Этюд для уголовного розыска [Валентин Нуриевич Джумазаде] (fb2) читать постранично

Валентин Джумазаде Этюд для уголовного розыска Рассказы

Двое на маршруте

Перед разводом Раджабова подозвал к себе заместитель начальника районного отдела внутренних дел подполковник Халилов.

— Как настроение, сержант?

— Спасибо, товарищ подполковник, все отлично.

— Ну, я рад за тебя. Видишь вон того паренька, разглядывающего стенд с фотографиями отличников?

— Так точно, вижу, товарищ подполковник.

— Зови его сюда, это новенький, пойдешь с ним на маршрут. С тобой он уже, наверное, познакомился на фото. Присмотрись к нему и давай без возражений. Обязательно сработаетесь. Тебя, между прочим, Салимову я представлял, тот тоже колебался, не хотел с новичком. В этом году его направили на учебу в школу милиции, на следующий год ты готовься. А пока давай, помоги парню, сам знаешь, как трудно первое время. У него и с семейными делами проблем много. Тоже будем думать.

Развод прошел как обычно, и наряды вышли на службу. Сержант Раджабов шел не спеша, от его крепкой, атлетически сложенной фигуры в перетянутой портупеей шинели веяло уверенностью в себе, что вообще свойственно людям незаурядной физической силы. По его невозмутимому лицу трудно было определить, в каком он настроении.

С высоты своего двухметрового роста Раджабов изредка недовольно посматривал на Ахвердиева. На вид щуплый, выглядит моложе своих двадцати двух лет. Со стороны никто не скажет, что они почти ровесники.

Раджабов свободно, по несколько раз подряд толкает стокилограммовую штангу. С детства занимался вольной борьбой, выполнил норматив мастера спорта. Тренируется ежедневно. Теперь увлекся еще и самбо, рукопашным боем.

— Сколько ты весишь? — неожиданно для себя спросил он Айдына.

— Шестьдесят семь килограммов, а что? — оживился тот.

— Ничего.

Раджабов вновь погрузился в молчание. Все-таки он ценил физическую силу и был убежден, что в милицию нужно брать парней ростом не ниже ста восьмидесяти пяти сантиметров. Он слышал, что в каких-то странах подбирают в полицию именно по такому принципу. За два года он имел возможность убедиться, как важна физическая подготовка в патрульно-постовой службе. Новичок ему не внушал доверия: стеснительный, чем-то похож на девушку, тонкие черты лица, порывистые движения. Ему бы только дорогу на перекрестке показывать прохожим, куда и как пройти, об стрелки на брюках можно порезаться, так отутюжены. В экстремальной ситуации растеряется. «Ничего, — успокоил он сам себя, — долго не продержится, сбежит».

Они шли по освещенному проспекту, думая каждый о своем и, разумеется, друг о друге.

Теперь им предстояло вместе нести службу, где уверенность друг в друге — дело первостепенной важности.

Раджабов неплохо знал особенности обстановки на маршруте, места повышенного внимания, где концентрировался криминогенный контингент. В свою очередь, и к его внушительной фигуре здесь тоже привыкли. А вот на новенького, сменившего высокого, мощного Салимова, смотрели с удивлением.

С Раджабовым приветливо здоровались завсегдатаи чайханы, расположенной в центре тенистого скверика. Увидев их, прошмыгнула мимо развязная девица, настороженно проводила глазами группа вычурно одетых молодых людей с помятыми лицами. Завидев их, торопливо перешел, почти перебежал улицу пожилой мужчина с переброшенной через плечо сумкой, наполненной пустыми бутылками. Опустившийся вид его не оставлял сомнений в том, что давно уже пьянствует, ночует не дома. Все это не осталось незамеченным для сержанта.

— Два раза его задерживал, бродяжничает, — кивнул вслед Раджабов. — Бывший кандидат наук. Добрейшей души человек. Жена стала погуливать, он запил. Ну, а она со своим любовником спровоцировала его на скандал. С ним истерика, начал посуду бить, кидаться на них. Словом, мелкое хулиганство. Отсидел пятнадцать суток, с работы — от позора и сплетен — пришлось уволиться. Ну, а дальше известное дело. Копался в себе, переживал, не мог понять, зачем она пошла на эту подлость, сказала бы сразу, что хочет развестись, оставить себе квартиру. Ответа, как водится, не нашел, так потихоньку и спился. Сейчас прописался в общежитии, работает на стройке. Надолго ли?

Раджабов тяжело вздохнул и повернулся на сто восемьдесят градусов.

— Пойдем обратно.

Стало уже смеркаться, зажглись фонари на столбах, засияли разноцветными огнями вывески над магазинами. Прохожих становилось все меньше. Раджабов глянул на часы.

— Двадцать сорок пять, не скучай, сейчас будет веселее.

Они приблизились к месту, где продолжала стоять та же группа парней.

— Вот эти, — Раджабов слегка скосил глаза в их сторону, — опять соображают, куда податься. По тридцать лет, а в мальчиках ходят. Все у них есть: и деньги, и машины, и квартиры, и, самое