Сара на пробежке [Дарья Анис] (fb2) читать онлайн

Дарья Анис Сара на пробежке

Пролог

Я бегу по пустой дороге в туман, что виднеется вдали. Шаг. Шаг. Еще один. Слева лес, справа река, под ногами насыпная дорога. Она извивается, один поворот, второй, а я все бегу. И ничего не меняется. Это место вечности. Место, где можно остановиться, только если продолжаешь бежать. Вечность успокаивает. Бесконечность расслабляет. Я никогда не остановлюсь.

1

Сара – высокая девушка с длинными светлыми волосами, забранными в хвост. Она бегает по утрам и по вечерам всегда по одной и той же дороге, что идет через лес и вдоль реки. Она уходит одним человеком, а возвращается совершенно другим, и никто не знает, что с ней происходит во время этой длинной пробежки. Но вот, что известно многим: однажды она так и не вернулась домой.

В небольших городках всегда легче спрятаться, особенно, если есть, что скрывать. Редкие маленькие домики раскиданы по лесу как бусины по полу. Жители знают: лес огромен, и даже в самой светлой его части умещается несколько десятков, если не сотня домов, а что уж говорить о гуще. Бесконечная лесная чаща непобедима, непроходима, невероятна. Каждый мог зайти в нее, но не каждый выйти.

Жители больше привыкли к той части леса, куда способно проникнуть солнце, и не стремились искать приключений. Стоило выйти из чащи к дороге – была видна узкая спокойная река. Вдоль нее пролегала длинная, почти такая же бесконечная, как сам лес, проселочная грунтовая дорога, на которой всегда было пусто. Только иногда – утром и вечером – по ней бегала Сара. Девушка с высоким светлым хвостом. Она бегала тихо, ритмично, самозабвенно. Пустым взглядом смотрела вдаль, периодически тяжело вздыхала совсем не из-за бега и бежала так, словно хотелось никогда не добегать до конца. Только Сара знала, где кончается эта дорога. Никто не осмеливался зайти так далеко.

Огибая реку, заворачивая после моста к лесу, дорожка еще долго вела меж деревьев, затем снова выходила к пустому горизонту, за которым виднелись маленькие кукольные горы, а потом опять сворачивала в лес. В густой лес, в сине-зеленый, темный, холодный и сырой. И Сара всегда забегала внутрь. Она чувствовала, как кожа покрывается мурашками, как волосы на руках встают дыбом, как на них оседают капли воды, будто распыляемой самим лесом или его стражниками. Страшными, суровыми и не знающими пощады. В таком мокром холоде любому человеку становится не по себе. Легкие сжимаются от ощущения наступающей на пятки беды, от опасностей, что все ближе и ближе, чем дальше ты идешь в лес. Сара не шла. Сара бежала. Тихо, ритмично, самозабвенно. Пустыми глазами смотрела в одну точку где-то впереди, в неизвестности. И бежала прямо к ней, забывая о преградах и страхах. Наконец, она была так глубоко в темнице леса, что переставала слышать звуки реального мира, звуки, что окружают жителей маленького городка в полесье. Она слышала только свои шаги, что тонули в мягкой влажной земле. И продолжала бежать.

Вскоре девушка замедлялась. Сбавляла ритм, переходила на шаг и окончательно останавливалась, отдышавшись. Согнувшись, смотрела под ноги: ровно в том же месте, что и вчера, даже видно следы. Потом разгибалась и подходила к ближайшему дереву. Слегка медлила, будто боялась, что не увидит то, зачем пришла, а затем поднимала голову и останавливала взгляд на глубоких порезах, что виднелись на толстой темной коре. Их было 4 – словно следы от когтей чьих-то невероятно сильных рук или даже лап. Сара гладила их подушечками пальцев. Каждый раз. Она проводила по ним медленно, чувственно, с наслаждением, с надеждой. От начала до конца, вдоль, потом поперек. Задумчиво гладила их, и в ее глазах, ранее уставших и опечаленных, появлялся блеск силы. Сара легко улыбалась самой себе, всматривалась в гущу леса, но никогда ничего там не видела, и начинала путь назад. Обновленная, свежая, вдохновленная. Девушка бежала назад уже совершенно другим человеком. Удивительно, как полезен бывает для здоровья обычный человеческий бег.

2

Сара бегает так уже несколько лет. С тех пор, как младший брат бесследно исчез, а родители отчаялись его отыскать, Сара стала уделять все время поиску ответов. Она была подростком, когда брат впервые увидел тень, что говорила с ним по ночам. В холодном поту со стучащими от ужаса зубами Сара слушала их разговоры, притворяясь спящей. Брат, десятилетний Тио, просил тень уйти, говорил, что не хочет страдать, что отказывается принимать зверя, но тень, судя по его слезам, не хотела слушать. На утро после подобных эпизодов сестра пыталась поговорить, но брат всегда ссылался на кошмары и уверял, что он никогда ее не покинет.

