Молчи! Терпи! Подчиняйся! [Арсений Александрович Истомин] (fb2) читать онлайн

Арсений Истомин Молчи! Терпи! Подчиняйся!

Введение

Данная книга не называет конкретных стран и конкретных лиц с самого начала, мой дорогой читатель может сам обо всем догадаться, однако не стоит спешить с выводами, ведь я не собираюсь осуждать чьи-то действия, а хочу лишь показать жизнь главных героев, которым не посчастливилось родиться там, где они теперь вынуждены бороться за жизнь до последнего вздоха.

Страна, погрязшая в войне уже не малый десяток лет. Какой? — Не могут вспомнить даже сами жители этой страны, сменившиеся поколения рождаются, живут и умирают, но война так и не заканчивается. Им постоянно говорят о новых победах и подвигах славных защитников страны, отдавших свои жизни за независимую державу.

Остальной мир стал не столько серым, сколько полностью невидимым для обозревателей, СМИ и кого бы то ни было. По мнению государственного аппарата — население должно быть подробно проинформировано о ситуации в стране и на фронте — этого им вполне достаточно, лишнее может принести лишь угрозу в виду смуты.

Страна живет по законам военного времени. После 22:00 действует комендантский час для всех, кроме отрядов специальной полиции, которая арестовывает неблагонадежных граждан, чья дальнейшая судьба остается неизвестной. Ясно лишь одно — назад дороги нет и все, что в могли знать об арестованном человеке со временем исчезает. И нет, это вовсе не результат постоянной работы по удалению информации, стиранию всевозможных источников данных, а свойство психики человека, чей мозг постоянно набивается все новыми и новыми фактами. Суета жизни и постоянный поток информации сами вытесняют из мозга устаревшие и давно забытые события. Поэтому никакого заговора со стороны государства в этом нет, есть лишь масса деградирующего населения, которое со временем из-за постоянной пропаганды превращается из сознательно мыслящих существ в разъярённую толпу. Напуганные и озлобленные: напуганные из-за страха умереть, озлобленные на весь мир вокруг. Только враг виноват в том, как неумолимо быстро растут коммунальные тарифы и цены в магазинах. Именно из-за него вводятся такие налоги как на ВБ¹, ЧВ² и вспоминаемый всеми налог на бездетность. При том, с холостяков в этом случае берут еще же и налог на отсутствие штампа о браке в электронном паспорте. Бумажные паспорта теперь можно увидеть только лишь в музеях и на старинных выставках. Электронными не стали разве что сами люди, хотя для особо богатых существуют специальные микро чипы, которые при наличии сверхскоростных сетей сообщения, что в свой век мы скромно зовем Интернетом, открывают человеку любую информацию, стоит ему воспользоваться поиском. Разумеется, найдется лишь разрешенная для общего обозревания информация, а результаты поиска и сам запрос будут отправлены в мониторинг-центр, для проверки благонадежности собственных граждан. Электронные паспорта, загранпаспорта, электронные очереди, проект «Цифровая держава³», крещение, отпевание, любые литургии и богослужения — теперь только в электронном формате (массово собираться, если причина не государственные митинги категорически запрещено, кара одна, и все ее знают и боятся о ней думать — полная аннигиляция).

Что касается штрафа за разгульную или проще скажем холостяцкую жизнь — то этот вопрос стал решаться предприимчивыми гражданами с помощью фиктивных браков, от которых была польза обоим «молодоженам» — поборы прекращались, следовала выплата в 36 000⁴ мен, как новообразовавшейся семье.

Однако поняв, что проблема с постоянно падающей рождаемостью простым заключением брака не решается, государство пошло на крайние меры, открыв по всей стране сеть государственных публичных домов. Когда в связи с войной проблема стала только ухудшаться, государство пошло на очередной шаг, запретив женщинам прерывать беременность, вплоть до смертной казни. И, казалось бы, решение было найдено, первые пять лет стрелка на графике рождаемости стремилась вверх, однако с тем же успехом смертность шла практически параллельно, участились смерти среди матерей, кто-то из них через знакомых находил повитуху, которая могла не справиться с большими кровопотерями в домашних условиях, из-за чего девочки погибали.

Отдельные политические эксперты выделяют в качестве не основной, но малозаметной и скрытой попытки увеличить количество населения — продажу дешевых средств предохранения «Пiдтрiмка», чья стоимость была втрое ниже импортных аналогов. Они уже сходили с конвейера негерметичными и могли порваться в самый ответственный момент.

Тем временем война продолжалась, запасы живой силы постепенно истощались. Стране нужны были новые люди, которые могли бы не испытывая голод или жажду по несколько суток находится на боевых позициях. Люди, способные дышать при маленьком количестве кислорода в атмосфере и абсолютно не восприимчивые к вирусам и бактериям. Кроме того эти люди должны были быть физически выносливы, обладать развитым интеллектом, силой воли и главное могли бы беспрекословно выполнять команды. К сожалению, множественные попытки вырастить в национальных лагерях машин-убийц заканчивались неудачей.

Рано или поздно каждый житель страны задавался вопросом, с чего началась война. Единственная информация была в учебниках страноведения и буклетах для спонсирующих организаций. Везде говорилось о том, как в далеком прошлом соседняя страна, желая обрести свою тотальную власть на новых территориях, начала вторжения, которое для страны не стало неожиданностью, так как она долго и упорно готовилась к атаке со стороны соседского неприятеля. Впрочем, дальше говорилось о попытках молниеносной борьбы противника, об их грандиозном провале, долгом противостоянии и гражданской войне внутри этого самого государства, за время которой оно потеряло существенную часть новообретенных территорий. После военного переворота враг стал еще агрессивнее. Этот момент застали чьи-то предки, рассказывая, как свои же вооруженные силы ставили макеты танков, РСЗО и командных пунктов в жилых районах, объясняя это подходящей человеческой активностью для обманных маневров. Естественно, в эти места уже на следующий день случались прилеты.

Однажды в одном из лучших институтов страны студентам раздали деревянные автоматы и обязали ходить в полевой форме. На БМП подвозились в большом количестве пустые ящики, которые учащиеся перетаскивали в здание института. Постоянно дежурили камеры десятки, сотни. В один день по институту был открыт огонь, разрушивший здание по самое основание. Ударной волной выбило стекла в соседних домах, откуда беспрерывно велась съемка.

После этого происшествия появились заголовки о том, что на вооружении появился ряд новых танков, истребителей и прочей военной техники от неравнодушных стран и организаций с задней части Евразийского полушария.

По мере того, как увеличивалась коалиция взаимопомощи, в стране стали разрабатываться проекты, призванные помочь ситуации на фронтах. В некоторых дистриктах были открыты биолаборатории и лаборатории по разработке химического оружия. Иногда, эксперименты выходили из под контроля, и опасные газы или заражённые насекомые заполоняли близь лежащие районы. В одном из таких районов находился детский дом Майкла — одного из главных героев данной книги.

Кроме того, за время войны разрабатывались такие проекты как: FCE⁵ — оказался слишком энерго- и ресурнозатратным; iMAN — идея создать армию супер людей, готовых выполнять боевые задачи в тяжелых условиях (проект был закрыт из-за проблем с финансированием).

Так же замороженным оказался проект по созданию, так называемой, телепортационной системы перемещения. В то время, когда была решена проблема расщепления объекта на мельчайшие частицы, после чего объект был готов к перемещению в пространстве, оставался открытым вопрос «сбора» этих самых частиц в единое целое в другой точке пространства. Ученые могли расщепить человека, таким образом, потеряв его безвозвратно. Однако, благодаря этому, удалось создать комнатку, размером с телефонную будку, в которой бы бесследно пропадали люди, вещи, в общем, всё, что желает аннулировать государство.

Спустя несколько десятилетий беспрерывной войны главными органами государственного аппарата стали:

Министерство Войны, отвечающее за военное положение, оборону и безопасность страны. Благодаря последним, успешно завершившимся проектам, на вооружение поступили человекоподобные роботы, которые вскоре заменили людей. Таким образом, проблема нехватки бойцов для сдерживания живой силы противника ушла на второй план. Теперь каждый подобный солдат получал команды от оператора, который сидел далеко за линией обстреливания и мог чувствовать себя в безопасности.

Министерство Пропаганды — один из отличившихся органов. Любую ситуацию в стране этот орган мог выставить так, чтобы граждане не заподозрили, в какой пропасти вот-вот окажутся. Так, например, во время хлебных бунтов и отсутствия зерна, которое страна полностью продала, чтобы приобрести системы ПВО, гражданам бесплатно раздавались купоны на иностранный сыр. Его так и не завезли, написали, что колонну с продуктами подбили вражеские снаряды, про хлеб все мгновенно забыли. Годы шли, а ответа от партнеров о долгожданном вступлении в Океанический альянс так и не пришло. Министерство Пропаганды продолжало снимать ролики ужасных разрушений, голода, нищеты и зверств, якобы вражеских боевиков для иностранных наблюдателей. В то же время имели место быть фильмы, в которых полки магазинов ломились от продуктов, улицы были чистыми и неразрушенными, а народ счастлив — все это предназначалось для собственных граждан. Каждый подобный ролик сопровождался речью о том, что необходимо еще немного постараться ради долгожданной победы. Выступавшие политики цитировали одного из последних президентов страны, подбадривая народ «через не хочу, через не могу, еще чуть-чуть» и тому подобным.

Министерство Расточения, оно же в прошлом Мин Торговли, Продаж, Денег и даже Счастья (для кого как). Чтобы уйти от преследования по уголовным статьям за мошенничество, коррупцию и превышение собственных полномочий, руководство постоянно сменялось. А дабы у населения не осталось негативных мыслей по поводу нечестного государственного органа, его с шумом закрывали, депутатов прилюдно разгоняли, а на всеобщих безальтернативных⁶ выборах принималось решение о создании нового органа, с новыми полномочиями и новым названием.

Всеобщая усталость захлестывала народ, ожидание хоть каких-нибудь поворотных событий выматывало и вгоняло в хандру, порой даже желание собственного поражения во имя мира имело место быть. Однако народ продолжал жить, не чувствуя практически ничего из того, что хотел бы. А государство все равно функционировало, словно старый дуб с тремя ветвями, между которыми медленно-медленно циркулировал живительный сок.

Глава 1 Токсичный индивидуализм

Раздался ненавистный звук будильника. Майкл подскочил с кровати, так как просыпался раньше других, однако тревожить соседей утренним звоном считал верхом бескультурья. Вот и в этот очередной день он, не вставая с постели, хлопнул по будильнику и посмотрел на дату.

— Двадцать второе — констатировал он, еле вылезая их холодной постели.

Надо сказать, что в свои тридцать лет, Майкл не был таким уж беззаботным молодым, как может показаться нынешнему человеку его возраста. К своему времени у него уже имелось две межпозвоночных грыжи и один перенесенный микроинсульт, как результат сильного волнения еще пять лет тому назад. Согласно заключению Министерства Войны, он был избавлен от необходимости службы в войсках, за непригодностью по состоянию здоровья. Притом данное заключение было сделано даже не на основе его грыж, с коими забирали на фронт с охотой. Причиной стал микроинсульт, из-за которого Майклу теперь нельзя было вкалывать амексодиазипин⁷, повсеместно использующийся на войне.

Данный факт он узнал случайно, через знакомого, работавшего в Министерстве Войны. Тот проболтался своей подруге, мол: «У нас нет столько амексодиазипина, чтобы давать его раненым, к тому же эти инвалиды уже бесполезны для нас. Куда только уходят бюджетные деньги?» — фраза заканчивалась смехом. Впрочем, знакомого раньше работавшего и до этого жившего, так как его прилюдно казнили, якобы за разглашение государственной тайны и попытку бегства за кордон, хотя все прекрасно понимали, что туповатый товарищ просто не умел хранить чужие секреты.

Отвлекшись на воспоминания из недалекого прошлого, Майкл не заметил, как прошло уже десять минут — это значило, что через пять минут ему уже надо выходить из дома и бежать на работу, так как метро в ближайшее время будет закрыто, по заявлению властей из-за ремонта путей. На самом деле, работая в Министерстве Пропаганды, он прекрасно знал о том, что, в метро сейчас проводятся съемки спокойной жизни для остальных граждан, с целью показать мирно живущую столицу. Актеры разыгрывали счастливые семьи, едущие в центр города, где уже начались массовые праздничные гуляния. Что-то ему подсказывало, не один из посмотревших не захочет усомниться в увиденном, да и не сможет — любой, кто думает иначе, чем это принято большинством, должен быть лишен жизни через WE⁸ или сослан на пожизненные работы.

Душ под ледяной водой — не спортивное закаливание, а пресловутая бедность. Тарифы на горячую воду были так высоки, что даже раз в месяц Майкл не мог позволить себе принять ванну с теплой водой. Выходом из ситуации могли служить солнечные батареи, которые, конечно, стоили баснословно дорого, к тому же стали бесполезны ввиду того, что для поддержания урожайности агрономы часто прибегали к «искусственным дождям», в результате чего больше половины времени погода стояла пасмурная, либо дождливая.

Однако его это никак не заботило, зашуганный и заторканный он был одним из тех людей, кто живет в своем маленьком мирке и никогда из него не выходит, была бы его воля, он работал бы из дома, лишь бы не наблюдать людей и солнечного света. Всю свою детство Майкл пробыл в доме для сирот. Матери с отцом он не помнил, даже спросить об их существовании было не у кого. Детский дом, где его воспитывали, остался в памяти взрослого мужчины, как место насилия и жесткой травли. Фотографию родителей, которую он хранил под подушкой, заботливая няня выкинула вместе с другими вещами, найденными у сирот под матрасами и одеялами еще в первый год жизни в приюте. По воспоминаниям Майкла один из мальчиков достаточно хорошо помнил своих родителей, прежде чем их забрали на фронт. Каждый вечер малыш устраивал истерики, когда придет отец или второй отец⁹ и заберет его домой. Воспитатель, что постарше, сразу краснела и кривила лицо так, что очки с огромной металлической оправой поднимались до лба, испещренного ровными дугами морщин старой дамы.

Именно поэтому Майкл и устроился в Министерство Пропаганды, чтобы найти ответы на интересующие его вопросы о прошлом, но, как оказалось, зря, потому что главный орган по надзору за тем, что смотрит и читает гражданин, массово уничтожал все предметы старины, литературу, произведения искусства. Благо, большая часть информации перешла в цифровую среду, где уничтожение «недостоверных данных» стало гораздо проще. Работа Майкла заключалась в написании слоганов, лозунгов, рифмовок и сюжетов к промо-роликам, Кроме того в его обязанности входило создание положительных отзывов о товарах государственного изготовления. А в последующем написание колонок в электронных газетах, печатание маленьких статей на патриотическую тематику.

Нельзя сказать, что постоянно изменяющийся мир был хорош для всех. Несчастные учителя, которым попросту запретили увольняться с работы, вынуждены были постоянно следить за изменениями в школьной программе, чтобы, не дай Бог, не совершить ошибку, неправильно поправить ученика и потом выслушивать от директора лекции о важности постоянного информирования, соблюдении субординации и тому подобное. Надо сказать, что от новинок в образовательном процессе хорошо было лишь одним ученикам, так как теперь они сами выставляли учителям оценки. Вскоре даже тесты пропали из общей практики. Ведь если ученик напишет правильный ответ, в соответствии с последними данными, инструкциями и распоряжениями, а преподаватель исправит на неправильный, то школа получит выговор за несоответствие своему образовательному статусу, после чего заработные платы учителей понижались в процентной зависимости. Не менялась только суть — это говорить лишь на государственном языке, исправлять детей, использующих негосударственный язык, было обязательно, если ребенок объяснял это тем, что у него в семье все так говорят — назначалась специальная проверка, по результатам которой в большинстве случаев ребенок оказывался в сиротском приюте, а родители в WE лаборатории¹⁰.

Майкл предполагал, что именно это и случилось с его родителями, однако доказательств нигде не было. Он не помнил ничего, что могло бы остаться у него с малых лет от прежней семьи. Все дало Министерство Пропаганды, которому, по мнению настоятельниц приюта, Майкл теперь был обязан по гроб жизни. Работа ему не нравилась, взять хотя бы дорогу до МинПропа¹¹, которая занимала уйму времени лишь из-за многочисленных подземных переходов, из которых стал состоять город по большей части. За несколько лет город стал похож на муравейник, в буквальном смысле большей частью своей инфраструктуры опустившись под землю. В лучшем случае планировалось полностью уйти жить на пару десятков метров вниз в целях безопасности. Городу все равно не нужен солнечный свет, а без него противник был бы дезориентирован, так как столица переезжала ввиду безопасности членов постоянного командного состава. Три главных Министерства тоже бы скрылись под толстым слоем грунта. Неподалеку от города возник похожий населенный пункт, полностью состоящий из каркасных сооружений и картонных домов. За порядком там никто не следил, поэтому, как правило, там жили беглецы, бандиты, плаксоторговцы¹² и прочие маргиналы.

Первые бомбежки Майкл помнил смутно, в то время у него еще была другая работа по перетаскиванию исправленной печати в приемник, где он и заработал проблемы со спиной. Министерство Пропаганды являлось многоэтажным зданием, но в отличие от министерства Войны, которое уходило под землю и было похоже сверху на пятиконечную звезду, МинПропа представляло из себя ассиметричный небоскреб, располагавшийся в одном из самых густонаселенных районов города, за что, к слову, Майкл и ненавидел дорогу сюда. Огромное стеклянное здание, состоящее из множества различных квадратов, непропорциональных друг другу, в особо солнечные дни могло испепелить любой находящийся рядом объект. Архитектор, явно, задумывал сделать его стены из металлических листов, но весь металл стал уходить на вооружение, боеприпасы и военную технику, тогда-то и решили, что лучше уж так чем вообще без окон. Лучше с хорошим видом и без какой-либо вентиляции. Именно в подобных условиях и работал Майкл, его маленькая комнатушка располагалась на одном из верхних этажей. Откуда мог бы открываться чудесный вид, если бы не баннер, висевший здесь со времен последних всеобщих выборов.

Охранник, сидевший на входе, усиленно пялился в монитор, походу, желая рассмотреть в нем чьи-то мысли. Майкл подошел к двери лифта и два раза нажал на кнопку вызова.

«Да не работает он, не работает!» — фырчал охранник, не отрываясь от экрана.

Этот означало, что путь в 50 этажей ему предстояло пройти самостоятельно. Впрочем, выбора не было, к тому же оставаться после работы, доделывать незаконченные дела не хотелось. Нельзя сказать, что Майкл был больным человеком, да межпозвоночные грыжи не давали возможности брать большой вес, а последствием микроинсульта стал лишь нервный тик на правом глазу, который можно было увидеть только при внимательном рассмотрении. Все остальное было следствием малоподвижного образа жизни, однообразного питания и постоянного пессимистичного настроения, в прочем, как и у большинства горожан.

С трудом поднявшись к месту работы, он садился в кресло, тяжело дыша, и пересматривал дела, оставшиеся с прошлых дней, таковые он сам никогда не оставлял, ему приносили сделать их «задним числом» не очень добросовестные сотрудники. В первую очередь Майкл привык выполнять самые простые и не требующие особого труда задачи, по типу составления в газетах различного рода сенсационных полос. Основными сенсациям обычно были или открытие очередного фронта, которые Майкл уже и считать перестал, или увеличение количества выпускаемых продуктов, таких как КОБС meat¹³, БУСК¹⁴ или различного рода овощных консервов, которые, несмотря на свое разнообразие на прилавках, имели, если не одинаково отвратный, то очень похожий неудобоваримый вкус. Впрочем, выбирать не приходилось, спасал лишь острый перец, привозимый из-за рубежа в мягких упаковках и счастливым чили перцем на этикетке, которая по своей яркости проигрывала всем тем, что представляли консервы, овощи, КОБСы и т. п. Впрочем, от использования иностранной приправы вскоре начиналась изжога, которой повально страдали люди старшего поколения.

Майкла спасало то, что он питался в общественной столовой своего Министерства, где, хоть, и, отстояв большую очередь, можно было получить свою порцию макарон или перловой каши, которая больше была похожа на раствор для строительства очередных катакомб. В общей столовой был даже чай, которого зачастую хватало на первые человек восемьдесят, успевших подбежать к раздаточному столу. Майкл считал эту охоту за травяным напитком если не дикой то позорной для себя, к тому же боль в спине не позволила бы ему пролететь и пары шагов до краника с заветным напитком.

Друзей на работе Майкл заводить не любил, поэтому изредка разговаривал только с сотрудниками собственного отдела сугубо по рабочим моментам, среди его коллег большинство так же не отличалось способностью говорить во время работы. Тишину за совместным обедом мог прервать лишь один человек — это был его сосед по кабинету, какой-то Алекс И….. (Фамилии он всегда плохо помнил, а когда хотел узнать — забывал посмотреть в справочнике).

Словом этот Алекс мог посередине обеда встать и сказать:

«Коллеги! Разрешите мне поздравить Вас с днем Разделения Народов!» — после чего он зачитывал свои стихи:

По мнению Майкла, слог у товарища был не плох, но свои стихи, он считал, сложены куда лучше, однако на публике Майкл все же стеснялся хоть что-то декламировать, поэтому его непризнанный гений оставался лишь на черновиках и заметках.

Те рифмовки, что публиковались в патриотических журналах, как правило, проходили жесткий фильтр цензуры. Могли забраковать какое-либо слово, имевшее вражеское происхождение. Порой, совладать с проверяющей комиссией было настолько трудно, что это доходило до абсурда. Вражеское слово «sputnik», не имевшее разумных аналогов при необходимости прямого цитирования приходилось менять на аппарат, зонт, объект или устройство.

После обеда Майклу предстояло решить ряд самых трудных задач, которые он оставил еще с утра. До конца рабочего дня предстояло выяснить, как преподнести новость о том, что в столичных магазинах скоро будет очередное подорожание из-за взлетевших цен на энергоносители, присылаемые иностранными партнерами. Хотя, какие же они партнеры, если за последние полгода они пять раз повышали потолок цен на ввозимые товары. Впрочем, недолго думая, Майкл решил объединить эту новость с другой, касающейся повышения налога на чистый воздух. Согласно нормативному правовому акту сбор средств по данной статье будет происходить до наступления мирного времени, когда очистка внешней среды от радиоактивных последствий не будет прекращена за ненадобностью¹⁵. В качестве возможного варианта отмены данного побора можно было бы считать план по перехода всего города на жизнь под землей. Воздух стал браться из безопасных районов, а для противника мы пропали с карты "назавжды".

Через полтора часа, когда вопрос позитивного мышления горожан был решен. Началось военное информирование, которое готовил соседний отдел. Информацию им присылало Министерство Войны, материалы были похожи на клочки неудавшейся радиоигры, из-за того что в Министерстве опасались слежки со стороны вражеских информационных центров за новостными каналами страны. Майкл ехидно предполагал, что подобная неполная информация дается телевизионщикам и по ту сторону фронта. Вообще про жителей противоборствующей страны нельзя было при других говорить в положительном ключе. Была большая опасность стать "врагом государства", если бы какой-нибудь добропорядочный человек заявит, что его знакомый сказал что-либо положительное о гражданах воюющей с нами страны. Поначалу подобные "стукачества" или, как сейчас написано в толковых словарях — особая форма доклада вышестоящему или правоохранительным органам, поощрялись со стороны начальства, но со временем народ понял, что таким образом можно через третью сторону сводить с кем-то счета, чего мы уже никогда не узнаем. Именно поэтому для всех «они» всегда были зверьми, дикими, алчными, хитрыми и коварными.

За оскорбительные высказывания в сторону противника одно время могли слегка увеличить заработную плату или представить к награде. За восхваление собственных вооруженных сил объявляли благодарность¹⁶.

Людей с подобными знаками отличия, как правило, назначали в ходе безальтернативных выборов на посты глав мелких агентств, ведомств, департаментов или территориальных областей. Вообще, основываясь на принципах демократии и поддержания гражданского общества, любой гражданин страны мог занять определенный пост, начиная с управляющего муниципальным образованием. Но так как главой органов здешнего самоуправления становились исключительно потомки правящих элит, избираемость и легитимность данных должностей была абсурдом.

Одно время, для того чтобы продемонстрировать принцип "Каждый актер должен уметь управлять страной", в муниципальные органы власти избирались кандидаты исключительно с ВУЗов и факультетов актёрского мастерства. Такие люди были очень успешны на публике. Благодаря внутренней харизме и умению держать лицо на людях, подобных товарищей очень любила публика, однако в политических делах подобные «товарищи» ничего не смыслили.

«Ой, прошу прощения. Этот термин так же считается заимствованным из вражеского языка. Слово еще времен Великой Оккупации, когда маленькое "Незалежное" государство батрачило на правах коллегиальной республики, подчистую отдавая свои ресурсы кровожадному Советскому абьюзу.

Открылась дверь и в маленькую комнатку вошла Лизи — сотрудница из отдела по военному информированию. Она молча положила стопку бумаг на край стола, вильнула бедрами, словно сзади был хвостик, и вышла, не проронив не слова. На самом верху стопки лежал конверт, предназначенный для ПК№ 778.3.79.288 — это был номер Майкла. Вскрыв конверт, он прочитал адресованное ему послание:

"Dobrogo dn'a.

Povedomluu Vas, sho ciu informaci'eu treba pererubit' na garniy lad, shos' zrobit' fashion news z ciɨmi pidkazkami, yaki mi u'yavlali

Budlaska, budt'e duʑe obereʑnimi z cieu informaci'eu, ale instrukcɨɨ zrobleni na zakordonɨɨ –

UVAGA! NEDERZHAVNEY movi"¹⁷

Эта бумажка носила рекомендательный характер, так как сама инструкция, соблюдения правил была написана на иностранном языке, который за все эти годы, в отличие от "чистого национального" не претерпел никаких изменений. Инструкции выглядели примерно так:

«1. Follow the instructions clearly.

2. Do not allow unnecessary information in the text.

According to the data for the last day, more than one hundred people of the command were killed. Among the military equipment losses amounted to about 150 infantry robots and twenty five kamikaze drones and etcetera….»¹⁸

Материалы, находящиеся в данных инструкциях были чрезвычайно секретными, а "секретка" имелась только в бумажном варианте. Выносить подобные источники информации было категорически запрещено, если выяснялось, что человек работал на дому с секретными документами, его сначала ждала череда опросов, пыток, допросов и, в конце концов, казнь через WE.

Но Министерство было так загружено работой, что за подобными инцидентами некому было следить. Зато большая часть Министерства знала, что все сотрудники отдела военного информирования по большей части работали и хранили дома сведения, являющимися военной тайной. Однако это никого не заботило, потому что рано или поздно, чтобы не увольнять ошибившегося человека, имевшего доступ к секретным сведениям, и в теории могущего что-то рассказать на стороне, отдел переформировывался, а неблагонадежный состав ссылался, куда — никто не знает. Вот и Лизи, работающая здесь почти два года, должна была скоро навсегда оставить эту рутину.

Отношение Майкла к ней было не равнодушным. Он каждый день видел ее в общественной столовой, они виделись на улице, у прилавков в магазине и напротив Министерства. Она частенько заходила к нему в кабинет, чтобы передать новостную печать, идущую в прессу. Каждый раз при виде ее, Майкла начинала мучать мысль о том, что вот-вот эта милая, красивая девушка скоро окажется там, где боится оказаться любой мужчина, независимо от своего положения, стоит лишь ей совершить малейшую ошибку.

«Может, у нее есть шанс уволиться?» — чуть ли не каждый вечер размышлял Майкл. По пути домой нечем было занять голову. Мысли о том, что он мог бы спасти Лизи и они бы стали настоящей парой тешили воображение. Она тронула его сердце, стоило ей появиться на пороге его кабинета. Именно из-за нее он начал следить за собой, чаще ухаживать за лицом и волосами. Подобные размышления могли не заканчиваться до поздней ночи, когда он засыпал, а если во сне он видел их вместе, то на утро просыпался в прекрасном настроении.

У него уже были варианты развития событий. Во-первых, он мог бы предложить просто познакомиться, и они бы начали общаться ближе. Потом бы она переехала к нему в квартиру, они совместно сделали ремонт на ее вкус и стали бы жить вместе. Второй вариант предполагал пойти на хитрость, сказав, что она уже рискует попасть в WE, и для того, чтобы избежать наказания им надо пожениться и родить минимум одного ребенка, это бы стало смягчающим обстоятельством, и обоих бы оставили в покое, как демографически выгодную семью. В качестве третьей попытки он хотел сам раздобыть компрометирующие Лизи факты, чтобы та точно не смогла отказать любому из его решений. Подобная выходка казалась ему оскорбительной для них обоих, но мысль о том, что Лизи вообще не будет в его жизни, была смертельной. И он старался о подобном не думать.

Хочу сказать прости —

О дружбе нет и речи.

Желанья мои нелегки,

Будто обоз на плечи.

Глаза, ох, не дают покоя мне!

Ведь мысли все лишь о тебе,

В стекле вижу твое лишь отраженье.

А на лице сомненье, мое ты соблазнение —

Любимый фаворит…….

В очередной раз выходя из вестибюля мы встретились взглядами. Лизи, посмотрев на Майкла, улыбнулась и помахала на прощанье рукой. После этого он буквально на ушах летел домой, представляя, что завтра подарит ей стих и предложит познакомиться поближе. Ледяной душ не казался таким мучительным, наоборот, как любили говорить бьюти-блогеры, холодная вода не так сушит кожу, препятствует появлению прыщей, позволяет коже приобрести здоровый оттенок и приводит организм в тонус. Новости страны уже не казались такими серыми, над чем-то Майкл даже комично смеялся, думая совершенно о другом.

Заснуть все никак не получалось. В голове миллион раз прокручивались возможные варианты завтрашнего развития событий. Он мог встретить ее на подходе к Министерству, тогда бы они могли уединиться в гардеробе. Если бы она встретилась с ним в вестибюле — они бы поехали отдельным лифтом. На случай, если кого-то из них не будет вплоть до обеда — он бы подсел к ней за столик во время приема пищи. Ну и в конце концов, если они нигде не пересекутся, он попросит пригласить ее к себе в кабинет, где уже в спокойной для себя обстановке объяснил бы Лизи ситуацию. Наконец уставший от суетного дня Майкл заснул, на этот раз ему ничего не снилось. Вся ночь прошла словно напротив черного экрана и лишь под конец ему привиделось, как он, будучи ребенком, идет с какой-то женщиной. Они вместе играют, потом заходят в какое-то здание, он отпускает мамину руку и…

Раздался Звон будильника. Буквально подорвавшись с кровати, Майкл стал собираться на работу. Пожалуй, именно с таким рвением, по мнению СТМ¹⁹ каждый гражданин должен вставать на работу. Приведя в порядок растительность на лице, уложив волосы, он направился к выходу. Постояв с пару секунд, вернулся в комнату, чтобы второй раз облить себя парфюмом.

«Вот теперь готов!» — заключил он.

Дверь захлопнулась. Ключ два раза провернулся и выскользнул из замочной скважины. Дорога до Министерства, занимая столько же времени, сколько и обычно, пролетела за мгновенье. Но, как предполагалось, напротив Министерства с Лизи встретиться не удалось. Да и, простояв восемь минут у гардероба, Майкл ее не увидел. Решив, что, скорее всего, у нее сегодня командировочный день, Майкл поднялся к себе на этаж, чтобы посмотреть график отгулов отдела ВИ²⁰. Но вопросов стало только больше, когда оказалось, что сегодня у Лизи вполне обычный рабочий день.

«В таком случае, почему она до сих пор не на рабочем месте? Неужели ее Аннигилировали? Хотя, так быстро они бы этого не сделали. Может с ней что-нибудь случилось, пока она ехала на работу?» — Пока он думал, где может находиться его предмет обожания, компьютер стоял, а на столе росла папка срочных дел на сегодня.

В конце концов, Майкл набрался мужества и позвонил.

«Алло. Илон, доброе утро, это Лéон из соседнего отделения. На сегодня есть какие-нибудь материалы?» — сказал он, стараясь не подавать виду.

«Да, да. Одну минуту…» — пробурчали в трубку, послышались гудки.

Через пять минут в дверь постучался молодой парень, державший в ругах всего лишь пару бумажек. Это, с одной стороны, не могло не радовать, ведь в таком случае у него бы не оставалось рутинной работы на вторую половину рабочего дня. Но тот факт, что Лизи не было на месте, его неприятно удивил.

«Да, благодарю. Можете оставить здесь. Не подскажите, а где Лизи Уотсон?» — спросил у него Майкл.

Он постарался изобразить максимальную доброжелательность, при этом, не выдав своего интереса к молодой сотруднице.

— Ей поручили подготовить сцену для мероприятия, завтра.

«Мероприятие?» — он удивленно взглянул на календарь, не найдя там ни одной важной отметки на сегодня.

— Да, Парад Свободы²¹.

Парад свободы проводился, как правило, в выходные дни, когда большая часть простых граждан могла воздержаться от эпатажного шествия. По задумке организаторов каждый мог быть тем, кем захочет, и никто его за это не осудит.

Первое время данное введение было подержано руководством страны, однако во время войны новаторские семьи отказывались принимать участие в боевых действиях, ссылаясь на противоречие насилия их внутренним убеждениям, тогда празднества отменили, а за «аморальные» связи можно было угодить в тюрьму. В свою очередь отмена Празднования Дня свобод приводила к ежегодным забастовкам, демонстрациям и шествиям к тогдашнему дому правительства. С приходом на войну роботизированной техники государство пошло на маленькие уступки, легализовав отмененный еще в начале 21 века Международный Женский День, установив день Отца и день Свобод. Уж лучше терпеть это раз в год, чем коммунальным службам придется каждый месяц отдирать с дверей плакаты и стирать разноцветные флаги со стен домов. Именно поэтому шествие было коротким, контроль — жестким, а использование незарегистрированных красящих веществ ─ строго запрещено.

Майкл, с одной стороны, надеялся на то, что в ходе проведения мероприятия Лизи не удостоится какого-нибудь поощрения от начальства за хорошую работу, тогда бы его авторитет подрос, а защита и помощь в ее глазах, напротив, заметно бы упали. Но Майкл рассчитывал, что ее организаторская деятельность не станет провальной и Лизи просто вышвырнут из Министерства. Весь день шел бесконечно долго, Майкл то и дело поглядывал на часы, чтобы поскорее прийти домой и увидеть Лизи на церемонии открытия. Но рабочий день все не заканчивался, в голову никак не лезли здравые идеи. Мало того, что настроится на работу никак не получалось, в кабинет то и дело залетал стажер Лизи, который, заходя каждый раз без стука и хлопая дверью, приносил по паре листов за час, что неимоверно выводило Майкла из себя. Приход молодого человека каждый раз напоминал о Лизи, и это заставляло лишний раз смотреть на часы. Майкл был готов перевести вручную минутную и часовую стрелки, чтобы даже пешком добежать до своей квартиры. Сделав пару упражнений на концентрацию внимания, он с головой, как это умеет, погрузился в работу. В пару газет нужно было отправить сообщение с информацией об удачных операциях на фронте, использовании передового оружия высококлассными специалистами, в конце необходимо было обязательно поздравить граждан с маленькой победой, поблагодарить каждого за свой вклад в защиту страны и пожелать счастливого будущего.

Как оказалось, стажер принес бумаги, отправленные именно отделу Военного Информирования из Министерства Войны, для уже следующей редакции и публикации несекретными отделами. Глядя на две шкалы наших потерь и потерь противника Майкл не на шутку удивился. Боевики-роботы, БПЛА²², самолеты, машины, другая техника. Складывалось ощущение, что на границе с враждебным государством все это на большой скорости врезалось в кирпичную стену и сразу же переводилось в разряд груды металлолома. Более достоверные выводы удалось сделать на основании тех книг по тактической подготовке, которые Майкл прочитал еще давно, до их модернизации. В них говорилось, что при подсчетах собственных жертв и потерь противника каждая сторона округляет цифру в выгодную для себя сторону, таким образом можно показать результаты собственной эффективности, увеличить число погибших со стороны противника, тем самым подняв дух собственных солдат и граждан. Но, как это было принято еще с начала войны в 21 веке, статистические данные увеличивали минимум в три раза, для более яркой картинки. От подобных расчетов у Майкла закрадывалось подозрение по поводу результативности армейских подразделений. Почему-то роботизированные солдаты показывали свою низкую эффективность по сравнению с первыми годами своего использования. Видимо соперник научился или уничтожать их, либо они подрывались на линии минных полей, за которую их почему-то не закидывали.

Через несколько минут, по всей видимости, опомнившись, этот глупец опять вернулся, хлопнув дверью. От неожиданности Майкл аж подскочил на стуле, благо он занимался уже совсем другими делами, поэтому листы с пугающей статистикой были возвращены владельцу в первозданном виде. После этого стажер опять хлопнул дверью и принес уже исправленную версию завтрашних новостей. В новой сводке говорилось, что в количественном соотношении враг куда больше, но это не мешает нам доблестно отстаивать свои рубежи. Показом карт и географических данных перестали заниматься, когда, видимо, поняли, что объяснять присоединение новых территорий, и при этом, отсутствие какой-либо связи с ними, довольно проблематично. Успев глянуть и карту, Майкл беглым глазом увидел: «отходят», «вернулись», «пришлось передислоцироваться», «из-за сильного сопротивления» и другие.

Как правило, территории, считавшиеся фактически потерянными, Союз трех Министерств объявлял «контрмобилизованными», объясняя этот особым режимом в данных районах — пропадала связь, перекрывалось транспортное сообщение для гражданского населения, телевещание, подача электричества, тепла, интернета на этой территории отныне не было, а о людях, живущих в этой зоне, никто особо и не думал.

Последняя новость касалась повышения заработной платы, на первый взгляд весть была радостной. Ведь, одновременно всем государственным служащим, коих в стране было почти 90 %, а значит почти всем, индексировали зарплаты на 5-10 % в зависимости от уровня социальной значимости. В Министерстве Пропаганды уровни сотрудников были выше среднего, из-за чего Майкл и устроился сюда на работу.

Однако подобное повышение сумм заработной платы сулило рост цен в магазинах, возможное увеличение коммунальных тарифов, подорожание якобы бесплатного медицинского обслуживания.

Раздался звонок, заслышав который люди подрывались с мест, оставляя порой на рабочем столе все как есть и спускались в гардероб. Майкл так увлекся последней редактурой, что совсем забыл закончить работу на пять минут раньше, для того, чтобы прежде остальных успеть одеться и выйти в метро без очереди. Теперь же предстояло толкаться вместе со всеми. Лифты были перегружены, поэтому спускаться приходилось сообща с оставшейся толпой по лестнице.

Уже одевшись у самого выхода, он вспомнил, что оставил в кабинете сумку с пропуском и ключами от квартиры.Проклиная все на свете Майкл повернулся в противоположную толпе стороны и вдоль стены, как паук, пополз к главной лестнице.

— Вы решили еще поработать? — улыбаясь, спросил его кто-то. Майкл не увидел кто. В порыве гнева он даже ответить ничего не смог.

— Балван! — подумал он. В этот момент подъехал лифт, дождавшись, когда очередная партия вылезет из кабины, Майкл единственный зашел в него, указав точку своего прибытия — 56 этаж. После того, как лифт дважды останавливался, сначала на 55, потом на 45 и в наглую поехал вниз, человек понял, что доверять технике нельзя ни здесь, ни на фронте. Потеряв с полчаса времени, он добрался по лестнице до своего этажа. Кабинет был открыт, а на одной из полок шкафа лежала его сумка.

Домой ехал уже не один. В метро была толпа людей со всего города, к тому же прямой эфир должен был начаться лишь через час, за который Майклу необходимо было успеть добежать до квартиры, принять душ и приготовиться искать свою возлюбленную на телеэкране. Опасаясь проспать свою станцию, он встал и еще несколько остановок простоял у дверей в абсолютно пустом вагоне.

Глава 2 Сколько стоит любовь?

Когда же Майкл добрался до телевизора, принял душ и успел слегка перекусить, началось то, чего он так долго ждал. Передача шла полным ходом, пятнадцать минут, двадцать, а Лизи все не было на сцене среди ведущих

«Все-таки, походу, провалилась!» — решив, что Лизи он уже не увидит, сказал Майкл.

«Хотя, может, она нашла себе замену? Потому что терпеть не может подобные мероприятия? Да!» — эта мысль, словно последняя надежда, горела в его растаявшем сердце. Ведь он тоже не одобрял подобные парады, и смотрел телевизор сейчас исключительно, чтобы увидеть Лизи.

Наконец, камера переключилась на саму процессию. Сердце Майкла забилось сильнее, а на лице блеснула улыбка. Потому как на огромной платформе стояла его Лизи. Ее показали крупным планом, Майкл заулыбался и стал аплодировать.

