Чужак [Фёдор Берайт] (fb2) читать онлайн

Фёдор Берайт Чужак

„Лучше сразу умереть, нежели жить ожиданием смерти“ — Гай Юлий Цезарь

Глава I — Кровь на лицо

— Впереди вижу одного из этих «жокеев» тьмы. Видно, это конец. — вздохнул с чем-то вроде облегчения Га́уст. Его доспехи были залиты чёрной липкой кровью, а на его побитом шлеме всё ещё была нарисована метка отряда.

Отряд перешёл в оборону. Позади десятки поверженных приверженцев ходячей погибели, проклявших эту землю. То существо, которое Гауст назвал одним из «жокеев»— Дре́мбель. Как и у большинства проклятых, его история началась с Владыки мертвых. Он был создан в целях патрулирования тёмных земель, но всё изменилось с начала нападения тьмы. Это был всадник, восседавший на костлявой лошади, одетой в ржавые, но при этом проклятые великой тьмой конские доспехи. Лицо коварного всадника не показывалось. Крупный графитно-чёрный шлем в виде пирамиды плотно сидел на его крепких увесистых плечах, где ближе к низу располагался вырезанный прямоугольник для рта. Доспехи жокея были исписаны символикой неизвестного значения, скорее всего это были либо доспехи собственности тьмы, либо же украденные у смертных. В его правой руке сияла длинная булава на цепи, которой он попутно своему приближению вращал из стороны в сторону. Дрембель медленно подходил к отряду.

Вокруг отряда «Серпа» и нежити во главе с всадником был лишь великий лес и, уже пустошь, на которой они и бились. В небе проявлялись порталы синевато-зелёного оттенка, из которых вылетало множество костлявых крупных уродливых птиц, выплёвывающих гнилые куски плоти. Теперь, всадник окончательно дошёл до отряда. Он лишь кивнул, и толпа нечисти окутала собою «Серп».

Помимо зловещих тварей, из земли успели повылезать здоровенные черви с не менее огромными пастями, в которых имелось несколько сотен зубов. Они вылетали из земли на несколько секунд, затем, хватая воинов в свои пасти, уносили с собой в землю. Гауст принял боевую стойку, направил щит и первым пошел в оборону. Он не издал ни единого крика или слова, а лишь молча шёл. На него тут же набросилось двое мелких карликов- демонов. Маленькие толстые кровожадные нелюди, шевелили вразброс своими когтистыми лапами. Гауст одним лишь резким движением сразил их наповал. Мимолётный удар, и на земле лежат два тела напополам. Стоило ему на секунду поправить шлем, ранее задетый коротышкой, как спустя мгновение Злотомеха уже не было. Яростная толпа кобылей¹ при первой возможности затмила его своими размерами, и скрыла в своих кровавых объятьях. Напуганному отряду ничего не оставалось, кроме как помолиться да идти в бой. Эти твари продолжали безжалостно пожирать бедных воинов. Менее минуты назад они стояли на приличном расстоянии друг от друга, теперь же их замес напоминал большую кучу.

Но и «серповцы» не отступали, а продолжали давать отпор. Вопли мертвецов совмещались с звуками ударов мечей по их тушам. В один момент даже казалось, что отряд близок к победе, поскольку куча уменьшалась, а «серп» ещё на ногах. Но это были лишь пустые иллюзии, и наконец, оборона прорвана. Долгие двадцать минут бились две разные стороны, а сравнить такую борьбу можно лишь с защитой нескольких муравьёв против роя жуков-навозников. Хоть муравьи и способны на многое, массивные жуки, которых в несколько раз больше, победят.

Поистине, страшная картина. Смертные мучаются в невероятной агонии боли, утопая в лужах крови. Пора смириться с поражением. Дальше стараться дать отпор — просто бессмысленно. Это будет настоящим абсурдом, что вызывает жалость. Да и мечи теперь сломлены, чем защищаться?

Когда отряд наконец был, казалось-бы, полностью уничтожен, Дрембель дал приказ идти дальше. Из всех запредельно сильными сторонниками тьмы, остались лишь мертвецы, продолжавшие жадно доедать кусочки мяса разгромленных солдат, запивая это кровью прямиком из сердец. Как только им надоело — они решили идти за своим господином. Под грудой мертвых недоеденных людей лежала ещё живая душа. Пехотинец, что испытал удачу, ведь если бы мертвецам захотелось отведать еще больше крови, он бы умер в страданиях и жалости от неполноты своей жизни. Этот человек нашел в себе силы приподняться. Скинув с себя несколько трупов, он оглянул своё окружение.

«Смерть была бы вознаграждением…» — проявились первые мысли в его голове. Шлем этого пехотинца был наполовину уничтожен, другая половина же измазана слизью от червей и кровью своих товарищей. Всё его лицо было грязным, а из носа и левого виска текла алая струйка крови. Его недавно очищенные от копоти и грязи латы вновь стали похожи на дерьмо. Однако сама броня слишком сильно не пострадала, лишь следы оживших мертвецов и крови своих друзей.

Прозрел. В тот момент, когда нежить накинулась на отряд по приказу Дрембеля, отряд начал отступать. Их недолгое отступление дошло до чащи леса, где их отряд был разгромлен. Пехотинец увидел в кучке навоза еще одного человека. Он ещё дышал. Воин подошел к куче навоза и стал вытаскивать среди отходов тело. Наконец, у него получилось. Такой же пехотинец, вот только он был более изувеченный, в отличие от первого, всё же признаки жизни есть. Андрахи́л — так звали первого пехотинца, тот, что выбрался из-под трупов своих товарищей. Андрахил протащил тело изувеченного солдата на несколько сотен метров, хотя сам был в ужасном состоянии. При этом, они дошли. Присев у толстого дуба, он стал рыться в карманах штанин и достал на удивление сохранившуюся тонкую книжку «Руководство по защите и распознавании мертвеца» от защитной компании «Ривердей». Перелистывая страницы, Андрахил принялся снимать некоторые доспехи с своего товарища и себя в том числе. Закрытый шлем потерпевшего был в целостности и сохранности. Но броня в области живота была побита, измазана в навозе и ещё некоторые её куски были жадно оторваны когтями. Рядом с ними находился небольшой источник воды. Пруд, еще не прогнувшийся под гнётом тьмы. Андрахил оттащил второго к воде. Его сил не хватало для свободной переноски себе подобного, пришлось волочить по земле. Далее всё было на удивление хорошо. У него полностью получилось отмыть основные части тела бедной жертвы. Большая часть доспех снята, благо под бронёй была также загрязнённая и потрёпанная стёганка, которая позволяла воину чувствовать себя лучше, чем просто в доспехах. Да и благодаря ей, он не умер так быстро. Спустя пятнадцать минут помытый и спасённый пехотинец очнулся.

Он прошипел и кашлянул кровью. Взгляд спасённого в мгновение стал более напуганным и грустным, чем весёлым от милосердия спасителя.

Хоть Андрахил и промыл ему тело от навоза, но тяжелые раны все еще были нетронуты. Воин продолжал что-то бормотать себе под нос, истекая кровью в области груди. Через несколько минут он смог говорить связанные по смыслу слова.

— Кхм-кхм, кажется, я не погиб? — промямлим из-под себя бедный пехотинец.

Андрахил почесал грязную от крови и пота голову. В его мыслях он был великим героем, ибо смог спасти хоть одного человека от страшной роковой судьбы умереть в чьих-то отходах.

— Отдохни — с чем-то вроде заботы сказал Андрахил, оглядываясь по сторонам, нет-ли нежити вокруг.

Тут у них завязался настоящий диалог, состоящий не из случайного набора слов, как это было несколько минут ранее.

— Филипп жив? Мы победили? — спрашивал с надеждой спасённый.

— Мне жаль, но боюсь, только мы и выжили во всей этой кровавой возне.

— Последнее что было у меня перед глазами — это большая жирная сволочь, которая своей огромной лапой отбросила меня далеко. Дальше туман…

— Я нашел тебя в навозе неподалёку, ты был весь им измазан. Благо, сам навоз не просочился в раны.

Прозвучали хлюпающие по грязи шаги. Это были несколько советников Владыки Мертвецов. Их сопровождало восемь снаряженных воинов тьмы. Их доспехи были отмыты начисто, а длинные роскошные мечи, словно совсем новейшие. Квадратные шлема, плотно стоящие на их плечах были невероятно чистыми. Словно сам властелин чистоты решил позаботиться о благах тьмы. Обсуждения советников велись на неизвестном для смертных языке. Можно лишь предположить, что это обсуждения о захвате территорий.

— Здесь священные нам не помогут. — шёпотом произнёс Андрахил, стараясь максимально не издавать шум. Даже его дыхание приостановилось, а сердце билось, что есть мочи.

Пока советники проходили мимо, Андрахил держал ладонь у рта нового приятеля, настолько сильно, что почти душил его. Удача была на стороне героев. Враги ушли на достаточно дальнее расстояние и разговаривать уже можно было в полный голос.

— Мы, конечно, прослужили в одном отряде почти год, — начал Андрахил, обмывая своё лицо прохладной водичкой — но я так и не узнал, как тебя зовут.

— Я тебя даже не помню, а память мне точно не отшибло. Фро́мгар Йе́реван.

— Очень странно, но ладно. И откуда ты?

— Из города Дрейл, Саркгрид — отвечал Фромгар, будто сидя на допросе.

Завыл ветер, деревья беспокойно качались туда-сюда. Сиреневое небо сменило краски на густую тьму, закрывающую даже ночное светило из небес.

— Понятно, я Андрахи́л Глейц. Будем знакомы. Хотя это странно, учитывая, что мы служили в одном отряде.

«Я его вообще не помню, что за парень такой?» — тут же возникла мысль у него.

Какое-то время они еще сидели у того дуба, обсуждали последние четыре часа и проклинали бога за то, что тот не дал им умереть. Но оставаться там было уже слишком рискованно, и парочка решила уйти по направлению к горам. При первых попытках идти, Фромгар повалился на землю, кашлянул и снова попытался встать. Не вышло. Андрахил осмотрел ноги Фромгара и понял благодаря минимальным знаниям в медицине, что правая нога в тяжелом состоянии, вероятно — ушиб или перелом. Ранее оттуда хлестала кровь, но сейчас она немного остановилась, хотя рана даже при малейшем ударе снова выпускала струи красной жидкости. Тогда у Андрахила не оставалось больше выбора, кроме как поддерживать своего товарища в ходьбе. Таким образом они прошли восемьсот метров, и остановились у небольшой деревни. Очередная удача — там была живность, могучая костлявая рука нежити еще не прокляла эти земли.

Эта деревня принадлежала ушедшим из Саут-Лабамы — богатого города великого королевства буржуев и тех, кто сам по себе живет припеваючи — Саут-Рок.

Наконец, пехотинцы до неё окончательно дошли. Здешние жители были рады таким гостям, но одно им было не ясно…

Фрагмент из руководства по защите себя и распознавании мертвеца

Основная информация о мертвецах южного фронта нежити. Пункт 6.4.2 о самозащите.

Общее описание: Волосы на теле отсутствуют, либо их очень мало. Взгляд совершенно пустой, если ещё есть глаза. Иногда костей больше чем плоти или же она выпирает. Рванная одежда, поломанные ногти, сжёванные языки и бледная кожа.

Поведение: Если вы столкнулись с этим существом, опознать его проще чем кажется. При заражении от тёмной магии, жертва начинает вести себя страннее чем обычно. Начинает говорить совершенно разные и не связанные по смыслу предложения. То, чем жертва раньше занималась теперь не привлекает внимания. Позднее она начинает плеваться, пробовать укусить.

Что нужно делать: Если рядом есть хоть один человек, способный одолеть мертвеца — то звать на помощь, в ином же случае бежать до подмоги. Мертвецы гораздо быстрее обычных смертных, ведь новые магические элементы в них ускоряют процессы.

Куда бить, если есть оружие: Если вам повезло с самообороной, то стреляйте или пробивайте шею и грудь. В таком случае мертвеца в большинстве случаях вырвет, или он просто упадёт.

В настоящее время ни в коем случае не покидайте территорию своего дома без помощи правительства. Наши люди активно работают над спасением ваших жизней. В противном случае вы рискуете встретиться с такими врагами, которых не сможете избежать.

«Благодарим вас за ознакомление, надеемся, что вам не пригодятся эти знания»

Памятка о том, как узнать возможного мертвеца среди живых и неживых.

1) Осмотрите тело, а в первую очередь — глаза. Если на них вы заметили зелёные или коричневые частички, то это знак о заражении.

2) В местах, где расположены половые органы. На мужских гениталиях это будут тёмные микроорганизмы, напоминающие грязь. На женских же в основном это те же микроорганизмы, но порой можно заметить и другой признак: гниль на органе.

В остальных местах вам будет крайне трудно обнаружить признак заражения, если вы не врач.

— Ваша защитная компания — Ривердей, мы лишь хотим, чтобы вы не пострадали от такой ужасной вещи, как тьма и оставались верны силе Фенрира IV.

Глава II — Ушедшие

Сама деревушка на вид была скромная. Так как вечерело, загорались «фонари» — стоячие железные опоры, на которые прикреплялись стальные чаши, а в этих чащах ставились свечи. Само изобретение являлось самодельной выдумкой жителей деревни, ибо в самих городах они давно используют обыкновенные керосиновые лампы. Домами служили простые хижины, все с одинаковой архитектурой, никакой индивидуальности. Хотя по сравнению даже с самым провинциальным городом королевства, у них есть индивидуальность — бедность и такая атмосфера, будто им так и нравится. Но даже в такой деревне был толк — полнейшее отсутствие бесчеловечных приверженцев тьмы, стражей порядка, коих есть гораздо больше в столице, а также жадных из налоговой, желающих высосать из тебя все деньги. Глейц дошел вместе с Фромгаром до ближайшей хижины, расположенной на небольшом холме. Там им открыл дверь один из жителей. Герои вместе с низким мускулистым бородатым мужчиной вошли в кухню, где он и представился на людском языке:

— Дьёр! Давно в моей скромной обители не было гостей, да к тому же и солдат! — тут он остановился, взял большую деревянную кружку, которая была доверху заполнена пивом. Сама кружка была же очень большой. По размеру — больше в два раза чем ладонь мужчины, то есть — приблизительно 50–55 сантиметров. На ней была выстрогана надпись: brewery irt ans chlebenski². Пиво, сделанное карликами или теми, кто проживал рядом с полями особого зерна — это как отдельный вид искусства. Они делали его по особенному рецепту. Но сам рецепт неизвестен. Одни говорят — просто шаманят, но именно у тех, кто варит, меньше всего элементов чародейства, поэтому «шаманство» здесь ни к чему. Другие же говорят, что это зерно такое особенное, которое растёт только на полях Саут-Рока. Оба утверждения в чем-то правы, но в чем-то и нет. Хозяин дома представился Килли́ком Ва́сстером

Вастерр взял в закуску к пиву — кусок мяса, по нему было сложно понять, чьё это мясо, но наших героев это никак не интересовало.

— Уж рассказывайте историю свою, мужички! — засмеялся старый, бородатый мужичок, сочно кусая мясо.

Говоря о его внешности можно подметить то, что его борода была приблизительно, полметра, хотя сам рост менее полтора. Его карие волосы не были длинные, но и слишком короткими их назвать тяжело. Глаза зелёные, как изумруд, а одежда очень проста: бежевая рубаха, большие широкие портки. В его скромной хижине было много интересных предметов, такие как: топор, исписанный древними рунами, зелья, несколько кружек, плетёные корзины, шлем, а также три больших бочки пива, каждая на 15 литров.

— Мы из Саркгрида. Несколько часов назад наш отряд был полностью разгромлен этой ублюдской нежитью. Выжили лишь мы. — рассказал Андрахил сонным голосом, ибо переутомление брало над ним вверх.

— Ну-ну, и вы туда же! — усмехнулся Вастерр — все говорят, какие они плохие, но вы вспоминали убийства невинных орионов³, что и привели к бесконечным войнам!

— Причём здесь это? Мой друг в тяжёлом состоянии, ему нужна помощь!

— Лечение надобно вам? Вот так забава, слабые вы! Я в молодости в одиночку завалил восемь огромных костылявых воинов тьмы, сражаясь за южных; они мне столько понарубали! А вы так, как бабы! — продолжал смеяться Киллик с гордостью.

