Пролог

Я — демоница, древняя демоница, пользующаяся дурной славой.

Множество школ небожителей Цзянху[1] мечтали меня устранить. Я потеряла счет их атакам, но, к счастью, ни одна из их попыток не увенчалась успехом, и я продолжала жить беззаботной и праздной жизнью. Но когда я полагала, что мой уровень демонической силы вот-вот достигнет своего пика…

Я умерла.

От рук стража-­уродца из моей собственной школы.

Я не смогла смириться с такой несправедливостью. На сердце у меня было так тяжело, что я не смогла вой­ти в цикл перерождений. Застрявшая между Небесами и Землей, в сельской местности Бали, где среди зарослей высокой травы находилась моя могила, я только и могла, что витать взад и вперед. Воплощение неприкаянной души, призрак, пойманный в ловушку между жизнью и смертью, каждый день и каждую ночь я наматывала круги вокруг своей могилы, беспрестанно предаваясь сожалениям.

Во-первых, я сожалела о том, что на протяжении всей моей жизни была недостаточно жестока и безжалостна как по отношению к светлым школам, так и по отношению к своим подчиненным.

Во-вторых, я сожалела, что была слишком самоуверенна и высокомерна, что не была достаточно осторожна, и это в итоге привело к моей смерти.

И я сожалела тысячу раз, десять тысяч раз, что этот уродец, путающийся под ногами, был принят в мою школу и погубил меня…

Глава 1

Смерть тела

В тот день, когда я умерла, древняя демоническая реликвия, меч Невыносимой Тяжести, вновь появился в мире. В легендах Цзянху говорилось, что обладатель меча Невыносимой Тяжести станет выше всех в демонических школах и займет трон Повелителя демонов.

Я была демоницей всю жизнь и должна была вот-вот добиться успеха. Оставался всего шаг до заветной мечты! Я желала стать Повелительницей демонов, объединить разделенный на тысячелетия демонический мир, захватить все земли, подчинить все народы! Никто не посмел бы ослушаться моего приказа.

И вот, когда меч Невыносимой Тяжести должен был вот-вот появиться на свет, я собрала своих последователей из школы Десяти тысяч убиенных и поспешила к гробнице легендарного меча. Вокруг нее уже сошлись в битве представители других темных школ. Я лениво и самодовольно взглянула на эту сцену, приказала своим подчиненным прикрыть меня и вошла в гробницу меча.

Вспоминая этот момент сейчас, я понимаю, что совершила тогда две ошибки. Первой было то, что я не обратила внимания на светлую энергию, скрытую под энергией хаоса. Вторая ошибка заключалась в том, что я не избавилась от Уродца, который последовал за мной.

У этого ничтожного Уродца на самом деле было имя, я сама дала его ему: Мо Цин[2]. Я назвала его так потому, что, когда впервые встретила его, он был ранен, весь в синяках с головы до ног. На его лице были черные как смоль длинные шрамы, ­чем-то похожие на кляксы от чернил. Будто линии, начертанные на таинственном талисмане. Это лицо, иссеченное шрамами, отталкивало. Но он встал на демонический путь, а здесь это никого не пугало.

Я помнила, как он прижимал к груди окоченевшее тело своей матери. Перед ним стояли десять глав Великих школ небожителей. Главы назвали его сыном Повелителя демонов.

Однако я не была с ними согласна.

В нашем демоническом мире общеизвестно, что Повелитель демонов умер еще тысячу восемьсот лет назад. После смерти старого Повелителя демонов представители темных школ разделились. Военачальники захватили власть, но никто из них не стал настоящим Повелителем. Святоши из школ небожителей ловили всех, под чьим началом было больше десятка последователей, вставших на демонический путь, и каждого из них объявляли Повелителем демонов. По их логике, в этом мире Повелителей было несметное множество.

Но это большое преувеличение!

Если принять во внимание их суждения, даже если бы эти тысячи и десятки тысяч «Повелителей» существовали, я бы в этот список не попала, потому что у меня не было подчиненных в то время.

Я не прониклась их речью, поэтому намеревалась преподать им урок и заставить признать, что даже без адептов под моим началом я могу быть чрезвычайно могущественной. Поэтому в тот раз я закрыла Мо Цина собой и посмеялась над несколькими сотнями святош, которые издевались над сиротами и овдовевшими матерями. А потом я одна бросилась в бой с этими десятью главами Великих школ небожителей.

Следующие поколения говорили, что в той магической битве небо и земля скрылись во мраке, а реки пересохли. Даже если это и было сильно преувеличено, то, что я создала себе репутацию среди тех, кто встал на демонический путь в той битве, было правдой.

Вся в крови, я вытащила Мо Цина из той передряги. С тех пор моя репутация укрепилась. Слухи о битве демоницы с десятью Великими школами у горы Праха росли и обрастали новыми подробностями. Поток жаждущих получить мое покровительство не иссякал.

Я основала школу Десяти тысяч убиенных, приняв больше тысячи учеников. Что же касается Мо Цина, то у меня не было времени заботиться о нем, потому что я была занята. Я передала его наставнику, и его учитель сказал, что у него нет таланта к культивированию демонического пути. Поэтому его послали сторожить врата, ведущие к горе Праха.

Позже я почти ничего не слышала о нем до самой своей смерти, когда он снова появился передо мной. В те далекие дни на его некрасивом лице все еще были пугающие чернильные узоры…

В тот день в гробнице меча — кто знает, как давно это было — светлые школы бессмертных установили боевую формацию[3]. Они использовали это образование, чтобы уничтожить широко известные школы демонов, но они не предвидели, что сила моей школы Десяти тысяч убиенных окажется такой огромной. Доверив своим последователям биться с представителями других темных школ, не давая им возможности прорваться внутрь, я вошла в гробницу меча.

До того как меч Невыносимой Тяжести явился миру, я подверглась воздействию его подавляющей энергии. От него так и веяло злом и сто тысячелетней обидой, накопившейся из-за принесенных в жертву мечу смертных. Как только я вошла, затаившиеся внутри святоши внезапно нанесли удар.

Изначально я не обратила внимания на них, но я действительно не ожидала, что энергия внутри гробницы окажется столь мощной.

Я разбила боевую формацию небожителей, но не смогла защититься от ауры смерти внутри гробницы меча. Меня жестоко ранили, и из последних сил, под аурой смерти, давящей на меня, я спряталась в укромном месте. Мне нужно было только дождаться появления на свет меча Невыносимой Тяжести. Тогда я, воспользовавшись шансом, заявила бы на него свои права и смогла бы править миром.

Те последователи школ небожителей, которые установили боевую формацию, разрушенную мною, еще не ушли. Они искали в гробнице меча мои следы, а в тот момент у меня не было сил сражаться с ними. На моей шее зияла такая глубокая рана, нанесенная духом меча, что мне было трудно даже просто произносить слова.

Я спряталась в расщелине камня, осторожная и сосредоточенная. Внезапно я почувствовала ­чье-то теплое дыхание на шее. Я напряглась всем телом, и как раз в тот момент, когда я собиралась напасть, ­кто-то зажал мне рот. Я обернулась и увидела лицо, сплошь иссеченное чернильными шрамами. Это был Мо Цин.

Он тут же отпустил меня и зажал рану на моей шее, помогая остановить кровотечение. Я заметила, что Мо Цин не может скрыть беспокойства. Его глаза так и бегали туда-сюда, изучая мое лицо.

— Мо Цин, — я хрипло окликнула его, — я тебе нравлюсь?

Да, вопрос, который я задала, был неожиданным, но его глубоко озабоченное выражение лица действительно не было похоже на обычную реакцию подчиненного. Поэтому мне пришла в голову лишь одна идея.

Мо Цин посмотрел на меня и ничего не сказал, как будто был немым. Он тут же опустил руку и крепко сжал кулак. Я понимающе улыбнулась, заметив блеск в его глазах. Не имеющий таланта к культивированию демонического пути, он скрытно последовал за мной в гробницу меча с единственной целью: помочь мне в этот критический момент. Я подумала, что стоит это запомнить. Я пристально посмотрела на него и дружелюбно улыбнулась.

— Мо Цин, раз я тебе нравлюсь, значит, ты не хочешь, чтобы я умерла здесь, верно?

Он молча посмотрел на меня, а потом опустил глаза, внимательно изучая маленькое серебряное зеркальце, висевшее у меня на шее. В зеркале отражались чернильные шрамы, покрывавшие все его лицо. Я не знала, о чем он думает, но тогда мне показалось, что он хочет получить награду. Я сделала вид, что собираюсь снять зеркало.

— Я подарю тебе на память это зеркало. Если ты сможешь защитить меня и увести отсюда, я дарую тебе свое покровительство. Во всем Демоническом царстве никто не посмеет обидеть тебя или даже посмотреть свысока!

Откуда взялось это серебряное зеркало, я уже забыла. Я не знала, есть ли у него ­какие-то особые свой­ства. Просто оно казалось мне красивым, поэтому я его носила. Поэтому никаких причин не отдать безделушку у меня не было. Но Мо Цин оттолкнул мою руку.

— Вам не нужно ничего мне давать, — в отличие от его отвратительного лица, его голос неожиданно оказался необычайно приятным. — Оставьте себе.

Помолчав немного, он продолжил:

— Просто оставьте его.

Он был готов безоговорочно отдать свою жизнь за меня, не требуя ничего взамен. Естественно, это польстило мне. Поэтому я вновь надела маленькое серебряное зеркальце и пристально посмотрела на Мо Цина, изо всех сил стараясь одарить его нежной и мягкой улыбкой.

— Ты ведь поможешь мне отвлечь тех последователей бессмертных школ, да?

Он вдруг поднял руку и легонько погладил меня по щеке. Кончики его пальцев на миг задержались на ямочке. Сейчас у меня была только одна надежда на спасение, поэтому я не рассердилась и позволила ему проявить нежность.

— Глава…

Он назвал меня именно так. Это ничем не отличалось от того, как другие ученики называли меня. Но поскольку в этот момент его пальцы касались моего лица, ощущение было совсем не такое, как при обычном обращении.

— Я готов пожертвовать всем ради вас, лишь бы вы были целы и невредимы.

Слова истинного последователя! Только вот они не пробудили во мне никаких эмоций. Я не раз слышала подобное от бесчисленного множества других. «Я готов пожертвовать всем ради вас» — он сказал это не потому, что мог пожертвовать ­чем-то важным, а потому, что с него изначально было нечего взять. Стоило мне подумать об этом, я почувствовала, как пальцы Мо Цина слегка напряглись, и в этот момент мне показалось, что он прочел мои мысли. Признаюсь, я слегка запаниковала, но вскоре после этого Мо Цин поднял свой меч и ушел.

Мне вдруг показалось, что его стройный и высокий силуэт заставляет всех вокруг не сводить с него глаз…

Тогда я подумала, что спасена. Если Мо Цин уведет этих праведников за собой, я смогу взять меч Невыносимой Тяжести и незаметно ускользнуть, после чего займусь лечением раны. Потом я вернусь в школу Десяти тысяч убиенных и объединю весь мир. Когда это случится, если Мо Цин будет еще жив, я помогу ему. Если он умрет… тогда я прикажу установить для него роскошный обелиск.

Я полагала, что этот план превосходен. Спрятавшись в расщелине скалы, я украдкой выглянула наружу, чтобы посмотреть, что происходит. Я увидела, что этот сопляк Мо Цин сражается с членами школ небожителей, одновременно углубляясь дальше в гробницу меча. Внутри гробницы аура смерти продолжала довлеть надо мной.

Сквозь землю пробилась яркая полоска света. Это был меч Невыносимой Тяжести! Мое сердце тревожно забилось. Я видела, как Мо Цин истекал кровью, раненный небожителями. Его уровень демонических сил был действительно невелик. Он стоял на могильном кургане, и его кровь стекала по каменным плитам, пока не достигла пробившегося из-под земли луча света. Яркая полоска впитала кровь. В этот момент ­какой-то бессмертный резанул Мо Цина по сухожилию, и тот упал на могильный курган. Он оперся о плиты как раз там, где возник меч.

Окропленный кровью, меч Невыносимой Тяжести признал хозяина!

Хотя мое сердце и било тревогу, я твердо верила, что Мо Цину, с его низким уровнем демонической силы, будет не под силу вытащить меч Невыносимой Тяжести. Кто бы мог подумать, что его кровь заструится по рукояти! Внезапно гробницу сотряс сильнейший взрыв энергии. Огромный поток силы вырвался наружу, круша все на своем пути. В мгновение ока все последователи школ небожителей были уничтожены!

Мо Цин закричал и полностью вытащил меч из-под земли. Дух меча тут же пробил могильный курган и разнесся на тысячи ли, сотрясая три царства: Небесное, Демоническое и Земное. Одна волна была яростнее другой… Вот так я не просто не стала хозяйкой меча, а подверглась воздействию колоссальной волны энергии и…

Была убита.

Прежде чем умереть, я увидела, что вокруг меча закружились блики света, а чернильные шрамы на лице Мо Цина начали исчезать. В этот момент я внезапно осознала: его шрамы не были нарисованы чернилами. Это были печати, сдерживающие силу сына Повелителя демонов.

Я поняла, что сказанное десятью главами Великих школ небожителей было правдой: Мо Цин в самом деле сын Повелителя демонов.

Я вспомнила, как Мо Цин последовал за мной в гробницу меча. Возможно, он с самого начала не хотел защищать меня. И уж конечно дело было не в том, что я ему нравилась. Он просто хотел вернуть собственность отца. А так как меч Невыносимой Тяжести был запечатан и его сил не хватало, он ждал, пока я все сделаю за него. Он позволил небожителям ранить себя. В конце концов ему оставалось лишь схватить меч Невыносимой Тяжести и, используя свою кровь, заставить его признать хозяина…

Этот сопляк! Воистину изумительный план!

О, что за нелепая судьба! Я боролась не на жизнь, а на смерть, приложила столько усилий ради осуществления своей мечты, но сшила свадебный наряд для другой! Я ненавидела Мо Цина и не могла смириться со своей участью!

Я не желала покорно сдаваться, но… умерла.

Ничуть не прекрасная, не доблестная, а даже ­какая-то нелепая смерть…

А затем я снова ощутила бренность бытия этого мира. Была глубокая ночь, и дождь лил как из ведра. Я сидела над своей могилой, и капли дождя проходили сквозь мою призрачную сущность. Крупные капли стучали по надгробию.

Я сделала круг вокруг обелиска, рассматривая его. На плите не было написано ни единого слова. Мне ужасно хотелось пнуть это надгробие и разбить его вдребезги. Я ненавидела то, что не могла высечь на камне: «Здесь покоится не имеющая себе равных на небесах и на земле, та, кто поднялась выше всех остальных, Повелительница демонов Лу Чжаояо».

Могильный камень без единой надписи! И как тут, скажите пожалуйста, чувствовать себя спокойно после смерти?

Вернемся к тому, что случилось после моей смерти.

При жизни я действительно была печально известной демоницей, отбирающей танхулу[4] у детей и избивающей бродяг на обочине дороги: подобного рода дела были для меня ­чем-то заурядным. И последователи демонического пути, и адепты светлых школ ненавидели моих подчиненных, и, если бы все недруги взялись за руки, они бы окружили гору Праха три сотни раз.

Я думала, что мое тело точно выкопают из могилы, чтобы надругаться над ним. Но совсем не ожидала, что стану призраком и буду в течение нескольких лет парить над могильным курганом. За это время трава на моей могиле успела вырасти по пояс, а поблизости так и не появился ни один мой враг. Мне вдруг стало немного одиноко, и я подумала, что все мои злодеяния, совершенные при жизни, оказались напрасны.

Во всем я винила это безымянное надгробие!

Того, кто удружил мне с этим безликим памятником, я вспоминала с ненавистью. Он не написал на обелиске ни имени, ни титула, из-за чего не только мои почитатели, но даже враги не могли отыскать моей могилы. Таким образом, моя ненависть к тому, кто установил мне это надгробие, в тот год достигла своего апогея.

Был день Поминовения усопших[5], и с неба моросил мелкий дождик, мягкий, как перышко. Наконец ­кто-то пришел на мою могилу…

Это был мужчина в черной траурной одежде. Он, казалось, совсем не боялся дождя. Когда он подошел ближе, я увидела его безупречное, нефритово-­белое лицо. Он был так прекрасен, что у меня перехватило дыхание…

Я витала в воздухе и смотрела на него так долго, как только могла. Внезапно черты лица этого мужчины показались мне знакомыми. Я потерла подбородок, пытаясь вспомнить, где могла видеть его раньше. Когда он поднес к моей могиле несколько зеленых плодов, я вдруг поняла…

Эй! Разве это не тот Уродец — Мо Цин?!

Оказывается, как только ужасные чернильные шрамы исчезли, его лицо стало потрясающе красивым!

Он стоял перед моей могилой, и нежные, будто перышки, капли дождя, казалось, покрывали его инеем. Мо Цин тихо произнес:

— Я знаю, что вы любите кислое. Куда бы вы ни отправились, всегда срывали по пути несколько зеленых фруктов.

Да, я любила кислое. Все в школе Десяти тысяч убиенных знали это, поэтому при жизни их подношения всегда состояли из недозрелых зеленых фруктов… Мо Цин знал, что здесь похоронена я, а кроме того, кто меня здесь закопал, никому не было известно, кому принадлежит этот пустой обелиск!

Теперь я знала, что тот, кто заполучил меч Невыносимой Тяжести в гробнице, определенно был тем, кто похоронил меня. После этого откровения я снова почувствовала отвращение. Мало того, что Мо Цин использовал меня и убил, ему еще пришла в голову блестящая идея заявиться на мою могилу! С мечом Невыносимой Тяжести! Пришел покрасоваться?!

Я впилась в него взглядом, в гневе желая отшвырнуть прочь эти зеленые плоды. «Кому нужны твои кислые фрукты?! Я все равно есть не могу! Ты даже не сжег денег на могиле[6], ублюдок… неужели правил не знаешь?!»

— Этот фрукт очень кислый. Я попробовал его по пути; он определенно придется вам по вкусу.

«Ты попробовал его? Делать подношение с ­чем-то, что ты уже облизал… Ты умственно отсталый?» — негодовала я.

Мо Цин смотрел на могилу, совершенно не замечая моего свирепого взгляда, и продолжал:

— Не беспокойтесь о школе Десяти тысяч убиенных, я позабочусь о ней ради вас.

Что? Он зашел так далеко, что даже захватил мою школу?! Я была удивлена. «Отлично, ублюдок! Ты убил меня и захватил школу, которую я создала в одиночку! Довольно жестоко! Только… Хотя я и говорила ­когда-то, что лишь тот, кто сможет меня убить, сумеет занять пост главы, все это потому, что в то время я была уверена, что непобедима!»

— С мечом Невыносимой тяжести мои демонические силы постепенно восстанавливаются, и я уже начал потихоньку объединять разрозненные демонические школы, — продолжал говорить Мо Цин.

Что? Я снова удивилась. Он хочет занять место Повелителя демонов?! Этот трон принадлежит мне!

— Постепенно я достигну всего, о чем вы мечтали.

«Да! Все, чего я желала, украдено тобой!» Этот гнусный парнишка действительно пришел сюда покрасоваться!

В припадке гнева я жаждала восстать из мертвых только для того, чтобы ударить его. Мое тело лежит в земле, а он специально пришел сюда и говорит то, что разбивает мое сердце! Как же сильно он ненавидит меня?! Я спасла его, когда он был еще ребенком! Этот ублюдок отплатил мне черной неблагодарностью!

Я рвала траву на своей могиле, досадуя, что не могу выползти из-под земли и загрызть его до смерти.

Закончив хвастаться своими успехами, Мо Цин долгое время не двигался с места. Затем заговорил так, словно испытывал сильнейшие мучения:

— К сожалению, вы ничего этого не видите.

«Что? Ты хочешь, чтобы я увидела все это своими глазами? Хотела бы я ожить прямо сейчас! Неужели решил довести меня до белого каления?!» Этот парень слишком мерзкий! Я была не в силах сдержать гнев.

Мо Цин продолжал стоять перед моей могилой под проливным дождем. Только когда стемнело, он повернулся, чтобы уйти, и его силуэт в чернильно-­черной одежде поглотила ночь. Ярость все еще бушевала во мне.

Когда я была жива, я и подумать не могла, что он может быть таким бесстыдным и гадким.

Мысли переполняли меня, и моя ненависть становилась все сильнее и сильнее. Я подумала, что это просто непростительно — не суметь отомстить ему, выпустив на волю всю свою ненависть. Обиды накапливались в моем сердце с каждым днем.

Я летала над местом своего захоронения несколько лет. Иногда другие неприкаянные души проплывали мимо моего обиталища. От них я услышала, что в двадцати ли[7] отсюда находится Призрачный рынок. Это был рынок, предназначенный специально для нас, неприкаянных душ, где можно купить всякую полезную всячину.

За свою жизнь я видела больше магических артефактов, чем они на всем своем Призрачном рынке. Я считала, что наведаться туда будет ниже моего достоинства. Теперь же я подумала, что пришло время посетить его, чтобы найти способ вернуться в мир живых. Мне не нужно было возвращаться навсегда; если я смогу стать достаточно материальной, чтобы заколоть Мо Цина, я буду вполне удовлетворена.

Я спросила дорогу у пролетавшего мимо призрака и в тот же день отправилась в путь. Покачиваясь в этом странном полете-­плавании в течение трех дней, я наконец одолела расстояние в двадцать ли…

Мои силы были на исходе. Именно из-за такого медленного способа передвижения я последние несколько лет не покидала своей могилы.

К­акие-то жалкие двадцать ли; раньше мне достаточно было лишь щелкнуть пальцами, использовав технику Мгновенного Перемещения, — в мгновение ока я была бы уже здесь. Но теперь, когда я стала духом, у меня не было и десятой доли моей прежней силы. Я могла перемещаться только летая. К счастью, я насыщалась ночной энергией инь[8], поэтому могла хоть немного ускоряться. А когда наступал день, особенно полдень, я не то что лететь не могла — мне хотелось под землю зарыться.

***

Таково Загробное царство. Быстро понимаешь, что независимо от того, насколько могущественным ты был при жизни, в загробной жизни ты всего лишь сгусток воздуха… На самом деле существовали различные типы призраков. Например, у злых призраков[9] сил было больше, чем у меня. Соответственно, их скорость перемещения тоже была выше; они проносились мимо, как огненное колесо… Чем свирепее, тем быстрее он перемещался и тем больше была его сила. Однако злые призраки обычно привязаны к предмету из его жизни и не могли уйти от него далеко. С их высокой скоростью они могли носиться лишь по ограниченной местности.

После некоторых размышлений я пришла к выводу, что причина, по которой я не стала злым призраком, вероятно, в том, что моя смерть не была достаточно жестокой и мучительной.

Как печально — я, Лу Чжаояо, всю жизнь вела себя нагло, но умерла совершенно, абсолютно, исключительно просто! Я отказывалась это принять. Я еще вернусь к жизни и умру снова! И на этот раз моя смерть потрясет небо и землю!

Отыскав десятки тысяч поводов вернуться к жизни, я наконец добралась до Призрачного рынка. Здесь было тихо и спокойно. Неприкаянные души, используя зловещую энергию инь, торговали всем необходимым для существования.

Я летела по главной улице довольно долго, пока не наткнулась на витрину внушительной лавки. Высоко над входом в магазин висела черная вывеска с крупной белой надписью: «Лавка Возвращения Душ».

Я заглянула внутрь. Прилавок был покрыт черной тканью, а над ней развешены деревянные таблички: «Возвращение души на полчаса», «Возвращение души на час», «Возвращение души на один день» и так далее и тому подобное. Я принялась загибать пальцы, ведя подсчет. Мо Цин взял под контроль школу Десяти тысяч убиенных и владеет мечом Невыносимой Тяжести. Он даже собирается объединить адептов демонического пути. Я хочу его заколоть, а на это не нужно трех или пяти месяцев. Одного-двух часов будет вполне достаточно, чтобы вволю повеселиться…

Я хотела внимательнее изучить товары в лавке, но стоило мне попытаться пройти в глубь магазина, как путь мне перегородил дадао[10]. Проследив взглядом за клинком, я увидела, что вход охраняют два жутких призрака с синими мордами и торчащими клыками.

— Имя? — спросил меня один из них.

Сложив руки за спиной, я искоса взглянула на него:

— Лу Чжаояо с горы Праха.

На его физиономии не промелькнуло и тени испуга. Он достал зеркало и ­какое-то время о ­чем-то тихо говорил с ­кем-то внутри него. Затем опустил руку и снова вскинул дадао, перегораживая мне путь:

— Ты не можешь вой­ти.

Я приподняла бровь:

— Магазин открыт, но вой­ти нельзя… Почему?

— У тебя нет денег Загробного царства!

Я почувствовала себя так, словно мое сердце пронзила стрела. На долю секунды мне показалось, что меня сейчас вырвет кровью. Раньше я никогда не бывала на Призрачном рынке, поэтому не знала, что, вопреки всем ожиданиям, покупки здесь совершались по правилам мира живых и тоже требовали оплаты. Сдержав гнев, я спросила:

— Где призраки берут деньги?

— К­то-нибудь должен сжечь их для тебя.

Потрясенная, я замолчала. Да кто же сожжет для меня деньги? За последние несколько лет Мо Цин был единственным, кто посетил мою могилу! Этот самовлюбленный хвастун принес в качестве подношения лишь несколько зеленых фруктов, которые сорвал у обочины дороги! Впору живот надорвать от смеха!

Я еще раз взглянула на свирепого призрака и обдумала свое нынешнее положение. У меня не было другого выбора, кроме как вздохнуть и принять свои несчастья как предопределенные судьбой. Я развернулась и ушла, и мне вслед донеслись насмешливые слова:

— Ты мертва вот уже как пять лет, и у тебя нет денег! Такой убогий призрак еще осмелился прийти в нашу «Лавку Возвращения Душ»!

То, что он сказал, было правдой. Я была невероятно зла, но этим делу не поможешь. Я трижды вздохнула и пустилась в обратный путь. Так как у меня не было лучшего варианта, в течение трех дней я парила в воздухе, прежде чем добраться наконец до своей заросшей могилы.

К счастью, призракам не нужно есть. В противном случае, я бы умерла от голода, что стало бы величайшим анекдотом… Это было довольно удручающе. Моя фамилия Лу, а настоящее имя — Цюн, что значит «драгоценность». Такое показушное и хвастливое имя, так что я взяла себе новое — Чжаояо, что значит «красоваться», «пускать пыль в глаза». Теперь, после смерти, имя Цюн, созвучное со словом «нищая», подходит мне больше. Действительно бедная и жалкая… Когда я была жива, я никогда не страдала от нищеты и лишений, но теперь на собственной шкуре ощутила, каково это. Действительно не предугадаешь, что произойдет с тобой в будущем!

Я потеряла надежду на то, что моя месть осуществится, и моя призрачная жизнь, и без того бледная, потеряла все краски.

В ту ночь разразилась гроза. Я наблюдала за вспышками молний и слушала раскаты грома, когда вдруг до меня донесся стук копыт. Я увидела черного как смоль скакуна. Всадник крепко держал перед собой девушку в розовом платье. Она боролась изо всех сил, пытаясь вырваться. Даже на таком расстоянии я слышала ее крики:

— Отпусти меня! Я с тобой никуда не поеду!

Всадник молчал. Я смотрела, как конь пронесся мимо моего надгробия, и вдруг яркая молния разорвала небо на части. Раздался раскат грома, и девушка, не желая подчиняться, забилась так, словно от этого зависела ее жизнь. Ей удалось вырваться. Девушка упала с лошади и ударилась головой о мое надгробие. Брызнула кровь. Сидя на своей могильной плите, я невольно охнула. Девушка покатилась по грязной земле. Ее прелестное светло-­розовое платье тут же измазалось. Всадник спешно натянул поводья. Он не стал дожидаться, пока лошадь остановится, и спрыгнул прямо на ходу и бросился к моей могиле. Всадник обнял девушку, чье лицо было измазано мокрой землей.

— Чжиянь! Чжиянь! — В его грубом голосе слышалось беспокойство.

Я стояла позади него и смотрела, как он прижимает ее к своей груди. Глаза девушки оставались закрытыми. Дождь смыл грязь и кровь с ее бледного лица.

Ай-ай-ай, эта особа не пожалела сил, когда ударилась головой о мое надгробие. Всю свою энергию в это вложила! Она точно умрет. Я прищелкнула языком, а потом вздохнула. И тут меня осенило. Она умерла! Умерла, ударившись о мое надгробие. Должно быть, это воля Небес, и у меня есть шанс использовать легендарную магическую технику обмена телами?

Хм, хорошая идея.

Я вся подобралась, ожидая, когда девушка перестанет дышать. Но тут ее ноги дернулись, грудь приподнялась, а рот слегка приоткрылся…

Она распахнула глаза…

С таким треском ударившись головой о мое надгробие, она не умерла! Я была просто поражена. Почему у людей нынче такие дубовые головы?

Я разочарованно отвела глаза, потеряв интерес ко всей этой кутерьме. Но как только я отвернулась, готовая снова сесть на свое надгробие, девушка, пришедшая в сознание, ахнула, а потом истошно закричала:

— Призрак!

Глава 2

Возвращение души

А? Это она меня зовет? Я обернулась. Девушка в розовом платье смотрела прямо на меня. Ее глаза так округлились, что напоминали металлические бубенчики. Девушка забилась в руках парня, восклицая:

— У нее нет ног! Призрак! Призрак!

Ого! Она ударилась головой и теперь действительно видит меня! Как давно никто меня не мог увидеть! Обрадованная, я тут же приблизилась к ней. С улыбкой я поспешила ответить:

— Да, да, я призрак.

— А-а-а! — девушка снова пронзительно закричала, оттолкнув парня и отчаянно отползая назад. — Не подходи, не подходи!

Он не понимал, что происходит, и с тревогой в голосе позвал ее:

— Чжиянь! Это я, что случилось?

Я решила объясниться:

— Меня можно не бояться, я не собираюсь причинять тебе вред. — Немного подумав, добавила: — Не совсем так. Я хотела навредить тебе, но это было раньше…

— А-а-а!

Девушка продолжала визжать, отползая назад, пока спиной не уперлась в мой надгробный камень. Обернувшись, она замерла и уже собиралась снова закричать, когда парень схватил ее за руку:

— Чжиянь! Посмотри на меня! Я здесь, я верну тебя обратно! Не бойся!

Было бы лучше, если бы он не говорил этого. Она тут же опомнилась:

— Я не собираюсь возвращаться с тобой! Убирайся!

Я подлетела поближе и вклинилась между ними со словами:

— Да, да, пусть он убирается куда подальше, а ты останешься и составишь мне компанию.

Девушка снова пронзительно закричала:

— Только не это! Я не хочу оставаться здесь с тобой!

Парень был совершенно сбит с толку:

— Чжиянь, с кем ты разговариваешь?

Девушка тут же взвилась:

— Не твое дело, с кем я разговариваю, я все равно не вернусь с тобой! Я иду к горе Праха! Я хочу встать на демонический путь! Я…

Не дожидаясь, пока она закончит, парень подхватил ее на руки, намереваясь посадить на коня и увезти. Чжиянь пыталась вырваться из его хватки, пинаясь и брыкаясь:

— Нет! Я не хочу возвращаться с тобой! Отпусти меня!

Упоминание о горе Праха и демоническом пути пробудило во мне интерес. У девушки явно не было плана, она просто размахивала руками и ногами, пытаясь освободиться, и это заставило меня забеспокоиться. Так быстро, как только смогла, я подлетела к ним и закричала:

— Бей его!

Чжиянь была встревожена и взволнована, но все равно послушала меня, ударив парня по спине. Но она… Вот же ж, эти удары больше походили на заигрывание! Он их даже не почувствовал, лишь прибавил шагу.

Я снова закричала:

— Ударь его по башке!

Чжиянь прислушалась к моим словам и отвесила парню звучную пощечину:

— Ударила!

Он на мгновение замер, и я воспользовалась возможностью сократить расстояние между нами.

— Ты бьешь не со всей силы!

Девушка снова ударила его по лицу:

— Я ударила со всей силы!

Парень остановился, и я догнала его, тяжела дыша. Я видела пристальный взгляд, которым он смотрел на Чжиянь; его губы были плотно сжаты, а в глазах отражалась смесь боли и горя.

Мм, эта пощечина, должно быть, очень его задела. Но это не мое дело. Меня заботило только то, что эта юная барышня не могла вырубить своего пленителя и он вот-вот ее увезет. И, как и ожидалось, парень сделал еще один шаг, очевидно решив забрать Чжиянь во что бы то ни стало. Ее крики стали душераздирающими:

— Я никуда не поеду! Отпусти меня! Ублюдок!

Ай-ай, как же хлопотно!

Такое властное поведение я ненавижу больше всего: эта барышня сказала, что не хочет идти, но он все равно схватил ее, намереваясь увезти насильно. Разве это не использование физической силы для запугивания слабого?! Я засучила рукава и сказала:

— Дай я!

А затем рванула вперед, прямо в тело Чжиянь.

Пылая праведным гневом, я совершила этот безрассудный бросок — и вдруг почувствовала, как мои конечности наполняются теплом и тяжестью, которых я не ощущала уже долгое время. В этот момент у меня не было времени задуматься о ­чем-то еще. Я выгнулась назад, вырываясь из рук парня. Он замер, глядя на меня с изумлением:

— Чжиянь?

Я промолчала, закатав широкие рукава, испачканные грязью. Мой взгляд застыл, а руки сами собой сложились в мудру[11]. Парень пристально посмотрел на меня и вдруг нахмурился:

— Ты не Чжиянь! Кто ты такая?

И тут же выхватил из ножен меч; мой взгляд переместился на него, и я нахмурилась. Из-за этой суматохи я даже не заметила оружие у него на поясе. Будь это ­какой-­нибудь другой легендарный меч, то я, возможно, не узнала бы его. Но этот я запомнила очень хорошо: стеклянные ножны кристальной чистоты, рукоять из белого нефрита и позолоченное бронзовое зеркало размером с ноготь, свисающее с рукояти, — Чистота Сердца, воплощение чистой воды, способной озарить сердца людей. Это знаменитый меч школы Зерцало сердца.

Оказывается, этот парень из школы Зерцало сердца.

Школа Зерцало сердца — одна из десяти Великих школ небожителей. Когда небожители устроили засаду у гробницы меча, школа Зерцало сердца внесла значительный вклад: на каждые десять адептов пять были из их школы. Мою смерть они оплатили своей кровью.

Я сощурилась. Ах, для врагов всякая дорога узка.

Окинув меня мрачным взглядом, парень угрожающе произнес:

— Злой дух, откуда бы ты ни пришел, немедленно выйди из этого тела! Я не стану убивать тебя.

Я издевательски рассмеялась. Я, Лу Чжаояо, даже завладев телом свиньи, смогла бы без труда одолеть с десяток обычных учеников небожителей, подобных ему.

В этот момент мне было лень даже просто ответить ему. Я рванула, быстрая, словно тень, и прежде, чем парень успел ­что-либо сделать, ударила его ребром ладони по шее. Позади меня сверкнули молнии и загрохотал гром, хлынул дождь, и он рухнул передо мной в одно мгновение. Я отряхнула рукава. Да, вела я себя до безобразия легкомысленно:

— Готово.

И тут я поняла, что вокруг подозрительно тихо — только дождь шумел. Не было слышно ни восхищенных возгласов, ни аплодисментов. Я увидела, что хозяйка тела стала призрачной сущностью, сотканной из душ хунь и по. Она парила над моим надгробием и смотрела на меня, потрясенная и подавленная:

— Ты… ты украла мое тело?

И тут до меня дошло. Кажется, так оно и было. Я взмахнула рукой.

— Не суетись, тело еще твое. Только… — я приблизилась к призраку Чжиянь, улыбаясь. — Сестренка, сначала ответь на несколько моих вопросов.

Девушка немного неловко потерла руки.

— Какие еще вопросы?

— Ты культивируешь небесный путь. Очевидно, что ты ученица праведной школы. Но только что сказала, что хочешь пойти к горе Праха, чтобы встать на демонический путь. Почему?

Чжиянь на некоторое время замолчала. Ее миндалевидные глаза затуманились, во взгляде читалась ненависть.

— Совершенствоваться на пути небожителя трудно, я хочу найти более быстрый способ. Я хочу культивировать путь демона, чтобы отомстить.

Я скрестила руки на груди:

— Отомстить?

— Глава школы Зерцало сердца, Лю Вэй, убил моего отца… — она крепко сжала кулаки и стиснула зубы. — Я хочу заставить этого старика заплатить кровью за свое преступление!

Я взглянула на бесчувственного парня, лежащего рядом в луже грязи:

— Он ведь тоже из школы Зерцало сердца. Что вас связывает? Думаю, он влюблен в тебя.

Чжиянь помрачнела.

— Мой отец и Лю Вэй были лучшими друзьями. Я выросла в школе Зерцало сердца. Он… младший сын Лю Вэя, Лю Цанлин. Мы с детства были помолвлены. Кто бы мог подумать… Когда я решила пойти по демоническому пути, он погнался за мной, пытаясь помешать мне взобраться на гору Праха.

Я кивнула. Оказывается, это история о лютой ненависти и несчастной любви.

— Так он нагнал тебя только у горы Праха?

Чжиянь подняла голову и уставилась на меня, слегка сбитая с толку:

— Это подножие горы Праха, разве ты не знала?

Я… действительно не знала!

Неприкаянные души, которые проплывали здесь, никогда не говорили мне, что это гора Праха. Горная цепь растянулась на несколько сотен ли, и каждая вершина имела собственный неповторимый ландшафт. Даже прожив здесь сто лет, я так и не смогла полностью изучить эти места.

Этот Уродец в самом деле похоронил мое тело у горы Праха, он…

Он действительно ненавидел меня, желая, чтобы я день и ночь смотрела на горные пики, ослепленная его успехами! Ну и сволочь!

К его сожалению, продумывая свой хитроумный план, он не учел того, что я не узнаю, что это гора Праха, а значит, и не буду знать, как близок мой дом! Ха! Осмелился издеваться надо мной! Ну посмотрим еще, кто будет смеяться последним!

— Я уже добралась до врат школы Десяти тысяч убиенных, но не успела вой­ти, как Лю Цанлин поймал меня…

«Ты добралась до врат моей школы, но позволила ­кому-то из школы Зерцало сердца похитить себя? А чем в этот момент, интересно, занимались стражи у врат? И этот Уродец имеет наглость говорить, что хорошо управляет моей школой?!» — я была немного зла на столь легкомысленное правление Мо Цина.

Чжиянь уставилась на меня с того места. Она уже успокоилась. Посмотрев на надгробие позади себя, потом на меня, завладевшую ее телом, девушка спросила:

— Что насчет тебя? Кто ты такая, почему тебя похоронили здесь, под безымянным надгробием?

— Я… хм… — я изогнула губы в легкой улыбке. — Меня зовут Лу Цюн, но куда более известна я под именем Лу Чжаояо. Ну, ты знаешь, та, кто основала на горе Праха школу Десяти тысяч убиенных…

— Де… демоница, — Чжиянь пришла в ужас от моих слов.

Я любовалась выражением ее лица, удовлетворенно кивая головой:

— Верно, та самая демоница.

Я заметила, как она судорожно сглатывает, хотя и знала, что у призраков слюны нет. Теперь, когда ­кто-то вновь смотрит на меня испуганно и почтительно, я пришла в хорошее расположение духа, и воспоминание о прошлом унижении, которое я испытала на Призрачном рынке, было немедленно и яростно стерто.

— Никто в Цзянху не мог найти твое тело. Оказывается, ты была похоронена здесь… — тихо сказала Чжиянь. — А кто тебя здесь похоронил?..

Я уже собиралась ответить, но вдруг услышала шаги, доносящиеся издалека сквозь шум дождя. Тело Чжиянь было слишком слабым, и я не могла слышать звуки на большом расстоянии; я тут же использовала магическую технику, сотворив Ухо-­Тысячи-­Ли, и швырнула его вперед. Будто разорвав густой туман Земного царства, Ухо вобрало в себя далекие отзвуки.

«Глава, они вторглись на запретную территорию. Наши адепты у горы не видели, чтобыони выходили. Без сомнения, нарушители еще там».

«Почему не остановили их?»

Этот холодный тон, этот глубокий голос с легкой хрипотцой — я сразу узнала его, это был Мо Цин.

Я скривила губы в подобии улыбки. «Прекрасно, ты пришел как раз вовремя!»

«Глава, вы дали указание не убивать без разбора…»

«В другом месте, конечно, нельзя. Но тех, кто вторгается на запретную территорию, независимо от причин, следует убить».

«Слушаюсь. Я обязательно запомню».

«Как только все будет улажено, отправляйся в зал Наказаний, чтобы получить свою кару».

Каким величественным он стал теперь! Я холодно усмехнулась про себя, а потом c хрустом размяла шею и пальцы, избавляясь от скованности. Чжиянь не сводила с меня глаз.

— Что ты собираешься делать? Разве ты не сказала, что после того как я отвечу на твои вопросы, ты вернешь мне тело? — она казалась немного встревоженной, возможно, потому, что вспомнила обо всем, что я творила при жизни. — Ты что, собираешься отказаться от своих слов?

Я не сводила прищуренных глаз с тропинки, пытаясь разглядеть хоть ­что-то сквозь пелену дождя, и услышала звук приближающихся шагов.

— Чуть раньше ты спрашивала, кто похоронил меня здесь? — сказала я. — Ну что ж, смотри сама.

Как только я закончила говорить, вдали показался Мо Цин, облаченный в темную одежду.

— Это… это же глава школы Десяти тысяч убиенных… Ли Чэньлань…

Ах, так его настоящее имя Ли Чэньлань! Я едва слышно рассмеялась. Сын Повелителя демонов действительно должен носить фамилию Ли[12]. Когда мы впервые встретились, он ни в какую не хотел называться, и я чуть не сломала голову, пытаясь придумать ему имя. Вспомнив об этом, я осознала, что он с самого начала обманывал меня.

— Детка, — позвала я Чжиянь. — Ты сказала, что хочешь примкнуть к школе Десяти тысяч убиенных, верно?

Чжиянь непонимающе посмотрела на меня:

— Да… Верно.

— Есть один способ.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на нее, и скривила губы в злой ухмылке.

— Основав школу Десяти тысяч убиенных, я установила правило: тот, кто сможет убить меня, станет следующим главой. Ты хочешь отомстить, но, вступив в мою школу, ты станешь лишь адептом низкого ранга. Это не слишком тебе поможет. А что, если… — я широко улыбнулась, обнажив зубы, — я помогу тебе одним шагом достичь небес?

Чжиянь казалась немного озадаченной. «Ты станешь главой культа, ха-ха!» — мысленно ответила я ей, и мои глаза засияли. Одним движением запястья я призвала меч Чистого Сердца, вытерла с него грязь и посмотрела на Мо Цина, который приближался к нам под проливным дождем. Ненависть поднялась в моем сердце; пустив поток энергии к своим ногам, я взлетела и рубанула мечом. Аура меча, подобная радуге, полетела прямо на Мо Цина.

— Защищайте главу! — закричали последователи позади него, но еще до того, как их голоса затихли, аура меча достигла моего врага.

Я услышала громкий хлопок, будто молния ударила в землю передо мной. Расплываясь в самодовольной улыбке, я смотрела сквозь пелену проливного дождя туда, где он стоял. Тело Чжиянь было лишено внутренней энергии и физической силы, но даже такое слабое тело позволило мне позабавиться. Но…

Моя…

Моя…

Моя забава не удалась.

Когда яркая аура меча исчезла, невозмутимая фигура Мо Цина все еще возвышалась под дождем. Он стоял, заложив руки за спину, с видом великого ученого. Аура меча, которую я освободила, не ранила его. Даже одежда не порвалась! Зато аура меча успешно привлекла его внимание ко мне.

Из-за того, что мы были далеко друг от друга, я не могла отчетливо рассмотреть выражение его лица, но ясно чувствовала, что этот парень и тот, что приходил ко мне на могилу, были абсолютно разными. Сейчас его взгляд был холодным и острым; от него исходила убийственная ледяная аура — совсем не похоже на того Уродца, которого я знала раньше.

Удивленная, я на короткий миг отвлеклась, и в эту долю секунды Мо Цин внезапно пошевелился.

Я была совершенно беззащитна, когда он появился передо мной, и едва заметила, как промелькнула золотая печать на его ладони.

Смертельный прием! Такой удар точно убьет меня!

Я мгновенно нашла выход, тотчас подняв меч Чистого Сердца, чтобы отразить удар. Цзынь! — раздалась тонкая трель, похожая на звук, который издает капля воды, упав в озеро. Удар мощнейшей силы отшвырнул меня назад. Мое новое тело прорвало завесу дождя и кубарем покатилось, словно навозный шар, собирая грязь с мокрой земли. Я остановилась, лишь врезавшись в надгробный камень.

Я сплюнула кровь. Сломанный меч выпал у меня рук. Униженная, я лежала, сплевывая кровь и не в силах отдышаться.

Этот Уродец решил поиграть со мной… хе-хе… неплохо.

— А-а-а! — закричала призрачная Чжиянь. — Я сейчас умру!

Охваченная паникой, она беспокойно кружила вокруг моего надгробия, как муравей вокруг горшка с едой.

— Мое тело, мое бедное тело! Я сейчас умру!

Я закашлялась, сплевывая кровь.

— Не умрешь, — прохрипела я и, подняв голову, увидела, что Мо Цин снова появился передо мной в мгновение ока.

Чернильные шрамы давно исчезли, но в этот момент его лицо выглядело намного страшнее, чем раньше.

В глубине души я понимала: между нами теперь колоссальная разница, но раз уж я спровоцировала его сегодня, то единственным решением на данный момент было… признать поражение.

— О великий герой! — завопила я. — Я ничтожна и признаю свое поражение!

Рядом причитала Чжиянь:

— Мне конец, мне пришел конец… Вы, демоны из школы Десяти тысяч убиенных, никогда не оставляете никого в живых… Глава Ли злой и беспощадный, ты точно умрешь, я тоже умру, это конец… Я не смогу отомстить за отца…

Ее нытье не мог слышать никто, кроме меня. Я тоже знала демонов из школы Десяти тысяч убиенных: если проявить слабость, тут же выгонят, иначе мы никогда бы не стали сильнейшей демонической школой. Поэтому я украдкой подняла голову и посмотрела на Мо Цина, пытаясь разгадать выражение его лица, чтобы понять, как следует действовать дальше.

Но неожиданно для себя я увидела ошеломленного Мо Цина. Он пристально смотрел на меня, и создавалось ощущение, будто он видит меня насквозь… Во всяком случае, я не понимала, что значит этот туманный взгляд, но, кажется, убивать он меня не собирался.

Хм, а у признания поражения есть потенциал. Пока тело Чжиянь в сохранности, у меня еще будет немало возможностей отомстить. Я твердо решила продолжить принижать свое достоинство, полностью отказавшись от первоначального плана отправить Чжиянь одним шагом на небеса, и решила пойти чудесным окольным путем.

— Герой! Ах, нет… Глава Ли! Меня зовут Лу… — я запнулась, слегка кашлянув, — Лу Чжиянь.

Чжиянь ­наконец-то с огромным усилием сумела подлететь к нам и в промежутках между жалобами на то, как медленно передвигаются призраки, упрекнула меня:

— Моя фамилия не Лу!

«Да кому интересна твоя фамилия?» Я так привыкла называть свое имя, что чуть не проболталась, и то, что я смогла вовремя остановиться, уже хорошо. Проигнорировав ее, я продолжила вешать лапшу ему на уши:

— Моего отца убил Лю Вэй, глава школы Зерцало сердца. Я была в отчаянии и пришла сюда, всем сердцем желая присоединиться к школе Десяти тысяч убиенных, но вдруг у самых врат меня поймал этот последователь школы Зерцало сердца. В мои намерения не входило вторгаться на запретную территорию… Я могу лишь надеяться на великую милость главы…

Я признала свою ошибку, как и поражение, изобразив искренность. Чжиянь уставилась на меня широко раскрытыми глазами и разинув рот:

— Лу Чжаояо… Ты настоящая демоница…

«Эх, неопытная малышка, ты ничегошеньки не смыслишь в жизни! Умение приспосабливаться — первый принцип становления демоном». Я не смогла удержаться и украдкой закатила глаза. Но именно в этот момент Мо Цин заговорил:

— Всем сердцем желаешь присоединиться? — Он сделал шаг вперед, наступив на сломанный меч Чистого Сердца, лежащий на земле. — А ты неплохо владеешь мечом.

Его слова были полны сарказма, напоминая мне о неоспоримом факте: я первая напала на него. Мои глаза забегали, и я сказала, нервно усмехнувшись:

— Я была слишком взволнована, увидев главу школы, и захотела обменяться опытом. Я не хвастаюсь, но, честно сказать, с моими способностями никто другой, кроме главы, не может стать моим учителем…

Я подняла голову. Мой рот был полон крови, а все тело покрыто грязью, но, несмотря на жалкий вид, я старательно изображала искренность:

— Глава, я хочу стать вашей ученицей!

Мо Цин посмотрел на меня тяжелым взглядом, опустив голову, но не произнес ни слова. То странное выражение, как будто мыслями он далеко-­далеко отсюда, снова появилось на его лице.

Я не могла понять, о чем он думает. Я могла лишь позволить струям дождя между нами слой за слоем плести большую паутину, которая снова и снова пропитывала влагой мои волосы и лицо.

Наконец он слегка шевельнулся. Бедное мое тело… Буду я жить или снова умру, зависит от его решения…

— Ха! Хочешь себе в учителя главу школы? Мечтай, шавка небожителей! — вмешался подошедший сзади страж. Мой взгляд метнулся к нему, запечатлевая в памяти плосконосое лицо с маленькими глазками. Закончив говорить, он тут же двинулся вперед. Обойдя Мо Цина, он занес меч, чтобы ударить меня.

Вот это да! Осмелиться действовать без разрешения главы! Вот же глупый какой. С первого взгляда я могла сказать, что ему никогда не достичь высот в школе Десяти тысяч убиенных.

Мое сердце наполнилось презрением, и, как и следовало ожидать, прежде чем он успел поднять меч, его сразил невидимый удар, и он приземлился прямо в лужу грязи. Мо Цин одарил его холодным взглядом:

— Кто тебе позволил?

— Гла… Глава, — страж с плоским носом не осмелился издать ни единого стона. Он сразу же распластался на земле, преклонив колени. — Вы же сами сказали… любого, кто вторгается на запретную территорию, независимо от причин, следует убить… — он дрожал всем телом и был жалок, в голосе слышалась обида.

Я могла подтвердить: Мо Цин действительно говорил это. Но он же глава! Кто такой глава? Глава — это тот, кто всегда прав. Если он не прав — смотри пункт первый. Если он говорит сначала одно, а потом другое, вы никогда не должны указывать на его ошибку. Потому что тогда глава будет выглядеть глупо и потеряет лицо.

В конце концов, я тоже была главой школы, так что сейчас прекрасно понимала Мо Цина. Как же неловко он, должно быть, себя чувствует, когда ему приходится иметь дело с таким тупым подчиненным. Поэтому я очень любезно решила выступить посредником в достижении компромисса.

— Я не вторгалась! Меня вынудили прийти сюда, так что меня не за что убивать. — Я повернула голову, указывая на Лю Цанлина, которого вырубила чуть раньше: — Убейте его, это его вина!

— Не смей! — крикнула Чжиянь ­откуда-то сбоку.

Но, кроме меня, никто не мог слышать слова призрака. Даже Мо Цин, который заполучил меч Невыносимой Тяжести и достиг такого мощного уровня совершенствования.

Я бросила взгляд на Чжиянь, не собираясь ее слушать. Если не переложить ответственность на Лю Цанлина, то на кого ее переложить? Я не глупа: конечно, мне выгоднее в первую очередь защитить тело Чжиянь. А жив будет Лю Цанлин или нет, меня не касается.

Я снова перевела взгляд на Мо Цина, ожидая его решения.

Наконец он повернулся, чтобы уйти, коротко бросив напоследок:

— Пик Лунных забав, устройся там самостоятельно.

То есть он позволил мне остаться, а что касается того, возьмет ли он меня в ученицы и убивать ли Лю Цанлина, — указаний не оставил. Когда Мо Цин проходил мимо моего надгробия, его шаги слегка замедлились, пальцы сложились в мудру, и в воздухе возник защитный барьер. Он засиял золотистым светом, защищая мою могилу от дождя, как огромный зонтик.

Я удивленно приподняла бровь.

Как это понимать? Что за сотворенная мимоходом благотворительность? У меня не было возможности спросить его, потому что силуэт Мо Цина в этот момент полностью растворился в пелене дождя. Только после того, как Мо Цин ушел, стражник, стоявший на коленях, поднялся на ноги, все еще дрожа. Малец-плосконос растерянно уставился на меня, а потом на лежащего рядом Лю Цанлина:

— Так убивать мне его или?..

— Ты, должно быть, привратник?

Он молча кивнул.

— Тогда лучше так и оставайся привратником, не пытайся лезть дальше, — посоветовала я ему. — Чем выше заберешься, тем быстрее умрешь.

Тот, кто отдает приказы, ушел, и Малец-плосконос, не отличавшийся большим умом, не знал, что и делать. Я взглянула на Чжиянь и, увидев ее полный надежды взгляд, сказала:

— Глава уже признал меня своей ученицей; сегодня он проявил чудеса милосердия. А этого парня — считайте, что ему сегодня повезло — просто вышвырните с горы Праха.

— Как же так? Как мы можем так легко отпустить того, кто вторгся на запретную территорию?

В этом он был весьма тверд. Я скривила губы:

— Тогда просто бросьте его в темницу.

Он немного подумал, сочтя мои слова разумными, и тут же приказал людям, стоявшим сзади, поднять Лю Цанлина. Чжиянь хотела остановить их, но в конце концов ей оставалось только смотреть, как парня тащат прочь.

Малец-плосконос с помощью другого подчиненного хотел помочь мне встать, но я увернулась от их рук:

— Я тяжело ранена, пойди и позови еще демонов, чтобы принесли для меня паланкин. Теперь я ученица главы школы, и, если вы будете плохо обо мне заботиться, я пожалуюсь на вас главе!

Другой страж презрительно хмыкнул:

— Глава лишь пощадил твою жизнь, а у тебя хватает наглости выставлять себя его ученицей. Ну и нахальная же ты!

Я хмыкнула еще более презрительно:

— Вы, бедолаги, не видите дальше своего носа. Что говорил глава? Убивать всех нарушителей, но разве меня он убил? Всех убил, но почему не меня? Пораскиньте мозгами и подумайте: неужели я действительно такая нахальная?

Они растерянно посмотрели друг на друга и ничего не сказали. Я махнула рукой:

— Бегом, распорядитесь, чтобы принесли паланкин.

Они послушно ретировались. Чжиянь опечаленно вздохнула:

— А ты тиран… Как ловко…

Теперь, когда все ушли, я открыто заговорила с Чжиянь:

— Твое лицемерие — тоже отличный навык.

Я и так была вся в грязи, поэтому я просто присела на камень. Опасность миновала, и на меня навалилась усталость. Боль от ран притупилась. Я лениво покосилась на Чжиянь:

— Ты вопила, что не хочешь идти с Лю Цанлином, кричала, что хочешь отомстить, но, когда его собрались убить, первой выступила против. Разве он не сын твоего врага? Чего ты так печешься о нем?

Мои слова лишили Чжиянь дара речи. Она долго заикалась, прежде чем наконец сказать:

— Тот, кого я ненавижу, — это его отец. Лю Цанлин тут ни при чем… — Запинаясь, она проговорила: — Давай не будем об этом. Когда ты сказала, что отправишь меня одним шагом на небеса, ты имела в виду, что я стану ученицей главы?

— Ага, ­что-то вроде этого.

Изначально я планировала позволить ей занять место Мо Цина. Но, учитывая, насколько слабо это тело, план убить его был обречен на провал. Правильно говорят: ноша тяжела, а путь далек…

— На самом деле ты довольно грозная, — похвалив меня, Чжиянь подлетела ближе. — Теперь вернешь мне тело?

— А? — я уставилась на нее. — Вернуть его тебе? Зачем?

Она побледнела и выглядела немного озадаченной:

— Разве ты не отослала всех этих стражников, чтобы вернуть мне тело?

Я с улыбкой посмотрела на нее:

— Детка, как тебе только пришло такое в голову? Я не прогоняла их, я отправила за паланкином.

— Ты! Разве ты не сказала, что вернешь мне тело?

Я широко зевнула.

— Я сказала, что верну тебе тело, но не говорила когда.

— Лу Чжаояо! — Чжиянь была вне себя от гнева. — У тебя нет ни стыда, ни совести!

Ах, какая ностальгия, я так давно не слышала этой фразы. Я невозмутимо отмахнулась, чтобы успокоить ее:

— Давай заключим сделку.

Я пристально посмотрела на призрак девушки и сказала:

— Это тело я в конце концов верну тебе, ведь мне не так уж и хочется возвращаться к жизни. У меня есть только одно желание, и, как только я исполню его, я сдержу обещание. А пока считай, что ты отдала мне его на время. Хоть я и не могу дать тебе свое тело взамен, но могу использовать твое, чтобы помочь тебе отомстить. Что ты на это скажешь?

Чжиянь молчала.

— Скажу честно, этот глава школы Зерцало сердца для меня не более чем мелкая сошка. Но с твоими способностями, если ты захочешь отомстить, ждать мы будем до года обезьяны, месяца лошади[13]. — Я изогнула губы в улыбке. — Когда я была жива, тех, кто умолял меня, Лу Чжаояо, о помощи, было больше, чем травы на горе Праха. Обычно я не внимаю таким мелким просьбам; раньше ты и мечтать не смела бы о том, что тебе так повезет.

Выражение лица Чжиянь было серьезным. Прежде чем она успела ответить, до наших ушей донесся звук приближающихся шагов. Я посмотрела вдаль:

— А, паланкин уже здесь. — Взглянув на Чжиянь, я улыбнулась: — Разве ты не хотела вступить на демонический путь? Сегодня по доброте душевной я преподам тебе первый урок. Здесь мои действия не называют деспотичными, их называют стратегией. Заруби себе на носу: когда выходишь на сцену, подчиняй всех, кого можешь, после этого все пойдет легко.

Несколько последователей демонического пути вернулись довольно быстро. Прибыв, они очень осторожно помогли тяжело раненной мне подняться в паланкин.

Чжиянь наконец заговорила:

— Нет, я должна отомстить сама. Это ведь месть за мою семью.

Я приподняла бровь. Хм, а у малышки твердый характер. Какая жалость…

Я забралась в паланкин. Четыре последователя демонического пути осторожно подняли паланкин и плавно двинулись вперед. Я взглянула на Чжиянь, усмехнулась и развела руками: «Какая жалость, ты слишком долго болтала, а я не могу сейчас спуститься с паланкина!»

Ветер пронесся под ногами адептов школы Десяти тысяч убиенных, и паланкин чуть качнулся. Чжиянь, придя в себя, как могла быстро пустилась в погоню, но, будучи новоиспеченным призраком, летела так медленно, что ее можно было только пожалеть. За короткий промежуток времени между ней и паланкином образовалось огромное расстояние.

Это уже второй урок, который я преподаю ей по доброте душевной. Я устроилась поудобнее в паланкине, позволив ей гнаться за мной и проклинать на чем свет стоит. Теперь она усвоит: если решила следовать пути демона, никому нельзя доверять. Эти барышни из знаменитых светлых школ уж слишком изнежены и неопытны.

Четверо носильщиков двигались в размеренном темпе, и я почувствовала, что меня клонит в сон. В тот момент, когда мы покинули запретную территорию, гроза и дождь внезапно прекратились. Луна выглянула из-за облаков — был самый темный час ночи. Кто бы мог подумать, что, даже когда я стану призраком, у меня все еще будет шанс навести шороху.

Я думала, что моя новая жизнь вот-вот начнется… Однако… на самом деле это было не так. Потому что на следующее утро, едва проснувшись, я поняла…

Я. Стала. Призраком. Снова!

Глава 3

Сделка

Без всякого предупреждения!

Совершенно без предупреждения!

Я долго не могла оправиться от потрясения, плавая рядом с бесчувственным телом Чжиянь.

Немного оправившись от шока, я снова попыталась вой­ти в ее тело, но в итоге лишь прошла сквозь него. Моя полупрозрачная призрачная сущность застряла в матрасе, не в состоянии занять чужое тело…

Почему?

Сбитая с толку, я уставилась на едва живое тело и глубоко задумалась.

Вчера, когда меня несли обратно, я была в полубессознательном состоянии: слишком много ран, и мне не хватало энергии, чтобы контролировать тело должным образом. Я просто позволила носильщикам отнести меня на пик Лунных забав и подождала, пока прислуга закончит обрабатывать мои раны, прежде чем уложить в постель.

До тех пор, пока я не закрыла глаза, все казалось нормальным, и не было ничего необычного. Душа малышки из школы небожителей осталась в долине, рядом с моей могилой. За одну ночь с ­ее-то скоростью она не смогла бы добраться до этого места, чтобы забрать свое тело обратно…

— Ммм…

Чжиянь издала тихий стон, медленно начиная просыпаться.

Она действительно проснулась!

Я была ошарашена. Она ­как-то долетела сюда! Неужели призрак Чжиянь вытолкнул меня из тела?

Девушка шевельнула руками и тут же пробормотала:

— Ай, как больно…

«А то! Только такая стойкая демоница, как я, испытавшая на себе все виды невзгод, могла вынести такие тяжелые раны без единого стона».

— Лу Чжиянь, — позвала я ее.

— Моя фамилия не Лу! — тут же возразила девушка, а потом повернула голову и уставилась на меня так, будто увидела привидение… Впрочем, она на самом деле увидела призрака. На ее лице отразилось удивление. — Ты!

Она втянула холодный воздух, и этого судорожного движения было достаточно, чтобы вызвать такую острую боль в груди, что Чжиянь не могла вымолвить ни слова, а только с побелевшим лицом указывала на меня дрожащим пальцем. Когда боль поутихла, до нее наконец дошло:

— Мое тело… я вернула его…

Я холодно пробурчала:

— И правда, вернула.

— Как это может быть… Вчера я была не в состоянии угнаться за тобой… Как же так вышло? — она недоуменно посмотрела на меня.

А ­мне-то откуда знать?

Я была в бешенстве. Как можно кичиться своим превосходством после того, как всего-­навсего воспользовались подходящим случаем? Мо Цин — один из таких: просто пришел на готовенькое! И у него хватало наглости являться к моему надгробию и хвастаться! А теперь и эта девчонка, одолев меня, имеет наглость спрашивать, как ей это удалось!

Я проигнорировала ее, медленно подплыла к окну и выглянула наружу.

Как удручающе.

Без тела я не могла отомстить Мо Цину. Меня не слишком беспокоило, что мой идеальный план снова провалился. Куда больше меня волновало другое: чтобы покрыть расстояние в двадцать ли мне потребовалось три дня. Сколько же дней у меня уйдет, чтобы добраться от пика Лунных забав до моего надгробия?

Я взглянула на небо. Было примерно три четверти часа Дракона[14]. Если я хочу вернуться к своей могиле, я должна отправляться прямо сейчас, иначе, как только наступит час Лошади, энергия ян станет такой сильной, что совсем лишит меня возможности двигаться.

Как только я собралась быстро пройти сквозь стены комнаты, Чжиянь, прилагая все силы, приподнялась на кровати и окликнула меня:

— Ты собираешься уйти?

— А что мне делать? Неужели я останусь здесь и буду смотреть, как живые наслаждаются жизнью?

Я обернулась и посмотрела на нее. На нежном личике как будто написали: «обречена быть запуганной адептами демонического пути, и даже собаки не станут с ней считаться». Помолчав немного, в конце концов я решила ей помочь.

— Мой тебе совет: пользуйся властью Мо… нет… Ли Чэньланя. Придумай способ сблизиться с ним. Позволь ему отомстить за тебя, долго оставаться одной в школе Десяти тысяч убиенных неразумно. Так будет гораздо удобнее и безопаснее. Не упорствуй в том, чтобы отомстить самой: кто бы ни убил твоего врага, разве он не умрет в итоге? Ресурсы нужно расходовать разумно. Статус ученицы Ли Чэньланя, который я подарила тебе, просто прими как дар судьбы за то, что ударилась головой о мое надгробие.

Больше не обращая на нее внимания, я развернулась и поплыла прочь.

Я испытала все тяготы пути — мне потребовалось почти десять дней, чтобы долететь до своего надгробия. Я продолжила одинокое существование, сидя перед безымянным обелиском и вздыхая о своей трагической призрачной жизни после смерти.

Но к счастью, Небеса не прервали мой призрачный путь!

Прошло около двух недель, и однажды, сидя под лучами заходящего солнца, я почувствовала, как до моего надгробия долетел запах светлой. В тот момент я пряталась от солнца за могильным камнем, и, когда увидела посетительницу, мои брови поползли вверх.