«Hello! Congratulations for all of us. I am so happy to be here, on the Ilon Mask's street²³, because today we celebrate Grand Parade of Freedom 20XX! So, let's start and shine up this place!²⁴» — После этого зрители взрывались бурными аплодисментами. Далее Лизи дала обратный отсчет, и колонна двинулась по задумке через набережную, где должен был быть праздничный салют, разумеется, транслируемый на большом экране.

Все это время, пока Лизи приветствовала телезрителей, общалась с восторженной публикой и брала интервью у почетных гостей, Майкл не мог отвезти взгляд от ее лица. Вьющиеся локоны светлых волос, чуть смуглая кожа, маленькая шея, аккуратная талия, обтягивающие короткие шорты и укороченная майка приводили его в неописуемый восторг.

Уже подходя к набережной, Лизи с участниками встретились с аниматорами, которые ждали их у моста. Здесь по задумке Лизи, видимо, должна была пройти фотосессия желающих оставить на память яркие впечатления. В какой-то момент в кадре появился аниматор в костюме единорога. Майкл не придал этому значения. Они разговорились, перекинулись парой шуток, в содержание которых он даже не вдумывался. После чего Лизи, отдав на время микрофон, сняла с аниматора верхнюю часть, показав лицо веселого паренька. После того как Лизи вернули микрофон, она продолжила:

«Guy's, I would like to show you my lovely boyfriend — Nik Swan. We lived together for a two years, and today… We are married!» — После этих слов Майкл на некоторое время впал в ступор, а затем просто молча выключил телевизор. Ему казалось, что его жизнь отныне была разрушена, тот предмет обожания, к которому он так стремился, упорхнул от него на веки вечные. Он еще долго лежал на кровати, уставившись в точку на потолке, не зная, как смириться с мыслями.

«А может, они пошутили? Ну, да праздник же» — голова отказывалась верить в суть произошедшего, поэтому в качестве утешительных мыслей Майкл предполагал розыгрыш двух друзей.

О том, что он смотрел на Лизи, когда та уже, скорее всего, была помолвлена и думать не хотелось. В конце концов, она ему так приветливо улыбалась. А то, как они прощались, последний раз, свидевшись после работы. Он хотел найти ее поведению простое логическое объяснение. При том это объяснение должно было подробно истолковывать внимание в его сторону, как знак искренней симпатии и какой-нибудь привязанности, а сегодняшнюю выходку, как глупую шутку, в которой Лизи была просто актрисой, отлично сыгравшей свою роль. Это, как минимум, было логично с той стороны, что организаторам нужна была какая-нибудь искра или огонек под конец программы. Вот они и решились пойти на подобную аферу, посчитав, что потом никто не узнает миловидную блондинку и этого невзрачного парня.

«Господи, какой же он урод!» — начал было думать Майкл.

«Нет, ни в коем случае. Лизи бы никогда при своих внешних данных не стала бы вести личную жизнь с таким мужланом. — последнее слово явно его задело.

На самом деле Майкл боялся себе признаться, что на фоне «жениха» Лизи он сам выглядел немного хуже. Точнее сказать, гораздо хуже, но он боялся признаться в этом даже самому себе. В прямом противостоянии он явно проигрывал. Был ниже ростом, не настолько спортивный, средства от прыщей и высыпаний не помогали из-за банальных условий, плохой еды и генетической предрасположенности. Из-за слабоватого зрения он не решался большую часть времени снимать очки, хотя давно уже мог бы приобрести линзы или сделать коррекцию зрения, но эму, по правде говоря, было лень. Ведь лишь с ней он начал ухаживать за собой, и если бы эта история имела продолжение, то скорей всего он бы взялся и за очки и за фигуру. Но жизнь, как всегда решила распорядиться иначе, чем это угодно человеку. Забыв поставить будильник на 6:45, Майкл лег спать. Снились кошмары, будто бы Лизи обручилась с конем, потом с жирафом, потом вообще сказала, что она живет с другой телеведущей гражданским браком. Ночь прошла тяжело.

ГЛАВА 2

На следующее утро несчастный влюбленный проснулся в подавленном настроении. Где-то в глубине души теплилась надежда, что вчерашняя выходка Лизи это просто неудачный розыгрыш. Уже на работе в гардеробе, он увидел красную кожаную куртку, это значило, что «она» уже на месте, поэтому поднявшись к себе, парень разделся, прибрал бардак на столе и дрожащей рукой набрал заветные цифры на телефоне. Он услышал, как за стенкой раздался звонок. Лизи сняла трубку и, толи сонно, толи расстроено, сказала:

— Уотсон слушает? — голос был холодный, Майкла это даже немного смутило. Тем не менее, он смог выговорить уже заученную фразу:

— Доброе утро, это Лéон из соседнего, Лизи, дорогая, вы не могли бы сейчас зайти, занести материалы военных сводок? — четко протараторив, он бесшумно выдохнул.

«На сегодня ничего нет, извините» — она тут же повесила трубку.

Майкл сидел, не зная, что делать. Очередной план, который, по его мнению, не имел изъянов — провалился, едва успев начаться. Звонить второй раз подряд он не решился, так как Лизи могла не оценить его настойчивость, да и косых взглядов от коллег ловить не хотелось, поэтому было решено поговорить с Лизи наедине, после работы. Отставив телефон в сторону, Майкл приступил сначала к самым простым делам, как обычно оставив задачи посложнее на вторую половину дня. На удивление, в понедельник не было каких-либо сенсационных событий, предстояло сделать провокационный разбор работавшей, якобы незаконно, кофейне на Bandera street. Сначала за владельцем было замечена неприязнь к переименованной улице в честь национального героя, однако сославшись на тяжелый день и необходимость переделывать документы, регистрируя их на новой улице, владельцу удалось избежать наказания, и фирма отделалась легким штрафом за «низкую патриотичность». Однако вскоре посыпались проверки качества продукции, проверяющие работы кухни. Толпой повалили телепередачи, занимающиеся расследованием дел в недобросовестных кафе. Конкретных причин власти не называли, однако было понятно, что, не выдержав постоянных проверок, которые заходят чаще обычных посетителей, кофейня скоро закроется. В конце инфо листа значилась общая сумма требуемых выплат Санитарной полиции, Потребительскому контролю, Службе надзора за точками общественного питания и других на общую сумму в 395 000 000²⁵мен. Большую часть этой суммы потребовало Налоговое агентство.

Даже без того следовал вывод, что компанию признают банкротом, а владельцу предложат продать его бизнес государству, во избежание ареста или тюремного заключения за неуплату штрафа в срок. Как правило, предприниматели соглашались на эту сделку.

Увлекшись делом, Майкл не заметил, как подошел обед. Он спустился в общую столовую, где с порога доносился запах, какой-то знакомый до боли аромат детства, он не мог поверить, сыра! Его здесь давали лишь изредка, к тому же сегодня была молочная каша, которую заправляли сгущённым молоком, поэтому она была реально вкусная, сладкая, хоть и не очень сытная. Настроение у Майкла поднялось. Он позабыл про Лизи, про то, что хотел у нее спросить. Урчавший желудок теперь буквально думал за него. Чёрствый хлеб он макал в кашу, его совсем не смущало присутствие здесь других людей. С аппетитом он наворачивал каждую ложку, вспоминались дни из жизни в детском доме. Даже самые серые будни становились ярче, когда поварихи готовили молочную кашу с макаронами. Так и теперь на общем сером фоне это, казалось, был маленький лучик счастья, который, к сожалению, быстро закончился и Майкл пошел за очередной порцией.

Придя на свое рабочее место после обеда, Майкла уже не так расстраивал объем работы. Приостановившись на каких-то полчаса, улей загудел с новой силой. Шум телефонов, нервных ударов по клавишам, чьи-то посиделки, кто-то забыл закрыть дверь. Майкла не смущал остальной гул, он мог абстрагироваться от всего мира. Уйти в себя, в это потаённое место, куда он никогда никого не пускал, и где рождались идеи для статей. Дождавшись вечера, он вышел на пять минут раньше остальных. Спускаясь по лестнице, пришлось столкнуться не менее чем с десятком таких же товарищей, желавших уйти раньше остальной толпы. Майкл стоял в гардеробе одетый, ожидая, пока Лизи придет забрать свою яркую куртку. Прошло пятнадцать минут, но ее все не было, по спине уже скатывались неприятные ручейки. Тогда он было собрался выходить на улицу, так как, стояние под горячим кондиционером привело к тому, что к ногам уже начали неприятно прилипать штаны. В этот момент в проходе между колоннами показалась Лизи. Она подошла к своей куртке и заметила, уставившегося на нее Майкла.

— Всего доброго, до завтра! — она уже развернулась, чтобы уйти.

— Нет, Лизи постойте!

— Да, что такое?

Она стала натягивать шапку, и Майкл заметил блеснувшее на руке кольцо. Но отступать было поздно — пришлось импровизировать.

— Я хотел сказать, что вчера на параде вы произвели фурор. Вы меня потрясли.

— Ах да? Вы смотрели? Спасибо, я очень рада! — ее лицо растянулось в улыбке.

— Должен заметить, вашему избраннику сильно повезло, надеюсь, вы будете счастливы вместе — с этими словами он, будто, отпустил ее в мир иной.

В миг похолодев, он добавил:

— Удачи вам, прощайте — он сделал акцент на последнем слове, настолько явный, что Лизи поняла его намек.

— Ох, Майкл, я не знала. Мы общаемся с Ники уже больше двух лет. Нас познакомили в агентстве для холостых, мы понравились друг другу и стали общаться. Я могу продиктовать вам адрес, если хотите?

— Да, подавись ты им! — пронеслось в голове у парня, но через секунду он выдал:

— Да, хорошо — без явного интереса согласился Майкл.

Девушка достала маленький блокнот, нацарапала адрес и, оторвав листок, передала его Майклу. Тот, не благодаря, попрощался и направился к выходу. Сейчас его меньше всего интересовали какие-либо новые знакомства. Сидя в метро, он не мог перестать злится. Вынув из кармана записку, он прочитал глазами адрес, затем посмотрел на схему метро. На следующей же остановке он вышел и поехал в противоположном направлении. Темнело, в дороге он потерял много времени. До всеобщего отбоя оставалось меньше двух часов, нужно было торопиться. В очередной раз повернув за угол, он остановился напротив двери с неоновой вывеской «Публïчнå Хаțå». С самого начала он и не думал о том, что делать очередные попытки в сторону знакомств. Ему казалось ошибкой, тратить время на пустые разговоры, если в итоге его может ждать очередной провал, к тому же ради партнера человеку приходится меняться, чего ему крайне не хотелось. Тем более, зачем? Если есть возможность здесь и сейчас. Открыв дверь, он почувствовал, будто оказался на пороге «budinka zdorov'å» ²⁶. Кругом была уложена серая плитка, в носу стоял жесткий запах моющих, смешанных с растворителем.

«Ладно, хоть о гигиене они думают» — съязвил Майкл, но вслух не озвучил.

Романтики здесь добавляли, разве что приглушенный свет — половина ламп просто не работала и новогодние гирлянды, которые походу здесь не снимали круглый год.

Сидевшая за стойкой регистрации, пожилая дама взглянула на Майкла и промямлила с видом замученной лошади:

«Добро пожаловать, не задерживайтесь в проходе, пожалуйста, проходите…» — это все, что он смог разобрать.

Подойдя поближе, он смог рассмотреть замученную жизнью женщину. Той очевидно было больше 50 лет. В тусклом свете пары ламп ее морщинистое лицо было похоже на кору старого дуба. Сморщенный, как сама дама, тональный крем, словно штукатура, местами пошел трещинами, вот-вот готовый посыпаться, как древний потолок. Один глаз смотрел на него, другой был полуприкрыт, видимо, из-за огромных накладных ресниц, которые глаз был не в силах поднять. Поняв, что слишком уж долго он рассматривает это произведение искусства, Майкл опустил голову, на журнал с местным контингентом.

— Один час — $80, два — $100, ночь — $200. Белье брать будете? Завтрак в номер, есть еще… — она бы могла долго продолжать, но у Майкла было не так много времени.

— Могу с собой забрать на ночь? — перебил он.

— Да, можете $200. Уже выбрали? Девочки в этом журнале, мальчики в этом.

Майкл листал первый журнал с семь минут. Люди были выставлены на продажу словно машины, указывалось все: возраст, вес, размер груди, обхват талии, бедер, умения, функционал, пробег, предпочтения, любимое топливо — красное, белое, сухое, полусухое и так далее.

Перелистнув очередную страницу, он увидел девушку, которая была очень похожа на Лизи. В нем взыграли прежние чувства, а в голове от бурной фантазии забегали нехорошие мысли. Он перелистнул страницу и продолжил выбирать. Раздел White почти заканчивался, оставалась пара человек, прежде чем Майкл остановился и сказал:

«Эта!».

Он развернул журнал, женщина посмотрела одним глазом на номер, который значился на странице. Она набрала корявыми пальцами несложную комбинацию, раздались гудки.

«Кики, зайчик, спускайся. Клиент заберет тебя к себе на ночь» — сказала она и положила трубку. На щеке остался след от трубки, смахнувшей с лица пару ошметков макияжа.

Через пять минут, пока Майкл расплачивался и уже сидел в ожидании, по лестнице спустилась милая белокурая девушка, одетая в ветровку по пояс и джинсы в крупный горох, мелкую дырку. Образ венчали черно белые кроссовки, один из которых был черным с белой шнуровкой, второй белым с черными шнурками.

— Хорошего вам вре-мя-пре-про-во-жде-ни-я — произнесла дама.

— Пойдем? — спросила девушка.

— Угу — только и смог пробубнить Майкл, открыв дверь.

— Ты на машине? — спросила она.

— Как видишь, нет — вопрос его задел за живое.

— Тогда куда? — задала она очередной вопрос.

— Метро! — буркнул Майкл. Этот вопрос его доконал.

Поняв, что последующие вопросы могли показаться неуместным, незнакомка замолкла. В вечернем воздухе повисла пауза. Тишиной это было трудно назвать, десятки людей спешили домой, закрывались лавки, машины толкались в пробке. Чтобы разрядить атмосферу и загладить вину она взяла его за руку. Он обернулся посмотреть на нее, но ничего не сказав продолжил идти в сторону метро. Первая попытка сгладить незадавшееся с самого начала знакомство, по ее мнению, прошла безуспешно. Они спустились в метро. На выходе было много народу, все толкались, протискиваясь к узенькой воронке дверей. Вниз никто не спускался, перед молодыми людьми наматывал обороты почти пустой эскалатор. Они зашли в вагон, кругом почти никого не было.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Ты можешь называть, как хочешь — ответила она.

— Но тебя зовут Кики — произнес Майкл, смотря в темное окно, он слышал ее имя в телефонном разговоре.

— Это имя мне дали на работе — ответила она.

— А как твое настоящее имя? — спросил он.

— Мы не раскрываем имен — отрезала она.

После этого в вагоне снова повисла тишина.

— Джулия, можно просто Юля — прервала она пауза.

— Я — Майкл, очень пря… очень приятно — запнулся он.

— Что побудило тебя прийти в такое место? — задала она вопрос.

— Какое место? — не понял намека он, в голове и так роились мысли, от которых Майклу не было продыху.

— Зачем тебе понадобилось взять девушку на ночь? — прошептала она.

— Не знаю — оборвал он. После чего Джулия отвернулась и стала смотреть в другой конец вагона.

На самом деле Майкл сам не до конца знал, зачем пошел на это. Ему не хотелось ехать домой одному, где встречала бы сырая квартира, серые стены. Обстановка бы давила на него. Тем не менее, оставаться на ночь в публичном заведении ему тоже не хотелось. В голове уже созрел какой-то примерный план, которому он собирался следовать, но он искренне не понимал, зачем это делать. Ему просто хотелось спустить пар, сбросить гнев, накопившийся за последнее время. Но совесть в глубине души говорила, что можно было бы найти другой выход из ситуации. Решить проблему иными методами. Однако он был настойчив и не хотел изменять своего решения. Совести оставалось лишь безропотно молчать и повиноваться.

Они вышли на нужной остановке, старый эскалатор с трудом продвигался вперед после очередного рабочего дня, Майкл поднялся на одну ступеньку и приобнял Кики за талию. Ему казалось, что сегодня ночью он сможет решить хоть какую-то часть своих проблем. Оказавшись в квартире, он старался выглядеть непринужденно, помог своей гостье, затем разделся сам. Они прошли на кухню. Здесь парень разогрел чайник и разлил по стаканам вчерашний чай. С полчаса они молча пили чай, сидя напротив друг друга, не проронив не слова. При этом Майкл ни разу даже не посмотрел в сторону собеседницы.

— Так и будем здесь сидеть? — вдруг спросила она.

Он оставил этот вопрос без ответа.

— Ты вообще собираешься что либо делать? — уже громче, с недовольным тоном спросила она.

— Тебе есть что предложить? — вдруг спросил он.

— Мы, как минимум, уже можем переместиться в спальню, лечь на кровать, я бы… — она не успела договорить.

— Почему, Кики? — прервал он ее.

— Что? — не поняла она, удивившись неожиданно всплывшему вопросу..

— Почему именно Кики? — повторил он свой вопрос.

— Просто это имя мне дала Ингрид — женщина, сидевшая на входе» — ответила она.

— В таком случае клиенты называют тебя Кики?

— Как правило, да. Эти тупоголовые балваны не знают, чего они хотят, поэтому даже имя придумать не в силах! — последнюю фразу она произнесла шепотом.

— В таком случае, могу я называть тебя Джулией? — спросил он.

— Нет. Не можешь! — наотрез сказала она.

— Почему вдруг? — удивился он такому ответу.

— Потому что это имя мне дали родители — ответила она.

— Ну и… что тут такого? — спросил он.

— Как что? Неужели ты бы хотел портить свое имя, которое тебе дали самые близкие люди в твоей жизни. Представь, если бы его произносил человек, который просто хочет тобой воспользоваться и выкинуть, как надоевшую игрушку через несколько часов.

— Угу — буркнул он.

— Вот, а теперь представь, что таких людей было несколько…

— Сколько? — спросил Майкл, не заметив беспардонности своего вопроса.

Этот вопрос выбил Джулию из колеи, после такого сдерживаться ей было трудно: «Что значит сколько? Ты понимаешь, что я говорю о совсем другом!» — она прервалась, чтобы посмотреть в глаза Майклу.

Тот смотрел на нее, как ни в чем не бывало. В его глазах были усталость, грусть и безразличие к чужой судьбе. Его бестактное любопытство привело к тому, что сейчас напротив него сидел человек, готовый разбить чашку о его голову. Джулия громко выдохнула и ушла в соседнюю комнату. Поняв, что сделал глупость, парень кинулся за ней. Она сидела в ванной, спиной к двери, облокотившись на край чугунной чаши. Доносился тихий плач, тушь стекала с закрытого руками лица, падая на пол маленькими черными каплями. Он стоял и смотрел, как хрупкую девушку распирает от слез. Сначала ему понравилось это зрелище, ему казалось, что в лице этой ни в чем неповинной девчонки, он видит ту, кто разбил его мечты о скалы суровой реальности, он видел Лизи. Опомнившись от порыва ненависти, он осознал собственную жестокость, подошел к Джулии и присел позади. Его теплые руки обняли ее, она почувствовала его дыхание у себя на шее. Наконец он произнес: «Джулия, прости меня. Ты ни в чем не виновата, просто кое-кто сделал мне очень больно. Я до сих пор не могу простить этого человека» — он вздохнул.

— Так отпусти его. Вам обоим нужно жить дальше — сквозь слезы сказала она.

— Ты здесь не при чем. Совершенно не при чем — добавил он, уткнувшись лбом в ее волосы.

— Ты тоже меня прости, Майкл, просто сегодня и мой день был одним из самых худших в этой жизни, я сама сорвалась — к горлу подступил ком, она зарыдала еще сильнее.

— Тебя кто-то обидел? Кто он! — в сердце Майкла загорелся праведный огонь.

— Это уже не важно, местью ничего не решишь — она успокоилась.

— Пойдем в комнату? — предложил он.

— Да, давай — прошептала она, вытирая с лица черные ручейки.

— Я сейчас подойду. Хорошо? — спросил он.

— Да, хорошо — ответила она, ее голос стал заметно бодрее.

Майкл вернулся с халатом в руках, на плече висело махровое полотенце.

— На вот, держи — он протянул ей пушистый халат с вафельным засаленным полотенцем.

— Спасибо — ответила она, смывая с лица последнюю косметику.

Он ждал ее в спальне, предварительно расстелив кровать и включив телевизор. Ему казалось, что этот человек чем-то схож с ним. Как будто их объединяет общее горе, от которого они страдают каждый в одиночку. Он хотел помочь Джулии с ее проблемами, ему было стыдно за то, что по неосторожности он задел ее чувства. Наконец она вышла из душа, его халат был ей заметно великоват, рукава свисали настолько, что ей пришлось их закатать, снизу халат доходил почти до ступней, так что Джулия могла свободно ходить в нем лишь слегка поднимая ткань, как подол у платья. Она села рядом с ним на кровати. Они продолжили разговор. Первой спросила она:

— Кто смог так сильно задеть твои чувства? — задала она вопрос.

— Один человек, который был мне очень дорог — сказал Майкл. Подробностей он не хотел раскрывать, понимая, что будет смотреться глупо, если скажет, что влюбился в человека, который оказался помолвлен. Его ошибкой было строить планы с человеком, с которым они даже ни разу нормально не общались.

— Ты должен простить его. Забудь, не держи в себе, оно ранит — она посмотрела на него, понимая, что докапываться до истоков его несчастной любви будет неправильно.

— А у тебя что случилось? — задал он встречный вопрос.

— Моя жизнь. Вся моя жизнь выглядит как ночной кошмар… — Джулия нервно усмехнулась.

— Казалось, я научилась в нем выживать, но судьба иногда преподносит такие сюрпризы, что тебе становиться трудно себя контролировать… — продолжила она.

— Ты не пробовала устроиться на другую работу? — он снова задал неуместный вопрос, о чем сообразил чуть погодя.

— Дело в фамилии — ответила она: «Лин».

— Что с ней не так?

— Линицкая — сказала она.

Майкл сразу все понял. Еще в далеком 2035 вступил в силу закон о запрете на смену русскоязычных фамилий, те, кто не успел убрать «тревожную галочку», вынуждены были в дальнейшем постоянно искать себе новое место работы. А так как носителей вражеских фамилий не принимали на работу ни в Министерствах, ни в агентства и государственные службы, не в муниципалитеты и тем более на предприятия, выполняющие оборонные заказы, люди были обречены. Настороженно к ним относились и заводы, занимающиеся производством продуктов питания. Последний случай прогремел, когда Майкл только устроился на работу в Министерство Пропаганды. Тогда гражданина по фамилии Жуков или Жуковский, он уже помнил смутно, приговорили к казни через WE, за порчу государственного имущества. На него повесили обвинение в порче нескольких тысяч упаковок с молоком, из-за чего те пришлось уничтожить. В зале суда обвиняемый не проронил ни слова. Когда его спросили, признаете ли вы свою вину, и осознаете ли вы, что ваши действия могли создать угрозу военного вторжения, он спокойно ответил: «Зря стараетесь, вы уже все потеряли».

Дальше он не смог продолжить, так как недовольная публика начала волноваться, поносить подсудимого и закидывать различного рода записками с угрозами.

«Негодяй! Вы, подлец! Мерзавец!» — доносилось сквозь свист и недовольное бурчание. А что ему эти послания? Они безобидны для живого мертвеца, которому осталось дожить до дня смерти.

— Что, если бы нам удалось поменять твою фамилию? — спросил он.

— Поменять? Нет — отрезала она.

— Мы бы могли оставить Лин, и к тебе бы не было больше вопросов. Так нам удастся сохранить твою фамилию, не придумывая новую. Что думаешь на этот счет? — спросил он.

— Мысль, конечно, хорошая, но как ты собираешься это сделать, при учете, что в систему электронных паспортов нельзя залезть или взломать ее? — спросила она со знанием дела.

— Нам и не придется — ответил он.

— Но как? — вновь спросила она, не понимая.

— Не так давно под обстрел попал седьмой дистрикт. Один из снарядов угодил прямо в хранилище. Представляешь? Вся база данных оказалась стерта, теперь им приходится заново регистрировать каждого человека!

— Но седьмой дистрикт является приграничной территорией. Ты же понимаешь, что… — она не успела договорить.

— Да, возможно это небезопасно — попытался предугадать ее вопрос.

— Нет, я про то, что проезд на территорию — строго по пропускам. Есть желающие уйти через линию фронта на ту сторону, понимаешь? И чтобы пресечь подобные акты, проезд на территорию строго контролируется» — сказала она.

— Да, вот незадача. Будет интересно, как считаешь? — вдруг, спросил ее Майкл, улыбнувшись одной стороной.

— Интересно — буркнула Джулия, потеряв интерес к рискованной поездке.

— Интересно? Ты предпочтешь остаться здесь, на этой работе? Юля, пойми! — он взял ее за руку.

— Оставаться при своих корнях может быть опасно.

— Давай, закончим этот разговор? — вдруг, сказала она.

— Хорошо, давай будем говорить, о чем ты хочешь — сказал он.

— Я бы поспала, честно — ответила Джулия, поглядывая на кровать.

— Решать тебе, просто, я бы уже покончила с этим делом и легла спать — продолжила она, развязав халат.

Майкл не стал заставлять ее ждать. Одним движением он посадил ее к себе на колени. Загадочно улыбаясь, Джулия полностью сняла халат, бросив его на одиноко стоящий стул. Майкл стал покрывать ее шею неистовыми поцелуями. Ее кожа была нежной, мягкой настолько, что он боялся причинить ее боль. Он приобнял ее, аккуратно положил, придерживая голову. Их губы слились в поцелуе. Это, пожалуй, была единственная ночь, когда Майклу не хотелось уснуть во что бы то ни стало.

С утра он проснулся в прекрасном настроении, лежа на боку, Майкл смотрел в приоткрытое окно, из которого бил яркий луч солнца. Повернувшись на другой бок, он хотел взять Джулию за руку, покрыть поцелуями ее спину, но девушки в спальне не было. Он встал, озираясь по сторонам. На кресле были аккуратно сложены халат и полотенце, сверху красовалась маленькая записка на розовом листочке в виде сердечка, видимо, из ее сумочки. В бумажке он прочитал:

«Спасибо за ночь, Майкл.

Я благодарна тебе за твою отзывчивость, но не стоит стараться помочь мне. Не иди за мной и не вздумай меня искать».

Прощай

Кики

Записку счел странной, просьбу не приходить и вовсе — глупой. Так что он улегся на кровать и продолжил спать вплоть до обеда, в свой законный выходной он мог себе это позволить. Вставать совершенно не хотелось, думать тоже. Вчерашнее желание помочь даме сердца улетучилось вместе со всем рыцарством. Единственное желание, которое теперь его одолевало после сна это голод, с которым он тоже не мог бороться. Впрочем, ему и не пришлось. Лень двигаться и вставать с кровати оказалась гораздо сильнее, желания дойти до ближайшего магазина, поэтому он повернулся на другой бок и, знатно похрапывая, провалился в сон. Во сне он видел Джулию, видел Лизи. Ему показалось, что он счастливо живет с ними обеими. Сон как обычно прервался на самом интересном месте. Он закрыл глаза, попытавшись провалиться обратно в мир грез, но было тщетно. Кинув взгляд на стул, он увидел, что все осталось на своих местах. Халат по прежнему был аккуратно сложен, на нем лежало полотенце, закатанное в трубочку, а на нем лежала записка, содержание которой противоречило их вчерашней беседе и ее фееричному продолжению. Хотелось сделать все наоборот, пойти искать и постараться решить ее проблемы. Но позже, а сейчас он одевался, чтобы сходить за продуктами на завтрак. Сегодня ночью его организм испытал первую физическую нагрузку за последние несколько лет. Приятная усталость отзывалась небольшой болью в мышцах, которая ушла после первого же похода в душ. Тем не менее, живот урчал, торопя хозяина бежать в магазин, для пополнения запасов энергии. Выйдя из душа, Майкл зашел на кухню и открыл холодильник. Он закрыл глаза и отворил дверцу. Майкл представил огромное изобилие продуктов, которое было столь разнообразным, что вызывало неописуемый восторг. Полки ломились от множества продуктов, которое себе не мог позволить ни один местный магазин. Как жаль, что это все оказалось невидимым, стоило ему открыть глаза. Найдя пару яиц, прокисшее молоко и уставший от жизни помидор, Майкл решил приготовить омлет. И в магазин бежать не надо и кошелек поберечь получиться, тем более, что вчерашняя ночь обошлась его бюджету в круглую сумму и будет в дальнейшем сказываться на всех его расходах в этом месяце.

Перекус удался. Счастливый от того, что получилось избежать пробежки до магазина и трат на продукты, Майкл улегся обратно в кровать, продолжив щелкать каналы. Как на зло не на одном из них не было хорошей передачи, он смотрел какое-то реалити-шоу, при этом мысли были в основном о Джулии, которая ушла, оставив ему на прощанье лишь короткую записку.

День в кровати прошел уныло, когда сгустились сумерки, настроение было ни к черту — завтра опять на работу. Майкл взял со стула аккуратно сложенное полотенце, вдохнув, он почувствовал запах ее волос. Нахлынули приятные воспоминания, захотелось снова прикоснуться к ее телу, ощутить на шее следы от ее губ. Постояв в таком положении еще с семь минут, пока спина не затекла, он пошел в душ. Ударила холодная струя воды, тело по привычке дрогнуло и напряглось.

«Будь, что будет!» — сказал Майкл и повернул ручку крана в сторону горячей воды. Первое время по привычке шел ледяной поток, потом он стал просто холодным, затем комнатной, и вот струя воды уже была как в чайнике с утра. Понесся горячий пар, Майкл, рассмеявшись от удовольствия, сделал напор чуть слабее. Это было настоящее блаженство. Он довольный вышел из душа, вытираясь тем самым полотенцем.

«Раз просила не искать, тогда не буду» — подумал он, одевая халат. Затем Майкл улегся на кровать и снова включил телевизор. Когда глаза начали совсем слипаться, он завел будильник и провалился в сон. Вся ночь прошла как перед черным экраном.

Наутро он впервые встал раньше будильника, оставалось полежать еще полчаса, но этого бы хватило, чтобы восполнить внутреннюю батарейку дополнительной энергией. Он улегся обратно и закрыл глаза. Заново уснуть у него получилось. Встав через тридцать минут, а по его ощущениям — через все пять, Майкл ощутил такое разбитое состояние, как если бы у него была простуда. Делать было нечего, в полной дымке он начал одеваться. Холодный душ исправил ситуацию, теперь ему не хотелось спать, зато есть очень даже. Холодильник был пуст со вчерашнего дня, так что сегодня у него предполагался разгрузочный день. Обидевшись на самого себя, он сел пить чай, который стоял еще со вчерашнего дня.

«Сброшу вес, Джулии будет приятно» — подумал он и слегка улыбнулся.

«Может быть, пойти побегать сегодня?» — пришла в голову очередная мысль.

Через минуту, все там же ее перекрыла другая: «Нет, нет, точно нет».

Дальше все было как на автомате. Дорога до работы, гардероб, толкучка, бесконечная лестница с миллионом ступеней, кабинет. Майкл по привычке включил компьютер, сел в кресло, ожидая пока монитор нагреется. Тот зашипел и загорелся, на рабочем столе вылетело окошко «Введите пароль». Дальше он уже не думал не о чем постороннем, работая до самого обеда, он отвлекся только дважды, на Лизи, которая занесла стопку новостей на вечер понедельника и информацию о взрыве, который раздался как раз за его стеной два дня назад. Удар был такой силы, что Майкл почувствовал вибрацию, идущую по всему зданию. Министерство Пропаганды обладало своими средствами противоракетной обороны, их установили после того, как пару лет назад очередной снаряд выбил стекла в этом муравейнике. Тогда на замену остекления ушла круглая сумма, к тому же на одном из этажей находился сам министр. До этого он располагался на верхнем уровне, где в пентхаусе у начальника имелись бассейн, поле для мини гольфа, вертолетная площадка и еще много всякого добра. Информация о богатстве министра и роскоши его дома просачивалась благодаря его многочисленным секретаршам, которые там бывали, разумеется, исключитеьно по рабочим моментам. Однако сразу после теракта Министр со своей свитой переехал сначала куда-то за город, пока на минус первом этаже отстраивались новые помещения. Буквально за пару месяцев удалось завершить все работы, но уже никто не говорил о роскоши и убранстве министерских покоев. Девушки, перешептываясь на перерыве, говорили лишь о коридоре и большой красной комнате, на которой все и заканчивалось. Видимо начальство постаралось исключить старые места утечки информации. Последняя секретарша тоже стала немой как рыба.

Очередной взрыв раздался где-то наверху, стекла задребезжали, а экран монитора слегка зашелся рябью. После этого стало тихо, и Майкл продолжил работу, позабыв про все на свете. В тумане работы прошли и следующие пара дней, пока Майкл не решил, что он больше не в силах избегать вопроса встречи с Джулией. Приходя домой, он начинал маленькое расследование. Несколько раз он рассматривал записку, нюхал, проявлял на свет. Однако все манипуляции были бессмысленны. Майклу хотелось верить, что это очередная игра его новой подружки. Она просто не желает казаться столь доступной, какой была на прошлых выходных. И поэтому хочет, чтобы он добился ее еще раз, но следующая попытка должна быть более романтичной. Наступил очередной день, который Майкл уже хотел закончить. Еще не дойдя до работы, он уже планировал уйти пораньше, чтобы зайти по уже известному адресу. И, нет, ему так и не пригодился номер агентства для знакомств, которое так нахваливала Лизи. Та, между прочим, стала вести себя по иному, нежели раньше. Из обихода пропали вещи в обтяжку, короткие шорты, юбки теперь тоже нельзя было на ней увидеть. Первая мысль пала на начальницу отдела, взрослую женщину, прожившую с мужем больше 30 лет, которая, видимо, сделала молодой сотруднице замечание за вызывающую манеру одеваться, вернувшись из внеочередного отпуска. Майкл предположил, что очень ревнивый муж стал просить Лизи одеваться поскромнее, не выставляя напоказ красивые изгибы своего тела, которые отныне принадлежали только ему. Если бы это были все изменения, которые тронули Лизи, Майкл бы не остановил на ней внимания. Лизи поменялась в лице, прошлую активистку, яркую, энергичную, постоянно улыбающуюся Лизи узнать было трудно. На ее хмуром лице читалась усталость и, возможно, страх. Синяки под глазами говорили о бессонных ночах молодой пары, сон нужен лишь старикам и одиноким — шутил Майкл и продолжал листать бумаги.

Когда до конца рабочего дня оставалось десять минут, он не стал больше ждать. Выключил компьютер, проверил, что ничего не забыл, как в прошлый раз, погасил свет и начал спускаться вниз по лестнице. На удивление поток людей за семь минут до конца работы и десять минут кардинально отличался. Хотя бы тем, что сейчас он шел по лестнице совершенно один, кто-то еще даже поднимался наверх. Взяв из гардероба верхнюю одежду, он вышел из вестибюля, одеваясь на ходу.

Стемнело, солнце давно закатилось за горизонт, и даже малейший свет уже не был виден за зданиями, к тому же небо затянуло какой-то дымкой, поэтому если бы Майкл и хотел рассмотреть звезды, он бы этого не смог сделать. На улицах зажгли фонари, маленький ветерок, дующий в спину, добавлял общей обстановке атмосферу спокойствия. Майклу это нравилось. Вынырнув раньше всех из Министерства, казалось, он сделал это раньше всех на улице, потому что она была пуста, будто сейчас ночь. Вскоре из соседних зданий начали высыпать люди, собирающиеся в ревущие толпы. Все они шли за ним, будто пытаясь догнать. Майкл быстро спустился в метро, пробежав вниз по эскалатору, здоровья для подобной пробежки у него вполне хватало, он нырнул в первый же открывшийся вагон. Двери со свистом захлопнулись и поезд тронулся. Ехать оставалось всего двадцать минут. За это время он успел осмотреться, вагон был пуст, однако через стеклянные двери можно было увидеть пассажиров соседних вагонов. Слева сидел какой-то тип в сером пальто и старомодной шляпе. Бедолага, наверное, является каким-нибудь работником образования, раз его сморил сон прямо в общественном транспорте. В вагоне справа, запрокинув ногу на ногу, сидел молодой человек, очевидно студент. По крайней мере, такой вывод можно было сделать из чисто молодежного, как казалось Майклу, стиля. Белые, легкие кроссовки, желтые спортивные штаны, заправленные в такого же цвета высокие носки. Объемный серый пуховик, вязанная, ярко-красная шапка.

«Ему бы стоило грамотнее выбирать аксессуары, родись он на десять лет пораньше» — подумал Майкл.

Он вспомнил время своей молодости, когда за ношения одежды цветов вражеского флага могли, как минимум, пристать на улице. В отдельных случаях могли задать пару вопросов и правоохранительные органы. Если бы они сочли тебя «МИРным активистом²⁷», дальнейшая судьба была бы, ох, какой плачевной.

Он доехал до нужной остановки, двери открылись. На противоположной стороне собирались люди, по тому с какой частотой они смотрели на пути и потом резко отворачивались, все они пришли не ждать поезда. Майкл почувствовал запах чего-то жженого, сначала как кислый запах горелых вещей. А потом, второй волной, нос уловил другой запах. Но Майкл не мог понять, что этот запах был так чертовски похож на какой-то другой, но при этом такой обыденный, словно он чувствовал его у себя дома.

«Мясо» — понял он.

Из любопытства он пошел туда, где уже собралась толпа зевак. Подойдя к краю платформы, он увидел бездыханное тело мужчины на одной из рельс. Оно лежало лицом вниз, руки находились прямо на линии напряжения. Даже сейчас его кисти продолжали лежать на источнике тока, создавая замкнутую цепь из несчастного. В эти секунды по нему шел ток ужасной силы. Тело дергалось как от приступа эпилепсии, дрожало, но пальцы словно застряли прямо под платформой. Если бы это продолжилось, мужчина был бы приготовлен, словно курица гриль в каком-нибудь ресторане. Не в силах больше смотреть на ужасную картину, Майкл вместе с другими свидетелями трагедии стал подниматься к выходу. Среди них был и тот парень, что сидел в соседнем вагоне. Он стоял несколькими ступенями выше. Выйдя из метро, Майкл направился к месту, где, как он надеялся, должна была ждать его Джулия. Старая вывеска, по прежнему, угрюмо горела бледным светом, дверь открылась и Майкл ощутил уже знакомый запах моющих средств, от которого можно было склеить ласты. На удивление он был не единственным посетителем, перед ним у стойки администратора стоял тот самый подросток, которого он видел в метро. Тот взял журнал и присел на кожаный диван. Майкл подошел к высокому столику, за ним по прежнему сидела старая дама, в глазах которой читалась, как шутили у него в детском доме, грусть всего еврейского народа. На лице снова присутствовало изобилие красок, однако теперь на него могли нормально смотреть оба глаза, избавленные он огромных вееров. Он открыл журнал, нашел страничку с Джулией, где ее звали Кики, и показал администраторше. Пожилая дама посмотрела в журнал, затем на Майкла и сказала:

«Она больше здесь не работает» — проговорила она, почти не открывая рот.

Решив, что Джулию могли арестовать за ее фамилию, Майкл чуть ли не повис на маленькой стойке.

«Она жива? Где, где Юля? Она оставила номер телефона?» — не переставал он.

«Она забрала документы и уехала» — сухим голосом сказала дама.

«Прошу вас, куда? Ей может угрожать опасность!» — сказал он.

«Молодой человек» — прервала она Майкла.

«Я лишь знаю, что она уехала домой, дистрикт № 4. Ни точного адреса, ни телефона она не оставляла» — она закончила и поджала губы.

«Но как же так!» — воскликнул он.

Майкл был в растерянности, ему казалось, что все к чему он прикасается либо отворачивается от него, либо пропадает. Вот и сейчас Джулия была неизвестно где. По единственной информации это был соседствующий четвертый дистрикт, по своим размерам превышающий первый — столичный и второй вместе взятые.

«Может, еще посмотрите журнал? Там большой выбор. Правда, журнальчик всего один, так что если его сейчас возьмет молодой человек, вам придется ждать некоторое время» — вдруг, сказала дама.

«Нет, нет. Он мне не нужен» — ответил парень, сидевший на диване и рассматривавший второй журнал.

«Я, пожалуй, пойду» — сказал Майкл.

«Всего хорошего» — попрощалась старая дама. Дверь со скрипом захлопнулась.