— Я молю вас, он мне нужен. В одиночку умирать не хочется.

— Нам всем суждено умереть в одиночестве, не драматизируй.

— Чёрт, просто скажите мне, где у вас тут лечебная лавка или что-то на подобии!

— Ну уж я-то не лекарь, если тебе так нужен друг, то идите к тому костру, — Киллик указал пальцем из окна на блещущий огонёк вдали. — там и лекари, и умники, и все остальные.

— Я благодарен вам, скажите, почему вы живёте здесь — вдали от остальных?

— Потому что ни один король не сделал ничего хорошего по отношению ни к нам, ни к другим. Тоже самое будет и с тобою, если ты посмеешь возразить им!

Глейц ещё раз поблагодарил Вастерра и ушел, неся на руках уже спящего Фромгара.

По подсказке этого отшельника, лекари проживают рядом с центром деревни — символичным костром, который находился в метрах так семидесяти от хижины Киллика. Андрахил смог дойти до костра, неся при этом своего нового друга. Как только они дошли, Андрахил, не выдержав, свалился на землю вместе с Фромгаром, и уснул крепким сном. Лекари заметили сию картину и решили помочь незнакомцам.

Один из крепких коротышек вышел из своего обиталища, взял обоих парней себе на руки и потащил их к дому лекаря. Там же их и вылечили.

Наступило утро. В маленькой комнате, на большой кровати лежали Андрахил и Фромгар. Фромгар проснулся первым. Шока он не испытал, скорее же наоборот — радости не было предела. Уютная комната, мягкая кроватка и, казалось бы, никакой войны. Но встав с кровати, Фромгар заметил полное отсутствие на себе одежды. Ни брони, ни стёганки, ни сапог. Так как дом был стар, сильный скрип пола дал о себе знать. В комнату вошел лекарь, одетый в лёгкое светло-коричневое пальто в совмещении с широкими брюками того же оттенка. Но сапоги заслуживают отдельного внимания, ибо у данной персоны они выглядели максимально солидно и дорого, что казалось странным в такой деревне.

— Я знаю, у тебя накопились вопросы, но твоя броня итак была в ужасном состоянии, как и у твоего друга. Не ты единственный сейчас без одежды.

Фромгар продолжал недоумевать. Лекарь же для подтверждения своего высказывания, сдёрнул теплое пушистое одеяльце с Андрахила. Его волосатое тело было абсолютно полностью голым. Хотя волосатым его тело тяжело назвать. Скорее только грудь и подбородок. Его тёмная бородка была не более двух сантиметров, а грудь вся в волосах. Ноги же практически без волос. На голове короткая стрижка — приблизительно сантиметр, даже меньше. Кожа была смуглой, а его спина вся в шрамах от тяжелых сражений. При этом, шрамы не помешали его телу сиять мышцами. Пресс внушал бы восхищение у женщин, а его сильные руки говорили о возможностях. Глаза Андрахила сияли голубым цветом, словно чистейшая вода из рудников.

А белое тело Фромгара же наоборот, заросшим не было. Это была полная альтернатива. Он был молодым солдатом, их разница с Андрахилом составляла восемь лет. Пока Фромгар рождался, Андрахил уже пахал весь из себя и помогал прокормить свою семью воровством. На его голове было гораздо больше волос, чем у старшего. Где-то шестнадцать сантиметров. Они были золотистого цвета, грязноватые из-за последних событий.

Вскоре Андрахил встал. Он недоумевал о происходящем, но спустя мгновение всё понял.

— Для вас есть одежда, вам её предоставят чуть позже. — сказал лекарь и мгновенно исчез из виду.

Комната представляла из себя простую спальню, но кровать была подозрительно красива в совмещении с нищей обстановкой. Рядом с кроватью стоял небольшой деревянный ящик, исписанный иероглифами, а сам по себе он был по виду стар, словно древний засахарившийся мёд. Кровать напоминала собственность королевской знати. Они спали на подобных кроватях, но как она попала в никому ненужную деревню? Или эта деревня не такая простая, как кажется?

Не прошло и минуты, как лекарь вернулся, но уже с одеждой. Это были вполне неплохие рубахи, туники, короткие, но широкие штаны. Помимо этого, он принёс тёмные как смола сапоги, небольшой комплект нижнего белья и аксессуары в виде ожерелий, венков, пуговиц и иголок.

— К чему иголки да пуговицы? — с интонацией глупости спросил Андрахил

— Пригодятся, бывали случаи, когда они спасали жизни. — холодно отвечал лекарь.

Герои наконец оделись в чистую и опрятную одежду. Но никаких доспехов, шлемов, мечей не было. Заметив отсутствие обязательных принадлежностей воина, Андрахил с недоумением спросил лекаря:

— Доспехи, шлем и остальное?

— Ваши доспехи были очень грязными, заржавевшими и побитыми. В них не было больше пользы, как и в шлемах и мечах. — тут лекарь на несколько секунд задумался, вышел из комнаты и вернулся вновь спустя минуту, и продолжил:

— Не беспокойтесь, для вас это всё найдется. А пока, приступим к завтраку. Вам он не помешает.

Герои шли вслед за лекарем. Выйдя из комнаты, им открылся весь дом внутри. Комната, из которой они вышли, располагалась на втором этаже рядом с другой спальней того же типа. Впереди была винтовая лестница, ведущая на первый этаж. Внизу было всего-навсего две комнаты. Но одна из них была достаточно большой, этой комнатой являлась кухня, совмещённая с залом. Вторая комната была чем-то на подобии чулана, где хранились судя по всему лекарства, еда, варенье и другое.

Они вошли в зал, сияющий до блеска. Стол накрыт различными вкусностями, пусть и не деликатесами. Посередине стола был огромный кусок мяса, вероятно — свинина. По бокам стол был усеян различными видами салатов и трав. Аппетитный стол окружало четыре стула, значит кого-то не хватало, но героев это не беспокоило. Сев за стол, лекарь начал рассказывать о последних событиях, связанных с Фромгаром и Андрахилом.

— У твоего приятеля неслабо пострадала нога, особенно колено. После непродолжительного моего лечения ночью, он сможет ходить. Но не бегать. Имей ввиду.

— Это конечно славно, но где мы? Последнее что видел вчера — костёр и несколько маленьких хижин — с радостью за друга ответил Андрахил.

— Вас подобрал один наш крепкий парень и принёс ко мне. Я же в свою очередь оказал вам большую услугу.

— Примите мою благодарность, скажите, как вас зовут?

— Уж прости, но эта информация тебе ни к чему. Если захочешь мен позвать, то называй меня «Чаем».

— Глупое прозвище, но будь по-вашему — смеялся Глейц.

Лекарь дал разрешение героям отведать прекрасную пищу. Они голодали более двух дней, поэтому явно заслужили оказанную милость. За считанные минуты стол опустел. Остались лишь пустые тарелки и опустевшие бокалы, в которых раньше было замечательное старое вино. Он наблюдал за данной картиной с закрытой улыбкой, мирно попивая вышеупомянутое вино из серебристого бокала. После того, как стол в мгновение опустел, лекарь молча вышел из комнаты, направляясь к парадной двери.

Герои молча сидели на стульях с довольными физиономиями. Молодые щёки Фромгара покраснели от вина. Лица героев стали проще чем несколько минут ранее. Улыбки не покидали их весь оставшийся день. Наконец, они вышли из хижины. На улице их встретил тот самый парень, который перенёс обоих той ночью. Он молча глядел на них снизу, поскольку сама хижина находилась на небольшом холмике. Тут же он их и поприветствовал.

— Что хотите увидеть первым? — с неким интересом спросил он голосом, схожим с детским.

— Спасибо большое, но мы сами. — ответил с душевной добротой Фромгар, попутно допивая свой бокал вина.

Герои спустились с холма, перед их глазами предстали невероятные виды мрачного, тёмного, проклятого тьмой леса. А деревня стала гораздо красивее и более благоприятной. Покинутый ими ночлег представлял из себя не слишком высокую чисто-белую башню в три этажа с шатровой крышей. Неподалёку виднелась таверна, а рядом с ней сборище скота. Это были единственные интересные места в деревне, не считая дом лекаря, из которого только что вышли герои. Андрахил в своё время любил выпивать, пока однажды от его пьянства не пострадал его любимый кабанчик. Тогда он и завязал. Фромгар посмотрел с хитростью на своего товарища, явно намекая о предложении выпить. Они немного отошли от домов и начали дискуссию.

— К чему был этот хитроумный взгляд? — слегка агрессивно спросил Андрахил.

— Никакой нежити нет, мы в глухой деревушке, нас окружают прекрасные условия! Это ли не повод для хорошего времяпровождения? — отвечал Фромгар, при этом не убирая свою улыбку.

— Однажды в юности я напился. По моей вине умер мой любимый кабан — Селя. Я любил его, игрался с ним с детства. Но пьяная тварь во мне убила несчастное животное. — с хладнокровием сказал Андрахил.

— Какая же досада, а я напомню тебе, что ты выпил сегодня утром винца со мною и тем лекарем! — парировал Фромгар.

— Столько вина не хватит для пьянства. Тогда на моём счету было пять огромных кружек пива. — уже с агрессией закончил Андрахил.

В тот день было слишком холодно для конца весны. Герои решили обсудить свои будущие занятия в таверне.

Глава III — Разговор юнги и капитана

Дневной сон капитана небольшого судна — Паурма Зингвинда потревожил грохот в трюме. Шумом оказалось падение бочки с рыбой. Весь пол теперь в карасях, тунцах и жирнов⁴. Виновником сие кошмара оказался высокий худощавый юнга, недавно устроившийся на судно. Покряхтев, жирный Паурм встал с полуразвалившейся койки и медленными шажками направился к трюму. Капитан носил на своей квадратной голове с засаленными волнистыми каштанового цвета волосами высокую голубую шляпу с красным пером, которое добавляло его виду хоть немного индивидуальности в отличии от всех других подобных ему на других кораблях. Паурм носил красные чулки, сильно обтягивающие его толстые ноги в мешковатых штанах. На койке Зингвинда лежал оранжевый камзол с зелено-болотным плащом. Паурм предпочёл встать, не надев эти одеяния; лишь ограничился чулками с штанами, доходящих до икр.

Войдя в трюм, капитан молча глядел на юнгу своими карими широкими глазами, и казалось, что он вот-вот накинется на младшего.

— К-капитан П-п-паурм! Б-бочка упала! — еще не сломавшимся заикающимся голосом начал оправдываться юнга.

В ответ Паурм лишь оголил свои словно жёлтые зубы, на половине из которых точно был хоть один зубной камень. Непродолжительная тишина разбавлялась шумом волнующегося моря, из-за которого корабль медленно покачивался.

— Кхм, кхм, кхм. Велю — ответил Зингвинд.

— Ч-что в-велите?

— Духачьё, велю! Велю тебе, духаку!

Как оказалось, Паурм был картавым, что делало его речь всегда забавной. Поэтому он старался особо не давать команды по типу: направо, кругом, марш и другие.

— С-спасиб-бо кап-питан! Не пом-можете поставить об-братно?

— Нет! Ты хазбудил меня, а мне впехвые пхиснилось, как я достиг бехега, поэтому зови лучше тех гхомил!

— Из-звините, что пот-тревожил ваш с-сон, капитан. Мож-жете идти об-братно спать.

Капитан махнул рукой и молча возвратился в каюту, из которой доносился обильный запах пота в совместительстве с перцем.

Пацан поднялся по поставленной деревянной хрупкой лестнице до верха, где и была палуба.

Глава IV — Кристальный берег

«13 мая, 1463 ПБПА⁵. Сегодня в таверне вместо крови и смерти подавали вино да пиво» — впервые за долгое время воспользовался своим ежедневником Андрахил, посиживая на камне вечером того мирного дня, о котором сейчас пойдёт речь.

В таверне было явно теплее, чем на холодной улице. Герои сели за свободный столик, сделанный из чистой акации. Так как Глейц напрочь отказался выпивать, он решил ничего не заказывать, всё что он и сказал официанту, так это вежливый отказ от спиртного, да и от еды тоже. Фромгар же не ограничивался по алкоголю. В его заказ вошла деревянная кружка свежего фирменного пива из «пивоварни Хлебенского», о которой так были наслышаны жители деревни и хвалили её при каждом упоминании. Когда же кружка была подана, они принялись обсуждать предстоящий день.

— Не опьянеешь? — смотрел с недоверием Андрахил на своего товарища.

— Даже если так, что с того? — дерзнул Фромгар, попутно выпивая свой напиток.

— А то, что, будучи пьяным горожанином, ты можешь натворить куда больше, чем любой пьяница-колхозник отсюда!

— Глупости, пиво наоборот бодрит, да и официант сказал, что, хмеля тут попросту нет, — продолжал уверенно отвечать Фромгар. Его щёки снова приняли румяный оттенок. Видимо, хмель всё-таки был.

— Твоя взяла — всё также с недоверием закончил разговор Андрахил.

Настало молчание, длина которого не дошла и до минуты, как вновь беседа дала о себе знать.

— Какие планы? — начал Глейц.

Всему приходит конец, Фромгар выпил до дна пиво Хлебенского с великим наслаждением, которого он не испытывал еще с начала ужаса, уничтожившего его жизнь. Наконец, он вернулся в диалог:

— Пока есть возможность — наслаждаться. Больше такого шанса у нас, вероятно, не будет. — с интонацией оратора, выступающего перед публикой, ответил Йереван.

Андрахил не воспринимал всерьёз своего единственного собеседника. В таверне было много посетителей, все по-своему уникальны, но никто из них не знает его. На лице Фромгара возник румянец; пиво содержало в себе хмель, а значит слова Фромгара вряд ли серьёзны. Скорее наоборот — просто первое, что приходит в голову. Андрахил не видел смысла продолжать обсуждение.

Неловкое молчание сопровождало героев следующие три минуты. Неожиданно к ним решил подойти таинственный старик, сидящий в самом конце таверны. Он был лысым, с крохотной козлиной бородкой. Старик одет крайне просто и даже нелепо: грязный помятый костюмчик, который, вероятно, был старше самого носителя, порванные ботинки, чья подошва оставляла желать лучшего, меховые короткие штанишки. Он присел рядом и смотрел прямо в глаза Фромгару испепеляющим взглядом. Наконец, он заговорил, переводя взгляд на Андрахила:

— Глуповат, однако, твой приятель — выдал старик, гладя свою бороду морщинистыми худощавыми руками с нестриженными грязными ногтями, от которых стоял противнейший запах земли.

— А вы, позвольте спросить, кем являетесь, что оскорбляете моего товарища? — изменился тон Андрахила на более серьёзный и в чём-то даже угрожающий.

Несмотря на то, что Йереван действительно не отличался умом и сообразительностью, он как-никак являлся пехотинцем, и до сих пор держит это звание. А значит — какой-то неизвестный дед не имеет право на оскорбление.

— Вот, значит, как заговорило нынешнее поколение… Я в твоем возрасте уже… мг… — прервался старик. Он все пытался выдумать то, что произведёт впечатление на Андрахила, но его старания были тщетны.

— И что же вы делали в моём возрасте? — начал смеяться над своим новым собеседником Андрахил.

Старик почувствовал себя никчемным, но он не хотел с таким позором уходить, ведь на него смотрела вся таверна. Особенно — усатый бармен. Тогда он не растерялся и достал острый маленький ножик, размер которого не превышал и двух дюймов. Старик пригрозил ножом Андрахилу прямо к лицу со словами:

— Как такой ублюдок, как ты, смеет оскорблять меня!? Да ты, сукин сын, невоспитанный! Нынче только званием пользоваться и можете, а нормальные мужики уже давно на больничной койке лежат!

Вероятно, дед совсем сошел с ума. В тот момент, когда он начал свои крики, его глаза расширились и наполнились невероятной злобой. Лицо тут же покраснело, а зубы старика сомкнулись под конец его небольшого монолога.

Один из посетителей — молодая девушка с длинными рыжими волосами, лет так 16. Рост которой ели-ели достигал пяти фунтов, решила заступиться за героев. Она подошла к старику и влепила ему мощнейшую пощёчину, после этого сказав:

— А вам не кажется, что вы ведёте себя хуже наших защитников?

В сравнении со стариком она — щенок, решивший дерзнуть старому хищнику.