— Лу Чжиянь, ты пришла, чтобы оплакать меня?

— Я… Моя фамилия не Лу… — ответила она мне между всхлипываниями и села перед надгробием. — Я… я лучше отдам это тело тебе, если ты поможешь мне отомстить. Этот ваш демонический путь культивировать очень сложно…

Услышав это, я вальяжно устроилась на могильном камне и смерила ее взглядом сверху вниз.

— О, теперь ты умоляешь меня о помощи.

Вот это по мне, такая ситуация мне очень и очень знакома.

— Ты… ты поможешь мне?

Я прищурилась и рассмеялась, обнажив маленькие клыки.

— Это будет зависеть от того, что ты предложишь мне взамен.

— Взамен? — Чжиянь уставилась на меня сквозь слезы. — Я отдам тебе свое тело, что еще я могу предложить?

— Верно, — кивнула я. — Тогда давай назовем это кредитом. Когда я верну тебе твое тело, ты будешь должна мне услугу.

Чжиянь, очевидно, замучили тренировками на пике Лунных забав, поэтому она, даже не раздумывая, торопливо кивнула, соглашаясь. Я была очень довольна.

— Солнце еще не село, энергия ян слишком сильна. В прошлый раз мне удалось вой­ти в твое тело ночью, давай попробуем еще раз, когда наступит час Крысы. А что касается свободного времени, которое у нас есть до тех пор… — Я взглянула на нее и улыбнулась. — Расскажи мне, как эти мелкие демонята издевались над тобой!

В сделке самое главное — быть честной. Я сказала, что помогу, значит, я помогу ей. Никакой мути, никаких трюков; я не обманывала ни детей, ни стариков. Если я говорила, что ударю, то обязательно наносила удар и била до тех пор, пока враг не начнет звать папочку, обливаясь слезами.

Выслушав сбивчивую речь Чжиянь, перемежаемую жалобными всхлипываниями, я теперь в общих чертах знала, в какой ситуации она оказалась.

Прежде чем уйти, я велела ей крепко обнять Мо Цина за его толстую ляжку[15]. Однако эта девица с непомерно раздутым чувством собственного достоинства не собиралась этого делать. Она планировала полагаться исключительно на свои собственные способности и культивировать демонический путь в школе Десяти тысяч убиенных, а добившись успехов в учебе, отыскать главу школы Зерцало сердца Лю Вэя и отомстить. Я посмеялась, думая про себя: «Девонька, до чего же ты наивна».

Как и следовало ожидать, не прошло и нескольких дней, как адепты демонического пути на пике Лунных забав обнаружили, что эта их новоиспеченная ученица главы совсем не такая грозная, а ее отношения с главой вовсе не такие хорошие.

Поэтому те, кто прежде относился к ней доброжелательно, стали с ней холодны; те, кто раньше заботился о ней, стали насмехаться и даже унижать ее. Первоначальный план Чжиянь полагаться лишь на собственные способности для достижения успеха оказался абсолютно провальным.

Не прошло и месяца, как эта девушка из праведной школы небожителей, проповедующей доктрину «мир и гармония как высшая ценность», не смогла дать должного отпора и стала мишенью для тех, кто стремился выразить свое недовольство. Мужчины с пика Лунных забав, культивирующие демонический путь, захотели воспользоваться ею и сегодня перешли все границы. Наконец она попыталась дать им отпор, но к этому моменту уже не осталось никого, кто мог бы ей помочь.

Женщины-­адепты демонического пути просто стояли рядом и глазели; мужчины называли ее потаскухой и явно собирались над нею надругаться.

В панике Чжиянь сбежала от них, улетев на мече[16], но ученики демонической школы упрямо преследовали ее, пока она не вошла на запретную территорию. Никто не осмелился последовать за ней.

Когда она закончила перечислять свои беды, периодически всхлипывая, уже почти наступил час Крысы. Я присела перед ней на корточки.

— Детка, это нормально — полагаться только на себя; в этом мире очень часто приходится доверять лишь себе. Но чтобы это работало, необходимо быть достаточно сильной. А если ты недостаточно сильна… — Я непонимающе уставилась на нее. — Ты что, не могла напрячь мозги и вспомнить, что я тебе говорила? Тебе ­всего-то и нужно было пойти и подлизаться к Ли Чэньланю!

— Как только я поняла, что не могу полагаться лишь на свои силы, я сразу решила найти тебя…

Хм, это действительно можно считать выходом из положения.

Чжиянь вытерла слезы и посмотрела на меня:

— Кроме того, если бы я пошла искать Ли Чэньланя… Ли Чэньлань — глава школы, он недосягаем… даже те, кто учится уже десятки лет, не могут его увидеть, так какое право я имею… заискивать перед ним и просить о помощи…

Услышав это, я пришла в ярость:

— Я тоже глава школы! Я тоже ­когда-то была недосягаемой! Просто потому, что я мертва, ты думаешь, что на меня легче повлиять?

Она снова взглянула на меня:

— Да…

Я заскрежетала зубами, думая о том, что эта девушка, а также тот плосконосый страж — оба они не в состоянии увидеть правду. Но раз уж она готова отдать мне свое тело, я простила ее дерзость.

— Ты зря так беспокоишься насчет Ли Чэньланя. Разве я не говорила раньше: он приказал убить всех нарушителей. Однако почему не убил тебя?

Вся в слезах, Чжиянь непонимающе уставилась на меня:

— Почему?

Я торжественно объявила:

— Потому что он тобой очарован!

По телу девушки пробежала дрожь.

— Что?!

— А по какой же еще причине он не убил тебя?

Чжиянь немного подумала.

— В то время ты была в моем теле… Кто знает, может быть, он тогда смотрел на меня, а вспоминал о тебе?

Я не смогла сдержаться и рассмеялась.

— Теперь Ли Чэнлань — глава школы Десяти тысяч убиенных, и все благодаря тому, что он вырвал эту должность у меня из рук. Теперь, когда ему наконец удалось укрепить свое положение, если он узнает, что я занимаю ­чье-то тело, скажи мне, что он сделает со мной?

— Убьет тебя? Избавится от сорняков и уничтожит корни…

— Выходит, ты не так уж и глупа.

Я подняла голову, чтобы взглянуть на небо, и, увидев, что уже наступил час Крысы, напомнила Чжиянь:

— Самое время, давай попробуем.

Она выпрямилась, усаживаясь. Я сосредоточилась, избавляясь от всех ненужных мыслей и желаний, и попыталась вой­ти в тело Чжиянь.

В тот же миг мои пальцы согрелись, ноги отяжелели и знакомое ощущение тела охватило все мое естество. Я моргнула и, посмотрев на надгробие, увидела призрачную Чжиянь, безучастно сидящую там, где я ее вытолкнула.

Кто бы сомневался! Такое дело, как захват чужого тела, лучше всего совершать ночью!

Я встала и сжала кулаки. Мое сердце тут же пустилось в пляс, когда я почувствовала силу в руках. Н­аконец-то! Пройдя по такому огромному кругу, это тело в конечном счете вернулось ко мне!

Однако еще до того, как я успела насладиться своим счастьем, я вдруг почувствовала вспышку ауры позади себя. Я нахмурилась, но как раз в тот момент, когда я собиралась увернуться, ­чья-то рука схватила меня за шею и подняла вверх.

В одно мгновение у меня перехватило дыхание, и я могла лишь смотреть на врага. На нем было знакомое черное паоцзы[17], но выражение его лица было холодным, а взгляд — острым, как нож, который готов скоблить мои кости.

— Опять ты, — его голос был холоден, как лед. — Снова вторглась на запретную территорию. Не думай, что во второй раз я пощажу тебя.

Призрачная Чжиянь была так напугана, что то и дело хватала ртом воздух. Она закричала:

— Видишь, что я говорила! А ты хотела, чтобы я подольстилась к этому демону! Еще говорила, что он заинтересован во мне — скорее он заинтересован в том, чтобы меня убить! Какое счастье, что я тебя не послушала!

Ярость охватила мое сердце. Если бы тело Чжиянь не было таким бесполезным, Мо Цин не смог бы довести меня до такого жалкого состояния!

Как же он меня достал! Почему каждый раз, стоит мне занять тело Чжиянь, он приходит, чтобы усложнить мне жизнь? Должно быть, ему суждено стать моим проклятием!

Я схватила его за руку, используя всю силу этого слабого тела, чтобы заставить его хоть немного ослабить хватку, и хрипло выговорила:

— В прошлый раз я была вынуждена… и в этот раз… меня заставили…

Мо Цин холодно рассмеялся и грубо швырнул меня на землю.

Я тут же схватилась за шею, кашляя и задыхаясь. Сквозь непрерывный гул в ушах я услышала его саркастический холодный смех:

— Заставили? Те адепты демонического пути, что не последовали за тобой на запретную территорию?

В последний раз, когда Мо Цин видел меня, я кинулась на него с мечом. Я нанесла достаточно мощный удар, так что сразу стало очевидно — ученики с пика Лунных забав мне не соперники. Но потом тело вернула себе Чжиянь, а она была слабее цыпленка! И над ней стали издеваться. Я не могла ничего объяснить, и, чтобы отвлечь Мо Цина от подозрений, мне оставалось только положиться на свою сообразительность. Указав на надгробие, я сказала:

— Это она! Она меня заставила.

Как только эти слова слетели с моих губ, Мо Цин застыл. Он внимательно рассматривал меня, распростертую на земле.

— Ты знаешь, кто здесь похоронен?

— Знаю. Лу Чжаояо…

Его взгляд был холоден, а выражение лица безжалостно.

— Как ты узнала об этом?

— Во сне, — мне пришлось импровизировать буквально на ходу. — Она приходит в мои сны каждую ночь и велит сжигать для нее жертвенные деньги.

— Приходит в твои сны? — перебил меня Мо Цин. Он прищурился, и в его глазах мелькнуло подозрение.

Я задумалась. Позволить Мо Цину узнать, что моя душа все еще здесь, может быть, не самая хорошая идея. Но, как бы там ни было, эти потусторонние дела… Не умри я сама, откуда мне было знать, что после смерти можно стать призраком? Живым такое неинтересно.

Сейчас я могу просто выставить все свои фигуры на шахматную доску.

Если Мо Цин узнает, что моя душа все еще ­где-то рядом, но не сможет найти меня, он определенно потратит все свое время на погоню за призраком, чтобы защитить место главы школы. Пока он будет этим занят, я смогу использовать тело Чжиянь и притвориться, что помогаю ему искать несносного призрака. Внесу сумятицу в его мысли и подберусь к нему поближе. Я вой­ду в его жизнь, завоюю его доверие — каждое движение мне будет известно, а сама останусь незамеченной. Как только он утратит бдительность, я нанесу ему смертельный удар! Идеально!

Я невольно восхитилась, какой сложный план я быстро придумала. Не сводя глаз с Мо Цина, с серьезным выражением лица я сказала:

— Да, она требовала, чтобы я сжигала для нее жертвенные деньги, а иначе грозилась вечно преследовать меня… Обещала жестоко убить…

Мо Цин долго молчал; его темные зрачки напоминали водоворот, скрывая все эмоции. Я не могла понять, о чем он думает. Я ждала, когда Мо Цин придет к ­какому-то решению. Ждала долго, но в конце концов, когда он открыл рот, он произнес только два слова:

— Это невозможно.

Мо Цин склонил голову и пробормотал себе под нос:

— Будь она все еще здесь, то непременно пришла бы за мной.

Ну, тут Уродец не ошибся: «Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не смогла забрать тебя с собой. Если бы я вернулась к жизни, то, конечно, сначала отыскала бы тебя, чтобы забрать с собой в Загробное царство! Именно этим я сейчас и занимаюсь».

Но я, конечно же, не могла этого сказать, поэтому заявила:

— Я тоже не знаю, почему она искала меня… Возможно, это потому, что я ударилась о ее надгробие в прошлый раз, поэтому она начала преследовать меня… Во сне Лу Чжаояо была такой пугающей, что у меня не было другого выбора… Глава, я дважды вторглась на запретную территорию, но меня нельзя в этом винить…

Я посмотрела на него жалобным взглядом. Чжиянь недавно плакала, и ее глаза все еще были чувствительными. Я специально открыла их шире и не моргала, очень скоро они сами собой наполнились слезами.

Мо Цин долго молча смотрел на меня.

В глубине души я понимала, что такое жалкое поведение не способно подействовать на ­кого-то из школы Десяти тысяч убиенных. Мо Цина можно считать моим творением, и если мне удастся его разжалобить, то это определенно потому, что…

— Вставай.

Он сохранил мне жизнь. Я снова уверилась в своей догадке: как и следовало ожидать, Мо Цину приглянулось личико Чжиянь! Он не может заставить себя убить ее!

Мо Цин пристально посмотрел на меня.

— А какой она тебе приснилась?

— Демоница Лу Чжаояо?

Я внимательно изучила выражение его лица и, взвешивая каждое слово, сказала:

— Она… Ох, ее лицо было совершенно белым, у нее не было ступней, и она выглядела по-настоящему жестокой…

Пока я говорила, заметила, что Мо Цин подозрительно прищурился. Я знала, что он внимательно изучает меня, поэтому решила поделиться своими настоящими чувствами:

— На самом деле она ничем не отличалась от живой. Но она точно ненавидит вас, она сказала, что вы украли ее трон и стали причиной ее смерти, и она хочет вернуться за вами, чтобы отомстить.

Все, кто тогда вошел в гробницу, погибли, не сумев защититься от мощнейшей ауры меча Невыносимой Тяжести. Даже если бы ­кто-то и засомневался в том, что именно тогда произошло, никто бы не смог с уверенностью утверждать, что меня убил Мо Цин. Поэтому я сказала то, что было известно только нам двоим, чтобы рассеять его подозрения.

Как и следовало ожидать, услышав это, Мо Цин замолчал. Только спустя долгое время он слегка повернул голову, чтобы посмотреть на мое безымянное надгробие.

Призрачная Чжиянь стояла прямо там; она тупо смотрела на Мо Цина, пока он, наконец, не опустил голову.

— Тогда почему же… она не пришла? — пробормотал он.

«Ха, ты меня провоцируешь!» — меня так и подмывало засучить рукава и наподдать ему. Но я быстро справилась с эмоциями. Сейчас не время вступать в бой с Мо Цином. Я подавила гнев, напомнив себе, что должна вынести это унижение ради достижения заветной цели. Мне нельзя быть импульсивной.

Мо Цин больше ничего не сказал. Он развернулся. Этот демон ничего не поведал о своих планах в отношении меня, поэтому я просто стояла на месте, уставившись ему в спину. Чжиянь проплыла рядом со мной и растерянно сказала:

— Этот демон… Его лицо только что было таким печальным, совсем не похоже на демона… Он выглядел словно маленький брошенный ребенок…

Мо Цин был рядом, так что я не могла открыто говорить с Чжиянь, поэтому лишь закатила глаза. Эти благородные праведные школы взращивают слабаков, предающихся сентиментальным иллюзиям. Мо Цин — печальный? Сейчас он обладает такой большой властью и авторитетом, если и есть ­что-то, что его печалит, то это, вероятно, нечто из разряда «Я взобрался на вершину, но тут так холодно и одиноко!»

Внезапно Мо Цин обернулся и посмотрел на меня. Выражение его лица было безразличным. Я поймала его взгляд и тут же побежала за ним.

— Глава, вы позволите мне вернуться с вами?

— Любой, кто задержится здесь, умрет.

Я, радостно подпрыгивая, ускорилась. Мо Цин стоял неподвижно, дожидаясь, когда я догоню его. Судя по всему, он сегодня благодушен. Но… Возможно, он и благодушен, а я нет — то есть пришла пора обсудить еще одну тему.

— Глава, я должна вам кое-что рассказать, — произнесла я. — Хоть теперь я ваша ученица…

— Кто это сказал? — он холодно перебил и пристально посмотрел на меня. Я тоже не отводила взгляда.

— В последний раз, когда мы виделись, мы говорили о том, что я стану вашей ученицей.

— И я согласился?

— Вы не возражали.

Мо Цин снова замолчал, и я приняла это за согласие. Я уверенно вернулась к прежней теме:

— Как я уже говорила, хоть теперь я ваша ученица…

Я намеренно сделала паузу,бросив на него взгляд, и, видя, что он больше не возражает, удовлетворенно кивнула и продолжила:

— …И позже всех вступила в школу, но все же глубоко уважаю всех моих соучеников…

Чжиянь не смогла догнать меня, но я слышала, как она сплюнула кровью на мои слова. Проигнорировав ее, я продолжила:

— …Хотя они довольно суровы со мной, я считаю, что это лишь укрепит меня. Но кто бы мог подумать, что некоторые из моих соучеников начнут вести себя бесчестно и пожелают запятнать мою чистоту… Это уже слишком, вам так не кажется? Я хотела сжечь сегодня немного жертвенных денег, но после того, как они погнались за мной, потеряла их… Взгляните!

Мо Цин не сбавил шага и не потрудился обернуться.

— Никто не просил тебя уважать их; в школе Десяти тысяч убиенных мы говорим с позиции силы.

А, намекает, что не собирается вмешиваться. Я кивнула. Тоже подходит. Все равно это тело вернулось ко мне. Эти мелкие демонята с пика Лунных забав могут попробовать посмеяться надо мной — я заставлю их пожалеть об этом.

Я последовала за Мо Цином. Еще до того, как мы покинули долину, я услышала, как ­кто-то спорит впереди. Голос одного из стражей принадлежал моему старому знакомому, Мальцу-­плосконосу:

— Я обязан известить главу об этом. Только после этого вы сможете вой­ти и схватить нарушителя.

Ему тут же ответили последователи демонического пути:

— Нет нужды беспокоить главу. Мы, возможно, и не имеем права входить в долину Духов, но ­вы-то можете. Выведите оттуда эту потаскуху из школы небожителей, а затем убейте. Таким образом никому из нас не придется беспокоиться по этому поводу. Если глава спросит, просто скажете, что она была так решительно настроена ворваться в долину, что вы не смогли остановить ее и вынуждены были убить. Этого достаточно.

По их словам становилось ясно, что, хотя Чжиянь уже давно ступила на запретную территорию, они все еще не сообщили об этом главе школы.

Я вскинула брови: типичный образец обмана начальства и сговора с целью убийства. На мой взгляд, творить зло — не преступление. Для нас, последователей демонического пути, убийство для оттачивания своих навыков, кража магических артефактов, жестокая борьба внутри собственной школы, двуличие и предательство — все это естественно, иначе как совершенствоваться на демоническом пути? Это благородные праведные школы соблюдают правила на пути к бессмертию. Те, кто решил культивировать путь демона, не гнушаются никаким способом самосовершенствования.

Учитывая все вышесказанное, я обычно в таких случаях действовала очень просто. У меня было всего два принципа.

Во-первых, это зависело от моего настроения.

Когда ­кто-то делает ­что-то не так, если я в хорошем настроении, мне все равно; если я не в духе, я сломаю ему ноги и выброшу за врата школы.

Другой принцип таков: если зло замыслили против меня, то, независимо от моего настроения, я убью его, выпорю его труп, а затем вытащу на площадь как наглядный пример для остальных.

Если руководствоваться первым принципом, то обман начальства не запрещен, но раз обижена я, срабатывает второй принцип. Так что будь я жива, то еще до рассвета их тела бы висели на столбах перед вратами школы и служили кормом для стервятников. Как жаль, что теперь я не глава школы! Я повернула голову, чтобы взглянуть на невозмутимого Мо Цина. Поглядим, какую тактику он использует, чтобы призвать демонят к порядку.

Тут я увидела, что перед тропинкой стоит большой булыжник с выгравированными на нем словами «Запретная территория». Перед большим камнем был ровный участок земли, где спорили последователи демонического пути и Малец-плосконос.

Там было около семи или восьми низших адептов демонического пути с пика Лунных забав, причем как мужчины, так и женщины. Наиболее рьяно с плосконосым спорил возглавляющий группу низкий волосатый мужлан. Они не заметили нашего с Мо Цином приближения.

Малец-плосконос, стоящий к нам лицом, первым увидел нас и резко замолчал. Это побудило нескольких других адептов демонического пути обернуться, но не все еще успели осознать ситуацию, когда Малец-плосконос воскликнул:

— Глава!..

Все тут же изменились в лице, побледнев, — будто сменили оперные маски[18].

Когда они увидели, что я стою рядом с Мо Цином живая и здоровая, у некоторых из них даже шеи побелели от страха.

Хм, глядя на эту сцену, можно было подумать, что Мо Цин сумел обрести авторитет в моей школе.

— На запретную территорию вторглись. Почему никто не остановил нарушителя? Почему никто не сообщил об этом? — спросил Мо Цин, хотя уже знал ответ.

Последователи демонического пути тут же упали на колени, не смея поднять головы. Малец-плосконос неловко посмотрел на меня, потом на Мо Цина и сказал:

— Глава… Я правда… Правда не знал, убивать ли мне…

На его лице ясно читалось смущение; этот вопрос явно выходил за пределы его умственных способностей. Если взглянуть с его точки зрения, ему даже можно было посочувствовать. Но он действительно был слишком глуп, и я не могла не добавить:

— Вопрос был в том, почему вы не остановили меня и не сообщили об этом. Кто спрашивал тебя об убийстве?

Я повернула голову и посмотрела на Мо Цина с очаровательной улыбкой:

— Учитель, именно это вы имели в виду, не так ли?

Мои слова еще больше обеспокоили последователей демонического пути. Выражения их лиц менялись так быстро, напоминая фонарь скачущих лошадей[19]. Малец-плосконос сжал кулаки, до него, судя по всему, ­наконец-то дошло.

Мо Цин бросил на меня быстрый взгляд, не соглашаясь и не оспаривая. Он медленно и с безразличием произнес:

— Я уже давно не уделял внимания вопросу приема новых учеников. Я не знал, что ученики, принятые в мою школу Десяти тысяч убиенных, могут быть настолько дерзкими: кроме взаимных интриг, они готовы подстрекать других, скрывать правду от главы и нагло действовать на запретной территории.

Когда он замолчал, даже я, стоявшая сзади, почувствовала легкое давление. А вот последователи демонического пути, стоявшие на коленях на земле и не обладавшие большой внутренней силой, тут же принялись кашлять кровью.

— Как вы посмели?!

Все коленопреклоненные ученики закричали дрожащими голосами:

— Глава, помилуйте! Глава, молим о снисхождении!

И все же, несмотря на их мольбы о пощаде, огромное сокрушительное давление не ослабевало. Похоже, Мо Цин решил устроить настоящую бойню. Если подумать, его способ решения подобных вопросов похож на мой в прошлом. После случившегося эти адепты демонического пути должны были встретить свой конец на площади для порки трупов.

«Хм», — я едва сдержала презрительный вздох. Как неоригинально.

Я с нетерпением ждала возможности показать свои навыки: у меня не было шанса разобраться с ­кем-то в течение многих лет. Но в конце концов со всем разобрался Мо Цин, да еще и таким старомодным способом. Теперь, когда я вернусь на пик Лунных забав, мне больше не нужно будет отстаивать свое место; как только история о том, что произошло сегодня, распространится, этого будет достаточно, чтобы напугать остальных адептов демонического пути до смерти.

В конце концов, Мо Цин позволил мне жить, несмотря на мое вторжение в запретные земли. Он спокойно принял мое обращение «учитель», а затем уничтожил последователей демонического пути, которые надо «мной» издевались. Независимо от настоящих причин, этого было достаточно, чтобы обмануть остальных.

Но в тот момент, когда низкорослый волосатый заводила сплюнул целую пригоршню крови и его тело безвольно повалилось на землю, сила Мо Цина медленно рассеялась.

Что?

Я была немного удивлена: «Этот парень же еще не умер! Ты что, не собираешься продолжать давить на него?» Я посмотрела на Мо Цина. Его глаза были холодны. Он смотрел на адептов демонического пути, которые, кажется, только что чудом избежали смерти. Он сухо отдал приказ:

— Отправляйтесь в ссылку в деревню Шуньань, занимайтесь земледелием. В течение десяти лет вам запрещено возвращаться на гору.

Что?

Подожди, подожди…

Я не ослышалась?

А как же порка трупов? Столбы для подвешивания тел? Разве мы не позволяем стервятникам клевать их порочные тела? Просто отправил в поселок?! На десять лет? Им даже разрешено вернуться! Что же это за метод пыток такой — земледелие? Почему я не слышала о нем?!

Глава 4

Жертвенные деньги

С выражением полного изумления на лице я смотрела на адептов демонического пути, пока те помогали друг другу подняться с земли, а затем захромали прочь.

Все действительно ушли целые и невредимые!

«Мо Цин, ах, Мо Цин, ты действительно Уродец, которого я не могу понять!

В прошлом ты убил меня, застав врасплох, а сейчас твой метод наказания подчиненных весьма необычен…» Я нахмурилась, оценивающе глядя на него. Как только он уладил дело с последователями демонического пути, коротко бросил мне:

— В будущем, если она снова тебе приснится, доложи мне.

После этого его фигура исчезла во мраке ночи. Я стояла в сгущающихся сумерках, когда Малец-плосконос подошел ко мне.

— Барышня, — на этот раз он был очень вежлив. — Послать за паланкином?

Он почти перегнулся пополам, спрашивая это. Я повернула голову и посмотрела на него.

— Плосконосый, ответь мне на один вопрос. — Я нахмурилась, выражение моего лица было суровым. — Земледелие — это что такое? Объясни мне.

Малец-плосконос, услышав, как я обращаюсь к нему, потрогал свой нос и сказал:

— Ну, земледелие — это возделывание земли.

Его ответ озадачил меня еще больше. Если оставить в стороне вопрос использования земледелия как формы наказания, то главным вопросом оставалось…

— А где у подножия горы вообще есть место для этого вашего земледелия?

Когда я была главой школы Десяти тысяч убиенных, то построила множество опасных ловушек у главного входа на гору Праха, чтобы показать, насколько мощная наша школа.

Формация Копий, формация Стрел, ловушка сжигающего дотла Огня Скверны[20], гололед Жестокой Стужи — любой, вторгшийся на наши земли, был обречен на смерть или приговорен к судьбе хуже смерти. Вся территория в пределах тридцати ли от входа на гору была огорожена и защищена. Без позволения главы школы Десяти тысяч убиенных здесь и муха бы не пролетела. В глазах праведных школ мой вход на гору Праха был, можно сказать, настоящим воплощением Преисподней на земле! А теперь ­кто-то говорит мне… что нарушителей отправили к подножию горы… заниматься земледелием?

А! Я поняла! Мо Цин изначально этого и хотел. Неплохая идея: дать им совершенно невыполнимую задачу, заставив возделывать землю в местах установки смертельных формаций, — и таким образом мучить их…

— Ну, раньше такого места и не было, — старательно объяснил мне Малец-плосконос. — После того как глава взял на себя руководство школой Десяти тысяч убиенных, он уничтожил все боевые формации, вернул землю людям и позволил им возделывать ее и выращивать там урожай.

Я чуть не плюнула кровью в лицо Мальца-­плосконоса.

— Что ты сказал? Что он уничтожил?

Малец-плосконос склонился к моему уху и тихо произнес:

— Это были боевые формации предыдущей главы школы. Наш новый глава уничтожил их все. В первый год земля все еще оставалась бесплодной и урожая было немного, но в последние два года урожай весьма обильный и все, что мы сажаем, дает хорошие всходы. Сейчас весна, у подножия горы Праха нынче буйство зелени… Барышня, а вы разве сами не видали, когда пришли к нам?

Я…

Если бы я это увидела, то, вероятно, пришла бы в такую ярость, что выколола бы себе глаза…

Демоническое учение! Что это за демоническая школа такая?!

Демоническая школа должна следовать демоническому пути! Здесь должен бушевать огонь! Кровь! Лава! Мечи! Должна быть грозная аура смерти! Любой, кто приблизится к школе, — должен умереть! Вот такой внушительной и величественной аурой должна обладать школа, следующая пути демона! Какое еще буйство зелени, что еще за урожай, хорошие всходы?! Мо Цин, ты что, земной дух? Или, может, ты Повелитель богатства? Мы — демоническая школа! Мы злых духов едим на ужин!

— А помост для порки трупов? Е­го-то хоть оставили? — спросила я. — Помост, высеченный из гигантского белого нефрита, символизирующего богатство и величие школы Десяти тысяч убиенных. Я надеялась, что он все еще здесь.

— А-а, помост для порки трупов… В позапрошлом году в деревню Шуньань стало много демонов ездить — специально на нашу школу поглазеть. Вот в городе и решили построить трактир. Их староста попросил помощи у главы, и тот отдал им нефритовый помост, чтобы использовать его как основание трактира.

Что… Основание трактира… Какой кошмар! Мое сердце заболело так сильно, что стало трудно дышать.

— А как насчет столба для подвешивания трупов? — слабо спросила я. — Окаменелая древесина, пролежавшая в земле десять тысяч лет… Потребовались годы, чтобы вырезать на нем тысячи черепов, символизирующих всех убитых нашей школой… Наш столб, демонстрирующий могущество и авторитет, где же он?

— Снесли, — простодушно ответил Малец-плосконос. — Разрубили на мелкие кусочки, которые пошли на постройку свинарника.

Свинарник?! Свинарник?! Кто осмелился использовать мой великий столб для подвешивания трупов, чтобы построить… свинарник?! Только дайте мне это увидеть! Обещаю, что не забью его насмерть! Неужели Мо Цин не боится, что черепа на столбе перепугают всех его свиней до смерти?

— Похоже, барышня, вы на удивление хорошо знаете, какой была наша гора Праха в прошлом.

— В Цзянху ходит много слухов об этом месте… Не разговаривай со мной больше, дай хоть немного успокоиться. Я хочу побыть одна.

Я отошла в сторонку от плохо выполняющего свою работу плосконосого, присела на корточки, положила руку на живот и почувствовала боль душевную и телесную. «Моя гора Праха… Потребовалось так много лет, прежде чем мне наконец удалось сделать ее такой, что даже само ее упоминание заставляло мочиться от ужаса… Моя гора, оплот демонической силы… Гора, прославившаяся на весь мир нашими злодеяниями и жестокостями… Мощь, способная устрашить праведные культы… Все, все разрушено до основания! Будь ты проклят, Мо Цин — Ли Чэньлань! Нам с тобой не жить под одним небом! Я отправлю тебя прямиком в Преисподнюю!»

Успокоившись, я вернулась на пик Лунных забав. Я просидела всю ночь, медитируя. Сна не было ни в одном глазу; все мое внимание было сосредоточено на способах убить Мо Цина.

На рассвете, когда лучи восходящего солнца коснулись самой высокой точки пика Лунных забав и добрались до внутреннего дворика, мое новое тело внезапно ослабело, и в следующий момент… Меня, черт возьми, снова вытолкнуло из этого тела.

Снова!

Снова!

Я выплыла из-под полога, наблюдая за телом Чжиянь, которое внезапно обмякло на кровати. Все пропало. На этот раз я точно не заснула! Почему это случилось так внезапно?

Чжиянь, как и прежде, застонала и проснулась. И так же, как и в прошлый раз, непонимающе уставилась на меня широко раскрытыми глазами:

— Ты… Мое тело, оно снова вернулось?

— Да, я знаю, не надо так удивляться каждый раз. Лучше давай обсудим ­что-нибудь полезное. — Я всплыла на кровать, уселась перед Чжиянь и постучала по изголовью. Хотя на самом деле постучать я, естественно, не могла — только сделала вид. — Скажи, как ты умудрилась в своем призрачном обличье проплыть десятки ли за одну ночь, чтобы попасть сюда? Разве мы вчера не договорились?

Чжиянь выглядела совершенно потрясенной и удивленной.

— Я… я не… Ох! — она осмотрела свое тело. — Почему так… Вчера я не могла догнать тебя, потому что летела слишком медленно, поэтому просто осталась у твоей могилы. Я вообще ничего не делала… почему…

Услышав это, я потерла подбородок, размышляя. Если вспомнить, когда я овладевала телом Чжиянь, то в первый раз я преуспела ночью, но днем меня вытолкнуло обратно; второй раз у меня получилось захватить ее тело тоже ночью, а днем мы вновь поменялись местами. Может, ее телом можно овладеть только ночью, а днем, когда энергия ян сильна, ее душа возвращается сама?

Мне стало грустно.

— Нам нужно решить этот вопрос.

— Как решить?

— Вон там, видишь? — я подплыла к окну и указала на улицу, где лучи восходящего солнца озаряли горную вершину, острую, как лезвие ножа. — Это скала Тысячи клинков, и на вершине находится библиотека. Там спрятаны десятки тысяч свитков, и многие из них содержат информацию о духах, демонах и небожителях. Пойди посмотри эти книги, проверь древние записи, и, возможно, мы сможем найти способ помешать твоему телу изгонять меня днем.

— А мне туда можно?

— Конечно нет. Это древние книги, и среди них много запретных. Тебе нужно разрешение главы школы, прежде чем тебя допустят к ним. Иначе зачем было строить библиотеку на вершине отвесной скалы? Можно было просто раздать всем книги и грызть гранит науки вместе.

— И поэтому…

— Поэтому ты пойдешь и подлижешься к Ли Чэньланю, чтобы он согласился пустить тебя в тайную комнату с книгами.

Чжиянь, схватившись за грудь, сделала шаг назад.

— Я не пойду.

Я прищурилась.

— Ты не хочешь отомстить?

На лице Чжиянь отразилась горечь.

— Я… когда вижу его, у меня дрожат ноги. Эта его холодность может любого напугать до смерти… Я не посмею к нему подойти.

Как странно: методы Мо Цина по запугиванию подчиненных не назовешь суровыми: он убрал все мои смертоносные формации перед горой, отдал платформу для порки трупов, разрубил столб для подвешивания тел. Создал очень дружелюбный образ школы Десяти тысяч убиенных. Но вчера последователи демонического пути чуть не умерли от страха, да и Чжиянь он пугал… Я задавалась вопросом — почему все так боятся его?

Возможно, просто плохо его знают. Как по мне, он все тот же молчаливый Уродец, который иногда застенчиво поглядывал на меня. Да, теперь он так на меня не смотрит, и внешность у него больше не уродливая, но с чего его бояться?

— Может, ты сама сходишь? — Чжиянь бросила на меня быстрый взгляд, преследуя свои интересы. — Тебя все равно никто не увидит. Ты же можешь просто вой­ти туда, тебе даже не понадобится разрешение главы школы.

— Ты прекрасно знаешь, как медленно передвигаются призраки. Это раз. Во-вторых, я все равно должна оставаться приземленной. Ты знаешь, что значит «приземленный»?

Чжиянь покачала головой, и я сказала:

— В следующий раз, когда станешь призраком, попробуй взлететь на высоту трех чжанов, а потом попробуй подняться еще выше.

— Только до трех чжанов?.. — Чжиянь нахмурилась. — Почему призраки совсем не такие, как в легендах…

Я закатила глаза и холодно сказала:

— Если я попробую добраться туда, это займет по крайней мере двадцать дней, плюс двадцать дней на дорогу обратно. Как ты думаешь, сорок дней спустя ты все еще будешь цела и невредима?

Она закрыла рот, и выражение ее лица снова стало печальным.

Я погрузилась в раздумья. Ситуация изменилась, нужно было придумать запасной план. А что, если даже после визита в библиотеку наша проблема так и останется нерешенной? Сейчас у нас с Мо Цином такая глубокая вражда, что я не могу сдаться и позволить ему жить… Мне позарез нужно увеличить свои силы. Надеяться на себя — единственный верный способ добиться цели. Выходит, нужно пойти на Призрачный рынок, чтобы хорошенько подготовиться.

Если подумать, в последний раз, когда я была на Призрачном рынке, кроме лавки Возвращения Душ я также видела несколько лавок, торгующих пилюлями Скоростного Полета. Они увеличивали скорость передвижения призрака до скорости бегущего человека. Если я добуду такую штучку, то, даже если у меня не будет тела в будущем, путешествовать станет удобнее. Мне также нужно достать пилюлю Защиты от Солнца: говорят, она позволяет призраку греться на солнце, как под луной. Надо пойти и посмотреть, есть ли там еще ­что-нибудь полезное. Только вот…

В Загробном царстве у меня нет денег.

Я посмотрела на Чжиянь:

— Милая сестрица.

— А?

— Если ты не хочешь идти, все в порядке, можем решить это полюбовно. Я не собираюсь усложнять тебе жизнь. Ночью я займу твое тело и сама с ним поговорю.

Глаза Чжиянь засияли от радости: она явно была очень рада.

— Ох, хорошо! А ты действительно не так плоха!

Я скривила губы в улыбке:

— Да, действительно, я тоже так думаю. Но есть небольшое дельце, в котором мне потребуется твоя помощь.

— Что за дело?

— Сожги для меня немного жертвенных денег.

***

Чжиянь отправилась в деревню Шуньань и купила там жертвенные деньги. Я велела ей скупить все, что было; когда она вернулась, за ней следовали двое работников, тащивших две доверху наполненные тележки. Под пристальными взглядами адептов демонического пути она заставила работников отвезти тележки в самую темную часть леса.

Кроны деревьев здесь были настолько густыми, что даже солнечные лучи не проникали сквозь них. Я восседала под деревом, распоряжаясь:

— Сначала зажги свечи, затем поднеси благовония. Потом назови мое имя: Лу Чжаояо с горы Праха. Сделаешь ошибку — и деньги уйдут ­кому-то другому. Ай, сначала выкопай яму и убери мусор. Хочешь устроить пожар? Пытаешься сжечь мою гору?

Чжиянь тяжело дышала и крутилась волчком, исполняя мои распоряжения. В конце концов она рассердилась, бросила благовония и свечи на землю и заявила:

— Сжигай сама!

Я спокойно закинула ногу на ногу.

— Молодежь должна учиться переносить трудности, — я взглянула на брошенные ею свечи и благовония. К­акое-то время Чжиянь сердито смотрела на меня, но в конце концов идеалы праведной школы возобладали, и, подняв все с земли, она послушно отошла в сторону, чтобы выкопать яму.

Я наблюдала за ней и вдруг заметила, что у нее на поясе ­чего-то не хватает.

— Где твои нефритовые подвески[21]? — спросила я небрежно.

— Заложила, — равнодушно ответила Чжиянь.

Я нахмурилась.

— Когда ты приехала сюда, на тебе была дорогая одежда. Раньше ты явно ни в чем не знала нужды. А сейчас не можешь даже жертвенные деньги купить?

Чжиянь поджала губы и тут же пристально посмотрела на меня:

— Когда ты была жива, то славилась как могущественная демоница. А сейчас, когда ты мертва, нет никого, кто мог бы сжечь для тебя подношения?

— Смеешься, святая простота? — Я холодно усмехнулась и твердо заявила: — Целью всей моей жизни было запугать всех до такой степени, чтобы никто и приблизиться к моей могиле не смел!

Не успела я договорить, как почувствовала резкий порыв ветра. Прищурившись, я обернулась и увидела фигуру, приближающуюся из темных зарослей.

— С кем это ты разговариваешь?

Чжиянь обернулась. Увидев Мо Цина, одетого в черное паоцзы, она так испугалась, что чуть не села прямо в потрескивающий костер.

— Ли… Ли… Ли… — у нее заплетался язык.

Мо Цин приподнял бровь. Я тут же выпрямилась. Проклятье, у меня не было времени рассказать Чжиянь о той лжи, которую я вчера ему скормила. Нельзя допустить, чтобы сейчас появились ­какие-то несоответствия.

— Спокойно, спокойно, без паники. Скажи, что ты разговаривала сама с собой.

Услышав мои слова, Чжиянь успокоилась и послушно опустилась перед Мо Цином на колени:

— Я… разговаривала сама с собой.

Стоять на коленях так смиренно… Действительно ученица праведной школы!

— Ну же, повторяй за мной, — спокойно велела я Чжиянь. — Вчера мне снова приснилась Лу Чжаояо. Она по-прежнему требует, чтобы я сжигала для нее жертвенные деньги. Я не могла пойти на запретную территорию, поэтому пришлось сжигать их здесь.

— Я… Вчера мне снова приснилась Лу Чжаояо, она заставила меня жечь… жечь жертвенные деньги… я только здесь… могла сделать это, — она запиналась, но хотя бы смогла повторить мои слова.

Мо Цин пристально посмотрел на нее, словно ­что-то обдумывая. Но прежде чем я успела понять, о чем он так напряженно думает, он отвел взгляд. Мо Цин посмотрел на костер с жертвенными деньгами и на тележку, стоящую рядом. Чжиянь неловко рассмеялась:

— Слишком много? У меня не было выбора, она так настаивала…

— Замолчи! Кто сказал, что ты можешь так много болтать? — отругала я ее.

Хочешь обмануть — говори таинственно и расплывчато. Нужно заставлять других гадать; ясное объяснение будет иметь противоположный эффект.

От моего упрека Чжиянь немедленно прикусила губу. Ее лицо было полно обиды и досады. Как только я подумала, что она совершила ошибку, и она тоже усомнилась в правильности своих действий, Мо Цин, у которого все это время было холодное выражение лица, внезапно… тихонько рассмеялся. Если мне не показалось, конечно. Это было больше похоже на легкий, едва слышный смешок, шедший ­откуда-то изнутри.

— Это похоже на нее.

Я слегка растерялась. Подняв голову, я увидела, что он смотрит на потрескивающее пламя. Костер ярко полыхал в полумраке. Казалось, Мо Цин был погружен в свои мысли, но мгновение спустя его глаза потемнели. Он явно сдерживал эмоции. Кажется, это были те самые чувства, о которых говорила Чжиянь… Горе и скорбь.

— Ммм… Здесь еще есть немного благовоний и свечей, вы… вы не хотите сжечь немного денег для нее? — произнесла вдруг Чжиянь дрожащим голосом, пристально глядя на Мо Цина.

Мы с Мо Цином заговорили одновременно:

— Я не хочу, чтобы он их сжигал!

— Ей наверняка не понравится, если я сожгу их для нее.

Чжиянь дернулась, будто ей потребовались огромные усилия, чтобы не посмотреть на меня. Я не стала объяснять причины. Мо Цин тоже больше ничего не говорил. Только Чжиянь ерзала, будто на бобах стояла.

— Тогда… я продолжу сжигать? — девушка, казалось, собрала все мужество, чтобы задать этот вопрос, и было неясно, спрашивала она меня или Мо Цина.

Мо Цин отступил назад:

— Продолжай.

Он прислонился спиной к стволу дерева прямо напротив; он смотрел на меня, но не мог меня видеть. Потом опустил голову, чтобы посмотреть на огонь, который разгорался все ярче и ярче. От костра в небо взмывали, будто танцуя, частички пепла. Жаль, я не могла проникнуть в его мысли. Жертвенные деньги догорели, и Мо Цин ушел так же внезапно, как и появился, без всякого предупреждения.

Чжиянь, увидев, что последние угольки костра погасли, повернулась, все еще стоя на коленях, и, увидев, что позади нее никого нет, с облегчением вздохнула и рухнула на землю. Она легонько постучала себя по коленям, массируя их.

— Ох уж эти демоны… За что мне такая кара?..

— Будь осторожна со своими словами, — сказала я. — Он появился в тот момент, когда ты начала сжигать ритуальные деньги. Никогда не знаешь, когда он начнет наблюдать за тобой с помощью техники Очи-­Тысячи-­Ли.

Чжиянь напряглась и замерла.

— Но и чересчур паниковать не стоит, у главы школы дел полно, — продолжила я. — Да, сегодня он пришел лично, но сомневаюсь, что у него найдется время постоянно следить за тобой. Когда последователь демонического пути достигает уровня Ли Чэньланя, он может легко перемещаться с помощью одной только мысли. Однако вчера мы так долго разговаривали на запретной территории, а он явился только в час Крысы. Он, вероятно, увидел тебя, когда случайно взглянул через горный хребет, и поэтому пришел до того, как ему доложили об этом. Наверное, то же самое случилось и сегодня — заметил тебя случайно. Иначе это не заняло бы у него так много времени.

Чжиянь наконец немного расслабилась и тихо спросила:

— Тогда мне нужно постоянно придумывать объяснение, прежде чем я ­что-то скажу или сделаю? Чтобы объясниться, если меня вновь заметят.

— Если бы я могла полностью завладеть твоим телом, многих проблем можно было бы избежать, — я взглянула на небо. — Уже час Лошади, все деньги сожжены. Я пока отдохну, а ночью займу твое тело.

Я решила, что лучше всего отправиться на Призрачный рынок сегодня вечером. Как только деньги, которые Чжиянь сожгла для меня, поступят на мой счет в Загробном царстве, я смогу купить пилюлю Скоростного Полета, и тогда можно будет добраться до библиотеки самой. Мне даже не нужно будет спрашивать разрешения у Мо Цина и рисковать вызвать его подозрения.

Чтобы соблазнить ­кого-то и польстить ему, лучше всего не обсуждать никаких условий и не просить о ­чем-то в самом начале. Нужно отнестись к делу как можно серьезнее и изо всех сил стараться понравиться, чтобы позволить другим думать, что ты всецело предан ему… Вот истинный путь обольщения.

***

Наступила ночь. На пике Лунных забав царила тишина, но далеко не все спали. Культивация демонического пути не похожа на культивацию пути небесного; существовали некоторые техники совершенствования, которые лучше практиковать по ночам. Я завладела телом Чжиянь, оставила ее призрачную сущность в комнате и вышла.

Я уверенно смотрела в глаза всем, кто попадался у меня на пути. Меня приветствовали поклонами — ­кто-то даже падал на колени, желая выслужиться, — и провожали взглядами. Я небрежно кивала им и позволяла идти дальше. Прищурившись, адепты смотрели мне вслед. Я почти слышала, как возмущенно вопит их уязвленная гордость. По сравнению с тем, что рассказывала мне Чжиянь, их отношение ко мне очень сильно поменялось. Я была очень довольна. Действительно, у меня, Лу Чжаояо, талант впечатлять.

Добравшись до леса, я сложила мудру и в мгновение ока оказалась на Призрачном рынке, до которого призраком мне пришлось бы лететь три дня.

Как странно: передо мной был только густой древний лес и ни одного ларька. Я повернулась кругом. Судя по дороге, я должна быть в нужном месте. Я задумалась, потерла подбородок и села, прежде чем выпорхнула из тела Чжиянь. Тут же мелькнула вспышка света, и вдоль дороги словно из ниоткуда появились ряды лавок. За стойками парили владельцы ларьков, вокруг царила тихая, но странно оживленная атмосфера. Это, без сомнений, был Призрачный рынок.

Я вернулась в тело Чжиянь. Действительно, когда я была в ее теле и смотрела на мир ее глазами, ничего этого здесь не было и в помине. Может, Чжиянь видит только меня, а другие призраки для нее остаются незримыми?

Я снова вышла из ее тела. Обернувшись, я увидела девушку, безвольно прислонившуюся к корням дерева: душа Чжиянь еще не вернулась. Похоже, только с восходом солнца она сможет вернуться… Пока я размышляла обо всем этом, ­какой-то женский призрак стремительно полетел к телу Чжиянь. Это плохо! Если она займет мое место… Но тут женщина-­призрак прошла сквозь тело Чжиянь, затем через дерево позади нее и продолжила лететь ­куда-то.

Я снова задумалась. Выходит, только я могу занять ее тело? Может быть, это из-за того случая месяц назад? В ту ненастную ночь, когда Чжиянь ударилась о мой надгробный камень, разбив голову, это создало между нами ­какую-то особую связь…

— Эй, — окликнула я стоящего неподалеку призрачного ученого.

Он обернулся и посмотрел на меня:

— Ю… Ли… к вашим… услугам.

— Мм, здравствуй, Ю Ли. Видишь там пустое тело? Попробуй занять его.

— Мужчины… и женщины… разные… Так… нельзя.

Даже мертвый, он все еще занудный ученый. Я закатила глаза и обратилась к призрачной старушке с тростью:

— Здесь есть пустое тело, попробуй завладеть им!

Старушка взглянула на меня, поджала сморщенные губы и спросила:

— Барышня, кто ты по гороскопу? Каковы твои год, месяц и время рождения[22]? Мой сын тоже мертв, как насчет призрачного брака?

А-а-а, не стоило разговаривать с этими призраками… Я повернулась и, посмотрев на тело Чжиянь, подумала: «Просто оставлю его тут. Если, когда вернусь, обнаружу, что оно пропало, это значит, им могут завладеть и другие призраки. Если тело все еще будет здесь, значит, только я могу занять его. В любом случае, независимо от того, кто им завладеет, утром Чжиянь все равно вернет над ним контроль, так что беспокоиться о потере тела нет смысла».

Теперь я богата. Для начала нужно купить пилюлю Скоростного Полета. В радостном предвкушении я двинулась по Призрачному рынку, оглядываясь по сторонам, и в конце концов нашла магазин, где продавались нужные мне пилюли. Перед лавкой парил продавец с траурным призрачно-­белым лицом. Он преградил мне путь и заунывным тоном спросил:

— Как твое имя?

— Лу Чжаояо с горы Праха.

Точно так же, как синемордые призраки у входа в лавку Возвращения душ,, он достал зеркало и поговорил с ним, а затем перегородил мне путь:

— Ты не можешь вой­ти.

Я остолбенела:

— Но почему?

— У тебя недостаточно денег Загробного царства!

— Недостаточно? Почему? Только сегодня я заставила сжечь для меня кучу денег! — я была поражена.

— Один человек может сжечь для одной души только тысячу жертвенных денег в день. Лишняя сумма не засчитывается и поступает в общественное пользование, — лениво объяснил он мне. — Сегодня только один человек сжигал для тебя деньги, верно? У тебя на счету сто банкнот. В наш магазин пускают только тех, у кого есть хотя бы десять тысяч.

В последнее время слишком много вещей заставляли меня плеваться кровью. Я почувствовала, как кровь достигла горла, но сплюнуть не смогла.

По моим расчетам, ­что-то не сходилось. Я потерла лоб. Если правила Царства мертвых позволяют одному человеку сжигать для призрака тысячу бумажных денег в день, так почему на мой счет вместо тысячи ­почему-то начислили только сто? Прежде чем я успела спросить, продавец указал на магазин напротив и сказал:

— Если есть вопросы, иди в обменную лавку и спроси там.

Я обернулась и увидела крошечный магазинчик с кривой вывеской, гласящей: «Великая инь — обменный пункт Загробного царства».

Так это там обманывают призраков? Я подлетела к магазину и увидела высохшего и сморщенного призрака, сидевшего за тесным прилавком. Его пальцы, похожие на высохшие бамбуковые палочки, порхали над счетами. Вокруг раздавалось громкое щелканье. Он поднял голову и пристально посмотрел на меня:

— Имя и род занятий?

— Лу Чжаояо с горы Праха. — Эти призраки окончательно испортили мне настроение. — Сегодня для меня сожгли две большие тележки с деньгами, но у меня на счету оказалась лишь сотня.

Призрак пристально посмотрел на огромное зеркало, стоящее сбоку.

— Лу Чжаояо, говоришь? Ммм, ты при жизни лгала, убивала и занималась мошенничеством… Здесь слишком много грехов, не вижу смысла перечислять. За каждый грех с твоего счета снимается десять процентов. У тебя вычли бы все, но, поскольку ты искупила некоторые свои грехи и совершила несколько добрых дел, тебе накинули пару процентов. В итоге от каждой тысячи жертвенных денег ты можешь получить лишь десять процентов.

Он говорил быстро, и поначалу я ничего не понимала. Но в конце концов мне удалось уловить общий смысл сказанного. Выходит, в этом призрачном обменнике осуществляют операции на основе прижизненных поступков, разделяя их на грехи и добрые дела! Если грешил — вычтут из сожженных для тебя денег ­какой-то процент. Если творил добрые дела — получаешь бонус. Значит, в основе всего один принцип: от твоих поступков зависит, будешь ли ты богат в Загробном царстве… То же мне, следят, сколько людей готовы сжечь для тебя деньги! Да еще подсчитывают добрые дела…

Теперь я поняла, почему, став призраком, погрязла в ужасной нищете. Это все потому, что я, Лу Чжаояо, когда была жива, ни в чем не нуждалась; единственное, чего мне не хватало, так это добродетельности.

В Загробном царстве к демонам вроде меня, которые при жизни угнетали других и повергали все вокруг в хаос, относились предвзято, даже злобно.

Поняв это, я глубоко задумалась. Может, мне убить Владыку Яня[23] и захватить власть в Загробном царстве? Но потом я решила, что проще будет найти тех, кто станет сжигать для меня деньги.

Я полетела назад, сильно раздосадованная. Почему я отказалась от возможности заставить Мо Цина сжечь для меня деньги? Если бы он сжег их, то у меня бы сейчас было по крайней мере двести банкнот! Комар хоть и маленький, но все равно мясо! Если не копить помаленьку, то как сколотить состояние?

Тело Чжиянь все еще лежало под деревом. Вой­дя в него, я встала и отряхнулась, подумав: «Теперь, когда больше нет надежды купить пилюлю Скоростного Полета, придется встретиться с Мо Цином, чтобы получить разрешение вой­ти в тайную библиотеку…»

Вот и первая проблема: как его соблазнить, чтобы добиться желаемого?..

Глава 5

Властитель Северной горы

В ту же ночь я помчалась на главную вершину горы Праха. У входа во дворец Не-зло я назвала имя Лу Чжиянь, и стражники быстро пропустили меня. Должно быть, Мо Цин уже дал им указания. К­ак-то он сказал: «Если она снова тебе приснится, доложи мне». Это были не пустые слова.

Я была очень довольна. Страстное желание Мо Цина узнать, где я нахожусь, показывало, как сильно, до скрежета зубов, он меня ненавидел. Видимо, боялся, что если я вернусь, то займу свое законное место и отберу все богатства, как он сделал со мной.

Я немного подождала в смежном зале, но никто так и не появился. Тогда я решила осмотреться.

Смежный и главный залы дворца Не-зло остались такими же, какими я их помнила. Все сокровища на своих местах, все та же аура. Резные балки и расписные стропила украшали изображения самых жестоких демонов, на колоннах вырезаны девятиглавые гидры, а многочисленные черепа служили светильниками. Все это создавало мрачную атмосферу порочного зла. Вот он, дух школы Десяти тысяч убиенных, который я помнила!

В этом зале я вдруг почувствовала, что все еще жива, обладаю властью повелевать жизнью и смертью, живу роскошной жизнью и меня боится и уважает весь мир. Я села на стул и откинулась на спинку, закрыв глаза и погрузившись в воспоминания о прошлом…

Бах! — из главного зала донесся резкий звук. Все это время в главном зале был ­кто-то еще? Любопытствуя, я украдкой подкралась к двери и прислонилась, прислушиваясь.

Старческий голос, полный подавленного гнева, произнес:

— Недавние действия главы все больше противоречат целям и задачам школы Десяти тысяч убиенных.

Его голос вызвал тысячи громких откликов в моем сердце. Да, верно! Правильно, правильно! Я и не думала, что в моей школе все еще остался хоть ­кто-то здравомыслящий!

Теперь мне было недостаточно просто подслушивать чужой разговор. Я чуть приоткрыла дверь и заглянула, надеясь увидеть мудрого героя, высказавшего свое мнение. Но первым, кого я увидела, был… Мо Цин, восседающий на троне Бессмертного дракона[24]. Выражение его лица было бесстрастным и суровым. Он напоминал статую божества. Совсем не похож на прежнего Мо Цина, который постоянно прятал лицо под огромным капюшоном плаща. Его поза также совершенно отличалась от той, в которой я обычно сидела на этом троне. Мне нравилось сидеть боком, опираться на подлокотник или просто закинуть ногу на ногу… Надо признать, Мо Цин сейчас был очень похож на то единственное изображение древнего Повелителя демонов, сохранившееся до наших дней: молчаливый, но грозный; его аура угнетала, а ведь он даже не был в гневе.

Я поджала губы. В глубине души я с негодованием была вынуждена признать, что Мо Цин действительно унаследовал отцовскую породу; теперь, будучи при полном параде, он выглядел достойным потомком Повелителя демонов.

В зале, кроме старика с седой шевелюрой, больше никого не было. Старик опирался на стальной сине-зеленый посох; тот звук, что я слышала раньше, должно быть, был ударом посоха об пол. Хоть я и видела только спину старика, я сразу егоузнала.

В школе Десяти тысяч убиенных было бесчисленное множество учеников, а сколько филиалов открылось — и сосчитать нельзя! Я не могла справиться со всем этим в одиночку, поэтому в управлении мне помогали властители Северной, Южной, Восточной и Западной гор. Этот старик — Юань Цзе — властитель Северной горы. Упрямый, коварный и злой, он всем сердцем ненавидел школы небожителей.

Небожители убили всю его семью, после чего он присоединился к школе Десяти тысяч убиенных и посвятил себя культивации демонического пути. Юань Цзе убивал каждого небожителя, которого встречал. Среди праведных школ даже появилась поговорка: «Лучше встретить Лу Чжаояо, чем властителя Северной горы». Этот старик был достаточно полезен: всякий раз, когда ­какая-­нибудь особенно безрассудная школа небожителей заявлялась оскорблять нас, можно было без колебаний отправить его разобраться. Но из-за его чересчур упрямого и эксцентричного характера мы не особо сблизились.

Если подумать, то теперь, когда в школе Десяти тысяч убиенных сменился глава, кто бы еще осмелился противостоять ему, как не этот упрямый старик?

Юань Цзе хрипло сказал:

— Вы избавились от смертоносных формаций у врат школы, но это не так уж и важно, ведь то всего лишь форма…

«Ох, старик, ты шутишь, что ли? Просто форма? Это символ! Наша сущность!»

— Но теперь этот Цзян У из Джохор-­Бару[25] — наша главная проблема. Он — напасть, от которой следует избавиться. Но, несмотря ни на что, школа Десяти тысяч убиенных не должна объединяться с палатой Тысячи забот!

Я приподняла брови: никогда раньше не слышала о Цзян У из Джохор-­Бару. Видимо, он появился в Цзянху недавно. А вот о палате Тысячи забот я слышала.

Как и школа Зерцало сердца, палата Тысячи забот была одной из десяти Великих школ небожителей. В битве у гробницы меча их адепты тоже внесли свой вклад. Но последователей у этой школы было не так уж много, да и не была она такой заносчивой, как школа Зерцало сердца, поэтому не произвела на меня впечатления. Мне сразу вспомнились не былые обиды, а их глава Цинь Цяньсянь. Вот уж поистине писаный красавец!

Он был не просто красив — прекрасен настолько, что выходил за рамки понятия красоты мужчин и женщин.

Палата Тысячи забот культивировала путь бодхисаттв[26]. Они отрицали деление на мужчин и женщин — в одном теле могли сосуществовать оба пола. Во время культивации этого пути стирались границы между полами, и чем выше поднимался практикующий, тем сложнее было определить его пол. Следующие этому пути постепенно становились похожими на легендарных бодхисаттв. Цинь Цяньсянь, вероятно, был единственным, кто практически достиг становления бодхисаттвой.

Да, его красота была наслаждением очей каждого, кто на него взглянет. Когда я услышала о нем, то поймала и заперла в темнице, чтобы любоваться им всю ночь. Незабываемое зрелище… Даже сейчас, стоило вспомнить об этом, сердце забилось в груди. Было бы неплохо вновь взглянуть на него…

— Джохор-­Бару находится на границе школ демонов и небожителей.

Голос Мо Цина вырвал меня из размышлений. Он холодно продолжал:

— Цзян У и его последователи воспользовались враждой школ, чтобы беспредельничать все это время. Заключив союз с палатой Тысячи забот, мы сможем с легкостью избавиться от них. Добьемся желаемого малой кровью и не окажемся между молотом и наковальней. Так что в этом предосудительного?

Я задумалась над доводами Мо Цина. Вроде бы, все верно. Я тоже всегда придерживалась принципа просто-­быстро-удобно. Какая разница, с кем объединяться, главное — добиться своей цели. Нужно как можно быстрее избавиться от этих выскочек. Если дело выгорит — плевать, каким образом. Я кивнула. Ну что ж, тогда решено.

— Глава!..

— Довольно, я уже решил, — оборвал его Мо Цин.

Я удрученно вздохнула; я больше не была той, кто принимает решения в школе… И тут я почувствовала на себе убийственную ауру. Подняв глаза, я поймала на себе зловещий взгляд Юань Цзе.

Когда Мо Цин отверг его доводы, лицо старика стало пепельно-­серым от гнева. Его орлиные глаза вспыхнули убийственным огнем.

— Кто там?!

И тут же в меня полетел невидимый энергетический клинок. Вздрогнув, я попыталась избежать удара, но способности Чжиянь были из рук вон плохи! Под угрозой силы, во много раз превосходящей собственную, тело застыло.

Клинок мгновенно настиг меня. «Вот и все, — подумала я. — Больше нет нужды беспокоиться о жертвенных деньгах или обретении тела. Теперь я могу идти с Чжиянь рука об руку и коротать наши дни, играя в “догони призрака” у моей могилы…»

Но тут лезвие врезалось в невидимую преграду передо мной. Звук столкновения был настолько оглушительным, что я невольно попятилась. Огромная каменная дверь главного зала, находившаяся за невидимым барьером, задрожала и мгновенно рассыпалась в пыль. Привлеченные шумом, в зал вбежали стражники.

Мо Цин бесстрастно махнул рукой, веля им уйти.

— Властитель Северного пика, вы слишком импульсивны, — он посмотрел на меня, потом на Юань Цзе. — Это всего лишь один из моих информаторов пришел ко мне с докладом.

— Я сознаю свою ошибку.

«Ха, сознает ошибку? Как будто я не знаю твой мерзкий характер. Старик, ты просто хотел выместить на мне свой гнев!»

Тем не менее Мо Цин не стал его наказывать. Юань Цзе поклонился и отступил. Его посох громко стучал по полу. Покидая главный зал, он повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я дерзко встретила его взгляд и не отвела глаз. Юань Цзе хмыкнул и вышел с выражением снисходительного презрения на лице.

Тут я внезапно вспомнила, что занимаю тело, культивирующее путь небожителя, и поджала губы. Ладно, за то, что он не побоялся высказаться о действиях Мо Цина, идущих вразрез с идеологией школы Десяти тысяч убиенных, я прощу ему этот проступок.

Тут за моей спиной раздался голос Мо Цина:

— Я смотрю, ночью ты осмелела.

Он уже вошел в смежный зал и теперь стоял всего в трех шагах от меня, заложив руки за спину.

— Я позволил тебе подождать в смежном зале. Где же твое послушание, что демонстрировала не давеча как сегодня утром?

Я тут же нашла оправдание:

— Утром мы были на могиле. Конечно, я должна была быть более сдержанной…

— Кхм, — кашлянул Мо Цин. Я и глазом не успела моргнуть, как мелькнула тень, и в следующее мгновение он оказался прямо передо мной, всего в нескольких чи. Подняв голову, я непонимающе уставилась на него. В его темных глазах отразилось лицо Чжиянь.

— И ты уже не боишься меня так, как утром?

Он подозревает меня. Паниковать нельзя. Чем сильнее впадаешь в панику, тем больше совершаешь ошибок. Я ответила как можно спокойнее:

— Учитель, я сейчас в ужасе.

Воцарилась тишина. Я прочистила горло и заговорила, пытаясь рассеять его подозрения:

— Учитель, чуть раньше я прилегла отдохнуть и снова видела во сне Лу Чжаояо…

— Хм… — он повернулся и опустился в кресло, перебирая ­что-то в руках. Сейчас он уже не казался таким внушительным, как на троне в главном зале. — И что же она делала в твоем сне?

И я принялась сочинять на ходу:

— Ничего не делала, просто возникла, и все. Но, учитель, я думаю, это не очень хорошая идея — продолжать позволять ей входить в мои сны, — я сделала несколько шагов к Мо Цину. — Она прячется, пока вы находитесь на виду; что бы вы ни делали, вы уже потеряли преимущество. Почему бы нам не найти ее первыми?

Мо Цин поднял голову и оценивающе посмотрел на меня:

— Ты можешь найти ее?

— Пока нет, — я села рядом с Мо Цином. Нас разделял только квадратный стол, и я наклонилась к нему всем телом, изо всех сил стараясь придвинуться ближе, чтобы мое дыхание коснулось волос на его висках. — Но если бы у меня была возможность просмотреть пару-тройку древних книг, то я смогла бы найти способ.

Я была уверена, что Мо Цин увлечен телом Чжиянь. Иначе как бы мне удалось так легко одурачить его несколько раз? Но как только я приблизилась, между нами возник невидимый барьер. Я врезалась в него и выглядела уж точно не соблазнительно, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как сердито отодвинуться.

Мо Цин не смотрел на меня, полностью сосредоточившись на предмете, который держал в руках.

— Сначала расскажи мне, как она появляется. Какое у нее выражение лица, настроение.

Мо Цин, этот маленький Уродец, настолько странный, что я его совсем не понимала. Зачем ему такие мелочи? Я напрягла все свои извилины и наконец вымолвила:

— Она просто… парила в воздухе. Никаких эмоций на лице.

— Разве она не заставляла тебя жечь деньги?

