Больше, чем любовь (СИ) [Ники Сью] (fb2) читать онлайн

Больше, чем любовь

Пролог

Перед моим лицом то и дело мелькали фары старой Нивы. На часах было почти половина одиннадцатого, и если бы я случайно не заметил силуэт Ангелины, не ехал бы сейчас за ней впритык. Хотя она явно не знала, что я позади, просто нелепо вела эту тачку.Не её тачку.

Когда я увидел Абрамову, почему-то почувствовал, как в груди замирает сердце. А потом оно не только замерло, но и встрепенулось от волнения – не я один преследовал Лину, на горизонте маячил этот конченый урод Чед. Он мог бы запросто догнать нас, но каким-то чудом большая фура вывернула прямо перед его носом, и Чеду пришлось дать по тормозам. Между нами увеличилось расстояние.

Лина свернула в сторону старого сквера, я не отставал, но чуть притормозил, стараясь не спугнуть девчонку. Что-то явно происходило, и это что-то было не очень хорошим.

Впереди мелькнул полуразваленный ржавый забор, красная вывеска на нем гласила, что проезд был дальше закрыт, но Ангелина лишь ускорилась и снесла ограждение. Вот тебе и хрупкая особа. Я тихо усмехнулся.

Это девочка окончательно сошла с ума? Порча городского имущества, угнанный авто, он сто процентов не принадлежал ей. Дело приобретало неприятный запашок, мне нужно было как можно скорее догнать Лину, пусть мы и стали врагами под яркой плашкой "Номер один".

Пропустив через колеса части ржавого забора, я въехал на закрытую территорию сквера. Вокруг не горели фонари, повсюду валялся строительный мусор, откуда-то из глубины доносился лай собаки. Чуть дальше виднелась деревянная будка охранника, явно пустая. Администрация давно обещала привести это место в порядок, однако, кажется, не особо спешила.

Ангелина резко остановила Ниву у полуразбитого фонтана и выскочила на улицу. Она была слишком невнимательной – не сразу заметила мою машину, а когда все же заметила, замерла, словно фарфоровая кукла.

Ветер коснулся ее растрепанной прически, вытаскивая очередную каштановую прядь из хвоста. В лунном свете глаза девушки казались драгоценными камнями, которые переливались бликами. А ещё в них читался страх вперемешку с беспокойством. Она заметно нервничала.

Я тоже вышел из машины и быстрыми шагами направился к Лине, нет-нет оглядываясь. Июньский ветер проникал под мою одежду, словно холодные пальцы, которые вот-вот могли достигнуть шеи. Откровенно говоря, я нутром чуял – опасность близко, не просто так дебил Чед гнал на большой скорости.

– Чья это тачка? – спросил я, когда оказался напротив девчонки. Её серая безразмерная майка болталась на худых плечах.

– Тебя это не касается, проваливай! – прорычала Лина. Я заметил, как её взгляд скользнул мне за спину, словно она тоже ждала, что фары Чеда сейчас осветят темный сквер. Значит, чутье меня не подводило. Ангелина во что-то вляпалась, во что-то не менее отстойное, чем и я.

– Что происходит?

– Ты не слышал? Я же сказала...

– Это машина Чеда? – я стиснул зубы, надеясь, что ошибаюсь. Иначе... это будет полный провал. У этого парня нет никаких моральных принципов, он как голодный волк: готов сожрать жертву с костями, даже если это жертва его родня.

– Уходи, – прикрикнула она, а затем даже топнула ножкой. Белые кеды испачкались в грязи.

– Ты угнала его тачку? Ты... ты хоть знаешь, что это за человек?

– Знаю, но тебя это... – попыталась повторить Ангелина свою заезженную пластинку.

– Зачем? Господи! – я смерил ее разгоряченным взглядом, пытаясь подавить волну злости, что росла во мне с каждой минутой. Кругом была в какой-то степени зловещая тишина: только шелест листвы и наше дыхание разбавляло атмосферу этого вечера. Я поднял голову, вглядываясь в темное ночное небо, там не было ни звезд, ни туманных облаков. Слишком чёрное, оно словно окончательно потеряло надежду, как и моя жизнь.

– Уходи, – прорычала Лина. – Прошу, уходи! – во второй раз она сказала эту фразу уже иначе, с мольбой в голосе.

Но уйти я не успел, хотя и не планировал: в старый сквер заехал серый пикап Чеда. Буквально пара секунд и заглох двигатель, дверь открылась, оттуда вышел высокий тип с мощной бицухой. Короткий рукав его белой майки открывал вид на татуировку, тянущуюся огненной струей до самых костяшек пальцев.

– Ну, привет, – поздоровался Олег Чедский. В его глазах была усталость и раздражение. Чед сплюнул на землю жвачку и стал приближаться, тогда я перегородил ему путь, тем самым закрыв Лину собой.

– Ну, привет, – поздоровался я. Протянул руку в качестве приветственного жеста и даже выдавил из себя улыбку, правда фальшивую, да только в темноте вряд ли было видно насколько я искренен.

– С дороги, щенок.

– Как грубо, – хмыкнул я. Чед скривился, я знал, что он ненавидел богатеньких, считал нас обществом потребителей, которым добрый дядя засунул золотую ложку в рот.

– Я бы на твоем месте не был таким самоуверенным, твой папочка итак у меня на крючке, – заявил Олег. И в целом он был прав, крючок оказался похлеще любой удавки.

– Вечер перестает быть томным, – я пожал плечами и взглянул на испуганную Лину. В голове мелькало слишком много вопросов, но у меня попросту не было времени требовать на них ответы. Мы оба оказались в достаточно отстойной ситуации, Чед не спустит с рук угона, и я уверен, Лина это тоже понимает.

– Знаешь, я так ненавижу, когда трогают мои вещи.

– Я тоже, но было весело. Хотя твоя Нива еле ехала, ты не думал починить ее, дружище? – высокомерие читалось в моем голосе большими буквами. Я пытался сконцентрировать всю злость и внимание Олега на себе, тем самым спасти Лину.

– Раз так, то может продолжим веселье? – Чед схватил меня за грудки и посмотрел тем самым взглядом, про который говорят, что впереди пропасть. Я почти провалился туда дважды.

– Не слушай его! – взмолилась вдруг Лина, вырастая рядом с нами. – Он все врет. Это…

– Замолчи, – прорычал я.

– Это я угнала твою машину, – продолжила Ангелина, переводя испуганный взгляд с меня на Чеда.

– Вот как? – пальцы Олега разомкнулись, и он отпустил меня. Жаль, я планировал ему врезать. Давно руки чесались. Да и терять уже было нечего.

– Эта девочка выполняет все, что я скажу. Она просто влюбленная дурочка, очередное веселье. Ты же знаешь, дружок, – я похлопал его по плечу, от чего брови Чеда поползли вверх. Кажется, он едва сдерживался, чтобы не зарядить мне. С другой стороны, я тоже был на пределе. – У нас у богатых свои развлечения.

– Что ты… – прошептала Лина.

– Раз так, садись в тачку, – грозным тоном приказал Олег. – Пообщаемся.

– Не надо, пожалуйста… – умоляла Ангелина.

– Заканчивай, это раздражает, – кинул я ей. Слова давались мне тяжело, они, подобно пулям, дробили грудь, а вместе с ней и душу. – Ты такая скучная.

– В тачку, – повторил Чед. И больше не медля ни минуты, я двинулся к дверям его старого пикапа. Уселся на пассажирское сидение, вдыхая запах табака и вонючего освежителя воздуха.

А потом перевел взгляд на Лину. В голове вспыхнуло все то хорошее, что было между нами. Яркие искры, заставляющие мое сердце биться чаще. Ради Ангелины я мог бы уничтожить этот чертов мир. Она подарила мне нечто большее, чем банальную близость.

Но теперь все в прошлом…

Глава 1

За два месяца до событий в прологе

Игрок противника “Авангарда” преследовал Ярослава Громова, не иначе планируя напасть сзади и нагло вырвать шайбу. Мой брат тихо взвизгнул, когда у номера пять почти получилось совершить маневр, но тут Громов резко остановился, и соперник упал на лед. Над ним стоял Ярослав, он скинул с себя шлем, перчатки и бросился с кулаками на врага. Конечно, их начали разнимать.

– Не игра, а бои без правил, – устало протянула я. Мне никогда не нравился хоккей, но Вадим обожал его, пожалуй, это был единственный вид спорта, который приводил в восторг моего шестнадцатилетнего брата. В детстве он хотел тоже рассекать лед, забивать шайбы, однако не все мечты сбываются. Мама не планировала исполнять наши желания, ее волновала только личная жизнь, вкусная еда и одежда, в которой она бы выглядела презентабельно.

Мама любила моду. Любила мужчин. И не особо заботилась о своих детях. И такие родители бывают…

– Громов крут! – присвистнул Вадим, затем подорвался с места и закричал во весь голос очередную дурацкую реплику, одну из тех, что здесь скандировали фанаты. Я снова вздохнула.

В нашем городе многие любили хоккей, более того, команда юниоров достигла невероятных результатов, а сам Ярослав Громов и капитан Александр Давыдов уже были выбраны в молодежную сборную. Оставалось два месяца до окончания школы, два месяца до того, как звезды маленького провинциального городишки покинут свое место обетования. И тогда вряд ли хоккей будет пользоваться таким спросом. Скорее всего, и мы с братом перестанем ходить на матчи.

Игра закончился победой “Авангарда” и дикими воплями болельщиков. Парни уходили в раздевалку под аплодисменты, их благодарили и ждали новых зрелищных побед. Вадим тоже радовался, искренне, от всего сердца. Его улыбка была теплой, наполненной чем-то большим, чем просто хорошим настроением. Я улыбнулась ему. Брат был моей опорой и единственным человеком, за которого я держалась.

– Как насчет мороженого? – спросил Вадим. Он пригладил рукой каштановые волосы, которые давно пора было подстричь, они стали слишком длинными, челка занимала большую часть лба.

– Если только фисташковое, – ответила я.

Мы вышли на улицу, день выдался солнечным, несмотря на то, что апрель у нас был дождливым. Среди толпы зрителей я увидела Лилю, мою лучшую подругу, она шла нам навстречу и махала рукой. Ее пшеничные волосы были завязаны в дульку, а алые губы кривились от недовольства. Лиля тоже не любила хоккей, однако мы договаривались прогуляться вместе после матча. Выходной ведь… Нужно ловить моменты.

– Ну и чего так долго? – буркнула Ильина, укутавшись в шарф мятного цвета. Несмотря на солнце, было ветрено. Вокруг росли высокие деревья, звук от шелеста листвы разносился по всей округе.

– Надо было заходить и смотреть с нами. Это было чертовски круто, – радостным голосом сообщил брат. Он засунул руки в карманы толстовки, черной и старой. Пора было ее сменить, но Вадим не особо принимал подачки от мамы. Именно так он называл ее покупки, потому что многое из того, что имелось у нас в шкафу, принадлежало не нам, вернее, было куплено из кошелька маминых ухажеров. Брат ненавидел мужские кошельки.

– Фу, – поморщилась Лиля. – Скукота, да и только. А уж Давыдова и в школе хватает, еще сюда на него ходить смотреть.

– Ты должна гордиться, что учишься сразу с двумя крутыми игроками в одной школе, – возразил Вадим. Так уж сложилось, что Саша, а еще его называли Давой, и Яр заканчивали то же учебное заведение, что и мы с Лилей. Только они были “ашками”, а мы “бэшками”. И, конечно же, звезды нас не замечали, да и, скорее всего, о существовании простых смертных не знали. Но может оно и к лучшему.

– Было бы, чем гордиться.

– Уж им есть чем, – Вадим недовольно покосился на Лилю, она в ответ показала ему язык. Вот и весь разговор, когда один боготворит хоккей, а другой его на дух не переносит.

Мы свернули за угол ледового дворца, оказавшись рядом с парковочной зоной. Вначале дороги стоял высокий красный автобус с надписью “Авангард”, на нем выезжали на разные матчи игроки команды, а в ряд несколько дорогих иномарок именитых брендов. Я зевнула и в этот момент споткнулась о мелкий камень, а когда подняла голову, почему-то замерла…

Из здания вышел Громов, следом за ним брат или кузен, если честно, я не знала толком, в каких родственных связях находились Саша и Ярослав, но они точно были родственниками. Дава чуть худее, на пару сантиметров выше своего вечного друга и товарища Яра. Тот же наоборот был шире в плечах, он напоминал медведя. Хотя, пожалуй, они оба походили на медведей.

Ярослав вытащил телефон из кармана спортивок, а Саша остановился на ступеньках. Его взгляд неожиданно поменял траекторию и… остановился на мне. Долгий, изучающий, немного насмешливый. Если честно, это был первый раз, когда мы вообще смотрели друг на друга. Губы парня растянулись в белозубой улыбке, он вдруг подмигнул… Мне?!

Я отчего-то растерялась, даже оглянулась, но то скорее на всякий случай, мало ли, кто-то стоит позади. Однако вокруг никого не было, только мы трое.

Ярослав убрал телефон в карман, что-то сказал Даве, и, не получив ответа, проследовал за направлением взгляда своего близкого друга. Остановившись на мне, его холодные, дымчатого цвета глаза словно сделались еще мрачнее. Он шевельнул губами, затем отвернулся и двинулся к машине. Следом за Громовым пошел и Саша.

– Что это было? – шепнула Лиля мне на ухо. – Сам Давыдов тебе подмигнул?

– Что? – хриплым голосом отозвалась я. Сердце в груди сделалось тяжелым, словно налилось свинцом. Я глубоко вдохнула, настолько сильно, что хватило бы на двоих человек не иначе. Однако это было не смущение… Скорее дурное предзнаменование.

– Никто ей не подмигивал, – влез брат. – Кончай фантазировать. Пошли уже, я замерз.

– Да, я тоже. Тебе реально показалось, – отмахнулась я. – А если и нет, вполне возможно, что он принял меня за очередную фанатку. Знак любезности или типа того.

– Давыдов - законченный бабник, а Громов просто странный. От таких лучше держаться подальше, – заключила Лиля. И откровенно говоря, я была с ней согласна. На все сто!

– Поэтому такие как ты пускают на них слюни, – буркнул Вадим, покосившись на Ильину. Та вдруг зарделась, отвернулась и к моему удивлению не проронила больше ни слова.

Но самое странное произошло утром – в понедельник.

Глава 2

Утро понедельника выдалось пасмурным. Моя бы воля, я бы осталась в кровати на весь день, но школа требовала посещения, поэтому пришлось вставать.

На кухне как всегда было тихо, мама редко баловала нас вкусными завтраками. Обычно она крутилась перед зеркалом, считая, что мы с братом уже довольно взрослые и можем самостоятельно сварганить себе бутерброды с чаем. Однако в холодильнике не оказалось колбасы или сыра, а чай закончился еще вчера.

Я коротко вздохнула, разглядывая пустые полки. Когда буду возвращаться, обязательно стоит забежать хотя бы за хлопьями и молоком, иначе мы точно умрем с голоду.

Закончив с мыслями о еде, я вышла в коридор, остановилась перед зеркалом и причесала свои каштановые волосы, которые уже достигали лопаток. Намазала губы прозрачным блеском и, накинув на себя серый тренчкот, отправилась в школу. Хорошо еще, мы жили в десяти минутах от учебного заведения, не приходилось трястись в час-пик в общественном транспорте.

Последние школьные дни тоже не особо радовали. У нас практически постоянно шли проверочные тесты, а обсуждение предстоящих выпускных экзаменов не затихало ни на минутку. Правда сегодня как-то в корне отличалось… Даже чересчур.

Все началось после третьего урока, мы как раз с девчонками переодевались на физкультуру в раздевалке. Лиля закончила первой и выскочила в коридор, ей звонил отец, а я задержалась, пытаясь распутать дурацкую шнуровку на кедах. И тут неожиданно раздался вой сирены. Он был настолько громким, что сердце у меня едва не остановилось. Одноклассницы побросали вещи и выбежали наружу, а я почему-то так и застыла, сидя на корточках.

Через несколько долгих секунд сработала пожарная сигнализация, с потолка полилась вода. Я подняла голову, капли хаотично падали на мое лицо, волосы и за шиворот. Все это напоминало тропический дождь где-то в азиатской местности с вечным летом и духотой. Довольно быстро я промокла до нитки.

В коридоре послышались шаги, голоса, кажется, кричал учитель физкультуры. Я же продолжала стоять в раздевалке, словно ничего странного не происходило. Подумаешь, сирена вовсю воет. В груди даже ни разу не екнуло от страха. В рюкзаке запиликал телефон, и я двинулась к открытому шкафчику, чтобы ответить на входящий вызов. Под ногами шлепала вода, словно я ступала по лужам, а не по напольному покрытию в здании. Но, не дойдя двух шагов до места икс, я вздрогнула от неожиданного скрипа.

Дверь в раздевалку с грохотом распахнулась, на пороге вырос Громов. Да, да, тот самый! Его короткие волосы, черные, словно смоль, были мокрыми, а вдоль острых скул стекали капли тропического “дождя”, сигнализирующие о приключившейся беде в здании. Однако мой взгляд зацепило не это, а отсутствие майки на Яре. Я никогда раньше не видела его обнаженной груди, кубиков пресса на животе и широких плеч. Вблизи юный хоккеист казался большим, словно дуб, и уверенным, как настоящий король джунглей.

Мысли вмиг растерялись, к щекам моментально прильнул румянец. А уж когда Громов ступил на женскую территорию, захлопнув за собой дверь, я и вовсе смутилась. Он несколько раз оглянулся, будто его кто-то преследовал.

– Это женская, – прошептала я, пребывая в легком ступоре от происходящей ситуации.

– Плевать, – буркнул он. Голос у Ярослава был холодным, с легкой хрипотцой, но при этом глубоким с насыщенным тембром.

Правда, как следует насладиться его звучанием мне не удалось. В коридоре явно происходил какой-то движ, нервная суматоха. Судя по всему, старшие кого-то искали и планировали вот-вот ворваться в раздевалку.

Яр еще раз оглянулся, его глаза дымчатого цвета будто сделались еще мрачнее, словно в этом парне поселилась промозглая осень. Он резко шагнул на меня, а потом нагло схватил за запястье. Я и рта открыть не успела, как мы оба с ним оказались в двойном шкафчике, который располагалась в дальнем углу раздевалки. Единственный в своем роде, для чего существующий, непонятно. Громов силой запихнул меня внутрь, сам же встал напротив и захлопнул за нами дверцы.

– Ты спятил? – прорычала я, планируя выйти. Однако Ярослав закрыл проход, уперевшись ладонью о железное основание.

– Помолчи, – грубо отозвался он, чуть склонившись надо мной.

– В здании может быть опасно. Да и с какого перепугу я должна молчать?

– Нет никакой опасности, а молчать ты должна, потому что я тебя об этом очень вежливо прошу, – все в том же тоне ответил Громов. Мне захотелось его ударить и желательно с ноги, но тут в раздевалку кто-то вошел. Теперь даже если бы я выскочила, мои действия указали бы скорее на что-то запрещенное, будто я участница спланированной акции мятежа, нежели жертва, попавшая в шкаф случайно. Вряд ли бы мне кто-то поверил.

Тем более в здании, скорее всего, был не пожар, уж если Громов так говорил, вероятно, и сигнализация, и суматоха его рук дело или дружков с их класса. Все хоккеисты немного отбитые.

– Тут вроде никого, – раздался женский голос.

В темноте я плохо различала силуэт Ярослава, однако в какой-то момент он подвинул руку и случайно задел мое плечо. Воздух вмиг сделался тяжелым, горячим. В нем словно заискрили маленькие огоньки, а может то были огоньки в моей груди. И я видела этому вполне резонное оправдание: полуобнаженный парень со мной в замкнутом пространстве, мы едва знакомы, хотя нет, он вряд ли замечал меня до сегодняшнего дня. Одним словом, крайне абсурдная и нелепая ситуация.

– Эй! – прошипела я. – Ты… – однако договорить не получилось: Яр накрыл мой рот своей ладонью.

Я тактильно ощущала его недовольный взгляд, блуждающий по моему лицу. А уж когда горячее мужское дыхание коснулось моей шее и щек, по венам словно побежала лава. Это граничило с сумасшествием.

Голоса в раздевалке стихли, дверь захлопнулась, и Громов, наконец, убрал руку. Он приоткрыл дверцу шкафа, тайком выглянув наружу, словно какой-то шпион из американского блокбастера, и в этот момент я врезала ему по икроножной части ноги. Он тихо пискнул, но мне было уже плевать. Каков наглец!

Выскочив из шкафа, я вдохнула полной грудью воздух свободы, маленькие помещения все же не мой конек. Яр вышел следом, его взгляд, направленный в мою сторону, напоминал удар, которым отправляют к стенке. Это был взгляд холодного осеннего ветра, готового сорвать крышу с ветхой избушки или разрубить на две части сухую ветку дерева.

– Что? – немного растерянно спросила я. Он реально надеялся, что затащит девушку в шкаф, заткнет ей рот и ему все это добро сойдет с рук? Неужели все парни из хоккейной команды такие самоуверенные?!

Вместо ответа Ярослав лишь театрально закатил глаза. И прежде, чем он вышел прочь, в раздевалку завалился еще один спортивный представитель – Саша Давыдов. Тот самый парень, который подмигнул мне тогда на парковке. Количество хоккеистов на столь мизерной территории было не в мою пользу.

– Вот ты где, Яр! – воскликнул радостно Саша. Он улыбнулся, и на его щеках появились милые ямочки. – И не один, как я погляжу, – присвистнул новый гость.

– Твоими молитвами, – прорычал Громов. Затем обошел своего дружка и выскочил в коридор, громко хлопнув дверью.

Да что, в конце концов, не так с этим парнем?

– Надеюсь, мой братишка тебя не обидел? – Саша подошел ближе, продолжая излучать само дружелюбие. Даже внешне он был полной противоположностью своего то ли друга, то ли родственника. Всегда улыбка на губах, вежливость в каждом жесте, поговаривали, Дава был душой любой компании. Да и девчонки его любили именно за открытость. Что греха таить, даже я как-то оттаяла при виде такого лучезарного милого лица. А еще Саша был в майке в отличие от кое-кого.

– Ну… – я тихо выдохнула и только сейчас опомнилась, что, наверное, выгляжу ужасно: мокрая майка, волосы, с которых стекала вода, скорее всего и под глазами черные круги от туши. Одним словом – та еще красавица.

– В номинации грубиян года, Яр бы занял первое место.

– Не знала, что у него есть такие, – я зажала два пальцы, показывая кавычки, – трофеи.

– Поверь мне, у него их целая комната, – он усмехнулся, а я почувствовала, как напряженная атмосфера стала медленно покидать раздевалку. – А меня, кстати, Александр зовут.

– Я знаю, – слишком быстро вырвалось у меня. Это добавило красок и в без того неловкую ситуацию. Я отвела взгляд в сторону, прищурившись и молясь всем богам, чтобы фраза не прозвучала комично.

– А я вот твоего имени, птичка, до сих пор не знаю. Так… как тебя зовут?

Дава не сводил с меня своих кофейных глаз. Они у него были глубокие, миндалевидной формы с обрамленными густыми ресницами.

– Ангелина, – улыбнулась я.

– Ангел значит? – произнес он то ли для меня, то ли для себя. Реплика прозвучала как утверждение. Однако дальше наш разговор не продолжился, потому что в раздевалку вновь пожаловал физрук.

Глава 3

Большая часть учебного дня пошла коту под хвост. На литературе к нам заглянула завуч - Светлана Юрьевна, и прочла лекцию о том, как нехорошо срывать уроки. На химии пришел директор, и с видом важного человека вещал о нашем будущем, которое не стоит портить глупыми выходками. Я наклонилась к Лиле, мы сидели с ней за одной партой, и тихонько прошептала:

– Зачем они устроили эти показательные лекции?

– Ищут нарушителя порядка.

– Так поджога все же не было? – предположила я, хотя это было вполне очевидно. Мальчишки развлеклись, повеселили народ, но скорее всего, останутся безнаказанными или же вообще наказание получит кто-то другой. Обычная схема.

– Это была шутка.

– Тогда зачем эти дурацкие нравоучения?

– Видимо, не хотят проблем, – пожала плечами подруга. А затем она вытащила телефон из-под парты и включила мне видео, на котором парни-ашки бежали вдоль коридора с довольными улыбками. Звука не было, но и без него я поняла, выходку учудили они.

– Это же…

– Ага, Дава. В коммах пишут, что они с Яром затеяли прощальный шабаш, хотя Громова на видео нет. Весельчаки, скажи, – усмехнулась Лиля. Может с виду оно и выглядело весело, однако сирена многих напугала. Пожалуй, я была в категории зануд, которые вряд ли бы одобрили подобную выходку.

Когда уроки закончились, мы с Лилей принялись заниматься уборкой класса, дежурство обязывало. Планировали потом посидеть немного на детской площадке и разойтись по домам, подготовку к единому государственному никто не отменял. Но в кабинет неожиданно вошел гость. Лиля в конце аудитории, тогда как раз поливала цветы, стоявшие на подоконнике. Оглянувшись, у нее чуть не выпала из рук бутылка с водой. Подруга разомкнула губы, а я лишь кинула скучающий взгляд на вошедшего Даву. Этот парень, да и в целом ребята со школы меня не привлекали.

Саша закрыл за собой дверь, подошел к учительскому столу и уселся на него, свесив ноги.

– Приветик, – улыбнувшись, поздоровался он. И так запросто у парня это вышло, словно мы сто лет знакомы или вообще друзья детства. В реальности же мы были мрачной тенью, которую такие как Давыдов не замечают. Он жил своей жизнью, где-то среди звезд, а звезды, как известно, среди сорняков не водятся.

– Привет, – Лиля заговорила первой. Я же, как протирала пыль на верхней полке шкафа, так и продолжила заниматься своими делами.

– Дежурство – такая скука, – заявил Дава. – Как насчет забить на все и пойти съесть по мороженому?

– А как насчет слезть с учительского стола? – проговорила я, задаваясь вопросом, зачем этот парень сюда пожаловал?.. Неужели так переживал из-за случая в раздевалке? А может его послал Ярослав? Ну точно! Не удивлюсь, если Мистер Самовлюбленный Павлин был одним из организаторов сегодняшней пожарной тревоги. Наверное, переживает, что я могу его сдать учителям.

Детский сад…

– Ангелы всегда такие злые или только по понедельникам?

– Я не ангел, ты ошибся воротами. В рай ведут другие, те, что на выходе из школы, – буркнула я.

– Дава, – вмешалась Лиля. – Мы бы с радостью прогулялись с тобой, но дежурство, сам понимаешь, – она еще так улыбнулась, что мне захотелось дернуть ее за хвост. Я недовольно окинула взглядом подругу, как бы спрашивая, в своем ли она уме. А та даже не посмотрела на меня. Вот так девушки превращаются из людей в лужицы.

– Отлично, жду вас на улице, – Дава одарил нас фирменной улыбкой, уверена, он такие дарил всем своим подружкам и не только. Затем спрыгнул со стола и вальяжной походкой направился к выходу.

– Ты с ума сошла? – прошипела я, когда мы наконец-то остались одни. Лиля поставила пустую бутылку в шкаф, закрыла его и подошла к нашей парте. Она вытащила из потайного кармана зеркальце, расческу и блеск для губ.

– Я хоть и не люблю хоккей, но хоккеисты очень даже очаровашки, – пропела соловьем подруга.

– Ты говорила, что от них лучше держаться подальше.

– Я говорила о Яре.

– Какая разница?

– Большая, – распустив волосы, Лилька стала их расчесывать. С ее лица не сходила мечтательная улыбка. Ах, да, она еще не знала о том, что произошло сегодня в раздевалке. Я не успела ей об этом рассказать, а может намеренно утаила, кто знает.

– Только не говори, что ты тайно мечтаешь о Даве.

– Нет, – отмахнулась подруга, завязывая вновь хвост. – Это было бы глупо. Я просто не прочь потусить в компании самого крутого парня в школе. Тем более, через два месяца мы выпустимся и скорее всего больше никогда не увидимся с ним.

Я ничего не ответила, да и что я могла сказать? В одном Лиля безусловно была права: скоро выпуск, экзамены. Мы попрощаемся со столькими людьми, которых видели каждый день. Я не раз задавалась вопросом – буду ли скачать по школе, своей парте, булочкам из столовой и одноклассникам. Классная говорила, нам нужно беречь оставшееся время, ценить моменты, проведенные вместе. Ведь пока ты в школе – ты еще ребенок. За ее стенами начинается взрослая жизнь. Хотя мне казалось, что я давно перестала смотреть на мир через призму детских очков.

Закончив с уборкой, мы с Лилей закрыли кабинет, занесли ключи в учительскую и спустились на первый этаж. В коридоре было довольно тихо, двери в столовую закрыты, на подоконниках уже не сидели младшеклассники. Я была убеждена, что Дава не будет нас ждать, это просто не имело смысла. Однако, когда мы оказались на улице, моя теория разбилась подобно хрустальной вазе.

В конце школьного двора на лавке сидел Саша, а рядом с ним на турнике подтягивался Ярослав. Опять без майки, демонстрируя свою бронзовую кожу, стальные мышцы и идеальные кубики пресса. Несмотря на то, что апрель выдался теплым, было все равно еще прохладно, а этому парню хоть бы что.

– Ждет! – воскликнула радостно Лиля и зачем-то подняла руку. Она помахала парням, и Дава тут же подскочил с лавки.

– Ну зачем ты его позвала?

– Прекращай быть занудой, Лин. Мы просто прогуляемся и проведем хорошо время.

– Этот парень не замечал нас одиннадцать лет, – поспешила напомнить я немаловажный фактор.

– Значит, пришло время заметить.

– Это странно, тут что-то не чисто, – задумчиво протянула я.

Саша с улыбкой, словно само летнее солнце, подошел к нам. На нем была серая толстовка, поверх рубашки, форменные брюки и кеды. Следом за ним с неохотой двигался Ярослав, в процессе натягивая сперва майку, затем белую худи. Холодный, мрачный, будто тучка, нависшая над городом. Интересно, как эти двое умудрились подружиться.

– Ну что, идем? – спросил Давыдов, закинув на плечо рюкзак.

– Да! – обрадовалась Лиля. – А… мы идем? – она чуть наклонилась и коротко взглянула на Яра, который вообще в нашу сторону не смотрел. Его глаза дымчатого цвета приковывало небо, будто там он искал нечто похожее на свободу. А может мне все это лишь показалось.

– Вчетвером, – дружелюбно ответил Саша. – Яр не кусается, да, Ярик?

– Ничего не могу обещать, – буркнул недовольно Громов. И не дожидаясь нас, он двинулся к выходу, словно общая прогулка была ему совершенно неинтересна.

Глава 4

Ветер качал кроны деревьев. Мы шли вдоль тропинки к парку. С одной стороны была центральная трасса, где то и дело пролетали машины. С другой - мост, а под ним ­­- горная речка. Несколько голубей сидели на железном основании моста, а чуть дальше, пригнувшись, за ними охотился серый кот.

В этой обыденной картине было что-то прекрасное и мимолетное. Такое обычно не замечаешь, не откладываешь в памяти, просто проходишь мимо, оставляя позади. Но мне почему-то хотелось запомнить и этого кота, и голубей, и даже спину Давы, который шел впереди всех. Он без умолку болтал, шутил, заставляя нас с Лилей громко смеяться. Моя броня не пала, я безусловно чувствовала напряжение в мышцах, особенно когда взгляд касался Ярослава.

Этот парень - сама загадочность. Правильно Лилька говорит, от таких стоит держаться на расстоянии вытянутой руки. А лучше в целом находиться как можно дальше от звезд местной хоккейной команды. Я ни за что не поверю, что вдруг понравилась Саше или что Громов захотел завести с нами дружбу. Бред.

Не доходя до парка, Саша остановился и предложил зайти в кофейню, где продавали тортики и выпечку. Я не успела сказать свое категоричное “нет”, Лиля опередила, кивнув за всех четверых. И вот мы уже сидели за столиком на мягком диване в ожидании чайника с зеленым чаем “Молочный Улун” и пирожных. Веселый Дава, с лица которого не сходила улыбка, смущенная до кончиков ушей Лилька, недовольный Ярослав и я. Казалось, мы с Громовым здесь лишние.

– А мы, кстати, были на вашем последнем матче, – выпалила Ильина. Хотя сама же бубнела, что ненавидит хоккей, да и не была она там. Врушка.

– Проще найти того, кто не был на этой игре, – неожиданно заговорил Ярослав. В его голосе звучала усмешка, словно парень заранее знал, что сейчас услышит. Я вдруг подумала, наверное, все девочки начинают разговор с фразы про матч.

– Да дофига кого не было, – Дава почему-то не сводил с меня глаз, мне становилось немного неуютно под его надзором. – Но я рад, что вы были. Любите хоккей?

– Брат Лины любит, – ответила за меня Лиля. Официантка в черном фартуке подошла к нашему столику и поставила с подноса заварные пирожные, а также чайник с чаем. В воздухе повис запах трав и шоколада. Будь мы вдвоем, я бы уже налила себе целую кружку, однако в компании едва знакомых людей как-то рука не поднималась к чайнику.

Зачем они вообще нас пригласили?!

– Серьезно? Сколько ему? – Саша не переставал улыбаться, будто улыбка приклеилась к его лицу. Такой дружелюбный, приветливый и общительный. А рядом тучка. Большая, серая и злая по имени Ярослав.

– Он на два года младше Лины, – ответила Лиля.

– Вот как? О, простите, – у Давы вдруг стал звонить телефон. Он поднялся из-за стола и вышел на улицу, перед этим как-то больно виновато окинув нас взглядом. Атмосфера резко изменилась. Казалось, даже воздух вокруг наэлектризовался. Напряжение росло в геометрической прогрессии. От Громова исходили не иначе молнии, под стать его фамилии.

– Ой, а я руки помыть, – выдала Лилька и тут же ускользнула в уборную. Мысленно я выругалась, но вслух промолчала. А потом подумала, чего вообще смущаюсь? Нам принесли чай, пирожные, явно же не для красоты. Потянувшись к чайнику, я поднесла носик к кружке и наполнила ее ароматным напитком.

– Тебе налить? – спросила больше из вежливости.

Яр ничего не ответил. Я налила себе чай, поставила чайник на место и уже хотела сделать глоток, как с моих губ сорвалась крайне ненужная реплика:

– Тебе ведь неинтересно.

– А ты догадливая, – он похрустел шеей и поднял голову к потолку, словно большие круглые люстры были чем-то загадочным и притягательным.

– Тогда зачем ты здесь? – спросила я. Яр коснулся подушечками пальцев основания кружки и лениво провел вдоль нее. Диалог явно не строился. Громов, который затащил меня в шкаф и учудил игры с поджогом, был не особо болтливым. Хотя моя бы воля, я бы никогда с ним не заговорила. Однако мы сидели в кофейне, мы оба пришли сюда добровольно, и я до сих пор склонялась к мысли, что весь этот спектакль с дружелюбием Давы не иначе коварный план самого Яра.

– Знаешь, когда тебя не станет, а этот день обязательно случится, я надену розовое платье с надписью: "Умер самый болтливый парень на планете, давайте поплачем".

– Что ж, – вдруг заговорил Ярослав, усмехнувшись. – Если это все, на что ты способна – дерзай.

– Слушай, я никому не скажу о том, что случилось в раздевалке. Я не стукачка, – мне почему-то показалось, что нужно обговорить этот факт. Не хотелось бы за два месяца перед выпуском наживать себе врагов, тем более в лице этого парня.

– Можешь надеть розовое платье и надписью: "В раздевалке случилось нечто крутое".

– Это было совсем не круто! Не заблуждайся.

– Тот факт, что кто-то вроде тебя согласился идти на свидание с Саней, вот это реально не круто.

– Это не свидание, – возмутилась и тут же покраснела я. Ярослав откинулся на спинку стула и посмотрел на меня тем самым взглядом, которым смотрят на дураков. Мне захотелось ему врезать. Вот же хам.

– Я серьёзно, и не надо вот этих странных взглядов.

– Каких взглядов? – он склонил голову на бок, продолжая разглядывать меня без особого интереса.

– Будто я девочка-дурочка.

– У тебя очень скудный набор эпитетов. В нашем словаре столько слов, а ты остановилась на дурочке.

– Да ладно? – я прищурилась, желая, чтобы из моих глаз вылетели обжигающие стрелы-убийцы и поразили этого придурка в самое сердце, нет, лучше в его смазливое личико.

– Если бы наивность могли лечить, этот мир потерял бы тысячу идиотов, – задумчиво сказал Ярослав.

– Если бы хамство могли лечить, этот мир потерял всех хоккеистов, и тебя в первую очередь.

Он усмехнулся и сделал большой глоток чая, в то время как у меня в жилах кипело раздражение.

К нам вдруг вернулся Давыдов, а за ним следом и Лиля. Они оба уселись на свои места, и атмосфера кипящей ненависти вмиг сменилась на дружелюбие. Улыбка Саши, кажется, умела сглаживать даже самые острые углы. И снова разговоры потекли рекой, звучал звонкий смех. Дава безусловно умел располагать к себе, у него словно это было в крови. Немудрено, что девчонки вешались табунами на этого парня.

Когда чаепитие подошло к концу, Саша предложил проводить нас с Лилей домой. Моя бы воля, я бы отказалась, уж больно все сказочно выглядело. Разве красивые принцы в один день замечают золушку? Однако Лиля была иного мнения, поэтому она великодушно ответила за нас. Хорошо хоть Громов не увязался следом, он вдруг заявил, что занят и попрощался, правда, только с Сашей, а мы будто были для него пустым местом.

По дороге домой общение приобрело еще более дружелюбный характер. Без Яра было однозначно проще, никто не нагнетал и не вызывал раздражение. Одно только его присутствие сводило мышцы.

Проводив Лилю, она жила ближе, мы с Давой остались вдвоем. Я честно попытала удачу отклонить его жест доброй воли, но Саша был непреклонен.

– Все нормально, – сказал он. – Погода отпад, грех упускать момент и не прогуляться.

– Ладно, – пожала плечами я. – Тогда пошли, мой двор вон там. Тут всего пару минут.

– Отлично, значит у меня есть целых пять минут, чтобы узнать о тебе все и даже больше.

– Что ты хочешь узнать обо мне? – я удивленно посмотрела на Даву. Широкий в плечах, как и полагается хоккеистам, с короткими каштановыми волосами, острыми скулами и волевым подбородком. Брендовая одежда, дорогие часы на руке и даже рюкзак, который стоил дороже, чем весь мой гардероб. Мы были из разных миров. Моя мать тоже стремилась к этому обществу, поэтому меняла ухажеров как перчатки.

– Например, ты любишь танцевать?

– Танцевать?

– Да, допустим, в клубе под ритмичную музыку и все дела.

– Не сказала бы, – я покачала головой. На самом деле, за свои восемнадцать лет я ни разу не была в клубах. Меня к ним и не тянуло. – А ты?

– Я люблю. Музыка – это круто. А как насчет фильмов? Как тебе Квентин Тарантино? Я обожаю работы этого дядьки, – говорил с нескрываемым восторгом Дава.

– Ну…

– Ты кстати сидишь в тиктоке? Как тебя найти? – он вытащил телефон и уставился на меня, явно ожидая услышать мой ник. И мне почему-то стало безумно некомфортно, словно я случайно вторглась на чужую территорию. Потому что мне никогда не нравились фильмы Тарантино, да и видео для тиктока я не снимала. Я показалась себе какой-то до ужаса скучной и несовременной.

– Мы уже пришли, – выпалила я, указав на не свой двор. Да и какая разница, главное разойтись здесь и сейчас. – Мне пора, – резко развернувшись, я побежала по тропинке, ведущей к ступенькам.

– Постой, Ангелина! – крикнул вдогонку Дава.

Но я не остановилась и не оглянулась, просто подняла руку и помахала ему, молясь всем богами, чтобы Саша больше ничего не сказал. И, к моему счастью, он позволил мне уйти. Однако не это оказалось проблемой. Картина, представшая перед моим подъездом – вот то, насчет чего стоило бить тревогу.

Глава 5

Вадим перекатывался с носок на пятки, держа руки в карманах широких, болотного цвета брюк. Карманы по бокам выглядели старомодно, мать вечно прятала эти штаны, утверждая, что они убогие, но брат каждый раз их находил и надевал назло ей. Он любил выводить маму из себя.

Рядом с Вадимом стоял широкоплечий парень в выцветшей толстовке. Его бледная кожа моментально бросалась в глаза, да и то, как он периодически оглядывался, словно искал в округе врагов. Я не то, чтобы знала этого парня, скорее видела пару раз и кое-что слышала о нем. Он был из компании “уличных”, абсолютно своевольных подростков, которые давно забили на будущее. Они постоянно пили, употребляли всякую гадость, слонялись по заброшкам и вели беспорядочную жизнь.

Я подошла ближе и достаточно громко произнесла:

– Привет! – оба, как по команде, уставились на меня, а Вадим еще и скорчил такое выражение лица, словно я появилась не в то время, не в том месте.

– Бывай, Дэн, – брат пожал своему знакомому руку, и они быстренько попрощались. Мы остались вдвоем.

– Это не тот парень, который тусуется с ребятами у заброшенного дома двумя кварталами выше? – сходу спросила я.

– Да, он оттуда. Удивлен, что ты знаешь их компанию.

– Все их знают, не связывайся с ними.

– Ой, только не включай бабушку, – хмыкнул Вадим. Он вытащил ключ из кармана и открыл мне дверь, пропуская в подъезд.

– О них ходят странные слухи.

– О нашей матери тоже ходят странные слухи, – огрызнулся брат, за что получил от меня подзатыльник. Да, мама у нас была не примером для подражания. У нее, действительно, часто менялись ухажеры и противные соседки на эту тему то и дело чесали языками. Мне тоже не нравилось это в маме, вместо того, чтобы уделять внимание нам, она искала кошелек, который обеспечит ей дорогие вещи и качественную косметику.

– За правду не бьют, – прорычал Вадим.

– Это неправда, – прикрикнула я. Какой бы мать не была, я все равно ее любила, хотя порой казалось, у нас это не взаимно.

– Ты видела ее нового хахаля?

– Нового? – я остановилась на лестничной площадке, сработал датчик движения, и загорелась лампа на потолке.

– Да, мы виделись на днях с ним, ты была у Лильки.

– И что с ним не так?

– Он такой старый и явно с характером, – пробурчал брат. А когда мы зашли в квартиру, то смогли воочию его увидеть. Коренастого телосложения, слегка полноватый, зато дорого одетый. Лицо у мужчины было обрюзгшее, морщинистое, и пальцы такие толстые, что сразу бросались в глаза. На одном красовался золотой перстень, который мужчина нет-нет покручивал. Кажется, ему было в районе пятидесяти с копейками, на фоне моей стройной мамы, мужик выглядел старо.

– О, мои пришли, – улыбнулась мать. – Вадима ты знаешь, Юра. А это моя дочка, Ангелина. Познакомьтесь.

Юрий протянул мне ладонь, больше напоминающую лапу. Видимо, он ожидал, что сейчас мы обменяемся дружеским рукопожатием, но я попросту растерялась. Мне почему-то стало не по себе от одного его присутствия, словно оно грозило чем-то нехорошим. На самом деле, я никогда не пыталась пойти на контакт с мамиными ухажерами, да и они не видели в этом особого смысла. Мы мирно существовали, и всех это устраивало.

– Лина, – склонила голову мама, как бы намекая, чтобы я ожила. И тут спасибо Вадиму, он вместо меня пожал руку новому знакомому.

– Рады, рады, – без особого энтузиазма сообщил брат. Он скинул кроссовки и пошел к себе в комнату, я же, пригнув голову, последовала за ним. Хотелось скорее скрыться с глаз новоиспеченной парочки.

– Странный запах, – сказал вдруг Юрий.

– Странный? – спросила мать.

– Мужского парфюма, такого… не из дешевых.

– Юрочка, я ничегоне чувствую, – засуетилась мама. Она окинула коридор нервным взглядом, будто могла найти причину запаха.

– Анечка, – мужик облизнул свои пухлые губы и посмотрел на меня, как на воровку. Воздух вокруг сделался тяжелым, словно его напитали грязью. – Может ты и права.

– Я открою окна, – спохватилась мама и тут же шмыгнула на кухню, пускать потоки апрельского ветра. Мы остались один на один, я уже начинала ругать себя за это. Вадим давно в комнате, так какого черта я продолжала находиться в коридоре?

– Ангелина, – Юрий внезапно подошел чуть ближе ко мне, его парфюм ударил в нос. Слишком грубый, стойкий, с нотками горчинки. – Я уже при маме не стал говорить, но запах точно исходит от тебя. Твой парень явно пользуется дорогой косметикой.

– А? – у меня едва не отвисла челюсть. Ни один предыдущий мамин ухажер не задавал мне вопросов о личной жизни. Да им всем было плевать, пусть меня бы даже сбила машина. Что не так с этим товарищем? Откуда такое любопытство.

– Говорю, твой парень видимо из этих, – он кивнул головой в бок так, словно я должна была понять значение данного жеста.

– Что вы…

– Вы с мамой похожи, – легкая усмешка читалась в голосе Юрия.

– У меня нет парня, да и желания общаться с вами тоже нет, – ответила я не громко, конечно, но не молчать же.

– Ну, – с фальшивой улыбкой протянул мужик. Тут в коридор вернулась мать, и Юрий моментально забыл о моем существовании. Он подхватил маму за талию, уводя ее на кухню. Разговор был окончен.

Вот только… мне совсем не понравился цвет этого разговора.

Во вторник у нас стояла первым уроком физкультура. Некоторые ребята ее прогуливали, считая, что предмет маловажный, да и в целом в старших классах почти никто не любил заниматься спортом. Мы с Лилькой не были исключением, но прогулы были не в моих правилах. В конце концов, физручка - Екатерина Никитична, именно она вела у старших классов, тратила свое время, она жила не близко, и чтобы приехать к первому уроку, вставала в пять утра. Было бы некрасиво и неуважительно пропустить занятие.

Когда мы с Лилей зашли в раздевалку, то обнаружили там всего двух одноклассниц: Марту Ольшевскую и Дину Рябову. Обе дружили еще с первого класса, и обе были полноватыми, из-за чего раньше их дразнили мальчишки.

– Привет, а где остальные? – спросила Лиля, повесив на крючок рюкзак и пакет с формой.

– Я слышала вчера, что Ася и ее компания решили прийти ко второму уроку, – тихонько отозвалась Марта.

– Везет им, – глянула на меня Лиля, как бы намекая, что и мы могли бы прогулять.

– Ну с родителями Аси точно можно, – кивнула Дина. В этом она, безусловно, была права, у Яковой отец занимал какую-то должность в органах, а мать работала в суде. Классная вечно лебезила перед ними, если те появлялись на собрании.

– Да ладно, – пошутила я. – Еще будете скучать по бегу на время рядом с пыльной дорогой.

В ответ все дружно вздохнули и принялись переодеваться. А когда прозвенел звонок, выяснилось, что с нашего класса собралось мало народу: всего семь человек. Екатерина Никитична, мягко сказать, не особо оценила не посещение ее урока и ушла к завучу, ругаться. Вернулась она уже более бодрая, да только не одна, а с “ашками”, которых нагло подняли с литературы и заставили переодеваться.

– Вай, – обрадовалась Лиля, хлопнув в ладоши. – Дава будет с нами.

– Весь их класс будет, – прошептала я, уже пожалев, что не прогуляла вместе со всеми.

– Ну и что! Пробежимся быстренько, а потом позалипаем, как Дава подтягивается.

– С каких пор ты стала фанатом Давы? – я вскинула удивленно бровь. Мы сидели на подоконнике в коридоре в ожидании, когда “ашки” будут готовы к уроку.

– Он оказывается такой милый. Как думаешь, ты ему нравишься?

– И я, и ты, и вся школа, если не весь город, – я закатила глаза. Про Сашу Давыдова говорили всегда однотипно – бабник. От девчонок у него отбоя не было, и все равно многие мечтали с ним встречаться, даже наша Ася, у которой, между прочим, был уже жених. Каждая почему-то думала, что именно с ней Давыдов забудет о своих похождениях и станет верным песиком. Поразительная глупость.

– Ну не знаю, – повела плечом Лиля. – Вчера он глаз не сводил с тебя. Я немного завидую.

– Это все из-за Громова, я уверена, – сорвалось у меня.

– А причем тут этот… – Ильина понизила голос и оглянулась, словно от одного только сочетания этих букв из-за угла мог вылезти злой монстр.

– Ну… – я помялась, не особо хотелось распространяться о случае в шкафу. Обещала ведь, что никому не скажу. С другой стороны, может Яр сам всем растрепал, чего тогда мне хранить это в тайне.

– Абрамова, – Лилька толкнула меня в бок локтем, всем видом демонстрируя, что ждет ответов. И я бы может ей рассказала их, но в коридоре появилась Екатерина Никитична, следом из раздевалок повыходили ребята, и нас всех дружной компанией выгнали на улицу.

“Ашки” шли вразвалочку, громко между собой переговариваясь. Самым активным, пожалуй, был Дава, он шутил, а девочки закатывались от его шуток и робко смущались. Громов же чуть отставал от коллектива, он лениво, словно кот, передвигался по школьному двору. Руки держал в карманах, во рту крутил то ли зубочистку, то ли какую-то палочку и смотрел задумчиво на небо. Ярослав, казалось, был не здесь, не со всеми. Он выглядел отрешенным, мрачной тенью на фоне яркого летнего дня. Холодный. Скупой на эмоции. Дымчатая туча, случайно забредшая на лазурный небосвод. Таким я видела Громова.

Екатерина Никитична выстроила нас в шеренгу, поставила у себя в тетради плюсики на всех присутствующих и стала давать указания для разминки. Буквально за десять минут мы сделали зарядку под громкие шутки Давы, смех его одноклассниц и замечания физручки. Таких как Саша она на дух не переносила, считала их клоунами и не скрывала этого.

После разминки я уже думала, что нас отправят поиграть в мячик, времени оставалось немного, но Екатерина Никитична объявила эстафету. Народ моментально взвыл.

– На первый-второй рассчитаться, – командным басом заявила учитель.

– Да ладно, мы итак можем потрясти костями, – не унимался Саша. – Кто хочет со мной?

На его вопрос тут же последовал совершенно очевидный ответ, хотели все, даже наша Дина и Марта подали голоса в общей массе. Промолчала только я и… Громов. Почему последний не изъявил желания, я не знала. Мне казалось, они очень близки, плюс родня вроде как. Но Яр в целом, на мой взгляд, странный, видимо, ему на все плевать.

– Давыдов! – крикнула Наталья, затем дунула в свисток. – Еще одна шутка не по делу и пойдешь гулять в кабинет директора.

– Я не согласен, – съязвил он. – Мне с вами очень весело, а там будет очень скучно.

– На первый-второй, – повторила физручка. Ребята повздыхали еще с минуту и стали называть по очереди цифры.

По итогу Саша возглавил ряд “первых”, его сразу провозгласили капитаном. “Вторые” же, среди которых оказалась и я вместе с Громовом, пребывали в молчании. Кто-то должен был встать в начале ряда, построить всех, однако никто не изъявлял желания. Мы топтались на месте, а некоторые еще и ныли, почему им не повезло. Они хотели к Даве, который уже вовсю командовал и хорохорился.

– Готовы? – прикрикнула Екатерина Никитична.

– Да, капитан, – пропел Саша. Из их группы стали доносится фразы, которые звучали в песне к “Губке бобу”, а затем снова смех. Вокруг Саши царила атмосфера легкости и безудержного веселья.

– Может просто по росту построимся? – предложила я, скрестив руки на груди. Хотелось скорее закончить с дурацкой эстафетой и пойти в раздевалку.

– Тогда мы проиграем, – вдруг подал голос Ярослав. Ветер коснулся его коротких каштановых волос, которые переливались от солнечных бликов.

– Хотелось бы выиграть, – сказал парень из “ашек” с татушкой под глазом. Остальные неуверенно кивнули.

– Тогда Мартыненко, – Яр показал на того, кто был с тату. – Ты откроешь забег.

– Разве не капитан должен открывать? – уточнила зачем-то я. Потом посмотрела на шеренгу с Давой и еще раз убедилась в своих словах.

– Не обязательно, – Громов ответил мне таким тоном, будто глупее вопроса в жизни не слышал. – Мартыненко всегда обходит Саню на пару секунд, это даст нам преимущество. После побежит Тома, она обгонит Федотову, та точно расстелится на земле или споткнется. Следом пойдет… – Ярослав то и дело переводил взгляд на наших соперников и выстраивал ряд, исходя из их физической подготовки. Я удивилась, насколько он просчитывал каждого бегуна и оценивал силы своих. Если сравнить с тем же Давой, это небо и земля. Я слышала, что Саша позволил ребятам встать так, как они хотят. Подход к такой мелочи вроде эстафеты заметно отличался.

– Ты, – Громов остановился напротив меня, когда закончил с остальными. Я отчего-то поежилась от его прямого и до ужаса колючего взгляда. А потом вспомнила, как мы сидели в шкафу, и мне стало еще больше не по себе. – С виду выглядишь хилячкой.

– Она… – Дина, которая тоже была в нашей команде, неожиданно пискнула. – Хорошо бегает. Правда.

– Вот как? – он выгнул бровь и вновь посмотрел с некой оценкой, словно я была товаром в выставочном зале. Мне захотелось наступить Яру на ногу, в конце концов, я не кусок грязи, чтобы на меня так смотреть. Бесит.

– Я нормально бегаю, мистер капитан.

– Тогда будешь передо мной, – сказал, как отрезал, он.

– В смысле? – и только сейчас я поняла, что Громов планировал бежать последним.

– Все готовы? – повторила Екатерина Никитична. Ребята дружно дали согласие и двинулись к линии старта. Эстафета началась.

Глава 6

Мы лидировали, как бы неожиданно это не звучало. План Ярослава работал идеально, а наши соперники злились. В какой-то момент я глянула на Даву и заметила его недовольное лицо. Это был первый раз, когда на нем не отражалась улыбка. Однако Саша словно почувствовал, что на него смотрят, и тут же изменился, снова просияв дружелюбием.

Я отвернулась, не хотела привлекать к себе лишнего внимания, да и девочка из “ашек” должна была вот-вот передать мне палку для продолжения эстафеты. Выставив ногу на старт, я протянула руку. Сердце в груди сжалось, мне никогда не нравились соревнования, казалось, я подведу своих.

Блондинка с дулей на голове добежала до черты, передала мне палку, и я сорвалась с места. Пока бежала, ощущала, как горит грудь и перехватывает дыхание. Моей соперницей тоже была девушка, она не отставала, а у нижней линии, где нужно наклониться, мы вообще сравнялись. Я коснулась пальцами до земли и помчалась, что есть мочи обратно. В голове застыли слова: “Ты не имеешь право на поражение”. Не знаю, откуда это взялось во мне, раньше я бы и не переживала о победе, но сейчас почему-то ощущала странное чувство: оно, подобно ветру, подталкивало в спину.

Буквально у финишной черты, когда оставалось всего несколько рывков, мне попался под ноги камешек. Проклятый. Дурацкий. Камень. Я споткнулась, и сама не поняла, как полетела лицом вниз. Ладони выставила по инерции вперед, пытаясь защититься от падения, и приземлилась в позе собачки. Это было ужасно. А уж когда послышались смешки, мне стало вдвойне неприятно.

Время словно замерло, и я могла отчетливо видеть злые ухмылки на лицах наших соперников. Они ликовали моему поражению, нет, нашему, ведь я в один момент потеряла шанс на победу целой команды. Переводя тревожный взгляд на своих, я заметила на их лицах разочарование.

Все кончено.

– Палку! – раздался вдруг строгий голос Громова.

Я подняла голову и встретилась с его взглядом, прожигающим меня до косточек. Серые, глаза, подобно свинцовым нависающим тучам. Холодные, словно осколки айсберга. В них не читалось эмоций, но и осуждения не было.

– Держи, – прошептала я, протягивая специальную пластиковую палку для эстафеты. Он обхватил ее длинными пальцами, красивыми, на минуточку, хотя о чем это я? Разве пальцы могут быть красивыми? Дурость какая-то.

