Джим Райан - рекордсмен из Уичито [Корднер Нельсон] (fb2) читать онлайн

Корднер Нельсон Джим Райан - рекордсмен из Уичито

Неметрические меры длины и веса, приводимые в настоящей книге, эквивалентны следующим мерам метрической системы: дюйм = 2,54 см, фут = 30,48 см, ярд = 91,44 см, миля = 1609,3 м, фунт = 453,6 г.

В США наиболее распространена структура общеобразовательной школы - 6 + 3 +3, т.е. 6 лет начальной школы, 3 года младшей и 3 года старшей средней школы. Эти 3 ступени представляют собой отдельные учебные заведения. Традиционные система, состоящая из 8-летней элементарной и 4-летней средней школы, сохраняется главным образом в сельской местности. В большинстве штатов установлен возраст обязательного посещения школы с 7 до 16 лет. 

Предисловие к русскому изданию

Владимир Казанцев, заслуженный мастер спорта, серебряный призер Олимпиады в Хельсинки

Книга, которая лежит перед вами, читатель, рассказывает удивительную историю человека, который умел мечтать и работать для того, чтобы свои мечты сделать ощутимой реальностью. Джим Райан, о котором здесь пойдет речь, представляет собой уникальное явление в беге на выносливость. Мало сказать, что его мировые рекорды на 1500 м, 1 милю и 880 ярдов не побиты до сих пор,- такие вещи случаются нередко. Удивительно то, что этот юноша стал мировым рекордсменом в 18 лет, выступая еще по группе юношей! А ведь еще десять лет назад считалось, что бег на выносливость - не для юных. Лишь сравнительно недавно в нашей стране в программу юношеских соревнований стали включать бег на 1500 м.

Нужно понять некоторые особенности взлета Райана в мировой легкой атлетики. Он начал серьезно тренироваться примерно с 1962 года, а в то время в тренировочных методах подготовки бегунов на средние дистанции господствующим было направление новозеландского тренера Артура Лидьярда, который огромное значение придавал бегу в медленном темпе на расстояния 20- 30 км и больше. Ученики Лидьярда Питер Снелл и Мюррей Халберг стали чемпионами Римской олимпиады 1960 года.

В своей тренировке Джим Райан следовал методам Лидъярда, и объем его бега в некоторые недели превышал 200 км. Таким образом, тренер Райана Боб Тиммонс использовал для подготовки своего ученика самое прогрессивное, что тогда было в практике бега на выносливость.

Вторая особенность подготовки рекордсмена мира состоит в том, что у Райана был великий предшественник - австралиец Херберт Элиот, который уже в 20 лет стал «королем мили» и в 1960 году с блеском выиграл золотую олимпийскую медаль в беге на 1500 м с новым мировым рекордом. Именно после успехов Элиота люди стали задумываться: а нужно ли ждать, пока бегун на средние дистанции достигнет своего полного развития, которое, как принято считать, заканчивается лишь к 25 годам?

Наконец, нельзя забывать и о специфических чертах американских методов тренировки бегунов. Америка - страна спринтеров, и долгое время в мировом спринте господствовали исключительно американцы. Лишь в прошлом, 1972 году советский спринтер В. Борзов положил конец гегемонии американских бегунов, блистательно выиграв золотые олимпийские медали на 100 и 200 м. Но американцы умеют делать спринтеров. Джим Райан начав развивать свою быстроту с 16 лет, очень скоро достиг значительных успехов. Он может пробегать 200 м около 21,5 сек., а это уже результат хороший и для спринтера.

После успехов учеников А. Лидьярда многие тренеры говорили: «Добавьте немного спринта Питеру Снеллу - и произойдет чудо». Райан и явился таким чудом. В немыслимо кратчайший срок, за три года, начав, как вы увидите, с нуля, он сумел сбросить почти 3 секунды с мирового рекорда в беге на милю.

Как неоднократно подчеркивает автор этой книги К. Нельсон, успех бегуна складывается из трех составляющих: таланта, трудолюбия спортсмена и знаний и опыта его тренера.

Мне, человеку, выступавшему в беге на выносливость, более всего нравится в Райане трудолюбие и скромность. Когда вы бегаете по два-три часа в одиночестве в жару или суровой зимой, очень легко поддаться соблазну и снизить монотонную тренировочную работу, сославшись на какую-нибудь причину. Джим Райан непрерывно подстегивает себя, прекращая тренировки лишь в случае травмы или болезни. Даже головокружения, которые он испытывал в соревнованиях, не помешали ему в стремлении достигнуть вершины.

И вместе с тем Райан не беговая машина. В книге он предстает перед нами как человек, усердие которого в учебе не уступает старанию на тренировках. Его интересует многое в жизни, одним из серьезных увлечений становится фоторепортерская работа. Снимок, сделанный Райаном и помещенный в книге, свидетельствует о его способностях в этой области.

Читателя, возможно, заинтересует вопрос, что случилось с мировым рекордсменом после описываемых в книге событий. Были взлеты и были неудачи. В 1967 году Райан установил мировой рекорд в беге на 1500 м, показав 3:31,1 сек., и в беге на 1 милю - 3:51,1 сек. Таким образом, он вплотную подвел бегунов на выносливость к барьерам, считавшимся еще лет десять назад пределами человеческих возможностей: 1500 м за 3:30, 1 миля - за 3:50. Многие специалисты считают, что в ближайшие годы эти барьеры будут преодолены.

К числу неудач Райана можно отнести поражение на Олимпиаде в Мехико в 1968 году. Тогда он проиграл К. Кейно из Кении. Одной из причин этого проигрыша был тактически неправильный план бега, в результате которого Райан дал своему сопернику сделать очень большой разрыв на первой половине дистанции. На Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене Джим упал в предварительном забеге и не попал в финал.

Неудачи бывают почти у всех спортсменов, однако в памяти людей остаются их славные дела. И Джим Райан, безусловно, относится к числу славных спортсменов и в истории бега на выносливость навсегда останется первым юношей, ставшим мировым рекордсменом.

В книге рассказывается главным образом о тренировках и соревнованиях Джима Райана в период с 1963 по 1966 год. Обилие цифр, результатов весьма полезно для спортсменов, выступающих сегодня. С другой стороны, читателю, мало знакомому со спортом, они помогут понять, как оценивают бегуны на средние дистанции свою работу на тренировках, а также с какого стабильного уровня можно рассчитывать на результаты экстракласса.

Я не сомневаюсь, что рассказ о Джиме Райане будет поучителен для юных спортсменов, которые только недавно познакомились с беговой дорожкой и парой шиповок. Главным уроком будет, по-моему, то, что человек, желающий достичь вершины, должен ставить перед собой по-настоящему высокую цель, рассматривая промежуточные успехи лишь как ступеньки, ведущие к вершине. Не останавливаться! Я уверен, что, усвоив эту высокую истину, которой следовал юный Райан, каждый спортсмен достигнет максимума своих возможностей, и если не станет мировым рекордсменом, все же будет активным участником в серьезной игре, имя которой - бег.

Предисловие

В воскресенье, 17 июля 1966 года во второй половине дня, девятнадцатилетний юноша пробежал милю так, что никто из бежавших ее когда- либо не смог бы приблизиться к нему на финише ближе чем на 18 ярдов.

Весть о подвиге Джима Райана быстро полетела по свету: по телефону, телеграфу она попала на радиостанции и телевизионные студии, в газеты. Не прошло и суток, как не менее чем миллиард людей знал о том, что произошло.

В Париже одна газета отвела две страницы для описания рекордного бега.

Уэс Сэнти, бывший американский рекордсмен в беге на милю, сказал: «Если бы можно было сотворить идеального бегуна на выносливость, он был бы похож на Джима Райана!»

В Диснейленде какой-то незнакомец попросил Джима поставить свой автограф на стодолларовой купюре.

Когда мать Джима появилась в кафетерии в Уичито, ее попросили дать автограф: «Подпишите только "миссис Райан" и поставьте внизу "мать Джима"».

Спортивный корреспондент ЮПИ Джо Сарджис писал: «Юный Джим Райан из Уичито, штат Канзас, сейчас, вероятно, один из величайших легкоатлетов всех времен».

Любительский атлетический союз (ААЮ) наградил Райана специальным призом за лучшее в мире достижение в сезоне 1966 года. Спортивные корреспонденты и статистики всего света, опрошенные журналом «Трэк энд филд ньюс», признали его «Спортсменом года».

Легкоатлетические организации страны назвали Райана выдающимся спортсменом-любителем в Северной Америке. Он получил приз Салливэна как лучший американский бегун-любитель с наибольшим числом голосов за всю 38- летнюю историю приза.

Была одна характерная реакция, более общая, чем все другие. На десятках языков в мире люди спрашивали: «Кто он - Джим Райан?», «В чем секреты его тренировки?» Некоторые задавали вопрос в иной плоскости: «Как может юноша жить с такой славой?» А другие, более понимающие, недоумевали: «Почему он может работать так напряженно?»

Джим Райан получает несколько писем в день, где задаются подобные и другие вопросы. Возможно, суть их всех сводится к следующему: «Как может юноша, которому нет еще и двадцати, бежать так быстро?» Или, чаще, «Какова цена успеха?»

Эти вопросы задавали в ряде мест, в том числе и в Лос-Алтосе, штат Калифорния, где находится редакция журнала «Трэк энд филд ньюс», который в течение длительного времени считается библией спорта, и ответ был таков: «Нужна книга, чтобы объяснить все». И вот эта книга перед вами.

Успех книги такого типа зависит от собранного в ней материала, поэтому мы выражаем нашу признательность людям, которые нам помогли: Бобу Тиммонсу, тренеру Джима, предоставившему обширные и подробные записи о тренировке и выступлениях своего ученика; Дону Стеффенсу, который в течение года работал в журнале «Трэк энд филд ньюс» и интервьюировал достаточно часто Джима; Ричу

Кларксону, фотодиректору «Топика Кэпитал джорнэл», который не только сделал прекрасные фотографии к нашей книге, но и как близкий товарищ Джима помог нам получить некоторый материал. Наконец, самому Джиму Райану.

Глава I. Гадкий утенок

История Джима Райана похожа на сказку о гадком утенке. В пятнадцать лет Джим был подростком хрупкого сложения, долговязым, неловким как жеребенок. У него было лицо ребенка, плечи округлены, спина слегка сутулая. На коленях, около локтей и на лодыжках у него были какие-то белые пятна. Да, он совсем не походил на спортсмена, но... хотел им быть.

Он пытался играть в бейсбол. По пятницам играл в кегли. Для футбола он был слишком нежным - это было очевидно, для баскетбола - слишком неуклюжим, вот и получилось, что 7 сентября 1962 года он попытался попробовать себя в беге на милю.

За несколько дней до этого события он впервые посетил собрание в средней школе Ист Хай в Уичито, штат Канзас, и услышал там от небольшого круглолицего человека с веселыми глазами рассказ о том, что парням, которые не занимаются спортом, самое подходящее дело записаться в команду кроссменов. Джим записался тут же, однако не был в состоянии выполнить тренировочную работу целиком и в первую неделю пробежал только милю.

Это вряд ли можно было назвать бегом. Он тащился по дорожке, и его голова дергалась с каждым усилием. Первый круг он, в сущности, не бежал, а шел за 86 секунд, слабовато даже для новичка в марафоне. Год назад он пробовал пробежать 440 ярдов, но показал всего лишь 58,5 секунды и в юношескую команду школы не попал. Теперь казалось, что он дает маху и на миле, потому что второй круг он прошел еще хуже - за 89 секунд... Полмили - 2:55,0. Это не было похоже на спорт. Ему нужно было преодолеть себя. Внезапно в нем что-то зажглось, и он начал догонять своих товарищей. Третий круг был пройден за 69 секунд, и, возможно, на какое-то время людям показалось, что на дорожку вышел вовсе не гадкий утенок. Однако после этого дурацкого взрыва Джим почувствовал утомление, и пламя, вспыхнувшее в нем, угасло. Последний круг он покрыл лишь за 94 секунды. В итоге - 5:38,0 и 13 мальчишек из Ист Хай впереди. Может быть, попробовать теперь шахматы?..

Спустя шесть месяцев, 29 марта 1963 года, на той же дорожке бежал милю тот же подросток. Ему еще не исполнилось и шестнадцати, и он по-прежнему был хрупкий и неловкий. Но это был уже все-таки другой человек. Оказалось, что тренер с веселыми глазами не всегда смеется и дружелюбно подмигивает. Он вел себя так, будто бы происходил от надсмотрщиков над рабами, и заставлял своих учеников работать, как невольников. Однако на паренька такая работа, казалось, действовала неплохо. Он каждый раз приходил на тренировки, и тренер нередко ловил себя на том, что смотрит на него с каким-то слегка непонятным изумлением.

Парень прошел первый круг за 64,8, второй за 64,7, третий за 69,6. Насколько он вырос с сентября, стало ясно на последнем круге - его он пробежал за 63,3. Миля была пройдена за 4:26,4.

Тренер взглянул на секундомер и не поверил своим глазам: Джим пробежал милю быстрее, чем Арчи Сан Романи-младший в конце второго года средней школы, а ведь Арчи установил рекорд страны для учащихся старших классов (сениоров)! Тренер смотрел на дорожку, по которой, шатаясь от усталости, брел его ученик. Неважно, что именно думалось тогда ему. Вполне возможно, размышления тренера сводились к мысли: «Это не гадкий утенок, он уже становится прекрасным лебедем».

Когда Джим Райан отдохнул от бега, тренер Боб Тиммонс подошел к нему. Улыбаясь, он сказал с волнением: «Джим, у тебя есть шансы пробежать милю быстрее чем за 4 минуты еще в средней школе».

Такое утверждение нельзя было сделать между прочим. Рекорд средних школ был равен 4:08,7, далековато от 4:00, хотя, правда, один девятнадцатилетний школьник показал 4:03,5 в открытых соревнованиях. Несколько милевиков пробежали еще лучше в 20 лет. Но сейчас маленький человек с веселым взглядом говорил Джиму о том, что тот «выбежит» милю из 4 минут в средней школе.

Джим говорил мало. Ему еще не было 16 лет, он был несмел и скромен, он просто не был подготовлен к тому, что его ожидают такие важные дела. «Шеф,- сказал он изумленно,- этого не может быть».

Джим не много еще понимал в спорте. Когда несколько месяцев назад он записался в команду кроссменов, то даже не представлял себе, что это такое. Он не знал, что в Риме были Олимпийские игры. Но в последние несколько месяцевон изрядно потрудился, и этого было достаточно, чтобы понимать разницу между милей за 4:26,4 и милей из 4 минут.

«С этого дня,- сказал Боб Тиммонс,- ты больше не думай о себе как о спортсмене младшей возрастной группы, вместо этого рассуждай как милевик четырехминутного класса».

«Сначала,- вспоминает Джим,- мне показалось, что он хватил через край. Я считал большим делом, если кто-то в средней школе станет милевиком класса 4 минут. Но чтобы этим человеком стал я?..»

Джим не стал много размышлять насчет результата на милю из 4 минут. «Я был всего на втором году обучения в средней школе, такие требования к своему будущему предъявлять было страшно».

«Мне кажется,- вспоминает Тиммонс, возвращаясь к этому разговору,- Джим не понял смысла нашей беседы вообще». «Это было нереально,- в свою очередь, говорит Джим.- Я пробежал милю за 4:26 в тот период, когда в моей голове присутствовала только одна мысль - как бы дотянуть до финиша. Когда вы побегали по дорожке в общей сложности, скажем, не больше четырех недель и кто-то подходит к вам после мили за 4:26,0 и говорит, что вы можете пробежать милю из 4 минут, что вам остается сказать? ...Я подумал, что мой тренер шутит».

Но Боб Тиммонс знал, что говорил. Он работал с Арчи Сан Романи- младшим, когда тот был в средней школе и его выводы вытекали из сравнения результата Джима с таковыми Арчи Сан Романи. «Арчи имел лучший результат 4:26,5. Это был рекорд страны для младшей юношеской группы. Я согласен, что результат Арчи не мог быть теперь чем-то феноменальным для юноши младшей группы, но уж, во всяком случае, это было приличное время. Арчи показал 4:26,5 в конце своих выступлений в младшей группе, а Джим показал 4:26,4, лишь второй раз выступая в беге на милю. Логически из этого следовало, что Джим обладает колоссальными возможностями.

Выходя из младшей возрастной группы, Арчи показал 4:26,5, а в старшей добился результата 4:08,9. Было очевидно, что Джим сможет пробежать быстрее, потому что у него оставался в запасе еще сезон выступлений в младшей группе».

В действительности, конечно, все обстояло не так просто. Успех в спорте, как успех всюду, зависит от трех одинаково главных моментов: таланта, счастливого случая и напряженного труда.

Суждения Тиммонса, относящиеся к 29 марта 1963 года, базировались главным образом на первом: таланте Джима. Тиммонс верил, что Джим показал себя более способным, чем Сан Романи и он полагал, что у Джима хватит таланта улучшить рекорд Сан Романи в группе сениоров по крайней мере на 9 секунд.

Тиммонс был достаточно уверен в себе как тренер, чтобы сказать Джиму прямо, что тот должен делать для успеха. Это знание и было тем моментом удачи, единственно в котором нуждался Джим. Дайрол Берлесон, один из величайших милевиков всех времен, сказал по этому поводу: «Я убежден, что Боб - из числа по-настоящему больших тренеров в мире, если не самый лучший из них».

Подобно многим хорошим наставникам, Роберт Лерой Тиммонс не был большим спортсменом. Он родился в Джоплине, штат Миссури, в 1924 году, учился в средней школе в Питсбурге, штат Канзас. Он играл в футбол, теннис, занимался легкой атлетикой. Об этом вспоминает с иронией: «Я не стал выдающимся спортсменом ни в одном из перечисленных видов спорта, несмотря на то, что у меня были потрясающие физические преимущества. Мой рост - 5 футов 2 дюйма, а вес к моменту окончания средней школы был около 112 фунтов»

Во время второй мировой войны Тиммонс был моряком, в 1950 году закончил свое образование в Канзасе. Он был тренером по баскетболу, теннису, плаванию и легкой атлетике. Один раз журнал «Свиминг Уорлд» назвал его лучшим тренером месяца. Его ученики были чемпионами штатав в беговых видах на дорожке и в кроссе, а подготовленные Тиммонсом команды по плаванию выигрывали первенство штата семь раз.

Таким образом, две из трех составных частей успеха у Джима были на лицо: очевидный его собственный талант плюс голова Тиммонса, в которой было заложено знание дела. Оставалось еще под вопросом лишь одно: хватит ли у Джима желания и способности трудиться достаточно напряженно?

Глава II. Юный стотан

Джим Райан родился 29 апреля 1947 года в городке Уичито, штат Канзас, и был вторым сыном мистера и миссис Райан. Назвали его Джемсом Рональдом Райаном.

Шли годы, но Джим мало чем выделялся среди других мальчишек, разве только был более длинноногий и худой. На него было приятно смотреть: черные волосы и карие глаза. Казалось, он нормальный, счастливый ребенок.

У себя во дворе Джим и его старший брат Джерри построили садовый домик, а их соседи Хедрики, с которыми семья Райанов дружила, имели такой же домик у себя. Дети постоянно играли в этих домиках.

Джордж Хедрик вспоминает, что Джим бывал у них в доме постоянно и часто держал пари с его сыном, кто больше съест. «Нам нужно было чуть ли не забивать гвоздями крышки кастрюль, чтобы удержать их».

Джим, его брат и сын Хедрика сделали маленькие парусные лодки, и каждую пятницу отец Джима брал их на пруд, где дети запускали свои лодки. Позднее они построили модели самолетов. Потом Джим стал играть в бейсбол в лиге мальчиков. В 1959 году он участвовал в команде - победительнице первенства города.

Но в одном все же Джим несколько отличался от других ребят. Родители Джима вырастили своих детей в атмосфере высокой морали, и стремление подражать идеалам было в семье Райанов повседневным явлением.

Отец Джима был инспектором на заводе самолетной компании «Боинг» в Уичито, а мать занимала место конторского служащего с неполным рабочим днем в Сирс-Роубуке. Родители Джима - труженики, и сам он, еще будучи в начальной школе, стал зарабатывать своим трудом, продавая газеты. Одна из особенностей характера Джима - его постоянное стремление что-то делать, причем делать как полагается. Говоря о Джерри и Джиме, об их младшей сестренке Джанетт, отец замечает: «За что бы они ни брались, мы пытались учить их выполнять дело как можно лучше».

Джим отличался сложным характером. Он был скромным, но ему нередко хотелось испытать себя в большом деле. В результате этого Джим приобрел черты характера стотана.

«Стотан» - это слово, введенное Перси Черутти, тренером Херберта Элиота - бывшего мирового рекордсмена на милю. Оно образовано из двух слов «стоик» и «спартанец». Кто такой спартанец, известно хорошо, например, по легенде о мальчике, который, украв лисенка и спрятав его под плащом, скрыл свой поступок, несмотря на то что лисенок распорол ему живот, и мальчик умер на месте. Стоиками называли представителей одной из школ греческой философии, основанной в 308 году до н.э. Они считали, что человек должен избегатьудовольствий и мужественно переносить боль. Черутти верит, что человек рожден для суровой жизни. Идеальный человек, по Черутти, - это стотан, тот, кто безжалостно «подстегивает» себя.

Некоторые стотанские черты были свойственны Джиму еще в детстве. В шестом классе у него появилась грыжа. Доктор сказал, что с операцией можно подождать до окончания школы. В пасхальные каникулы тем не менее Джим решил, что он должен позаботиться о себе, чтобы ему можно было играть в бейсбол в детской лиге. В страстную пятницу он был уже в больнице, и его оперировали. Когда начались занятия в школе, Джим не мог пройти самостоятельно более чем три квартала, и тогда он попросил свою маму отвозить его в школу, чтобы не пропускать занятий.

В июле, после окончания шестого класса, у Джима начался приступ аппендицита. Мальчик сильно ослаб, его рвало, однако он заявил: «Я не хочу идти к врачу, потому что не считаю нужным».

В конце концов Джиму стало так плохо, что он согласился поехать к врачу, и мать отвезла его. Обследовав больного, врач спросил только: «Через сколько времени вы доберетесь до больницы?»

Мать Джима из последних сил помчалась в больницу, и там мальчик потерял сознание. Он очнулся только после операции. Гнойник прорвало, и оперативное вмешательство едва-едва успело спасти его от смерти в результате перитонита. Врач сказал: «На многое не надейтесь». Со своим стоицизмом Джим немного перехватил через край.

По представлениям Райанов, танцы были грехом, так же как выпивка и курение, и Джим всего этого избегал. Однако свидания с девочками ему очень нравились. Нравилось ему также бывать на людях.

«Джимми всегда был славным парнем,- рассказывал сосед Джима Джордж Хедрик.- Он ни о ком никогда не говорил дурно, и никто, в свою очередь, не говорил ничего плохого о нем самом».

Однако самым впечатляющим было то, как говорит Хедрик, что «Джим всегда горячо стремился сделать все, за что бы он ни брался, как можно лучше. Когда он принимался за дело, то не хотел бросать его на полпути».

Наиболее сильным было его увлечение спортом. Джим старался не пропускать ни одной игры в баскетбол. Но, возможно, из-за перенесенного воспаления уха, вызывавшего кратковременные приступы головокружения, у него была плохая координация, и это сыграло свою роль в неудачах Джима в спорте, но не обескуражило его. Он просто сказал: «Я не хочу бросать спорт».

Кроме баскетбола Джим пытался заниматься бегом. Рассказывая теперь о своей тренировке в то время, Джим не может удержаться от смеха. «Помню, мы бегали трусцой по дорожке, затем выполняли немного упражнений на растягивание, а потом бегали 100 или 60 ярдов на время. После этого принимали душ. Летом, после того как я закончил девятый класс, в Лоуренсе состоялась, олимпиада для юношей. В команду выбирали троих, и я был как раз третьим на 440 ярдов. Я рассчитывал пробежать дистанцию за 56,4, чтобы попасть в команду, но не мог выбежать даже из 58 секунд. Тренируясь в то лето, я пробегал два квартала - от дома туда и обратно, а затем ложился на траву и умирал». Тот факт, что Джим доводил себя до изнеможения в то лето, не запечатлелся в его сознании. Он никогда не слышал о стотанах.

Когда Джим начал учебу в средней школе, он хотел быть бегуном на 440 ярдов и мечтал попасть в команду, когда перейдет в старшую возрастную группу. К этому времени природные способности Джима как бегуна еще не проявились,однако у него уже было небольшое желание состязаться и становились заметными стотанские черты характера. Недостающим звеном успеха был случай, и вот здесь судьба распорядилась так, что Джим и Боб Тиммонс встретились.

Дом Райанов находится менее чем за квартал от средней школы Саутист Хай, однако брат Джима посещал школу Ист Хай, и туда же записался и Джим.

На собрании новичков в Ист Хай говорилось, кроме всего прочего, о десяти межшкольных видах спорта и учащимся было предложено остаться после собрания, чтобы послушать о футболе и кроссе. Отчасти из-за любопытства, отчасти из-за любви к спорту Джим остался. Тренер Тиммонс «оказался очень приятным человеком», и «я заинтересовался кроссом, хотя и не знал, что это такое». В тот день Джим и решил заняться кроссом.

Отец Джима говорит по этому поводу так: «Насколько я в этом разобрался, Джиму, в сущности, было неясно, к чему приведет его решение. В то время ему было интересно бегать на дорожке».

Джим колебался до тех пор, пока не спросил отца, что он думает насчет его попыток проявить себя в кроссе. «Пока ты не научишься поднимать свои ступни, у тебя ничего не выйдет»,- ответил отец.

Такой ответ был дан потому, что Джим не был подвижным. Мать Джима вспоминает: «Я никогда не видела более медлительного ребенка за всю жизнь». То же самое повторяет и его отец: «Да, вы бы подумали, на него глядя, что он умеет спать стоя, настолько он расслаблялся».

Каждую пятницу утром Джим играл в кегельной команде, однако Тиммонс сделал в эти дни тренировку. По его словам, он сначала чуть не потерял Джима. «Джим не хотел пропускать кегли по утрам в пятницу». Однако никакой проблемы с кеглями у Джима не было. Он поговорил с отцом, и было решено, что тот позвонит капитану команды и попросит найти замену.

Теперь Джим был кроссменом. В первую тренировку сентября, предполагалось пробежать восемь кругов Колледж Хилл-парка (приблизительно по полмили круг) с отдыхом после каждого круга. Джим показал 2:47,0, 2:33,0 и 2:37,0, но затем ему пришлось пропустить следующие два круга. Шестой круг он пробежал за 2:40,0 и после этого тренировка окончилась.

Два дня спустя он показал себя гадким утенком, пробежав милю за 5:38,0. Ни на кого Райан не произвел впечатления, и фамилию этого худощавого юноши то и дело путали. Люди еще не могли знать тогда, насколько сильным было стремление Джима попасть в команду.

Джим должен был вставать в 5 часов утра, чтобы успеть разнести газеты, но, когда начались его тренировки, стало ясно: для него это будет чересчур большая нагрузка. Отец взял на себя почтовую работу Джима по утрам и после полудня. У матери Джима были более серьезные проблемы:

«Джемс не мог питаться как следует. Он приходил домой разбитым. Тогда мне захотелось прекратить это. Иногда он был настолько уставшим, что не мог заставить себя поесть. Я просто не могла понять этого. Что бы вы сделали, если бы ваш мальчик каждый вечер приходил домой в таком виде?»

Довольно трудно быть матерью стотана. «Понимаете,- говорит она,- Джемс слишком рьяно относился к тренировке. В девятом классе он не смог попасть в команду, и его тренер сказал, что из него никогда не выйдет спринтер. Я всегда была озабочена тем, что он разрушит свое здоровье. После каждого состязания его тошнило».

«Сначала,- рассказывает отец Джима,- он брался за дело слишком энергично, не дожидаясь когда накопит достаточно сил. Но его организм не былтренирован, и он то и дело разрывал и растягивал связки. Он не был готов и должен был выстрадать свою физическую готовность»

Джим соглашался, что на тренировках «было очень, очень тяжело; ведь я никогда раньше не бегал. А самым большим моим желанием было желание стать участником команды. После первой прикидки я вошел с последним результатом в команду класса «Б». Я чувствовал себя где-то на девятом небо. Я был очень взволнован. Только после каждого состязания я по-настоящему заболевал. После тренировок только и мог что спать и есть. А если тренировка была тяжелой и мне приходилось на ней туго, я не мог даже есть. Большей частью я ел что попало. В это время мы ежедневно пробегали по 10-15 миль в день. Но у меня и в мыслях не было жаловаться на жесткость тренировок, потому что все остальные выполняли то же самое. Только я тащился позади, стараясь не отстать от других». «Чемпионы,- часто повторяет Тиммонс,- способны побеждать страдание. Прогресс в спорте невозможен без преодоления страдания. Однако мы предпочитаем думать об этом несколько в ином плане. В случае интервальной тренировки мы требуем, чтобы наши бегуны пытались улучшить свои результаты на каждом специфическом упражнении. Если каждый спортсмен пытается это делать по мере достижения своего настоящего потенциала, он обязательно будет испытывать страдание. Мы подчеркиваем здесь именно улучшение результатов, а не переживание страдания, однако на последнее каждый спортсмен в конечном счете себя выставит, если наша философия добросовестно им усвоена».

Тренерам нравятся стотаны, и Тиммонс привык выслушивать сетования на слишком жесткие тренировки своих учеников. «Как и у всех тренеров, у меня единственное желание: каждый парень должен достичь максимального для себя потенциала. Такова наша работа. И мне кажется не вполне честным, что вы должны извиняться, если высокоталантливый парень бежит прилично уже в юности».

Тиммонс, один из пионеров введения тяжелой тренировки для юных бегунов, выражает свое кредо в таких высказываниях: «Такого понятия, как сгореть физически для здорового юноши не существует, исключая, конечно, травмы. Разумеется, есть вероятность, что в психическом плане Джим может сгореть. Он может потерять желание добиваться лучших результатов. Мы же хотим, чтобы каждый парень достиг максимума своего потенциала каков бы он ни был. Для юноши, недостаточно талантливого, это будет улучшение своего лучшего прежнего результата, а для такого парня, как Джим, это будет непрерывный подъем на вершину мирового спорта».

Во вторник, 11 сентября, Джим вышел на битву со своей первой полумилей и показал 2:22,0 (об этой школьной пробежке часто ошибочно говорили, что она «открыла» Райана). Три дня спустя он впервые побежал в кроссе. Джим пробежал две мили за 12:11,0 и занял четвертое место в группе «Б». Его результат мог бы дать ему в группе «А» только тридцать восьмое место.

В следующих двух соревнованиях в группе «Б» он был седьмым и четвертым. 5 октября он совершил 200-мильное путешествие в Канзас-Сити для участия в соревнованиях Шоуни Мишн. Его школа выступала против своего самого сильного противника - школы Виандота и против других школ.

Бегуны в юношеском забеге были вне поля зрения большую часть первой мили, и когда они появились, оказалось, что Джим бежит рядом с Полем Джэкобсом из Виандота и Доном Стеффенсом. Руководитель команды Ист замечает: «Мы все хотели тогда знать, что он делает в этой компании и надолго ли его хватит». Джима хватило надолго. Он оставался рядом с Джэкобсом дофинишного рывка, который принес ему победу. Он одержал первую победу в своей жизни, однако результат 11:29,1 ставил его лишь 41 -м в группе «А». В этой группе Том Ергович из Виандота «подстриг» Джима Мак Клейна из Салины.

«Не знаю, почему это состязание оказалось удачнее, чем другие,- говорил Джим.- Это мне совершенно непонятно. Я некоторое время перед забегом отдыхал, но у меня не было основания выиграть. Я не умел побеждать ни на тренировках, ни в соревнованиях. Но какие-то внутренние силы позволили мне дотянуть. Я не думал о том, чтобы кого-нибудь побить, и был просто удивлен, когда в конце мили обнаружил, что бегу вместе с лидерами. Все они шли держась стайкой и попеременно захватывая лидерство, а я всегда находился рядом с лидером. За полмили до финиша я стал подумывать о том, как бы выждать и обойти их в спринтерском рывке. И на последней прямой, когда оставалось 100 ярдов до ленточки, я вышел вперед и выиграл у второго совсем немного».

8 октября Джим преодолел две мили за 10:36,0, а на следующий день провел тренировку, в которой пробежал 30 по 440 ярдов в среднем за 75 секунд каждый отрезок. Два дня спустя наступил праздник; Джим попал в команду класса «А». В беге в Эмпории его результат заметно улучшился. Он занял пятнадцатое место, но от Ерговича и Мак Клейна его отделяла только 31 секунда.

Через две недели на состязаниях в Уичито он занял четвертое место. Это был новый фантастический шаг вперед. Прошла еще неделя, и снова соревнования штата в Эмпории. Команде Виандота отдавали предпочтение перед командой Ист, но Тиммомс все-таки подстроил парочку сюрпризов. Первый сюрприз был в том, что форма бегунов из Иста была необычной: сине-белые джерси вместо обычных бело-синих. В результате этого бегуны из Виандота потеряли их из виду. Вторым сюрпризом Тиммонса был долговязый новичок Джим Райан, который оставил в дураках всех знатоков и пришел шестым в командных соревнованиях. Это принесло Исту победу в командном зачете с преимуществом в два очка. Время Джима было теперь на 34 секунды лучше, чем в забеге на ту же дистанцию всего три недели назад.

«Тиммонс дал мне указание оставаться вблизи лидеров бега как можно дольше, поэтому я и оставался. На последней миле встретилось что-то вроде спуска с холма, и внезапно я осознал, что двигаюсь очень быстро и при этом чувствую себя хорошо. Опять-таки я не могу объяснить почему. Я обошел многих и закончил бег шестым. До этого мне никогда не удавалось пробежать так хорошо.

В течение сезона мы непрерывно тренировались, и все время тренер говорил об отдыхе в конце сезона и о том, насколько быстрее и сильнее мы станем. Я думаю, что даже одни мысли об этом прибавляли силы».

Тиммонс получил тогда поздравительное письмо от своего друга, имевшего солидный тренерский опыт. «Это большой успех всей команды,- говорилось в письме,- особенно если учесть, что в ней нет настоящей звезды».

Такое утверждение сейчас не может не вызвать улыбки, однако вот что говорит Тиммонс: «Я ничего не умаляю, но во время сезона кроссов мы не могли сказать, что талант Джима проявится на дорожке той первой весной».

К концу сезона кроссов Джим мог уже совершить 50-мильный марш-бросок, модное увлечение, захлестнувшее нацию и бывшее результатом влияния президента Кеннеди.

Вместе со своим товарищем по команде Чаком Сандерсом Джим участвовал в этом марше и притом почти все время бежал, показав 11 часов 32 минуты. Подкреплением им служили два яблока и два куска сахару. В конце пути Джим сбавил темп, чтобы помочь своему другу, и финишную черту они прошливместе, разделив приз - набор гантелей - пополам. Свою половину приза Джим использовал в тренировках у себя дома.

После этого марш-броска Джим чувствовал себя утомленным, однако на следующий день он уже играл в крикет и баскетбол.

Хотя Джим и показал на дорожке в беге на две мили результат 10:20,6 в этот сезон кроссов, Тиммонс заявляет: «Зимой того года Джим очень мало бегал. Мы всегда стараемся поощрять наших парней в их стремлении побегать, но Джим не был настроен в ту зиму на серьезную тренировку».

Джим соглашается, что он бегал очень мало, всего раза два в неделю в паре с Доном Уолкером. «Я возобновил,- говорит он,- напряженные тренировки на дорожке с середины февраля».

В феврале - начале марта Джим пробежал милю три раза в прикидках, показав 4:48,0; 4:49,0 и 4:45,0. В своем первом соревновании на милю ему пришлось бежать против Чарльза Харпера, бывшего в то время чемпионом штата. Тиммонс, наблюдая за ходом состязания, подумал, что Харпер сдаст, потому что Райан бежал с ним. Харпер выиграл бег с трудом, а Джим показал 4:32,4. «Я просто не мог этому поверить»,- говорит Тиммонс.

На следующей неделе Джим побил Харпера, пробежав милю за 4:26,4. Вот тогда-то Тиммонс и сказал ему, что он может стать «милевиком из четырех минут» еще в средней школе. Тиммонс, пожалуй, был единственным, кто распознал возможности Джима. Ни сам Джим, ни его родители не имели об этом ни малейшего представления. А самым большим тогда желанием Райана было выиграть первенство штата.

Для матери Джима бег был настолько в диковину, что она спрашивала, почему палят из пистолета перед началом последнего круга. «Это делается с целью припугнуть их, чтобы лучше бежали»,- объяснил ей Джордж Хедрик. И она слегка расстраивалась, считал это жестоким в отношении ее сына.

Глава III. Первые мировые рекорды

Первым соревнованием, в котором Джим пытался рассуждать как «милевик из четырех минут» была встреча в Бетеле вблизи Канзас-Сити, 6 апреля. В беге против чемпиона штата по кроссу Тома Ерговича из Виандота, самого сильного его противника, Джим преодолел первые три круга на 2 секунды быстрее, чем в забеге, где им был показан результат 4:26,4. Теперь, пожалуй в первый раз, публика обратила внимание на скорость, с которой Джим финишировал. Болельщиков из Канзас-Сити ударило точно обухом по голове, когда Джим Райан пробежал последние 220 ярдов за 29,6, а последний круг за 60,7. Для новичка - сенсационное время. Он победил, показав 4:21,7.

В тот вечер в автобусе по дороге домой Джим, сохраняя почти полное молчание, слушал, как Тиммонс излагал ему предстоящие задачи года и планировал, как сломать четырехминутный барьер до окончания школы. Тиммонс говорил вдохновенно: «В этом году ты сможешь пробежать милю быстрее чем за 4:10». В молчании Джим покачал головой. «Я не знал, как это можно,- вспоминает он.- Сбросить десять секунд с результата 4:21,7 - это трудное дело. Я не думал тогда, что смогу пробежать значительно лучше».

Тиммонс понимал, какие сомнения бывают у многих спортсменов относительно своего прогресса, и он знал, что препятствия здесь не замыкаются в одной личности спортсмена: «У меня такое чувство, что мы, тренеры бегунов, часто еще весьма робки в оценке перспективы учеников, что мы более склонны говорить о том, чего нельзя сделать, чем о том, что можно, что делается и чтоможет быть сделано в будущем. Я думаю, тренерам бегунов можно поучиться у тренеров пловцов, которые в большинстве случаев работают с возрастной группой по специальной программе.

Те, кто включен в возрастную группу по плаванию, не считают рекорды, в том числе и национальные, чем-то неприкосновенным. В США были такие ситуации, когда олимпийские чемпионы испытывали трудности в своих национальных чемпионатах только спустя год после игр по той простой причине, что пловцы возрастных групп резко прогрессировали. Родители и тренеры знакомили своих питомцев в возрастной группе с публикациями национальных рекордов, и было много случаев, когда юнцы замахивались в соревнованиях на рекорды страны.

Стало почти обычным явлением, что достоинства пловца возрастной группы выявляются после установления национального рекорда, в соревнованиях.

Когда в легкой атлетике возникнет такая ситуация, как в плавании, результаты, которые мы сегодня считаем действительно выдающимися, будут достигаться молодежью в возрасте до 20 лет и станут для нее самым обычным делом. Программа возрастной группы в плавании - потрясающая вещь для Соединенных Штатов, однако в легкой атлетике нет ничего подобного этому. Когда же это случится и в легкой атлетике, пределов возможным фантастическим достижениям не будет».

В том же году Тиммонс в беседе с журналистом из «Уичито Игл» сказал: «Я смогу увидеть милю из 4 минут в предстоящие два года и надеюсь, что эту милю пробежит Джим. Я уверен,- продолжал Тиммонс,- что у нас было немало скептиков в то время, потому что такая цель никогда раньше не достигалась учащимися средней школы, а 4:21,7, конечно, далеки от мили из 4 минут. Однако стремление к цели руководило нами в плавании, кроссе и беговых видах в течение долгого времени и уже работало на нас; по этой-то причине мы взяли быка за рога и не особенно беспокоились о том, что в коллективе появятся скептики».

Тиммонс высоко ставит желание достигнуть поставленной цели. Он говорит, что «постановка цели была наиболее важным аспектом в моей тренерской работе».

В 1954 году Тиммонс тренировал пловца Джеффа Фаррелла, который позднее выиграл две золотые медали на Олимпийских играх 1960 года. Вся карьера Фаррелла была сконцентрирована вокруг целевых установок. «Достижения Джеффа в 1954 году,- вспоминал Тиммонс,- привели нас к убеждению, что в Уичито Ист должны быть и другие спортсмены высокого класса. В результате достижения Джеффа оказали большое влияние на наши планы».

Следующим после Джеффа был Арчи Сан Романи-младший, и когда Тиммонс привел его к рекорду средних школ США на милю (4:08,9), теория

Тиммонса о целевом воспитании была, по существу, уже разработана. Сущность ее Тиммонс выражают в следующих словах: «Очень мало достойных упоминания результатов появляется случайно. Достижения приходят как следствие тщательного планирования, осознанной жертвы, неподдельного усилия и непрерывной тяжелой работы. Каждому из этих элементов дается направление и задача при помощи целевых установок. Хребет нашей программы включает установление цели. Мы считаем, что каждый юноша должен иметь в своем виде цель как на сезон, так и на весь период занятий спортом; аналогичные цели ставятся и для всей команды.

Каждый юноша в нашей группе должен избрать подходящую цель на сезон. Эта цель должна быть в пределах досягаемости, однако достаточно трудной. Чтобы достигнуть ее, наш воспитанник должен временно принести в жертву многое. Мы стараемся, чтобы своей личной «сезонной» цели он достиг во встречи на уровне штата. А это означает, что мы не позволяем никаких послаблений до этой встречи.

Под послаблением мы понимаем снижение тренировок в последние один или два дня перед встречей. За день перед соревнованием наши ребята работают также напряжено, как и в остальное время. Ничто не должно препятствовать на пути к цели. Для нас упущения в начале сезона не имеют большого значения, если усилия в тренировке были большими, а победа не считается хорошей до тех пор, пока результат не будет самым лучшим при данных условиях.

Мы пытаемся заставить наших парней чаще читать «Трэк энд филд ньюс». Слишком много юнцов стремится получить грамоту, совершить интересную поездку или выступить в соревнованиях лиги. Этого достаточно для некоторых, но не для юноши с необыкновенным талантом. Ежемесячные списки лучших в «Трэк энд филд ньюс» содержат сведения о лучших достижениях в стране. Юноша, имеющий талант, найдет там множество соревнований, и это поможет ему установить цель, более подходящую его способностям».

Более высокая цель помогла Джиму выиграть следующие две встречи на милю, показав 4:22,1 и 4:21,3. Второй результат он показал,победив Ерговича, Харпера и Мак Клейна в Канзас-Рилейз. На следующий день на последнем этапе в эстафете 4 по 880 ярдов Джим привел свою команду к победе, показав 1:55,7.

Джин Мак Клейн, ныне товарищ Джима по команде, вспоминает: «Вы помните Джима в том году - он был очень спокоен. Он никогда не распространялся. Он мог сказать: «Привет, Джин, как дела?» - но пытаться беседовать с ним вряд ли было возможно».

Все, что сделал Джим,- одержал победу над ними. После мили, пройденной Джимом за 4:21,3, Тиммонс высказался следующим образом: «У Джима природная скорость слабовата. Он побеждает тогда, когда другие уже выдохлись. У него дела пойдут еще лучше. Насколько - об этом можно только догадываться».

24 апреля, за пять дней до того как Джиму исполнилось 16 лет, он выступил в состязаниях «в быстром темпе». Мировой рекорд для пятнадцатилетних на милю равнялся 4:17,5. Джим пробежал первый круг за 60,9, 880 ярдов - за 2:08,8, три круга - за 3:14,9 в темпе немного более быстром, чем раньше, однако он сумел справиться с последним кругом лишь за 64,8. Все же его результат 4:19,7 вызвал интерес в среде любителей бега во всей стране.

Примерно в то самое время отец Райана говорил: «Джим настолько скромен, что Тиммонсу пришлось специально сказать ему, что ничего страшного не случится, если он расскажет нам, что его дела продвигаются хорошо».

Вне сферы тяжелых тренировок и соревнований жизнь Джима вовсе не была такой трудной, как некоторые себе ее представляют. Если не считать бега, он мало чем отличался от своих сверстников. Он всегда старался хорошо учиться и большую часть школьных заданий выполнял в классе, с тем чтобы доме оставалось время на телевизор.

«По уикендам я болтался с ребятами вокруг квартала. Свидания с девочками происходили редко, потому что у меня было не много знакомств с ними. Кроме того, почти в каждый уикенд у нас были соревнования».

1 мая Джим выиграл полмили с результатом 1:57,0. Через два дня в городских состязаниях на стадионе университета Уичито он пробежал милю в темпе, еще более высоком, чем в забеге - 4:19,7. 440 ярдов были пройдены им за 60,7, полмили-за 2:05,9, % мили - за 3:12,7 и последний круг - за 63,5. В итоге 4:16,2 - новый рекорд для младшей группы учащихся средних школ. Поразительным было, с какой быстротой он продолжал прогрессировать.

Через три дня после рекордной мили он выполнил прикидку на две мили с результатом 9:20,7. Это было также выше национального рекорда для младшей группы учащихся средних школ. Еще через четыре дня Джим выиграл милю на региональном чемпионате, показав 4:20,7.

Одним из действительно важных соревнований сезона была встреча на стадионе университета Уичито 18 мая. Здесь участвовали спортсмены штата. До этого Джим пробежал три четверти мили за 3:03,7 и, как и Тиммонс, надеялся, что пробежит предстоящую милю быстрее чем за 4:10. Однако темп бега был осторожным: 440 ярдов - 62,5, 880-2.10,7, % мили - 3:16,5. На заключительном круге темп возрос, и на последнем вираже Джим в броске оторвался от Мак Клейна и Харпера, выиграв таким образом наиболее крупное из своих состязаний. Но результат был снова 4:16,2.

Тиммонс заметил тогда: «Оба мы, Джим и я, были по-настоящему разочарованы», однако Джим возразил: «Как я мог быть разочарованным в своей первой встрече на уровне штата?»

Последний круг Джим прошел за 59,7, но более важным показателем было время на последних 220 ярдах. Джим пробежал их за 28,8. Это означало, что он готов для более высоких результатов, и Тиммонс знал, что делать.

Однако проницательным был только один Тиммонс, потому что Джим еще не осознал своих возможностей. «Джим,- мог сказать Тиммонс,- ты способен пробежать милю из 4 минут». «Ну как ему сказать, что у меня ничего не выйдет?..» - думал в тот момент Джим. Он просто кивал головой и изредка добавлял: «Да, шеф, понятно».

Прошло три дня после соревнований, и Джим пробежал самую лучшую серию в своей тренировке: 8 по 440 ярдов с отдыхом между пробежками. В среднем 440 ярдов пробегались за 57 секунд. Лучшим результатом предшествующих тренировок была 61 секунда в такой же серии; теперь Тиммонс был по-настоящему взволнован.