— А… да…

— Не жаловалась, что денег не хватает? Не просила тебя сжигать больше? Пойдешь завтра сжигать или ты больше этого не делаешь?

«Да… денег на мою призрачную жизнь было катастрофически мало. Мы определенно должны продолжить их сжигать, а еще нужно сделать так, чтобы как можно больше народу мне в этом помогло. Надо сжигать жертвенные деньги без остановки!» — мрачно подумала я и тут заметила, что Мо Цин пристально смотрит мне прямо в глаза…

Я вдруг вспомнила, как впервые встретила его. В то время я еще не основала школу Десяти тысяч убиенных и только что сбежала с горы Праха. По дороге я случайно спасла Мо Цина, который тогда был еще мальчиком. Я взяла его с собой; он всегда был молчалив, носил черный плащ на несколько размеров больше и маску, никогда не показывал свое лицо другим.

Однажды я слишком много выпила и решила отоспаться на ближайшем постоялом дворе. Я проснулась посреди ночи и попыталась дотянуться до воды. Вдруг появилась маленькая рука. Мо Цин приподнял мне голову и поднес воду к моим губам. Я увидела его лицо, иссеченное темно-­синими шрамами. Оно было столь ужасно, что кровь стыла в жилах. Заметив, что я пристально смотрю на него, он в панике выпустил из рук чашу, разбив ее вдребезги и разлив воду. Затем тихо отступил в сторону, неуклюже прикрывая лицо. Но я не запомнила эти шрамы, похожие на чернильные кляксы. В памяти остались только глаза: в них словно отражались мириады ярчайших звезд. Кажется, тогда мне пришло в голову именно такое сравнение.

Я совсем забыла об этом, но сейчас, глядя в глаза Мо Цину, ­почему-то вспомнила. Я отпрянула, бессознательно прячась от его взгляда. П­очему-то в этот момент у меня возникло странное ощущение, что он видит меня насквозь, будто может заглянуть мне в душу.

К­акое-то время я старательно избегала смотреть Мо Цину в глаза. Постепенно тишина в зале успокоила меня. Но чем больше я думала о странном чувстве, овладевшим мной, тем больше оно казалось мне неправильным. Почему это я должна прятаться? Я, Лу Чжаояо, столько лет жила так, как хочется! Что бы я ни делала, никогда не видела призраков. Да, найдется немало людей, утверждающих, будто бы они их видели, но никто никогда не мог предоставить убедительных доказательств. Так что россказни о призраках были не более чем легендами. Мо Цин не мог видеть мою призрачную сущность. Он смотрел на меня так просто потому, что днем я вела себя иначе, чем ночью. До тех пор, пока я сама ему не открою правду о себе, как он сможет догадаться?

Я восстановила боевой настрой, собираясь скрестить мечи с Мо Цином в словесной битве. Но, подняв голову, увидела, что он уже поднялся. Повернувшись ко мне спиной, Мо Цин спокойно сказал:

— Завтра же отправляйся в библиотеку на скале Тысячи Клинков, чтобы отыскать нужные книги.

И ушел.

Весь мой боевой настрой как ветром сдуло. Да, я получила разрешение вой­ти в библиотеку, но мне казалось, что в этой битве я… проиграла. Немного расстроенная, я вернулась на пик Лунных забав, планируя запугать Чжиянь, чтобы дать выход гневу. Вот только в комнате ее не оказалось.

Была уже глубокая ночь. Куда она могла пойти? Выйдя из нашей комнаты, я безуспешно искала ее на пике Лунных забав. Встретив адепта демонического пути, который проходил мимо, я хотела было спросить, не видел ли он Чжиянь, но тут же вспомнила, что ее призрачную сущность никто не может видеть, кроме меня. Пришлось на ходу придумывать другой вопрос:

— Ветер прохладный, луна яркая, а ночь прекрасная. Не желаешь сжечь немного жертвенных денег, чтобы утешить неприкаянную душу?

Лицо адепта демонического пути покрылось испариной, но он не посмел обидеть меня.

— Сжечь… сжечь для кого? — спросил он, вздрогнув.

— Для Лу Цюн, — ответила я с улыбкой.

Его выражение лица мгновенно изменилось, и он попятился. Нервно оглядевшись по сторонам и совершенно не обращая на меня внимания, он бросился прочь.

Ну и что это было? Они даже ­какие-то жалкие жертвенные деньги сжечь не могут для основательницы их школы? Чего он так перепугался? Я обернулась и посмотрела на дворец Не-зло на вершине горы. «Хороший ход, Мо Цин. Захватил мое место и промыл всем мозги!»

Я вернулась в комнату и принялась медитировать, размышляя о своей нынешней хаотичной жизни: как мне со всем этим справиться и достичь цели. Чжиянь так и не явилась, пока не взошло солнце. Меня в это время, конечно же, выбросило из ее тела. Раньше это было неожиданностью, но сейчас я уже привыкла. На этот раз я сразу спокойно отлетела в сторону и, скрестив руки на груди, наблюдала, как призрачная сущность Чжиянь возвращается в тело. Ч­то-то было не так… В прошлые разы она удивлялась, а потом начинала паниковать, но сейчас…

— Я должна спасти его! — Чжиянь вдруг вскочила с кровати и хотела выбежать из комнаты.

— Стой! — нахмурившись, крикнула я.

Чжиянь резко остановилась. Повернув голову, она увидела меня и требовательно произнесла:

— Цанлин заключен в темницу! Темница вашей школы высасывает жизненную силу! Почему ты не сказала мне об этом раньше?

Порывшись в памяти, я ответила:

— При мне такого не было. Должно быть, ученики решили позабавиться.

Вообще, в темницу в подземелье заключали пленных. И моя школа Десяти тысяч убиенных никогда к врагам по-доброму не относилась. Что касается адептов демонического пути, то все прекрасно знали, что самый быстрый способ повысить свой уровень — украсть чужую жизненную силу.

Охранять вход в темницу отправляли слабаков. Они не могли одолеть врагов в битве, поэтому срывались на заключенных. Видимо, почувствовав себя в подземелье хозяевами положения, они установили особую формацию, поглощающую жизненные силы узников. Что тут удивительного?

Если так подумать, Лю Цанлин в заключении уже месяц или около того. Из него так долго высасывают жизненные силы, а он все еще жив. Выходит, он не так уж слаб.

Чжиянь стиснула зубы. Ее глаза покраснели.

— Он умрет! Это я привела его к смерти… — она пристально посмотрела на меня. — Зачем ты отправила его в темницу?

Она обвиняет меня?

— Ха, тоже мне, герои-­любовники!.. — с издевкой бросила я. — Когда он хотел увезти тебя, ты пыталась сбежать. Теперь он вот-вот умрет. Еще чуть-чуть, и не останется никого, кто сможет насильно увезти тебя, а ты встала в позу. Что опять не так? Тебе трудно угодить.

Чжиянь все еще сердилась и скрипела зубами:

— Разве это одно и то же? Не хочу больше с тобой разговаривать. Я должна спасти его!

— Стой! — вскипела я. — Ты хоть знаешь, как спасти узника из темницы школы Десяти тысяч убиенных?

Чжиянь задумалась. Помолчав некоторое время, она склонила голову и отступила на два шага от двери. Затем, встав передо мной, шмыгнула носом и спросила:

— И как?

Я повалилась на кровать:

— Выпрямись, вытри слезы, а потом признай свои ошибки.

Наблюдая за девушкой, стиснувшей от недовольства зубы, я почувствовала, как раздражение, вызванное Мо Цином, рассеялось и настроение улучшилось.

— Я была неправа… Мне не следовало винить тебя… — пробормотала Чжиянь. Я кивнула:

— Отлично. Так что ты там спрашивала?

— Пожалуйста… Скажи мне, как его вытащить…

Довольная, я села на кровати, скрестив ноги:

— Как ты нашла подземелье?

— После того, как ты вчера улетела, я попыталась подняться на три чжана вверх. Как ты и говорила, это и правда невозможно. Тогда мне захотелось узнать, насколько глубоко я смогу проникнуть под землю. Я продолжала спускаться… пока не наткнулась на подземелье.

— Понятно, спустилась под гору. — Я тяжело вздохнула. Настойчивость этой девчонки вызывала удивление. Даже несмотря на то, что по ночам призрак движется намного быстрее, чем днем, спуститься до самого подземелья… Должно быть, ей пришлось непросто.

— Темница расположена прямо под пиком Лунных забав, — я задумчиво погладила подбородок. — Пик Лунных забав — место обучения самых слабых учеников демонического пути. А охранять темницу отправляют и вовсе самых неспособных. Но даже с учетом всего этого ты не сможешь им противостоять. Это просто невозможно.

— А как насчет тебя? — спросила Чжиянь. — Ты можешь использовать мое тело, вой­ти туда и спасти его?

Я бросила на нее быстрый взгляд:

— Да, но тогда мы не сможем вернуться на гору Праха. Весь наш план провалится.

Чжиянь едва открыла рот, но я не дала ей и слова вставить:

— Я понимаю, что тебе приспичило его спасти. Но я не хочу в это лезть.

Из-за спасения Лю Цанлина мне пришлось бы покинуть гору Праха. Мои шансы убить Мо Цина свелись бы к нулю. Я не могла пойти на это.

— Итак, остается только один способ его спасти. Ты воспользуешься положением ученицы главы школы, достанешь пилюли Исцеления и передашь их Лю Цанлину, чтобы продлить ему жизнь. Охранников надо подкупить или запугать. Скажи им, что хочешь самолично забрать его жизненную силу. Нужно, чтобы они сняли формацию. Потом надо будет дождаться, пока силы Лю Цанлина восстановятся, тогда у него появится шанс сбежать самостоятельно.

Глаза Чжиянь тут же загорелись:

— Лу!..

В этот момент она, вероятно, вспомнила, что я говорила ей быть осторожной и не болтать лишнего, поэтому не стала произносить мое имя, а только решительно кивнула:

— Ты очень хорошая!

Я махнула ей рукой, веля как можно скорее приступить к выполнению плана. К сумеркам Чжиянь наконец вернулась. Она с радостью сообщила мне, что все сделано. Быть личной ученицей главы школы оказалось действительно полезно. В таком месте, как пик Лунных забав, разве найдется хоть одна проблема, которую нельзя решить, будучи личной ученицей главы школы? Я сказала Чжиянь:

— Можешь считать, что сегодня у тебя был выходной. Я позволила тебе тратить время, спасая Лю Цанлина. Но с завтрашнего дня ты будешь усердно трудиться, сжигая для меня жертвенные деньги. А еще подумай, как сделать так, чтобы их для меня сжигал ­кто-то еще.

Чжиянь удивилась:

— Нужно опять сжигать деньги? Вчера я сожгла так много, а этого все равно оказалось недостаточно?

Я рассказала ей о грабительских правилах магазинов в Загробном царстве. Дослушав, Чжиянь широко открыла глаза:

— То есть ты получаешь только сто банкнот, а остальное они сливают с твоего счета за твои плохие поступки?

— Будешь злорадничать — затоплю подземелье и утоплю твоего дружка!

Чжиянь тут же склонила голову. Я посмотрела на небо и, увидев, что солнце уже зашло, грубо ворвалась в ее тело, вытолкнув ее душу наружу. Завладев телом, я размяла кулаки и сказала:

— Когда у тебя будет свободное время, практикуйся в самосовершенствовании. Прошлой ночью твое тело чуть не перестало существовать.

Она торопливо спросила:

— Что случилось? Не стоило идти соблазнять Ли Чэньланя, да? Он тебя побил?

— Я встретила властителя Северной горы, — тихо ответила я. — Но Ли Чэньлань спас меня… Нет, он спас это тело.

Немного помолчав, Чжиянь кротко произнесла:

— Мне кажется… Ли Чэньлань тоже хороший.

Я холодно улыбнулась:

— Смотрю, в твоих глазах все хорошие?

— На самом деле, после твоей смерти небесные и демонические школы сильно изменились. Несмотря на то что школа Десяти тысяч убиенных всегда была на плохом счету у небожителей, по дороге сюда я слышала, как в деревне Шуньань говорили, что эта школа уже не такая, как прежде. Смертоносные формации у подножия горы убраны, адепты демонического пути больше не спускаются в город и не беспокоят местных жителей. Если случаются стихийные бедствия, они раздают кашу, чтобы помочь тем, кто попал в беду…

Пока Чжиянь говорила, я сжимала кулаки. «Замечательно, Мо Цин! Просто замечательно! Ты действительно превратил мою грозную, величественную школу в святую обитель! Раздавать кашу, чтобы помочь бедствующим… Почтенный староста и тот не ведет себя так благородно. Мо Цин, ты что, решил Буддой стать? Ну так просто разорви себя на мощи и вперед, благословляй людей!»

— Ходят слухи, что те демоны, которые издевались надо мной, были наказаны: их отправили к подножию горы заниматься сельским хозяйством. Они должны помогать жителям деревни выращивать урожай. Думаю, это наказание намного лучше тех, что практиковали раньше…

— Чем лучше? — мрачно отмела я ее версию. — Говоришь, Ли Чэньлань наказал их за то, что они издевались над тобой? — я холодно рассмеялась: — Как наивно! На самом деле они хотели обмануть начальство. Ли Чэньлань обнаружил это и наказал их. Он слишком мягок и снисходителен; помилование всех кого ни попадя рано или поздно приведет к катастрофе.

Чжиянь была ошеломлена. Конечно, после того, как я умерла и стала призраком, моя убийственная и жестокая аура была не столь сильной, как при жизни. Мой ум тоже уже не отличался прежней остротой, но на разработку планов и стратегий его хватало. Но нечего заблуждаться, школа Десяти тысяч убиенных не такое спокойное и мирное место, как ей кажется.

— Ты знаешь, как они все сюда попали? — я кивнула на окно. — Одни бежали от врагов, других преследовали школы небожителей. Им больше некуда было идти. Так они обосновались в моей школе. Все ученики здесь — жестокие и беспринципные. Жизнь нещадно их потрепала. Вступив в мою школу, они поклялись мне в вечной преданности. Как глава я закрыла глаза на их прошлое. Я принимала их такими, какие они есть, защищала их. Все, что мне было нужно, — чтобы они отплатили мне верностью. Но если даже на верность они не способны, тогда и такие понятия, как «справедливость» и «благодарность», им неизвестны. Так что я бы просто убила их. Помогло бы избежать неприятностей впоследствии, но и просто соответствует моим убеждениям.

Я пристально посмотрела на Чжиянь. Та совершенно растерялась.

— Ты думаешь, что Ли Чэньлань, заставивший их заниматься сельским хозяйством, поступил верно. Поживем — увидим. Он полагается на мягкие наказания — что ж, посмотрим, чем это ему обернется.

С этими словами я вышла из нашей комнатки, проигнорировав восторженные приветствия адептов демонического пути. Сложив мудру, я в мгновение ока оказалась на скале Тысячи Клинков, где назвалась именем Лу Чжиянь стражникам, охранявшим библиотеку. Те без вопросов меня пропустили.

Положившись на свою память, я поднялась прямо на третий этаж и в юго-восточной части библиотеки, на одной из полок, нашла книгу, в которой описывались мифические существа и призраки. Я села, скрестив ноги, и принялась просматривать книгу, лежащую у меня на коленях. К сожалению, в ней оказались лишь незамысловатые рассказы о призраках, записанные с ­чьих-то слов. Никакого подробного исследования, никаких упоминаний об обмене душами. Перевернув очередную страницу, я наткнулась на одну старую историю:

В ­таком-то году в одной деревне умерла замужняя женщина. Через три дня она вдруг села в гробу, вернувшись к жизни. Внешне она никак не изменилась, но ее поведение, голос и воспоминания были совсем другими. Будто в ее теле находился совершенно иной человек.

— Экзорцист сказал, что ­кто-то овладел ее телом… чтобы вернуться к жизни… — читала я вслух.

Внезапно рядом со мной раздался ­чей-то голос:

— Так, значит, действительно можно вернуться к жизни, используя чужое тело.

Я обернулась и с ужасом обнаружила, что не знаю, в какой момент здесь появился Мо Цин. Он стоял, прислонившись к подоконнику, как всегда в черном паоцзы. Окно за его спиной было распахнуто. Казалось, он стоит посреди десятков тысяч звезд. Мо Цин пристально смотрел на меня.

Вздрогнув, я забыла закрыть книгу.

Глава 6

Цзян У

Я замолчала и долго в упор смотрела на Мо Цина.

В моей голове пронеслось бесчисленное множество мыслей. Как долго он пробыл в библиотеке? Наблюдал за мной? Или ждал меня здесь? Мало того, что я решила вслух почитать, так еще и чуть не наболтала лишнего!

Как бы там ни было, время вспять уже не повернуть. Уродец внимательно смотрел на меня, и, казалось, его невозможно провести. Мне оставалось только прибегнуть к своим выдающимся актерским способностям и надеяться, что сумею его убедить. Подражая застенчивости Чжиянь, я вздохнула:

— Ох, Глава… Глава… — Притворившись, что до смерти напугана, я произнесла: — Когда вы пришли?

Казалось, брови Мо Цина слегка дернулись. Он окинул взглядом книжную полку, а затем ровным голосом произнес:

— Эта история разве закончилась? Продолжай читать.

— Продолжения нет. Я пролистала всю книгу, — бросив взгляд на фолиант, вздохнула я, — здесь лишь уйма странных историй. Но ни одного упоминания о заклинаниях, с помощью которых можно призвать призрака… Как будто призраки не существуют…

Тут я посмотрела на Мо Цина. Он продолжал рассматривать книги на полке и холодно произнес:

— Если призраки — всего лишь выдумка, тогда в чем от тебя толк?

Ой-ой-ой… Я чувствовала, что больше не могу продолжать этот спектакль. Наши с Чжиянь характеры были слишком разными. Я просто не могла изображать ее куриную трусость. Перед лицом опасности мы вели себя по-разному, поэтому сейчас мне необходимо было поступить по-своему. Прищурившись, я улыбнулась Мо Цину:

— Учитель, умеете же вы пошутить. Здесь так много книг! На протяжении стольких лет наверняка были те, кто видел призрака. Не может же быть дыма без огня; просто узреть бестелесного духа или потрогать его не ­так-то просто. Я поищу еще.

Я вскочила и поспешила скрыться с его глаз. Хотя, конечно, в каком бы отдаленном уголке библиотеки я ни затаилась, Мо Цин всегда сможет отыскать меня, если захочет. Но когда я его не видела, становилось ­как-то спокойнее.

Я винила слабое и бесполезное тело Чжиянь. Ну почему мне не досталось тело со способностями и силами, как у властителя Северной горы? Тогда сегодня я бы сбила с Мо Цина спесь!

Спрятавшись в углу, я достала первую попавшуюся книгу. Укрывшись от его взгляда, я вдруг почувствовала, что моя жизнь бессмысленна. Я хотела денег, но у меня их не было. Я хотела убить Мо Цина, но вынуждена была бездействовать и мучить себя подобным образом. Но я потратила столько сил, чтобы занять это тело, не для того, чтобы вечно раздражаться! Прятаться — тоже не выход. Надо идти вперед, несмотря на трудности. Я использую это тело, чтобы соблазнить Мо Цина. Заставлю его влюбиться. Тогда, даже если узнает, что по ночам я вытесняю Чжиянь, то много раз подумает, прежде чем действовать. Отличный план!

Если же мне не удастся достичь этой цели и Мо Цин узнает, что в этом теле я, Лу Чжаояо, мне останется только вступить с ним в неравный бой, рискуя жизнью. Но, в конце концов, я и так уже мертва, и самое страшное, что может случиться, — я снова буду кружить вокруг своей могилы. Но на этот раз захвачу с собой Чжиянь, пусть разделит мою незавидную судьбу!

Преисполнившись решимости, я вышла из укромного уголка. И тут же обнаружила Мо Цина, стоящего между двумя полками. Он просматривал ­какой-то фолиант. Улыбнувшись, я медленно подошла к нему:

— Учитель, вы тоже будете искать?

— Кхм, — он обернулся и посмотрел на меня, — я хочу найти ее больше, чем ­кто-либо другой.

Хм, так и знала.

Собравшись, я подошла к Мо Цину еще ближе, не отрывая взгляда от книги на полке за его спиной.

— Ох, эта книга такая толстая, наверняка в ней найдется ­что-нибудь полезное, — сказала я, придвигаясь ближе. Я будто бы случайно прильнула к нему, пытаясь дотянуться до книги, и как бы невзначай легонько коснулась его ушей.

Мо Цин посмотрел прямо мне в глаза.

Чжиянь была ниже Мо Цина на полголовы. Сейчас мои руки были подняты выше его плеч и касались ушей, как будто я обнимала его за шею. Эта поза… была слишком непонятной, но соблазнительной.

Я схватила ту толстую книгу, но вытащить ее сразу оказалось мне не под силу. Мысленно я ликовала. Ага, все как я и хотела! Изобразив беспомощный и раздраженный вид, я поджала губы и процедила:

— Почему я не могу ее вытащить?

Притворившись, что напрягаю все силы, вытаскивая книгу, в то же время я снова слегка коснулась ушей Мо Цина.

Это было легкое, едва заметное прикосновение — мои ладони чуть коснулись его холодной кожи. Я не знала, о чем он думает, но ощущала в пальцах странное покалывание.

Мо Цин не отодвинулся, и я решила, что обольщение прошло успешно. Моя цель состояла в том, чтобы установить контакт, причем чем более тесный, тем лучше. Тогда я заставлю его влюбиться в это тело.

Навевающие скуку истории о трагических героинях, страдающих от любви… на самом деле влюбляются лишь в тело. Любовь, затрагивающая душу, — обман. Я культивировала демонический путь, не отвлекаясь на пустяки. Лучше сразу перейти к настоящей любви: любви к телу. «Мо Цин, ты будешь опьянен и увлечен. Наслаждаясь восхитительными ощущениями от прикосновений, ты уже не сможешь освободиться!»

Когда я почти прижалась к его груди, книга подалась, словно ­какая-то сила толкнула ее мне в руку. Я достала фолиант.

— Иди читай, — велел Мо Цин.

Он казался серьезным, на его лице не мелькнуло и тени эмоций. Я обхватила книгу и задумалась. Может быть, учитель, которого я нашла тогда для Мо Цина, был старым даосом, практиковавшим путь небожителей, или старым буддийским монахом? Говорят, за те несколько десятилетий, проведенных у врат, он достиг просветления. Может, с тех пор Мо Цин подавил семь чувств и шесть страстей[27]?

Я отступила, держа в руках книгу, и решила изменить тактику. Остановившись, некоторое время я молча смотрела на него. Мо Цин заметил это и снова поднял глаза. Наши взгляды встретились. Я пленительно улыбнулась:

— Действительно…

Он молча ждал продолжения.

— Учитель, ваши глаза прекрасны, словно в них отражается множество ярчайших звезд.

Услышав эти слова, Мо Цин замер.

Мысленно я похвалила себя. Раз на прикосновения он не отреагировал, перейдем к похвалам. Я сделала шаг вперед и произнесла, намеренно понизив голос до хриплого шепота:

— Учитель, ваши глаза… они очаровывают меня…

Я сделала еще один шаг, потихоньку приближаясь к нему, но внезапно передо мной снова возник невидимый барьер. Я врезалась в него и тут же отпрянула. Потерев кончик ушибленного носа, я пробормотала:

— Ох, ничего не могла с собой поделать…

Робко опустив голову, я бросила взгляд на Мо Цина:

— Учитель…

Тут прямо мне на макушку упала книга. Подняв голову, я увидела, что фолианты аккуратно расставлены на полке и упал только один том. «Понятно, значит, Мо Цин решил играть не по правилам!» Я посмотрела на него, но он как ни в чем не бывало уткнулся в книгу.

— Иди, — повторил он в своей обычной властной манере.

Хм, только что ведь был поражен моими словами… Как он так быстро взял себя в руки? Вот это выдержка… Я обиженно отошла и села на стул. Бросив быстрый взгляд на Мо Цина, я встретилась с ним глазами. На этот раз он первым отвернулся. Из-за опущенных ресниц я не могла понять, какое у него было выражение лица.

Плевать, о чем он думает. Я уткнулась в книгу. Надо просто дождаться подходящего случая… Тут я ощутила сильный порыв ветра. Подняв голову, я обнаружила, что Мо Цин исчез. В распахнутое окно дул ветер.

Ммм… Ушел?

Я подперла рукой подбородок и задумалась. Если это не срочное дело, о котором он получил весточку, не из-за меня ли он ушел? Закрыв книгу, я самодовольно улыбнулась. «Мо Цин, о Мо Цин, ты был равнодушен лишь внешне, а внутри кипит вулкан страстей! Я кокетничала с тобой и даже сделала тебе комплимент, но твое лицо оставалось спокойным и безэмоциональным. На самом же деле твое сердце тайно трепетало от счастья. Подумать только, оробев, ты даже начал избегать меня!»

Я скрестила ноги и фыркнула. Только что мне удалось выяснить его предпочтения. Теперь приму нужные меры. Можно больше не бояться этого Уродца.

Оставшись в библиотеке, я всю ночь читала книги, но в конечном итоге полностью оставила надежду найти в них ответ. Казалось, наше с Чжиянь нынешнее положение не изменится: мы сменяли друг друга, днем тело принадлежало ей, а ночью — мне. Мне остается лишь сжигать как можно больше призрачных денег, и тогда я сама смогу добыть пилюлю Скоростного Полета.

Вернувшись на пик Лунных забав, я, конечно же, снова не нашла призрак Чжиянь. Должно быть, она отправилась в подземелье навестить своего драгоценного Лю Цанлина. Так как дел у меня больше не было, я решила помедитировать, чтобы усмирить хаос, царивший в теле Чжиянь. Я сосредоточилась на дыхании, выполняя Небесный круг[28]. Когда я открыла глаза, то увидела, что вершину горы озаряет свет. Когда взошло солнце, Чжиянь вытолкнула меня из тела.

Я вернулась в призрачное состояние. Чжиянь сидела на кровати, немного удивленная.

— Хм, почему у меня такое ощущение, будто все пять моих органов чувств обострились? — она погладила уши и потерла глаза.

— Забыла, кто делит с тобой тело? Уже рассвело, скорее найди ­кого-нибудь, чтобы сожгли для меня деньги, — поторопила я ее.

— Сначала я отнесу Цанлину пилюли Исцеления. А потом займусь поиском тех, кто сожжет для тебя деньги. — С этими словами она убежала.

Я лишилась дара речи. Кажется, рассказать Чжиянь о способе спасти Лю Цанлина было плохой идеей. Кроме того, Лю Цанлин — ученик школы Зерцало сердца… Когда я была жива, то никого не боялась и смело враждовала со всеми десятью Великими школами небожителей и особенно со школой Зерцало сердца.

Весна близилась к концу, солнечный свет становился ярче. Энергия ян в дневное время набирала силу, и я сильно устала. Завалившись на кровать, я закрыла глаза и крепко уснула. Проспала я до темноты и проснулась, только когда услышала, как меня зовет Чжиянь. Она выглядела измученной.

— Я с большим трудом уговорила десять детей, чтобы они сожгли для тебя жертвенные деньги. Твоя репутация действительно ужасна… Мне пришлось отправиться в Шуньань, но все, кто слышал твое имя, убегали от меня…

Я скривилась:

— Если в деревне никого не нашлось, то поезжай ­куда-нибудь подальше, например, на запад, в провинцию Хэ, или в город Цзян[29]. Людей там предостаточно. Откроешь лавку, пусть каждый жертвует понемногу.

— Вот сама и иди, — Чжиянь рухнула на пол. — Я уже который день бегаю туда-сюда без устали, у меня больше нет сил.

Что, теперь она осмелела настолько, чтобы бунтовать? Назвав ее бесполезной, я тут же вошла в ее тело. Размяла пальцы, сложила мудру и переместилась в город Цзян.

Город Цзян был местом свободной торговли на границе небесных и демонических сил. Тут перемешались и рыбы, и драконы[30]. Тут всегда царило оживление — даже небу было жарко, а день едва ли отличался от ночи. Временами ночные часы оказывались намного суматошнее. На улице Цветов[31] и на постоялых дворах гул голосов напоминал клокотание кипящего котла.

Я купила благовония, жертвенные деньги и свечи. Я соорудила лавку на улице Цветов, расположившись на маленьком мостике, и, развернув полотнище, написала: «В Цзянху всегда есть место искренности. Сожгите немного жертвенных денег… они отправятся…»

Я постукивала кончиком кисти по подбородку и раздумывала, что́ могу предложить, чтобы привлечь людей. Вдруг ­откуда-то донесся смех:

— Неужели еще существуют лавки, призывающие сжигать жертвенные деньги? Вот это да!

Я повернулась и увидела трех мужчин. Все — в дорогой дуаньде[32]. У говорящего были коротко остриженные волосы, стоявшие торчком; он громко рассмеялся. Я пристально посмотрела на него и спросила:

— Хотите сжечь?

Увидев, что я обращаюсь к нему, он подошел ко мне:

— Давай, и для кого их жечь?

— Для Лу Чжаояо с горы Праха.

Каждый раз, когда я ­кому-либо это говорила, выражения лица моего собеседника менялось. На этот раз мужчины, стоявшие позади, были изумлены. Один из них воскликнул:

— А-­У[33]!

Но тот, кого назвали А-­У, ничуть не изменился в лице. Вместо этого он присел на корточки перед моим маленьким прилавком и взял парочку жертвенных денег:

— А, демоница Лу Чжаояо! К сожалению, она умерла слишком рано. Я действительно восхищался ею.

— Вот как? — спросила я. — Чем же?

Он ухмыльнулся и высокомерно ответил:

— Я слышал, что она очень красива, но ее было трудно приручить.

Приручить?

Когда я была жива, не видела никого, кто осмелился бы использовать это слово применительно ко мне. И вот, стоило умереть, как я встретила того, кто осмелился.

Очень хорошо, Стриженый, тебе удалось привлечь мое внимание.

Я спокойно и собранно зажгла свечи, чтобы он сжег деньги. Он не суетился, не болтал глупостей и сосредоточился на сжигании. Затем взял три курительные палочки, торжественно закрыл глаза, чтобы выразить свое почтение, и сказал:

— Демоница, надеюсь, что ты сейчас на небесах и благословишь меня, чтобы желание мое исполнилось как можно скорее.

Я должна была быть на небесах, но я здесь. Поскольку Стриженый молился мне, чтобы я помогла исполнить его желание, я спросила:

— Какое желание?

Вот только я не собиралась помогать ему. Стриженый ухмыльнулся:

— Я просто хочу убить Ли Чэньланя и занять его место, вот и все.

Ох… Мои брови приподнялись, а глаза загорелись. Какое совпадение, я тоже этого хочу! Нас можно считать соперниками!

Когда он произнес это, тип позади него снова воскликнул:

— А-­У!

— Ха-ха-ха, ладно, ладно, — махнул рукой Стриженый. — Хватит разговоров, — он оглянулся. — Вы оба, идите сюда и тоже сожгите деньги. В будущем мы станем лидерами школы Десяти тысяч убиенных. Лу Чжаояо была основательницей этой школы и нашей предшественницей; мы должны отдать ей дань уважения и сделать подношение.

«Молодец! Вот это истинная верность! Я тобой восхищаюсь!»

Двое, что стояли за ним, явно колебались, но Стриженый отдал приказ, и они подошли к прилавку. Пока они молча жгли деньги, я не пыталась завязать с ними разговор. Вместо этого я пошла по улице Цветов. Заметив ­кого-то, я крикнула:

— Эй, с древних времен повелось сжигать жертвенные деньги для умерших. Не проходите мимо, окажите милость!

Прохожий взглянул на меня, развернулся и, убегая, крикнул, что это плохая примета. Стриженый лишь посмеялся:

— Когда ты так кричишь, толку не будет. Я тебе помогу.

С этими словами он встал и отряхнул полы одежды. А затем схватил прохожего за воротник. Улыбка исчезла с лица Стриженого, от него повеяло жестокой и убийственной аурой:

— Видишь маленькую красавицу? Ей нужна помощь!

Прохожий сильно испугался. Подходя сжечь деньги, он дрожал и трясся. Я посмотрела на Стриженого и почувствовала себя чрезвычайно довольной. Да, моя школа Десяти тысяч убиенных нуждается в таком таланте! От него веяло силой и свирепостью. Настоящий хозяин своего слова, страстно стремящийся воплотить в жизнь мечту! Высокомерная и самонадеянная улыбка; угрожая, он не был снисходителен. Эх,будь у меня прежняя сила, я бы не упустила возможности проверить, на что он способен. Если соответствует моим стандартам — взяла бы его в ученики и готовила бы в будущие лидеры школы!

Я не хотела, чтобы Мо Цин, этот мелкий Уродец, превратил мою демоническую школу в праведный храм!

Возбужденный Стриженый стоял на мосту и ловил прохожих, чтобы те сжигали жертвенные деньги. Двое его подчиненных сидели в сторонке, послушно сжигая деньги. Один из них пробормотал себе под нос:

— Опять он увлекся и забыл про дела…

Другой заметил:

— Когда он так увлекается, остановить его просто невозможно. Пора бы уже привыкнуть.

— Эх… Пойду сначала доложу новости. Оставайся здесь и наблюдай за ним. Когда он закончит резвиться, поскорее приведи его назад.

Я внимательно слушала каждое слово. Хм, этот удалец еще и упрямый? Очень хорошо, мне нравится. Весьма в моем стиле. Тем временем Стриженый выстроил прохожих в очередь, и те послушно, один за другим, сжигали жертвенные деньги. Мужчина был чрезвычайно горд собой. Скрестив руки на груди, он подошел ко мне, указал на очередь и сказал:

— Красавица, этих хватит, чтобы сжечь все жертвенные деньги!

Я обернулась: в очереди было человек пятьдесят-­шестьдесят. Если добавить тех, кого Стриженый успел поймать до того, как образовалась очередь, то выходит, что сегодня около восьмидесяти-­девяноста человек сожгли для меня жертвенные деньги. А еще Чжиянь смогла убедить примерно десять детей… На моем банковском счете в Загробном царстве должно быть десять тысяч банкнот, а значит, я могу прямо сейчас пойти и купить пилюли Скоростного Полета! Я была в огромном восторге от Стриженого. Поманив его к себе, я похлопала его по плечу.

— Я…

Он также похлопал меня по плечу:

— Я действительно восхищаюсь тобой, маленькая красавица.

Стриженый помолчал, погладил подбородок, размышляя, а затем добавил:

— Простой человек не посмел бы открыть лавку, чтобы сжигать жертвенные деньги для Лу Чжаояо, но ты смелая. Обычно люди не смеют смотреть мне прямо в глаза, а ты не боишься. Всех тут же бросает в дрожь, когда они слышат мои угрозы, но ты и бровью не повела. Как насчет присоединиться ко мне? Будешь на меня работать?

Ммм, как и следовало ожидать, он даже думал так же, как и я. Я им восхищалась и хотела взять к себе в ученики. Как оказалось, он хотел того же… Будь у меня прежняя сила, я бы точно укротила этого высокомерного упрямца. Заставила бы его склониться передо мной… Но увы, сейчас это невозможно. У меня больше не было ни тела, ни власти, ни статуса… Я разочарованно вздохнула:

— Нет, у меня есть свои дела. Спасибо, что помог мне сегодня.

Стриженый нахмурился, но ответил:

— Так тому и быть.

Он встал и напоследок представился:

— Я Цзян У из Джохор-­Бару, недавно перебрался в город Цзян. Если передумаешь, отыщи меня.

Мужчина, сидевший рядом, тут же встревожился:

— А-­У, мы совсем не знаем ее, а ты!..

— Она сжигает жертвенные деньги для Лу Чжаояо, так что она не может быть прихвостнем Ли Чэньланя, — прямо сказал Стриженый и пристально посмотрел на меня: — Верно?

Я улыбнулась, уходя от ответа:

— В следующий раз угощу тебя выпивкой.

Стриженый улыбнулся:

— Малышка, я буду наблюдать за тобой.

Он и его подчиненные повернулись, чтобы уйти. Сделав несколько шагов, Цзян У обернулся и крикнул:

— Эй вы, в очереди! Если узнаю, что сбежали после моего ухода, то вам не поздоровится!

Все в очереди содрогнулись. Никто и шагу в сторону ступить не смел.

Когда Цзян У скрылся вдали, десятеро стоящих в очереди вздохнули с облегчением. Тот, что был впереди, вытер пот со лба и взял жертвенные деньги. Его руки дрожали так сильно, что он даже не мог нормально держать банкноты. К­то-то сзади посетовал:

— Когда уже этот злодей наконец покинет Цзян?

— Он как кость в горле. И почему только школа Десяти тысяч убиенных до сих пор с ним не разобралась?

— Что ты понимаешь? Знаешь, почему этот Цзян У остается в нашем городе и отказывается уезжать? Все потому, что здесь пересекаются зоны влияния небесных и демонических сил. Школы небожителей ничего не могут сделать, и школа Десяти тысяч убиенных тоже. Тот, кто ударит первым, будет тотчас атакован другой стороной.

Дрожащий закончил сжигать бумажные подношения и ушел. Следующий в очереди вышел вперед и присел на корточки. Сжигая деньги, он не переставал ворчать:

— Я действительно надеюсь, что Лу Чжаояо не воскреснет. Будет отлично, если эти двое злобных и беспощадных демонов вместе отправятся в Загробное царство.

Протягивая ему деньги, я подумала: «Молодой человек, какой же ты наивный. Если я воскресну, не боишься, что мы с Цзян У создадим могущественный союз? Ничего, придет время, и все последователи небесного пути, и все эти напыщенные горожане получат сполна… Вас будут ждать невыносимые страдания…»

Цзян У из Джохор-­Бару… Кажется, я слышала о нем раньше. Точно, во дворце Не-зло. Я слышала, как Мо Цин и Юань Цзе спорили, заключать ли им союз с Цинь Цяньсянем из палаты Тысячи забот, чтобы избавиться от Цзян У. Я погладила подбородок, размышляя. В этом мире есть те, кого необходимо покорить. Не можешь это сделать — уничтожь их. Нельзя терпеть тигра, ворвавшегося на твою территорию.

Но теперь я больше не была главой школы, и голова по этому поводу должна болеть у кое-кого другого. Цзян У и его люди могли доставить неприятностей Мо Цину; и чем больше у Цзян У последователей, тем лучше. Когда придет время, я воспользуюсь ситуацией… А пока нужно, чтобы все мысли Мо Цина были заняты мною. Какие неприятности Цзян У доставит ему, мне безразлично.

Когда все деньги были сожжены, я, испытывая приятное волнение, отправилась на Призрачный рынок.

Покинув тело Чжиянь, я вновь стала призраком. Отыскав нужный магазин, я вошла. Наконец меня больше никто не останавливал! О, как же это бодрит! Словами не передать то восхитительное чувство, когда у тебя много денег!

Я потерла руки и огляделась. На самом деле здесь не было ничего примечательного, внутри магазин выглядел совершенно обычно. По центру стоял прилавок, покрытый черной тканью. Над ним висели деревянные таблички с надписями: «Скоростной Полет на один день», «Скоростной Полет на один месяц», «Скоростной Полет на один год», «Скоростной Полет навсегда». Я сравнила цены. Один день Скоростного Полета стоил пятьсот банкнот, месяц — десять тысяч, год — сто тысяч, а цена за вечную скорость составляла целый миллион…

Даже обычный человек за один день мог получить лишь тысячу банкнот. Если бы десятеро каждый день сжигали для него деньги, то они должны были бы сжигать их в течение ста дней… А для меня… Согласно здешним правилам, за один день я получаю всего сто банкнот. Если десять человек будут сжигать для меня деньги, на это уйдет тысяча дней.

А призраки умеют вести дела. Почему бы им просто не заняться грабежом? Тут работают еще большие жулики, чем я, когда была жива.

— Хозяин! — постучала я по стойке.

Худощавый лавочник отодвинул черную тряпку, высунул голову и уставился на меня:

— Что такое? Цены написаны, выбирайте.

— Я считаю, что ваши цены чересчур завышены.

Владелец магазина посмотрел на меня, затем повернул голову, посмотрев на ­что-то в стороне.

— А, Лу Чжаояо. На Призрачном рынке цены для тех, кто при жизни творил добрые дела, и для тех, кто только грешил, отличаются. Цены, которые вы видите, установлены на основе вашего поведения при жизни. Если вам кажется, что это дорого — пожалуйста, приобретите эликсир Воскрешения, вернитесь к жизни и начните творить добрые дела. Вот только эликсир Воскрешения еще дороже, кхе-кхе…

Что… У меня просто слов нет! Эти наглые призраки не только заставляют сжигать кучу денег, но и устанавливают такие бесстыдные цены! Где же тут законность и справедливость?!

Стиснув зубы, я хлопнула по прилавку и злобно посмотрела на лавочника. Тот, казалось, не на шутку перепугался:

— Что вы хотите… Говорю вам, это не мир живых. Здесь действуют Небесные законы. Сделаете ­что-то плохое — запишется на ваш счет. И тогда с каждым днем ваше положение будет становиться все хуже и хуже.

— Дайте на один месяц.

— Что?

— Пилюля Скоростного Полета! Дайте ту, которая на один месяц!

Выйдя из лавки Блуждающего Духа, я свирепо уставилась на ленивого помощника лавочника. Тот молча встретил мой взгляд и отвернулся, чтобы вытереть лоб. Я слышала, как владелец магазина шепнул ему:

— Эти злодеи уже мертвы, но все еще пышут злобой…

Помощник ответил:

— Она смотрит на меня… Хозяин, я боюсь…

«П-ф-ф, Призрачный рынок, когда ты мне больше не понадобишься — ну, погоди! Рано или поздно я придумаю, как тебя уничтожить!»

Я проглотила пилюлю Скоростного Полета и полетела по улице. За долю секунды моя скорость возросла до уровня шагающего пешехода! Вокруг меня медленно плыли призраки, а я, как резвый скакун, лихо обгоняла их. Некоторое время я носилась по Призрачному рынку — скорость заставляла меня ликовать. Мое раздражение немного рассеялось, и я с радостью вошла в тело Чжиянь. Но, когда я добралась до пика Лунных забав, небо уже начало светлеть, и меня вытолкнуло из тела. Я собиралась похвастаться, но Чжиянь в панике вскричала:

— О нет! Цанлин собирается бежать!

Я приподняла брови:

— Тело восстанавливается довольно быстро, прошло уже достаточно времени. Ну и пусть катится себе куда подальше. Теперь ты можешь сосредоточиться на тренировках и поисках тех, кто будет сжигать для меня жертвенные деньги. Город Цзян — отличное место…

— Он хочет забрать меня с собой! — перебила меня Чжиянь.

А? У этих небожителей из школы Зерцало сердца что, дыра вместо мозгов? Только и могут, что создавать мне проблемы!

— Игнорируй его, — сказала я. — Пусть помучается. Я все равно не верю, что даже с полностью восстановленными силами он сможет покинуть пик Лунных забав. Адепты демонического пути в любом случае убьют его.

— Именно поэтому нельзя допустить, чтобы его убили! — глаза Чжиянь покраснели. — Если он умрет… Что я буду делать?

Я равнодушно посмотрела на нее:

— Такова судьба.

Чжиянь крепко прикусила губу.

— Но я… не хочу, чтобы он умер, — она пристально смотрела на меня блестящими глазами, полными обиды и жалости. — Великая Повелительница демонов…

Я сжала кулаки и стиснула зубы… Ну сколько можно? Эти святоши доставляют столько хлопот!

Глава 7

Секрет

— Слушай внимательно, это в последний раз…

— Великая Повелительница демонов, ты действительно такая хорошая!

Она хотела броситься ко мне, чтобы обнять, но я крикнула:

— Стой на месте!

Чжиянь тут же застыла. Я подлетела к кровати, села, скрестив ноги, скрестила руки на груди и велела:

— Расскажи мне все в деталях.

— Я каждый день приносила ему пилюли Исцеления. Вчера отдала последние. Я сказала ему, что не покину эту школу и что когда он восстановится, то должен бежать… Но Цанлин хочет, чтобы я бежала вместе с ним… Когда я спустилась в темницу в последний раз, то оказалось, что он съел все пилюли, которые я приносила, за раз…

— Съесть столько пилюль за один день… Ему следует быть осторожнее, а не то его меридианы обратятся вспять.

— Когда я уходила, он был в порядке. Цанлин думает, что меня ввели в заблуждение, и поэтому хочет забрать меня…

Я потерла подбородок, размышляя вслух:

— Ты могла бы использовать его план в своих целях. Он съел много пилюль Исцеления, и ему не удастся в одночасье восстановить баланс энергии ци с помощью дыхания и медитации. Иди в темницу, отвлеки стражу. Нельзя допустить, чтобы охранники вошли в камеру, пока он восстанавливается, это очень опасно. Подожди, пока его ци придет в гармонию, а затем убеди его помочь тебе разыграть представление. Пусть он якобы возьмет тебя в заложницы и выведет с горы Праха.

— Он должен взять меня в заложницы?

— Да. Ты каждый день навещала Лю Цанлина и, когда он сбежит, станешь главной подозреваемой. А в школе Десяти тысяч убиенных самое непростительное преступление — шпионаж в пользу врага и предательство школы.

Чжиянь пробормотала:

— Но сейчас ты учишь меня именно этому…

И для кого я все это делаю?! Я уставилась на нее тяжелым взглядом, и она тут же закрыла рот.

— Ты позволишь ему прикрыться тобой, ведь ты — ученица главы школы и тюремные охранники пика Лунных забав не осмелятся действовать необдуманно. Сначала они обязательно доложат главе. Воспользовавшись этой заминкой, вы сбежите из школы и спрячетесь. О месте мы условимся заранее. Вечером я найду тебя и займу тело. Отведу Лю Цанлина обратно в школу Зерцало сердца. Таким образом ты его спасешь, а я избавлюсь от головной боли, — продолжила я.

Чжиянь слушала и кивала. Когда я закончила говорить, она торопливо вскочила и воскликнула:

— Тогда я поспешу!

Проводив ее взглядом, я медленно встала и начала действовать: направилась в темницу. Так как я была в призрачном обличье, то просто прошла сквозь пол и продолжала опускаться, пока не оказалась в подземелье.

В это время Лю Цанцлин медитировал в камере, регулируя дыхание. Он сидел прямо передо мной. Цвет лица у него был не очень хороший, должно быть, каждые вдох и выдох приносили ему сильную боль.

Через некоторое время раздались торопливые шаги. Чжиянь, ворвавшаяся в камеру, была потрясена, увидев меня. Она сделала глубокий вдох, но прежде, чем девушка успела открыть рот, я поспешила сказать:

— Я купила на рынке пилюлю Скоростного Полета. Так что в этом месяце могу передвигаться чуть быстрее, чем ходят люди. Я здесь, чтобы за всем проследить, а если ­что-то случится — ­что-нибудь придумаю.

Чжиянь кивнула и тихо подошла к камере Лю Цанлина. Она присела на корточки; ее брови были плотно сдвинуты, а лицо выражало беспокойство.

— Он же тебе нравится. Ты действительно сможешь взять меч и отрубить голову его отцу?

Ничего не ответив, Чжиянь поникла. Я тоже больше ничего не сказала. Мы прождали весь день. В подземелье не проникал дневной свет, но я все равно ощущала, как солнце почти село за горизонт.

Наконец лицо Лю Цанлина смягчилось. Он медленно открыл глаза и сразу же увидел перед собой Чжиянь. Выражение лица этого праведного юноши всегда было суровым, но сейчас его взгляд потеплел.

— Чжиянь.

Та поспешно напустила на себя отстраненный вид, скрывая озабоченность и привязанность.

— Я пришла помочь тебе только потому, что мы вместе росли, — сказала девушка. Лю Цанлин удивленно уставился на нее:

— Помочь мне?

— Теперь я ученица школы Десяти тысяч убиенных. Притворись, что берешь меня в заложницы. Тогда мы сможем сбежать.

— Ты готова покинуть гору Праха вместе со мной? — обрадовался Лю Цанлин.

— Я просто…

— Хватит, — перебила я Чжиянь. — Что ты перед ним распинаешься, немедленно заставь его выйти!

Чжиянь закрыла рот. Она подняла руку, концентрируя ци. Поток энергии сверкнул, словно меч, и обрушился на дверь камеры. Вот только замок остался цел… Девушка растерялась. Я приподняла бровь. Видимо, когда я покинула этот бренный мир, десять Великих школ небожителей совсем разленились, и их ученики забыли, что такое прилежность в учебе.

Лю Цанлин протянул руку, пытаясь призвать свой меч. Вот только он не знал, что, когда он валялся без сознания в долине, я попыталась атаковать Мо Цина его легендарным мечом, а тот сломал его, как простую железку. Лю Цанлину пришлось сконцентрировать ци в руке, сотворив энергетический меч. Он нанес удар по двери камеры, и на этот раз, издав дребезжащий звук, замок сломался.

А этот парень, оказывается, не так уж и плох. Вот только на двери камеры стояла магическая печать. Стоило разрубить замок, как охранники тотчас ворвались в темницу. Чжиянь уже стояла рядом с Лю Цанлином.

— С дороги, — сказал Лю Цанлин, сжимая пальцами ее шею.

Тюремщики в смятении посмотрели друг на друга и замешкались. Я была немного встревожена:

— Нужно создать правильную атмосферу! — Я принялась учить Чжиянь: — Скажи, что ты очень напугана, пусть поскорее отойдут в сторону! Скажи, что этот парень душит тебя и тебе больно! Ведите себя так, будто это хоть чуточку реально!

Я отругала Чжиянь, и она пришла в себя и тут же сказала дрожащим голосом:

— Мне так страшно… и больно… Скорее отойдите, иначе он убьет меня…

Лю Цанлин остолбенел и слегка ослабил хватку. Этот глупец решил, что действительно причиняет ей боль! Видимо, ученики школ небожителей просто безнадежны…

— Схвати его руку! Заставь его применить чуть больше силы! Да сосредоточьтесь уже, наконец!

Я последовала за ними и всю дорогу инструктировала Чжиянь как могла. Наконец они выбрались из подземелья наружу.

Охранников, наблюдающих за подземельем пика Лунных забав, было немного, но достаточно, чтобы окружить нас. Я примерно оценила численность: человек десять. С навыками Лю Цанлина с таким количеством будет несложно справиться. Но если их будет больше…

Вдруг я услышала, как один из охранников приказал другому:

— Властитель Северной горы ­где-то рядом, живо найди его!

Сердце у меня чуть в пятки не провалилось, и я тут же скомандовала Чжиянь:

— Вон тот охранник, пусть Лю Цанлин сейчас же вырубит его. Нужно оглушить их всех.

Чжиянь и Лю Цанлин работали слаженно. Они выросли вместе и поэтому прекрасно понимали друг друга. Не знаю, как Чжиянь объяснила Лю Цанлину, что нужно сделать, но уже в следующее мгновение он быстро повернулся, вытянул пальцы и использовал энергетический меч, чтобы атаковать убегающего стражника. Тот упал на землю и долго не мог подняться.

Другие, увидев это, хотели напасть немедленно. На этот раз Чжиянь не понадобилось моего понукания, она тут же закричала:

— Ох, не надо, не надо!

У стражников не было другого выбора, кроме как отступить. Лю Цанлин воспользовался этим, чтобы сконцентрировать всю свою энергию ци для атаки. Но как только он решил действовать, вдруг раздался удар грома. Это был удар посоха о землю.

— Кхе-кхе… — властитель Северной горы кашлянул. — Вот уж не думал, что в наше время на горе Праха найдутся те, кто способен наделать столько шума.

Властитель Северной горы… Признаю, его эффектное появление и эта фраза повышали престиж школы Десяти тысяч убиенных. Вот только на этот раз я находилась на стороне врагов школы. Я не могла ничего сделать, и все внутри меня клокотало.

Властитель Северной горы был известен своей ненавистью к адептам небесного пути. Сейчас прямо перед ним один ученик школы небожителей держал в заложниках другого такого же ученика. Я посмотрела в его глаза, полные злобы, а затем вспомнила его холодное фырканье… Хм, вероятно, властитель Северной горы хочет убить и Чжиянь, и Лю Цанлина. А потом скажет Мо Цину, что это был несчастный случай. Интересно, разорвет ли его Мо Цин на кусочки из-за смерти Чжиянь?

Я подняла голову и посмотрела вдаль; солнце медленно опускалось за гору. Нужно бороться и сделать все, что возможно.

— Потяни время, — велела я. — Отвлеки властителя Северной горы.

Когда Чжиянь услышала, кто перед ней, ей больше не нужно было притворяться. Ее лицо тут же побледнело. Увидев, как он шаг за шагом приближается к ним, она поспешно сказала:

— Властитель Северной горы, спасите меня… Я ученица главы школы…

Юань Цзе засмеялся:

— Девчонка, поскольку ты не только ученица главы школы, но и его информатор, помоги мне — а я помогу тебе.

Едва закончив говорить, он ударил сине-зеленым стальным посохом о землю. В воздухе стремительно сконцентрировалась огромная сила. Я была призраком, поэтому не чувствовала давления, но деревья вокруг сломались. Охранники, оказавшиеся слишком близко к Юань Цзе, болезненно поморщились, а Чжиянь, стоявшая прямо перед ним, сплюнула кровь. Лю Цанлин хотел было прикрыть девушку, но Юань Цзе опередил его. Схватив Чжиянь за горло, он отшвырнул ее в сторону. Она упала на землю, хватая ртом воздух. Охранник рядом с ней занервничал и спросил:

— Барышня, вы в порядке? Вы не ранены?

Даже в такой момент не упустил возможности подольститься.

Юань Цзе, не потрудившись оглянуться, холодно рассмеялся:

— Впрочем, спасибо за хлопоты, я сам избавлюсь от этого беглого ублюдка.

Властитель Северной горы направил на Лю Цанлина убийственную ауру.

Парень беспокоился о Чжиянь, но знал, что сейчас ей лучше не находиться рядом с ним. Поэтому он сосредоточился на схватке с Юань Цзе. Тот владел своим посохом совсем не по-стариковски. Он стал даже сильнее, чем пять лет назад. Тогда его можно было описать всего одной фразой: старик, что никак не сдохнет. Сейчас же Юань Цзе сильно изменился. Лю Цанлин и шага сделать не успел, как властитель Северной горы отшвырнул его. Парень тут же вскочил на ноги. Когда он поднял голову, в его глазах не было и тени слабости, но кровь непрерывно текла у него из уголка его рта.

— Хм, ученик школы Зерцало сердца, — Юань Цзе фыркнул. — В той битве у гробницы меча твои собратья приложили немало усилий, чтобы избавиться от нашей прежней главы. Сегодня я избавлю этот мир от вашей вони!

«Эх… старик… Когда ты вдруг сказал это, я почувствовала себя немного… странно. Не знала, радоваться мне или огорчаться».

Юань Цзе снова взмахнул посохом, создавая смертоносную энергию. Лю Цанлина опять отбросило назад. Он со всей силы ударился о каменную колонну у входа в темницу и рухнул на землю, словно тряпичная кукла.

Властитель Северной горы хотел было двинуться вперед, но ­кто-то потянул его за рукав. Это была Чжиянь. Она пристально смотрела него. На ее губах была кровь. Обычно слабая трусливая девочка, в этот момент она словно крепкий гвоздь пригвоздила главу Северного пика:

— Не надо.

Юань Цзе холодно фыркнул и стряхнул ее руку:

— Ученица главы школы заступается за врага?

Чжиянь схватила его за ногу. Из глаз ручьем полились слезы:

— Пожалуйста, не убивайте его! Умоляю вас!

Лю Цанлин, услышав ее слова, прикусил окровавленную губу. Во взгляде, который он бросил на нее, читалось изумление. Юань Цзе с холодным выражением лица оттолкнул Чжиянь. В этот момент Лю Цанлин рассвирепел. Издав громкий крик, он вскочил, намереваясь убить Юань Цзе. Неудивительно, что он не приблизился к нему ни на волосок и, получив безжалостный удар, снова упал на землю. Его вырвало кровью, но он все равно пытался подняться. Еще одного удара парень не переживет.

Внезапно — не знаю, откуда у Чжиянь взялись силы — она вырвалась из рук охранника, который держал ее, и перегородила путь Юань Цзе:

— Не убивайте его!

Она опустилась на колени и раскинула хрупкие руки, как наседка, защищающая своих цыплят. Но в глазах убийцы она и была не более чем бесполезной курицей. Юань Цзе неумолимо приближался. Он поднял руку и сине-зеленым стальным посохом ударил ее по голове! Охранники позади него вскрикнули.

Я мельком увидела закат и, как только последние лучи солнца скрылись за вершиной горы, вошла в тело Чжиянь. В одно мгновение боль ее тела охватила мой дух. Над моей головой навис посох Юань Цзе. Казалось, он хотел разбить мне голову. В ушах гудело. Крепко стиснув зубы, я тут же сконцентрировала всю энергию слабого тела. Гул исчез, осталась лишь мертвая тишина. Юань Цзе замахнулся, его стальной посох стремительно приближался к моей голове.

Я подняла голову, хрустнув шеей. Убийственная энергия в моем взгляде сгустилась в клинок. Я смотрела прямо на властителя Северной горы:

— Я же сказала, чтобы ты прекратил, разве ты не слышал?

Стоило мне произнести это, как наши силы схлестнулись. Там, где моя сила столкнулась с посохом, шквал невероятной мощи разнесся во все стороны, подобно огромному круглому лезвию, которое рассекло скалы. Камни покатились со склонов, в воздух поднялась пыль. Охранники застыли, открыв рот и выпучив глаза, не в состоянии и слова вымолвить.

Рядом со мной рыдала призрачная Чжиянь. Властитель Северной горы посмотрел на меня, и выражение его лица было изумленным:

— Ты…

Положение казалось безвыходным, но вдруг раздался резкий окрик:

— Стой!

Юань Цзе обернулся, опустил свой посох и отступил назад. Все стражники тут же упали на колени и выкрикнули приветствие:

— Глава!

Я не успела обернуться, как черное паоцзы оказалось рядом со мной.

Нанеся столь сильный удар, я исчерпала всю силу этого слабого тела. Я могла лишь стоять на коленях, с большим трудом удерживаясь в вертикальном положении. Падать было нельзя. Я наблюдала, как мужчина в черном одеянии присел передо мной на корточки. Полы его великолепного паоцзы, расшитые темно-­синими узорами, распростерлись по земле, перепачкавшись в пыли. Он внимательно смотрел на меня. В этих проницательных глазах, хранящих бесчисленные тайны, отражался, словно ослепительная иллюзия, мой силуэт. Неожиданно я заметила, как на долю секунды задрожали его губы. Он поднял руку и нежно коснулся моего лица. Прикосновение его грубых пальцев вернуло меня в тот день в гробнице меча, когда рядом со мной внезапно появился Уродец.

Я сказала ему, чтобы он отвлек учеников школы небожителей, намереваясь использовать его жизнь в обмен на свою. А он ответил: «Я готов пожертвовать всем ради вас, лишь бы вы были целы и невредимы».

Ха, какая чушь!

«Посмотри на меня. Ты получил все, а я умерла!»

Тело Чжиянь было слишком измучено. Оно невольно наклонилось, и я больше не могла его контролировать. Мо Цин схватил меня за руку и нежно притянул к себе. В этот момент тело Чжиянь, казалось, весило тысячу цзюней, и все же я неожиданно почувствовала, что грудь и руки Мо Цина слегка дрожат. Я не понимала, отчего он дрожит, и почувствовала раздражение.

Когда я пыталась блокировать посох старика, ощущение было такое, будто я спустилась в Преисподнюю. Но Мо Цину достаточно было произнести одно слово, чтобы все прекратить. Эта внушительная и властная аура… Раньше только я производила такое впечатление!

— Глава, — начал Юань Цзе. — Я наказывал беглеца-­небожителя, и эта ваша ученица, не колеблясь, подвергла себя опасности, чтобы спасти его. Такие действия…

— Ну и что?

Эти три слова заставили Юань Цзе поперхнуться. Никто и подумать не мог, что Мо Цин выдаст нечто подобное. В том числе и я. Рассеянно подняв голову, я увидела идеальные очертания его острых скул. Не терпя возражений, он холодно скомандовал:

— Можете возвращаться, я сам разберусь.

От его слов так и веяло достоинством и решительностью. Сейчас он разительно отличался от прежнего Уродца.

Рука Юань Цзе, сжимавшая посох, напряглась, вены на тыльной стороне ладони стали заметнее, но быстро исчезли. Он тихо ответил:

— Слушаюсь.

Через мгновение его и след простыл. Мо Цин посмотрел на группу перепуганных стражников:

— Позовите властителя Южной горы.

Властитель Южной горы, Гу Ханьгуан, был величайшим целителем школы Десяти тысяч убиенных. Давным-­давно я перепробовала кучу способов и потратила немало усилий, прежде чем смогла наконец затащить этого отшельника, которого простой народ почитал как бога медицины, в мою школу. А все потому, что я боялась однажды получить серьезные ранения или подвергнуться действию яда. У моих подчиненных просто могло не быть времени, чтобы отыскать целителя, и тогда я бы умерла. Я хотела быть ко всему готовой, поэтому сделала все, чтобы заполучить лучшего лекаря.

Но все предусмотреть нельзя. Когда пришло мое время умирать, я все равно умерла. Да, я заполучила «бога медицины», но его навыками вовсю пользуется треклятый Мо Цин… Но тут я поняла, что он позвал Гу Ханьгуана, чтобы тот… исцелил меня. Я была немного ошарашена. Только что Мо Цин действовал неразумно, заступившись за меня перед властителем Северной горы и тем самым унизив его. А теперь еще зовет властителя Южной горы, чтобы тот меня исцелил? И это тот ледышка с плохим характером и каменным лицом, который сначала игнорировал меня? Мо Цин сильно изменился… Я не видела его всего один день. Что с ним случилось?

В последний раз я видела его в библиотеке. Я пыталась соблазнить его, а он… просто ушел, не сказав ни слова. Но если судить по его сегодняшнему выражению лица, то, возможно… Возможно, мой флирт возымел действие.

Может, Мо Цин тогда размышлял весь день, боролся с бесчисленными мыслями и обуревающими чувствами. Изначально он хотел отказаться от меня, подозрительной девчонки из школы небожителей. Но когда меня ранили, его сердце заболело, и он был вынужден признать, что влюбился в меня. Поэтому Мо Цин не смог сдержать эмоций и бросился на мою защиту. На глазах у властителя Северной горы он взял меня под свое крылышко и даже приказал позвать властителя Южной горы, чтобы исцелить мои раны.

Мне казалось, что мои рассуждения вполне логичны, ведь именно по такому сценарию строились все любовные истории.

Я подняла голову, чтобы взглянуть на него, и увидела, что он пристально смотрит на меня. Его глаза были темными и глубокими, как бездна.

— Как ты? — хрипло спросил Мо Цин. Казалось, он сам испытывает боль.

Я спасла его сто лет назад, вырастила его и даже умерла у него на руках. Но несмотря на то, что мы знали друг друга так давно, я по-прежнему совершенно не понимала его. «Уродец, ты оказался на удивление чистым и невинным. Мне стоило лишь улыбнуться и прикоснуться к тебе, а ты сразу проглотил наживку! Я даже приготовила для тебя парочку особых приемов для соблазнения, но кому это теперь нужно? В любом случае твоя наивность сэкономила мне время и избавила от многих неудобств».

— Учитель… — слабым голосом позвала я. Больше не тратя сил на то, чтобы поддерживать тело, я позволила себе упасть в его объятия. Мо Цин тотчас поймал меня. Я подняла руку, притворяясь, будто пытаюсь уцепиться за его одежду, и положила ладонь ему на грудь — прямо над сердцем. В этот момент мне просто нужно было сконцентрировать энергию ци, превратить пальцы в острые когти и вонзить их ему в грудь, вырвав сердце…

Пока я собирала ци, мой взгляд стал ледяным.

Ох… Да чтоб их всех!

Я совсем забыла, что тело Чжиянь абсолютно бесполезно. К моему удивлению, в нужный момент в нем не нашлось даже малой толики силы. Так что у меня не было другого выбора, кроме как вцепиться в одежду Мо Цина. Я снова встретилась с ним взглядом. Он пристально смотрел на меня; именно этот его взгляд каждый раз заставлял меня ощущать себя так, словно он видит меня насквозь. Перед тем как я умерла, он точно так же смотрел на меня…

Мне вдруг показалось, что он знает, кто я на самом деле и что хотела сделать. Но Мо Цин оставался невозмутимым, как будто, если бы я действительно вырвала ему сердце, он ни слова не сказал бы и позволил осуществить задуманное. Но почему такой демон, как Мо Цин, ничего не предпринял? И если он знает, что я — Лу Чжаояо, то почему до сих пор позволяет мне жить, ведь само мое существование — угроза его положению? Может ли быть, что я, Лу Чжаояо, все еще ему нравлюсь? Я мысленно усмехнулась от такой наивной мысли.

