Любовь и поцелуи [Барбара Картленд] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Барбара Картленд Любовь и поцелуи
Примечание автора
До правления королевы Виктории дуэли не преследовались английскими законами, хотя и не были разрешены официально. В то время это был весьма распространенный и достойный, по мнению общества, способ улаживания ссор между джентльменами. В 1809 году лорд Каслрей дрался на дуэли с Джорджем Каннингом из-за политики, проводимой правительством. В том же году состоялась дуэль между знаменитым герцогом Веллингтоном и графом Уинчилси. В 1798 году Уильям Питт-младший стрелялся с видным политиком вигом Джорджем Тирни. Питт отличался худощавым сложением, в то время как Тирни был непомерно толст; поэтому, для того, чтобы дуэль была справедливой, секунданты предложили обвести мелом силуэт Питта на фраке противника и не считать попадания за границами этого силуэта. В моем доме висит портрет прекрасной, но скандально знаменитой графини Шрусбери, прах которой покоится в церкви Святого Джайлза. Эта женщина была любовницей второго герцога Букингема, с которым они вместе замыслили и, спровоцировав на дуэль, осуществили убийство ее мужа — именно убийство, поскольку герцог Букингем был отменным стрелком и в этом отношении не имел себе равных. Графиня лично присутствовала на фатальной дуэли, переодевшись мальчиком-пажем, и наблюдала, как ее муж умирает от пули любовника. Позже она спала с герцогом в окровавленной сорочке погибшего супруга.Глава 1
1817 год Арилла оглядела неухоженную, заваленную мусором подъездную аллею и вздохнула. Говоря по правде, она и не ожидала, что он приедет, однако в глубине души все же на что-то надеялась. Девушка в отчаянии всплеснула руками, но тут заметила вдалеке какое-то движение и поняла, что к дому приближается экипаж. С радостным возгласом Арилла взбежала по заросшим мхом разбитым ступенькам, ведущим к парадной двери. Приглядевшись, она убедилась, что была права. По аллее мчался роскошный фаэтон, запряженный великолепной парой гнедых. Огромные глаза девушки, казавшиеся слишком большими для ее худенького личика, широко раскрылись. Лошади подлетели к самому крыльцу и встали как вкопанные. На секунду она, казалось, потеряла дар речи. Только когда кучер снял цилиндр и встряхнул копной темных волос, она воскликнула: — Гарри! Я знала, что ты приедешь! Джентльмен бросил поводья груму и спрыгнул на землю. Фаэтон был высоким, но ниже тех, которые несколько лет назад ввел в моду принц-регент. Зато он был легче, с надежными тугими рессорами и, очевидно, более приспособлен к дорогам, превращавшимся во время дождей в непролазную трясину. Джентльмен не спеша обошел вокруг экипажа, и прежде чем подняться на крыльцо, окинул взглядом дом. Девушке показалось, что на красивом лице мелькнуло пренебрежительное выражение, и неудивительно: здание давно нуждалось в покраске, а большая часть стекол в окнах была разбита. Дикие ползучие растения вились по стенам. Джентльмен, элегантно одетый, в шикарном галстуке, завязанном искусным узлом, который, как предположила Арилла, был последним криком моды среди членов клуба «Сент-Джеймс», посещаемого почти исключительно дипломатами, взошел на крыльцо и заметил: — Я добрался сюда ровно за два часа, каково? Ну, рассказывай, кто был у тебя в гостях с тех пор как мы виделись в последний раз. Надеюсь, никто не побил мой рекорд? — Никто не может править лошадьми лучше тебя, Гарри! — с полной убежденностью ответила Арилла. — И, конечно, у нас не было никаких гостей, тем более с таким шикарным выездом! — И, заметив, как дрогнули в усмешке его губы, добавила: — Надеюсь, эти лошади — твои? Ответ оказался примерно таким, как она ожидала: — Мои на один день! Я, как обычно, позаимствовал их! — О Гарри! Ты опять сидишь без гроша? — Конечно! А ты как думала? Они вошли в холл, еще более убогий, чем помнилось Гарри, и направились в гостиную — когда-то лучшую комнату в доме, но теперь, как и все остальное, заброшенную и обветшалую. Гардины выцвели, ковры вытерлись, обивка стен порвана, и только темные квадраты выдают места, где когда-то висели зеркала и картины. Гарри Вернон бросил шляпу и перчатки на столик, пригладил рукой волосы и сказал уже совсем иным тоном: — Мне было очень грустно услышать о смерти твоего отца. Арилла тихо вздохнула и, не глядя на него, ответила: — Мы были с ним очень близки, Гарри, с самого моего детства, но, знаешь, даже к лучшему, что так случилось. — Неужели все было так плохо? — сочувственно осведомился Гарри. — Весь последний год был сплошным кошмаром, — покачала головой Арилла и, помедлив немного, продолжала: — Папа лежал без сознания и почти не узнавал меня, а на докторов и лекарства денег не было. Гарри, нахмурившись, резко спросил: — Почему ты не сообщила мне? — Какой в этом смысл, если у тебя тоже нет денег? — Верно, — согласился он. — Но я все равно попытался бы помочь. — Знаю, — кивнула Арилла, — но вряд ли ты смог бы что-то сделать. — Немного поколебавшись, девушка добавила: — Видишь ли, Гарри, по-настоящему папа умер год назад. Гарри Вернон прекрасно знал, что имеет в виду кузина. Вследствие неудачного падения с лошади во время охоты отца девушки полностью парализовало, и несчастный сэр Родерик Линдсей превратился в живого мертвеца. Доктора не могли привести больного в сознание, но тот продолжал цепляться за жизнь. Это стало настоящей трагедией для его единственной дочери, которая долгие месяцы преданно ухаживала за ним. Только теперь Гарри полностью осознал, как нелегко ей пришлось, однако исправить что-то было уже невозможно. Словно прочитав его мысли, Арилла воскликнула: — Не думай об этом! Все это в прошлом, но зато сейчас ты мне очень нужен! Пожалуйста, Гарри, помоги мне, потому что больше мне просить некого! — Ты ведь знаешь, что я сделаю для тебя все возможное, — ответил Гарри, — правда, возможности мои весьма ограниченны, — добавил он. Смущенно улыбнувшись, он подошел к окну и стал рассматривать заросший травой и сорняками сад. Правда, сейчас, весной, под деревьями золотым ковром цвели нарциссы, а сирень и чубушник разливали в воздухе благоухание. Сад выглядел таинственно прекрасным; буйная растительность придавала ему вид дремучего леса, и Гарри вспомнил, как любил здесь играть в детстве. Родители часто привозили мальчика в Литл-Марчвуд, где его с радостью принимали сэр Родерик и леди Линдсей, двоюродная сестра отца. Не имея собственного наследника, они любили Гарри, как родного сына, и принимали в нем деятельное участие. Именно сэр Родерик сумел убедить его довольно упрямого отца отправить мальчика в Итон. Именно сэр Родерик уговорил Вернона-старшего записать сына в лейб-гвардейский конный полк, хотя тот твердил, что ему по карману лишь пехотный. Вероятно, размышлял Гарри, именно сэр Родерик привил мне столь расточительные вкусы. Вслух же он сказал только: — Я помогу тебе, конечно, помогу, Арилла, но боюсь, что это будет нелегко. — Я не прошу у тебя денег, Гарри. Он резко обернулся, и девушка заметила удивление в темных глазах. — Но ты… — начал он. — Позволь сначала объяснить, что я задумала и зачем мне понадобилась твоя помощь. — Я буду слушать тебя столько, сколько ты пожелаешь, — объявил Гарри. — Но сначала тебе нужно выпить. Я предложила бы раньше, но меня слишком разволновал твой приезд. Осталась всего одна бутылка лучшего папиного кларета. Если бы я не припрятала ее, доктора давно бы уже расправились с ней. — Не заставляй меня терзаться угрызениями совести, я и без того виноват перед тобой, — умоляюще попросил Гарри и, покачав головой, направился в дальний угол гостиной, где на подносе стоял графин с кларетом и дорогой хрустальный бокал. Налив себе, Гарри вежливо осведомился: — Ты не выпьешь со мной? — Нет, спасибо, — решительно отказалась Арилла, — а вот тебе это необходимо. — Какую проделку ты задумала на этот раз? — с любопытством спросил Гарри. — А знаешь, Арилла, я только сейчас по-настоящему разглядел, как ты похорошела со времени нашей последней встречи. Девушка благодарно улыбнулась, показав прелестные ямочки на щеках, глаза ее, цвета синего гиацинта, лукаво блеснули. — Я надеялась, что ты это скажешь. — Но я и не думал льстить, это чистая правда, — возразил Гарри, поднося бокал к губам. — И пусть ты стала немного худощава, это все-таки лучше, чем та пухленькая крошка, которая встречала меня здесь в прошлый раз. — Не такая уж крошка! — вспыхнула Арилла. — Мне уже девятнадцать, Гарри! Девятнадцать! Я чувствую себя настоящей старухой! — А мне двадцать семь! Почти мафусаиловы лета![1] Оба рассмеялись, и Гарри очень осторожно, поскольку его бриджи цвета шампанского, в полном соответствии с последней модой, были сильно заужены, опустился в кресло. Прежде чем заговорить, Арилла поставила перед ним графин с кларетом и, вместо того чтобы устроиться в кресле напротив Гарри, присела у его ног на каминный коврик. — Я хочу, чтобы ты хорошенько и беспристрастно разглядел меня, Гарри, словно я незнакомка, а не твоя кузина, которую ты знал с колыбели. Она подняла к нему лицо, и Гарри немедленно и правдиво ответил: — Я не лгу, Арилла, ты действительно очень хороша собой, и даже можно сказать, красива. — Ты действительно так считаешь? Честное слово? — Стоит тебя нарядить в новое платье и причесать по моде, как все мужчины будут у твоих ног! Заметив, какой радостью сверкнули глаза девушки, он мысленно выругал себя за глупость. Какой смысл говорить ей все это, когда ее красотой некому восхищаться, кроме птичек, пчел да еще разве нескольких деревенских стариков. Больше в Литл-Марчвуд никого не было. — Очень приятно, что ты так думаешь, — едва слышно пробормотала Арилла, словно говорила сама с собой, — честно говоря, я это подозревала, потому что все говорят, что я похожа на маму. Значит, я не ошиблась. — Не ошибалась, — подтвердил Гарри. — Но какое это имеет значение в этой дыре? Неужели в округе появился новый сосед? — Говоря иными словами, ты хочешь знать, есть ли тут хоть один человек, за которого я могла бы выйти замуж? Откровенно говоря, нет и вряд ли будет. Гарри нахмурился, и Арилла поняла, что кузен прикидывает, нет ли какой возможности привезти ей подходящего жениха из Лондона. Но если это ему и удастся, она даже не сумеет подать им приличный обед, не говоря уже о винах. — Да, но теперь, когда ты осталась совсем одна, тебе следует переехать к кому-нибудь из родственников. — Ты знаешь всех наших родственников так же хорошо, как и я! Они либо так стары, что одной ногой стоят в могиле, либо еще беднее нас. Единственный богатый человек среди них — это герцог, но ты же знаешь его. — Герцог! — презрительно бросил Гарри. — Кстати, напомни мне потом рассказать историю о последней его выходке: его светлость скоро совсем рехнется от жадности и скупости. Но давай лучше поговорим о тебе. Арилла мысленно велела себе не забыть расспросить Гарри о его кузене, главе семейства Вернонов и вечном источнике забавных анекдотов для всех членов этого семейства. Герцог Вернонуик считался самым большим подлецом во всей Англии. Он ни разу не согласился помочь ни одному родственнику, в каких бы стесненных обстоятельствах тот ни очутился. Уже давно семейным развлечением стало коллекционировать шутки о герцоге и передавать их из уст в уста. Самым смешным было то, что лишь немногие из них были преувеличены. Гарри вспомнил, как его отец однажды с горечью сказал: — Единственное, что мы получили от герцога, — возможность посмеяться над ним. Никто лучше Ариллы не знал, что родители Гарри перед смертью были едва ли не беднее ее собственных, и Гарри принимали в высшем обществе лишь потому, что он принадлежал хоть и к обедневшей, но благородной фамилии. Кроме того, он был настолько обаятелен и красив, что стал одним из ближайших друзей принца-регента. — Возвращаюсь к тому, с чего мы начали, — продолжала Арилла. — Ты назвал меня хорошенькой и заверил, что, имей я модные туалеты, выглядела бы такой же прелестной, как мама. — И, на секунду запнувшись, докончила: — Так вот, именно поэтому я решила отправиться в Лондон! Гарри долго изумленно смотрел на нее, потом наконец спросил: — Но как тебе это удастся? — Сейчас все объясню. Именно для этого мне и понадобилась твоя помощь. Она устроилась поудобнее на каминном коврике и объявила: — Я решила, что у меня есть только два выхода: либо оставаться здесь и голодать, либо стать женой богатого человека. Гарри открыл было рот, но тут же снова закрыл, видя, что Арилла не собирается ограничиться этим заявлением. — Как ты уже успел заметить, здесь, в Литл-Марчвуд, жених с неба не свалится. И нет ни малейшего шанса на то, что чьи-нибудь лошади опрокинут карету как раз перед нашим домом, с тем чтобы я смогла преданно сидеть у постели их богатого владельца, пока к тому не вернется здоровье. Подобные вещи случаются только в дешевых романах. Гарри мысленно согласился с кузиной, но не стал ее перебивать, и Арилла продолжала свою, по-видимому, давно заготовленную речь. — Поэтому я и намереваюсь поехать в Лондон и стать одной из «Несравненных», с твоей помощью, конечно. — Но это невозможно! — воскликнул Гарри. — Ты не понимаешь… — Подожди минуту, — перебила Арилла, поднимая руку. — Я еще не закончила. Конечно, я понимаю, что такую, как сейчас, меня никто не назовет «Несравненной». Кроме того, если я решусь дебютировать в лондонском свете и регулярно выезжать, придется обзавестись компаньонкой и потратить огромные деньги на бальные платья. Однако позволить себе такие расходы я сейчас просто не могу. — Тогда каким же образом… — снова начал Гарри, но Арилла жестом велела ему молчать. — Я решила, что предстану перед лондонским обществом под видом молодой вдовы сэра Родерика Линдсея. Гарри был настолько потрясен, что не смог ничего возразить, и просто уставился на кузину, словно та неожиданно лишилась рассудка. — Вдова своего отца?! — Именно это я и хочу сказать. Кроме тебя и деревенских жителей, никому не известно, что папа умер. Ведь у меня не было денег, чтобы поместить объявление в «Газетт» или «Морнинг пост». Да и вообще я посчитала слишком большой роскошью извещать о его смерти родственников, живущих Бог знает где и никогда не питавших к нему никаких теплых чувств. — Вполне с тобой согласен, — кивнул Гарри, — но, должно быть, я слишком туго соображаю и потому никак не могу понять, зачем тебе понадобилось выдавать себя за вдову отца. — Ты и вправду глуп, — засмеялась Арилла. — Дело в том, что в отличие от дебютантки богатой молодой вдове вовсе не обязательно иметь компаньонку… — Богатой?! — почти прокричал Гарри. — Именно так ты представишь меня обществу — обществу, в котором прислушиваются к твоему мнению. Гарри едва не вскочил с кресла и прижал руку ко лбу. — По-моему, ты просто сошла с ума! Где ты возьмешь деньги? — Они будут существовать в нашем с тобой воображении. — Как ты все это представляешь практически? — Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. — Думаешь, нам поверят? — Не нам, а тебе. Все, что от тебя требуется — это сообщить своим друзьям, которые пользуются влиянием в свете, что в Лондоне появилась очень обаятельная, скромная, благовоспитанная вдова, которая к тому же молода и необычайно хороша собой. При этом упомяни, что она ведет замкнутый образ жизни. Заметив недоуменное лицо Гарри, девушка засмеялась: — Все они будут страшно заинтригованы и наконец уговорят тебя пригласить ее на какой-нибудь прием. И вот тут-то загадочная «леди Линдсей» произведет сенсацию! — И при этом будет выглядеть так, как сейчас? — безжалостно бросил Гарри. — Напрасно ты смеешься, — спокойно ответила Арилла. — Я довольно долго все обдумывала, почти с той самой минуты, как поняла, что папе больше не поправиться. Немного поколебавшись, девушка продолжала: — Я знала, что после его смерти останусь одна и мне будет даже не с кем поговорить, кроме старых Джонсонов, которым давно пора уйти на покой. — Вся эта идея безумна, но договаривай, — разрешил Гарри. — Ты знаешь, что