Майкл возвращался домой опустошенный. В его голове была тишина. Ни одна мысль не смела нарушить то молчание, в котором застыл Майкл. На удивление его больше не переполняли чувства, будь то обида, злость или боязнь никогда больше не встретиться с ней. Сейчас Майкла в сравнительно большей степениинтересовал вопрос: Как? Как теперь найти ее, если она уехала, не желая возвращаться? Но ответа не было. Доехав до квартиры и уже сидя на кровати, он предлагал своему воображению разные варианты дальнейших действий. Главным для себя он видел задачу понять местонахождение Джулии, в каком она состоянии. По его мнению, стрельба по остальным городам, кроме Киева, могла иметь больший успех, так как другие могли быть хуже защищены. Четвертый дистрикт находился рядом, он соседствовал с первым, в котором находился Майкл. На его большой площади занимались в основном аграрным производством. Сам по себе район бедный, потому что большая часть населения не имела должного образования кроме как в возделывании земли. Въезд и выезд никак не контролировались, а, значит, при должном желании Майкл мог сам попасть на его территорию, под видом журналиста. План был предельно прост, оставалось выяснить, как определить местонахождение Кики. У него не было доступа не к ее паспортным данным не к общей базе. Единственным источником информации, какой он мог иногда перепроверять, был список пострадавших, в нем значились ФИО, фото, место нахождения (морг или мед. учреждение).

Листая списки по четвертому дистрикту на работе, Майкл не видел ни среди пострадавших, ни среди погибших фото Джулии. Это давало ему надежду на то, что они встретятся.

На самом деле, у Майкла была более коварная идея, чем проникнуть на территорию четвертого под видом журналиста. Когда на выходе из детского дома их, будучи подростками, распределяли в зависимости от умственных и физических способностей, успехов по тем или иным предметам, его сосед по койке попал в Министерство Войны, где, как полагал Майкл, его друг до сих пор работал. Единственной проблемой было то, что он не знал точно, в каком из отделов работает его знакомый. Ведь не каждый работник в Министерстве имеет доступ к общей базе данных, где можно было бы увидеть не только адрес Джулии, но и ее возможных родственников, родителей, братьев или сестер.

В очередной вечер, придя с работы после утомительного дня, он в первую очередь снял обувь и направился к телефону. Достав из шкафа записную книжку, он отыскал номер, который успел переписать с клочка бумаги, когда его товарища распределяли прямо из стен Сиротского приюта. Он набрал комбинацию цифр, послышались гудки.

— Алло, слушаю? — раздался из трубки женский голос.

— Добрый вечер, не могли бы вы позвать к телефону Робина Ливси? Это звонит его друг Лéон. Майкл Лéон, мы из одного детского дома с ним — сказал Майкл.

— Мне жаль, но он все еще на работе. Пока не вернулся домой — пояснил милый голос.

— Досадно, могу я вас просить? У вас не будет его рабочего номера, по которому с ним можно было бы связаться? — поинтересовался Майкл.

— Есть, конечно же, одну минутку — сказала она. В трубке послышались шаги.

— Так, +1 (173) 34–23 добавочный 53. Вы записали? — спросила она.

— Да, благодарю вас! — сказал он, собираясь повесить трубку.

— Эмм, погодите! Не забывайте, что звонки в Министерство прослушиваются — добавила она.

— Спасибо большое, всего доброго — сказал он и повесил трубку.

Ему понравилась осмотрительность и осведомленность этой милой женщины. Однако, наивно было полагать, что остальные разговоры по телефону Министерства не проверяют. Майкл предположил, что, скорее всего, он общался с женой его товарища.

«Хоть у кого-то жизнь идет нормально» — подумал он, оглядывая пустую комнату.

Подумав немного, он снова взялся за телефон, набрав на нем новый номер. В трубке в очередной раз раздались гудки.

— Ливси слушает — раздался в трубке усталый голос.

— Роб привет это Майк, помнишь? — спросил Майкл.

— Да? Дружище! Что-нибудь случилось, что ты решил позвонить сюда? — спросил Робин.

— Твоя жена сказала, что тебе можно дозвониться по этому телефону, вот я и… — он не успел договорить, как в трубке послышался хохот.

— Ах, ну что ты, Майк, я развелся еще три года назад, должно быть это была уборщица, которая сняла трубку — объяснил Робин.

— Ясно — немного замялся Майкл.

— Ты хотел что-то обсудить? — спросил Робин.

— Да, Роб, слушай, ты когда освободишься, сможешь набрать мой номер, хорошо? — спросил Майкл.

— Конечно, о чем речь? — сказал Робин.

– +1 (154) 47….. — начал было диктовать Майкл.

— Эй, постой, у меня виден твой номер — усмехнулся Робин.

— Хорошо, тогда не буду отрывать тебя от работы — сказал Майкл.

— Давай, увидимся — попрощался Робин.

Майкл повесил трубку. Он надеялся, что Робину удастся выяснить, где сейчас находится его Джулия. Может быть, тогда он начнет делать смелые поступки ради полюбившегося ему человека.

Следующий день прошел тяжеловато. На помощь Майклу прислали стажера, который учился в институте журналистики. Главной проблемой было то, как Майкл трепетно относился к своей работе, и, как не любил посторонних на своей территории. Поскольку после проделанной работы он любил смотреть на труды своих рук. То теперь появился какой-то совершенно зеленый товарищ, который сам не особо горит желанием познать тонкости профессии, а контактировать с ним приходилось часто. Майкл впервые за долгое время поднялся к своему руководству, поинтересоваться, не нужны ли дополнительные руки в отделе военного информирования. Поскольку у них всегда кто-то оставляет работу, отделу безостановочно требуются новые люди. Но, к сожалению Майкла, студента закрепили именно за ним, а не слили из соседнего отдела, как он надеялся. После пяти минут объяснений, что он и самостоятельно справляется со всем объемом работы, и что кругом столько отделов, куда требуются хорошие специалисты, и в конце концов, что у него совершенно нет места для размещения еще одного лица в кабинете, который был даже меньше одиночной камеры. Единственной радостью для него было то, что стажера должны были оставить в Министерстве лишь на пару месяцев, пока не закончится практика. Майклу оставалось выдохнуть и продолжить работу. В его интересах было поскорее обучить этого товарища жать кнопки на компьютере и немного шевелить мозгами. Но, как оказалось, поначалу и это стало непосильной задачей для стажера. О чем мог думать Майкл, так это о том, что отучив себе замену, он сможет уйти в отпуск, и отправиться сначала на поиски Джулии, а затем вместе с ней в седьмой дистрикт.

Вечером раздался телефонный звонок. Майкл снял трубку: «Да, слушаю?» — сказал он.

— Майки, это Роб. Узнал? — спросил его Робин.

— Конечно, узнал — ответил Майкл.

— Ты хотел о чем-то спросить? — задал Робин вопрос.

— Да. Ты где сейчас? — спросил Майкл.

К несчастью Майкла Робин назвал дом, находящийся в другой стороне города, и даже бы если Майкл на всех парах успел прилететь туда, то обратно он уже бы не смог вернуться до отбоя.

— Ты мог бы кое-что сделать для меня? — вдруг, решился задать вопрос Майкл.

— В чем суть? — спросил Робин.

— Не так давно я познакомился с одной особой. Но вся проблема в том, что ей пришлось резко уехать домой, но ни адреса ни телефона она не оставила — закончил он.

— В теории я могу рискнуть — немного подумав, сказал Робин.

— Я буду очень признателен тебе, Роб. Я твой должник…! — он опять не смог договорить.

— Да перестань, разберемся. Как ее зовут? — спросил Робин.

— Джулия — сказал Майкл.

— Погоди, сейчас запишу. Так, Джулия? — переспросил Робин.

— Да, Джулия Линицкая — продиктовал Майкл.

— Хорошо, Майки, я записал — сказал Робин.

— Спасибо большое! — начал было благодарить его Майкл.

— Будь осторожнее. Я уверен, она — хорошая девочка. Но постарайся не вляпаться из-за нее в какую-нибудь ситуацию — на этом он закончил.

— Еще раз, тебе огромное спасибо, Роб — сказал Майкл.

— Не за что, удачи! — сказал Робин.

Они попрощались, и Майкл пошел готовить сложнейшую в его жизни операцию. Спать было некогда, ведь впереди предстояло серьезная работа. Необходимо было подготовить наличные деньги, собрать в дорогу рюкзак с самым необходимым. Требовалось найти бэйджик журналиста, который должен был остаться у него еще с института. В голове зрел очередной коварный план. Майкл впервые был настолько решителен, но он даже не догадывался, куда могут завести желания.

Спать лег Майкл только в час ночи, когда вдоль улиц колесили машины проверяющих. Глаза отчаянно не хотели привыкать к темноте, а тусклый свет от телевизора ничуть не помогал. Утро не задалось с самого начала, когда в пять утра раздалась сирена воздушной тревоги.

«Как странно» — подумал он.

Кому нужна эта безопасность в пять утра, когда люди лежат по кроватям, представляя себя далеко от мест боевых действий. Например, где-нибудь на южных курортах. Те не особо отличались качеством обслуживания, а море то и дело становилось зеленым от очередного сезонного наплыва водорослей, но, тем не менее, это был чуть ли не единственный способ нормально расслабиться. Другие виды отдыха, по типу путешествий по старинным городам или ночевки в лесу, а тем более активный отдых, казались ему неправильными. Он искренне не понимал людей, которые где-то бегают или мерзнут, в то время как можно лежать под солнцем на горячем песке и слышать, как шумит море. Сирена стихла и можно было спать дальше. Через тонкие стены было слышно, как некоторые жильцы все-таки решили спуститься в подвал. Майкл достал из верхней полки тумбочки беруши. Теперь ему было плевать, что делают остальные соседи. Поправив одеяло, он приготовился красиво отойти ко сну на следующие полтора часа.

Внезапно, в дверь постучали. Последнее что они хотел слышать это стук в его же дверь. Благо не работал писклявый звонок, который он специально вывел из строя. Теперь даже надоедливые коммунальщики его не доставали, так как уходили, думая, что хозяина нет в квартире. Но стук набирал силу. Кто-то колотил по железной двери. Накинув халат и найдя под кроватью тапочки, Майкл побрел к двери. Открыв ее он в недоумении обнаружил там соседку. Румынка по происхождению Мирча Луческу смотрела на него через свои огромные, как блюдца очки на все плюс пять.

— Chomu vi ni vitkrili odrazy, ïak ïa postuchalas'²⁸? — спросила она встревожено.

Маленькую пожилую женщину настолько напугал звук сирены, что она включила телевизор, успела взять какие-то вещи и, было, хотела спуститься вниз, но ее удержала почему-то закрытая соседская дверь. Майкла ничуть не разозлила выходка старой женщины, напротив он подумал, что в этой ситуации она была единственной, кто попытался помочь не только себе. После того, как сирена замолкла не последовало ни одного удара, значит, системы ПВО сработали еще на подлете.

«Удивительно!».

Соседи по лестничной площадке разошлись, чтобы снова встретиться через пару часов, убегая на работу. Мирча работала в маленькой книжной лавке, с работой магазинчика она управлялась сама. Муж пострадал, работая на производстве роботов-пехотинцев. У одного из роботов при проверке функционала полетела программа, и он напал на бедного пенсионера. Врачи, приехавшие на место происшествия, лишь могли констатировать факт смерти. Это было не первым и не последним случаем, когда вручную проводилась проверка рабочего состояния боевых машин. Мирча стала призраком безмолвным и таким жутким. Все потому что слабое сердце пожилой дамы не смогло смириться с такой утратой. Майкл отчетливо помнил день, когда из увядающей старушки Луческу превратилась в ярого любителя этой жизни, который пытался уместить в закат жизни все, что не успела попробовать.

Заснуть Майкл так и не смог. Оставшийся час он проворочался в постели. Беруши были уже ни к чему. Город постепенно оживал, за коном начиналось движение.

Придя на работу, Майкл узнал, что сегодня его сменщика не будет, так как тот сдает какой-то государственный тест на повышение собственной квалификации. Впрочем, Майклу было все равно. Если этот остолоп не будет испытывать на прочность его нервную систему, значит этот день удался. Он окунулся в работу с головой, как хотел этого последние несколько дней. Никто не мешал его гению создавать новые сенсационные новости. Печатать свои колонки в известных газетах. И пусть внизу будет написано Новостной Отдел Министерства Пропаганды, зато он будет знать, что это его работа, а не очередная статейка кого-нибудь из его коллег, кто фактически занимался тем же что и Майкл, только в меньшем объеме и с менее секретными фактами. У него имелись телефоны известных журналистов, он как раз собирался сам набрать кому-нибудь из них, чтобы спросить, не предстоит ли в скором времени какая-нибудь интересная работёнка. Но тут в дверь постучали, вошла Лизи с военными новостями на завтрашний день. Положив бумаги на приемный стол она подошла к Майклу.

«Это и это должно попасть в сегодняшний выпуск вечером» — сказала она и передала ему конверт. Открыв который, Майкл увидел всю ту же старую инструкцию:

"Dobrogo dn'a.

Povedomluu Vas, sho ciu informaci'eu treba pererubit' na garniy lad, shos' zrobit' fashion news z ciɨmi pidkazkami, yaki mi u'yavlali

Budlaska, budt'e duʑe obereʑnimi z cieu informaci'eu, ale instrukcɨɨ zrobleni na zakordonɨɨ –

UVAGA! NEDERZHAVNEY movi"²⁹

Развернув листок, он увидел информацию о сегодняшнем срабатывании системы предупреждения. Как оказалось, сирена сработала не в аварийном режиме, и ракеты не были сбиты на подлете к кордону, как предполагал Майкл. В здание детского сада прилетело два снаряда, в результате произошёл большой взрыв. По данным Министерства Войны были уничтожены: склад с боеприпасами и оружием. Более 10 военнослужащих были убиты, еще 47 получили ранения различной степени тяжести. Был уничтожен пункт управления БПЛА, выполняющий разведывательную деятельность на границе седьмого дистрикта. Так же пострадали контейнеры с химическим оружием, смесь из хлора, иприта, зарина и хлорциана. Выжить в облаке, которое накрыло соседние с садиком микрорайоны, можно было лишь в полностью закрытых, непроветриваемых помещениях, те, кто находился на улице или в офисах с общей системой кондиционирования — погибли.

Суть была такова. Информацию о том, что под детским садом размещался пункт дислокации нескольких родов войск, было нельзя. Взрыв и удушающее облако нужно было объяснить, как начинку самой ракеты, которая, естественно, намеренно угодила в здание детского сада, а до этого распылила смесь газов, от которой не имелось антидота.

В какой-то момент у Майкла скользнула мысль:

«Как может Министерство Войны передавать нам такие факты? Неужели они совершенно не боятся того, что правдивая информация может дойти до граждан. И тогда они узнают о том, что наступательные движения который раз захлебываются, нашей техники не хватает для того, чтобы прорвать позиции противника. Да что там его позиции, нам бы свои не оставить, ведь работа вражеской артиллерии ведется круглосуточно?!» — подумал он.

Ему никак нельзя портить свою репутацию, иначе, дабы не рисковать такой обширной утечкой секретной информации, его могут просто убрать. В крайнем случае, вколют какой-нибудь нейролептик, отчего он сам не заметит, как у него поедет крыша. Кому тогда нужна будет правда из уст умалишенного?

Когда рабочий день подошел к концу, Майкл по привычке привел документы на столе в порядок, сложил аккуратно письменные принадлежности, захватил сумку и направился к лестнице. Ему никак нельзя было сегодня задерживаться на работе, с часу на час должен был позвонить Робин.

«Настоящий друг» — подумал Майкл: «рискуя своим же положением, если ни карьерой в Министерстве Войны, согласился помочь, толком не спрашивая, кто она? Зачем мне это надо?» — подумал он.

Придя домой, он быстро переоделся, поставил нагреваться старый чайник, а сам уселся возле телефона. Время шло, а товарищ все не звонил. Майкл сходил на кухню за чаем. Успел наскоро перекусить, сходить в душ, с открытой дверью. Но звонка все не было, тогда он улегся на кровать и включил телевизор. Спустя полчаса раздался звонок. Майкл схватил трубку.

— Алло. Лéон слушает — сказал он, чувствуя, как внутри разливается тепло.

— Майкл, это Робин. У меня для тебя две новости — сказал Робин.

— Ого! Какие же? — спросил Майкл

— Во-первых, адрес твоей Джулии мне найти удалось. Однако, на месте того дома, где она была прописана, сейчас гора пепла… — сказал Робин.

— А вторая, тогда какая? — спросил Майкл.

— У нее есть младший брат, он находится в Хосписе Святого Николы. У них должна быть информация. Адрес или хотя бы телефон, на случай если ребенку надо будет вызвать родственника. Пока все — закончил Робин.

— Спасибо тебе большое! Я не знаю, как тебя благодарить! — расплылся Майкл в улыбке.

— Да ладно, теперь мы квиты. Адрес найдешь? — спросил Робин.

— Да, конечно — ответил Майкл.

— В принципе, да. Он там один такой. Улица Шевченко, прямо на углу стоит, разберешься — сказал Робин.

— Я понял, Роб. Еще раз спасибо — поблагодарил Майкл.

— Не за что. Бывай, дружок — попрощался Робин.

— Доброй ночи — Майкл положил трубку. Слово «дружочек» холодно прошлось по телу, но Майкл не предал этому особого значения.

Теперь предстояло изучить местонахождение, часы приема этого «медицинского учреждения». Майкл нашел бейдж с его практики в институте.

«Да! А, хотя…» — раздумывал он: «Усы придется сбрить».

Следующим утром он встал раньше будильника. На часах было всего лишь 6 утра, однако за окном давно было светло. Майкл стал собирать вещи. Багаж из самого необходимого поместился в один спортивный рюкзак. Оставалось проложить маршрут движения, придумать легенду для постовых и проверяющих. Он принял решение, что на работе возьмет больничный на ближайшую неделю. Одним словом, все складывалось наилучшим образом.

Выйдя из подъезда, Майкл побрел к метро. Впервые за долгое время у него было хорошее настроение с утра. Хотя погода совсем не радовала — вот-вот должен был начаться дождь. Недосып, которую ночь подряд, тоже не портил его настроения. Поднявшись к себе в кабинет, он увидел, как в соседнем отделе за стеклянными стенами, копошится его сменщик.

«Ладно, поработаем с тобой последний день» — подумал Майкл.

Он открыл дверь, в кабинете все было так, как он оставлял день назад. Нет, у него не было паранойи, что кто-то может проникать в кабинет, без его ведома. Однако большую часть вещей он оставлял определенным образом, на случай, если зайдет непрошеный гость и начнет рыться в его компьютере, у него будут доказательства чьего-то постороннего присутствия. Так, например, мышку он всегда оставлял повернутой в сторону органайзера, ручка, которая с виду небрежно лежала на столе, была направлена на стеклянный стеллаж, и тому подобное. Очередной рабочий день начинался с одного и того же ритуала. Он осматривал каждую оставленную ловушку, не нарушена ли где-нибудь связь. Убедившись, что никого в помещении не было, он довольный своей игрой включал компьютер. Однако Майклу лишь казалось, что его кабинет никто не посещает в отсутствие хозяина.

Стажер залетел, как всегда без единого стука. Майкла это выводило из себя. Но сейчас этот человек должен был временно заменить его на рабочем месте, поэтому колкости Майкл приберег на потом. Как оказалось, парень зашел не просто так, в руках у него была очередная инструкция от отдела военного информирования. В этот раз говорилось об очередном погроме, который к ужасу Майкла произошел в четвертом дистрикте. Он вчитывался в каждое предложение. Говорилось о десятках арестованных, среди них были старики и женщины. Место, куда залетела полиция, он определили по снимку со спутника. Это был тот же самый город, в котором находился Хоспис, правда, налет произошел в промышленной зоне. Сейчас он был не совсем уверен, что его Джулии не было среди этих несчастных. Действовать надо было скорейшим образом, он взял телефонный справочник, стал искать заветный номер.

— Ага, 23–87 КОЛЛИНЗ! — сказал он, чтобы не забыть. По внутреннему телефону набрал номер и принялся ждать. Сначала в трубке слышалось молчание, затем проиграла какая-то мелодия, и наконец, послышалось заветное:

— Коллинз слушает? — раздался женский голос.

— Доброе утро, это Лéон из восьмого, я хотел отпроситься с работы. Дело в том, что у меня сейчас есть проблемы со здоровьем, из-за которых я не могу выполнять свою работу. Но у меня есть сменщик, он с легкостью сядет на мое место — отбарабанил Майкл.

— Возьмите больничный, мне копию и ваш рапорт, о том, что вы оставляете за собой конкретного человека, его фамилия, имя и номер налогового счета — сказала женщина по ту сторону.

— Да, хорошо — сказал Майкл.

— Поправляйтесь — женщина повесила трубку.

Наскоро разобравшись с новостью про очередной погром, Майкл потратил весь остальной день на то, чтобы объяснить своему стажеру основы своей работы, которые тот и так знал. Просто, Майкл боялся оставлять а себя совершенно неопытного человека. Ведь на его месте мог оказаться кто угодно из седьмого отдела, тогда бы и тратить время на подготовку не пришлось. Впрочем, сложностей было не так много. Кругом висели различные инструкции, для любого действия они были пошаговые. Майкл выполнял все достаточно быстро, в том числе из-за того, что делал работу по давно заученной схеме.

На удачу, все происходит достаточно быстро. Ему удается в это же день положить на стол руководителю больничный лист и рапорт о временной передаче своих полномочий. Единственной проблемой оказалось то, что у его стажера не было нужного уровня допуска к секретным сведениям. Однако тот сам решил этот вопрос, позвонив своему влиятельному отцу. Майкл не догадывался, какой высоты блат был у его сменщика, над которым он столько шутил, что босс босса его босса принял просьбу временно взять паренька на работу. Кандидат был сразу же одобрен, однако Майкл попросил пару коллег с седьмого присматривать за товарищем, имя которого она так и не спросил, видимо оно ему было совсем без надобности.

Придя домой, он имел на руках контактную информацию, адреса, маршрут движения, с отмеченными основными пропускным пунктами. Проблемой было то, что, как правило, после подобных рейдов и налетов полиция запрещала лицам с вражескими фамилиями без особой причины покидать свой дистрикт, при этом нужно было обязательно указать будущее место пребывания и контактный телефон. Большая часть указывала липовый адрес, а значит, местонахождения можно было назвать свое и левый телефон, который беглецы могли придумать стоя прямо напротив проверяющего. Впрочем, у него был интересный план, который должен был сработать на все сто процентов.

На следующее утро Майкл взял машину напрокат и двинулся в путь. Подъехав к КПП³⁰ на границе с четвертым дистриктом, он показал пропуск журналиста. Очевидно, невнимательный военнослужащий не заподозрил никакого подвоха и пропустил машину. Дальше нужно было найти хоспис. До города с неблагозвучным названием Мродно оставалось ехать полчаса. Дорога проходила через огромные пашни, справа и слева все время что-нибудь росло, цвело и пахло. Открывались красивейшие виды на поля, уходившие куда-то вдаль. Столько зелени в столице, состоящей наполовину из бетона, наполовину из стекла, он бы не увидел. Почему бы не снимать репортажи о том, что в отдельных районах все идет своим чередом? Показывать красоты, местные достопримечательности. Не он один устал от постоянных военных сводок по всем каналам. Бомбежки, руины, множество жертв. Контрудары, зверства противника и тому подобное. Люди уже морально уставали от того, что приходя домой после продолжительного рабочего дня, вместо отдыха они получали дозу негатива, заряд патриотизма и никакого спокойствия. Можно было выключить телевизор, сесть почитать книгу, вот только художественные произведения на отдаленные темы были только в школьной программе. Усталость, перегруз, уверенность в серости завтрашнего дня. Дома на него давили стены. Здесь же он впервые увидел природу во всей красе, буйство красок. Неужели таким бывает мир?

«Ох, как был бы, наверное, хорош мир без войны?» — подумал он и тут же осекся. «Война это свобода, русские это зло, а мова это сила».

Въезд в Мродно никак не фиксировался. Это добавляло оптимизма. Теперь-то можно было заняться поиском той самой улицы. Город был старый, об этом говорили его заковыристые улочки, ассиметричные кварталы, которые даже кварталами назвать было трудно. Непонятные тупики, перекрестки с односторонними полосами. Пробираться ему пришлось другим маршрутом, нежели он планировал изначально. Ведь, Майкл даже не догадывался, что на очередном перекрестке, дорога, по которой он бы в миг проехал к месту назначения, будет иметь лишь одно направление движения. Поэтому он оставил машину во дворе, проверил, закрыл ли двери, и пошел сам. Напрямик ему оставалось пройти пару улиц. Пока шел, Майкл рассматривал местную архитектуру. Здесь было достаточно много старинных зданий, которые еще не были разрушены. Как он заметил, город по большей части был нетронут. Может он видел пару домов, в которых отсутствовали стекла, были выбиты двери. Но то, скорее всего, были последствия деятельности мародёров. В целом, можно было сказать, то город выглядел хорошо, люди спокойно ходили по улицам, не боясь атак с воздуха. Майклу вообще было непривычно проводить так много времени на открытом воздухе. Наконец, он дошел. Здание детского хосписа напоминало амфитеатр древних предков со страниц учебников по национальной истории. Огромные колонны возвышались на многие метры в высоту. Художественная лепнина, витражные стекла — такого он никогда не видел. На входе он подошел к стойке со старой желтой надписью «Рϵгïстратýра».

— Доброго дня! — сказала ему женщина лет пятидесяти, сидевшая за стойкой.

— Добрый — ответил он.

Он сначала забыл, что хотел спросить, но потом опомнился.

— У вас нет никакой контактной информации? Мне нужно срочно связаться с Джулией Линицкой. Ее ребенок, точнее ее младший брат лежит у вас здесь» — сказал он.

Дама говорила, казалось бы, на государственном языке, но с таким чудовищным акцентом, что Майкл с трудом ее понимал. Суть была проста, если он хотел помочь ребенку, то он опоздал. Пару дней назад его отключили от аппарата искусственного дыхания. У мальчика не было шансов выздороветь, как и у его старшей сестры не было возможности дальше оплачивать работу оборудования, дающего ребенку возможность жить. Вся суть бесплатной медицины. Из контактной информации ему назвали кладбище, на котором должны бы пройти похороны и телефон Джулии, который она оставила на случай, если им понадобиться сотрудник. Майкл вернулся в машину. В его голове вертелась одна мысль:

«Что должна была сделать Джулия в прошлом, что на нее одно за другим сваливалось столько несчастий? В столь юном возрасте она пережила то, чего некоторые люди, умирая, так никогда и не почувствуют.

Он завел двигатель. Путь лежал на городское кладбище. Проложив маршрут, он поехал через городские улочки. Дороги в отсутствие ремонтных служб стали походить на поверхность какой-нибудь далекой планеты. А после дождя, который прошел здесь относительно недавно, некоторые места дорожного полотна походили скорее на сеть сообщающихся озер, чем на автобан.

Приехав на могильник, он долго ходил между рядами, в поисках новых захоронений. Погост упирался в лес, где-то на окраине он заприметил человеческую фигурку, которая склонилась над крестом. Он пошел в направлении маленького силуэта. Подходя все ближе и ближе, он мог различать отдельные детали. Тонкие руки, черный платок, светлые, слегка вьющиеся волосы. Сомнений не было, это точно была Джулия. Она сидела на холодной земле, не сводя глаз с маленького холмика. Майкл шел по мокрой траве, шаркая ботинками. Но она его не слышала. Он подошел к ней и опустился на колено.

— Юля — позвал он ее.

Она обернулась. В ее глазах сквозь слезы горя промелькнуло сначала смятение, потом удивление, затем оно снова сменилось горем. Она опустила голову на могилу и спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— Я приехал за тобой — ответил он спокойно.

— Зачем? — всхлипнула она.

— Я хочу помочь тебе — сказал он.

— Я же просила не искать меня! — вскликнула она.

— Я не хотел тебя терять. Ты мне дорога — ответил он.

Она посмотрела ему в глаза.

«Майкл! Мы виделись все один раз. Как за это время ты смог решить, что я имею для тебя какую-то ценность?» — спросила она.

Ее слова заставили Майкла задуматься.

— Это не имеет значения. Я увезу тебя отсюда — сказал он спокойно.

— Куда? Я уже говорила, за пределы дистрикта мне не уехать, ты сам…

— Да, я сам знаю. Поэтому мы поедем в седьмой. Там сейчас спокойно, но регистрация местных жителей продолжается — перебил он.

— Это риск! — она пробормотала.

— Тебе есть, что терять? — спросил он.

Дальше наступила короткая пауза. Два человека сидели напротив детской могилки. Завывал ветер, гуляющий между надгробий.

— Надо идти. Мы не можем терять время понапрасну — вдруг, сказал Майкл.

Они встали и направились к машине. Ветер стих, но небо все еще было затянуто облаками, из-за чего было немного зябко. Майкл открыл дверь и усадил Джулию рядом с собой. Машина тронулась и они поехали.

— Куда мы едем? — спросила Джулия.

— Сейчас заедем перекусить, потом постараемся пересечь границу с пятым дистриктом, въедем в седьмой и мы на месте — сказал Майкл, не отвлекаясь от дороги.

— Здесь налево! — сказала Джулия, когда они подъехали к перекрестку.

— В смысле? — не понял Майкл.

— Ты знаешь место, где можно нормально поесть? — спросила Джулия.

— Ладно, поехали — ответил Майкл.

Они подъехали к маленькому домику, напоминавшему старую хижину. Никакой вывески не было, как не было и часов работы и тому подобного.

— Что это? — спросил Майкл.

— Увидишь — сказала Джулия.

Они вошли, сели за один из столиков. К ним подошла девочка, лет пятнадцати, в майке в клеточку и джинсовой юбке.

— Уже выбрали? Привет, Джулия! — сказала она.

— Привет, Мария. Как ты? — спросила Джулия.

— Нормально — ответила Мария.

— Как себя чувствует мама? — спросила Джулия.

— Ей уже лучше — ответила Мария.

— Что ж, я рада. Мне как обычно. А ты что будешь? — посмотрела она на Майкла.

Он уставился на нее детским вопрошающим взглядом.

— Тогда, ему то же самое — сказала Джулия.

Малышка запихнула блокнот в маленький карман на джинсах и пошла на кухню. Майкл и Джулия сидели в тишине, каждый думая о своем. Их обоих посещали мысли о взаимных чувствах, но было пока рано. По мнению Джулии, настоящая любовь должна была проявиться в сложных жизненных испытаниях. Майкла же не волновала воля судьбы, он был готов хоть сейчас предложить Джулии съехаться и жить у него, если бы не одна маленькая проблема, которую они собирались исправить в ближайшие несколько дней.

— Но, что если она не захочет жить вместе? — вдруг, подумал Майкл.

В голову пришло озарение, она не обязана бросаться ему на плечи только из-за того, что он поможет ей сменить фамилию. Тем более с ее дерзким характером, как она согласится на серьезные отношения.

В этот момент девочка принесла две огромные тарелки с жареным картофелем, нарезанным ломтиками, пару соусниц и содержимым красного цвета, очевидно кетчуп, подумал Майкл. Потом малышка донесла еще два стакана с полупрозрачной жидкостью.

— Это картофель, это лечо из томатов, а это абрикосовый сок — пояснила Джулия.

— Приятного аппетита — сказал Майкл.

На самом деле, он впервые за свою жизнь пробовал картофель, приготовленный подобным образом. В столичных столовых из него обычно давили пюре, делали кашу, похожую на клей для обоев. Если он и видел жареный батат, то он продавался замороженный и был настолько черный, что аппетита это не вызывало. Здесь же он был румяный, тоненькая корочка хрустела на зубах, а внутри ломтики были нежными и таяли во рту. Он обмакнул один из кусочков в томатную жидкость. В этот момент язык ощутил игру вкусов, которую он не испытывал никогда. Он даже не знал, что он чувствует. Консервированные томаты были далеки по своим вкусовым качествам от того, что он пробовал сейчас. С непривычки, от переизбытка соли и перца, желудок стал напоминать о себе. Майкл взял стакан и отхлебнул. Сладкий фруктовый напиток холодной струей устремился на место бушевавшего пожара. Он даже не помнил, как выглядит этот загадочный фрукт, под названием «абрикос».

Пообедав, они вышли из кафешки и сели в машину. Майкл завел двигатель, и они помчались туда, откуда остальные спешили дать деру. Путь занимал два часа. Ребята должны были успеть проехать до темноты.

— Как тебе удалось попасть сюда? — спросила Джулия, нарушив тишину в машине.

Майкл, не отвлекаясь от дороги, показал ей бейджик с пометкой «Press».

— Останови! — сказала Джулия, когда они свернули на очередную улицу.

Майкл остановил машину, Джулия вышла и скрылась за дверью какой-то лавки. Через пять минут она вышла, держа в руках бумагу, свернутую трубочкой.

«На! Смотри!» — сказала она.

Джулия развернула рулон и показала Майку надпись. Это была большая наклейка из пяти заглавных букв «PRESS».

«Отлично» — сказал Майкл. Он взял самоклейку и вышел из машины. Майкл присел на колено и прислонил бумагу по центру, на переднем крыле. Отодрав защитный слой, он на раз приклеил надпись, которая должна была избавить их от лишних вопросов. Через пять минут дело было сделано, и они продолжили путь. Выехав из города, он опустил стекла. В окна бил прохладный ветер. Солнце было готово садиться, небо уже окрасилось в розовый. Надо было торопиться — ночевать они должны были уже в пятом. Джулия спала на пассажирском, Майкл поглядывал по сторонам, любуясь видом. Он увидел, как гонят коров, как трактористы возвращаются после тяжелого рабочего дня, огромные поля, которые уходили вдаль четко нарезанными квадратами. Подъехав к пропускному пункту, они встали в пробку. Видимо, не им одним нужно было попасть в пятый. Может кто-то тоже хотел проникнуть в седьмой таким образом? Точно сказать было нельзя, но Майкл увидел, как происходит досмотр документов у проезжавших. Словно пограничная таможенная служба, досмотрщики проверяли каждую сумку, выворачивали пакеты. Майкл разбудил мирно спавшую Джулию.

— Смотри! — сказал он.

— Да, уж — ответила она, увидев, что происходит в начале очереди. Солнце было у самого горизонта, постепенно начинало темнеть.

— Может, пронесет? — спросил Майкл.

— Не думаю.… Не будем рисковать! — сказала Джулия и открыла дверь.

— Куда ты? — спросил Майкл.

— Давай сделаем так. Я обойду этот наряд справа через лес, видишь тропинку? — она показала на петляющую дорожку, уходившую в чащу.

— Так, и? — спросил Майкл.

— Ты проедешь КПП и остановишься на обочине, чтобы они тебя не видели. Я подойду туда. Твоя задача встать так, чтобы не вызвать подозрения — сказала она.

— Хорошо, удачи — сказал он.

— Спасибо — ответила она и захлопнула дверь.

Ему было приятно слышать слова благодарности. Пока очередь постепенно уменьшалась, а сзади добавлялись машины, Майкл смотрел, как маленький силуэт движется в сторону темного леса. Вскоре Джулия скрылась между деревьями.

Проехав без особых проблем пропускной пункт, Майкл остановился на обочине, где продолжался лес. Заглушив мотор и погасив свет, он стал просто ждать. Джулии все не было, он не помнил сколько точно прошло времени с того момента, как они разделились. Клонило в сон. После такого насыщенного дня и плотного приема пищи он ужасно хотел спать. На всякий случай Майкл закрыл машину и опустил сидение. Отключившись на какое-то время, ему удалось поспать. В окно постучали. Он встал и включил освещение — это была Джулия. Он открыл дверь.

— Все нормально? — спросил Майкл.

— Да, вполне — сказала она.

— Устала? — спросил он.

— Есть, немного — ответила она.

— Иди на заднее, поспи — сказал он.

На удивление Джулия беспрекословно пересела на заднее сидение. Майкл тронулся, и они продолжили движение. Надо было найти, где переждать эту ночь. Он остановился на заправке, та оказалась круглосуточной. Долив в бак бензина, Майкл ушел на кассу. К соседней колонке подъехал грузовик, движок работал громче, чем станок в металл цехе. Водитель — бомжеватый мужик с пивным животом через брюки оживленно на всю округу общался с работником заправки, пока тот цеплял пистолет. Водила то и дело отпускал различный шуточки, над которыми сам и смеялся. От этого хохота проснулась Джулия. Она открыла глаза и продолжила лежать. Майкл сел в машину и обернулся посмотреть на нее.

— Все нормально? — спросила он ее. Она кивнула.

— На вот, держи — сказал он, протягивая назад стакан с кофе. Джулия поставила его в подстаканник и села, открыв ореховый батончик.

— Переночуем здесь, а завтра с утра продолжим движение — сказал он.

Джулия ничего не ответила. Тогда Майкл заехал за угол, где не так бил свет прожекторов. Он слегка опустил кресло, накрылся тонкой курткой и заснул. Наутро болела спина, ломило шею. Майкл проснулся от звука ревущего мотора. Местная шпана чинила полуживые авто, чтобы убить их второй раз где-нибудь на трассе. Хлопнула дверь и ведро на колесах, как могло, укатило со станции. Майкл поднял спинку сиденья, по привычке прогрел движок и аккуратно поехал. Сзади, тихо сопя, спала Джулия. На коленках виднелась пара царапин, очевидно, не обошлось вчера без падений. Солнце освещало пейзаж, который заметно отличался от соседствующего дистрикта. Пятый был таким, словно он находился на самой передовой. Разрушенные здания. Выбитые в домах стекла. Заброшенные пашни. Впрочем, земледелие не было фишкой этого района, понял Майкл, проехав по дороге несколько городов. Так или иначе, он видел столбы черного дыма, поднимающиеся высоко в небо. Из уроков по страноведению он помнил, что пятый район развивался за счет своей промышленности. Богатых месторождений различных руд. Здесь добывались ценные металлы, сланцы, каменный уголь. В своем докладе, в далеком детстве, он рассказывал про организацию, занимающуюся добычей песка, возле маленького городка, кажется Горишние Плавни. Вот и сейчас он видел трубы, заводы, склады и множество грузовиков.

— Где мы? — спросила Джулия. Майкл не заметил, как она проснулась.

— Скоро выйдем из пятого — сказал Майкл. Он надеялся, что досмотр на КПП пройдет так же, как и на границе с пятым, когда у него посмотрели документы на машину и подняли шлагбаум, а он спокойно уехал. Все оказалось гораздо лучше, границу с пятым можно было объехать окольным путем. К тому же на месте самого контрольно-пропускного пункта стояли обломки металлической кровли, сетка по периметру была отогнута. Скорее всего, сюда прилетел снаряд. Либо это могло быть организованное нападение. Впрочем, от первого варианта он сразу отказался. Дорога оставалась целая, а это значит — путь был свободен. Налет, по всей видимости, случился недавно, так как нового наряда до сих пор не было. Проехав пару километров, они ужаснулись. Продвигаясь все дальше и дальше вглубь дистрикта, Майкл с Джулией видели разрушенные дома, сгоревшие машины. Целые улицы были обстреляны. Верхние этажи были смяты под огнем снарядов, в то время как на нижних продолжали жить люди. По городам колесила военная техника. Поля вдоль дорог были испаханы разорвавшимися снарядами.

— И куда теперь? — спросила Джулия.

— Через полчаса будем на месте. Здесь открыт регистрационный стол, где тебе должны выдать новые документы — сказал Майкл.

— Ты думаешь, у нас получится? — спросила Джулия.

— Не сомневаюсь — ответил Майкл.

Когда они подъехали, Майкл отстегнул ремень, чтобы выйти.

— Не надо. Я сама — сказала Джулия.

— Ты уверена, что не нуждаешься в помощи? — спросил он.

— Уверена! — она вышла и захлопнула дверь.

Майкл смотрел ей вслед. Джулия поднялась по лестнице и скрылась за дверью. Пока Майкл ждал, он думал над тем, что скажет Джулии, когда их приключение закончится. Скажет ли он ей о своих чувствах, предложит ли ей переехать к нему. Он представил, как они вдвоем делают ремонт. Перекрашивают спальню в какой-нибудь теплый цвет. Клеят на кухне новые обои. Выбирают посуду для свадебного застолья. Через пару часов Джулия села в машину так же неожиданно, как и вышла.

— Поехали? — спросила она.

— Ты всё? — удивился Майкл.

— Да, а что? — спросила Джулия.

— Да, ничего, просто каким образом ты так быстро все сделала? — спросил Майкл.

— Уметь надо, в прочем неважно… — сказала Джулия. Ей не хотелось говорить правду. Та была бы обидной для Майкла. Дальше они ехали молча. Майкл следил за дорогой, а Джулия вспоминала то, чего никогда в жизни не рассказала бы Майклу, да пока и не была обязана:

Она зашла в холл, где было много народу. Люди толпились, собираясь в длинные очереди. Джулия подошла к первому единственному свободному менеджеру и спросила:

— Куда встают на восстановление паспорта? — обратилась она к девушке.