Даже если Мо Цин отдал помост для порки трупов и снес столб для подвешивания, он же следует демоническому пути, а значит, жаждет власти и могущества. Не существует таких чувств, которые могли бы преодолеть стремление к власти. Мо Цин не убил Чжиянь и даже влюбился в ее тело лишь потому, что считал ее не представляющей угрозы для его положения. Он думает, что это тело не способно причинить вреда его интересам. Мне нужно воспользоваться его влюбленностью и найти способ уничтожить его.

— Учитель… я так испугалась, что больше никогда не смогу вас увидеть…

Глядя на Мо Цина, я изо всех сил старалась заставить глаза Чжиянь выдавить блестящие слезы. Капли заструились по моим щекам, переливаясь и поблескивая. Какой влюбленный устоит? Как и ожидалось, в глазах Мо Цина вспыхнул свет.

— Не бойся, — эти два слова, которые он произнес, были настолько искренними, он ответил так серьезно, что я была немного удивлена. — Если захочешь, я всегда буду рядом.

В этот момент мне показалось, что я поняла, почему умерла на руках Уродца. Все потому, что его слова и поведение недоступны для моего понимания. Когда я решила, что соблазнить его невозможно, он уже влюбился в меня. Кажется, достаточно лишь небольшого поощрения, и его чувства станут еще глубже — и тогда он поклянется мне в вечной любви.

Я едва отпустила удочку, а рыба уже сама запрыгнула в корзину. Какого рыбака это не напугает?

Закашлявшись, неожиданно для себя я вдруг поняла, что не знаю, что сказать. Внезапно налетевший порыв ветра нарушил неловкое молчание.

Это был Гу Ханьгуан.

За последние несколько лет он почти не изменился. Он все так же был похож ребенка, повидавшего слишком много в жизни. Уже весна, а он все еще кутался в хорьковые меха. Его губы были очень бледными.

— Ты искал меня? — заговорил он с Мо Цином и, хотя я находилась в его объятиях, даже не потрудился взглянуть на меня. Его тон ничем не отличался от того, каким он говорил со мной, в нем не было ни капли уважения.

Только потому, что он был Гу Ханьгуаном, единственным в этом мире, кто может вырвать человеческую жизнь у Владыки Яня, правителя Загробного царства, я безоговорочно позволила ему эту привилегию.

— Да, — ответил Мо Цин. — Осмотри ее.

Гу Ханьгуан посмотрел на меня. Ростом он был с ребенка, и сейчас, когда Мо Цин стоял на коленях, они оказались на одном уровне. Властитель Южной горы скользнул взглядом по моему телу:

— Рана небольшая, поверхностная. Большая потеря внутренней энергии ци. В лечении нет необходимости. Пусть примет лекарства для восстановления сил. А вот тот, что позади тебя, ранен куда серьезнее.

И тут я вспомнила, что пошла на все это ради спасения Лю Цанлина! Теперь волей-­неволей быть мне его благородной спасительницей… Высвободившись из объятий Мо Цина и заглянув ему через плечо, я увидела парня, лежащего на земле. Он не шевелился и, казалось, будто не дышал. Призрачная Чжиянь опустилась на колени рядом с ним и закричала:

— Хватит флиртовать! Поторопись, а не то Цанлин вот-вот умрет, и я больше не смогу его увидеть…

Ну раз все так плохо, я помогу ему немного подлечиться. Но не успела я и слова вымолвить, как Мо Цин встал, поднял меня на руки и собрался уходить:

— Убейте его.

А, что? И снова я ничего не поняла. «Мо Цин, ты что, управляешь школой, руководствуясь лишь настроением? Разве не ты занимался добрыми делами, например, раздачей каши? Так почему теперь решил казнить без суда и следствия? А где же пресловутое “сельскохозяйственное” наказание?»

— Учитель… — я схватилась за одежду на его груди. — Он… ммм…

Чжиянь сразу сообразила, что ей нужно сделать. Поняв, что я не знаю ее с Цанлином историю, она поспешила рассказать самое основное:

— Он мне как старший брат, мы вместе росли и играли… — это, казалось, затронуло самые сокровенные струны ее души. У нее задрожали губы. — А еще… еще я с ним помолвлена…

Я решила не распинаться и просто подвела итог ее словам:

— Он мне очень дорог…

Мо Цин нахмурился:

— Ты хочешь спасти его?

— Да.

Кто бы мог подумать, что я потрачу столько усилий, чтобы одним мертвецом на горе Праха стало меньше!

Мо Цин слегка сжал губы. Я наблюдала за выражением его лица. Интересно, почему он не хочет его пощадить? «Уродец, куда только подевалось твое хваленое милосердие? Почему, когда я надеялась, что ты поступишь по справедливости, ты намерен расправиться с ним так жестоко?»

Внезапно меня осенило: я же нравлюсь Мо Цину! Это выражение лица — он что… ревнует? Заступаясь за другого мужчину, я тем самым поставила своего спасителя в неловкое положение и вызвала его недовольство. «Ох, мужчины! Какие же вы собственники! Мо Цин, Мо Цин, хочешь, чтобы лишь ты один был в моем сердце. В этом мире, кроме тебя, я ни на кого не должна смотреть… Хм, надо ­как-то тебя умаслить и убедить не убивать этого небожителя».

— Учитель, — я прильнула к груди Мо Цина, — отпустите его. Мое сердце принадлежит лишь вам, но я не хочу всю жизнь страдать от чувства вины перед ним…

Чжиянь плакала и бранилась:

— Не смей использовать мое тело, чтобы говорить такие мерзости!

Эх, малышка, да что ты знаешь? Когда люди влюблены, они именно такие фразы и говорят. О, а Мо Ц­ин-то молчит! И молчит уже довольно долго! Видимо, сопротивляться моим сладким речам ему ох как нелегко!

— Вылечи его, а потом вышвырни с горы Праха, — холодно приказал Мо Цин.

Гу Ханьгуан присел на корточки рядом с Лю Цанлином и пощупал его пульс. Ставя акупунктурную иглу, он сказал:

— Все, иди давай.

А, прямо как в старые добрые времена. Только Гу Ханьгуан осмеливался прогонять главу школы. Он по-прежнему не выносит, когда в его присутствии милуются. Мо Цин не стал медлить и отнес меня во дворец Не-зло.

***

Мо Цин отнес меня во внутренние покои. Я с удивлением узнала свою спальню. Видимо, сейчас эту комнату занимал Мо Цин как новый глава школы, но все равно было неожиданно, что он принес меня именно сюда. Хм… видно, любовь и впрямь переполняет его, и он теряет разум.

— Отдохни как следует.

Мо Цин положил меня на кровать, зажег лампу, вышел в соседнюю комнату и вернулся с коробкой чудодейственных снадобий. У меня тут же загорелись глаза. Девяти-­оборотная пилюля[34] Восстановления Изначального Духа могла не только спасти жизнь, но и значительно повышала уровень духовных сил. Ученикам школ небожителей с уровнем, как у Чжиянь, достаточно было съесть лишь одну такую пилюлю и медитировать всего одну ночь, чтобы их раны полностью зажили, а духовные силы сильно увеличились.

— Учитель, это… Я могу это съесть? Это все для меня?

— Да. Это все твое.

Заглянув в коробку, я увидела, что в ней было шесть девяти-­оборотных пилюль Восстановления Изначального Духа. Если съесть их все за месяц, то я сделаю Чжиянь намного сильнее рядовых учеников демонических школ среднего уровня. Обычно нужно заниматься культивацией на протяжении двадцати-­тридцати лет, чтобы добиться такого успеха!

— Хотя девяти-­оборотные пилюли Восстановления Изначального Духа действуют превосходно, их нельзя непрерывно принимать, — предупредил Мо Цин. Он достал из коробки одну пилюлю и дал мне. — Сегодня тебе крепко досталось. Прими лекарство, а потом займись внутренним дыханием. Через десять дней найди меня, я дам тебе вторую.

Что? Вот же скупердяй! Вручил подарок, но разделил его на части! Конечно же я знала, что девяти-­оборотные пилюли Восстановления Изначального Духа нельзя принимать каждый день, но зачем делать паузы на целых десять дней? Тогда ведь все лечение на месяц растянется, и еще дней пятьдесят уйдет на медитации с внутренним дыханием!

Но ничего не поделаешь: теперь он — глава школы. Последнее слово за ним. Смирившись, я съела одну пилюлю. Как только чудодейственное снадобье оказалось у меня в желудке, я почувствовала, как одухотворенная ци поднимается из внутренних органов и медленно распространяется по всем конечностям и косточкам. Я отрешилась от всех пяти чувств и, закрыв глаза, погрузилась во тьму. В прошлом я часто так медитировала, но в этот раз у меня будто открылось шестое чувство: мне казалось, что Мо Цин не сводит с меня пристального взгляда. Всю ночь он наблюдал за мной, не в силах уйти.

Глава 8

Покои Очищения от скверны

На рассвете следующего дня, когда душа Чжиянь вернулась, ее тело уже полностью усвоило девяти-­оборотную пилюлю Восстановления Изначального Духа. Я тут же огляделась, но в комнате никого не было. Ночью мне казалось, что Мо Цин неотрывно смотрит на меня, но, видимо, мнепросто показалось. Я уставилась на Чжиянь. Усталость с нее как рукой сняло. Кожа сияла, и даже волосы будто стали более яркими и блестящими. Как только призрачная сущность девушки заняла тело, она тут же широко распахнула глаза: она почувствовала изменения. Я ощутила странное удовлетворение, будто только что искупала нерадивого питомца. Чжиянь потрясла руками, встала и дважды подпрыгнула:

— Как чудесно! Вчера меня так сильно избили, но мне уже не больно…

— Следи за словами, — сказала я. — Это дворец Не-зло.

Она тут же прикрыла рот рукой.

— Давай для начала вернемся на пик Лунных забав. По дороге как раз поговорим.

Никто не остановил нас, когда мы выходили из дворца Не-зло. Я повернулась лицом к солнцу и поплыла с той же скоростью, с которой шла Чжиянь. Несмотря на то что солнце заставляло меня чувствовать себя неуютно, моя скорость не сильно снизилась. По дороге я спросила:

— Лю Цанлина исцелили и вышвырнули с горы Праха?

Чжиянь огляделась вокруг и, никого не увидев, прошептала:

— Твой властитель Южной горы действительно потрясающий! Он использовал всего пару игл, и Цанлин тут же вернулся к жизни. Стражники уже отослали его с горы Праха.

Я вздернула подбородок:

— Если бы Гу Ханьгуан не мог вылечить такую рану, было бы бесполезно держать его в школе Десяти тысяч убиенных.

— Значит, меня тоже исцелил властитель Южной горы?

— Я приняла девяти-­оборотную пилюлю Восстановления Изначального Духа, и все, — я немного помолчала, а затем продолжила: — Но эту пилюлю изготовил Гу Ханьгуан, так что да, можно сказать, он вылечил это тело.

Чжиянь восхищенно вздохнула:

— Девяти-­оборотная пилюля? То самое чудодейственное средство, приняв которое Чан Э[35] обрела бессмертие и, сделав девять оборотов, вознеслась на Луну? Я правда приняла это? — Она потерла живот. — Меня слегка ранили, но дали такую ценную пилюлю… Ваша школа действительно расточительна…

Чжиянь посмотрела на меня и продолжила:

— Властитель Южной горы может изготовить такие пилюли, так почему же он не исцелит самого себя? Я слышала… раньше он был очень статным молодым человеком…

В глазах девушки было любопытство. Я знала, что она имеет в виду грязные слухи обо мне и Гу Ханьгуане.

Его называли «печалью Владыки Яня», потому что он был так искусен в медицине, что мог любого человека вырвать из рук правителя Загробного царства. Через несколько лет после того как слава о нем распространилась по всему Цзянху, Гу Ханьгуан, живший в уединении среди гор и полей, внезапно исчез. Спустя некоторое время поползли слухи, что я соблазнила его и завлекла в свою школу Десяти тысяч убиенных. И ­тогда-то он из прекрасного и статного юноши превратился в худого, слабого мальчика, неспособного расти. Одним из самых популярных слухов была история о том, как я накапливала ян и укрепляла инь[36] вместе с Гу Ханьгуаном, он перенапрягся, и это нанесло сильный вред юному лекарю… Да уж, эти праведные школы только и умеют, что всякий вздор нести.

Я, Лу Чжаояо, приходящая в вихре и уходящая в волне, исходила весь Цзянху и многое повидала, но не было мужчины, который сравнился бы со мной в красоте.

Гу Ханьгуан обладал небывалым талантом в медицине, но его тощая фигура и мягкий характер были абсолютно не в моем вкусе. Накопление ян! Ха! Да у меня этой энергии и то больше, чем у Гу Ханьгуана!

Закатив глаза, я сказала:

— Он так изменился из-за другой женщины, вовсе не из-за меня.

Чжиянь умоляюще посмотрела на меня, явно желая узнать все любовные секреты Цзянху.

— Им ­кто-то воспользовался, чтобы накопить энергию? — озвучила она первое, что пришло ей в голову.

Даже будучи ученицей известной праведной школы, мыслила эта девчонка совсем не целомудренно.

— Да никто его не трогал. Однажды он решил излечить от яда одного человека. Впитав этот яд, Гу Ханьгуан превратился в ребенка. Круглый год он замерзает, как от лютого холода. Даже в разгар лета — будто окунается в прорубь посреди зимы.

Чжиянь удивилась.

— Все говорили, что пока ты властвовала над школой, то принимала в ученики лишь отъявленных злодеев. А оказывается, есть и такие, как Гу Ханьгуан, готовые пожертвовать собой ради спасения других…

— Ну и наивная же ты, — я посмотрела на нее. — Прежде чем присоединиться к моей школе, Гу Ханьгуан вовсе не был таким уж добреньким. Он пожертвовал собой лишь ради одного-­единственного человека.

— Так кто же это?

Я потерла подбородок:

— Среди ваших десяти школ небожителей есть лишь одна, в которую принимают только женщин. Наверняка ты слышала об этом…

— Терем Созерцания дождя? — перебила меня Чжиянь. — Но разве им… разве им не запрещено вступать в любовные отношения?

— Верно, но глава школы не смогла следовать своим же правилам.

Чжиянь удивилась еще больше:

— Хочешь сказать, что властитель Южной горы пожертвовал собой, чтобы спасти главу школы Созерцания дождя Шэнь Цяньцзинь? Не может быть! Глава Шэнь холодна и бесстрастна. Я никогда не слышала, чтобы она говорила о властителе Южной горы…

Я скривила губы:

— Конечно, и не скажет. Ведь она ничего не помнит.

В то время я всеми правдами и неправдами пыталась убедить Гу Ханьгуана вступить в мою школу, но он оставался равнодушным. А потом подвернулся удобный случай: в теле Шэнь Цяньцзинь проявился любовный яд[37], она впала в безумие и потеряла сознание. Глава школы не могла прийти в себя и была на грани смерти. Гу Ханьгуан принес ее ко мне на руках и умолял помочь ему извлечь яд из тела любимой. Я согласилась, но ценой стали его здоровое тело и обещание навсегда остаться в школе Десяти тысяч убиенных. Гу Ханьгуан использовал иглы для акупунктуры, чтобы стереть воспоминания Шэнь Цяньцзинь, и отправил ее обратно в терем Созерцания дождя. После того как он вступил в мою школу, то больше никогда не покидал гору Праха. Их пути разошлись: он пошел по демоническому пути, она — по небесному. И больше они никогда не встречались.

С тех пор Гу Ханьгуан не может видеть, как другие проявляют любовь и нежность. Если уж ­кто-то чересчур увлечется и начнет бесстыдно миловаться у него на глазах, он может использовать иглы для акупунктуры, чтобы вызвать паралич мышц.

У меня не было желания пересказывать Чжиянь все детали этой истории, поэтому просто вкратце упомянула причины и последствия, позволив ей догадаться об остальном. После того как мы вернулись на пик Лунных забав, я отправила Чжиянь к подножию горы, чтобы она отыскала людей, готовых сжечь для меня деньги. Она и сама хотела выбраться из школы: наверное, в тайне надеялась увидеть Лю Цанлина. Перед тем как уйти, Чжиянь спросила:

— Ты научишь меня культивации демонического пути?

Я подняла бровь. Девушка выглядела серьезной и даже немного суровой.

— Я не хочу быть такой слабой, как вчера. Я хотела защитить его, но оказалась бессильна ­что-либо сделать. Совершенно бесполезная… — произнесла Чжиянь. Я скрестила руки на груди:

— О, снова умоляешь меня о помощи.

— Сегодня я точно найду сто человек, чтобы сжечь для тебя деньги! Я сделаю все возможное, чтобы добыть для тебя денег! Ты только подожди!

Закончив свою тираду, она поспешно выбежала наружу. А девчонка действительно хорошо усвоила, какой у меня характер! Я улыбнулась. Надо же, попросилась ко мне в ученицы. До сих пор не было никого, кто добровольно отдал бы себя в мои руки, чтобы я издевалась над ним.

Вечером Чжиянь прибежала, трусливо поджав хвост, — а все потому, что с ней пришел Мо Цин. Она крепко сжала руки перед собой, как узница, и еле плелась. А у главы школы, судя по всему, настроение было хорошим. Когда они остановились перед дверью, Чжиянь церемонно поклонилась:

— Благодарю вас, глава.

Мо Цин только поднял голову, рассматривая небо.

— На будущее: можешь ходить куда угодно, но к вечеру ты должна вернуться на гору Праха.

— Конечно, глава. Я буду строго следовать вашим указаниям.

— Хорошо, тогда иди.

Чжиянь на цыпочках вошла в комнату, а я осталась снаружи и некоторое время смотрела на него. Когда Мо Цин ушел, я тут же подлетела к ней:

— Что случилось? Почему ты вернулась с Ли Чэньланем? Опять ­что-то лишнее сболтнула? В следующий раз просто называй его «учитель» и веди себя естественно. Ну-ка, покажи мне милую Чжиянь! Давай порепетируем.

Чжиянь попыталась выдавить улыбку. Она вбежала в комнату и сама покинула тело. Я едва успела занять его до того, как оно упало. Став призраком, девушка забилась в угол, дрожа:

— Я так не могу! Это просто невозможно. Я не могу находиться рядом с Ли Чэньланем. Когда он рядом, я и сдвинуться с места не могу — будто мои ноги и руки склеены… Даже когда он молчит, его аура давит на меня!

«Не такой уж он и страшный…» — подумала я.

Чжиянь надолго замолчала, чтобы унять дрожь, а затем продолжила:

— Когда я стояла у подножия горы и искала людей, чтобы сжечь деньги, внезапно появился Ли Чэньлань и велел мне вернуться на гору.

Я была сбита с толку:

— Велел вернуться на гору? Зачем?

— Даже не знаю. Может быть, боялся, что ночью в долине… опасно?

Может быть и так. Влюбленные, особенно такие, как Мо Цин, с собственническими замашками и вспыльчивым характером, всегда говорят девушкам, чтобы те не выходили ночью и возвращались домой в определенное время. Хоть и глупо, но своего рода забота.

Внезапно воздух в комнате сгустился и перед нами возникла фигура в черном одеянии, расшитом темными узорами. Даже я вздрогнула от неожиданности. Мо Цин… Почему ты до сих пор не ушел?

Я быстро попыталась вспомнить, что успела брякнуть. Хотя я произнесла всего одну фразу: «Велел вернуться на гору? Зачем?», однако человек, разговаривающий сам с собой, выглядит по меньшей мере странно и может вызвать подозрения у Мо Цина. Я ломала голову, какую бы отговорку придумать, но Мо Цин внезапно произнес:

— Пойдем.

Куда это? Я покосилась на Чжиянь — она все еще сидела в углу, обнимая колени. Она тоже была удивлена не меньше моего:

— Я ничего не знаю. На обратном пути он только у двери со мной заговорил, и ты сама все слышала.

Я выдавила улыбку:

— Куда?

Его взгляд на мгновение смягчился, но голос был все так же холоден и безэмоционален, как и всегда:

— Во дворец Не-зло.

Я снова бросила взгляд на Чжиянь. Да чтоб вас всех, в ­конце-то концов! Что вообще происходит? Девушка тут же запаниковала:

— Да не знаю я! У подножия горы он велел мне вернуться в школу! Когда мы пришли, велел идти в комнату! Почему теперь зовет тебя во дворец Не-зло?

Ну вот, теперь она меня спрашивает! Я тут же подумала, что такая ученица будет невероятно обременительной как физически, так и эмоционально.

— Зачем мне идти во дворец Не-зло?

— Разве ты не моя ученица? — в свою очередь спросил Мо Цин.

— Тоже верно, — только и могла я сказать.

В его темных глазах, казалось, мелькнули смешинки:

— Ты ученица главы школы, поэтому у тебя нет причин оставаться на пике Лунных забав.

Хм, ­говорит-то он весьма… весьма разумно. Но почему тянул так долго? «Разве я с самого начала не заявила, что теперь учусь у тебя? Эх, Мо Цин, Мо Цин… Тебе просто нравится это тело, вот и хочешь, чтобы оно рядышком было. Чтобы в любой момент можно было увидеть, прикоснуться или даже воспользоваться! Неужели думал, что я не смогу тебя раскусить? Хоть внешне ты и холоден, но внутри тебя бушует ураган страстей!»

Когда мы с Мо Цином вышли из комнаты, Чжиянь медленно долетела до дверного косяка и уставилась на меня. Ее лицо было заплаканным:

— Повелительница демонов Чжаояо, ты обязана должным образом сохранить мое тело. Я… я все еще ношу желтый цветок[38]…

Говорит так, будто я не такая… Я искоса взглянула на Чжиянь, и она тут же добавила:

— Ты не должна вступать в беспорядочные половые связи! Ты обязана держать себя в руках!

И это — ученица праведной школы! Что вообще в этой пустой голове? Она о ­чем-то еще, кроме парной культивации, может думать?

Я демонстративно отвернулась и пошла за Мо Цином, покидая пик Лунных забав. На этот раз Мо Цин не стал использовать технику Мгновенного Перемещения. Мы будто отправились на неторопливую прогулку после ужина. Пока шли, заходящее солнце постепенно скрылось за горизонтом, а на небе появилась яркая луна.

Долгое время Мо Цин не произносил ни слова, просто шел, заложив руки за спину. Я следовала за ним и тоже молчала. «Мо Цин, ты ведь сейчас ухаживаешь за девушкой, да? Говорят, если выйти на прогулку после еды, то это усиливает чувства», — подумала я, хотя сама в такое не особо верила. Но мне все равно нужно ­как-то его соблазнять, так что если такая прогулка действует и делает его счастливым — прекрасно! К тому же…

С тех пор как я покинула одинокую могилу на запретной территории, я не слишком много бродила по горе Праха. Гуляя в тишине, я невольно вспоминала прошлое. Поднимаясь по внушительной и широкой лестнице на главный пик, я посмотрела на самое высокое место, до которого было трудно добраться. Там возвышалось самое великолепное здание моей школы — дворец Не-зло.

Уже давно я не смотрела на него с этого ракурса… Мне невольно вспомнилось, как пришла сюда в первый раз.

Я отправилась в путь, покинув родные места, и дошла до подножия горы Праха. Там я случайно попала в битву, слухи о которой разнеслись по всему Цзянху. И тогда же я спасла Мо Цина. Преодолев множество тягот в пути, мы с ним добрались до ворот деревни Шуньань. Отдыхали мы там недолго — люди на постоялом дворе быстро узнали, что я культивирую демонический путь. Местные стражники использовали магию небесного пути и погнались за нами.

Я была серьезно ранена, и у меня не было сил бороться с ними. Мы с Мо Цином снова преодолели трудный путь к горе Праха. В те дни гора Праха еще была обычной горной цепью. Лишь на вершине сохранился древний заброшенный храм. Это сейчас здесь есть широкие ступени и впечатляющие лестницы: их сделали, когда я основала школу Десяти тысяч убиенных. А в то время тут почти не было дороги, лишь широкие плиты то там, то здесь. Их покрывал мох, а сквозь щели проросли дикие травы…

Я тащила на спине молчаливого Мо Цина, взбираясь по остаткам древних ступеней, пока не достигла разрушенного храма на вершине. Там мы нашли временное пристанище. В храме не было еды, поэтому Мо Цин каждый день ходил собирать фрукты. Я могла выжить как с едой, так и без нее, но так как меня иногда мучила жажда, я забирала фрукты у Мо Цина. Сладкое мне никогда не нравилось, поэтому всегда выбирала только незрелые. Кислые и терпкие — этот вкус мне так нравился! Поэтому Мо Цин специально приносил мне каждый день зеленые фрукты, растущие вдоль дороги.

Если так подумать, в то время мне действительно казалось, что Уродец не так уж и плох, потому что он был честным и преданным, терпел мои издевательства как мог, защищал и оказался в некотором роде очаровательным. Кто бы мог подумать…

В тот год я отправила его сторожить вход на гору. Его работой было лишь наблюдать и охранять, когда же все пошло не так… Какая тьма должна быть в сердце, чтобы убить ту, что так хорошо к тебе относилась? Внезапно меня одолела такая досада, что я испустила долгий вздох, замедлила шаг и остановилась.

Мо Цин стоял на две ступеньки выше меня, и, когда он обернулся, чтобы посмотреть на меня, луна позади него сияла так ярко, что слепила мне глаза.

— Учитель, — я почувствовала себя немного обиженной и нетерпеливо посмотрела на него: — Эта лестница кажется бесконечной, я устала… Может, вы могли бы нести меня?

Ученица решила прокатиться на спине у главы школы — если он согласится, это окончательно разрушит его отчужденный и холодный образ. Но в делах любовных надо иногда проявлять решительность — помаленьку просить чуть больше, чем дозволено. Я буду медленно завоевывать его, а потом вгрызусь, подобно шелковичному червю, и проглочу, как кит! Надо обосноваться на его территории, вернуть себе гору и стать Повелительницей демонов. И тогда наконец все его подчиненные окажутся в моих руках…

Ну а сейчас я просто хотела немного попробовать границы дозволенного. Мо Цин явно был без ума от этого тела, раз он потакал мне до такой степени.

— Иди сюда.

Он действительно позвал меня! Без малейшего колебания позволил мне встать на ступеньку выше него, прильнуть к его спине и обхватить ногами. Мо Цин понес меня наверх, шаг за шагом поднимаясь по ступеням. Он шел спокойно и невозмутимо, возможно… в душе он совершенно не считал, что этот поступок вредит его авторитету. Наверное, ему очень нравится, что я с ним флиртую. Выходит, мои слова об усталости сильно на него подействовали, раз он не раздумывая согласился понести меня на спине. «Ах, внешне холодный, но внутренне страстный Мо Цин, как же я раньше не разглядела твою страстную натуру?»

Я обняла его за шею, прильнула к спине и нежно положила ладони ему на грудь, нащупав место, где билось его сердце. Если я сконцентрирую энергию и превращу пальцы в когти…

Я потеребила черную ткань одежды Мо Цина, внимательно рассматривая под лунным светом. А ­материал-то не простой — русалочья пряжа. Ее изготавливали из чешуи подводного народа, живущего в Восточном море. Без силы властителя Северной горы такую ткань не разорвать. Для этого нужно оружие, сила которого хотя бы наполовину равнялась силе меча Невыносимой Тяжести…

У меня не было ничего такого, лишь слабая духовная сила, которой едва хватит, чтобы сотворить когти. Я постаралась успокоиться и сумела быстро взять себя в руки. Видимо, чтобы убить Мо Цина, мне нужно не только увеличить свои силы, но и раздеть его. Лучше всего, конечно, запастись ­каким-­нибудь особым мечом…

Я прижалась к его спине, опустила голову на плечо и принялась рисовать круги у него на груди.

— Учитель, — я намеренно смягчила голос и как можно мягче зашептала ему на ухо: — Когда властитель Северной горы бросился на меня, у него был стальной посох. А у властителя Южной горы есть особые иглы, которые не только спасают людей, но могут и убить врага… У всех есть оружие, лишь у меня ничего нет, и я не могу защититься…

— Есть ли оружие, которое тебе приглянулось?

«Мне нравится меч Невыносимой Тяжести! Отдай его мне, а?» — мне пришлось сдержаться, потому что подобные слова даже при глубоких чувствах могут основательно навредить.

— Когда я училась в школе небожителей, то слышала, будто на острове Бессмертных есть драгоценный меч. К­огда-то он был лишь глыбой на вершине горы, но день за днем он подвергался ударам молний, полировался ветром и морозом, пока не превратился в Небесный Клинок. Этот меч…

Мо Цин, похоже, усмехнулся:

— Небесный Клинок. А у тебя хороший вкус.

Судя по его тону, он правда хвалил меня. На мгновение мне показалось, что мое сердце остановилось из-за его голоса. На моей памяти почти никто не говорил со мной так. Я кашлянула, настраиваясь на заискивающий тон, и продолжила чертить круги на груди Мо Цина:

— Учитель, тогда…

— Завтра я буду занят. Послезавтра я достану его для тебя.

Остров Бессмертных был довольно далеко. Кроме того, на нем расставлены всевозможные стихийные формации, а меч охраняет мифический зверь… Даже техника Мгновенного Перемещения не действовала на этом острове. Когда я была жива, то подумывала отправиться за легендарным клинком, но каждый раз оказывалась очень занята. Хотя, если говорить откровенно, то просто ленилась идти за ним. Мо Цин пообещал помочь и тем самым не только облегчил мне задачу, но и исполнил одно из моих желаний. Мое сердце пустилось от счастья в пляс. Даже тот факт, что он меня убил, больше не действовал так сильно на нервы. Я обняла Мо Цина, чтобы продемонстрировать пылкие чувства:

— Учитель, вы, наверное, устали нести меня? Я не доставляю вам слишком много хлопот? Хотите немного отдохнуть?

Но Мо Цин вдруг задал мне совершенно не относящийся к теме вопрос:

— Красивая луна?

— Что? — я подняла голову и посмотрела на яркую луну в небе. На тысячи ли вокруг не было ни облаков, ни звезд. — Очень красивая.

— Тебе нравится?

— Нравится.

Мои руки крепко обвивали Мо Цина, и под ладонями я ощутила, как завибрировала его грудь. Кажется, он рассмеялся.

— Хорошо, что нравится.

Кроме нас на широкой длинной лестнице никого не было. Вокруг царила тишина. П­очему-то мое сердце учащенно забилось в груди. Словно… я была очарована… сложное чувство…

Ну конечно, до меня вдруг дошло! Дело определенно было в том, что тело Чжиянь не может устоять перед любовными речами!

Мо Цин нес меня, поднимаясь по лестнице, а я положила голову ему на плечо и поглядывала на ослепительно яркую луну.

Когда мы добрались до дворца Не-зло, стражники у врат заметили, что Мо Цин несет меня на спине. Когда он проходил мимо них, они склонили головы в знак приветствия, и я с удивлением обнаружила, что с них на землю капает пот. Никто никогда раньше не видел, чтобы глава школы нес ­кого-либо на спине. Я знала, о чем они думают: «Мне довелось увидеть такую сцену, доживу ли я до завтра?..»

Однако Мо Цин не обратил на них внимания и вошел во дворец. Стоило мне слезть с него, как я увидела черную тень, промелькнувшую в зале. Тень опустилась на одно колено, положив руку на землю, и почтительно поклонилась Мо Цину. Тот равнодушно осведомился:

— Покои убраны должным образом?

— Да, все прибрано.

Мо Цин махнул рукой, и черная тень мгновенно отступила. Во дворце Не-зло были специальные охранники — Темные стражи, отвечающие за безопасность главы школы. Они были более могущественными, более преданными и даже более профессиональными по сравнению с охранниками. Они оберегали лидера и защищали его трон. Темные стражи отвечали за проверку всей информации, получаемой от шпионов школы, а также задерживали и расправлялись с теми, кто предавал и тайно делал плохие вещи, приводя их ко мне для наказания.

Да, Темные стражи появились благодаря мне. Но эту тень я не знала. Он точно был не из тех, кого я обучала. Видимо, во всей школе не оказалось никого более преданного, чем Темные стражи. Когда я умерла, они не захотели служить новому господину. Возможно, даже покончили с собой. Новые Темные стражи преданы только Мо Цину…

Я отбросила эти мысли и спокойно подняла голову:

— Учитель, вы хотите, чтобы я теперь жила во дворце Не-зло? А где именно?

— В покоях Очищения от скверны.

Мои губы дрогнули, и я невольно улыбнулась. Дворец Не-зло был очень большим. Рядом с главным залом были расположены два смежных. Дальше — личные покои глав школы, покои Усмирения ветра. По обе стороны — две небольшие комнаты, покои Очищения от скверны и покои Чистосердечных волнений.

Покои Чистосердечных волнений служили кабинетом, заваленным толстыми книгами. Обычно там я занималась делами школы. А вот покои Очищения от скверны всегда пустовали. Время от времени я там медитировала. Если я правильно помню, то стена, объединявшая эти две комнаты, также отделяла покои Усмирения ветра. Прямо за ней стояла кровать главы школы. А учитывая структуру покоев Очищения от скверны, то постель там можно было поставить лишь у этой же самой стены.

Тогда, если мысленно убрать эту стену, получается, что мы будем спать в одной комнате! А учитывая, какой уровень демонической культивации у Мо Цина, можно считать, что никакой стены нет и в помине. «Хм, вот молодец! Твои коварные замыслы так очевидны». Но отказаться я не могла, поэтому позволила слуге отвести меня в покои Очищения от скверны.

Раньше это была абсолютно пустая комната, использующаяся только для медитаций, а теперь она полностью преобразилась, став женскими покоями.

Я не стала ложиться спать. Всю ночь я просидела на диванчике в центре комнаты, медитируя и помогая телу Чжиянь восстановиться. На утро я дождалась возвращения души девушки. В лучах рассветного солнца я принялась учить ее дыхательным упражнениям, чтобы она могла сама приводить в порядок меридианы и энергию ци. Закончив, я прошла сквозь стену, чтобы понаблюдать за Мо Цином.

Когда я медитировала прошлой ночью, я тщательно все обдумала. Теперь у Мо Цина есть собственная Темная стража и особое защитное одеяние. У меня нет меча Невыносимой Тяжести, и я не дочь Повелителя демонов. Кроме того, тело, которое я занимаю, принадлежит ученице школы небожителей. Сейчас убить Мо Цина труднее в десять тысяч раз. Я намного слабее себя прежней, а ведь он сумел убить меня даже тогда… Так что, если я хотела избавиться от него, то мне была нужна команда. После того как я убью Мо Цина, она помогла бы мне в управлении школой, которая за все это время значительно увеличилась.

Первым, о ком я подумала, был Цзян У. Да, подчинить его будет трудно, но попытаться стоило. Вот только чтобы связаться с ним, нужно покинуть гору Праха и добраться до города Цзян. А теперь, когда Мо Цин за мной наблюдает, это довольно сложно. Надо выучить его расписание и найти лазейку.

Пройдя сквозь стену, я обнаружила, что, хоть солнце только что взошло, Мо Цин уже не спал. Более того… кажется, он всю ночь не сомкнул глаз. Он сидел за столом и просматривал кипу книг и писем. Иногда ­что-то писал: наверное, давал ­какой-­нибудь официальный ответ. Такой занятой, будто император Земного царства! У Мо Цина столько дел, но вчера он провел со мной достаточно много времени, идя пешком от пика Лунных забав до дворца Не-зло. Не потрать бы он так бездарно время, смог немного поспать этой ночью. Неужели ему так нравится тело Чжиянь?..

Я подлетела к его столу, облокотилась на него и пристально посмотрела на Мо Цина. Лампа все еще горела, потому что он работал всю ночь и еще не успел ее потушить. Несколько прядей выбились из прически и теперь свисали над бумагами, подчеркивая его серьезное и даже немного торжественное выражение лица… И снова я увидела другого Мо Цина, который отличался от того Уродца.

На его лице не было чернильных шрамов, и ему не нужно было намеренно скрывать их. Глядя на него сейчас… Я подумала, что У­родец-то на самом деле очень красив… Когда он пришел на мою могилу, меня поразила перемена в его внешности.

— Глава, — снаружи раздался голос Темного стража, — к вам уважаемый гость.

Мо Цин откликнулся, встал, обошел стол и быстро прошел мимо меня. Я тут же погналась за ним и увидела, как он вошел в покои Чистосердечных волнений. Я хотела последовать за ним, чтобы увидеть, что это за «уважаемый гость» такой, из-за которого Мо Цин даже отложил наше путешествие на остров Бессмертных. Но к моему огромному удивлению, вой­ти я не смогла, так как наткнулась на магический барьер.

Я же призрак, как ­какой-то барьер может меня остановить? Но я стояла за дверью и вой­ти никак не могла. Подумать только!

Инь и ян разделены — смерть разделяет людей, и это самый мощный барьер, который невозможно преодолеть. Земной мир — мир ян — не может нанести мне вреда, как и я не могу навредить живому человеку. Хоть мы и находимся в одном пространстве, но взаимодействовать друг с другом не можем. Но ­почему-то этот магический барьер не позволял мне пройти. Видимо, он был сотворен на границе жизни и смерти.

Это еще больше разожгло мое любопытство. Неужели Мо Цин способен создавать такие барьеры? И с кем же он там так секретно встречается?

Глава 9

Похищение

Изнывая от любопытства, я не отходила от двери. Скрестив руки на груди, я просто ждала. Ждала с утра до самой ночи, но из покоев так никто и не вышел. Мне пришлось просидеть у магического барьера до тех пор, пока Чжиянь, медитировавшая весь день, не отыскала меня. Стоило ей появиться, как двери покоев распахнулись. Первым вышел Мо Цин. Чжиянь, которая хотела мне ­что-то сказать, увидев его, тотчас замерла. Она будто в статую обратилась. Мо Цин окинул ее взглядом, но в его глазах не было нежности. За ним следовал человек в шляпе с длинной вуалью. Стоило мне его увидеть, как я сразу поняла, кто это. Неудивительно, что я не смогла пройти через его барьер!

Пока я сетовала, как мне не повезло, Чжиянь, посмотрев на мужчину позади Мо Цина, тоже узнала его. Ее будто обухом по голове ударили — страх перед главой школы исчез, и она невольно воскликнула:

— Дядя?

Тут уж и я удивилась:

— Что? Дядя?

Когда человек в шляпе услышал девушку, он слегка приподнял край длинной вуали и посмотрел на нее.

— Чжиянь?

Это прекрасное лицо могло очаровать всех на свете, подобно храмовой бодхисаттве, подобно величественному и чудесному лику Будды. Это был не кто иной, как глава палаты Тысячи забот, Цинь Цяньсянь.

Чжиянь называла его дядей, так она… она принадлежит к семье Цинь? На ее стороне такая могущественная фигура, почему же Чжиянь решила вступить в школу Десяти тысяч убиенных? Почему решила культивировать демонический путь? Если она хочет избавиться от Лю Вэя, разве не проще было сразу пойти к Цинь Цяньсяню? Хоть школа Зерцало сердца была одной из самых могущественных среди школ небожителей, но и палата Тысячи забот не уступала ей по силе. Если бы две Великие школы небожителей начали борьбу друг с другом, то старик Лю Вэй точно долго бы не продержался…

Хотя все не так уж и просто… Старик Лю не дурак, он не мог не знать родственников Чжиянь. Так почему же убил ее отца? Кажется, тот был младшим братом Цинь Цяньсяня и открыто выступал против палаты Тысячи забот… Ох, все так запутано!

Я погладила подбородок и пристально посмотрела на Чжиянь. Цинь Цяньсянь бросил быстрый взгляд на племянницу и тотчас опустил вуаль.

— Ты и правда пришла сюда, — произнес он бесстрастно.

Чжиянь прикусила губу и тихо сказала:

— Я же говорила, я найду способ отомстить за отца…

— Смерть твоего отца не столь однозначна. Глава Лю никогда не был таким жестоким…

— Но я все видела собственными глазами! Не веришь — ну и ладно, но не пытайся меня переубедить! — выпалила девушка и повернулась, чтобы уйти. Хм, когда эта юная барышня злится, она начинает говорить здраво. Я поспешила за Чжиянь. Наконец сгустились сумерки. В окна пробивался мерцающий лунный свет. Я обернулась, чтобы посмотреть на Мо Цина и Цинь Цяньсяня, и поняла, что глава палаты Тысячи забот пристально смотрит в мою сторону. Ощущение было такое, будто он мог меня видеть.

Я была убеждена, что оставалась невидимой для всех, кроме Чжиянь. Даже для Мо Цина. Но Цинь Цяньсянь, культивирующий путь бодхисаттв… В Цзянху не было никого, кто знал бы, насколько он силен — никто не сражался с ним раньше. Даже я, которая при жизни вечно рвалась в битву.

Когда до меня дошли слухи о его невероятной красоте, я поймала его и заперла в темнице, чтобы вдоволь налюбоваться. Я всю ночь восхищалась этим неземным ликом. Цинь Цяньсянь же просто закрыл глаза и погрузился в медитацию. Он не был разгневан, не был раздражен и точно не собирался биться со мной. Я же просто хотела полюбоваться им, поэтому, насмотревшись, отпустила его. Мы друг с другом не враждовали.

Тут Цинь Цяньсянь отвернулся и обратился к Мо Цину:

— Глава Ли, с тех пор как моя маленькая племянница пришла в вашу школу, вы не замечали ничего необычного?

— Например?

— Может быть, бывают моменты, когда она вдруг становится сама не своя?

Я почувствовала безотчетный страх и поспешно взглянула на Мо Цина. Выражение его лица не изменилось. Без малейшего колебания он ответил:

— Ничего подобного.

Я была в замешательстве. Не может быть, что, когда мы с Чжиянь менялись телом, Мо Цин не заметил ничего необычного. По-видимому, сила любви так велика, что способна затуманить взор! С другой стороны, Мо Цин не слишком интересовался жизнью Чжиянь. Она жила на горе Праха уже так давно, если бы он хотел — смог бы все про нее узнать и открыть наш секрет. Но даже я уже запуталась, что там у этой девчонки с семьей!

Цинь Цяньсянь и Мо Цин попрощались, и глава палаты Тысячи забот исчез. Мо Цин обернулся и посмотрел на Чжиянь. Я тут же велела ей остановиться и ворвалась в ее тело.

— Мне надо кое-что спросить, жди здесь.

Не успела я договорить, как прямо передо мной возник Мо Цин. Он пристально смотрел на меня: как всегда, совершенно каменное выражение лица. Я улыбнулась и сказала:

— Учитель!

Взгляд Мо Цина тут же смягчился, и я продолжила:

— Я так удивилась, увидев дядю. Зачем он приходил сюда?

Неожиданно Мо Цин не стал уклоняться от ответа и прямо сказал мне:

— В последнее время Цзян У из Джохор-­Бару сеет еще больший хаос в городе Цзян. Поэтому я попросил палату Тысячи забот совместно с нашей школой обсудить способы решения этой проблемы.

Я застыла. В голове тут же пронеслось множество идей и планов. Когда я уже прикидывала, как бы извлечь наибольшую выгоду для себя из этого столкновения, Мо Цин внезапно спросил меня.

— А что насчет тебя?

Я моргнула:

— Что?

Его взгляд стал задумчивым:

— Почему ты враждуешь с палатой Тысячи забот?

Почему враждую… Откуда мне знать? Меня вообще не волновало, почему Чжиянь так хочет отомстить. Да мне достаточно знать, кого она хочет убить, чтобы помочь ей осуществить задуманное! Я бросила быстрый взгляд на девушку, но та ­почему-то разволновалась и начала ­что-то путанно объяснять. В итоге я ничего не поняла. Все, что мне оставалось, — улыбнуться Мо Цину и схватить его за руку:

— Учитель, хоть солнце уже и заходит за горы, но сегодняшний закат так прекрасен! Давайте на время забудем обо всех заботах. Позже я все вам расскажу, а пока лучше насладиться этим чарующим закатом вместе.

Я небрежно присела на ступеньку, затем похлопала рядом с собой, приглашая Мо Цина сесть. Раздался тихий смешок: он… смеялся! Вчера мне казалось, что я услышала его смех, но так как сидела у него на спине, то не была уверена, что это не плод моего воображения. Сейчас, в лучах заходящего солнца, губы Мо Цина чуть изогнулись, а в глазах плясали смешинки. Но мне все равно казалось, что все это иллюзия, ­какой-то обман зрения. Потому что…

Я неожиданно подумала, что Цинь Цяньсянь, по сравнению с Мо Цином, вовсе не так уж и красив. Все восхищались главой палаты Тысячи забот, но эта легкая улыбка на губах Мо Цина… В долю секунды все остальное утратило блеск.

— Хорошо, — неожиданно согласился глава школы и опустился рядом со мной на каменную ступень, вовсе не заботясь о том, что его роскошное одеяние из русалочьей пряжи испачкается. Полюбовавшись немного заходящим солнцем, он посмотрел на меня. Я встретилась с ним взглядом. В этот краткий миг я неожиданно осознала, что мое сердце вновь пустилось в пляс — прямо как вчера. Я торопливо отвела глаза, несколько смущенная. Мой взгляд скользнул по закатному небу, а потом по моим коленям. Затем я обернулась. Позади меня стояли привратники. Как и вчера, они низко опустили головы и с них на землю капал пот. Для полноты картины не хватало, чтобы они еще и разрыдались. Я подумала, что раз им постоянно приходится наблюдать разные стороны характера главы школы, теперь их жизнь висела на волоске.

Мо Цин сидел рядом со мной, наблюдая, как угасают яркие краски заката и опускаются сумерки. Небо становилось все темнее, появлялись звезды. Казалось, он готов вот так сидеть со мной, пока не опустеет небо и не состарится земля. Мо Цин никуда не торопился, а меня начало тяготить затянувшееся молчание. За этот вечер никто не сжег для меня ни одной жертвенной банкноты! Днем тоже никто этим не занимался. Если я за эту ночь не отыщу хоть ­кого-то, чтобы сжечь жертвенные деньги, то время окажется потрачено впустую. Только я уже хотела открыть рот, чтобы сказать ­что-нибудь эдакое, заставившее бы Мо Цина уйти, как он вдруг сказал:

— Я скоро отправлюсь на остров Бессмертных.

Мо Цин заговорил на интересовавшую меня тему, поэтому я решила не прогонять его.

— О… — только и смогла вымолвить я.

— Там техника Мгновенного Перемещения работать не будет, поэтому обратный путь займет у меня ­где-то дня два-три.

— Ммм…

— Пока меня здесь не будет… — начал было Мо Цин. Я была уверена, что он велит мне не шататься вокруг и не доставлять неприятностей, но к моему удивлению, это оказалось не так: — Если тебе ­что-то понадобится, просто скажи Темным стражам.

Ого, он мне так доверяет! «Пока ты будешь отсутствовать, я скажу Темным стражам, что хочу вернуть свой законный трон. Как думаешь, они встанут на мою сторону?» — подумала я, но вслух, конечно же, не могла этого сказать. Мо Цин молчал, но не уходил. Через ­какое-то время он снова посмотрел на меня. В его темных глазах я видела свое отражение на фоне усыпанного звездами неба.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — вдруг спросил Мо Цин.

Я задумалась: «Ладно, ладно, все ясно. Захотелось услышать от меня слова нежности и заботы? Что, ждешь все эти мягкие и приторно-­сладкие фразочки? Меч еще не принес, но уже хочешь получить похвалу и восхищение? Ммм, понимаю. Ну ладно, исполню твое желание! Чего не сделаешь, чтобы ты был доволен!»

Я коснулась его руки, позволяя своему теплу согреть его ладонь, и сказала:

— Учитель, пожалуйста, будьте осторожны! Берегите себя и возвращайтесь скорее. Я буду все время думать о вас…

Наблюдая за мной, Чжиянь сделала вид, что ее тошнит:

— Демоница, ну ты и актриса!

Хм, дитя мое, откуда тебе знать, что все влюбленные жаждут именно такого? Видишь ли, Мо Цин…

Я внимательно посмотрела на него… Вот только, увидев выражение его лица, я оказалась очарована, хотя сама пыталась его соблазнить. Он улыбался. Эта улыбка была совсем не похожа на улыбку ребенка, который только что съел конфету. Так улыбается тот, кто ждал много лет, состарился, почти достиг полного отчаяния на пороге смерти, когда наконец получил то единственное, что так страстно желал.

Мо Цин посмотрел на мою руку, и его взгляд потеплел. В этих темных глазах отражались яркие звезды. Казалось, он втайне обрадовался, огорчился и смутился одновременно.

— Я тоже, — вдруг произнес Мо Цин.

Я лишь изображала сердечную привязанность, а он ответил так искренне… На мгновение, из-за выражения его лица у меня возникло стойкое ощущение, будто ­что-то не так… Неужели это… Чувство вины? Мне вдруг стало немного… совестно…

— Если ­что-то Темные стражи не смогут решить — дождись моего возвращения.

Мо Цин встал и ушел, а я осталась сидеть на каменной ступени и долго еще смотрела на далекие горы и реки, озаренные звездным светом. Мне не хотелось расставаться с ними. Чжиянь опустилась рядом со мной, рисуя круги на ступеньке:

— Мне кажется, этот демон очень хорошо к тебе относится. Только что он так волновался… Возможно, ты ему действительно нравишься. Он так долго был одинок… Наверное, ты — его первая любовь.

— Ему нравишься ты, — возразила я.

— Днем он даже не смотрит на меня, — сказала Чжиянь. — А вот вечером, когда он встречается с тобой, то становится совсем другим. Ночью он меняется.

Девушка на мгновение задумалась, а потом продолжила свою мысль:

— Может, не стоит его больше обманывать? Давай расскажем правду? Что если… после того как он узнает, что ты занимаешь мое тело по ночам, он все равно будет испытывать к тебе чувства? А вдруг он поможет воскресить тебя?

— Заткнись, — тут же одернула я ее. Услышав это восклицание, охранники у врат испуганно замерли, как цикады зимой.

Я не верила в настоящую привязанность. Я была рождена, чтобы стать великойдемоницей. Влияние, богатство, абсолютная власть — вот к чему всегда стремилась. Пожелай я ­чего-то другого, это было бы слишком утомительно и трудоемко, да и результат все равно оказался бы плачевным. Однажды я уже получила горький урок.

Я посмотрела на ладони Чжиянь: такие мягкие, кожа светлая. В этом мире мужчины предпочитали женщин, которые не представляли для них угрозы. Таких, как Чжиянь. И терпеть не могли девиц, способных занять их место. Таких, как я. Лишь мужчины могли быть во главе всего, и не важно, как сильно я к этому стремилась, как многим готова была пожертвовать…

Я встала, отряхнула одежду. С помощью техники Мгновенного Перемещения Мо Цин уже наверняка добрался до побережья. Дальше ему нужно будет лететь над морем к острову Бессмертных, и вот этот путь потребует кучу времени… Потянувшись, я размяла мышцы и решила заняться сжиганием жертвенных денег. Использовав технику Мгновенного Перемещения, я тут же оказалась в городе Цзян.

Как и в прошлый раз, я купила благовония, жертвенные деньги и свечи и отправилась на мост, что на улице Цветов. Развернув тряпочную вывеску, я опустилась на землю и стала ждать. На меня ­почему-то нахлынули неприятные воспоминания, и настроение испортилось. Чтобы отвлечься, я сосредоточилась на двух некрасивых прохожих и потащила их сжигать жертвенные деньги. Вдоволь поиздевавшись над ними, я немного расслабилась и взбодрилась. Вот только я не была ни Цзян У, ни прежней собой. Даже несмотря на то, что я заставляла сжигать жертвенные деньги для Лу Чжаояо, в их глазах я совсем не была грозной и страшной. И стоило мне только утратить бдительность… К­то-то из тех, над кем я только что издевалась, явно разозлился и привел с собой несколько мужчин. Мою крохотную лавочку окружили плотным кольцом. У каждого в руках был меч, и выглядели они очень агрессивно. Видимо, эти ребята решили как следует повеселиться. Они припугнули прохожих, велев им не путаться под ногами.

Худой, как бамбуковый шест, человек, над которым я только что издевалась, выделялся из толпы. Когда он был один, то у него от страха волосы на голове дыбом встали. А сейчас, притащив подмогу, он втянул живот, выпятил грудь и подбородок и, яростно сопя, бросал на меня торжествующие взгляды:

— Не думай, что раз ты женщина, то я не преподам тебе урок! Я живу в городе Цзян уже очень давно и не позволю жалким проходимцам окунать меня в дерьмо!

Я огляделась, рассматривая мускулистых мужчин, и почувствовала себя немного счастливой. Задирать этот мелкий бамбуковый шест было не так уж весело. А теперь он притащил с собой целую толпу, чтобы я над ними поиздевалась. Кроме того, на мой банковский счет в Загробном царстве могла поступить значительная сумма денег.

— На колени! И извинись передо мной! Трижды поклонись, назови своим господином и развлеки меня этой ночью. Может, тогда я и смилуюсь над тобой.

«О, очень хорошо, бамбуковая ты жердь! Столько непростительных требований — теперь ты первый в Цзянху в очереди на смерть от моих рук! С моей стороны было бы глупо оставлять тебя в живых!» Мой взгляд похолодел, и я уже собиралась было засучить рукава и ринуться в бой, как вдруг услышала леденящий кровь крик позади толпы вооруженных мужчин. У меня от этого вопля чуть барабанные перепонки не лопнули. Окружившие меня мужланы обернулись, и выражение их лиц тут же изменилось. Они явно были напуганы до смерти и тут же растеряли весь задор. Задрожав, мужчины стали поспешно расходиться.

Я увидела Цзян У и одного из его подчиненных. Цзян У держал окровавленную руку, которую только что вырвал у одного из окруживших меня мужчин. Несчастный катался по земле в агонии. Мой неожиданный союзник не обращал внимания на истошные вопли и лишь отшвырнул в реку оторванную руку. Посмотрев на меня, он усмехнулся:

— Услышал, что ­кто-то поставил на мосту лавку и заставляет сжигать жертвенные деньги. Я сразу понял, что это ты. И, конечно же, не ошибся.

Бамбуковый Шест тут же смертельно побледнел. Цзян У подошел к моей лавочке, осмотрел кучу жертвенных денег и вздохнул:

— О, все точно так же, как и в тот раз. Попадаешь в передряги и пытаешься сжечь жертвенные деньги для Лу Чжаояо. Она что, платит тебе жалование?

Я на мгновение задумалась:

— Считай, что я получаю с этого процент.

Цзян У от души рассмеялся. Пока он хохотал, Бамбуковый Шест вдруг задрожал и опустился на колени перед с ним:

— Цзян… благородный воин Цзян… Меня, ничтожного человечишку, подвели глаза, и я не разглядел горы Тайшань[39]… Я не знал, что эта женщина — ваш друг… Я, ничтожный…

Прежде чем он успел закончить, Цзян У внезапно помрачнел:

— А, да, только что именно ты сказал те слова.

Бамбуковый Шест отчаянно кланялся, пытаясь спасти свою жизнь:

— Прощу прощения, прошу прощения. Барышня, я заслуживаю смерти! Это все мой грязный язык, я готов сейчас же…

Мне уже порядком надоело его слушать. Мощная сила прижала его к земле, обездвижив.

— Чуть не забыл наказать тебя, — Цзян У взмахнул рукой, и брызнула кровь. Голова Бамбукового Шеста слетела с плеч — как рисовая солома, которую косят по осени. Описав в воздухе дугу, она ударилась о землю и упала в реку. Через мгновение тело рухнуло на землю, из обрубка шеи хлестала кровь, заполняя трещины между голубыми камнями моста и пачкая ботинки наемных головорезов, только что угрожавших мне. Эта сцена не вызвала у меня ­каких-либо эмоций. А вот мужчины, которые казались такими грозными, задрожали от ужаса. Они обливались потом и пихали друг друга локтями, спешно отступая и боясь издать хоть звук. На мосту воцарилась тяжелая и гнетущая атмосфера, мужчины даже вздохнуть лишний раз боялись. Трусливое стадо животных…

— Эй, — крикнула я им. — Чего мнетесь? После того как сожжете деньги, можете идти.

Они не двигались, пока Цзян У не рявкнул:

— Оглохли, что ли? Сожжете деньги — и можете валить. Если не сожжете… — Он засмеялся, его улыбка стала пугающей. — Тогда, может быть, желаете присоединиться к тому трупаку?

Стоило ему замолчать, как мужчины чуть не передрались за право первым сжечь бумажные деньги. Я просто отошла, встала в стороне, скрестила руки на груди и стала смотреть, как они трудятся. Цзян У стоял рядом со мной, он смотрел на пылающий костер и продолжал смеяться:

— Я восхищаюсь тобой, действительно восхищаюсь. Как ты сказала тебя зовут?

— Чжиянь.

— Ох, неужели на этот раз ты, малышка, специально приехала в город Цзян, чтобы угостить меня выпивкой?

Подчиненный за его спиной вздохнул от безысходности и произнес с укором:

— А-­У…

Цзян У обернулся и перекинулся с ним парой фраз. Пока они разговаривали, я погрузилась в размышления. Если объединиться с Цзян У, он определенно не станет мне подчиняться. Но и я не могу работать на него. Лучший выход в таком случае — сотрудничество на равных. Но проблема в том, что я буду новичком в их банде. Как бы добиться такого же авторитета, как у Цзян У? Я сейчас не в своем теле, у меня больше нет могучей и грозной силы. Кроме того, этот парень не Мо Цин, увиваться за ним и пытаться соблазнить смысла нет. Единственное, что приходило мне в голову, — заключить с Цзян У сделку. Я могу дать ему то, в чем он больше всего нуждается — информацию о Мо Цине. Например, о его намерении заключить союз с Цинь Цяньсянем.

Каким бы свирепым ни был Цзян У, он не мог одновременно противостоять школе Десяти тысяч убиенных и палате Тысячи забот. Сейчас он и понятия не имеет, что его организация на грани жизни и смерти. Если я сообщу ему информацию, которая позволит избежать засады, то позже он легко найдет подходящую возможность для ответного удара. И когда этот момент наступит, соратники Цзян У помогут мне справиться с Темными стражами, и я воспользуюсь переполохом, чтобы убить Мо Цина.

Я точно знала, как распорядиться своим козырем, и придумала идеальный план. Окинув быстрым взглядом людей, сжигающих жертвенные деньги, я повернулась к Цзян У и спросила:

— Как насчет сделки?

Цзян У заинтересовался и прищурился:

— А? Сделка? Хочешь, чтобы я снова помог сжечь деньги для Лу Чжаояо?

— Сжечь для нее еще денег было бы неплохо, но я хочу поговорить о другом.

Цзян У улыбнулся.

— У тебя хватает уверенности пытаться заключить со мной сделку? — он схватил меня за шею, как будто хотел задушить. — Ты ведь понимаешь, что я одной рукой могу убить тебя?

Я не стала дергаться, потому что в его глазах не было жажды убивать. Он всего лишь хотел меня напугать — точно так же, как я обычно пугала детей. Убивать меня он не собирался. Но стоило мне открыть рот, как ­чей-то меч заставил Цзян У ослабить хватку.

В воздухе повисло напряжение. Цзян У явно не собирался признавать поражение. Цзян У сделал шаг назад, а его противник был вынужден отступить на целых три. В итоге его меч чуть не поранил меня и я тоже была вынуждена попятиться. Я была возмущена: это уже слишком! Но мой «спаситель» не чувствовал себя виноватым. Он взволнованно воскликнул:

— Барышня, бегите скорее!

Эти темные одежды… Я узнала форму Темных стражей. Возможно… возможно он был послан Мо Цином, чтобы оберегать меня. Но мне защита не нужна! И уходить я никуда не хочу! В­ообще-то у меня дел по горло! Но я не могла сказать этого вслух. Стоит ляпнуть хоть ­что-то подозрительное, этот страж тотчас доложит обо всем Мо Цину. И как я тогда ему все это объясню? «Мы с твоим заклятым врагом очень близки по духу, поэтому я хотела выпить с ним и немного посплетничать о тебе и твоих планах?» Мо Цин точно прикажет отрубить мне голову.

К нам подбежал подчиненный Цзян У. Его взгляд был острым, как нож.

— Это Темный страж! Она действительно служит Ли Чэньланю.

Цзян У не удивился и не встревожился. Он погладил подбородок, глубоко вздохнул и задумался:

— Ли Чэньлань неожиданно позволил своим людям сжигать жертвенные деньги для Лу Чжаояо. Разве он не убил ее, чтобы занять ее место? Вот уж действительно непонятно…

— Да какая разница, что там позволил Ли Чэньлань… — подчиненный был сильно взволнован. — Я ведь говорил тебе: нельзя каждого, кто тебя заинтересовал…

— Э, много болтаешь, — Цзян У отвесил подчиненному подзатыльник. Огонь от костра все еще горел, бросая яркие всполохи на его суровое лицо. — Неважно, чей человек: пока мотыга в руках, не существует ямы, которую нельзя выкопать[40]. Если она мне понравилась, значит, принадлежит мне.

Он размял руки, захрустев пальцами. Он что, решил… похитить меня?

Темный страж напрягся. Он не открывал рта, но у меня в ушах зазвучал его голос:

— Барышня, скорее возвращайтесь на гору Праха. Я задержу его.

«На самом деле, это ты мог бы вернуться, а я бы их задержать, но не могу же я это предложить…» — мысленно вздохнула я.

— Скорее уходите!

Темный страж ринулся на Цзян У, чтобы встретить свою смерть. Он был таким серьезным и решительным, что хоть я и была полна злых намерений, но вдруг почувствовала неловкость. Но я не успела прислушаться к своим ощущениям — схватка быстро закончилась. Точнее, закончилась для меня.

В мгновение ока Цзян У увернулся от Темного стража и оказался передо мной. Мой «спаситель» вздрогнул, обернулся и хотел было остановить его, но Цзян У уже перекинул меня через плечо. Затем его подчиненный вытащил длинный меч из-за пояса и бросился в бой с Темным стражем.

— Малышка, пойдем-ка выпьем, — усмехнулся Цзян У.

Мне в лицо хлестнул ветер. Мы покинули мостик из голубого камня и оказались в небольшом внутреннем дворике, защищенном от внешнего шума.

Во дворике во всей полноте ощущался конец весны. На сырую землю с деревьев осыпались лепестки, уже распустились на лозах, оплетавших стены, цветы. Прекрасное время для всего живого, чтобы явить миру свою красоту…

Цзян У опустил меня на холодный каменный стол во дворе, уперев руки по обе стороны от меня. Расстояние между нашими лицами было настолько небольшим, что я ощущала его дыхание.

— Боишься меня?

Я посмотрела ему в глаза:

— Ты же снова не убил меня, так почему я должна тебя бояться?

Цзян У поднял брови, прищурился и постарался напустить на себя угрожающий вид:

— С чего ты решила, что не убью тебя?

— О, тогда убей меня прямо сейчас.

Цзян У, казалось, лишился дара речи. Еще миг — и он отстранился от меня, рассмеявшись от души:

— Забавно. Малышка, ты первая женщина, которая меня заинтересовала. Я восхищаюсь тобой.

— Я тоже очень тобой восхищаюсь. — Я спрыгнула со стола и села на каменный табурет. — Принеси вина. Выпьем и обсудим сделку.

Взгляд Цзян У стал изучающим и немного задумчивым. Он с минуту смотрел на меня, а потом махнул рукой. Одна из дверей дома распахнулась, и во двор вышло несколько служанок. Они накрыли на стол, разложив сладости и поставив бутыль превосходного вина, а затем удалились.

Цзян У тоже сел на табурет, наполнил пиалу вином и первым выпил.

— Ли Чэньлань послал Темного стража, чтобы защищать тебя. Похоже, ты очень важна для него. Но на чьей ты стороне?

Я откусила кусочек печенья и молча раскритиковала повара Цзян У: тому явно было очень далеко до великого и несравненного шеф-повара моей школы. Я налила себе вина, сделала большой глоток, чтобы запить оставшийся во рту вкус печенья, и сказала:

— Забудь о том, кто я такая. Тебе достаточно знать, что для Ли Чэньланя я очень важная персона. Давай поговорим о… деле…

Я внезапно почувствовала странный болезненный жар. Через мгновение вино ударило мне в голову. Последней моей мыслью было, отравил Цзян У печенье или же вино. А потом я уронила голову на каменный стол. Моя призрачная сущность тут же покинула тело Чжиянь. Цзян У выглядел удивленным. Он прищурился и глубоко задумался.

— Малышка? — позвал он меня. — Чжиянь?

Цзян У коснулся шеи тела Чжиянь. Затем озадаченно понюхал бутыль с вином и спросил:

— Эй, вы что, ее отравили?

Из дома выбежала служанка, упала на колени и тут же принялась бить челом:

— Мы бы не посмели!

Итак, с учетом сказанного, судя по всему дело в теле Чжиянь. Она потеряла сознание всего от одной пиалы вина… Я попыталась снова вой­ти в ее тело, но была вынуждена сдаться. Какая же эта девчонка слабая! Разве можно так быстро опьянеть? Как мне теперь заключать сделку?

Я была очень расстроена из-за того, что тело Чжиянь не позволяло мне действовать. Тут из дома снова ­кто-то вышел. Сутулая спина, суровое и серьезное выражение лица… Это был Юань Цзе.