А через секунду Ярослав уже бежал вдоль линии, оставляя меня позади. Его соперником был мой одноклассник Валера Нишин. Высокий, с ногами от ушей, Валера быстро бегал, иногда выступал за школу, и я была убеждена, Громов не сможет потягаться с ним. Однако Яр взял смекалкой: он раньше времени подался вперед, скользя кедами по песку, затем коснулся пальцами земли. Нишин в это время только начинал наклоняться, тогда как Громов уже бежал обратно.

– Давай, Ярослав! – закричала блондинка, которая была передо мной. Наши соперники тоже стали вовсю скандировать слова поддержки Валере. Оставались считанные секунды до финиша, Нишин уже почти догнал Яра, но в последний момент он дал слабину, и в итоге мы выиграли.

– Ура! – радостно завопила моя команда, кто-то даже хлопал в ладоши. Я же стояла в тени высокого тополя и кусала от досады губу. Мы чуть не проиграли из-за моего фиаско. Не знаю, почему мне было так неприятно осознавать роль балласта.

Екатерина Никитична дунула в свисток и объявила, что мы можем идти в раздевалки – урок закончен. Блондинка из “ашек” задела меня плечом, явно специально, и закатила глаза, окатив, словно ледяной водой, высокомерным взглядом. Остальные же молча поплелись к зданию школы, обсуждая между собой победу. Кто-то нахваливал Ярослава, кто-то просто поражался, как он круто все рассчитал. Сам Громов молчаливо шагал впереди, будто ему наплевать на происходящее.

Он держал руки в карманах серых джоггеров и смотрел на голубое небо. Создавалось ощущение, что земля его интересовала гораздо меньше, чем то, что находилось за тысячу километров от нас.

– Ты как? – спросила Лиля, поравнявшись со мной.

– Ну… – я взглянула на свои ладони, на них были ссадины, остатки от песка и засохшая кровь. В коленках отдавала легкая пульсирующая боль, поэтому я двигалась не быстро.

– Ого, надо промыть, – спохватилась подруга.

– Ага, – пожала я плечами, настроение упало до плинтуса.

– Ты что расстроилась из-за падения? Какая глупость.

– Согласна, но… – со вздохом произнесла я. Сама не понимала толком, из-за чего запариваюсь. Это же дурацкая эстафета, от которой в наших жизнях ничего не поменяется.

– Ты из-за Давы? – шепнула Лилька, закинув руку мне на плечо.

– А он тут причем? – искренне не поняла я.

– Думаю, ты ему симпатична, вот инфа соточка, – заявила уверенно Лилька.

– А мне кажется, он тебе нравится.

– Что? Нет, – подруга убрала руку с моего плеча и отвела взгляд в сторону, словно не хотела, чтобы я видела ее лицо. Неужели между нами появились секреты?

– Если он тебе нравится, в этом…

– Забей, пошли лучше скорее в туалет, пока твои ладони еще можно отмыть.

На этом мы резко оборвали разговор о парнях. А потом буквально перед самым началом следующего урока по пути нам встретился Саша. Он поджидал нас у входа в класс, облокотившись спиной о стену и скрестив руки на груди. Теперь он выглядел иначе, как подобает принцу из роскошного дворца где-то на отшибе города: красные кроссы от “Том Форда”, темные джинсы, обтягивающие его спортивные ноги, и белая майка с большими буквами сбоку “с” и “к” от Calvin Klein.

– Привет, – очередная улыбка и дружелюбный тон. Мне вдруг стало интересно, какой Дава настоящий? Явно люди не бывают настолько радужными круглосуточно.

– Привет, – в один голос с Лилькой ответили мы.

– Как ты, Ангел? – он снова назвал меня этим дурацким именем. Я ненавидела это сокращение. – Падение было не сильно жестким?

– Жить буду, – уклончиво ответила.

– О, Абрамова, привет, – рядом с нами остановилась Ася. Первая красавица класса, с которой мы обменивались разве что приветствиями. Якова заправила пшеничную прядь за ухо, она была с распущенными волосами, которые достигали поясницы.

– Привет, – сухо отозвалась я. Понятное дело, Асю привлек Дава. Интересно, они были знакомы…

– Ну-ка, дай посмотрю, – сказал Саша и вдруг нагло потянулся к моей руке, перевернул ее ладонью вверх и стал внимательно осматривать. Я дернулась, ощущая, как в груди все сконфуживается от происходящей ситуации. А тут еще подружки Аси подоспели, и несколько моих одноклассников. Мы не иначе приковали к себе всеобщее внимание.

– Да все нормально, – прошептала я.

– Надо срочно в медпункт, – не унимался Саша.

– Не стоит.

– Ангел, – Дава посмотрел на меня таким взглядом, словно я была драгоценностью, которую он хотел сберечь, но на ней появились сколы. Любая другая, наверное, умерла бы от этого взгляда, растаяла на месте. Но мне сделалось настолько неловко, что лучше бы провалиться сквозь землю. Если это все Громов, если это его коварный план из-за раздевалки, я нашлю на этого умника тысячу проклятий. Мне хотелось спокойно дожить оставшиеся два месяца в школе, а не быть центром сплетен.

– Я же сказала, все нормально, – в этот раз я дернулась сильнее и смогла вырваться из хватки Давы.

– У меня с собой есть зеленка, – запела соловьем Ася. – Давай я в классе обработаю твою рану?

– Отлично, так и сделаем, – согласилась я, хотя не планировала ничего обрабатывать. И вообще, откуда у нее с собой зеленка? Это даже звучало смешно.

– Но… – попытался возразить Саша.

– Увидимся, – отрезала я и, схватив за руку Лильку, шмыгнула в кабинет под пристальные взгляды одноклассников.

Глава 7

Ася впервые за все одиннадцать лет подсела ко мне за парту. Она никогда не интересовалась ни мной, ни Лилей, у неё итак хватало подруг и увлечений, о которых стоило бы думать. Но в этот раз она уселась на стул Ильиной, с который мы сидели уже второй год вместе, и посмотрела довольно мягким, снисходительным взглядом. Обычно так смотрят, когда хотят расположить к себе с первых минут, и не знай я Якову лично, точно бы купилась. Ангельское лицо брало свое.

– Что-то не так? – я заговорила первой. Жаль, что Лилька вышла в коридор, ей звонила мама.

– Все отлично, – она улыбнулась в ответ, но уж больно фальшиво. Поправив пшеничную прядь волос, Ася чуть наклонилась ко мне и все в том же мягком тоне добавила: – Не знала, что вы с Давой друзья.

– Мы не друзья.

– Тогда... хорошие знакомые? – она явно ждала ответов, скорее даже требовала. Мне хотелось подняться и громко фыркнуть ей в лицо, в конце концов, я не обязана делиться своей личной жизнью с девчонкой, с которой нас связывает только кабинет и классный руководитель. Но была и обратная сторона медали: ненужный конфликт, сплетни, повышенное внимание. Я старалась избегать всего этого, тем более через два месяца мы навсегда попрощаемся.

– Нет, Ась, – я покачала головой. – Просто знак вежливости. Разве в этом есть что-то странное?

– Ну что ты, – улыбка не сходила с губ Яковой, она будто приклеилась к ней намертво. – Я просто переживаю. На самом деле, Дава разбил столько сердец, мне искренне жаль его бывших подруг, – Ася театрально вздохнула и поднялась из-за стола. Я не поверила ни единому её слову, дело было не в жалости, а в задетом самолюбии. К Яковой красавчик Саша ни разу не приходил лично, а к какой-то обычной девчонке, ничем не примечательной, пришел. Вот и весь ответ, до смешного очевидный.

– Спасибо за беспокойство, Ася.

– Мы же одноклассницы и все дела.

– Конечно.

– Один за всех, помнишь? – на этой фразе она сделала акцент, а я вспомнила, как у нас умели настраивать друг против друга. Школа больше напоминала свору гиен, нежели братство мушкетёров.

– Никогда не забываю об этом.

Больше Якова ничего не сказала. Напоследок она окинула меня молчаливым взглядом, словно пыталась сообразить, что же такого в Ангелине Абрамовой, чего нет в ней. А потом, видимо, найдя ответ в своей светлой голове, отвернулась и упорхнула к подружкам.

Сюрпризы с плохим настроением не закончились на событиях в школе. Когда я вернулась домой, мама ругалась с Вадимом. Они разговаривали так громко, что было слышно в подъезде.

– Как ты мог? Это уму непостижимо! – возмущалась мама, расхаживая по коридору в красном брючном костюме. Я сперва не поняла, к чему такой наряд, но увидев Юрия на кухне, все встало на свои места. Мама нарядилась для него, сегодня у нее был выходной в салоне, она работала мастером по маникюру, и видимо у них с любимым мужчиной уже были намечены планы. Обычно женщины не выглядят столь ярко, когда собираются отсидеться дома.

– Это была шутка, – сказал брат, прислонившись спиной к стене. На его лице не было ни капли вины.

Я сняла тонкую куртку, сапожки, но уходить к себе не спешила.

– Шутка? – возмутилась мать.

– Мы просто угорали.

– Вы засунули женщине в волосы спички!

– Но не подожгли же их, – усмехнулся Вадим. Я про себя ахнула, брат раньше подобного не вытворял.

– Тебе смешно? – окрашенные алым цветом губы скривились от услышанного.

– Ма, она заслужила это веселье.

– Ты совсем мозгов лишился? – мама повысила голос, и тут из кухни выплыл Юрий. В белом свитере и черных прямых брюках он смотрелся довольно солидно. Скрестив руки на груди, мужчина вырос за маминой спиной, будто таким образом пытался выразить ей поддержку.

– Что? – Вадим отошёл от стены и широко раскрыл глаза. Я знала этот взгляд, так брат смотрел, когда выходил из себя. Его явно задели слова матери.

–Может все успокоимся? – предложила я, пытаясь сбавить градус конфликта. Откровенно говоря, мне не хотелось, чтобы домашние разборки происходили на глазах Юрия. Чем больше человек знает о чужом белье, тем ближе становится. Эта близость ни к чему, по крайней мере, я так думала. Мамины мужчины надолго никогда не задерживались.

– Это у меня с мозгами проблемы? – прикрикнул брат.

– А у кого ещё? Может у твоих новых дружков? – мама громко выдохнула.

– Обо мне хотя бы не говорят гадости за спиной соседи! – выплюнул Вадим. Из него так и сочился яд. Я знала, что брата бесят слухи вокруг нашего дома, бесит, как соседки косятся в сторону мамы, да и сам он нет-нет возмущался про ее выходки. Однако в любую минуту готов был кинуться с кулаками на обидчика матери. Внутри он любил ее, пожалуй, даже больше, чем я.

– Хватит! Прошу! – взмолилась я. Юрий положил ладони на мамины плечи, но она тут же их скинула и в два шага оказалась напротив Вадима. Между ними полыхали искры, которые в любую минуту могли вспыхнуть. Атмосфера с каждой минутой становилась невыносимой.

– Так заткни уши и не слушай, – прорычала недовольно мама.

– Я бы заткнул, но уже не помогает, – фыркнул он. А потом просто обошел мать, окинув грозным взглядом Юрия. Тот скривил губы и отвернулся, словно видел перед собой кусок грязи, а не ребенка женщины, которая ему нравилась. Мне стало безумно неприятно.

– В свою комнату! – строго скомандовала мама.

– Сама туда сходи, – буркнул себе под нос Вадим и выскочил в подъезд, громко захлопнув за собой дверь.

– Совсем от рук отбился, – подал голос Юрий.

– Не вам его судить! – прошипела я и помчалась к себе в спальню. Дальше я уже ничего не слышала, да и откровенно говоря, мне не хотелось видеть, как посторонний мужик обсуждает поведение моего брата. Он – никто. Он не имел право даже находиться при этом разговоре. Когда же мама разграничит личную жизнь от семьи?…

Глава 8

Я сделала уроки, поговорила с Лилькой по телефону, успела прочитать несколько глав по истории наперед, а Вадима до сих пор не было дома. Время тикало, за окном темнело, начала портиться погода. Я позвонила ему три раза, и все три остались без ответа. Понятное дело, он злился на мать, но на меня-то нет, мог бы взять трубку. Мысленно я представляла, как при встрече ему все выскажу, а может, и отвешу подзатыльник.

В отличие от меня, мама особо не переживала. Они с Юрием посидели еще часик дома и уехали в неизвестном направлении. Родительница лишь кинула сухое: “Буду поздно” и все на этом. Ничего нового. Порой мне казалось, мужчины увлекали ее настолько, что она забывала о собственных детях. Мы росли одинокими и никому ненужными, но у нас хотя бы была крыша над головой, еда, одежда и деньги. Не самый плохой вариант, пусть и не лучший.

К восьми вечера я уже сидела на подоконнике на кухне, убрав с него цветы, и разглядывала темный двор. От нас открывался вид на детскую площадку, там гуляли мальчишки лет двенадцати. Их было пятеро, они ели чипсы и пили газировку, а рядом крутился местный пес, виляя хвостиком. Несколько машин парковалось на площадке у верхнего въезда во двор, а пожилая бабушка у седьмого подъезда подкармливала кошек котлетами.

Я коротко вздохнула, ощущая, как сердце наливается тревогой. Вадима нигде нет… С ним же ничего не случилось?!

Когда на циферблате стрелки показали половину одиннадцатого, я не на шутку обеспокоилась. В голове мелькали дикие картинки, где брат попал в беду, его могла сбить машина, побить хулиганы или еще что-то не менее отвратительное. Я измеряла шагами кухню, не представляя, как успокоиться. С детства я была очень мнительной.

В какой-то момент не выдержала и набрала маме:

– Ты где? – спросила сходу, в надежде, что она вот-вот переступит порог квартиры.

– Скоро буду, – веселым голосом отозвалась родительница.

– Вадима нет дома!

– Так позвони ему, – с легкостью ответила она. И мне вдруг сделалось так неприятно, словно мы с братом для этой женщины были пустым местом. Ей плевать на нас. Она занята собой, Юрием и воображаемым будущим, в котором нет места для семьи.

– Спасибо за совет, – буркнула я и сбросила вызов.

Злость не давала мне рационально мыслить, наверное, поэтому я накинула на себя горчичный кардиган, засунула ноги в домашние тапки и помчалась на улицу. Я совсем не ощущала холода, который проникал под одежду, оставляя следы на моей теплой коже. В округе шелестела листва, где-то вдали лаяли собаки, а с детской площадки доносился скрип от качель, которые давно пора смазать.

У меня не было ни малейшего представления, куда идти, пока я не вспомнила того парня, которого недавно видела с братом. Их компания тусовалась внутри старого заброшенного дома, кварталом выше. Дорога туда вела мало освещенная, с ужасным асфальтом и атмосферой, от которой по спине скатывались ледяные капли пота. Но я плюнула на все и пошла. Главное – увидеть Вадима, остальное уже не имело значения.

И как бы я себя не тешила надеждами, что вот-вот обнаружу брата – ничего не помогло. В том домике без окон и дверей, с запахом от табака и пива, не оказалось ребят. К моему удивлению он пустовал, зря только проделала такой путь, а ведь еще обратно ковылять.

С губ сорвался тяжелый вздох, и я побрела в сторону дома, не представляя, как себя успокоить. Я шла вдоль темной дороги, фонарных столбов хоть и было много, но работали они через один, кое-где местность совсем не освещалась. А когда я оставила позади автомобили, откуда ни возьмись, выскочил рыжий пес. Он открыл пасть, демонстрируя белые клыки, и стал на меня лаять.

– Фу! Фу! – крикнула я, переходя дорогу на другую сторону. В детстве меня напугала собака, так говорила бабушка. Позже мне понадобилось время, чтобы отогнать этот страх, однако каждый раз, когда слышала собачий вой, интуитивно сжималась. Наши страхи редко проходят, чаще они живут где-то внутри и в такие моменты, как сейчас, вылезают наружу.

Я не боюсь собак. Я должна быть сильной.

– Пошел отсюда! – я старалась не подавать виду, ускорила шаги, но рыжий пес словно чувствовал меня: он громче рычал и не переставал идти следом. Сердце мое лихорадило, его гул разносился подобно колоколу, которым оповещают о предстоящей беде. Дыхание сбилось, я даже умудрилась споткнуться и едва удержала равновесие.

– Фу! – в моем голосе уже не было уверенности, и животное явно это понимало. Хищник выиграл, загнав жертву в тупик.

Я поджала дрожащие губы, на глазах выступили слезы. Больше всего на свете мне хотелось оказаться дома, подальше от этой проклятой темноты и собаки, продолжающей преследование.

– Эй, дружок, – раздался вдруг мужской голос. Я остановилась и оглянулась. – Ну ты чего такой громкий? – спросил парень. Он подошел к псу, который стоял прямо возле фонаря, и я смогла разглядеть знакомое лицо Громова.

– Он… – дрожащим голосом прохрипела я. – Он тебя укусит. Не трогай.

– Какая чушь, – с усмешкой сказал Яр, а затем протянул руку к псу. Я замерла, не веря своим глазам, потому что рычание сменилось лаской. Собака завиляла хвостом, она позволила себя почесать за ухом и больше не злилась, ее словно подменили.

– Как… – тихо прошептала я. – У тебя это получилось?

– Он просто защищал свою территорию.

– Но он лаял!

– А ты кричала, – Яр убрал руку, и пес помчался обратно к тому забору, рядом с которым обитал. Мы остались вдвоем.

– Потому что он мог укусить, – я сглотнула ком в горле и несколько раз моргнула в надежде, что слезы не покатятся по щекам. Демонстрировать свою слабость перед этим парнем – еще чего!

– Люди тоже кусаются и порой хуже, чем собаки, – он поднял голову к ночному небу. Темная толстовка, такого же цвета спортивки и кеды – Ярослав походил на воплощение самой ночи. Он мог бы слиться с темнотой и сам стать ею.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. Может, надо было сказать что-то еще, завести какой-то диалог, но слова не собирались в предложения, да и мне хотелось поскорее попасть домой.

Громов тоже молчал, казалось, ему наплевать на этот мир и людей, которые тут живут. Звезды над нашими головами его интересовали больше, они будто имели магнетическое притяжение. Тогда я тоже подняла голову, но кроме черного пустого полотна ничего не смогла разглядеть.

Развернувшись, я стала уходить прочь, в сторону своих многоэтажек. Засунула руки в карманы кардигана, в одном сжимала телефон, в другом просто держала стиснутый кулак.

– Постой, – послышалось за моей спиной. Я остановилась и оглянулась, замечая Ярослава. Свет от фонаря почти не попадал в то место, где мы находились, в округе было слишком мрачно.

– Что-то не так?

– Вот, – он неожиданно протянул мне маленькую коробочку синего цвета. Я не сразу поняла, что это упаковка с лейкопластырями, а когда поняла – опешила. Громов все это время носил с собой пачку пластырей? Он, действительно, хотел их мне вручить? Или это банальное совпадение?

– Ладно, – буркнул себе под нос Яр и опустил руку. – Не хочешь, не бери.

– Скажи честно, – на выдохе произнесла я. В голове давно крутился этот вопрос, пора было его задать. – Ты так себя ведешь из-за случая в раздевалке? Вернее, из-за той неудачной шутки в школе?

– А как я себя веду? – он склонил голову, и я смогла разглядеть его ухмылку. Уверенную. Дерзкую. Высокомерную. Яр смотрел на меня, как на пустое место, словно я дерево, которое научилось говорить.

– Подослал Даву, например.

– Я похож на десятилетнего дурачка?

– Ну… – я пожала плечами, хотя Громов с виду не напоминал дурачка. Он казался мне довольно умным парнем, даже хитроумным.

– У Сани плохой вкус, я тут не причастен.

– Что, прости? – не сразу поняла, к чему он клонит. Подул весенний прохладный ветер, и я поежилась, было довольно прохладно.

Ярослав внезапно подошел ко мне и остановился напротив. Он дотронулся указательным пальцем до моего лба и все с тем же сарказмом заговорил:

– Не знаю, что в твоей глупой голове, но выбрось это. Окей?

Я ударила его по руке и посмотрела с вызовом и нескрываемым раздражением. Да, мы были разного роста и комплекции; да, мы были небом и землей, во всех смыслах этого слова. Громов жил среди звезд, а я обитала в траве, где прыгают маленькие, едва заметные кузнечики. Но это не давало ему никакого права быть таким говнюком.

– А знаешь, может, и надо было рассказать учителям про тебя.

– Да, пожалуйста, – усмехнулся он. – Мне плевать.

Яр обошел меня и двинулся в сторону поворота, ведущего на квартал выше. Силуэт его широких плеч вот-вот должен был исчезнуть из моего поля зрения.

– Тогда больше не посылай ко мне своего дружка! – крикнула я ему в спину, с трудом сдерживая поток эмоций. Я обычно не использовала ругательства, но сейчас мне хотелось сказать пару-тройку нецензурных фраз, поведение этого парня жутко бесило.

– Осторожнее по пути домой, – отозвался Яр. – Собаки не дремлют.

И только я набрала полные легкие воздуха, чтобы выругаться, как Яр окончательно скрылся из виду, будто его никогда тут и не было. Не человек, а фантом…

Глава 9

Вадим вернулся позже мамы на полчаса, и за этот короткий отрезок времени я успела заметить волнение на лице родительницы. Удивительно. Она ничего не говорила, но постоянно грызла ногти, расхаживая по комнате и крепко сжимая телефон в изящных пальцах. Кажется, мама звонила Вадиму несколько раз, и он тоже оставил её без ответа. Мне все больше хотелось зарядить брату подзатыльник.

Я прекрасно понимала, что переходный возраст, обиды и все дела, но надо же иногда включать голову. Почему мы порой не думаем о чужих чувствах? Почему эгоизм берет верх и отключает здравомыслие? Жаль, что на эти вопросы нет ответов в школьных учебниках.

Когда в дверях щелкнул замок, мама помчалась в коридор. Я тоже выскочила из своей комнаты, на цыпочках подкралась и тайком выглянула из-за стены, в надежде увидеть Вадима. Он закрыл за собой дверь и окинул хмурым взглядом мать. Воздух моментально наполнился запахом уличной прохлады и табаком. Брат никогда не курил, по крайней мере, я за ним не замечала этой привычки, возможно, он просто долго находился в компании ребят, кто балуется сигаретами.

Мама стала ругаться, её голос разрушил тишину, словно землетрясение, которое разбивает плоскость земли. Ее не устраивало все в поведении Вадима, в том числе этот дурацкий запах. И я бы может вмешалась, постаралась как-то сгладить конфликт, но откровенно говоря, усталость взяла свое, поэтому я ушла к себе, накинула одеяло на голову и вставила наушники в уши. Мне срочно требовалась перезагрузка.

***

Утро следующего дня не принесло ничего хорошего. Дома за завтраком все молчали, словно если заговорят, мир превратится в тыкву. Но если в стенах родной квартиры катастрофа меня не настигла, то в школе я уже не смогла укрыться от бури под названием Дава.

Он стоял у высоких железных ворот, ведущих внутрь учебного заведения, и привлекал к себе множество любопытных взглядов. Одетый с иголочки: белая рубашка и брендовый темно-синий пиджак, рукава закатаны до локтей, а туфли от "Том Форд" отливали блеском. Этот парень, как яркая обёртка от дорогой конфеты, притягивал к себе внимание, и каждый второй хотел узнать её начинку.

Заприметив меня, Саша поднял руку и помахал в качестве приветственного жеста. А стоило мне остановиться у ворот, как большой букет голландских желтых роз оказался прямо перед моим носом. Они совсем не пахли цветами, будто их лишили аромата, забрав душу и сердце. Пустышки. Хоть и красивые.

– Ч-что… – я растерялась, прижав к себе букет. И как назло в этот момент мимо нас прошла Ася с подружками. Ее лицо вытянулось, а в глазах не иначе мелькнуло негодование. Обычно так смотрят, когда пребывают в шоке, что ж, я и сама была поражена не меньше.

– Я хотел подбодрить тебя, – ответил Саша, растягивая губы в улыбке. Все такой же дружелюбной и теплой, но достаточно загадочной.

– Что сделать?

– Создать хорошее настроение. Надеюсь, я угодил? – он склонил голову на бок, а я ощутила, как в легких заканчивается кислород. Безусловно, цветы были прекрасными, и любая девушка на моем месте подпрыгнула бы от счастья. Не каждый день первый красавчик одаривает своим вниманием. Вот только я толком ничего не почувствовала: ни радости, ни разочарования. У меня не порхали бабочки в животе, как это обычно бывает.

– Спасибо, конечно, – я прикусила кончик нижней губы, не представляя, что мне делать с этим огромным букетом. – Но не стоило.

– Еще как стоило, ладно, идем, я провожу.

Саша развернулся и пошел впереди, в то время пока я плелась за его широкой спиной, пытаясь спрятать лицо за пышным подарком. Мне почему-то было неловко. А потом я увидела Громова. Он шел вразвалочку по школьному двору и снова разглядывал небо. Невольно я тоже подняла голову и взглянула на пушистые белые облака. Они были прекрасны, но самое главное – они были свободны. И я подумала, что даже немного завидую Ярославу. Он мог делать все, что ему вздумается: устроить поджог, хотя, скорее всего, его не было, прогулять уроки, поступить в любой ВУЗ, не выполнить домашку, да много чего. Он был ветром, который с легкостью менял месторасположение, я же была деревом, не способным сдвинуться с клочка земли.

Впервые мне захотелось чего-то большего.

Саша проводил меня до кабинета и, пожелав хорошего дня, удалился. Он не сделал ровным счетом ничего плохого, но моя жизнь в корне поменялась после этого публичного букета с желтыми розами. Изменения начались с Лили…

– Это Дава тебе подарил? – она не верила своим глазам, рассматривая на перемене цветы. Многие их разглядывали, в том числе и Ася. Последняя, правда, делала это издалека.

– Ага, с ума сошел.

– Везет тебе, – вздохнула Ильина. – Вот мне о таких букетах только мечтать.

– В нем ни капли искренности, я уверена.

– Почему ты так думаешь? – удивилась подруга. Она вытащила телефон и сделала несколько фотографий роз, они стояли на подоконнике в белом ведре.

– Я не верю в любовь с первого взгляда, как и не верю, что человек неожиданно заметил другого. Это придумали мечтательницы.

– Все девушки мечтательницы.

– Не все, – я тихо возразила, не сводя глаз с букета. Интересно, почему Дава выбрал именно желтые розы? Раньше на языке цветов желтый означал расставание, однако в наше время есть и другая трактовка. Желтый – цвет солнца, тепла и дружелюбия. Какая из этих трактовок относилась к истинным намерениям Саши? Я терялась в догадках.

– Если бы мне подарили такой букет, я бы прыгала от счастья. Он очень красивый.

– Забирай, – предложила я. Лилька уставилась на меня, не веря своим ушам. Она несколько раз моргнула и только после выдала ответ:

– Не могу, он же твой.

– Ну… – я пожала плечами. Правда, договорить мы не успели, прозвенел звонок, и пришла математичка. Худенькая, в очках и длинной юбке, которая волочилась по полу. Она не умела держать нормально дисциплину, объясняла средне и позволяла списывать на контрольных. Некоторые мальчишки пытались к ней подкатить, чтобы заработать оценку, а некоторые откровенно подшучивали. В целом Анна Михайловна была милой, безотказной и скромной. Она мне нравилась, но не как педагог, а как человек.

После математики была большая перемена, и как обычно ребята не постеснялись попросить отпустить нас на пять минут раньше. Анна Михайловна не возражала, она редко отказывала в чем-то. И когда все подорвались, планируя выстроиться в столовой за едой, рядом с нашим столом выросла Ася. Я уже думала, она опять начнет говорить мне девиз мушкетеров, но Якова вдруг повернулась к Лиле.

– Можно тебя на минуточку? – максимально вежливо и учтиво обратилась первая красавица класса. Я видела, как Ильина на мгновенье сжалась, взглянула на меня, словно не понимала, что происходит. Но по итогу кивнула, и они отошли с Асей к подоконнику в коридоре.

Разговор не затянулся надолго, как только прозвенел звонок, Якова отпустила Лильку и упорхнула в буфет на первый этаж. Я же подошла к подруге, очередь мы все равно пропустили, теперь придется довольствоваться булочками и соком. Вкусности разбирали с первых минут.

– Что она от тебя хотела? – спросила я, облокотившись о подоконник.

– Не поверишь!

– Только не говори, что она хочет поменяться местами. Я точно не смогу с ней сидеть.

– Круче! – воскликнула Лилька. – В субботу у них будет вечеринка, и она меня пригласила. Представляешь?

Нет, я не представляла. Потому что Ася, звезда класса, никогда не приглашала нас к себе или даже за один столик с ними. Мы вроде и были одноклассницами, вроде и росли вместе, падали на физкультуре и получали двойки за контрольные. Вот только мы не были по-настоящему не то, что близки, нас нельзя назвать даже товарищами. И тут вдруг такое…

– И… – неуверенно протянула я. – Что ты ей сказала?

– Конечно, я согласилась! Это же такой шанс! – глаза Лильки светились, подобно падающим кометам. Я и не думала, что моя подруга так грезила оказаться среди популярных ребят.

– Понятно, – прошептала я.

– Ты прости, она только меня пригласила, – виноватым тоном заговорила Ильина.

– Не говори ерунды. Главное… – мне до ужаса хотелось отговорить подругу от этого похода. Но я прекрасно понимала, что мои слова она сейчас восприняла бы в штыки. Когда мечты неожиданно исполнятся, критика со стороны звучит подобно укору. Ее не хочешь слушать. Она режет слух.

– Все будет хорошо, не переживай за меня, угу? – Лиля улыбнулась, и мне пришлось подарить ей улыбку в ответ. Вот только на душе скреблись почему-то кошки.

– Угу.

Глава 10

Тот букет так и остался в школе, я отнесла его в учительскую. Если честно, я не представляла, что у меня дома будут стоять настолько роскошные цветы. Мне казалось, они бы не вписались даже в интерьер моей спальни. Зато учителя были рады, они сказали, что букет неплохо оживляет их серую обитель. На том и сошлись.

До субботы время пролетело быстро, наступил долгожданный выходной. Обычно в такие дни мы гуляли с Лилькой в городе, старались ловить момент свободы. Но сегодня она собиралась к Асе, мне было не с кем гулять. Ильина позвонила утром, мы вместе с ней выбрали платье для вечеринки, тени и даже заколку для волос. Лиля очень хотела вписаться в коллектив, а еще она прознала, что там будут крутые ребята с института. И это особенно стимулировало подругу активно готовиться к вылазке.

Я улыбалась ей, разглядывая по камере ноутбука, давала советы, какие могла, но когда она отключилась, почувствовала вдруг себя одиноко. Впервые мы разделились, впервые Лилька шла в незнакомое место без меня. Я очень переживала о ней, мысленно надеясь, что ничего плохого не случится.

В обед к нам домой явился Юрий, они вместе с мамой стали готовить харчо на кухне. Их звонкие радостные голоса разносились эхом по квартире, словно они молодожены. Вадим не выдержал и ушел первым, а через час сорвалась и я. Показалось, нам не место в этой квартире.

На улице, на мое счастье, стояла хорошая погода: грело весеннее солнышко, гулял довольно теплый ветерок. Детская площадка у дома заполнилась мамочками с детьми иколясками. В воздухе витал запах приближающегося лета. Хотелось как можно больше проводить время на улице, вдыхать в себя остатки весны.

И я побрела по улицам без особой цели. На самом деле, до этого мне не приходилось гулять одной. Поэтому чтобы скрасить одиночество, я включила музыку и слушала ее до тех пор, пока не разрядился мобильный. К тому моменту я уже успела дойти до курортной зоны, вернее, до частного сектора, который там располагался. Ветхие старинные здания, которые ожидали ремонта, серые крыши и разноцветные коты, слоняющиеся от безделья из угла в угол. В этом переулке не было людей, я случайно свернула не в том квартале и оказалась в месте, где бывала от силы раз, если ничего не путала. Убрав телефон в карман бордовой худи, я уже планировала двинуться в обратном направлении, как случайно услышала мужские голоса. Они доносились со стороны какого-то орехового дерева и старенького домика, где, кажется, не жили люди.

В иной раз я бы прошла мимо, но разговор был немного странным, а потом и вовсе перерос в угрозы.

– А мне скучно, – говорил грубый прокуренный голос. Я притаилась за углом, боясь издать хоть малейший звук.

– И что? Мне станцевать для тебя чечетку? – спросил другой парень. Чуть приглядевшись, я заметила троих: двое стояли по бокам, рослые, широкоплечие, в грязной обуви и спортивных костюмах. Они прижимали к стенке худощавого парнишку в ярко-красной толстовке и кепке, надетой козырьком назад. Он выглядел не старше моего брата.

– Неплохая идея, Серый, – процедил широкоплечий и схватил за грудки худого. В ответ тот усмехнулся. Удивительно, но в его глазах не читалось страха. Скорее парень просто ждал момента, когда эти двое уйдут.

– О, из такого красавчика, как я, выйдет так себе танцор, – спокойно ответил этот Сергей. Хулиган замахнулся, но его кулак замер в нескольких сантиметрах над лицом щуплого мальчишки.

– Да что ты?

Я попятилась, вжавшись спиной в стенку дома. Такие разборки всегда оставляли шрам на сердце, потому что вроде и хочется вмешаться, а с другой стороны, страшно. Невозможно ведь предсказать будущее. Мне нужно было уйти, я не крутая героиня из романов, которая готова кинуться в любую битву. В обычной жизни многие проходят мимо подобных стычек.

Сделав несколько тихих шагов в обратном направлении, я остановилась. Мой взгляд притянуло ведро с водой. Оно было наполнено до самых краев, видимо, хозяин планировал устроить поливку.

Нет, нет, нет!

Я не смогу, я совсем не крутая. Во мне трусости больше, чем в том мальчишке, над которым издевались эти бугаи. Поэтому я снова сделала шаг, но тут же остановилась. Сердце разбивалось на части от осознания, что я пройду мимо, засунув голову в песок.

С моих губ слетел тяжёлый вздох, настолько тяжёлый, что показалось, я проваливаюсь под землю. На груди будто повисла тяжёлая гиря, которая давила на лёгкие. А уж когда я подошла к железному ведру и схватила его, внутри окончательно перемешались разные чувства: там был и страх, и тревога, и отчаяние, и борьба за справедливость. Я прекрасно осознавала, что рискую, представляла последствия и все равно потащила это ведро с водой к тем ребятам.

– Либо танцуй, либо я сломаю тебе шею, чудик, – сказал один из этих уродов.

– Эй! – крикнула я, удивительно, но мой голос звучал уверенно. Парни повернулись как по команде, и в этот момент я облила их водой. Хулиганы отступили от худощавого Сергея, они трясли головами и протирали руками глаза.

Время было не на моей стороне, поэтому, не придумав ничего лучше, я подбежала к пареньку, схватила его за руку и дернула за собой. Мы пустились в бег, пока еще была такая возможность.

– Сюда, – скомандовал мой новый знакомый, уводя нас за угол, а затем еще раз за угол. Впереди стояла старая желтая машина, которую в народе называли “буханкой”. Сергей потащил меня к ней, и мы уселись на корточки, в надежде, что нас не видно. Когда хулиганы появились на горизонте, я закрыла глаза и стала молиться: “Пусть пройдут мимо, пусть пройдут мимо”.

– Не бойся, – прошептал рыжеволосый парнишка. – Они слишком идиоты, чтобы сообразить.

Я открыла глаза и, в самом деле, поразилась: парни пошли прямо, они и не подумали заворачивать на эту улицу. Хотя было очевидно, что нас стоило искать здесь.

– Как ты?.. – неслышно произнесла я. Сердце в груди лихорадило, у меня тряслись руки и колени. Я никогда не считала себя храброй. Хотя, что такое храбрость? Наверное, она появляется в тот момент, когда ты уже рискнул, когда обратного пути нет. Именно в такие минуты начинает происходить магия.

– Догадался? О, ну это легко. Люди самоутверждаются за счет слабых в одном случае: если они идиоты. Умным для этого достаточно открыть рот и сказать что-то крутое. Идиоты же при каждой фразе могут только нести чушь. Поэтому им приходится искать кого-то вроде меня, чтобы выглядеть сильнее.

Я внимательно посмотрела на Сергея, он говорил и выглядел иначе, совсем не как жертва. Да, этот парень не мог дать сдачи, однако он словно был выше происходящего, словно видел мир под другим углом. Я поразилась его рассуждениям.

– Наверное, нам стоит куда-то переместиться.

– Стоит, но для начала… Меня зовут Сергей, а тебя? – он протянул мне руку, довольно худую.

– Ангелина, но можно просто Лина, – я приняла его рукопожатие и улыбнулась.

– Рад знакомству.

– Взаимно.

Мы поднялись, и я смогла как следует рассмотреть нового знакомого. У него завивались короткие рыжие пряди, нос был усыпан веснушками, а глаза напоминали два янтарных камня. Вот же кого полюбило солнце.

– Пошли, Ангелина?

– Угу, – я кивнула, и мы стали подниматься вверх по улице, которая вела к более оживленной местности. У Сережи зазвонил телефон, он быстро принял вызов и сказал всего лишь пару слов: привет, да и адрес, куда мы шли. Потом снова вернулся ко мне.

– Сколько тебе лет? – спросила я, засунув руки в карманы толстовки.

– Девятнадцать, золотая пора и все дела. Ты знаешь, что это возраст, когда впереди столько возможностей? – парень говорил с каким-то вдохновением, будто у него были грандиозные планы, которые он планировал осуществить в ближайшие месяцы. Но в то же самое время в его голосе звучало нечто иное: нотки безысходности.

– Это для тех, кто знает, чем хотел бы заниматься. А для обычных людей - это пора перемен.

– Ты говоришь как мой лучший друг.

– Ему тоже девятнадцать?

– Нет, на год младше, – с улыбкой ответил Сережа. Мы наконец-то вышли на центральную тропинку и побрели по бульвару. С правой стороны сидели несколько художников, они карандашом рисовали портреты девушек, а чуть дальше мужчина играл на большой ручной шкатулке. Оттуда разносились удивительные звуки, словно прямиком из детских сказок.

– Тогда мы погодки.

– Вы старики, – отмахнулся рыжеволосый. – Которые хорошо сохранились.

– А ты забавный, – сказала я и тут же замолчала. Вдруг эта фраза прозвучала нелепо.

– Я знаю, – с легкостью заявил Сережа. – А еще я красавчик, но ты не влюбляйся в меня. Увы, мое сердце занято. Лучше обрати внимание на моего друга.

Не выдержав, я засмеялась. Никогда прежде не встречала столь открытых людей. И хотя тот же Дава шутил рядом со мной, улыбался, однако в его поступках было что-то иное, будто фальшивое. А вот Сергей производил впечатление совершенно другого человека. Он озарял собой невесомость, птицу, которая парит над грешной землей.

– А вон кстати и мой друг! Близкий друг! – Сережа остановился, поднял руку и помахал кому-то. Я не сразу поняла, кому он машет. Но когда увидела, у меня оборвалось дыхание. Разве такое возможно…

– Твой друг…

– Ярик! – крикнул он. – Мы здесь!

Глава 11

Громов довольно стремительно подошел к нам, мне даже показалось, что он меня не сразу заметил. Ярослав выглядел немного удивленным, словно увидел привидений, в которых никогда не верил. Однако он быстро взял себя в руки и вновь принял образ парня “мне-все-равно-идите-к-черту” и скривил губы.

– Вы знакомы? – спросил Яр, не сводя глаз с Сережи. Тот в ответ улыбнулся, у него вообще была довольно приятная и располагающая улыбка. Будто рыжеволосый парень видел мир иначе, будто он носил специальные очки и замечал магию, которую обычный смертный оставлял где-то позади. Раньше я не встречала таких людей.

– Только что. Я спас прекрасную девушку от хулиганов, – запросто ответил Сережа. Сперва я подумала, он просто не хочет предстать в глазах друга трусом, но их диалог заставил меня поменять свое мнение.

–Ты? – с усмешкой отозвался Яр.

– Да, я сделал морду кирпичом, пародируя тебя, и они сбежали, поджав хвосты.

– Тебе далеко до меня.

– Но я стараюсь не отставать. Моральная поддержка и все дела, – Сергей засунул руки в карманы широких темных брюк. Он выглядел абсолютно уверенным в себе и говорил тем тоном, которым общаются близкие люди. Удивительно, эти двое, реально, могли быть друзьями.

– Поправочка, мы с тобой в разной весовой категории, – буркнул Громов. Он тихо выдохнул и перевел взгляд на проходящую мимо девушку. Звук ее каблуков разносился эхом по бульвару. Она шла походкой от бедра, явно осознавая, насколько красивая: пышная грудь, подтянутые ягодицы, большие глаза и копна волос, волнами лежащая на ее плечах. Я с завистью посмотрела на незнакомку. И хотя у меня не было комплексов по поводу внешности, но и подобным притяжением я не обладала.

– Поправочка, еще немного и от тебя будут шарахаться все девочки в этом городе.

– Поправочка, они от меня не шарахаются, – Громов закатил глаза и снова посмотрел на друга. Их разговор все больше забавлял меня. Мне нравилось, как Сережа подкалывает эту хмурую тучку.

– А то я не заметил, как Ангелина побледнела, когда ты подошел. Ангелина, – он вдруг обратился ко мне. – Скажи, что этот чувак выглядит слишком грозно. Они с дядей Шварцем могли бы потягаться в отпугивании терминаторов.

И тут я не выдержала – рассмеялась. Потому что Громов, действительно, ходил с каменным лицом и многие в школе побаивались его. Они с Давой разительно отличались. Правда, сейчас, когда я стала свидетелем столь простого диалога между Сережей и Яром, почему-то задумалась: а правда ли Саша близкий друг Ярославу? Когда мы ходили в кафе, они и словом не обмолвились. Тогда мне казалось, что просто Громов такой человек: сухой, молчаливый, до ужаса мрачный и холодный. Но после этой короткой перебранки, я поняла – нет! Совсем не сухой и не молчаливый. Хотя это не означало, что он бесит меня меньше.

– Это ее естественный цвет лица, Серый, – ответил Ярослав, переведя на меня взгляд. – Называется: “Бледность с рождения”.

– Нормальный у меня цвет лица, на свой посмотри, – разозлилась я. – Титул хмурой тучи ты явно носишь не первый год.

– Боже! Ангелина! – воскликнул Сережа и неожиданно подхватил меня под локоть. – Ты мне нравишься.

– Тебе все нравятся, – хмыкнул Громов.

– Не все, та длинноногая, на которую ты пускал слюни, не в моем вкусе. Уверен, она идиотка. Что же, друзья! Пойдем-ка за мной, там продают вкусное мороженое. Мне срочно требуется доза чего-то холодного.

И не дожидаясь моего ответа, Сергей потянул меня в сторону парка, ну а Ярослав молча побрел за нами следом. Наверное, правильнее было бы уйти, не проводить время с этими двумя странными ребятами. Но что-то внутри противилось этой мысли, и я решила остаться.

Мы прошли мимо разноцветных клумб, лавочек и небольшого фонтана. Несколько детей закинули туда монетки и зажмурились, видимо, загадывали желания. И я вспомнила себя в детстве, как вот также выпрашивала рубль у мамы, в надежде, что волшебная вода исполнит мою мечту. Правда, сложно сказать, сбылась ли хоть одна. С возрастом начинаешь понимать: чудеса больше зависят от желаний и целеустремленности людей, нежели от монетки, подброшенной в воздух.

У лавки с мороженым, которая располагалась в дальнем углу небольшого парка, мы остановились. Впереди стояло трое покупателей, а у самого окошка пухленькая женщина в большой соломенной шляпе никак не могла определиться с выбором. Она резко отличалась на фоне остальных гостей парка, казалось, словно незнакомка сошла со страниц старых сказок. Дамочка напоминала Ведьму Пустоши из «Ходячего замка».

– Боже, – прошептал Яр спустя десять минут. Он притоптывал на месте и явно раздражался, что приходилось столько ждать. Подул весенний ветерок, кроны деревьев медленно шатались, а листва, казалось, обменивается шепотом.

– Она просто не ценит время, – сказал Серёжа. Он вытащил телефон и вдруг включил переднюю камеру. – Как насчёт сделать веселое селфи?

– Я, пожалуй, пас, – отозвалась я и отступила назад.

– Я тоже, – поддержал Громов. Он стоял рядом со своим другом и старался не приближаться ко мне, словно я была заражена какой-то болезнью, которая могла передаваться по воздуху. Нет, на самом деле, мне и самой было удобнее находиться с этим умником на расстоянии. Воспоминания о раздевалке никуда не ушли, да и насмешки Яра тогда в кафе. Где-то внутри мне хотелось отвесить ему подзатыльник.

– А я разве спрашивал вашего согласия? Это обязательное условие перед поеданием мороженого. Ритуал такой.

– Это самый отстойный ритуал, который мне предлагали.

– Ну да, – присвистнул Серёжа. – Кто-то вроде Давы обычно предлагает клятву на крови или сделать парные татушки. Вы кстати ещё не сделали?

Я снова тихо хихикнула. Этот рыжеволосый парнишка вёл себя настолько открыто, что атмосфера между нами вмиг превратилась в дружескую. Я удивилась, что не чувствую себя лишней и вообще не хочу сбежать от Громова. Все чаще мысленно я сравнивала Сашу с Сергеем, и к моему удивлению, не могла найти между ребятами ни малейшего сходства.

– Наша очередь, – Яр прошел вперед, подтолкнув при этом в спину Сережу. Тот убрал телефон в карман и принялся выбирать мороженое. Я тоже взглянула на плакат, который висел на окне.

– Фисташковое, – в один голос заявили мы с Громовым. Потом переглянулись, будто нас поймали за чем-то непристойным. Мне сразу же захотелось выбрать другое, несмотря на то, что фисташковое было моим любимым мороженым.

– А мне с карамелью, – сказал Сережа и протянул пятьсот рублей девушке по ту сторону прилавка. Я вздохнула, менять предпочтения уже было бы глупо, поэтому решила оставить как есть. В конце концов, нет ничего зазорного в том, что нам с хмурой тучкой нравится одно и то же мороженое. Оно много кому нравится.

Я засунула руку в карман худи, вытащила оттуда телефон, в прозрачном чехле лежали двести рублей. Однако перед тем как отдать деньги, зачем-то провела по экрану смартфона. И надо ж было увидеть оповещение о новом посте Лильки. Я не удержалась, заглянула в ленту…

Новая фотография.

На ней Лиля стояла рядом с Асей и ее подругами. Они улыбались, будто давно дружат и вообще близкие подруги. Рука Яковой лежала на талии Лильки, тогда как остальные девочки просто находились рядом.

В груди что-то екнуло. Что-то очень неприятное, словно острая игла пронзила жизненно важный орган. Я не злилась, было бы глупо злиться на такое. Тут другое. Мне вдруг показалось, что я теряю частичку себя. Навсегда теряю. И ничего не могу с этим поделать…

Глава 12

– Я… мне пора, – выпалила на одном дыхании. Сережа что-то сказал мне, но я уже шла в сторону дома, стараясь не думать о плохом.

Все хорошо. Все, правда, хорошо. Все… в порядке.

Вот только ничего хорошего не происходило. В воскресенье Лилька позвонила мне и почти два часа верещала в трубку, как ей понравилось у Аси, с каким красивым парнем она там познакомилась. Он учился на втором курсе, занимался плаванием, а еще у него была своя машина. Последний пункт особенно волновал подругу. Ей казалось, это чем-то крутым. Денис, так звали студента, пригласил Лилю на свидание на следующих выходных, и она была в жутком предвкушении их встречи. Подписалась на него во всех соцсетях, пролистала ленту почти за год, просмотрела всех, кто ставил лайки, и кому он ставил лайки. Энтузиазма в Ильиной было хоть отбавляй. Она с такой прытью не училась, как увлеклась этим едва знакомым парнем.

С одной стороны, я радовалась за подругу, а с другой - переживала. Мне хотелось, чтобы рядом с ней был кто-то очень хороший, добрый и светлый. Чтобы он защищал ее от всех бурь, обнимал в трудную минуту и заставлял улыбаться. А какой этот Денис, я не знала.

Правда, когда начались занятия, мне уже было не до нового знакомого подруги. Дава снова нарисовался в моем радиусе. В понедельник он пришел к нам в класс, нагло уселся напротив меня и достаточно громко пригласил в кино. Я бы может и согласилась, но после уроков были допы с репетитором по русскому, поэтому пришлось любезно отказаться. На что я получила грустный вздох со стороны Саши и завистливые взгляды одноклассниц.

Во вторник Дава подловил меня в коридоре и всучил швейцарский шоколад в железной коробочке. Фисташковый. Я сразу вспомнила субботу и мороженое. Решила, что это Яр рассказал другу про мой выбор в отношении фисташковых начинок. Разозлившись, я отказалась брать подарок. Сказала, что не люблю горький, а передаривать не хочу. Саша и в этот раз выдал мне дружелюбную улыбку. Он минут пять рассказывал об их тренировках, предстоящем матче и будущей фотосессии. Совмещенной. В пятницу мы должны были идти в парк, чтобы сделать фотографии на выпускную виньетку.

В среду Саша подсел к нам с Лилькой в столовой. Теперь мы приковали внимание уже всей школы. На меня открыто косились девчонки разных возрастов. Кажется, кто-то нелестно шептался.

– Что делаешь сегодня? Не хочешь вечером сходить в кафе? – запросто предложил Дава. Лиля заулыбалась, тайком поглядывая в мою сторону. Ей явно нравилось повышенное внимание, меня же оно раздражало. Я привыкла жить в своем ритме, а сейчас ощущала какое-то давление. Будто вот-вот упаду лицом в грязь.

– Не получится, – мягко ответила я. Другой бы уже отступил, но Саша, казалось, не слышал моих отказов.

– Совсем? – его притягательная улыбка должна была свести меня с ума. Девочки вокруг превращались от нее в лужицы. Но у меня создавалось ощущение, будто она фальшивая. И вообще все эти приглашения, подарки вызывали недоумение. Так не бывает, крутилось упрямо в голове.

И только я планировала ответить, как мой взгляд привлекла фигура в проеме буфета. Громов. Он зашел в окружении нескольких ребят. Они о чем-то говорили, но Яр, как и всегда, казалось, пребывал не здесь. Его глаза, все такие же глубокие и холодные, словно волны, которые могли накрыть в любой момент и затянуть в свою бездну, отражали таинственность.

Всего на миг, достаточно короткий, как яркая вспышка, мы пересеклись с этим мрачным парнем взглядами. Мое сердце почему-то волнительно затрепетало, и я тут же отвела взгляд, ощущая, как перехватило дыхание. Это был не страх и не раздражение. Я не знала названия этого чувства.

– Ангел, – напомнил Дава о своем присутствии.

– У меня репетитор, не получится, – довольно резко отказалась от свидания я.

Однако Сашу мой отказ не остановил. Потому что уже в четверг он притащил мне огромного белого медведя, вызвав очередные разговоры у одноклассниц. Я видела, с каким недоумением смотрела Ася на этого косолапого. И пускай никто ничего не говорил, но я была убеждена, за спиной они шептались.

– Божечки! – пропела Лилька. – Какой он милый.

– Медведь? – не поняла я, не представляя, что делать с игрушкой. Как и букет, мне не хотелось относить этот подарок домой. Что-то внутри вызывало сопротивление во внимании Саши.

– Нет, Дава.

– А-а…

– Слушай, почему ты не соглашаешься? Хватит цену набивать, он же может передумать, – сказала вдруг Лиля. Мы перешептывались на обществознании. Юлии Витальевне, молодому педагогу, было сложно держать дисциплину в классе.

– Я похожа на девушку, которая набивает себе цену? – вскинув бровь, спросила я.

– Сейчас – да! Скажу по секрету, – Ильина еще больше понизила голос. – Даже Ася мечтает о таком внимании, в котором купаешься ты.

– Откуда ты знаешь?

– Ну… – помялась Лилька. В груди у меня все сжалось, в очередной раз подкралось чувство страха. На этой неделе они вместе с Асей несколько раз выходили в коридор и болтали на переменах. Создавалось впечатление, словно Якова маленькими шагами пытается втереться в доверие к моей лучшей подруге. Но я не верила в ее искренность.

– Ну?

– Вчера она приглашала вечером погулять с девочками, и я пошла.

– Понятно, – тихо выдохнула я.

– Она классная, на самом деле! – воскликнула Лилька. – И она тоже не понимает, чего ты мнешься.

– Вы обсуждали меня с ней?

– Абрамова! – обратилась ко мне учительница по обществу, и я поняла, что слишком громко воскликнула. Стало не по себе. Спрятаться бы под парту, а лучше надеть на голову желтый пакет.

– Простите, – промямлила я и отвернулась.

– Лин, ты чего, – Лилька ущипнула меня под ребром, но я лишь дальше отодвинулась от нее. Желание продолжать разговор пропало. Мне всегда казалось, что мы можем доверять друг другу, включая самое сокровенное. А Ильина не постеснялась за моей спиной сплетничать. И о чем? О моих отказах Саше. Отвратительно.

После уроков Лиля постаралась сгладить возникшие углы между нами, она пригласила меня сходить в кино вечером. Наверное, надо было согласиться, выдать улыбку, забить на происходящее. Вот только я почему-то не могла.

– Прости, я обещала Вадиму помочь с уборкой, – соврала и ускользнула из школы, забыв на подоконнике медведя. А когда на следующий день я зашла в кабинет, плюшевой игрушки уже не было. Она пропала. И я почему-то облегченно выдохнула.

Глава 13

В пятницу у нас было всего два урока и те прошли сумбурно. Девчонки то и дело крутились, передавали друг другу косметички, а парни угорали с них. Я не понимала такого ажиотажа вокруг фотосессии. В конце концов, этот альбом пристроят куда-то на полку, он будет пылиться несколько лет, пока однажды не потеряется при переезде. Мы забудем школу, учителей, лица одноклассников.

Однако мое мнение никто не разделял, даже Лиля. И если на первом уроке она еще худо-бедно сидела на стуле за нашей партой, то на втором с виноватым видом отсела за парту к Женьке Астафьевой, подружке Аси. Женя сегодня пришла в желтом брючном костюме, который на ее пухленькой фигурке смотрелся немного странно. А каблуки придавали мощности и без того высокому росту. Она вытащила подводку, тени, тушь и стала наносить макияж Лиле. Карина Лысенко, еще одна подруга Яковой, фанатка титкота, весь процесс снимала на видео и комментировала происходящее. Математичка ничего им не сказала, лишь отвела взгляд, делая вид, будто ничего не замечает.

Когда урок закончился, вся наша дружная толпа вместе с фотографом, видеоографом и двумя классными руководителями направилась в парк. Благо он находился близко: в пятнадцати минутах от школы, по ту сторону речки.

– Как тебе? – спросила Лиля, подхватив меня под руку. Мы все же пошли вместе.

– Ты очень красивая, – честно сказала я. На Ильиной было платье цвета морской волны, оно облегало ее стройную фигурку, подчеркивая талию и грудь. Волосы девочки заплели Лиле в два колоска, а косметика придала яркости. Она выглядела потрясающе, мне хотелось улыбаться, смотря на подругу. Обида отступила на задний план.

– Правда? – прошептала смущенно Лилька. – Я так переживала. Ты больше не злишься на меня?

– Нет, – я покачала головой, ведь и правда не злилась.

– А хочешь, я попрошу Женьку, и она тебя тоже накрасит? Платье, конечно, с собой запасного у нее нет, но косметики хоть отбавляй.

Я опустила голову, взглянув на свои черные классические брюки с высокой посадкой, светлую водолазку и серый тренчкот. Моя вполне обычная одежда совсем не подходила для фотосессии памяти. Да и волосы я не распускала, предпочла идти с хвостом.

– Не стоит.

– Давай, Дава сойдет с ума! Вот точно! – мечтательно закатила глаза подруга.

– Лучше ему остаться в трезвом уме. Психопаты не в моем вкусе, – отшутилась я.

– Ты должна сходить с ним на свидание.

– Я правда…

– Обещай! – затребовала Лиля.