Старика так взбесила такая дерзость, что он, не сдержав накал эмоций, быстро провёл ножичком вдоль глаза красивого личика юной дамы. Спустя мгновение, девушка закричала. Половина её лица была полностью в крови, а глаз превратился в рассеченный на две части. Старик тут же пнул её в живот, а тем временем за происходящим наблюдали посетители. Никто из них даже не вступился за даму. Лишь в Фромгаре, сидящем ближе всего к старику, блеснула честь. Не растерявшись, он встал, затем одним ударом своего кулака с металлическим кольцом на среднем пальце, превратил лицо старикана в кровавую картину. Дед повалился на деревянный пол. В процессе падения он выронил из своих костлявых рук свой маленький нож. Это и сыграло на руку Фромгару. Взяв в руку ножик, в голове Фромгара проявились мысли: «Что будет потом? Меня же убьют». Все с восторгом наблюдали за унижением подлого сумасшедшего пожилого ублюдка и были в ожидании его гибели. Фромгар, осознав желания наблюдающих, принял решение. Он протянул руку старику, но как только обезумевший укусил руку, которая его и пощадила, Фромгар хладнокровно вонзил нож прямо старикашке в ладонь. Всё кончилось. Дед даже не завопил, лишь издал тихий стон, затем, вероятно, умер. Раздались аплодисменты. Андрахил, наблюдавшей за происходящим ужасом весь побледнел. «Неужели в этих людях совсем нет доброты?» — проскакивали мысли в его голове. Пострадавшая девушка продолжала плакать. Ей никто и не пытался помочь, но, когда лишь один столик был запачкан её кровью, в дело вмешался бармен. Он проводил даму до лекаря, затем возвратился обратно. Позднее, в бар зашел накаченный парень, который совсем недавно нёс Фромгара и Андрахила до того же лекаря. Его могучая, волосатая рука схватила старика за туловище, затем он скрылся. Как ни странно, он направлялся к врачу. Никакой информации об этом человеке не было. Лишь догадки о том, что это, возможно, помощник доктора, либо местный «вышибала». Сильное внимания со стороны посетителей напрягало и Фромгара, и Андрахила. Тогда герои решили покинуть это заведение. Вслед им кричали комплименты, похвалы и пожелания.

Они отошли на приблизительно двести метров. Глейц похлопал по плечу товарища, спросив после этого:

— Как ощущения, герой?

Фромгар сохранял хладнокровие, как и при своём ударе ножом по старику. Но после такого вопроса он не сдержался, и улыбка сама по себе вылезла на его невинном выражении лица. Небо было серым, тучи сгущались над великими горами. Находясь здесь, мысли путались. С одной стороны — полное спокойствие, никакой тьмы и нежити. С другой стороны — тьма всё еще не отступила и продолжает обременять святые земли. Однако случай этот крайне абсурден. Как только товарищи прибыли сюда, им приходится сталкиваться с злым старичком, а также глупостью жителей, не желавших как-либо вмешаться в эту возню.

Недолго думая, Фромгар ответил:

— Я сделал то, что должен был. Кто бы осмелился, если не я?

— А я и не говорю, что это плохо. Этот гад скорее всего не в себе. Это уже не наша забота.

Следующие два с половиной часа у героев прошли с истинным счастьем. В тот момент их не волновал факт нападения тьмы, их лишь волновало веселье и наслаждение жизнью. Когда же последняя тарелка супа была отведана, Андрахил предложил Фромгару прогуляться до ближайшей степи. Здесь было вполне уютно, тихо. Ни единой живой души, за исключением пробегающих япу́рей⁶ и других мелких животных. Рядом со степью находилось озеро, у которого и присели герои. Наблюдая за тихим движением воды, из которой изредка выскакивала рыба, хотелось лишь просто сидеть. Сидеть и смотреть. Наблюдать красивые пейзажи, пока небезызвестная тьма не поглотила их красоту. Облегчало положение и то, что нет никаких неудобных доспехов, в которых нормально было только стоять или идти. Фромгар, через несколько минут после уютного молчания и наблюдения за природой, спросил:

— И как долго наше счастье будет продолжаться?

— Пока мы здесь.

Андрахил привстал и спустился к озеру ещё ближе. Рядом с песком было много различных камней совершенно разных размеров и цветов. Одни красные треугольники, другие фиолетовые овалы. Ему захотелось вынести свои мысли на бумагу, что и неудивительно, как никак смерть ближе, чем будущее. И Глейцу крайне повезло, ибо в кармашке его штанины оказалась небольшая записная книжка.

Сев на достаточно большой круглый камень, похожий на сверкающий сапфир, темнеющий с каждым прикосновением воды, Андрахил принялся писать первые мысли. Пишущих приборов не было, лишь небольшая записная книжка в мягком бордовом переплёте. Рядом с камнями можно было найти что-то интересное, чем можно писать. Это и получилось. Андрахилу и не пришлось идти на тяжелые поиски, под соседним камнем лежал небольшой овальный слегка заострённый уголёк. Светило уже почти исчезло, шум озера полностью заглушил треск сверчков. Озеро преграждало Андрахилу добраться до леса, хотя с виду он был крайне близок. Теперь ему хотелось лишь размышлять и мечтать. Он всегда хотел иметь человека, на которого можно положиться, любимого человека. Жаль, что теперь ему приходится мечтать о хотя-бы одном спокойном дне без тревог и битв. С виду он простой пехотинец, что служит командиру, а этот командир служит адмиралу, адмирал же служит королю, король служит кому-то побольше. Написав всего лишь одно предложение с датой в самом начале, он решил, что пора бы и отойти к дому.

«13 ма, 1463 ПБПА. Сегодня в таверне вместо крови и смерти подавали вино да пиво»

Поднявшись в горку, Андрахил увидел заснувшего на траве Фромгара. Тот явно не хотел спать в обычной кровати в тепле. Было итак достаточно тепло, никаких намёков на дождь не было. Закинув руку за голову, юнец открыл свои кристально-голубые глаза и просто молчал. Молчал и молчал. Каждая секунда здесь проходит с таким наслаждением, словно волчонок вернулся к своей семье, убегая от злых охотников. Становилось всё темнее. Ночное светило показалось полностью в своей красе, и зелёная травка стала куда светлее, нежели без него. Прошлой ночью её затмили тёмные облака тьмы. Это говорило о том, что бояться нечего. Андрахил прилёг рядом со своим приятелем. Его уже клонило в сон, однако сейчас это не имело такого важного значения.

— Те звезды… — пробормотал из-под носа Фромгар, уставившись на прекрасное небо, усеянное яркими частичками.

— Что?

— Они такие красивые… За всю жизнь так и мне не приходилось наблюдать за такой красотой. — тембр голоса сменился с спокойного до более сентиментального; наполненного печалью, исчезающей от совершения одной из его целей — лежать и размышлять вдали от дома.

— Я давно служу в войсках, видал и горы, и вулканы, и каньоны глубиной до несколько миль. — начал автобиографический рассказ Андрахил, пытаясь вспомнить детали из юности. — когда в первый раз перед тобой предстаёт такая картина, кажется, что ты свободен. Правда, когда я впервые наблюдал за ночью, орионы решили напасть на наш лагерь и…

— И всё наслаждение исчезло под гнётом войны? — не дождавшись утомительного рассказа, перебил Фромгар.

— Да…

Тёплая капля слезы пустилась по левой щеке Андрахила, медленно спускаясь к земле. Они были солдатами в пехоте, чьи имена не вспомнили бы после гибели. Теперь от их старого звания осталось лишь название. Лежа в удобной светло-коричневой рубахе и тёмно-синих широких штанах, Андрахил вспоминал молодость. Он устроился в добровольцы, о чем явно пожалел. Когда ты совсем юн и даже молоко не обсохло на губах, ты познаешь ужас войны, думая, что это великий поступок — вступить в армию. Любовь и страсти уходят из твоей жизни. Тебе дают снаряжение, меч с щитом и иди бейся. За всю историю этих земель, каждый год велась своя отдельная война. Каждый год погибало множество людей и не людей, но нелюди всегда выживали.

Поковырявшись в носу, он уснул. Фромгар же продолжал думать. «Есть белая полоса жизни, а есть чёрная. После чёрной, как правило, всегда идёт белая. А после белой, неужели всегда черная? Или это просто выдуманные кем-то правила, чтобы замотивировать разумы печальных существ?» — не прекращался поток его мыслей. Возможно теперь, он получил ту свободу, о которой так давно мечтал. Наконец, и он мирно уснул, под шум озера и копошащихся в кустах зверях.

Тихое журчание воды никак не мешало сну, даже наоборот, дополняло его. Спустя некоторое время, Андрахил приподнялся. Его дух был полон решимости и счастья. Но подозрение всё никак не покидало его. Неужели такое везение в жизни бывает? Как только он подумал об этом, ветер стал порывистым, сильным. «О да, это знак» — проскочила идея у мужчины. Встав над своим напарником, он недолго думал — будить или не будить? Приняв однозначное решение, Андрахил несколько раз проговорил имя приятеля, время от времени пиная его. Спустя множество попыток, Фромгар ели встал и как в том лесу, он, опираясь на Андрахила, шёл к новому дому.

Зайдя в башню, они обнаружили еще не спящего лекаря, одиноко сидящего за бумагами и едой в придачу. Он решил сменить свой костюм на светло-красный плащ с капюшоном того же цвета. Его длинные серебристые волосы аккуратно вылезали из капюшона. Он вежливо поприветствовал приятелей, ничуть не удивляясь позднему приходу. Убрав все важные бумаги с записями со стола, он предложил выпить его новый чай — «Маргарет» с особыми добавками в виде сушёного апельсина и горсти сока винограда. От чая отказался лишь Андрахил, решивший без лишних разговоров лечь спать.

Сев за уютный стол, за которым они уютно завтракали утром, начался непродолжительный разговор.

— Помнишь старика в таверне? — с научным тоном выдал врач, разглядывая бумаги и попивая свой новый продукт.

— Тот, кому я руку порезал? — отвечал сонный Фромгар. Чай, что он пил, согревал его изнутри и снаружи. Кислинка лимона слегка взбудоражила его, а сок винограда добавил энергии.

— Мефендий Уль Рих Таг. Он жив и сейчас на так называемом домашнем аресте. Напал на тебя без причины, что у нас является большой редкостью, вследствие чего и была такая неоднозначная реакция народа.

— А девушка?

— Теперь она живёт с небольшим шрамом, но глаз в порядке. Понятия не имею как, но у меня получилось его сохранить!

Отблагодарив целителя за спасение мирной души, Фромгар подкинул ему несколько золотых, полученных от посетителей за героизм. Далее он перешёл в спальню, как и подобает к двум часам ночи. Находясь уже там, Фромгар сидел в кресле и смотрел из окна на прекрасный открывающийся ему вид деревни, вдали стояли бессмертные вечные горы, уходящие в небеса. Чуть ближе гор он увидел тот лес, что был перед ним у того озера. А взглянув еще ближе к себе, он увидел то озеро. «Неужели мы так близки к чему-то столь великому?» — возникла мысль в его голове. Сейчас он был в том же положении, в котором ранее пребывал Андрахил, вписывая взаписную книжку свои первые мысли. Юнцу тоже хотелось вывалить всю свою и злобу, и уныние, и горесть, и счастье на бумагу. Пройдя вдоль спальни, он взял книжку Андрахила, где под ночным светом прочитал: «13 ма, 1463 год ПБПА. Сегодня в таверне вместо крови и смерти подавали вино, да пиво».

Перелистнув на следующую страницу, Фромгар решился на написание своего полноценного произведения. Выбирать пришлось недолго: одна большая поэма. Целая история, расписанная в стихах, что так привлекало его в детстве, но тяжести жизни разлучили его с искусством. На тумбочке было несколько канцелярских приборов, из которых первый попался под руку карандаш. И хлынуло вдохновение. Одной строкой за другой, Фромгар писал строчки, словно находясь в бесконечном потоке понятия самого себя. Писанина продолжалась еще более часа. Он раздумывал о том, как-бы передать всю боль и счастье, борющиеся в его душе. И наконец, результат предстал перед его глазами.

Фромгар Йереван

«Борьба вне воли»

Песнь I

Начало конца и приверженцы тьмы без любви к ближним.

В среде неутомимых мук

Где плачет множество святых

Светило скорчилось извне

А я остался без суда;

Того суда, чьего явленье

Я ожидал уже сполна

Кричал мой маленький ребёнок

О том, как жизнь к нему строга́

Но я всё шёл и шёл к нему

К раздору тёмному, которым

Я так дышу уже лет 5

Пульсировала та же жажда,

Которую боялись все

Не продержалась даже жажда,

Ведь есть зло покрупней.

Стремясь к свободе, через льды

Я встретил множество князей

Все те князья с набитым были брюхом

И без желания к тому,

Как мир лишить бы всякой злобы

Которой так наполнен он

И вот, передо мною стоит двуглавый лис.

Он просит у меня кусочек лакомого мяса.

Иначе съест же он меня, заменой стану я

А я имею меч большой!

Такой большой, что не сравнить

Его со всеми ружьями и саблями.

И он вскричал:

«Помилуй! Я не злобен!

Уж не хотел быть страхом для тебя!»

Но я сильнее был и злее,

Чем златая лиса.

Рассёк её я очи;

И громко хохотал.

Фромгар прочитал собственное творение и положив книжку себе в карман, прилёг на кровать. Сверкал ночной небосвод. В спальне приятно пахло корицей и древесиной, от чего все плохие мысли исчезали.

Глава V — Бери и беги

Яркие лучи рассвета с утра пробудили ранних птиц и зверей. Лекарь, поспав чуть больше часа, посиживал себе на чердаке и наблюдал из окошка башни за горами, возвышающимися прямо над ним и красотой этих земель. Пахло весенними недавно выросшими подснежниками. Жёлто-оранжевые пушистые облака вылезли из монохромных небес. Поправляя свою мантию, он пытался присмотреться к появляющимся чёрным маленьким силуэтам, возникающих из леса. С каждой секундой их становилось всё больше и больше. Озеро стало наполняться зелёной жидкостью. Пресная вода превратилась в ядовитую трясину с выходящими из неё ядовитыми парами. Тогда лекарь понял окончательно — нежить. Начав собирать вещи, он заметил из окна, как с верхушки горы катится крупное существо массивной формы с кожей, туго обтягивающей тело.

Оно влетело в крышу и снесла одну половину, покатившись дальше. Этот шум разбудил Фромгара и Андрахила. Лекарь вбежал к ним в комнату и дал команду — «Бери и беги». Фромгар лишь нацепил первые попавшиеся сапоги, а Андрахил особо и не торопился. Спокойно надев сиреневое пальто, он уже направлялся к выходу. Каждая секунда была на счету. Когда герои решили напоследок проверить своего спасителя, его вещи пропали, как и он сам. Выйдя из дома, перед ними была изображена сие картина: никаких живых мертвецов. Только «элитные» войска тьмы. Повсюду шагали сплошные ходячие латы, чьих лиц не было видно.

На удивление, они прошли мимо деревни, не тронув ни единого жителя. Их направление шло в сторону того леса, где, ранее потерпев поражение, лежал Фромгар. За место них с горы спустилась целая стая более слабых, но всё равно превозмогавшим простых обывателей деревушки нежити.

Одним за другим, они мочили смертных наповал. Существо, скатившееся с горы, накидывалось на хижины и разрушало их фундаменты. Таверна, в которой ещё вчера в уюте обедали герои, была разрушена в щепки. Жители как могли, так и отбивались своими топориками, огнестрельными орудиями или просто ножами.

Из самой дальней хижины выскочил Вастерр Киллик, он же первый, кто ненадолго приютил героев. Он держал тот самый исписанный рунами топор. На его поясе были привязаны несколько колбочек зелий. Вастерр стоял и смотрел. В один момент, он всё же крикнул свой фирменный боевой клич: «Дьер!», и бросился прямо в коварные руки тёмным уродцам. Нанося удары, он проходил через целую толпу тварей, пока не заметил своих двух знакомых. У Фромгара и Андрахила уже не было, казалось бы, шансов выбраться. Тьма заполнила всю землю, что была под их домом на небольшом холмике. Вастерр помолился, взял одно из зелий. В колбе была синяя жидкость с пузырьками. Одним махом руки он разбил её об свой лоб. Глядя на то, как в сию секунду набросилось злобное стадо, Андрахил крикнул ему:

— Ты!?