Мой властитель Северной горы… что он здесь делает? Я подумала, что, вероятно, он решил объединиться с Цзян У — другой причины я найти не могла.

— Сегодня Ли Чэньлань и Цинь Цяньсянь ­что-то тайно обсуждали. Они хотят объединиться, чтобы уничтожить тебя. А у тебя есть настроение дразнить женщин? Когда придет время, если ­что-то пойдет не так, не вини меня, старика, за то, что я не предупреждал тебя!

Как и ожидалось, все было именно так, как я и предполагала. Неудивительно, что Цзян У так прочно обосновался в городе. Как оказалось, его прикрывал крот. Вероятно, неприязнь властителя Северной горы к Мо Цину достигла пика, поэтому он решил чужими руками попытаться уничтожить главу школы. Хм, сразу видно моего подчиненного! Он действует так же, как и я. Но раз Юань Цзе уже использовал мой главный козырь, то моя ценность для Цзян У сильно уменьшилась. Нет смысла заключать с ним сделку. Сейчас мне нужно было придумать способ сбежать и вернуться обратно к Мо Цину. Я должна была найти доказательства сговора Юань Цзе с врагом: тогда Мо Цин станет больше мне доверять и я еще больше укреплю свои позиции рядом с ним. Так я окажусь в выигрыше.

Короче говоря, я должна быть в самом центре событий, чтобы урвать кусок побольше. Но теперь возникла другая проблема: как мне отсюда выбраться? Темный страж исчез, а кроме него никто не знал, что меня похитил Цзян У. Мо Цин на острове Бессмертных, ему потребуется еще два-три дня, чтобы вернуться…

Юань Цзе подошел ближе и бросил суровый взгляд на Чжиянь:

— Эта женщина…

— Что такое? — Цзян У поднял брови и спросил: — Ты ее знаешь?

— В последнее время она все время вьется вокруг Ли Чэньланя. Когда я встретил ее в первый раз, Ли Чэньлань сказал, что она его шпионка. Но позже эта девица заявила, что является его личной ученицей. Но также до меня дошли слухи… что она племянница Цинь Цяньсяня.

Ну раскрыл все мои тайны: два главных соперника Цзян У были связаны со мной. На этот раз, прикинула я, он вряд ли позволит мне уйти.

— Более того…

Этот старик ­когда-­нибудь заткнется?!

— Пару дней назад я сражался с ней. То, как она отражала мои атаки, было очень похоже на стиль предыдущей главы школы.

— О? Лу Чжаояо? — Цзян У присел на корточки рядом с Чжиянь, притянул ее к себе, позволив голове девушки покоиться на сгибе его руки. — Хм, все интереснее и интереснее.

Цзян У махнул рукой, подзывая служанку:

— Отнесите ее в комнату и заприте.

— Ли Чэньлань очень заботится об этой женщине. Если ты запрешь ее, то…

— Я запру ее у себя и точка. — Цзян У засмеялся. — Ли Чэньлань правит уже пять лет и никогда прежде не покидал гору Праха. Придет ли он сюда лично? Еще раз повторяю: не стоит недооценивать магический барьер у меня во дворе. Даже если Ли Чэньлань попытается прорваться, он все равно не сможет вой­ти.

Юань Цзе бросил на него быстрый взгляд:

— Сегодня Ли Чэньлань покинул гору Праха. Никто не знает, куда он отправился. Кроме того, ты не должен его недооценивать. Он — сын Повелителя демонов, и у него в руках меч Невыносимой Тяжести. В этом мире никто не знает предела его возможностей.

— Вот и прекрасно, — Цзян У ухмыльнулся и обнажил белоснежные зубы, как волк, демонстрирующий жажду крови в ночи. — Тогда я это выясню.

Глава 10

Метая громы и молнии

Тело Чжиянь заперли на женской половине дома. Я огляделась: комната была обставлена мило и со вкусом — совсем не похоже на покои Очищения от скверны, которые обустраивал Мо Цин.

Когда Цзян У закончил обсуждать дела с властителем Северной горы, он вошел в комнату. Сейчас он сидел на диванчике рядом с кроватью, скрестив руки на груди, и наблюдал за спящей Чжиянь.

Я немного волновалась. Что, если этот Цзян У — распутный развратник? Что, если он решит воспользоваться бессознательным положением девушки?.. Сейчас, в этом призрачном обличье, я не могла ничего сделать. Возможно, все, что мне оставалось, — отвернуться и не подглядывать. Хотя, если так подумать, то буду я смотреть или нет — значения не имеет. И вообще… мне даже было немного любопытно.

От последователей демонического пути я слышала, что через соитие можно забрать чужую духовную силу и это самый быстрый и приятный способ культивации. Кажется, даже существовали адепты, специализирующиеся на этом методе. Но в моих глазах чужие духовные силы были малы, как рисовое зернышко. Я считала ниже своего достоинство клевать такое. Еще и тратить свои силы на такую культивацию! Нет уж, лучше я сама всего добьюсь. Поэтому я не знала, в чем же секрет этого метода и правда ли он так приятен, как говорят. Я никогда даже не думала об этом, но сейчас, прямо перед моими глазами, вот-вот будет разыграна пьеса…

Цзян У внезапно начал действовать. Он наклонился к Чжиянь, почти касаясь губами ее щеки. Ого! Начинается! Я не отводила глаз, пристально наблюдая. Цзян У погладил щеку девушки тыльной стороной ладони, а потом усмехнулся:

— Кожа такая гладкая и нежная.

Хм, будто вкусный кусок мяса описывает… Но… я с ним была согласна: кожа у Чжиянь действительно очень красивая. Я легла на другую сторону кровати и вместе с Цзян У рассматривала нежную розовую щечку девушки. Мужчина провел пальцем по переносице Чжиянь, затем по бровям и векам.

— Ресницы будто веера.

Глаза Чжиянь обычно всегда были полны слез. Когда она начинала часто моргать, взмахивая длинными ресничками, даже я оттаивала. Я скривилась. Неудивительно, что Уродца оказалось так легко соблазнить…

— А-­У… — ­кто-то постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел. Это был подчиненный Цзян У, который остановил Темного стража на мосту из голубого камня. — Прости, я был невнимателен и позволил Темному стражу сбежать… Третий брат только что получил известие, что в школу Десяти тысяч убиенных стягиваются Темные стражи… Что ты делаешь?

Цзян У убрал с щеки Чжиянь ресничку и теперь внимательно рассматривал ее.

— Сяо И, — произнес он. — Эта женщина меня интригует. Каждая часть ее тела кажется мне невероятно интересной.

Сяо И шагнул вперед и бросил взгляд на Чжиянь:

— Она ничем не отличается от других женщин. Разве девушки в Цветочном тереме[41] не такие же?

Цзян У сдул ресничку и выпрямился:

— Совсем не такие. Даже когда они спят со мной, то все равно дрожат от страха.

О, выходит, что у него богатый опыт!

— А-­У… — Сяо И вдруг прищурился. — Неужели… неужели ты влюбился?

— Вовсе нет. Она просто интересна мне, вот и все, — Цзян У несколько раз похлопал себя по колену рукой. — Но я не хочу отдавать ее никому. Она мне нравится, поэтому естественно, что я хочу, чтобы она оставалась рядом со мной. — Он обернулся и сменил тему: — Что, говоришь, сейчас делают Темные стражи?

— Похоже, ищут ее, так как рыскают по городу Цзян.

— Хм, все Темные стражи бросились ее искать… Ли Чэньлань, должно быть, дал им строгий наказ. — Цзян У прищурился. — Интересно, насколько же ты для него важна?

Насколько я была важна для Мо Цина? Я вспомнила, что не так давно, когда просила его вернуться в целости и сохранности, в ответ он улыбнулся, как будто давал мне обещание. Но он, вероятно, не ожидал, что, когда вернется, я исчезну…

— Мы не собираемся отступать? — спросил Сяо И.

— Нет необходимости.

Цзян У встал и направился к двери:

— У нас в городе Цзян много людей, не все могут использовать технику Мгновенного Перемещения. Если попытаемся сбежать — привлечем слишком много ненужного внимания. Скажи всем, чтобы были осторожнее и оставались на своих местах. Я установил магический барьер, и даже если Ли Чэньлань самолично заявится сюда, он все равно ничего не найдет. Пройдет несколько дней, и они угомонятся.

После ухода Цзян У я села на кровать, погладила подбородок и задумалась. Судя по их разговору, главное логово на самом деле располагалось ­где-то еще. Если за эти несколько дней Темные стражи не смогут найти меня и Мо Цин решит меня бросить, тогда Цзян У заберет меня в свое таинственное логово…

Судя по состоянию тела Чжиянь, она только подчиненной и может быть… Меня можно убить, можно ранить, но я совершенно не могу быть в ­чьем-то подчинении! Это же позор, конец моей репутации! Нужно найти способ сбежать…

Неважно, что тело Чжиянь оказалось в ловушке, — сама я могу отправиться на Призрачный рынок и купить пилюлю Вхождения в сон. Проникнуть в сон Темных стражей я не могу, потому что, во-первых, не знаю их имен, а во-вторых, на стороне Цзян У властитель Северной горы, а он с легкостью остановит любого Темного стража… Мне нужно было найти ­кого-то, кто мог бы противостоять Юань Цзе…

Первым, о ком я подумала, был Гу Ханьгуан.

Я поспешила покинуть дом и прорвалась сковозь магический барьер. Оказалось, мы были в закоулке самой шумной улицы в городе Цзян. У повстречавшихся по пути призраков я уточнила дорогу и очень скоро долетела до местного Призрачного рынка. В­се-таки это был очень большой город, и даже Призрачный рынок здесь отличался от того, что был у горы Праха. Здесь оказалось намного больше магазинов и намного больше призраков.

Я нашла местный обменный пункт и выяснила, что за эти дни сумма на моем счету увеличилась на двадцать тысяч. Я сразу же почувствовала себя счастливой, поэтому решила для начала немного прогуляться, а потом уже решать проблему с Чжиянь.

Вот только к моему огромному разочарованию стоимость пилюли Вхождения в сон, эффект которой длился половину курительной палочки, составляла пять тысяч банкнот! Мое счастье тотчас превратилось в несчастье. Эта пилюлька даже дороже, чем пилюли Скоростного Полета! Месяц быстрого перемещения обошелся мне всего в десять тысяч, а тут половина курительной палочки — пять тысяч! В­се-таки торгаши Призрачного рынка те еще бесстыдники! Когда я потребовала у продавца объяснений, он медленно протянул:

— Пилюля Вхождения в сон позволяет присниться ­кому-либо и дать ему наказ. Это снадобье — одно из самых дорогих на нашем рынке, так как в результате пересекаются энергии инь и ян. Оно уникально, как и пилюля Воскрешения. Не ­так-то просто было ее найти. Будете покупать или нет?

Я стиснула зубы и мысленно поклялась себе, что однажды разнесу в прах все Призрачные рынки. Я купила пилюлю Вхождения в сон и проглотила ее, мысленно трижды повторив имя Гу Ханьгуана. Сразу же вокруг меня стало темно, как будто я вошла в пещеру. Я услышала эхо шагов и медленно двинулась на звук. Через несколько мгновений в центре этой тьмы появился Гу Ханьгуан.

Во сне он был статным красавцем из прошлого, когда еще не превратился в подобие ребенка. Увидев меня, он вздрогнул и тут же слегка прищурился:

— Лу Чжаояо?

О да, во сне он видел меня настоящую. Какое счастье, что не пришлось снова занимать тело Чжиянь, чтобы увидеть его. Эмоции, которые я испытывала, невозможно было передать словами. Как будто я перестала быть одинокой. Вот почему пилюля Вхождения в сон такая дорогая… Она могла помочь очень многим призракам завершить неоконченные дела в мире живых…

Но сейчас было не время предаваться сожалениям. Я глубоко вздохнула и сказала Гу Ханьгуану:

— Я пришла, чтобы сказать тебе: властитель Северной горы объединился с Цзян У. Та девчонка, которая сжигает для меня жертвенные деньги, похищена им. Сейчас, когда Мо Цина нет на горе Праха, ты должен придумать, как спасти ее.

Гу Ханьгуан поднял брови:

— Разве меня это касается?

Я застыла. Прошло уже много времени с тех пор, как я общалась с ним, и уже успела забыть, какой у него тяжелый характер.

— Я согласился остаться на горе Праха как лекарь. Все остальное меня не касается, и кроме того, раз ты теперь мертва, я больше не обязан тебе помогать. — Он махнул рукой. — Найди ­кого-нибудь другого.

Гу Ханьгуан развернулся, готовый уйти. Я скрестила руки на груди и ничуть не рассердилась. Вот только он тоже забыл, что мой характер ничуть не лучше.

— О, тогда я приснюсь Шэнь Цяньцзинь из терема Созерцания дождя. Расскажу ей о том, что она забыла за эти годы. Что ты на это скажешь?

Лекарь остановился и гордо вскинул голову. Я слышала, как он скрежещет зубами.

— Лу Чжаояо, твой дух так и не рассеялся[42]!

Я кивнула и улыбнулась:

— Именно так.

Он сдержал ярость и с несчастным видом спросил:

— Где ее держат?

— На задворках улицы Цветов в городе Цзян. Отсчитай девятый переулок на восток, там будет небольшая усадьба. Цзян У окружил дом магическим барьером, так что снаружи ничего нельзя будет рассмотреть.

Мой голос постепенно затихал, и окружающая темнота медленно рассеивалась. Когда действие пилюли Вхождения в сон подошло к концу, силуэт Гу Ханьгуана исчез. Во всяком случае, я успела сказать все, что было нужно. Остальное зависит от моего властителя Южной горы.

Всю ночь я была занята, и, когда вернулась обратно, уже рассвело. В тот момент, когда взошло солнце, душа Чжиянь внезапно вернулась в ее обмякшее тело. Она нахмурилась и схватилась за голову:

— Почему у меня так болит голова?

Я сложила руки на груди и отплыла в сторону:

— Тебе очень повезло, что другие места не болят.

Только услышав мой голос, Чжиянь окончательно проснулась. Она села и огляделась:

— Где это мы?

— Тихо ты, не шуми.

Я бросила взгляд на двери. Чжиянь поняла, что я имею в виду, и проследила за моим взглядом. Двери были затянуты бумагой, и на ней виднелись две тени — на страже стояли люди Цзян У. Может быть, они даже следили за тем, что происходит в комнате. Чжиянь запаниковала и посмотрела на меня. Я сразу догадалась, что она сейчас спросит:

— Что ты сделала с моим телом?

Я прочистила горло и коротко пересказала ей вчерашние события. Девушка в шоке уставилась на меня. Прежде чем она успела успокоиться, двери распахнулись. Вошел высокий мужчина — это был Цзян У собственной персоной.

— О, проснулась, — он сел на табурет рядом с кроватью, вытянул длинные ноги и положил их на кровать Чжиянь. — Не переносишь алкоголь, а все равно предлагаешь вместе выпить?

Выражение лица Чжиянь было одновременно испуганным и непонимающим. Она посмотрела на ноги Цзян У, перевела взгляд на его коротко стриженные волосы, а затем покосилась на меня. Я чуть скривилась:

— Это Цзян У из Джохор-­Бару. Тот самый, кого хочет убить Ли Чэньлань. Ему известно, что ты ученица его заклятого врага, но ты ему нравишься, так что, возможно, он тебя пока не убьет. Держи себя в руках и не дай ему понять, что боишься его.

Но было уже поздно: пот с лица Чжиянь уже капал, быстро намочив одеяло. Цзян У склонил голову на плечо, пристально глядя на девушку:

— Что с тобой?

— Это… ни… ничего… — Чжиянь стиснула зубы, пытаясь сдержать дрожь. — Из-за похмелья я немного… ослабла…

— А! Я велю принести тебе восстанавливающий отвар. — Цзян У взял ее за руку и спросил: — Вчера ты сказала, что хочешь поговорить со мной о сделке. Давай, я весь внимание.

Чжиянь вжалась в одеяло:

— Я… У меня немного кружится голова, наверное, я все еще пьяна. Сегодня я, наверное, просплю весь день. Давай вечером поговорим?..

Ммм, хотя ее актерские способности не так уж и хороши, но, по крайней мере, она стала сообразительнее, чем раньше. Я почувствовала огромное облегчение. Вот только Цзян У предложение Чжиянь явно не устроило. Он с подозрением уставился на нее.

В этот момент Сяо И внезапно ворвался в комнату и доложил Цзян У:

— А-­У! Гу Ханьгуан нашел нас!

— Гу Ханьгуан? — глаза Цзян У блеснули холодом. — Властитель Южной горы? Разве он не врач? Зачем ему влезать в наши разборки с Ли Чэньланем?

Я спокойно подлетела к кровати. Ха, все потому, что у меня хорошие связи! Как я и думала, Гу Ханьгуан был достоин того, что я потратила на его поиски столько усилий. Он достаточно быстро пришел сюда. Похоже, Чжиянь спасут часа через два или четыре…

— Игнорируйте его, — Цзян У так холодно бросил эту фразу — его самообладание немного превзошло мои ожидания. Он вышел вслед за Сяо И. Из любопытства я последовала за ними и остановилась рядом. Я видела, что Цзян У нисколько не беспокоится.

— Пусть попробуют пробиться, посмотрим, сколько времени им потребуется, чтобы сломать мой барьер. Интересно, как долго Великие школы небожителей будут терпеть их в городе Цзян. Ну, кроме палаты Тысячи забот. Им, конечно же, все равно.

Ухмыльнувшись, он дал указания:

— Распространи ­кое-какие слухи в городе.

— Какие?

— Скажи, что школа Десяти тысяч убиенных под предлогом уничтожения меня хочет захватить город Цзян. Помнится, Ли Чэньлань хотел объединить последователей демонического пути, пользуясь тем, что он сын Повелителя демонов, так что слухам быстро поверят. Устроим здесь заварушку, ему придется лично явиться, чтобы расхлебывать эту кашу.

Я слышала ровный и отчетливый стук сердца Цзян У.

— Даже если мне придется отказаться от опорного пункта в городе Цзян, зато какая возможность стравить школу Десяти тысяч убиенных со школами небожителей!

«Ну, молодец. В такой план входит вовлечь во все это Мо Цина? Отлично. Вот только еще не хватало, чтобы ты за собой утянул и мою школу!» — Я недовольно прищурилась. Похоже, придется пересмотреть его кандидатуру на должность преемника.

***

Весь день Гу Ханьгуан пытался пробить брешь в магическом барьере. Вот только он по-настоящему был хорош в медицине, а вот по уровню культивации значительно уступал властителю Северной горы. Более того, Гу Ханьгуан был слабее любого Темного стража… А если вспомнить разговор Цзян У с Юань Цзе, то его уровень духовных сил определенно выше, чем у властителя Северной горы…

Для тех, кто культивирует небесный или демонический путь, разница в силе решала все. Цзян У был уверен в себе; он хорошо знал, на что способен. Неудивительно, что Гу Ханьгуан не мог пробить его магический барьер.

Лежа на кровати, Чжиянь обхватила руками колени, безучастно смотря в потолок:

— Что же теперь делать? Я думала, меня спасут…

Поглаживая подбородок, я размышляла:

— Хм, может, мне вой­ти в сон твоего дяди?

Когда Цинь Цяньсянь приходил во дворец Не-зло, он создал магический барьер, через который даже я не смогла пройти. У него явно невероятный уровень культивации. Было бы куда проще, если бы он помог решить эту проблему. К тому же, Чжиянь — его племянница; не будет же он сидеть сложа руки, если узнает, что ее похитил Цзян У?

Дождавшись вечера, я приготовилась. Дух Чжиянь покинул тело. Она нерешительно сказала:

— С юных лет мой дядя культивирует путь бодхисаттвы. Даже не знаю, насколько он продвинулся за эти годы. А что, если он… захочет причинить тебе вред?

По правде говоря, я тоже немного нервничала. Будучи призраком, я совершенно не хотела контактировать с последователем пути бодхисаттв, особенно с ­кем-то вроде Цинь Цяньсяня. Что, если он начнет справлять заупокойные сутры, чтобы избавить меня от мучений и рассеять мой дух? Но беспокойство беспокойством, но делать ­что-то надо было.

— Оставайся здесь. Из-за меня твое тело оказалось в руках Цзян У, поэтому я сделаю все, чтобы ты благополучно выбралась отсюда.

Я снова отыскала Призрачный рынок и потратила пять тысяч банкнот, чтобы купить еще одну пилюлю Вхождения в сон. Я трижды произнесла имя Цинь Цяньсяня, все вокруг исчезло, и я снова погрузилась в темноту. Раздались звуки шагов. В отличие от Гу Ханьгуана, Цинь Цяньсянь шел более уверенно и немного медленнее, как будто неторопливо разгуливал по двору. В следующий миг он увидел меня.

Я первой улыбнулась, пытаясь выразить дружелюбие, надеясь, что он не начнет читать заупокойные сутры, как только меня увидит.

— Глава Цинь.

Цинь Цяньсянь ­какое-то время молча смотрел на меня, его сотрадательные глаза бодхисаттвы сощурились.

— Лу Цюн.

Было неожиданно услышать, как ­кто-то произносит мое настоящее имя. Он забормотал, будто разговаривая сам с собой:

— Ты можешь входить в сны?.. Неожиданно…

Я не очень хорошо слышала его, но видела, как он сложил руки в молитвенном жесте, закрыл глаза и начал медленно, нараспев, читать священные тексты. Я вздрогнула:

— Стой! Я пришла сюда не для того, чтобы все усложнить! Не нужно читать по мне заупокойные сутры!

Я потянулась к его запястьям, желая разнять сложенные в молитве руки, однако не смогла к нему прикоснуться. В отчаянии я выкрикнула:

— Дядюшка!

Цинь Цяньсянь удивился. Заметив, что он прекратил читать сутры, я быстро заговорила:

— Твоя племянница, Чжиянь, была похищена Цзян У из Джохор-­Бару. Ее держат в городе Цзян, в небольшой усадьбе, защищенной магическим барьером. Мой властитель Южной горы уже там, но он не может прорваться сквозь барьер. Поэтому я пришла в твой сон, чтобы передать тебе послание. Ты должен спасти ее!

Закончив говорить, я почувствовала презрение к самой себе. Когда я была жива, то ничего не боялась. Теперь, будучи мертвой, я неожиданно испугалась его, Цинь Цяньсяня. А ведь ­когда-то я схватила его и держала в темнице лишь для того, чтобы как следует полюбоваться им!

Но я слышала, что после того как Цинь Цяньсянь побывал у меня в плену, в нем пробудился внутренний демон[43], и он был вынужден уединиться и долго совершенствоваться и лишь потом вернулся в Цзянху. Вот уж действительно меня настигла карма, возмездие за деяния…

Взгляд Цинь Цяньсяня был прикован к моему лицу.

— Так это ты следуешь за Чжиянь?

Этот адепт пути бодхисаттв владеет сверхспособностью Небесного Ока[44]! Значит, тогда, во дворце Не-зло, он действительно видел меня. Я не стала отрицать очевидного:

— Я не причиню вреда твоей племяннице. Она умоляла меня помочь, да и я сама в ней нуждалась, поэтому мы заключили сделку — все честно. Для нее и палаты Тысячи забот это безопасно. Не нужно читать по мне заупокойные сутры.

Я, Лу Чжаояо, прекрасно знаю, что при жизни вовсе не была хорошей. Но сейчас, став призраком, я ничего дурного не сделала! Хотя не сделала лишь потому, что не было такой возможности… Но говорить об этом, конечно же, не стоило.

Цинь Цяньсянь немного помолчал, а потом сказал:

— Только что я читал «сутру Сердца[45]». Я вовсе не собирался отпевать тебя.

Что, правда? Он не собирался читать по мне заупокойных сутр? Он увидел призрака и начал читать «сутру Сердца»? Я с трудом заставила себя прекратить эту медитацию самовопрошания, но тут заметила, что тьма вокруг начала рассеиваться. Время истекло. В последний момент я успела сказать:

— Ты должен спасти ее! Улица Цветов в городе Цзян…

Цинь Цяньсянь исчез. Я покинула его сон и вновь оказалась во внутреннем дворике небольшой усадьбы. Выглядящий как ребенок Гу Ханьгуан вместе с Темными стражами окружили дом, но ничего не могли сделать с магическим барьером Цзян У.

По лицу Гу Ханьгуана было видно, что он никуда не спешит. Я знала, о чем он думает; он считал, что это дело на самом деле не так уж и важно. Зачем ему, властителю Южной горы, беспокоиться об этом? Зачем ему спасать девушку из небесной школы, вставшую на демонический путь? Когда глава школы вернется, он сам с этим всем разберется. Гу Ханьгуан согласился помочь мне лишь потому, что я ему угрожала. Однако он не обещал, что решит мою проблему. Как бы там ни было, властитель Южной горы хотя бы прикладывал ­какие-то силы, так что я не могла его ни в чем упрекнуть…

Я прекрасно понимала, какие жалкие мыслишки сейчас бродят в голове Гу Ханьгуана, и это ужасно меня раздражало. Я подлетела к лекарю и попыталась ударить его по лбу. Конечно же, мне это не удалось. Мысленно я отметила, что он совсем не старался и не особо торопился.

Я вернулась во дворик и увидела, что часть подчиненных Цзян У напиваются. Они издевались над Гу Ханьгуаном, а также перемывали косточки последователям школы Десяти тысяч убиенных. Я вскинула бровь. Будь я жива, обнажила бы меч. Я бы разнесла этот их городишко в пух и прах, и плевать, если бы мне пришлось еще раз сразиться с десятью Великими школами небожителей! «Я ни за что на свете не позволю тебе, самоуверенный мальчишка, так наглеть и оскорблять мою школу!» — мысленно негодовала я. Но, к сожалению, сейчас уже не то, что прежде. Теперь я мертва. Поэтому все, что мне оставалось, — просто ждать, пока ­кто-нибудь придет и спасет меня. Я сжала кулаки и мысленно запомнила каждого, кто сейчас глумился, — чтобы свести потом счеты. Неужели они думают, что раз я, Лу Чжаояо, мертва, то не обладаю никакой властью и готова спустить все с рук? Это мы еще посмотрим.

Я пролетела над их столиком. За последние годы Мо Цин не показывал, как следует вести себя в Цзянху. Ну ничего, позже я это исправлю и преподам всем урок, чтобы усвоили на всю жизнь!

Вернувшись в комнату, я увидела Цзян У, сидящего у кровати и снова рассматривающегоЧжиянь. Но душа девушки уже покинула ее тело: она сидела в уголке, обхватив колени руками. Увидев меня, Чжиянь спросила:

— Он что, больной? Почти всю ночь тут сидит и пялится на меня…

Я не успела ответить ей, когда ­кто-то внезапно вбежал и доложил Цзян У:

— Цинь Цяньсянь здесь!

Цзян У был поражен. Он внезапно посерьезнел — совсем не такая реакция, как на имя Гу Ханьгуана.

— Он пришел лично?

— Да… прямо сейчас прорывается…

Докладчик еще не закончил говорить, как вдруг в небе послышался раскатистый гром, сотрясший все вокруг. Раздался оглушительный треск, как будто ­что-то мощное врезалось в магический барьер над маленькой усадьбой. Звук был такой громкий, что его могли услышать даже глухие. Из-за этого казалось, что земля сильно дрожит. Я удивилась: Цинь Цяньсянь просто снес магический барьер. С каких это пор последователи пути бодхисаттв стали такими сильными и яростными? Во дворик ворвались звуки с улицы — магический барьер был разрушен! Я была в восторге, а вот Цзян У помрачнел. Внезапно появился Сяо И и воскликнул:

— Ли Чэньлань тоже здесь!

Я снова удивилась, не понимая, почему в тот момент, когда я услышала это имя, все вокруг меня как будто замедлилось. Вчера я исчерпала все идеи, вспоминая тех, кто мог бы мне помочь. Но, как по волшебству, когда я услышала имя Мо Цина, огромный камень с моего сердца внезапно упал и я успокоилась.

Он отправился за море, на остров Бессмертных, чтобы добыть для меня меч. Мо Цин говорил, что ему потребуется дня два-три на обратную дорогу, но не прошло и полутора суток, как он бросился назад, метая громы и молнии…

Тут Цзян У подхватил тело Чжиянь и перебросил через плечо.

— Уходим, — послышался короткий приказ. Кажется, он собирался использовать технику Мгновенного Перемещения. Завтра душа Чжиянь вернется в тело, где бы оно ни находилось. А я вот нет! Хоть я и приняла пилюлю Скоростного Полета, но полет отсюда до горы Праха будет просто бесконечным! Поэтому я поспешила занять тело Чжиянь. Тут же поднялся ветер, и мы с Цзян У очутились в неизвестном месте. Мне было очень неудобно лежать на плече мужчины, поэтому, едва придя в себя, начала бороться. Цзян У не стал меня удерживать и сразу же поставил на землю.

— Очнулась?

Я толкнула его в грудь, отошла на два шага и огляделась.

— Где это мы?

Однако Цзян У не ответил и просто схватил меня за подбородок. Он грубо притянул меня к себе и прищурился, изучая:

— Ли Чэньлань и Цинь Цяньсянь лично заявились, чтобы вернуть тебя. Красавица, ты понимаешь, что из-за предложения сделки я позволил разыграть действительно внушительную пьесу в этом городе?

Хм, не знала, да и какое это имеет значение? Подумаешь, Мо Цин и Цинь Цяньсянь лично пришли! Да я с пустыми руками сражалась в одиночку против десяти Великих бессмертных школ да еще и Мо Цина спасла! В этой пьесе самой яркой сценой было похищение Лу Чжаояо. Просто этого никто не знал.

Я заявила:

— Я передумала. Мое предложение больше не действительно. Но ты можешь отпустить меня, чтобы Ли Чэньлань и Цинь Цяньсянь не преследовали тебя.

Цзян У рассмеялся. Хоть он и находился в бегах, высокомерие в нем явно не уменьшилось.

— Догнать меня с помощью техники Мгновенного Перемещения даже для Ли Чэньланя и Цинь Цяньсяня не под силу!

— Ты слишком самонадеян. — Услышала я внезапно знакомый голос и едва душу не отдала. Я знала, почему Цзян У был так уверен в себе: ведь даже применив технику Мгновенного Перемещения, никто не сумеет его догнать, так как не знает, куда он отправился. В этом огромном мире столько мест, куда тот мог отправиться, как его отыскать? Тем не менее Мо Цин действительно нашел нас и так быстро, что я просто диву давалась.

Мо Цин вышел из-за дерева. Глядя в его глаза, полные звезд, я ощутила убийственную ауру, исходящую от него.

Ту-дум, ту-дум — глухо отстукивало удары сердце Чжиянь. Я и раньше попадала в передряги, которые намного сложнее и опаснее были, чем сейчас, но никогда прежде не испытывала такого чувства. Я никогда не думала, что однажды, когда меня похитят, найдется тот, кто придет спасти меня, будто доблестный герой из пьесы.

Тот, кто пересечет моря и океаны, кто прыгнет в пучину огня, чтобы спасти меня. И, что намного важнее… тот, кто будет поразительно красив.

Глава 11

Техника Марионетки

В горном лесу пронзительно завывал ночной ветер, густые и массивные тучи плыли по небу, закрыв звезды и луну. Надвигалась гроза. Атмосфера была такой, словно между небом и землей разразилась вой­на.

Каждый шаг Мо Цина порождал неистовый ветер, который становился все сильнее, превращаясь в шквал угнетающей силы. По мере того как он подходил все ближе и ближе, я чувствовала, как рука Цзян У все сильнее сжимает мое запястье. Мо Цин давил на него. Несмотря на это, высокомерная улыбка Цзян У все еще не исчезла. Он прищурился, окинул Мо Цина оценивающим взглядом и сосредоточился на мече, висевшем у него на поясе. Я тоже не могла отвести от него глаз. Меч Невыносимой Тяжести примерно такой же длины, но у этого меча грубая рукоятка, а клинок напоминает молнию. От него исходили потрескивание и яркое свечение.

— Да это же Небесный Клинок! Значит, молния, мелькнувшая только что, всего лишь проявление грозной силы этого меча. — Цзян У рассмеялся. — Выходит, слухи не врали, глава Ли действительно отправился на поиски легендарного клинка.

Это было действительно ослепительное оружие. У меня загорелись глаза, и я почувствовала, как крепнет в моем сердце любовь к этому мечу! Мо Цин так быстро смог достать его! Ослабив бдительность, я бросилась вперед, сгорая от желания прикоснуться к легендарному клинку. Такое прекрасное оружие — невероятная редкость! Вот только Цзян У тотчас поймал меня и грубо оттащил назад. Я немного расстроилась и нахмурилась, как вдруг услышала недовольный голос.

— Отпусти ее, — приказал Мо Цин.

Цзян У усмехнулся:

— И что будет, если не отпущу?

— Я не собираюсь вести с тобой переговоры.

Мо Цин сделал шаг вперед, и давление в воздухе внезапно возросло. Энергия сгустилась, обволакивая острое лезвие меча. Клинок рассек воздух, устремившись прямо к шее Цзян У. Тот наклонился, уворачиваясь от удара, но второй взмах меча полоснул по его щеке, оставив глубокую рану. Кровь заструилась по его лицу.

На Мо Цина в этот момент было страшно смотреть: в нем бушевала ярость, готовая подняться до небес, а тело обволакивала плотная темная энергия.

Глядя, как эти двое яростно смотрят друг на друга, я собрала свою силу и воспользовалась техникой Мгновенного Перемещения. В мгновение ока я приземлилась позади Мо Цина, но тут же тело Чжиянь оказалось под таким давлением, что ноги сразу ослабли и я осела на землю. Я подняла голову и увидела спину Мо Цина прямо передо мной. Мое сердце тут же успокоилось. Переведя взгляд, я заметила мрачного Цзян У, уставившегося на меня. Он расплылся во властной и зловещей улыбке, а в глазах вспыхнула ярость. Стиснув зубы, Цзян У процедил:

— Красавица, разве не ты говорила, что восхищаешься мной? Почему же теперь убегаешь?

«Ох, ну что ты прицепился? Вот сдалась тебе моя призрачная жизнь!» — мысленно вздохнула я. Мо Цин был ужасно ревнивым, и эти слова он, конечно же, поймет неправильно! Да, я в самом деле говорила Цзян У ­что-то такое, но сейчас, даже если бы меня забили до смерти, я ни за что бы в этом не призналась! Пока я ломала голову, как бы выкрутиться из неловкой ситуации, вдруг услышала приглушенный стон Цзян У. Он внезапно выхватил из ножен меч и оперся им о землю. Внушительная темная энергия, окружавшая Мо Цина, заставила его опуститься на колени.

Мо Цин медленно приближался к нему. Каждый сделанный шаг словно добавлял десять миллионов цзиней веса. Цзян У боролся изо всех сил, стиснув зубы. Сквозь кожу проступали вздувшиеся голубые вены. Вот только его колени не выдержали, и он опустился на землю.

— Цзян У из Джохор-­Бару, ты только вышел из тростниковой хижины[46], но уже высокомерен по своей натуре. Ты решил стравить между собой небесные и демоническое школы, — холодно произнес Мо Цин, подходя ближе. — Ты спокойно жил все это время — как думаешь, почему?

В­ообще-то это моя фраза, раньше я частенько ее произносила! Если невозможно убедить ­кого-либо полностью признать свою неправоту, тогда нужно заставить его через пять составляющих тела[47]: пусть стоит на коленях, а ты продолжай говорить!

Хоть я и не обучала Мо Цина быть главой, но сейчас он справлялся очень даже хорошо. Его сила была настолько мощной, что Цзян У даже пальцем пошевелить не мог. Я думала, что он по уровню культивации соответствует властителю Северной горы или даже превосходит его. Кто бы мог подумать, что Мо Цин сможет так легко одолеть его…

За эти годы сын Повелителя демонов, сломав печати, запирающие силу в его теле, сильно изменился. Возможно, мне следует повнимательнее присмотреться к нему.

Цзян У склонил голову, но все равно не сдавался. Он холодно рассмеялся и сказал:

— Эх, сын Повелителя демонов… — С трудом выговорив эти слова, он сплюнул кровь и продолжил: — Ты смог подчинить себе других лишь потому, что заполучил меч Невыносимой Тяжести…

— Верно, — с презрением ответил Мо Цин на провокацию Цзян У. — Именно благодаря этому мечу я могу подчинить таких, как ты.

Он поднял руку, вырвав теменную кость из головы Цзян У.

— Так попробуй же встать с колен!

Едва он понизил голос, как тотчас разжал пальцы. Голова Цзян У лопнула, будто ­что-то раздавило его череп. Во все стороны брызнула кровь. Тело рухнуло на землю. На губах Цзян У застыла дерзкая улыбка.

Он в самом деле… мертв?

Я посмотрела на Мо Цина широко открытыми глазами. А он еще более жестокий и решительный, чем прежняя я.

Цзян У был талантливым молодым человеком, вставшим на демонический путь. Будь я жива, определенно взяла бы его в свою школу! Даже если укротить этот вспыльчивый нрав было бы невероятно трудно, я все равно обучала бы его на горе Праха, руководствуясь принципом: не укрощу — убью. Если бы я достигла успеха, то это стоило бы вложенных сил!

Я посмотрела на Цзян У, лежащего на земле, и подумала, как же жалко… что такой ресурс растрачен впустую. Но в этот момент порыв ветра пронесся мимо его тела. Плоть и кости тотчас обратились в прах, который мгновенно развеяло. Когда исчезли последние следы, голос Цзян У внезапно зазвенел в воздухе, как будто он находился очень близко и в то же время невероятно далеко. Он по-прежнему нагло смеялся:

— Глава Ли, наше сражение многому меня научило. К­огда-нибудь мы еще встретимся.

Когда ветер унес прах прочь, капля дождя упала на кончик моего носа. Ощущение было такое, словно голос Цзян У использовал эту каплю, чтобы проникнуть в мою голову. Он сказал:

— А ты, маленькая красавица, подожди! Я еще вернусь за тобой!

Я вздрогнула и пришла в себя. Завертев головой, я оглядывалась по сторонам, но вокруг была лишь плотная стена дождя, внезапно обрушившаяся на землю. Цзян У нигде не было.

— Это же… техника Марионетки! — воскликнула я и тут же прикусила язык. Кажется, я действительно теряю хватку. Как же я сразу не увидела технику Марионетки? Меня так долго обманывала кукла, притворявшаяся живым человеком! Выходит, я никогда не видела настоящего Цзян У. Наверняка он ­где-то спрятался. Поэтому и действовал так нагло: нет никакого значения, убьют поддельное тело или же нет.

— Этот Цзян У тот еще хитрец, — пробормотала я. В этот момент я подняла голову и сквозь завесу дождя увидела, что Мо Цин смотрит прямо на меня. Сейчас в его взгляде не было ни капли тепла, лишь холод. Он просто пристально смотрел на меня и ничего не говорил, но было похоже, что у него есть ко мне множество вопросов. На ­какое-то мгновение мне стало не по себе от этого взгляда: Мо Цин смотрел на меня с безразличием, смешанным с некоторой грустью и обидой.

Похоже, я сделала ­что-то не так, и это причинило ему боль. Хотя я действительно собиралась причинить ему вред, но не хотела ранить сердце! Мысли мелькали с молниеносной скоростью. Я изо всех сил старалась придумать оправдание, почему Цзян У со мной так разговаривал. Этот мерзавец только что сбежал, а мне придется объяснять Мо Цину, что между нами ничего не было, ведь сейчас кажется, будто нас связывают ­какие-то отношения…

— Ты действительно восхищалась им? — наконец Мо Цин заговорил.

Я поспешила оправдаться:

— Я лишь сказала, что он очень смелый, раз посмел выступить против вас, учитель. За что им восхищаться? Это глупость ­какая-то!

Мо Цин внимательно меня слушал, но из-за дождя я не могла рассмотреть как следует выражение его лица. Он наверняка опять ревновал, вот только сейчас эта ревность стала куда сильнее. Я тут же коснулась запястья и воскликнула:

— Ох, как больно!

Когда я воскликнула и бросила на него быстрый взгляд, то увидела, как в глазах Мо Цина вспыхнул огонек и он сделал несколько шагов ко мне. Я тяжело вздохнула, продолжая причитать:

— Больно, как же больно…

Мо Цин взял мою руку. Его пальцы оказались на удивление теплыми. Капли дождя падали на мое запястье. Он вздохнул и спросил:

— Где болит?

Я не стала ничего объяснять, лишь бросилась в его объятия со словами:

— Учитель! У меня болит сердце… Уже решила, что пропала… Я так испугалась, что больше никогда вас не увижу…

Я крепко обняла Мо Цина, не желая отпускать. Его руки замерли рядом с моим телом: он был похож на застывшее божество. Я уткнулась ему в грудь и слегка потерлась щекой.

— Этот Цзян У похитил меня, запер, опоил и собирался воспользоваться мной! Он такой мерзавец! Учитель, в следующий раз вы просто обязаны убить его!

Я нашла способ выкрутиться, свалив всю вину на Цзян У. В любом случае он не сможет опровергнуть мои слова. А если они с Мо Цином снова встретятся, то уж точно не сядут вместе выпить и поговорить по душам. Увлекшись, я хныкала без остановки и причитала. Мо Цин успокаивающе похлопал меня по спине и сказал:

— Хорошо.

Я немного отступила назад, желая увидеть его выражение лица, но он тотчас отвернулся и взял меня за руку.

— Давай сначала вернемся на гору Праха.

Мо Цин сразу исчез. Но в тот краткий миг, когда мы начала перемещение, мне показалось, что я увидела, как его уши слегка покраснели.

Через мгновение мы оказались во дворце Не-зло. Я посмотрела на Мо Цина: выражение его лица было все таким же безразличным, как и всегда. Возможно, мне показалось? А, ладно! Кому какое дело, смущен он или нет. Мне повезло, что я смогла выкрутиться из непростой ситуации и успокоить Мо Цина. Я чувствовала, что сыграла на славу.

— Учитель, — сладко окликнула я его. Я уже собиралась спросить о Небесном Клинке, висящем у него на поясе, но тут увидела, что уже рассвело. Душа Чжиянь мгновенно вернулась в свое тело, а меня в очередной раз выкинуло.

Девушка подняла голову и увидела Мо Цина. Она тут же превратилась в дурочку. Свет в глазах мужчины погас при виде нее. Я поспешно начала жестикулировать:

— Живо! Э-э, прижмись к его груди, пококетничай с ним! Будь послушной и милой! Заставь его отдать тебе меч!

Но, услышав мои слова, Чжиянь лишь напряглась и выдавила из себя улыбку:

— У-у-чи-чи… — она дрожала и постоянно заикалась. Наконец она сдалась и сказала: — Простите меня… я немного устала. Похоже, мне нужно отдохнуть…

Да чтоб тебя!

Мо Цин отступил на шаг назад, окинув девушку строгим взглядом:

— Тогда возвращайся в свою комнату.

Оказалось, что Чжиянь еще не успела прийти в себя и с трудом понимала, где находится. Поэтому, как обезглавленная муха, она топталась на месте, пока не вспомнила дорогу. Она направилась в покои Очищения от скверны, так что волноваться было не о чем. Но тут навстречу Мо Цину вышел Гу Ханьгуан. Лекарь посмотрел в спину удаляющейся Чжиянь и пробормотал:

— Так она правда была в городе Цзян на улице Цветов?..

Мне тут же стало немного не по себе. Мо Цин сразу напрягся, услышав его слова:

— Откуда ты знаешь?

— Лу Чжаояо сказала, — Гу Ханьгуан улыбнулся, — она заявилась в мой сон.

Мо Цин тотчас помрачнел, однако лекарь ничего не заметил и продолжил говорить:

— Я слышал, Цинь Цяньсянь тоже отправился туда, потому что ему приснился старый друг. Вероятно, это тоже была Лу Чжаояо. Вот уж действительно, дух умершего еще не рассеялся!

Гу Ханьгуан рассмеялся. Я пристально смотрела на Мо Цина: выражение его лица стало суровым. Он понял, что Лу Чжаояо все еще в игре и даже мертвая способна заставить действовать властителя Южной горы и самого Цинь Цяньсяня. Наверняка почувствовал, что его положение и статус сейчас под угрозой!

«Гу Ханьгуан, засранец! Я поручила тебе работу, но ты не только не справился с ней, но еще и добавил мне неприятностей!» — мысленно возмутилась я. Теперь Мо Цин точно знает, что меня с Чжиянь ­что-то связывает, и будет предельно осторожен. Эх, не видать мне Небесного Клинка! Теперь придется действовать решительнее и доказать свою преданность. Такие дела не стоит откладывать на потом. Надо заставить Чжиянь делать то, что я скажу. Чем больше Мо Цин будет нас подозревать, тем больше будет сомневаться и тем труднее станет его убедить.

Я полетела обратно в комнату, чтобы найти Чжиянь и поговорить с ней. Выслушав меня, она была немного озадачена и удивленно уставилась на меня:

— И как я должна изобразить еще большую преданность?

— Ты можешь рассказать Мо Цину о властителе Северной горы, а также некоторые подробности о моем нынешнем положении. Предоставь ему ­кое-какие сведения: пусть думает, что ты на его стороне.

Чжиянь кивнула и собралась с духом, чтобы уйти. Но вернулась девушка очень быстро: ее отослали обратно:

— Он занят. Сказал, что вернется вечером.

Вечером… Именно тогда, когда я займу тело! Не будь я просто заменой Чжиянь, я бы подумала, что Мо Цин нарочно нацелился на меня!

Как только сгустились сумерки, я завладела телом Чжиянь и отправилась на поиски Мо Цина. Вой­дя в зал, я услышала, как он отдает ­кому-то приказ, велев заточить Юань Цзе в подземелье под главной вершиной горы Праха. Властитель Северной горы не сбежал? Я немного удивилась. Мо Цин знал, что он предатель, но все равно не убил его — это еще больше меня поразило. Он что, решил проявлять чудеса милосердия и всем предателям жизнь сохранять? К­акое-то выборочное добросердечие, я совершенно его не понимала.

Хотя для меня было не так уж и плохо, что Мо Цин решил пощадить Юань Цзе. В конце концов, в моих глазах властитель Северной горы ­меня-то не предавал. До сих пор он был очень даже верен мне. В противном случае, не пытался бы убить Мо Цина и не заявлял, что хочет помочь бывшей главе школы отомстить. Этот старик все еще помнил меня и не был доволен новым лидером. Даже пытался чужими руками избавиться от него. А когда все раскрылось, предпочел быть схваченным, чем трусливо бежать. Вероятно, все потому, что Юань Цзе очень предан школе Десяти тысяч убиенных.

Мне стоит подождать, пока мои силы не восстановятся… А потом я могу пойти прямиком к Юань Цзе и раскрыть свою личность. Я вытащу его из темницы и позволю ему снова стать моей правой рукой…

Как раз в тот момент, когда я обдумывала все это, я вдруг увидела сверкающий Небесный Клинок. Все остальные вопросы тут же отошли на второй план. Сейчас самым важным было проявить лояльность и соблазнить Мо Цина.

— Учитель! — окликнула я его, и он тут же посмотрел на меня, закончив разговор с Темным стражем; тот склонил голову и немедленно удалился. Выражение лица Мо Цина не изменилось. Правда, сейчас его взгляд казался еще холоднее. Он вернулся к своим делам, записывая ­что-то и более не обращая на меня внимание. Я мелкими шажками двинулась вперед, расстроенно нахмурившись:

— Учитель, вы всегда так заняты… Вы хоть ­когда-­нибудь отдыхаете?

А сама подумала: «Вчера ты явился спасти меня, позавчера отправился за мечом… Не спал уже два дня…»

Голос Мо Цина звучал безразлично:

— Не беспокойся. В моих снах все равно никто не появляется.

Э-э-э? Кажется, он пытался мне на ­что-то намекнуть. Он что, расстроен?.. Это из-за того, что я побывала в чужих снах? Но ведь ­сны-то чужие… Или дело как раз в том, что он сам хотел увидеть во сне Лу Чжаояо? Ну, вполне может быть. В конце концов, с самого начала он позволил мне держаться рядом с ним лишь потому, что я пообещала помочь найти Лу Чжаояо. Теперь я умудрилась присниться другим, а ему — нет. Видимо, Мо Цин решил, что я несерьезно отношусь к порученной мне работе.

Если так подумать, он так сильно обожает Чжиянь. Даже потратил столько сил, чтобы достать для нее — для меня — легендарный меч. А я не справилась с одним-­единственным заданием. Неудивительно, что он недоволен. Теперь, когда я выяснила причину болезни, оставалось подобрать нужное лекарство. Я подошла к столу Мо Цина, наклонилась как можно ближе к нему и пристально посмотрела на него. Но прежде, чем я успела хоть ­что-то сказать, он поднял взгляд и спросил:

— Ты можешь использовать технику Мгновенного Перемещения?

Я немного отвлеклась:

— Да… могу.

Когда он сражался с Цзян У, разве я не использовала эту технику прямо перед ним?.. Услышав мой ответ, Мо Цин слегка прищурился:

— Хм, тогда почему же ты не сбежала, когда Темный страж отвлекал Цзян У?

Мое сердце дрогнуло. Д­онесли-таки! Стараясь выглядеть как можно более искренней, я ответила:

— Как же я могла бросить его и бежать? Учитель, вы послали Темного стража защищать меня, я никак не могла оставить его!

Мо Цин откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и пристально посмотрел на меня:

— Но Цзян У сказал, что ты хотела поговорить с ним о сделке. Что за сделка?

— Я предложила ему сжечь жертвенные деньги для Лу Чжаояо.

Мо Цин холодно смотрел на меня, на его лице читалось: «Я прекрасно понимаю, что ты вешаешь мне лапшу на уши».

Я откашлялась и вновь завела свою песню:

— Учитель, на самом деле я пришла, чтобы кое-что вам сказать…

— Говори.

— Учитель, когда вы пришли спасти меня, я не могла отвести от вас глаз — вы были так великолепны, так внушительны! Ваша сила сотрясла Девять Небес[48] и Девять Источников![49] Когда вы появились, будто герой из легенды, я была тронута до глубины души! Я так хотела упасть в ваши объятия, хотела обнять вас, и чтобы вы обняли меня!

— Хм… — кашлянул Мо Цин.

Когда его щеки слегка покраснели, я подумала, что хватит на сегодня нежностей, поэтому перешла к другой теме:

— Учитель, вы такой могущественный. Я знаю, что в этом мире нет ничего, что могло бы поколебать ваше положение… Одна только Лу Чжаояо, как заноза, не дает вам покоя.

Мо Цин замер:

— Заноза?

Я кивнула и продолжила говорить:

— Именно.

Я еще ниже наклонилась, приблизившись к нему.

— Разве я просто так сжигаю жертвенные деньги для Лу Чжаояо? Я делаю это, чтобы втереться к ней в доверие, а затем получить полезные сведения из первых уст. Если я узнаю, какой вред она собирается вам причинить, то смогу защитить вас, учитель.

Мо Цин поднял брови и ­как-то странно посмотрел на меня:

— И как же она собирается причинить мне вред?

Я продолжала смотреть ему прямо в глаза и не стала избегать ответа:

— Лу Чжаояо говорила мне, что изначально не собиралась причинять вам вред, но недавно вы похвалялись на ее могиле, что заполучили меч Невыносимой Тяжести… Поэтому она захотела найти вас, чтобы отомстить. А когда Лу Чжаояо узнала, что вы убрали все ее смертоносные формации, избавились от столба для подвешивания трупов и подарили нефритовую платформу для порки… Тогда она решила во чтобы то ни стало воскреснуть и свергнуть вас…

Мне казалось, что сказанного будет достаточно, чтобы убедить его: я будто бы рассказала ему нечто важное, хотя на самом деле ничего значимого не сообщила. Но этой толики информации должно хватить, чтобы вернуть доверие Мо Цина. Я была уверена, что сейчас он размышлял, как бы заставить призрак Лу Чжаояо появиться. Он поднял взгляд и пристально посмотрел на меня: странное выражение, будто Мо Цин не знал, плакать ему или смеяться.

— Тогда передай от меня Лу Чжаояо… — он придвинулся немного ближе ко мне, — что, если она вернется, я с удовольствием уступлю ей место главы школы.

Мо Цин казался искренним и серьезным. Мне даже показалось, что он говорит правду… Я невольно попятилась. «Молодец! Теперь, когда обрел такую мощь, решил, что можешь спокойно разбрасываться словами и говорить всякие бредни? “С удовольствием уступит место главы школы”, конечно! Ключевое слово тут “если”!» — мысленно возмутилась я. Неужели он настолько уверен, что я не смогу возродиться? Я изобразила улыбку:

— Учитель, вы так великодушны! Лу Чжаояо непременно тронут ваши слова!

Мо Цин все еще пристально смотрел на меня, как будто хотел заглянуть мне в душу. Я обернулась и увидела Небесный Клинок:

— Кстати, учитель, вчера вы разрушили магический барьер Цзян У с помощью этого меча, да?

Я обошла вокруг клинка и внимательно осмотрела его. Сотворенный стихией, он был грубым и массивным, но тем не менее тонкое, как бумага, лезвие выглядело так, будто его тщательно отполировали

— Это действительно уникальный клинок, — сказала я.

Я как раз собиралась взяться за рукоять меча, когда заметила неясный темно-­красный след на сверкающей, грубо обработанной стали рукояти. Это выглядело как… засохшее пятно крови. Я немного удивилась и посмотрела на Мо Цина, уткнувшегося в документы.

— Учитель?

— Мм?

— Вы ранены?

Мо Цин даже не поднял головы:

— Просто царапина.

Круглый год Небесный Клинок подвергался ударам небесных молний, которые придали ему форму. Кроме того, его охраняли мифическое чудовище и стихийные формации.

Достать этот клинок было так же тяжело, как и меч Невыносимой Тяжести. Вряд ли рану, полученную на том острове, можно было назвать «царапиной».

Я вдруг вспомнила, что ночью, когда Мо Цин сражался против Цзян У, он так и не использовал меч как надо. Тогда я думала, что он просто презирал Цзян У. А ведь куда проще было бы сразить врага одним точным ударом, не пришлось бы так долго возиться…

Я не мигая смотрела на Мо Цина. Он почувствовал мой пристальный взгляд и наконец посмотрел на меня, как будто ­что-то понял:

— Беспокоишься обо мне?

В его глазах вспыхнул свет, и уголки губ чуть приподнялись. Эти его слова заставили меня спросить саму себя: «Я… беспокоюсь за него? Прямо сейчас я… волнуюсь?» Но я тут же одернула себя. Какая глупость! Это Чжиянь может беспокоиться, а я — нет. Мо Цин — мой враг. Я улыбнулась:

— Беспокоилась, но раз вы говорите, что это всего лишь царапина, то я вам верю. В этом мире нет ничего, что могло бы навредить вам.

Я не дала Мо Цину столь желанный им ответ. Взяв Небесный Клинок, я попробовала пару приемов, искоса поглядывая на мужчину.

Искорки в его глазах погасли, уголки губ опустились, а выражение лица было таким, будто он смеялся над собой. Видимо, мои слова ранили его.

Потренировавшись немного с мечом, я повернулась к Мо Цину и спросила:

— Учитель, у Небесного Клинка нет ножен. А ведь разряды, которые исходят от лезвия, могут случайно ­кого-нибудь ранить…

У меня, конечно же, хватало умений обращаться с таким легендарным мечом. А вот Чжиянь точно поранится, так что лучше хранить этот клинок в ножнах. Мо Цин кивнул.

— Да, ножны необходимы.

Его выражение лица вновь стало прежним. Я пошла к столу, снова наклонилась к Мо Цину и сказала:

— Уж если провожаешь Будду, так провожай до Западных Небес[50]… Учитель, вы дадите мне ножны? — Я немного поразмыслила. — Готовых ножен не так много, но на рынке должен быть ­кто-то, кто изготавливает их…

Мо Цин кивнул. Он отложил кисть для письма и встал:

— В городе Фэнчжоу[51] даже в такое время суток все еще кипит жизнь. Если отправимся сейчас, думаю, без труда найдем мастера, который изготовит тебе ножны.

Мм, прямо сейчас? В­се-таки у Мо Цина твердый и решительный характер…

***

Мы быстро очутились в городе Фэнчжоу. Он сильно отличался от города Цзян: если тот был оплотом торговли на границе небесных и демонических школ, то Фэнчжоу полностью принадлежал адептам демонического пути и выглядел очень зловеще.

Здесь школа Десяти тысяч убиенных обладала абсолютной властью. Конечно, это не мешало адептам других демонических школ приезжать сюда торговать. По сравнению с шумным великолепием города Цзян, это место было больше похоже на безудержно веселящуюся Преисподнюю. Тут предавались чревоугодию, пьянству, разврату и азартным играм, убивали ради забавы — как тайно, так и открыто. В этом городе царил хаос. И именно поэтому здесь можно было найти все, что угодно. Все, что можно придумать, и все, что не поддается воображению. Пока у тебя есть деньги, все можно было купить.

Как давно я не бывала в подобных местах! Я не смогла сдержаться и глубоко вздохнула:

— Как мне нравится это место!

Хотя атмосфера прежней школы Десяти тысяч убиенных не была столь безумной по сравнению с городом Фэнчжоу — наоборот, скорее отличалась торжественностью и серьезностью, — но такая порочная обстановка мне была по душе.

— Разве ты не ученица школы небожителей? — не удержался от вопроса Мо Цин. Я посмотрела на него и закатила глаза:

— Учитель, разве это не доказывает, что в сердце я уже связана с вами судьбой?

Произнося эти слова, я подцепила мизинцем его мизинец. Прикосновение было легким, но вполне достаточным, чтобы подразнить его. Глаза Мо Цина потемнели, и он отвернулся:

— Идем, нужно купить тебе ножны.

Глава 12

Сыма Жун

На рынке в городе Фэнчжоу толпилась всевозможная нечисть: демоны и демоницы, призраки и чудовища. Все они оборачивались, чтобы поглазеть на Мо Цина и меня. Сначала я думала, дело в том, что новый глава школы Десяти тысяч убиенных, Мо Цин, слишком бросается в глаза. Но оказалось, что всеобщее внимание привлекал Небесный Клинок, который я держала в руках. Скромное черное паоцзы Мо Цина тоже вызывало любопытство у окружающих, потому что по нему совершенно не было понятно, какого уровня культивации достиг этот демон. Кроме того, насколько я знала, с тех пор как Мо Цин занял пост главы школы, он очень редко покидал гору Праха. Неудивительно, что, кроме учеников, никто не знал, как он выглядит.

Небесный Клинок потрескивал и ярко сверкал, будто крича: «Смотрите, смотрите! Я — легендарный Небесный Клинок!» Вот такое величественное и яркое оружие мне по вкусу! Я высоко подняла голову и выпятила грудь, едва не лопаясь от гордости. Конечно, выставлять такое богатство на всеобщее обозрение в городе Фэнчжоу достаточно опасно — не было гарантии, что вы не лишитесь своих драгоценных вещичек благодаря ­чьим-то ловким ручонкам. Но я никогда не боялась демонстрировать свое богатство. Обычно я приказывала восьми подчиненным расчищать для меня дорогу. Еще восемь несли мой паланкин, а другие восемь объявляли обо мне. Толпа наблюдала за мной с огромным интересом и склонялась в почтительном поклоне. Ведь ехала я, сама Лу Чжаояо!

Конечно, сейчас у меня был совершенно иной статус, и мне, по-хорошему, не следовало так откровенно хвалиться легендарным клинком. От этой мысли я почувствовала уныние и разочарование. Но все же, пока рядом со мной новый глава школы Десяти тысяч убиенных, мне нечего было бояться. Если бы я захотела запугать зевак, то это не составило бы никакого труда.

— Учитель, а где мы купим ножны? — спросила я у Мо Цина.

Он кивнул в сторону небольшого переулка впереди:

— Почти пришли.

Оказавшись в переулке, отделенном от внешнего шума и пытливых взглядов, Мо Цин остановился перед ­какой-то дверью и легонько постучал три раза. Через мгновение нам открыли. Вой­дя, мы оказались в совершенно обычном маленьком дворике. А вот того, кто нам открыл, назвать обычным язык не поворачивался. Я с интересом рассматривала «человека»:

— В самом деле живой деревянный человек!

Все его тело состояло из крупных и мелких деревяшек — прямо как марионетка, только веревочек не хватало. Деревянная кукла пошевелила губами и поклонилась нам с Мо Цином:

— Здравствуйте, кого вы ищете?

Я слышала, что в Цзянху есть те, кто культивирует технику механической магии, вот только, когда я была жива, никто не мог добиться такого результата и создать нечто подобное. Трудно представить, что за несколько лет последователи механического искусства настолько продвинулись.

— Скажи Сыма Жуну, что пришел Ли Чэньлань.

— Что? — услышав знакомое имя, я не могла не удивиться.

Мо Цин приподнял бровь и посмотрел на меня:

— Что такое? Ты его знаешь?

Я заставила себя успокоиться, отогнав прочь все вопросы, кружившие в голове, и откашлялась:

— Нет, не знаю.

На самом деле конечно же я его знала! Сыма Жун — мой властитель Западной горы! Он отвечает за сеть разведки школы Десяти тысяч убиенных! Когда я была жива, если мне требовалась ­какая-либо информация, достаточно было спросить у Сыма Жуна. Он всегда сообщал мне все, что нужно, в кратчайшие сроки. А еще он мой генерал! Моя правая рука!

Как этот наглый юнец Мо Цин посмел отправить Сыма Жуна в такое место, как город Фэнчжоу? Конечно, это ­прямо-таки столица зла, но отсюда до горы Праха очень далеко. Неужели… Неужели он отправил моего властителя Западной горы… в изгнание?!

Деревянный человек вошел в дом. Мгновение спустя к нам вышел Сыма Жун. К моему удивлению, он… сидел в инвалидном кресле, которое толкал деревянный человек.

— Чэньлань, откуда у тебя появилось свободное время, чтобы прийти сюда?

Чего? Почему он так по-дружески к нему обращается? С каких это пор у вас такие хорошие отношения? Почему я ничего об этом не знала?

— Я пришел попросить тебя сделать ножны, — Мо Цин взял у меня из рук Небесный Клинок и протянул Сыма Жуну.

Я пребывала в недоумении. Что происходит? Мой властитель Западной горы больше не заведует разведкой? Он стал культивировать технику механической магии? Зарабатывает на жизнь кузнечеством? В этой маленькой усадьбе? Он еще и продает ­что-то? Но как так вышло? И как он повредил ноги? Более того…

«Если ­кто-то сломал ему ноги, разве ты, маленький Уродец, не помог ему отомстить? У моего самого способного помощника повреждены ноги! Это равносильно тому, что ­кто-то сломал мою правую руку, ясно?!»

У властителя Западной горы повреждены ноги, и, судя по всему, Гу Ханьгуан не смог его исцелить… Дело не в том, что ­кто-то пострадал, а в том,

что ­кто-то посмел посягнуть на высокопоставленного адепта моей школы! «Если окажется, что ты, мелкий Уродец, в этом замешан, то рано или поздно я тебе все ноги переломаю!» — мысленно негодовала я.

— Небесный Клинок?

Сыма Жун взял меч. В его глазах отражалось сияние клинка. Он как следует рассмотрел его, а потом с благоговением сказал:

— Это действительно легендарный Небесный Клинок; из десяти частей ауры, три — убийственные намерения. — Сыма Жун, казалось, вспомнил ­что-то и слегка улыбнулся: — Я помню, Чжаояо часто упоминала этот меч, но из-за того, что остров Бессмертных был далеко и поиск этого клинка занял бы много времени, она так и не собралась отправиться за ним. Но теперь ты смог достать его и принести в школу Десяти тысяч убиенных. Выходит, ты выполнил одно из ее желаний.

Ну, выполнил чисто формально. Все равно меч достался мне! Надо же, властитель Западной горы помнил, что я ­когда-то говорила… Мысленно я с грустью вздохнула. Сыма Жун всегда был сама доброта.

Мы встретились, когда пала его семья. Сыма Жун в то время следовал небесному пути. Его школа небожителей оказалась жестоко уничтожена. Он чудом сумел выжить и побирался, пытаясь хоть ­как-то заработать на пропитание. Я проходила мимо и увидела его, совсем истощенного. Я сжалилась и накормила его, а потом забрала в свою школу. Там я приказала обучать его.

Несколько лет спустя учитель, которого я ему назначила, скончался. Вскоре после этого Сыма Жун отправился странствовать по свету.

Я до сих пор помню, как он был еще совсем подростком. Он опустился на колени перед дворцом Не-зло, поклонился мне и торжественно сказал: «Глава, у меня сейчас совсем нет подходящих навыков. Я не могу как следует служить вам и не могу достойно отплатить за доброту. Умоляю вас, позвольте мне уйти и повидать мир, самостоятельно обучаясь. Когда я закончу учиться, то вернусь. Я обязательно отплачу за вашу милость!»

В тот день его юный голос звучал с волнением. Прямо сейчас этот голос, казалось, эхом отдавался у меня в ушах.