Неделю спустя в Шоуни Мишн должно было проходить соревнование Миссури Вэлли. Тиммонс включил Джима как на 880 ярдов, так и на милю. Наиболее грозным противником был Кол Илмор, сильный милевик из университета Уичито, занявший впоследствии второе место в первенстве колледжей страны.

Перед забегом Илмор подошел к Тиммонсу и спросил, какой темп он запланировал. Илмор хотел помочь Джиму, он думал, что Джим сможет принять быстрый темп. Не раскрывая карт Джиму, Тиммонс попросил Илмора выйти вперед и установить хороший темп, что-нибудь около 4:06,0 на милю. Джим же, рассчитывал Тиммонс, будет следовать за ним как можно дольше.

Вечер был сырой, моросило. Илмор настроился на 4:06,0. Джим прилип к нему. 440 ярдов были пройдены за 60,4, 880 - за 2:04,3, % мили за 3:07,7. Последний результат был на 5 секунд выше, чем в первой миле Джима за 4:16,2.

Тогда, всего лишь три недели назад, Джим мог закончить последний круг лишь за64,8. Теперь, мрачно преследуя Илмора в еще более быстром темпе, он показал на последнем круге 60,5. Тиммонс едва не сошел с ума, глядя на секундомер. 4:08,2!

«Это было действительно потрясающе,- говорил он.- Джим был очень доволен».

Национальный рекорд школ (регистрируется только на состязаниях средних школ) равнялся 4:08,7 и был установлен Деннисом Карром из Лахабры, штат Калифорния, однако Том Салливэн пробежал милю за 4:03,5 в соревнованиях с участием студентов колледжей и клубных бегунов. Результат Джима 4:08,2 также превысил мировой рекорд Карра для школьников 16 лет (4:08,7). Разумеется, это был новый рекорд для младшем возрастной группы школьников. Промежуточный результат Джима на 1500 м, когда в забеге он уже начал отставать от Илмора, равнялся 3:49,7. Это время стало мировым рекордом для юношей 16 лет.

Достижение Джима было одним из самых изумительных в мире в сезоне 1963 года, однако Джим не мог еще сразу оценить его. «После бега я почувствовал себя очень дурно и тут же сказал тренеру, чтобы он не рассчитывал на мое участие в соревновании на полмили».

В свою очередь, Тиммонс вспоминает: «Арчи Сан Романи-младший пробежал впервые милю за 4:10,0 на тех же состязаниях 23 мая 1959 года. Мы тогда планировали для Арчи дубль на открытой миле и состязаниях школьников на полмили. После мили Арчи чувствовал себя истощенным и сразу заявил, что полмили не побежит. Однако силы полностью вернулись к нему, прежде чем дали старт на полмили. Он показал 1:56,9 и завершил, таким образом, невиданный доселе для школьников дубль.

Поэтому когда Джим сказал, что не сможет бежать 880 ярдов, я просто посоветовал ему успокоиться и посмотреть, что с ним будет через час и сорок пять минут (т. е. к моменту старта на полмили). В душе я надеялся, что Джим побьет рекорд Арчи, если почувствует себя способным стартовать на полмили.

Через час и сорок пять минут Джим вышел на старт 880 ярдов. Он пришел пятым в забеге и показал 1:54,5 - результат, отстоящий от рекорда для школьников младшей группы менее чем на секунду. Это был величайший дубль, когда-либо проведенный школьником. Рекорд Сан Романи в дубле был улучшен Джимом на 4,2 секунды (имеется в виду суммарное время на 1 милю и 880 ярдов).

В тот вечер Джим вернулся домой поздно и грохнулся в постель, не повидав никого из своих. Наутро, за завтраком, мать спросила, как прошло соревнование. Джим спокойно ответил, что финишировал на милю вторым, а на полмили пятым. «Ничего, дорогой,- сказала мать,- в следующий раз ты пробежишь лучше».

Возможно, некоторые дети ожидали бы в данной ситуации какой-либо похвалы, однако когда вы воспитаны так, что цените скромность, вы понимаете, как себя вести. А кроме того, Джим верил, что когда-нибудь добьется еще большего.

После этих соревнований Тиммонс сделал публичное заявление о том, что его цель - довести Джима до результата из 4 минут на милю еще в средней школе.

«Сейчас он «выбежал» из 4:10,0,- говорил Тиммонс,- следующая очевидная задача - миля из 4 минут. Мы все знаем, что когда-нибудь школьник преодолеет этот барьер. Весь вопрос только во времени. Мы надеемся, что Джим может быть одним из тех, кто это сделает».

Многие бегуны посчитали бы такие результаты великолепными и настроились бы на приятный отдых, однако если вы собираетесь пройти четырехминутный барьер в школе, вам следует настраиваться по-другому.

Тиммонс спросил мать Джима: «Можете ли вы что-нибудь поделать с желудком вашего сына? Ему нужно пореже болеть». «Не торопитесь,- отвечала мать Райана.- Не задумывались вы разве над тем, что он вошел в спорт очень быстро? А ведь он не такой взрослый, как Кол Илмор, и не бегает столько времени! Может быть, Кол входил в форму постепенно, а Джим нет».

На следующей же неделе Джим поехал в Канзас-Сити для участия в соревнованиях на 880 ярдов Федерации Среднего Запада. Тиммонс взял с собой родителей Джима посмотреть состязание. Мать Джима вспоминает: «Мне кажется, у него в мыслях было встряхнуть нас и заинтересовать».

И на этот раз были соревнования школьников с бегунами из колледжей, и снова Джим не сумел подняться выше пятого места, однако, пробежав дистанцию в равномерном темпе (27,5, 28,5, 28,7 и 28,9), он показал результат 1:53,6. Это был новый мировой рекорд для младшей возрастной группы школьников и мировой рекорд для шестнадцатилетних вообще.

В следующую субботу Тиммонс взял Джима в Хьюстон, штат Техас, на первый чемпионат национальной федерации. «Мы с Джимом проехали до Хьюстона поездом,- вспоминал Тиммонс.- Я чувствовал себя виноватым перед Джимом. Он так нервничал и был так не уверен в себе, что едва мог разговаривать. Он со страхом думал о внезапном интересе, вызванном его результатами, и не хотел вступать в какую-либо беседу. Вместо этого он выражал свою признательность на многие комплименты известных тренеров и выдающихся атлетов мягкой улыбкой. Единственными его ответами на вопросы в беседе были односложные «да», «нет» или «спасибо».

Никогда раньше Джим не встречал таких сильных соперников. Он пробежал милю почти в том же самом темпе, как и две недели назад: 60,8, 2:04,3, 3:07,5. Только на этот раз последний круг был им пройден за 60,3 и общее время оказалось его личным рекордом - 4:07,8. Однако на финише он был шестым. Победил Илмор - 4:02,2. Вторым пришел к финишу Джон Кэмиен (4:02,9), третьим - англичанин Брайен Тернер (4:05,4), четвертым - Рип Ромо из Техаса (4:05,6) и пятым - Пэк Мак'Нил из штата Канзас (4:06,3).

«Во время всего бега я ощущал скованность, и мне пришлось туго. После финиша мне стало очень плохо, как бывало и раньше. Думаю, что перед стартом я очень нервничал».

Первенство ААЮ должно было быть в Сент-Луисе, и Джим был готов отправиться туда. Однако он порезал себе пятку куском стекла, бегая босиком по трассе для гольфа, и эта травма исключила всякую надежду на успех в соревнованиях. Джим был разочарован, но в то же время чувствовал какое-то облегчение.

«Может быть, это к лучшему,- сказал он.- Бежать с Битти было бы нелегко». Поскольку Джим Битти только что показал на миле 3:55,5 и это был новый рекорд США, Райану, конечно бы не пришлось бежать с ним в одном забеге, однако для Тиммонса это замечание юноши было приятным откровением. «Как бы то ни было,- говорит он,- Джим стал думать только о состязаниях с самыми лучшими».

Многие бегуны в конце соревновательного сезона сокращают объем тренировок. Тиммонс и Джим были настроены по-другому. Каникул не было. Джим продолжал тренироваться. В соревнованиях легкоатлетического клуба Уичито он победил на 440 ярдов, показав 50,5 сек.

«Я думаю, Джим будет тем юношей, который вытянет милю из 4 минут,- сказал Тиммонс в конце июня.- Давно, еще когда Арчи Сан Романи-младшийучился здесь в школе, я был уверен, что школьник может это сделать, но я не знал, когда и кто это сделает. Я думаю, эту милю пробежит Джим».

А в это время Джим по-прежнему доставлял утренние газеты. Затем он проводил тренировку, шел на утренние занятия в школу, потом снова разносил газеты, на этот раз дневной выпуск, и опять шел на тренировку.

21 июля Джим пробежал три мили за 14:53,2 в Индепенденсе, штат Миссури. Ничего выдающегося, если не считать тот факт, что ни один юноша младшей группы не пробегал три мили так быстро. Последний круг Джим прошел за 61,2. Это указывало на то, что у него есть возможности бежать гораздо быстрее.

2 августа Джим выиграл две мили, показав 9:28,6, однако настоящее испытание последовало пять дней спустя. Тиммонс поставил цель: пробежать две мили за 9:10 и каждый круг бежать по тщательно разработанному плану.

Перед стартом Тиммонс разместил людей вокруг дорожки, для того чтобы они ободряли Джима. У него был секундомер, достаточно большой, чтобы Джим мог следить за стрелкой во время бега. У него была возможность ислользовать радио, чтобы Джим мог слушать свои десятые через каждые 110 ярдов. Затем, чтобы гарантировать Джиму получение информации о его беге, Тиммонс сам выбежал на середину поля.

Джим пробежал 440 ярдов за 67,3, 880 - за 2:17,3, % мили - за 3:26,0, 1 милю - за 4:34,8, каждый промежуточный результат был выше такового в графике на несколько десятых. Затем, однако, дела пошли хуже. Следующий результат 5:44,0 был хуже, чем в графике; новый круг - и в итоге 6:56,2. Джим отставал уже почти на 4 секунды от графика. Еще круг - 8:08,9, и Джим уже на 7 секунд сзади. Теперь новое дело - сошел Кол Илмор, предоставив Джиму самому вести бег. По плану нужно было пройти последний круг за 68,8. Джим пробежал его за 64,9, чтобы наверстать часть потерянного времени. Он не выполнил своей задачи, однако время 9:13,8 было самым лучшим результатом на две мили, когда-либо показанным американским школьником.

Выступления Джима в младшей возрастной группе закончились славно. Он побил школьные рекорды младшей группы на 880 ярдов, на одну и две мили, и от него стали ожидать многого. Но если «большая надежда» становится чемпионом, то это скорее не правило, а исключение.

Зная это, Тиммонс ни на день не выпускал «вожжи» из рук, и Джим оставался рядом с ним.

«Я начал сознавать, что пробегу приличную милю прежде, чем закончу школу. Я продолжал напряженную работу, и у меня было желание успешно выполнить намеченное».

Те, кто желает знать, что требуется для того, чтобы стать милевиком, могут попробовать тренировочную программу Джима. Тиммонс говорит, что она выполнялась каждым участником кроссовой команды Уичито Ист Хай. Джим бегал быстрее других, утверждает Тиммонс, но он не выполнял особой тренировки. В группе было около 100 ребят различных способностей. Вот тренировочный план Джима Райана с 5 по 11 октября 1963 года, когда ему было шестнадцать с половиной лет.

В субботу Джим и его товарищи по команде пробежали от Уичито до Огесты - 16 миль по холмам - за 1 час 38 минут. В среднем на милю приходится 6:07, темп, который могут удерживать только хорошие бегуны на длинные дистанции. Свою тренировку бегуны закончили в плавательном бассейне.

Необычное дополнение к тренировке в виде плавательного бассейна Тиммонс объясняет так: «В течение сезона кроссов каждый год, пока Джим учился в школе, в конце каждой тренировки мы отправляли наших ребят в бассейн, где они проводили 15 минут в воде, выполняя упражнения пловцов и занимаясь с поплавком. Маховые упражнения были те же, что и у пловцов вольным стилем. Мы подчеркивали высокое положение тела, выпрямленное, но незакрепощенное положение ног, оттянутое положение носков, однако без смыкания лодыжек. Все это было нужно для развития гибкости. Упражнения выполняли сериями от 1 до 2 минут, перемежая работой с поплавком для наладки дыхания. Мы полагаем, что это был один из удачных моментов в нашей программе, потому что мы имели возможность поместить сразу всю нашу группу из 100 человек в воду для выполнения упражнений на гибкость.

В течение довольно значительного времени у нас было представление, что плавательный тренинг в бассейне предохраняет от травм голени. И в самом деле, мы никогда не видели более полезных упражнений для «закрепощенных» ног и так называемых растяжений голени, чем плавательные упражнения. Хотелось их выполнять также и весной, однако наша раздевалка была в другом здании, за четверть мили от бассейна. Кроме того, расписание занятий девочек весной оставляло нам не много времени. Даже при таких условиях, однако, мы делали кое-какие плавательные упражнения весной, хотя и не в таком объеме, как осенью».

В воскресенье Джим после полудня пробежал всего пять миль в парке. В понедельник он пробежал утром три мили, а после полудня вышел тренироваться на дорожке.

Он разминался 20 минут, как обычно, пробежав милю трусцой, сделав гимнастические упражнения, четыре спринтерские пробежки по 120 ярдов каждая и четыре по 60 ярдов. Это уже было больше того, что многие выполняют за неделю, но Джим только начинал. Он пробежал милю за 4:23,0 и, отдыхая после пробежки, сделал еще несколько гимнастических упражнений. Затем он пробежал три раза по 880 ярдов. В среднем каждые 880 ярдов проходились за 2:45,0, между ними Джим позволил себе отдых в течение 2 минут. После этой серии Джим отдыхал, выполняя упражнения с резиновым амортизатором. Потом он пробежал четыре раза по 440 ярдов, в среднем за 69 секунд каждый отрезок, причем на пробежку и отдых после нее ушло 3 минуты.

Отдых для Джима не заключался в сидении. Тиммонс замечает, что «иногда мы могли использовать в период отдыха бег трусцой на 220 ярдов или делать гимнастику - либо на растягивание, либо на развитие мускулатуры. Мы могли работать с тяжестями, которые выносили прямо на дорожку, либо с резиновыми амортизаторами.

Чем больше времени длилось упражнение, тем продолжительнее был период переключения на другую форму деятельности. Мы воспринимали это таким образом: вы можете дать отдых одной мышечной группе и включить в работу другие в течение этого времени. Так, например, после пробежки на полмили мы могли некоторое время заниматься подниманием тяжестей или выполнять силовые упражнения на растягивание или другие разнообразные упражнения.

Мы всегда поддерживали ребят в движении, и у нас не было сидячего отдыха или чего-либо похожего на это; всегда был отдых в движении».

Последняя серия из упомянутых 4 по 440 ярдов заканчивала напряженную тренировку Джима, однако он еще провел и заминку, пробежав милю трусцой, сделав четыре спринтерских броска по 120 ярдов и четыре по 60 ярдов и снова пробежав милю. После этого он поработал с 33-фунтовой штангой и 60- фунтовыми гирями. Наконец Джим отправился в плавательный бассейн, где выполнил упражнения для пловцов вольным стилем.

«Это было скучно,- говорил Джим,- но я поборол это чувство переключением с кроссового бега на бег по дорожке и наоборот».

Во вторник Джим пробежал 4 мили утром, а после полудня провел тренировку в Колледж Хилл-парке. После обычной разминки он пробежал шесть раз по 1500-метровой трассе, затратив в среднем по 5:02 на каждую пробежку. Между пробежками он отдыхал по 3 минуты. Этот «отдых» состоял из гимнастики от конца предыдущей пробежки до начала последующей. Затем Джим пробежал шесть раз по 880 ярдов в среднем за 2:49 каждые. Закончил занятие он бегом трусцой на две с половиной мили и плавательными упражнениями в бассейне.

В среду у Джима была жесткая тренировка на дорожке. До нее утром он пробежал четыре мили. Затем размялся, провел серию из восьми пробежек на 440 ярдов, в среднем за 71 секунду каждую. В целом на пробежку и отдых после нее он отвел 3 минуты. Таких серий по восемь пробежек в тренировке было четыре, всего 32 пробежки по 440 ярдов. В последних трех сериях он пробегал отрезки в среднем за 70, 70 и 68 секунд. Между сериями проводился бег трусцой на милю... в качестве отдыха. После всего этого он занимался с тяжестями и плавал в бассейне.

В четверг утром Джим пробежал три мили. Основная тренировка его проходила после полудня. Размявшись, он провел три серии скоростных пробежек. Каждая серия состояла из десяти отрезков по 220 ярдов. В среднем в этих сериях был показан результат 30, 30 и 33 секунды. На каждую пробежку и отдых после нее он отвел по 2,5 минуты. Между пробежками выполнял гимнастику и упражнение с амортизаторами. После обычной заминки он занимался в бассейне.

За эти шесть дней тренировок Джим пробежал около 75 миль, большую часть из которых - в быстром темпе, а в целом его тренировка заняла около трех часов в день. В пятницу был разгрузочный день. Утренней тренировки Джим не проводил. Вместо нее он со своими товарищами участвовал в соревновании по кроссу. После полудня его тренировка включала только разминку и заминку. В соревновании же на две мили он победил с рекордным для этой трассы временем.

Если соревнование в конце недели не было соревнованием первостепенной важности, то Джим тренировался всю неделю целиком и не «выкладывался» во встречах на результат. Он выходил на старт уставшим, и фактически его выступление было частью тренировочного плана. Только в тех случаях, когда по плану шло важное соревнование в конце недели, нагрузка снижалась, и Джим отдыхал несколько дней, подготавливая себя к выступлению. Осенью 1963 года разгрузочных дней было немного, потому что целью Райана на 1964 год было достижение результата 4:02,0 на одну милю.

Глава IV. Встречи в Калифорнии

Джим вошел в группу юниоров осенью 1963 года, продолжая свое обучение по выбранной профессии. Главными предметами для него были черчение и рисование, и поскольку он имел хорошую подготовку по математике, то думал в дальнейшем стать инженером-архитектором.

Высокий, симпатичный парень, Джим мог бы пользоваться успехом у девушек. Поэтому друзья не раз пробовали знакомить его с девушками. Тиммонс по этому поводу заметил, что «девушки и мили не очень хорошо сочетаются». И хотя Джим не возражал против знакомства с девушками, его тяжелые тренировки и необходимость рано вставать смыкали ему глаза уже в начале вечера.

Джим выиграл все соревнования по кроссу, в которых участвовал. В чемпионате штата он установил рекорд на две мили - 9:22,2. После этого состязания Джим отправился в кафе «Пиза Виа», за четыре квартала от своего дома, чтобы отпраздновать это событие с Доном Стеффенсом и другими приятелями по дорожке.

Спустя две недели, 23 ноября, в Канзас-Сити он еще раз по-настоящему испытал себя в сезоне. Он выступил в беге на четыре мили в соревнованиях Любительской ассоциации Канзас-Сити, однако был всего лишь третьим.

Журнал «Трэк энд филд ньюс» задал вопрос Тиммонсу относительно перспектив достижения высоких результатов у его юных бегунов. Тиммонс ответил: «Я уверен, что через несколько лет мы будем свидетелями не только того, как школьник пробежит милю за 4 минуты, но и проиграет состязание другому бегуну из новичков. Одно может препятствовать этому - психологический фактор. Как только мы осознаем, что результат 4:10,0 на милю стал обычным явлением и что нет никакого таинства в том, чтобы добиться результата 4:00, этот результат будет повторяться достаточно часто». Тиммонс не упомянул в своем высказывании о Джиме, однако он по-прежнему продолжал считать, что Джим будет первым школьником, который пробежит милю быстрее чем за 4 минуты.

«Внимание, которым окружили Джима, не повлияло на него нисколько,- вспоминает отец Райана.- Он продолжал оставаться самим собой. Он не любил, когда мы в его присутствии толковали с другими людьми о его достижениях».

Через два дня после рождества Джиму предстояла поездка в Сан- Франциско на первые в его жизни соревнования в закрытом помещении: бег на две мили специально для школьников. Дон Стеффенс описывает трудности тренировки Джима в то время следующим образом: «Я вызвался помочь Джиму в его подготовке, после занятий в школе к этим соревнованиям. Правилами штата запрещено тренеру работать со своими учениками в межсезонье. Джим и его тренер могли поговорить о тренировочных планах днем, а вечером мы с Джимом принимались за работу. Я был рядом с ним около двух третей всего времени (за исключением утренних тренировок). Я чувствовал себя виноватым: перед Джимом стояли громадные задачи и он вынужден был справляться один. Никто не мог выйти на дорожку и проделать тренировочное задание вместо него. Он работал в напряжении все время. Он бегал на дорожках стадионов Ист и Саутист. Он бегал на поле закрытого стадиона университета Уичито, расположенного в круглом здании, где дорожки проходили по внутренним коридорам.

В один из вечеров было холодно, шел снег, и потребовалось примерно на час больше, чем обычно, чтобы проехать три мили до университета. Бег в этом здании был одним из самых трудных моментов в тренировке Джима. Там было жарко, дымно; помещение плохо проветривалось. Он бегал отрезки по полмили и по четверти мили, и его легкие «горели». Он просто не мог справиться с дыханием.

«Какая-то сила заставляла его продолжать бег. Люди из Калифорнии пригласили его, и он не хотел разочаровать их. Правда, он был совершенно один. Я пытался ободрить его, но смог сделать лишь очень немного. Именно в тот вечер, когда Джим пробежал прикидку на время, он решил не ехать в Сан-Франциско. «Не думаю, что я могу справиться хорошо!» Он был расстроен, и действительно,его результаты не были высокими. Он заявил, что не хочет выезжать на соревнования, если не может показать лучшее, на что способен».

Джим вспоминает об этом просто: «За пару недель перед встречей я не хотел ехать, я очень боялся и нервничал».

Главным соперником Джима был Джерри Линдгрен из Роджерс Хай Скул в Споукейне, штат Вашингтон. Тренер Линдгрена Трэйси Уолтер рассказывает о первой встрече между этими двумя школьниками так: «Мы с Джерри стояли у двери нашей комнаты в Хайет-хаус в Пало-Альто, когда вышел Джим. Я был сразу очарован этим юношей из Канзаса. Широкая улыбка не сходила с его лица и излучала тепло, но все же в его манерах было что-то необъяснимое от зрелого человека».

Джим настроился пробежать две мили за 9 минут, однако на старте упал и лишился шансов побить Линдгрена. Линдгрен показал 9 минут ровно; этот результат был лучшим даже для его возрастной группы, как в закрытом помещении, так и на открытой дорожке.

Когда Джим лежал на деревянной дорожке, всего в пятнадцати ярдах от линии старта, у него мелькнула мысль: «Встать и продолжать бег. Они заплатили за мой проезд. Я должен вести себя как полагается».

Джим встал и продолжал бег. Потом он сказал: «Во время соревнования я чувствовал себя по-настоящему обескураженным. Рука и колено немного болели». Он финишировал вторым, далеко позади Линдгрена, и все же улучшил рекорд средних школ в закрытом помещении. Его результат 9:22,6 стал рекордом для юниоров.

«Я был расстроен тем, что узнал, но был доволен, что встал и закончил бег. Пожалуй, сделав это, я почувствовал себя счастливым».

«Джим был потрясен и разочарован в себе,- рассказывает Тиммонс,- и все же я думаю, от него потребовалось немало отваги, чтобы подняться и после падения на глазах у 10 тысяч болельщиков выиграть второе место и к тому же побить национальный рекорд средних школ. Ему очень не повезло - винить кого- либо или оправдывать его падение причин не было,- и он был очень разочарован. Стоило только взглянуть на него, и становилось ясно, как ему тяжело».

То, что Джим падал и спотыкался, нельзя объяснить его юношеской неловкостью. Что-то непонятное как бы оглушало его во время бега. Часто он заканчивал бег с таким ощущением, словно резко переходил с одной высоты на другую.

Зимой тренировка Джима зависела от погоды. Когда дорожка была сырой, он бегал по трассе для гольфа Екоу Хиллз или Мидоу Парк. Из-за неопределенности в отношении погоды, а также для обеспечения базы выносливости на последующий сезон тренировки Джима в феврале были совсем иными.

Его объем бега возрос до 16 миль в день, более чем 110 миль в неделю. В это время он проводил скоростную работу меньше, чем летом. Каждый день был отличен от других, и даже в течение какого-нибудь дня было разнообразие в применении тренировочных средств.

Это было нужно для того, чтобы исключить скуку.

«Я пробежал уйму миль по льду и снегу. Бег по льду дает забавное ощущение. Я надевал тяжелые туфли на резиновой подошве и таким образом избегал сильного скольжения».

«Джим довольно продолжительное время был обескуражен,- вспоминает Тиммонс.- Такой режим необычен для юноши. Ему приходилось бегать в одиночестве по льду и сугробам и притом нередко в темноте. Не было никого, кто мог бы составить ему компанию. И не только одно это. Канзасские правила для средних школ запрещали мне даже находиться с ним во время зимней подготовки. Джим вынужден был навещать меня в плавательном бассейне для консультаций по вопросам тренировок. Все, что я мог сделать, ограничивалось советами, в остальном ему приходилось разбираться самому. Конечно, для каждого из нас такие условия не были идеальными».

«Однажды он пришел ко мне,- продолжает Тиммонс,- и я мог сказать, что дела у него разваливаются. Это было в межсезонье, он бегал в темноте, в снег, и в дождь, и по льду, и все в одиночестве. Днями он тренировался так, и это причиняло ему страдание. Я видел, что он начал задумываться, стоит ли все это делать. Тогда я сказал ему: «Джим, я не хотел бы, чтобы ты чем-то жертвовал. Если твоя цель - миля за 4 минуты не стоит того, чтобы выходить и работать день за днем, просто-напросто возьми и забудь о ней. Если ты не хочешь делать свое дело, забудь о нем начисто. Только я не хочу, чтобы ты пришел ко мне потом и сказал, что если бы я заставил тебя работать, то ты бы смог работать».

Рич Кпарксон, фотодиректор «Топика Кэпитал джорнэл», как-то заметил: «Тиммонс задает самую жесткую тренировочную программу из всех у нас в стране как для себя, так и для своих ребят, однако не подумайте, что он был жесток по отношению к Райану. Жесткая тренировочная программа - это как раз то, что нужно парню в средней школе».

Иногда, в действительно плохую погоду, единственным местом, где Джим мог бегать, были улицы Уичито. В этот час он видел немного людей, но те, кто видел его, наблюдали за ним с любопытством, некоторые останавливались и стояли, разинув рот. «Кое-кто из них даже сквернословил на мой счет,- говорит Джим.- Не могу понять почему».

Глен Каннингхэм из Канзаса, установивший мировой рекорд на милю (4:06,7) в 1934 году, приехал в Нью-Йорк на юбилейную встречу со старыми соперниками Джимом Венцке и Биллом Бонтроном. Во время этой встречи он сказал: «У нас в Канзасе есть парень, который со временем побьет все мировые рекорды на милю. Ему сейчас только 17 лет, но он уже бежит из 4:10 и пробежит еще лучше, когда начнется летний сезон. Его зовут Джим Райан, и он не упустит, чтобы стать величайшим бегуном».

Примерно в это же время Джим заметил: «Кое-кто в школе поглядывает на меня как на диковину». Он только усмехался по этому поводу.

Прошел месяц, и уже в первую неделю летнего сезона тренировка Джима оказалась такова, что многих великих милевиков прошлого отправила бы в больницу, если бы они вкусили ее. Однажды после полудня (утром в этот день Джим пробежал три мили) он начал тренировку, пробежав 10 раз по 440 ярдов в среднем за 71 секунду. На каждую пробежку и отдых после нее отводилось всего 3 минуты. После некоторой работы с тяжестями Джим снова пробежал 10 раз по 440 ярдов, теперь уже в среднем за 69 секунд. Затем он поработал с 70-фунтовым весом и пробежал еще 10 по 440 и снова за 69 секунд в среднем. Переключившись на некоторое время на тяжести по 33 фунта, он закончил тренировку, пробежав еще одну серию 10 по 440 ярдов, в среднем по 67 секунд на каждый отрезок! В общей сложности четыре серии 10 по 440 ярдов составили 10 миль.

Джим редко пропускал утренние тренировки, за исключением воскресной, а также тех случаев, когда выезжал на соревнования. Раз или два он сознательно не вышел тренироваться, «когда было темно и холодно и шел снег, а мне нехотелось вставать с постели. Самое трудное - не бегать, а вставать для бега. Как только вы встали и вышли на улицу, начинается настоящее удовольствие, и это время - лучшее время дня».

«Он должен был жертвовать,- говорит Тиммонс.- Он вел ту же спартанскую жизнь, повинуясь своему решению. Я не заставлял его и не понукал им. Я чувствовал, что он должен стать лучшим милевиком в мире, но как раз то, что чувствуем мы, посторонние, не имеет значения. Все дело было в самом Джиме. Он и должен был решать, как ему быть, если он хотел взойти на вершину мирового спорта сам».

«Самое главное,- говорит Джим,- это дисциплинировать себя. Если вы рассуждаете правильно и заставляете себя следовать идеям, физическая сторона дела второстепенна. Я понимаю, это звучит необычно, но со мной так и было».

4 апреля, в субботу, команда выехала на автобусе в Канзас-Сити на соревнования Вашингтон Инвитэйшенал. Дорожка была залита водой, и поэтому Джим бежал только на победу и показал на миле 4:33,2. Однако последний круг он пробежал за 60,2 секунды по грязи. Это было многообещающим.

Джим не торопился показывать хорошие результаты, одно соревнование он пропустил вообще из-за болезни горла. Он по-прежнему тренировался целую неделю напролет, стремясь к своей цели: пройти милю в конце сезона за 4:02,0. Он победил легко в соревнованиях перед встречей Канзас-Рилейз, показав 4:21,2, 4:33,2 и 4:18,5. В Канзас-Рилейз его целью было пробежать милю из 4:10.

«Он был готов для хорошего результата,- говорил Тиммонс.- Он жаждал его показать, однако погода весь сезон была против него».

В Лоуренсе Джим выиграл милю для школьников и показал 4:11,0. Последний круг он пробежал как никогда хорошо - за 58,7 секунды.

«Я не хочу показаться хвастливым, но я нисколько не устал от бега. Это означало, что я не установил достаточно быстрый темп. Я не могу устанавливать для себя нужный темп, когда лидирую. Я просто должен был заставлять себя бежать быстрее. Я надеюсь, что пробегу милю из 4 минут еще в этом году».

Нет нужды говорить, но некоторые спортивные обозреватели считали Джима все же хвастливым, даже тогда, когда он обнаружил свою принадлежность к высшему классу милевиков на следующий же день после этого заявления и привел свою команду на последнем этапе к победе в эстафете 4 по 880 ярдов. Свой этап он пробежал за 1:51,9.

«Топика Кэпитал джорнэл» поместил статью о Джиме с двумя фотографиями, выполненными Ричем Кларксоном. Тиммонсу приписывали в этой статье следующие слова: «Джим очень спокойный, вполне скромный спортсмен, большой спортсмен, умеющий выступать в команде. Он не сознает, насколько громаден его талант».

В следующую неделю Джим пробежал этап в 880 ярдов за 1:51,2. Его команда оказалась победительницей в соревнованиях Хатчинсон Инвитэйшенал. Спустя четыре дня после этого в Макферсоне, за день до своего семнадцатилетия, он пробежал единственные 880 ярдов (не считая эстафет) в сезоне. Третьи 220 ярдов он, к всеобщему разочарованию, прошел только за 30,9, зато на четвертых пронесся за 24,8. Его время 1:53,5 было новым рекордом для возрастной группы 16 лет.

В день своего рождения Джим получил перед тренировкой от своих товарищей по команде торт. Он вышел на дорожку и провел лучшую тренировку в сезоне. Тиммонс изумлялся, глядя, как после финиша Джима на 660 ярдовстрелка секундомера остановилась на 1:26,0. «Почему же ты не пробежал вчера первые 660 ярдов так же быстро?»

1 мая Джим выиграл городские соревнования на милю. Он показал 4:09,6, пройдя последний круг за 59,3.

«Я считаю, что Джиму нужен человек, который по-настоящему подстегнул бы его,- сказал Тиммонс после состязания.- Я думаю, он пробежит свою лучшую милю, когда будет выступать против ребят из колледжа».

На следующей неделе Джим выиграл региональные соревнования - 4:12,6. Тиммонс чувствовал, что Джим готов для «мили из 4 минут», но он не был склонен публично повторять о цели Джима.

«Одного мне никогда не хотелось - создать впечатление, что Джим хвастливый парень, потому что, если я правильно понимаю его, он очень скромен. Но Джим не имел права думать о себе как о школьнике, когда ему следовало бежать милю. Он должен был смотреть на себя как на потенциального милевика класса 4 минут».

«Я чувствовал тоже, что готов для этого,- говорит Джим.- Перед первенством штата, за неделю или две, я пробежал на тренировке три четверти мили, показав 2:58,0. Я думаю, последняя четверть была пройдена за 55 секунд или около того. Я чувствовал себя прекрасно».

Они стали надеяться на то, чтобы «выбежать» милю из 4 минут уже к соревнованиям Канзас-Рилейз, но условия не благоприятствовали этому.

У Джима были тогда и серьезные сомнения насчет напряженного бега: «После каждого соревнования, которое я заканчивал будучи софомором (здесь - учащийся второго года обучения в средней школе), я чувствовал себя больным. То же самое отчасти происходило, когда я уже был юниором. Вот это действительно волновало меня. Я думал: ну вот, если я болею после каждой встречи, нужен ли мне такой спорт? А я заболевал иногда и после тренировки. После любого соревнования меня рвало. Это меня очень расстраивало».

Они выехали в Манхэттэн на соревнования штата, и в пятницу, 15 мая, Джим пробежал последний этап в эстафете 4 по 880 ярдов за 1:51,0. Его команда победила, установив национальный рекорд - 3:25,0. В субботу он настроился пробежать свою лучшую милю. Темп бега был таков: 440 ярдов за 59,6, 880 за 2:02,7... Тиммонс очень волновался. Но Джим замедлил бег, и три четверти мили пройдены были лишь за 3:05,9. В итоге - миля за 4:06,4. Это была его самая быстрая миля, и результат на ней стал новым официальным рекордом США для школьников. Но достаточно ли это хорошее время, чтобы оправдать поездку в Калифорнию на следующей неделе, где должна состояться «пригласительная миля»? Научился ли Джим бегать достаточно быстро, чтобы встретиться лицом к лицу с лучшими милевиками Соединенных Штатов?

Глава V. «Я финишировал третьим»

Джим летел в Калифорнию на первые в своей жизни крупные соревнования Калифорния-Рилейз в Модесто. «Я был взволнован путешествием на побережье. Я был счастлив, что меня пригласили». Прошло всего 24 дня после того, как ему исполнилось 17 лет, и теперь он собирался бежать против плеяды милевиков. Место в соревнованиях для него неважно. Тиммонс определил ему цель: пробежать милю за 4:04,0, и Джим решительно настроился выполнить ее.

Кое-кто не особенно радовался, что Джим побежит в этих соревнованиях. Тиммонс вспоминает: «Перед забегом Джим и я обегали множество официальных деятелей, чтобы выяснить, будут ли взяты промежуточные результаты на 1500 метров. Нам сказали по этому случаю так: «Да, будут, но только для лучшихбегунов, а не «для Райанов или Раньонов или как вы там их еще называете». Я знал, что такое обращение ранило Джима, и все же это укрепляло его решимость пробежать как можно лучше.

Мне довелось стоять в холле отеля, где разместились спортсмены и тренеры, когда несколько тренеров обсуждали положение дел,- продолжает Тиммонс.- Они обо мне и не слышали и не знали, конечно, что я - тренер Райана. Разумеется, они не были завистливы, но как-то само собой я почувствовал себя дурно, услышав их разговор, потому что они говорили правду. В сравнении с другими милевиками, заявленными на состязание, Джим был неопытным, показав на отборочном состязании для мили Калифорния-Рилейз всего только 4:09,6».

Перед самым стартом было получено известие, что Джерри Линдгрен побил рекорд страны для средних школ, принадлежавший Джиму. Он помазал 4:06,0 на первенстве штата Вашингтон. Джим теперь был более озабочен тем, чтобы когда- либо превзойти свое лучшее время. Тиммонс сказал: «Они встречались прошлой зимой и сохранили друг о друге хорошие воспоминания».

«Я очень нервничал перед стартом, потому что это было мое первое соревнование в большом спорте»,- заметил Джим.

Робкий и испуганный, он, почти никем не замеченный, занял свое место у шестой дорожки. Первый круг он закончил последним, показав 63,3.

«Мне стало плохо. Мы надеялись, что первая четверть будет пройдена за 58,5 или 59 секунд»,- вспоминает Тиммонс. Лидером бега был стройный ветеран Бобби Симен, имевший результат на миле 3:59,1. Следующим бежал лысый Питер Килинг из Великобритании, а за ним Ричард Грин. Далее бежали люди с громкими именами: Дайрол Берлесон (3:55,6), Том О'Хара (3:56,9) и Кэри Вейзигер (3:56,6). Впереди Джима шел черноволосый Джон Кэмиен, имевший в 1963 году результат 4:00,7. На него возлагались большие надежды.

Джим оставался на последнем месте и весь второй круг, но теперь забег сгруппировался вокруг лидеров, и время Джима на полмили 2:05 менее чем на секунду отличалось от времени нового лидера - Питера Киллинга (2:04,1).

На третьем круге Килинг и Грин не смогли выдержать все увеличивающийся темп. Джим продвинулся на шестое место и три четверти мили преодолел за 3:06,0. Он сидел на пятках у О'Хара и Берлесона. Зрители, разочарованные в соревновании из-за низкого темпа, начали кричать друг другу: «Посмотрите на Райана! Посмотрите на этого младенца!» Но, конечно, темп был медленным, и когда бегуны начали спринтовать, его могло бы быстро отбросить назад. Только неделю назад он бежал в том же темпе первые три круга, а затем не смог пройти последний лучше 60 секунд.

На вираже Вейзигер продолжал еще сохранять разрыв, хотя и небольшой, перед Кэмиеном, в то время как Берлесон и О'Хара стерегли друг друга. Примерно за 300 ярдов до финиша, в середине прямой, маленький О'Хара вырвался со своего четвертого места и открыл брешь. Берлесон как сумасшедший бросился его догонять. Все было ясно. Какое-то время никто не видел, как ведет себя хрупкий семнадцатилетний юнец.

А Джим в это время проскочил мимо Симена и подстроился к Кэмиену. Этот маневр оказался для некоторых болельщиков настолько неожиданным, что они стали смотреть на Джима, вместо того чтобы следить за борьбой лидеров - О'Хара и Берлесона. На последнем повороте Джим начал энергично спринтовать и прихватил Кэмиена при выходе на последнюю прямую.

Теперь народ кричал: «Посмотрите на Райана! Давай, Джим!»

Только в 10 ярдах от лидера Джим заканчивал финишную прямую, на последних метрах атакуя Вейзигера, одного из лучших бегунов в мире. На трибунах началась истерика. У финишной черты Вейзигер сбросил напряжение, и Джим выиграл у него несколько дюймов. Он пришел третьим.

Стадион орал от радости, в изумлении люди разводили руками. Тиммонс сказал: «Когда он провел этот финишный бросок, я чуть было не вылетел за ворота, разглядывая секундомер».

Когда результат Джима - 4:01,7 был объявлен, по трибунам прокатилась новая волна восторга, потому что был установлен новый рекорд для школьников всех возрастов, который превысил прежний более чем на 2 секунды. А бывший рекордсмен Том Салливэн установил свой рекорд в 19 лет. Школьные состязания остались позади. Теперь Джим попал в число лучших семидесяти пяти спортсменов, когда-либо бежавших милю.

Вот результаты этой встречи:

1. Дайрол Берлесон, Ирландия 4:00,2

2. Том О'Хара, Лойола 4:00,3

3. Джим Райан, Ист Хай Скул, Уичито 4:01,7

4. Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Северной Каролины 4:01,7

5. ДжонКэмиен, Эмпориа Стэйт 4:02,2

6. Боб Симен, легкоатлетическим клуб Лос-Анджелеса 4:04,2

7. Питер Килинг, Великобритания 4:10,5

8. Ричард Грин, легкоатлетический клуб Лос-Анджелеса 4:17,7

Время Райана на отрезках 440 ярдов - 63,3, полмили - 2:05,0, % мили - 3:06,0.

«Я совсем не чувствовал себя утомленным. В самом деле, это был один из немногих случаев, когда я не чувствовал настоящей усталости. Это было событие, которое еще больше утвердило меня в том, что я смогу в этом сезоне пробежать милю из 4 минут».

Берлесон, который с трудом вырвал победу, показав 4:00,2, не мог оставить незамеченным результат Джима Райана. Он заявил: «Разве случившееся не изумляет! Этот парень - великан. С такими детками наши надежды на будущих олимпийских играх определенно не так уж плохи. Когда я был юниором и учился в средней школе, моим лучшим временем на милю было 4:24».

Спортивные обозреватели в ложе прессы были так поражены результатом Джима, что, когда им пришлось голосовать за участника соревнований, показавшего наиболее выдающийся результат, Джим чуть не выиграл приз, уступив лишь Ральфу Бостону, установившему рекорд США в прыжках в длину.

Те болельщики, которые понимали толк в беге, были более всего потрясены тем, что Джим показал на последнем круге 55,7, достаточно хорошее время, чтобы достать ряд милевиков четырехминутного класса и обойти их. «Да,- говорили люди друг другу,- Джим встал на ноги и подает большие надежды».

«Для меня это не было большим событием,- заметил Джим позднее.- Я смотрел на случившееся так: третье место есть третье место. Вот и все». «Типичное высказывание для Джима»,- сказал Тиммонс по этому поводу.

Несколько сот человек собрались в аэропорту Уичито, чтобы приветствовать Джима. Когда самолет подрулил к нужному месту, Джим, увидев толпу, улыбнулся: «Начинается самая тяжелая часть поездки, давайте останемся в самолете и полетим в Оклахому».

В интервью, данном корреспонденту «Канзас-Сити Стар», Тиммонс сказал: «Джим - человек, который делает все как полагается, не допуская ничего лишнего. У него мягкие манеры, но за ними скрывается мощный дух борца. Он никогда не проявляет своих эмоций, и я не могу сказать вам, о чем он думает».

В том же интервью Тиммонс заявил, что, по его мнению, лучше всего для Джима подойдет в свое время бег на две или три мили. Впоследствии, правда, Тиммонс изменил мнение об этом.

Уже приступив к тренировкам в Уичито, Джим в разговоре с корреспондентом Ассошиэйтед Пресс дал понять, что у него действительно есть цель пробежать милю за 4 минуты. «Я не знаю, когда это случится, но такая цель у меня есть».

Новый успех вселил уверенность в Джима, и теперь он уже мог обсуждать свои дела с большей охотой: «Я люблю бегать. Иногда я устаю, но всегда, приняв душ, я чувствую себя хорошо. Мне нравится ясное чувство, которое бывает, когда выложишься несколько возможно и пробежишь хорошее состязание».

Он пытался также объяснить кое-что о чувстве одиночества у бегуна на выносливость.

«Мне нравятся люди,- сказал Джим после бега в Модесто,- но мне нравится и уходить от них. Бег - это отдых. Мысли становятся более ясными, когда я бегу в одиночестве».

Глава VI. Цель: 3:59,0

После бега в Модесто для Джима многое прояснилось. Когда человек успеха достигает своей цели, он не удаляется от дел, чтобы греться в лучах своей славы. Он ставит перед собой новую цель, еще более высокую, и начинает работать еще более жестко, чем раньше, для достижения этой новой цели.

В том году Джим достиг своей цели - пробежать милю за 4:02,0, но теперь его целью стал результат 3:59,0, и местом, где следовало показать его, были всемирно известные соревнования Комптон Инвитейшенал. Они должны были состояться через две недели.

В этот период Джим стал охотно обсуждать проблему «мили из 4 минут».

«Нужно доказать себе, что ты кое-что можешь. Вот теперь моя цель. Я думаю, у меня сейчас хорошие возможности, но они могут никогда не реализоваться».

После того как цель была установлена, Джим разбил милю на отрезки по 110 ярдов. Чтобы пробежать милю за 3:59,0, первые 440 ярдов планировал пройти за 58,5, полмили за 2:01, % мили за 3:02 и последний круг за 57 секунд. Каждый отрезок 440 ярдов, в свою очередь, разбивался на четыре отрезка, время на каждом из которых было примерно одинаковым.

«Если вы разбиваете дистанцию только по отрезкам в 440 или 220 ярдов,- говорит Тиммонс,- у вас нет способа узнать, в каком именно месте дистанции произошел срыв темпа».

Во время соревнования Тиммонс засекает время на каждых из 110 ярдов и отмечает затем промежуточные времена напротив того результата, который планируется. Таким образом, он постоянно осведомлен о том, как близко подошел бегун к своей цели. Поскольку многие запланированные результаты Джима в средней школе были на некоторое время более высокими, чем он когда-либо показывал, это деление дистанции на отрезки и введение промежуточных времен доставляло Тиммонсу изрядное волнение.

За прошедший год Джим вырос на целый дюйм, и теперь его рост был 6 футов 2 дюйма (188 см), однако вес его оставался по-прежнему 150 фунтов (67 кг). «Он стал также гораздо сильнее»,- сказал Тиммонс.

В первое воскресенье после соревнований в Модесто Джим пробежал шесть миль по холмам в Оринда, штат Калифорния. Возвратясь домой, он стал тренироваться еще более жестко, чем раньше. В четверг он провел особенно хорошую тренировку. Он пробежал 8 раз по 440 ярдов с 3 минутами отдыха после каждой пробежки. Результаты были таковы: 63, 57, 57, 57, 57, 55, 55 и 53 секунды.

В четверг, 5 июня, Тиммонс и Джим отправились в Лос-Анджелес для участия в соревновании в пятницу. У Джима было неладно с ногой, однако не настолько, чтобы это могло помешать стотану.

Семнадцатилетний школьник в голубых с золотом цветах легкоатлетического клуба Уичито был готов состязаться против самого сильного забега милевиков в истории национального спорта.

В мягкой вечерней прохладе соперники заняли свои места у стартовой черты. Три главных противника Джима по Модесто заняли три первые дорожки у бровки. Это были Берлесон, О'Хара и Вейзигер. Далее шли Джим Грелле, имевший результат 3:56,1, и чемпион НКАА (НКАА - национальная студенческая спортивная ассоциация) Морган Грот в оранжево-черных цветах штата Орегон. С внешней стороны Джима занял дорожку другой воспитанник Тиммонса и выходец из Уичито Ист Арчи Сан Романи, удививший зрителей на этих же состязаниях в 1959 году, когда он показал 4:08,9, будучи школьником. Это было первое состязание, в котором Арчи и Джим вышли на дорожку как соперники. Завершали построение Боб Дэй, старшекурсник Лос-Анджелесского университета, и юниор колледжа Боб Деланей.

После выстрела впереди оказался Деланей и провел первый круг за 57,9. Никто, однако, не следовал вплотную за ним. Джим бежал в группе лидеров и показал на первом круге 59,2. Из настоящих претендентов на первое место впереди него бежал лишь Джим Грелле.

Помня совет Тиммонса бежать среди лидеров, а не оставаться в хвосте, Джим и пытался так делать. «Я оказался сзади не потому, что не мог держать темп, но потому, что все начали обходить меня сразу».