почти все, стоившее хоть несколько пенсов, давно уже продано, у меня остался мамин жемчуг. Она подарила его мне вместе с алмазной звездой, которую очень любила сама. В глазах девушки заблестели слезы, но она тут же взяла себя в руки. — Я очень любила их и никогда в жизни не рассталась бы с ними, но поняла, что именно эти драгоценности обеспечат мое появление в обществе. Это другой мир, в котором так хотела видеть меня мама. Знаешь, наверное, именно она заронила в мою голову эту мысль. Гарри ничего не ответил, и Арилла, секунду подождав, добавила: — Я просто уверена в этом. Мне часто кажется, что мама незримо присутствует рядом со мной, и я знаю, что она одобрила бы мой план. — Твоя мать не одобрила бы план, осуществить который невозможно. — Почему это невозможно? — рассердилась Арилла. — Ты же сам сказал, что я хорошенькая, а продав алмазную звезду и жемчуг, я смогу купить новые платья. Так что у тебя не будет причин меня стыдиться. Кроме того, оставшуюся сумму можно будет растянуть, чтобы как-нибудь прожить месяца два. — Кажется, я что-то слышал про богатую вдову, — напомнил Гарри. Арилла засмеялась, ив комнате словно зазвенел серебряный колокольчик. — Так и думала, что ты скажешь это, но тебе известно не хуже меня, что состоятельные люди не бросают деньги на ветер. Сам вспомни, сколько раз ты говорил мне, что тот или иной человек богат, однако не позволяет себе никакой роскоши. — Наверное, ты права, — нехотя согласился Гарри. — Наш чудаковатый герцог — не единственный в своем роде. Взять хотя бы лорда Колтона, нашего соседа. Говорят, у него огромное состояние, но ведь он ни разу и шестипенсовика не пожертвовал на благотворительность, а когда приглашал гостей, если верить папе, к столу подавались совершенно несъедобные кушанья и оскорбительно дешевые вина. — Да, все это так, — немного помедлив, кивнул Гарри. — Теперь я припоминаю, что многие мои знакомые и пенса зря не потратят! — Помнишь мою крестную? — хмыкнула девушка. — У нее столько денег, но она всегда присылает мне на Рождество открытку, уже полученную от кого-нибудь годом раньше! Гарри невольно усмехнулся, и Арилла продолжила: — Видишь, Гарри, достаточно просто сказать людям, что прекрасная леди Линдсей невероятно богата. И доказательств никто от меня не потребует, довольно и того, что я буду хорошо одета. — Но где ты намерена остановиться? — поинтересовался Гарри. Арилла бросила на него быстрый взгляд, но тут же отвела глаза. — Я думала… может быть, ты… сумеешь мне помочь. Хорошо бы снять дом на два месяца… но у меня будет не так много денег, а ведь нужно еще купить платья… — Ну вот видишь! — упрекнул Гарри, словно радуясь, что нашел изъян в этом фантастическом плане, но, заметив разочарование в глазах девушки, воскликнул: — Погоди! Я кое-что придумал! — Неужели? — взволнованно выдохнула Арилла. — Как раз в тот момент, когда я получил твое письмо с извещением о смерти отца и просьбой приехать, моя приятельница собралась уехать на два месяца в Париж. Арилла, не перебивая, слушала с трогательным выражением надежды в глазах. — Она не вхожа в высший свет и вряд ли относится к тем женщинам, с которыми я стал бы тебя знакомить, но зато владеет весьма элегантным домиком в Излингтоне. Она сама сказала, что в случае необходимости я могу у нее остановиться, по крайней мере слугам будет чем заняться. — О Гарри! И ты думаешь… — начала Арилла. — Да, это превосходная возможность! — перебил Гарри. — Тогда ты будешь тратить только на еду, ну и, конечно, придется дать приличные чаевые слугам. Арилла тихо вскрикнула от восторга и, придвинувшись ближе к Гарри, пробормотала: — Так ты… ты в самом деле сделаешь это для меня? — Я считаю, что это безумная, сумасбродная и рискованная авантюра, — ответил Гарри, — но все же это лучше, чем сидеть здесь и ждать у моря погоды! — О Гарри… В больших глазах Ариллы стояли слезы. Долго сдерживать их она не смогла — соленые ручьи хлынули по щекам. Положив руки на колени Гарри, она взглянула на него снизу вверх и прерывающимся голосом прошептала: — Я всегда знала… что ты самый добрый… самый лучший… двоюродный брат на свете. — Не стоит меня благодарить, — поспешно остановил ее Гарри. — Я всего лишь согласился участвовать в скачках, но мы должны будем преодолеть миллион препятствий, прежде чем достигнем финишной черты. Арилла совсем по-детски утерла слезы ладошкой и кивнула: — Я знаю и обещаю тебе: мы разделим поровну все, что мне удастся выиграть. — Что ты имеешь в виду? — осведомился Гарри, и девушке показалось, что в его голосе появились высокомерные нотки. — Не будь таким гордым и глупым, — резко сказала она. — Мы всегда делились, когда были детьми, и я не вижу причин изменять этому правилу! Все, больше не желаю на эту тему даже говорить! — Зато я желаю, — провозгласил Гарри. — Может быть, ты выразишь свою мысль яснее? — Если я выйду замуж за состоятельного человека, то постараюсь, чтобы у тебя было все, чего ты сейчас не можешь себе позволить. Гарри хотел что-то сказать, но она прикоснулась кончиками пальцев к его губам. — Гарри, я не стала бы все это затевать только ради себя одной, и если ты отказываешься от своей доли, мне и подавно ничего не надо. Что ж, буду сидеть до конца дней своих в глуши и ждать, как ты выразился, у моря погоды! Гарри невольно рассмеялся: — Нет смысла ссориться из-за того, что может никогда не случиться, но если через два месяца ты все еще будешь висеть на моей шее, я продам тебя по дешевке старьевщику. — Думаю, до этого не дойдет, — улыбнулась Арилла. — И запомни, Гарри: мне будет легче, если я буду знать, что стараюсь и ради тебя тоже. Девушка горько вздохнула. — Мне больно думать, что ты не можешь купить хорошую одежду и лошадей на собственные деньги и потому вынужден пользоваться милостями своих друзей, чтобы иметь возможность появляться в свете. — Если ты продолжишь в том же духе, — пошутил Гарри, — я расплачусь. Перестань, Арилла! Лучше давай хорошенько поразмышляем и сочиним правдоподобную сказку, чтобы случайно не выдать себя и не оказаться в лапах злого чудовища или в пасти дракона. — Если ты мне поможешь, я обещаю быть очень осторожной, — сказала Арилла. — Конечно, я тебе помогу, раз ты просишь об этом, но, видит Бог, если правда выплывет наружу, меня упрячут в Бедлам. Оба расхохотались, затем Арилла наполнила бокал Гарри и предложила: — Выпьем за наш успех, и пусть этот единственный бокал на двоих станет символом нашего союза. — Скорее символом бедности, с которой мы решили покончить, — возразил Гарри. Хохот стал еще громче, и наконец Гарри, подняв бокал, провозгласил: — За несравненную леди Линдсей! Да сбудутся все ее желания! Выпив, он передал вино Арилле, и та, подражая кузену, объявила: — За Гарри — архангела, который откроет мне врата рая! Она сделала маленький глоточек и, поставив бокал на стол, сказала, возбужденно сверкая глазами: — Теперь ты должен подробно объяснить мне, как себя вести, чтобы не наделать ошибок. — Постараюсь, — ответил Гарри, — но только если ты обещаешь во всем меня слушаться. — Что я и делаю всю свою жизнь. Помнишь, как однажды ты приказал мне быть твоей рабыней и заставил работать до изнеможения? А когда ты играл в крикет, я была обязана подбирать мячи и подавать их тебе! — А я вечно удивлялся, для чего еще нужны девчонки, — поддержал Гарри. — И что ты думаешь по этому поводу теперь? — осведомилась Арилла. — Я думаю, ты сама поймешь это в Лондоне! Две недели спустя, усаживаясь в присланный Гарри экипаж, Арилла чувствовала себя так, словно в груди трепетали тысячи бабочек. И хотя день выдался теплым, руки девушки были ледяными. Она вспомнила, как предавалась грезам долгими тоскливыми вечерами, когда отец лежал наверху без сознания и не с кем было перекинуться словом, кроме престарелых слуг, которые вечно жаловались на ревматизм и лишнюю работу из-за многочисленных докторов, посещавших дом. И вот мечты начинают сбываться. Это казалось настолько невероятным, девушка с трудом удерживалась, чтобы не ущипнуть себя. После их разговора Гарри вернулся в Лондон, захватив с собой драгоценности, и вскоре написал, что после длительного торга ему удалось выручить за них немного больше, чем они ожидали, и теперь он посылает кузине шляпку и дорожный костюм, в которых та должна появиться в Излингтоне. Арилла попыталась выяснить, что из себя представляет таинственная приятельница Гарри, но он упорно уходил от разговора на эту тему и отвечал очень уклончиво. Она поняла только, что леди, которой кузен, по-видимому, очень симпатизировал, отправилась в Париж вместе с джентльменом, подарившим ей дом. Арилле показалось странным, что мужчина способен тратить столько денег на женщину, даже не принятую в обществе. Правда, она смутно догадывалась, что некоторые джентльмены готовы платить за удовольствие бывать в обществе красивых, непритязательных и доступных дам. Арилла не сомневалась, что сумеет соблюсти все тонкости этикета. Ее мать, которая умерла еще до того, как девушке исполнилось шестнадцать лет, постаралась обучить ее светским манерам в надежде, что когда-нибудь дочери пригодятся ее уроки. Миссис Линдсей постоянно напоминала своим домочадцам, что, несмотря на бедность, они должны вести себя «как полагается». И пусть обеды их были простыми и скудными, родители всегда переодевались в вечерние костюмы, и когда Арилла выросла настолько, чтобы быть допущенной к столу взрослых, она стала поступать точно так же. Если же в какой-нибудь из дней готовилось особенно сложное блюдо, миссис Линдсей всегда сама хлопотала на кухне, участвуя в его приготовлении, после чего старый Джонсон подавал его в столовую. Затем приходила мать, раскрасневшаяся и, как всегда, прелестная, усаживалась за стол и продолжала беседу как ни в чем не бывало. Отец при этом держался так, словно ничего необычного не происходит. Кроме того, Ариллу обучили принимать гостей и занимать их беседой. Ей внушили, что хозяйка должна следить, чтобы никто не был обойден ее вниманием. И хотя их дом навещали только викарий, доктор или кое-кто из деревни, мать всегда настаивала, чтобы дочь вела себя так, как предписывает этикет. Она приветствовала обыкновенных людей с тем же почтением, что и жену лорда-наместника или влиятельных друзей отца, и если делала при этом ошибку, позднее мать всегда указывала на нее. — Ты должна всегда смотреть людям в лицо, когда тебя представляют, — объясняла мама. — Нельзя опускать глаза в пол, даже если ты смущена, потому что это будет расценено как обыкновенная грубость. И учись правильно держать руку, которую пожимаешь. Арилла знала, как нужно приседать в реверансе перед королевой, на случай, если молитвы матери будут услышаны и девушку представят ко двору. Но еще больше ей хотелось увидеть принца-регента, которого она считала куда более интересным. — Возможно, теперь, — говорила она себе под стук колес, уносивших ее в Лондон, — мне выпадет случай познакомиться с принцем-регентом, ведь Гарри — его друг. Но тут девушка вспомнила, что принц предпочитает женщин постарше. Даже до деревни дошли слухи, что до женитьбы на принцессе Каролине Брунсвикской (какой несчастливый брак!), принц-регент был уже тайно женат, на миссис Фитцгерберт, которая была гораздо старше Его Королевского Высочества. «На ком бы он ни женился, все равно это так волнующе — удостоиться чести быть ему представленной! — подумала Арилла, но тут же вспомнила, что должна сосредоточиться лишь на том, как найти себе богатого мужа. — Если все получится, нужно будет заплатить долги Гарри и обязательно подарить ему лошадь и нанять грума». Она знала, как неприятно Гарри одалживать у друзей экипажи каждый раз, когда он собирается куда-нибудь ехать. Девушка гордилась братом и очень радовалась за него, когда после битвы при Ватерлоо сам герцог Веллингтон наградил Гарри медалью за отвагу. — Какая трагедия, что после войны Гарри пришлось уйти в отставку! — посетовал как-то отец. — Но почему он сделал это, папа? — удивилась дочь. — Потому что не мог позволить себе таких расходов. — И, покачав головой, добавил: — Это я виноват. Ему следовало бы служить в пехоте, это гораздо дешевле. Но он так прекрасно смотрится в седле, и к тому же я надеялся, что он попадет в полк, в котором служил я сам. Я почему-то не сомневался, что мальчик сумеет отличиться. Да, Гарри должен получить лошадей, твердила себе девушка. И поскольку родные не помогают ему, нужно будет постараться, чтобы его полюбил мой муж. Тогда он всегда будет иметь приют под крышей нашего дома, лошадей и место, где сможет развлекать друзей. Однако сколько девушка ни размышляла, все-таки не смогла представить себе мужчину, за которого могла бы выйти замуж. Почему-то перед ее глазами все время вставал образ добродушного пожилого толстяка, возможно, немного похожего на отца, который, по утверждению матери, ради друзей был готов снять с себя последнюю рубашку. — Как жаль, что твой отец не родился богатым, — часто говаривала Арилле мать. — Но зато у него доброе сердце и чистые помыслы, и именно за это я его и люблю! — В таком случае он богаче всех богатых, мама! — воскликнула Арилла. — Знаю, — улыбнулась мать, — и мы обладаем таким драгоценным сокровищем, какое не купишь ни за какие деньги! — И, заметив недоуменный взгляд Ариллы, пояснила: — Я имею в виду любовь. Любовь, которую я питаю к твоему отцу, которую он испытывает ко мне. И каждый день я благодарю Бога за свою обожаемую дочурку. После смерти матери Арилле показалось, что солнце навек ушло из дома. Она знала, что отец уже никогда не будет таким, как прежде. Первое время он даже не хотел ни с кем разговаривать. Его характер и поведение совершенно изменились. Отец мог мчаться на коне, пренебрегая всеми правилами езды, стал много пить и часто бывал резок и груб с дочерью, которая слишком напоминала ему жену. Арилла была совершенно уверена, что безрассудные поступки отца объяснялись тем, что он пытался хоть как-то заглушить непрекращающуюся боль в сердце. Когда он упал с лошади и его принесли на снятой с петель калитке, Арилла отчаянно рыдала, не в силах поверить, что потеряет вслед за матерью и отца. — Пожалуйста, Боже, не дай ему умереть, — молилась она. — Ведь я останусь совершенно одна, одна на всем белом свете! Но время шло, отец по-прежнему не приходил в сознание и лежал на постели бесчувственным телом, в котором уже не было души. И тогда девушка поняла, что смерть может стать благословенным избавлением — не только для него, но и для нее самой. Ужасно было наблюдать, как отец день за днем лежит неподвижно — как всегда красивый, но смертельно бледный, — и знать, что он никогда больше не услышит ее голоса. Это было ясно уже по тому, как доктора покачивали головами, выходя из комнаты. Дни превращались в недели, недели перетекали в месяцы, и девушка начала чувствовать, что постепенно теряет не только отца, но и самый смысл жизни. В поисках утешения Арилла обращалась к матери, образ которой всегда сопровождал ее в трудные минуты: — Я буду жить счастливо и богато, так, как ты и хотела, мама. Кто знает, может быть, совсем скоро — через несколько недель или месяцев — все переменится. Девушка твердо решила покончить с бедностью и начала разрабатывать план. План становился все более четким, по мере того как она продумывала каждый свой шаг, каждый поступок на пути к успеху в обществе и, зная, как бы это порадовало мать, упражнялась перед зеркалом, повторяя все, чему успела выучиться. Ей необходима постоянная практика, чтобы выглядеть грациозной, изящно кланяться, красиво ходить и говорить. Она приучила себя интересоваться не только тем, что происходит в округе, но и теми событиями, которые касаются страны в целом. Это было нелегко, поскольку в ее бедственном положении было настоящим расточительством покупать газеты. Но она знала, что одну газету выписывает викарий, другую — отставной управляющий банком, и третью, которую отец называл «скандальным листком», получал мясник. Конечно, было ужасно стыдно и