Я позволила ему покинуть школу. За несколько лет своего отсутствия Сыма Жун часто отправлял мне весточки. Он рассказывал, сколько хороших друзей у него появилось и как сильно разросся Цзянху.

Наконец однажды он вернулся в школу, став красивым молодым человеком, но по-прежнему с мягким характером. Он весело шутил со мной во дворце Не-зло, ничуть меня не боясь. Сыма Жун уже не был юным и неопытным подростком, но что не изменилось, так это его преданное сердце.

Когда он вернулся в горы, то принес мне в дар разведывательную сеть, которую организовал в одиночку за время своих странствий. Хотя в то время эта система еще не была совершенной. Но она развивалась, и позже школе Десяти тысяч убиенных стала подвластна информация обо всем на свете.

Сыма Жун сделал именно то, что обещал. Он преданно работал на школу и отплатил мне. Получив такого хорошего ученика, я, естественно, взамен отдавала ему свое предпочтение. Я даровала ему титул властителя Западной горы. Его разведывательная сеть была потрясающей, а вот его уровень культивации все еще оставался не слишком высоким, поэтому я послала Темных стражей, чтобы они защищали его.

До самой моей смерти Сыма Жун никогда не делал ничего такого, что могло бы меня разочаровать, и я тоже никогда его не разочаровывала. То, что я называла его своей правой рукой, не было преувеличением. Однако сейчас…

Хотя, судя по его словам, мой властитель Западной горы скучал по мне, но почему у него… такие хорошие отношения с Мо Цином? Разве он не знает, что именно Мо Цин убил меня?

Я с огорчением посмотрела на Сыма Жуна. Тот перевел взгляд на меня:

— Это?..

— Моя ученица, — ответил Мо Цин. — Это ей я отдал меч.

— Ох… — слабо ответил Сыма Жун и склонил голову, рассматривая клинок. — Это правильно. Меч прекрасен, не использовать его — пустая растрата.

Он ­что-то пробормотал себе под нос. После минутного молчания Сыма Жун пришел в себя и поднял голову. Улыбнувшись, он сказал:

— Во-первых, проходите и садитесь. Во-вторых, скажи мне, какие ножны тебе нужны?

Пройдя через маленький дворик в дом, я заметила, что в комнате всего два этажа. Вместо лестниц здесь были пандусы, чтобы инвалидное кресло могло без труда передвигаться вниз и наверх. В комнате деловито работали несколько деревянных человечков. В углу на полках были расставлены фигурки птиц и лошадей из дерева, а из окна открывался красивый вид на ухоженный сад…

Я помнила, что в прошлом у моего властителя Западной горы не было таких увлечений. Оглядевшись, я заинтересовалась квадратным столом, стоявшим по центру комнаты. На нем была… деревянная модель дворца Не-зло.

Внимательность к деталям просто поражала воображение; каждая комната была воспроизведена с поразительной точностью. Наверняка, чтобыизготовить такой макет, пришлось потратить немало усилий. Видя, как я изумилась, Сыма Жун сказал:

— В свободное время я строю эту модель для развлечения, чтобы облегчить свою тоску по прошлому.

Чтобы облегчить тоску по прошлому… это доказывает, что он хотел бы вернуться на гору Праха. Хотел вернуться и все же не смог… Ну конечно! Именно Мо Цин, этот мелкий Уродец, изгнал его! Должно быть, мой властитель Западной горы скучал по мне и не хотел работать на нового главу, вот поэтому Мо Цин и выбрал его своей жертвой! Заключил в тюрьму моего властителя Северной горы, изгнал властителя Западной горы… Только Гу Ханьгуана оставил подле себя, ведь тот меня терпеть не может и целыми днями шатается без дела по горе Праха!

«Уродец! Какой же ты ­все-таки коварный!» — Я мрачно и зловеще уставилась в затылок Мо Цина.

Как раз в этот момент Мо Цин взял протянутую ему чашку из рук деревянного человека. Его пальцы слегка напряглись. Я испугалась, что он почувствовал мою неудержимую ярость, поэтому повернулась к нему спиной, чтобы отвлечься, рассматривая поделки на полках. Тут я услышала, как Мо Цин сказал Сыма Жуну:

— Если скучаешь по горе Праха, возвращайся. Я сохранил для тебя титул и должность властителя Западной горы.

Мо Цин позволил ему вернуться? Я навострила уши. Сыма Жун рассмеялся:

— Нет, ностальгия приведет только к еще большей тоске. Я не могу покинуть это место.

Что? Мой властитель Западной горы сам не желает возвращаться на гору Праха? Я обернулась и внимательно посмотрела на Сыма Жуна.

— Я жил на горе Праха лишь потому, что хотел отплатить Чжаояо. Поскольку ее больше нет, нет и причины оставаться там. К тому же ты хорошо присматриваешь за школой. По Цзянху ходят слухи, что скоро ты станешь Повелителем демонов… Я инвалид, ходить больше не смогу. Даже не знаю, когда моя жизнь подойдет к концу. Однажды ты примешь титул Повелителя демонов в тронном зале, но, боюсь, я не смогу поприсутствовать, так что позволь мне заранее тебя поздравить.

Мо Цин не ответил. Сыма Жун ничего от него не ждал. Он взял Небесный Клинок и снова его осмотрел:

— Итак, скажи мне, какие ножны ты бы хотел? Хотя я потратил много лет на создание механизмов, но сейчас мне нужно изготовить ножны, которые тебя не разочаруют.

«Сыма Жун, прекрасно, если ты сделаешь мне ножны. Но как властитель Западной горы, почему ты заставляешь меня чувствовать себя такой разочарованной? Я покинула этот мир, и тебе больше не за что бороться? Ох, дитя мое, как у тебя не может быть никаких стремлений? Почему ты никогда не думал о том, чтобы занять место главы школы? Вспомни, какой у тебя был статус при мне! Столкни Мо Цина, объяви себя главой! Ты следовал за мной столько лет, но в тебе нет ни капли честолюбия? Только погляди на Цзян У — он чужак, но готов бороться за титул главы школы; даже он более амбициозен, чем ты!»

Сыма Жун явно не собирался занимать место главы школы, и я не могла заставить его сделать это в моем нынешнем положении. Если ­что-то пойдет не так, моя личность будет раскрыта, поэтому я решила, что лишний раз рисковать не стоит.

Я перебросилась с ним парой фраз о ножнах, а затем села в сторонке, глазея на поленья, в то время как Мо Цин и Сыма Жун вошли в мастерскую. Когда Мо Цин уходил, он коротко сказал:

— Мне нужно кое-что обсудить с властителем Западной горы. Ты пока останься снаружи.

Я ослепительно улыбнулась, сказав как можно мягче и нежнее:

— Да, учитель.

Дверь в мастерскую закрылась. Мне стало невероятно любопытно.

До этого, на горе Праха, Мо Цин разрешил мне сходить в запретную библиотеку; он также позволил мне услышать, как он наказывал властителя Северной горы. Поэтому я решила, что ему нечего от меня скрывать, но оказывается, он все еще хотел ­что-то утаить.

Я подумала о мягкости Сыма Жуна по отношению к Мо Цину, и то, как он обратился к нему по имени… Властитель Западной горы покинул гору Праха, а Мо Цин занял место главы школы… Я задумалась, и в голове появились некоторые… соображения?

Мо Цин получил титул и место главы школы, убив меня. Но чтобы укорениться в этой должности, ­кто-то непременно должен был ему помогать. Властитель Северной горы Юань Цзе в нем лидера не признавал, поэтому уж точно не стал бы его поддерживать. Властитель Южной горы, Гу Ханьгуан, всегда был равнодушен к политике. Властительницу Восточной горы, эту сумасшедшую девчонку, я, еще будучи живой, видела лишь несколько раз за целый год. С тех пор как я призраком вернулась в школу, то даже тени ее не видела, а ведь я там уже довольно давно. Наверняка после моей смерти она немного поплакала, а потом исчезла.

Единственным, кто мог помочь Мо Цину обрести могущество, был Сыма Жун. Очевидно, что он оставался самой подходящей кандидатурой на пост главы школы после моей смерти. Но почему же он решил помочь Мо Цину…

Чем больше я об этом думала, тем больше меня одолевало любопытство. Тут из мастерской послышался грохот, как будто ­что-то упало на пол. Тц-тц-тц, как можно быть такими неосторожными? Я использовала технику Очи-­Тысячи-­Ли, но увидела лишь темные стены. Должно быть, Мо Цин использовал непроницаемый заслон. Мне стало совсем скучно. Оставалось только сесть обратно на стул и ждать. Посидев так немного, я придумала способ подслушать их разговор.

Я покинула тело Чжиянь. Здесь не было последователя пути бодхисаттв Цинь Цяньсяня, а значит, я без труда могла пройти через любой магический барьер. Но стоило мне подлететь к двери в мастерскую, как позади раздался ­чей-то крик:

— Стой!

Я удивилась и обернулась. Хм, никого нет. Деревянные человечки по-прежнему занимались своими делами… Но тут… с потолочной балки заструились очень длинные белоснежные волосы. Со стропил медленно спустилась девушка-­призрак в белом. К счастью, я уже успела насмотреться на всевозможных диковинных призраков на Призрачном рынке. Если бы здесь была Чжиянь, она, возможно, испугалась бы до смерти.

Девушка-­призрак в белом перегородила мне путь:

— Что ты за призрак?

Я скрестила руки на груди и прищурилась. Как интересно, дом Сыма Жуна — обиталище призраков. Может, перед тем, как он переехал сюда, эта девица повредила ему ноги? Я рассматривала призрака: у нее были круглое лицо и миндалевидные глаза. Несмотря на смертельную бледность, она все равно оставалась очень милой. Явно не злой дух, поэтому причинить вред живому точно не могла. Увидев, что я совсем ее не боюсь, Малышка Кругляшка нахмурилась и закружилась вокруг меня. Указав на тело Чжиянь, она спросила:

— Похитила чужое тело?

— Нет, — спокойно ответила я. — Мне его отдали по собственному желанию.

Малышка Кругляшка удивилась, но тут же снова нахмурилась. Она укоризненно сказала:

— Глупости! Как может ­кто-то отдать свое тело по собственной воле? Что же ты за призрак такой? И зачем сюда пришла?

Я наклонила голову и улыбнулась:

— А тебе что за дело?

Бросив эту фразу, я перестала обращать на нее внимание и, пролетев сквозь нее, оказалась возле двери мастерской. Но неожиданно она снова возникла передо мной. Ее скорость перемещения была настолько быстрой, что я была поражена.

— Ты хочешь причинить вред А-­Жуну? — пронзительно закричала она. Я немного растерялась. То, как она его назвала… Может, при жизни Малышка Кругляшка была очень близка с моим властителем Западной горы? Ну что ж, я решила развеять ее подозрения:

— Я…

— Никто не смеет причинять ему боль!

Малышка Кругляшка перебила меня, и тут же из нее хлынула такая мощная энергия, что меня оттолкнуло к телу Чжиянь. Я моргнула. Не может быть… Только что… Только что эта Малышка Кругляшка ударила мою призрачную сущность? Я удивленно посмотрела на нее и увидела, что вокруг нее переливаются светлая и темная ауры. Девушка-­призрак уставилась на меня, но казалось, что она смотрит сквозь…

— Пусть только попробуют причинить ему боль, — пробормотала она себе под нос. — Я всегда буду защищать его.

Судя по ее ауре, она вот-вот могла превратиться в злого духа. Малышка Кругляшка решила, что я хочу навредить Сыма Жуну, и так разгневалась? Почему она так о нем беспокоится? Я совершенно не помнила, чтобы у него была женщина. Я нахмурилась и спросила:

— Какие у тебя отношения с Сыма Жуном?

— Сыма Жун? — злобное выражение исчезло с ее лица, и она тупо уставилась на меня. — Кто такой Сыма Жун?..

Я никак не могла взять в толк, что происходит:

— Разве ты не хотела защитить А-­Жуна? Ты не знаешь, как его зовут?

Она растерянно замерла, выражение ее лица стало озадаченным. Девушка-­призрак тихо пробормотала имя мужчины.

— Я не знаю. Я не знаю, я забыла… Кто он, какие у нас отношения… Я забыла.

Видимо, эта девица немного сумасшедшая. Видимо… призраки тоже могут потерять рассудок. Я не стала больше задавать ей вопросы — еще не хватало, чтобы она превратилась в злого духа.

Тут скрипнула дверь и из мастерской по очереди вышли Мо Цин и Сыма Жун. Мо Цин скользнул быстрым взглядом по телу Чжиянь, властитель Западной горы спросил:

— Уже заснула?

Услышав его голос, Малышка Кругляшка обернулась и увидела Сыма Жуна.

— А-­Жун, Сыма Жун… Я не забуду, я буду защищать тебя… — сказала она, а выражение ее лица вновь стало осмысленным. — Я не позволю тебе причинить ему вред! Я никому не позволю причинить ему боль!

Вокруг нее вновь заклубилась темная аура. Мне стало немного не по себе, но еще больше я ощущала негодование:

— С чего ты взяла, что я хочу причинить ему вред?

Но девушка-­призрак больше не желала меня слушать. Она бросилась на меня. Я успела увернуться, но даже под действием пилюли Скоростного Полета я все еще не могла двигаться столь же быстро, как и этот злой дух, навечно привязянный к одному месту. Меня настигла ее жестокая аура и вонзилась прямо в грудь. Я почувствовала сильную боль. На ­какое-то время я потеряла способность мыслить. Но когда я пришла в себя, то увидела разгневанный взгляд алых глаз злого призрака. Она была готова снова напасть на меня. Одолела мастера своего дела, будучи новичком! Лишь Небесам известно, улетят ли мои души разума хунь и рассеются ли мои души тела по [52]… Я поспешила вернуться в тело Чжиянь и тут же почувствовала приятную тяжесть в конечностях. Глубоко вздохнув, я открыла глаза. Мо Цин и Сыма Жун замолчали и посмотрели на меня. К счастью, злой призрак Малышки Кругляшки я больше не видела. Видимо, она еще не настолько сильна, чтобы вмешиваться в жизнь живого. Похлопав себя по груди, я все гадала, что же могло с ней произойти. Внезапно передо мной мелькнула черная тень: Мо Цин присел передо мной. В его темных глазах виднелось мое отражение.

— Что случилось?

Он совсем не заботился, что вот так, присев перед ученицей, он может нанести ущерб репутации главы школы Десяти тысяч убиенных! Но сейчас его, судя по всему, сильно встревожило выражение моего лица, и он забыл скрыть свои чувства. Я видела в его глазах… страх?

Чего он боится? Я все равно не могу умереть снова. Я подавила эмоции и ответила:

— Учитель, когда вы ушли, я немного задремала, и мне приснился страшный сон. К счастью, вы вовремя пришли и разбудили меня!

Но моего объяснения Мо Цину ­почему-то было недостаточно. Он продолжал допытываться:

— Что тебе снилось?

— Злой призрак. Она спустилась с потолочных балок и хотела убить меня. — Я схватила Мо Цина за руку. — Учитель, мне так страшно! Пожалуйста, не оставляйте меня больше одну!

В глазах Мо Цина появились яркие искорки.

— Я тебя не оставлю.

Тут за его спиной послышался смех Сыма Жуна. Мое кокетство показалось ему забавным, и он долго не мог успокоиться. Последний раз я видела его смеющимся, когда старик Юань Цзе, сражаясь с небожителями, перенапряг мышцы спины и попросил Гу Ханьгуана сделать ему массаж. Властитель Южной горы, не церемонясь, принялся как следует разминать спину старика, а тот вопил так, будто его убивают. Сыма Жун стал свидетелем этой сцены и долго хохотал.

Сейчас я просто флиртовала с Мо Цином… Что в этом смешного? Лишь когда Мо Цин бросил на него быстрый взгляд, он перестал смеяться.

— Барышня Чжиянь, — обратился Сыма Жун ко мне. — Это был всего лишь сон, не нужно принимать его всерьез. Пройдемте со мной, выберем дерево.

Деревянный человечек вытолкнул инвалидное кресло Сыма Жуна во дворик. Я последовала за ним. Странно, но Мо Цин решил остаться в комнате. Властитель Западной горы посмотрел на меня. Его взгляд был спокойным и пристальным.

— Барышня Чжиянь, я никогда раньше не видел, чтобы он так заботился о ­ком-либо.

— О, может, это потому, что я очень красивая? — беспечно отмахнулась я, но тут же обернулась. Мо Цин оглядывался в комнате, будто ­что-то искал. Неужели он почувствовал темную ауру Малышки Кругляшки? Если Уродец достаточно силен, то он вполне мог ощутить призрачную ауру… Я задумалась, но тут снова услышала смех Сыма Жуна. Он быстро прикрыл рот рукой. Но даже при этом он смеялся и кашлял довольно долго, прежде чем смог остановиться. Я не могла понять, что происходит, и уставилась на него: неужели мой властитель Западной горы сошел с ума от жизни в этой усадьбе? С каких пор он смеется без остановки?

Сыма Жун почувствовал мой взгляд; он посмотрел на меня и вдруг снова рассмеялся. О, так это вид Чжиянь настолько его забавляет? Сыма Жун махнул рукой и отвернулся, переведя взгляд ­куда-то вдаль:

— Барышня, простите, мне просто весело. Не знаю почему, но, когда я на вас смотрю, я будто вижу старого друга. Наверное, это просто ностальгия.

Старый друг? Кто? Я, Лу Чжаояо?

«Ты что, шутишь? В прошлом, если бы ты посмел так шутить при мне, я бы собственноручно переломала тебе ноги!»

Глава 13

Чувство вины

Во дворе у Сыма Жуна, в небольшом сарае, хранились деревянные заготовки. Там было столько видов дерева, что у меня чуть не закружилась голова от такого изобилия. Обычно я не тратила много времени, когда выбирала ­что-либо; всегда существовал только один принцип: «Беру самое лучшее и самое дорогое».

Сыма Жун улыбнулся:

— Барышня, а у вас дорогие запросы!

Я никогда прежде не церемонилась с властителем Западной горы. Но сейчас я занимала чужое тело, поэтому пришлось придумать отговорку:

— Господин Сыма, у вас такие хорошие отношения с моим учителем. Если я буду скромничать, разве это не отдалит нас?

Он не стал спорить и подтолкнул инвалидное кресло в самую дальнюю часть сарая. Достав кусок дерева из-под груды деревянных заготовок, Сыма Жун сказал:

— Вот эта древесина не из дешевых: «Кровь Нефритового Дракона». Идеально подходит для Небесного Клинка.

Я внимательно рассматривала темно-­серый кусок дерева: он напоминал грубые каменные узоры на рукояти Небесного Клинка. В центре было едва различимое, небольшое вкрапление ярко-красного цвета. Неброско, но определенно привлекало внимание. На первый взгляд древесина могла показаться заурядной, но, если приглядеться, — можно увидеть, что деревяшка не так проста. Такое мне нравится!

— Отлично, это то, что нужно.

Сыма Жун согласился и, вытирая пыль с куска дерева, спросил, будто невзначай:

— Слышал, что вы можете общаться с предыдущей главой школы во сне?

Я удивилась. Не потому ли Мо Цин уходил с Сыма Жуном? Неужели он ему все рассказал? А может… Может, он уже знает наш с Чжиянь секрет? Или было ­что-то еще очень секретное, что Уродец хотел обсудить с моим властителем Западной горы?..

Я отогнала назойливые мысли прочь и ответила:

— Я случайно ударилась головой о надгробие предыдущей главы школы, и с тех пор она часто снится мне и требует, чтобы я сжигала для нее жертвенные деньги. Так что у нас с ней своего рода договоренность…

— О, — Сыма Жун кивнул. В его глазах отражался приглушенный свет, отчего казалось, будто они слегка затуманены. — Барышня, позвольте мне побеспокоить вас одной просьбой. Если вы снова увидите во сне Лу Чжаояо, то попросите от моего имени у нее прощения. Будь мои ноги в порядке, то я бы опустился на колени, чтобы молить ее принять мои извинения. Но, к сожалению, это неполноценное тело не только не может выразить мои сожаления, но и не дает показать искренность…

В его голосе звучала боль; это были слова извинения, которые я никогда не слышала раньше, когда была жива.

— За что вы просите у нее прощения?

Я совсем не считала, что властитель Западной горы Сыма Жун хоть ­что-то мне задолжал. Его благодарность за мою доброту уже покрывала все. Он не был виноват передо мной, а значит, и извиняться ему не за что. К тому же я не знала, как он покалечил ноги, а ведь я обещала защищать его; это мне следовало просить у него прощения…

Сыма Жун опустил глаза и молча уставился на кусок дерева:

— Школы небожителей устроили засаду у гробницы меча… Если бы я не принес ложную информацию, глава бы не погибла в том жутком месте…

Меня поразило услышанное; на самом деле я и подумать не могла, что Сыма Жун может страдать от такого. Но если так подумать… я ведь действительно не получила известий о засаде небожителей. Думая, что путь свободен, я приказала своим ученикам оставаться снаружи и сдерживать нападающих, а сама вошла в гробницу одна…

Щелкнув языком, я потянулась к деревяшке в руке Сыма Жуна, чтобы она не мешала ему толкать кресло. Я самодовольно произнесла:

— Цзянху опасен, особенно для последователей демонического пути, которые только и живут кровопролитиями. Я прекрасно понимаю, что без риска не добиться славы. Лу Чжаояо была известной и великой демоницей, не только красавица, но и очень умная. Уверена, она тоже это понимала. Раз глава попала в засаду и умерла — значит, не справилась с ситуацией. В этом нет вашей вины. Но ваши извинения я ей все равно передам.

Сыма Жун пристально посмотрел на меня и мягко улыбнулся:

— Я знаю, что предыдущую главу школы не заботили мелкие детали. В мире не так уж много таких, как она, — проницательных и мыслящих широко.

«Ммм, ну и подхалим. Неудивительно, что ты стал моей правой рукой — ты определенно понимаешь меня намного лучше, чем остальные!»

— Просто… — Сыма Жун похлопал себя по ногам. — Боюсь, что никогда себе этого не прощу.

***

Мы вернулись в дом. Сыма Жун повертел деревяшку над Небесным Клинком, прикидывая, сколько по времени займет изготовление ножен. Наконец он велел мне прийти через пять дней.

Он больше не разговаривал с Мо Цином. Попрощавшись, мы покинули усадьбу Сыма Жуна, но на гору Праха не вернулись. Вместо этого еще немного прогулялись по рынку. Кажется, Мо Цин не ­очень-то хотел обратно. Так как рассвет был еще не скоро, я тоже назад не торопилась.

Погрузившись в свои мысли, я просто следовала за ним. Внезапно я почувствовала запах мяса — ­где-то у дороги продавали жареное мясо на палочках. Аромат был просто восхитительный! Мо Цин, заметив мою реакцию, тут же повернул в сторону. Я поспешила за ним.

Усевшись в маленькой придорожной закусочной, я заказала еды. Меня пленили ароматы жареного мяса со специями, поэтому я ни о чем другом и думать не могла. Когда я надкусила хрустящую корочку, оказалось, что мясо очень сочное и нежное, а специи оставляли во рту приятный привкус. Я с удовольствием съела десять порций подряд, пока желудок не переполнился. Подняв взгляд, я обнаружила, что Мо Цин пристально наблюдает за мной. Я обернулась и окинула взглядом забегаловку.

За соседним столиком расположились несколько адептов демонического пути. Они громко разговаривали, запивая мясо вином и обсуждая последние сплетни о событиях в мире, как если бы сами были всему свидетелями и чуть ли не преемниками моей школы Десяти тысяч убиенных. Вот только их уровень духовных сил был ничтожно низок.

Сейчас… я, предыдущая глава, и нынешний глава школы, ничуть не кичась своим положением, сидели в простой закусочной, рядом с таким отребьем, яростно уплетая мясо за обе щеки… Хотя на мясо набросилась только я…

Мо Цин не удержался от вопроса:

— Еще хочешь?

Я облизала губы. «Маленький Уродец, осмелился соблазнять меня? Что ж, сегодня я… поддамся на твое искушение!» Я решила забыть о своем прошлом хотя бы на время. Сейчас я в теле Чжиянь — кто бы мог подумать, что у этой худенькой девчонки окажется бездонный желудок! Так что это все она!

— Учитель, давайте закажем еще десять порций?

Мо Цин усмехнулся:

— Хорошо.

Я взяла еще одну палочку, откусила кусочек мяса и посмотрела на него:

— А вы не будете есть? Вкус просто невероятный.

— Я смотрю, как ты ешь. — Он помолчал немного и с улыбкой продолжил: — Вид тоже невероятный.

Я чуть не подавилась куском мяса. Едва не покинула это тело раньше времени… Что я только что услышала? Этот внешне холодный и страстный внутри Уродец, похоже, флиртует со мной? Я вдруг… почувствовала, как замирает сердце у меня в груди… Прямо как когда я видела его редкую улыбку… Это застигло меня врасплох — ощущение было такое, будто ­кто-то использовал мое сердце как колокол. Гулкие удары эхом разносились по телу.

С трудом проглотив кусок мяса, я отвела глаза. Но тут же спохватилась: почему это я прячусь? Ведь это я должна соблазнять его! Он поддался на мои уловки, разве я не должна быть горда собой и благополучно залезть к нему на шею? Почему же я… смущена?

Рассердившись на себя, я отвернулась. Да, я пыталась очаровать Мо Цина, но вовсе не ожидала услышать от него такие слова… Когда я снова посмотрела на него, то увидела идеальный профиль. Он подпирал щеку рукой, глядя ­куда-то вдаль. Тоже не мог на меня смотреть. Может… тоже смущен? Неужели Мо Цин, как в романе, не смог сдержать своих чувств? Я продолжала наблюдать за ним. П­очему-то в голову пришло лишь одно слово… «милый».

Я вдруг поняла, что Мо Цин невероятно милый.

Когда я отвернулась, мимо нас прошел крупный и крепкий мужчина, вооруженный длинным мечом, и сел за соседний столик. Его клинок был отполирован до зеркального блеска, и я увидела в нем свое отражение. Тело Чжиянь улыбалось. Удивительно… Неужели это я улыбаюсь? Или тело Чжиянь еще ­какой-то дух занимает? Я огляделась — призраков рядом вроде бы видно не было. Так что, судя по всему, улыбка явно принадлежала мне…

Я решила сменить тему, откашлялась и спросила:

— Сыма Жун был властителем Западной горы в нашей школе, да? Я слышала, что Лу Чжаояо считала его своей правой рукой. Наверное, он очень могущественный.

— Ммм… — протянул Мо Цин и больше ничего не сказал. Мне пришлось задать еще один вопрос:

— Почему вы не попытаетесь убедить его вернуться? Думаете, он правда этого не хочет? Учитель, вы очень сильны, но его помощь точно уменьшит вам забот.

— Я сам в состоянии справиться с делами школы. Что же касается Сыма Жуна, то лучше, если он будет следовать своему сердцу.

Защищать Сыма Жуна до такой степени — не думаю, что даже прежняя я бы так поступила. Мо Цин действительно считал его своим близким другом.

Когда принесли только что заказанные порции жаренного мяса, я не стала продолжать расспросы.

У властителя Западной горы повреждены ноги, это дело мелким не назовешь. Такой случай в Цзянху явно не оставили без внимания. Сейчас я не могла напрямую спросить об этом Мо Цина, ведь тогда он начал бы меня подозревать. Для начала я могу расспросить Чжиянь, а затем как следует в этом разобраться. А ведь еще есть Малышка Кругляшка, чей призрак витает в доме Сыма Жуна… Да и сам он извинился передо мной… Сказал, что я погибла из-за его неверной информации. Хм, странно, как его осведомители могли так ошибиться? Да, даже после смерти у меня хватает забот. Столько дел, в которых надо разобраться!

***

Вернувшись на гору Праха, мы с Мо Цином разошлись по своим покоям. Я заползла под одеяло и покинула ее тело. Вот только сразу вернуться я ей не позволила: перехватив призрачную сущность девушки, я стала расспрашивать ее о событиях после моей смерти. Чжиянь небрежно ответила, что в то время была слишком юна и не интересовалась происходящим в Цзянху. Единственное, что ей было известно, что Сыма Жун пострадал от школы Южной луны — одной из десяти Великих школ небожителей.

Я задумчиво погладила подбородок: школа Южной луны была самой малоизвестной среди всех школ небожителей. Они устроились на юго-западе, довольно далеко от остальных, а глава школы никогда не вмешивался в дела других школ, предпочитая оставаться в тени. Даже в той битве у гробницы меча я не видела никого из этой школы. Почему они вдруг решили причинить вред Сыма Жуну?

— В каком году это случилось?

— Да не знаю я… — Чжиянь на мгновение задумалась. — Это было в то время, когда битва у гробницы меча закончилась, ты погибла и Ли Чэньлань занял твое место. В Цзянху всех сильно потрясло это событие, его обсуждали на каждом углу. Лишь через некоторое время стали обращать внимание на другие новости. Но к тому времени у Сыма Жуна уже были повреждены ноги.

Я нахмурилась:

— Ли Чэньлань знал, что Сыма Жун пострадал от школы Южной луны, и ничего не сделал?

— Еще как сделал! — Чжиянь захлопала ресницами, глядя на меня. — Хоть все по привычке продолжают говорить «десять Великих школ небожителей», но на самом деле их осталось всего девять.

Я была потрясена. Чжиянь указала на стену, разделяющую наши с Мо Цином покои. Выражение ее лица было немного испуганным.

— Он уничтожил школу Южной луны.

Я на мгновение растерялась, а потом приняла невозмутимый вид и протянула:

— Хм…

Я всегда думала, что Мо Цин слишком милостивый с подчиненными. Он даже раздавал простым людям еду. Разве мог он действовать жестоко в Цзянху?.. Оказалось, что Мо Цин лишь притворялся щедрым добряком, пытаясь скрыть, что у него руки по локоть в крови.

— Я до сих пор хорошо помню тот день… Я пришла в школу Зерцало сердца, чтобы увидеться с Цанлином; в то время в школе было много посетителей, и все старейшины выглядели очень озабоченными. Т­огда-то я и узнала, что Ли Чэньлань собирается утопить школу Южной луны в крови…

Я перебила Чжиянь:

— Вы узнали об этом до того, как он уничтожил школу?

— Да, он сообщил, что через три месяца уничтожит их.

Я приподняла бровь; и снова я не ожидала, что Уродец окажется настолько кровожадным и смелым. Будь я на его месте, я бы сначала расправилась с врагами, а потом бы посмотрела, как вышло: красиво или нет. Если красиво — растрезвонила бы об этом всему свету. А если нет, то не позволила бы этой истории покинуть стены школы. Но я бы уж точно не стала предупреждать ­кого-либо заранее. Мне достаточно было бы знать, что школа Южной луны понесла заслуженное наказание. Незачем всем об этом сообщать.

Но Мо Цин объявил всему миру, что исполнит свою угрозу через три месяца. Сообщив о своих планах заранее, он как будто заявил: «Можете делать что угодно, но вам не избежать расплаты». Если бы по ­какой-­нибудь случайности все пошло наперекосяк, он не просто потерял бы лицо, но и шанс на месть. К счастью, Мо Цин уничтожил школу Южной луны и стер всякое упоминание о ней с лица земли — и таким образом получил зловещую репутацию. Я предположила, что Мо Цин использовал эту битву, чтобы сделать себе имя в Цзянху после захвата школы Десяти тысяч убиенных. В результате теперь, когда Чжиянь видела его, она пугалась до дрожи в коленках. В глазах всех вокруг Мо Цин был злобным и безжалостным демоном, ничуть не лучше меня.

Я усмехнулась:

— Вы, последователи школ небожителей, всегда зовете друг друга братьями и сестрами, но почему же никто из вас не пришел им на помощь?

— В битве у гробницы меча сражались все лучшие ученики. Они восстанавливались…

Я указала на стену, отделяющую покои Мо Цина:

— Но ведь мои ученики оправились очень быстро.

Губы Чжиянь скривились в горькой усмешке:

— Ли Чэньлань один все сделал! Он не брал с собой учеников школы Десяти тысяч убиенных.

Он в одиночку отправился в школу Южной луны и уничтожил ее… Мои брови невольно поползли вверх. Сыма Жуну повредили ноги, и Мо Цин настолько разгневался? Это превзошло все мои ожидания. Судя по всему, у них действительно необычные отношения…

Больше я ничего не смогла спросить, потому что взошло солнце и Чжиянь вернулась в свое тело. Я дала ей задание: утром практиковать самосовершенствование через медитацию, а во второй половине дня отыскать людей, которые сожгут для меня жертвенные деньги. Сама я отправилась к Мо Цину, чтобы узнать, не обнаружил ли он ­что-нибудь подозрительное в Чжиянь.

Но по мере того, как проходил день, казалось, что Мо Цин не делал ничего необычного: он занимался тем, чем глава школы и должен был заниматься каждый день. Наступил полдень, Чжиянь ушла, и Темный страж пришел сообщить о ее местонахождении. Мо Цин слушал его отчет, просматривая документы.

Я находилась рядом, наблюдая за ним, следя за каждым его движением; я смотрела, как он перелистывает страницы, заглядывала ему в глаза, рассматривала его нос; я изучала его тело, а он даже не заметил меня.

Такое прекрасное лицо действительно согревает сердце и радует глаз…

Я облокотилась о стол, а потом разлеглась на документах, которые Мо Цин внимательно изучал. Его пристальный взгляд остановился на моем лице — вот только он смотрел сквозь меня, на листы подо мной. Он был так близко… Я просто наслаждалась этим маленьким преимуществом, откровенно разглядывая его и чувствуя, как его рука двигается в моем теле, переворачивая страницы.

Все говорили, что Цинь Цяньсянь, пробыв у меня в плену всего одну-единственную ночь, разглядел в себе внутреннего демона. Тогда что насчет Мо Цина? Если бы он знал, что я так долго смотрю на него, развился бы и у него внутренний демон?

Я протянула руку, желая коснуться его лица…

На самом деле я все еще с некоторым нетерпением ждала, когда в нем пробудится внутренний демон. Представив, как он скрывает свои чувства, как испытывает стыд и пытается сопротивляться, я почувствовала потрясающее чувство удовлетворенности и успеха.

Кончиком пальца я провела по бровям Мо Цина, но он, конечно же, ничего не почувствовал. Я достаточно долго лежала и забавлялась так, пока не вошел еще один Темный страж. Он почтительно поклонился и сообщил, что Чжиянь у подножия горы тайком встретилась с Лю Цанлином.

Услышав имя Чжиянь, я внезапно прозрела и посмотрела на свои полупрозрачные руки. Я резко вскочила. Ну и каша у меня в голове… Я соблазняла Мо Цина лишь потому, что тело Чжиянь было слишком слабым. Просто не было другого выхода. Его соблазнение было всего лишь способом достижения моих целей… Но когда флирт с ним превратился у меня в привычку?

Кроме того, если бы Мо Цин знал, что это Лу Чжаояо соблазняет его, он определенно был бы менее податлив; и, возможно, даже выхватил бы меч и разрубил меня. Только брызги крови бы разлетались во все стороны…

Я парила у стола, скрестив руки на груди и стараясь навести порядок в голове. Из доклада Темного стража я узнала, что Чжиянь встретила Лю Цанлина у подножия горы и теперь они о ­чем-то разговаривали. Выражение лица Мо Цина оставалось непроницаемым, будто он вовсе не слушал. Но через ­какое-то время ­все-таки спросил:

— В последнее время в школе Зерцало сердца не случалось ничего необычного?

— Нам ничего об этом не известно.

Я задумалась. Не случалось ли чего необычного в школе Зерцало сердца за последнее время? Их молодой господин исчез и постоянно околачивался у подножия горы Праха, отказываясь уходить, — куда уж подозрительнее? Вдруг их драгоценный ученик попал под влияние школы Десяти тысяч убиенных? Может, ему угрожают демоны, и он нуждается в спасении? Но небожители совершенно ничего не предпринимали. Совсем ничего… Вот ­это-то как раз и странно.

Мо Цин сжал в руке ­какой-то предмет и на мгновение уставился в одну точку. Казалось, он о ­чем-то задумался, а потом позвал капитана Темных стражей. Капитан, что служил при мне, был мужественным и сильным. А вот нынешний оказался изысканным и утонченным молодым человеком, прячущим лицо. Мо Цин приказал ему:

— Разузнай, что происходит в школе Зерцало сердца.

— Слушаюсь, — ответил капитан и тут же вышел.

Раньше Темные стражи отвечали за информацию о том, что происходило внутри школы Десяти тысяч убиенных. Теперь, когда Сыма Жун ушел, Мо Цин препоручил его обязанности Темным стражам?

Я еще некоторое время оставалась рядом с ним, но не понимала, почему чем дольше я оставалась, тем больше становилось не по себе. Поэтому я вернулась в покои Очищения от скверны и стала дожидаться возвращения Чжиянь.

Этой ночью я собиралась отправиться на Призрачный рынок. Стоило разузнать побольше об этом злом призраке, Малышке Кругляшке. А еще… мне нужно было купить пилюлю Скоростного Полета для Чжиянь, чтобы в следующий раз, когда она мне понадобится, не волочилась за мной, как калека.

Глава 14

Забвение

Я огляделась, но никого не увидела. Глубокой ночью в лесу, у подножия горы Праха, было совершенно тихо. Я села под деревом и покинула тело Чжиянь. Я тут же увидела мрачный Призрачный рынок, но не полетела туда. Для начала я отправилась в глубь леса. Там, в самой темной чаще, была закусочная, куда частенько наведывались призраки, страдающие от одиночества. Множество неприкаянных душ вели себя как живые люди: они заказывали еду, пили вино, находили компанию среди таких же призраков, как они сами, предавались воспоминаниям и гадали, что ждет их в будущем.

Это место было просто кладезем информации.

Раньше у меня не было денег, да и одиночества я не испытывала, так что мне не о чем было болтать с этими призраками. Я предпочитала наворачивать круги вокруг своей могилы. Но сейчас все иначе — мне нужно было получить хоть ­какую-то информацию.

Я подлетела к закусочной и оценивающе осмотрелась внутри. За разбросанными по залу столиками пили три-четыре призрака. Подавальщик оказался очень приветливым, совсем не как те продавцы на Призрачном рынке. Он поприветствовал меня и с улыбкой произнес:

— Барышня…

— Лу Чжаояо, — я сразу представилась. Тут можно было не опасаться назваться настоящим именем. Во-первых, в этой закусочной не торговали ничем, что могло бы помочь пересечь границы инь и ян, а значит, законы кармы при установке цен действовать не должны; во-вторых, мой статус сейчас не имел никакого значения. Это вам не Призрачный рынок! Выгнать не смогут, ведь денег теперь у меня предостаточно. После того как я купила пилюлю Вхождения в Сон, на моем счету осталось примерно десять тысяч. Спустя несколько дней сжигания жертвенных денег сумма на моем счету должна была значительно увеличиться… Сюда приходили отдохнуть и выпить. Если у меня не хватит денег на такое заведение, то вот это уж действительно нарушит все Небесные законы!

Подавальщик не стал заглядывать в зеркало, чтобы узнать баланс на моем счету, а сразу сказал:

— Гостья, не нужно называть свое имя. Каждый, кто приходит к нам, — наш дорогой гость. Не имеет значения, много или мало у вас денег. Более того, как только я вас увидел, то почувствовал странную близость, будто нам предопределено было встретиться… Я лишь спрошу, не будете ли вы против, если я проведу вас на второй этаж? К сожалению, на первом этаже мест больше нет…

Я удивленно прищурилась. Действительно, все совсем иначе. На Призрачном рынке едва ли не на каждом шагу приходилось доказывать свою платежеспособность. Неужели сюда готовы пускать всех подряд? Что ж, я это ценю!

Подавальщик оказался симпатичным парнем примерно такого же роста, что и я. На вид ему было всего лет шестнадцать-­семнадцать, но точный возраст по внешности призрака определить нельзя — он лишь умер в эти годы. Кто знает, сколько лет прошло с тех пор.

— Хозяину не чужды человеческие чувства — в отличие от жадных торгашей, ослепленных деньгами. — Сказав это, подавальщик подвел меня к месту у окна на втором этаже. Он улыбнулся и продолжил: — Дорогая гостья, отсюда открывается прекрасный вид.

Я выглянула в окно: мрачный и страшный темный лес, повсюду высохшие деревья с изломанными крючковатыми ветвями. Дул сильный загробный ветер[53], неся с собой вредоносную ци. Вдалеке виднелся Призрачный рынок, окутанный темной аурой. Я даже могла рассмотреть тело Чжиянь, оставленное под деревом. Призраки, страдая от скуки, то и дело пролетали через нее, но никто не мог завладеть ею.

У меня вдруг появилось сильное желание показать Чжиянь этот прекрасный пейзаж: было бы забавно увидеть ее вопящей от страха.

— Что закажете?

— Принеси кувшин любого вина — главное, чтобы было с кем выпить. И скажи, кто здесь самый большой сплетник?

Подавальщик снял с плеча тряпку, вытер табурет и сел:

— Я очень долго ждал такого посетителя, как вы. В нашем заведении подавальщики могут составить гостям компанию и выпить с ними. Другие призраки всего лишь скучающие бездельники, они совсем ничего не знают. То ли дело я! Давненько я не обсуждал новости.

Говоря это, он выразительно повел бровями и протянул руку, чтобы похлопать меня по плечу, но его рука прошла сквозь меня. Я не стала заострять на этом внимание и просто спросила:

— Знаешь ­какие-­нибудь новости из города Фэнчжоу?

— Конечно! У нашего заведения есть филиалы на каждом Призрачном рынке. Мы получаем информацию отовсюду.

Я скрестила руки на груди:

— Тогда ты знаешь о злых призраках в городе Фэнчжоу?

За несколько лет своего призрачного существования я впервые столкнулась со злым призраком. Я практически не слышала, чтобы ­кто-либо упоминал о них, и уж точно никто не рассказывал, что видел их. Наверняка само появление злого призрака на многих нагнало бы страху, так что те, кто ведут дела на Призрачном рынке, просто не могли не знать о Малышке Кругляшке.

— В городе Фэнчжоу? — Подавальщик на мгновение задумался. — Нет, не слышал.

— Совсем ничего?

— Да. Если появляется злой призрак, то из столицы всегда приходит приказ, запрещающий входить в определенную область, пока обиды злого призрака не рассеются. Прочие новости могут оказаться ложью, но вот эту информацию всегда тщательно проверяют.

Я задумчиво погладила подбородок и вспомнила, как увидела Малышку Кругляшку. Хотя ее внешний вид был немного пугающим, но она не набросилась на меня сразу. Ну, пока не решила, что я хочу навредить Сыма Жуну… Только тогда вредоносная ци одержала в ней верх.

Немного подумав, я спросила:

— Милашка, а у призраков может измениться сущность? Могут ли они стать злыми из-за воздействия вредоносной ци?

— Ми… Милашка? — подавальщик тут же покраснел. — Барышня, вы действительно…

«Эй, разве ты здесь не для того, чтобы выпить со мной? Вообще не знаешь, что такое флирт?» — я мысленно закатила глаза. От моего пристального взгляда парню стало не по себе. Он еще сильнее застеснялся, но сумел подавить эмоции:

— Да… да, такое бывает. Если при жизни человек страдал от навязчивых мыслей, то после смерти он может превратиться в злого призрака. Конечно, когда мир меняется, то навязчивые мысли и обиды рассеиваются, но могут и накапливаться. Все зависит от везения.

Я кивнула:

— Тогда, возможно, ты знаешь о девушке-­призраке в городе Фэнчжоу, которая живет в доме с деревянными человечками? У нее круглое лицо, миндалевидные глаза. Присматривает за мужчиной с поврежденными ногами.Кажется, он очень важен для нее…

— А, да, знаю! — воскликнул подавальщик. — Это Юэ Чжу.

Я прищурилась:

— Можешь рассказать мне о ней? Чем она занималась, когда была жива?

— Ну, я точно не знаю, но слышал, что при жизни Юэ Чжу была ученицей в школе Южной луны. Она умерла года четыре назад… Или лет пять назад? Умерев, Юэ Чжу осталась в своем доме. Все время прогоняет оттуда других призраков. Думаю, у нее есть все шансы превратиться в злого духа!

Ученица из школы Южной луны, живущая в том же доме, что и Сыма Жун…

Наверняка она шпионила для своей школы! Информационная сеть моего властителя Западной горы была очень обширной, он не мог не знать об этой девушке. Но все равно пострадал из-за нее… Может, у него были чувства к Юэ Чжу? Такие сильные, что он обосновался в том же доме, где ­когда-то жила она… Возможно, из-за этих чувств Сыма Жун предоставил мне ложную информацию и теперь мучился. Поэтому он сказал, что не может простить себя?

Но как же умерла эта Малышка Кругляшка? Неужели ее убил Мо Цин? Если так, то почему у него до сих пор настолько теплые отношения с Сыма Жуном? Спрашивать об этом у подавальщика не было смысла, но я не могла задать такой вопрос Мо Цину и Сыма Жуну, так что оставался только один вариант — узнать об этом у того, кто имеет к делу непосредственное отношение. Я откинулась на спину стула и спросила:

— Юэ Чжу сейчас немного безумна. Может, на Призрачном рынке есть ­какое-­нибудь лекарство, способное ее излечить?

Подавальщик немного помолчал, а потом покачал головой:

— Думаю, что нет.

Выходит, мне придется снова общаться с Малышкой Кругляшкой, способной в любой момент превратиться в злого призрака. Я хлопнула по столу и встала.

— Хорошо, это я и хотела узнать. Раз ты мне помог, то можешь списать с моего счета… — я вовремя спохватилась, чуть не сказав «десять тысяч». Так как я больше не глава великой школы, то стоит быть менее расточительной, — можешь списать с моего счета тысячу монет.

Милашка счастливо улыбнулся:

— Наш разговор доставил мне удовольствие. Приходите еще.

— Ммм, как тебя зовут?

— Цзыю[54].

Я бросила на него быстрый взгляд; он заметил выражение моего лица и рассмеялся. Почесав затылок, он сказал:

— Барышня, не обижайтесь, я не назвался полным именем не потому, что хотел скрыть его от вас, просто… Просто я действительно не помню свое имя. Знаю только, что фамилия у меня Цзыю.

Я пристально посмотрела на него:

— Как можно забыть свое имя?

Он посмотрел на меня несколько удивленно:

— Барышня, вы не знаете?

Я была сбита с толку, и он объяснил мне:

— Мы же призраки. Настанет день, когда мы забудем все, что делали при жизни. Когда все будет забыто, мы переродимся.

Я опешила:

— Что? Разве, чтобы переродиться, нам не нужно пройти через мост Найхэ[55] и выпить супа забвения бабушки Мэн По [56]? А что насчет суда владыки Янь, правителя Загробного царства? Или Пань Гуана[57]? Разве нам не нужно пройти весь этот процесс по правилам?

Подавальщик улыбнулся несколько беспомощно:

— Какая еще бабушка Мэн По? Здесь так много призраков — сколько супа ей бы пришлось сварить, чтобы хватило на всех? После смерти все скитаются по свету; через ­какое-то время начинаешь забывать о прошлом. К­то-то быстрее, ­кто-то медленнее. Но в итоге все забывают. Я вот, например, почти все забыл о своей жизни. Только фамилия все еще держится в памяти. Большинство посетителей постоянно предаются воспоминаниям о прошлом, не желая ничего забывать. Каждый день они находят ­кого-то, кто готов их выслушать: они рассказывают о своем прошлом снова и снова, потому что боятся, если перестанут говорить — тогда все позабудут. Но этот способ не работает; проходит время, и они сюда уже не приходят.

— А куда… они отправляются?

— Кто знает? Когда призрак забывает обо всем, он даже имени своего уже не помнит. Уже не имеет значения, куда уходит…

Я последовала за подавальщиком вниз. На первом этаже все еще оставались четверо посетителей, которых я заметила ранее. Они топили в вине печаль, терзаясь мыслями о прошлом, болтали без умолку, не доходя до сути, и выглядели немного сумасшедшими. Сидящие рядом с ними подавальщики терпеливо слушали, улыбались и кивали в ответ.

Но теперь я знала, что это не пустая пьяная болтовня; я поняла, что небольшая доля терпения и мимолетная улыбка несли в себе жалость и сочувствие.

— А, еще кое-что, — сказал подавальщик. — Барышня, судя по вашим расспросам о Юэ Чжу, я боюсь, что она тоже такая. Она цепляется за свое прошлое, боясь, что позабудет его, и борется со слишком большим количеством навязчивых мыслей. Рано или поздно Юэ Чжу станет злым призраком. А превратившись в него, она будет помнить лишь эти навязчивые мысли, в то время как все остальное позабудет.

Мне нечего было ему ответить.

Я уже хотела было отправиться на Призрачный рынок и купить пилюлю Скоростного Полета для Чжиянь, когда меня вдруг озарило: как я потом отдам волшебное снадобье девушке? Вой­дя в ее тело, я не могу прикасаться к призрачным вещам. Вот ведь незадача!

Оставалось только дожидаться рассвета. Когда призрак Чжиянь вернется, я сразу отдам ей пилюлю. Она займет свое тело, и мы отправимся обратно. Но когда я вернулась к дереву, то заметила мужчину, которого меньше всего ожидала увидеть. Это был Мо Цин. Он ­как-то нашел сюда дорогу и теперь сидел перед телом Чжиянь.

Я отлетела в сторону, наблюдая, как Мо Цин нахмурился и протянул руку, чтобы проверить пульс девушки. П­очему-то мне вдруг вспомнились последние слова подавальщика: «Мы же призраки. Настанет день, когда мы забудем все, что делали при жизни. Когда все будет забыто, мы переродимся». К­огда-нибудь я тоже забуду все, что пережила. Забуду школу Десяти тысяч убиенных на горе Праха и забуду имя, под которым меня знал весь мир, — Лу Чжаояо. Я забуду этого маленького Уродца, отражение звезд в его глазах, когда он смотрел на меня…

Или я уже успела забыть… очень многое?

***

От этой мысли у меня возникло жуткое ощущение, будто тысячи муравьев прогрызли позвоночник и теперь ползут к черепу; волосы встали дыбом.

Но сейчас, когда рядом Мо Цин, у меня не было времени рассуждать о таком.

Я похлопала себя по щекам, чтобы успокоиться, и подумала: «Чего мне бояться? В любом случае я уже умерла. Если прошлое должно быть забыто — значит, я все забуду. Даже если я снова умру, то просто потеряю все еще раз. Так зачем суетиться? Да уж, с тех пор, как я стала делить одно тело с трусливой Чжиянь, то нахваталась от нее всяких глупостей. Надо поскорее накопить денег и купить пилюлю Воскрешения!» В общем, независимо от того, забуду ли я себя, перерожусь или же просто исчезну, — все это будет потом. Я обречена, так что сделаю все возможное, чтобы убить Уродца так же, как он убил меня! Нет, одна я не уйду, я заберу с собой козла отпущения… Этого Уродца, который посмел заявиться ко мне на могилу похвастаться!

Хотя сейчас он, конечно, был не уродливым, а очень даже красивым, что даже голову кружило… А, неважно! Я все равно его убью! Об этом я еще подумаю позже.

Была уже глубокая ночь, но Уродец не спал, а отправился на поиски Чжиянь. Теперь, когда он увидел, что девушка спит под деревом, у него наверняка возникнут подозрения, поэтому я должна как можно скорее избавить его от сомнений. Я вошла в тело Чжиянь и притворилась, будто просыпаюсь, протирая глаза. Я изобразила удивление и уставилась на Мо Цина:

— Что? Учитель, как вы здесь оказались?

Мо Цин молча смотрел на меня; он не отвечал, но и не выглядел так, будто в ­чем-то меня подозревает. Просто уставился на меня с ­каким-то сосредоточенным вниманием. Вот только прочитать его мысли мне было не под силу; перед ним я оставалась совершенно беспомощной. Мне пришлось отвести взгляд. Опершись о дерево, я встала и пробормотала:

— Ох, после того как меня похитил Цзян У, меня все время тянет в сон…

— Вот как? — Мо Цин наконец ответил. — Тогда возвращайся, пусть Гу Ханьгуан тебя осмотрит и в случае чего назначит лечение.

Я «очень хорошо» заботилась о теле Чжиянь. Если позволю Гу Ханьгуану осмотреть его, то он, вероятно, скажет, что голова сильно повреждена…

— Мне просто все время хочется спать, ничего такого. Не стоит беспокоить великого лекаря из-за пустяков. Учитель, посмотрите, ночное небо сейчас так прекрасно! — я проворно показала вверх, понадеявшись, что нашему взгляду предстанет прекрасное звездное небо, которое позволит сменить тему разговора. Кто бы мог подумать, что живые, которым не дано лицезреть призраков, способны увидеть тяжелую энергию инь, окутывавшую это место. Небо было затянуто тучами, не видно ни звезд, ни луны — сплошная непроницаемая тьма.

Мо Цин бросил взгляд на черное как смоль ночное небо и молча посмотрел на меня. Я почувствовала себя немного неловко.

— Да, некоторое время назад оно было очень красивым… Я любовалась луной, видимо, так и заснула, ха-ха-ха… Небо, конечно, быстро меняется, — пробормотала я себе под нос и почувствовала, что эта никудышная ложь действительно повлияла на мой образ. — Ладно, сейчас здесь не на что смотреть. Давайте вернемся.

Я сдалась и хотела поскорее уйти от Мо Цина, чтобы избежать разоблачения. Позже улучу возможность вернуться сюда с Чжиянь, чтобы купить пилюлю Скоростного Полета.

— Хочешь полюбоваться яркой луной? — внезапно спросил Мо Цин.

Не ­очень-то. Я тактично отказала ему:

— Учитель, в школе наверняка накопилось множество дел; вы, должно быть, очень заняты…

— Не занят.

Меня перебили так быстро, что я не успела придумать следующего оправдания и почувствовала, как Мо Цин взял меня за руку. Через мгновение, когда я пришла в себя, уже летела высоко над облаками. В воздухе под моими ногами проплывали едва различимые облака.

Техника Полета. Возможно, для живых это необычно и захватывающе, но я уже довольно давно была призраком и летала каждый день. Для меня — ничего особенного. Более того, я уже достаточно налеталась!

Мо Цин решил использовать такой старомодный романтичный метод? Привел девушку полюбоваться на звезды и луну, поговорить о жизни и мечтах, чтобы потом обниматься и целоваться под бескрайним небом на мягких облачках? Как же предсказуемо!

Я взглянула на Мо Цина: он любовался яркой луной. Его глаза сверкали, будто водная гладь под лунным светом. Я не могла отвернуться. Такой красавец! Наверняка с такой внешностью даже живется легче.

— Если у тебя возникнут ­какие-то проблемы, можешь сразу сказать мне.

Как он мог произнести такую фразу в столь романтичный момент? Ну зачем? Сейчас подходящее время, чтобы обнять девушку за талию, наклониться к ней и впиться в ее притягательные губы! С такой внешностью решил изображать само внимание? Не пользоваться прекрасным лицом — настоящее расточительство!

Я прищурилась и улыбнулась:

— Учитель, когда вы рядом, у меня нет никаких проблем.

— Можешь просить о чем угодно, я всегда тебе помогу.

Я посмотрела на его серьезное лицо и на мгновение немного растерялась. Как будто в этот момент, если бы я сказала: «Я страдаю от невозможности лишить тебя жизни», он немедленно и без сомнений покончил бы с собой.

Мне вдруг захотелось сказать ему, что в этом теле скрывается Лу Чжаояо. Захотелось посмотреть, как он отреагирует. Изменится ли выражение его лица? Убьет ли он меня снова? Или из-за любви к этому телу он не сможет поднять на меня руку?

Мне очень хотелось испытать его, но я также прекрасно понимала, что в сердце скрыто так много тьмы, что это самая непригодная для проверки вещь на свете. Испытай я его, и это было бы равносильно тому, чтобы добровольно передать ему инициативу и позволить решать, стоит ли дать мне шанс выжить. Но такое никогда не было в стиле Лу Чжаояо.

Я засмеялась:

— Учитель, я пришла на гору Праха, потому что хочу отомстить за отца. Разве может ­что-то еще тревожить меня?

Мо Цин на мгновение заглянул в мои слегка потемневшие глаза, но больше не стал настаивать и просто сказал:

— В последнее время в школе Зерцало сердца происходят странные вещи. Я уже послал Темных стражей все выяснить. В течение нескольких дней получим ответ.

— Большое спасибо, учитель.

Мо Цин снова ничего не ответил. Когда лунный свет охладил мою одежду, он наконец отвел меня обратно во дворец Не-зло. Я вернулась в свои покои и покинула тело Чжиянь. Девушка спешно подлетела ко мне:

— Почему ты вернулась вместе с демоном Ли? Ты же ничего не натворила? Он ведь ничего не заметил, да?

Я махнула рукой, чтобы прогнать ее. Проскользнув на крышу, я улеглась на гребень и задумчиво смотрела на убывающий лунный свет.

На самом деле в последние дни мне казалось, будто со мной ­что-то неладно. Например, прямо сейчас в моей голове раздавалось эхо тех слов, которые Мо Цин сказал мне раньше; я презрительно фыркнула. Если у меня возникнут ­какие-либо проблемы, я могу сразу ему сказать… Я редко рассказывала о своих трудностях другим. Потому что если я сама не могла решить проблему, то остальные и подавно. Но то, как Мо Цин сказал это… Мне вовсе не показалось, что он был высокомерен…

Я вдруг резко села и схватилась за грудь.

Вспомнив слова Мо Цина, я даже… почувствовала, как в этом призрачном теле колотится сердце.

Маленький Уродец, ты ­что-то сделал со мной?!

Я полетела в покои Мо Цина. Лампы все еще горели, а сам он стоял перед письменным столом. Аккуратно застеленная кровать выглядела так, словно на ней никогда не спали.

Я яростно уставилась на него, но увидела, как Уродец внезапно зажал рот, а его плечи задвигались. Я не слышала ни звука, но через некоторое время увидела, что он опустил руку и на его ладони блеснула темно-алая кровь. Что же с ним стряслось? Я была поражена.

Мо Цин вытер кровь; он на мгновение посмотрел на стену позади кровати, а затем отвел глаза. Едва он взял кисть, чтобы ­что-то написать, в покои вошел Гу Ханьгуан. Он уставился на Мо Цина, ничего не говоря. Уродец взмахнул рукой, создавая светящийся магический барьер. Но в этот момент я, к счастью, оказалась внутри этого круга. Гу Ханьгуан заговорил:

— Ли Чэньлань, мне не важно, умрешь ты или нет, но будь так добр, не порть мне репутацию.

Мо Цин даже не потрудился поднять голову:

— Сколько времени потребуется, чтобы моя рана зажила?

Он ранен? Та самая рана, которую он получил, когда отправился за мечом на остров Бессмертных?.. Неужели она все еще не зажила?

— В тебя попала молния. Как думаешь, сколько времени уйдет на исцеление?

Гу Ханьгуан велел Мо Цину раздеться, а я подлетела поближе, чтобы вместе с ним осмотреть рану. Спина Уродца все еще была обмотана бинтами, и властитель Южной горы кружил вокруг него, снимая повязку. Я увидела сильно изуродованную спину, но самым удивительным было то, что внутри страшной раны время от времени вспыхивала молния — точно такая же, как всполохи от Небесного Клинка!

— Рана будет заживать очень медленно. — Выражение лица Гу Ханьгуана не предвещало ничего хорошего. — Только она начинает затягиваться, как происходит надрыв из-за остаточной молнии. Это будет повторяться снова и снова.

Я наблюдала за то и дело ярко вспыхивающей молнией под кожей Мо Цина и внезапно поняла, что не было ничего удивительного в том, что на Небесном Клинке продолжали вспыхивать молнии. Как оказалось, их порождал не сам меч, это были всего лишь последствия поражения молниями на протяжении многих лет. Мо Цина ранила одна такая молния — и она продолжала причинять ему боль.

В прошлый раз, когда я его спрашивала, он сказал мне, что его рана всего лишь царапина. Даже в последние несколько дней он ничем не выказал боль, которую испытывал, в присутствии других. Мо Цин и правда… мог так много вынести молча…

— Так когда я поправлюсь? — снова спросил Мо Цин. Он совершенно не жаловался.

— Возможно, понадобится больше месяца. — Гу Ханьгуан нанес на спину Мо Цина целебную мазь, чтобы остановить кровотечение и временно нейтрализовать импульс молнии. — Если сможешь бросить все дела и сосредоточиться на медитации, то, возможно, тебе станет лучше уже через десять дней.

Говоря, Гу Ханьгуан накладывал ему новую повязку.

— Ты сможешь это сделать?

Мо Цин оделся и спокойно взглянул на него:

— Теперь можешь идти.

Судя по выражению лица Гу Ханьгуана, он привык к подобному обращению и только предупредил его:

— Никакого контакта с водой.

Через мгновение он исчез.

Хм, если я принесу таз воды, вылью прямо на рану Мо Цина и нанесу удар Небесным Клинком, он умрет? Но, наблюдая за тем, как он занимается делами школы, сидя за столом, я ­почему-то не смогла сдвинуться с места.

Казалось, ­кто-то легонько колол иглой мое сердце; это было странное щемящее чувство. Я не могла отделаться от мысли: почему Мо Цин так хорошо относится к Чжиянь? Ради нее он отправился за мечом, получил ранение и теперь молча сносит боль. Он переживал, что у нее могут быть ­какие-то проблемы…

Почему же Мо Цин не боится? Очевидно же, что эта девица не без тайного подлого умысла. Но он продолжает стоять перед ней с душой нараспашку, открыв ей свое сердце. Почему не боится, что эта девушка внезапно нанесет ему удар?..

Я коснулась его спины, зная, что он этого не почувствует.

«Маленький Уродец, ты такой наивный… Из-за этого я не в состоянии осуществить задуманное…»

Глава 15

Испорченная

Последние несколько дней я ждала, когда изготовят ножны для Небесного Клинка, поэтому мне не хотелось никуда идти.

Утром Чжиянь медитировала в покоях Очищения от скверны, а я занималась тем, что критиковала ее за избалованность, за несерьезное отношение к культивации и за плохую образованность. Чжиянь лишь стиснула зубы, соглашаясь со мной. Во второй половине дня я отослала девушку, чтобы она сожгла для меня жертвенные деньги. Когда она вернулась, я спросила, скольких она сумела привлечь. И снова раскритиковала ее за то, что у нее недостаточно очарования и обаяния. Чжиянь сносила мои нападки молча, только сжимала зубы.

К вечеру у меня не осталось никаких дел, поэтому я оставила тело владелице, чтобы она могла пользоваться им, как ей заблагорассудится. Чжиянь почуяла неладное, покинула свое тело и начала расспрашивать меня:

— Лу Чжаояо, почему ты сегодня не в духе? Весь день надо мной издевалась. У тебя плохое настроение, нужно на ­ком-нибудь сорваться?

Я лежала в постели, закинув ногу на ногу, и смотрела на нее:

— Как твой учитель я довольна.

— И чем же?

— По крайней мере, в этот раз ты наконец поняла, что я издеваюсь над тобой.

— Ты только и можешь издеваться да запугивать меня, — вызывающе заявила Чжиянь. Она уже привыкла ко мне и время от времени показывала зубки. Сев на кровать, девушка бросила на меня быстрый взгляд:

— Почему бы тебе не поиздеваться над Ли Чэньланем? Не боишься, что в чужих глазах выглядит так, будто ты признаешь его превосходство? Ты же Великая Повелительница демонов, почему тебя не заботит, что можешь осрамиться? Вот меня как твою ученицу это сильно беспокоит.

Я не рассердилась на нее и лишь неторопливо покачала ногой:

— Не волнуйся, как только я заполучу Небесный Клинок, я сразу же его убью.

Чжиянь явно удивили мои слова.

— Хочешь убить его?

Ее голос слегка дрожал. Я широко раскрыла глаза:

— О, я тебе не говорила?

Чжиянь выпрямилась и посмотрела мне в глаза:

— Разве ты не говорила, что хочешь соблазнить его? Заставь его отомстить за меня!

— Когда мы обсуждали сделку, ты все неправильно поняла. — Я закрыла глаза и продолжала болтать ногами в воздухе. — Ты одалживаешь мне свое тело, я занимаюсь своими делами, а потом помогаю тебе отомстить.

— Да, но ты не сказала, что хочешь этого…

— Убить Ли Чэньланя и отомстить за твоего отца — одно другому не мешает. Я почти полностью завладела его сердцем. Сначала я заставлю его убить Лю Вэя, а потом сама избавлюсь от него. Или сначала убью, а потом помогу тебе отомстить. Д­елов-то на день-два всего. Вот твоя задача сейчас выпросить у Ли Чэньланя парочку девяти-­оборотных пилюль и убедить его обучить тебя ­чему-нибудь полезному, чтобы ты стала как можно сильнее. Потом дождемся, когда я получу Небесный Клинок. Я займу твое тело и со всем разберусь.