Но он покинул. Родители знали о ночных беседах, они слышали его крики, когда Сара спала, отмечали лунатизм, провалы в памяти, смешанные мысли, видели бегающие глаза. Они не могли не расстроиться, но и не сильно удивились, когда брат пропал. Однажды ночью он испарился словно в тумане. Саре показалось, его забрала тень. Родители сказали, это был очередной эпизод. Полиция тщетно искала тело несколько дней. По официальным данным, мальчик убежал из дома и пропал в лесу. Забрел слишком далеко, туда, куда не заходит полиция. Туда, где не выживет ни один человек. Туда, где нет света, и есть только тень. Куда с тех пор каждый день бегает Сара вот уже больше десятка лет.

Она плакала от страха, оставаясь в комнате одна. Первые месяцы Саре казалось, что тень придет и за ней. Сара молилась, просила тень вернуть брата, уговаривала ее, ругала, кричала, торговалась, но все в пустую.

Потом она поверила, что тени нет. Что это симптомы воспаленного мозга брата, что он был болен, что родители правы, и она никак не могла этого изменить. Так продолжалось год или два.

Периодически до семьи доходили вести из «глубинных экспедиций». Так назывались походы смельчаков, пробиравшихся в лес на недоступные свету дистанции. Они заходили на пару десятков метров глубже, чем обычно, и почти всегда находили что-то странное. Вещи людей, потерянные в километрах от леса, записки на неизвестных языках, обжигающие растения, что каждый раз успевали засохнуть, стоило им оказаться в городе. Все это казалось издевательством над надеждами Сары, мечтающей услышать о следе от ботинка Тио, о смехе ребенка, свившего себе домик на дереве. Или хотя бы о его теле. Чтобы перестать мучаться в ожиданиях. Вместо этого смельчаки глубинных экспедиций словно смеялись над ней и сводили с ума. Какое Саре дело до чужих потерянных куртках или диких цветочках?

Однако однажды она услышала из их уст фразу, что не значила ничего для родителей, утомившихся плакать по сыну, но сразила ударом молнии детские воспоминания о ночных эпизодах Тио.

«В этот раз как обычно, почти ничего. Сплошная тень, да звери, хрипло воющие впереди. Боюсь, как бы они нас не съели, если бы мы двинулись дальше. Что-то в их звуках такое зловещее и манящее. Все мы себя ощущаем немного кроликами, забредшими в логово к удаву. Не место там простому народу. Теневой лес человеку не рад»

Родители почти не слушали неловкий рассказ человека из экспедиции, тогда как Сара от ужаса задержала дыхание. Словно в кино она видела перед глазами один из страшных эпизодов брата, когда он в слезах просил тень перестать звать его. Он плакал и просил не лезть к нему в голову, не гипнотизировать его и не манить. Он просил перестать шипеть. Он сказал, что против того, чтобы сломили его волю. Он сказал, что придет сам. Это был один из последних дней, когда брат был дома. Сара не понимала, как такое воспоминание могло пропасть из головы, будто бы страхи вырезали его на время из памяти.

В тот вечер после ужина Сара впервые начала бегать. Отчаявшись, она с легкой тряской в коленях зашла внутрь тени. Холодный лес сковал легкие и сжал желудок от страха. Сара решила, что не вернется домой, пока не найдет хоть что-то, ради чего она сюда добралась. Ледяными руками и с подступающей к горлу тошнотой Сара трогала деревья, ветки, поднимала листья, пока не обнаружила то, что искала. Длинные порезы на толстой коре были такими большими и страшными, что Сара потеряла сознание.

Но так было в первый день. В первый день, когда Сара встретилась с неизвестным, столкнулась с другим миром, закрытым завесой тени. Она прикоснулась, и они слились. Теперь эти порезы стали для нее символом надежды. Знаком силы, которая бывала в их комнате и увела ее брата. С которой он пошел сам. Будучи абсолютно здоровым.

3

Больше десяти лет в перерывах между паническими атаками, истериками и полной потерей сил, Сара прибегала к этим порезам и, казалось, впервые за весь день делала вдох. Она разговаривала с ними как с чем-то родным. Как с целым миром, в котором брат теперь существует, и ждала. Сара знала, однажды он выйдет на связь. Но пока – вот эти порезы, эти следы когтей неизвестного зверя были мостом между привычным миром и правдой. Через них с соком дерева просачивалась настоящая жизнь. Они позволяли помнить о брате и верить в свое собственное спасение. Маленький город, где все словно застыли, замерли в развитии и в страхе слишком далеко зайти в лес, ей виделся прозрачной тюрьмой. Она ощущала себя в душной комнате день ото дня, и только пробежка, казалось, помогала дышать.

