Трепет севера: Начало бури [Михаил Николаевич Бор] (fb2) читать онлайн

Михаил Бор Трепет севера: Начало бури

Глава 1. Не жизнь, а сказка

Каждый человек мечтает о долгой и счастливой жизни. Кто-то хочет провести ее рядом с близкими людьми или в окружении несметных богатств, кто-то наслаждается каждым прожитым моментом и ни о чем не жалеет, а кому-то больно осознавать собственное бессилие, слабость и ничтожность. Но что есть жизнь и какова ее цена? Какова цель всего пройденного пути? И есть ли смысл раз за разом вставать на ноги и идти дальше? Почему нельзя просто все бросить и закончить этот нескончаемый цикл неудач? Думаю, на эти вопросы каждый ответит по-своему, и ни один из ответов не будет ни правильным, ни ложным…

Моей же жизнью была нескончаемая игра на выживание, которая всегда сопровождалась чувством вечного бессилия. Окружающее всюду предательство, дрянные люди и бесцельное существование. Зачем же тогда вообще было жить? Я никогда не жаловался, никогда не плакал, всегда заставлял себя быть сильным. Но однажды слезу сдержать все-таки не удалось. Это был всего лишь один раз, раз, когда все мои надежды и созданный моим детским воображением мир рухнули в одно мгновение.

Это произошло ровно тридцать три года назад, когда мне было около пяти лет. Будучи маленьким, немного избалованным ребенком я с родителями ехал в наш новый дом, купленный на последние сбережения. В то время многим людям пришлось переехать из-за глобальных природных изменений, которые вызывали разрушительные катаклизмы. Сам я не совсем понимал, о каких изменениях шла речь, но постоянно слышал одни и те же слова — геомагнитные бури. Для маленького мальчика вроде меня это ничего не значило, я просто был счастлив переезду с родителями в новый город. Это казалось новой жизнью, наполненной нескончаемыми приключениями и открытиями. Все было будто в незамысловатой детской сказке. Но в ту же поездку это счастье навсегда погасло. Я плохо помню тот вечер… Был сильный туман, слышалось тихое постукивание капель дождя по корпусу автомобиля… А после — сильный слепящий свет… Удар, потом еще один и еще один; всю машину раскручивало, в ушах стоял оглушительный гул. Из-за разрывающей боли я даже не мог открыть глаза, а после был непроглядный мрак…

Очнувшись, я обнаружил, что лежу в большом помещении, со всех сторон меня окружали врачи. Я не мог ни двигаться, ни говорить. Это была долгая ночь… Позже мне сказали, что я чудом спасся в страшной автокатастрофе. Из-за дождя нашу машину занесло на встречную полосу, где с огромной скоростью ехал лесовоз…

Стоило мне спросить, когда я увижу родителей, как все присутствующие заметно поникли. В душе разгорались волнение и страх, до этого момента абсолютно не знакомые мне. К кушетке медленно подошел врач в огромных запотевших очках. Сев на мою койку и сняв защитную маску, он с некоторым волнением начал говорить:

— Привет, Харри… Я твой лечащий врач, меня зовут доктор Хэнсил. Понимаешь, ты пережил прямое столкновение с лесовозом, двенадцатичасовую операцию и чудом выжил, но только благодаря тому, что сидел на заднем сидении и обломки тебя почти не задели. — В глубине моего детского сознания я начинал понимать, к чему шел этот разговор, и на глазах начинали наворачиваться слезы. — Твои родители не смогли спасись, их травмы оказались не совместимы с жизнью… Извини…

В тот день я плакал почти всю ночь, а под утро слезы закончились. Родителей я больше никогда не видел, самого меня выписали из больницы уже через месяц, а после сразу распределили в детский дом.

На самом деле я больше никогда не говорил о своей семье, не интересовался, где их похоронили, или что-то еще, я просто продолжал жить дальше. Всю последующую жизнь я тоже провел жалко, друзей у меня не было, образование я тоже получить не смог из-за средней успеваемости и полного отсутствия финансов.

И вот, прошло ровно два месяца с тех пор, как я стал жить самостоятельно. Я не смог никуда поступить и уже сводил концы с концами.

В какой-то момент, когда у меня не осталось денег даже на еду или глоток чистой воды, я поник в глубокое отчаянье, и депрессия медленно охватывала меня, казалось, что это непреодолимый тупик. Конечно, не хочу вспоминать былое, но тогда, в критический момент, я встретил одного необычного парня, хотя, скорее, он сам меня нашел… Тут должна быть история о небывалой удаче, например, о резко свалившейся на голову работе или скрытом наследстве, но нет. Моя жизнь никогда не была детской сказкой с красивым концом. Это стало переломным моментом с плохим продолжением. Сидя на лавочке и думая, что хуже уже быть не может, ко мне подошел мужчина. Он был одет в серый костюм, на его голове была шикарная черная шляпа с каким-то знаком, а лицо закрывали позолоченные солнечные очки. Он окликнул меня, а после достал из кармана потертую фотографию. Посмотрел сначала на нее, потом на меня, а после с неким безразличием уточнил мое имя. Удостоверившись в чем-то, он вежливо попросил меня пройти с ним.

Тогда мне было нечего терять, и я по воле судьбы доверился ему. Он выглядел как обычный американец с темным цветом кожи и в дорогих часах, как будто был главным злодеем очередного боевика.

Мы вошли в небольшое панельное здание на краю города. Коридоры, лифт, кабинеты… Обыкновенный офис. Поднявшись на самый верхний этаж и подойдя к массивным дубовым воротам, он постучал несколько раз.

— Войдите, — послышался твердый командный голос, и двери распахнули два огромных гиганта, мы медленно двинулись дальше.

Это был большой кабинет, в центре которого за переговорным столом на кожаном стуле сидел мужчина лет пятидесяти. Его окружали еще человек восемь, и все были одеты в такие же дорогие костюмы. Меня посадили напротив него, и у нас завязался довольно напряженный диалог.

— Здравствуй, пока можешь немного расслабиться, меня зовут Сергей, и я твой родной дядя. Думаю, ты сейчас не совсем понимаешь, что происходит, так что специально для тебя я расскажу все по порядку. Харрисон, я же не ошибся?

— Да, все верно, но лучше просто Харрис…

— Кхм, найти тебя было не особо трудно, тебе как раз исполнилось восемнадцать, так что самое время вернуть один небольшой должок. Я тебя все-таки привел сюда не для воссоединения семьи, не подумай ни о чем. Времени у нас мало, так что перейду сразу к сути. Твой покойный отец задолжал мне огромную сумму денег, а после попытался сбежать в другой город, не отдав мне ни цента. Мы бы его все равно нашли и заставили отплатить, но, увы, он умер раньше своей участи, — с ухмылкой говорил он. — Ты будешь оплачивать долги за него, а если попытаешься сбежать, то отправишься вслед за своим папашей.

В этот момент он потушил сигарету и сел чуть ближе ко мне. Дальше был довольно длинный диалог, наполненный угрозами и объяснениями моего положения, спорить я не осмеливался, ибо позади меня стояли несколько вооруженных охранников, да и терять мне было особо нечего.

В такой обстановке прошли долгие девять лет моей жизни, мне дали комнату в общежитии и даже немного платили, чтобы я не умер с голоду. Мой паспорт забрали еще в день знакомства с Сергеем, а меня самого держали на коротком поводке.

Так я и попал в бизнес по торговле наркотиками и перевозке контрабанды. Я не был уверен во всем полностью, но со временем узнал, что мои дядя и отец промышляли этим делом очень долгое время, а когда появилась опасность нашей семье, он забрал свою долю и попытался скрыться из города, но закончилось в итоге все намного трагичнее.

Сам я стал водителем непримечательного черного фургона, который каждый день ездил через границу, набитый кучами запрещенных веществ. В какой-то момент меня даже оценили, ведь я ни разу не попался и выполнял свою работу безупречно. Тогда мне начали давать более серьезные заказы, на чем я в итоге и погорел. С одной стороны, эта работа спасла мне жизнь и помогла хоть немного встать на ноги, но иногда я думаю, что лучше бы помер от голода, чем занимался этим столько лет…

И вот, 18 ноября 2019 года. Наступил очередной рабочий день, встав с утра пораньше, я заварил себе кофе, параллельно посматривая на телевизор. В это время как раз шла программа о состоянии геомагнитных бурь во всем мире. Иногда я задумывался об этих необычных явлениях, но если даже ученые не смогли объяснить их происхождение, то я тем более. Как нам рассказывали в школе, геомагнитные бури появились около ста лет назад после сильнейших вспышек на солнце. Они представляют из себя огромную область, в которой происходят необъяснимые природные явления. Всего в мире их около пятисот, но серьезное наблюдение ведется только за парой десятков.

Допив довольно сладкий напиток и закрыв квартиру на ключ, я как обычно сел в фургончик на подземной стоянке, он уже был загружен, а в бардачке в закрытом пакете лежала инструкция. Быстро ознакомившись с информацией, я сжег содержимое пакета, а после отправился в путь. Ехать было почти пять часов, так что я включил радио и просто наслаждался расслабляющей поездкой. Спустя четыреста километров убаюкивающего движения под мелодичную музыку девяностых на горизонте показался таможенный пост. Я уже давно перестал бояться таких преград, таможенники куплены, меня даже осматривать не будут, все по инструкции.

Но не успев доехать до проверочного пункта, ко мне подошел человек в специфичной форме, по пагонам было понятно, что он капитан, хотя внешне и выглядел моложе меня. Он аккуратно постучался в форточку, показывая жестом, что хочет поговорить.

— Здравия желаю, капитан Остис, предоставьте, пожалуйста, документы и выйдите из машины, — напористым и грубым тоном, как по заученному сценарию, проговорил он. Я не знал, кто этот человек, но все еще сохранял спокойствие. Выйдя из машины, я полез в карман за фальшивыми документами и краем глаза заметил, что весь КПП наполнен сотрудниками антикоррупционной службы, а нами купленных парней было не видать. Меня бросило в дрожь, но виду я не подавал. Капитан внимательно изучал мои документы, изредка посматривая то на меня, то на машину. — Хорошо, теперь откройте багажник и двери салона. — Он отдал мне документы, собираясь устроить обыск.

— Извиняюсь, что-то случилось? Я заметил, что тут так много сотрудников… — Пытался отвлечь его внимание, пока открывал машину.

— Конечно, мне нельзя говорить такую информацию, но скажу, что местные сотрудники некомпетентно выполняли свою работу, поэтому мы здесь.

— Понятно, ну это правильно…

— Цель вашего визита на территорию Германии?

— А, э-э-э… понимаете, мой старший брат попросил отдать ему его фургон, поэтому я и…

— Хорошо, можете проезжать дальше, перестройтесь на обочину и заверните за КПП, всего вам хорошего.

Я спешно сел в машину и, вдарив по педали газа, продолжил свою поездку, сердце колотилось со страшной силой, но слава богу на такой случай груз был спрятан глубоко в корпусе машины.

— Думаю, стоит об этом доложить по возвращении…

Закончив долгий путь, я передал товар вместе с машиной по указанному адресу, сел на поезд и вернулся в родной город.

Наступило раннее утро, у меня был первый выходной за последние три рабочие недели. Наслаждаясь сладким утренним сном, я услышал звон телефона, делать было нечего, поэтому пришлось вставать. На часах было около шести утра…

— Слушаю, — сказал я сонным голосом, кое-как взяв трубку в руку.

— Харри! Харри! Слава богу ты все еще жив, я уже думал, что не дозвонюсь, — говорил запыхавшимся голосом мой давний друг Макс. Он единственный человек из группировки, которого я могу назвать своим другом.

— Макс, что случилось, о чем ты?

— Харри, я сам не знаю, что происходит, но Сергей просто в ярости. Груз, который ты доставлял три дня назад, исчез, точнее, как он считает, что ты сговорился с нашими конкурентами и передал им груз.

— Подожди, что ты несешь? Я доставил все по назначению!

— Харри, я правда не знаю, но ты должен бежать, срочно бежать. То, что было украдено, не обычный груз, пропали очень важные документы, связанные с деятельностью организации, если это всплывет, вся верхушка отправится на расстрел.

Внимательно слушая Макса, я с бешено колотящимся сердцем смотрел на часы, которые тикали все медленнее и медленнее. Казалось, они сейчас остановятся, но…

Стук в дверь…

Мое сердце замерло, и я замолчал.

— Харри, ты меня слышишь? Харрис?!

— Макс, они пришли за мной, — прошептал я и уже собирался повесить трубку.

— Послушай меня, ты должен выбраться оттуда, срочно приходи к моему дому, я отдам тебе твой паспорт и дам денег на билет и на первое время, ты должен бежать из страны.

— Я тебя понял.

Звонок оборвался, а стук в дверь прекратился. Наступила мертвая тишина, только тихое шуршание возле входа и небольшой сквозняк, продувающий из открытого окна, нарушали молчание.