На втором вираже следующего круга Джим был еще в середине группы. В это время на Джима налетел бегун. Возможно, кто-нибудь, обладающий хорошим чувством равновесия, оправился бы от этого удара легко, но Джим споткнулся о бровку и вылетел на поле. Несколько шагов без координации, казалось, приведут к падению, однако, когда все бегуны обошли его, Джим вернулся на дорожку. Он потерял при этом целую секунду и, что еще хуже, потерял шаговый ритм.

«Я очень неуклюжий или просто не обладаю хорошим равновесием. Кто-то толкнул меня; мы все бежали вплотную и сбились в кучу. Я бежал внутри группы, а тот парень - с внешней стороны, и когда он толкнул меня, я сошел с дорожки - ничего другого не оставалось. Я не остановился при этом, а поддерживал бег трусцой. Я был немного расстроен, но у меня не было намерения заканчивать на этом соревнование. Я расстраивался оттого, что потерял ритм. Думаю, что это подействовало на мою психику. Меня толкали и раньше, и однажды я даже упал, однако в этот раз я просто перепугался».

В этом происшествии обнаружилось новое свойство характера Джима, не известное тогда еще знатокам бега. Деликатные люди называют это свойство характера отвагой, однако болельщики определяют его как «иметь жилу». Хотя надежды на милю из 4 минут стали улетучиваться, а вместе с ними уменьшались шансы на хорошее место, Джим все же пустился вслед догонять забег. Другой на его месте, возможно, примирился бы с разочарованием или отпустил бы соперников от себя. Но Джим был не из таких.

880 ярдов он прошел за 2:01,5 - на 3,5 секунды быстрее, чем в Модесто. Еще не все было потеряно. У него еще были шансы... если потерянная секунда не будет стоить слишком много. Джим оставался в группе весь третий круг, а в конце его вышел на несколько дюймов перед Вейзигером. Три четверти мили он пробежал за 3:02,8. От лидера Грота его отделяло около девяти ярдов. Он еще был участником борьбы, и 7700 зрителей на переполненных трибунах маленького стадиона наблюдали за ним так же напряженно, как за Берлесоном и О'Хара.

Последний круг был замечательным кругом. На вираже Джим двигался впереди Вейзигера. Он бежал напряженно, постепенно сокращая разрыв, и люди на трибунах кричали ему. Однако он никого больше не достал. «Я помню, как услышал свой результат после трех кругов. Я стал думать о том, чтобы снова пробиться вперед, и за 300 ярдов подтянулся и начал пробиваться, но группа уходила от меня».

Голова его дергалась из стороны в сторону. Лицо исказила гримаса. Тиммонс сказал, что он выглядел после столкновения так, как будто бы собирался сойти с дорожки. «Но,- продолжал тренер,- в нем что-то было. Я никогда не видел, чтобы он перестал бороться. Черт возьми, это - тигр!» И Джим продолжал бороться, и помогала ему только та решимость, которую знает отвага. На 1500- метровой отметке положение не изменилось. Время Джима Райана было 3:43,5, всего на шесть десятых хуже, чем у лидера бега Джима Грелле. Теперь начался спринт.

Берлесон, О'Хара и Сан Романи создали брешь и убежали вперед. Джим старался как мог, но они уходили от него все дальше и дальше. Он медленно приближался к Дэю, но так и не сумел достать его. А не последних ярдах его самого обошел Вейзигер.

Огорченный и разбитый от усталости, Джим пытался по крайней мере не упасть после финиша.

«Я был по-настоящему расстроен, потому что считал, что пробежал плохо, а меня привезли на побережье специально для этой встречи. Я думал, что упустил свой случай пробежать милю за четыре минуты».

«Каким я пришел к финишу? - думал Джим.- Восьмым или девятым?» Он пытался вспомнить, был ли на финише кто-нибудь из стартовавших сзади него, но он слишком был взволнован для того, чтобы вспомнить.

Он пребывал в смятении, так и не зная этого, пока не объявили результаты:

1. Дайрол Берлесон, Ирландия 3:57,4

2. Том О'Хара, Лойола 3:57,6

3. Арчи Сан Романи, Орегон 3:57,6

4. Морган Грот, Орегон 3:57,9

5. Джим Грелле, Лос-Анджелесский легкоатлетический клуб 3:58,5

6. Боб Дэй, Лос-Анджелесский университет 3:58,9

7. Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Северной Каролины 3:58,9

8. Джим Райан, Ист Хай Скул, Уичито 3:59,0

9. Боб Деланей, Санта-Анна юниор колледж сошел

Время Райана по отрезкам 440 ярдов - 59,2; 880 ярдов - 2:01,5; % мили - 3:02,8; 1 миля - 3:59,0.

Он достиг своей цели. Он стал первым школьником, который пробежал милю быстрее чем за 4 минуты и сделал это несмотря на то, что его сбили с дорожки и он потерял целую секунду. Радостное чувство стало вытеснять чувство усталости, но он не выражал его открыто.

Позднее он признался: «Я был действительно счастлив. Я достиг своей цели».

«Я не думаю, чтобы Джим сознавал свои возможности,- сказал Тиммонс,- но он стал уверенным в себе, отважным спортсменом. Он очень скромен и работоспособен - идеальный парень для тренера».

Даже запись в дневнике Джима была осторожной: «Пробежал милю в Комптоне за 3:59 ровно. Бежал размашистым шагом, спринтовал. Разминка была не особенно хорошей, и, кроме того, меня сбили с дорожки».

Другие, однако, не были столь скрытными. Особенно в восторге от бега Джима был Берлесон. «Это настоящее чудо,- сказал он.- В моей победе нет ничего необычного. Настоящая сказка была сзади, на восьмом месте. Просто невозможно вообразить, до чего хорош Джим Райан! Трудно себе представить, как далеко он пойдет, когда вырастет. То, что он сделал, более впечатляюще, чем первая миля Роджера Баннистера из 4 минут».

Такие слова, исходившие от самого сильного из соперников Джима, от человека, который редко тешил публику празднословием, были для Джима высокой наградой.

Теперь Джим поднялся в списке лучших милевиков Соединенных Штатов за всю историю спорта на двенадцатое место. В мировом списке - на тридцать первое. Его результат 3:59,0 был на 2,4 секунды лучше мирового рекорда для милевиков 18 лет, а промежуточное время на 1500 метров стало не только новым мировым рекордом для юношей 17 лет, но и превысило рекорд для юношей 18 лет более чем на секунду.

Джим описал позже свое состояние после соревнования «как приятное и удовлетворенное». Однако теперь, по его словам, и он узнал, что значит быть в фокусе. «В один день я получил все виды телефонных звонков. Наверное, в первый раз у меня возникли неудобства в связи с известностью. С тех пор они составляют проблему».

Глава VII. «Что за будущее!»

Похвалы Джиму за результат 3:59 на миле поступали отовсюду.

Дик Мэйсон, тренер из Колумбии, сказал: «Подростки, еще не достигшие 20 лет, преданные своему делу и бегающие так много и так быстро, как Линдгрен и Райан, будут продолжать это дело. Можно себе представить, чем они будут, когда станут взрослыми людьми, скажем 28 и 30 лет».

Многие спортсмены были бы довольны тем, что они сделали в 17 лет, и почивали бы на лаврах, отложив непосредственные дела на будущее. Но Джим не был таким. И Тиммонс тоже.

Следующая цель была поставлена немедленно - попасть в олимпийскую команду. Джим определенно не хотел останавливаться на достигнутом. «Я попробую свои силы на 800 метров в следующую субботу в Сан-Диего. Когда вы пробежали милю за 3:59 и впереди вас на финише было семь парней, вы должны испытать себя по меньшей мере и в другом виде».

«Мы замахнемся на результат из 1:50 в Сан-Диего,- сказал Тиммонс.- Мы постараемся несколько снизить тренировочную нагрузку в эту неделю. Мы также попытаемся узнать, может ли он быть полумилевиком вместо того, чтобы выступать на миле».

Во вторник, тренируясь в Буллертоне, штат Калифорния, Джим подвернул ногу, однако рентген не указал на травму.

Посмотрев соревнования учащихся средних школ штата Калифорния, где участвовал Джерри Линдгрен, Джим оставил Лос-Анджелес. Перед отъездом кто- то сказал ему: «Надеюсь тебя увидеть здесь снова на финальных отборочных соревнованиях в олимпийскую команду». Джим выразил искреннее сомнение и сказал: «Не знаю».

Спустя неделю в Сан-Диего ожидания Джима и его тренера Тиммонса не оправдались. Джим пробежал 800 метров только за 1:50,3 и занял шестое место. Он не был даже первым среди школьников: Боб Хоуз показал 1:49,2. Решение было принято тут же: пробовать себя только на 1500 метров.

«Тимми все еще надеется, что я попаду в олимпийскую команду».

Через неделю после встречи в Сан-Диего Джим выиграл бег на две мили в состязаниях со свободным допуском, показав 9:06,5. Последний круг он прошел при этом за 59,3. Это был самый лучший результат, показанный когда-либо школьником-юниором. На 5 секунд превышал он собственный рекорд Джима, установленный им в ноябре прошлого года.

В это время Джим по-прежнему разносил газеты. Характерной чертой семьи Райанов было правило, по которому дети должны были сами зарабатывать деньги на свои карманные расходы. Однако отец решил замещать Джима, когда тот отправлялся в поездки для участия в соревнованиях. До начала своего трудового дня на заводе, а также после него Джеральд Райан разносил газеты за своего сына, там и тут останавливаясь поговорить с подписчиками об успехах Джима.

Джим стал привычной фигурой в городе, когда появлялся в рубашке с закатанными рукавами и с болтающейся взад-вперед белой парусиновой сумкой. Люди хотели поговорить с ним, и иногда из-за этого он опаздывал на вечернюю тренировку.

«Многие из них говорили мне: «Алло, Джим», но некоторые просто смотрели на меня с изумлением, что обычно несколько раздражало меня».

После двух уикендов, в которых Джим выступал в Калифорнии, он и Тиммонс возвратились домой. В городском аэропорту собралось 200 болельщиков, чтобы встретить и приветствовать обоих. Вереница автомобилей сопровождала их в школу Ист Хай, где, несмотря на воскресенье, провели специальное собрание.

«Я чувствовал себя где-то не на этом свете. Возникало что-то похожее на угнетенность... Что же я должен сделать в следующий раз? Такое чувство было в течение нескольких дней после результата 3:59, однако Тиммонс не переставал втолковывать мне, чтобы я продолжал работать не жалея сил, и я тоже хотел работать. Он не переставал говорить о национальном чемпионате. Здесь я был восьмым, а он говорил, чтобы я готовил себя к первенству страны. Желание было, но я думаю, что более важна здесь решимость. Я никогда не говорил «не могу». Я знал, что меня собираются побить. И всегда против этого внутри меня что -то восставало. Даже в беге на 6 миль, когда я мог бы бежать сзади, я хотел бежать с лидерами. Чемпионат страны представлялся мне самым ответственным соревнованием».

26 июня Джим был в Нью-Брунсвике, штат Нью-Джерси, где была организована национальная встреча спортсменов ААЮ. Эта встреча была необходимой для каждого, кто хотел попасть в олимпийскую команду и кто не попал в число лучших в соревнованиях НКАА, состоявшихся неделю назад. Грот, Сан Романи и Дэй, побившие Джима в Комптоне, попали в число отобранных в этом соревновании и обеспечили себе право участия в полуфинальных отборочных соревнованиях в олимпийскую команду. Они должны были состояться в Нью-Йорке на следующей неделе. Однако Джим наряду с Берлесоном, О'Хара, Грелле и Вейзигером должен был войти в шестерку милевиков в рамках ААЮ, чтобы получить право участия в отборочных полуфиналах в Нью-Йорке. Джим бежал в первом квалификационном забеге вместе с Берлесоном. Из трех забегов отбиралось девять человек для финала. В один из моментов забега Джим был зажат «в коробочку», причем справа от него бежал Дайрол. Берлесон. «Не лезь на бровку,- сказал Берлесон.- Выбирайся оттуда и оставайся со мной. Все будет в порядке». Он вразумлял Джима примерно с круг. «Никто не мог быть более дружелюбным ко мне, чем Берлесон»,- говорил Джим.

«Когда я оказался зажатым «в коробочку» на третьем круге, я сначала был полностью обескуражен. Мне не хотелось, чтобы меня выкинули в предварительном забеге, поэтому я вышел на середину дорожки и, обойдя нескольких бегунов, пристроился ярдах в десяти от Берлесона. Берли, конечно, держался впереди, и мы закончили бег вместе. Это меня взбодрило».

«Начиная финал, я чувствовал себя немного уставшим, потому что в первый день пришлось бежать слишком напряженно. Последняя четверть была в забеге по-настоящему быстрой, а я не должен был вкладывать в нее всю энергию. Я не чувствовал себя готовым к финалу, была какая-то усталость и тяжесть. У меня была мысль проболтаться весь бег за чьей-нибудь спиной и посмотреть, что из этого выйдет».

Джим не был достаточно уверен в себе, но характерно то, что он пытался взяться за дело засучив рукава:

«Желание и решимость сыграли большую роль в этом соревновании. Желание - потому, что я не хотел провалиться и хотел выступить еще лучше, чем раньше, и решимость - потому, что в предварительном забеге пришлось хуже, чем должно было быть, а на второй день все это осталось позади. Я разминался 45 минут и не мог раскрепоститься. Но я был так решительно настроен, что меня не покидало желание отдать все и попасть на отборочные соревнования к олимпийским играм».

Новенькую гаревую дорожку, привезенную лишь три недели назад из Англии (она была куплена там за 75 000 долларов), еще не приготовили как следует. Это обстоятельство плюс жара, влажность, казалось, сделали быстрый бег немыслимым. Однако не следовало забывать об англичанах.

Было ясно, что они пересекли Атлантический океан не для того, чтобы плестись в хвосте. Питер Киллинг взял лидерство и установил хорошим темп. Джон Боултер, первоклассный полумилевик с результатом 1:47,8, предпринявший попытку переключиться в олимпийском году на 1500 метров, сменил Киллинга, и первый круг был пройден за 58,1. Вейзигер и О'Хара обошли Боултера на втором круге, однако быстрый темп был уже установлен, и Боултер следил, чтобы он не снизился. Джим бежал в тесной группе позади лидеров.

«Я чувствовал во время бега какую-то тяжесть, но темп был хороший». На втором вираже третьего круга О'Хара взял лидерство, и вслед за ним устремился Берлесон. Его преследовали Кэмиен и Вейзигер. Джим бежал пятым, работалнапряженно, хотя темп был еще быстрее, чем во время соревнований в Комптоне. Три круга О'Хара прошел за 2:59,1, на 2 секунды быстрее, чем в комптонской миле.

«Я чувствовал утомление весь бег до последней четверти».

Теперь, казалось, для семнадцатилетнего школьника должен был начаться спад. Оставалось идти только три четверти круга. Однако Джим замечает: «В меня вселилась чертовская решимость не сдаваться». Увеличив темп, он обошел Кэмиена на прямой, противоположной финишной, а перед входом в последний поворот и Вейзигера. Он догонял Берлесона и О'Хара, а люди указывали на него и кричали, ликующие, изумленные и очарованные.

Джим спринтовал на вираже и пошел чуть впереди Берлесона, сидевшего на пятках у О'Хара. На какое-то мгновение показалось, что Джим выиграет, но этого не случилось. О'Хара развил один из самых мощных финишных спуртов за всю свою карьеру бегуна, оставив Берлесона в пяти ярдах позади себя. Берлесон отыграл несколько дюймов у Джима, а Грелле при выходе на прямую втиснулся между Берлесоном и Джимом и удержался в этой позиции на последней прямой.

«Все обошли меня, а я просто не мог больше спринтовать. Я выкладывал все, что мог, но уже устал».

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 59,3; полмили - 2:00,0; % мили - 2:59,5; 1500 м - 3:39,0.

Результаты:

Том О'Хара, Лойола 3:38,1

Дайрол Берлесон, Ирландия 3:38,8

Джим Грелле, Лос-Анджелесский легкоатлетический клуб 3:38,9

Джим Райан, Уичито 3:39,0

Джон Кэмиен, Эмпорие Стэйт 3:39,9

Джон Боултер, Великобритания 3:40,4

Бен Такер, Санта-Клара Вэлли 3:40,8

Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Северной Каролины 3:40,9

Питер Килинг, Великобритания 3:44,3

Это было хорошее время. Эквивалентом его на милю был, грубо говоря, результат 3:56,0, и Джим проиграл победителю меньше секунды! В истории бега на 1500 метров только одиннадцать бегунов пробежали лучше. Джим не толькопобил собственный рекорд для юношей 17 лет, но и намного превысил рекорды страны для взрослых групп 18 и 19 лет. И после бега он был взволнован как никогда раньше.

После соревнования Берлесон сказал: «Райан должен натворить много дел. Он очень талантлив, и мне страшно подумать, что он сделает, когда пойдет вверх. Что за будущее!»

И все же газетчики почти не заметили его успеха, потому что он был только четвертым. Это было печально. Как мог Джим войти в олимпийскую команду, если впереди него были такие выдающиеся бегуны?

В Нью-Йорке, на стадионе Рэндоллс Айленд, состоялись необычные соревнования. Они назывались олимпийскими отборочными, но позднее о них стали говорить как о полуфиналах, потому что они представляли собой скорее серию забегов, чем финальных состязаний.

На эти состязания было допущено тринадцать милевиков. Участники, занявшие первые шесть мест, допускались на отборочные состязания в Лос-Анджепесе, где трое, одним из которых предполагался победитель соревнований в Нью-Йорке, должны были составить олимпийскую команду США в беге на милю. Таким образом, Джим мог бы сразу попасть в олимпийскую команду, если бы совершил невозможное и победил в Нью-Йорке. Иначе - шестое место было ничуть не хуже, чем второе. Однако если бы Джим пришел седьмым, можно было бы считать, что сезон для него окончился.

Забеги ограничили число участников до восьми. Тед Нельсон и Морген Грот переключились на 800 метров, и таким образом Джим оказался в забеге, где из пятерых участников четверо выходили в финал. Джим прибежал без труда четвертым, а Бен Такер проиграл ему 2 секунды в финальном рывке.

Отдав первые три места Берлесону, О'Хара и Грелле, Джим должен был обыграть двух из других бегунов, чтобы попасть в финальные отборочные. Он уже выиграл у Кэмиена и Вейзигера в соревнованиях ААЮ, однако Дэй и Сан Романи обыграли его в Комптоне. Если бег превратится в тактическую, медленную игру, может случиться все что угодно.

«Тактика в этом соревновании,- говорит Джим,- заключалась в том, чтобы выиграть». Даже при таких условиях Джим, казалось, не хотел принимать быстрый темп. Он начал бег сзади, и между ним и предпоследним бегуном после первых 440 ярдов был разрыв в четыре ярда, хотя, показав 61,9, Джим отставал от лидера бега О'Хара всего на восемь ярдов. После полумили Джим бежал по- прежнему последним; его результат - 2:08,2 - был намного ниже самого слабого, показанного им после национального первенства. От предпоследнего бегуна Дэя его отделяли три ярда, но зато он отыграл ярд у лидера.

Такому низкому темпу бегуны не могли следовать долго. Началось состязание в темпе 60 секунд круг. Исключение составлял Вейзигер, который отпустил от себя лидирующую группу. Самый быстрый свой круг Джим прошел за 59,7, а на отметке три четверти мили показал 3:07,9. Лидер бега О'Хара находился всего лишь в трех ярдах от него. Однако Джим бежал все еще седьмым. А Вейзигер начинал один из самых мощных своих финишных бросков. Могло случиться всякое.

Последний круг был волнующим состязанием... на 440 ярдов. Рокот прокатился по трибунам, когда все увидели, что Джим не захотел оставаться в давке. Он обошел всех, стремясь выиграть, и почти захватил лидерство на обратной прямой. Он прошел мимо Берлесона и поравнялся с О'Хара. Однако он оставил слишком много места Берлесону, и внезапно тот сделал бросок и обошел их обоих. О'Хара последовал за Берлесоном, Джим остался третьим. На повороте Берлесон шел уже первым, за ним О'Хара, Джим - с внешней стороны и почти вровень с ним. Выходя на прямую, Джим увидел, как Грелле обходит его слева. На прямой Джим спринтовал в полную силу, однако Берлесон и О'Хара оторвались от него, а Грелле вырвал у него ярд в борьбе за третье место.

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 11,9; полмили - 2:08,2; % мили - 3:07,9; 1500 м - 3:46,1.

«Ничего особенного не произошло, однако этот бег показал мне, что я могу спринтовать».

Последние 440 ярдов Джим пробежал за 53,3 - самые быстрые в своей карьере, хотя и при относительно медленном темпе на остальной части дистанции. Этого оказалось достаточно, чтобы выиграть у Сан Романи и Дэя, и все же Джим не пробился в первую тройку. Тем не менее он получил право участвовать в финальных отборочных соревнованиях в Лос-Анджелесе, и ему предстояло два месяца тренировок.

«Я думаю, в нашей стране есть два прекрасных тренера в беге на выносливость,- сказал Берлесон после этого бега,- Один из них - это Билл Бауэрман, мой тренер, а другой - Боб Тиммонс, тренер Джима Райана».

Глава VIII. Дуэль на финишной прямой

После отборочных полуфиналов в Нью-Йорке Тиммонс подсчитал, что Джим за прошедший год пробежал 4380 миль, в среднем по 12 миль на день.

Шесть недель Джим напряженно тренировался в Уичито. Но прежде чем начать окончательную подготовку к финалу, Джим выехал вместе со своей семьей в Колорадо навестить родственников. После двух дней акклиматизации к высокогорным условиям он был готов пробегать в общей сложности по 14 миль в день в двух тренировках.

Тиммонс убеждал Джима, что он может попасть в олимпийскую команду, если захочет. Джим, однако, сказал своей матери: «Я ничего не собираюсь говорить по этому поводу, потому что, возможно, и не попаду в команду».

«Он никогда не принимал как должное мысль стать участником олимпийской команды,- рассказывает мать Райана.- Он знал, что это для него трудная задача. Для решения ее он не жалел себя и всегда был настроен работать, даже не зная, даст ли его труд желаемый результат».

Затем Джим переехал в Лоуренс к Тиммонсу и поселился в Вакаруза Вэлли, в юго-восточной части города. Он проводил утренние тренировки на холмистых пыльных дорогах вблизи дома Тиммонса, а вечерние - на Мемориальном стадионе Канзасского университета.

Результаты

1. Дайрол Берлесон, Ирландия 3:45,4

2. Том О'Хара, Лойола 3:45,6

3. Джим Грелле, Лос-Анджелесский легкоатлетический клуб 63:46,1

4. Джим Райан, Уичито 3:46,1

5. Арчи Сан Романи, Орегон 3:46,4

6. Боб Дэй, Пасадена 3:46,6

7. Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Северной Каролины 3:46,7

8. Джон Кэмиен, Эмпориа Стэйт 3:48,5

«В начале шестинедельной подготовки Тимми был убежден, что я попаду в олимпийскую команду, а я - нет».

Однажды Рич Кларксон сделал примерно 1200 снимков Джима в течение полутора часов, чтобы выбрать одну фотографию для обложки журнала «Спортс Иллюстрейтэд». На следующий день после этого у Джима взяли интервью один спортивный репортер из Канзаса и писатель, сотрудничающий в журнале.

«Трудно привыкнуть к репортерам. Я действительно не люблю этого. Трудно приспособиться». Здесь проблемой для Джима становился конфликт между правдивостью и скромностью. Он не хотел показаться хвастливым и все же стремился быть честным. Иногда, выслушав вопрос, он отвечал: «Подождите немного. Я хочу это обдумать». После того как ответ был найден, он мог сделать заявление для печати.

Другой трудной проблемой для Джима был вопрос о соблюдении правил любительства. Предложения покрытия издержек, превышающих реальные расходы по поездке, должны были быть отклонены. Переехав к Тиммонсу после прикидок в Нью-Йорке, Джим должен был платить ему за жилье и питание, чтобы соблюсти статус спортсмена-любителя. Это стесняло Тиммонса, но было необходимым актом в соответствии с правилами любительства НКАА.

Между Джимом и его тренером продолжали устанавливаться тесные связи... насколько это возможно между двумя людьми, из которых один устраивает для другого «пытку» два раза в день.

«У меня нет жалоб - сказал Джим одному журналисту.- Из всего на свете я не выношу только огурцов и... тренеров».

Между тренировками Джим помогал по хозяйству миссис Тиммонс и смотрел телевизор. Вместе с Тиммонсом они ежедневно обсуждали тактику предстоящего бега. Джим решил сделать все от него зависящее: «Жребий может быть брошен между этим годом и 1968-м».

Позднее Тиммонс вспоминал: «Джим работал все шесть недель, по существу, над одним и тем же: научиться спринтовать в состоянии усталости. У бедняги парня был заурядный тренер, который мог выпустить его на дорожку и держать там до изнеможения, а затем сказать: «Все в порядке, Джим, теперь мы готовы к работе - начинай спринт». Мы шли на различные ухищрения, чтобы он мог понять всю важность финишного спринта».

Одна такая тренировка была проведена в конце августа, после того, как Джим утром пробежал шесть миль по дорогам. Он пришел на университетский стадион вечером с Биллом Дотсоном, единственным, кроме него, милевиком в штате Канзас, «выбегавшим» из 4 минут. Температура была 87 градусов по Фаренгейту (приблизительно 30,5 градусов по Цельсию), однако он провел обычную разминку, которая состояла из бега трусцой на милю, четырех ускорений по 110 ярдов и четырех по 60 ярдов.

Настоящая тренировка началась с пробежки на три четверти мили в быстром темпе, после которой последовал бег трусцой на полмили в качестве отдыха. Затем Джим пробежал 2 по 660 ярдов, по 4 минуты с отдыхом на каждую пробежку. После очередной полмили в качестве отдыха он пробежал 4 по 330 ярдов, по 3 минуты с паузой восстановления на каждые 390 ярдов. Снова он пробежал 880 ярдов трусцой. На «десерт» был спринт 6 по 110 ярдов (по 2 минуты на каждую пробежку, включая отдых) и 8 по 60 ярдов (с интервалом в 1 минуту).

Спринтерский бег «забил» ноги, и Джим сказал об этом Тиммонсу. Тот посоветовал проделать после тренировки гидромассаж. Затем он заявил: «Я приготовил тебе маленький сюрприз. Я сейчас открою ворота и дам тебе немного побегать на воле». С этими словами Тиммонс указал на Кэмпейнайл-Хилл - холм, поднимавшийся на 230 ярдов над стадионом. Чтобы взобраться на него, нужно было двигаться под углом 25°. «Пробегись на вершину и обратно четыре раза».

Не пришедший еще в себя Джим некоторое время смотрел то на крутой склон холма, то на своего тренера. «Вы бы лучше позвонили вашей жене,- сказал он наконец,- и сказали бы ей, что мы придем к обеду не в половине восьмого, как обещали, а на час позже». Тиммонса, однако, это не рассмешило. «Почему ты не скажешь об этом Джиму Грелле? Может быть, он за это пришлет тебе открытку из Токио».

Джим только усмехнулся и пустился бежать.

В конце шестинедельной тренировки Джим был уже в отличной форме.

«У Джима не было в этот период соревнований. Он боролся с секундомером в различных видах беговой работы. Его результаты стали качественно лучшими, намного лучшими, чем когда-либо раньше. Чтобы дать вам представление о том, как он вырос, приведу следующий факт. В последнюю неделю он пробегал 20 по 440 ярдов, каждую пробежку в среднем за 62,5 секунды. Это было примерно на 2 секунды быстрее, чем лучший средний результат Джима в такой серии раньше. Раньше самым трудным для Джима был спринт. Теперь его скорость явно повысилась».

13 сентября 1964 года Райан занял свое место на старте. Финальные отборочные соревнования проводились на огромном стадионе «Колизеум» в Лос- Анджелесе. Это было самое крупное состязание в жизни Джима. Он был в форме, но ему предстояло обыграть трех из пяти своих соперников, чтобы попасть в олимпийскую команду. Он не поднялся еще до уровня Берлесона и О'Хара, и большинство специалистов без размышления отдавали им первые два места в команде. Третьим большинство считало Грелле, но при этом не отрицалась возможность того, что у Сан Романи, показавшего третий результат на миле в Комптоне, есть тоже хорошие шансы. Последним фаворитом был Джим Райан.

Предстояло состязание такого рода, в котором борьба за третье место обычно вызывает больший интерес, чем за первое, потому что третий участник входит последним в олимпийскую команду. И этот забег на 1500 метров вызывал у зрителей большее нетерпение, чем любой другой вид программы, главным образом из-за участия в нем Джима.

На обложке свежего журнала «Спортс Иллюстрейтэд» был помещен его портрет, а далее шла статья, в которой рассказывалось о его напряженном труде для достижения поставленной цели. Юный талантливый бегун вызывал симпатию у многих зрителей.

Грелле выиграл у него три раза, но во всех случаях разрыв между ними был небольшой. Многие специалисты считали, что двухмесячная тренировка после нью-йоркской встречи должна принести большие плоды Джиму, чем Грелле. Бегун, которому только 17 лет, должен за два месяца прогрессировать в большей степени, чем тот, кому 27, как Грелле.

Тиммонс рассказывает: «Джим никогда не скажет о чем он думает, и это чрезвычайно беспокоит меня. Я начинаю думать, что он собирается продуть состязание, упасть, не знаю, что еще. Я полагаю, однако, что со своими ногами он толкует немало».

Перед состязаниями Джим говорит мало, зато много думает. «Перед соревнованием я обычно так напуган, что всегда пытаюсь собраться с духом и почувствовать себя уверенным. Я говорю себе, что все будет в порядке. Я пытаюсь не быть слишком самоуверенным, так как знаю, что мне нужна эта нервотрепка перед стартом». А вот мысли, которые формировались непосредственно перед стартом: «Я никогда не чувствовал себя более сильным.

Я мог сказать себе, что нахожусь в самой хорошей, самой лучшей форме, чем когда бы то ни было».

Болельщики Райана указывали также на то, что с каждым стартом он все более приближался к Грелле. В Комптоне Грелле побил Джима с отрывом в полсекунды, на соревнованиях ААЮ он выиграл уже только одну десятую, а в полуфиналах в Нью-Йорке пересек финиш лишь на грудь впереди Джима.

Те, кто был за Грелле, говорили, что Джиму психологически легче было отыгрывать метры у Грелле, потому что он бежал сзади. Но Грелле, в свою очередь, может бежать чуть быстрее, если в этом будет нужда. При этом подчеркивали и тот факт, что Грелле всегда входил в нашу национальную команду. Защитники Сан Романи, в свою очередь, напоминали остальным, что их фаворит был быстрее и Райана и Грелле в Комптоне и ему нужно избрать лишь подходящую тактику для того, чтобы попасть в число трех лучших.

«Думаю, мне придется хорошенько потрудиться в предстоящем забеге. Это будет или быстрый бег или бег тактический. Тренер считает, что соревнование будет проходить только в быстром темпе, однако я думаю, этого-то по некоторым причинам и не будет. Ведь в прошлом ничего похожего не было! Будут медленный темп на дистанции и быстрая последняя четверть. Это меня устраивает в настоящее время более всего. Я чувствую себя более уверенным именно в такой ситуации, чем когда нужно бежать все состязание в сильном темпе».

Девятнадцать тысяч зрителей охватило сильное волнение, и многие из болельщиков не знали, за кого они болеют, пока не начался забег. У многих, однако, вызывал интерес высокий симпатичный юноша в золотых с голубым цветах легкоатлетического клуба Кайвэниэнс Уичито. Джим, хотя и неважно стартовал, вышел на этот раз после выстрела третьим - позади Дэя и О'Хара. Первый круг он закончил на пятом месте. Сзади него бежал Берлесон. Лидер Дэй показал 59,8.

Последующие события развивались так, что никто из бегунов не хотел вести бег в быстром темпе, и полмили были пройдены всего за 2:04. Все сбились в кучу. На следующей после отметки полмили прямой Джим оставался еще на пятом месте, но на повороте начал бежать далеко от бровки, чтобы обойти Сан Романи. За круг до финиша он был уже четвертым, однако все шестеро бегунов держались довольно плотно, и ни один не отставал от другого более чем на четыре ярда. Неопределенность все нарастала. На вираже все оставались еще в тесной группе, но здесь сдал и, по существу, выбыл из борьбы Дэй.

«На последней четверти,- вспоминал Джим,- я почувствовал тяжесть в ногах, но утомленным не был. Самочувствие мое было еще достаточно хорошим».

Теперь был как раз тот момент, когда кому-нибудь из участников забега следовало сделать резкий рывок и получить в результате этого преимущество. Похоже было на то, что вместо 1500 метров бега на выносливость разыграется спринтерский бег на 300 ярдов. Однако в этом месте Берлесон и О'Хара делали разрыв, но О'Хара и так теперь был лидером, а Берлесон без колебаний полагался на свой мощный рывок. Джим должен был начинать спурт, но все еще ждал, и тогда Сан Романи вышел вперед и разом поднял своих болельщиков на ноги.

Сан Романи пролетел мимо Берлесона, и Джим слышал, как тот крикнул Арчи не спринтовать так рано. Но Арчи уже промчался мимо Джима, мимо Грелле, обошел О'Хара и стал лидером. Впервые в своей карьере Сан Романи лидировал на предпоследней прямой в таких ответственных соревнованиях, и в ореоле своего блестящего броска он выглядел теперь надеждой, входящей в олимпийскую команду США.

Грелле двинулся за ним, пытаясь обойти О'Хара, но рыжий коренастый О'Хара осадил его в спринте на последнем вираже. Здесь с опозданием Джим, наконец, пристроился за Грелле. «Входя в последний поворот, я не думал, что смогу это выдержать. Но вдруг почувствовал, что что-то случилось. Не знаю, откуда это пришло, но я обрел силу».

Джим двигался далеко от бровки, чтобы иметь возможность обойти идущих впереди него. Но здесь Берлесон нырнул в промежуток, который он образовал с бровкой, и ему пришлось пробежать еще лишних два ярда по повороту. Теперь в опасном положении оказался сам Берлесон. Он был зажат «в коробочку» тремя бегунами, бежавшими впереди него. Если бы он подался назад и обошел Джима, он потерял бы три ярда, и это могло быть слишком большой потерей. Без колебаний Берлесон отодвинул Джима еще дальше от бровки и прорвался сквозь образовавшуюся брешь в лидеры.

Джим снова оказался на пятом месте и в одно мгновение вышел из ритма. Впереди него были четыре бегуна, и все они раньше обыгрывали Джима в финишных бросках. Обойти на последней прямой двух из них казалось невыполнимой задачей. Тысячи болельщиков Джима увидели, какой малой становится для него надежда попасть в число олимпийцев. Многие из них изменили ему в эти мгновения и начали кричать «давай!» другим бегунам.

«Я думал последовать за ним (Берлесоном), но твердой решимости на это у меня не было. Казалось, прошло минут пять с того момента, когда он вырвался в лидеры, а я все еще думал, как мне быть. Я чувствовал, что поставлен перед вопросом «что делать?». Но я слишком много сделал, чтобы бросить все сейчас. Когда эта мысль пришла мне в голову, «пятиминутной» паузе наступил конец. Внезапно меня понесло. Все, кто был впереди, стали приближаться ко мне. Да, на последней прямой действительно работал как следует».

Сан Романи начал задыхаться и сдал. Джим обошел его и теперь бежал четвертым. О'Хара был занят обходом Грелле и в то же время понемногу приближался к лидировавшему Берлесону. Оба они были уже недосягаемы. Только Грелле был теперь препятствием на пути в Токио. Грелле, трижды обыгравший Джима в финишных спуртах, подобных этому, был теперь на два фута впереди него, а оставалось бежать только 40 ярдов, и эти два фута преимущества казались гораздо большим расстоянием, потому что Грелле бежал хорошо, с не меньшим отчаянием, чем сам Джим.

«Я верил, что могу достать его. Я еще двигался быстро и не устал».

Зрители на трибунах словно взбесились. Легко можно было видеть, что О'Хара не собирается доставать Берлесона. Это ему было не нужно. Зрители могли также легко видеть, что ни Грелле, ни Райан не намерены всерьез бороться с О'Хара, хотя оба они подходили к нему все ближе и ближе. Все состязание превратилось теперь в поединок двух Джимов - Грелле и Райана, и все кричали одно и то же: «Давай, Джим!» - хотя не было ясно, кому это адресовано - Джиму Райану или Джиму Грелле.

Среди зрителей были те, кто считал, что Райана ждет славное будущее, и они хотели видеть своего любимца в олимпийской команде. Были и такие, кто стал яростным болельщиком Джима только в этом сезоне. И, наконец, на трибунах были зрители, которые еще не выбрали фаворита и сами себе удивлялись, крича хриплыми голосами то одному, то другому бегуну. Теперь все они были захвачены драмой поединка человек против человека. Или, как это некоторым представлялось, поединка междумужчиной и мальчиком.

Джим медленно, дюйм за дюймом, приближался к Грелле. Однако Грелле двигался к финишу все же быстрее, чем Райан к Грелле. К тому же казалось, что

Грелле сможет выжать небольшое дополнительное усилие, если Джим поравняется с ним.

Болельщики Райана, забыв обо всем, отчаянно надрывались: «Давай, Джим!» Они пришли на стадион посмотреть на него как на равного лучшим бегунам Америки, а теперь хотели от него немного большего. Они хотели, чтобы он стал американским бегуном-олимпийцем.

Джим Райан хотел этого еще больше, чем они. Финишная черта была уже только в 20 ярдах, а Грелле, бежавший слева, выигрывал у него только дюймы. Если бы только он мог бежать чуть быстрее... Он вложил в последние ярды все, что у него было, и... действительно, пошел чуточку быстрее. Не очень, но достаточно, чтобы отвоевывать у Грелле преимущество. За 10 ярдов до финиша, идя по третьей дорожке, он поравнялся с Грелле. С каждым шагом, когда его голова дергалась назад и влево, он мог видеть Грелле, бегущего рядом с ним. Теперь, если он сможет продолжать отбирать у Грелле дюймы, того не спасет его мощный бросок на финише.

Напряжение бегунов достигло предела, и Грелле в мучительных попытках бежать быстрее исчез. Джим был почти на фут впереди на финише, когда Грелле предпринял свой отчаянный бросок. Сразу после этого Грелле упал на дорожку.

«Я не был уверен на финише, что побил Грелле, хотя мне думалось, что побил. Но мне уже приходилось ошибаться, и поэтому я ничего не хотел говорить».

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 60,5; полмили - 2:04,7; % мили - 3:04,1; 1500 м - 3:41,9.

На вопрос, хорошо ли ему стало, когда объявили результаты бега, чувство юмора взяло верх, и Райан ответил: «Нет, меня начало рвать». Затем уже серьезно он добавил: «Но я был счастлив, конечно. Было жалко Джима, но мне не представился случай поговорить с ним. Берли после бега очень волновался и не переставал хвалить меня. Он - большой человек».

Теперь Джим вошел в олимпийскую команду. В то время для него ничего на свете не могло быть чудеснее этого.

Билл Истон, тренер из Канзаса, сказал: «Я не удивлен бегом, который показал Райан. Я видел его достаточно часто на дорожке, чтобы удивляться».

Но сам Джим в ответ на вопрос, как он расценивает свой успех, заметил: «Да, я несколько удивлен своими успехами».

Последний круг Джим пробежал за 53,5, на одну десятую лучше Грелле, однако медленнее, чем Берлесон и О'Хара, показавшие здесь соответственно 52,7 и 53,2. Результат Джима на 1500 метров был примерно равным времени намиле в Комптоне (3:59,0), но тогда последний круг был им пройден за 56,2. Да, после июня он проделал значительный путь.

«Джима не пугает характер соревнования, в котором он участвует, - заявил ликующий Тиммонс.- Рано устанавливаемый темп не страшен для него из-за проведенной недавно скоростной тренировки. Я уверен, что Джим может бежать теперь с лучшими в любом соревновании».

Результаты

1. Дайрол Берлесон, Ирландия 3:41,2

2. Том О'Хара, Лойола  3:41,5

3. Джим Райан, Кайвэниэнс Уичито  3:41,9

4. Джим Грелле, Лос-Анджелесский легкоатлетический клуб 3:43,0

5. Арчи Сан Ромами, Орегон 3:46,1

6. Боб Дэй, Лос-Анджелесский университет

Райан оказался самым юным участником в легкоатлетической команде олимпийцев США не только в 1964 году, но и за всю ее историю. Этот факт еще более ошеломлял, если учесть, что бегунам на выносливость, по общему мнению, требуются годы для своего развития. За два года Джим показал, что могут сделать напряженная работа и решимость.

Джим понимал, что впереди его ждут немалые трудности: «Мне придется пропустить из-за Токио много занятий в школе. У меня будет много работы дома, когда я вернусь».

Директор средней школы, где учился Джим, был на стадионе вместе с группой сограждан Джима, прилетевших в Лос-Анджелес из Уичито. Он отозвал Джима и договорился с ним о присылке учебников и классных записей. Кэролайн, жена Берлесона, по профессии учительница, вызвалась заниматься с Джимом в Токио.

У Джима после бега заложило уши, и он был голоден, но находился в приподнятом настроении.

«Я не ел ничего двенадцать часов и был голоден. Давайте пойдем куда- нибудь»,- говорил он и тут же вовлекался в другую беседу и радовался ей.

Джим раздавал автографы, разговаривал с людьми, окружавшими его, шутил с Тиммонсом и его помощником Дж. Д. Эдмистоном. Он переживал одно из редких явлений в жизни спортсмена - триумф и отдался этому чувству, потому что никогда раньше не испытывал его.

Во вторник, после встречи в Лос-Анджелесе, издатель «Уичито Игл», комментируя выступление Райана, делал такие выводы: «Немногие юноши имеют такой громадный талант, как у Джима. Джим открыл секрет использования большей части своего таланта в области бега на выносливость. И этот секрет исключительно в тяжелой работе.

Можно надеяться, что его достижения будут образцом и символом для других юношей не только в отношении бега, но и во многих областях, где требуются усилия.

Джим Райан - великолепный борец. Но что еще важнее - он прекрасный молодой человек, который не упадет духом. Он заслуживает поздравления со стороны взрослых и соперничества со стороны юных».

Глава IX. Самая большая неудача

Учащиеся средней школы Ист решили объявить сбор денег, и гордые жители Уичито внесли достаточную сумму, чтобы родители Джима смогли поехать в Токио и посмотреть, как будет выступать их сын. Когда вклады достигли 2500 долларов, мать Джима заметила: «Я бы не хотела, чтобы меня разбудили, даже если все это сон». А когда Райанам вручили чек на 3298 долларов и 39 центов, она сказала: «Нет слов выразить нашу признательность. Это могло бы случиться в маленьком городке, но никак не в таком большом городе, как Уичито». В сущности, признательность выражали не они, а жители Уичито. Этот сбор был твердым свидетельством того, как высоко жители Уичито оценивают успехи Джима.

Джим позвонил домой из Японии и услышал от родителей хорошие новости. «Он был так взволнован, что не мог в это поверить»,- вспоминает мать Джима.

«Перед Играми я жил в одном номере с Билли Миллсом (Олимпийский чемпион 1964 г. в бега не 10 000 м). Он работал очень напряженно, бегая утром по часу-полтора и не менее того вечером. Иногда мы вместе делали спринтерские

броски. Однако у него запас скорости был невелик. За день или два перед соревнованиями он поделился со мной приятной новостью: «Знаешь, Джим, я вчера пробежал самые быстрые 220 ярдов в своей жизни. За 24 секунды!» Он был невероятно взволнован этим событием.

«Я чувствовал себя бодрым после финальных отборочных соревнований к Олимпийским играм, пока мы не переехали в Токио. На следующий день после прибытия в Японию я пробежал 20 по 440 ярдов по жесткой дорожке, в среднем за 61 секунду каждые. Я был по-настоящему в форме, готовый к борьбе. И спустя всего лишь несколько дней простудился. Меня уложили в постель, и надолго. Однако я вставал и выходил бегать. Это не только не помогло мне, а просто - напросто утомляло, унося те остатки энергии, которые еще оставались. Доктор не переставал давать мне лекарства, но никакого улучшения не было. Было глупо выходить тренироваться в большем. Я не был достаточно опытен, чтобы понимать, что мне следовало оставаться в постели. Я понял это со временем. Берлесон справился с болезнью очень быстро. Он слег в тот же день, что и я, но в течение двух дней оставался в постели и пил томатный сок. Он не выходил никуда и все время лежал в постели. Билл Деллинджер также простудился в тот же день, что и я, но продолжал вставать и тренироваться, поэтому я делал то же самое. Ему это ничем не повредило, а мне ничем не помогло».

«За несколько дней до старта я начал волноваться и нервничать. Но я еще был уверен в себе. Даже простуда и неполноценные тренировки не обескураживали меня, потому что подобное случалось и раньше».

Выбитый из колеи простудой, которую он тогда называл «второстепенным фактором, не имеющим серьезного значения», Джим вместе с товарищами по комнате Дайролом Берлесоном и Биллом Деллинджером отправился в центр Токио - на площадь Гинзу.

«Поезда метро здесь гораздо чище, чем в Нью-Йорке, а универмаги чудесны, особенно по части обслуживания». Он не переставал удивляться: «Подумать только, что год назад я был никто! Я даже не мечтал о таком путешествии».

Не будучи дома, в Уичито, с тех пор как уехал в середине августа в Лоуренс, Джим написал Тиммонсу письмо, где выражал беспокойство тем, что привлечет по возвращении домой слишком большое внимание к себе.

«Он пытается обсудить вариант, как не возвращаться домой,- смеялся Тиммонс.- Он еще просто не знает, как относиться ко всяким проявлениям внимания».

Первые забеги Олимпийских игр на 1500 метров начались 17 октября на национальном стадионе, украшенном флагами всех стран - участниц Олимпиады. Джим бежал с целью лишь попасть в полуфиналы, но ему удалось это с большим трудом. Он выиграл у Карл-Уне Олофссона из Швеции всего три ярда.

Результаты

1. Мишель Бернар, Франция 3:43,4

2. Юрген Май, ОГК^[1] 3:44,2

3. Джон Уэттон, Великобритания 3:44,2

4. Джим Райан, США 3:44,4

5. Карл-Уне Олофссон, Швеция 3:44,8

6. Олави Салонен, Финляндия 3:46,8

7. Франческо Бьянчи, Италия 3:47,9

8. Е. Язданпанах-Баругхи, Иран 3:54,8

9. Олби Томас, Австралия 3:54,9

10. Тира Клак Арнгтони, Таиланд 4:08,7

Зрители, видевшие Джима на соревнованиях в Соединенных Штатах, поняли, что с ним что-то случилось, однако они предположили, что это результат нервозности олимпийских состязаний. Почти все спортсмены считают олимпийские игры высшими состязаниями, хотя в играх приходится подчас выступать не в самой лучшей форме из-за борьбы, предшествующей играм, за право попасть в команду. Джим никогда еще не выступал перед таким большим количеством зрителей (75 000 человек), однако он не обнаружил, что как-то особенно этим напуган.