Та выдала ей талон, который должен был высветиться на табло. Как на зло, все присутствующие пришли за новыми документами. Кто-то из людей не дожидался своей очереди и уходил. Джулия заметила, как один пожилой человек, уходя, в сердцах смял и бросил талончик в переполненную урну, тот скатился на пол. Она подошла и подняла смятый листок. Через полчаса ее вызвали в кабинет номер двенадцать. Она вошла, в маленькой комнатке с одним окном сидел мужчина лет тридцати пяти, с темными волосами, зачесанными в бок и аккуратной бородкой. Он предложил ей присесть, Джулия подсела за маленький стол напротив него. Мужчина открыл в компьютере очередную анкету и стал задавать вопросы по ней:

— Ваше имя? — спросил он.

— Джулия — отвечала она.

— Ваша фамилия?

— Роджерс — сказала она, не покраснев не на секунду.

— Дата рождения? — спросил он.

— Второго лютого³¹ 2104 года — сказала она, без зазрения совести, скинув себе пару лет.

— Место рождения, где прописаны, справка из ЖКХ форма три, четыре. Квитанция о последней квартплате в доме, находящемся на территории пятого дистрикта… — продолжал он. Джулия впала в ступор, уж что-что, а бумагу из воздуха она творить не умела. Уши постепенно наливались красным.

— Дом сгорел, документы тоже — попыталась соврать она.

— Хорошо, в таком случае, когда это произошло? В качестве подтверждения назовите дату и время прилета — как назло, огласил молодой человек.

— Я не помню — отрезала Джулия

— Понимаю, ничего страшного. Тогда мне от вас нужны свидетели, жильцы дома, с соответствующими документами и справками — произнес парень заученный текст.

— А если все погибли? — спросила его девушка.

— Ну, тогда придется встать в очередь к таким же потерпевшим, ответ придет в течение двух месяцев, как правило. Однако, вы должны все это время находится на территории дистрикта. Вы оформляете фактическую подписку о невыезде…

— Подождите, может быть, мы сможем договориться? — спросила она.

— Что? — не понял он вопроса: «Каким это, интересно образом?».

В этот момент он почувствовал, как ее ступня скользит по его ноге. И вот когда она поднялась совсем высоко, он уставился на Джулию. Она загадочно посмотрела на него и продолжила массировать бедра. Немая пауза длилась меньше минуты, пока они оба смотрели то под стол, то друг на друга. Игры глазами прекратились тогда, когда в штанах у парня стало совсем тесно. Он резко встал из-за стола и направился к двери. Джулия не на шутку перепугалась, думая, что менеджер пошел за охраной. Но тот подошел к двери, провернул замок и посмотрел на Джулию так, как смотрит волк на загнанную в ловушку лань. Он вернулся за свое кресло и уставился на девушку в ожидании продолжения. Затем, он расстегнул молнию на штанах, не спуская глаз с Джулии. Она игриво улыбнулась и полезла под стол.

Джулия вздрогнула и посмотрела на Майкла, тот продолжал уверенно вести машину. Он почувствовал на себе ее взгляд и повернулся, увидев виновато смотрящие глаза.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Нет, ничего — ответила Джулия и отвела глаза. Ее лицо горело, а уши полыхали. В юной душе неожиданно взыграла совесть. Но порыв длился не долго, слабеющую совесть заглушили практичность и меркантильность.

Ребята подъехали к зданию мэрии, где с краю находился неприметный вход паспортного стола. Джулия вышла и направилась к входу. Майкл снова остался ждать ее в машине. Через полчаса Джулия вернулась. Она села в машину, хлопнув дверью.

— Вот ведь козел! — сказала она обиженно.

— Что произошло? — не понял он.

— Мне не дали паспорт — ответила Джулия тихо сквозь зубы.

— Но почему? — спросил Майкл.

— Я не знаю, видимо, этот идиот что-то напутал! Мы можем вернуться?! — спросила она.

— Да, конечно — вздохнул Майкл.

Джулия провела в регистрационной еще несколько часов. Солнце неуклонно клонилось к закату, пока Майкл высматривал силуэт его прекрасной Юлии. Наконец, она вышла. Сложенная пополам бумажка развивалась в руке. Джулия села в машину и уставилась вперед.

— Как ты? — спросил он.

Ответом была тишина, и лишь немного погодя Джулия смогла выдать из себя:

— У нас ничего не получится — сказала она и снова затихла. Гнев перешел в отчаяние, из-за которого на уставшем Юлином лице проступили слезы.

— Но почему? — спросил ее Майкл.

— Потому что им требуются документы, хоть какие-нибудь! Видимо, мы уже не первые, кто пытается убежать от закона — сказала она, шмыгая носом.

— А если попробовать другой пункт? Такой же? — спросил он.

— Они и там откажут! — ответила она.

— Юль, тогда… — он не успел закончить.

— Майкл, я так устала! Я постоянно бегаю с места на место. Меня едва не арестовали, когда я была в реабилитационном центре. Меня отовсюду гонят, как прокаженную! Я устала так жить! Давай, я просто сдамся в руки правосудия, меня аннулируют и на этом все прекратится! — закончив, он заскулила.

— Юля, почему ты не хочешь выйти за меня? — спросил он.

— Что? — спросила она и посмотрела на него заплаканными глазами.

— У тебя больше нет никого из родных. Ты бы сменила фамилию, и мы бы зажили вместе нормальной жизнью. За тобой бы никто не гнался.

После такого девушка серьезно засмущалась, она молча смотрела на приборную панель, пока Майкл не взял ее за руку.

— Джулия, ты согласно выйти за меня? — спросил он.

Она выпрямилась. Вытерла слезы и поправила нависшие перед лицом волосы.

— Да… Я согласна — сказала она, стыдливо посмотрев на Майкла. Будто бы испугавшись, что он по глазам поймет, что случилось, Джулия старалась смотреть на что угодно, главное не на Майкла.

— Ну, тогда поехали! — сказал Майкл довольно.

Колеса прокрутились на песочной обочине и машина поехала. Пока они ехали до КПП пятого дистрикта, Джулия предлагала идеи, как можно устроить скромную свадьбу. Она говорила о красивой церемонии, скромной, но дешевой и симпатичной, в кругу друзей. Так как родных не было у обоих, решили убрать из представляемой свадьбы танец невесты с отцом, не став заменять его на их совместный — это казалось ими слишком пафосно.

— Тихо распишемся и отпразднуем! — говорила Джулия. Лицо ее заметно приободрилось. В глазах сиял блеск, которого она и сама никогда не помнила.

— Давай распишемся сейчас — предложил Майкл.

— Сейчас? Прямо сейчас?! — переспросила Джулия.

— Ну да, мало ли нам опять откажут. Или произойдет другая накладка — аргументировал он.

— М… Я хотела романтично — гукнула она.

— Зато тебе не придется стоять в свадебном платье и выяснять, почему на этот раз мы не можем быть вместе. Как думаешь?

— Я могу просто заранее узнать. Все ли у нас получится — настаивала на своем Джулия.

— Ты все-таки хочешь красивую церемонию? — спросил Майкл.

— Да, я бы этого очень хотела — ответила она.

— Хорошо, милая — он улыбнулся.

Они переглянулись. Легковушка встала в пробку, которая образовалась на пункте пропуска, который еще несколько часов назад стоял пустой и все машины могли беспрепятственно проезжать с любым грузом. Теперь же проходил тотальный досмотр каждой машины. Словно они оказались на выезде из четвертого дистрикта. Майкл и Джулия видели, как в самом начале очереди выворачивают пакеты, теребят сумки, выкидывая прямо на асфальт личные вещи. Люди просто стояли и смотрели, как проверяющие вытаскивали их рюкзаков продукты, мясо, откладывая себе, видимо на черный день.

— Ладно — подумал Майкл.

— У нас ничего нет ценного, что могло бы их заинтересовать — уверенно сказала Джулия, успокаивая саму себя.

— У нас есть ты — ответил он. Джулия восприняла это за комплимент, однако Майкл и не думал об этом.

— Просто скажем, что мне нужно вернуться в четвертый, забрать документы или еще что-нибудь — предложила Джулия.

— Нет, это слишком опасно — сказал он.

— Посмотри на эту очередь, они не станут всех нас осматривать так досконально — ответила она.

— Может, повторишь свой трюк с обходом пункта? — спросил Майкл.

— Я не знаю здешней местности, тем более, что поблизости нет лесов, где я могла бы пролезть — она посмотрела по сторонам.

— Да, ты здесь как на ладони — согласился Майкл.

Очередная машина была ограблена. Ее пропустили через шлагбаум, колонна подвинулась на пару метров. Осматривая очередных пассажиров, мужчина стал орать и звать своего напарника. Это привлекло внимания Майкла. Он открыл окно и высунулся, чтобы посмотреть. На его глазах машина откатилась на обочину, а все люди, сидевшие в ней, построились перед КППшниками. Во главе молодой отец, его жена — девушка лет двадцати пяти и их сын, на вид лет трёх. Внезапно, один из военнослужащих поднял ствол автомата и пустил очередь в мирно стоявших людей. Звуки выстрела напугали собаку, которая сидела в одной из машин перед ними. Откуда-то послышался женский крик, который быстро оборвался. Джулия видела все, с другой стороны колонны. Она давно сидела с открытым окном и думала толи об умершем брате, толи о будущих детях, которых она бы нянчила. Прямо на ее глазах маленькое тело пронзило несколько пуль. Мальчик упал на бок, его детские ручки прикрывали рану на животе, из которой сочилась кровь. Рядом лежали бездыханные родители. Джулия взвизгнула и закрыла лицо руками. Майкл тут же развернул машину, и они умчали прочь. Ситуация все выбрала за них, теперь им надо было пожениться здесь, чтобы впредь, проезжая мимо каждого пропускного пункта, у охраны не возникали никакие вопросы. Ближе к шести вечера они находят местное отделение регистрации брака. Им везет, оно открыто. Старое здание, с высокими белыми потолками, каменными лестницами и большими окнами. Они заходят внутрь, Майкл уточняет, где и когда можно зарегистрироваться. Они заполняют стандартную форму, которая у него в столице давно уже имеет цифровой вариант, но здесь это целая стопка бумаг, которая станет действительной, наверное, лишь к новому году. Их отпускают, они поднимаются на второй этаж, куда ведет величественная мраморная лестница. С потолка свисает огромная люстра, свет от которой играет на белом камне. Им повезло, что в приемной никого не оказывается — они сегодня единственная пара. На время они не смотрели, Майклу хотелось, чтобы по части документов все получилось без помарок, Джулия старалась запечатлеть этот момент в своей памяти, чтобы потом таять от воспоминаний. Из отдела они вышли поздно вечером. Оба уставшие и голодные они направились к машине, которая, к счастью, стояла на месте.

— Переночуем здесь же? — спросила Джулия.

— Нет, мы едем в отель — ответил Майкл.

Джулия улыбнулась и затихла. Она смотрела на Майкла по другому, теперь он был ее законным супругом. Как ей показалось, поменялся Майкл с того раза, как она его видела в столице. С первой встречи она не увидела в нем той уверенности и решительности, которые видела сейчас. Он вел машину, не отвлекаясь от дороги. Его лицо было уставшим, после двух дней скитаний на подбородке выступила щетина, которая придавала образу еще большей мужественности. Джулия и не думала, что всего лишь за каких-то пару недель ее жизнь может несколько раз поменять вектор, при том по совершенно разным направлениям. Они заехали на парковку, которая принадлежала гостинице. Здание было целым, но это не добавляло Майклу уверенности, что сюда не может долететь очередной снаряд. Свои тоже могли устроить Friendly Fire³², однако выбора у него не было, так как он думал о Джулии, которая второй день спала на заднем сидении, ела когда придется и воду пила с той же периодичностью.

«Хватит» — подумал он. Сегодня они должны нормально поспать, чтобы завтра доехать до дома. Он закажет еду в номер и устроит ей романтический вечер. Майкл выбрал номер с той стороны, где, ему казалось, было безопаснее всего. Они поднялись по узенькой деревянной лестнице на второй этаж. Открыли дверь чуть погнутым ключом, та со скрипом распахнулась.

Джулия нащупала на стене выключать. Загорелся свет, осветивший маленькую, но уютную комнатку.

— Неплохой номер — сказал Майкл.

— Да, вполне хороший — отозвалась Джулия.

Майкл стал обходить территорию, осматривая комнаты. Он проверил межкомнатные двери — закрыты. Проверил окна, те выходили, как раз, на парковку. Он мог видеть машину. Джулия в это время взяла с кровати одно из полотенец и шмыгнула в душ. От предыдущих жильцов здесь были заботливо оставлены флакон с шампунем, мыло, и еще какая-то штука, напоминавшая яйцо на подставке. Она не придала непонятной вещи никакого значения и повернула кран.

Майкл закончил обход территории, разделся и присел на кресло, взяв затертый пульт от телевизора. Предположив, где здесь могут быть клавиши переключения, он стал щелкать каналы.

В вечернее время как обычно шли новости, на паре каналов показывали старые боевики, на музыкальном канале шла какая-то передача, но никак не музыка. Он остановился на новостном выпуске, где говорилось об ужесточении мер наказания по отношению к людям, заподозренных в государственной измене. В случае, если вина была доказана человека не отправляли сразу на WE, как это требовали нормы международного права, его по новым стандартам должны были прилюдно освистать, чтобы народ мог выплеснуть гнев, на усмотрение местных властей примотать к столбу или тому подобное, все это время осужденного запрещалось кормить, поить. Затем его должны были публично высечь, для устрашения публики и уже потом отправить на аннигиляцию. Тут, вошла Джулия. Майкл сразу переключил выпуск новостей, чтобы не пугать жену перед сном.

— Ты как? — спросил он ее.

— Очень хорошо! — сказала она и улеглась на кровать.

— Тоже тогда пойду — сказал Майкл, взяв второе полотенце, и направился в ванную.

Он зашел в душ, оставив дверь полуприкрытой, чтобы было, куда уходить горячему воздуху. Снял одежду, которая засалилась за несколько дней пребывания в машине, повесил на крючок. Он встал напротив раковины, где висело большое зеркало. Майкл посмотрел на себя оценивающим взглядом. За последнее время он слегка потерял в весе, видимо от частой беготни и периодических голодовок, когда забывал забежать в магазин. Он рассматривал каждый сантиметр тела. Ему все не нравилось. Словно пластический хирург он смотрел на бока, живот, грудь, думая, где надо убрать лишни вес, а где и поднабрать. Он решил кардинально измениться. Он взглянул на щетину, которая черной полосой окаймляла его подбородок. Решив оставить и ее, для закрепления образа, он, было, собирался идти под душ, как дверь открыла Джулия.

— Не смотрю, не смотрю — сказала она и отвела голову в сторону.

— Да ладно тебе — усмехнулся Майкл.

— Я нашла в шкафу еще один шампунь, возьмешь? — спросила она мужа.

— Да, конечно, спасибо — поблагодарил он.

Джулия подошла к маленькой полочке, чтобы поставить флакон.

— Видел? Что тут оставили — спросила она, показывая мужу стеклянную безделушку, которую заприметила еще, когда сама принимала ванну.

— Это твое? — изумленно спросил Майкл.

— Нет, я даже не знаю, что это — растерялась Джулия.

— Господи, Юля, положи эту вещь, немедленно — сказал он.

— Ну, ладно — ответила Джулия.

— Я сейчас приду — сказал Майкл, проводив жену взглядом. Его одновременно удивило, что Юлин опыт в публичном доме оказался не столь обширным, и в тоже время приятно обрадовало. Он усмехнулся и включил воду.

К моменту, когда он вышел из душа. В номер уже принесли их ужин. Четыре тоста с творожным сыром, два кекса и изюмом в целлофановой упаковке, фасованное сливочное масло в двух мизерных упаковочках, маленький чайник с парой кружек. Джулия сидела на кровати и грызла румяный тост, ее увлек очередной выпуск новостей, где повторно говорилось о введении смертной казни. Поняв, что два делится пополам лучше трех она второпях начала уминать второй кусок жареного хлеба.

— Ты еще не ела? — удивленно спросил Майкл.

— Нет, ждала, когда ты придешь — ответила Джулия, едва не подавившись остатками бутерброда.

Они перекусили, тосты оказались сухими, а сыр внутри безвкусным и резиновым. В чайнике был обычный кипяток, поэтому Майклу пришлось бежать вниз за чайными пакетиками. Пока он ходил, Джулия успела расстелить кровать, они выпили по кружке ягодного чая, по крайней мере, об этом говорила надпись на упаковке, и улеглись спать. Экран погас, в комнате наступила тишина. Ночь прошла спокойно, все ожидания Майкла по поводу прилетов были напрасны. Проснувшись рано утром, они собрались и выехали, захватив с собой кексы, оставшиеся с ужина. Надо было успеть, пока на границах не стало много машин и они не встряли в очередной пробке. Как и оказалось, на пропускном пункте они были первыми, заспанный вояка проверял паспорта, документы на автомобиль, посмотрел на наклейку Press, бейдж Майкла, открыл багажник. Все это время Джулия смотрела на кровавый след, который остался на месте вчерашней трагедии. На песке виднелись два больших багровых пятна, которые почти закрыла дорожная пыль. Джулия смотрела на обочину, пока им не подняли шлагбаум и машина поехала.

— Ты чего? — спросил Майкл, видя, что на жене нет лица. Но Джулия молчала.

— Юль, не выспалась что-ли? — спросил Майкл. На этот раз она отвлеклась на него и сказала:

— Да, нет ничего. Все нормально — ответила она.

— Расслабься, все уже позади — сказал Майкл и взял ее за руку.

Через пару часов они въехали в первый дистрикт, столицу в это время накрыл дождь. Майкл высадил Джулию у своего дома, отдав ключи, сам же отъехал сдавать машину в службу проката. Они расстались у входа в дом. Майкл умчал, пообещав скоро вернуться. Джулия поднялась в квартиру. Не сразу разобравшись, как открывается замок у старой двери, она попала в коридор квартиры. Здесь все было так же, как и в день их встречи. Она сняла промокшие кроссовки и прошла в комнату.

— Эх, мужчины! — фыркнула она, оглядевшись и увидев оставленный беспорядок. Она нашла в пыльной кладовой тряпки, швабру, отыскала под ванной мыло. Сняв промокшую майку и оставшись в одном белье, она приступила к генеральной уборке. В телевизоре играла энергичная музыка, Джулия протирала от пыли книжные полки. Перебирая книги, она смотрела на их названия, пытаясь отыскать что-нибудь себе по вкусу. Среди учебных пособий по психологии, менеджменту, основам журналистики ей попались «Тысяча и одна звезда» Джонин Мур, «Багровый лик» Симонсона и «Гордость и одиночество» Арсы Швальц. Она открыла последнюю, прочитав коротенькую аннотацию. Ей показалось забавным содержание, и она решила вернуться к этой книге после уборки.

Через час все было кончено. Квартира буквально блестела как никогда с момента последнего ремонта. Впрочем, он и сейчас бы не помешал, считала Джулия. Она хотела обновить цвет стен, подкрасить трещины на потолке, убрать страшную люстру, которая по ее мнению никак здесь не смотрелась. И это только в спальне. Кухню с ванной и туалетом она хотела просто сжечь. Кухня — ее будущее место работы, должно было ей нравиться и быть удобным. Туалет требовал ремонта, в ванной она хотела сменить хотя бы лейку душа, нынешняя практически забилась, вода била из боковых отверстий так, что приходилось мыться полу боком, наклоняя постоянно ручку.

В дверь постучали. Она открыла, на пороге стоял Майкл, промокший до нитки, в руках у него были пакеты из продуктовой лавки. Еда наконец-то заполнила пустующий холодильник, который стоял теперь абсолютно чистый, издавая маленькое жужжание. Джулия принялась за приготовление праздничного стола. Выкладывая продукты на стол, она сразу отложила кусочки куриного филе, картофель, прочие овощи. Основное блюдо она решила запечь в духовке. Для этого на глубокую сковороду он высыпала мелко нарезанный лук, припустила его, чтобы он стал мягче, добавила к нему картофель, нарезанный средним кубиком, дождалась, пока тот поджариться и положила филе, обваленные в маринаде из масла, соли и перца. Решив, что лишним не будет, она полила оставшейся жидкостью мясо на сковороде и отправила все в разогретую духовку. Оставалось только ждать. Через несколько минут ароматы кухни дошли до спальни, где Майкл сначала развешивал постиранную одежду. А потом возился с какими-то бумагами. Его буквально за нос привел на кухню сказочный аромат запечённого мяса. Когда он увидел Джулию, та со скоростью заправского повара резала в салат оставшийся лук, огурцы и помидоры. Он смотрел на нее, как она вовсю хозяйничает на кухне. На душе разливалось приятное тепло, ему казалось, что вот оно счастье, которого он так долго ждал и, наконец, дождался.

— Иди. Мой руки! — сказала Джулия, не отвлекаясь о процесса.

Майкл послушно ушел мыть руки. Когда он вернулся, на столе уже стояла сковорода с запечённой птицей и овощами, нарезки из свежих овощей и напитки, что он нашел в магазине. До позднего вечера они сидели, обсуждали то их первую встречу, то потом заговорили про их путешествие, как они спали в машине, потом в мотеле, как Майкл боялся, что вот-вот может начаться обстрел, как они ехали домой. Милую беседу прервал вопрос Майкла.

— Куда планируешь устроиться? — спросил он.

— Завтра пойду смотреть. Мне кажется, везде нужна работа — ответила она.

— Просто, мне кажется, что в городе не так много профильных профессий, связанных с землей — предположил он.

— Чего? — Джулия рассмеялась.

— А что такое? — не пронял Майкл.

— Майкл, вы плохо знаете свою жену — она весело улыбнулась.

— Не хочу тебя донимать расспросами. Сама расскажешь, когда будешь готова — сказал Майкл и посмотрел ей в глаза.

На этом она перестала улыбаться, а глаза опустились и смотрели в пол. Ее детство и вправду не было столь радужным, чтобы о нем рассказывать за столом. Когда ей исполнилось десять лет, ее родителей заподозрили в мошенничестве и махинациях с деньгами. Они продавали овощи, сами выращивали в теплицах и сами продавали. Вот только кому-то стал мешать их магазинчик. К родителям Джулии ходили, потому что их знали. Правда, такая ситуация не понравилась группе людей сверху, натравили на продуктовую лавку различные инстанции, те с проверками полезли, как это бывает. Однако все было не так плохо, и штрафы быстро погасили. Тогда молодым родителям надо было сообразить, что они кому то мешают. В чьей большой игре они оказались, Джулия до сих пор не догадывалась. Она всегда помнила тот день, когда зайдя в родительскую лавку после школы, не обнаружила там ни отца, ни матери. Все лежало на своих местах, даже касса была на месте. Тогда маленькая Джулия просто решила, что маме, наверное, стало плохо, и отец повез ее в город. Вот только машина отца, которая стояла в стороне от прилавка, ломала эту дедуктивную цепочку. Ребенок сам закрыл магазинчик, включил сигнализацию, запер навес на замок. Дома она до поздней ночи ждала, когда вернутся родители. На следующий день в дверь позвонили, Джулия открыла замок, представляя на пороге отца или мать, но за дверью не было ни одного не другого. Органы опеки и надзора за беспризорникам определили Джулию в сиротский приют. Квартиру, машину, бизнес изъяли в пользу муниципалитета. Первые два месяца ничего непонимающий ребенок говорил, что это все ошибка и, что родители, узнав, где она, скоро заберут ее домой. Но их все не было и не было. День за днем она сидела у окна, смотря на людей, проходящих мимо калитки приюта. В какой-то момент она поняла, что они больше никогда не придут за ней, тогда начались слезы. Она не понимала, что произошло. Воспитатели ничего не говорили. Шли годы, кого-то забирали из приюта. За кем-то возвращались родители, сумевшие отстоять родительские права на собственного ребенка. Кого-то усыновляли новые папа и мама. Джулии жилось плохо, тогда она стала мечтать о том, что ее заберет какая-нибудь другая семья, если ее родителей больше нет, или они не собираются приходить. И ей повезло, когда Джулии исполнилось 12 лет, был праздник национального флага, на который в сиротский приют приезжали желающие взять, ребенка на воспитание. Кто-то искренне хотел подарить родительскую любовь дитю, лишенному этой ласки. Кто-то рассчитывал на субсидии от государства, не понимая, что за этим стоит уловка властей, и в конечном итоге сами родители начнут обеспечивать дите всем необходимым. Но случай, который произошел с Джулией, не относился ни к первому, ни ко второму. Ее удочерила молодая пара, которая первое время была очень добра к ней. Юная Джулия изредка замечала, что ее отчим часто принуждает свою жену к домашним делам против ее воли. Он мог замахнуться на нее или ударить. В такие моменты ребенок закрывался в кладовке. Потому что, как правило, после ругани в ход шли кулаки и все, что придется под руку. Однажды разгневанный отчим избил жену настолько, что та не могла встать с пола. Приоткрыв дверцу шкафа, Джулия видела, как он бьет ее ногой в живот, в какой-то момент он развернулся и стал одеваться, хлопнула дверь, в замке провернулся ключ. Маленькая Джулия, пересилив страх, вышла из укромного места, она подошла к мачехе, та лежала на полу без сознания. Малышка не знала, что делать. Поэтому просто сидела рядом, ждала, пока та очнется. Когда же ее новоявленная мать пришла в себя, та умылась, взяла какие-то вещи, быстро собрала чемодан и, взяв Джулию за руку, направилась к выходу. В этот момент в замке раздался звук поворачивающегося ключа, на пороге стоял отчим. Он буквально побагровел, когда увидел жену, готовую дать деру. Он закрыл дверь на замок. Лили, так вроде бы отчим называл жену, побежала в комнату и начала бить по стене и звать на помощь. Она собиралась открыть окно, как вдруг, почувствовала, что рука мужа схватила ее за волосы и потянула вниз. Лили упала на спину и стала задыхаться. Он буквально сел на нее, закрыв рот ладонью, что-то рыча, он стягивал с нее штаны. Она пыталась выкрутиться, за что получила удар в живот, потом еще один и еще. Лили больше не сопротивлялась, она просто лежала и смотрела на малышку Джулию, стоявшую в коридоре, пока ее супруг надругался над ней. Произнести что-либо несчастная была не в силах, но Джулия и без того поняла, что дело приняло серьезный оборот, и если она сейчас не выберется из квартиры — ей не жить. Она на цыпочках подбежала к двери, открыла замок и дернула дверь, та со скрипом распахнулась и малышка выбежала на лестничную площадку. Ни на секунду не оборачиваясь назад, она бежала подальше от злосчастного дома. Ее нашел патруль, когда обнаружил одну в ночной время, идущей в неизвестном направлении. Джулия тогда потеряла дар речи. Стресс на ребенке сказался заметно, поэтому если бы не работа психологов, она бы рисковала остаться немой на всю жизнь. Когда состояние Джулии нормализовалось, полиция записала показания от первого лица, а Джулию вернули обратно в приют, после чего ее уже никто не брал. Она боялась мужчин, думала, что они все будут как ее отчим, бедняжка первое время боялась даже переодетых аниматоров на празднике. А потом все закончилось, из школы она вышла с положительными оценками, правда, поступить на факультет дизайнера-архитектора так и не смогла. Ее конкурсную работу назвали авангардной, вульгарной и слишком вычурной.

Не поступив в ВУЗ, Джулия стала работать сначала официанткой, потом кассиром, затем еще в паре мест, наконец, она остановилась на той профессии, которая давала ей жилье, приносила доход и удовольствие. В последнем она всегда чувствовала нехватку. После пары раз работа начала ее пугать, поэтому она отнекивалась, брала больничный. В тот роковой день встречи с Майклом она осталась последней на смене. Но она и представить не могла, что этот человек перевернет ее жизнь, она наконец-то почувствует себя любимой. И теперь, когда она вышла замуж, Майкл предложил ей пройти курсы и работать по специальности. Она была искренне благодарна этому человеку.

Через три месяца, когда Джулии выдали сертификат об окончании курсов повышения квалификации она начала поиски работы. Не прошло и недели, как она вернулась счастливая домой, отряхнув снег с ботинок, забежала на кухню, где сидел Майкл и радостно воскликнула:

— Меня взяли! Меня взяли, Майкл! — Джулия пищала от восторга.

Позже выяснилось, что ее взяли на работу в Министерстве Войны, что Майклу сразу не понравилось, ведь там был жесткий контроль за сотрудниками, но потом Джулия его успокоила, сказав, что она будет собирать в цехе разведывательные дроны, добавив, и что работа абсолютно безопасная.

Майкл не мог просто закрыть глаза на то факт, что его жена устроилась на работу в самое, как ему казалось подозрительное и коварное Министерство. Ведь именно Министерство Войны выступило с предложением ужесточения наказания по статье государственная измена, именно оно чаще других обновляет штатный персонал, и именно оно сейчас фактически руководило страной. Майкл вспомнил, как волновался, что его могут уличить в раскрытии служебных документов, когда отдел военного информирования принес ему не тот документ. Но раз сама Джулия была рада, его сердце оставалось спокойно. Джулия не горела желанием в принципе работать как все, однако, высокие зарплаты Министерства Войны ее сильно стимулировали.

На работу Майкл, по прежнему, вставал раньше остальных, без пятнадцати семь он будил Джулию поцелуем и шел в душ. Пока она вставала, он готовил богатырский завтрак — яичницу с тостами, и варил кофе. Кофе его научила варить Джулия. Они завтракали вдвоем, он метал по-солдатски и уходил на работу, она дочитывала роман Арсы Швальц и закрывала квартиру. Ее рабочий день начинался позже и кончался раньше, поэтому она могла заранее прийти с пакетами из магазина и приступить к готовке. После шести приходил Майкл, в это время все было уже готово. Он раздевался и проходил на кухню. Они говорили о работе, о том, куда хотели бы поехать летом и, конечно же, о том, что кухня ждет ремонта.

Майкл стал веселым приходить на работу. Это подчеркивали его коллеги по работе, впрочем, после того как на вопрос «Почему?» он показывал кольцо на руке, всем становилось понятно, что мрачного Майкла настигла стрела вездесущего Амура.

Шли дни. Майклу пришла в голову гениальная мысль, как можно сделать жене подарок. Она знала, в каких газетах он печатается, поэтому каждый день следила за его новостями. В один день, когда на него повесили задачу, сделать мини сюжет об эффективности использования беспилотников-разведчиков, он написал о том, что на заводах Министерства Войны работают настоящие профессионалы своего дела, которые понимают всю ответственность этой работы.

Жене эта статья понравилась, Джулия раскраснелась, придя домой и зачитав послание этого откровенного льстеца. Зато в МинПропе Майклу впервые прилетело за написание сюжета не по существу и с явными отклонениями от заявленной темы, однако Министерство Войны оценило подобное сообщение, как очевидный комплимент от Министерства Пропаганды, о чем поблагодарило его руководство, за грамотное и беспристрастное информирование населения о работе сотрудников Министерства Войны. После этого с Майкла были сняты какие-либо обвинения в некомпетентности.

Семейная жизнь юной пары развивалась стремительными темпами. Майкл поддался на уговоры Джулии начать делать ремонт, так что с приходом весны они взялись за отделку спальни. Перенесли лишнюю мебель, телевизор временно переехал на кухню. Первым делом надо было залепить трещины в потолке, из которых периодически сыпалась штукатурка. У Джулии с самого приезда чесались руки заменить люстру на что-нибудь более спокойное и домашнее. Светильник из миллиона стекляшек, вокруг желтой мерцающей лампы, который был здесь еще до переезда Майкла, Джулию откровенно возмущал, она привыкла к простоте. Но в квартире хотела создать уют семейного гнездышка. Майклу оставалось лишь выбирать между теми вещами, что предлагала Джулия. И он ей верил, в конце концов, его жена могла стать дизайнером интерьера или архитектуры, если бы это направление в учебе не было таким «приблатненным», как сейчас было принято говорить. Квартира постепенно приобретала совсем другой вид, чем имелся первоначально. Кроме уютных кресел, в спальне появились светильники. Полки позанимали новые книги, а над телевизором стали стоять рамки с семейными фотографиями. Джулия просто сияла от радости. Семейную идиллию чуть не нарушил один новостной сюжет. В один серый день в списке главных событий была новость о том, что благодаря безупречной работе дронов разведки были уничтожены больница и детский сад противника, где по предположительным данным находились родные военных, дети и раненые. Союз трех Министерств назвал это акцией устрашения и мести. Джулия совершенно не восприняла эту новость. Она долго спорила с мужем по поводу гуманности подобных вещей. Майкл не мог не согласиться с женой, что противник не имел цели, стрелять по больницам и школам пограничных дистриктов, иначе бы оттуда всех эвакуировали. Таким образом, по мнению Джулии, говорить о том, что это был акт мщения или возмездия было ложью. Майкл успокаивал ее, говорил, что это все-таки война, что если Джулия захочет, она сможет уволиться из Министерства и найти другое место куда спокойнее. Мрачное настроение Джулии продлилось еще неделю, после чего она успокоилась.

Майкл начал подозревать что-то, но не стал говорить Юле прямо в лицо. Ту порой рвало после ужина, Джулия стала просыпаться ночью. А в один день она вмиг развеяла все его переживания и страхи, когда сказала, что у них будет ребенок. Майкл сразу забыл про все, что было до этого. Мысль о том, что он станет отцом, будоражила мозг. Он буквально носил Джулию на руках, ее руки в свою очередь лежали к скорейшему ремонту на кухне, что Майкл всячески отрицал. Джулия в свою очередь хотела все успеть, чтобы ребенок в последующем не дышал пылью, красками и прочими химикатами. Майкл говорил, что Джулии уже нельзя браться за ремонт, так как она в положении, и что она сейчас тоже может сделать только хуже себе и ребенку, сама надышавшись краски, пыли или какой химии. Это была шутейная семейная ссора, они все равно не хотели снова браться за ремонт, пока не закончится жаркая летняя пора. На выходные они брали машину и уезжали в четвертый дистрикт, где останавливались в полюбившимся кафе. Покупали фрукты, овощи и возвращались домой.

Вставать на работу Майкл начал не так тяжело, ему не приходилось больше с хмурым видом идти по лестнице, как на каторгу, поднимаясь в свой кабинет. Свадьбу и беременность жены отмечали не всем отделом, а маленькой тихой компанией, чтобы не было вопросов, что у них за сборище. Впрочем, Майклу было не до отдыха и празднеств. Дома надо было закончить отделку спальни, пока Джулия выбирала постельное белье, подушки, шторы с занавесками в цвет, Майкл увлеченно приделывал плинтуса. Работа по дому не была в тягость, они сразу могли видеть результат, квартира заметно преобразилась. Ко всему прочему они делали это для себя, а не для кого-то другого. Хотя Джулия и аргументировала ремонт на кухне тем, что сейчас туда гостей позвать стыдно.

Теперь к той домашней суете у Майкла прибавлялись забота о будущей маме и ребенке. Не смотря на то, что Джулия могла и сама о себе позаботиться, о чем не раз говорила Майклу, тот настаивал, считая своим священным долгом ухаживать за Джулией, что ей, в прочем, было очень приятно ощущать заботу со стороны мужа. Когда же они были где-то на шестнадцатой неделе, у Джулии начались признаки беременности, которые замечают некоторые мужья. Джулия стала мало есть при нем, была не разговорчива. Ее иногда посещали маниакальные идеи по поводу и без повода. Чаще всего она говорила о переезде на море или, хотя бы, в четвертый дистрикт, якобы там хорошая атмосфера, чтобы растить ребенка, чистый воздух и с экологией все в порядке. Майкл списывал все на беременность, он считал, что подобные замашки жены скоро пройдут, поэтому не придавал им особого смысла, соглашаясь с каждой ее идеей. Джулия и сама порой забывала, о чем говорила день назад, но главная мысль о переезде ее не оставляла. Сначала Майкл выслушивал лекции о том, что было бы неплохо уехать куда-нибудь, где они могли зажить свободно. В конечном счете, это свелось к истерикам и уговорам срочно переехать, незаметно и быстро.

— Почему? — спрашивал Майкл, не понимая, что так волнует жену.

Джулия говорила, что в городе не безопасно. На нее подозрительно смотрят какие-то люди, якобы за ней постоянно следят. Но Майкл сваливал все на семнадцатую, восемнадцатую, а потом уже и двадцатую неделю, списывая страхи жены на неблагополучное детство и желание максимально защитить будущего ребенка.

В очередной раз, проснувшись с утра, он разбудил Джулию поцелуем, они позавтракали, Джулия почти дочитала любовный роман. Майкл поцеловал ее и пошел на работу. День был обычный, серый. Собственно, какими и должны быть будни. Возвращаясь домой, он зашел в продуктовую лавку и взял пакетик с морепродуктами, там были креветки, рыба, перерубленные щупальца осьминога, кальмар и, как говорил красочный список на упаковке, гребешки с мидиями. Жене порой хотелось отведать какой-нибудь разнообразной еды, поэтому Майкл рассчитывал не только культурно отметить почти половину срока, но и запастись экзотическим продуктом для жены. Он пришел домой и открыл дверь. На удивление в квартире никого не было, свет не горел, и даже ботинок жены не стояло на входе. Майкл подумал, что Джулия могла задержаться на работе, конечно, ведь сейчас у них полная загруженность. Или она могла сама зайти в магазин, если ей резко захотелось есть. Майкл разделся, и пошел на кухню, все было вымыто, тарелки аккуратно сложены, кастрюли с сотейниками стояли двумя горками. Он взял из пакета запакованные морепродукты, высыпал их в дуршлаг и стал промывать. Залил водой, посолил и поставил на огонь. Решив, что жены не будет ближайшие полчаса так точно, он сам приготовит ужин. Когда все было готово, он сел ждать. Время шло, стрелки на часах ползли вверх. Джулии все не было.

— Может с ней что-нибудь случилось? — не переставал думать Майкл.

У нее могла закружиться голова, она могла упасть и удариться, или у нее начались боли в животе, или и того хуже — ложные схватки. Майкл воображал такое, что усидеть на месте было трудно. Он выбежал на улицу, ища Джулию глазами, но той нигде не было, зашумел по крышам дождь. Майкл, промокший и озябший зашел в квартиру. В его представлении Джулия сейчас где-то там могла точно так же мокнуть.

— Может она заблудилась? — в панике думает он.

Ее похитили? Она одна? Майкл спешил одеть дождевик и снова идти на поиски. Раздался звонок телефона. Майкл снял трубку.

— Леон — сказал он.

— Милый — раздался заплаканный женский голос.

— Джулия! Что с тобой? Ты здорова, с ребенком все нормально? Тебе стало плохо? — говорил он, вжавшись в трубку.

— Нет, с ним все хорошо — отвечала Джулия. В трубке слышался надрывный плач.

— Майкл, я не приеду домой — сказала она.

— Но почему? Что-то не так? — не понимал Майкл. «Ушла с ребенком и теперь хочет извиниться?» — промелькнула мысль.

— Я в отделении полиции? — сказала она, шмыгая носом.

— Скажи, что тебя задержали на работе и ты не успела вернуться домой до отбоя! — сказал Майкл.

— Нет, не в этом дело — отвечала Джулия.

— А в чем же тогда? — спросил Майкл.

В ответ он ничего не услышал, сперва это была тишина, после чего он услышал, как Джулия плачет, заливаясь слезами.

— Я приеду! — сказал он.

— Тебя же остановят — сквозь дрожь в голосе говорила она.

— Я объясню ситуацию! Скажу, что еду в отделение полиции! — объяснил он.

В ответ опять была тишина. Джулия молчала.

— Хорошо?! — спросил он ее.

— Угу — послышалось в трубке.

— Милая, скажи мне адрес, где ты находишься!? — он постарался сказать это максимально нежно.

Глава 3 Крысиный король

Адрес ему диктовал уже низкий мужской голос. Трубку положили. Майкл, не переодеваясь в сухую одежду, снял дождевик и вышел на улицу. Отделение находилось кварталах в пяти. Бежать ему оставалось с полчаса. Ноги ныли, икры тянуло, а стопы начали гореть из-за беготни по асфальту. Но Майкл не обращал внимания на сигналы о боли. Мозг кипел, но тут же остужался под проливным дождем. На удивление он был спокоен и собран, сейчас его целью было выяснить все обстоятельства дела, узнать причину задержания. Повернув в очередной раз за угол, он остановился у большой металлической двери с крупным глазком. Майкл позвонил, ответа не было. Дверь открылась, и Майкл забежал в узкий коридор с тремя дверьми. Слева, в большом черном стекле было маленькое окошечко.

— Здравствуйте, я муж Джулии Лéон. Она находится у вас! — говорил он в окно.

