Апельсины [Ольга Кедук] (fb2) читать онлайн

Ольга Кедук Апельсины

— Папа, а что это?

Папа, пыхтя как сотня недовольных ежей, пытался протиснуться в прихожу. На голове его топорщилась меховая шапка, широкие плечи рыжей дубленки обдирали плёнку на дверном проёме. В руках папа держал огромную картонную коробку. На картонном боку мельтешила зелёная наклейка, с которой над стараниями папы белозубо потешался чернокожий мальчик.

Владик стоял в дверях кухни, придерживая Машу — 5-летнюю сестрёнку, норовившую выскочить в прихожую на помощь папе.

— Папа, что это? — Владик повторил вопрос, но папа продолждал пыхтеть, не замечая любопытных детей.

На шорохи из кухни выглянула мама. Через секунду в комнате перестал бормотать телевизор, и послышались бабушкины шаги.

— Серёжа, что это?

Всё семейство столпилось в крохотной тёмной прихожей, мешая друг другу, папе и коробке.

Папа наконец протиснулся в дверь, и с громким “фух!” поставил коробку на пол.

— Папа, что это? — Маше всё же удалось вырваться из рук брата и она метнулась к объекту всеобщего внимания.

— Дед Мороз вам передал, — папа не спешил раздеваться, а лишь гордо взирал на родных из-под лохматой шапки. Зубастая улыбка блестела сквозь пушистые усы, и отец семейства напоминал больше почтальона Печкина, чем новогоднего персонажа.

— Деда Мороза нет, — буркнул Владик. Бабушка цыкнула, мама отодвинула его в сторону и вышла из кухни, вытирая влажные руки о фартук.

Маша вертелась у коробки, ковыряя картонный ошметок на её боку.

— Серёжа, что это? — вновь повторила мама.

— Как так “нет”? А подарки тогда откуда? — весело возмутился папа. — Открывайте, смотрите!

Мама присела на корточки и подцепила ногтем заклеенную крышку. Папа наконец стянул шапку и стал вылезать из дубленки, на глазах уменьшаясь в размерах.

Когда коробка открылась, у Владика заслезились глаза. Прихожая наполнилась острым цитрусовым ароматом, как от газировки. Мальчик почти почувствовал носом лопающиеся пузырики газа.

Огромная коробка была доверху наполнена апельсинами.

Бабушка охнула, а Маша завизжала от восторга.

Владику было 10 лет, а на кухонном подоконнике ждал своего часа календарь на 2000 год. Кто помнит те годы, уже мог догадаться, что апельсины Владик пробовал лишь однажды, на дне рождения одноклассника. Сейчас у него немного кружилась голова — не то от запаха, не то от внезапно свалившегося на их семью богатства.

Впору было поверить папиному рассказу про Деда Мороза.

— Это сколько же здесь килограмм? — качала головой бабушка.

Коробку уже затащили на кухню, и всё семейство разместилось тут же, дыша запахом праздника. Папа с видом победителя пил горячий чай.

— Не знаю, — гордо отвечал он, тыльной стороной ладони оттирая с усов чайные капли. — Килограмм 20, наверное. Коробка тяжелее, чем Маша!

— Маша 24 весит, — вставил Владик, не сводя плотоядного взгляда с мамы и сглатывая слюну.

Та чистила апельсин, тонким ножом стараясь срезать только верх кожуры.

На мальчика никто не обратил внимания. Бабушка продолжала всё так же качать головой.

— Нужно придумать, куда поставить, чтобы не испортились.

— Не успеют! — папа большим глотком допил чай и громко стукнул кружкой по столешнице. — Завтра апельсиновый торт испечете!

Бабушка категорично его перебила:

— Это детям! Витамины. — И тут же резко обернулась к мальчику, — Владик, это вам с Машей поровну. Берёшь апельсин себе, другой почисть для сестры. Тебе понятно?

Владик кивнул. Мама дочистила фрукт, поделила на половинки и теперь нарезала тонкими ломтиками, выкладывая на две тарелки.

Бабушка посмотрела на неё:

— Лена, цедру не выбрасывай. Нужно возле плиты положить, чтобы высохла. Можно будет в выпечку добавлять, и в чай.

Мама кивнула, выставляя тарелки с фруктом перед детьми.