В действительности простуда навредила Джиму очень сильно, и после этого забега он не смог отдохнуть как следует. Он был слишком слаб для любых соревнований, не говоря уже об олимпийских играх.

Главный тренер команды США Боб Гигенгак похвалил Джима, сказав ему, что тот пробежал прилично.

Но вот что говорит об этом сам Джим: «В предварительном забеге... я был слаб. Когда это все кончилось, мне было трудно добраться в Олимпийскую деревню. Я был полностью измотан. Мы с Берлесоном побежали обратно трусцой. По дороге мы несколько раз должны были делать остановки, потому что я не мог бежать. Предварительный забег прошел примерно так, как я ожидал: я отсиживался и финишировал четвертым, затратив минимум усилий. Но я был «выпотрошен» и на следующий день даже не смог встать и пойти побегать. Я был совсем истощен».

В полуфинале, который состоялся через два дня, темп был устрашающим, гораздо более интенсивным, чем в любом из соревнований, где участвовал Джим. Мишель Бернар провел первый круг за 56,5, а 800 метров - за 1:55,8. Джим был отброшен далеко назад. Кое-кто с надеждой говорил, что он бежит в более подходящем темпе, чем другие. Даже когда Бернар прошел три круга за 2:55,5, некоторые продолжали думать, что Джим полагается на последний круг и пройдет в финал.

Однако уже после двух первых кругов у Джима ничего не осталось, и он закончил бег последним и без всякой борьбы.

Время Райана на отрезках: 400 м - 58,0; 800 м - 1:58,0; 1200 м -3:03,0; 1500 м - 3:55,0.

«В день полуфинала я был действительно вне игры. Меня одолела слабость, ноги были «забиты». Думаю, причина была в том, что я ранее не мог напряженно поработать. Уже в полуфинале я стал нервничать, потому что там был Снелл. Мне кажется, что мне бы в этой ситуации более всего помогло участие в каких-нибудь международных соревнованиях до начала Игр. После того как первые 800 метров были пройдены примерно за 2:01, я почувствовал, что умираю, но был так горд участием в американской национальной команде, что не собирался смириться. Поэтому я финишировал.

Результаты

1. Питер Снелл, Новая Зеландия 3:38,8

2. Витольд Баран, Польша 3:38,9

3. Йозеф Одложил, Чехословакия 3:39,3

4. Мишель Бернар, Франция 3:39,7

5. Джон Уэттон, Великобритания 3:39,9

6. Вольф-Дитер Хольтц, ОГК 3:42,3

7. Карл-Уне Олофссон, Швеция 3:44,8

8. Эргас Лепс, Канада 3:51,2

9.Джим Райан, США 3:55,0

Состояние мое после финиша было ужасным. Это было самое плохое из моих выступлений. Кажется, я дня два думал о том, чтобы больше не выходить на дорожку, но не переставал себя уверять, что виновата простуда.

Мои родители были в Токио и делали все, что могли, чтобы помочь мне забыть о провале. На следующий день я вышел вместе с ними и почти забыл о том, что случилось. Мне полегчало. Я не думал перед забегом о том, что у меня есть какая-то возможность выиграть золотую медаль, но чувствовал, что должен добраться до финала. Да и сейчас считаю, что будь я здоров, мог бы добраться до финала».

Джим тяжело переживал неудачное выступление на Олимпийских играх в Токио. Это было первое большое состязание, в котором он выступил хуже, чем ожидалось. «Джиму даже не приходило в голову, что кто-нибудь в США будет знать о том, как он пробежал в полуфинале, поэтому он послал мне телеграмму. Он извинялся за то, что не попал в финал»,- говорил Тиммонс.

Джим не предполагал, что «Канзас-Сити Стар», солидная и довольно консервативная газета, поместит после его выступления «шапку» о том, что он не прошел в финал.

Мать Джима заметила, что это его выступление было самым худшим. «Я могла это предвидеть. В утро полуфиналов я могла сказать, что он был подавлен. Он говорил мне, что ему недостает в Токио Боба Тиммонса. Тиммонс мог всегда поговорить с ним, сказать, что все будет в порядке, и снять с него напряжение перед стартом».

Мать Джима не могла не заметить, как расстроен был сын, покидая поле стадиона. «Я пойду повидаться с ним»,- сказала она.

Никому не позволялось выходить на поле, а японские блюстители порядка следуют приказам более твердо, чем кто-либо. И тут случилась совершенно фантастическая вещь: японский полицейский разрешил родителям Джима спуститься вниз и повидаться с ним. Они пытались утешать Джима. В конце концов они поехали с ним в Олимпийскую деревню, захватили его вещи и взяли его туда, где сами остановились.

«Я думаю, это было самое лучшее, что можно было придумать,- говорила мать Джима.- Мы брали его с собой, когда посещали что-нибудь или смотрели на что-либо, и это помогло ему отвлечься».

Дома, в Канзасе, Тиммонс заметил по поводу случившегося так: «Я не думаю, что происшедшее обескуражит его или повлияет каким-то разлагающим образом на его позицию. Я верю, что он еще будет тем, о котором заговорят все, и взойдет на мировую вершину». А очередной номер «Уичито Игл» вышел с редакционной статьей, которая заканчивалась словами: «Мир еще не услышал последнего слова от этого изумительного бегуна из Уичито».

Джим возвратился домой 28 октября после двух с половиной месяцев отсутствия. Его встречала семья, новый тренер Дж. Д. Эдмистон, директор школы Сид Моор и еще около пятидесяти человек. Моор объяснил при этом, что школьники Ист Хай не могли прийти встречать его, потому что заняты в связи с проведением контрольных проверок.

Джим был одет в олимпийский костюм. Он извинился за свою шапочку олимпийца команды США, выполненную в стиле «вестерн», сказав: «Я не мог упаковать ее».

С первых слов, обращенных к тренеру Эдмистону, он выразил желание начать бегать кроссы.

Глава X. «Весь штат гордится!»

Вернувшись к занятиям в школе в Уичито после Олимпийских игр, Джим не чувствовал себя счастливым. Он пытался скрыть разочарование в своем выступлении на Олимпиаде, а тут оказалось, что сильно отстал в учебе, и он впервые ощутил неприятности, которые идут вместе со славой и надеждами на будущее.

Характерно, что в этих условиях Джим ценил своих товарищей по классу: «Они помогли мне по возвращении вернуться к обычному школьному распорядку и смотрели на меня скорее как на человека, который был зачислен позже других, чем на того, кто отстает».

Учителя Джима говорили, что ему не обязательно выполнять всю работу, которую он пропустил. Они были единодушны в том, что опыт его поездки сам по себе имеет образовательное значение. Поэтому их несколько удивило, что Джим настаивал на выполнении всей пропущенной им работы.

Один из учителей сказал: «Он так близко подходит к тому, чтобы стать героем школы, как никто из 3200 учащихся».

Другая неприятность, вызывавшая у него неуверенность, была связана с уходом Тиммонса. Тиммонс, вдохновивший Джима и определивший, что нужно сделать ему, чтобы подняться на вершину спорта, получил работу тренера-ассистента по легкой атлетике в Канзасском университете. Новым тренером Джима стал Дж. Д. Эдмистон, бывший игрок футбольной команды университета Уичито, а ныне тренер-инструктор в школе Ист Хай. Эдмистон помогал Тиммонсу в работе с легкоатлетической командой, но мало имел дела с бегунами.

Первое общение с Эдминстоном было приятным сюрпризом для Джима: «Я сразу нашел общий язык с Дж. Д., и все стало чудесным».

Эдмистон рассказывает о возвращении Джима в кроссовую команду так: «Мы планировали участие Джима в нашей команде, поскольку она не знала поражений, и Джим вошел в команду вместо самого слабого ее участника. Ребята были очень довольны поступком Джима и сделали его опять своим капитаном, хотя он и не выступал в школьной команде почти весь сезон.

Джим понимал, что школьная команда прошла весь сезон без поражений, а теперь, когда он возвратился, из нее выгоняют кого-то, кто пробегал весь год. Это его волновало. Он бегал с нами, но был все время огорчен тем, что парня удалили из команды».

Однажды, за полчаса до больших соревнований, Джим почувствовал головокружение и хотел уже отказаться от участия в беге. Эдмистону пришлось вмешаться, и Джим вышел на старт. Он победил с большим преимуществом. Как и большинство бегунов, Джим отзывался очень сильно на любое, даже слабое, расстройство или боль в организме. Теперь он должен был научиться не обращать внимания на некоторые из болезненных ощущений.

Джим победил в региональных соревнованиях Экоу Хиллз, проводившихся на трассе для гольфа, и показал рекордное время - 9:08,0. После этого он привел команду Ист Хай к самой выдающейся победе в истории соревнований штата, потому что в этих состязаниях, состоявшихся в Вэймего, установил новый рекорд трассы - 9:06,0. Прежний рекорд держался свыше десяти лет и принадлежал бегуну из Хэскелл Инститьют Билли Миллсу, герою Олимпийских игр в Токио.

Джим и Эдмистон начали работать рука об руку. Эдмистон увлекся настолько, что встречался с Джимом в день тренировки в 6.30 утра. Джим стал называть Эдмистона «боссом», но иногда Эдмистон с юмором, не переходящимгрань уважения, называл «боссом» самого Джима. Эдмистон дал Джиму почувствовать себя непринужденно в общении с ним до такой степени, что тот мог советоваться с тренером по таким вопросам, как добавлять ли соль в напитки вместо сахара.

«У меня было много интересного с ним,- вспоминает Джим.- Это было великое время. Эдмистон не оказывал на меня большого нажима. Он понимал, что я уже итак под нажимом».

Эдмистон предложил, чтобы Джим оставил месяца на два тренировки и соревнования. Он должен подогнать свои школьные дела и поразвлечься за это время.

«Здесь мы испытали весь нажим организаторов соревнований в закрытых помещениях, которым нужен был Джим Райан, чтобы делать сборы. При этом нажиме Джим должен был снова включиться в бег».

Однако за несколько дней до рождества Джим повредил левую ногу, и для него наступил вынужденный отдых в течение шести недель. При этом он пропустил весь сезон соревнований в закрытых помещениях.

Джим настаивал, чтобы каждый организатор соревнований, в которых было желательно участие его, Джима, приглашал бы также в поездку и Эдмистона. Это был твердый, бескомпромиссный курс, следуя которому Джим вознаграждал Эдмистона за все эти зимние утренние тренировки в половине седьмого, за все шутки и свет в тяжелой тренировочной работе и за руководство, простирающееся далеко за рамки простого исполнения своих обязанностей.

Когда Джим возобновил тренировки, Эдмистон включил его полностью в бег на сверхдлинные дистанции. Так продолжалось до середины марта. К этому времени уже начался сезон соревнований. Эдмистон спланировал в тренировке Джима пробегание более коротких отрезков, но зато более быстро, чем в предыдущей аналогичной работе с Тиммонсом.

Эдмистон думал над тем, чтобы сделать тренировки как можно более эмоциональными, и старался окрашивать их юмором настолько, насколько мог.

«Возможно, Джим думал, что я не знаю своего дела,- говорит Эдмистон,- однако он никогда не ставил под сомнение ни один из составленных мною тренировочных планов. Мы должны были разбивать тренировку в беге на выносливость на две. Мы проводили тренировку с тяжестями по 45 фунтов, чтобы поддерживать мышечный тонус. И бег на выносливость все время требовал, чтобы его проводили. Помимо всего прочего я сознавал, что Джим должен выступать на собраниях, а в городе всякая организация хотела, чтобы он выступил на собрании его членов, но он еще должен был справляться со школьными делами и вести все же нормальную жизнь. Было очень тяжело огорчать людей отказом.

Единственной задачей, которую мы поставили, была миля за четыре минуты в школьных соревнованиях. Исполнение этой задачи определялось условиями погоды. Мы надеялись, что после мартовских встреч, когда погода становится идеальной, такая возможность будет нам предоставлена. Мы также хотели в начале сезона атаковать полмили. Условия погоды, однако, были ужасными. Джим никогда не заявлял, что жаждет пробежать милю за 4:00, но это было сразу видно, стоило лишь взглянуть на него».

В марте пришло известие, что Боб Тиммонс принял предложение перейти на работу в университет штата Орегон главным тренером по легкой атлетике. И Джим не стал раздумывать, куда ему идти после окончания школы. В середине марта он объявил о своем желании поступить в Орегонский университет.

К началу летнего сезона 1965 года Джим был в хорошей форме. Он лихорадочно жаждал состязаний. На тяжелой дорожке он выиграл 880 ярдов, показав 1:53,5. Затем в закрытом помещении на первенстве штата обыграл всех на миле с результатом 4:07,2. Это был рекорд США для школьников на закрытой дорожке. Всего лишь через три дня после этой победы, 30 марта, он пробежал вечером при температуре 55 градусов по Фаренгейту (около 12 градусов по Цельсию) милю за 4:04,4, самую быструю милю в состязаниях школьников. Последний круг при этом был пройден за 56,0. В тот же вечер Джим бежал этап в эстафете 4 по 220 ярдов и показал 21,6, что ясно говорило об улучшении его скоростных качеств.

Еще через четыре дня Джим снова бежал в Бетеле милю. Почва была настолько грязная, что ему пришлось бежать все время по четвертой дорожке. Он показал 4:30,4.

Эдмистон работал тренером-ассистентом, когда Джим был уже на втором году обучения. Эдмистон заметил много перемен, свидетельствовавших о зрелости Джима.

«Он становился настоящим вожаком, поскольку со всей определенностью показывал другим ребятам, что ему не безразлично, как они делают свое дело. Он был уже человеком коллектива в полном смысле этого слова. Не было ничего, что бы он не сделал для своей команды. Я не знаю ни одного парня в команде, которого присутствие Джима чем-либо обижало. Какой-нибудь спринтер может выиграть 100, 220 ярдов и быть в составе команды-победительницы в эстафете, и о нем, может быть, напишут всего две строчки. А Джим выступал в одном виде, и о нем писали целую статью. Джим был единственным человеком, которого я знаю, в чью честь была устроена овация стоя на обоих собраниях старшеклассников в Исте. В это время он стоял и краснел от смущения. И оба раза овация продолжалась пять или шесть минут, и в конце концов организаторы собраний должны были просить ребят перестать аплодировать».

16 апреля в соревнованиях Канзас-Рилейз в Лоуренсе Джим выиграл забег старшеклассников на милю с результатом 4:04,8. На следующий день, выступая в эстафете на две мили, он принял палочку на последнем этапе с 15 ярдами форы. Диктор объявил, что ему нужно пробежать свои 880 ярдов за 1:48,0, чтобы команда установила новый рекорд страны. Джим пронесся по дорожке, показав 1:47,7. Любители бега во всем мире прочитали об этом событии и поняли, что Джим Райан еще не списан со счета.

Даже те, кого не волновал бег, переживали за Джима. Для подростков из Уичито он стал настоящим кумиром. Один мальчик из начальной школы попросил Джима прийти к нему вечером домой, чтобы на следующий день вместе пойти в школу на утренник.

Джим получил письмо из Орегонского университета, в котором уведомлялось о зачислении его в списки студентов. «Ваш высокий средний балл в школе позволяет зачислить Вас столь рано». О его деятельности вне учебной программы не было сказано ни слова.

Джим победил в Хатчинсон-Рилейз, пробежал милю за 4:02,0. При этом все девушки из клуба расположились вокруг беговой дорожки, ободряя его во время бега. Снова он сбросил с официального рекорда страны для средних школ несколько секунд, и лишь только ветер помешал ему пробежать милю еще быстрее.

Возможностей для «быстрой» мили становилось у Джима все меньше, потому что выпуск приближался, а он реально надеялся на милю из 4 минут в школьных соревнованиях уже со времени состязаний в Комптоне, когда показал 3:59,0.

Через неделю посла зачисления в Орегонский университет Джим узнал, что Тиммонс принял назначение на работу главным тренером Канзасского университета. Это поставило Джима в неудобнее положение, и он заявил: «Прямо не знаю, что теперь делать. Я должен обо всем поговорить». Сомнения длились, однако, недолго. Вскоре Джим объявил, что последует за Тиммонсом в Канзас.

Такая признательность Джима тренеру, воспитавшему его, подчеркивается и Эдмистоном: «Боб Тиммонс - один из тех тренеров, которые работают из-за любви к спорту, а не ради денег. Он живет своей работой. Там, где другие, подобно мне, совмещают любовь к спорту с любовью к доллару, он работает за просто так. Он это делал в беговых и плавательных клубах Уичито и продолжает делать сейчас».

На следующей неделе в состязаниях Сити Лиг Джим выиграл 880 ярдов с результатом 1:51,5. Еще через неделю он победил в региональных соревнованиях на милю - 4:08,2. И на этот раз ветреная погода исключила возможность «выйти» на миле из 4 минут.

Первенство штата должно было состояться в Уичито в пятницу 15 мая. Весь город готовился к этому. Все понимали, что для Джима первенство штата могло стать последним шансом пробежать милю быстрее чем за 4 минуты на соревнованиях школьников. Отец Джима должен был в этот день находиться в суде как присяжный, но судья сказал, что суд, возможно, будет отложен на субботу: «Мы вполне Вас понимаем».

Вот рассказ Эдмистона об этом последнем и самом драматическом выступлении Джима в соревновании школьников:

«К тому времени мы выполняли всевозможную скоростную работу, которая включала пробегание отрезков по 100, 220, 440 (немного), 180 ярдов и короче. Тренировка продолжалась час-час с четвертью, и при этом преследовалась цель - получить не столько количественный результат, сколько качественный. Главное, к чему мы стремились, это то, чтобы последние три-четыре отрезка пройти в точно заданное время. Мы не проводили прикидок на время в этот период, но анализировали повторный бег. Если бы к тому времени Джим не смог показывать среднее время на последних повторных отрезках, мы сочли бы его неготовым. Поэтому нужды в прикидках на время не было.

Не добившись своей цели на региональных состязаниях, Джим мог только рассчитывать теперь на последнюю возможность. В последние три недели он был не в лучшей своей форме, поскольку получил легкую травму. Мы не стремились очень быстро войти в форму - мы как бы стояли на месте, держась наготове на случай.

Вечером накануне соревнования мы разработали тактику. Единственной целью было пробежать милю из четырех минут. Об этом мечтала вся команда. Утром в день соревнования Джим проснулся как обычно, позавтракал. Может быть, он чувствовал себя несколько более скованным, чем обычно. Полагаю, что было около полудня, когда он оделся и отправился на стадион университета Уичито. Мы обменялись взглядами при встрече и ничего не сказали. Джим уже знал, что у него остался последний шанс, поэтому не было смысла говорить на эту тему что-либо еще. Он был готов к борьбе как физически, так и морально. Мы только посмотрели друг на друга и не сказали ни слова».

Джим замечает: «Единственное, что он сказал: «Это твой последний шанс». Он не хотел давить на меня и не сказал больше ничего».

«В основном мы имели график равномерного бега на милю в темпе четырех минут,- продолжает Эдмистон.- Первые 440 ярдов - за 60 секунд, 880 - за 2:02, мили - за 3:02, ну а дальше - на всю катушку! Мы предусмотрели, чтобы через каждые 220 ярдов Джим получал информацию о том, идет ли он по графику или вне его. На трибунах был большой шум, поэтому мы даже не пытались давать время по 110-ярдовым отрезкам. Во время бега все трибуны, целиком заполненные ребятами из нашей и других команд, не переставая подбадривали

Джима. К этому можно еще добавить, что Майк Петтерсон заставил его бежать на первой половине дистанции, пожертвовав своим успехом.

Джим, Майк и Стив Перри (Уичито Норт) вырвались со старта вперед и точно в таком же порядке оставались по отношению к другим участникам. Майк поравнялся с Джимом, когда они закончили первую половину. В это время Джим несколько сбавил темп, и маневр Майка подстегнул его. Наверное, Майк этим и спас для него состязание. После того как Джим увеличил темп, Майк стал отставать, как и Перри.

Вторую половину дистанции Джим вынужден был бежать в одиночестве, как это, собственно говоря, и было в течение всего сезона. Ветер, дувший на стадионе все это время, внезапно переменил направление, и дорожка оказалась защищенной от него зданием стадиона. На последней четверти мили Джим включился в рывок, и дело было сделано».

«Перед стартом Майк Петтерсон разговаривал с Дж. Д.,- вспоминает Джим,- и в этом разговоре выразил желание выйти в лидеры и пожертвовать своим выступлением ради высокого темпа на первых 880 ярдах дистанции. Однако Дж. Д. отговорил его от этого. Мы оба делали темп и прошли полмили за 2 минуты. Майку, должно быть, не повезло, хотя первую половину он прошел быстро. В иных встречах он, бывало, выходил на последний круг, имея за собой 3:04 или 3:05. Я знал перед стартом, что другого шанса у меня не будет, и хотел добиться своего. Но все же был ветер. Этот ветер дул порывами и не особенно сильно препятствовал бегу. Когда оставалось бежать 600 ярдов, по какой-то странной причине мне вспомнилось, как хорошо я пробежал в соревновании на милю год назад именно последние 600 ярдов. Это воспоминание так засело у меня в голове, что я подумал: «Ну вот, тогда все обошлось хорошо, почему же этого не случится и сейчас? Сейчас самое время нажать». Таким образом, я сознательно увеличил темп за 600 ярдов до финиша. К последнему кругу я был уже на ходу. Я услышал, как крикнули: «3:02!» - и, удовлетворенный, подумал: «Теперь-то, пожалуй, выбегу из четырех». На предпоследней прямой я включился уже по-настоящему и бежал в полную силу, Я считал, что пробежал милю за 4 минуты, но не был в этом уверен, пока не закончил бег. Трибун же я вовсе не видел».

Джим пробежал эту милю за 3:58,3, побив свой лучший результат. 440 ярдов он прошел за 58,3, полмили - за 2:00,8 и % мили - за 3:02,6. Это был единственный забег школьников в истории бега на милю, когда победитель «вышел» из 4 минут. На финише некоторые из школьных тренеров, наблюдавшие бег, не скрывали своих слез.

Джим был настолько утомлен, что даже четверть часа спустя мог едва говорить, однако это не помешало ему появиться вновь на дорожке и пробежать этап 220 ярдов в комбинированной эстафете.

Когда в школе Ист Хай была установлена мемориальная доска с национальным рекордом Джима, под ней написали: «Спасибо, Майк Петтерсон».

18 мая имя Джима Райана появилось в газетах не только на спортивных страницах. Газета «Уичито Игл» хвалила его, заявив: «Целый штат гордится этим юношей и радуется, что он будет продолжать свои выступления в цветах штата Канзас».

В школе Ист Хай хранится памятная шкатулка - как постоянно действующая выставка. В ней большой цветной портрет Райана, несколько призов и секундомер. Этот секундомер принадлежал директору школы Сиду Моору. Его стрелки остановлены и показывают 3 минуты 58,3 секунды.

Глава XI. Поражение и... новая цель

Джим Райан снова летел в Модесто - на соревнования Калифорния-Рилейз, всегда являющиеся встречей крупнейших бегунов мира, туда, откуда год назад он начал путь в большой спорт. Теперь на него смотрели уже не только как на человека, подающего большие надежды. Спортивные обозреватели называли его величайшим бегуном Америки. И все же ему еще только предстояло одержать свою первую победу в больших соревнованиях. Джим улучшил собственный рекорд на милю для учащихся средних школ до 3:58,3, но этот результат был слабее показанного им в соревнованиях на 1500 метров в 1964 году. Кроме этого, он еще ни разу не победил в соревнованиях со свободным допуском.

Он по-прежнему был скромным и уравновешенным. Один репортер сказал о нем так: «Все, что вы можете извлечь из Райана в интервью,- это «да» или «нет», а все остальное за стеной скромности». «Обычно говорят,- заметил по этому поводу Майк Петтерсон,- что Джим никогда не высказывается иначе чем в манере «да» и «нет». Это неверно. Иногда он говорит: «Мне нечего сказать на этот счет».

Однако не следует забывать, что скромность и недостаток уверенности в себе - две различные вещи. Джим приехал в Модесто, чтобы выиграть милю. Ему противостоял сильный забег, хотя, правда, рекордсмен мира Питер Снелл из Новой Зеландии еще не приехал в США. Среди соперников Райана были Джим Грелле, Кэри Вейзигер, Джон Кэмиен, серебряный медалист в Токио Йозеф Одложил из Чехословакии и Джон Гаррисон.

Со старта лидером стал Вейзигер. Он прошел первый круг за 59,4, полмили за 2:00,5. Джим и Грелле не отпускали его ни на ярд и показали соответственно 59,5 и 2:00,5. На третьем круге Джим перехватил лидерство и три четверти мили прошел с результатом 3:01,9, однако разрыва не сделал.

На вираже Джим продолжал лидировать, но на предпоследней прямой он бежал слишком далеко от бровки, и в брешь прорвался Грелле. Этот тактический промах мог стоить Джиму состязания, потому что ему пришлось бежать не по первой дорожке и проделать путь на два-три ярда больший.

При выходе на финишную прямую под одобрительные крики зрителей Джим обошел Грелле. На всей прямой, однако, он имел не более чем четыре фута форы. Между тем невидимый для Джима Джон Гаррисон бежал состязание своей жизни. Никогда ранее не пробегавший милю лучше 4:10,6, он всю дистанцию придерживался темпа, предложенного лидерами, и теперь, на последней прямой, с каждым шагом отвоевывал у Джима его преимущество. Он обошел сначала Одложила, затем Грелле и в последний момент поравнялся с Джимом. Судьи и хронометристы на финише объявили следующие результаты:

1. Джим Райан, Ист Хай Скул, Уичито 3:58,1

2. Джон Гаррисон, Лос-Анджелесский легкоатлетический клуб 3:58,1

3. Джим Грелле, легкоатлетический клуб Мультнома 3:58,2

4. Йозеф Одложил, Чехословакия 3:58,2

5. Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Северной Каролины 4:02,0

6. Джон Кэмиен, Эмпориа Стэйт 4:02,1

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 59,5; полмили-2:00,5; % мили - 3:01,9; 1 миля - 3:58,1.

«Я думал, что меня догнал Грелле. Когда я обошел его, то решил, что уже выиграл. Я не слышал, как меня догонял Гаррисон, и не видел его. Он приблизился невероятно быстро, потому что он - настоящий полумилевик. Если бы я знал это, то, наверное, мог бы выжать еще дополнительные усилия для рывка.

Это был хороший урок для меня. С того времени я стал чуточку осторожнее. Перед последними 10-12 ярдами я расслабился, потому что уже обошел Грелле. Я не думал ни о ком другом, так как мы с Грелле оторвались от остальных. Но расслабление на финише едва не стоило мне выигрыша».

Впервые в жизни Джим одержал победу в действительно крупном состязании. Он улучшил свой личный рекорд на две десятых секунды и в списке лучших бегунов всех времен передвинулся на двадцать второе место в мире и на девятое в Соединенных Штатах. И все же он едва не проиграл встречу и не смог пробежать так же хорошо, как в 1964 году. Его время на последнем круге было только 56,2, в то время как Гаррисон пробежал заключительную четверть за 55,4, Одложил - за 55,9 и Грелле - за 56,0.

Несколько сотен старшеклассников из Ист Хай прибыли в аэропорт приветствовать возвращение Джима из Модесто, однако самолет пришел раньше срока, и Джиму удалось уехать домой до прибытия встречающих. Такие демонстрации его смущали.

Его товарищей по школе это нисколько не обидело. В следующий же вечер состоялась церемония в связи с окончанием школы. Когда вызвали Джима и он вышел на сцену, чтобы получить свой аттестат, остальные выпускники поднялись со своих мест и устроили ему такую продолжительную овацию, что церемония на время прекратилась. Такие почести воздавались Джиму не только за одни спортивные достижения.

Сид Моор, директор школы Ист Хай, дал высокую оценку всей семье Райанов: «Они по-настоящему хорошие люди. Джим не мог не вырасти порядочным человеком. Я знал Джерри, когда тот учился в Исте. Главным предметом его специализации было черчение, и вот поэтому Джим перешел к нам. Джерри выбрал архитектуру и любил ее. Он был тоже очень хороший юноша и справлялся со своими делами тоже хорошо. Джерри был спокойным, организованным школьником. Джим пошел по этому пути и был тоже... организованным. Я знал, где можно найти Джима почти всегда. Я знал, что он рано встает по утрам и бегает. Знал в каком кафе он завтракает. Он был настолько хорошо организованным, что вы могли найти его почти в любое время дня, не заглядывая в расписание уроков».

3 июня 1965 года Джим, одетый в черный костюм, отправился в аэропорт Уичито. Мать провожала его, и ее сопровождали два оператора телевидения. Эдмистон и Кларксон летели вместе с Джимом. Целью поездки была комптонская миля в Лос-Анджелесе - те самые соревнования, на которых год назад Джим показал 3:59,0, но финишировал всего лишь восьмым. Теперь ему предстояло состязаться против обладателя мирового рекорда на милю и олимпийского чемпиона в беге на 800 и 1500 метров Питера Снелла.

В Денвере сделали остановку и два часа ожидали самолет. В ресторане Джим заказал огромную порцию клубничного пирога, стакан холодного чая и затем стакан горячего чая. Это был десерт.

«Не могу понять,- сказал Эдмистон,- как ты можешь столько есть». «У меня пустота в обеих ногах»,- ответил Джим.

В самолете, который шел в Лос-Анджелес, они некоторое время слушали стереофоническую музыку. Затем Джим достал блокнот и начал добросовестно записывать содержание последних тренировок. Он не обращал внимания на телевизионные передачи в самолете до тех пор, пока не стали показывать фильмы о соревнованиях Колизеум-Рилейз. Эту передачу они с Эдмистоном смотрели с большим интересом.

В международном аэропорту Лос-Анджелеса сдали багаж. Была уже полночь, когда они устроились в «Шератон Вест отеле». «Было бы лучше, если бы мы прилетели пораньше,- сказал Эдмистон.- Думаю, однако, что все будет хорошо, если мы как следует отдохнем».

В девять утра позавтракали, а после этого Джим снова спал. После полудня служащий отеля сообщил, что Джима больше, чем кого-либо из прибывших, хотят интервьюировать корреспонденты. Пришлось вместо отдыха направиться в номер Джека Мерфи, спортивного редактора «Сан-Диего Юнион», для интервью.

В воскресной колонке, подготовленной Мерфи, говорилось:

«Мальчик кажется скромным и неиспорченным. Мы беседовали, наверное, с полчаса в пятницу в отеле, и он выглядит как средний, энергичный юноша, не достигший еще 20 лет... и регулярно пробегающий милю из 4 минут. Он скромен без робости и отвечает на вопросы очень экономно, так, как и бежит, не допуская ничего лишнего».

Джим и Эдмистон легли отдыхать почти в семь. А соревнования должны были начаться через три часа. У себя в номере они планировали тактику предстоящего бега. Цель была одна: побить Снелла.

«Сидя на кровати, я говорил Джиму, что нам нужно делать,- рассказывает Эдмистон.- Затем Джим отвечал, что он думает на этот счет. Так мы вырабатывали план».

План заключался в том, чтобы оставаться рядом со Снеллом и не отпускать его, когда он начнет свой заключительный рывок на последних 220 ярдах.

Комптонская миля впервые проводилась на стадионе «Колизеум». Чуть позже восьми вечера Джим прошел в раздевалку.

Эдмистон занял место на пустой восточной трибуне стадиона, бывшего в 1932 году ареной Олимпийских игр. Когда Джим достал свою белую форму школы в Уичито, номер 114 оказался пришитым криво.

«Я и не пытался перешить его,- признавался Джим позднее.- У меня заняло полчаса пришить его в первый раз, настолько я нервничал».

Закончив процедуру одевания, Джим натянул на себя голубой разминочный костюм участника олимпийской команды - знак достоинства, которым не обладал ни один школьник. Несколько минут он разговаривал с бегунами на длинные дистанции Томом Родда и Невиллом Скоттом.

Когда он появился на стадионе и стал отыскивать Эдмистона, его сразу же окружила толпа мальчишек, желавших получить автограф. При встрече Джим сказал Эдмистону: «Я думал пройтись по дорожке, чтобы отыскать вас, но не хотел пройти перед народом как на параде».

Они заняли места на трибуна и смотрели соревнования, пока, наконец, Джиму не пришла пора разминаться.

«Ты знаешь, что делать?» - спросил Эдмистон. Джим слегка улыбнулся: «Да, знаю».

Разминаясь, Джим видал, как его друг и товарищ по команде на Олимпиаде Джордж Юнг выиграл стипль-чез. Позднее он вспоминал о своих переживаниях в это время: «Мне пришлось в один вечер участвовать в дву забегах - Джорджа и моем собственном».

В конце разминки Джим смотрел, как Рон Кларк устанавливал мировой рекорд в беге на 5000 метров. Фотограф из «Лайфа» попросил его остановиться и попозировать, и Джим согласился, хотя очень нервничал и томился перед стартом. Фотограф не имел права вмешиваться в этот момент, но Джим был воспитан так, чтобы считаться с людьми.

«Я попытался представить себя на его месте и тогда понял, почему фотография в этот момент была для него важна. Он, должно быть, имел основательные причины».

Рич Кларксон утверждает, что не знает случая, когда бы Джим потерял терпение. Отснявшись, Джим забыл о происшествии почти тут же и трусцой побежал к месту, где бегунов представляли публике.

На стадионе, рассчитанном почти на 100 000 зрителей, было всего только 12 000человек. Последний раз Джим выступал здесь на финальных отборочных соревнованиях к Олимпийским играм, но тогда дело было днем, а сейчас был вечер. В тот раз он отчаянно жаждал третьего места, а сейчас третье место принесло бы ему разочарование.

Ему снова нужно было бежать против Грелле и Вейзигера и плюс еще против Одложила, которого он побил в Модесто. Но львом был Питер Снелл. Мировой рекордсмен и олимпийский чемпион Снелл неизменно выигрывал милю в крупнейших соревнованиях у всех, кому приходилось с ним бороться. В этом забеге бежал еще один знаменитый спортсмен - Боб Шюль, чемпион олимпийских игр на 5000 метров.

«Перед стартом была большая неопределенность. Я планировал просто бежать и посмотреть, что из этого выйдет. Просто бежать, ориентируясь на то, что делают другие. Я замахивался на то, чтобы выиграть бег».

Стянув свой олимпийский костюм, Джим поспешил занять место на стартовой линии между Грелле и Одложилом по третьей дорожке. Снелл, напротив, вышел на старт одним из последних, спокойный и уверенный в себе. За несколько минут до этого он поздравлял Рона Кларка с установлением нового мирового рекорда на 5000 метров.

Джим оглядел Грелле и Питера Снелла, величайшего милевика в мире. Позднее он признавался: «Да, пожалуй, вы будете правы, если скажете, что я побаивался».

Прозвучал выстрел, и Джим занял место в хвосте забега, а в лидеры вышел Шюль. Он установил быстрый темп, пройдя первый круг за 58 секунд ровно. Джим бежал, держась за Снеллом и Грелле, бегунами, которых он хотел обыграть. Он показал на первом круге 58,8, и это был самый «быстрый» его круг на миле, но нужно было не отпускать Снелла. После полумили, которая была пройдена им за 1:59,8, Джим все еще оставался на пятом месте. Он пытался обойти Грелле, но не добился успеха и был вынужден бросить это дело на вираже.

Он достал и обошел Грелле на следующей прямой и, входя в поворот, бежал уже рядом с Шюлем. И снова ему приходилось бежать далеко от бровки, но он не хотел отставать от Снелла.

На третьем круге лидером стал Вейзигер, и три четверти мили были пройдены за 3:01,0. Все бежали, однако, тесной группой. Джим держался вплотную к Снеллу, и вместе они обошли Шюля. Теперь Джим бежал на третьемместе и отставал от лидера в начале последнего круга всего на 0,3 секунды. Весь первый вираж он оставался на этом месте, сторожа могучего олимпийца в его сплошь черной новозеландской форме.

На предпоследней прямой Джим приготовился к финишному спринту. Снелл всегда начинал свой рывок перед самым входом в последний вираж, и Джим хотел быть готовым принять вызов. Внезапно Снелл стал удаляться от Джима с такой быстротой, что он только изумился. Толпа заревела. Прежде чем событие дошло до сознания Джима, Снелл имел уже шесть ярдов форы, а за ним рвался Грелле. Справа к Джиму пробился Одложил, пытаясь обойти его.

Слишком поздно Джим, наконец, возвратился к жизни и начал свой спринт. Отбросив всякую осторожность, он увеличил скорость, стараясь закрыть брешь.

«Я не действовал по-настоящему энергично». Он увидел, что Снелл слегка сбавил темп на вираже и Грелле тотчас с ним сцепился. Джим оставался не менее чем в двух ярдах сзади Грелле и не мог сократить разрыв. Снелл снова начал спринтовать, но Грелле не отпускал его, а, напротив, доставал. Джим не отпускал Грелле на финишной прямой, но бежал все же больше чем на два ярда сзади, а темп настолько усилился, что достать Грелле было невозможно.

Джим вылетел на третью дорожку, чтобы никто не мог помешать ему, и бешено спринтовал, все еще надеясь на победу, но не мог ни дюйма отыграть у Грелле. Он понял, что бег проигран. «Я закрепостился. Почему - не могу понять. Мои бедра... Я просто не мог уже поднимать их. И когда я все-таки поднимал их, они тут же неимоверно быстро падали вниз».

Оба догоняли Снелла, и Грелле за 20 ярдов до ленточки поравнялся с ним. На стадионе начался визг. Но у Снелла в запасе было усилие, и он его сделал, оставив Грелле в двух дюймах позади.

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 58,8; полмили - 1:59,8; % мили - 3:01,3; 1 миля - 3:56,8.

Джим вышел из этого состязания с новым личным рекордом на милю и новыми рекордами для учащихся средних школ и возрастной группы 18 лет. Его результат был выше, чем рекорд Берлесона для группы девятнадцатилетних (3:58,6). В списке лучших бегунов мира за всю историю бега на милю он передвинулся с двадцать второго места на одиннадцатое, а в списке американских милевиков - с девятого на пятое. Но бег он проиграл. Грелле, которого он смог побить дважды, взял реванш и пробежал последний круг за 55 секунд против 55,5 секунды у Джима.

«Я отдаю себе отчет, что пробежал быстро, но на меня нашел какой-то столбняк. Когда Снелл сделал свой рывок в конце бега, я точно стоял на месте, на него глядя».

«Когда-нибудь он побьет все рекорды. У него самый большой потенциал, чем у кого-либо из известных мне бегунов»,- сказал Боб Шюль.

Кто-то спросил: «Даже больше, чем у Херба Эллиота?» «Ну, во всяком случае,- отвечал Шюль,- не меньший».

Мнение Снелла о Джиме было высказано в такой фоме: «Этот юнец для своих лет - чудо».

Снелл сказал так, чтобы похвалить Джима, однако его замечание можно было понять и по-другому: Джим еще не превратился в милевика мирового класса.

И это чувствовал сам Джим. Ему было только 18 лет и его не следовало равнять с Питером Снеллом, который установил к тому времени несколько мировых рекордов и выиграл три золотые медали на двух олимпийских играх.Джим видел в Снелле героя и был признателен Снеллу за его слова, не размышляя о том, звучали ли они как похвала или нет.

«Я был очень счастлив, потому что выложился как мог. Когда мне удается сделать дело как я могу, даже если я проиграл, я не чувствую себя обескураженным. Здесь я показал свое лучшее время, и придираться к себе было

Результаты

1. Питер Снелл, Новая Зеландия 3:56,4

2. Джим Грелле, легкоатлетический клуб Мультнома 3:56,4

3. Джим Райан, Ист Хай Скул, Уичито 3:56,8

4. Йозеф Одложил, Чехословакия 3:57,8

5. Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Северной Каролины 4:00,3

6. Боб Шюль, личный зачет 4:00,5

Немного побегав для заминки, Джим подошел к группе, где поздравляли Снелла. Он протянул руку, чтобы поздравить олимпийского чемпиона, но, видимо, Снелл не заметил его. Смущенный, Джим попытался пожать руку олимпийцу во второй раз - и опять неудачно. Тогда он отправился в раздевалку.

Он принял душ, переоделся и вышел на улицу. Снелл беседовал, окруженный толпой. Пять минут Джим ждал пока всего в нескольких футах от него великий бегун закончит беседовать и подписывать автографы. Наконец, когда Снелл освободился и Джим сказал ему «поздравляю», Снелл повторил ему комплимент и обменялся с ним рукопожатиями, но не остановился.

Обозреватели, хорошо знавшие Питера Снелла, были удивлены его поведением, потому что Снелл всегда был известен как человек, расположенный к другим. Позднее Снелл сказал: «Мне не нравится, когда человек, которому не исполнилось еще двадцати, развивается так быстро. Меня не восторгает, когда мальчишка бьет силу и опытность».

Тренеру Эдмистону, который терпеть не мог, чтобы Джим благоговел перед громкими именами, это было на руку.

«Джим,- сказал он спокойно.- Ты его сможешь побить».

Джим колебался, не зная, что сказать. Это было одно из таких мгновений в жизни, когда юноша вдруг мужает. Это - изумительные и неизбежные моменты юности. Как-то нехотя и не без печали, потому что Снелл был его кумиром, Джим ответил после продолжительного раздумья: «Да. Думаю, что смогу».

С этого события они начали разрабатывать план бега на соревновании ААЮ в Сан-Диего, которое должно было состояться через три недели. Джиму снова предстояло встретиться с Питером Снеллом. На банкете в честь окончания соревнований они съели по куску мяса и собрались в свой отель. «Я начал ускорение слишком поздно,- повторял Джим.- Я видел, как он уходит, но ведь было рано, и я оставался на месте. Если бы я пошел вместе с ним, было бы хорошо».

Они обсуждали и планировали уже новое соревнование, а Джим все еще не мог успокоиться: «Понимаете, если бы я только сдвинулся раньше... Что мне нужно было делать, так это обойти его, и тогда ему, возможно, пришлось бы бежать по внешней части дорожки».

Джиму преподнесли важный урок из того курса, что называется тактикой, и позднее он сумел извлечь из него пользу.

«Год назад,- говорил Джим, вспоминая о миле, которую он пробежал за 3:59,0,- я просто приехал оттуда. Теперь же я обеспокоен тем, что предстоит. Я понимаю, что произойдут большие события. Вы знаете, сегодня вечером я в первый раз в беге услышал, как шумит стадион».

«В первый раз?»

«Да, в первый раз... сегодня вечером».

Эдмистон сказал, что день после комптонской мили будет свободным от тренировок, но Джим поднялся в половине девятого, потихоньку надел тренировочный костюм и выскользнул из отеля, оставив Эдмистона досматривать сны. Через улицу он прошел в парк и там начал бегать.

В середине дня Эдмистон, Джим и Кларксон отправились на лодке в море ловить рыбу. Джиму такой случай представлялся раз в год, а рыба только клевала, но не попадалась. Кларксону удалось поймать рыбу. В белых рубашках, среди, наверное, еще трех дюжин таких же, как они, рыбаков они чувствовали себя обычными людьми, однако один человек спросил небрежно: «Откуда вы, ребята?»

«Канзас»,- сказал Эдмистон.

Один японец, сидевший в лодке поблизости, обернулся и сказал улыбаясь: «А, теперь я знаю. Это Джим Райан. Вчера вечером в Колизее он пробежал за 3:56,8».

В тот вечер Джим узнал много нового. Он понял, что может побить Снелла, и узнал еще, как это сделать. Немногие в толпе, пришедшей встречать его в аэропорт Уичито знали, насколько возмужал Джим за прошедшие четыре дня. Но Эдмистон знал.

«Это было самое большое состязание в его жизни»,- сказал он.

И Рич Кларксон, который уже стал узнавать Джима не только как фотограф, но и как его товарищ, понимал это тоже. Он задал Джиму такой вопрос: «Скажи, твоя последняя цель - стать величайшим милевиком мира, да?»

Джим смотрел в окно реактивного самолета. Он пережил уже все свои сомнения и страхи, и период подчеркнутого смирения для него закончился. Теперь он выразил происшедшую в нем перемену в словах: «Да. Думаю, что так это и есть».

Дома, в Уичито, начав с Джимом подготовку к встрече в Сан-Диего, Эдмистон провел его через одну из самых трудных в его жизни тренировок. Джим пробежал 20 по 440 ярдов за 59 секунд в среднем каждые. Последний отрезок он пробежал за 56 секунд. Глядя на секундомер, тренер и ученик не могли поверить своим глазам. И впервые у них возникла пока еще не выраженная мысль побить мировой рекорд.

Глава XII. Битва со Снеллом

19 июня Джим должен был выступать в Сакраменто, штат Калифорния, в наиболее крупных школьных соревнованиях Соединенных Штатов - Голден Вест Инвитэйшнл.

«Мы вернулись домой,- рассказывает Эдмистон,- и начали тренироваться к Голден Вест Инвитэйшнл, намереваясь завоевать там дубль. Нужно было отладить темп на две мили. Джим был немного обеспокоен тем, что не сможет хорошо пробежать дубль. В действительности он боялся проиграть один из видов программы. Наверное, в тренировках он бегал, сдерживая себя. Травма ноги ещеокончательно не прошла, но мы ежедневно принимали процедуры и перебинтовывали ногу. Единственным, однако, что способствовало бы здесь улучшению, был отдых. Перед школьными соревнованиями Джим все еще нервничал так же, как всегда».

Выступая в начале встречи с одной целью - победить, Джим показал на дистанции две мили 9:04,0 - абсолютно лучшее свое время и пришел первым. В конце состязаний он выступал на милю. Главным его соперником был Джим Олсон из Кирквуда, штат Миссури. Олсон имел четвертый результат за всю историю школьного бега на милю (4:06,5). Джим держался в основной группе до последнего круга. Затем он взял лидерство и пролетел четверть мили за 54 секунды. Он показал 4:04,3, и на финише разрыв между ним и Олсоном был более 20 ярдов.

В следующую субботу Джим выступал в открытых соревнованиях на три мили. Он экспромтом установил быстрый темп, чтобы помочь Майку Петтерсону «выбежать» из 14:04, но Петтерсон не выдержал темпа. Джим закончил бег первым, пробежав последние 440 ярдов за 62 секунды. В итоге - 13:54. Это был второй после рекордного результат в беге на три мили для школьников. В понедельник Джим провел напряженную тренировку, но во вторник и среду бегал единственно чтобы «не потерять острый пик готовности».

Предстоящие состязания ААЮ были для Джима по важности сравнимы лишь с финальными отборочными в тот славный день, когда он стал членом олимпийской команды.

По прибытии в Сан-Диего тренер Эдмистон заявил: «Мы приехали сюда по двум причинам: для того чтобы побить Снелла, во-первых, и чтобы побить мировой рекорд, во-вторых».

Джим, который вовсе не ставил перед собой таких целей, очень нервничал, особенно после того, как 9 июня француз Мишель Жази установил новый мировой рекорд на милю (3:53,6). Джим рассчитывал, что его возможности позволят ему показать 3:55,0.

Неделю назад, выступая в Ванкувере, Грелле установил новый рекорд США - 3:55,4. Снелл в том забеге пробежал плохо из-за расстройства желудка. После мили в Сан-Диего спортивный обозреватель Джек Мерфи писал: «Предсказывали, что Снелл побьет мировой рекорд и выиграет американский чемпионат на милю. Условия для этого казались идеальными. Снелл восстановил свою форму, и это соревнование было для него последним в турне по Соединенным Штатам. Его терзали два последовавших одно за другим поражения и потеря мирового рекорда, обладателем которого стал француз Мишель Жази, и подстегивало соперничество со стороны Грелле, Джима Райана и Вейзигера».