В этот момент одна из трех дверей распахнулась, и мужчина в форме проводил Майкла в комнату, где сидел еще один военнослужащий, однако этот был офицером, вид у него был озадаченный. Грузный мужчина, сначала показавшийся Майклу похожим на бандита, с резкими чертами лица, предложил ему сесть, Майкл послушно сел на ближайший к нему стул.

— Вы являетесь супругом Джулии Леон? — начал было офицер.

— Да, все верно — ответил Майкл.

— Тогда, известна ли вам причина, по которой ваша жена сейчас находится под стражей? — спросил он.

— Не могу знать — ответил Майкл.

— Тогда я вам объясню — ответил офицер.

Он взял сигарету, затянулся и, подождав, выпустил струю дыма. После этого он продолжил.

— Ваша жена, Джулия Леон, предварительно, у нас пока что все предварительно, обвиняется в порче государственного имущества. А конкретно — он сделал паузу.

— Работая в Министерстве Войны, в цехе по сборке БПЛА, Джулия Леон намеренно допускала ошибки при изготовлении сложной военной техники, что понесло ущерб на поле битвы. Тот факт, что кóптеры, которые вышли из-под ее рук, имели погрешности в наведении и плохо поддавались командам операторов, из-за проблем в самих аппаратах — доказан — закончил он.

— Каким образом к этому причастна моя жена? — спросил Майкл.

— Нам ничего не известно, мистер Леон — ответил тот.

— В таком случае, почему мою жену держат в камере, если она ни в чем не виновна!? — встав с кресла, спросил Майкл.

— Вы нас тоже поймите. Поступил приказ о задержании, мы его выполнили. О деталях дела нам не сообщают, мы и так пошли вам на встречу, дав увидеться с женой — ответил офицер.

— Какие у нас есть шансы? Ее могут отпустить? — спросил Майкл, сев обратно на стул.

— Все будет зависеть от вашей жены и от обстоятельств дела. Но по тому, как настойчиво поступил приказ о ее задержании, боюсь, дело здесь довольно серьезное — ответил мужчина.

— Могут ли подействовать смягчающие обстоятельства? — спросил Майкл.

— Вы знаете, если бы дело было каким-то обычным, то, посмотрев на ее положение, я думаю, суд был бы благосклонен. Но вашу жену обвиняют в статье, за которую ее будет судить само Министерство, поэтому если у вас есть какие-либо связи или заслуги, постарайтесь их использовать, чтобы спасти вашу жену — сказал он и затянулся повторно.

— Что бы вы посоветовали делать сейчас? — спросил Майкл.

— Сделайте акцент на ее приличном сроке, в конце концов, наверху тоже не изверги сидят, знаете ли. Попробуйте тянуть время, например с психологической экспертизой, если она покажет отклонения ввиду предстоящих родов, то, полагаю, это должно сработать. Но, повторюсь, я не уверен — сказал он и потушил сигарету.

— Спасибо. Могу я с ней увидеться? — спросил Майкл.

Его отвели в соседнее помещение. Батареи отсутствовали, было холодно и сыро. В одной из камер, на деревянной лавке сидела Джулия, смотря куда-то в пустоту.

— Милая! — тихо позвал ее Майкл. Джулия повернула голову и посмотрела на Майкла, на глазах налились слезы. Она подошла к двери камеры и опустилась на колени. Майкл просунул руку между прутьями и взял жену за руку.

— Что происходит? — спросила она его, сквозь слезы.

— Мы во всем разберемся, ты главное не волнуйся, тебе нельзя. Слышишь? — спросил Майкл, глядя на Джулию.

— Хорошо — прошептала она.

— Тебе не холодно, ты ела? — спрашивал Майкл.

— Нет — тихо отвечала Джулия.

— Тебе надо поесть, понимаешь? — спрашивал он.

— Да — отвечала Джулия.

Майкл встал и пошел к охраннику, который стоял за дверью.

— Извините, у вас не будет одеяла или пледа? Моей жене очень холодно — спросил Майкл.

Охранник повел его в помещение, где отдыхает дежурная смена, открыл шкаф и достал темно-синее одеяло.

— Спасибо большое — сказал Майкл ипошел вытряхивать плед в коридор. Он зашел к Джулии в помещение и просунул одеяло между железными прутьями.

— Сейчас приду, укройся и постарайся поспать — сказал он.

Майкл вышел из отделения полиции и направился в сторону ближайшего магазинчика, он видел его неподалеку, выбегая с основной дороги. На его счастье лавка оказалось круглосуточной, здесь могли затариваться сотрудники местной полиции, люди, идущие с ночной смены и дальнобойщики. Майкл вернулся с двумя пакетами еды. Охраннику пришлось открыть дверь камеры, чтобы Майкл смог их поставить. Джулия закуталась в плед и уснула. Майкл не хотел ее будить, поэтому вышел из камеры, охранник закрыл дверь. Майклу оставалось только ждать пока Джулия проснется, то что она смогла заснуть в таком состоянии — это уже хорошо.

С утра их обоих разбудил сменяющийся наряд, который осматривал помещения и лиц, находящихся под арестом. Очередная смена оказалась настроена враждебно, поэтому Майкла сразу же, как увидели, попросили удалиться из помещения. Он направился домой, необходимо было переодеться и захватить портфель, в конце концов, сегодня обычный рабочий день. Майкл шел по улице и видел, как постепенно оживает город. Его обида, как будто, распространялась на всех, кого они замечал. Людишки даже не подозревают, как они хорошо живут тихо и мирно. Забежав домой, он сменил одежду, взял портфель с документами и пошел на работу. Пока ехал, в голове созрела интересная мысль, он может пойти напрямую к главе Министерства, тот сегодня как раз должен быть на месте. Майкл объяснит ситуацию, скажет, что это явно какая-то ошибка, добавит, что его жена в положении и попросит помочь. В его голове этот план звучал безукоризненно, однако он не забывал, что в любой момент что-то может пойти не по плану. Приехав на работу, он первым делом дошел до телефона и позвонил дежурному, спросив, на месте ли руководство. В трубке ответила, да. Майкл дошел до кабинета лишь, чтобы положить вещи. Он спустился на минус первый этаж и подошел к стеклянной двери с витыми прутьями, сделанными в виде сплетённой розы. Он позвонил в домофон.

— Да? Слушаю — раздался приятный женский голос.

— Это Леон из восьмого. Мне нужно срочно увидеть господина министра — сказал Майкл.

— Мне жаль, но он не сможет вас принять, у него совещание — сказала девушка.

— В таком случае я могу его подождать? Когда он освободится? — спросил Майкл.

— Конечно, можете — сказала девушка. Дверь открылась, и Майкл прошел во внутрь. Он присел на красный кожаный диван, перед ним на маленьком стеклянном столике расположились журналы из сегодняшней прессы. Были и газеты прошлых дней, так например он узнал журнал, где была его статья. Он перелистнул пару страниц и стал бегать глазами по тексту.

— Вот оно — подумал Майкл, увидев название заголовка собственного сочинения. Время шло, а его все не звали, Майкл устал ждать. Его бы потеряли на рабочем месте, если бы он не сказал, что идет к начальству. В углу на стене висел телефон, Майкл подошел к нему и позвонил. Где-то за стенкой он услышал звонок, потом непродолжительную паузу и все тот же приятный голос:

— Да, слушаю? — раздалось в трубке, как то недовольно.

— Совещание закончилось? — спросил он.

— Ах, это вы — вздохнула девушка.

— Зайдите — сказала она и повесила трубку. Одна из дверей в длинном коридоре приоткрылась.

Майкл зашел, как он понял в одну из приемных. Широкий стол, посадочные месте для ожидающих, напольные вазы — все выглядело очень стильно, сразу были видна рука мастера. Он вспомнил о Джулии, которой угрожала ужаснейшая расправа за преступление, которого она даже не совершала. В приемной, за креслом, сидела молоденькая девушка лет двадцати трех и старательно надевала чулки. Майкла немного смутило, что барышня так спокойно делает это при нем, при мужчине. Когда он закрыл дверь, девушка задала вопрос:

— А вы, собственно, по какому вопросу к нему? — она указала глазами на стену, где висела фотография Министра Пропаганды Колда Уинтера.

— Я к нему по личному вопросу — ответил Майкл, смотря на портрет.

— Ясно — сухо сказала секретарша, которая в этот момент подводила веки растрепанной кистью.

— Дело очень важное, каждый час очень дорог! — сказал Майкл.

— Что же такого у вас случилось, что вы пошли не к своему начальнику, а непосредственно к моему? — она усмехнулась от собственной колкости, продолжая так же сухо выслушивать бедолагу, который спешил к ее боссу.

— Мою жену арестовали по подозрению в деле, которого она не совершала — сказал Майкл.

— Вам уже назвали сумму? — спросила она.

— Сумму? — не понял Майкл.

— Сумму выкупа, за которую с вашей жены будут сняты все обвинения. Или же, они будут просто аккуратно переложены на какого-нибудь козла отпущения — сказала она, подкрашивая контур губ, который получился больше чем надо из за болтовни с Майклом, который быстро стала ей докучать.

— Боюсь, именно это и сделали с моей женой — сказал Майкл и опустил голову, смотря в пол.

— Тогда да, я вам не помогу — вздохнула Секретарша.

— К нему вообще нельзя попасть? — спросил Майкл.

— Нет — сказала она.

— Значит все напрасно — понял Майкл, уже собираясь уходить, продумывая другой план.

— Сейчас у меня с ним встреча, я могу спросить у него, готов ли он вас сейчас принять — сказала девушка.

Она надела туфли на высокой платформе и поправила юбку.

— Идемте! — сказала она.

Они вышли из кабинета, и пошли вдоль широкого коридора. На стенах красного цвета с золотистым узором висели картины, но Майкл их не видел. Он шел, смотря в пол. Поэтому мог заметить лишь ковер, который все не кончался и не кончался. Они подошли к двери, из-за которой слышался мужской голос.

— Сейчас приду! — сказала она и ловко скользнула внутрь.

Майкл ждал, думая, что скажет Министру, если увидит его. Как это будет? Как можно достучаться до его чувств? Может тогда вообще не стоит говорить о том, что на Джулии висит обвинение, к которому она не причастна, а сказать про ее срок. В этот момент дверь открылась, и из кабинета вышла секретарша.

— Он готов вас выслушать — сказала она.

— Спасибо — сказал Майкл.

— Не благодарите, идите, он ждет вас — торопила она его.

Майкл вошел в тамбур, открыл вторую дверь и очутился в широком кабинете. На самом деле это помещение больше походило на банкетный зал. В зеркале над массивным столом отражались свечи, бокалы и вазы с цветами. Пол был устелен ковролином с очень длинным ворсом, как показалось Майклу. В этот момент он так нервничал, что замечал любые детали вокруг, но не увидел главного — министра. Тот сидел в кресле за столом, из-за которого его совсем не было видно. Майкл повернулся в его сторону и встал по стойке смирно.

— Подойдите — услышал он и подошел к столу.

До этого момента он никогда не видел Колда Уинтера. Если бы он встретил министра на улице, то подумал бы, что это какой-нибудь бродяга или старикашка-отшельник. Перед ним сидел мужчина пожилого возраста с залысиной на всю макушку, маленькие седые волосы пробивались по сторонам в разных местах. Острый вздернутый носик смотрел верх. Морщинистая улыбка оголяла искривлённые пожелтевшие зубы, отличительной особенностью этого деда были глаза, его глаза буквально вылезали из черепной коробки, а маленькие зрачки всматривались Майклу в самое нутро. Вид у старика был зловещий, пусть он и старался улыбаться, но от этого становилось только хуже, так как мурашки уже не бегали, они галопом носились по спине. Майкл почувствовал, как к его лопаткам прилипла рубашка, а по телу вниз скользят маленькие ручейки.

— Что вы хотели мне сказать? — спросил министр, повернув голову, словно дикое животное, наблюдая за добычей. Майкл смог начать соображать только после этой фразы, когда отошел от волнения.

— Знаете, ли, вы, ли… — не мог связать и двух слов Майкл.

Дальше он перестал смотреть прямо в глаза Колду и смог более ясно объяснить причину своего появления. Он постарался максимально лаконично, но в красках, рассказать о том, что сейчас его жену, одну беременную, голодную и замерзшую держат под стражей до проведения крупного разбирательства по делу, к которому она даже не причастна. Он говорил о ее надежности, привел в пример сюжет, который писал о ней, еще когда Джулия не отработала и полугода. О том, что закон должен заботиться о матерях, а он этого не делает. Когда Майкл закончил, на лице министра повисла гримаса смущения. Его широкий лоб искривился множеством глубоких морщин, а глаза почти скрылись под нависающими веками. Майкл постоял в тишине еще несколько минут, пока взгляд министра был направлен куда-то в бок.

— Юноша! — начал Колд столь неожиданно, что Майкл вздрогнул, тот продолжил.

— Насколько я могу себе представить, ваша жена стала жертвой клеветы, и если ее невиновность будет доказана, то ей выплатят компенсацию за причинённый ущерб и доставленные неудобства. Но вы бы не стали отвлекать меня подобными вопросами, если бы не отчаялись в том, что вашей жене уже ничего не поможет. Особой заслуги вашей жены нет в том, что она эффективнее работала, чем обычно. Я помню эту хвалебную оду, после которой мы были положительно отмечены Министерством Войны, но надо понимать, что если бы ситуация произошла у нас, мы бы уладили этот конфликт, тем более раз ваша жена в положении, какой вы сказали у нее месяц? — спросил Колд.

— Пятый, мистер Уинтер — ответил Майкл.

— Вот, тем более. Однако, с этим будет разбираться Министерство Войны. Так как ситуация произошла на их заводе, и она являлась сотрудником этого же завода. Понимаете, в чем дело? — закончил он.

— До того как вы заступили на этот пост, вы занимали должность в парламенте и лоббировали закон об охране матерей — сказал Майкл.

— И? Что же вы предлагаете? — спросил Майкл.

— Я прошу помочь, в случае, если моей жене предъявят обвинение, которого она не заслуживает не по человеческим меркам, не по каким-либо еще — ответил Майкл, его уши горели, а щеки налились кровью.

— Я могу вам гарантировать, что ей разрешат родить ребенка, прежде чем приговорят к WE, но это в лучшем случае. Я предлагаю вам ехать в сторону Сейптаунской резервации, это спорная зона, которая объявила себя независимой, как когда-то давно это сделали сектор «D» и сектор «L». И вы знаете, у них все получилось, вот только их территория после наших атак была никому не нужна и мало пригодна для жизни. Такая вот цена за свободу… — он хрипло рассмеялся и закашлялся.

— Но как мне увезти туда мою жену? — не понял Майкл.

— При чем тут ваша жена? Я говорю о вас, ведь обвинение может перекинуться и на вас тоже. Вас обвинят в пособничестве и вас публично казнят, как того парня из сегодняшнего репортажа. Вы смотрели новости? — спросил Колд.

— Никак нет — ответил Майкл.

— Ну, значит, посмотрите. Свое мнение я вам уже сказал — он нажал кнопку, и двери тамбура открылись. Не прощаясь, Майкл развернулся и пошел к выходу.

— Скажите Кинсли, пусть зайдет — крикнул он вслед, очевидно, имея в виду свою секретаршу, которая стояла в коридоре, поправляя волосы.

— Ну, как все прошло? — спросила она. Майкл молча посмотрел на нее, в его глазах догорала надежда, которую он только что потерял.

— Не переживайте вы так! Знаете, что?! Попробуйте зайти к Мéрдеку, он руководит отделом по вопросам с общественностью. Я уверена, он сможет хоть чем-то помочь — сказала она, войдя в кабинет и закрыв за собой дверь — Удачи!

Майкл побрел к выходу, он не знал всех руководителей отделов, да что уж там, он и всех отделов то не знал. Надеясь, что его работу временно возьмет на себя стажер, пока сам Майкл бродит из кабинета в кабинет. Он подошел к телефону и позвонил дежурному.

— Ответственный за распорядок дня Ширак слушает — раздалось в трубке.

— Кто у нас руководит отделом по правам с общественностью, Мéрдек… — он взял паузу.

— Одну секунду, секунду — буркнул дежурный.

— 6 этаж Пол Мéрдек, кабинет 613 — ответил дежурный, спустя время.

— Телефон? — спросил Майкл.

— 06–13 — ответил Ширак.

— Спасибо — поблагодарил Майкл и положил трубку.

Теперь он шел к другому покровителю. Майкл понимал, что этот Мéрдек может сказать то же самое, что сказал ему министр. Однако у него больше не было выбора. Эти гуляния от кабинета в кабинет давали ему малейшую надежду, раз у него оставался хоть малейший шанс на удачу, он старался его использовать. Пешком поднявшись до шестого этажа, на входе его заметила уборщица, которая, видимо, была еще и вахтершей, закрывая все кабинеты по окончании рабочего дня.

— Вы к кому? — спросила она, разгибая спину.

— Ширак, 613 — сухо, но не слишком, ответил Майкл.

— У него слабость на уши, поэтому стучитесь громче — посоветовала она.

— Хорошо. Спасибо — ответил Майкл.

— Ну, зато уже хорошо, что он на месте — подумал Майкл.

Он подошел к кабинету номер 613 и от души постучал в дверь. На его удивление, почти сразу дверь открыл сам Ширак, это был полноватый мужчинка средних лет смугловатый, с квадратными очками в полосчатой рубашке и темно-синих штанах.

— Что случилось? — спросил тот, открывая дверь.

— Ничего, а что собственно произошло? — не понял Майкл.

— Нет, это я хотел у вас спросить. Вы едва не вышибли мне дверь — возмущался Ширак.

— Ваша уборщица сказала, что у вас проблемы со слухом и, что желательно стучаться громче — объяснил Майкл, стараясь говорить громче.

— Теперь мне понятно, почему гости из соседних отделов, приходя, каждый раз пытаются до меня достучаться — он усмехнулся — Проблем со слухом у меня нет, и не было, зато благодаря вам прояснилась ситуация, по которой я могу понимать, когда ко мне заходят товарищи с других этажей.

Он пригласил Майкла в кабинет. Они сели за стол, Майкл начал.

— Дело в том, что я к вам по личному вопросу — начал было Майкл.

— Это уже интересно — сказал Ширак.

— Вообще, мне посоветовала к вам подойти Кинсли, если вы ее знаете, конечно? — спросил Майкл.

— Нет, боюсь, мы не знакомы — Ширак поменялся в лице. А затем встал и нажал какой-то выключатель под столом, потом выдернул шнур из розетки. На столе погасла лампа, телефон перестал мигать красным огоньком. Ширак продолжил.

— Так, зачем вам понадобилась Кинсли? — спросил он со всей деловитостью.

— Она мне посоветовала обратиться к вам — ответил Майкл.

— Как интересно — сказал Ширак. Повисла легкая пауза.

— И что же вас ко мне привело, что-нибудь действительно серьезное? — спросил он, откинувшись на спинку своего кресла.

Майкл еще раз рассказал историю своей жены, объяснил всю критичность ситуации. Пока он говорил, Ширак встал со стула и стал ходить вдоль стола. Пока Майкл не закончил. Он усиленно о чем-то соображал. Его глаза метались от стола на телефон, от телефона на Майкла.

— Вы знаете, было бы куда легче, если бы этот вопрос решался в рамках министерства, ведь тогда бы мы его могли рассмотреть на внутренних совещаниях. Но с Министерством Войны мы не сможем тягаться, боюсь, даже если они захотят преступить закон, ведь я правильно понял, что ваша жена сейчас в положении? — спросил он.

Майкл кивнул.

— Вот, в этом случае ей дадут выносить ребенка, хотя бы потому, что, скорее всего ее будут прилюдно казнить, а так как это все снимается для отдельного канала, то на таком сроке ее никак не могут привлечь, хотя бы сейчас. Будет гораздо хуже, если ее обяжут прервать беременность, тогда эти изверги поступят совсем уж аморально, но мы все равно будем бессильны что-либо сделать. Если бы мы даже попытались осветить это в СМИ, нам бы обломали с вами клювы и погнали с работы. Вы же понимаете, что нельзя вот так просто гнать, я извиняюсь, на орган, который сейчас фактически сосредоточил в своих руках всю власть. Оно издает закон, контролирует его исполнение и само судит. Мы с вами прекрасно понимаем — он перешел на шёпот — Мы с вами понимаем, что Союз трех Министерств лишь показуха, по факту МинВойны раздает обязанности двум другим Министерствам, в том числе и нашему, поэтому, как бы мы не хотели, мы не сможем повлиять на ситуацию — он закончил.

— Могут ли сказать больше сотрудники самого министерства? — спросил Майкл.

— Возможно, они знают больше, но сделать ничего не смогут — ответил Ширак.

— Понятно — сказал Майкл, уже встав и собираясь уходить.

— Мне, правда, очень жаль, я вам так сочувствую — сказал Ширак.

— Благодарю, но я еще поборюсь — сказал Майкл.

— Вы знаете, это правильно, удачи вам! — Ширак попрощался с Майклом, тот вышел и направился в свой кабинет.

Пока поднимался, Майкл решил попробовать позвонить еще раз, у него оставался человек, который работал в Министерстве Войны с того самого времени, как они расстались у ворот приюта, это был Робин.

Он дошел до своего кабинета, где уже скопилась куча бумаги. Он взял ее и вышел за дверь.

— Сара! — позвал он.

— Да, мистер Леон? — отозвался женский голос, из двери напротив вышла женщина в цветастой блузке и зауженных штанах с блестящими вставками.

— Сара, будьте добры — он протянул ей стопку бумажек.

— Да, конечно. Не волнуйтесь, мои все сделают. Как у вас? Есть проблески? — спросила она, Майкл ее успел посвятить в суть своей проблемы.

— Пока нет — ответил Майкл.

Он закрылся в кабинете и набрал номер, который выучил наизусть.

— Алло — раздался в трубке высокий мужской голос.

— Алло. Добрый день, не могли бы вы позвать к телефону Робина Ливси, это важно — сказал Майкл.

— Простите. Кого позвать? — переспросили в трубке.

— Мистера Ливси — повторил Майкл.

— Извините, он здесь больше не работает, можете позвонить в справочную — трубку положили.

Майкл был в шоке. В Министерстве Войны явно начали зачистку персонала. — Но в чем можно было заподозрить человека, который безукоризненно работал все эти годы? — не понимал Майкл.

Он взял телефонный справочник и открыл его на странице МинВойны, найдя строку «справочная», он набрал на телефоне +1 (654) 62–65 (доб. 1)

— Справочная — послышалось в трубке.

— Добрый день. Не подскажите телефон мистера Ливси — сказал Майкл.

— Кого? Здесь «таких» нет — произнес расстроенный голос.

— Ливси — повторил Майкл.

— А в прочем секунду. Ждите — ответили на том конце.

– +1 (654) 62 69. Добавочный 13, вы запомнили? — спросили в трубке.

— Да, спасибо… — ответил Майкл, однако, если бы он не расслышал, трубку все равно бросили.

Через минуту он уже звонил Робину, тот ответил практически сразу.

— Ливси, да? — раздался в трубке знакомый голос.

— Роб, это Майкл я… — только и успел, что сказать Майкл.

— Майкл, привет, привет, я сейчас немного занят, давай встретимся после работы, хорошо? — спросил Робин.

— Да, хорошо — ответил Майкл.

— Вот и славно, буду ждать тебя у входа в музей национальной истории, пройдемся? — спросил Робин.

— Эм, ну да, хорошо — не поняв намерений друга, ответил Майкл.

— Жди меня у входа, до встречи — попрощался Робин.

Он положил трубку и посмотрел на карту, где хотя бы находится этот музей национальной истории. Как оказалось он рсполагался совсем недалеко от Майкла, значит Робин сам приедет к нему.

Вечером, когда Майкл выходил с работы, он быстренько оделся и вышел на улицу, моросил небольшой дождь, поэтому основная масса торопилась спуститься в метро. Майкл же в свою очередь пошел в противоположную сторону, идти до музея, было не больше пятнадцати минут.

— Зачем вообще Робин потащил его в этот музей? — не понимал Майкл.

В этот момент кто-то сзади хлопнул его по плечу.

— Я же говорил, что встречу тебя у входа, неужели не догадался? — раздался сзади знакомый голос.

Майкл повернулся и не узнал Робина, тот был в черных очках, которые покрылись маленькими капельками. Шапка, пальто и зонтик, который Робин нес в руке, придавали его виду еще большей нелепости, как подумал Майкл.

— Ты чего так вырядился? — спросил Майкл.

— Ты будешь смеяться, но это единственное что мне удалось найти дома, полазив по шкафам — ответил Робин. Очевидно, он имел в виду тот факт, что весь гардероб у него состоял из полевой формы, в которой он и ездил на работу.

— Куда сейчас? — спросил Майкл.

— К твоей жене, как она? — задал вопрос Робин.

— Просто ужасно, она так подавлена! — ответил Майкл.

— Это плохо — сказал Робин, и они направились в сторону полицейского участка.

— Здесь на метро пара остановок, может? … — спросил Майкл.

— Ты хочешь, чтобы нас выследили? — спросил в ответ Робин.

Дальше они шли, не проронив не слова. Майкл думал о том, что ему сильно повезло, иметь друга в Министерстве, однако не сыграет ли это с ним опять злую шутку и не оставит у разбитого корыта, снова ни с чем. Робин всю дорогу вел их, хотя Майкл и сам прекрасно знал куда идти. Но у Робина была своя задача, они заворачивали между домами, порой обходя их по кругу, заходили в переулки и выскакивали с другой стороны.

— Зачем это все? — наконец спросил Майкл.

— А ты и сам не знаешь? — строго ответил Робин.

Майкл окончательно убедился, что Робин пытается отсечь хвост, если таковой имеется. Они подошли к зданию полиции, калитка открылась и они зашли на территорию. В здании было холодно, что Майкл сразу заметил. Робин ушел разговаривать с дежурной сменой, пока Майкл ждал его в коридоре. Через минуту из комнаты отдыха вышел охранник и повел их в камеру, где сидела Джулия. Она смотрела в одну точку, гладя круглый живот.

— Милая! — позвал ее Майкл.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Он достал из портфеля книжку и просунул сквозь прутья решетки.

— Держи «Гордость и одиночество». Ты так и не дочитала ее! — сказал Майкл.

— Спасибо — произнесла Джулия, взяв книгу.

— Ребята, боюсь, мое время ограничено, поэтому, если вы не против? — Робин указал Майклу на дверь.

Они вышли, дальнейший диалог проходил на улице.

— Майкл, я боюсь все очень плохо — начал было Робин.

— В каком смысле? — спросил Майкл.

— Твою жену обвиняют в поломке более полутора тысяч дронов — сказал Робин.

— Ты ведь, надеюсь, понимаешь, что моя жена не… — спросил Майкл.

— Да, конечно это бред, тем более по ней этого даже не скажешь — сказал Робин.

— В смысле? — переспросил Майкл.

— А то, что все очень фальшиво получается, выходит, что беременная женщина, рискуя своим положением, портит военное имущество, которое не успело сойти с конвейера. Да еще в таких объемах — завелся Робин. Он достал сигарету.

— Вот, вот — добавил Майкл.

— Хотя, могут сказать, что она сделала это специально — вдруг, сказал Робин.

— Это как так? — удивился Майкл.

— До того момента, пока она не родит, ее оставят здесь, после чего уже будут судить по всей строгости закона — ответил Робин.

— Прямо здесь? — переспросил Майкл.

— Раз дело сфабриковано, никто не будет поднимать шума вокруг арестованной матери — пояснил Робин.

— Они так уверены, что она не сбежит отсюда? — спросил Майкл.

— Вот это я и хочу тебе сказать — Робин выпустил в воздух струю дыма.

Он посмотрел по сторонам и продолжил.

— Вы должны уехать, как только сможешь! — прошептал Робин.

— В Сейптаун? — тоже шепотом спросил Майкл.

— Даже не думай! — ответил Робин.

Майкл отшатнулся.

— Вас арестуют сразу же, как только вы начнете подъезжать. Границу вам никто пересечь не позволит, понимаешь? — спросил Робин.

— Но куда? — переспросил Майкл.

— Скройтесь где угодно, только не вздумай ехать в резервацию, кто тебе вообще сказал этот бред? — возмутился Робин.

— Колд Уинтер — ответил Майкл. Лицо Робина в этот момент побелело.

— Грязный старикашка, да он и пальцем не пошевельнет ради вас, он же тогда рискует подставить собственную фигуру — возмущался Робин.

— Это была единственная возможность бежать из страны — спокойно ответил Майкл.

— Ради Бога, умоляю. Не говори, что ты сам спрашивал у него, как можно пересечь границу?! — закипал Робин.

— Нет. Он сам в шутку сказал — ответил Майкл.

— Идиот — произнес Робин. Казалось у него сейчас из ушей пойдет пар.

Они замолчали. В этот момент Майкл думал, что еще можно спросить у Робина, пока тот находится здесь. В голове творился полный бардак. За последние несколько дней Майкл настолько был измучен, что был похож скорей на приведение, чем на живого человека.

— Как это будет? — спросил Майкл дрожащим голосом.

— Что именно? — переспросил Робин.

— Публичную казнь ввели не так давно, что с ней будет, если нас поймают? — спросил Майкл, его голос, по прежнему, дрожал.

— Сегодня увидишь — ответил Робин. Майкл сделал изумленное лицо, не поняв, что его друг имеет в виду.

— Сегодня по телевизору будет трансляция — пояснил Робин.

Они постояли еще с полминуты, после чего Робин потушил сигарету и сказал:

— Если возникнут еще вопросы, звони на домашний. Главное, не называй вещи своими именами. Я не уверен, что он не прослушивается — Робин замолчал.

— Я вижу. Ты торопишься? — сказал Майкл.

— Есть такой момент — ответил Робин.

— Тогда не буду тебя задерживать — Майкл протянул товарищу руку. Они разошлись, Майкл вернулся к Джулии. Он сидел и смотрел на то, как она мило ест, это успокаивало его. На часах оставалось не так много времени до отбоя. Майкл попрощался с женой, нырнул под дождь и побежал домой. В квартире, он первым делом включил телевизор. Открыв программу, он увидел «23:00 — Казнь Питера Шмидта. Прямая трансляция с майдана революции». До начала оставался еще час, поэтому Майкл сходил сначала в душ, затем на кухню. Отрезал от старого куска хлеба пару ломтиков, достал из холодильника сморщенный огурец и сел за стол. Через минуту со скромным ужином было покончено, а Майкл так и остался сидеть. Он смотрел на раковину, вспоминая, как садился, приходя с работы, Джулия домывала посуду после готовки и командирским голосом отправляла его мыть руки. Потом они вместе садились за стол друг напротив друга. Майкл смотрел в пустоту, на то место, где когда-то сидела Джулия. Он не выдержал и заплакал. Все это время он старался держаться спокойно на людях. В этот же момент его охватило отчаяние, которое он не мог сдерживать внутри. Слезы капали на стол, Майкл вытерся и пошел умыться. Внутри скреблась мысль, что он абсолютно бессилен в этой ситуации, кто угодно бессилен и не в состоянии помочь его горю. Он зашел в спальню и включил телевизор. Организаторы сделали из казни настоящее шоу, пугающая заставка, клип какой-то рок-группы в самом начале. Майкл смотрел, не понимая, где же тот человек, которому отказали в эвтаназии. Наконец он его увидел. Крупным планом камеры показала привязанное к столбу тело, освещаемое кучей прожекторов. У человека были замотаны глаза, руки и ноги. Сначала Майкл подумал, что это ленты.

— И здесь умудрились сделать шоу — злился Майкл.

Потом он разглядел. Это были не ленты, это был строительный скотч двух цветов. Организаторы постарались и сюда добавить национальный колорит. Шел дождь, было видно, что человека уже предварительно пытали, с головы, с лица стекали струйки крови, разбавляемые дождем. Майкл выключил звук, слушать ведущего и одновременно стоны приговоренного он не мог. В какой-то момент к бедолаге подошел человек, держа в руках плетку. По крайней мере, так было видно через экран. Первый удар пришелся на плечо, плеть оставила множество царапин, из которых начала сочится кровь.

— Шипы — подумал Майкл.

Палач разошелся не на шутку. Уже через несколько минут на бедолаге не было живого места. Руки, голова, тело, ноги — все было в крови, которая продолжала стекать ручейками. Картинка переключилась на ведущего, всплывали какие-то фотографии с задержания. В следующем кадре палач стоял уже не с плетью, в руках он держал металлический короб. На экране появилась горящая надпись «Дрóтïки». Палач достал один и метнул в парня. Тот скорчился от боли, когда маленькая игла впилась ему в грудь. Колени подкосились, у Майкла непроизвольно задергалась нижняя губа. Когда палач метнул еще один и еще, те пролетели гораздо выше. Первый — ударился об металлический столб и отлетел, второй — продырявил скотч, заклеивавший веки и вошел в череп. Тело несчастного стало биться в конвульсиях. Видя это, восторженная публика стала реветь от восторга, люди буквально рычали и подбадривали палача, который приветливо махал толпе. Майкл схватил пульт и, не глядя, стал жать на кнопки. Картинка поменялась, голова гудела от избытка чувств. Он не мог поверить, что когда-либо увидит подобное. Что когда-то это станет возможно, что люди, словно дикие звери, будут оживляться при виде чужой крови. В больший ужас его повергали представления о том, что могут сделать с его женой, если он не сможет увести их из города. Майкл ходил по комнате, думал, уходил в ванную и снова возвращался в комнату. В какой-то момент любопытство взяло верх, и Майкл вернулся на главный канал. То, что он увидел в этот момент, заставило взрослого мужчину прослезиться еще раз. Человек, примотанный к столбу, повис без сознания. По рукам, примотанным скотчем, шла еле заметная дрожь. Сам же человек не подавал никаких признаков сознания. Вскоре один из душегубов взял клеммы, к сцене подтащили ящик, в котором, по всей видимости, был кислотный аккумулятор. Палач прицепил автомобильные клеммы к ушам парня, чье тело перестало подавать какие-либо признаки жизни, под общий счет по проводам пустили разряд тока. Парень закричал и задергался, извиваясь после каждой подачи. Публика восторженно аплодировала. Выполнив свою главную задачу, по оживлению приговоренного, палач потащил аккумулятор со сцены, нарочно забыв снять прищепки. Когда спускался по импровизированной лестнице, провода натянулись и палач со всей силы дернул их на себя, клеммы отскочили, одна из них оторвала бедолаге мочку уха. Но тот уже никак не реагировал на пытки. Майкл выключил проклятый телевизор и лег на кровать. Завтра ему нужно было спланировать побег Джулии, куда и на чем они поедут, как планируют скрываться, где и как родить ребенка, на что жить. Майкл закрыл глаза, пытаясь заснуть. Сверху послышался топот соседей и довольный голос.

— Хорош! Да, так его! — слышались голоса сверху.

— Изверги! Будьте вы прокляты — подумал Майкл прежде чем провалиться в сон. Этой ночью сознание Майкла решило сыграть с ним злую шутку, во сне он видел ту же сцену, тех же палача и ведущего. Только теперь он был среди толпы, а на сцене была его Джулия. Майклу снилось, будто он стоит с маленькой девочкой, прижимая ее к себе, лишь бы малышка не видела этого кошмара. Джулии закрыли глаза белой тряпкой, повязка была примотана к столбу так, что Джулия не могла поворачивать головой. Грудь замотали скотчем, переливающимся синими бликами, ноги облили красной краской.

— И чей флаг вы хотите опозорить? — подумал Майкл.

Когда показались первые инструменты, а палач уже был готов схватиться за любую из вещей, Майкл выбежал на помост и скинул с лестницы тощего ведущего. Он подбежал к Джулии и стал развязывать руки, примотанные над головой, в этот момент он почувствовал в спине сначала острую боль, а потом приятное тепло, которое разливалось по всему телу. Затем еще и еще. Он вздрагивал после каждого наносимого удара, но продолжал отматывать скотч с рук супруги. Джулия дрожала от холода. Майкл смотрел на нее, пока его не повалил с ног удар в колено. Палач размахнулся длинным кнутом, Майкл взвыл, как загнанный зверь, и, прихрамывая, как мог, встал, закрыв тело жены. Хлесткий удар пришелся ниже поясницы. Эпизоды из жизни то и дело мелькали перед глазами. Он вспомнил, как в детстве стащил из столовой полбуханки хлеба, за что получил розгами от воспитателей. Тут, он почувствовал на шее чьи-то руки и стал задыхаться. Кряхтя и сопя, он пытался вырваться.

Проснулся Майкл, уткнувшись лицом в подушку. Будильник истошно верещал, этажом выше суетились топающие соседи.

Весь день прошел как в тумане, коллеги, видя, в каком состоянии находится Майкл, старались не трогать его лишний раз понапрасну. Инициатором того, чтобы сотрудники помогли Майклу с работой, была Сара, она сама воспитала пятерых детей и прекрасно понимала, что испытывает Майкл как супруг и как отец. Оставшись наедине с самим собой, Майкл включился в работу по организации плана побега, пока Джулия находилась в обычном отделении Полиции, он мог подъехать на машине с занавешенными номерами, обманом вывести Джулию из под носа охраны и увезти, как минимум, за город, где он бы бросил машину и они скрылись с глаз правоохранителей. Его развитие мыслей нарушила Лизи, которая буквально влетела в кабинет.

— Майкл! — сказала она.

— Да, Лизи, что такое? — спросил он, удивленный таким визитом.

— Там твоя жена, звонит. Идем быстрее! — звала она.

Майкл подорвался со своего места и бросился за Лизи, в кабинете вокруг телефона стопились неравнодушные слушатели разговора. Майкл схватил трубку, которую ему протянул, сидевший за столом сотрудник.

— Алло! Алло! Милая, я слушаю — кричал Майкл в трубку.

На том конце раздавались гудки, трубку давно положили.

— Что она говорила!? — кричал Майкл.

— Она сказала, что ее переводят в тюрьму, изолятор для особо опасных — ответил молодой паренек. Майкл взвыл, он устал от того, что каждый день на него сыпались все большие и большие неприятности. Лизи принялась его успокаивать, остальные ребята начали расходиться по своим рабочим местам.

— Где находится это изолятор? — спросил он.

— За городом, не доезжая до разрушенного аэропорта. Жуляны. — попыталась объяснить Лизи.

Майкл не знал, что ему делать. Такая неопределенность выбивала из колеи, каждый раз приходилось привыкать к новым условиям. На самом деле его не столь заботило собственное состояние, сколько Джулия и как с ней там обходятся. Предыдущий план с отделением полиции можно было выкинуть в мусорное ведро. Теперь надо было разузнать режимность нового объекта, возможны ли встречи, на долго ли Джулию переместили туда. На его удачу, в справочнике был и более точный адрес и телефон объекта. Второй, как оказалось позже, Майклу не очень помог, личные встречи были запрещены, а передача продуктов или вещей первой необходимости оказалась под запретом.

После работы он приехал по указанному адресу, чтобы посмотреть, куда теперь запрятали его любовь. Высокое здание почти в пятнадцать этажей красовалось своей светло-оранжевой краской, ряды окон с решетками разбавляли сплошной цвет белым перекрытиями. Таща в руках сумки с продуктами, таблетками и вещами, Майкл доковылял до входа.

На входе он попытался объяснить двум охранникам свою ситуацию, попросил передать сумки Джулии Леон. Ребята его убедили, что передадут все в том виде, в котором все лежит сейчас, Майкл поблагодарил блюстителей правопорядка и поехал домой. За ним захлопнулась дверь с магнитным замком, между охранниками завязался интересный разговор.

— Ого, Билл, да нам с тобой тут до конца смены хватит, и еще в общагу отнесем — начал было один.

— Ты, вообще, о чем говоришь? Ты понимаешь, что это вовсе не дружок какой-нибудь воровки. Там его жена, которая вот-вот родит. Вызови Шона, пусть заберет, он знает, где она сидит — возражал второй.

— Дэб, ты подумай. Как мы можем это передать, если нам запрещено даже разговаривать с посетителями, а про «передачки» я вообще молчу! — не унимался Билл.

— Все равно я тебя не понимаю, можно же хоть что-то ей отнести. Ты же знаешь, какие там условия! — Дэб показал глазами в сторону тюрьмы.

— Я понимаю лишь то, что ты пытаешься строить из себя невинного мальчика, которому, хочу напомнить, уже за тридцать три. Так что если бы не этот мужик и его ребенок, можно было бы сходить посмотреть на нее, а? — Билл пошло подмигнул.

— Идиот! — ответил Дэб, он отвернулся, собираясь уйти звонить.

— Эй, стой, да ты чего? Ну, в самом деле. Раз так хочешь, зови сюда Шона, пусть он, а не я, объяснит тебе, что у нас так дела не делаются — Билл затащил пакеты в подсобку и сел на кресло, в окружении мониторов. Дэб набрал Шона и попросил подойти на КПП № 1. Когда подошел Шон, Билл уже изнемогал от голода, желая поскорее вскрыть хоть что-нибудь из еды, переданной для Джулии. Шон сначала удивленно посмотрел на них обоих, а потом расплылся в улыбке, когда Дэб стал настаивать, чтобы Шон отнес пакеты, или же помог Шону донести их, главное передать Леон лекарства и воду.