Владик жадно вонзил зубы в сочную мякоть, та брызнула, липкий сок потек по пальцам, оставляя новые пятна на манжетах поношенной домашней рубашки. Рядом зачавкала Маша. Первый кусочек она откусывала осторожно, но сейчас распробовала и принялась набивать рот ломтиками.

Откуда добыча, папа так и не признался, но семья расспросы не продолжала.

Уже 5 лет, с самого рождения Маши, папа работал бизнесменом. Первое время мальчик гордо рассказывал об этом друзьям во дворе, добавляя, что скоро папа купит ему новые джинсы и игровую приставку. Но время шло, а приставку папа всё не приносил. Шубу маме и машину он тоже не покупал, да и деньгами разживался крайне редко. Чем именно папа занимается на своей загадочной работе, не знал ни Владик, ни другие домочадцы.

Деньги домой носили мама, работавшая продавцом в газетном киоске, и бабушка, которая порой выходила в ближайший сквер торговать сигаретами поштучно и выращенным на подоконнике зелёным луком. Иногда, ссорясь с папой, она тоже почему-то называла себя бизнесменом и говорила, что её бизнес прибыли приносит больше, чем папин.

Но апельсины ни она, ни мама не покупали ни разу. А папа вот принёс, и целую коробку.

На следующее утро Владик проснулся с ощущением праздника.

Не расстраивало даже то, что взрослым предстояло отработать последний в этом тысячелетии трудовой день, а мальчику навести порядок в квартире и подготовить ёлочные игрушки. Саму ёлку папа обещал принести вечером, когда продавец ближайшего ёлочного базара бросит свой товар и уйдёт домой встречать новый год. Ведро с песком, набранным на ближайшей стройке, для главной праздничной декорации стояло под телевизором больше недели.

Родители уже ушли. Владик встал со старенького кресла-кровати, решив пока не убирать постель, чтобы не разбудить шорохами Машу. Потянулся, разминая затёкшую спину, и, захватив одежду, чтобы переодеться в ванной, выскользнул в коридор. По квартире разливался пьянящий запах апельсинов. Мальчик наскоро умылся, переоделся и отправился на кухню. Чем завтракать, он не задумался ни на секунду.

Когда он уже дочищал апельсин, на кухне нарисовалась растрепанная сестрёнка в пижаме.

Зевая, она забралась на свою высокую табуретку и выжидательно посмотрела на Владика.

— Умойся и переоденься. Потом завтрак, — наставительно произнёс мальчик.

Маша сразу надулась:

— Бабушка сказала, апельсины есть только вместе!

— Вот и будем вместе. Но нужно умыться и переодеться.

Маша вздохнула, слезла с табурета и отправилась на утренний туалет.

Владик принялся за второй апельсин. Наверное, бабушка бы не одобрила такого завтрака. Машу следовало сначала накормить овсянкой, или даже добавить фрукты прямо в кашу. Но тогда пришлось бы подать личный пример. А овсянки Владику не хотелось. Апельсинов хотелось сильно. К тому же сегодня 31 декабря. Уж в честь праздника можно обойтись без овсянки?

В дверной проём с небольшим заносом влетела посвежевшая Маша. Растрёпанные волосы она так и не расчесала, но уже сменила пижаму на майку и колготы, и была готова к праздничному завтраку.

С апельсинами ребята расправились молча и очень быстро. Проглотив последний кусочек, Владик понял, что не наелся.

Маша слизывала с тарелки упавшие капли сока. Закончив, она робко протянула руку и стянула с тарелки брата белые волокна, похожие на вату. Мама вчера говорила, что их тоже нужно есть, потому что апельсиновая вата чистит шлаки, но мальчику она не понравилась.

Владик решился:

— Ещё будешь?

Маша осторожно кивнула.

Мальчик наскоро почистил ещё два апельсина, один порезал сестре сразу на тарелке, а второй стал осторожно делить на дольки, немедленно отправляя их в рот. В этот раз Маша справилась быстрее. Прожевав, она подняла глаза на брата.

— Всё, — категорично ответил тот на немой вопрос. — Если не наелась, могу каши сварить.

Сестра помотала головой.

