Надежда [Роман Борисович Смеклоф] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Смеклоф Надежда
Интуиция настойчиво шептала, что сегодня смерть получит подношение. Край отвесной скалы порос ромашками. Они дрожали от холода на промозглом ветру. Тряслись, склонив увенчанные белыми коронами соцветия. Прижимали к стеблям покрытые инеем игольчатые листья. Я сел на рюкзак. Тёплая куртка с подстёжкой и не продуваемые штаны с толикой магии. Скорее для защиты от непредвиденных обстоятельств, чем от погоды. Иначе здесь не выжить! Скала обрывалась над замёрзшим устьем реки в оправе ледяных скал. Покрытое снегом поле, прореженное островками тёмных камней, сливалось со свинцовым небом с проседью редких облаков. Из низины, похожий на перевёрнутую сосульку, торчал переливающийся кристалл. Он разделял окоченевшую землю пограничным столбом. В его недрах, синих снизу и почти прозрачных сверху, рыскали яркие вспышки. В морозном воздухе с тихой трелью кружились крылатые красавицы. Точёные фигурки изящными белыми всполохами проносились над пропастью, взметая снежные вихри и разбивая тишину искристым смехом. Ромашки взволнованно поднимали головы им вслед. Под ногами ангелов всегда растут цветы. Я проследил траекторию полета, безошибочно определив свою ненаглядную. Заметив меня, она игриво пропорхнула мимо и умчалась к своим подругам. Я грустно улыбнулся. Правила игры я знал. Нужно ждать. Намотав на ладонь чётки, я недоверчиво посмотрел на символ, круг разделенный пополам и, скривившись, вынул из кармана маленькую флягу. Отпил терпкую, дурно пахнущую жидкость. Грудь ещё болела, и приходилось останавливать спазмы зельем. — Рана не гори, отпусти меня немного, больше не боли! — прошептал я всем известный с детства заговор. — Уходи, зараза злая, уж терпеть невмочь. Поскорее заживая, сгинь из тела прочь. Полегчало почти мгновенно. Я посмотрел в ледяную высь. Крылатые создания носились через мёрзлую долину, оставляя за собой искрящиеся дорожки блестящих следов. То сходились, почти касаясь друг друга крыльями, то разлетались, скрываясь в жидких облаках. Я сидел неподвижно, склонив голову к коленям. Даже показалось, что начинаю понимать их непостижимый танец. Замысловатые воздушные па и волшебные пируэты. Почти познал смысл и разгадал значение чарующего хоровода. Ещё чуть-чуть и догадался бы зачем они кружатся. Ведь тайна всегда на виду, просто её никто не понимает. Она спустилась, едва двигая бархатными крыльями, но все равно заставляя волноваться тяжелые головы окоченевших ромашек. — Здравствуй! — пропела она. — Рад, что могу увидеть тебя опять. — На что ты надеешься? — спросила она, распахнув огромные глаза. В её зрачках играли самоцветы. Искрились и обжигали холодом. — Хочу получить твоё сердце, — нежно проговорил я. Любимая засмеялась перезвоном крошечных колокольчиков. — У меня нет сердца, — мотая головой, сообщила она. — Обязательно появится и станет полностью, безраздельно моим. Крылатое создание опять залилось мелодичным смехом, а я с трудом сглотнул. Во всём, что она делала, в каждом случайном жесте, сквозила притягательная, желанная и все ещё недоступная загадка. — Ты из тех, кто успешно врёт даже самому себе. — Почему это? — обиделся я. Моя ненаглядная спустилась ниже, и я задрожал от взмахов пушистых крыльев. Мороз прорвался под куртку, вцепился коготками в тёплую кожу и обжигал холодным дыханием. — Потому что, ты не искренен. Ты такой же алчный лгун, как твой отец, — губы почти коснулись моего уха. От её дыхания в голове помутилось, а волосы покрылись инеем. Слишком много кислорода и стужи. Человеку с таким не справиться. Она коснулась цветов, и ромашки превратились в лёд. Столкнулись под напором злого ветра и разлетелись на хрустальные осколки. — О чём ты? — вникнув в слова, удивился я. — Твоё упорство и лицемерие только раздражают, — бросила любимая и взмыла в застывшие небеса. От неё остался вихрь холодных снежинок, парящих над обломками цветов. — Я не могу без тебя! — вскочив, в отчаянии закричал я. Безнадежный призыв разнёсся по долине, эхом отразился от каменных склонов и вернулся обратно. Она закрутила петлю и, сложив крылья, упала. Было видно, как трепещут белоснежные перья. Играют переливы на алебастровой коже. Сверкают полные тоски глаза с застывшей в них решимостью. Поняв, что она собирается делать, я еле успел схватить рюкзак. Тонкие пальцы распороли куртку, пронзив кожу морозными иглами. Меня оторвало от земли. Крылья забились, отталкиваясь от прозрачных ветряных струй, и мы полетели. Склон уменьшался. — Заставлю тебя сознаться! — яростно выдохнула она. — Мне нечего скрывать, я люблю тебя! Её передернуло, и я испугался, что она бросит меня, не набрав высоты, но мы поднимались. — Твой отец тоже приходил на утёс. Сидел, как ты. Грустно смотрел в небеса. Провожал нас влюбленными глазами. — Значит, я весь в отца, — неловко пошутил я. — Не- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Последние комментарии
1 час 27 минут назад
3 часов 17 минут назад
9 часов 2 минут назад
9 часов 8 минут назад
9 часов 12 минут назад
9 часов 12 минут назад