— Ты не в то заведение пошел, Дэб, чтобы помогать людям, как ты этого не поймешь? — начал было Шон.

— Что вы за люди, если у вас нет желания помочь человеку, который возможно даже не совершал того, в чем обвиняется!? — кричал на него Дэб.

— Дурак, они всего лишь пешки, они должны понести это наказание за кого-то, чтобы остальные боялись и ждали, когда придут за ними — усмехнулся Шон.

— Животные! Подумать только, с кем я работаю, у вас нет души? — уже поникшим голосом говорил Дэб.

— У меня есть устав и я его соблюдаю! — заулыбался Шон, увидев, что его шутка зашла Биллу.

— Засунь себе этот устав… — разругался Дэб.

— Ну ну ну, ты палку то не перегибай, забываешь с кем стоишь — сказал Шон, он был буквально на одно звание был выше, чем Дэб.

— Ты тоже не перегибай, забываешь, кто из нас стоит с автоматом, а кто с шариковой ручкой и блокнотом — ответил Дэб.

— Ты этого не сделаешь, нет? — немного отойдя назад, сказал Шон.

— Нет, потому что я еще не опустился до вашего уровня — заявил Дэб.

— Так, может мы уже поедим, а? Мужики? За перекусом и помиритесь — вмешался в разговор Билл, не отрывающий взгляда от злосчастной двери кладовой.

— Заткнись, нет — отрезал Дэб.

— Дэб, послушай, я понимаю, что ты хочешь помочь, но мы не можем, правда — сказал Шон, перейдя на извинения.

— Давайте попытаемся? Мы ничего не потеряем! — Дэб посмотрел на Шона.

— Нет, Билл, доставай пакет, будем смотреть — вдруг, сказал Шон.

— К черту вас, я на осмотр территории — сказал Дэб и вышел. Довольный Билл слез со своего кресла и направился к заветной кладовке, открыв дверь, он выволок за ручки первый пакет на середину комнаты.

— Начнем? — сказал довольный Билл, уже начавший рыться среди вещей.

— И когда мы успели так опуститься? — вдруг сказал Шон, в его глазах мелькнул стыд. Внутри появилась какая-то пустота, а к горлу подступил ком. Где-то там, в сердце пробивался луч человечности, сквозь каменную маску непоколебимого солдата. Что-то отчаянно скреблось внутри, не давая покоя. Шон отвел глаза, развернулся.

— Шон, ты уходишь? — спросил Билл, думая, что Шон собрался уходить.

— Нет, да, погоди — не мог сообразить Шон, в его голосе, впервые за долгое время появилась дрожь. Он повернулся и присел возле одной из сумок.

— Вот, давай присоединяйся — сказал обрадованный Билл. Шон рылся в пакете, пытаясь найти что-то наиболее важное сейчас для заключенной.

— Эй, ты чего? Мы же никуда не торопимся — удивился проворности друга Билл. Шон продолжал искать.

Наконец он вытащил из множества продуктов бутылку с водой и банку с витаминами. Банка была достаточно громоздкая, такую бы он никак не пронес мимо охраны на этажах. Если про бутылку с водой он еще мог сказать, что она предназначена для друга на этаже повыше, то с лекарствами такой фокус бы не проканал.

— Есть маленький пакет? — спросил Шон.

— Да, вроде был, посмотри на столе — отпустил Билл, не отвлекаясь от сумки, он уже успел отложить себе фрукты, тюбик с яблочным джемом, пару упаковок ржаных галет, и поиски продолжались. Шон взял со стола пакет и открыл банку и витаминами.

— Оу, хочешь попробовать? — заулыбался Билл.

— Нет — сухо ответил Шон, начав пересыпать содержимое банки в менее объемную тару. Когда закончил, он оторвал с упаковки этикетку с инструкцией и положил в карман.

— Я ушел — сказал Шон, пряча пакет.

— Тебя ждать? — спросил Билл.

— Нет — ответил Шон.

— Вот и отлично — еле слышно произнес Билл. Шон вышел и направился к большому оранжевому зданию. Как и предполагал, на входе его пропустили, оставалось подняться до камеры, где сидит некая Джулия. Шон поднялся на лифте на нужный этаж, двери открылись, и он пошел по стометровому коридору. Шагая берцами по старой плитке, его приближение слышал весь этаж. В камерах зашевелились, кто убирал самодельные сигареты, кто вставал с кроватей, кто просто от любопытства смотрел сквозь прутья. Наконец Шон остановился, в камере под номером 14, которую ему назвал смотрящий, на стуле сидела девушка с круглым животом, волосы были убраны в пучок, из которого предательски торчали непослушные пряди светлых локонов. В руках у нее была книга, которую она, видимо, читала до того, как уснула.

— Джулия — тихо позвал Шон. Та подняла голову, и он увидел ее лицо.

— Да? — спросила она в полудреме.

— Ваш муж хотел вам передать — он протянул ей бутыль с водой и сверток. Джулия подошла к решетке.

— И вот это — сказал Шон, протягивая инструкцию по применению.

— Что это? — не поняла Джулия

— Это таблетки. Я понимаю, это выглядит странно, но по-другому их бы не пропустили. Он очень просил предать вам… — сказал Шон.

— Спасибо — ответила Джулия.

— Ложитесь спать на кровать, у вас может заболеть спина от этой табуретки, с охранником я поговорю, вас не будут трогать — сказал Шон.

Он не стал дожидаться, пока Джулия в очередной раз поблагодарит его и быстрым шагом направился к выходу. Шон брел к двери и чувствовал, что внутри него бушует океан, чувства, которые он пытался заглушить всю сознательную жизнь оказались на свободе. На душе было ощущение умиротворенности и какого-то спокойствия, по телу разливалось тепло. Это было похожу на выстрел, словно теплая кровь растекается внутри, но это был не он. Чувство было приятным и уходящим. Двери лифта открылись и из него вышли два человека, одетые по офисному строго. Шон сначала подумал, что это пришли муж с адвокатом, однако, увидев в руках у обоих знакомые портфели, понял — карательный отдел. За ними из лифта вышел дежурный по этажу и направился вслед за теми двумя. Шон зашел в лифт и нажал кнопку первого этажа, зеркальные створки закрылись, кабина дернулась и поехала вниз.

Этаж зашумел, забубнил. Это было похоже на тихий звук тревоги, женщины прятали все, что считали ценным. Джулия тоже не растерялась и успела засунуть под матрас бутылку с водой и сверток, прежде чем непонятная троица остановилась напротив ее камеры.

— Миссис Леон? — ехидно спросил один из мужчин.

— Да, это я — ответила она, не понимая, что происходит.

— Прошу следовать за нами, дверь открылась, и Джулия оказалась в проходе, за ней наблюдали десятки глаз из соседних камер. Зайдя в маленькую комнату для допросов, двое мужчин закрыли за собой дверь, оставшись с Джулией наедине.

— Миссис Леон— начал один из них.

— Да — тихо ответила Джулия. В помещении было прохладно, металлическая спинка стула не давала облокотиться назад.

— Я — Томас Хоуп, это Ник Фейт — представился Хоуп.

— Полагаю, вы догадываетесь, зачем мы здесь? — задал вопрос Фейт.

— Чтобы допросить меня — ответила Джулия немного дрожащим голосом.

— Вот и хорошо, что мы поняли друг друга, допрос будет длиться до тех пор, пока вы не расскажите нам правду, это ясно? — спросил Хоуп.

Джулия кивнула.

— Вам ясно? Отвечайте! — потребоввал Хоуп.

— Да — ответила Джулия.

— В таком случае, первый вопрос — где вы работали до того, как устроиться в министерство? — задал вопрос Хоуп.

— Что со мной сделают? — вдруг, спросила Джулия.

— Миссис Леон, вы, наверное, не поняли, здесь мы задаем вопросы — с небольшой грубостью в голосе сказал Хоуп. Он помолчал пару минут и сказал:

— А в прочем, давайте так, вы нам ответите на наш вопрос, а я озвучу ответ на ваш? — сказал Хоуп, его лицо искривила подлая улыбка.

— В ДПХ — ответила Джулия, продолжая смотреть в глаза собеседникам.

— Где простите? — улыбаясь, переспросил Хоуп, разумеется, знавший эту аббревиатуру.

— В Державной Публичной Хате — Джулия опустила голову.

— Хорошо — сказал Хоуп, в голосе была явная издевка.

— Как долго вы там работали? — задал он второй вопрос.

— Что со мной хотят сделать? — спросила Джулия.

— Ах, да — Хоуп вспомнил про собственный уговор.

— Миссис Леон, ваша ситуация сейчас двоякая, либо вас полностью амнистируют, либо публично казнят на глазах у вашего мужа, но чтобы помочь себе, вы должны рассказать нам все — ответил Хоуп.

— Ложь — произнесла Джулия и посмотрела на Томаса. Он отвернулся, его глаза забегали по комнате, словно в поиске тараканов. Томас сделал недовольное лицо и посмотрел на Джулию, как родитель смотрит на провинившегося ребенка, он продолжил.

— Миссис Леон, я располагаю той информацией, которая является общедоступной, чтобы вам помочь я должен вникнуть в суть проблемы, узнать, как все было на самом деле — сказал он.

— Что будет с моим ребенком? — спросила она.

— Миссис Леон, давайте продолжим…

— Что с ним сделают? — в голосе Джулии появился стержень, она выпрямилась и была похожа на львицу, защищающую своего детеныша.

— Да, почем мне знать!? Достанут из вас и сдадут в детдом! — Томас явно нервничал.

— Как?! — у Джулии загорелись глаза, она ощутила прилив сил, словно где-то внутри заработал резервный генератор.

— Я прошу вас, давайте продолжим, мы все хотим быстрее уйти отсюда — вмешался в разговор Фейт.

— И так, я продолжу, какие услуги миссис Леон, вы оказывали, работая в публичной хатi? — спросил Хоуп.

— Те же, что вы оказываете друг другу, приходя домой — жестко ответила она.

— Понятно — Томас сообразил, что разговор не наладиться.

— Что вы совершили на заводе, что теперь находитесь здесь? — спросил Хоуп.

— То же, что и вы сейчас — ровным счетом ничего — ответила Джулия.

— Миссис Леон, я предупреждаю, оскорбление военнослужащего при исполнении, это-это… — заикнулся Томас.

— Может повлечь за собой тяжкие последствия — продолжил фразу Фейт.

— Да — подтвердил Хоуп.

— Ага, прям как подрыв ваших задниц, когда вы придете в отдел с пустыми руками, я права? — спросила Джулия.

В комнате повисла тишина, которую снова прервал Томас.

— Миссис Леон, я вас предупреждаю последний раз, если вы еще попробуете посягнуть на честь офицера службы безопасности, я буду вынужден… — он не успел договорить.

— Продажные крысы, у вас нет чести, так же как и нет достоинства. С вашими способностями подлизывать руководителям их волосатые достоинства вы вполне могли бы устроиться в публичную хату на подработку — сказала она.

— Мы сейчас будем разговаривать в другой обстановке, я буду вынужден применить силу — воскликнул Хоуп.

— Поднять руку на беременную женщину способен только настоящий мерзавец — сказала Джулия.

— Милочка, мы не собираемся бить вас, не в коем случае — заговорил Фейт.

— Да, мы просто напомним вам время, когда вы работали своими руками — ехидно улыбнулся Томас.

— Вы не посмеете! — сквозь зубы процедила Джулия.

— О-хо-хо, еще как посмеем — заулыбался Хоуп.

— Ваше место на параде Свободы, не стоит доказывать обратное! — произнесла Джулия.

— Знай свое место, грязная … — зарычал Хоуп и встал со стула. Он уже хотел выйти из за стола, как Фейт схватил его за руку и усадил обратно, он начал что-то тихо толковать Томасу.

— Замечательная семейка — ехидно улыбнулась Джулия, видя эти перешептывания двух мужчин.

— Миссис Леон, я прошу вас, у нас у всех много дел — начал Фейт.

— Да, например, у вас двоих после работы — она рассмеялась. Томас сидел красный, как рак.

— Миссис Леон, я прошу вас. Давайте прекратим это — Фейт говорил спокойно, в его голосе не было издевки или предвзятости.

— Да, хорошо — сказала Джулия.

— Отлично — вздохнул Томас.

— Что вы делали 15.03 в 13:45? — спросил Фейт

— Когда? — не поняла Джулия.

— Это была пятница, очевидно, вы были уставшая, немного нервная и… — Фейт отвлекся, чтобы посмотреть на Джулию. На удивление она спокойно сидела и внимательно слушала, скрестив руки на груди. Фейт продолжил.

— Вы сначала пнули ногой, а затем ударили разводным ключом механическую руку, которая производит сборку… — он попытался разобраться в деталях, но не смог прочитать.

— В прочем, не важно. Камера, снимавшая все на видео, не смотря на то, что имеет плохое разрешение, зафиксировала, что это были вы, когда силуэт повернулся в сторону камеры видеонаблюдения, лицо совпадает — заключил Фейт.

— Есть фотографии? — спросила Джулия.

— Есть видеоматериалы — ответил Фейт. Он открыл лежавший на столе ноутбук и развернул экран с запущенным видео.

— Да, это я — Призналась Джулия.

— Как вы охарактеризуете свои действия? — спросил Фейт.

— А что я могу сказать? Я сто раз просила наладчика поменять голову, которая забирает уже готовую деталь, потому что подшипники внутри стали еле-еле проворачивать механизм в ту сторону, куда нужно ставить скрепленные вместе части БПЛА, я перезаписала программу, чтобы она делала два крупных доворота, тем самым уже в два этапа забирала деталь, раскачивалась и ставила на место. Мы можете отчетливо видеть, как мы с техником собирали по полу полуживые дроны — сказала Джулия.

— Ну, боюсь, у нас есть только две записи, я не могу сейчас увидеть, что происходило в другие дни — сказал Фейт.

— А вторая? — спросила Джулия.

— На второй записи, уходя с работы, вы открываете крышку этого же механизма и производите какие-то манипуляции. Дроны, выпущенные после этого события идут с заводским браком — констатировал Фейт.

— Вы можете назвать дату? — спросила Джулия.

— 26.04 это случилось в 16:50 — вы вышли с завода и сели в машину!

— Это все конечно очень интересно, только в тот день я отпросилась пораньше уйти с работы, чтобы съездить на УЗИ. В журнале работы указано время окончание, об этом знает персонал и мой начальник. Да и я езжу на метро, мы с мужем не имеем пока возможности думать о машине — заявила Джулия.

— Значит, это не вы? — уточнил Фейт.

— Нет, не я — ответила Джулия.

— Тогда это может значить, что вас подставили? — решил Фейт.

— Бред полнейший, кому это надо? — спросила Джулия.

— Всегда находятся такие люди — вмешался в разговор Хоуп.

— Посмотрите внимательно на изображение, может, вы узнаете этого человека — Фейт опять развернул экран к Джулии.

— Боюсь я не смогу точно определить, она действительно похожа на меня — сказала Джулия.

— Чем вы можете доказать, что это не вы? — с издевкой спросил Хоуп.

— Посмотрите на дату, и на живот — мой был буквально на пару сантиметров меньше в то время. Могли просмотреть дневную съемку — ответила Джулия.

У Джулии уже изрядно устали плечи, спина стонала от сломанного стула и долгого сидения. В коморке становилось тесно и душно, на глазах предметы в комнате начали немного плыть.

— С вами все в порядке? Миссис Леон? Миссис Леон? — Фейт встал и подошёл к Джулии. В этот момент она уже закрыла глаза, запрокинув голову назад.

— Салфетки! Дай салфетки! — крикнул Фейт Томасу, чтобы тот достал влажные салфетки из портфеля.

Фейт открыл пачку и стал протирать лицо Джулии. Она почти тут же очнулась.

— Вот, держите пока у себя — Фейт приложил ей ко лбу мокрую тряпку.

— Да, спасибо — поблагодарила Джулия, держа руку у головы.

— Я так, полагаю, мы на этом прервемся, вы можете вернуться к себе — сказал Фейт, показывая на дверь.

Джулия вышла и направилась в камеру, за спиной разразилась настоящая дискуссия. Джулия замедлила шаг, пытаясь их расслышать.

— Столько времени потратили на пустую болтовню!

— Подожди, но теперь оказалось, что она вовсе ни в чем не виновата, ее просто подставили.

— Мне плевать на эту сумасшедшую, пусть сгниет тут, мне все равно!

— Подумай о том, что этот преступник сейчас на свободе, и возможно готовит очередную поломку или аварию.

— Чего ты добиваешься?!

— Ты спасешь эту ни в чем не повинную женщину и найдешь виновного.

— Мы уже ничего не решим. Наша задача была в том, чтобы она во всем созналась. Приговор уже вынесен, ее ничто не спасет.

— Ты просто не хочешь марать руки.

— Нет, не хочу!

— Тогда она тебя описала вполне верно.

— Иди в одно место Ник, я ухожу.

— Ага, езжай домой, я задержусь в отделе.

— Ради нее?

— Да.

Остальной диалог она разобрала плохо. После того, как Джулия услышала о собственной обреченности, плечи потянули ее вниз. Неужели можно вот так осудить ни в чем не повинного человека? Ей было плевать на то, что хотели сделать с ней. Внутри нее находилась еще одна жизнь, за которую она была готова бороться больше чем за свою собственную. Она села на койку, достала из пакетика одну таблетку и запила ее водой. Потом легла и отключилась. Проснувшись как в тумане, Джулия огляделась по сторонам. Витамины с водой лежали прямо на кровати, значит никто не приходил. Мятый пакет зашуршал и привлек внимание женщины в камере напротив. Та, словно обезьяна, подпрыгнула и начала скакать по клетке, как ее далекие предки.

— Дай, дай, дай, — повторяла она, Джулия увидела эти бешенные глаза человека, который всю жизнь просадил ради пары минут наслаждения. Ее, скорее всего, взяли на воровстве, потому что терапии никакой нет, а с последствиями ломки ей приходится справляться самостоятельно.

— Дай, дай, дай — повторяла она.

— Заткнись! Замолчи сказала, ты не видишь у нее ребенок будет — сказала дама из соседней клетки. Затем она посмотрела на Джулию, когда умалишенная затихла и спросила:

— Милая, ты в порядке? — посмотрела она на нее.

— Да, спасибо — ответила Джулия.

— Я Руд — представилась женщина. Она была довольно полной и если не смотреть на остальные внешние данные, у нее были глаза, которые напомнили Джулии взгляд ее бабушки. Такой искренний, добрый и спокойный.

— Я Джулия — ответила она.

— А, Юля значит — улыбнулась женщина.

— Да — сказала Джулия.

— Я так поняла, на тебя повесили ложное обвинение, или донес кто? — спросила Руд.

— Да, повесили. А вы разве не по той же причине? — поинтересовалась она.

— Ох, нет. Я убила своего мужа. Когда он в угаре полез на меня пьяный с кулаками, я отмахнулась утюгом и попала ему в висок, к сожалению, он скончался на месте. Полиция не стала разбираться в его прошлом, скинув все на бытовую ссору, в которой я оказалась крайней — поведала Руд свою историю.

— И когда вас должны освободить? — спросила Джулия.

— Должны были выпустить еще месяц назад, под залог в 186 млн. мен³³, но так уж вышло, что моя семья не располагает такой суммой, поэтому я сижу здесь, не зная смогу ли увидеть еще раз солнечный свет.

— Надо верить, обязательно — старалась подбодрить собеседницу Джулия.

— Поздно, детка. Я уже свое прожила, а тебе обязательно надо выйти, у тебя вся жизнь впереди, и у него тоже — она улыбнулась и посмотрела на живот Джулии.

— Думаете, будет мальчик? — спросила Джулия.

— Я в этом более чем уверена — отвечала дама.

— Вы повитуха? — уточнила Джулия.

— Нет, ясновидящая — улыбнулась Руд.

С этого момента Джулия не отходила от нее с расспросами. Даже с самой скептической точки зрения можно сказать, что это знакомство пошло молодой матери на пользу. Джулия смогла отвлечься от допроса, от тюремной атмосферы. Она старалась видеть во всем хорошее, но когда-то и для подобных людей наступают черные дни, тогда малейший свет и тепло должны послужить катализатором и снова запустить маховик позитивной жизни. Руд скорее успокаивала Джулию, она не могла видеть будущее, не могла предположить, что будет завтра. Но как считала сама Руд, она может видеть жизненный путь человека, его прошлое. Ведь там позади остаются порой оставленные задачи, которые, превращаясь в снежный ком, с годами становятся большой проблемой. У Джулии она видела несчастное детство, и раннюю смерть обоих родителей.

Джулии было интересно общаться с человеком, который знал больше чем она. Как оказалось, Руд сохранила книги и учебники их предков и знала, как порой варварски переписывают историю. Она рассказала, что у нее дома сохранились записи людей того времени, когда их заставляли менять историю, образ мышления, язык.

После того, как их покормили ужином, Джулия уснула и спокойно проспала до самого утра. Новый день означал то, что должен продолжиться допрос, начатый вчера. После обеда действительно пришел Ник Фейт, правда, только один. Его коллега Хоуп заявил, якобы не сможет прийти по той причине, что у него слишком много работы в управлении, и он попросту рискует потерять место работы, если не успеет подготовить отчет о проделанной работе за два предыдущих месяца. Поэтому Фейт проводил Джулию до комнаты переговоров, где появилась вода, заботливо принесённая самими следователем, они селили и продолжили.

— Миссис Леон, вы можете говорить? — спросил с самого начала Фейт. Он держался спокойно, уверенно.

— Да, конечно — ответила Джулия. Она была настроена продуктивно, так как ход событий, как оказалось вчера, мог перевалить в лучшее для нее русло. Джулия надеялась на это, ее надежды опирались на вполне законные основания.

— Тогда давайте начнем, во-первых, мне нужна от вас информация. Как вы считаете, кто бы мог совершить поломку — спросил Фейт.

— Боюсь, у меня нет предположений, так как я проработала не столь продолжительное время, чтобы познакомиться со всеми людьми вокруг себя — отвечала Джулия.

— И вы не сможете опознать человека на видео? — спросил Фейт.

— Боюсь, нет, кадр слишком размыт — ответила Джулия.

— У меня есть фотографии — Фейт достал из портфеля файл с фотографиями. — Посмотрите, пожалуйста, на эти лица — сказал он, протягивая Джулии три фотокарточки.

— Кто это? — спросила Джулия

— Это те люди, которые имеют доступ к вашему цеху — пояснил Фейт.

— Хорошо, но я могла и не заметить… — засомневалась Джулия

— Не волнуйтесь, просто посмотрите — сказал Фейт.

Джулия взглянула на снимки, и отчаянно пыталась вспомнить, кого из трех женщин она могла видеть. Она вспомнила всех, но она не могла предположить, кто из них подходил к станку в ее отсутствие.

— Хорошо, отложим этот вопрос. Мы постараемся спросить вашего наладчика, может он что-нибудь вспомнит. Поговорим с директором и скорей всего вызовем самих подозреваемых на беседу и тогда, будьте уверены, миссис Леон, мы найдем ее — сказал Фейт.

— Хорошо — сказала Джулия.

— Второй вопрос дня, нам необходимо провести с вами пару тестов и сделать диагностику ваших умственных способностей, для того чтобы понять в состоянии ли вы сейчас воспринимать окружающий мир — Сказал Фейт.

— Ладно — согласилась Джулия. Набор вопросов в тестах казался не сложным, от нее не требовалось наличие каких-то знаний. Большинство опросников было о ней самой, о чертах характера, самочувствии, ощущениях. Тест на агрессию она посчитала, что решил добавить Хоуп из-за вчерашних разногласий. Как бы там ни было она прошла его успешно, ровным счетом, как и остальные. Это длилось больше двух часов. Некоторые вопросы повторялись по несколько раз, в некоторых тестах было по сто двести и даже триста вопросов, отвлекаться и делать перерывы запрещалось — на выполнение каждого теста отводилось определенное время. Когда с ноутбуком было покончено, Джулия облегченно выдохнула.

— Да, понимаю вас. Мне тоже приходилось часами сидеть над этими же опросниками — сказал Фейт, убирая ноутбук в чехол.

— Вы их разрабатывали? — поинтересовалась Джулия.

— Скажем так, дополнял — пояснил Фейт.

— И наконец, последний вопрос на сегодня — сказал Фейт.

— Миссис Леон, мой коллега вчера решил подшутить, однако признаюсь, его шутки и слишком личные вопросы были неуместны… — начал было Фейт.

— Мистер Фейт, я тоже приложила к этому руку. Он пусть не держит на меня зла. Оказавшись в моей шкуре, еще неизвестно, что бы он вытворил — сказала Джулия.

— Хоуп хороший человек, жизнь задела его так, что ему приходиться скрывать свои слабости за маской равнодушия — пояснил Фейт.

— Все нормально, не беспокойтесь — сказала Джулия.

— В таком случае, я спрошу. Могли бы быть среди ваших партнеров или посетителей той ДПХ лица, чьи взгляды отличались от общепринятых? — спросил он.

— Нет, не замечала — ответила Джулия.

— Тогда можете ли вы сказать подобное о своем муже, мистере Леоне? — спросил Фейт.

— Тем более нет, он отдан работе на все сто процентов. Я точно знаю, что Майкл не имеет сомнительной репутации — сказала Джулия.

— Ну, тогда на сегодня это все — Фейт встал и проводил Джулию до камеры.

— Мистер Фейт — обратилась к Нику Джулия.

— Да, миссис Леон? — спросил Фейт

— Могу я взять фотографии, мало ли я вспомню что-нибудь подозрительное — предложила она.

— Да, конечно — сказал Фейт и достал из портфеля файлик с фотографиями. Он протянул их Джулии, на этом их встреча была окончена.

У Джулии появилась идея, как можно обнаружить, кто же является настоящим преступником, или хотя бы попытаться. В соседней камере сидела Руд и что-то увлеченно читала, она перечитывала одну и ту же книгу второй день подряд. Джулия обратилась к ней с интересным вопросом.

— Ты можешь увидеть человека по фотографии? — спросила Джулия.

— Что-то конкретное узнать хочешь? — спросила Руд.

— В ходе следствия мы не смогли выяснить, кто их трех женщин мог совершить преступление — ответила Джулия.

— Детка, даже если бы я могла заглянуть в будущее и узнать, где можно найти этого человека, я бы не стала с ними работать, они гиены, хитрые, коварные, подлые и питаются падалью — ругалась Руд.

— Но ради меня — просила Джулия.

— Они скинули на тебя преступление? — уточнила Руд.

— Возможно. Кто-то из них — Джулия протянула фотографии трех женщин.

Руд взяла их и пододвинула стул к решетке.

— Давай попробуем — сказала она и села на табурет.

Поводив с минуту руками по фотографии и поелозив на стуле, Руд отодвинула его назад и продолжила уже на полу.

— Теплая — сказала она, водя руками с закрытыми глазами по первой фотографии.

— Чем-то приятным отдает. Надо получше посмотреть — сказала она и открыла глаза. Руд всматривалась в фотографию, порой казалось, что она вот-вот прожжет листок бумаги насквозь. Наконец, она сказала.

— Нет. Не она это. У этой девочки сейчас своих забот хватает, не до наших с тобой дел ей сейчас — сказала женщина.

Джулия протянула Руд вторую фотографию. Та снова села на пол и начала водить рукой по фотографии, закрыв глаза.

— Тепло, живая — говорила она.

— Как-то все быстро, в суматохе прям — сказала Руд и открыла глаза. Она смотрела на фотографию, словно читала с нее какой-то текст.

— У нее отец умер, горя много. Вот смотрю, чтобы она это горе на тебя не переложила — сказала Руд и замычала, потом пробубнила что-то на непонятном языке и, помолчав с минуту, наконец, сказала:

— Тоже не та. У нее отец умер, но там не насильственная смерть была. Плачет много, раздражение есть, обида какая-то на себя больше. Вреда тебе не сделала, крадет иногда — тут все видно, но тебе бы подлость она не сделала — заявила женщина.

Руд отдала Джулии вторую фотографию, собираясь начать работать с третьей.

— Вы не устали, у вас все в порядке? — спросила Джулия, видя, как Руд начало пошатывать.

— Не переживай, так надо — улыбнулась та и продолжила бубнить себе под нос.

— Ты знаешь, я почему-то не чувствую тепла — сказала она вдруг, взяв третью фотографию.

— Не поняла? — спросила Джулия.

— Не чувствую я ее среди живых почему-то. Надо смотреть — сказала Руд и открыла глаза.

— Все понятно. Нет ее, но было очень маленькое тепло. Не понятно мне — заявила она.

— А что с ней могло случиться? — не могла терпеть Джулия.

— Я попробую… — сказала Руд и снова впала в транс.

— Страх, бежит от чего-то. Боится, что за ней бегут. А ведь ее преследуют — Руд говорила с маленькими паузами после каждой фразы.

— Она не одна! — сказала Руд.

— Был помощник? — тихо спросила Джулия.

— Под сердцем тепло, и вот здесь — руд показала рукой на грудь, спустившись к животу. Джулия продолжала наблюдать. В соседних камерах тоже старались сохранять тишину, наблюдая за тем, что сейчас происходит.

— Маленькое тепло под сердцем — она открыла глаза и стала всматриваться в фотографию. Уж как она ее вертела, теребила, но не могла найти для себя какого-то ответа.

— Сирота — глаза, не видевшие маминой ласки. Боль в глазах и синяки на лице — ее явно били. А дальше не могу, стена мешает — сказала Руд.

— Стена? — не поняла Джулия.

— Что-то мешает узнать о ней больше, либо она сама это скрывает, например за татуировкой — предположила женщина.

— Жалко ее стало, вы чем-то даже похожи, словно одну судьбу прожили, она с ребенком бежала, пыталась скрыться. Я только вижу страх, очень сильный страх, мешает, не дает мне увидеть от чего бежит, почему. Потом помню, что на машине уехать пыталась, последнее, что видела, это удар в голову, словно влетели во что-то и темнота — объяснила Руд.

На этом работа по расследованию преступления подошла к концу, женщины разошлись по своим углам, Джулия продолжила рассматривать последнюю фотографию, а Руд тут же уснула, видимо от непривычной нагрузки. Ближе к ночи этаж постепенно затихал, кто-то уже вовсю дрых на койке, кто-то молился, а кто-то играл.

На следующий день, после завтрака дежурный стал открывать камеры, колонна девушек медленно шла к выходу.

— Что происходит? — поинтересовалась Джулия и Руд.

— Работать идем, ты же на выходных практически к нам приехала, а будни у нас вот так проходят — сказала она.

К камере Джулии подошел дежурный по этажу и сказал:

— Миссис Леон, мистер Фейт ждет вас в комнате для переговоров — он открыл дверь и указал на комнату. Джулия направилась к Нику, оставив фотографии лежать в камере.

— Доброе утро, мистер Фейт — поздоровалась она, стоя у двери.

— Доброе, миссис Леон, проходите — сказал Фейт.

— Миссис Леон, на самом деле я пришел, чтобы забрать вас — сказал Фейт, закрыв за Джулией дверь.

— Уже? — спросила Джулия, предвидя свой скорый конец.

— Вас переводят в перинатальный центр, городской, естественно — он улыбнулся.

— С меня сняты обвинения? — спросила Джулия.

— Нет. Но это пока. Я работаю над этим, миссис Леон — сказал Фейт.

— Что мне делать? — спросила Джулия

— Сейчас вы вернетесь к себе, возьмёте свои вещи, если таковые имеются, я за вами зайду. Мне нужно будет тоже забрать кое-какие документы, связанные с вами — пояснил Фейт.

— Спасибо — Поблагодарила Джулия.

— Не стоит, тем более, что мы еще не сняли с вас обвинения. Мы лишь добавили других подозреваемых, это должно затормозить процесс — сказал Фейт.

Джулия проследовала к себе в камеру, из вещей она принесла сюда лишь книгу, оставалась еще вода с препаратами. Книгу она оставила для Руд, бутылку с водой просунула в ее же камеру. Спрятав заранее под одеждой пакет с лекарствами, она ждала очередного переезда, которых за последний месяц было слишком много.

Майкл сидел на работе, уставившись сонными глазами в монитор, ему было сложно сосредоточиться, кофе, которое он заливал в себя литрами, перестало помогать как раньше. Его могло вырубить прямо на рабочем месте, в метро приходилось стоять, иначе он рисковал проспать собственную обстановку. Ситуация в мире его вообще не интересовала, он стал менее трепетно относиться к своей работе. Например, когда он мог настрочить колонок в газете в полном соответствии с инструкциями, к которым он ни разу не прибегал, и которые кроме него никто не видел. На удивление со временем это оказалось гораздо легче. Единственной проблемой было то, что текст стал сухой констатацией факта, без небольшой художественной интерпретации и малой нотки сарказма. На работе Майкла старались не трогать лишний раз, со стороны он был словно куст, который постепенно увядал под палящим солнцем без единой капли воды, становясь с каждым днем все хуже и хуже. На самом деле внутри он надеялся на лучшее, веря, что сможет разрешить ситуацию. И если тело предательски подводило, то разум оставался холоден и трезв. Десятки кружек кофе уходили не на то, чтобы проснуться после кошмарной ночи, Майкл разрабатывал план, как им с Джулией можно спастись самим и сохранить ребенка. Пожалуй, мысли о ребенке больше всего выбивали его из колеи, ведь если бы с ним начались какие-то проблемы, то пострадать могли двое. После работы он брел на метро, в вагонах не было места, это была еще одна причина, почему ему приходилось стоять вплоть до своей остановки. Дома никто не ждал, темная квартира стала встречать его снова, как это было до прихода Джулии. Ее появление словно дало ему веру в жизнь, в счастливую семейную жизнь. Он ее получил, а то, что произошло сейчас, есть лишь испытание, которое они вдвоем должны преодолеть — думал он.

С каждым днем его сосредоточенность и холодный расчет все больше давали слабину, трещала по швам мысль, что с Джулией нормально обращаются. Он ненавидел себя, ненавидел саму ситуацию за беспомощность и невозможность как-то повлиять на происходящее.

В очередной раз, придя на работу, он уставился в монитор и стал работать с видом замученной овцы. В кабинет постучались. Это была Лизи, которая смотрела на него по-особенному встревоженно.

— Твоя жена на линии! — сказала она.

Майкл пулей долетел до соседнего кабинета.

— Алло, милая, алло! — кричал Майкл в трубку.

— Да. Майкл все хорошо — отвечала ему Джулия.

— Как ты? — спросил Майкл.

— Я в порядке. Ребенок тоже, с ним все хорошо — отвечала Джулия.

— Я рад! Очень рад! — облегченно вздохнул Майкл.

— А откуда ты звонишь? — спросил он

— Из роддома, я на обследование сейчас пойду — отвечала она.

— Тебя отвезли туда обследоваться и потом увезут обратно? Давай я сейчас приеду? — спрашивал Майкл.

— Нет. Все гораздо лучше, я останусь здесь вплоть до родов — отвечала Джулия.

У Майкла выступили слезы, он был рад, что с женой все в порядке, она жива.

— Я могу приехать вечером? — спросил он.

— Милый, конечно можешь. Я буду ждать тебя — сказала Джулия.

— Я люблю тебя, Юля так… — Майкл расплылся в улыбке. На том конце послышался старый женский голос.

— Кончаем болтать! Быстренько марш в кабинет — раздалось в трубке.

— Майкл, я буду ждать тебя вечером, целую, любимый — Джулия положила трубку.

Майкл вернулся к себе в кабинет, в голове бушевали эмоции. Казалось бы, он должен был вовсю радоваться, но жизнь научила не делать этого раньше времени, он будет радоваться, когда приедет к Джулии в родильный дом, который находился в часе езды. Сейчас ему оставалось работать, сохраняя спокойствие. Джулия жива, с ней все в порядке, значит, есть смысл продолжать жить и трудиться дальше.

Вечером Майкл поймал такси и поехал в перинатальный центр. Ему впервые никто не преграждал дорогу прямо у входа, никто не требовал с него денег за то, чтобы пройти и увидеться с женой. Наоборот, ему дали бахилы, чтобы он мог пройти к ней. На фоне последних событий это казалось безумием, или, как думал Майкл, это было лишь затишье перед бурей, после которого разразиться настоящий ад, который он планировал предотвратить. Сверившись с журналом поступивших, Майкл увидел «Леон Дж. 9 палата». Он стал плутать по коридорам в поисках девятой палаты. Последнее что он видел, это вывеску, не шуметь. Двери были без номеров, стучаться и заглядывать в каждую из них Майкл постеснялся. Он попытался рассмотреть, может где-то стоит отметка для врачей, чтоб хоть они не путались. В этот момент в длинном коридоре, на противоположном конце, открылась дверь. Из нее вышла Джулия, и встала у окна напротив палат, выглядывая в окна и высматривая кого-то внизу.

— Не меня ищешь? — спросил Майкл, подойдя тихо сзади и шепнув на ухо. Джулия обернулась и обняла мужа.

— Наконец-то это закончилось — сказала она.

— Ах, если бы — подумал Майкл, но вслух не сказал. Ему сейчас было важно, чтобы Джулия была спокойна перед родами, тревожить ее навязчивыми мысли о побеге он решил после того, как она поживет здесь несколько дней. Пока ему оставалось ждать и надеется на лучшее. На то, что им удастся исчезнуть для всех.

— Что показало обследование? — спросил Майкл, после долгой паузы, пока они стояли обнявшись.

— 32 неделя, с ребенком все хорошо, посоветовали, чаще есть овощи ну и тому подобное — ответила Джулия.

— Над тобой не сильно издевались там? — спросил он, имея в виду тюрьму.

— Нет, это уже не важно — сказала Джулия

— А заключенные к тебе не приставали? — спрашивал он.

— На всем этаже, где я сидела, были одни женщины — объяснила Джулия.

— Ну, к тебе только сунься, я знаю — он улыбнулся, намекая на ее умение быть жесткой и острой на язык.

Джулия улыбнулась в ответ.

— Хорошо кормят? — спросил Майкл

— Нормально. Лучше, чем там, конечно — пошутила она.

— Завтра что будешь делать? — спросил Майкл.

— Завтра хочу отлежаться, после обеда сказали пройти диагностику — ответила Джулия.

— Диагностику ты проводила, когда в машине ковырялась, а тут тебя обследуют — сказал Майкл, гладя Джулию по голове.

— Ты сейчас испортишь мне прическу — сказала Джулия

— Ты все равно спать ложишься, завтра по новой будешь все делать — сказал он, аккуратно потрепав ее по голове.

— Мистер Леон, посмотрите на меня внимательно. Вам кажется, что я сейчас в адеквате? А? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Нет, но мне кажется, вы чем-то расстроены — сказал Майкл, подыгрывая супруге.

— Именно — закивала Джулия.

— И чем же я так насолил? — спросил Майкл, улыбаясь.

— Ты еще и лыбишься? Мы уже несколько минут стоим, ты так меня и не поцеловал, я между прочим жду тебя тут… — дальше Майкл не дал ей договорить.

Их губы слились в страстном поцелуе.

Они так и продолжали стоять, за окном начался дождь. По крыше, по окнам зашумели падающие капли. Под окнами эти же капли дождя с грохотом приземлялись на лист металла, служивший крышей для маленькой будочки местного киоска. С открытого окна сквозило холодным сырым ветерком. На подоконник лилась вода. Но молодой паре было далеко не до этого.

— Так, это что мы тут устроили! Быстро в палату — прервала их маленькая медсестра. Майкл увидел создание, похожее на бульдога и одновременно на Уинстона Черчилля. Она была столь маленькой и полной, что Майкл подумал, как было бы быстрее — обогнуть ее или перепрыгнуть, убегая прочь.

Его шуточные мысли нарушили ворчания старой бабки.

— Шуруй в палату, сначала этого родить надо, потом уже за других принимайтесь — пожилая дама прошла по коридору, закрыв окна.

Молодая пара улыбнулась ей в след. Майкл обнял Джулию, прежде чем уйти.

— До завтра моя дорогая — сказал он ей на ухо.

— Я буду ждать — отвечала она.

— Живее! — донесся хриплый голос из конца коридора.

Джулия вернулась в палату и захлопнула дверь, Майкл стал проходить к выходу. Учреждение вот-вот должно было закрыться для посетителей. Добравшись до квартиры, Майкл вошел в спальню и довольный завалился на кровать. Жизнь, кажется, начала ему улыбаться, он не хотел упускать такой шанс.

На следующий день Майкл, выйдя с работы пораньше, поехал в Родильный дом, захватив пару подарков для Джулии. Когда он оказался в коридоре, там никого не было.

— Должно быть в палате — подумал Майкл.