Забеги в пятницу были нетрудными. Все восемь спортсменов, вошедших в финал, показали результаты около 4:11. После финиша, к которому Райан и Снелл пришли оба с одним и тем же временем - 4:11,4, Снелл подошел к Джиму: «Неплохой бег, Джим. Как ты себе чувствуешь?» Если Снелл хотел этим указать на мгновенную усталость после быстрого финиша и посмеяться над Джимом, то он явно попал не по адресу: «Я чувствую себя великолепно,- отвечал Джим.- Последний круг мы вряд ли прошли лучше чем за 60 секунд». «Вот как?» - Снелл улыбнулся, но его улыбка выглядела немного усталой.

В воскресенье после полудня у себе в номере Джим с Эдмистоном уточняли планы.

Джим хорошо знал свои ошибки, допущенные в прошлом. Главные из них заключались в том, что, во-первых, входя в вираж на предпоследней прямой, он бежал далеко от бровки и, во-вторых, позволял другим обходить себя.

Бег далеко от бровки вынуждал его преодолевать большую дистанцию, чем миля, потому что отступить от бровки на фут, когда бежишь, по повороту - это значит пробежать лишние три фута. Он мог исправить эту ошибку, оставаясь сзади в начале дистанции, где главная цель - сохранить энергию. Когда же наступал момент выходить вперед, он мог бы делать это решительно, а не совершать обходные маневры.

Исправить вторую ошибку было труднее. Не так уж сложно для Джима бежать впереди других. Все, что для этого требовалось, заключалось в более быстром старте. Однако если бы он стартовал слишком быстро, он не был бы способен сохранить свой рывок на финише. Поэтому планировалось, что Джим займет нужное место в забеге за полтора круга до финиша. Уже оттуда перед началом предпоследней прямой он сможет легко выйти в лидеры. Они понимали, что 300 ярдов, которые нужно будет пробежать лидером, слишком длинны для спринта, поэтому было решено, что, взяв лидерство, Джим не начнет спринтовать до тех пор, пока его не захочет обойти Снелл.

«В Сан-Диего я уже не боялся Снелла так, как в Комптоне. После Комптона я думал, что смог бы побить его, потому что там разрыв был невелик. Он просто слишком быстро оторвался от меня».

В восемь часов вечера бегуны выстроились на стартовой линии внутри бетонной чаши стадиона в Сан-Диего. Джим в белых цветах Уичито занял место на пятой дорожке. Слева от него был Грелле; Снелл стартовал по третьей. Вторая дорожка досталась Одложилу, а у бровки стоял Вейзигер. Справа от Джима стартовал Джон Гаррисон, которого он обыграл еще в Модесто. Дэйв Фарлей из ВМС бежал по седьмой дорожке, а Гарри Маккола из ВВС - по восьмой.

«Начиная состязание, я знал, что старт будет очень быстрым из-за того, что собрался такой состав участников. Я был настроен победить. Я знал, что начало будет горячим, и это было мне на руку, так как ослабляло Снелла и позволяло надеяться, что его финишный рывок не будет столь мощным».

После фальстарта Джим медленно возвратился на прежнее место. «Как всегда перед крупными соревнованиями, я очень нервничаю. Однако сразу после выстрела я становлюсь уверенным в себе».

220 ярдов он закончил за 29,5 секунды и шел последним. Однако Грелле и Снелл были непосредственно перед ним. Вейзигер и Маккола попеременно лидировали в течение двух с половиной кругов и прошли первые 440 ярдов за 59,2, а полмили за 1:59,7. Джим пробежал первый круг за 59,7, обойдя Грелле и Снелла, но на втором они обошли его, и он закончил полмили за 2:00,5 на седьмом месте. Сзади него бежал лишь Гаррисон. Он получил травму при столкновении с Грелле и начал сдавать.

После второго круга наступила атмосфера ожидания событий, причем это касалось как участников, так и зрителей в равной мере. Все могло случиться и начаться в каждый момент. Джим, помня о том, чтобы завоевать выгодную позицию на третьем круге, подготовился для выполнения обходных маневров. Но тут внезапно, без какого-либо знака, Одложил вырвался с четвертого места в лидеры и сделал разрыв в пять ярдов. Стадион ожил. Забег быстро перестроился, и Джим занял третье место - позади Грелле.

«Я не думал, что Одложил удержится, поскольку он пошел в очень быстром темпе. Я знал, что весь год он быстро не бегал. Его выход, однако, был большим событием для меня, потому что именно с этого момента состязание и началось. Снелл был все еще сзади меня, а я не отпускал от себя Грелле».

Бегуны, следовавшие за Одложилом, начали сокращать разрыв, и когда остался последний круг, Грелле проигрывал лидеру только два ярда. Джим продолжал держать Грелле, а Снелл примостился к его плечу.

«Начиная последний круг, я чувствовал себя хорошо и думал, как бы поумнее провести тактическую игру. Однако я понимал, что когда сделаю большой рывок, мне придется продолжать его до конца, так как Снелл будет оставаться у меня за спиной».

Они вошли в поворот, и на середине его Джим почувствовал, что Одложил снижает темп. Теперь было самое время сделать рывок, потому что бегуны уже выходили на предпоследнюю прямую. Постепенно, не обнаруживая своих намерений, Джим пошел в сторону от бровки, чтобы не столкнуться с Грелле, и собрался для рывка. За 20 ярдов до выхода на прямую он начал спуртовать.

«За 330 ярдов до ленточки я поравнялся с Одложилом и обошел его настолько резко, насколько мог, не выкладываясь еще в полную силу и зная, что у меня осталось еще достаточно сил для хорошего финиша.

Публика на стадионе зашумела.

«Сразу я оказался впереди, и это пугало меня до смерти».

Позднее он объяснял, что «было немного страшно, поскольку планы часто расходятся с реальностью и составить план - это одно, а пунктуально выполнить его - другое».

Теперь толпа на трибунах разгорячилась. До этого момента она состояла из знатоков, более склонных критиковать, чем обнаруживать эмоции, наблюдая за ходом большого бега. Теперь по трибунам неслась сильная эмоциональная волна, и зрители вдруг стали отчаянно болеть за юного американца, бежавшего впереди олимпийского чемпиона. Они походили на Давида и Голиафа - стройный юноша выступал против мускулистого мужчины. Люди повскакали со своих мест, кричали так, что цементная чаша стадиона гудела. Однако Джим сохранял заметное хладнокровие. На предпоследней прямой «я начал прибавлять темп, но не старался оторваться». Входя в последний вираж, Джим увидел, как Грелле пытается обойти его справа. «Когда Грелле выдвинулся вперед, я заволновался, не зная, что делать».

Джим начал финальный бросок, оставив Грелле сзади.

«Вы понимаете, конечно, что когда бежишь по внутренней части дорожки, то имеешь преимущество. Вы бежите на пределе, и ваш соперник бежит на пределе, но у вас перед ним все же это маленькое преимущество».

Плечом к плечу они спринтовали 60 ярдов, а затем Грелле стал сдавать. Отбросив Грелле, Джим почувствовал облегчение, однако устал и не мог себе позволить сбавить темп. Оставалась еще угроза со стороны Снелла, и Джим должен был не отдать ему ни дюйма. Яростный рев трибун означал, что соревнование еще не закончено.

А Снелл приближался. Снелл, знаменитый финишный рывок которого был самым сильным в истории бега, Снелл, обыграть которого в крупных соревнованиях никому еще не удавалось, Снелл, названный лучшим спортсменом 1964 года за свою наводящую страх мощь, приближался.

Все трое бешено спринтовали, но теперь снова Грелле приближался к Джиму, а Снелл отвоевывал дюймы у обоих. Бежать оставалось еще целых 30 ярдов, а каждый мускул уже молил об отдыхе. Джим бежал так, что ему казалось - его легкие горят. И все же он нашел еще силы, чтобы не сбавить темпа. Греллебыл только в ярде сзади, а Снелл уже обходил Грелле. Пятнадцать тысяч человек кричали, поддерживая Джима. Всякое ослабление темпа, наподобие того что случилось в Модесто, когда Гаррисон едва не достал его, сыграло бы на руку Снеллу. Грелле был уже вне борьбы, но Снелл приближался дюйм за дюймом, стараясь все, что у него было, вложить в свой бег, чтобы достать выскочку, который осмеливался бросить вызов чемпиону.

«Ноги отяжелели, и я уже видел Снелла справа от себя. Но я сознавал, что веду бег и что он не может сейчас чувствовать себя намного лучше, чем я сам».

Джим использовал все до последнего, что в нем оставалось. Отступления быть не могло. Снелл был рядом и стремился побить его. Джим знал это, и он бы не примирился с мыслью о поражении. Ослабевшие ноги не могли двигаться быстрее, но его дух стотана заставлял не уступать ни дюйма. Если бы и случилась неудача, то уже, во всяком случае, не от недостатка отваги.

Джим подгонял себя к цели без жалости до тех пор, пока ленточка не коснулась его груди. Он победил. Победил Питера Снелла.

Это был хороший реванш за высокомерное отношение Снелла к Джиму после комптонской мили. Когда они перешли на трусцу, Снелл обнял Джима и поздравил его с победой.

С непосредственной откровенностью Джим признается: «Я был удовлетворен тем, что побил Снелла. Это было моим желанием, но я не думал всерьез, что оно исполнится еще в этот сезон».

Дж. Д. Эдмистон перепрыгнул через проволочную ограду и побежал, чтобы обнять Джима. Джим брел по дорожке, едва держась на ногах, слабый и истощенный, когда один из судей крикнул ему его время. Этот момент особенно запомнился Джиму. «В тот момент, когда т услышал свое время, я впервые понял, что однажды побью мировой рекорд».

Результаты

1. Джим Райан, Ист Хай Скул, Уичито 3:55,3

2. Питер Снелл, Новая Зеландия 3:55.4

3. Джим Грелле, легкоатлетический клуб Мультиомы 3:55,5

4. Йозеф Одложил, Чехословакия 3:57,7

5. Кэри Вейзигер, легкоатлетические клуб Северной Каролины 4:04,9

6. Гарри Маккола, ВВС, США 4:05,7

7. Дэйв Фарлей, ВМС, США 4:12,5

8. Джон Гаррисон, Лос-Анджелесский легкоатлетический клуб 4:22,3

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 59,7; 880 ярдов - 2:00,5; % мили - 3:01,4; 1 миля - 3:55,3.

Последний круг, который Джим прошел за 53,9, был самым быстрым в соревнованиях на милю. Снелл и Грелле показали соответственно 54,0 и 54,1. Существенным было то, что результат Снелла на последнем круге оказался вторым за всю историю бега на милю, а результат Грелле - третьим. Судя о быстроте, с которой Джимом был пройден последний круг, специалисты утверждали, что Джим может пробежать милю с более высоким результатом.

Результат Джима 3:55,3 стал новым рекордом США (прежний принадлежал Грелле) и поместил его в списке лучших бегунов мира на милю за всю историю бега на четвертое место. Впереди него были только Жази, Снелл и Эллиот.

Почти сразу же после финиша телерепортер подбежал к Джиму и потребовал интервью. Джим был слишком истощен. Он нуждался в заминочном беге, чтобы его не стошнило, но телерепортер был очень настойчив. Наконец Джим согласился, но предупредил: «Это, возможно, будет первая прямая передача интервью с больным».

Поздравления Джиму Райану шли отовсюду, но лучше всех поздравил его Питер Снелл, сказав: «Честно говоря, я не думал, что Райан может бежать так быстро. Мне казалось, что он способен лишь на 3:56,0 и что в этом соревновании победит Грелле, а я буду третьим после Райана».

Грелле также поздравил Джима, но именно Снелл сказал, что «в нем дух чемпиона». Он добавил также, что «в тактическом отношении Джим провел бег прекрасно». Наверху, в будке репортеров, один журналист записал следующее: «18-летний Джим Райан потряс спортивный мир тем, что нанес поражение великому Питеру Снеллу».

Другой спортивный обозреватель писал: «Снелл побил Грелле - того, кого он должен был побить, но не смог справиться с юнцом».

Когда Кэри Вейзигера спросили, считает ли он, что Джим будет новым великим американским бегуном на милю, тот ответил: «По-моему, он уже им стал».

«После бега,- сказал Джим,- все, пожалуй, чересчур хвалили меня. Некоторое время я был в возбуждении от этих похвал. Но я не был удивлен своим результатом».

Он и не должен был удивляться результату 3:55,3, потому, разумеется, что год назад в беге на 1500 метров показал результат, эквивалентный 3:56,0 в пересчете на милю.

Некоторые специалисты по бегу приняли это во внимание и поставили вопрос: будет ли прогресс Джима исчисляться несколькими десятыми в год? Но для самого Джима такого вопроса не существовало. Даже в те минуты, когда он покидал стадион, где выиграл величайшее состязание, он думал о будущем. Он решил побить мировой рекорд.

Глава XIII. Турне по Европе

Когда Тиммонс возвратился в Канзас, его спросили, внес ли успех в Сан- Диего изменения в характер Джима. «Да, кое-что изменилось,- ответил Тиммонс.- Прежде всего он очень сильно стремится уйти от внимания публики. Он до сих пор еще не знает, как с этим быть. Это его беспокоит. Из-за последних событий ему пришлось выступить несколько раз на собрании. Он отлично поработал. Чем крупнее становятся его успехи, тем он лучше к этому относится. Что же касается тайного эгоизма... ну, я не верю, что он когда-либо появится».

Вообще же говоря, Джим не любил выступать с речами.

Репортер из «Канзас-Сити Стар» взял у Джима интервью и написал о его жизни летом: «Каждый день перед завтраком он бегает трусцой пять или шесть миль, большей частью по трехмильной трассе от дома его родителей до Ист Хай, школы, которую он закончил этой весной. Затем он завтракает. Большей частью его завтрак - яйца и бекон. Когда мы беседовали о беге и о будущем, Райан одолевал сэндвич с ветчиной, поджаренные бобы, капустный салат и большой кусок клубничного пирога.

Ежедневно он в джинсах и спортивной рубашке ходил на работу в местный типографский цех. Его рабочий день продолжается 8 часов».

Два года назад, начиная свою беговую карьеру, Джим не успел даже побывать в Канзас-Сити, за 200 миль от его дома, и теперь его целью на лето была поездка за границу. Большинство американских спортсменов высшего класса летом приглашаются в зарубежное турне. Однако после победы Джима в состязаниях ААЮ никто не предложил ему какую-либо поездку.

«Мы должны были вернуться на дорожку, а для этого поговорить с Халлом, чтобы выяснить, какой будет следующий наш шаг»,- говорил Эдмистон.

Дональд Халл, глава ААЮ, сообщил им, что следующим выступлением Джима будут соревнования в Кингстоне, на Ямайке, в середине июля.

Во вторник Джим прибыл в Кингстон, и ему сказали, что его выступления состоятся в четверг и субботу.

«Я думал о том, как лучше выступить. Я должен был отплатить за свой номер в отеле».

В пятницу Джим выиграл милю, показав 4:04,3. Была жара и высокая влажность, однако больше всего беспокоил ушиб левой ступни. Несмотря на больную ногу, он в воскресенье снова вышел на старт. Он бежал 880 ярдов и выиграл их с результатом 1:50,5. Позднее, в тот же день, Джим выступил в соревновании на три мили.

«Примерно после двух миль у меня начались спазмы, не слишком сильные, но, однако, причинявшие беспокойство».

Он не мог выиграть у Билла Моргана, показавшего 13:54,6, но пробежал дистанцию вполне прилично - за 14:01,8.

Уже в Уичито Эдмистон спросил Джима, почему он выступал в трех состязаниях. «В чем дело? Не понимаю. Может быть, они позволили бы тебе выступать еще на 220 ярдах?»

«Эти 880 ярдов не были для меня хорошей тренировкой,- ответил Джим.- А я хотел поработать как следует».

Джим подстегивает себя весьма рьяно. В воскресенье, на Ямайке, он задал себе пробежку на 10 миль.

В понедельник утренняя тренировка Джима состояла из двух пробежек по 880 ярдов, десяти по 110, четырех по 220, десяти по 75, шести по 440, десяти по 180, десяти по 75, десяти по 120 и двух по 660 ярдов. После полудня он провел еще тренировку, работая главным образом над быстротой.

Спустя неделю после выступлений в Ямайке Джим еще больше повредил ступню. В это время американская команда проводила прикидочные соревнования в Уичито, готовясь к матчу с Советским Союзом. Уичито был выбран из-за особенного интереса жителей, который возбуждал Джим. Соревнования проходили в пятницу, и майор Уильям Д. Таррент провозгласил этот день днем Джима Райана из Уичито.

«Травма все больше давала себя знать,- рассказывал Эдмистон,- а местные газеты не переставали возвещать, что Джим собирается побить мировой рекорд. Травма никого не интересовала. Морально Джим не был готов к этим соревнованиям. Он знал, что если ногу растревожить, то вряд ли сможет поехать на матч в СССР».

«Я в тренировках постоянно прихрамывал, и из-за этого у меня разболелось колено. Это было настоящей напастью перед встречей. Я не бегал целую неделю перед соревнованиями в надежде, что боль пройдет, но она не проходила».

В среду Джиму сделали укол кортизона в колено, но это не избавило его от тяжелого поражения в соревновании. Он не смог пробежать милю лучше 4:10,4 и проиграл Моргану Гроту (4:02,2) и Джорджу Юнгу (4:02,5).

«Поражение очень огорчало меня потому, что я не смог показать себя перед зрителями-согражданами. Первую четверть мили я чувствовал себя неплохо, но когда на втором кругу темп бега подскочил, мне стало не по себе».

На следующее утро Джим беседовал с тренером национальной команды Брутусом Хамильтоном в номере отеля, где тот остановился. Джим сказалХамильтону, что не хотел бы участвовать в поездке, потому что может выступить плохо. Брутус Хамильтон ответил кратко: «Собирайся».

Этот матч в СССР был началом карьеры Джима как фотографа. Рич Кларксон, один из лучших спортивных фотокорреспондентов в стране, встречался к этому времени с Джимом несколько раз, приезжая к нему от «Спорт Иллюстрейтэд». «Когда мы выезжали вместе,- вспоминал Кларксон,- Джим спрашивал меня о моей работе. Мы стали близкими приятелями, и он стал проявлять интерес к фотографии. «Кэпитал джорнэл» дал Джиму во временное пользование камеру «Никон», а я дал ему два урока и десять рулонов цветной пленки перед его выездом в Киев на матч СССР - США».

«Перед поездкой в Россию я, по существу, не фотографировал»,- говорил Джим.

«Спустя шесть дней после матча,- продолжал Кларксон,- у нас появилась несколько сомнительная привилегия получить цветные пленки из Киева. Они не были сделаны мастерски, но были бы чертовски удачны для любого новичка в фотографии».

Два цветных снимка, сделанных Джимом, украсили первую спортивную страницу журнала в августе. Один из них изображал американскую команду на Красной площади в Москве. Шесть его черно-белых снимков были помещены в разделе спорта.

«Когда Джим отправился с нашим поручением в Киев,- сказал Кларксон,- это было непосредственно связано с областью его стремлений. Поручение же поставило нас перед необходимостью получить нужные указания от НКАА. Мы не могли ничего заплатить Джиму за его фоторассказ и потратили уйму времени и сил, чтобы не скомпрометировать его как любителя».

В Киеве, несмотря на больное колено, Джим оправдал веру в него, обыграв обоих советских бегунов на 1500 метров. Он показал неплохое время - 3:40,4, но уступил первое место Грелле (3:39,3).

«В Киеве я не был уверен в своем состоянии, потому что перед этим не тренировался три или четыре недели. Я был действительно озабочен вместе с Грелле тем, чтобы мы заняли первое и второе места. Нас это волновало, вы понимаете почему - из-за командных очков. Я беспокоился также насчет хорошего финиша, потому что он не удался во время встречи в Уичито. Мне хотелось выступить в России немного лучше. Я не знал, что можно ожидать в этом забеге. Когда за 300 ярдов до финиша Грелле вышел вперед, я не стал его преследовать».

Одним из руководителей команды США был тренер Джерри Линдгрена Трэйси Уолтерс. Вот что он сказал о Джиме:

«Кажется, ему свойственно очаровательное любопытство ко всему в жизни. Он больше чем простой наблюдатель и может задать тон в любом споре, будь тот на легкую или серьезную тему. Я вспоминаю случай в Киеве, когда несколько спортсменов собрались в кружок, обсуждая международные проблемы и трудности в общении, желая выразить друг другу дружеские чувства. Беседа касалась многих вопросов, и, наконец, Джим сказал: «Сознает ли каждый из нас, какую важную роль мы можем играть как послы? Как можно лучше рассказать о своей стране, чем выступая в таких странах, как Россия, и демонстрируя нашу теплоту и дружбу в состязаниях?» После этого сказать было нечего, потому что Джим попал в самую точку».

Уолтерс добавляет: «Я думаю, что наиболее живые воспоминания о Джиме - те, когда он быстро и остроумно вставлял свои замечания в нужный момент.

В этом матче Джим любезно согласился снять Джерри в беге на 10 000 метров, поскольку я был занят, сообщая время по кругам своим спортсменам. По ходу соревнования я случайно взглянул на Джима и увидел, как он лихо управляется с моей кинокамерой. Вскоре после того как двое советских бегунов оторвались от Джерри, я заметил, что он больше не снимает. После бега я спросил его, почему он не закончил съемку, на что Джим выразительно ответил: «Просто мне показалось, что вам будет и так довольно тяжело смотреть, как проигрывает Джерри, даже без того куска бега, который я не отснял».

Через неделю после матча с СССР американцы были уже в Варшаве, чтобы состязаться с командой Польши. Из-за травмы вышел из строя Грелле, а у поляков 1500 метров бежал Витольд Баран, занявший на Токийской олимпиаде шестое место. Темп бега был чрезвычайно низким до последнего круга, где Джим выиграл у Барана три ярда и показал 3:49,9.

Трэйси Уолтерс рассказывает еще об одном случае в Польше:

«Джим, Джерри Линдгрен, Ллойд Берсон и я решили, что не можем покинуть Польшу, не купив какую-нибудь изысканную вещь из граненого стекла, изготовлением которого Польша славится на весь мир. Как со мной часто бывает, моя энергия не сочетается со здравым смыслом в нужной пропорции, и в результате я купил красивую, но очень большую чашу для пунша. После усердного труда, за которым, казалось, прошла вечность, я убедился, что чаша не влезет в мой саквояж. Я посмотрел на Джима (он помогал мне в работе) и сказал: «Не знаю, что теперь делать, она никак не лезет». Джим с искрой в глазах заметил: «Дайте-ка я уроню ее пару раз. Уверен, что тогда у вас не будет никаких хлопот с упаковкой».

Последним соревнованием сезона для Джима было участие в матче США - ФРГ, состоявшемся 13 августа в Аугсбурге. Грелле выступал в паре с Джимом, а фаворитом у немцев была новая надежда - Бодо Тюммлер, имевший на 1500 метров результат 3:39,5. Оба американца обыграли Тюммлера на 30 ярдов, а первым был Райан - 3:41,6.

Из Западной Германии Джим привез часы с кукушкой и повесил их у себя в комнате. В первую же ночь никто в доме не спал. Мать Джима рассказывала, что Джим решил запереть дверь, из которой появлялась кукушка, но та все равно стучала головкой по двери.

Вернувшись домой, Джим взял отпуск и отправился рыбачить, и, прежде чем снова приступил к тренировкам, набрал в весе 16 фунтов. Он снова работал в типографской компании Уичито, выполняя все - от раздачи нарядов до получения негативов для офсетной печати. Последнее, впрочем, ему в дальнейшем пригодилось.

В сентябре 1966 года Райан поступил в Канзасский университет. Как чемпион и рекордсмен США на милю, он, разумеется, был самым известным студентом-первокурсником. Где бы он ни появлялся в Канзасе, люди узнавали его и требовали автограф.

Когда в университете начались занятия, один фоторепортер ходил вместе с Джимом в аудиторию в течение двух дней, и тогда обнаружился канзасец, который ничего не слышал о Джиме Райане. Это был один из преподавателей.

«Почему он все время тебя фотографирует? - недоумевал преподаватель.- Ты что, типичный первокурсник или что еще?»

Смущенный Джим спрашивал фотографа: «Что мне сказать?»

Спустя некоторое время после поступления в университет у Джима после бега иногда стали случаться приступы головокружения. Тиммонс был обеспокоен этим. Возможно, причиной головокружений было то, что Джим мотал головой во время бега, однако он постепенно освобождался от лишних движений. Врачи при университетском центре в Канзас-Сити сделали рентген головы и на снимках обнаружили какие-то ненормальности. Тотчас же Джиму было приказано прекратить беговые тренировки. Он был помещен в больницу, и невропатологи стали его обследовать. И тогда впервые он услышал леденящие слова «опухоль мозга».

Джим встревожился, как никогда в жизни. Это был совсем не тот страх, который появлялся, когда он нервничал перед состязанием с Питером Снеллом или перед «медведями», как называют тех, кто настигает выдохшихся бегунов. Это был страх, что мог возникнуть от сознания конца спортивной карьеры. Это был самый большой страх - страх перед смертью.

Во время невропатологических обследований Джиму сделали серию рентгеновских снимков головы. Один из рентгенологов сказал Джиму, что наступит облегчение, если он сможет спать. В таком состоянии сознания сон казался невозможным, но способность Джима собираться с духом была такова, что он заставил себя нормально спать. Доктора и рентгенологи были поражены.

Когда обследование закончилось, врачи выяснили, что головокружения у Джима были следствием нарушения костной структуры во внутреннем ухе.

«Когда-то в детстве,- объяснял Тиммонс,- он перенес какое-то заболевание, может быть, инфекционное. У него это было долгое время. Он просто привык с этим жить. Оперативное вмешательство не могло бы разрешить проблемы».

«У меня может быть головокружение и в процессе соревнования. Когда оно случается, я еще могу бежать, но при этом я совсем иначе воспринимаю то, что делаю. Я помню головокружения еще с того времени, когда был в средней школе.

Мы думали, это случалось от простуды, но не были в этом уверены. Тогда я не мог ничего поделать, потому что слабел и меня начинало тошнить. Когда же переходил на ходьбу, мои глаза начинали то вылезать вперед, то вваливаться внутрь»,- говорил Джим по поводу своей болезни.

Как первокурсник университета Джим выступил только в двух соревнованиях. В этот период из-за пребывания в больнице он пропустил две недели тренировок, а затем еще три - на этот раз из-за травмы ахиллова сухожилия. Он провел прикидки на время и несколько соревнований на дорожке. На три мили его результаты были 14:37,5; 14:22,0 и 14:06,4, а на две - 9:08,9 и 8:51,1.

Объем бега достиг 120 миль в неделю. Джиму нужно было являться на занятия в университет в 7:30, но перед этим он пробегал шесть миль, принимал душ, переодевался и завтракал. После полудня его тренировка длилась почти четыре часа, а потом надо было спешить на ужин, назначенный строго на 18:30, в столовую при общежитии. Никто, кроме стотана, не мог бы жить такой жизнью.

Джин Мак Клейн, теперь товарищ Джима по команде в Канзасе, смотрел на его труд с благоговением.

«Ей-богу, я не могу представить, как он может бежать так мощно в конце соревнования,- говорил Мак Клейн.- Я не верю, что это приобретено работой. Я считаю, это дано ему от природы. Никто не может бежать столь мощно».

В Уичито состоялись соревнования Федерации Среднего Запада. Джим приехал в свой родной город, чтобы выступить на дистанции шесть миль. Бегвыиграл Пэт Мак Мэхон из Ирландии, теперь первокурсник колледжа в Оклахоме. Он показал 29:56,4, а Джим - 30:29,4.

Через две недели, 25 ноября, в Уичито состоялись соревнования национальной федерации, и снова Джим проиграл. Впереди него финишировали три крупных бегуна на длинные дистанции. Результаты бега на шесть миль: 1. Джон Лоусен, Канзас - 28:50,8; 2. Оскар Моор, Южный Иллинойс - 29:25,0; 3. Дуг Браун, чемпион НКАА на 3 и 6 миль из Монтаны - 29:33,0; 4. Джим Райан - 30:05.0. Да, это была пора разочарований.

13 декабря Джим в паре с Джоном Лоусоном пробежал эстафету в 10 миль с рекордным временем - 41:10,8. В этой эстафете они передавали палочку один другому через каждые 440 ярдов. Каждый из них пробежал 20 по 440 ярдов, в среднем за 61,7 секунды каждые 440 ярдов. Разумеется, при этом они могли отдыхать тоже 61,7 секунды в среднем после каждой пробежки на 440 ярдов.

Лоуренс находится всего в 26 милях от Топека, поэтому Кларксон осенью, когда Джим был принят в Канзасский университет, зачислил его во внештатные сотрудники.

«Вместе с его тренером,- говорит Кларксон,- мы внимательно следили за тем, чтобы его работа была строго согласована с любительскими правилами. Мы платили ему столько же, сколько и другим внештатным сотрудникам-студентам. Он отвечал за футбольные обзоры, следил за оборудованием на играх и работал в фотолаборатории. В первую же игру он отснял шесть роликов пленки трудным для пользования 600-миллиметровым телефотообъективом. У Джима оказались лучшие снимки ключевых моментов игры, и с того времени ему вручили аппарат. Мы использовали его на этой работе и в остальную часть футбольного сезона, и, наверное, для каждого выпуска воскресной газеты на спортивной странице он давал что-либо по каждой игре. После игр Джим также работал в фотолаборатории. Он сделал снимки с баскетбольной игры, которая была первой его пробой.

Одной из черт, которые приобрел Джим в результате фоторепортерской работы, было сочувствие к работе фоторепортеров на легкоатлетических соревнованиях».

«Я понял, что у них настоящая работа, и я не хотел теперь делать ее для них слишком трудной».

Один из товарищей Джима по работе заметил: «Был прекрасный способ обходить уличные пробки. Мы оставляли автомобиль в миле от стадиона и, когда игра заканчивалась, передавали пленки Джиму. И спустя три минуты, пятьдесят пять и три десятых секунды...»

30 декабря Джим выступал насоревнованиях в Нью-Орлеане. Дорожка была сырой после дождя. Джиму предстояло пробежать 1500 метров. Он легко выиграл у Чарльза Кристмаса с результатом 3:42,7.

Близкое знакомство Джима с фотографией вызвало забавный инцидент, когда он стоял на пьедестале почета после этих соревнований. Рич Кларксон собирался сделать снимок, но нацелился из-за плохого освещения под слишком низким углом.

«Я думаю, тебе этого, Рич, делать не нужно,- провозгласил вдруг Джим сверху.- У тебя в аппарате объектив с большим углом зрения, и мои ноги выйдут начисто искаженными».

Глава XIV. «Идеальный бегун на выносливость»

Предстоял новый сезон выступлений. В Лос-Анджелес должен был прибыть Кипчого Кейно и Джим хотел помериться с ним силами. Однако у Джима не былонастоящего опыта бега в закрытых помещениях, и 8 января он включился в соревнования Сан-Франциско Экзаминер, те самые, в которых два года назад упал на старте.

Джим взял с собой в Сан-Франциско семь учебников и большую часть своего свободного времени занимался. Он был хорошо успевающим учеником в средней школе, но так же, как и большинство первокурсников, обнаружил, что курс колледжа более труден, и поэтому должен был максимально использовать свое и без того ограниченное время.

В беге в закрытом помещении быстрый старт может избавить вас от необходимости обгонять других участников, что всегда является трудным делом из-за коротких прямых и крутых виражей. Тиммонс включил ряд стартов в тренировочные планы недели, предшествующей соревнованиям в Сан-Франциско. Первое, с чем обратился Джим к Тиммонсу после состязаний, было: «Как прошел мой старт?» И они оба усмехнулись, глядя друг на друга.

Бег в Сан-Франциско был труден для Джима по ряду причин. Во-первых, чтобы хорошо пробежать в закрытом помещении, нужен опыт. Во-вторых, Джим простудился, и простуда расстроила его бег в большей мере, чем он ожидал. «Я кое-что сегодня узнал,- заявил Джим после бега.- Нельзя выступать с такой простудой. Удержаться от кашля во время бега почти невозможно».

Третьей трудностью были его соперники. На деревянной дорожке выстроились в один ряд с ним такие бегуны, как Боб Дэй, чемпион НКАА на милю, быстро входивший в форму, и два олимпийских финалиста из Великобритании. Алэн Симпсон, бывший на Олимпиаде четвертым, имел результаты, близкие к результатам Джима, а Джон Уэттон был спортсменом, который, казалось,

специально приспособился к закрытой дорожке, проиграв из 23 встреч на ней лишь одну.

Первую четверть мили лидировал Дэй. Он прошел ее за 58,2. Бег в закрытом помещении проходит в более медленном темпе из-за крутых виражей на маленькой дорожке, окружность которой обычно составляет 160 ярдов. По этой причине начало Дэя в 58,2 можно считать эквивалентным началу в 57,5 или даже быстрее на открытой дорожке. Дэй не смог поддерживать взятый темп, и Джим перехватил лидерство, затратив на полмили 1:59,9 и на % мили 3:01,8. Он сначала оторвался от своих соперников на 10 ярдов, но из-за простуды, а также из-за энергичного финишного рывка Уэттона победил лишь с разрывом менее чем в три ярда и показал результат 4:02,1.

Головокружения и простуда прошли. Джим с Тиммонсом радовались приобретенному опыту бега на закрытой дорожке. Джим сказал: «Доски не так уж плохи. Многие ребята говорили, что у меня после пробежки будут болеть ступни и колени, но этого не случилось. Конечно, не обошлось и без происшествий: кто-то сзади наступил мне на туфлю».

Уэттон сказал о Джиме так: «Он великий... и вместе с тем просто большой мальчик. Я думаю, он удержит свою форму до Олимпийских игр 1968 года».

О том, какая неприятность произошла после соревнований, рассказывает Тиммонс:

«После забега мы с Джимом и еще несколько человек вышли из отеля куда- нибудь поесть. Джим был очень голоден, потому что последний раз ел около 2 часов дня, а было уже за полночь. Пересекая Вэн Несс, широкую дорогу в восемь рядов, мы вдруг увидели как цвет светофора поменялся с зеленого на красный. Мы были уже на середине перекрестка и решили попытаться проскочить на противоположную сторону, но сделали глупость. Автомобиль, непосредственношедшим рядом, затормозил, а водитель приближающейся машины в следующем ряду не видел нас до тех пор, пока не очутился у нас перед носом. Он нажал сразу на тормоз, однако остановился не раньше, чем Джим очутился перед правым передним крылом его машины.

Можете себе представить наше состояние? К счастью Джим сумел ухватиться руками за край машины. В это время его ноги были в воздухе. Будь он на ярд ближе к противоположной стороне улицы, я думаю, была бы катастрофа. Переворачиваясь, он получил резкий удар по колену. К счастью, травма была не сильной; мы пересекли улицу и на той стороне поели».

В перерывах между семестрами Джим работал в фотолаборатории «Кэпитал джорнэл».

«В лабаратории,- говорит Кларксон,- несмотря на свой небольшой опыт, Джим превратился в хорошего печатника. Однажды вечером я дал ему задание сделать баскетбольные отпечатки. Негативы были сложными и требовали изворотливости. К большому удивлению фотографов, работавших в тот вечер, Джим получил настолько хорошие отпечатки, насколько это было возможно.

Я думаю,- продолжал Кларксон,- он обладает множеством талантов, и удивительная быстрота, с которой он может усваивать советы, указывает на его большие возможности. Джим запоминает основное быстрее, чем кто-либо, кого я видел. Он восприимчив и сообразителен, а это хорошие предпосылки для того, чтобы стать серьезным фотожурналистом».

В Лос-Анджелесе Джим из-за простуды не выступал, однако провел хорошую работу, выступив во встрече десяти команд студентов колледжей и университетов, состоявшейся в Лоуренсе 5 февраля. Он выиграл милю (4:04,5), полмили (1:53,2) и пробежал в эстафете 4 по 440 ярдов свой этап за 50,1.

По утрам Джима можно было видеть на пустынных улицах Лоуренса. Из-за мороза он бегал в перчатках и надевал куртку с капюшоном.

11 февраля он отправился на чемпионат Федерации, проводившийся на стадионе «Мэдисон-сквер гарден», в Нью-Йорке. Главным его противником был Джон Кэмиен, но Джим не стал на него ориентироваться. Первые 440 ярдов на 160-метровой дорожке стадиона он прошел за 58,6, а затем сбавил темп. Полмили были пройдены за 2:02,2, три четверти мили - за 3:05,5, а затем Джим почти спринтом пробежал последние 440 ярдов (56,1). Он выиграл у растерявшегося Кэмиена около 30 ярдов. Результат Джима 4:01,6 был его личным рекордом на дорожке в закрытом помещении.

Через неделю Джим возвратился в Нью-Йорк, чтобы принять участие в соревнованиях на милю, проводимых Нью-Йоркским спортивным клубом. Теперь его соперником был Джим Грелле. Не думая ни о результате, ни об остальной оппозиции, оба спортсмена следили только друг за другом. В процессе этой слежки они выпустили лидеров далеко вперед. Эд Дин, бегун не самого высокого класса, удивил всех, пройдя первые 440 ярдов за 59,2 и полмили за 1:59,6. В это время Джим и Грелле бежали в 40 ярдах сзади. Дин продолжал лидировать и, пройдя три четверти мили за 3:02,5, сохранил все тот же разрыв - 40 ярдов. Болельщики на трибунах недоуменно переглядывались. Им казалось, что Дин украдет победу у Грелле и Райана.

На девятом круге (бег проходил в «Мэдисон-сквер гарден» на 160-ярдовой дорожке) Райан сделал неожиданное ускорение и, обойдя Йозефа Одложила, переместился на второе место. Неожиданный маневр Джима отбросил Грелле на пять ярдов, и тот теперь отчаянно спринтовал. На этом круге Райан отыграл уДина 20 ярдов, а за полтора круга до финиша достал его. Грелле сократил разрыв, но у ленточки Джим был впереди на грудь. Оба показали 4:02,2.

«Я не знаю, почему отпустил Дина,- говорил Джим после бега.- Мне, конечно, не приходило в голову, что он придет к нам назад сам, но я все же следил за Грелле. Конечно, если бы впереди был Грелле, я бы бежал по-другому».

В Нью-Йорке Джиму представилась возможность посетить фотолабораторию журнала «Лайф». «Джим становился все более неравнодушным к фотожурналистике и начинал смотреть на это занятие как на карьеру,- говорил Кларксон.- Он проработал у нас внештатным сотрудником всю осень и зиму, несмотря на то что тренировочная программа, учеба и большая соревновательная нагрузка ограничивали его время.

С одной стороны, я пытался насколько возможно одобрить его деятельность в этом направлении, но с другой - у меня возникали сомнения, стоит ли направлять его на этом пути. Решение может примять только он сам, и ему самому предстоит взвешивать всевозможные «за» и «против».

На следующей неделе Джим выступил в Канзас-Сити в специальной миле во время чемпионата крупнейших университетов в закрытом помещении. Не имея конкуренции, он рассчитывал пробежать каждые 440 ярдов за 60 секунд. Он обнаружил отличное чувство темпа, показав на отрезках 440, 880 ярдов и три четверти мили соответственно 59,7; 2:01,3; 3:01,0. Последний круг он пробежал за 58,6, и в итоге его время составило 3:59,6. Лучше в Америке милю в закрытом помещении пробежали только Том О'Хара и Джим Битти; его же результат был мировым рекордом для мили в закрытом помещении, разбитой на 12 кругов.

Джим закончил зимний сезон без поражений. Он выиграл с результатом 4:00,5 милю в Лоуренсе, затем показал 4:03,3 и был первым в специальных соревнованиях НКАА в Детройте. Эта встреча проходила 12 марта. 19 марта в Манхэттэне, штат Канзас, он пробежал этап в одну милю за 4:02,2 в смешанной эстафете, затем, также в эстафете, показал великолепные 1:47,3 на полмили и наконец, в эстафете 4 по 440 ярдов прошел свой этап за 48,5.

Никакой другой бегун на средние дистанции не подвергался таким нагрузкам в один день.

Первым летним соревнованием Джима было выступление в Остине 2 апреля на милю. Зрители-техасцы надеялись, что будут показаны хорошие результаты, однако Джим жестко тренировался всю неделю перед соревнованием и не планировал пробежать дистанцию в высоком темпе. Он обыграл на последнем круге (54,7) Джона Кэмиена почти на 10 ярдов. В итоге - 4:03,9.

Один техасский газетчик набросился на Джима за то, что он пробежал в «бледном» темпе. Реакция Джима была такова: «Это меня не волнует, мне все равно. Пусть себе пишут всякую дрянь, если им это по душе. Дело в том, что от меня теперь склонны ожидать слишком многого. Ведь была первая миля сезона и хотели, чтобы я пробежал ее из 4 минут! Об этом абсолютно не могло быть и речи. Я читаю, что пишут в газетах, но обычно меня это не трогает».

В Лафайетте, штат Луизиана, Джим впервые в сезоне принял старт на две мили. Пробежав последний круг за 56,4, он побил Джона Лоусона, показав 8:47,4.

Через неделю, 16 апреля, у Джима был горячий денек в соревнованиях Эмпория-Рилейз. Он пробежал этап в эстафете 4 по 1 миле за 3:58,0, этап в % мили - за 3:07,2 и 440 ярдов в эстафете - за 47,9.

Незнакомые люди, обращавшиеся к Джиму между тренировками, соревнованиями и учебой, весьма досаждали ему. Каждый день он получал письма с требованиями выслать автограф, или фотографию, или еготренировочные планы. Иногда на рассвете его будили телефонные звонки. Звонили репортеры со всех побережий.

«Люди забывали о разнице во времени,- говорил Джим,- но во всяком случае я с ними разговаривал».

«Каждый день приносит что-нибудь новое,- говорил Тиммонс.- Кому-то нужно повидаться с Джимом, кому-то поговорить или взять у него фотографию. Мы благодарны за это внимание. Однако я опасаюсь, что иногда на плечи Джима ложится слишком большое бремя».

Но каков бы ни был нажим со стороны публики, Джим оставался по натуре добрым и общительным. Джин Мак Клейн говорит: «Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь распространялся о Джиме не в его пользу. Вы понимаете, что всегда в команде могут быть парни, о которых все говорят. Но вы никогда не услышите, чтобы кто-то сплетничал насчет Джима. И я также никогда не видел кого-либо, кто завидовал ему».

Со времени обучения на последнем году средней школы произошли большие перемены. В то время Джим был слишком робким и замкнутым. Теперь же он принимал участие в обычных развлечениях первокурсников.

«Он - наш человек»,- говорил Майк Петтерсон, один из двух спортсменов, которые помогли Джиму больше всего (вторым был Дайрол Берлесон). «Мы работаем очень напряженно на тренировках... и на соревнованиях»,- вспоминал, в свою очередь, Джим о Майке Петтерсоне.

Вместе с командой бегунов Джим живет в Оулин Темплин Холл. В общежитии Джим совсем обычный первокурсник. Он участвует в сражениях, где студенты обливают друг друга водой.

«Вы пустите в него лишь тоненькой струей воды,- смеется Мак Клейн,- а он в ответ выльет на вас ведро». Что ж, все, что Джим ни делает, он делает хорошо.

Петтерсон и Мак Клейн любят вспоминать о дне, когда студенты кидали друг друга в озеро Поттер Лэйк в университетском городке. Джим вместе с другими утащил Петтерсона с баскетбольной игры и бросил в воду.

Друзья Джима утверждают, что он интересуется девушками, как обычный человек, и Джим этого не отрицает. Однако большую часть времени по вечерам он работает над учебниками.

«То же самое делают и другие студенты,- говорил он.- Они учатся, как и я, но мне приходится вставать в половине шестого для тренировки, потому что в 7:30 надо уже быть в аудитории».

Весной 1966 года Джим познакомился с девушкой из Лоуренса по имени Кэти Фаррьер. Их фотографии помещались в журналах, и была даже просьба из французского журнала выслать фото, на котором они изображены вместе. Но и встречаясь с Кэти, Джим не пропускал ни тренировки, ни учебу.

«Я никогда не урезывал время от занятий, чтобы пораньше с ней увидеться. Вы знаете, существует мнение, что у того, кто бегает, не остается времени для свиданий. Весь вопрос, однако, в том, что вам трудно начать встречаться. Как только вы познакомились с девушкой и начали с ней встречаться, у вас остается гораздо больше свободного времени. Если у вас назначено свидание, вы до него занимаетесь усерднее, потому что знаете: вечер у вас будет занят. То, что не понимают многие, состоит в том, что очень трудно встречаться с девушкой с вашего же курса. Просто спросите других студентов, и вы узнаете, что они этого не делают. Мы с Кэти встречались один или два раза в неделю».

Перед соревнованиями Канзас-Рилейз Джим особенно волновался, потому что ему предстояло бежать на глазах у земляков, а они хотели, чтобы онпробежал хорошо. Тиммонс сократил тогда недельный объем тренировок почти вдвое, и Джим почувствовал себя отдохнувшим. «Джим уставал в беге, поэтому нам пришлось немного сократиться,- говорил Тиммонс.- Нам не хотелось бы видеть его сейчас не в форме».

В четверг Джим пробежал заключительный этап в одну милю за 3:59,0 в студенческой комбинированной эстафете, и благодаря этому результату его команда «Канзас-Фрош» установила рекорд страны для первокурсников (9:50,4). Последний круг на своем этапе Джим преодолел за 53,5.

В субботу Джиму предстояло выступать в Канзас-Рилейз, и, наблюдая эти соревнования в пятницу из ложи репортеров, он слегка беспокоился за исход своего предстоящего состязания. После полудня пошел дождь, и дорожка превратилась в кашу.

«Ну вот,- сказал Джим,- подумать только, теперь все труды напрасны».

Утром в субботу в комнату Джима в общежитии пришел его отец и развернул перед ним номер газеты «Уичито Бикен». Вверху спортивной страницы стояла шапка:

«Райан замахивается на мировой рекорд». Джим пришел в бешенство. «Джим проклинал все на свете»,- вспоминает его отец.

«Это было не оттого, что они тиснули статью с таким авансом,- говорил Джим.- Меня вывел из себя ее идиотизм».

В ночь с пятницы на субботу шел дождь, и рабочие прогревали и пропаривали дорожку, чтобы высушить ее для соревнований в субботу. Было сыро и облачно, однако прохладная погода нравилась Джиму. Он чувствовал, что хочет бежать.

Старый соперник Джима по средней школе Том Ергович специально для него установил темп, пройдя первые 440 ярдов за 57 секунд. Джим отставал от него на 0,6 секунды. Однако еще не кончился второй круг, а Ергович начал сдавать, поэтому за 30 ярдов до виража Джим вышел вперед. «Побей его, Джим!» - прокричал ему вслед Ергович.

Джим не разобрал слов, но понял их смысл. Его цель была установить новый американский рекорд. Ом закончил полмили за 1:58,7 и тотчас услышал рев трибун. Никогда еще за все свои выступления он не начинал так быстро.