Чжиянь долго молчала. Я заметила, как она нахмурилась. Сев, я удивленно спросила:

— Что? Твое благородное небожительское прошлое не дает тебе покоя, и ты не хочешь убивать этого демона? Между прочим, его убийство значительно повысит твою репутацию и авторитет. Тебе достанется должность главы школы Десяти тысяч убиенных, так чего ты переживаешь?

Чжиянь пристально посмотрела на меня:

— Ты… правда готова убить его?

Я на мгновение задумалась, но тут же усмехнулась и несколько презрительно рассмеялась:

— А почему я могу быть не готова? Я, Лу Чжаояо, никогда и ни в чем не сомневаюсь! Я трачу деньги, убиваю, совершаю поджоги — и все это без тени сомнения! Я поражу его в самое сердце, вскрою ему грудную клетку и выпотрошу, а потом заставлю превратиться в подобного мне блуждающего призрака!

Только представив себе такую картинку, я тут же очень обрадовалась: «Если он умрет, то некому будет сжигать для него жертвенные деньги и по положению он окажется намного ниже меня!»

Чжиянь не умела спорить. Я говорила смело и уверенно. Она прикусила губу и долгое время молчала. Когда я отвернулась, перестав обращать на нее внимание, девушка вдруг сказала:

— Не знаю, что с тобой случилось… Не знаю, каков на самом деле Ли Чэньлань, ведь я не так часто общаюсь с ним. Но ты… ты не должна так говорить о себе.

Я удивленно повернулась к ней. Чжиянь продолжила, в ее голосе слышалось волнение:

— Да, я никогда не видела, как распутно ты проживала свои дни, когда была жива, но проведя с тобой столько времени, я знаю, что ты не такая… Ты не жестокая демоница, которая убивает и сжигает людей без разбора. Да, ты немного испорченная, но, когда мне нужна помощь, ты всегда приходишь мне на выручку. Даже если у тебя острый язык, сердце все равно отзывчивое. Я трусливая и бесполезная зануда, ты часто меня критикуешь, но никогда не бросаешь. Ты вовсе не такая плохая, как говоришь.

Я невольно улыбнулась и чуть не рассмеялась. Память услужливо подкинула мне воспоминание: это было так давно, что я даже не могла вспомнить, в каком году это произошло. Однажды кое-кто из именитой школы небожителей сказал мне: я рождена быть демоном. Что я самая испорченная и порочная на свете, в моем сердце одна лишь тьма, а я — само зло, и меня необходимо уничтожить.

В моих ушах все еще звучал его голос; я плакала и кричала, окруженная тысячью тысяч холодных мечей. Кричала до хрипа, пока не иссякли все силы, пытаясь доказать обратное: «Я не плохая! Я могу быть хорошей!» Меня никто не слушал… А сейчас, когда на моих руках столько злодеяний, эта глупая маленькая девчонка говорит мне: «Ты вовсе не такая плохая, как говоришь».

Да, вас, небожителей, не поймешь. Я встала с кровати.

— Ты права лишь в одном, — я подлетела к двери и обернулась. — Ты трусливая и бесполезная зануда.

Чжиянь прикусила губу, задыхаясь от возмущения:

— Почему ты сбегаешь? Потому что я точно попала в цель?

Я лишь отмахнулась:

— Иду полюбоваться луной. Что, хочешь мне помешать?

Я поспешила покинуть покои, чтобы Чжиянь не смогла догнать меня. Облетев дворец Не-зло, я сделала круг над крышей и уселась прямо над покоями Мо Цина, собираясь в самом деле полюбоваться яркой луной.

***

За день до того, как отправиться в город Фэнчжоу за ножнами, я заставила Чжиянь спуститься днем с горы, чтобы сжечь жертвенные деньги, и велела ей с наступлением ночи ждать меня на юге города Шуньань[58]. Оттуда мы должны были вместе отправиться на Призрачный рынок.

Когда мы встретились, Чжиянь сильно нервничала:

— Неужели на Призрачном рынке, куда ты меня ведешь, действительно есть призраки?

Я закатила глаза:

— А ты как думаешь?

Девушка всю дорогу ломала руки. Как только мы добрались до Призрачного рынка, я заставила Чжиянь покинуть тело. Она послушалась и, вылетев, вцепилась в мою руку, дрожа:

— Это место очень жуткое…

— Ты видишь Призрачный рынок?

Чжиянь напряглась всем телом:

— А он здесь?

Я потерла подбородок в глубоком раздумье; когда я овладевала ее телом, я не могла видеть призраков. Но ведь это потому, что я «становилась человеком». Почему же Чжиянь, покидая свое тело, никого не видела? Она определенно сильно отличалась от других призраков. Возможно, потому что еще жива? Эта девчонка ударилась головой о мое надгробие и обрела способность видеть меня, а завладеть ее телом могла лишь я…

— Раз ничего не видишь, оставайся здесь. Я собираюсь кое-что тебе купить.

Чжиянь встревожилась и снова уцепилась за меня. Я выразительно посмотрела на ее руку. Девушка, ничего не замечая, спросила:

— Здесь есть… призраки?

— Разве мы обе не призраки?

— Кроме нас!

Я взглянула на призрак пожилой женщины, которая пристально смотрела на Чжиянь, оценивая ее. Похоже, что другие духи могли видеть ее так же, как и живых людей. Я наблюдала, как старуха приближается к Чжиянь, не спуская с нее глаз, поэтому я предупредила ее:

— Она слепая и не видит тебя.

Старая женщина ответила:

— В слепоте нет ничего страшного, самое важное — это ее восемь циклических знаков. Мой сын тоже мертв, согласится ли она на загробный брак?

Эта старуха так зациклена на посмертном браке… Почему она до сих пор не переродилась?

— Она замужем.

— О… тогда это плохо, мой сын должен жениться на хорошей девушке, она должна быть нетронутой.

Пожилая женщина пристально посмотрела на меня:

— А что насчет тебя?

Я проигнорировала ее, а Чжиянь зажмурилась и закричала:

— Ты ­кого-то видишь? С кем ты разговариваешь? На меня ­кто-то смотрит? Не уходи…

Ммм, как я и ожидала, у нее смелости меньше, чем у курицы.

— Я скоро вернусь. Если боишься, то возвращайся в свое тело. Они не смогут тебя тронуть.

— Они? — Чжиянь выглядела так, словно вот-вот развалится на части. — Их здесь много? Насколько много? Возвращайся скорее!

***

Я купила Чжиянь пилюлю Скоростного Полета и вложила ей в руку. Как ни странно, но снадобье она увидела и тут же съела. Через ­какое-то время девушка шустро упорхнула в сторону. Она удивленно уставилась на меня:

— Я стала такой же быстрой, как и ты!

Я кивнула:

— Теперь понимаешь: сжигая для меня жертвенные деньги, ты тоже оказываешься в выигрыше?

Чжиянь на мгновение замолчала и вдруг спросила:

— Когда… когда ты убьешь Ли Чэньланя и поможешь мне отомстить, то что будешь делать дальше?

Дальше?

Дальше я вернусь к своей могиле и продолжу кружить вокруг, ожидая того дня, когда полностью забуду все свои воспоминания. Или же я могу преследовать призрак Уродца, издеваться над ним, хвастаясь своим загробным богатством.

— Мы с тобой больше не увидимся. Проживи свою жизнь хорошо, этого достаточно. — Я вошла в тело Чжиянь, переступила с ноги на ногу и спросила ее: — Сможешь найти дорогу назад?

Чжиянь кивнула.

— Да… наверное… — она серьезно посмотрела на меня. — Хочешь меня бросить?

— Разве не ты говорила, что я никогда тебя не бросала? — я ослепительно улыбнулась девушке. — Давай для разнообразия попробуем!

Я тут же применила технику Мгновенного Перемещения и вернулась во дворец Не-зло. Вслед донеслись разгневанные крики Чжиянь: «Лу Чжаояо! Ты сволочь!»

Оказавшись в покоях Очищения от скверны, я от души посмеялась. Вообще, изначально я планировала просто попугать эту малышку, а затем вернуться за ней. Но едва вернувшись, я обнаружила, что в покоях горят свечи, а Мо Цин сидит за столом и пьет чай. Несмотря на то что он видел, как я применяла технику Мгновенного Перемещения и ­почему-то смеялась, он никак не отреагировал и только спросил:

— Куда ты ходила?

П­очему-то я сразу же разнервничалась, как будто «учитель» поймал меня, когда я прогуливала уроки.

— Я спускалась с горы, чтобы сжечь жертвенные деньги.

Я постаралась успокоиться и взять себя в руки. Сев рядом с Мо Цином, я решила сменить тему:

— Учитель, уже так поздно. Зачем вы меня искали?

— Завтра я буду очень занят. Так что сегодня вечером нужно сходить за ножнами.

Я была удивлена. Но, в конце концов, это очень кстати. Чжиянь, наверное, уже на пути сюда. К счастью, она приняла пилюлю Скоростного Полета, так что это не займет слишком много времени. Кроме того, даже если она заблудится, ее душа все равно вернется завтра утром, так что беспокоиться не о чем.

Мы с Мо Цином тотчас отправились в город Фэнчжоу. Там было так же шумно и оживленно, как и всегда. Мо Цин шел молча, а я просто следовала за ним. Мне было скучно, поэтому я спросила его:

— Учитель, в Цзянху поговаривают, что властитель Западной горы пострадал от школы Южной луны. Что же произошло?

— Девушка из школы Южной луны должна была соблазнить Сыма Жуна, а затем убить.

Западня с помощью красавицы, ­что-то подобное я и ожидала услышать.

— Но его не убили.

— Да. Та женщина, Юэ Чжу, влюбилась в него, и она не смогла ему навредить. Школа Южной луны вызвала ее и наказала за предательство.

Уродец неожиданно все мне рассказал. Знай я раньше, что он так охотно все разболтает, я бы не пошла на Призрачный рынок проматывать свои честно заработанные деньги!

— Сыма Жун отправился спасать ее, но попал в засаду и стал калекой. Юэ Чжу рисковала своей жизнью, чтобы защитить его. Она вывела его и сбежала из школы Южной луны, но была серьезно ранена и умерла. — Закончил свой рассказ Мо Цин.

Как же все могло так обернуться… Выходит, не стоит винить Малышку Кругляшку за то, что она подумала, будто я хочу навредить Сыма Жуну. И неудивительно, что она почти превратилась в злого призрака. Даже умерев, Юэ Чжу все еще пытается защищать любимого…

— А как же школа Десяти тысяч убиенных… — я взглянула на Мо Цина, но он никак не отреагировал; казалось, его вовсе не волнует, что я задаю такие вопросы. — Властитель Западной горы отправился спасать свою возлюбленную, почему же ученики нашей школы ему не помогли?

Шаги Мо Цина немного замедлились, и он обернулся, чтобы посмотреть на меня:

— В то время предыдущая глава школы отправилась в гробницу меча.

Я сразу же замолчала.

Я отправилась в гробницу меча, чтобы заполучить желанный меч Невыносимой Тяжести, задействовав все силы школы. Сыма Жун всегда исправно сообщал мне нужную информацию, поэтому я никогда не интересовалась его делами. Я всегда была слишком занята… Вот почему он тогда предоставил мне ошибочные сведения: властитель Западной горы отправился спасать любимую, и у него не было времени проверить полученную информацию. Я не знала, что его искалечили. Когда Малышка Кругляшка вытащила его и сбежала с ним из школы Южной луны, я, возможно, уже была мертва.

Сыма Жун просил у меня прощения, но, если так подумать, то именно мне, главе школы, должно быть стыдно. Из-за моей невнимательности, моего высокомерия он стал калекой и лишился возможности жить обычной жизнью. Это целиком моя вина; я не справилась должным образом.

— Давайте заберем ножны, — сказала я. — В нашу прошлую встречу властитель Западной горы просил меня кое-что сделать. У меня для него есть новости.

Еще не добравшись до переулка, я заметила в отдалении толпу. Мо Цин нахмурился, протолкался в переулок и услышал, как последователи демонического пути ­что-то обсуждают:

— …Похоже, что все Темные стражи были разгромлены…

— Кого так охраняла школа Десяти тысяч убиенных?

— Шум поднялся большой, но ничего такого не случилось: только ­кого-то поймали, и все…

Услышав это, я нахмурилась и посмотрела на Мо Цина Он помрачнел, его глаза потемнели. Только что, разговаривая со мной, он выглядел совсем иначе: будто две совершенно разные личности.

Вой­дя в дом властителя Западной горы, мы увидели царивший там беспорядок: повсюду разбросаны книги и деревяшки. На земле лежали Темные стражи, которых Мо Цин оставил здесь охранять Сыма Жуна. Когда мы вошли в главные покои, нам в глаза бросилось его инвалидное кресло, опрокинутое на пол. Этого мужчину с нежной улыбкой ­куда-то забрали…

Кто смеет похищать моих людей? Разгромили моих Темных стражей, похитили моего властителя Западной горы! Когда я, Лу Чжаояо, была жива, никто не смел так позорить мою школу Десяти тысяч убиенных!

Я перевернула опрокинутое кресло:

— Учитель, я осмотрю двор.

Бросив эти слова, я, не обращая внимания на Мо Цина, вышла наружу. Оказавшись во дворике, я быстро огляделась, а затем оставила тело Чжиянь в углу. Все вокруг было окутано густой темной аурой ненависти. Я сразу увидела Малышку Кругляшку, объятую вредоносной ци. Она опиралась о гребень стены, окружавшей дворик, и пыталась вылететь. Но она была злым призраком, обреченным быть привязанным к этой усадьбе. Что бы Малышка Кругляшка ни делала, сколько бы сил ни прикладывала, она не могла уйти.

— Юэ Чжу, — окликнула я ее, и призрак обернулась. Я видела, как по ее лицу медленно текли кровавые слезы; она выглядела очень страшно, как будто только что выползла из Преисподней. Она пристально смотрела на меня, скрежеща зубами; ее ненависть была почти осязаема, и изо рта вырывались булькающие звуки:

— Убью… я хочу убить их…

— Скажи мне, куда они ушли, и я помогу тебе.

Юэ Чжу немигающим взглядом смотрела на меня, и я поспешила добавить:

— Я — Лу Чжаояо, а он — мой властитель Западной горы. Никто не может нападать на моих последователей, даже если я умерла!

Когда я была жива, то славилась тем, что защищала своих подчиненных. Для нас было нормой запугивать и обижать других. Если наши издевательства достигали своей цели — считай, мы победили. Но если все выходило из-под контроля, мы никогда не позволяли издеваться над нами в ответ.

Пока Юэ Чжу все еще оценивала меня, я увидела поток золотистого света, вырвавшегося из главных покоев. В мгновение ока он волнами разлился на сотню миль вокруг.

— На восток, к горе Пристанище духов… — наконец заговорила Малышка Кругляшка.

Я без промедлений вернулась в тело Чжиянь и вошла в дом. Только я открыла рот, как Мо Цин меня опередил:

— Я отправляюсь к горе Пристанище духов, жди меня здесь.

Так этот золотистый свет… Неужели это техника Отслеживания? Мо Цин столько сил потратил, чтобы проверить все на расстоянии сотни ли — это слишком расточительно…

Я отмахнулась:

— Идем вместе.

— Исключено, — он, не колеблясь, отказал мне.

Я знала, что причина была примерно такая: «Я люблю тебя, поэтому не хочу, чтобы ты подвергалась опасности». Я надула губы и спокойно ответила:

— Хорошо.

Когда Мо Цин немного расслабился и собрался сказать мне несколько слов на прощание, я тотчас применила технику Мгновенного Перемещения, успев заметить, как широко распахнул глаза Уродец. Он хотел остановить меня, но я уже перенеслась на вершину горы Пристанище духов.

«Хм, Уродец решил указывать мне? Еще не дорос!» Теперь он, конечно же, захочет отправить меня назад и снова будет шуметь. Но я смогу его успокоить. Во всяком случае, он любит меня и потому ничего не сможет мне сделать.

Шел весенний дождь. Едва я сделала шаг, как передо мной мелькнула черная тень. Мо Цин с недовольным видом бросил мне Небесный Клинок. Легендарный меч был заключен в ножны.

О, эти ножны оказались весьма искусно выполнены! Темно-серое дерево «Кровь Нефритового Дракона», изнутри пульсирует едва различимый ярко-алый свет, превратившийся в часть сложного узора благодаря изысканной резьбе.

Я ахнула, не в силах сдержать восхищения великолепной резкой по дереву; просто глядя на мастерство Сыма Жуна, я уже хотела вернуть его обратно. Подняв голову, я увидела Мо Цина за жемчужными каплями дождя. Всего за несколько мгновений наши волосы намокли. Мо Цин глубоко вздохнул, подавил гнев и посмотрел на меня без всякого упрека:

— Держи меч покрепче, не отходи на меня ни на шаг и внимательно смотри под ноги.

Он повернулся, готовый идти. Я сжала меч и спросила:

— Учитель, разве вы не отчитаете меня?

Я открыто ослушалась его приказа, это было сродни пощечине. Но он не сказал мне ни одного гневного слова. Мо Цин обернулся, но тут же снова отвернулся. Под аккомпанемент ветра и дождя он еле слышно произнес всего четыре слова:

— Тяжело расставаться с тобой.

Я замерла, как и биение моего сердца в этот момент.

— Хм…

Стиснув Небесный Клинок, я смотрела в спину Мо Цину. Я знала, что у него на спине зияла кровоточащая рана, которую нельзя мочить, а ведь сейчас дождь лил как из ведра. Скоро его одежда промокнет насквозь, и шанс убить его увеличится во сто крат.

Шаг за шагом я следовала за ним, не сводя глаз с его беззащитной спины. Я крепко сжала рукоять меча, когда Мо Цин сложил сутру. Золотистый свет окутал его, защищая от дождя. Когда шел такой же ливень, Мо Цин сотворил похожий барьер, чтобы укрыть мою могилу. Мне стоит проявить благодарность. Более того, сейчас куда важнее спасти Сыма Жуна, так что на этот раз я его пощажу. Я подошла к Мо Цину и, глядя в непроглядную даль, спросила:

— Учитель, вы знаете, где его держат?

Мо Цин смотрел на золотое свечение, окутывающее его. Блеск в глазах погас; я не знала, о чем он думал.

— Здесь, в пещере на вершине.

Я прицепила ножны с Небесным Клинком к поясу:

— Стоит защита магией запрета[59]? Мы можем использовать технику Мгновенного Перемещения, чтобы миновать ловушки?

— Нет необходимости использовать эту технику.

Пока мы разговаривали на пустынной вершине горы, поднялся сильный ветер, растрепавший волосы Мо Цина и всколыхнувший полы его черного паоцзы. Он вынул меч, висевший у него на поясе. Меч Невыносимой Тяжести ни формой, ни отделкой не отличался особо от любого другого клинка. Но, оказавшись в руках Мо Цина, он заиграл яркими красками, демонстрируя свое великолепие. В этом мече было столько невероятной силы, способной сотрясти небеса и землю!

В глазах Мо Цина сгустился свет. Он взмахнул клинком и, рассекая стену дождя, ударил по скале. На мгновение вокруг воцарилась тишина, объявшая все пространство; это было похоже на затишье перед бурей. А затем по скале зазмеилась трещина. Она мелькнула под ногами, все быстрее и быстрее расползаясь во все стороны. Казалось, будто мы оказались в эпицентре сильного землетрясения: огромный массив скалы содрогнулся. Прогремел гром, сверкнула ослепительно-­яркая молния и ударила по вершине горы Пристанище духа, расколов ее на две части. Посыпались камни, завыл ветер, дождь усилился; небеса и землю объял хаос.

Я была поражена разрушительной силой меча, которую можно было сравнить разве что с силой Паньгу[60], сотворившего небеса и землю. Мощь Мо Цина меня изумила. Я растерянно смотрела на него: свет в его глазах погас, выражение лица вновь стало сдержанным. Он был похож на божество убийства, спустившееся с Девятых Небес на землю. Этот образ никак не вязался с обликом Уродца, которого я помнила. Тот был обезображен чернильными шрамами и совсем не был уверен в себе…

Я всегда утверждала, что веду дела решительно и дерзко. Что будь я на его месте, то всех врагом бы изрубила на куски. Но кто же знал, что сын Повелителя демонов, вооруженный мечом Невыносимой Тяжести, окажется… намного… намного агрессивнее меня! Он одним ударом расколол горунадвое! «Хм, парень, а твой стиль боя действительно опасен!»

— А как же Сыма Жун? — спросила я его. — Вы раскололи гору пополам, вы о нем не подумали? Вы действительно пришли спасти его?

Неужели Мо Цин решил воспользоваться возможностью избавиться от Сыма Жуна?

Выражение лица Уродца оставалось спокойным, когда он убирал меч Невыносимой Тяжести обратно в ножны.

— Он уже спасен.

Я проследила за его взглядом и увидела вдалеке магический барьер в форме сферы, от которого исходило золотистое свечение. Внутри был Сыма Жун. Сфера приближалась к нам, пронося спасенного сквозь ветер и дождь.

«Демонстрируя столь грозную силу, ты вместе с тем сотворил магический барьер, чтобы защитить своего друга… Маленький Уродец, ты и правда… Неудивительно, что ты хотел оставить меня в той усадьбе, ведь я совершенно бесполезна!»

— А как насчет похитителей? Разве не нужно захватить одного живым, чтобы потом допросить?

— Они все погребены под землей, — небрежно бросил Мо Цин. — Темные стражи уже на пути сюда, если ­кто-то остался в живых, они с ним разберутся.

— Неплохо.

Я хотела было подойти к магической сфере, чтобы узнать, как там Сыма Жун, как вдруг услышала, как Мо Цин пытается подавить приступ кашля. Обернувшись, я увидела, как он прячет за спину сжатую в кулак правую руку. Выражение его лица совершенно не изменилось, но он заметно побледнел. Черное паоцзы намокло под дождем, поэтому ткань стала тяжелой и будто бы более плотной — ничего не разглядеть.

— Осмотри рану Сыма Жуна, — велел Мо Цин. Я отвернулась. Переступив границу золотистого света, я вытащила властителя Западной горы. Он был без сознания, но на теле никаких повреждений не обнаружилось. Только сильная бледность, как у Мо Цина, сразу бросалась в глаза.

— Нужно отнести его в школу, чтобы Гу Ханьгуан мог его осмотреть. Уходим.

— Учитель, — остановила я его, — позвольте мне перенести нас обратно.

Я протянула ему руку. Мо Цин ­какое-то время молча смотрел на меня, а затем взял меня за руку.

— Хорошо.

Ладонь оказалась прохладной, но свет в его глазах источал почти ощутимую теплоту. Возможно, из-за того, что мы находились под дождем среди камней на вершине горы, но я вдруг почувствовала озноб, сковавший моей сердце и отозвавшийся болью в каждом уголке моей души.

Глава 16

Техника Воскрешения

Вернувшись на гору Праха, я переместила Мо Цина и Сыма Жуна прямо к дому властителя Южной горы.

Стоило нам ступить во двор, Гу Ханьгуан вышел нам навстречу, закутанный в хорьковый плащ; сонное детское лицо, подернутые дымкой глаза и растрепанные волосы придавали ему милый вид. Но едва он увидел Сыма Жуна и Мо Цина, его глаза тут же прояснились. Гу Ханьгуан нахмурился и спросил:

— Что случилось?

— Исцели его, — сказал Мо Цин.

— Исцелить его? — переспросил властитель Южной горы, вскинув бровь.

— Да, — не терпящим возражений тоном велел Мо Цин. Гу Ханьгуан поджал губы и вернулся в дом за золотыми иглами для акупунктуры.

Я посмотрела на спину Мо Цина. Он стоял прямо, как кисть. Если бы не бледный цвет губ, то невозможно было бы заметить, что он выглядит иначе, чем обычно.

— Учитель, кажется, я оставила свои вещи в доме Сыма Жуна. Я быстренько вернусь и посмотрю.

Не дав возможности Мо Цину начать меня расспрашивать, я тут же применила технику Мгновенного Перемещения. Я знала, что, если останусь, он не позволит Гу Ханьгуану осмотреть его рану. Он же скрывает от меня свои увечья… Не хотел, чтобы я узнала, как он пострадал, пока доставал для меня клинок — наверное, боялся, что, почувствовав его слабость, я заберу у него меч Невыносимой Тяжести.

Переместившись в маленькую усадьбу Сыма Жуна, я увидела, что толпа в переулке уже разошлась, а в доме ходили Темные стражи, наводя порядок и чиня сломанное. Увидев меня, они почтительно склонили головы в знак приветствия, но ничего не сказали и продолжили заниматься своими делами. Я прошла на задний двор и оставила тело Чжиянь в сарае с заготовками. Вылетев наружу, я обнаружила, что вредоносной ци стало еще больше. Но Малышки Кругляшки уже не было у стены. Я описала круг, разыскивая ее, и наконец нашла злого призрака в главных покоях. Она сидела в инвалидном кресле Сыма Жуна, обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом. От нее исходили черные клубы ауры ненависти.

— Верни мне его… Верни мне его, — Юэ Чжу повторяла одну и ту же фразу, будто мантру.

— Его спасли.

Как только я это сказала, она тут же подняла голову и уставилась на меня. Я была потрясена ее видом: белоснежные волосы всклокочены, глаза стали черными — белков больше не было видно. Мертвенно-­бледное лицо, синевато-­черные губы… Ногти отрасли и стали черными. Выглядела она пугающе… Собравшись с духом, я как можно спокойнее сказала:

— Он спасен, но получил легкое ранение, поэтому сейчас восстанавливается на горе Праха. С рассветом Сыма Жун вернется домой.

Услышав мои слова, Малышка Кругляшка постепенно стала походить на прежнюю себя:

— Когда рассветет, он вернется?

— Да, он вернется на рассвете, просто подожди еще пару часов.

— Подождать еще пару часов… — она посмотрела на небо и снова уткнулась лицом в колени. — Я буду ждать… А-­Жун, я буду тебя ждать…

Уладив это дело, я поспешно вернулась в тело Чжиянь, чтобы Темные стражи ничего не заподозрили. Предположив, что Гу Ханьгуан, скорее всего, еще занимается раной Мо Цина, я не спешила возвращаться. Вернувшись в главные покои, я принялась собирать разбросанные по полу бумаги, когда увидела на одном из листков криво начертанную руну. Я никогда прежде не встречала таких рун: она не была ни небесной, ни демонической, но от нее исходила едва ощутимая вредоносная ци. Это что, ­какая-то новая уловка нынешней молодежи?

Я отыскала Темного стража и спросила:

— Вы уже выяснили, кто стоит за похищением?

— Еще нет. Возможно, ­кто-то из влиятельной школы небожителей. Но стиль боя у похитителей довольно странный, так что сложно понять, из какой они школы.

Я кивнула и показала ему листок бумаги с загадочной руной:

— Ты знаешь, что это?

Темный страж покачал головой. Я отпустила его и осталась в комнате, чтобы еще немного осмотреться. Я нашла еще несколько бумаг, исписанных такими же рунами. Конечно, можно было бы спросить у Малышки Кругляшки, но в ее нынешнем состоянии маловероятно, что она сможет ­что-то внятно объяснить. Оставалось только вернуться на гору Праха и обратиться к Сыма Жуну.

Я посмотрела на небо: близился рассвет. Не желая больше задерживаться, я воспользовалась техникой Мгновенного Перемещения и очутилась в резиденции Гу Ханьгуаня. Но входить я не спешила. Вместо этого я подкралась к двери. Хм, раз Сыма Жун уже в состоянии болтать, значит, его уже подлечили. Я толкнула дверь и вошла. В этот момент властитель Западной горы говорил:

— …Это наверняка был ­кто-то из школы небожителей…

Гу Ханьгуан взглянул на меня; очевидно, он считал, что присутствие бывшей ученицы школы небожителей здесь неуместно. Но, увидев, что Мо Цин и Сыма Жун ничего не сказали, он тоже промолчал.

Я мельком взглянула на Мо Цина и при свете свечи убедилась, что выглядит он получше. Я прислушалась к тому, что говорил Сыма Жун:

— …Я слышал обрывки их разговора. Не знаю, почему, но они считали, будто я владею техникой Воскрешения.

Настоящее божество медицины, Гу Ханьгуан, презрительно усмехнулся:

— Техника Воскрешения?

Сыма Жун беспомощно улыбнулся:

— За последние несколько лет, что я живу в городе Фэнчжоу, я создал несколько деревянных человечков, очень похожих на настоящих людей. Вот и поползли слухи, будто я могу спрятать душу умершего внутри деревянного бруска — своего рода «воскрешение». Хотя… я действительно пытался добиться такого результата…

На некоторое время в комнате воцарилась тишина.

— Так вот, что это такое? — я протянула Сыма Жуну бумаги с загадочной руной. — При помощи этого вы пытались вернуть мертвых к жизни?

Властитель Западной горы горько улыбнулся:

— Да. За мной пришли из-за слухов об этой магии запрета… Я долго хранил тело Юэ Чжу, пока не убедился: в этом мире нет такой магии, которая бы смогла вернуть к жизни умершего. Что бы я ни делал, я не смог добиться успеха…

Я промолчала. Сыма Жун продолжил:

— Сначала я не мог смириться и, несмотря ни на что, пытался найти способ искупить свою вину и исправить то, что произошло. Но потом сдался. Я хотел вернуть ее, но она… возможно, она не хотела больше быть со мной. А может, уже вошла в Колесо Перерождения… Поэтому я похоронил ее. С тех пор, что бы ни случилось, что бы ни причинило мне боль, я больше не хочу беспокоить ее…

Я немного помолчала и решительно сказала ему:

— Вы можете сжечь для нее жертвенные деньги.

Сыма Жун улыбнулся:

— Да, могу.

Он перевел взгляд на властителя Южной горы:

— Ханьгуан, прости, что доставил тебе хлопот. Можешь отправить меня обратно в город Фэнчжоу?

Гу Ханьгуан поднял брови:

— Так хочется вернуться?

— Я не смею слишком долго оставаться на горе Праха.

Властитель Южной горы промолчал, а затем переместил Сыма Жуна. В этот момент я перевела взгляд на Мо Цина и спросила его:

— Учитель, почему властитель Западной горы не осмеливается долго оставаться на горе Праха?

— Он считает, что по его вине погибла предыдущая глава школы. Он помог мне уладить дела в школе и сразу же покинул гору и с тех пор сюда не возвращался.

— Ох, — я закатила глаза и вежливо сказала: — У вас с властителем Западной горы очень хорошие отношения.

Мо Цин бросил на меня быстрый взгляд:

— Он мой соученик.

— Что? — удивилась я.

Вот как? Почему я этого не знала? Хотя, если так подумать, это вполне возможно… После того как я спасла Мо Цина, всегда брала его с собой. Основав школу Десяти тысяч убиенных, я выбрала ему учителя. Затем подобрала Сыма Жуна и тоже отдала его ­кому-то в ученики… Выходит, они оба обучались у одного учителя! Вот почему у них такие хорошие отношения. Выходит, я сама предопределила их судьбу?

Правда, была одна странность: после того как Сыма Жун получил должность властителя Западной горы, почему же он не посодействовал Мо Цину? Да, в то время на его лице были чернильно-­синие шрамы-­печати, блокировавшие его силы и затруднявшие культивацию, но все же он был довольно трудолюбив. Если бы властитель Западной горы захотел продвинуть его, то мог спокойно выбрать ему подходящую должность. По сравнению с охраной врат любая работа приносила бы куда больше удовольствия! Особенно если знать, что там, где сейчас буйство зелени и плодородные земли, ­когда-то… К­огда-то были расставлены формации Жестокой Стужи и Раскаленного Пекла, превращая всю территорию перед вратами школы в бесплодную пустыню.

Сыма Жун помог Мо Цину занять место главы школы Десяти тысяч убиенных, но почему же тогда он никак не посодействовал его продвижению? Или Уродец сам этого не хотел? Но прежде, чем я успела спросить, Мо Цин посмотрел на небо и сказал:

— Сегодняшний вечер оказался утомительным, тебе не помешает хорошенько отдохнуть.

Он потянул меня за собой и воспользовался техникой Мгновенного Перемещения, чтобы вернуться во дворец Не-зло. Едва Мо Цин собирался уйти, я поспешила его остановить:

— Учитель!

Я пристально посмотрела на него и, помедлив, четко произнесла каждое слово:

— Вам тоже необходимо хорошенько отдохнуть.

Мо Цин непонимающе уставился на меня, но потом его взгляд смягчился.

— Я знаю.

***

Вернувшись в покои Очищения от скверны, я увидела Чжиянь. Разъяренная, она принялась тыкать в меня пальцем и кричать:

— Лу Чжаояо! Это уж слишком! Как ты могла оставить меня одну? А если бы я…

Я плюхнулась на кровать и вышла из ее тела. Вальяжно развалившись на постели, я слабо махнула рукой:

— Не шуми, я хочу немного поспать. Иди, займись медитацией.

Тут я вспомнила, как Мо Цин говорил, когда можно будет прийти за очередной девяти-­оборотной пилюлей. В последнее время я была сильно занята и совершенно об этом забыла. Я бросила быстрый взгляд на Чжиянь:

— Еще тебе надо будет навестить Ли Чэньланя…

Я на мгновение остановилась:

— А, забудь; завтра я сама к нему схожу.

Сама ведь сказала ему, чтобы отдохнул как следует… Но… Почему это я должна позволять ему отдыхать? Ведь чем больше он устанет, тем сильнее разболится его рана. А чем меньше у него шансов на выздоровление, тем выгоднее для меня! Я села и заявила:

— Нет, ­все-таки…

Я стиснула зубы и в конце концов снова отмахнулась:

— А, забудь.

Я снова легла и впервые почувствовала, что моя душа, как ни странно, очень сильно истощена. Чжиянь удивилась:

— Лу Чжаояо, почему ты передумала? И куда ты ходила вчера вечером? Серьезно, почему ты не пришла за мной? Я так долго тебя ждала!

Я не обращала на нее внимания, и ее щебечущий голосок стал фоновым шумом в моем мире. Мои мысли вернулись на гору Пристанище духов, где разыгралось буйство стихий… Когда Мо Цин взял меня за руку…

Я резко села. Чжиянь осеклась:

— Ты… ты…

— Я отправляюсь на Призрачный рынок!

Девушка удивилась:

— Но скоро рассвет…

— Я и сама могу туда долететь. Твое дело — как следует помедитировать, а после обеда сжечь для меня жертвенные деньги. Отлынивать и лениться запрещено!

Чжиянь моргнула:

— Я лишь слегка тебя пожурила, но на самом деле не виню. Не нужно так себя наказывать из-за меня…

Я искоса посмотрела на нее.

— Я просто подшутила над тобой, даже как следует не посмеялась. Зачем мне себя наказывать? — уверенно заявила я, лишив Чжиянь дара речи. — Просто нашла себе ­кое-какое занятие. А ты оставайся здесь.

Оставив девушку, я выскользнула из покоев Очищения от скверны. Вот только не смогла удержаться и направилась в спальню Мо Цина. Он сидел на кровати с закрытыми глазами и медитировал, восстанавливая баланс энергии ци. Улыбнувшись, я полетела на Призрачный рынок.

Мне хотелось как можно больше разузнать о технике Воскрешения. Интересно, есть ли на самом деле способ вернуться к жизни? И кто те небожители с горы Пристанища духов, похитившие Сыма Жуна?

***

Когда я добралась до Призрачного рынка, день был уже в самом разгаре. В отличие от ночи, когда рынок был объят темной энергией инь, днем его окутывал тонкий слой тумана. Все были вялыми и сонными. В дверях магазина «Блуждающий дух» статный и могучий продавец лежал прямо на земле, соблазнительно выпятив задницу. Я огляделась: казалось, всех призраков опоили снотворным. По сравнению с ними средь бела дня я была даже более энергична, чем щенок. Но, хоть я и могла быстро перемещаться, в полдень мне все еще приходилось избегать солнца…

Я забрела в темную чащу. Местную закусочную окружали ядовитые испарения от мертвых деревьев, так что подавальщики определенно чувствовали себя лучше, чем остальные. Хотя у Цзыю, поприветствовавшего меня, вид все равно был сонный.

— Барышня, зачем вы пришли в такое время…

Пока он говорил, показалось, будто ему ужасно хотелось немедленно плюхнуться на пол.

— Я пришла к тебе, чтобы узнать ­кое-какую информацию… Можешь лечь и говорить.

— А… Ладно, — он лег, и половина его призрачного тела ушла под землю. — В прошлый раз вы показались мне действительно потрясающей… Та Юэ Чжу, о которой вы спрашивали, вчера действительно стала злым призраком.

— Да, я знаю. Но возможно, скоро она вернется в прежнее состояние. Сейчас я пришла по другому вопросу. Не знаешь, ночью с горы Пристанище духов не спускались ­какие-­нибудь новые призраки? Может, ты ­кого-нибудь узнал?

— Каждый день в этом мире повсюду появляются миллионы новых призраков. Чтобы разузнать о них побольше, нужно пойти в обменный пункт «Великая инь». Сообщи их имена и гороскопы на основе восьми знаков, а потом заплати за выяснение.

— Обменный пункт «Великая инь»? — Я замолчала, раздумывая. — Там что, не только лимиты устанавливают на куплю-­продажу, но и поиском информации занимаются?

— Верно. Там ведь следят за кармой каждого призрака, определяют сумму на загробном счету и личную розничную цену. У них есть информация обо всех.

Я погладила подбородок в глубоком раздумье. Видимо, ничего не поделать. Я не только не знала имена и гороскопы похитителей, но и лиц их не видела. Вся надежда только на Мо Цина. Тут я кое-что вспомнила:

— Выходит, в обменном пункте «Великая инь» я могу узнать все о своей жизни? Ты говорил, что постепенно призраки теряют память. Значит, если ­что-то забыл, — можно пойти туда и все узнать, да?

— Возможно, но правила в обменном пункте такие же, как и во всех других магазинах Призрачного рынка: чем больше добрых дел ты совершил при жизни, тем дольше будешь помнить. А если что и забудешь — можешь узнать почти за бесценок. Те же, кто много грешил, не только получают меньше денег на свой счет, но и могут разориться на информации. Цена настолько высока, что многим остается только смириться с потерей воспоминаний.

Вот ведь… Будь они прокляты! Настоящая дискриминация зла! Этот дурацкий обменный пункт так и подначивает меня принять решительные меры!

Я сдержала гнев и спросила Цзыю:

— Во сколько же обойдется информация для ­кого-то вроде меня, кто получает лишь сотню банкнот из пожертвованной тысячи?

Цзыю удивленно посмотрел на меня:

— У вас вычитают девять десятых?! Барышня… Чем вы занимались при жизни?

Я недовольно зыркнула на него, и он тут же закрыл рот. Задумавшись, Цзыю сказал:

— Раз вы теряете девять десятых ваших денег, значит, ваша цена в девять раз дороже, чем у других… Для обычного призрака цена информации — десять тысяч, но для вас это будет стоить девяносто тысяч, но ее округлят до ста тысяч.

Я больше не могла сдерживать ярость:

— Еще и округлят?! Сто тысяч?! Что, так жалко выставить мне цену в десять тысяч?! Решили наживаться на бедных призраках?!

Цзыю обиженно уставился на меня:

— Ну не я же установил эти правила…

Со злости я чуть не раскрошила себе зубы. С негодованием плюхнувшись на пол рядом с Цзыю, я скрестила руки на груди и стала размышлять, как бы сжечь побольше жертвенных денег. Очевидно, что мои расходы значительно увеличатся. Ждать, пока Чжиянь соберет нужное количество людей, бесполезно. Мне нужно во что бы то ни стало найти другой способ заставить как можно больше живых сжигать для меня жертвенные деньги. Самый быстрый и действенный — заставить Мо Цина как главу школы приказать низшим ученикам заняться благим делом во имя великой Лу Чжаояо. Тогда бы мой доход не только увеличился, но и стал бы стабильным. Вот только…

Что мне придумать, чтобы убедить Мо Цина исполнить мою волю…

— Барышня, не печальтесь. У меня есть для вас интересная информация.

Я посмотрела на Цзыю: он почти полностью провалился под землю, торчала только голова.

— Вот как?

— Вас ведь интересовали новости о злых призраках? Кроме Юэ Чжу появился еще один, в другом месте. Спорим, вы не догадаетесь, где именно!

Я приподняла бровь:

— Ты так уверен, что я не догадаюсь, — возможно, потому что злой призрак появился в одной из школ небожителей?

— А вы очень умны! Да, в школе Зерцало сердца.

Я была поражена. Все прочие вопросы тут же ушли на второй план:

— Ну-ка, расскажи мне подробнее.

— Сведения прямиком из города Цзиньчжоу[61].

Город Цзиньчжоу был территорией, полностью подконтрольной школе Зерцало сердца. Эта школа славилась мастерством изготовления мечей, поэтому неудивительно, что в Цзиньчжоу было много аристократических семей, занимающихся клинками. Можно сказать, этот город — «оружейный склад» небожителей.

Когда я была во главе школы Десяти тысяч убиенных, то однажды замахнулась на восток. Я разрушила город Цзян и вторглась в самое сердце небесных школ. Я хотела разделить их и уничтожить одну за другой. Но именно в городе Цзиньчжоу я наступила на гвоздь: школа Зерцало сердца с помощью нескольких миллионов небесного оружия создали формацию Множества Мечей, превратив город в ощетинившегося ежа.

Я долго вела осаду, но успеха не достигла. Цинь Цяньсянь воспользовался подвернувшейся возможностью и повел последователей палаты Тысячи забот из окрестностей города Цзян, чтобы неожиданно атаковать нас с тыла. Они хотели разобраться со мной раз и навсегда. Сыма Жун посоветовал мне отступить. Поразмыслив, я послушала его. В тот раз наша битва не была закончена.

Если так подумать, именно тогда я впервые услышала о Цинь Цяньсяне. Когда мои вой­ска отступали, я захватила его в плен и заперла в темнице школы, чтобы любоваться его красотой… Сначала я хотела убить его после того, как вдоволь насмотрюсь, но он оказался так прекрасен, что я не смогла осуществить свой план. Поэтому пришлось его отпустить.

Позже я узнала, что именно из-за этого инцидента школа Зерцало сердца и палата Тысячи забот начали доверять друг другу…

— Барышня… — окликнул меня Цзыю, вырвав из воспоминаний, — вы меня слушаете?

— Да, слушаю. Продолжай.

— Похоже, что этот злой призрак не из школы Зерцало сердца, но убили его именно там. Говорят, что глава школы верит в технику Воскрешения и даже нашел ­какой-то метод, с помощью которого можно вернуть умершего к жизни. Но за спасение одного должен заплатить другой, вот ­кого-то там и убили. Смерть оказалась настолько жестокой и несправедливой, что убиенный не смог смириться со своей участью и превратился в злого призрака.

Я прищурилась:

— Техника Воскрешения…

— Даже если живые верят в эту черную магию и запретные техники, подождите, пока они не умрут и не станут призраками. Т­огда-то они узнают, как дорого стоит пилюля Воскрешения, действующая всего пару часов! Нельзя на самом деле воскресить мертвого. Даже обменяв чужую жизнь, умершего не вернуть… Теперь, когда убитый превратился в злого призрака, школа Зерцало сердца позабудет, что такое покой.

— Вот как? — я была несколько удивлена. — Этот призрак может вмешиваться в жизни живых? Насколько же велика его ярость?

— Я слышал, что его смерть была невероятно жестокой. Он по праву считается самым свирепым злым призраков за последние сто лет. Сверху спустили приказ: призраки города Цзиньчжоу должны держаться подальше от школы Зерцало сердца и прилегающих в радиусе десяти ли земель, чтобы он не выместил на ­ком-нибудь свой гнев и не рассеял ­чью-нибудь душу… Вот же катастрофа! Чтобы не пересекаться с ним, местный Призрачный рынок временно переместили.

Я скрестила руки на груди и задумалась:

— Когда злой призрак был жив, его фамилия, случаем, была не Цинь?

— Вот это да! Барышня, откуда вы знаете? Я слышал, что, когда этот злой дух был жив, он и глава школы Зерцало сердца были очень близкими друзьями. Их дети даже помолвлены. Интересно, что за безумие нашло на главу школы, чтобы сотворить такой грех?

Я промолчала, погрузившись в свои мысли. Голос Цзыю постепенно затихал. Я тщательно обдумывала то, что произошло за все это время: убийство отца Чжиянь главой школы Зерцало сердца, похищение неизвестными Сыма Жуна… Похоже, все эти события связывала техника Воскрешения. Что задумали эти святоши? Кого они так хотели вернуть из мертвых?

Я вспомнила элегантную, одетую в белое неясную фигуру — я почти забыла, как выглядел тот небожитель. Но я отчетливо помнила свою клятву: пока я, Лу Чжаояо, жива, я не позволю ему жить…

Ну и что, что я мертва, до тех пор, пока я могу пребывать в этом мире, я не позволю ему воскреснуть!

— Барышня, — Цзыю снова позвал меня. Теперь только половина его головы находилась над землей; он смотрел на меня немного робко. — Только что у вас было такое выражение лица… Так вы кого угодно напугаете… О чем вы думали?

Я встала и отряхнула одежду:

— Просто вспомнила прошлое и старых знакомых, которые сделали меня несчастной. Я пойду.

Цзыю слегка приподнялся над землей:

— Уже уходите? Солнце будет припекать все сильнее, лучше переждите у нас.

— Теперь мне не будет покоя. — Я подумала, что если тот, кого небожители хотели воскресить, был тем, о ком я подумала, то вполне возможно, что мои мирные деньки закончились. — Пойду погреюсь на солнышке, чтобы успокоиться.

***

Под палящими лучами солнца я с большим трудом вернулась во дворец Не-зло. После целого дня, проведенного под давящей энергией ян, я немного ослабла. Истощение заставило мой разум опустеть, и я едва ли могла о ­чем-то думать.

Я влетела в покои Очищения от скверны, легла и уставилась в потолок, дожидаясь возвращения Чжиянь. Солнце еще не успело скрыться за горизонтом, когда она наконец пришла. Увидев меня лежащей на полу, девушка глубоко вздохнула, села на кровать и вышла из тела.

— Великая Повелительница демонов, что с тобой? Кто посмел издеваться над тобой? Почему ты так ослабла?

Я бросила на нее быстрый взгляд:

— Это ты тут самая слабая.

Я села.

— Мне пришлось основательно погреться на солнышке. Ты уже ходила к Ли Чэньланю за девяти-­оборотной пилюлей?

— Да, но он сказал, что занят… сказал прийти вечером…

Я недовольно фыркнула и быстро выглянула в окно. Увидев, что солнце уже садится, я завладела телом Чжиянь и направилась в спальню Мо Цина, но его там не было. Я уже собиралась уйти, когда передо мной внезапно появился Темный страж. Он почтительно приветствовал меня и обратился так же вежливо, как и всегда:

— Барышня, глава сейчас очень занят в главном зале. Пожалуйста, подождите немного.

— Хм, тогда я пойду проведаю его, — ответила я.

Услышав мои слова, Темный страж не только не остановил меня, но даже вызвался меня проводить. Он даже не сомневался, будто… Мо Цин заранее проинструктировал его.

Темный страж отвел меня в смежный зал, как и в прошлый раз, когда я подслушала разговор Мо Цина и властителя Северной горы. Я осторожно заглянула за дверь и увидела, что Мо Цин стоит на возвышении возле трона, а перед ним на коленях стоят несколько человек. Они низко склонили головы, как если бы совершили преступление и сейчас предстали пред судом.

Мо Цин был одет в черное паоцзы. Он спокойно стоял на роскошном возвышении. Я смотрела на него и вдруг вспомнила, как много лет назад, возвращаясь в горы, убирала охранные стихийные формации, поднимаясь к древним вратам. В то время заросшая тропинка была очень длинной… Мне сразу бросилось в глаза черное одеяние Мо Цина, стоявшего под аркой древних горных врат и дожидавшегося моего возвращения… Он всегда меня ждал. Я никогда не испытывала ­каких-то особых чувств по этому поводу; видеть его было ­чем-то таким же обыденным и привычным, как и врата.

Каждый раз, когда я подходила ближе, Мо Цин отступал в сторону и склонял голову, приветствуя меня. Когда я проходила мимо, за мной всегда следовала длинная роскошная процессия. Я высоко поднимала подбородок, пристально глядя вперед, и проходила мимо, даже не взглянув.

Раньше он всегда носил мешковатый черный плащ, который закрывал его с головы до ног, не позволяя увидеть лицо…

Это было очень незначительное воспоминание. При жизни я о таком бы даже не подумала, но сейчас я не могла выбросить из головы. Мо Цин всегда стоял на страже; когда бы я ни вернулась, он всегда ждал меня там и был первым, кто меня встречал…

Я потрясла головой, возвращаясь к реальности. Мо Цин уже закончил, провинившиеся расступились, пропуская его. Он прошел в смежный зал и остановился передо мной:

— Пришла за девяти-­оборотной пилюлей?

— Да, я пришла за ней, но сначала хочу отправиться в город Фэнчжоу, чтобы навестить властителя Западной горы. Он просил кое-что для него сделать, а я так и не сказала, что все выполнила.

— Хм…

Больше Мо Цин ничего не сказал. Он взял меня за руку и с помощью техники Мгновенного Перемещения перенес нас в город Фэнчжоу. Вместе мы направились к маленькой усадьбе Сыма Жуна. Я бросила на Мо Цина быстрый взгляд:

— Учитель, сегодня я была у подножия горы и услышала ­кое-какие слухи о школе Зерцало сердца. Я слышала, что в их резиденции появился призрак.

— Сегодня Темные стражи тоже доложили мне об этом, — ответил Мо Цин. — Разум главы школы Лю Вэя в последнее время затуманен, и в резиденции происходит много странных вещей. Однако никто не знает, кто всему виновник.

Я внимательно посмотрела на выражение его лица:

— Я боюсь, что тот призрак — мой отец… Поэтому мне очень нужно в город Цзиньчжоу… Возможно, вы могли бы пойти со мной…

Я прикусила губу, с надеждой посмотрела на Мо Цина и даже захлопала ресницами, пытаясь выглядеть невероятно очаровательно. Уродец приподнял брови, в глазах у него заплясали смешинки:

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Мое сердце подпрыгнуло — так странно. Я хотела, чтобы Мо Цин пошел со мной, но, когда он прямо спросил меня об этом, я немного смутилась. Кашлянув, я поспешила подавить странное чувство:

— Город Цзянчжоу расположен в самом сердце школ небожителей… Лю Вэй жестоко убил моего отца… Даже если сейчас я ваша ученица, уровень моих духовных сил все еще оставляет желать лучшего… Если вы не защитите меня, то последователи школы Зерцало сердца меня поймают… Страшно даже представить…

— Раз так, пусть Темные стражи продолжат собирать информацию.

— Но что, если тот призрак — действительно мой отец?.. Все же лучше, если я сама все выясню…

— Значит, ты уже настроилась?

Я решительно кивнула. Конечно, я хотела пойти, очень хотела! Неважно, кто из небожителей искал способы воскресить мертвого; если тот, кого они хотели вернуть к жизни, окажется ­кем-то другим, мне плевать. Однако если они хотели воскресить моего врага…

Тогда я отправлю их прямиком в Преисподнюю.

Мо Цин на мгновение задумался, а потом сказал:

— Завтра я займусь делами школы, а послезавтра мы отправимся туда вместе.

Мо Цин очень легко соглашался на все мои просьбы. Мне даже показалось, что для него не было абсолютно ничего особенного в том, чтобы оставить свои обязанности и сопровождать меня. Но ­я-то раньше была главой школы и знала, что нельзя вот так все бросать на самотек. Мо Цин просто пал жертвой чар этого тела…

Вой­дя в дом властителя Западной горы, мы увидели, что внутри все уже прибрано. Сыма Жун сидел в инвалидном кресле. В руках он держал ­какой-то инструмент и занимался ремонтом деревянного человечка. Увидев нас с Мо Цином, он неохотно улыбнулся:

— Я еще не успел их подлатать, а мои ноги никуда не годятся, поэтому не смогу подать вам чай.

— Не проблема, — ответил Мо Цин.

Я решила не тянуть и сразу перешла к делу:

— Я пришла, чтобы кое-что сообщить. В прошлый раз вы доверили мне одно дело, и я его выполнила. Как я уже говорила, вы не должны себя винить.

Властитель Западной горы был поражен, но тут же улыбнулся и кивнул:

— Понятно.

Он посмотрел на Мо Цина и вздохнул:

— У предыдущей главы всегда было большое сердце… Всегда…

Хм, мне ­почему-то показалось, что в его словах кроется еще ­какой-то смысл. Я посмотрела на Мо Цина: у него было такое же беззащитное выражение лица, как у Сыма Жуна. Он тоже улыбался.

Пока я размышляла, что бы это значило, властитель Западной горы внезапно спросил меня:

— Младшая племянница[62], ты довольна ножнами для Небесного Клинка?

Младшая… младшая племянница?

На мгновение я оторопела, но сумела быстро собраться. А ведь верно! Мо Цин и Сыма Жун ­когда-то обучались у одного наставника, Сыма Жун — названный брат Мо Цина. Теперь, когда Мо Цин стал моим учителем, разве это не делает Сыма Жуна моим… дядюшкой-­наставником[63]?!

Я…

Ощущение было такое, будто из дедушки я превратилась во внука…

Но я не могла показать своих чувств; оставалось только стиснуть зубы и стерпеть это.

— Ножны… очень хороши.

Сыма Жун опустил голову и, вкручивая шестеренки в деревянного человечка, улыбнулся:

— Боюсь, мне нечем вас развлечь. Чтобы не заскучать, лучше прогуляйтесь пока по городу.

Я тоже не хотела здесь больше оставаться!

Я повернулась, чтобы уйти, но, дойдя до двери, услышала скрип — Сыма Жун продолжал чинить деревянного человечка. Это был единственный звук во дворе, и, не удержавшись, я обернулась. В пляшущем лунном свете я увидела силуэт Малышки Кругляшки, склонившейся над инвалидным креслом Сыма Жуна. Она подперла голову рукой и молча наблюдала, как мужчина возится с бездушными деревянными поделками. Человек и призрак мирно держались вместе и удивительно хорошо подходили друг другу.

Как только я моргнула, силуэт Малышки Кругляшки снова исчез. Ощущение было такое, словно это был лишь мираж. Я перевела взгляд на ничего не подозревающего Сыма Жуна и, не раздумывая, выпалила:

— Никогда не переезжайте в другой дом.

Властитель Западной горы поднял голову и с недоумением посмотрел на меня. Мо Цин тоже был явно озадачен. Я ничего не могла объяснить им, поэтому сказала первое, что пришло в голову:

— Просто… не уезжайте отсюда. Вдруг вы мне понадобитесь, а я не смогу вас найти…

На самом деле, если школа Десяти тысяч убиенных желала отыскать ­кого-то, Темные стражи даже из-под земли могли его достать. Просто я боялась, что Малышка Кругляшка не сможет последовать за ним…

Сыма Жун засмеялся и помахал мне на прощание:

— Не переживайте, я никуда не денусь.

Выйдя за дверь, я спросила Мо Цина:

— Я не слышала, что властитель Западной горы культивирует технику механической магии. Когда он начал этим заниматься?

— Школа Южной луны культивировала эту технику. К­огда-то в той усадьбе жила Юэ Чжу. После ее смерти в доме осталось множество различных изобретений. Так как за ними больше никто не ухаживал, они покрылись пылью и почти развалились. Сыма Жун хотел их починить, поэтому начал практиковать эту технику. За последние годы он достиг огромных успехов, превзойдя многих мастеров.

Последний кусочек мозаики встал на свое место, и мне все стало понятно.

***

Когда на следующий день я сообщила Чжиянь о предстоящем путешествии в город Цзиньчжоу, она удивилась.

— Ты… берешь меня с собой, чтобы отомстить?

— Если получится — отомстим. — Я лежала на кровати рядом с телом Чжиянь и, приподняв голову, смотрела на ее душу, парящую поблизости. — Ли Чэньлань идет с нами. Для начала мне нужно кое-что проверить. Если подвернется удобный случай, можешь соблазнить его и заставить помочь тебе отомстить.

На самом деле меня не волновала судьба главы школы Зерцало сердца. Чжиянь села на кровать спиной ко мне, у нее явно было плохое настроение. Я немного приподнялась, потянулась и положила голову ей на колени. Глядя на ее плотно сжатые губы, я спросила:

— Сомневаешься, убивать ли Лю Вэя?

— Нет, — резко возразила девушка. — Мой отец… я своими глазами видела, как мой отец умер у него на руках… Я ненавижу этого убийцу и обязательно отомщу.

— Хм, а я думаю, что ты колеблешься из-за Лю Цанлина.

Чжиянь помрачнела.

— Как раз потому, что я не испытываю никаких сомнений, мне очень грустно. — Впервые она открылась передо мной. — Мне нравится Цанлин, но его отца я должна убить…

Я усмехнулась:

— Тогда зачем симпатизировать его сыну? Выкинь из головы. Найди ­кого-нибудь покрасивее и всего через два-три дня окончательно его забудешь.

Чжиянь сердито посмотрела на меня, и я убрала голову с ее колен.

— Ты в любом случае сможешь отомстить. Радоваться надо! За короткий промежуток времени ты приняла сразу две девяти-­оборотные пилюли и уже достаточно долго занимаешься дыхательными практиками под моим руководством; ты уже должна была почувствовать значительные изменения в своей силе. Хоть я никогда не сражалась с Лю Вэем, но сталкивалась со старшим поколением семьи Лю. Не думаю, что он превзошел по силе своего отца. Кроме того, Мо Цин готов тебе помогать. А если не поможет — я займу твое тело и буду сражаться вместо тебя. Лю Вэй не сможет избежать смерти. Разве не поэтому ты согласилась делить со мной тело? Пришло время твоей великой мести!

Я взяла ее за подбородок, слегка притянула к себе и властно заставила посмотреть мне в глаза. Увы, в них были лишь доброта и невинность.

— Я видела, как Лю Вэй нанес смертельный удар моему отцу. Умирая, он истратил последние силы, чтобы перенести меня подальше. Я долго скиталась по Цзянху в поисках дяди… Потом я получила известие о смерти отца… Я рассказала дяде о том, что произошло, но он мне не поверил… Никто не верил. Все думали, что я сошла с ума… Пусть так! Но когда ­кто-то сказал, что я встала на темный путь… Я решила так и сделать. — Чжиянь пристально посмотрела на меня. — Я отправилась в школу Десяти тысяч убиенных, за мной погнался Цанлин, и я ударилась о твое надгробие… Ну, дальше ты все знаешь.

Я кивнула.

— Просто я до сих пор не понимаю, почему Лю Вэй пошел на такое… Почему он вдруг решил убить моего отца?

— Есть только один способ это выяснить. — Я отпустила ее подбородок. — Правда, которую ты хочешь узнать, и дело, которое расследую я, определенно связаны. И ответы мы найдем в городе Цзиньчжоу.

— А что ты расследуешь?

— Дело о смертельной вражде.

Глава 17

Поцелуй украдкой

Я тщательно обсудила план с Чжиянь: в предзакатные часы я завладею ее телом и разыщу Мо Цина. Потом немедленно отправлюсь вместе с ним в город Цзиньчжоу, и переночуем там. К тому времени призрак Чжиянь отыщет нас. Днем мы разместимся на постоялом дворе. Мо Цин скроет смесь небесной и демонической ци девушки. Да, он сейчас ранен, но это не составит для него особого труда. Вечером мы с Чжиянь покинем ее тело и проберемся в школу Зерцало сердца на разведку.

Если мне удастся увидеть злого призрака, то я смогу стать своего рода мостом между Чжиянь и ее отцом. Из его уст я узнаю правду и соберу необходимую информацию.

Я очень хорошо все спланировала. Осталось только воплотить все в жизнь.

С наступлением ночи я немедленно отправилась в город Цзиньчжоу вместе с Мо Цином. По сравнению с оживленным городом Цзян и никогда-не-спящим городом Фэнчжоу, Цзиньчжоу оказался куда как спокойнее и тише. Он был похож на торжественные и безмятежные человеческие столицы.

Большой город был накрыт защитной формацией запрета, не дающей применить технику Мгновенного Перемещения. Городские ворота заперты и тщательно охранялись; патруль состоял из солдат и учеников школы Зерцало сердца. У каждого на поясе висел превосходный меч. Да, это место действительно могло называться городом Множества Мечей.

Так как мы все еще находились за воротами, я не испытывала беспокойства и быстро огляделась по сторонам:

— Учитель, давайте сначала найдем постоялый двор и отдохнем. А завтра с новыми силами пойдем в город.

Мо Цин, конечно же, согласился с моим предложением.

За пределами города Цзиньчжоу было много небольших постоялых дворов, так как ворота закрывались в определенное время и ­кто-то мог не успеть вой­ти. Здесь с равной вероятностью можно было встретить и ученика праведной школы, и обычного человека.

Мы с Мо Цином выбрали первый попавшийся, более-­менее прилично выглядящий постоялый двор и сняли две комнаты. Некоторое время я оставалась в покоях одна и никак не могла усидеть на месте. Несмотря на то что стояла глубокая ночь, я совершенно не хотела спать. Прислонившись к стене, я прислушалась, пытаясь понять, что делает Мо Цин, а затем постучалапо ней:

— Учитель?

Не прошло и минуты, как из-за стены послышался вопрос:

— Что такое?

Ммм, на материалах для постройки этого постоялого двора явно экономили. Но то, что стены были очень тонкими, мне даже понравилось.

— Не могу заснуть. Что вы делаете? — спросила я его.

— Медитирую.

— Я вам не мешаю?

Думаю, любой был бы раздражен, если бы во время медитации ­кто-то отвлекал его своей болтовней, но Мо Цин сказал:

— Вовсе нет.

Я бросила быстрый взгляд на стену:

— Вы уверены?

— Когда я слышу твой голос, мне легче успокоиться.

Я удивилась, не ожидав услышать от Мо Цина такие слова. Сначала я хотела подразнить его, чтобы скоротать время, но вместо этого почувствовала, что краснею от этой его фразы. Я кашлянула:

— Я тоже буду медитировать.

Устроившись на кровати, я закрыла глаза и прислонилась к спинке, покинув тело Чжиянь. Убедившись, что выглядит так, будто занимаюсь медитацией, я прошла сквозь стену в комнату Мо Цина. Уверенная, что он не может меня увидеть, я замерла прямо перед ним и принялась нагло рассматривать его.

Мо Цин медитировал. Его глаза, полные звездного света, были плотно закрыты. В покоях царила мирная и торжественная атмосфера. Когда Цинь Цяньсянь медитировал, он был похож на сострадательного Будду. Мо Цин же напоминал высшее божество, не тронутое грязью бренного мира.

Сын Повелителя демонов, у которого совершенно не демонический характер… Обычно меня не привлекали такие. Вот дикий и необузданный нрав Цзян У — совсем другое дело. Но… я словно была околдована. Я проскользила взглядом по его бровям к переносице. Протянув руку, провела кончиками пальцев по его щекам и губам. Может ли он почувствовать мое прикосновение? Я была уверена, что это невозможно.

Что бы я сейчас ни сделала, Мо Цин никогда не узнает об этом.

Внезапно в моем сердце родилось непреодолимое желание. Когда мои пальцы коснулись его губ, я вдруг захотела узнать, каковы эти божественные уста? Они слегка прохладные, как его ладонь? Или горячее бушующего пламени?

Я придвинулась ближе и нежно коснулась его губ, похожих на лепестки. Я не могла почувствовать их, потому что мы были разделены смертью. Но когда я открыла глаза, я увидела, что глаза Мо Цина широко распахнуты. В ушах зазвенело, будто ­кто-то зазвонил в колокольчик. Я растерялась на мгновение, а потом опрометью вылетела из его комнаты. Миновав крышу, я дважды облетела постоялый двор, прежде чем остановиться. Наконец мне удалось успокоиться настолько, чтобы подумать: а чего это я так запаниковала?!

В тот момент Мо Цин не смотрел на меня. Он не мог меня видеть и тем более не мог ощутить прикосновение моих губ. Так почему я сбежала?! Да даже если бы и видел, в чем проблема? Да, я флиртовала с ним, а сейчас поцеловала. Даже если бы я его оттолкнула, то что тогда?! Когда это я успела растерять все свое мужество?!

Я несколько раз похлопала себя по щекам, а потом прошла сквозь крышу. Внизу была комната Мо Цина, и я опустилась на потолочную балку, спокойно наблюдая за ним. Он все еще сидел на кровати, а взгляд был устремлен ­куда-то в угол. Судя по выражению лица, Мо Цин глубоко погрузился в свои мысли. Больше не обращая на него внимания, я вернулась в свою комнату, но не стала занимать тело Чжиянь. Вместо этого я просто лежала на кровати, слегка ошеломленная.

Утром душа Чжиянь вернулась. На ее лице застыло беспокойство, поэтому она не заметила в моем поведении ничего странного. Покинув постоялый двор, Чжиянь и Мо Цин отправились в город. По дороге они не обмолвились и парой фраз.