унизительно просить их одалживать ей газету, после того как они ее прочитают. Викарий пообещал отдавать ей «Тайме» трехдневной давности, отставной управляющий банком согласился присылать ей «Морнинг пост» только два дня спустя после получения, а мясник твердо заверил, что будет пересылать ей еженедельную «Реформисте реджистер», если только не будет забывать, что в нее не следует заворачивать мясо. Иногда он действительно забывал. Однако из симпатии к ее отцу и покойной матери всегда при этом пространно извинялся и даже отдавал экземпляр, который, как подозревала Арилла, не успевал прочитать сам. Но как бы то ни было, девушка была от души благодарна своим благодетелям — ведь это такая радость, читать обо всем, что случилось в огромном мире. Иногда ей даже казалось, что она живет на другой планете и читает о чем-то совершенно нереальном. Читая газеты, она пыталась представить, какие вопросы могли бы ей задать в светской беседе о тех или иных событиях и как бы она на них ответила. Девушке было известно, что знакомые Гарри — люди остроумные и занимательные, и надеялась, что они сумеют оценить ее мягкий юмор. Как ей хотелось блистать в изысканном обществе и познакомиться с людьми, которые так отличались от тех, кого она до сих пор знала. — Помоги, мама, ты должна мне помочь, — повторяла она про себя и, вспоминая, каким блестящим молодым человеком был когда-то отец, верила, что он тоже сумел бы понять свою дочь. И вот теперь чудо, о котором Арилла столько грезила, произошло — она едет в Лондон. Гарри прислал за ней модный элегантный экипаж, на кучере плащ с тройной пелериной, на лакее — яркая ливрея. Арилла воображала, что сидит в колеснице, уносящей ее по небу к самому солнцу. Я должна чувствовать себя богиней, твердила она себе, сознавая, что внешность ее вполне соответствует этому определению. Гарри прислал ей костюм, совершенно непохожий на те простенькие муслиновые платья, которые девушка носила дома — поношенные и выцветшие, из которых она давно выросла. Наряд был небесно-голубого цвета, затейливо отделанный тесьмой, с длинными рукавами и кружевными манжетами, ниспадавшими на запястья. Талии, как и во время войны, по-прежнему носили завышенные, но отделка туалетов становилась все более роскошной. Гарри также прислал ей шляпку, и как же отличалась эта шляпка от тех, что она видела до сих пор! Чего стоили одни синие ленты, завязывающиеся под подбородком! Поля были обшиты кружевом, а тулью украшали маленькие, туго завитые страусовые перья! Глядя в зеркало, девушка с трудом узнавала себя в этой прекрасной незнакомке. Я не подведу Гарри! — поклялась она. И сбегая по ступенькам крыльца, где уже ожидал экипаж, запряженный парой отлично вышколенных лошадей, подумала, что с этого самого момента начинается ее необыкновенное приключение. Что бы ни произошло в будущем, она никогда не пожалеет о том, что решилась на это.Глава 2
Карета въехала в Излингтон и через некоторое время остановилась перед очаровательным домиком. Арилла была так взволнована, что первые несколько секунд сидела не шевелясь. Лакей спрыгнул на землю и позвонил. Дверь открылась. Арилла не спеша, грациозно вышла из кареты и увидела на пороге дома щеголеватую горничную, в фартучке с оборками и таком же чепчике. — Доброе утро, — поздоровалась Арилла, видя, что горничная низко присела. — Доброе утро, миледи. Надеюсь, поездка прошла хорошо? — Очень хорошо, спасибо. Арилла была не совсем уверена, стоит ли благодарить кучера с лакеем, поэтому просто зашла в холл и спросила: — Мистер Вернон здесь? — Ждет вашу милость в гостиной, — ответила горничная, показывая дорогу. Арилла заставила себя идти как можно медленнее, с трудом удерживаясь от того, чтобы не побежать на поиски Гарри. Неожиданно она сама испугалась своей затеи и подумала, что сможет чувствовать себя в безопасности только в том случае, если будет все время держаться за брата и слышать, как он повторяет, что все в порядке. Комната, в которую ее проводили, оказалась очень элегантной и выходила в маленький сад на заднем дворе дома. Гарри стоял у окна, погруженный в раздумье. Лицо у него было озабоченное и невеселое, и Арилла предположила, что он размышляет, как им быть дальше. — Леди Линдсей, сэр, — объявила горничная. Гарри сделал шаг вперед, и Арилла бросилась ему навстречу. — Я здесь! О Гарри, а вдруг у нас ничего не получится? Гарри улыбнулся и, отстранив ее на длину вытянутой руки, объявил: — Дай мне взглянуть на тебя! Арилла встревоженно смотрела на кузена, пока тот внимательно изучал ее лицо и костюм. — Превосходно! — изрек он наконец. — Ты выглядишь именно так, как мне хотелось. — О Гарри, ты действительно так считаешь? — Конечно, — кивнул он, — и ты должна быть более уверенной в себе, Арилла, иначе не сможешь взять все препятствия. — О, я все сделаю! Все! Но так боюсь… что подведу тебя. — Скорее уж себя, — рассудительно заметил Гарри. — Ну, что ты думаешь о своей «оправе»? Девушка не сразу поняла, что он имеет в виду дом, но, сообразив, в чем дело, начала осматривать просторную светлую комнату, ширина которой равнялась ширине самого дома. Высокие потолки, изящная хрустальная люстра, дорогая мебель, обитая голубой парчой, на стенах несколько хороших картин. Арилле показалось, что это копии работ знаменитых художников, оригиналы которых, насколько ей было известно, находились в Национальной галерее и музеях европейских столиц. — Гнездышко что надо! — рассмеявшись, ответила она на новомодном жаргоне, вызвав у Гарри удивленную улыбку. — В этом можешь быть уверена! Вкус Барлоу безупречен. — Барлоу? — удивилась она. — Имя джентльмена, который сдал тебе этот дом, правда, сам того не зная. Арилла недоумевающе подняла брови. — Мне показалось, что ты сказал, будто здесь живет леди. Последовала небольшая пауза, после чего Гарри беспечно сказал: — Какая разница? Но на случай, если люди будут интересоваться, имей в виду, что это дом лорда Барлоу, и он сдал тебе его, пока сам находится за границей, и то только лишь потому, что знал твоего покойного мужа. Арилла покачала головой: — Остается надеяться, что я сумею запомнить все эти подробности. — Обязательно сумеешь, — заверил Гарри, — но теперь первым делом необходимо заказать тебе новый гардероб. Я уже велел портнихе прийти сюда сразу же после завтрака. — Сюда? Я думала, мы поедем к модистке. — Это было бы ошибкой. Нельзя, чтобы кто-то увидел тебя до того, как ты появишься на светском горизонте подобно новой блистающей комете. — Да ты просто разыгрываешь меня, — пролепетала Арилла. — И когда это должно произойти? — Завтра вечером. Я устроил так, что тебя представят одной из самых влиятельных дам общества. — И, взглянув на нее, добавил: — Если поведешь себя правильно, а это сейчас самое главное, она может дать тебе билет в «Олмэкс». Арилла зажмурилась. «Олмэкс» — самый модный закрытый клуб! Именно там сияли самые яркие огни бомонда[2], именно там Гарри встречался со своими друзьями. И если ее примут в «Олмэкс», значит, не откажет в гостеприимстве ни одна светская дама в Англии. — С кем я должна встретиться завтра? — робко спросила девушка. — С графиней Джерси. Весьма сложная, непредсказуемая и довольно опасная женщина. Если ты ей понравишься, она сделает для тебя все; если же нет — может уничтожить одним ударом. Объяснения Гарри отнюдь не укрепили уверенности Ариллы. И даже когда они перешли в столовую, где им подали восхитительный завтрак, настроение ее не улучшилось. Чего нельзя было сказать о Гарри, который с удовольствием отдал должное великолепному кларету. Только когда слуги вышли, Арилла осмелилась потихоньку спросить: — Сколько же нам придется заплатить за все это? Наверное, немало! — Предоставь все мне, — покачал головой Гарри. — В штате твоих слуг одни женщины — кухарка и две горничные. Очевидно, Барлоу берет с собой камердинера, когда приезжает сюда, поэтому тебе придется обходиться без дворецкого. И снова Арилла ничего не поняла. Если это дом лорда Барлоу, почему же Гарри говорит, что тот «приезжает сюда»? Значит, Барлоу не живет здесь? Однако не стоит пока задавать слишком много вопросов. Перед завтраком девушка поднялась наверх, чтобы привести себя в порядок и снять шляпку. Она пришла в восторг при виде роскошно обставленной уютной спальни. Никогда в жизни она не бывала в подобной обстановке. Вообразить только, шелковые занавеси на постели и туалетный столик, задрапированный настоящими кружевами! Зеркала, казалось, увеличивали комнату и отражали каждое движение Ариллы во множестве ракурсов. Вторая горничная, помогавшая ей, оказалась привлекательной молодой женщиной, на которую, очевидно, произвел огромное впечатление титул новой хозяйки. — Как я выгляжу? — спросила ее Арилла, перед тем как спуститься вниз. — Прелестно, миледи, и если позволите заметить, настоящей дамой. Этот комплимент показался девушка весьма странным, но она не стала вдаваться в подробности и вместо этого мысленно поблагодарила Гарри за то, что он нашел ей такой чудесный дом. Только после завтрака, вернувшись в гостиную, она с некоторым беспокойством сказала: — Нам нужно быть очень экономными и не тратить слишком много денег на одежду. Будет очень печально, если все закончится раньше, чем мы предполагали. — Твои наряды обойдутся нам гораздо дешевле, чем ты думаешь, — успокоил ее Гарри. — Я сделал вот что: пообещал портнихе, что всех, кто станет восторгаться твоими нарядами, ты будешь отсылать к ней. Я знаю, что она сшила немало туалетов для дамы, которая здесь живет. И, заметив недоумевающий взгляд Ариллы, добавил: — Короче говоря, ты заплатишь совсем немного, но за это станешь поставлять портнихе влиятельных заказчиц. До сих пор она обшивала в основном содер… — И, запнувшись, поспешно поправился: — …актрис. — Наконец-то я поняла, — облегченно вздохнула Арилла. — Она считает меня высокородной леди и надеется найти с моей помощью заказчиц из высшего общества. — Совершенно верно, — кивнул Гарри. — А что, если никто не станет мной… восхищаться? — Станут! — уверенно воскликнул Гарри. — Только для этого нам необходимо очень постараться. Наконец появилась модистка, и Арилла с удивлением увидела перед собой довольно молодую привлекательную женщину. — Вот и я, мистер Вернон, —объявила она, — и вы, как обычно, сумели уговорить меня оказать вам услугу. — И, рассмеявшись, добавила: — По дороге сюда я все время спрашивала себя, почему так глупа, что каждый раз поддаюсь на ваши медовые речи! — Ну вот, теперь ты меня обижаешь, Лайза, — пожаловался Гарри. — Обещаю, что ты ничего не потеряешь, если поможешь мне обеспечить леди Линдсей успех, которого она вполне заслуживает! Модистка повернулась к Арилле и окинула девушку пристальным взглядом, не пропустив ничего: ни лица, ни волос, ни фигуры, хотя длился этот взгляд не более нескольких секунд, и потом, улыбнувшись, она сказала Гарри: — Ладно, сдаюсь, ваша взяла, — и низко присела перед девушкой. Арилла всегда считала, что покупка туалетов — событие крайне волнующее, если, конечно, при этом у тебя достаточно денег. Однако она никак не ожидала, что это занятие может быть настолько утомительным. Пришлось перемерить не меньше дюжины различных платьев, привезенных модисткой, а для этого нужно было каждый раз бегать вверх и вниз по лестнице, в спальню, так что ноги дрожали и хотелось лишь одного — броситься в кресло и забыть обо всем. Под конец Арилла решила, что это потруднее, чем проездить целый день верхом или ухаживать за больными. Кроме того, она увидела Гарри в новой роли и никак не могла понять, почему он внезапно превратился в столь тонкого знатока и ценителя дамских нарядов. Он даже предлагал небольшие переделки и дополнения почти к каждому костюму, и, как ни странно, все эти предложения встречали полное одобрение Лайзы. — Господи, ну почему я сама не подумала об этом? — вздохнула она, когда Гарри предложил изменить отделку бального платья из бледно-зеленого газа, цвета первых весенних листьев. Он посчитал, что наряд будет выглядеть гораздо лучше, если пустить по подолу гирлянду из водяных лилий, с их белоснежными лепестками, и пришить две лилии поменьше на плечах. — Вы правы! Конечно же, правы! — воскликнула Лайза, когда Гарри наотрез отказался от одного платья, уверяя, что Арилла выглядит в нем слишком бесцветной и унылой, словно жена городского олдермена[3]. Но большая часть платьев так шла Арилле, что она не знала, какие выбрать. И когда Гарри, отвергнув два туалета из привезенных Лайзой, объявил, что все остальные они берут, Арилла оцепенела от ужаса. — Ты… считаешь, что я должна купить все это? — с трудом выговорила она и не узнала свой голос. — Нам понадобится еще несколько, — решил Гарри. — Лайза принесет тебе завтра образцы тканей и фасоны. — У меня просто нет… это невозможно! — лихорадочно запротестовала Арилла, но тут Гарри выразительно посмотрел на нее, и слова застряли у нее в горле. Гарри договорился с портнихой, что та пришлет два из выбранных платьев к вечеру, а большую часть остальных — на следующий день, перед обедом. Только когда Лайза ушла в сопровождении горничных, которые помогали ей нести картонки с одеждой, Арилла смогла высказаться: — Ты с ума сошел! Чем мы расплатимся за все эти платья? Я почти уверена, что у меня даже не будет возможности надеть каждое! Гарри плотно прикрыл дверь и подошел к стоявшей перед камином девушке. Та испуганно глядела на кузена, вздрагивая от волнения. — Послушай меня, Арилла, — начал он. — Либо ты предоставляешь все мне, либо делаешь по-своему, и я уже не вмешиваюсь. Арилла вскрикнула от ужаса. — Нет, нет! Я не это имела в виду! Ты ведь знаешь… сама я не справлюсь! Но все эти платья будут стоить сумасшедших денег! — Богатая «леди Линдсей» вполне может себе это позволить, — напомнил Гарри, сделав ударение на слове «богатая», но, заметив огромные умоляющие глаза, немедленно смягчился. В сущности, Арилла еще так молода! — Ни о чем не волнуйся! Обещаю, что все будет хорошо — ты никому не будешь должна, и тебя не будут осаждать назойливые кредиторы. — Н… но у нас так мало денег… — Ты, кажется, забыла? Это всего лишь наживка, чтобы поймать крупную рыбу. Но наживка должна быть привлекательной, и главное — выглядеть роскошно. Арилла не ответила, и Гарри по-братски обнял кузину за плечи. — Не беспокойся. Ты будешь иметь огромный успех, и как только найдешь своего принца, твоя жизнь станет настоящей сказкой, и ты будешь жить долго и счастливо. — Возможно… мы слишком многого хотим, — очень тихо прошептала Арилла. — Вздор! — отмахнулся Гарри. — Стоило мне увидеть тебя, как я понял, что дело верное. Мы выиграем! — Ты уверен? Гарри взглянул на нее: — Говоря по правде, мне все это начинает нравиться. Нет на свете ничего лучше, чем сознавать, что тебе удалось провести этих надутых, чванливых, самоуверенных людишек, считающих, будто они знают все на свете. — И, улыбнувшись, добавил: — То-то мы посмеемся над ними, если нам удается все провернуть! От его веселого голоса Арилле сразу стало легче: — Ты действительно считаешь, что нам это удается? — Когда я вижу, какая ты красивая, то перестаю в чем-либо сомневаться, — заверил Гарри. — Знаешь, что сказала мне Лайза перед уходом? Гарри помедлил для пущего эффекта. — «Повезло вам, мистер Вернон. Я видала много богатых женщин, но таких очаровательных — никогда! Смотрите не потеряйте ее!» Арилла затаила дыхание: — Она в самом деле так сказала? — Вот именно, и можешь быть уверена, теперь она начнет трубить о тебе на каждом перекрестке. К завтрашнему дню пол-Лондона будет знать о твоем приезде. — Звучит пугающе, — призналась Арилла. — Но в то же время и очень волнующе! — Ты права, — согласился Гарри. — Но при этом нужно помнить: необходимо играть наши роли как можно убедительнее, чтобы никто не смог нас разоблачить. Подумав немного, Арилла сказала: — Но если меня должны считать такой богатой, не покажется ли странным этой Лайзе, что ты торговался из-за стоимости платьев? — Пусть это тебя не волнует, — заверил Гарри. — Я объяснил Лайзе, что твой покойный муж был чрезвычайно скуп и почти не давал тебе денег на туалеты, поэтому ты еще не привыкла к неожиданно свалившемуся богатству и боишься тратить деньги. Я долго расписывал ей, как неразумно пугать тебя ужасными лондонскими ценами, столь отличающимися от тех, которые ты платила в деревне. — Вероятно, но дорожный костюм, в котором я приехала, выглядит очень дорогим, и кроме того, ты еще не сказал, сколько заплатил за шляпку к нему. — О нет, мне это ничего не стоило! — усмехнулся Гарри. — Ничего? Не может быть! — Я занял и то и другое у другой своей приятельницы, так что, когда твои вещи прибудут, я отошлю этот наряд хозяйке. — О Гарри, как ты мог? И как я смогу высказать леди, которой они принадлежали, свою благодарность? — Я сделаю это за тебя, — пообещал Гарри. — К сожалению, владелица этих безделушек, как и та, что живет в этом доме, не из тех, кого можно представить тебе. — И… все же… они твои приятельницы? — Это совсем другое дело, я уже говорил тебе. — По-видимому, ты хочешь сказать, что они актрисы, — догадалась Арилла, подумав, что это вполне объясняет, почему у подобных особ могут быть такие красивые платья. — Совершенно верно, — помявшись, пробормотал Гарри. Арилла видела по его лицу, что он говорит неправду, но не могла понять, почему. Наконец Гарри отправился к себе домой, чтобы переодеться, но пообещал потом вернуться и поужинать с ней. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты посидел со мной еще, если, конечно, тебе не слишком наскучило мое общество, — скромно сказала Арилла. — Но если ты занят, я вполне могу побыть одна. — Я пожертвую своей свободой! — весело объявил Гарри. — Говоря по правде, я должен многое рассказать о людях, с которыми тебе предстоит завтра встретиться. Необходимо хорошенько подготовиться, чтобы не попасть в неловкое положение. — Нет, конечно, нет! — торопливо ответила Арилла. После ухода Гарри она поднялась наверх, чувствуя, что очень устала. Горничная Роза предложила ей лечь в постель и немного отдохнуть, а потом принять ванну. Это звучало столь соблазнительно, что Арилла немедленно приняла предложение и заснула едва ли не в ту минуту, как голова коснулась подушки. И неудивительно, ведь ночью она почти не спала от волнения, думая не только о том, что ждет впереди, но и обо всем, что оставляла в родном доме. Девушка выплатила Джонсонам их небольшое жалованье и отдала им все деньги, которые у нее остались, чтобы старикам было на что прокормиться первое время. Она твердо намеревалась спросить Гарри, нельзя ли будет посылать им раз в неделю небольшую сумму дополнительно. Арилла слишком хорошо помнила, как долгое время в доме не хватало еды из-за того, что почти все деньги уходили на лекарства отцу. — Как только найду богатого мужа, — сказала себе девушка, — немедленно назначу щедрую пенсию Джонсонам. Они могут оставаться в нашем доме или выбрать уютный коттедж в деревне. И, вздохнув, подумала, что, если даже такой богатый человек и появится, всех его денег, вероятно, не хватит на то, что она должна сделать, и притом немедленно. Таких людей, как бакалейщик и мясник, часто предоставлявших ей кредит, когда нужда хватала за горло, необходимо вознаградить за великодушие, сделать подарки, или просто дать денег, чтобы они смогли немного отдохнуть от дел. По правде говоря, было еще несколько человек, которым она хотела бы помочь, если судьба будет к ней милостива. Но у девушки появилось неприятное чувство, что сумма окажется слишком велика. И кроме того, что, если ее муж будет таким же жадным и алчным, как все богачи, о которых она говорила Гарри? — В таком случае я просто не выйду за него замуж, — твердила себе девушка, хотя невольно задавалась вопросом, будет ли у нее иной выбор. Роза разбудила Ариллу, сказав, что для купания все готово. Ванну внесли в спальню и поставили перед зажженным камином. Затем принесли ведра с горячей и холодной водой, и девушка снова почувствовала себя принцессой из волшебной сказки. Когда же она надела одно из вечерних платьев, купленных у Лайзы, то окончательно уверилась в этом. Она и представить себе не могла, что может выглядеть так великолепно. Какой контраст с девушкой в поношенном ситцевом платье, с наспех причесанными волосами! Газовое платье, не скрывавшее стройной фигуры, было очаровательным, хотя Арилла посчитала декольте слишком вызывающим. Спустившись в гостиную, чтобы подождать Гарри, она увидела свое отражение в зеркалах с позолоченными рамами. Арилла не смогла противиться искушению хорошенько рассмотреть себя в новом платье и была очарована собственной внешностью. Хотя дни стояли теплые, вечерами было холодно, и в гостиной затопили камин. Девушка задумчиво смотрела на огонь, когда в комнату открылась дверь. Сердце Ариллы тревожно забилось. Это, конечно, Гарри! Но горничная почему-то объявила: — Лорд Рочфилд, миледи. К удивлению девушки, в комнате появился элегантно одетый мужчина. В голове Ариллы молнией промелькнула мысль, что Гарри, должно быть, пригласил к ужину гостя. Однако по мере того как лорд Рочфилд подходил ближе, становилось ясно, что он удивлен не меньше ее самой. — Добрый вечер, — произнес он, слегка наклонив голову. — Вы подруга Мими? — Мими? — переспросила Арилла и, сообразив, что лорд Рочфилд, должно быть, ожидал увидеть настоящую хозяйку дома, поспешно объяснила: — Я живу здесь, но в доме никого больше нет. — Мими уехала? Вот так сюрприз, — воскликнул его светлость, — но тогда, наверное, вы сможете утешить меня в ее отсутствие. Арилла недоуменно подняла брови, но прежде чем успела сказать что-то, лорд продолжал: — Вы прелестны! Не понимаю, почему я раньше вас не видел! Что-то в его взгляде заставило девушку неловко поежиться. Она не сознавала, что на фоне пылающего камина ее фигура четко просматривается сквозь тонкую ткань. Но теперь она явственно ощутила, что декольте слишком низкое, а взгляд лорда Рочфилда определенно оскорбителен. — Мне… очень жаль… если разочаровала вас… и дама, которую… вы ожидали увидеть… — начала она. — Но я отнюдь не разочарован, — перебил лорд Рочфилд, — едва взглянув на вас, я сразу понял, что вы куда привлекательнее Мими. Говоря по правде, я нахожу вас просто неотразимой, но подробнее объясню вам это после того, как мы поужинаем… вдвоем. Он поколебался, и Арилла, заподозрив, что этот человек хочет дотронуться до нее, торопливо отступила. — Мы ужинаем здесь? — спросил лорд. — Или хотите поехать в «Уайтс-Хаус»? — Я… я должна объяснить, — нервно прошептала Арилла. — В объяснениях нет нужды, — запротестовал лорд Рочфилд, рассмеявшись. — Лично я счастлив побыть наедине с таким прелестным созданием где бы то ни было. Особенно в постели! Арилла в ужасе уставилась на него. Но тут, к ее невероятному облегчению, дверь открылась и горничная сказала: — Мистер Вернон, миледи. Рочфилд резко обернулся. — Гарри Вернон! — воскликнул он. — Какого черта вы здесь делаете? — Я должен задать вам тот же вопрос, — отрывисто бросил Гарри. — Но послушайте, — начал лорд, — я предупредил Мими, что нанесу ей сегодня визит, однако, насколько понимаю, она нашла мне замену в лице этой милой дамы. К этому времени Гарри уже ступил на каминный коврик, и испуганная Арилла вцепилась ему в рукав. — По-видимому, вы не знали, милорд, — заметил Гарри, — что Мими уехала в Париж, а моя кузина леди Линдсей в ее отсутствие сняла дом у лорда Барлоу. Лорд Рочфилд изумленно взглянул на Ариллу, словно подозревая обман. Однако, заметив, что та действительно боится, решил, что, по-видимому, Гарри, не лжет, и кивнул: — Кажется, произошло недоразумение. — Это не ваша вина, — высокомерно бросил Гарри. — Покидая Англию, Мими должна была поставить вас в известность о том, что планы ее изменились. Но тут Арилла увидела, как блеснули глаза Гарри, и сообразила, что в голову кузену, должно быть, пришла какая-то мысль. Тон его и манеры мгновенно преобразились. — Прошу вас принять во внимание, милорд, что моя кузина всегда жила очень уединенно, в деревне. Но вскоре после замужества, в результате трагического случая, стала вдовой. Она впервые в Лондоне, и никого, кроме вас, еще не знает. Надеюсь, вы не разочаруете ее — ведь по вашему поведению она будет судить обо всем лондонском обществе! — Да, ситуация по меньшей мере необычная! — заметил лорд Рочфилд. — Позвольте предложить вам выпить, — продолжал Гарри. — Здесь где-то должна быть бутылка шампанского. Он направился в другой конец комнаты, и Арилла опять осталась вдвоем с лордом Рочфилдом, который воспользовался этим моментом, чтобы принести свои извинения. — Простите, что нечаянно оскорбил вас, но я не представлял вас, не зная, кто передо мной, — вежливо сказал он. — Понимаю, — кивнула Арилла. — Я тоже была… сбита с толку, потому что даже не знаю имени той дамы, что жила в этом доме. Лорд Рочфилд слегка откашлялся и сказал уже совершенно иным тоном: — Поскольку вы раньше не бывали в Лондоне, уверен, что ваш кузен представит вас многим интересным людям, и я, со своей стороны, прошу позволения пригласить вас на прогулку в Гайд-парк. — И, улыбнувшись, добавил: — Возможно, вы оба согласитесь как-нибудь поужинать со мной. — Это было бы замечательно, — мило улыбнулась Арилла, — благодарю вас. В это время вернулся Гарри с двумя бокалами шампанского и, вручив один Арилле, другой лорду, отошел, чтобы взять бокал и себе. — Мне нет необходимости, — тихо сказал лорд Рочфилд, — пить за ваш успех, поскольку очевидно, что он будет ошеломительным. — И, помедлив, склонился к ней: — Могу лишь надеяться, что вы не забудете вашего первого знакомого в Лондоне, и я смогу стать вашим другом. — Вы очень добры. Лорд Рочфилд притронулся к ее бокалу своим, словно чокаясь, и когда Гарри присоединился к ним, сказал что-то шутливое, и все рассмеялись. Прошло не менее получаса, прежде чем его светлость наконец с явной неохотой откланялся. Арилла видела, что тот хотел бы остаться на ужин, но поскольку Гарри его не пригласил, сама она тоже не решилась это сделать, опасаясь совершить промах. Только когда Гарри проводил лорда Рочфилда до экипажа, ожидавшего у ворот, и вернулся в гостиную, девушка облегченно вздохнула: — Как я рада, что ты вовремя пришел! Лорд Рочфилд говорил мне весьма странные вещи. — Я так и подумал! — резко вскинулся Гарри. — Но потом он извинился, — продолжала Арилла, — и мне показалось, что лорд хотел остаться на ужин. — Знаю, — отозвался Гарри, — но это не тот человек, с кем бы я хотел видеть тебя рядом, хотя, думаю, лучше иметь его другом, чем врагом. — Но почему мне нельзя находиться в его компании? — удивилась Арилла. — Потому что уж он-то на тебе точно не женится! — убежденно ответил Гарри. — Я никогда и не думала об этом, — кивнула Арилла, — но почему он не захочет жениться, особенно когда узнает меня получше? — Рочфилд печально знаменит тем, что имел огромное количество любовных романов, а это о многом говорит! Кроме того, у него нет ни малейшей охоты впутываться во второй несчастный брак! — Он уже был женат раньше? — воскликнула Арилла. — Конечно, в его-то возрасте! — ответил Гарри. — Женился на очаровательной женщине, она была прекрасной партией для него! — И, нахмурившись, добавил: — Его женой была дочь графа Донкастера. Он ужасно обращался с ней и принес бедняжке много бед. — Что же он сделал? — удивилась девушка. — Имел кучу любовниц, проводил время с хористками, и это убило его жену. Она умерла пять лет назад, и не думаю, чтобы он захотел жениться вторично. Кроме того, у него уже есть два сына — наследники титула и поместий. Он находит свой распутный образ жизни куда более привлекательным, чем любые брачные узы. — Какой кошмар! — воскликнула Арилла. — Да, он ужасный человек, и потому ты должна держаться от него подальше. — Но ты был с ним так вежлив! — Лишь потому, что с ним опасно ссориться — этот человек может причинить тебе немало неприятностей. — Но каким образом? Гарри пожал плечами: — Давай не будем о нем говорить. Пустая трата времени, а этого мы не можем себе позволить — у нас и без того много дел. — Согласна, — кивнула Арилла, — и откровенно говоря, не имею ни малейшего желания снова встречаться с лордом Рочфилдом. Голос девушки немного дрожал при мысли о тех непонятных вещах, которые лорд наговорил ей, и странном выражении в его глазах, с которым он ее оглядывал. Почему она чувствует себя так неловко в его присутствии? — В таком случае забудь о нем! — велел Гарри. — Если он пригласит тебя куда-нибудь, откажись или лучше обратись ко мне — я подскажу тебе, что делать. — Он уже спрашивал, пока ты наливал шампанское, — не поеду ли я с ним на прогулку в парк и не поужинаем ли мы с ним как-нибудь вечером. — Действует весьма осторожно, верно? — рассмеялся Гарри. — Неудивительно, после того как он принял тебя за… Он внезапно осекся. — Замену Мими? Ты это хотел сказать? — докончила за него Арилла. — Какой же он наглец! — взорвался Гарри. — Он должен был понять, что ты леди! — Думаю, пока ты не появился, он принимал меня за женщину совсем иного положения! Гарри раздраженно вздохнул. — Все это было ужасной ошибкой и больше не должно повториться. Какая неприятность! Я велю горничной не принимать никого, кроме тех, кого мы ожидаем заранее. — Она, вероятно, подумала, что мы его пригласили, — предположила девушка. — Может быть, — поспешно согласился Гарри. — Но больше такого быть не должно. Они отправились ужинать, и Гарри казался таким веселым и очаровательным, что Арилла наконец поняла: кузен пытался немного успокоить ее после неприятного инцидента с лордом Рочфилдом. И поскольку еда была превосходной, а Гарри — заботливым и нежным, девушка вскоре выбросила незваного гостя из головы и от души насладилась этим вечером. После ужина Гарри объявил: — Я собираюсь отправить тебя в постель пораньше потому, что завтра много дел, и я хочу, чтобы вечером ты выглядела самой красивой. Поверь, для осуществления нашего плана очень важно, чтобы ты понравилась графине Джерси. После секундного колебания он добавил: — Кстати, это тоже одна из причин, почему я не хотел ссориться с Рочфилдом и боялся, как бы ему не показалось странным, что ты живешь в Лондоне совершенно одна. — Разве это так уж странно? — удивилась Арилла. — Приличия предписывают, чтобы с тобой жила компаньонка или пожилая респектабельная дама, — пояснил Гарри. — Правда, я надеюсь, что Рочфилд не станет много болтать, и все будут считать, что ты живешь в приличном районе города и имеешь большой штат прислуги. Думаю, в этом случае никто не станет бросать в тебя камни. — Будь у меня компаньонка, я с таким же успехом могла выступить в роли дебютантки, — заметила Арилла. — Но в роли дебютантки тебе не удалось бы познакомиться и с половиной тех влиятельных людей, которые наверняка заинтересуются богатой привлекательной вдовой, — возразил Гарри. — Хочешь сказать, что твои приятели не интересуются молоденькими девушками? — Конечно, нет! Многие мужчины находят их ужасно скучными. Главное — держись подальше от таких, как Рочфилд. Они рады уложить тебя в постель, но вовсе не собираются надеть тебе на палец обручальное кольцо. — Почему же? — удивилась Арилла. Гарри помедлил, не зная, стоит ли сказать кузине правду или это будет жестокой ошибкой с его стороны. Он понимал, как редки и драгоценны невинность Ариллы и аура чистоты, и боялся нарушить эту хрупкую гармонию неосторожным словом или поступком. К тому же он был уверен, что ее целомудрие сможет защитить ее куда более надежно, чем он сам. В то же время Арилла в своем новом облике казалась такой прелестной, что было нетрудно понять, почему Рочфилд с такой неохотой уходил от нее. По-видимому, немало мужчин вскоре будут испытывать те же чувства. «Нужно сделать все, чтобы Арилла знакомилась только с порядочными людьми, — сказал себе Гарри. — Потому что, Богу известно, в этом обществе слишком много негодяев, подобных Рочфилду». От этой мысли лицо его стало хмурым, и Арилла с тревогой спросила: — Ты выглядишь таким сердитым, Гарри! Я что-то не то сделала или сказала? — Нет, конечно, нет! «Скачки» начинаются завтра с самого утра, так что марш в постель, дорогая красавица-кузина, отдохни хорошенько, чтобы приняться за работу с новыми силами. И теперь, когда ты взяла первое препятствие, остальные не покажутся такими сложными. Арилла рассмеялась, и в комнате словно прозвучала соловьиная трель. — По правде говоря, первое препятствие — графиня Джерси, — сказала она. — Пока что мы лишь избежали первого подводного камня в лице лорда Рочфилда. — Таких полным-полно, так что будь поосторожнее, — предостерег Гарри. — Я буду держаться за фалды твоего фрака и во всем последую твоим указаниям, — пообещала Арилла. — О Гарри, как это все волнующе, правда? — Правда, — согласился тот. — И что бы ни случилось, Арилла, мы хорошенько повеселимся, вот увидишь, хотя «скачки» будут нелегкими!Глава 3
