«Красный стул» (СИ) [Bavil] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1: Вынужденные перемены ==========

Теодор сидел в собственном кабинете, откинувшись на спинку кресла, и смотрел в потолок. Сигаретный дым тонким шлейфом тянулся вверх, где медленно рассеивался, освещённый теплым светом тусклых ламп. Нотт устало потер лоб и наполнил очередной стакан бурбоном. Разглядывая то, как плещется медово-коричневая жидкость о стеклянные грани, он лениво выдохнул никотиновое облако. Минувшей ночью, во время очередной делёжки территории магической Британии, погиб его отец — глава ирландской группировки «Банши».

Со смерти Волан-де-Морта прошло уже около девяти лет, и оставшиеся без присмотра Пожиратели давно сменили род деятельности. Никто уже не стремился завоевать мир, играя в открытую. Все прекрасно понимали, что власть можно обрести совершенно иными способами. «Кто владеет информацией — тот владеет миром». Таковой была новая философия теневой стороны жизни магической Британии. Под контроль стремились взять всё, что плохо «прикручено». Все. От продавцов тыквенного сока до контрабандистов, провозивших редкие артефакты, запрещённые зелья и предметы. Жизнь изменилась. Новые традиции, новые взгляды, новые веяния времени.

Нотт-старший всё грезил о том, чтобы группировка переросла в клан и стала семейным делом. Пройдя две магические войны и оставшись при этом «сухим», он обладал множеством знаний, колоссальным опытом и огромным количеством связей, однако его мечте не суждено было сбыться. Единственный сын и наследник откровенно не желал быть управленцем. Теодор больше находил успокоение в исполнительной части: шантаж, угрозы, насилие. Он обладал слишком буйным нравом, вёл разгульную жизнь, не стремился выйти за рамки своего комфорта и создать нечто новое. Ведомый лишь собственными желаниями, молодой человек к двадцати пяти годам так и не обзавёлся ни семьей, ни супругой, что крайне удручало Нотта-старшего. Не выдержав самодурство сына, он выставил отпрыска из дома и прекратил любые формы общения.

Теодор не был разочарован. Он был зол, слишком зол, чтобы пытаться анализировать своё поведение. Он чувствовал себя униженным и оскорблённым. Конечно, его не лишили наследства, не вычеркнули из преемников. Единственный сын. Отцу просто было некуда от этого деться, но это не делало существование молодого человека легче ни на грамм. Возможно, именно тогда Теодор понял, что значит понятие «семья» лично для него. Никакой связи с чистотой крови —лишь те, кто рядом. Всегда и во всём.

Именно таким был его лучший друг детства — Драко Малфой. Несмотря на абсолютную противоположность характеров, что-то незримо связывало их долгие годы. Идеальный сын: спокойный и исполнительный. Молодой Лорд принял отцовские дела ещё до кончины родителя, реализовав чужие мечты — создав первый в Британии родовой клан. И хотя господин Люциус не покинул этот свет, его психическое состояние оставляло желать лучшего. Годы и войны не пощадили его. Как бы сказали магглы: маразм крепчал. Дела в таком состоянии он вести не мог.

Драко оказался даже более способным, чем его отец. Всего лишь за два года он подмял под себя почти все порты на Восточном побережье. Его планы были обширными: предстояло освоить южную часть и попытаться взять под контроль Ла-Манш. Малфой был спокоен, уверен и рассудителен — идеальные качества для главы набирающего силу клана.

Именно к нему Нотт-младший обратился за помощью, когда потерял последние крупицы взаимопонимания с отцом. Естественно, Малфой не смог отказать. Дабы не унижать друга работой, он сделал ему подарок, который помог Теодору пережить тёмные времена. Ресторан средней руки «Красный стул» в Косом переулке.

Нотт, несмотря на все свои порочные пристрастия, обладал довольно живым умом и превосходным вкусом. Всё-таки приложив некоторые усилия и будучи не в состоянии попросить помощи у отца из-за чрезмерной гордости, чуть меньше, чем за год Теодор сделал из этого места не просто пристойное, а совершенно особенное заведение. Концепция гласила: «мы то, что мы едим», однако она кардинально отличалась от общепринятой. Подразумевалась информация, которая поступает в наш организм не только посредствам вкусовых рецепторов, но и всё остальное.

Ресторан имел всего два зала: белый — для случайных посетителей, и красный — для желающих, чтобы информация, которую они будут обсуждать, осталась тайной и никогда не покинула стены ресторана. Вторые должны были попросить у встречающего их официанта предоставить красный стул у окна, на что тот лишь кивал и, забирая у гостя верхнюю одежду, провожал его до двери, где пространство искажалось.

С виду могло показаться, что все места этого зала свободны, и помещение не имеет ни единой души, однако это было не так. Каждый стол был защищён специальным заклятием, которое Теодор придумал сам. Никакая сила была не способна проникнуть за барьер или же покинуть его без обоюдного согласия сторон. Все барьеры были связаны между собой, что позволяло гостям случайно не пересечься с нежелательными лицами. Иными словами, пока один стол покидает ресторан, другие не могут этого сделать, даже не видя силуэтов уходящих, только мерцающий при открытии барьер. Прецедентов не было. Именно поэтому «Красный стул» больше полутора лет считался одним из самых надёжных мест для переговоров.

Поскольку, слухами полнится земля, то уже скоро о заведении стало известно Министерству, однако прикрыть его или обнаружить что-то незаконное так и не удалось. Хотя Нотт регулярно подвергался нападкам авроров, вскоре они и сами стали постоянными посетителями, а чтобы противоборствующие стороны не сталкивались между собой, покинуть красную зону можно было вполне привычными магам способами: трансгрессией или порталом. Так ресторан заработал репутацию единственного заведения в Лондоне, имеющего нейтральное положение. Где-то между преступностью и законом.

Драко, довольно часто пользующийся услугами данного заведения, был беззаветно доволен успехами Теодора и как мог старался способствовать его делу.

Сегодня он не был обычным посетителем, сегодня он пришёл в качестве друга. Единственно верного и необходимого.

Тяжелая дубовая дверь открылась практически бесшумно, впуская в накуренное помещение хоть какой-то воздух. Нотт поморщился и отвернулся в противоположную сторону, потирая большой и указательный палец друг о друга. Легкий гул голосов донёсся из проёма.

«Что бы ни случилось, бизнес должен работать так, как и прежде».

От собственного цинизма пересохло в глотке.

Он опустил голову, слыша, как звук неспешных шагов распространяется по комнате, а надоедливый шум скрывается за захлопнувшейся дверью. Это было странно. Вроде Нотт должен был горевать или радоваться, но он не чувствовал внутри себя ни того, ни другого. Ему было никак. Какая-то звенящая и пугающая пустота заполняла душу до краев. Кресло напротив скрипнуло.

— Ты так и будешь целый день сидеть взаперти? — густой баритон, словно корабль, плавно проплыл по волнам сознания. — Всё-таки уже обед.

Малфой звучал слишком органично для этого места. Теодору даже иногда казалось, что друг вписывается в эту атмосферу намного лучше, чем он сам, ведь по итогу всё, о чем ему говорил отец, оказалось правдой: пришлось работать организатором и управленцем. Он, сам того не понимая, создал новую ветвь в истории этого города.

— Боюсь, за стенами этого кабинета теперь для меня нет жизни, — безэмоционально протянул Теодор, поправляя мешающий ворот рубашки. — Так или иначе за мной будут ходить твои псы, шайка моего отца и ещё куча кретинов, желающая моей смерти или восхождения, — он потянулся за бокалом. — Ммм.. — и, отпивая, пробормотал: — Если исключить Поттера и его дотошность по отношению ко всему, что касается деятельности моего почившего батюшки.

— Звучит так, как будто ты принцесса из сказки, — взмахнув палочкой, Драко перенёс чистый бокал с барного шкафчика на стеклянный столик, стоящий напротив кресла. — Тебя все хотят, а ты заперся в башне и не планируешь ни черта делать для собственного спасения.

— Возможно, что и так, — поморщившись, раскрутил крышку Теодор, глядя на то, как бутылка поднимается в воздухе и ударяется горлышком о бокал. — Мог бы просто попросить.

Звук льющейся жидкости прервался, и бутылка с едва уловимым треском стала на прежнее место.

— У нас с тобой есть большая общая проблема, — левитируя стакан к себе, констатировал Драко. — Мы не умеем просить.

Нотт оглядел крышку в своих руках, поджал губы и несколько раз коротко кивнул. Это было не единственной их проблемой. Безукоризненные аристократические традиции, помимо благородства и гордости, подарили им массу недостатков: неумение правильно выражать чувства, неспособность признавать поражение и тяжелый характер. Любая трудность была лишь временной, любая цель вела к новой, каждая победа становилась несущественной.

Всячески прожигая свою жизнь, они лишь вгоняли свои эмоции глубже, а доставать их со дна ментальной пропасти становилось всё сложнее. Пусть они делали это по-разному: Драко с головой уходил в работу, не замечая, как идут дни и месяцы, а Нотт по ночам топил себя в алкоголе и разгулах, днём пытаясь контролировать дела и свою жизнь.

Никто из них не был сломлен, никакого отчаяния или безысходности, но Теодору всё ещё казалось, что они живут не своими жизнями. Много лет назад кто-то выбрал за них, на какой они стороне. Много лет назад кто-то указал им маршрут, по которому им предстоит идти всю оставшуюся жизнь. И они этому пути следовали, как примерные овцы, шаг за шагом всё больше увязая в собственной безнадежности. Это болото даже стало казаться уютным. Покрытое мхом фантомного собственного выбора, оно с каждым годом казалось только комфортнее. Пока они не оказались здесь.

Они не были больны, не были изранены. Где-то в глубине души, за толстой плитой из безразличия и апатии, покоилось разочарование, похороненное в увядающих лучах солнца много лет назад. Никто не мог сказать точно, когда это произошло. Никакой официальной церемонии прощания со своими детскими мечтами не проводилось, но две могилы были вырыты собственноручно.

— Отчасти ты прав, — громко цокнув, наконец-то согласился Нотт. — Только реальности это не меняет.

— И что мы будем делать? — постучав указательным пальцем по стакану, спросил Малфой. — Мои, как ты выразился, «псы», естественно, будут желать твою голову. Группировка твоего отца последние годы не сильно соблюдала договоренности. Торги из-под полы, рэкет, попытки шантажа…

— К чему мне всё это знать? — брезгливо поморщился Теодор. — Мне нет никакого дела до того, что там происходило.

— Несмотря на то, что ты ничего не желал и не желаешь слышать про его дела, знал о его кончине ты чуть ли не первым, — поднимая взгляд на друга, Драко выдержал паузу. — Всё ещё пытаешься меня заверить, что его дела тебя не касаются?

— Город — место шумное, — хладнокровно парировал Нотт, — разное совы на хвосте приносят.

— Раньше ты мог соблюдать нейтралитет, — кивнул Малфой, пристально вглядываясь в зелёные глаза человека напротив. — Сейчас это обернётся войной и делёжкой территорий.

— Это не моё сражение, — приподнимаясь в кресле, Теодор поставил стакан и потянулся за сигаретами. — Даже если там все друг друга перережут — плевать я хотел.

В повисшей тишине чиркнул кремний. Тихий треск тлеющего табака громыхнул в ушах, с трудом позволяя затянуться. Драко аккуратно закинул ногу на ногу и как-то подозрительно спокойно улыбнулся.

— Что ж, тогда доставай ручку и блокнот — записывай, — более непринужденным тоном произнес он, а затем начал медленно и вдумчиво тянуть фразы. — В общем, я хочу тёмно-синий лакированный гроб из дуба… — он поднял глаза вверх, разглядывая потолок и как-то недовольно поджал губы. — Желательно, чтобы никакой резной чуши, только классические линии. И будь добр, проследи за тем…

— Что ты несешь? — недовольно хмыкнул Нотт.

— Раз тебе плевать, то рано или поздно мне тоже придется вступить в эту войну. Трёх принятых дней молчания слишком мало, чтобы я успел что-то решить, — опираясь скулой на кулак, произнёс Малфой, — а поскольку ты мой друг, то я бы хотел, чтобы в случае неудачного поворота событий, ты помог моей матушке организовать похороны.

— Чушь, — фыркнул Теодор. — У нас не так много проблемных… Да и кто с тобой сравнится?

— Селвины. Даже не знаю, кто из членов семейства мне нравится больше: дочь или сын, — Малфой как-то наигранно ахнул и прикрыл рот ладонью. — Точно, они же оба конченные. Хм, или, может, семейство Мраксов, воспитывающее втихую наследницу нашей лысой феи?

Воспоминания о Второй магической войне ударили в голову: вечно текущая под ногами кровь, смешивающаяся с пылью, истошные крики сменяющиеся на вопли и хрип. Это время больше было похоже на безумие. Власть и правота определялась лишь силой, при этом идеология граничила с идиотизмом. Дикий самодовольный ублюдок с манией величия и грязью, текущей по венам, управлял чистокровным стадом. Сейчас это звучало смешно, но для участников этой вакханалии юмор был слишком тяжёлым.

Вероятнее всего, Драко просто давил лишними неподтверждёнными предположениями, но стоило признать, это работало. Не потому, что Нотт был слишком чувствителен или труслив, и всё же какая-то малая часть его души отдавала дань таким чувствам, как сентиментальность и забота.

— Это доподлинно известно? — недовольно пробубнил Нотт.

— В нашей сфере ничего не может быть доподлинно известно. Кроме того, что видели мы сами, — с ноткой яда в голосе заявил Драко, а затем смягчился и вновь откинулся в кресле. — Поэтому я хочу тёмно-синий гроб.

— Я не могу ничего тебе обещать, — чуть серьезнее сказал Теодор, тяжёло выдыхая.

Возвращаться в этот гадюшник интриг и постоянной опасности не хотелось. Нотт в этом хорош, глупо скрывать, но даже в свои двадцать семь лет он был абсолютно не готов брать такую ответственность за других людей. Ему едва хватало сил, чтобы держать себя в руках и контролировать бизнес, не то что целый район страны. Желание острых ощущений и неугомонная жажда развлечься уже исчерпали себя, а с серьёзным лицом он не мог этим заниматься. Теодор медленно, но верно гасил свой пыл, становясь всё более безразличным ко всему.

— Ты можешь обещать им подумать, — склонив голову, ответил Драко. — Это, как минимум, даст мне время, пока твоя наследная команда будет смиренно ждать твоего решения. — Малфой потер пальцами затылок. — А там глядишь, может, и сам захочешь…

— Не захочу, — отрезал Нотт, но, в очередной раз вдыхая дым, всё же кивнул. — У тебя будет время.

Драко больше не настаивал, видимо понимая, что и так добился большего, чем ожидал. Все дальнейшие диалоги свелись к воспоминаниям о детстве и юности. Каким бы ни был Нотт-старший, он всё-таки являлся отцом Теодора. Сложно было оценить то, насколько хорошим родителем он стал. Но даже если очень скрупулёзно смотреть на ситуацию, то растить ребёнка самостоятельно — довольно тяжёлое испытание для любого мужчины. Конечно, бесконечное количество служанок, нянек и личный тьютор упрощали эту задачу, однако воспитательные моменты он всё-таки старался брать на себя.

Воздух стал более тяжёлым и густым. Теодор втянул его с силой, пытаясь насытить организм недостающим кислородом — не помогло. Прошло почти два года с тех пор, как он видел отца. Хотелось думать, что эмоциональный вакуум образовался из-за шока от известия о его гибели, что это всего лишь временное и краткосрочное явление, которое пройдёт спустя сутки. Нотт вообще очень любил тешить себя иллюзиями о том, что ему всё ещё интересны события, происходящие вокруг него. Вряд ли мог признаться даже самому себе, что и правда потерял искру, разжигающую безудержное пламя азарта и страсти к жизни.

Малфой пробыл в «Красном стуле» около двух часов, а затем покинул заведение. Тишина и одиночество снова растеклись по стенам, удушающе надвигаясь на ослабленный алкоголем разум. Прокрастинация медленно поползла под кожей, обволакивая клетки. Нотт не знал, сколько именно времени прошло с тех пор, как Драко ушёл, но в коридоре послышались осторожные шаги.

«Отвратительно, — единственная мысль, теплящаяся внутри черепа, скакала мячиком, не давая переключить внимание на что-то другое. — Неужели этот павлин в смокинге забыл закрыть дверь?»

Звук как-то неуверенно приближался. Для посетителей этого места шаги были слишком лёгкими и робкими, что всё-таки заставило хозяина заведения подняться из кресла и почти беззвучно изменить своё место в пространстве. Впервые проявленное за день любопытство себя окупило: дверь приоткрылась, а внутрь, неловко оглядываясь по сторонам, вошла девушка.

Копна вьющихся волос была собрана в наскоро сделанный пучок, из которого торчала палочка. Теодор про себя отметил, что это, пожалуй, самое странное место для хранения столь важного предмета, но затем нашёл плюсы в этой привычке. Несмотря на выбивающиеся непослушные пряди, даже в тусклом тёплом свете можно было прекрасно рассмотреть длинную изящную шею. Дальше ждало лишь разочарование: мешковатая простая одежда напрочь скрывала фигуру, оставляя фантазию без подсказок. Гостья сделала пару шагов и, убедившись в том, что никого нет, уже спокойнее прошла по кабинету к столу, с явным интересом изучая бумаги, лежащие сверху.

«Какая очаровательная наглость», — поджав губы, успел подумать Нотт перед тем, как его мозг подкинул идею для дальнейшего развития событий.

Скрывающие чары работали прекрасно. Гостья не смогла почувствовать никакой угрозы. Понадобилась лишь пара секунд, чтобы приблизиться к ней. Лёгкие лизнул запах вишни и мускуса. Теодор невольно ухмыльнулся. Невербальное заклинание само пришло на ум, опутав тонкие девичьи запястья. Она успела лишь ахнуть, когда крепкая мужская ладонь накрыла её рот, а другая толкнула тело вперед, вынуждая упереться ногами в стол и наклониться вперед. Рука по-хозяйски опоясала весьма тонкую талию, заставляя тело напрячься. Девушка оказалась намного миниатюрнее, чем представлялось из-за неудачно подобранных тряпок.

— Миледи, вы знали, что это частные владения? — едва сдерживая улыбку, протянул Нотт, ощущая её безуспешные попытки развернуться. — Ответственные гости, как минимум, оповещают о своем приходе, а не пытаются хозяйничать в моём кабинете…

Он почувствовал, как её тело сковало. Захотелось увидеть глаза этой маленькой шпионки, особенно тогда, когда она снова мотнула головой, пытаясь вырваться. Пальцы, покоившиеся на талии переместились чуть выше линии бедер, заставляя несчастную жертву оцепенеть от ужаса. Эта игра откровенно забавляла Теодора, потому он решил продлить её ненадолго.

— Хорошие девочки так себя не ведут, — более томно и почти переходя на шепот, произнес он, склоняясь к самому её уху, — но я вполне могу научить вас хорошим манерам.

Он заметил, как по её шее поползли мурашки, а ноги напряглись, давая ощутить вполне пристойных размеров бедра. Она попыталась что-то сказать, но лишь рваные звуки прорвались сквозь сжатую ладонь. Пальцы слегка сжали под собой мало приятную синтетическую ткань, от чего звуки полностью прекратились. По ней словно прошлась судорога, и даже сквозь слой одежды он почувствовал, как сокращаются мышцы.

— Какие наказания в это время суток вы предпочитаете? — всё так же любезно и учтиво спросил он, почти касаясь губами кожи на её шее. — Я же не могу оставить подобный поступок просто так, ведь тогда кто угодно сможет…

— Нотт, твою мать! — знакомый голос послышался из-за спины, портя всё веселье. — Сейчас же отпусти мою сотрудницу!

«Эх, как мимолетны в нашем мире удовольствия», — полностью выпрямляясь и поднимая руки ладонями вверх, Теодор нехотя сделал шаг назад, выпуская девушку из объятий.

Та молниеносно отскочила. Разглядеть её испуганные глаза и залитое краской лицо не составило никакого труда. Нотт лишь широко улыбнулся, оголяя зубы и медленно поворачиваясь к источнику голоса. Откинул голову и тяжело выдохнул, утвердившись в том, кто его очередной посетитель.

— Поттер, я так несказанно рад тебя видеть, — язвительно протянул Теодор. — Твои сотрудники, — он прикусил губу, оценивая лицо девушки, — шляются, где им заблагорассудится.

Она как-то неловко опустила взгляд на всё ещё связанные руки, и Нотт закатил глаза. Оковы пали. Невысокий лоб, пропорциональные черты лица, слегка вздернутый носик, россыпь едва заметных веснушек и потрясающие слегка припухшие губы. Он только сейчас понял, что девушка не пыталась его укусить, двинуть ногой или ударить. Она вообще не то чтобы сильно сопротивлялась после его первых слов.

«Так тебе понравилось…», — выгибая бровь, самовольно ухмыльнулся Теодор, рассматривая искусанные губы.

— Я бы поспорил о том, кто и где шляется, — фыркнул Гарри, бросив взгляд на смутившуюся сотрудницу, — но так или иначе ты знаешь, зачем я пришёл.

Нотт поморщился, опуская руки и облокачиваясь на стол. Конечно, он знал. Смерть главы одной из крупных группировок Великобритании заставила всех очертя головы забегать по всевозможным притонам, тавернам и барам — везде, где могли знать хоть что-то о новом распределении сил на теневой стороне. Информация теперь ценилась даже выше, чем многие жизни, ведь Лондон балансировал на хлипкой нити равновесия между преступностью и внешним благополучием.

— Увы, ничем не могу помочь, — пожав плечами, снисходительно кивнул Теодор. — Выход прямо по коридору, налево через зал, дальше вас сориентирует персонал.

— Гермиона, оставь нас, пожалуйста, — не меняя тона, обратился Поттер к девушке. — У меня приватный разговор со старым знакомым…

Девушка глубоко втянула воздух, видимо, ещё отходя от происходящего, но так и не обронила ни слова. Нотту даже было немного жаль, хотелось услышать её возмущённый голосок, который будет вопить о том, как он посмел, и оскорбленной интонацией демонстрировать своё отвращение. Но театральная постановка так и не состоялась, она просто покинула помещение, закрыв за собой дверь.

— Чего ты от меня хочешь? — бесцеремонно спросил Нотт, как только дверной замок щёлкнул. — Я вроде вашей братии ни черта не должен и ничего не нарушал.

— Как и все, — приподняв брови, ухмыльнулся Гарри, а затем лишь протяжно выдохнул.

Это было похоже на сожаление или сочувствие, но ни в одном из этих щедрых жестов доброй воли Теодор не нуждался. Он неплохо относился к Поттеру, не имел никаких личных претензий: работа есть работа, человек есть человек. Нотт прекрасно умел разделять эти понятия. Они никогда не имели личных претензий и даже особо не препирались. Слишком разные цели никогда не сталкивали их лбами, поэтому, личной неприязни Нотт не имел, чего нельзя было сказать о Малфое. Да и возраст сыграл свою роль.

— Я не имею даже малейшего понятия о том, что обсуждают гости и кто они, — спокойно ответил Теодор, взяв со столика пачку сигарет. — Можешь обыскивать или проверять бумажки. Заведение работает абсолютно законно.

— Глупо закрывать то, что в каком-то смысле работает и нам на руку, — покачал головой Поттер, — но я бы хотел, чтобы ты оказал содействие в моих изысканиях.

— Как красиво ты завуалировал слово «крысить», — затягиваясь, приподнял уголок губы Нотт. — Только вот насколько я помню, содействие — дело добровольное. Я похож на добровольца? — он отрицательно помотал головой. — Или, может, ты хочешь здесь сам сидеть за барной стойкой? Я бы на это посмотрел.

— Твой талант и живой ум зря простаивают, как по мне, — загадочно улыбнулся Гарри, — но я слышал, что ты принимаешь на работу новых сотрудников?

Теодор рассмеялся. Это было настолько абсурдным предложением со стороны Поттера, что даже странно. Все давно знали полный мракоборческий состав. Чуть ли ни каждый ребенок, научившийся говорить, мог поименно перечислить добрую половину авроров.

«Девчонка», — резкое отрезвление стукнуло в голову.

— Ты же знаешь, что здесь сомнительное место для женщин, — Нотт проговорил это с некоторым сомнением. — Она здесь даже пять минут не смогла пробыть…без происшествий. Вряд ли уцелеет к концу недели.

— Ох, а за это уж, я думаю, мне может поручиться хозяин заведения, — засовывая руки в карманы, ухмыльнулся Гарри, — потому что с завтрашнего дня ты, как потенциальная жертва, нуждающаяся в защите и опеке государства, будешь под наблюдением.

— Пф… — только и выдавил из себя Теодор, стряхивая пепел в стеклянную ёмкость. — Она себя-то защитить не сможет.

— Не будь так уверен, — хладнокровно ответил Поттер, отводя взгляд в сторону. — Грейнджер просто не хотела травмировать человека предпенсионного возраста. Она умница.

Нотт потер переносицу и посмотрел в лицо Гарри. Тот был непреклонен и уверен в своих словах. Стало интересно. Возможно, даже чуть больше, чем обычно. Девушка была слишком молода на вид для того, чтобы иметь большой опыт или чрезвычайный багаж знаний. К тому же, её реакция теперь стала менее однозначной для владельца ресторана. Если она оцепенела не от страха или неожиданности, то появлялись вопросы. В любом случае, она никак не сможет помешать происходящему в этих стенах, зато появится новый способ отвлечься от гнетущей скуки.

— Я поприветствую её в нашем коллективе с особой тщательностью, — лукавая улыбка озарила лицо Теодора, — раз с завтрашнего дня она — мой личный ангел.

========== Глава 2: Миллион способов умереть от скуки ==========

Утро было угнетающим. Пасмурная погода добавляла пару капель гнили в и без того паршивое настроение. Войдя в собственное заведение, Теодор отметил то, насколько омерзительно звучит скрип двери. Подозвав к себе первого попавшегося работника зала, распорядился исправить. Сейчас же.

Возможно, Нотт был столь раздражителен из-за того, что утром в окно его квартиры в немагический части Лондона залетело две совы вместо одной. Несмотря на три дня общепринятого молчания, временный глава группировки «Банши» не смог ждать. Видимо, беспокойство за собственное нагретое местечко не давало ему покоя.

Когда несколько лет назад Теодор был изгнан из отцовского мира, как абсолютно безнадежный и непригодный ни к чему преемник, Маркус Хилл благополучно занял его место. Талантливая учтивая сиротка без рода и племени. Ребенок, которого не пришлось растить и воспитывать. Человек, который, не скрывая восторга, ловил каждое слово Нотта-старшего. Со стороны это казалось отвратительным. Хотя вполне возможно, что такое ощущение складывалось только у родного сына, который никогда не мог получить одобрение отца. Какая ирония, что свою «империю» тот всё равно оставил бесполезному ребёнку.

Если бы Теодор был моложе, то он наверняка захотел бы развалить всё это наследие и разобрать на кирпичи, чтобы ни черта не осталось. Но сейчас он хотел лишь спокойствия, а это значило, что так или иначе пришлось бы участвовать в этой криминальной вакханалии. Он еще не знал наверняка, но предчувствовал, что вскоре предстоят сложные дни, возможно, недели или даже месяцы.

В своем послании Маркус расшаркивался в соболезнованиях и вещал про горечь утраты, будто Нотту это было хоть сколько-то нужно. Приторная вежливость лишь вызывала отвращение, однако была необходима. Хилл был крайне предусмотрительным и хорошо понимал, что трон, который он занимает, шатается, и никаких крупных решений о дальнейшей судьбе криминального формирования Хилл принимать просто не может — нет полномочий.

Второе письмо было от Поттера, который сообщал, что тело будет доставлено завтра утром, с результатами исследования Теодор сможет ознакомиться, когда ему будет удобно в частном порядке. И прочие мелкие нюансы относительно экспертных заключений.

— Сэр? — подошедший управляющий, Итан Клауд, вырвал зависшего Нотта из раздумий.

Сколько Теодор помнил себя, Итан всегда был где-то рядом. Шатен, ростом чуть выше среднего, худощавого сухого телосложения. Он был кем-то вроде серого кардинала в его жизни. Несмотря на возраст — сорок восемь лет — вечно бодрый, исполнительный, хладнокровный и безукоризненно воспитанный. Нотт считал его одним из самых надёжных людей в своём заведении, а может, и в жизни. Единственный дельный подарок отца — разумный наставник. Клауд не был так яро известен военными подвигами, как Нотт-старший, зато имел прекрасное образование и широкий багаж знаний. Преодолев свои внутренние принципы и пройдя Первую магическую войну, он уже не касался Второй. С какого-то момента жизни Теодор был полностью предоставлен лишь его заботе.

И сколько бы времени ни прошло, Нотт всегда знал, что ему есть на кого положиться, но гордость никогда не позволяла тревожить этого человека в осознанном возрасте. Бизнес диктовал свои правила, подчищать концы в одиночку было слишком затруднительно. Он не мог назвать эти взаимоотношения дружескими. Такое определение оскорбительно мало значило для этого волшебника, ведь, помимо Малфоя, он был, пожалуй, единственным, кому Теодор мог доверить свою жизнь.

— Да, я тебя слушаю, — моргнув несколько раз, Нотт переключился на учтивого сотрудника.

— Как вы вчера и распорядились, мисс Грейнджер была устроена вашей личной ассистенткой, — он стучал по картонной папке пальцами. — Я выделил ей кабинет рядом с вашим, и она уже занялась сметами, которые вы хотели сверить.

— Кто? — переспросил Теодор, снимая пиджак.

— Мисс…Грейнджер, — аккуратно уточнил Итан. — Вечером вы просили подыскать ей работу…

— Ах, да, — сжав пальцами переносицу, он кивнул, перекинув пиджак через предплечье. —Проследи, чтобы мадам…Грейнджер освоилась на работе, не превышая при этом своих полномочий. Ты можешь быть свободен.

Разбираться с приставленной девчонкой не входило сегодня в его планы. Веселье могло подождать более подходящего момента. Она бы все равно ничего не смогла найти в документах: Нотт умудрился остаться абсолютно законопослушным гражданином, несмотря на некоторые тёмные «пятна» собственной биографии. Срок давности по большинству дел уже истек, а откопать доказательства по остальным грехам он и сам бы уже не смог. Проходя мимо её кабинета, Теодор даже не стал заглядывать в приоткрытую дверь и просто направился к себе.

Уже меньше чем через час приемная владельца «Красного стула» больше напоминала проходной двор. Организация похорон оказалась более трудоёмким делом, чем он предполагал. Зодчий семейного склепа буквально выклёвывал мозг по кусочкам со своим соблюдением обязательного церемониального прощания. И все эти дизайнерски-магические спецэффекты для церемонии лились из его уст, приобретая крайне бредовый вид.

«Моргана, а сейчас только десять часов утра… — опираясь челюстью на костяшки указательного и среднего пальцев, Теодор исподлобья поглядывал на мужчину, который восторженно описывал последний путь его отца. — И весь день будет наполнен этими клоунами. Потрясающе».

Затем были музыканты, портные и ещё толпа бесполезных людей, с которыми Теодор надеялся больше никогда в жизни не встретиться. Секунды тянулись так медленно, словно их склеили какой-то густой, коричневой и дурно пахнущей массой. В общем, времяпрепровождение было: полное дерьмо. Экзистенциальный кризис выглянул из-за угла, будто прикидывая, готов ли Нотт принять его следующим.

Однако, рутину разбавил излишний шум из коридора. Даже без особых объяснений Теодор уже точно знал, что именно там происходит и кто решил его навестить. Такое количество ненужных громких звуков издавал лишь один человек во всём Лондоне — Блейз Забини. Горячая кровь в связке с комплексом Бога, позволили тому занять самую подходящую для него нишу — игорный бизнес. Все мало-мальски известные казино и ночные клубы принадлежали этому человеку. Казалось, ещё чуть-чуть, и он откроет филиал в Хогвартсе, а затем и в самом Министерстве.

Как именно Забини удавалось, несмотря на свой жаркий нрав, распоряжаться такой сетью, всё ещё оставалось загадкой. Наверное, даже для него самого, потому что весь известный набор человеческих грехов прочно обосновался внутри. Блядство, разврат, наркотики. На этой почве Блейз и Теодор много времени проводили вместе в первые послевоенные годы. Стыдно особо не было, да и глупо стыдиться того, что выбирал ещё бурлящий гормонами мозг.

— Пупсик! — дверь распахнулась настежь, демонстрируя как всегда брызжущего энтузиазмом во все стороны Блейза. — Что это у нас тут за собрание малобюджетной театральной труппы?

— Я тоже очень рад тебя видеть, — кивнув сидящим напротив работникам ритуальных услуг, Теодор вновь перевел взгляд на нетерпеливого итальянца.

— Фу-фу-фу. Давайте активнее уже, — пытаясь ускорить процесс, Забини начал кистью выводить круги. — Вы меня утомляете и портите настроение, — он брезгливо скривился напоследок и, вновь широко улыбаясь, повернул голову в сторону Нотта. — А я не один.

«Заебись», — единственное, что породил мозг Теодора в этот момент.

В дверном проеме появилась Паркинсон. Нотт зажал рукой рот, чтобы не сказануть лишнего прямо сейчас. Она спокойно прошла по кабинету, устраиваясь в одном из кресел. Казалось, с каждым годом Пэнси становится всё более безэмоциональной и хладнокровной. Некоторые вещи всё-таки меняются слишком сильно. Хотя, когда она только начинала свой путь на одиноком поприще заказных убийств, была примерно такой же бушующей, как их общий итальянский друг. А сейчас даже собственное равнодушие Нотту казалось куда более ярким, чем любые эмоции на лице Паркинсон.

По сути, Пэнси была единственной из всего «серебряного квартета», кто мог похвастаться полноценной и счастливой семьей. Возможно, это было лишь иллюзией, ведь ребёнок с беспечным детством не становится киллером, не прерывает общение с семьей и не превращается в хладнокровного ублюдка. И самое интересное в этом было, пожалуй, то, что никто даже не удивился. Это было что-то… в порядке нормы. Новой извращенной нормы этого мира.

— Не хочу показаться грубым, — вдохнув поглубже, Теодор всё же убрал руку от своего лица, — но вы немного не вовремя.

— У тебя никогда не бывает «вовремя», — приподнимая бровь, протянула Пэнси.

— Поэтому мы решили принести в твою жизнь немного праздника! — воодушевлённо затрещал Забини.

— Праздника? — переспросил Нотт, глядя на лицо Паркинсон, которым, казалось, можно разбивать стены.

— Ой, не начинай, — отмахнулся от него Блейз. — Тут никто сильно не будет скорбеть и убиваться горем…

В противовес сказать было нечего. Каждая змея в подворотне знала о непростых отношениях в семье Ноттов. Сор из дома обычно не выносят, однако, когда сам глава рода начинает на каждом шагу причитать о несостоятельности своего чада, скрытое становится очевидным. Сам же наследник предпочитал отмалчиваться до последнего, скрываясь от назойливой жёлтой прессы. Не получилось, не задалось.

В дверь негромко постучали, а затем, не дожидаясь ответа, открыли. Новоиспеченная работница-защитница протиснулась в появившуюся щель. Все обернулись.

— Господин Нотт, я хотела уточнить… — заметив присутствующих в кабинете людей, Гермиона замолчала.

— Какое очаровательно недоразумение, — первым оживился Забини. — Ты её где откопал? — бестактно разглядывая Грейнджер, протянул он, склоняя голову на бок. — А там ничего поприличнее не было?

— Если человеку нравится спать с чем-то убогим, — лениво выдохнула Паркинсон, — мы не можем его за это судить.

Тактичность была не самой сильной стороной Пэнси. Удивляло лишь то, как с этим качеством умудрялся справляться Поттер, и почему они вообще сошлись. Естественно, никаких открытых отношений не было, но под покровом ночи слухами земля полнится. При свете дня оба всё упорно отрицали, вернее, Гарри отрицал, а Паркинсон многозначительно демонстрировала средний палец и посылала настолько глубоко, что даже не все лекари могли точно определить, через какой орган пролегает путь.

— Простите, я, наверное, позже зайду, — протараторила Грейнджер, стремясь как можно быстрее удалиться.

— Мисс Грейнджер, — чуть повысив тон, проговорил Теодор, — попросите Итана зайти ко мне. Я подойду к вам через пару минут.

Она лишь кивнула и моментально скрылась с другой стороны двери. В воздухе повисла тишина. Две пары недоумевающих глаз уставились на него вполне обоснованно. Миловидное лицо никак не скрывало её некомпетентность и отсутствие вкуса в одежде: жутковатые синие джинсы, какой-то свитер, сползающий с одного плеча, опять гнездо на голове. Нотту даже показалось, что вчерашний вид был куда лучше того, в чем она заявилась сегодня. Естественно, в подобном заведении не могло быть места такому.

— Мой друг, если тебе настолько недостает женщин, — облокачиваясь на спинку кресла, недовольно протянул Блейз, — то я могу посодействовать, ведь у меня целый набор.

— Главное, найди заранее хорошего лекаря, — добавила Паркинсон, закатывая глаза.

— Я воспользуюсь твоим предложением, обязательно, — лукаво бросил Нотт и, услышав снова стук дверь, он поднялся из-за стола. — Мне нужно покинуть вас на несколько минут.

Стараясь не слушать то, что говорят друзья об этой ситуации, он вышел из помещения, закрыв за собой дверь. Там уже стоял Клауд. Теодор направился в сторону кабинета, выделенного новой ассистентке, и без особых церемоний вошел. От неожиданности Гермиона привстала.

— Мистер Итан, я прошу исправить эту халатность и привести девушку в подобающий её должности вид, — холодно проговорил Нотт. — И лично выдать ей правила посещения моего кабинета. У вас есть час. Я не могу в разгар рабочего дня терять двух сотрудников, особенно с учётом нынешних обстоятельств.

— Но я не хочу менять… — попыталась возмутиться она.

— Конечно, сэр, — коротко кивнул управляющий, не обращая внимания на её реакцию. — Что-то ещё? Маникюр, аксессуары, причёска?

— Всё, что посчитаешь нужным, — Теодор перевёл взгляд на Гермиону и добавил: — Это прямое указание начальства, мисс Грейнджер. Вы не можете портить имидж моего заведения, — затем он прикрыл глаза и потёр лоб указательным пальцем. — Ах, да. Ещё хорошие манеры для дамы, Итан, если найдёшь.

— Простите, но я не всесилен, — Клауд лишь сдержанно приподнял правый уголок губ. — Сделаю, что смогу.

Нотт не стал задерживаться, чтобы не напрягать лишний раз своих гостей. Видимо, вчера под воздействием стресса и полумрака в ней было намного больше интересного, чем сейчас. Это слегка печалило, ибо ко всему занудному, что таскалось вокруг, прибавлялась ещё и эта девица. Шанс на хоть сколько-нибудь вёселую интрижку таял на глазах.

«Надо же было столько выпить вчера, что я сам согласился это взять», — пробубнило сознание.

У Теодора давно уже сформировались пристрастия к особому женскому шарму. Он не утруждал себя погружением в души скучных, закомплексованных или слишком «загадочных». Попробовав подобные эксперименты в молодости, Нотт прекрасно знал, что серая мышь — это просто серая мышь. Делать из неё роковую женщину или раскрывать тайны, покрытые мраком, не входило в его планы и задачи от слова «совсем». Никакого комплекса «спасителя» в нём не было.

Нотту было хорошо известно, как он выглядит и кем является в женских глазах. Он всегда трезво оценивал свои возможности и желания, но не натыкался на то, что действительно было способно удержать интерес. «Непостижимые» потребности слабого пола Теодор разгадал ещё лет пять назад: терпение, забота, состоятельность. А терпеть не хотелось. Он искренне не видел в этом смысла и никогда даже не пытался так жить. Все его любовные изыскания с уровня «вино, секс, всего доброго» перешли на уровень «всего доброго». Женщины по-прежнему казались прекрасными созданиями, но лезть к кому-то под юбку без азарта уже не хотелось. Он даже начал списывать всё на старение.

Входить в собственный кабинет не хотелось, ибо Нотт предчувствовал, какого характера разговоры сейчас начнутся: кланы, наследство, территории. Ничего неожиданного или интересного вновь не произошло. Блейз с Пэнси уже во всю обсуждали получение титула «Лорд» и возвращение в отчий дом. За всей суетой Теодор совершенно забыл о том, что теперь он официальный представитель древнейшего чистокровного рода и, лишь вяло улыбнувшись, занял своё место.

— И откуда взялась твоя новая протеже? — резко переключившись, повернулся к нему Забини.

— Это ассистентка, — скучающе зевнул Теодор, понимая, что ложь сейчас необходима. — Я не мог отказать Итану, и оставить её без работы.

— А я тебе говорил, что он не будет такое трахать, — с довольным лицом фыркнул Блейз. — Проспорила.

— День сегодня для этого не самый подходящий, — лишь закатила глаза Пэнси. — Будет ещё время.

— Если вы закончили обсуждение моей эфемерной личной жизни, — аккуратно двигая кончиками пальцев пачку сигарет из стороны в сторону, вставил Теодор, — то, наверное, можно переключиться на какие-то более животрепещущие темы?

— Да, следует ли нам поддержать последнюю процессию? — потирая лоб кончиками ногтей, спросила Паркинсон.

— Не уверен, что в этом есть надобность, — чуть глубже вдохнув, проговорил Нотт. —Это всего лишь формальность. К тому же после мне предстоят гора дополнительной бумажной работы и поездка в поместье.

Повисла тишина. Блейз не решался шутить на тему «блудного сына» — это было бы слишком даже для него. Беседа плавно перетекла на безуспешные потуги Драко по завоеванию портов пролива Ла-Манш с явными намеками на то, что было бы не дурно ему помочь в этом. Теодор лишь пытался оставить маты и иронию при себе, ведь из всех присутствующих только он по-прежнему старался остаться нейтральной стороной, хотя все события, люди и сама судьба толкали его в иную сторону. Количество скрытого давления уже набирало градус, но никаких действий Нотт не предпринял.

«А через неделю Поттер, Малфой и вся криминальная конница присядут мне на уши уже без предварительных ласк», — пытаясь не терять нить повествования, подумал Теодор.

Опустошив бутылку бренди и наконец-то соизволив оставить в покое личное пространство хозяина заведения, Паркинсон и Забини удалились, обещая в следующий раз хотя бы оповестить о своём визите. Верилось в это с трудом. Особенно если брать в расчёт итальянские внезапные заскоки.

Нотт потер виски кончиками пальцев. Был уже вечер, а благодаря дружеским посиделкам он едва сделал и половину от того, что должен был. Навряд ли церемонию захоронения можно придержать, сославшись на то, что тело при транспортировке увезли в Казахстан. Он попытался стереть с лица усталость от бесконечного хоровода людей и взяться за работу. Снова стук в дверь. Личные запасы матерного лексикона кончились ещё до ухода друзей, поэтому сейчас оставалось только смириться.

— Да? — всё тем же невозмутимым голосом произнёс Теодор, даже не отрываясь от неразобранного списка дел.

— Сэр, вам нужно подписать несколько документов.

Нотт не стал спрашивать каких, просто взял протянутый лист и поставил подпись, но взгляд сам собой пополз на шапку договора. Он приподнял бровь и взглянул на Клауда.

— Вы были слишком заняты, поэтому я взял на себя смелость и решил вопросы относительно перечня ритуальных принадлежностей и некоторых нюансов церемонии, — просматривая остальные бумаги, констатировал Итан. — Всё оформлено через посредника, ваша подпись — лишь формальность.

— Очень жаль, что тебя некуда повышать, — одобрительно кивнул Теодор, чувствуя несказанное облегчение.

— Я подготовлю вам список предложений по расширению моих полномочий и новую зарплатную ведомость.

— И на счёт новой сотрудницы… — Нотт внимательнее вчитался в бумаги, а затем поднял голову. — Всё выполнено?

— Разумеется, сэр, — Клауд коротко кивнул, доставая новый лист из папки. — Мадам с упоением потратила недельную выручку заведения.

— За час? — Теодор удивлённо приподнял бровь.

— Ей хватило буквально сорока восьми минут, — перебирая пальцами документы, Итан достал нужный лист, — если быть точным.

— И? — развернувшись, Нотт с неким недоумением выпустил из пальцев перо, положив ладонь на подлокотник кресла. — Надеюсь, всё прошло с пользой?

— Оу, да, — выпрямив шею, подтвердил управляющий. — У мисс Грейнджер, как выяснилось, весьма тонкий вкус. Я бы даже предположил, что вас это заинтересует.

Звучало как что-то из ряда вон выходящее, учитывая то, в каком виде второй день подряд она представала перед Теодором. Если бы это сказал кто-то другой, то он вряд ли поверил, но вскоре увидел всё собственными глазами. Как и было оговорено, ровно в девять тридцать в кабинет, предварительно постучав, вошла Гермиона. Совсем другая Гермиона.

Классические закрытые туфли бежевого цвета. Каблук не больше шести сантиметров — в рамках сексуальности, но без перебора. Бежевая юбка-карандаш с высокой талией открывала стройные ноги ниже колена, струящаяся молочная блузка слегка отдавала прозрачностью, не позволяя при этом разглядеть нижнее белье. Волосы наконец-то не представляли собой то самое чертово гнездо. Они были красиво, но с лёгкой небрежностью собраны, добавляя шарма своей обладательнице.

Грейнджер положила на стол бумаги, активно интересуясь у Итана вопросами поставок алкоголя, и высказывала какие-то предложения относительно смены количества закупок, однако Теодор не особо слушал, лишь делал вид. До него донёсся лёгкий запах чёрной смородины и едва уловимые нотки мускуса. Под бесформенной грудой тряпок действительно скрывались потрясающе тонкая талия, узкие плечи и стройные ноги. Уверенный и размеренный тон отдавал лёгким холодом. Даже взгляд казался иным: с лёгким вызовом или наглостью. С ходу было сложно определить. Одежда так не меняла людей и не давала девушкам дополнительной грации и пластики.

Разъяснив все свои вопросы, она мягко улыбнулась Клауду, скользнув по Нотту лишь беглым равнодушным взглядом, и плавно направилась к выходу. В этот раз её привычка не закрывать за собой дверь пришлась как нельзя кстати, хотя уже нельзя было сказать наверняка случайность ли это.

— Итан… — многозначительно протянул Теодор.

— Да, сэр? — с неким одобрением усмехнувшись, проговорил он.

— Я хочу знать о ней всё, — поджав губы, проговорил Нотт, провожая взглядом покачивающиеся бедра Гермионы. — Начиная от цвета колготок в детском саду, заканчивая трудоустройством в Министерство.

— Это может занять чуть больше времени, чем обычно, — даже не поведя бровью, Клауд решил уточнить: — В какой из дней её юности нас интересует цвет чулочно-носочных изделий?

— В каждый, Итан, — откидываясь в кресле, Теодор пробежался глазами по потолку, — в каждый…

========== Глава 3: Правила приличия ==========

Теодор проснулся от того, что сильно затекла шея. Голова слегка гудела от количества выпитого накануне, поэтому совершенно не удивляло то, что до постели, как и до собственного дома, он так и не добрался. Стойкие нотки табака в воздухе дополнились неприятным запахом перегара.

«Какая гадость. Мне определенно нужен душ, — потирая лицо ладонями, подумал Нотт. — Последний день спокойствия ознаменован заколачиванием могильной плиты. У судьбы явно черное чувство юмора».

Весьма неловко поднявшись со своего места, Теодор тряхнул головой. Сон никак не хотел отпускать, а желания присутствовать на балу лицемерия никак не прибавлялось. Еще пару секунд поразмыслив, он все же собрался с силами, взял пиджак, пачку сигарет и направился к выходу, почти столкнувшись в дверях с Гермионой.

— Аккуратнее, — все еще не до конца сфокусировав зрение, придержал ее за плечи Нотт, стараясь не дышать в сторону девушки.

— Вы, наконец, решили покинуть свой кабинет? — как-то ядовито улыбнулась она, подергивая плечами.

— Если я правильно помню, — тяжело вздохнул Теодор, убирая руки, — в ваши обязанности, мисс Грейнджер, такие вопросы не входят.

— Если вы не очень внимательно слушали аврора Поттера, — приподняла бровь Гермиона, — то я повторюсь: со вчерашнего дня вы мой подопечный. Постоянно. Круглые сутки.

«Круглые сутки? — Нотт оглядел ее с нескрываемым любопытством. — Чертов очкастый засранец. Ничего со школы не изменилось. Внятно говорить он так и не научился. Какая маленькая, но уверенная в себе девочка. Даже слишком».

— Вы же курсе, что, помимо работы, я еще занимаюсь личными делами, встречами, ем, сплю, — внимательно наблюдая за ее реакцией, протянул он. — И иногда даже не один.

— Значит, вам придется доплатить за вуайеризм, — ни один мускул на ее лице не дрогнул.

— Или за участие, — склонив голову на бок, поправил ее Теодор.

— Тогда ваше присутствие там вряд ли потребуется, — ехидно проговорила Грейнджер.

— Бывали и более загруженные дни, — спокойно ответил он.

— Пекусь о вашем здоровье, — едва не закатив глаза, бросила Гермиона. — Возраст, сердце, давление.

«Ну-ну», — мягко улыбнувшись, Нотт лишь кивнул. Его забавляла ее уверенность, да и в таком помятом состоянии он вряд ли производил впечатление сильного оппонента, а без этого с ней не обойтись.

Конечно, ее постоянное присутствие в поле зрения могло осложнить некоторые дела, но по большому счету она была не опасна. Хотя если признаваться честно, то в доме Теодора женщины не задерживались дольше, чем на одни сутки. И жить с кем-то (пусть и по служебной необходимости) он абсолютно не привык. Тем более со столь юным созданием. Но на препирания и дебаты времени особо не было. Эта юлящая неприятность может подождать хотя бы до вечера.

— Рад, что вас не смущает перспектива жить в компании старца, — одобрительным, мягким тоном сказал он. — И насколько близко находясь вы должны за мной наблюдать? Вам подойдет просто комната в моем доме? Или мне нужно купить кровать больших размеров, чтобы вам было удобнее?

— О нет, извольте оградиться от меня хотя бы стенкой, — лениво проговорила Гермиона, окинув его многозначительным взглядом с головы до ног.

— Готов продолжить этот диалог только после посещения душа. Не совместного, — коротко кивнул Нотт и, заметив, как вновь открывается ее рот, продолжил: — Всегда считал, что женское молчание прекрасно.

Предупредив Итана, что появится к полудню в поместье, Нотт направился на выход вместе со своей спутницей. Косой переулок, по счастью, был переполнен людьми, которые ничего не видели дальше своего носа. Грейнджер шла неподалеку, стараясь не отставать от своего подопечного. Ощущения были странные: возможно, впервые в жизни Теодору довелось привести к себе домой девушку без конкретный намерений. Он в принципе не особо любил гостей в своем «новом» доме.

— Мы собираемся в мир магглов? — обратив внимание, что Нотт свернул в сторону «Дырявого котла», она немного удивилась.

— Видимо, вы тоже не особо внимательно слушали аврора Поттера, — с легкой усмешкой бросил Теодор, доставая палочку.

Гермиона слегка надула губы, но отвечать не стала. Нотт пытался скрыть расползающуюся улыбку. Она действительно была забавной: колкость в комплексе с детской непосредственностью — редкое сочетание. Пропустив даму вперед, он еще раз убедился, что правильными пропорциями природа ее не обделила, а вот с характером дела обстояли, похоже, намного сложнее.

Вдохнув воздух весеннего Лондона, Теодор жестом пригласил ее налево, прямиком на парковку. Кажется, в этот момент Грейнджер уже была настолько сбита с толку, что, когда он достал ключи от машины, все-таки скорчила недовольное лицо.

— Ты… Вы еще и машину водите? — с неким недоумением выдавила она.

— А еще я купил себе пентхаус, чтобы на площади в двести семьдесят квадратных метров не встретить ни души, и соседи сверху меня не затопили, — негромко проговорил Нотт, склонив голову в сторону портала. — Мне волшебства хватает и за стеной.

Здесь он абсолютно не лукавил. Одиночество стало его привычным спутником. Он был негласно изгнан: публичный отказ от единственного ребенка в чистокровной семье — это нонсенс. Вряд ли хоть один волшебный род был бы рад такому соседству. Какое-то время с ним даже остерегались здороваться, словно с прокаженным, но репутация оказалась крайне наживным делом: когда ты становишься всем вокруг нужен, то никому уже и дела нет до того, кто ты и откуда. И Теодор стал. Он был монополистом в своей сфере безопасного информационного обмена. Талант продается не хуже проституток в порту.

Открыв Гермионе дверь, он терпеливо подождал, пока она сядет. И только тогда, когда обходил машину, позволил себе беззвучно ругнуться и закатить глаза. Женская неторопливость с непривычки утомляла, хотя если хорошо подумать, то расторопность была куда страшнее: в ней полностью пропадали те самые нежность и пластика, ради которых хотелось смотреть на девушек в принципе.

Мотор заревел, и Грейнджер вздрогнула, на что Нотт постарался не обращать внимания, чтобы не смущать ее лишний раз и самому не погружаться в эту неловкость.

Дорога вела вдоль Темзы, а затем свернула к парку Сент-Джеймс. Самый центр культурной и политической жизни Лондона. Ещё пара поворотов, и покажется Вестминстерский дворец. Теодору нравилась бесконечная суета, кипящая в этом месте, именно поэтому чуть больше трех недель назад он купил здесь квартиру. Множество художественных галерей, театры и музыкальные центры сменялись магазинами именитых брендов и прекрасными ресторанами, отмеченными звездой Мишлен.

Несмотря на то, что сам Нотт был воспитан совершенно в других условиях, сейчас ему было спокойнее: никакого давления, а правила устанавливал он сам. В его квартире не было ничего волшебного, кроме барьеров. Видимо, это уже стало какой-то профдеформацией.

Оставив машину на крытой парковке, они так же молча вошли в лифт. Эта тишина позволила прикинуть план сегодняшнего дня. Теодор открыл дверь, наблюдая, как вместе с девушкой в его доме пропадает спокойствие. Услышав шум из дальней комнаты, она напряглась и потянулась за палочкой.

— Не надо. В моем доме вы этим пользоваться не будете, — равнодушно бросил он, делая пару шагов. — Я редко бываю здесь раньше девяти в будние дни, обычно горничная уже уходит. Будьте добры в нее ничем не тыкать. А лучше и вовсе не доставайте здесь палочку.

— Странная просьба для такого, как вы, — хмыкнула Гермиона, оглядывая длинные светлые коридоры.

— Мисс Грейнджер, вам только кажется, что между нашим положением и возрастом нет разницы, — проходя через гостиную, произнес Нотт, — однако, если сравнивать трехлетнего ребенка и десятилетнего, то все становится очевидным.

— Подобные вещи не стоит сравнивать.

— В том случае, если цифра — просто цифра. Однако, если за ней стоят развитие и опыт, она перестает быть просто временным отрезком, — открывая одно из помещений, констатировал Нотт. — Многие люди в возрасте двадцати-двадцати пяти лет и даже старше убеждены, что уже достаточно познали этот мир, чтобы не расти дальше.

— Как вы несколько лет назад? — ехидно бросила она, проходя внутрь.

«Интересно, ее уровень язвительности имеет пределы?» — слегка поджав губы, Теодор вдохнул чуть глубже.

— Верно, — лишь кивнул он. — Я надеюсь, вам здесь будет комфортно. Если не нравится, то можете выбрать любую другую спальню.

— Зачем вам столько… — она пыталась подобрать слова, оглядывая просторную спальню, оформленную в светлых тонах.

— Люблю свободное пространство, — не дожидаясь, пока Гермиона сформулирует свою мысль, констатировал Нотт. — У вас есть чуть меньше часа, затем нам нужно в поместье. Надеюсь, во время своего последнего шопинга вы выбрали что-то подходящее.

— Несомненно, — улыбнулась Грейнджер. — Я должна была хоть как-то компенсировать неудобства от первой встречи.

— Я так и понял, — приподняв бровь, Теодор лишь перёл взгляд на часы. — Вынужден вас оставить, осваивайтесь. Зайду чуть позже.

— Я могу пройтись по дому? — спросила она, когда Нотт уже почти вышел.

— Конечно, — не оборачиваясь, ответил Теодор. — Это ведь ваша работа.

Мысли беспорядочно путались, однако, встретив горничную на пути к своей комнате, все же оповестил ее о новой гостье. Та лишь улыбчиво закивала, видимо, прикидывая, сколько работы добавится в связи с появлением этой леди, ведь сам Нотт дома появлялся довольно редко. Да и то лишь с целями уйти подальше от магических разборок. О последнем, естественно, женщина знать не знала.

Наклевывалась крайне веселая перспектива: поскольку похоронная процессия открытая, то память почившего должны почтить представители всех крупных криминальных формирований. Большинство из них явится лишь для того, чтобы приглядеться к поведению нового конкурента. Лицемерная вежливость раскинется среди черных траурных нарядов.

«Интересно, будет ли там хоть кто-то с реальной болью утраты? — этот вопрос как-то неприятно царапнул череп изнутри, пока Нотт пытался настроить нужную температуру воды. — Хотя какая разница, если даже я поприсутствую чисто из формальности…»

Такое количество лиц, находящихся вне закона, несомненно заинтересует маленькую зазнайку, а Малфой и его круг общения — тем более. Теодор недовольно выдохнул. Придется повесить ее на шею Итана, иначе эта девочка может нарушить хрупкое равновесие между несведущим Министерством и желающими наживы реальными хозяевами волшебной Британии.

Обернувшись полотенцем, Нотт толкнул дверь, прикрывая глаза, сморщил нос и запустил пальцы во влажные волосы, еще больше разлохматив. Звук разбившегося стекла привлек его внимание. Гермиона с весьма неловким видом стояла у журнального столика из черного дуба, а перед ней на полу синий песок высыпался из осколков, некогда бывших часами.

— Знаете, я, наверное, должен был как-то ограничить свое гостеприимство, — не скрывая легкого раздражения, произнес Теодор.

Грейнджер не ответила. Ее глаза с нескрываемым интересом скользили по практически обнаженному телу, задерживаясь на некоторых участках. Казалось, что ее вообще не заботит возмущение хозяина этой комнаты. После того, как она прикусила нижнюю губу, Нотт и вовсе решил, что юная «надзирательница» прослушала его слова.

— Может, хотя бы ради приличия попробуете иногда поглядывать в глаза? — приподняв бровь, хмыкнул он, когда Гермиона наконец-то пришла в себя. — Но я могу подождать. У нас есть еще минут пятнадцать, чтобы вы успели рассмотреть все тщательнее.

— Я просто … — она начала абсолютно неубедительно открывать рот, явно пытаясь возразить, — …просто немного заблудилась.

— И решили, что можно врываться в мою спальню и громить все вокруг? — с некой усмешкой спросил Теодор, замечая, как на ее щеках появился еле заметный румянец.

— Это случайность, — слегка растеряно глядя вниз, протараторила Грейнджер. — Я сейчас все исправлю.

— Остановитесь ради всего… — но она уже опустилась на корточки и ойкнула.

«Ну, конечно…» — тяжело выдохнул Нотт, замечая, как багровая капля проступила на девичьем пальце.

Недолго думая, он подошёл к подвисающей Гермионе. Ее чрезмерное любопытство вылилось в плохо скрываемое смущение, а оно в свою очередь — в неуклюжесть. Без особого изящества обойдя осколки, он поднял девушку за плечи, не церемонясь вытащил из ее волос палочку и сделал пару круговых движений.

— Вулнера санентур.

Кровь мгновенно вернулась в рану, кожа затянулась, будто ничего и не было. Грейнджер как-то громко сглотнула, практически не двигаясь. Ее зрачки все еще блуждали по его плечам и шее, иногда падая на полотенце. Сейчас она казалась слишком хрупкой: почти на голову ниже, растерянная, беспрерывно хлопающая ресницами.

— Вы здесь находитесь меньше часа, а уже успели нарушить все непреложные законы этого дома, — убирая руки, проговорил Теодор спокойно. — Уверены, что это вы за мной следите, а не я за вами?

— Я не столь беспомощна, — поднимая на него свои огромные глаза, протараторила Грейнджер, явно пытаясь взять себя в руки.

— Даже не знаю. А вы точно будете целой к тому моменту, как я переоденусь? — склонив голову на бок, спросил Нотт. — И, наверное, мне все-таки стоило уточнить, что моя комната не является той частью дома, куда вы можете входить, когда вам вздумается.

— Я учту это, — обводя взглядом его ключицы, произнесла Грейнджер, вдыхая чуть глубже. — Думаю, мне стоит уйти.

— Ну почему же? — сделав полшага в ее сторону, хмыкнул Теодор, замечая легкую панику. — Если у вас такое желание узнать обо мне намного больше, мы можем продолжить утренний разговор.

Ее нервное состояние со стороны было заметно намного больше, чем она бы этого хотела: тело напряглось, глаза забегали по комнате. Нотт осторожно отодвинул девушку от комода, стоявшего рядом со столиком, открыв верхнюю полку, и достал темные боксеры. Ее передернуло, когда он спокойно стянул полотенце и стер каплю, стекающую от плеча к локтю. Гермиона попыталась занять свои руки, судорожно сминая пальцы.

— Вы проявляли утром чрезмерную заботу о моем здоровье, — многозначительно проговорил Нотт. — Будем считать, что я ответил любезностью.

— Мне нужно переодеться, — ее голос слегка осел.

— Конечно, — даже не меняясь в лице, Теодор бросил полотенце на постель и слегка к ней наклонился, — вы ведь уже чувствуете себя здесь как дома.

По ее шее пробежали мурашки, а спустя секунду она сорвалась с места и вылетела из комнаты. Нотт еле сдержал смех после того, как дверь захлопнулась. Она оказалась более противоречивой личностью, чем он ожидал: сначала серая мышь, затем язвительная сучка, а сейчас стеснительная полудевственница, которая пять минут назад прожигала взглядом его тело. Слишком даже для юной ещё не сформированной леди.

«Интересно, Поттер в курсе, что его сотрудница страдает раздвоением личности? — оглядывая осколки под ногами, поджал губы Нотт. — «Или это очередная провальная стратегия министра по завоеванию доверия?»

Ответ по сути не имел значения, но надо отдать этим поступкам должное: интересовать его Гермиона стала намного больше, и теперь появился шанс понаблюдать за ней поближе. Все-таки было не совсем понятно, с чего Гарри решил, что девушка талантлива. Он не был дураком, если это не касалось Пэнси.

Надев белье, Теодор направился в гардеробную. Из-за этого маленького недоразумения он совершенно перестал следить за временем. Было бы невежливо заставлять головорезов с разных концов страны ждать. Слишком уж это тонкие и ранимые натуры. Слезы в ванной они лить вряд ли будут, но зато организовать десятки проверок или проклясть — это запросто.

Отчасти его радовало то, что теперь к убийствам теневые правители Лондона прибегали все реже. Каждый волшебник так или иначе — это денежная единица: рабочая сила, разум, на крайний случай удобная тушка для подставы. Теперь всему можно было найти достойное применение.

«Твою мать…» — светлая мысль пронеслась в голове только сейчас.

Раз его отец погиб не собственной смертью и это даже не пытались особо скрыть, значит, как минимум, здесь скрывается что-то большее, чем дележка новой власти. Если бы это был кто-то из наемных одиночек, Пэнси с большой долей вероятности была бы в курсе. Следовательно, ситуация становилась чуть сложнее, чем виделось изначально, и просто мирно отказаться от предложенной ему чести не дадут. Это в лучшем случае. А в худшем?

Теодор пробежался глазами по гардеробной. Странно осознавать, но подходящей такому случаю одежды оказалось крайне мало. Хотя с учетом нынешнего времени и рода занятий его друзей, казалось, стоило закупить хотя бы пару похоронных костюмов.

«Поиграем в господина Малфоя, — взяв черную рубашку, он поджал губы. — Черное пальто, черные брюки, самые черные оксфорды. Моргана. Драко, как ты от скуки еще не отъехал?»

Дополнением ко всей этой тоскливой гамме были чертовы французские манжеты. Несмотря на хороший вкус, который прививал с детства Итан, Теодора по-детски воротило каждый раз, когда ему приходилось оборачивать вокруг запястья эту чертову полоску ткани. Он чувствовал себя в клубе «Очумелые ручки».

Наконец-то закончив с одеждой, он взглянул в зеркало, лишний раз убедившись в том, что подобные траурные наряды идут только платиновому пингвину, а сам Нотт сейчас похож на сутенера из девяностых.

Покинув комнату, решил подождать Грейнджер в гостиной. Он искренне надеялся, глядя на часы, что ему не придется ответно врываться к ней в спальню. Однако, как только Теодор закурил, в помещение вплыла она. Вот тогда-то он и понял, что полотенце на женском теле — вполне себе полноценная одежда.

Высокие черные сапоги скрывали ноги ровно до колена. Длина черного кожаного платья казалась именно такой, чтобы в нем было позволительно только стоять. Даже если она сейчас сделает пару шагов, то наверняка можно будет оценить процентов пятьдесят бедер. А верхняя часть тела полностью закрыта до горла, что вообще не спасало ситуацию. В руках девушка держала черный тренч и небольшой клатч.

«Какой у нас интересный тандем, — выдыхая дым, подумал Нотт, приподнимая бровь. — Она точно в курсе, куда мы идем? Там нет конкурса “возбудить покойника”».

Лишь слепой бы не признался, что в таком виде Гермиона вызывает только одно, вполне обоснованное желание. Даже складывалось впечатление, что она проводит ответную демонстрацию. Только вот смущение не входило в рацион Нотта, а для неконтролируемой реакции организма время уже прошло, и в такие моменты эрекция его не беспокоила. Он чудесным образом вошел в тот самый возраст, когда больше будоражили мозг и манеры.

— Мисс Грейнджер, — пытаясь правильнее подобрать слова, чтобы не оскорбить ее, Теодор недолго помолчал, — вы уверены в своем наряде?

— Это не то знакомство с родителями, — отмахиваясь от дыма, ответила Гермиона, — где я могу не понравиться.

— У меня все-таки сердце, — оценив юмор, хмыкнул Нотт.

Ее надменная едкость даже иногда доставляла удовольствие, видимо, играя на контрасте с частым смущением. Он впервые заметил, что ее карие радужки имеют золотистые вкрапления, совсем незначительные, но придающие взгляду дополнительную выразительность.

— Тогда рекомендую смотреть только в глаза, — передразнила его она.

— Видимо, сегодня это взаимная рекомендация, — усмехнулся Теодор, потушив сигарету. — Тогда, мадам, прошу проследовать к выходу.

«Ну вот, я так и знал, — пропуская Грейнджер вперед, Нотт поджал губы, когда взгляд сам собой упал вниз. — Даже белье траурного цвета. Какое уважение…»

========== Глава 4: Траурный марш ==========

Родовое гнездо семьи Нотт. Пожалуй, места более скучного Теодор не мог себе представить. Сотни нелепых правил и тоскливый интерьер. В довесок ко всему этому, сегодня оно было до отказа набито малоприятными волшебниками и ведьмами, чье совместное времяпрепровождение под грифом “в мирных целях” вызывало огромное сомнение. Переступив порог мэнора, Нотт сразу же пробежался глазами по гостям.

Итан организовал всё выше любых ожиданий. Впрочем, как и всегда. Весь дом был переоформлен в ещё более мрачную и соответствующую случаю атмосферу: чёрные портьеры, полное отсутствие солнечного света и даже привычная зелено-серая мебель сменила свой колор на тона потемнее. Снующие молчаливые официанты, негромкая заунывная скрипка, гости с постными лицами, беседующие полушёпотом.

— Ого, — лишь обронила Гермиона, — да у вас тут просто скопище…

— Мисс Грейнджер, — прервал её Теодор, — я бы хотел, чтобы вы сейчас не издавали лишних звуков. Ваша колкость на подобном мероприятии не добавляет антуража.

Она скорчила недовольную гримасу, но всё-таки промолчала, изучая присутствующих. А тут явно было на что посмотреть. Пройдя несколько метров вдоль коридора, Нотт сдержанно кивнул знакомым, которые вопросительно переводили взгляд на его спутницу.

За то время, что Теодор стал монополистом в сфере информационно-ресторанного бизнеса, прошло не так много времени. Однако, в силу популярности заведения, родовитости владельца и рейтингов жёлтой прессы, подсчитывающей прибыль, являлся вполне завидным холостяком. Поэтому появление хоть на каком-то мало-мальски открытом мероприятии в компании девушки сопровождалось кучей пристальных взглядов и тупых расспросов после. Время шло, а актуальность темы “кто, с кем, зачем и как” не менялась год от года.

«Итан, черт её побери, да где же ты, когда так нужен?»

— Сэр, вы опоздали всего на полчаса. Даже меньше, чем обычно, — Клауд, возникший из ниоткуда, скользнул взглядом по Гермионе. — Мадам, вы… производите неизгладимое впечатление.

— Благодарю, — невинно улыбнулась она.

— Я бы хотел, чтобы ты забрал это впечатление с собой, — еле заметно помотав головой и прикрывая глаза, сказал Нотт, — до конца мероприятия.

— Я не уверен, что мой возраст позволит мне продержаться столь долго, — чуть наклонившись вперед, добавил Итан.

— У неё слабость к мужчинам постарше, — иронично добавил Теодор.

— Вызовете мне колдомедиков через пару часов, — мягко проводя ладонью в направлении переговорной, попросил Клауд, слегка поджав губы, когда Грейнджер сделала пару шагов вперёд. — Нет, через час.

«Чёрт», — только и успел подумать Нотт, заметив направляющегося к нему Малфоя.

Драко умел появиться максимально не вовремя и, естественно, заметил, как Клауд уводит Гермиону подальше от сторонних глаз. По его самодовольному виду стало понятно, что сейчас будет пара-тройка едких замечаний и шикарный букет упреков.

— Ты интересно решил отметить вступление в наследство, — саркастично произнёс он. — Готов даже одобрить, — Малфой усмехнулся, приподнимая бокал виски, — твой выбор на час.

— Прозвучит удивительно, — вдохнул Нотт, — но это вообще не то, что ты подумал.

— Я не твоя супруга, чтобы ты оправдывался передо мной, водя в дом каких-то левых девиц, — отпивая из бокала, протянул Драко. — Всё равно уйдёт к ночи. Меня больше беспокоит то, что ты взял в свой ресторан какую-то новую, неизвестную нашим кругам мышь.

«Забини… — Теодор потёр переносицу, пытаясь просто смириться с тем, как быстро разносятся новости. — И когда он только всё успевает…»

— Я не имею ничего против. В конце концов, это твои сотрудники, — поджал губы Драко. — Но надеюсь, что ты тщательно её проверил. Как твой клиент и друг, я обеспокоен такими внезапными решениями. Я-то знаю, как ты не любишь впускать в своё личное пространство новых людей.

— Это одна и та же мадам, — решив дальше не усугублять дотошные размышления друга, вставил Нотт.

Малфой сощурился и обернулся туда, где несколькими минутами ранее исчезла девушка. Его глаза открылись чуть шире, и он с неким сомнением поморщился.

— Я как-то немного иначе себе представлял «скучных, некрасивых, странных женщин», — задумался Малфой. — Видимо, Блейзу стоит проверить зрение. Минимум по двум пунктам он промахнулся. А вот насчёт странности я с ним согласен.

— Отчего же? — взяв стакан у проходящего мимо официанта, поинтересовался Теодор.

— Итан вряд ли потянет такую красоту, — невозмутимо ответил Драко, — а её начальник — это невыносимо занудный евнух без намека на веселье. Не губи леди, просто отдай в более опытные руки.

— Иди к черту, Малфой, — саркастично буркнул Нотт. — Твоё сознание всё равно долгие годы будоражит одна и та же мадам.

И Теодор был прав как никогда. Среди желающих любезно попрощаться с Ноттом-старшим была Астория Гринграсс. Будущая наследница более семидесяти процентов фармацевтических лавок магической Британии. Её отец в своё время, в отличие от остальных формирований, выбрал чёткую концепцию, в рамках которой и распространял влияние. Несмотря на то, что Астория была младшей в семье, её ум и амбиции перекрывали старания старшей сестры. Поэтому сомнений не оставалось: рано или поздно она займет место своего отца.

И насколько бы ни был обаятелен Малфой, здесь его искусство соблазнения абсолютно не работало. Нотт не находил в себе достаточно уверенности в том, что это всё делается из большой любви. Если только к деньгам и власти. Однако в во всё, что касалось этой девушки, Драко был более упорен и обходителен.

«Ещё бы, — хмыкнул Нотт, бросив скользящий взгляд на Асторию. — Если она когда-нибудь скажет тебе “да”, я вам свадьбу оплачу».

Но вслух всё же решил этого не говорить, дабы самооценка друга не пробила пол, когда он направится покорять неприступную вершину прямо здесь и сейчас. В конце концов, прощальная церемония — не лучше место для подобных рыцарских подвигов.

— Я обязательно вернусь к этой крепости, — фыркнул Малфой, кивнув подходящим к ним волшебникам, выражающим соболезнования, и наклонился ближе: — А шоу-программа запланирована?

Нотт чуть не закатил глаза. Если здесь и было что-то увеселительное, то развлечение, однозначно, привез Невилл Долгопупс. После войны это было самое яркое открытие теневого Лондона. Он не держал никакие районы и не стремился к созданию подконтрольного синдиката. Однако, как и Теодор, стал практически монополистом в своём деле — запрещённые редкие зелья. Всё, что только могла пожелать душа, Невилл разливал по пузырькам и выставлял на продажу. В склянке могла быть закупорена смерть, экстаз или счастье. Зависело лишь от глубины кошелька клиента и пожеланий.

Поскольку Долгопупс являлся довольно творческой личностью и уже больше трех лет был вполне себе обеспечен заказами на год вперед, то его домашняя лаборатория расширилась до размеров так называемого исследовательского центра. Более того, изучение настолько поощряется Министерством, что все его эксперименты ещё и проспонсированы государством. Молодой гений из-под полы продавал такие жидкости и порошки, что волосы вставали дыбом, но лишь у осведомленных.

— А ты сюда пришёл развлекаться? — пожав руку очередному малознакомому волшебнику, ответил Теодор. — Я не то чтобы против, просто мне вроде как обещали день тишины и сегодня.

— Они, — указывая в сторону представителей группировки «Банши», с натянутой улыбкой покачал головой Драко, — так точно не считают.

Нотт перевел взгляд на двух рослых мужчин. Как и ожидалось, сам временный глава — Маркус Хилл — не явился. Это исходило из негласных правил, хотя Теодор всё-таки думал, что тёплые отношения отца и его правой руки обойдут подобные нюансы. Но человека уже нет, а власти хочется всем.

Стало даже слегка досадно.

«Вот она благодарность за все вложенные труды», — иронично подумал Нотт, еле заметно кивнув приспешникам почившего главаря.

— Я так люблю, когда ты приносишь в мою скучную жизнь разнообразие, — в очередной раз кивнув, выслушивая соболезнования, прошипел сквозь зубы он.

— Да чтоб ты без меня делал? — лучезарно улыбнулся Драко, наклоняясь чуть ближе. — А вот и надзор подоспел.

Боковым зрением Теодор заметил озирающегося по сторонам Финнигана.

«Ну, конечно, блять, — неприятный холодок раздражения прошёл по позвоночнику. — Поттеру, видимо, недостаточно одной маленькой пиявки, сидящей на моей шее».

С другой стороны, для остальных присутствующих это было естественным порядком вещей. Ведь никто не знал об истинном предназначении дамы в вызывающем кожаном платье. Поэтому появление Симуса вызвало лишь пару десятков надменных взглядов. Сам помощник главного аврора выглядел несколько глуповато на фоне жирующей элиты, а излишняя помпезность мероприятия его явно смущала.