Раздаются несколько оглушительных выстрелов, и дверь разлетается в щепки. Квартиру начали заполнять люди в черных костюмах, осматривая каждый сантиметр пространства.

Не теряя ни секунды, я закрылся на балконе. Выбив заклинившую форточку и выпрыгнув на пожарную лестницу, я побежал изо всех сил. Сверху слышались голоса и быстрое перебирание ног по старым железным ступенькам. Они не стреляли в меня, только преследовали, видимо, я нужен был им живым. Добравшись до второго этажа, я разогнался и прыгнул на белый микроавтобус, удачно припаркованный около моего дома. Приземлившись на землю, я начал набирать скорость. Время все шло, а я продолжал бежать, в горле пересохло, а ноги начинала сводить судорога, но сколько бы километров ни было мной пройдено, я постоянно чувствовал преследование позади меня.

Свернув в очередной переулок, я остановился. Из-за угла резко выехал черный бронетранспортер, который преградил мне все пути отступления. Из него медленно вышли восемь человек в черных обмундированиях. Меня окружили и уже вот-вот должны были схватить. Сердце стучало с невероятной силой, и я не выдержал. Под действием адреналина я побежал изо всех сил в сторону бронетранспортера. Прыгнув на кирпичную стену и вскарабкавшись по выступающим кирпичам, я забрался на открытый балкон второго этажа, а после перепрыгнул бронетранспортер. Далее все было как в тумане. Силы заканчивались, а преследование продолжалось, и с каждой минутой мое положение становилось все опаснее и опаснее. Выбегая из-за очередного крыла дома, мне навстречу выезжает незнакомая иномарка и перекрывает дорогу дальше, я бы мог перепрыгнуть ее, но силы окончательно покинули мое тело, и мне пришлось остановиться. Подсознательно приготовившись к всему самому наихудшему, я посмотрел внутрь салона. Из машины выбежал человек, схватил меня за руку и закинул на переднее сиденье. Находясь в шоковом состоянии и почти теряя сознание из-за усталости, я начал приходить в себя.

— Ты что, больной? Куда ты бежал? Я же сказал, чтобы ты двигался к моему дому, они бы туда не сунулись, там военных полно. — Протараторил незнакомый мужчина за рулем, параллельно маневрируя на шоссе.

— М-макс? Что, ч-что, как ты меня нашел? — еще не оклемавшись, проговорил я.

— Это было не сильно сложно, твои преследователи — это личный отряд босса, они всю информацию о твоих передвижениях сообщали по внутреннему каналу связи, а если твоя тупая башка еще не забыла, то я личный связист Сергея, так что это было легко, — с самодовольной ухмылкой и гримасой величия были произнесены эти слова…

— Куда мы едем?

— В аэропорт, тебе нельзя оставаться здесь ни минуты… Я не знаю, что именно произошло, но, кажется, тебя подставили…

— Что ты имеешь в виду?

— Говорю же, что не знаю. Знаю только, что кто-то пытается разрушить контору изнутри, а верхушка, включая босса нашего отдела, решила, что ты работаешь на конкурентов или вообще на легавых.

— И… Ты веришь, что я не причастен к этому? — с непониманием спросил я

— Да, верю… Не знаю почему, но я тебе верю, — со строгим взглядом сказал он, а после остановил машину и посмотрел мне прямо в глаза. — Мы приехали, вот тебе твой паспорт, деньги на билет и на первое время, ближайший рейс идет в северную Америку, там и заляжем на время. Номер рейса: 5467395, на нем и полетим.

— Хорошо, спасибо тебе за все Макс, я тебя никогда не забуду. Удачи тебе и береги себя. — После этого я собирался пожать руку Максу, но столкнулся с его недопонимающим взглядом.

— То есть ты серьезно решил оставить меня здесь после того, как вся мафия города видела, как я спасаю твою предательскую шкуру? — не дождавшись моего ответа, он вытащил свой чемодан с вещами из багажника машины и направился в сторону главного входа в аэропорт. Хоть и с небольшим удивлением, но уже в приподнятом настроении я последовал за Максом.

Купив билеты и пару необходимых вещей в вестибюле, мы направились в зал ожидания, а после сразу же на погрузочную платформу. Проведя там около четырех часов, мы смогли пробиться к своему карману для входа в самолет. Не обращая внимания на людей вокруг, я со всей своей наглостью протиснулся внутрь и занял свое долгожданное место в хвосте лайнера.

«34B» — надпись на кресле.

Стараясь осмыслить все происходящее, я начал отходить от шока, наверное, это был первый раз за последнее десятилетие, когда я ощутил настоящее умиротворение. Чувство истиной свободы… Я уже не верил, что смогу хотя бы раз его вспомнить.

Что было потом, я почти не помню. Я устроился в мягком кресле и начал тихо дремать, пока Макс листал купленный в вестибюле журнал. Люди вокруг усаживались по местам и расставляли свой багаж по полкам. Голос пилота о вылете. Потом долгая тишина…

Мне впервые за долгое время начал сниться сон: я с родителями на пикнике в лесу. Мама зовет меня к себе и я, передвигая маленькими ножками, бегу к ней, но сон резко закончился…

Из мира грез меня вытащил сильный удар головой об стенку самолета. Придя в себя, я почувствовал два очень знакомых запаха — это запах гари и крови… Везде был едкий дым, который быстро вылетал через пробоины в обшивке самолета. Я попытался встать, хватаясь за пластиковые поручни на сиденьях, и медленно передвигаться в заднюю часть самолета. Я не знал, что происходит, но мой разум кричал мне: «БЕГИ». Делая шаг за шагом и щупая в дыму предметы, за которые можно ухватиться, я дошел до спуска в багажный отсек. На протяжении моего продвижения пилоты пытались инструктировать паникующих пассажиров, но это было бесполезно. На моих глазах люди, которые не смогли твердо удержаться или потеряли сознание, вылетали в огромные пробоины. Почти весь салон охватило синее пламя. Мои ноги тряслись от страха смерти, я не хотел умирать, не начав жить. Я не мог… Пытаясь взять себя в руки и заставить страх отступить, я пошел дальше, на нижний уровень самолета. Ноги тряслись и передвигаться становилось все сложнее. Спускаясь по импровизированной лестнице из арматуры и пластика, я попал в большое помещение, заполненное горящими чемоданами. Но на последней ступени самолет подбросило, и я полетел в самый низ отсека.

Повсюду горела обшивка, и дым заполнял все пространство. Нужно было срочно выбираться. Я попытался встать, но что-то не давало мне идти. Присмотревшись, я обнаружил, что моя нога застряла в куче валяющегося железного хлама. Огонь подступал все ближе, а дыма становилось все больше. Из последних сил я взялся за ногу обеими руками и попытался выдернуть ее. Бесполезно. Еще раз. Бесполезно. Еще раз. Абсолютно никакого результата. Повсюду был неразличимый шум, но этот звук я услышал очень четко. Звук рвущегося металла. Где-то в глубине души я был напуган до смерти. Через мгновение резким движением кто-то взял меня за руку и выдернул из-под завала. Это был Макс. На то место, где я был секунду назад, упал гигантский лист горящей обшивки.

Макс, не сказав ни слова, показал пальцами направление, и я пошел за ним. Подходя все ближе к трясущимся и скрипящим металлическим поручням на другом конце помещения, я почувствовал необычайно пристальный взгляд, направленный мне в спину. Я подумал, что мне показалось, но его так и окутывала сильнейшая жажда крови…

— Кто здесь? — воскликнул я в непроглядное облако из пепла и дыма. — Вы меня слышите? Вам нужна помощь? — Но ответа так и не последовало…

Спустя мгновение… Три прицельных выстрела прилетели мне в туловище и в голову. Самолет затрясло, и я остался цел.

Черт, значит, они нашли нас, видимо, теперь так просто отделаться не получится. Я не знал, кто это был, но знал, что он пришел за моей головой, и все происходящее, вероятно, его рук дело. Убить столько людей ради одного меня…

Медленно перебираясь вдоль стены, я приближался к встроенному в нее ящику с неизвестным содержимым. В дыму мы не видели друг друга, а слышать тем более не могли, но в одно мгновение я ясно услышал его голос, голос, наполненный злобой и адской жаждой убийства, он приближался ко мне, как будто летел, он был готов уничтожить меня, разорвать на куски. Резкий удар ногой в живот, и меня откидывает в пластиковый ящик, который я успешно пробиваю насквозь своим искалеченным телом. Самолет продолжал падать, и меня начало кидать по помещению, как волейбольный мяч. Но выдержка и надежда не бросали меня до последнего, и в очередном полете я успеваю схватиться за выступ в противоположной стене от ящика.

— Парашюты! — воскликнул я, увидев в нем два целеньких рюкзака со спасательными знаками.

Страх словно пропал, и я рванул сломя голову. Я не знал, где был человек, охотившийся на нас, но это меня не останавливало.

Не добежав и половины помещения, самолет резко накренился, и меня снова отбросило в стену. Один парашют оторвало. А второй держался на хлипкой ленте в двадцати сантиметрах от меня. Находясь в очень неудобной позе, я смог его нацепить поверх своего пальто, но двигаться дальше возможности не было.

Обшивка продолжала отрываться, как будто, ее кто-то резал, как бумагу. Пронзительные скрипы и крики людей наполнили самолет.

Взрыв… Я не понимал, что происходило в этот момент, но летательный аппарат резко полетел вниз, отклеив меня от стены. Задний шлюз вырвало потоком воздуха, и меня вынесло наружу вместе со всеми чемоданами и другими, теперь уже бесполезными вещами.

Глава 2. Лед не жалеет слабых

Непрекращающийся убийственный звон в ушах, дикая боль по всему телу и сильнейший холод, окутавший меня, словно хищник, — это все, что я смог почувствовать, когда проснулся. Открыв глаза и медленно приподнявшись, стряхивая с себя навалившийся снег, я попытался немного разогреть свои и так замороженные руки, потирая их друг о друга. В округе было тихо и светло, хотя, когда я был в полете, была кромешная ночь. Неужели я был без сознания до утра, если не дольше? Конечности я почти не чувствовал.

В округе не было ничего, кроме белоснежных пустошей и кромешных лесных массивов. Самолета тоже не было видно, видимо, он упал довольно далеко от сюда. Но в тот момент это не имело значения, я должен был выбраться к людям и как-то согреться. Но уже с самого начала появились первые серьезные проблемы… Встать было очень трудно, все тело почти полностью окоченело. Возможно, я сломал пару ребер и правое колено, но, приложив немало усилий, я поднялся на обе ноги и побрел в пустую неизвестность.

Остались ли выжившие, кроме меня? Макс… смог ли он выжить… И что теперь делать мне? Я старался держать себя в спокойствии, но мысли постоянно путались и не давали полностью сосредоточиться на протяжении всего пути. Так прошло около шести часов, но ни единого признака людей или какого-нибудь пристанища как не было, так и нет. Последние два часа я не чувствую руки и почти перестал понимать, что происходит вокруг. А когда вьюга начала усиливаться, я уже не мог разглядеть ничего кроме снега и пушистых сосен в округе. Где-то вдали иногда слышны резкие завывания волков. Мне начинает казаться, что они становятся все ближе и ближе ко мне или уже выжидают прямо за моей спиной.

— Неужели это конец? — эта мысль посещала меня каждый шаг, но я продолжал идти, преодолевая метр за метром по ледяным ухабам. — Я не собираюсь сдаваться, я не умру такой жалкой смертью, — повторял себе я и шел дальше.

Но волки считали по-другому. Даже сквозь помутнение я чувствовал этот злобный взгляд на моей спине, временами я слышал хруст веток в чаще, а иногда даже натыкался на следы лап, петляющих из стороны в сторону. Когда силы совсем иссякли, мне пришлось отдохнуть на поваленном дереве, около небольшой поляны. Глаза медленно закрывались, и мне очень сильно хотелось спать. Возможно, это был бы прекрасный конец этим мучениям…

Но дремать мне пришлось недолго. Со всех сторон эхом раздался пронзительный волчий вой, повсюду слышалось рычание, сопровождаемое медленными шагами по хрустящему снегу. Сон сняло как рукой. Я ясно почувствовал это — они взяли меня в кольцо… Ни секунды не думая, я побежал, не жалея ни капли оставшихся сил, хлюпая заполненными водой туфлями. Боль раздавалась по всему телу, так что хотелось кричать и горько плакать. Вдали были лишь снежные степи, а силы уже заканчивались, но я все равно бежал. Мои преследователи начали отставать один за другим, но сильнейший из них никак не хотел сдаваться. Злая псина не собиралась отпускать свою долгожданную добычу и со всех ног кинулась на мое подранное тело. Попрощавшись с жизнью, я повалился на землю.