Оглядывая великолепную гостиную с хрустальными люстрами, французской мебелью, обюссонскими коврами и расписным потолком, Арилла жалела лишь о том, что в эту минуту ее не видит мать. Гарри заехал за ней, чтобы отвезти ее на прием, и по глазам кузена Арилла поняла, что он доволен тем, как она выглядит. Сама девушка, глядя на свое отражение в зеркале, подумала, что новый наряд преобразил ее, и теперь она превратилась в марионетку, за веревочки которой дергают Лайза и Гарри. Газовый вечерний туалет, отделанный кружевами и оборками по подолу и украшенный цветами, выглядел не только элегантно-строгим, но и словно знаменовал приход весны. Сама девушка казалась воплощением Персефоны, богини подземного царства, выходящей из мрачных глубин навстречу солнечному сиянию. Она знала, что Гарри станет строго судить каждое ее движение, каждую деталь наряда, и неожиданно почувствовала укол страха: вдруг он посчитает ее унылой и непривлекательной. Но как только он улыбнулся, Арилла поняла, что все будет хорошо. — Я выгляжу так, как тебе хотелось? — нетерпеливо спросила она. — Лайза хорошо поработала, — заметил он. Они вышли в холл, и Гарри закутал ее плечи палантином в тон платью. У крыльца их ждал удобный экипаж, совершенно не похожий на тот фаэтон, в котором приезжал Гарри, и девушка поняла, что кузен, должно быть, снова одолжил его у кого-то из друзей. Но она была слишком тактична, чтобы спросить, так ли это на самом деле. Наверное, это так унизительно для него — не иметь никакой собственности и во всем полагаться на великодушие друзей. К счастью, там, где дело касалось Гарри, они всегда проявляли великодушие. В то же время, прекрасно зная Гарри, Арилла понимала, как сильно страдает кузен от постоянных колкостей и намеков, которые ему приходилось выслушивать ежедневно. Выходя из кареты у дома графини Джерси, Арилла дрожала от страха — не столько за себя, сколько за Гарри, потому что знала, как он расстроится, если она допустит какую-нибудь оплошность. Он уже успел немного рассказать ей о графине и о том, какой вес она имеет в обществе. Но при этом утаил истинную историю этой грозной, весьма опасной и во многом необыкновенной женщины, сыгравшей такую большую роль в судьбе принца-регента. Арилле никогда не понять, каким образом Френсис Джерси разбила счастье принца Уэльского и миссис Фитцгерберт. Мать двоих сыновей и семерых дочерей, некоторые из которых уже подарили ей внуков, графиня была на девять лет старше принца. Однако все еще оставалась необыкновенно очаровательной и ослепительно красивой женщиной. К тому времени как Гарри стал достаточно взрослым, чтобы прислушиваться к беседам отца и его приятелей, все они только и говорили о том, как соблазнительна и неотразима графиня. Умный и проницательный юноша понял, что графиня со всем искусством честолюбивой и бессердечной женщины умело пользовалась этими качествами. Неудивительно, что сам принц-регент попался в ее сети. Отец Гарри подтвердил эту мысль: — Принцу было нелегко потерять миссис Фитцгерберт, и, говоря откровенно, он предпочел бы получить бы обеих женщин, однако графиня выиграла в этой борьбе благодаря исключительной воле и упорству. — И с горечью добавил: — Если хочешь знать, к тому времени, как ты вступил в армию, принц уже прекрасно понял всю порочность, хитрость и коварство этой адской Иезавели! Конечно, после всего того, что Гарри наслушался о графине, он горел желанием познакомиться с этой дамой. Когда закончилась война, он приехал в Лондон, полный решимости встретиться с ней, и увидел хотя и немолодую, однако по-прежнему неотразимо-чувственную женщину. Графине тоже сразу понравился красивый молодой человек с прекрасными манерами, и она помогла ему добиться успеха в обществе. Конечно, Гарри мог бы обойтись и без нее, так как происходил из старинной благородной семьи, но тем не менее графиня оказала несомненное благодеяние, взяв его под свое покровительство. Во всем обществе не было дамы более влиятельной: ей ничего не стоило представить Гарри нужным людям. Но за это она ожидала знаков внимания, особенного почтения, чтобы добавить блеска собственному двору, состоявшему из умных, привлекательных людей, которым отчаянно завидовали те, кто не был допущен в этот избранный круг. Когда же Гарри удостоил своей дружбы принц-регент, графиня сначала была в бешенстве, но потом решила, что это придаст молодому человеку еще больший лоск, и посоветовала ему извлечь из благоволения наследника трона как можно больше выгоды. — Он забудет о вас, как только появится новый фаворит, — предупредила графиня. — И станет ревновать, если вы не будете постоянно ему льстить и покорно исполнять каждое желание. Хорошо еще, что вы небогаты, а то непременно заставил бы вас платить за право пользоваться привилегией его дружбы. Гарри весело смеялся, его всегда восхищал острый и язвительный ум графини. Кроме того, он знал, что последняя угроза бессмысленна, поскольку ему нечего было дать даже его королевскому высочеству. Но сейчас, привезя Ариллу к графине, он сильно рисковал, руководствуясь скорее интуицией, чем логикой. Всегда существовала опасность, что графиня, прекрасно сознающая собственное увядание, может возревновать и невзлюбить такое очаровательное создание, как Арилла, а следовательно, попытается уничтожить девушку. Поэтому приходилось играть втемную. Правда, Гарри рассчитывал на то, что, несмотря на обручальное кольцо, Арилла выглядит совсем юной и беззащитной и, возможно, в графине заговорит материнский инстинкт. Всего этого он не стал рассказывать Арилле, боясь, что девушка разнервничается и струсит. Он был уверен, что основное достоинство Ариллы кроется в ее полнейшей безыскусности и совершенном отсутствии жеманства. Девушка была так естественна в отличие от многих дам их круга. Глядя на графиню, Арилла не могла отрицать, что, несмотря то, что та выглядела гораздо старше, чем она ожидала, все же была очень красива. Особенно привлекательной была ее улыбка. После того как дворецкий объявил об их прибытии, Гарри подвел Ариллу к похожему на трон креслу с высокой спинкой, где сидела графиня. Возле нее толпились высокородные джентльмены, внимательно прислушиваясь к каждому ее слову. Увидев Гарри, графиня протянула руку для поцелуя и сказала: — Вы стали еще красивее, чем раньше, и, видимо, только благодаря этому уговорили меня принять вашу так называемую кузину, если она, конечно, таковой является. — Как можно даже подумать, что я способен лгать вашей светлости? — с притворным ужасом спросил Гарри, но глаза его весело сверкнули, и графиня почти против воли рассмеялась. — Да вы на все способны, лишь бы добиться своего, — отпарировала она. — Но дайте же мне взглянуть на вашу протеже. — Вот она. — Гарри пропустил вперед стоявшую позади Ариллу. — Леди Линдсей — графиня Джерси. Арилла сделала грациозный реверанс, и хозяйка медленно произнесла: — Насколько я знаю, вы вдова. Как, впрочем, и я, и могу заверить вас, что если мы, бедные женщины, хотим иметь немного свободы в жизни, нам следует рождаться одновременно вдовой и круглой сиротой! Раздался дружный смех, и графиня продолжала: — Однако, глядя на вас, всякий усомнится, что вы долго пробудете в этом завидном состоянии, особенно если, как сообщил мне ваш кузен, муж оставил вам состояние. Арилла застенчиво потупилась, и Гарри заметил: — Вы приводите в смущение мою кузину, и поверьте, она выйдет замуж во второй раз, только если уверится, что любят ее саму, а не ее деньги. — Вряд ли это будет слишком трудно, — воскликнула графиня, — я уверена, что скоро найдется немало мужчин, желающих утешить бедную вдовушку. — Но я надеялся, что ваша доброта поможет кузине выбрать достойнейшего, — дерзко заметил Гарри. Графиня удивленно подняла брови, но тут же рассмеялась: — Вы всегда были наглым противным мальчишкой! Но, возможно, именно поэтому и забавляете меня. Оглядев собравшихся джентльменов, она громко спросила: — Кого, по вашему мнению, можно представить этой очаровательной даме и при этом дать хорошие рекомендации — я имею в виду действительно хорошие. Все мужчины заговорили разом. Окончательно сконфузившись, Арилла придвинулась чуть ближе к Гарри, словно в поисках защиты. Тот, угадав ее состояние, ободряюще улыбнулся и, пока графиня приветствовала вновь прибывших гостей, успел потихоньку сказать: — Не волнуйся, тебя признали, теперь все пойдет как по маслу. Арилла далеко не была уверена в этом, но когда гостиная наполнилась народом, графиня начала представлять ей достойнейших, на ее взгляд, джентльменов. Для каждого у девушки находилось остроумное или язвительное замечание, и поскольку Гарри, державшийся на заднем плане, был явно доволен, почувствовала себя значительно свободнее. В ту самую минуту, как Арилла беседовала с пэром, напыщенно рассуждавшим о собственной речи в палате лордов, дворецкий объявил: — Лорд Рочфилд, миледи. Арилла вздрогнула и поняла, что у нее нет ни малейшего желания снова увидеть его светлость. Как жаль, что он сегодня решил сюда приехать. Однако она тут же заметила, что графиня радушно приветствует гостя. Он оглядел комнату и, несмотря на то, что Арилла поспешно отвернулась, мгновенно узнал ее. Через минуту раздался голос графини: — Насколько я поняла, вы уже знакомы с лордом Рочфилдом, леди Линдсей. Однако по причинам, мне неизвестным, он настаивает на том, чтобы я представила его формально. — Я надеялся, — пояснил Рочфилд, — что мы сможем начать наше знакомство заново, без всяких досадных недоразумений. Арилла слегка присела перед ним и, увидев, что эти темные глаза по-прежнему смотрят на нее с вчерашним дерзко-оскорбительным выражением, почувствовала, что навсегда невзлюбила этого человека. Что-то непонятное в нем пугало девушку, и, кроме того, она слишком хорошо помнила предостережение Гарри держаться от него подальше. Это вполне совпадало с ее желаниями, но, когда графиня отошла, чтобы приветствовать нового гостя, лорд Рочфилд немедленно придвинулся поближе. Девушка невнятно прошептала: — Простите… мне нужно кое с кем поговорить. Она, конечно, имела в виду Гарри, поскольку никого больше не знала, и прежде чем лорд успел остановить ее, ускользнула прочь и вцепилась в руку Гарри, который беседовал с престарелым государственным деятелем. Кузен, казалось, немного удивился ее появлению, а его собеседник, видя, что он лишний, тактично удалился. — Лорд Рочфилд здесь, — тихо объяснила Арилла. — Знаю. Будь с ним повежливее, но избегай насколько возможно. — Попытаюсь, — кивнула девушка, — мне и самой он не нравится. — Однако он может причинить нам немало неприятностей, поэтому постарайся не раздражать его. Арилле показалось невозможным выполнить эти два столь противоречивых наставления. Она как раз хотела пошутить над этим, но в этот момент раздался дружелюбный голос Рочфилда: — Добрый вечер, Вернон! Надеялся увидеть вас сегодня в «Уайтс-клубе». Хотел спросить, когда вы и очаровательная молодая леди сможете посетить меня. — Улыбнувшись Арилле, он продолжал: — Я хочу дать в честь нее обед и собираюсь пригласить его королевское высочество, которому я давно уже задолжал не один, а несколько обедов. Гарри рассмеялся: — Подобное можно сказать о любом из нас. Однако больше всего принцу нравится принимать гостей самому. — Возможно, — согласился лорд Рочфилд, — что же касается меня, то я горю желанием увидеть у себя в доме вашу очаровательную родственницу. И поскольку она будет почетной гостьей, сообщите, когда сможете посетить меня, а уж потом я приглашу остальных. Арилле очень хотелось сказать, что она вовсе не собирается ужинать с лордом Рочфилдом, но это, по-видимому, было бы непоправимой ошибкой. В конце концов она же не будет там с ним наедине, и если лорд намерен пригласить принца-регента, очевидно, там будут и другие высокопоставленные господа, а это именно то, что ей нужно. Гарри, очевидно, считал так же, потому что, смирившись с неизбежным, любезно принял приглашение. — Вы чрезвычайно добры, милорд, и я уверен, что леди Линдсей по достоинству оценит ваше гостеприимство. Правда, у нас уже расписаны все дни на неделю вперед, однако постойте… скажем, в среду, устроит вас? — Превосходно! — кивнул лорд Рочфилд. — Я сделаю все, чтобы леди Линдсей прекрасно провела время; что же касается остальных гостей, то я уверен, что ее общество доставит удовольствие всем без исключения! По мнению Ариллы, он говорил слишком сладкоречиво и вкрадчиво, чтобы быть искренним, и при этом бесцеремонно разглядывал ее, совсем как вчера. Девушка невольно поежилась: декольте снова показалось непристойно низким, а шелковый чехол платья слишком откровенно облегающим фигуру. От сознания, что этот человек бесстыдно рассматривает ее, девушке стало неловко. И хотя у нее не было никакого опыта, она все же понимала: настоящий джентльмен не может смотреть подобным образом на даму, которую уважает. Он отвратителен и ведет себя недопустимо, подумала она. В этот момент графиня дотронулась веером до руки Гарри: — Приехала княгиня де Ливен. Пойдите поздоровайтесь и будьте хорошим мальчиком: сделайте ей побольше комплиментов, иначе эта змея высунет жало и зашипит! Гарри тихо рассмеялся и, к возмущению Ариллы, послушно направился к княгине де Ливен, жене русского посла. Девушка хотела последовать за ним, но лорд Рочфилд подхватил ее под руку и отвел в дальний угол комнаты, где стоял небольшой диванчик. — А теперь я хочу, чтобы вы рассказали о себе, — попросил он. — Вы так прекрасны, наверняка даже в деревне, где вы скрывались, вашу красоту воспевали лесные птички и ветерок. — Вы настоящий поэт, милорд, — сухо заметила Арилла, не желая его поощрять. — Только когда я с вами. Вчера, встретив вас в этом доме, я не мог поверить своим глазам. Вы казались неземным созданием. — И видя, что Арилла не отвечает и отвернула лицо, спросил: — Надеюсь, вы больше не сердитесь за то, что я принял вас за подругу Мими? Вы должны признать, что в подобных обстоятельствах эта ошибка вполне простительна. — Поскольку я не имею ни малейшего представления, кто такая эта Мими, — отозвалась Арилла, — все, что вы говорите, остается для меня полнейшей загадкой. — Забудем прошлое, — торопливо предложил лорд Рочфилд, — и станем помнить лишь о том, что вы прекрасны, обворожительны, и говоря откровенно, моя прелестная леди, я влюблен. — Уверена, что это неправда, — покачала головой Арилла, — и вы не должны говорить такие вещи, учитывая, как недавно мы знакомы. Лорд Рочфилд рассмеялся: — Неужели вы действительно верите, что время имеет к этому какое-то отношение? Любовь может вспыхнуть мгновенно, как молния, что и случилось со мной при первой нашей встрече. — Я крайне подозрительно отношусь к подобного рода эмоциям, основанным на столь незначительном факте, как единственная мимолетная встреча, — холодно бросила Арилла, оглядываясь в поисках Гарри. Лорд Рочфилд осмелел и положил руку на ее ладонь. — Послушайте, — начал он, — я человек слова. Я хочу вас, и намерен добиться своего. Я готов играть по тем правилам, которые вы мне предложите, но рано или поздно вы все равно окажетесь именно