— Ты ещё не находишься под присмотром? — поинтересовался Малфой, видимо смекнув, что Нотт никак не отреагировал на его слова.

— Не самое лучшее место для обсуждения, — тяжело выдохнув, заметил он.

— Соглашусь, — обернувшись назад, бросил Драко. — У нас ещё будет на это время, — указывая в сторону четы Селвинов, продолжил: — Не хочешь побеседовать?

— Моё желание ведь не играет роли? — приподнял бровь Нотт.

— Умничка, схватываешь налету, — неспешной походкой направившись к близнецам, согласился Драко.

Близнецы Селвины. Джозеф и Талия. Самое поганое, что мог подарить этот мир волшебникам. Неадекватные, беспощадные выродки с самомнением выше неба и жестокостью, которой позавидуют в аду. От подобной компании по спине ползло отвращение. Каким образом им удавалось гулять на свободе, оставалось большим вопросом. Хотя в новом «миролюбивом» мире слишком многие бывшие Пожиратели избежали должного наказания.

— Какой приятный повод, чтобы собраться, — лучезарно улыбаясь, протянула Талия. — Твой дом, как всегда, очень гостеприимен. А какая чудная компания для празднования.

«Азкабан — твой дом, дементоры — твоя компания», — подумал Теодор, лишь слегка приподняв уголок губ.

Список грехов этой семейки можно перечислять бесконечно. Самым интересным, пожалуй, было то, что они являлись единственными реальными приемниками Волан-де-морта в том, что касалось методов достижения цели. Достаточно проблемная идеология: насилие ради насилия, жестокость ради жестокости. Пожалуй, не было в Британии ни одной группировки, которая бы имела с ними хорошие отношения, только терпимость. Никто не хотел связываться с этой грязью. Даже среди преступного мира они считались чем-то, что выходило за рамки.

— Увы, фанфары и салют не планируются, — хмыкнул Малфой. — Сегодня не хоронят того, кто достоин таких восторгов.

— Я бы с удовольствием посетил что-то подобное в вашем доме, — с ноткой сарказма заявил Нотт, отпивая из бокала.

— Чувствую, это не последняя громкая панихида в нынешнем году, — фыркнул Джозеф, игриво приподнимая бровь.

— Даже не думал, — иронично отклонив голову вправо, улыбнулся Драко, — что у вас такое великолепное чувство такта.

— Думать — вообще не про семейство Малфоев, — не скрывая надменного взгляда, протянула Талия. — Ваш отец — яркое тому доказательство. Как его здоровье?

«Интересно, а драка будет? — ребяческие мысли полезли в голову, при взгляде на эту лицемерную перепалку. — Это было бы неплохим продолжением скучного вечера».

— Вашими молитвами, — снисходительно ответил Драко, — Поговаривают, нашёл достойного преемника и ушёл на заслуженный отдых.

— Да, достойный наследник в наше время это большая редкость, — иронично хмыкнул Джозеф, прожигая взглядом Нотта. — Не всем отцам приходится гордиться своими детьми.

Теодор лениво отпил из бокала, спокойно выдержав игру в гляделки. Его не смущали подобные речи в свой адрес. За последние два года Нотт слышал сей посыл в таких формулировках, что семейке Селвинов даже и не снились. Жёлтые издания и малодушные волшебники вообще очень любили разносить сплетни и поливать грязью его персону при первой возможности. Вероятно, когда-то подобные выпады вызывали плохо сдерживаемые эмоции, но не сейчас.

— Не каждый человек требует одобрения своей деятельности влиятельными предками, — равнодушно ответил Нотт, потирая пальцем стеклянную поверхность. — Иногда стоит пробовать что-то новое, чтобы развиваться. Обучение — слишком тонкая материя, не всем подвластна.

Лицо Талии перекосило так сильно, что казалось, будто стакан в её руках вот-вот треснет. Она выдавила из себя подобие улыбки. Возросшее напряжение снял очередной соболезнующий, отводя Теодора в сторону. Вся эта малоприятная компания ожидала лишь официальной церемонии. Взглянув на часы, Нотт негромко выдохнул.

— Перестань так дёргаться, — поправляя ворот рубашки, негромко хмыкнул Драко, возвращаясь к другу. — Ещё даже могильный камень не установили, а ты уже весь как на иголках.

— Не могу сдержать восторг, — с долей сарказма констатировал Теодор, поджав губы.

— Ещё пять часов, и до завтрашнего утра будешь свободен как ветер, — похлопав его по плечу, добавил Малфой.

— Ммм… — в очередной раз пожав чью-то руку, Нотт выдохнул с наигранным облегчением. — А я уже начал переживать.

Минуты тянулись невыносимо долго, однако официальная часть прошла на удивление тихо и без едких нападок со стороны. В принципе, это не могло не радовать, но вместе с тем у присутствующих появился более интересный повод.

Итан как официальный представитель и боевой товарищ покойного просто не мог не присутствовать. Соответственно, Грейнджер тоже находилась неподалеку. И вот здесь стоило отдать должное человеческому любопытству или её внешнему виду. Даже обычно невозмутимая Астория ненадолго задержала свой взгляд на вызывающей незнакомке. Симус и Джозеф вовсе не скрывали своего любопытства, Драко же просто одобрительно кивнул.

Остаток дня прошёл без сомнительных эксцессов. К своему удивлению, Теодор даже не получил ни одного язвительно комментария по поводу неожиданной гостьи. Зато пары напоминаний о своём ожидающем «троне» всё-таки не смог избежать. Но всё это он отложил на завтра, а пока нужно было лишь проводить гостей и закрыть страницу изматывающего дня.

Наконец, распрощавшись с последними гостями, Нотт захлопнул дверь. Старый пустой дом угнетал своей аурой. Домовики почти сразу принялись за уборку. Теодор уже почти забыл, сколько в этом доме маленьких запуганных эльфов. Его отец был суров не только по отношению к сыну, но и чрезмерно требователен к персоналу, поэтому волшебные существа в грязных тряпках старались вообще не поднимать глаза на нового хозяина дома.

«Паршивый интерьер, запуганные домовики и ворох проблем. Охуенное наследство!» — стараясь не смущать эльфов своим присутствием, Нотт направился в переговорную.

— У нас есть какие-то важные вопросы на сегодня? — подойдя к столу, за которым сидел Клауд, поинтересовался он. — А где…неизгладимое впечатление?

— Предполагаю, что не в сознании, — кинув взгляд в сторону дивана, негромко произнес тот.

Обернувшись, Теодор непроизвольно хмыкнул. Грейнджер уснула в сидячем положении, положив голову на руку. Если бы Итан предусмотрительно не накрыл её пледом, то воображению было бы нечего дорисовывать. Умиротворенное лицо с лёгким намёком на усталость, слегка приоткрытые алые губы и изящные пальцы. В приглушенном тёплом свете,бликами играющем на её лице, она смотрелась даже мило.

— Видимо, мой надзиратель утомился, — приподнимая уголки губ, Нотт снял пиджак, расстёгивая удушающую верхнюю пуговицу рубашки.

— Это неудивительно, — равнодушно протянул Итан. — Мы с мисс Грейнджер разобрали сегодня большое количество документации. Ваш покойный отец совершенно не умел аккуратно вести дела.

— Прекрасная новость в дополнении к общему антуражу, — устало выдавил Нотт.

— Вам необходимо решить, когда вы переедете в своё поместье, — отложив очередной лист в сторону, Клауд продолжил: — Дому требуется некоторый ремонт, но вам определённо будет удобнее вести дела отсюда.

— Я предполагаю, что у этого поместья будет другой хозяин, — потерев переносицу, Теодор взял один из лежащих на столе документов.

— Вы не можете передать родовое имение в сторонние руки ещё как минимум полгода, — наконец-то поднимая глаза, серьезнее ответил Итан. — Я бы не рекомендовал этого делать и в последствии. К тому же обитающая здесь прислуга привязана родовыми узами и не может остаться без присмотра надолго.

— Абсолютно согласен, — пытаясь разобрать каракули, молодой мужчина отложил документ в сторону, — Поэтому я бы хотел, чтобы ты сюда переехал.

— Но, сэр… — недоумевающе начал Клауд.

— Без «но», — склонив голову набок, прервал его Нотт. — Дому требуется хозяин, а твоя квартира уже нуждается в замене. Завтра я оформлю доверенность, и ты сможешь спокойно распоряжаться и этой частью имущества, — затем он обернулся к Грейнджер и продолжил: — И когда ты говорил про эталонный вкус, то явно ошибся.

— Я не сказал, в какой именно сфере эталон, — равнодушно произнес он, отводя взгляд.

— Если ты не возражаешь, — благодарно улыбнулся Теодор, — то я захвачу сонную сотрудницу и направлюсь домой. Увы, я не могу бросить своего надзирателя на произвол судьбы.

— Конечно, — слегка приподняв бровь, ответил Итан. — Воспользуетесь камином?

— Вынужденная трансгрессия, — устало бросил он.

— А как же ваш запрет на магию в Лондоне? — потерев подбородок пальцами, прищурился Клауд.

— Эта леди нарушила уже почти все возможные запреты в моём доме, — отмахнулся Нотт. — К тому же путь будет слишком долгим, если её будить, перемещаться в ресторан, потом в Косой переулок, до машины и…

— Да-да, — понимающе поджал губы Итан, — всё дело именно в дороге, а не в том, что вы не желаете её будить.

Теодор предпочел пропустить последнюю фразу мимо ушей. Ему просто не хотелось слушать странные вопросы и язвительность. Только и всего. Ничего больше. По крайней мере, Нотт хотел так думать. Лёгким движением накинув пиджак, он подошёл к дивану.

— Я могу забрать плед? — понимая, что без этого адекватно взять её на руки не получится, спросил Нотт.

— Ну, пока ещё это ваш дом, — сдерживая ухмылку, протянул Клауд.

«Ха-ха, — чуть не закатил глаза Теодор. — Давайте сделаем ситуацию ещё более неловкой».

Аккуратно обернув нижнюю часть девушки покрывалом, он всё-таки осторожно её приподнял. Итан так многозначительно наблюдал за этим действием, что Нотту показалось, будто он занимается чем-то противозаконным. Благо, пространство исказилось, оставляя этот двусмысленный взгляд где-то далеко. Зато знакомый пустой коридор напомнил о необходимости достать ключи. В этот момент Теодор впервые пожалел, что барьеры, установленные в доме, слишком гениальны.

Удерживать Грейнджер одной рукой было не таким простым занятием, хотя девушка оказалась довольно легкой. Наконец-то достав ключи, он облегченно выдохнул, возвращая ладони в удобное положение. Она даже не собиралась просыпаться, лишь как-то недовольно поёрзала, утыкаясь носом в плечо, когда Нотт закрывал дверь с внутренней стороны квартиры. Её комната оказалась приоткрыта, что избавило от лишних страданий с ручками и засовами.

«Не могу же я прямо так её в постель уложить? — идиотское чувство неловкости лизнуло темечко. — У меня даже нет детей, но уже есть с кем возиться».

Положив Гермиону на кровать, Теодор приподнял плед до колен. Переодевать её полностью он точно не собирался, но разуть стоило, иначе это бы отдавало какой-то дикостью. Замок легко скользнул вниз, открывая взгляду смуглую кожу, скрытую под тонким капроном. Он поджал губы. Всё-таки не ребёнок. Не желая зацикливаться на странной мысли, Нотт постарался как можно быстрее разделаться с обувью. Расправив постель с другой стороны, Теодор решил переложить Грейнджер, всё же стянув плед.

«Надо ввести правила на юбки на десять дюймов длиннее, — ироничная мысль сама собой возникла в голове. — Надеюсь, Итан не слишком сильно расстроится».

Но ровно перед тем, как голова нерадивой сотрудницы Министерства оказалась на подушке, она обвила шею Нотта своими руками, прижимаясь к нему грудью. Он на секунду завис, оказавшись слишком близко к её лицу. Девичьи губы призывно приоткрылись, и Гермиона с лёгким полустоном выдохнула. Мурашки пробежали вдоль позвоночника. Теодор отпустил хрупкое тело на постель, осторожно отцепляя с себя её запястья, и покинул комнату, даже не став разбирать лёгкий беспорядок на полу.

«Дышим ровно, — нервно сглотнув, подумал он, закрывая дверь. — Я ещё не настолько пьян..»

========== Глава 5: Очень сомнительная личность ==========

Завтракать не было никакого желания, однако всегда являлось обязательным пунктом после утренней тренировки. Глядя в тарелку с овсянкой, Нотт взял ложку и начал нехотя возить ею внутри тарелки, опираясь на барную стойку. Обычно приём пищи проходил за столом, но сегодня отчего-то совершенно не хотелось идти даже пару метров.

Привычную тишину нарушили неспешные шаги босых ног по кафелю. Гермиона с сонным видом прошествовала вдоль гостевой части кухни к панорамным окнам. Большое количество одежды, видимо, было совершенно не её стилем, поскольку сейчас девушка надела на всё ещё влажное тело лишь безразмерную белую майку свободного кроя.

Поскольку помещение было разделено на две части, то Теодор остался для неё незамеченным. Комнату перепланировали ещё на этапе ремонта: тридцать процентов было отведено под рабочую зону. Её удачно закрывала несущая стена, а огромная изогнутая барная стойка и вовсе превращала этот отдел практически в самостоятельное помещение с шикарным обзором.

Грейнджер улыбнулась, рассматривая набережную за окном. Судя по эмоциям на её лице, подобные виды не являлись привычными. Она зевнула, прикрывая рот рукой и потянулась, приподнимаясь на цыпочки.

— Доброе утро, — Нотт невольно усмехнулся, когда она взвизгнула, опуская руки. — Совсем не обязательно так кричать.

— Доброе, — надувая щеки, выпалила она. — Я просто не ожидала…

— Что это мой дом? — приподнимая бровь и всё-таки отправляя в рот вязкую массу, поинтересовался он.

— Нет, — пробурчала Гермиона, обхватывая себя руками, словно стараясь скрыть почти обнажённое тело, — Что вы уже проснулись.

— Ну… — многозначительно разглядывая ложку, протянул Теодор. — Мне действительно пришлось лечь весомо позже, чем вам.

Её щеки слегка покраснели, видимо, от осознания того, каким образом она оказалась в своей постели. Нотт прикусил щеку, в очередной раз удивляясь двойственности её поведения. Разгуливая накануне днём чуть ли не голой, она совершенно не смущалась, а тут опять. Решительность сменялась откровенным стеснением, язвительность заменялась на робость. И так по кругу. Раздвоение личности уже не казалось таким уж плохим предположением относительно этой дамы.

— Нам скоро нужно выходить? — избегая его взгляда, Грейнджер отвернулась в сторону.

— На наше усмотрение, — лениво протянул Теодор, случайно стукнув ложкой по тарелке. — Сегодня нет никаких встреч, только работа с документацией и некоторые юридические формальности, касающиеся поместья.

— Хотите переехать? — невзначай поинтересовалась она.

— А вам разве не хватает здесь места для нудизма? — ухмыльнулся он, заметив, что Гермиона одернула майку.

— Вы не особо высказывались против, — иронично выдавила Грейнджер в ответ.

Эта маленькая гордячка всё-таки совершенно не понимала, как себя вести. Нотт нехотя выпрямился, положив ложку на столешницу. Он неспешно обошел барную стойку. Гермиона ещё больше покраснела. Видимо, за своими попытками оглядывать всё вокруг она совершенно упустила из виду, что на Теодоре были только тёмно-серые свободные штаны.

Он медленно направился к ней. Грейнджер словно оцепенела, лишь сделав пару шагов назад и столкнувшись лопатками со стеклом. Нотт остановился в шаге от неё. Не выдержав напряжения, Гермиона выставила ладонь вперёд, упираясь ему в грудь. Опустив глаза на её кисть, он только широко улыбнулся.

— Я обещал аврору Поттеру, — заглядывая в карие глаза, произнёс Теодор, — что вас никто не коснётся.

— Поэтому уже во второй раз припираете меня к стенке? — её дыхание участилось.

— В первый раз был стол, а теперь стекло, — невозмутимо поправил Грейнджер он. — К тому же сейчас я вас не трогаю.

— Звучит не очень убедительно, — сглотнув, она одернула ладонь.

— Я не имею ничего против того, чтобы вы носили то, что вам нравится, — склоняясь ближе, Нотт заметил, как подрагивают её ресницы, и опустил глаза вниз, пробегаясь по её телу, — однако вам всё же стоит надеть хотя бы бельё, иначе…

— Иначе что? — вздернув подбородок, возмущённо спросила она.

— Я мужчина, а не животное, мисс Грейнджер, — уже ощущая её дыхание на коже, он перешёл на шёпот, — но некомпетентных сотрудников Министерство обязано заменять. А вы явно нарушаете больше десятка правил приличия. Поэтому либо действуйте смелее, либо наденьте трусы.

В её глазах проскользнула какая-то непонятная эмоция. Внутри черепа что-то укололо, лишь на мгновенье пришло ощущение, что Теодор — жертва, загнанная в угол. Но это пропало так же скоропостижно, как и появилось. Гермиона молча сделала шаг влево, обошла его и направилась к своей спальне. Нотт, всё ещё ведомый странным чувством, тряхнул головой, оборачиваясь к удаляющейся девушке.

— Любопытный выбор, — пытаясь идентифицировать секундный порыв, произнес он.

Грейнджер остановилась, но не повернулась. Она слегка откинула голову назад, словно обдумывая его слова, затем хрупкие пальцы скользнули к краю майки, подцепив её с двух сторон. Гермиона потянула ткань вверх, демонстрируя практически сливающиеся с кожей бежевые трусики. Оголив поясницу, ткань майки не остановилась. Дюйм за дюймом взору всё больше открывалось аккуратное девичье тело. Разбросанные по спине мелкие родинки притягивали внимание. В горле пересохло. Расправив плечи и демонстративно выдохнув, Грейнджер просто удалилась из помещения, оставляя Теодора в одиночестве.

Шок — это слишком плоское описание всего спектра эмоций, пережитого за последние пятнадцать секунд Ноттом. Подобной дерзости он себе даже представить не мог. А что ещё хуже: это совершенно не укладывалось ни в одну из личностей, которые он синтезировал ещё утром. Это больше напоминало удивление первого рабочего дня, когда произошла великолепная трансформация из серой мыши в холодную неприступную крепость. Где-то на задворках сознания проскочило желание обладать, но Теодор быстро отмёл его, вспоминая капризную язвительность и припадки девственной стыдливости.

«Какая многоликая женщина, просто кошмар», — поморщившись, он наконец-то вернулся в реальность.

Помимо повседневных насущных проблем и дамы с сомнительной сменой поведения, Нотт ещё ожидал рандеву с Маркусом. Три дня тишины закончились, однако новый наместник совершенно не торопился утвердиться в своей должности. Довольно неожиданно. Теодор предполагал, что, как только пробьет полночь, Хилл начнет осаждать «Красный стул», а рано утром на пороге квартиры будет стоять нервный посыльный от Итана. Но на часах было уже около десяти, а благоговейное спокойствие в квартире так и не нарушали.

Недолго.

Прошло меньше получаса, как звонок в дверь, действительно, раздался. В этих стенах подобное вмешательство происходило лишь один раз, когда горничная устраивалась на работу. Но не сказать, что в предыдущей квартире Нотта гости были частым явлением. За условных почти два года жизни не больше десяти посещений. Однако открыв дверь, Теодор получил совершенно неожиданное вмешательство.

«От Малфоя?» — взяв в руки протянутый конверт, Нотт оглядел смертника.

Всех, кого когда-либо присылал в магловский мир Драко, настигала одна и та же участь. Вероятнее всего, курьер уже был наполовину мёртв. Возможно, проклят или даже хуже. Малфой никогда не рисковал нужными ему людьми, остальное, по его словам, — лишь расходный материал.

Посыльный без лишних комментариев исчез, а Нотт вскрыл конверт. Пара строчек, которые грозили инфарктом, будь Теодор хотя бы лет на десять старше.

Покушение на близнецов Селвин. Джозеф убит. Талия в Мунго. В 12:30 подъеду в ресторан».

Это вполне объясняло нерасторопность Маркуса. Когда на пороге негласная война, а верхушек кланов и группировок убивают с разницей в несколько дней, есть вещи посущественнее нерадивого наследника бывшего наставника. Но и сам Нотт был не в восторге от подобной новости. В ближайшие несколько дней Британию накроет буря кровавых прений и бесчинств, если виновника не достанут в течении суток.

В отличие от того же Хилла, который, по всей видимости, надеялся тихо принять власть, или Теодора, который хотел от неё мирно отказаться, семейство Селвин трубило о любом своём решении во всеуслышание. Вряд ли за голову виновника будет просто назначена награда. Это большое оскорбление, нанесенное членам древнего аристократического рода. А если смотреть на ситуацию трезво, то Селвины — кучка отбитых, зазнавшихся психопатов, которые в обиженном состоянии могут стереть в порошок добрую половину Лондона.

Бросив пергамент на стол, Теодор быстрым шагом направился в комнату Грейнджер, попутно прикидывая, как лучше распланировать ближайшие двадцать четыре часа. Не особо церемонясь, он толкнул дверь, после короткого стука, чем весьма удивил её. Но в данной ситуации это были все хорошие манеры, которые Нотт мог себе позволить.

— У вас пять минут на сборы, — небрежно бросил он и, не дожидаясь ответа, направился в свою спальню.

Даже если с холодной головой подойти к ситуации, для Теодора худший расклад представить было сложно. Он будет одним из первых в чёрном списке на вылет, потому что уже около десяти часов, как должен был перенять дела. А подобное грубое вступление на преступную арену не являлось особой редкостью.

Вряд ли кого-то вообще волновало его желание участвовать, ведь официально Нотт-старший так и не заявил, что отказывается от сына, усложнив тем самым жизнь своего чада даже после собственной смерти. Причастность к инциденту Малфоя можно было исключить сразу. Во-первых, это не подходящее время для столь жестких действий. Во-вторых, он бы не оставил шансов Талии выжить. Да и вообще, скорее, стёр бы с лица земли всё семейство, чтобы мстить было некому.

Погружённый в свои размышления, Нотт даже не придал значения вопросам Гермионы и просто всё проигнорировал. Ко всему прочему он вспомнил, что машина осталась на парковке неподалеку от Дырявого котла. Пробубнив пару неразборчивых матерных выражений, Нотт грубо притянул Грейнджер за талию и трансгрессировал в её кабинет. Это было единственное место в ресторане без барьерной защиты.

«Стоит устранить эту дыру», — отпуская девушку, он молча покинул кабинет, закрыв за собой дверь.

Однако ажиотаж в общем зале остудил его пыл. Белый зал просто битком забило не только случайными посетителями, но и недовольными знакомыми лицами, которые заглянули явно не кофе попить. Итан терпеливо объяснял ситуацию истеричной Дафне Гринграсс, но безуспешно. Она совсем не желала ждать.

— Я никак не оспариваю вашу необходимость, — равнодушно повторил Клауд, сложив кончики пальцев вместе, — но на данный момент ничем не могу вам помочь. Все столики в Красном зале заняты.

— Ты вообще понимаешь, кому это говоришь? — прошипела Гринграсс, наклоняясь к нему ближе.

— Мадам, я не испытываю проблем с восприятием, — холодно ответил он.

— Итан, ты можешь быть свободен, — коротко кивнув в сторону своего кабинета, Теодор переключился на взбудораженную посетительницу. — Дафна, я очень рад тебя видеть.

— Я была бы тоже рада, если бы ты лучше подбирал сотрудников, — презрительно фыркнув в спину уходящему управляющему, выдавила она.

— Если мой лучший сотрудник не может решить твою проблему, — приподнимая бровь, спокойно проговорил Нотт, — то и я, увы, бессилен, — затем он наклонился ближе, — а если ты начнешь орать громче, то впредь будешь проводить свои маленькие рандеву где-то в другом месте.

Гринграсс возмущённо приподняла бровь и без дальнейших разговоров просто вылетела из ресторана. Естественно, Теодор не особо следил за своими клиентами, однако база посещений велась исправно. И даже если не знать, о чём ведется беседа за закрытой дверью, то сперма и воодушевленный полукровка, покидающий заведение вслед за аристократкой, довольно красноречивы. Нотта в принципе не устраивало подобное использование кресел и стульев в его ресторане. Планов по переквалификации в бордель он не рассматривал, а потому пришло время внести правки в правила посещения Красного зала.

Заметив недоумевающую Гермиону, разглядывающую резкий приток посетителей, Теодор лишь сжал челюсть. Он дал распоряжение персоналу касательно недовольных посетителей и отправился в свой кабинет, по дороге прихватив слишком любопытную сотрудницу.

— Мисс Грейнджер, займитесь своими прямыми обязанностями, — убирая правую руку в карман брюк, снисходительно обратился Нотт, — иначе мне придется подумать о замене.

Она что-то невнятно пробубнила, но уловив очевидное недовольство в его глазах, спорить не стала. Видимо, что-то разумное всё-таки теплилось в этой женщине. Чтобы не заставлять Итана ждать, Теодор без промедлений проследовал к себе. Управляющий уже расположился в одном из кресел.

— Выбери себе в течение суток достойную замену, и лучше не одну, — огибая стол, поморщился Нотт. — Также необходимо поднять всю информацию по действующему персоналу. Меня интересуют навыки их боевой подготовки.

— Не самое удачное время для увольнения, — невозмутимо прокомментировал Итан.

— Я не хочу, чтобы ты впредь работал в общем зале, — монотонно произнес Теодор, положив перед собой пергамент. — Ты должен быть исключительно при мне.

— Уже 16 лет без отпуска, — вдохнув чуть глубже, уточнил тот.

— Самые долгие отношения в моей жизни, — наигранно улыбнувшись, хмыкнул Теодор.

— Мне стоит заказать свадебный кортеж или будут другие поручения? — сложив руки в замок, поинтересовался Клауд.

— Проверь каждого работника в этом ресторане. Всем, кто вызывает хотя бы малейшее сомнение выдай расчет сегодня же, — начав быстро выцарапывать буквы на бумаге, Нотт продолжил: — Запроси в министерстве разрешение на ещё одно помещение, приблизительно сто десять квадратных ярдов.

В данной ситуации Министерство не будет дотошно проверять все запросы, а то , что уже давно задумал Теодор, вряд ли вообще возможно реализовать легально. Перемещение в пространстве всегда было интересной темой, но несовершенной. Все существующие способы имели побочные эффекты, либо требовали особого мастерства от путешественников.

Довольно просто было представить насколько расширились бы возможности Нотта, если бы он мог открывать пространственные коридоры в любую точку страны или даже мира. Это бы устранило проблему с анонимностью. Невозможно будет не только подслушать, но и отследить. Абсолютно новое слово в построении заговоров и планов, которое требовало вложений, терпения и опасных экспериментов.

— У нас планируется расширение? — слегка нахмурив лоб, поинтересовался Итан. — Какие цели эксплуатации указать в запросе?

— Эм… — Теодор поджал губы и задумался, отводя руку с карандашом в сторону. — Каморка для швабр и мётел.

— Мы собираемся хранить у себя арсенал сборной по квиддичу? — взяв со стола папку и чистый лист, невозмутимо спросил мужчина.

— Очень люблю чистоту, — уклончиво бросил Нотт, возвращаясь к письму.

— Сколько приблизительно лет в Азкабане мне светит за вашу чистоплотность, — делая для себя пометки, поинтересовался Клауд. — и в какие сроки нам нужно получить это помещение?

— Чем скорее, тем лучше. А насчёт первого вопроса всё сложнее, — Теодор отложил лист в сторону, — поскольку прецедентов ещё нет в законодательстве.

— Звучит очень успокаивающе, — подводя длинную черту, поднял глаза Клауд. — На какое время мне пригласить господина Хилла с сопровождением?

Если Нотт правильно понимал ситуацию, то Маркус пытался сохранить границы влияния «Банши», установленные когда-то его отцом. Временному наместнику прямо сейчас выпал шанс укрепить свой авторитет на теневой стороне Британии и закрепиться в качестве решительного лидера. Теодор своим бездействием лишь помогал молодому амбициозному парнишке. Однако стоило убедиться, что Хилл не решит раскинуть свои руки дальше, чем положено.

— Я сам займусь этим вопросом. Для начала мне нужно встретиться с Малфоем, обстановка не предполагает действий нахрапом, — приподнявшись, Нотт передал лист Итану. — Здесь параметры требуемого помещения, ремонта и оформления.

— Чёрный зал? — риторически уточнил помощник, чуть склонив голову. — Начинаю сомневаться в вашем хорошем вкусе. Какие будут распоряжения касательно мадам Грейнджер?

Этот вопрос заставил Теодора впасть в ступор. Пока что она не приносила особых проблем, хотя и вела себя странно. Маленькая шпионка среди непрерывных потоков закрытой информации. Если отбросить её вызывающие замашки, то она будто и не стремилась вторгаться в работу ресторана. С другой стороны, её приставили лично к Нотту, дабы собирать информацию, кружащую вокруг него? Или помочь остаться нетронутым? Ведь сам Гарри упоминал, что в каком-то смысле «Красный стул» работает и на руку Министерства.

Большим сторонником мира во всём мире Нотт не являлся, однако лишняя суета и активность вредила бизнесу и ставила под угрозу его нейтралитет. По большому счёту Теодор всё еще не принадлежал ни к одной из сторон, потому что группировки, кланы и само Министерство испытывали надобность в неподкупной переговорной зоне. «Все клиенты одинаковы» — золотое правило, помогающее ресторану полноценно функционировать.

— Сэр? — переспросил Итан, замечая замешательство.

— Оставь её там, где она есть, — возвращаясь к реальности, приподнял подбородок Нотт. — Уважим аврора Поттера и его потребность в заботе обо мне.

— Если учитывать нынешние обстоятельства, это не будет безопасно, — добавил Клауд.

— Боюсь уточнять, — откидываясь на спинку кресла, усмехнулся Теодор, — о чьей безопасности ты печёшься?

— Мы всё ещё не осведомлены о её полной родословной, — положив папку на стол, уточнил он. — Ко всему прочему всё, что вы говорите вне стен этого кабинета, она слышит, анализирует и может отправлять в Министерство. Вчера она дважды покидала переговорную. Я не исключаю естественные нужды, однако не забывайте про истинные причины её нахождения рядом с вами.

— Не припомню, — поморщившись, ответил Нотт, — чтобы мне нравились маленькие ехидные дети.

— В таком случае, мы с вами говорим о разных леди, — приподнимая брови, кивнул Итан. — И я за вас спокоен.

— Леди, мисс Грейнджер, была всего лишь раз, когда безвозмездно растрачивала мой капитал. В остальное время… — покачал головой Теодор. — Или я чего-то не знаю?

— Официальное досье в верхнем ящике вашего стола, — поднимаясь, он сложил листок пополам. — Я могу быть свободен?

— Да, конечно, — выдвигая нужный отдел, ответил Нотт, заинтересованно достав папку.

Бросив взгляд на часы, он спокойно открыл досье. До приезда Малфоя оставалось ещё около часа. Более чем достаточно для ознакомления. Но лишь пробежав глазами по первым строчкам рекомендаций для британского отделения Министерства магии, Теодор недоуменно потёр переносицу.

«Гермиона Джин Грейнджер 19.09.1987 года рождения, работала в оперативной группе мракоборческого отдела Французского Министерства магии с 24.11.2005 года по настоящее время».

В этом предложении напрягало всё, кроме имени. Мало того, что хрупкую миниатюрную девушку наняли на оперативную работу, так ещё и дата была столь знакомой. За пару месяцев до её трудоустройства в аврорат Нотт был изгнан из империи отца. Это совпадение показалось ему любопытным.

«В 2004 году с отличием закончила Академию магии Шармбатон (характеристика с места учебы прил №2)».

Крайне необычным показался годовой перерыв, о котором в досье полной информации не нашлось. Как и предположил Теодор, отзывы преподавателей и студентов о Грейнджер были исключительно положительными, но всё же отличались от характеристик с работы. Одногруппники отзывались о Гермионе как о милой, сопереживающей и трудолюбивой. А бывшие коллеги называли её исполнительной, спокойной и тактичной.

Не очень большая разница, если не учитывать, что сам Нотт видел только маленькую язвительную пигалицу с периодическими вкраплениями женственности. Хотя Итан не имел к ней никаких претензий касательно работы и, вероятнее всего, был прав, когда говорил, что знает совершенно другую девушку. Теодор протёр лицо руками. Считать её личности уже казалось выше любых сил.

Информация о детстве тоже показалась крайне скудной: отец неизвестен, мать умерла рано, детский дом, удочерение. Новые родители — ничем не примечательные полукровки. Биологическая мать была чистокровной волшебницей из бедной семьи, обосновавшейся во Франции.

«Идеальная история бедной сиротки — продолжая изучать пометки в личном деле, хмыкнул Теодор. — «Специальные навыки: засекречены». Кто бы сомневался… Слишком много дыр и необоснованных перемен, мисс Грейнджер».

========== Глава 6: Непредвиденные обстоятельства ==========

Лицо Гермионы, которая сосредоточенно говорила о перерасходах по закупкам, выражало сосредоточенность и собранность. Теодор почти не слушал. Опираясь на подлокотник, он с любопытством изучал её новую манеру поведения и редко проскальзывающие эмоции. Сейчас волшебница не была едкой или надменной, больше размеренной и конструктивной. Как работник, Грейнджер, действительно, удивляла ответственностью и педантичностью в том, что касалось выполнения служебных обязанностей.

— Вы потратили всю суточную норму препираний ещё утром? — поинтересовался Нотт, когда она склонилась над столом, аккуратно указывая на одну из колонок в диаграмме.

— Если вам так это необходимо и нравится, — на секунду сводя брови вместе, приподняла голову Гермиона, отодвигая кончик карандаша от листа, — то я могу вернуть подобную манеру поведения в наш диалог. Иначе же не вижу необходимости.

— Не знал, что у вас множество конфигураций, — иронично произнес он, с любопытством склонив голову набок. — Я думал, это называется ложь.

Грейнджер без особого удовольствия выдохнула и, отложив письменную принадлежность в сторону, равнодушно перевела взгляд на своего временного начальника.

— Это называется “профессиональная компетентность”, — мягче улыбнулась она, опираясь ладонью на стол. — Я не виновата, что вам проще впустить в дом ядовитого ребенка, нежели женщину.

Звучало по меньшей мере странно. Нотт вопросительно приподнял бровь и с нескрываемым интересом посмотрел на неё в упор. Такое глупое оправдание многоликого спектакля в его голову не приходило. Стало даже интересно, в какую сторону эти театральные способности могут ещё зайти. Однако в её улыбке прослеживалась еле уловимая снисходительность. Нотт поджал губы, делая выражение лица максимально заинтересованным.

— В вашей библиотеке, расположенной на втором ярусе, две тысячи триста пятьдесят пять книг, и каждую неделю вы докупаете новую. На прошлой вы приобрели собрание романов Генриха Теодора Бёлля в оригинале, однако прочитали лишь один том, — Гермиона коротко вдохнула. — Судя по всему, изучение немецкого языка вам дается куда сложнее, чем итальянского. Но это легко поправимо, если учитывать ваш ирландский акцент и научиться смягчать шипящие.

С каждым её словом Нотт слушал всё внимательнее. Если сказать честно, он сам не знал, сколько книг в его частной библиотеке. Для подобного анализа ей понадобилось меньше трех дней. И это с учетом того, что она пробыла в его доме суммарно не больше двадцати часов.

«Восхитительно… Просто потрясающе, — не скрывая удовольствия от её выходки, кивнул Теодор, наблюдая, как она моментально вернулась к разъяснениям по оптимизации. — Она знает мою квартиру даже лучше, чем я сам».

Насколько дотошно Грейнджер изучила все углы в ресторане, теперь было даже представить сложно. Однако собственная безопасность волновала его не так сильно, как конфиденциальность клиентов, посещающих «Красный стул». Прослушать диалоги за мерцающими барьерами было невозможно, зато визитёры личного кабинета Нотта были как на ладони. Теперь он не сомневался, что девушка прекрасно осведомлена о личности каждого, кто сюда входит.

«Поттер оказался прав, — насмешка над самим собой заставила уголки губ непроизвольно дернуться. — Только теперь вопросов у меня ещё больше».

Дверь в кабинет резко распахнулась. Взбудораженный Малфой влетел в помещение, озираясь по сторонам. О соблюдении даже минимальных правил приличия речи не шло, когда дело касалось эмоциональных порывов друга. Он недовольно поморщился, даже не глядя на Гермиону, и молча направился к шкафу с алкоголем.

— Продолжим позже, — коротко бросил Грейнджер Теодор, отодвигая все аналитические отчеты в сторону.

— Да, детка, на всякий случай поищи себе новую работу, — открывая дверцы, проскандировал Драко. — Есть шанс, что в скором времени здесь станет туго с вакансиями.

Аккуратно и быстро складывающая бумаги, Гермиона даже бровью не повела. Взяв папки, она молча направилась к выходу, закрывая за собой дверь, оставленную нараспашку открытой. Малфой только закатил глаза и пренебрежительно цокнул, взяв бутылку и стакан. Он неряшливо прошелся по кабинету и занял место в кресле напротив Нотта.

— Мне можно вешать табличку «закрыто» прямо сейчас? — иронично заявил тот, откидываясь назад. — Или ты всё-таки огласишь весь ужас ожидающей меня реальности?

— Поллукс убежден, что наши вчерашние препирания, окончание трех дней тишины и смерть его сына связаны напрямую, — наполняя стакан, протянул Малфой. — И он собирается сделать из твоей шкурки половичок для дочери, которая лежит в Мунго.

Если убрать все матерные мысли, которые пронеслись в голове после краткого синопсиса Драко, то там стояла тишина. Агрессия отца, потерявшего ребенка, была вполне предсказуема, но то,что её направят прямо на тебя, думать не хотелось. Это было куда серьезнее, чем Хилл, Поттер и Малфой со своей делёжкой территорий и влияния. Не имея малейшего отношения ко всем этим разборкам, Нотт оказался в самом эпицентре своего персонального кошмара. Его желание избежать теневых прений любыми способами никого не волновало.

Выходить на диалог с агрессивным и самодовольным дедом было верхом безрассудства. Его действия наверняка будут жёсткими, грубыми, возможно, открытыми. Стало даже любопытно, сколько предложит грозный Поллукс Селвин за голову своего невольного врага. Теодор прикрыл глаза и потёр переносицу, стараясь систематизировать всё произошедшее.

— Тогда не понимаю твоих нервных потуг, — хмыкнул он, придвинув к себе пачку сигарет, но замер на несколько секунд, а затем поднял взгляд на друга. — Или твоя задница следующая на очереди?

— Я бы даже сказал, — опрокинув в себя содержимое стакана, Малфой поморщился и продолжил немного осевшим голосом: — что мы с тобой можем заказывать одну коробку на двоих. Любишь обнимашки?

— Увольте, — лениво фыркнул Нотт, вытягивая сигарету из упаковки. — Если ты пришел, чтобы мне сказать, что пора отправить Маркуса в отставку, ибо силенок воевать у нас недостаточно, то ответ мой знаешь. Сменил бы гнев на милость да заключил перемирие. Хотя бы на время. Чтобы обезопаситься.

— Ещё я не пачкал свои руки о всякую грязь, — брезгливо протараторил Драко. — Я предпочитаю чистокровного старого упёртого друга с суицидальными наклонностями.

— Насчёт чистоты твоих рук я промолчу, — аккуратно переворачивая сигарету двумя пальцами, продолжил Теодор. — Хилл, конечно, хочет получить должный статус и уважение, однако открывать дверь в высший эшелон с ноги — паршивая идея. Да и, судя по твоей взъерошенной голове, это не твой подвиг. Гастролирующие гости не могли постараться?

Драко оперся локтями о колени и запустил пальцы в волосы, взъерошивая их. Он действительно выглядел встревоженным. Непрерывный караван мыслей отражался на его лице непроизвольным сокращением мышц. Малфой явно не очень хотел копаться в причинах произошедшего, его больше волновало решение текущей проблемы. Несложно предположить, какие именно варианты урегулирования конфликта его устроят полностью.

— Даже если Маркус не замешан, для нас так только хуже, — сцепив руки в замок, покачал головой Драко. — Он же может предложить свою сочувствующую лапку безутешному папашке. Ты об этом не думал?

— Может, стоит обсудить, прежде чем убивать всех без разбора? — возмущённо приподнял свободную ладонь Нотт.

— Да как ты не хочешь понимать, что твоя оторванная голова ему принесёт больше всего выгоды?! — повысил тон Драко. — Почему в нашем дуэте только я думаю головой?!

Слишком много эмоций. Даже для Малфоя. Конечно, после окончания войны холодного и закрытого аристократа прорвало. Он не стал экспрессивной проституткой, как Забини, однако периодически всё же сдерживаться не желал, особенно в ближнем кругу. Но Теодора агрессивные порывы друга мало беспокоили: сам был взбалмошным, всё понимал.

— Вдохни глубже и поправь прическу, — закуривая, протянул Теодор. — Поллукса вряд ли поддержат в его беспочвенной мести. Кланы воздержатся от прямого участия. Косвенно, может быть, и то вряд ли. Если меня убьют, то на улицах Лондона станет слишком жарко.

— Самооценка у тебя, конечно, поднялась, — саркастично фыркнул он, — но всё ещё не дотягиваешь до реального положения вещей. Надо постараться всё сделать тихо и, желательно, не своими руками, — откидываясь назад, Малфой поднял глаза в потолок. — Главное, чтобы из-за угла не выскочил Поттер со своими придурками. Сейчас только огласки нам и не хватает….

— Кстати… — Нотт втянул воздух сквозь зубы, пытаясь правильно подобрать формулировку. — В общем и целом мне аврор человечка тут подарил….

Повисла абсолютная тишина. Драко даже не поднял голову со спинки кресла, а всё так же блуждал глазами по белому потолку. Нотт напрягся. Продолжать не хотелось совершенно, но и откладывать свой невольный обман было глупо. В конце концов Малфой должен был понимать, что подобная навязанная добродетель и сотрудничество являлись лишь формальностью.

— Хм… — многозначительно промычал Драко и, немного помолчав, продолжил: — С его должностью… Он займёт достойное место в сфере торговли людьми, — слегка приподнял голову он, поджимая губы. — Эта ниша давно уже пустует в нашем бизнесе.

— Я не это имел в виду, — чуть не закатив глаза, ответил Теодор.

— Да понял я, — нехотя зевнул Малфой. — Девочка?

— Так очевидно? — поморщился Нотт.

— Мне, да, — безэмоционально бросил Малфой. — Остальные убеждены, что ты её трахаешь. Но оно так даже и лучше. Такими меньше интересуются, — он как-то странно отвел глаза в сторону. — Хотя, смотря на неё сегодня…

— Как ты быстро переключаешься с убийства на чьи-то ноги, — потёр лоб Теодор. — Просто немыслимо.

— Ну, мой лучший друг приближает мою смерть. Организм понимает, что ему хана, требует оставить свой генетический след в истории.

От его слов неприятно закололо где-то в районе темечка. Мышца на щеке дрогнула от непривычного ощущения. Распознать природу возникновения этого чувства Нотт не смог и решил не заострять своё внимание на мелочи. В конце концов маловероятно, что подобную реакцию вызывала Гермиона. На общем фоне событий она являлась незначительной помехой. Не более.

— Давай без подробностей, — выпуская изо рта густое облако табачного дыма, поморщился Нотт. — Я всё ещё хочу спокойно спать по ночам, — его передёрнуло от какого-то непривычного внутреннего раздражения. — Шантажировать её бесполезно. Сирота. Давить на приёмных родителей тоже смысла никакого — Грейнджер не особо к ним привязана. Если я правильно понял, то они вовсе не общаются.

— А в том, что фамилия настоящая, ты уверен? — многозначительно поинтересовался Малфой. — Девушкам с её внешностью в принципе не обязательно работать. Тем более в Министерстве, тем более активно.

— Далеко не все мечтают оседлать богатого пингвина и растрачивать свою молодость на высасывание капитала, — равнодушно произнёс Теодор, стряхивая пепел.

— Работать на душного евнуха — тоже сомнительная перспектива, — фыркнул Драко, приподнимая бровь. — Хотя… судя по тому, что ты уже начал в неё вкладываться…

Ещё один неприятный укол внутри черепа. Реакция организма начинала нервировать сознание. Подобные пустяковые высказывания не должны были влиять на Нотта вовсе. Он даже не испытывал симпатии. Не говоря уж о возвышенных чувствах. Гермиона являлась неплохой сотрудницей, кажется, неплохой шпионкой, занятной девушкой, но не более. Только скудный, быстро проходящий интерес. Ничего иного.

— Это имидж заведения, — брезгливо поморщился Нотт, притянув пепельницу ближе. — Пока я был убежден, что это лишь несносное дитя, она обшарила мою квартиру вдоль и поперёк.

— Ты очень скрупулёзно ведешь дела, — лениво протянул Малфой, отводя взгляд. — Даже если залезть тебе в задницу, то вряд ли можно наткнуться на нечистоты.

— Я сделаю вид, что не слышал твоих латентных желаний, — иронично выдавил хозяин заведения. — Вряд ли Поттер приставил её, чтобы она просто копалась в бумажках.

— Прекрасно понимает, что ни черта не сможет сделать, если не поймает за руку, — хмыкнул Драко. — Не представляю, что он себе надумал, чтобы пойти на такой отчаянный шаг, — молодой человек задумался, потирая шею. — Даже интересно, что Паркинсон в нём нашла и как ещё умудряется не спалиться…

Стук в дверь прервал его размышления. Теодор вдохнул глубже, даже не предполагая, кому взбрело в голову его беспокоить в такое время. Однако, когда дверь без промедления открыл Итан, Нотт нахмурился. Это не сулило вообще ничего хорошего. Клауд никогда не врывается в кабинет, а уж тем более во время переговоров.

— Сэр, вынужден сообщить, — сухо констатировал он, — к вам посетитель, который вряд ли способен ждать.

— Меня вовсе не обязательно представлять, — открывая дверь шире, улыбнулся Маркус. — Думаю, меня здесь ждали ещё с утра.

— Мерлин, а я-то думал, — сквозь зубы процедил Малфой, не оборачиваясь, — чего мне здесь для полного счастья не хватает, — поджав губы, он недовольно взглянул на хозяина заведения. — У тебя здесь драки разрешены?

— И я счастлив тебя видеть, — лукаво протянул Хилл, проходя по кабинету и усаживаясь в кресло напротив. — Тоже хочу посекретничать.

Пока Драко и Маркус сверлили друг друга взглядами, Теодор заметил, как из рук Итана выскользнул небольшой бумажный журавлик. Фигурка упала вниз и, аккуратно пролетая над полом, обогнула кресла с гостями с внешней стороны, уткнувшись носом прямо в ботинок Нотта. Он опустил руку вниз и поднял маленькую записку.

«Трое сопровождающих в зале, шесть по периметру».

Прикрыв рот рукой, чтобы не начать улыбаться слишком широко, Нотт оперся подбородком на большой палец. Он еле заметно прикрыл глаза, после чего Клауд закрыл дверь с другой стороны. Теодор перевёл взгляд на Маркуса. За столь развязным поведением скрывалась страховка из девяти подручных. Даже Драко таскал с собой не больше двоих человек. По сему складывалось, что паника Хилла намного больше, чем Нотт мог себе предположить.

— Не смог договориться с Поллуксом? — ехидно потянул Драко, потирая ладонями кресло. — Думаешь, здесь выйдет лучше?

— Я не планирую продолжать политику своего предшественника, — приподнимая уголки губ, произнёс Маркус и вдохнул чуть глубже. — Я всего лишь хочу соблюсти формальности и обозначить стремление к адекватному сотрудничеству. Поскольку Теодор, насколько я понял, планирует продолжать заниматься управлением ресторана, а не семейного дела.

— А если ты понял неправильно? — наклоняясь вперед, прищурился Малфой. — Несмотря ни на что, покойный господин Нотт оставилего наследником.

— Джентльмены, я могу организовать вам столик в соседнем зале, — иронично протянул хозяин заведения. — Или мы можем вернуться к обсуждению более животрепещущих вопросов.

Напряжение между главами преступных объединений оседало на коже, вызывая дискомфорт. Нотт вдохнул чуть глубже и обозначил свою позицию ещё раз: его вотчина — «Красный стул» и нейтралитет, но, в виду сложившейся ситуации, он готов пойти на некоторые уступки. Драко согласился с позицией друга, скрипя зубами, поскольку и сам понимал, что у Маркуса всё-таки существуют последователи, согласные с таким преемником.

Территории, находящиеся под влиянием Селвина, были поделены шестьдесят на сорок, но по лицу Малфоя несложно было определить, что и это он уступил Хиллу с неохотой. На подготовку отводились сутки, затем планировалось почти побоище. Люди, подвластные Поллуксу, фанатичные и жестокие, но не продажны. Именно по этой причине придётся перебить всех до единого. Поскольку спектр знакомств Теодора была самым обширным, то он прекрасно знал, к кому обратиться за поддержкой. На самого же Нотта легла работа с Министерством: взятки, укрывательство, попустительство.

«Низко и отвратительно, — понимая, какие ему предстоят недели, подумал Нотт. — Сдохну либо я, либо оставшиеся нервные клетки».

Меньше всего он хотел участвовать в насилии, потому что где-то в глубине души боялся, что ему вновь понравится. Страх не сковывал сознание, не мешал спать по ночам. Он безмолвным призраком бродил по задворкам разума, напоминая, как выглядит беспринципная сволочь внутри. Амплуа, к которому было нельзя возвращаться. Роль, в которой он в своё время не сумел состояться. Сегодня для всех Теодор спокойный и рассудительный владелец успешного бизнеса, построенного на таланте и желании обрести независимость от условностей. Огромная ширма, за которой он так умело прячет себя, в бесполезных попытках найти жажду жизни. А в итоге возврат туда, откуда был изгнан с меткой непригодности.

Спустя четыре часа непрерывных споров и обсуждений консилиум завершился. Как только Маркус вместе со всей своей свитой покинул «Красный стул», повисла недолгая тишина. Драко неспешно расхаживал по кабинету, нервно потирая ладони, однако долго не выдержал.

— Ты же понимаешь, — засовывая руки в карманы брюк, он развернулся всем телом в сторону хозяина заведения, — что своими руками создаёшь проблему на будущее?

— Не драматизируй, — всё ещё пытаясь взвесить все аргументы «за» и «против», ответил Теодор. — Сейчас важнее разобраться с неуёмной энергией Селвина-старшего.

— Подождём, пока Хилл приобретёт авторитет и заслужит доверие аудитории, — язвительно добавил Малфой. — Вместо того, чтобы ёбнуть, пока змея не выросла.

— Да не хочу я никого убивать! — повысил голос Нотт и тяжело выдохнул, потирая переносицу.

Малфой замер. Он совсем не ожидал подобного тезиса от старого друга. Запустив пальцы в волосы, Драко наполнил щёки воздухом и с шумом выдохнул. Казалось, что молодой мужчина даже впал в некоторое замешательство, взвешивая какие-то свои мысли. На его лице мельком отобразился тяжёлый процесс размышлений, сменившийся спокойствием.

— Как только всё закончится, — пристально глядя на Теодора, медленно проговорил Малфой, — ты не будешь этого касаться, если не захочешь. Но сейчас ты мне нужен. Я не могу вступать в эту войну, зная, что за моей спиной никого нет.

Звучало как призыв переступить через себя ещё раз. Обстоятельства не оставляли никакого выбора. Иногда необходимо делать то, что должно, вопреки собственным принципам. Моральное изнасилование собственного разума в угоду спокойного будущего.

— Ты и так не горел желанием, — устало усмехнулся Нотт, пытаясь принять ситуацию.

— Но три дня назад меня и тебя хотели пришить не так сильно, — пожал плечами Драко, сбрасывая напряжение сложившейся ситуации. — Мотивирует к большим свершениям, знаешь ли… Так я могу на тебя положиться?

— Как обычно, — коротко кивнул Теодор.

— А девочку оставь, — лукаво улыбнулся он в ответ, направляясь к выходу. — Очкарику так будет спокойнее, а мне хоть будет на что посмотреть, кроме твоей душной физиономии.

«Пингвин озабоченный», — прикрыв глаза ладонью, подумал Нотт, услышав, как дверь закрылась.

Остаток дня прошёл относительно спокойно, если не считать гнетущих мыслей. Итан уволил часть персонала и активно принялся за набор нового. Сам же Теодор занялся переоформлением поместья. Грейнджер тоже не напрягала. Девушка вела себя корректно и помогала с бумагами, не вызывая никакого раздражения. Под конец дня даже создалось эфемерное ощущение, что ничего вокруг не изменилось, всё по-прежнему в полном порядке.

— Новые документы на имение можно будет забрать через три дня, чтобы у господина Клауда не возникло юридических проблем, — закрывая папку, огласила Гермиона, поднимаясь из кресла. — У вас будут для меня ещё какие-то специальные поручения?

— Нет, вы можете вернуться к своим обязанностям, — потирая пальцами виски, Нотт прикрыл глаза и продолжил: — сегодня я больше не планирую никаких встреч… Вроде бы.

— Вы выглядите весомо спокойнее, чем утром, — её тон был наполнен лёгкой ноткой иронии. — Надеюсь, господин Малфой помог урегулировать ваши тревоги.

— Скажите, когда мы перейдем к прямому допросу, — опустив руку на стол, нехотя бросил Теодор, — чтобы я понимал, что мы обменялись ролями.

— Я не ваш надзиратель, — мягче ответила Гермиона, сжимая документацию в руках чуть сильнее. — Я здесь для наблюдения и предостережения вас от опрометчивых поступков.

Всего пара фраз давала понять о хорошей осведомленности волшебницы касательно текущей ситуации. Несмотря на то, что она весь день не покидала своё рабочее место и большую часть времени находилась перед глазами. Её многозадачность определенно вызывала уважение, особенно если учитывать то, что со своей работой в ресторане Грейнджер справлялась практически безупречно.

— Предоставите шкалу опрометчивости, — нервная улыбка проявилась на его лице, — чтобы я понимал, насколько сильно собираюсь вляпаться.

— Я воспользуюсь своим моральным обликом, если вы не против, — предложила девушка. — Я могу идти?

— Мисс Грейнджер, я бы хотел уточнить кое-что… — произнёс Нотт, заставляя её обернуться. — Вы умеете краснеть по требованию?

Этот вопрос вызвал на её лице плохо сдерживаемую улыбку. Она вдохнула чуть глубже и неспешно направилась к Теодору. Если учитывать то, что он никак не мог разобрать эмоции, играющие на её лице, стало интересно. Чуть больше, чем интересно. Нотт откинулся в кресле, позволяя несанкционированному дефиле по кабинету продолжаться.

Остановившись прямо напротив него, Гермиона вдохнула чуть глубже и, наклонившись вперёд, аккуратно опустила кончики пальцев на стол. Подушечки скользнули по деревянной поверхности и, медленно очертив полукруг, огладили её, провожая кисть взглядом. На девичьих щеках проявился лёгкий румянец, который с каждой секундой становился всё ярче. Губы слегка приоткрылись, и она подняла взгляд на Теодора. Вызывающе, откровенно, притягательно.

— Прекрасный стол, господин Нотт, — с придыханием протянула Гермиона, глядя в его глаза. — Очень…крепкий.

Стало душно. Разум опустел, оставляя только её образ. Теодор ощутил, как по телу разливается чарующее предвкушение. Мышцы непроизвольно напряглись, не в силах противостоять её притяжению. Хотелось, чтобы Грейнджер не останавливалась. И абсолютно плевать, что она будет делать, лишь бы это не прекращалось. Девушка улыбнулась шире.

— Вы можете быть свободны, — севшим голосом произнёс Нотт, рефлекторно сжав подлокотники кресла.

Кожа под пальцами еле слышно скрипнула. Гермиона незамедлительно выпрямилась и направилась на выход. Теодор перевел глаза на приоткрытые портьеры, что мало спасало от собственного замешательства. Почувствовав ниже пояса положительную реакцию своего организма на девичьи действия, он пренебрежительно фыркнул. По его мнению, сотрудники и подчиненные абсолютно не подходили для снятия сексуального стресса. Это порождало некомпетентность и излишний либерализм. А засланная шпионка Министерство Магии тем более не могла являться объектом влечения.

«Это только из-за простоя в постели, — оправдания лезли в голову, сменяя друг друга. —Стоит всего лишь решить вопрос физиологии, и всё будет нормально».

Отпечатавшийся на сетчатке глаз женский стан никак не покидал разум, увлекая фантазию. Не желая допускать мысли о подобной связи, Нотт просто попытался переключиться на работу. Однако воображение подкидывало варианты развития событий с такой скоростью, будто ему за это доплачивали наличными. Собственные аргументы звучали недостаточно убедительно, а эрекция под тканью стала более ощутимой. Стиснув зубы, Теодор закрыл глаза и провел руками по лицу, стараясь смыть наваждение, но лишь усугубил ситуацию.

— Сука… — самое цензурное слово, которое подобрал его мозг для общего описания личного фиаско.

========== Глава 7: Доброй ночи ==========

Процедура приёма на работу в «Красном стуле» усложнилась до невиданных масштабов. Сначала Клауд отбирал предложенные анкеты, опираясь на необходимые параметры. Физическая подготовка, социальные навыки, чистота биографии играли решающую роль. Если кандидат удовлетворял его по первой группе критериев, далее следовала проверка предыдущих работодателей, затем личный запрос на рекомендацию. Однако далеко не все организации удовлетворяли представлениям Итана о допустимом опыте работы, поэтому любое сомнение в прозрачности трудовой деятельности вычеркивало кандидата из списка предполагаемых сотрудников, коих было немало.

На данный момент ресторан Теодора являлся самым крупным независимым предприятием с кристальной историей, об этом Клауд заботился лично. Ко всему прочему, учитывая специфику ответственности и обходительности со своими гостями, оплата предоставлялась соответствующая. Абсолютно все работники заключали контракт на крови о неразглашении любой информации, касающейся работы заведения.

Однако после семи кругов макулатурного ада, предполагаемому сотруднику не гарантировалось трудоустройство. В этот раз Клауд решил провести два этапа собеседования: самостоятельно и с владельцем. Обычно Нотт не учувствовал в отборе персонала, но текущие реалии не позволяли отказаться от данной привилегии. Поэтому, отпустив последнего кандидата, Теодор устало взглянул на часы. Стрелки ползли к полуночи. Это означало, что общий зал уже опустел, и основная масса клиентов осталась в красном. Несмотря на непрерывную работу ресторана, сам хозяин предпочитал не присутствовать на ночных сменах.

От мыслей отвлёк короткий стук в дверь.

— Войдите, — потирая пальцами лоб, нехотя протянул Нотт.

— Простите, но я хотела уточнить, мне стоит заняться оформлением новых сотрудников? — в проёме показалась Гермиона, на лице которой не было ни единого намёка на усталость.

— Нет. Этим займется Итан, — даже не поднимая головы, выдохнул он. — Вы можете собираться, на сегодня рабочий день окончен. Оставьте дверь приоткрытой.

— Как скажете, — абсолютно равнодушно согласилась она, исчезая из кабинета.

Хотелось как можно меньше её видеть, чтобы не допустить возникновения неловкости. А потому решил свести контакты только к необходимому общению. Поднявшись с кресла, он размял затёкшую спину и направился к скрытому шкафу за пиджаком. Закрыв дверцу, Теодор услышал нехарактерные звуки возни из коридора. Он замер. Пронзительный женский визг слился с треском разлетающихся стёкол.

«Твою мать», — единственное заключение, которое успело сформулировать сознание, прежде чем Нотт сорвался с места.

По полу коридора разметало осколки, которые ещё недавно были панорамными окнами фасада. Чем ближе Теодор подходил к общему белому залу, тем чаще ему встречались клочки кожи с кресел и щепки от столов. Взрывы и беготня неприятно резали слух. В ушах зазвенело от очередной детонации за поворотом. Когда он оказался в общем зале, проще не стало. Сине-зелёные потоки магии непрерывно сталкивались, разлетаясь искрами в разные стороны. Часть мебели была перевёрнута или разломана, раненная посетительница, рыдающая под столом, струйка крови, тянущаяся к телу официанта — такой себе новый антураж заведения.

— Петрификус Тоталус! — мужчина в темной мантии, рухнул на пол.

Из разрешенных оборонных заклинаний Нотт знал не так уж и много. Всё-таки в школе он был не самым прилежным учеником, а заклятия, которые он привык использовать во время работы у отца, были всё ещё запрещены для общественного использования. Тем более, когда в твоём заведении негласно находится работник Министерства, очень глупо зарабатывать себе повестку в Азкабан. Однако эта бесполезная свистопляска вспышек надоела ему очень быстро, и Теодор сделал то, что умел лучше других.

Тонкий лучик зелёно-фиолетового света упал из палочки вниз, мгновенно расползаясь паутинкой по полу, огибая лежащие тела. Хлёсткое движение кисти, и тонкие нити непрерывными цветными потоками устремились вверх, разрубая всё, что встречали на своём пути. Свет мгновенно вернулся в цветные нити, а вслед за ним на пол начали падать конечности и трупы. Захватывать большую площадь было нельзя — он бы перебил своих, ведь с выборочным контролем секторов паутины Нотт так и не освоился, да и нужды не было. Вдохнув чуть глубже, Нотт повёл палочкой влево, заставляя световые лучики переползти левее, как вдруг о его ногу что-то ударилось.

«Кролик? — подумав, что сошел с ума, Теодор завис на полсекунды и взглянул снова, — Что, блять?»

— Акцио, — когда палочка выскользнула из рук, Нотт возмущённо перевел взгляд, где Грейнджер резким ударом в горло обезоружила единственного целого человека.

Зато не совсем понятно откуда по когда-то белому залу среди трупов и крови неспешно прыгали белые пушистые комочки. Нотт поморщился, вообще не понимая, откуда они взялись, и что произошло. Волшебница тяжело выдохнула, оглядевшись и взмахнула палочкой. Мужчина, лежащий на полу, рассыпался маленькими искрами, а вместо его тела возник кролик.

«Трансфигурация…» — наблюдая, как мелкие животные пачкаются в крови от его творения, Теодор поморщился, стало даже слегка неловко.

Гермиона только недовольно покачала головой, бросив взгляд на заляпанные кровью туфли, лежащие около разрезанного надвое стола. Стало ещё более неуютно от осознания, что минимум три трупа — его рук дело. Остальных лишь покалечило. Итан, возникший на пороге теперь хорошо просматриваемого и почти открытого помещения, поджал губы, всё же входя через дверь.

— Отправьте сову в Мунго и Министерство, — коротко обратилась к нему Грейнджер, — и выведите всех клиентов из красного зала.

— Уже отправлено, мисс, — бегло осмотревшись, ответил Клауд. — Животных пока в клетки?

— Нет, мы им вернём человеческий облик по одному, — невозмутимо ответила она. — Увы, ваши работники тоже попали под горячую руку. Было немного неудобно разбираться.

Теодор так и стоял на месте. Осознание медленной поступью шагало по извилинам. Возможно, если бы не Грейнджер, то эта битва была бы либо ощутимо длиннее, либо сильно короче. Вопрос лишь в количестве трупов. Случайная посетительница так и дрожала в углу за столом после всего увиденного. Гермиона быстрым шагом прошла в сторону своего кабинета, попутно вернув палочку Нотту. Возражать её резким взглядам было бесполезно, ибо он наследил больше остальных. Взяв за барной стойкой салфетки, хозяин заведения трансформировал их в тёмную, плотную ткань и накрыл изуродованные тела. Итан подошёл ближе, аккуратно переступая сотрудников и нарушителей порядка, которые сейчас растерянно прыгали в ушастых телах.

— На вас плохо сказывается стресс, — обводя глазами последствия нападения, констатировал Клауд. — Мы сможем списать это на необходимую самооборону.

— Не уверен. Да и сейчас это не имеет значения, — тяжело выдохнул Теодор, направляясь к пострадавшей девушке.

Пока Клауд заботился о выводе гостей из заведения, Гермиона вернулась в общий зал и начала по одному расколдовывать зверушек. Дезориентированные волшебники по возвращении в своё тело были либо отпущены приходить в себя, либо обездвижены. Ближе к часу ночи, когда в ресторан уже прибыли лекари, наконец-то заявились и авроры во главе с Поттером.

— Ваша своевременность потрясает, — приподняв бровь, равнодушно протянул Итан.

— По всему городу беспорядки, — фыркнул Поттер, озираясь вокруг, — но у вас тут весомо больше последствий, чем где-либо. Прослеживается превышение самообороны.

— Необходимые меры, — выплывшая из-за спины Теодора Гермиона выглядела абсолютно спокойной. — У нас пучок из восьми живых и трёх мёртвых. Гражданские не пострадали.

Удивлённая физиономия чуть было не наползла на лицо Нотта, но он вовремя сдержался. Всё-таки один официант погиб, и она не могла этого не видеть. Пересчитав тела на полу, лишь сейчас осознал, что в зале их действительно три, но лицо пришлось держать, пока Гермиона отправилась кратко рапортовать ситуацию своему начальнику. Про незарегистрированное заклятие она тоже не обронила ни слова. Хотя это лишь общее изложение, и вероятность того, что официальный рапорт будет более расширенным, исключать было нельзя. Сотрудники аврората лениво и медленно описывали место происшествия и убытки. Официальная процедура всегда длилась долго. А с учетом того, что погибшие имели криминальную подоплёку, ближайший месяц хозяина заведения ждали допросы, вызовы и бесконечная череда проблем.

— Выплати всем работникам компенсацию и дай отпуск на неделю всем, кто присутствовал на смене, — подходя к Клауду, стоящему за барной стойкой, Теодор достал сигареты. — Весь бюджет, который отложен на каморку для швабр, перенаправь на восстановление, остальное возьми с резервного счёта.

— Сэр, мы можем возобновить работу уже через два дня, — доставая два бокала из-под стойки, он отвернулся и взял бутылку бренди. — Мы дольше будем ожидать мебель. Работники второй и третей смены смогут временно заменить отсутствующих, если вы хотите, чтобы пострадавшие восстановились и смогли вернуться к обязанностям.

— Ты меня не совсем верно понял, — потерев переносицу, огласил Теодор, глубоко затягиваясь табачным дымом. — Обычный барьер не справился, а здесь слишком много гражданских. В следующий раз нам может так не повезти.

— У вас сомнительные представления о везении, — откручивая крышку, снисходительно поправил его Итан. — Вы хотите укрепить фасад?

— Каждый кирпич, — невозмутимо поднял на него взгляд Нотт.

— Долгое, кропотливое, тяжелое мероприятие, — слегка склонив голову, Клауд наполнил бокалы, а затем задумался. — Самая большая трудность будет заключатся в том, чтобы подобрать талантливых волшебников, работающих с защитной магией столь узкого направления.

— Я сам этим займусь, — провернув в руках сигарету, Теодор внимательно рассматривал тлеющий табак. — Всё равно работать будет невозможно, ведь я буду жить между рестораном и допросами.

— Вы желаете, чтобы эти стены стояли, пока не рассыплется вся магическая Британия? — с нотками недоумения поинтересовался Итан.

— Желаю, чтобы, если мои правнуки решат когда-нибудь поиграть с чем-то взрывоопасным, ни одна песчинка на них не упала в этом помещении.

— Какая прекрасная идея, — одобрительно кивнул мужчина.

— Барьеры? — поморщился Нотт.

— Правнуки, — коротко бросил Клауд.

Повисла короткая пауза. Теодор всегда подозревал у Итана тонкую душевную организацию, но никогда не обсуждал с ним — это было бы слишком. Однако его слова всё-таки вызывали непроизвольную улыбку. Тёплый ветер с улицы разгуливал по бело-багровому залу, негромкие перешептывания доносились из-за спины. Именно в этот момент Нотт почувствовал, что у жизни есть какое-то извращённое чувство юмора.

— Раз вы не планируете спать ближайшую неделю, полагаю, мне нужно ознакомить вас с новым управляющим? — подняв стакан, многозначительно проговорил Клауд. — Чтобы разрушения не повторились вновь.

Золотисто-коричневая жидкость покачнулась, ударившись о стекло, когда Нотт поднял бокал. Естественно, Итан, как и сам Теодор, прекрасно понимал, от кого это предупреждение. Судя по масштабу разрушения, лишь начало войны. Селвин любил грубый символизм, а потому для начала решил потрепать «детище» Нотта — ресторан. Самого владельца Поллукс оставил напоследок: тщеславное желание демонстрации собственной вседозволенности.

Даже без особого анализа Теодор мог догадаться, какие мысли посещают его наставника. Потеряв своего единственного сына во времена Первой магической войны, Клауд просто не мог допустить гибель ещё одного своего ребёнка, пусть и не родного по крови. Он всегда принимал все ошибки, спокойно относился к победам и поражениям и уже много лет был рядом, как наставник, друг и поддержка. Отговаривать Итана от любой задумки было просто бесполезным занятием, но и наблюдать за столь резкими решениями молча, казалось выше любых сил.

— Я настолько тебе надоел, — оглянувшись на возящихся позади авроров, Нотт поджал губы, — что ты хочешь отправиться в отпуск?

— Думаю, что стоит лично заглянуть к дистрибьютору колготок, — отпивая из бокала, безмятежно обронил он. — К тому же я хотел бы вернуться к липидоптерофилии на выходных.

Бурбон застрял в глотке, обжигая гортань. Всё-таки собравшись с мыслями, Теодор проглотил алкоголь. Если под колготками Итан явно имел в виду биографию Грейнджер, то вот со вторым пунктом было сложнее. Бабочки — закрытая анонимная организация киллеров, орудующая в Европе. Точное количество участников? Неизвестно. Месторасположение? Неизвестно. Личности исполнителей? Никакой информации. Пожалуй, единственное существующее криминальное формирование, в истории которого нет ни одного пойманного фигуранта. По большей степени оно легендой существует в преступном мире, ибо Нотт не встречал никого, знакомого с исполнителями лично.

Ходили слухи, что для каждого убийства подбирается сразу две жертвы: заказанная и подставная. Первая оплачивалась заказчиком через анонимные чеки, вторая выполняла роль сокрытия следов преступления. Бабочка получала заказ, и в течении суток умирали двое. На место подставного киллера всегда брали преступников средней руки: легко найти, не жалко уничтожить. Ко всему прочему это выглядело как социальная компенсация — педофилов и насильников некому щадить. Власти особо не стремились их разыскивать, поскольку чаще всего оба умерщвлённых являлись криминальными личностями. Поэтому в назначенную дату бабочка обретала новое лицо и «умирала». Тонкий символизм двойного убийства.

— Очень дорогое хобби, — многозначительно выдавил Нотт. — Сложно представить, откуда у тебя такие средства.

— Сэр, моё начальство мне недурно платило последние шестнадцать лет, — лукаво протянул Клауд. — Ко всему прочему я ведь должен куда-то деть внезапно свалившееся на меня наследство.

— Выходит, — усмехнулся Теодор, разглядывая переливы на дне стакана, — что ты даже более состоятелен, чем я.

— У меня просто нет своего пентхауса в центре Лондона, — поджал губы Итан, тяжело выдыхая. — Приходится жить в трёхэтажном поместье и кое-как сводить концы с концами.

Широкая улыбка ненадолго озарила лицо Нотта. Усталость и напряжение прожитого дня не позволяли держать свои эмоции под контролем. Война уже началась, и, даже выбрав нейтралитет, он всё ещё не был уверен в том, чего желает. Состояние прострации слишком близко подкралось к скучающему молодому аристократу. Теодор не желал создавать семью, но уже чувствовал ответственность за близких. Он стремился сбежать, но погряз в ней с головой. Он был убежден, что занимается саморазрушением, хотя на самом деле лишь искал себя в развитии. Среди тысячи смыслов и возможностей Нотт никак не мог найти то, ради чего хотелось просыпаться по утрам. Полное отсутствие чувства насыщения от жизни. Инертное существование с редкими вкраплениями вкусов, соответствующее принципам и взглядам.

— И мисс Грейнджер… — нерешительно начал Клауд.

— Да-да, я помню, — чуть было не закатил глаза Теодор. — Леди здесь не просто так.

— Вообще-то я включил расходы на неё в смету, — пожал плечами Итан, — потому что ещё не прошло и недели, а мадам уже сэкономила вам десять лет жизни.

— Вряд ли ты это сделал, пока мы беседовали, — поморщился Теодор.

— Сегодня в обед, — хладнокровно ответил он, отодвигая пустой стакан, — когда она так своевременно столкнулась с нашим внезапным гостем, и у меня появилось время на арифметику.

— Она везде слишком своевременна… — недовольно отвёл взгляд Нотт, вспоминая её фокус со столом.

Клауд лишь коротко кивнул, не выразив никаких эмоций относительно последнего высказывания. Дверь красного зала распахнулась, и оттуда вышел весьма озадаченный Поттер вместе с Грейнджер. Вид Гарри красноречиво говорил о непонимании. Зато Гермиона выглядела слишком хладнокровной для участницы недавней потасовки.

— Это, конечно, формальность, но я всё же спрошу… — прищурившись, обратился к Нотту главный аврор. — Есть ли какие-то предположения о том, кто организовал это нападение?

— У меня из врагов только плюшевый медведь двоюродной тёти, — приподнял брови хозяин заведения, разворачиваясь к собеседнику. — Желаете допросить?

— Я пришлю повестку, если понадобятся твои показания, — пропустив язвительность Теодора мимо ушей, хмыкнул Поттер. — Заявление об ущербе?

— Не было никакого ущерба, — пожал плечами Нотт, обманчиво улыбнувшись. — Я просто неудачно чихнул.

— Впечатляюще, — недовольно кивнул Гарри, оправляя мантию. — В таком случае на сутки ресторан будет опечатан для сбора улик, а далее вернётся в ваше полное распоряжение.

— Благодарю, — вдыхая глубже, фыркнул Теодор. — Все могут быть свободны?

— Да, — его тон источал какую-то лукавую усмешку. — У вас прекрасная сотрудница. Надеюсь, она будет работать так же упорно.

«Сука, понятного становится всё меньше, — нехотя улыбнувшись в ответ, подумал Теодор. —Что ж она там тебе такого сказала?»

Говорить и спрашивать сил не было никаких, поэтому он решил просто оставить ситуацию и направиться домой. Распрощавшись с Итаном, Нотт взглянул на ноги Гермионы. Она всё ещё была босиком, несмотря на осколки и бардак под ногами. Тяжело выдохнув, он прикинул ситуацию и уже почти смирился с тем, что в свою квартиру он будет трансгрессировать чаще, чем хотелось бы. Грейнджер не проронила ни слова ни по дороге домой, ни после того, как закрылась дверь квартиры.

Спрашивать её о чём-либо Теодор не видел никакого смысла. Во-первых, странно устраивать допрос тому, кто спас твою задницу от Азкабана, а во-вторых, это просто было выше его компетенции, ведь Гермиона являлась сотрудницей Министерства. К тому же Нотт был не уверен, что она действительно скрыла информацию. Поттер никогда не славился глупостью, а потому, учитывая обстановку в городе, мог вполне закрыть глаза на некоторые нюансы в угоду более крупных свершений. Чаще других в голове мелькало предположение, что он желает закрыть Малфоя или самого Селвина. Крупной рыбы вокруг «Красного стула» плавало более чем достаточно.

Сняв надоевшую рубашку, Теодор направился в душ и простоял под струями воды около получаса, пытаясь хоть как-то устаканить свои бушующие мысли. Аналитическое мышление словило паралич и не желало работать совершенно. Дико захотелось курить. Закрыв вентиль, он лениво обтёр влажную кожу и надел белье. Разгуливать в подобном виде по собственному дому Нотт теперь не мог, поэтому пришлось всё-таки достать штаны из шкафа.