– Ну…

– Обещай хотя бы подумать, – продолжала упираться Лилька. И я сдалась, сказала, что подумаю. В конце концов, это меня все равно ни к чему не обязывало. Хотя, откровенно говоря, рядом с Сашей мое сердце не билось в волнительном томлении. Наверное, оно как-то неправильно работало.

До парка мы дошли с шумными обсуждениями, “ашки” особенно громко себя вели. Дава как всегда шутил, девочки хихикали, снимали их сплоченный коллектив на видео. Наши были тише, в основном подружки Аси верещали и кривлялись на камеру. А уже в самом парке, на нижней части, начался ажиотаж. Фотограф объявил, что сперва сделает общие снимки, затем будет снимать по отдельности.

И пока “ашки” позировали на ступеньках, наши девочки прихорашивались. Лиля все поглядывала в сторону Яковой и ее компании. Мне вдруг стало не по себе, казалось, я насильно держу подругу рядом.

– Хочешь, сходи к ним, – мягко улыбнулась я.

– Да нет, ты чего? – отмахнулась Ильина. Она вытащила маленькое зеркальце из рюкзака, который взяла с собой, и стала себя разглядывать.

Через пятнадцать минут подошла наша очередь для парных снимков. Мы поднялись на верхнюю площадку парка, пристроились напротив колеса обозрения и улыбнулись. Кто-то из мальчишек поставил Асе рожки, за что получил от Женьки подзатыльник. Фотограф, мужчина средних лет в черной майке, командовал процессом. Он просил классную встать то в центр, то сбоку, переставлял парней местами: то сажал их, то поднимал. Перед последним кадром мы с Лилькой склонили головы друг к дружке, как всегда делали, фотографируясь.

– Теперь давайте парные, можем соединить ребят из разных классов, – сообщил мужчина с камерой. Ребята тут же начали группироваться, выстраиваясь в очередь. Я думала, мы с Лилей тоже сфотографируемся вместе, но тут к нам подошла Женька с Кариной.

– Лиль, пойдем с нами, а? – Астафьева улыбнулась, на ее щеках появились милые ямочки. Они не давили на Ильину, в их тоне читалась открытость и дружелюбие.

– Ты… не против? – как-то уж больно виновато спросила Лилька.

– Нет, конечно, – я покачала головой. – Если что, мы просто позже… – вот только договорить я не успела. Девочки уже подхватили Ильину под руки и потащили к Асе. Я осталась одна. Впервые за одиннадцать лет.

Отойдя к высокой ели, которая расправила свои пышные ветви, я укрылась в ее тени и молча наблюдала за процессом фотосессии. Все были такие счастливые, словно одна большая семья. Моя Лиля тоже стала частью этой семьи. Раньше она, как и я, делила лишь общий кабинет с этими людьми, но сегодня они смеялись, улыбались, болтали. Ася сделала Лилю частью нашего класса, а я осталась за бортом.

Время лениво двигалось, как и облака на небе. Слишком медленно, будто замерло. Кроны деревьев качались из стороны в стороны, дул теплый ветерок, на ступеньках прыгали голуби. Я несколько раз пыталась подойти к Лиле и предложить сделать совместную фотографию, но она постоянно просила подождать. А потом к ним вообще подошли парни из “ашек”, не Дава, конечно, и не Громов. Якова встала в центре своих подруг, в категорию которых теперь, видимо, входила моя Лилька, остальных выстроила по боками. На счет “три” они крикнули “прощай, школа” и подпрыгнули. Фотограф засмеялся, наша классная часто заморгала, словно едва сдерживала слезы.

Я опустила голову и побрела к ближайшей свободной лавке. Уселась на нее, мне тоже было грустно. Нет, не из-за “прощай, школа”, а потому что пришлось разделить свою лучшую подругу с кем-то еще. Будь я чуточку наглее, как Ася, наверное, повела бы себя иначе. Но я не хотела навязываться, считая, что если Лилька захочет, она сама придет, и мы все же сделаем парный снимок.

Так пролетел час. “Ашки” уже пошли спускаться на нижнюю площадку парка, наши последовали за ними. Якова с моей Лилей под руку побрели вслед за Давой и его компанией, даже не оглянувшись. В итоге на площадке у колеса обозрения остались четыре человека. Я, фотограф, видеоограф и Громов. Последний с кем-то болтал по телефону.

– Вы вроде не участвовали в парной фотосессии? – спросил меня мужчина, протерев лысую макушку платком.

– Ну… – я поднялась с лавки, ощущая себя жутко неловко.

– Может вас одну сфотографировать? – предложил он. А мне показалось, что фраза прозвучала будто брошенный спасательный круг. До ужаса жалостливо. Наверное, с виду я выглядела отвратительно.

– Не стоит, это же парная фотка, – кое-как ответила я, не зная, куда спрятать глаза.

– Да и какая разница? – не унимался фотограф.

– Будет выглядеть странно, – смущенно прошептала я, сжав перед собой руки.

– Скорее жалко, – послышался неожиданно голос Яра. Он подошел к нам, видимо, договорив по телефону, встал рядом со мной и окинул оценивающим взглядом.

– Тогда отвернись, – хмыкнула я. Этот парень вызывал во мне какие-то противоречивые чувства. Хотя сегодня Громов был круто одет: темно-синие скинни, такого же цвета мокасины, белая майка и пиджак. Волосы хаотично разбросаны на макушке, будто Ярослав недавно проснулся и забыл причесаться.

– Это общественное место, куда хочу, туда и смотрю, – он продолжил нагло разглядывать меня. От его взгляда хотелось спрятаться, потому что он напоминал дуновение зимнего ветра. Ледяного, но в то же время оставляющего ожоги.

– Тогда смотри молча. Простите, – во мне проснулось желание, непонятно, чем вызванное. – Я хочу сделать фотографию. А ты отойди!

– Отлично, правильное решение, – обрадовался фотограф. Он нацелил объектив камеры на меня.

– Ярослав, – напомнила я, взглядом показывая, чтобы этот наглец передвинулся.

– Мне и здесь отлично.

– Ты что хочешь со мной фотку? – спросила я. В голову пришла странная мысль, которую мне не хотелось озвучивать вслух.

– Я выброшу этот альбом, – хмуро отозвался Яр. – Мне плевать, какие там будут фотки.

– Станьте ближе, – скомандовал фотограф. – Вы здорово смотритесь в кадре.

Грудь охватило спазмом. Наверное, Громов решил подойти ко мне из жалости. Услышал, как меня уговаривают на снимок, а может, видел мою одинокую фигуру на лавке. На самом деле, я не хотела стать единственным человеком, кто будет один на фотографии. Это так унизительно. Поэтому сама придвинулась к Ярославу и нагло подхватила его под локоть. Яр взглянул на меня все с тем же высокомерием и равнодушием. А я подумала, что у Громова красивые глаза. Они искренние. Не такие как у Давы. И улыбаться он умел по-настоящему. И масок не носил.

– Что ты?.. – буркнул Ярослав.

– Только не надо меня жалеть.

– Я и не планировал. Говорю же, мне плевать на этот дурацкий альбом.

– Выброси его, – прошептала я, сделав глубокий вдох. Удивительно, но разделить свой стыд с этим парнем было проще, чем подойти к Лильке или к тому же Даве. Уверена, он бы не отказал мне.

– Обязательно.

Фотограф нажал несколько раз на кнопку и запечатлел нас на снимке. Меня и Ярослава. Для памятной виньетки. Пожалуй, это был самый странный снимок в моей жизни.

Глава 14 - Ярослав

Обычная…

Как неприметное серое полотно, на котором даже яркая точка будет смотреться несуразно.

Именно об этом я подумал, когда Саня махнул рукой тогда у ледового дворца Ангелине. И сколько бы раз позже мы не пересекались, мое мнение особо не менялось. Ничего особенного в этой девушке не было. Я не мог выделить в ней что-то такое, да и Сашка не мог. Ему просто стукнула в голову очередная идиотская идея, коих было сотни в последнее время.

Он жаждал закончить “детство” чем-то “эдаким”. Ангелина была из категории “эдакого”. Как и выходка с пожарной сигнализацией, драка в клубе с братом Олега Чедовского. Хотя последнее, пожалуй, еще принесет проблем, я почему-то был уверен в этом. Есть такие люди у нас в городе, которые не умеют спускать на тормозах конфликты, с кем бы не связывались.

Я устало вздохнул, разглядывая голубое небо. А потом заметил Ангелину, она сидела на лавке и кусала губы. Вся такая грустная, но при этом задумчивая. Ее подружка, имени я не помнил, тусовалась с другими девчонками. Я от безделья наблюдал за Ангелиной, за тем, как она поправляет хвост, как отводит взгляд в сторону, закидывает ногу на ногу, расправляет плечи и тихо вздыхает. Она явно не хотела выглядеть жалкой одиночкой, с которой никто не жаждал сделать фотку. А тут фотограф с предложением года.

Наверное, если бы Саня не укатил в обнимку с девчонками с нашего класса на нижнюю часть парка, он бы смог отхватить заветный плюсик в карму. Ангелина нуждалась в ком-то, кто не даст ей окончательно упасть в грязь лицом. Не знаю почему, но я вдруг подошел к ней. Серега бы поступил именно так, мой лучший друг вообще был чертовски правильным и хорошим человеком. Порой я ловил себя на мысли, что благодаря ему стал тем, кем являюсь.

Жаль… что жизнь оказалась так несправедлива по отношению к нему.

Закончив с фотосъемкой, мы стали спускаться к нижней части парка, хотя “мы”- это громко сказано. Ангелина молча шла позади меня, а следом телепался фотограф. Он был безумно медлительным, я еле выждал окончания дурацкой фотосессии. Кто вообще придумал делать эти памятные снимки?

– А вы чего вместе? – я поднял голову и встретился с удивленным взглядом Сани. Он остановился на лестничной площадке, между четвертым и пятым уровнем. Уже успел где-то купить бутылку воды, которую держал в руках.

– Увы, я пока не научился летать, как птица, приходится довольствоваться общей лестницей, – пробурчал я, покосившись в сторону Ангелины.

– Ангел, – пропустив мой ответ мимо ушей, Саня подошел к девчонке и выдал свою коронную белозубую улыбку. Она еще не знала, что чем больше отталкивает этого парня, тем яростнее он будет за ней бегать. Такой уж человек Давыдов: не принимает отказов, любит недостижимые цели и экзотику. Так он обозвал Ангелину в один из наших разговоров.

– Ты выглядишь грустной. Тебя кто-то обидел? – Дава потянулся к руке девчонки, и я почему-то задумался, сколько она продержится под его напором. Все сдавались. Велись на слащавую физиономию, заигрывания и деньги Саши. Он знал свои козыри и умело ими пользовался.

Ангелина завела руки за спину и чуть отступила, между ними появилась приличная дистанция.

– Все нормально, просто устала.

Она врала. Но Сашка этого никогда не узнает.

– А пошли в кафе? Отдохнем, м? – не унимался Давыдов. Больше я слушать его попытки не мог, поэтому стал спускаться дальше по лестнице, засунув руки в карманы брюк. Сегодняшний день, действительно, утомил, а впереди еще вечерняя тренировка.

Однако дойти в одиночестве у меня не получилось. Буквально через минуту мимо проскочила Ангелина, а затем рядом со мной пристроился Саня. Улыбка Мистера Дружелюбие сошла на “нет”, и он наконец-то стал нормальным.

– Что такое? – усмехнулся я. – Снова дали отворот-поворот?

– Я все равно ее завалю, так даже интереснее, – хмыкнул Саша.

– Зачем она тебе? Ни задницы, ни милого личика.

– Друг мой, – он закинул мне руку на плечо и стрельнул прехитрым взглядом. – Ты знаешь, порой, чем хуже обертка, тем вкуснее конфета.

– Не думаю, что она будет вкусной. Особенно для того, кто привык есть премиум-бренды.

– Посмотрим, – хихикнул Саня. Девушки никогда не были для него чем-то важным. Проходящее звено. – Кстати, я хотел тебя попросить кое о чем.

Я остановился и скинул руку Давы со своего плеча.

– Нет, – категорично ответил, прекрасно понимая, что речь, вероятно, пойдет о той стычке в клубе, которая произошла пару дней назад.

– Там ничего серьезного, просто сходи со мной к Чеду, – он говорил так, будто не просил, а требовал, и порой меня это знатно бесило. Так уж сложилось, что с детства мы с Сашей всегда были вместе.

Наши комнаты находились напротив, наши увлечения совпадали, да и подарки нам дарили одинаковые. Собственно, почти все в наших жизнях делилось до определенного момента ровно пополам, условно, конечно. Поездки в детские лагеря, прогулки до рассвета, рыбалка с отцом Сани, охота на дичь, тот же хоккей. Нас связывало нечто большее, чем одна крыша.

Если кто-то обидит Сашу, приходил я и показывал кулаки. Мальчишки отняли велик, я шел забирать его обратно. Помню, однажды какие-то хулиганы скинули Сашку в пруд, тогда я подловил их главаря, ударил, затем связал и тоже отправил в воду. Было дело, что Сане устроили темную. Он тогда боялся показаться отцу с фонарем под глазом. Примчался ко мне и долго ныл, как несправедливо с ним обошлись. Конечно, я разобрался с теми идиотами.

Маленьким, мне даже нравилось защищать Саню, быть его негласным старшим братом, опорой, на которую всегда полагаешься. Я чувствовал себя круто и шутливо называл суперменом. Но с возрастом все стало меняться и, откровенно говоря, поступки Давы уже выходили за рамки нормального.

Я потер пальцами вдоль бровей и устало выдохнул.

– Нет, я в это дерьмо вмешиваться не буду.

– Предлагаешь мне одному идти на стрелку? – надулся Саня.

– Какая, к черту, стрелка? – прорычал я, подходя ближе к Даве. Мне хотелось схватить его за грудки и как следует встряхнуть. – Ты забыл, что у нас почти подписан контракт? Забыл, что нам нельзя попадать в неприятности? Твой отец тебе голову свернет.

– Это дело чести, – Саня насупился, словно маленький ребенок, и отвернулся. – Он меня унизил.

– Уверен, за дело.

– Чед просто урод!

– Да кто ж спорит, – я отпустил Даву и отошел. – И компания у него такая же. Поэтому лучше держись подальше от этого придурка. Осталось всего три месяца, потерпи.

– Вот если бы он тебя опустил перед всеми лицом в дерьмо, я бы пошел в первых рядах отомстить! – очередная воодушевленная речь.

– Поговори с отцом, пусть отправят его на пятнадцать суток.

– Издеваешься?

– Нет, – я честно не издевался. В конце концов, дядя Дима имел рычаги давления на любые структуры в городе. Он вот-вот должен был стать губернатором края.

– Я не пойду жаловаться бате, – пробурчал себе под нос Сашка. Подул ветер, зашелестела листва. Я снова посмотрел на голубое небо и белые облака, которые лениво передвигались куда-то вдаль. А затем вдруг мой взгляд остановился на вороне. Он сидел на верхушке тополя и, казалось, не сводил своих глаз-бусин с меня. Мама, до того, как окончательно бросила нас с отцом, говорила, что вороны – плохая примета. Удивительно, почему я вспомнил ее слова именно сейчас. Главное, они отозвались у меня в груди чем-то неприятным.

– Яр, ну чего тебе стоит? – повторил свою просьбу Саня.

– Нет, – категорично отказался. – Я тебе говорил, что случай с пожарной сигнализацией был последним.

– Это другое!

– Нет, Сань, – я стал спускаться по ступенькам. – Это то же самое.

Дава ничего не ответил, но я был уверен, он еще обязательно попросит меня сходить пообщаться с Чедом.

Глава 15

Лиле я не стала жаловаться, да и вряд ли бы она поняла, что мне неприятно было сидеть в одиночестве на лавке, вокруг которой играли солнечные лучи. Может, потом как-нибудь я расскажу ей, конечно, но пока предпочла оставить эту тему позади. В конце концов, есть такие вещи, которые невозможно уже изменить. Их нужно уметь принимать, даже если жутко не хочется.

Тем более в субботу все вроде улучшилось: мы пошли в кино на новинку в жанре триллера, а после гуляли по бульвару, ели мороженое и обсуждали парней. Вернее, парня. Лилька вещала не хуже радио о своем ухажере, все ей казалось, что он какой-то нереальный, словно принц из волшебной сказки.

– Надеюсь, он тебя не обидит, – тонко намекнула я, что переживаю о ней.

– Да нет, он даже на "это", – Лиля перешла на шепот, и я заметила на её щеках лёгкий румянец, – не намекал. Хотя девочки говорили, что ребята из университета первым делом думают о постели.

– О, боже, – я закатила глаза. – У вас же было всего одного свидание.

– Технически два, но это неважно. Парни все об этом думают, – запросто отмахнулась Ильина. Я посмотрела нее, подул прохладный ветерок, сегодня было пасмурно, серые тучи нависли над городом, и Лиля поежилась. Ещё недели две назад она бы ни за что в жизни не сказала фразу вроде этой. Мы обе с ней верили, что для начала нужно узнать парня получше, понять – твой ли он человек, а уже потом думать о чём-то большем. И если я осталась при своём, то Лиля резко изменилась.

– Это так Ася говорит? – я остановилась, ощущая, как грудь покалывает от раздражения. Позади послышался сигнал, это какой-то парень ехал на большой скорости на электросамокате. Он едва не сбил меня с ног, ещё и выругался, будто я виновата.

– Придурок, – крикнула я, Лиля же молча склонила голову. Хотя сама тоже споткнулась, когда отступала назад.

– Может, в кафе зайдем? – спросила Ильина.

– Лиль, – я подошла к подруге и взяла ее за руки. – Если ты не хочешь близости с парнем, не надо идти на поводу. Плевать, студент он или нет. Пойми, рядом с тем особенным сердце должно биться иначе.

– Так бывает только в романах, – он высвободила руки и отвернулась.

– Это не твои слова, а Яковой.

– Мои! – насупилась Лилька.

– Это, конечно, твоя жизнь, просто… – я помедлила, мне не хотелось усложнять наши и без того натянутые отношения. Мой близкой человек итак отдалялся, мне казалось, я теряю ее.

– Что просто? – прошипела недовольно Ильина.

– Не хочу, чтобы ты пожалела о выборе, навязанном обществом. Хуже всего, когда ты совершаешь шаг, на который тебя толкают окружающие.

– Меня никто не толкает, – Лилька скрестила руки на груди, и я поняла, что она не желает продолжать дальше эту тему. Чтобы я сейчас не сказала, мои слова не дойдут до нее.

– Хорошо. Кстати, ты слышала новую песню Akmal’?

– Нет.

И я включила новинку, постаралась как-то разрядить атмосферу, однако до самого вечера наше общение было каким-то скудным, колючим. Если бы у него был цвет, я бы сказала, что из ярко - желтого он переходил в темный, почти черный.

А уже в понедельник в школе случилось еще кое-что не менее отвратительное.

Все началось в классе на уроке математики. Ребята перекидывали друг другу сверток бумаги и тихо хихикали. Они иногда поглядывали в сторону нашей парты, словно пытались удостовериться в чем-то. Я не сразу заметила косые взгляды, потому что за последнюю неделю привыкла к ним. Стоило толькоДавыдову начать уделять мне внимание, как все вокруг заинтересовались моей персоной.

В столовой ситуация приобрела более массовой характер. Таинственный сверток гулял уже между столами и другими учениками, вызывая смешки.

– Что-то не так, – сказала я, ковыряясь вилкой в салате с овощами.

– Что? – Лиля будто не видела происходящего. Ее взгляд был прикован к телефону, она выглядела тревожно.

– Говорю, сегодня ребята ведут себя странно. Да и ты тоже.

– Нормально я себя веду, – Ильина резко поднялась из-за стола, схватила свой поднос и пошла к окошку с грязной посудой, затем на выход. Я уже подумала, не обидела ли чем-то дорогого человека? Вспомнила наш субботний разговор и планировала после уроков как-то загладить вину. Но тут вдруг в буфет вошел Громов, а та самая скомканная записка упала ему под ноги.

Он остановился, посмотрел на клочок бумаги. Ребята вокруг, казалось, замерли, не решались даже выдохнуть, не говоря уже о том, чтобы забрать записку. Тогда Яр наклонился и поднял сверток. Он сжал его и поднес к урне, как кто-то взвизгнул, но тут же замолчал. Видимо, это заставило поменять решение Громова: он развернул клочок бумаги и прочитал содержимое.

Я заметила, как его кадык дернулся, а грудь приподнялась от глубокого вздоха. Все ждали какой-то реакции от Ярослава, если честно, я тоже почему-то ждала. Мне стало любопытно, что же такого написано на этой бумажке и почему оно так веселит народ.

Громов аккуратно свернул клочок и вдруг… посмотрел на меня. Внутри все рухнуло. На долю секунды я перестала дышать. Сложить два плюс два было нетрудно: в этом послании речь была обо мне. Иначе бы Ярослав повел себя иначе. Пускай он и придурок, который меня жутко бесит, но, в отличие от многих, не скрывал своих истинных чувств.

Яр сложил бумагу квадратиком, положил ее к себе в карман и развернулся: направился обратно в школьный коридор. Как только он вышел, по рядам снова пролетела волна шушуканий, глумливые голоса учеников.

Я поднялась из-за стола, ощущая на себе множество взглядов. Колени дрогнули, но я умела держаться на публике, поэтому лишь увереннее зашагала к окошку, стараясь держать спину ровной. Раньше я как-то не задумывалась: плевать мне на общественное мнение или нет, но теперь, даже тело слегка подрагивало.

Поставив поднос с грязной посудой, я вышла в коридор. Мне нужна была эта проклятая записка, ведь невозможно выиграть битву, когда не знаешь, чем может атаковать враг. А для этого придется пообщаться с Громовым, забрать у него дурацкий клочок бумаги.

Остановившись у столика охранника, я заметила, что Ярослав вышел на улицу и двинулся к задней части двора. Недолго думая, я помчалась следом за ним, несмотря на то, что на улице моросил дождик. Кремовая рубашка вмиг пропустила липкие пальцы ветра, заставляя меня и без того себя чувствовать отвратительно. Ускорив шаг, я нагнала Громова уже за углом, едва не влетев в его широкую спину. Он слишком резко остановился.

– Эй, – прошептала я, дотрагиваясь до лба.

– Ты не вовремя, – буркнул недовольно Яр.

– Я думала, ты не куришь, – окинув взглядом пустую улочку, сказала я. Чуть дальше располагалось старенькое деревянное строение, дворник туда складывал инвентарь, а местные прятались от учителей и в тайне курили.

– Так и есть, но ты ведь не за этим? – подул прохладный ветер, заставив меня скрестить руки на груди. Ярослав же, казалось, наоборот наслаждался погодой. Еще бы! В отличие от меня, парень был в светлой толстовке и джинсах. Я же мерзла в капроновых колготках и юбке, не прикрывающей колени.

– Да ты КЭП.

– Держи, – он вытащил из кармана сверток и протянул его мне. В глазах Яра читалась усмешка и нечто напоминающее жалость.

– Почему ты ее не выбросил? – зачем-то спросила я, сжав записку в пальцах.

– Было бы совсем не по-джентльменски наблюдать, как ты унизительно роешься в мусорной урне.

– Я бы не рылась! – воскликнула я. Щеки вспыхнули от стыда. Что же, черт возьми, было на этом клочке бумаги?!

– Слышала такую поговорку? Любопытство убивает даже самых стойких, особенно когда над ними ржут всей школой.

– Нет такой поговорки, – хмыкнула я и принялась разворачивать листок бумаги. А когда развернула, обомлела… Внутри был… Мой почерк.

Глава 16

У меня оборвалось дыхание, когда я прочла содержимое. Этим строчкам было много лет, наш классный руководитель под новый год любила проводить подобного рода развлечения. Она выдавала всем лист бумаги и конверт, а мы писали свои пожелания. Конверты подписывали, заклеивали и возвращали Людмиле Аркадьевне. Обычно классная уносила их в свой кабинет, она хранила разную мелочь, связанную со своими учениками в качестве памятных вещей. Но никому и в голову не приходило рыться в этих вещах.

– Это было в седьмом классе, – возмущенно отчеканила. На листке бумаге я тогда написала: “Хочу ощутить вкус мужских губ. Надеюсь, в этом году обязательно случится мой первый поцелуй”.

– Мне все равно, – Яр пожал плечами, и я поняла: ему реально нет дела ни до меня, ни до моих желаний. Зато целой школе было весело, особенно если учесть, что всю прошлую неделю мне проходу не давал сам Дава – местная знаменитость. Может, не будь его в этой цепочке, никто бы так и не отреагировал, да и вообще не нашел письмо столетней давности.

– Я уже! Я! Целовалась! – зачем-то выпалила, а потом поджала губы и поняла, как это глупо прозвучало. Ярослав наклонился ко мне, запах его парфюма с нотками черной смородины и кардамона повис в воздухе. И если минутой ранее я ощущала, как по спине бегают мурашки от уличной прохлады, то сейчас мне не хватало воздуха. Я неуверенно сглотнула, разглядывая с высоты своего низкого роста этого высокого парня. Он был слишком близко. Его дыхание касалось моей кожи, пробуждая непонятное волнение в груди.

– Мне поздравить тебя? – с нескрываемой усмешкой уточнил Громов. – Или пожалеть?

– Лучше сделай шаг назад, – потупив взгляд, прошептала я.

– Ты выглядишь растерянной, – вместо шага к отступлению, Ярослав еще больше наклонился, будто пытался что-то рассмотреть.

– Глупости.

– И сердечко бьется громко: тук-тук-тук, – пропел он, да с такой язвительностью, что у меня аж кулаки сжались.

– Ничего не бьется, если только у тебя! – набрав полные легкие воздуха, я сама сделала шаг назад и гордо задрала подбородок.

– Только при Сане так не красней, – наконец, Ярослав выпрямился, и только теперь я заметила, как по его лицу скатывались капли дождя. Медленно, будто очерчивая красивый контур вдоль подбородка и острых скул. – Иначе он сразу догадается, что сломил твои баррикады.

– Скажи честно, зачем весь этот цирк? Цветы, игрушка, приглашения. Вы что поспорили на меня или ты так мне за что-то мстишь?

– В этой пищевой цепи я лишний, к счастью, – Яр приподнял голову, вдыхая свежий воздух. На его одежде уже было множество мелких влажных точек. Я взглянула на себя и поняла, что пора бы уходить под крышу, иначе моя рубашка станет прозрачной.

– Ясно, – буркнула я, развернулась и только собралась уходить, как Громов вдруг меня окликнул.

– Постой, у меня тут еще кое-что есть.

– Вторая записка или очередная идиотская шутка?

– Хуже! – он сократил между нами расстояние, держа руки в карманах джинсов. – Помнишь моего странного друга Серегу?

– Помню.

– У него день рождения на этой неделе, и он очень хочет, чтобы ты… – Яр громко выдохнул, скривив от недовольства губы. Будто ему самому было не очень приятно произносить эту реплику. – Пришла его поздравить.

– Я?

– Да, он запросил тебя в качестве подарка, и я пообещал, что приложу все усилия.

Не знаю, сколько секунд я молчала, растерянно хлопая ресницами, и не обращала внимания на моросивший дождь. В голове не укладывалось, зачем едва знакомому человеку хотеть увидеть меня на своем дне рождения. Мало одного странного парня, так теперь еще плюс один будет?

Ярослав видимо заметил мое негодование и поспешил дополнить свою пылкую речь:

– Ты не думай, дело не в симпатии или типа того. Просто… – он снова замялся, словно подбирал правильные слова. – У Сереги нет друзей. Никого кроме меня. Обычно он и не стремится сблизиться с кем-то, но с тобой ему было весело. Нашел лишние уши для идиотских шуток, – Яр хмыкнул и закатил глаза. Я вспомнила, как Сережа потешался над другом, и непроизвольно улыбнулась.

– Я… могу я подумать?

– Подходи к двенадцати к “Печорину” в субботу.

– Что? Эй, я не сказала “да”.

– У тебя скоро промокнет рубашка и это добавит казусов к посланию в записке, – взгляд Громова скользнул вдоль моей шеи, ниже, к области ключиц, пока не достиг груди. Это было так странно. Словно меня медленно раздевают, касаются кожи и проходятся по открытым участкам пальцами, покрытыми шипами. В этом взгляде не было ничего пошлого, но в то же время он окутывал дурманом, от которого могла закружиться голова.

Раньше со мной подобного не происходило, поэтому я жутко смутилась и, скрестив руки на груди, помчалась прочь. Скорее под крышу. Лишь бы кофточка окончательно не сделалась прозрачной. А когда я наконец-то оказалась в теплом помещении, то подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрела девушка, чьи щеки покрывал румянец.

Заскочив в уборную, я плеснула воду на лицо, стараясь привести себя в чувства. Ничего такого не произошло, чтобы под ногами пропала устойчивая земля. Это дурацкие выходки Ярослава. Самоуверенного хоккеиста, у которого в голове сплошные опилки. Не стоит настолько бурно реагировать на обычные взгляды. Он так на всех смотрит, убеждала я себя.

Однако, когда поднялась на свой этаж, мне уже было не до Громова. У нас в классе шел бурный диалог между моей Лилей, Женькой и Асей. Я, конечно, никогда не любила подслушивать, но здесь иного выхода не видела.

– Как же так получилось, что про это письмо прознали? – вялым голосом спросила Лиля.

– Да, это ужасно, – уж больно наигранно вздохнула Ася. И я сразу поняла – ее рук дело.

– Если Лина узнает, что это я проболталась про письмо… Блин! Да и оно же старое. Мы тогда в седьмом или восьмом классе были.

– Ты же говорила, она и сейчас… – Ася сделала паузу, будто вроде и хотела озвучить вслух фразу, а вроде и переживала на ее счет. Опять же фальшиво. Все в этой звездной девушке было ненастоящим.

– Да, но… – Лилька блеяла как пятиклассница. А я… я просто облокотилась о стену и попыталась как-то переварить услышанное. Моя лучшая подруга разболтала этим выдрам про мой опыт, вернее, его отсутствие, про наши желания, которые мы загадывали. Хотя нет, скорее про мои, вряд ли о своем сокровенном Ильина стала бы трепаться.

И на меня вдруг накатила такая обида, злость. Я дорожила нашей дружбой, я готова была за Лильку в огонь и в воду. А она променяла меня на тусовку с популярными ребятами. Уверена, даже не задумываясь.

Глаза застелила прозрачная пленка, губы дрогнули. Это была стрела в спину, острая и очень толстая. Эта стрела задела самый главный орган, она раздробила его как пуля. Мне хотелось закричать: “Верните мою лучшую подругу, я так люблю ее и не могу потерять”. Однако вместо этого я лишь прикрыла ладонью рот и сдержала слезы.

Я сильная… Я справлюсь.

Глава 17

Лилька вела себя как обычно, словно не она сотворила всеобщие насмешки надо мной. Я хотела ей высказать, спросить, почему она так поступила, но по итогу плюнула. Подруга сама должна прийти и признаться, извиниться. В конечном счете, не факт, что наша ссора сможет заставить Ильину под другим углом посмотреть на ситуацию. Я понимала, что дружба медленно превращалась в песок, который невозможно удержать в руках.

К моему негативному настроению добавился и конфликт дома. Оказалось, Вадим разбил телефон. Он подрался с кем-то в школе, и во время драки его мобильник получил увечья. На новый требовались деньги или же кредит, мама не рассчитывала на дополнительные траты в апреле, тем более на носу был мой выпускной. Она итак увеличила количество моих часов у репетиторов перед экзаменами.

А вечером к нам приехал Юрий и как ни в чем не бывало, протянул пакет из магазина сотовой связи. Я сидела в комнате тогда, повторяла слова по английскому к завтрашнему тесту.

– Вадим! Как тебе не стыдно! – донесся до меня голос мамы. В нем было столько обиды и отчаяния, что я невольно выглянула в коридор, становясь свидетелем очередного скандала. Брат швырнул пакет к ногам Юрия и грубо прорычал:

– Мне от вас ничего не нужно! Я не продаюсь за мобильник! Я – не мать! – последняя фраза прозвучала с нескрываемой желчью, словно Вадиму было противно происходящее, противна наша семья. Нет, я прекрасно понимала брата, ему не нравились слухи, которые ходили о маме, не нравились постоянные гости мужского пола. Он даже не запоминал их имен, потому что больше, чем на два или три месяца они не задерживались. После того, как мать разошлась с отцом, у нас не было опоры в доме, мужского плеча, к которому можно прийти и в горе, и в радости. Вадиму требовался отец или на худой конец – отчим. Но почему-то маме не везло с половинками, никто из них не планировал становиться частью нашей ячейки. Они взаимно пользовались друг другом, а позже расходились.

– Бессовестный! Как тебе не стыдно! – закричала мама, и в ту же минуту подошла к Вадиму, замахнулась, однако он поймал ее тонкую кисть.

– Мне не за что стыдится, – прорычал брат.

– Как ты разговариваешь с матерью! – вмешался неожиданно Юрий. Он силой вырвал маму из рук Вадима, обхватил ее за трясущиеся плечи и грозно посмотрел на мальчишку, в котором не иначе видел постороннего человека.

– Не вам учить меня, как и с кем говорить, – хмыкнул брат. Он схватил куртку с вешалки, засунул ноги в старые потертые кеды. У левого была дырка, чтобы спрятать ее, бабушка нашила там яркую накладку. Она берегла вещи до последнего, жизнь научила экономить на всем.

– Вадим! – крикнула мама вдогонку. Но брат уже захлопнул за собой дверь, не желая продолжать разговор.

Я сглотнула, потупив взгляд, а затем вернулась к себе. Мне и самой было тяжело жить в такой атмосфере. Я мечтала, что однажды, когда выйду замуж и рожу детей, подобного у них не будет. Даже если меня бросит муж, я буду предана своему дому. Но, как говорится, проще построить собственный замок из грез, чем жить в настоящем. Никто не застрахован от билета на сломанный автобус.

Через два часа, когда Юрий ушел, ко мне постучалась мама. Она тихонько вошла в спальню и присела на край кровати. За окном раздался гром, сверкнула яркая вспышка молнии, осветившая спальню, где-то вдали залаял пес. Его лай был таким тоскливым, словно собака оплакивала свое одиночество. Не знаю почему, но я вдруг вспомнила Лильку, и мне захотелось тоже заплакать.

– Лина, – тихо заговорила мама. Я сидела на крутящемся стуле за столом, продолжая заниматься английским. Пришлось отложить ручку и повернуться, хотя настроения общаться особо не было.

– Не переживай, – со вздохом произнесла я. – Он побесится и успокоится.

– Я не понимаю, что делаю не так, – неожиданно сказала мать. Я внимательно посмотрела на нее, на ее яркий макияж, распущенные вытянутые волосы, которые аккуратно лежали на хрупких плечах. На новенькое салатовое платье, которое она купила неделю назад и не могла налюбоваться собой в нем, крутясь перед зеркалом.

– Не знаю…

– Я же стараюсь для вас. Вот где бы я взяла деньги на новый телефон, если бы не Юра? А твой ноутбук? Хорошо, что тогда Валера нам подарил его. А поездка на море? Ангелина, вы с Вадимом ни в чем не нуждаетесь, но он вечно чем-то недоволен.

– Он нуждается в тебе, – выпалила я, опустив, что тоже нуждалась в маме.

– А что я где-то в недоступном месте? – ее взгляд был красноречивее слов, будто мама вглядывалась в бесконечные просторы космоса и не могла понять, как же возможно оказаться среди тысячи звезд. Она, в самом деле, не понимала.

– Ты всегда в своих ухажерах, мам.

– Это не значит, что вы не можете со мной поговорить.

– Но это не значит, что ты готова нас слушать, – честно ответила я и отвернулась к окну. Взяла ручку, пальцы почему-то дрожали, наверное, нервы брали свое.

– Так вот она я! – воскликнула мама. – Готова слушать. Расскажи мне все, я же здесь! – ее голос был усталым и немного вялым, а еще отдаленным. Словно мама находилась не в этой комнате, не со мной. Я вдруг представила, что стою на берегу моря, смотрю на корабль, который едва видно с моего места. У него прекрасные белые паруса, как в исторических фильмах. На этом корабле мама в своем роскошном платье, подолы которого кружит ветер. Нас разделял целый океан.

– Ангелина, – я слышала, как она поднялась с кровати. Но мать не подошла ко мне, не положила руки на мои плечи и не попробовала переплыть бесконечные воды ради дочки. Она все еще находилась на том корабле, откуда открывался невероятный вид на счастливое, в ее понимании, будущее. – Я очень прошу, не закрывайтесь от меня. Я делаю все это для вас.

– Я знаю, – прошептала я, так и не решившись опровергнуть ее слова.

Мама ушла, прикрыв за собой дверь. За окном снова сверкнула молния. Собака на площадке больше не выла.

Глава 18 - Ярослав

Мы шли вдоль речки с Серым; наши дороги должны были вот-вот разойтись в разные стороны, как вдруг он остановился и воодушевленно заговорил:

– Я придумал! Называй меня Арт! – запросто заявил Серега.

– А чем тебе твое имя не нравится?

– Оно до ужаса банальное, а я хочу, чтобы меня запомнили как-то иначе. Арт – звучит круто.

– Что в нем крутого? – искренне не понял я. На самом деле, мне никогда не нравились эти разговоры о будущем. Сразу подкатывал ком к горлу.

– С осетинского оно переводится как пламя. Человек всегда стремиться к месту, где есть тепло. Мне нравится вариант огня, который никогда не погаснет. Разве не круто, Яр? – он посмотрел на меня и улыбнулся той самой улыбкой, в которой заключалось желание сотворить прекрасный мир.

С Серым мы познакомились еще будучи детьми, я тогда сидел на детской площадке под ржавой горкой и кидал камни в песочницу. Тяжело было сдерживать слезы после ухода мамы. Она даже не попрощалась со мной как следует, лишь оставила в коробке новенькую игрушечную машинку на радиоуправлении. Наверное, ей тогда казалось, что это правильно – молча уйти, дабы не разрывать сердце себе и ребенку. Но я жутко злился и подарок по итогу выбросил.

В тот день, пока отец был на работе, семилетний я выскочил на улицу и спрятался под горкой. Мне казалось, там надежно, а главное, никто не увидит моих слез, ведь как говорил папа, мальчикам не полагается показывать слабину, вот и я не показывал. Однако тут появился Серега, он держал в руках бездомного котенка с ободранным хвостом.

– Ты тоже пытаешься спрятаться от плохих людей? – спросил вдруг Серый. Волосы у него торчали в разные стороны, ярко-оранжевые, как спелый апельсин.

– Иди отсюда, – хмуро отозвался я.

– Смотри, – вместо того, чтобы уйти, Архипов протянул мне трясущегося кота. Взгляд его зеленых глаз словно коснулся моего сердца, оставив там рубец. – Он тоже хотел бы сбежать. Но не получилось. Другие коты его чуть не погрызли.

– Я ненавижу кошек, уходи.

– Я тоже. Что же делать? Мне кажется, он умрет, если никто не поможет ему, – с досадой в голосе произнес Серый. Я поднялся с корточек и вылез из-под горки. Мы поравнялись с рыжеволосым мальчишкой: он был худой, в грязной серой майке и рваных кедах.

– Моя мать меня бросила, – выпалил я, желая хоть кому-то рассказать о произошедшем. Можно было, конечно, пойти к Сашке, пожаловаться ему, вот только мне стало стыдно. У Давыдова счастливая семья, большой дом и много игрушек. Мы бы и не познакомились, если бы наши отцы не были друзьями детства. Как я мог прийти и признаться, что от меня отказалась даже родная мать?! Это было бы унизительно.

– Его тоже, – не унимался Сережа. А потом нагло впихнул мне кота. Тот вцепился коготками в мою грудь и жалобно мяукнул.

– Что ты…

– Так бывает. А хочешь, я расскажу тебе свою историю?

– Не особо, – пожал я плечами.

– Тогда слушай!

И Серый рассказал, он вообще не умел скрывать или молчать о своих переживаниях. Именно этот странный мальчишка поддержал меня, а позже стал лучшим другом. Гораздо ближе, чем был Дава. Наша дружба была другой. И больше всего на свете я боялся, что однажды она закончится…

Когда я вернулся домой, Сашка ругался с отцом. Они опять что-то не поделили. На самом деле, дядя Дима был не строгим и уж тем более не противным, несмотря на свой статус в обществе. Он много шутил, улыбался, носил не брендовые вещи, гулял без охраны и мечтал вырастить достойных сыновей. Меня Дмитрий относил тоже к категории своего сына. И я пытался отдавать максимально, насколько мог: хорошо учился, не влезал в разные неприятности, пошел на хоккей, как того хотел Давыдов-старший. Меня даже выбор ВУЗа особо не волновал, поэтому я согласился на любой, лишь бы угодить своему названному отцу.

Дядя Дима часто ставил меня в пример Сашке, не из корысти или злости, а в надежде, что тот исправится, возьмется за голову и начнет жизнь с чистого листа. Но Саша продолжал витать в облаках, совершать бездумные поступки и заставлять родных переживать. Вокруг него менялась компания и от хороших, в моем понимании, людей ничего не осталось. Злые. Пропитанные желчью. Многие из них не могли похвастаться особыми достижениями и утверждались за счет других. Именно компания Давы по итогу стала тем камнем преткновения, который образовался между нами. Мы продолжали дружить, я продолжал его защищать, как старший брат, но что-то внутри вызывало непонятную тревогу, желание находится на расстоянии вытянутой руки.

Скинув кроссы и куртку, я поднялся на второй этаж и уже почти оказался у себя в комнате, как услышал за спиной Сашкин голос.

– Отец меня бесит, – со вздохом произнес он, подходя ближе. Я оглянулся и заметил недовольное выражение лица Сани, его губы искривились.

– Он просто беспокоиться о тебе.

– Нет, он просто хочет, чтобы я плясал под его дудку. И мать туда же. Знаешь, что она мне сегодня выдала? – Сашка облокотился о стену, скрестив руки на груди.

– Что нашла тебе невесту? – пошутил я.

– Она хочет, чтобы я поехал в столицу, окончил международное, а потом занял кресло в думе. Она спятила!

– Согласен, – усмехнулся я, представляя ветреного Саню в кресле депутатов. Было бы забавно наблюдать, как он пытается участвовать в собраниях, выдвигать идеи о новых законах или спорить с другими важными дядьками в костюмах.

– Не смешно, – Дава отошел от стены и толкнул меня локтем в бок, а затем сам засмеялся.

– Как думаешь, кто круче: хоккеист или мужик с бабочкой?

– Хоккеист в бабочке, как тебе такой вариант? – предложил Сашка, и мы оба усмехнулись. На самом деле, его мама ненавидела хоккей, и на эту тему они с Дмитрием постоянно ругались. Один мечтал увидеть звездную карьеру сына, другая переживала, что на льду он сломает себе ноги. Это был вечный спор, который продолжался уже на протяжении многих лет.

– Тогда это уже будет хоккей в категории восемнадцать плюс.

– Отлично, самое оно для меня! – присвистнул Сашка. Я уже думал, мы сейчас завалимся ко мне в комнату и поиграем в плойку, но он вмиг сделался серьезным, словно человека напротив подменили.

– Что с тобой?

– Слушай, ты не передумал насчет Чеда?

Между нами на миг повисла пауза. Затяжная и напряженная. Она натянулась, словно струна, которая могла в любой момент оборваться.

– Я слышал, ты полез к его брату по пьяни и получил за это.

– Его брат нарвался! – Сашка надул губы, как маленький ребенок. Он и в детстве так делал, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы его пожалели. Тетя Юля, его мама, велась на подобное поведение, а дядя Дима наоборот злился.

– Что он сделал?

– Он несся по клубу, как угорелый, я из-за него пролил на себя коктейль, и главное, куда пролил! – Дава наклонился, взглядом указывая на ширинку, и я еле сдержался от смешка.

– А ты еще и был в компании красивой девушки, так полагаю?

– Да! – воскликнул Сашка, опять же в своей детской манере. – Та девушка завизжала и выругалась на него, а он ее грубо послал. Я был бы полным кретином, если бы спустил с рук подобную выходку.

– Согласен, – я кивнул с улыбкой на губах.

Брата Олега мне доводилось видеть всего несколько раз, он приходил на хоккей и болел за нашу команду. Высокий, худощавый, угрюмый. Сложно было представить, как этот пацан нецензурно ругается.

– Поэтому ты должен пойти со мной к Чеду и затребовать публичных извинений! Он схватил меня за шкирку при друзьях, прижал к столу и облил пивом. Это же уму непостижимо!

– Просто отпусти ситуацию, – я пожал плечами и открыл дверь в спальню. По слухам, Дава устроил драку в клубе, неплохо так проехал по лицу того пацана, а Чед в отместку его опустил вот таким образом. Неприятно, но не смертельно.

– Ты издеваешься? – повысил голос и сменил тон Сашка. Он посмотрел на меня так, словно злая бездомная псина, желающая растерзать жертву. Нет, у нас и раньше были конфликты, вот только Дава подобного себе не позволял.

– Ты сейчас требуешь, чтобы я шел к Чеду и рвал за тебя глотку? – спросил я, прищурившись.

– Да, черт возьми, я требую! Потому что мы друзья, блин!

– Сань, ты путаешь понятия.

– Какие такие понятия? – прорычал недовольно он.

– Охранника и друга.

– Я бы за тебя!.. – эта была давно избитая фраза, которой Сашка прикрывался. Раньше она меня вдохновляла, все казалось, в ней есть что-то душевное, настоящее. Но с каждым разом слова превращались в клише, собственно, как и улыбка Давы, которой он очаровывал девчонок.

– Если бы тебя избили, угрожали или опозорили просто так, я бы сломал уродам морды. И ты это знаешь. Поэтому давай не перекладывать с больной головы на здоровую.

– Разве это был не позор? – искренне удивился Саня.

– Нет, скорее проигранный бой на публику. Разговор окончен.

– Яр! – крикнул Сашка, однако я не хотел дальше его слушать. Единственным способом побега было закрыть дверь в свою комнату, что я собственно и сделал.

– Ну и иди ты! – раздался его разгоряченный, обиженный голос в коридоре. Я тихо выдохнул. В груди нарастало непонятное чувство.

Глава 19

Меня начало раздражать находиться в школе. Во-первых, поведение Давы! Оно выходило за рамки и, откровенно говоря, жутко бесило. Уж не знаю, дошли ли до Саши слухи из той записки, но ему словно было наплевать на всех и вся. Давыдов нагло заваливался к нам в кабинет, усаживался на свободный стул и делал вид, будто мы с ним друзья. Он рассказывал о своих тренировках, о том, сколько ему прилетало лайков под видео, как пошутил на каком-то уроке, а порой доходило до абсурда, и Саша просто зачитывал мне комментарии подписчиков. Я сухо кивала ему в ответ, зато Лилька наоборот оживлялась. Ей нравилось, что наша парта стала эпицентром всеобщего внимания. Теперь после каждого урока Ильина вытаскивала зеркальце и проверяла свой внешний вид. Она так и не призналась мне в своем поступке.

В пятницу Саша подкараулил меня у выхода из школы. В этот раз я уходила одна, Лиля осталась с девочками в классе, они снимали видео для тиктока. Она все больше проводила времени с Асей, и с каждый днем в подруге что-то безусловно менялось, правда, я не могла понять, в лучшую сторону или нет.

Открыв дверь на улицу, я чуть не влетела в широкую грудь Давы. Он раскинул руки в разные стороны и улыбнулся. Его улыбка больше не виделась мне чем-то солнечным.

– А я ждал тебя, – запросто выдал Саша.

– Прости, у меня репетитор по английскому. Я спешу.

– Какие планы на завтра? – сходу спросил Давыдов. Он сделал шаг навстречу ко мне, и я почувствовала стойкий запах его парфюма. В нем читалась заметная нотка горчинки.

– Планы? – я не сразу сообразила, к чему клонил Саша.

– Хочу сходить с тобой в кафе или в кино. Соглашайся, будет весело!

И только я планировала выдать очередной отказ, как за моей спиной появилась еще одна мужская фигура. Громов. Он толкнул лениво дверь, обошел меня, окинув каким-то непонятным мне взглядом. Слишком холодным, высокомерным. Собственно, ничего нового, Яр всегда так на меня смотрел. И я вдруг вспомнила, что в субботу день рождения у Сережи. Нет, особого желания идти не было, но с другой стороны, мне показалось, Громов говорил искренне о своем близком друге. Что, если тот правда одинок? Что, если у него, в самом деле, нет друзей? Разве будет правильно отказывать человеку в день его рождения?

– У меня планы, – резко отозвалась я. Затем обошла Сашу и пулей умчалась к выходу из школы.

***

Лильке я ничего не сказала, хотя она и не спрашивала. Обычно мы заранее договаривались пойти куда-то вместе на выходные, но в этот раз Ильина выпала из поля моего зрения, зато у нее на странице в соцсетях появились видеоролики в компании с Асей. Смотреть на то, как человек, который дружил с тобой с детства, отдаляется, было невыносимо, поэтому я поспешила закрыть страницу и убрать телефон в сторону.

В субботу, перед тем как идти на праздник, я заглянула в магазин подарков. Не знала, что подарить Сереже, а с пустыми руками идти было бы некрасиво. Консультант, молодой парень с длинными волосами, собранными в хвост, пытался мне советовать разные варианты: от кружки до пижамы. В итоге я остановилась на книге. Это был Шерлок Холмс в необычном переплете, под старину. Внутри содержались иллюстрации, вырезки из газет под сюжетные главы. Да, издание оказалось дорогим, но зато презентабельным. Оставалось надеяться, что Сергей из серии тех ребят, которые любят читать.

К назначенному времени я подошла к “Печорину”. Пока ждала, успела несколько раз оглядеть себя и задать тысячу раз вопрос: не зря ли надела аквамариновое платье чуть выше колен и распустила волосы? Может губы не стоило красить? А подводка не лишняя? От волнения у меня вспотели ладони, и я засунула руки в карманы серого тренчкота.

Ярослав с Сергеем не заставили себя долго ждать, буквально минут через пять я заметила их приближающиеся фигуры. Громов сегодня выглядел как-то иначе, будто герой американского романтического фильма: серая толстовка, на голове капюшон, скрывающий лицо, сверху кожаная черная куртка, темные штаны и такого же цвета найки. Сережа рядом с ним походил на яркое бельмо: они отличались друг от друга. Обычные потертые джинсы, синяя ветровка и снова кепка, в этот раз правда под цвет куртки.

При виде меня Сергей поднял руку и улыбнулся, а Яр сделал вид, будто я пустое место.

– Привет, Ангелина, – поздоровался рыжеволосый паренек. Я вытащила из-за спины подарочный пакет и смущенно протянула его, мысленно надеясь, что меня не сочтут за дурочку.

– С днем рождения.

– Не стоило, – покачал головой Сергей, но пакет взял и даже заглянул внутрь. – Вау! Это Шерлок! А какое издание! Яр, ты глянь! – он вытащил книгу и принялся внимательно изучать ее, словно ребенок, который всю жизнь мечтал подержать в руках нечто подобное. Это были абсолютно искренние эмоции, заставляющие мое сердце трепетать. Мне всегда нравилось дарить людям подарки. В этом однозначно было что-то особенное, приносящее счастье.

– Крутое, – Громов вдруг тоже улыбнулся. Его улыбка была настолько необычной, приятной и теплой, что я смутилась. Во мне вспыхнули странные чувства, как если бы летом пробежаться босиком по росе, прикоснуться кожей к каждому маленькому сантиметру зеленого поля. Эти прикосновения щекочут, но в то же время, радуют, заставляют почувствовать себя особенным, тем, кого выбрала природа.

– Что ж! За такую красоту я обязан проставиться шашлыком. Идемте, друзья. Кстати, – Сергей резко остановился. – Ангелина, ты же не знаешь, я придумал себе прозвище. Называй меня Арт.

– Арт? – удивилась я и перевела взгляд на Громова. В ответ он покачал головой, мол, не спрашивай, просто соглашайся.

– Да, Арт.

– Хорошо, – я кивнула. – Мне нравится. Арт звучит здорово.

Мы зашли в ресторан, который назвали в честь романа Лермонтова, у входа даже был небольшой памятник Михаилу Юрьевичу. Он будто скакал на коне. Внутри играла приятная приглушенная кавказская музыка, три столика у окна занимали, видимо, туристы. Они громко разговаривали, иногда смеялись и восхищались местной кухней.

Арт выбрал нам тоже столик у окна, он плюхнулся на мягкий стул и принялся сразу изучать меню. Рядом с ним сел Яр, я же со своей стороны осталась в гордом одиночестве. Но так даже лучше, больше места. Мы сделали заказ, решено было праздновать шашлыком и салатами, а в качестве напитков все взяли себе апельсиновые фреши.

– Здесь неплохо, – оглядевшись, сказал Арт.

– Я думала, ты уже бывал здесь.

– Я? Нет! – он усмехнулся. – Но в жизни нужно попробовать все. Вам так не кажется?

– Шашлык – это далеко не все, – Ярослав взял зубочистку и стал крутить ее между пальцев. – Даже море и горы – это не все.

– Все невозможно попробовать, Яр. Это под силу только Джину, а я пока не достиг его стадии.

– А мне кажется, что Джины очень одинокие и ими быть совсем не круто, – неожиданно для самой себя я влезла их диалог. Оба парня на меня внимательно посмотрела, и Арт улыбнулся. У него появились милые ямочки на щеках.

– В одиночестве тоже нет ничего плохого. По сути, все мы в той или иной степени одиноки.

– Только у каждого своя степень одиночества, – с какой-то грустью произнес Громов и отложил зубочистку.

– Поэтому ты вечно ходишь аля холодная и мрачная стена? – Арт толкнул локтем друга в бок, я же тихо усмехнулась. За этими двумя было весело наблюдать.

– Ничего ты не понимаешь, – голос у Ярослава сделался мягче, а тон дружелюбнее. – Это просто метод подката такой.

– Ужасный метод, скажи, Ангелина? – мне нравилось, как звучит мое полное имя из уст нового друга.

– А какой тогда не ужасный? Ну-ка просвети, мастер, – Громов прищурился, я же продолжила молчать. На самом деле, в молчаливом поведении Яра была своя загадочность, и если верить слухам, она привлекала многих девушек. Но об этом я умолчала, не хотелось и без того распушать его большой павлиний хвост.

– Ты подходишь к ней и говоришь: “Это была пуля, которая попала в самое сердце”. А она робеет и спрашивает: “Что?” На что ты уверенно отвечаешь, смотря при этом ей прямо в глаза: “Ты совершила смертельный выстрел и должна теперь взять за него ответственность”.

– Ты перечитал книг по пикапу? – Яр снова улыбнулся. Улыбка словно делала из него другого человека. Черты лица парня смягчались, а глаза становились выразительнее. Я поймала себя на мысли, что мне нравится смотреть на эту искреннюю улыбку.

– Ладно, это отстойно, согласен. Буду продолжать притворяться тобой, и глядишь, отхвачу себе первую красавицу города. Я же идеален, разве нет? Она не сможет пройти мимо.

Нам принесли фреш и холодный салат. Арт поднял бокал и скорчил серьезное лицо, хотя ему больше шла легкость и глупые шутки, которые он продолжал откидывать.

– У меня есть одно желание, хочу выпить за него, – сказал именинник. – Я бы хотел, чтобы вы двое стали друзьями, – вдруг заявил Арт, переводя взгляд с Яра на меня. От его слов у меня отчего-то перехватило дыхание, и сердце забилось чаще.

– Дурацкое желание, – хмыкнул Громов. – Я не вожу дружбу с девушками. Тем более с такими, – с нескрываемым высокомерием окинул меня взглядом Ярослав. Я сжала крепче стакан с фрешом, сдерживаясь, чтобы не облить его вкусным напитком.

– Я с такими, как ты, тоже предпочитаю не иметь дел! – прошипела в ответ.

– Зря, – хихикнул Арт. – Яр умеет быть милым щеночком.

– Что ты несешь? – прорычал недовольно Громов.

– Скажу по секрету, – Сергей поставил стакан на стол, поднялся со своего места и подошел ко мне. Он наклонился и шепнул на ухо, так, чтобы только я могла услышать. – Присмотрись к нему. Он из серии тех ребят, которые за тебя убьют любого. Поверь мне.