Удар. В ушах раздался пронзительный скрип ржавого метала. Железная кладка под моими ногами провалилась, и я вместе со снегом и кучей металлической черепицы полетел вниз, резко ударившись головой об бетонный пол. Псина медленно подошла к провалу, ее рычание так и говорило о страшном голоде, который она могла бы утолить мной. Посмотрев на меня последний раз, она жалобно взвыла, но рисковать не стала и быстро ретировалась в непроглядную вьюгу. В это время я спокойно лежал и чувствовал, как снег плавно падал, ложась тонким слоем на мое побитое лицо. Открыв глаза, я увидел бесконечное множество снежинок, падающих на меня из внушающей дыры в потолке. Все тело болело. Адская боль пронизывала каждую частичку моих рук и ног, не давая сфокусировать мысли. Ребра, скорее всего, были переломаны, а ноги онемели от холода. Падение с высоты двух с половиной метров явно не обошлось без последствий…

Очистив глаза от снега, до сих пор сыпавшего на меня бесконечным потоком, я осмотрел помещение. Это был ничем непримечательный подвал, возможно, склад, было сложно сказать наверняка, но одно мне было известно точно — здесь царил сильнейший холод, готовый расправиться со мной в любой момент.

Это я забрел на его владения, а не он сюда проник.

Понимая, что долго я так не продержусь, мне пришлось сделать несколько попыток доползти до ближайшей стены, чтобы использовать ее как опору. К моему счастью, я почти сразу нашел деревянную швабру, мирно стоящую в углу комнаты, в метре от меня. Недолго думая, я схватился за черенок и, приложив все оставшиеся силы, поднял свое бездыханное тело.

Но, как только я твердо оперся на импровизированный костыль, то почувствовал далеко не облегчение, а душераздирающую боль, напоминающую о сломанных ребрах и многочисленных ушибах.

Сам подвал был довольно обширный, в углу, в пяти метрах от меня, стоял старый сгнивший отопительный котел. Все стены вокруг были увешены подгнивающими от сырости полками и шкафчиками, которые копили в себе старый хлам в течение многих лет. Выходом служила изогнутая каменная лестница в стене, идущая к плотно закрытой железной дверце.

В то время как я осматривал комнату, мои ноги подкашивались, а зубы ни на секунду не переставали стучать. Делать было нечего, пересилив боль, я дошел до огромного котла. Каково было мое разочарование, когда я открыл его скрипучую дверцу. Все внутренность рассыпались в труху, не дав и намека на его пригодность, а тем более на возможность использования. Быстро соображая, что мне делать, я дополз до ближайших полок и начал перебирать хлам в поисках палок и дров для разведения костра. Проломленная мною дыра в потолке будет прекрасной дымовой трубой и не допустит задымления и моего удушья. И все же я старался ускорить поиск хвороста, давно перестав чувствовать ноги и кончики пальцев. Если я потеряю хотя бы одну конечность, живым я точно отсюда не выберусь.

Набрав охапку старых брусков и дощечек, я разложил костер в виде пирамиды. В огромном шкафу, недалеко от двери, я нашел керосиновую лампу и кучу старых тряпок. Керосин явно протекал, так что самый провонявший керосином и машинным маслом кусок ткани я засунул в центр моего импровизированного костра. Единственной идеей по добыче огня было трение палок друг об друга. Потратив еще минут двадцать на попытки развести огонь из отсыревшего дерева и промерзшего клочка тряпки, я было уже отчаялся, но вдруг начал появляться знакомый запах. Медленно поднимающийся дымок с конца одной из веток стал для меня сокровищем, которое было мне дороже собственной жизни.

Наверное, это был первый раз в этом месте, когда я со спокойной душой смог сесть рядом с теплым очагом, немного расслабиться и раствориться в мыслях. Сняв туфли и выставив ноги пред огнем, я задремал, но сон ко мне так и не пришел, ведь весь этот вечер в моей голове было много разных неприятных мыслей, но я так сильно устал, что даже не мог разобрать, что к чему. Собравшись с новообретенными силами, я начал досматривать ящики на наличие полезностей, подвал использовался как складское помещение, так что шансы найти что-нибудь полезное были довольно велики. Потратив не особо много времени на разгребание мусора и разламывание закрытых настенных шкафов, я нашел старый раскладной нож, меховую шубу из дубового меха, железный котелок и пару зимних прорезиненных берц. Набор был лучше некуда, теплая одежда, да и еду будет в чем приготовить. Оставалось последнее место куда должна была ступить моя нога, — мир за пределами железной двери. Снаружи слышалась завывающая вьюга, а температура стала резко падать — наступала ночь. Взяв в руки черенок от швабры и медленно встав на обе ноги, я побрел к дверце наружу.

Ребра болели немного меньше, видимо, я все-таки отделался только сильными ушибами, а перелома все же удалось избежать. Конечности отогрелись и состояние моего духа начало подниматься.

«Несмотря на все трудности последнего времени, я смог поддерживать в норме душевное состояние, — со смешком подумал я. — Не каждый человек сможет здраво мыслить после крушения самолета и встречи с дикими волками».

Дотронувшись до раскаленной от холода дверной ручки, я вышел в заснеженную пустошь. Ядреный ветер обжигающе дунул мне в лицо и не дал полностью раскрыть глаза, погода постепенно становилась пасмурной, и порой начинал сыпать пушистый снег, который я с усердием засыпал в найденный котелок, а после топил на раскаленных углях, дабы не умереть от жажды, хотя большую часть воды я слил в импровизированный термос, собранный мной из железной фляжки, куска плотной ткани и пары тонких веревочек.

После я пошел немного осмотреться в округе. Всюду были огромные заснеженные степи, изредка усеянные голыми кустами. Казалось, что раньше здесь простирались необъятные поля пшеницы, и каждый год трудолюбивые фермеры собирали этот непомерный урожай. Сейчас же я видел только ледяные пустоши и плотный еловый лес, окутавший меня со всех сторон. Вдали виднелась длинная лесополоса, а за ней — скромная проселочная дорога. Я хотел было уже ринуться к ней и начать поиски людей, но волчьи завывания вдали напомнили мне, что любое неосторожное или необдуманное действие может стоить мне жизни.

Спустившись обратно в подвал и плотно заперев дверь, я снова поставил котелок со снегом на медленно дымящийся костерок, а после начал готовиться ко сну. Разложив возле костра мою новоприобретенную шубу и подложив под голову некоторые рваные тряпки, получилась отличная лежанка. Хотя сейчас меня бы устроила даже куча сухих листьев.

Присев на нее, я достал из кармана несколько шоколадных батончиков, припрятанных во время полета. Настало время отдыха, ни о чем не переживая, я провалился в сон…

Волчьи завывания… Они не прекращались ни на минуту. Шуршание снега и непреодолимая жажда попасть внутрь, в мое убежище. Казалось, вот-вот дверь сломается, и ко мне вбежит стая волков, и… Я подскочил с лежанки, потеряв оставшиеся крупицы желания продолжить спать. Всю ночь меня мучали кошмары о волках, о том, как яростно они хотят моей смерти. Мне хотелось бы себя успокоить и отправиться спать, но самое страшное только начиналось. В дверь начали тихо постукивать, а после и вовсе раздалось несколько царапающих звуков.

Вопреки всем инстинктам, я медленно подошел к двери и уже было хотел выйти наружу, но что-то глубоко в душе кричало мне: «НЕ ВЗДУМАЙ ЭТОГО ДЕЛАТЬ!»

Руки бросило в дрожь, а я невольно отскочил от двери. После, подперев попавшимся под руку костылем дверную ручку, я укутался в шубу и попытался заснуть, но уже с меньшими опасениями за собственную жизнь.

Утро было не из приятных. Голова предательски болела, а отбитые ребра ежеминутно давали о себе знать. Температура в подвале давно упала. Поэтому я должен был как можно быстрее продолжить свой путь. Оперативно собрав все нажитые за этот короткий день вещи в старую шубку и сделав из нее вязок, я вышел на улицу. Погода была отличная: ясное солнце, безветренная погода… Но это лишь очередной мираж… Повсюду были огромные волчьи следы, вся дверь была расцарапана когтями, и местами расположились следы крови, как будто они дрались за право съесть поверженную добычу. В тот миг меня снова бросило в дрожь, ноги подкосились, и я упал на землю. Меня не пугала мысль о том, что они охотятся за мной, я думал о том, что произошло, если бы ночью я открыл им дверь…

Поднявшись на ноги и успокоившись, я стряхнул снег с одежды и быстрым шагом двинулся в путь, хищники могли быть рядом или поджидать за любой сосной, так что останавливаться мне было нельзя.

Идя по проселочной дороге, я уже и забыл о маленьком подвальчике, спасшем мне жизнь. Быстро покинув место происшествия, я старался отвлечься от дурных мыслей.

Так как день был ясным, видимость была довольна хорошая, но в конечном итоге я все равно забрел в дремучие леса. Обходя лесополосы, я вышел к небольшой точке погрузки древесины. Это была широкая платформа из бетона, по которой проходили старые железнодорожные пути. Рядом стояло подобие небольшой хижины, жаль, что от нее остались лишь обгоревшие части стен.

В округе не было ничего интересного, так что я продолжил свой путь вдоль железной дороги. Проходя по развилкам среди густого леса, меня не покидало чувство тревоги, но я продолжал идти, шаг за шагом минуя километры по снежным ухабам. Где-то на середине пути я почти полностью выбился из сил. Вся одежда насквозь промокла и местами оледенела, но мне пришлось идти дальше, еле передвигая одну ногу за другой.

С самого детства я был довольно слабым человеком и никогда не увлекался спортом. Хотя в то время я и подумать не мог, что буду жалеть об этом в такой необычной ситуации… Спустя еще пару часов пути я увидел очертания огромного железного моста. Ускорив шаг и уже в ожидании найти поселение или хотя бы живых людей, я испытал сильнейшее разочарование, обнаружив обычный обвалившийся пустой ржавый мост. Дальше дороги не было… Меня и другую сторону моста разделяло огромное ущелье, внизу которого текла бурная оледеневшая река, бравшая свое начало в водопаде в полукилометре от меня. В округе были одни горы, леса и ледяные пустоши… Оставался только один путь.

Я закрепил свой вязок с вещами вокруг пояса, закатал рукава пальто и аккуратно подошел к краю обрыва, осторожно осматривая конструкцию. С правой стороны моста, висело неповрежденное крепление, идущее вдоль массивных опор. Я в плотную схватился за него и медленно полез над пропастью. Мост скрипел, а одежда цеплялась за выпирающие шурупы… Доползя до последнего метра крепления, я потянулся к опоре моста. Схватившись за нее одной рукой, я соскользнул и чуть было не отправился прямиком в ад. Сумев зацепиться за опору и приложив не малую уйму усилий, я выкарабкался на мост.

Я редко обращаю внимание на детали и мелочи, но, наверное, это были запах гари, тихое похрустывание сломанных веток и завывающий ветер, иногда вырывающийся из самых глубин ущелья. Лежа на краю бескрайней пропасти в небытии, я старался прислушиваться к каждому звуку, окружающему меня в этой мертвой округе. Погода была замечательная, спокойная и даже немного теплая, скрип железных опор старого моста и запах едкой гари, заполонивший все вокруг. Этот запах, он не давал мне покоя, но сил встать не осталось. Шок еще не прошел, а снег так и продолжал сыпать на мое толком уставшее лицо.

Опираясь на обе руки и напрягая каждую мышцу тела, я начал медленно подниматься, нужно было соблюдать осторожность, ибо я не знал, все ли кости у меня целы после крушения, да и за последние пару дней я мог еще сильнее усугубить полученные травмы.

Всюду стояло мертвое молчание, только хруст веток и завывание непокорного ветра иногда нарушали его. Перед мной предстал вид конца света. Дорога, ведущая за мост, была полностью завалена сгоревшими деревьями, все в округе было покрыто черным пеплом и гарью. Но вид обгоревшего леса был ничем по сравнение с тем, что вся местность передо мной была скована толстым слоем льда… Пепельного цвета льда, пропитанного сажей. Все выглядело как огромная морозильная камера, в которой произошло сильное короткое замыкание. Деревья выглядели как гигантские ледяные столбы, покрытые пеплом, а земля — как место долгого и мучительного сражения…

Я даже представить не мог, что здесь случилось, но продолжил путь дальше в надежде найти конец этого ледяного ада. То, что когда-то напоминало дорогу, со временем начало пропадать под слоями снега, а вскоре и вовсе исчезло, но это не стало проблемой, хотя теперь предстояло пробираться через кучи сгоревших деревьев. Далеко впереди меня, на окраине горы, виднелась старая радиовышка.

«Джек-пот», — подумал я и с новыми силами побрел дальше.

Путь был недолгим, так что уже через полтора часа я был перед радиостанцией. Вся вышка напоминала утонченную ледяную фигуру, а входная дверь была намертво погребена под слоем крепкого льда. Обойдя здание со всех сторон, я нашел одиноко стоящий верстак, а на нем старую заледенелую лопату. Отодрав инструмент от холодного металла, я начал долгий процесс отбивания ледяных кусков. Эта битва была легендарной, но в итоге лед проиграл и осыпался, освободив мне путь в здание. Не теряя надежду на спасение, я дергаю за холодную ручку и врываюсь, как будто совершаю ограбление, и вот….