За дверью стояла звенящая тишина, поэтому Теодор неспешно направился в гостиную. Прокуривать насквозь всю квартиру не входило в его планы. Есть ли теперь смысл говорить о каких-то планах? В коридоре горели ночники, а в гостиной была темнота. Поморщившись, он остановился в дверном проёме, удивленно уставившись на Грейнджер, сидящую на полу. Подогнув одну ногу под себя, она с любопытством разглядывала текущий за окном поток машин, опираясь на другое колено локтем. Из небрежно собранного пучка торчали вьющиеся прядки, а рядом стояла открытая бутылка вина.

«Она выглядит такой…хрупкой и уставшей», — сознание встрепенулось от непривычного образа.

Слегка зависнув, Нотт решил подойти ближе, не включая свет. И хотя он был уверен, что Гермиона его уже заметила, она даже не шелохнулась.

— Не уверен, что юным леди стоит сидеть на полу, — не находя других слов, негромко произнёс Теодор.

— Юные леди не прячут трупы впопыхах, — еле заметно улыбнулась она, провожая взглядом очередной уплывающий вдаль огонёк.

— В таком случае, — стараясь незаметно разглядеть эмоции на её лице, добавил он, — я должен как минимум поблагодарить.

— Когда я была маленькой, мне безумно нравилось Рождество… — мягким, спокойным голосом начала Грейнджер. — Такая красивая и правильная суета. Вокруг огни, подарки и ожидание маленького чуда… — она вдохнула глубже и подняла на него взгляд. — Но выросла. И теперь волшебство изменилось.

Её взгляд обезоруживал. Где-то в глубине карих глаз прослеживалось сожаление. Так искреннее и по-детски, что в горле пересохло. Нотт не находил в ней ни привычного расчета, ни сжигающей сексуальности, ни хитрости. Такая простая откровенность стала слишком мощным впечатлением для убежденного циника. Разум внезапно опустел, не выдавая ни единого ответа.

— Можно? — указывая взглядом на место рядом с ней, поинтересовался Теодор.

— Это всё ещё ваш дом, а не мой, — усмехнулась Гермиона, взяв бутылку вина, и отпила прямо из горла.

Опустившись на пол, он достал из кармана сигареты, но чертыхнулся. Придержав волосы, Грейнджер обернулась назад и притянула с журнального стола стеклянную пепельницу. Он лишь поджал губы, но благодарно кивнул, пока девушка убирала палочку обратно в высокий пучок.

— Я всё равно уже нарушила все законы вашего дома, — с грустной ухмылкой протянула Гермиона. — Вряд ли будет хуже, если я сделаю это ещё раз.

Дебильная улыбка наползла на его лицо. Палитра эмоций, касающихся этой женщины только расширялась: от негодования и раздражения до умиления и желания. Нотт отвернулся, закуривая. Словно море, она была пугающей и страстной, влекущей и успокаивающей, разрушительной и комфортной. От этих противоречий было уже впору свихнуться, но вместо этого зарождался неподдельный интерес к её личности.

— Не волшебство изменилось, — глядя на её отражение в стекле, Теодор склонил голову на бок. — Мы просто повзрослели и обрели иные желания, — и прикусил нижнюю губу. — Зачем вы это сделали?

— Что? — она непонимающе выгнула бровь, переводя на него взгляд, а затем лукаво усмехнулась. — Я же сказала: я здесь только для того, чтобы предотвратить ваши необдуманные действия. Только и всего.

========== Глава 8: Ещё один повод для напряжения ==========

Если честно признаться, то Нотт вовсе не хотел покидать постель. Благо, день не предвещал никаких дел, помимо выживания. Ресторан опечатан, магическая Британия — рассадник войны и ненависти, Малфой с Хиллом пытаются уничтожить Селвина, а тот в свою очередь спит и видит, как раскатать Теодора по каменной кладке в Лютном переулке. Но уткнувшись носом в подушку, он услышал негромкий стук в дверь.

«Спокойствие здесь может только сниться», — вдохнув чуть глубже, он не стал подниматься с постели, но решил всё же выслушать нетерпеливую Гермиону.

— Господин Нотт… — войдя в комнату, она остановилась и тактично повернулась боком, понимая, что хозяин дома всё ещё в кровати. — Мне нужно посетить Министерство для официального доклада о вчерашнем происшествии. Я могу надеяться на ваше благоразумие и на то, что вы не станете покидать квартиру в одиночестве?

— У меня домашний арест? — лениво переворачиваясь на спину, протянул Теодор. — Прекрасно. Всегда мечтал о выходном. Ключи на тумбочке.

— Благодарю за понимание, — равнодушно бросила она, покидая спальню.

«О, опять холодность и профессионализм…» — приподнимаясь на локтях, он поморщился, пробегаясь взглядом по пустой комнате. — «Не надзиратель, а разнообразие в чистом виде».

Собственная пустая квартира оказалась редким удовольствием. Поднявшись с кровати, он направился чистить зубы. Мягкое чувство комфорта расползалось по телу. Нотт усмехнулся, глядя, как тонкие струйки воды стекают по лицу в раковину. Собственное отсутствие тяги к человеческому обществу стало нормой, и терпеть нарушение личных границ в последние дни оказалось непросто. Это уже попахивало социофобией, но думать о таких мелочах совершенно не хотелось. Ему было необходимо почувствовать привычное напряжение в мышцах, чтобы растратить лишнюю энергию в теле.

С каждым новым подходом к штанге Теодор чувствовал, как разум светлеет, а организм привычно наливается тяжестью. Абсолютно пустая голова. Сейчас его не беспокоило всё то, что происходило за стенами собственного дома. Даже вынужденное сожительство уже не казалось таким плохим. Звонок в дверь заставил пальцы разжаться, и спортивный снаряд рухнул на пол, отскочив от каучукового покрытия.

— Блять… — буркнул он, освобождая запястья от грубого тканевого бинта, и направился к двери.

Гостей Нотт не ждал, а значит, это суровые новости из магического Лондона, и уже не столь важно от кого именно: Драко или Итана. Ничего приятного оба сказать на данный момент точно не могли. Однако, распахнув дверь, Теодор удивлённо поднял брови. На пороге стояла ухоженная высокая темнокожая девушка, которая явно не ожидала застать хозяина дома в подобном виде: полуголым и потным. Она молча достала письмо и развернула его лицевой стороной с подписью к Тео. Снимая входной барьер, Нотт сорвал печать Итана и прочитал всего одну строчку:

«Доверяю почти так же, как самому себе».

Прикрыв глаза на секунду, Теодор сделал шаг в сторону, позволяя гостье войти. Не самое лучшее время для знакомства, но раз Клауд дал ей адрес, то и лимит веры к ней был действительно очень велик. Лицо казалось знакомым, но пока Нотт закрывал дверь, так и не смог вспомнить, где именно видел эту мадам.

— Возможно, я слегка не ко времени, — обернувшись лицом к хозяину квартиры, проговорила она спокойно. — Анжелина Джонсон — ваш новый управляющий.

— Очень приятно, — еле выдавил Нотт, чувствуя дискомфорт от нарушенного умиротворения. — Если не возражаете, то я оставлю вас на минуту. Не ожидал гостей.

— Конечно, — бегло окинув взглядом его тело, улыбнулась Анжелина.

— Вы можете расположиться в гостиной, — указывая верное направление, протараторил Нотт.

«Для полного счастья мне в этом доме не хватало только ещё одной женщины…» — саркастичная мысль всплыла в голове, когда он быстрым шагом направился в спальню.

Принимать душ казалось слишком долгим занятием, когда в твоём доме внезапный гость, поэтому пришлось взять первую попавшуюся под руку футболку. Настроения для обсуждения хоть каких-нибудь серьёзных дел не было, но кто спрашивал о его желаниях? Ко всему прочему Клауд, казалось, будто издевался: две сотрудницы-девушки в «Красном стуле» — ровно в два раза больше, чем за всё время существования заведения. Теодор не являлся сексистом, однако с противоположным полом предпочитал не работать. Аудитория у ресторана была довольно специфическая, последствия подобных связей предугадать зачастую сложно, а это вредит бизнесу.

К облегчению Нотта, Анжелина оказалась немногословной и внимательной. Она лишь иногда задавала уточняющие вопросы, отмечала себе важные моменты и предлагала варианты решения трудностей, которые свалились на ресторан. Конечно, Итана бы заменить не смогла, но Теодор сам хотел освободить того от части обязанностей. Искать надёжных людей, когда на улицах Лондона становится слишком жарко, — не самая простая задача, поэтому придётся работать с тем, что есть.

— Я просмотрела досье персонала, — листая свои записи, произнесла Джонсон. — Есть по меньшей мере два волшебника, которые могли бы удовлетворить Ваши критерии по сотворению барьеров, — она протянула анкеты. — Если Вас это устроит, то я приглашу их завтра на утро.

— Авроры уже уточнили, — вчитываясь в строчки на пергаменте, поинтересовался Теодор, — когда закончат все следственные действия?

— Они могут передать дела сегодня вечером, — уточнила она, — однако будет проще, если они проведут там всю ночь, тогда не будет необходимости в охране.

— Хорошо, сделайте частичный заказ на завтрашнее утро, — поджал губы Нотт, отодвигая листы. — Можете пригласить этих двоих. Ещё наймите отдельную бригаду для разборки стен и возведения новых. Уточните, что все материалы предоставит заказчик.

— Разумеется, — коротко кивнула Джонсон. — Касаемо статуса сотрудников… Грэхем Монтегю на данный момент официально находится в розыске, так как скрылся с места преступления…

Теодор прикрыл глаза. Разумеется, она не знала, а оповещать её о реальном положении вещей казалось рискованным. Потерев переносицу, он задумался. У погибшего официанта наверняка должен был остаться кто-то из родственников. Нотт взял карандаш и нацарапал на бумаге пятизначную цифру.

— Сделайте анонимный безвозвратный перевод на счёт его родных, — сухо бросил он и постучал пальцем по анкетам на столе.

— Но это же…

— Это не обсуждается, — судорожно вдохнул Теодор, стараясь говорить спокойнее. — Что-то ещё?

— Да, — приподняв брови от неожиданности, продолжила Анжелина. — Господин Итан просил уточнить статус мисс Грейнджер лично у Вас. Сам он не давал никаких распоряжений насчёт неё.

С одной стороны, стало бы весомо проще, если бы управляющая знала об истинном предназначении маленькой шпионки в ресторане. С другой — это было слишком опасно, ведь Нотт ничего не знал о Джонсон, и, кроме рекомендации Клауда, у неё ничего не было. Однако объяснить присутствие сотрудницы, не имеющей чёткого статуса, крайне сложно. И несвоевременный поворот ключа в замке осложнил всё ещё больше.

— Мне говорили, что вы живёте один, — слегка повернув голову в сторону звука, приподняла бровь Анжелина.

Ситуация напомнила малобюджетную американскую комедию. Когда Грейнджер прошла мимо дверного проёма, но, заметив боковым зрением людей, медленно вернулась обратно, то стало ещё хуже. Она вопросительно перевела взгляд с Джонсон на Нотта, видимо, ожидая хоть каких-то вводных данных, чтобы понимать, как вести себя дальше.

— Анжелина Джонсон — новая управляющая «Красного стула», — как можно медленнее протянул Теодор, чтобы хоть как-то придумать оправдание присутствия Гермионы в своей квартире. — А это…

— Гермиона Грейнджер, — с улыбкой перехватила инициативу она, — будущая супруга. Тео не говорил, что у нас сегодня будут гости.

Прикрыв рот рукой, чтобы не выругаться сразу, Теодор с силой втянул воздух, пытаясь подавить резкое желание убивать. Он бросил испепеляющий взгляд на свою «невесту», а та в ответ лишь шире улыбнулась.

— Оу, — нерешительно проговорила Джонсон, — очень приятно. Эм, я так понимаю, мисс Грейнджер находится в Вашем личном распоряжении?

«Су-ка…», — от этого вопроса количество нецензурных слов в голове только увеличилось.

Сознание пыталось убедить эмоции, что это вполне разумное прикрытие, однако подкатившее раздражение было в корне не согласно с предложенными аргументами. Гермиона, заметившая зависание, обошла мужчину и аккуратно скользнула пальцами вдоль шеи, обнимая со спины. Последняя нервная клетка покинула тонущий корабль адекватности.

— Мы просто ещё не определились с датой, — промурлыкала она. — Знаете, я очень капризна. И безмерно счастлива, что мой жених обладает таким сказочным терпением.

Неловкость висела огромной гильотиной не только над Ноттом, но и над Анжелиной, которая, судя по выражению лица, плохо понимала, как ей стоит на это реагировать. Всё-таки успокоив своё разбушевавшееся настроение, Теодор косо улыбнулся.

— Да, мисс Грейнджер останется в моём распоряжении, — чувствуя тяжесть на плечах, словно сверху вылили кипящее масло, он еле заметно поёжился. — Я буду завтра к десяти. Позаботьтесь, чтобы все материалы привезли, и лишних людей не было в зоне демонтажа стен.

— Мы будем, — поправила его Гермиона.

— Конечно, милая, — снисходительно согласился Теодор, прикидывая дальнейшее развитие событий.

— Было очень приятно познакомиться, — слегка склонив голову, протянула Грейнджер. — Я устала, поэтому вынуждена вас оставить.

Она скрылась из виду, оставляя Нотта с бешенством и Джонсон наедине. Он искренне пытался слушать то, что говорит новая работница о выборе строителей и дизайна, но пропустил мимо ушей больше половины предложений. Машинально выдерживая равнодушное лицо,Теодор чувствовал, как не до конца утихшая злость вновь начинала вскипать, разливаясь по венам. Вести переговоры в таком состоянии он был просто не способен, а уж решать текущие вопросы — тем более.

— Если вы не возражаете, — аккуратно сжав пальцы левой руки, процедил он, — мы продолжим обсуждение уже в рабочее время. У нас будет ещё целая неделя, чтобы утрясти нюансы с дизайном и прочим декоративным оформлением.

— Как скажете, — равнодушно согласилась Анжелина, осторожно складывая бумаги.

Терпение хрупкой и тонкой пленкой отделяло ярость от внешнего мира. Он почти захлопнул дверь, как только Джонсон переступила порог. Мысли разметались по углам черепной коробки, оставляя лишь недовольство. Нотт распахнул дверь в её комнату настежь без стука и предупреждения. Гермиона вздрогнула. На ней было лишь белье, и, судя по всему, она собиралась в душ, но правила приличия его сейчас мало волновали.

— Какого чёрта? — возмущённо громким тоном начал Теодор. — Вы должны выполнять свою работу, а не лезть в мою жизнь!

— Я выполняю свою работу, — сложив руки на груди, Грейнджер выгнула бровь, абсолютно не смутившись. — Вы забыли постучать.

— Какой к чёрту стук? — прошипел он сквозь зубы. — Вы хозяйничаете здесь так, как вам вздумается! А я должен блюсти воспитание? Сначала на похоронах все думали, что я с проституткой, теперь эта шлюха стала моей будущей женой.

— Если бы не эта шлюха, — холодно ответила она, вздёрнув подбородок, — вы бы сейчас выбирали себе камеру в Азкабане.

— Надо было тщательнее выбирать мужика, — ядовито выплюнул Нотт.

— Прекрасная пара, как по мне, — иронично вскинула бровь Гермиона. — Уголовник и проститутка. Возьмите себя в руки и покиньте мою комнату.

Её хладнокровие вымораживало ещё сильнее. Гнев заглушил разум окончательно. Он сделал шаг вперед, но остановился, когда увидел своё отражение в её зрачках. Агрессивное и абсолютно невменяемое лицо, больше напоминающее безумца, нежели человека. Страх сковал мышцы. Всю ярость, раскатывающуюся под кожей секунду назад, сменил ужас от собственного вида. Сделав пару неловких шагов назад, он развернулся и покинул комнату так быстро, как только мог.

Прислонившись к стене, Теодор попытался успокоить дыхание и прикрыл глаза. Полтора года он не срывался и не кричал. Жизнь шла размеренно и степенно. Казалось, от вспышек бешенства не осталось никакого следа, но он ошибся. Хотелось сказать, что у любого бы не выдержали нервы. Хотелось свалить всё на обстоятельства, гнёт судьбы и потусторонние силы. Но он не мог. Перевоспитывать свою уже сформированную личность оказалось дико тяжело.

Ещё три года назад Нотт бы просто трахнул Грейнджер, а потом пытал бы до полусмерти, желая знать всё, что она скрывает. Но сейчас даже крик был лишним проявлением постыдной слабости. Теодор не стал праведником, но опускаться до низменных инстинктов больше не считал допустимым. Это пройденный этап жизни, в который нельзя возвращаться. Однако Нотт прекрасно осознавал, что полностью себя переделать не удастся. А потому подобные инциденты будут происходить, если он не найдёт безопасный способ охлаждения своего взрывоопасного темперамента.

«Завтра нужно извиниться… — всё-таки осознавая собственную глупость, подумал он. — Сейчас лучше дать ей время, чтобы остыть. И себе…»

Несмотря на то, что новое прикрытие Гермионы его не устраивало, Теодор прекрасно понимал, она сделала всё правильно. В отличие от него, девушка вела себя более чем разумно. Даже чересчур, если задуматься.

Всё-таки вернувшись в свою комнату, Нотт искренне пытался отвлечься и отпустить ситуацию хотя бы до завтрашнего утра. Однако уверенное и спокойное лицо Гермионы всё ещё всплывало перед глазами. Не отвернулась, не дрогнула и не поморщилась. Он не мог вспомнить, чтобы хотя бы одна мышца в её теле напряглась. Ранее Грейнджер более эмоционально встречала совсем незначительные вещи (вроде касаний), от которых не исходило угрозы, а была лишь игра. Теодор почувствовал себя так, словно поменялся с ней местами.

Хоть и невольно, но Грейнджер вызывала уважение к своей персоне. Маленькая и хрупкая девочка уже сделала для сохранения его свободы больше, чем многие старые знакомые, однако признавал Нотт это со скрипом. Он не любил быть обязанным. Да ещё и малознакомым людям. И отчего-то был уверен, что ему эта услуга ещё отзовется чем-то малоприятным. Ведь такое укрывательство не укладывалось в рамки действующего законодательства.

Вечер тянулся слишком долго под гнётом собственных размышлений. После того, как Теодор принял душ и выкинул в стирку пропитанную потом одежду, стало слегка легче. Но мысли всё ещё плавали мутной кашей в голове, а потому чёртов немецкий язык давался сегодня куда хуже, чем обычно. Непривычная система распределения родов существительных сегодня раздражала особенно.

«Времена года — мужского рода, а сорта сигарет — женского… — потирая виски, Нотт пытался свести воедино грамматику и текст романа. — Интересно, Филип Моррис мог предполагать, когда основывал компанию, что в некоторых странах его имя будет склоняться как женское?»

Закрыв книгу, он только покачал головой. Тезисы в голове, как и весь день, отдавали идиотизмом. Курить хотелось жутко, а встречаться со своей вынужденной сожительницей — нет. Поборов постыдное детское желание скрыться от всего мира, он всё-таки направился на кухню. К счастью, Гермионы там не было, а потому никотиновый шлейф моментально протянулся в воздухе. Мелькающие в полумраке огни вечернего города, пробивающиеся сквозь приоткрытые портьеры, медленно блуждали по стенам гостиной, догоняя друг друга.

«Ну, конечно…» — подумал Нотт, когда тихий шелест страниц донёсся из коридора.

Он скользнул взглядом по полу и как-то нелепо улыбнулся от мысли, что всё-таки не смог избежать встречи. Даже чёртова дурная привычка сыграла против него. И теперь уже ждать утра будет дурным тоном. Ещё раз глубоко затянувшись, Теодор нехотя потушил бычок о стеклянный бортик пепельницы и выдохнул, направляясь к источнику звука.

Позы для чтения леди выбирала крайне неоднозначные: она лежала на широких ступеньках, опираясь ногами на перила справа. Поскольку лестница была дизайнерской задумкой, то с другой стороны не имела ограждений, и густые волнистые волосы свисали вниз. Она держала книгу на согнутых руках и, нахмурив лоб, быстро скользила взглядом по строчкам. Нотт всё-таки собрался с мыслями и подошёл ближе.

— Вы хотели ещё что-то добавить? — не поворачивая головы, поинтересовалась она. — Я думала, на сегодня с меня хватит ваших комплиментов.

— Вероятнее, что хочу принести извинения, — остановившись у первой ступеньки, негромко ответил Теодор. — Я не был прав. Это всего лишь ваша работа, и всё было разумно.

— Хорошо, — равнодушно бросила Грейнджер.

— Если я могу как-то возместить ваш ущерб… — слова ему давались тяжело, застревая в глотке.

— Я вас услышала. Ничего не надо, — так же холодно ответила она.

Повисла тишина, но неловким это молчание показалось только Нотту. Гермиона даже не отвлеклась от своего занятия. Внутри повис неприятный осадок собственной вины. Не желая портить ей настроение и дальше, он удалился. Это было странно. Теодор ощущал лёгкое покалывание в районе затылка. Зуд где-то внутри черепа, и не дотянуться. Лёгкое ноющее беспокойство, словно негромкий шум где-то за стеной, который притягивает внимание и не даёт спокойно заниматься своими делами. Проворочавшись в постели почти до полуночи, он всё-таки уснул.

Следующие двое суток прошли, казалось, в трансе: бесконечная стройка, допросы и опасения. На удивление безутешный отец — Поллукс — больше не давал о себе знать. Но новая управляющая очень быстро выяснила причины этого затишья. Массовые беспорядки в городе вынудили Министерство предпринять активные действия и начать проверки. Поттер оказался чрезмерно прозорлив, и первыми личностями, которых коснулось подробное внимание, стали Селвины, Гринграсс и Малфой. Остальные же спешно приводили дела в порядок, однако это спасло далеко не всех.

Напряжение Драко просматривалось между строк, когда Нотт читал краткие отписки о совместных делах с Хиллом. Всё продвигалось медленно и пока без особых осложнений: мелкие задержания, несущественные взятки, даже личного вмешательства не потребовалось. Подопечных Селвина гребли одного за другим, и в теневой части Лондона стало тихо. Слишком тихо.

Представители преступного мира в нервном смятении прятали концы в воду, не желая попасть под руку ни Поллуксу, ни аврорам. Гермиона теперь вела с Теодором беседы только по рабочим вопросам. Этого должно было быть достаточно для их взаимоотношений, но Нотт чувствовал какую-то сомнительную недосказанность.

«Когда она бесила, чувствовал я себя комфортнее», — подписывая очередную смету, он взглянул на девушку исподлобья.

Гермиона аккуратно сложила документы в папку. Теодор прижал последний лист кончиками пальцев. Она вопросительно подняла на него взгляд. Впервые за пару дней.

— Мисс Грейнджер, у нас с вами есть какие-то проблемы? — уточнил он, улавливая, как Гермиона слегка вскинула подбородок.

— Если у вас есть какие-то претензии по поводу расчётов, то я могу предоставить расширенные цены на услуги и материалы, которые…

— Я не об этом спрашивал, — поджав губы, перебил её Нотт.

— У нас с вами не может быть никаких личных проблем, — её слова тянулись так медленно, словно Грейнджер хотела впечатать их в мозг собеседника. — Я нахожусь здесь в качестве сотрудника, и меня интересует только успех предприятия.

— Со стороны будет странно выглядеть, если я не буду беседовать со своей супругой, — слегка выгнув бровь, уточнил Теодор. — Я не хочу, чтобы у вас были проблемы.

— Если появится необходимость, обязательно решу этот вопрос, — сильнее потянув за документ, Гермиона вытащила его из-под мужских пальцев. — Я могу быть вам ещё чем-то полезна?

— Нет, — неудовлетворённо отодвигая руку, он прикусил щеку изнутри.

Вечером её настроение не изменилось, как и в следующие пару дней. Несмотря на то, что общая ситуация складывалась неплохо, это намеренное игнорирование каждый раз пошатывало равновесие. Отсутствие её язвительности и лёгкого безумия, казалось, сделало обстановку вокруг чуть более пустой. Новости от Итана тоже были довольно монотонными. Однако никто не смог бы разбавить атмосферу умиротворения и скуки так, как Малфой:

«Забронируй весь ресторан на вечер открытия. Нам нужны посиделки в семейном кругу».

========== Глава 9: Высокий градус ==========

Внеплановое закрытие ресторана приостановило по меньшей мере примерно восемьдесят процентов переговоров на теневой стороне магической Британии, поэтому в день открытия гостей было весомо больше, чем обычно. А если учесть, что Драко просил освободить весь вечер и ночь, то новая управляющая уже к двенадцати дня машинально произносила фразу:

— Приносим свои извинения за причиненные неудобства, — нехотя повторила Джонсон, пытаясь не закатить глаза.

Нотт усмехнулся, глядя на её выражение лица, но постарался удержаться от смеха. Она незаметно снисходительно качнула головой. Как бы Теодор ни был убеждён, что с мужчинами работать в его бизнесе комфортнее, женскую организованность и дотошность он оспорить не мог. Анжелина была вполне достойной заменой Клауду, но только в стенах «Красного стула».

Путешествие наставника затягивалось. Не сказать, что Нотт переживал, ведь связь они держали ежедневно, скорее, начал скучать по нравоучениям. С детского возраста Итан никогда не покидал его поле зрения больше, чем на месяц. Конечно, Теодор уже давно не ребенок, чтобы находиться под присмотром, однако этот воспитатель его никогда не тяготил. Вероятнее, вызывал приятную теплоту внутри.

Ещё раз убедившись, что в зале полный порядок, Нотт взял книгу учёта «красных» посетителей и направился к себе в кабинет. Если бы господин главный аврор магической Британии — Гарри Поттер — не устроил массовый досмотр, то вряд ли Теодор мог бы так спокойно вести строительство в центре Лондона. Однако не для всех его вмешательство послужило благоприятным обстоятельством: Малфой начал терять своих пособников.

Его растущая империя была недостаточно хорошо структурирована, чтобы пресечь внезапные сторонние манипуляции. Несмотря на свою педантичность, Драко ещё не успел полностью освоить новые районы, а потому терпел убытки. Впервые за последние девять лет прошерстили даже лабораторию Долгопупса. Тот был несказанно удивлён, но, чтобы избежать преследования, даже ему пришлось хорошенько постараться, уничтожая улики.

Неограниченное любопытство Министерства магии запустило свои «руки» во все влиятельные семьи Великобритании. Это не было тупым и бесполезным поиском, как раньше. Хотя и с огрехами, но в этот раз Поттер прекрасно знал, что ищет. Нетронутыми остались только самые дотошные и внимательные: Гринграссы и сам Нотт. Как бы Гарри ни пытался откопать в многочисленных фармацевтических лавках расхождения с официальными сметами и поставками, ему это не удалось. Астория была очень хороша.

Ввиду всех сторонних обстоятельств Теодору казалось странным, что Малфой желает устроить массовое мероприятие посреди недели, куда приглашены почти все участники недавних проверок. Закрадывалась мысль, что Драко задумал разборки прямо здесь, но верить в такую крупную подставу не хотелось. Да и наличие под крышей ресторана Гермионы пресекало любые открытые стычки.

Ко всему прочему сегодня из посетителей Нотт не обнаружил ни одного знакомого важного лица. Список полнился огромным количеством мелких посыльных и малоизвестных фамилий. Ни одной значимой фигуры или хотя бы её представителя. Это было странно. Больше, чем странно, если брать во внимание весь антураж вокруг.

— Господин Нотт, — не поднимая глаз от таблиц в руках, Грейнджер открыла дверь в кабинет, — Итан не оставил распоряжения насчёт нового помещения, которое запрашивал в Министерстве перед своим отъездом. Я не смогла найти расчётов относительно ремонта, и никаких других пометок тоже нет.

— Оставьте его пока пустым, — так же равнодушно ответил Теодор, прикрывая книгу посещений. — Сейчас мы финансово не можем заняться этим проектом.

— Проект «каморок для швабр»? — удивлённо приподняла бровь она.

«Блять…» — поджал губы Нотт, пытаясь найти разумное объяснение своим словам, но вместо этого лишь затянул повисшее молчание.

— Предполагаю, что про анонимный перевод в сто тысяч мне тоже не стоит уточнять, — аккуратно зачеркнув что-то карандашом на листе, продолжила Гермиона.

— Было бы чудесно, если бы упоминания о нём исчезли из документации, — внимательно глядя на неё, протянул Теодор. — Видимо, эта цифра попала туда по ошибке. Не хотелось бы лишних вопросов о моих личных расходах.

— Конечно, — сухо согласилась она, не сделав больше ни единого шага по кабинету. — Что-то ещё?

— Если только вы по мне не соскучились, — облокачиваясь на тыльную сторону ладони, иронично выдавил Теодор и вернулся глазами к своему чтиву, — то не стану вас больше задерживать.

Дверь захлопнулась без дополнительных комментариев. Уже больше недели все их разговоры были примерно одинаковыми. С одной стороны, это казалось правильным и разумным: она больше не нарушала личное пространство, а Нотт перестал ловить себя на юношеских приступах заинтересованности, однако Грейнджер всё ещё продолжала аккуратно подчищать нестыковки и мелочи, которые могли заинтересовать Министерство.

Как бы Теодор ни старался с холодной головой анализировать её поведение и мотивы, это ни черта не давало. По какой-то неизвестной причине сотруднице органов правопорядка было крайне выгодно, чтобы Нотт оставался кристально чистым. Если предположить, что это указ её непосредственного начальства, то Поттер, пожалуй, мог вынести некоторые помарки в бизнесе, но не труп. Этот вопрос всё ещё стучал в висках набатом.

С церемонией похорон отца Теодору тоже не удавалось скрестить весь список волшебников, на которых обрушилась карающая рука «непредвзятой» власти. Семейство Мраксов и Кэрроу никак не были привязаны к стычкам и практически не имели дел с «Красным стулом», но всё равно подверглись репрессиям. Тут Нотт даже готов был пожать руку работникам Министерства, ведь впервые за долгие годы работы они возились с реальной угрозой населению.

Теневой Лондон, без сомнений, был полон грязи и смрада, однако, если выбирать меньшее из зол, то коррупцию и крышевание Нотт бы оставил. Он не считал это катастрофой, скорее, нюансами нового существования. А вот тяжёлое насилие, как пережитки прошлого, стоило устранить окончательно. Однако закон не разделял преступность так лояльно. Нарушитель должен нести наказание, а потому, гоняясь за той же Асторией, которая провозит часть препаратов через границу окольными путями, Министерство абсолютно забывает, что на улицах всё также процветают рэкет и убийства. Расстановка приоритетов никогда не являлась сильной стороной правящего режима.

За дверью послышался шум. Непривычно громкая и динамичная музыка слегка раздражала слух. Взглянув на часы, Теодор на секунду прикрыл глаза, чтобы морально подготовиться к тому, что сейчас произойдёт.

«Три, два, один…» — дверь в кабинет распахнулась с такой силой, что на секунду показалось, будто вот-вот слетит с петель.

— Зайчик! — проскандировал Блейз, стоя в приёме. — Я тебя обыскался!

— А я уже надеялся, что убежище в собственном кабинете — это надёжно, — иронично протянул Нотт, выгибая бровь. — Долго искал?

— Ровно столько, чтобы моим девочкам было удобно расположиться в твоём новом зале, — раскидывая руки в разные стороны, игривым тоном заявил Забини. — Правда, там пришлось сделать лёгкую перестановку…

— Девочки? — поморщившись, решил уточнить Теодор.

— А тебя только женщины смущают? — нахмурился Блейз и продолжил: — Я там просто ещё барную стойку расширил и столы к левой стене снёс, и покерный стол…

— Заткнись, иначе я передумаю тебя сюда пускать, — оборвал его Нотт.

Тот в ответ растянул губы в лукавой широкой улыбке, но продолжать не стал. Всё-таки это была не первая массовая пьянка в ресторане, а Забини просто не имел сил оставить классический интерьер таким, какой он есть. Таким образом, на время пребывания частного приближенного круга лиц, Забини мог вносить коррективы в антураж. Как-никак, а он специализировался на развлечении людей. В его вотчине некоторые особо привередливые леди просто отказывались собираться, а потому примерно раз в полгода Нотт становился владельцем игорного стриптиз-клуба для узкого круга посетителей.

Поднявшись из-за стола, Теодор жестом развернул полуобнаженную девицу, заблудившуюся в коридоре, и взглянул на Блейза, изображающего из себя невинность. Тот только пожал плечами и направился за ней в общий зал. Взбудораженная Анжелина встретила хозяина заведения ошарашенным взглядом.

— Извините, я просто…

Мимо неё прошлась полуобнажённая девушка с парой бутылок виски в руках, Джонсон лишь проводила ту глазами.

— Ничего страшного, Анжелина. Поверьте, вы не могли это остановить, — спокойно ответил Нотт. — Я ведь вас предупреждал, что весь ресторан забронирован, и у клиентов очень необычная манера поведения.

Та оглядела белый зал, который сейчас напоминал нечто среднее между кастингом в модельное агентство и казино.

— Отпустите домой невостребованных официантов, и пусть кухня организует фуршет, — лениво выдохнул Теодор, глядя на то, как у входной двери появился Малфой.

— Всё уже выполнено, — стараясь сохранить хрупкое самообладание, выпалила она. — Я буду здесь, если вам что-то понадобится.

— Благодарю, — равнодушно бросил Нотт, пытаясь свыкнуться с тем, что грядущий вечер пройдёт под девизом нескончаемого веселья.

— Они у тебя такие дрессированные и приличные. — брезгливо фыркнул Блейз, — Прям фу.

— А я уже переживал, что блядюшник сегодня останется дома, — усмехнулся Драко, расстёгивая пиджак.

— Ты сказал, что нам нужен отдых… — обиженно надул губы Забини, перехватив бутылку у одного из официантов, суетливо накрывающих столы с закусками. — Как родоначальник праздника…

— А так же спонсор всех колдомедиков в городе, — закончила за него Паркинсон, появившаяся из неоткуда.

— Как я по тебе скучал, — Теодор поприветствовал её мягкой улыбкой, а затем перевёл взгляд на Малфоя. — То есть это просто рядовые посиделки?

— Да, — закатывая рукава рубашки, без тени смущения кивнул Драко, — а то кто знает, долго ли мы все ещё пробудем на свободе, — он подмигнул Пэнси. — Ну, кроме вас, леди…

— Зависть — плохое чувство, — многозначительно улыбнулась она.

Постепенно ресторан заполнялся хорошо знакомыми и, стоило отметить, довольно приятными лицами, за редким исключением. Теодор наблюдал, как задница одной из леди, приведенных Забини, пачкает маслом для тела новую шелкографию, а у персонала мужского пола от такого количества извивающихся дам на квадратный ярд ресторана уже повышается давление. Жестом подозвав к себе Анжелину, Нотт распорядился дать получасовой отдых выбитым из колеи официантам.

— Какая она у тебя лапушка. Где взял? — прощебетал Блейз. — Последнее время ты вообще как-то слишком много женщин здесь завел. Я начинаю переживать.

— Слишком много? — оглядывая происходящее вокруг, всё же переспросил Теодор.

— Для тебя и одна была перебором, — отмахнулся Забини. — Я так Паркинсон все бабки проиграю. Ты мышь ещё не трахал?

— Будто он тебе скажет правду, — равнодушно постукивая картами по столу, бросила Пэнси. — Кстати, что-то её не видно.

— Моргана… — закатил глаза Теодор. — Почему вас вообще это интересует?

— Потому что среди всех свободных мужчин… — начала Паркинсон.

— Анжелина! — перехватив управляющую за руку, уже пьяный Забини бестактно притянул девушку к себе ближе. — А где сейчас секретутка?

— Простите, вы имеете в виду невесту господина Нотта — мисс Грейнджер? — растерянно уточнила Джонсон, пытаясь отодвинуться от него подальше.

«Блять…»

Все сидящие за покерным столом обернулись в сторону Теодора. Он почувствовал, как в голове одиноко сидит грустный таракан и не знает, куда себя деть. Потому от скуки начал бить в оркестровые тарелки. Подобный поворот событий можно было предотвратить одной маленькой бумажкой о неразглашении, одним уточнением или просто просьбой, но нет. Нотт не был удивлён. По факту Грейнджер сказала, что они оповестили только близких, а большинство присутствующих сегодня в ресторане, вполне подходило под это описание. Тем более Забини…

— Теперь ты точно мне должен денег, — невозмутимо кивнула Пэнси, — поэтому меня всё устраивает.

— Ой, вот вряд ли, — отпуская руку Джонсон, буркнул Блейз и поднялся из-за стола. — Я в это не верю. Где там эта везучая посредственная мадам?

— Сядь, — спокойно выдавил Нотт. — Не стоит тревожить мою… — слова застряли в глотке, — …будущую супругу.

— Будет некрасиво, если мисс Грейнджер хотя бы к нам не выйдет, — отпивая из бокала, саркастично улыбнулся Малфой. — За десять минут наш монохромный друг не должен успеть испортить ей настроение.

— Не знаю, что это, но прозвучало обидно, — надул губы Блейз. — Я требую хоть каких-нибудь подтверждений того, что секс, который стоил мне десять тысяч галлеонов, действительно был.

— А это даже не ты трахался… — снисходительно добавила Паркинсон.

— Если ты пообещаешь себя вести прилично, — поднимаясь из-за стола, медленно процедил Теодор, понимая безвыходность ситуации, — то я не особо против.

«Выбора всё равно нет. Он меня достанет…» — всплыло в мыслях, пока Нотт старался держать непринужденное лицо.

— Не-не-не, пусть её позовет кто-то из официантов, — подозрительно прищурился Блейз, — а то мало ли, что там за уговоры у вас такие.

— Ладно, — равнодушно кивнул Нотт. Справиться с паранойей друга вряд ли представлялось возможным.

За те минуты, пока Гермионы не было, Теодор проклял всё на свете. Поддержавший этот фарс Драко сидел как ни в чем не бывало. Он, вероятнее всего, догадывался о том, что всё ложь, но поставить друга в неловкое положение — святое дело. Тем более по столь деликатному поводу.

При появлении Грейнджер Нотт при всём своём недовольстве ситуацией был готов признать, актерское мастерство у девушки находилась на высоком уровне. Она спокойно проплыла по залу, даже не обращая внимания на полуобнаженные силуэты или смену обстановки в зале. Немного вскинутый подбородок и хладнокровный взгляд рисовали картину абсолютной уверенности в себе. Смене её лиц и манер Теодор уже перестал удивляться, списывая любые манёвры поведения на отточенный профессионализм.

— Милая, — аккуратно взяв протянутую Гермионой руку, Нотт слегка коснулся кожи губами, — видимо, пришло время познакомить тебя с моими друзьями.

— Да-да-да! — не выдержал Забини, всё-таки поднимаясь со стула и подходя ближе. — Смотрю, вас удачно переодели, — оценивающим взглядом он окинул её от макушки до носов туфель и немного поморщился: — но недоразумение нельзя спрятать за тряпками.

— Блейз, твою мать… — начал Теодор, но Грейнджер только мягко положила ему руку на плечо, сжав ткань.

Этой даме не требовалась защита, но из правил приличия Нотт должен был хотя бы начать. Однако Гермиона вполне недвусмысленно дала понять, что это будет лишним.

— Хотите начать знакомство с обсуждения комплексов? — широко улыбнувшись, поинтересовалась она. — Не потому ли вы таскаете с собой столько девиц?

— Проявляю заботу о друге, а то мало ли, кто хочет под него лечь… — подходя к ней на расстояние вытянутой руки, хмыкнул Забини. — Были, знаете ли, и посимпатичнее, и побогаче. Любопытно, что здесь такого нашлось? — лениво склонив голову на бок, продолжил он. — Мои девочки хотя бы в состоянии удовлетворить визуальную мужскую потребность.

Её улыбка становилась лишь шире с каждым новым оскорблением, которое Блейз не особо пытался вуалировать. В какой-то момент даже на лице Паркинсон появились удивление, однако Теодор был уверен, что через пару секунд Блейз огребёт. Вернее, он это знал из личного опыта.

— Господин Забини, не всем девушкам необходимо раздеваться полностью, чтобы удовлетворить жажду мужского любопытства, — она отзеркалила наклон его головы. — К тому же, чтобы связать с человеком судьбу, вовсе не обязательно всё то, что вы перечислили.

— О, удивите меня! — рассмеялся Блейз. — Неужели среди этого великолепия, — демонстративно очерчивая круг по залу, — кто-то сможет запомнить именно вас? Не льстите себе.

— Дорогой, — аккуратно скользнув пальцами от плеча Нотта к его шее, поинтересовалась Грейнджер, — ты не хочешь выпить?

— Я вроде за рулём… — пытаясь максимально отойти в сторону от этого балагана, начал было Теодор.

— Сегодня я поведу, — разворачиваясь к барной стойке, бросила Гермиона.

«Есть в этом мире что-то, чего она не умеет? — стягивая пиджак, Нотт прикидывал, с какого места ему придется пить. — В какой момент я вообще это допустил?»

— Это паршивая идея, мисс Грейнджер, — вальяжно вышагивая в сторону Гермионы, выдавал Забини. — На женском теле нет места, с которого бы я не пил. Вы вряд ли способны меня удивить.

Теодор заметил боковым зрением, как его «невеста» сдержанно улыбнулась, заходя за барную стойку. Стало даже интересно. Она аккуратно провела кистью вдоль бутылок, стоящих на полке, касаясь стеклянных горлышек кончиками ногтей и, вопросительно приподняв бровь, бросила взгляд на Нотта. Слов не понадобилось: как только он приоткрыл рот, её рука остановилась, аккуратно вытягивая бутылку пряного рома.

Поджав губы, она выцепила взглядом какого-то официанта и чуть приподняла добычу. Тот, кажется, без слов всё понял и скрылся за дверью кухни. Нотт поморщился. Она освоилась здесь слишком хорошо, но ожидать от неё меньшего было кощунством. Вдохнув чуть глубже, Теодор подошёл ближе к барной стойке. Выпить в данной ситуации казалось прекрасной идеей.

Однако, когда Грейнджер без тени смущения достала палочку и сделала глубокий разрез на платье, доходящий почти до бедра, Нотт всё-таки напрягся. Она взмахнула палочкой снова, спихнув всех танцующих леди с барной стойки так, что они чуть не грохнулись на пол. После чего по её телу прополз короткий, едва уловимый туман магии. Насколько понимал Теодор, это было что-то медицинское, вроде дезинфекции.

«По всему телу? Серьезно?» — с лёгким удивлением наблюдая, как Грейнджер скидывает туфли и спокойно взбирается на стул, а затем опускает бёдра на столешницу, Теодор пожал губы.

— Ты мне доверяешь? — разворачиваясь к нему лицом, двусмысленно улыбнулась она.

— Конечно, — негласно принимая правила игры, Теодор склонил голову на бок. — И чего же ты хочешь, дорогая?

— Помни, что мы здесь не одни, — склоняясь к нему ближе, мягко ответила Гермиона и бросила короткий взгляд на стул.

Нотт усмехнулся про себя, но внешне постарался сдержать иронию. Он сел напротив неё. Глазам открылся вид на её колени. Стало как-то неуютно, а в голове начали крутиться догадки о том, что произойдёт дальше. Они оказались ошибочными. Как только она отставила в сторону стакан, мысли дезертировали. Гермиона отодвинула пару кусочков нарезанного ананаса, и под действием неизвестного заклятия они превратились в странную массу, больше напоминающую кубик льда.

— Приоткрой рот, — почти шёпотом произнесла она, открывая бутылку рома.

Её свободная рука легла между бедер, прижимая ткань платья к лакированной поверхности, а правая оголённая нога описала полукруг, сгибаясь в колене. В горле резко пересохло, когда его губ коснулись аккуратные пальцы ноги. Чёртов запах чёрной смородины заполнил лёгкие, а тело бросило в жар. Вместе с чувством смятения по позвоночнику прокатился холод, губы обожгло алкоголем.

От колена до кончиков пальцев протянулась тонкая медово-коричневая струйка. Она смотрела прямо в глаза, не отводя взгляда. Теодор чувствовал, как эта близость больно скрутила мышцы. Излишки рома горячими каплями сползли по подбородку на шею. В голове возник вакуум. Безумно захотелось припасть губами к её коже сильнее. Грейнджер поставила бутылку рядом с собой и слегка отодвинула ногу в сторону от его лица.

«Я, блять, с ума сошёл», — единственный вывод, который породило сознание, когда Нотт всё же провёл языком по изгибу ступни.

Рот непроизвольно наполнила слюна. Он жадно сглотнул, ощутив, как тёплые женские пальцы осторожно оттянули его волосы назад. Её лицо оказались в опасной близости от него. Теодор как-то судорожно вздохнул, когда заметил прямо между её губ золотистый кубик. Он не успел до конца понять, что Гермиона хочет сделать, как его вкусовые рецепторы обожгло вновь. Бесцеремонно припав к его губам, она сомкнула челюсти, разлив по ротовой полости ананасовый сок с мякотью.

Резкую смену вкусов дополнили её губы. Миндаль. По пальцам прошёлся раздражающий импульс от желания притянуть её ближе к себе. Мимолетное движение её губ затянулось, перерастая в глубокий и вязкий поцелуй. Непроизвольно прикрыв глаза, Нотт уловил пару цветных вспышек и потер пальцы друг о друга, чтобы побороть возрастающую потребность прикосновений.

Зуд под кожей только возрос. Не разрывая волнующий контакт губ, он поднялся на ноги, придвинувшись к ней ближе. Возбуждение расползалось вдоль скелета от каждого движения её пальцев в волосах. Облизнув кончик его языка, Грейнджер с негромким стоном выдохнула. Сбоку послышался свист. Теодор с силой зажмурился и отпрянул от неё, разрывая поцелуй.

— Ты однозначно должен мне денег, — равнодушно проговорила Паркинсон, пока Нотт всё ещё пытался сообразить, что только что произошло.

— Да понял я уже, — недовольно согласился Блейз, когда Теодор всё-таки нашел в себе силы открыть глаза.

В зрачках напротив плескалось горячее, обволакивающее желание. Но уже спустя мгновение лицо Гермионы стало таким же беспристрастным. Как и прежде. Обогнув её тело, Нотт взял салфетки с подноса и стёр жидкость, оставшуюся на шее. Он сделал шаг назад, чтобы она смогла развернуться и слезть. Незавершённость текла по венам, царапая их изнутри. Молчаливое наблюдение вокруг бесило, но куда меньше, чем собственная внезапная слабость перед этой женщиной. Грейнджер лишь непринуждённо обошла барную стойку, одернув платье, и взяла с тарелки кусочек ананаса.

— Хорошего вечера, милый, — скользнув пальцами по предплечью Нотта, улыбнулась она, переводя взгляд на Блейза. — И вам, господин Забини.

Гермиона молча направилась в сторону своего кабинета, оставляя Теодора в лёгком недоумении и ожидании реакции присутствующих.

— А ты никогда не думал о сексе втроём? — сосредоточенно глядя вслед исчезнувшей девушке, поинтересовался Блейз.

— Нет, — сухо выпалил Нотт, пытаясь угомонить собственное всё ещё кипящее возбуждение.

— Ну, если что… — многозначительно прерывая фразу, мулат взглянул в свой почти пустой стакан. — Мне срочно надо выпить, — Забини развернулся в сторону своих подопечных: — Дамы, я тоже хочу стояк от одной рюмки!

«Сука», — потирая переносицу, пока удовлетворивший любопытство друг не исчез с горизонта, Теодор никак не мог сровнять своё состояние с привычным хладнокровием.

Гости вокруг тоже вернулись к отдыху. Опираясь ладонями на злополучную барную стойку, хозяин заведения снова глубоко вдохнул. Пэнси вернулась к покерному столу, и лишь Малфой лениво подошёл ближе. Развернувшись боком, он окинул взглядом зал, явно подбирая слова.

— Ты либо очень хороший актер, — голос Драко прозвучал негромко и с долей сомнения, — либо я чего-то не знаю.

— Первое, — как можно убедительнее буркнул Нотт.

— Тебе виднее… — втянув воздух сквозь зубы, качнул головой тот. — Это может принести много проблем.

========== Глава 10: Фигуры на доске ==========

Если исключить «брачные игры», то вечер проходил как нельзя лучше. Никаких разговоров о делах и гнетущей обстановке, только старая добрая атмосфера азарта и юмора с лёгким налётом пошлости. Шутки относительно нового семейного положения раздражали куда больше, чем Теодор мог себе представить.

— Астория, ты не думаешь выйти замуж? — растягивая слова, поинтересовался Забини. — А то вдруг надвигающийся кризис породил тенденцию среди общества, а я не в курсе.

— Есть конструктивные предложения? — слегка приподнимая бровь, она кинула короткий взгляд на Малфоя. — Насколько я знаю, мои воздыхатели не способны на такие серьёзные шаги.

— Я готов рискнуть, — многозначительно протянул Невилл, склонившись к ней ближе. — Назовите мне место и время.

Драко напрягся. Это негласное и глупое соперничество казалось Нотту странным. Во-первых, Астории они оба в равной степени были не столь уж и интересны. Во-вторых, она была слишком молода и умна для таких опрометчивых поступков. К тому же и женихи не сказать, что самые завидные: один что-то варит в своей лаборатории, а второй с важным видом пытается руководить Юго-западной частью Великобритании. Их пригодность к созданию семьи вызывала вопросы даже у Теодора.

— У нас уже есть первопроходец, — усмехнулся Малфой, судорожно выдыхая. — Давайте дождёмся первых отзывов. Может, там не так уж и чудесно.

— Можно подумать, ты моментально поскачешь за кольцом, — снисходительно прикрывая глаза, отмахнулась Паркинсон, — как только услышишь, насколько это охренительно.

Нотт тактично промолчал. Он всё ещё злился на себя за то, что тело так легко поддалось первому же касанию малознакомой и неподходящей девушки. Собственная отзывчивость раздражала. Грейнджер ему не нравилась. Это стало каким-то принципиальным тезисом, опираясь на который он был готов спорить с собственными эмоциональными порывами до бесконечности. Глупость, которая произошла только потому, что Теодор слишком долго игнорировал потребности своего организма. Чушь, не более.

— Влюбленный мужчина никак не поучаствует в обсуждении? — поинтересовался Забини. — Хотя…знаешь, даже не жалко денег. Перед такой харизмой я бы тоже пару раз опустился на колени.

Это вымораживало. Блейзу не хватало только пустить слюни после этих слов. Нотт косо улыбнулся, даже не понимая, что именно его бесит в высказывании друга. Наверное, всё от начала до конца: посыл, смысл, тон, намёк на близость друга и этой…женщины.

— Не думаю, что после вашего знакомства тебе светит подобное даже в мечтах, — получилось более едко, чем Теодор планировал изначально. — Стоило думать об этом до того, как…

Его мысль оборвалась, когда во входную дверь ресторана постучали, и за стеклом, даже не присматриваясь, хозяин заведения опознал Поттера. Видимо, на этом празднике жизни стражей правопорядка было всё ещё недостаточно. Малфой, не скрывая улыбки, сам направился открывать дверь, притормозив официанта, чем вызвал у Теодора лёгкое недоумение.

Общий шум чуть притих и эфирное напряжение протянулось извилистой лентой в воздухе. Драко с широкой ухмылкой обменялся с Гарри парой фраз, направляясь к Нотту. Вслед за ними проскользнули Симус и ещё несколько сотрудников аврората.

— К нам пожаловали гости, — не скрывая сарказма, проскандировал Малфой, неторопливо очерчивая зал движением руки. — Вы выпить или портить настроение?

— Час назад было жестоко истреблено всё семейство Мракс, — холодно проговорил Поттер.

В зале моментально воцарилась тишина. Гарри презрительно обвёл взглядом всех присутствующих. Нотт мимоходом глянул вправо, но не обнаружил Паркинсон. Она словно растворилась, хотя ещё пару секунд назад сидела за столом. Трансгрессировать из ресторана никак нельзя. Теодор оставил лишь пару квадратных ярдов для чрезвычайных ситуаций, но никто из посетителей не мог об этом знать.

— Неужели ли вы думаете, что мы в промежутках между шотами убиваем людей? — иронично хмыкнул Малфой.

— Никто из присутствующих не покидал заведение последние четыре часа, — сухо констатировал Нотт, не обращая внимания на язвительность друга. — Вы можете опросить персонал. Всё, что касается открытого зала, им распространять разрешено контрактом.

— Опросим, — брезгливо буркнул Поттер. — Присутствие этих… людей на виду у потенциальных свидетелей никак не снимает с них подозрений.

— А как же презумпция невиновности? — весьма пьяным голосом поинтересовался Забини. — Мы тоже законопослушные граждане.

— Конечно, — сквозь зубы выдавил Гарри. — Пока не доказано обратное, я не могу ни в чём вас обвинить.

Теодор взглянул на Малфоя. Если все присутствующие в «Красном стуле» начали нервничать, то он был не просто спокоен, а, казалось, даже доволен этим внезапным вмешательством. Нотт слишком хорошо знал своего друга, чтобы сказать наверняка: Драко было известно о том, что аврорат сюда явится. Следовательно, Малфой знал и о готовящемся убийстве. Но он не мог быть настолько беспечен, чтобы послать кого-то из своих людей в особняк Мраксов, а самому просто направиться пить.

Ситуация была куда серьезнее, чем казалось на первый взгляд. Он собрал здесь всех, кто хотя бы в теории был способен воплотить уничтожение целого клана тихо и без свидетелей. Подобные дела не доверяют рядовым сотрудникам или сторонним, малоизвестным киллерам.

— Я могу воспользоваться вашим кабинетом? — уточнил Поттер, обращаясь к хозяину ресторана.

«Паркинсон…» — чуть не обронив это вслух, Нотт поджал губы, сохраняя равнодушное выражение лица.

— Я бы не хотел, чтобы ваши сотрудники наводняли моё личное пространство, — недвусмысленно намекая на Грейнджер, приподнял бровь он. — Вы можете воспользоваться красным залом. Только для того, чтобы не было нужды вызывать моих гостей официальной повесткой.

— Мы можем с вами отойти на пару слов? — уловив недовольство в его голосе, прищурился Гарри.

— Разумеется, — холодно обронил Нотт.

Не хватало ещё, чтобы Министерство вмешивалось во все процессы работы ресторана. Последние недели Теодор слишком часто имел «удовольствие» принимать официальных представителей. Излишне тесное сотрудничество вызывало недовольство не только у владельца, но и у посетителей. Слух о сомнениях в непредвзятости Нотта уже начинал расти, а Поттер только это усугублял.

Гарри двинулся в сторону коридора, ведущего в кабинет, а Нотт остался на месте, ожидая, пока до главного аврора дойдёт его посыл. Поттер обернулся, и Теодор настойчиво указал рукой в сторону красного зала. Тот недовольно поморщился, но противиться не мог. Без официального постановления владелец ресторана уже оказывал ему большую услугу.

— Какого чёрта? — возмущённо поинтересовался Гарри, когда полупрозрачная пелена барьера захлопнулась.

—Это я хочу знать какого чёрта?! — гневно проговорил Нотт. — Это частные владения. Ты вмешиваешься в работу и досуг, портишь мне репутацию, расхаживаешь здесь, будто у себя дома.

— Я не твой друг, чтобы ты мог ко мне так обращаться, — выплюнул Гарри. — Твой ресторан полон уродов и ублюдков…

— Докажите, господин Поттер, — чуть склонившись вперёд, поморщился Теодор. — Не моё дело, чем занимаются мои друзья, но оскорблять не имеете право. Я достаточно способствую вашим следственным потугам, чтобы ты мог сюда врываться, когда тебе вздумается. Вызывай официально, если есть что предъявить.

— Им всем место в Азкабане, — прошипел Гарри, а закипевшая в его глазах ярость уже переливалась через край. — Не рой себе яму, если не хочешь сидеть рядом с ними.

— А кого ты собрался здесь сажать? — саркастично хмыкнул Нотт. — Может, Малфоя, который спонсирует десяток детских приютов? Или Забини, который налогов за месяц платит столько, сколько весь Лондон — за год? Долгопупса? — задумчиво прикладывая палец к губам, усмехнулся он. — Так я слышал, он недавно открыл микстурку, которая помогает восстанавливаться жертвам «Круцио». Поговаривают, твои сотрудники без неё уже все бы крышей потекли. Семейство Гринграсс расширило кредитный депозит для Мунго и даже выдаёт социальные льготы…Кого именно ты собрался закрывать?

На шее аврора дёрнулась жилка. Он явно не ожидал такого отпора в лице Теодора. Смерив оппонента взглядом, Поттер сделал шаг назад, о чем-то размышляя.

— Ладно, — более спокойно ответил он, — раз ты так печёшься об имидже, будет тебе официальная повестка.

— Я у вас уже свой, — фыркнул Нотт.

— Сотрудников опросить позволишь? — слегка поморщившись, спросил Гарри.

— Валяй, — уже более сухо бросил Теодор. — За превышение полномочий и неуважение подам жалобу, если кто-то из них будет недоволен.

Поттер сдержанно кивнул. Ему ничего не оставалось, а потому Нотт, вернув себе внешнее равнодушие, покинул красный зал. Успокоив гостей (насколько это возможно), он дал распоряжение Анжелине и вывел Малфоя. Тот не особо сильно сопротивлялся приватной беседе, но, казалось, был удивлён такой расторопности друга. Как ожидал Нотт, в кабинете Пэнси уже не оказалось.

— Угрюмая мадам? — приподнимая бровь, уточнил Теодор.

— Покинула вечеринку, пока я отвлекал внимание придурков на службе.

Так было лучше. Не хватало ещё и её приплетать в эти разборки. Как только дверь захлопнулась, Нотт недовольно упёрся взглядом в Драко.

— В чём дело? — невинно поинтересовался тот. — Стражам правопорядка нечего тут ловить. Почему ты так напрягся?

— Кто? — пропустив все его вопросы мимо ушей, процедил Теодор сквозь зубы.

— Я подозреваю, что пару последних стаканов были лишними, — наигранно усмехнувшись, произнёс Малфой. — Это был Поттер — главный аврор всея магической Британии.

— Я спрошу ещё раз, — склонив голову на бок и медленно проговаривая слова, Нотт приподнял бровь, — кто это сделал?

— Я не ебу в душе, ясно? — развёл руками Драко. — Знал бы, как обосновать, предупредил бы, — он тяжело выдохнул: — Мне пришла анонимка-бабочка. На такие предупреждения, знаешь ли, не реагировать — идиотизм.

«Быть не может. Нет, — запуская пальцы в волосы, Теодор машинально сделал пару шагов по кабинету, — Итан бы меня предупредил, а киллеры не дарят таких подарков мафии».

Если предположить, что это действительно заказ Клауда, то почему всё ещё не нашли мёртвого «киллера». Но больше Нотта беспокоили причины. На участие этого семейства в конфликте не указывали даже косвенные признаки. Конечно, они несли угрозу в общем смысле, но стоили ли такого радикального шага, когда есть Селвин или хотя бы Хилл? Ни одного разумного объяснения этой расправе Теодор найти не мог. Более того, в сегодняшней краткой записке от Итана не было никакого намёка на активные действия с его стороны. Обратная связь в целях безопасности отсутствовала, спросить было просто не у кого.

Без острой необходимости наставник бы не выкинул подобного фокуса. Теодор и вовсе сомневался в причастности Клауда к этому инциденту, но игнорировать слишком явное совпадение просто не мог. Драко внимательнее всмотрелся в лицо друга.

— Ты сам не знаешь? — убрав руки в карманы брюк, прищурился он, поджимая губы.

— Нет, — нервно бросил Нотт, нормализуя дыхание, — мне просто всё это не нравится.

— Никому не нравится, — отмахнулся Малфой, потирая лицо руками. — В любом случае это повесят не на нас, а кто огребет — Селвин или Кэрроу — без разницы.

«Если бы…» — сжав челюсть, подумал Теодор, отводя взгляд в сторону.

— Узнай подробности, как сможешь, — заключил он, взявшись за ручку двери, но остановился: — И давай без неожиданностей.

— Был неправ, — поднимая ладони вверх, виновато усмехнулся Драко. — В следующий раз постараюсь оповестить душную мамочку.

Возвращаясь к гостям, Теодор заметил приоткрытую дверь в кабинет Грейнджер. На секунду притормозив, он прислушался. Гермиона спокойно вещала Симусу о том, как протекал вечер. Тот в ответ как-то приторно-сладко уточнял и переспрашивал. Нотт скривился. Реакция внутри организма была не столько неприятной, сколько мешающей, напоминающей шум помех на радиоволнах. Это никак не удавалось выключить даже после возвращения в общий белый зал. Безнадёжно испорченный вечер не мог продолжаться с прежним энтузиазмом. Поскольку Нотт всё-таки освободил гостей от лишних допросов, то мог спокойно отправить их по домам.

«Скоро этот дурдом войдет в привычку, — бросив пренебрежительный взгляд на работников министерства, подумал Нотт. — Каждую неделю. Как по расписанию. Они, блять, скоро все ко мне переедут».

В этот раз допрос был не особо долгим. Хозяин заведения не успел выкурить даже полпачки сигарет. Гермиона вместе с Финниганом показались у барной стойки. Симус передал ей довольно большую коробку, обернутую тёмным пергаментом и обвязанную тонкой оранжевой лентой. Грейнджер мило улыбнулась в ответ, попытавшись отказаться, но презент всё-таки приняла. Нотт хладнокровно отвернулся.

Это бесило. Даже не бесило, а вымораживало.

— Благодарю за сотрудничество, — устало выдавил Поттер, закрывая дверь в красный зал и пожимая руку официанту.

— Если вы закончили, — моментально подошедшая к нему Анжелина натянуто улыбнулась, — я провожу вас.

— Не надо, спасибо, — выдавливая из себя благодарность, фыркнул он. — Мы сами найдём выход.

Гарри кинул короткий взгляд на Финнигана. Тот распрощался с Гермионой и нагнал своего начальника уже у двери. Теодор судорожно вдохнул. Чёртова карусель из блюстителей порядка становилась тошнотворной. Досадно было только от того, что Нотт сам купил себе бессрочный абонемент на подобное веселье, впустив в свой ресторан Грейнджер. Он и раньше не очень сильно противился сотрудничеству со следствием, но последние две недели контакт стал слишком тесным. События, словно снежный ком, разрастались с каждым днём. Понять, когда именно всё началось, уже не представлялось возможным.

— Мы можем отправляться домой? — подойдя ближе к Нотту, поинтересовалась Гермиона, прижимая к груди тёмный свёрток.

— Да, — буркнул он, бросив непотушенную сигарету в пепельницу. — Анжелина, проследите, чтобы ночная смена привела зал в порядок, — Теодор взял пиджак, доставая из кармана ключи, и бросил их Грейнджер, которая едва успела среагировать. — Сегодня вы за рулём.

Перехватив ключи в полете, Гермиона слегка нахмурила лоб, но отвечать не стала. Теодор и не желал ничего от неё слышать. Он всё ещё был необъяснимо зол на себя, на Поттера, на Малфоя и на весь тот балаган, который происходит вокруг. Домой ехали в молчании. Алкоголь уже выветрился, и голова слегка гудела от усталости. Навыки вождения у маленькой шпионки оказались более чем приличными. Стараясь не подавать вида, Нотт искоса наблюдал, как тонкие грациозные пальцы переключают коробку передач.

Превозмогая своё недовольство, Теодор всё же предпочитал соблюдать правила приличия и подал ей руку, когда Грейнджер выходила из машины. Его почти передернуло от ощущения девичьей теплой ладони, скользнувшей по коже. Она только кивнула в ответ. Чёртова оранжевая лента на коробке, подаренной Финниганом, едко бросалась в глаза, раздражая зрение.

«Просто тяжелый день, вот и всё, — замечая собственную нервозность в движениях, Нотт с третьего раза всё-таки вставил ключ в замок. — Надо просто поспать».

Однако любопытство снедало нутро без остатка. Вместо того, чтобы отправиться в свою комнату, Гермиона пошла в гостиную, устраиваясь на диване. И сколько бы Теодор не повторял про себя, что должен идти в постель, ему приспичило покурить. Прямо сейчас. Шелест обёртки, и короткий писк. Минимум десяток маленьких предметов ударилось о стол.

Лениво входя в комнату, Нотт посмотрел на девушку таким непринужденным взглядом, каким только смог. Она аккуратно подняла с пола несколько упавших фигурок, с любопытством разглядывая их. Теодор приподнял бровь: шахматы явно были ручной работы. Странный подарок для столь юной особы, ведь ничего подобного в досье он не нашёл.

— Как красиво… — беспорядочно расставляя шахматы на столе, негромко протянула она. — Даже жаль, что я не играю.

— Видимо, даритель не особо ориентировался на ваши интересы, — хмыкнул Нотт, взяв зажигалку со столешницы.

— Нет… — Гермиона неловко улыбнулась, внимательно рассматривая ладью. — Я хотела научиться, но времени всегда так мало. В школе я была слишком стеснительной долгое время и не особо общительной, а когда повзрослела, стало вроде уже не до этого…

— Наверху есть книга по теории, — равнодушно прикуривая, бросил Теодор, — но вы и так это знаете.

— Это ведь игра для двоих, — всё же отвлекаясь от изучения изгибов фигуры, подняла взгляд она.

— Не думаю, что являюсь подходящим учителем, — поморщился Нотт, опираясь локтем на барную стойку. — У меня слишком много головной боли: бизнес страдает, сотрудников постоянно донимают допросами, убить хотят.

— У вас ещё молодая невеста, — иронично усмехнулась Грейнджер.

— Ах да, как же я мог забыть? — ехидно выдавил он, стряхивая пепел о стеклянный бортик, и недовольно поморщился, когда шлейф дыма скользнул в лицо.

Её тон стал неоправданно мягким и завлекающим. Прислушиваясь к ноткам в голосе, Теодор даже уловил несвойственную Гермионе некую детскую игривость. Он на секунду прикрыл глаза, пытаясь разобрать свои ощущения. Благосклонность тонкими нитями медленно тянулась через все внутренние органы.

— Думаю, в столь поздний час… — Нотт запнулся и проглотил слово «нам», застрявшее в глотке, а затем продолжил: — Не стоит сейчас начинать обучение.

— Конечно… — слегка разочарованно она опустила глаза на шахматную доску.

Неприятная судорога проползла по телу, когда Теодор попытался преодолеть в себе позыв подойти к ней ближе. Сжав челюсть сильнее, он всё-таки потушил сигарету и сделал пару шагов в сторону журнального столика. Грейнджер аккуратно расставляла фигуры по черным клеткам.

— Это довольно сложная игра, требующая расчёта и светлой головы, — поджав губы, он устало вдохнул глубже, прослеживая траекторию её пальцев. — Каждая фигура имеет свой вес и свою роль. Если коротко, то каждая сторона стремится защитить своего короля.

— Это самая сильная фигура? — продвигая пальцем ферзя вперёд, она вопросительно подняла взгляд.

— Та, которую вы трогаете, имеет массу возможностей для ходов и участвует в обороне и тактике, — чувствуя, как усталость мягкой поступью расхаживает по позвоночнику, Теодор свёл вместе лопатки на несколько секунд. — Это королева. Король чуть правее, если следовать вашей расстановке. Он не столь расторопен, но незаменим. Без него игра закончится.

— Хм… — задумчиво переводя палец по доске, Гермиона склонила голову. — То есть все защищают короля?

— В стратегии необходимы некоторые жертвы и уловки, — коротко кивнул он, отмечая неплохую работу мастера, изготовившего подарок, — поэтому в процессе игры некоторые фигуры «съедают», но их можно вернуть обратно. При определённых обстоятельствах.

— «Необходимы некоторые жертвы…» — как-то задумчиво прищурившись, повторила его слова Грейнджер.

Казалось странным, что в общей череде событий её заинтересовала игра в шахматы. Она столь сосредоточенно вглядывалась в изгибы ферзя, что на лбу проступила морщинка. Видимо, произошедшее часом ранее массовое убийство её вовсе не беспокоило. Однако Нотт этому не удивлялся, ведь сейчас её основной задачей являлось приглядывать за ним. С чем она успешно справлялась.

— «…при определенных обстоятельствах…» — так же монотонно произнесла она, проводя ногтем по коже щеки, а затем резко поднимая на него взгляд, словно очнувшись ото сна, — Вы наверняка устали… — Гермиона как-то сдавленно улыбнулась. — Да, уже и правда слишком поздно для таких игр, стоит отправиться в постель.

— Прекрасно… — замечая, как тело вновь напрягается под её взглядом, выдавил Нотт, буквально заставляя себя сдвинуться с места.

— Приятных вам снов, — произнесла она, с еле уловимым придыханием.

— Да, — буркнул Теодор, резко направившись в свою комнату.

«Кошмар какой-то, — захлопнув дверь в свою комнату, он выдохнул с облегчением. — Невыносимая женщина».

========== Глава 11: Приветы из прошлого ==========

Как и предполагалось, в доме семьи Мракс из улик не оказалось даже портретов. Единственная странность, которую обнаружили на месте преступления — замытые пятна рвоты. В остальном работники аврората только клевали носами и разводили руками, что лично Теодор не считал удивительным. Из малочисленной информации, которую знал о бабочках, он никак не мог сложить полную картину убийства.

Вынужденного дублёра киллера так и не нашли убитым, хотя прошло уже больше двух суток. А реального исполнителя стошнило на месте происшествия, вряд ли бы он стал убирать чужые биологические следы, к тому же так неаккуратно. А потому выходило, что во время дела что-то пошло не так. В дополнение к нестыковкам прибавлялось нулевое сопротивление жертв: они будто вовсе не опасались своей кончины, никакого беспорядка или признаков борьбы в поместье не обнаружили. А посему выходило, что убийца либо гений маскировки, либо знакомый семьи. Второй вариант только усугублял ситуацию.

Непрофессиональный киллер, который разгуливает по городу и имитирует довольно известную в узких кругах организацию, не зная деталей, и грубо нарушающий хрупкий мир между кланами. Предупреждение, которое получил Драко, тоже не вызывало доверия, и в данных обстоятельствах вызывало лишь предположение о подделке. Хотя сравнивать было особо не с чем: ранее никто и никогда не получал оповещение от бабочек.

Причастность Клауда к этой ситуации виделась всё более сомнительной. Короткие письма так же стабильно приходили с абсолютно нейтральной информацией. Ни одного слова, сигнализирующего о его решительных действиях или информационном просвящении относительно Грейнджер. Складывалось впечатление, что Теодор как-то невнимательно слушал своего наставника, и тот действительно просто отправился в отпуск.

Нотт уже сам казался себе параноиком. Даже если не углубляться в свои личные проблемы, коих было предостаточно, то атмосфера в стране была не многим лучше.

Напряжение среди глав мира криминальной Британии росло в геометрической прогрессии. Они не грызли друг другу глотки при свете дня только из соображений больших потерь. Огромное количество взаимодействий между разными сферами деятельности было приостановлено. Контрабанда дефицитных медицинских препаратов осложнилась. Многие крупные подрядчики заморозили строительство из-за резкого спада финансирования и подорожания материалов. Мелкие предприниматели закрывали лавки и таверны, поскольку больше не обладали гарантиями безопасности своей деятельности.

Подозрения вносили разлад между самыми долгоиграющими партнерскими отношениями. Гринграсс и Долгопупс временно прекратили сотрудничество, взяв тайм-аут. В нынешних условиях, когда сотрудники Министерства шляются на каждом углу, а Селвин-старший бесчинствует в тени, убытков было не избежать. Примерно такая же проблема коснулась и Малфоя. Погрязший в борьбе за власть, Драко натужно пытался удержать потоки поставок нелегального груза, протекающего через Ла-Манш, и сохранить порядок на своей территории. Откровенно говоря, получалось скверно. Уровень мелкой и неконтролируемой преступности неумолимо рос, а стражи правопорядка не могли найти причину столь резких перемен социального поведения граждан.

Теодор чувствовал себя как на иголках: подручные Маркуса то и дело вляпывались в мелкие неприятности, вынуждая его выкупать провинившихся. Сам Хилл страдал какой-то совершенно бесполезной, даже идиотской активностью, вызывая вопросы не только у своего вынужденного партнера, коим являлся Малфой, но и у Нотта. Хозяин «Красного стула» уже начал сомневаться, что стоило полагаться на неопытного преемника своего отца.

Шпионка Министерства, разделяющая с Теодором жилплощадь, повышала градус беспокойства только одним своим существованием в его поле зрения. Её недвусмысленная демонстрация их союза отмела от Нотта женщин в радиусе мили, а внезапная очаровательная благосклонность раз от раза заставляла кровь отливать от мозга в нежелательном направлении.

Оправляя манжет рубашки, Теодор без особого удовольствия взял у посыльного Малфоя очередное послание. Имена задержанных по разным и порой самым бредовым поводам Нотт получал дважды в день. Это не всегда требовало личного и финансового вмешательства, чаще было достаточно старых связей и намёков в мягкой форме. Однако тенденция становилась пугающей.

— Спасибо, Торенс, — вдохнув чуть глубже, владелец ресторана кивнул, окидывая уставшим взглядом белый зал. — Я всё решу в ближайшее время.

— Не за что, — пожав плечами, поджал губы тот. — Я вас последние пару дней вижу чаще, чем… — он оборвал фразу, поморщившись. — Не самый лучший знак.

— Временные трудности, — спокойно ответил Теодор. — А сейчас мне нужно вернуться к…

— Господин Нотт, — осторожно протянула Анжелина, подошедшая к барной стойке справа от него, — вас клиент просит к столу.

«Меня? — чуть не вырвалось вслух, вместо этого Нотт пожал руку Хигсу и направился в сторону красного зала. — Действительно, приключений же не достаточно…»

— Эм… — нерешительно прикрыв пальцами губы, протянула Джонсон, — вас просят в этом зале.

На лице Теодора зависла гримаса полного недоумения, словно управляющая говорила на незнакомом ему языке. За два года существования «Красного стула» его ни разу не приглашали к столу, обслуживающему рядовых посетителей. Ценовая политика ресторана диктовала определенную аудиторию, среди которой были политики, аристократия и общественные деятели. Однако даже среди них далеко не все знали хозяина заведения лично.

— Добрый день, — машинально проговорил он, оглядывая белокурую девушку прямо перед собой, — я могу вам чем-то помочь?

— А раньше ты только дёргал меня за волосы вместо приветствия, — слегка сморщив нос, улыбнулась она. — Видимо, хозяин одного из самых дорогих ресторанов Лондона уже не может позволить себе такое поведение?

— Простите… — внимательнее вглядываясь в черты посетительницы, Теодор слегка опешил и сомневающимся тоном уточнил: — Ханна?

Он не мог поверить своим глазам: прежде взбалмошная и чопорная девчонка преобразилась и стала весьма эффектной леди. Светлые веснушки совсем пропали с её скул, щёки практически исчезли, а черты лица стали более мягким и женственными. Жизнь вдали от криминальных дрязг и возрождение однозначно положительно на неё повлияли.

— Можно на “ты”, — иронично усмехнулась Аббот. — Всё-таки когда-то целовались почти по всем углам Хогвартса.

— Да, стоит отдать дань памяти, — уголки его губ поползли вверх. — Неужели итальянская романтика тебе наскучила?

— Не уверена, что твои ноги выдержат все мои истории, — поджав губы, многозначительно приподняла бровь она.

— Что ж, тогда давай я тебя приглашу за свой стол, — обернувшись в сторону барной стойки, Нотт привлёк внимание официанта, указав на стол, за которым сидела гостья. — Я не привык беседовать в общей зоне. Не могу позволить красивой женщине платить в моём заведении.

— Если ты приглашаешь… — лучезарно улыбнулась она.