Вастерр смотрел на них, как на собственных сыновей. Когда же нежить уже добралась до него и появилось немного свободного места, он ответил:

— Своих не бросаем! — воздался уже хриплый голос храброго героя, готового пожертвовать за жизни малознакомых людей. Такой поступок слишком глуп, ведь в чем смысл напрямую идти к смерти, когда у тебя есть прекрасная возможность убежать? Видимо, он либо видел что-то особенное в этих двоих, либо ему жить надоело, вот и решил из себя героя сделать.

Орда кобылей окружила Вастерра. Все глаза были прикованы к нему, и каждое существо, казалось, с нетерпением ждало своего шанса разорвать его на части. При этом, он не терял решимости, а твёрдо стоял на этой заражённой тьмой почве. Вастерр издал боевой клич и начал размахивать топором по толпе тварей. Из этой заварухи то и дело вылетали отрубленные головы мертвецов и гнилые куски плоти вперемешку с частями одежды. Однако старания мужичка лишь замедлили атаку, а через несколько минут подобралось ещё подобных им. Взгляд Киллика сменился. Глаза загорелись ярким пламенем, он уже уверен, что погибнет. Топор, минуту назад срубивший более пятидесяти голов, снова действует и теперь ему помешает лишь топор побольше. Раз за разом, удар за ударом, его атаки становились всё более агрессивными и сильными. Из-под земли вылезла огромная массивная тварь, напоминающая червя. Но этот червь был снаряжён тяжёлой прочной бронёй, а его голова словно только из зубов и состояла. Червь набросился на него, успев снести за собой несколько себе подобных. Вастерр бросил топор кверху в момент пролёта червя над ним. Произошел целый кровавый дождь, обливший всю эту толпу жестокой нежити и разъярённого Вастерра. В момент пролития такого обильного количества крови, он схватился своей могучей рукой за прорезанную часть в брюхе твари. Через мгновение он уже держал в руке её внутренности. На верхушке горы появилась высокая фигура в бордовом плаще с странными узорами на нём. На голове фигуры были длинные волосы, сделанные в хвостик. На самом лице сияла серебряная маска с небольшими прорезями в области глаз. Грозным жестом фигура дала приказ и на Вастерра тут же накинулась яростная толпа тьмы и к ним же присоединился умирающий червь. Тело Киллика скрылось за сотней тварей, а его топор больше не отрубал и не резал.

К этому времени, Фромгар с Андрахилом уже успели убежать на пол километра прочь с деревни. Когда позади уже не виднелась деревня, они шли уже спокойнее. Вот и окончен отдых. Но даже при всём том расстоянии, что они прошли, протяжные вопли целой стаи тьмы не становились тише. Крики, полные отчаяния и ужаса, преследовали героев всю дорогу и никак не угасали. Казалось, что сам Бог не в силе что-либо с этим поделать. Впереди показалась горка лежачих тел. Издалека они напоминали горку ржавого металла. С опаской подойдя к ним, картина становилась яснее. Ничто иное, как погибшие от жестокой руки молодые солдаты. На груди одного из них ещё не стёртая эмблема «Белой длани» — белоснежный щит, обвитый ветвями акации. Фромгар ужаснулся от увиденного, в то время как Андрахил спокойно смотрел на мёртвые глаза падшего воина. Рядом с телами лежало три меча и одна сломанная сабля, а также нетронутый цельнометаллический щит, на котором были лишь капли крови.

— Надевай — бросил Глейц, осматривая территорию.

Вдалеке показалась верхушка башни, напоминающая карандаш. Пока Фромгар надевал на себя латы, Андрахил глядел на остальные два тела. Их совсем пустые глаза еще не были закрыты и мёртво смотрели прямо в душу. С побитых доспех стекала кровь, совсем новая, значит — погибель произошла недавно. Из порванной глотки медленно сочилась бордовая жидкость. Не брезгуя, он снял с окровавленного тела грудной доспех и потрёпанный шлем. С виду погибшим больше двадцати и не дать, совсем молодые лица навечно замолкли. По размеру доспехи не подошли, поэтому пытаться натянуть на себя жмущие латы не лучшее решение. Однако Фромгару всё легко далось: броня словно сама для него и изготавливалась. Андрахил забрал меч и щит, а Фромгар лишь меч.

— И куда теперь? — с надеждой в голосе спросил он, поправляя небольшой шлем, укрывавший только макушку.

— К башне. Это Штрульт.

Штрультом был назван ранее прогрессирующий город с интересной уникальной культурой и архитектурой. Здесь была построена одна из высочайших башен всего Южного королевства — «Башня Штрульского дозора». Но в настоящее время это опустевший городок, который был покинут еще в первые дни нашествия. Кроме такого пути других вариантов не было, поскольку слева — гора, которая местами слишком крута. Справа — лес, ведущий в неизвестность, а рискнуть быть жестоко убитым не лучший выбор. Сзади — ни в коем случае. Небольшой перерыв окончен, и теперь герои отправляются к Штрульту.

Дорога предстоит не слишком длинная, но и не совсем короткая. Когда последний метр зелёной травы был пересечён, нога ступила в тёмно-коричневую землю. Гора все так же, как и час назад, не исчезла из виду. Более того, её конец до сих пор не был виден.

В этот день было особенно жарко. Ранее их повсюду преследовал холодок, но никак не пекло ранним утром. Дневной Машба́х⁷ жарил как никогда. Казалось, что воск сам по себе начнёт плавится от таких температур, а человеческая кожа обгорать. Лёгкая одежда на Андрахиле более-менее спасала его, в отличии от Фромгара, надевшего душные доспехи, нагревающиеся при такой жаре. Машбах освещал собой самые тёмные участки, даже теней не было так много видно, как час назад. Обычно такая погода вызывает волну хорошего настроения, позитива и даже счастья, но не в этом случае, когда пот с твоего лба напоминает водопад. В небе виднелось несколько пушистых облаков, напоминающих вату. В лужах неподалёку лучи Машбаха сделали воду мерцающей. Но несмотря на проблемы этой погоды, со стороны выглядело вполне симпатично. Деревья кажутся более живучими, как и трава с землёй. Сочетание жаркой погоды, прекрасных пейзажей и природного света создает атмосферу покоя и гармонии.

Впереди не видно никаких особых деталей, кроме уже появляющихся словно из тумана стен Штрульта и ещё больше просвечивающейся башни. К этому моменту Машбах медленно опускался за горизонт и теперь наступает закат. Пара километров от самой деревни пройдена и осталось буквально обойти стену и зайти в город. И наконец, пройдя заветные пару сотен шагов, они дошли до большой стены Штрульта. Высоченная кирпичная серая стена, возвышавшаяся над героями, как ножка стула над мелкими мышками. Аккуратно сложенные друг на друга древние кирпичи стояли все так же уверенно, как и множество лет назад. На одном из кирпичиков виднелось вырезанное число — семь. Его верхняя часть была более тусклой, нежели снизу. Вблизи Башня Штрульского дозора не так грозно выглядит, как издалека. Скорее всего, из-за колоссальных размеров, ведь её окошки и возвышающийся флаг не виден и это больше похоже на обычную сторожевую башню, но очень высокую.

На входе в город их встретили разрушенные врата с сокрушенной надписью приветствия. Единственное, что в ней можно было разглядеть, так это: «Штр приветст в!». Легко понять, что раньше было написано «Штрульт приветствует вас!», но приход тьмы всё изменил. Однако, по приходу в город, героям открылась весьма странная, но в то же время приятная картина: большинство домов, беседок, строений в целом в хорошем состоянии и не обрушенные. Здесь ещё оставалась капля надежды. Или это лишь простая иллюзия, и весь этот пейзаж не так прост, как кажется. Действительно, при виде красивой картины на холсте, кажется, что всё хорошо и никаких изъянов нет. Но приглядевшись к деталям, суть кардинально меняется. И при всей той красоте и с виду нетронутых построек, чувство некой опасности, словно инстинктивно, преследует. Вооружившись мечами, Фромгар и Андрахил вошли ещё глубже в Штрульт. Последний в свою очередь также подготовил щит. Дальше их ждёт неизвестность в раньше близком и приятном городе. Теперь же, это мрачное место, из которого хочется убраться поскорее. На улице, что их и встретила, не было ни единой души. Табличка с названием улицы: «Входная» немного пошатывалась и от своих шатаний скрипела. В окнах жилых домов не видно жителей, скамейки одиноко пустуют. На типичную городскую суету нет и намёка. Мёртвая тишина, которая даже ночью в довоенную пору не чувствуется.

Некогда заполненные домишки с интересной архитектурой в виде квадратных закруглённых сверху окон, небольшими балконами. Стены же были в основном где-то светло-бежевыми, где-то синими или даже зелёными, но не чёрными. Ни одного здания, в котором можно было заметить хоть оттенок тёмного. Даже дозорная башня была кофейного цвета, с четырьмя белыми колоннами, которые и удерживали её. А между колонн каждые два метра в высоту стояло 4 окна, и так до вершины в приблизительно 40 метров. Неподалёку от всех этих разноцветных построек гордо стоял «священный дом». Священным домом назывался специально построенный в религиозных целях дом. Чаще всего они были высотой не более в два этажа, но также были и соборы, которые уже побольше. В них происходили все дела, связанные с единственной верой — политеизмом высших богов Орбитрона. Улица «Входная» покинута и герои зашли в более тёмную неизведанную часть. Сняв шлем, Фромгар закинул золотистые волосы назад и решил не надевать его обратно.

— Не умрём? — с усмешкой спросил он, оглядывая переулок, в которой на удивление, было куда спокойнее, чем на открытой улице.

Слева и справа от переулка стоят высоченные многоквартирные дома, протягивающиеся до его самого конца. На большинстве окнах стоят решётки, от чего нет страха нахождения кого-либо неизвестного наблюдающего совсем рядом. Вздохнув с неким облегчением, Андрахил ответил:

— Надежды не к месту, умрём.

И действительно, о чём можно надеяться, когда один из самых прогрессирующих и известных городов Южного Королевства погряз во тьме и ни одного жителя здесь не видно? Об этом и думал он, но тут же размышления прервались резкими шумными движениями.

Глава VI — Крушение пирамиды

Как и ожидалось, здесь будут нежелательные новые хозяева. При наступлении полной темноты в небе и полном отсутствии какого-либо света в городе, единственным источником стали два жёлтых огонька, появившихся за одним из потухших фонарей. Тощее длинное существо, обросшее серой шерстью, с маленькими глазами, медленно стремилось к героям. Ясно, что это никак не товарищ и не мирный человек. В одно лишь мгновение ночное светило показало лицо создания. Оно было сморщенным, словно постаревшим на несколько сотен лет. Большие треугольные вдавленные ноздри, широкая пасть, заполненная полностью большими и маленькими зубами. Даже на губе они были, некоторые присутствовали и на нёбе и даже на языке.

Навострив меч, Фромгар уже готовился сразиться с тварью один на один. В то же время Андрахил поднял непробиваемый щит и встал рядом с приятелем. Каждая секунда этого напряжения словно длилась со скоростью 1 секунда на минуту. И это свершилось! Резкий прыжок существа прямо на Фромгара сопровождался диким рёвом. Вовремя среагировав, он начал взмахивать мечом в стороны. Оно было ранено в туловище, но это никак не замедлило существо и даже не ослабило. Тварь лишь рявкнула и вновь бросилась, но уже на Андрахила. Острые когти смогли вцепиться в цельнометаллический щит, да ещё и застрять. В попытке выбраться, враг провёл нижней лапой по незащищённому туловищу воина, что заставило последнего скорчиться от боли. Но мужество не позволяло ему пасть в битве с таким противником. Его когти всё ещё оставались в щите. Фромгар подбежал к другу и провёл орудием вдоль головы зверя. Ручей тёмной крови мгновенно облил нападающего, а острие меча окрасилось. Враг завопил и начал изо всех сил вылезать из щита, попутно бросая свои нижние лапы в стороны. Ему удалось это сделать и даже с почти что рассечённой головой, он в момент прыжка нанёс удар Фромгару по лицу. Четыре острых когтя поразили его нос, глаза, рот и щёки. Воин схватился голой рукой за лицо, а другой пытался отбиться от твари, но безуспешно. Меч то и дело, что проходил мимо. Такие атаки кроме опасности попадания по себе.

— Брось меч, только угробишь себя! — вскричал Андрахил, защищая Фромгара.

Пока его лицо обильно изливалось кровью, Глейц бил нижней частью щита по голове твари и даже пустил в ход меч. На волосы Йеревана попало несколько капель тёмной крови. В один момент Андрахил нанёс сокрушительный удар врагу, заставив последнего упасть замертво. Подождав несколько секунд, он отдышался и подошёл к бездыханному телу. Меч вонзился глубоко в грудь зверя.

— Чтоб наверняка — холодно выдал он.

Тем временем Фромгар уже излил всю землю кровью и не переставал стонать от боли. И действительно, когда твою кожу буквально содрали, так ещё и задели глаза со ртом, это будет мягко говоря ужасно. Андрахил помог другу встать и теперь они шли в медленном темпе. На лицо Фромгара был накинут кусок меха от поверженного существа. Естественно, пока что он не мог видеть.

Впереди уже не казалось, что появится некто, служащий тьме или ещё подобный. Теперь вместо тумана вдали чётко виднелся перекрёсток и фонтан сбоку, а также пустая рыночная лавка. Решётчатые окна пропали, на замену им пришли круглые светлые окошка. Обстановка становилась менее напряжённой и никакого чужого присутствия не чувствовалось. Фонтан всё так же продолжал работать, как и ранее. На этом фоне вода, лившаяся из него, напоминала светлый лучик в полностью тёмном лесу. Неподалёку от фонтана стояла забавная скамейка, на которую они и присели.

Раненое лицо Йеревана уже перестало течь кровью, поэтому он мог спокойно снять мех. На его физиономии же теперь красовались четыре красные дуги. Глаза могли видеть, но ясное дело, это останется шрамом. И всё же лучше так, чем умереть, будучи съеденным или порванным на части.

— Нехило он тебя… — удивился Андрахил, с интересом рассматривая раны.

— Тебя тоже — Фромгар показал пальцем на живот Глейца. Из-за того, что он вовсе забыл о собственной ране, она не исчезла, а лишь немного засохла. Сиреневое пальто было частично порвано, а вот лёгкая рубаха пострадала куда больше. В силу постоянной активности вместо пуза из порванной одежды вылезал более чем спортивный пресс.

— Зря ты снял шлем. Я не знаю даже как выжил без основной защиты.

— Он неудобный.

Раздался уставший хохот Андрахила и Фромгара. Кроме их смеха и тихо изливающейся воды не было никаких источников звука. Такую мёртвую тишину обычно называют затишьем перед бурей. И лишь сейчас до них дошло, что шлем был оставлен у трупа зверюги. Нет смысла за ним возвращаться, ибо тело до сих пор там лежит. А если не лежит, то это ещё хуже. Смирившись с потерей, Йереван начал:

— Может посмотрим, что осталось в квартирах?

— Ворваться в безжизненные дома?

— Верно.

Вполне пугающая идея для стража своей родины, но, когда рядом нет ни еды, ни хорошей одежды, ни воды и других надобностей, потребности дают о себе знать. Несмотря всю благородность Андрахила, в глубине души он сам желал ограбить столицу, да еще и вдобавок пару городов.

— Только не с тех, где решётки — с азартом ответил он.

Ранее прошедшие ими дома до войны были заселены в основном теми, кто чересчур ценил личный комфорт. Решётки стояли далеко не на всех окнах, в основном на нижних этажах. И это понятно, ведь иметь вид, например, с кухни на оживлённую дорогу, где ты всем виден. И всё же, причиной нежелания идти туда были вовсе не мёртвое тело и шлем рядом с ним, а бесполезность. Там только и жили маразматики и пугливые, поэтому изобилием богатства там и не пахнет. Куда лучшим вариантом было проверить дома рядом с ними сейчас. И внешне не похожи на ели живые теремки, и внутри больше шанс на шик. Одним из таких домов был кофейного цвета двухэтажный жилой дом с приятной формы крышей. Туда они и направились.

Встав у одной из дверец, Андрахил спросил:

— Выбиваем или как?