Дверь, из которой выходила Джулия, стояла прямо напротив форточки, что вчера закрывала ворчливая дама. Майкл постучался и вошел, в палате было восемь кроватей и две девушки, одна из них посмотрела на Майкла.

— Не подскажите, где миссис Леон? — Спросил было он.

— Кто, простите? — не поняла сначала девушка, пока ей не буркнула вторая.

— А, Джулия, извините, она вышла, сейчас придет — сказала она.

— Спасибо — поблагодарил Майкл и закрыл дверь.

Они снова встретились, тихий коридор, за окном загорались фонари, люди спешили по домам. В этой обстановке Майкл чувствовал себя, словно он находится дома. Сейчас же перед ним стоял долгий разговор с Джулией, она смотрела на него, Майкл был сосредоточен. Джулия улыбалась и не понимала, что с ее мужем.

— Нам надо уехать — начал Майкл. Он старался говорить полушепотом, отойдя к противоположной палатам стене. Суть его серьезного разговора заключалась в том, что пару дней назад ему позвонил Робин и сказал, что по Джулии он лично видел бумажное дело, а это значит, они сильно рисковали, ожидая, что им выкинет судьба. В конце концов, старикашка министр и тот сказал, что Майклу с женой находится в стране не безопасно, тем более в первом столичном дистрикте. Ситуация Джулии была похожа на цветок, стоит ей распуститься через несколько недель и родить, как ее заберут у Майкла, и ей придется предстать перед судом. Суда могло и не быть, если Министерство Войны само выдвинет обвинение, проведет расследование и докажет вину, то Джулию ждет неминуемая гибель. А значит, у них с каждый днем было все меньше и меньше времени. Бежать нужно было немедленно, ни на шаг не останавливаясь, в противном случае они рассчитывали только на смерть от усыпляющего укола. Джулия слушала на удивление спокойно, иногда кивая головой, как бы, соглашаясь с Майклом. Когда он закончил говорить про нависшую над их семьей угрозу, Джулия прервала его, сказав, что, будучи в тюрьме, она выяснила, якобы других претенденток на ее преступление нет и не будет, а значит разбирательство не будет медлить с вынесением приговора.

Майкл не успел сказать про то, куда и как они будут бежать, как Джулия предложила свою идею. Она говорила о «Дороге Жизни», по которой можно пересечь границу и их не должны тронуть, так как это единственная территория, где по договоренности не ведут беспрерывный огонь. Но Майклу такая идея сразу не понравилась, его поразила сама идея бежать на противоположную сторону фронта и оказаться у того, кого их страна так яро называет орками, чудовищами и тому подобное. Их могли поймать, когда они бы только подъехали к так называемой дороге, кого-нибудь из них могли застрелить в момент, когда они бы ползли по дороге. Любая мысль о преодолении сухопутной границы была исключена, а это значит надо искать другие варианты.

— Самолет? — спросила Джулия. Ей пришла в голову мысль арендовать посуточно какой-нибудь легкомоторный самолет и пролететь над линией фронта. Майкл стал закипать еще больше. Когда Джулия выговорилась, он ей напомнил про системы противовоздушной обороны, про то, что их могут сбить как свои, так и те, к кому с таким задором хотела попасть Джулия. Таким образом, Джулия исчерпала все свои идеи, как можно пересечь границу.

— Может, тогда просто скроемся в одном из дистриктов? — предложила она. Джулия представила, как они с мужем работают на полях в четвертом дистрикте, как живут тихой жизнью. Майклу эта идея тоже приходила в голову, лишь за маленьким исключением, он собирался обустроить их новый дом неподалеку от моря, где бы они могли жить в более теплом климате. Наконец, когда Джулия закончила, Майкл сказал:

— Мы уплывем отсюда, морем — произнес Майкл, смотря на ошарашенную Джулию. Единственным страхом, которым обладала Джулия и, о существовании которого Майкл и не догадывался, был страх открытой воды. Паника наступала в тот момент, когда Джулия не могла обнаружить по сторонам береговую линию. В саму воду в этот момент она бы ни за что не полезла. Талассофобия была приятным бонусом, который мог подвести в самый важный момент. Майкл не успел рассказать Джулии сути их перемещений, как в разговор вмешались.

— Быстренько разбежались по палатам, я кому сказала. Время для посещений окончено — сказала пожилая женщина, в пестром халате. Майкл поцеловал Джулию и посмотрел ей в глаза.

— Завтра ночью, будь готова — прошептал он.

— Хорошо — шепнула она в ответ.

Джулия нырнула в палату, а Майкл стал возвращаться домой. На следующий день он пришел на работу, как ни в чем не бывало, и направился к кабинету своего начальника восьмого отдела. Розалин Уайтер была его начальником отдела, сколько он себя помнил. Волевая, принципиальная и немного подозрительная, она занимала свой пост уже на протяжении пятнадцати лет. Она ловко расправлялась со всеми претендентками, которые метили на ее место. Среди мужчин конкурентов у нее не было, она пресекала их желания на корню, лишь только чувствовала неладное. Это самое неладное ей подсказывал либо ее интеллект, о котором она любила говорить, словно о сумочке, какую можно купить лишь в очень дорогом бутике. Либо ей подсказывало ее чутье, оно в скупе с пронзающим взглядом могло вывести на чистую воду любого. Такие способности Розалин приобрела, когда работала в одной из городских тюрем, нахождение с заключенными не пошло ей на пользу. Впрочем, она сама считала иначе. Когда Майкл постучался к ней, та сидела, развалившись на стуле и попивая остывший кофе. Майкл тихо постучал в дверь.

— Кто?! — рявкнула Уайтер.

— Леон из восьмого, мисс Уайтер — сказал Майкл.

— Да — произнесла Уайтер. Это означало, что человек мог зайти и встать на пороге по стойке смирно, что, впрочем, Майкл и выполнил. Открылась дверь, он вошел и замер перед ней.

— Майки! Вот уж не ожидала увидеть тебя с утра, что случилось? — спросила она, помешивая ложкой горький кофе.

— Я хотел попросить у вас дать мне больничный — начал Майкл.

— Малыш, ты знаешь правила. Езжай в медичку, пусть дают заключение. А я уже выпишу тебя, могу даже после твоего выздоровления. Че то серьёзное? — задала она вопрос.

— Скорей всего обычная простуда — произнес Майкл.

— Ну, значит, врач пусть и выясняет, давай — она отмахнулась и полезла за сахаром в тумбу. Майкл вышел, тихо закрыв дверь. Ему не нужно было что-либо получить от нее, у Майкла была задача предупредить. Теперь о его пропаже с рабочего места никто и не подумает, ведь для всех он будет лежать в больнице. На этом его рабочий день окончен, он берет свои вещи, сворачивает в несколько раз карту, которая висела на стенке и убирает в портфель. В кабинете не оставлено никаких улик, что он сбежал.

— Так, стоп! — подумал он. Раз его отправляют домой по болезни, значит, в кабинете тоже надо оставить следы. Он ставит на стол пустой чайник, кружку, оставляет неподалеку пакетики с кофе и жаропонижающим. Немного подумав, он разрывает упаковку жаропонижающего и высыпает содержимое в урну, сам же пакетик остается лежать на столе. Теперь можно уходить, будто его буквально выдернули с рабочего места.

Выйдя из вестибюля, Майкл направился к метро, заехал в охотничий магазин и вернулся в квартиру. Подготовка к, так называемому, переезду шла полным ходом.

— Машина — подумал Майкл. Следующей задачей было взять в аренду автомобиль, который бы не привлекал внимания и был у большей части водителей. Время после обеда ушло на то, чтобы пригнать машину, привезти продукты и вещи первой необходимости. Майкл занес все в квартиру и выдохнул — все приготовления были завершены. Теперь надо было самому подготовиться к ночной поездке, он взял будильник, завел его на девять вечера и провалился в сон.

Глава 4 Чемодан, вокзал, Р…

Проснулся Майкл на удивление легко. За окном практически стемнело, а это значило, что операцию можно начинать. Он снес все вещи обратно в машину, поднялся наверх и осмотрел спальню. На первый взгляд, отсюда ему было нечего брать: старые книги, содержание которых он уже знал наизусть, фотографии с работы и больше ничего. Он включил телевизор, оставил среднюю громкость и вышел из квартиры.

Джулия посмотрела на часы, было ровно 22:30. Она оделась потеплее и спустилась на первый этаж. На ее удивление по пути никто не встретился и не остановил ее. Джулия спокойно вышла из здания и направилась к дороге. Прошмыгнув через ворота, она скрылась за сплошным забором и направилась к строительному магазину, который был в пяти минутах ходьбы от нее. Отдаляясь от роддома, на душе становилось спокойнее — она смогла выйти незамеченной. Она шла по узенькой тропке вдоль дороги, слева рядком стояли машины. В какой-то момент дверь одной из машин приоткрылась и Джулия села внутрь. Автомобиль завелся и уехал. Звук мотора нарушил тишину спокойной улицы, серая легковушка выехала на оживленную трассу, где гул машин никогда не прекращался.

— Куда теперь? — спросила Джулия.

— В твой родной — четвертый — ответил Майкл, продолжая смотреть на дорогу. Впереди была, казалось, прямая трасса Е95, сворачивать им никуда не надо было на всем пути. Джулия вспомнила, как они гнали в приграничный седьмой сектор, рискуя жизнью. Тогда она и подумать не могла, что в будущем с мужем будет пытаться пересечь границу.

Городской пейзаж сменился кромешной мглой, там, где еще днем были бесконечные поля, упирающиеся в небо, сейчас была лишь темнота. Дорогу освещали только фары автомобиля, Майкла такая езда выматывала сильнее, чем городская. Видимость была не больше тридцати метров, в любой момент могла показаться яма, трещина, обвал дороги. На трассе мог запросто оказаться олень, который кинул бы свою машину посередине, а сам отошел по нужде в кусты кормить комаров, да зверье местное. Джулия не сразу заметила, как равнинный пейзаж сменила лесная чаща. Дорога начала петлять, и Майкл сильнее вжимался в руль.

Они подъехали к развилке, на которой не было не единого указателя.

— Черт! — ругнулся Майкл, остановил машину и сталвторопях разворачивать карту. Джулия, которая отоспалась, пока они толкались в городе смотрела то на дорогу, то на мужа.

— Смотри! По сторонам! — сказал Майкл, не отвлекаясь от схемы. Джулия послушно стала вглядываться в темноту с каждой стороны.

— Походу, направо — размышлял вслух Майкл, его сильно напрягало, что они здесь остановились, но Джулия не понимала, почему это так волнует мужа.

— Майкл! Там кто-то есть — сказала Джулия, показывая пальцем на деревья со своей стороны. Майкл отвлекся от карты и увидел, как из-за деревьев бредет фигура ростом с человека, в свете фонарика Джулии можно было разглядеть только глаза, которые слабо блестели, когда Джулия направляла на силуэт луч света.

— Держись! — сказал Майкл и ударил по газам. Задние колеса прокрутились, и машина сорвалась с места. Откуда-то слева послышался недовольный крик, а потом и злостная ругань.

Они продолжили ехать. У обоих сон как рукой сняло, глаза перестали слипаться, а легкий туман вмиг улетучился из головы.

— Кто это? — спросила Джулия, отходя от шока.

— Бандиты, здесь, видимо, часто встают люди, не зная, куда повернуть — объяснил он.

Двигатель ревел, свет фар рассекал коварную мглу.

— Они залазят в машины, забирают деньги, как правило, не оставляют свидетелей — добавил Майкл.

Дальнейшая дорога проходила в полной тишине, Джулия через какое-то время успокоилась и уснула. Майкл опустил ей сиденье и накрыл большим свитером.

Постепенно начинало светать, глазам было куда легче ориентироваться. Машина въехала в какой-то город. Знак с названием населенного пункта лежал в стороне от дороги, словно по нему проехались, еще и не один раз. Пока проезжали мимо указателя, Джулия успела заметить лишь первые две буква, которые читались лучше остальных — КР.

— Кр…? — не поняла она.

— Красунь — пояснил Майкл.

— Скоро подъедем к КПП — добавил он.

Городок был очень простеньким, маленькие улочки, на которых по соседству размещались деревянные домики и многоквартирные новостройки. Для Джулии, выросшей среди подобной атмосферы город выглядел по-родному.

Наконец, они подъехали к пропускному пункту, на котором с самого утра скопилась очередь из желающих выехать. Как и ожидал Майкл, пропустили их без проблем. На Джулию, которая проснулась и сидела на заднем сидении даже не взглянули.

Они въехали на территорию девятого сектора, который, видимо, не располагал рабочими местами, потому что к дверям КПП шли люди, словно рабочие на завод, а пробка из машин на въезд оказалась в несколько раз больше. Как потом поняли супруги, девятый дистрикт располагал местами для работы, но это были те же, что и в четвертом дистрикте, пашни да поля, скотоводческие заводы и фермы. Когда автомобиль проехал молокозавод, в животе у Джулии заурчало.

— Остановишь? — спросила она у Майкла.

Тот остановился и открыл багажник, Джулия вышла из машины и достала пакет с продуктами, который Майкл оставил заранее. Дверь закрылась, машина тронулась с места, Майкл не желал останавливаться ни на секунду. Почти через три часа они приближались к следующей муниципальной границе. За это время Джулия успела поспать, последние события ее изрядно измотали. Майкл продолжал ехать, понимая, что скоро придется делать остановку на сон. Глаза болели, спина запотела и ныла от долгого сидения.

— Бравницы — озвучила Джулия название города. Тот скорей походил на маленькую деревушку, но судя по тому, как много здесь было промышленных центров, а указатели к ним были на каждом перекрестке, Джулия подумала, что Бравницы должны были сдать настоящим бизнес центром, а не местом, где можно купить свежие овощи и мясо. Они встали на переезде через железную дорогу, загорелся сигнал, опустился шлагбаум. Через несколько минут пронесся состав с грузовиками, БТРами и парочкой танков.

— Так, понятно — сказал Майкл, он понял, что скрывается за названиями местной промышленной зоны. Они остановились на заправке, Майкл съехал за угол, заглушил двигатель и открыл дверь.

— Фу — выдохнул он, опуская спинку кресла. Через минуту Майкл закрыл дверь и опустил защелку дверного замка.

— Я посплю немного, никуда не уходи — сказал Майкл и закрыл глаза, многочасовая езда морила его все утро. Примерно через час он проснулся и посмотрел по сторонам, Джулия по-прежнему сидела сзади, читая этикетку на упаковке с копченым сыром.

— Открывай — произнес Майкл сквозь сон, потирая глаза.

— Спи, я сама разберусь — заявила Джулия и продолжила всматриваться в сыр. Майкл заснул, проснулся только через два часа, Джулия к тому моменту уснула, рядом лежала неоткрытая упаковка с сыром, к которой Джулия так и не притронулась.

— Ну ладно, а мне можно — улыбнулся Майкл и, было, потянулся за вкусным снеком, как его руку одернула проснувшаяся Джулия.

— Он просрочен — сказала она, продолжая лежать с закрытыми глазами.

— Намного? — спросил Майкл, взяв упаковку в руки.

— День — пробурчала Джулия.

— Ну, тогда нормально — сказал Майкл и стал отрывать обертку.

— Если что, бумага в багажнике, салфетки вот — она закинула на переднее сиденье аккуратную стопку.

Когда через пять минут с продуктом было покончено, Майкл повернул ключ, машина довольно заурчала, и они продолжили ехать. Впереди был контрольно-пропускной пункт на границе с девятым дистриктом. Затем надо было въехать в тринадцатый, без происшествий попасть в четырнадцатый, и можно считать вопрос доставки к месту побега решённым. Позади оставались многие километры пройденных дорог. Пока по сторонам мелькали редкие деревья, да электрические столбы, Майкл думал о том, как им удачно удалось выбраться из города незамеченными, рано или поздно в роддоме должны спохватиться, что одна из рожениц бесследно исчезла, посмотрят по камерам и увидят, что она просто вышла гулять за территорию и, возможно, потерялась. Майкла не станут терять ни соседи, ни коллеги по работе. Машина арендована на неделю, все равно Майкл предполагал ее оставить где-нибудь по дороге и пересесть на новый автомобиль. Пока ехали, Майклу несколько раз приходилось делать так называемые «зеленые остановки», его жене порой нужно было просто пройтись, размять ноги и поясницу. Если она долго сидела на одном месте, малыш начинал толкаться, напоминая тем самым, что он тоже участник нашего умысла и ему нужно движение. Когда Майкл думал о ребенке, его не покидала мысль, что в любой момент их путешествия у Джулии может подойти время, и он будет вынужден обратиться в ближайшую больницу. На вопросы по типу: «какой срок? Уверена ли Джулия? И как ему лучше действовать если «это» произойдет прямо в машине (Майкл боялся даже произносить сейчас вслух слово роды), то что он должен делать?».

Все ответы Джулии сводились к тому, что у нее еще не тот срок, чтобы думать о скорейших родах. Ориентировочно врач назвал ей срок в три недели, но малышу ничего не мешало захотеть выйти раньше, однако, видя бледное лицо мужа, она так не шутила.

Заметно темнело, на часах еще был день, но все небо было затянуто сплошными свинцовыми тучами. Приближалась гроза, где-то вдалеке сверкали молнии, доходили запоздалые раскаты грома, усиливался ветер.

— Надо постараться заехать на КПП пока идет дождь — сказал Майкл.

— Ты надеешься, что они не станут нас проверять, стоя под ливнем? — спросила Джулия.

Майкл кивнул.

— В таком случае нам придется ждать еще около получаса — заявила Джулия.

— Подождем, нам еще до него ехать и ехать — сказал Майкл.

В воздухе запахло дождем, раскаты грома звучали над самой крышей. Джулия любила дождь и предпочитала его даже больше знойной жаре. Когда ей в детстве не приходилось работать на улице, она нянчилась с братом. Они вместе наблюдали из окна, как ветер колышет деревья в конце кукурузного поля, смотрели, как молнии вонзаются в землю, после чего следовал дикий раскат грома. Они прятались под одеялом и включали фонарик.

Начался ливень да такой, что дворники на лобовом стекле бесперебойно смахивали со стекла льющиеся потоки воды. Супруги подъехали к КПП именно в тот момент, когда проверяющие были не готовы к вызову стихии и отпускали последние машины, чтобы пойти одеться. Среди удачно пропущенных оказался и автомобиль Майкла и Джулии. Они проехали через два шлагбаума и въехали на территорию девятого дистрикта.

— Повезло — сказал вслух Майкл.

— Что такое? — не поняла его Джулия.

— Видеокамеру, которая фиксирует номера машин, тоже заливает — пояснил Майкл.

— Заливает? Значит, нас не заметят — догнала его мысль Джулия. У нее заметно поднялось настроение. Хотелось даже выбежать на улицу и пронестись под этим дождем.

— Тебе нравится? — спросил Майкл.

— А? — не поняла Джулия.

— Ну, погода — пояснил Майкл.

— Очень — сказала Джулия и улыбнулась. Она стала гораздо спокойнее, большая часть опасностей оставалась позади, теперь она могла не волноваться лишний раз, беспокоя тем самым своего мужа.

Последние несколько часов езды ребята воспринимали вполне спокойно, Майкла особо не напрягал ливень, Джулию, которая периодически засыпала от скучной дороги, Майкл вообще не слышал. По сравнению с предыдущим днем, когда они оба ехали в напряжении, сейчас Майкл даже не хотел спать, не смотря на то, что он ехал без перерыва шесть часов подряд.

Красоты девятого дистрикта они практически не видели, сквозь капли на окнах можно было разглядеть те же поля, дома, что и в предыдущих секторах. Проснувшись, Джулия решила, что им уже ничего не угрожает, и стала спрашивать мужа, почему они вынуждены именно покинуть страну.

— С чего ты взял, что нас будут искать? — спрашивала она.

— Потому что ты единственная подозреваемая по делу, на кого можно спихнуть это преступление — объяснял Майкл.

— Так, что нам мешает остаться жить где-нибудь в глубинке? Ну, устроимся куда-нибудь без документов и будем работать. А? — спрашивала она.

— Нельзя нам оставаться, нельзя — повторял он.

— Да, что ты заладил! Нельзя, нельзя — злилась Джулия. Ее утомила поездка, она открыла окно и отвернулась.

— Юль, ну ты чего? — спросил Майкл и положил свою руку ей на колено.

— Ты даже не дослушал — пробурчала Джулия.

— Говори, я тебя внимательно слушаю — сказал Майкл и саркастично улыбнулся.

— Я не хочу никуда уезжать, и ты это прекрасно знаешь. Куда мы едем? Где окажемся? — ворчала она.

— Но здесь тебе угрожает опасность. Рано или поздно найдут машину, отследят ее передвижения, поймут, где мы находимся и на этом всё — он сделал акцент на последнем слове.

— Что всё? — обиженно спросила Джулия.

— Меня в тюрьму, тебя на WE, а его… — сказал Майкл и погладил живот.

— Все! Не продолжай, ладно — перебила его Джулия, не желая слушать дальше.

— У нас нет выбора, это единственный шанс на то, что ты будешь в безопасности — продолжил Майкл.

— Ну, вот опять. С чего ты это взял? — спросила она и повернулась к Майклу.

— Другая страна, другие люди… — начал было Майкл.

— Ага, экстрадицию никто не отменял, там будет только хуже. Ты и я — лица без гражданства. Нас могут первым же кораблем отправить назад, и тогда мы обречены — сказала Джулия.

— Опять же, смотря, про какую страну ты говоришь — сказал Майкл.

— Тебя вернет большая часть тех стран, куда у нас следуют корабли. Кстати, куда они идут? — спросила Джулия.

— Точно должна быть Турция, Алжир, Тунис ты ведь хотела поселиться на берегу моря? — пошутил Майкл и посмотрел на Джулию, ее лицо говорило о том, что шутка оказалось плохой и не получила одобрения.

— Ух! — замахнулась Джулия и глубоко выдохнула.

— Не держи всё в себе — подбадривал ее муж.

— Да ну тебя! — сказала Джулия и отвернулась.

— Девушка, можно с вами познакомиться? — спросил Майкл у Джулии и протянул руку.

— Нет, нельзя — сурово ответила она.

— А если я буду настойчив? — спросил Майкл, пытаясь развеселить жену.

— У меня муж есть — ответила Джулия и закрыла окно.

— А он…

— Он дурак, который не хочет меня слушать! — прикрикнула Джулия и отвернулась обратно.

— Миссис Леон, но с чего вы взяли — с прежним задором продолжал спрашивать Майкл.

— Майкл, клянусь, если ты еще раз произнесешь эту фамилию, я тебе откушу ухо — в ее голосе чувствовалась полная решительность это сделать.

— Тогда я молчу — сказал Майкл и замолк, решив, что Джулия реально устала, и ее выматывал этот разговор.

Джулия в свою очередь не поняла, почему муж, вдруг, резко остановился и перестал проявлять к ней внимание. Ее не особо радовал диалог, но и прекращать она была не намерена. Майкл уже успокоился, в то время когда Джулия только разогрелась и была готова к любому разговору, и тут на самом интересном месте ее обрывают и заставляют молчать.

— Ты затыкаешь мне рот?! — начала было Джулия.

— О, нет — только и успел подумать Майкл.

— Что ты уставился на ту дорогу, там нет ничего интересного. Сюда смотри! — в ее голосе появился командный тон.

— Ага, да, вот так. Теперь слушай сюда, ты везешь меня с ребёнком, сам не знаешь куда и думаешь, что я буду мирно сидеть? — спросила Джулия.

— Юль, давай…

— Нет, мы сейчас подождем, когда закончится дождь, ты остановишь машину и я возьму себе ведерко черничного мороженного, потому что ты просто невыносим! — говорила Джулия, пока на ее милом личике не стали играть вены. Майкл, к сожалению, заметил это и счел нужным еще раз подшутить над супругой.

— Не надо так нервничать. Ты так выпячиваешь глазки, будто рыбка — улыбался он.

— Майкл! — процедила Джулия сквозь зубы.

— Ух, какая бука. Смотри аккуратно. А то сейчас вена на лбу лопнет — сказал он и посмотрел на Джулию, его забавляло, то, как она злилась. Джулия в этот момент была похожа на разъярённого быка, ноздри раздувались, словно перед бегом, и стоило дернуть за кольцо, как с большей яростью этот милый комочек начнет крушить все вокруг. Он улыбнулся, его изрядно позабавила картинка, которая рисовалась у него в голове. В один момент Майкл снова посмотрел на Джулию. До того, как эта бомбочка испепелит все вокруг оставались считанные секунды. Майкл съехал на обочину и остановил машину.

— Что ты делаешь? — сквозь скрежет зубов произнесла Джулия.

— Мы приехали, иди за мороженным — Майкл пошарил в кармане и достал пару купюр номиналом 100 и 50 тысяч мен.

Джулия открыла дверь и стала вылезать.

— Пивка мне возьми! — успел крикнуть Майкл в закрывающуюся дверь.

Через несколько минут в машину села Джулия с банкой самого дешевого пива и ведерком своего мороженного.

— Доволен? — ехидно спросила она.

— Да — ответил он.

— Тогда поехали. Чего стоим? — сказала она.

Майкл выехал на дорогу, они продолжили путь. Он несказанно радовался, что ему по дороге попалась продуктовая лавка, благодаря которой удалось избежать скандала на вечер. Джулия вот-вот бы сдетонировала, разразившись криком, ему удалось обезвредить ее буквально за секунду, без помощи рук. В этот момент Майкл гордился собой, естественно не без доли шутки. Он надеялся, что Джулия успокоится, и они продолжат, как ни в чем не бывало.

— У моря сейчас льет? — неожиданно спросила Джулия, продолжая уплетать фиолетовую субстанцию, с химозным фруктовым ароматом.

— В четырнадцатом — нет — ответил Майкл.

— А вообще, там часто идут дожди? — спросила она.

— Нет, редко. Но зависит от сезона — сказал Майкл.

— А сейчас дождливый сезон? — продолжала задавать вопросы Джулия.

— Нет, но пасмурный — ответил он.

Пока Майклу приходилось отвечать на список самых важных в их ситуации вопросов, успело распогодиться, тучи ушли прочь, открыв взору небосвод с бледными звездами. Солнце практически скрылось за горизонтом, оставив яркий след своего пребывания.

Джулия продолжала говорить, Майкл все высматривал по дороге магазинчики, подумывал взять еще одно ведерко мороженого, чтобы незаметно заставить Джулию помолчать. Та вскоре сама замолкла, закуталась свитером и уснула, очевидно, замерзшая после такого количества холодного продукта. Машина тоже начала подавать сигналы, что хочет есть — перед Майклом загорелся значок бензоколонки.

Через пару километров ему все-таки попалась заправка, на которой он решил остановиться на ночь. В салоне все были сытые кроме него, даже сама машина довольно урчала полная свежезалитого топлива. Майкл полез на заднее сиденье, где был пакет с едой. Он включил свет и зашуршал, выбирая, что ему съесть сегодня на ужин.

От этих шорохов проснулась Джулия и пересела на заднее сиденье.

— Ты ложишься? — спросил Майкл.

— Нет, у нас хлеб был и паштет свиной. Ты же себе сам никогда одно на другое не намажешь — пробурчала Джулия, доставая из пакета нарезной хлеб и консервы.

Покормив, как могла, мужа, Джулия уснула на заднем сидении. Майклу спать еще не хотелось, в его организме пока шла напряженная работа по перевариванию пищи. Вскоре глаза начали слипаться. Он закрыл двери машины, вытащил из замка зажигания ключ и заснул.

Среди ночи раздался взрыв, Майкл проснулся и огляделся по сторонам, сзади спокойно спала ничего неподозревающая Джулия. Вокруг было темно, и лишь где-то вдалеке поблескивал оранжевый огонек. Когда глаза привыкли к темноте, Майкл разглядел — это был пожар, оранжевая кромка разрасталась, над ней поднимался серый дым. Майкл подумал, что им, может, удастся проехать очередную границу между секторами из-за непредвиденных обстоятельств. В этот раз охранники могли быть отвлечены чем то, по их мнению, более важным. Когда они подъехали к пропускному пункту, Майкл увидел страшную для себя картину. Видеокамеры, пропускная система, люди с автоматами и собаками досматривали по шесть человек одну машину. Майкл аккуратно развернулся и стал наблюдать, он оказался не единственным водителем, кто засомневался и решил посмотреть за процессом со стороны, прежде чем самому нырять в самое пекло.

Но потом, увидев, что наряд сворачивается и пропускает всех, проверяя лишь документы, Майкл вклинился в пробку и стал продвигаться вместе со всеми. Когда подошла его очередь, он подогнал машину и приготовил документы.

— Мистер Леон? — спросили Майкла.

— Да, это я — ответил он.

— Нам жаль, но вы должны вернуть эту машину на стоянку в первый дистрикт.

— Она была взята в аренду в Киеве, я не понимаю — сказал Майкл.

— Сэр, у вашей компании есть четкие требования, не пересекать больше трех секторов, вернитесь на безопасное расстояние, чтобы отключился сигнал тревоги… — объяснял Майклу молодой человек в форме.

— Да, хорошо. Спасибо — стал отъезжать он.

— Всего доброго — кивнул тот головой.

Майкл развернулся и поехал в обратном направлении, когда трасса ушла в сторону, он съехал в обочину и остановился. Теперь он понял, что за индикатор стал мигать красным на приборной панели. Он так сильно бил по глазам, что Майклу пришлось его залепить скотчем. Майкл посмотрел на Джулию, та тихо спала, укрывшись своей огромным свитером. Майкл не хотел тормошить ее, был пятый час утра, но ситуация все больше выходила из под контроля.

— Юль, Юль — услышала Джулия сквозь сон.

— Да, что такое? — спросила она.

— Надо срочно идти, собирайся — говорил Майкл.

— Куда? Который час? — спрашивала Джулия, не открывая глаз.

— Нас выследили — сказал он.

— Боже мой, что!? — спросила Джулия, сев в кресло.

— Да, в машине был GPS — датчик, нам нельзя было покидать предыдущего района — сказал он.

— Ты знал?! — спросила она.

— Нет, я брал аренду с полным тарифом, мы должны были проехать без проблем, должно быть при оплате напутали, или при настройке машины — рассуждал Майкл.

— Ах, а если они поняли, что мы здесь и включили сигнал для отслеживания автомобиля? — зевнув, спросила Джулия.

— Черт возьми! Ты права. Они хотят, чтобы мы вернулись! — воскликнул Майкл.

— И что же мы сейчас делаем? — спросила Джулия, начавшая упаковывать вещи в дорожную сумочку.

— Я отправлю автомобиль назад, а нам придется пересечь границу пешком — сказал он, с небольшой грустью в голосе.

— Ну и прекрасно — неожиданно сказала Джулия.

— Давно пора была пройтись на своих двоих — она вышла из машины и выгнула спину.

— Как понять, куда надо идти? — спросила она.

— Смотри, куда идут люди — сказал Майкл.

— В пять утра, хорошая попытка — глазея по сторонам, сказала Джулия.

— Тогда давай…

— Ах, все я устала — сказала Джулия и направилась к прилавку, где, казалось, горел свет.

Через несколько минут она вернулась с бутылкой воды.

— Значит, вот там — она указала пальцем: «Есть водонапорная башня, дойдем до нее и увидим справа тропинку, по ней через канал и окажемся в четырнадцатом, там в одном месте, сказали, надо будет сквозь дырку в заборе пролезть, надеюсь она будет достаточно широкая» — объяснила Джулия.

— Эх. Что бы я без тебя делал — улыбаясь, сказал Майкл.

— Ага, вот и я о том же, идем — сказала Джулия, довольная собственной значимостью.

Они подошли к башне с большой бочкой наверху, с правой стороны действительно была узенькая тропинка, которая уходила за деревья. Супругам больше ничего не оставалось, кроме как идти по обозначенному маршруту. Потом они нырнули в небольшой лесок. Кругом росли сосны, возвышавшиеся на несколько метров, густые кусты закрывали их со всех сторон глухой стеной, но тропку им было видно, наконец, они стали выходить на какой-то населенный пункт, слышался шум мотора, разговаривали люди. Пролазить в отверстие в заборе им не пришлось, хорошие люди выломали секцию, которая мешала ходить — путь был свободен, до финиша оставалось всего ничего. Дома, на которые вышли Майкл с Джулией находились уже на территории четырнадцатого дистрикта, о чем свидетельствовали номера на зданиях и автомобилях.

До моря оставалось больше шестидесяти километров, идти самостоятельно было глупой затеей, по такой жаре Джулия бы долго не протянула. Они вышли на остановку и стали вчитываться в расписание, разобрать ничего не удалось. Выцветшие буквы, намокшая бумага, изрисованная местными художниками.

Майкл сам попытался увидеть хотя бы что-то кроме множества пятен, но ничего разобрать не удалось. Поняв, что это бесполезная затея, Майкл обратился к женщине в темных очках, которая изредка поглядывала на часы и очевидно была местной.

— Я прошу прощения, не подскажите… — начал было Майкл.

— Да, да, я вся во внимании — ответила женщина.

— Как попасть в Одессу? — спросил он.

— Ну что же вы? У нас-таки все дороги ведут в Одессу. Боже ж ты мой, вот сейчас как раз должен ехать автобус № 405, вы садитесь, платите денежку и наслаждаетесь поездкой. Только этот шлимазл опаздывает уже на двадцать минут! — говорила женщина.

— Спасибо большое — поблагодарил Майкл.

— Да, на здоровье, Боже мой — произнесла женщина и, отвернувшись, закопошилась у себя в сумке.

Майкл посмотрел на дорогу, к ним подъезжала маленькая маршрутка. За пыльным стеклом просматривались номер четыреста пять и толпа народу, которая напоминала Майклу вчерашние шпроты в банке, один лишь водитель сидел, как ни в чем не бывало. На счастье всех ожидающих на остановке, большая часть народу выплыла из автобуса и растеклась по улице. Для Джулии место нашлось сразу. Они сели, тарантайка начала набирать ход. Когда они стояли в тени остановки, на улице было порядка тридцати градусов, теперь же в салоне температура по меркам пассажиров доходила до пятидесяти. С каждой остановкой свободного пространства становилось все меньше и меньше, казалось, вот-вот люди в проходе начнут идти по головам.

— Ты если еще одного возьмешь — посадишь к себе на колени! — раздался голос откуда-то с задней части салона. Про людей в самом хвосте забыли напрочь, они смиренно ехали до конечной или пока в салоне не станет больше места, в любом случае свои остановки они смиренно пропускали. Не везло им и тем, что собирая по дороге ямы да кочки, на задних рядах люди подскакивали активнее всего. Подъехав к очередной остановке люди хором завопили:

— Нет! — раздалось в салоне, кто-то изо всех сил держал дверь. Бусик, как его называли местные жители, скакал по дороге, словно горный козел. Наконец они выехали на междугороднюю трассу и в салоне все смогли выдохнуть. В окна повалил свежий воздух, задние укаченные ряды тихо спали. Кому-то даже захотелось есть после этих приключений, в салоне разносился запах чеснока и жареной курицы.

— Что вы тут устроили? Немедленно кончайте свой пикник, я вам говорю — раздался знакомый голос одесситки. Она бы не возмущалась, если бы кусочки фольги не летели ей в лицо, пока ветер дул из люка на крыше.

В какой-то момент вдалеке показалось море, Джулия прислонилась к стеклу и стала разглядывать его. Майкл тоже никогда до этого не видел таких объемов воды, он конечно понимал, что им придется преодолеть несколько сотен километров, но это было лишь на бумаге и в голове. Его поражали масштабы, вода по всей широте уходила за горизонт, это было просто потрясающе, красиво и величественно.

Когда они въехали в город, дама, что подсказала им номер автобуса, хлопнула Майкла по плечу и пробурчала:

— Лучше выйти здесь, еще пара остановок и вы попадете в порт — сказала она, пробираясь заранее к выходу. Почти все, кто находился в маршрутке вышли на следующей остановке, люди разбрелись в разные стороны: кто-то пошел к морю, кто в отели, кто на рынок. Майкл планировал сначала заселиться, взять на пару суток номер или квартиру, но Джулия, не мешкая ни секунды, потянула его на пляж. У нее не было ни купального костюма, ни полотенец, но ее это вообще не волновало. Они спустились по каменной лестнице и прошли ряды прилавков с жареным, вареным, сладостями, игрушками и вышли на пляж. Джулия сняла босоножки и встала на песок, тот был приятный, теплый. Майкл не успел стянуть обувь, как Джулия уже подбегала к кромке воды. Прозрачная вода, сквозь которую Джулия видела камни на дне, то уходила, то приходила с новой волной.

— А там что такое? — спросила Джулия, показывая Майклу на береговую линию сбоку от пляжа, где на несколько километров не было не единой живой души.

— Он заминирован, деточка — сказал старик, наблюдавший за молодой парой.

Майклу удалось уговорить Джулию идти искать отель только после того, как та простояла с полчаса в холодной воде по колено и вернулась с синими губами.

— Ну как тебе? — спросил Майкл.

— Жутковато — ответила Джулия, греясь ногами в песке.

— Вплавь не хочешь? — пошутил Майкл.

— Нет! — дрожащим голосом ответила Джулия.

Он возвращались той же дорогой, через множество лавок с различными вкусностями. Отовсюду исходили потрясающие ароматы, желудок сворачивался в трубочку от одного только вида жареных пирожков, пампушек, чебуреков. Магазинчики с восточными сладостями манили своим богатством и разнообразием. Без покупок пройти мимо Майклу не удалось, ему повезло, что аппетит Джулии разгорелся почти к самому концу этого рынка. Подходя к отелю, Джулия шла впереди, довольно уплетая прохладный шербет, Майкл плелся сзади, неся пакеты с ужином Джулии.

Они заселились в однокомнатный номер, из-за того, что гостей было не так много, им достался номер с видом на берег. Джулия включила новости, постепенно опустошая пакеты с еще теплой выпечкой. Молоденькая ведущая говорила о том, что терминалы порта продолжают работу в штатном режиме после массированных обстрелов.

— Там стреляют — сказала Джулия, глядя на собирающегося Майкла.

— Раньше да, это было еще месяц назад, но половина терминалов до сих пор не работает, поэтому им приходится в суматохе пропускать корабли через оставшиеся — объяснил Майкл.

— Что ты собираешься делать сейчас? — спросила Джулия.

— Постараюсь устроиться на работу и разузнать про корабли, которые уходят в иностранные порты — ответил Майкл.

— Взял ключ? — поинтересовалась она.

— Да — ответил Майкл.

— Будь осторожен — сказала Джулия, прежде чем Майкл закрыл дверь.

— Ну, а мы пойдем сполоснемся, да? — спросила Джулия, глядя на живот. Она встала с кровати и пошла в душ, в котором на удивление отсутствовала лейка.

Под вечер стало особенно душно, Джулия решила не отсиживаться в номере, после двухчасового сна в маршрутке она была полна сил, душа лежала к пляжу.

Вернувшись с моря, Джулия застала Майкла в номере в спец комбинезоне и защитных очках.

— Что это? — рассмеялась Джулия, заходя в номер.

— Меня взяли — ответил Майкл.

— Не плохо — ответила Джулия.

— Тебя тоже — сказал Майкл.

— Меня? — переспросила она.

— Ага, я — грузчик. Ты теперь приёма-сдатчица, без тебя на корабль нам не прошмыгнуть, так что тебе надо освоить азы своей новой профессии — объяснил Майкл.

— А что делать-то надо? — не поняла Джулия своего счастья.

— Смотри, завтра тебе практически ничего не нужно делать. Ты проверяющее лицо, которое контролирует погрузку или выгрузку. Все просто, но у тебя, в отличие от остального персонала, есть право взбираться на борт. Ты проведешь нас на корабль, где я уже проведу нас в тайник — объяснял Майкл, пока Джулия стояла абсолютно белая.

Она молчала.

— Ты не поняла, мы не будем работать, мы, просто, таким образом попадем на корабль и уплывем — говорил Майкл.

— Тебе не кажется, что все слишком сложно? — спросила Джулия.

— Ничего подобного — возразил Майкл.

— Когда планируешь бежать? — спросила Джулия.

— Завтра в порту будет два турецких корабля, которые погрузят зерно и уйдут, это будет во второй половине дня — сказал Майкл.

— И все? Только два? — недоумевала Джулия.

— Остальное — это военная техника. Оружие и боеприпасы, поэтому я бы не рисковал лезть туда, где явно будет тотальный контроль персонала — сказал Майкл.

— Сколько нам плыть? — спросила Джулия.

— Я пока не знаю, выведаю завтра. Корабль сделает остановку в Стамбуле и пойдет дальше. В оконечном порту нам лучше не появляться, мы слезем раньше и останемся в Турции. Зерно из Стамбула должны доставить в Мекку и Медину — рассказывал Майкл.

— Слезем? — переспросила Джулия.