Он ещё доедал, когда Маша указала пальцем на кучку белых волокон, которые Владик снимал с долек и складывал на столешнице рядом с цедрой:

— А дай это!

— Пожалуйста, — с набитым ртом сделал мальчик замечание.

— Пожалуйста, дай это. — Маша сегодня была само послушание. Владик смахнул вату в ладонь и пересыпал ей на тарелку.

Коробка с апельсинами заманчиво подмигивала из угла кухни, но нужно было остановиться. Если они будут есть по чуть-чуть, может, бабушка даже согласится испечь апельсиновый торт..

Мальчик помыл тарелки, радуясь, что не пришлось оттирать слизкую овсянку, протёр стол и, мысленно вздохнув, понял, что пришло время уборки.

Маша уже лезла на подоконник доставать клей и обложки от старых тетрадок брата. Всю неделю она клеила из бумажных полосок ёлочную гирлянду. Готовая гирлянда висела на батарее, чтобы не запутаться, и мешала бабушке развешивать для сушки носки и варежки. Она была уже метров 5, наверное. Но Маша уверяла, что нужно ещё больше, ведь на Новый год папа принесёт самую большую ёлку.

Наблюдая за сестрой, Владик заметил на подоконнике кастрюлю и заглянул под крышкой. Внутри оказались теплые картофелины, две морковки и несколько яиц — судя по всему, бабушка сварила их с утра для салатов.

Мальчик несколько раз прошёлся по кухне к двери и обратно, размышляя, привлечь ли сестру к уборке или позволить ей заниматься своими делами. После всё-таки остановил Машин творческий пыл и и отвел в комнату. Там Владик вручил сестрёнке тряпку для пыли и отправил к книжным полкам, а сам принялся убирать постели. Обычно они лишь застилали разложенные кресла и родительский диван покрывалами, но сегодня намечалось праздничное застолье, поэтому следовало сложить кровати полностью.

С уборкой справились быстро. Убрав постели, Владик пропылесосил, переставил два горшка с цветами на подоконник со сложенного стола-книжки, переложил с него же на телевизор кособокую стопку каких-то книг и журналов — вечером мама с бабушкой перетащат стол к дивану и разложат его. Ведро для ёлки он поставил сбоку от телевизора так, чтобы гирлянда достала до розетки. Пока Маша ещё обмусоливала тряпкой книжки, отвлекаясь на игры со стоявшими на полках керамическими статуэтками, мальчик разобрал обувную полку в прихожей, помыл две пары грязных сапог, подмёл на кухне и в коридоре и напоследок прошёлся по линолеуму мокрой тряпкой. Бабушкину комнату Владик не тронул — она запрещала туда заходить, а уборку всегда делала сама.

Для обеда было ещё рано. Но после фруктового завтрака и активного утра есть хотелось.

— Маша, хочешь апельсин?

Девочка как раз раскладывала на обеденном столе своё рукоделие.

— Ага!

Владик почистил два апельсина, пересадил сестру на другой табурет, чтобы не убирать со стола резанную бумагу, и они позавтракали второй раз.

Оставив девочку за работой, Владик достал с антресолей коробку с ёлочными игрушками, протёр от пыли и оттащил её в комнату. Нашёл и проверил светящуюся гирлянду. Та работала.

Мальчик снова вернулся на кухню, немного потоптался у плиты, вернулся в комнату.

Апельсиновый запах наполнял всю квартиру, не давая Владику думать о чём-то ещё.

— Маш, а хочешь ещё апельсин? — Владик уже взял в руки два фрукта и нёс их к мойке.

— Не-а, — девочка сосредоточенно макала в банку клея растрепанную кисточку.

— Чего ты? Можно ещё скушать, это же витамины!

Он почистил фрукты, выложил Машину долю на стоявшую на краю стола тарелку и указал на неё сестре.

Маша нехотя слезла со своего табурета и приблизилась к тарелке. Аппетит к ней вернулся после первого же укуса. Ребята вновь поели.

После Владик убрал тарелки и разместился с другой стороны кухонного стола с конструктором.

Конструктор был старый, его собирал ещё папа, когда был маленьким. Детали представляли собой дырчатые металлические планки, которые можно было по-разному скручивать между собой с помощью крошечных болтов и гаек. Планок в папином наборе было много, хотя некоторые за годы погнулись или схватились ржавчиной. Болтов тоже хватало. А вот гаек сохранилось всего четыре, остальные растерялись. Поэтому модели Владика были шаткие и разваливались при попытке соорудить новый этаж.

