Ямато-моногатари [Данила Носаев] (fb2) читать постранично

Данила Носаев Ямато-моногатари

1

Когда император Тэйдзи вознамерился сложить с себя сан, сиятельная Исэ-но го на стене флигеля Кокидэн написала:

Вакарурэдо

Ахи мо осиману

Момосики-во

Мидзараму кото-но

Нани-ка канасики

Вот расстаемся с ними,

И не сожалеет никто

Из этих придворных ста рангов.

Но что не увижу их больше —

Все же как-то печально.

Такова была надпись, и император, увидев ее, рядом начертать соизволил:

Ми хитоцу-ни

Арану бакари-во

Восинабэтэ

Юкикаэритэ мо

Надо ка мидзараму

Ведь не только же мне

Быть государем.

Государи будут сменять друг друга.

И если потом ты вернешься сюда,

Почему ж тогда «не увидеть более»? [4]

так он сложил.

2

Император, сложив с себя сан, осенью следующего года [5] соизволил принять постриг и по разным местам странствовал в горах [6] , совершал служения Будде. Человек по имени Татибана-но Ёситоси, чиновник третьего ранга наместничества Бидзэн, во времена, когда император еще занимал престол, служил ему во дворце, когда же император принял постриг, то и он сразу же постригся. Никого не оповестив, покидал государь дворец – Ёситоси без промедления присоединился к нему. «Негоже, чтобы император вот так дворец покидал», – сказал он, и из дворца [7] был отдан приказ: «Сёсё, тюдзё [8] , другие чины, послужите ему». Послали свиту им вслед, но государь отправился в путь, избегая встречи с посланными. Пришли они в страну Идзуми, и, когда оказались в месте под названием Хинэ [9] , ночь спустилась. Подумав, что государю сейчас должно быть очень одиноко и тягостно, Ёситоси сильно опечалился. И вот, когда император соизволил сказать: «Воспойте Хинэ в стихах», Ёситоси-дайтоку [10] :

Фурусато-но

Табинэ-но юмэ-ни

Миэцуру ва

Урами я сураму

Мата то тованэба

Прилег в пути отдохнуть,

И во сне родные мои

Мне привиделись.

Это, верно, они упрекают меня,

Что я не навещаю их более [11] —

так сложил, и все заплакали, никто уже не мог стихи слагать. А Ёситоси до конца служил императору под именем Канрэн-дайтоку.

3

Во времена, когда покойный дайнагон Минамото [12] был в чине сайсё [13] , Кёгоку-но миясудокоро [14] , намереваясь чествовать [15] императора-монаха Тэйдзи, повелела: «Вот что я задумала сделать. Приготовьте в одну ветку [16] подношения». [Дайнагону] множество «бородатых корзин» [17] сделать повелела, а Тосико [18] – раскрасить их в разные цвета. [Ей же] приказала ткани на подстилки для корзин в разные цвета покрасить, плетениями заняться, все заботы ей поручила. Все это к последним числам девятой луны было срочно подготовлено и закончено. И вот в первый день десятой луны в дом [дайнагона], где спешные приготовления шли, было послано:

Тидзи-но иро ни

Исогиси аки ва

Курэ ни кэри

Има ва сигурэ-ни

Нани-во сомэмаси

Во множество цветов

Хлопотливо [все красившая] осень

Кончилась.

А теперь холодный, мелкий дождь

Что будет красить? [19]

Когда спешные эти подношения готовились, и он и она беспрестайно обменивались посланиями, а после того, то ли потому, что этой заботы уже не было, он никак не давал о себе знать, и вот в конце двенадцатой луны Тосико:

Катакакэ-но

Фунэ-ни я норэру

Сиранами-но

Савагу токи номи

Омохи идзуру кими

На однопарусном

Корабле плывешь

И, лишь когда шумят,

Белые волны,

Обо мне вспоминаешь – таков ты [20] .

И ему послала, но ответа на ее послание не было, и уж Новый год позади. Вот во вторую луну, отломив ветку от ивы, что росла возле его дома, такую длинную, что все остальные превосходила, он:

Авояги-но

Ито утихахэтэ

Нодоканару

Харухи симокосо

Омохи идэкэрэ

Когда зеленая ива

Длинные ветви-нити распускает,

В тихие

Весенние дни особенно

О тебе вспоминаю [21] —

так написал [и с этой веткой послал Тосико]. Та была безмерно очарована этими стихами и долго потом о них рассказывала.

4

Отставной дайни [22] во времена мятежа Сумитомо [23] был послан для его усмирения, и вот он отправился в путь, будучи в чине сёсё. А он также нес службы и при дворе, и как раз был год, когда ему должны были присвоить четвёртый придворный ранг, и потому он горел нетерпением узнать, будет ли ему новогоднее повышение в чине. Приезжие из столицы там случались редко. Некоторых он расспрашивал, и отвечали ему: «Присвоили вам новый ранг», другие же говорили: «Ничего подобного». Все думал он, как бы разузнать поточнее, и вот с почтой из столицы приходит письмо от наместника Оми – Кимутада-но кими [24] . С нетерпением и радостью вскрыл он послание, смотрит, а там речь идет о множестве разных разностей, и лишь в той стороне, где пишется дата и тому подобное, начертано такое:

Тамакусигэ

Футатосэ авану

Кими-га ми-во

Акэнагара я ва

Аран-то омохиси

Драгоценная шкатулка для гребней,

Крышка и низ не встречаются

В тебе.

Ты все еще открыта?

А я думал, что уже нет [25] .

Увидел он это, безгранично опечалился и заплакал. Что не дали ему четвертого ранга, в самом письме ни слова не было,