Пустое холодное помещение, наполненное старым пыльным оборудованием. Здесь уже давно никого не было, но многие вещи остались на своих местах, как будто все просто вышли куда-то и скоро вернуться, чтобы продолжить свою работу. Бродя по холодным, темным комнатам я надеялся найти что-то полезное, куча оборудования, небольшая комната отдыха и даже лестница, ведущая на самый верх радиовышки. Последним, что я не осмотрел, был люк в самом дальнем углу центральной комнаты с аппаратурой.

Старенькая дверца довольно легко поддалась, и я медленно спустился вниз по скрипучей железной лестнице. Это было довольно сырое подвальное помещение, в центре которого стоял необычный массивный механизм, было сложно сказать, что это, поэтому мне пришлось вернуться за керосиновой лампой, оставшейся в моем узелке.

Чиркнув зажигалкой, свет озарил все вокруг. Везде был намороженный лед и какие-то толстые провода, посмотрев обратно в центр комнаты, я не поверил своим глазам. Это был хоть и очень старый, но все же дизельный генератор запасного энергоснабжения. Он не был сломан или что-то еще, он просто стоял и ждал меня, как будто был какой-то подвох. Кинувшись к нему, я начал пытаться его запустить, даже не проверив горючее. И, чудо, он заработал. Вся комната резко озарилась светом ламп, а генератор с уверенными завываниями начал набирать обороты. Я потушил своего керосинового друга и сразу направился наверх. Все оборудование играло разноцветными огнями, на разных панелях то и дело переливались какие-то надписи, а в центре комнаты запустился основной прибор передачи сообщений.

Без церемоний я подошел к нему и начал разбираться, как он работает. Спустя немного времени я смог начать поиск действующих линий или сигналов, хотя бы каких-нибудь каналов, хоть что-то… Все без успешно. Ничего. Ни одного действующего сигнала. Это был конец. Отчаяние все больше захватывало меня, потому осознание страшного пришло мгновенно… Здесь я один… Абсолютно один.

Закрыв дверь в подвал, чтобы не слышать завывающие звуки генератора, я сел на немного потрепанный стул диктора. Осматривая мигающие панели, мне на глаза попалась небольшая панелька с дверцей, находящаяся на одном из приборов. Немного поразбирав ее, внутри я обнаружил вставленную старую кассету в кассетницу годов так восьмидесятых. Достав ее холодными то ли от озноба, то ли от стресса руками, начал перематывать пленку назад попавшейся под руку на столе отверткой. Еще раз посмотрел на нее и вставил обратно с надеждой найди что-то полезное, а не сборник песен со старой попсой. Процесс перемотки начался с кучей помех и завываний, но хоть и с трудом, но разобрать слова было можно.

Глава 3. Наследие, покрытое льдом

Неразборчиво…

— Пш-ш-шсх, пш-ш-ш, пш-ш-ш, раз, раз… Раз… Так, вроде эфир пошел…

— Кхм, говорит ведущий радиостанции «Северный союз», все выжившие в срочном порядке должны проследовать в точку эвакуации, в Лесной порт. Вы можете использовать железнодорожные пути и на эвакуационных составах добраться в точку эвакуации. Если вы не в состоянии этого сделать, запритесь дома, заложите все двери и окна и запаситесь провизией. Повторяю: проследуйте в точку эвакуации или не покидайте свое убежище…

Запись снова шипит…

— Прием, прием! Вы меня слышите!? Это остров Снежного медведя, нам срочно нужна помощь с материка. Повторяю, нам срочно нужна помощь с материка, ситуация критическая, состояние геомагнитной бури ухудшается с каждой минутой, долго мы точно не протянем, нам нужна эвакуация! Пожалуйста, помогит….

— На связи капитан спасательной группы № 8, мы не можем подобраться к острову из-за бури, видимость нулевая, будем пробовать снова, но…

Запись продолжает прокручиваться…

— Я, я не знаю, что происходит по острову, но на нашу волну приходят сотни сигналов о помощи. Чем это закончится, сложно сказать, но если заморозка не прекратится ближайшее время… Тогда никто не сможет выжить…

Пш-ш-ш-ш-ш-ш….

— Кхм… Итак, мое имя Синсу Маерс, и я радиоведущий станции «Северный союз». Скорее всего,это моя последняя запись. На острове, где я нахожусь, происходит глобальная катастрофа. Температура резко упала до -65 градусов и продолжает падать. Я не могу выйти из здания, что-то держит дверь снаружи, но я постараюсь выжить… Единственное, что сейчас поддерживает тепло на станции, это автономный дизельный генератор, но и он не вечен. Снаружи почти ничего не видно из-за бури, но я видел огонь, много огня. Возможно, где-то рядом загорелась линия электросети.

На станцию постоянно поступают просьбы о помощи и сообщения для оповещения людей об эвакуации. Я и сам пытался позвать на помощь, но сигнал уже почти не проходит, только пара сообщений, которые я смог поймать.

Тот, кто это прослушает, спасай себя и близких, ты должен покинуть этот остров как можно скорее. Это не первый и далеко не последний раз, когда происходит подобная катастрофа… Я пытался объяснить людям, что это произойдет, но никто не слушал… Вот к чему привела их жадность! Если бы только я знал, что это произойдет так рано, то, может, успел бы сбежать из этого ада… Я не хочу здесь умирать…

На этих словах запись оборвалась, и кассета начала перемотку назад, а после кассетница выдала ее обратно. Немного покрутив безделушку в руках, на задней стенке я обнаружил потертую надпись: «Черный ящик».

Поворот вправо, поворот влево… Качаясь на стуле с колесиками, я попытался осознать услышанное. Я и представить не мог, что вообще тут произошло… Мысли сильно путались, а я вдумчиво сопоставлял факты. Проходя по помещению, я вспомнил тот брошенный подвал, заледенелый и саженный лес… Неужели все люди на этом острове погибли… Или все же спаслись? Смогу ли я теперь выбраться от сюда? Но как бы я ни пытался трезво все обдумать, в голове крутилась лишь одна мысль. Может ли это повториться вновь? И если да, то успею ли покинуть это место до того, как это произойдет?

Синсу… Он будто предупредил меня заранее… Я был ему признателен всем сердцем, но на душе лежал тяжелый камень… Знаете, иногда у человека появляется чувство, что что-то делать не нужно. Но стоит сопоставить факты и собрать пазл воедино, сразу становится не по себе…

Когда я зашел в помещение, то не стал заходить в некоторые комнаты… Если сопоставить факты, то дверь была заморожена, и выбраться наружу было невозможно… Если это так, то… Я встал с кресла и медленным шагом пошел в сторону небольшой деревянной дверцы с надписью «Комната отдыха». Ручка была немного опущена, а сама дверь не заперта. С выраженным скрипом я зашел в комнату. Везде стояли столы и диваны, в углу небольшой телевизор, а в центре, на обычном деревянном стуле, сидел Синсу…

Наступило новое утро. Окна заливали каждый уголок здания ярким светом, изредка потухая из-за облаков. Проведя ночь на жестком и не очень удобном кресле, которое стояло в центральном помещении, я начал осмотр станции. В основном я находил кучу бумаг с расписаниями эфиров и текстами для дикторов, в общем, одни документы и черновики. Из одежды я ничего интересного не нашел, кроме флюсового шарфа, раскрашенного в ярко-красный цвет. Зато в комнате, где я спал, на стене весела огромная старая карта острова с отмеченными радиовышками. К ее изучению я принялся после осмотра всей станции.

Место, в которое я попал, называлось остров Снежного медведя. Территория тут поистине огромная, а сам остров состоит из четырнадцати регионов, отделенных друг от друга красной линией. Судя по огромной синей точке в самой западной части карты, я находился в горном массиве, в месте под названием Вороний лес. Отсюда на запад вела дорога, вдоль которой проходили железнодорожные пути, но ей я воспользоваться не мог из-за огромных завалов, да и я не знал, что ожидать от старой горной дороги. Судя по отметкам, где-то на середине пути мне бы пришлось пересечь ЖД мост, проходящий через огромное ущелье, не думаю, что он до сих пор там нависает над пятидесятиметровой высотой, а если он все еще не развалился, то я лучше воздержусь от таких необдуманных путешествий.

Не имея ни капли желания задерживаться на станции, я похоронил Синсу со всеми почестями на заднем дворе вышки, и отправился в путь. Моей целью был небольшой шахтерский городок на севере острова, до него мне было идти около дня по еще одной ЖД ветке. Так сложилось, что вышка находилась около развилки ЖД путей, и мне было удобно идти в оба направления, но все же, еще раз все обдумав, я решил идти на север. Шагая по хрустящей ледяной кромке, облепившей каждую шпалу, я обдумывал все последние события. Я уже давно перестал сильно удивляться или пугаться чего-либо необычного, но происходящее в этот раз поразило меня в самое сердце. Остров Снежного медведя… Я когда-то уже слышал это название по новостям. Остров, на котором произошла масштабная катастрофа… СМИ пытались раздуть эту историю, но довольно быстро репортажи перестали обсуждать и показывать по ТВ, поэтому происшествие быстро забылось. Кто-то явно постарался, чтобы об этом никто не узнал… Если мне не изменяет память, то в то же время эту территорию обозначили красной запретной зоной, если это так, то у меня большие проблемы… Не выходя из раздумий, я на автомате прошел огромный путь, перепрыгивая с рельсы на рельсу, а после вышел на длинный деревянный мост. Замедлив шаг и внимательно прислушиваясь к каждому скрипу, я вспомнил о ледяных деревьях в Вороньем лесу. Раз здесь произошла масштабная катастрофа, связанная с геомагнитной бурей, то все было уничтожено природными катаклизмами? Выжил ли хоть кто-то, или остров просто стал огромным ледяным кладбищем?

Отвлекшись от мыслей, я продолжил свой путь, и следующие четыре часа прошли уже довольно спокойно. Иногда слышались волчьи завывания, один раз я даже нашел следы нескольких медведей, но в итоге вышел на небольшую поляну, где была расположена очередная платформа погрузки. Чуть дальше, на горизонте замерзшей дороги, виднелся указатель, на котором потертыми буквами была надпись: «Перевал Вангувера». Это был тот самый городок, к которому я шел. Проходя все дальше, я вышел в огромную долину, окруженную высокими снежными горами. Недалеко от меня, около бурной реки, расположился поселок, на окраине которого виднелись гигантские стальные столбы ЛЭП, уходящие далеко в горы. Мне же на глаза попалась местная ЖД станция, удачно расположившаяся около небольшого кристального пруда, из которого вытекала извилистая речка и продолжала свое течение вдоль елового леса.

Вынырнув из метрового снега, я быстро добежал до деревянной лестницы, ведущей на самый верх небольшого холмика. Еще раз преодолев преграду из снега, я поднялся на платформу, примыкающую к довольно старому и временем испытанному сооружению, на двери висело объявление о временном прекращении сообщения поездов по этой ветке. Надпись была очень старой, но буквы даже не потерлись. Сложно было сказать, связано ли это с местной катастрофой или просто экономический кризис добрался до этих мест, но выглядело все довольно печально. Сама платформа была очень большой, каменный пол, уложенный плиткой, старые скамейки для ожидания поездов и даже стенд с информацией, давно забытый и наполовину занесенный снегом. Дверь оказалась заперта, а окна плотно закрыты и заколочены. Я обошел здание вокруг и нашел небольшую лестницу на открытый чердак. Она, конечно, не внушала доверия, но других путей внутрь я не видел.

С привычной осторожностью вскарабкавшись по скрипучим ступеням, я проник внутрь. Везде было очень темно, только из трещин в шифере, покрывающем крышу, виднелись редкие лучи солнца. Пройдя чуть дальше от выхода и пару раз запнувшись об разный хлам, раскиданный по всюду, я наткнулся на очень ветхую часть потолка. Это было что-то наподобие деревянного поддона, который я с легкостью отодвинул и отложил неподалеку. Вдох, прыжок, полет, звук удара о прогнивший пол, я внутри. Это оказался уютный зал ожидания, в центре стояла печка-буржуйка, в углу неподалеку — окно администратора, и через каждые пару метров располагались лавки да столы. Войдя в комнату администратора, нашел еще одну дверь, ведущую в жилую комнату для персонала, и скромный туалет. По всему помещению на полу лежали стопки разбросанной бумаги и какие-то папки.

«Пожалуй, это самое уютное место за последние дни», — подумал я, усевшись в мягкое кресло в углу комнаты для персонала. На этой станции я собирался провести ближайшее время, серьезно подготовиться и продолжить свой путь дальше на север. И начать я решил с уборки своего новообретенного дома.