там, где я желаю вас видеть, а именно — в моих объятиях! Такого Арилла никак не ожидала и с испугом посмотрела на лорда Рочфилда; в его темных глазах бушевало пламя. На миг девушке показалось, что она смотрит в горящую печь. Его пальцы с силой сжали ее руку, словно лорд намеревался привлечь ее к себе. Вырываться не было сил. Паника охватила девушку. Ей хотелось вскочить и убежать — от него, из комнаты, куда угодно, лишь бы подальше от этого человека. Но тут присущее с детства самообладание пришло ей на помощь. — Теперь я совершенно уверена, милорд, что вы нарушаете все правила приличия, позволяя себе разговаривать со мной в таком тоне, — ледяным голосом процедила она и, презрительно глянув на него, продолжала: — И поскольку я не имею ни малейшего желания слушать подобные речи, надеюсь, вы поймете, почему я предпочитаю покинуть вас. Она решительна встала, и лорд понял, что, если не отпустит ее руку, может выйти весьма неприятная сцена. Арилла медленно и, как ей показалось, с достоинством отошла, слыша за спиной тихий смех лорда Рочфилда. Тот словно забавлялся случившимся, хотя в то же время был явно заинтригован. Арилла подошла к Гарри и встала рядом, прислушиваясь к его остроумной и занимательной беседе с княгиней. Он как раз закончил рассказывать что-то смешное и повернулся, чтобы представить Ариллу, но тут какой-то мужчина поцеловал княгине руку и заговорил с ней по-русски. — В чем дело? — спросил Гарри, как показалось девушке, довольно резко. — Его милость… пугает меня, — пролепетала она. — Не можем ли мы уехать? — Господи, конечно, нет! Через несколько минут подадут ужин, и уехать раньше полуночи — значит оскорбить хозяйку. Арилла расстроенно вздохнула, и Гарри по-прежнему резко велел: — Ради Бога, помни, что ты не наивная дебютантка, а замужняя женщина и вполне способна дать отпор таким наглецам, как Рочфилд. — Я… я попытаюсь, но это не так легко. — На свете нет ничего легкого, но в этом весь смысл игры. Позволь лучше представить тебя моему другу. Он положил руку на плечо мужчины приблизительно своего возраста, который только что приблизился к ним. — Чарльз, — сказал он, — я хочу познакомить тебя со своей кузиной. — Здравствуй, Гарри! — воскликнул Чарльз. — Я рассчитывал, что встречу здесь тебя. Он давно заметил Ариллу и искал удобного случая, чтобы познакомиться с девушкой. — Сэр Чарльз Леджер — моя кузина леди Линдсей, — объявил Гарри. — Почему я никогда не слышал, что у Гарри есть такая обворожительная кузина? — удивился сэр Чарльз. — Все родственники, с которыми он меня знакомил, были унылыми и обыденными, как осенний дождь! — Спасибо за комплимент, — рассмеялась Арилла, — боюсь, что вы слишком правдиво описали членов нашего семейства! — Да и мои не лучше! — с сожалением воскликнул сэр Чарльз. — Но мой отец говорил, что, как бы ни была судьба к нам неблагосклонна, в конце концов всегда выпадет нужная карта! И теперь я вижу, как он был прав — разве мог я подумать, что выпадет счастье познакомиться с вами, леди Линдсей! — Париж научил тебя манерам, старик, — заметил Гарри. — Никогда не слыхал от тебя такой смелой лести! — Ты прав, в Париже есть чему поучиться, — ответил сэр Чарльз, очевидно, намекая на что-то другое. — Чарльз, — пояснил Гарри, — был в Париже по поручению министра иностранных дел и, очевидно, успел там неплохо отшлифовать свои манеры! — Я бы тоже хотела поехать в Париж, теперь, когда война закончилась, — мечтательно протянула Арилла, — ведь все эти годы многие города Европы были для нас всего лишь названиями. — Получилось так, что во время войны мы с Гарри повидали немало стран, — задумчиво проговорил сэр Чарльз, — но теперь там все по-другому. — Я тоже это слышал, — вмешался Гарри, — но неплохо бы побывать там еще раз. Он едва заметно вздохнул, и Арилла поняла, что такие расходы ему не по карману. Будь я богатой, сказала она себе, я могла бы так много для него сделать! Ужасно, что он так беден, когда у всех его друзей денег столько, что они выбрасывают их на ветер. На этом роскошном приеме Арилла особенно остро ощутила собственную бедность. Ужин был великолепен, блюда — самые дорогие, а вина таковы, что Гарри и сэр Чарльз, сидевшие по обе стороны от девушки, не переставали их хвалить. — Если хотите знать, — объявил сэр Чарльз, — ее милость пытается затмить вечера в Карлтон-Хаус[4] или в Королевском павильоне в Брайтоне. По правде говоря, все важные шишки собираются последовать ее примеру, особеннотеперь, когда его королевское высочество переехал в настоящую пещеру Аладдина. — Очень верное описание, — согласился Гарри, — и говорят, обстановка этих апартаментов стоила целого состояния. — Не уверен, что мне это нравится, — задумчиво произнес сэр Чарльз. — Все эти китайские штучки мне не по вкусу, но должен признать, что павильон весьма впечатляет. Именно тот фон, на котором должен блистать наш Принни[5]! — Тут я с тобой согласен, — отозвался Гарри. Арилла не была уверена, что ей когда-нибудь представится возможность побывать в Карлтон-Хаус или Королевском павильоне. Она с некоторой грустью вспомнила, что принц-регент предпочитает женщин постарше, если верить сплетням и тому, что говорил Гарри. После ужина они вернулись в гостиную. Струнный оркестр играл нежную романтичную мелодию. Гарри и сэр Чарльз горячо обсуждали скачки, которые должны были состояться на следующий день. Арилла немного отошла от них, чтобы рассмотреть картину, как ей показалось, кисти Рубенса. За спиной снова раздался голос лорда Рочфилда: — Вы куда прекраснее любой картины, и я хочу лишь не переставая смотреть на вас, чтобы вам не удалось исчезнуть, когда пробьет двенадцать часов. Арилла еще раньше заметила, что за столом он сидел рядом с хозяйкой. Помня предостережение Гарри о том, что графиня при желании может оказать ей неоценимую помощь, девушка испугалась, что, если убежит от лорда, тот постарается отомстить ей. — Вы, наверное, хорошо разбираетесь в живописи, — любезно ответила она, — может быть, вы расскажете мне о картинах, которые висят в этой комнате. — Лично я предпочел бы смотреть на вас, — повторил лорд Рочфилд. — Но готов подчиниться, позвольте вам показать пейзаж, которым невозможно не восхищаться. Это Пуссен. Он повел ее в дальний конец гостиной. Пейзаж так понравился девушке, что ей захотелось иметь его у себя. Словно разгадав ее мысли, лорд Рочфилд спросил: — Не могу решить, что лучше — подарить вам картину или бриллианты? Что бы вы предпочли? Его небрежный тон был возмутителен, но Арилла сделала вид, что не принимает его слова всерьез. — Вы, конечно, говорите гипотетически, но по правде, будь у меня выбор, я предпочла бы лошадей. — Значит, вы получите лошадей! — твердо пообещал лорд Рочфилд. Арилла тихо вскрикнула: — Но я не имела в виду ничего конкретного. И уже объяснила, что говорила гипотетически. Естественно, милорд, я не могу принимать от вас подарки, каковы бы они ни были. — Но почему нет? — осведомился лорд Рочфилд. — Вы приехали из деревни и потому очень наивны. Вряд ли в этой комнате найдется хотя бы одна дама, которая не принимала бы подарков, иногда очень дорогих, от поклонников, которые таким образом желают выразить им свою любовь. Он говорил совершенно чистосердечно, и Арилла удивленно подняла глаза: — Возможно, милорд, в сельской местности существуют несколько иные правила поведения, чем те, к которым привыкли вы. Я всегда считала, что леди не должна принимать подарки ни от кого, кроме мужа. Лорд Рочфилд криво усмехнулся: — Вы выразились предельно ясно: вам нужно то, что стоит не так дорого, но представляет для женщин гораздо большую ценность, чем все картины и драгоценности вместе взятые, — обручальное кольцо. — Я имела в виду не совсем это, — покачала головой Арилла, — но, возможно, вы правы… Она была крайне довольна собственной сообразительностью — ведь Гарри ясно дал понять, что лорд Рочфилд не из тех, кто женится. Так же, как и принц-регент вряд ли когда-нибудь вступит в брак, поскольку явно отдает предпочтение зрелым женщинам. Девушка была уверена, что ее мать была бы крайне шокирована поведением принца и лорда Рочфилда. И словно заканчивая разговор, она вновь повернулась к картине. Она никогда еще не видела столь прекрасной работы! Какой колорит! Какие краски! Но тут Рочфилд очень тихо сказал: — Значит, вы хотите снова выйти замуж, моя красавица? Мы обязательно поговорим об этом… в будущем. Арилла подумала, что ослышалась, и обернулась. Выражение темных глаз его оставалось непонятным, но Арилла почему-то испугалась. Она попыталась придумать, под каким предлогом лучше ускользнуть от лорда Рочфилда, но тот, шагнув к ней чуть ближе, прошептал: — Думаю, вы уже поняли, что с самой первой встречи я не могу забыть вашего лица. Весь этот день я хожу ослепленный сиянием ваших глаз. В низком голосе звучали странные нотки, и Арилла не смела поднять голову, боясь увидеть знакомые искры в его глазах. Она ощущала, что этот человек гипнотизирует ее, притягивает, берет в плен, так что выхода нет и убежать невозможно. Слишком поздно поняла девушка, как ошиблась, позволив ему увлечь себя в эту уединенную часть салона. Отчего она не осталась в гуще толпы, рядом с Гарри? — Я знаю, о чем вы думаете, — кивнул лорд Рочфилд, — хотите ускользнуть от меня, и я нахожу это крайне интригующим и в то же время совершенно непонятным. У вас был муж. Его вы тоже боялись? — Я не желаю это обсуждать, — бросила Арилла. — Если бы у вас на пальце не было кольца, вряд ли я поверил бы, что какой-либо мужчина владел вами или хотя бы целовал. Он остановился, но, не дождавшись ответа, продолжал: — В вас есть что-то чистое и нетронутое, я настолько очарован, что готов бросить весь мир к вашим ногам! Теперь в его голосе звучала неподдельная пугающая страсть. Девушка отчаянно оглядела комнату и с облегчением заметила, что Гарри направляется к ним. Только сверхчеловеческим усилием воли девушке удалось взять себя в руки и не побежать навстречу кузену. Вместо этого она только жалко улыбнулась ему, и Гарри мгновенно понял, как Арилла рада его видеть. Подойдя к ним, он обратился к сестре: — Если ты действительно собираешься завтра кататься верхом, как говорила по пути сюда, нам пора ехать. — Да, ты прав, — поспешно кивнула девушка, — говоря по правде, я очень устала. — Мне почему-то кажется, — вставил лорд Рочфилд, — вы снова убегаете от меня. — Убегаем? — воскликнул Гарри. — Вы, кажется, намерены расстроить мою маленькую кузину? Не забывайте: она приехала из деревни и не привыкла к столь блистательным поклонникам, как ваша светлость. — Она ясно дала понять это, — отозвался лорд Рочфилд. — Но заверяю вас, что не имею ни малейшего желания причинить ей зло. — Хотел бы я быть в этом уверенным, — без обиняков отрезал Гарри, и теперь уже лорд Рочфилд не смог сделать вид, будто не понимает его. — Можете доверять мне! — объявил он. — И надеюсь, что завтра буду иметь удовольствие нанести леди Линдсей визит. — Я пока еще не знаю… что буду делать, — растерянно пробормотала девушка. — Мы будем очень заняты, — вмешался Гарри, — завтра у нас очень насыщенная программа, и сомневаюсь, что мы сумеем выделить время для приема гостей. — Это вызов, Вернон, — бросил лорд Рочфилд, — или предпочитаете назвать это пари? — В данный момент никакие пари мне не по карману. Вызов будет стоить мне гораздо дешевле! — Не уверен в этом! Взгляды двух соперников скрестились в смертельном поединке. И Арилла неожиданно испугалась, что, если Гарри наживет врага в лице лорда Рочфилда, тот может ранить его, и тогда неизвестно, чем все кончится. Протянув руку лорду Рочфилду, она улыбнулась и сказала: — Спасибо за то, что были так внимательны и показали мне картину. И если я наговорила всякой чепухи, прошу вас отнести это за счет того, что я не только устала, но и потрясена и смущена таким волнующим и крайне необычным для меня вечером. Лорд сжал ее ладонь и поднес к своим губам. Арилла почувствовала, как поцелуй обжег кожу. Ее охватило ощущение, что к ней прикоснулась уродливая рептилия, такая омерзительная и опасная, что хотелось кричать. Но она взяла себя в руки и с улыбкой, достойной знаменитой актрисы из Королевского театра Друри-Лэйн, сказала: — Доброй ночи, милорд, и еще раз спасибо. Они отошли и, попрощавшись с графиней, уехали. Только после того, как наемный экипаж тронулся и факельщики с зажженными факелами, стоявшие на крыльце, остались позади, Гарри сердито потребовал: — Ну а теперь объясни, что тебе наговорила эта свинья и почему у тебя такой испуганный вид?Глава 4
Арилла нарочно выбрала самое нелюбимое платье, надеясь, что лорд Рочфилд разочаруется в ней. До вчерашнего вечера она и не помнила, что обещала быть у него на приеме в среду. Но когда они с Гарри покидали сегодняшний бал, где удивительно приятно провели время, сзади послышался ненавистный голос: — Надеюсь видеть вас у себя завтра, моя красавица. Арилла вздрогнула, но прежде чем побыстрее отойти, вынудила себя вежливо ответить: — Да, конечно. Мы с нетерпением ожидаем этого события. Теперь же она была охвачена тоской и дурными предчувствиями, хотя старалась убедить себя, что под защитой Гарри ей нечего бояться. Горничная Роза, помогавшая ей одеваться, заметила, застегивая платье у нее на спине: — Вы чудесно выглядите, миледи, просто удовольствие смотреть на вас! — Спасибо, — ответила девушка, — но я уверена, что мисс Мими выглядит куда лучше, когда выезжает в свет. Арилла не зря закинула удочку — ей хотелось немного больше узнать о владелице дома, а Гарри по какой-то причине не желал говорить на эту тему. Она чувствовала, что и слуги в доме стараются не упоминать о хозяйке. Это казалось странным, тем более что спальня Ариллы была обставлена с исключительным вкусом и выглядела уютной и женственной. Гарри сказал, правда, что хозяин мебели и картин — лорд Барлоу, но в доме было множество других вещей, явно принадлежавших женщине. В чем же тут загадка? Последовала небольшая заминка, прежде чем Роза ответила: — Да, конечно, миледи, но это совсем другое. Арилла только собралась задать очередной вопрос, как Роза поспешно осведомилась: — Могу я узнать, какие драгоценности вы собираетесь надеть сегодня, миледи? Арилла посмотрелась в зеркало и с неприятным чувством поняла, что без ожерелья на шее декольте кажется слишком большим. Опять взгляды маркиза заставят ее почувствовать себя неловко! Почему же именно сегодня Гарри не принес никаких драгоценностей, которые обычно где-то одалживал для нее? В тот первый вечер, когда они отправлялись на обед, как только девушка спустилась вниз, он открыл шкатулку, лежавшую на одном из маленьких столиков в гостиной, и пояснил: — Я принес крайне важное дополнение к твоему туалету. — Что это? — удивилась Арилла. — Бриллианты, — коротко бросил Гарри. Арилла в изумлении поглядела на брата и он, открыв шкатулку, вынул сверкающее и, по-видимому, очень дорогое колье. Арилла ахнула от неожиданности. — Гарри! Где ты его взял? — Попросил на время, — объяснил он, — только ради Бога не потеряй! Я в жизни не смогу за него расплатиться. — Оно… очень красивое! — нерешительно признала Арилла, хотя на самом деле посчитала украшение вызывающим и слишком вульгарным. Но Гарри прав! Если она хочет казаться такой богатой, как повсюду рассказывает Гарри, ей, как замужней женщине, полагается носить драгоценности. Господи, она совершенно позабыла об этом! Но когда они прибыли к графине Джерси, Арилла поняла, что многие из присутствующих смотрят не столько ей в лицо, сколько на бриллианты. С тех пор Гарри каждый вечер приносил ей новые украшения. Вчера вечером он вручил ей колье, которое Арилла определенно посчитала аляповатым. Она надела его, но Гарри, присмотревшись, покачал головой: — Немедленно сними эту штуку! Я с самого начала думал, что оно тебе не пойдет, но моя приятельница была так великодушна, что предложила его мне сама. Не мог же я критиковать ее выбор! — С ее стороны это очень благородно, — кивнула девушка, — но в то же время