Джим бежал в одиночестве. Джон Кэмиен был далеко позади. Три четверти мили Джим прошел за 3:00,7.

Теперь для мирового рекорда ему нужно быпо пробежать круг лишь чуточку лучше 54,0, но он контролировал свой темп сам и слегка сбавил на следующих 210 ярдах. На последних 220 ярдах Джим спринтовал и показал 26,0. Но, увы, последний круг был пройден только за 55,1.

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 57,4; полмили - 1:58,7; % мили - 3:00,7; 1 миля - 3:55,8.

Он упустил рекорд, но был столь счастлив, что с его лица долго не сходила улыбка. Он радовался тому, как легко прошел бег.

Рич Кларксон, фотографировавший Джима после бега вспоминает: «Я был просто изумлен; таким я его не видел ни до, ни после этого. Когда он проводил заминочный бег и расхаживал по дорожке, то все время улыбался, словно у него была какая-то счастливая тайна. Он старался не поднимать глаз, точно пытаясь погасить улыбку, но она появлялась в них снова и снова. В течение первых десяти минут после финиша, если не считать многочисленных «спасибо» тем, кто поздравлял его, единственными его словами были: «Я думаю, Рич, в этом году прорежутся неплохие результаты».

Позднее Джим проанализировал свой бег так: «В конце дистанции чувствовал себя хорошо, тяжести не было. Это указывало на то, что я могу бежать значительно быстрее. Темп был хороший. Впервые в тот раз я использовал задающего темп. Такой бег совсем не похож на состязание с Берлесоном и не напоминает обстановку, когда за тобой висит Грелле. Все шло как планировалось. Получилось просто замечательно. Я не мог желать лучшего темпа. Дорожка была хорошей, правда, в некоторых местах мягкой».

Бег Джима наблюдал Уэс Сэнти, бывший американский рекордсмен на милю. После этого он сказал: «Если бы можно было создать идеального бегуна на выносливость, он бы очень походил на Джима Райана. У Райана самые подходящие для милевика рост (185 см) и вес (72 кг), у него хорошая быстрота, огромное желание работать и самые мощные бедра из тех, какие мне когда-либо доводилось видеть у бегуна на выносливость».

Тиммонс заявил: «Как и всякий, я восторгаюсь большим успехом Джима на миле, но еще больше меня радует то, как показал себя Джим на последнем этапе в эстафете первокурсников 4 по 440 ярдов. Он пробежал его за 46,9 (!) и вывел свою команду на первое место.

Оба результата - выдающиеся, но я всегда с радостью вспоминаю о доброте Джима и его способности думать о других людях. В знак оценки помощи, которую оказал ему Том Ергович в установлении темпа в начале мили, Джим подарил ему свой приз - часы, полученные за победу в Канзас-Рилейз. А это был первый приз Джима в соревнованиях Канзасского университета. Я был так тронут его поступком, что, пожав ему руку, быстро повернулся и зашагал прочь, боясь, чтобы он не увидел ни моих слез, ни шаткой походки».

Результаты

1. Джим Райан, «Канзас-Фрош» 3:55,8

2. Джон Кэмиен, Нью-Йоркский легкоатлетический клуб 4:04,8

3. Джефф Даксбери, личный зачет 4:08,0

4. Робин Лингл, личный зачет 4:09,6

5. Ларри Вижорек, Айова 4:13,6

6. Том Ергович, Канзас сошел

Джим знал, что находится в великолепной форме, на пороге больших событий в беге, и он жаждал встретиться с ними.

Сжигая огромную энергию во время бега, Джим остро нуждался в углеводах и ел почти все. Иногда он съедал пирог за обедом, а вечером часто «нагружался пышками».

«Единственное, чего я избегал,- это есть пирог непосредственно перед соревнованиями».

Бегунам нужен также и достаточный сон: «Я люблю ложиться в восемь вечера, если есть возможность,- говорит Джим.- Если я не высыпаюсь ночью, то стараюсь поспать в течение дня между занятиями».

Это было счастливое время для Джима.

Глава XV. Новый рубеж

После напряженных соревнований Канзас-Рилейз следовало наверстать упущенное в тренировках за то время, пока Джим отдыхал, готовясь к ним. Вместо того чтобы готовиться к новой встрече на милю в соревнованиях Дрэйк-Рилейз, он включился в шестую тренировочную программу. Не отдохнув, он выступил в этих соревнованиях против Джона Кэмиена и в жесточайшей борьбе выиграл у него два фута, показав 4:05,6.

За две недели до следующего соревнования Тиммонс предложил Джиму новую неделю жесткой тренировки. В понедельник Джим пробежал 16 по 100 ярдов утром через 100 м трусцы. Вечером, приступив к тренировке, он размялся, пробежав на местности четыре мили, сделал гимнастику и восемь спринтерских пробежек. Затем после мили трусцы он выполнил ряд упражнений с пятидесятифунтовыми гантелями для рук и спины.

Большая часть его тренировок состояла из повторного бега в быстром темпе на коротких отрезках во все дни, исключая среду и конец недели. В разгар этих тренировок слышали, как Джим сказал: «Бег - это еще не все в жизни». Такое новое направление мыслей опасно для спортсмена, который собирается стать чемпионом. Тиммонс был озабочен этим. Он видел многих людей подававших надежды, которые бросили дело, не достигнув предела своих возможностей, и ему не хотелось, чтобы такая участь постигла и Джима. Как бывало в прошлом со многими парами тренер - спортсмен, между Тиммонсом и Джимом возникли небольшие разногласия. Тиммонс хотел довести организм Джима до совершенства в работе. Джим, однако, рассчитывал на то, чтобы выкроить время и на развлечения.

Никто из тех, кто знает их обоих, не может винить в этом ни Тиммонса, ни Джима. Такие разногласия в природе вещей. Один из членов команды Канзасского университета охарактеризовал Тиммонса следующим образом:

«Он явно заботится о парнях и если заставляет их работать, если пускает из нас кровь, то это же самое делает и с собой. Вы можете зайти в дом на стадионе в любой вечер в 11 часов и увидите, что в его кабинете свет не погашен».

Со вторника Тиммонс стал находить время для отдыха Джима, подготавливая его к состязаниям в Лос-Анджелесе в пятницу. Утром Джим прошел лишь пять миль в легком темпе. Вечером он размялся, пробежал 440 ярдов за 51,6 и затем провел заминочный бег. В среду были пройдены лишь две мили на

местности, а в четверг после двух миль трусцы Джим сделал несколько скоростных пробежек и закончил тренировку трусцой на 880 ярдов.

«Перед соревнованиями я часто так нервничаю, что спрашиваю себя: «Что мне здесь нужно?» Это действительно плохо, но сразу после стартового выстрела всем сомнениям приходит конец. Я просто стараюсь следить, что происходит на дорожке, и бегу так, как должен».

Но перед этими соревнованиями Джим был необычно спокоен.

«Херб Эллиот считал, что вы должны выработать в себе инстинкт убийцы,- говорит Джим.- Мне совсем не нравятся эти слова. Я хочу видеть в своих соперниках не жертв, а друзей и хочу, чтобы мы уважали друг друга. Я не собираюсь издеваться над кем-либо, я просто никогда не пойду на это. Дорожка - это место для состязаний, я не для убийств».

В том году соревнования Колизеум-Рилейз в Лос-Анджелесе и соревнования Западного побережья во Фресно приходились на один и тот же конец недели, и Джим ждал, чтобы узнать, в каких именно соревнованиях будут заявлены Грелле и Берлесон. Он хотел состязаться, но еще не знал, захотят лиБерлесон и Грелле того же. Во всяком случае, стало известно, что они будут участвовать в беге на две мили, где их соперниками были Кипчого Кейно из Кении, Боб Дэй, рекордсмен колледжей на эту дистанцию (8:35,4), и Трэйси Смит, молодой бегун с результатом 8:32,0.

«Хорошенькое дело! - говорил Тиммонс.- Мы планировали заявить Джима на милю, считая, что забег будет сильным. Теперь нам с Джимом пришлось толковать об участии в забеге на две мили. Первой реакцией Джима было разочарование, потому что он хотел бежать милю. Однако узнав, что несколько великих ммлевиков тоже собираются стартовать на две мили, он смягчился».

В сравнении с результатом Кейно на две мили (8:25,2) и еще более весомым его мировым рекордом на 3000 м (7:39,6) достижения Джима на этой дистанции были явно ниже, но Тиммонс хотел узнать, что будет, если Джим побежит две мили.

В самолете Джим говорил о победе. Это было необычным для него выражением уверенности. Перед началом соревнований он заявил: «Мне представляется, что забег распадется на две тесные группы по три человека. Настоящие двухмилевики будут лидировать, пытаясь навязать быстрый темп. Остальные - Грелле, Берлесом и я - будут следовать сзади, стараясь держаться достаточно близко к лидерам, чтобы обыграть их в спринте на последнем круге.

Насчет этих соревнований я думаю так: если они закончатся с результатом не лучшим, чем 8:40, то я могу выиграть их, потому что пробегал две мили за 8:47 и чувствовал себя при этом вполне прилично. Если темп будет более высок, чем на 8:40, то я буду просто преследовать лидеров и постараюсь показать лучший результат, на который способен. Я очень спокоен и приехал сюда просто для того, чтобы пробежать так, как могу».

Специалисты спорили о том, какой темп будет установлен. Одни говорили, что миля около 4:10 или несколько медленнее будет на руку милевикам, другие утверждали, что начало в 4:10 слишком быстрое.

Грелле спросили, что он сделает, если Кейно пробежит первую милю за 4 минуты. Грелле ответил просто: «Последую за ним».

Сразу со старта лидерство захватил Кейно в своем известном всем оранжевом бейсбольном козырьке. Первый круг он прошел за 61,6. Его темп был достаточно быстрый, чтобы подойти всем, и вместе с тем ничего еще не решал. Пятеро бегунов шли по пятам за Кейно, и последним среди них, как обычно, был Джим. 880 ярдов Кейно пробежал в этой компании за 2:05,1. Когда три четверти мили были пройдены за 3:09,0, один из знатоков начал бормотать: «Райан убьет

их. Райан убьет их». Но Кейно все еще не думал увеличивать темп. Миля была пройдена за 4:13,6, и график бега все еще не отставал от графика мирового рекорда француза Жази (8:22,6). «Бег проходил в хорошем, ровном темпе на всей дистанции, который был несколько медленнее того, к какому я привык. Скованности не было - я не обязан был выигрывать эту встречу. Самой большой ошибкой было, наверное, то, что я не настроил себя на острую борьбу. Первую милю мы прошли за 4:14, а я даже этого не заметил. Я решил держаться и просто посмотреть, что из этого выйдет. Я думал, что очень скоро «сяду».

После первой мили, выйдя на прямую, Кейно решил, что пора бежать чуточку быстрее, и сделал рывок, оторвавшись от группы на пять ярдов. Однако остальные не поддались панике и закончили пятый круг, не отпустив Кейно. Пять кругов были пройдены за 5:17,8. Бежавший на втором месте Дэй отставал от африканца лишь на четыре ярда. Джим следовал вплотную за Берлесоном, который, довольно редко выступая на две мили, однажды, однако, установил рекорд колледжей на этой дистанции. Трэйси Смит сдал и шел в восьми ярдах позади.

На шестом круге преследовавшая группа достала Кейно. Этот круг был пройден за 6:24,2. Грелле теперь не отпускал Кейно ни на дюйм, а Джим бежал рядом с ними.

«Я чуть было не вышел вперед за два круга, но решил, что лучше этого не делать. Я чувствовал себя хорошо, темп был быстрый и меня устраивал».

При входе в поворот Боб Дэй, бежавший за Джимом, вдруг застопорил бег и сошел с дорожки на траву. Он повредил сухожилие, и сезон для него кончился. Теперь состязались только четверо, хотя замыкавший бег Смит шел не далее чем в семи ярдах от Берлесона.

Шестой круг был самым медленным в соревновании. На седьмом Кейно увеличил темп, но все равно не смог оторваться от американцев. Они следовали за ним по пятам. При выходе из последнего поворота на седьмом круге почти одновременно произошли два события. Во-первых, сдал Берлесон и начал бежать, обнаруживая явные признаки утомления. Во-вторых, Кейно снял свой бейсбольный козырек и выбросил на поле. Это был характерный знак того, что он намерен спринтоватъ.

Джим, не отпускавший Кейно, увидел, как полетела шапочка, и подумал: «Черт возьми, если он может выдержать спринт отсюда до самого финиша, он выиграет. Серьезен ли этот маневр? Действительно ли он будет спринтовать без перерыва?»

Но Кейно вовсе и не собирался переходить на спринт. За круг до финиша Джим услышал, как выкрикнули промежуточный результат. «Я понял, что мы выбежим из 8:30».

Грелле, отлично проведший бег в 1962 году, когда помогал Джиму Битти установить мировой рекорд на две мили, держался вплотную за Кейно, а Джим шел рядом с ними. «На прямой, за 300 ярдов до финиша, я двинулся вперед. Тогда Кейно увеличил темп. Однако через 50 ярдов он сдал»,- вспоминает Джим. Стадион ожил и зашумел, призывая американцев к победе.

На середине последнего виража Джим в спурте обошел Кейно. Великий африканский бегун был явно побит.

«Я чувствовал себя все время хорошо до последних 200 ярдов. Там я чуточку ослаб»,- вспоминает Джим.

Грелле устремился за Джимом, и стал покрывать образовавшуюся брешь в два ярда. За 40 ярдов до финиша он отставал от Джима всего на два фута и продолжал сокращать разрыв. Два старых соперника снова включились в схватку не на жизнь, а на смерть.

«Я заволновался, когда меня настигли. Я мог видеть только тень своего противника». Джим повернул голову, увидел, что рядом с ним Грелле, и осознал угрозу. Он собрал все силы и стал спринтовать еще сильнее. Оба бегуна бежали легко и быстро, что редко бывает, когда соревнуются бегуны на выносливость. Джим не мог оторваться от Грелле, но и Грелле не мог больше ничего выиграть у Джима. Ленточку разорвал Джим. Грелле, закончив бег, пошел прочь от финиша, что-то бормоча.

Время Райана на отрезках (дается после каждого круга суммарное время): 62,7; 2:06,3; 3:10,2; 4:14,1; 5:18,8; 6:24,7; 7:28,8; 8:25,2.

На самом деле результат Джима был не 8:25,2, а 8:25,1, но на дистанциях свыше мили время дается с точностью не до одной, а до двух десятых секунды. По этой причине Грелле дали тот же результат, хотя он проиграл Райану два фута.Джим показал третий результат за всю историю бега на две мили, установил новый американский рекорд, не дотянув до мирового всего 2,4 секунды.

«Темп бега был недостаточно высок,- сказал Грелле.- Последний круг невозможно было бы пробежать за 56,4. Если бы это было не так, вы пробежали бы его за 59 или даже 60 секунд, если бы распределили свои силы равномерно по всей дистанции».

Это замечание говорило о том, что Джим мог бы побить мировой рекорд, будь темп бега быстрее. Кейно согласился с этим, сказав: «Райан - великий юнец. Он побьет мировой рекорд, если кто-нибудь его поддержит». Позднее Джим признался: «Я знал, что смогу пробежать хорошо две мили, но у меня не было уверенности, что это случится так скоро».

Поздравления сыпались на Джима со всех сторон. «Джим - самый лучший бегун на средние дистанции, которого знал мир до сих пор»,- сказал Боб Дэй.

«Это был необычный бег для Джима,- заметил Тиммонс.- Никто не ожидал, что он покажет исключительный результат. Я предупредил его только о необходимости расслабляться, держать контакт с остальными бегунами и показать хорошее время. А он установил американский рекорд и может теперь никогда не выступать в подобных соревнованиях на 2 мили. Болельщики будут ожидать от него мирового рекорда, если он выступит на этой дистанции в следующий раз».

Перед Джимом открылся новый рубеж. Позднее Тиммонс сказал: «Все это время я чувствовал, что Джим мог бы пробежать полмили. Я думаю, здесь бы он проявил себя лучше всего, потому что хорошо развил свою быстроту. После мили за 3:55,8 он пробежал 440 ярдов ни больше ни меньше как за 46,9. Поэтому я считаю, что он скорее милевик скоростного типа или милевик, который может иметь успех на 880 ярдов, чем милевик-стайер. И вот этот человек едет в Калифорнию, чтобы принять участие в соревнованиях, где самый слабый бегун на две мили имеет результат на 12 секунд лучше, чем его собственный. Он преследует своих соперников до последнего круга, затем раскрывается и бьет американский рекорд. А это всего второй в его жизни забег на две мили с сильной оппозицией.

Я сказал ему: «Джим, ты хочешь доказать, что я ничего не понимаю, не так ли?» Ему говорили, что его лучшие выступления - это выступления на милю. Так или иначе, но у меня нет возражений. Дело выглядит так, что он настраивается выступать на разных дистанциях. Это снимет с него значительную часть напряжения».

Результаты

1. Джим Райан, «Канзас-Фрош» 8:25,2

2. Джим Грелле, легкоатлетический клуб Мультномы 8:25,2

3. Кипчого Кейно, Кения 8:29,8

4. Трэйси Смит, Пасадена 8:37,4

5. Дайрол Берлесон, личный зачет 8:39,6

Глава XVI. «Это была настоящая взбучка»

Что нужно человеку для того, чтобы стать великим бегуном на выносливость? Нужен талант от природы и нужно знать, как использовать этот талант. Но более всего нужен дух, который подстегивает как кнут, вовлекая бегуна в необходимую тренировочную программу, словом... нужен дух стотана.

У Джима был талант от природы, а Тиммонс был источником знаний, но подстегивание... кнут... повторялись ежедневно, много раз за день, а ведь Джим был юношей, организм которого, как и всякий другой, любит покой и удовлетворение.

То, что в Джиме сочетались эти два противоречия, видно из замечания Рича Кпарксона: «Джим часто говорит о себе, что в нем присутствуют два человека. Один из них - это Джим-человек, другой - Джим-беговая машина. Он часто называет сам себя «Джим» и регулярно обращается к себе как к третьему лицу. Но всегда как бегун. Бывает, когда он, кажется, смотрит на Джима-бегуна так, как будто бы это был другой человек».

Такая настройка сознания, скорее, комбинация настроек, добавляемая к способности его, как стотана, стремиться к совершенству, есть ключ к пониманию того, почему к Джиму пришел успех. Многие спортсмены от природы наделены талантом, а у некоторых были знающие свое дело тренеры. То и другое вместе имели немногие, тем более если приплюсовать сюда еще способность тренироваться много и напряженно. Но ни у одного из бегунов не было этих слагаемых успеха в такой степени, как у Джима Райана.

Сам Джим с удивлением взирает на Джима-бегуна. Откуда взялись эти силы, двигающие его вперед? Почему они развились? Каким образом он стал чуточку крепче, чем всякий другой? В чем разница между ним и всяким другим?

«Я размышлял, пытаясь понять, какая тут разница,- говорит Джим.- Знаю, это звучит довольно странно, но мне кажется, что эту разницу может определять то, что я родом из Канзаса. Когда вы в наше зимнее утро потеете и этот пот замерзает на морозе, когда летом вы должны ждать, пока не стемнеет и не станет прохладнее и можно будет бегать, вот тогда, я думаю, вы преодолеваете те маленькие трудности, которых нигде в другом месте не найти. Многие стремятся на беговые дорожки в Калифорнию, но, думаю, вряд ли бы это пошло мне на пользу. Я не хочу, чтобы все было так легко».

К травмам Джим относится с той же стотанской позиции, как и к трудностям тренировки и бремени усталости. Бегуны всегда подвержены травмам. Многих из лучших бегунов в мире вынудили оставить дорожку главным образом травмы. И, разумеется, существует еще и такая вещь, как психосоматическое страдание.

«От напряжения твои колени болят, Джим. Из-за напряжения ты пытаешься оправдать себя, если не выполнишь свое дело хорошо». «Я не рассуждаю таким образом,- говорит Джим.- В прошлом, когда бы ни возникали у меня трудности, я не пытался что-либо говорить о них до тех пор, пока не убеждался, что нуждаюсь в лечении для их устранения!».

И это подтверждается. Только дважды Джим потерпел крупную неудачу. Один раз это было на олимпийских играх, когда он заболел гриппом. Второй раз - в Уичито, когда он проиграл встречу уже после того, как побил Питера Снелла. Тогда он выступал с больным коленом и поврежденной ступней.

Джимом-стотаном не управляют травмы. Его способность противостоять травмам не имеет прецедента даже у самых крупных бегунов на выносливость...

До очередного соревнования оставалось три недели, и Джим мог позволить себе не спеша восстановить силы после рекордного забега на две мили. В субботу он возвратился домой и целое воскресенье отдыхал, в понедельник провел напряженную тренировку.

Тренировка во вторник состояла из пяти серий 10 по 120 ярдов, причем между пробежками было всего 30 ярдов трусцы. В среду после полудня Джим пробежал 15 миль примерно за час и сорок минут. В четверг он преодолел в общей сложности 28 коротких отрезков; последние четыре вверх по ступеням трибун.

Люди все еще продолжают удивляться: «Каким парнем нужно быть, чтобы подвергать себя таким трудностям?»

Кларксон однажды писал о Джиме: «Райан - настолько необыкновенный человек, что один журналист сказал о нем, что он «слишком хорош, чтобы в это можно было поверить». Он всегда ухожен, опрятен. Он выделяется спокойной уверенностью, уравновешенностью и непостижимой скромностью. Он восприимчив и в то же время разборчив в людях, с которыми встречается. Во многих отношениях он - типичный юноша. Он играет (нагоняя этим страх на Тиммонса) в футбол и принимает участие в обычных студенческих дурачествах».

Но в своей тренировке Джим серьезен. Неважно, что происходит в остальное время, но время его тренировок - это время его совершенствования. Чтобы выдержать это ежедневно, день ото дня, требуется усилие духа - не столько, чтобы вынести тренировку, сколько чтобы найти в ней радость.

«Я смотрю в небо, на деревья, на цветы или просто на траву и чувствую себя лучше. Часто во время тренировки я думаю, как хорошо было бы оказаться дома, в постели».

Или он может думать о том, что он выполняет. Одно из осязаемых последствий тренировок Райана - огромное число приглашений на соревнования повсюду в мире. Организаторы таких соревнований почти ежедневно звонят ему издалека. Телевизионные передачи больших состязаний часто зависят от того, будет бежать Джим или нет.

Однажды какой-то репортер, желая раздразнить Джима, заметил ему, что он проходит мимо многих радостей, которые бывают у юношей его возраста.

«Многие ли из них,- спросил Джим,- побывали в Киеве?»

«Меня ругали за тренировку Джима,- признается Тиммонс,- однако нужно пробиться через барьер утомления. А это страдание. Как, например, игрок в бейсбол или даже толкатель ядра поймет, через какие мучения проходит Джим?»

Он продолжал напряженно тренироваться. Наступило 1 июня. Занятия в университете закончились, первый год обучения был завершен. В среднем у Джима была оценка «Б» с плюсом, а по трудному курсу математики ему поставили высшую - «А». (Оценки в США ставятся по шестибалльной системе, в которой высшей является «А».)

«Он не блестящий студент,- говорит Тиммонс,- но он всегда может получить хорошие оценки, потому что старается. Джим старается во всем, что бы он ни делал». В этом главная позиция Джима в отношении к жизни. Он выражает ее просто: «Если трудиться достаточно напряженно, можно достигнуть высокой цели».

Признание ценности напряженного труда и важности поставленной цели - это то, что, как надеется Тиммонс, каждый из его учеников сможет использовать в дальнейшей жизни.

Всякий раз выступая в комптонской миле, Джим улучшал свои личные рекорды. В первый раз он, еще юниором, показал на ней 3:59,0, а в следующем году - 3:56,8. И Джим снова надеялся пробежать на этих соревнованиях с личным рекордом. В действительности же его целью было побить мировой рекорд (3:53,6).Он надеялся, что в комптонской миле будут выступать все лучшие бегуны на выносливость.

К сожалению, забег был не особенно сильным. Среди его противников был лишь один «милевик из четырех минут» - Джим Грелле.

Джима раздражали авансы организаторов насчет нового мирового рекорда. Объявлялось даже время по кругам. Джорджа Юнга, американского чемпиона в стипль-чезе, включили в забег в качестве «зайца», и Джиму было неприятно видеть своего друга в неподходящей для него роли.

Состязания снова проводились на стадионе «Колизеум» в Лос-Анджелесе, но на трибунах из-за холодной погоды было лишь 10 тысяч зрителей.

Джим заметил своего товарища по команде Дэйва Мэнсфилда и подошел к нему: «Постереги одежду, пожалуйста, иначе мальчишки все растащат».

Джим сделал несколько разминочных ускорений и, услышав последний сигнал к старту на милю, возвратился к Мэнсфилду. Снимая с себя безрукавку, в которой он разминался, Джим сказал: «Подожди минутку, я сейчас вернусь».

Почти с восторгом Мэнсфилд вспоминает: «Перед стартом Райан был чертовски хладнокровен».

Джим был хладнокровен потому, что обладал неистощимой уверенностью. Он считал, что готов побить мировой рекорд. Правда, Тиммонса такое настроение несколько озадачивало.

«Занятия в университете были закончены, экзамены прошли, а для меня это большое дело. Прибавьте сюда интенсивную тренировку в течение предшествующей недели, нет, фактически в течение всего сезона перед этим стартом. Я действительно чувствовал себя способным на настоящий бег.

За четыре дня до приезда в Комптон я бегал отрезки по 220 ярдов. Кажется, как-то я пробежал 6 по 220 и в среднем показал 23,8. После этого пришло утомление, но оно не было чрезмерным. Этот результат на тренировке оказал на меня большое действие.

Миля в Комптоне была моим вторым крупным соревнованием в сезоне, и я был готов к ней. Я только что вернулся после соревнований на две мили и чувствовал себя на полном ходу.

Это было внутри меня, и я знал об этом. Какое-то необъяснимое чувство, что наступил подходящий момент.

Джим занял место у бровки, рядом встали Грелле и Юнг. Первые 440 ярдов он прошел за 59,9 и... «все пошло насмарку после первой четверти».

Джим не отдавал себе в этом отчета, потому что не смог услышать время после первого круга.

«Если бы я знал, с каким временем была пройдена первая четверть, я попытался бы прибавить».

На втором круге лидерство взял Юнг, и темп возрос. Джим следовал за лидером. После 660 ярдов он почувствовал тяжесть в ногах, хотя бегуны прошли этот отрезок только за 1:29,4. Два круга Джим пробежал за 1:58,5. Зрители начали волноваться, предвкушая хорошее время. Все еще думали, что между Джимом и Грелле развернется борьба; так казалось еще круг или около того.

К этому времени соревнование стало почти заурядным... к небольшому разочарованию как зрителей, так и самого Джима. Темп бега не соответствовал рекордному. До Джима дошло, что ему нужно начать действовать энергичнее, и на третьем круге он вырвался вперед и пошел своим темпом. Это было нечто новое, чего не могли не заметить. Когда же Джим, преследуемый англичанином Нейлом Дугганом и Джимом Грелле, прошел три четверти мили за 2:58,5, на трибунахначали кричать. При входе в вираж Грелле прибавил скорость и обошел Дуггана. Казалось, что развернется интересное соревнование между двумя американцами.

Но здесь Джим включился в борьбу по-настоящему.Грелле, бежавший сзади него, заканчивал одну из своих самых быстрых миль с великолепно пройденной последней четвертью - за 57,1, обеспечившей ему результат 3:56,0, но Джим просто убежал от него. Широкими маховыми шагами он пожирал дорожку в самом быстром финише, который когда-либо видели в миле.

«У меня иногда возникало то чувство полета, о котором говорит Снелл. У меня было такое чувство, когда я бежал действительно быстро и, как мне казалось, без всякого усилия. Так было в Комптоне. Я летел, а не бежал. На последних 150 ярдах, когда я выложил все резервы, я почти не чувствовал утомления. Бежать было невероятно легко».

Джим был на 17 ярдов впереди Грелле, заканчивавшего бег вторым, и стадион казался спокойнее, чем обычно, потом что большинство людей просто разинули рот от изумления. Такого финиша публика не видела со времен выступлений в Америке Питера Снелла в 1963 году, когда показывались менее высокие результаты.

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 59,9; 880 - 1:58,5; полмили - 2:58,5; 1 миля - 3:53,7.

Джим передвинулся в списке лучших милевиков всех времен с шестого на второе место, а до мирового рекорда не хватило всего одной десятой секунды. Последние 220 ярдов он пробежал за 26,4, а заключительные 120 - за 14,4. Никто никогда так быстро на милю не финишировал. Самым замечательным было то, что после бега Джим не чувствовал обычной тошноты.

«Я думал, что пробежал что-нибудь около 3:56. Когда я узнал свой результат, это было настоящей взбучкой для меня. Ну, хорошо, допустим, мне не хватило бы полсекунды, тогда еще ничего. Но бежать вплотную к мировому рекорду и не знать об этом!»

Когда Джима спросили, помешало ли ему то, что не был установлен достаточно быстрый темп, он ответил: «Я не нуждался в той психологической поддержке, какая бывает, когда идешь за кем-то. Дело в другом - у меня самого нет хорошего чувства темпа. Я вполне могу пролететь первую четверть за 54 секунды и ничего не сохранить на оставшуюся дистанцию. Со мной было так однажды в Нью-Йорке на закрытой дорожке. На последней четверти мне досталось».

Результаты

1. Джим Райан, «Канзас-Фрош» 3:53,7

2. Джим Грелле, легкоатлетический клуб Мультномы 3:56,0

3. Нейл Дугган, Хэнкок Юниор Колледж 3:59,1

4. Дэйв Бейли, Канада 4:01,5

5. Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Сан-Диего 4:02,4

6. Том Ван Рюден, Оклахома 4:06,8

7. Джон Линк, Южная Калифорния 4:06,8

8. Брюс Бесс, Южная Калифорния 4:09,6

9. Джордж Юнг, личный зачет 4:11,2

Кто-то спросил Джима, испытывает ли он разочарование, не дотянув так немного до мирового рекорда.

«Нет,- ответил он весело,- не очень. Я вполне доволен тем, как пробежал».

Отдохнув немного, Джим сказал: «Я чувствовал себя во время бега очень хорошо, чувствовал силу, и когда он был закончен, у меня не возникло даже слабости. Это наводит на мысль, что я смог бы пробежать значительно быстрее».

Эта же мысль появилась и у многих других. Одним из таких людей был обладатель мирового рекорда на милю Мишель Жази. Он сказал, что выступления Джима на Олимпийских играх не произвели на него впечатления, так же как и его проигрыш Грелле в матче СССР-США, который Жази смотрел по телевизору.

«Но с тех пор,- продолжал Жази,- читая о Джиме Райане, я понял, что он чрезвычайно талантлив. Конечно, он способен показать нечто большее, чем в комптонской миле. Отберет ли он у меня мировой рекорд? Должен. Я надеюсь, что он это сделает. Я искренне желаю этого».

Позднее, в личной беседе, Джим сказал: «Мне кажется, что я мог бы выбежать из 3:50».

Глава XVII. Сюрприз в Терре-Хот

Следующий уик-энд после комптонской мили предоставил возможность проверить идеи Тиммонса насчет того, что Джим может пробежать быстро 880 ярдов. Тиммонс всегда утверждал, что лучше всего Джим может проявить себя именно на этой дистанции. Джим, без сомнения, покажет здесь результат более высокого класса, чем на две мили.

Осенью 1965 года Джим сказал: «Мне кажется, что я пробегу две мили лучше, чем 880 ярдов, но ни ту, ни другую дистанции я не бегал достаточно часто».

В январе следующего года Тиммонс заявил: «Я считаю, что настоящие возможности скрыты в нем именно для 880 ярдов. Джим растет скорее за счет увеличения своей быстроты, чем выносливости. В прошлом году он пробежал последний этап в эстафете 4 по 880 ярдов за 1:47,7, несмотря на то, что ему передали эстафету с разрывом в 80 ярдов впереди и у него не было побудительного мотива выложиться до конца».

Никто не знал, что думать на этот счет, пока Джим не установил американский рекорд (8:25,2) на две мили. После этого большинство стало считать, что Джим больше подходит для двух миль, чем для 880 ярдов.

Но Тиммонс упорно оставался при своем мнении. Уверенность в скоростных качествах Джима он выразил следующим образом: «Я убежден, что Джим может регулярно пробегать 440 ярдов лучше 47 секунд, если его специально для этого готовить. Правда, он медленно уходит со старта, главным образом потому, что в это время плохо сохраняет равновесие. Быстрота Джима все время растет, и я считаю, что он может постоянно иметь на 440 ярдах результаты порядка 46,0. Ему нужна скорость, и я почти убежден, что из-за плохого старта Джиму придется потрудиться, чтобы «выбежать» на 100 ярдов из 10,4. Со своей выносливостью он, однако, будет опасным соперником для четырехсотметровиков в конце бега».

На соревнованиях легкоатлетической федерации США в Терре-Хот, штат Индиана, Тиммонс поставил перед Джимом задачу - пробежать 880 ярдов за 1.46,0. Это был результат, которого никто, за исключением Питера Снелла, мирового рекордсмена на эту дистанцию, не добился. А его мировой рекорд на 880 ярдов (1:45,1) казался недосягаемым.

Сам Джим считал, что пробежать 880 ярдов за 1:46,0 - задача для него непосильная. «Тимми настаивал на 1:46, а я - на 1:47 или 1:48». Теперь, вспоминая об этом, Джим смеется: «Единственным, что указывало на мои возможности, была прикидка на время на 880 ярдов. Я показал тогда 1:50,0».

В воскресенье Джим 45 минут бегал в Лос-Анджелесском парке, а в понедельник и вторник тренировался напряженно, с упором на скоростную работу. В среду вместо обычных 15 миль он пробежал только 10, а в четверг ограничился лишь разминкой.

Соревнования начались в пятницу, и Джим, выступая в квалификационном забеге, постарался сохранить силы. Он вышел в финал с результатом 1:51,0 (первый круг был пройден за 56,2), уступив первое место в своем забеге Тому ван Рюдену из Оклахомского университета (1:50,9).

«Это было очень близко к моему лучшему результату на полмили. Я почувствовал себя плохо после забега. Слабости не было, было просто утомление. Темп был слабый, и я не старался оживить его. Я не пытался бежать напряженно, потому что хотел сохранить силы для финала».

Усталость Джима после этого бега, вероятно, лучше, чем что-либо иное, доказывает его собственный тезис: «Бег - это главным образом психическая работа».

Финал должен был состояться менее чем через два часа после окончания забегов. Очевидно, мало кто верил, что случится что-нибудь необыкновенное, потому что на трибунах было всего 1000 зрителей. Помимо всего прочего, Джим выступал на 880 ярдов всего 12 раз, и самый лучший результат (он показал его в 1964 году в Сан-Диего) был равен 1:50,3.

Наступало время стартовать, а Джим и Тиммонс все еще не могли сговориться насчет того, на что следует нацеливаться. «Мы очень мало говорили между забегом и финалом,- вспоминал Джим,- но он все еще твердил, что я должен показать в финале 1:46,0. А я продолжал ему говорить: «Шеф, не хочу». Я не думал о таком результате, и это было вполне честно. Я был настолько уставшим, что боялся перед финалом вообще разминаться. Обычно перед стартом я разминаюсь час, а на этот раз разминка продолжалась только 15 минут».

Даже первый круг состязания не вызвал у зрителей никакого волнения.

«Перед стартом я чувствовал тяжесть. Было жарко, душно, а финал проводился в 4 часа дня, в самую жару».

Его задачей было пробежать первые 220 ярдов за 26 секунд, и он пробежал их за 26,2, держась на третьем месте. Джим рассчитывал пройти первый круг за 52 секунды ровно, однако лидер бега Том Тиллман из университета Охайо показал всего лишь 52,9. У Джима (он шел по-прежнему третьим) было время на четыре десятых хуже. Он отставал от графика более чем на секунду, и даже Тиммонс начал сомневаться в том, что будет установлен новый американский рекорд.

«Бежалось легко, но у меня не было ажиотажа или ощущения собственной силы. Начиная второй круг, я усилил темп бега. От этого мне лучше не стало, просто казалось, что надо занять более выгодную позицию. Я полагал, что, показав 53,3, прошел первую четверть достаточно быстро. Я думал, что после первого круга лидерство возьмет ван Рюден, поэтому стал наращивать темп. Я шел за ним по пятам, выбежав на третью дорожку. Я не мечтал о великолепном результате, но хотел выиграть финал для командного зачета. Я знал, что на следующий день мне предстоит здесь же бежать милю, и у меня не было желания слишком выкладываться. Перед финалом мой тактический план заключался в том, чтобы начать спринтовать примерно за 300 ярдов до ленточки».

На первом вираже второго круга Джим вплотную шел за ван Рюденом.

«Я опасался за свой финишный рывок... может быть, даже сомневался в победе». Однако когда бегуны вышли из виража на предпоследнюю прямую, Джим взорвался. «У меня появилось ощущение чудовищной силы. Вот теперь я действительно летел».

Обычно хороший милевик пробегает в 880-ярдовой дистанции последние 220 ярдов лучше, чем полумилевик, а Джим привык выступать на милю. Он вырвался вперед и просто убежал от остальных без всякой борьбы, хотя в этом соревновании его соперники показали результаты мирового класса. Некоторые из спортсменов установили тогда личные рекорды.

660 ярдов Джим прошел за 1:19,4. Теперь он отставал от графика всего на четыре десятых секунды. По этому графику последние 220 ярдов следовало пробежать за 27 секунд.

«За 300 ярдов до финиша, к моему удивлению, все стало складываться отлично. Я поражался и не понимал, что произошло. Я вышел вперед. Сзади меня была брешь в 10 ярдов. Трудно было этому поверить, ничего подобного раньше не было. Я не переставал оглядываться, потому что не мог поверить, что остальные так далеко. Почему-то на последних 220 ярдах я почувствовал себя великолепно. Что-то случилось. Должно быть, причиной этому была бесшумная дорожка. Я понял, что могу закончить бег с результатом 1:46,0, потому что далеко ушел от всех остальных. Перед входом в последний поворот я был примерно на 10 ярдов впереди. Когда я вышел из виража, разрыв достигал уже 20 ярдов. Я все еще не мог поверить своим глазам. Но через 50 ярдов все же почувствовал утомление».

На последних 220 ярдах Джим показал 25,5. Это было настолько фантастично, что даже Тиммонса привело в изумление.

Чик Вернер, руководитель федерации, подошел к Джиму и сказал: «Ты показал 1:44,9». Джим недоуменно посмотрел на него. «Да?! - воскликнул Джим.- А вы уверены, что ваш секундомер исправлен?»

Джим не дурачился: «Я не думал, что мое время сколько-нибудь близко к тому, что мне сообщили. Я не считаю себя полумилевиком».

«Когда я взглянул на свой секундомер,- говорил Тиммонс,- я подумал, что он неправильно ходит. Я тотчас обратился к Лу Хартцогу, тренеру из Южного Иллинойса. Его секундомер показывал точно такое же время - 1:44,9. Я никому не говорил об этом результате из-за того, что не хотел показаться смешным. Джим был молодцом, но он просто не мог показать такой результат менее чем через два часа после забега, где ему пришлось пробежать полмили за 1:51,0».

Результаты

1. Джим Райан, легкоатлетический клуб Джейхок 1:44,9

2. Том ван Рюден, Оклахома 1:47,9

3. Лоуэлл Поул, Канзас 1:48,0

4. Чарльз Кристмас, Эбилин Кристчен 1:48,4

5. Джон Тиллман, Охайо 1:49,4

6. Джон Денкелберг, личный зачет 1:50,8

Время Райана на отрезках: 220 ярдов - 26,2; 440 - 53,3; 660 - 1:19,4; 880 - 1:44,9.

Когда объявили эти результаты, Джим сказал: «Не могу этому поверить. Я не замахивался на мировой рекорд и думаю, что первый круг за 53,3 - плохое начало».

Это было всего лишь второе выступление Джима на битумной дорожке. В первый раз на такой дорожке он обыграл Питера Снелла, теперь же установил на ней мировой рекорд. «Все же гаревые дорожки мне нравятся больше»,- говорит он.

«Неправильно было бы считать Джима только милевиком,- замечает Тиммонс,- как, впрочем, и полумилевиком тоже. В 19 лет он еще слишком молод, чтобы точно решать, на какой дистанции выступать. Сам я не знаю наверняка, какой его лучший вид. Он лежит где-то между полумилей и двумя милями».

В Новой Зеландии Питер Снелл был ошеломлен, узнав, что его рекорд побит. Он немедленно телеграфировал Джиму: «Поздравляю с чудесным бегом. Это - настоящий сюрприз. Наилучшие пожелания на милю и 1500 метров».

«Теперь, когда Райан размотал эти полмили,- заметил Снелл,- у него на очереди стоят рекорды на 1500 метров и милю».

Об этом, конечно, думали и Джим с Тиммонсом, но как о деле неизвестного будущего.

В субботу Джиму нужно было выступать на миле. Ученики Тиммонса, который всего лишь год пробыл в должности главного тренера Канзасского университета, выиграли чемпионат федерации по кроссу и, кроме этого, завоевали первые места на соревнованиях крупнейших университетов в закрытом помещении. Теперь его команда, за которую мог выступать Джим, выигрывала первое место на соревнованиях федерации.

Организаторы соревнований и пресса хотели увидеть милю высокого класса, однако Райан не был заинтересован в том, чтобы предпринять попытку побить мировом рекорд. Тиммонс принял огонь на себя. К сожалению, немногие понимают, что является наилучшим для бегуна, и кажется, еще меньше тех, кто сознает, что бегун - это человек.

Джим вышел на старт с одной целью: победить.

«После бега на 880 ярдов я был утомлен. Но после мили на следующий день я был утомлен до крайности».

В этой миле лидер, Боб Деланей, установил быстрый темп, и Джим следовал ему. Первый круг за 57,5, полмили - за 1:58,6. После двух с половиной кругов Джим вышел вперед и перед последним кругом имел 3:02,8. Деланей в этот момент заметно сдал.

В первом забеге победителем был Рич Рома, показавший 4:03,6. Джиму для победы в общем зачете нужно было пробежать быстрее.

«Я не был уверен, что смогу сделать это. Я почувствовал сильную скованность. Это началось за круг до финиша, и я по-настоящему стал беспокоиться, доберусь ли до финиша вообще. В первый раз я был озабочен тем, смогу ли финишировать».

Зрителям казалось, что забег был выигран без труда, но Джим бежал на пределе. Последний круг он преодолел за 60 секунд и закончил милю за 4:02,8. Победа была за ним.

Джим крепко держался и еще двух правил, которые, как говорит Тиммонс, пригодятся в жизни позднее. Это - сотрудничество и дух участника команды. Измотанный тем, что было, Джим все же помог своей команде выиграть первое место в эстафете 4 по 440 ярдов. Свой этап он пробежал за 47,8.

Глава XVIII. Поразительный рывок

Чемпионат Американского атлетического союза должен был начаться через две недели. Джиму предстояло защищать свой титул чемпиона ААЮ. В течение десяти дней он работал с большей нагрузкой, чем обычно. Объем бега в первую неделю составил 105,5 мили.

В то время Тиммонс говорил: «Джим в этом году был в таком напряжении, что с беспокойством ожидает конца сезона. Мы с Джимом говорили об этом: он не пожелал выступать в турке за границей этим летом».

Тиммонс, еще не забывший огорчений от столкновений с прессой в Терре- Хот и учитывавший, что Джиму предстоят состязания в Нью-Йорке, выступил с пространным заявлением: «Пресса и организаторы соревнований рекламируют всякое выступление Джима как очевидную милю из 4 минут или же как попытку побить мировой рекорд. Когда этого не происходит, они воспринимают случившееся как личное оскорбление и начинают обвинять Джима. Но всякий знает, что спортсмен - неважно, в каком виде спорта,- не может показывать самый лучший результат в каждом своем выступлении. Нельзя не принимать во внимание тренировочный план атлета.

Мы с Джимом, проведя напряженную тренировку в течение недели и набегав от 80 до 120 миль, понимали, что Джим не готов к тому, чтобы выложиться. Если он в эту неделю пробежит лишь 40 миль и если будут другие факторы - скажем, психологического порядка,- он, возможно, может выступить отлично. В эту неделю, например, он работает с большей нагрузкой, чтобы подготовить себя к чемпионату ААЮ. Следующая же неделя будет посвящена доводке я соревнованиям.

Можно сожалеть, что так случилось, но юноша достиг такой ступени, что каждый организатор соревнований ждет от Джима лучшего результата именно в его соревнованиях. Если же Джим этого не делает, считают, что он выступил неудачно».

Но голова Джима была забита не только этой проблемой. На всех тренировках и во многих соревнованиях у него было мало соперников. Это беспокоило и Тиммонса, и в 1966 году он на тренировках начал помещать Других бегунов впереди Джима.

«Мне нужно лидировать,- говорит Джим,- и я сознаю это. Сначала я думал, что это будет трудно, но на самом деле оказалось, что это не так. Это то, что просто нужно делать, и я буду это делать».

Однако в ближайшем соревновании Джим не последовал этому намерению. Он приехал в Нью-Йорк главным образом для того, чтобы отстоять свой титул чемпиона ААЮ, а не установить рекорд. Однако в том же году, как говорит Тиммонс, они, планируя выступление в чемпионате ААЮ, думали о попытке установить в этих соревнованиях рекорд. Так или иначе, некоторые репортеры, возможно плохо информированные, считали это достоверным.

В противоположность этому убеждению Дон Фейр из «Портлэнд Орегониан» писал: «Райан - это человек, в котором можно найти все черты героя... Серьезный, спокойный, приятный юноша, который никогда не пойдет на авантюру. Он заслуживает рекордов, и они придут к нему своим путем. Если он и переменился с той поры, когда был первым школьником, пробежавшим милю быстрее чем за четыре минуты, то уверенности в себе. У Райана такая уверенность, но он не будет делать заявлений, что он где-то победит или пробежит в такое-то время».

В субботу Джим победил квалификационном забеге на милю, показав 4:06,4. Последние 220 ярдов он пробежал за 25,5. Влажность воздуха достигала 95 процентов., и это, конечно, повлияло на выступления бегунов. Попытка установить в воскресенье мировой рекорд была бы глупостью, заранее обреченной на неудача.

В финале Джим имел достаточно оснований беспокоиться о защите своего титула. За неделю до этого Грелле пробежал милю за 3:55,4, а Нейл Дугган в этом же соревновании был вторым, показав 3:56,1. Однако главную опасность представлял Дайрол Берлесон. «Берли» провел 1965 год в Швеции, но ранней весной этого года он пробежал милю за 3:57,3. Джим хорошо помнил, что ему еще ни разу не удалось побить Берлесона, участника двух олимпийских игр. И поскольку Джим позволил лидеру в этом финале установить крайне низкий темп, он должен был быть уверен в своем финишном рывке.

Рич Ромо был лидером и прошел первый круг за 63,8. Полмили были пройдены за 2:05,8. Джим следовал за лидером. Зрители, надежды которых на рекорд рассеялись, стали освистывать бегунов за слабый темп бега. На третьем круге Тим Дэниелсон, ставший только что вторым школьником, «вышедшим» на миле из 4 минут, пытался перехватить лидерство, но Джим поднял темп, чтобы оставаться впереди. С результатом 3:06,0 бегуны начали последний круг.