Так было вплоть до того самого дня.

Сара вернулась с работы, задыхаясь от смога, который не могла разглядеть. Она села на корточки и обняла колени руками, пытаясь прийти в себя. Дыхание участилось, спазмом свело под ребрами, сердце больно стучало в виски, натягивало кожу, мышцы, сердце и терпение. Было тяжело сделать вдох. Сара закрыла глаза, чтобы не видеть, как в них потемнело. Наконец, она нашла силы встать и вслепую надеть на себя спортивную форму. Длинные легинсы, майка от костюма, ветровка. Само шуршание этой одежды уже начинало успокаивать. Бег за годы жизни стал терапией, лекарством, действие которого начиналось уже с момента прикосновения к спортивному костюму. Знакомый звук, запах, тянущийся материал – все говорило о том, что совсем скоро она выйдет из дома и побежит. Долго, далеко, бесконечно. Вдоль реки, по пустой дороге. Вечером воздух прохладно освежал, шептал колыбельные на ухо, успокаивал. Река провожала изгибами прямо к лесу. Холодному, страшному, жуткому и такому родному. Месту силы, надежды, месту правды.

Сара бежала так, будто никогда уже не вернется. В тишине раздавались ее шаги по скрипучей насыпной дороге. Этот звук как мелодия стального барабана медитативно вводил в транс. Сара иногда закрывала глаза и чувствовала невидимые руки, что передвигают ее ступни и поддерживают за локти. Можно было не дышать. Дыхание приходило само.

Ледяная крошка воды как роса покрыла все тело, и это вернуло Сару в реальность. Она открыла глаза и стала искать взглядом цель своего пути. Обнаружив порезы на дереве, Сара прикоснулась к ним рукой, и слезы сами градом хлынули вниз. Она плакала навзрыд, впервые забыв обо всем на свете, во всю силу издавала рев, что сидел внутри с самого детства. Кричала, резко дышала, задыхаясь. Но это была не та нехватка воздуха, что осталась в городе. Это было приятное перерождение. Крик истины. Без тени страха или сомнения. Он освобождал. Сара чувствовала это, ей это было нужно. Она плакала вплоть до усталости, до хрипоты в голосе, до полного очищения, когда кончаются слезы. Дышать было легко и свободно, лишь изредка тело вздрагивало, заканчивая истерику и сбрасывая напряжение.

В этот момент Сара обнаружила себя, сидящей на холодной грязи. Руки потемнели от земли и травы, что она срывала в порыве плача. Девушка смиренно разглядывала их в тот момент, когда за спиной раздался хруст. Тело в миг прошиб пот с ног до головы. Сара замерла. Она слышала движение. В гуще леса кто-то был, и этот кто-то двигался прямо к ней.

Тыльной стороной руки Сара вытерла глаза от слез, чтобы пробудить зрение, однако в кромешной темноте это мало ей помогло. Она видела разве что метр рядом с собой, и то очертаниями, тенью среди теней.

Набравшись смелости, Сара посмотрела назад. Что-то небольшое волочилось по земле, но было гораздо крупнее змеи. Медленно оно подплывало ближе и ближе, и все больше походило на человека, постепенно поднимаясь и обретая конечности, вытягиваясь вверх. Сара застыла от ужаса. Ноги ныли от холода и тряслись от страха. Легкие свело. К голове подходил туман. Сара чувствовала, как отключается, но всеми силами возвращала себя в реальность. Она боялась, что именно этого и добивается существо. Что, будучи в отключке, она не сможет убежать или справиться с ним. Сара не могла пошевелиться, страх сковал все мышцы, но она легко давила ногтем в палец руки, чтобы оставаться в сознании.

Наконец, существо оказалось прямо у дерева, рядом с которым сидела Сара, и стало медленно нагибаться к ее лицу. Близко, заслоняя собой любой оставшийся свет. Сара задержала дыхание и забыла, как моргать. Она уставилась в лицо монстра, и когда оно оказалось в паре сантиметров от ее собственного, увидела в глазах свое отражение. Оно было неотразимо. В собственном образе за долю секунды Сара увидела глаза зверя. Сильного, независимого, дикого. Он улыбался, светился гордостью, властью, он был непобедим. Сара почувствовала, как страх растопило как сливочное масло. Оно разлилось теплом, сладким сливочным запахом и оранжевым уютом из самого центра тела под ребрами. Это ощущение манило.