— Разумеется, — подавая ей руку, протянул Нотт.

Короткая экскурсия по ресторану сопровождалась вполне приятной беседой, пока в кабинете Теодора персонал сооружал импровизированный частный фуршет. Ханна с азартом рассказывала о своём путешествии по Италии, об увлечении искусством и защитными рунами. Дерзость не исчезла из её характера, скорее, стала приятной и игривой, присущей только женщинам.

— Оу, кстати… — покручивая бокал с вином, Аббот приподняла бровь. — Злые языки шепчут, что ты остепенился.

— Дай угадаю. Этот язык в пьяном угаре ставит всё на двадцать один красное? — хмыкнул Нотт.

— Боюсь представлять, что его язык творит в пьяном угаре, — звонко рассмеялась Ханна, — но он был явно воодушевлён твоей избранницей.

— Хоть кто-то, — снисходительно бросил Теодор, доставая сигарету из пачки.

— То есть поздравлять тебя не стоит? — уточнила она с подозрением. — Я извиняюсь, если влезла…

— Свадьба — дело тонкое, — прокручивая в руках сигарету и опустив взгляд на пол, неудовлетворенно выговорил Нотт. — Не всегда до неё доходит.

— Звучит интересно… — аккуратно проводя пальцами по краю бокала, многозначительно ответила Аббот, прикусив нижнюю губу. — Мне на этот информационный повод можно закрыть глаза?

Он слегка завис от столь очевидного намёка. Судя по всему, его первая школьная любовь не растеряла своё умение мимикрировать под ситуацию. Много лет назад именно её чрезмерное любопытство и стремление к новым свершениям стали причиной расставания. Ханна хотела бросить загнивающую Британию. Её мыслям и стремлениям не хватало кислорода. А Нотт, словно привязанный к Лондону, не хотел покидать его. К тому же чрезмерно буйный темперамент в молодости вовсе не давал ему рассуждать трезво.

— У тебя всегда были весьма интересные мысли, — отодвинув зажигалку от лица, Теодор убрал от губ сигарету, склонив голову на бок. — И на какой промежуток времени у меня есть возможность наслаждаться твоим обществом?

— Увы, не так продолжительно, как хотелось бы, — игриво отзеркалив его позу, приподняла пустой бокал Аббот. — Я планировала навестить родителей и друзей, а затем вернуться к себе, — она прервалась, приподнимая подбородок и скользнув по его телу взглядом, — но, возможно, могу позволить себе немного задержаться.

Непроизвольная улыбка сама собой подползла к губам. По телу прошлась лёгкая дрожь предвкушения. В её глазах мелькнули знакомые искорки любопытства. Ханна всегда была довольно раскованной девушкой и не особо стеснялась выражать свои желания.

— Звучит как неплохой тост, — поднимаясь из кресла, Теодор взял со стеклянного столика бутылку вина и подошёл к ней ближе.

Вместо того чтобы протянуть пустующий бокал, Ханна наоборот опустила его ниже, игриво выгнув бровь. Опираясь ладонью на спинку кресла, Нотт склонился ниже, но почти столкнулся с её лицом, когда девушка наигранно неловко отдвинула руку в сторону. Он на секунду завис в дюйме от неё. Алые губы Аббот призывно приоткрылись.

Раздался настойчивый стук в дверь.

«Сука…» — тяжело выдохнув, Теодор отвернулся в сторону и беззвучно выматерился.

Всё-таки наполнив пустующий бокал, Нотт достал палочку и взмахнул, от чего дверь приоткрылась. По какой-то неизвестной причине он был почти уверен, что внезапное вторжение может быть идей только одного человека в этом заведении. Даже несмотря на общее положение вещей, Грейнджер была воплощением закона подлости, посланным ему лично.

— Господин Нотт, — Теодор слышал улыбку в её голосе даже стоя спиной, — крайне не хотела вас беспокоить…

«Конечно, кто бы сомневался…» — пробегая глазами по потолку, чтобы не выйти из себя прямо сейчас, он поджал губы.

— Но дело в том, что у вас назначена встреча, — с наигранным сожалением продолжила Гермиона. — А поскольку ваш кабинет был занят, то я проводила гостя в красный зал.

— Анжелина не говорила мне о правках в расписании, — сухо выдавил он. — Кто?

— Мужчина сказал, что он друг вашей семьи, — уклончиво ответила Грейнджер, а затем продолжила с нескрываемым энтузиазмом: — Мадам управляющая занята большим наплывом клиентов в красной зоне. Я могу позаботиться о вашей гостье, пока вы отсутствуете.

— Видимо, мне придётся оставить тебя на какое-то время, — недовольно заключил Теодор, обращаясь к Ханне. — Если хочешь, оставь адрес, я заеду за тобой вечером.

— Я не тороплюсь, — приподнимая уголки губ, спокойно ответила она, — но было бы чудесно, если бы ты вернулся поскорее.

— Естественно, — мягко кивнув, Нотт развернулся к сияющей нахальством Грейнджер. — Надеюсь, вы уже подготовили мне полный анализ убытков.

— Конечно, — в её тоне плескалось что-то ядовито-жалящее. — Предоставлю вам бумаги, как только вы освободитесь.

Проходя мимо Гермионы, он ощутил на себе её тяжёлый взгляд. Не возмущенный, скорее, испытующий. Она улыбнулась широко и открыто, но в этом было столько вызова, что вдоль позвоночника стекло неприятное и липкое чувство дискомфорта. На долю мгновения Нотт почувствовал запах чёрной смородины и чертыхнулся про себя. Грейнджер вызывала больше эмоций одним своим появлением, чем девушка, сейчас ожидающая его в кабинете. Это бесило.

Лишь проходя по общему залу, Теодор смог вздохнуть спокойно. Все приближённые к нему волшебники, которые желали с ним беседовать, обычно были более воспитанными и предпочитали сообщать о своём визите. Ко всему прочему он не помнил, чтобы вносил хоть какие-то правки во встречи на ближайшие три дня.

Открыв нужную дверь, Нотт остановился. Джонсон в некотором волнении объясняла персоналу, что на ближайший час зал закрыт для приёма посетителей, так как все столы без исключения заняты. Мгновенно направившийся к хозяину официант сопроводил его к нужному столу. Пройдя барьер, Нотт пожалел, что отсюда нельзя сбежать.

— Здравствуй, Теодор, — бросив на него ленивый взгляд исподлобья, процедил Долохов.

«Моргана, как жаль, что я не могу умереть от разрыва сердца», — досадная мысль пронеслась в голове, пока Нотт занимал диван напротив гостя.

— Доброго дня… — он слегка растерялся, не понимая, как лучше обратиться к своему гостю.

В детстве он звал этого волшебника «дядя» и катался на его плечах по саду, прилегающему к поместью. Однако с тех пор утекло слишком много воды. Дружба Нотта-старшего и Долохова претерпевала самые разные периоды, но прошла две магические войны, а затем перетекла в плотное и крепкое сотрудничество, которое, к слову, никогда не мешало им спорить за столом о том, почему нельзя закусывать виски солёными огурцами.

Антонин имел неоднозначную репутацию в текущем мироустройстве магической Британии. Единственный и неповторимый держатель русского квартала, уравновешенный и жестокий при надобности. Никто другой просто не был способен укротить менталитет его подопечных. Он единственный не имел обширных конфликтов и держался от делёжки территорий на расстоянии вытянутой руки. Долохов не стремился к многочисленным союзам и контактам, поддерживая необходимую, понятную только ему одному, сдержанную связь со всем криминальным миром. Однако Нотт-младший всё ещё воспринимал его тем, кто по пьяни свалился на пару с отцом с балкона в кусты.

Ко всему прочему Антонин не видел никакой проблемы в распутном характере Теодора и даже ставил под сомнение радикальное решение Нотта-старшего об изгнании сына. Он никогда не высказывал своего расположения напрямую, но, возможно, это было вызвано несносным темпераментом самого блудного ребенка. Поэтому владелец «Красного стула» никак не мог определиться, как правильно воспринимать своего неожиданного собеседника.

— Отец бы гордился твоими достижениями, — окидывая взглядом помещение за мешающей стеной, одобрительно кивнул. — Уверен, Итан тоже в восторге.

— Не так и часто гордые родители выставляют детей за порог, — сухо буркнул Нотт. — Вряд ли вы здесь ради тёплых воспоминаний.

— Тут ты прав. Теперь у нас остались только воспоминания… — удручённо поджав губы, хмыкнул Долохов. — Поскольку ты не желаешь продолжать семейные дела…

— Именно, — перебил его Теодор, чувствуя, как раздражение от этих речей моментально поползло по темечку.

— Клауд не до конца научил тебя хорошим манерам, — слегка нахмурившись, более серьезно проговорил тот. — Я не планирую тебя уговаривать, как Драко. Я хочу, чтобы ты прибрал за собой.

— Я не имею никакой причастности к текущей организации, которую возглавлял мой отец, — как можно спокойнее проговорил Нотт.

— Ошибаешься. Ты доверил идиоту власть, до которой он не дорос, — сцепив руки в замок, фыркнул Антонин. — А потому мы сейчас имеем зачатки холодной войны внутри страны. Меня мало беспокоит буйство Поллукса. Если Малфой напряжётся, то сотрёт это недоразумение в порошок.

— Боюсь, вы преувеличиваете нашу значимость, — непроизвольно усмехнулся Теодор.

— Да? — этот вопрос звучал с издёвкой и нотками сарказма. — Маркус пытается усидеть на двух стульях. Может, Драко ещё не осознал, но пока что ваш план по завоеванию идёт крахом из-за лишнего балласта.

— Не понимаю, о чём вы, — пытаясь отмахнуться от его слов, поморщился Нотт. — Я владелец невзрачной забегаловки могу руководить только отрядом официантов.

— Сними прозрачность у барьеров на пару секунд, — снисходительно протянул Долохов. — Поверь мне, посетители не будут против.

Теодор с некоторым сомнением окинул взглядом красный зал, когда вернул взор на Антонина, тот лишь одобрительно кивнул пару раз, приподнимая ладонь внутренней стороной вверх. Это нарушало основное правило заведения. Нотта одолевали сомнения. Долохов был человеком довольно жёстким, но честным с близким кругом. Знать бы только, принадлежит ли Теодор ещё к этому определению.

Закусив щеку, он достал палочку. Всего один взмах повысил градус напряжения в теле до максимума. За каждым столом без исключения сидели знакомые лица. Все волшебники принадлежали к клану «Банши». Клану покойного отца. Хилла среди них не было.

— Это недовольные новым управлением, — без намёка на сарказм, медленно проговорил Антонин. — Они, как и я, считают, что безродный, маленький, самодовольный паршивец не может стоять во главе одного из крупных криминальных образований. Зная твою позицию, они решили сначала обратиться со свой проблемой ко мне.

— Может, вы и возьмёте людей на попечение? — иронично выдавил Теодор, скрывая образы за барьером.

— Я уже слишком стар для таких прений, — выдавив из себя подобие улыбки, ответил он, — однако я бы хотел доживать свой срок в покое и благополучии. А твоё заведение не в силах вместить всех недовольных, но, думаю, этого достаточно, чтобы ты понял, на каком волоске сейчас находится Маркус.

— Что значит “на двух стульях”? — решил уточнить Нотт, сосредотачиваясь. — Его люди регулярно попадают в аврорат за слишком активные действия.

— Какие именно? — переспросил Долохов. — Много ли голов подопечных Селвина снял Маркус? У меня тут по меньшей мере двадцать свидетелей, что ни одной. Твой отец не просто так хотел отстранить его от управления. Амбиции маленькой дворняжки перекрывали доступ кислорода в мозг.

— Отстранить? — слово комом застряло в глотке.

— Вообще-то последний год твой отец пытался вести примирительную политику с Малфоем, однако из-за мелких неприятных нестыковок это выходило довольно паршиво, — равнодушно произнёс он, потирая висок указательным пальцем. — Хилл слишком часто ошибался и стал вести дела невнимательно, отчего было нарушено довольно много договоренностей…

— Кто-то ещё был в курсе этой ситуации? — сопоставляя факты, Теодор почувствовал короткий укол совести.

— Мраксы, но, как известно, трупы не отличаются болтливостью. К тому же я не думаю, что Маркус бы стал кусать кормящую его руку. Всё покойное семейство весьма благоволило к нему.

— Есть ли хоть один шанс перевести всех этих… — Нотт замешкался, правильно подбирая слова, — …преданных людей под другое управление?

— Возможно. Но тебе всё равно придётся напрячься, потому что некоторые всё-таки приняли нового руководителя, — цокнул Антонин. — Меня мало волнует, как ты будешь решать эту ситуацию. Хочешь — сам, хочешь — чужими руками. В одном ты можешь быть уверен: Малфой тебе в этой войне тоже весьма сомнительный помощник.

Теодор вопросительно уставился на своего гостя. Тот только лениво выдохнул и чуть не закатил глаза, но с трудом сдержался.

— Ты никогда не задумывался, как именно Драко так быстро завоевал всё Восточное побережье, не имея особой поддержки внутри страны? — слегка склонив голову на бок, спросил Долохов. — Поинтересуйся у друга, как именно он захватил такие обширные территории, не имея опыта. Желательно, с подробностями.

— Ваши предположения? — слегка поджав губы, прищурился Теодор.

— Мир не ограничивается только Британией, — многозначительно протянул тот. — Не могу ничего утверждать достоверно, но по другую сторону водной глади тоже, говорят, есть жизнь.

Слова Антонина сильно ослабили понимание Нотта относительно текущего расположения сил. Конечно, Драко мог утаить от друга большую часть подробностей, касающихся его деятельности на поприще главы клана, но мог ли он умолчать о своих союзниках в ситуации, когда им обоим грозила смерть? Можно ли было расценивать нерасторопность Маркуса как неочевидное колебание в выборе стороны? Насколько реально была возможность без массовых убийств перевести клан отца под новое управление? И стоило ли желание Теодора оставаться вдали от криминала его собственной жизни?

За этими размышлениями Нотт даже не заметил, как вернулся в свой кабинет, без особых церемоний открыв дверь, и завис. Он совершенно забыл, что оставил ожидающую Ханну наедине с бутылкой вина и Грейнджер. Судя по зрелищу, которое предстало перед его глазами, девушки явно не особо без него скучали, а, вероятно, наоборот.

Сидя спиной ко входу прямо на журнальном столике, Аббот, обхватив пальцами его края и слегка откинув голову назад, тяжело дышала. Несложно было догадаться, где именно находятся пальцы Гермионы, склонившейся над девушкой. Пошлые звуки влажных проникновений заполняли пространство в дуэте с негромкими и протяжными стонами.

Изучая эту неожиданную картину, Теодор столкнулся к карими глазами. Грейнджер без какого-либо смущения смотрела прямо на него. Более того, ей, видимо, показалось недостаточно откровенным это маленькое шоу. Она запустила пальцы в светлые волосы, оттягивая голову Ханны назад, и провела языком вдоль шеи.

Нотт почувствовал, как во рту пересохло, а по телу прошлась колкая волна возбуждения. Его абсолютно не волновала бывшая любовница, которая застонала громче. Зато губы Гермионы, впивающиеся в белую кожу, будоражили воображение. Лишь осознав, что он, как завороженный идиот, следит за траекторией перемещения языка Грейнджер, Теодор захлопнул дверь.

Он прикрыл глаза, пытаясь осознать ощущения и собственное отношение к происходящему. К удивлению, его вообще не волновало, что только что его лишили неплохого способа снять напряжение. Его телу больше хотелось почувствовать влажное касание языка на собственной коже. Нотт с силой выдохнул.

«Как я вообще до этого дошёл?» — до боли сжав переносицу, подумал он.

========== Глава 12: Смена ролей ==========

Допивая второй стакан бурбона, Нотт без особого интереса наблюдал, как Ханна покидает его ресторан. Он даже не злился. Для него сложившаяся ситуация была, вероятно, комичной и показательной. А демонстрацию мисс Грейнджер провела более чем успешную. Теодор непроизвольно улыбнулся собственным мыслям, глядя на дно пустого стакана. Он редко встречал настолько очаровательную наглость в женщинах.

Гермиона плавно и правильно занимала всё его свободное пространство. Сначала она обосновалась в его квартире, нарушая все мыслимые и немыслимые запреты. Она оставалась гордой, наглой и любопытной даже в тот момент, когда стягивала с себя майку в гостиной. Затем Грейнджер проникла в профессиональную сферу, демонстрируя аккуратность и компетентность в делах, к которым, по правде говоря, не имела никакого отношения. По странному стечению обстоятельств она оказалась хороша даже в спонтанных решениях. Как тогда, когда люди Селвина разворотили белый зал.

Всего за две недели эта маленькая леди собрала в голове Теодора такой эмоциональный багаж, какой за многолетнее знакомство не могли собрать старые знакомые. Гермиона играла на его нервах, закрепляя за собой какую-то важную и незримую часть его восприятия. Она без зазрения совести просто трахнула его бывшую в его же кабинете. Как ни странно, эта ситуация забавляла, а не раздражала.

Отодвинув от себя пустой бокал, Нотт выдохнул и всё же вернулся в место, где сегодня разврат проходил без его участия. Грейнджер спокойно приводила кабинет в порядок, убирая с пола осколки от бутылки вина и тарелок, которые пострадали от непредвиденного скачка женского либидо. Теодор обогнул её сбоку и, взяв уцелевшую пепельницу, поставил ту на рабочий стол, опираясь на него бёдрами. Лениво закуривая, Нотт слегка склонил голову набок, наблюдая, как она недовольно поморщилась, разглядывая небольшое красное пятно на полу.

«Кажется, слово «стыд» ей совершенно не знакомо, — приподняв бровь, он обратил внимание, как она закусила губу и нахмурила лоб. — Что ж, проигрывать нужно с честью и достоинством».

— Знаете, мисс Грейнджер, — глядя на то, как она пару раз безуспешно попыталась вывести уже впитавшееся вино, Теодор приподнялся, направляясь к ней, — возможно, вы были не так далеки от правды, когда говорили, что наш с вами возраст не так сильно и отличается, — он кивнул в сторону её палочки: — Вы позволите?

— Эм… — Гермиона с некоторым сомнением свела брови вместе.

— Ох, бросьте. Вы же воспользовались в этом кабинете всем, чем хотели, — усмехнулся он, расплываясь в улыбке и склоняясь чуть ближе. — Неужели вы боитесь меня?

— Нет, — гордо вскинув подбородок, она протянула ему свою палочку и как-то ехидно улыбнулась. — Вы ведь обещали не трогать меня даже пальцем.

— Абсолютно верно, — стараясь сохранить спокойный тон, согласился Нотт, взяв палочку. — Только когда вы сами попросите.

— Какая самоуверенность, — в тоне Грейнджер звучала лёгкая издёвка.

Теодор уже давно научился принимать поражение с честью. Но не в разгар борьбы. Он ошибся, не принимая её действия всерьез, а Гермиона мастерски этим воспользовалась. И пока Теодор упирался, пытаясь оградить от неё свою постель, Грейнджер пошла дальше плотского интереса. Нотт вполне готов был признать победу девушки в первом раунде. Её излишняя убежденность в его капитуляции только подстёгивала к действиям. А он знал прекрасный способ того, как сохранить данное ей слово и сравнять счёт в ничью. От неё требовалось только громкое разрешение.

— Так значит, я могу использовать вашу палочку? — ещё раз, словно невзначай, поинтересовался Теодор.

— Да, — равнодушно бросила она, — вы же любезно попросили.

Он поджал губы, пытаясь сдержать наползающую на лицо улыбку. Лёгкое движение кистью, и темное багровое пятно рассеялось. Гермиона на мгновение вскинула брови, одарив его одобрительным коротким кивком. Когда Нотт вместе с её палочкой направился к столу, девушка слегка напряглась. Теодор, не обращая внимания на её вопросительный взгляд, спокойно занял рабочее место и достал свою палочку, положив обе на лакированную поверхность.

Грейнджер сделала несколько шагов к столу, сложив руки на груди, и с любопытством проследила за движениями его рук. Потерев большими пальцами остальные, Нотт сконцентрировался, чётко представляя, какой результат невербального волшебства ему требуется. Прикрыв глаза, он расслабился, позволяя волнам магии течь по телу. Палочки на столе притянулись друг к другу и, казалось, слиплись в одно целое. Едва заметный светло-фиолетовый дым опоясал дерево, словно впитываясь в него, а затем исчез.

Как ни в чём не бывало, Теодор убрал свою палочку и протянул Гермионе вторую, игнорируя недоумение девушки. Всё получилось даже легче, чем ему казалось изначально.

— Вы можете позвать кого-то из официантов, чтобы они закончили здесь, — доставая из верхнего ящика стола документы на недавно полученное помещение, предложил хозяин ресторана.

— Япредполагала, что будут какие-то пояснения относительно ваших манипуляций, — терпеливо уточнила она.

— Только от того, что вы просите, — поднимая на неё глаза, лениво протянул Нотт. — Вы ведь хотите остаться неприкосновенной?

После этих слов Грейнджер вздрогнула. Теодор удовлетворённо оперся на большой палец правой руки, наслаждаясь её реакцией на новые ощущения. Он точно знал, что сейчас она чувствует, как кончики пальцев ползут от её локтя к плечу. Когда Гермиона непроизвольно опустила глаза на своё предплечье, Нотт не смог сдержать лукавую ухмылку.

Где-то глубоко внутри себя он поблагодарил влюбленных идиотов за изобретение такого лёгкого и примитивного метода переноса касаний на чужое тело. Самым прекрасным в этом способе было то, что он не ограничивался только пальцами. При должной концентрации Теодор мог имитировать прикосновения губ и языка на любом расстоянии, пока её волшебная палочка находится рядом с Гермионой. А волшебники редко их теряют. Ему даже не нужен был зрительный контакт, поскольку магия взаимодействия помогала точно понять, в какой позиции его «партнерша». Однако на этом плюсы заканчивались. К сожалению, примитивные формы волшебства не могли гарантировать проникновение в тело или хотя бы ощущение чужой плоти. Другими словами, сам Нотт от этой связи мало что приобретал, кроме морального удовлетворения.

Ко всему прочему, поскольку это магию изобретали для двоих, то Грейнджер тоже вполне могла ею воспользоваться, ведь он связывал палочки добровольно. Таким образом, она автоматически получила разрешение. Но о подобных нюансах Теодор не планировал говорить вслух.

— Подобные чары не держатся долго, — судорожно вдохнув чуть глубже, Гермиона привычным движением убрала палочку в волосы. — Я пришлю вам официанта.

Её слова были чистой правдой: больше недели эта связь не сможет просуществовать. Однако, с учётом постоянных перемен её настроения, этого должно быть вполне достаточно, чтобы извести и без того напряженный организм. Какой бы стойкой и хладнокровной Грейнджер не казалась со стороны, Нотт прекрасно помнил её жажду во время поцелуя. Женская страсть сжигала города и стирала государства с лица земли. Оставаться несгибаемым и хладнокровным стало просто невозможно.

— Сегодня вы вновь за рулём, — сдерживая наглую ухмылку всеми силами, ответил он. — Мне пришлось разнообразить своё времяпрепровождение, пока вы занимались моей гостьей.

— Как досадно, что в нашей семье два алкоголика, — съязвила она. — Пока я воплощала в жизнь ваши планы, мне тоже пришлось выпить.

Её злость была просто очаровательна: чуть нахмуренные брови, вздёрнутый подбородок и слегка надутые губы. Это выглядело так по-детски, так откровенно и наивно. Карие глаза пылали недовольством и вызовом. Гермиона напоминала что-то маленькое, фырчащее и колючее в этот момент. Подходящих сравнений в голове Нотта так и не нашлось.

— Надеюсь, вы не очень сильно пострадали, — еле сдерживая смех, выдавил Теодор.

Провожая женский силуэт взглядом, он поджал губы, чтобы хоть как-то угомонить внезапный приступ умиления и хохота. Когда дверь захлопнулась, он тяжело выдохнул, опустошая лёгкие полностью. С каждым днём Нотт всё больше убеждался в том, что она несносна. Но имелся парадокс: терпеть её выходки было приятно.

На краю стола Анжелина, как обычно, оставила донесения и личные послания, предназначенные хозяину ресторана. За чередой посетителей и маленькой кудрявой неприятностью у Теодора не было времени разобрать скопившиеся новости. Откровенно говоря, и без этих писем событий каждые сутки происходило слишком много, но Моргана и все тёмные, видимо, так не считали.

Хотя Нотт и говорил, что никак не причастен к теневой стороне Британии, это являлось не полной правдой. Он доверял своим друзьям, но предпочитал иметь альтернативные источники информации. Обычно подобными делами занимался Итан, однако в его отсутствие Теодор прибегал к помощи старого знакомого — Грегори Гойла. После войны последнему не нашлось места в формировании и распределении власти. Ко всему прочему он не был наделен такими амбициями. Бывший одноклассник отчасти делил с ним информационное поле, только с противоположной стороны. Если Нотт пытался скрыть частные данные, то Грегори специализировался на том, чтобы достать их из под земли.

На данный момент соперничеством их противодействие вряд ли можно назвать, поскольку Гойл проиграл эту войну уже давно. Несмотря на это, их отношения оставались более чем приятельскими, а потому, чтобы не терять неплохую ищейку, Теодор предложил негласное сотрудничество. Грегори доставал необходимую информацию внутри страны: от чужого белья до министерства. Глаза и уши, которые, увы, не справлялись с наплывом данных в последнее время. Нельзя винить кого-то в массовой теории заговора, которая явно тянулась не через одну страну.

Среди массы событий, происходящих по всему городу, особенно выделялись два, о которых хозяин «Красного стула» не имел даже малейшего представления. Во-первых, прошлой ночью господин Поттер приостановил работу двух казино Забини. Причиной стала продажа запрещённых веществ, вводящих в состояние эйфории. Насколько Нотт знал своего друга, тот никогда не отличался особой принципиальностью, но так открыто пачкать руки не стал бы. Ко всему прочему теперь Блейз попал под расширенную проверку всего бизнеса. Останавливать работу остальных заведений, судя по всему, пока что оснований не нашлось, зато перелопатить всё и поперёк — запросто. В дополнение к этому главный аврор не поленился возбудить дело о халатности, влекущей за собой деградацию общества.

«Кто вообще придумал эту статью?» — поморщился Теодор, изучая формулировку.

Во-вторых, что являлось куда более пугающей информацией, семейство Кэрроу внезапно стало наследниками имущества погибших Мраксов. Насколько Нотт мог судить, это был первый прецедент, когда родовые активы одного из древнейших семейств Британии переходили не родственникам. На данный момент документы, подтверждающие права наследования, находились на экспертизе, значит, что Визенгамот тоже не в восторге от таких «передачек».

Стараясь переварить полученную информацию, Нотт нервно постукивал пальцами по столу. Масштабы проблемы становились всё крупнее с каждым часом. Если предположить, что Маркус действительно находился под влиянием Мраксов, то никакого смысла убивать их у него лично не было. Зато мотив семьи Кэрроу казался очевидным.

«Неужели в самом отбитом коллективе столетия наметился разлад?» — достав чистый лист, Теодор кратко записал участников всего происходящего.

По одну сторону лежали радикальные или полурадикальные формирования: Селвины, Мраксы, Кэрроу. Хилл стоял под большим вопросом. Если учитывать, что Нотт-старший не особо брезговал грязными методами работы, то до своей кончины целиком и полностью принадлежал к ультимативным движениям. Маркус же хотел сменить политику. Однако, если он находился под прямой протекцией Мраксов, ему бы никто не позволил этого сделать. Вопрос об излишней благосклонности древних родов к новому главе «Банши» так же висел в воздухе, а недовольство коллектива подтверждало то, что место своё тот занял незаслуженно. Уважение в криминальных кругах заработать было сложно, а упасть с пьедестала, наоборот, не составляло никаких проблем.

Упускать из рук наследие погибшего древнего рода тоже было глупостью чистой воды: воевать по новой, терять время и силы. Завещание являлось выгодным обходом привычного порядка, однако крайне противоречивым для общества. Теодор пометил себе на полях, что стоит разузнать, как к этой новости относится сам Амикус. Нотт очень сомневался, что подобное внимание к семейству Кэрроу, которое так старалось не светиться долгие годы, будет им в радость.

«Поллукс может отвлекать внимание от чего-то масштабного… — этот вывод вязкой слизью стёк по внутренней стороне черепа. — Хорошо бы иметь там крысу».

Но это было невозможно. Старый параноик не подпускал к себе никого, кроме проверенных годами волшебников. В его дом могли входить только ответственные за дела люди, а рядовые члены группировки видели его только мельком и издалека. Он считал ниже своего достоинства тратить бесценные секунды жизни на челядь, за что заслужил своеобразное уважение.

На карте событий однозначно не хватало пары фигур. Возможно, и всего десятка сразу. Хотя к Малфою у Теодора тоже скопилась пара десятков вопросов, в одном Драко был прав наверняка: надо избавиться от Маркуса. Даже если он не при чём, то своей нерасторопностью уже организовал себе путешествие в один конец, а личность машиниста зависит только от информации, которая ему известна. Эти выводы вели Нотта туда, куда меньше всего хотелось. Пост главы клана «Банши» не мог оставаться пустым.

Откинувшись в кресле, Теодор пробежался глазами по потолку, пытаясь понять, в какой конкретно момент его жизнь пошла не по плану. Глупо сваливать всё на гибель нелюбимого ближайшего родственника. Вероятно, Нотт-старший — лишь звено в огромной непрерывной цепочке интриг и борьбы за власть. Даже при всей своей обширной фантазии Теодор не мог предположить, кому именно была нужна его смерть, а главное: выгодна.

«Малфой бы не стал… — лёгкая неуверенность прокралась в рассуждения, Нотт тряхнул головой. — Нет, не стал бы».

Голова пухла от путанности происходящего вокруг. То, что Нотт сам находился под надзором аврората и одновременно под прицелом Селвина, уже волновало его не так сильно. Это не могло быть простым совпадением. Сложная комбинация мотиваций и действий, вероятнее всего, имела причину и итог. Ни того, ни другого в своём распоряжении Теодор просто не имел. За две недели магическую Британию тряхнуло так, что казалось, будто скоро земля под ногами начнёт гореть. И это коснулось всех. Без исключений.

Раздался стук в дверь. Нотт зажмурился, видимо, надеясь исчезнуть.

— Войдите… — нехотя протянул он.

— Господин Нотт, — юркнувшая в кабинет Анжелина выглядела уставшей, — вы планируете остаться здесь на ночь?

— Что? — прищурившись, переспросил Теодор и перевёл взгляд на часы. — Нет-нет…

Время близилось к одиннадцати вечера. Бросив короткий взгляд на пепельницу, из которой уже просто вываливались бычки, он судорожно вдохнул. За собственными размышлениями он не заметил, как прошло около шести часов, а, судя по туману, стоящему в помещении, сигарету изо рта он почти не выпускал. Хотя совершенно этого не помнил.

— Попросите кого-то из персонала… — он не успел договорить, как Джонсон закивала, демонстративно разгоняя дым перед лицом.

«Такими темпами я скоро забронирую себе палату в Мунго», — жестом спровадив управляющую из своего кабинета, Нотт поднялся с кресла.

Колени неприятно затекли, а вместо мозга в черепной коробке плескалась странная липкая каша, отказывающаяся что-либо соображать. Машинально взяв пиджак со спинки кресла, он направился в кабинет Грейнджер. Девушка весьма удивилась, когда он без стука вошёл в помещение.

— Мадам, надеюсь, вам не потребуется много времени на сборы? — она вопросительно на него взглянула, отложив какие-то таблицы. — Я изрядно устал и хотел бы попасть домой.

— И кому пить вытрезвляющее? — поднимаясь из-за стола, иронично фыркнула она.

— Никому, — равнодушно ответил Теодор, протягивая руку. — Я сейчас не готов к спорам. Отложим это до завтра, хорошо?

Гермиона как-то загадочно улыбнулась, коротко кивнув. Она подошла слишком близко, прежде чем вложить свою ладонь в его. По телу прошёлся лёгкий нервный импульс, а после и вовсе сдавило желудок, но уже, вероятнее, от трансгрессии. Эта женщина совершенно не имела никакого представления о личном пространстве. Открыв перед ней дверь, Нотт чуть не выматерился, когда она, разворачиваясь спиной, потёрлась о его пах своими бёдрами.

«Не умеете вы вовремя останавливаться, мисс Грейнджер. Совершенно не умеете», — сжав челюсть, он косо улыбнулся, когда она произнесла своё невинное «ой».

Он неторопливо закрыл входную дверь, услышав прерывистый вздох. Уголки губ непроизвольно поползли вверх: бесконтактная магия работала безупречно, и сейчас нахалка ощущала, как вдоль позвоночника проползли подушечки пальцев.

— Хорошего вечера, — выпалила Гермиона и, не дожидаясь ответа, направилась в свою комнату.

— Я бы даже сказал «прекрасного», — не удержавшись от сарказма, негромко ответил Нотт.

Куда бы она ни сбежала, нельзя было скрыться от волшебства, запечатанного внутри собственной палочки. Теодору стоило лишь сконцентрироваться, и он моментально видел её движения в собственном воображении, как на тонкой ткани вуали. Раз уж ей так не терпелось поиграть, то стоит уважить женскую непреклонную инициативу, но для подобных манипуляций нужно было что-то ободряющее, чтобы отогнать подступающую сонливость.

Войдя в гостиную, он бросил пиджак на спинку дивана и направился к плите. Необходим был хотя бы кофе, иначе девичьи мучения закончатся слишком рано. Пока он решил остаться сторонним наблюдателем. Отдавало наклонностями вуайериста, но кому нужна честная борьба, когда оба этого не хотят? Поставив турку на огонь, Нотт расстегнул манжеты рубашки, чтобы закатать рукава. Она раздевалась. Тонкие и плавные линии фигуры просматривались даже сквозь слегка замутненную картинку в сознании.

«Кого ты собрался мучить? себя или её?» — закусив губу, он опёрся руками по обе стороны от плиты и выдохнул.

На мутной тёмно-коричневой жидкости в турке медленно проступали пузырьки. Теодор вновь прикрыл глаза. Извилистыми нитями струйки влаги тянулись от её волос к бёдрам. Тяжёлые облака пара оседали на стенах каплями, которые неизбежно срывались вниз. Небольшие островки пены скользили вниз по хрупкому телу, растворяясь под беспощадным напором воды из душа. Вдоль скелета проползли короткие нервные импульсы, а в руках появились острые, как иголочки, покалывания от желания прикоснуться. Даже такая ментальная близость к её телу вызывала слишком сильную реакцию организма.

Гермиона тяжело выдохнула, запрокидывая голову и убирая волосы назад, но вздрогнула, когда кончики эфемерных пальцев проскользнули от правого бедра к ноге. Плоть под левой невидимой кистью напрягалась от жадного, просто обжигающего касания, медленно ползущего по талии к груди. Теодор невольно улыбнулся, не открывая глаз, и сжал край столешницы чуть сильнее. Он, завороженный, неотрывно наблюдал за каждым её движением. Грейнджер свела ноги вместе, пытаясь ограничить настойчивые ласки. Осторожное и лёгкое движение ладони окутало левую грудь, сжимая и массируя. Распаренная чувствительная кожа задрожала, когда чужой язык проложил липкую широкую дорожку от девичьего плеча к шее. Нотт чуть не задохнулся от желания почувствовать её вкус прямо сейчас, проклиная элементарную магию за неспособность передать её трепет губам.

Грейнджер не смогла сдержать сдавленный стон, когда пара пальцев протиснулась между сжатых бедер и огладила клитор. Где-то внизу живота Теодор ощутил прилив тяжести. Он втянул воздух сквозь зубы и почувствовал, как во рту скопилась слюна. Абстрагироваться от собственных ощущений не получалось: возбуждение уже струилось вдоль линии бёдер. Пальцы слегка сжали отвердевший розовый сосок, а губы вобрали кожу на сгибе тонкой шеи. Её дыхание участилось, и Гермиона опёрлась ладонью о стену, явно пытаясь справиться с нахлынувшими ощущениями. Нотт облизал губы, чувствуя, как жар обволакивает вены и плавит мысли. Воспользовавшись секундной женской слабостью, пальцы правой руки скользнули вдоль промежности, проникая между половых губ. Она закусила нижнюю губу и зажмурилась, пока распаляющие мягкими круговыми движениями подушечки пальцев поочередно надавливали на вход влагалища.

«Твою мать…» — в лёгкие проник странный запах гари.

Убрав турку с плиты, Теодор надул щёки и с силой выдохнул. Выкипевший кофе, расплескавшийся по керамической поверхности, уже превратился в засохшую лужицу. Опустив взгляд вниз, он раздражённо фыркнул, замечая несколько капель на белой рубашке и натянутую ткань брюк в области паха. Взяв полотенце, Нотт зачем-то провёл по уже впитавшемуся пятну, а затем бросил бесполезную тряпку куда-то в сторону, напряжённо разглядывая стену перед собой. Зрачки нервно бегали из стороны в сторону в попытке зацепиться взглядом хоть за что-то, чтобы не возвращаться к этой невыносимой маленькой шпионке.

В ушах застряли звуки её негромких стонов. Член под грубой тканью дёрнулся, доставляя дискомфорт. Расстегнув ремень, Нотт вытянул заправленную рубашку из брюк и откинул голову назад от накатывающего бессилия. Находиться с Гермионой под одной крышей стало тяжело. Она изматывала, даже когда он не мог ощущать её присутствия. Лениво расстёгивая пуговицы осточертевшей за день и уже испачканной рубашки, Теодор развернулся лицом к барной стойке.

«Нахер кофе. Нужно что-то покрепче, — мельком бросив взгляд на шкафчик с алкоголем, а затем на винную стенку справа, он отрицательно покачал головой. — Нет, низкий градус тут уже не поможет».

Бросив вещь прямо на лакированную поверхность, Теодор достал первую подвернувшуюся под руку бутылку и стакан. Бренди как нельзя кстати подходило к сложившейся ситуации. Настроения исправлять хаос на плите не было, а потому он решил оставить это горничной. Запах жжёного кофе тянулся в воздухе. Нотт поморщился, наполнив стакан и осушив в одно движение. Жжение в горле немного помогло, а опаленные алкоголем рецепторы заставили мысли, расплывшиеся во влажную жижу, собраться в кучу. Наполнив стакан ещё раз, он отодвинул его в сторону и, облокотившись на стойку, потёр виски указательными пальцами. Воображение навязчиво подкидывало картины из душевой, а разум шептал, что продолжение неизбежно.

Усмехнувшись собственным рассуждениям, Теодор поднял бокал, разглядывая, как горючая жидкость бьётся о стеклянные стенки. Он завис, пытаясь достоверно идентифицировать свои ощущения от невербального сеанса магии, но его размышления прервала вплывшая в гостиную с книгой в руках Грейнджер. Она была в своем репертуаре: длинной белой майке почти до колена — да будь она проклята — и без белья сверху. Ниже Нотт не хотел смотреть, но Гермиона будто чувствовала его нежелание, а потому заняла место напротив него, садясь на диван. Она слегка согнула оголённые ноги в коленях так, что майка собралась гармошкой в районе бёдер, демонстрируя тонкую, едва заметную полоску бледно-синего цвета.

«Выбор леди — её полное право», — поджав губы, Теодор потёр подбородок, наблюдая, как она судорожно сжала переплёт.

Язык проскользнул от колена по внутренней части бедра, а ладони огладили внешние части с обеих сторон, заползая под майку. Она прикусила губу, продолжая бегать зрачками по странице. Нотт прислонил бокал ко рту, слегка склонив голову на бок. Теперь он мог видеть её реакцию вживую, и эта игра импонировала ему намного больше. Грейнджер бросила на него недовольный взгляд, когда кончик языка прошёлся прямо вдоль полоски белья, скрывающего её лоно. Лукаво улыбнувшись, он сделал небольшой глоток из бокала. Невидимая магия проникла под майку, нетерпеливо сжав кожу на ребрах. Губы прильнули к клитору, осторожно сжимая его сквозь ткань.

— Скажите честно, господин Нотт, — не выдержав невербальную ласку, поинтересовалась она, — вам скучно?

— Увы, мой вечер должно было скрасить эротическое шоу, которого вы меня лишили… — с наигранным сожалением протянул он, — потому развлекаюсь, как могу.

Она сжала челюсть, когда губы жадно впились в кожу, граничащую с бельём. Грейнджер прикрыла глаза на секунду, но наваждению было не суждено развеяться. Пальцы очертили полушария грудей, неторопливо перемещаясь к ореолам. Гермиона захлопнула книгу, а Теодор с нескрываемым любопытством опёрся подбородком на большой палец правой руки, опуская стакан на стол.

— Шоу, значит… — положив книгу на журнальный столик, она поднялась на ноги. — Мне отчего-то казалось, что вам хватило утром, — вскидывая подбородок, Грейнджер приподняла майку до талии, подцепив большими пальцами тонкие полоски белья. — Если же мало… — она потянула их вниз, отпуская на уровне колен так, что трусики рухнули на пол. — …я предоставлю вам дополнительную программу.

На мгновение Нотт оцепенел, проследив за падением незначительного куска синей ткани вниз. Под её пристальным взглядом голова опустела, и кровь вновь хлынула в ещё не до конца опавший член. Гермиона мягкой поступью подошла к барной стойке и остановилась прямо напротив Теодора. Он плохо понимал, чего добивается эта ведьма, но по позвоночнику прошлась мелкая дрожь. Девушка подвинула стул ближе, скользнув по нему коленом, а затем уже привычным движением уселась на столешницу сверху.

— Думаете, второй раз будет таким же впечатляющим? — поинтересовался Нотт так хладнокровно, как только мог.

Её левая нога скользнула вдоль барной стойки, а вторая — с другой стороны. Расположившись в идеальном шпагате на расстоянии в пол-ярда от него, Гермиона склонилась вперёд, почти задевая мужчину носом. Ком подступил к горлу слишком быстро. Теодор был несказанно счастлив, что за выступающим лакированным краем невозможно заметить его выпирающий член. Потому что с тем напряжением, которое скопилось в этой мышце, он спокойно мог удерживать эту гребенную столешницу без дополнительной поддержки, самостоятельно.

— Если это вам больше не требуется, то я воспользуюсь, — пододвинув к себе ближе его рубашку, она приподняла бедра, опустившись на ткань сверху. — Девочкам ведь нельзя сидеть на холодном?

Возможно, Нотт и хотел что-то ответить, но не успел. Обхватив пальцами край барной стойки с его стороны, Грейнджер прикрыла глаза и повела тазом вперёд, издавая прерывистый громкий вздох. Его мозг отказался работать, когда её бедра сделали это же движение в обратном направлении. И лишь после нескольких подобных повторений Теодор смог осознать происходящее. Прямо сейчас. В его квартире. На его столешнице. Гермиона тёрлась. Своей промежностью. По его рубашке. Он потратил всю силу воли только на то, чтобы удержать руки на месте, но, когда она простонала, стало почти нестерпимо.

Уже знакомый запах чёрной смородины наполнил лёгкие до отказа, смешиваясь с незнакомым ему сладковатым ароматом, от которого язык нетерпеливо елозил по зубам. Белая плотная майка скрывала девичье тело паршиво, но собралась складками именно там, где таз Грейнджер соприкасался с тканью, заляпанной парой капель кофе. Прикрыв рот ладонью, Нотт до боли закусил губы. Нужен был хоть какой-то якорь с реальностью прямо сейчас, иначе он просто утонет в пучине этих вызывающих движений, громких стонов и будоражащих запахов. Он бы соврал тысячу раз, что ему не нравится, как выгибается её спина и призывно приоткрываются губы. Он бы соврал, что ему неприятно видеть, как она склоняется ближе и подается вперёд. Он бы соврал, что от одного запаха её смазки у него нет никакого желания вылизать всё её тело вдоль и поперёк. Он бы соврал, но сам бы себе не поверил.

Протяжный громкий стон расколол воздух. Её пальцы сильнее сжались, а от плеч к бёдрам прошлись короткие спазмы, сотрясшие стан. Она выдохнула свой оргазм ему в лицо, пронзая всё тело сотней маленьких иголок, и распахнула глаза. Теодор не помнил ни единого слова, поглощенный негой, разлившейся в её улыбке.

— Надеюсь, я удовлетворила вашу жажду зрелищ, — сводя руки ближе, промурлыкала она. — Вы — это приятная публика.

Эта надменная ухмылка остудила разум. Она всё ещё была невыносима до скрежета зубов. Аккуратно сводя ноги вместе, Грейнджер довольно быстро соскользнула со стола, оставив провокационный аромат распространяться по комнате. Теодор провел языком по губам и, всё ещё стараясь проявлять внешнее самообладание, отодвинул от себя многострадальную вещицу, у которой день прошёл слишком насыщенно. Наклонившись вперёд, он придвинул стакан и поморщился.

— Не думаю, что ради этого, — надменно выделив последнее слово, Нотт кивнул в сторону небольшого влажного пятна и отпил из бокала, — стоило пачкать мебель.

На лице Гермионы отразилось секундное негодование.

— Не хотел портить ваше соло, — с трудом выдавливая из себя холодный тон, пожал плечами он. — Вы же так старались.

Она недовольно фыркнула, подняв своё бельё с пола и сверкнув испепеляющим взглядом, покинула комнату. Теодор наконец-то полноценно выдохнул, когда услышал хлопок двери в её комнату. Сердцебиение, которое било в виски с дикой силой, никак не желало сбавлять ход, а вожделение, текущее по венам разогнало кровь настолько, что он уже совершенно не чувствовал нижнюю часть тела.

«Из-за неё я умру от спермотоксикоза. Прекрасно», — запуская руки в волосы, он сжал их, осознавая, что всё ещё пялится на мокрое пятно на рубашке.

========== Глава 13: Досадная мелочь ==========

Чувствуя, как мышцы трещат по швам, Теодор снова поднял штангу. Теперь его утро начиналось не с кофе, а с мастурбации в душе. Да и после вчерашнего вечера кофе вообще мог идти к чёрту, как самый нежеланный напиток. Гермиона, случайно попавшая в поле его зрения перед посещением спортзала, активировала тестостерон одним своим появлением. Просто от того, что он знал. Знал, как она соблазнительно стонет и беззастенчиво облизывает губы, когда кончает. А проклятый сладковатый запах и вовсе осел на языке, вынуждая воображение вопить от отчаяния.

Обычно приятная лёгкая боль в теле, помогающая снять стресс, сегодня была лишь фоновым ощущением. Поставив снаряд на стойку, Нотт всё ещё чувствовал раздражающие осколки возбуждения, впивающиеся в позвоночник. Вожделение, попавшее в кровь, разбавилось, но не исчезло полностью. Стерев стекающую от шеи к ключице каплю пота полотенцем, Теодор запрокинул голову назад, громко выдыхая. Со спины послышался глухой шум: на пол рухнуло что-то тяжелое.

«Даже если она кого-то убила, я не сдвинусь с места, — взяв в руки бутылку воды, он зачем-то отрицательно помотал головой. — Нет, нет и ещё раз нет».

Звук усилился. Нотт закатил глаза настолько, что мог бы разглядеть свой затылок изнутри. Она послана в его жизнь за все грехи, которые он когда-либо совершил. Никакого другого объяснения этому вездесущему недоразумению Теодор просто не мог найти. И прикинув про себя, сколько именно за его душой проступков, поморщился.

«Она здесь навечно, а потом будет мучить меня после смерти, — отпив пару глотков из бутылки, он, слегка расслабившись, разглядывал вид из окна, пока грохот на фоне становился тише. — Может, оно само пройдёт?»

Спустя десять минут звуки громкой возни дополнили возмущённые женские возгласы. Разобрать слова за каким-то странным шуршанием было довольно сложно, но, судя по тону, случилось что-то из ряда вон выходящее. Не совсем понятно, как в запертой и защищённой со всех сторон квартире Гермиона смогла найти проблему, но в её талантах Нотт сомневался с каждым днём всё меньше.

Чёртово любопытство всё-таки взяло верх, и, направляясь к себе, Теодор свернул в приоткрытую дверь комнаты Грейнджер. Среди разбросанных по всей комнате вещей стояла взъерошенная ведьма, отчитывающая кремовый кардиган. Лямка белой майки соскользнула с плеча, а несколько прядей из неряшливого пучка спадали на лицо и плечи. Это смотрелось настолько забавно, что Нотт рассмеялся, даже забыв, что собирался постучать.

— Что? — возмущённо оборачиваясь к своему гостю, выпалила Гермиона.

— А вы решили провести инвентаризацию? — поджимая губы, чтобы успокоить свой смех, Теодор окинул взглядом заваленные вещами кровать и пол.

— Мне нечего надеть, — недовольно сложив руки на груди, тряхнула головой она, сдувая локон, упавший прямо на нос. — Это отвратительно.

— А… — протянул Нотт, круговым движением ладони обводя помещение, — это всё мне кажется, если я правильно понял?

— Это всё не то! — повышая голос, топнула ногой Грейнджер.

Он держался до последнего, сжав челюсти, чтобы не заржать в голос. Когда она надула губы так, словно Теодор не понимал каких-то элементарных вещей, то он всё-таки разразился смехом. Эта была какая-то новая грань личности, с которой мужчина ещё не имел удовольствия встретиться. И, признаться честно, эта детская непосредственность нравилась ему пока что больше всего остального. По крайней мере, не заставляла Нотта лишний раз напрягаться.

— И в чём бы вы предпочли пойти сегодня? — замечая, как Гермиона грустно отвела взгляд, поинтересовался он. — Даже когда вы таскали свой отвратительный свитер, то выглядели очаровательно, поэтому не особо важно, что именно на вас будет надето.

Она огладила своё предплечье и отвернулась, нервно выискивая что-то глазами. Теодору показалось это странным, а после вчерашнего показательного выступления он и вовсе думал, что смущение — её профессиональная игра для введения людей в ступор.

— Да, я помню, как вы требовали, чтобы я его сменила, — недоверчивая нотка проскользнула в её тоне.

— Кажется, это было уже после того, как я пытался его стянуть… — сделав многозначительную паузу, он продолжил: — Так что, да. Я бы однозначно предпочёл, чтобы вы его не надевали, — и пожал плечами, разворачиваясь к выходу. — А в остальном… Как вам угодно. Постарайтесь собраться в течении получаса.

Гермиона как-то растерянно кивнула, и он покинул комнату. Устроенный ею хаос был приятной неожиданностью. Оказалось, она может вести беседу без вечных загадок не только на работе. И что было для него более важным: сам Теодор находился не в состоянии подростка без малейшего проявления интеллекта. Он всё ещё ощущал гнетущую тело потребность прикоснуться к девушке, но не так остро, чтобы затмевало разум. Это ничего не значило. Ничего.

Днём предстояло всё-таки решить, что делать с Маркусом и его нынешним положением. Единственно возможный разумный выход, который бы предложил лучший друг, Нотт и так знал. Однако возможно ли это исполнить, когда Грейнджер постоянно рядом? Ведь (как минимум) предъявлять свои права Теодор должен в стенах, где его покойный отец вёл дела. Учитывая ситуацию всеобщего напряжения, заявление должно быть громким. Очень громким. Эти мысли крутились в голове, пока прохладная вода струилась по телу, окончательно остужая горячую голову.

Дорога до ресторана, к удивлению Нотта, прошла без эксцессов и едких замечаний. А потому, только переступив порог ресторана, он дал распоряжение Джонсон отправить приглашение Драко. До появления гостя ему стоило определить, с какой стороны подступиться к делам «Банши». Недовольства было не избежать. Теодор слишком долго отсутствовал вне деятельности организации, поэтому плохо представлял тонкости их кухни. Однако, что бы он ни делал, ему необходим был «утилизатор».

Профессия, которую не найдёшь в списке вакансий. Каждая группировка в зависимости от размеров и направленности имела в своем штабе одного или максимум двух людей, занимающих эту должность. Они убирали «мусор» внутри, минимизируя утечку информации из группировки. Казни могли быть массовыми или индивидуальными и напрямую зависели от степени вины. Одно оставалось неизменным: личность «утилизатора» являлась негласной. Это помогало сохранять порядок и отсутствие предвзятости. Ко всему прочему, такой работник был обязан изучить каждого волшебника внутри группировки. Он знал всё: от даты вступления до количества плюшевых игрушек, стоящих на подоконнике. Ценность такого профессионала переоценить было невозможно, а потому их личности хранились в строжайшем секрете. Где ему сейчас взять такое чудо магического мира, Нотт просто не имел ни малейшего понятия.

Зато где взять информацию, и кто её проверит, хозяин «Красного стула» прекрасно знал. Если Долохову настолько необходимо решение этих междоусобных конфликтов, то он, как никто другой, поспособствует сыну своего старого друга. А Грегори с огромным удовольствием примет такой крупный заказ на подтверждение данных. Откинувшись в кресле, Теодор попытался прикинуть, в какую сумму ему встанут все манипуляции. От этого череп неприятно сдавило. Последнее время траты были на грани фантастики, но их необходимость сейчас просто неоспорима.

Достав пару чистых листов, он с сомнением закусил губу и схватил целую стопку. Нотт помнил больше двух десятков фамилий, которые могли доставить массу проблем, только потому что их носители всё ещё живы. Прикрыв глаза на несколько секунд, он задумался о том, сколько трупов покроют его существование. От подобных размышлений внутри всё сжалось. Мужчина положил карандаш, придвигая к себе сигареты. В виски ударил ускорившийся пульс. Все эти действия вызывали отвращение и грызню с собственной совестью.

«Насколько я вообще смогу? — прикусив фильтр сигареты, Теодор уставился в одну точку, пытаясь отогнать свои опасения. — Будет ли вообще шанс снова оттуда выйти?»

Он сам не хотел чётко формулировать свои страхи, но смерть точно не входила даже в «топ-5». Жестокость и агрессия, похороненные под тяжёлым камнем терпения и контроля, всё чаще высовывали щупальца. Нотт непроизвольно бросил взгляд на кончики своих пальцев, и его передёрнуло. Он прекрасно помнил, как, глядя в глаза Дину Томасу, выкладывал лёгкие последнего на выломанные рёбра. Имитация орлиных крыльев стала показательной даже для грязной теневой стороны. Покойный отец был в бешенстве от выходок сына, который часто перегибал палку.

«Люди не меняются», — слова в голове прозвучали суровым голосом почившего родственника, оставившего Теодору только свою фамилию.

Судорожно запустив пальцы в волосы, владелец ресторана закурил. Он уже не мог наверняка сказать, что это неправда. Есть ли хоть один шанс, что в этот раз Нотт сможет не переходить границы, которые сам обозначил, или хотя бы рамки необходимости? О нормах приличия и морали думать больше не приходилось. Надеяться сохранить лицо внутри этой атмосферы казалось чем-то сродни нонсенса. Ему не светило оставаться нейтральным и отстранённым. Никакого хеппи энда не будет.

В дверь постучали.

— Да, — выдыхая густое облако дыма, Теодор приподнял взгляд на вошедшую Джонсон.

— Господин Малфой прислал ответное сообщение, — прикрыв дверь, спокойно проговорила она. — Сегодня он никак не сможет присутствовать, однако хотел, чтобы вы приняли Хиггса.

«Настолько дерьмово?» — коротко кивнув, он нахмурился, не рискуя даже предполагать масштаб проблемы.

Когда Драко начинал нервничать, то становился слишком предсказуемым: он лично занимался крупными проблемами, касающимися его клана. А сегодня происшествие вышло за рамки его нервной системы. Большой груз из Франции не достиг берегов Великобритании, а вместе с ним исчезли поверенные и само судно. Судя по словам Теренса, молодой глава клана пребывал в некотором недоумении, что Нотт совершенно точно мог трактовать как бешенство.

Вопросов о том, кто это сделал, не возникало от слова «совсем». Ещё пара крупных выпадов Селвина, и Малфой наверняка задушит его собственными руками прямо в Атриуме. Осторожность друга была обратно пропорциональна его вспыльчивости, а потому Теодор с уверенностью мог констатировать, что ближайшие сутки ожидать его появления не стоит. Однако действия Поллукса становились всё более вызывающими. Хотя навряд ли можно в здравом уме оценить масштабы гнева отца, потерявшего ребёнка, но чужая опрометчивая сентиментальность не могла служить мотивацией для спокойного принятия незаслуженной смерти. Беспричинная война тоже не входила в планы на, как Нотт надеялся, счастливое будущее, но их с Драко об этом не спрашивали.

Когда Хиггс спустя некоторое время покинул ресторан, Теодора посетило самое абсурдное и немыслимое предположение из возможных: а если Селвин хотел растянуть свою месть? Не просто банально грохнуть нежелательных личностей, а методично и монотонно сводить их с ума и превращать в параноиков? Что если подрыв ресторана и исчезновение груза связаны напрямую и являются частью большого и тщательно продуманного плана? От теорий заговора уже и правда начал опухать мозг, судя по ощущениям. Залезть в чужую голову и просмотреть мысли Поллукса наперёд не представлялось возможным, а потому рассуждения превращались в один огромный склад гипотез, подозрений и бессвязных фантазий.

Вечерняя краткая записка от Гойла о неожиданном наследстве упокоившихся Мраксов добавила в путаницу новых красок. Семейство Кэрроу было в абсолютном шоке от получения таких привилегий. Более того, Амикус всеми силами пытался отказаться от подобной благодетели, чтобы не вызывать излишнего внимания Министерства, но завещание сомнительной подлинности уже находилось в цепких руках аврората. Кто бы это ни совершил, он точно рассчитал последствия: знал о связи этих семейств и доверительных отношениях, выбрал самое подходящее время и документ, который со стопроцентной вероятностью укажет на мотив и вызовет сомнения одновременно. Потрясающая схема. Тяжёлая, сильная, изобретательная.

«Сегодня-завтра подручные Поттера будут рыть землю носом, но с живого Амикуса точно не слезут, — пожалуй, это было не самым дурным умозаключением за день, но всё-таки заставляло нервничать. — Половину убьют, половину посадят…А кто следующий?»

За день непрерывного копошения в чужих грязных делишках мысли просто кипели. Хотелось подышать воздухом. Решив, что сегодня нет никакого смысла в расстановке стратегии действий, Нотт не хотел больше задерживаться в стенах, которые стали слишком тесными. Гермиона, благо, не особо возражала против своевременного (впервые за последние две недели) возвращения домой. Она словно чувствовала, что Теодор не желает слышать совершенно никаких звуков, и молчала, за что он был крайне благодарен. Иногда эта несносная женщина умела вести себя именно так, как требовалось.

Уже годами отточенным движением Нотт открыл ей дверь в машину, а затем нахмурился. Это вошло в привычку и стало нормой слишком быстро. Захлопнув дверь, он поджал губы. Захотелось курить. Теодор не особо любил запах въевшегося дыма, а потому старался ограничить эту дурную привычку, но не сегодня. Заводя машину, он легко нашёл глазами пачку сигарет, лежащую на панели рядом с коробкой передач. Спутница к этой его блажи была абсолютно равнодушна, иначе они бы просто не ужились в одной квартире.

Стекло со стороны водителя лениво поползло вниз, и машина тронулась с места. Гермиона привычно разглядывала огни вечернего города. Её взгляд скользил по проплывающим мимо отблескам света. Он знал, что ей это нравится. На мгновение закусив щеку, Нотт недовольно сомкнул челюсть, стряхнув пепел в окно. Он вообще знал о ней слишком много странных и ненужных деталей. Она морщила нос, когда не могла с чем-то разобраться с первого раза. Она имела дурацкую привычку повторять куски фраз, когда погружалась слишком глубоко в свои мысли. Она прижимала кончик языка и чуть закусывала ноготь большого пальца, когда рассматривала какие-то вещи. Почему Теодор вообще всё это знал? Глубоко затянувшись, он почувствовал, как по спине пронеслось неприятное раздражение. Бросив короткий взгляд в зеркало заднего вида, Нотт напрягся, наблюдая, как шлейф дыма ударился о невидимую преграду.

Он резко дернул руль вправо, отчего всех пассажиров с силой тряхнуло. Гермиона негромко пискнула. Прямо в лобовое стекло прилетела зелёная вспышка, и осколки по инерции посыпались в салон. Выхватив из волос Грейнджер палочку, Теодор резко вдавил по тормозам и откинул своё сиденье назад, зажав ногу противника. Машину как-то странно занесло влево, но это была меньшая из существующих проблем. Волшебник сзади подался вперёд телом от слишком резкого торможения и уткнулся областью чуть выше ключицы прямо в палочку, которую Нотт в порыве неразберихи решил применить совершенно не по назначению. Жёлтые искры посыпались сбоку, когда кусок дерева нещадно вонзился в плоть. Сдавленный вскрик. Столкновение машины с чем-то заставило тело противника снова податься вперёд, втискиваясь между сидений. Перехватив руку с палочкой, Нотт свернул кисть волшебника так, что кость хрустнула, а спасительная лоза просто выскользнула из пальцев. Сильный удар локтем, и волшебник осел.

Машина уже не двигалась. Приподняв голову, Теодор бросил взгляд вперёд. Капот смял гармошкой фонарный столб. Гермиона, от которой в пылу борьбы, он не слышал никаких звуков, вдруг начала что-то раздражающе тараторить. Нужно было всего пять секунд тишины, чтобы перевести дыхание и подавить желание забить неудачливого киллера насмерть.

— Вы вообще понимаете… — её голос почти сорвался на ультразвук.

— Так! — грубо повысив тон, буркнул Нотт, и она в то же мгновение замолчала. — Мне нужна минута.

Прикрыв глаза, Теодор уже понял, что прозвучало это слишком грубо, но ему нужно было немного времени, чтобы прийти в норму. Глубоко вздохнув и потерев переносицу, он отстегнул ремень и принял горизонтальное положение, наконец-то взглянув на свою спутницу. Она выглядела изрядно взволнованной. Даже черезчур: её губы дрожали, а на лице и вовсе было что-то вроде шока. Это казалось крайне непривычным.

— Вам нужно на воздух, — уже более спокойным голосом констатировал Нотт, слегка приподнимая бровь. — Выходите, я сейчас к вам подойду.

Она нерешительно кивнула и открыла дверь машины. Нотт ещё раз осмотрел труды своих рук, вернул водительское креслов привычное положение, а затем, повернув тело, вытащил из чужой плоти палочку Грейнджер. Тонкая струйка крови потекла из свежей раны, Теодор лишь хмыкнул.

«Какой крепкий кусок дерева, — оглядывая уцелевшую лозу, он перевёл взгляд на лицо волшебника. — Да, Пьюси, охотником ты был так себе, а киллер из тебя — тоже говно»

Наложив на неудачника парализующее заклинание, Нотт вышел из машины и открыл заднюю дверь, выискивая палочку Эдриана. Огибая покорёженное транспортное средство, Теодор достал из кармана пиджака платок и стёр багровую жидкость с палочки Гермионы. Она как-то неловко потирала свои предплечья, обхватив их пальцами, словно успокаивая себя. Без особых раздумий он снял пиджак, накидывая ей на плечи, а затем демонстративно оттянул борт и просунул её палочку в скрытый карман.

— Вам так будет спокойнее. Используйте, если возникнет необходимость, — всматриваясь в её лицо, успокаивающим тоном произнёс Нотт. — Хорошо? Всё в порядке?

— Да, я просто… — она прервалась, отворачиваясь в сторону.

— Ничего страшного, — спокойно пожал плечами Теодор, — всё бывает в первый раз, — переводя взгляд на смятое правое крыло. — Назовём это не самой лучшей поездкой.

Он присел на корточки, без особого любопытства оценивая масштаб повреждений и соображая, через какое время сюда нагрянет полиция. Судя по тому, что они находятся в Центральном районе Лондона, и время ещё не совсем позднее, то в течении десяти минут следует ожидать стражей правопорядка. Нотт поморщился. Ему не хотелось сейчас заниматься никакой бюрократической вознёй. Ко всему прочему избитый человек внутри салона усложнит общение с полицией, а разрушения, вызванные непривычными факторами среды, вызовут слишком много вопросов.

— У вас ведь есть связь с Министерством? — поинтересовался Теодор, пытаясь сложить в голове пазл с лучшим решением текущей проблемы. — Нашего внезапного спутника могут забрать?

— Конечно, — её голос как-то непривычно дрожал. — Сейчас, — после некоторого шороха позади, она всё же продолжила: — Вы совершенно не переживаете из-за этого всего?

— Ну, как сказать, — поднимаясь, он прищурился, проскользнув взглядом поверх её головы, — меня больше беспокоит, что сигареты закончились. А это… — снова взглянув на машину, — ну…бывает.

«Вполне, блять, закономерный привет от Поллукса», — продолжил Нотт про себя.

За внешним спокойствием кипела кровь. Оставаться честным и живым шансов становилось всё меньше. Гермиона достала какую-то небольшую записную книжку и нацарапала там что-то карандашом. Его не так удивил зачарованный дневник, как её дрожащие пальцы. Это было странно. Теодор уже видел, как она с абсолютно равнодушным лицом распускала по его ресторану кроликов, и такое сильное впечатление от одного невнятного идиота на заднем сиденье машины казалось ему странным. Однако он решил списать всё на неожиданность и излишнее напряжение.

— Чёрт… — обронила она, закусив губу, когда карандаш выскользнул из рук.

— Ничего, я подниму, — равнодушно поправил её Нотт, замечая, как в десяти ярдах от них затормозил автомобиль с мигалками.

«Что? — склонившись вниз, Теодор почувствовал, как рот непроизвольно наполняет слюна от знакомого сладковатого запаха. Он бросил взгляд на девичьи колени совсем рядом и завис, ощущая, как рецепторы начинает жечь от сильной концентрации отупляющего аромата. — Это похоже на…»

Нотт поднял письменную принадлежность, судорожно сопоставляя свои ассоциации с произошедшим. Зависнув взглядом на карандаше, который обхватили её пальцы, он заметил, как её взгляд избегает смотреть ему в лицо, при этом зрачки судорожно бегают вокруг. Её ресницы трепетали, а тело вздрагивало от каждого дуновения ветра. Теодор коснулся своей палочки, пытаясь отмести ненужные глупые предположения.

— Если вы не возражаете, — он обернулся на полицейского, вышедшего из патрульной машины, — мне бы хотелось уладить…

— Я слишком увлечена перепиской и могу чего-то не увидеть, — сухо бросила Гермиона, проводя языком по кончикам зубов.

— Хорошо, — машинально кивнул Нотт, с силой отрывая свой взгляд от её лица.

Он нехотя направился к офицеру. Империус легко и быстро исправил ситуацию со стражами правопорядка магловского мира, но это волновало владельца разбитой машины меньше всего. Грейнджер была слишком самоотверженной, чтобы просто испугаться, и слишком дальновидной, чтобы не предполагать нападения. Но волнение, казалось,пробило каждую её клетку насквозь. Если бы Теодор не прожил с ней под одной крышей три недели, то сказал бы, что она потеряла контроль над собственными эмоциями. Он бы решил, что девушку разрывает от слишком сильных эмоций. Но после того, как с первого дня их знакоместа Нотт видел только манипуляции и искусную актерскую игру, то уже ни в чем не был уверен. Он не знал, есть ли в ней хоть что-то настоящее, кроме бешеного темперамента.

— Ах да, и вызовете эвакуатор, — непроизвольно улыбнувшись, добавил Теодор. — А пока подождите в машине. Нам может понадобиться помощь.

Мужчина со стеклянными глазами кивнул и направился к своему автомобилю. Сейчас было бесполезно что-либо делать, пока аврорат не забрал тело. Ведь, судя по всему, сама Гермиона не очень желала его транспортировать. По крайней мере не озвучивала таких мыслей. Ждать пришлось не очень долго: Финниган с нескрываемым удовольствием прискакал на помощь юной коллеге. Нотт непроизвольно закатывал глаза или кривился каждый раз, когда Симус пытался коснуться Грейнджер, чтобы продемонстрировать утешение и сочувствие.

«У него сейчас слюни на пол потекут», — презрительно подумал Теодор, когда аврор предложил сопроводить Гермиону до дома.

Благо, она отказалась. Нотт, не скрывая облегчения, выдохнул. Пожалуй, им обоим хватит приключений для одного дня. До дома всё-таки удалось добраться и не влипнуть в новую историю, хотя Гермиона всё ещё была напряженной. Она рассматривала и бесконечно потирала кончики своих пальцев, а переступив порог, направилась в гостиную, а не к себе. Тяжело выдохнув, она без особого желания стянула пиджак и устроилась на диване, подложив под себя одну ногу.

— Я думал, вы поспешите закрыться в своей комнате, — взяв с комода пачку сигарет, Теодор огляделся, выискивая пепельницу глазами.

— Не хочется спать, — оправляя разбросанные по плечам волосы, медленно протянула она, нервно улыбнувшись. — После подобного в темноте будет мерещиться всякое.

— А я-то думал, что у вас есть более весомые поводы для волнения, — поджимая губы, он взял со столешницы пепельницу, переставляя её на барную стойку. — Другие бы верещали от ужаса. Вашим нервам можно только позавидовать.

— Вокруг слишком много разных людей, — она замолчала, подбирая слова, пока Нотт открывал полку с чаем. — Наверное, это просто адаптация.

Он достал бутылку с бальзамом, продолжая слушать её размышления. Чайник негромко заурчал, нагревая воду. Листья чая никак не хотели всплывать, залитые кипятком. Грейнджер продолжала говорить что-то незначительное, но её тон звучал отрывисто и слегка подавлено. Вылив пару стопок бальзама прямо в кружку с горячим напитком, Теодор подошёл к столику и поставил чай перед ней. Она впервые за вечер подняла на него вопросительный взгляд.

— Это успокаивает и помогает заснуть, — возвращаясь к барной стойке без дальнейших пояснений, он достал сигарету из пачки.

— Чем это пахнет? — взяв в руки чашку, она слегка поморщилась.

— Ягоды какие-то… — затягиваясь так, чтобы наполнить лёгкие до отказа, бросил Нотт.

— Спасибо, — отхлёбывая горячую жидкость, мягко ответила Гермиона.

— Ага… — бросив взгляд на коробку с надписью «черная смородина», Нотт выдохнул густое облако дыма.

========== Глава 14: Санта-Клаус ==========

Несмотря на вечернее покушение, разбитую машину и общий хаос в жизни, настроение после пробуждения у Теодора было вполне сносным. Когда твоя жизнь может оборваться в любой момент, это очень ободряет. Однако глупо, сложив лапки, ожидать, что всё разрешится само. Слишком долго Нотт пытался соблюдать нейтралитет.

Сегодня желание напрягать мышцы в зале полностью отсутствовало, однако обнаружилась неожиданная потребность в чём-то сладком. Среди своих вкусовых предпочтений в пище хозяин квартиры мог легко выделить любовь к острому и высокоградусному, но десерты никогда не являлись таковыми. Даже если включить в список сомнительные алкогольные эксперименты кондитеров с шоколадом и перцем, то сладости с огромной натяжкой могли войти в первую сотню употребляемых продуктов.

Классический английский завтрак не подходил под определение сладости, а извечная безликая овсянка уже стояла поперёк горла. Зато американская тяга к выпечке с кленовым сиропом вполне подходила под непривычный вкусовой запрос организма. Маленький кошмар, обитающий несколько недель в этой квартире, ещё не подавал признаков жизни, а потому Теодор спокойно принялся за готовку. Нельзя было сказать, что ему совершенно не нравился процесс, однако в магловском мире всё происходило посложнее. К тому же эстетика кулинарии предполагала, что ты готовишь не для себя, что оказалось довольно важным условием для морального удовлетворения.

В жизни Нотта за последние два года процесс приготовления пищи стал абсолютно рядовым действием, не несущим за собой какого-то дополнительного смысла. К тому же готовить себе завтраки не так уж и сложно. Управление собственным рестораном определённо имело свои неоспоримые плюсы. За лёгким жаром от сковороды последовал густой запах жареного. Открыв холодильник, Теодор достал стеклянную бутылку с сиропом. Еле уловимое предвкушение прошлось по вкусовым рецепторам, заставляя на секунду зависнуть.

— Какой прекрасный аромат, — лениво потягиваясь, мягким тоном произнесла Гермиона. — Доброе утро.

— Доброе, — не отвлекаясь от своего занятия, коротко бросил Нотт.

Не сказать, что он не ожидал её появления, но где-то на подсознательном уровне всё ещё напрягался, когда в поле зрения появлялась мадам, совершенно не умеющая подбирать домашний гардероб из чего-нибудь поприличнее. Он как-то полностью упустил из вида момент своего существования, с которого женское тело начало производить столь неизгладимое впечатление. Хотя сам Нотт предполагал, что это связано с неуёмным и сложным темпераментом самой леди. Да, возможно, был интерес, но Грейнджер ему всё ещё не нравилась. Теодор просто о ней думал. Просто знал её запах. Просто замечал, как она потирает кончики пальцев друг о друга. Она однозначно ему не нравилась.

— Я думала, что, кроме алкоголя и табачного дыма, в ваш организм поступают только необходимые для жизнеобеспечения углеводы, — облокотившись о барную стойку, Гермиона придвинула к себе бутылку с медово-коричневой вязкой жидкостью, — а вы, оказывается, балуетесь сладеньким?

«Как одно маленькое невинное замечание может так бесить?» — не поворачиваясь к ней, Теодор непроизвольно расправил плечи шире.

— Боитесь поправиться? — невозмутимо ответил он, выкладывая на тарелку панкейк. — Или всё-таки составите мне компанию?

— Если вы так мило просите, — в её голосе однозначно звучала улыбка, но Нотт всё ещё упорно не желал оборачиваться.

Захотелось курить. Мышцы на шее напряглись от чересчур глубокого вдоха. Даже когда она находилась в трёх ярдах, а кухня была заполнена ароматом выпечки, проклятые нотки чёрной смородины пробивались сквозь пелену запахов. Смирившись с тем, что исчезнуть из кухни нельзя, Теодор выключил плиту и отставил сковородку на холодную конфорку. Развернувшись лицом к своей сожительнице, он приподнял бровь. Гермиона с сосредоточенным лицом пыталась открыть стеклянную бутылку. Видимо, от слишком редкого использования крышку намертво приклеило сахарным соком. Выглядело это и правда занятно: она нахмурила лоб и поджала губы, сильно сжимая горлышко сосуда.

Поставив тарелку с панкейками на барную стойку справа от девушки, Нотт заинтересованно начал наблюдать за бесплодными стараниями, облокотившись на столешницу. Ему стало даже любопытно, когда упорная леди сдастся и попросит помощи. К недвусмысленным прокручиваниям крышки добавились странные пищаще-пыхтящие звуки. Теодор прикрыл губы, перенося часть веса на тыльную сторону ладони, чтобы не засмеяться.

— Давайте прекратим надругательство над кленовым сиропом, — протягивая руку к бутылке, предложил он.

— Нееет, — возмущённо отодвигаясь от его кисти и сдувая с лица выбившуюся прядь, протянула Грейнджер.

Она надула губы и прищурилась, внимательно разглядывая стеклянное горлышко бутылки. Её упёртости могли позавидовать даже арабы, торгующие на рынках, но так затягивать завтрак в угоду женской вредности — такой себе план. Поэтому Нотт обошёл барную стойку, миллион раз прокляв грейнджеровскую манеру ходить в этой грёбаной длинной майке. Возможно, если бы Гермиона была без неё, то он даже и не пытался бы сосредоточиться на своих делах.

— Ваши попытки очень увлекательны, — уточнил он, потянув за низ бутылки, — но было бы чудесно, если бы мы всё-таки приступили к трапезе.

— Я уже почти, — обиженным тоном выдавила она.