Не стоило ему и дожидаться ответа, как Фромгар моментально выбил ногой деревянную дверь. Внутри их ожидал полный бардак, несколько пар качественной обуви, раскинутые по полу шляпы, портки и тому подобные. Пройдя немного дальше, перед ними оказалась кухня, погрязшая в полнейшем беспорядке: на столе, не вмещалось количество немытой посуды, рядом лежали сгнившие овощи и следы сапог. Левее была спальня с порванной маленькой кроватью. Рядом с ней стояли два небольших шкафа. На них и положил глаз Фромгар. Спустя мгновение шкафы были полностью очищены. Кроме бесполезной для постоянных походов домашней одежды было и несколько серебристых монет и украшений.

Но в силу нынешней ситуации, когда от ежедневных сражений и большого количества смертей, деньги где-то обесцениваются, а где-то наоборот. В Штрульте, как в тылу, цены повышались, поэтому пара серебряных монет больше чем горсть ягод не принесёт. На спинке опрокинутого стула висело ярко-бежевое пальто, по виду сохранившееся. На обшарпанной стене просвечивались следы настоящей бойни. Долго здесь герои не находились; после неудачных поисков хоть чего-то полезного они покинули квартиру. Так, одна квартира за другой в себе не имела много красивого и интересного, за исключением тех, где удавалось найти хоть какое-то количество денег. В одной из квартир Андрахил нашёл еще целую металлическую бутыль с водой.

Внимание Йеревана привлекла квартира с уже выбитой дверью. В его голове возникли надежды о том, что это было давно. А если же недавно, то стоит ожидать новой встречи. Он напряг руки, подставил перед собой меч и вошёл. Внутри на удивление не было никаких следов звериных лап, мертвецов и еще подобного. Пройдя в зал, в глаза моментально бросались оставшиеся следы туфель и сапог. Небольшой стол, на котором вразброс были листы бумаги и разлитые чернила. Крохотная табуретка, что была по уровню ниже стола стояла совсем рядом. Стены в саже и на них красуется надпись: Слышу стуки в дверь. Последние буквы уже почти стёрлись, но начало отчётливо видно. В этой квартире особое чувство страха дополнял жуткий холод. Здесь находилась и ещё одна комната — спальня.

Внутри неё царило настоящее зловоние. Казалось, что здесь настоящее хранилище навоза. Противный запах сопровождался трупным, что явно намекало на плохой исход. В конце спальни стояло кресло, которое было в местах порванное, словно от пуль или ещё чего. Рядом также находились приоткрытая тумбочка, перевёрнутый поломанный шкаф и разбитое окно. На стенах остался длинный кровавый след в форме дуги, проходящей от окна к креслу. За этим самым креслом и лежало что-то большое, высокое и немного широкое. Андрахил подошёл первым. Кресло убрано в сторону, а за ним теперь уже точно был виден труп. И не просто труп, а по-настоящему убитый человек. Состояние шока тотчас настигло обоих товарищей. Взглянув на тело, можно было понять, что именно произошло. Жёлтая мантия, кожаные штаны и 8 пулевых ранений на мужчине средних лет с немытыми волосами, продолговатый нос и круглое лицо. Глейц аккуратным движением подвинул тело к себе и принялся рассматривать. В рекомендациях компании «Ривердей» было написано, что признаком заражения могут стать тёмные частички на глазах. Андрахил раскрыл глаза мёртвого. К счастью, ничего не было. Но в таком случае возникает вопрос о том, каким образом он был убит? Неужели его посчитали заражённым просто так? Вряд-ли. Памятка Ривердея имеет высокую популярность среди жителей королевств, а службы защиты точно не станут убивать, не проверив. Фромгар в это время вернулся в зал и осматривал бумажки. Хоть большую часть из них залило чернилами, остальная часть информации оставалась невредимой. Он взял в руки один из расписанных листов и присел на табуретку.

— Я вслух почитаю, ты не против?

В ответ последовало мычание согласия. Листок, что он взял, в верхней части залит чернилами, поэтому пришлось читать от середины. Почерк крайне красив, видно, что автор, писав это, не слишком торопился, а был сосредоточен на качестве.

распад империи не повлёк за собой прям хороших результатов. Распределение некогда общего бюджета на 5, а позднее 4 королевства, два из которых занимают невероятных объёмов площадь привело к нищете в 1378 ПБПА в Южном королевстве. Королевство «Речного Моста» утонуло исключительно из-за наплевательского отношения власти. Все мы уже давно не живём при императоре, но последствия захвата власти до сих пор нас преследует и будет преследовать. Эта «революция» была абсолютно ненужной. Несомненно, время было непростое, но народ попросту отказывался выходить на улицу с требованиями, ибо все боялись службы защиты и кары за защиту правды.

Говоря о правде, многим из нас правительство не говорит о действительности. В смысле, войны, что начинались у королевств с демонами или ещё кем, были спровоцированы нашими властями! Ещё во времена Второй Священной войны всё началось с военных преступлений солдат на территориях Этлунда — второго тёмного мира. Убийство послов рядом с Саут-Лабамой — настоящее варварство. И это лишь капля в океане ужасных поступков королей…

…Я родился в 1434 году ПБПА, этот год в нашей истории можно назвать по-настоящему каплей крови на карте. В это тяжёлое время Южное и Восточное королевства были охвачены пламенем. Множество священных домов разрушены, люди погибают десятками тысяч ежедневно, короля Южного убивают, и кажется, что это навсегда. К нашему счастью, всё закончилось победой, а спустя 30 лет города до сих пор восстанавливаются. И теперь, когда война, начатая уже не нами, снова нас настигла, та капля крови на карте теперь превратится в лужу крови, которая обязательно зальёт и самые дальние материки…

Франк Цейн. 7 марта 1463 ПБПА.

— Я так и думал. — обрадовался Глейц — помню его, живучий мужик был. Не думал, что буду рассматривал задницу оппонента нашего правительства.

— Не слышал про него прежде. Кто он?

— Проще говоря, — Андрахил отпил из бутыли немного воды — очень давно и долго критиковал власть во всех делах. Ему вечно не нравились то отношение к людям, то вдруг реформа слишком жестокая для него. И всё же, он сильно повлиял на народ и даже организовывал протесты. Во Второй Священной войне на него было неудачное покушение на убийство, до этого власть особо не пыталась от него избавиться. В целом, этого достаточно.

— Почему же попытка убийства и само убийство произошли в военную пору? — у Фромгара на уме было множество вопросов, но задать он решил этот.

— Цейн писал, что у нас такая «система». По его словам, государство при начале военных конфликтов всегда обвиняло всех подобных ему, мол, они своими словами повлияли на это.

— Ну ведь идиоты же! Как можно обвинить протес…

— Светлый же человек был, жаль, что жил среди параноиков — перебил его Андрахил.

Долго они там не оставались. Осматривая квартиру, были найдены ещё несколько листов, перьев и корка хлеба. Через десять минут дом был покинут и спустя полчаса они добрались до главной площади Штрульта. По центру красовался высочайший фонтан, высота которого не меньше двадцати метров. Уже становится понятно, чем так знаменит Штрульт. Не своим экономическим прогрессом или хорошим тылом, а именно изысканными фонтанами. Самый большой фонтан напоминал башню, но с каждым этажом она сужается. Нижняя часть фонтана самая большая, широкая и глубокая. Выше уже меньше и не так глубоко. И так до самой верхушки, из которой струится по всем сторонам вода. Наблюдать за этим бесконечным процессом было сравнимо с наблюдением за чем-то до боли простым, но при этом невероятно прекрасным. То, как вода снова и снова издаёт негромкое приятное ушам журчание, как выглядит этот момент и его долговечность.

На главной площади была чуть менее мёртвая тишина, вернее её не было совсем. Единственные звуки, что слышны — фонтан. И всё же, несмотря на полностью опустевший город, здесь находиться куда приятнее, нежели в безлюдных домах и том переулке. Уже и ночное светило показалось, от чего в момент на воде фонтана стали отражаться лица Глейца и Йеревана. Все неосвещённые места преобразовались и переменились в более радостные и яркие. И глазу приятно, и лишние мысли не закрадываются. Но лишь где-то вдали, в нескольких домах от площади, всё ещё продолжалась темень.

Между тем, из окон священного дома показался массивный силуэт, по размеру как сам домик. Раздались цокающие шаги, подобные лошадиным. И действительно, из дверного проёма высунулась лошадиная голова. Однако, это не совсем та лошадь, о которой читатель мог подумать. То была уже давно не живая лошадиная морда с омертвевшей кожей. Глаза словно стекло, а зубы совсем гнилые. На её шее виднелись металлические цепи, обволокшие её. Самому автору доподлинно неизвестно, какого цвета была её кожа до преобразования. Но ясное дело, не бледно-зелёной, будто на неё вылили грязь и воду с болота. Этот священный домик находился не так далеко от площади, но при этом, герои не слышали разговоры, происходящие оттуда. А они были.

В один момент, всю ту священную тишину и лёгкий шумок фонтана и дыхания Фромгара и Андрахила, нарушил гулкий шум. Этим шумом был разрушенный дверной проём и лошадиное ржание, больше похожее на стоны утопленника. Из пыли от уничтоженного проёма показался свет прямоугольного вида. И теперь, фигура становилась отчётливо видна. Из священного дома гордо вышли несколько людей, облечённых в длинные плащи до самой земли, что скрывали даже их стопы. Во главе трёх послушников был всадник с большим шлемом, похожим на пирамиду. На нём было тёмно-зелёное одеяние, похоже на накидку. Но та накидка, что на нём слишком длинна и большая. В этот момент герои поняли, кого встретили. Это был тот самый Дрембель, который ранее одним лишь приказом уничтожил боевой отряд «Серп», коим командовал Гауст Злотомех. За эти три дня он особо не изменился: все такая же массивная громоздкая фигура, с десятками кармашками на поясе. Ниже пояса тяжёлые и чёрные, как уголь, доспехи. В руке он всё также держал булаву на цепи, которой постоянно вращал без причины. Заметив своих бывших врагов, Дрембель и послушники подошли ближе. Фромгар подготовил меч, а Андрахил спокойно ожидал скорой гибели.

— Я, честно сказать, удивлён — пророкотал Дрембель низким хрипящим голосом. Послушники глядели на беспомощных пехотинцев (лишь в их понимании, а так они с того дня поражения сняли свои латы) и тихо посмеивались.

— Взаимно! — крикнул Глейц, думая, что его плохо будет слышно.

Дрембель посмотрел на послушников и громко засмеялся. Его смех был слышен на весь город, из-за всей той тишины, которую он сюда и принёс.

— Ter quin’ale dunkel strant hars!⁸ — сказал один из послушников, одетый в тёмно-желтую мантию, больше походящую на плащ. Из-под капюшона на них глядело морщинистое лицо с узкими глазами и тонким носом. На его щеке была неизвестная символика: несколько чёрных линий, которые скрещиваются и образуют собой букву «К».

— Ни слова не понял, можно на нашем, на родном?

Послушники зашептались. Один из них захихикал мерзким фальцетом, после чего, другой послушник слегка ударил того по животу, смеясь более басовым голосом.

— Это означает, что вас узнали — дал окончательный ответ Дрембель — уже третий день мог пойти, как мы не виделись.

— Верно сказано… — Фромгар вступил в диалог.

— Тебя я отчётливее всех помню! — возрадовался Дрембель. Широкий шлем делал его голос более заглушённым — отшвырнули ведь в лес, повезло же!

Сейчас он пребывал в таком состоянии, когда с виду и не скажешь, что он счастлив. Он так рад, потому что его бывшие жертвы оказались выжившими, или потому что сейчас у него возможность извращённо покончить с ними?

— Ты ведь нас сейчас убьёшь, поэтому и говорить нам не о чем — мрачно сказал Глейц.

— За убийство двух никому не нужных дурачков мне ни монетки не дадут, ни похвалят. Плевал я на вас, просто хочу поговорить с представителями врага.

Атмосфера из напряжения и ожидания нападения сменилась на не слишком приятную беседу с громадным врагом и его друзьями. Два слабых человека общаются с грозным существом, подобно двум ягнятам и весёлому фермеру, не желающему их мочить.

— С-серьёзно?.. — с неуверенностью выдал Фромгар.

Раздался хохот такой громкости, что эхо дошло до самой горы (она до сих пор не исчезла из виду). Теперь эта ситуация становилась всё более абсурдной. Посудите сами: ваш зловещий враг, меньше недели назад убивший всех ваших товарищей, теперь разговаривает с вами на мирной ноте и даже кувалдой перестал вилять!

— Повторю ещё раз. Да! Да! И да! Обещаю, что не буду сносить вам головы с плеч. Я просто хочу поговорить.

— Интересно ты придумал! — воскликнул Андрахил — сначала убить весь отряд и наблюдать за кровавой кашей из органов и костей с бронёй, а теперь же ты хочешь просто поговорить!?

— Верно подметил! — усмехнулся всадник.

— О чём же ты хочешь поговорить тогда? — спросил Йереван.

— Например… Чем вы занимались эти 3 дня и каким образом вы сумели выжить? — тут его спокойный голос менялся на строгий. Видимо, такая смена произошла по ответной реакции на его доброжелательность.

— Ну-с, выжили мы на самом деле к несчастью; — начал Андрахил — после того, как я потерял сознания из-за… удара по голове…? Уже не помню. Помню лишь: очнулся, а вокруг ни души, за исключением мёртвых тел. Рядом со мной лежал мой старый знакомый Эрих, смотревший покрасневшими глазами на меня, словно будучи уже трупом, проклиная меня. Далее аккуратно встаю и вижу, как торчат чьи-то ноги и голова прямиком из кучи навоза! Вытаскиваю бедного пострадавшего и после промывки тела, мы ушли к деревне. А там, не успели мы и отдохнуть, как мы вновь встретились с этими жуткими тварями. Так мы и дошли до Штрульта.

— А, это оказывается Штрульт, я-то думал, что мы в столицу вошли. — Дрембель повернулся к одному из послушников, одетому в красноватую мантию с жёлтой символикой «К» — Quin’art los aemos mir, zat sachwali bort tan ha ri Shtrult, nop mir sacre quin gron el tolmachgred!⁹

— Mir el los. Zat wiraq?¹⁰

— Господа, — он повернулся обратно к Глейцу и Йеревану — объясните этому необразованному, где находится столица и как она называется.

— Столицу какого королевства вы ищите? Если Южного, то это — Андрахил почесал голову — Саутград.

— Вот так легко ты мне сказал вашу столицу? Да бред это, уверен. Я всё же твой враг.

— Нет, это действительно столица. Карты с собой не имею к сожалению.

— Ubda, tolmachgred anto kristhom er Sautgrad! ¹¹

Послушник со стыдом опустил голову и извинился за такую тотальную ошибку. Дрембель был в хорошем настроении, потому его глупый слуга остался в живых. Окинув честолюбивым взглядом бывших врагов — из-за шлема это всё равно не было видно — , и, понизив интонацию голоса, заявил:

— Значит, угораздило тебе чудом спастись, как и твоему другу. Весьма похвально, у вас, ребята, мужества больше, чем у некоторых наших воинов.

— Странно такое слышать от того, кто на моих глазах превратил добрых сильных парней в лежачие куски мяса — сердитым тоном ответил Глейц.

— Ты, должно быть, сердишься на меня. Я понимаю это, но давай мы обойдёмся без старых обидок?

В ответ Андрахил и бровью не повёл.

— Гхм. А ты, — он обратился к Фромгару — удобно было лежать в навозе?

Послушники вновь засмеялись крайне неприятным смехом. Лицо Йеревана приобрело синеватый оттенок. Видимо ему уже становилось плохо от этого обсуждения.

— Вполне.

— Ну что ты как не свой, — лошадь, на которой и восседал Дрембель подошла ближе к Фромгару — Я же ничего толком тебе и не сделал.

— Спорно. Очень спорно сказано — вмешался Глейц.

Наступило неловкое молчание. По большей части оно было неловким по отношению к Дрембель, поскольку весь его оптимистичный настрой никоим образом не улучшил ситуацию.

— А чем же тогда занимался ты? — поинтересовался Фромгар. Однако такой вопрос — лишь изображение интереса. Никому не хочется, чтобы наступала мёртвая тишина в общении с здоровяком, который в любой момент может превратить неугодного собеседника в кучку кожи и мяса.