— Давай я тогда возьму надувную лодку? — спросила Джулия

— Не стоит. Мы возьмем одну из тех, что используется на случай аварии на судне, там должны быть и весла и жилеты — отвечал Майкл.

— Хорошо — сказала Джулия.

— Устала? — спросил Майкл.

— Вовсе нет, а ты? — поинтересовалась Джулия.

— Тоже нет — сказал Майкл.

— Может, тогда стоит прогуляться? — предложила Джулия.

— По городу, на который периодически случаются авианалеты? — спросил Майкл.

— В Киеве они тебя не особо волновали, а здесь ты уверен, что как только мы выйдем, начнется обстрел — возразила Джулия.

— Не исключено. Я сегодня проходил мимо терминала, который находился на ремонте — ответил Майкл.

— И что там? — спросила Джулия.

— Там куски бетонной площадки, развороченный металл, расплавленная пластиковая аппаратура, покорёженный металлический контейнер сдвинуло ударной волной, и это при том, что взрыв прогремел в соседнем терминале — ответил Майкл.

— Они не как наши, они бы не стали бомбить мирных граждан — сказала Джулия.

— Ты говоришь о людях, которых даже не знаешь. Если это вообще люди! — добавил он.

— О чем ты? — не поняла Джулия.

— Милая, я достаточно долго работал в Министерстве Пропаганды, мы никак их не называли, кроме как чудовищами, орками, гоблинами, зверями и так далее. У некоторых граждан возникла идея, что мы боремся с обезьянами дикими и бесчеловечными! — оправдывался Майкл.

— Да, обезьяны, у которых в отличие от нас есть самолеты — заметила Джулия.

— Я тоже не согласен с этой позицией, но посмотри, с какой старательностью СМИ стараются сделать из них нелюдей! — сказал Майкл.

— Мы ведь даже говорили на одном языке — воскликнула Джулия.

— Это было давно, времена меняются. Я не хочу рисковать вами, поэтому у нас впереди нейтральная Турция — сказал Майкл, начав собирать вещи.

В комнате повисла тишина.

— Пойдем, прогуляемся — сказал Майкл, отставив в сторону рюкзак.

— Давай — согласилась Джулия и стала одеваться.

Ночной город был так же прекрасен. Множеством огней загорелись улицы, казалось Одесса — тот город, в котором не действуют запреты остальной страны. Она слишком устала от постоянного напряжения, устали и люди, которые ехали сюда, чтобы наконец-то ощутить спокойствие.

Здесь, на первый взгляд все забыли о войне. Можно было спокойно находиться на улице в любое время суток. Дети играли во дворах, экскурсоводы водили полусонные толпы. О том, что здесь были знакомы с опасностью, говорили указатели ближайших бункеров, спусков в катакомбы и укрытия, а так же инструкции, как вести себя, если услышали сигнал воздушной тревоги. На этом все заканчивалось.

Пока Майкл с Джулией прогуливались по набережной, шелестела листва. Лицо обдувал приятный ветерок. Внизу, под ними бились волны, было слышно, как шумит и пенится холодная вода. Так или иначе, ноги продувал небольшой бриз, Джулия замерзла, и супруги вернулись в номер.

Глава 5 В последний путь

На следующее утро предстояло выдвинуться на работу, в первый и последний раз. Наскоро позавтракав и сдав ключи от номера, Майкл с Джулией пошли на остановку. Их забирал отдельный автобус, который развозил рабочих, он был куда лучше междугородней маршрутки. Целые чистые сиденья, никакой вони. Автобус проехал мимо пункта пропуска, высадив всех прямо на территории порта, люди вылезали и расходились в разные стороны. Майкл повел Джулию в отдел кадров, договор на нее был сделан еще вчера, ей оставалось лишь поставить подпись и сфотографироваться на карточку для пропускного пункта. Когда формальности были улажены, Майкл побежал проверять мужской туалет на прочность, вчерашние вредности давали о себе знать. Джулия осталась просматривать техническую документацию, она смотрела на табло, где высвечивалось название судна и терминал погрузки. Как она смогла понять, терминалы для военных судов стояли отдельно и были обнесены забором, на территорию пропускали только с внешней стороны. У них же была часть, занимающаяся перевозками обычных грузов, тем не менее, у причала стояли боевые машины пехоты, бронетранспортеры, которые, по всей видимости, доставили ночью, выгрузили и готовили к выезду.

Время тянулось неумолимо долго, приходилось делать вид активной работы, впрочем, Джулия с этим удачно справлялась. Майкл присоединился к ней, когда та пошла проверять зону погрузки.

К вечеру военные полностью вывезли всю технику с территории, ажиотаж вокруг причалов спадал, это не могло не радовать ребят, который волновались как никогда раньше. В районе восьми часов у третьего терминала, как и полагалось, причалил, как думала Джулия, пустой сухогруз для зерна. Они с Майклом оба наблюдали за кораблем в тот момент, когда открылся ближайший к крану трюм, из которого стали выгружать бронированные машины, танки и другую технику, о предназначении которой догадывались и Джулия и Майкл. Когда техника выехала, к судну стали подходить рабочие, осматривающие трюмы.

— Чего мы ждем? — спросила Джулия.

— Они должны начать засыпать пшеницу — ответил Майкл. Он ждал момента, когда к судну подъедет рукав, который начнет засыпать зерно.

— Потом, может быть поздно, если они начнут выгонять персонал с корабля. А нам надо осмотреть его, под видом контроля за погрузкой. Иначе будешь плыть в этом — Джулия указала на контейнер слева.

— И откуда ты такая умная? — улыбнулся Майкл.

— Инструкции читать надо было — сказала Джулия и взяла инструмент, который нашла в подсобке.

Майкл увидел стоящий в углу разводной ключ с длинным рычагом и пошел рядом с Джулией, та увидела у мужа в руках ключ и спросила:

— Ну и зачем он тебе? В унитаз будешь пропихивать? — задала она вопрос.

— Есть шансы, что нам придется что-нибудь вскрывать — ответил Майкл.

— Хорошо — согласилась Джулия. В безразмерном комбинезоне, заправленном в резиновые сапоги 42 размера, при своем 38, ее живот практически не был виден. Из-за косолапой походки не сразу можно было заметить, что идет женщина, — у Джулии распухли от беременности ноги. Лицо скрывала маска и очки. Животик добавлял образу колорит, будто бы шел мужчина с пузом.

Подняться на судно у них не составило труда. Вахтенный матрос просто проводил Майкла с Джулией взглядом. Можно было предположить, что после долгого плавания их появлению были даже рады, турки, завидев симпатичную сдатчицу, одаривали ее своими улыбками. Пока пара разобралась, виден ли во всех трюмах опустошённый пайол, в трюмы уже начали пересыпать зерно. Джулия торопилась, Майкла тоже волновало время погрузки. После того, как Майкл с Джулией взобрались на палубу, они решили спуститься вниз, якобы направились к туалетным комнатам экипажа. Дело практически было сделано. Иностранное судно никто дополнительно не проверял. Майкл слышал, как наверху суетились люди, готовясь к отплытию. Спустя какое-то время судно зашумело, загудел мотор, сдвинувший корабль с мертвой точки. Джулия выдохнула, с каждой минутой он все дальше и дальше отплывали от злополучного берега.

— Мы будем сидеть здесь до победного? — прошептала Джулия.

— Нет, подождем когда стемнеет и переместимся в один из трюмов — ответил Майкл.

— Хорошо. Ты голодный? — спросила Джулия.

— Ты взяла еду? В чем? — удивился Майкл.

— Здесь — ответила Джулия и показала на ящик с инструментами.

— Значит, все это время я таскал продукты? — спросил Майкл.

— Ага — ответила она довольная собой.

— Я тобой горжусь — прошептал Майкл и чмокнул жену в лоб.

Через час, когда у обоих затекли спины, они вышли в проход, где находились двери, ведущие к трюмам. Освещение не работало, либо его забыли включить. Майкл добежал до крайнего на палубе трюма, где наверху, как он предполагал, располагались шлюпки. Затем он открыл люк, помог Джулии залезть под один из твиндеков, слегка закрывающий трюм с пшеницей и нырнул в след за ней.

— Фу — выдохнул он.

Джулия сняла шуршащий комбинезон и разлеглась прямо на зерне.

— Ты чего? — спросил Майкл.

— А что такое? — искренне не понимала его жена.

— Хочешь, чтобы нас заметили? — спросил он.

— Кто нас пойдет проверять в такое время? А? — спросила Джулия.

— Мало ли, мы же не хотим вернуться назад — отвечал Майкл. Он вырыл что-то вроде окопа в человеческий рост.

— Ложись — сказал он Джулии. Та послушно разместилась в вырытой ямке и закрыла глаза. Майкл стал присыпать ее сверху зерном. Над головой он постелил сложенный комбинезон и спрятал Джулию полностью.

— Дышать можешь? — спросил он.

Тишина.

— Нормально? — спросил он.

— Угу — гукнула Джулия и заснула. Майкл зарыл ящик с съестными запасами и стал окапываться сам. Когда дело было кончено, он вырубился, не в силах пошевелить рукой.

Среди ночи Майкл проснулся от того, что над ним слышался какой-то гул, затем кто-то посветил ему в лицо. По всей видимости, на судне осматривали отсеки с зерном, кто-то водил фонарем по всей площади хранилища.

— Может птиц высматривают? — подумал Майкл, вслушиваясь в то, что происходит снаружи. Он пытался понять, что за движение возникло на корабле среди ночи. Раздался жалостливый женский голос, он услышал сначала родную украинскую речь, потом заговорили на русском. Турки возмущались, слышал Майкл. В какой-то момент воздух пронзили два выстрела. Он вздрогнул и услышал, как среди разговоров послышался всплеск воды. Это означало только одно, трюмы будут осматриваться, единственный выход — зарыться максимально глубоко, но у Джулии будет мешать живот, а на глубине им будет нечем дышать. Сейчас, по крайней мере, его жена была надежно спрятана за твиндеком, под слоем зерна, ничего не могло выдать места, где она пряталась. У самого Майкла ситуация была похуже, окапываться пришлось долго, он боялся, что его все-таки заметили. Послышались еще жалобные возгласы, он услышал мужской голос, а потом снова выстрел.

— Майкл — послышалось тихое.

— Да? — услышал он.

— Что они делают? — спросила Джулия.

— Они проверяют трюмы — ответил он шепотом. Майкл вспомнил, как пробегая по палубе, он заметил что-то напоминавшее вилы.

— Значит, они каждый раз проверяют их — подумал он.

— Что нам теперь делать? — спросила Джулия шепотом.

— Надо выбираться! — сказал он, вылезая из под зерна, словно из под земли.

— Оставайся пока здесь, я отцеплю лодку, и мы спустимся на воду, хорошо? — спросил он и посмотрел в тот угол, где предположительно была спрятана Джулия.

— Угу — раздалось в ответ.

Майкл выглянул из под козырька твиндека, огляделся по сторонам и стал подниматься по лестнице наверх. Когда он поднялся выше, на дальнем конце палубы происходило какое-то движение. Люди с фонарями стояли вокруг двух женщин с ребенком и что-то шумно обсуждали. Времени терять было нельзя, пользуясь тем, что на палубе отсутствовало освещение, Майкл аккуратно перелез через стенку и шмыгнул за угол. Прямо на уровне груди располагалось четыре надувные лодки, оставалось лишь выбрать одну, отвязать и спустить на воду. В этот момент судно остановилось.

— Отлично — подумал Майкл, спускаться прямо на работающий винт ему хотелось меньше всего. Он тихонько спустил лодку на палубу, привязал к ней канат и стал спускать в воду, в тот момент, когда его кто-то хлопнул по плечу.

— Помощь не нужна? — прошептала Джулия, стоящая с ящиком в руках.

— Бери канат, спускайся вниз! — прошипел Майкл.

Джулия взяла свободный канат, привязала его к фонарному столбу и стала аккуратно переваливаться за борт.

— Я же просто так сказал! — шептал Майкл. Но Джулия уже спускалась по борту, она долезла до лодки, держась за веревку, лодка спокойно покачивалась на волнах, когда в нее запрыгнула Джулия.

— Давай! — шепнула она, махая рукой. На палубе в это время не утихали поиски.

Майкл услышал еще два выстрела, прежде чем собрался спускаться вниз. Тут, вода под лодкой начала бурлить и вздыматься вверх, отплывающая Джулия испуганно смотрела на мужа. Майкл понял, что прыгать прямо под работающие лопасти будет смертельной ошибкой, он перелез обратно на борт и стал сматывать канат. Руки дрожали, сзади раздавались крики и возгласы. В этот момент Джулия увидела, как двое человек побежали в конец палубы, луч света освещал дорожку на воде, когда Майкл услышал истошный крик жены. Он посмотрел сначала на воду, в то место, откуда доносился крик. Потом его осветил луч света, Майкл бросился к борту сбоку и стал перелазить через него, свет бил в глаза, слышалась ругань, в которой мелькало слово «ukrainian». Перелезая за борт, Майклпочувствовал удар в плечо и упал в воду, он слышал, как возле него проноситься мотор. Майкл вынырнул из воды, с палубы люди активно искали его, пытаясь выхватить лучом света белое лицо. Он огляделся по сторонам, метрах в ста от него виднелось оранжевое пятно их резиновой лодки.

— Джулия! — подумал он, медленно гребя в сторону предполагаемой лодки.

Судно постепенно отдалялось, Майкла поглощала холодная мгла.

— Майкл! Майкл! — звала его Джулия. Он все ближе подплывал к спасительной лодке.

— Я здесь! — отозвался он, находясь в пятнадцати метрах от жены.

— Где? — кричала Джулия, но на ее вопрос Майкл не отвечал. Она слышала только себя.

— Майкл! — кричала она.

— Да, здесь я — сказал Майкл, откашливаясь, возле самой лодки.

— Майкл! — радостно воскликнула Джулия.

— Ты ранен? — спросила она, помогая мужу залезть.

— Нет, вроде — отвечал Майкл, трясясь и дрожа от холода. Джулия стала снимать с него мокрую одежду, попутно осматривая спину, ноги.

— Сзади ничего нет — сказала она. В свете луны мало что было видно.

— Есть фонарик? — спросил Майкл.

— Не знаю, повернись, я посмотрю — сказала она и продолжила осматривать Майкла.

— Давай, я поищу фонарик — предложил Майкл. Джулия, решив, что так ей будет сподручнее, чем под звездами, согласилась.

Майкл осмотрел борт, но это ничего не дало. Он стал ощупывать предметы, которые находились в лодке. Дрожащими от холода пальцами он почувствовал весло, затем второе. Какую-то сумку, позже выяснилось, что это была аптечка, спасательный жилет, при том лишь один. Остальные возможно упали за борт, когда он спускал лодку на воду. Позже Джулия нашла чемоданчик, в котором оказался маленький фонарь и сигнальный пистолет с двумя патронами.

Майкл почувствовал в плече тянущую, назойливую боль, которая резко сменилась острой режущей, так что он подпрыгнул и завыл.

— Что такое? — спросила Джулия.

— Плечо — процедил сквозь зубы Майкл. Джулия включила фонарик и осмотрела рану. Пуля вошла в плечо, оставив дыру, с задней стороны выходное отверстие отсутствовало.

— Пуля, она внутри! — сказала Джулия, открывая аптечку.

— Достать можно? — спрашивал Майкл.

— Нельзя, да и у меня инструмента нет — сказала Джулия.

— Давай я тогда…

— Сейчас обеззаразим и остановим кровь, не волнуйся — говорила Джулия, роясь среди лекарств с названиями на турецком языке.

— Хоть бы одно слово на английском было ну! — ругалась Джулия, не понимающая ни слова на упаковках. У нее в руке было две бутылки с жидкостью, одна без запаха, одна со спиртовой отдушкой. Предпочтя вторую, как более действенную она повернулась к мужу.

— Так, я нашла перекись, сейчас будет немного щипать — говорила она, успокаивая Майкла. Джулия дала ему держать фонарик, открыла колпачок у бутылька и вылила половину в рану. Над водной гладью раздался истошный крик, Майкл откинулся на спину и выронил фонарик за борт. Тот медленно стал опускаться на дно, одно время озаряя морские глубины, вскоре во внутрь залилась вода и он потух, медленно опускаясь на дно.

Джулия старалась привести Майкла в чувства после болевого шока. Из средств у нее были только руки. Решив, что на поиски нет времени, она стала хлопать мужа по шее, по лицу, Майкл продолжал лежать бес сознания. Тогда Джулия взяла бинт, смочила его тем же раствором и приложила к раненому плечу. Майкл тут же пришел в чувства.

— Как там все? — спросил он, приходя в себя.

— Кровь остановилась, но пулу надо вытаскивать — сказала Джулия.

— Сколько у нас времени? — спросил Майкл.

— В лучшем случае день, в худшем… — она замолчала.

— Я понял, ладно — сказал Майкл, пытаясь сесть.

— На, одевай — протянула ему Джулия спасательный жилет.

— Зачем? — не понимал Майкл.

— У тебя нет сухой одежды, к тому же мы сможем зажать рану — объяснила она.

— Как мы теперь доберемся до берега? — Спрашивал Майкл.

— Знать бы еще, до какого — подумала Джулия.

— Течением отнесет, я буду грести — ответила она вслух. Майкл замолчал, Джулия нащупала весла и вставила их в крепления.

— Ну, поехали — сказала она. Джулия разместилась на скамье, как ей было удобно и начала размахивать веслами.

— Подожди, ты знаешь куда грести? — спросил Майкл.

— Нет — ответила Джулия.

— А знаешь сколько плыть? — спросил Майкл.

— Нет — ответила Джулия и перестала грести.

— Давай попробуем с восходом солнца определить стороны света, заодно поймем, куда нас прибьет это течение. По темну нет смысла тратить силы, в открытом море нам их надо беречь — сказал он.

— Да, хорошо — ответила Джулия и оставила весла.

Лодку качало на волнах, иногда вода заливалась внутрь. Майкл после дозы спирта внутривенно уснул, сразу же, как только перестал говорить с Джулией. Она никак не могла привыкнуть к такой качке, кроме волн, уснуть мешал шквалистый ветер. Привыкнув к тому, как волны бьются о борт, и успокоившись, что они не смогут опрокинуть лодку, Джулия стала засыпать. За ночь они прозябли до дрожи от того, как их кружил ветер, играя на воде. Джулия почти заснула, когда почувствовала, что лодка бьется о что-то твердое.

— Берег? — нет, рано — подумала она.

— Может корабль? Или плот какой — нибудь — думала она.

Джулия встала и открыла глаза, в ночном свете луны она ничего не смогла разглядеть. Тогда Джулия попыталась нащупать, на что наплыла их лодка. Это было что-то среднее по размеру, мягкое и в слое ткани. Джулия не понимала, что это могло быть. Она стала подтягивать предмет к себе. На удивление он легко поддался. Джулия в ужасе отпрянула от борта, когда мимо не проплыло безжизненное тело. Она схватилась за весла и стала уплывать от того места, где плавал труп. Когда Джулия устала, она оставила греблю и попыталась уснуть. Но оставшуюся ночь она не смогла сомкнуть глаз, ей постоянно казалось, что это вовсе не вода бьется о резиновый борт, а очередная жертва, которую подстрелили эти дикари.

— Господи, что они сделали с ребенком? — думала она.

Начало светать, когда Джулия смогла оглядеться и увидеть, что вокруг нет ничего, кроме блестящей глади, она облокотилась на борт и уснула.

Майкл проснулся от боли, которая по прежнему сквозила плечо. Джулия тихо спала, он не стал будить ее. Майкл посмотрел на часы. Было полпервого дня. Он посмотрел на солнце и улыбнулся.

— Хорошо, значит юг там — подумал он, ткнув пальцем в сторону.

Теперь попробуем по другому. Он снял с руки часы и стал вычислять остальные стороны света. Когда с определением сторон горизонта было покончено, оставалось понять, где находится родной берег, куда точно не стоит грести в случае чего. По его соображениям, за девять часов пути они были на достаточном расстоянии, чтобы вернуться обратно при периодической гребле за день — полтора. Гнать в сторону турецкого берега было ошибкой. Они бы просто не справились с тем количеством продуктов, что у них было. К тому же его открытая рана, Джулия, которая во-вот могла родить прямо здесь — все говорило о том, что им придется вернуться назад. Им могут помочь обычные люди, если их выбросит на один из пляжей. Но опасность того, что в роддоме Джулию возьмут под особый контроль была велика. Единственным вариантом было грести в сторону соседних государств, находящихся на этой же береговой линии. Он не был уверен, что их депортируют на родину, но хотя бы то, что их не пристрелят, как собак, было абсолютной уверенностью.

Злую шутку с ними могло сыграть и течение. Майкл не знал, в каком направлении здесь ходит вода. По его логике она передвигалась в одном направлении с основными воздушными массами, которые двигались над водой. Майкл достал из аптечки второй бинт, отрезал от него небольшую ленту и привязал к черенку весла, поднял весло над собой и стал смотреть.

Импровизированный белый флаг развивался все время в направлении между западом и югом. В большую же сторону отклоняясь на запад. В этот момент волны били с западной стороны, значит по логике вещей, им нужно было плыть четко на восток, с поправкой на течение и на ветер, если они хотели вернуться к родному берегу, то скорей на северо-восток.

Джулия проснулась от того, что Майкл раскачивал лодку, стоя на дне и размахивая своей футболкой, примотанной к веслу. Джулия присела и выглянула из-за надувного борта. Вдалеке виднелось судно, напоминавшее то, с которого они спрыгнули.

— Майкл! Они нас скорей пристрелят, чем возьмут с собой — сказала Джулия.

— Они могут довезти нас обратно — ответил Майкл.

— Что? Положи весло и сядь, пока у тебя не пошла снова кровь — возразила она.

— Уж лучше в Россию попасть, чем в руки этих… — сказала она и посмотрела в сторону, где считала осталась Одесса.

— Ты не права! — не согласился Майкл.

— Куда он плывет? — спросила Джулия, имея в виду сухогруз.

— Идет медленно, к тому же на юг. Скорей всего в Турцию — заключил он.

— Значит, отчалил он оттуда — предположила Джулия, посмотрев в противоположном направлении.

— Возможно — процедил Майкл, плечо постоянно напоминало о себе.

— Как ты? — спросила его Джулия.

— Не очень. Могло быть и хуже — ответил Майкл.

— Надо плыть — сказала Джулия, берясь за весла.

— Постой! — прошептал Майкл, он попытался встать.

— Что такое? — не поняла Джулия.

— Смотри, течение нас относит в эту сторону. Либо, я, конечно, надеюсь, что это не так, нас несет в открытое море. В любом случае ты двигаешься, либо постоянно отдаляясь от солнца, либо можем идти параллельно ему, когда будем плыть на закате. Так мы хотя бы не рискуем остаться здесь навсегда — сказал он.

— Поняла — ответила Джулия и начала махать веслами. Движение пошло хорошо. Джулии попался попутный ветер, который подгонял волну, когда она уставала. Через несколько минут она взяла удобный для себя темп и стала грести, как она думала в сторону берега.

Прошло около часа, как над водой раздалась ругань Джулии.

— Что случилось? Поранилась? Устала? — спросил Майкл.

— Нет, смотри — сказала расстроенная Джулия, показывая на воду возле лодки. Майкл выглянул и увидел труп женщины, который плавал лицом вниз.

— Ты испугалась? — спросил Майкл.

— Нет. Но почему он здесь? — спрашивала она, оставив на время весла в покое.

— Его могло отнести течением — предположил Майкл.

— Майкл, я так долго гребла, что они бы нас не догнали. Мы плаваем кругами? — предположила Джулия.

— Это вряд ли — сказал Майкл.

— Почему? — недоумевала Джулия.

— Его могли скинуть с другого корабля — предположил он.

— С какого? — переспросила она.

— Да хоть с этого — сказал Майкл и указал на сухогруз, который шел почти у самой линии горизонта. Его было еле видно, зато было точно понятно, что сами движутся на северо-восток, Майкл прекрасно понимал, что если они причалят к берегу, это будет уже не их государство.

— Зато мы не уплыли дальше в море — согласилась Джулия и снова взялась за весла. Солнце нещадно пекло, от постоянной работы она уставала еще быстрее. Мокрые компрессы не помогали, как специально. На небе не было не единого облака. Джулия остановилась и опустила руку в воду, она ощутила приятную прохладу. Майкл очнулся в тот момент, когда Джулия перелезала через борт.

— Ради всего святого, что ты делаешь? — воскликнул Майкл.

— Хочу охладиться — сказала Джулия.

— Вода плюс десять, ну, пятнадцать от силы — говорил Майкл.

— Я не на долго — сказала Джулия и спустилась в воду. Майкл приподнялся, следя за ней. Он был готов прыгнуть в воду, если у его жены сведет ноги или еще чего похуже.

— Все хорошо — сказала Джулия, плывя к лодке. Она попыталась залезть обратно внутрь. Но руки гудели и не слушались после долгой монотонной работы.

— Нормально, сейчас — она делала попытки влезть на надувной борт, который оказался неприступен. В итоге Майклу пришлось втаскивать Джулию обратно. Еле как сделав это, они оба разлеглись обессиленные. Когда солнце поуспокоилось и поубавило жар, поднялся легкий ветерок, Джулия продолжила грести из последних сил, которые вот-вот могли закончиться. На этот раз ветер дул против движения лодки. Стонала спина, плечи, руки ныли, кисти отказывались слушаться и держать весла. Джулия стала делать короткие паузы каждые пятнадцать минут и продолжать движение.

— Как ты? — спросил ее муж, лежавший в конце лодки совершенно бледный.

— Устала, очень устала — сказала она, от напряжения и постоянной гребли тело ломило. От усталости болели голова.

— Не забывай пить, ты теряешь жидкость — говорил Майкл, еле открывая глаза.

Джулия старалась пить воду каждые два часа, делая по одному глотку из единственной оставшейся у них бутылки. В какой-то момент она опрокинулась на спину. Не в силах встать или даже пошевелиться. На лице выступили слезы. Ей было больно, все тело ныло, на ладонях появились мозоли и нарывы. Это были слезы отчаяния, она гребла почти целый день, так и не увидев ни одного судна поблизости. Не смотря на то, что по словам Майкла они двигались в правильном направлении, оптимизма это не добавляло. С каждый разом, как Джулия оборачивалась в сторону берега, его отсутствие все больше заглушало надежду на спасение. Все больше мыслей было о том, что они погибнут здесь, посреди моря. Джулии казалось, она ощущает вкус смерти. Ее конкретную близость, словно та ждет момента, чтобы забрать их.

— Но как же твой ребенок? — настаивал внутренний голос, от которого становилось еще хуже. Сил не хватало даже на то, чтобы слегка привстать, Джулия боялась своей беспомощности. Она была так слаба, напротив лежал Майкл, у которого заражение крови вот-вот могло привести к смерти. В животе был ребенок, который не мог остаться здесь. Но жуткая слабость приводила Джулию в ужас. Она отключилась.

Когда она открыла глаза, было светло. На борту сидела огромная белая чайка, наблюдающая за выжившими.

— А ну, пошла отсюда! — крикнула Джулия, испугавшись птицы. Когда страх прошел, она посмотрела на небо, где-то там высоко она увидела еще несколько птиц.

— Стая — подумала она.

— Может берег рядом? — подумала она, загораясь надеждой. Прошлая ночь, словно, только сильнее измотала Джулию, она с большим трудом могла сдвинуть весла с места. Но старалась не допустить приступа паники.

— Надо поесть — подумала она и потянулась к ящику с продуктами. В нем оставался хлеб и консервы обезжиренного мяса. Она разломила буханку, приоткрыла крышку мясного паштета и постаралась забить чувство голода. Взгляд пал на Майкла, тот лежал и, как показалось Джулии, не дышал.

— Майкл, Майкл! — звала его Джулия.

— Майкл! — она перешла на крик, но муж не отзывался. Тогда она прикрыла продукты и полезла к Майклу.

— Майкл, милый — стала она трясти его, но тот по прежнему лежал словно кусок мяса. Джулия невольно вспомнила тот труп на воде и хотела, было, зарыдать.

— Аптечка! — вспомнила она и оглянулась. Открыв маленький контейнер, она стала перечитывать названия препаратов. Из маленького ящичка выпал шприц.

— Значит, здесь точно что-то есть! — думала Джулия. Продолжая вчитываться в этикетки. Ей на глаза попалась ампулка, на которой было наклеено «antibiotic».

— Отлично — подумала она и стала разрывать упаковку из под шприца. Джулия достала шприц, надломила ампулу с препаратом и трясущимися руками стала потихоньку набирать спасительную жидкость. Она выгнала из шприца лишний воздух и села напротив мужа. Раздвинув складки спасательного жилета, Джулия сняла бинт и постаралась нащупать мягкое место. Рука тряслась при любых попытках поднести шприц, тогда она взяла одноразовую влажную салфетку из аптечки, вскрыла и протерла лицо. В нос ударил жесткий запах. Ткань оказалась пропитанной нашатырным спиртом. Джулия поднесла его к носу и вдохнула так, что прошибло до мозга. Руки все равно немного тряслись, но сама Джулия уже была более уверенной. Она ввела антибиотик, сменила мужу налобный компресс и накрыла от жары мокрой майкой.

Через час работы жутко хотелось пить. Джулию радовал тот факт, что Майкл открыл глаза и заговорил. Она смогла уговорить его поесть и продолжила грести. В самый разгар жары ей пришлось сделать перерыв, стояло такое пекло, что лучше было переждать пару часов, чем потом потратить лишнюю воду.

— Греби — услышала Джулия.

— Давай, греби — послышалось вновь.

— Майкл? — удивилась Джулия. В это время ее муж тихо сопел, не подавая признаков внятной речи. Решив, что это ее богатое воображение, солнечный удар или результат обезвоживания, Джулия прилегла переждать зной.

Проснулась Джулия, когда на часах Майкла было пять вечера, он опять еле дышал, и это наводило на нее страх, ведь дополнительных ампул в комплекте не было. Когда солнце почти скрылось за горизонтом, у Джулии отваливались плечи, боли в спине она уже не чувствовала. Хотелось паниковать, хотелось плакать, хотелось есть, но это все уже было не важно. Она села напротив Майкла, который перестал покачивать головой при вдохе, хотелось разреветься. Но сил хватало лишь на то чтобы лечь с ним рядом и уснуть. Может хоть в этом их с Майклом счастье, что они не попались в руки в руки убийц преступного судна.

— Греби! — послышалось вновь.

— Ты хочешь жить? — спрашивал голос.

— Да — отвечала Джулия. Она поняла, что постепенно начинает сходить с ума.

Она последний раз взглянула на солнце, словно прощаясь. Осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг одна лишь вода. Водная гладь так же как вчера простиралась во все стороны. Джулия улеглась рядом с мужем. Она села на дно и до последнего всматривалась в лицо Майкла.

— Вот и все — успела подумать Джулия, прежде чем стало совсем темно.

Проснувшись среди ночи, Джулия не сразу поняла, что ее так удивило. Она прислушалась и поняла.

— Мотор! — где-то гудел мотор, крутя лопастями.

— Надо привлечь внимание! — мелькнула мысль. Джулия попыталась кричать, но из-за сухости в горле выходило плохо. Она стала метаться по дну лодки в поисках тревожного чемоданчика, в котором точно лежал сигнальный пистолет.

— Вот он! — прошептала она, ища хотя бы один из патронов. Она отсоединила ствол, вставила патрон, подняла ствол обратно и выстрелила вверх. Выстрела не произошло. Она не поняла, что случилось и, отсоединив ствол, перевернула патрон. Попыталась выстрелить еще раз, но безуспешно. Тогда она стала нащупывать второй патрон, вернула первый в ящик. Нашла второй, запихнула в ствол и, к удивлению для самой себя, произвела выстрел. Яркая белая звезда озарила лодку, поднялась высоко вверх и погасла. Она увидела буквально в ста метрах от себя судно, похожее на рыбацкую шхуну. Зарядив бракованный патрон, она снова попыталась выстрелить, но безуспешно. Тогда Джулия взяла одно из весел и стала бить им о воду. Силы кончались, в ушах звенело. Джулия увидела, как по воде стали бегать фонари. Она пыталась кричать и бить веслом. Наконец, один из фонарей остановился на лодке. Джулия резко почувствовала жар, ноги, словно пронзило раскаленным ножом, потом резко стала холодно и Джулия почувствовала, как дно лодки все больше и больше погружается в воду. Это сработал второй патрон, который Джулия оставила в пистолете. Желтый огонек продырявил стенку лодки и вылетел наружу.

Усталость взяла свое, Джулия не видела, как разворачивался катер, ее прибило ко дну лодки, она чувствовала, как по ногам растекается холод. В последний момент, до того как потерять сознание, ей в глаза забил луч света.

— Кто вы? — попыталась произнести она. В ответ лишь слышался непонятный гул и шум мотора.

— Где мы? — шепнула она, прежде чем картинка перед глазами начала предательски плыть.

— Серега! Зови наших, тут люди. Им надо в больницу срочно, берем курс на Севастополь!

— Понял, брат.

— Вот теперь можно выдохнуть — подумала Джулия, когда резиновая лодка стукнулась о корму шхуны.

Нас доставили в российскую больницу, моего мужа сразу положили на операционный стол, а меня реанимация отвезла в родильное отделение под особым наблюдением. По словам очевидцев, когда нас везли к берегу, я все время разговаривала, находясь в обморочном состоянии. Все время просила кого-то не оставлять нас и помогать грести. Через неделю Майкла удалось поставить на ноги. Он даже пришел к нам в палату, когда я уже лежала с ребенком на руках. Буквально спустя два дня после того, как нас нашли, дрейфующими в море, у меня родился сын. Не знаю, какими силами нам тогда удалось выжить, но мы находились буквально в каких-то десяти километрах от берега, когда нас заметили браконьеры. Через пять лет жизни в России, мы оформили гражданство. Первое время были сложности, пока учили новый язык, но здесь никто не смотрел на тебя косо, когда ты мог случайно проронить слово на украинском. Нам быстро помогли с документами и с устройством на работу. Через десять лет мы купили дом на берегу Черного моря, как я того и хотела. Спустя еще десять лет Леша — мой сын, почти двухметровый кареглазый парень стал чемпионом страны по бегу на 20 километров. Майкл получил работу на телевидении, ему выделили отдельные часы, где, как постоянный гость программы он выступал в роли политического эксперта.

Я рада, что мы здесь оказались после стольких мучений, теперь мы сможем прожить счастливую жизнь вместе, как всегда того хотели.

Леонова Юлия

Примечания

1

Воздушная безопасность (аббревиатура)

(обратно)

2

Чистый воздух (аббревиатура)

(обратно)

3

Проект был обозначен иностранными партнерами, о важности которых обычные граждане и не догадываются. Денежный вопрос государство должно было решать само, таким образом, что закупка оборудования и обучение персонала ляжет на Министерство Расточения, которое в свою очередь обяжет граждан единоразово выплатить «цифровую пошлину» в размере половины заработной платы среднего человека по стране — примерно 450 000 мен ($15).

(обратно)

4

$1.2

(обратно)

5

Full Control Everything — система тотального наблюдения как за театром боевых действий, для функционирования системы ПВО и точности работы систем наведения, так и для слежки за населением страны. Система спутников с множеством камер должна была иметь биометрические программы, призванные контролировать передвижения каждого гражданина. (Проект был закрыт из за большой стоимости).

(обратно)

6

Безальтернативные в том плане, что адекватным вариантом являлся всего один, остальные на его фоне смотрелись неконкурентоспособными, поэтому выигрывал самый «лучший» из предложенных вариантов.

(обратно)

7

Амексодиазипин — препарат, влияющий на психическое состояние человека, отключая его инстинкт к самосохранению и чувство страха. Повышает уровень серотонина в крови, из-за чего у всех военнослужащих поголовно есть зависимость от него, однако в обычных аптеках он не продается. Возможно по причине того, что еще не один бывший военнослужащий так и не вернулся к нормальной человеческой жизни.

(обратно)

8

World End — программа неудавшегося телепорта, которую переделали в аннигилятор для приговоренных к смертной казни. Человека помещали в будку и вводили пустой адрес. После отправки вернуть человека уже не представлялось возможным.

(обратно)

9

Вы все правильно поняли. Океанический альянс, в качестве условия на вступления в содружество, призвал убрать из определения семьи понятия мужчина, женщина, пол. Брак так же заключался на любых основаниях.

(обратно)

10

Аннигилирующей лаборатории.

(обратно)

11

Министерство Пропаганды (сленг)

(обратно)

12

«Плакса» (Placsa) — название наркотического вещества, эффектом от которого был сначала приступ эйфории, радости и смеха, постепенно сменяющийся разочарованием, грустью и острой головной болью.

(обратно)

13

Консервированное обезжиренное безглютеневое соевое мясо

(обратно)

14

Безлактозный ультра пастеризованый сушеный кофе

(обратно)

15

В 20XX году одним из национальных формирований Вооруженных Сил страны была подорвана атомная электростанция. Авария на которой привела к заключению так называемого мирного договора, по которому огонь частично прекращался, а темпы наступательных операций с обеих сторон снижались. Однако государство не планировало останавливаться, поэтому, обвинив в подрыве враждующую страну, у иностранных коллег были получены средства для уменьшения последствий действия радиации и разлива радиоактивных отходов, а наступательные действия продолжились. Таким образом, сумев выгодно перепродать данную гуманитарную помощь, страна расплатилась по долгам со своим давнишним другом… По словам самого президента, все то время пока он управлял страной, любое действие было совершено во благо. Сам, порой, не имея средств к существованию, последнюю мену отдавал на помощь людям, "народный слуга" как он любил себя называть.

(обратно)

16

Подобная ситуация существует в обеих странах. Естественно, это имеет положительный эффект, когда например артисты поют перед ранеными, а поэты в стихах воспевают преданность и мужество солдат. Правда, кто-то начал пользоваться подобными положениями в своих интересах и теперь получал Благодарственную грамоту от Союза Трех Министерств всего лишь за какую-нибудь статью о героическом отступлении или мужественной сдаче города.

(обратно)

17

Добрый день.

Информирую вас о том, что этот текст необходимо отредактировать для новостных программ, используя данные вам подсказки и инструкции.

Настоятельно просим вас быть очень аккуратными с отправленной информация, так как она дана на иностранном языке.

ВНИМАНИЕ! НЕГОСУДАРСТВЕННОМ ЯЗЫКЕ!

(обратно)

18

1. Четко следуйте инструкциям.

2. Не используйте лишний текст без необходимости. Согласно сводкам за последней день, было убито больше сотни человек командного состава. Среди военной техники потери составили порядка 150 роботов пехоты и 25 Дронов камикадзе, и так далее.

(обратно)

19

Союза Трех Министерств

(обратно)

20

Военного Информирования (сокращение).

(обратно)

21

Альтернативное название — Pride Parade призван поддерживать права сексуальных меньшинств, чьи интересы возможно когда-то ущемлялись. За введение данного праздника высказались иностранные спонсоры, посчитавшие, что это станет очередным шагом на пути к демократии и поддержании свобод граждан.

(обратно)

22

Бесполезные летающие агрегаты

(обратно)

23

Ilon Mask — американский предприниматель, бизнесмен и миллиардер. Основатель и главный инженер компании SpaceX. Поставлял в качестве военной помощи систему Star Link собственного производства. Свою жизнь закончил в отделении психологической клиники после того, как его кампания по колонизации Марса с треском провалилась, после того, как его спутники и система Star Link оказались неспособны выполнять свои функции в условиях войны.

(обратно)

24

Приветствую! Мои поздравления для вас, я безумно счастлива находиться здесь сегодня на улице Илона Маска,

(обратно)

25

$13 166.

(обратно)

26

Поликлиника

(обратно)

27

МИР — Министерство Информационных ресурсов. К 2050 году по статистическим данным, за наличие, ношение, хранение или распространение вражеского триколора были задержаны свыше 120 тысяч граждан.

(обратно)

28

Отчего вы не открыли сразу, как я постучалась?

(обратно)

29

Доброго дня. Уведомляю Вас, что переданные вам материалы необходимо переделать для Fashion news, используя те подсказки, которые мы для Вас оставили. Будьте очень осторожны этой информацией, так как инструкции даны на иностранном языке. ВНИМАНИЕ! НЕГОСУДАРСТВЕННОМ ЯЗЫКЕ!

(обратно)

30

Контрольно-пропускной пункт.

(обратно)

31

Февраля.

(обратно)

32

Дружеский огонь или огонь по своим.

(обратно)

33

Примерно $7 тыс.

(обратно)

Оглавление

Глава 1 Токсичный индивидуализм

Глава 2 Сколько стоит любовь?

Глава 3 Крысиный король

Глава 4 Чемодан, вокзал, Р…

Глава 5 В последний путь

*** Примечания ***