Несмотря на свое поражение на комптонской миле в 1965 году, Джим по- прежнему считал, что сможет удержать лидерство, когда начнется настоящая гонка. Следуя такой тактике, он побил Питера Снелла и, будучи лидером, чувствовал себя более уверенно.

Увидев рядом с собой Грелле, Джим увеличил скорость бега. Это было при входе в вираж. Теперь с ним могли состязаться лишь Грелле и Берлесон. Зрители начали подбадривать бегунов. На всем вираже и на предпоследней прямой Джим нагнетал темп бега, но Грелле и Берлесон стойко держались за ним.

И тут внезапно на трибунах увидели нечто поразительное. Джим оторвался от Грелле и Берлесона так, как будто бы они стояли на месте, а ведь эти спортсмены были быстрейшими «финишерами» в мире! Сразу же после броска он открыл шестиярдовую брешь. Так, бывало, поступал Питер Снелл.

Этот внезапный рывок был нововведением в беговой практике Джима. Его длинный спурт на последнем круге оказался одним из самых быстрых в мире, но никогда раньше он не применял быстрого ускорения, подобного ускорению взвивающейся ракеты.

Пролетев вираж, он увеличил разрыв до 13 ярдов. На последней прямой Берлесон обошел Грелле и немного отыграл у Джима. Однако к Джиму он так и не

приблизился.

Результаты

1. Джим Райан, легкоатлетический клуб Джейхок 3:58,6

2. Дайрол Берлесон, личный зачет 4:00,0

3. Джим Грелле, легкоатлетический клуб Мультномы 4:00,6

4. Джон Кэмиен, Нью-Йоркский легкоатлетический клуб 4:01,6

5. Нейл Дуттан, Пасадена 4:02,2

6. Тим Дэниелсон, легкоатлетический клуб Сан-Диего 4:03,3

7. Чарльз Кристмас, личный зачет 4:03,6

8. Ричард Ромо, личный зачет 4:05,0

Время Джима Райана на отрезках: 440 ярдов - 63,9; 880 - 2:05,8; % мили - 3:06,0; 1 миля - 3:58,6.

Впервые Джим обыграл Берлесона. Он был первым бегуном за последние более чем десять лет, которым успешно защитил свое звание чемпиона ААЮ на милю. И, кроме этого, он впервые показал нью-йоркцам милю из 4 минут на открытой дорожке. Спортивные обозреватели признали его самым выдающимся спортсменом этих соревнований.

Последний круг Джим пробежал за 52,6. В истории бега было только два случая, когда последний круг на миле проходился быстрее. Один раз это сделал Дан Верн из Швеции в 1961 году. Он пробежал последние 440 ярдов за 51,9 и показал тогда 3:58,9. Другой быстрый финиш (последний круг за 52,5) показал Берлесон на финальных отборочных соревнованиях в Нью-Йорке. Но тогда он бежал не милю, а только 1500 метров.

Перед тем как коснуться ленточки, Джим оглянулся. Позднее кто-то спросил его, для чего это ему было нужно.

Глава XIX. «Я готов!»

В понедельник, после убедительной победы на чемпионате ААЮ, Джим возвратился домой и начал готовиться к международным матчем с командами СССР и Польши. Во вторник, в Канзасе, температура воздуха была свыше 37°, и из-за этого тренировку пришлось сократить. В четверг Тиммонс перенес наиболее тяжелую часть работы на утро.

Длинный сезон был почти на исходе. Джим достиг замечательной формы в начале июня, но теперь чувствовал, что выдыхается. 9 июля в Санта-Монико, штат Калифорния, должны были проходить соревнования. Джим, однако, участвовать в них отказался.

«Я начинаю выдыхаться и не хочу провести еще один уикэнд в разъездах и состязаниях. У меня просто нет энтузиазма для этого».

Он все еще хотел установить мировой рекорд на милю, но в предстоящих международных матчах бегуны выступали не на милю, а на 1500 метров. Мировой рекорд Херба Эллиота 3:35,6 на эту дистанцию был более высоким достижением, чем существовавший мировой рекорд на милю. Целью Джима был рекорд на милю, но было трудно не терять эту перспективу в психологическом плане после долгого тяжелого сезона и еще в условиях наступившей жары.

«Я думал, что уже готов для хороших результатов, однако существовало одно маленькое препятствие. Мы работали напряженно по утрам, вместо того чтобы делать это после полудня. Это произошло из-за жары. Результаты совсем не были хорошими, поэтому психологически я был не на высоте. Я не мог втренировках пробегать отрезки по 440 ярдов лучше 60 секунд. А в начале лета я надеялся, что покажу хорошее время».

За две недели до матча СССР - США, назначенного на 23-24 июля в Лос- Анджелесе, было заявлено, что советские спортсмены отказываются от участия в матче, потому что Соединенные Штаты продолжают вести войну во Вьетнаме. (Решение об отказе советских спортсменов от участия в легкоатлетическом матче в США и в июльской встрече с американскими баскетболистами в Советском Союзе было принято 12 июле 1966 г. на общем собрании членов сборных команд СССР по легкой атлетика и баскетболу в связи с возобновлением варварских налетов американской авиации на территорию ДРВ. 13 июля это решение было утверждено всесоюзными федерациями легкой атлетики и баскетбола.)

Эту новость Джим услышал рано утром, когда ехал на работу в Топика. Он был разочарован и поделился своим чувством с Ричем Кларксоном. При этом Джим, однако, добавил: «Подумать только, мой отпуск теперь начнется на неделю раньше!»

В следующий вторник стало известно, что польские легкоатлеты тоже отказались от матча, который должен был состояться в Беркли неделей раньше. В

Сан-Франциско состоялось экстренное собрание, на котором было решено провести соревнования в Беркли, включив в них тех спортсменов, которые найдутся. Джим услышал об этом по радио, направляясь в своем автомобиле на работу. В этот день он вылетел в Сен-Луи, чтобы сфотографировать игроков бейсбольной команды «Ол-Стар». Поговорив с Кларксоном, Джим решил, что попытается побить мировой рекорд на милю на соревнованиях в Беркли. На следующий день у себя в кабинете Кларксон, в конце концов, дозвонился до Сэма Белла, легкоатлетического тренера Калифорнийского университете, который был организатором только что спланированных соревнований.

Прежде чем зашел разговор о просьбе Джим нить дистанцию 1500 метров на милю, Белл заявил: «Ее уже заменили на милю».

«Я готов,- сказал Джим.- Я хотел бы знать, будет ли мне оказана какая- нибудь поддержка. Мне хотелось бы пройти первые 880 ярдов за 1:56,0, если получится. Остальное меня не волнует». Джим также хотел знать по ходу время по кругам, чтобы судить о темпе своего бега.

Когда телефонный разговор закончился, на лице Джима сияла улыбка.

В среду, 13 июля, Джим начал сбавлять нагрузки, чтобы отдохнуть перед попыткой штурма мирового рекорда. «Я совершенно перестал работать». Для Джима «совершенно не работать» означало вот что: после обычной разминки он пробежал четыре раза по 150 ярдов, четыре по 120 и четыре по 100, перемежая их трусцой на такую же дистанцию. Между сериями же же был перерыв, заполненный бегом трусцой на 440 ярдов. Эту тренировку он провел утром, а вечером отдыхал. В четверг и в пятницу он только разминался, а в субботу пробежал кросс в три мили.

«Это дало мне передышку на три дня,- говорил Джим,- и очень помогло. Я почувствовал себя хорошо».

Сэм Белл обратился к Ричарду Ромо: «Райану нужна помощь». Ромо, намеревавшийся в этих соревнованиях впервые в своей жизни пробежать милю быстрее чем 4 минуты, согласился установить быстрый темп и обсудил этот вопрос с другим участником соревнований - Томом ван Рюденом.

В прошлом многие рекордные забеги включали спортсмена, который задавал нужный темп бега, и только в этом и состояла его цель в такихсоревнованиях. Теперь, согласно международным правилам, если в забеге появлялся такой спортсмен, то рекорд не фиксировался. Были люди, считавшие, что предстоящие соревнования организованы так, что темп для Джима будут делать остальные участники.

«Множество людей именно так и считало,- говорил Джим.- Однако ребята так не думали. Установление быстрого темпа было добровольным делом с их стороны, и они также хотели показать хорошие результаты. Ромо жаждал «выбежать» из 4 минут. Они хотели мне помочь, если бы это было им по силам. Ван Рюден согласился лидировать на первом круге, а Ромо на втором. Мы обсуждали - не очень долго - эти вопросы перед соревнованиями. Но ребята не хотели, чтобы их считали, как у нас говорят, «зайцами». Они были очень озабочены этим. Я сказал им: «Все, что вы сделаете, будет прекрасно, но только не ставьте под угрозу собственные интересы в этом соревновании».

Такого рода обсуждения перед соревнованиями между участниками - вещь обычная. Мишель Жази и Рон Кларк, например, договорились попеременно лидировать в забеге на две мили. В этом забеге Жази побил Кларка и установил новый мировой рекорд.

Рич Ромо объяснил свое участие в обсуждении так: «Мне хотелось, чтобы рекорд мира вернулся в Соединенные Штаты, а единственным парнем, кто мог это сделать был Джим Райан. Я поговорил с Джимом и сказал ему, что попытаюсь пробежать первую половину мили примерно за 1:57. Он сказал, что это будет здорово». И далее Ромо вскрывает собственные побуждения: «Я хотел разменять 4 минуты не менее сильно, чем Райан - побить мировой рекорд». Джим был очень доволен, что все так хорошо складывалось: «Все шло очень гладко. Я был спокоен, и никаких проблем не возникало. Пресса вела себя хорошо. Большое дело, что она не рекламировала возможный рекорд. О рекорде знали только я и Сэм Белл. Я не люблю выступать с заявлениями вроде «я собираюсь побить мировой рекорд». Вы выходите на дорожку и не бьете мировой рекорд, и вот тогда получается не очень хорошо. Правда, в этом случае билетов они могут продать гораздо больше».

Спортсмены испытывали трудности с переездом в Беркли из-за забастовки на аэролинии. Кларксон, опытный путешественник, нашел выход из положения. Компания начала свой путь на аэротакси от Топика до Канзас-Сити. Потом они полетели в Сан-Франциско, а оттуда на вертолете добрались до Окленда. Там Кларксон взял напрокат автомобиль, и Джим прибыл в Беркли в хорошем настроении.

Разместившись в Беркли, Джим вышел на бейсбольную площадку, чтобы немного побегать. Во время разминки у него взяли интервью два спортивных журналиста. Джим разговаривал с ними, описывая вокруг них круги.

Вечером Джим обедал вместе с Кларксоном и Джоном Лоусоном, своим товарищем по команде, наслаждаясь хорошей едой и приятной беседой. В субботу после завтрака он некоторое время лежал в постели. После: полудня Джим оделся и провел короткую разминку.

На церемонии открытия он маршировал вместе с Билли Миллсом, Джимом Грелле и Джорджем Юнгом. Он следил за выступлениями Грелле, Рича Ромо и Уэйда Белла, а когда бежал Лоусон, пошел на финиш с секундомером и выкрикивал ему время по кругам.

Во вторник у Джима заболело колено - такая же вещь с ним была прошлым летом перед соревнованиями в Уичито. «Какое-то воспаление коленного сухожилия, мне кажется».

Ему назначили УВЧ, на колено наложили специальную повязку и, кроме этого, дали лекарства для приема внутрь. Затем Джим вместе с Кларксоном и Лоусоном отправился в Сан-Франциско.

Наступила ночь перед соревнованиями. «Я спал очень хорошо. Мне было все равно. Я мог бы лечь в полночь, потому что весь следующий день собирался провести в постели».

За завтраком он съел кашу, яйцо, колбасу и выпил три стакана молока. Затем пошел облучать свое колено и сделал новую перевязку. После этого Джим пришел в номер и лег в постель.

Он поднялся в час дня и около часа занимался тем, что переписывал содержание последних тренировок в свой дневник, фотографировал Кларксона и отдыхал.

Джим был уверен во всем и боялся только, что подведет его колено. «За 15 минут до старта у меня не было никаких беспокойств, кроме забот о колене. С этим уже я ничего не мог поделать».

Позднее Лоусон говорил: «Видели ли вы его в тот день? Он возился со своим фотоаппаратом и дурачился так, как будто бы это был обычный для него день. Довелось ли вам видеть кого-либо в таком спокойном состоянии?»

Примерно в половине третьего Джим пошел на стадион и появился в ложе тренеров. Там ему дали растирку для колена. «Оно стало таким горячим, что боль исчезла».

Джим вышел на площадку для разминки. Две потертости на его правой ступне были перевязаны и не беспокоили.

«Был чудесный день. Ветра нет... дорожка великолепная. Я приехал на стадион за полтора часа до старта и просто смотрел на дорожку. Затем проверил шиповки, лег на траву и ничего не делал. Было так хорошо, что я чуть-чуть не заснул».

Он сделал упражнения на растягивание и расслабление, пробежал трусцой по площадке около мили, а потом выполнил обычные короткие спринтерские пробежки. Испытав в этих пробежках свое колено, он успокоился. «Оно горит, жжет, но скованности нет. Думаю, что все будет в порядке».

За 15 минут до старта он выбежал на стадион и сел на травяной скат у дорожки, чтобы надеть шиповки.

«Я знал, что мне предоставлен последний шанс. Я знал, что темп бега будет установлен таким, какой мне требовался. Я собирался показать 3:52,0. Мы планировали пробежать дистанцию в ровном темпе, чтобы ни случилось, - каждый круг примерно за 58 секунд».

Перед самым стартом к Джиму подошел Грелле, не выступавший из-за травмы, и сказал «Почему бы тебе не выйти вперед, Джим, и пробежать первые полмили побыстрее, чем обычно, а тогда уже выкладывать все, что останется? Ведь ты всегда первую половину мили проходил медленно и сжигаешь себя в конце».

«Я немного нервничал,- говорит Джим,- но в гораздо меньшей степени, чем это было раньше. Думаю, что я был очень уверен в себе. Но не могу сказать, откуда была такая уверенность. Возможно, я чувствовал себя хорошо из-за результатов на предшествующих состязаниях. Но практика выступлений у меня была все же очень небольшой».

Фундамент, на котором строилась уверенность Джима себе, был заложен после рекордного бега на две мили в «Колизеуме». «Я пробежал довольно быстро, и это доказывало, что я в хорошей форме и что моя выносливость была приличной. После этого я выступал на полмили в Терре-Хот и пробежал ее быстро. Поэтому я полагал, что между хорошими двумя милями и хорошей полумилей должна быть и хорошая миля. Я думаю, это размышление и делало меня столь уверенным».

Подошло время начинать соревнование. Джим стянул голубую куртку с буквами 115А на ней и встал на стартовую линию. Рядом с ним заняли места еще пятеро бегунов. Это были Том ван Рюден из Оклахомского университета, Рич Ромо из Техаса, занявшие соответственно второе и третье места на миле в чемпионате НКАА. Кроме них участвовали Уэйд Белл из Орегона, милевик с результатом из 4 минут, и Пэт Трэйнер, чемпион США в стипль-чезе. И, наконец, был старый соперник Джима - Кэрри Вейзигер.

Температура воздуха была около 24°. Ветра почти не было. Дорожка была упругой и быстрой. Все было готово для того, чтобы мировой рекорд пал.

Глава XX. Триумф в Беркли

Прозвучал выстрел, Джим вынес ногу вперед, перенес на нее свой вес и стал набирать скорость. Его начало не было быстрым, и он мог видеть, как Ван Рюден взял лидерство на вираже. Ромо также вышел вперед, и в молчании стадиона Джим слышал, как за его спиной работали трое остальных бегунов.

На прямую бегуны вышли тесной группой. Джим оставался на третьем месте, держась за Ромо вплотную, и старался как можно меньше расходовать энергии. 220 ярдов он пробежал за 29,3 - не так уж плохо, если принять во внимание, что он начинал бег с высокого старта. Если такой темп удержится, он должен пробежать первый круг что-нибудь около 58 секунд. По крайней мере, лидеры бежали не так уж медленно.

Однако Джим, забыв о том, что он стартовал не с колодок, подумал: «Ну вот, снова Комптон». Первые 220 ярдов за 29,3 - это в точности соответствовало тому, что было в комптонской миле, а тогда Джиму до мирового рекорда не хватило лишь одной десятой секунды.

На втором вираже темп бега слегка снизился, и Джим заволновался. Но теперь в дело включился Ромо. Он обошел ван Рюдена и первый круг закончил лидером. Через громкоговоритель над стадионом раздался голос Дуэйна Эспера, комментировавшего состязание, и трибуны слегка зашумели, выражая свое волнение.

Первый круг был пройден за 57,7. Это означало, что рекорд может быть побит. Джим удивился, услышав результат. Он чувствовал, что бежит в темпе 59 секунд или больше. Его несло по дорожке, и когда Ромо увеличил темп, он тотчас последовал за ним.

«На первом круге я хотел держаться вплотную к лидерам, чтобы меня не могли затереть позднее, как это часто со мной бывало».

На вираже ван Рюден стал отставать, и Джим быстро переместился на второе место. Его, в свою очередь, преследовал Белл.

«Начиная вторую четверть, Ромо изрядно повысил темп. Я заметно почувствовал эту перемену».

На 660-ярдовой отметке бегунам объявили промежуточный результат - 1:25,8. Третьи 220 ярдов Джим прошел за 28 секунд. Этот темп подходил для мили за 3:44,0. Слишком быстро!

«После 600 ярдов со мной случилось то же, что и в Комптоне. Я почувствовал какую-то тяжесть. Это не было усталостью, это была тяжесть в ногах. Я не мог понять, начал ли я уже уставать или нет».

Темп бега снизился. Теперь не прямой, завершающей второй круг, вперед вышел Белл. «Я был полон решимости оставаться с ним, пока смогу. Это был единственный шанс для меня»,- говорил Белл,

Преследуя Белла, Джим обошел Ромо. «Когда я увидел его впереди,- вспоминал Ромо,- понял, что он на верном пути. Он бежал впечатляюще сильно. Он бежал, как буйвол. И в то же время легко. Я понимал, что он своего добьется. Это было его высшее усилие».

Когда объявили промежуточный результат на полмили стадион загрохотал от волнения. 1:55,51 Джим определенно шел на мировой рекорд. Возбуждение 15 тысяч зрителей стало нарастать. Изумленный объявленным результатом, Джим вдруг почувствовал, что тяжести в ногах больше нет.

«Я снова воспрянул духом. Я не думал, что полмили будут пройдены так быстро. Это были приличные полмили. Я видел, как шел Белл. Он шел быстро, хорошо. Я не знал, что и думать. Наконец я решил оставаться с ним до тех пор, пока он не начнет сдавать».

Джим был взволнован и предчувствовал возможность установления рекорда. Но темп бега угрожающе падал. Еще полкруга в таком же темпе - и рекорда ему не видать. Как только поворот кончился, Джим обошел Белла и взял лидерство на себя. «Черт возьми,- подумал Белл в это мгновение,- у него необычно сильный рывок!»

«Перехватив лидерство у Белла, я почувствовал себя прекрасно. Это меня, в сущности, как-то взбодрило».

Джим повернул голову влево, затем вправо - его соперники были далеко позади. «Ребята быстро сдавали. Это меня здорово удивило. Я еще чувствовал себе хорошо и концентрировался на мысли, чтобы... финишировать».

Он был предоставлен только самому себе, а к этому Джим в соревнованиях не привык. Не привык бежать впереди так рано в крупных соревнованиях. Сможет ли он заставить себя бежать быстрее, чем это требуется только для заурядной победы? Значительно быстрее?

Несколько мгновений колебания - и вопрос остался неразрешенным. Более придирчивые зрители перестали кричать, переключив внимание на высокого бегуна в голубом. И вдруг почти сразу Джим принял решение. Он двинулся вперед, все более ускоряя свой бег. Со всех сторон неслись крики ободрения: «Давай, Джим?»

Со своим ускорением он прошел два с половиной круга за 2:25,6. Пятые 220 ярдов были преодолены за 30,3. Несмотря на быстрое решение пробиваться вперед в одиночестве и волнующий рывок, во время которого на 60-ярдовом отрезке Джим оторвался от следующего за ним бегуна на семь ярдов, рекордный результат, которого он добивался, был все еще под сомнением.

Джим был осторожен, чтобы не бежать слишком быстро за полтора круга до финиша, однако на последнем вираже третьего круга он удерживал быстрый темп. Зрители на трибунах поднялись со своих мест; выкрики нарастали с лихорадочной быстротой. Люди жаждали мирового рекорда. Они хотели этого, как всякие понимающие толк в беге, но именно этот рекорд они хотели еще и потому, что был бег на милю - самую популярную дистанцию, а быть свидетелями установления мирового рекорда на милю им еще не доводилось. И еще им хотелось, чтобы этот рекорд пришел в Соединенные Штаты, где не было мировых рекордсменов на милю почти 30 лет. Они изо всех сил тянули этого стройного юношу, покрывающего прямую, и голос диктора, объявлявшего результат трех кругов, почти не был слышен.

Когда все-таки результат был объявлен, крики на стадионе превратились в сплошной визг. Люди охрипли. Джим пробежал три четверти мили за 2:55,3! Теперь новый мировой рекорд казался реальностью, потому что для этого последний круг нужно было пройти за 58 секунд, а Джим никогда в больших состязаниях не пробегал последнюю четверть хуже.

Джим тоже услышал промежуточный результат. «Может быть, я пробегу милю за 3.50»,- мелькнуло в его голове

Но те, кто понимал толк в беге, возбуждаясь вместе с остальной толпой, все же относились к происходящему несколько настороженно. Они помнили, что случилось с Питером Снеллом, когда тот установил очень высокий темп на первых трех кругах. Пройдя три четверти мили за 2:54,3, Снелл смог пробежать последнюю четверть лишь за 59,8. Эту милю он потом называл труднейшей в своей жизни. А прошлой зимой в Новой Зеландии Юрген Май пробежал три четверти мили за 2:55,5 и смог финишировать лишь за 3:53,8, так и не побив мировой рекорд. Действительно ли Райан превосходит этих бегунов? Да, сейчас у него был шанс, но не было никакой гарантии, что он сможет сделать то, чего не смогли ни Снелл, ни другие великие бегуны.

Джим вошел в вираж последнего круга, не слыша, как ревела толпа. Он знал, что в течение этой минуты у него есть шанс добиться своей цели. Но наступало утомление.

«Я не чувствовал себя скованным, но у меня не было ощущения, что я бегу на последних ярдах сколько-нибудь быстрее. Мысль пробежать милю за 3:50 жила только до тех пор, пока меня не захватила усталость».

На вираже он работал энергичнее, чем обычно, потому что сейчас шла в счет каждая доля секунды. Джиму не хотелось снова упустить рекорд, не дотянув до него какой-нибудь десятой секунды. На предпоследней прямой, за 300 ярдов до финиша, Джим обычно начинал длинный спурт, на который способны только милевики самого высокого класса. На этот раз он этого не сделал.

«Я пытался увеличить темп, повторяя про себя: «Спринтуй, спринтуй», но ничего не выходило». Вспоминая об этом, он смеется: «Я сломался».

Темп на дистанции был очень высоким, и было ясно, что последний круг за 54 секунды пройден не будет. Вопрос заключался в том, что достаточно ли «сломался» Джим, чтобы выпустить из рук ускользавший рекорд?

На вираже и предпоследней прямой бег его был еще плавным, и зрители, глядя на него, неистовствовали. Отметку 220 ярдов до финиша он прошел с временем 3:23,3. Предпоследние 220 ярдов были пройдены за 28 секунд ровно. Теперь 220 ярдов за 30 секунд - и это все, что нужно для рекорда. Только один человек в мире пробежал три с половиной круга быстрее. Это был великий Херб Эллиот. Выступая на Олимпийских играх 1960 года, где он стал чемпионом на 1500 метров и показал при этом рекордное время, Эллиот на трех с половиной кругах имел результат почти на секунду лучше, чем у Джима. Но тогда на последних 100 метрах он сильно сдал. Темп бега его на последней прямой на Олимпиаде в Риме был слабее среднего на целую секунду.

«За 200 ярдов до конца, когда во мне обычно пробуждается собственный Питер Снелл и я взрываюсь, я не взорвался».

На последнем вираже Джим старался удержать прежний темп, но с каждым шагом эта задача становилась все более трудной. Теперь у него в резерве оставалось только одно, чтобы продолжать бег. У него оставалась еще замечательнаяспособность спринтовать в условиях крайнего утомления. Это был его счет в банке физической готовности, на который он вносил вклады почти каждый день на протяжении четырех лет в морозные утренние часы канзасской зимы и в изнуряющую жару канзасского лета, когда люди стараются не выходить из дому...

«Я мог только поддерживать темп. Но хоть это я все же мог. Множество бегунов могли здесь сдать».

Дж. Д. Эдмистон сказал: «Сущность бега - в страдании». На последнем вираже Джим заставлял работать свои отяжелевшие, усталые ноги. Не было и каких-либо признаков того, что темп бега снижается. При выходе на последнюю прямую засекли время Джима на 1500 метров - 3:36,1! - лишь на полсекунды хуже мирового рекорда Херберта Эллиота. Теперь по последней прямой бежал уже рекордсмен Соединенных Штатов на 1500 метров, и его рекорд был вторым в мире результатом на эту дистанцию за всю историю бега.

Это в некотором роде было неудачей, потому что, рекорд Эллиота можно было побить, но, с другой стороны, последние 100 метров по виражу Джим пробежал почти на полсекунды лучше, чем Эллиот последние 100 метров по прямой в Риме. А Джим бежал еще свободно. Теперь мировой рекорд на милю был обеспечен. Ничего нельзя было разобрать в реве стадиона, когда Джим вышел на финишную прямую. Люди на трибунах прыгали, как дети, хлопали друг друга по спине в восторге и орали во все горло. Одетые в голубые официальные костюмы, судьи сорвали с себя белые козырьки и размахивали ими над головой.

Но Джиму не нужна была поддержка со стороны. Он стремился к рекорду.

«Ноги были в порядке. Перед этим они долгое время были как студень. Я чувствовал теперь, что смогу еще бежать быстро». И все же это утверждение только относительно верно. В более откровенном разговоре Джим сказал: «На последней четверти я должен был напряженно бороться. Я продолжал бег со всем напряжением, на какое был способен, и заботился только об энергичной работе рук - в надежде, что не «сяду».

Он и в самом деле энергично работал руками: широкие маховые движения словно вели его одеревеневшие ноги.

«Одно из средств, которое мне сильно помогает,- это использование рук, когда наступает утомление. Мой успех зависит исключительно от моих рук. Это звучит глупо... но если вы двигаете руками, то ваши ноги тоже начинают двигаться».

Джим подстегивал себя до самой ленточки, черпая энергию из глубоких резервов, накопленных во время бега на тренировках, в работе с отягощением для рук.

«Сразу же после бега я почувствовал некоторое утомление, но не большее, чем после других соревнований. Я мог ходить, это было почти все, что я мог. Я чувствовал, что выбежался до конца. На последней четверти меня беспокоило, сумею ли достаточно хорошо финишировать».

Джим медленно обошел вираж, и в это время вокруг него сновали репортеры, непрерывно щелкая фотоаппаратами, а на стадионе не прекращались рукоплескания. Некоторое время он ничего не слышал и не видел.

«После финиша у меня не было никаких мыслей, я просто шел по дорожке слегка ошарашенный».

Когда он вышел на прямую, противоположную финишной, судьи объявили официальный результат - 3:51,3. И когда стадион ответил на сообщение овацией, он поднял руки высоко вверх.

«У меня вдруг возникло волнение и ощущение счастья. Я сделал дело, ради которого трудился долгое время».

Он подошел к пьедесталу, по дороге пожимая руки своим соперникам. Когда он оказался на высшей ступеньке, диктор Дуэйн Эспер объявил, что в Америку снова возвратился мировой рекорд на милю. Последним американцем, державшим этот рекорд, был Глени Канимгхэм, тоже из Канзаса. Его рекорд был побит 29 пет назад После этого стадион поднялся, и целую минуту люди стоя аплодировали девятнадцатилетнему юноша Джиму Райану, совершившему то, о чем говорил Дуэйн Эспер

Результаты

1. Джим Райан, «Канзас-Фрош» 3:51,3

2. Кэри Вейзигор, Сан-Диего 3:58,0

3. Ричард Ромо, Техас 4:01,4

4. Пэт Трейнор 4:02,6

5. Том ван Рюден, Оклахома 4:11,1

6. Уэйд Белл, Орегон 4:19,3

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 57,9; 880 - 1:55,5; % мили - 2:55,3; 1 миля - 3:51,3.

После церемонии награждения Джиму предложили пробежать круг почета. Смущенный, он обратился к Сэму Беллу, главному распорядителю встречи: «Я никогда не бегал таких кругов. Что мне делать?»

Джим босиком обежал вокруг поля в очень медленном темпе. Как он себя в это время чувствовал?

«Дурацки,- отвечает Джим.- Вы знаете, меня это совсем не трогало. Этот круг меня заставил пробежать Сэм Белл, но это мне не доставило радости. Не поймите меня неправильно: я был счастлив».

Когда он медленно пробегал мимо трибун, болельщики аплодировали ему и выкрикивали поздравления. Джим не мог удержаться от улыбки.

Последние три четверти мили Джим пробежал 2:53,4 - беспрецедентный случай. Последние 120 ярдов - за 15,2, за то же самое время, что и Жази в день установления своего мирового рекорда (3:53,6). Эллиот в Риме закончил последние 120 ярдов за 15,7, однако в рекордной миле за 3:54,5 пробежал их за 14,9. В знаменитом беге в Ванкувере, когда в конце мили Роджер Баннистер оторвался от Лэнди и впервые в истории показал результат лучше 4 минут (3:58,8), последние 120 ярдов были пройдены за 16,6! Таким образом, Джим финишировал со скоростью, сравнимой со скоростью на финише лучших милевиков в мире, и это несмотря на то, что их итоговые результаты на милю были значительно ниже. У второго бегуна в списке лучших за всю историю бега милю Джим выиграл бы 18 ярдов.

Джим был самый юный из всех бывших рекордсменов на милю. Ему было в тот день 19 лет, 2 месяца и 18 дней. Эллиот в день установления им мирового рекорда на милю (3:54,5) был на 15 месяцев старше.

Теперь Джим стал первым в списке лучших за всю историю бега на милю. В беге на 1500 метров он с шестнадцатого места переместился на второе. В добавление к своему мировому рекорду на милю он установил и новый рекорд США на 1500 метров.

Национальный тренер США Стэн Райт сказал: «Это было невероятно. Райан настолько велик... лучший из великих. Мне жаль тех, кто не видел рекордного бега. Им должно быть стыдно. Они упустили по-настоящему стоящее зрелище. Этот бегун - физиологический феномен. Ему предстоит быть величайшим бегуном всех времен».

Уэйд Белл заметил: «Джим - величайший милевик в мире. Я жалею только о том, что не мог в этом беге оставаться с ним дольше».

Газетные репортеры не скупились на похвалы. Даррел Уилсон из «Сан- Франциско Кроникл» писал восторженно: «Это самый превосходный бег из тех, что проводились на земле Америки, и по историческому значению его следует поставить сразу же после первого в истории забега в 1954 году, где англичанином Роджером Баннистером был сломан четырехминутный барьер на милю».

Боб Спрингер из «Сан-Франциско Экзаминер» спросил одну женщину, покидавшую после соревнований стадион, каковы ее впечатления: «Я не разбираюсь в беге, но этот бежавший мальчик поднял меня на ноги, и я болела за него».

Журнал «Трэк энд филд ньюс» в отчете об этом соревновании писал: «Под спокойной приятной внешностью молодого Джима Райана горит огонь, такой же сильный, как во всяком герое, известном миру. Сегодня мы увидели его пламя, которое сожгло начисто мировой рекорд Мишеля Жази».

Тотчас же после круга почета Джиму пришлось давать интервью.

Один репортер поинтересовался, тяжело ли ему было. «К концу мили я был утомлен,- сказал Джим,- но не больше, чем в других соревнованиях, где мне приходилось выступать. Мировой рекорд всегда стоит усилий и времени. Сейчас мне кажется, что я мог бы пробежать милю быстрее. Когда я побеждаю, у меня всегда возникает чувство, что я мог бы бежать быстрее». И точно в раздумье, отвечая самому себе, он добавил: «Я очень доволен сегодняшним днем».

Вспоминая тот памятный дань, Джим говорил.: «Было немного странно, потому что я думал и раньше о дне, когда побью мировой рекорд. Но раньше я не знал по-настоящему, что это такое. Я разобрался в этом лишь после того, как соревнования закончились. Это было странное чувство».

Никто, в том числе и сам Джим, не мог осознать вполне того, что Райан начал пожинать плоды тренировочной работы, длившейся более четырех тысяч часов.

Глава XXI. Последствия

Плоды рекордного бега в Беркли не были такими уж сладкими. Едва Джим вышел из раздевалки, как его окружила толпа не менее чем из сотни мальчишек, требовавших автографа.

«Сначала это меня раздражало, но теперь я отношусь к этому спокойно».

В Беркли кто-то стащил его спортивные туфли, и Джим несколько кварталов бежал босиком, добираясь к себе домой. Кларксон сзади продирался сквозь толпу. «Ричу пришлось отбиваться от них своим фотоаппаратом, прежде чем он смог попасть в дом».

Джим позвонил родителям, но они были в церкви. Тогда он позвонил в Лоуренс Тиммонсу и в течение десяти минут рассказывал ему о новостях.

К вечернему банкету Джим получил форму ААЮ - серые брюки и голубую куртку с надписью «Райан». Туфли же были обе на левую ногу, что немало его рассмешило.

«Они и впрямь думают, что я не такой, как все». Банкет проходил в помещении легкоатлетического клуба в Окленде. Джим был голоден, потому что пропустил ленч. Ему пришлось ждать два часа, и в итоге он все равно не наелся досыта.

Среди многих хвалебных слов, произнесенных в этот вечер, были и такие: «Мы все понимаем, что у нас нет подходящих слов, чтобы выразить восхищение этим молодым человеком, чьи достижения в спорте прекрасно сочетаются со скромностью и уважением окружающих». Джим очень устал после той памятной мили. Он был настроен на отдых, который обещал ему Тиммонс, но впереди оставалось еще одно соревнование. Нужно было выступать в сильнейшем забеге на полмили. Теперь ему, как рекордсмену мира, нужно было заботиться о своем престиже, и он не мог себе позволить пробежать в этих соревнованиях кое-как.

Вместо того чтобы специально готовиться к этой полумиле, Джим стал тренироваться лишь один раз в день. Вместо скоростной работы на тренировке он бегал кроссы. Его колено с каждым днем залечивалось. Как обычно, и перед этими соревнованиями кое-кто считал, что Джим намерен показать рекордное время.

Джим уже имел рекорд на эту дистанцию, и хотя ему хотелось отдохнуть после мили в Беркли, он до последней минуты перед стартом настраивал себя на хороший результат.

Соперники Джима были классными бегунами. Старт приняли Том Фарелл, бывший самым лучшим полумилевиком США до тех пор, пока Джим не побил мировой рекорд, Тед Нельсон, рекордсмен мира на 880 ярдов на закрытой дорожке, и несколько одаренных бегунов из Англии и Австралии.

Первые 220 ярдов были пройдены Джимом за 26 секунд. Он бежал третьим. Темп бега поначалу был более высоким, чем при установлении мирового рекорда. Первый круг Джим закончил за 53,3, точно так же, как и в забеге, где он показал 1:44,9. Теперь он начал продвигаться вперед, чтобы захватить лидерство.

«Когда я лидирую, чувствую себя гораздо увереннее. Это надо понимать не в том смысле, что я более уверен в победе,- нет, я просто меньше нервничаю. По крайней мере, у меня возникает ощущение, что в это время я контролирую бег чуточку больше. Если кто-нибудь попытается обойти меня, я готов немедленно удержать его. С другой стороны, если я бегу сзади, у моих соперников значительно большие возможности, чтобы оторваться».

На вираже Джим бежал далеко от бровки, пройдя лишних три или четыре ярда. За 220 ярдов до финиша он был уже лидером бега и показал на 660 ярдах 1:19,0 - на четыре десятых лучше, чем при установлении мирового рекорда. Болельщики лришли в воз6уждение - не только потому, что темп был быстрым, но и по той причине, что за Джимом крепко держались остальные бегуны. Вторым вплотную к Джиму шел Ральф Даубелл (на XIX Олимпиаде в Мехико Р. Даубелл стал победителем в беге на 800 м) из Австралии. Коротышка Том Фарелл бежал третьим.

Но здесь... «что-то случилось с темпом. За 200 ярдов до финиша мои ноги едва волочились...»

Джим устал от долгого, напряженного сезона соревнований и от экстрамили прошлой недели. К этому бегу он специально не готовился. Но главной причиной были третьи 220 ярдов. Они были официально пройдены за 25,7, но если бы не те лишние ярды, которые Джим сам себе «прибавил» на вираже, фактически результат был бы где-нибудь около 25,3. Так быстро в середине соревнований Джим еще никогда не бегал. Теперь он начал нервничать.

При выходе на последнюю прямую начал сдавать Даубелл. Однако Фарелл, славящийся своим финишным рывком, быстро сокращал разрыв. Было ясно, что Джим не сделает обычного финишного ускорения, и зрителям казалось, что Фарелл неминуемо побьет его. Фарелл подходил к Джиму все ближе и ближе. Вот разрыв сократился уже до ярда. Чувствуя Фарелла за собой, Джим понял, что для победы ему придется потрудиться как следует.

Хотя это соревнование и не было столь ответственным, как предшествующее, боевой дух Райана не мог смириться с поражением. Сейчас Фарелл догонял, а в практике этого спортсмена было очень мало случаев, когда его обыгрывали на финише. Но, с другой стороны, в практике Фарелла было не больше состязаний, когда ему приходилось выступать против бегуна такого калибра, как Джим Райан. Джим заставил себя сделать заключительное усилие и на последних ярдах ушел от Фарелла.

Результаты

1.	Джим Райан, США	1:46,2
2.	Том Фарелл, США	1:46,5
3.	Тед Нельсон, США	1:46,9
4.	Ральф Даубелл, Австралия	1:47,2
5.	Джон Боултер, Великобритания	1:47,3
6.	Пристон Дэвис, США	1:48,5
7.	Майк Варах, Великобритания	1:48,5
8.	Ноэл Клауф, Австралия	1:53,8

Время Райана на отрезках: 220 ярдов - 26,0; 440 - 53,3; 660 - 1:19,0; 880 - 1:46,2.

«Нужно было сделать в этом беге чуточку больше, чего не случилось. Я хотел показать себя хорошо, но что-то было упущено».

Джим упустил только мировой рекорд, но лишь два забега в истории закончились быстрее этого - его собственный, где он показал 1.44,9, и Питера Снелла (речь идет о забеге в Крайчестере в 1962 г., когда Питер Снелл установил мировой рекорд на 880 ярдов - 1:45,1). Теперь Джиму принадлежали

самый лучший и третий результаты на полмили. И эти результаты он показал на протяжении шести недель, а между ними побил мировой рекорд на милю. Наступило время отдыха.

Вот случай, происшедший в общежитии, который показывает, как товарищи Джима по спорту оберегали его покой. Здоровенный детина, один из выдающихся толкателей ядра, Нэйл Стейнхауэр, сидел у телефона в холле неподалеку от комнаты Джима, отвечая на телефонные звонки.

Один из звонивших в конце концов вышел из себя: «Вы мне уже три раза говорили, что он моется в душе!» «А Джим это очень любит»,- ответил Стейнхауэр.

Джим с трудом привыкал к вниманию, которое он вызывал у публики. Когда он прибыл в Лос-Анджелес, в здании аэропорта рядами стояли телевизионные камеры, и глаза слепило от света. Это его удивило не меньше, чем последовавшие затем две просьбы поставить свой автограф на стодолларовых купюрах.

Этим же летом его портрет был в третий раз помещен на обложке журнала «Спорте Иллюстрейтэд». А несколькими днями раньше это сделал журнал«Ньюсуик». «Не надо делать одно и то же дважды в одно лето!»- воскликнул Джим, когда узнал об этих новостях.

Сид Моор, директор средней школы Ист Хай в Уичито, рассказывает: «Джим имел такое влияние на школьников, что, когда какие-нибудь дети из Уичито уезжали, скажем, в другой штат, им приходилось слышать: «О, вы учились вместе с Джимом Райаном!» Мой внук был яростным поклонником Джима; мне пришлось достать фотографию Джима и дать ему ее подписать».

В октябре Джим работал фоторепортером на игре в американский футбол между командами Канзас-Сити и Денвера. Снимая игру, он вдруг услышал позади себя голос: «Скажите, вы не Джим Райан?» - «Да».- «Будьте добры, дайте ваш автограф».

Джим обернулся, чтобы предложить просителю подождать до конца игры. Каково же было его удивление, когда он увидел перед собой одного из известнейших футболистов из Канзаса!

Дон Стеффенс, журналист из «Трэк энд филд ньюс», утверждает, что влияние Джима на людей простирается гораздо в большей степени, чем принято думать. Тиммонс поддерживает эту точку зрения: «Джим не сознает, до какой степени он служит вдохновляющим примером для юношества. Ему стоит только погладить по голове какого-нибудь мальчишку, и тот будет помнить об этом всю жизнь».

Успех приносит с собой нечто такое, чего нельзя измерить с такой же точностью, как рекорд на милю, но в то, что молодёжь тянется к Джиму, является неоспоримым фактом. Всякий уважает того, кто добился успеха, а Джим еще к этому являет собой образец «хорошего парня». Почти каждый молодой человек может усвоить великую истину, которой руководствовался Джим: «Если человек хочет напряженно трудиться, он может достичь высокой цели».

Дайрол Берлесон говорит: «Я считаю поведение Джима вне спорта почти столь же важным фактором, как и его мировые рекорды. Джим - настоящий атлет, с которого юное поколение должно брать пример». Трэйси Уолтер, работающий ныне тренером кроссменов университета в Сен-Джоуз, знает Джима не только как обычный человек, но и как тренер. «Джим действительно имеет неиссякаемое стремление возвыситься,- сказал Уолтер,- но он обладает еще и уравновешенностью зрелого человека, интересуется миром, окружающим его. У него хорошо развито чувство юмора, но главное то, что он отзывчив к чувствам других людей, а это, я думаю, самое трудное для человека, окруженного таким вниманием с юных лет. Корона мирового рекордсмена нашла себе хорошее место; голова Джима - очень ясная голова. Быть чемпионом - это только полдела, нужно еще уметь с достоинством носить это звание. Мне кажется, что Джим достоин своего величия».

И в то же время слава не изменила Джима, по крайней мере в худшую сторону. Он по-прежнему может сидеть с детьми, когда миссис Тиммонс не найдет няни, и не перестает быть самим собой. Встретив однажды известного футболиста Пита Битарда, он, придя домой, сказал с восторгом: «Надо же, я встретил самого Пита Битарда!»

Дж. Д. Эдмистон замечает: «Вот он - новый рекордсмен мира, он приходит ко мне домой и возится на полу с собакой, точно ребенок. И вам хочется, глядя на него, спросить, сознает ли он, кто он, в полной мере. Джим - это парень, которого тренер рад видеть у себя в доме, как собственного сына».

После мили в Беркли Джим был некоторое время в Сакраменто, где помогал Кларксону делать фотографии к серии «Физическая готовность». Там с ним встретился Кэйзи Конрад из Отдела образования штата Калифорния. После этой встречи Конрад сказал: «Ей-богу, мне было так приятно его видеть в очках! В них он похож на моего сына. Он - человечен!»

Мать Джима утверждает, что Джим «ни капельки не изменился с тех пор, как занялся бегом. Он, как и раньше, любит лазить в холодильник в поисках съестного и так же разбрасывает свою одежду, где попало».

«Он такой же славный парень, каким был, когда ходил в среднюю школу Ист Хай,- говорит Дон Стеффенс.- Правда, сейчас он немного разговорчивее. Когда у него берут интервью, он не раздумывает долго над тем, что сказать, и его ответы получаются отличными».

«Если бы я не встретился с Тимми, я, возможно, не бегал бы так хорошо. Я обязан ему очень многим, потому что именно он научил меня бегать дважды в день и настраиваться на более высокие результаты, Он подстегивал меня. Это очень помогало,- говорил Джим о своем тренере.

У Тиммонса высокие принципы, очень высокие принципы, и я начал держаться их, едва встретившись с ним, - продолжал Джим.- К этому можно добавить, что он научил меня замахиваться на звезды. Иногда я даже забирался слишком высоко. Но суть в том, что он научил меня думать, что я могу стать вровень с ними, и это я нахожу очень важным... Я знаю, что я могу сделать, но всякий раз стараюсь сделать чуточку больше. Этому научил меня Тиммонс».

Но главная черта в характере Джима остается неизменно сильной. Именно она вместе с природным талантом Джима и знаниями Тиммонса сделала Райана величайшим бегуном на средние дистанции. Эта черта Джима есть его настойчивое стремление к совершенству, неважно, какой ценой оно достается. Вот что говорит по этому поводу Кларксон:

«Джим тяжело переживает, когда дела идут плохо, а людям непонятно, почему он должен расстраиваться. Для Джима слабый результат, даже если он выиграл встречу, как это было, например, на миле в Техасе, равнозначен неудаче. Когда, выступая в двух или даже трех видах, Джим терпит неудачу в одном, он теряет спокойствие, хотя знает причины своей неудачи и знает, что их понимают другие.

Ему просто не по душе делать что-либо хуже, чем он может в данный момент, будь это учеба, или бег, или фотографирование. После игры «Ол-Стар» в Сен-Луи он отснял пленку. В воскресенье вечером мы ее проявили и сделали выборку для выпуска в понедельник. В понедельник вечером он увидел в газете отснятые им две фотографии, Он позвонил мне в сильном волнении. Да, он видел два снимка в газете, и они выглядели прилично (это были снимки двух самых острых моментов игры). Но что с остальными? Неужели он сделал не то, что нужно? Правильно ли он снимал игру своим длиннофокусным объективом?

Джим хочет отличиться и сделать все наилучшим образом в пределах своих возможностей, однако он раздражается и огорчается, когда от него требуют большего, чем он может сделать. Когда в одно и то же время нужны усилия для учебы, соревнований и тренировок, то постоянные притязания почитателей его таланта, всевозможных просителей, например, просьбы подписать 20 автографов (каждый с отдельным обращением) или посвятить .следующий вторник интервью длиною в день, становятся слишком обременительными.

Джим пробежал в тренировках тысячи миль не для того, чтобы рисоваться перед публикой. Для него достаточная награда - его внутреннее удовлетворение».

Шатобриан в свое время писал: «Давайте не будем слишком презирать славу; нет на свете ничего прекраснее ее, кроме добродетели. Счастье в этой жизни зависит от того, насколько хорошо эти достоинства сочетаются».

Как можно сказать лучше о юноше, который так сильно прославился и при этом остался столь доброжелательным!

Глава XXII. А что в будущем?