— Рад, что ты спросил! Разгромили, значит, ваш отряд, а затем дошли до границы какого-то городка. Захватили его, но к несчастью, большинство жителей сбежали до нашего прихода. Остальных же, как ты и понял, мы либо убили, либо поработили, — тут манера его речи поменялась на насмешку — а там уже по накатанной до этого самого Штрульта.

Описывая свои похождения, он активно махал костяными руками, по-видимому, жестикулируя. Уже бывшие солдаты переменились в лице. Они мгновенно побледнели после такого рассказа, при этом, Дрембель в гримасе не менялся. И это нормальная реакция, ибо он рассказывает об этом так, словно это было энное количество лет назад и вообще он тут ни при чем.

— При этом, — продолжил он — мы хотим мира не меньше, чем вы сами. Кстати, чем вы планируете заниматься после всего?

— По началу хотя-бы найдём себе местечко, где в безопасности переждём эту войну — начал отвечать Фромгар, будто готовился к этому вопросу всю свою жизнь — наверное, дальше разойдёмся. Хотя тут уж как посмотреть. А ты?

— Фантазии, конечно, тебе не занимать. Я намерен в будущем, после той самой «итоговой битвы», которую нам так обещают ваши короли, жить себе спокойно, либо переместиться на остров Рукханит.

— Рукханит? — одновременно спросили пехотинцы.

— Вы не слышали? Это остров вдали от всех наших материков и стран. На нём живёт сам создатель мира!

Разговор перешёл уже в более приятную форму, поэтому Андрахил отложил меч с щитом в сторону, как и Фромгар. Теперь они полностью доверяли своему некогда врагу, а теперь это достаточно близкий для них персонаж. Приложив шерсть с уже высохшей кровью к лицу, Йереван как бы начал самую что ни на есть знаменитую тему для обсуждения:

— И когда же эта война кончится?

— Когда ваши предводители выйдут к нам с протянутыми руками и вместо продолжения постоянных убийств, предложили мир — тут его осенило — а, насчёт мира! Раз уж я не хочу вас превращать в груду костей, а вы, судя по всему, не желаете и мне того же, то я предлагаю вам так называемый «мир». То есть, когда мы встретимся вновь, меня вы атаковать не будете, как и я вас. Мы станем, скажем так, друзьями. Я не выдаю вас своим, а вы поступаете аналогично. Ну что?

Он простоял в ожидании приблизительно минуту, пока послушники, находясь в шоке от услышанного, переговаривались. Наконец, приятели дали ответ. После этого, они пожали руки каждому послушнику и Дрембелю. Коню Дрембеля не пожали.

— Вот и всё! Считай, договор подписали. Очень рад, что вы пошли на компромисс. Думаю, разговаривать нам не о чем, поэтому, мы, пожалуй, пойдем — он повернулся — Quin’arbat, polst wrat Shtrult. Mir’ales lak le mires Lord irt calebs polij’ek¹².

Попрощавшись с героями, он поскакал в сторону того переулка, где ранее Фромгару довелось оставить шлем после поединка со зверьём мертвых. Ныне пехотинцы были яро заинтересованы в пути бывших врагов. Поэтому, они украдкой пошли за ними. Напрямую им никак не удавалось сказать о своём интересе, ведь гораздо лучше будет рискнуть лишний раз, чем спросить.

Группа Дрембеля пройдя несколько небольших домов, вошли в этот мрачный переулок. Хотя с почти наступившим утром он стал приятнее. Почти сразу же им на глаза попались труп зверюги и шлем, на котором виднелся след крови. Слуга в золотой мантии поднял шлем и подал его всаднику. Дрембель лишь усмехнулся, после чего, лишь одним движением он забросил его в самое высокое окно. Мёртвое тело никак не напрягло эту компанию. Лишь красный слуга обратил больше внимания, нежели остальные. Он смотрел на животного с неким сочувствием, но Дрембель моментально ругнулся на него. Они продолжали идти, а вслед за ними крались Глейц с Йереваном.

Читатель наверняка уже подозревает, что будет дальше. И догадки его верны. Дрембель услышал своих новых друзей и развернулся со словами:

— С нами хотите?

Напарники от такого знатно были шокированы. Теперь им не сойдёт с рук проследовать за нежитью и узнать, чем последние будут заниматься. Фромгар, дабы разрядить обстановку, начал:

— А эти мантии ходячие нас вообще понимают?

— Более чем! — раздался хриплый голос старика среди слуг.

— Так вы за нами, или что-то замышляете? — вновь спросил Дрембель.

— Ни в коем случае! Однако нас действительно волнует, куда вы там идёте.

С самого конца переулка послышался громкий топот. По звуку не похоже на цокающие шаги нежити или зверья. Это была не колесница, не мертвецы, не воины тьмы, не сама тьма. Шум становился громче и отчётливее слышен с каждой секундой. Он походил то ли на марш, то ли на агрессивную ходьбу. И вправду, пришла вовсе не тьма. Наоборот, это был самый настоящий паладин. И не только паладин! С ним также шли четверо мужчин с арбалетами и длинными ножами, что находились прямо за ремнями. Дрембель, оглянувшись на них, вскрикнул:

— Подождите…

Не успел он и договорить, как арбалетчики открыли огонь по слугам. Стрелы со свистом пронзили их груди да головы, от чего все они моментально повалились. Несколько стрел попали и в самого Дрембеля, и даже в его лошадь. При этом, те, кто стреляли, не остановились. Они стреляли прямо на ходу и продолжали наступать на врага. К ним подключился и паладин.

Его совсем короткие рыжие волосы в виде гнёздышка на голове и маленькая бородка делали из него внешне не могучего стража света, а простого мужика, взявшего молот. А молот этот сам на себя и похож не был. Он какой-тогрязный, где-то остались следы болотной трясины, перемешавшиеся с кровью и землёй. Паладин спокойным взглядом смотрел на врага, будто он знал, кто здесь победит. Большая часть его бирюзового плаща порвана, а несколько лат тяжело повреждены. Бежевые сапоги также, как и молот все в крови. Ощущение, что он топтал ими целое полчище нежити, да и судя по тому, как высоко от сапог попала кровь, ему довелось на них попрыгать! Нагрудник паладина же выделялся всей своей лучезарностью и чистотой. И на фоне потрёпанных сапог, сломанных лат и порванного плаща казалось, будто он только недавно его надел. Губы разжались, и он заговорил басистым голосом:

— Лежать!

Дрембель ощущал азарт, несмотря на утрату своих прислуг и обмана бывших врагов. Несомненно, это ужасно, но он знал, на что шёл, договариваясь с ними. На войне дружба двух противоположных сторон просто-напросто невозможно. То есть, сначала ты буквально превращаешь в комок мяса друзей твоего врага, а затем вдруг хочется начать «дружить»? Дрембель, по-видимому, крайне доверчивый, либо полностью уверен в собственной неприкосновенности.

Паладин медленным шагом, как волна подплыл к жокею. Дрембель схватился за коня и стал вращать булаву над собой. Резкий удар молота тут же сбил с пути быстрое орудие и прошёлся по пирамидному шлему всадника. Всадник, не выдержав всей мощности и могучести удара, с позором свалился прямо на окровавленную землю, рядом с убитыми послушниками. Падение сопровождалось агрессивным рявканьем. Часть шлема даже потрескалась! Ясно — недолго ему осталось, будучи окружённым несколькими арбалетчиками, которые в один момент могут легко пустить в него кучу стрел, а паладин и вовсе добьёт.

Приподнявшись, он рывком добрался до стрелков. Размашистыми движениями булавы, ему получилось сделать из 4 бойцов мёртвые тела. Одним за другим он ломал кости. Рёбра стрелков стали настоящим салатом, а черепа сплюснутыми. Попутно он также успел распотрошить арбалеты. Последний арбалетчик всё же смог дать отпор: в момент проносившейся над его головой булавы, он выхватил нож и вонзил его глубоко по оголённой части врага — голень. Потому кровь на нём смешалась с вражеской.

Паладин не успел ничего сделать. Более того, это произошло настолько быстро, что он даже не смог повернуться. Когда же он взглянул на перебитых товарищей, злоба сразу охватила его. Желание мести не заставило себя долго ждать, и спустя мгновение священный молот прошёлся по пирамиде Дрембеля. В этот раз она не выдержала удара. Шлем почти полностью распался на кусочки, осталась лишь верхушка.

Под этим шлемом, что раньше вызывал страх и горесть, скрывалась большая голова с длинными чёрными волосами до шеи (до неё-то шлем и доходил). На лице был нарисован ужас: мелкие вдавленные глаза смотрели на паладина, как на самую опасную угрозу. Острый нос и круглые уши вместе с фиолетовыми губами да острыми мелкими зубами. Дрембель пал на колени, но уже не оставалось в нём сил, чтобы встать. Он лишь произнёс ещё более хриплым голосом, чем раньше:

— Вы вошли в контакт с жокеем тьмы и вскоре п…

Ему не дал договорить очередной и вероятно последний удар молота, превративший его голову в месиво. От уродливого лица ничего не осталось, за исключением ошмёток чёрной крови, которые даже попали на чистое лицо паладина.

Письмо Фромгара Йеревана своему младшему брату и отцу

Здравствуйте мои дорогие отец и братец Филипп. Пребывая в этом сборище самых противных и неприятных мне лиц, мне так и хочется спросить о том, что ими движет. Сегодня целый день за мной следили два серьёзных гвардейца. У них, кстати, забавные красные одеяния, похожие на тряпку. А ещё с утра я проснулся от криков моего соседа по койке. Его убили те же гвардейцы 4 ударами копий в грудь, колени и плечи. Постоянно слышу истории от двух разных людей: те, что воюют, рассказывают о неисчисляемых потерях, а есть те, которые докладывают обычным жителям о том, как всё хорошо продвигается; но это не так!

Отец, к тебе у меня просьба сберечь Филиппа от этого всего. Надеюсь, эта служба «свободных писем» действительно справится со своей задачей и не сдаст меня сами знаете кому.

Ваш Фромгар Йереван.

Отправлено от кого: Фромгара Йеревана

Отправлено откуда: Деревня Порбатхез, Саркгрид

Отправлено кому: Доран Йереван

Отправлено куда: Город Дрейл, Саркгрид, Портов, ящик на 56

13 рел. 1463 ПБПА¹³

Глава VII — Дом инвалида

Старенькая карета неторопливо ехала по тропам недалеко от Штрульта. Пожилой кучер управлял лошадьми, то и дело оглядываясь назад, тем самым подслушивая разговор в карете.

— Понятно, — трогая крохотную бородку, сказал паладин, в ответ на объяснения героев о том, где им приходилось быть последние дни — теперь вам не понадобится бегать от точки до точки. Наша дорога приведёт вас к спокойствию и так называемой свободе.

Глейц и Йереван молчали, лишь иногда отвечая на посредственные вопросы паладина, глядели в окошко на ту поляну, по которой они и шли до Штрульта. За окном проносились прекрасные деревья: от тоненьких берёз до толстой красной сосны. Вот и башня лекаря показалась, но теперь уже разрушенная. От деревни остались лишь разорённые дома и несколько мёртвых тел, которые так и не были убраны. За недолгое время, которое товарищам приходилось провести от деревни, некогда живые мертвецы уже преуспели прорасти в землю, оставив от себя лишь кости на земле¹⁴.

Карета продолжала медленно ехать, сильно скрипя слабыми колёсами. Спустя пару дней, Глейц и Йереван вновь оказалась на месте, где ранее их отряд был превращен в груду мяса, да и только.

— Выйти не желаете? — с злорадством спросил паладин — продышаться там…

За последние 3 дня трупы товарищей, как ни странно, почти все исчезли, словно их и не было. Можно долго гадать, что тому послужило, однако лишние пугающие мысли будут неуместны в момент нахождения прямо на некогда поле боя, где шум походил на слияние криков и лязгов мечей. Ныне небо уже не такое фиолетовое, как раньше. Больше нет чёрных туч и вечного гула. Однако, если приглядеться к стенам города, который здесь и стоял, то сразу видно разрушения. Видно — всё-таки прорвали оборону.

Впереди от кареты (она смотрела в противоположную от стен города сторону) вытягивался деревянный мост, построенный будто множество лет назад. Причиною можно назвать слабые доски на нём, скрипящие при малейшем касании. Карета своим весом легко могла бы провалиться, но даже если бы такое и случилось, то больше, чем упереться в два здоровенных камня под мостом, она не сможет. Издалека показалось несколько человек, одетых в лёгкие пальто, длинные штаны и высокие грязные сапоги. На плече у каждого из них висела небольшая сумка. Половина из этих людей носила зелёные потрёпанные фетровые шляпы и эта же половина держала на вооружении короткие стволы. Карета с сильным кряхтением подъехала, после чего паладин выпрыгнул со словами:

— Эти в Штрульте копались. Без понятия что они там делали, но ребят мы нашли, — он постучал в окно — вылезайте, белобрысый, оставь доспехи здесь, они тебе не понадобятся.

Густав вместе с Глейцом и Йереваном подошли к группировке вооружённых ребят, затем первый дал команду и все вышеперечисленные ушли вслед за ним. Лёгкий ветерок заставлял развеваться длинные волосы (их носила большая часть). Вчерашним днём было куда жарче, эта духота не исчезла даже в ночном Штрульте. Кучер дал паладину напоследок немного сигар и свёрток бумаги. Карета простояла в бездействии некоторое время, после чего поехала обратно.

Теперь этой большой группе предстоит идти пешком без какой-либо помощи кучера. В период ходьбы молчание стояло самое что ни на есть мёртвое, однако Густав всё-таки разбавил обстановку:

— Ещё километр пройдём, а там уже и до лагеря рукой подать.

Оставшийся километр больше никаких слов не было, прошло менее 20 минут и герои на месте. Этот самый лагерь представлял из себя одиноко стоящий домик-хижину, но никак не лагерь. Так его называли потому что-либо проще, либо так надо и всё. Встречать их никто не стал, чисто из безопасности. Проживая здесь не всегда сможешь отличить своего от врага. Хозяином усадьбы являлся молодой Би́нго Черди́н, приходящийся Густаву близким другом и бывшим союзником, пока не был отправлен обратно домой после потери двух ног.

Дом Чердина был скромный: лишь один этаж, да и тот по размеру не больше гостиной с мелкой кухней. Окон всего 3 штуки, и на каждом стоит решётка. А снаружи хижина сделана из брёвен, крыша из соломы. Достаточно было приблизиться к хижине менее, чем на десять метров, чтобы услышать шум и гам солдат в сопровождении с плясками.

Три стука в здоровенную старую дверцу заставили балаган прекратиться.

— Бинго, мы здесь! — выкрикнул Густав.

— Неужели ты, Канас, пришёл? Открыто, заходи, родной! — донёсся пьяный голос изнутри.

Внутри за длиннющим шикарным столом сидело порядком 8 человек, каждый из которых — вояка, за исключением Бинго. Из угощений осталось немного фруктов и стаканчик воды. Под столом стояло 8 бутылок вина и все они выпиты. По центру сидит жирный бородатый парень с грязной шевелюрой до плеч и короткой бородой. Слева от него сидели: два бойца средних лет, видимо братья; один из них в зелёном мундире, другой — в синем. Их звали Гви́до (тот, что в синем) и Ква́ди. Далее сидели совсем юный малец лет 15, с короткими золотистыми волосами, старикан, который на удивление всё ещё мог дышать в силу своего возраста. Справа от толстяка расположились два пехотинца, и их командир; каждый из них мало чем друг от друга отличался в одежде, причёской только их и можно различить. У пехотинцев обоих она не слишком длинная в отличие от лысого командира. На одной из полок, что стояла подле стола, сидел безногий Чердин. Сам человек с виду опрятен, борода аккуратно брита, волосы до подбородка мытые. Бинго носит бежевую рубаху с короткими рукавами и несмотря на пьяное состояние, больше похож на человека, чем остальные.

— Кхм! Лемми, отнеси-ка меня к нашим прибывшим друзьям — обратился он к жирному в центре стола.

Лемми ели как приподнялся и закинув Бинго на плечи, как ребёнка, подошёл к паладину.

— Вижу, Густав, ты за последний месяц многовато повидал, хорошо, что я ужасы войны вряд ли ещё встречу, надеюсь, что и выстрелов я больше не услышу.

— Да-да. Не хочу это обсуждать, мы прибыли нажраться как следует, а завтра будем решать, что сделаем с этими двумя — он указал на Глейца и Фромгара.