Конечно, Владик предпочёл бы Лего. Но из Лего у него были всего две небольшие модельки — корабль и танк, которые, хотя и собирались в более крупные конструкции, но уже порядком наскучили мальчику. Несколько лет назад он бы заказал большое Лего у деда Мороза. Но теперь Владик был уже взрослый и знал, что деда Мороза нет.

Хотя апельсины вот появились. И папа сказал, что их передал новогодний волшебник. Конечно, мальчик понимал, что фрукты папа просто купил. Но, даже если так, можно написать письмо деду Морозу и попросить — нет, не Лего, а игровую приставку. Папа прочитает и подарит ему как будто от деда Мороза…

Мальчик вертел металлические планки и, слушая сосредоточенное сопение Маши, мысленно сочинял текст письма.

Время приблизилось к полудню и можно было садиться за обед.

Вчера бабушка оставила кастрюлю с двумя половниками борща в холодильнике и подробную инструкцию: борщ доесть, кастрюлю помыть и ужин не готовить, потому что вечером будет праздничный стол.

Борща Владику не хотелось. Из угла пахли апельсины.

Вздохнув, мальчик встал, собрал конструктор в коробку и пошёл разогревать борщ.

— Маш, убирай бумажки, будем обедать.

— Я не хочу, — сестра не отрывала глаз от работы, сосредоточенно вставляя очередной цветной ломтик в бумажное колечко.

— Надо, — отрезал Владик. — А то десерт не получишь.

— А что на десерт? — Маша всё же подняла голову.

— Апельсин порежу.

— Не, не хочу, — девочка вернулась к работе.

Они ещё немного попререкались, в итоге Маша сдалась и нехотя собрала обрезки на одну из обложек, переместив все материалы на подоконник, а удлинившийся конец гирлянды на батарею.

К счастью, борща оставалось мало, дети быстро его доели, и Владик пошел мыть ещё два апельсина в качестве десерта. С грязной кастрюлей и тарелками он решил разобраться позже.

— Я апельсин не хочу, — Маше, видимо, наскучила уже её гирлянда. Или она сочла её достаточно длинной и достойной “самой большой ёлки”, поэтому после еды девочка слезла с табурета и приготовилась покинуть кухню.

— Надо! — резко воскликнул Владик. — Там витамины. И это десерт. Бабушка сказала нам есть вместе.

— Я не хочу!

— Надо! — повторил Владик и, поставив тарелку с фруктом на Машино место, указал ей на табурет.

Ела девочка без энтузиазма и в этот раз даже не отправляла в рот упавшие апельсиновые волокна.

Когда тарелка опустела, мальчик отпустил её в комнату, крикнув вслед, чтобы не трогала ёлочные игрушки, а то они разобьются. Сам он остался на кухне мыть посуду. Жирная кастрюля оттиралась с трудом, а в голове Владика вертелась мысль о том, как легко моются тарелки из-под апельсинов: засунул под воду, достал — и готово.

Завершив дела, он пошёл в комнату убедиться, что Маша играет со своими игрушками, а не с ёлочными. Девочка примостилась на полу у книжного стеллажа и устроила там чаепитие для голой куклы, безглазого плюшевого медведя и мягкого ярко-зелёного зайца. Заяц попался Владику на прошлый Новый год в школьном подарке, но бабушка сказала, что он для Маши — в школе специально положили игрушку в его пакет, зная, что у мальчика есть младшая сестра. И конфет положили больше, чем другим, чтобы он мог с Машей поделиться. Правда в этом году игрушки в подарке не оказалось. Но сам подарок был не в пакете, а в красивой коробке, которую Владик пообещал отдать сестре, когда конфеты кончатся.

Вспомнив о подарке, Владик понял, что не брал оттуда конфеты ни сегодня, ни вчера вечером. Да и сейчас их не хотелось. Хотелось апельсина.

Мальчик снова вернулся на кухню и почистил ещё два.

— Маш, иди сюда! — крикнул он, повернувшись к двери.