– Прекращай, Арт! – прикрикнул Ярослав. – Это уже не смешно.

– Я… – я поднялась из-за стола, ощущая, как краснеют кончики ушей. – Мне нужно на минутку в дамскую комнату. Простите.

Может, со стороны мой резкий побег выглядел странно, но я нуждалась в уединении. Ярослав вызвал во мне смешанные чувства. Он вроде и не делал ничего плохого, но в то же время я не понимала поступков этого парня. Что с ним, в конце концов, не так?

Ополоснув руки, я немного успокоилась. Закрыла тихонько за собой дверь и пошла вдоль узкого короткого коридора обратно в зал. Возле барной стойки стояли Яр с Артом, они, судя по всему, не заметили меня, поэтому продолжали разговаривать. Я уже планировала дать о себе знать, как случайно услышала часть диалога:

– Зачем ты это делаешь? Из раза в раз одно и то же. Бесишь, – ругался Громов.

– Жизнь слишком коротка, я не смогу вечно быть рядом. Да и лучше для этих целей найти прекрасную девушку.

– Завязывай, – немного грубо отреагировал Ярослав.

– Все в порядке, дружище, – Арт похлопал его по плечу, улыбнувшись. – Я с детства был готов, что однажды тик-так остановит свой ход.

– Серег…

– Пошли, мясо остывает.

Глава 20

Это было настолько неожиданно, как если выскочить на улицу в минусовую температуру в одном сарафане. Ты вроде ожидаешь жару, а разгоряченное тело встречает морозный ветер, от которого моментально начинает покалывать кожа. Я вжалась в стену, надеясь, что парни меня не увидели. Было бы некрасиво, застав они меня за подслушиванием.

Не придумав ничего, я снова вернулась в дамскую комнату, но в этот раз просто закрылась в кабинке и пыталась переварить услышанное. Неужели Арт чем-то болен? Что значили его слова? Он скоро умрет? Но ведь ему всего девятнадцать! Разве люди умирают так рано? Перед глазами всплыли ямочки на щеках Арта, его теплая улыбка и задорный смех. Мы были знакомы всего второй день по сути, а я уже готова разреветься от несправедливости. С другой стороны, может… может я что-то не так поняла? Всякое ведь бывает.

Когда в уборную постучали, мне пришлось покинуть свою обитель и пойти сесть за стол. Арт как ни в чем не бывало шутил, у него здорово получалось подкалывать Ярослава, тот иногда смеялся, а иногда грубил в ответ, не сильно, скорее как обидчивый ребенок. Я же почти не влезала в разговор, никак не могла заставить себя не думать о плохом. На языке вертелся только один вопрос, другие куда-то пропали. Даже мясо, которое принес нам официант на большом деревянном подносе, показалось безвкусным, хотя Арт его нахваливал.

В итоге посиделки превратились для меня в пытку. Я кое-как запихнула в себя крылышко, запила его фрешом, и на этом с едой было покончено. Я не представляла, как выдержу еще несколько часов, как сдержу себя от лишних вопросов. Однако тут мне повезло: Арту позвонила мама и попросила вернуться домой, к ним неожиданно нагрянули гости.

– Вот так всегда, – вздохнул именинник. – Стоит только почувствовать вкус жизни, как появляются гости.

– Уверен, они дадут тебе много разноцветных коробок, – сказал Яр. К нам подошел официант и принес счет. Арт вытащил чек и полез за кошельком в карман, но Громов его опередил. Он засунул быстренько пятитысячную купюру и велел нам всем подниматься из-за стола.

Когда мы оказались на улице, я подняла голову, замечая хмурое небо. Опять испортилась погода. Кроны деревьев покачивались в разные стороны, а толстый серый кот запрыгнул на обшарпанный фонтан, лениво разглядывая себя в отражении грязной воды, которая осталась после предыдущего дождя. Он будто видел там что-то такое, неведомое глазу человека, от чего мое сердце сжалось в комок, потому что предчувствие плохого не покидало ни на минуту.

– Что ж, мои хорошие, я безумно рад, что сегодня мы с вами наелись до отвала. По секрету говоря, моя маман отвратительно готовит, – Арт усмехнулся, Яр кивнул ему в качестве солидарности, за что получил толчок в бок.

– Согласен, из нее ужасный повар.

– Эй, только я могу ее ругать. Для всех остальных она крутяшка.

– Которая плачет при просмотре Титаника.

– Подумаешь, – пожал плечами Арт. – Под него девяносто процентов женщин плачут. Да и кто сказал, что плакать – это плохо? Ангелина, – он вдруг обратился ко мне, а я от неожиданности даже вздрогнула. – Все хорошо? Ты какая-то задумчивая.

– Она просто вспомнила Титаник и вот-вот заплачет.

– Еще хуже, – поджав губы, произнесла я. – Я думаю, что Ярослав должен проводить меня домой.

Жаль, в этот момент не вспыхнула молния, ведь в дымчатых глазах Громова она полыхала по полной программе. Он смотрел на меня так, словно пожелал превратить в пыль. Его взгляд означал все сразу: и негодование, и раздражение, и высокомерие. Но мне необходимо было узнать правду касательно Арта, а единственный, кто мог ее дать, был парень-тучка.

– Отличная идея, – присвистнул Сергей.

– С какого это я тебя должен провожать? – грубовато высказался Ярослав. В иной раз я бы ответила в том же духе, однако сейчас пропустила колкость мимо ушей.

– А почему нет? Или ты боишься, что по пути я превращу тебя в тыкву?

– Провожают тех, кто нравится, – язвительно ответил Громов, не сводя с меня своих холодных глаз. – А ты мне не нравишься.

– Ты мне тоже. Но это не мешает нам вместе пойти домой.

– Вот это наглость, – усмехнулся Яр. Арт положил ему руку на плечо и улыбнулся. Грудь у меня будто налилась жаром, а ноги покрыл толстый слой льда. Однажды я чувствовала себя похожим образом, когда чуть не потеряла сознание. Отвратительное состояние.

– Проводи ее, будь хорошим мальчиком.

– Это требование? – выгнув бровь, спросил Яр.

– Это желание. Именинникам отказывать нельзя. Да и кто еще настолько нагло затребует твоей персоны?

– Согласна, второй такой девушки не сыскать, – я выдавила из себя скупую улыбку и, набрав полные легкие кислорода, подошла к Ярославу. Никогда в жизни я не совершала подобных выходок, и, пожалуй, где-то в глубине души, мне даже было стыдно за себя. Но в то же время, я очень хотела узнать, что ослышалась или некорректно поняла фразу Арта. Поэтому окончательно обнаглев, я подхватила под руку Громова и что есть силы, дернула на себя.

Удивительно, конечно, что Яр не стал сопротивляться. Он лишь недовольно покосился на Сергея, а затем,громко вздохнув, принял свое поражение и последовал со мной. Правда, уже через несколько шагов выдернул руку, и мы просто молча шли вдоль бродвея плечо к плечу.

Позади остался ресторан, затем и старинный фонтан с изображением мужественных дедов, закрученные лавки и декоративные растения. Мимо нас проходили разные люди: пожилая пара, компания подростков, несколько семей с шумными детьми. И я не могла поверить, что для кого-то этот ритм однажды закончится. Да, все мы не вечны. Смерть – вообще шутка непонятная, крайне непредсказуемая. Вот только какого это - заглядывать в глаза незнакомцам, видеть там искры жизни, а самому понимать, что медленно угасаешь?! Я едва сдержала накатившие слезы.

– Что с тобой? Только не говори, что сменила ориентиры? – вопрос Ярослава прозвучал неожиданно, заставил меня вернуться в реальность. Мы остановились у зебры, перед нами пронеслась старая красная десятка, нагло не пропустив пешеходов.

– Ориентиры? – я сделала шаг первая, и тут из-за угла вывернул парень на мопеде. Хорошо, Яр успел вовремя меня схватить за руку и дернуть на себя, иначе бы произошло столкновение. Дыхание оборвалось, но я почему-то не испугалась. Все мои мысли занимал Арт.

– Вот же олень, – выругался Ярослав. Он крепче сжал мой локоть и перевел через дорогу, словно маленькую девочку. Эта забота совсем не вязалась с образом грубой тучки, хотя, что я вообще знала о парне, который частенько заглядывался на небо?!

– Спасибо, – тихо прошептала я, когда мы вновь оказались на бродвее. Громов снова отдалился.

– Ты выглядишь как-то… странно, – подметил он.

– Я кое-что услышала и… – пришлось остановиться. Задавать такие вопросы было неудобно, если не смотреть в глаза. Я повернулась лицом к Ярославу, облизнула засохшие губы и постаралась собраться с духом.

– Ну хоть со слухом у тебя проблем нет.

– Ярослав, – серьезным тоном начала я. – Арт, он… правда скоро… ну…

– Ну?

– Умрет? – выдавила из себя я.

Глава 21 - Ярослав

Мы стояли посреди шумного бульвара и смотрели друг на друга, словно эти простые переглядывания могли спасти мир. Мимо пронеслись несколько подростков на самокатах, прошла женщина с коляской и мужчина, который громко ругался нецензурными фразами в трубку телефона. Все эти посторонние звуки и люди почему-то раздражали меня. Я ощущал, как вены наливаются не иначе лавой: горящей, от которой зашкаливал пульс.

Засунув руки в карманы кожанки, я сделал несколько коротких вдохов и вновь посмотрел на Ангелину.

– Я просто, когда выходила из туалета, случайно услышала… – она говорила так, будто оправдывалась, хотя Арт особо не скрывал свое положение.

– Не сказать, что скоро, – тихо ответил я. Мне никогда не нравились разговоры о будущем.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе стоило спросить у него, он бы сразу выложил. Серый в этом плане без комплексов. А еще он, кажется, увидел в тебе родственную душу.

– Я… – Ангелина склонила голову и часто заморгала. Волосы прикрыли ее лицо, я понимал, девчонка пытается скрыть свои эмоции: жалость, сострадание, безысходность. Я и сам, когда впервые узнал о болезни Арта, не понимал, как толком должен реагировать.

– Пошли, ты же хотела, чтобы я тебя проводил.

– Но… – она замешкалась. Тогда я обошел Лину, нагло положил руки на её предплечья, пытаясь поменять курс направления.

– Нам туда, пора включать режим «идём домой».

Девчонка не стала сопротивляться, она молча побрела, переступая маленькими шагами вдоль тротуарной плитки. Может и стоило разойтись по разным углам, но я почему-то увидел в Ангелине себя. Впервые рядом находился кто-то, кто тоже ощущал себя камнем, который медленно опускался ко дну и ничего не мог с этим поделать. Наверное, поэтому я счел нужным прояснить ситуацию.

– На самом деле, никто не знает, когда точно оборвется его жизнь. У Арта порок сердца, – последняя фраза далась мне тяжело, хотя, казалось бы, я давно смирился с диагнозом друга. – Ему сделали три операции, говорили, что и до восемнадцати дожить не сможет, однако, как видишь… Серега полон сил и энергии. Многие могут ему позавидовать.

Ангелина подняла голову, и я заметил, что ее глаза покраснели.

– Только при Арте так не делай.

– Как? – почти шепотом спросила она.

– Не жалей его. Он не считает себя особенным или типа того. Сколько я себя помню, Серега никогда не акцентировал внимание на своей болезни. Поэтому и тебе не стоит, иначе получишь бан, – я постарался выдавить из себя шутку, но она получилась настолько скудной, что мне и самому не понравилась.

Ангелина промолчала, а затем и вовсе зашагала вдоль бульвара: не быстро, словно пребывала в прострации, только и делала, что смотрела себе под ноги. Я шёл рядом, мы оба молчали, каждый погруженный в свои мысли. В моей голове мелькали картинки, воспоминания об Арте и о том, сколько всего нас связывало с детства. Я помнил, как первый раз попробовал домашнее вино дома у Сереги, его отец тогда сделал из собственного винограда и устроил дегустацию. Сыну не налил, нельзя, а мне всучили целых два стакана.

– Разве ты не злишься? – наклонился и тихо спросил у Арта, который разглядывал пирог у себя на тарелке. Каждый его день рождения мы отмечали вчетвером: я, родители и сам Серый. К сожалению, с друзьями у Арта не ладилось, люди сторонились его прямолинейности, шуток, считали мальчишку странным. Мне же наоборот нравилась открытость Сереги, с ним можно не бояться ножа в спину и яда в тарелке. Арт никогда не преследовал коварных целей, единственное чего он желал - это оставить после себя воспоминания. Люди живут, пока их помнят, так считал Арт. Он хотел оставить какой-то особенный след в жизни близких, этим мой друг отличался ото всех, кого я знал.

– Еще как злюсь, – пробурчал тогда Серый. – От этого пирога несет рыбой. Мам! – он отодвинул тарелку и серьёзно посмотрел на неё. – Мне уже четырнадцать, а ты все еще делаешь рыбные пироги. Как насчёт разнообразить меню? Я бы не отказался от картошки по-деревенски или большого бургера.

– Это не очень полезно, сынок.

– Но это вкусно. Разве в день рождения не должно быть вкусно?

– Ты стал таким привередой, – вздохнула его мама.

– Это все возраст, старею, – усмехнулся Арт. – В этом году я съем пирог, но в следующем приготовь мне бургер. С куриной котлетой, листом салата и огурцом. Черт, почему до следующего года ещё триста шестьдесят пять дней?

Удивительно, но все за столом рассмеялись и принялись уминать совершенно невкусный рыбный пирог. А на следующий год мама Арта приготовила ему бургер. Родители никогда не забывали желаний сына, хотя разве можно булочку с мясом назвать желанием? Однако для Серого даже такая мелочь была чем-то важным.

Я провел языком по нижней губе и вновь взглянул на Ангелину. Если бы Арт был здесь, он бы не позволил ей погружаться в поток жалостливых мыслей. Он их ненавидел.

– Эй, – я догнал девчонку и дернул за руку, заставив обратить на себя внимание. Звук от проезжающего мимо трамвая будто остановил на мгновение время, и мы смогли погрузиться в глаза друг друга. Взгляд у Лины напоминал горячий чай, после которого по телу разливается тепло. Довольно непривычное состояние: видеть в человеке напротив чувство, оставляющее тлеющий уголек.

– Либо сделай вид, что не знаешь, либо смени пластинку. Твоё лицо выглядит ужасно.

– Просто я... мне кажется, что это нечестно! – ее глухой голос едва не сорвался на крик полный отчаяния. У меня тоже когда-то был такой, правда со временем я понял, что кричать не имеет смысла. Звуки, улетающие в пустоту, ничего не принесут, кроме боли и хрипа в горле.

– Ну а где ты видела честный мир?

– Я верю, что хорошего должно быть больше, – с надеждой проговорила Ангелина.

– А я верю, что на небе сидит большой босс, который совершенно не разбирается в хорошем и плохом.

– Прекрати, – прошептала девочка, поджав губы. Весь её вид так и кричал, как сильно я раздражаю своими ответами. В целом, это была проблема многих, у меня не особо клеилось общение с людьми, потому что правда умеет впиваться в кожу похлеще любого острого лезвия. Это все Арт, он заразил меня своей честностью, которая, как оказалось, ни черта хорошего не приносит.

– Пора взрослеть, принцесса, – я положил руки в карманы кожанки, вдыхая в себя весеннюю прохладу, и отступил на шаг назад.

– Знаешь, ты меня бесишь. Вот просто безумно бесишь! – вдруг выпалила она, обхватив себя руками так, словно замерзла. Мне даже стало смешно, только Арт мог так открыто бурчать на меня. Остальные старались помалкивать или тупо уходить.

– Я тоже не полыхаю к тебе страстью, так что все нормально.

– Арт выбрал себе в друзья самого толстокожего человека в мире! – прошептала себе под нос Ангелина. И прежде, чем я успел ответить, она развернулась и стала отдаляться. Довольно стремительно, так, если бы я был не человеком, а оборотнем, который желал полакомиться человеческой плотью. Её шаги были с одной стороны тяжелыми, а с другой легкими, будто девушка бежала по воде, а не тротуарной плитке.

Подул ветер, он коснулся её волос, и словно волчок закрутил каштановые пряди. Ангелина начала поправлять их, явно раздражаясь, потом видимо плюнула и засунула руки в карманы куртки.

С минуту я смотрел вслед своей новой знакомой, прикидывая в голове, чем она могла приглянуться Арту. Я прекрасно знал лучшего друга, тут дело было не в физической симпатии, девочка понравилась ему чем-то другим, неведомым человеческому глазу, и он, скорее всего, хотел подружиться с ней, а если точнее, хотел, чтобы с ней подружился не только он, но я. Этот умник все пытался найти кого-то, кто бы смог заменить его в тяжелый час моей жизни. Глупо… Есть совершенно незаменимые люди. Арт был одним из таких.

Вздохнув, я посмотрел на часы на запястье. Дорогие. Именитого бренда с кожаным ремешком и гравировкой. Их подарил дядя Дима, когда мне исполнилось четырнадцать.

Время подсказывало: пора идти на тренировку, но сегодня почему-то не хотелось. Бросить бы все: скинуть гору обязанностей с плеч и отправиться в путешествие. Но, увы, когда тебя подбирают с улицы, подобно бездомному котенку, нельзя так просто сбежать. Приходиться жить по определённым правилам, привыкать к клетке.

***

Саня опоздал на тренировку и успел поругаться с парнями. Когда нас разбили на две команды, он стал выкручивать абсолютно нелогичные финты. Сильно ударил защитника, который по итогу влетел в борт, другого толкнул плечом, над кем-то откровенно насмехался. Все это выглядело бредово, особенно если учесть, что мы всего лишь тренировались. Конечно, в раздевалке случился разбор полетов.

У нас в команде было много характерных ребят и им плевать, что Сашка – сын будущего губернатора. Я знал, некоторые откровенно не любили своего капитана и искренне не понимали, почему он самый главный. Раньше я всегда вступался за Саню, приводил разные аргументы, пытаясь оправдать его в глазах ребят. Но чем старше становился, тем отчетливее понимал, что Саша во многих вещах не прав. Порой он вел себя как избалованный мальчишка. И сегодня не было исключением.

Когда в раздевалке никого не осталось, кроме нас двоих, я сел рядом на лавку и серьезно спросил:

– Что с тобой? Ведешь себя так, будто твоя команда – враги.

– Они не выкладываются на все сто, – тут же нашелся, что ответить Дава.

– Да ну? – мой голос звучал с усмешкой, и это не скрылось от Сани.

– Хочешь сказать, я не прав?

– Говорит капитан, который систематически опаздывает на тренировки.

– Однако я отлично забиваю! – Сашка подскочил с лавки и стал одеваться. Он быстро натянул на себя майку, затем толстовку.

– Это не дает тебе никакого права срываться на парнях.

– Твою мать! – крикнул вдруг Дава и смерил меня таким взглядом, будто я виновник всех катастроф на планете. Это был не просто взгляд обиды, в нем отчетливо читалось раздражение и злость. За всю жизнь я несколько раз замечал подобные перемены в поведении друга. Обычно они были вызваны тем, что он уступал кому-то, неважно в чем. Для Сани второе место означало поражение.

– Досчитай до трех и выдохни, отпустит, – спокойно ответил я. Натянул майку на голое тело и пошел к своему шкафчику.

– Скажи честно, – уже чуть спокойнее сказал Саша. Я глянул на него через плечо, не особо понимая, в какую степь идет разговор. – Дружба для тебя всегда на первом месте?

– Глупый вопрос.

– Да или нет?

– Всегда, – не раздумывая, ответил я.

– Тогда не забывай об этом! – его фраза прозвучала как предупреждение, мне даже захотелось подойти к Сане, сжать его плечи, а затем встряхнуть. Не попутал ли?! Я был не тем человеком, с которым такие штуки прокатывали. Однако Дава схватил свою сумку и стремительно выскочил из раздевалки. Видимо не желая продолжать разговор.

Глава 22

Всю ночь я не могла уснуть, к глазам подкатывали слезы. Вроде Арт не был для меня особенным человеком, другом или даже товарищем. Но от его улыбки на сердце становилось так тепло, будто ног касаются летние волны, затем они отступают и оставляют золотистые песчинки на теле. Да, я прекрасно помнила слова Яра, что Арт умрет не сегодня и не завтра, впереди у него еще много дней, точной даты никто не знает. Но однажды часы в сердце рыжеволосого парня остановятся, и их стрелка больше никогда не сдвинется, даже на проклятый миллиметр.

Как чертовски несправедлив этот мир…

И тут мне в голову пришла какая-то дикая, а возможно, немного бредовая идея. Я захотела озвучить ее Арту, попробовать осуществить.

Поэтому на следующий день я решила подойти к Громову и попросить у него номер Сергея. Честно выждала два первых урока, слушая в пол уха трепет Лильки. Она хвасталась свиданием со своим студентом и их страстным поцелуем у него в машине, а не получив должной реакции, отвернулась. В другой раз я бы высказала свои мысли на этот счет, но после выходки подруги желание вести с ней задушевные беседы пропало.

На перемене Лилька села к Асе и показала ей переписку с Денисом, ее парнем. Якова что-то посоветовала, без особого энтузиазма правда, однако Ильина, казалось, заглядывала в рот первой красавице, словно искала поддержку у лучшей подруги. А когда к нам в кабинет зашел Дава, весь спектр внимания сместился в очередной раз ко мне. Ася вроде и кивала Лильке, но сама открыто поглядывала на Сашу, на то, как тот улыбается в очередной раз не ей.

– На днях открывается новый ресторанчик, не хочешь сходить? – продолжал настаивать на свиданиях Дава.

– Прости, Саш, – мягко ответила я. – У меня репетиторы, не получится.

– Да ну? – мне показалось, что на его лице сверкнуло нечто похожее на раздражение. Так, словно он устал приходить в этот кабинет и упрашивать странную девчонку пойти с ним гулять. Наверное, другой бы отступил, но Дава будто не мог. Мне стало немного не по себе.

– Лучше тебе найти другую спутницу для посиделок, – честно сказала я, правда, почти шепотом. Мне не хотелось, чтобы окружающие услышали этот отказ, словно я своим ответом могла ранить чувства Саши.

– Я не отступаю от своих решений, – уж больно категорично прозвучал ответ. Затем Дава поднялся и вдруг наклонился ко мне. Я не успела среагировать, как его губы коснулись моей щеки. Они были сухими, слегка шершавыми и холодными. Я вздрогнула, а Саша резко отпрянул и двинулся к выходу. Он не дал мне возможности возмутиться касательно своего поведения, будто заранее знал, что я буду ругаться

“Это уже переходит все личные границы”,– промелькнуло у меня в голове.

А на уроке личные границы перешла и Лилька.

– Вы уже встречаетесь? – спросила она, смотря на меня голодными глазами в ожидании новой дозы информации.

– Нет.

– Но поцеловал он тебя так…

– Он за это получит еще! – буркнула я себе под нос, хмурясь. – Вернее я скажу ему, чтобы не делал подобного больше.

– А может вы… – Лиля оглянулась, словно проверила, никто ли за нами не наблюдает, затем озвучила крайне бредовую идею. – Тайно встречаетесь?

– Ага, и детей тайно завели. Так же интереснее.

Ильина явно планировала еще что-то выведать, но нам сделали замечание, пришлось закончить разговор.

На следующей перемене Лиля опять ушла к Асе, а потом они и вовсе ускользнули из класса. Я тоже сидеть не стала, решила, что найду Ярослава и поговорю с ним насчет своей идеи касательно Арта. Заглянула к ним в кабинет, но там никого не оказалось, поэтому я спустилась на первый этаж. И как назло в этот момент откуда-то вывернула девчонка лет тринадцати с ведром в руках. Она то ли не заметила меня, то ли споткнулась, я толком не поняла произошедшего.

Ведро из ее рук выскользнуло, струи воспарили в воздухе, одарив меня с ног до головы прохладой водой. Хотя это сложно назвать “освежающей прохладой”, поток был приличным, так что моя белая рубашка промокла до нитки.

Первые несколько мгновений я пребывала в легком ступоре, незнакомка, кажется, тоже. Мы глазели друг на друга, словно ожидая взаимной реакции или чуда, которое сможет отмотать время вспять и не дать случиться подобному казусу. Однако чуда не произошло, зато в коридоре образовалась целая пробка. Несколько парней из старших классов нагло уставились на меня, а кое-кто стал грубо присвистывать.

Я опустила голову, ажурный кремовый бюстгальтер просвечивался, а ткань от рубашки облепила мое тело. Мальчишка в красных кедах вытащил телефон и навел на меня камеру, при этом откидывая пошлые шуточки. Мимо проходящие девчонки тихо хихикали.

– Прости! – пропищала виновница сего позора. Она подхватила ведро и понеслась на второй этаж.

– Неплохой вид, – сказал незнакомый парень с проколотой губой. Он остановился напротив меня: широкоплечий, с глазами, напоминающими хищника, который охотился за добычей в кустах.

События происходили слишком стремительно, будто и не со мной вовсе. Я слышала свое тяжелое дыхание, ощущала, как подкатывают слезы, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Лица вокруг пропали, вместо них остались серые улыбчивые маски. Чужие голоса напоминали испорченный радиоприемник.

За всю жизнь со мной подобного ни разу не происходило. Никто не тыкал в меня пальцем, не улюлюкал и нагло не разглядывал, брызгая слюной на подбородок. Я должна была сорваться с места и бежать в туалет, высушить рубашку. Мне стоило успокоиться, ведь это всего лишь бюстгальтер. Сколько раз я была на городском озере в купальнике, а тут… Но как бы я не пыталась привести себя в чувства, ничего не выходило.

На ноги будто повесили камни, тяжелые булыжники-якоря, тянущие ко дну. Мои губы дрогнули, я еще раз обвела взглядом прохожих. Сплошные насмехательские ухмылки. В груди нарастало чувство злости, обиды и разочарования. Не знаю даже, в чем конкретно я разочаровывалась: в людях, которые вели себя подобно аборигенам, впервые увидевшим девушку, или в собственном бессилии.

А потом… совершенно неожиданно передо мной вырос Громов. Его широкие плечи закрыли меня от целого мира. Его глаза, холодные, как северный ветер, заставили отступить нахлынувшую панику.

Ярослав накинул на меня серо-белый бомбер, скрыв мою мокрую рубашку. Рядом с нами в этот момент стоял парень с проколотой губой, он опустил телефон, когда Яр строго на него посмотрел.

– Что? – грубо произнес Громов. – Никогда девочек не видел? Сочувствую, дружок. В твои-то годы оставаться девственником такое себе.

Парень вспыхнул, будто ему зарядили пощечину, и тут же отступил, его дружки засмеялись, кто-то даже откинул пошлую шуточку, теперь правда не в мою сторону. Я же, воспользовавшись ситуацией, развернулась и побежала к лестнице. Надо было где-то отсидеться, привести мысли в порядок, да и дождаться, пока рубашка высохнет.

Ноги сами понесли меня в библиотеку. Пустую, как обычно, с запахом старинных книг и пыли. При входе мне кивнула библиотекарша, пожилая женщина в красной косынке на голове, она читала “Анну Каренину”. Я тихо поздоровалась с ней и нырнула мимо рядов, пока не достигла столика в закутке. Он стоял возле окна, идеальное место для чтения книг в теплую погоду.

Отодвинув стул, я плюхнулась на него и опустила голову на руки. Куртка Яра скатилась на колени, но сейчас мне было все равно. В мир, где хранилось тысяча сюжетов, с появлением интернета почти никто не заглядывал. Можно выдохнуть и перевести дыхание.

Однако звук тяжёлых шагов, разлетевшийся эхом по небольшому помещению, не дал это сделать. Он заставил меня внутренне сжаться и вспомнить те вспышки от камер телефонов. Они, подобно острым ножницам, рассекали белое полотно, оставляя после себя глубокие раны.

– Убегают только слабые и виноватые, – раздался рядом со мной знакомый голос. Стул напротив отодвинулся, и мне пришлось поднять голову, чтобы увидеть своего гостя.

– Это защитная реакция, – глупое оправдание слетело с моих губ. Хотя Ярослав был прав, зря я убежала. Это был порыв трусости, мне сейчас чертовски стыдно.

– Так себе отговорка. Станиславский бы не поверил.

– Пусть не верит, мне плевать, – я потянулась за бомбером, накинув его обратно на грудь и плечи.

– Ты так запариваешься из-за пары девственников? Это глупо, Ангелина.

– Они снимали меня на видео! – воскликнула я, ощущая, как задыхаюсь от обиды.

– Станешь звездой, – запросто ответил Яр. Я взглянула на него, хотела уже выругаться, как вдруг поняла – парень напротив ни в чем не виноват. Наоборот, казалось, он пытался меня утешить. И пускай у него выходило это отвратительно, но ничего плохого Громов не делал. Наоборот, он помог мне, благодаря ему, я сижу тут, кутаясь в куртку, от которой исходит невероятно вкусный запах.

– Или жертвой психопата, который будет залипать на видео со мной, – уже более мягче сказала я. Яр подпер рукой подбородок, и я подумала: возможно, самую малость, не так уж сильно Ярослав меня и бесит.

– Ладно, хочешь, я сделаю вот так? – он щелкнул пальцами в воздухе, словно Джин, который вот-вот должен был исполнить желание своего господина.

– О, да, мне уже намного легче.

– Видео удалят.

– Как? – ошарашено спросила я, не сводя глаз с Громова. Его расслабленное лицо вмиг сделалось серьёзным.

– Неважно. Можешь не париться на этот счёт. Я умею разговаривать с идиотами разного пола.

Яр неожиданно поднялся из-за стола, он не дал мне возможности даже переварить полученную информацию, но я почему-то поверила ему на слово. В отличие от Давы, Громов, казалось, не бросался никогда обещаниями на ветер. Такое у меня сложилось впечатление.

– Постой! – воскликнула я.

– Считай это благодарностью, что пришла на днюху к Арту.

Глава 23

Когда начался урок, я спустилась на первый этаж в туалет, сняла рубашку и просушила её, благо у нас возле раковины стоял мощный аппарат для сушки. Впервые я была благодарна создателю этих штук, хотя раньше особо никогда не пользовалась.

Накинув на плечи куртку Яра, а куда мне ее было еще деть, я заглянула в столовую. За самым дальним столиком сидела математичка, лениво помешивая ложкой в прозрачном стакане с чаем. По идее она должна была спросить у меня, почему я прогуливаю, но мы обе сделали вид, будто не заметили друг друга.

Взяв булочку и компот, я примостилась за угловым столиком и вытащила мобильный. Откусив кусок сладкой сдобы, я зашла в школьную группу и принялась листать ленту. Последние новости датировались вчерашним числом, в комментариях также было пусто. Сделав глоток компота из сухофруктов, я заглянула в классный чат и сразу наткнулась на видео, но уже через секунду его удалили.

Странно… Неужели реально Громов постарался?

Когда прозвенел звонок с урока, я отнесла пустой стакан в окошко для грязной посуды и поплелась на свой этаж, хотя желания пересекаться с кем-то в школе пропало напрочь. В коридоре мне встретился тот парень с проколотой губой, при виде меня он тут же отвернулся, а потом и вовсе ускорил шаг. Удивительно, но больше никто не смеялся и не тыкал пальцем в мою сторону. Будто все забыли недавний инцидент или же его не было.

Дернув ручку кабинета, я вошла в класс. Первым делом заметила Лильку, она сидела за партой Аси и что-то ей рассказывала. Наши взгляды пересеклись, словно случилась встреча двух кораблей в северном море. Не знаю почему, но с каждым моментом мне было тяжелее находиться под прицелом внимания лучшей подруги, в ней однозначно что-то менялось, я чувствовала это на подсознательном уровне.

Лиля поднялась из-за стола, и мы вновь оказались за одной партой. Я повесила на спинку стула куртку Яра, затем уселась и принялась подготавливаться к уроку. Лилька же участливо посмотрела на меня и тихо прошептала:

– Ты как?

Я промолчала.

– Блин, если бы я только была рядом...

А ведь раньше Лилька всегда была рядом.

– Ася подходила к той девочке, – сказала вдруг подруга. От её слов у меня что-то царапнуло в груди.

– Та извинилась, это получилось не специально. Просто парни придурки. А Громов... блин, я не ожидала от него. Наверное, его Дава попросил.

Я снова промолчала. Язык будто прилип к небу, мне не хотелось говорить.

– Давай, может, домой вместе пойдем? – спросила Лиля. Я посмотрела на нее с выражением: “Да ладно, ты сейчас серьезно”, но тут же одернула себя. Может нам, в самом деле, стоило пойти вместе, поговорить по душам. В конце концов, молчанием обиды не решаются, если не придать им словесную окраску.

– Давай.

Ильина выдала мне улыбку, скорее всего искреннюю, она вообще не умела фальшивить. Больше не было никаких сочувствующих взглядов и неудобных вопросов. Я подумала, наверное, скоро все наладится, но когда после уроков к нам подошел Дава, мое мнение в корне поменялось.

Лилька не спешила оставить нас наедине, а Саша явно не хотел заводить разговор при посторонних ушах. Плюсом стала Ася и ее компания, которые остановились у выхода из школы. Они с подругами вроде что-то обсуждали, крутились перед зеркалом, но я ощущала, как моя кожа горит под натиском их любопытных взоров. В этот момент внутри я испытала подобие ненависти к Даве, если бы не он, вертелось на языке. В отличие от Громова, которого я подозревала во всех смертных греха, Саша действительно портил мою жизнь. Может и неосознанно, может он сам не подозревал об этом, но я была не дура и прекрасно понимала, что все вокруг изменилось именно с того проклятого букета желтых роз.

Сжав в руках пакет, где лежал бомбер Ярослава, я сделала глубокий вдох.

– Эти парни просто придурки, – сказал Саша. Он покосился на Лилю, та склонила голову и стала медленно двигаться в сторону дверей. Настолько медленно, будто хотела услышать часть разговора.

– Есть такое, – согласилась я, желая скорее закончить неудобный диалог.

– Если бы я только был рядом, им бы всем досталось! – воодушевленно заявил Саша. А я подумала, что у фразы “если бы” имеется двоякий оттенок. Как говорится, хороша ложка к обеду.

– Не бери в голову, – сухо ответила я и стала разворачиваться, чтобы пойти к выходу.

– Я все проверю, – вдруг сказал Дава. – И никаких фоток или видео не будет. А тех даунов заставлю извиниться.

– Ничего не нужно, – больно категорично отрезала я. И как-то уж так получилось, что взгляд Саши в этот момент метнулся к моему пакету. Оттуда виднелся серый рукав от куртки.

– Вот как?

– Правда, это ерунда, – постаралась поправить себя я. Затем завела руку за спину и спрятала пакет. Мне внезапно показалось, он служил чем-то вроде камня преткновения, который мог разрушить дружбу двух близких людей. Да и лицо Саши было красноречивее любых слов, он будто говорил: “Ну-ну, все с вами понятно”. Может оно и понятно, ведь Громов публично за меня заступился, он оказался в нужное время, в нужном месте. Плюс никаких видео или фоток по итогу я нигде не обнаружила, вероятно, тоже Яр постарался. И хотя я была благодарна за все Ярославу, мне не хотелось доставлять ему проблем.

– Давай, я тебя подвезу, погода портится, – предложил Саша, его губы растянулись в улыбке.

– Я уже…

– Опять репетиторы?

– Я же говорила тебе, Саш, – достаточно спокойно произнесла я, сжимая за спиной ручку от пакета. Почему-то рядом с Громовым мое тело так не сжималось, не было состояния сконфуженности. – Тебе стоит поискать другую спутницу.

– А я тебе говорил, что не умею отступать.

– Не самое лучшее качество, – вырвалось у меня.

– Посмотрим, – все с той же улыбкой ответила Дава. Он обошел меня и двинулся прочь к выходу. Я оглянулась, выдохнув с облегчением, и вдруг обнаружила, что Лильки тоже нет в коридоре. Там вообще никого не осталось.

А когда я вышла на улицу, заметила, что Ильина уже скрылась за забором в компании Аси и ее подруг.

Глава 24

Лилька позвонила мне вечером и, не получив ответ, закидала сообщениями. Она спрашивала насчет Давы. Я не стала читать от нее смс, кинула мобильный и углубилась в домашнее задание по алгебре. За окном снова сверкнула молния. Она словно разделила мрачное небо на две части, оставив с одной стороны светлое прошлое, а с другой, окрасив будущее в черные оттенки. Через час по подоконнику уже стучали капли дождя, они скатывались вдоль окна, отвлекая меня от уроков. В конце концов, я отложила ручку, взяла наушники, включила саундтреки из корейских дорам, закрыла глаза и постаралась расслабиться.

Все наладиться. Все должно наладиться.

Утро среды началось со скандала. Мать ругалась на Вадима, ей опять звонила его классная. Они заперли какого-то мальчишку в подсобке и оставили его там до утра. Это переходило границы нормального поведения. Мама пыталась выяснить, почему ее сын резко перешел на сторону хулиганов. Раньше он заступался за слабых, а теперь сам в рядах тех, кто их унижает. Однако брат лишь громко хлопнул дверью, не желая слушать нравоучения родительницы.

Схватив тренчкот с вешалки, я помчалась следом за ним по ступенькам. Нагнала Вадима уже по пути в школу, он учился в лицее, который находился чуть дальше от моего учебного заведения.

– Какого черта ты творишь? – я дернула брата за локоть, но он тут же оттолкнул меня и посмотрел взглядом пугливого зверька.

– Отстань, Лина!

– В смысле отстань?

– Тебя еще не хватало, – прорычал недовольно Вадим. Он сорвался с места, мне пришлось перейти на бег, чтобы догнать брата. Я успела подвернуть ногу, асфальт местами имел не лучшее покрытие. В лодыжке тут же отдала неприятная боль, я сморщилась, но не остановилась. Мимо осталась обшарпанная остановка, краска на основании давно потрескалась, а лавка местами прогнила.

– Стой! – я нагнала Вадима уже на перекрестке. В этот раз мне не удалось схватить его за руку, поэтому я дернула за часть рюкзака. Брат оглянулся, в его взгляде читалось большими буквами: “Иди к черту”, и мне захотелось дать ему подзатыльник.

– Ну что ты от меня хочешь? – взвыл Вадим.

– Запирать людей – это отвратительно. С каких пор ты стал таким придурком?

– Все меняется, – прошептал он себе под нос.

– Но не до такой же степени! Раньше ты был на стороне слабых!

– Какой в этом резон? – он отвернулся, накинув на голову капюшон от олимпийки. Я не узнавала собственного брата.

– Это весело, – неожиданно рядом с нами раздался звонкий мужской голос. По уличной лестнице позади нас спускался Арт, рядом с ним шел Ярослав. Они как всегда выглядели слишком разными: один до ужаса яркий, другой мрачный. Как черное и красное. Как земля и небо. Арт снял кепку и потрепал себя по волосам, а Громов лениво зевнул, приподняв плечи, будто замерз в кожанке. И тут я вспомнила, что забыла его куртку дома, хотя планировала отдать.

– Чего? Ты же… – глаза брата загорелись огоньками, он мечтал вживую пообщаться с Ярославом. Столько матчей с ним видел, болел за него и Даву, однако сейчас словно одернул себя. Это было не похоже на моего брата.

Арт подошел к нам, следом за ним Громов.

– Быть хорошим – это весело, – повторил Сережа.

– Ага, злодеи обычно дохнуть как мухи, – в типичной манере выдал Яр.

– Очень смешно, – прошептала я, не сводя глаз с Громова. Он пожал плечами, мол, я и не планировал никого веселить, просто озвучил правду.

– Мне на уроки пора, – буркнул Вадим. Брат собирался уже уходить, как Арт продолжил вещать свою теорию о добре и зле.

– Знаешь, быть плохим может и круто, но это как съесть шоколадку или затянуться. Ощущение временное, но вызывающее неприятное привыкание.

– Я не стремлюсь быть плохим, – кинул Вадим через плечо. Казалось, он боялся посмотреть в глаза ребятам, будто стыдился своего поступка.

– Ага, а того парня запер в кладовке по доброте душевной, – напирала я.

– Это не твое дело! – уже более злостно ответил брат. – И ты ничего не знаешь!

– Ну так рассказал бы! – не унималась я. Мы вчетвером перешли дорогу, пропуская старую, натертую до блеска голубую волгу. За рулем сидел пожилой дедушка, кажется, он тихо выругался из-за того, что мы больно медленно передвигались по пешеходному переходу.

– Просто оставь меня в покое! – крикнул Вадим и, больше не говоря ни слова, помчался вперед, явно желая скрыться из моего поля зрения. Сперва я хотела догнать его, а потом плюнула. Потом поговорю.

– Твой брат? – Арт поравнялся со мной, и я вспомнила о своем скорее всего странном, пусть и достаточно искреннем, предложении. Самое время было его озвучить.

– Ага. Кстати, – я остановилась, набрала полные легкие кислорода и на одном дыхании выдала. – Арт, я хочу быть твоим другом. Можно?

На мгновенье в воздухе повисла пауза. Не сказать, что особо напряженная, однако в глазах Сережи читалось удивление. Яр тоже остановился и взглянул на меня так, будто говорил: “Ты прикалываешься?”. Этот парень умел общаться без слов.

– Интересное предложение, – наконец ответил Арт. Его губ коснулась легкая улыбка, а на щеках появились милые ямочки. – Только при одном условии.

– При каком?

– Тебе придется стать не только моим другом, но и его, – Сергей указал на Громова, на что тот выдал усмешку.

– Увольте. Мир, дружба, жвачка – не моя категория, – сказал Яро слав, да таким тоном, словно мы ему предлагали что-то максимально противное.

– Если ты переживаешь, что мы, как Санька и Вовка, устроим дуэль за прекрасную Женьку*, то не стоит, – пошутил Арт. – Ты для этого слишком стар.

– И не в моем вкусе, – зачем-то влезла я.

– Это лучшая новость за день, нет, за неделю. – Очередная колкость со стороны Яра.

– Что ж! – Арт хлопнул в ладоши, словно ознаменовал конец нашим спорам. – Отныне нас будет трое. Раз все согласны.

– Я не соглашался, – пробурчал Громов.

– А тебя и не спрашивали, – тихо ответила я. Он уже хотел было открыть рот и вставить очередную фразочку из серии “как ты меня бесишь”, однако почему-то замолчал.

– Тогда как проведем первый совместный уик энд? – продолжила я. Бредовость моей идеи заключалась в совместной поездке. Я вдруг подумала, что если у Арта почти нет друзей, скорее всего и мало ярких воспоминаний. Нет, в моей жизни тоже не было особо красок, но я себя утешала тем, что все еще впереди.

– Есть идеи? – спросил Сергей, Яр же опять закатил глаза. Казалось, происходящее его с одной стороны забавляло, с другой, вызывало недоумение.

– Не хочешь поехать на море? На рейсовом автобусе? – вот и сорвалась с моих губ безумная идея.

– Арт не фанат моря, – зевнув, сказал Громов.

– Это не значит, что я против, – улыбнулся Сережа. Затем он развернулся и пошел вперед, что-то кликая в телефоне. Мы же с Ярославом поплелись следом, чуть позади.

– Жалость тебя убьет острой косой, – грубо прошептал Яр. Он поежился от прохладного ветра и засунул руки в карманы кожанки.

– Это не жалость, – поспешила оправдаться я.

– Тогда что? Идея из серии: “На небе только и разговоров, что о море”?*

– Нет, – я покачала головой, сжав крепче лямки рюкзака. – Просто я подумала, что море – это всегда что-то теплое и безграничное, такое же как и Арт. Ты сказал, у него мало друзей, поэтому…

– Поэтому ты решила поиграть в гуманитарную помощь?

– Неужели так сложно поверить в мою искренность? – я резко остановилась и посмотрела на Ярослава, хотя и без словесного ответа было очевидно – он мне не верит. Может, не только мне. Громов напоминал дикого зверька, который однажды столкнулся с человеком и получил ранение. Теперь же в людях он видит только плохое и старается держаться от них на расстоянии вытянутой руки.

– Ребята! – Арт ворвался в наш молчаливый монолог крайне внезапно. – Я нашел отличное местечко для поездки. Яр, ты же нас отвезешь?

– Что? – Громов аж прикрикнул. Его лицо до того вытянулось, что я едва сдержала смешок. Забавный.

– Я хочу на море.

– Ты не любишь море. Там холодно. И там чайки. Очень громкие и надоедливые чайки.

– Выезжаем в десять утра в субботу! – обозначил Арт, будто не слышал отказа друга.

– Ты серьезно, Серый? – брови Ярослава поползли вверх.

– Серьезнее не бывает.

Примечание:

Герои обсуждают сериал «Мир.Дружба.Жвачка»

Яр говорит о фильме «Достучаться до небес».

Глава 25 - Ярослав

Невозможно перестать удивляться тому, насколько внезапно в наших краях может начаться дождь, пойти снег или же вот: мой лучший друг захочет принять участие в какой-то максимально странной авантюре. И ладно Арт, но Ангелина... Эта девушка не иначе книга с секретами, и если честно, сейчас я уже перестал сам понимать, хотел бы узнать их или остаться в стороне.

До школы мы дошли довольно быстро. Арт с Линой болтали о предстоящей поездке, а я просто телепался рядом и периодически закатывал глаза. Всё это походило на ситуацию из американского фильма, где трое друзей решили устроить дни приключений.

Уже после, когда Арт сел в автобус на ближайшей остановке и оставил нас вдвоем с Ангелиной, я задал ей напрямую вопрос:

– Ты серьезно?

Она остановилась и вздохнула так, будто я ее уже достал.

– Вполне, просто смирись, – ответила девчонка. Мой взгляд скользнул за спину Лине, там по дороге поворачивала черная бэха Давы. Его идеально натертая до блеска машина слегка сбавила скорость, не иначе потому, что Саня нас заметил.

Раньше мы старались проводить больше времени вместе, но становясь старше, все менялось. Бывало, Сашка не ночевал дома, зависал в компании друзей или у какой-то очередной девушки, а бывало, он просто вставал слишком поздно, а я не любил опаздывать. В какой-то момент дядя Дима решил, что мы оба стали достаточно взрослыми и подарил нам по машине. С тех пор поездка до школы стала раздельной, хотя я продолжал любить ходить пешком.

– Ты чего замер? – спросила Лина, вырывая меня из оков мыслей. Я перевел на нее взгляд и заметил, что тачка Давы уже умчала к школе.

– Представляю море, чаек и вонючий отель где-то на самом колхозном пляже, – отмазался я. На самом деле, мне всегда нравилось море, его запах и звук разбивающихся о камни волн. А спать неважно где, можно и на пляже.

– Боже! – она закатила глаза с таким видом, будто перед ней стоял сноб. – И что Арт в тебе нашел?!

– Аналогично, – я засунул руки в карманы кожанки. – Чем ты его привлекла? Загадка века.

– Ты идёшь? – спросила она, опустив мою подколку мимо.

В округе зашелестела листва. Я посмотрел на девчонку, зачем-то выделяя про себя ее черты лица: колкие, дерзкие и пропитанные осенними красками глаза, тёмные аккуратные, слегка приподнятые брови, щеки, которые уже успели покрыться лёгким румянцем от апрельской прохлады.

Ангелина поджала губы, затем прикусила кончик нижней, словно то ли смутилась, то ли заволновалась. И снова я подумал, какая она все-таки обычная, пожалуй, таких сотни в нашем городе, если не больше. Но даже в этой обычной девушке Арт увидел изюминку, которую я пока разглядеть не мог. Да оно мне было и не нужно.

– Иди первой, – сухо ответил я.

– Ладно.

И она пошла, не быстро, семенила мелкими шагами, а я молча наблюдал, как то поднимаются, то опускаются её плечи от прохладного ветра.

В итоге в школу мы зашли порознь: сперва она, а через пять минут и я подтянулся. До этого у ворот меня выловил Саня. Он стоял с ребятами возле старого тополя. Они о чем-то болтали, но, заприметив меня, Давыдов тут же позабыл обо всех и двинулся на встречу.

– Привет, – он протянул руку, и мы обменялись приветственным жестом.

– Здоров.

– Мама сказала, ты сегодня не ночевал, – сказал Сашка, всматриваясь в мое лицо. Обычно он не задавал подобных вопросов.

– Засиделся с Серым.

– Вот как?

– Ну да. А ты? – я вошел во двор школы, Дава следом. Мы двигались неспешно, привлекая к себе всеобщее внимание. Несколько парней с десятого класса проскочили мимо нас, кинув на ходу приветствие.

– Я сегодня был порядочным мальчиком, – усмехнулся Саня. А потом вдруг остановился, его лицо приобрело непривычную серьезность. – Слушай, ты вчера помог Ангелине, это конечно, хорошо.

– А должен был пройти мимо? – я посмотрел на Сашку, за его приветливой улыбкой скрывалось раздражение. Не каждый мог отличить настоящие эмоции Давыдова, он их умело прятал. Мы же дружили слишком долго, поэтому я запросто считывал его маски.

– Позвать меня, допустим, – выдал он.

– Как-то не додумался, – сухо ответил я и вновь двинулся к дверям, где толпились девчонки из девятого класса. Они хихикали и поглядывали на Сашку, пытаясь, стать чуточку заметнее.

– Ты же знаешь, – вздохнул Дава. – Она мне нравится и все дела.

– Да, и я ей искренне сочувствую.

– Слушай, – Сашка перегородил мне дорогу и взглянул так, словно добрее нет на свете человека. Чисто кот из Шрека. – У тебя же с ней ничего нет?

– Нет, – сходу выдал я.

– Тогда постарайся не тусоваться в поле ее зрения, окей? – он выдал свою коронную улыбку, от которой мне сделалось тошно. Ощущение, будто съел протухшую рыбу. Нет, раньше мы никогда из-за девчонок не ругались, да и подобных разговоров не заходило. Меня не интересовали подружки Сани, а его мои увлечения, в том числе и женским полом.

Собственно, сейчас тоже мало что изменилось. Но постановка вопроса мне не понравилась. Я не привык кому-то подчиняться или преклонять голову, даже если речь о близком человеке.

– Перегибаешь, Сань, – холодным тоном процедил я, затем обошел его и стал подниматься по ступенькам к входу в школу.

– Это дело чести, ты же знаешь, – кинул он мне в спину.

– Тыпутаешь честь с репутацией, друг мой.

– Яр! – Сашка повысил голос, а я почему-то решил, что не хочу продолжать этот разговор. Поэтому скорее ускорился и скрылся в коридоре. Мне вдруг показалось, что между нами с каждым днем, нет, с каждой минутой, все больше искрит непонимание. Поступки моего названного брата начали раздражать.

А еще я подумал, что было бы неплохо, если бы Ангелина его осадила.

Глава 26

Субботы я ждала с каким-то приятным волнением. В пятницу вечером даже наделала блинов с мясом и творогом, чтобы взять с собой в дорогу. Маме сказала, буду у Лили с ночевкой, типа мы решили устроить девичник и все такое. Она сперва не особо хотела давать добро, но потом сдалась, тем более они с Юрием собирались провести субботний вечер в каком-то элитном ресторане в компании его друзей.

Ильину, ясное дело, я в подробности своего приключения посвящать не стала. В моей голове дружба между нами оборвалась, хотя я продолжала держаться за ниточки и тянуться к подруге. Внутри все надеялась, что отношения наладятся, мы вновь сблизимся. Вот только время шло, а близость обратно не возвращалась. Лилька все чаще зависала в телефоне, переписывалась с Денисом, на переменах она мало разговаривала, а если и говорила, то в основном с Асей. Та давала ей вроде дельные советы, которые я, по причине своей неопытности, дать не могла. Поступки Лильки ранили мое сердце, возможно, поэтому я искала утешение где-то извне.

Собрав целый рюкзак в пятницу вечером, я плюхнулась на кровать и впервые за долгое время обрадовалась предстоящим выходным. Лежала и с каким-то детским предвкушением разглядывала потолок, сама себе улыбаясь.

В субботу утром, уже в девять я бежала на всех парах к остановке, где меня должны были забрать парни. Арт написал, мы обменялись номерами, что они с Яром заедут за мной. Уверена, сам Громов был не в восторге от такой перспективы, жаль, я не увидела выражение его лица в этот момент.

Погода в выходной день, к моему удивлению, стояла отменная: ярко светило солнце, его лучи согревали еще прохладную землю. Я с удовольствием приподняла голову, позволяя коже щек получать заветный витамин “Д”. Но долго простоять на остановке не получилось, через пять минут рядом со мной остановилась черная Камаро. Дверь открылась, и из салона вышел Арт в сером спортивном костюме и белых кроссах.

– Привет, Лина, – поздоровался рыжеволосый парень. – Запрыгивай, – он откинул сидение, чтобы я смогла сесть в салон.

– Привет, – я улыбнулась и стала залазить. Внутри витал запах ванильной сдобы и капучино. У меня аж в животе сладко уркнуло, до того вкусно пахло.

– Угощайся, – Сережа плюхнулся следом и протянул мне пакетик из известной французской пекарни, которая находилась кварталом выше. Эта сеть была популярна у нас в городе.

– Эй, – буркнул раздраженно Громов. – Не ешьте в салоне, я только тачку из химчистки забрал.

– Тебе срочно требуется доза эндорфина, – усмехнулся Арт, закрыв за собой дверь.

– Или шоколада, – подхватила я. – А то еще немного и ты начнешь кусаться.

– Я что тебе собака? – процедил Громов. Всего в долю секунды и мы сорвались с места, оказываясь среди потока машин.

– Похож, – хихикнула я.

– Еще одно слово, – недовольно процедил Яр. Он держал руль одной рукой, с которой свисали разноцветные браслеты-фенечки, лениво поглядывая на трассу. Казалось, Ярослав получал невероятное удовольствие от езды за рулём.

– Тогда лучше помолчи, – сказал Арт. Тон его голоса звучал достаточно дружелюбно, несмотря на подколы.

– Два дня в компании с вами и мой мозг превратиться в горстку пыли, – вздохнул Громов, выезжая на загородную дорогу.

– Или же ты поймёшь, что жизнь без нас – скучное серое пятно.

– Сомневаюсь, – хмыкнул Яр.

– Знаешь, – я влезла в разговор, обращаясь к Арту. – В школе его побаиваются.

– Еще бы, – с губ Арта слетел смешок. – Я тоже побаиваюсь заразиться вредностью.

– А тебе, я смотрю, больше нравятся парни, на которых все слюни пускают? – грубо отреагировал Яр, кинув на меня взгляд в зеркало заднего вида. Не знай я его, могла бы запросто принять на свой счёт. Но сейчас понимала, Громов просто сам по себе такой: колючий, как ёжик. Вход в его сердце закрыт на несколько замков, и ключик подобрать туда получится разве что какому-то избранному и крайне особенному человеку. Однако, несмотря на это, Ярослав был настоящим, я не видела в его поступках наигранной фальши.

– Мне нравятся честные, – искренне призналась я, разглядывая в окно пейзажи загородной трассы. Мы проехали мимо лесополосы, позади осталась заправка с эмблемой подсолнуха. Наш город медленно исчезал с горизонтов.

– Яр до мозга костей честный, – заявил Арт.

– Кончай меня нахваливать, из тебя отвратительная сваха.

– Ну кто, если не я?

После этой фразы в салоне на минутку повисла пауза, а потом мы все одновременно засмеялись. И я вдруг поймала себя на мысли, что мне безумно комфортно в компании этих парней. И даже хмурый, а местами грубый Ярослав не портил эту атмосферу. Как все-таки бывает удивительна жизнь. Скажи мне кто еще недели две назад, что я поеду на выходные куда-то с мрачным Громовым и его лучшим другом, ни за что бы не поверила.

До места икс мы доехали за семь часов. Несколько раз остановились в кафе, чтобы перекусить. Я предложила свои блинчики и на одной из заправок мы их умяли под совершенно невкусный кофе. Ярослав бурчал минут десять, пока в картонном стаканчике не закончился горячий напиток. Сережа тем временем подкалывал его, называя то старым дедом ворчуном, то просто занудой.

Всю дорогу разговоры лились рекой, музыка в колонках спорткара не прекращала звучать. Сперва там крутились иностранные современные треки, позже заиграл Парк Горького, Нирвана, Пинк Флоид. И снова Сергей не упустил момент подколоть Яра на тему его старческого вкуса в музыке.