— Это будут долгие часы работы…

Так прошло пару часов…

Уборка, конечно, была долгой, но плодотворной. Станция сияла по сравнению с местными домами, так я еще и кучу полезностей отыскал. Пожарный топор, висевший в коридоре около входа, старая, но рабочая зажигалка и куча других мелочей. Но апогеем всего этого стал небольшой красный ящик, аккуратно спрятанный под кроватью в комнате персонала. Я не сразу понял, что это, но, открыв его, моя душа ликовала. Сигнальный пистолет и двенадцать упакованных зарядов к нему. Лучше оружия я тут точно не найду, ну кроме топора, конечно же.

Время было еще дневное, поэтому я вышел в сторону поселка на разведку, но, не успев далеко отойти от станции, я услышал завывания и лай собаки, эхом разносящиеся по округе, а после волчий вой и… крик?! Это точно был крик человека! Звуки шли чуть ниже по реке. Не медля ни секунды я, сорвавшись с места, вытянул из-за спины пожарный топор и побежал на звуки лая и воя. Скатываясь по снегу и выбегая на ледяной пруд, я увидел, как четыре волка дрались с уже отчаявшейся и бившейся из последних сил собакой, охранявшей своего раненого хозяина, лежавшего неподалеку. В кровь ударил адреналин, и с разбегу я пробился к лежащему мужчине, параллельно готовясь к удару. Волки, как с цепи сорвавшиеся, подбежали ко мне и стали с воем обходить со всех сторон, самый крупный из них сразу кинулся мне в лицо. На секунду я смог увидеть перед собой его разъяренный взгляд, жаждущий моей крови. Он приближался ко мне, издавая победное рычание, его глаза горели чувством полного доминирования. Делая мгновенный шаг назад, резким ударом по голове я отбиваю его в сторону и с разворота ударяю еще раз в шею. Откинув одного, я посмотрел на окровавленный топор.

— Нельзя отвлекаться! — Любая ошибка может стоит жизни.

Приняв боевую стойку, я был готов к обороне, но псины впали в яростное бешенство и с воем собрались разорвать меня на куски. Топор стал бесполезен против троих противников, оставался последний шанс на выживание. Вытягивая из кармана сигнальный пистолет, я почувствовал сильный удар сзади и упал лицом в снег. Волк вцепился в рукав куртки и, пытаясь оторвать его, прижал меня к земле. Остальные ринулись ко мне, как на уже побежденную добычу.

Щелчок. Выстрел…

Стоящий на моем теле волк, с хрустом упал на снег. Его голова буквально «сияла» от моего выстрела. Остальные псины заскулили и начали медленно отступать, временами оборачиваясь то на меня, то на тела побежденных товарищей. Начав приходить в себя, я не стал терять времени, проверив пульс незнакомца, а после закинув его на спину, я поспешил обратно на станцию.

Прибыв на место, я резким движением скинул все со стола, стоящего перед печью, и положил на него раненого мужчину. Он был довольно сильно искусан и истекал кровью. Я не имел медицинского образования, да и вообще образования у меня не было, но обрабатывать и перевязывать раны мне было не впервой. Так прошло несколько часов упорной работы.

Наступило очередное холодное утро. После долгой и бессонной ночи я перекусил жалкими остатками имеющейся у меня еды и пристроился на относительно теплом кожаном кресле. И только я начал погружаться в сон, как мой гость начал просыпаться. Я не был уверен в чем-либо, но раз он жив, значит, я сделал все правильно. Подойдя к столу, на котором расположился пока еще неизвестный мне человек, я посмотрел ему в лицо. Мужчина пожилого возраста, лет шестидесяти пяти, покрытый морщинами и веснушками. У него были рыжие, но уже седоватые волосы, а глаза переливались необычным ярко-зеленым цветом.

— Кха, кха! — Мужчина начал прокашливаться кровью, а после резко встал и начал осматриваться. В его глазах чувствовался ужас, смешивающийся с болью от полученных травм.

— Ты в порядке, как себя чувствуешь? — стараясь задавать не спешные вопросы, я сел на против него.

— Аргх… — Продолжая изнывать от боли, старик снова лег. Его глаза были немного прищурены, он изучал меня с ног до головы, а когда закончил, устроился поудобнее и попытался говорить: — Кхм, не знаю, что ты за идиот, который полез в драку с тремя волками, но спасибо, что выручил, я уже и не верил в свое спасение. Жаль, конечно, что моего боевого товарища спасти не получилось, — с печальным лицом говорил он.

А ведь собаку я даже проверять не стал, думал, уже погибла, будет грустно если я и ее мог спасти…

— Меня зовут Харрис, я выжил после крушения самолета в местных горах и недавно пришел сюда.

— Рад знакомству, Харрис, я Винсент…

Винсент, значит… Мне показалось, что это имя мне было знакомо, но я никак не мог вспомнить откуда.

— Рано тебе меня благодарить, твое тело все искусано и подрано. Еще ты получил сильное обморожение правой ноги, есть вероятность, что в скором времени ты ее лишишься. Возможно, эти псины тебя еще и чем-нибудь заразили… Срочно нужны сильные антибиотики…

— Кха, кха, да знаю я, знаю… Когда-то моя жена была врачом, все эти лекции я сотню раз слышал. Кха, кха… Что-то мне слишком тяжело дышать… Не уверен, что смогу долго говорить с тобой. Пока я в сознании, послушай… У нас мало времени, скоро произойдет нечто ужасное, нечто, которое не позволит нам так просто выжить здесь. Ты должен, кха, кха, сходить на местную заброшенную ГЭС, она находится на северо-востоке от того места, где ты меня нашел, просто иди дальше по ветке, и через полчаса ты будешь на месте, там есть закрытый медпункт, в котором должны были остаться лекарства. И… И вот, возьми эту связку ключей, кха… Она мне уже ни к чему, да ты и сам знаешь, что с ней делать…

Винсент потерял сознание, и снова задремал глубоким сном. Его вид был очень плачевным, даже несмотря на все усилия, которые я приложил.

В руках у меня осталась одинокая связка старых дверных ключей, прикрепленных к бирке с затертой надписью. Терять время было нельзя, я не мог допустить, чтобы единственный человек в этом ледяном аду, кроме меня, умер. Собрав набор из самых важных вещей, я закинул рюкзак за спину и отправился в путь. Выбежав на улицу, мне в лицо ударила морозная вьюга, но видимость была неплохая, и я продолжил путь, заранее подперев дверь для безопасности Винсента. Преодолевая метр за метром по снежным ухабам, укутавшим все в поле моего зрения, я обдумывал слова моего нового знакомого о надвигающейся опасности. Я уже знал, о чем он говорил, но мне нужны были подробности.

В скором времени впереди меня озарилась черная, покрытая снегом и льдом, а по свои размерам не уступающая четырехэтажному зданию гидроэлектростанция. Она расположилась на бурной, часто виляющей реке и больше напоминала малую ГЭС, но все равно внушала чувство мощности и абсолютной крепости, вложенные в нее в былые года. Вход на станцию был хорошо огорожен высоким металлическим забором, изредка прогнувшимся под огромными слоями снега и полностью покрытым льдом, поэтому следующие десять минут своей насыщенной жизни я потратил на жалкие попытки перебраться через него, благо вскоре мне пришла идея: сделать зацеп топором и перелезть.

Но не все было так спокойно, как бы мне хотелось. Идя в сторону станции, я заметил странные выбоины в снегу направляющиеся ко входу. Подойдя ближе, я сильно удивился, повсюду виднелись человеческие следы от ботинок и длинный след от саней или какой-то тележки. Они шли вдаль и огибали станцию. Любопытство выжигало меня изнутри, но сейчас у меня есть дела намного важнее. Если здесь и есть люди, то я смогу найти их внутри. Дверь станции была полностью покрыта льдом, петли давно заржавели, а с ручки свисали несколько внушающих сосулек.

— Наступают сумерки… Стало холодать.

Снег пушистыми хлопьями сыпал мне на голову. В округе не было слышно ни единого звука, кроме скрипов массивного сооружения и периодических всплесков воды, поднимающихся из протекающей рядом реки. Эта атмосфера была очень живой и мирной. При других обстоятельствах я бы остался здесь навсегда… Дернув ледяную дверь резким рывком, мои руки соскользнули, и я отлетел назад. Больше мне ничего не оставалось, и я достал свой небольшой топор.

Отбивая лед с петель в течение тридцати минут, я неслабо замерз, но дверь все же поддалась и открылась. Предо мной предстало пустое, пыльное и довольно темное помещение, явно пропитанное сыростью и вечной мерзлотой. Атмосфера была гнетущая, постоянно слышались скрипы старого металла и смещения плотины. Чувство прочности, которое она внушала ранее, мигом улетучилось… Казалось, что все здание вот-вот обрушится, и меня унесет течением вместе с огромной грудой метала. Все было в пыли, но это не мешало осматривать обстановку сооружения. Обычное техническое помещение, куча непонятных труб, проводов и одинокая лестница наверх. Местами был намерзший лед, где-то капала вода…

Преодолевая ступеньку за ступенькой, слышался неимоверно громкий скрип. Ступени прогибались, издавая режущие звуки старости. Вскоре свет перестал проникать в помещения, и мне пришлось зажечь керосиновую лампу, неплохо освещающую мне путь. Керосина хватит часа на два, так что я мог не переживать, что заблужусь в непроглядной тьме.

Выйдя на верхней плотине, мне в глаза бросились пара мощных генераторов и довольно большое по размерам помещение. Повсюду лежали железные части станции и разного рода инструменты.

Создавалось ощущение, что это место просто бросили, как в фильме про конец света. Будто люди бежали, спасаясь от неминуемой гибели. Продвигаясь дальше по станции, мне казалось, что становится все холоднее и холоднее, но я все спихивал на сильное оледенение станции, которое так и не смог объяснить логичным путем, хотя некоторые догадки у меня все же были…

Войдя в комнату управления турбинами и не найдя прохода дальше, я устроился на довольно удобном столовом диванчике, удачно попавшемся мне под руку. Меня все не покидала мысль о следах… Снег шел за пару часов до того, как я пришел на станцию, значит, некто побывал тут не так давно. Если они здесь, то не будут ли они опасны? На это вопрос мне еще предстояло ответить…

На секунду я закрыл глаза… Скрипы и завывания стали, прохлада и одиноко горящий фонарь, я наслаждался этой атмосферой, хоть иногда нужно позволить себе отвлечься от всех проблем и немного уделить времени отдыху. Но, увы, керосин был не вечен, и времени у меня в целом было не сильно много, так что я уже хотел продолжить осматривать оставшиеся коридоры, как вдруг меня привлек одиноко стоящий проход, находящийся за огромным трансформатором. Подойдя ближе, я увидел надпись, небрежно прикрепленную к двери: «Уважаемые работники станции, в связи с ухудшением погодных условий и участившимися критическими температурами, просьба не выходить в нижние технические помещения. Также будут открыты люки экстренной эвакуации и запасные входы в верхние технические помещения. Напоминаем, что компания не несет ответственность за полученные на ГЭС травмы, и страховка выплачена не будет. С уважением, администрация ГЭС: “Серебряный Лебедь”».

Сама дверь оказалась заперта, и ни один ключ из моей связки, увы, не подошел. Оставив попытки пройти дальше, я решил до конца осмотреть оставшуюся часть этажа, а после вернулся в генераторные помещения, откуда спустился обратно на средний уровень.

Идя в самый конец станции, я замечаю еще одну дверь, по всей видимости, ведущую в те самые технические помещения, а рядом — заветный коридор с дверью в конце, на которой торжественно по центру располагался потертый красный крест. Невозможно было описать мою радость в тот момент. И вот я уже торжественно открываю двери и… Закрыто?

Почти ни одно помещение станции не было перекрыто, да даже единственной преградой в саму ГЭС был намороженный лед на двери, но вовсе не замок. В итоге мне пришлось перебирать каждый ключ, и по иронии судьбы подошел самый последний — маленький, немного поцарапанный ключик.

Я снова дергаю ручку, и в сопровождении пронзительного скрипа дверь распахнулась. Пол в медицинском кабинете тоже буквально уходил из-под ног, как будто под ним был не тяжелый металл, а размывающая дамбу река. Очень сухая, пыльная и небольшая комната, ничего необычного. Повсюду стоят тумбочки и стеклянные шкафы, вдоль стенок расположились койка, пара умывальников и старый врачебный стол. Это была прекрасная возможность набрать различных лекарств, конечно, большая часть уже давно не годна к использованию, но бинты и обезболивающие были в хорошем состоянии. Удивительно, что все это пролежало здесь так много лет, и никто даже не притронулся ни к зданию, ни к вещам и лекарствам. В такие моменты невольно в голове возникают представления тех ужасов, что здесь могли происходить, но даже думать об этом больно, так что стоило продолжить сбор лекарств и побыстрее отвлечься от тяжелых мыслей.