Джим достиг вершины спортивного мастерства. Он стал рекордсменом мира на 880 ярдов и милю и рекордсменом Соединенных Штатов на две мили. Он дюжину раз пробежал милю из 4 минут, не считая еще двух пробежек в эстафетах, а кроме того, в пяти забегах на 1500 метров показывал результаты, эквивалентные миле из 4 минут. В мировой легкой атлетике он сейчас самый прославленный бегун.

Но рассказ о Джиме Райане еще не окончен.

Что принесет будущее девятнадцатилетнему бегуну, достигшему уже вершины в мировом спорте?

Брутус Хамильтон, тренер олимпийской команды США в 1952 году, сказал: «Вы не перестаете спрашивать себя„ что же он покажет, когда ему будет 25 лет, если он сохранит свой энтузиазм. Только небо будет ему пределом, когда он станет зрелым мужчиной. История великих милевиков говорит нам, что они всегда выступали лучше от 25 до 30 лет, чем в более ранние годы».

Другие тоже подчеркивают этот факт.

После соревнований ААЮ в 1966 году Дайроп Берлесон говорил: «Джим Райан уже сейчас лучше Питера Снелла, и, возможно, он будет лучше Херба Элиота. Нельзя предсказать, насколько далеко он может уйти в своем росте».

Один ветеран спортивной журналистики писал: «Если в течение ближайших лет Райан будет работать с тем же напряжением, что и в прошлом, придет время, когда результат 3:51,3 на милю будет для него заурядным. И тогда в Нью-Йорке зрители, возможно, освищут его, если его попытка «выйти» на миле из 3:50 окажется неудачной».

Все это сулит Джиму чудесное будущее, но во всех этих предсказаниях есть оговорка. Люди знают, что великие надежды не всегда становятся великими бегунами. Понимая это, они добавляют: «если он сохранит свой энтузиазм» или «я надеюсь, что он сохранит интерес к бегу».

Специалисты помнят об огромном потенциале, которым обладал австралиец Херберт Эллиот. Этот спортсмен сбросил с мирового рекорда на милю почти 3 секунды, доведя его до 3:54,5. Тогда ему было 20 лет. Специалисты говорили, что он наверняка пробежит милю из 3:50, но Эллиот ушел из спорта, имея лучший результат на милю все те же 3:54,5.

Помнят и Дона Боудена, первого американца, пробежавшего милю быстрее 4 минут. В 20 лет Дон Боуден показал 3:58,7 и... никогда больше не бегал быстрее.

Помнят и Тома О'Хара, пробежавшего незадолго до того, как ему исполнился 21 год, милю за 3:56,9. Он ушел из спорта, не показав ничего большего.

Помнят и многих выдающихся бегунов-школьников, которые, став взрослыми, не улучшили своих результатов. Одним из таких бегунов был Том Салливэн, пробежавший в средней школе милю за 4:03,5. Эксперты готовы включить в этот список и Дайрола Берлесона, пробежавшего милю в 20 лет за 3:58,6 и в течение последующих шести лет сбросившего с этого результата лишь 3 секунды.

Джим пробежал быстрее, чем кто-либо, и при этом был самым юным из великих, но вопрос о том, полностью ли он удовлетворен, остается неясным. Он может сделать почти все, что сделал в прошлом каждый мировой рекордсмен, и все же быть побежденным «психологическим барьером».

Так называемые барьеры в спортивных достижениях регулярно опрокидываются уже долгое время, и все-таки, несмотря на это, люди склонны считать, что новый мировой рекорд - это самое высшее, на что человек способен. Например, когда в тридцатых годах Гленн Каннингхэм пробежал милю за 4:06,7, большинство специалистов считали, что этот результат близок к пределу человеческих возможностей. Может быть, Джим верит, что миля за 3:50 это тоже такой предел?

Вот что замечает по этому поводу Тиммонс: «До тех лор пока Джим настроен напряженно тренироваться для достижения новых, требующих усилий целей, он будет прогрессировать. Однако, если он почувствует сейчас или когда- либо, что он достиг вершины и нет рекордов, которые нужно завоевывать, он может сойти, как сошли многие юные пловцы, показавшие все, что они могли, еще до 20 лет».

Таким образом, многое зависит от того, каковы цели Джима Райана на десять или даже двадцать лет вперед. Будет ли он удовлетворенным, подобно Херберту Эллиоту, если просто будет удерживать мировой рекорд, пока не уйдет со сцены? А может быть, его интересует, на каком месте в списке лучших бегунов всех времен он будет стоять в 1977 или 1987 году?

Вскоре после установления мирового рекорда на милю Джим заявил, что хочет отдыхать шесть недель. «Я собираюсь просто ничего не делать - просто валяться на полу и быть таким, как все. Я хочу сесть в кресло и, задрав ноги, смотреть телевизор».

Тем, кто считает это заявление первым признаком того, что у Райана оружие приходит в негодность, следует понять, что Джим говорил о своем желании отдохнуть в конце долгого, напряженного спортивного сезона и после ряда труднейших в его жизни состязаний.

«Примерно день,- говорит он,- у меня не было желания думать о результатах более высоких, чем я достиг. Но у меня уже возникало такое чувство и раньше, скажем, после 1500 метров за 3:39,0 в 1964 году и мили за 3:55,3 в прошлом году. Тогда казалось, что я достиг своего предела. Но со временем, тренируясь, я начинал бегать еще лучше. Сейчас я чувствую, что, может быть, смогу пробежать лучше; по крайней мере, я надеюсь на это».

Позднее Джим сказал: «Я не собираюсь в какой-то мере сдавать позиции. Уже сейчас меня снова волнует бег, и я разрабатываю планы выступлений на закрытой дорожке».

Перед ним также стоит проблема работы - неважно, какой она будет! - и он понимает, что решение этой проблемы становится все более настоятельным.

В конце лета Джим работал фотокорреспондентом с полным рабочим днем. В выпуске журнала «Кэпитал Джорнэл» была на целую страницу завоевавшая приз серия фотографий Джима о семье, где купили собаку. Его способности в фотографии очевидны.

«Фотографии Джима становятся день ото дня лучше, по мере накопления опыта, и его интересы в жизни не ограничиваются только спортом»,- говорит Кларксон. Он считает, что у Джима большой талант к фотожурналистике.

Тиммонс убежден, что «Джим может многое сделать как общественный деятель, если будет выступать перед публикой. Его достижения выдающиеся, и,помимо всего прочего, он во всех отношениях нравится людям. Я думаю, что в будущем он может быть большим человеком в общественной жизни».

Однако сам Джим смотрит на это иначе: «Меня это особенно не волнует. Мне иногда кажется, что человек, чья профессия - связь с публикой, пытается всучить ей то, в чем она по-настоящему не нуждается, и у меня это особого восторга не вызывает».

Тиммонс и Эдмистон полагают также, что из Джима мог бы получиться неплохой тренер. Были разговоры и о том, что Джим может быть математиком или инженером. Однако тренерская работа Джима не интересует. «Учить или тренировать других - это не то, что я хочу». С другой стороны, он еще не определил для себя предмета специализации как студент Канзасского университета. «Я хочу найти себе дело, но не знаю, в какой области приложить свои силы».

В одной области, однако, Джим знает, что делать в будущем. «Случалось, что мне хотелось послать к черту людей, старающихся использовать все мое свободное время. Каждый вечер кто-нибудь мне звонит, и это не один, а шесть или восемь звонков. Ко мне в комнату поздно вечером, когда я уже лег в постель, могут заявиться студенты и потребовать интервью для стенгазеты. Я начинаю привыкать к этому и по вечерам не расстраиваюсь. Сплю хорошо.

Находятся такие, кто считает, что я должен сейчас делать больше, выступать на собраниях перед подрастающей молодежью и на обедах. Но я теперь, вкладывая столько времени в тренировки и учебу, сознаю, что все эти выступления не имеют для меня большого значения просто потому, что я твердо знаю, что нужно делать в первую очередь.

Остается мало времени, которое мне нужно и для других вещей. Вы знаете, что до сего времени я позволял другим людям вмешиваться в мою жизнь - позволял им учить меня. Может быть, это звучит плохо и это само по себе плохо, но теперь я начинаю жить так, как хочу сам.

Одним из нововведений, которые я собираюсь сделать, будет привычка говорить «нет», и это будет продолжаться в течение всей учебы. Теперь я буду говорить «да» только изредка.

Я много размышлял насчет своей ответственности и вот что решил: первое дело - это постараться полностью развить свои способности на дорожке наилучшим образом.

Я думаю, мой талант - в беге. Я надеюсь, что меня поймут...»

Возможно, что Джим недооценивает свои способности в других областях, таких, например, как общественная деятельность.

Вот что о нем пишут: «Следует включить канзасского первокурсника Джима Райана в список сверхзвезд, умеющих обращаться с публикой. Юный мировой рекордсмен в беге на полмили и милю покорил всех в возрасте от 6 до 60 лет во время своей недавней поездке в Нью-Йорк».

Несмотря на неопределенность в выборе будущей профессии, Джим никогда не сомневается в том, что не сдаст своих позиций на беговой дорожке. Побив Питере Снелла в 1965 году, он сразу же начал думать о целях в 1966 году, а пробежав в 1966 году милю за 3:51,3, думает о том, что нужно сделать в 1967 году.

«Я думаю, сейчас самое время что-нибудь проиграть,- смеется он.- Меня не давит эта мысль, потому что наверняка придет время, когда я проиграю. Понимаете, всякий человек может там или тут проиграть. Но он не должен позволять себе, чтобы это вошло в привычку».

«Это, возможно, звучит не очень приятно,- говорит Джим,- но мне кажется, что иногда от поражения на дорожке бывает какая-то польза. Когда вы терпите поражение, у вас возникает большее стремление и решимость работать еще напряженнее. Может быть, от поражения я стану еще более сильным бегуном, потому что не захочу, чтобы парень, побивший меня, сделал это снова».

Джим опять смеется: «Я просто делаю все, на что способен. Конечно, всякий раз я хочу победить и пробежать хорошо также». Здесь он становится очень серьёзным.

«Я слишком много вложил во все это, чтобы не относиться к этому легко, по-настоящему легко».

«Это одна из важнейших черт в характере Джима,- говорит Рич Кларксон.- Несмотря на то что он скромен и не любит раскрывать свой внутренний мир, он очень серьезно относится к спорту - с такой энергией и рвением, что он просто горел в многомесячной подготовке к сезону и к Олимпийским играм».

Тиммонс об этом знает. Он знает, что давление на Джима все увеличивается, знает и о том, что у него созрели интересы и в других областях жизни. Как умный тренер, он старается сделать тренировки Джима достаточно гибкими, чтобы у него каждый день было что-то еще помимо ежедневной молотьбы: тренировка - учеба - тренировка - учеба - ответы на письма - сон. Сейчас Джим уже не многообещающий школьник, а величайший бегун в истории спорта.

То, что думает о своих возможностях в будущем сам Джим, неизвестно широкой общественности. Он, однако, признается: «Думаю, что могу пробежать милю из 3:50. При условии, что я буду по-прежнему напряженно тренироваться и обстоятельства при беге будут такими же благоприятными, как в соревновании в Беркли».

Мишель Жази выражается по этому поводу более решительно: «Я думаю, Райан будет первым в мире, кто пробежит милю за 3:50. Если он попробует свои силы на 3000 метрах или на двух милях, он и там также сможет показать превосходные результаты. Я желаю ему всего хорошего».

Уэс Сэнти, бывший американский король на милю, сказал о Джиме так: «Ему недостает только одного - инстинкта убийцы. Он слишком милый парень, а, как известно, такие парни на финише приходят вторыми. Сейчас он настолько хорош, что ему нет необходимости быть иным. Но в будущем он должен быть менее нежным. Когда это случится, он пробежит милю из 3:50 не моргнув глазом. Честно говоря, я сомневаюсь в том, что Джим достигнет своих настоящих возможностей; мне кажется, он бросит бег прежде, чем станет полностью возмужавшим человеком. Такова судьба спортсменов-любителей в Америке».

Однако другой спортивный обозреватель возражает: «Сэнти несет околесицу. Райан испытывает отвращение к самой идее иметь инстинкт убийцы, и тем не менее он боец не хуже любого из выходивших когда-либо на дорожку».

Никто, однако, не может утверждать наверняка, когда Джим придет к результатам, лежащим в пределах его возможностей. Он почти уверен, что сможет пробежать милю быстрее, однако отказывается - и поступает разумно - делать какие-либо авансы на этот счет.

«Понимаете,- говорит Джим,- я думаю, что смогу пробежать значительно быстрее и полмили. Вы не пробежите полмили так, как это сделал я, показав на первом круге 53 секунды, а на втором 51. У вас просто ничего не получится, если вы захотите пробежать по такой раскладке».

А вот еще заявление Джима, которое, возможно, вызовет у некоторых людей удивление: «Может быть, это и покажется странным, но на меня мой результат на полмили действует более впечатляюще, чем результат на милю».

Результат Джима на две мили 8:25,2, учитывая, с какой скоростью был пройден последний круг, внушает уверенность, что и здесь Джим может стать рекордсменом. Однако рекорд Кейно на 3000 метров в эквиваленте почти на 8 секунд лучше, чем результат 8:25,2 на две мили. Этот рекорд Кейно остается одним из самых лучших рекордов в беге на выносливость.

1000 метров - дистанция, которую в США бегают редко. Мировой рекорд на эту дистанцию равен 2:16,2. Если учесть результаты Джима в 1966 году, то окажется, что он имеет возможность пробежать эту дистанцию примерно на 2 секунды быстрее. Другая дистанция, на которой редко выступают бегуны в США,- 2000 метров. В 1966 году Мишель Жази установил на ней новый мировой рекорд - 4:56,2. И здесь возможности Джима несколько выше, даже если не планировать улучшения его результатов в будущем сезоне.

Рекорд Херба Эллиоте на 1500 метров 3:35,6 был бы наверняка побит еще в Беркли, если бы Джим выступал не на милю, а на 1500 метров. Таким образом, в пределах досягаемости Джима лежит шесть мировым рекордов плюс рекорды на закрытой дорожке.

«Я люблю выступать в закрытом помещении,- говорит Джим,- если только там хорошая деревянная дорожка. Однако здесь всегда бывает свалка. Места настолько мало, что за него нужно драться».

Два мировых рекорда - на три мили и на 5000 метров - остаются для Джима недосягаемыми, однако, говорит Джим, «мне хотелось бы пробежать три мили». «Для трех миль он по-настоящему не подготовлен,- замечает Тиммонс.- Прежде чем у него появятся какие-либо перспективы на дистанциях свыше двух миль, ему нужно пройти психологическую подготовку для выступлений на длинных дистанциях. Здесь могут помочь кроссы».

На этот счет сам Джим высказывается следующим образом: «Меня еще не интересуют кроссы на шесть миль. По крайней мере в настоящее время. Может быть, через десять лет я буду смотреть на них по-другому. Кто знает? Две.или три мили на дорожке - это для меня подходит. Но у меня не вызывает восторга мысль о выступлениях на шесть миль, где нужно бежать 24 круга. Сезон кроссов, по- моему, очень важен из-за тех перемен, которые с ним связаны, а в этом, черт возьми, я действительно нуждаюсь! Здесь куча работы; ребята, бегущие со мной на длинную дистанцию, заставляют меня выкладываться. Я тянусь за ними, стараясь только продержаться. Однако когда приходит время для скоростной работы, все выглядит несколько по-другому. Теперь они стараются не отставать от меня. В кроссе я тащусь сзади, и это хорошо, потому что я развиваю выносливость, в которой остро нуждаюсь... Мне нужен один сезон, в котором я мог бы чуточку отдохнуть. Понимаете, плюнуть на то, что будут писать в прессе, и снять напряжение. Но если я собираюсь выступать в кроссах и в зимнем сезоне и в летнем, когда же у меня будет время, чтобы снять напряжение? Это не проходит. При такой нагрузке полностью выматываешься. Между подготовкой на милю или две и на шесть миль - огромная разница».

Летом 1966 года Тиммонс говорил: «В настоящее время мы получаем приглашения участвовать в соревнованиях зимнего сезона в следующем году. Если мы скажем «да», организация встреч будет вертеться вокруг Джима. Тогда,если по какой-то причине он не проявит себя, они скажут: «Что это за ребенок? Вы представить себе не можете, какой сильный нажим терпит этот юноше!».

Тиммонс весьма продуманно относится к заявкам на выступления Джима в различных видах предстоящего сезона. Джим будет выступать не только на милю, но и на полмили, и на две мили, и в основном в командном, а не в личном зачете.

В ближайшие два года Джим не надеется на какую-либо передышку. «Все складывается так, как за год перед Олимпиадой в Токио, и в течение нескольких ближайших недель мне будет над чем поразмыслить. После этого я буду работать до Олимпиады (имеется в виду XIX Олимпиада в Мехико) без перерыва, потому что мне очень хочется следующим летом совершить турне по Европе. Я считаю соревнования за границей очень важным делом.

Если это турне состоится, то, вероятно, я возвращусь домой лишь в конце августа и до начала учебы у меня останется совсем немного времени. Я не смогу хорошо отдохнуть, потому что буду нуждаться в хорошей базе выносливости за счет кроссов. Из-за этого, в свою очередь, можно потерять свежесть, и я могу почувствовать себя утомленным еще до того, как сезон кроссов окончится, Но когда я тренируюсь вместе с ребятами из команды (Канзасского университета), я не слишком выдыхаюсь. У меня возникают трудности, когда я предоставлен только самому себе. Я не вижу возможностей для перерыва в тренировках, разве только из-за травмы или чего-либо подобного».

В начале сезона кроссов 1966 года Джим получил травму спины. Эта травма серьезно угрожала его спортивной карьере. В газетах стали появляться зловещие предсказания. Джим был вынужден прекратить бегать.

Примерно в то время, когда он был готов приступить снова к тренировкам в полную сипу, у него начался бронхит, и он был вынужден лечь в университетскую клинику.

Болезни или травмы способны нанести такой урон, которого не нанесут никакие соперники, но до сего времени Джим справлялся с ними не менее успешно, чем с соперниками на последней прямой. Он выигрывал борьбу с недугами из-за огромного стремления бегать хорошо.

Наиболее сильный мотив у Джима в ближайшем будущем выражается очень просто:

«Я думаю, что меня так сильно вдохновляет в работе одно - мысль об Олимпийских играх в Мехико. До них еще далеко, но уже сейчас эти игры для меня самая большая цель. Я хочу выступить хорошо. Когда я смотрел бег Миллса, я испытывал настоящий подъем. Когда вы видите такое зрелище, вам хочется быть способным сделать подобное самому. Вы можете хорошо выступить, устанавливать мировые рекорды, но ничто несравнимо с правом называться олимпийским чемпионом».

Джим согласен с Тиммонсом, что не нужно концентрироваться только на миле. Разнообразие - соль жизни.

«Я люблю выступать на полмили, когда у. меня есть возможность,- говорит Джим.- Хочу только надеяться, что мне не придется слишком много выступать по два раза в день. Я выступаю дважды в день только тогда, когда в этом есть необходимость. Если для команды нужно, чтобы я выступил два или даже три раза в день, я это сделаю, но по другим причинам - нет. Вы слишком растрачиваете себя, выступая больше, чем в одном виде».

«Мне хотелось бы чаще выступать на две мили». Раздумывая о следующем лете, когда закончится учеба и американская команда поедет выступать за границу, Джим замечает: «Следующее лето - лето турне». Он намеревается выступить в крупных международных соревнованиях в Токио и Хельсинки. Именно в Европе у него будет возможность попытаться побить рекорды на дистанциях от 800 до 3000 метров.

«Мне очень нужно пройти через эти соревнования. Дело не в том, что у нас соревнования плохи, дело в том, что вам иногда нужно куда-то уехать от своих мест. Мне бы хотелось на некоторое время прекратить гонку по четыре или пять состязаний в неделю».

Когда Джима спросили, кого из своих соперников он считает основными, он сказал:

«Я думаю, один из сильнейших - это Тюммлер. Я считаю, что и Ромо из Техаса тоже станет сильным противником. И, конечно, им всегда будет Джим Грелле».

Все эти высказывания Джима говорят о том, что он несобирается сокращать тренировки. Его стремление к новым вершинам остается по-прежнему сильным. Когда он планирует свой день, в первую очередь проставляются часы тренировок. Но Джим не скрывает своих опасений. «Самая большая проблема для меня - это учеба. Было бы прекрасно, если бы я не тратил столько времени на учебу, но мысль ходить в университет и не стараться - мне противна. В учебе я всегда рассчитываю сделать чуточку больше, чем планирую. Одна из моих трудностей состоит в том, что я слишком сильно нажимаю на себя. Понимаете, я жду многого. В соревновании я думаю о том, что я могу сделать, и стараюсь сделать дело чуть лучше. В учебе то же самое - я думаю, например, что могу получить по какому-то предмету оценку «С», а потом задаю себе вопрос: «А почему бы мне не получить «В»?

Его спрашивают, что он думает о возможности неудачного сезона, и Джим отвечает: «Я считаю, что до сих пор мне везло, потому что если посмотреть на других милевиков, то окажется, что у них всегда был какой-нибудь неудачный сезон. Я надеюсь, что со мной этого не случится».

Брутус Хамильтон после рекордной мили в Беркли сказал: «Райан должен быть еще лучше. Он может добиться новых успехов без особых усилий. Он не из той породы ребят, которые ни о чем, кроме как о дорожке, не думают. Он - хороший студент, достаточно грамотный фоторепортер, чтобы работать в газете, у него много интересов и в других областях жизни. У него хорошая быстрота, огромная выносливость и инстинкт бойца. Сегодня его бег на дорожке выглядит продуманным: он хорошо чувствует темп. В его технике бега нет ничего особенного. Правда, он болтает головой во время бега, но это не так уж важно. Главное в том, что он уже крепкий, спокойный бегун. Его техника бега экономична. Я имею в виду, что он не раскачивается из стороны в сторону. Его бег плавный и изящный».

Берт Нельсон, издатель журнала «Трэк энд филд ньюс», замечает: «Джим за все время лишь дважды выступал неудачно, и в обоих случаях у него была либо травма, либо заболевание. Кажется, что он всегда оправдывает возлагаемые на него надежды или делает немного больше. Его соревновательный дух колоссален: он не соответствует ни его возрасту, ни его опыту. Кажется, что он будет на нужном месте в нужный момент. Он очень силен в борьбе на финише. Короче говоря, он из тех, кто побеждает. Добавьте к этому его огромное желание и способность к работе, и его будущее покажется вам благоговейным».

Тиммоинс уверен, что Джим находится еще только на ранней стадии своего развития. «Джим только начинает свою карьеру. Конечно, будут огорчения и поражения на его пути. Со всеми это бывает, но его следующая цель - миля из 3:50».

Один из любителей бега сказал: «Меня беспокоит вопрос: кто будет соперничать с Джимом?» Это и в самом деле может стать серьезной проблемой, если Джим будет прогрессировать.

«Мне нравится побеждать,- говорит Джим,- но меня радуют и просто хорошие результаты. Например, большое удовлетворение я получил, обыграв Грелле в прошлую зиму на закрытой дорожке. Тактическим бегом были и отборочные соревнования в олимпийскую команду. Тактические соревнования радуют меня больше, чем другие».

Здесь Джим колеблется: «Нет, не могу так сказать. Мне нравятся оба вида соревнований, как на выигрыш, так и на результат, ведь в Беркли я испытал огромное волнение. От победы в тактическом соревновании получаешь большое удовлетворение. Скажем, когда вы идете сзади, а потом чувствуете подъем и выходите вперед, вас радует, что вы способны на это. С другой стороны, бывает молотящий темп, и вы боретесь только с самим собой. Результаты впечатляют, но радуют не только победы над временем».

Но если Джим хочет горячей борьбы, он может переключиться на 880 ярдов или на две мили и выше. Ему хотелось бы сразиться с Кейно и Жази в Европе в сезоне 1967 года, а кроме этих соперников может быть опасен и его соотечественник Дайрол Берлесон.

До последнего времени Джим не задумывался о том, что будет после окончания им Канзасского университете. Беспрерывная тренировка слишком обременительна, чтобы длиться неопределенно долго. Однако если он будет жить уравновешенно, он продолжит свой спортивный путь и в дальнейшем.

В сущности, никто не сможет с уверенностью сказать, что ждет Джима Райана в будущем. Большинство людей интересуются, сколь быстро он пробежит милю. Любитель каламбуров, возможно, заметил бы: «Лишь время расскажет».

А вы верите в милю из 3:45?

Послесловие

А. Н. Макаров,

кандидат педагогических наук, мастер спорта

Вы прочитали рассказ о человеке, который навсегда войдет в историю бега как мировой рекордсмен, во-первых, и как первый школьник, пробежавший милю из 4 минут, во-вторых. Именно второе обстоятельство должно привлечь к себе особое внимание, поскольку с ним связано то, о чем сейчас говорят как об «омоложении спорта».

Итак, что же сделал Джим Райан? Начав тренировки к 1962 году, он за два года вырос до уровня бегуна международного класса и представлял команду США на Олимпийских играх в Токио. Прошло еще два года, и Райан стал мировым рекордсменом на милю, сбросив около 2,5 секунд с прежнего рекорде Мишеля Жази. Тогда ему было только 19 лет. В книге рассказывается именно об этом периоде его жизни.

Рассмотрим те факторы, которые вызвали его стремительный рост в период от 15 до 19 лет.

Когда хотят узнать, в чем скрыт успех бегуна, задают прежде всего такой вопрос: как он тренируется? В книге тренировка Джима Райана не детализирована, и хотя читатель получает общее представление о ней, следует ознакомиться с ней поближе.

Прежде всего нужно понять, что тренировка Райана носит комплексный характер. В ней сочетаются средства, направленные на развитие выносливости (длительный бег на расстояния до 20 миль в течение всего года) и на развитие быстроты и специальной выносливости (повторные пробежки, интервальный бег на дистанциях от 110 до 880 ярдов). Бросается в глаза то обстоятельство, что длительный бег на развитие выносливости Райан проводил круглогодично, в то время как многие бегуны прошлого резко снижали объем бега на выносливость в период соревнований, считая, что базу выносливости следует обеспечивать зимой.

Приведем примеры. Вот выписки из тренировочных планов Джима Райана незадолго до установления им мирового рекорда на милю (3:51,3) в Беркли. Май 1966 года.

22 мая - кросс 10 миль за 65 мин.

25 мая - кросс 15 миль за 1 час 40 мин.

28 мая - кросс 12 миль.

Итак, в течение недели три тренировки, направленные на развитие выносливости, и это в разгар сезона соревнований! Уместно здесь напомнить, что через две недели после этого Райан установил мировой рекорд на 880 ярдов - 1:44,9.

В июне объем бега несколько снижается. Пробегаемые дистанции сокращаются до 10 миль.

В июле наблюдается такая же картина. За десять дней до выступления в Беркли недельный объем бега Райана составляет 70 миль. Только в последнюю неделю перед стартом объем бега резко снижается и составляет около 40 миль. 17 июля Райан устанавливает мировой рекорд.

Возникает вопрос: является ли то, что Райан не прекращает бег на выносливость на протяжении всего года, существенным фактором его успеха? Нам кажется, да. Правильность традиционной формулы деления тренировки бегуна на подготовительный период (развитие силы и выносливости) и основной (развитие быстроты и специальной выносливости) подвергается сомнению, как и методика Артура Лидьярда - три месяца в год марафонской тренировки до начала сезона, а затем развитие быстроты. Создается такое впечатление, что постоянное, на протяжении всего года, развитие выносливости - основного качества бегуна на милю является обязательным условием. Известно, что выносливость бегуна является фундаментом, на котором строятся все остальные качества.

Можно привести десятки примеров, когда марафонцы, переходившие на дистанции 5 и 10 км, быстро добивались успеха, так же как и бегуны на 5 и 10 км, становившиеся средневиками, резко прогрессировали на новых дистанциях. Но что случалось с этими бегунами? Через 2-3 года их прогресс заканчивался. База выносливости, приобретенная ими, исчерпывалась. Таким образом, можно высказать предположение, что выносливость бегуна весьма капризное качество, которое нужно постоянно удерживать. До недавнего времени считалось, что пики спортивной формы настолько объективная реальность, что тренировку следует вести с их учетом. Однако появился Рон Кларк, у которого тренировка была единой на протяжении всего года, и оказалось, что у него вообще не существует никаких пиков формы. На протяжении одного года Кларк 11 раз улучшал мировые рекорды и был готов бежать в любое время. Это обстоятельство указывает, что пики спортивной формы - чисто специфическое явление, главным образом связанное с тренировкой и характером бегуна.

Нельзя поэтому утверждать, что пики спортивной формы есть нечто обязательное. Конечно, в течение года у разных бегунов по-разному меняется спортивная форма. Вопрос состоит в том, чтобы признать возможность управления своей спортивной формой на протяжении длительного срока, скажем в течение 6-8 месяцев, когда бегун выступает в ответственных соревнованиях. Возможно поэтому думать, что снижение результатов бегуна на протяжении сезона есть следствие как особенностей тренировки, так и индивидуальных черт спортсмена. Что характерно для бегунов с очень острыми пиками спортивной формы? Если проанализировать их тренировку, то окажется, что объем бега на выносливость в летнее время у них сильно снижается.

Итак, первое, над чем следует подумать, заключается в проверке истинности формулы: зимой - выносливость, летом - быстрота. Может быть, дело обстоит так: всегда - выносливость, иногда - быстрота.

Другим моментом, который следует отметить в тренировке Райана, являются интервальные и повторные пробежки. Система этих пробежек разработана уже давно; вот как следовал ей Райан:

Июнь 1966 года. Неделя перед установлением мирового рекорда на полмили.

6 июня. Утром - кросс 5 миль. Вечером - 880 ярдов за 2:00,6; 2 по 660 за 1:29,5; 3 по 440 за 57,5; 4 по 330 за 39,5; 5 по 220 за 26,0.

Заметим, что объем бега в предшествующей неделе составил 90 миль.

В том же духе проходят и остальные тренировки вплоть до 10 июня. 8 июня - кросс 10 миль за 1 час, а 10 июня - выступление на 880 ярдов, где Райан устанавливает мировой рекорд - 1:44,9.

Мы не видим в тренировке Джима Райана ни малейшего намека на снижение интенсивности тренировочной работы в период соревнований.

Третьим моментом является использование, хотя и весьма умеренное, гантелей и штанги на протяжении всего года. По-видимому, этим средством пренебрегать не следует, хотя польза от него будет различной для разных бегунов. Райан упоминает, что тренировка с тяжестями позволила ему энергично работать руками на финише.

Четвертым моментом в тренировке Д. Райана является развитие волевых качеств. Из книги мы узнаем на этот счет лишь общие положения: Райан, за что бы ни брался, старался делать это хорошо. Сама тренировка в беге воспитывает человека, но существует и другое мнение на этот счет. В СССР и за рубежом сейчас ведутся интенсивные поиски системы тренировок, направленных на воспитание так называемой психической решимости. Поясним, что это такое. В настоящее время, в век развития космонавтики, очень важное значение приобретает умение человека сохранять высокую работоспособность в условиях большого физического и психического напряжения. Бегун высокого класса на выносливость нуждается в этом не меньше, чем космонавт. Речь идет не только о трудности бега, скажем, на последнем круге в забеге на 1500 м, когда спортсмен работает на пределе. Дело еще и в том, что сам процесс тренировки (ежедневный!) требует от бегуна почти таких же по силе напряжений. В этом смысле нужно понимать приводимое в книге изречение: «Бег - это психическая работа». Люди давно поняли, что даже при самых крайних напряжениях организм сохраняет огромные резервы, на которые ложится психический запрет против их использования. Известно, какую невероятную энергию могут иногда проявлять люди в период психического расстройства, когда указанный выше запрет полностью или частично снимается.

В этом свете довольно интересными представляются факты, когда мировые рекорды устанавливаются после выступления в тот же день. Джим Райан установил мировой рекорд на 880 ярдов (1:44,9), пробежав перед этим забег на ту же дистанцию за 1:51,0. Перерыв между выступлениями был меньше 2 часов. Такое же случилось с великим финским бегуном Нурми, который в один день установил два мировых рекорда - на 1500 и 5000 м. Видимо, ко второму выступлению спортсмен был психически готов в результате предварительного.

В чем здесь дело? Каким образом научить человека управлять собой до такой степени, чтобы высвободить скрытую в нем мощь? Черутти, тренер Херберта Эллиота, один из первых придал этому элементу в тренировке (воспитанию психической решимости) особенное значение. Его ученик добился в результате разнообразных испытаний (многочасовая работа, голод, пробежки на сверхдлинные дистанции и т. п.) такой уверенности в себе, которую до сих пор никто не показывал. Идеи Черутти называли сумасшедшими, но Эллиот, мировой рекордсмен и олимпийский чемпион,- это реальность. То, что не хватало Райану, кое-кто называл «инстинктом убийцы», но проявление решимости, отсутствие комбинаций в настроении перед стартом, конечно, ничего общего с этим названием не имеет.

Райан мечтал выиграть олимпийские игры и, выступая в трех, смог занять лишь второе место (в Мехико в 1968 году) на 1500 м. А ведь мировой рекорд в беге на 1500 м принадлежит ему до сих пор!

В книге мы очень часто встречаемся с фразой «я очень нервничал перед стартом». Нам кажется, что эта нервозность помешала Райану добиться большего. Если бы Джим Райан проводил специальный тренинг на воспитание психической решимости, он бы добился большего.

Что же сейчас делается в этом направлении? Пока еще методы воздействия на психику тренирующегося или соревнующегося спортсмена разработаны недостаточно. Широкое распространение получил так называемый аутотренинг, в котором спортсмен проводит самовнушение по определенным формулам. Экспериментально подтверждено, что аутогенная тренировка может вызвать расслабление спортсмена либо настроить его на тяжелую борьбу.

Применяются и другие средства воздействия на психику бегуна. К ним относятся, например, пребывание в барокамере, вдыхание газовых смесей и т. п. Появилась также и психорегулирующая тренировка (ПРТ), направленная на ускорение восстановительных процессов в организме после нагрузки. Нам представляется, однако, что главной задачей психического воспитания является такое воздействие на бегуна, при котором он легко настраивается на тяжелую тренировку или соревнование. Самое трудное - это найти в тренировке радость.

Олимпийский чемпион англичанин К. Брешер писал о Райане: «Д. Райан тренируется с такой большой нагрузкой, что, несмотря на свою молодость, не испытывает больше радости от бега». К сожалению, это можно отнести ко многим спортсменам.

Психической тренировке бегуна должно уделяться сейчас гораздо большее внимание, чем раньше. Тренировка в последние 30 лет из забавы превратилась в напряженную работу. Однако известно, что десантники в армии подвергаются ежедневно не меньшим нагрузкам и вырабатывают в себе способность уверенно действовать в труднейших условиях. Мы не знаем еще, какое влияние могутоказать на психику бегуна упражнения, связанные с риском, которые присутствуют, например, в акробатике. Мы склонны.думать, что риск и уверенность в себе неотделимы друг от друга, а поэтому считаем, что будущее в психической тренировке не только за ПРТ или аутотренингом, а в той психической подготовке, какой подвергаются десантники или космонавты.

Перейдем теперь к другой стороне успеха Джима Райана, к тому, что еще юношей он стал мировым рекордсменом.

В последние 10 лет становится ясным, что большой спорт омолаживается. Если раньше считалось, что бег на выносливость - дело взрослых людей, то сейчас склоняются к тому, что он вполне подходит и для детей. Установлено, что занятия бегом на выносливость способствуют росту юношеского организма и с физиологической точки зрения. Приведем некоторые примеры, показывающие, на что способен организм подростка. В 1967 году канадская девочка 13 лет Морин Уилтон из Торонто неофициально стартовала в марафонском беге и из 28 мужчин обыграла 22. Врачи, обследовавшие ее после финиша, отметили, что она чувствовала себя лучше остальных марафонцев. В Австралии 11 -летний мальчик С. Шиллинг пробежал 800 м за 2:20,5, в Англии 14-летний Энди Барнетт - за 1:56,5, а 13-летний С. Гривз - за 1:59,4.

М. Рейс (ГДР) утверждает, что «юноши и дети при благоприятном дозировании лучше переносят длительный раздражитель и он им более полезен, чем раздражитель скорости и тем более скоростной выносливости». Эту точку зрения разделяют А. Лидьярд из Новой Зеландии и Ван Аакен из Нидерландов. По мнению последнего, дети до 15 лет вполне могут пробегать до 20 км в неделю в 3-4 тренировках.

А вот нормативы по бегу на Олимпийский спортивный значок, установленные в ГДР. Продолжительность бега для мальчиков и девочек 7 лет составляет 7 мин., 8 лет-10, 10-13 лет - 15, для юношей 14-15 лет - 18 мин.

Все эти факты свидетельствуют о том, что бег на выносливость прочно вошел в практику физического воспитания детей.

В СССР проведен ряд работ по исследованию влияния бега на выносливость на подростков. Вот некоторые данные. Мальчики 13-14 лет провели в год около 100 тренировок, пробежав в общей сложности более 1000 км. Отрицательных отклонений в здоровье детей не наблюдалось. Напротив, повышение гемоглобина в кроем и увеличение жизненной емкости легких указывали на положительный эффект занятий бегом.

В Москве в Центральной детско-юношеской спортивной школе им. братьев Знаменских под руководством тренера Е. Валик занимается группа девочек 12-13 пет. Девочки бегают по шоссе до 10 км (за 55 мин.-1:05) в тренировке. Дистанция, однако, не регламентируется: дети продолжают бег по желанию. Чтобы выяснить, не переутомились ли занимающиеся после бега, им предлагаются различные игры (по свободному выбору) в течение часа. Наблюдения показывают, что у детей появляется такой же устойчивый интерес к бегу на выносливость, как, например, к играм. Тщательный врачебный контроль за группой свидетельствует о том, что развитие детей происходит нормально.

Разумеется, в тренировке детей должен отсутствовать элемент перенапряжения. Только при этом условии возможен прогресс подростка.

Если мы задумаемся над тем, к чему приведет внедрение бега на выносливость в физическое воспитание детей, то мы отметим по крайней мере два важных фактора. Во-первых, занятия, бегом естественны для детей и способствуют их физическому развитию. Отсюда вытекает, что культивировать бег с детского возраста - значит воспитывать плеяду потенциальных спортсменов в любом виде, поскольку выносливость нужна всем. Во-вторых, самая трудная проблема в тренировке - сделать ее привычной и радостной - решается легче, если человек с детства будет постепенно привыкать к бегу.

Вернемся теперь к Джиму Райану. Как отмечается автором книги Нельсоном, Райан рос нескладным и слабым юношей. Начиная с 15 лет он под руководством тренера Боба Тиммонса подвергался жесточайшим тренировкам. В итоге, через четыре года Джим стал мировым рекордсменом.

Таким образом, опыт Райана говорит нам, что организм юноши может переносить не только умеренные нагрузки в тренировках, но и работу, близкую к предельной. Обратим внимание на то, что при этом развитие быстроты следовало за развитием выносливости, а не наоборот. А еще совсем недавно мы были склонны готовить средневиков из спринтеров.

Опыт Джима Райана показывает, что жесточайшие тренировки на выносливость не подавляют прогресс в развитии быстроты. И в этом вопросе было раньше много неясного, поскольку считалось, что бег на длинные дистанции несовместим со спринтом.

В заключение хочется отметить, что в книге о Джиме Райане раскрывается гармоничный мир человека, цель которого - добиться самого высокого в спорте. Очень важно, что этот юноша относится ко всякому делу с тем же старанием, как и к тренировке. Он - прилежный студент, с рвением и добросовестностью ведет порученную ему фоторепортерскую работу. Моральные качества юноши, посвятившего лучшую часть своей жизни спорту, немаловажны в его становлении. Рекордсмен мира скромен, честен и трудолюбив. Всякая возня вокруг его имени вызывает в нем отвращение. Совсем недавно, в июне 1972 года, Джим Райан продемонстрировал верность своим идейным убеждениям, что спорт должен сближать, а не разделять людей, что в спорте нет «убийц и жертв». Когда расисты из ЮАР отказались принять у себя спортсменов из США, потому что среди них были негры, а потом послали своих представителей на чемпионат ААЮ в США, ряд спортсменов-американцев, среди которых был и Джим Райан, отказались состязаться с расистами.

История выступлений Джима Райана в книге ограничивается 1966 годом. Что же случилось с мировым рекордсменом впоследствии? Вот основные вехи его спортивного пути. В сезоне 1967 года Джим Райан интенсивно тренировался и выступал на дистанциях 880 ярдов и миле, надеясь улучшить мировые рекорды. Эти попытки принесли ему успех. Он побил рекорд на милю, показав 3:51,1, что было лучше его прежнего рекорда на 0,2 сек. Затем, выступая в соревнованиях на 1500 м, он показал феноменальный результат - 3:33,1. Однако сезон закончился для Райана весьма неудачно. В одной из пробежек в лесу он свалился в яму и повредил спину. Эта травма была вторичной. Почти месяц после этого Райан не тренировался.

Что касается подготовки в условиях высокогорья, то начало выступлений его не обещало ничего хорошего. Лучшим его результатом на высоте было 4:15,4 на миле.

В 1968 году Райан напряженно тренировался к выступлениям на Олимпиаде в Мехико. Сначала он намеревался выступить в дубле, но затем избрал лишь дистанцию 1500 м. К финалу Райан пробился без труда, выиграв свой забег и полуфинал практически без всякой борьбы. Главным его соперником в финале был Кипчого Кейно, который до этого финала выступал на 5000 и 10000м. На старт финала на 1500 м вышли 12 спортсменов, среди них были два соотечественника Райана: Т. вам Рюден и М. Ликвори. Кипчого Кейно имел «поддержку» в лице Б. Джипчо. Бег начался в очень высоком темпе. Кенийцы решили с самого начала сделать отрыв. Джипчо прошел первый круг за 56 сек. Из американцев с ним боролся только М. Ликвори. Первые 800 м были пройдены за 1:55,3! Джипчо к этому моменту практически вышел из борьбы (на финиша он был десятым с временем 3:51,2). Кейно с громадным отрывом продолжал бег в одиночестве. Райан, поняв, что кениец не сдает, начинает лихорадочно увеличивать темп. Разрыв сокращается, но судьба золотой медали уже решена. Первым к финишу приходит Кейно с великолепным результатом - 3:34,9. Дмим проиграл ему почти 3 секунды и вынужден был довольствоваться серебряной медалью.

Олимпийские игры 1972 года в Мюнхене были для Райана совсем неудачными. В предварительном забеге он был сбит в толчее, встал и продолжал бег, но уже не смог наверстать потерянные секунды. Он занял предпоследнее место в забеге и выбыл из дальнейшей борьбы. После Игр в Мюнхене Джим Райан в возрасте 26 лет ушел из любительского спорта в профессионалы.

Фотографии

«Я понял, что у них настоящая работа, и не хотел теперь делать ее для них слишком трудной». Эти слова сказаны в адрес фотокорреспондентов, к которым великий бегун всегда относился с уважением.

Рич Кларксон - один из близких друзей Джима Района и один из соавторов этой книги. Его фоторассказ хорошо дополняет образ Района - замечательного бегуна и простого, скромного парня.

ф В кабинете Роберта Тиммонса намечались и обсуждались планы для Райана. Тиммонс считал, что Джим должен пробежать милю из четырех минут еще в средней школе

ф 16 мая 1964 года в заключительной встрече школьников Джим установил свой первый рекорд средних школ на милю —4.06,4

В середине лета Райан поставил перед собой цель — попасть в олимпийскую сборную. А всего год назад он даже не знал, где состоялись последние Олимпийские игры

Райан помогал Тиммонсу в работе на маленькой ферме, которую Тиммонс арендовал на окраине Лоуренса. Это было для Джима отдыхом от напряженного бега на стадионе и по дорогам

Первое выступление Джима перед корреспондентами телевидения

Родители всегда ждут у ворот аэропорта Уичито, когда Джим возвращается домой

Обычно перед вечерней тренировкой Райан рассказывал Эдмистону, как он себя чувствует, как прошла утренняя тренировка и что случилось за день

Этот памятный бег проходил 17 мал 1965 года.

Майк Петтерсон, товарищ Джима по команде, вывел его на рекорд на первой половине дистанции.

Джим показал 3.58,3 — это была первая миля из четырех минут на школьных состязаниях

ф Когда бегуны выстроились на линии старта перед финалом чемпионата ААЮ на милю, Снелл (крайний справа), казалось, был очень уверен в себе. Но очевидная нервозность Джима Райана (крайний слева) скрывала его решимость добиться победы. В центре — Джим Грелле

ф Эдмистон перепрыгнул через ограду и пошел рядом

с Райаном, поздравляя его с победой. Но Джим едва мог . говорить. Борьба со Снеллом была очень тяжелой

Услышав свой результат после мили в Канзас-Рилейз - 3.55,8, Райан почувствовал, что гора свалилась с плеч. Именно в этот момент он понял, что мировой рекорд будет за ним

ф Не только рекорды даются с великим трудом. Многие обозреватели этого не понимают. После мили за 4.03,9 в Техас-Рилейз вряд ли кто из участников чувствовал себя более измотанным, чем Джим

ф Это был трудный финиш, и последствия борьбы Райан чувствовал еще более получаса. Но зато результат 8.25,2 был новым рекордом США на 2 мили

Получив приз за победу на миле, Райан, удовлетворенный, но немного смущенный, стоял перед толпой, аплодировавшей ему. «Я был доволен своим результатом, хотя и несколько разочарован тем, что до мирового рекорда Мишеля Жази не хватило одной десятой секунды»

В Канзасском университете Райан — старательный студент. В конце года у него был средний балл «Б»

Девятнадцатилетний юноша из Уичито стал мировым рекордсменом на милю

Чтобы побороть скуку в тренировках, Райан выбирает интересные места, когда путешествует. Сейчас вы видите его в Центральном Нью-йорксном парке. Утренняя пробежка в любую погоду стала обязательной частью тренировки Джима Райана

После победы на миле ААЮ (3.58,6) Райана, как всегда, окружили фоторепортеры и телеоператоры

Охотники за сувенирами «взяли на память» у нового мирового рекордсмена туфли. Но Райан возвращается в общежитие ликующим

■

Примечания

1

На Олимпийских играх в Токио спортсмены ФРГ и ГДР выступали объединенной германской команды (ОГК).

(обратно)

Оглавление

Предисловие к русскому изданию

Предисловие

Глава I. Гадкий утенок

Глава II. Юный стотан

Глава III. Первые мировые рекорды

Глава IV. Встречи в Калифорнии

Глава V. «Я финишировал третьим»

Глава VI. Цель: 3:59,0

Глава VII. «Что за будущее!»

Глава VIII. Дуэль на финишной прямой

Глава IX. Самая большая неудача

Глава X. «Весь штат гордится!»

Глава XI. Поражение и... новая цель

Глава XII. Битва со Снеллом

Глава XIII. Турне по Европе

Глава XIV. «Идеальный бегун на выносливость»

Глава XV. Новый рубеж

Глава XVI. «Это была настоящая взбучка»

Глава XVII. Сюрприз в Терре-Хот

Глава XVIII. Поразительный рывок

Глава XIX. «Я готов!»

Глава XX. Триумф в Беркли

Глава XXI. Последствия

Глава XXII. А что в будущем?

Послесловие

*** Примечания ***