– У меня идеальный музыкальный вкус, – ответил Громов.

– Конечно, – кивнул Сергей. – Ты у нас в целом Мистер Идеальность.

– Рад, что ты понимаешь, с кем имеешь дело.

Я снова не сдержалась и тихо хихикнула. Казалось, мы втроем дружим вот уже целую вечность, если не больше. Арт рассказал о своем пристрастии к готовке и как однажды чуть не спалил кухню. А Яр поделился, что, на самом деле, он любит море, звезды, костер и тишину. А ещё я узнала, что Саша ему не родной брат, об этом Громов мимолетом обмолвился. Конечно, любопытство брало вверх, мне хотелось узнать больше, но я посчитала это дурным тоном – лезть в чужую жизнь. Может как-нибудь в другой раз.

Когда мы приехали в маленький морской городок, то первым делом помчались на пляж. Ярослав припарковался в дикой местности, где кроме мелкой гальки ничего не было: ни людей, ни каких-то строений или продовольственных лавок. Безлюдная местность, но до ужаса красивая.

Я не удержалась и, расправив руки в стороны, побежала навстречу морю, вдыхая полной грудью морской запах. Волны перехлестывали через волнорез, медленно разбиваясь и превращаясь в морскую пену. Прохладный ветер задувал мне под одежду, приятно щекоча кожу. Вокруг царил какой-то невероятный мятежный дух, словно здесь поселилась свобода.

Справа бродили несколько чаек, вальяжно переваливаясь с лапки на лапку. Одна из них громко крикнула, затем расправила крылья и воспарила к морским владениям.

– Красиво, – послышался рядом со мной голос Арта.

– Нужно загадать желание! – заявила я. В груди бушевало странное, до боли необъяснимое чувство. Мне хотелось запечатлеть момент, словно кадр с полароида, и навсегда сохранить его в сердце.

– Ты как маленькая, – не удержался Громов. Я и не заметила, как он подошел к нам. Ярослав держал руки в карманах серых джоггеров, его взгляд был устремлен вдаль, будто там, далеко-далеко за горизонтом, скруглялась земля, ознаменуя край света.

– А ты слишком взрослый, – хмыкнула я, обхватив себя руками. В салоне осталась моя куртка, надо бы вернуться и надеть ее, возле воды было довольно прохладно.

– Я – реалист.

– Ты – пессимист, – сказала я, окинув его недовольным взглядом. Яр повернул голову, и всего на какую-то несчастную секунду что-то между нами изменилось. Словно вспыхнуло, подобно яркой искре, от чего у меня перехватило дыхание.

– Что? – прошептала смущенно я, часто моргая.

– Ты меня бесишь, знаешь это? – он стоял достаточно близко, и я могла запросто разглядеть его изогнутые густые ресницы, острые скулы и дымчатого цвета глаза.

– Как хорошо, что я тебе не нравлюсь, – продолжала шептать я. Не знаю даже почему, словно мой голос принадлежал и не мне вовсе. – Иначе я бы не пережила это.

– О да, – Яр отвел взгляд к морю, и я смогла выдохнуть. – Твою кончину я бы тоже не пережил.

– Какие вы забавные, – между нами неожиданно появился Арт. Он положил руки на наши плечи, притягивая к себе. И вот мы уже стояли почти в обнимку, как самые настоящие лучшие друзья.

– Стараемся для тебя, бро. Чтобы ты возненавидел море и больше никогда не тащил сюда мою задницу.

– Что ж! Тогда вам надо постараться еще лучше. Как насчет костра, шашлыка и разговоров по душам?

– Я против разговоров! – категорично заявил Яр.

– Решено, – Арт скинул руки и кивнул сам себе. – Идемте искать дрова.

Глава 27

Пока парни занимались костром, я решила прогуляться до ближайшего магазинчика и купить там воды, шоколадку и растворимый кофе. Заодно позвонила маме, на всякий случай, чтобы она ничего не заподозрила. Мы обменялись скупыми фразами, под конец мать похвасталась, что они идут в крутой ресторан. Я искренне поздравила ее, пожелав хорошо провести вечер, а она передала “привет” Лильке.

К Ильиной в соцсети я тоже заглянула. У нее появилась очередная новая фотка с подругами. Ася, Лиля и Карина стояли напротив торгового центра, держась под руки, словно их дружба длилась целую вечность. У меня во рту появился неприятный горький привкус от улыбок девчонок. Настроение вмиг улетучилось, поэтому я поспешила отключить телефон и засунуть его в карман спортивной куртки.

Погода как назло начала портиться, солнце вот-вот должно было скрыться за горизонтом. С моих губ сорвался грустный вздох, но я постаралась отогнать от себя негативные мысли. Вошла в полупустой магазин, купила “Милку”, несколько пакетиков кофе и бутылку воды. На кассе меня встретила пожилая женщина с длинным острым маникюром в стиле Бабы Яги, она недовольно окинула взглядом покупки, будто устала не только от посетителей, но и от жизни. Оплатив товары картой, я побрела обратно.

В нашу сторону вело две дороги: одна вдоль проезжей трассы, другая вдоль морского пляжа. Я выбрала второй вариант, предпочитая насладиться свежим воздухом. Однако, когда я уже оказалась на берегу, заметила впереди компанию парней. Их было трое, и все они выглядели немного странно, это я уже поняла, когда мы приблизились на достаточное расстояние: глаза покрасневшие, выражение лиц такое, словно ребята жаждали приключений. Один из них, который был по центру, высокий, широкоплечий блондин в потертой кожанке и черных спортивках, скользнул по мне жадным взглядом. Он провел языком по сухим губам, будто хищник, который планировал закусить добычей.

Я поежилась и отвела взгляд в сторону. Надо было пойти сверху и спуститься у склона, там хотя бы были люди, а здесь совсем тишина. И хотя я никогда не была паникером, сейчас почему-то по позвонку пробежался неприятный холодок.

Блондин не иначе заметил мое волнение, он растянул тонкие губы в ухмылке, затем наклонился к своему другу и что-то шепнул ему на ухо. Тот в момент поднял руку, демонстрируя приветственный жест. В округе никого не было кроме нас, не нужно быть гением, чтобы понять – ребята обращались ко мне.

Сглотнув, я остановилась и вытащила телефон из кармана. Может это и была глупая идея, но больше ничего особо в голову не пришло. Приложив трубку к уху, я сделала вид, будто звоню. Стала медленно пятиться назад, надеясь, что незнакомцы не пустятся преследовать меня. Да и какой в этом смысл? Я не была первой красавицей, от которой невозможно оторвать глаз. Ко мне даже ни разу в жизни никто не приставал, будь то улочки города или дискотека в школе.

Раньше я обижалась на судьбинушку, что такая неприметная. Однако сейчас больше всего на свете желала сделаться невидимкой.

Тем временем блондин отстранился от друзей и вырвался вперед. Его длинные ноги делали широкие шаги, заставляющие внутри все сжиматься. План с телефоном рушился по крупицам, теперь он казался каким-то бессмысленным и глупым. Я провела языком по нижней губе, делая частые вздохи. А потом решила про себя, что быстро развернусь и побегу на всех порах обратно в магазин. Оттуда уже позвоню Арту и попрошу встретить.

Все будет хорошо. В конце концов, в реальности не так часто люди попадают в западню.

Сглотнув вязкую слюну, я досчитала мысленно до десяти, ощущая на себя колкий взгляд незнакомца.

Волна с треском разбилась о мелкую гальку, оставляя после себя пену. На большой серо-синий камень, напоминающий по форме блин, приземлилась чайка. Она издала громкий звук, заставив меня вздрогнуть. И в эту самую минуту, когда мне показалось, что ситуация хуже некуда, на мое плечо вдруг легла ладонь.

– А? – я резко повернула голову и замерла. Рядом стоял Яр со своей дерзкой улыбочкой и взглядом, который был холоднее северного моря. Его рука соскользнула с моего плеча, спустившись до моей кисти. Наши пальцы вмиг переплелись, и мое сердце, кажется, остановилось от этого прикосновения. Тело прошибло разрядами тока, кратковременными, но такими яркими, от которых перехватывало дыхание.

Морской ветер игрался с короткими волосами Ярослава, хаотично разбрасывая их по лбу. Я смотрела снизу вверх на парня, на его темные густые ресницы, на сияющие глаза, напоминающие позднюю осень и изогнутые чувственные губы. Он был подобен древнегреческому богу, а может и самому Гераклу, который в нужный момент пришел на подмогу.

Что же это такое? Громов, который меня до жути бесил и вызывал уйму вопросов, впервые за все время нашего знакомства завораживал.

– Такая медлительная, – сказал Яр, потянув меня за собой. И я как по команде пошла за ним, словно за светом, исходящим от маяка. С моего горизонта куда-то пропали незнакомцы с их жадными взглядами, затих голос моря и шепот ветра. Мир погрузился в тишину. Но совсем не скучную, наоборот, в ней было множество невероятных звуков, внушающий покой и защиту.

Интуитивно я сжала крепче ладонь Яра, не задумываясь ни о чем, даже о своем сердце, которое прыгало в груди, подобно маленькому мячику.

– Спасибо, – прошептала я, когда незнакомцы остались далеко позади. Можно было уже отпустить горячую ладонь Ярослава, однако я по неведомой причине не спешила это сделать, да и он кажется тоже.

– Не стоит, – неожиданно довольно мягко ответил Громов. – Настоящие мужчины должны защищать женщин, таков закон природы.

– А ты значит у нас “настоящий” мужчина? – я взглянула на Яра, отчего-то смутившись. Губы дрогнули, растягиваясь в легкой улыбке.

– В следующий раз просто включай голову, когда выбираешь путь обратно, – пропустив мою реплику мимо ушей, кинул очередную колкость Громов. Удивительно, но я даже не обиделась. Этот холодный, загадочный и до ужаса грубый парень заступился за меня. Он уже не в первый раз приходил на помощь в нужную минуту. Это говорило о многом, например, что Арт прав, и Ярослав, на самом деле, хороший человек, пусть и скрывающий свои благородные качества за маской вредины.

– Есть “сэр”, – пошутила в ответ я, приложив руку к голове, жестом отдавая честь, и улыбнувшись.

– Что это за “улыбочка”? – мы остановились буквально в паре шагов от Арта, который уже во всю пытался развести костер. Яр склонил голову на бок, переводя взгляд с моря на меня. Он так посмотрел, будто накинул на мои плечи теплый плед. Это совсем не вязалось с образом “бэд боя”, наводящего ужас в школе.

– Красивая, – ответила с вызовом я, а затем все-таки, как бы внутри мне не хотелось, вырывала руку из его ладони.

– Ни о чем, – высокомерие сочилось со всех сторон из Громова. Но под его пристальным взглядом, пробуждающим непонятный трепет во мне, напоминающий микровзрывы в легких, я воспринимала грубости как-то иначе. Словно мы… Боже, это даже звучало странно! Но мне действительно показалось, что мы флиртовали.

– В мою улыбку невозможно не влюбиться, – я завела руки за спину, покачиваясь с носок на пятки. Мне уже было не холодно, а переживания отступили на задний план.

– Значит Всевышний меня сберег, – в типичной манере нахамил Яр.

– Или временно дал иммунитет, – вмешался вдруг Арт. Он протянул своему другу тарелку с курицей, и только сейчас я задумалась, где ребята взяли мясо.

– Пожизненный, – отмахнулся Громов. – Пошли готовить.

Глава 28 - Ярослав

– Может не стоило отпускать её одну? – спросил я, вытаскивая из портативного холодильника маринованное мясо.

– Может и не стоило, – запросто согласился Арт. Он поставил раскладной стул и пытался соорудить домик из дров, чтобы потом его поджечь.

– В конце концов, мы несём за неё ответственность, – зачем-то добавил я. А потом вдруг представил, что с Ангелиной в очередной раз приключилась беда. Эта девчонка была магнитом для проблем хотя я не отрицал, что вполне вероятно, они появились у нее вместе с Сашкой. Его поклонницы всегда были немного неадекватными.

Нет, глубоко внутри мне, конечно, наплевать на эту девчонку, но сейчас она с нами, со мной... А я почему-то не мог отделаться от мысли, что несу ответственность за нее.

– Знаешь, – Арт повернулся ко мне, вытаскивая из пакета старые газеты. – А ведь когда мы были маленькими ты думал иначе. Кажется, кое-кто взрослеет. Скоро ты тоже пополнишь ряды крутых ребят.

– Я скоро, – кинул Арту и побрел в сторону магазина у дороги.

Пока шёл, вспомнил случай из детства. Мы тогда с Серым направлялись на тренировку по хоккею, вернее она была у меня, а он просто тащился за компанию. Арту нельзя заниматься спортом из-за болезни. Однако мой друг любил быть наблюдателем, неважно дело касалось матчей, тренировок или поведения людей. А ещё он был прилипалой, не умеющим принимать отказы, так мы, собственно, стали друзьями: потому что Архипов этого хотел.

В тот осенний день на улице была пасмурная погода, всю ночь лил дождь, а на утро на дорогах валялись улитки. Много улиток. Напротив одной, довольно больших размеров, я остановился.

– Ты чего? – спросил Арт, внимательно взглянув на меня.

– Я сейчас, – сказал и присел на корточки, чтобы убрать улитку. Она сидела прямо по центру тропинки, на нее запросто мог кто-то наступить.

– Плохая идея, – словно предвидел будущее Серый. Однако я его не послушал и все же пересадил улитку ближе к кусту, и по иронии судьбы в этот момент сам не заметил другую улитку, которая сидела возле тех самых кустов. Не знаю уж как так вышло, но я наступил на бедное существо, раздавив его.

– Черт! – выругался я, не веря собственным глазам. Серый издал тихий вздох.

– Ей просто не повезло, Яр.

– Я убил её!

– Ага, это сделала твоя нога, а может то была судьба... кто знает, – Арт снова вздохнул, затем ни говоря ни слова, пошел вперед, оставив меня далеко позади. Я убрал мёртвую улитку и нагнал друга, он выглядел поникшим.

– Что за лицо? – спросил я, уже позабыв о своём поступке.

– А у тебя?

– У меня вроде нормальное, – не понял я его ответ. Подумал даже, может грязь попала и поспешил протереть скулы тыльной стороной ладони.

– А должно быть виноватым, – на полном серьёзе заявил Серый.

– Да, но... это же всего лишь улитка.

– Смерть – это всегда грустно, пусть и улиточья.

– Я не рад её смерти, но это не повод лить слезы, – честно признался я. Да, мне было немного стыдно и что уж там, я ощущал себя не лучшим образом, когда случайно раздавил невинное создание. Вот только не видел в этом особой трагедии. Так или иначе, не я, кто-то другой бы наступил на нее, тем более я спас жизнь другой улитке, перетащив ее к кустам.

– Мама говорит, мы несем ответственность за свои поступки. Поэтому, ты как минимум должен извиниться перед умершей, – глаза Арта горели, будто драгоценные камни. Он верил в свои принципы, а я на тот момент посчитал его слова полнейшей глупостью. Извиняться перед скользким червяком? Ага, аж десять раз.

– А как максимум? – усмехнулся я. Тогда я уже жил дома у Давыдовых и прекрасно помнил, сколько Сашка испортил вещей в особняке, как доводил прислугу до слез своими поступками, и грубил учителям. Он был ярким примером того поведения, которое поощряли взрослые. Я рос с осознанием, что поступки моего названого брата правильные. Хотя кое-что, действительно, казалось неподобающим. Порой мне было жаль людей, работающих в доме Давыдовых.

– Прочитать молитву.

– Я не знаю молитв, – пожал я плечами в ответ. – Да и в церкви никогда не был.

– Это неважно.

– А как же тогда?

– Просто если ты попросишь Всевышнего отправить улитку в лучший мир, таким образом ты возьмёшь на себя ответственность за ее смерть и в следующий раз подумаешь, прежде чем что-то делать.

– Чушь, – хмыкнул я. Вот Сашка никогда ни о чем не думал. Он запросто ломал дорогие игрушки, портил посуду и комнатные горшки, а однажды даже стащил любимую брошь своей матери. Тогда все семейство подумало, что виновата новая домработница. Женщину тут же уволили, а когда Саня вернул маме ценную вещь, она лишь покачала головой. Дядя Дима хотел отругать сына, но его жена запротестовала. В детстве они вообще редко ругали Сашку, зато сейчас отыгрываются.

– Это не чушь, – насупился Арт.

– Улитке пофиг! – возмутился я.

– Да, но тебе не должно быть пофиг, – он подошёл ко мне и сжав губы в тонкую нитку, строго посмотрел, словно взрослый, который был огорчен поведением близкого человека. Внутри у меня что-то екнуло, скорее всего чувство вины, однако тогда я не понял своих чувств.

– Я не буду этого делать!

– Тогда тебе никогда не стать крутым.

– Да иди ты! – с обидой кинул я и поспешил вперёд. Мне все казалось, что Арт в очередной раз говорил странности, и я не обязан его слушать. Однако слова друга не выходили у меня из головы, они засели там, подобно яду, медленно отравляющему клетки. Под вечер меня окончательно накрыло и я вернулся к той раздавленной улитки. Панциря её уже не было видно, как бы я не искал. Не придумав ничего лучше, я просто спрятался за кустами, свёл руки, как делала когда-то мама и сильно зажмурился.

– Это улитка была не особо красивой, – прошептал себе под нос. – А ещё слизкой и даже противной. Но ты, не знаю как правильно обращаться, будь любезен, помоги ей. Пусть она переродится. Аминь.

Арту я тогда не признался в своём, как мне казалось, подвиге. Вот только он как-то отразился на моих будущих поступках. Теперь, когда я помогал людям, нет-нет, задавался вопросом: не сделаю ли хуже, правильно ли вообще поступаю. Единственным человеком, кому я готов был вечно приходить на помощь оказался Сашка. Хотя возможно, и здесь я заблуждался: мои поступки навредили ему. Ведь не будь меня рядом, возможно, он бы не распушил так хвост и лишний раз не лез бы к тем, кто сильнее его. Все же Арт был прав в случае с той улиткой, жаль я понял это слишком поздно.

Заглянув в магазин на остановке времен Советского союза, я не обнаружил там Ангелину. Зато увидел плакаты с мороженым, где рекламировали пломбир и газировку, а женщина на кассе устало вздыхала, не иначе мечтая скорее свалить домой. Я спросил у неё, заглядывала ли сюда девушка, описав как мог Ангелину, и та в ответ кивнула. Значит, Абрамова уже двигалась в обратном направлении.

Я закрыл за собой дверь, звякнув колокольчиками у входа, и направился в сторону пляжа. Мы не пересеклись скорее всего из-за разных дорог, Лина пошла по низу.

А там... где волны превращались в белую пену, разбиваясь стремительно о скалы, я увидел её: немного растерянную, идущую спиной назад. Кажется девчонка была напугана. Ангелина приложила к уху телефону, но не разговаривала. Впереди шли трое экземпляров, их внешний вид напомнил то ли гопников, то ли нариков

Вот ведь…

Лина в тот момент напомнила мне улитку, которую я в детстве переложил к кустам. Правильно ли я поступил, взяв девчонку за руку, и потащив по своей дороге? Кто его знает… Тогда мне казалось, что я был прав.

Глава 29

– Как насчет музыки? – спросил Арт, откладывая пластиковую тарелку с мясом.

Солнце уже успело скрыться за горизонтом, на его смену пришла серебристая луна. Мы втроем грелись у костра, словно герои приключенческого романа. Треск догорающих дров, искорки в воздухе, шум моря и сумрак уходящего дня – вот, что нас окружало. Клубы дыма вздымались к небу, усыпанному звездами. События сегодняшнего вечера никак не укладывались у меня в голове, а еще мне почему-то было сложно смотреть на Яра. Вернее мне до жути хотелось взглянуть на этого загадочного парня, вот только я боялась. Чего, спросите вы? Наверное, своего сердца.

– Море – лучшая музыка, – сказал Громов, откидываясь на спинку походного складного стула.

– Согласен, но я всегда мечтал подрынкать на гитаре на пляже.

– Что за девичьи мечты, – буркнул Яр.

– В следующую поездку не берем Ярика, – заявил Арт, поднимаясь со стула.

– А то что? – он прищурился.

– Заразишь нас ворчливостью, – вставила свои “пять копеек” я. Громов тут же повернулся ко мне и посмотрел так, словно сказал: “В тебе ни капли остроумия”. В ответ я ему показала язык.

– Дурочка, – вдруг усмехнулся он. Слишком по доброму. Слишком искренне. Слишком дружелюбно. Черт! Я видела тысячу и одну притягательную черту в этой усмешке. Пора бить тревогу.

– Та-да! – это уже был Арт. Он держал в руке старую, местами покоцанную гитару. Усевшись обратно, Сережа уложил инструмент, будто настоящий музыкант. Затем сделал глубокий вдох, скорчив серьезное лицо, а потом стал отбивать пальцами какие-то одному ему понятные аккорды.

– Капец, – закатил глаза Яр. Я тихо хихикнула, звук был хриплым, словно гитара издавала последние вопли перед своей кончиной.

– А я и не говорил, что умею круто играть, – заступился за себя Арт. Он открыл рот, на ходу придумывая слова песни. Рифма не вязалась, как и музыка. Из Сережи вышел так себе музыкант.

– Хватит, меня сейчас стошнит, – в типичной манере выдавал правду-матку Громов.

– Сходи в машину, возьми пакетик, – не растерялся Арт, продолжая изображать из себя умельца игры на гитаре.

– Хватит, прошу!

– Море так прекрасно, когда мы втроем сидим на пляже, – сочинял на ходу Сережа.

– Кончай извращаться над бедным инструментом! – Яр подскочил со своего места и выхватил гитару из рук Арта.

– Тогда ты пой, – спокойно сказал Сергей. Я думала, он разозлиться, но нет, эти двое прекрасно ладили.

– Не буду, – насупился Громов, усаживаясь обратно.

– Тогда пою я.

– Ладно, твоя взяла, – вдруг согласился Яр. Он поставил гитару между ног, обхватив пальцами гриф. Положил ладонь на корпус, задумчиво вздохнув, словно мысленно подбирал композицию, которая бы идеально вписалась в атмосферу сегодняшнего вечера.

Я тихо хихикнула, представив как будет ужасно звучать пение у второго аля музыканта.

– Рано угораешь, – заступился Арт. Взяв термос, он налил ароматный травяной чай в железную кружку.

Волна с шумом разбилась о гальку и в этот момент Яр провел пальцами по струнам. Я замерла, потому что звук был невероятно мелодичным. А потом Громов запел:

И звезды мирно падали,

Как будто для меня.

Я каждый раз загадывал

Тебя не потерять.

Но больше не могу.

Я просто мучаю себя,

Теперь ты больше не моя.

В камине в шесть утра,

Фотография твоя,

Горят воспоминания–

О тебе.*

Это было совершенно неожиданно, но голос у Ярослава застал меня в расплох. Нет, не в плохом смысле, совсем наоборот: он был также прекрасен как уходящее солнце на морском горизонте или пение птиц ранним утром. Глубокий и в то же время мягкий. Насыщенный тембр и чувства, которые вкладывал Громов в каждое слово песни.

В какой-то момент я ощутила волну, несущуюся по телу: от кончиков волос вниз до живота. А когда Яр закончил петь, я тихо выдохнула, словно наконец-то смогла взобраться на высоту более пяти тысяч метров и увидеть мир с одного из пиков Эльбруса.

От нахлынувшей эйфории у меня перехватило дыхание и казалось стала кружиться голова. И если до этого я была убеждена, что мое сердце даже не стучит рядом с льдиной Громовым, то теперь я напрочь растерялась в собственных чувствах. Спроси меня кто-то, можно ли потерять разум от мужского голоса, я бы не задумываясь сказала: "видимо, да".

– Ну что? – Яр отложил гитару и почему-то посмотрел на меня, будто ждал оценки своего выступления. Щеки моментально вспыхнули жаром, так если бы мне поднесли раскаленный уголек к лицу. Я прикусила кончик нижней губы, пытаясь собрать рассыпавшийся на мелкую мозаику разум.

Мне не мог понравится Ярослав. Не мог и точка! Он странный! Он грубый! Он до ужаса прямолинейный. А еще он всегда рядом, когда я попадаю в беду. И поет круто. И улыбка у него красивая. Стоп! С чего вдруг красивая? Я еще сильнее прикусила губу, ругаясь на себя за нахлынувшие чувства.

– Пойдет, – почти шёпотом отозвалась я.

– Не хвали этого павлина, – усмехнулся Арт. – А то он окончательно поверит в себя.

– Я всегда верю в себя. – Самоуверенно заявил Яр. Да уж, услышь наши девчонки как Громов играет, они бы пали к его ногам и виляли хвостиками. Серьезно, у Ярослава уже бы образовался свой фан-клуб. Люди просто не знали его настоящего, а он умело скрывал свои положительные стороны.

– Серый, – голос Громова вдруг сделался серьезным. – Тебе тоже пора начинать верить в себя.

– О, друг мой, – улыбнулся Арт, поднявшись со стула. Он завел руки за спину и посмотрел на море, подобно старцу, прожившему почти столетие. Вода окрасилось в темный цвет, словно перед нами была огромная черная впадина. В ее отражении прослеживалась лунная дорожка, ведущая куда-то в таинственное царство. Бесконечно далекое и невозвратное. Казалось, ступи на его дорожку и больше никогда не сможешь вернуться назад. – Я всегда верил в себя. Я слишком крут, чтобы не верить.

– Тогда лови момент.

– Я живу в моменте, ты забыл? – мне стало грустно, когда Сергей произнес эти слова.

– Заведи подружку, устрой с ней рандеву в гостинице, съешь самую вкусную пиццу и наконец-то выучись на права. – Сказал Яр, отложив гитару на гальку.

– Было бы неплохо. Ангелина, – он оглянулся, растянув губы в теплой улыбке. – Как правильно ухаживать за девушками? Раскрой секрет, чтобы я на будущем свидании не оплошал.

– Ну… – я пожала плечами, не представляя, что ответить.

– На первое свидание нужно дарить цветы? Если бы я надел красный костюм, она бы сбежала или упала в обморок от любви ко мне? – он явно шутил, а я ощутила как к глазам подкатили слезы.

– Она бы упала в обморок от стыда, – подхватил Яр. Я была благодарна ему, иначе точно бы расплакалась. Мне не хотелось верить, что жизнь у Арта не такая длинная, как у нас.

– Слишком мягкотелая, – отмахнулся Сергей. – Такие не по мне. Такую я бы не пригласил на свиданку, даже если бы она бегала за мной вечность.

– Какие завышенные требования, – усмехнулся тихо Ярослав.

– А сам-то, – перевел стрелки Арт. – Все ждешь волшеную нимфу.

– Я бы сказал, но при девушках о таком не говорят, – Громов покосился в мою сторону, я же закатила глаза. Он был неисправим.

Сергей еще немного постоял рядом с нами, а потом пошел ближе к морю. Оно казалось наполнено свечением. Волны неспешно подходили и уходили, играясь с камешками.

– Арт живет мгновением, – заговорил неожиданно Ярослав. Я повернула голову, ощущая на себя его взгляд. Не тяжелый, совсем нет. Наоборот, какой-то безмятежный и в то же время печальный, наполненный безысходностью.

– Я… – слова повисли в воздухе.

– Отключи чувство жалости, если хочешь стать ему настоящим другом.

– Мне сложно, – прошептала. Ком подкатил к горлу.

– Мне тоже, – признался внезапно Яр. – Но я знаю, что если буду жалеть Арта, ему будет тяжелее. Это как красное пятно, которое преследует тебя на каждом шагу. Если постоянно смотреть на него, можно свихнуться.

– Угу, – только и смогла выдавить из себя я. Волны продолжали разбиваться о гальку, а ветер касаться морских вод. Луна все также ярко светила. Жизнь не стояла на месте, стремительно убегая вперед – в будущее.

– Арт никогда не был на свидании с девушкой, не целовался, не держался за руку. Он не мечтает о чем-то невероятном, не заглядывает в далекое будущее. Он всегда говорит, что ему проще, чем многим, кто узнает о своих болезнях неожиданно. Ведь они уже успели расправить крылья и воспарить над миром, в отличие от Арта.

– Сережа, – перешла на шепотом я. – замечательный.

– Оу, – Сергей успел вернуться к нам, а я и не заметила. Он плюхнулся на свой стул и потянулся к кружке с чаем. – Я рад, что ты оценила мою крутость. Но лучше приглядись к этому, как ты там сказала? Тучке.

– Завязывай, – буркнул Яр.

А я неожиданно для самой себя произнесла:

– Обязательно.

Арт улыбнулся мне, а Громов почему-то промолчал. Хотела бы я знать, о чем он подумал в этот момент.

Глава 30 - Ярослав

Утро субботы выдалось пасмурным, над морем повисли серо-белые облака, напоминающие синтетическую вату из старых потрепанных жизнью игрушек. Людей на пляже не было, даже чайки куда-то подевались. Тишину разбавлял лишь шум волн, что медленно подкатывали к берегу.

Я лениво пил горячий кофе, который Арт раздобыл нам в аппарате местного хостела. Вчера вечером мы заселились в номер на пятерых, но по итогу кроме нас там никого не оказалось. Ужасный номер: твердый матрас на кроватях, узкая комната, маленькая ванная, местами потертые обои и стул у входа, который почему-то шатался. Одним словом придорожная романтика, так назвал её Арт.

Утром, когда часы пробили восемь, мы уже собирали вещи. Лина пошла в булочную, купить нам сдобу на завтрак, Серега делал снимки пейзажа на склоне, а я спустился к пляжу, вдохнуть напоследок запах моря.

Но хорошее не может длиться вечность, я к этому уже привык.

Мне позвонила мать...

С мамой у нас были довольно натянутые отношения. Нет, я любил её, всем сердцем и душой. Ждал встреч, желал видеть ее улыбку. Но обида из детства никуда не делась, мать променяла меня на свободу, красавчика из большого города, карьеру и отдых после трудовых будней. Декрет добил её, а может то был отец. Если честно, я так и не понял, что произошло между родителями, да и понимать не хотел.

Пусть будет счастлива, решил для себя. Каждый человек заслуживает крупицу этого состояния, моя мама не исключение. Конечно, я, как и любой ребенок, мечтал жить в полноценной семье, справлять праздники с родней, получать от них подарки и дарить свои – самодельные. Но, увы, мы не выбираем судьбу.

С отцом мне тоже не повезло. Из образованного человека он превратился в обычного пьяницу. Уход любимой женщины из его жизни оставил свой след. Сперва папа выпивал лишь вечерами, оправдывая себя тем, что за ужином рюмка увеличивает аппетит, которого у него не было. Однако алкоголя в нашей квартире становилось больше, в конце концов, почти вся зарплата преподавателя университета уходила в кассы алкомаркетов.

Образ любимого папы медленно рассыпался в зависимости от бутылки. Однажды, мне тогда было восемь, пока отец спал, я вылил эту гадость в раковину. Отец был вне себя от гнева, он замахнулся на меня… Впервые. Я замер, пытаясь разглядеть в человеке напротив своего родителя. Папа опустил руку, позвонил своему единственному другу – Диме Давыдову. Он закрылся на кухне и долго говорил с ним по телефону.

Я подкрался к дверям и услышал лишь одну фразу:

– Я погублю этого ребенка, Дим… Прошу, забери его.

Никогда мне не было так обидно, как в тот день. Второй близкий человек отказывался от меня. Я стал никому не нужен.

Удивительно, но дядя Дима приехал уже через час, собрал мои вещи и увез к себе в дом. Он сказал, что теперь мы будем одной большой семьей. Мне выделили собственную комнату, купили новую одежду, перевели в школу к Сашке. Меня приглашали за стол во время завтраков, обедов и ужинов. Дядя Дима отдал меня на хоккей, в команду к своему сыну, с которым мы давно были друзьями.

На Новый год мы поехали в Прагу, как настоящая семья: много гуляли, ели вкусности и смеялись. А на день рождения дядя Дима купил мне крутой велосипед, их домработница испекла большой торт и поставила на него свечи. Я свел руки перед собой и загадал всего одно желание: всегда быть частью семьи Давыдовых.

Спустя два года мама вернулась, нет, не с чемоданом и планами не пмж. Она прекрасно знала, что я теперь живу у чужих людей, хотя никто из них не обязан был заботиться о постороннем мальчишке. Но я все равно обрадовался, увидев мать. Русые пряди волос рассыпались на хрупких женских плечах, губы блестели в малиновом оттенке, а в глазах казалось, зародилась новая жизнь. Мама изменилась, она будто ожила после бесконечной череды падений. Я помню, как мы обнялись в тот день, и как она робко, до ужаса виновато, извинилась за долгое отсутствие. Прощаясь, мама обещала звонить и навещать меня по выходным. У нее был целый список подарков, которые она планировала покупать на праздники.

Но несмотря на желание общаться с сыном, мама не собиралась забирать меня с собой, в новый мир, где она была Королевой. Наверное, она радовалась, что так удачно разрешился вопрос с балластом в виде Ярослава Громова.

И даже это я принял как должное: не сказал ни слова против. Все наконец-то наладилось, подумал я. Вот только что-то было не так... Моя любовь к этой женщине стала иной, она словно сменила сезон с прекрасного лета, на холодную зиму. И по сей день я не мог разрушить стену между нами.

– Как ты, Ярик? – раздался её тёплый голос в трубке. Я сглотнул, разглядывая спокойное море, пену на берегу и двух чаек, что сидели на большой коряге.

– Нормально, а ты, мам?

– Хорошо, знаешь, – с энтузиазмом начала она. – Я решила приготовить торт, ты ведь приедешь на мой день рождения? Хочу сделать "Три шоколада", тебе же он нравится.

– Не знал, что ты полюбила готовить, – в моем голосе звучала отдаленность, да я даже с Ангелиной и той говорил более дружелюбно.

– Не люблю, но ради тебя, хочу попробовать.

– Не стоит на это тратить время, – сорвалось у меня.

– Что ты имеешь в виду? – она явно поникла.

– Я не приеду, мам.

Мы оба замолчали. Не знаю, о чем думала мать в этот момент, а я думал о серых облаках, которые заполнили собой небо. Мне вдруг показалось, оно никогда не посветлеет, как и мои отношения с мамой. Мы были так далеко друг от друга... Я разучился принимать её заботу.

– В школе не отпускают? – наконец спросила она.

– Угу, – прошептал я отговорку. Сел на корточки и взял маленький изумрудный камешек, бывший кусок стекла, который изменило море. Сжав его крепко в пальцах, я отвел руку в сторону и кинул камень в воду. Он проскользнул по поверхности волн, ударившись три раза, пока окончательно не потонул.

“Символично”,– подумал я.

– Сынок...

– Мне уже пора, мам. Созвонимся позже.

Я поспешил сбросить вызов и подняться на ноги. С губ сорвался грустный вздох, пожалуй, слишком грустный. Я вспомнил себя тем семилетним ребенком, сидящим под горкой.

– Красивое, – раздался неожиданно женский голос. Оглянувшись, я заметил Ангелину. Она поравнялась со мной, разглядывая как вода разбивается о гальку. Воздух пропитался прохладной, будто не весна во все, а настоящая хмурая осень. Пожалуй, даже слишком хмурая.

– Мрачное, – отозвался я, загадывая, слышала ли девчонка мой разговор с мамой. С другой стороны, не все ли равно?

– Тебе просто пора снять очки с серыми линзами, – хмыкнула Лина. – Ой, это разве не коса? – она подняла руку, показывая на длинную полосу берега, омываемую морем. Удивительно, как я сам не заметил ее, когда спускался сюда.

– Похоже на то, – без особого энтузиазма пожал я плечами.

– Говорят, коса – это дорога в мир царя Посейдона.

– Да, а еще говорят, что золотая рыбка исполняет желание. Принести удочку? – с нескрываемым сарказмом произнес я. Однако Ангелина не обратила внимание на мою очередную колкость. Мне показалось, она стала воспринимать меня иначе, словно посмотрела под другим углом.

– Идем! – скомандовала девчонка. Я словом не успел обмолвиться, как Лина схватила меня за руку и потянула за собой, в сторону косы.

– Осмелела? – усмехнулся я, мой взгляд скользнул на плечи Ангелины: хрупкие и в то же время уверенные. Обычно я не позволял девушкам так вести себя со мной, но сейчас почему-то продолжал следовать за этой ходячей катастрофой.

– Было бы кого бояться, – бросила через плечо она.

И мы, по ее желанию, оказались на той самой стреле, ведущий в неизвестности. Узкая тропинка не позволяла особо разгуляться, поэтому нам пришлось идти довольно близко друг к другу, вернее Лина шла впереди, таща меня практически силой за собой.

– Тебе не кажется, будто мы стоим в центре океана? – она резко остановилась, расправила руки в стороны и повернулась ко мне. Ее губы дрогнули, на них появилась улыбка.

– Ну… – я оглянулся, вокруг действительно, было много воды.

– Мы как главные герои крутого блокбастера, которые сбежали от реальности! – она продолжала улыбаться. И я заметил, как из-за нависших над нами туч проскользнул луч солнца. Довольно яркий, пускай и едва уловимый.

– В жизни все не так радужно, как в крутых блокбастерах, – сказал я, разглядывая Лину. Ветер коснулся ее прядей, струившихся на плечах. Несколько из них упали на губы девчонки, но она не спешила их поправлять.

– Я тоже так думала, но знаешь… – губы Ангелины дрогнули, с них сошла улыбка. – Наверное, все зависит от нас и от тех, кто с нами рядом. Я вот была убеждена, что ты высокомерный сноб, которому плевать на всех.

– Была? – выгнул я бровь, всматриваясь в глаза девчонки, напоминающие золотую осень. В них искрило согревающее солнце, как в последние дни октября.

– Угу, а теперь…

– Тольконе говори, что послушала Арта и запала на меня, – не удержался я от подколки.

– Не скажу, – она повернулась ко мне спиной, обхватив себя за плечи. – Знаешь, – ее голос вмиг окрасился серым оттенком. – Мой отец бросил нашу семью, я не помню, когда последний раз слышала его голос.

– Что? – хрипло произнес я, догадываясь, что Лина все же стала свидетелем моего разговора с матерью.

– Мне кажется, что это так несправедливо! – воскликнула девчонка, кинув на меня взгляд через плечо. Она поджала губы, словно маленький ребенок, выпучив нижнюю. В иной раз я бы закатил глаза, но сейчас почему-то подумал, что это даже мило.

– Родителей не выбирают, – вздохнул я. – Для кого-то дети – главные герои их жизнь, а для кого-то проходные персонажи. – Я вспомнил мать и отца, горку и игрушку, которую выбросил на мусорку. Дети никогда не хотят быть проходными, они ведь не просили их рожать.

– Однажды все мы находим тех, для кого будем главным героем, я уверена в этом. – Она развернулась ко мне, вытащила из кармана монетку в пять рублей. – Я попрошу у Посейдона, чтобы ты и я стали обязательно главными героями! – прошептала Лина, зажмурившись.

И то ли время в округе замерло, то ли мой личный циферблат дал сбой. Есть поверье, что даже у самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что любят. Банально, думал я. Вот только… услышав несколько простых слов, сам улыбнулся.

А еще мне вдруг до банального захотелось защитить Ангелину от Сашки, который не планировал ничего хорошего с ней. От глупых подколов в школе со стороны пацанов, от девчонок, которые косились на Абрамову из-за Давы и даже от этого прохладного ветра. Я взглянул на Лину и впервые увидел нечто большее: тишину, которая проникает в самое сердце, штиль на летнем море и уют, о которым писали классики.

Арт был прав… Ангелина не похожа на других. И да, это не та красота, от которой в штанах становится тесно. Это совсем другое, ранее неизвестное мне чувство.

Глава 31

– Приехали, – сказал Яр, заглушив двигатель. Арта мы высадили десять минут назад и остаток пути ехали вдвоем в полной тишине, наслаждаясь треками из динамиков.

Я вышла на улицу, Громов вышел следом. В округе уже зажглись фонари, освещавшие вечернюю детскую площадку. Мы стояли на парковке моего двора, мимо проходящая бабуля, кажется, она жила в третьем подъезде, окинула нас косым взглядом и покачала головой, бурча себе что-то под нос. Не иначе в стиле: какая нынче молодёжь. Я про себя усмехнулась и думала уже попрощаться с Ярославом, но тут вспомнила, что забыла отдать ему куртку.

– Подожди меня, я скоро, – скомандовала и помчалась в подъезд. К счастью, дома никого не оказалось. Поэтому взяв вещь Ярослава, я вернулась на парковку и протянула ему пакет. Он стоял у своей машины, облокотившись о капот, весь такой строгий и как обычно серьезный.

– Вот, – прошептала я, отчего-то смутившись. – Спасибо за помощь.

Громов поднял на меня глаза, и я замерла в тот миг, когда мы встретились взглядами. Я не могла понять, что же изменилось в моем отношении к Яру. Он прямолинейный, поэтому никогда не будет фальшивить и играть с чувствами людей. Он до мозга костей серьёзный, словно ему и не восемнадцать, а все пятьдесят плюс. Он почти никогда не улыбается, но его улыбка безумно теплая, как летнее море.

А ещё у Яра красивый голос, и рядом с ним не страшно даже в самую тёмную ночь. Он воплощает собой защиту, подобно супергерою, который спешит на помощь. Я была уверена на тысячу процентов, что ненавижу Громова. Вот только это было в прошлом... Кажется.

– Угу, – кивнул Громов. Он взял куртку, коротко кивнул, затем сел в машину и уехал. А я почему-то еще пару минут смотрела ему вслед и не могла отделаться от ощущения праздника в груди. Мне, в самом деле, было хорошо в эти выходные. Рядом с Артом и Яром.

Зато вечером подъехал сюрприз.

Мама вернулась через час после моего приезда. Я тогда сидела на кухне и ела винегрет, вернее те пару ложек, которые остались от него в тарелке.

– Привет, – поздоровалась я первой. Мама не ответила, молча включила чайник, дождалась, пока тот закипит и, налив себе кофе, уселась напротив меня. Она обхватила тонкими пальцами кружку, крепко сжав ее, словно замерзла и пыталась таким образом согреться.

– Мам? – я непонимающе выгнула бровь. Казалось, между нами что-то происходит, натягивается подобно струне, которая вот-вот норовит оборваться.

– Ничего не хочешь сказать? – наконец подала голос она.

– Ну... не знаю даже, – помялась я. Что она хотела услышать? Как прошел день? Или может, как прошла неделя? А может, обсудить предстоящие экзамены или погоду за окном? Отложив ложку, я внимательно посмотрела на родительницу, ожидая от нее разъяснений.

– Уверена?

– Что не так, мам?

– Как дела у Лили?

– Да нормально, – не на минутку не замешкавшись, ответила я. Хотя в груди тут же заныло, моя лучшая подруга больше не моя, и выходные теперь она проводит в другой компании: с Асей, со своим студентом. Как же удивительны люди, они могут измениться всего за один короткий миг.

– Да ну? А вот Лиля не знает, как у тебя дела. Оказывается, она вообще не в курсе, что ты у неё ночуешь, – выдала на одном дыхании мама.

– Мам... – прошептала я, ощущая легкую волну паники. Не сказать, что я боялась гнева матери, но какой родитель обрадуется лжи ребёнка? Правда, в этой ситуации я переживала даже не о реакции мамы, а о том, что Лилька меня сдала. Вот так запросто. Будто я ей чужая.

– Я видела, как тебя подвезли на дорогой машине, Ангелина! – на моем имени мама повысила голос, он сделался у неё совсем холодным, отстраненным. – Ты о чем вообще думаешь? Сколько лет этому мужчине?

– Мужчине? – я аж опешила от такого вопроса. Да, Яр не выглядел на свои восемнадцать, но и мужчиной его назвать было сложно.

– Завтра ты забеременеешь и что? Думаешь, будешь нужна ему?

– Чего? – я едва не задохнулась от такого вопроса. – Мам, ты вообще о чем? Мы с ним просто друзья. И он не мужчина, а мой ровесник.

– С просто друзьями не ночуют! – она поднялась из-за стола и начала расхаживать по кухне, обхватив себя руками.

– Это была дружеская поездка, не делай поспешных... – попыталась защититься я.

– Завтра же сходим к гинекологу! – заявила мама.

– Чего? – я явно ослышалась, иначе как называть подобное заявление матери?! – Зачем? Ты не слышишь, у нас с ним ничего...

– Я категорически против вашего общения! – прикрикнула мать. А дальше разговор набрал какие-то ненормальные обороты: мне высказали за плохую успеваемость, хотя это была наглая ложь, за разбросанные вещи в моей комнате, за жалобы со стороны соседей и учителей, да даже за то, что я редко звонила бабушке. Наше общение напоминало глухого и слепого: мы напрочь друг друга не слышали.

Однако, когда мать при мне набрала знакомому гинекологу и стала договариваться о приеме, я убежала в комнату. Слезы хлынули с глаз, горькие и соленые. Я уткнулась носом в подушку, пытаясь заглушить всхлипы, которые слетали с губ. Как же так! Как так?! Я была убеждена, что веду себя максимально прилично и правильно, что кто-кто, а моя родная и любимая мама всегда будет на моей стороне. Откуда у нее обо мне такие мысли? Чем я их заслужила?! Сердце сжалось, его будто проткнули раскаленной иглой и оставили кровоточить.

А чуть позже мать добила меня окончательно: она ворвалась ко мне в комнату, забрала телефон и потребовала дать номер мужчины, с которым я провела ночь.

– Он не мужчина! – поджав дрожащие губы, прошептала я. – Мы друзья! Он учится в моей школе, мам. Почему ты не слышишь меня? Я же твоя дочь!

– Оксанкина дочь тоже так говорила, а что по итогу? Нет, милая. Я сама обожглась в юности, тебе подобной участи никогда не пожелаю, – вот и весь ответ. Про «обожглась» я и сама знала, так мать говорила о своих неудавшихся отношениях с нашим отцом. Они поженились из-за ее беременности, чтобы сохранить “лицо”, чтобы дети не остались без отца, да и ответственности за содеянное никто не отменял. Вот только по итогу мама развелась с папой, а он бесследно пропал, явно радуясь, что скинул кабалу с плеч.

– Завтра я провожу тебя в школу, – перед тем как уйти из моей комнаты, сообщила мама.

– Вы чего тут? – Вадим совершенно неожиданно появился на пороге комнаты, озадаченно переводя взгляд с плачущей меня на мать. – Что случилось?

– А ты где был? – она резко поменяла ориентиры и переключилась на брата. Схватила его за локоть и силой вытащила в коридор. Они ругались. Громко. Кидаясь, грубыми фразами друг в друга. Вадим опять устроил развлечения в школе, ввязался в плохую компанию. В иной раз я бы выскочила и заступилась за брата, но сейчас мне было так плохо, не передать словами. Я чувствовала себя человеком, к чьим ногам привязали балласт и скинули на дно океана. Я тонула… нет… меня медленно топили. Близкие. Сперва Лилька, теперь мать. Кто будет следующим?! И как с этим справиться, я честно не понимала…

Глава 32

Ночью я так разозлилась на Лильку, что вытащила наши совместные детские фотки и порезала их. Хотела удалить ее из друзей в соцсетях, но мама отключила интернет, а телефон не посчитала нужным мне вернуть. Отвратительно.

Утро понедельника тоже не обрадовало. Родительница сдержала обещание: решила проводить меня в школу. Идти с ней я, ясное дело, не собиралась. Но сил спорить не было, поэтому сославшись на больное горло, я попросила отлежаться дома. Мама скосила на меня недовольный взгляд, правда возмущаться не стала и, к моему удивлению, согласилась без разговоров. Да и сама весь день провела в четырех стенах.

Впервые за долгое время она готовила обед и ужин, убиралась, и в целом вела себя как полагается хозяйке. Вечером к нам приехал Юрий, он привез пышный букет роз и пакет с продуктами. Мама с улыбкой на губах полезла к нему обниматься, позабыв о нас с Вадимом, мы как раз сидели за столом. Брат скривился, я же отвернулась. Видимость семьи начинала раздражать.

Мы вчетвером поужинали, хотя у меня аппетита совсем не было. Курица гриль показалась пресной, помидоры безвкусными, а макароны будто с горчинкой.

– Какой чудесный вечер, – сказал Юрий, запивая апельсиновым соком ужин. Он выглядел довольным, как большой хомяк, который утрамбовал в свои щеки много еды. Я в очередной раз задумалась, чем маму привлекают эти мужчины…

– Кстати, – мама повернулась ко мне и вдруг внимательно посмотрела. – Я записала тебя к своему врачу на среду. Съездим после уроков.

– Ты серьёзно? – у меня от услышанного аж вилка из рук выпала. Мне все казалось, мать просто запугивала насчёт гинеколога. Как можно в здравом уме тащить своего ребенка на подобное обследование? Это же она меня растила, вкладывала определенные понятия, а теперь выходит что? Я будто чужачка… Во рту образовался слизкий ком, который я не смогла проглотить.

– Ты заболела? – спросил Вадим, отложив приборы на стол.

– Я никуда не пойду! – запротестовала, поражаясь маме.

– Это не обсуждается, – категорично заявила родительница. И когда я думала, что хуже уже быть не может, мой телефон вдруг стал звонить. Оказалось, мама его носила с собой в фартуке, непонятно зачем. Она вытащила трубку и совсем по-хозяйски приняла вызов.

– Мам, – прошипела я, не сводя с неё грозного взгляда.

На том конце, видимо, кто-то ответил, и тут моя дорогая маман устроила разнос.

– Ах, это вы, уважаемый! – воскликнула она, подскочив со стула, будто её ужалила тысяча пчёл. – Нет, это не Ангелина! Это ее мама. А вас как зовут?

Я затаила дыхание, не представляя, кто мог мне звонить и чем закончится этот параноидальный разговор.

– Ах, Ярослав! – кивнула сама себе мама. Она подошла к окну, сжав в пальцах занавеску, в то время пока у меня сердце лихорадочно билось о ребра.

Яр! Серьёзно?! Громов мне звонит? И откуда у него мой номер? Арт дал? А главное, зачем он звонит? Тысяча и один вопрос закрутились по спирали в голове. Я поймала себя на мысли, что давно так не переживала, что обо мне подумает парень. Тем более мама явно планировала устроить концерт по заявкам.

– Как вам не стыдно, Ярослав! – прикрикнула она. – А если моя дочь забеременеет? Вы возьмёте на себя ответственность?

Не передать словами, насколько мне стало неудобно за маму перед Яром. Я подскочила со стула и кинулась забирать у неё телефон, ощущая, как полыхают щеки.

– Мама, прекрати!

– Иди в свою комнату! – строго сказала она, впервые наш диалог строился в таком тоне.

– Отдай! Хватит нести чушь! – я извивалась змеей возле неё, а мама то и дело крутилась в разные стороны, пытаясь не дать мне забрать мобильный.

– Юр, уведи её! – наконец сказала она.

И благородный Юрий поднялся со стула, подобно царю из древней Руси, толстыми ручищами потянулся ко мне, желая выполнить поручение мамы. Однако Вадим не позволил ему, он тот час подскочил ко мне, закрыв собой.

– Только троньте Лину! – крикнул в сердцах брат. И я поняла, что зреет конфликт, притом такой, после которого будет тяжело оправиться. Имело смысл сдаться, вряд ли ситуация измениться в лучшую сторону, если сейчас мы все переругаемся. Тем более у мамы с Вадимом итак отношения складываются отвратительно.

– Твоя сестра непонятно с кем ночевала, а ты ее защищаешь? – продолжала мама, а я смотрела на трубку, где до сих пор горел вызов.

Яр все слышит… Какой позор! Мне хотелось провалиться под землю.

– А ты с кем ночуешь? Вот с этим, который тут собирается играть роль папочки? – Вадим, кажется, вошел в раж. Он кидался ругательствами, упрекая при этом родительницу во всем, в том числе и в неудачном браке с отцом. Папа за все время после развода так ни разу и не позвонил. Я слышала, у него появилась новая женщина.

Глаза мои покрылись пеленой, подобно туману, что оседает на землю. Внутри каждый орган болел от обиды, словно меня поразили острые стрелы. Все изменилось… Все окончательно изменилось.

По щеке скатилась слеза, и я почему-то вспомнила себя семилетнюю. Мы гуляли по парку: я, мама, папа и Вадим.

– Вау! – воскликнула я, увидев над озером разноцветную радугу. Она напомнила мне круглую карамель на палочке, окрашенную в семь цветов. Именно такую я держала в руках, упакованную в прозрачную пленку. Радуга была большой, какой-то нереальной, словно мы попали в мир сказок, и за этим чудом природы скрывались врата в магический мир. Она отражалась в зеленых водах озера.

– Красиво, – кивнула мама.

– Прямо как моя конфета! – улыбнулась я. – Пап, а давай завтра тоже придем сюда, вдруг опять будет радуга? Я хочу увидеть все радуги и не пропустить ни одну.

– Не пропустишь, – подтвердил папа. – Обещаю.

Через неделю родители подали на развод. Я больше никогда не гуляла с ними в парке. Папа не сдержал обещание. Тогда я усвоила важный урок: мы живем в мире, где обещания не стоят ничего. Где ответственность и обязательства перед близкими не иначе, чем пустые красивые слова.

Папа ушел.

Мама нашла утешение в чужих мужчинах.

– Мам, – прошептала я, открыв глаза, наполненные слезами. – Даже если я забеременею, то сделаю аборт! Не хочу быть такой как ты! – крикнула в сердцах и умчалась к себе в комнату.

Она должна была мне поверить.

Мамы должны верить своим детям.

Глава 33

Ночь была отвратительной. Я слишком много плакала. Глаза опухли, такое даже макияжем не скрыть. Но оказалось, что хуже будет утром: в школу меня отправилась сопровождать мама с Юрием. Можно было еще поругаться или вообще сбежать, пока эта милая парочка на кухне пила кофе с пирожками, но я так устала, что просто махнула рукой. Плевать.

Юрий ездил на стареньком Лексусе, года эдак две тысячи восьмого. И кажется, этот автомобиль он очень любил, потому что внимательно поглядывал в зеркало заднего вида, как я села на кожаное сидение, куда положила руки и не планирую ли достать еду из рюкзака. Мне до ужаса захотелось ему напакостить, жаль, шоколадки с собой не было.

Доехали мы в полнейшей тишине. Около школы толпились ученики, и как обычно парковка была забита иномарками. Юрий остановился у ворот, там, у высоких тополей стоял Дава с компанией, чуть дальше Ася с подружками. Они снимали очередное видео, видимо, для соцсетей.

– Приехали, – сообщил Юрий, будто я и сама не видела.

– Ага, – буркнула себе под нос и тут же поспешила выскочить на улицу, специально громко хлопнув дверью.

– Ангелина! – мамин голос заставил меня вздрогнуть. Нехотя я остановилась и повернулась к ней. Ну что еще она хочет сказать? Устроить скандал у всех на виду? Или может ей пришла в голову идея пойти к моей классной? Господи! С губ слетел тяжелый вздох. Это когда-нибудь закончится?!

Мама подошла и посмотрела, главное, так внимательно, словно ждала от меня понимания.

– Что еще, мам?

– Мы заберем тебя после уроков.

Вот это заявочки.

– Боишься, что мужчина по имени Ярослав украдет меня и сделает третьей женой? – откровенно грубила я. Это звучало настолько нелепо, мне даже сложно было представить себя женой Громова. Хотя… Интересно, как бы он смотрелся в образе семьянина в домашних тапочках и широкой майке. Эта мысль могла бы заставить меня улыбнуться, вот только грозный вид родительницы вернул в суровую реальность.

– Прекрати, – прошипела она. Я же развернулась, не желая слушать дальше этот бред, но мама дернула меня за локоть. – Во сколько уроки заканчиваются?

– Неважно, – буркнула я. – Отпусти, пожалуйста. Давай не будем устраивать публичный цирк.

– Скажи этому мужчине, чтобы…

– Чтобы что? – раздался вдруг рядом со мной мужской голос. Бархатный, обволакивающий, тот, от которого у меня пробегали приятные мурашки по коже, и с недавних пор замирало сердце. Я пыталась сопротивляться этим ощущениям, но почему-то получалось плохо.