— Фух, наконец-то, думаю, больше брать смысла нету, — проговорив себе под нос, я развернулся и, уже собравшись идти дальше, резко остановился.

Очень тихий, почти неразличимый звук, смешивающийся с постоянными скрипами станции. Очень знакомый, навивающий страх и неприятные воспоминания, отпечатавшиеся у меня в памяти до конца моих дней. Голос… Это точно был голос, голос человека, которого я видел всего один раз в жизни, и уже при первой встрече этот человек выстрелил в меня несколько обойм патронов, а после отправил в полет из самолета.

Это был голос моего убийцы, который был со мной на одном лайнере, его я не перепутаю ни с чем, я ясно помню его крик, крик, наполненный злобой и непреодолимой жаждой убийства. Я замер, воздуха резко стало не хватать, дыхание перехватывало, мне было страшно, очень страшно, что я даже боялся сделать вдох. Ни на секунду я не мог расслабиться. Если я пошевелюсь, то уже не смогу спастись…

— Как, как он выжил? Как это произошло? В самолете летело четыреста пассажиров, а выжил именно он? Но даже так я понимал, если этот человек был со мной в одном отсеке, а тем более он был причиной падения самолета, то, скорее всего, у него был заранее приготовленный парашют. Даже если так, он профессиональный убийца, такой человек будет готов ко всему… Но стоило мне чуть расслабиться, как звуки стали усиливаться. Кто-то шел в мою сторону… Шаг за шагом эхо скрипов проносилось по полу. Мне уже некуда было бежать, но и нападать я боялся, а звук становился все громче, казалось, вот-вот кто-то завернет за угол и найдет меня. И я не ошибся. Слабый свет фонаря виднелся из-за угла в паре метров от меня. Он просто выглядывал, освещая пыль, летающую в воздухе. Но меня не пугал фонарь, ведь тот, кто его держал, остановился и, как хищник, выслеживающий свою жертву, начал прислушиваться. Неужели он понял, что я тут? Тишина. Она была настолько давящей, что мне хотелось просто упасть и не двигаться, но самое страшное было только впереди. Человек медленно, будто крадясь, начал идти ко мне. Паника переполняла меня, я не знал, куда бежать.

Щелчок.

Он перезарядил пистолет… Я точно знал этот звук и то, что после него следует выстрел. Пот ручьями скатывался по всему моему лицу.

Если я сейчас не возьму себя в руки, то это будет последнее место, которое я увижу в своей жизни. Мой настрой немного переменился. Резким движением я отполз назад, в медицинский кабинет, под скипы пола я запрыгнул на кушетку. Бежать некуда, все стены обшиты железом, а дверь тут всего одна. Оставался один выход — вентиляция. На удивление, она была довольно просторной, но как в нее залезть, я себе не представлял. Подойдя ближе и вцепившись в решетку, я напряг все силы и вдруг оторвал ее! Решетка, будто бумажная, от крошилась от стены.

Как бы сказал мой покойный дед: «Это вам не советское строительство, вот у нас строили на века, а не ваше это все».

Хороший был человек, обычный деревенский русский, строгий и справедливый, наверное, я в него пошел. Жаль, что я его знаю только по рассказам отца…

После мне пришлось поднять свой рюкзак и аккуратно закинуть подальше в вентиляционную трубу, а сам я медленно начал карабкаться наверх. Сил не хватало так высоко подпрыгнуть, ноги скользили по металлу, а шаги становились все громче и громче… И тогда я услышал тихий скрип открывающейся двери, он медленно шел по помещению и фонарем освещал комнату. Я не разглядел его лица, так как уже карабкался в вентиляции. Я старался быть очень тихим и полз настолько медленно, насколько это было возможно. Только стук моего сердца мог меня выдать. Ползти с портфелем на перевес оказалось куда сложнее, но после пары минут пути мне в лицо дунул свежий воздух. В конце меня ждала небольшая решетка в стенке вентиляции, она слабо освещала темное пространство вокруг меня и была такой же покореженной временем, как та, которую я оторвал. Временами за ней слышались шаги, так что мне оставалось только продолжить ползти дальше. В конце пути виднелся огромный воздушный насос, он был почти полностью разобранным, так что мне не составило труда выйти наружу. Это оказалась та самая комната, которую я не смог открыть, когда зашел на станцию. Огромные машины стояли повсюду, а в центре протекала огромная река. Тут точно должен был быть второй выход, так что я начал не спеша обходить комнату, но стоило мне повернуть за длинный эшелон каких-то аппаратов, как я почуял запах огня.

Потрескивая и дымясь, в углу горел костер, а рядом лежали четыре спальных мешка. Неприметный лагерь был обставлен разными вещами и неким подобием мебели. Но меня уже не интересовал ни этот лагерь, ни его содержимое. Ведь и так было понятно, чей он, а самое главное, что в нем никого не было. Это можно назвать совпадением или несчастным стечением обстоятельств, но когда я уже собирался бежать, скважина запертой двери щелкнула и послышался неразборчивый гул шагов. Мои инстинкты не подводили меня, я не был в состоянии все осмыслить и не мог даже подумать, что мои преследователи обоснуются на этой станции. Мне надо было просто быстро сбежать о сюда, повсюду была опасность. Неминуемая гибель!

Их здесь четверо, не один, а четверо! Стараясь не шевелиться, я сидел и вслушивался, не подавая ни единого признака жизни.

Моим укрытием послужил какой-то одинокий шкафчик под приборной панелью очередного механизма. Я не был уверен в том, что смог остаться незамеченным, но как только они зашли, то сразу начали обходить все помещение и проверять каждый темный угол.

Они точно знали, что я могу тут прятаться. Эти медленные шаги и скрипы покачивающихся ламп, их свет проникал в щели на створках шкафчика каждый раз, когда кто-то проходил мимо.

— Босс, вы точно уверены, что здесь кто-то есть? Мы уже обшарили здесь все вдоль и поперек, каждую комнату и….

— Эх, я, конечно, знал, что ты тупой идиот, но все-таки, если хочешь прожить чуть дольше придурка, зашедшего сюда, то лучше просто продолжай искать.

Оба голоса были мне не знакомы, но достаточно жуткими, чтоб напугать любого взрослого человека.

— П-простите, но я подумал…. — отозвался первый мужчина, он был явно напуган, и по хриплому голосу можно было сказать, что немного простужен.

— Босс, подойдите сюда, кажется, я что-что нашел. — Из-за угла вышел чернокожий мужчина средних лет, весь покрытый шрамами и ссадинами. У него в руках, в отличие от остальных, был электрический фонарик, а сам он был одет в довольно теплую меховую парку. — Смотрите, след пыли. Походу, идущий от вентиляции. Если это он, то, должно быть, уже убежал через заднюю дверь…

— Хм… Вентиляция тут тянется по всем помещениям, он мог вылезти, где-то еще, а следы, скорее всего, ваши, так что осмотри верхний этаж еще раз, а мне нужно немного подумать…

— Хей, босс, снаружи тоже все чисто, он точно не выходил через окна или двери. Хотя я бы проверил еще и территорию в округе. — Это был четвертый мужчина, он был одет в старую спортивную одежду и постоянно улыбался. Это была до ужаса пугающая улыбка…

— А, это ты, Юрий, понятно… Думаю, он все еще где-то на станции… Он не мог так просто уйти…

Юрий сел на небольшой ящик и, достав из внутреннего кармана помятую пачку сигарет, спокойно закурил.

— Я, конечно, не хочу лезть в ваши планы, но, может, просто оставим его, нам все равно скоро идти дальше, да и…

— Нет… Нельзя. Если он местный, то сможет провести нас в жилой пункт, а если один из выживших, то просто убьем его…

— Ваше дело, босс, ваше. — Юрий потушил остатки сигареты о металлическую стенку подле себя и направился в соседнюю комнату.

Спустя еще немного времени вернулись остальные наемники, а я так и не смог сбежать отсюда.

— Эх-х, это было бесполезно, чем мы тут вообще занимаемся? Прошло уже больше недели, а мы так и не можем выбраться из этого ледяного ада, — уставшим голосом говорил один из них, я не видел лица, но, судя по хриплому голосу, это был тот самый приболевший и, по-видимому, самый никчемный парень.

— Ты еще и жалуешься? Если бы не этот урод, то нам бы вообще не пришлось бы браться за такую грязную работу… А ты… Ты! — В этот момент Юрий неожиданно вернулся, и все ежеминутно замолчали. Он не спеша подошел к приболевшему товарищу, а после, приблизившись вплотную к его дрожащему от страха лицу, начал медленно говорить:

— Хм, наверное, мне кажется, но неужели ты забыл свое место? Я никак не могу понять, почему же ты постоянно жалуешься? М-м? Ты серьезно недоедаешь или, может быть, умираешь от холода в лютом морозе? — Парень судорожно замотал головой и попытался отодвинуться, но сзади предательски стоял деревянный ящик, перекрывающий ему все пути отступления. — Вот именно… Тогда скажи же мне, Гарсель, не кажется ли тебе, что ты стал здесь лишним ртом? Может, мне пора это исправить? — На его лице появился нечеловеческий оскал. Не делая резких движений, он осматривал свою жертву, медленное ее обходя, а после вытащил из-за пояса огромный, идеально наточенный тесак и аккуратно приставил его к горлу трясущегося Гарселя.

— Юрий, достаточно. Если не уймешь свою жажду убийств, то я не пощажу даже тебя. — Это был их босс, он моментально выбил из рук Юрия лезвие и вернулся на свою меховую лежанку, продолжив разговор как ни в чем не бывало. — Связи тут нет, так мы еще и в закрытой зоне, если бы не этот идиот Шин, то мы бы его убили еще в самолете и не заморачивались бы. Даже когда нас отправляли в Гвинею, было не так тяжело, хотя мы там провели полгода, а все потому, что кто-то решил самовольничать… Так что завязывайте собачиться…

— Да какой в этом смысл?! Почему вообще все так сложилось… Я же вам говорил, что даже если Шин был профессиональным подрывником, он не был готов к серьезным делам. Я давно хотел уйти на пенсию, а теперь мы застряли здесь, и вы еще умудряетесь пытаться убить друг друга?

— Я просто уже не понимаю ничего, это все выглядит как очень неудачное стечение обстоятельств, так еще и этот урод смог свалить с самолета, а мы тут застряли без связи и… — Это был Годжо, он был очень встревожен и немного зол. Возможно, только он и их босс понимают всю серьезность ситуации и уже начинают паниковать. Не хочется этого говорить, но я могу их понять…

— Да ладно тебе, не кипятись, мы же просто немного пошутили, правда ведь, Гарс?

— Юрий… Лучше закрой рот.

— Шин… Мы даже не смогли его нормально похоронить…

Наступила мертвая тишина, только звуки догорающего костра и ароматный запах дыма заполняли образовавшуюся в комнате пустоту. Так прошло еще какое-то время. Большая часть присутствующих решила пойти спать, только Юрий бесследно исчез, так и не вернувшись обратно. Возможно, он обходил здание или спал в другом месте. Но даже так мне нужно было быстрее выбираться отсюда, времени было в обрез, а я боялся, что они останутся здесь еще на несколько дней, тогда я могу уже не успеть помочь старику. Но если обдумать всю ситуацию, то, скорее, у меня есть проблемы намного серьезнее этих парней. Если даже они не смогли отсюда выбраться, то что же делать мне? У всего есть предел, и у меня он тоже есть. Рано или поздно мои припасы закончатся, или начнется настолько сильная буря, что я не смогу ее пережить. Меня начинали охватывать паника и беспокойство, но думать так глобально смысла не было, и я прекрасно понимал это. Мне нужно было выйти живым любой ценой.

Это казалось очень опасным и рискованным путем, но другого выхода у меня не было, я пополз по полу внутри ящика, в темноте нащупал какую-то металлическую ручку и не спеша дернул за нее. Это был люк внутрь какого-то пространства, наполненного тоннами повсюду разбросанных проводов. Кабеля обвивали меня, как хищные змеи, а пыль заполонила все пространство, так что невозможно было открыть глаза, я был на тонкой грани, чтоб не чихнуть, хотя, скорее всего, это был бы мой самый последний чих в этой жизни.

На другом конце помещения меня ждала металлическая стенка, покрытая решетками и люками, по-видимому, тут что-то стояло, но это «что-то» давно демонтировали. Открыть небольшой люк не составило особого труда, но места оставалось очень мало. Один шаг в право, и я бы оказался в ледяной воде. Но все же мне удалось аккуратно проползти за панелями, вдоль водного канала, и выйти к очередной лестнице. Стоило сделать буквально один шаг, и я бы уже был вне зоны их видимости. Расхрабрившись и уже приготовившись, я прыгнул на лестницу и с резким приземлением достиг ее самой верхней ступени.