Маша появилась в проёме с тремя игрушками в руках, она что-то тихо и низко бубнила, видимо, продолжая разговаривать за медведя.

— Садись апельсин кушать.

— Я не хочу, — девчачьим басом ответил медведь.

— Садись, надо вместе кушать.

Маша хмыкнула, подскочила к своей тарелке и, засунув под мышку медведя и зайца, одной рукой принялась усаживать на табурет куклу.

— Нет, — возмутился мальчик, раскусив её план. — Кукла не будет кушать! Кукле не нужны витамины. А нам нужны.

— А я хочу! — пропищала девочка за куклу, а сама бросилась к двери. Владик поймал её за руку:

— Я уже почистил. Надо скушать, а то испортится.

Маша помотала головой, а ответил снова медведь:

— Я не хочу кушать, это Настя хочет.

Настей звали куклу.

Владик разозлился. Он пригрозил отобрать у Маши игрушки и вернуть только на Новый год.

— Новый год сегодня, — кривляясь, отвечала девочка, — мне мама вчера сказала.

— Новый год завтра, первого января, — Владик старался говорить как можно строже, — А сегодня ещё старый. А ты новый год встречать не будешь, если не будешь слушаться. А на каникулах вообще заболеешь, потому что витамины не ешь.

Маша поджала губы, но сдалась. За столом она разместилась вместе со всеми игрушками…

Мама с бабушкой вернулись только в 5 вечера. Пока они раздевались и мыли руки, мальчик оттащил на кухню сумки с продуктами и принялся их разбирать. Маша встречать почему-то не вышла, продолжая сидеть у стеллажа и заниматься игрушками. К вечеру у неё вообще испортилось настроение. С братом она разговаривала грубо и два раза даже начинала плакать. Не радовали её даже апельсины.

Через минуту мама с бабушкой уже сновали по кухне. Владика усадили за стол чистить картошку и яйца для оливье, попутно отчитав, что он сам не догадался сделать это днём. Бабушка гремела духовкой, мама мыла в раковине курицу.

— Вы ели? — спросила она.

Владик кивнул:

— Да, борщ доели.

— А Маша где?

Мальчик махнул головой в сторону двери.

— Маша, привет! — крикнула мама в сторону комнаты. Ответа не последовало. — Дочка, у тебя всё хорошо?

Маша что-то буркнула в ответ, но слов было не разобрать за грохотом посуды и шумом воды.

Мама отключила воду:

— Заболела что ли? — сказала она бабушке. Та обеспокоенно глянула в коридор:

— Пойди, посмотри.

Мама вытерла руки о фартук и отправилась в комнату.

— Лидьниколавна! — через секунду позвала она встревоженным голосом.

Бабушка тоже вышла, а Владик прислушался к голосам в комнате.

— Ветрянка что ли? — спрашивала мама.

— Да нет, не похоже… Маша, открой рот.

Хлопнула дверца шкафа — мама доставала аптечку.

Они говорили что-то ещё, Маша тихо отвечала, но слов мальчик не расслышал.

Вскоре бабушка вернулась на кухню и снова взялась за курицу.

— Владик, — обернулась она, споро шинкуя яблоки. — Что Маша ела сегодня?

— Борщ, — робко ответил мальчик, слыша, как громко застучало у него сердце. — Апельсины ещё. И всё.

Бабушка бросила взгляд на коробку с апельсинами. На дне сиротливо ютилась пятёрка помятых фруктов. Видимо, на них давили верхние соседи, поэтому на боках остались небольшие ямки.

Бабушка взмахнула руками. Нож лязгнул по краю столешницы.

— Это сколько же она съела?

Владик залился краской. Ему не хотелось признаваться, что они сегодня съели почти всю коробку. Он помнил, как злилась бабушка, когда год назад он так же опустошил пакет с пряниками. Но это же фрукты, они же полезные. Да и папа сказал, что можно не экономить. А на торт они оставили.

— Я не помню, — тихо ответил мальчик. И тут же уверенно добавил: — Но мы поровну ели! Я один чистил себе, один ей!

Бабушка охнула и села на ближайший табурет, так и не выпустив нож из рук.

— И я кожуру не выбрасывал, — добавил Владик. — Только она возле плиты вся не поместилась. Я там в комнате на подоконнике на газету положил.