я рада, что оно тебе не нравится. Гарри предложил вместо ожерелья надеть на шею бархатную ленту и приколоть к ней одну-единственную белую орхидею. С этим скромным украшением Арилла казалась самим воплощением весны и, хотя сама не осознавала этого, была прелестна как никогда. Неброский стиль помог ей снискать одобрение пожилых дам, и Гарри даже подслушал, как одна из них говорила: — Богатая вдовушка, на мой взгляд, очень скромна и ведет себя весьма достойно и нисколько не вызывающе. — Согласна с вами, — ответствовала другая вдовствующая матрона, — и мне нравится ее манера не выставлять напоказ драгоценности. Я обязательно включу ее в список знакомых, которым необходимо нанести визит. Когда Гарри пересказал эту беседу Арилле, та рассмеялась. И теперь решила снова украсить платье цветами, поскольку теперь уже знала, что в лондонском свете найдутся люди, умеющие ценить хороший вкус. Так или иначе, драгоценностей у нее все равно не было. Она послала горничную вниз с просьбой отыскать среди присланных ей букетов и цветочных корзин небольшой, но изящный бутон. Но, к несчастью, цветы, принесенные Розой, не подходили к платью. Пришлось повязать вокруг шеи отрезок розовой бархатной ленты, но украсить ее было нечем. — Очень мило, миледи, — одобрительно заметила Роза. — Жаль, что мне нечего к ней приколоть, — вздохнула Арилла. — Но ничего и не требуется, — возразила горничная. — Уверена, что мистер Гарри тоже так скажет, когда приедет. — Надеюсь, — пробормотала Арилла и, повинуясь непонятному импульсу, спросила: — Вы называете мистера Вернона «Гарри». Он часто бывал здесь? — О да, миледи. Мисс Мими обожает его, если можно так выразиться, и жаль, что он не может позволить себе… Она неожиданно осеклась, словно сказала лишнее, и уже гораздо тише добавила: — Но его милость очень щедр, и мы все счастливы работать на него. — Но он здесь не живет? — допытывалась Арилла. Она вспомнила, что во время прогулки в экипаже по Беркли-сквер Гарри показывал ей Барлоу-хаус, и она нашла здание очень впечатляющим. — О, нет, миледи, — покачала головой Роза. — Его милость бывает здесь не так часто, как другие джентльмены, хотя мы считаем, что мистер Гарри — самый лучший из них! Все это казалось Арилле совершенно непонятным, но задавать новые вопросы не было времени. Она лишь никак не могла понять, почему никто не желает объяснить, какое именно положение занимала мисс Мими в доме и жизни лорда Барлоу. Хотя девушка несколько раз пыталась добиться у Гарри, в каком театре играет мисс Мими, тот отвечал уклончиво, но наконец заявил: — Сейчас она решила немного отдохнуть от сцены и именно поэтому отправилась в Париж с его светлостью. Вот почему Гарри удалось бесплатно снять дом, подумала Арилла, и, более того, пользоваться экипажем и лошадьми из конюшен лорда Барлоу. Однако девушка была рада, что все эти заботы взял на себя кузен. Она покорно ждала, когда он заедет за ней, но про себя думала, что куда лучше было бы уютно пообедать вдвоем дома, чем тащиться на прием к лорду Рочфилду. Только сейчас девушка сообразила, что очень редко остается с Гарри наедине и видит его лишь в компании других людей. Их общение ограничивалось тем, что он каждый раз наставлял ее, что надеть, и внимательно оглядывал, прежде чем отправиться с ней на очередной вечер. А там всегда оказывалось множество гостей, и Арилле опять не удавалось поговорить с кузеном — нужно было уделять все внимание джентльменам, которым ее представляли. Каждый раз, знакомясь с новым мужчиной, она не могла не думать, что это именно тот, кто предназначен ей в мужья. И вот вчера вечером она получила первое предложение. Молодой пэр, которого она видела до этого всего дважды, попросил Ариллу стать его женой. За ужином он сидел рядом с ней и, хотя в доме собралось более тридцати персон, все свое внимание сосредоточил на ней. Арилла считала, что это крайне невежливо по отношению к той даме, что сидела по другую сторону от него, и от этого смущалась еще больше. После ужина начались танцы. Пэр настоял на том, чтобы проводить Ариллу в другую комнату, рядом с бальной залой, якобы желая показать ей картину, которой она восхищалась. Но, к удивлению девушки, комната оказалась пустой. Плотно прикрыв дверь, молодой человек сказал: — Наконец-то мне удалось остаться с вами наедине, и я должен воспользоваться этой возможностью, чтобы просить вас оказать мне честь стать моей женой. Арилла в немом изумлении уставилась на него. Такого она не ожидала, и уж во всяком случае не думала, что долгожданное предложение прозвучит так банально и второпях. Сначала она даже приняла это за розыгрыш, но, когда подняла на него широко раскрытые от изумления глаза, молодой человек умоляюще прошептал: — Станьте моей женой, прошу вас! Клянусь, что сделаю вас счастливой, у меня такое замечательное поместье, что вы никогда не будете там скучать! Говоря все это, он взял ее руку и стал покрывать поцелуями. Она не успела еще надеть после ужина перчатки, и прикосновение его жестких, жадных губ почему-то вызвало в Арилле чувство неловкости. — Мне… очень жаль… — начала девушка дрожащим голосом, но тут, к ее облегчению, дверь открылась и в комнату вошли другие гости. После этого ей было нетрудно ускользнуть в бальную залу, где она вновь постаралась держаться поближе к Гарри. Тот беседовал с очень красивой женщиной, которая сидела рядом с ним за столом. Арилле показалось, что незнакомка явно увлечена Гарри. Во всяком случае, взгляд ее был достаточно красноречивым. Подняв лицо к собеседнику, она шептала, по всей видимости, что-то очень интимное. Рука, украшенная огромным бриллиантом, лежала на плече Гарри. Завидев приближавшуюся кузину, Гарри улыбнулся и сказал: — А вот и ты! Позволь представить тебя одной из моих старых и самых близких приятельниц — маркизе Уэстбери. Однако маркиза отнюдь не обрадовалась появлению Ариллы. Высокомерно кивнув, она бросила: — Не забудьте, Гарри, я вас ожидаю и очень рассержусь, если вы не появитесь. — Как вы можете быть такой недоброй ко мне? — спросил Гарри. В голосе его прозвучали издевательские нотки, но как только маркиза отвернулась, он встревоженно посмотрел на Ариллу. — Что тебя расстроило? — еле слышно поинтересовался он. — Не могу сказать… здесь, — шепнула Арилла, боясь, что остальные услышат. — Тогда пойдем потанцуем, — сказал Гарри, обнимая ее за талию и увлекая на середину зала. Оркестр играл тихий сентиментальный вальс, только недавно введенный в моду княгиней де Ливен. Пожилые законодательницы общественного мнения объявили этот танец неприличным, поскольку молодые девушки и замужние женщины не могут находиться в такой тесной близости с мужчиной. Арилла уже знала, что Гарри — превосходный танцор, и как только они закружились по натертому до блеска паркету, нервно пробормотала: — Граф Фледбери… только сейчас… сделал мне предложение. Девушка дрожала от страха, боясь, что Гарри сейчас посоветует ей согласиться. Но, к ее изумлению, тот просто весело расхохотался и, заметив вопросительный взгляд кузины, пояснил: — Я догадывался о намерениях Фледбери и собирался предупредить тебя. — Предупредить? О чем? — Он ищет богатую жену! Арилла облегченно вздохнула, и, словно разгадав ее чувства, Гарри добавил: — Не тревожься насчет Фледбери. Последние два года он регулярно делает предложение любой появившейся в свете богатой наследнице и каждый месяц все глубже увязает в долгах. — Я… испугалась, — выдохнула Арилла. — Что придется выйти за него? Вот уж этого тебе делать не придется. Он попал в лапы ростовщиков и считается в обществе человеком конченым. Я не пожелал бы его в мужья даже дочери злейшего врага. Арилла радостно улыбнулась, и вечер неожиданно показался ей замечательным: люстры рассыпали сотни бриллиантовых огней, отражавшихся в хрустале, и девушке казалось, что это светит солнце надежды. Сейчас же Арилла твердила себе, что, каким бы скучным и противным ни был сегодняшний ужин, по крайней мере ей не грозит получить предложение от Рочфилда. Боже, как она ненавидит его самого и его покровительственную манеру говорить! Остается только надеяться, что его гости окажутся занимательнее хозяина, и, кроме того, Гарри обещал, что постарается увести ее оттуда как можно раньше. Роза направилась к гардеробу, чтобы принести Арилле накидку, очень красивую, из светло-голубого бархата, отделанную по последней моде перьями белого марабу. Она подходила почти ко всем ее платьям. Арилла завернулась в накидку и в последний раз посмотрела на себя в зеркало. В дверь спальни постучали. На пороге появилась горничная с нижнего этажа. — Экипаж прибыл, миледи, но лакей говорит, что мистер Вернон задерживается и сможет встретиться с вами только в доме его светлости. Арилла почувствовала легкое разочарование. Она так любила эти мгновения наедине, когда Гарри заезжал за ней, чтобы отвезти на очередной обед. В течение этих нескольких минут она могла отдохнуть от надоевшей роли богатой вдовы. Она начала гадать, что задержало Гарри. Возможно, маркиза Уэстбери или другая подобная ей женщина. Она прекрасно сознавала, какой успех имеет Гарри у женщин, и каждый вечер, куда бы они ни отправились, его неизменно окружали самые блестящие светские красавицы. Да, они гораздо старше Ариллы, опытны, элегантны и так прекрасны… неудивительно, что Гарри не прочь находиться с ними в таких близких отношениях. Но они даже не пытались скрыть своих чувств к нему. Должно быть, ему ужасно надоело возиться со мной, подумала девушка. Экипаж оказался вместительным и очень удобным. Арилла никогда не видела его раньше и теперь гадала, у кого Гарри его одолжил. Лошади, очевидно, были породистыми, и как только дверцы кареты закрылись, они резко взяли с места и быстрым галопом помчали к Вест-Энду. Арилла от всей души надеялась, что, когда она приедет, Гарри будет уже на месте, но запоздало сообразила, что ей следовало бы убедиться в этом раньше. Кучер мог бы и подождать. Не стоило садиться в экипаж, как только он прибыл. Но теперь уже ничего нельзя было поделать, и Арилла молил Бога, чтобы уже успели прибыть другие гости. В этом случае у хозяина просто не будет возможности заговорить с ней в той интимной манере, которую она так ненавидела. Девушка до сих пор не рассказала Гарри, как нервирует ее лорд Рочфилд при каждой встрече, подозревал, что кузен назовет ее поведение глупым. Кроме того, он с самого начала дал ей понять, как опасно будет нажить себе врага в лице этого господина. И не стоит накалять ситуацию, намеренно пытаясь восстановить против него Гарри. Однако было в его светлости нечто, пугавшее девушку. Он казался ей ядовитой змеей, которую следует всячески избегать. Не прошло и двадцати минут, как карета остановилась у ворот Рочфилд-Хаус, на Пиккадилли. Дом лорда был не менее величественным, чем новая резиденция герцога Веллингтона на углу Грин-парк и Гайд-парка. Особняк Рочфилда стоял немного в стороне от площади Пиккадилли. Массивные двойные ворота были увенчаны изображениями геральдических единорогов, по-видимому, входивших в герб Рочфилдов. Ступеньки крыльца были застелены красным ковром, а в отделанном мрамором холле уже ожидали дворецкий и четыре лакея. Один из них взял бархатную накидку Ариллы, а дворецкий повел девушку по широкой лестнице на второй этаж. Однако он не остановился у дверей комнаты, которую Арилла ошибочно посчитала гостиной, а продолжал шагать дальше по широкому коридору, освещенному позолоченными настенными канделябрами. На стенах висели превосходные картины. В другое время девушка непременно заинтересовалась бы и портретами и прекрасной французской мебелью. Но сейчас она была слишком встревожена, потому что до сих пор не встретила никого из гостей. Неужели приехала слишком рано? Как жаль, что у нее не хватило сообразительности подождать и прибыть сюда позже. Она не раз наблюдала на других вечерах, как некоторые красавицы появлялись слишком поздно, намеренно используя этот театральный эффект, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. — Именно так я и должна была поступить, — повторяла себе Арилла. — Как я могла совершить такую глупость? Нужно было сначала увериться, что Гарри уже успел приехать. Дворецкий отворил дверь и объявил: — Леди Линдсей, милорд! Войдя в комнату, Арилла, к своему величайшему смущению, обнаружила, что там никого нет, кроме хозяина. Он стоял перед мраморным камином, по обе стороны от которого красовались огромные китайские вазы с белыми лилиями. Арилла с неприятным чувством осознала, что он намеренно не двинулся с места, чтобы приветствовать гостью, и ждет, пока она сама приблизится. Она медленно, нерешительно шагнула вперед, умирая от страха и не сознавая, что глаза, казавшиеся огромными на маленьком личике, выдавали все ее мысли. Только оказавшись почти совсем рядом с лордом Рочфилдом, она сумела выдавить: — Боюсь, милорд, что… что я приехала слишком… рано… а моего кузена… задержали дела. Он прислал слугу сообщить, что встретится со мной… здесь. — По-видимому, у Вернона была достаточно веская причина опоздать, — кивнул лорд Рочфилд, очевидно, намекая на что-то, и Арилла мгновенно возненавидела его еще больше. — Но вы здесь, и это главное, — добавил он и поднес к губам ее руку. Его прикосновение вызвало у девушки дрожь отвращения. Но в этот момент появился лакей с двумя бокалами шампанского на подносе. Один он предложил Арилле, другой взял лорд Рочфилд. — Сегодня, — объявил он, — я должен прежде всего выпить за то, чтобы вы посетили мой дом еще много раз. Надеюсь, вам здесь понравится. — Я успела заметить несколько прекрасных картин, — сказала Арилла, обрадовавшись столь безопасному предмету беседы. — На некоторых изображены богини, но ни одну из них нельзя назвать столь прекрасной и соблазнительной, как вы! Глаза его снова странно блеснули, и под его взглядом Арилла в который раз почувствовала, что платье стало прозрачным, а вырез слишком нескромным. Сама того не сознавая, девушка посмотрела на дверь, лихорадочно перебирая в уме причины, почему до сих пор нет Гарри, и недоумевая, куда подевались другие гости. Она облегченно вздохнула, когда дверь отворилась, но на пороге появился дворецкий. — Сейчас прибыл посыльный от мистера Вернона, милорд, и передал, что мистер Вернон просит принять его извинения, но несчастные обстоятельства, над которыми он не властен, помешали ему приехать. К величайшему сожалению, он не сможет обедать сегодня с вашей милостью. — Спасибо, — кивнул лорд Рочфилд. Дворецкий удалился, и Арилла поспешно спросила: — Что, по-вашему, могло случиться? Гарри не мог в последнюю минуту отказаться от приглашения! Лорд Рочфилд понимающе улыбнулся: — Это вполне объяснимо. «Обстоятельства», над которыми не властен ваш кузен, это, вероятно, принц-регент, или же какая-нибудь прелестная маркиза, общество которой Вернону более приятно, чем компания вашего покорного слуги. — Но это непростительная грубость с его стороны, — тихо возразила девушка. — Я же, со своей стороны, считаю это подарком богов, — отозвался лорд, — ведь благодаря этому чуду смогу наслаждаться вашим обществом. Арилла затаила дыхание. — Но где же остальные приглашенные? — в отчаянии спросила она. — Я хотел говорить лишь с вами, прекрасная леди, и не желал, чтобы нашей доверительной беседе помешали посторонние лица. — Это означает, что мы будем одни? — Что может быть приятнее? — улыбнулся лорд Рочфилд. — Позвольте сказать, что я долго ждал этого вечера и чувствую, что мне не грозит разочарование! Голос звучал с пугающей решимостью. Девушка не смела посмотреть на Рочфилда, боясь того, что может увидеть в его глазах. И пока она старалась придумать, что сказать, как защитить себя, дворецкий объявил, что обед готов. Лорд Рочфилд предложил Арилле руку, и ей ничего другого не оставалось делать, кроме как осторожно положить маленькую ладошку на его рукав и выйти с ним в широкий коридор. Она ожидала, что они спустятся вниз, предполагая, что столовая, как обычно, расположена на первом этаже, но