Теодор склонил голову вправо, попытавшись вытянуть из её пальцев многострадальную ёмкость, но, как и любой взбудораженный ребёнок, у которого забирают любимую игрушку, Грейнджер только потянула на себя в ответ. Она показала язык и повернулась в полкорпуса, утягивая за собой кленовый сироп. Нотт непроизвольно сделал шаг ближе, стараясь не нарушить при этом личное пространство, что вышло не очень удачно. Гермиона довольно запищала, от чего пальцы на стекле дрогнули, а кисть дёрнулась. Вязкая сладкая жидкость по инерции брызнула прямиком на шею Теодора и заляпала футболку.

— Ой, — растерянно обронила девушка.

Если бы за междометия можно было убивать людей, то это слово было бы первым непростительным в личном списке Нотта. Прохладная липкая жижа густой каплей стекла по ключице и начала пропитывать ткань на груди. Он на мгновение прикрыл глаза, чтобы не закатить их слишком сильно, лишний раз убеждаясь, что эту даму лучше вообще не трогать во время её бытовых безумств.

— Я всё исправлю, — протараторила Гермиона, поставив бутылку на барную стойку и схватив пару салфеток.

— Нет-нет-нет, — отступив на полшага, выдавил Теодор.

Желание избавиться от ощущения вязкого холода было слишком сильным. Он стянул футболку через голову, обтерев шею перепачканной тканью, и раздражённо запрокинул голову назад. Мужчина с шумом выдохнул, разглядывая потолок, и опёрся свободной ладонью на край столешницы.

— Ничего страшного, — скомкал ткань в руках. — Мелкая неприятность. Главное, что на сегодня мы удовлетворили вашу жажду открытий.

Молчание в ответ его напрягло. Он перевёл взгляд на Грейнджер. Она втянула кислород сквозь приоткрытые губы, внимательно изучая его плечи и ключицы. Скользящий по телу взгляд задержался где-то в районе яремной вены, и она сжала салфетку в руке чуть сильнее. Теодор передернул плечами от такого пристального внимания и склонился влево, чтобы встретиться с девушкой взглядами.

— Вы ещё не забыли про завтрак? — прищурившись и усмехнувшись, поинтересовался он.

— Да-да, я помню, — коротко кивнув пару раз, Гермиона всё-таки перевела глаза на его лицо. — Я и правда сильно…голодна.

От двусмысленности этой фразы Нотт только тактично отвернулся. Пусть смотрит. Раньше ему в голову не приходили мысли о том, что подобные мелочи так сильно повлияют на поведение маленькой шпионки. Не только же ей раздражать Теодора своим видом. Она поднялась со стула, сделав шаг ближе, отчего челюсть мужчины непроизвольно сжалась сильнее.

— У вас здесь… — фраза оборвалась, когда Гермиона прикусила нижнюю губу.

Она аккуратно провела пальцами по сгибу его шеи снизу вверх, отчего по плечам поползли мурашки. Карие глаза неотрывно наблюдали за тем, как мышцы под касанием сократились. Нотт почувствовал, как под кожей нарастает жар, и температура тела подскакивает настолько, что уже впору совсем сгореть. Собрав пальцами липкий сироп, Грейнджер подняла глаза, встретившись с ним взглядом. Она поднесла пальцы к своим губам и медленным дерзким движением языка слизала вязкую каплю.

В каждом её жесте читался неутолимый голод. Теодор даже подумал, что, возможно, это заразно, ибо никак иначе свою завороженность этой несносной женщиной он объяснить не мог. Разум, словно опутанный сахарной паутиной, замирал и прекращал любые интеллектуальные процессы напрочь. Этот взгляд исподлобья казался до такой степени непристойным, что Нотт усомнился в адекватности собственного восприятия. Ассоциативный ряд легко и быстро подкинул вариант, при котором девушка стоит на коленях.

— Сладко, — слегка прикусив указательный палец, улыбнулась Гермиона.

— Разумеется, — негромко ответил Нотт.

Он отступил на шаг назад, ощутив, как пальцы немеют, сдавливая ткань. Она провоцировала, а Теодор чувствовал, что терпение ходит ходуном по тонкой шёлковой нити. Стало даже любопытно, считаются ли её действия смягчающим обстоятельством при изнасиловании. Хотя, если подобное случится, неизбежно встанет вопрос о том, кто кого поимел, потому что он почти физически ощущал, как сознание прогибается от каждого эротического выпада в его сторону. Даже самого, казалось бы, невинного. Если бы его кровь кипела, Нотт бы не почувствовал, поскольку это казалось несущественной мелочью в сравнении с огнём похоти, сжигающим организм.

Находиться без верхней одежды в её присутствии стало уже какой-то негласной традицией. Кинув футболку на свободный стул, он подумал, что на работе остаётся в одежде только от того, что Грейнджер достаточно открытого вуайеризма дома. Положив на стол приборы, Теодор всё ещё не оставлял попыток отделаться от наваждений в виде полуобнаженных фантазий. Чем меньше он желал думать о призывно приоткрывающихся губах, тем изощрённее становились позы в воображении. Недовольно прокрутив в руках вилку, он всё-таки не выдержал и достал стакан и виски.

«Алкоголизм, похоже, меньшая из зол», — стараясь даже не смотреть в сторону дамы, подумал Нотт.

Звуков с её стороны больше не раздавалось. Он надеялся, что она просто мирно жуёт, а лучше вовсе растворилась в пространстве. Среди томной тишины пустой стакан ударился о лакированную поверхность, когда Теодор почувствовал, как чужой язык прополз вдоль подбородка, спускаясь вдоль сухожилия. Он взглянул на дно стакана, поджав губы. Его не могло так сильно накрыть от ста граммов алкоголя. Вслед за легким укусом чуть ниже ключицы проследовало мягкое и какое-то извиняющееся прикосновение губ. Чувственно и осторожно. Нотт бросил взгляд на Гермиону.

Она зачарованно смотрела на участок кожи, где Теодор отчётливо ощущал чужой скользящий язык. Полностью погрузившись в свои мысли, она обхватила кончик чайной ложечки губами, поглаживая пальцами свободной руки столешницу. Хозяин дома чуть не выругался, вовремя вспоминая, что невербальная магия может работать неосознанно. А проверить это предположение стоило, иначе ему вообще больше никогда не светит расслабиться в ниже пояса.

— Вы, должно быть, не выспались после вчерашнего? — положив вилку на край тарелки, невзначай поинтересовался он.

— Что? — слегка потупив взор, Грейнджер несколько раз моргнула, словно он разговаривал с ней на незнакомом языке. — А, это… — она вежливо улыбнулась, отводя взгляд в сторону. — Нет, всё в порядке. Уже в порядке. Ваш чай помог.

Чужие прикосновения на коже пропали. Нотт довольно выгнул бровь. Поползновения элементарной магии были неосознанными, иначе она бы так не смутилась. Значило ли это, что её игра не была просто игрой? Зная о потрясающих актерских способностях его невольной соседки, разобраться было сложно. В его голове всплыл случай с упавшим карандашом и её излишней нервозностью во время аварии.

— И о чём же вы так глубоко задумались? — пристальнее вглядываясь в девичье лицо, Теодор потёр подбородок двумя пальцами.

— Много событий… — её голос чуть дрогнул. — Я предполагаю, что, возможно, меня вызовут сегодня в Министерство…

— Да, конечно, — удовлетворённо кивнул он, наконец-то приступая к завтраку.

«Значит, не все ваши игры были тонким расчётом», — боковым зрением заметив её лёгкий румянец, Теодор подавил наглую ухмылку.

Иногда он жалел, что не обучился легилименции, но, если посмотреть с другой стороны, так было бы совершенно неинтересно. Гермиона перевела диалог в нейтральное русло, рассказывая о том, как справлялась со стрессом, когда работала во французском отделении. Её голос звучал в голове лёгким фоновым шумом. Не то чтобы Теодор совсем не слушал, но эти бессмысленные истории из прошлого были предназначены только для того, чтобы сгладить возникшее напряжение. Её напряжение.

Больше всего Нотта удивляло то, насколько своевременными могут быть многие её действия. Словно хамелеон, она подстраивалась под атмосферу вокруг, принося чувство покоя и умиротворения одним своим присутствием. Даже её интимные игрища всегда были созвучны поразительно подходящему по антуражу и настрою времени. Грейнджер не было на горизонте в те моменты, когда Теодор мог воспринять её действия неправильно. Она молчала, когда он злился, и была невыносимой, когда требовался вызов.

Эти рассуждения ползли внутри черепа до того момента, пока она не умолкла во время трансгрессии в ресторан. Условившись, что Гермиона оповестит о своей отлучке в Министерство, Теодор направился в личный кабинет, но, распахнув дверь, слегка замешкался, увидев Малфоя.

— Развлекаешься с подчинёнными? — недовольно протянул тот, лениво опираясь о ладонь щекой.— Я уже задолбался тебя ждать.

— Не надо ревновать так открыто, — закрывая дверь, Нотт оправил манжет, проходя к своему столу, — а то наши отношения выплывут наружу. Я почти женатый человек.

— Пф… — наигранно закатывая глаза, Драко громко выдохнул. — Ты только сам не начни верить в свою семейную жизнь, а то скоро переквалифицируешься в детское кафе.

— Ну, переквалификация нас ждёт в любом случае… — начал Теодор, усаживаясь в кресло.

— Сразу хочу заявить: это не я! — громко проговорил друг, поднимая ладони вверх.

— Что “не я”? — приподнял бровь Нотт, услышав лёгкое ликование в его тоне.

— Аааа, так ты не в курсе, — втягивая воздух сквозь зубы, Малфой сморщился. — Маркус пропал.

— Когда? — недоверчиво спросил Теодор, доставая сигареты.

— Ты думаешь, я за ним постоянно слежу? — фыркнул друг. — У меня вчера были совершенно другие приключения, знаешь ли. Своих проблем выше крыши.

— Меня вчера Эдриан в машине пытался грохнуть, — задумчиво протянул владелец ресторана. — Думаешь, он ещё живой?

Драко замолчал, видимо, прикидывая расстановку сил. Не сказать, что Нотт не верил своему старому другу, но пропажа Хилла больше всего была на руку именно последнему. Хотя после визита Антонина этот тезис в голове Теодора потерял состоятельность. Количество недоброжелателей что у Маркуса, что у Малфоя, что у самого хозяина «Красного стула» сильно возросло за последние несколько недель. И с каждым днём увеличивалось в геометрической прогрессии.

— Сомнительные у тебя романтические вечера, — скривился Малфой, похлопывая ладонями по кожаным подлокотникам, — но трупа пока нет, так что, возможно, и живой. Однако нас это волновать не должно. Думаю, ты понимаешь, что это благоприятное время.

— Соглашусь, — закуривая, кивнул Нотт.

— Серьезно? — с сомнением переспросил Драко, наклоняясь вперёд. — Никаких торгов и размышлений о непорочности твоей чудесной задницы?

— Во-первых, я бы хотел, чтобы ты прекратил так часто упоминать о ней. Меня беспокоит твоя излишняя заинтересованность, — стряхивая пепел, уточнил Теодор, откидываясь в кресле. — А во-вторых, я был молод и наивен до того, как в моей машине не обнаружился вооруженный дебил.

— Аргументированно, а насчёт задницы я подумаю, — слегка расслабляясь и потирая висок, добавил Драко. — Тогда, думаю, мой подарок будет тебе как нельзя кстати…

Стук прервал его слова. Малфой недовольно перевел взгляд на дверь.

— Войдите, — затягиваясь табачным дымом, бросил Теодор.

— Господин Нотт, вы просили предупредить, когда мне нужно… — начала было Грейнджер, но запнулась, заметив, что хозяин ресторана несколько раз кивнул. — Спасибо. Я вернусь, как только смогу.

— Какая покорная женщина, — усмехнувшись выпалил Драко. — Когда трахаетесь, тоже на “вы”?

— Не думаю, что это вас касается, мистер Малфой, — загадочно улыбнувшись, ответила она. — Мне кажется, это личное дело каждого.

Эта глупая перепалка звучала настолько фальшиво, что Нотта начало подташнивать. Если Драко знал наверняка, что с сотрудницей аврората Теодор не имел ничего, помимо вынужденной работы, то Гермиона со своей осведомлённостью и мышлением тоже давно догадалась, что Малфой в курсе того, кто она такая. А потому более идиотского времяпрепровождения владелец заведения найти просто не мог, но и прервать этот сюр тоже было выше его возможностей.

— Занятная женщина, — с напускным самодовольством протянул Драко. — Хорошего вам дня.

— Взаимно, — улыбнулась она, закрывая дверь с обратной стороны.

На лице друга Нотт уловил едва уловимое недовольство, но затем Малфой как ни в чём не бывало перевёл на него взгляд и зевнул. Хозяин «Красного стула» затушил сигарету и вопросительно уставился на своего друга.

— Так о чём я? — чуть вытягиваясь, Малфой прикусил губу.— Ах да, считай, что я твой личный Санта, готовый подарить тебе самое дорогое, что у меня есть.

— Я уже говорил, что меня не интересует твоя девственность, — пододвигая к себе письма, доставленные утром, лениво протянул Теодор. — Давай мы побеседуем о чём-то менее ценном.

— Тут ты опоздал, — хмыкнул Драко. — Астория тебя опередила.

— То, что она имеет тебя морально, я и так знаю. Избавь меня от подробностей, — вскрывая конверт от Итана, буркнул Нотт. — Перейдём к менее душещипательным темам.

Малфой вновь закатил глаза, а затем достал из внутреннего кармана пиджака металлическую зажигалку и бросил её Теодору. Тот кое-как успел среагировать, поймав небольшой предмет медного цвета. Весь корпус был покрыт царапинами и потёртостями. Вообще складывалось впечатление, что Драко неудачно пошутил.

— Скажи честно, после кражи груза ты совсем на мели? — иронично проговорил Нотт.

— Оставь отметину на металле, — недовольно пробурчал тот. — Я бы на твоём месте был в восторге. Не так часто я настолько щедр.

Пытаясь отогнать мысли о внезапном слабоумии своего товарища, Теодор всё-таки провёл ногтем по корпусу, оставляя еле заметный след. Никакого взрыва, цветных пони или обрушения потолка не последовало. Малфой как-то ликующе просиял, а Нотт с существенной долей сомнения прикрыл рот ладонью, чтобы не сказать лишнего. Драко нервно посмотрел на наручные часы, а затем обернулся на дверь.

Раздался стук.

— Да-да, — ответил Малфой, даже не обращая внимания на хозяина заведения. — У тебя просто барьеры везде, и человеку приходится входить через дверь.

«Чего, блять? — непонимающе глядя на Хиггса, возникшего в проёме, Теодор скривился. — А интрига нафига была нужна?»

— Здравствуйте, — доброжелательно кивнув, Теренс сделал пару шагов по кабинету, а затем остановился, посмотрев на Драко. — Что-то требуется?

— Нет, я просто хотел поближе тебя познакомить с твоим новым работодателем, — сложив вместе кончики пальцев, ответил тот. — Садись.

Внезапный гость втянул воздух чуть сильнее и, кажется, остался абсолютно равнодушен к новости, которую ему сообщил Малфой. Зато у Нотта было больше вопросов, чем ответов. Однако, зная любовь друга к лирическим бесполезным паузам, собрал всё своё терпение и спокойно ждал.

— Господин Нотт в ближайшем времени должен возглавить «Банши», но в его арсенале нет некоторых необходимых специалистов, — холодно продолжил Драко, — а потому я хочу, чтобы ты перешёл в полное его распоряжение. Со всеми вытекающими. Это будет мой подарок дружественному клану, с которым в дальнейшем, — он перевёл взгляд на Теодора, — у нас будет очень много совместных дел.

«Утилизатор», — осознание настолько резко ударило в голову, что Нотт потерял дар речи.

Он мог представить в этой роли кого угодно из клана Малфоя, но только не этого парня. Теренс был человеком среднего роста, с виду хрупкого телосложения, с детскими ямочками на щеках и располагающей улыбкой, не сходящей с лица. Предположить, что именно он занимается «уборкой», владелец ресторана не мог даже изрядно пьяным, но непроницаемое лицо Хиггса, который ещё минуту назад больше напоминал стеснительного ребёнка, только подтвердило догадки.

— А где умилительные обнимашки и восторги? — обиженно протянул Драко.

Теодор всё ещё внимательно разглядывал свой подарок. С одной стороны, это было действительно очень щедрое подношение, а с другой — он всё же сомневался в полной чистоте помыслов своего товарища. К тому же Нотт вообще не был уверен, что кто-либо дарил таких людей. Переход утилизатора из одного клана в другой — неслыханный риск и опасность, масштабы которой переоценить просто невозможно. В размышлениях начали красться самые отвратительные варианты, которые владелец «Красного стула» попытался пресечь. Ему не хотелось думать, что Малфой собирается за ним следить или хуже — контролировать.

— Непреложный обет, — сухо выдавил Теодор.

Повисло гнетуще долгое молчание.

— Кому конкретно не доверяешь? — хмуро поинтересовался старый друг, наконец-то сосредоточившись.

— В новой должности мне пригодится верность, — спокойно пояснил Нотт, поставив зажигалку перед собой. — Я не столь щедр, чтобы возвращать или передаривать таких людей, а потому, если Теренс готов работать на меня, то я хочу заключить Непреложный обет. Меня не интересует информация, которая касается твоей внутренней кухни. К тому же ты наверняка скрепляешь неразглашение кровью.

— Деловой подход, — поджав губы, качнул головой Драко. — Ты даже ещё не начал, а уже так сурово…

— Ты просто со мной никогда не работал напрямую, — саркастично улыбнулся Нотт. — Если Хиггс согласен, — поднимаясь с места, владелец ресторана протянул руку, — то мы сработаемся.

Теренс без особого промедления поднялся со своего места и подошёл ближе. Разобрать, одобряет ли он всё происходящее или презирает всех вокруг, было невозможно. Он чуть приподнял подбородок и обхватил предплечье Теодора, глядя прямо в глаза. В зрачках напротив Нотт уловил едва заметную благосклонность. Сложно сказать, чем именно он её заслужил. Не исключал возможности, что Хиггсу просто не понравилось вызывающее поведение прошлого руководителя, которое последний позволил себе за эти пять минут. Всё-таки «дарить» преданных делу волшебников… Может воспринять не как благосклонность и доверие, а как неуважение.

— Пусть это будет на благо, — уголки его губ слегка дёрнулись вверх, — для Вашего блага.

========== Глава 15: Правда или ложь? ==========

Отправив Теренса к Долохову за информацией и изучением нового поля деятельности, Теодор вновь остался в кабинете с Малфоем один на один. Сказать, что Драко остался недоволен заключённым Непреложным обетом, словно ничего не сказать. Нотт хорошо знал своего друга, чтобы точно определить его эмоции. Тот не был в бешенстве и не злился. Нет. Совершенно нет. На лице, без сомнения, читалось волнение, природу которого определить Теодор, увы, не мог.

— В чём дело? — скрестив пальцы, поинтересовался он, глядя, как собеседник задумчиво уставился в стену.

— Ты мне не доверяешь? — помедлив, спросил Малфой.

— Эти меры предосторожности не касаются тебя, — снисходительно ответил Нотт, вернувшись к чтению отчёта Гойла о семействе Кэрроу. — Сейчас время довольно сложное. Будет намного проще, если буду знать, что, помимо тебя, у меня есть ещё пара людей, с которыми я могу спокойно взаимодействовать.

— Я не это спросил, — слегка раздражённо буркнул собеседник.

— Как ты однажды сказал, — поднимая глаза от неровных строк, Теодор слегка сжал челюсть, прежде чем сформулировать мысль до конца. — “Это тоже бизнес”. А потому, если так можно выразиться, я не хочу обанкротиться.

— Думаешь, я могу тебя кинуть? — внимательно вглядываясь в лицо друга, уточнил Драко.

— Нет, я так не думаю, — спокойно произнёс Нотт, — но ты не можешь отрицать, что говоришь мне далеко не всё.

Эти слова подействовали на Малфоя, словно ушат ледяной воды. Он напрягся всем телом, отводя взгляд. Пауза показалась невыносимой. Теодор, бесспорно, был благодарен Драко, как никому другому, и искренне считал, что предавать своего старого товарища тот не станет. В его близком кругу осталось не так много людей, чтобы он мог разбрасываться ими в разные стороны, но отчего-то всё-таки занервничал. Тем не менее теперь Теренс находился в его полном распоряжении. Как только он закончит изучать данные, можно будет приступить к экзекуции.

— Как только всё закончится… — Драко поднялся с кресла и замешкался. — Я бы не попросил тебя о подобном, если бы видел другой выход.

— Я знаю, — понимающе кивнул Нотт. — Мы всё решим, дай мне пару дней.

Тот в ответ опустил глаза и покинул вотчину Теодора. Липкая недосказанность осела в воздухе, неприятно стекая в лёгкие. Меньше всего хотелось, чтобы взаимоотношения с Малфоем изменились. Видя ментальные метания своего друга, Нотт уже не мог наверняка сказать, что этого не произойдёт. Дышать стало сложнее, а по извилинам поползли колкие импульсы раздражения. Он злился. Не на Драко и не на ситуацию, а на себя. Собственное поведение внезапно показалось ему омерзительным. Последние события сделали из него параноика.

«Это было слишком жёстко, — поднимаясь из-за стола, подумал Теодор и направился к выходу. — Надо всё-таки нормально поговорить».

Слегка нервно повернув дверную ручку, он судорожно пытался сформулировать в голове свои опасения, чтобы вновь не обидеть друга, но его мысли были оборваны странным диалогом из коридора.

— …в этом уже нет никакого здравого смысла! — прошипел Малфой с нотками злобы и негодования.

— Ты уже пытался руководствоваться смыслом. И к чему это привело? — резкий угрожающий шёпот Грейнджер прозвучал совсем непривычно. — На улицах грязь, а вы оба в полной заднице.

— И как ты потом его из этого вытащишь? — ехидно выдавил Драко.

— Это не твоё дело, — сквозь зубы процедила она. — Сейчас не время и не место для твоих истерик.

В коридоре послышались торопливые шаги, и Теодор аккуратно закрыл дверь. Перед глазами всё поплыло. Он бы предпочёл никогда не слышать этого диалога, продолжая корить себя за излишнюю жёсткость по отношению к другу и ранний маразм. Только вряд ли Нотт мог заниматься подобным теперь. Он упёрся лбом в дверной косяк, зажмурившись до белых пятен перед глазами. Отрицать глупо и бесполезно: Малфой и Грейнджер друг друга знали намного лучше, чем ему хотелось бы. И если объяснение их скрытому сотрудничеству Теодор мог найти довольно легко, ведь не его одного зажали в угол, то вот причину утаивания этого факта — нет. Хотя и первый пункт был слишком шатким: Драко никогда не славился лояльностью по отношению к Министерству. Да и необходимости в этом не испытывал.

«Стоит решить одну проблему, как моментально появляется новая…» — потирая висок указательным пальцем, Нотт отшатнулся от двери.

В голове нескончаемым караваном потянулись мысли. Они смешивались и переплетались, превращаясь из стройной шеренги в бесформенную тягучую массу, растекающуюся по нейронным сетям. Теодор сделал ещё пару шагов и опёрся руками о кресло, тяжело выдыхая. Всё окончательно запуталось и катилось в бездну со скоростью света.

За стуком в дверь, не дожидаясь ответа, последовал женский мягкий голос:

— Господин Нотт, я… — спокойный тон Гермионы рассёк разум надвое.

— Выйдите, — сухо буркнул Теодор, пытаясь держать себя в руках и не произнести лишнего.

— Простите, что-то случилось в моё отсутствие? — невинно поинтересовалась она, отчего по спине прошлась волна раздражения.

— Покиньте кабинет сейчас же, — громче произнёс он, не оборачиваясь.

Она не спорила. Просто молча закрыла дверь снаружи. Очень разумно с её стороны, поскольку напряжение, бурлящее под кожей владельца «Красного стула», очерчивало радиус ярдов в десять. Да, он понимал насколько это было грубо и вовсе не профессионально. Да, он точно чувствовал, что его некомпетентность продиктована лавиной обрушившихся эмоций. Ему не хватало надёжного и верного плеча рядом. Он не хотел, чтобы кто-то решал проблемы за него, но чувствовал необходимость в человеке, которому просто можно верить, не пытаясь разгадать мотивы. И его не было. Клауд всё ещё отсутствовал, находясь чёрт знает где.

По темечку прошлась тупая и сдавливающая боль. Он не имел никакого морального права требовать присутствия Итана рядом, но в том было то, чего так не доставало Малфою и вообще всем окружающим — надёжность. Что бы наставник ни делал, Нотт был уверен в каждом его движении. Больше, чем в своём собственном. Даже сейчас. А потому дал себе время, чтобы выдохнуть и охладить пыл.

Вдох. Цепная реакция в обществе началась после смерти влиятельного родственника. Появление Грейнджер. Вслед за ней последовали убийство Джозефа и гнев Поллукса. Выдох. Министерская шпионка трудилась на поприще закона и порядка чуть больше полутора лет. Примерно столько же, сколько Теодор руководил рестораном. Вдох. Карьера Драко началась ровно в тот момент, когда судьба девушки после окончания Шармбатонской академии наук покрывается тайной. Выдох. Поттер проверяет подряд все группировки и организации с сомнительным родом деятельности. Страдает (в большинстве своём) неугодная сторона.

Теодор приподнял подбородок и пробежался глазами по стыку на потолке. За общим хаосом и неразберихой он упустил двойную игру. Актуальным остался только вопрос: кто кого водит на поводке, и насколько тот короткий? Министерство имело довольно весомую отдачу от проделок маленькой ведьмы: за последнее время Поттер прикрыл столько преступников, сколько не видел за всю свою карьеру. Тем не менее крупные рыбы всё ещё оставались на плаву. Их бесполезно преследовать и саботировать, потому Мраксов просто уничтожили, Маркуса стёрли со всех радаров. И участие своего друга в этой вакханалии Нотт не исключал. Может, не напрямую, но Драко приложил к этому руку.

«Кэрроу?» — опустившись в гостевое кресло, Теодор поморщился, пытаясь найти взглядом зажигалку.

Судьба этого семейства отличалась. Чётко прослеживался другой почерк. А значит, на поле уже (минимум) четыре крупных игрока: Гарри и аврорат, которые за мир во всём мире; Малфой, который желает расширить власть и успокоить нервишки; Поллукс и вся сопровождающая его грязь; Неизвестный со своими личными мотивами. К какой из групп приписать Грейнджер, оставалось большим вопросом. Стоило сделать пометку «не из шайки Селвина», но чёткого понимания всё равно не было.

Нотт притянул зажигалку с рабочего стола и прокрутил её пальцами несколько раз, зависнув взглядом на какой-то эфемерной точке. Пульс начал приходить в норму, а дыхание стало ровнее и тише. Он поднялся с кресла, пытаясь окончательно сгладить свои эмоции. Ещё один стук в дверь уже не казался катастрофой.

— Да? — равнодушно ответил Теодор, доставая сигарету.

— Господин Нотт, — мягко обратилась Анжелина, юркнув в кабинет, — если я правильно поняла, вы закрыли резервный счёт?

— У нас какие-то финансовые трудности? — снимая пиджак, без особого удовольствия уточнил он.

— Нет, но…

— Тогда это не должно вас касаться, — прикуривая, Нотт бросил на неё испытующий взгляд. — Что-то ещё?

— Нет, извините, — сдавленно проговорила Джонсон, отводя глаза.

— Доставьте мне сорок фунтов красных и зелёных яблок, — лениво выдыхая дым, он перевёл взгляд на приоткрытые портьеры. — В течении часа успеете?

— Простите… Сорок? — поморщившись, уточнила она.

— Это никак не связано с нуждами ресторана, — без особого интереса процедил он. — Насколько я помню, мои личные распоряжения вы тоже должны выполнять. Разве нет?

— Да, конечно, — собравшись с мыслями, кивнула Анжелина. — Предпочтения по сортам? В ваш кабинет или…?

— В новую каморку для швабр, — зависнув на мгновение, Нотт замолчал. — Главное, чтобы они не были рыхлыми, а в остальном не так уж и принципиально. Оповестите меня, как только всё будет готово.

Она только кивнула, видимо, осознав, что лишние вопросы могут повлиять на расположение начальства ещё более негативно. Это было очень близко к истине. А потому самой разумной тратой времени до окончания дня Теодор счёл тренировку координации заклятий. Рано илипоздно, но ему всё равно придётся убивать людей. По одному или пачками — не столь важно. Разумно все имеющиеся навыки поднять со дна. Кроме того, он так и не взялся за контроль секторов своей магической паутины, которая послужила причиной гибели случайного официанта. Каждая подобная ошибка на новом пути может стать последней, а смерть всё ещё не вошла в список ближайших планов на неделю.

Весь оставшийся день Нотт провёл за бесконечными попытками научиться контролировать убийственные световые потоки. Огромная пустая комната, предназначенная для нового зала, больше напоминала миску с фруктовым салатом. От запаха яблок глубоким вечером уже начало подташнивать, однако результат всё-таки был: Теодор справился с глубиной разрезов, но с чёткой координацией секторов проблема всё ещё оставалась.

«Надо будет завтра сменить фруктовую грядку на что-то менее ароматное», — очищая стены от брызг сока, подумал Теодор.

Если бы не закончившийся реквизит, он бы вряд ли завершил свою тренировку, поскольку выходить за пределы помещения совершенно не хотелось. Когда в детстве ему рассказывали, что взрослым людям нужно решать огромное количество проблем, никто не предупреждал, что друг детства может мудачить за спиной в особо крупных размерах, а юные леди умеют отключать мозг при помощи невинных взглядов исподлобья. Оценив свой внешний вид как гадко-заляпанный, Нотт даже не стал очищать одежду. Ни сил, ни желания на это не было. Его рабочий день был окончен ещё днём, а сказать, что разум просветлел и очистился от теорий заговора, Теодор всё-таки не мог. Уже на подходе к своему кабинету он почти столкнулся с Грейнджер, которая чуть в него не врезалась.

— Простите, — судорожно выдавила она, пытаясь неловко обойти его слева. — Я просто хотела оставить вам на подпись расчеты по…

— Это подождёт до завтра, — сделав шаг в сторону, равнодушно бросил он. — Я за вами зайду через пару минут. Дома мне необходимы душ и тишина.

Она только растерянно кивнула. Не глядя на неё, Теодор кожей ощущал, как Гермиона пристально его рассматривает, и слышал, каким рваным становится её дыхание. Мышца на щеке дрогнула от внутреннего дискомфорта. Он даже не мог сформулировать, что именно его так задевает. Возможно, она вся. Целиком и полностью. С головы до пят. То, как она потирает ключицы и путается пальцами в волосах; то, как подрагивает её голос; то, как трепещут ресницы, когда она, прикусывая нижнюю губу, изучает вены на его руках.

Взяв со стола пачку сигарет и пиджак, висящий на спинке кресла, Нотт замешкался. Он поймал себя на странном чувстве: то место, куда он собирался, уже нельзя было назвать его домом. Вернее, его собственным домом. Гермиона, казалось, испачкала все стены своим присутствием. Всё вокруг насквозь пропитал её запах. Маленькая лживая и наглая сучка, которая ему не нравится. Совершенно точно не нравится. Теодор был в этом уверен, когда подавал ей руку перед трансгрессией, когда открывал дверь в квартиру и даже когда принимал душ. И ему было совершенно неважно, что холодная вода уже не справляется с напряжением, которое возникает чуть ниже линии бёдер, когда он непроизвольно наблюдает за ней через невербальную магическую связь. Грейнджер просто не может ему нравиться. Вот и всё.

Возможно, именно поэтому ему понадобилось заняться немецким языком в общей комнате. Просто по той причине, что он слишком отчаянно не хотел с ней столкнуться. В его голове не вертелись десятки вопросов, которые он желал ей задать, чтобы реабилитировать девушку в собственных глазах. Конечно, нет. Нотт просто пытался разобраться в склонении артиклей, перечитывая правило в седьмой раз и непроизвольно бросая взгляд на барную стойку. Он был очень занят и не собирался тратить на неё время. Ни единой минуты.

— Вы обещали со мной поиграть, — девичий голос сладкой патокой протянулся сквозь мысли.

«Поиграть? — подняв глаза, Теодор уткнулся взглядом в чёрно-белую доску и пару раз моргнул, поджав губы. — Ну да, шахматы…Конечно, а что же можно было ещё подумать…»

— Вы уже ознакомились с правилами? — сквозь силу, подавляя интерес в голосе, спросил он, выдавливая из себя слова как можно равнодушнее.

— Всё, что нашлось в вашей библиотеке, — тоном прилежной ученицы ответила Гермиона, сжимая пальцами доску чуть сильнее.

«Всё? — он не смог сдержаться и приподнял бровь, поскольку её новая манера речи пробирала до костей. — Когда она вообще успевает…»

— Раз так… — чуть сильнее сжав челюсть, протянул Теодор, судорожно подбирая в голове аргументацию для отказа.

— Чудесно, — положив доску на диван, она начала аккуратно и быстро складывать его заметки в стопку.

Нотт не успел сформулировать отказ, да и не был уверен, что действительно хотел. Внутренние противоречия волнами эмоций разбивались о рёбра. Сосуществование с Грейнджер изначально строилось из массы ограничений, а свалившийся сегодня на голову кирпич в виде диалога с Малфоем разрушил и без того хрупкое равновесие. Она протянула Теодору белого короля и с игривой детской непосредственностью склонила голову, улыбаясь.

— Я сыграю, если вы ответите на мои вопросы, — помедлив, он поставил фигуру на доску.

— Я никогда не убегала от ответов, — едва заметно пожала плечами Гермиона, заправляя упавший из пучка локон за ухо, и опустилась напротив него на диван. — Я всегда готова к открытому диалогу, — она приподнялась на коленях, наклоняясь вперёд, и поставила рядом с королём белого ферзя, — если вам хочется.

Все мысли в голове бросились врассыпную. Она (это как минимум) не должна была так спокойно реагировать. Навряд ли он мог требовать какой-то безоговорочной честности, однако во лжи она тоже уличена не была. Пока что. А потому Теодор решил, что нет никакого смысла вуалировать и осторожно подходить к расспросу.

— Как долго вы знакомы с Драко? — передвинув пешку на E4, Нотт поднял на неё взгляд.

— Чуть меньше двух лет, — ответный ход на Е5 не заставил себя долго ждать. — Думаете, мы должны быть похожи на хороших друзей?

— Зависит от обстоятельств знакомства, — он передвинул коня на F3, слегка нахмурив лоб.

— Господин Малфой слишком сильно интересовался освоением Ла-Манша, — с усмешкой ответила она, передвинув коня на С6. — Он был не особо осторожен и очень молод.

— Вам тогда было чуть больше восемнадцати, кажется? — слон на C4, Нотт старался уловить хоть какие-то перемены в её голосе и мимике.

— Верно, — чёрный слон шагнул на С5, а Грейнджер лениво потянулась. — Я очень смышлёная.

— Не сомневаюсь, — поджав губы, Теодор подвинул пешку на B4. — Значит, вы с ним познакомились во французском Министерстве?

— Не совсем. Он не хотел, чтобы его маленькие шалости оказались предметом международного разбирательства, — слон съедает пешку на B4, — а потому решил обратиться ко мне ещё во время задержания.

— Не знал, что юные малознакомые сотрудники так эффективны, — пешка на С3, покачал головой Теодор.

— Юные сотрудники часто теряют новые дела, безответственно относятся к уликам, могут забыть указать какие-то факты в рапортах, — слон на А5, Гермиона выгнула бровь. — Расхлябанность, нервы. Сами знаете, как по молодости это бывает.

Нотт скользнул взглядом по её лицу. Она, как взбудораженный ребенок, передвигала фигуры. Кажется, её совершенно не беспокоил его маленький допрос. Белая пешка на D4 съедена чёрной пешкой. Теодор упёрся локтем в спинку дивана и подпёр подбородок двумя пальцами. Если она говорила правду, то это событие не было столь значительным, чтобы Драко его упоминал. Белые король и ладья провели рокировку. Чёрная пешка переместилась на D3. В подобном случае друг детства мог вовсе и не помнить детали их знакомства, так как он попадает в передряги семь раз в неделю. Это в лучшем случае. Маленькие посыльные из Министерства же сменяются с такой скоростью, что даже не имеет смысла запоминать имена. Помимо этого, стремление решить все проблемы на месте, без официальных бумажек, было действительно в его стиле.

— И какие отношения вас связывают сейчас? — белая королева перешла на B3, когда Нотт закусил щеку.

— Если это ревность, то я польщена, — улыбнулась она и высунула кончик языка, передвигая ферзя на F6, — но мы с ним только сотрудничаем.

— Не слишком ли много работы для одной леди? — поставив пешку на Е5, спросил Нотт, непроизвольно проследив влажное движение по её губам.

— Мне кажется, главное, чтобы мои партнеры и официальные работодатели встречались как можно реже, — чёрная королева шагнула на G6, когда Грейнджер игриво приподняла уголки губ.

Ответ был более чем понятным и недвусмысленным. Белая ладья на Е1, черный конь встал на G7. Со стороны её слова не выглядели попыткой заслужить его расположение или оправдаться. Гермиона говорила о своих делах так, словно это было что-то привычное, и все вокруг работают на несколько фронтов сразу. Слон на А3, тёмная пешка передвинулась на B5. Она не пыталась увиливать, не мешкала и даже не скрывала свою заинтересованность в теневых делах.

— А “вытаскивать” людей из грязи — ваше хобби? — белая королева съела пешку, и Нотт многозначительно потёр подбородок.

— Поговаривают, «Банши» потеряли очередного руководителя, — ладья заняла оборону на B8, а Грейнджер закусила губу. — Предполагаю, что в ближайшем будущем кто-то очень сильно испачкается и, возможно, увязнет.

Она могла узнать и без помощи Малфоя, однако это никак не объясняло, почему ей это было столь необходимо. Поттер вряд ли бы стал раскидываться такой возможностью посадить Драко и ещё пару десятков вполне неплохих людей. Об их честности перед законом Нотт предпочитал даже не размышлять. Белый ферзь отступил на А4. Слон шагнул на B6.

— А вы разве не должны оберегать меня от опрометчивых поступков? — светлая фигура коня заняла клетку D2, когда Теодор взглянул на собеседницу.

— Согласно моему моральному облику, вы не делаете ничего плохого, — внимательно присмотревшись к расстановке на доске, она села в позу лотоса, а затем опустила предплечья на диван и зависла.

Женская любовь к позам, в которых они похожи на лягушек, переболевших рахитом, всегда вводила Нотта в ступор. Задавать вопрос о том, насколько это удобно, было глупо, ибо леди сама выбрала эту позу. Чёрный слон перескочил на B7, и Гермиона ненадолго свела лопатки вместе. Теодор вновь проклял безразмерную белую майку, которая предоставляла слишком хороший обзор на девичью спину: он мог спокойно пересчитать все веснушки и родинки, что безмерно отвлекало от основной цели диалога. Конь на Е4, а чёрный ферзь предусмотрительно уклонился от атаки, встав на F5. Белый слон съел пешку на D3. Грейнджер слегка подозрительно поджала губы и передвинула королеву на H5.

— Должно быть, у вас очень гибкий и обширный взгляд на мир, — поставив коня на F6, кивнул Теодор. — Никак не противоречит профессии?

Она насупилась, понимая, сколько фигур попало под удар, и подняла на него взгляд. Глупо было врать — её реакции доставляли мужчине удовольствие. Ему не так часто приходилось проводить с женщинами досуг именно так. Несмотря на то, что она всё ещё являлась подозрительной личностью, вредной юной леди и наглой сучкой, отрицать дальше, что ему была приятна её компания, стало бессмысленно. Чёрная пешка всё-таки уничтожила коня на F6, но тут же была съедена белой.

— Это возмутительно! — показав язык, она поставила ладью на G8, а затем выпрямилась. — У меня довольно широкий диапазон навыков, поэтому очень сложно обозначить мою основную профессию.

Можно ли было счесть это за официальное признание в двойной игре? Судя по её спокойствию, она совершенно не стеснялась своих подвигов, но и раскрывать их публике не особо спешила, что было разумно. Белая ладья двинулась из угла на D1. Нотт попытался вспомнить, что происходило при её появлении, и как на неё реагировал Малфой. На похоронах был шанс, что в весьма вызывающем амплуа друг мог её просто не узнать Однако в дальнейшем Драко никогда не отрицал их знакомство, хотя и не говорил напрямую. Чёрная королева съела коня на F3.

— Выходит, служба на благо общества — огромная фикция… — белая ладья уничтожила коня на E7. — Даже досадно, что меня так долго обманывали, называя себя аврором.

— Помогать обществу можно по-разному, — конь уничтожил угрозу королю на Е7. — И я лично никогда не говорила, что тружусь на Министерство.

— Может, не так прямо, — белая королева съела пешку на D7, вновь поставив чёрного короля под удар.

— Я вам никогда не врала, — король съел белого ферзя, а Гермиона чуть приподняла подбородок. — Вы всегда можете спросить. Необходимо только подобрать правильный вопрос.

— И ради кого же все ваши старания? — Теодор склонился ближе, пытаясь уловить реакцию на свой вопрос. — Для кого все ваши многоликие перевоплощения?

— Для себя, — не меняясь в лице, ответила она без тени смущения. — Очень себя ценю и желаю себе самого лучшего.

Её уверенность и спокойствие выводили. Это никак не могло быть правдой. В одиночку проворачивать манипуляции в чужой стране. Звучало абсурдно. Кровь в теле забурлила, предвещая закипающее раздражение. С ней было просто невозможно дискутировать. Нотт постоянно ловил себя на том, что слишком долго смотрит на её губы.

— Самозанятость — это прекрасно, — Теодор усилием воли перевёл взгляд на чёрно-белые фигуры, и слон перескочил на F5. — Тогда, может, есть что-то ещё, что мне требуется знать о нашем соприкосновении?

— Предлагаю начать с Ханны, — в её голосе проскочила еле уловимая ирония, когда король перешагнул на E8. — У нас с ней с соприкосновением проблем не возникло совершенно.

— Если вам это вдруг потребуется, вы сами попросите, — вдохнув чуть глубже, Нотт почувствовал, как по телу прошлась дрожь от воспоминаний, но всё же передвинул слона на D7.

— А если нет? — фыркнула Грейнджер, шагнув королем на F8.

— Это лишь вопрос времени, — сжав челюсть чуть сильнее, выдавил Теодор, забирая коня с E7 и ставя туда второго слона. — Шах и мат.

Она медленно обвела взглядом шахматную доску и растянулась в широкой улыбке. Короткие острые импульсы покалывали ладони, отчего Нотт потёр пальцы друг о друга. Он облокотился на спинку дивана и прикрыл глаза, переваривая всё то, что она сказала. Не прошло и секунды, как доска с глухим шумом рухнула на пол, а фигуры посыпались сверху. Теодор напрягся, распахивая глаза, и сжал обивку дивана, когда Гермиона опустилась на его колени сверху.

— В отличие от вас, — она наклонилась так близко, что её шёпот обжёг кожу щеки, — у меня нет ограничений на тактильный контакт.

========== Глава 16: Грубое нарушение ==========

В горле пересохло. Теодор смотрел на Гермиону снизу вверх, ещё сильнее сжав обивку дивана пальцами. Давление её тела на собственных ногах не ощущалось физически, но морально его, казалось, расплющило. Судорожный глубокий вдох принёс вместе с запахом чёрной смородины знакомые сладковатые нотки, отчего язык нетерпеливо проскользнул по внутренней поверхности зубного ряда.

— Мне кажется, — слова давались тяжело, его голос непроизвольно просел, — вы грубо нарушаете моё личное пространство.

— Вам не нравится? — она слегка склонила голову, зависая кончиками пальцев меньше чем в дюйме от его плеча.

Её шёпот показался громче гула разъяренной толпы. Этот звук отразился внутри клеток эхом, заставляя их вибрировать от предвкушения. Сквозь волокна мышц потекли горячие и распирающие импульсы, слишком сильно повышая чувствительность. Нотт натужно выдохнул, чтобы изгнать её аромат из своего тела.

— Проигравшие соперники, на моей памяти, — приподнимая подбородок, медленно проговорил он, — ещё никогда не пытались поднять самооценку подобным образом.

— Возможно, они просто не были достаточно гибкими для этого, — её таз неторопливо двинулся вперёд поверх бёдер Теодора. — Вы всегда можете попросить меня остановиться, — проводя пальцем по сгибу шеи, иронично выдохнула Грейнджер. — И предлагаю не медлить, это лишь вопрос времени.

Кончики пальцев дрогнули, и он прикрыл глаза, чувствуя, как напряжение в теле перетекает куда-то чуть ниже живота. Её ладонь скользнула по коже, проникая под ворот футболки. Разум начал плавиться от желанных горячих ощущений, а плоть под тонкой тканью штанов среагировала на аккуратное трение. Нотт сглотнул, пытаясь удержать свой организм в рамках приличия.

— Желаете проверить моё терпение? — поднимая на неё отяжелевший взгляд, спросил он.

— Уверена, — она склонилась к самому уху, скользнув второй рукой под футболку снизу, — оно у вас очень внушительных размеров, — девичья ладонь огладила напряжённый пресс, а губы коснулись шеи, — но я предпочитаю ощутить это на себе.

«Твою мать… — ткань была слишком тонкой, чтобы игнорировать её промежность прямо вдоль окрепшего члена. — Я так точно перестану соображать, нужно что-то делать…»

Истошно взывающий рассудок отключился, когда её язык оставил тонкую влажную дорожку от уха до нижней челюсти, а пальцы чуть сильнее сдавили кожу плеча. Мурашки россыпью расползлись по спине, пуская мелкую дрожь по рёбрам. Острое обжигающее возбуждение обволокло внутренности, сдавливая органы. Гермиона прочертила ногтями лёгкие полосы на пояснице, отчего дышать стало невыносимо.

Выносить её прикосновения дальше спокойно было просто невозможно. Игра больше не могла проходить в одностороннем порядке. Подавшись корпусом влево, Теодор напряг всё тело так, что девушка рухнула на спину, оказавшись под ним. Она судорожно вдохнула, сильнее впиваясь в его кожу пальцами. Нотт выпрямил руки, отстраняясь от неё, спокойно выскальзывая из её объятий, и косо улыбнулся. Грейнджер недовольно поморщилась, приподнимаясь на локтях.

— Если вы действительно этого хотите… — он подцепил край своей футболки и стянул через голову, расправляя плечи.

Закусив губу, она пробежалась глазами по обнажённому торсу сверху вниз, упираясь взглядом в линию бёдер. Заметив, как она жадно сглотнула, Теодор лишь ухмыльнулся, склоняясь к ней ближе. Гермиона опустилась на спину, внимательно наблюдая за его движениями. Одна ладонь Нотта упёрлась в диван чуть левее её талии, а другая — на пару дюймов выше правого плеча.

— Я предоставлю возможность ощутить, — хрипло протянул он, склоняясь к её шее.

Она прикрыла глаза, когда язык прочертил широкую скользкую дорожку от подбородка к ключице. Пальцы неосторожно скользнули по девичьей талии, сжимая кожу под тканью майки. Гермиона выгнулась навстречу движению, столкнувшись лбом с его подбородком, и удивлённо распахнула глаза. Теодор широко улыбнулся, когда она перевела взгляд на его левую руку, которая, как и прежде, покоилась на диване. Её губы недовольно дрогнули от осознания.

— Достаточно правдоподобно? — невинно спросил Нотт, замечая в её глазах пляшущие искорки злости.

— Очень некрасиво, — самодовольно выпалила Грейнджер, приближаясь к его лицу и прищуриваясь. — Только вот меня это, как и прежде, не ограничивает.

На осознание её слов времени она не предоставила. Гермиона подалась вперёд, впиваясь в его губы безжалостным и жадным поцелуем. Тело оцепенело, словно по нему пустили разряд тока. Сознание рухнуло камнем в бездонный тёмный колодец, растворяясь в пучине чужого желания. Её руки обхватили шею, увлекая ближе к себе. Сопротивление показалось абсолютно бесполезным и ненужным среди страстных движений девичьих губ. Сквозь пелену, покрывшую разум, Нотт чувствовал, как член через ткань упирается прямо в промежность.

Её извивающееся тело отдавало манящим жаром, а вкус на губах действовал дурманом. Самообладание взвыло, когда ноги Грейнджер обвили его бёдра. Необходимость овладеть этой маленькой невыносимой ведьмой ударила по темечку так сильно, что перед глазами растеклись цветные шлейфы. Её тихий стон зазвенел в ушах, разрывая нервные клетки надвое. Собственные губы двигались жадно и нетерпеливо, стараясь поглотить каждый её вздох. Всё тело трепетало против воли владельца, отзываясь на касания. Бегущая по венам кровь казалась холодной по сравнению с раскаленным воздухом в комнате. Девичьи пальцы скользили по коже, оставляя за собой ожоги где-то внутри. Воля плавилась, с каждой секундой всё больше напоминая липкую и вязкую лужу. Отчаянный голод, скользящий по трахее, вынудил Теодора отстраниться. В её потемневших глазах явственно просматривалось безумное и болезненное возбуждение.

— Ваше воспитание всё ещё оставляет желать лучшего, — он прижался к её телу сильнее, ограничивая движения, — но наше взаимодействие может стать глубже, — Нотт двинул бедрами вперёд, проводя возбужденной плотью вдоль её лона. — Вам стоит лишь попросить.

Он втянул запах её волос с такой силой, что лёгкие начали гореть. Её тело задрожало, а девичьи ногти сильнее впились в его лопатки.

— Готов поставить свой счёт в Гринготтс, что бельё уже насквозь мокрое, — его губы приоткрылись, почти коснувшись мочки её уха, — и там намного лучше смотрелись бы мои пальцы и язык, нежели эта ненужная тряпка, — от её сдавленного стона в плечо перевозбужденная плоть дернулась. — Хочу знать, такой ли сладкий у вас вкус, как и запах.

Гермиона откинула голову назад, подавшись тазом навстречу его движениям. Она протяжно и громко выдохнула, выгибаясь сильнее. По ладоням расползся дикий режущий зуд, требующий касаний. Нотт сжал пальцы сильнее, чтобы удержать свой порыв, и почувствовал, как внизу живота нарастающими волнами подступает оргазм.

«Блять, не сейчас», — удивляясь собственным мыслям, он сильнее сжал челюсть.

Она была слишком громкой, слишком податливой и чувствительной. Её отзывчивость даже на такую незначительную ласку будоражила центры удовольствия намного сильнее, чем любой секс. Наслаждение на её лице дёргало за какие-то невидимые нити, подводя прямо к краю. Её строптивые игры с его терпением породили внутри потребность видеть девушку уязвимой и зависимой. Ему было жизненно необходимо чувствовать её добровольное подчинение и то, как она рассыпается на части от его прикосновений.

Ему показалось, что он сошёл с ума, ведь в то мгновение готов был положить к её ногам всё, что угодно. В обмен на возможность иметь власть над её мыслями и телом. Это безрассудное, совершенно глупое желание пропитало каждый нейрон в голове, откликнулось в каждых клетке и нерве, просочилось куда-то под рёбра, разъедая стенки сосудов. Опрометчиво и противоестественно. Иррационально и пугающе. Но необходимо и важно.

Осознание обрушилось на него слишком неожиданно и одновременно с несвоевременным жёстким экстазом. Теодор громко выдохнул ей в губы, содрогнувшись всем телом. Тонкие пальцы проскользили по затылку, зарываясь в волосы, и Гермиона снова припала к его губам затягивающим поцелуем. Стихающий, казалось, голод опять начал заполнять вены. От резкого прилива вожделения было впору захлебнуться, но он уже не мог так просто сломаться в этой игре. Она должна ему принадлежать. Плевать, что это звучит по-собственнически и эгоистично. Нотт этого хотел, но способ получения желаемого всё ещё был крайне важен.

— Мне достаточно одной партии на сегодня, — отстраняясь от её губ, удовлетворённо протянул он.

— Бросать соперника на полпути.… Не очень-то спортивно, — недовольно фыркнула Грейнджер, наблюдая, как он выпрямляется.

— Бросать? — самодовольно переспросил Теодор, взяв футболку со спинки дивана. — Я не сказал, что закончил.

Он улыбнулся, глядя на то, как меняется выражение её лица. Пальцы настойчиво огладили грудь, сжимая сосок сквозь ткань майки. Язык широким хлёстким движением прошёлся вдоль влажного пятна на кружевном белье. Губы Гермионы задрожали, а пальчики судорожно сдавили обивку дивана. Она сглотнула.

— Вас сегодня ждёт очень долгая ночь, — Нотт слегка склонил голову, когда она сжала губы, сдерживая стон, — но я всегда готов выслушать, если возникнут какие-то просьбы.

Удовлетворившись её реакцией, он покинул гостиную. Теодор больше не хотел, чтобы она просто попросила. Он желал довести её до исступления. Он был готов потратить всё своё свободное время, чтобы усугубить состояние тактильного голодания. Сублимация должна не спасать Грейнджер, а только усугублять ситуацию. Нотт хотел заполнить её сознание так же, как она заполнила его. Маленькая месть, которая вызвана большим наплывом эмоций. Закономерная реакция на долгий флирт, переходящий все грани приличия. И если правила их взаимодействия таковы, то стоит им следовать, не нарушая собственные принципы.

Но даже грубое вмешательство возросшей в стенах квартиры похоти никак не мешало ему анализировать общую расстановку сил в Лондоне. Гермиона не могла быть рядовой работницей Министерства, которую удачно вплели в большую игру. Даже если сейчас она не врала, что присутствовала внутри этого хаотичного месива из собственного желания, то за её спиной крылась большая история. Теодор включил душ, вглядываясь в капли, разбивающиеся о светлый кафель.

«Сирота, которая носит девичью фамилию биологической матери… — он поджал губы, сделав воду холоднее. — Тебя удочерили и с раннего детства растили приёмные родители, но не сменили фамилию?»

Этот факт показался ему до ужаса идиотским и странным. Когда люди берут приёмного ребенка, то стремятся оградить его от прошлого и дать лучшее будущее. Многие дети из подобных семей не посвящаются в тайны своего рождения. Нотт нахмурился, почувствовав странный укол внутри темечка. А если он подошёл к этому не с той стороны? Как правило, родословную проверяют на несколько поколений, но если это касается приёмной семьи, то всё становится сложнее. Теодор попытался вспомнить, что именно о них записано в досье, но информация была настолько посредственной, что не отпечаталась в памяти.

Французские родовые кланы славились большой преданностью традициям. Вершину клана всегда занимал мужчина — старший член семьи. Поэтому интересовалось Министерство (в основном) родственниками мужского пола, интенсивно проверяя их на причастность к криминальным структурам. Нотт прикусил щеку, пытаясь смыть свои бредовые мысли. Биологический отец был также неизвестен. А прямых ответов от неё Теодор не получит до тех пор, пока ему нечего предъявить. Да, Грейнджер вряд ли лгала, но срезала все острые углы вопросов. И всё это никак не уменьшало его интерес к ней.

Сегодня Нотт больше не мог думать о заговорах и предательстве. Впервые за последние три недели он отвлёкся от всего эмоционального багажа и умудрился испытать удовольствие от весьма странного сексуального контакта. Мысль о том, что он кончил, не снимая белье, как-то неприятно кольнула самолюбие. Хотя новый опыт он получил, однако повторять подобное не сильно горел желанием. Этого было слишком мало. Чувство насыщения так и не пришло.

Прикрыв глаза, сконцентрировался на объекте своих фантазий и улыбнулся. Он очень ошибся, когда полагал, что девушка направит свою нерастраченную сексуальную энергию на реализацию личных дел. Гермиона лежала в своей постели, слегка расставив согнутые в коленях ноги в стороны. Её левая ладонь скользила вдоль тела поверх майки, периодически сильнее сдавливая кожу. Правая кисть ритмично двигалась между бёдер.

«А если…» — его мысль прервалась невербальным действием.

Зубы обхватили отвердевший сосок сквозь ткань, отчего Грейнджер выгнулась, тяжело выдыхая. По мере того, как чужие ладони и губы скользили по её телу, проникновение хрупких пальцев в лоно становилось всё более интенсивным, а сбивчивое дыхание перетекло в бесстыдные стоны. Теодор поёжился, чувствуя, как внизу живота собирается желание. Она знала, что он наблюдает. Её больше не смущало его эфемерное присутствие. Гермиона не пыталась скрыться или прервать его маленькие манипуляции, наоборот. Она наслаждалась, прикрывая глаза и облизывая губы.

Её раскованность давила на виски, заставляя сознание помутиться. Нотт зажмурился сильнее, стараясь не терять из виду её образ. Уже окрепшая плоть дёрнулась, требуя прикосновений. Ладонь проползла от низа живота, скользнув по влажной коже. С каждой секундой мысли всё больше расплывались, а женский стан отпечатывался внутри черепа. Пара небрежных движений вдоль члена, и мышца уже затрещала от напряжения. Эта невыносимая ведьма пробуждала голод слишком просто. По плечам прошла лёгкая дрожь от струй воды, разбивающихся о кожу. Пальцы скользнули рядом с уздечкой, слегка сдавливая головку. Теодору казалось, что он слышит её стоны так, словно они находятся в одной комнате. Протяжные звуки её голоса с придыханием заполонили всё вокруг.

Сознание потеряло фокусировку на своей цели и поплыло бесформенными пятнами. Гудящее возбуждение сдавило лёгкие. Нотт опустил голову, втягивая воздух сквозь зубы. Свободная рука обхватила полку слева, сжав узкий край. Горящая под ладонью плоть пульсировала, требуя более интенсивных действий. Проклятый сладковатый запах осел во рту, вынуждая сдаться. Слегка сдавив кожу под пальцами, он провёл до основания, обнажая головку полностью. Кисть стянула тонкий край. Сотни раз проклятые и манящие девичьи изгибы растворяли восприятие действительности. Поступательные движения только усиливались, сердцебиение набирало скорость вместе с ритмом ладони.

Гермиона вскрикнула и выгнулась вперёд, выдыхая протяжный стон. Звук прошёлся вдоль позвоночника Теодора электрическим импульсом, опускаясь в поясницу. Мышцы пресса и таза непроизвольно сократились, а зрение погасло. Ноги дрогнули, колени подогнулись. Воздух застрял в глотке, а по телу разлилось лёгкое тепло. Несколько секунд экстаза превратились в забвение и показались целой вечностью. Тело отяжелело от внезапной расслабленности. Левая рука сильнее сдавила чёртову полку.

«Блять… — он упёрся лбом в холодный кафель, пытаясь отдышаться. Разум никак не желал восстанавливать порядок, а сердце грозилось пробить грудную клетку. — Когда-нибудь это всё кончится… И я её трахну. Как в последний раз».

Самым отвратительным в ситуации было то, что теперь Нотт знал: ему нравится вся эта игра. Она выжигала вены внутри, заставляла пылать, и одновременно вымораживала, расширяя гамму эмоций на тысячи тонов. Столь обширный спектр чувств и противоречий, исходящий от одной женщины, вряд ли возможно просто оставить незамеченным. Откинув голову назад, Теодор позволил струям воды привести себя в сознание. Есть большая вероятность, что он свихнётся с этой ведьмой раньше, чем сможет её заполучить, но в данный момент разум счёл это несущественной мелочью.

Смыв с тела последствия ментального контакта, он с вполне светлой головой выключил воду. Мельком зацепив своё отражение в зеркале, Нотт усмехнулся. Собственное безрассудство казалось забавным, однако больше не волновало. Кроме всего прочего, сонливость пропала совершенно, а потому он решил, что менять общее настроение вечера ни к чему. Женское желание (чего не скажешь о мужском) физически можно было питать долго. Очень долго. И почему бы не провести время с пользой для себя?

Утро выдалось непривычно потрясающим. Несмотря на то, что сон продлился не больше пяти часов, этого оказалось вполне достаточно. Есть совершенно не хотелось, а потому он отодвинул от себя тарелку и достал сигарету из пачки. Слегка прикусив фильтр, отодвинул источник никотина от лица на пару дюймов и прикрыл глаза. Невербальная связь всё ещё работала безукоризненно. Раздражённая Грейнджер пыталась заниматься утренней растяжкой на полу. Язык скользнул от ключицы прямо в ложбинку между грудей.

— Да твою мать! — громкий крик был таким внезапным, что Теодор распахнул глаза.

Секундное замешательство обернулось приступом неудержимого смеха. Он даже не смог закурить, стирая проступившие в уголках глаз слёзы. Хозяин дома ещё не слышал от своей надзирательницы ругательств, ещё и столь неприкрыто. Надув щёки, он с силой выдохнул, но улыбка всё равно наползала на лицо, заставляя глаза слезиться. Никогда раньше Нотт не посмел бы назвать оральные ласки тем, что выводит женщин из себя. Однако ментальная связь не устаёт, чего не скажешь о людях. И ночью он наслаждался пассивным участием пару часов точно. Конечно же, с перерывами, дабы мадам не смогла от этого кончить. Естественно, самодостаточная и сильная леди достигала кульминации сама, но с каждым разом это давалось всё сложнее. А утренние поползновения совершенно вывели её из себя.

Переведя дух, Теодор всё же закурил. День предстоял весьма насыщенный и многообещающий. Пока Теренс изучает всю возможную информацию о «Банши», Нотт может заняться подбором личной карательной силы. Обоснование в клане займёт какое-то время, а надежные подручные, готовые испачкать руки по локоть в крови, сейчас пригодятся. В утренней ежедневной сводке Гойл должен предоставить два десятка подходящих имён. Потребуется не больше семи, чтобы закрыть основную потребность. Потерев подбородок, Теодор стряхнул пепел. Дальнейшая судьба ресторана оставалась неизвестной.

В гостиной показалась недовольная Гермиона. Она молча обошла своего подопечного, направляясь к холодильнику. Взяв оттуда апельсиновый сок, ведьма, всё ещё не обронив ни слова, обогнула его справа, видимо, собираясь покинуть комнату. Нотт сдержанно улыбнулся, выдыхая дым.

— Даже не пожелаете доброго утра? — иронично протянул он, упираясь взглядом в женскую спину.

— Доброго, — саркастично выдавила она, всё-таки оборачиваясь к нему лицом.

— Как вам спалось? — опираясь на внутреннюю сторону ладони, поинтересовался Теодор, широко улыбнувшись. — Может, вам сегодня хочется сладкого?

— Прекрасно, — мышца на её шее дёрнулась, демонстрируя плохо сдерживаемое раздражение. — У меня сегодня нет аппетита.

— Правда? Очень жаль, — мечтательным тоном произнёс он, неспешно затягиваясь, — Кажется, вчера вы были очень голодны.

Язык машинально скользнул по зубам, когда она лукаво улыбнулась в ответ. Её недовольство никак не умоляло грации и уверенности в движениях: Грейнджер расправила плечи, слегка склоняя голову влево. Она сделала несколько ленивых шагов в его сторону, проводя рукой по краю барной стойки. Подойдя почти вплотную, Гермиона склонилась к его плечу и перешла на шёпот:

— Даже не надейтесь.

— Ммм… — уже не пытаясь подавить ухмылку, Нотт, повернул к ней голову, замирая всего в паре дюймов от её лица. — У вас, кажется, уверенность бельё испачкала.

— То, что вы так внимательно относитесь к моей гигиене, очень льстит, — едко фыркнула она.

— Подождем, пока начнёт стекать по ногам, — не меняясь в лице, ответил Теодор, разглядывая пляшущие искорки в зрачках напротив. — Рабочий день бывает очень длинным, а начальство — очень дотошным.

— Как некрасиво брать крепость измором, — язвительно поморщившись, хмыкнула Грейнджер.

Он бросил недокуренную сигарету в пепельницу. Резко поднявшись со стула, обступил её слева, заставляя упереться спиной в столешницу. Нотт склонился так близко, что заметил, как она сдавленно сглотнула, сильнее сжав бутылку в руках.

— Древняя традиция: чем сильнее сопротивление, тем больше натиск, — глаза ненадолго задержались на её приоткрывшихся губах. — Главное, знать, что получишь в итоге.

— Варварский метод… — почти проглатывая слова, выдавила она.

— Когда вы его не используете, — Теодор вдохнул запах её волос, склоняясь всё ниже и зависая на уровне её виска, — он действительно выглядит не столь изящно, — до обоняния добрались сладковатые нотки, и голос слегка просел. — У вашей обороны существенная брешь.

— Мы так опоздаем, — жалобно выпалила она, и по её плечам проползли мурашки.

Нотт нехотя отстранился, давая ей пройти. Однако не удержался и всё же позволил невербальной связи скользнуть влажным движением между её бёдер. Грейнджер на секунду остановилась, пытаясь не выругаться от души. Нотт едва подавил ироничное и самодовольное ликование, сжав зубы. Она держалась внешне невозмутимой ровно до того момента, как ей потребовалась дотронуться до него для трансгрессии. Впервые за долгое время Гермиона коснулась его весьма нерешительно и с рваным выдохом, а отпрянула сразу же, как только они оказались в её кабинете.

Внезапный и нежеланный гость за столом Грейнджер привлёк внимание, когда зрение перестало расплываться красками. Поттер. Теодор без особого удовольствия подошёл к её столу, где Гарри парой пальцев придвинул к краю какой-то документ.

— Официальный ордер на обыск, господин Нотт, — самодовольно вытягивая каждое слово, аврор поднялся на ноги. — Вы подозреваетесь в укрывательстве Итана Клауда, который, по нашим сведениям, замешан в подделке завещания покойного семейства Мраксов.

========== Глава 17: Попроси меня ==========

«Интересно, а степень моего ахуя обязательно должна быть прямо пропорциональна моему настроению или всё-таки нет никакой связи?» — нахмурил лоб Теодор, когда главный аврор с самоуверенным видом направился раскулачивать кабинет хозяина заведения.

— Анжелина, — с абсолютно равнодушным видом обратился Нотт к подошедшему администратору, — закройте ресторан для новых посетителей: у нас сегодня незапланированный санитарный день.

— Как скажете, — коротко кивнула она, скрываясь из виду.

— Это недоразумение, — вцепившись в его локоть, выпалила Гермиона, как только Поттер скрылся за дверью. — Я не знала, что ведется расследование в отношении Итана.

— Не сомневаюсь, — опустив тяжёлый взгляд на её пальцы, лежащие поверх пиджака, сухо ответил Теодор. — Уверен, вас ожидают для подробного отчёта.

Она как-то нерешительно убрала кисть, нервно поджав губы, а затем направилась вслед за Гарри. Эта странная вспышка волнения не была похожа на розыгрыш, однако её растерянность дала новую пищу для размышлений: она знала, где сейчас находится наставник и чем занят, но упустила из виду его манипуляции. Сам Нотт даже не сомневался, что вся кутерьма вокруг семейства Мраксов — дело рук Клауда. Откровенно говоря, пока что Теодора мало беспокоила причина убийства всего гаденького семейства, вечно плетущего интриги. Его больше будоражил вопрос того, на чём мог проколоться наставник, и как уберечь Итана от возможных последствий.

В голове внезапно всплыло воспоминание о заляпанном ковре в доме почившего старейшего рода. Клауд должен был использовать киллера-бабочку и вполне мог предупредить Малфоя, но это чёртово пятно и отсутствие мёртвого подставного киллера напрягало. Неужели заказ был более специфическим, чем обычно? Основные условия одинаковы для всех. Тогда труп где-то сокрыт и должен быть обнаружен в определённое время и в определённом месте. Это было вполне возможно, с учетом того, что на костях жертв строилась дальнейшая схема действий. Но замытая наскоро рвота никак не укладывалась в общую картину.

— Господин Нотт, — негромко обратилась к нему Джонсон, вырывая из пучины размышлений, — мистер Поттер просит, чтобы вы подошли в кабинет. Таков порядок, всё согласно протоколу.

— Какой заботливый… — иронично улыбнулся Теодор, остужая разум. — Соблюдать права граждан, конечно, безмерно важно.

Анжелина многозначительно изогнула бровь, попутно сообщив, что осталось лишь несколько клиентов в красном зале. Хозяин ресторана одобрительно кивнул. Она была очень исполнительна и основательна. Редкое качество для красивой женщины. Когда открыл дверь кабинета, в поле зрения сразу оказались письма, аккуратно лежащие на краю стола. Единственная вещь, за которую Нотта можно было пришить к связям с теневой стороной напрямую.

«Блять», — сжав челюсти чуть сильнее, он бросил взгляд на Гарри, деловито раскладывающего какую-то документацию.

— В тщательности проверки вы можете не сомневаться, — внимательно вчитываясь в строки на документе, пренебрежительно бросил Поттер. — Мы осмотрим всё.

— Мисс Грейнджер, выйдите на минутку, — спокойно попросил Нотт, не отводя взгляда от своего внезапного гостя.

— Она может остаться, — отрезал аврор, не отрывая взгляд от строчек.

— Даже если я хочу поинтересоваться работоспособностью «тихой» комнаты? — многозначительно приподнимая подбородок, протянул Теодор.

Повисла тишина. Поттера словно поразило молнией. Он выпрямился, уставившись в одну точку, а лицо растеряло всю напыщенную уверенность. Желваки напряглись, по щеке проскочило еле уловимое раздражение. Он закусил нижнюю губу, пробежавшись глазами по полу, видимо, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Выйдите, — стараясь сохранять хладнокровие, Гарри обратился к своей подопечной.

Та только растерянно перевела взгляд с него на Теодора и обратно, но противиться не стала и покинула помещение, закрывая за собой дверь. Она, похоже, не понимала, о чём речь. Молчание продолжало сгущать воздух между владельцем ресторана и стражем правопорядка. Нотт знал, что рано или поздно настанет день, когда придётся напомнить Министерству, что кровь течет не только “по рукам ублюдков”, как выражается сам главный аврор, но и по его собственным.

«Тихая» комната была придумана Теодором чуть больше, чем полтора года назад, когда ресторан начал набирать свою популярность. Интеллектуальную собственность нельзя отобрать илиизъять, зато можно усложнить начинающему предпринимателю с не самым чистым прошлым жизнь настолько, что работать он попросту не сможет. А за грехами Нотта-младшего не нужно было лезть на дно океана, ведь достаточно протянуть руку и зачерпнуть больше десятка преступлений. Аврорат действовал хуже мафии: они давили на все известные рычаги, не подбирая силу нажима. Они не желали закрытия ресторана или его провала, нет. Министерство всего лишь хотело иметь собственное непроницаемое помещение с дополнительными опциями.

В конечном итоге своему названию то, что создал Теодор, соответствовало с большой натяжкой. Система, состоявшая из двух небольших помещений, почти ничем не отличающихся от обычных допросных. Почти. Для использования «тихой» комнаты требовались хотя бы два волшебника: первый наблюдал за происходящим внутри, а второй проводил дознание, ведь дверь открывалась только снаружи. В случае нападения выход блокировался даже извне, реагируя на магические всплески внутри. Сделано это было в целях безопасности самого Министерства. Таким образом, действия, совершающиеся в этом помещении, нарушали несколько десятков моральных, правовых и общечеловеческих норм. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. При попытке к бегству преступник оставался внутри магического куба, не имея возможности выбраться. Как правило, его просто доводили до изнеможения, а участь аврора, вынужденно соседствующего с ним, была столь же печальна.

— У нас был уговор, — сухо выдавил Поттер. — Я не трогаю тебя — ты молчишь.

— Не меня, а всё, что касается меня и мне ценно, — спокойно поправил его Нотт. — Или ты думаешь, что я недостаточно содействовал в твоих играх в великого сыщика?

— Я не закрою глаза на массовое убийство только от того, что тебе этого хочется.

— Насколько я понял, он подозревается в подделке документов, — напомнил Теодор, лениво оправляя манжет рубашки. — И только подозревается.

— Это пока что, — положив ладони на стол, Гарри склонился вперёд.

— А министр знает, — словно невзначай бросил Нотт, грустно вздыхая, — что его избранная гордость пропитала чужой кровью весь фундамент?

— Ты знаешь, что это не так, — нахмурил брови тот. — Редкая, но необходимая мера. Там никто никогда не умирал.

— Я могу предполагать и фантазировать столько, сколько угодно, — пожал плечами Теодор, испытующе глядя на своего собеседника.

— Ты же понимаешь, если вернуться на ту сторону, то обратной дороги не будет? — прищурился Поттер и, недолго помолчав, продолжил: — Ты с таким усилием оттуда выбрался. Неужели твой дружок нашёл мотивацию, которая больше твоего желания жить нормально?

— Искренне не понимаю, о чём ты, — непринужденно покачал головой хозяин «Красного стула», делая отстранённое лицо.

— Конечно… — процедил Гарри сквозь зубы, зацепив взглядом почту. — Я просто буду внимательнее, — на его губах заиграла лукавая улыбка, — чтобы не обвинять никого понапрасну.

Он положил документ поверх папки и потянулся за серым пергаментом. Нотт поджал губы. Остановить или воспрепятствовать этому действию он никак не мог, поэтому судорожно размышлял, насколько провокационной окажется информация внутри. Вряд ли аврор смог бы понять, что перед ним находится письмо от Клауда, даже если бы держал то в руках: псевдонимы и шифры никто не отменял. А вот Гойл не заморачивался, поскольку его послания должны были передаваться лично в руки владельцу ресторана. За чередой событий Теодор этот момент проигнорировал. И напрасно.

— Это личное, — сухо бросил Теодор, когда Гарри начал вскрывать письма по одному.

За недолгое затишье Нотт успел уже перебрать все статьи, за которые (в теории, конечно) мог быть привлечён. Ничего крупнее штрафа ему не грозило, но вести запланированные дела стало бы в десятки раз сложнее. По мере того, как Поттер пробегал глазами по строчкам, его лицо выражало больше удивление и смятение, нежели отвращение и самодовольство. Более того, его брови так стремительно ползли вверх, что хозяин ресторана уже подумывал вызвать колдомедиков, чтобы вернуть их на место.

— Хм… — с неким смущением прокашлялся тот, кривясь в неловкой гримасе. — Ну да, действительно, личное…

Он слегка брезгливо отодвинул от себя все послания, снял очки и потёр переносицу, покачав головой и пробормотав что-то неразборчивое. Теодор плохо понимал, как реагировать на такую реакцию, не говоря уж о смущении. Грегори не писал настолько искусным языком, чтобы вводить читателя в подобный ступор. Подойдя ближе к столу, хозяин ресторана наугад вытянул один пергамент и мельком пробежал по строчкам:

«Я часто представляю, как ты…

Такая влажная и горячая…

А потом я хочу взять твой…»

Нотт взял один из конвертов, внимательно глядя на подпись. «Чёрная Королева». Он зажмурился, потому что впервые за долгое время хотелось заржать в голос. Теодор прикрыл рот рукой, сжимая челюсть с такой силой, что та должна была треснуть. К глазам невольно подступили слёзы. Он повернул голову влево, пытаясь перевести внимание хоть на что-то, чтобы не начать смеяться прямо сейчас. Лицо Гарри, которое всё равно улавливалось боковым зрением, только усугубляло этот приступ несанкционированного смеха.

— Приношу извинения, я не читал всё… — потёр шею тот, процеживая слова сквозь зубы. — Так, для общего понимания.

— И как? — вдыхая глубже, поинтересовался владелец «Красного стула». — Понял?

— Ну, видимо, у тебя кто-то появился, — сдавленно протараторил аврор, делая вид, что изучает документацию.

Его зрачки даже не двигались, видимо, переваривая прочитанное. Теодор отметил про себя, что со стороны Грейнджер это весьма интересный ход. Скулы слегка заболели от излишнего напряжения. Всё же сохранив лицо максимально нейтральным, Нотт прошёл к своему рабочему месту, усаживаясь за стол. Вероятнее всего, за сегодняшний день это будет самое запоминающееся происшествие, если Гермиона вновь не заберётся на барную стойку или не начнет что-то открывать, или ей не захочется поиграть.