Какая глупая и наивная ошибка. Лестница неистово заскрипела и затрещала, казалось, она вот-вот рухнет, и я полечу вместе с ней в ледяную воду. Они сразу поняли, что это был я… Десятки шагов устремились в мою сторону, а я, потеряв возможность здраво мыслить, повинуясь инстинктам, рванул по прямой.

Виляя из помещения в помещение, я продолжал бежать. В конце очередного коридора мне на глаза попалась небольшая металлическая дверь. Забежав внутрь и закрыв ее за собой, я оказался в довольно длинном, но не очень хорошо освещенном зале, в центре которого стояли пять огромных электрогенераторов. В округе валялись кучи мусора, какие-то детали и ржавый металл.

Я уже собирался бежать дальше, как из-за моей спины послышался звонкий пронзительный звук.

Тук. Тук. Тук. Тук…

Медленным шагом, показывая торжественный оскал и докуривая очередную сигарету, по залу шел Юрий… Он всматривался в каждый угол помещения, изредка постукивая по звонкому металлу огромным боевым ножом. Я сидел смирно, успев запрыгнуть на турбину, я спрятался за огромным валом, идущем откуда-то сверху. Юрий продолжал обходить метр за метром, изредка озираясь назад, но вдруг он остановился…

— Я же знаю, что ты прячешься здесь… Прямо как крыса, загнанная в угол… Ты правда думал, что я тебя не заметил, когда ты так нагло засел прямо около нашего лагеря? Маленький, испуганный мальчик, чудом выживший в авиакатастрофе, пришел прямо в логово к собственным убийцам. Ха-ха, не находишь это забавным… Но это все равно сейчас неважно, ты мне показался довольно занимательным… Сейчас можешь идти, но рано или поздно твоя шея познакомится с этим ножом… Ха-ха-ха!

В зале повисла мертвая тишина… Как будто здесь никого и не было кроме меня. Мое сердце было на пределе, еще чуть-чуть, и я бы ринулся бежать напролом. Медленно встав, я собирался спуститься и пойти к выходу, но… Позади раздался оглушающий скрип, обернувшись, я поймал грудью огромную железная балку, подвешенную на цепи на которой седел Юрий. Я обессилено полетел вниз, прямо в груду метала…

— Но все же оставить тебя таким целым было бы огромной потерей.

Изящным прыжком он приземлился на меня. Еще доля секунды, и нож оказался бы у меня ровно между глаз. Вырвавшись из его дьявольских лап, я побежал не оглядываясь, Юрий продолжать неистово смеяться, но я не оборачивался. В итоге я потерялся в помещениях, но нашел еще один выход… Шаги постоянно приближались ко мне, я был со всех сторон в ловушке. Дверь была буквально в паре метров от меня, оставалось только повернуть ручку, и… Ручку заело, она почти не двигалась, ледяная кромка покрывала всю дверь, в том числе и ручку. А позади уже чувствовался чей-то взор, он бежал ко мне, не сводя с меня взгляд, эта жажда убийства была ужасающей. Ручка не поддавалась, и я начал отрывать лед руками, льдину за льдиной, стирая пальцы в кровь.

В итоге ручка начала скрипеть и поддалась, открыв дверь на заветную свободу. Выбегая, я почувствовал выстрел, это был шальной звук пролетающей пули, вибрация прошла в сантиметре от моей головы. Я выпрыгнул на платформу и подпер собой дверь, я чувствовал, как нечто долбилось наружу, но, к счастью, с моей стороны двери была мощная щеколда. Это было спасение, чувство безопасности охватило меня, и, немного расслабившись, я поспешил по платформе дальше, это был длинный железный мостик, проходящий вдоль плотины, по которому я добрался на другой ее конец. Перепрыгнув ограду и побежав к забору, покрытому льдом, под действием адреналина мои ноги подбросили меня на двухметровую высоту и в спешке понесли в сторону дома. Утопая в снегу, я ни на секунду не останавливался, буквально прокапываясь через толщи снега, мой путь шел не по дороге, а через лес, чтобы меня не настигла погоня. Ветки царапали лицо, а сапоги уже слились со снегом в единое целое, но я был абсолютно счастлив, побывав на волосок от смерти в очередной раз, ценность собственной безопасности превзошла все возможное и невозможное.

За свою не самую честную и далеко не обыденную жизнь я часто ходил по краю лезвия между жизнью и смертью. Когда ты на побегушках у людей, для которых не существует моральных ограничений, то бываешь и целью, и наживкой, и даже случайной жертвой. Было множество перестрелок, в которые я попадал по случайности, иногда на меня охотились полицейские или даже другие организации, много чего происходило, но у меня всегда было ощущение «крыши» над головой. Всегда меня спасали, прикрывали и вытаскивали в безопасное место, но сейчас все по-другому. Теперь я должен сам бороться за свою жизнь, и мои ошибки уже нельзя будет исправить, теперь любая неосторожность будет равна смерти…

И все же пробираться через тонны снега становилось все тяжелее, тропинка, по которой я добрался до ГЭС, была слишком опасна, если они преследуют меня, то там они будут искать в первую очередь.

Я бы очень не хотел встречать их вновь, особенно того монстра с дьявольской жаждой крови. Одного взгляда на его мускулистое, покрытое боевыми шрамами лицо достаточно, чтобы почувствовать весь тот ужас, который он в себе несет.

Но был человек намного ужаснее него… Юрий… Таких пугающих людей я еще никогда не встречал. Он не был похож на остальных. Его поведение, манеры, стиль речи… Это все как будто не настоящее. Думаю, с ним мне еще предстоит пару раз встретиться в будущем. С другой стороны, если они и не поймают меня, то могут добраться до старика…

Пробираясь по уже менее плотным слоям снега, я вышел из леса к краю холма, на котором располагалась станция, медленными шажками я спустился вниз и пошел в сторону моего небольшого убежища. Если смотреть с высоты птичьего полета, то, по сути, и ГЭС, и местная деревня, и ЖД станция, на которой я расположился, находятся в огромном еловом лесу, всюду изрезанном дорогами и ЖД путями. Слева от деревни течет река, на которой и располагается ГЭС, чуть дальше на севере стоит моя станция, а рядом обосновался огромный железный мост через реку. В самой деревне есть намеки на неплохое развитие. Стоит пара магазинов, склады, мастерские. Много жилых домов, примерно штук пятьдесят. Большая часть из них, конечно, давно в запустении и явно обвешали, но некоторые, как моя станция, выглядят, как будто за ними очень бережно ухаживали. Размышляя обо всем, я добрался до станции. Одернув старую, немного заржавевшую ручку я наконец-то попал домой. Тут было так же тепло, как и до моего ухода, не зря топил камин всю ночь. И все же последний раз, когда мне удавалось хорошо согреться и отдохнуть, был в том заброшенном подвале. Остальное время меня согревала довольно плотная одежда, найденная там же, или маленькие костерчики.

Старик сидел на столе, который я импровизировал под его кровать. Немного потухший взгляд резко устремился на меня.

— А ты оказался упорным, малой, я и не думал, что ты вообще ко мне вернешься. — Старик бормотал, будто вообще не был заинтересован в моем возвращении, но в какой-то момент даже попытался улыбнуться.

— Да, конечно, возникли некоторые проблемы, но я добыл тебе лекарства, так что жить будешь.

Я подсел возле него и начал доставать все, что смог забрать из медицинского кабинета. Пока я готовил бинты и шприцы у нас завязался непринужденный диалог.

— Ты вроде говорил, что смог выжить после крушения самолета, тяжко тебе, наверное, пришлось в наших-то округах.

— Да… Тяжко — это мягко сказано. Хотя, если бы я не сел на этот чертов самолет, то все было бы по-другому… Я уже совсем не уверен в своих решениях. Столько всего произошло, я даже не знаю, с чего стоит начать.

— Я думаю, что могу понять тебя. Ведь не просто так тебя преследуют, да и больно ты спокойный. Любой другой уже начал бы сходить с ума. Так, может, расскажешь мне, кто же ты такой?

После этого я поведал старику свою историю, он внимательно слушал, не перебивая, только изредка кивал. А когда я закончил, то немного потупил и, почесывая бороду, сел ближе ко мне.

— Да… Сильно тебя жизнь потрепала, малой, я бы тебе посожалел, но твои преследователи совсем скоро будут здесь, больше им идти в этой местности некуда. ГЭС, с которой ты вернулся, это почти тупиковая точка в Стальном ущелье, так это место называли местные, если они и пойдут куда-то тебя искать, то либо на запад, к заброшенной тюрьме строгого режима «Черный волк», либо сюда.

— Хм, дай подумать. Мне довольно сложно ориентироваться здесь, снег засыпал почти все основные дороги и указатели тоже. Я, конечно, видел пару карт, пока добирался сюда, но ориентироваться смог только по ЖД ветке…

— Ну, тогда послушай меня. Может, времени у нас и немного, но… ай! Что ты творишь? — Заслушавшись, я затянул бинт так, что его старческая рука стала похожа на сливу, в итоге он сам начал оказывать себе помощь, обрабатывая раны и перевязывая их впоследствии.

Пока он отвлекся, я медленно пересел за стул рядом, и мы продолжили разговор.

— Твои преследователи могут нас нагнать в любой момент, я, может, и старый, но с жизнью прощаться не собираюсь…

Старик притих, как будто задумался, с чего ему начать рассказ. Я закинул ногу на ногу ивнимательно уставился на его озадаченное лицо.

— Место, в котором мы сейчас с тобой находимся, это остров Снежного медведя. Когда-то это был процветающий центр металлургии и шахтерства. Тут находились огромные недра разных металлов, шахты строились и там, и тут, люди плыли потоком сюда из всех точек страны. Везде открывались и туристические базы, и небольшие отели. Заводы и поселки росли повсюду, казалось, что это лучшее место для богатой и беззаботной жизни. Я тоже так думал… Но вся эта утопия длилась недолго. Ты уже слышал о геомагнитных бурях или об аномальной зоне, поглотившей это место?

— Да, когда я пробирался через ледяные завалы, то набрел на заброшенную вышку. Радиоведущий записал небольшое послание, а после…

— Ты знаешь имя того ведущего?

— Синсу… Синсу Маерс.

— Все-таки остался на острове… Неисправимый идиот… — Старик, как и прежде, оставался в своей маске безразличия и жесткости, но на секунду промелькнули глубокая печаль и грусть, запертые внутри него. — Он был родным братом моей жены… Ему никогда не сиделось на месте, все время что-то искал, что-то исследовал. Когда геомагнитная буря была подтверждена, то на острове открылись лаборатории по ее изучению, он буквально поселился в них. А когда было обнаружено, что это место — центр критической зоны, Синсу попытался всех предупредить о надвигающейся катастрофе, постоянно передавал по радио сообщения об опасности, читал инструкции, как себя вести в чрезвычайной ситуации, и все в этом духе. Ситуация была сложная. Людей это не вразумляло, они все цеплялись за местные богатства, за свое имущество, людей, туристов. Денег было слишком много. Но они хотели больше, намного больше. В то время моя жена уже работала в одной из таких лабораторий. Она помогала Синсу всем, чем только могла: информация, финансы, даже предоставила доступ к исследованиям. Но в итоге ничего… Сам я был смотрителем местной ГЭС, я тоже пытался что-то сделать, но этого было недостаточно. Конечно, некоторые жители испугались и покинули остров, но это были единицы, которым было ни капли не жалко бросить все и покинуть это место навсегда. Время шло, и с каждым днем бедствие приходило с новой силой, температура понижалась, ветра усиливались… Так совпало, что это была середина зимы, и люди все спихивали на морозный сезон. Сейчас это звучит так смешно… И глупо… Ведь все всё понимали, каждый знал, что это рано или поздно произойдет… Кхм, извини, немного отвлекся… Вскоре, в один из дней, температура резко упала до -45 градусов. Тогда началась сильная непроглядная метель. Местные же, напротив, ни капли не испугались и не побежали срочно собирать вещи. Все расслабились, как и во время обычной метели. Многие, укутавшись потеплее, вышли на работу и продолжили себе спокойно жить, делая вид, что все абсолютно нормально.

— Хочешь сказать, что все эти люди сами виноваты в своих же смертях? Это очень странно… Как целый остров людей не смог осознать серьезность ситуации?

— Ты прав, но все не совсем так. Это могло закончиться хорошо, если бы государство устроило экстренную эвакуацию. Но… Они полностью закрыли на все глаза. Их тоже интересовала только выгода, а на людей всем было плевать. Свернув все лаборатории и эвакуировав основной персонал, они закрыли исследования геомагнитной бури. А все результаты заморозили, никому ничего не объяснив… Все искали какую-то невероятную выгоду. Кому это вообще нужно было? Ведь каждый надеялся отхватить кусок побольше от этого Клондайка. Но в итоге многие не выжили. В один момент все покрылось льдом, температура опустилась до -70, никто не был к этому готов… Многие спрятались в домах или других подходящих зданиях, но еда и дрова были не бесконечными, и тогда оставшиеся выжившие караванами устремились к аэропорту и причалам. Многие пытались помочь друг другу, но в итоге смогли выжить лишь единицы. За пару месяцев до всего этого нашу станцию заморозило почти полностью, лед не отходил даже под строительным отбойником. Но тогда я даже не подумал об опасности, я просто продолжил работать. Я тоже не верил ни Синсу, ни своей собственной жене… Какой же дурак… И это я еще говорю о жажде наживы?! Надо было прислушаться… Просто все обдумать и понять… Но…

— Старик, если тут была такая страшная катастрофа, как ты говоришь, то как же тогда ты сам смог выжить? Если люди толпами погибали в этом аду, то что же такого смог сделать обычный смотритель гидроэлектростанции, чтобы пережить такое бедствие?