И оно резко оборвалось, когда существо отодвинуло свою голову от головы Сары. Ночь, темнота и забвение ужасом снова накрыли девушку с новой силой. В горле пересохло. От страха перед неизвестностью заболели все мышцы.

«Твой источник силы в твоей боли. В страхах, в панике, в головокружении, тошноте. В том, от чего ты бежишь, том, что бежит к тебе, и не может догнать вот уже несколько десятков лет», – существо заговорило тихим голосом человека, который давно молчал. Оно хрипло дышало, и Сара будто бы чувствовало его дыхание на своей коже, покрываясь мурашками.

Сара молчала. Существо, похожее на маленького человечка, протянуло ей руку. Небольшую и сморщенную. Девушка взялась за нее, рука помогла подняться. Сморщенный человек повел ее вглубь леса в кромешную тьму. Сара ощущала его будто прозрачную руку в своей ладони, разглядывала его макушку, покрытую порезами и шрамами, и шла, замечая полное отсутствие мыслей внутри. Приятная радость топленым маслом исчезла как стекла под стол, но и страх пропал, будто оказавшись по другую сторону стекла. Как гроза, что пугает в поле, но восхищает за огромным окном.

«Твои страхи прекрасны, – сказал человечек, – они похожи на мои».

Сара молчала. Она чувствовала, что ей не нужно ничего говорить. Ей казалось, здесь вообще нет необходимости разговаривать. Впереди замаячил свет. Огни города, тихо скрытого в черно-синей глубине леса окутывали оранжевым теплом. Но этот город не был похож на тот, где она выросла. Здесь все было совсем иначе. Дома стояли далеко друг от друга, а не тесными поселками, как привычно. У многих не было стен, а у каких-то еще и пола, лишь очертания фундамента. Подняв голову, Сара ахнула – это был первый звук из ее рта за долгое время – и увидела целый мир, застрявший в кронах деревьев. Дома, дороги, туннели и даже озера не то висели на ветках, не то парили в воздухе. Голова Сары отказывалась все это трезво воспринимать. Окружающее было слишком сильно похоже на сон.

До тех пор, как из-за угла на Сару не выглянули два ярких желтых глаза, и раздался рык. Сморщенный человечек дернул девушку за руку, и они побежали. Сначала вдоль деревьев и домиков, потом резко – по стволу вверх, внутрь за арку, поворот, еще один. Темная комната с низкими потолками и легким полумраком освещала не больше обычного в темном лесу. Из маленького круглого окна Сара увидела прозрачный дом на земле. Они находились на уровне второго этажа. Потолки были такие низкие, что Саре пришлось сесть. Человечек подошел ближе, и Сара заметила, что потолок сделан чуть выше его роста. Видимо, это был его дом. Человечек смотрел на нее добрыми сморщенными глазами. В его лице было что-то противное и отталкивающее, но оно не вызывало угрозы.

Сара немного успокоилась. Нервное напряжение давило на голову весь путь до этого мрачного тихого городка. Человечек подставил себе табурет и сел рядом, наблюдая за Сарой почти на уровне ее головы, но оставаясь чуть выше.

«Страхи, – сказал он медленно и вгляделся в ее лицо, – они пугают, потому что от них прячешься. Но ты давно знаешь, что тень найдет кого угодно в любом углу».

Сару сковал ужас. Она не говорила о тени ни с кем с момента исчезновения…

«Твой брат знал свою тень. Он понял главное: тень всегда остается внутри тебя. И от нее нет смысла бежать. Она – твой дар. Твой источник силы в твоей боли. Твоя боль пытается тебя догнать. Но ты бежишь. Уже даже не от нее и не к брату. Ты будто посередине. Вышла на пробежку и осталась на ней навсегда».

Он видел, как глаза Сары, высохшие от слез, гудели новым подступающим потоком. Он будто читал ее мысли.

«Ну, ну. Не плачь. Я знаю твоего брата. Конечно, я знаю его. Но больше ничего не могу тебе рассказать. Это позволено знать только жителям нашего города. А здесь не живут люди, которые убегают от тени. Это мир зверей. Мы в лесной чаще. В месте дикой природы. А я – страж этого места. Мое имя Хоккот. И я единственный могу помочь тебе, раз уж ты зашла так далеко».

Сара переводила глазами из стороны в сторону, обдумывая услышанное, пытаясь сопоставить то, что помнила о брате, его эпизоды, крики, его слова, с тем, что происходит сейчас.