— Ой, ой, это интересно. Хорошо, вам мы что-то отдадим. Квади, — Лемми вместе с Бинго повернулся к мужичку — что у нас осталось?

— Ээ, так мы же это, разве не выпили всё? Ик, боюсь, что им не осталось ничего.

— Идиот ты проклятый, я же говорил тебе, что надо хотя бы бутылку оставить!

— Но ведь сам выпил эту последнюю бутыль! — вмешался старик.

— Заткнись, старый ты мудила, гад, стоило тебе вообще здесь появляться? Да ты, сукин сын, кроме жратвы за счёт других ничего не хочешь и не можешь!

— Бинго, да ладно тебе. Нам главное найти, где можно подремать — засмеялся Густав.

— Гм! Хорошо, однако такого у нас не найти. Я этих планирую под ночь отправить вон отсюда, может вы поспите на веранде? Там вроде есть две кроватки.

— Чёрт с ним, поспим и там.

— Народ, через час вам лучше пойти домой, — сказал Чердин компании пьяниц — кроме тебя, Лемми. Иначе кто меня носить будет?

— Поняли мы, поняли! — ответили все хором.

В хижину затем вошли все остальные бойцы. Теперь здесь не оставалось свободного места даже чтобы посидеть. Стоял невыносимый запах пота, который напрочь поглощал приятный аромат вина. Паладин, столкнув старика с роскошного кресла, уселся и с энтузиазмом начал:

— Пляски на потом оставим, сейчас решим, че с этими дурачками сделаем.

— Я вижу, что у вас тут появилось двое простых ребят, может мне на содержание отдадите? — с усмешкой ответил Бинго.

— Очень смешно, им либо воевать, либо не знаю. Содержать тебя инвалида никто не будет. Я думаю, стоит их спросить об этом.

В самом углу гостиной ближе к двери уселся один из тех ребят с зелёными шляпами и небольшими пушками. У него была мелкая гитара и под весёлую мелодию беседа приняла другие краски. Пошептавшись с Фромгаром, Андрахил дал ответ:

— Наверное мы будем его содержать.

Раздался невероятный унижающий хохот. Герой тут же понял, что не так и попросился выйти и поговорить со своим другом наедине. На крыльце обсуждение продолжилось:

— И что будем делать? — спросил Андрахил с страхом.

— Явно не воевать. Чего уж нам погибать?

— Тогда куда?

— Помнишь тот пирамидоголовый сказал, что есть какой-то остров?

— Да, вроде Рукханит. Ты уверен, что он на серьёзе это выдал?

— Может быть…

— А почему воевать не хочешь? Смерти боишься?

— Боюсь ли я смерти? Глупость, я просто хочу видеть альтернативу. Все, кто идут убивать — или люди без перспектив в жизни, или те, кто реально любит свои земли. Но я не люблю. Я не хочу отдавать жизнь за территории, на которых две сотни лет назад устроили переворот, после которого люди до сих пор ненавидят своих соседей.

Напарники вошли в усадьбу и дали окончательный ответ:

— На Рукханит сможете отправить?

И вновь все засмеялись, кроме вечно серьёзного Густава.

— Этот слишком далеко. Туда плыть, как от Ноглеста¹⁵ до Енпача¹⁶. Могу вас отправить на островок один, где тусуются подобные вам.

Весь коллектив затих в предвкушении названия острова. Паладин нахмурился и сказал:

— Проще говоря, с вами будем один путеводитель. Пусть им будешь ты, — он указал на гитариста — отведёшь их к порту Лернино, где и сам можешь поплыть куда хочешь.

Вопрос решён, музыкант в ответ ничего не проявил, лишь скромный кивок.

Глава VIII — Закругляемся

До самого вечера того дня все присутствующие обменивались историями с войны, бытовых дней и всякого подобного. Не обошлось и без дискуссий по поводу алкоголя и целого культа, сформировавшегося вокруг него у солдат. Ближе к закату все люди из первой компании (та, что пришла раньше) пребывали в опьянённом состоянии с розовыми щёчками и красными носами. А запах пота всё так же, как и днём, остался и даже стал ещё противнее. Поэтому, терпение Бинго закончилось и прокашлявшись, он дал объявление:

— Друзья, мм, вам — он окинул взглядом старика, двух мужиков, двоих пехотинцев и их командира, и юнца.

Реакция только что весёлых счастливых пьяниц сменилась на явное осуждение и даже отвращение. Нехотя, они всё-таки собрались и покидало уже было хижину, как малец выдал:

— Я никуда не пойду, пускай эти сваливают, а я здесь останусь!

— Ю́лин! Чёрт бы тебя побрал! Собирайся давай, и мы спокойно уйдём — с порога кричал Квади.

Но малой оставался при своём. Он начал дуться, игнорировать всякие просьбы и даже отказался за ещё одну порцию чего-нибудь шикарно-вкусного.

— Может я и уйду, но тогда в столице все узнают, что вы напоили ребёнка до опьянения! Безногий, ты же не хочешь этого всякого?

Бинго сразу же затрепетал и моментально разозлился за очередное обзывание.

— Дружище, может ты по-доброму уйдёшь? Дома тебя родители ждут, ты сколько уже там не был, а? Братец, мамка тебя ждёт сильнее, чем я всех вас тут! Поторопись и порадуй её скорее!

— Ха-ха-ха-ха, я понял, понял. Нет уж, не пойду. На этом всё!

Это было последняя просьба Бинго без каких-либо приказов и угроз. Последняя, потому что сразу после этих слов один из мужчин в зелёных шляпах зарядил пулей Юлину прямиком в лоб. Небритый, с пышными усами стрелок, достал обрез с скоростью, сравнимою с самим выстрелом. Ошмётки от головы разлетелись по всему столу, попали на полки и даже хозяин дома свалился с здоровых плеч Лемми.

— Вот теперь про пьянство твоё никто не узнает — со злорадством просмеялся стрелок.

Разумеется, все шокированы убийством ни в чем неповинного мальчика. Наверное, у него могло быть светлое будущее борца за свободу или богатого хозяина предприятия. При всей его невинности, за него уже другой решил, что будет дальше.

— Т-ты выб-блядок! Что ты натворил, сука, паршивый ты богач Гус-става! — сквозь зубы то ли злился, то ли плакал Бинго, крича это с самого низа.

— У богатых свои причуды, а вы — убийца повернулся к ранее упомянутой компании, всё ещё держа обрез наготове — идите уже домой, школяра с собой тащите.

Глава IX — Дно пробито

Уходящие сбросили тело мальчика в реку, попутно оскверняя убийцу, Бинго и прочих. А тем временем Густав нахаживал круги по гостиной, время от времени разбивая кружки, бокалы и тарелки. Гнев уставшего паладина вызван вовсе не по причине жестокого убийства невинного мальчугана, а из-за всего того шума и криков, которые начались после этого.

— Остановись ты уже, идиотище — истерил Бинго.

Густав конечно прекратил буйство, но к сожалению, слишком поздно. Весь сервиз был перебит; хозяин остался без посуды и нескольких полок. Постепенно и вечер наступал, потому близилось время ухода. Музыкант только к этому моменту закончил свои перебирания струн, что превращались в лёгкую музыку, под которую и пострелять не грех. Потихоньку люди Густава уходили с дома, а в помещении остались Андрахил и Фромгар наедине с паладином, музыкантом и Бинго с Лемми.

— Разъясняя что да как, я бы хотел подвести итоги; — начинал Густав, пиная кусочки стекла и древесины — убийство паренька как никак это плохо, но не мне судить. Ты, Бинго, если спросят об этом, то скажешь, что его убили до встречи с тобою. А ты, Мадс, как убийца, забудешь об этом и не станешь напоминать об этом кому ни попадя. Бард же ты наш! Шадден, ты сейчас поведёшь тех двоих к порту Лернино, да давай, чтоб без глупостей. Я всё сказал, есть у кого вопросы?

— Так здесь же было больше пятнадцати людей, кто-то точно скажет, что с мальчиком было! — выдал Бинго.

— Во-первых уже четырнадцать, а во-вторых — они ничего не скажут, ибо зачем? Ну на кой, прости меня, чёрт, им рассказывать про никому не нужного мальца? Ты меня удивляешь, Бинго.

— А куда я двину после порта того? — спросил Шадден, покашливая.

— Не принимай мою доброту как слабость или глупость, но ты отправишься куда хочешь. Это уже меня не коснётся.

— Я с вами иду? — изображал интерес Мадс.

— Не в тему вопросы такие, Мадс. Я понятно объяснил.

Ситуация переменилась в лучшую сторону; все, за исключением Бинго и Лемми, покинули дом. Напоследок он твердил про то, как Густав виноват, и какие теперь у него долги. Как и говорил Густав, музыкант будет сопровождать героев до порта, а остальные пойдут за паладином.

Сам Шадден точной дороги не знал, потому приходилось надеяться исключительно на его догадки, поскольку сами герои не разбирались в территории. Первое время брожения через мелкие холмы и узкие ручьи, все молчали. Друзья просто шли за музыкантом, ни разу не сомневаясь в нём. Спустя полчаса тишина, которую нарушало журчание воды и плески от рыб, а также ветер, колышущий листву, нарушилась кашлем Шаддена, после которого он выдал:

— Вам вообще не кажется, что я способен отвести вас в сторонку и убить?

— Нет, не кажется. А зачем? — спросил Фромгар, сжав кулаки.

— Убью — смогу легко уйти. Ваши тела здесь не найдут, поэтому я скажу, что отвёл вас до порта и решил вернуться.

— И кому ты скажешь? — поинтересовался, явно насмехаясь, Глейц.

— И то верно — уже с тоской закончил Шадден, после чего молчание вновь наступило.

Впереди все так же, как и час назад, просекались, растущие в несколько ярусов деревья, кусты, мелкие растения. И всё же, ночью они выглядели куда хуже и неприятнее, нежели днём. Ночной лес это одно из наимрачнейших мест в жизни, в которое может попасть абсолютно любой человек. Конечно, здешним обитателям ночью не так страшно, они не чувствуют всей той напряженности, поскольку знают местность. Простому человеку стоит только представить, как он в одиночестве блуждает по таинственному лесу в неизвестном направлении, при всём этом он не видит ночного светила, и даже в воде он не наблюдает отражения. В случае с нашими героями одиночество точно также вписывается, ведь из-за ужасной видимости кроме своих рук и верхушки деревьев, заслоняющих небо, никто из них не видел кого-то рядом. Да и ощущение одинокой ходьбы создавало молчание, изредка обрывающееся кряхтением, дыханием, кашлем и тому подобными звуками, по котором они сразу узнавали своих.

Но вот и закончились блуждания по длинной тропе в лесу в полном окружении деревьев и тишины. Из леса Шадден вышел к небольшой поляне; немного дальше виднелась река и мост, проходящий через неё. Эти территории для Глейца и Йеревана не знакомы, несмотря на их бывшую работу, в которой им приходилось постоянно перемещаться, оставляя на отдых от силы два часа, а то и меньше. Шаги по мосту создавали приятный ушам лёгкий скрип. Видно — мост хорош, по виду стар, ибо такие мосты в форме дуги уже давно не делают. Значит и строители подошли к делу со всей ответственностью. Вероятно, они и по сей день приходят к нему и проверяют на прочность доски и парапет.

В скромном порту пахло металлом и сгоревшим деревом. Рядом с одним из кораблей расхаживал капитан морского порта. Он носил потрёпанный сюртук, рваные узкие брюки и грязные ботинки. Его длинная борода давненько не мыта, но несмотря на весь его мрачный и неухоженный вид, напоминающий бездомного, капитан — человек хороший и крайне добрый. Он сразу заметил новоприбывших и нежными шагами подошел с вопросом:

— Вам, позвольте спросить, куда?

Высокий старческий голос, словно сжатый изнутри, говорил невнятно и большинство окончаний слов «съедались».

— Этим двоим, — Шадден указал на Глейца и Йеревана — нужна собственность на Зигьявике. А мне до Нижнего Фрампта. Билеты нужны прямо сейчас, располагаете такими услугами?

— Мм, Зигьявик… Эти пацаны не нуждаются в билетах, вы сами это понимаете. Через два часа должен прибыть большой корабль, направление которого лежит на несколько островов, в том числе и Зигьявик. А ваш этот Нижний Фрампт — дело плёвое. Скажите мне пожалуйста ваше полное имя, фамилию и может ещё что-то, чем вдруг вы можете по документам отличаться.

— Шадден Луис мон де Грис. Дату рождения?

— Да, пожалуйста.

— 30 октября 1427 ПБПА, Западное королевство Юнфлец, Барома.

— До Нижнего Фрампта придётся подождать пару дней. Ближайший рейс рассчитан на 21 мая. Пока вы ждёте, можете зайти вон в ту будку, — капитан указал на одноэтажное здание, по размеру не больше обычной спальни — это комната ожидания. Вы здесь единственные кроме меня, забавно.

В комнате ожидания стояло два кожаных дивана напротив друг друга, оба красного блеклого цвета. Местами они были порваны, от чего и сидеть было не совсем удобно. Стены покрашены в ярко-жёлтый, потолок и пол серые. Высота комнаты доходила до двух метров, а почти у потолка стояли мелкие окна с видом лишь на тёмное небо, на котором даже звёзд не было видно. Посередине комнаты стояла тумбочка, внутри которой лежало две бутылки воды, одна мелкая страница газеты и несколько толстых сигарет.

Взяв газету, Андрахил оглядел её.

АНОНС БРОМОВИК

Выходит еженедельно

Четверг, 19 января 1452 ПБПА.

В Бароме избирается новый мэр. На него претендует 73-летний Юрвин ван Джас. Он утверждает, что защитит права жителей как никто другой, сделает легализацию запрещённых веществ, продвинет индустриальные дела и называет себя последней надеждой Баромы, с чем сильно согласны проживающие там люди. Юрвин говорит: «Свободный город в одном хорош, а в другом плох: в хорошем он доступный и прекрасный, а в плохом мало запр…

На этом страница заканчивается. Андрахил прочитал её вслух, после чего Шадден яростно заговорил:

— Джас! Эта мразь когда-то была уважаемой личностью!? Старый маразматик превратил Барому в сборище убийц, ворюг и всяких идиотов!

Завязалось обсуждение трёх людей, каждый из которых ничего не смыслил в политике. Каждый приводил свои доводы в защиту высказываний о внешней политике современных правителях. Беседа приобрела атмосферу вечерних разговоров на кухне, хоть и внешне обстановка напрягает. Капитан оставил их друг с другом, а сам, не имея ни одного человека в порту, ходит по нему и что-то бормочет под нос; сами они сидят в неуютном домике, в котором стояла невыносимая духота. Всей странности и жути добавляет полная тишина повсюду. Даже животных не было слышно в лесу, а здесь они находятся вдалеке от нормальной жизни среди близких им людям. Тёмное небо медленно преобразовывалось в серую цветовую гамму.

Спустя два часа наступило утро, резко послышался звон колоколов. То был корабль, прибывший за Андрахилом и его товарищем. Все втроём вышли из дома и направились к капитану. Тот за два часа изрядно вспотел, что сделало его пучок волос похожим на комок с жиром.

Длинный корабль, на причале которого стоял жирный капитан — ранее знакомый нам Паурм Зингвинд. Он выглядел ещё хуже, чем несколько недель тому назад. Одежда, взмокшая от пота, запутанные грязные волосы, противная бородка и усы, вызывающие отвращение. Волосатое пузо вываливалось из его костюма наружу. Наплевав на все правила и границы, Паурм, с постоянными передышками и кряхтением, вышел на небольшой мостик, идущий от места остановки корабля, и подошёл к капитану морского порта. Сверкая всеми своими шестью зубами, которые были лишь на нижней челюсти, Зингвинд сказал:

— Один час отдыха, сэх. А дальше мы до Зигьявика плывём.

— Хорошо, там — за синей будкой, есть несколько столиков и даже зонтов над ними. Если еда нуж…

— Нет, сэх, пищи не нужно нам. Пхосто посидим, поговохим и поплывём — не успел капитан и закончить, как Паурм перебил его. Вонь изо рта собеседника явно раздражала капитана, однако сделать он ничего не может, за исключением замечания.