– Кто вы… – опешила мама.

– Ярослав, тот самый мужчина, хотя, признаюсь честно, – с усмешкой ответил Громов. – Вы первая, кто дает мне больше двадцати. Неужели я так постарел?

Между нами повисла пауза. Пожалуй, слишком длинная и немного неловкая. А потом Яр сделал еще одно максимально неожиданное действие: положил руку мне на плечо, притянув ближе к себе. От него веяло легкими нотками смородины. Я на секунду зажмурилась и вспомнила море, песню под гитару, пальцы Ярослава. Длинные. Аккуратные. Музыкальные. Моих щек тут же коснулся легкий румянец, а сердце сладко замерло.

Неужели он мне, в самом деле, нравится?

– То есть… – мама пришла в себя первой. Она чуть откашлялась и перевела удивленный взгляд с Громова на меня. В ее глазах так и читалось: “Не верю, что за чушь!”. – Этот молодой человек и есть Ярослав?

– Да, это со мной провела ночь ваша дочь, – не стушевался Яр.

Клянусь, не будь его ладони на моем плече, я бы уже упала от услышанного. У меня даже губы дрогнули, то ли от очередной волны смущения, то ли от желания высказать негодование. Но я промолчала, опустив взгляд. Если мама решила, что ее дочь отдала свою невинность, если она меня готова тащить к врачу для проверки, пусть будет так. В конце концов, я не обязана доказывать ей обратное, потому что ни в чем не виновата.

– Вот как? – продолжила блеять родительница. Кажется, она тоже была в шоке от столь прямолинейных заявок.

– Да, но вы не переживайте, – с нескрываемой усмешкой в голосе сказал Громов. – Когда у нас появятся детки, мы их хорошо воспитаем.

Ответ Ярослава окончательно добил маму. Ее рот сперва открылся, явно планируя выдать пару-тройку фраз, затем закрылся, видимо, от незнания, как реагировать. Честно сказать, я и сама толком не понимала, почему Яр повел себя так, зачем разыграл этот спектакль. Ведь мы даже друзьями толком назваться пока не могли, а тут любовники. Да уж…

– Вы извините, мама, – продолжал язвить Громов. Его пальцы еще крепче сжали мое плечо. – Нам на уроки пора, а то нахватаем двоек и не сможем получить достойное образование. Без него нынче никак не получится содержать будущих деток.

На последней фразе он сделал акцент, придавая голосу серьезность.

– Пошли, – сказал Яр. И не дожидаясь ответа, развернул меня, направив в сторону школьных ворот. Мама не остановила нас, но я ощущала, как горит моя спина от ее пристального взгляда. Кажется, дома будет очередной разговор по душам.

Однако не только моя дорогая родительница пребывала в шоке, я только сейчас осознала, что мы с Громовым у всех на виду идем в обнимку. На нас смотрели ребята из разных классов, кто-то шушукался, а кто-то даже сделал фотку. Я случайно заметила это боковым зрением.

Дава тоже был среди тех, кто с интересом разглядывал нас. Но если остальные то ли любопытничали, то ли осуждали, в глазах Саши же читалось нечто другое: темное, мрачное, до боли колючее. Я вдруг ощутила себя мотыльком, которого манит к смертельному пламени. Дыхание у меня оборвалось, сердце сжалось в комочек.

– Что с тобой? – спросил Яр, чуть наклонившись ко мне. Его рука скользнула по моему плечу, вниз до локтя и достигла кисти. А затем наши пальцы переплелись, словно всю жизнь были соединены, представляя собой замок, который наконец-то скрепился.

Я смутилась, мне даже посмотреть на Ярослава почему-то стало сложно. Вернее, ой как хотелось посмотреть, тянуло магнитом. Я поймала себя на мысли, что отдала бы все на свете, лишь бы вот так идти с ним за руку, встретить первый декабрьский снег, теплый летний дождь и пройтись по золотистой листве осенью. От этого зародившегося чувства в моей груди будто вспыхнули звезды.

– Зачем ты… – прошептала я, прикусив от волнения кончик нижней губы.

– Мне показалось, ты нуждалась в этом, – он говорил серьезно, без яда, который сочился в отношении моей мамы. Передо мной снова был прежний Ярослав: бурчащий, любящий выдавать правду, подобную пулям.

– В чем? – все еще шептала я. Мой взгляд опустился на наши скрепленные руки, и улыбка сама появилась на лице.

– В том, чтобы выбить глупости из головы твоей матери.

Черт! Тот телефонный звонок…

Яр открыл дверь в школу, пропустив меня вперед. Мы столкнулись с одной из подружек Аси, она крутилась перед зеркалом, поправляя макияж. Лицо ее вытянулось, будто перед ней предстали два привидения. То еще зрелище!

Оказавшись в холле, Громов отпустил мою руку, а я почему-то расстроилась.

– Ты бы знал, как мне стыдно, – призналась, снова вернувшись мыслями к тому телефонному разговору.

– Твоя мать странная, правда.

– Она не была такой, – со вздохом произнесла я. Подошла к подоконнику, скинув с плеч рюкзак. – Не понимаю ее, если честно. Слушай, не говори никому, пожалуйста, – попросила, боясь взглянуть в глаза парню. Я стояла к нему спиной, теребя лямку рюкзака.

– Я не трепло, – его голос раздался до неприличия близко, а потом горячие ладони легли на мои плечи. Яр чуть наклонился, опаляя мятным дыханием кожу моей шеи. Он вел себя так, будто мы реально парочка, по крайней мере, с виду мы именно так и выглядели. – И если хочешь, могу подыграть для Саши. Тебя же он достал?

Я сглотнула и снова прикусила кончик губы. Он сейчас серьезно или это очередной подкол?!

Хотя… Интересно, какого это – стать реальной девушкой Ярослава Громова? Арт все же прав, его лучший друг из категории тех парней, которые за близких горой.

– Что если… – мой голос дрогнул.

– Согласишься?

– Вы же друзья, – я набрала полные легкие воздуха и развернулась.

Его глаза, цвета серебристой луны, не стесняясь, рассматривали меня, будто видели впервые. Его губы растянулись в едва заметной улыбке, слишком короткой, но не пустой, какая была у Давы. Я уже который раз любовалась ей, и будь у меня объектив, запечатлела бы для потомков.

С одной стороны, меня раздражала прямолинейность во всем у Ярослава, с другой же… его поступки очаровывали. Даже грубость в отношении моей мамы я приняла за нечто милое, посчитав, что родительница заслужила.

Яр уверенно приблизился ко мне, не иначе ожидая услышать… мне показалось, положительный ответ.

– Если ты настаиваешь, – я отвела взгляд в сторону, хотя по правде, мне хотелось смотреть и смотреть на Громова. Вблизи он выглядел симпатичнее, нет, даже больше, он был красивым. Чертовски красивым. И как я раньше не замечала его чувственные губы, острые мужественные скулы, высокий подбородок и большие, как две миндалины, глаза?!

– Отвечай быстрее, Абрамова, – напирал он.

И я ответила.

Глава 34 - Ярослав

Когда Ангелина не пришла в школу, я почему-то это сразу заметил, хотя раньше не придавал значения: есть ли эта ходячая катастрофа в коридорах или нет. Но после поездки, после того короткого диалога и мимолетной улыбки, во мне что-то перемкнулось. Будто кто-то открыл личный сейф, где я старательно прятал эмоции. Они выскочили наружу, их вытащила Ангелина.

И вот я, одурманенный черт знает чем, в понедельник стал искать глазами в холле Абрамову. Сам не знал для чего, наверное, просто спросить, как дела, не достает ли кто, в особенности мой брат. Я все думал, может поговорить с ним, в конце концов, найти девочку на одну ночь Даве никогда не составляло проблем. А Лина вряд ли согласится, ну а если согласится… меня почему-то раздражала эта мысль, поэтому я отогнал ее прочь.

Вечером, когда сидел у Арта, мы разговорились, и я обмолвился, что Ангелины не было.

– Может, она заболела? – предположил друг.

– Вполне, на вид Лина хиловатая, – пожал я плечами. Мы уплетали сырники у него на кухне. Арт как всегда сделал нечто нереально вкусное: воздушное тесто, внутри малиновая начинка. Одним словом, я бы не отказался есть такое каждый день.

– Позвони ей.

– Что? – я аж поперхнулся чаем. – Зачем?

– Скажи, что сделаешь ее своей девушкой и наденешь на ваше первое свидание голубой спортивный костюм, – Серега закинул в рот сырник, усмехнувшись от своей идеи.

– Если бы я и пошел с ней на свидание, то в рубашке, а не спортивках.

– В рубашке? Тогда нужен пиджак.

– Ага, костюм тройка.

– Неплохо, – кивнул Арт. – Ты уже размышляешь, в чем идти на свиданку. Мне нравится, одобряю. Обещай, что к той самой пойдешь именно в таком приличном виде.

– Боже, ты неисправим, – я отвернулся и засунул в рот еще один сырник.

– Я бы хотел увидеть ее лицо, когда к ней подкатит такой парень. Не забудь цветы, Яр, – продолжал нести глупости Арт. – Это будет твоя легенда, которую обязательно нужно передавать из поколения в поколение.

– Чего? – я выгнул бровь, посмотрев лениво на друга.

– В таких историях живут наши предки. Когда тебя не станет, твой сын будет рассказывать об этом своему сыну, и они будут смеяться. Мы должны создавать такие фрагменты, которые позволят нам жить вечно в воспоминаниях даже тех, кого мы никогда не увидим.

– А может, я не хочу, чтобы обо мне помнили?

– Хочешь, – он улыбнулся, откинув голову к потолку. Из-за сбоя электричества лампа моргнула, и на мгновение мы остались в темноте. Когда свет снова появился, Арт продолжал улыбаться, только теперь в его улыбке читалась горечь. Мне в очередной раз сделалось больно. Это была самая настоящая физическая боль, как от ожога, когда кожа полыхает, и ты безумно хочешь, чтобы жар скорее спал.

Я честно старался не думать, что однажды Арта не станет. Старался жить настоящим и видеть только хорошее. Но порой наступали вот такие моменты, когда не получалось: накатывала невыносимая тоска. Люди каждый день исчезают с карты мира, однако жизнь в округе продолжается. День сменяет ночь, луна сменяет солнце, птицы улетают и возвращаются. А близкого человека больше рядом нет.

Черт… Как же отвратительно, когда ты не в состоянии ничем помочь и что-то изменить. И почему, действительно, замечательные люди должны уходить раньше каких-то уродов? Сколько бы не задавался этим вопросом, никак не мог найти ответов.

– Держи, – Арт протянул мне мобильный, вытащив из грустных мыслей.

Сперва я замешкался, но потом все же взял номер Лины, и тут меня ждал сюрприз. Ее мать начала говорить какие-то нелогичные, до ужаса странные вещи. Будто пересмотрела сериалов и совсем не знает свою дочь.

– Мне жаль ее, – сказал вдруг Арт, когда вызов сбросился. Мы смотрели с ним друг на друга, пребывая в шоке.

– Мне, если честно… – помедлив, я добавил, – тоже. Ангелина не похожа на легкомысленную девушку.

– Согласен. Может, ее мама видела твою тачку? – предположил Арт.

– Даже если и так, то что это дает?

– А ты много знаешь молодых парней, у кого такие крутые машины?

– Думаешь, это я виноват? – незаметно откуда-то подкралось чувство вины. Если бы высадил Лину на остановке, все было бы нормально. Кто знает, что произошло у нее дома. А вдруг мать Абрамовой тиран и устроила ей взбучку? Все-таки человек не будет просто так не приходить в школу.

– Узнаем, – пожал плечами Арт.

И я узнал это уже на следующий день, стоя на улице у ворот школы. Мне не понравилось выражение лица её мамы, и я совершил, пожалуй, самый безрассудный поступок – назвался её парнем. Ну а потом решил, раз уж все сложилось так, то почему бы заодно не воспользоваться ситуацией? Дава отстанет, у Лины будет меньше проблем.

Однако мой план приобрёл абсолютно не те обороты… Всё началось с Сашки.

На физре, она стояла у нас вторым уроком, ко мне подкатил Саня. Его улыбка сегодня была ядовитой, будто передо мной не лучший друг, а змея, желавшая ужалить в шею.

– Что с тобой? – я спросил первым, ухватившись руками за турник. Мы подтягивались. Обычно разминка перерастала в соревнования, кто больше даст. Поэтому я молча дождался, пока Саня тоже схватится за турник.

– Какого черта, Яр? – прорычал он. Затем глянул боковым зрением на пацанов и, когда убедился, что на нас никто не смотрит, перестал улыбаться.

– Я не очень дружу с шарадами, поэтому давай точнее.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

– Она просто девушка, Сань, – я выдохнул и убрал руки с турника. Кажется, соревнования кто кого не будет.

– Это уже не просто девушка, Яр! – прошипел Сашка. Он подошёл настолько близко, что мы поравнялись. Воздух вокруг нас вмиг сделался острым, подобно лезвию, и я понял: конфликта не избежать.

– Оставь её в покое, Давыдов. Неужели мало девушек для твоей койки?

– Ты сказал, что дружба для тебя на первом месте, а сам? Я первый заметил эту девчонку.

– Твою мать, Сань, – вздохнул я. – Ты как ребёнок, у которого отняли игрушку.

– Ты, блин, обещал, Громов!

– Оставь её, Сань. Просто оставь и все, – я искренне пытался убедить друга остановиться. Но он напоминал несущийся поезд, у которого отказали тормоза.

– Я тебе говорил, Яр! – Дава сделал шаг и ткнул мне в грудь пальцем. – Это моя репутация. Я должен её завалить.

У меня внутри что-то надломилось от этой фразы, затем вспыхнуло, словно молния на ночном небе. И я понял, по-хорошему не получится. И вообще больше никак не получится. Мы будто стали чужими друг другу, на многие вещи смотрели иначе, слишком о разном мечтали.

– Теперь она - моя девушка, поэтому будь любезен, перестань к ней подкатывать! – тон моего голоса звучал жёстко, обычно я говорил более мягче с близкими. Да и врал редко,

– А иначе что? – усмехнулся Сашка.

– Ты же знаешь, какой я бываю в гневе.

– Это угроза? – в глазах Давы читалось неверие. Мы никогда не были настолько близки к линии обрыва, как в эту минуту. Оказывается, даже дружба может треснуть по швам.

– Предупреждение.

– Тогда, – Сашка вдруг отступил и снова натянул на лицо идиотскую маску дружелюбия. – Выполни мою просьбу.

– Что ты хочешь?

– Через три недели в одном баре будет тусовка, и там будет брат Чеда.

Я цокнул, потому что и без подробностей знал, о чем собирается просить Сашка. У него же везде на первом месте стояла дебильная аля репутация. Болезнь какая-то, клянусь! Психологическая притом.

– Ну же, Яр! Мы столько лет дружим, а ты и девушку у меня увёл, и тут помочь отказываешься. Как-то обидно выходит.

Я промолчал, поджав губы. Мне не хотелось влезать в разборки с Чедом. Это был шантаж чистой воды.

– Мой отец тебя принял в семью, когда твой забухал. Я всем сказал, что ты – мой брат! Яр, разве семья не должна друг другу помогать и быть благодарна?

Я посмотрел на Сашку, ощущая, как лёгкие заполняются стекловатой. Сашка и в детстве бывало заикался на эту тему, мол, мы стали семьёй, будь благодарен. Только раньше я как-то не заострял внимание на этом, в самом деле, считая, что должен быть благодарен Давыдовым. Сейчас же его фраза ударила с ноги под дых, пробуждая ото сна. Я словно снял розовые очки.

А мы вообще были друзьями-то? Настоящими? Хотя, что я мог знать о настоящей семье, брате, дружбе, любимой девушке? У меня все было одноразовым, судя по всему, картонным. Кроме Арта. И я в очередной раз подумал, как несправедлива жизнь в отношении тех, кто мне дорог.

– Хорошо, – согласился я, желая навсегда разделаться с долгами.

Сашка победно улыбнулся и сделался совсем другим: радостным, весёлым. Я же вернулся к турнику, в надежде, что физическая активность заберёт мои эмоции.

Глава 35

Я согласилась! Как бы это глупо и странно не звучало, но я согласилась разыграть на публике отношения с Ярославом. В конце концов, мне жутко надоело внимание Давы, и где-то в глубине души я даже обрадовалась, что смогу стать чуточку ближе к Яру. Теперь у нас появится повод, например, сесть вместе в столовой во время обеда или поболтать на перемене у подоконника. С одной стороны, я сама себе удивлялась: сердце екает на Громова? Неужели не сон? С другой, а что здесь такого? Разве я не имела права на чувства? Разве Яр хуже кто-то? Да он в тысячу раз лучше, искреннее и всегда придёт на помощь. В моей голове уже собрался целый список плюсиков в его карму. Хотя минусов там тоже хватало.

Однако сейчас не об этом.

Распрощавшись с Яром, я пошла в класс. Разложила вещи и принялась смиренно ждать, когда появится Лилька. Больше молчать не имело смысла, не после того, как она сдала меня маме. Хотя раньше такого не было. Помню, я как-то сбежала к бабушке в гости, мама тогда поссорилась с ней и запретила нам общаться. Лиля ничего не знала об этом и о том, что я тайком уехала к бабуле, но все равно прикрыла. Видимо, с тех пор наши отношения серьезно изменились…

Ильина пришла на урок после звонка. Выглядела она какой-то помятой что ли: под глазами легкие синяки, которые не сумел скрыть тональный крем. Рубашка сверху застегнута неверно: между пуговицами был пробел, будто одевалась наспех.

Лиля прошла вдоль ряда и села рядом со мной, тихо поздоровавшись. И пока историк рассказывал о сухом законе, я повернулась к подруге, планируя назначить время и место разговора.

– На большой перемене удели мне пару минут, ладно? – сходу сказала я, затем развернулась и принялась слушать об антиалкогольной кампании Горбачева.

– Что-то случилось? – тихо спросила Лиля. В ответ я лишь покачала головой, даже не взглянув на подругу. Бывшую подругу.

Остаток урока мы просидели молча, погруженные каждый в свои мысли. Ильина несколько раз вытаскивала телефон и грустно вздыхала, поглядывая на экран. Видимо, ждала весточки от своего ненаглядного, который, судя по всему, не спешил давать о себе знать.

Между русским и литературой Лилька куда-то пропала, я заметила ее уже перед самым звонком: она с кем-то говорила по телефону, то и дела теребя края рукавов новенькой рубашки. Ася хоть и видела состояние Ильиной, так и не подошла к ней, не поддержала, как это делают подруги. Я же сердцем чувствовала, что у Лили душевные терзания, не иначе на амурном фронте произошли перемены. Но подходить и утешать ее я не стала, хватит! Как она со мной, так и я.

– Пошли, – уже после литературы сказала я.

– Давай, может в столовой, – начала Лилька. Она тайком поглядывала в сторону парты Яковой, в последние дни они обедали вместе.

– Ну уж нет, – категорично заявила я и подхватила Ильину за локоть.

Мы прошли по шумному коридору, оставляя позади несколько кабинетов. А на лестнице столкнулись с Давой. Впервые он не посмотрел на меня, скорее даже сделал вид, что не заметил, будто рядом проскочило приведение. Где-то в глубине души я обрадовалась: наконец-то закончится пытка с его ухаживаниями. С другой стороны, какой он все-таки двуличный. Пусть я и отшила Сашу, но есть ведь элементарные правила этикета: здороваться, прощаться. Мы же не враги.

Спустившись с последней ступеньки, я потянула Лильку под лестницу. Тусклый свет, запах сырости – не лучшее место для бесед, зато лишних ушей нет.

– Ничего не хочешь сказать? – сразу же начала я.

– Да нет, – Лиля вроде смотрела на меня, а вроде сквозь меня. Она периодически перекладывала телефон из руки в руку. Создавалось ощущение, будто подруга хотела поскорее закончить наш разговор.

– Что с тобой происходит? Я думала, мы подруги.

– Ты не поймешь, – она лишь пожала плечами и отвела взгляд в сторону, словно стыдилась посмотреть мне в глаза.

– А ты попробуй, – напирала я. – Моя мама звонила тебе? Ты…

– Мы с Дэном переспали, – огорошила Лилька. Ее слова выбили весь воздух у меня из легких, да и все мысли. Я на минутку растерялась, не зная, как должна реагировать. Когда мы спускались сюда, я думала, буду ругаться, выскажу свою обиду, но теперь мне показалось это нелогичным.

– И… что? – понизив голос до шепота, спросила. – Только не говори, что ты… того.

– Нет, блин, Абрамова! – Лилька громко выдохнула. Она подошла к стенке, облокотилась спиной об нее и склонила голову. – Просто он… Кажется, он избегает меня.

– С чего ты это взяла? – в очередной раз я отодвинула свою обиду. Ильина хоть и поступила по-свински по отношению ко мне, но отвернуться от нее сейчас я просто не могла. Это было не в моем характере. Я всегда была слишком жалостливой, мне все казалось, что чужие проблемы более глобальные, нежели мои.

– Сперва он просто стал звонить реже, отвечать дольше на сообщения. Потом говорил, что у него дела, и мы не сможем увидеться. А вчера я гуляла с Асей, и мы вместе видели Дэна, он тусовался с друзьями, хотя мне сказал, что будет писать курсовую.

– Ну так спроси у него прямо, в чем дело, – возмутилась я. Что-то мне подсказывало, этот Денис тот еще придурок. Не удивлюсь, если он поигрался с Лилькой, добавил ее в список своих трофеев, а потом решил сбежать.

– Как?

–Ртом, – немного грубо ответила я. Ильина подняла голову и посмотрела на меня так, словно желала выдать порцию нецензурных фраз.

– Он трубку не берет, Лин.

– Ну и пошел он к черту! – хмыкнула я, скрестив руки на груди. Да, понятное дело, что все мы – девочки - мечтаем о первом и единственном, о чистой и невинной любви, однако если уже не получилось, надо уметь принимать это и отпускать.

– Я люблю его, понимаешь! – Лилька поджала губы и тут случилось неожиданное: с ее глаз покатились слезы. У меня у самой аж сердце сжалось.

– Лиль, – глухо прошептала я. Кто-то будто толкнул меня в спину, и я потянулась обнять подругу. Коснулась ее плеч, притянула к себе, стала медленно гладить по волосам, надеясь хоть немного утешить. Женское сердце – хрупкая вещь. Когда оно попадает в руки к придуркам, почему-то слишком быстро дает трещины.

Мы стояли так минуты три: Лилька всхлипывала, я же молча служила ей жилеткой. Как в старые добрые времена, как настоящие лучшие подруги. Мне было так жаль Лилю, на глаза у самой накатили слезы.

– Лина, – она отодвинулась от меня, облизнув соленые после слез губы. – Пожалуйста, сходи со мной.

– Куда сходить? В туалет?

– Да нет же, – покачала она головой, вытирая рукавами от рубашки щеки. – Сегодня вечером в общаге у Дениса будет тусовка. Я хочу пойти туда.

– Зачем? – искренне не поняла.

– Поговорить с ним, услышать правду в лицо!

– Он избегает тебя, Лиль! – воскликнула я. – Идти туда – сроду унижения.

– Мне это нужно, понимаешь?

Я открыла рот, но тут же закрыла его. Нет, Лильку я в корне не понимала. Может, потому что сама не влюблялась, никогда не бегала за мальчишками, а может, в силу своей гордыни. Однако я знала и другое: в таких ситуациях, когда в груди саднит, девушка готова на самые отчаянные поступки. И что-то мне подсказывало, Ася не пойдет с Ильиной. А оставить ее одну у меня не позволяла совесть.

– Хорошо, – выдохнула я. – Только мне домой ну никак нельзя. Мать не отпустит, если вернусь.

– Я прикрою, – заявила воинственно Лиля. Я все ждала, что она спросит обо мне, где я ночевала, почему моя мама звонила ей. Мое ожидание походило на путника, который бредет среди пустыни, умирая от жажды, в поисках источника.

– Пойдем, поедим что ли? – предложила, глянув на время в телефоне. У нас оставалось еще десять минут.

– Я не хочу, ты иди одна.

В ответ я кивнула. Лилька так ничего у меня и не спросила.

В шумной столовой даже в это время оказалось много людей. В воздухе витал запах булочек, который смешался с духами девчонок. Я взяла себе компот, салат из овощей и направилась с подносом к столику. Оглядевшись, поняла, что свободных мест нет. Уже думала вернуть салат, как заметила в самом дальнем углу Ярослава. Он сидел с каким-то парнем, пил чай.

– Не занято? – решительно подошла к ним и улыбнулась, смотря прямо в глаза Громову. А когда наши взгляды встретились, у меня перехватило дыхание. Щеки тут же обдало жаром от неожиданного смущения.

– Садись, – он подвинулся, жестом намекая, чтобы я села рядом.

– Э, – буркнул парень, который сидел на противоположной стороне. – Я пойду.

– Бывай, – кивнул Яр.

Мы остались вдвоем.

Глава 36

Я пыталась дышать, но получалось плохо. Да и есть как-то резко перехотелось, зато было дикое желание о чем-то поговорить с Ярославом, просто услышать его голос. Правда в голове не было мыслей, с чего начать разговор, какую фразу использовать. Боже! Я волновалась как первоклассница на линейке.

– Все нормально? – спросил Яр, будто почувствовав мое напряжение.

– Я кое о чем переживаю, – выдала на автомате. Потом правда прикусила губу, мысленно ругая себя. О чем я могла переживать? О том, как выгляжу перед Громовым? О том, что мне ему сказать, чтобы не выглядеть дурой? Или может… о том, как увидеть вновь его теплую улыбку.

– Чья-то челюсть ждет моего сильного удара? – то ли пошутил, то ли серьезно спросил Яр. Я не смогла уловить интонацию его голоса.

Отложив приборы, я повернулась кЯрославу и выдала первое, что пришло на ум.

– Лилька собралась в общагу к своему экс-парню, студенту, на тусовку. Она попросила пойти с ней, и я согласилась.

На вопрос: “Зачем рассказываю о планах подруги”, ответа у меня не было.

– Подробнее, – Яр тоже повернулся ко мне, его пристальный взгляд казалось обжигал.

– Они переспали, и он… – помялась я, не зная, имею ли право вообще о таком говорить.

– Потерялся? – закончил за меня Яр. В ответ я кивнула и вновь прикусила кончик губы. Надо было думать о Лильке, а не рассматривать вблизи парня, которого еще несколько дней назад я относила к категории снобов.

– Это глупо, – нарушил наше молчание Громов. Он облокотился о стенку, перекинув ногу через лавочку и оставив ее по другую сторону стола. – Нет смысла туда тащиться ни тебе, ни ей.

– Лиля хочет, а я… – понизила голос до шепота.

– Абрамова, – Яр вдруг наклонился ко мне, до того близко, что нас окутал аромат его парфюма с нотками черной смородины. Он напоминал мне о предстоящем лете, шелесте листвы и ярком солнце, к которому хочется подставить лицо. – Запоминай: если парень переспал с девушкой и потерялся, значит, ему класть на нее и ее воздушные чувства.

– Я понимаю.

– Тогда не надо туда идти.

– Я пообещала.

– Да и плевать, – хмуро отозвался Яр. Он облокотился локтем о стол, подперев ладонью подбородок. – Ты не пойдешь. Это не безопасно.

– Что? – сперва я подумала, может, ослышалась. Наш разговор приобрел другой оттенок: меня словно понизили перед его величеством Громовым. И вроде говорил он в обычной манере, но показалось, между нами что-то разительно изменилось. – Ты мне запрещаешь?

Он усмехнулся.

– На правах твоего типа парня.

– Ого, мы уже дошли до такой стадии? – эта фраза прозвучала слишком игриво, я даже сама себе поразилась. Яр поддался мне навстречу и замер буквально в сантиметре от моих губ. Сердце в ту минуту в груди совершило кульбит, разливая водопадом по телу до боли приятные чувства.

Мне понравилось! Как же глупо! Но мне понравилась настойчивость Ярослав, эдакая забота в добровольно - принудительном порядке.

– Ага, уже на стадии «заводим деток».

– А если я против? – склонив голову набок, произнесла я. И опять в игривом тоне. Божечки! Ангелина, приди в себя, иначе Громов решит, что я с ним флиртуют.

– Слушай, это может закончиться плохо. Ты же не дура, должна понимать и сама.

Взгляд Яра скользнул мне за спину, а затем он сделал еще одно максимально неожиданное и смущающее действие: провел пальцем вдоль моей скулы. Слишком откровенно. Интимно. Нежно. Обжигающе. Я должна была оттолкнуть его, должна была предположить, что возможно это лишь игра на публику, однако мне хотелось думать обратное. Мне хотелось, чтобы этот ласкающий жест был искренним.

– Подстрахуй меня? – слетело с моих губ.

Ни один мускул на его выразительном лице не дрогнул, когда он согласился.

– У меня тренировка до семи, скинь адрес, после сразу подъеду .

– Буду ждать, – смущенно ответила я.

Прозвенел звонок, и нам пришлось спешно собираться на урок. Яр проводил меня до кабинета, словно мы реальная парочка. На прощание он коротко мне улыбнулся, заставив мои колени дрогнуть.

***

Лилька, как и обещала, отпросила меня у мамы, вернее, не она, а ее родительница. Они с моей мамой были в хороших отношениях. В итоге, после уроков мы с Ильиной пошли к ней домой, сделали вместе уроки, пообедали, да и поужинали. Лилька продолжала ничего не спрашивать обо мне, я же наоборот предприняла очередную попытку отговорить подругу от похода в общагу, но она была непреклонна.

В шесть я написала Яру адрес и добавила, что поедем к половине восьмого. Знать, что он будет рядом, было приятно. Я больше не переживала о предстоящем походе, да и если случится неприятность, по крайней мере, мы будем не одни. Лиле о Яре я ничего не сказала, решила, оставить эту новость на непредвиденный случай.

Хотя Ильина тоже хороша: вырядилась в короткое мини платье песочного цвета. Выделила глаза яркими фиолетовыми тенями, губы накрасила алой помадой. Она выглядела немного вульгарно, я сказала ей об этом, однако подруга отмахнулась, мол, ничего ты не понимаешь.

В семь вечера мы уже ехали в такси к месту икс. Я вся такая школьница и Лилька – девочка-огонь. Таксист, мужчина за шестьдесят, с лысой макушкой и в стареньком свитере, еще так посмотрел на нас, словно говорил: “Вот же распутницы”, или распутница я так и не определилась.

Общежитие находилось в другом конце города. Оно было старым, местами даже рамы из дерева. На некоторых балконах висела одежда, а какие-то окна были заклеены газетами.

– Ты уверена? – на всякий случай еще раз уточнила я.

– Конечно! Мы зайдем и выйдем! – заявила Лилька.

У входа нас встретила консьерж: пожилая женщина ковырялась в телефоне, кажется, она смотрела там какой-то сериал. Ильина с ней поздоровалась и улыбнулась, кладя на стол плитку шоколада.

– Только быстро, – сообщила женщина, пропуская нас через турникет.

Мы шмыгнули на лестницу, быстрым шагом достигнув третьего этажа. А там уже во всю играла музыка, в воздухе витал запах спиртного. Из угловой комнаты доносился женский смех, мужские голоса, не иначе, гулял целый этаж.

– Я тут тебя подожду, – почему-то заходить внутрь этого аля ночного клуба мне не хотелось.

– Пойдем, мне нужна твоя поддержка, – стала канючить Ильина.

– Лиль…

– Ну, пожалуйста, – она надула губки, и я сдалась.

Мы переступили порог комнаты. Перед нами открылась банальная картина: парни и девушки, смех и веселье, стол, на котором стояли пластиковые стаканы, салаты в одноразовой посуде. Одна парочка зажималась в углу, кошмар! Парень так открыто лапал девчонку за бедра, что даже мне сделалось стыдно. В центре стола сидел симпатичный брюнет, он пытался играть на гитаре, но за громкой музыкой его не было слышно.

– Привет, – достаточно уверенно поздоровалась Лилька. Я толком не поняла, кто из всех этих людей тот самый Денис. Зато заметила, как покосилась на меня блондинка с большим вырезом на груди и в коротких шортах. Будто я увела у нее парня.

– Лиля, да ты не одна? – улыбнулся брюнет. Именно он играл на гитаре. – Сделайте тише, – скомандовал, видимо, Денис. Ребята послушно выключили музыку, теперь все взгляды были направлены на нас, вернее, на Лильку. Внутри мне что-то подсказывало, не стоило приезжать, надо было всеми правдами и неправдами отговорить подругу.

– Да, это Лина. Знакомьтесь! – Ильина улыбнулась, но за этой улыбкой скрывался страх размером с океан. Страх быть отвергнутой. Страх осознать, что совершаешь ошибку.

– Может, выйдите, – заговорила я, пытаясь как-то поддержать Лильку.

– Может, – кивнул Денис. Он отложил гитару в сторону, мой взгляд коснулся его пальцев, совсем не музыкальных и неаккуратных, одним словом, не таких, как у Ярослава. Стоп! Чего это я сравниваю парней с Громовым? Стадия симпатии перешла на новый уровень? Мамочки…

Денис вышел из-за стола: высокий, но в плечах худощавый. Он прошел мимо друзей, подмигнув кому-то, и оказался рядом с нами. Парень посмотрел сперва на Лильку, затем мазнул по мне уж больно неприятным взглядом, словно это я, а не Ильина была вызывающе одета.

– Ну? – в его голосе звучала издевка. Внутри я вспыхнула от злости, каков гад!

– Угу, – Лили кивнула, и мы втроем вышли в коридор, прикрыв за собой дверь.

Денис засунул руки в карманы рваных джинс и облокотился о стенку. Я же, сообразив, что являюсь третьей лишней, решила отойти. У меня как раз телефон стал вибрировать, отчего в груди сладко екнуло: наверное, Ярослав.

– Уходишь? – крикнул мне в спину Лилькин парень. Я нехотя оглянулась.

– Да.

– Твоя подруга явно не одобряет наш союз, зай, – обратился этот Денис к Ильиной. Я едва сдержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска. Чего он добивался этой репликой?

– Нет, это не так! Денис, – Лилька заговорила таким тоном, будто стояла на коленях перед этим парнем и готова была на все. – Давай отойдем.

– Эй, подруга, – казалось, Денису Лиля была вообще не интересна. – Давай знакомиться. Я честно не кусаюсь.

– Для начала переоделся бы, – я кивнула, взглядом намекая, что на кофте у парня было большое пятно. – На одной самооценке, знаешь ли, не уедешь. И вообще, Лиля хочет поговорить с тобой, прояви уважение.

– А иначе что? – он вдруг подошел ко мне, слишком резко, и схватил за подбородок. Только сейчас я почувствовала запах перегара, кажется, парень прилично выпил.

– Денис! – крикнула Лилька, подбежав к нам. Она постаралась влезть между мной и своим экс-парнем. – Что ты делаешь?

В ответ этот самый Денис, милый и прекрасный, ради которого моя подруга была готова на любые унижения, оттолкнул ее. Притом достаточно сильно. Ильина не смогла удержать равновесие на своих каблуках и ударилась боковой частью плеча о стенку.

– Ты совсем уже? – повысила голос я, стала вырываться из хватки этого придурка, но он наоборот еще жестче сжал мою челюсть. Я вспомнила, Вадим как-то учил меня: поднять руку вверх и резко повернуться в бок, вроде как техника самозащиты.

– Какие мы грозные, – пропел самодовольно Денис, выдавая мерзкую ухмылку. И только я собиралась опробовать свой прием в действии, как кто-то схватил парня за плечо, повернув на себя. Рука, сжатая в кулаке, в долю секунды проехала вдоль скулы парня, и он упал на грязный пол.

Глава 37

События происходили будто в замедленной съемке. Ярослав появился, словно из воздуха, схватил Дениса за грудки и стал бить. Костяшки его рук покрылись чужой кровью, но кажется, Громова это не останавливало. Я испугалась. Так, если бы случилось кораблекрушение, и близкий человек пошел ко дну, потому что не умел плавать.

Из комнаты, где проходило торжество, выскочили друзья Дениса, один из парней кинулся разнимать драку, другие почему-то остались на расстоянии, будто приглашенные гости на тв-шоу. Лилька завизжала, она тоже попыталась остановить Яра, ухватившись за его локоть.

– Хватит, пожалуйста! – завопила подруга.

Однако Ярослава словно подменили: глаза его сделались стеклянными, глубокими и холодными, губы были сжаты в тонкую нить, а кулак метил ровно в цель. Всего лишь одна фраза сорвалась с его уст в этот момент:

– Никогда не смей трогать ее!

– Яр! – а это был голос Арта. Он вихрем влетел в коридор, обогнув меня. – Боже, Гром! Утихомирься, ты же покалечишь придурка. Оно того не стоит.

Я не знала, что делать, а там позади уже кто-то звонил друзьям на подмогу, чтобы устроить Громову “веселую” жизнь. Дело пахло серьезным конфликтом. Поэтому, не придумав ничего лучше, я просто подбежала к Яру и обняла его со спины, крепко прижавшись грудью.

– Пожалуйста, Ярик! – прошептала я, вкладывая в эти слова всю себя. Впившись в ткань его толстовки ногтями, я пыталась заставить остановиться Громова. И вдруг его кулак повис в воздухе.

– Ладно, – хмыкнул Яр, не иначе делая одолжение этому Денису.

– Пошли, а то заразимся слабоумием, – постарался пошутить Арт. Он прошел мимо нас с Яром и посмотрел так, будто говорил: “Давай, дружище, переставай страдать дурью”.

Девочки, которые в шоке наблюдали за происходящим, а кто-то даже умудрился снять потасовку на камеру, теперь вытянулись по струнке и переговаривались между собой. Она из них даже подмигнула Ярославу, словно ситуация ей безумно нравилась.

Громов повернулся ко мне, убрал мои руки со своей талии и повел за собой, переплетая наши пальцы. От столь простого жеста я смущенно опустила голову, ощущая, как сердце участило ритм. Мне безумно нравились прикосновения Яра, они вызывали волну трепета, которая проходила от головы до самых пальчиков на ногах. В эти редкие мгновения во мне будто расцветали цветы после затяжной зимы.

Когда мы вышли на улицу, Лилька нагнала нас. Звук ее каблучков, ударяющихся об асфальт, разлетался эхом по округе.

– Какого черта? – прошипела она. Я отпустила руку Ярика и повернулась к подруге. Шикарный макияж превратился в кляксу на лице. – Зачем ты его ударил?

– Ты права, – пожал плечами Громов, равнодушно окинув взглядом Лилю. – Надо было не бить, а опустить никчемную голову в унитаз.

– Какой жестокий мальчик, – усмехнулся Арт.

– Ты больной? – Ильина насупилась, ее губы дрожали. – Лина, ты выбрала себе в парни придурка!

– Самого отменного, – согласился Арт. Он держал руки в карманах черных спортивок, лениво притопывая ногой.

– Лиля! – крикнула я. Чудо, что удержалась от пощечины. – Мало того, что мы приперлись унижаться, так твой Денис еще толкнул тебя. Да если бы не Яр…

– Лучше бы я пошла одна, – с досадой в голосе выдала Ильина. Она склонила голову, развернулась и стала шаг за шагом отдаляться от нас.

Моя грудь полыхала огнем от услышанного. Создавалось ощущение, что я наступила на давно знакомые грабли и ударилась сильно о лоб деревяшкой. Нужно было выбросить эти грабли, а я почему-то упорно продолжала на них наступать. Какая же дура!

Я смотрела вслед удаляющейся Лильке и думала, что вместе с ней уходит часть меня. Мы столько пережили вместе, у нас были общие мечты, клятвы, одно горе на двоих, радость, которую мы делили пополам. Потерять друга, как потерять любимого человека – оказывается, это всегда сопровождается ноющей болью.

– Пойду за ней, – сказал неожиданно Арт. Он провел рукой по рыжей шевелюре, опустив плечи, будто испытывал усталость.

– Хочешь стать ее супергероем? – спросил Яр, его взгляд был устремлен в ту сторону, где от Ильиной оставалась уже лишь тень.

– Я итак супергерой, но не ее романа, – очередной смешок сорвался с губ Арта. – Пойду на случай, если вдруг на пути Лили встретиться маньяк, проконтролирую, чтобы он был симпатичным.

– Спасибо, – прошептала себе под нос я, сделав глубокий вдох, чтобы не разреветься.

– Это нормально, Лина, – произнес Сергей утешающе, а затем коротко улыбнулся. Тепло, исходящее от парня напротив, согревало не хуже летнего солнца. – Ссорится, потом мирится и снова ссорится. Жизнь так устроена, что нам иногда приходится в ком-то разочаровываться, даже если этот кто-то был твоим другом.

– Наверное, я просто плохой друг, – неуверенность окутала мои плечи. Я никогда не думала, что делаю что-то не так по отношению к Лильке. Но она с такой легкостью отказалась от меня, почему же я не могу отпустить также ее?!

– Я тоже, – кивнул Сергей.

– Не говори глупостей, Лина, – пробурчал Яр, словно ему было неприятно слышать, как я себя ругаю.

– Если ты дорог человеку или он дорог тебе, нужно пытаться оставаться рядом. Это важно делать до тех пор, пока ты или он жив. Увы, мертвому друзья ни к чему, – тоскливо произнес Арт.

В его словах заключался более глубокий смысл, нежели я смогла уловить на тот момент. Надо было что-то ответить, только слова застряли комом в горле. А через минуту Сергей уже двигался прочь от нас. За Линой. Оставляя своих друзей позади. Не знаю почему, но смотреть вслед рыжеволосому парню было еще сложнее, нежели бывшей подруги. Казалось, с каждым его шагом тепло вокруг нас испарялось. Казалось, в день, когда не станет Арта, звезды навсегда погаснут на небе.

– Поехали, – вырвал меня из мыслей Яр. Он вытащил брелок от машины из кармана, кивнув головой в сторону парковки.

– Но…

– Все будет нормально, поехали.

И мы поехали.

Расстояние от общаги до дома пролетело незаметно. И вот мы уже парковались у меня во дворе на площадке, которую местные жители называли “парковкой”. Яр заглушил двигатель, и я потянулась к ручке дверей. Вышла первой, аккуратно прикрыв за собой. Громов вышел следом. Он остановился напротив меня, словно чего-то ждал, а может, это был плод моей фантазии.

Я смотрела на Яра, вглядываясь в его серые глаза, которые сейчас мне были близки, как и сам Ярослав. А еще у меня внезапно, словно нахлынувший порыв ветра, вспыхнуло безумное желание – поцеловать Громова. Нет, не в губы, конечно, на такое я бы не решилась. Хотя бы в щеку… Хотя бы разочек. Хотя бы в знак благодарности. В голове я прокручивала, как Яр ворвался в коридор, как вступился за меня, он постоянно приходил мне на помощь в нужный момент, в нужном месте.

– Могу я поблагодарить тебя за все, Ярик? – его имя я специально сократила до более, как мне показалось, ласкового варианта. Нет, мое состояние до сих пор граничило с грустью и разочарованием года из-за Лильки, болезни Арта, но при этом в сердце поселилась маленькая бабочка, и ее тянуло к этому мрачному парню. Магнетически тянуло.

– Поблагодари, – запросто согласился он.

На улице было довольно темно, я плохо различала выражение лица Яра, не могла считать точно его эмоции, однако, может оно и к лучшему.

Надо рисковать, Арт прав. Пока живы, нужно совершать безрассудные поступки.

Поэтому я привстала на носочки и поцеловала в щеку Ярослава. Замерла возле него всего на секунду, вдыхая мужской запах и запоминая его нотки. Такого больше никогда не повториться, это адреналин сегодняшнего вечера, уверяла себя я. Громов то ли опешил от моего внезапного поступка, то ли ожидал завершения сего странного действия. И я, осознав, насколько могу глупо выглядеть, тут же принялась отдаляться.

– Постой, – сказал Яр.

Он обхватил меня за талию одной рукой и резко притянул обратно. Я почувствовала сильную мужскую хватку, так, словно если бы Яр ослабил руку, навсегда потерял меня.

– Что с тобой? – прошептала я, посмотрев на него снизу вверх. Между нашими губами были считанные сантиметры.

– Сам не знаю, может вирус.

– Или очередная шутка, – со страхом выпалила. Внутри у меня все замерло. Объятия Ярослава были теплыми и крепкими, будто вокруг нас образовался купол, который может защитить ото всех бурь.

– А ты бы как хотела?

– Тебе не понравится, – мысленно я ругала себя, что проявляю инициативу. С другой стороны, если бы Яр не хотел этой близости, он бы оттолкнул меня, верно?! Да и я была уверена, что за каждым действием Громова скрывалась осмысленность. Он бы не сделал шаг, чтобы затем отступить два назад.

– Честно? – Громов чуть наклонился, и я окончательно растаяла. – Я и сам уже не знаю, что мне нравится.

– Я бы хотела понять тебя, – призналась честно.

– Я бы и сам хотел понять себя, – ответил Яр, а просто взял и поцеловал меня в губы.

Это было так… необычно. Словно мы пытались впитать в себя чувства друг друга, которые ранее были недоступны и спрятаны за семью замками. Это было желание стать на мгновение единым целым, маленьким миром, где не существует никого, кроме двух сошедших с верного пути людей.

Ладонь Яра легка на мою шею, а его палец оказался на моей скуле. Я тоже чуть осмелела, обхватила его за талию, греясь в тепле, исходящем от Ярослава. Наш поцелуй стремительно менял обороты: теперь он был жадным, ненасытным, обжигающим, как раскаленные угольки. Новое, вспыхнувшее чувство напоминало смесь нежности, раздражения, страсти, желания сделать друг друга только своим. Кто-то бы назвал наш поцелуй безрассудством, но я мысленно его обозначила как “сводящая с ума симпатия”.

Сколько мы так сминали губы друг друга, я не поняла. Мне слишком нравилось происходящее, даже откровенные скольжения рук Яра вдоль моих бедер. Он не стеснялся трогать меня, будто мы были давно вместе. Но когда Громов неожиданно отринул, внутри что-то оборвалось, я испугалась.

– Яр? – прошептала со страхом в голосе.

– Давай попробуем, – он улыбнулся, так, словно знал, ему никто не откажет.

– Что?

– Ты и сама знаешь.

Глава 38

Если бы не мама, которая в этот момент вместе с Юрием заехала на машине на парковку, он иногда подвозил ее домой, мы бы наверняка еще о многом поговорили, а может, продолжили огненный поцелуй. Однако сладкие объятия переросли в поход к нам домой ( сама в шоке) вместе с Ярославом. Мама настояла, чтобы мы поднялись оба, к счастью, Громов не стал сопротивляться.

По пути родительница наклонилась ко мне и тихонько, хоть и довольно строго, шепнула:

– Не припомню, чтобы ты становилась вруньей.

Я тоже не растерялась и ответила:

– Не припомню, чтобы твоя бурная фантазия переросла в реальность.

Мы обе хмыкнули и на этом предпочли не обмениваться грубостями. А уже дома, за чашкой чая и мясным пирогом, который мама по пути купила в местной пекарне, разговор приобрел, к моему удивлению, дружеские мотивы. Сперва мама внимательно рассмотрела Ярика, чуть ли не с головы до ног, мне кажется, она даже оценила стоимость его одежды, затем в ход полетели вопросы из серии:

“Кем работают ваши родители?”

“Чем вы сами, Ярослав, увлекаетесь?”

“Хоккей? Ого, это же так дорого!”

“Вот как? Планируете переезд? Ты слышала, Лина?”

На самом деле, я не особо слушала, потому что меня больше волновал поцелуй на парковке. Что он означал? Какими теперь будут наши отношения? В каком статусе мы друг для друга? Я жутко волновалась, что происходящее окажется глупым девичьим сном, и после пробуждения мне будет чертовски грустно.

Что касается Ярослава, он, конечно, пытался отвечать вежливо на блиц-опрос, хотя для него это в принципе несвойственно. Я мысленно за эти попытки добавила парню плюсиков в карму. А когда мама поднялась и пошла к кухонной столешнице, чтобы еще залить воду в заварник, Яр вдруг меня наповал смутил: его горячая ладонь нашла под столом мою коленку и по-хозяйски обхватила ее. Я вздрогнула, кинула строгий взгляд на Громова, а он отвернулся, словно ничего необычного не происходило. Так мы и сидели минут десять: я не в состоянии шевельнуться, с пылающими щеками и учащенным сердцебиением, и Ярослав, которому, кажется, доставляло удовольствие тайно трогать меня. А минут через пятнадцать мама смилостивилась и отпустила нас в комнату.

– Лина, – перед тем как уйти, она притормозила меня на пороге. – Насчет твоего очередного вранья…

– Она больше не будет вам врать, – вмешался неожиданно Ярослав. А мне стало неудобно, что он услышал.

– Я очень на это надеюсь, – фыркнула мама. И только после позволила нам уйти.

На негнущихся ногах я завела Яра в комнату и тут же мысленно отругала себя, что не убрала пижаму в ящик, оставив ее висеть на стуле. На письменном столе были разложены косметические принадлежности, а на прикроватной тумбе, божечки, лежал мой ажурный бюстгальтер. Я его вытащила, когда искала носки в ящике. Какой позор! Блииин!

– Стой! – скомандовала. Громов остановился, облокотившись плечом о платяной шкаф. Я же кинулась хаотично убирать вещи, пытаясь привести спальню в порядок. Тем временем Ярослав, кажется, даже не обратил на это внимания, его взгляд приковала моя белая книжная полка, которая стояла рядом с подоконником.

– Ого, прилично у тебя книг, – сказал он, подходя ближе и проводя пальцем по корешкам. – О чем они?

– О любви.

Я, наконец, закончила убирать и уселась на кровать, громко выдохнув. Однозначно, надо всегда держать комнату в чистоте, никогда не знаешь, кто может зайти в гости.

– О любви? – Яр приподнял удивленно бровь, оглянувшись на меня. На его губах читалась усмешка.

– Да, о любви. Там крутые парни защищают своих девушек и все дела, – я отчего-то смутилась. В моих глазах Яр теперь тоже выглядел круто, как герой одного из тех романов, что стояли на книжной полке.

– И что обычно в книгах отвечают крутые парни на такое? – он уселся рядом, наши плечи едва не соприкасались. Я положила руки на колени, натянув на них рукава. Мы вместе сидим у меня в спальне, это точно не сон?!

Откашлявшись, я ответила:

– Типа: теперь ты можешь не читать романы, ведь у тебя есть я.

– Хочешь, чтобы я так сказал? – он придвинулся еще ближе ко мне, склонил голову и замер рядом с моим ухом. Я не двигалась, ощущая, как горячее дыхание щекочет кожу. Спину осыпал табун мурашек.

– Честно? Нет. Это будет выглядеть странно, – прошептала, не узнавая свой собственный голос. Чего я теряюсь, в конце концов? Осторожно повернув голову, я встретилась взглядом с Ярославом и вновь стала внимательно рассматривать лицо парня. Больше всего мне нравились глаза Громова: они у него были глубокие, серьезные, напоминающие замерзший водопад в горах. Когда он хмурился, оттенок цвета, казалось, менялся на более темный и походил на грозовые тучи.

– Согласен. Потому что в реальности парни так не говорят.

Я сглотнула, а Яр дотронулся пальцем до моих губ, проведя подушечкой вдоль нижней. Он чуть нажал на губу, словно ждал чего-то, может, что я проведу языком по его пальцу?! Это было столь интимно, но в то же время безумно нежно. Низ живота окутал жар, который стал расползаться по всему телу.

– Знаешь, я не верю в ведьм, но есть ощущение, – его лукавый взгляд скользил внимательно по моему лицу, – что ты применила магию.

– Говоришь как книжный краш, – я коротко хихикнула, а Яр убрал руку с моих губ. Жаль, мне нравилось.

– Краш? – он усмехнулся. – Жутко звучит.

– А мне нравится!

– А мне нет.

– А мне да! – почему-то упиралась я.

– Значит, я твой книжный краш? – спросил с лукавой улыбочкой Яр. Я не знала, что ответить, поэтому молча смотрела на него. И тогда Громов положил руки на мои предплечья, наклонился, касаясь своими губами моих губ. Яркая искорка вспыхнула у меня в груди, обжигая каждый орган внутри. Словно я тону в тихом океане, словно мое тело и не мое вовсе. Однако поцелуй довольно быстро прекратился, потому что в комнату постучали.

Яр тихо выругался, отстранившись от меня, я же смущенно опустила голову. Поднялась с кровати и поплелась открывать.

– Уже поздно, – сказала мама, стоявшая на пороге.

– Вы правы, – ответил Ярослав, вырастая за моей спиной. – Вы еще слишком молоды становиться бабушкой.

– Да как вы… – вырвалось у мамы, но Громов уже шел в коридор. Вот такой он был: дерзкий, грубый, убивающий правдой любого. И плевать ему на чужое мнение, плевать даже, кажется, на весь мир. Если честно, я немного завидовала Яру. Он был выше окружающих, и в этом была его сила.

Мы скупо попрощались, пообещав друг другу списаться позже или созвониться. А когда я закрыла входную дверь на ключ, меня ждала мама. Руки скрещены на груди. Взгляд суровый. Губы сведены в тонкую нить.

– Что? – устало спросила я. – Поход к врачу еще в силе?

– Лина, мне не нравится твой парень. Он грубиян! И вообще! Как вы могли втянуть в вашу аферу еще и мать Лили? Ты так изменилась.

– Я правда была с Лилей, но она поругалась с парнем и… не знаю, интересно ли тебе все это.

– С парнем? Ох, – мама вздохнула, а я решила рассказать ей правду. Заодно похвалить Ярика, ведь он реально очень помог.

– С ума сойти, а мать Лильки в курсе?

– Без понятия. Но ты ей не говори, пожалуйста. Не сдавай меня, – попросила я, вспоминая былые времена. Раньше мы с мамой общались как близкие подруги.

– Не сдам, – согласилась родительница. – Но пообещай… – уже более мягким тоном произнесла мама.

– Что именно?

– Что вы будете предохраняться, – выпалила она. Ох, как мне стало стыдно! До самых кончиков ушей!

– Мам! – пропищала я.

Она лишь отвела взгляд, намекая, что разговор окончен.

Глава 39

Ярик написал мне часа через три, сказал, что доехал к себе и спросил, как обстановка дома. Сложно было поверить, что теперь мы вроде как… хотя… Я до сих пор не знала, в каком статусе у него: девушки или той, с кем можно поцеловаться развлечения ради? Стоп! Яр не Дава, это я уже успела уяснить, надо просто подождать или потом задать вопросы, которые меня интересуют. Чего накручивать себя лишний раз? Рот же для чего-то нам дан.

На следующий день мама сообщила, что мы снова едем в школу вместе. Она хотела, чтобы Юрий и Вадима подвез, но брат слег с простудой. Оказалось, ночью у него поднялась температур, а и мама, как полагается, просидела рядом с кроватью сына. Самое забавное, Вадим утром, несмотря на плохое самочувствие, весь светился. Он даже кофе заварил на всех.

– Ты чего такой счастливый? – спросила я за завтраком. Брат чуть наклонился ко мне, отодвигая чай с малиной и прошептал:

– Ничего.

– Как маленький, – усмехнулась я.

– Нормальный, – надулся он.

А потом, смотря на довольное выражение лица Вадима, на то, как мама целует его в лоб, проверяя, не горячий ли тот, как подает таблетки и делает компресс, я поняла: она давно вот так не заботилась о нас. Мы уже были взрослыми, могли сами и таблетку в рот положить, и градусник под мышку впихнуть. И если я болела частенько, то Вадим, наоборот, от силы раз в год. Он был у нас крепким орешком, готовым побороться с любым вирусом. Однако даже такой взрослый орешек мечтал вновь стать ребенком, которого будет хоть пару часов опекать мама. Это было умилительное зрелище.

В школу в этот раз я собиралась словно на парад: взяла новые тени, подвела глаза, румянами оттенила щеки и на губы нанесла матовую, едва заметную, помаду морковного цвета. Вместо привычных брюк надела черную юбку с высоким поясом, сверху тонкую белую кофточку с V-образным вырезом. Покрутилась перед зеркалом, поправила распущенные пряди и довольная собой улыбнулась.