«Я не могу надолго задерживать тебя здесь. Но ты можешь вернуться. Я не встречу тебя больше в лесу и не провожу, но тень в тебе знает дорогу. Тень это зверь, и в каждом она своя. Люди выпускают зверя на волю, и тогда можно его разглядеть. Но свою тень сложно увидеть в зеркале, ведь выпуская ее в качестве страха, побега, жалости, боли, мы лишаемся ее и больше не можем видеть. Лишь приняв зверя и объединившись с ним, обретешь истинного себя. Но и потеряешь того человека, что давно был знаком».

Он сделал паузу и наклонился ближе.

«Какой ты зверь, Сара?»

Девушка вновь увидела себя в отражении его желтоватых глаз. Как в иллюзии ей не удавалось ухватиться за облик зверя, что смотрел на нее ее же взглядом.

В мгновение лицо человечка начало удлиняться, натягивая ранее сморщенную кожу на пологую голову. Его ноздри противно раздулись, щеки покрылись коростами, складываясь в узоры. Шея нездорово накренилась, язык вывалился наружу и раздвоился, растягивая слюну. Из горла человечка раздались сдавленный хруст костей, а следом кряхтение, переходящее в шипение. Огромная угловатая змея вытягивалась во все более тонкого червяка. Ломала себе голову, возвращала ее обратно, продолжая метаморфозу. Снимала с себя дряхлую кожу и склизко вываливалась из нее прямо в окно. Сара резко выглянула: обновленная змея быстро скрылась в глубине земли, оставив после себя в тесной комнате лишь пленку, напоминавшую склеенную тухлую чешую.

4

Дорога до дома прошла как во сне. Словно невидимый стражник проводил ее до знакомой дороги. Сара чувствовала его присутствие, но не могла заставить себя его разглядеть. Что-то мешало ей увидеть то, что спряталось в тени. Или просто Сара боялась смотреть.

Через пару часов сна в окна сквозь шторы пробрался рассвет. Легкий ветер качал тюль, открывая участок, где уже работали соседи, прохаживаясь по собственному огороду и размечая территорию. Что-то необычное зацепило взгляд. Сара приподнялась с кровати и подошла к окну. Длинный нос мужчины изгибался шершавым острым клювом, а его плечи острыми перьями поднимались вверх, когда тот ругался на жену. Она, по-заячьи трясясь, прижимала мохнатые уши к голове. Сара протерла глаза. Видение не исчезло. Она закрыла их ладонями, погрузив себя в тьму. Воспоминания ночи схватили за пятки как удар током от оголенных проводов. Желудок сжимался, подступала паника. Воздуха снова перестало хватать.

«Твой источник силы в твоей боли, – увидела вдруг в темноте закрытых глаз она образ Хоккот. – В страхах, в панике, в головокружении, тошноте. В том, от чего ты бежишь, том, что бежит к тебе, и не может догнать вот уже несколько десятков лет».

Сара отвернулась от окна и посмотрела в зеркало рядом с кроватью. Она медленно подошла к нему, заглядывая к себе в глаза, будто изучая их, будто знакомясь, повинуясь. Осмелившись увидеть то, что ей лишь казалось в отражении глаз стражника прошлой ночью.

И она увидела. Тот самый гордый образ, ту силу, характер, улыбку животного, смотрящего прямо на нее через зеркало. Резко кинувшись, Сара отдернула шторы, распахнула окно, высунулась в него и что есть силы закричала: «А-уу». Громкий взрослый рык разнесся по городку, покрывая собой как туманом, как морем, как тенью все вокруг до самого леса. Из его чащи раздался ответный: «А-уу».

Сара вскочила, надела кроссовки и куртку и понеслась к дороге. Она бежала по ней сквозь солнечную чащу вдоль длинной реки, заворачивала после моста к лесу, вдоль кукольных гор и снова в густую чащу. Зелено-синюю, холодную, страшную, без капельки света. Ту, в которую не осмеливаются заходить жители ее городка. Ту, в которую она больше десяти лет бегала, и где стояла на входе в невероятный новый мир, скрытый в темноте собственной тени. «А-уу», – кричала она, сбрасывая куртку как ненужный балласт. «А-уу», – кричал ее брат Тио, подпрыгивая на месте. «А-уу», – радостно верещала она, переходя на четыре ноги и несясь к нему в образе волка. «А-уу, – отвечал ей брат, – виляя хвостом, – я так рад, что ты пришла. Я так рад, что ты больше ничего не боишься. Я так рад, что тебе больше не нужно никуда бежать. Оставайся с нами. Твоя пробежка окончена, милая Сара. Здесь можно быть самим собой». «А-уу», – кричали они оба, принимая себя целиком.