На мостик вышло порядка 20 человек, среди которых был мелкий лысенький юнга, выделяющийся из толпы огромных мужчин. Все они носили сплошное тряпье, которое и одеждой сложно назвать. В их речи хорошо слышны ругательства, отсутствие хоть какого-то словарного запаса и желание буйствовать.

Позже, Паурм вместе со своей командой забрал двух друзей с собой, а Шадден остался в синей будке наедине с самим собой.

Глава X — Его нет

Старший матрос расспрашивал Глейца и Йеревана о том, за что они провинились, что их отправили на Зигьявик.

— Как это — провинились? — отвечал вопросом на вопрос они оба.

— На Зигьявик отправляются либо гвардейцы, либо в чём-то сильно провинившиеся люди. На гвардейцев вы не похожи, да и забирает их совсем другой корабль, так чем опасны?

Они точно не ожидали такого поворота событий и невероятного обмана. И всё же, такой обман было легко просечь, ибо не станет серьёзный паладин отправлять двух идиотов на роскошный остров. Назад уже не вернуться; конечно, можно покинуть судно и окунуться в ледяную воду вместе с утопившимся капитаном порта, но самоубийство не то, чем хотели заниматься приятели.

Начинал дуть прохладный ветер, усиливающийся с каждой секундой. Паурм дал команду отвести Глейца и Фромгара в одну из кают, пока остальные находящиеся на корабле подготавливали корабль к возможному шторму. И снова странность за странностью: отплыли они только от порта, как вместе с утопленником-капитаном им предстоит встретиться с штормом.

В мелкой каюте, где стояла соответствующего размера кроватка, пахло сладким мёдом. Компактная старая мебель вместе с висящими на стенах портретами бородатых мужчин, которые по всей видимости были покорителями морских глубин, создавали уютную атмосферу, словно и нет никакого острова для заключённых, войны, разрухи, пустоты в живности остального мира.

Только прошло несколько минут, как Глейц отключился, а Йереван отошёл к палубе. Сразу же, как Фромгар оказался на ней, все будто пропали с корабля. Ни капитана, ни юнги, ни матросов. Совершенно странным образом происходящее исчезновение случилось буквально спустя минуту после последнего разговора между Фромгаром и юнгой, который ушёл, не сказав куда.

Взглянув на небо, его глаза прилипли к надвигающимся чёрным тучам с севера. Стояла тишина подобная пустоте; даже лёгкого ветерка не было, как и обыкновенного шума моря. Фромгар тут же напрягся и от безысходности начал кричать:

— Эй? Капитан! Остальные! Экипаж!

В ответ лишь несколько бульканий из воды. Таинственное исчезновение всей команды создавало атмосферу несчастного одинокого конца. Нет смысла кричать, ведь тебя никто не услышит. Твои крики — единственное, что нарушает мёртвую тишину. Не кричи, а прими, что ни на что не способен будучи самой «развитой» цивилизацией. Корабль встал в таком положении, что не стал плыть дальше и встал на одном месте. Фромгар метнулся обратно в каюту. Глейц всё также крепко спал; его храп даже стал сильнее и громче.

Ощущение выпадения из реальности превращалось в знание, ибо кроме пропажи всех участников флота, ещё и природа не даёт никаких признаков жизни. Но что это за бульканья были в воде? Вполне возможно это лишь галлюцинация или подобное ей. Но ужасы понимания своей неспособности в окружении спокойных вод долго не продолжались. Корабль стремительно пошёл ко дну. Он тонул с такой скоростью, словно вода — это усиленное до невозможности болото.

Но только коснулся Фромгар поверхности воды, как спустя мгновение он оказался на старой ржавой скрипучей койке в крохотной комнатке, стены которой были изрезаны и содержали непристойные рисунки. Это напоминало комнату в психоневрологическом диспансере на краю города.

Лицо Йеревана изливалось холодным потом, руки дрожали, а сам он испытывал чувство обморожения. И всё ещё ему было неясно, в реальности ли он или нет. Его спасли? Это был типичный сон?

Внимание Фромгара привлекла изувеченная металлическая дверь с мелким квадратным решётчатым оконцем в середине. Послышался скрежет ключа, настолько резкий и неприятный слуху, что уши словно сами по себе желали истекать кровью. Прогремел грозный мужской голос:

— Проснулся? Отлично, тогда за работу, Ф3-5

— Что? Ф3-5?

— Не строй из себя идиота, вылезай давай, да скорее!

Дверь приоткрылась, а после из неё вылезла лысая голова с забавным шрамом в виде яйца на лбу. Фромгар посмотрел на себя и заметил изменения в одежде. Теперь на нём серое порванное рубище, воняющее сыростью и морепродуктами. Йеревана схватили за руки и повели по длинному коридору с тусклым светом. Оглядывая его, чувствовалась безнадёга и чувство конца. Каждые три метра напротив друг друга стояли такие же железные старые двери с решётчатыми окнами. Конец коридора всё не был виден, от чего ощущение сна увеличивалось.

Спустя несколько минут, тянущихся словно месяцами, вдалеке показался яркий квадрат, освещающий часть коридора без света.

На улице шёл самый разгар дневных работ. Солнце не слишком сильно пекло, лишь слегка давало жару. Рядом с толпой оборванцев разгуливал патлатый надзиратель с строгими прямыми усами и жёлтой кожей. Словно по дисциплине, Фромгар двинулся к толпе, которая что-то копала на земляном участке.

— Ты, возьми лопату из того зелёного сарая — указал надзиратель.

— А вы не знаете случаем, где Андрахил Глейц? У него ещё волосы такие короткие, чуть короче, чем у того мужчины, — Йереван указал на лысого — и борода вполне себе длинная.

Надзиратель стал более хмурым. Если до этого он стоял в обыкновенном настроении, то сейчас агрессия вошла в него. Ударив по лицу молодого заключённого, он сказал:

— Сучок, не трать моё время. Иди за лопатой. Никаких Глейцов у нас нет, че за идиотизм?

Копая землю вместе с остальными, Фромгар размышлял. Куда пропал его близкий товарищ? Как сначала он был рядом, а теперь его вовсе нет? Но мысли эти постоянно перебивали случайные разговоры с заключёнными и криками надзирателя. Лишь под самый вечер его отпустили обратно в каталажку, где времени на размышления стало больше.

Переосмысление длилось до поздней ночи, пока он не отключился от утомления. Его мыслей становилось настолько много, что происходил настоящий перегруз. Андрахила рядом нет ни в коем случае, ведь попутно с работой Йереван обсудил это с другими заключёнными. За это время он успел познакомиться с двумя такими ребятами. Первый это Мигель — тощий бледный молодой парень, попавший на Зигьявик из-за жестокого убийства своей сестры в период войны. Второй это Женёв — тоже худощавый, но уже не бледный, а более светленький; попал на остров за счёт серии грабежей и поддержки крайне радикальных оппозиционеров. В его рту была неприятная картина: зубы, растущие из дёсен. Вместе с ними Фромгар почувствовал себя как в своей тарелке. Он рассказал им о своей жизни, но те мало что поняли. Наверное, они даже и не особо слушали его болтовню.

Нет смысла разбираться в пропаже Глейца. Он пропал, ни один человек не в курсе куда. Его нет на острове, ведь если это местность, подобная тюрьме, то Андрахила точно должны знать. В какой именно момент он исчез так и осталось неясным.

Глава XI — Два месяца

Дни без бывшего товарища шли невыносимо медленно, из-за чего складывалось ощущение, что прошёл месяц, а то и два. При всём этом, Фромгар смирился с исчезновением Глейца. Женёв и Мигель оказались неплохими ребятами, с которыми есть немало вещей, которые можно обсудить. Например, так целыми днями Фромгар общался с Женёвым о Франке Цейне и его недавнем убийстве. Или также бурно он обсуждал с Мигелем насчёт этого острова. Выяснилось, что его лишь недавно объявили «островом для особо опасных провинившихся», до этого это был обыкновенный остров с кучей природных ресурсов. Теперь же, вместо леса здесь стоят лагери с мозолящей глаза архитектурой в виде треснутых стен, отсутствия окон, плоских крыш и ужасное строение зданий внутри.

Распорядок дня не менялся: подъем (для некоторых заключённых индивидуально), общий душ, затем завтрак, работа, обед, работа, ужин, работа, общий душ, отбой. Так повторялось всю следующую неделю. Фромгар не понимал, почему он должен ежедневно копать, сажать, поливать, катить, колоть и рубить. Он ничем не провинился, а даже если так, то никаких документов, подтверждающих это, нет.

Шла середина июня, мало что поменялось. Некоторые заключённые покинули остров на часто прибывающих кораблях. Однако повсюду стали ходить гвардейцы, облеченные в красные плащи и длинные чёрные шлема с прямоугольным узким отверстием в части с глазами. Они носили с собой высоченные копья, которые по размеру были раза в два больше гвардейцев. Теперь на улицах вместо спокойных работ происходила настоящая кровавая баня, по-другому это не описать. Выходя из тюрьмы, всегда замечались постоянные убийства заключенных со стороны гвардейцев. Они безжалостно протыкали их в самую грудь своими копьями, а порой и несколько раз.

В один из таких жестоких дней Фромгар увидел Глейца спустя почти два месяца. Он изрядно похудел, кандалы на его ногах были больше, чем сами ноги в несколько раз. Лицо в следах от лезвия, заросшее волосами и бородой. Андрахил оглядел своего товарища холодным мёртвым взглядом, после чего его увели в карцер неподалёку. Фромгар тут же бросился за ним вслед, да и к тому же у него обед. Только он добежал до двери карцера (это была одна мелкая кабинка, стоящая рядом с основной тюрьмой), как гвардеец пригрозил копьём и пнул Йеревана в колено.

— Мне нужно с ним поговорить! Я знаю его! — сквозь боль сказал Фромгар.

— У тебя ужин по расписанию. Иди пожри, свинья — проворчал гвардеец.

Больше они с Андрахилом не пересекались. На следующий день Фромгара разбудили со словами:

— Собирайте вещи, если они у вас есть. Вам пора домой — по-доброму говорил дежурный. Раньше подобной интонации от него никогда не исходило.

— Мм, а с чего это? — спросонья ответил Фромгар, вытирая глаза.

— Как выяснилось вы ни в чём не виновны. Изучая ваше дело, мы не нашли ни единой проблемы. Нам жаль, что вам пришлось находиться здесь столько времени, но документами занялись лишь спустя месяц.

— О как, — раздраженно сказал Йереван. У него сразу же появилось желание ударить дежурного и сказать всё в лицо, но он лишь смог спросить — а компенсация будет?

— Корабль прибудет за вами через три часа, компенсацией будет шоколадка.

— Шоколадка!? Что за абсурд, меня ежедневно туда-сюда волокли и заставляли батрачить в сраных шахтах.

— Да всё уже, помолчи. Вы представляете угрозу? Возвращайся на фронт, где и подохнешь. Здесь тебе места нет, вояка.

Дежурный моментально удалился, попутно усмехнувшись и хлопнув дверью. На тумбочке лежала большая шоколадка в серебряной обёртке, на которой написано жирным строгим шрифтом: Государь. Из вещей у Фромгара ничего не было, кроме тряпок, которые он носил. У него и до этого кроме обычной одежды мало что имелось. К тому же, все доспехи и меч с щитом остались в той карете, которую он уже никогда не увидит.

Настал момент прибытия корабля к острову. Фромгара никто не стал провожать; ему лишь дали знать, что корабль здесь, при этом даже направление к порту не объяснили. На мачте стоял наблюдатель, махавший рукой, приветствуя единственного пассажира. Это был неплохой корабль, с интересными рисунками и носовой фигурой в виде бородатого воина с щитом и крестом. На парусах изображена эмблема с зелёным глазом на фоне рисунков губ.

Он добрался по лестнице до палубы, где матросы встретили его с дружелюбием и даже мелкими почестями. Фромгар расценивал это как терапия от судьбы после череды неудач и кровавых событий. Корабль двинулся обратно, а тем временем Фромгар уже дремал в каюте. К нему зашёл один из матросов со словами:

— Там на этом Зигьявике такого уродца поймали! Он столько натворил, а об этом даже никто не знал…

— А?

— Ну этот…Глейц де Мон вроде, не особо помню — начал сомневаться бритый мускулистый очкастый матрос.

— Продолжайте, пожалуйста, что там с ним?

— Да он как оказалось последние годы собственных товарищей подставлял на смерть и расстрелял своего командира в одну ночь. Ещё, по-моему, он участвовал в, — тут он замолчал — не помню.

— Господи, что? Он ведь был нормальным человеком, я не могу поверить.

— Ты был с ним знаком!? Вот так дела. Ну теперь знаешь, что он немало плохого натворил. Через месяц его казнят на том же острове. Сочувствую тебе, что так вышло.

Матрос поспешно удалился, схватив за собой блок сигарет, лежащий на одной из бочек рядом с дверью. Фромгар сидел, глядел в крохотное окошко на бескрайние морские пейзажи и в то же время провожал взглядом уходящие вдаль виды острова. В его голове ни коим образом не укладывалось, что его некогда близкий товарищ без всяких грехов оказался ужасной тварью, притворяющаяся хорошей. Значит тогда, когда их знакомство впервые произошло, вероятно он и повлиял на уничтожение всего отряда. Теперь, принимая тяжёлую реальность, нужно продолжать жить и не оглядываться на кошмарный обман. Они провели вместе где-то месяц, остальное время шла тюрьма. Андрахил был важен Фромгару лишь по причине отсутствия кого-то ещё. Когда вокруг опасности, нежелательная погибель, то не на кого надеяться кроме единственной возможной опоры. Дальше будет лучше. Моряки дадут профит для будущей жизни, которую Йереван сам и построит. И снова за своими рассуждениями он заснул, а проснулся лишь на следующее утро. Его разбудил тот же матрос с вопросом:

— Забыл сказать. Мы везём тебя до Средних Земель. Закинем на один из островов, там как раз городок мелкий, может найдешь себе место, — он замолчал и почесав затылок вновь заговорил — будешь есть? У нас можно птичье мясо, рис, что-нибудь алкогольное, конфетки и всякая всячина.

— Да ну, а почему такая доброта? Я сколько катался на всяких кораблях, везде жутко ограниченное меню и всё за деньги.

— А мы тебя неофициально везём. Наш корабль входит в список частных, цена большая, но зато бесплатная еда, напитки, все вопросы решаются, а также не воняет.

— Вот как. Круто конечно, даже очень.

***

Он умер через два дня, уже находясь на Средних Землях. В шоколадке содержался аматоксин. Частный корабль же вместе с смешным развевающимся флагом уплыл в неизвестном направлении.

Содержание

Глава I. Кровь на лицо ………………………………………2

Глава II. Ушедшие ………………………………………….13

Глава III. Разговор юнги и капитана ………………………23

Глава IV. Кристальный берег ………………………………25

Глава V. Бери и беги ……………………………………….42

Глава VI. Кружение пирамиды ……………………………51

Глава VII. Дом инвалида ……………………………………79

Глава VIII. Закругляемся …………………………………..88

Глава IX. Дно пробито ……………………………………..90

Глава X. Его нет ……………………………………………101

Глава XI. Два месяца ……………………………………108

Примечания

1

Худые существа с вытянутой головой и острыми, но крайне хрупкими когтями

(обратно)

2

пивоварня Хлебенского (перевод с наречия карликов — «Латвеани»)

(обратно)

3

Средняя демоническая раса

(обратно)

4

Небольшая рыба серебристого цвета

(обратно)

5

Летоисчисление в здешнем мире

(обратно)

6

То же, что и зайцы нашего мира.

(обратно)

7

Солнце

(обратно)

8

Это ведь вы тогда прятались у деревьев! (с языка Морки́са — он же язык всех, кто связан с тьмой)

(обратно)

9

Ты ведь сказал мне, что этот красивенький городишка Штрульт и есть столица (с языка Моркиса)

(обратно)

10

Да, говорил. Что не так? (с языка Мориса)

(обратно)

11

Ублюдок, столица этого королевства — Саутград! (с языка Мориса)

(обратно)

12

Вы, уходим от Штрульта. Нам нужно прийти к Лорду на те равнины у полей.

(обратно)

13

То же, что и 13 апреля

(обратно)

14

По своей природе ожившие мертвецы гниют куда быстрее, чем любая другая форма жизни

(обратно)

15

Королевство на севере

(href=#r15>обратно)

16

Крохотный городок на самом краю материка 4-х королевств

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***