«Моргана… — понимая, что все положительные эмоции связаны в основном с выходками маленькой ведьмы, Теодор откинулся в кресле, лениво наблюдая за всё ещё краснеющим Гарри. — Интересно, где именно я вляпался сильнее?»

Заняться тренировкой магии ему сегодня точно не светило. Благо, с Малфоем они условились на два-три дня без убийств всего, что движется; Хиггс был занят изучением внутренней кухни «Банши»; оставалось только подобрать подручных. Преобразовать письма обратно могла только сама Грейнджер, а потому ничего не оставалось, кроме как наслаждаться весьма скучным зрелищем в виде своего обвинителя. Подобная волокита длится обычно очень долго. Нотт не исключал, что министерские работники проторчат здесь до поздней ночи. Видимо, главный аврор всё же не являлся абсолютным идиотом, потому не доверял Гермионе до конца.

Сам Нотт не мог похвастаться такой стойкостью. Он непроизвольно закатил глаза, когда Гарри приоткрыл дверь, впуская в кабинет свою подчинённую. Она выглядела весьма настороженной, но быстро вернула себе хладнокровие, оценив обстановку внутри. Её умение мимикрировать под ситуацию всё ещё вызывало покалывание внутри черепа. Шастающие туда-сюда подручные Поттера сделали из кабинета проходной двор, бесконечно уточняя пометки на том или ином документе.

«Идиоты — была единственная мысль, приходящая на ум спустя пару часов монотонного хоровода людей перед глазами. — Столько бесполезных телодвижений, чтобы оправдать собственные благородные потуги».

— Мне всегда было любопытно, — лениво протянул Гарри, не отрываясь от папки, — насколько твои таланты хорошо окупаются…

— Зависть — плохое чувство, — опираясь на большой палец, без особого интереса ответил Теодор. — Вовсе не обязательно быть Избранным, чтобы заниматься чем-то стоящим.

— Вряд ли превращение чужой лжи в золото можно назвать чем-то стоящим, — пренебрежительно поёжился Поттер.

— Да, здесь действительно бывают клиенты из Министерства, — приподняв уголки губ, спокойно проговорил хозяин заведения, — но нас мало интересует, что именно они обсуждают. И если проверка связана с тем, что вы обеспокоены моим обогащением, то, видимо, наши улицы стали настолько безопасными, что пришло время считать чужую прибыль.

— Не все преступники так очевидны, как вам кажется, господин Нотт, — усмехнулся Гарри.

— Правда? — удивлённо поинтересовался Теодор, переводя взгляд на Грейнджер. — А я-то думал, что ваши догадки не основаны на излишней одухотворенности лица.

— Если бы не мисс Грейнджер, — уточнил собеседник с лёгким раздражением, — я бы сам здесь поселился.

— Я бы не выдержал, если бы главный аврор вёл себя так же, — многозначительно фыркнул Нотт. — У вашей протеже очень нестандартные методы.

Гермиона подняла на него испытующий взгляд, на что владелец «Красного стула» только невинно поджал губы. Она недовольно прищурилась, а затем демонстративно провела кончиком языка по подушечке указательного пальца и перелистнула страницу. Нотт прикусил щеку, придвинув к себе пепельницу. Её ничто не смущало: ни проверка, ни начальство в кабинете, ни нормы приличия. А почему тогда Теодора должно это заботить? Если маленькая наглая ведьма надеялась на его чувство такта, то в этот раз очень ошиблась. Выдыхая густое облако дыма, Нотт заметил, как она поёрзала в кресле, судорожно втянув воздух. Напряжение от прошлой ночи ещё не покинуло её организм, а потому остатки невербальной ласкающей магии сработали довольно быстро. Гарри всё так же вчитывался в строчки, не замечая, как Грейнджер закусила губу, прикрывая глаза.

— Всё в порядке? — настороженно поинтересовался Поттер, когда она выдохнула с лёгким стоном.

— Да, просто… — она попыталась подобрать правильные слова для объяснения, пробегаясь взглядом по полу, а затем продолжила с лёгким сарказмом в голосе: — Господин Нотт, видимо, всё ещё обеспокоен, что не выполнит обещание: не касаться меня даже пальцем.

— Не стоит так буквально воспринимать мои слова, — отмахнулся Гарри, возвращаясь к чтению. — Представьте мне отчёт по расходам за последние три недели. Интересно, каким образом вы так быстро вернулись в рабочий режим после того, как здесь был крольчатник.

— Какая занятная информация, — словно невзначай бросил Теодор, стряхивая пепел.

Гермиона поднялась из кресла, направляясь к одному из шкафов. Еле уловимая скованность в её движениях, не укрылась от Теодора. Язык прополз от колена к внутренней стороне девичьего бедра. Она сжала деревянную дверцу пальцами, выискивая необходимую документацию.

— Ваши контакты могут быть обусловлены необходимостью, — сухо отрезал Поттер, переводя на хозяина ресторана пренебрежительный взгляд, — и никак иначе.

— Естественно, — улыбнулся он, пару раз коротко кивнув. — Разве я бы мог позволить себе что-то другое?

Пальцы огладили кромку белья, проходя вдоль промежности. Грейнджер громко выдохнула, сжимая губы в тонкую полоску. Её грудь беспорядочно вздымалась, игнорируя попытки удержать тело в рамках приличия. Она чуть не выронила папку из рук, когда язык обвел клитор сквозь ткань. Нотт откинулся в кресле, наслаждаясь стоическим женским сопротивлением.

— Передайте господину Нотту акт отказа от претензий, — хмуря брови, Гарри протянул девушке несколько листов, — и отметьте мне все транзакции за последний месяц.

Она натянуто улыбнулась, но всё же направилась к столу Теодора. Он даже не пытался скрыть свой самодовольный вид, отмечая вынужденную неловкость в женской походке. Когда Гермиона повернулась спиной к своему начальнику, Нотт увидел, как она беззвучно что-то сказала, глядя ему в глаза. Судя по всему, это было что-то нецензурное. Его это только позабавило. Грейнджер небрежно положила перед ним акт, а сама принялась листать папку с отчётными таблицами расходов.

— Я подпишу, когда вы закончите, — прозвучало более двусмысленно, чем он планировал, обращаясь к маленькой ведьме.

— Думаю, до этого ещё долго, — негромко вставил Поттер, растягивая слова. — Всего лишь формальность.

— Вы тоже так думаете? — придвигая к себе бумагу, поинтересовался Нотт. — Потому что мне кажется, сначала процесс должен быть завершён.

— Конечно, — натужно ответила Гермиона, сквозь зубы. — У вас ведь нет более важных дел.

— В данный момент это, — кончик языка сильнее провёл по клитору, — самое важное.

Теодору показалось, что Грейнджер либо сейчас застонет в голос, либо испепелит его взглядом. Возможно, и то, и другое одновременно. По её телу пробежала мелкая дрожь, а губы приоткрылись. Она опёрлась левой ладонью на стол, обхватив край пальцами. Взяв карандаш из-под правой руки Нотта, Гермиона принялась отмечать галочками необходимые даты. Её кисть дрогнула, прочертив косую линию по бумаге, когда язык сменили пальцы, усиливая давление внизу.

— Мерлин… — негромко выпалила она, сильно прикусывая нижнюю губу, обращаясь к Теодору. — Вы не могли бы мне помочь?

— Незначительная неприятность, — он придвинул к себе лист, стирая полосу, и проставил оставшиеся отметины на странице.

— Я не об этом… — совсем тихо сказала Грейнджер, сменив один лист на другой.

— Что? — невинно переспросил Нотт.

Она придвинулась ближе, склонившись к нему, и чуть не закатила глаза, когда он непонимающе пожал плечами. Теодор прекрасно всё понимал, однако момент победного ликования стоило растянуть дольше пары секунд. К тому же, он всё ещё хотел, чтобы ведьма произнесла своё желание вслух, но её упрямство по-прежнему мешало.

— Прекратите, — прошипела Гермиона, мельком бросив взгляд на Гарри, полностью поглощённого макулатурой.

Хозяин ресторана только отрицательно покачал головой, заметив мурашки, проступившие на её предплечье. Она зажмурилась, пытаясь сконцентрироваться, и снова беззвучно выругалась. Тонкий сладковатый запах начал пробиваться сквозь тяжёлый аромат табачного дыма, повисшего в воздухе. Нотт хмыкнул, складывая руки в замок перед собой, когда мышцы её ног завибрировали, а сама Грейнджер начала краснеть. Она написала на краю пергамента всего одно предложение и положила лист на стол перед Теодором.

«Вы можете делать то, что посчитаете нужным».

Он улыбнулся, взяв в руки карандаш из органайзера, и всё-таки решил уточнить её слова. Не то чтобы это было необходимо, просто злость маленькой ведьмы приносила какое-то странное удовольствие.

«Конкретнее».

Если бы человек мог сгореть от возмущения, то Гермиона уже наверняка бы это сделала. Венка на её шее затрепетала, а лицо исказилось недовольной гримасой. Сильно сдавив кончиками пальцев канцелярскую принадлежность, она всё-таки раздраженно нацарапала заветные слова:

«Я хочу, чтобы вы меня касались».

Его левая рука почти сразу соскользнула со стола, очерчивая внешнюю линию бедра Грейнджер пальцами. Она испуганно сглотнула. Видимо, полагала, что вынужденная капитуляция даст ей возможность вернуться к работе, а клокочущее возбуждение сойдёт на нет. Однако у Нотта были совершенно другие мысли. Его мало беспокоили нормы приличия и её смущение, когда пальцы добрались до края платья.

— Простите, — открывая дверь после короткого стука, в кабинет вошла Джонсон, — там господин Финниган запрашивает личные дела работников ресторана, но я решила уточнить сначала у вас.

— Выдайте ему то, что он хочет, — спокойно ответил хозяин заведения. — Мы же должны сотрудничать со стражами правопорядка.

Его ладонь проползла по внутренней части ноги, устремляясь выше. Гермиона замерла и, кажется, практически перестала дышать от напряжения. Теодор прикрыл рот свободной рукой, стараясь сохранять хоть какое-то внешнее самообладание. Идея трахнуть её прямо сейчас на этом столе казалась ему всё более привлекательной.

— Я бы тоже взглянул, — многозначительно произнёс Поттер, без особого интереса закрывая папку. — Не может же быть всё в полном порядке.

— Ну, мы же не в Министерстве… — иронично заметил Теодор.

Аврор только бросил на него осуждающий взгляд, направляясь к выходу. Грейнджер так и не проронила ни слова. Нотту показалось, что она была слишком сконцентрирована на пальцах, которые уже отодвинули мешающую полоску белья в сторону. Теодор непроизвольно прикрыл глаза, это было мокро. Слишком мокро. Во рту начала скапливаться слюна, а в голове — туман. Как только дверь захлопнулась с обратной стороны, он мгновенно поднялся с кресла, надавив Грейнджер на поясницу. Она только негромко пискнула, упираясь ладонями в деревянную поверхность.

Нотт нетерпеливо задрал подол платья почти до пояса, оголяя её бедра, и проник в неё средним пальцем. Животный голод ударил в виски, сдавливая мысли. На долгие предварительные ласки не было никакого желания. Теодор хотел слышать её стоны и видеть, как она извивается от его касаний. Внутренние стенки легко и без усилий подстроились под нарастающий темп, и Гермиона издала первый протяжный стон. Как бы Нотту это ни нравилось, ему пришлось закрыть ей рот правой рукой.

— Если вы будете такой громкой, — движения его кисти замедлились, а дыхание слегка сбилось, — нам придётся прервать наши маленькие игры.

Она разочарованно заскулила, демонстративно придвигаясь бёдрами к нему и прерывисто выдохнула, когда сразу пара пальцев вошла в лоно. Нотт врал. Он хотел, чтобы она была громкой, чтобы сорвала глотку от криков и стонов. Он хотел, чтобы на её теле остались следы от его пальцев. Его голод только усилился от её податливости и пошлых звуков проникновения в хрупкое тело. Смазка, стекающая по его кисти, заполняла пространство сладким и концентрированным запахом, оседая в лёгких. Он не мог различить собственные ощущения, неотрывно наблюдая за тем, как её лицо непрерывно меняет эмоции: от мучительного возбуждения к блаженству. Собственная окрепшая плоть мешала, откликаясь нарастающим зудом.

Гермиона прогнулась назад, сильно сдавив пальцы, двигающиеся внутри. Её дыхание замерло, а мышцы напряглись, не позволяя продолжить поступательные движения. Повисла звенящая тишина, в которой она, казалось, растворилась, выпрямляясь полностью. Теодор аккуратно извлёк свои пальцы, отводя руку в сторону, чтобы прозрачная жидкость не испачкала девушку. Правая мужская кисть опустилась на талию, помогая ей удержаться на ногах. Она откинула голову назад, опираясь затылком на плечо Нотта, и только тогда шумно выдохнула.

«Сейчас она мне устроит… — усмехнувшись собственным посветлевшим мыслям, он поджал губы, осматривая труды своих стараний. — Скорее всего, меня ждёт рычащее недовольство или озлобленные взгляды».

Но после нескольких минут молчания она лишь достала из волос палочку и начала убирать следы влажных приключений, даже не пытаясь отодвинуться. Рука Теодора тоже подверглась быстрой магической дезинфекции. Он удивлённо приподнял бровь, а затем отступил на полшага, помогая ей оправить платье. Затянувшаяся лирическая пауза угнетала, а отсутствие хоть какой-то реакции вводило в замешательство. Нотт отметил про себя, что у него ещё никогда так быстро не спадала эрекция, как за время этих очистительных мероприятий.

— Спасибо, — мягко сказала Грейнджер, возвращаясь к датам на пергаменте.

— Пожалуйста, — выдавил он, пытаясь понять, как воспринимать её слова. — Мне кажется, вы проиграли.

— Да, — спокойно ответила она, поворачиваясь к нему. — Если каждый мой проигрыш будет заканчиваться подобным образом, я готова делать это регулярно.

Ей понадобилась всего одна фраза, чтобы поставить его сознание на колени. Именно в этот момент Теодор наконец осознал, насколько сильно попал. Она ему не просто нравилась. Но давать своим чувственным потокам названия он сейчас был не готов. Пути обратно не было, потому что ответ после эротического порыва оказался важнее самого желания.

Раздался стук в дверь.

— Да? — всё так же внимательно глядя в карие глаза напротив, произнёс Нотт.

— Мисс Грейнджер просят в её кабинет, — уточнила Анжелина, слегка замявшись от увиденного. — Возникли вопросы касаемо резервного счёта и его закрытия.

— Вы позволите? — улыбнувшись, поинтересовалась она.

— Да, — всё ещё пытаясь прийти в себя, кивнул Теодор, переводя взгляд на смущенную Джонсон. — Анжелина… — он совершенно забыл, что должен был спросить, возвращаясь в реальность окончательно. — Красные книги?

— Всё в порядке, — сдержанно склонив голову, заверила она. — Мне нужна ваша подпись, ведь белый зал осмотрели и не навредили имуществу.

— Конечно, — машинально переводя взгляд на удаляющийся силуэт Гермионы, он зачем-то потёр пальцы левой руки друг о друга. — Пойдёмте.

Шныряющие тут и там немногочисленные сотрудники Министерства напрягали. Уже в общем зале Нотт заметил, как Финниган целенаправленно вышел на улицу, приметив там кого-то знакомого. Он подошёл к белокурой девушке, которая начала что-то быстро тараторить и слишком активно жестикулировать.

— Кто это? — вглядываясь в лицо незнакомки за окном, поинтересовался Теодор.

— Эм… — непонимающе протянула Анжелина, приподнимая брови. — Насколько я поняла, это какая-то журналистка. Сейчас много информационных поводов. Общественность взбудоражена, и Министерство пытается избирательно давать пищу для обсуждений.

— Ну да, ну да… — задумчиво протянул Нотт, всматриваясь в черты лица за стеклом.

========== Глава 18: Разделяй и властвуй ==========

Чем ближе солнце клонилось к закату, тем меньше тружеников правопорядка становилось в ресторане. Бесполезность проведённого времени переоценить было невозможно. Теодор уже успел продумать все возможные сценарии развития грядущих событий, придумал имена своим внукам и пожалел, что не пасёт коров в Альпах. Главный аврор появился в его кабинете, когда время близилось к десяти.

— Вы можете продолжать работу, — снисходительно выдавил он. — Ваше поместье будет находиться под наблюдением, как и ресторан.

— Мисс Грейнджер обязательно поищет у себя под кроватью, — саркастично бросил Теодор, поднимаясь из-за стола. — Мы можем быть свободны?

— Вы — да, — кивнул Гарри, устало потирая шею, — а Гермиона отправится со мной. Ввиду некоторых событий она нужнее в другом месте.

— Я освобожден от конвоя? — удивлённо приподнял бровь Теодор.

— Она вернется сюда завтра, — лениво бросил аврор, пренебрежительно оглядывая обстановку, — и сообщит о принятом решении в отношении вас.

Эта информация больше напоминала что-то из разряда фантастики, если учитывать то, что утром Поттер заявился с обвинениями. Что могло произойти, пока он копошился в бумажках? Поскольку Нотт был весь день отрезан от информационного поля, то даже представить не мог, что произошло за прошлые сутки, а уж текущие — тем более. Он натянуто улыбнулся перед тем, как Гарри покинул его кабинет.

Взяв в охапку все восстановленные (один боггарт ведает когда) письма, Теодор оповестил администратора, чтобы привели ресторан в порядок, и направился в кабинет Гермионы. Пустующее помещение напоминало склад макулатуры. Но больше беспокоило то, что возвращаться домой одному было как-то неприятно. Странная вредная привычка в виде маленькой кудрявой ведьмы покалывала где-то в области темечка. Тишина в квартире казалась раздражающей и гнетущей. Бросив почту на край столешницы, Нотт достал сигарету из пачки и уставился на зажигалку. Он поджал губы, изучая царапины на металле медного цвета, и надавил ногтем на нижний левый угол.

Не прошло и пяти минут, как тишину разрезал дверной звонок.

«Эффективно, не поспоришь», — открыв дверь, он, как и ожидалось, увидел Теренса на пороге.

— Доброй ночи, могу войти? — спокойный тон Хиггса вызывал непроизвольное уважение.

— Доброй, прошу, — распахивая дверь шире, Теодор отступил на пару шагов в сторону, а затем закрыл дверь за гостем. — Ты не выглядишь удивлённым. Тебя так часто вызывал прошлый работодатель?

— Я не могу быть для вас занят, — хладнокровно ответил тот, мельком оглядывая гостиную. — К тому же у вас весь день были малоприятные посетители. Имеются какие-то проблемы?

— Нет, — доставая бутылку бренди, спокойно ответил Нотт, — я хотел уточнить, как движется наше личное дело.

Теренс расстегнул пиджак, доставая пару свёрнутых пергаментов. Пока хозяин квартиры наполнял бокалы, тот придвинул свитки к Теодору, который вопросительно приподнял бровь.

— Это все нежелательные элементы, — уточнил Хиггс. — Под красной печатью — руководящий состав, под рыжей — менее значимые личности.

— Общее количество? — поставив стакан перед гостем, уточнил хозяин квартиры, закуривая.

— Сорок семь человек, — без заминки ответил гость, придвинув стакан ближе. — Шесть руководителей. Все настроены радикально. Четверо находятся в Лондоне.

Нотт надломил красную печать. Почти все имена ему были знакомы. Неудивительно, ведь на таких постах текучка кадров — не самое частое явление. Однако пришло время перемен. Он отложил сверток и вскрыл второй, бегло просмотрев фамилии. Тут знакомых Теодор встретил весомо меньше, но сыну главы клана и не сказать, что обязательно было знать каждого в лицо. Достав палочку, он размножил первый пергамент, полностью продублировав его.

— Действующий утилизатор? — поинтересовался Теодор.

— Может остаться в вашем распоряжении, — стукнув пальцем по стеклу, Теренс слегка склонил голову на бок. — Испытывает преданность только по отношению к фамилии основателя.

— Тогда мы сделаем следующее, — придвигая к гостю оба свитка обратно, Нотт на секунду замолчал. — Весь оранжевый список на тебе. Без исключений. Завтра к полудню их быть уже не должно. А красный отдай Долохову. Все эти волшебники должны быть на общем сборе.

— Я бы не рекомендовал вести с ними диалог, — разглядывая содержимое стакана, нерешительно протянул Хиггс.

— Просто сделай, — выдыхая дым, отрезал Нотт. — И вечером ты тоже должен быть там, — он стряхнул пепел и поднял бокал. — Я подберу ещё людей, чтобы твоё имя осталось вне подозрений.

— Благодарю, — сдержанно ответил Теренс.

— А там уже посмотрим, как сложится…

Буквально через полчаса Хиггс покинул квартиру, получив все необходимые указания. Теодор всё ещё не мог привыкнуть к тому, что за столь детской внешностью скрывался такой профессионализм. Теренс оказался даже более ответственным, чем сам Нотт. Это, несомненно, радовало. Антонин вряд ли сможет остаться в стороне от такого события и захочет поприсутствовать. Так будет лучше: исход общего созыва станет известен всей теневой стороне ещё до наступления утра следующего дня. Сам Теодор прекрасно понимал, что либо он оттуда не выйдет вообще, либо… Ему не нравилась эта мысль, но бегать от судьбы глупо. Если учитывать её паршивое чувство юмора.

Раскрывая письма от Гойла, он непроизвольно улыбнулся, вспомнив выражение лица Поттера, когда тот читал ложное содержимое. На плечи грубо надавила взявшаяся из ниоткуда тянущая тоска. Странно было бы не думать о том, что эту ночь Нотт планировал провести совершенно иначе. Но неразумные эмоции отошли на второй план, когда он вчитался в буквы на пергаменте.

В загородной зоне семейства Кэрроу было обнаружено несколько складов, которые по документам числились пустующими участками. Теодор прикрыл на секунду глаза. Судя по всему, не он один сегодня подвергся полноценному обыску. А раз Гарри даже осмелился лишить его надзора, значит, находка вышла далеко за рамки приличий. Зная семейство Амикуса, это могло быть всё, что угодно: от запрещённых веществ до останков, которыми собак кормят. Удивляло больше то, что чокнутая семейка не прибралась за собой.

Каждый бывший Пожиратель смерти, доживший до нынешних дней и остававшийся у власти, прекрасно знал главное правило нового мира: официальные дела должны быть кристально чистыми. И вряд ли в такие сложные времена Кэрроу, находясь под пристальным вниманием, решили пренебречь этим правилом. В любом случае, так просто на волю Министерства и честного суда они не сдадутся. Безопаснее всего в их случае покинуть страну или скрыться на время, уходя в подполье. Их крысиные привычки вполне подходили под второй вариант.

При условии, что Маркус, вероятнее всего, уже где-то гниёт, а Амикус и Алекто будут прятаться по углам, Селвин остался один. Что наверняка сделает его ещё более агрессивным старым параноиком, руки которого стали длиннее. Потому что беспризорные сиротки,оставшиеся без хозяев, от клана Мраксов уже перекочевали по ближайшим озлобленным мудакам, с которыми сотрудничали их хозяева. Это объясняло в том числе и отсутствие войны за освободившуюся территорию: никто просто не стал бы вести войну там, где тебе перегрызут глотку зубами. И это было отнюдь не формальным выражением.

На такой отчаянный риск мог попробовать пойти только Драко, но он уже находился в прениях и не стал бы продвигаться настолько далеко от своих владений, не имея поддержки. Только вот Теодор теперь знал, что у его друга однозначно есть помощь за пределами магической Британии. Отсутствие Хилла на его маленьком пьедестале также не облегчало Малфою задачу. Территории «Банши» располагались ближе и прекрасно бы дополнили недостающие Драко порты. Вот только вместо того, чтобы бороться с Маркусом, он решил, что сотрудничать с другом куда проще, а потому с самого начала стремился всячески подтолкнуть Нотта к «наследству».

«Я прибью его лично, если он в этом замешан», — потирая лоб, подумал Теодор, заодно отмечая, что на мысли уже начала давить усталость.

Открывая второе письмо, он и не надеялся на что-то хорошее. Послания от Итана выглядели слишком общими, будто были адресованы вовсе не Нотту. Эти отрешённые общие фразы словно были выписаны из описаний природы.

«Солнце утопало в пылающей рассветной дымке, объятое солёными волнами».

Он чуть не закатил глаза от очередного поэтического послания. Это было совершенно не то, что нужно, и не то, что он ожидал от своего наставника. Теодор положил перед собой пергамент, наливая очередную порцию бренди. В этих словах должно было быть хоть что-то, но он не видел ничего. Медово-коричневая жидкость облизала стеклянные стенки, когда он покрутил бокал в руках, безнадёжно глядя сквозь него на бесполезные строчки. Его глаза расширились, и он медленно поставил ёмкость на стол, вновь взяв в руки бежево-серый лист. Под буквой Р стояла еле заметная маленькая точка. Нотт сильнее сжал челюсть,пробегая взглядом по потолку и вспоминая, есть ли в квартире ещё высокохудожественные послания от Клауда. В комнате точно валялось одно письмо, которое он читал дома, потому что замотался во время восстановления ресторана.

«Тонкий аромат прованских трав пропитал улочки и мостовые».

— Блять… — наткнувшись при внимательном рассмотрении на точку под буквой Л, Теодор не сдержался: — А я тут на пейзажи сокрушался, идиот…

Нахмурив лоб, он начал считать, сколько именно дней Итан уже отсутствует. Шесть дней восстановления, открытие, покушение… Всего суммарно выходило одиннадцать дней. Соответственно, одиннадцать писем и одиннадцать букв. Письма имели смысл только в общей массе, и никто, кроме получателя, не мог заметить такие отметины. Нотт отпил из стакана, всё ещё укоряя себя за невнимательность. Раньше утра возвращаться в ресторан будет слишком подозрительно, особенно с учётом того, что Гарри наверняка оставил там надзор.

Полночи проворочавшись в постели, Теодор так и не смог уснуть, а потому покинул квартиру около семи часов утра. Однако его привычный путь до ресторана немного изменился. Выбрав шесть подходящих кандидатур из списка Гойла, Нотт решил посетить старого знакомого самостоятельно, чтобы доходчиво объяснить сложившуюся ситуацию. Не сказать, что Грегори был рад гостям в такой ранний час, но вполне терпеливо выслушал все доводы, оставаясь внешне беспристрастным. Работать напрямую с кланом он наотрез отказался. Его вполне устраивало негласное сотрудничество с Ноттом без посредников. Понимая всю серьезность ситуации, Гойл предпочёл остаться в стороне. Вряд ли можно его обвинить в желании сохранить нейтралитет и собственную жизнь. Отчасти Теодор даже завидовал, что у него самого нет такой возможности.

Время текло слишком быстро. Теодор отметил про себя, как начинает становиться параноиком, думая о том, что переговоры вне возведённых им стен отнюдь не безопасны. Заглушающие барьеры, возведённые на скорую руку, являлись слишком хлипкой магией, но другого выхода не было. Гойл и так довольно сильно упростил задачу, предоставив нейтральную территорию для «найма сотрудников». Больше всего из новых работников ему приглянулся Кормак Маклагген, овладевший тонким искусством легилименции. Если не считать красно-золотого гриффиндорского пятна на части биографии, то он был вполне разумным малым с неплохо подвешенным языком и с адекватными амбициями. Новые времена явно изменили многих бывших львят в лучшую сторону. Невилл и Джонсон были тому прямым доказательством.

Взглянув на часы, Теодор поджал губы. Одиннадцать сорок семь. В «Красный стул» он заглянуть уже не успеет. Возможно, так будет даже лучше. Хиггс должен был уже закончить все свои дела и ожидать на месте. Негласным местом сбора стала деревушка Чиддингфолд на юго-востоке Великобритании, в которой покойный Нотт-старший отстроил целое поместье, зарегистрировав его на свою бывшую экономку. Женщина была обязана сохранять наследие для преемников клана. Даже сам Салазар не мог бы точно назвать её возраст. Теодор поджал губы, глядя на готическое строение пренебрежительным взглядом. Тяга его отца к гнетущему и мрачному восторга не вызывала и пять лет назад, а сейчас и подавно.

— Всё в порядке? — поинтересовался Хиггс, подошедший откуда-то слева.

— Более чем, — сухо процедил Нотт, доставая сигарету. — Всё исполнено?

— Как и было сказано, — коротко кивнув, бросил Теренс, разглядывая довольно громоздкое строение. — Крепкие стены…

— Им не впервой терпеть подобные переговоры, — многозначительно протянул Теодор, прикуривая. — Пора.

В голове царила абсолютная зияющая пустота, превращаясь в затягивающую тёмную воронку. Каждый шаг к залу переговоров, казалось, стирал человечность, а знакомые стены из грязно-серого камня нагоняли неприятные воспоминания. На знакомых хмурых лицах читались сосредоточенность, подозрительность и любопытство. Отвращение и презрение встречались куда реже. Уголки губ непроизвольно поползли вверх. Даже спустя два года гамма чувств, которую он вызывал в этих волшебниках, практически не изменилась. Только страх исчез. Но это очень легко исправить.

Из-за приоткрытой тяжёлой дубовой двери переговорного зала доносились голоса. Они звучали наперебой, периодически сменяясь и переходя на довольно высокие ноты. Кормак слегка напрягся, а вот Хиггс, наоборот, принял свой доброжелательный вид. Нотт последний раз затянулся никотиновым дымом и достал палочку. Как только дверь распахнулась настежь, повисла мгновенная тишина. Все взгляды устремились на Теодора, а затем переметнулись на Августа Руквуда, занимающего кресло во главе стола.

— Ты заставляешь нас ждать, — пренебрежительно проговорил последний, сцепляя перед собой руки. — Это неуважение.

Долохов тоже присутствовал в зале, сидя по правую руку от говорящего. Теодор сделал еле заметное движение кистью, не поднимая руки, и продолжил неторопливо обходить присутствующих. Когда тонкие сине-фиолетовые нити скользнули по полу, Теренс приподнял бровь. Он наверняка знал, что это такое, но лично никогда не мог видеть в действии. Нотт потратил бессонную ночь не напрасно, и ему всё-таки удалось сделать это заклятие менее заметным.

— Мне кажется, вы заняли моё место, — снисходительно проговорил Нотт, лениво склоняя голову на бок.

— Ты здесь всего лишь гость, — брезгливо прошипел Руквуд, вскакивая на ноги и укоризненно глядя на Антонина. — Я вообще не понимаю, какого боггарта…

Тонкий лучик полупрозрачной стеной устремился вверх, отрубив правую руку и часть правой стопы, вынуждая Августа истошно заорать и рухнуть на пол. Хиггс и Маклагген мгновенно вытащили палочки, когда трое волшебников вскочили со своих мест. Но уже спустя секунду кровь брызнула на поверхность стола, а возмущённые рухнули на пол мелко порублеными кусками мяса. Нотт тяжело выдохнул, а оставшиеся за столом напряглись ещё больше, чем прежде. За исключением Долохова. Его, казалось, забавляло это представление. Теодор лениво обошёл извивающееся на полу тело и спокойно занял кресло, в котором некогда восседал Нотт-старший. Воздух в помещении начал сгущаться, концентрируя недоумение и ужас.

— Я помню, как шесть лет назад, — медленно проговорил Теодор, устало уткнувшись взглядом в невидимую точку на лакированной поверхности стола, — мой отец подобрал тебя избитым и грязным недалеко от «Слепой свиньи». По-моему, тебя тогда разыскивали Мраксы и Министерство… — он потёр лоб пальцами свободной руки, вспоминая подробности. — И ты жил в этом поместье в качестве друга. И именно я вёл переговоры с семейством Мраксов, пока тебя отмывали и выхаживали. Тебя очистили перед законом и дали шанс на нормальное существование, — откинувшись в кресле, Нотт взглянул на Руквуда. — И сейчас ты мне говоришь, что я здесь гость?

Август, стиснув зубы, потянулся за палочкой, но не успел. Вторую кисть отсекло раньше, чем его ладонь достигла кромки пиджака. Он сдавленно простонал. Нотт потёр висок указательным пальцем, нахмурившись, и перевёл взгляд на присутствующих, мельком взглянув на Кормака. Тот указал взглядом на брюнета, сидящего слева.

— В первую очередь, я бы хотел объявить о некоторых переменах, которые ожидают клан «Банши» в ближайшее время, — без особых эмоций протянул Теодор. — Я бы хотел, чтобы все договоренности, которые заключил Маркус, были приостановлены и рассмотрены заново. Большая часть из них будет расторгнута. Более того…

— Мы не можем обсуждать подобные вещи, пока тут нет главы, — сухо выдавил Кассиус.

— И кто же твой руководитель, Уоррингтон? — лениво опираясь подбородком на большой палец, невинно поинтересовался Нотт.

— Ты отказался от этого, — сквозь зубы ответил тот, презрительно озираясь по сторонам. — И не думаю, что тебя выгнали просто так.

— Ммм, — услышав в его голосе заминку, Теодор несколько раз кивнул. — Маркус… Уже второй глава, которого ваша бездарность и нерасторопность не смогла уберечь, — его тон стал серьезнее и громче: — Вы абсолютно расслабились, допуская всякую дрянь на этот порог.

— Так где же ты был? — возмущённо вскидывая руки, спросил блондин средних лет.

«А вот и Скотт Мартин — последний из списка», — Нотт едва заметно улыбнулся, когда Хиггс, стоящий сбоку, одобрительно прикрыл глаза.

— У кого-то ещё есть претензии? — поднимая взгляд на Макмиллана, уточнил он. — Я просто хочу урегулировать это сразу.

— Ты ещё не ответил на прошлые, — с раздражением в голосе ответил Кассиус.

Недолгое молчание разрезали рассекающие звуки и фиолетово-синий свет, исчезнувший через мгновение. После Теодор наконец-то положил палочку на стол и достал сигареты.

— А теперь мы можем спокойно поговорить о делах, новой политике клана, старых партнерах и, — он перевёл взгляд на Долохова, — новых союзниках.

— В ушах звенит, — многозначительно поджал губы Антонин, напоминая про всё ещё стонущего на полу Руквуда.

Хиггс без малейшей заминки устранил данный дефект, ненадолго заливая боковое зрение Нотта зелёным светом. Диалог предстоял очень долгий и малоприятный, но всё сложилось куда лучше, чем Теодору казалось изначально. Представитель русского квартала сложил ладони друг на друга, демонстрируя своё одобрение происходящего. Реакция остальных не заставила себя долго ждать. Можно было сказать, что решение было единогласным, если исключить пару луж крови, растекающихся по холодному серому кафелю.

Основной целью Нотт считал Министерство. И дело было далеко не в захвате абсолютной власти, а в информации. За последние два года он понял, что весом обладает лишь то, чего нет у других. А потому «крышевание» местных лавок и поборы среди мелкого бизнеса его интересовали мало. Миром правит дипломатия и правильная мотивация. Силовой аспект не исключался. Скорее наоборот, он был необходим, но как средство устрашения, а не воздействия.

Поскольку владения «Банши» были довольно обширными, то первым существенным перестановкам подверглись управляющие на местах. За месяц своего правления Хилл просадил чуть ли не весь бюджет организации. Нотт морщился почти каждый раз , когда речь заходила о временном наместнике. Не то чтобы его сильно волновала судьба Маркуса, но что-то подсказывало, что его пропажа ещё откликнется новыми последствиями.

В добавок ко всему, международные отношения были явно слабой стороной покойного отца в его последние годы. Во владении довольно массивная часть выходов к портам, которая прибыли совершенно не приносила. Апричиной тому была странная и внезапная неприязнь французских кланов к «Банши». И началась эта холодная война приблизительно два года назад. Как раз в то время, когда бунтующий ребёнок не особо интересовался политикой, а Малфой начал активно набирать позиции.

«Вот пингвин наглый… — понимая всю правоту Долохова неделей ранее, Нотт невольно усмехнулся. — Сука, встретимся, башку откручу».

Больше всех портил статистику «Димонт», как раз находящийся по ту сторону границы. Этот небольшой и довольно молодой французский клан отказывался от сотрудничества наотрез. Однако в стране-соседке криминальная культура имела более богатые корни, нежели в Великобритании. Поэтому все кланы состояли в общем большом совете, имея довольно строгую иерархию. Чем древнее и обширнее была история криминального образования, тем сильнее оно влияло как на внутреннюю, так и на внешнюю политику государства и политику самих кланов внутри страны.

— Какие из действующих французских кланов являются самыми крупными на данный момент? — внезапно поинтересовался Теодор.

— Если судить по размерам, то, вероятнее всего, Каррель… — предположил Дэвис. — Но у них иерархия работает иначе.

— Дюпрель и Шебри, — спокойно вставил Антонин, отпивая из бокала, — но они совсем не контактные.

— Отчего же? — приподнял бровь Теодор.

— Хм, когда ты так же преисполнишься властью внутри страны, — усмехнулся Долохов, — то тоже не сильно будешь желать беседовать со всякими неотесанными кретинами.

— Который к нам ближе? — хладнокровно уточнил Нотт.

— Шебри, — ответил Роджер.

— Бесполезная трата времени, — иронично хмыкнул Антонин.

— Пока что нужно разобраться со своей кухней, — согласился Теодор, прикусывая кожу щеки. — В течении двух дней у меня должна быть вся информация о приостановленных делах. Рэкет и прочая дрянь должны быть свёрнуты в течении суток, а пострадавшим всё компенсировать.

— Всё? — удивлённо поинтересовался Дэвис.

— Да, от всего нелегального товара на складах избавиться как можно скорее, — равнодушно добавил Нотт. — До конца месяца. Это крайний срок.

— Простите, но… — Терри замолчал, но ощутив на себе испытующий взгляд, продолжил: — Какую нишу вы планируете занять?

— Безопасность, — широко улыбнулся Теодор. — Информационная безопасность.

Долохов удовлетворённо кивнул несколько раз, и повисла недолгая тишина. На этом можно было ставить жирную точку в первом собрании. Дубовая дверь приоткрылась, и к Хиггсу подлетел юный волшебник, что-то сбивчиво протараторив шёпотом. Тот насторожился и выпроводил внезапного нарушителя переговоров. Теодор не придал этому особого значения, соблюдая формальности прощания. Как только зал приема опустел, он наконец-то полноценно выдохнул, пробегая взглядом по высохшей багровой струйке на столе.

Всё ещё не верилось, что это произошло. Нотт унаследовал семейное дело, как и мечтал его отец. Теодор чувствовал себя опустошённым, пытаясь принять собственные действия и поступки. Чувство тяжести неприятно давило на шею, а по венам курсировало гнетущее сожаление. Даже если он и делал что-то правильно, то не ощущал этого.

— Господин Нотт, — подойдя ближе Теренс попытался правильно подобрать слова: — дело в том, что во время переговоров на территории поместья был пойман посторонний.

— Разве я должен объяснять, что делать? — потирая лицо руками, протянул он. — Узнайте: кто, зачем, откуда взялся. И кончайте.

— Да, разумеется. Но девушка работает в Министерстве.

«Как я сам не додумался… — уставившись на Хиггса отяжелевшим взглядом, Теодор вспомнил все матерные слова, которые мог. — Слишком рано… Она появилась здесь слишком рано».

— Приведи её.

В голове беспорядочными скачками летали мысли. В общем и целом, Теренс был не обязан докладывать о подобных мелочах — лазутчиков никогда не оставляли живыми. Вопрос, как правило, касался того, как долго злоумышленник должен умирать, и есть ли необходимость в демонстративном устрашении. Нотт сдавил пальцами переносицу и зажмурился до белых пятен перед глазами. Она зря сюда пришла, очень зря.

Тяжелая массивная дверь распахнулась, и по кабинету разнеслись две пары шагов. Одни из которых были широкими и уверенными, вторые — слегка сбивчивые и лёгкие. Теодор не взглянул в их сторону. Минимум того, что схлопотала Грейнджер за свою неоправданную смелость — Круцио и пару телесных повреждений. Раз шла сама, значит, кости были целы. Нотт-старший с самого начала внушил всем своим подопечным, что тот, кто лезет через забор, не может быть другом, а потому с внезапными гостями здесь не сильно церемонились.

— Говори, — сухим и отрешённым тоном произнес Хиггс.

— У вас отвратительный приём гостей, — процедила она сквозь зубы, — господин Нотт.

Её голос источал уверенность и яд. Она словно была убеждена, что с ней ничего не случится. Теодор поджал губы, постукивая пальцами по столу, и вдохнул чуть глубже. Он должен был научиться разделять девушку и врага, который ломится в чужой дом и неуважительно брызжет энтузиазмом во все стороны. Её вседозволенность зашла слишком далеко. Даже если бы он хотел, то мог бы оставить этот поступок без внимания. Внутри что-то треснуло от осознания того, каких действий от него ждут. Нотт злился на неё, злился на свою слабость и на всю ситуацию в общем.

— Бут уже покинул имение? — холодно поинтересовался он, медленно потирая кончики пальцев друг о друга.

— Что вы… — её голос дрогнул, и она сдавленно пискнула, обрывая фразу.

— Нет, он в каминном зале, — возразил Теренс, выдыхая слишком громко, — но я могу и сам всё сделать, если требуется.

В голосе Хиггса проскочило еле уловимое волнение. Даже будучи просто наблюдателем со стороны, он, похоже, не хотел давать Терри шанс на кровопролитие. Да и мало кто бы пожелал присутствовать при пытках в его исполнении. Нотт это прекрасно знал, ведь несколько лет назад он дебоширил именно в компании Бута. Он мог с легкостнью снять с человека кожу, отделяя волокна мышц до тех пор, пока всё тело не начнет напоминать гриву зуву{?}[Крупное существо родом из Китая, похожее на огромную кошку, у которой хвост длиннее тела.], а ослабевшее сознание не превратится в вязкую кашу.

Время может течь, люди взрослеть и становиться серьёзнее, но от таланта и изобретательности никуда не деться. Грейнджер просто обязана была знать, кто это такой, раз полезла в этот дом. Она должна была отказаться от своей упёртости сейчас.

— Пусть он займётся этим вопросом, — чувствуя напряжение во всём теле, настоял Теодор.

— Он же больной! — возмущённо вскрикнула Гермиона, когда Хиггс сделал шаг в сторону выхода, — он мясник!

Непривычные звонкие ноты отчаяния разрезали позвоночник, впиваясь в рёбра. Её страх отразился от стен, сдавливая грудную клетку. Вынужденный риск оказался для Нотта сущим кошмаром. Гермиона всё ещё сокрушалась и противилась, пока Теренс пытался вывести её из зала приёмов. С каждым её шагом прочь сердце пыталось выломать ребра, а виски всё больше сдавливало. Ещё чуть-чуть, и его нервные клетки разорвутся. Если она не засунет свою гордость в задницу через секунду, то будет уже поздно.

— Нет, не надо, — переходя на крик, выпалила Грейнджер, а на следующей фразе её голос взял вовсе какие-то сверхзвуковые ноты: — Я всё скажу!

«Наконец-то, блять», — промелькнула мысль, когда Теодор облегчённо прикрыл глаза.

========== Глава 19: Кто ты? ==========

— Теренс, попроси нашего талантливого друга задержаться, — поднимая глаза к потолку, скучающе протянул глава клана. — Его умения могут ещё понадобиться.

— Я вас понял, — коротко бросил Хиггс. — Руки свободны, палочка изъята.

Дверь захлопнулась с глухим звуком, оставляя в помещении звенящую тишину. Нотт слышал, как Гермиона громко дышит и совсем не двигается. Он достал зажигалку и неторопливо закурил, разглядывая, как шлейф дыма поднимается вверх. Проблема заключалась в том, что Теодор не мог чётко сформулировать свою дилемму. Они не были друзьями, старыми знакомыми или хотя бы коллегами. Их ничего не связывало. Никто никому ничего не обещал.

— Терри не будет ждать вечно, — словно невзначай кинул Нотт, чувствуя, как лёгкие до предела заполняются никотином.

— Что я должна рассказать? — сквозь сдержанность слышалось, как сильно Гермиона напряжена.

— Я не привык разговаривать через плечо, — недовольно уточнил он, сжимая челюсть.

Нерешительные шаги отразились от стен, нагнетая атмосферу ещё сильнее. Грейнджер остановилась на расстоянии трёх ярдов, судорожно сглотнув, когда её взгляд упёрся в труп Руквуда. Теодор нехотя посмотрел через плечо вниз и стряхнул пепел на подсохшую лужу крови. Боковое зрение зацепило девичье лицо. Не приглядываясь, он уже знал, что чуть выше её скулы содрана кожа. Скорее всего, содрали костяшками при ударе. Нотт поджал губы, когда острая игла ненависти прошла сквозь позвоночник. Держать себя в руках стало сложнее. Он был благодарен судьбе за то, что ведьма слишком гордая, чтобы рыдать, иначе самообладание рассыпалось бы на песчинки. В этот раз к запаху чёрной смородины добавились затхлость и кровь.

— На этот раз, — потушив сигарету, Теодор провёл ладонью по поверхности стола, — я хочу быть полностью удовлетворён, — он поднял глаза на собеседницу, наблюдая за её реакцией, — твоей историей.

— Мы перешли на “ты”? — нерешительно выдавила Грейнджер.

— Не имею привычки дискуссировать на “вы” с человеком, в котором побывали мои пальцы, — снисходительно ответил он.

— Когда я…

— Видимо, ты не до конца поняла, — Теодор демонстративно огладил стол ладонью так же, как когда-то сделала она. — Я хочу полного удовлетворения.

Её губы дрогнули, но, вскинув подбородок, она переступила через труп. Девушка, осторожно поднимаясь на носочки, опустила бёдра на стол. Она скользнула по лакированной поверхности, устраиваясь прямо напротив Нотта. Грейнджер не отводила взгляд, но всё равно мелко дрожала, пытаясь держаться спокойнее. Не взирая на её наигранное возмущение, новый глава «Банши» оценивающе осмотрел её с головы до ног. Если со стороны это выглядело пошло, то ему стало плевать. Куда важнее было понять, насколько сильно она пострадала физически. Покраснения на предплечье обратятся синяками завтра, а ссадина на внешней части голени, вероятнее всего, появилась при падении.

«Значит, всё-таки непростительные заклятия…» — недовольно поморщившись, Теодор откинулся в кресле, прикрывая ладонью губы.

— Я что-то сделала не так? — осторожно поинтересовалась она, придвигаясь вперёд и приподнимая подол платья выше. — Раз это необходимо….

Он удивлённо приподнял брови и сцепил пальцы в замок, прислонив их к губам. Иногда смелость этой ведьмы граничила с откровенной глупостью. Ему вдруг стало интересно, насколько далеко Грейнджер способна зайти в попытке отвлечь его. И судя по тому, что уже меньше чем через пару минут он лицезрел тонкое кружевное тёмно-зеленое бельё, женскому упорству стоило только позавидовать. И если быть до конца честным, то его гнев этот поступок действительно смягчил, но не настолько, чтобы очертя голову пускаться в дебри полуизнасилования.

— Очень увлекательно, — констатировал он, поднимая взгляд на её лицо. — Я, конечно, предпочёл бы слушать, а не видеть… — она покраснела, понимая собственную опрометчивость, — но не буду отказываться от дополнительных привилегий, раз уж предложено.

— Мне показалось, — её голос звучал сдавленно и непонимающе, — что ты хочешь…

— Тебе показалось, — усмехнувшись, Теодор провел пальцем по оголённому колену, отчего Грейнджер только попятилась назад. — Я могу тебя касаться, когда захочу и как захочу. Мне больше не требуется твоё позволение, — он лениво откинулся назад, отнимая кисть от её кожи, — но, как уже говорил ранее, я ведь не животное.

Её глаза нервно скользили по его лицу, пытаясь зацепиться хоть за какую-то эмоцию. Но он и так дал больше, чем мог. Внутреннее разочарование сдавливало разум, и Нотт ожидающе осел в кресле. Безрассудство и легкомыслие привели его туда, где он есть: к невыносимой женщине, которая даже не понимала, как сильно влияет на него. С каждой секундой её молчания горечь разочарования в собственном выборе всё больше закупоривала сосуды. Он ошибся. Она выиграла. И он будет чувствовать себя опустошённым, если вынесет ей приговор самостоятельно. Ситуация складывалась отвратительно для обоих.

— В моей стране вообще не принято, чтобы в криминальной среде управляла женщина, — негромко произнесла Гермиона. — Исторически сложилось так, что если интерес клана не представляет мужчина, то серьезного отношения ждать не приходится… — она поджала губы, грустно усмехнувшись. — Нам нельзя управлять открыто, только из-за широкой спины. А потому мой клан успешно выживал и правил многие столетия.

Теодор заинтересованно посмотрел на неё, приподнимая подбородок.

— Даже если перебить всех мужчин в клане Шебри, его существование не прекратится, — Грейнджер сдавила кончики пальцев на левой руке. — Поэтому мои родители взяли девочку.

Нотт сосредоточенно слушал. Её мать не имела никакого отношения к легендарной фамилии. Она была абсолютно обычной волшебницей, которую (даже при большом желании) невозможно было притянуть к криминальной стороне.

— Чтобы сохранять непричастность к делам, девочки Шебри всегда носили девичьи фамилии матерей. Поэтому… забрав меня из… — она не стала договаривать и судорожно улыбнулась. — Так было даже лучше, я не имела никаких связей. Поскольку детей у Луизы не было, то она сочла это разумным выходом.

Пытаясь осмыслить её слова, Теодор непроизвольно нахмурился. Многие криминальные формирования рушились и распадались из-за жёсткой конкуренции и давления властей. Но как разогнать клан, если никогда не представлял, кто им правит на самом деле? Гойл перекопал всё, до чего смог дотянуться: приёмная мать Грейнджер была чище слёз младенца. Корни её семьи терялись где-то в глубинах прошлого. Да и кому потребуется досконально раскапывать родовое древо безучастной домохозяйки, когда её муж вызывает куда больше подозрений? Уже второй. Первый исчез при загадочных обстоятельствах.

— А мужская часть семьи использовалась в качестве…расходного материала, — отводя взгляд как можно дальше, Грейнджер вздохнула. — Мужья, как правило, занимали незначительные должности в каких-то сторонних организациях, что помогало точно понимать обстановку в стране.

«Отвратительно, — единственный вывод, который подкинуло сознание, пока она вещала о подробностях распределения на местах. — Неужели власть того стоит?»

— Поскольку я приемный ребёнок, то в первую очередь они заботились об образовании и развитии. Мне нужно было практиковаться в управлении и политике, поэтому, когда Малфой обратился за помощью, ему не отказали.

Звучало чудовищно. Если дитятко развалит чужую страну и уничтожит десятки семей, её клан останется абсолютно чистым. Ко всему прочему, сам ребенок мог погибнуть, но, видимо, такая вероятность мало кого беспокоила при остальных существующих условиях. Однако Нотт не мог не признать, что ставить эксперименты лучше над чужим бизнесом, чем над собственным. Все риски уходят к принимающей стороне. Что бы ни случилось, Шебри бы не пострадали, ведь никаких официальных союзов с другими странами они не заключали. Холодный расчёт. Вот почему Долохов назвал их нелюдимыми. Им просто не требовалось никаких открытых выступлений, ведь они и без этого творили всё то, что хотели.

— Ты сказала, что познакомилась с ним во время службы в Министерстве, — прищурившись, уточнил Теодор, придвигаясь к ней ближе.

— Он не контактировал со мной, даже не знал о моём существовании, — Гермиона запнулась. — Я прибыла в Великобританию, чтобы понять устройство и менталитет. Иначе нельзя было работать, — она виновато прикрыла глаза. — Всё оказалось хуже, чем выглядело издалека. Послевоенные разрушения практически не оставили капитала, с которым можно было всё сделать правильно.

— Как Малфою только хватило на такое мозгов… — пробубнил себе под нос Нотт.

— Мы никого не убивали, — переводя на него взгляд, отрицательно мотнула головой Гермиона. — Я хотела помочь. Мы восстановили порты, наладили инфраструктуру на юго-востоке, уровень преступности стал подконтрольным…

— Конечно… — иронично выдавил Теодор.

— В первый раз всё прошло нормально, — вцепившись в его руку, когда он решил отодвинутся, выпалила она. — Ты же знаешь, что он был чист, начал помогать приютам, вёл активную социальную политику. Так положено.

— Смысл? — ощутив, как под её пальцами вспыхнула кожа, Теодор сжал челюсти.

— Процветающее население более платёжеспособно и менее подозрительно, — она наклонилась ближе, стараясь смотреть ему прямо в глаза. — Общественность становится лояльнее, когда крупные дельцы вливают деньги на благотворительность. Это выгодно для обеих сторон.

— Ладно, — снисходительно кивнул он, глядя на то место, где её пальцы всё ещё удерживали его. — Ты же понимаешь, что я могу это проверить?

— Я сижу почти голой в твоём… доме, — разжав пальцы, прерывисто протараторила Гермиона, отводя взгляд. — Поэтому… да, понимаю.

По мере того, как она уточняла детали их общения при помощи зачарованных тетрадей, Нотт вспомнил, что потрёпанная синяя тетрадка действительно была. Драко придавал значение многим вещам, поэтому его очередная компульсивная привычка не вызвала у Теодора никаких подозрений. Зато теперь он прекрасно понимал, что напыщенный пингвин не просто так неразлучно таскался со многими предметами. Зажигалка медного цвета, лежащая на столе, являлась прекрасным живым примером.

— Хорошо, допустим, — уже менее скептично, останавливая поток ненужных деталей, согласился он. — Если всё закончилось: ты вернулась обратно, Малфой остался здесь… Как так вышло, что я сейчас лицезрю тебя здесь?

— Родители сочли эксперимент не до конца успешным и решили, что мне нужно набраться больше практического опыта, находясь по другую сторону, — ответила Грейнджер, опуская взгляд.

— И так ты оказалась в Министерстве… — продолжил за неё Нотт. — Но как он нашёл?

— Он очень упёртый, — запрокидывая голову назад, протянула Гермиона, опираясь вытянутыми руками о край стола. — Мама не хотела сотрудничать дальше, а он нашёл концы.

— Он решил пойти через шантаж? — с сомнением уточнил он.

— Нет, он же не идиот. Он прекрасно понимал, что его сотрут в порошок только за то, что он знает, — с лёгкой улыбкой выдавила Грейнджер. — Решил зайти с другой стороны.

Мотивы Драко были просты и понятны: он желал изменить действующую иерархию власти в Британии, и самым главным силовым барьером для него был Поллукс. Семейство Мраксов не являлось двигающей силой, по мнению Грейнджер, а потому с ними можно было расправиться в политической игре. Без применения физической силы. Однако между территориями Малфоя и Селвина лежало одно маленькое препятствие, мешающее вести активную борьбу. «Банши».

— И о чём вы с ним договорились? — подозрительно посмотрев на собеседницу, поинтересовался Теодор.

— Подходящее время. Глобальные перемены требуют подходящего времени.

Повисло молчание. Глаза Нотта расширились, и он недовольно стиснул челюсть.

— Нет-нет-нет! — замотала головой Гермиона, переходя на слишком высокие ноты. — Мы его не убивали! Мы даже не думали. Ты бы не простил. Мы только воспользовались ситуацией. Малфой наводил порядок на своих новых землях и учился ими управлять, а я не покидала Францию. Твою мать…

Вот в эту реакцию Теодор действительно верил. Она выглядела напуганной больше, чем в тот момент, когда он собирался отправить её под тяжелую руку Бута. Но был вопрос, который волновал его с самого начала её рассказа.

— Что ты попросила взамен? — он без особого труда заметил, как в её глазах появилась какая-то неприкрытая паника. — Ты не могла рисковать просто так…

Она судорожно приоткрыла рот, а встретившись с ним глазами, вовсе попыталась отвернуться, но Нотт взял её за подбородок, вынудив повернуться обратно. Грейнджер опустила глаза, с силой втянув воздух через нос. Сухожилия на её шее отчётливо проступили от напряжения, а цвет лица стал сине-серым, словно её сейчас стошнит.

— В чём дело? — сурово поинтересовался Теодор.

— Это не имеет никакой материальной и физической ценности, — выдавила она, почти не размыкая губ, пытаясь скрыться от его взгляда, — поэтому не имеет значения.

— Что ты попросила взамен? — сжимая пальцы сильнее и начиная злиться, повторил он.

Гермиона несколько раз моргнула и подняла на него взволнованный взгляд, сильно прикусив нижнюю губу. Нотт нетерпеливо пожал плечами, но вместо ответа видел лишь, как она покрывается густым алым румянцем. Это выглядело дико и странно. Она была похожа на маленького ребенка, который нашкодил и не хочет признаваться. Кожа от её пристального взгляда плавилась, но когда до него всё же дошло, он отшатнулся, одёргивая руку.

— Неееет, — с недоверием в голосе протянул Теодор. — Это бред какой-то. Нет!

— Я сказала Драко, что так диктуют сами территории, — потерев своё предплечье, ведьма опустила взгляд вниз, нерешительно протягивая слова. — Земли «Банши» находятся между территориями Селвина и Малфоя. Я подумала, что это хорошее обоснование…

— Ты вообще в курсе, что люди могут выстраивать отношения без убийств, внедрения в Министерство и криминальной войны? — он сам не верил, что это говорил. — Кому я это вообще объясняю? — активно жестикулируя и периодически прерываясь на беззвучные маты, продолжил Нотт. — Ты же знаешь, что покушение и убийство шести человек вообще не мотивируют к взаимодействию? — его разум начал закипать. — Я подумал, что у меня, блять, едет крыша! — он запустил руки в волосы, отворачиваясь и громко выдыхая. — Мы не были даже знакомы!

— Не совсем. Это больше… — она попыталась подобрать слова. — Одностороннее знакомство.

— Да я тебя чуть не убил час назад! — резко разворачиваясь, прошипел Теодор, подходя к ней вплотную. — Ты невыносима!

Грейнджер вздрогнула, когда он в бешенстве ударил по столу. Поставив ладони по обе стороны от неё, Нотт закрыл глаза и опустил голову, всё ещё не в силах поверить в происходящее. Сердцебиение стучало прямо по вискам, принося дискомфорт и заглушая разумные мысли. Он только сутки назад чётко определил свои эмоции, но к подобному, похоже, был не готов. Нужно было дышать глубже и попытаться вернуть холодный рассудок.

— Блять… — вырвалось у него, когда в лёгкие проник тонкий сладковатый запах.

Он поднял отяжелевший взгляд на испуганное девичье лицо, пока его левая рука сдавила её талию, придвигая хрупкое тело ближе. Теодор почувствовал, как мышцы на шее непрерывно сокращаются от подкатившего раздражения и собственной неоправданно бурной реакции организма. Её ладони машинально упёрлись в его плечи, пытаясь ограничить контакт, но Нотта это ничуть не смутило. Он стиснул челюсть, запуская пальцы свободной руки в густые волнистые волосы и оттягивая голову девушки назад.

— Ты маленькая наглая и самодовольная сучка, — почти прорычал он, судорожно изучая эмоции на её лице. — С Маркусом договориться не получилось, решила, что здесь выйдет лучше?

— Я его не трогала, — негромко простонала она, сжимая ткань его рубашки. — Даже не собиралась. Его бы всё равно убили…

— Кто? — впиваясь пальцами в бархатную кожу под ребрами, грубо буркнул Теодор.

— Я не знаю, — сдавленно пискнула она, судорожно вдыхая сквозь приоткрытые губы. — Не знаю.

— Ложь, — прошипел Нотт, почти касаясь губами её подбородка.

— Я думала, что это Итан, — почти беззвучно прошептала она, и в уголках её глаз начали скапливаться слезы. — Он бы тебя не оставил одного…

В каком бы сильном бешенстве ни пребывал Теодор, он прекрасно понимал, что её доводы более чем обоснованны и логичны. Клауд участвовал в этой вакханалии, но непонятно почему из-под полы. Гермиона негромко безвольно всхлипнула и поёрзала бедрами, стараясь свести ноги вместе. Нотт только сильнее прислонился, упираясь пахом в её промежность. Она вздрогнула всем телом, издавая сдавленный протяжный стон. И завеса мужского терпения пала.

Теодор впился в её губы грубым и властным поцелуем, прикусывая нижнюю губу. Ведьма оцепенела в его объятиях, совершенно забыв про своё сопротивление, пока мужская кисть скользнула от талии к пояснице, неряшливо сжимая хрупкую плоть. Его мысли горели и плавились, растекаясь в разные стороны. Голод протянулся через весь организм липкими нитями, цепляя каждый нерв и проникая в каждую клетку. Проклятый запах чёрной смородины заполнил пространство вокруг, разум и чувства. Пухлые девичьи губы податливо и нерешительно двигались в ответ, а руки расслабились, сползая по его груди. Нотту не требовалась её инициатива. Он вообще не хотел от Грейнджер каких-либо действий, только реакции её тела.

Губы в беспорядочных поцелуях сместились по подбородку к шее. Практически не ощущая её вкуса, Теодор прикусил кожу возле яремной вены, сильно втягивая её в рот. Гермиона вскрикнула, слегка отрезвив его рассудок. Он никогда не был так груб и жаден. Нотт отстранился, пытаясь привести дыхание и мысли в относительный порядок, но окончательно потерял голову, наткнувшись на желание в карих глазах.

Выпутавшись из её волос, ладонь скользнула по плечу, стягивая лямку лифчика вниз, пока язык нетерпеливо продвигался от ключицы к груди. Грейнджер выгнулась навстречу, аккуратно скользнув пальцами по его шее. От её прикосновения мурашки расползлись по спине, отвлекая от столь желанного упоения. Шёлковая кожа трепетала под его губами, отзываясь на торопливые и неосторожные ласки. Лишь наткнувшись на раздражающую ткань лифчика, Теодор заметил, что оставил дорожку из багровых отметин на её теле. Плевать. Он слишком долго сдерживался и держался в рамках приличия, чтобы придавать значение таким мелочам.

Стянув препятствие перед желанной плотью, Нотт несдержанно провел языком мокрую дорожку по её груди. Обхватив губами тёмно-розовый сосок, он сильно втянул тот в рот, а затем прикусил, чем вызвал сдавленный писк у Гермионы. Высвободив вторую грудь из-под мешающего лифчика, Теодор сжал её, врезаясь пальцами в шёлковую кожу. Ему хотелось, чтобы она зависла где-то между удовольствием и болью. Плохо контролируемая грубость совпала с его ментальным желанием истязать её тело. Ведьма задрожала от очередного неосторожного укуса, откидывая голову назад. Её пальцы блуждали в его волосах, периодически сжимая и притягивая к себе ближе. Тонкое острое лезвие ненасытности срезало ощущение пространства вокруг, бросая ошметки куда-то под ноги. На нёбе осел привкус миндаля. Строптивая сучка даже на вкус напоминала виски, но градусом явно превышала абсент.

Левая ладонь проползла от ягодицы к внутренней части бедра, нагло раздвигая девичьи ноги шире. Он не встречал сопротивления, но и сдерживать свою злость больше не хотел. Пальцы бесцеремонно сдвинули тонкую кружевную полоску белья в сторону, оглаживая половые губы. Нотт чуть не простонал от ощущения влажной горячей плоти под пальцами. Он тяжело выдохнул, упираясь лбом в её грудную клетку. Взгляд сам собой упал вниз, где пальцы, изучая складки, почти утопали в прозрачной вязкой влаге. Он вновь припал губами к смуглой коже, ощущая приторный сладковатый запах. Хотелось попробовать до дрожи, но упирающаяся в грубую ткань эрекция требовала совершенно других действий.

Высунув язык, Теодор широким движением провел им между грудей, надавливая средним пальцем на вход влагалища. Её руки судорожно вцепились в его плечи, сжимая кожу под рубашкой. Даже сквозь ткань он почувствовал, как её ногти оставляют полосы. Сдавленный стон вырвался сам собой, когда внутренние стенки затрепетали, отдаваясь вибрациями в клетках. Вместе с нарастающим темпом движений внутри неё, усиливалась громкость девичьих вздохов. И как бы Нотт ни хотел растянуть тактильное удовольствие от процесса, собственное вожделение слишком сильно жгло плоть. Он вновь нашёл её губы своими, поглощая протяжный стон.

Гермиона начала задыхаться, когда безымянный палец скользнул вслед за средним, растягивая и заполняя. Она прикусила нижнюю губу и зажмурилась, привыкая к ощущениям. Правая мужская ладонь придержала её за поясницу, чтобы девушка просто не рухнула на спину. Его губы увлечённо заскользили по плечу, пока хрупкая ладонь сдавила член под тканью. Теодор упёрся зубами в нежную кожу, чувствуя, как сознание проясняется сквозь мутную вуаль.

Его движения замедлились, её кисти переместились к пряжке ремня. Температура тела, казалось, упала на пару градусов, и он отстранился от её кожи, судорожно пробегая взглядом по результату своих трудов. След от зубов венчался ярким красновато-алым ободком. Нотт поджал губы, опуская глаза ниже. По шее и груди раскинулись фиолетово-розовые кровоподтеки разного размера. Ком встал поперёк горла, когда она подняла на него карие глаза, обрамлённые влажными ресницами.

«Твою мать…» — он сдавленно сглотнул и попытался найти хотя бы одну причину своего отвратительного поведения.

— Мне совсем не больно, — закусив нижнюю губу, с придыханием улыбнулась она, — но я расстроюсь, если ты остановишься, — Грейнджер приблизилась к его лицу, мягко касаясь губами подбородка, и перешла на шёпот: — Пожалуйста…

Нерешительный мягкий поцелуй перерос во влажный и затягивающий. Она ощущалась такой жаждущей и податливой, вновь распаляя притихшее возбуждение. Агрессивная страсть сменилась будоражащим вожделением, оставляя рассудок светлым. Теодор всё ещё чувствовал, как остатки злости бушуют где-то в глубине души, но неуемные эмоции к этой женщине перекрыли их почти полностью.

Болезненное напряжение внизу живота откликнулось в теле, когда её рука проникла под ткань боксеров, обхватывая член. Она слегка оттянула крайнюю плоть, проскользнув ладонью до основания. Нотт углубил поцелуй, отмахиваясь от голоса разума, который взывал прекратить эту неправильную близость. Время, антураж, обстоятельства — ничего из этого не подходило даже для случайного секса. Но с ней у Теодора ни разу ничего не получалось так, как принято у нормальных людей. Его воля растворялась, склоняясь перед смелыми мягкими касаниями и негромкими девичьими стонами. Вытащив из неё пальцы, он машинально облизнул их, наблюдая, как Гермиона сильно закусила губу, пытаясь не упустить ни единого мгновения. Ему нравилась её распирающее возбуждение и нетерпение, которое, казалось, полностью перешло в хрупкое истерзанное тело.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…. — придвигаясь ближе к краю стола, прошептала она, утыкаясь в его шею.

В таком состоянии Грейнджер нравилась ему куда больше: её тяжёлое дыхание, обжигающее кожу, подрагивающие плечи, вздымающаяся грудь и руки, притягивающие его к себе. Неправильно, но до безумия приятно. Головка коснулась её влажного лона, отчего Гермиона только сильнее сдавила пальцами его плечо. Теодор улыбнулся. Ему казалось безмерно красивым это раскрасневшееся лицо с искусанными припухшими губами. Он даже не понимал, как ей удаётся так легко менять его настроение, но по каким-то неизвестным причинам его это устраивало.

Чувство проникновения разлилось опьяняющим жаром по венам. Так медленно, размеренно, неторопливо, словно желая выгравировать этот момент внутри черепа. Она сильно откинулась назад, запрокидывая голову в немом стоне. Наслаждаясь тем, как извивается её тело, Нотт пожалел, что был груб и не сделал этого раньше. Наблюдение доставляло даже большее удовольствие, чем сам процесс. Каждая линия гибкого женского стана виделась произведением искусства, а нарастающие крики слышались музыкой. Очарованное восприятие готово было воспевать эту ведьму в поэзии, прощая все её ошибки и игры за ещё один томный вздох. Нарастающие фрикции и давление переполняющего возбуждения на нервные окончания отвлекали от эстетического удовольствия, сменяясь животной потребностью.

Сокращения внутри стали более частыми и интенсивными. По её позвоночнику и ногам проползли короткие спазмы, вынуждая тело выгнуться сильнее. Изящные пальцы сильно сдавили мужское предплечье, пытаясь удержаться от падения в бездну. Грейнджер замерла и напряглась всем телом. Её экстаз отозвался вибрациями где-то в области таза и прошиб всё тело на краткое мгновение. Она раскрыла глаза, как-то растерянно глядя ему в глаза.

— Не смей больше ничего делать за моей спиной, — тяжело дыша, Теодор приподнял её подбородок пальцами. — Ты меня поняла?

— Да…

— Тогда я хочу продолжить.

========== Глава 20: На краю бездны ==========

Нотт позволил Гермионе уйти. Они договорились встретиться позже в ресторане, поскольку ему ещё нужно было утрясти некоторые вопросы на новом месте. Он всё ещё чувствовал себя обманутым, но в глубине души именно этого от неё и хотел, только масштабы не смог рассчитать правильно. От подобных женщин не ожидаешь беспрекословного повиновения и восторженных визгов. Их предназначение совершенно иное: они заставляют думать, приводят жизнь в движение и распространяют хаос, не давая расслабиться.

Грейнджер расшатывала его нервы и стирала грани привычного. Но единственное, что действительно беспокоило Теодора — её преданность. Она могла творить что угодно, пока он был в ней уверен. Нотт честно дал ей этот шанс, и лишь время покажет, как маленькая ведьма им воспользуется.

Даже после произошедшего в кабинете он не мог определиться с верной формулировкой статуса их взаимоотношений. Для неё с их знакомства прошло уже полтора года, а для него — три недели. Нотт не был уверен, что односторонние девичьи фантазии можно считать хоть каким-то подобием влюблённости, но в её упорстве точно не мог сомневаться. Не каждый день, чтобы залезть в его постель, женщины разваливали половину государства.

«Очень сомнительный комплимент, — потирая переносицу, он бросил взгляд на небольшое влажное пятно на столе, — но впечатляющее».

— Извините, — слегка нерешительно начал Теренс, стоящий у двери, — я могу считать, что эта женщина вхожа в ваш клан?

— Хм… — Теодор взял пиджак с кресла, проходя к нему ближе. — Да. И ещё кое-что, — он остановился меньше чем в полуярде от собеседника. — Если на нашей территории впредь с её головы упадёт хоть один волос, я сделаю себе кожаный портфель из всех, кто недосмотрел.

— Предполагаю, что вам не хватит даже на портмоне, — спокойно ответил Хиггс. — Значит, у нас… дружественные отношения с кланом Шебри?

Нотт удивлённо приподнял бровь, но в его голове мгновенно сложилась цепочка мыслей. Когда Малфой преподнёс другу столь шикарный подарок в виде личного утилизатора, то предполагал множество исходов ситуации. Он должен был позаботиться о безопасности своего клана, несмотря на взаимоотношения между ними. Дружба в нынешнем мире стала сомнительной ценностью. Предательство самыми близкими людьми порой бьёт не только по нервной системе, но и по более материальным аспектам жизни.

«Драко, блять…» — самое конструктивное, что смог сформулировать его мозг.

Разговор с другом детства предстоял очень тяжёлый. Глава «Банши» предполагал, что без рукоприкладства (исключительно для морального удовлетворения) не обойдётся. Грейнджер несколько раз уточнила, что он не собирался устраивать разборки такого масштаба, но чрезмерная агрессия Селвина внесла большие изменения в их план. С данным тезисом Теодор был вполне согласен и разбираться прямо сейчас с причинами текущей ситуации не намеривался. Сначала нужно разобраться с общей проблемой, а уж потом выяснять отношения в семейном кругу.

— И говорить тебе можно только о том, что не касается клана Драко. Я верно понял? — уточнил Нотт.

Теренс кивнул, а затем поведал детали их знакомства. По долгу службы он знал, кто это девушка, только вот был существенно ограничен в словах. Если бы Теодор не услышал провокационную информацию о своём друге за пару часов до этого разговора, то реакция на новые подробности была бы ярче. Поскольку основную порцию злости он уже выпустил, то сейчас вполне спокойно воспринял дополнения.

— И ещё есть одна новость. Пока вы… — Хиггс поджал губы, пытаясь правильно сформулировать свою мысль, — …вели переговоры, Гойл прислал срочную сову.

— Что ещё произошло? — без особого энтузиазма поинтересовался Нотт.

— На одном из складов Кэрроу был обнаружен труп неизвестного волшебника, — многозначительно ответил Теренс. — Следствие предполагает, что он имеет непосредственное отношение к гибели Мраксов.

«А вот и недокиллер всплыл», — усмехнувшись про себя, подумал Теодор, машинально кивнув головой несколько раз.

Ситуация с Клаудом и липидоптерофилей становилась более прозрачной. Бабочка прекрасно справилась со своей работой. Даже лучше, чем Нотт мог себе представить. Кэрроу сметёт с доски тяжёлая рука правосудия, не оставив никаких шансов на восстановление. Но только при условии, что их семейку смогут отыскать.

— Если нас это не коснётся, то чудесно, — потирая ладони, заключил он. — Попроси Грегори ещё внимательнее следить за этой ситуацией.

— А за мадам Шебри? — уточнил Теренс.

— Я сам прослежу, — коротко отрезал Нотт. — Мы сейчас не в состоянии бороться на два фронта.

— Насколько открытое противостояние нас ожидает? — спокойно спросил Хиггс, убирая руку в карман.

— Поллукс пытался меня убить и подорвать ресторан… — с наигранным сожалением протянул Теодор.

Никакого смысла убивать всех подряд новый глава клана не видел совершенно. Если отрубить змею голову, то рано или поздно тело перестанет трепыхаться. Нюанс заключался в том, что Селвин больше напоминал гидру, и количество многолетних преданных слуг исчислялось десятками. Вычислить всех наверняка вряд ли получится, а потому придётся действовать отчасти вслепую. Несовершенная стратегия, но другой пока не имелось.

— У вас теперь очень много молодых и инициативных подопечных, которым нечем заняться из-за изменений ведения политики клана, — загадочно ухмыльнувшись, ответил он. — Думаю, они будут счастливы напоследок побуйствовать.

Пока ещё Нотт забывал, что теперь его возможности превосходили привычные. Территории «Банши» уступали кланам Селвина и Малфоя, однако имели другое преимущество. Поллукс был с подчинёнными во взаимоотношениях «властитель-челядь», Драко предпочитал рабочий профессионализм с некоторыми лояльными предпочтениями, а покойный отец Теодора пошёл намного дальше. Он не считал разумным приравнивать членов криминального формирования к расходному материалу. Он заботился о них по мере своих сил, имея практически отцовское влияние. Это было основной причиной того, почему (в большинстве своём) его последователи так хотели, чтобы «Банши» возглавил именно сын основателя.

Эта мысль каждый раз отзывалась тянущей грустью под рёбрами. В своё дело покойный отец вкладывал больше сил и времени, чем в собственного ребенка. Не очень разумно судить своего родителя, когда не представляешь, какой груз лежит на его плечах. Теперь новый глава клана понимал, что не видел всею ситуацию такой, какой она являлась. Когда на тебя направлены взгляды нескольких сотен глаз, за порогом стоят псы аврората, а за углом враги, то очень тяжело уделять семье достаточно времени.

— Пусть Кормак займётся формированием инициативной группы, — потерев висок, задумался Нотт. — И Терри подключи. У него весьма убедительные методы работы. Только попроси, чтобы он за собой прибирался, а то его эмоциональность может добавить проблем.

— А сделки по его району?

— Передайте доверенным лицам. Дела не должны простаивать.