– С ума сойти, – откомментировал Вадим, провожая нас с мамой на пороге. Когда родительница вышла, я показала брату средний палец – дурачок.

На парковке во дворе нас уже ждал старенький Лексус Юрия. Однако не только он там был. В районе детской площадке, вырисовывая восьмеркой круги, ходил Ярослав. В черной кожанке, джинсах и высоких кедах – он выглядел как всегда стильно.

– Это как понимать? – нахмурилась мама при виде Громова. Хотела бы я и сама знать – как! Яр мне не говорил, что будет ждать перед школой. Хотя в сердце сразу сладко кольнуло, словно там распустились цветы. Подпрыгнуть бы от радости, да глупо будет выглядеть. Поэтому я лишь сдержанно улыбнулась.

– Для меня самой сюрприз, правда, – постаралась оправдаться я. Тем временем Ярослав заметил нас с мамой и двинулся в нашу сторону. Он шел вразвалочку, словно могучий лев, вальяжно передвигаясь по завоеванной территории. Одни словом – уверенности Яру не занимать.

– Добрый день, – поздоровался Громов.

– Уж не знаю, добрый ли, – поджала недовольно губы мама. Она явно не планировала, что все сложится таким образом.

– Вас так погода огорчила? – выгнул бровь Яр, хотя казалось, ему глубоко наплевать на мамино настроение.

– Если вы, Ярослав, влияете на погоду, то да, она меня огорчила.

– На что я только не влияю, поэтому предлагаю заключить перемирие. Иначе вечный дождь вам обеспечен.

Глаза мамы расширились, словно две монетки, мне показалось, ее задел ответ Яра. Не особо уважительный, местами с насмешкой. Родительница не привыкла к такому отношению к ней, надо будет попросить Громова вести себя мягче.

– Не опоздайте в школу, – тихо прошептала мама и вдруг развернулась, уходя к машине Юрия. Честно, я была в шоке, что она так легко отпустила меня с Ярославом. Мы с ним оба переглянулись, а затем Яр сделал шаг ко мне, наклонился и поцеловал в щеку. От прикосновения его холодных губ по телу побежали мурашки. Я смущенно склонила голову, сдерживая улыбку, которая возникла от потока чувств, что захватывали меня. Никогда подобного не было, это что-то невероятное.

– Пошли, мамина дочка, – сказал Яр.

И мы стали спускаться на главную улочку, которая вела в сторону школы. Шли просто рядом, болтали о всяком разном, но не держались за руки. А мне ой как хотелось ощутить тепло его мужской ладони.

Буквально в метрах пятьсот от школы я не выдержала и сама переплела наши пальцы. Сжала крепко их и отвернулась к дороге, желая скрыть свои полыхающие щеки.

– А ты умеешь удивлять, – тут же отозвался Яр. Он посмотрел на наши скрепленные руки, я ощущала это интуитивно, кожа вспыхнула пламенем от его взгляда. Поэтому поспешила перевести тему.

– Я слышала, завтра у вас игра?

– О, да, – он тут же изменился в голосе, становясь серьезным. – Приходи, если любишь смотреть, как мужики гоняются за шайбой.

– Приду! – согласилась я. Раньше мне не нравился хоккей, но теперь даже интересно увидеть Яра под новым углом. – Займешь мне место?

– Обязательно. Будешь одна или с братом? – он боковым зрением поглядывал на меня, а я думала, какие на вкус сегодня у него губы. Они выглядели безумно чувственными и притягательными. Кажется, у меня окончательно сломались тормоза.

– Одна, Вадим болеет.

– Уж не хитростью ли?

– Увы, от его болезни помогает Терафлю, – хихикнула я.

– Интересно, что помогает от моей болезни, – задумчиво произнес Яр.

– Наверное, я.

– Хотелось бы опровергнуть, но, кажется, ты права.

Я так и не поняла, пошутил Громов или был серьезен, но обижаться не стала. В конце концов, мы оба еще не до конца осознали – что между нами. Пожалуй, это нормально, находиться в смятении, особенно парням, особенно Яру. Интересно, он когда-нибудь влюблялся по-настоящему?

Когда мы пришли в школу, в очередной раз словили на себе тысячу изучающих взглядов. Даже встретили Сашу в коридоре, от которого за версту несло дорогими, но ужасно приторными духами. К моему удивлению, Дава поздоровался, одарив меня дружелюбной улыбкой, и стал задавать будничные вопросы из серии: “Как дела”, “Как вам погода”, “Придешь на нашу игру”.

Я отвечала односложно, то и дело, поглядывая на Ярослава. Он же вообще не смотрел на лучшего друга, и хотя внешне Громов оставался закрытой книгой, мне вдруг показалось, внутри у него что-то изменилось. Словно Яр скрывал за маской равнодушия вспыхнувшее пламя в отношении Давы. Неужели я рассорила их? В горле комком застрял неприятный осадок.

– Что с тобой? – спросил Громов, когда мы остались одни и подошли к моему кабинету.

– Соскучилась по твоей улыбке, – съехала с темы я.

– Девочка моя, – он положил ладонь мне на поясницу, сам же наклонился и замер возле мочки моего уха. Его дыхание пробуждало во мне искорки, от которых не иначе плавилась кожа. – Моя улыбка – вещь редкая, и ее надо заслужить.

– И что мне надо сделать? – подыграла я ему, обхватывая руками вокруг талии. Быть в объятиях Ярослава мне, безусловно, нравилось. Они сводили с ума, от них подкашивались ноги.

– Может, снова спрячешься со мной в шкафу в раздевалке? – томным голосом ответил Яр. Он обхватил губами мочку моего уха, прикусив ее. Божечки! Я превратилась в растопленный шоколад, мне до чертиков захотелось поцеловать Ярослава. Что он творил со мной? И стыдно, и требуется продолжение.

– Подумаю, – уклончиво прошептала я.

– Беги, Абрамова, – сказал Яр, и магия нашей близости вмиг рассыпалась, подобно звездам, что падали летом в метеорном потоке.

– Угу, – коротко кивнула и шмыгнула в кабинет под его пристальным взглядом.

Глава 40

Лилька со мной не разговаривала, хотя не только со мной. Она слонялась тенью по школьному коридору, а когда я подошла спросить все ли у нее нормально, Ильина показушно отвернула голову и что-то буркнула себе под нос. На этом мои попытки поговорить закончились. Не хочет? Ну и не надо. Тем более между нами давно уже нет былой близости, мы будто оказались на разных линиях горизонта. Удивительно, как коротка бывает женская дружба.

С Яром же наоборот, все набирало обороты. На каждой перемене мы встречались и сидели на подоконнике в самом конце коридора. Он в основном молчал, а я болтала без умолку: о своем детстве, о том как училась водить машину в прошлом году летом.

– Вадим тогда попросил ключи у деда, который окучивал пороги бабушкиной квартиры. И мы поехали вместе на старенькой семерке вдоль проселочных полей. Брата научили водить друзья, а он пытался обучить меня. Это было безумно сложно, но когда у меня получилось, я пищала как ненормальная. – Делилась приятными воспоминаниями с Яром.

– Как-нибудь проверим твои навыки, – усмехнулся Громов. Он положил руку мне на плечо, наклонился и опять своим этим до безумия соблазнительным тоном прошептал: – И не только их.

А потом прозвенел звонок, вырывая наглейшим образом меня из власти Ярослава. Нам приходилось расставаться на целые сорок минут, которые в этот день стали казаться вечностью. После уроков правда вечность увеличилась, потому что у Яра стояла тренировка, а мне надо было идти к репетитору по русскому и математике.

Вечером Ярик написал мне сообщение:

Яр.:“Спишь, юная шумахер?”

Я как раз доделывала пробный тест по английскому, но причина отложить дела была весомой. Поэтому переместившись на кровать, я взяла телефон и с улыбкой на губах стала набирать сообщение.

Л.:“Нет, не могу уснуть”.

Он ответил сразу, словно тоже не выпускал из рук мобильный.

Яр.: “Я бы предложил залезть к тебе в окно и скоротать компанию, но боюсь твои соседи примут меня за грабителя”.

Л.: “Это было бы прикольно, особенно если бы у тебя во рту была роза”.

Яр.: “А потом приехали бы копы и служба сто двенадцать. Потому что бабуля из соседней квартиры круглосуточно бдит”.

Л.: “Боже! Умеешь ты испортить романтическую переписку”

Я не удержалась от подколки, а потом подумала, что наверное, зря так написала и тут же удалила смс.

Яр.: “Я все видел. Прости, романтика вышла из чата”.

Смешок сорвался с моих уст, и я отправила стикер с угарающим котом. Ну и в целом перевела тему на завтрашнюю игру. Мы переписывали недолго, минут тридцать от силы, потом Ярик написал, что идет в душ и спать, ему рано вставать. Я же вернулась к тесту по ЕГЭ, мечтая скорее закончить школу и проклятые экзамены.

На следующий день проснулась поздно, будильник забыла поставить, пришлось наспех собираться на матч. Я выглянула в окно, на улице стояла отвратительная погода: лил сильный дождь, оставляя после себя огромные лужи, сырость и прохладу. Пришлось выбрать одежду теплее: спортивный костюм цвета сандалы, вместе платья. Волосы я собрала в высокий хвост, подвела глаза и губы, чтобы выглядеть поярче.

Закончив с приготовлениями, я забежала на кухню выпить чай и напоролось на Вадима, который тоже хотел пойти на хоккей, однако мама ему запретила. Обычно брату плевать на ее запреты, но сегодня он вел себя иначе: спокойно согласился и улизнул обратно в постель. Мама пообещала принести Вадиму горячее молоко с медом и свежие булочки, которые она купила в магазине к приезду Юрия.

В ледовом дворце к моему приезду было уже достаточно шумно. Болельщики “Авангарда” заняли большую часть зала, на них майки с символикой команды, а у некоторых девушек я заметила даже плакаты с именами любимых игроков. Имя Яра там обведено большими буквами, и я совру, если скажу, что во мне не вспыхнула искорка ревности.

Ко всему прочему Громов меня не встретил в холле, лишь скинул в смс номер моего места. Я хотела обидеться, но подумала, возможно его просто не отпустили, чего из пустяка делать трагедию. Тем более место мне Яр выбрал центровое, оттуда открывался отличный вид на ледовую площадку.

Игра началась минут через пятнадцать, притом достаточно многообещающе. Дава забил шайбу в ворота соперника почти сразу же, забрав для своей команды преимущество. И пускай у меня к нему какой-то внутренний барьер, играл Саша действительно хорошо. В первый период ребята старались держать соперника подальше от своих ворот, Дава же частенько выходил в атаку и когда у него это не получалось, на помощь приходил Яр. Удивительно, но Громов как-то умело маневрировал между игроками, я заметила, что иногда он подавал жестами команды своим товарищам и ситуация на льду моментально менялась. Из него вышел бы отличный капитан.

К середине первого периода возникла ситуация, когда Ярик оказался один против двух сильных нападающих, они неслись на него, словно дикие медведи. Я думала, вот-вот забьют, но Громов защитил свои ворота: шайба попала в штангу. Фанаты “Авангарда” взревели, скандируя фамилию Яра, а болельщики “Дикого Ястреба”, так называлась команда соперника, дудели в дудки от негодования.

Во второй период наши снова вырвались вперед, только в этот раз шайбу забил другой игрок, не Саша. И мне даже показалось, Даву это задело, потому что он стал активнее нападать на соперников, пока наконец-то не пересек красную линию и не забил гол. Позади меня сидели трое девчонок, они подскочили и громко закричали в этот момент, посылая лучи любви Давыдову. А когда нам забили шайбу в ворота, ситуация на льду заметно поменялась, создавалось ощущение, что вокруг вспыхнуло напряжение в двести двадцать вольт.

Третий период прошел еще насыщеннее. Сперва “Ястребы” пытались агрессивно атаковать и их нападающий забил впечатляющую шайбу в наши ворота. В какой-то момент я подумала, что “Авангард” может проиграть такими темпами, но ближе к концу ребята подобно фениксам воспряли духом и забрали себе долгожданную победу.

С трибун я вышла в полном восторге от игры, и если раньше еле досиживала, то сейчас мне безумно хотелось прийти еще разок или пересмотреть матч. Это было действительно круто.

Домой уходить не спешила, мы с Яром договорились, что пойдем погулять и он меня потом подвезет. Однако ожидание в холле затянулось. Я протопталась у информационного стенда минут пятьдесят, а то и больше. За это время не только разошлись все зрители, да и многие игроки. Когда ждать стало совсем невмоготу, я набрала Громову, правда получала “абонент недоступен”.

Хорошо в этот момент вышел парень с их команды. Он держал сумку на плече, ленивой походкой двигаясь в сторону гардеробной.

– Привет, можно спросить? – обратилась я, оглядывая вблизи защитника “Авангарда”. У него был достаточно высокий подбородок и слегка крючковатый нос.

– Телефончик не дам, сорян, у меня уже есть девушка на ночь, – самодовольно заявил парень. Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Неужели все хоккеисты так востребованы у женского пола?

– Очень хорошо. А вообще мне Ярослав нужен, – хоккеист изменился в лице, на нем появилась тень разочарования.

– Он в раздевалке, дорогая. Можешь пройти туда и увидеть его воочию.

– Но там же… – я кивнула в сторону охранника, который сидел у входа в коридор, ведущий к раздевалкам.

– Пойдем, – сообщил парень.

Он провел меня через пост и на прощание пожелал удачи, загадочно играя бровями. Я поблагодарила его, пропустив мимо этот жест, и пошла к месту икс. Немного нервничала оказавшись у дверей, но потом выдохнула и дернула ручку. К моему удивлению,в просторном помещении не было никого, только возле одного крючка лежали вещи и стояла обувь.

Неуверенно я вошла внутрь, огляделась, вдруг где-то здесь есть потайной ход в еще какие-то комнаты. И вдруг совершенно неожиданно в самом дальнем углу послышался скрип, а затем открылась дверь и из в раздевалку вошел Громов.

Я замерла не в силах сделать даже чертов вдох, затем отвела взгляд к потолку. Сердце внутри билось быстрее и быстрее, словно набрало разгон и планировало выскочить прямо в руки к Яру. Сделав глубокий вдох, и набравшись храбрости, я вновь вернулась глазами к Громову. Он стоял на пороге в одном полотенце, которое прикрывало его нижнюю часть до колен. По мускулистому телу скатывались капли воды, проходя медленно и до ужаса соблазнительно вдоль груди, по впадинам между кубиками пресса. У меня вновь перехватило дыхание.

– Привет, – как-то больно глупо прозвучало приветствие, тем более мы уже здоровались в переписке. Не только мое сознание заплутало, но и речь стала немного сбивчивой, по крайней мере, мне показалось, что прозвучало коряво.

– Уже соскучилась? – спросил Ярослав, насмешливо склонив голову на бок.

Божечки! Мои щеки вспыхнули то ли от стыда, то ли от нового, ранее неизвестного чувства, однако оно определено мне нравилось.

– Ты не мог бы… – промямлила я, ощущая как внизу живота тело наливается жаром. – Прикрыться? А лучше одеться.

– Зачем? Тебе не нравится? – в два шага сократив между нами расстояние, спросил Яр.

Мой взгляд блуждал по накаченной груди Громова, внутри я боролась с желанием дотронуться до рельефного тела парня, провести пальчиком, а может и оставить след от ногтя, поцарапав бронзовую кожу.

– Ну? – очередной шаг и вот уже Ярик стоял напротив меня, между нашими губами почти пропало расстояние.

– Нравишься, – прошептала себе под нос, смущаясь до кончиков волос. Зачем он заставляет меня произносить вслух подобное? Почему я ведусь на эти уловки?

Вот только опомниться и выставить баррикаду перед собой я не успела, потому что Яр уже наклонился ко мне, впиваясь страстным поцелуем в губы.

Глава 41

Три коротких, обжигающих прикосновения, и у меня стали подкашиваться ноги.Целуй и никогда не останавливайся.Это единственное, о чем я мечтала в тот миг. Но Ярик будто игрался со мной: он то жадно водил языком у меня во рту, то отдалялся и ласково покусывал кончик нижней губы. Сладкий стон так и норовил сорваться с моих уст.

Набравшись храбрости, я подняла руки и положила их на голые плечи Яра, впившись ногтями в его слегка грубоватую кожу. Он в ответ обхватил меня за талию и дернул на себя, страстно обнимая. Мне кажется, мы могли бы сминать губы друг друга вечность, тонуть в океане чувств, отдавая себя до последней капли. Но Яр вдруг прервал наш поцелуй, хотя отпускать не спешил.

– Кажется, кто-то очень хочет остаться без одежды, – сказал Громов.

– Что? – смущенно произнесла я, не узнавая собственный голос.

Тогда Ярослав снова наклонился ко мне, опаляя дыханием губы, и прошептал:

– Подумай, акция непостоянная, – затем он лукаво усмехнулся и подошел к своему месту, где висела его одежда. – Шутка. Для тебя постоянная, – кинул Яр, скрываясь за дверями душевой.

Я же еще несколько минут стояла неподвижно, ощущая, как внизу живота волнами проходит жар. Заодно ждала, пока дыхание придет в норму. Неужели так очевидно, что я не имею опыта в сексуальной жизни, несмотря на свои восемнадцать? Конечно, у Ярика наверняка была не одна девушка, у него вон сколько этих фанаток. Они готовы на все, лишь бы оказаться на кровати рядом со своим любимчиком. Почему-то от этих мыслей мне сделалось неприятно. В груди болезненно отозвался огонек ревности.

– Что за обиженное лицо? Расстроилась, что я оделся? – Ярик вернулся из душевой уже полностью одетый, в серые джоггеры и белую толстовку с эмблемой найка на груди. Пошлые шутки или намеки слышать от него было немного необычно.

– Ага, в полотенце ты выглядел презентабельнее, – я постаралась отмахнуться, скрыть истинные переживания. Озвучивать их было бы глупо. Сейчас Громов со мной, какая разница, сколько девчонок сходят по нему с ума? И почему я решила, что если в школе многие шарахаются от Яра, то оно везде так?

– Ангелина, – неожиданно перед моим лицом щелкнули пальцами. Я перевела взгляд на Громова. – Что с тобой? Только не говори, что обиделась?

– Просто устала ждать тебя. Хочу есть.

– Пошли, – он накинул на плечи куртку, в одну руку схватил спортивную сумку, а другая предназначалась мне.

Остаток дня прошел довольно мило, насколько это позволял, конечно, сам Яр. Мы поехали в суши-бар, пообедали там. Затем позвонили Арту и втроем погуляли по бродвею. Правда, прогулка наша выдалась довольно короткой, начался дождь. Засев в ближайшей кофейни, она находилась в курортной зоне, на втором этаже старинного исторического здания, мы разговорились.

– Надеюсь, Яр еще не успел тебя напугать? – спросил Арт, когда Громов отошел забрать наш заказ.

– Он классный, – честно призналась я. – Скажи, откуда ты знал, что у нас… ну…

– Не знаю, – он пожал плечами, устремив задумчивый взгляд в окно. По подоконникам стучали капли весеннего дождя, ветер качал кроны деревьев. На улице было прохладно, тогда как в помещение - тепло и уютно, а еще вкусно пахло кофейными зернами.

– А почему тогда ты захотел, чтобы мы были вместе?

– Просто Ярик довольно закрытый человек, он со многими спокойно общается, но в друзья заносит единиц. Знаешь, – Арт поддался ко мне, мы сидели по разным сторонам столика. – У него сложная история. Пообещай, что всегда будешь на его стороне. Хотя я уверен, ты итак будешь, иначе я бы не выбрал тебя.

– Сложная история? – я зацепилась за слова, которые резанули слух. Сразу вспомнился разговор Яра с его мамой, он был холодным и отстраненным, словно они не родня, а два чужих человека.

– Ты опять о своих крашах вещаешь? – Громов поставил поднос с нашими заказами на стеклянный стол и так посмотрел на нас с Артом, будто говорил: “Попались, ребятки. Ну-ка карты на стол!”.

– Крашах? – не понял Сергей. Он взял картонный стаканчик, на котором было написано “К-О”, что означало капучино с ореховым сиропом.

– Ага, она так меня называет, – заявил Яр, усаживаясь рядом со мной.

– Ты еще не дошел до стадии “краша”, – хихикнула я. Арт о нас узнал позавчера, так сказал Громов. Тем же вечером он прислал мне сообщение с просьбой не бросать его друга слишком быстро из-за скверного характера.

– Скорее “краши” не дошли до моей стадии, – деловым тоном выдал Ярик. Он поставил передо мной раф с нутеллой, намекая, чтобы я попробовала. Напиток оказался нереально вкусным, я не смогла сдержать улыбку, согревая ладони о картонный стакан.

– Ребят, что за слэнг такой? Ну-ка, пояснительную бригаду, – потребовал Арт. И только я хотела открыть рот, как заметила, что лицо Яра изменилось: на него будто натянули маску серьезности. Его взгляд был устремлен в сторону входа. Я тайком посмотрела туда: несколько незнакомых мне парней вошли в помещение, один из них громко смеялся, другой выругался нецензурно в сторону погоды, в центре был худощавый парнишка, он молчал. Троица села за дальний столик.

– Знаешь их? – спросила я, но вместо Ярика ответил Арт.

– Вроде это братишка одного местного придурка.

– У нас есть местные придурки? – я выгнула от удивления бровь, сделав глоток вкусного напитка. Он слишком быстро заканчивался.

– Где их нет? Вот Дава, например, – продолжал Арт.

– Завязывай, – пробурчал Ярик, наконец, вернув свое внимание к нам. Однако былая игривость и легкость больше не появлялись на его лице. Теперь парень выглядел задумчиво, словно Громова что-то гложило.

– Ну а что? Мне не нравится Дава, я же не девочка. Хотя будь я девушкой, никогда не выпрыгнул из трусов ради него.

– Он бы тоже ради тебя не снял штаны, – хмуро ответил Яр и снова глянул в сторону тех ребят. Взгляд его был задумчивый, немного грустный.

Остаток вечера шутил и болтал в основном Арт, он пробовал откидывать шутки в сторону Громова, но тот почему-то больше не реагировал. Казалось, Ярик был не с нами, казалось, на его плечи взвалили тяжелый груз, о котором он не мог никому поведать. Я пришла к этой мысли уже после, когда мы остались вдвоем.

– Ты какой-то тихий стал, – аккуратно начала я.

– Обычный, – повел он плечом, а потом наклонился ко мне, мы сидели в его машине, и поцеловал. Это был совсем другой поцелуй: не страстный, не жадный или сводящий с ума. Это был поцелуй-мольба: не отпускать, оставаться рядом, верить до конца. По крайней мере, я чувствовала именно так, когда прижималась к губам Ярика.

Отстранившись от меня, Громов устало выдохнул и скупо улыбнулся. Его улыбка напоминала серую тучу, нависшую над городом. Тучу, которая могла перерасти в грозу, оставляющую после себя последствия в виде поломанных деревьев и огромных луж.

– Яр, – прошептала я.

– До завтра, – был мне дан ответ. Громов решил не делиться своим душевным ураганом.

Что-то назревало… Что-то, чего я не поняла, не увидела в его глазах тем вечером.

Глава 42

В воскресенье мама попросила меня пригласить к нам Ярика. Сказала, хочет получше познакомиться с ним, хотя фраза прозвучала сквозь зубы. Зато Вадим обрадовался, он вообще был в шоке, когда узнал, что я встречаюсь с его кумиром. Как выяснилось, брат больше всего болел именно за Громова в “Авангарде”. Поэтому вечерних посиделок он ждал с особым трепетом, даже отложил свою прогулку с друзьями. Проходя мимо его комнаты, я случайно услышала, что Вадим поругался с кем-то. Сегодня у них намечалась важная сходка, на которую мой брат теперь не хотел идти. Что ж, во всем есть свои плюсы.

Ярослав, конечно, удивился приглашению, однако не отказался. Приехал, правда, с опозданием на полчаса, что очень не понравилось маме.

– Что за отношение? – бурчала родительница. Она сидела на кухне, нервно покачивая ногой. На столе уже остывало мясо по-французски, которое мы вытащили недавно из духовки. От вкусных запахов у меня в животе сладко уркало.

– Мам, ну пробки, может быть, – устало вздохнула я.

– Как вам? – а это уже был Вадим. Он появился на пороге кухни, одетый в фанатский костюм: майка с надписью “Авангард”, шарф, даже кепка. Боже! Откуда это все у нас появилось и главное, когда?

– Твой супер хоккеист нас не уважает, – не унималась мама. – Вот Юрий ко мне на встречи никогда не опаздывает.

– Зато он временный, а Громов, возможно, у Лины навсегда, – заступился за меня брат. И я как представила, что у нас с Яром могло бы сложиться так серьезно, сердце сразу размякло, словно шоколад на солнце.

Через десять минут в дверь позвонили. Вадим помчался открывать, а мама встала со стула, поправляя свое новое платье. Она специально его купила, мне кажется, к сегодняшним посиделкам: темно-бордовое, строгое, под горло, но облегающее ее стройную фигурку. На фоне родительницы я даже смотрелась как-то скудно: обычная джинсовая юбка и короткая серая майка, в которой мою талию было невозможно разглядеть. Разве что волосы я накрутила и глаза подвела, это да.

– Привет, – послышался голос Ярика.

– С ума сойти! Сам Громов у меня дома! – воскликнул торжественно Вадим.

– Мы вообще-то уже виделись, забыл, дружок? Ты тогда нелестно отзывался о сестре, – напомнил Яр про тот случай на дороге.

– А, ну… – брат помялся, судя по голосу. – Давно было. В общем, я очень рад знакомству.

Ребята вошли на кухню, Громов держал в руке прямоугольный картонный пакет. Он протянул его маме, та лишь кивнула, хотя от презента не отказалась.

– Прошу, – сказала мама, показывая на свободное место. – Все уже остыло.

– Мам, – вздохнула я. Не хотелось, чтобы они снова поцапались.

– Я люблю холодное, – не растерялся Яр. Он уселся рядом со мной, не туда, куда указала родительница. А затем нагло, несмотря на пристальные взгляды, направленные в нашу сторону, чмокнул меня в щеку. С одной стороны, я едва не пищала от счастья, мне нравилась близость хмурого мальчика. С другой, стало немного неудобно, скорее даже неловко.

– А вы эгоист, – сказала мама, отодвигая стул. Вадим уселся с другой стороны от Ярика, не сводя с него восхищенного взгляда. Так смотрят обычно на своего кумира.

– Все люди немного эгоисты.

– Надо знать, когда эгоизм можно показать, а когда лучше скрыть, – не унималась мама. Они не иначе решили устроить словесные перепалки.

– Об этом действительно стоит задуматься и не только мне, – намек Ярика был настолько открытый, что я не выдержала и ущипнула тайком его. Он перевел взгляд на меня, будто говорил: “Что не так? Разве я не прав?”. Меня поражало, насколько ему на все плевать, даже на мнение моей мамы о нем.

– Давайте уже есть, – скомандовала я, желая поскорее закончить этот вечер.

Дальше правда было не так грубо, хотя и не особо дружелюбно. Уж не знаю почему, но Ярик больше открыто не стремился опустить мою маму, наверное, понял по моему выражению лица, что я против.

Когда с едой было покончено, Вадим потянул Яра к себе в комнату. Они полчаса поиграли в плойку, забивая шайбы в ворота друг друга. Брат накидал комплиментов в отношении игры Громова, чуть ли не дифирамбы пел. Тут и Юрий подъехал, вот уж кто был не особо рад знакомству с гостем, так это он. Обрюзгшее лицо мужчины вытянулось в овал, до того на нем читалось удивление. Они с Яром обменялись скупым рукопожатием, и мы разошлись все по своим комнатам: Вадим к себе, мама и ее ухажер закрылись в зале, а я с Яриком в моей спальне.

Мы плюхнулись на кровать, но не в обнимку.

– Надеюсь, я был не сильно резким? – спросил Громов. Я положила руки на живот и разглядывала светлый потолок, отчего-то смущаясь, что мы вот так запросто лежим вместе.

– Надейся.

– Да ладно?

– Да, и вообще ты наказан! – расхрабрилась я. Затем приподнялась на локтях, посмотрела на Ярика, который спокойно лежал на моей подушке. Рядом с ним во мне просыпался мятежный дух, сумасшествие, не знающее границ. Я легла ему на грудь, опустила чуть воротник толстовки и стала водить пальчиком вдоль ключиц. Объяснить свои действия я не могла, просто хотелось и все тут.

– Что ты делаешь, любимая? – на последнем слове Яр сделал акцент, оно прозвучало тягуче, с каким-то озорством.

– Не знала, что я уже стала твоей любимой. Давно ли?

– Без понятия, – он не двигался, молча наблюдая за моими движениями.

– Я просто лежу на твоей руке, – с какой-то игривостью ответила я.

– Да ну? Это называется "просто"?

– Именно так, запоминай. А что, тебе не нравится? – я вспомнила разговор в раздевалке и решила повторить вопрос Яра.

Вместо ответа он неспешно опустил свою руку, скользнув мне на поясницу. В груди у меня вспыхивали маленькие искорки от его прикосновений.

– Давай проверим, – загадочно произнес Яр и одним быстрым движением поднял меня, усадив сверху на себя. Я смущенно прикусила губу, стараясь не выдать волнение, которое то и дело накатывало волнами.

– Надеюсь, твой эксперимент пройдёт удачно, – улыбнулась я. Положила руки ему на плечи, затем наклонилась, и стала тереться об его лицо своим носом, нежно провела губами вдоль скулы. Руки Ярика оказались у меня на бедрах, он медленно их поглаживал, будто изучал или же сдерживался.

– Ну как? – спросил он дразнящим тоном. Я заметила, что Яр закрыл глаза и тоже наслаждался нашей близостью.

– Интересно, – прошептала я, оставив короткий поцелуй на щеке парня. Мои губы сладко покалывало, я медленно сгорала от желания стать ещё ближе к Яру, позволить ему целовать себя везде, каждый миллиметр моей полыхающей кожи.

– Я думаю, ты ещё маленькая.

– Да ну? – фраза прозвучала вроде заботливо, а вроде и подстегнула доказать обратное: что я не маленькая, и что со мной может быть гораздо лучше, чем с кем-либо. Эта странная уверенность бралась непонятно откуда, ведь у меня напрочь отсутствовал какой-либо опыт.

– Твоя мамочка будет ругаться, – продолжал дразнить Яр. Тогда я провела языком вдоль его скулы, пока не достигла уха. Обхватила мочку и слегка прикусила её, лаская между губ. В этот момент Яр крепко сжал мои бедра, запуская по телу сладкие микротоки.

– Перестань, – прошептал он, однако слова и действия разительно отличались друг от друга. Ярик покачивал меня на себе, заставляя тереться... ох, мамочки! Я чувствовала, как возрастает его желание обладать мной.

– Уверен? – игриво спросила. Я откинула голову назад, и Яр воспользовался этим: он провел губами вдоль моей шеи, пробуждая табун мурашек, которые устроили дикий танец на спине.

Я тихонько простонала и жутко смутилась этого, стон сорвался непроизвольно.

– Лина, – позвал Яр. Он положил руку мне на голову и резко притянул к себе, впиваясь губами в мой рот. Дико. До чертиков возбуждающе. Словно мы оба тонули, позволяя течению уносить себя в глубокие дали. Яр испустил короткий стон, когда я прикусила его нижнюю губу.

– Твою мать, – прорычал Громов. – Что ты творишь, Лина?

– Заставляю тебя помнить только меня и никого больше, – дразнила я, целуя с жадностью и надрывом. Яр сильнее стал двигать мои бедра на себе, его пальцы так крепко впивались в меня, что наверняка под одеждой могли остаться синяки. Он все настойчивее прижимал меня к себе, а я льнула, желая завладеть своим парнем полностью.

– Черт, – сорвалось с его губ. Громов поддался вперед, я сперва не поняла зачем, но потом, когда он в одно движение навис надо мной, догадалась: мы оба вот-вот сорвемся и улетим в потоке страсти, от которой кружилась голова. И только Яр чуть приподнял мою кофточку, планируя дотронуться до беззащитной кожи, как у него зазвонил мобильный. Кто-то по ту сторону активно пытался дозвониться до Громова.

– Ну что за идиоты, – пробурчал Яр, с неохотой перекладывая меня на кровать.

Я беззвучно выдохнула, плюхнувшись на подушку. Тело продолжало вибрировать, а губы гореть от поцелуев. С одной стороны, мне жутко хотелось обратно в объятия к Ярику, с другой, а не торопимся ли мы? Не буду ли я потом жалеть?

– Ладно, – донеслось до меня. Я перевела взгляд на Ярика, он уже отключил вызов и поправлял толстовку.

– Что-то случилось? – выдохнув, поинтересовалась я. Затем тоже поспешила привести себя в порядок.

– Да, сегодня, оказывается, семейные посиделки, я забыл. Дядя Дима очень ждет, не могу ему отказать.

– Дядя Дима? – я выгнула бровь, в надежде, что услышу объяснения, о ком речь. Вот только Яр не удосужился выдавать свои секреты. Мы все еще были на границе тех, кому не знаешь, можно ли открыться.

– Ага. Пойду я. Так и для тебя лучше, малышка, – я подтянула к себе ноги, обхватив их руками. Сложно было сохранять улыбку, но я старалась не показывать, что огорчена. Яр подошел ко мне, наклонился и… нет, поцеловал нежно в лоб, а не в губы.

– Я провожу, – прошептала.

– Не стоит, отдыхай.

Он почти дошел до дверей, как я сказала:

– Ярик!

Громов обернулся, а я подумала, что хочу быть всегда-всегда с этим парнем. Он уже забрал ключик от моего сердца. Таких как Яр больше не существует. Сидя на кровати и смотря на него сейчас, я отчетливо это понимала.

– Пока, – смущенно прошептала я.

– Пока, – он коротко улыбнулся мне и вышел в коридор. Спустя несколько минут входная дверь захлопнулась.

Глава 43

В понедельник Яр опять меня ждал на детской площадке, чтобы вместе пойти в школу. Погода стояла довольно солнечной с утра, поэтому Громов был без куртки, в одной светлой толстовке и темных джинсах. Он лениво растянулся на лавке, разглядывая голубое небо.

– Привет, Ярик, – я чмокнула его в щеку, но сама на лавку не села. Так и осталась стоять, согнувшись, напротив парня.

– Ты знаешь, меня бесит это сокращение, – сказал он вдруг. Затем положил руки на мои щеки и притянул к себе, подарив поцелуй в губы. Короткий, но такой сладкий, словно я попробовала молочный шоколад.

– Не знаю, но мне все равно. Я буду тебя так называть, – с улыбкой ответила ему.

– Ты невыносима, Абрамова.

– Значит, ты сходишь с ума по невыносимой девушке, сочувствую, Ярик, – я выпрямила спину, развернулась и пошла в сторону лестницы, ведущей к дороге. Громов догнал меня и наглейшим образом шлепнул по попе. Я оглянулась, кинув на него грозный взгляд, а он лишь усмехнулся.

– С невыносимыми по-другому никак, – развел руки в стороны Яр.

До школы мы дошли, подшучивая друг над другом, удивительно, но хмурая тучка Ярослав умел неплохо так заставить меня смеяться. Было весело, настолько, что я не заметила, как пришлось расходиться по кабинетам.

Скорее бы закончились уроки…

Первым у нас стоял русский, вторым физра. Перед занятием спортом, я зашла в туалет и обнаружила максимально неожиданную картину: Лилька сидела на подоконнике в слезах. Она вытирала рукавами рубашки щеки от крупных градин-слез. Я опешила, но решила все-таки поговорить. Знаю, ничему меня жизнь не учит…

– Что с тобой? – спросила, присаживаясь рядом.

– Все полный отстой, – со всхлипом произнесла Лиля. Она прикусила губу, переводя на меня взгляд полный горечи. В иной раз я бы ее пожалела, однако после всех грубостей, которые она сотворила в мою сторону, увы! Быть ее жилеткой я больше не планировала. Хватит.

– Очень понятно.

– Ася со мной не будет больше дружить, – выдала наконец–то Ильина.

– Да ну? – я постаралась вздохнуть не слишком наигранно, хотя информация была ожидаемая. – С чего взяла?

– Я случайно услышала их разговор с девочками.

– Вот как…

– Да! – Лилька снова вытерла лицо рукавом от рубашки, он был уже грязный из-за косметики. – Оказывается, она все это затеяла из-за Давы.

– Чего? – нет, я понимала, что дружба нарисовалась неспроста, однако такой повод звучал странно. Ильина же с ним не общалась, от слова совсем.

– Они хотели через тебя, вернее через нас с тобой, к нему подобраться, я так поняла.

– Да уж, – мне нечего было сказать на это Лиле. В конце концов, она сама виновата, что так легко доверилась непонятно каким людям и предала близкого человека в лице меня.

– А теперь ты с Яром, и им, ясное дело, я больше не нужна. Боже, Лина! – Лилька так громко всхлипнула, что где-то внутри мне в очередной раз стало ее жаль.

– Ну ничего, плохие люди уходят, это хорошо, – постаралась утешить я, правда без особого желания.

– Да что хорошего? Ты ведь… – Лиля запнулась. Она какое-то время молча смотрела на свои новенькие балетки цвета сандалового дерева. – У меня ощущение, что я осталась одна.

– Почему?

– Ты ведь тоже… – наконец, Ильина решила закончить свою мысль. – Тоже откажешься от меня, как и они?

– Ты сама от меня отказалась, Лиль. Я не тот человек, который будет бесконечно прощать. Мне тоже, знаешь ли, обидно! Меня тоже, знаешь ли, задело твое поведение! – сорвалась я. Пора было выдать свои эмоции.

– Что? Да когда? – убила наповал Лилька. Я поднялась с подоконника и встала напротив.

– Начнем с фотосессии для виньетки. С кем ты там на парной фотке? Разве со мной?

– Лина… – она потупила взгляд в пол, сжав перед собой руки.

– Ты первая от меня отказалась. Подвинула ради какой-то там дуры Яковой, ради софитов и популярности. Так что не надо тут строить из себя великомученицу, Лиль. Я до последнего была на твоей стороне.

– Тебе не понять, – отмахнулась Ильина. И меня так задели ее слова, словно я была слепым котенком, незамечающим очевидного.

– Ну да, – хмыкнула. – Куда уж мне! Зато ты меня всегда понимаешь.

– Абрамова! – воскликнула Лилька.

– Ты была моей самой близкой подругой, я тебе верила. Но сколько всего произошло! Да надо мной вся школа из-за того письма смеялась. Ты разболтала обо всем, даже не подумав обо мне. И если бы не Яр, я не знаю, чем бы все кончилось. Поэтому, знаешь что, Лиля! – я сжала кулаки, в груди заходилось бешено сердце. Обида хлестала ремнем по телу. – Иди ты со своей дружбой. Я тебя не понимаю.

Она открыла рот и, кажется, что-то хотела еще сказать, вот только слушать я не планировала. Выскочила пулей из туалета, промчавшись вдоль коридора. Прозвенел звонок. Кто-то из школьников случайно толкнул меня в плечо. Я умудрилась споткнуться, заплетаясь в собственных ногах. Мне было чертовски обидно. Вот так живешь себе, веришь в дружбу, а она оказывается не стоит ломаного гроша.

Перед глазами навис туман, поэтому я не заметила, как влетела в мужскую грудь. Подняла голову, мои губы дрожали, я едва сдерживала слезы.

– Малышка, что с тобой? – спросил Яр. И как он умел вечно оказываться тогда, когда мне нужна была помощь, нужно было его мужское плечо. Я уткнулась носом в грудь своего парня, прижавшись, как маленький беззащитный ребенок.

– Ангелина, – позвал Ярик. Его руки заботливо гладили меня по спине.

– Я такая дурочка, – прошептала, всхлипнув. Все же заплакала.

– Знаю, но это не оправдывает твоих слез.

– Эй, – я посмотрела на Яра, а он вдруг мне улыбнулся. Так нежно и искренне, словно готов был скоротать со мной целую вечность. Словно я была его единственным, самым близким на свете человеком.

– Ну что? Кого мне придушить?

– Лучше просто пожалей меня, – попросила я, с губ сорвался всхлип.

– Об этом могла бы и не просить.

Ярик обнял меня, прижав к себе крепко-крепко. Мы простояли так в коридоре целый урок. Удивительно, что за это время мимо не прошел ни один учитель, чтобы разогнать нас по кабинетам. А после я все-таки рассказала обо всем Громову, и он в очередной раз сказал, какая я дурочка. Что же… с его уст это прозвучало даже не обидно.

Как хорошо, что мы появились друг у друга. Стоя тогда рядом с Яром, я была убеждена – вечность существует. Мы утонули в этой вечности. Вот только оказалось, я серьезно заблуждалась, и парень-тучка тоже умеет предавать.

Глава 44

Неделя пролетела, словно яркий розовый сон, после которого не хотелось просыпаться. Каждое утро Яр ждал меня на детской площадке, и мы вместе шли в школу. Правда, той сладкой близости, в которую мы окунулись у меня дома, больше не было. Во-первых, мама в гости не звала Ярика, а к нему я как-то стеснялась напрашиваться, да и он не приглашал. Единственное место, где мы немного позволяли себе откровенные ласки, стала машина: иногда вечером Яр заезжал ко мне после тренировки на часик, чтобы поболтать, хотя по факту минуты через три мы уже тонули в страстных поцелуях.

Так закончился апрель, и наступили майские праздники.

Первого числа, а день выпадал на вторник, Арт организовал нам пикник. Он приготовил бутерброды, взял два термоса с облепиховым и имбирным чаем, я взяла теплый плед, ну а Яру досталась роль водителя.

Отдыхать решено было у подножья трехглавой горы, на зеленой полянке, под открытым небом.

– Место просто отпад! – радовался Арт, когда мы выскочили на улицу из душного салона спорткара.

– А вид какой, – пропела я, вытаскивая телефон. – Надо сделать фоточки. Ярик! – крикнула я, намекая, чтобы он шёл ко мне.

– Ой, нет, это без меня.

– Без тебя будет не так, – надулась я. Мне очень хотелось иметь хоть одну парную фотку. За все время мы ни разу не сфоткались.

– Как зачем? Для потомства, – Арт толкнул Яра в бок и, несмотря на возмущения, заставил сделать фотографию. На одной Громов стоял в своем излюбленном образе тучки, на другой закатил глаза, а на третьей я его чмокнула в щеку, и он улыбнулся.

– Воу! – воскликнул Сережа, разглядывая снимки. – Срочно в новости: Ярик умеет улыбаться.

– Захлопнись, – буркнул Громов.

– Ну а что? То, что ты грубить умеешь, мы знаем, а это реально шок-контент. Линочка, солнце мое, скинь, а?

– Нифига! – Яр выхватил мой телефон из рук Арта, и они начали дурачиться, как маленькие мальчишки. Сережа пытался забрать мобильный, а Ярик махал рукой в разные стороны и кривлялся. Это выглядело до ужаса забавно, мне было жаль, что они дерутся за мой телефон, иначе бы точно сняла все это на видео.

Когда с играми и едой было покончено, мы втроем плюхнулись на плед, подставив лица солнцу. Я подняла руку к небу, раздвинув широко пальцы в стороны и подглядывая одним глазом сквозь них

– Надо загадать желание, – предложила, щурясь от потока лучей. Удивительное чувство захлестнуло мою грудь, словно мир замер, словно в нем осталось всего три человека. Я так и не поняла, когда мы успели сблизиться, когда перешли из стадии знакомых в стадию близких друзей.

Наверное, это все магия Арта.

– Загадаем, чтобы Ярик перестал строить лицо-кирпич, – пошутил Сережа.

– И чтобы Арт, наконец-то, перестал откидывать идиотские шутки. Иначе он останется навечно девственником.

– О, друг мой, – он толкнул в бок лежащего рядом Яра, – если бы это были шутки. Ладно, не злись, я же люблю тебя.

– Боже, – вздохнул Громов. – Давай только без этой женской ванили. Я не готов жениться на вас обоих.

– Чего? – сорвалось у меня. Щеки моментально покраснели, а губы стало приятно покалывать, словно их намазали холодком.

– Согласен, для Лины ты слишком хорош. Радость моя, – позвал Арт. – Не давай ему свое “да” слишком быстро.

– Она уже дала свое “да”, мистер заботливый папочка.

А мне и сказать было нечего. Душа ликовала, сердечко туда-сюда прыгало от радости. Раньше мы не поднимали тему серьезности наших отношений, но теперь я была уверена, Ярослав со мной не развлечения ради. Ему, в самом деле, хорошо рядом, и он готов попробовать взять меня за руку, чтобы пройти бесконечную тысячу шагов вместе.

Мы еще часик повалялись на полянке, затем стали собираться домой. У Громова намечалась тренировка, а Арта ждали родители, они планировали устроить генеральную уборку, ожидали приезда родни с севера. Яр сначала отвез Сережу, потом подкинул меня.

Припарковавшись на свободном месте в моем дворе, мы оба вышли на улицу.

– Откуда столько радости? – спросил Ярик, положив руки на мою талию. Я тоже не робела, прильнула к нему, сладко чмокнув в скулу.

– Если мы оба будем тучками, этот мир сойдет с ума.

– Этот мир сойдет с ума, если ты не перестанешь соблазнять меня. Играешь с огнем, Лина, – прошептал он ласково на ушко. Затем обхватил пальцами мой подбородок и притянул к своим губам, подарив сладкий поцелуй. Я привстала на носочки, желая, чтобы волшебный миг нашей близости никогда не заканчивался.Целуй только меня. Целуй. Не останавливайся.Вот и все, о чем я думала в этот момент. Таяла медленно в объятиях парня-тучки, теряла устойчивость под ногами. По жилам, казалось, растекалась тягучая лава, которая заставляла вспыхивать каждую клеточку в моем теле. Однако долгим наш поцелуй не был.

– Мне пора, малышка, – сказал Яр, отпуская меня. – Тренировка.

– Когда они у вас уже закончатся… – надула губки я.

– Кстати об этом, – он чуть откашлялся, затем продолжил. – Ты не думала насчет переезда в Москву?

– В смысле? – я не сразу поняла, к чему он клонит.

– По контракту я должен буду переехать в столицу.

Сердце у меня куда-то ухнуло, словно его затянуло в зеленое болото. Я растерялась, совсем позабыв, что Ярику светило будущее в большом спорте. Он должен будет уехать, и конечно, никаких отношений на расстоянии у нас не получится. Я в такие сказки просто не верю.

– Ну, ты чего? – заметив мой потухший взгляд, Громов положил руки мне на плечи и мягко посмотрел, словно искал поддержки. – Так не любишь большие города?

– А если я не поступлю, Ярик?

– Поступишь, ты же умничка.

– Яр… – вздохнула я. Мне хотелось кричать от безысходности.

– Ты еще не попробовала, а уже вздыхаешь. Слушай, ты мне нужна там.

– Что? – прошептала я, взглянув на него снизу вверх. Какой же Громов все-таки высокий.

– Говорю, что ты мне там нужна. И я жду твоего поступления.

– А если… – попыталась воспротивиться. Всегда ведь есть риски. С другой стороны, мне было приятно, что Яр заговорил о переезде и поступлении, значит, ему не все равно на наше будущее.

– Давай без “если”. Я в тебя верю, угу?

Мне ничего не оставалось, кроме как покорно кивнуть. Я справлюсь, Ярик прав! Тем более в отличие от многих, у меня есть стимул, а это уже многое! Все получится! У нас получится.

Глава 45

Я стала чаще зависать над учебниками, что, безусловно, обрадовало маму. Однажды она спросила, откуда такие перемены? И я честно ответила, что дело в Ярославе, в нашем желании переехать вместе в Москву. Мама, конечно, не особо одобряла идею с переездом, однако и не ругалась. Она даже похвалила Яра, что он простимулировал меня.

Результаты тестов становились лучше, зато встречи с Громовым сократились. В нашем распоряжении оставались все перемены, прогулка от дома до школы утром и иногда короткие моменты вечерами. Я пропадала у репетиторов, мама постаралась, а расписание Ярика не изменилось, у него появилось больше свободного времени, потому что, в отличие от меня, у Громова не было проблем с математикой и английским.

Сперва я из-за этого не переживала, ведь между нами продолжали полыхать обжигающие кожу искорки. А ближе к последнему звонку я случайно стала свидетелем ссоры Яра с Давой. Не поняла толком, из-за чего парни поругались, да и на мой вопрос, что случилось, Громов не ответил, технично увильнув от темы. Однако с тех пор его будто подменили.

Теперь Ярик мог отвечать на мои сообщения по часу, а то и дольше, хотя раньше моментально прилетал ответ. Входящие вызовы порой оставались без обратной связи, да и выражение лица Громова день ото дня мрачнело, будто в его жизни произошло что-то очень плохое.

– Яр, – однажды, когда мы шли как обычно в школу, я осмелилась спросить. – У тебя все нормально?

– Да, вполне, – односложно ответил он.

– Мне кажется, у тебя что-то случилось, – осторожно повела я в сторону своих мыслей.

– Тебе так кажется, – опять отмахнулся Ярик. И вдруг он выпустил мою руку из своей ладони, засунув ее в карман брюк. Я остановилась, ощущая, как грудь наполняется холодом. У меня перехватило дыхание от столь резкой смены поведения человека, который успел стать близким сердцу.

– Вот как? – хриплым от волнения голосом прошептала я.

– Не накручивай, пошли.

И я правда постаралась отпустить ситуацию. Надо будет, сам расскажет, может, я своими допросами только раздражаю. А мне не хотелось ссориться, создавать трещины в нашем прекрасном союзе. Подожду, решила про себя я, и все наладиться.

Однако уже на следующий день произошло событие, заставляющее меня пересмотреть свои мысли. Мы договорились с Яриком встретиться в парке ближе к четырем вечера. Я как раз возвращалась домой после репетитора, уставшая, голодная и немного злая. Никак не могла добрать нужное количество баллов, а без них не видать мне переезда в Москву.

Когда я приехала в парк на трамвае, погода уже немного хмурилась. Небо затягивало тучами, словно паутиной, кроны деревьев медленно раскачивались, намекая, что скоро станет окончательно прохладно. Я поежилась, скрестив руки на груди. Зря не надела капроновые колготки под джинсовую юбку, теперь точно замерзну.

Усевшись на свободную лавку, я набрала Ярика, но он не ответил. Тогда я подождала пару минут и попробовала снова позвонить. У меня было около пяти попыток, и все почему-то остались без ответов. То ли Громов забыл телефон, то ли он у него стоял на беззвучном. Мне оставалось только набраться терпения.

Минут тридцать я выглядывала Яра со своего места, пока пальчики на ногах не замерзли. Чтобы немного согреться, я подошла ко входу в парк и там уже накручивала круги. Мимо мелькали школьники, мамы с детьми, несколько дедушек с удочками, в последнее время на нижней площадке парка народ устроил рыбалку. Мне показалось, прошли все, кто только мог, кроме Громова.

Не выдержав, я опять позвонила ему. Раз. Два. Три. Яр задерживался уже на час, заставляя меня мерзнуть. С неба срывался мелкий дождик, ветер становился холоднее. Набрав, наверное, в десятый раз номер Ярика, я, наконец-то, получила от него весточку в виде короткого сообщения:

“Занят. Не приду”.

Вот и все. Два слова. Два чертовых слова.

Я была так зла, аж зубы скрипели. Он даже не соизволил извиниться, словно и вовсе не считал себя виноватым. Подумаешь, я простояла идиоткой у входа в парк, подумаешь, замерзла. Это же ерунда!

Вытащив наушники, я включила музыку и побрела домой. Решила, что когда Громов позвонит, поднимать трубку тоже не буду. Не только ему можно играть в занятого мальчика. В конце концов, есть же какая-то степень уважения. Я шла вдоль улочек, опустив голову и кусая губу от обиды. Это было очень странно и совсем не вязалось с обычным поведением Ярика.

Вечером Громов тоже не объявился: он не позвонил, не написал, словно мы с ним были не парочкой, мечтающей вместе переехать в столицу, а малознакомыми людьми. Я едва сдержалась, чтобы не набрать ему самой и не выказать свое недовольство. Но гордость брала верх, за что я мысленно себя ругала.

Не помню, как уснула. Ворочалась по кровати, дрыгая ногами, пока не отключилась. Когда через несколько часов я открыла глаза, то встретила тусклый свет. За окном было ещё темно, ночь не закончилась. Простынь подо мной смялась, словно я лежала на маленьких бугорках. Приподнявшись и нащупав рукой под подушкой телефон, я провела пальцем по экрану. Половина третьего. Ноль пропущенных. Нет входящих сообщений. Мессенджер показывал, что Яр был в сети два часа назад последний раз. Был и не позвонил мне. Может у него все же что-то случилось? Утром выясню, к черту гордость.

Прикусив губу и плюхнувшись на подушку, я снова погрузилась в сон. Мне снилось, как хрустальная ваза выскользнула из моих рук, как её осколки вонзились больно в кожу, оставляя кровавые раны.

Будильник выдернул меня из дурацкого сна. Проснулась я какой-то разбитой и унылой. Лениво поднялась с кровати и побрела в душ. Сделав легкий макияж и пропустив завтрак, я выскочила на улицу.

Ярика на площадке не оказалось…

Он не пришел. Хотя до этого каждый день перед школой поджидал меня.

Да что, в конце концов, происходит?

Руки дрожали, когда я вытащила мобильный из кармана, провела пальцем по экрану и обнаружила, что Громов был в сети пару минут назад. Думала, наберу ему и спрошу прямо, в чем дело, а потом решила - нет! Лучше поговорить в школе, с глазу на глаз. Все будет нормально, не стоит себя накручивать.

На учебу я не шла, бежала. То и дело поглядывала на часы, хотелось прийти скорее, плюс иметь в запасе еще хотя бы минут десять на разговор. Иначе я просто не выдержу, не смогу сконцентрироваться на уроках.

У школьных ворот к моему приходу толпилось несколько парней. Двое из них курили, а один с кем-то болтал по телефону. Проскочив во двор, я сразу наткнулась на Громова: он на площадке кидал мяч в баскетбольное кольцо. Один. В майке с коротким рукавом, несмотря на прохладный ветерок. Его пальцы крепко сжимали мяч, а взгляд был направлен на щиток, губы сцеплены. Внешне Яр выглядел обычно, он всегда серьезный. Однако мне показалось, в нем что-то изменилось. Вот даже глаза из игривого туманного цвета приобрели оттенок сумрака.

– Привет, – сглотнув вязкую слюну, я решительно подошла к Громову и постаралась расправить плечи. Волнение накатывало.

– О, привет, – он не оглянулся, продолжая забивать дурацкий мячик в кольцо.

– Не холодно? – спросила издалека я.

– Да нет, – отмахнулся Яр. Подпрыгнув, он забил очко. Мяч ударился об асфальт, высоко подпрыгнув вверх.

– Заболеешь же.

– Да нет, – это был не ответ, а идиотская отговорка. Он не желал общаться, он закрылся от меня в чертову скорлупу. Я не выдержала, подошла и встала перед Ярославом, расправив руки в разные стороны.

– Ты обиделся на что-то? – задала вполне резонный вопрос. Мало ли.

– Я похож на обидчивого мальчика? – уж больно резко ответил Яр.

– Я попала под дождь из-за тебя вчера. Неприятно, знаешь ли.

– Прости, – Громов отвел взгляд, обошел меня и, подкинув ногой мяч, поймал его в руки. В два шага он снова забил очко.

– Если я что-то сделала не так, Ярик… – слова медленно разрушались на языке. Я чувствовала, как дрожат ноги.

– Ты накручиваешь, – он словно посылал меня этими фразами. Словно не хотел больше видеть и говорить. Сердце в груди сжалось в точку, от осознания, что мы можем перестать держаться за руки, сминать губы друг друга, дарить улыбки и обнимать.

– Поцелуй меня, – попросила хриплым от волнения голосом я.

Из рук Ярика выскользнул мяч, его грудь то поднималась, то опускалась от слишком частых вздохов. Я подошла ближе и выжидающе посмотрела. Мои губы горели, словно их обожгли. Мысленно в голове начался отсчет: десять, девять, восемь… Страх липкими щупальцами подкрадывался, нашептывая на ухо: не поцелует.