вместо этого Рочфилд повел ее дальше по проходу, в самый конец дома, где лакей уже держал наготове открытую дверь. Комната оказалась небольшой, но очень уютной. Здесь было много низких стульчиков, несколько мягких диванов. Повсюду были расставлены белые цветы. Это показалось Арилле странным, но первые несколько мгновений она не замечала ничего, кроме стола, накрытого на двоих. Посредине стоял золотой канделябр с четырьмя свечами. Девушка обнаружила, что ее место находится не напротив хозяина, а рядом. Дворецкий принес первое блюдо, лакей разлил вино. И только сейчас Арилла заметила, что, за исключением канделябра, единственными источниками света были две свечи на буфете. Все это представление казалось совершенно непристойным. Подумать только, она обедает наедине с мужчиной, и не в столовой, а в комнате, декорированной белыми цветами и напоминающей будуар! От смущения она не могла проглотить ни кусочка. Еда застревала в горле. Но, принимая во внимание присутствие слуг, приходилось вести себя как ни в чем не бывало. Внешне спокойная, девушка, однако, напрягала все силы, пытаясь найти выход из ужасного положения, в котором столь неожиданно оказалась. Словно догадываясь о ее состоянии и пытаясь успокоить девушку, лорд Рочфилд начал занимательный рассказ о своих картинах и предметах искусства, о балах и приемах, которые он посещал за последнее время. Но Арилла по-прежнему отвечала односложно и, хотя не поднимала глаз, все время чувствовала, что хозяин смотрит на нее с тем неприятным выражением, которое она особенно не любила. — Теперь давайте расположимся поудобнее на диване, и я попробую уговорить вас попробовать этот экзотический ликер. Правда, сам я предпочитаю бренди. — Нет-нет, спасибо, я больше не стану пить, — торопливо отказалась Арилла. За обедом ее бокал с шампанским постоянно наполняли, хотя она старалась делать лишь маленькие глоточки. Девушка боялась, что если хотя бы немного опьянеет, то не сможет придумать, как лучше поскорее распроститься с лордом Рочфилдом без унизительных сцен и скандала. Не зная, что делать, она поднялась из-за стола и, пока слуги проворно убирали остатки обеда, пролепетала: — Думаю… поскольку гости так… и не собрались… мне следует распрощаться… и вернуться домой. Лорд Рочфилд рассмеялся: — К сожалению, это желание невыполнимо: экипаж, который привез вас сюда, прибудет гораздо позднее. — Так это ваша карета? — удивилась Арилла. — Ну конечно! Я позволил себе оказать вам эту маленькую услугу. Девушке показалось странным, что Гарри согласился на это, но сейчас это уже не имело значения. Несмотря на ее отказ, слуга поставил перед ней рюмку с ликером. Уверенная, что ликер слишком крепкий, Арилла отодвинула рюмку и забилась в угол дивана, как можно дальше от лорда Рочфилда, пробормотав: — Надеюсь, милорд… вы поймете мое вполне естественное желание позаботиться о своей репутации… я не могу оставаться с вами наедине и хочу как можно скорее уехать, особенно теперь… когда ужин закончен. — Поверьте, вашей репутации ничто не угрожает, — заверил Рочфилд, — поскольку ни одному человеку нет нужды знать, что мы здесь одни. Все, что случится между нами, останется нашей тайной, если только вы, конечно, не вздумаете сами обо всем разболтать, что весьма маловероятно. Он подвинулся немного ближе. Девушка вздрогнула, понимая, что деться ей некуда, она оказалась в ловушке. — Я весь день не мог думать ни о чем другом, — прошептал лорд Рочфилд. — Все эти цветы здесь и в другой комнате, куда мы скоро перейдем, — дань вашей красоте. — Они… они прелестны! — поспешно воскликнула Арилла. — Я очень люблю лилии. — Странно, что у меня они ассоциируются с вами, замужней женщиной, — заметил лорд Рочфилд. — Но в вас есть нечто наивное и непорочное. На лице его мелькнула похотливая улыбка. — И если я не первый мужчина, коснувшийся вас, то уж по крайней мере стану первым, пробудившим вас к радостям плоти и восторгам любви. И тон и выражение глаз его вызвали у Ариллы странное ощущение, будто она оказалось лицом к лицу с ядовитой змеей, и ее первым порывом было вскочить и убежать от него. Но вместо этого она, гордо вскинув подбородок, сказала: — Думаю… вы не имеете права говорить со мной подобным образом. И если вы не собираетесь рассказывать о предметах искусства, которыми владеете, боюсь, что должна покинуть вас. Лорд Рочфилд снова рассмеялся: — Я нахожу вас очаровательной! И должен сказать, что, несмотря на испуг, вы очень храбро держитесь. В голосе зазвучали почти ласкающие ноты: — Должен ли я признаться, что вы привлекаете меня, как ни одна женщина до сих пор? Он несколько мгновений помолчал и снова плотоядно ухмыльнулся: — Когда я дам вам несколько первых уроков желания, вы поймете, что мы очень подходим друг другу! Он протянул к девушке руку, и несмотря на всю решимость оставаться спокойной, Арилла вскочила на ноги, словно испуганный олененок. Она метнулась бы к двери, но лорд Рочфилд успел схватить ее за запястье. — Не так быстро, дорогая! Мне нужно кое-что показать вам! Тогда, возможно, вы лучше поймете, чего я хочу добиться! — Пустите меня! Арилле пришлось собрать все свои силы, чтобы не повысить голоса и говорить сдержанно и повелительно. Но Рочфилд вместо ответа тоже встал, по-прежнему удерживая девушку. Он не попытался обнять ее, только повел к двери, которой она до сих пор не заметила. Она находилась в углу, около занавешенного окна и, очевидно, вела в другую комнату. Рочфилд распахнул дверь, и Арилла вновь ощутила всепроникающий аромат лилий в хрустальных вазах. Но тут она увидела огромную кровать под балдахином, с откинутыми простынями, открывавшими подушки в отделанных кружевом чехлах. По обеим сторонам кровати горели свечи в небольших канделябрах, отбрасывая пляшущие отблески на расписной потолок и картины. Арилла ошеломленно смотрела на открывшуюся ее глазам сцену. — Теперь вы знаете, чего я хочу, — заговорил лорд Рочфилд, — и что намереваюсь сделать. Вы — моя, дорогая, и будете принадлежать мне. Он схватил ее в объятия. Арилла, сообразив, что попала в ловушку, из которой нет выхода, в ужасе вскрикнула и начала сопротивляться. Но Рочфилд, по-видимому, ожидал этого и сжал ее еще крепче. Она пропала! Арилла кричала все громче и громче. В глазах темнело, мысли путались…Гарри вошел в дом на Хаф-Мун-стрит, где снимал квартиру, и поднялся на верхний этаж. Здесь сдавались роскошные квартиры для молодых джентльменов, завсегдатаев Сент-Джеймс-клуба. Правда, Гарри сознавал, что жить в этом модном сейчас квартале ему не по карману. Однако Уоткинс, его денщик еще со времен службы в лейб-гвардии, нашел этот чердак в доме номер девятнадцать. Обычно его использовали для хранения сундуков, принадлежавших жильцам; ненужной мебели и всякого хлама. Уоткинс смог убедить владельца дома, что даже ничтожная сумма, которую мог позволить себе платить Гарри, все же лучше, чем ничего. Гарри, таким образом, удалось снять две крохотные комнатки, служившие ему одновременно спальней и гостиной. Уборкой занимался сам Уоткинс, который также следил и за одеждой Гарри, причем содержал ее в таком порядке, что тот, вне всякого сомнения, был самым красивым и хорошо одетым джентльменом бомонда. — Ничего не выйдет, Уоткинс, — не раз говорил ему Гарри, когда оба ушли в отставку. — Сам знаешь, мне очень хотелось оставить тебя своим камердинером, но мне не из чего платить даже самое маленькое жалованье. — Знаю, капитан, — утвердительно кивал Уоткинс, — только предоставьте уладить все мне. — Я бы и рад, но это невозможно, — уверял Гарри. — Может быть, да, а может, и нет! — упрямо отвечал Уоткинс. Он быстро нашел себе работу и теперь торговал с лотка на рынке. Но каждое утро приходил к Гарри, подавал завтрак и помогал одеваться по вечерам, когда тот ходил на приемы. Если у Гарри и заводилось немного денег, что бывало нечасто, он отдавал их Уоткинсу. Когда же денег не было, камердинер жил на то, что зарабатывал на рынке, и большую их часть тратил на хозяина. — Не знаю, что бы я делал без тебя, — часто и вполне искренне повторял Гарри. Добравшись до чердака, он не удивился тому, что в комнате царил идеальный порядок. Одежда была аккуратно разложена. Вскоре, конечно, появится Уоткинс, приготовит ванну и поможет одеться. Гарри вошел в маленькую гостиную и увидел на бюро возле окна письма, которые принесли в его отсутствие. Среди них оказалось немало приглашений и записочек, написанных летящим женским почерком на дорогой бумаге. Каждая была надушена, так что Гарри, даже не разворачивая их, мог безошибочно определить автора. Одну, с ароматом гардений, Гарри сразу отбросил в сторону; другая, с легким запахом ландыша, заставила его улыбнуться; при виде третьей, благоухающей туберозами, глаза молодого джентльмена радостно блеснули. Он как раз взглянул на каминные часы, когда дверь открылась и появился Уоткинс с выстиранными и выглаженными сорочками, которыми остался бы доволен сам Красавчик Бруммель[6], к тому времени уже сбежавший на континент. Белые галстуки были также накрахмалены, в точности, как того требовала мода. — Добрый вечер, капитан! — жизнерадостно приветствовал Уоткинс. — Я как раз подумал, что пора принять ванну, — ответил Гарри. — Так спешить вам, вроде бы, некуда. — Что это значит? — нахмурился Гарри. — Недавно приходил посыльный, еще до того, как я пошел за этим, — объяснил Уоткинс, показывая на груду галстуков и сорочек, — и передал, что ее милость вроде плохо себя чувствует и не сможет сегодня отправиться на обед. — Плохо себя чувствует? — удивился Гарри. — Но я видел ее сегодня утром, и она казалась совершенно здоровой. Они были на ленче у леди Холланд, остроумной пожилой дамы, известной своим умением вести оригинальные беседы и собирать вокруг себя исключительно интересных людей. Гарри было приятно обнаружить, что кузина способна обосновать свои суждения и может поддерживать разговор, совершенно отличный от обычной светской болтовни, густо приправленной сплетнями и фривольными намеками. Как ни странно, но двое джентльменов, которые заслуженно пользовались репутацией умнейших людей, ловили каждое ее слово. И когда они ехали обратно в Излингтон, Арилла была такой же оживленной и веселой, как и за столом. Гарри почти сразу же ушел, боясь опоздать к принцу-регенту, и совсем не подумав, что кузина может быть расстроена предстоящим обедом у лорда Рочфилда. Только сейчас он сообразил, что следовало бы успокоить девушку и помочь ей взять себя в руки. Он был совершенно уверен, что головная боль — всего лишь предлог, чтобы избежать неприятного визита к человеку, который был ей так неприятен. И хотя он сам терпеть не мог Рочфилда, однако старался не портить с ним отношений, понимая, что этот богатый и влиятельный человек может причинить немало неприятностей, если станет их врагом. Гарри боялся, что он попытается разоблачить Ариллу и затеет расследование, которое приведет к ужасному скандалу. Но то, что кузина в последний момент отказалась ехать на обед, было неудивительно. Он и сам вряд ли способен наслаждаться вкусной едой и тонкими винами лорда Рочфилда. И теперь, когда Арилла так внезапно решила остаться дома, делать Гарри было совершенно нечего. Устроившись в удобном кресле, он сказал Уоткинсу: — Раз уж так случилось, я немного подремлю, а потом переоденусь и прогуляюсь до Уайтс-клуба. — Я так и думал, сэр, — ответил тот, — полежите, а я пока приготовлю вам ванну. Он вышел, и Гарри устало прикрыл глаза, вспоминая, какой хорошенькой выглядела кузина за завтраком. — Никто не осмелится сказать, что я не стараюсь для нее изо всех сил, — пробормотал он вслух, — поэтому, клянусь, не пройдет и недели, как она получит куда более выгодное предложение, чем от этого охотника за приданым Фледбери! Издевательски скривив губы, Гарри представил себе, в каком ужасе был бы Фледбери, если бы Арилла стала его женой, а после свадьбы заявила, что у нее нет ни гроша. И все еще мысленно представляя смеющуюся кузину, Гарри незаметно задремал. Разбудил его Уоткинс. — Ваша ванна готова, сэр, и если не поспешите, вода остынет! Гарри зевнул и направился в крохотную спальню. Уоткинс помог ему снять модную облегающую визитку и еще более тесные панталоны цвета шампанского, облегавшие его туго, как перчатка. Гарри долго лежал в ванне, а потом укладывал волосы в элегантную «разлохмаченную ветром» прическу, моду на которую ввел принц-регент. — Странно, капитан, что записка от ее милости и то сообщение, которое велели вам передать, были доставлены одним посыльным. — Какое еще сообщение? — удивился Гарри. — Ну… когда я пришел раньше, чтобы собрать ваши сорочки, как раз собирался подняться наверх, и тут какой-то парнишка окликнул меня: «Я принес записку для мистера Вернона от леди Линдсей». «Его дома нет, — говорю я, — так что можешь отдать мне». «Возьми, и велено сказать, что у ее милости голова болит и она не сможет сегодня ехать на обед». «Хорошо, — отвечаю я, — все передам». Он уходит, а я еще, помнится, удивился, что это он делает в доме ее милости, ведь там одни женщины. — Продолжай! — нахмурился Гарри. — Ну… это… поднимаюсь я наверх за сорочками, прибираюсь немного, а потом, полчаса спустя, иду вниз и вспоминаю, что забыл захватить ваши галстуки, так что снова бегу наверх, а когда спускаюсь вниз, он опять появляется! — Кто? — Да тот же самый парень! «Что на этот раз?» — спрашиваю я. «Еще сообщение для мистера Вернона», — отвечает он. «Ну и что тебе нужно?» «Велели передать, что лорд Рочфилд крайне сожалеет, но вынужден отменить обед». И говорит-то быстро как, — продолжал Уоткинс, — словно наизусть затвердил. А потом поворачивается и только его и видели. Гарри, встревоженно покачав головой, обернулся. — Здесь что-то неладно! — резко заметил он. — Подай мне фрак! Уоткинс помог ему влезть в рукава. — Так и знал, что вы расстроитесь, капитан, но мне это показалось странным! — Слишком странным, черт возьми! — кивнул Гарри. Он взял цилиндр, протянутый Уоткинсом, но тут же бросил его обратно на стол: — Если он мне понадобится, вернусь за ним позже. И прежде чем Уоткинс успел что-то сказать, Гарри почти скатился по ступеньками и выбежал на улицу. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы добраться до конюшен, куда выходили задние фасады домов на Пиккадилли-сквер. Одна из таких конюшен почти примыкала к стенам сада Рочфилд-Хаус. Гарри вошел в первое же стойло и увидел кучера и двух грумов, игравших в карты при мерцающем огоньке свечи. Они с удивлением взглянули на нежданного гостя. Кучер поспешно вскочил. — Я хотел спросить, не можете ли помочь мне, — начал Гарри. — Его милость пригласил меня сегодня к обеду, но, как видите, я очень опоздал. Живу я за углом, так чтопросто не стоило брать экипаж на такое короткое расстояние. — И вежливо улыбнувшись слугам, объяснил: — Обходить весь сад, чтобы добраться к парадной двери, слишком далеко, поэтому не будете ли так добры впустить меня через садовую калитку. Я знаю дорогу, поскольку бывал здесь раньше. — Конечно, сэр, — ответил кучер, — вот он ключ, на гвозде висит. Он повел Гарри через вымощенный брусчаткой двор и открыл калитку в высокой стене. Гарри поблагодарил его, дал серебряную монету и подождал, пока ключ снова не повернется в замочной скважине. Только потом он побежал по траве к дому. Заглянув в окна, Гарри убедился, что ни в гостиной, ни в столовой света нет. Однако он слишком хорошо знал, каким образом Рочфилд может развлекать женщину, к которой неравнодушен. Посмотрев на освещенные окна второго этажа в самом конце дома, он почему-то мгновенно понял, что именно там найдет хозяина. Под окнами находились железные решетки искусной работы, увитые розами, которые только зацветали. Гарри едва успел ухватиться за решетку, как сверху послышался пронзительный вопль. Гарри с ужасом узнал голос Ариллы.
Последние комментарии
6 часов 26 минут назад
11 часов 30 минут назад
19 часов 19 минут назад
21 часов 49 минут назад
21 часов 57 минут назад
2 дней 9 часов назад