Как бы Теодору ни хотелось закончить свои дела в Чиддингфолде пораньше, наскоком разобраться с огромной территорией не получилось. Перевести деятельность «Банши» в легальное русло оказалось намного сложнее, чем ему казалось. Количество вопросов превышало количество ответов. Если бы ему сказали месяц назад, что гибель его отца принесёт столько проблем в его жизнь, он бы не поверил. Наследство, власть и обширные связи негласно считались показателями успеха, но именно у Нотта всё почему-то пошло совершенно не так. Его приобретения: гора противоречий, угроза жизни и идиотизм лучшего друга, который решил перехитрить всех и вся.

В «Красный стул» хозяин заведения вернулся только под вечер. Физической усталости не было, больше моральное истощение. Работать совершенно не хотелось. Теодор планировал просто забрать оставшиеся письма Клауда и маленькую строптивую ведьму и направиться домой. Слишком насыщенный день, чтобы ещё и здесь углубляться в бумажную волокиту. От трансгрессии по телу прошлись короткие острые импульсы, вызывая покалывания в кончиках пальцев, а зрение приходило в норму дольше, чем обычно.

«Глупо полагать, что женщина заблудилась», — задержавшись взглядом на пустующем столе Гермионы, он судорожно втянулвоздух.

Теодор на несколько секунд завис, пытаясь подавить неприятные ощущения, клубящиеся внутри. Он не рассчитывал, что его тут будут ожидать с распростёртыми объятиями, но надеялся на женское благоразумие. Доставая сигареты, он направился прочь из её кабинета. Сейчас ему никак нельзя погружаться в эмоциональную пучину. Слишком легко захлебнуться, когда ты уже знаешь, что увяз. Нотт почти столкнулся с Джонсон, которая выходила из его кабинета.

— Добрый вечер, — в растерянности протараторила она, отвлекаясь от своих мыслей, — я думала, вас сегодня уже не стоит ждать.

— Не предполагал, что в моём ресторане для меня существует лимит посещений, — лениво ответил владелец заведения, прокручивая в руках сигарету.

— Просто мисс Грейнджер пару часов назад забрали сотрудники Министерства, — уточнила Анжелина, — поэтому я думала, что вы тоже заняты.

С их последней встречи прошло около трёх часов. За это время можно было проехать половину Лондона, поэтому очередному происшествию удивляться не стоило, но то, что Гермиона была здесь, уже облегчило существование и сняло часть напряжения. Хоть и убило ещё пару нервных клеток.

— Забрали? — прищурившись, переспросил Теодор.

— Не совсем уверена, что это можно назвать «вызвали»… — сводя брови вместе, поджала губы девушка. — Вероятнее, настояли. Поскольку это ваша невеста… Вас должны были оповестить.

— Ага… — задумчиво бросил он, направляясь в свой кабинет.

Обстоятельства складывались по меньшей мере странно. Нотту казался маловероятным вариант того, что Гермиону раскрыли. У Поттера бы просто не хватило фантазии связать все её подвиги воедино. И от Малфоя была абсолютная тишина, хотя он уже должен был скакать по ресторану на фестрале от восторга. Но если Грейнджер предупредила его об их недавнем рандеву, то молчание друга становилось понятным. Достав из ящика стола послания Итана, Теодор прикурил. Желание вернуться в свою квартиру пропало напрочь. Впрочем, как и спокойствие.

«Здесь нельзя было ощутить движение времени, всё словно застыло в своей первозданной красоте».

В каждой строчке наставника ощущался мягкий шлейф грусти. Если после возвращения Клауд решит сменить место жительства, Нотт даже не будет удивлен. Такие восторженные слова другой стране, несмотря на причину пребывания, давали повод непроизвольно улыбнуться. Теодор в принципе и раньше задумывался о том, что держать Итана рядом было с собой слишком эгоистично. Он положил почти всю свою жизнь на воспитание нерадивого ребенка и давно заслужил отдых от интриг, сплетен и вакханалии этого жестокого мира.

Действия наставника не вызывали у Нотта совершенно никакого возмущения или подозрений, но уточнения не помешали бы. Клауд всегда видел намного дальше других, что вызывало только восхищение. Теодор жалел о том, что не прислушивался к нему в юности. Это помогло бы избежать массы ошибок и сейчас наверняка не пришлось бы разгребать лабиринт из косяков прошлого. Но с тех пор, как маховики времени строжайше запретили, история уже не знала сослагательного наклонения.

Выписав очередную букву, хозяин «Красного стула» не сразу поверил тому, что складывалось на бумаге. Нотт положил тлеющую сигарету прямо в пепельницу, торопливо раскладывая письма по датам. Даже без последнего послания он уже точно мог сказать, что там не хватает буквы «И». Только вот значение, вложенное в две фамилии, написанные через дефис, ему понять не удавалось.

«Селвин-Шебри»

Сотрудничество? Сговор? Противодействие? Месть? Что вообще могло связывать молодую француженку и старого чопорного ублюдка? Плотину мыслей просто прорвало от количества догадок. Теодор без особо энтузиазма открыл последнее письмо и нервно сглотнул, несколько раз пробежавшись глазами по строчкам, словно не понимал их смысл.

«Во Франции путь к сердцу мужчины лежит через его ум».

«Я что, трахнул любовницу Поллукса?» — от этих мыслей живот скрутило в тошнотворном спазме.

Теодор отодвинулся от стола, пытаясь рассеять вакуум, образовавшийся в сознании. Он упёрся большими пальцами в лакированный стол и замер. Большего кошмара ему представиться не могло. Нотт даже не хотел развивать в голове эту цепочку мыслей, поскольку от количества грязи на собственном теле захотелось помыться. От давления, ударившего в виски, мозг чуть не разорвало на части. Пробежавшись взглядом по заветным строчкам снова, он отрешенно поднялся с места.

Должно быть, он просто свихнулся, иначе никак объяснить эту фразу Теодор просто не мог. На его лицо наползла непроизвольная сдавленная улыбка, перерастающая в истерический смех. Он почувствовал себя самым большим кретином во Вселенной и просто не знал, как это можно вынести. За последние сутки его понимание поведения этой невыносимой женщины плясало от испепеляющей ярости до сентиментальных всплесков умиления. Последний вывод, который породил воспаленный разум, заставил истончившуюся нить оборваться.

Собственный смех показался удушающим и нескончаемым, забиваясь в трещины на коже. Нотт закрыл лицо руками, сдавливая кожу пальцами. Как никогда прежде ему захотелось исчезнуть, раствориться и больше никогда не существовать. Это был абсолютный провал. Если Грейнджер действительно просто решила сменить один криминальный член на другой, то её мотивация становилась прозрачной и понятной. Хуже того, Теодор прекрасно понимал, что тогда риск, которому она подвергла свою жизнь, становился оправданным. Он бы не смог её убить. Не в тот момент, когда она пыталась быть «честной».

Бросив короткий взгляд на шкаф с алкоголем, владелец ресторана нехотя поднялся из кресла. Виски совершенно не подходил под его истерический припадок. Рассуждать о собственной судьбе не было никаких сил и желания. В сердце свалилось отчаяние, требующее забыться окончательно. Выходя в белый зал, Нотт уже не воспринимал происходящее вокруг. Он зашёл за барную стойку, молча взяв две бутылки абсента. Джонсон была слишком увлечена каким-то взбудораженным мужчиной за одним из столиков, а потому ненужных вопросов можно было избежать.

— Господин Нотт, — негромкий голос официанта заставил поёжиться.

«Отъебитесь от меня все», — первое, что всплыло бегущей строкой в голове, но вместо этого он до боли стиснул челюсть и обернулся, уставившись на робкого парня.

Тот лишь протянул сложенную записку и пробубнил что-то вроде: «Мисс Паркинсон… Утром… Не стала ждать…». Теодор забрал бумажку и развернулся к себе, не говоря ни слова. В его висках набатом стучал пульс, а руки подрагивали от переизбытка отчаяния, плещущегося в крови. Он окончательно запутался в бесконечных попытках разобраться. Поставив одну бутылку на журнальный столик, он бросил сложенную бумажку на стол. Его вообще уже не волновало, что от него хотела Пэнси. Его не беспокоили ни балаган, происходящий в его жизни, ни угроза смерти, ни клан, свалившийся на его голову. Последней каплей, перевесившей чашу его терпения, стала женщина.

Он не должен был пускать её в свою жизнь. Теодор вообще никому не был ничего должен. Ни Драко с его бесконечными попытками перекроить решения Нотта насчёт теневой стороны. Ни Поттеру, который жаждал справедливости и мира во всем мире. Ни Гермионе, которая заявилась непонятно откуда. Теодор давно уплатил все долги по счетам, но всё равно зачем-то способствовал потугам со стороны. Даже лучший друг решил прокатиться на его шее. Какая ирония.

Он сорвал дозатор с бутылки, отпивая прямо из горла мутную зеленоватую жидкость. Горло обожгло. Легче не стало, только сильнее скрутило желудок от отвращения к себе. Нельзя пытаться быть честным там, где повсюду ложь. Все принципы, которые вдалбливал в его голову Клауд, оказались ненужным мусором, отягощающим существование. Благородство и честь стояли поперёк глотки, мешая вдохнуть. Все попытки вести себя правильно и не делать лишних движений обернулись крахом. Его руки вновь по локоть в крови, а сам Нотт уже никогда не сможет из этого выбраться. Он сделал то, чего не хотел, потому что в очередной раз выбрал неправильно.

Очередной глоток горячительного напитка отозвался спазмами в мышцах шеи. Отвратительная горечь с привкусом лакрицы и яблок. Нотта чуть не вывернуло от вкусового восприятия, смешавшегося с приступом жалости к себе. Он чувствовал себя мерзко. По клеткам ползло горящее раздражение и невыносимый зуд, от которого хотелось содрать кожу.

Щупальца апатии ползли вдоль скелета вместе с алкоголем, растворяющимся в крови. Голова отяжелела, и мысли наконец-то помутились, растекаясь вязкой слизью по черепной коробке. Теодор не желал больше ничего решать. С него достаточно уже того, что произошло. Он чувствовал себя использованным и ненужным. Вдоль волокон мышц потёк густой гной боли, обволакивая кости.

Высокий градус не менял ситуацию, не менял его взгляды, но помогал не сойти с ума окончательно. Он ещё никогда не ощущал себя настолько слабым и безвольным. Даже когда отец выставил его за порог, в груди не было такой огромной дыры. Эмоциональный диапазон сузился до горечи, стекающей по трахее в желудок. От табачного дыма в теле появилась лёгкость, снедающая крупицы адекватности. Тонким шлейфом в клетки вплелось желание всё прекратить. Прямо сейчас.

«Возможно, так будет даже лучше», — опрометчивая мысль игриво проскочила на задворках сознания.

Нотт уронил голову на ладони, уже не пытаясь бороться с собственной безнадёжностью. Его жизнь внезапно показалась бессмысленной и пустой. Инфантильные детские выводы, навеянные перегрузом чувств, всё увереннее обосновывались в его теле, не давая переключить внимание. Сильно надавив на виски, Теодор открыл глаза. Будто бы внешняя боль поможет унять душевные вопли внутри. Контраст тишины в кабинете и истошного лязга умирающих нервных клеток в черепной коробке чувствовался колоссальным.

Он снова взял бутылку со стола, допивая остатки абсента, и расплылся в лукавой широкой улыбке.

— Отец был прав, когда говорил, что я плохо закончу, — поджав губы в едва сдерживаемой усмешке, Нотт всё-таки снова рассмеялся и злобно оскалился. — У нас это семейное.

========== Глава 21: Слепая зона ==========

Раздражающий дневной свет бил в лицо, заставляя поморщиться сквозь сон. Шея затекла от неудобного положения. В глотке саднило, а голова трещала от переизбытка алкоголя, выпитого накануне. Нащупав под пальцами подлокотник, Теодор сжал его, пытаясь привести тело в вертикальное положение. Мышцы неприятно ломило, а стойкий запах никотина и перегара стоящий в кабинете раздражал рецепторы. Приоткрыв глаза, он затуманенным взглядом окинул помещение.

«Судя по всему, я был не в настроении», — глядя на опустошённую бутылку и заполненную пепельницу на журнальном столике, Нотт скривился.

По извилинам потекли события вчерашнего дня, причиняя дискомфорт. Он сильно втянул воздух, до боли заполняя лёгкие. Детский, бесполезный приступ эмоциональности никак не менял общую картину происходящего, но справиться с ним Теодор не смог. Возможно, он был не настолько разумным, как считал. Но кого это вообще волнует? Размяв затёкшие плечи и спину, Нотт всё-таки поднялся из кресла. Стеклянная бутылка рядом с ногой упала на пол, звонко ударившись о ножку стола. Звук прочертил кривую траекторию внутри черепа, пробирая до костей.

На часах был полдень. Исходя из тенденций последних недель, уже стоило обзавестись полноценной ванной комнатой в ресторане, ведь последствия собственных загулов исправлять затруднительно. В данной ситуации был необходим душ, антипохмельное зелье и пара чашек кофе, а лучше - литр. Взяв пиджак, Теодор без особых промедлений направился к выходу. Выйдя за дверь, остановился и запечатал кабинет. Письма Итана и бардак, который он оставил на столе, не предполагали какую-либо уборку без его присутствия.

От трансгрессии желудок мерзко скрутило. Горничная не обратила никакого внимания на хозяина квартиры, который последнее время выбирал абсолютно хаотичные часы для возвращения домой. Душ определённо был прекрасной идеей, чтобы смыть с себя всю грязь предыдущих суток. Голова всё ещё казалась тяжёлой, но стало легче. Хотя бы посторонние запахи перестали беспокоить выгоревший разум. Нотт даже не думал о том, что он делает. Чистая инерция, без каких-либо рассуждений. Отрезвляющее зелье никак не помогло мыслительному процессу восстановиться. Вакуум в голове был больше спасительным, нежели напрягающим.

Если бы Теодор начал думать о причинах своего опустошения, то наверняка свалился бы снова в вязкое болото апатии и самобичевания. У него не было никакого желания исходить жалостью к себе. Это бы ничего не изменило и не сделало бы жизнь проще. Отрезок времени, отведённый для инфантильности, уже закончился, а хаос и беспорядок — нет. Допив стакан с мутной тёмно-зелёной жидкостью, Нотт отодвинул ёмкость, задерживаясь глазами на разводах, оставленных на стекле. Мозг отчаянно цеплялся за любые детали, которые позволяли не думать о расколотых чувствах, хранящихся где-то внутри. Нужно было вернуться к работе, несмотря на легкий тремор в руках и пугающую пустоту под рёбрами.

«Ничего не произошло», — сжав челюсть сильнее, Теодор ощутил, как жилка на шее начала нервно подрагивать, когда он наткнулся взглядом на пустующий стол Гермионы после возвращения в ресторан.

Переломленная пополам тоска заскулила, раскаляя кости. Тупая ноющая боль проскользнула вдоль вен, распространяясь по всему организму. Нотт только достал пачку сигарет, открывая дверь в свой кабинет. Бардак остался на месте: пустые бутылки на полу, шлейф дыма и безысходность, осевшая на стенах. Ему не было плевать, но осознал он это совершенно не своевременно.

— Добрый день,— голос Анжелины нерешительно прозвучал из-за спины. — Вы вчера не предупредили, что останетесь, но я не решилась вас беспокоить, — её энтузиазм раздражал. — Я хотела оставить ваши письма, но обнаружила, что кабинет закрыт…

— Пришлите кого-нибудь убраться, — Теодор безразлично обернулся, взяв из её рук почту. — И не стоит сюда входить без моего присутствия. Я достаточно ясно выражаюсь?

— Более чем, — поджав губы, она коротко кивнула. — Что-то ещё от меня требуется?

— Отправьте господину Малфою приглашение… — Нотт приподнял подбородок и достал сигарету. — Можно в резкой форме.

— Быть убедительнее в выражениях? — аккуратно уточнила Джонсон.

— Начнёте с обращения “ебучий мудак”, — пробегая глазами по потолку, Теодор ненадолго задумался, — а дальше можете импровизировать.

— Насколько я понимаю, ответ запросить сразу же? — натужно выдавливая из себя слова, поинтересовалась она.

— Да, — равнодушно бросил он, затягиваясь никотином, и прошёл к своему столу.

Больше никаких изречений от Анжелины не последовало. С какого-то момента замена Итана начала вызывать напряжение и подозрения. Нотт не исключал вариант того, что попросту стал параноиком. Он непроизвольно усмехнулся, сломав печать на конверте. Кто бы мог подумать, что его жизнь дойдет до того, что сомнительной окажется не только оценка собственной адекватности, но и всё, происходящее вокруг. Это было похоже на бред сумасшедшего из самой дальней закрытой палаты Св. Мунго, родственники которого не желали его выздоровления.

Из краткого рапорта Гойла следовало, что рано утром клан Кэрроу пал под натиском правосудия. Амикус был убит при попытке к бегству, Алекто тяжело ранена, вряд ли дотянет до заката. Теодор косо улыбнулся. Он не был удивлён, даже подозревал, кто именно в правоохранительных органах настолько прыткий. Ещё бы. Чем больше территорий освободится, тем больше места можно будет поделить.

«Интересно, Нарцисса сильно расстроится, если во время разговора Драко лишится челюсти?» — этот вопрос прозвучал в голове практически без иронии.

Воевать с другом детства было совсем паршивым исходом мероприятия. Но Малфой отмалчивался, а маленькая невыносимая ведьма, судя по всему, продолжала осваивать британские земли. И глупо отрицать, но получалось у неё прекрасно. Её упорству позавидовали бы многие завоеватели. Волан-де-Морт такое подпольное руководство бы вряд ли оценил. Великий правитель ведь не может скрываться в тени.

От наплыва чуши в собственной голове стало дурно. Должно быть, алкоголь всё-таки не полностью покинул организм, либо не до конца выветрившиеся пары перегара дурманили мозг. Живот предательски заурчал. Диета из сигарет, кофе и высокоградусной продукции, однозначно, не шла на пользу.

Короткий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в кабинет влетел Хиггс. От умиротворённого детского выражение на лице не осталось и следа, а внезапное нетерпение предвещало ещё как минимум одну охренительную новость.

— Я крайне извиняюсь за вторжение… — слегка нервозно бросил он, проходя по кабинету.

— Давай ближе к делу, — лениво отмахнулся Теодор.

— Маркус явился в Министерство меньше полчаса назад, — выпалил Хиггс, занимая кресло справа. — Оповестили наши знакомые из аврората.

— Сам? — Теодор опёрся подбородком на большой палец, поджимая губы.

— Судя по описанию, да… — он прервался, пытаясь выбрать правильную формулировку. — Более того, Хилл сам попросился за решетку, обещая взять все нераскрытые преступления на себя.

Второй раз за день Нотт сомневался в собственной адекватности. Он мог ожидать всего, но только не явки с повинной. Как дополнение к ситуации с Кэрроу, это было невиданное комбо. Грейнджер не просто так скрылась из поля зрения, а Поттеру внезапно стало плевать на то, что происходит в ресторане. Теперь у него в руках был более мощный рычаг, который добровольно сдаст всех и вся. Длинный язык Маркуса разнесёт существующий порядок в пух и прах, вновь развязав магическую войну.

— Нам придётся прервать перестройку, оповести всех…

— Прошу прощения, — прервал его Теренс, неловко потирая шею. — Дело в том, что, судя по его виду, он не в состоянии рассказать что-то дельное… — он замялся, закусывая нижнюю губу слишком сильно. — Думаю, волшебнику, который работал над Хиллом, даже Терри аплодировал бы стоя.

— Конкретизируй, — нахмурив лоб, Теодор заинтересованно прищурился.

— Насколько я понял, его лишили костей, перекрутили мышцы и отрастили их заново, — выдавил из себя Хиггс. — Я плохо представляю, как он ещё передвигается самостоятельно, но факт остаётся фактом.

Нотт скривился. Об изобретательности метода говорить не стоило. Зачем тратить время на применение физического воздействия, если скелет жертвы всё сделает за тебя? Одна защемлённая мышца в теле приносит массу дискомфорта, а если перекрутить все? Каждое движение принесёт боль, невозможно будет найти положение, в котором станет легче. Теперь хотя бы понятно, зачем его держали так долго: выращивать кости заново — не самое быстрое занятие. Ещё сутки потратили на то, чтобы Маркус дошёл до ручки от боли, запертый в собственном теле.

— Кроме того, всё его тело напичкали ростками Цикуты{?}[Многолетнее травянистое зонтичное растение, похожее на болиголов. Является одним из самых ядовитых растений, используемых в приготовлении Зелий.] и, видимо, ускорили их рост, — сквозь зубы протянул Теренс, неловко потирая ладони. — Если большую часть из них и извлекут, интоксикацию организма уже нельзя остановить. Он умрёт в течении пары суток.

«Ну, теперь хотя бы ясно, зачем им понадобилось так много времени», — машинально кивнув несколько раз, Нотт попытался отбросить картины, которые рисовало воображение.

Любая часть Цикуты является крайне ядовитой. В данном случае не требовалась консультация специалиста, чтобы обосновать применение именно этого растения. Даже без вспомогательных ингредиентов сок Цикуты вызывает галлюцинации и некроз тканей. Продолжительное пребывание живого ростка в организме вызовет необратимые последствия, А поскольку Хиггс сам не видел временного главу клана, то сказать наверняка, что ещё сделали с Маркусом, было невозможно. Но и информации со слов свидетелей хватило, чтобы сформировать мнение о пытках: извращённо и болезненно.

На мгновение Теодора передернуло. Она смотрела ему в глаза и знала, что происходит с Хиллом в данный момент. Она дрожала, сидя на столе почти обнажённой и беззащитной, и умело врала. Так откровенно, без тени смущения, не колеблясь. Острая обжигающая боль прокатилась волной по телу. В голове никак не укладывалось происходящее и хрупкий дурманящий мысли образ. В голове не было диссонанса, когда Нотт знал, что Гермиона замешана в махинациях за его спиной, но такой внезапный всплеск изобретательной жестокости заставил нервные клетки содрогнуться. Воспринимать её фигурой на доске не получалось. От этого живот неприятно скручивало в тошнотворном спазме.

— Возьми ситуацию под личный контроль, — глухо проговорил Нотт. — Каждая мысль в Министерстве должна дойти до тебя без искажения, ещё до того, как её произнесут вслух. Оповести Кормака. Поттер теперь его личная проблема. Ты должен знать, даже если он вздохнет громче, чем обычно.

— Маклагген уже там, — судорожно вдохнув, Теренс потёр лоб. — Какие-то распоряжения относительно Малфоя или Селвина?

— Что предпринимает Поллукс? — прикрыв глаза Теодор, аккуратно постукивал кончиками пальцев по столу.

— Он малоактивен. Состояние Талии усугубилось, — уточнил Хиггс. — Последние сутки он провёл в Мунго. Сейчас самый подходящий момент, если вы хотите более активных действий.

Перед глазами пятнами начали всплывать образы, мешающие думать. Нужно было наплевать на все эмоции и чувства, поставив рациональность выше себя. Так или иначе, Грейнджер игрок. Один из самых крупных в этой криминальной стратегии. Если она хочет избавиться от Селвина, то это лишь вопрос времени. Лезть в этот гадюшник, когда там уже есть один укротитель, нет никакого смысла. Проще посмотреть со стороны, кто из них выживет.

Но если нет? Тогда её риск в Чиддингфолде был обоснован совершенно другой мотивацией. Вполне вероятно, что она хотела лично удостовериться в том, что Теодор действительно не дал заднюю и возглавил клан. В подобных вопросах нельзя полагаться на подручных. Тогда в течении ближайших суток его разотрут в порошок на вполне законных основаниях.

Чертовски рассудительная маленькая сука, которая подстраховалась со всех сторон. Нотт вновь непроизвольно улыбнулся. Министерство закрывает неугодных, а она аргументирует это лишними ртами у теневой кормушки. Аргумент, который сработал и в сторону Малфоя и в сторону Селвина. Оба неровно дышали к власти и мало с кем хотели её делить. Вряд ли бы Поллукс отказался пройти по чужим головам, если бы ему пообещали беспрекословное подчинение. Вот только мог ли он доверить свою судьбу коварной юной ведьме? Вопрос больше был риторическим, поскольку Теодор уже ощутил степень её влияния на собственной шкуре.

— Оставьте его в покое, — переводя взгляд на окно, он прикусил щеку и замолчал.

— Вы уверены? — подаваясь вперёд, Теренс сцепил руки в замок, прищуриваясь. — Это не может быть никак связано с мадмуазель Шебри?

Собственное заключение отдавало идиотизмом и рассудительностью одновременно. Нотт сам не понимал, принял ли такое решение из рационального подхода к угрозе или потому что хотел дать себе больше времени на понимание Грейнджер. Вряд ли Итан был двусмысленным в своём послании, зная, кому оно предназначается. Даже зная о связи Гермионы с Поллуксом, Теодор зачем-то хотел оттянуть момент решения. Он помнил, что разочаровался в собственной привязанности ещё вчера, но стоило зацепить её имя, и в мыслях всё вновь стало неоднозначно.

— Будет безопаснее знать, что именно скажет Маркус… — потирая подбородок, Нотт чувствовал фальшь в собственных словах, — …прежде чем что-то предпринимать.

— Как скажете, — сдержанно отстранился Хиггс, поджимая губы.

— Дело близится к кульминации, — прикусив кончик языка, Теодор почувствовал, как неприятным глухим ударом отозвалась эта фраза где-то в затылке. — Ещё до захода солнца станет понятно, с кем и как воевать…

— Есть шанс новых союзников? — удивлённо выгибая бровь, поинтересовался Теренс.

— Вероятно, в новых противниках, — тяжело выдыхая, он перевёл взгляд на собеседника. — Что слышно от Драко?

— Я предполагал, что это связано с Малфоем… — нахмурившись, бросил Хиггс. — Однако я не могу утверждать. И я думал, что вы уже обсудили новую расстановку территорий.

— Он не торопится. А знаешь… — задумчиво протянул Нотт и откинулся назад, умолкая.

Даже если Поллукс сейчас занят, а Драко никуда больше не спешит, то нет никакого смысла ждать благословения свыше. Пустующие территории Мраксов и Кэрроу, так или иначе, кто-то должен занять. Не так обязательно идти традиционным путём и раскладывать трупы по углам.

— Пока Поллукс неплотно обосновался на свободных территориях, смети оттуда все следы его пребывания.

— Политика удержания отменяется? — улыбнувшись, Теренс расправил плечи.

— Попытайся договориться, — доставая сигарету, Нотт стукнул ею по столу. — Пусти на это все освободившиеся ресурсы. Возможно, через неделю нам уже ничего не понадобится, если мы сейчас не напряжемся.

— Дипломатия? — нехотя уточнил Хиггс.

— Начни с неё, а дальше по обстоятельствам, — кивнул Теодор, выпуская облако дыма. — Нам сейчас нельзя терять людей, а завтрашний день в любом случае начнётся с крови.

После ещё пары вопросов Теренс спешно удалился, оставляя Нотта в одиночестве. Ничего не падало из рук, да и мир не перестал существовать от его очередной ошибки. Теодор был готов делать всё, что угодно, лишь бы занять свой мозг и не возвращаться к запаху чёрной смородины, который преследовал его мысли. Он скрупулёзно продумывал варианты развития событий, каждый раз напрягаясь от того, что возвращался к Гермионе и не мог абстрагироваться. Очередной всплеск самокопания прервал стук в дверь.

— Вы просили оповестить об ответе господина Малфоя, — с порога протараторила Анжелина, — однако госпожа Нарцисса не стала вскрывать послание, предназначающееся сыну, и просила передать, что он покинул мэнор два дня назад и не уточнил, когда вернётся.

«Три дня назад… — Нотт вопросительно уставился на Джонсон, будто не мог поверить в сказанные ею слова. — Сука, как я мог забыть…»

И он действительно забыл. Забыл, что стал свидетелем странного диалога между Грейнджер и Драко ровно три дня назад, а теперь спрашивать о мотивах и последствиях просто не у кого. А затем его осенило.

— Это вся почта? — бросив на администратора испытующий взгляд, буркнул Теодор.

— Да, больше ничего не было, — отрицательно мотнув головой, отрешённо промямлила Анжелина.

— Можете идти, — ещё раз просмотрев послания по порядку, фыркнул Теодор.

Он не заметил, как дверь закрылась с другой стороны. По его голове бесконечным караваном тянулись причины и следствия. Письма от Клауда не было. Следовательно, вчерашнее послание было последним. Теодор внимательно осмотрел все конверты и письма. Одинаковый идеальный почерк, ровные строчки, средний нажим. Двенадцать дней и двенадцать писем. Нотт достал листы из стола и чуть не выругался. Идентичные листы пергамента. Они были лёгкого молочного оттенка, Итану нравился тон, а потому по особому заказу весь ресторан использовал только такую бумагу.

Он никуда не уезжал. Нельзя отправлять по одной букве имени, которого не знаешь. Вероятнее всего, эти письма были написаны в стенах «Красного стула», а отправка было отложена по датам. Клауд всё знал, пока ещё был здесь, но молчал. Неужели единственный человек, которому можно было доверить собственную жизнь, оставил Теодора и просто сбежал с тонущего корабля? Нотт сам в это не верил. Даже в мыслях этот вывод он принимать отказывался.

Захотелось завопить, громко и истошно, чтобы сорвать горло и потерять все оставшиеся силы. Мешанина из фактов, лежащих перед глазами, уже не напоминала кашу, а больше блевотину, которую прогнали через мясорубку и растёрли по полу. Связать что-то воедино казалось просто невозможным. Каждая новая деталь заставляла сосуды в голове лопаться от напряжения. А дедуктивный метод не вывозил скопившуюся вакханалию.

Поскольку биться головой об стену уже поздно, то всё-таки пришлось собраться. Рабочий день тянулся безмерно долго. Тишина отовсюду только раздражала и нервировала. Теодор без особого интереса водил вилкой по тарелке с пастой, через силу затолкав в себя треть порции, пока в кабинете проводили последние клининговые процедуры. Это растянулось почти на весь день, потому что перепады настроения владельца ресторана колебались со стабильно паршивых на очень паршивые. Для полноты картины ему не хватало только, чтобы квартира сгорела, а горничную поимели семеро.

«Ну, а почему бы и нет?» — отодвигая от себя тарелку, Нотт сжал переносицу, тяжело выдыхая.

Работник оставил на столе записку, забирая тарелку. Теодор поднял на него пустой взгляд. Ещё секунда, и он бы точно закатил глаза, вспоминая об очередной своей оплошности. Вчера этот молодой человек передал записку от Паркинсон, но за своим внеплановым загулом Нотт был не в состоянии оценить важность информации, а утром… Лучше не вспоминать о том, что было утром. За последнее время он стал слишком много упускать из виду, чувствуя себя полным кретином.

— Почему она не стала дожидаться? — поднимая глаза на парня, внезапно спросил Теодор.

— Мадам было душно… — несколько раз моргнув, пояснил тот. — Она выглядела болезненно и дальше общего зала проходить не стала.

«М.Н.№8/764».

Если бы в помещении Теодор был один, то наверняка бы уже орал благим матом куда-то в пустоту. Он ожидал, что рано или поздно убийство Драко закажут, но для происшествий на единицу времени это был перебор. Пэнси умела быть информативной, как никто другой. Судя по восьмёрке, смерть должна была быть медленной. Желательно, очень медленной. Анонимность запроса не удивляла, а вот сумма казалась странной. Какой идиот согласился заплатить за голову Малфоя полтора миллиона? Даже если бы к его самомнению прилагался бриллиантовый довесок, то всё равно миллион был бы лишним.

Стук в дверь, заставил нервную систему потрескаться. Нотт уже мечтал снести её к чёрту. Но вряд ли ему светило такое счастье в нынешних условиях.

— Войдите, — морально подготовившись услышать очередную прекрасную новость, он опёрся щекой на тыльную сторону ладони.

— Добрый вечер, — устало проговорил Кормак, не сумев сдержать зевок.

— Попробуй меня удивить, — иронично фыркнул Теодор. — Кого не стало на этот раз?

— Все живы, — пожал плечами тот. — Подозрения с Клауда сняты, поскольку Маркус дал показания и назвал мастера, помогающего в подделке документов. Тот уже найден, и опознал своего заказчика, желая сотрудничать со следствием. Единственный вопрос, который беспокоит следствие — это сможет ли он пройти медицинское освидетельствование на вменяемость.

— Удивил… — выдавил Нотт, поджав губы. — Кто?

— На данный момент Симус Финниган считается основным подозреваемым в похищении Маркуса, — многозначительно протянул Маклагген, усмехнувшись. — Он отсутствовал два последних дня на работе, и в день похищения Хилла его тоже не было на месте.

— Ты уверен, что Поттер в своём уме? — покачав головой, скривился Теодор. — Это даже звучит бредово.

— Сейчас Симуса разыскивают, однако у него дома уже были обнаружены пропавшие артефакты из отдела Тайн, а так же был найден свидетель из итальянского квартала, который подтвердил его связь с Мраксами.

— А завтра наверняка снимут арест с казино Забини… — взглянув на своего гостя исподлобья, проговорил себе под нос Нотт. — Что ещё?

Хуже плохих новостей считались только неоправданно хорошие. Нотт наверняка знал, что ни одна проблема не решается сама собой, и точно не чужими руками. Вопросы относительно Драко и Итана всё ещё оставались для него актуальными. А конкретно Теодора интересовало, куда делись эти двое?

Влюбленный идиот Финниган был очень лёгкой мишенью, и сам подписал себе приговор, таскаясь за Гермионой и капая слюной. Вот сумасшествие Хилла было интересным. Он ни слова не проронил о Поллуксе и «Банши». Кормак был убеждён, что с его мозгами работали достаточно интенсивно, но без помощи легилименции. Никакого влияния извне он не обнаружил, однако память Маркуса, казалось, макнули в чан с кислотой. Он через раз мог вспомнить собственное имя, но виновных и причастных к «своим» деяниям повторял, словно мантру.

И каким бы чудесным ни казалось данное стечение обстоятельств, Теодор уже прекрасно понимал, что они с Селвином остались один на один. Им словно расчистили дорогу для выяснения отношений, освобождая от побочных проблем.

— Теренс столкнулся с сопротивлением, выполняя ваше поручение, — уклончиво ответил Кормак, — но возместил это информацией о высокопоставленных членах правления клана Поллукса.

— Завтра утром Хилл и Бут должны быть у меня. У нас намечается ранняя прогулка. Только эти двое. Ты продолжишь в Министерстве.

Маклагген согласился с некоторым облегчением. Ещё бы. То, чем он занимался, вряд ли можно было назвать безопасным, но это хотя бы предполагало шанс на отсутствие убийств. Шататься ночью по чужой территории было паршивой идеей. А рассылать уставших людей на ночь глядя не очень разумно. Да и при свете дня таких выпадов ожидают меньше всего. Отпустив подручного с чистой совестью, Теодор отправился домой. Даже когда ничего не происходило в ресторане, за его стенами творилось боггарт знает что. Трансгрессия вновь сдавила желудок, но когда зрение прояснилось, Нотт завис перед собственной дверью, сдавив в руке ключ.

«Стало душно…» — в голове всплыли слова официанта о Пэнси.

В глубине зала находились столы для курящих, поскольку вытяжка ближе к кабинету Теодора была намного лучше. Нотт попытался вспомнить, что она делала на последней «встрече выпускников» до того, как наведался Поттер. Она взялась из ниоткуда, но ушла через центральный выход. Почти не пила или не пила вовсе?

— Твою мать… — вырвалось у Нотта, когда он промахнулся мимо ячейки замка.

От скопившейся нервозности руки его совершенно не слушались. А мысли сбивались в одну кучу. Но вместо привычной тишины и темноты, в квартире его встретил свет из гостиной. Теодор напрягся. Горничная никогда не забывала выключать электроприборы, поскольку никогда не была уверена, что хозяин вернётся в квартиру в день уборки. На комоде лежал комплект ключей. Её комплект. Шаги по коридору никогда ещё не казались такими тяжёлыми. Гермиона спокойно помешивала что-то в кружке, подняв на него слегка растерянный взгляд, полный неловкости. Горло сдавило.

— Привет? — нерешительно протянула она, сдавленно улыбнувшись.

========== Глава 22: Ставка на зеро ==========

Стихийные эмоции мгновенно выбили все здравые мысли из головы. Теодор больше не ожидал, что увидит Грейнджер в принципе, не говоря уж о собственной квартире. Стоило сменить замки, да и, возможно, место жительства, но вместо этого он ушёл в непродолжительный загул, полный самобичевания и порицания всех вокруг. Собственная безалаберность откликнулась слишком непредсказуемым итогом: она здесь.

— Я слышал, что женщины опаздывают, — доставая пачку сигарет, он прошёл вдоль гостиной прямо к панораме окон, — но путать места встреч…

Ему не хотелось на неё смотреть. Глупая иррациональная слабость к ней была настолько сильной, что мышцы шеи сводило судорогой. Нотт сильно закусил щеку, пытаясь угомонить расцветающее внутри волнение, но сделал только хуже. Ладони стали неприятно влажными, словно у влюбленного школьника, который не в силах совладать с собой. Уголки губ нервно поползли вверх. Так и было. Несмотря на возраст, ощущения, заполняющие каждую клеточку тела, заставляли трепетать что-то под рёбрами.

— У меня были некоторые непредвиденные обстоятельства… — её тихий голос откликнулся под рёбрами, распространяя вибрации по организму.

Что бы она сейчас ни сказала, его отношение к происходящему не должно было поменяться. Ведь так? Это лишь очередной отвлекающий трюк, чтобы Теодор снова потерял связь с реальностью и просто увяз в её обаятельной лжи и сметающем всё на своём пути темпераменте. Гермиона опоздала. Он уже захлебнулся в противоречиях и чувствах, плещущихся в венах. Мышцы выкручивало тошнотворное непреодолимое желание прикоснуться к ней снова. Никотин тяжёлой опьяняющей волной разлился по всему телу, заполняя лёгкие до отказа.

— Меня не касается то, чем вы занимаетесь по долгу службы, мисс Грейнджер, — каждое слово застревало в трахее, сопротивляясь выдоху.

Эта бесполезная попытка абстрагироваться сдавила виски, причиняя острую режущую боль. Но так было лучше. Нотт должен помнить, что эта абсолютно чужая, расчётливая и лживая ведьма не имеет никакого отношения к тому образу, который складывался неделями в его голове. Возможно, он вовсе не знает, кто гостил в его доме почти месяц. Но любовь, как и глупость, идущая с ней бок о бок, абсолютно слепа.

— Наблюдение с тебя полностью снято с завтрашнего дня, — тон Гермионы отдавал непривычными заминками и нерешительностью. — Я хотела сама об этом сообщить и поговорить, потому что…

— Значит, через час пребывание сотрудника Министерства в этой квартире станет незаконным, — сухо выдавил Теодор.

Он всё ещё надеялся, что обезличивание собеседницы даст ему шанс не совершить ещё одну ошибку. Хотя, даже стоя спиной, чувствовал, как её взгляд упирается в затылок, прожигая дыру. Никакой необходимости слушать её оправдания не было. Крупицы правды, которые оплетены вязким слоем лжи и сладкой патокой, вряд ли помогут решить насущные вопросы, а тоска, пустившая корни сквозь кости, только усилится, сдавливая всё тело в беспощадной пытке.

— Но я должна…

— Нет, — отрезал Нотт, замечая, что пепел вот-вот рухнет на пол.

Пепельница стояла на барной стойке. Короткий импульс осознания сдавил мышцу на щеке и заставил сердце замедлить стук. Очередной удар так сильно скрутил все жилы в организме, что повернуться к ней лицом стало почти непосильной задачей. Бестолковое лирическое молчание нагнетало атмосферу, утяжеляя воздух, пропитавшийся вязким ароматом чёрной смородины. Прикрыв на мгновение глаза, Теодор направился к столешнице. Противоречивые желания вопили внутри, оглушая самоконтроль, который уже натирал мылом веревку. Беспорядок чувств, возникший внутри, обрёл очертания испуганной стайки рыб, потревоженных хищником. Бросившись врассыпную, они испуганно кочевали по закоулкам разума, пытаясь найти для себя место.

Никотин не перебивал проклятый запах, а боковое зрение цеплялось за каштановые волны волос, спадающих на плечи. Её излюбленная привычка носить палочку в волосах сегодня была нарушена. Даже если она убьет его прямо сейчас, это будет намного проще. Ведь тонкая вуаль, отделяющая Нотта от падения в пропасть, почти исчезла, когда он заметил, как она судорожно сдавливает кончики пальцев. Кожа подушечек белела от сильного давления, а движения были неосторожными и слишком рваными.

— Я могу уйти сейчас, если ты хочешь, — её голос дрогнул, но она сильно втянула воздух, продолжая говорить. — Я не собиралась вредить тебе или делать больно… — Грейнджер демонстративно отодвинула от себя палочку. — Я только хотела объяснить.

— Нет, — всё ещё не отрывая взгляд от лакированного дерева, равнодушно процедил он, потушив сигарету. — Работа здесь окончена. Задерживаться совсем не обязательно.

— Тео, пожалуйста… — коснувшись его запястья, она одернула руку, когда наткнулась на холодный взгляд.

Смотреть в карамельно-шоколадные глаза было большой ошибкой. Внутри что-то надломилось. Скорее всего, это сломанный хребет самоконтроля, который скоропостижно покинул арену, оставляя Теодора в гуще собственных эмоций. Ядовитое желание повторить касание распространилось по организму, передаваясь от клетки к клетке, словно вирус. В её взгляде было больше растерянности, чем в тот момент, когда она сидела перед ним на столе практически раздетой. А страх, прячущийся под трепещущими ресницами, был совсем не похож на животный. Это больше напоминало запоздавшее раскаяние.

— Ты уже использовала свой шанс высказаться, — почувствовав, как дрогнули кончики пальцев, он поспешно направился к выходу из гостиной. — Я не собираюсь выгонять человека на ночь глядя. Ты можешь воспользоваться своей комнатой, если хочешь остаться.

— А твоей? — негромко спросила она, когда Нотт уже почти переступил порог.

Вопрос пробил брешь где-то в области темечка. Показалось, что мозг вытек наружу вместе со всеми адекватными умозаключениями. Теодор оцепенел, чувствуя, как весь мир сжался до её слов, отразившихся эхом в опустевшей голове. Он сглотнул, пытаясь скрыть собственное замешательство. Истерично вопящая тоска начала крошить ребра, переходя на ультразвук. Нотт уже пожалел, что разрешил ей остаться. Пожалел, что позволил себе её почувствовать. Пожалел, что его бестолковое любопытство настолько сильно разрослось, трансформируясь в…

«Нет», — оборвав своимысли, он понял, что слишком долго молчит, но вместо ответа просто вышел из комнаты.

Пульс возрос слишком быстро, заставляя задыхаться. Захлопнув дверь, Теодору показалось, что все его внутренности вывернули наизнанку. Он в очередной раз не смог сказать ей решающее «нет». Это слово жгло глотку, даже не доходя до языка. Их не связывали тонкие незримые нити. Как в лирических романах. На его шее был завязан грубый, очень тяжелый канат. Её вкрадчивого тона оказалось достаточно, чтобы смести линию обороны в одно мгновение. Нотт закрыл лицо руками. Слишком яркое и чёткое желание. Реакция сознания на неё стала почти условным рефлексом.

Но как доказать самому себе, что тебе должно быть плевать, если уже знаешь, как напрягаются нервы от её более глубокого вдоха? Она не обладала какой-то сногсшибательной внешностью — была по-своему красивой, но не самой. Её капризы едва ли отличались от причуд других женщин. Манеры и чувство такта вовсе достали из-под захламлённого шкафа, где они пылились за ненадобностью. Она была сексуальна и изобретательна, но этого недостаточно, чтобы так прочно засесть в голову. Всё было намного проще. Гермиона развеяла его скуку. Бойкий темперамент в комплексе с неплохими мозгами и максимализмом выжали из Теодора любые попытки сопротивляться. В ней не было ничего. И одновременно было всё необходимое.

Даже для себя этот эмоциональный взрыв объяснить стоило немалых усилий. Нотт слишком хорошо понимал, что его ждет дальше. Опыт прожитых лет никак не поможет. Это не простое увлечение, которое развеется через пару месяцев. Он влюблён в образ, который, возможно, не имеет ничего общего с реальностью, но слишком идеален, чтобы прекратить в него верить. Нотт видел в ней только то, чего ему так не хватало в жизни: страсть, игру, эмоции.

Стенки черепа завибрировали от слишком сильного напряжения. Ему нужен был душ. Горячая вода и пар должны смыть хотя бы часть мучающих мыслей. Теодор был согласен на что угодно, чтобы избавиться от раздирающих грудную клетку эмоций. Её может не стать уже завтра. В их кругу это не такая уж и редкость. Особенно, если ты крупный игрок. А Гермиона, несомненно, была одной из самых крупных рыб в этом мутном океане теней. Его совершенно перестало беспокоить то, что она врала и, вероятнее всего, никогда не была самой собой рядом с ним.

«Дебил… Обреченный дебил…» — подумал он, глядя на собственные пальцы, поворачивающие вентиль.

В воображении всплыли воспоминания о том, как эти пальцы чуть больше суток назад блуждали по багровым отметинам на её шее. Он грустно хмыкнул, прикрывая глаза. Даже из соображений приличия Грейнджер наверняка удалила все следы их контакта. Если к тому же учитывать того, к кому она направилась после встречи с Теодором, то избавилась ещё до выхода из поместья. Челюсть непроизвольно сжалась. Несмотря на то, что в этой ситуации он скорее был тем, с кем изменяют, чем тем, кому, Нотт всё равно чувствовал себя бесхребетным оленем.

Всё складывалось одновременно комично и жутко. Влага густой вуалью заволокла пространство вокруг, мешая и без того тяжелому дыханию. Шум падающих на тело струй, барабанил отбойным молотком по коже. Хотелось заорать. Так громко, чтобы заглушить безутешные стоны разума. Заклятие, стирающее память, сейчас было самым действенным лекарством, но ему нельзя забывать. Нельзя избавиться от гнетущей и распирающей дилеммы внутри, пока всё не закончится. Пока жизнь не вернётся в прежнее русло.

— Значит, никогда… — собственный голос прозвучал глухо, почти шёпотом.

Первый признак сумасшествия. Отчаянная улыбка наползла на лицо, сигнализируя о сдающейся нервной системе. Для яркости картины не хватало только потерять связь с адекватностью окончательно. Истерично пляшущие по извилинам доводы больше напоминали шабаш, нежели упорядоченность серьёзного человека. Хозяин единственного в своём роде ресторана. Глава клана «Банши». Единственный сын и наследник. Он не справился ни с одной из этих ролей, а добила его слабость к женщине. Бездарность в абсолюте. Вся жизнь, как бурлящие потоки воды под ногами, утекала куда-то в трубу.

— Не думала, что ты ведёшь монологи без слушателей, — невинный девичий тон послышался из-за спины.

Девичий голос так отчетливо врезался в сознание, что Теодор даже не стал оборачиваться. Он прекрасно знал, кого там увидит, а значит, нет никакого смысла. От неё можно было ожидать всего, чего угодно, только не того, что Грейнджер спокойно пойдёт в свою спальню. Перевернёт всё вверх дном? Возможно. Разворотит пару комнат или стен? Вероятно. Войдёт в его ванную без спроса, пока Нотт будет полностью занят своими мыслями? Идеальный вариант.

— Я подумала, что если ты не сказал «нет», то я вполне могу… — Гермиона запнулась, когда Теодор развернулся к ней всем телом. — Я могу попробовать с тобой поговорить.

Она захлопала ресницами, судорожно вдохнув. Нотт переступил бортик душевой, ощутив под ступнями прохладный кафель. Его обуревали раздражение и злость. Гермиона никогда не соблюдала правила, но в этот раз выбрала не самый подходящий способ. Хотелось её придушить собственными руками. Даже удивительно, как настроение с удрученного сменилось на сосредоточенно-жестокое. Она, похоже, растерялась, непроизвольно попятившись назад. Грейнджер пришла сюда сама. Должна была рассчитать худший исход и наверняка понимала, чем вызван его гнев. Опираясь лопатками на входную дверь, она нервно сглотнула. Уверенность в её глазах гасла по мере того, как расстояние между ними сокращалось.

— Я не трогала Маркуса, только Симуса и улики… — зажмурившись, пискнула она, когда Теодор протянул руку к девичей шее.

Теодор приподнял бровь. Анализировать подобную информацию сейчас не входило в его планы. Он отодвинул двумя пальцами локоны, струящиеся по плечам. Тёмно-красные отметины, как и прежде, располагались вдоль яремной вены. Нотт нахмурил лоб, внимательнее рассматривая свои труды. Гермиона вздрогнула, когда кончик пальца коснулся её кожи. Кисть опустилась ниже, отодвинув воротник кремовой блузки в сторону. Фиолетово-бордовые хаотичные пятна опускались ниже, в зону декольте. Теодор поджал губы, аккуратно проводя большим пальцем по кровоподтеку над ключицей.

— Ты не была у Поллукса? — тщательно всматриваясь в мимику её лица, спросил Нотт, склонив голову на бок.

Её уголки губ чуть опустились вниз, а подбородок сжался, демонстрируя отвращение на короткое мгновение. Грейнджер нерешительно открыла глаза, взглянув на него снизу вверх. Зрачки беспокойно скользнули по лицу хозяина дома.

— Нет, — сухо выдавила она, машинально мотнув головой несколько раз. — Для чего мне там быть?

Буря противоречащих эмоций мгновенно притихла. Теодор ощутил, как за несколько невыносимо долгих секунд лёгкость, струящаяся в теле, обернулась обволакивающим умиротворением. Такое сильное влияние всего пары слов. Потребность в спокойствии пересилила все остальные инстинкты. Ему нужно было слышать именно это и именно сейчас. В груди разлилась острая необходимость почувствовать себя живым. Он обхватил её лицо руками, прильнув в аккуратном, но требовательном поцелуе. Плевать, что будет завтра. Даже если она выжжет всю Британию, оставив горстку пепла, у него есть сегодня. Есть шанс ощущать ее, и он не хотел думать о том, что будет утром.

Ответные движения губ были совсем неловкими и осторожными. Складывалось впечатление, что Гермиона предполагала совершенно другую реакцию. Она нерешительно положила кончики пальцев на торс, приподнимаясь на цыпочках, но не попыталась прислониться сильнее, в то время как Теодор ощущал непреодолимый зуд под кожей, требующий чувствовать её всем телом. Никакой всепоглощающей страсти или безвольного опьянения. Всё иначе. Мягкая и кроткая нега, курсирующая в венах, постепенно заполняла нутро.

— Я должна… — прерывисто выдавила она, пытаясь отстраниться. — Мне нужно объяснить…

— Не сегодня, — поглощая её вдох, Нотт вобрал в рот девичью нижнюю губу.

Одна ночь без игр и увиливаний. Никаких выяснений того, кто-кому-что-должен и кто-когда-кого-обманул. Он имел полное право на спокойствие. Хотя бы до наступления рассвета. Он хотел медленно растворяться в своих новых эмоциях, пока не потеряет связь с реальностью окончательно. Упиваться вкусом и запахом, пока рецепторы не онемеют. Различать слабую, почти неуловимую дрожь на кончиках пальцев, когда она прикасается к его телу. Теодор просто отменил для себя законы разума и логики: с ней они бесполезны. Ощущения не поддавались рациональному подходу. Любое осмысление и навешивание штампов делало Нотта более несчастным, чем тогда, когда он просто чувствовал.

Её ладони наконец-то скользнули по косым мышцам живота, нерешительно поднимаясь к плечам. Мурашки мелкой россыпью раскинулись по спине и плечам, а вдоль линии бёдер появилось еле уловимое покалывание, больше напоминающее щекотку. Улыбка коснулась его губ от непривычного правильного предвкушения. Кисти без спешки скользнули вдоль хрупкой шеи, обогнув грудь и проползая по изгибам талии. Ткань не приносила отвращающего беспокойства, а добавляла тактильного интереса. Отказываться от этого столь долгое время было самым идиотским решением в его жизни.

Сжав ткань под пальцами, Теодор потянул край заправленной блузки вверх, всё ещё не желая прерывать поцелуй. Он не видел никакого смысла в спешке. Каждое невесомое прикосновение к её телу приносило тянущееся вязкое удовольствие. Безымянный палец скользнул по талии, заставляя Гермиону рвано выдохнуть. Он отстранился, упираясь лбом в её лоб, и бросил взгляд вниз, на собственные пальцы, которые скользнули к пуговицам. Капли с его волос расползались пятнами по светлому шелку, пока он аккуратно расстегивал блузку. Грейнджер судорожно вдохнула, когда встретилась с глазами напротив.

— Тео, я…

— Хочешь принять душ со мной? — стягивая ткань, Нотт склонился ниже, оставляя невесомый поцелуй на её плече.

Она несколько раз непонимающе моргнула, сдавленно сглотнув, а затем еле заметно кивнула. Теодор развернул её к себе спиной, убирая вьющиеся от пара локоны на плечо. Шёлк скользнул вниз, оголяя девичье тело до талии. По мышцам рук прошлось приятное тянущее волнение, когда его пальцы скользнули вдоль линии девичьего позвоночника к молнии на юбке. В этом была какая-то непривычная откровенность. От каждого нового прикосновения Гермиона вздрагивала, прерывисто вдыхая. Грубая плотная ткань юбки рухнула на пол, не сумев удержаться на бёдрах, когда Нотт расстегнул молнию до конца. Он очертил ладонями линию фигуры, зарываясь носом в её волосы. Запах не казался слишком сладким, больше манящим и, возможно, съедобным. Прикрыв глаза, мгновение Теодор улыбнулся, когда воображение нарисовало вечернюю веранду небольшого дома у озера и шелестящие смородиновые кусты.

«Красивая иллюзия», — грустная мысль скользнула где-то в тёмных углах сознания, скрываясь из виду.

Нотт проигнорировал очередные возмущенные всплески разума. Да, ему наверняка будет неприятно слушать утром очередную ложь. Да, он отдавал себе отчёт, что если и дальше будет столь слабым к ней, то в итоге проиграет. Но он не будет винить в этом других. У него был шанс сделать всё правильно, не подставлять себя под удар и не усугублять клокочущие чувства в груди. Вместо этого Теодор в очередной раз выбрал обман, в котором так самозабвенно хотел найти взаимность.

Лямка лифчика медленно сползла по плечу вниз, оставляя после себя сдавленную полоску на лопатке. Нотт огладил большими пальцами покрасневшие места и развернул Грейнджер к себе лицом. На её щеках проступил румянец, придающий лицу ещё большее очарование. Она успокаивающе потёрла предплечья, когда Теодор опустился на корточки, стягивая вниз последний элемент нижнего белья. Слегка зависнув на полоске ткани цвета шампанского, он изучающим неспешным взглядом прошёлся от щиколоток по икрам. В голове что-то щёлкнуло. Губы сами собой коснулись области чуть выше девичьего колена, вбирая кожу. Просто ему так хотелось, без обоснований, мотивов и объяснений.

Гермиона шумно вдохнула, отодвигаясь.

— Неприятно? — спокойно поинтересовался Теодор, поднимаясь в полный рост.

— Нет-нет… — она проглотила слова, подавляя в себе малопонятные ему эмоции. — Не надо… — Грейнджер запнулась, покраснев ещё сильнее. — Я вообще не думала… — она сжала губы, прикрыв глаза, словно собираясь с духом, — что ты захочешь меня касаться.

— Но я хочу, — притягивая её ближе за талию, Нотт склонил голову на бок, внимательно посмотрев ей в глаза. — Могу прекратить, если не нравится.

— Нравится, просто…

Он прервал её фразу поцелуем. Дальше ему было не так важно. Теодор просто не желал знать. Если это эгоизм, ему всё равно. Ему нравилось ощущать бархат кожи под пальцами и просто быть в этом моменте. Невесомость, струящаяся в его теле, подтверждала тезис: «всё правильно». Грейнджер непроизвольно прогнулась вперёд, когда кончики пальцев ласково прошлись по пояснице. Её руки нерешительно легли на его шею, давая карт-бланш на любые действия.

В каждом движении губ скрывалась маленькая смерть. Пространство растворялось, почти пропадая из спектра ощущений: только тепло под ладонями, восхитительный запах её волос и скопившаяся нежность, требующая выхода. Её сдавленный стон помог вернуться к реальности. Он всё ещё не хотел просто механических действий. Нотт должен был восполнить то, на что завтра у него уже может не быть шанса: забота. Эта странная потребность шла откуда-то из глубин нутра.

— Мы собирались в душ, — напомнил он, отстранившись на несколько дюймов. — День был сложный.

Она только виновато отвела глаза, отняв от него руки. Теодор снисходительно взял её за руку. Уточнять что-то или задавать вопросы нельзя. Это испортит и без того хрупкое перемирие. Если счастье, пусть и временное, предполагает быть слепым, то он согласен. Нотт просто отпустил ситуацию. Ему просто нравилось, как она сморщила нос, когда горячие струи воды обрушились на узкие плечи. Нравилось, как объемные кудри становятся мягкими волнами от влажности. Нравилось, как вздымается грудь от слишком обрывочных вдохов. Нравилось, как она изгибается от скользящей щекотки, но пытается молчать.

Движения Грейнджер всё ещё были вкрадчивыми и осторожными. Не выясняя причин, Теодор прекрасно понимал, что она боится перемены его настроения. Но не хотел вдаваться в подробности. Даже если ей было стыдно или она жалела о содеянном, то в данную секунду это не имело никакого значения.

— Это просто губка, — накрыв её ладонь своей, Нотт надавил сильнее, приподнимая бровь. — Я не растаю и уж точно не умру.

— Не хотела делать больно… — всё ещё стараясь как можно меньше смотреть в глаза, промямлила Гермиона.

— При всём желании, — он свёл лопатки вместе, а затем расправил плечи, — физически у тебя вряд ли получится. — Теодор усмехнулся двусмысленности своих слов. — И ты сама решила побывать в моей спальне, а здесь есть правила.

— Искренне надеялась, что здесь всё через постель, — иронично пробурчала она, испугавшись своей реплики через мгновение.

— Только горничной моей о своих догадках не говори, — широко улыбнулся Нотт. — Я пока не готов.

Грейнджер слабо улыбнулась в ответ, поднимая на него взгляд. Упоительная глубина поглощала и завораживала. Он почувствовал себя центром Вселенной. Ему это было нужно. Больше чего-либо. Ощущать себя нужным и единственно необходимым. В этом мгновении сконцентрировался весь смысл его существования. Идеально правильное помутнение рассудка. Её пальцы разжались, выронив губку, и проскользнули по торсу, опоясывая талию.

Объятия перетекли в долгий, неспешный поцелуй. Её осторожность перерастала в обжигающую страсть, меняя восприятие. Он сжал влажную горячую кожу под пальцами, чувствуя, как утекает умиротворение. Гермиона провела ладонью по линии бёдер, не задевая пальцами плоть. В нижней части живота поползли короткие острые импульсы, концентрируя возбуждение. Непривычно и медленно. Нервные окончания во всём организме насторожились, ожидая более решительных действий, но их не последовало. Она намеренно огибала самую чувствительную зону, вынуждая организм всё больше сосредотачиваться на её движениях.

— Что ты… — Теодор забыл все слова, когда её кисть скользнула между ног, оглаживая область под мошонкой.

Он зажмурился, не в силах выдавить ни звука. Перед глазами расплылись звёзды и цвета бензиновыми разводами. Ноги подкосило так сильно, что пришлось упереться руками в стену. Через всё тело, казалось, пустили разряд тока, заставляя клетки истерично затрепетать. Он боялся вдохнуть слишком громко и спугнуть острое удовольствие, распространяющееся от девичьих пальцев.

Мышцы таза беспорядочно сократились, а торс напрягся до треска в волокнах. На мгновение зрение абсолютно погасло, когда пальцы Гермионы исчезли с заветной точки. Всё тело расслабилось, но ненадолго. Напор воды на плечи практически пропал, когда Нотт всё-таки смог открыть глаза и столкнуться взглядом с Грейнджер, стоящей на коленях. По плечам проползли мурашки, когда она высунула кончик языка и провела им от середины члена к головке. Короткие спазмы прошлись по его шее и спине, опускаясь в нижнюю часть тела.

Её ладонь легла на основание, оттягивая крайнюю плоть. Она, как и прежде не отрывая взгляда от его лица, высунула язык шире и провела им от тестикул до уздечки, заводя член в рот. Уши заложило от давления, повысившегося слишком резко, когда девичий язык начал выводить узоры на головке. Её губы аккуратно и настойчиво сдавливали пульсирующую плоть, продвигаясь всё ближе к основанию. Раньше Теодор вообще не был уверен, что женское горло способно вместить подобное, однако ошибся. Гермиона без особых усилий взяла почти две трети, умудряясь параллельно ласкать языком нижнюю часть члена. От каждого сокращения в её горле напряжение возрастало только сильнее. Амплитуда движений женской руки становилась всё меньше, а глубина проникновения всё больше. До тех пор, пока она не коснулась губам лобка.

«Твою мать…» — промелькнула мысль, когда она медленно вытащила член изо рта, жадно припадая губами к плоти и слегка коснувшись зубами тонкой кожи.

Формулировка растворилась среди эмоций, когда Грейнджер провела языком по мошонке, старательно вылизывая каждый дюйм, пока тонкие пальцы имитировали фрикции. От неё исходило вязкое, жгучее желание, усиливающее ощущения в десятки раз. Тянущее возбуждение становилось невыносимым, когда Нотт встречался с её взглядом исподлобья. Нейроны трепетали без устали, а восторженное сознание не давало сил отдышаться. Ещё совсем немного, и подступающий оргазм разольется по венам. Слишком рано. Впереди ещё целая ночь и десятки возможностей сделать это снова. Он хотел слышать её стоны. Сейчас и ни минутой позже.

Аккуратно охватив её кисть, Теодор настойчиво потянул вверх, вынуждая Гермиону подняться. Ванная комната не особо подходила для таких манипуляций, но терпеть до кровати было сродни самоубийству. Прижав её спиной к влажному кафелю, Нотт припал губами к шее, собрав пару капель с разгоряченной кожи. Желание наслаждаться столкнулось с острым голодом, который пробуждала Грейнджер. Она без особых усилий спекулировала его чувствами, как хотела, делая его практически невменяемым. Если маленькая ведьма продолжит в том же духе, рано или поздно Теодор точно свихнётся. Вероятно, рано, нежели поздно.

Правая ладонь ловко пробралась вдоль талии к лобку, в то время как левая задержалась на груди. Аккуратно раздвинув пальцами половые губы, он надавил на клитор. Горячая вода, слабым напором стекающая по спине, усилила тяжёлое возбуждение, скопившееся внизу. Даже уже прикасаясь к ней ранее, Нотт поймал себя на том, что испытывает любопытство, словно впервые. И этот интерес, рождающийся где-то внутри, неутолим. Он стягивает жилы и парализует мышцы, отравляя организм невыносимой потребностью. Потребностью в ней, в её теле, в её запахе.

Средний палец легко проник во влажное лоно, неспешно продвигаясь внутри. Гермиона скользнула ладонями по плечам, сдавливая кожу так, словно пытаясь удержаться. Вкус миндаля на языке противоречиво смешивался с ароматом чёрной смородины, который просто невозможно смыть. Когда второй палец скользнул внутрь, она несдержанно простонала. Этого было недостаточно. Теодор громко сглотнул скопившуюся слюну, когда внутренние стенки сжались сильнее. Ноющая эрекция, упёрлась ей в бедро, нетерпеливо подергиваясь.

Он чувствовал, как твердеет сосок под левой ладонью, пока он очерчивает пальцами изгибы её груди. Влажность в помещении превысила все мыслимые пределы. Он извлёк пальцы, закинув её правую ногу себе на бедро. Языком проложив дорожку от ключиц к подбородку, Нотт завладел её губами. Даже когда Гермиона была абсолютно обнажённой и извивалась под его пальцами, ему было мало. Совершенно нездоровая и болезненная жадность проникала в лёгкие вместе с кислородом. Левая рука сместилась с груди на спину, зарываясь в волосы.

— Ты должна смотреть мне в глаза, — оттянув её голову назад, Теодор выпрямился. — Я хочу видеть.

Её губы слегка приоткрылись, и она судорожно сглотнула воздух, когда головка члена упёрлась в её промежность. Скользнув правой рукой от бедра к талии, он сдавил кожу сильнее, когда проник внутрь. Грейнджер изо всех сил пыталась не закрывать глаза, но чем глубже Теодор проникал, тем хуже ей это давалось. Каждая фрикция отдавалась звоном в висках, а её негромкие протяжные стоны и дрожащие губы вводили тело в исступление. Каждый нерв в теле сгорал, не прося пощады. Нотт чувствовал немую мольбу во взгляде и её тяжелом дыхании, но не собирался увеличивать темп. Он запоминал, как изгибается её стан и как в карих радужках отражаются десятки эмоций, сменяя друг друга. Она нетерпеливо подалась вперед, попытавшись ускорить проникновение.

— Даже не думай, — его шёпот звучал тяжело и сдавленно. — Я хочу, чтобы ты чувствовала, что со мной сделала. — Теодор склонился ближе, непроизвольно бросив взгляд на её губы. — Чтобы ты запомнила каждое мгновение, — словно в подтверждение своих слов, он замедлился ещё. — Чтобы сходила с ума и не могла освободиться.

Он готов был истязать её тело, несмотря на жалобные стоны и рассыпающуюся на куски реальность. Это хлипкое балансирование на самом краю бездны казалось ему уже привычным. Болезненные пульсации сменились на неспешное обволакивающее удовольствие. Оно обвивалось лентами вокруг костей, пронизывало сосуды и мышцы, разъедало сухожилия.

Каждое размеренное движение бёдер неумолимо отдавалось в груди блаженством. Гермиона вскрикнула, когда член в очередной раз заполнил её до основания. Стенки лона завибрировали, нещадно сдавливая чувствительную плоть внутри. Её губы судорожно приоткрылись в беззвучном крике, оповещая о том, что больше нет никакого смысла сдерживаться. Теодору хватило всего нескольких толчков, чтобы её экстаз сплёлся с его собственным.

И, может быть, у него есть не только одна ночь? Может быть, у него намного больше времени, чем ему казалось?

========== Глава 23: Пусть всё горит ==========

Ещё не разомкнув глаза, Теодор ощутил лёгкое покалывание в мышцах. Память моментально подкинула картины минувшего вечера: влажные, долгие поцелуи, сплетение тел и пробирающие до костей стоны. Непроизвольная улыбка наползла на губы, но сменилась замешательством через мгновение. На кончиках пальцев не ощущалось ничего, кроме ткани. Что-то треснуло под рёбрами, оставляя его в абсолютной тишине. Нотт прикусил губу, пытаясь найти в себе силы, чтобы открыть глаза. На соседней подушке лежал белый сложенный вдвое лист. Улыбка вернулась на лицо, но уже совершенно другая. Он знал, что в очередной раз обманывает сам себя. Он не мог ожидать другого исхода, но глупо надеялся на чудо.

Где-то в глубине души Нотт всё ещё хотел, чтобы внутри записки было что-то из разряда: «Не хотела будить. Завтрак на столе. Постараюсь освободиться с работы пораньше». Но прекрасно понимал, что ничего подобного там нет. Он машинально поднялся с постели, надев штаны, и вышел из комнаты, прихватив с собой лист. Звенящая тишина отражалась от стен, резонируя с внутренним состоянием. Пустой коридор показался бесконечно длинным, пока Теодор направлялся в её спальню. Нехотя толкнув дверь кончиками пальцев, он сжал челюсть. Смятая постель и пустые шкафы. На часах было около шести утра, а это значит, Гермиона почти не спала и покинула его постель, как только он уснул.

По рёбрам прошлась волна сдавливающих спазмов. Теодор был готов к диалогу о Поллуксе, к признанию в убийстве, к тому, что может не проснуться, но не к этому. Обычно женщины стремились задержаться в его постели, а не тихо сбежать, прихватив все свои вещи. С этой ведьмой всё работало не так, как нужно. Чтобы понять её логику, ему был необходим личный консилиум, по меньшей мере, из пятидесяти человек. Однако теперь Нотт был уверен, что ещё раз её не увидит. У неё была возможность сделать всё что угодно, но Гермиона просто ушла. Лист в руке начал жечь пальцы.

Всё меньше хотелось знать, какие слова она посчитала правильными для данной ситуации. Ни один автор в мире не смог бы подобрать настолько красноречивое выражение сожаления, чтобы стало легче. Может, всё было иначе, и она хотела сделать не легче, а больнее. Теодор положил послание на стол, взяв пачку сигарет, и машинально достал зажигалку. Ему требовалось немного времени, чтобы вновь не съехать с катушек. Этап детской инфантильности он преодолел сутками ранее, а сейчас боль будет более чистой, без примесей.

«Я всё ещё хочу, чтобы ты меня касался»

Короткая записка. Одно предложение. Это всё, чего он оказался достоин. Это всё, что она после себя оставила. Дым скользнул по лицу, попадая в глаза. Теодор моргнул пару раз, пытаясь справиться с работой слезных желез, и убрал сигарету ото рта. Это была реакция организма на раздражитель. Ведь так? Мышцы щеки раздражённо дёрнулись, когда на глаза попалась кружка, из которой Гермиона пила вчера вечером.

Волна спазмов прокатилась по глотке, сдавливая гортань. Ползущее меж волокон мышц раздражение становилось всё более явным и сильным, стягивая жилы в тугие узлы. Он наотмашь смахнул кружку куда-то в сторону, услышав, как осколки разбившегося фарфора зазвенели о кафель. Нотт облокотился на пустую стойку, запуская пальцы в волосы. Ногти неприятно оцарапали кожу головы, ничуть не отвлекая от разрастающейся в груди пустоты. Она росла, крепла, укоренялась, прорастая через сухожилия и кости насквозь. Теодор затянулся никотином до потемнения в глазах. Кажется, он чувствовал, как смола оседает в лёгких, закупоривая сосуды.

Ложь. Он не ощущал ничего, кроме опустошенности. Судорожно сдавив кожу на груди, он содрогнулся. Здесь должна была быть печаль, боль, отчаяние, злость, хоть что-то… Но не было ничего. Мерзкая и пугающая пустота. Она зудела под кожей, царапала вены, тянула нервы. Тело показалось чужим и неуютным, каждая клетка в нём отторгала собственное существование. Вряд ли это пройдет сиюминутно, а заняться своим разочарованным восприятием он мог позже. С ней кончено. Теперь у него есть вся жизнь, чтобы раскладывать прошлую ночь на мгновения, а сейчас ждут дела.

Теодор провёл ногтем по зажигалке и зажмурился, пытаясь вспомнить, что именно он должен был делать вместе с Хиггсом. Звонок в дверь раздался почти мгновенно. Слишком оперативно для расхлябанности, которая душила тело. Впервые с покупки квартиры Нотт задумался о том, чтобы снять барьер и сделать проходную дырку в стене. Но, к счастью, ещё не до конца сошёл с ума, а потому, переступив довольно крутые осколки, направился открывать дверь.

— Я должен звать тебя папочкой или это будет слишком пафосно? — широко улыбнувшись, Терри протянул руку. — Мы уж думали, ты никогда не закончишь…

Теодор вопросительно приподнял бровь, но руку старому другу всё же пожал. Хиггс неловко улыбнулся, когда на него упал тяжёлый взгляд хозяина квартиры. Новая традиция не иметь никакой личной жизни для главы клана чтилась утилизатором неукоснительно: он уже явно нашёл два десятка волшебников, которые внимательно следят за квартирой, рестораном и даже за ремонтом машины. Теренс слишком сильно переживал за безопасность своего нового хозяина, а потому предпринимал все попытки, чтобы того защитить.

— А насколько сильно ты повредил моё личное пространство? — сухо поинтересовался Нотт, когда Бут обошёл его сбоку, с любопытством осматривая стеклянную лестницу, ведущую в библиотеку.

— Мм… — поджав губы, Хиггс неловко улыбнулся. — Аделаида…

«Единственная женщина, которая находится в моей квартире ежедневно, — непроизвольно обернувшись в сторону спортзала, где сейчас, судя по звукам, находилась горничная, Теодор фыркнул. — Уходит без графика, возвращается так же. Удобно для слежки».

— Что насчёт Драко? — без особого интереса всё же уточнил он.

— Положение неизвестно. Как и прежде, — протянул Терри, с подозрением покосившись на расползшееся по полу пятно чая. — Вероятнее всего, он даже не покидал страну. Есть предположение, что ему кто-то помог пропасть на время.

— Не уверен, что это добровольно,— не обратив никакого внимания на смену тона, хозяин квартиры просто направился в свою спальню. — Располагайтесь, мне нужно буквально десять минут.

Нельзя было сказать, что Теодору абсолютно плевать на судьбу Малфоя, однако, исходя из всех событий, которые происходили за его спиной, эмпатии существенно поубавилось. У них наверняка будет, о чём поговорить, если друга детства ещё не раскатало по какой-нибудь мостовой тем же катком, что прошёлся по самому Нотту. Однако если владелец «Красного стула» отделался моральным упадком, то Драко, вероятнее всего, повезло меньше. В любом случае, за время присутствия Грейнджер в стране ещё никто не пропадал просто так: либо он ей необходим, либо мешал. Третьего не дано. В то, что Малфой уехал сам, теперь верить было совсем простодушно.

В системе ценностей Теодора такие социальные контракты как дружба, любовь и эмоциональная близость внезапно опустились на дно турнирной таблицы. Он уже сомневался не только в Драко, но даже в Итане. Нотт не был уверен в том, что у него в принципе были хоть какие-то союзники когда-то. Может, он наивно воспринимал события, неправильно оценивая общую значимость того или иного действия внутри хронологии своей жизни. Если исходить только из того, что имелось сейчас, то кругом только враги и сомнительные личности, требующие глубокого анализа их деятельности.

«Выжить и защитить то, что вверено» — голый тезис, вовсе не обремененный лишними деталями и уточнениями, который вывело сознание.

Устал искать пути и выходы, где есть шанс на меньшие потери, на сохранение благородства и чести, на дипломатию и мирное урегулирование. Когда ты по колено в грязи, есть ли смысл оставлять руки чистыми? Нет. Уже. Вдохнув чуть глубже, Теодор скептично пробежался взглядом по своему гардеробу. Чёрный — слишком яркий цвет, на котором видны любые разводы и частицы пыли. Цвет скорби и траура. Не подходит. Нужно что-то менее маркое и кричащее, а ещё лучше — нейтральное, чтобы проще было стирать расплывающиеся пятна крови. Нотт достал рубашку базальтово-серого оттенка. Если хорошо напрячь извилины и перерыть все закрома памяти, то он не сможет вспомнить, когда и зачем приобрел эту вещь для своего гардероба. Но она однозначно дождалась своего триумфального выхода.

— Каков характер нашей прогулки? — поинтересовался Бут, когда хозяин квартиры вернулся в гостиную.

— Назовём это любопытством, — заметив, как гость прокручивает в руках тёмно-синюю восстановленную из осколков кружку, Теодор еле заметно сжал челюсть.

— Мы ищем что-то конкретное? — прищурился Теренс, потирая шею.

— Всё, что поможет минимизировать потери в наших прениях, — чуть склоняя голову, Нотт недовольно выгнул бровь, глядя на Терри.

— Понял, принял, запомнил, — тот отодвинул от себя ёмкость, шутливо приподнимая ладони. — Как обычно: нельзя трогать женщин, стариков и детей… — Бут иронично и наигранно вздохнул, — Ты каждый раз не разрешаешь всё самое интересное.

— В этот раз меня мало волнует, из какого источника информация, — равнодушно констатировал Нотт, взяв пачку сигарет и направившись к выходу. — У меня нет времени быть поборником морали, поэтому любые твои действия сегодня я сочту за необходимость.