— Ну, вопрос, конечно, хороший, но я даже не пытался спастись… Уже тогда я смирился со своей участью и отбросил желание жить дальше…

— Ты, должно быть, шутишь?

— Эх… В тот день у меня был выходной, и я отправился на старый консервный завод, на побережье Святого Николоса, там можно было дешевле закупаться, чем в местных магазинах, так что мы с женой часто там бывали. Когда началось бедствие, я разговаривал с моим старым приятелем внутри продовольственного склада. Был поздний вечер, и я хотел было остаться там переночевать. Но в какой-то момент стало сильно холодать, окна быстро заморозились, а двери буквально начинали скрипеть от быстро охватывающего их льда.

— Звучит, как начало фантастического фильма.

— Тогда это и казалось только фантастикой, но спустя время я начал понимать, что происходит. — Старик встал с кровати, испытывая сильное чувство изнеможения, он подошел к окну и начал смотреть куда-то вдаль. — Мой друг, его звали Джек, бросился к парковке около завода, тогда он испугался, что не сможет завести машину и вернуться вовремя домой. — С некоторой усмешкой старик продолжил: — Я, подойдя к двери, почувствовал обжигающий холод, настолько сильный, что спустя пару секунд я заперся внутри. Мои руки пылали от прикосновения к железной ручке. После этого я просидел на складе еще какое-то время, но во второй раз уже не смог открыть дверь самостоятельно, лед буквально запер меня в этом огромном гробу. Иногда я слышал крики за окном, видел свет фонарей, а через пару дней все резко затихло. Только вьюга бушевала на улице. Наступал вечер четвертого дня, и примерно в это время везде погас свет. Как думаешь, что было дальше? — обернувшись, сказал старик, он смотрел прямо на меня, но его взгляд был пропитан сожалениями насквозь. — Я разжег костер в брандспойте, вскрыл пару ящиков с запасами и принялся ждать. Единственным моим отвлечением от всего было старое радио. Оно стояло в сторожке охранника, на столе возле входа. Каждый день я слушал новости, на пятый день началась серьезная массовая паника. Еще через неделю администрация острова начала частичную эвакуацию. Спустя еще два дня по радио передали точки эвакуации. Ну а после радио замолкло навсегда. Иногда пробивались просьбы о помощи, но и они быстро пропадали… Навечно. Шел день за днем, а я даже не пытался выбраться. День так на двадцать пятый я услышал волчий вой. Пронзительные завывания в непроглядной ночи, хотя даже это было лучше, чем бесконечная мертва тишина. Моих запасов могло хватать еще на очень долгое время, так что я просто продолжал отсиживаться.

— Сколько ты провел там времени?

— Около полугода… Только спустя полгода, когда уже наступала середина лета, лед начал немного таять. С крыши закапали капли, а в стекла можно было получше разглядеть засыпанный снегом мир. Тогда я оперативно достал старую кувалду и попытался выломать дверь, но в итоге просто уперся в огромную снежную стену. Еще день у меня ушел на преодоление этого снежного плена. С тех пор я и живу здесь, хотя, скорее сказать, выживаю. Хожу, закапываю трупы, которые найду, иногда дома своих знакомых навещаю. И так уже долгие годы. Я даже не помню, когда со счета времени сбился…

Наступило гнетущее молчание.

— Скажи, а ты не встречал больше выживших здесь?

— Да, встречал, поначалу их было немного. Кто-то смог продержаться в подвалах, кто-то заранее подготовился, некоторым просто повезло. Шло время, и с каждым днем их становилось все меньше и меньше, через года четыре я уже не встречал ни одного человека, только Джуса — это пес которого убили волки, долгие годы мы с ним путешествовали вместе.

— Да, дед, тяжело тебе пришлось…

— Не загадывай, сопляк. Самое тяжелое у нас еще впереди.

— Да ладно тебе, я не думаю, что нам будет так уж сложно оторваться от преследования, мы все-таки на огромном остро…

— Да не того ты боишься, малой, скоро снова будет заморозка, она может быть сильнее прошлой…

— Погоди, что?! Стоп, стоп, стоп, откуда такие выводы?

— Я в этом давно уверен… За последние пару месяцев погода начала ухудшаться, метели сильно участились, а самое главное, что началось медленное оледенение повсюду.

— Верно… Даже когда я был на радиовышке она уже была покрыта льдом… Тогда сколько у нас хотя бы времени?

— Около месяца, не больше, если повезет, то, может, полтора, но не стоит рассчитывать на удачу, здесь она нам не поможет.

Прошло некоторое время, старик стал понемногу ходить самостоятельно, а я занялся подготовкой к долгому пути. По указанию Винсента я нашел его дом недалеко от местного городка и притащил все возможные запасы на станцию. В итоге мы обжились неплохой одеждой, запасом консервов и многими другими полезными мелочами. Особенно мне понравился один из его ножей, который в последствии теперь висит у меня за поясом. Мы старались не привлекать к станции много лишнего внимания, так что уже шел второй день, как мы были в относительной безопасности. По указаниям Винсента мы отправимся к старому причалу, который находится в паре десятков километров за дамбой, там есть аварийное подземное убежище, оставшееся со времен Второй мировой войны, в котором мы сможем пережить заморозку.

Сидя во все том же кресле, стоящем напротив стола, я попивал чай, любезно позаимствованный из одного вскрытого мной дома. На дворе был вечер, старик перевязывал свои раны, изредка посматривая на пургу за окном.

— Слушай, дед, как думаешь, если мой самолет упал где-то в районе тюрьмы, мы бы смогли до него добраться до начала бури?

— Нет, скорее всего, туда пойдут твои бандиты, это самое близкое место к ГЭС.

— Наверное… Но я все равно уверен… Макс должен был выжить…

— А, ты опять про своего дружка, не думаю, что это возможно. Если он не выпрыгнул с парашютом, то, скорее всего, увяз в местных ледяных болотах или вовсе остался погребенным под завалами самолета…

— Даже если так, я должен его найти… Любой ценой. Не может такого быть, что я выжил, а он нет… Я никогда в это не поверю.

— Делай, что хочешь. — Старик твердо поднялся на обе ноги и, пошатываясь, отправился спать в комнату персонала. Впереди была последняя ночь на этой скромной станции, ставшей мне, хоть и ненадолго, домом.

Утро было ветреным, снег так и сыпал без остановки. Старик встал намного раньше меня и начал готовиться к отбытию. Уже через полчаса мы вышли в сторону трассы, которая должна огибать ГЭС и через горы вести к причалам. Все было засыпано плотным слоем снега, так что идти было не сильно сложно. Хотя из-за усиливающейся пурги видимость становилась все хуже с каждой минутой.

Изредка ноги проваливались в сугробы, все же большая часть собранных вещей была у меня на плечах, но и старик упирался до последнего, что тоже хочет что-то нести. Ему было явно очень тяжело, но в его походке чувствовались сотни пройденных километров по заснеженным ухабам. Иногда я думаю, что он намного крепче, чем кажется. Пройдя около пяти километров и уже оставив гидростанцию позади, нам пришлось остановиться.

Впереди распростерлось огромное, каменноугольного цвета ущелье, по верхам которого изредка росли одинокие клены. За ним должна была быть 38-я индустриальная трасса, а дальше небольшой рыболовный городок. Туда-то мы и направлялись. Но возникла небольшая проблема… Проход через ущелье был полностью завален оползнем, и дальше пути не было. То есть он был, но только не для старика. Он смотрел на завал и часто вздыхал, но вскоре взял в руки свой узелок, посмотрел на меня и не спеша пошел в сторону ГЭС. Теперь у нас был только один путь.

В этот раз добраться до станции было несложно, так как Винсент знал все тропы и обходные пути на местности. Мы старались идти максимально незаметно и в итоге подобрались к запасному входу на нижнюю плотину. Тогда я уже был полностью уверен, что станция, скорее всего, пуста, но дед все равно продолжал делать каждое движение с огромной осторожностью, иногда мне даже казалось, что он перестает дышать, чтобы не издавать лишних звуков. Достав из кармана свою привычную связку ключей, он открыл дверь, и мы вошли внутрь. Все то же старое, мокрое помещение, местами промерзшее и вечно скрипучее. Изредка испытывая чувство ностальгии, мы пошли вглубь станции. Я шел впереди и держал в руках треснувшую после моего смертельного побега керосиновую лампу. К концу петляний по коридорам и этажам мы пришли в довольно маленькую комнату, заставленную трубами и вентилями на каждом углу. В самой дальней ее части виднелся массивный люк, который старик сразу же начал осматривать.

— Помоги мне. — Взявшись за ручку люка, он буквально повис на ней, пытаясь сдвинуть ее хотя бы на миллиметр.

— А что там вообще находится?

— Это запасной вход в технические помещения на случай аварии на станции, давай быстрее хватайся, нам тут делать больше нечего.

Мы взяли его с двух сторон и начали медленно прокручивать скрипучий замок. Сам люк оказался намного тяжелее, чем выглядит, но в итоге мы его открыли и пошли по длинному, столь темному коридору, что даже лампа не могла осветить нам путь.

Изредка скрипел пол, а мы со стариком обменивались односложными фразами. Он не был особо общительным в такие моменты, думаю, его жизнь была намного сложнее моей. Наблюдая за покачивающейся лампой, я вдруг упираюсь в остановившегося старика, идущего впереди меня.

— А ну заткнись! — Старик замер и начал прислушиваться… Его лицо резко стало до ужаса серьезным. Он схватил меня за руку и, пригнувшись, сказал: — Малой, приготовься прорываться вперед…

Сквозь непроглядную тьму с тихим постукиванием по ржавому металлу к нам приближались неспешные шаги. Звук отражался от стенок сильным эхом, и казалось, что нас окружили.

Шаги остановились… Вдали появилась фигура, она была неподвижна и очень плохо заметна в окружающей ее тьме, но в то же время казалась очень знакомой.

— Харис, беги! — старик закричал и тут же пригнулся к земле.

Раздались три оглушительных выстрела, но я уже не обращал на них внимания. Я побежал что есть сил. Меня всего охватил животный страх. Я не хотел бросать старика, но и не мог позволить себе здесь погибнуть. Сзади послышались еще выстрелы и крики, один прицельно попал в мою сумку за спиной. От неожиданности я споткнулся и упал. Позади меня раздавался оглушительный бег, но впереди уже виднелся выход, и я ринулся к нему, архаично петляя ногами. Добежав до выхода, мне предстояло залезть по лестнице и выйти наружу, но в глазах резко начало темнеть. Я не понимал, что происходит, но, посмотрев на себя, я обнаружил, что вся моя одежда измазана в крови. Наверное, тот выстрел оказался сквозным…

Я упал на холодный пол, смотря в небо, в то время как на меня падали хлопья снега. Я испытывал жуткую боль, но мне уже не было страшно. Сознание медленно угасало, и веки становились все тяжелее и тяжелее…

Наверное, так и должен выглядеть конец моей жалкой жизни? Конечно, не так я его себе представлял. Закрыв глаза, я попытался отдаться поглощающему меня холоду и уйти в небытие…

Я слышал оглушительные выстрелы, слишком много выстрелов и криков. Хотя должны ли они меня беспокоить? Мне казалось, что кто-то стоял прямо надо мной и всё время что-то говорил мне, это был очень знакомый и мелодичный голос. Найдя в себе последние силы, я немного приоткрыл глаза. Это был незнакомый парень в капюшоне, отстреливающийся из какого-то старого ружья. Он постоянно что-то кричал мне и пытался оттащить мое тело за себя, но не успевал и продолжал стрелять. В глазах всё было мутно, да и я уже не чувствовал конечности, чтобы самому куда-то ползти.

Когда я снова попытался встать, парень в капюшоне упал на колени и закрыл меня собой, но он тоже был на пределе и в мгновение ока упал перед мной. Кровь сочилась через его рваную куртку и медленно растекалась по холодному металлу. Он попытался что-то сказать, но я ничего не услышал. Подобравшись ближе к нему, я заглянул под капюшон. Это был Макс…

Продолжение следует…

Оглавление

Глава 1. Не жизнь, а сказка

Глава 2. Лед не жалеет слабых

Глава 3. Наследие, покрытое льдом