– Яр, – прошептала я.

– Здесь? Учителя вон идут, – наконец, ответил Громов.

Я не оглянулась, кто бы там не шел. Когда-то Ярик запросто под столом трогал меня за колени, а теперь он смущался поцелуя на публике? Вранье! Бред, в который поверит только идиотка.

Громов обошел меня, взял мяч, но не кинул в кольцо.

– Давай пойдем сегодня гулять? – мой голос отражался треском. Так бывает, когда душа рассыпается на осколки.

– Сегодня тренировка допоздна.

– Ясно, – непонятно кому ответила я.

Земля под ногами вдруг закружилась, а ветер сделался северным. Такой обычно приносит плохие вести. Прядь волос упала мне на лицо, и пока я заправляла ее, Яр уже ушел. Так запросто… За ним закрылась дверь в здание школы. Его тень пропала с баскетбольной площадки. Больше не звучал стук от мяча. Не звучал голос Ярика.

Я опустила голову, взглянув на свои руки. Казалось, только что мальчик, который раскрасил мой мир в семь цветов радуги, отпустил мою ладонь и навсегда покинул.

Глава 46

Все сломалось. Вдребезги. Разлетелось на мелкие осколки, которые принято выбрасывать в урну.

Это случилось двумя днями позже. Я снова попыталась поговорить с Яриком, потому что тосковала по нему, по нам, нашей близости, его голосу. Я засыпала в обнимку с телефоном, проверяя, нет ли входящих сообщений. Но дурацкий мессенджер продолжал упорно молчать, показывая раздражающую надпись: “Был в сети”. Я едва сдерживала слезы, разглядывая предыдущие милые переписки. Дошло до банальности: я стала прослушивать голосовые сообщения Ярика, ностальгируя по былым дням. Пыталась себя не накручивать, конечно, дать время нам. Громов вернется ко мне. Он все объяснит. Мы уедем вМоскву, вместе ведь мечтали об этом.

Я ждала. Верно. Как чертов пес Хатико. Я наивно полагала, что через день или два Яр сам подойдет, ведь моя попытка разузнать причину провалилась с треском.

Однако время шло, а Громов, казалось, становился еще дальше. Он больше не звал меня с собой на обед, не тянул к подоконнику в школе, чтобы обнять. Наше общение резко сократилось до банального «привет» или «пока». Засунув куда подальше женскую гордость, я решила, что выловлю Ярика и поговорю с ним.

Окончания уроков среды ждала с особым желанием, то и дело, поглядывая на часы, которые, казалось, замерли. И вот закончился русский, ребята стали расходиться по домам, я же побрела к окну.

Залезла на подоконник, от волнения кусая ногти. Снова зашла в мессенджер, увидела иконку “Был в сети” и расстроено выдохнула. Поведение Яра совсем не вязалось с его характером.

Прозвенел звонок с седьмого урока. Я замерла, когда Громов вышел из кабинета, лениво накидывая на плечо рюкзак.

– Яр! – крикнула, схватив вещи с подоконника и устремляясь по направлению к Ярославу.

Мы остановились друг напротив друга. Руки мои дрожали, во рту сделалось сухо, даже горько, сердце стучало с тревогой.

– Привет, – скупая недоулыбка, пустой взгляд. Я прекрасно помнила, каким бывает холодным Ярик, как рядом с ним пробуждается северный ветер.

– Привет, – я чуть откашлялась, и провела вдоль классических брюк ладонями. Они вспотели из-за волнения. — У тебя... что-то случилось?

– Нет, я ведь уже говорил.

– Но ты пропал, – сорвалось у меня.

– Разве? Вот он я, – он говорил так, словно желал скорее оставить меня позади.

– Нет, тебя здесь нет! Яр, скажи, я тебя чем-то обидела? – я потянулась к нему, пылая желанием взять за руку, переплести наши пальцы. И какого было моё удивление, когда Ярик отвел руку за спину, всем видом показывая - моя близость ему не нужна.

– Что это значит? – прошептала. Земля под ногами словно дала трещину, разделяя мир на две части: там, где мы были с Ярославом, и там, где я осталась одна. Мне вдруг стало до безумия страшно.

– О, привет, Ангел, – голос Давы, прозвучавший вблизи, заставил меня вздрогнуть. Я перевела взгляд на Сашу и заметила, как в его глазах загорались озорные огоньки. Уголки губ парня приподнялись в этой проклятой фальшивой улыбке. Яр с Давой переглянулись, воздух между ними, казалось, наэлектризовался, до того сделалось напряженно.

– Привет, – сухо ответила я.

– Что ж, у вас кажется важный разговор. Увидимся, – Саша махнул рукой и помчался дальше, он выглядел таким беспечным и расслабленным на фоне серьезного Яра.

– Проводишь меня домой? — прошептала я. Несмотря не шепот, это был крик надежды, исходящий из моей души.

– У меня дела, прости, – Яр прикусил губу и отвел взгляд. Казалось, он просто не может посмотреть мне в глаза, будто иначе эта стена, которую он возвел между нами, рухнет. Я не выдержала, словно кто-то толкнул меня в спину, заставив дать волю эмоциям.

– Серьёзно? Занят? Что происходит, Ярослав? Ты каждый день настолько занят, что даже банальное сообщение мне не можешь написать?

– Слушай, – я видела, как его пальцы сильнее сжали лямку рюкзака.

– Ярик, я ведь на твоей стороне. Я всегда там буду, прошу, доверься мне и расскажи! – в очередной раз попыталась я достучаться до него. Он должен знать, что если будет тонуть, я прыгну следом, несмотря на то, что не умею плавать.

— Ну что ты от меня хочешь? – наконец-то Яр посмотрел на меня. И нет, в его глазах не было равнодушия, скорее там был ураган, буря, которая разрывала на части самого Громова.

– Правду.

– Наверное, я остыл, – его слова заполнили собой пустой школьный коридор. Они отзывались звоном, который резал больно не только слух, но и кожу. Они прошлись плетью вдоль моего позвонка, затем ударяя по ногам, отчего я едва не упала. Хорошо, что мы стояли у подоконника, и я вовремя положила ладонь на него, чтобы удержать равновесие.

– Что? – хрипло произнесла.

– Прости, – Ярик тоже говорил тихо, казалось, сам не хотел слышать своих фраз. Он снова отвел взгляд, несколько раз сжал и разжал руку, в которой была лямка от рюкзака.

– Ты... хочешь со мной... расстаться? – я едва не задохнулась от того, что озвучила вслух.

Какое-то время мы оба молчали. Я боролась со слезами, подкатывающими к глазам, с сердцем, что вот-вот превратится в осколки. Мне было не просто страшно, я не представляла, как жить дальше. Глупо, знаю. Мы не встречались год или два, чтобы настолько привыкнуть друг к другу, однако рядом с Яриком я была счастлива.

Он переступил с ноги на ногу, желваки на его лице дернулись.

– Угу, – дан был мне глухой ответ.

Я сглотнула. В какой-то момент поняла, что перестала дышать, легкие горели, изнемогая от недостатка кислорода.

– Вот как? – голос дрожал, от него оставалась лишь пыль, как от падающей звезды, которая больше никогда не зажжется на черном покрывале.

– Угу, – повторил механическим голосом Ярик.

Он обошел меня и покинул коридор, а затем и школу. Некоторое время я молча стояла посреди пустого коридора. В ушах все еще звучали слова Громова, будто кто-то их пинал, подобно мячику, который ударялся в мишень - то есть в меня. Когда анабиоз прошел, я коснулась пальцами щек.

Где же слезы? Мне же безумно больно, так почему нет слез? Я не могла понять, что со мной происходит.

В состоянии сомнамбулы, схватила вещи, надела рюкзак на плечи и спустилась по ступенькам на первый этаж. Прошлась вдоль коридора, пока не достигла школьного двора. Вокруг вдруг перемешались все цвета, став сплошным серым. Одна большая клякса и ничего больше. Я автоматически передвигала ногами, куда-то брела, сама не зная куда.

А может, это дурной сон? Может, завтра Ярик снова станет моим парнем?

Как я оказалась у озера в парке, не поняла. Просто подняла голову и увидела уток, перелетающих с одного берега к другому. Я повернулась, решив, что надо идти в обратном направлении, но неожиданно заметила Арта. Он сидел на лавке и смотрел на блондинку, стоявшую напротив детской карусели. Она делала снимки парка, иногда что-то говорила, видимо, подруге, которая пила кофе, разглядывая свой телефон. Блондинка была чуть выше меня ростом, ее короткие золотистые пряди аккуратно лежали на худеньких плечах.

Закончив делать снимки, незнакомка убежала вдоль узкой аллеи, а Арт продолжал смотреть ей вслед.

Я подошла к нему, села рядом и прошептала:

– Красивая.

Сережа, кажется, не ожидал меня увидеть, его лицо вытянулось, я заметила на нем тень отчаяния. Это был другой Арт, не тот улыбчивый рыжеволосой мальчишка, к которому я привыкла. В его глазах сейчас читалось мое собственное отражение.

– Согласен. Только Ярику не говори, ладно?

– Не скажу, – честно пообещала я. – Она тебе нравится?

– Вроде того, – он склонил голову, устремляя взгляд на свои скрепленные ладони.

– Почему не скажешь ей об этом?

– Когда-нибудь, когда вечер не будет отстойным. Когда-нибудь, когда я буду смотреть на радугу и не восхищаться ее красками. Понимаешь, Лина?

Я понимающе кивнула. Порой реальность оказывается не хуже палача: она чертовски несправедливо отключает наши сердца от питания. Так грубо. Так невыносимо.

Глаза наполнились влагой, впервые после почти часа, как Яр сказал, что порвал со мной.

– Мир так жесток, Арт, – прошептала я, прикусив от обиды губу.

– Пойдем, – Сережа поднялся с лавки, взял меня за руку и потащил за собой. Так мы оказались на детской площадке за озером, во дворе многоэтажек. Арт усадил меня на качели, сам тоже уселся. Мы как по команде оттолкнулись ногами от земли, но когда надо было подставить лицо потоку ветра, не сделали этого. Каждый по своей причине.

Неужели любовь умеет бить под дых? Неужели она настолько сильная, что оставляет после себя шрамы? Я не знала ответа на этот вопрос, потому что впервые сталкивалась с подобными чувствами.

– Так сложно, – произнесла, наверное, минут через десять. Скрип от старых качелей разлетелся эхом по двору.

– Что именно? – Арт внимательно посмотрел на меня, а я не смогла признаться ему, что Яр меня решил бросить.

– Любить кого-то… это так сложно.

– Сложно, когда твоя любовь размером с планету, но по факту, на этой планете никогда не будут жить люди. Эй, Ангелина, – Арт остановил качели, притормозив пятками. – Мой верный друг-хмурая-тучка тебя обидел?

Я не нашлась, что ответить. Поэтому лишь молча покачала головой.

– А что делать, когда ты понимаешь, что на твоей планете не будут больше жить люди? – нерешительно прошептала я.

– Жить дальше, – запросто ответил Арт.

– А если дальше не получится? – страх сковывал легкие, казалось, я задыхаюсь.

– Это только в первый день так кажется, во второй уже проще.

Глаза наполнились слезами. Я вдруг представила, что в моем телефоне больше никогда не появятся входящие сообщения от Ярослава, представила, что не увижу его улыбку, а через месяц он навсегда уедет из нашего города. У меня ничего не останется от него, кроме старых голосовых в мессенджере и черно-белых воспоминаний в голове, которые со временем превратятся в лирику.

Я аккуратно смахнула рукавом слезу, катившуюся по щеке.

– Лина, – Арт поднялся с качелей, но не успел подойти, я подскочила, схватив рюкзак, который валялся на земле.

– Мне пора, пока.

Кинула резкую фразу на прощание и помчалась домой, где меня ждала кровать, подушка и много слез. Кажется, их будет безумно много.

Глава 47

Этой ночью я плакала. Тихонько выла в подушку, ругая себя за слабость, за воспоминания, что вспыхивали у меня в голове. Ругала за вкус поцелуев, который остался на губах. Несколько раз я протирала их, да только в этом не было никакого смысла, чувства из груди легко не исчезают.

В мою душу будто впустили морозный ветер, выпроводив навсегда весну, а за ней лето.

За окном сверкнула яркая молния, осветив тусклую комнату. Я поднялась с кровати, опустив ноги на пол, подошла к окну, скрестила руки на груди. Смотреть на одинокую детскую площадку оказалось также грустно, как и лить слезы в подушку. Ведь на этой площадке каждый день ждал меня Яр. Я видела, как он лениво поднимался по ступенькам, затем усаживался на лавку, вытаскивал телефон и зависал какое-то время в соцсетях. Потом убирал мобильный в карман и шел на турники, пару раз подтягивался, спрыгивал и начинал ходить восьмерками в ожидании меня.

Мои губы дрогнули, по щекам катились слезы-градинки, которые я не спешила вытирать. Взяв телефон со стола, я включила одно из голосовых Ярика. Его голос, словно теплый плед, укутал мои плечи. В горле застрял ком.

А ведь мне казалось, что нас соединила красная нить судьбы, что мы стали друг для друга рассветом и закатом, солнцем и луной. Мне так много казалось рядом с Яром, неужели я окончательно ослепла? Неужели ошиблась в нем? Ошиблась в нас?

“Ты мне там нужна. И я жду твоего поступления. Я верю в тебя, слышишь?”– звучали слова Громова в голове. От них было так больно, будто ножом полоснули по коже.

Я покачала головой. Нет! Невозможно! Он не мог за пару дней передумать. Не мог остыть и в момент отвыкнуть от нас. Это какая-то глупость, притом максимально несуразная. Нельзя сдаваться. Нужно все выяснить. В конце концов, если человек падает, кто-то должен протянуть ему руку и спасти. Арт просил всегда быть на стороне Ярика, он говорил, что Громов за своих готов отдать жизнь.

Эта мысль воодушевила меня, придала сил, а главное - веру в лучшее. Я утерла слезы и легла спать. Еще не конец, убедила себя, уткнувшись носом в подушку.

На следующий день я решительно подсела к Яру в столовой. Он ел в одиночестве, хотя ел - это громко сказано, ковырял вилкой в тарелке с салатом.

– Расскажи мне правду, – потребовала я. Положила руки на стол, опершись на них, и стала пристально смотреть на Громова. Он видимо не ожидал такого, поэтому всего на секунду растерялся. Потом, правда, подобрался весь и снова нацепил эту дурацкую маску безразличия.

– Какую?

– Любую.

– Все в прошлом, больше нет никакой правды, – Яр отвел взгляд. Мне захотелось ударить его за побег. Точно! В его поступке я видела побег от реальности.

– Кого ты обманываешь, Громов? Я не собираюсь принимать твое решение. Мы не расстаемся, понял?

– Ангелина, – голос прозвучал устало. – Лучше направь свою прыть на экзамены. С такими результатами ты не поступишь в хороший вуз.

– Переживаешь?

– Нет, – сказал как отрезал Яр. Он поднялся из-за стола, задвинул за собой лавку и ушел. Не знаю, о чем думал Громов, однако я не планировала сдаваться. Все получится, главное верить!

И я честно стала пытаться: поджидала Ярика после уроков, перегораживая ему дорогу, вылавливала на переменах, даже пришла на тренировку. Но к моему удивлению, Громова не оказалось на занятиях ни в первый день, ни во второй. Тренер сказал, что сам поражён, это не похоже на Ярослава.

– Этот парень слишком серьезно ко всему относится, он не из тех, кто прогуливает.

И я была на сто процентов согласна с тренером “Авангарда”, Что-то происходило в жизни Ярика, что-то не очень хорошее, раз он отгородился ото всех.

***

Двадцатого мая выпускников собрали на школьном дворе для репетиции последнего звонка. К нам в школу должны были приехать телевизионщики, поэтому завуч по культурной части очень переживала. Она пару раз переделывала сценарий, заставила даже несколько пар танцевать вальс, хотя изначально никто не планировал прощальный танец.

И пока народ в суматохе перемещался по двору под крики завуча, я опять подошла к Ярику. Он отвлекся, не сразу заметил меня, поэтому я успела подняться на носочки и чмокнуть Громова в щеку. Реакция Яра поразила - он приподнял руку, будто по рефлексу собирался меня приобнять, но тут же одернул себя и резко сделал шаг назад.

– Привет, – я улыбнулась, склонив голову на бок. Подул ветерок, и мне пришлось заправить прядь волос за ухо, она раздражительно падала на лицо.

– Какого черта? – прорычал Ярослав. Хотя фраза звучала не столько грубо, сколько устало. Она будто была наполнена тоской и желанием поменять смысл.

– Я скучаю, а ты продолжаешь себя вести…

– Прекращай, – в повелительном тоне произнес Громов.

– А если не прекращу? Ты думаешь, я дура? Думаешь, я не понимаю, что ты просто пытаешься отдалиться от меня, хотя на самом деле этого не хочешь.

– Кто тебе вбил в голову эту глупость, Абрамова? – он не сводил с меня глаз, в которых поселился нескончаемый туман. Слишком мрачные. Слишком одинокие.

– Что у тебя случилось, Яр? Прошу, поделись со мной, – я взяла его за руку, но Громов резко выдернул ее и засунул руки в карманы форменных брюк.

– Тебе не надоело?

– Что именно?

– Унижаться не надоело, Лина? – мое имя он интонационно выделил, стараясь вложить в него всю злость этого мира. Оно звучало холодно, звуки в нем покрывались коркой льда.

– Что? – моя уверенность после заданного вопроса немного пошатнулась. А вдруг я правда ошиблась? Вдруг Яр просто устал от наших отношений? Может, он ждал, что мы переспим, а так как с близостью не срослось, решил бросить?!

– Ты меня достала, поняла? – слова из уст Ярослава в момент превратились в жесткую плеть, которая прошлась по моему сердцу. У меня затряслись руки, я едва сдерживала слезы, что наворачивались на глаза.

– Вот как? – почти шепотом сказала я.

– Да, и еще раз да! Просто проваливай! – еще один удар, еще одна ссадина на моем девичьем сердце от парня, которому я готова была подарить все свои рассветы.

– Скажи правду, Яр! – из последних сил потребовала я.

– Не отстанешь?

– Я не заслужила узнать правду? – мой голос молил, в нем все еще догорали угольки надежды.

– Соня! – Громов обернулся и позвал какую-то девушку, видимо, свою одноклассницу. Она стояла в компании с другими девчонками, что-то обсуждала. Услышав Яра, эта Соня, не сказать, что очень красивая, просто милая, да, именно так, подошла к нам.

– Долго ты еще там? – Яр посмотрел на нее, а затем неожиданно положил ей руку на талию и притянул к себе. Всего в одно короткое мгновение его губы оказались возле ее губ в уголку. Вспышка. Поцелуй. Удар под дых. Легкая улыбка. Еще одна вспышка. Еще один короткий чмок в щеку, теперь от нее правда.

Я не выдержала. Наверное, это неправильно, наверное, он на это и рассчитывал. Но я не смогла смотреть на них, на то, как чужая девушка касается губами скулы парня, от которого у меня в груди зажигались звезды. По щеке скатилась предательская слеза, много слез. Я стала часто моргать, поджимая губы.

А Громов продолжать смотреть на меня, на то, как я перед ним унижаюсь, плачу. Взгляд его дымчатых глаз менялся от равнодушного до виноватого или же мне все это казалось.

– Ангелина, – наконец, произнес Ярослав. Он убрал ладонь с талии Сони, сделал шаг навстречу, непонятно зачем. Однако я тут же сделала два назад. Стала вытирать слезы рукавами, а затем и вовсе развернулась, помчавшись прочь. Со стороны мой поступок выглядел унизительно, уверена, да только мне было наплевать. Душу, словно бумажный самолетик, подожгли, а пепел развеяли по ветру. Это был пепел моих чувств к Яру, пепел будущего, о котором мы с ним оба мечтали.

– Абрамова! – прилетело мне вдогонку. Кажется, то был голос завуча. Я не оглянулась, я вообще решила, что не пойду на последний звонок. Хватит! Не хочу больше видеть Ярослава, не хочу страдать от любви, которая меня изводит, оставляет шрамы.

Я поднялась к себе в класс, забрала вещи и побежала вон из школы. Выскочив за ворота, стала переходить дорогу. В глазах застыли слезы, пелена от них закрывала нормальный обзор. Поэтому, когда водитель резко дал по тормозам, раздался сигнал от машины, я не сразу поняла, что это относится ко мне.

– Совсем охренела, дура? – в окно вылез мужик лет сорока.

– Ангелина! – а это уже был голос, который я бы предпочла не слышать.

Не смотри на него! Не оборачивайся! Пусть идет к своей Соне! Он тебе не нужен!

– Простите, – промямлила тихонько я и пустилась бежать дальше.

Это был не столько побег из школы до дома, сколько от самой себя, от своих чувств.

– Абрамова! – и снова его бархатистый голос. Но теперь он звучал далеко, словно ненастоящий, словно то была игра моего больного сердца, посылающего импульсы в мозг.

И нет, я не оглянулась, лишь больше припустилась в сторону остановки.

Глава 48

Следующие три дня прошли как в тумане. Днем я ходила к репетитору, а ночью плакала, изливая свои эмоции подушке. Ах да, еще пропускала школу, потому что видеть Громова было подобно пули в лоб.

В один из вечеров мама остановила меня на кухне и спросила:

– Что с тобой, Лина? Глаза на мокром месте. Тебя кто-то обидел?

– Устала, волнуюсь из-за единого государственного, – врала я. Мне не хотелось рассказывать ей, как Ярослав отказался от наших отношений. Наверняка она бы сказала что-то из серии: “Ну, я же говорила, что он тебя не уважает”. И без того сил ни на что не было, спать бы днями напролет, пока сердце окончательно не одеревенеет.

– Все будет хорошо, ты справишься, милая, – мама подошла и неожиданно обняла меня, медленно поглаживая по голове. Я ухватилась за возможность, уткнулась носом в ее грудь, нежась в заботе близкого человека. Мне так не хватало теплых объятий, не хватало его…

Будь ты проклят, Громов!

Двадцать шестого мая я все-таки пошла в школу, не по своему желанию, конечно. Классная вызвала на организационное собрание перед экзаменами. Однако, к счастью, Ярика я не встретила ни по пути туда, ни в самом здании школы, ни обратно. Можно было бы облегченно выдохнуть, да только во мне, как в последней дурочке, продолжала жить чертова надежда. Как же я ненавидела себя за это чувство, пожирающее изнутри.

Собрание в классе продлилось всего сорок минут. Ничего особо нового и интересного озвучено не было, зря пришла. А может и не зря…

Когда я покинула школьный двор, то стала свидетелем отвратительной картины. Впереди меня шла русоволосая девушка с короткой стрижкой. Темные джинсы обтягивали ее слегка полноватые ноги, выделяя то, что не стоило бы. Позади незнакомки вышагивали двое парней и один из них, коренастого телосложения с небольшим хвостиком на затылке, кидался в девушку маленькими комочками бумаги.

Подойдя ближе, я услышала еще и грубые оскорбления:

– Эй, тостоляжка, много ела сегодня в буфете? – говорил этот коренастый.

– Да туда зайти после нее страшно, Коль, – подтвердил другой парень. Я так разозлилась на них, сняла с плеч рюкзак, нашла там кусок бумаги, свернула его и кинула в затылок парню. Он резко обернулся и посмотрел на меня, словно ударил по лицу.

– Офигела?

Блондинка тоже остановилась, в ее глазах читался страх, а еще мне показалось, она сдерживала слезы. Вот же уроды!

– А ты не офигел? – закричала я и вытащила еще один кусок бумаги, сильно комкая его.

– Эй! – этот Коля двинулся на меня, но его друг схватил за локоть и дернул на себя. Они переглянулись, стали о чем-то шептаться. А я не сдержалась и снова кинула клочок бумаги. Коренастый выругался нецензурно, на его противном лице заходили желваки. Сплюнув на землю, он развернулся и пошел прочь, следом и его друг.

Я подошла к блондинке, она подняла плечи вверх, так, если бы замерзла.

– Не стоит позволять другим себя оскорблять, – сказала я. Девушка вблизи оказалась довольно симпатичной: у нее были пухленькие губки, крупные глаза цвета карамели и милые ямочки на щеках.

– Спасибо, – робко прошептала незнакомка. – Меня Аля зовут.

– Лина, – я протянула руку в качестве знакомства.

– Но это ты зря, Коля дурак, он может и ударить, – она пожала мою ладонь и оглянулась, будто боялась, что нас могли увидеть.

– Вряд ли мы с ним еще хоть раз пересечемся.

– Может… – Аля покачивалась с носок на пятки, поджимая неуверенно губы. Создавалось ощущение, что девушка хотела что-то сказать, но стеснялась.

– Может… что?

– Пойдем вместе, нам кажется в одну сторону?

– А, ну да. Пойдем.

И мы пошли. Разговорились немного: оказалось, Аля училась в “В” классе. Она видела меня много раз, хотя после внимания настойчивого Давы обо мне только слепой и глухой не знал. Я стала Мисс Популярность этого года. Хотя, пожалуй, это не то, чем стоило бы хвастаться. При воспоминании о Саше, я сразу вспомнила и Ярика. В груди болезненно кольнуло, к глазам снова подступили слезы. Пришлось, как следует проморгаться, чтобы не разреветься.

На прощание мы с Алей обменялись номерами, на всякий случай. Девушка почему-то переживала, что Коля, их грубиян и хам, может меня обидеть. Он был из неблагополучной семьи, где отец бил мать, считая, что мужчина в доме имеет полное право на это. Отврат.

Если честно, я не думала, что вообще пересекусь с этим Николаем, однако серьезно ошиблась. После первого экзамена нас опять собрали, но в этот раз все выпускные классы. А все потому, что один из мальчишек устроил драку в школе, где проходила сдача русского. Событие произвело такой резонанс, об этом даже показали выпуск в местных новостях. Видимо, школам дали задание провести воспитательную беседу со своими учениками.

По пути в актовый зал я созвонилась с Алей, предложила посидеть вместе. Не хотелось быть одной, хотя, откровенно говоря, моя бы воля, я бы вообще больше никогда не приходила в стены своего учебного заведения.

Аля ждала меня у входа в зал. Увидев меня, девушка, помахала рукой и показала на свободные места, которые заняла для нас. На ней был легкий летний сарафан нежно лазурного цвета, сверху джинсовая куртка.

Мы обменялись приветствиями и уселись на стулья в ожидании очередной нравоучительной лекции.

– Интересно, надолго это? – спросила шепотом Аля.

– Надеюсь, нет, – вздохнула я. И только хотела вытащить телефон, как мне в голову прилетел маленький, слюнявый клочок бумаги. Такими в классе шестом швырялись мальчишки из трубочек. Я повернулась и замерла: позади нас сидел тот самый Коля. На его лице сверкала хищная ухмылка, мол, хана вам, девочки.

– Ведешь себя как ребенок, – грубо ответила я и отвернулась.

– Я же говорила, – прошептала Аля. Она вся сжалась, словно нас посадили в клетку с тигром. Интересно, давно ли этот придурок ее запугивал? Боже! Вроде ему восемнадцать, а ведет себя как подросток.

– Тебе не повезло, храбрая птичка, – пропел гнусавым голосом Коля. Мы с Алей вместе повернулись, я хотела ответить ему, но вдруг появился Ярослав. Он поднял ногу и пнул по верхней части стула, отчего тот пошатнулся.

Я посмотрела на Громова, он выглядел устрашающе: глаза, подобно темной бездне, волосы, которые из-за плохого освещения казались еще чернее.

– Какого!.. – открыл рот Коля, только договорить не успел, сам себя оборвал. Взгляд его словно издал треск, так разрушилась великая уверенность, превращаясь в страх.

– Проваливай, – прорычал Яр. В его глазах гулял ледяной ветер, который пробуждал мурашки. Казалось, Громов вот-вот сожмет кулак и положит на лопатки этого Колю.

– Я…

– Дважды не повторяю, – Ярослав еще раз пнул по стулу, в этот раз сильнее. Парень едва удержался, хотя было видно – испугался. Он подскочил и пересел на два ряда дальше.

С высоты своего почти двухметрового роста, Яр окинул хмурым взглядом свободный стул, затем обратил внимание на меня. Я сглотнула и поспешила отвернуться, нечего позволять надежде снова загораться, хватит! Моя бессонница и ночные рыдания итак неплохо сказались не только на внешности, но и на результатах тестов. Русский я точно написала хуже, чем планировала.

Громов ничего мне не сказал, он даже не поздоровался. Молча уселся за моей спиной и просидел так до окончания дурацкого собрания, будто мы с ним совершенно незнакомые люди, между которыми никогда не было близости. Меня откровенно злило его поведение, хотелось подняться и зарядить пощечину, а потом… да, это еще одно глупое желание. Но мои губы так истосковались по губам Ярослава, что я мечтала о поцелуе, который бы заменил вечность.

Дурочка… Ну что за дурочка?!

Все это время кожа на затылке, казалось, горела, словно на неё положили тлеющие угольки. Я несколько раз провела рукой вдоль шеи, однако напряжение никуда не делось.

А как только нам дали отмашку уходить, я подскочила со стула и помчалась прочь из зала.Не хочу его видеть. Просто не хочу!В голове так и застыла картина, как Яр целует в уголок губ эту Соню, как она отвечает ему лаской. Мне сделалось до того тошно, что хотелось завыть в голос.

– Ангелина! – сперва показалось, что мне послышалось. Сознание уже не первый раз играло со мной в злую шутку. Иногда ночью я просыпалась и думала, мы с Яриком до сих пор вместе, уж больно яркие были сны. А потом я вытаскивала телефон из-под подушки, проверяла дату последнего входящего и начинала вытирать слезы, которые катились по щекам.

– Абрамова! – второй раз заставил меня притормозить. Несколько секунд и мой локоть оказался во власти мужских рук. Ярослав заставил посмотреть на него, заставил уголек надежды полыхать ярче. Зачем он это делает?

– Что? Перепутал меня с прекрасной Сонечкой? – женской имя я язвительно выделила. Оно автоматически попало в категорию имен, которые я теперь ненавидела.

– Он тебя достает?

– Кто?

Мы стояли слишком близко. Нотки аромата смородины кружили в воздухе, и я поймала себя на мысли, что ненавижу парфюм Яра, хотя в то же время безумно люблю.

– Войков, кто же еще!

– Не знаю таких, – я вырвала руку, раздраженно поджав губы.

– Это единичный случай? – не унимался Громов. Он скользил по мне взглядом, словно пытался запечатлеть, оставить в воспоминаниях снимок девушки, которая ему небезразлична.

– Я сама за себя могу постоять, Ярослав, – сухо ответила, подняв гордо подбородок. – У тебя есть Сонечка, иди и защищай ее.

– Твою мать! – сорвался на крик Яр, сжав кулаки.

– Что не так? – я тоже повысила тон. Меня много чего раздражало, в частности поведение: то ухожу, то готов за тебя убить.

– Все! Все, мать его, не так! – он сглотнул и отвел взгляд в сторону. Казалось, Яр пытался успокоиться, принять реальность, которая его не устраивала. А еще он все-таки зажег угольки надежды в моем сердце.

– Ярик… – прошептала мягко я, сглотнув женскую гордость. Даже сделала шаг навстречу, потянулась к нему, но Громов повернулся ко мне спиной. Создавать стену между собой и остальным миром он умел, пожалуй, лучше, чем кто-либо.

– Не переживай, больше этот урод к тебе не подойдет, – был дан мне ответ, хотя ни лица, ни глаз Яра я не видела. Сердце предательски сжалось, оно кровоточило, словно в него вонзили осколок.

– А я думала, тебе плевать на меня… – с глаз скатилась слеза. Однако, пока Яр не увидел, я поспешила ее убрать.

– Так и есть, – не оглянувшись, ответил Ярослав.

– Тогда… – я тихо всхлипнула. – Никогда не защищай меня больше! – моя фраза прилетела ему в спину.

– Абрамова, – он понизил голос до шепота, словно боялся, что я услышу его настоящую интонацию. Боялся, что я распознаю правду, которую этот дурак почему-то скрывал от меня.

– Никогда, понял! – крикнула в сердцах. Развернулась и стала отдаляться. Шаг. Два. Три. Где-то внутри надежда требовала остановиться, вернуться к Ярику, обнять его и пообещать бороться до последнего. Однако у гордости тоже были свои принципы, которые не сочетались с надеждой.

Дойдя до угла, я все же оглянулась. Зря! Зря! Не надо было!

Ведь… Ярослава не оказалось позади.

Глава 49

Я решилась позвонить Арту. Может, надо было это сделать сразу, не ждать, пока Ярик соизволит открыться мне. Однако обида, гордость, да и много чего заполонили собой мое сердце. Я только и могла, что тихонько плакать в подушку, просматривать те несколько фотографий, который мы сделали на пикнике и слушать голосовые сообщения. А потом эта Соня…

Нет! Мне просто нужно узнать правду, тогда я смогу отпустить Яра, забыть его и жить дальше.

Арт, к счастью, не отказал во встрече. Мы договорились на третье июня, как раз выпадал выходной. Перед этим я успела сдать второй экзамен по истории, и поругаться с мамой. Она все-таки заметила отсутствие Ярослава. Конечно, такое нельзя было принять молча. Родительница стала ругать Громова, говорить, какой он грубый, ветреный и вообще - этот красавчик просто воспользовался ее глупой дочкой. Откровенно, мне было неприятно выслушивать поток грубостей. На этой почве мы поругались. Потом, правда, мама извинилась и даже потащила меня в торговый центр купить платье к выпускному. Она разрешила выбрать любое, даже безумно дорогое. Только желания идти на праздник у меня не было, как и покупать красивую вещь.

– Примерь это, – предложила мама, когда мы зашли в ее любимый бутик. Платье лилового оттенка, до самого пола, с тонкими бретельками и переливающимися камешками в области груди. Оно, в самом деле, было шикарным. Но когда я надела его и покрутилась перед зеркалом, чуть не разревелась.

– Ну как? Лина! – мама заглянула в неподходящий момент. Она заметила мои красные глаза. – Ты чего, девочка?

– Ничего, – я покачала головой, поджимая губы. – Классное.

– Да не стоит этот Ярослав твоих слез! – мама неожиданно зашла в раздевалку, задвинув за собой занавеску. Она положила мне руки на плечи, повернув к себе, а затем обняла. Совсем как маленькую. – Дурак он, раз потерял тебя.

– Мам, – я тихонько всхлипнула. Воспоминания имели свойство обрушиваться неожиданно, как стихия, способная забирать с собой города.

– Ну его, милая. У тебя еще сто таких Яриков будет.

Я ничего не ответила. Просто закрыла глаза и позволила себе немного побыть слабой.

***

В обозначенный день я подошла к кофейне, мы с Артом договорились посидеть за чашкой кофе. Надела шифоновый сарафан, распустила волосы, благо погода позволяла: на небе пушистые облака, приятные лучи солнца, теплый ветерок. Июнь в нашем городе обычно не жаркий, наоборот, дождливый. Идеальный месяц.

Арт опоздал на десять минут, поэтому я взяла на себя смелость заказать ему лимонад и пирожное в стакане: заливной наполеон.

– Привет, – поздоровался Сергей, отодвигая стул. Мы сидели на уличной площадке под козырьком. Напротив были бульвар, трамвайная дорога, а чуть дальше - маленький парк, где в летнее время постоянно были заняты все лавки.

– Привет, – я коротко улыбнулась, окинув взглядом Арта. Он был в черных широких шортах и светло-салатовой майке. Одежда висела на нем, казалось, Сережа перепутал размер при покупке.

Я сделала глоток лимонада с малиной и маракуйей и только хотела завести разговор, как Арт опередил меня. Он положил руки на стол, скрестив их перед собой.

– Дай угадаю, ты меня вызвала насчет Ярика?

– Это так очевидно? – я опустила голову, помешивая сладкий напиток трубочкой. Снова сделалось грустно, и лимонад показался горьким.

– Если честно, я не так давно узнал, что он порвал с тобой.

– Да? Я думала, у вас нет секретов друг от друга.

– Я тоже так думал, – Арт взял пластиковый стакан и за раз осушил его. Он глянул в сторону маленького помещения, где собственно и готовили напитки. Там была приличная очередь.

– У него новая подружка, – произносить эту фразу мне было настолько больно, будто от нее оставались ожоги на теле.

– Слушай, – Арт поддался вперед, казалось, он пропустил мою реплику мимо ушей. – Неделю назад я кое-что совершенно случайно узнал.

– Что узнал? – я подняла взгляд на парня. Ветер коснулся его рыжих прядей, игриво раскидав по лбу.

– Ярик тогда ждал меня на площадке, и так уж получилось, что он не заметил моего появления. Ну а я подслушал его короткий разговор с кем-то. И там он обмолвился, что у Чеда есть компромат.

– Чеда? – я выгнула бровь, внимательно разглядывая лицо Арта, усыпанное веснушками. Вблизи парень выглядел мило и даже немного озорно.

– Это один местный придурок, который, поговаривают, связан с опасными ребятами. Наркота, контрабанда и похищения. Короче, от таких лучше держаться подальше. Так вот! – Арт оглянулся, будто боялся, что нас могут услышать.

– Как Яр может быть связан с этим… Чедом?

– Этого в разговоре не было, ну а сам Громов со мной делиться не пожелал. Я заметил в нем изменения, спрашивал, в чем дело, Ярик лишь отмахивался. Он-то сознаваться, что бросил тебя, не хотел.

– Потому что у него теперь новая любовь, – сорвалось у меня. За спиной проехал трамвай, в этом месте рельсы издавали громкий звук, словно постукивали друг об дружку. Я вздрогнула, скрип был неожиданным.

– Хрень, – покачал головой Арт.

– Чего? – я через трубочку сделала глоток напитка, холодок обдал губы.

– Яр нашел вам квартиру в Москве, он показывал фотки в начале мая. Даже отдал задаток, чтобы забить ее. Нет, принцесса, подружка – это, скорее всего, причина тебя оттолкнуть.

У меня оборвалось дыхание, когда я услышала про квартиру. Сердце застучало быстро. Затем еще быстрее. Оно свернулось в комочек и готово было помчаться навстречу к надежде, что ярким пламенем вспыхнула в этот момент в моей груди. И хотя я все еще была чертовски обижена на Яра за те незначительные чмоки с Соней, во мне до сих пор жила симпатия, нет, нечто большее по отношению к парню-тучке.

– Я не… ничего не понимаю, – голос мой звучал ломано, словно испорченный радиоприемник.

– Вот я тоже не понял, поэтому устроился в бар официантом, где тусуется товарищ Олег Чедский. И в один из дней, – Арт снова оглянулся. Он внимательно просмотрел людей, которые сидели рядом с нами и проходили мимо. – Короче, в один из дней я услышал, что у Олега есть серьезный компромат на сына будущего губернатора. Хранит он его на флэшке, которая лежит в старенькой Ниве.

– Что? Постой, – в моей голове не складывалась картинка. – Какая флэшка? Какая Нива? Если он хранит компромат, то разве будет об этом так открыто говорить?

– Они сидели в вип-комнате и были чертовски пьяные. Парень, который их всегда обслуживал, попросил подменить его, живот у него прихватил. И я стал свидетелем этого нетрезвого разговора.

– Арт, – я отодвинула стаканчик с лимонадом и теперь тоже поддалась вперед, понизив голос до шепота. – Я не могу уловить связь.

– Олежа наш сказал, что он либо пробьет канал, какой - я не понял, либо сыночку губера грозит решетка.

– Что? – мои глаза раскрылись настолько широко, что со стороны наверняка были похожи на две монетки. Ладони сделались влажными, а кончики пальцев немного покалывало.

– Они шантажируют Яра этой флэшкой. А он просто не хочет втягивать нас в свои проблемы. Но я так не играю, Лина. Я собираюсь стащить эту флэшку.

– Стащить? Боже, Арт, – я откинулась на спинку стула, проведя рукой по лицу. Мне было тяжело поверить в услышанное, с другой стороны, при таком раскладе события минувших дней приобретали смысл.

– Я не оставлю друга в беде. А еще я уверен, что там не особо легальный компромат. Зная Ярика, он бы ничего плохого не сделал.

– И что ты… собираешься делать? Справишься один? Яру не скажешь?

– Не скажу, он будет против. Он ничего мне не сказал, потому что не хотел втягивать. В этом весь Ярослав. За своих он готов отдать жизнь. Так вот, я тоже не готов сдаваться.

Я обхватила руками стакан с лимонадом: прохладные капельки впивались в кожу, словно иголки. Меня потряхивало. Яр в беде. На его плечи свалилась серьезная неприятность, он отгородился от нас, принял решение сражаться в одиночку. И я вдруг отчетливо поняла, что не могу его бросить. Нет, обида и злость никуда не делись, просто… Просто Громов был для человеком, который зажигал звезды на небе, который мог взять за руку и провести по воде вдоль лунной дорожки. Таких людей называются особенными.

Мой особенный человек.

– Я тоже! – воинственно заявила, громко выдохнув.

– Что тоже?

– Помогу тебе, вернее, Ярику. Я не оставлю его одного.

– Это глупо, – Арт откинулся на спинку, сжав руками ручки стула. Его лицо приобрело серьезность.

– Ну и что? Я хочу так. Ты же решился помочь, так почему я не могу? Я чертовски зла на Ярика, я сгорала от ревности и тоски по нему. Я готова бить его, пока он не встанет на колени и не попросить прощения. Но! Я не готова позволить ему упасть в одиночку.

– Это опасно, вот почему, – Арт улыбнулся мне, хотя это была далеко не улыбка, скорее маска, за которой Сережа прятал собственные переживания.

– Но ты же идешь! – воспротивилась я. Что бы он ни сказал, мое решение не изменится.

– Мне нечего терять, принцесса.

– Арт… – его слова, подобно острой стреле, пронзили мою душу.

– Однажды, скорее всего, это случится скоро, я лягу в черный ящик. И если за свою короткую жизнь я смогу помочь хоть одному хорошему человеку, я это сделаю. В этом мире и без того мало крутых парней, позволь мне пополнить их коллекцию.

У меня в глазах застыли слезы. Меня будто опустошили, вытряхнули все чувства «до», оставив лишь пустое «после».

– Прекрати, это выглядит отстойно, – Арт взял салфетку и протянул ее мне, а когда я не взяла, он сел рядом и заботливо протер слезинку, которая скатилась по моей щеке.

– Прости, – прошептала. Сделав глубокий вдох, будто собираюсь надолго погрузиться под воду, я постаралась успокоиться.

– Тебе не идут слезы, принцесса, – Арт положил руку мне на плечо и притянул к себе, легонько приобняв. – Не плачь из-за парней, мы того не стоим. Даже когда оказываемся в деревянной коробке.

– Какой ты дурак, Арт, – всхлипнула я. Как он мог так запросто говорить о своей смерти, как легко принимал реальность, где у него было ограниченное количество часов? Господи! Этот рыжеволосый мальчишка творил с моей душой нечто невероятное, он разрывал ее и собирал вновь.

– Ярик также говорит. Знаешь, в нашу следующую встречу я ударю его за тебя. А потом заставлю просить прощения. Ты права, он должен встать на колени и вилять хвостиком.

– Арт, – я отодвинулась от него и посмотрела прямо в глаза: в глубокие, безумно красивые и искренние. Таких больше нет ни у кого в этом мире. – Я помогу тебе. Это не обсуждается.

– Лина…

– Не отговаривай, я так решила.

– А вот за это Ярик меня убьет.

– Не убьет, я не позволю! – хихикнула я. А затем подняла руку и потрепала Сережу по рыжим кудрям. Он сморщился, так обычно делают дети, когда им не нравится.

– В общем, – вздохнул Арт. – План такой.

Глава 50

Я жутко нервничала, стоя на задней парковки бара в одиннадцатом часу ночи. Паб находился в подвальном помещении, вывеска у него через раз моргала. На ней был изображен маленький толстый мужчина с пинтой, из которой лилось пиво. С одной стороны от бара проходила дорога, с другой задняя парковка, где оставляли машины постоянные клиенты. Именно в этом месте Олег Чедский коротал свои вечера, не пропуская ни одного, сообщил мне Сергей.

Сжимая в руках телефон, я пряталась позади пустой газели, то и дело, переводя взгляд с одной машины на другую. Прокручивала в голове как буду искать в старой ниве флэшку. План у Арта был неплохой, хотя рисковый, если уж совсем откровенно.

Для начала необходимо стащить ключ от автомобиля. Сережа сказал, что Олег, когда приходил в бар, всегда выкладывал связку с ключами и телефон на стол. Частенько он отходил в туалет, оставляя свое добро на видном месте. Никто в здравом уме не подумал бы стащить ключи, никто – кроме Арта.

Дальше по плану на сцену должна была выйти я, так как Сережа не мог долго отсутствовать в зале. Конечно, ключей хватятся довольно быстро, поэтому Арт должен успеть зайти в кабинет администратора и стереть запись с камер видеонаблюдения. Благо за неделю работы в этом заведении мой друг успел многое изучить. И все вроде бы было неплохо продумано, но я продолжала волноваться. Не каждый день воруешь чужую вещь прямо из-под носа хозяина.

Когда мой мобильный пиликнул, я вздрогнула. На экране отразилось входящее сообщение от Арта:

“Готово! Бегу к тебе, камеры отключил. У нас не больше десяти минут”.

Я запаниковала, потом правда мысленно досчитала до десяти, а там и Сережа появился. Он на ходу кинул мне связку, однако в силу своей неуклюжести, я не смогла поймать, ключи с шумом упали на асфальт.

– Блин, – пискнула. Арта уже не было, он скрылся за углом, пытаясь выиграть нам время.

Подняв связку, я кинулась к старенькой ниве. Руки дрожали, когда я пыталась всунуть ключ взамок. У меня получилось только с третей попытки. Открыв дверь, кинула связку на сидение и принялась рыться в бардачке. Там лежали какие-то документы, половина плитки шоколада, складной нож и кожаная черная сумка. Скорее всего, флэшка в сумке, которая связана толстой ниткой. Я слишком нервничала, постоянно смотрела в сторону заднего выхода, поэтому не могла быстро развязать проклятый узел, да и разорвать не получилось. В конце концов, сумка выскочила из моих рук, пришлось наклониться, а когда я поднялась, сердце замерло.

Дверь из бара открылась, и там стоял Олег Чедский. Перед началом операции Арт показал мне его фотографию, на всякий случай.

Наш враг был хорошо сложен собой, даже татуировка на его шее кричала: "со мной опасно связываться". Мне нужно было ускориться, а проклятая сумка не открывалась. В голове я уже прокрутила, чем может закончиться встреча вора и хозяина, откровенно говоря, приятного мало. Более того, если меня поймают, это может навредить и Яру, чего мне, безусловно, не хотелось. Арт приложил столько усилий ради проведения этой миссии, если я не вытащу чертову флэшку, все будет зря.

Подняв голову и окинув взглядом полупустую парковочную зону, которая принадлежала бару, я заметила, что Олег двинулся мою сторону. Между нами было метров сто.

– Черт, черт, черт, – прошипела.

Это было плохая идея, крайне безрассудная, но иного выбора я уже не видела. Вставила ключ зажигания, выжала сцепление, как Вадим учил. Старая нива не сразу поддалась, машина несколько раз заглохла, зато успела привлечь внимание Чеда. Я не видела его глаз, но как у парня сжались кулаки, не заметить было сложно.

Нажав на педаль газа, я совершила еще один сумасшедший маневр. Нива дернулась и тут же заглохла. Проклятье! Из меня самый отвратительный похититель машин. Тем временем Олег уже пустился в бег.

– Пожалуйста, пожалуйста, – шептала я, пытаясь сдвинуть с места чертову ниву. И вдруг, словно какая-то неведомая сила толкнула автомобиль, он перестал глохнуть. Кое-как я выкрутила руль, едва не задев соседний серебристый форд.

– Стой, дрянь! – голос Олега разлетелся устрашающим эхом по площадке. По спине побежали холодные капельки пота. Внутри у меня казалось, сердце перестало биться, когда я чудом смогла переключить с первой на вторую скорость и выехать на дорогу.

Мобильный в кармане вибрировал, видимо Арт звонил, но я настолько боялась отпускать руль, что физически не смогла бы принять вызов. Да и не до этого сейчас, главное найти какой-то закуток, где можно будет спрятаться. К счастью, я хорошо знала свой город, где после одиннадцати львиная половина улиц не освещались. Проскочив вдоль трамвайных путей, я заметила в зеркало заднего вида позади себя пикап, который моргал фарами. Олег! Он едет следом.

Сглотнув, переключилась на третью, молясь всем богам, чтобы старая развалюха не заглохла, и у меня хватило сил доехать до темной улочки, оставить там ниву и с сумкой убежать. Однако Чед не отставал. Тогда я резко крутанула руль, вывернув на центральную трассу прямо перед черным спорткаром. Если честно, в темноте, я плохо видела не только автомобили, но и в целом город. Ладони мои окончательно вспотели, грудь охватывал то холод, то сильный жар, словно у меня поднялась температура.

– Блин, – взвыла, ругаясь на себя за опрометчивость. Глупая была идея! Ужасно глупая! Надо было брать сумку и бежать, а не угонять ниву. И почему я не подумала, что Олег запросто меня догонит? С губ сорвался обреченный вздох.

А потом удача подарила шанс, иначе и назвать сложно. Позади появилась большая фура, загородив дорогу Олегу. Я выдохнула с облегчением, и тут же поехала в сторону старого сквера. Это было ближайшее место, где можно бросить украденную машину, да и самой спрятаться.

Впереди показался ржавый забор, он немного покачивался благодаря ветру. На нем висела картонная вывеска, гласящая: “проезд закрыт”. В фильмах обычно такие заборы запросто сносят машинами, хотя то фильмы… С другой стороны, у меня и выбора-то особо не имелось, поэтому я переключилась на четвертую скорость и закрыла глаза, устремляясь прямо в забор. Будь, что будет. Главное не умереть.

Машину немного повело, я подпрыгнула, крепко сжимая влажными пальцами руль. Забор остался под колесами. С ума сойти! По венам разливался адреналин, который придавал сил не сдаваться, биться до последнего.

На закрытой территории сквера не горели фонари, повсюду валялся строительный мусор, откуда-то из глубины доносился лай собаки. Чуть дальше виднелась деревянная будка охранника, явно пустая. Я глянула в зеркало заднего вида, и, не обнаружив там преследователя, заглушила двигатель.

Выскочила на улицу, убедиться, точно ли никого нет позади, и только хотела перевести дыхание, как замерла статуей на месте. Ко мне подъехала знакомая машина, фары ее не горели, поэтому я не сразу заметила, что у меня “хвост”. Дверь открылась, и оттуда вышел… Ярослав.

– Чья это тачка? – прошептал Громов, вырастая напротив меня. Он часто дышал, и оглядывался. В черной толстовке и спортивках, парень сливался с ночными силуэтами и напоминал тень.

– Тебя это не касается, проваливай! – закричала я. А что мне еще оставалось? У Громова проблемы с Чедом, а я угнала машину у этого человека. Создала еще больше проблем. Мой взгляд скользнул за спину Яру, я безумно боялась, что прямо сейчас сюда заедет пикап, теперь уже нашего общего врага.

– Что происходит? – Громов не сводил с меня своих сумрачных глаз. А я молила всех богов, чтобы Ярик сел в спорткар и немедленно уехал.

– Ты не слышал? Я же сказала...

– Это машина Чеда? – он будто читал по моему лицу, что я попала в неприятности.

– Уходи, – я топнула ногой, запачкав белые кеды в грязи.

– Ты угнала его тачку? Ты... ты хоть знаешь, что это за человек?

– Знаю, но тебя это...

– Зачем? Господи! – он смерил меня суровым взглядом.

– Уходи! Прошу, уходи! – теперь я умоляла, он должен меня послушать и немедленно уйти. Однако в этот момент послышался скрежет шин, затем на площадке старого сквера появился свет от фар.

“Конец”, - прошептала неслышно губами я. И не убежишь ведь теперь, а главное Ярослав здесь, со мной. Господи! В глазах застыли слезы, колени дрожали так, словно в них не осталось сил стоять. А когда Олег вышел из машины, я уже плохо соображала. Думала только о том, как бы схватить Ярика за руку и пуститься бежать, неважно куда.

– Ну, привет, – поздоровался Чедский. Парень, сплюнул на землю жвачку и стал приближаться. Звук его шагов, подобно наковальне, которой ударяли по колоколу в момент наступления войны, разносился тревожным отголоском в ушах. Губы мои сделались сухими, я несколько раз нервно облизнула их.

Ярослав больше не смотрел в мою сторону, и вообще он вдруг закрыл меня собой. В этом был весь Громов, он никого и ничего не боялся, даже сейчас, когда наверняка понимал всю серьезность ситуации.

– Ну, привет, – поздоровался Яр.

– С дороги, щенок, – рявкнул раздраженным тоном Олег.

– Как грубо, – хмыкнул Громов.

– Я бы на твоем месте не был таким самоуверенным, твой папочка итак у меня на крючке, – заявил Олег.

– Вечер перестает быть томным, – Ярик оглянулся, окинув меня настороженным взглядом. В его глазах застыла тревога. В моих желание спасти парня, который стал важной частью сердца. Интересно, Яр успел полюбить меня? Ведь я точно успела. Настолько сильно, что готова была прыгнуть со скалы, если бы того потребовала ситуация. Во мне бушевала ненависть и обида за тот поцелуй с Соней, но сильнее было желание никогда не отпускать руку Ярослава.

– Знаешь, я так ненавижу, когда трогают мои вещи. – Напомнил о себе Олег.

– Я тоже, но было весело. Хотя твоя нива еле ехала, ты не думал починить ее, дружище?

– Раз так, то может, продолжим веселье? – Чед схватил вдруг Громова за толстовку, потянув грозно на себя.

– Не слушай его! – закричала. Это конец! Из-за меня Ярик точно не выпутается из своих проблем. Проклятая сумка осталась в ниве.– Он все врет. Это…

– Замолчи, – грубо отрезал Яр.

– Это я угнала твою машину, – попыталась открыть правду я.

– Вот как? – Олег отпустил Громова, его взгляд скользнул в мою сторону. В горле образовался слизкий ком, название ему было – страх.

– Эта девчонка выполняет все, что я скажу. Она просто влюбленная дурочка, очередное веселье. Ты же знаешь, дружок, у нас у богатых свои развлечения.

– Что ты… – я не верила своим ушам. Хотя прекрасно понимала, скорее всего, Яр пытается взять вину на себя, спасти меня.

– Раз так, садись в тачку, – приказал Олег. – Пообщаемся.

– Не надо, пожалуйста… – с глаз скатилась слеза, предательская и очень горькая. Отчаяние сквозило в моем голосе.

– Заканчивай, это раздражает. Ты такая скучная. – Сказал Яр мне. Он врал, я видела это, нет, больше – я чувствовала.

– В тачку, – процедил Чед.

А потом события приобрели какой-то хаотичный порядок, словно из старой пленки вырезали фрагменты фильма. Вот вроде Ярик стоял рядом, а вот он уже у нивы Олега. Вот он смотрит на меня, а вот за ним закрывается дверь. Я только и успела, что разомкнуть губы:

– Зачем? Это я должна была спасти тебя, дурак – глухо шептала я.

Когда двигатель заревел и фары нивы зажглись, меня будто ударили по лицу, вернув в реальность. Я кинулась к ним, хотя было уже слишком поздно: машина отъезжала, оставляя меня одну в старом темном сквере.

План окончательно провалился…

Больше я не видела Ярослава. Он пропустил экзамены, не пришел на выпускной, оборвал связь даже с Артом.

Мальчик, с глазами хмурого неба навсегда испарился, словно звёздная пыль, с моей дороги, будто его никогда не существовало в этом мире.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14 - Ярослав

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18 - Ярослав

Глава 19

Глава 20

Глава 21 - Ярослав

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25 - Ярослав

Глава 26

Глава 27

Глава 28 - Ярослав

Глава 29

Глава 30 - Ярослав

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34 - Ярослав

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50