Дойдя до входной двери в абсолютной тишине, Теодор открыл её настежь, негласно приглашая своих гостей покинуть квартиру. Он неторопливо достал сигарету, прикуривая и задерживаясь взглядом на запасных ключах, которые всё ещё лежали на комоде. Ему внезапно стало плевать, насколько низко упадут достоинство и личный уровень нравственности. Жизнь весьма жестока. Почему Нотт должен отличаться милосердием? Если выживает сильнейший, то разве есть разница, какие методы и рычаги воздействия использовать? Победителей ведь не судят, а проигравшие уже не смогут подать апелляцию.

— Любые? — переспросил Хиггс, словно не веря в сказанное.

— Я как-то не ясно выразился? — пробежав глазами по потолку, Теодор выдохнул никотиновое облако, терпеливо ожидая, пока подопечные начнут шевелиться.

— Демократичная политика отменяется? — пересекая порог, Бут вопросительно приподнял бровь.

— Частный случай расширения взглядов для урегулирования конфликта, — без особого интереса ответил Нотт, закрывая дверь за Теренсом.

— Краткий экскурс в тему: как завуалированно попросить раскидывать чужие кишки осторожнее, — улыбнулся Терри, потирая ладони. — Мне нравится.

Хиггс тактично промолчал, что-то обдумывая про себя. Несмотря на то, что Нотт знал его намного меньше и хуже, чем Бута, профессиональная эмпатия, которой обладал новый подручный, зарекомендовала себя на высшем уровне. Теренс уже наверняка срастил в своей голове отсутствие Гермионы, разбитую посуду и отрешённость хозяина квартиры. Драко был идиотом, недооценив важность и таланты этого волшебника, а его умение мимикрировать под ситуацию можно было прировнять к искусству. Однако размышлять об этом Теодор не хотел. Он вообще не понимал, чего хотел. Его сознание захватила прострация, делая мысли заторможенными и мутными.

Наверное, Теодор должен был что-то чувствовать, когда слышал очередные крики убитой горем жены или визг ребёнка. Он должен был чувствовать муки совести, вину или хотя бы обеспокоенность. Но вместо этого Нотт ощущал только отрешённость, словно происходящее его никак не касалось. Он будто не находился в чужом доме среди вопящих разрозненных членов семейства, живых из которых становилось всё меньше с каждой минутой. Стоны и хрипы текли фоновым шумом, никак не нарушая прокрастинацию клеток в организме.

— Малфой находится в Мунго, — осторожно начал Теренс, глядя на то, как Нотт в очередной раз закуривает.

«Значит, живой», — сжав челюсть чуть сильнее, Теодор поморщился от собственного цинизма.

Ему не хотелось уточнять обстоятельства и причины попадания друга в больницу. Имея сомнительных союзников, обязательно окажешься на смертном одре, скорее рано, нежели своевременно. А поскольку их грабли были одинаковыми, то Драко было не за что винить. Больше всех в жизнеспособности Грейнджер и её планов был виноват сам Нотт.

— Терри нужно меньше сдерживаться, — лениво оборачиваясь к окну, спокойно ответил он. — Пусть поторопится.

— Кормак сообщил, что Поттер исчез из поля зрения, спустившись вместе с мадам Грейнджер в Отдел тайн, — Хиггс поджал губы, продолжив: — Он не может их отследить.

Нотт на секунду завис, услышать её имя, но заставил свои мысли течь по руслу логики, а не эмоций. В теории, возможно было использовать «Тихую комнату» для переговоров, однако в связи с особенностями строения, там присутствовал вынужденный свидетель. Попасть туда нет никакого шанса, а рисковать своим человеком нет смысла. Остаётся только ожидать результатов этого скрытого диалога. Теодору это давало немного времени и шанс решить свои вопросы до того, как его маленький гастрольный тур по территориям Селвина станет очевидным.

— Кто там у нас из живых остался? — сухо поинтересовался Нотт.

— Роули.

— Тогда тебе ненадолго придется сменить лицо, — разглядывая тлеющий табак, протянул Теодор. — Если не получается прямо, зайдем с другой стороны. Отправляйся к Невиллу, возьми у него оборотное зелье, а затем — в Мунго.

— Вы хотите, чтобы я… — он замолчал, когда Нотт поднял ладонь.

— Нет. Лишнее убийство при свете дня нам не поможет, — закусив щеку, хмыкнул Теодор. — Я хочу, чтобы ты позаботился о сохранности его дочери. До определённого времени.

— Могут возникнуть трудности с окружением, — уточнил Теренс, пытаясь быстро прикинуть ситуацию.

— Сделай всё необходимое, чтобы обезопасить себя, но не привлекай лишнее внимание, — вдохнув чуть глубже, Нотт потёр безымянным пальцем лоб, нахмурившись, — Там наверняка сейчас очень шумно: пресса, его семья, подопечные. Возможно, сам Поллукс пляшет недалеко от палаты… У тебя есть всего пара часов, а потом свидимся. Нам здесь нужно прибраться.

В семью лезть на теневой стороне не было принято. Однако этот запрет был снят для Теодора ещё в тот день, когда его отца убили, а затем он получил неоправданное обвинение в смерти Джозефа и покушении на Талию. Кровная месть являлась делом чести, а поскольку Селвин сам упростил обоснование чужой вины, то и Нотт больше не видел никаких препятствий. Так или иначе, он остался со своей судьбой один на один. А загнанный в угол человек способен на что угодно.

Инсталляции Бута тяжело поддавались изничтожению. После того, как Терри освоил человеческую анатомию, его талант обрел ювелирную огранку. Он научился отделять пучки мышц друг от друга так, что не повреждал структуру волокон. В своём извращённом смысле это было даже красиво, если не брать в расчёт общепринятые нормы морали. Теодор подошёл к изнемогающему Торфину Роули, лежащему на обеденном столе в луже собственной крови. В сердце ничего не шелохнулось. Всё ощущалось так же, как до изгнания: Нотт перестал понимать чужие страдания. Он не видел ничего, будто восприятие заволокла плотная пелена, отгораживая его от чужих эмоций в реальности.

Запах железа, повисший в воздухе вместе с дорогим парфюмом, не приносил никакого дискомфорта. Торфин закашлялся, и капли крови, вместе со слюной, брызнули Теодору на запястье. Он приподнял бровь, изучая, как равнодушие, клубящееся в теле, поглотило все остальные эмоции и рефлексы. Нотт приподнял кисть, хладнокровно оглядывая розовато-красную каплю, основавшуюся чуть ниже большого пальца, когда Бут с размаху саданул пленнику по лицу. Со спины послышался детский сдавленный писк.

— Я ещё не всё успел убрать, — втянув воздух сквозь зубы, протараторил Терри.

— Оставь, — поджав губы, Теодор достал платок и вытер чужие биологические жидкости с кожи. — Я просто сотру ему память о нашем присутствии.

Нотт не был уверен, что это проявление милосердия. Больше сила привычки. Видимо, Клауд не зря изо дня в день вбивал правильные нравственные ориентиры в его голову. Простая инерция, никакого сострадания.

— Как посчитаешь нужным, — невозмутимо отворачиваясь в сторону Торфина, бросил Бут. — Мне забрать это недоразумение в Чиддингфолд?

— Да, оставь его там и возвращайся в Мунго, — затушив сигарету об оголённую мышцу Роули, Нотт тяжело выдохнул, когда тот заорал. — Мне надо понять, в каком состоянии Малфой, стоит ли нам ожидать там поддержки.

Соратник только одобрительно кивнул. В голове всплыла фраза Итана про внуков, которую он обронил, когда на ресторан напали. Пустота внутри стала более затягивающей. Она ожила и зашевелилась, пытаясь выйти за пределы тела. Губительно и душно.

Около часа понадобилось, чтобы вернуть чужое поместье в подобающий вид. Терри незамедлительно исчез из виду, прихватив с собой полуживого Роули. Нотт тоже не видел смысла задерживаться, хотя и дальнейший план действий его мало привлекал. Больница Святого Мунго не являлась излюбленным местом для посещения, а уж тем более по такому гнетущему поводу. Переступив порог лечебного заведения, Теодор почти сразу заметил присутствие подопечных Малфоя и Селвина.

«Выглядит как паршивая ирония», — язвительная мысль скользнула в голове, когда Нотт обратил внимание на пренебрежительные переглядки.

Не составило никакого труда выяснить, что Драко находится в отделении снятия проклятий. Весьма разговорчивая медсестра без особых расспросов оповестила о тяжёлом состоянии пациента, о возможных вариантах терапии и о том, что родственники ограничили посещение. Несмотря на содержание монолога, девушка улыбалась так, словно, если перестанет это делать, то вся жизнь из Лондона исчезнет.

— Может вас проводить? — опираясь на регистрационную стойку, она наклонилась вперёд слишком сильно.

— Нет, спасибо, — равнодушно отворачиваясь, бросил Нотт.

— Если вам что-то понадобится, то я здесь, — настойчиво-сладким голосом уточнила она. — Меня зовут Одри.

— Благодарю, — чуть не закатив глаза, протараторил Теодор, стараясь покинуть навязчивую девушку поскорее.

Палаты с особым уходом располагались на втором этаже правого крыла. Они были просторнее и предполагали расширенный спектр услуг для пациентов.Включая и упрощённый график посещения. Как и предполагал Нотт, у Драко уже были посетители. А точнее: посетительница и сопровождение. Он редко видел мадам Нарциссу в последний год, и это было неудивительно. В первую очередь, она занималась уходом за мужем и являлась личной советницей сына. Малфой-младший старался вести дела самостоятельно, не впутывая мать, ссылаясь на то, что у неё и так достаточно поводов для беспокойства. Однако, как единственный член семьи в здравом уме, она временно приняла обязанности сына.

— Вам сюда нельзя, — сухо выдавил рослый молодой человек, стоящий у входа в палату.

Теодор вопросительно приподнял бровь. Подобного поворота событий он не ожидал. Несомненно, Нарцисса была крайне осторожной женщиной, но все её поступки казались ему разумными. Парень, не дожидаясь дальнейших расспросов, вытащил из внутреннего кармана пиджака письмо.

— Госпожа Нарцисса дала распоряжение, — протянув смятый конверт, снисходительно фыркнул он. — Ничем не могу вам помочь.

«Сука, — признав на письме свою сломанную печать, Теодор поморщился, вспоминая, с какого обращения просил начать Анжелику. — Такое хрен объяснишь…»

Он непроизвольно смял пергамент в руке, чувствуя, как внутри что-то вскипает, ещё раз бросив взгляд на закрытую дверь. Вероятнее всего, стоит выяснить состояние друга у болтливой работницы, но на поддержку с их стороны рассчитывать не стоит до тех пор, пока Драко не придёт в себя. В противном случае этой ситуации бы просто не случилось. Над вопросом, чьих это рук дело, Нотт даже не задумывался. Это казалось настолько очевидным, что уже стало аксиомой.

— Простите, пожалуйста, — справа послышался тонкий девичий голос. — Вы не дадите комментарии по поводу произошедшего с мистером Малфоем?

Тяжело выдохнув, Теодор обернулся к источнику звука. Он поморщился, чуть не столкнувшись с белокурой миниатюрной девушкой, изрядно нарушающей личное пространство. Она смотрела в упор, держа в руках небольшой блокнот и хлопая огромными голубыми глазами. Это слегка раздражало. Нотт вообще не понимал, какого боггарта Министерство позволяет находиться прессе в месте скопления больных и их близких, нарушая покой.

— Никаких комментариев, — буркнул Нотт, направляясь к лестнице.

— Вы думаете, недавние проблемы с декларациями в портах как-то связаны с нападением? — не унималась она, спешно шагая за ним вслед. — Его внезапный отпуск был вызван сердечными делами или он скрывался от обманутых партнеров?

Она зудела, как надоедливая пчела, никак не реагируя на игнор, и просто сыпала вопросы из своего списка, надеясь на то, что ей ответят. Повышенная коммуникабельность и отсутствие хоть какой-то тактичности перегружало мозг. Кажется, если бы Теодор остановился, то она бы просто залезла ему на шею, чтобы удобнее было донимать случайную жертву.

— Нападение на ресторан несколькими неделями ранее и спад популярности вашего заведения как-то связаны с вашим партнёрством с господином Малфоем? — протараторила она, врезавшись в него, когда Нотт всё-таки остановился.

Скептично осмотрев девушку с головы до ног, он признал в ней репортёршу, которая беседовала с Симусом во время официальной проверки «Красного стула». Таких совпадений не бывает: француженка, которая шарит носом в криминальном конфликте. А здесь она находилась, судя по всему, чтобы присматривать за ситуацией изнутри. Прекрасный разумный ход — лазутчик-журналист. Она не вызывает подозрений и может проникнуть в любое заведение официально, от Министерства до ресторана. Никто не будет удивлён и не задаст вопросов о том, что она здесь забыла. Теодор прищурился в наивно-наигранные черты лица и косо улыбнулся, склонившись ближе.

— Я советую перестать интересоваться подобной информацией, — Теодор перешел почти на шепот. — А ещё лучше, бери ноги в руки и вали как можно дальше. Если я узнаю, что ты шаталась у его палаты опять, то интервьюировать тебе станет сложнее.

— Вы, должно быть, — она нервно сглотнула, попятившись назад, — меня с кем-то спутали…

— Конечно, — снисходительно кивнул он, — французские женщины ведь так беспомощны.

Она поджала губы, слегка растерявшись от столь прямого намёка на её знакомство с Грейнджер. Нотта мало волновала цель пребывания здесь этой дамы. Вероятнее всего, она была просто удобным информатором, который может протянуть руки почти куда угодно. Но её наличие наводило на мысль, что Гермиона не просто работала не одна, а следила за ситуацией намного масштабнее, чем ему представлялось. Находясь в гуще событий, она должна была слышать все факты из первых уст, находиться внутри всего.

«Значит, в ресторане тоже кто-то есть, — оставляя журналистку в лёгком недоумении, Нотт ускорил шаг, заворачивая в общий холл второго этажа. —Из новых работников только… Сука».

Едва сдержав мат, Теодор чуть не влетел в Терри, вынырнувшего из-за угла. Тот ловко отшатнулся, присматриваясь к своему руководителю. В голову стукнуло внезапное озарение. Джонсон. Она была единственной, кто находился в «Красном стуле» постоянно. Она постоянно крутилась рядом, слишком часто бывала в кабинете начальника и была единственной, кого Итан не рекомендовал лично. Она находилась в ресторане, когда проходил обыск. Гермиона бы просто не успела подменить письма и не стала бы эти заниматься, когда Поттер уже находился там.

— Что-то не так? — заметив задумчивость Нотта, Бут задал вопрос первым.

— Вы проверяли Анжелину? — не задумываясь, выпалил Теодор.

— Ну… Нет, — с сомнением протянул Терри, потирая затылок. — Ты сказал, что нет смысла проверять тех, кого подобрал Клауд.

— Но он её не подбирал, — заключил Нотт. — Отправляйся в ресторан сейчас же.

— Теодор! — густой глубокий бас отразился от стен, вонзаясь в мозг иголками. — Я так рад тебя здесь видеть.

По спине прошёл холодок отвращения. Непроизвольно прикрыв глаза, глава «Банши» с первых нот понял, кто к нему обращается. Этой встречи нельзя было избежать, но затуманенное сознание, несмотря ни на что, не было готово к столь плотному внезапному контакту лицом к лицу.

— Иди, — бросив короткий взгляд на Терри, сухо выдавил Теодор, оборачиваясь к своему оппоненту всем телом. — Здравствуйте, Поллукс.

========== Глава 24: Закон и порядок ==========

Если бы эта встреча произошла вчера, позавчера или неделю назад, то, вероятнее всего, Нотт бы впал в ступор. Не из-за страха, а из воспитанности и деликатности. Поллукс Селвин был в два с половиной раза старше Теодора, что негласно диктовало определенные правила приличия и учтивости. Хотя старик не выглядел на свой возраст. Никакого разваливающегося рыхлого тела, немощности или морщин глубиной с Мариинскую впадину время на его лице не оставило. Всё было с точностью наоборот: крепкий, широкоплечий, рослый мужчина с волевым подбородком и красивым профилем. Черных как смоль волос уже коснулась благородная седина, но так нерешительно и осторожно, что была еле заметна на висках.

— Не думал, что ты будешь так заинтересован в состоянии своего друга, — выделяя последнее слово, с лёгкой усмешкой протянул Поллукс.

«Он знает…» — короткий тезис вспыхнул в сознании, не требуя никаких развернутых обоснований.

— Вы тоже крайне обеспокоены его здоровьем? — равнодушно выдавил Нотт, пытаясь скрыть подкатывающую волну неприязни.

— Не вижу смысла беспокоиться за идиотов, — снисходительно поморщился Селвин. — Здесь слишком душно для подобных диалогов.

От лицемерия, струящегося в воздухе, к горлу подступила тошнота. Самодовольный аристократ был ещё более напыщенным, чем Нотт помнил, однако не придал этому особого значения. Ни один из них не был лучше другого. Если по шкале морального уродства Теодор располагался ниже Поллукса, то это, по сути, не меняло ровным счётом ничего. Вряд ли можно быть убийцей и преступником наполовину. Сомнительно ощущать своё превосходство только из-за отсутствия такого масштабного кровавого опыта, коим обладал Селвин. Пусть выслуга лет Нотта была куда меньше, однако криминальный потенциал не оставлял шанса назвать самого себя хорошим человеком.

— Мне кажется, он просто недооценил противника, — фыркнул Теодор, неспешно направляясь вместе с собеседником на балкон.

— Как и ты, — словно невзначай бросил он, выдыхая чуть печальнее, чем прежде. — Как и я.

— Не припомню, чтобы вы сильно страдали от тех, кого считаете врагами, — без особого интереса фыркнул Нотт, ощутив дуновение ветра на коже.

Поллукс вопросительно выгнул бровь, взглянув на собеседника. Он внимательно изучал черты лица Нотта, а затем сдержанно, но горько улыбнулся, чем вызвал недоумение у оппонента. Теодор нахмурил лоб, пытаясь понять причину столь странной смеси эмоций.

— Я потерял сына, — тяжело выдыхая, негромко проговорил Селвин, облокотившись на перила балкона, — моя дочь всё ещё в тяжёлом состоянии. Не уследил.

— Прекрасный повод убивать случайных волшебников, — саркастично хмыкнул Теодор.

— Если бы я хотел кого-то убить, — его уголки его губ еле заметно опустились вниз, — то не медлил бы.

— Прекрасно, — из последних сил сдерживая свою язвительность, хмыкнул Нотт. — Мое свидание с Эдрианом, видимо, я сам спланировал, а в ресторане кто-то слишком сильно чихнул, снеся стену.

— Это даже несерьезно, — потерев двумя пальцами лоб, Поллукс покачал головой. — Вылетела пара стекол, покорёжило странный маггловский транспорт. Это ли потери?

— А Драко просто переел лакрицы, — засовывая руки в карманы, кивнул Теодор.

— Я уже констатировал, что недостаточно хорошо слежу за своими детьми, — без особого удовольствия повторил Селвин. — Если ты ждешь извинений, то после того, как ты переспал с одной из моих дочерей, это уже будет наглостью.

В этот момент Нотт должен был удивиться, но вместо этого почувствовал только усталость. Обилие и нестабильность информации за последние четыре дня истощили нервную систему. Она уже даже не выла, просто тихо умирала где-то в уголке сознания. Однако виски всё же сдавило и зрение помутилось. Теодор просил у Итана фамилии родителей Грейнджер, а не список любовников за последние два года. Мелкая неприятная дрожь прокатилась по всему телу от макушки до кончиков пальцев. Уже не имело значения, с кем именно он провёл прошлую ночь. Если пару часов назад Нотт был уверен, что подобное никогда не повторится, то сейчас «никогда» обрело десятичную степень.

— Я не скрываю своей неприязни к Драко и его желанию получить всё и сразу, — скривившись в обратной улыбке, Поллукс поёжился. — Наши с ним взгляды на ведение дел тоже мало в чём совпадают, однако я не планировал мешать молодому дарованию.

— Прекрасный аргумент, — сдавленно произнес Нотт, не пытаясь скрывать безразличие.

— Твоя «излишняя» эмоциональность досталась тебе от отца, — терпеливо переводя взгляд куда-то вдаль, угрюмо пояснил Селвин. — Несмотря на это, из нового поколения ты пока мне импонируешь больше остальных претендентов, — он поморщился, — но если ты не уберёшь из палаты моей дочери своего прыткого подручного, моя благосклонность может испариться.

— Чтобы завтра слечь в соседнюю палату с Малфоем? — приподнимая бровь, Теодор достал сигарету. — Я не уверен, что это разумная сделка.

— Итан крайне расстроится, если я нарушу наш уговор, — слегка склонив голову на бок уточнил собеседник, потирая ладони друг о друга. — Но в данном случае ты станешь оправданной жертвой.

«Уговор с Итаном.. — разум отказался работать на этой фразе. — Моргана, дай мне терпения».

В словах Поллукса была доля здравого смысла. Однако Нотт уже не доверял даже собственным логическим заключениям. Как показала ночь, он может быть абсолютным идиотом, без доли рассудка. Возможно, стоило закончить всё здесь и сейчас. Ни одной причины против Теодор для себя не нашёл. Но и мотивации тоже. Ему стало абсолютно плевать, чем всё закончится, и насколько сильно пострадают окружающие. Он внезапно осознал, что у него нет никакого смысла для борьбы.

— При всём желании, которого у меня нет, — лениво протянул он, убирая сигареты обратно во внутренний карман пиджака, — я не могу убрать своё сопровождение. Более того, не вижу никакого смысла.

— Моё терпение не бесконечно. Этот мальчик уже лишил меня нескольких волшебников, — вдохнув чуть сильнее, поморщился Селвин. — Мне не жалко, но если я сам решу эту проблему, то может возникнуть недопонимание.

— Между нами никогда и не было понимания. Если бы вы могли, то уже решили бы, — сухо отрезал Нотт, разворачиваясь к выходу. — Но очевидно, что вы не располагаете такими возможностями.

Лицо Поллукса изменилось: оно стало мрачнее и серьезнее. От непринужденности, которая играла на нём минуту назад, не осталось и следа. Он понял, что ссылаться на Клауда было абсолютно глупой и бесполезной затеей. Теодор ему не поверил. Нотт вообще сомневался, что может теперь верить хоть кому-нибудь. Единственное, к чему теперь стремилось его нутро — это безопасность. Ему не нужен покой и умиротворение. Они больше ему недоступны. Зато злость и пустота всегда были в его распоряжении. Даже спустя два года попыток усмирить свой нрав, он чувствовал, как это чувства тихо шипят под гнётом воспитания и манер. К чему их скрывать теперь?

— Чего ты хочешь? — поджав губы, Поллукс не сдвинулся с места, оставаясь к собеседнику боком. — Связи? Деньги? Территории?

Лёгких ноток пренебрежения в его голосе было достаточно, чтобы Нотт почувствовал нарастающее бешенство от столь быстрой перемены. В сосудах уже бурлило недовольство от мерзкого проявления лицемерия. Воображение нарисовало вместо собеседника грязную склизкую лужу, завернутую в оболочку из кожи и тёмный классический костюм из спрессованной шерсти.

— Мои стремления намного скромнее, — приподнимая подбородок, Теодор ощутил, как от отвращения начинает сводить челюсть. — Я хочу, чтобы вы сменили место жительства на остров в Северном море и прихватили с собой всю свою братию.

Вспышка ярости, мелькнувшая на мгновение в глазах оппонента, никак не укрылась от бокового зрения Нотта. Непроизвольная тяжёлая ухмылка наползла на лицо Теодора. Стало даже любопытно: пожертвует ли Селвин собственной свободой в угоду жизни своей дочери. А если нет, то кровопролитная война главу «Банши» тоже устроит. Плевать, чем заполнять зияющую внутри дыру — кровью или тишиной.

— Не слишком ли велики запросы у ресторатора? — поморщившись, Селвин всё же повернулся к собеседнику. — Не боишься?

— Я же уже спал с одной из ваших дочерей, — склонив голову на бок, Нотт перевел взгляд на собеседника. — У меня чувство страха напрочь отбито.

Сухожилие на шее Поллукса возбужденно подергивалось, а ноздри сильно раздулись от слишком глубокого вдоха. Всё его существо излучало презрение и злобу, но Теодору было откровенно плевать. На короткое мгновение он был не против того, чтобы достать палочку прямо сейчас. Просто не видеть этого напыщенного самоуверенного старого индюка рядом. Теперь хотя бы стало понятно, что способность одним прожигающим взглядом показать собеседнику своё превосходство досталось Гермионе от отца.

— Жаль, что от твоей благородной фамилии ничего не останется, — лукаво улыбнувшись, констатировал Селвин. — Очень жаль.

— А вы настолько не дорожите своей семьей? — с наигранным сожалением протянул Нотт в ответ.

Столкновение их взглядов могло показаться невыносимым со стороны: искрящееся бешенство и холодное безразличие схлестнулись в непродолжительной ожесточенной схватке, но победитель был известен с самого начала. Поллукс отвёл взгляд в сторону.

— Мне нужны гарантии, — брезгливо выплюнул он, потирая запястье.

— Попытайтесь положиться на моё честное слово, — иронично фыркнул Теодор. — У вас есть время до вечера, чтобы собрать вещи. И как только у вас появится личная камера, у вашей дочери сменится нянька.

Он в пригласительном жесте провёл рукой по направлению к палатам, отчего Селвина передёрнуло. Нотта мало волновало, кем он выглядит в глазах своего собеседника. Ему нужно было хоть как-то сдвинуть свою позицию с мёртвой точки. Неважно, в каком направлении, лишь бы не мучиться от постоянных подозрений и ожидания неизвестности. Быть ведомым законопослушным гражданином не вышло, а значит, стоит быть движущей силой этого хаоса.

Крепкий, невысокий волшебник открыл дверь в палату Талии, неодобрительно покосившись на Теодора. В приглушённом свете Нотт вошёл в просторное помещение, обратив внимание на зевающего Теренса под чужим лицом. Тот моментально поднялся со стула, опустив палочку, и еле заметно кивнул. Если быть до конца честным, то глава «Банши» не до конца понимал, чем заслужил настолько фанатичную преданность. Непреложный обет определял невозможность Хиггса вредить, но не наделял его трепетным и восторженным отношением к самому Нотту. Следовательно, подобное поведение было следствием собственного выбора.

— Ты останешься здесь до полуночи, — спокойно проговорил Теодор, когда дверь за Поллуксом закрылась. — При любом малейшем движении или попытке проникнуть в палату убей её.

На этих словах Селвин излишне громко выдохнул.

— Если ты не получишь никаких вестей до полуночи, то убей её, — так же хладнокровно продолжил Нотт, разворачиваясь к своему врагу лицом. — Я разберу ваш клан на кирпичи и найду вторую… — он проглотил слово, ощутив, как по трахее прокатились короткие спазмы. — Я готов положить на это всю оставшуюся жизнь, если потребуется. Мне больше нечего терять.

В глубине глаз напротив Теодор прочитал жгучую ненависть, но заботиться о чужих чувствах не входило в его компетенции. Он убийца и преступник. Его можно презирать, бояться или недолюбливать, но не игнорировать. Вероятнее всего, он не сможет выиграть эту войну, но заберет с собой всё, что было дорого Поллуксу, переломав костыли хрупкого мира и обнажив теневую сторону.

— Жди новостей, — сквозь зубы выдавил Селвин.

Кривая ухмылка коснулась губ Нотта, когда он вдохнул крупицы отчаяния вместе с враждебностью. Чужая боль тонкой прозрачной пеленой покрывала собственную, ненадолго унимая вязкую пустоту, поглощающую разум. Спасать себя от удушья в чьих-то страданиях — не самая большая прихоть Теодора. Кто-то назовет это эгоизмом, а кто-то — извращением, а Нотт отчётливо видел в этом выход, чтобы испытывать хоть что-то. Любая другая жизнь больше не равнялась собственной. Гуманизм полностью исчез из системы ценностей, сменяясь голодом. Эмоциональным неутолимым голодом.

Как только Нотт вышел из палаты, то без лишних прощаний трансгрессировал в ресторан. Помимо заботливого папочки Поллукса, его ожидала другая сторона семейства Селвин — проделки незаконнорожденной дочери. Кабинет Гермионы, как и прежде, казался пустым. Даже стены здесь давили на сознание, напоминая о её присутствии. В воздухе невидимыми лентами протянулся аромат чёрной смородины. От этого не отмахнуться и не спрятаться. Она была где-то внутри клеток: вкус и запах, которые отмечались в ДНКа.

Может ли сознание вопить настолько громко, чтобы заглушать звуки вокруг? Это снедающее ощущение внутри было почти физическим. Теодор мотнул головой, чтобы хоть как-то ощутить реальность. Гадкий ядовитый туман истощающего одиночества начал разъедать кости, но каменное выражение лица осталось прежним. Он направился в общий зал, чтобы оценить обстановку. Работа кипела, как и всегда. Кем бы ни являлась Анжелика, но свои обязанности она выполняла прекрасно. Хозяин ресторана подозвал официанта, уточнив, что до конца дня тот назначается ответственным за зал, а затем вернулся в свой кабинет.

Открыв дверь, Нотт выпустил наружу сдавленные женские стоны. Он устало вздохнул, когда барьер полностью восстановился, изолируя звуки внутри. Хозяин «Красного стула» не мог представлять, что его кабинет будут использовать в качестве пыточной, но Терри с лёгкостью опроверг этот тезис. Многострадальный журнальный столик, который уже повидал женский разврат и мужскую апатию, снова подвергся надругательству. Стоя перед ним на коленях, боком к Теодору, Джонсон обливалась слезами, пока Бут снимал кожу с её шеи, аккуратно выкладывая полоски на стеклянную поверхность напротив. Каждый раз, когда она дергалась от спазмов и боли, Терри несдержанно матерился из-за того, что тонкий голубой лучик из кончика палочки делал края ран рваными.

— Детка, — оттянув её голову назад за волосы, он недовольно прошипел ей на ухо: — Если ты будешь дёргаться, то я расстроюсь. А ты ведь не хочешь меня расстраивать?

Она остервенело замотала головой и порывисто вздохнула, когда солёная влага стекла по свежим порезам. Стоило отдать ей должное: держалась девушка не так плохо, как предполагал Нотт, но уже была сломлена, соглашаясь со своим мучителем. Теодор неторопливо обошёл эту инсталляцию сбоку, никак не реагируя на всхлипы и писки. Он занял место в своём кресле за столом и, достав сигареты, вытащил из ящика стола послания Клауда.

«Во Франции путь к сердцу мужчины лежит через его ум».

Ошибки быть не могло. Итан словно знал заранее, чем это кончится, хотя сам владелец ресторана осознал это совсем недавно. Теперь он понимал, почему наставник промолчал. Нотт бы просто в это не поверил. Ему казалось, что любовь настолько невзрачная и непонятная материя, которую невозможно понять, находясь внутри, не то чтобы разглядеть её извне. Даже когда Грейнджер сама призналась в сговоре с Драко, ему не хотелось верить в это до последнего. Он придумывал оправдания своему другу и верил несносной ведьме о непричастности к убийствам. Теодор настолько сильно идеализировал её в своём сознании, что готов был простить предательство, ложь и все кошмары, которые она принесла в его жизнь.

Даже сейчас. Даже зная. Полностью поглощён.

— Она что-то сказала? — нехотя поинтересовался Нотт, в десятый раз пробегая глазами по ровным аккуратным буквам.

— Да, написала контрзаклятие для Малфоя, — небрежно отпустив волосы Джонсон, хмыкнул Терри, вытирая руки от брызг крови. — Видимо, надеялась договориться мирно.

Теодор поднял на него тяжёлый взгляд, на что Бут достал из кармана сложенный листок и левитировал его на стол главы клана. Нотт недовольно покачал головой, заметив, что край пергамента заляпан бурой жидкостью. Судя по полностью незнакомым строчкам, это стоило отдать на экспертизу более сведующим волшебникам в сфере проклятий. Вероятнее всего, это было проклятие из личного семейного архива Шебри, но удостовериться всё же стоило. Пометка внизу о том, что проклятие призвано только запечатать сознание волшебника, отгородив от внешнего мира, должна была успокоить, но Теодор только подозрительно фыркнул.

— Что-то ещё? — сложив листок пополам, он откинулся в кресле, доставая сигарету из пачки.

— Мадам Грейнджер была в ярости от похищения Паркинсон, когда вернулась из Чиддингфолда, — глядя на то, как Анжелина пытается отдышаться, нехотя протянул Терри. — Она планировала это сделать изначально, но потом передумала.

Нотт нахмурился. Погрязнув в собственных проблемах, идиотизме и интригах, он совершенно потерял из виду своих друзей и происходящее в мире. Конечно, он не должен был нянчиться со всеми, но чувствовал ответственность за поступки Гермионы на собственной шкуре. Причин, по которым Пэнси могла внезапно понадобиться несносной ведьме, было не так много. Рабочие моменты Теодор отмёл почти сразу, а вот личная жизнь могла быть достойным обоснованием, если Грейнджер стало известно о связи Поттера и Паркинсон. Прекрасная возможность держать начальника на коротком поводке. Но так ли сильны там были чувства?

«Ковёр… — чуть было не выпалив это вслух, Нотт беззвучно выругался. — Пятна рвоты на ковре из-за трансгрессии. Беременным ведь это противопоказано…»

Сжав переносицу, Теодор зажмурился. Грейнджер наверняка сразу заметила, что Пэнси в тот вечер не пила, но и трансгрессировать из ресторана второй раз тоже не смогла, а потому попросила Драко вывести её через главный вход. Нотт вспомнил, как официант упоминал, что ей стало дурно от табачного дыма, и она не пожелала проходить дальше. При таком раскладе, её похищение становилось более чем оправданным. Когда у девушки в животе появляется ребёнок, то это увеличивает её ценность в десятки раз. Но вопрос, почему Гермиона разозлилась и отказалась от своей затеи, оставался открытым.

— Однако Пэнси так и не вернулась из дома мадам Грейнджер, — продолжил Бут, лениво зевнув. — А где он находится, — он склонился к несчастной ближе, опираясь ладонями о свои колени, — Анжелика якобы не знает. — Терри протянул руку к девушке, та боязливо попятилась. — Думаю, ещё полчаса, и она нарисует нам карту.

— Сколько таких, как она? — не обращая внимания на девичьи рыдания, спокойно уточнил Нотт.

— Четверо, — без промедлений ответил он, потирая шею и выпрямляясь в полный рост. — Одна в доме Малфоя, одна у Селвина и…

— Репортёрша, которая везде, — закончил за него Теодор, поднимая глаза к потолку.

«Пять женщин разворотили страну и все наши порядки за один месяц, — взглянув на Джонсон исподлобья, он поморщился. — Слишком шаткая система».

— Мне оповестить Кормака, чтобы он помог мисс Грейнджер найти дорогу в ваш кабинет? — многозначительно поинтересовался Терри, а затем кивнул в сторону Джонсон. — И что потом делать с ней?

— Пусть пока наблюдает, — сухо констатировал Нотт, чувствуя, как по позвоночнику пробежал холодок. — Мы ещё не знаем, что обсуждалось за закрытыми дверьми, и как это повлияет на нас, — он замолчал, пытаясь унять нарастающую внутри волну боли. — А Анжелину… — негромкий всхлип слева донёсся до слуха, — …оставь себе. Сам решай, что с ней делать. Мне без разницы. Просто позаботься, чтобы это было безопасно для клана.

— А как же…

— И Роули тоже, — прикрыв глаза, Теодор потёр лоб пальцами. — Но сначала найди Паркинсон, обшарь весь Лондон. Вряд ли она держит её где-то за пределами города. Возьми столько людей, сколько нужно. И отправь ещё десяток в Мунго. Пусть присматривают за Селвином и его движениями. Я хочу, чтобы Хиггс во что бы то ни стало выбрался оттуда живым.

Бут медленно кивнул, переваривая полученные указания под нарастающие вопли Джонсон. Он поморщился, наотмашь отправив в неё заклинание немоты, и продолжил думать. Вероятнее всего, его напрягало нежелание Нотта прикасаться к Гермионе. Да и он точно должен был знать о распоряжении, которое было дано Теренсу: «ни один волос не должен упасть с её головы». Всё это мало вязалось с происходящим. Он с подозрением поднял взгляд на старого приятеля.

— Когда встанет выбор… — Терри склонил голову на бок, уловив, как собеседник за столом отвернулся в сторону.

Нотт не хотел смотреть ему в глаза. Не хотел отвечать на этот вопрос. Не хотел произносить вердикт даже про себя, не говоря уж про вслух. Но время пришло.

— Если будет необходимо, пусть избавится от неё, — фраза прозвучала глухо и сдавленно. Теодор сам был не уверен, что действительно сказал это.

Он не хотел думать о последствиях сказанных слов. Для них это ничего не изменит. Это только бизнес, как говорил Малфой, и ничего больше. Как глава криминальной организации Нотт не может быть опечален смертью человека, несущего угрозу ему и его клану. Только где-то в глубине души будет скрести колючая острая тоска.

— Если это проблема, то мы можем найти другой выход для…

— У тебя есть распоряжения, — без особого интереса, отрезал Теодор, убирая письма Клауда обратно в ящик и доставая пару чистых листов, а затем поднял взгляд. — Что-то ещё?

— Нет, — хмуро отозвался Бут в ответ, но ничего больше не сказал.

Забрав всё ещё ревущую Джонсон, Терри покинул кабинет, направляясь к единственному незащищенному углу в «Красном стуле» для трансгрессии. Когда дверь закрылась, владелец ресторана даже не пытался анализировать своё положение. Он абсолютно машинально скопировал лист с контрзаклятием, которое написала Анжелина, и составил для Гойла запрос о проверке подлинности и паре экспертных мнений. Для полного счастья ему не хватало только добить старого друга и воевать с Нарциссой. Хотя Теодор все меньше был уверен, что может теперь называть Малфоя другом.

Минута за минутой тянулись невыносимо долго, вынуждая память подкидывать красочные воспоминания. Каждый раз закрывая глаза, Нотт непроизвольно погружался в запах чёрной смородины и нарастающие сбивчивые стоны. Она ходила в простыне по его спальне, пока Теодор пытался высушить подушки, потому что её непослушные мокрые кудри пропитали их влагой почти насквозь. Он непроизвольно улыбнулся, вспоминая, как Гермиона безуспешно пыталась распутать локоны, сидя на комоде. Она прикусывала кончик языка и возмущённо раздувала щеки, а попытка помочь окончилась… Нотт распахнул глаза, потянувшись за сигаретами.

«Никаких шансов бросить» — затягиваясь никотином поглубже, Теодор поднялся из-за стола, направляясь к окну.

Отчего-то захотелось раскрыть вечно-запахнутые плотные портьеры. Однако выглянув на улицу сквозь окно, Теодор мгновенно потерял это желание. Причиной тому были люди. Магический Лондон погряз в тайнах, страхе и панике. Волнения теневой стороны сказывались и на простых гражданах, делая их мнительными параноиками. Нотт иронично усмехнулся. Он сам стал ничуть не лучше. Такой же угрюмый вид и туман в голове.

За коротким стуком в кабинет без ожидания влетел взъерошенный Маклагген. Он чуть не врезался в кресло, заплетаясь в собственных ногах. Судя по его внешнему виду, он подрался со стаей бродячих кошек: расцарапанное лицо, какая-то странная солома в голове, грязная штанина. Он согнулся, опираясь на колени и тяжело дыша.

— Тяжелый бой? — разворачиваясь к нему всем телом, Нотт выдохнул густое облако дыма.

— Летучие мыши… — поднимая голову, выпалил Маклагген. — Не ожидал.

— Трансфигурация? — Теодор поджал губы. — Леди начинает повторяться. Значит, переговоры закончились?

— Да, — так же сбивчиво кивнул Кормак, — но Поттер не покидал «тихую» комнату. Он запросил около двух десятков личных дел прямо туда, а также дела некоторых сотрудников.

— Что? — поморщившись, Нотт несколько раз моргнул. — А мисс Грейнджер просто ушла?

— Он подписал её перевод во французское Министерство вчерашним числом, — выпрямляясь, он облокотился на спинку кресла, прислоняясь к нему боком. — Она меня заметила и воспользовалась порталом.

— Не отследить, — не понимая собственные эмоции, заключил Теодор. — Когда это всё случилось?

— Около часа назад, — виновато опустив глаза, пробубнил Маклагген. — Эти проклятые мыши…

Он не успел договорить, как в кабинет без стука и без предупреждения вошёл сам главный аврор. Его вид был немногим лучше, чем у Кормака, только без грязи на штанине. Видимо, с ним судьба обошлась более милосердно, однако в ошалевших глазах больше читалась ярость, нежели вина или удивление. Если бы взглядом можно было испепелять, то Гарри, несомненно, стал виновником непреднамеренного убийства.

— Выйди, — сухо бросил Гарри, даже не глядя в сторону Кормака.

— Не думаю, что это уместно в моём заведении, — не меняясь в лице, холодно бросил Нотт.

— Плевать, — прошипел Поттер, делая несколько больших шагов навстречу. — Тогда объясни мне, какого боггарта я выписал орден на арест Поллукса три минуты назад, а когда поднялся в свой кабинет, мне сказали, что он явился с повинной и уже пятнадцать минут сидит в допросной?

— Понятия не имею, — лениво выдыхая, Теодор сделал самый непринужденный вид, на который был способен.

— Меня беспокоит не этот утырок, — подходя вплотную, выплюнул Гарри, выходя из себя. — Где моя…

— Господин главный аврор, вам незачем так громко кричать, — в приоткрытой двери стоял Итан, а рядом с ним, неловко переминаясь с ноги на ногу, потирала предплечье Паркинсон. — Я сейчас вам всё подробно объясню.

========== Глава 25: Не то чем кажется ==========

Теодор был уверен, что все беды, обрушившиеся на его голову, пришли вместе с Гермионой переступившей порог «Красного стула», но это оказалось не так. Всё началось намного раньше — когда в его разуме адекватные мысли проскальзывали только по большим праздникам, а поведение и вовсе не вписывалось ни в какие рамки родительского терпения.

Нотт-старший, обеспокоенный тем, что дитя никак не может остепениться и найти почву под ногами, всё больше впадал в отчаяние. Клауд, который постоянно опекал Теодора с малых лет, уверял, что недостаток внимания юноша компенсирует отвратительными поступками, стремясь привлечь внимание вечно занятого родителя. Но время шло, а напряжение в семейных отношениях только возрастало. И как прекрасно, когда опытные хорошие друзья могут дать дельный совет. Если они, конечно, действительно друзья.

В какие ухищрения только не готов поверить уставший мозг отчаявшегося родителя, если ему планомерно и на протяжении продолжительного времени рассказывают одно и то же с разных сторон: сыну необходимо остепениться и взять себя в руки, иначе он никогда не станет самостоятельным. Глава «Банши» слышал это почти на каждом углу, а когда старый знакомый — Мракс-старший — невзначай бросил фразу о том, что он в возрасте Теодора уже имел супругу и ребёнка, а Поллукс обрастал полезными связями и болел за идеологию, то отцовское восприятие Нотта-старшего кануло на дно. И как бы Клауд ни пытался предотвратить печальный исход, сглаживая углы, отец и сын окончательно рассорились. Гордый и убежденный в своей правоте Теодор покинул отчий дом.

Пока семейство Ноттов выясняло отношения и рычало между собой, Малфой-младший осваивал искусство международных переговоров. Адекватно взвесив свои возможности и амбиции, Драко прекрасно понимал, что самостоятельно ему не светит грандиозное расширение границ влияния клана, а потому искал выходы на сотрудничество с более опытными и крупными фигурами в криминальном мире. Старинное семейство Шебри стало его проходным мостом к огромным территориям и влиянию, однако уложить в его голову правильные нормы управления они не стремились. Для них это был всего лишь тренировочный полигон для юной дочери, которой предстояло перенять империю.

Подарив начинающему главе клана Восточное побережье и укрепившуюся самооценку, невидимая рука французского клана исчезла с радаров, оставив после себя маленький подарок на долгую память — невзрачный ресторанчик, развитие которого и будет демонстрировать, насколько успешно Малфой реализует свои новые возможности. В понимании Шебри, каждое заведение на подконтрольной территории должно работать безукоризненно и только расти год от года. Талантливый управленец всегда найдет способы получить прибыль. Но вот только Драко не знал об этой традиции и с лёгкостью передал «Красный стул» в полное распоряжение своего друга, которого совсем недавно постигла семейная драма.

Осваивая новую жизнь на вкус, Теодор совершенно не придавал значения тому, что происходит за его спиной. Покинув клан и зачистив криминальное прошлое, он обещал Итану, что никогда больше не вернется к преступной деятельности по своей воле. Клауд не настаивал на новой кристально-чистой жизни, скорее советовал более разумно распоряжаться своими талантами, без лишнего фанатизма, но Нотт-младший воспринял это с чрезмерным энтузиазмом. Чему наставник не особо противился, ведь в отличие от подопечного, продолжал следить за обстановкой на теневой стороне.

В «Банши» медленно, но верно пробивались ростки нового преемника — Маркуса Хилла. Помимо его желания откусить большой кусок пирога, сменив первого руководителя, у него нашлись крупные сторонники, напоказ радеющие за молодое дарование. Итан видел в этой ситуации разрастающуюся катастрофу. Во-первых, в Хилле, кроме лизоблюдства и посредственного разума, ничего не было. А во-вторых, его внезапной поддержкой являлись всё те же Мраксы и Селвины, которые захватили с собой в придачу поддакивающих Кэрроу.

Вместе с ростом уверенности и степенности Теодора росли и укреплялись позиции Хилла в клане. А подозрения Клауда только ширились. Слишком уж быстро Маркус двигался по карьерной лестнице, подталкиваемый влиятельными главами других кланов. В то время как сам Нотт-старший из-под полы наблюдал за успехами своего ребёнка. Итан не единожды видел соглядатаев из «Банши» в ресторане, да и самого вспыльчивого родителя заметил среди посетителей. Но говорить об этом молодому владельцу «Красного стула» просто не стал, ибо каждое упоминание отца вызывало в нём бурю кипящих эмоций.

И Теодор был не единственным, кто огромными шагами открывал для себя новый мир. Драко, укрепившись в роли крупной фигуры на криминальной доске, желал продвигаться дальше. Однако уже знакомый клан Шебри к дальнейшему сотрудничеству расположен не был, что вызывало бешенство у Малфоя. И он нашёл выход. Малфой решил подойти к своей задаче с другой стороны и разыскал единственную наследницу рода Шебри — Гермиону Джин Грейнджер. Потратив на это массу времени и сил, он был просто не готов уходить ни с чем. Несмотря на молодость девушки, Драко полагался на её обученность и талант. Много лет ту готовили волшебники, которые столетиями стояли у истоков управления Францией. Она определённо могла принести ему выгоду.

Вот только Грейнджер видела картину расположения сил намного лучше, чем Малфой. И уже много лет зная, кто является её биологическим родителем, Гермиону терзало возмущение. Несмотря на свой статус и состоятельность, Поллукс бросил своего ребёнка на произвол судьбы. Для него это была лишь случайная связь, мимолетный роман, последствия которого Селвин вовсе не планировал разгребать. Подобная позиция совершенно не устраивала юную леди. Она считала такое игнорирование оскорбительным, а потому легко приняла предложение Малфоя, уточнив, что сейчас не самое подходящее время для подобных манипуляций.

Насколько бы ни был успешен Хилл в делах, Нотт-старший всё больше склонялся к примирению со своим ребёнком. Воспитательные меры, которые он предпринял, казались ему слишком суровыми. Он считал стабильность Теодора вполне неплохим поводом для того, чтобы наладить взаимоотношения. Ему казалось, что приняв на себя ответственность, спустя время сын сможет стать лучшим преемником, чем он когда-либо мог желать. К тому же сам Нотт-старший, сменив политику клана на более демократичную, перестал справляться с ситуацией. Когда много лет работаешь в радикальных и жестких рамках, очень тяжело перестроиться.

Если Итан считал направление мыслей главы «Банши» верным, то деловые партнеры, с которыми Нотт-старший тесно вёл дела, были крайне недовольны такими ностальгическими переменами. Мраксы и Кэрроу, чьи торговые линии пролегали через территории «Банши», были возмущены больше остальных. Чтобы не терять выгодного соратника, они решили, что гораздо выгоднее иметь на этом троне «своего» протеже. А поскольку с взбалмошным и своенравным Теодором не смог договориться даже его отец, то исполнительный Хилл, которого постепенно продвигали по протекции, намного больше подходил на эту роль. Нередко присутствующий при подобных обсуждениях Долохов старался оставаться в стороне, но, заподозрив неладное, всё же предупредил Итана. И они оба опоздали. Разговоры в узких кулуарах привели Маркуса к критической точке, с которой не было никакого пути обратно. Он жаждал безраздельно править, убив единственного человека, который приютил его по доброй воле.

Именно с этого момента Клауд знал, что клочок земли, на котором завязано столь много логистических систем, просто не может не стать причиной раздора, а появление Гермионы только повысило его бдительность. Итан с самого начала понимал, кто она. В отличие от девушки, которая не могла вспомнить их встречу в силу малого возраста, Клауд имел удовольствие быть знакомым со всей её семьей ещё во времена Первой магической войны. Но столь благородное семейство никогда бы не стало рисковать единственной наследницей напоказ и оставлять её без поддержки, а потому он решил понаблюдать. Вернуть её в отчий дом, Итан успел бы в любой момент, но знать, для чего приехала юная леди, явно бы не помешало.

Всё оказалось сложнее после того, как Джозефа Селвина обнаружили мёртвым, а Талию — при смерти. Это не было простой оплошностью киллера. Это было предупреждением. Грейнджер сделала заявление для своего отца, что отнимет всё, что ему дорого, но речь прозвучала скомкано и не выраженно, а потому и адресант был определён криминальным обществом неверно. Нотт попал под гнев первым, как предположительный мститель за утраченного отца. Кровная месть —дело чести, а потому никакого возмущения теневой стороны, кроме как у самого Поллукса, не вызвала. Мраксы и Кэрроу просто не хотели ввязываться в противостояние, опасаясь, что Теодор сам пожелает возглавить «Банши», имевшее огромный вес в криминальной системе государства. А потому, крепко вцепившись в Хилла, они наседали на него изо всех сил, не учитывая одного — Маркусу не нужны были советники. Он искренне считал, что добился своего положения самостоятельно и может делать то, что заблагорассудится.

Момент, который стал определяющим для всего нового криминального поколенияВеликобритании: Хилл, не сумев усидеть сразу на двух стульях, бесконечно метался между своим желанием управлять и мнением сильных мира сего, чем породил сомнение со стороны Нотта. А Грейнджер только подлила масла в огонь, организовав давление со стороны Министерства. Гнетущая обстановка, разрастающаяся в Великобритании, усугубляла всеобщее напряжение. Даже мирные граждане, не причастные к конфликту, ощущали на своей шкуре, как меняется обстановка в стране.

Недолго думая, Селвин решил пройтись по «детищу» Теодора. Ему хотелось, чтобы молодой и дерзкий юноша знал, каково всего лишиться, но не в один миг. Поллукс хотел, чтобы уничтожение было медленным и болезненным, чтобы Нотт каждый день помнил о том, как сильно ошибся и как сильно недооценил глубину своего поступка. Каждый день его оставшейся жизни должен был быть пропитан сожалением и страхом. Но вместо молящего о пощаде молодого человека, Селвин получил визит Клауда, которого совершенно не ожидал увидеть.

Большинство ныне живущих считали наставника Теодора обычной прислугой, способной лишь вовремя отрывать дверь. Но в высшем криминальном эшелоне Итан имел совершенно другую репутацию. Спокойствие и равнодушие, которые проявлял Клауд, не являлись чертами характера, а скорее были профессиональными устрашающими привычками. В комбинации с прекрасными манерами и воспитанием он был способен внушать страх во время Первой магической войны одним своим видом. Доподлинно никому не было известно, какую биографию имел этот волшебник до того, как объявился на службе у Нотта-старшего, однако те немногие, кто сражался с ним бок о бок, боялись и не горели желанием рассказывать о тех сражениях, в которых довелось совместно учувствовать. Связываться с ним было опасно и даже безрассудно. Несмотря на то, что он уже много лет вёл размеренную и отстранённую жизнь, никто не имел сомнений в том, что Итан Клауд — одна из самых тяжёлых фигур на криминальной доске Великобритании. Возможно, и всей Европы.

Поэтому внезапное личное рандеву Поллукс воспринял в штыки. Сделка, которую предложил внезапный гость, оказалась более чем удовлетворительной и подозрительно выгодной: Итан пообещал найти убийцу Джозефа в обмен на неприкосновенность Теодора. Такой излишней любви к чужому ребенку Селвин не разделял, однако всё же принял предложение Клауда. К тому же не было понятно, насколько серьёзными последствиями откликнется отказ. Поллукс не сомневался в собственных силах и ресурсах, но не мог соразмерить с возможностями Итана. Невидимый чужому взгляду потенциал мог сыграть злую шутку, перевернув всё с ног на голову, а Селвин не стремился рисковать ещё больше. В отличие от молодого поколения, которое не стремилось копаться в глубинах чужой биографии, он наверняка знал, что Клауд причастен к падению Тёмного лорда и крупным переворотам в Италии и Германии, которые пошатнули страны за последние десять лет, вот только доказать ничего не мог.

Ко всему прочему, Итан на данный момент не являлся самой большой проблемой Поллукса. Маркус, который неоднократно был замечен в контактах с Драко, совершенно вышел из-под контроля. Безродная дворняжка возомнила себя хозяином, принявшись диктовать условия тем, кто её вскормил. Если Мраксы и Кэрроу пытались урегулировать ситуацию в свою пользу, то Поллукс не обладал столь ангельским терпением. Мало того, что Малфой со своими остолопами совершал несанкционированные вторжения на его территорию, так ещё и время неприкосновенности Теодора растянулось слишком сильно, а от Клауда по-прежнему не было никаких новостей.

Увеличить градус напряжения решила Гермиона, которая обратила внимание не только на земли Селвина, но и на прилегающие территории. Убирать столь крутые семейства собственными руками было рискованно и глупо. Имея обширные связи и понимание того, что это может занять слишком много времени, Грейнджер обратилась в закрытое частное агентство бабочек. Однако впервые за много лет своего существования организация совершила непоправимое: заказ был выполнен с оплошностью и неожиданным дополнительным условием — подставной киллер не был найден в течение суток. Просчитав в голове последствия и предпосылки, молодая ведьма ужаснулась. Она была готова бороться из-под полы со всем криминальным миром Великобритании, но не с тихой независимой международной организацией наёмных убийц.

Заказ Мраксов был обставлен как обычное, неаккуратное массовое истребление, вызывающее массу вопросов, а всплывшее на следующий день завещание оказалось смертным приговором для Кэрроу. Лишившийся двух соратников сразу Поллукс был готов проклясть их снова за чрезмерную идиотскую лояльность. Он был убежден, что беспринципный «преемник» Нотта-старшего, единожды окропив руки кровью своего названного родителя, не остановился и решил творить самосуд, уничтожая несогласных со своей независимостью. Слишком быстрая смена событий не позволяла детально разобраться в ситуации, а потому Селвин предпочёл напомнить своему новому партнеру об их договорённости.

Лучшим оповещением, по мнению Поллукса, являлся киллер средней руки в личной машине Теодора. Если бы Нотт-младший погиб, то это бы не являлось большой потерей, а если нет, то он вполне доходчиво объяснит Итану, что больше не намерен ждать. Но, как это давно известно, благими намерениями вымощена дорога в ад, а вот дурные намерения караются совершенно иначе. Клауд не был удивлён или расстроен поступком Селвина, скорее пребывал в плохо сдерживаемом бешенстве. Он уже прекрасно знал, по какой причине незаконнорожденная дочь Поллукса обосновалась в Великобритании.

Гермиона не планировала помогать Малфою, наоборот. Она желала раздуть конфликт между криминальными организациями до небывалых масштабов, чтобы даже теоретически возможный наследник «Банши» не стал для неё помехой. Гермиона планировала наблюдать за тем, как кланы уничтожают и жрут друг друга, а кто останется на пепелище, ей было не так уж и важно. Она бы сгребла остатки в Азкабан тяжёлой ладонью правопорядка. Её никак не устраивало, что Теодор остаётся в стороне, ведь проще уничтожить всё и сразу, чем отвлекаться на каждого по отдельности.

Сам Клауд подумал предоставить своему подопечному решать свою судьбу самостоятельно. По большому счёту он считал Теодора готовым возглавить не только «Банши», но и более обширные территории, однако маленькая ушлая ведьма слишком сильно влияла на Нотта. Молодой человек, обычно равнодушный к женскому вниманию, стал проявлять чрезмерный интерес к Грейнджер. Теперь Итан просто не мог сдать её Поллуксу и решил сыграть на слепых зонах. Воспользовавшись тем, что непутёвый родитель достаточно давно не видел своё чадо, воспитываемое в приёмном семействе Шебри, Клауд обозначил не весь реальный расклад вещей.

Без зазрения совести Итан обозначил Маркуса виноватым практически во всех грехах этого мира и подкрепил это связью с молодой наследницей французского криминального престола. Предложив опечаленному отцу новое разделение территорий, Клауд уже знал, что ни самой Гермионе, ни Теодору больше ничего не грозит. Поллукс просто бы не стал наказывать собственного ребенка. Даже за столь ужасный поступок. А вот обрести страховку и доверенность в лице Итана Селвин не отказался. Клауд никогда не нарушал данных обещаний и был одним из немногих, с кем можно было спокойно вести дела. Однако когда Поллукс отдавал своему новому союзнику Хилла, то совершенно не учёл, что нападение на Теодора ему никто не простил.

Малфой своей самоуверенностью в понимании строения теней стороны и потаканиями Грейнджер непомерно мешал Клауду трезво мыслить. Небольшая временная заминка с исчезнувшим грузом, организованная в одном из его портов, легко выбивала из равновесия молодого аристократа, дав Клауду возможность подготовить почву для вступления Теодора в права наследования «Банши». Но самоуверенная Грейнджер, которая совершенно перестала справляться с ситуацией, решила пойти ва-банк, чуть не спутав все карты окончательно. Итан потратил почти сутки, чтобы выяснить местонахождение Паркинсон, которая так неудачно оказалась вплетена в эту историю. А когда нашел, то и вовсе был обескуражен.

Девушку не держали пленницей: никаких оков или пыток. Для её содержания был выделен целый дом, сокрытый чарами. Однако Гермиона не рассчитала, что невозможно оградить что-то от волшебника, который уже два года работает с одним из самых талантливых мастеров барьерной магии. Клауд действительно считал Нотта-младшего одним из лучших в своём деле. Периодически ленивым и прокрастинирующим, но уникальным. Итан видел в Теодоре не только огромный потенциал, но и ребёнка.

Никогда не имевшего собственной семьи Клауда просто покорил любознательный мальчик с большими зелёными глазами. Оставив сражения и открытую борьбу позади, Итан с огромным удовольствием наблюдал, как несмышленый и вспыльчивый наследник фамилии Нотт растёт и обретает характер. Слишком похожий на отца, Теодор старался во всё ему подражать: он много учился, бесконечно задавал вопросы почему и зачем, старался следовать принятому этикету и учился быть справедливым. Но, несмотря на все успехи, никогда не получал одобрение Нотта-старшего. Влиятельный родитель обладал слишком высокими требованиями, не прощая ошибки, что вылилось в равнодушие и апатию подростка. Его настроения стали меняться слишком часто, а уровень послушания с каждым годом только падал. При таком показном бунтарстве, отношения с Итаном оставались, как и прежде, тёплыми.

Пока Клауд определялся, как именно ему относиться к столь осторожному отношению Гермионы к пленнице, сама виновница вакханалии открывала для себя новые виды взаимодействия с Теодором. Подготовленную к любым чрезвычайным ситуациям и осмотрительную девушку подвело то, что просчитать невозможно: сердце. В импровизационной попытке достоверно соврать новоиспеченному главе «Банши» всё-таки была доля правды. Она уже не была уверена в том, что хочет стереть всю криминальную Британию в порошок. Конечно, Грейнджер не знала его лично и уж тем более не страдала долгие годы. Однако, когда «Красный стул» начал обретать свою популярность, всё-таки навестила инвестиции своих родителей.

Самодостаточный и хладнокровный хозяин ресторана, попавший в её поле зрения, действительно вызвал у Гермионы большой интерес. Семья Шебри предпочитала быть в курсе всех магических нововведений, а уж ценность приватности информации они могли понять в полной мере. Талант и ум молодого человека были превосходны, однако только в том случае, если служили правильным людям. Но находясь внутри «Красного стула» уже как шпионка под прикрытием, Грейнджер неправильно выстроила стратегию манипуляций. Она ожидала, что мужчина, ведомый первичными инстинктами, сдастся по первому зову, но вместо этого пришлось напрягаться только больше. Мало того, что Нотт вёл себя абсолютно незаинтересованно, он умудрялся оставаться практически равнодушным и обходительным, меняя практический интерес Грейнджер на глубоко личный.

Лишь оседлав сверху безымоционального несгибаемого джентльмена, после провальной шахматной партии, Гермиона поймала себя на том, что игра зашла слишком далеко. Пока она стремилась притупить его внимание, то слишком увлекалась его обаянием. Теодор был аккуратен и чертовски харизматичен, а его желание так сильно отличалось от того, что она привыкла ощущать. Никакой голой похоти, больше напоминало то, что называют вожделением. Он желал её не за тело, а за содержимое. Вот только его представления о содержании были не до конца верными. Поэтому Грейнджер до последнего пыталась отмахнуться от собственных пристрастий, ровно до того момента, как её поймали в поместье Ноттов. Она ждала пыток и готова была соврать, лишь бы покинуть это место живой. Неосторожность могла стоить слишком дорого, но вместо этого Гермиона отделалась парой царапин и разговором.

Диалог тел, к которому её не принуждали. Диалог, в котором она почувствовала себя уязвимой и одновременно окрыленной. Теодор потерял голову, и она оказалась ничем не лучше, но теперь Грейнджер не хотела останавливаться. Появилось что-то важнее глупой детской обиды. Его отношение и собственные чувства стоили того, чтобы отказаться от мести. Только вот остановить фестрала, несущегося на полной скорости в стену, остановить неимоверно трудно, а когда собственные планы подталкивают его расшибиться в лепешку ещё сильнее, то впору разорваться пополам.

Похищение Паркинсон было именно таким ускорителем. В череде бурлящих событий Грейнджер совершенно забыла о такой мелочи, как подстраховка, при помощи которой она собиралась держать Поттера в узде. Беременная подружка главного аврора как нельзя кстати подвернулась ей под руку на «открытии» ресторана. Было несложно догадаться о её положении по напиткам, которые она употребляла, и как сильно её замутило, когда дама попыталась трансгрессировать из кабинета Гермионы. Списывать на дурное самочувствие приступ озеленения было глупо, а с учетом того, на какое мероприятие пришла Пэнси и не выпила ни капли спиртного, объяснения были излишними. Да и заставить Паркинсон явиться в «Красный стул» не составило никакого труда: стоило только оставить прямой заказ на Малфоя, как она примчалась.

Не сказать, что Грейнджер не думала об убийстве Драко, но не посмела это делать собственными руками. А с тех пор, как она начала сомневаться в исключительно «рабочих» взаимоотношениях с Теодором, то и вовсе убрала этот план в дальний ящик. Нотт бы подобного просто не простил. Обходительное обращение с его ближним кругом изрядно замедляло текущие дела, однако дало время разобраться в собственной голове. С общим набором произошедшего Гермиона сомневалась, что сможет выйти из ситуации абсолютно сухой в его глазах, но помощь пришла от того, кто точно не был ей соратником.

Влетев в заготовленный для содержания Пэнси дом, Грейнджер пыталась скорректировать все свои планы в пользу новых приоритетов, однако все мысли разлетелись в щепки, когда она встретила там Клауда. Он предложил мирное урегулирование с условием её полной и безоговорочной капитуляции на родину, в отчий дом. Он понимал ситуацию на теневой стороне слишком хорошо, и такое милосердие было с его стороны скорее подарком, нежели одолжением. Но Гермиону теперь этот расклад не устраивал. Она пообещала снять все обвинения и конвой в обмен на возможность объясниться с Ноттом. Но Итан был непреклонен. Тогда Грейнджер пошла на самый отчаянный шаг в своей жизни, предложив то, что погубит годы её подготовки, амбиции и будущее. Сделка состоялась. Один шанс. Одна ночь. Один разговор. Если у неё не получится услышать заветное прощение, она покинет Британию на рассвете, без возможности вернуться.

Мысли Гермионы кипели и плавились, а Итан казался абсолютно спокойным. Он дал ей сутки, чтобы урегулировать проблемы с законом до заката. Если Теодор сам пожелает видеть девушку рядом, то Клауд обещал не вмешиваться и даже устранить вопросы со стороны биологического родителя. А потому, когда Грейнджер стремглав унеслась решать вопросы с Министерством и их подозрениями, он выпустил на большую сцену Маркуса. Его состояние уже дошло почти до кондиции овоща. Благодаря новым экспериментам Долгопупса с зельями, не пришлось лезть в его голову: память выпадала кусками под воздействием дряни, которую синтезировал Невилл. А уж эффектно переламывать любой болевой порог у волшебников Клауд умел так, как никто другой. Хилл обезумел настолько, что уже сам верил в совершении всех преступлений. А влюбленный Симус, которого так любезно обработала Гермиона, был даже слишком лёгким кандидатом для подставы, но Итан не возражал.

У него остался только один вопрос: куда делся Малфой? После того, как Драко вернулся от Нотта в мэнор, его обуревали сомнения и смятение. Он не желал лично убивать Талию — это было слишком рискованно и опасно, но Гермиона настаивала на необходимости этого действия. Ему необходимо было железное алиби, чтобы не столкнуться с порицанием со стороны криминального мира, а талантливая подручная подсказала выход: покинуть страну по рабочим делам. И Драко воспользовался её советом, однако его нервозность и беспокойство за Нотта не позволили ему усидеть на переговорах с бельгийскими партнерами дольше двух суток. А по возвращении обратно он пробыл в сознании недолго. Новое настроение Гермионы настигло его сразу после того, как он украдкой вернулся в Лондон. Проклятье не предполагало смертельного исхода и больше напоминало искусственную кому. И как только появилась возможность, подпоенная журналистка Грейнджер «случайно» обнаружила парализованного волшебника, оповестив его семью.

Дальше задача репортёра заключалась лишь в слежке за ситуацией в Мунго. Селвин раз от раза выкидывал непонятные для Гермионы фокусы, а потому было надёжнее оставить там своего человека. Ко всему прочему, Нотт рано или поздно решит навестить друга. Но последствия этого визита не смогли предугадать ни Грейнджер, ни сам Клауд. Ситуация встала с ног на голову слишком резко. А потому ничего не подозревающая Гермиона, которая покинула Теодора с первыми лучами солнца, решила оставить ему прощальный подарок, объяснив Поттеру истинное положение вещей и подкрепив пропавшей беременной подружкой.

Переговоры разъяренного главного аврора с французской двуличной леди проходили долго со скрипом. Он отчаянно не желал верить в происходящее вокруг него, а потому пришлось ожидать пока квартиру Паркинсон и дом её родителей проверят, удостоверившись, что девушку никто не видел уже почти сутки. Гарри понимал, что география преступлений за последние пять лет существенно изменилась. Юго-восток и восточные части были намного чище, чем север и запад. Но когда ему обозначили причину в виде глав правления кланов, то он совершенно растерялся. Должен был послать Грейнджер к чертям, но не мог. Теперь ему приходилось думать не только за себя. Самый крупный арест в истории Великобритании стал его самой паршивой сделкой с совестью. Грейнджер обещала вернуть Пэнси, как только всё закончится. Но вместо этого исчезла, как только он подписал ордер на арест, оставив лишь короткую записку:

«Красный стул»

_____________

Дым густой плотной вуалью поднимался вверх, клубясь и нехотя растворяясь почти у самого потолка. Бурбон переливался в стакане, обнимая стекло и оставляя на нём недолговечные медово-золотые разводы. Пить не хотелось, Теодор просто беспорядочно прокручивал в руках стакан, наблюдая, как преломляется свет, сквозь мутную жидкость. В голове блаженными и неспешными шагами прогуливалась пустота. Прошло уже больше месяца с тех пор, как жизнь Нотта кардинально изменилась.

Вся Британия от юго-запада до севера принадлежала клану “Банши”. Малфой отказался от любых притязаний и не стал даже заводить диалог об освободившихся территориях, полностью признав свой провал. Их отношения не особо изменились, однако обоим требовалось больше времени, чтобы прийти в норму, несмотря на то, что Драко совершенно не скрывал своего идиотизма и вины в произошедшем.

Весь бизнес клана Теодора постепенно перетекал в легальное русло. Он целыми днями был занят экспериментами с пространством и всё-таки нашёл способ расщеплять проходы шкафов на несколько ветвей. Благодаря этому у «Красного стула» появилась пара аналогов, каждый из которых работал на приём гостей из разных стран. Никаких проблем с Министерством магии более не возникало, а с Поттером после совместных огромных потрясений даже удалось установить приятельские отношения.

Управлять всеми своими детищами Теодор не видел больше никакого удовольствия, поэтому отдал их в полное распоряжение Клауда. Взаимоотношения с наставником сильно пошатнулись. Нотт всё так же испытывал к нему глубокое уважение и привязанность, но о безоговорочном доверии теперь было говорить сложно. Как и прежде, Теодор мог доверить ему жизнь, и теперь для этого обоснований было больше, чем прежде, однако чувство недосказанности так и теплилось под рёбрами.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — без особого энтузиазма протянул Нотт, не отрывая взгляд от стеклянной стенки стакана.

— Если вы будете так много курить, то нам необходимо сделать ещё один курящий зал, — невозмутимо предложил Клауд, закрывая дверь.

— Я и так почти не пью и работаю, как ты и просил, — опираясь щекой на внутреннюю сторону ладони, Теодор поставил бокал, аккуратно прокручивая его пальцами правой руки.

— Боюсь, что подобными темпами мне придется напоминать вам про еду и сон, — поставив на стол поднос, удрученно добавил Итан и занял кресло рядом. — Вы даже не были в «Красном кролике» после открытия.

— Этих условий не было в изначальном уговоре, — отодвигая костяшками поднос, равнодушно ответил Нотт. — Если никто из наших немецких, австрийских или швейцарских партнеров не жалуется, — он устало выдохнул, — значит, всё работает.

— А ваша квартира в Лондоне тоже должна пожаловаться, чтобы её посетили? — заинтересованно приподнял бровь Итан.

Мышцы свело тупой болью, и Теодор замер. Он не был там с тех пор, как Грейнджер сбежала из его спальни. Полностью погрузившись в работу, чтобы об этом не думать, он почти переехал в поместье клана, либо оставался ночевать прямо на рабочем месте. Где угодно, лишь бы не возвращаться к этим стенам. В «Красном стуле» он тоже старался не задерживаться дольше необходимого, ибо каждый угол здесь сдавливал рёбра, мешая дышать. Нотт не должен был придавать значение всем событиям, которые произошли во время революционных переворотов на теневой стороне, но, понимая это головой, не мог смириться сердцем.

— Домработница не жалуется на отсутствие компании, — сухо выдавил он, проглотив ком, застрявший в глотке. — У меня слишком много дел.

— И вы планируете загнать себя в могилу новым образом жизни… — складывая руки в замок, многозначительно протянул Клауд. — Интересная позиция.

— Что она тебе предложила? — наконец-то переводя взгляд на наставника, Теодор склонил голову на бок. — Почему ты её просто отправил домой? Ты же убивал и за меньшее.

— А я думал, уже не спросите, — с лёгкой улыбкой кивнул управляющий, указывая на поднос. — Вы бы хоть раз открыли клош.

Недоверчиво переводя взгляд на стальную крышку, Нотт аккуратно приподнял её. На широкой белой тарелке лежал небольшой стеклянный сосуд, наполненный красно-багровой жидкостью. Взяв пузырек, он пристально вгляделся в его грани. Содержимое не напоминало ни одно из известных ему зелий, но посмотрев на лицо Итана, Теодор моментально признал в своей руке фиал{?}[Магический флакон, образующийся при заключении контракта на крови.].

— Мадам пожертвовала свой возможностью стать главой клана, — констатировал Клауд.

— Британского? — почувствовав, как дрожь прошла по позвоночнику, уточнил Нотт.

— В принципе, — поджав губы, заключил Итан. — Она не сможет занять ни один из криминально-значимых постов в управлении.

— Это не ответ, — возразил Теодор, машинально мотнув головой. — Ты мог просто её убить. Эффект был бы тот же.

— Это недальновидно, — разводя руками, поморщился он. — Кроме того, я всё ещё думаю, что дети — это прекрасная идея.

Теодор только фыркнул. Это её не оправдывало. Он не знал, с кем имел дело, а её жертвенность могла быть очередной уловкой для того, чтобы просто остаться в живых. Внутри что-то предательски заныло, царапая внутренности. Глупо было врать, но он тосковал. Ему не хватало её препираний и дерзости. Он скучал по её странным привычкам морщить нос и запаху чёрной смородины.

— В конце концов, все ошибаются, — словно невзначай произнёс Клауд.

— Не все пытаются развалить соседнюю страну, — буркнул Нотт.

— В юности ошибки немного крупнее, — невозмутимо пожал плечами он, отмахнувшись. — Вы, кажется, в её возрасте выкрали сына Министра, чтобы он играл с вами в шахматы, а потом вырезали на его спине схему, как правильно ходить конём, чтобы он лучше запомнил.

Прикрыв глаза, Теодор громко выдохнул, надувая щеки. Слишком сложная ситуация, но сердце не обманешь, и сколько бы он ни пытался жить, как прежде, уже не получалось. Мир не потерял краски, время не остановилось, всё продолжало течь, как и прежде, только ему этого было мало. Он помнил, что может быть совершенно по-другому. Он помнил, как всё терялось в её аромате и трепете ресниц.

— А это от кого? — потянувшись за письмом, лежащим под подносом, устало выдохнул он.

— Господин главный аврор прислал вам официальное приглашение, — мягко ответил Клауд, окидывая взглядом кабинет. — Вам должно быть понадобятся чернила и лист.

«Приглашение на свадьбу

Пэнси & Гарри

15.07.2007»

Теодор непроизвольно поджал губы, наткнувшись снизу на приписку “+1”. Это вызвало в нём почти истерическую усмешку. Не то чтобы он не был рад за этих двоих, но комичность подхода Клауда к его личной жизни вызывала странные эмоции. Он хотел сберечь своего воспитанника, но понимая, что состояние Нотта не приходит в норму, дал ему повод вынести положительное решение относительно несносной маленькой ведьмы. Итан всё ещё знал его лучше всех остальных. Единственное, что не мог изменить никто вокруг.

Достав из ящика чистый молочный пергамент, Теодор положил его перед собой и взял карандаш. Он прикусил губу, уперевшись взглядом в собеседника. Клауд вопросительно приподнял бровь, когда Нотт отодвинул абсолютно чистый лист, так и не написав ни строчки. Он поднялся со своего места, взяв со стола зажигалку.

— Думаю, личный визит будет куда красноречивее, — спокойно уточнил Теодор.

— Нам стоит готовиться к войне? — иронично уточнил Итан, переводя глаза на медную вещицу в ладони воспитанника.

— Мне нужен шафер, — косо улыбнувшись, ответил Теодор.

Уже практически взявшись за ручку двери, он остановился, в лёгком недоумении оборачиваясь к наставнику.

— Почему ты сам никогда не управлял кланом? — формулировать было сложно, однако Нотт решил продолжить. — У тебя бы получилось намного лучше, чем у меня и других.

— Я просто очень сильно люблю бабочек.