Я заметила, что стражники у врат очень внимательно осматривают каждого прохожего. Чжиянь занервничала, и я поспешила ее успокоить:

— Не бойся, Мо Цин уже поколдовал над твоим обликом. Каждый, кто на тебя посмотрит, увидит лишь обыкновенного человека. Тебя никто не узнает, так что расслабься.

Чжиянь сделала два глубоких вдоха и последовала за Мо Цином к воротам. Но едва они хотели вой­ти в город, как путь им внезапно преградил стражник. К счастью, девушка сумела сохранить спокойствие и четко ответила на все вопросы, кто она и откуда. Я невольно восхитилась ею. В городе Чжиянь выбрала первый попавшийся постоялый двор, чтобы дождаться там вечера.

Как только душа девушки покинула тело, я сразу же похвалила ее:

— Сегодня ты неплохо врала.

Чжиянь несколько раз кивнула:

— Врать стражникам совсем не то же самое, что лгать демону Ли.

Я приподняла брови и подумала, что она права. Каждый день ей приходилось разыгрывать спектакль перед величайшим демоном в Цзянху. Неудивительно, что стражник показался ей менее опасным. Я похлопала ее по плечу:

— Ты должна благодарить меня.

Это я дала ей возможность повзрослеть. Чжиянь бросила на меня быстрый взгляд, и выражение ее лица стало еще напряженнее. Она выглянула в окно и посмотрела на резиденцию школы Зерцало сердца, которая находилась через две улицы:

— Пора.

Я кивнула и, полетев в сторону величественного здания, спросила Чжиянь:

— Ты не чувствуешь ничего необычного?

Озадаченная, она ответила вопросом на вопрос:

— Нет, а что?

Судя по всему, Чжиянь не могла видеть того же, что и я. Луну очернил темный туман, от школы исходила аура негодования и злобы, напоминающая бушующий пожар, а по земле змеилась темная ци, напоминающая виноградные лозы. Наверное, даже к лучшему, что она этого не видит. Даже знай Чжиянь, что все это породил ее отец, все равно напугалась бы до смерти.

Да уж, действительно самый свирепый злой призрак за сто лет… Видимо, отец девушки умер очень жестокой смертью. Его звали Цинь Юй. Хоть он и приходился младшим братом Цинь Цяньсяню, но путь бодхисаттв не культивировал. Вместо этого Цинь Юй занимался семейным делом, унаследованным от отца: он управлял небольшой школой небожителей. Праведные лицемеры прочих школ уважали и признавали его лишь потому, что он был братом Цинь Цяньсяня. Хоть школа Цинь Юя и не входила в десятку Великих, но все же была достаточно большой и респектабельной.

Много лет назад, когда я направила свой меч на школы небожителей и осадила город Цзиньчжоу, Цинь Цяньсянь напал на меня с тыла, и я была вынуждена отступить. С тех пор глава палаты Тысячи забот считался великим благодетелем школы Зерцало сердца. Эти школы связали узы крепкой дружбы. Ученики общались между собой и учились друг у друга, обсуждали философские вопросы. А главы даже договорились о браке Лю Цанлина и Цинь Чжиянь. На первый взгляд — идеалистическая картина счастливой и мирной аристократической семьи. Поэтому то, что происходило сейчас, казалось ­чем-то совершенно нелепым.

Чжиянь много раз бывала в школе Зерцало сердца, поэтому очень хорошо знала планировку резиденции. По дороге она предавалась воспоминаниям: как счастливым, так и невероятно болезненным. Я рассеяно слушала и лишь изредка отвечала невпопад, летя в нужном направлении. Когда мы достигли покоев главы, Чжиянь вдруг остановилась и повернулась ко мне:

— Как ты узнала, что это покои Лю Вэя?

— Ну, даже не знаю… — протянула я, окидывая взглядом густую ауру глубокой обиды и потоки вредоносной ци, исходящие из комнаты главы школы. Судя по всему, отец девушки был здесь. Но прежде, чем я успела ей ­что-либо объяснить, услышала ужасающий рев, доносившийся из покоев. Рев был такой громкий, что, казалось, его и глухой услышит, и такой грозный, что даже я, отличающаяся стальными нервами, испугалась.

— Кто посмел потревожить меня?

Темная аура ненависти и глубокой обиды, бурля и клокоча, излилась из комнаты подобно магме из пробудившегося вулкана. Чжиянь задрожала, почувствовав ледяной холод. Ее призрачное тело, сотканное из душ хунь и по, впервые ощутило температуру воздуха.

Я помрачнела. Цзыю сказал правду: этот злой призрак был настолько силен, что мог воздействовать на мир живых. Внезапно из покоев вырвался сгусток темной ци. Я нахмурилась. Увидев выражение моего лица, Чжиянь тоже занервничала:

— Что случилось?

Я быстро притянула ее к себе, словно щит. Спрятавшись за девушкой, я осторожно высунулась из-за ее плеча и решительно крикнула:

— Цинь Юй!

Чжиянь возмутилась:

— Как ты можешь так фамильярно обращаться к моему отцу?

«Хм, почему ты вообще обращаешь внимание на такие мелочи?! В­ообще-то, мне уже столько лет, что я могла бы называть его своим сыном, а тебя — внучкой!»

Я проигнорировала ее и обратилась к темному сгустку ненависти:

— Это твоя дочь, Чжиянь. Успокойся и посмотри на нее.

Кружащаяся черная аура перед нами замерла, будто немного успокоившись. Постепенно плотная зловещая масса медленно рассеялась, и я увидела призрачного мужчину средних лет. Ни внешностью, ни характером Чжиянь не была на него похожа, но кровное сходство все равно чувствовалось. Цинь Юй посмотрел на дочь; его черные глаза посветлели, а когда он заговорил, голос уже не казался таким печальным, как раньше, — скорее немного хриплым и растерянным:

— Чжиянь…

Девушка не могла его услышать, но, казалось, ­что-то почувствовала.

— Великая… Великая Повелительница демонов, мой отец здесь?

Видя, что Цинь Юй успокоился, я указала на Чжиянь и сказала:

— Да, это твоя дочь, Чжиянь. Она много трудностей перенесла, чтобы отыскать тебя, и сейчас хочет задать тебе несколько вопросов. Ты должен сохранять спокойствие и ответить ей, чтобы не обмануть ее надежд.

— Чжиянь…

Цинь Юй, покачиваясь, плыл к нам, но его дочь не могла ничего увидеть. Она только снова и снова спрашивала меня:

— Мой отец здесь? Он ведь здесь, да? Почему я его не вижу?

Ммм, эти двое действительно отец и дочь: оба постоянно игнорируют других. Я сдержала раздражение и повернулась к Чжиянь:

— Ты еще не умерла, поэтому, кроме меня, призраков видеть не можешь. Говори все, что хотела: он тебя слышит.

Чжиянь на мгновение замолчала, как будто не знала, что спросить. Я решила ей помочь:

— Цинь Юй, твоя дочь хочет знать, почему Лю Вэй убил тебя.

Он медленно подлетел к дочери.

— Дитя мое, почему ты стала такой? Кто это был? Кто причинил тебе вред?.. — выражение его лица снова стало суровым. — Лю Вэй?

Пока призрак говорил, вокруг него вновь заклубилась вредоносная ци. Я поспешила вмешаться:

— Не волнуйся. Твоя дочь пришла сюда лишь для того, чтобы найти тебя. Она хочет знать правду. Никто не причинял ей вред. Сейчас у нее все хорошо.

Наконец взгляд Цинь Юя остановился на моем лице:

— Кто ты?

Ого, он не узнал меня? По-видимому, призрак уже начал забывать прошлое.

— Недавно я стала названой сестрой твоей дочери. Я пришла, чтобы помочь ей, — я лгала, даже не краснея. К счастью, Чжиянь не стала меня разоблачать. — Поэтому ответь, почему Лю Вэй убил тебя? Какую цель он преследует? Если мы узнаем правду, то сможем отомстить за тебя.

— Отомстить… — Цинь Юй был поражен. — Я не хочу, чтобы вы мстили, просто уходите. Лю Вэй причинил мне вред и все еще хочет причинить вред моей дочери. Вам нужно скорее уходить!

Я быстро взглянула на Чжиянь:

— Почему он хочет навредить Чжиянь?

— Кровь… кровь семьи Цинь может помочь ему воскресить мертвого. Моей крови оказалось недостаточно, поэтому ему нужна Чжиянь. — Вспомнив об этом, Цинь Юй разнервничался. Он то плакал, то пылал злобой. — Школа Зерцало сердца замыслила зло против семьи Цинь. А ведь я считал их лучшими друзьями, когда был жив! Лю Вэй, Лю Вэй! Ты все еще жив, и я не могу смириться с этим!

От призрака исходила аура обиды и гнева. Я нахмурилась:

— Кого он хочет воскресить?

— Золотого бессмертного[64], Ло Минсюаня.

Даже несмотря на то, что я ожидала услышать это имя, все равно почувствовала себя так, будто получила удар под дых. Сначала сердце сжалось от боли, но потом меня охватил гнев, который я сдерживала изо всех сил. Невольно скривившись, я холодно усмехнулась:

— Я смотрю, школа Зерцало сердца совсем осмелела.

Чжиянь уже извелась от любопытства:

— Что сказал мой отец? Кто хочет причинить мне вред? Кого они хотят воскресить?

Я не отрывала взгляда от Цинь Юя:

— Где они прячут тело Ло Минсюаня?

— Под этими покоями, три чжана вниз. — Цинь Юй заскрежетал зубами. — Ло Минсюань там, за священным барьером, через который я не могу пройти.

Ло Минсюань культивировал путь золотого тела. Он был первым за миллионы лет в Цзянху, кто сумел достичь такого уровня духовного развития. Обретя тело золотого бессмертного, даже после смерти он по-прежнему обладал устрашающей силой, способной нанести сокрушительное поражение нечистой силе…

Я полетела к покоям Лю Вэя. Позади меня Чжиянь крикнула:

— Великая Повелительница демонов, что ты собираешься делать?

Я обернулась:

— Собираюсь помочь тебе отомстить. — Отвернувшись, я нырнула прямо в пол.

***

Создавалось ощущение, будто школа Зерцало сердца построила настоящий подземный дворец. Здесь было множество извилистых коридоров с кучей механических ловушек, но для такого призрака, как я, все это было бессмысленно.

Я спустилась на три чжана вниз и в конце концов нашла каменные покои, излучающие золотой свет. Мне показалось, что мое призрачное тело опалило солнцем. Чем ближе я подлетала к покоям, тем меньше сил оставалось. Я даже почувствовала слабую колющую боль в груди.

Миновав каменные двери, я оказалась в ледяной комнате. Золотой свет внутри оказался намного ярче. Я насилу подавила боль, огляделась вокруг и сразу увидела постель, сделанную изо льда. На ней лежал мужчина в белоснежном одеянии.

Это был мой заклятый враг, Ло Минсюань.

Подлетев к постели, я с трудом подавила мучительную боль, разрывавшую мое призрачное тело на части. Посмотрев на него, я подумала: «Да, вот он: верх добродетели и опора нравственности…»

Тут я заметила, что ледяное ложе было расположено в небольшом углублении в полу. Кровать окружала ярко-алая кровь, омывая «золотое тело». Даже белоснежные полы его одеяния были пропитаны кровью. От постели исходил тяжелый запах, способный вызвать у людей тошноту. Великолепно, такая обстановка ему идеально подходила!

Я протянула руку, желая коснуться его шеи. Мне хотелось превратить пальцы в острые когти, вонзить их в его кожу… Оторвать ему голову… Тогда никто на свете не смог бы восстановить его тело и не сумел бы вернуть его к жизни…

Но прежде, чем мои пальцы сумели коснуться его шеи, раздался глухой звук: будто кусок мяса упал в кастрюлю. Я перевела взгляд на руку — она быстро теряла цвет. Затем пришла невероятно сильная боль. Мое лицо исказилось, я едва сдержала крик. Даже будучи призраком, я не могла прикоснуться к нему.

Каменные двери позади меня распахнулись, и я услышала ­чей-то голос:

— Почему до сих пор не притащили сюда эту девчонку, Цинь Чжиянь?

Он принадлежал женщине. Низкий мужской голос рядом с ней ответил:

— Ли Чэньлань разместил ее во дворце Не-зло, поэтому до нее тяжело добраться.

Я обернулась, и когда увидела этих двоих, то сразу узнала. Это были Лю Вэй и тетя Лю Вэя по отцовской линии — Лю Сужо. Кстати говоря, она тоже была моей старой — сколько-лет-сколько-зим — знакомой.

Лю Сужо была помолвлена с золотым бессмертным Ло Минсюанем. Жених, за которого она так и не вышла замуж, потому что в тот день, когда они должны были пожениться, я убила его. Вот только Ло Минсюань достиг уровня золотого бессмертного, так что его тело не могло умереть, оставаясь нетленным. Можно сказать, он и не умер вовсе — лишь погрузился в глубокий сон. С тех пор Лю Сужо жила как вдова. Я никогда не враждовала с этой женщиной, но могла предположить, что она всем сердцем ненавидела меня.

Лю Сужо подошла к Ло Минсюаню и некоторое время смотрела на его нетленное тело, пропитанное кровью. Когда заговорила, ее глаза потемнели:

— А что насчет Цинь Цяньсяня? Он культивирует путь бодхисаттв, поэтому кровь в его теле будет еще чище. Убей его и забери его кровь, чтобы напитать Минсюаня. Сейчас это лучший вариант.

— У Цинь Цяньсяня слишком хорошая репутация среди Великих школ небожителей. Никто точно не знает, какого уровня он достиг, совершенствуясь. Боюсь, убить его будет очень непросто.

Я пристально посмотрела на Лю Вэя и увидела, что его глаза полны отчаяния, а выражение лица отчужденное, как у марионетки. Наверняка его дорогая тетушка испробовала на нем технику Спутанного Сознания. Выходит, за всем стояла эта безутешная «вдова». Я наблюдала за этими двумя. Даже убив Цинь Юя и забрав его кровь, они не смогли воскресить Ло Минсюаня, поэтому кипящий в моем сердце гнев немного поутих. «Ваша попытка не увенчалась успехом — просто прекрасно! Теперь я сделаю все, чтобы эта ваша затея вообще стала невозможной!»

— Я не могу заполучить Цинь Чжиянь или убить Цинь Цяньсяня. — Лю Сужо села рядом с ледяной постелью. Она выглядела опустошенной. — Неужели ты хочешь, чтобы я не смогла пробудить Минсюаня?

Лю Вэй склонил голову:

— Родословная семьи Цинь — чистейшая из чистейших, их кровь — чудодейственное средство для воскрешения…

Слушая разговор тети и племянника, я терпела боль и дважды облетела каменные покои. При жизни я не могла видеть призраков, но теперь, когда я умерла, все стало наоборот. Поэтому мне было интересно, не околачивается ли поблизости призрак Ло Минсюаня. Но после двух кругов по комнате я поняла, что здесь нет ни единой призрачной сущности.

Ло Минсюань не мог умереть, следовательно, его душа не могла перевоплотиться. При жизни он обладал телом золотого бессмертного и привык находиться на высоком пьедестале. Даже если бы он и вправду умер, то, конечно же, презрел бы общение с другими неприкаянными душами и уж точно стал бы избегать таких мрачных мест, как Призрачные рынки.

Судя по всему, его душа погрузилась в глубокий сон, как и тело. Я подумала, что это очень даже хорошо. Если не смогу окончательно убить Ло Минсюаня, то сделаю так, чтобы он никогда не смог проснуться. Чтобы он больше никогда не смог увидеть красоту этого мира и не смог создать новые воспоминания. Тогда это будет равносильно тому, чтобы умереть.

— …Их кровь нельзя воспроизвести, но в Цзянху я знаю одну школу небожителей, культивирующую путь совершенного тела.

— Что за школа?

— Терем Созерцания дождя.

Я отвела глаза. Ну конечно, Шэнь Цяньцзинь… Хоть я и не знала точно, что это за чистейшая кровь такая, но зато прекрасно знала о пути, который культивировал терем Созерцания дождя. Те, кто следовал ему, должны были быть чисты сердцем и свободны от дурных намерений, отвлекающих мыслей и земных желаний. Поэтому последователи терема Созерцания дождя не могли влюбляться, ведь стоило им испытать ­какие-либо чувства к другому человеку, как оказывались отравлены любовным ядом.

Много лет назад Гу Ханьгуан принес ко мне Шэнь Цяньцзинь, страдающую от любовного яда, и умолял спасти ее. Так что мне посчастливилось увидеть действие легендарной отравы.

Не погрешу против истины, если скажу, что выглядело это довольно жутко: каждая прядь волос девушки была заморожена, воздух, выдыхаемый ею, превращался в туман, и каждая часть ее тела заледенела, переливаясь синим и фиолетовым. Она вся закоченела и была не в состоянии сдвинуться с места. Ей оставалось лишь беспомощно ожидать полного превращения в ледяную скульптуру.

Мы с Гу Ханьгуаном приложили много усилий, чтобы спасти Шэнь Цяньцзинь от смерти. Лекарю пришлось перенести любовный яд из тела возлюбленной в свое, после чего он превратился в ребенка и теперь круглый год страдал от пронизывающего до костей холода. Но даже этого было недостаточно: если однажды Шэнь Цяньцзинь снова влюбится, то ее тело снова окажется поражено любовным ядом. Поэтому Гу Ханьгуан был вынужден использовать свои золотые иглы для акупунктуры и стереть память о себе из ее воспоминаний…

Лю Вэй продолжал:

— Хотя кровь Шэнь Цяньцзинь не так чиста, как у семьи Цинь, но у нас уже есть кровь Цинь Юя. Если мы добавим крови той, кто культивирует путь совершенного тела, то, возможно, нам удастся пробудить золотого бессмертного. Она лучший вариант, ведь Цинь Цяньсянь уже начинает подозревать нас, а Цинь Чжиянь надежно спрятана в школе Десяти тысяч убиенных.

Лю Сужо внимательно посмотрела на Ло Минсюаня и небрежно сказала:

— Тогда пригласи сюда эту Шэнь Цяньцзинь.

— Она уже здесь, — сказал Лю Вэй. — Вчера я послал кое-кого, выдумав предлог пригласить ее сюда. Сейчас она ждет в смежных покоях. Я пришел сообщить вам, тетя, чтобы вы могли сделать свой ход.

Лю Сужо, улыбнувшись, встала:

— Когда ты, мой дорогой племянник, действительно стараешься, то делаешь все очень хорошо.

Разговаривая, они покинули каменные покои. Эти двое решили убить Шэнь Цяньцзинь?

Во-первых, я ни за что не позволю Ло Минсюаню пробудиться. Во-вторых, когда Гу Ханьгуан умолял меня спасти эту девушку, я потратила очень много сил, чтобы исцелить ее. Так что я не позволю им осуществить задуманное!

Я вылетела из каменных покоев и невольно подпрыгнула, увидев, как Чжиянь мечется из стороны в сторону, подобно обезглавленной мухе. Рядом с ней парил Цинь Юй, не сводящий с нее печального взгляда.

— Хватит смотреть, — упрекнула я Цинь Юя. — Ты должен кое-что сделать.

Призрак посмотрел на меня, но в этот момент Чжиянь подскочила:

— Демоница, где ты была?!

Уголки ее губ опустились, как будто она собиралась закричать, но передумала:

— Почему твоя призрачная сущность снова выглядит такой слабой? Когда ты спустилась в ту комнату, я попыталась последовать за тобой, но тут же почувствовала сильную боль. Как ты могла оставаться там так долго? Почему не вышла раньше?

— Именно потому, что ты отступила, как только тебе стало больно, ты не знала, куда я пошла и почему смогла оставаться внутри так долго. Тебе никогда не понять, почему я — Великая Повелительница демонов, а ты — всего лишь мелкая сошка.

Не дожидаясь от нее ответа, я оттолкнула Чжиянь в сторону и уставилась на Цинь Юя:

— Ты знаешь Шэнь Цяньцзинь из терема Созерцания дождя? Лю Вэй сказал, что сегодня ночью он убьет ее. Точно так же, как он убил тебя: собирается забрать ее кровь. Прямо сейчас мне нужна твоя помощь. Ты найдешь Шэнь Цяньцзинь и сделаешь все необходимое, чтобы обезопасить ее. Чем больше ты наделаешь шуму, тем лучше. Я скоро к тебе присоединюсь.

Еще на середине моей речи глаза Цинь Юя покраснели, и он заскрежетал зубами. Подождав, пока я закончу, он без дальнейших указаний превратился в темную тень и взмыл вверх. Он исчез прямо у меня на глазах. Я окликнула Чжиянь:

— Давай, нам нужно идти.

Всю дорогу Чжиянь не переставала докучать мне расспросами:

— Да что вообще происходит? Что случилось?

От резиденции школы Зерцало сердца до постоялого двора было еще далеко, поэтому мне пришлось рассказать Чжиянь, что я услышала. Когда я закончила, девушка ­какое-то время молчала, пытаясь все осознать. Некоторое время спустя она пробормотала:

— Я столько раз бывала в школе Зерцало сердца, но не знала, что под землей они прячут тело золотого бессмертного… Но почему этот золотой бессмертный… Разве он не должен быть милосердным и великодушным? Говорили, что это был великий…

Я бросила взгляд на Чжиянь — похоже, эти святоши из школ небожителей даром времени не теряли. Ло Минсюань умер так давно, но их младшее поколение знает о нем.

— Как они могли убить моего отца, чтобы воскресить его? Почему жизнь золотого бессмертного ценна, а жизнь моего отца — нет? Что же он за золотой бессмертный такой?..

Я холодно рассмеялась:

— Золотой бессмертный? Он просто человек, стремящийся обрести бессмертие. Человек, который ведет себя, как собака…

Внезапно я вспомнила о Призрачном рынке. Всех этих лицемерных последователей школ небожителей, творящих зло под маской добра, в Загробном царстве настигнет карма: когда они станут призраками, с ними станут обращаться, как со мной. Я злорадно усмехнулась. Наверное, давно стоило обратить их всех в призраков. Надо убедить Мо Цина сделать решительный шаг и убить их всех. Пока я строила коварные планы, Чжиянь неожиданно задала мне еще один вопрос:

— Почему ты убила золотого бессмертного в день его свадьбы?

Мы почти прилетели на постоялый двор. Я тихо ответила:

— Потому что он причинил вред мне и моему единственному близкому.

Чжиянь удивленно спросила:

— Твой близкий? Кто это?

В Цзянху никто не знал, что у Лу Чжаояо ­когда-то были близкие. Тем не менее я помнила все очень ясно. Когда я была маленькой, то моей родиной был небольшой участок бесплодной земли. Мои соплеменники покидали этот мир один за другим. Даже мои родители умерли прежде, чем я смогла их запомнить. В конце концов в темной горной долине остались лишь я да мой дед по материнской линии. Он целыми днями напивался до беспамятства, но, протрезвев, учил меня техникам культивации.

Я все еще помнила его слова: каждый в этом мире имеет право на выбор. Каждый сам решает, следовать ли ему пути небожителей, пути демонов или любому другому пути. Лишь наше племя выбора лишено, так как мы рождены, чтобы культивировать демонический путь.

Я была очень талантливой ученицей. Та бесплодная долина, в которой я росла, была наполнена ядовитыми испарениями, но она поспособствовала моему росту. Я никогда не думала, что культивация демонического пути была ­чем-то плохим… И думала я так до тех пор, пока однажды сверкающий золотом мужчина не упал с крутого горного утеса. Он был серьезно ранен, и его жизнь висела на волоске. В то время я впервые встретила чужака и была очарована его неземной красотой.

Я спустила его со скалистых гор и залечила раны. Он спросил меня, кто я такая, почему живу в таком месте и почему выбрала демонический путь. Тогда я еще не умела мыслить наперед, не умела строить коварных планов, ведь была всего лишь наивной девчонкой, выросшей в горах. Я не умела лгать и рассказала ему все о себе. Услышав, что я рождена стать демоном, он возразил, сказав, что даже если так было предначертано, никогда не поздно стать на путь праведный и стремиться к добру.

Я ему поверила.

Я заботилась о нем, пока он не окреп настолько, чтобы использовать технику Мгновенного Перемещения. В течение этого времени он всегда был со мной очень мил. Он мягко рассказал о дисциплинах, которые изучают школы небожителей, рассказал, как быть милосердной и приумножать заслуги; как делать все возможное, чтобы нести пользу окружающим, и как не растратить впустую эту жизнь. Я запомнила каждое его слово. Даже сейчас ясно помнила каждую фразу. Я также помнила и слова, которые он шептал мне на ухо изо дня в день; он повторял, что нельзя убивать и творить зло.

С тех пор я мечтала стать хорошей.

Я упорно занималась культивацией, ведь я так хотела отправиться во внешний мир и сделать себе имя. Мне хотелось использовать статус последователя демонического пути на благо человечества.

Я проигнорировала возражения деда и в конце концов покинула родные места. Отправившись на гору Праха, я неожиданно наткнулась на Мо Цина, который был окружен десятью Великими школами небожителей. Я спасла его, потому что Ло Минсюань говорил мне, что это плохо — издеваться над слабыми, а нападать скопом на одного — тем более.

Этой морали он сам меня научил.

Потом я попрощалась с Мо Цином и оставила его на горе Праха. Я хотела найти Ло Минсюаня и сказать ему, что усердно работаю над собой, чтобы соответствовать ему. Я хотела остаться рядом с ним и стать по-настоящему хорошей…

Когда я наконец нашла Ло Минсюаня, то попалась в ловушку Восемнадцати Запретов Бессмертных. Окруженный золотым светом, он снова заговорил со мной, но уже совсем другим тоном, не таким, как тогда, в долине. Ло Минсюань держался холодно и отстраненно, как если бы был на вершине. Он сказал: «Ты рождена быть демоном. Ты самая испорченная и порочная на свете. В твоем сердце одна лишь тьма, и ты — само зло. Тебя необходимо уничтожить».

Только тогда я поняла, что в то время Ло Минсюань находился в опасной ситуации; он был серьезно ранен и попал в мои руки. Он боялся, что я причиню ему вред, поэтому льстил мне всеми возможными способами вплоть до того, что даже молол эту чушь о добросердечии.

Я оказалась заточена в темнице.

В конце концов моему деду пришлось покинуть бесплодные земли, которые он охранял всю свою жизнь. Он пришел в школу небожителей, чтобы спасти меня, и использовал всю свою силу, чтобы разрушить небесную формацию, которая удерживала меня в плену. Он рисковал собой, чтобы вытащить меня. Переместив меня в горы, дед остался сражаться с Ло Минсюанем.

Я не видела, что тогда произошло, но после слышала рассказы, как великий золотой бессмертный сражался с ­каким-то последователем демонического пути на вершине горы Ветров. Этот бой едва не перевернул реки и горы, но в конце концов Ло Минсюань победил. От его неизвестного противника не осталось и следа.

Пока мой дед сражался, я три месяца пролежала в горах, дожидаясь, пока мои раны заживут, поврежденные мышцы срастутся, а сломанные кости восстановятся. Я ждала очень долго, надеясь, что скоро увижу дедушку, но он так и не вернулся. Как только я восстановилась, то покинула горы. Прошло полгода. Про битву между золотым бессмертным и моим дедом все уже позабыли. В Цзянху постоянно возникали беспорядки, то и дело появлялись могущественные последователи демонического пути, так что у Ло Минсюаня хватало забот.

Мой дед умер у него на руках, но это никого не волновало. Я смогла сбежать, но все думали, что я не выживу после таких ранений.

С трудом сдерживая гнев и отчаяние, я вернулась на гору Праха. Там я нашла Мо Цина, который по-прежнему жил в разрушенном древнем храме на вершине. Основательно занявшись лечением, я восстановилась и распространила слух, что демоница Лу Чжаояо, которая в одиночку сражалась против десяти Великих школ небожителей, жива.

Демоница решила создать свою собственную школу и назвала ее школой Десяти тысяч убиенных; пригласила талантливых и призвала доблестных; приняла самых злых учеников и поклялась уничтожить всех праведных собак в этом мире!

Глава 18

Мо Цин

Вспомнив прошлое, я почувствовала, как меня переполняют эмоции. Слишком много всего произошло, и я не могла впопыхах обсуждать это с Чжиянь. Поэтому, подлетев к постоялому двору, я сказала ей:

— Прямо сейчас я хочу кое-кого спасти, но не знаю, получится ли. Будет лучше, если ты спрячешься в комнате. Я использую всю свою силу, чтобы защитить твое тело.

Когда мы влетели в покои, то увидели, что тело девушки по-прежнему лежит на кровати. Я пристально посмотрела в глаза Чжиянь:

— Обещаю, завтра утром, вернувшись в свое тело, ты обретешь немного покоя.

Глаза девушки забегали, и прежде, чем я успела вой­ти в ее тело, она схватила меня за руку. Чжиянь знала, что у нас мало времени, поэтому не стала говорить бесполезных слов:

— С того дня, как я вступила на демонический путь, я приняла все, что случилось со мной. Ты помогаешь мне отомстить, так что тебе не нужно защищать мое тело. Лучше хорошенько защити себя! Даже… даже если это тело перестанет существовать, я все равно останусь твоей ученицей!

Она выглядела очень серьезной, и, когда я посмотрела на нее, мое сердце слегка дрогнуло. Не потому, что никто никогда не доверял мне свою жизнь, просто глаза других были не так чисты, как глаза этой юной барышни…

Нет, возможно, я ошибаюсь.

Когда я впервые оказалась на горе Праха и спасала Мо Цина, бросив вызов невероятной мощи десяти Великих школ небожителей, этот юноша смотрел на меня точно так же… Он не боялся трудностей, боли или смерти. Единственное, что вгоняло его в ужас, — мысль, что я отпущу его руку. Вот только в то время я думала лишь о Ло Минсюане, поэтому не обращала на него особого внимания и просто оставила на горе Праха. Может, именно поэтому он возненавидел меня? Я так отчаянно хотела отыскать золотого бессмертного, и мне было неудобно таскать за собой мальчишку, поэтому я его оставила. Неужели это и породило в нем ненависть ко мне?

Я покачала головой и сказала себе, что сейчас не время думать о Мо Цине. Я погладила Чжиянь по голове:

— Не веди себя так, будто мы расстаемся навсегда. Со мной все будет в порядке, и я не позволю твоему телу пострадать. Зачем, думаешь, я притащила Ли Чэньланя сюда? Рисковать жизнью — это его задача.

Не дожидаясь, пока девушка еще ­что-нибудь скажет, я вошла в ее тело. П­очему-то мне вспомнилась страшная рана на спине Мо Цина. Когда мы были на горе Пристанище духов, рана снова открылась. Сейчас мы в городе Цзиньчжоу, подконтрольном школам небожителей. Это же своего рода врата в школу Зерцало сердца. Мы проникли в логово тигра. Ночью над городом снова установят защитную формацию запрета, и, если ­что-то пойдет не так, я не смогу применить технику Мгновенного Перемещения…

Размышляя об этом, я подошла к двери в комнату Мо Цина и остановилась. Неужели я действительно хочу позволить ему… отомстить вместо меня и быть убитым в процессе?

Но почему бы и нет?

Изначально я хотела позволить Мо Цину и школе Зерцало сердца уничтожить друг друга, а также сделать невозможным пробуждение Ло Минсюаня. Разве это не идеальный план? Я без усилий избавлюсь сразу от двух врагов…

Так почему же я колеблюсь? Прямо сейчас в школе Зерцало сердца Лю Сужо и Лю Вэй хотели убить Шэнь Цяньцзинь. Даже будучи злым призраком, Цинь Юй рисковал собой, чтобы предотвратить их план, в то время как я стояла перед дверью Мо Цина, теряя остатки решимости. Пока я колебалась, вдруг раздался скрип, и дверь открылась изнутри. Передо мной возникла фигура в черном паоцзы. Я подняла голову, посмотрев на этого уникального мужчину. На мгновение я ощутила беспомощность, как вчера, когда поцеловала Мо Цина, и это поразило меня. Я в смятении уставилась на него, и ­какое-то время мы молча стояли в дверях.

— Ч­то-то происходит в школе Зерцало сердца, — первым нарушил молчание Мо Цин. Его звучный холодный голос немного привел меня в себя. Однако мой внутренний голос продолжал кричать, что я должна поторопиться и воспользоваться моментом, чтобы соблазнить его! Убедить его спасти Шэнь Цяньцзинь, а также убить Лю Сужо и Лю Вэя!

Мой взгляд упал на его грудь, словно я могла видеть сквозь одежду, сквозь кожу и плоть. Словно могла рассмотреть его спину, иссеченную шрамами.

— Ох… Да… Учитель, откуда вы знаете?

— В последнее время я занимался изучением сверхъестественных явлений.

Когда он это сказал, я посмотрела в его темные глаза. Изучал сверхъестественные явления… Если даже на таком расстоянии он сумел почувствовать темную ауру ненависти, исходящую от злого призрака, бродящего по резиденции школы Зерцало сердца, то неужели… Неужели, когда я поцеловала его и он открыл глаза… Может, он ­что-то почувствовал?

Интересно, каким было мое прикосновение? Немного прохладным или очень холодным?

Я невольно смутилась от таких мыслей и с трудом заставила себя успокоиться. Чтобы скрыть неловкость, я кашлянула и сказала:

— Учитель, мне приснился сон…

— Какой?

— Во сне ко мне приходил мой отец. Он сказал, что его и правда убил Лю Вэй. Школа Зерцало сердца использовала его кровь, чтобы попытаться ­кого-то воскресить…

Мо Цин слегка нахмурился и прямо спросил:

— Ло Минсюаня?

Я была поражена:

— Учитель… как вы узнали?

Мо Цин внезапно помрачнел. Тяжелый, леденящий душу холод и убийственная аура заставили меня почувствовать себя немного напуганной. Почему все выглядело так, будто… будто Мо Цин тоже ненавидел Ло Минсюаня?

— Пусть и не мечтают. — Мо Цин тяжело произнес эти четыре слова.

Ло Минсюань, обретя золотое тело бессмертного, постоянно притеснял последователей демонического пути, в итоге сильно ослабив их. Хоть десять Великих школ небожителей все еще продолжали существовать, без Ло Минсюаня они, скорее, дракон, лишенный головы. Школа Десяти тысяч убиенных под моим предводительством возвысилась среди прочих демонических школ, объединив часть из них. Так на некоторое время последователи пути демонов окрепли. Мо Цин, сменив меня на посту главы школы, заставлял учеников следовать заведенным правилам и продолжил объединять демонические школы. Он явно желал стать могущественным Повелителем демонов. А пробуждение Ло Минсюаня сильно помешало бы ему, ведь золотой бессмертный — грозный противник. Так что его ненависть вполне понятна.

— Ты останешься здесь.

Отдав приказ, Мо Цин немедленно повернулся, взмахнув рукавом, и открыл окно. В покои ворвался ночной ветерок. Я поняла, что он хочет уйти, и поспешила за ним:

— Учитель! Шэнь Цяньцзинь из терема Созерцания дождя тоже там! Ее нужно спасти!

— Хорошо.

Он ответил решительно и без колебаний. Даже не спросил меня, откуда я это знаю и почему хочу спасти ее. Мо Цин был готов вой­ти в логово тигра из-за одной-­единственной моей фразы.

Я стояла у окна и смотрела, как черное одеяние Мо Цина растворяется в ночной темноте. После небольшой заминки я все же решила его ослушаться, сказав себе, что не люблю полагаться на других. Даже на этого мальчишку, Мо Цина, который ­почему-то постоянно нарушает мой душевный покой.

Я выпрыгнула из окна, скользнув во тьму. Раз технику Мгновенного Перемещения сейчас нельзя применить, то оставалось лишь двигаться по ветру. Оказавшись возле резиденции школы Зерцало сердца, я увидела, как мимо меня пронесся сгусток демонической ауры. В ней мелькнула золотистая вспышка. Две яростные силы схлестнулись в бою. Безмятежную ночную тишину разорвали грохочущие звуки, похожие на раскаты молний. Я сразу поняла, что это Мо Цин сражается против школы Зерцало сердца.

Судя по силе и мощи атак, его противник — Лю Сужо или Лю Вэй.

В это время яркий золотой свет озарил небо и окутал весь город: активировалось защитное поле, считав демоническую ауру Мо Цина. Паря в воздухе при помощи заклинания, я огляделась вокруг и увидела, что весь город озарился огнями свечей в каждом доме. Это был настоящий вражеский лагерь. Здесь, казалось, даже воздух был против нас. Рядом ни одного друга, и я почувствовала себя невероятно одинокой и беззащитной.

Я втянула в это Мо Цина, заставив драться с целой школой… Наконец я признала то, что давно не давало мне покоя: я не могу бросить его. Не могу бросить своего напарника. Г­де-то в глубине я по-прежнему считала его своим последователем.

Я стремглав бросилась в школу Зерцало сердца.

За восточным крылом главного зала яростно сражались Мо Цин и Лю Вэй. Старик не мог одержать верх, но вокруг резиденции были установлены всевозможные формации, а в помещениях спрятано бесчисленное множество мечей. Лю Вэй призвал клинки и использовал их, чтобы активировать защитные формации, а также чтобы противостоять Мо Цину.

Создав вокруг себя защитный барьер, я спряталась в сторонке, чтобы немного понаблюдать. Очень скоро мне стало понятно, какую тактику использует Лю Вэй. Он вовсе не собирался в полную силу сражаться с Мо Цином, вместо этого просто тянул время, уводя противника как можно дальше от восточного крыла!

Мо Цин уходил в спешке, и я не успела все ему рассказать. Он знал только, что я велела ему спасти Шэнь Цяньцзинь, но не знал, где она, и не знал, что с ней хотят сделать.

Я дождалась удобного случая и проскользнула в восточное крыло. Распахнув ногой дверь в смежный зал, я увидела Шэнь Цяньцзинь. Она вся была в крови, с ее шеи капала кровь. Судя по мертвенной бледности, девушка едва держалась. Перед ней стояла Лю Сужо, в руке у нее был меч. Она готовилась покончить с главой терема Созерцания дождя одним ударом. Я схватила подвернувшийся под руку горшок с карликовым деревом и зашвырнула его в Лю Сужо. Горшок попал ей прямо по руке, и длинный меч вонзился в стену рядом с ухом Шэнь Цяньцзинь. Клинок вошел в стену более чем на три цуня — ЛюСужо явно вложила всю силу в этот удар. Женщина обернулась:

— Какая тварь посмела мне все испортить?!

Хм, тварь? Ну, в зале было всего две женщины. Шэнь Цяньцзинь испортить ей ничего не могла, так как это она тут жертва. Так что, очевидно, что это я ей помешала. Вот только слово «тварь» ко мне не подходит, ведь я — призрак. Я холодно усмехнулась:

— Старая ведьма, ты убила моего отца и теперь думаешь, что я не отомщу за него?

Так как я сейчас занимала тело Чжиянь, то вполне могла назвать ее «старой». Лю Сужо выглядела пораженной — видимо, никто и никогда к ней так не обращался. Она фыркнула:

— А, так ты дочь Цинь Юя. Выходит, зря переживала, что никак не могу тебя найти. Ты сама ко мне пришла, так даже лучше. Выходит, эта жалкая замена мне ни к чему…

Лю Сужо вытащила из стены длинный меч, и в тот же самый момент Шэнь Цяньцзинь, лежащая в углу, использовала технику Перемещения и материализовалась прямо передо мной, закрывая собой. Ее лицо было мертвенно-­бледным, но спину она держала прямо, напоминая тонкую кисть.

— Уходи скорее! Позови своего дядю на помощь! — хрипло произнесла Шэнь Цяньцзинь.

Выходит, она знает Чжиянь. Что ж, на самом деле, в этом не было ничего удивительного; отец девушки был главой одной из школ, естественно, время от времени Чжиянь встречалась с десяткой глав. Вот только я не была тем маленьким цыпленком, которым Шэнь Цяньцзинь меня видела. Я отодвинула ее с дороги:

— Не геройствуйте, из-за тяжелых ран вы ей не противница.

Я схватилась за рукоять меча. Глядя прямо в настороженные глаза Лю Сужо, я вытащила сверкающий молниями клинок из ножен.

Обе женщины прищурились.

— Небесный Клинок. — Лю Сужо улыбнулась. — Девочка, неужели ты думаешь, что обладание этим мечом позволяет тебе устраивать беспорядки внутри школы небожителей и противостоять мне?

Я тоже улыбнулась:

— С ним будет несколько затруднительно устроить беспорядки, но его вполне достаточно, чтобы противостоять тебе.

Лю Сужо уставилась на меня, выражение ее лица стало жестоким и свирепым.

— Больше всего на свете я ненавижу таких, как ты! Жалкая девчонка, ты думаешь, раз пошла учиться в школу Десяти тысяч убиенных и нахваталась там всяких дерзких словечек, то можешь теперь творить все, что вздумается? Ты отвратительна!

Она внезапно атаковала. Невероятно прекрасный меч Чистое Сердце нацелился мне прямо в грудь. Я оттолкнула Шэнь Цяньцзинь и ловко увернулась от приближающегося острия. Стоило мне отскочить в сторону, как Лю Сужо усмехнулась. Она взмахнула другой рукой, и на меня со спины полетела аура смертоносной атаки!

Но я знала ее трюки. Это была часто используемая ею особая техника. На самом деле Лю Сужо носила парные клинки: меч-самец[65], который она оставляла на показ, и меч-самка[66], который незримо следовал за ней по небу. Никто не знал о секретном оружии женщины, и стоило ей сделать легкий взмах рукой, как парный клинок немедленно падал с неба и разил врага. Этот коварный трюк был ее излюбленной тактикой боя. Но ей не убить меня, даже если сейчас я в теле Чжиянь.

Я ловко увела Небесный Клинок за спину, блокируя удар, и услышала дребезжащий звук. Даже не оглядываясь, я знала, что легко отразила удар меча-самки Лю Сужо. Чуть шевельнув запястьем, я использовала ее же прием, направив секретное оружие на женщину.

— Возвращаю!

Лю Сужо была застигнута врасплох. Она едва успела увернуться, но острое лезвие все равно полоснуло ее по руке. Женщина ухватилась за рукоять меча-самки, по нему заструилась кровь. Я ощутила сильное презрение. Много лет назад, когда я пришла на ее свадьбу, чтобы убить Ло Минсюаня, она тоже использовала этот прием. Я была очень сильной, и скорость моя превосходила теперешнюю, поэтому я зашвырнула ее же клинок прямо ей в грудь. Прошло столько лет с тех пор, я заняла столь слабое тело, а она все еще не достигла никакого прогресса в развитии своих духовных сил. Лю Сужо оставалась невероятно глупой.

Я смерила ее холодным взглядом. Снаружи, во дворе, яростно сражались Мо Цин и Лю Вэй. Золотое свечение в небе становилось все ярче — к битве присоединились последователи школы Зерцало сердца. Двор окутывала смертоносная аура. На лицо Лю Сужо то и дело падали золотистые отблески. Ее глаза сверкали мрачным огнем. Женщина крепко стиснула рукояти парных мечей и ядовито прошипела:

— Детка, ты заставила меня… вспомнить кое-что очень плохое.

— Ох, — сказала я, — тогда тебе следует взять себя в руки.

За окном полыхнул золотой свет, и я выглянула наружу. В небе над городом Цзиньчжоу защитная формация против демонов начала накапливать духовную энергию. В воздухе сотворились многочисленные длинные золотые мечи. Они обрушились с небес, подобно ярким молниям, целясь в то место, где стоял Мо Цин. Это была главная защитная система города.

Много лет назад я привела свои вой­ска прямо в сердце школ небожителей. В городе Цзиньчжоу было бесчисленное множество влиятельных семей, занимающихся изготовлением мечей. Именно они подняли все это оружие над городом и создали гигантскую защитную формацию. Город ощетинился множеством острых лезвий, будто еж. Надо сказать, тогда я была поражена таким благородным поступком аристократов. Хоть они мне и не нравились, но такая сплоченность перед лицом врага не могла не восхищать.

Я прекрасно понимала, что в жестокой битве погибнет значительная часть моих сил и даже, если я одержу победу, это не вернет моих последователей. Поэтому я прислушалась к совету Сыма Жуна и отступила.

Конечно же, жители города Цзиньчжоу решили, что это знак победы над демонами. Они убрали оружие, но на протяжении нескольких лет создавали особую энергетическую защитную формацию над городом. Золотые клинки были сотворены по подобию тех самых мечей, «спасших» город. Формация оставалась невидимой до тех пор, пока не считывала демоническую ауру. Подобно дождю, энергетические клинки обрушивались на врага, способные уничтожить любого демона.

Я нахмурилась. Нас с Мо Цином было всего двое, а помимо защитной формации нам противостояли еще многочисленные последователи небесного пути. Каким бы могущественным ни был Мо Цин, он не мог справиться со всем этим в одиночку. Не говоря уж о том, что он все еще был ранен! Единственным выходом было бежать, прихватив с собой Шэнь Цяньцзинь. Нужно ­где-то спрятаться и переждать, скрыв демоническую ауру. А с рассветом покинуть город и, применив технику Мгновенного Перемещения, вернуться на гору Праха.

Главное, не дать Лю Сужо убить Шэнь Цяньцзинь и Чжиянь. Я была уверена, что она не сможет захватить Цинь Цяньсяня, поэтому и воскресить Ло Минсюаня у нее не получится. Не стоит спешить, лучше залечь на дно и тщательно продумать план, как избавиться от этой семейки Лю.

Я схватила Шэнь Цяньцзинь за руку и замахнулась Небесным Клинком на Лю Сужо. С лезвия сорвалась молния. Женщина вскинула меч-самец, чтобы блокировать удар, и молния обвилась вокруг ее клинка, парализовав руку. Женщину затрясло, и она отвлеклась. Я тут же воспользовалась ее замешательством и снова взмахнула мечом, призывая с небес молнию. Одновременно я вытолкнула Шэнь Цяньцзинь из комнаты. Молния попала в деревянные стропила и мгновенно подожгла все здание. Лю Сужо оказалась заперта в кольце огня.

Тут я почувствовала давление золотого света над головой. Внезапно Шэнь Цяньцзинь оттащила меня в сторону. И вовремя! Там, где я только что стояла, в землю вонзился энергетический клинок.

— Благодарности потом, пора уходить, — резко заявила я, увидев, что глава терема Созерцания дождя открыла рот, желая мне ­что-то сказать.

Я потащила Шэнь Цяньцзинь за собой и побежала прямо туда, где сражался Мо Цин. Девушка зажала рану на шее и стиснула зубы, молча снося боль. Однако поспешное бегство все же сказалось: она стала еще бледнее, чем раньше.

— Потерпите еще немного. Вас обязательно исцелят, — постаралась я подбодрить ее.

Шэнь Цяньцзинь спокойно посмотрела на меня:

— Ли Чэньлань из школы Десяти тысяч убиенных?

Мое сердце внезапно подпрыгнуло:

— Надеюсь, вы не настолько щепетильны, чтобы не позволить последователю демонического пути спасти вашу жизнь?

— Нет, — холодно сказала она. — Просто не думала, что ты способна заставить такого великого демона протянуть руку помощи небожителю.

Ха-ха, я тоже не знала, что ты, женщина-­небожитель с холодным лицом, способна шутить в такой ситуации.

Вдруг налетел порыв ветра, и Лю Сужо, облаченная в белоснежные одежды, опустилась перед нами, преграждая путь. Выражение ее лица было мрачным, а улыбка — пугающе холодной.

— Решили сбежать? — Парные мечи в ее руках вибрировали. Золотое свечение формации озаряло весь город, так что ночью стало светло как днем, и я смогла рассмотреть длинные узкие желобки вдоль лезвий мечей Лю Сужо. В них поблескивала кровь.

— Мое оружие еще не напилось свежей крови, — сказала женщина, зловеще усмехнувшись.

— Тогда иди и расправься с ­какой-­нибудь тощей курицей, — ответила я ей.

Бросив эту фразу, я переместилась в пространстве, зная, что если сегодня я не одолею эту старую ведьму, она никогда не сдастся! Я нацелила Небесный Клинок прямо в сердце Лю Сужо, и она с большим трудом блокировала мою атаку. Когда молния сверкнула между нами, я крикнула Шэнь Цяньцзинь:

— Беги к Ли Чэньланю!

Но едва я применила демоническую силу, как защитная формация мгновенно считала это. Длинные золотые мечи обрушились на меня, подобно дождю из стрел. К счастью, энергетическое оружие небожителей меня не убило, но лезвие порвало рукав и обожгло кожу. Увернувшись, я нахмурилась. Лю Сужо дико расхохоталась:

— Ты решила культивировать демонический путь в школе Десяти тысяч убиенных, а потом осмелилась заявиться сюда, в школу Зерцало сердца? Видимо, жизнь тебе больше не дорога. Как глупо и как расточительно!

Я проигнорировала ее и оглянулась. В этот момент я увидела фигуру Мо Цина в небе. Он противостоял миллионам длинных мечей, сотворенных из золотого света. Сильный ветер яростно гнал прочь темные тени, но силуэт мужчины был подобен огромной высокой горе, которую, казалось, не смогут пробить и десятки тысяч клинков.

Мне было трудно добраться туда, поэтому я решила позвать Мо Цина к себе. Хотя он был мишенью для множества мечей, но он также был моей единственной надеждой покинуть город Цзиньчжоу. Если он сможет сбежать, смогу сбежать и я. Но если он умрет здесь, то и я тоже.

Я крикнула:

— Мо Цин!

Это имя, казалось, обладало магической силой, оно проникло прямо сквозь яростный шум и достигло ушей мужчины. Он тут же обернулся, и наши глаза встретились.

Ой! Ошиблась!

Я назвала не то имя!

Я должна была позвать его «Учитель»! Или «Ли Чэньлань»! Но я слишком торопилась… Ладно, в любом случае уследить за всем одновременно просто невозможно. Я позвала его, а каким именем — уже неважно. Если выберемся отсюда живыми, придумаю ­что-нибудь.

— Хм, — Лю Сужо холодно усмехнулась. — Никто тебя не спасет!

Ее меч-самка снова пришел в движение. Взмыв в небо, он разделился на девять острых клинков. Оружие, подконтрольное ей, закружилось вокруг меня, подобно мухам, готовое в любой момент вонзиться в тело Чжиянь. Пока я блокировала их атаки, краем глаза заметила, что Мо Цин устремился ко мне, но ему помешали Лю Вэй и несколько учеников школы Зерцало сердца.

Эти последователи пути небожителей всегда скопом нападали на тех, кто в меньшинстве! Досадно.

Я разозлилась и решила больше не прятаться и не избегать атаки. «Не хочешь оставить меня в покое? Что ж, у меня тоже нет желания позволить тебе спокойно жить!» Я вложила всю свою духовную силу в Небесный Клинок, и электрические заряды на лезвии увеличились. Налетел порыв ветра, и вокруг меня поднялся настоящий вихрь, породивший раскаты грома. Вихрь менялся, сгущаясь, пока не стал похож на огромного дракона. Он продолжал увеличиваться в размерах, пока не коснулся защитной формации, притягивая на себя все энергетические мечи. Я закричала и взмахнула Небесным Клинком.

Все оружие небожителей — и золотое, и обычное — вместе со вспышками света, раскатами грома и воем ветра я направила прямо в защитную формацию города. Раздался оглушительный грохот, и золотое свечение погасло над моей головой. Единственным звуком осталось лишь потрескивание защитной формации, а потом воцарилась гнетущая тишина.

В это время все, казалось, замерли от ужаса. Воспользовавшись моментом, я догнала Шэнь Цяньцзинь, и уже вместе мы побежали к Мо Цину. Тут за моей спиной раздался разъяренный вопль Лю Сужо — она кричала так, будто ее душа отделилась от тела:

— Хочешь сбежать? И не мечтай!

Я услышала свист рассекаемого воздуха: она атаковала меня мечом-­самцом, обагренным кровью. Я резко развернулась, чтобы отразить удар, но не ожидала, что клинок внезапно изменит траекторию и устремится прямо к беззащитной спине Шэнь Цяньцзинь.

Нет!

Блокировать его уже не получится, он точно вонзится в ее сердце! Но я не могла позволить мечу Лю Сужо напитаться кровью главы терема Созерцания дождя. Используя всю оставшуюся духовную силу, я бросилась вперед и схватилась за рукоять меча-самца. Шэнь Цяньцзинь ­что-то почувствовала и обернулась. Я не успела выкрикнуть: «Берегись!» — и увидела, как расширились ее зрачки. В темных глазах девушки смутно отразились ухмыляющееся лицо Лю Сужо, а также меч-самка, летящий с неба прямо мне в спину.

В следующее мгновение острая боль пронзила мое плечо. Правая рука сразу ослабела, и я выпустила рукоять меча-самца. Он продолжил лететь прямо на Шэнь Цяньцзинь. К счастью, я все же смогла его замедлить, и девушка отразила удар. Меч тотчас вернулся прямо в руку Лю Сужо. Шэнь Цяньцзинь остановилась и крикнула:

— Чжиянь!

Она развернулась, желая спасти меня. Я упала на землю и, перевернувшись на спину, увидела, что золотая защитная формация сумела нейтрализовать электрический удар Небесного Клинка. Тысячи энергетических мечей и девять клинков Лю Сужо сгустились, превратившись в одно гигантское оружие. Они понеслись ко мне, явно собираясь проделать во мне столько же дыр, как в рыболовной сети…

Я увидела усмешку на лице Лю Сужо и вдруг вспомнила обещание, данное Чжиянь. Видимо, я все же нарушу свое слово… В этот момент, когда, казалось, надежды на спасение больше нет, пронесся черный поток ветра такой силы, что земля сотряслась. Он медленно опустился передо мной. Удар энергетического меча стер усмешку с лица этой старой ведьмы. Куда ее ранили, насколько сильно, жива она или мертва — все это меня не волновало. Я видела лишь старый добрый меч Невыносимой Тяжести. Из него вырвалась сила такой мощи, что сравняла с землей половину резиденции школы Зерцало сердца. Все дома вокруг были разрушены. Балки и стропила кружились в воздухе, словно вырванные с корнем деревья, подхваченные сильным ураганом.

Мо Цина переполняла ярость. Прежде чем надоедливые последователи школы Зерцало сердца смогли снова напасть на него, я повернулась к нему. Его вытянутое лицо, убийственная аура, горящая в глазах… Это зрелище невольно вызвало у меня дрожь.

— У… Учитель…

Когда я окликнула его, Мо Цин наконец повернулся и посмотрел на меня. За убийственной яростью таился след скрытой боли, идущей из глубины его сердца. Он посмотрел на меня так, словно тот меч только что ранил его самого, даже… даже глубже, чем меня.

У него болело сердце.

Болело из-за меня.

Именно из-за душевных мук я ненавидела всех, кто причинял боль моим последователям. Неудивительно, что сейчас я была вне себя от ярости.

Глава 19

Я заберу тебя отсюда

Меня поразил чудовищный гнев Мо Цина и вновь потрясла его яростная сила. Но он просто посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

— Я заберу тебя отсюда.

Его слова явно не были похожи ни на сладкую речь светского любовника, ни на мягкость и нежность неопытного возлюбленного. Однако всего лишь этой простой и незамысловатой фразой он внезапно задел мое сердце и проник в самые потаенные уголки моей души.

Я поверила, что он и правда может испытывать ко мне скрытую, подавленную, очень нежную и глубокую привязанность. Однако я сказала себе, что это просто чувства Мо Цина к телу Чжиянь, а не ко мне.

Из-за этих четырех его слов я не могла не погрузиться в его блестящие глаза и не могла не позволить его чувствам стать теплым потоком, обволакивающим каждую омертвевшую и холодную частичку моего черствого сердца. В одно мгновение он, казалось, превратил всю мою резкость в мягкость.

На ­какой-то миг я действительно почувствовала себя нищей, безнадежно ищущей тепла другого человека. Потому что… я никогда не могла себе представить, что в этом мире найдется тот, кто будет так относиться ко мне.

Я растерянно смотрела на него и не могла отвести глаз.

Но пребывать в рассеянности в подобной ситуации было слишком большой роскошью. Мо Цин только что испустил ужасающую демоническую ауру в ночное небо, так что защитная формация вновь пришла в действие. Сияющий золотой свет был почти ослепительным, десятки тысяч длинных золотых мечей собрались вместе и медленно превратились в гигантский восьмигранный клинок, зависший высоко в воздухе. Яркий свет, который он излучал, был даже ярче, чем палящее солнце в середине лета. Острие меча дрожало от убийственной ауры, направленной прямо на Мо Цина. Шэнь Цяньцзинь закричала:

— О нет, бежим скорее!

Но куда нам деваться?

Над нами угрожающе навис энергетический клинок, и со всех сторон нас обступали последователи школы Зерцало сердца. Во всем городе Цзиньчжоу не было никого, кто не желал бы разбить в бою демонов, чтобы защитить себя и свои ценности. Все в этом городе представляло для нас опасность.

Я не двинулась с места, и Мо Цин тоже. Он отвел взгляд и поднял голову, глядя на длинный меч, висящий в небе, но не испытывая ни малейшего страха перед его силой. Мо Цин стоял передо мной с прямой, как кисть, спиной. Глядя на его спину в этот момент, я не могла не вспомнить о том дне. Внутри гробницы меча я тоже оказалась в отчаянном положении. Я была тяжело ранена и слаба, а он точно так же стоял передо мной.

Мысленно я рассмеялась, рассудив, что пути судьбы воистину неисповедимы.

Но, в конце концов, сейчас все было не совсем так, как в тот раз.

Мо Цин вытянул перед собой меч Невыносимой Тяжести. Он провел ладонью по клинку, и острое лезвие тотчас вспороло его кожу. Кровь заструилась по мечу — как будто проводился некий обряд. Лезвие тотчас окутала плотная темная энергия, а вокруг Мо Цина сгустилась темная аура. Со всех сторон налетел сильный ветер, растрепав его волосы и развевая полы одеяния. Ветер разорвал его паоцзы, сотканное из русалочьей пряжи. Меня и Шэнь Цяньцзинь укрыл тонкий слой темной энергии, отделяя нас от постепенно набирающего силу шторма, способного раскроить кости в порошок — это Мо Цин защищал нас. Он все еще помнил мою просьбу спасти Шэнь Цяньцзинь…

Шторм становился все яростнее. Меч Невыносимой Тяжести внезапно вошел прямо в землю. Клинок поглотил кровь Мо Цина. Черные лозы темной энергии проявились ярче, начали переплетаться, и из земли внезапно поднялся гигантский дракон. Он закружился вокруг Мо Цина. По мере того как гигантский дракон вращался все быстрее и быстрее, черная демоническая энергия и золотой свет в небе сталкивались и атаковали друг друга.

Атмосфера вокруг становилась все более необычной и подавляющей.

Черный дракон рванулся вверх, врезался в золотистый свет и наконец бесшумно исчез в небе. Однако ураган, обвившийся вокруг тела Мо Цина, по-прежнему не собирался утихать. Вместо этого он, казалось, перешел на другой уровень. Внезапно снова налетел порыв ветра и — кап! — прозвучал звук, словно капля воды упала в озеро, и от нее пошли круги.

Странная вибрация усилилась; она становилась все сильнее и сильнее, все больше и больше. Шум дождевых капель сменился стуком града, а затем превратился в грохот барабанов. Хоть звуки и были приглушенными, от них звенело в ушах и натягивались все струны сердца.

Однако какофония звуков оказалась лишь началом. Вслед за глубоким гулом толчков колебания, вызванные усиливающимся ветром, стали еще интенсивнее.

Звук за звуком, вибрация за вибрацией от меча Невыносимой Тяжести исходила сила такой мощи, что способна была опрокинуть горы и иссушить моря.

Первый удар пришелся на растения, за ним последовало давление на здания, а затем вся земля содрогнулась. Когда земля задрожала, это не только повлияло на основания зданий, но и сотрясло защитную формацию города, что заставило золотой свет мигать.

Эта поправшая небеса, сотрясшая землю вибрация была точно такой же, как гул в гробнице меча, когда меч Невыносимой Тяжести вновь появился в мире. Меч покойного Повелителя демонов стал еще могущественнее в руках его сына.

Я не поняла, куда эта огромная сила смела последователей школы Зерцало сердца и Лю Вэя. Но было очевидно одно: если город Цзиньчжоу сейчас хорошенько тряхнет, тогда все вокруг сравняется с землей. Мо Цин, казалось, хотел… обрушить защитную формацию прямо на город! И… он действительно попытался это сделать!

Несмотря на то что формацию сильно тряхнуло, энергетический золотой меч над головой все еще слепил глаза. Мне даже показалось, что его свечение стало ярче. Видимо, демоническая аура Мо Цина провоцировала его. И тут длинный гигантский клинок ринулся вниз, прямо на мужчину! Я сжала рукоять меча и попыталась встать, чтобы помочь ему, но не смогла сделать и шага.

Я услышала раскатистый гул, похожий на звон колокола в храме на рассвете. Острие гигантского энергетического меча с трудом остановилось примерно в пяти чжанах над головой Мо Цина. Темная энергия, кружащая вокруг него, остановила оружие. Мощный удар сформировал энергетическую волну, которая прокатилась по всему городу Цзиньчжоу; удар золотого света и этой волны породил тот самый раскатистый звук.

Мо Цину пока удавалось сдерживать меч. Однако, даже отделенная таким большим расстоянием я чувствовала, как небесная энергия покалывает мою кожу.

Я прищурилась и беспомощно наблюдала за происходящим. Но тут черный дракон, созданный из демонической ци, снова появился. Он обвился вокруг гигантского золотого меча, как будто боролся с ним; туго обвив его телом, дракон поднял гигантский клинок обратно в воздух.

Мо Цин стоял на прежнем месте, крепко держа меч Невыносимой Тяжести. На его лице были отчетливо видны следы усталости, как у императора, который спрятал все эмоции, чтобы спокойно и собранно противостоять всей враждебности в этом мире. Я вспомнила о ране у него на спине. Остатки одеяния, сотканного из русалочьей пряжи, промокли насквозь, но из-за того, что паоцзы было черно цвета, я не могла понять, кровь это или нет. Но я знала, что под этим бесстрастным выражением таится сильная боль…

Так не пойдет…

Будь Мо Цин полностью здоров, то, возможно, он действительно смог бы разрушить эту защитную формацию. Тем не менее сейчас его ослабляет рана. И так было сложно поверить, что в подобном состоянии Мо Цин смог столько сделать. Вот только если он продолжит в том же духе, его тело не выдержит…

Я должна найти выход…

Пока я размышляла, в небе над городом Цзиньчжоу внезапно воспарила некая темная энергия. Я присмотрелась: демоническая аура исходила по другую сторону золотого барьера! Это был ­кто-то со стороны! За городом был последователь демонического пути, пытавшийся снаружи сломить защитную формацию!

Кто же это? Кто еще узнал про битву? Кто посмел вмешаться, чтобы помочь Мо Цину, когда неизвестно, кто победит? Это ­кто-то из школы Десяти тысяч убиенных? Нет, не может быть. Властитель Северной горы заключен в темницу, Гу Ханьгуан — домосед, а у Сыма Жуна не настолько высокий уровень духовных сил. Может, это та сумасшедшая девчонка, властительница Восточной горы? Нет… Она бы использовала самый примитивный способ, например, врезалась бы прямо в городские ворота… Я так и не смогла понять, кто же это мог быть.

Защитная формация считала демоническую энергию у стен города, и в тот же момент гигантский золотой меч разделился на бесчисленное множество небольших клинков. Они устремились наружу, целясь в того, кто атаковал формацию по другую сторону городских стен.

Мо Цин воспользовался возможностью — закрыл глаза и вложил еще больше силы в меч Невыносимой Тяжести. Земля разверзлась, и защитная формация закачалась, но все равно выстояла.

Я стиснула зубы и в глубине души поняла, что не могу больше тянуть. Я коснулась раны на плече и размазала кровь по Небесному Клинку, совершая кровавое жертвоприношение. Это добавит мечу силы. Затем, невзирая на сильную боль, я собрала остатки духовной силы в теле Чжиянь и направила ее в Небесный Клинок.

Стоявшая рядом Шэнь Цяньцзинь не отрывала от меня взгляда. По выражению ее лица было видно, что она удивлена и сейчас гадает, откуда я знаю о технике кровавого жертвоприношения. Я не обратила на нее никакого внимания и встала перед Мо Цином.

Сейчас он еще больше походит на статую божества. Но теперь, когда его окутывала темная энергия, то казалось, что передо мной — изваяние божества зла. Я невольно улыбнулась. Ммм, божество зла мне по нраву.

Встав перед ним, я тоже закрыла глаза. Затем произнесла заклинание, и Небесный Клинок засветился. Я успокоила свое сердце, крепко стиснула рукоять, а потом воткнула меч в землю, выкрикнув:

— Призываю гром!

Небесный Клинок потрескивал, яркий свет, исходящий от лезвия, задрожал. Голубые лучи, тонкие, словно нити, устремились в небо. Я выждала мгновение: раздались раскаты грома, перемежающиеся вспышками молний. Грозовые разряды громыхали так, будто шли с самих Девятых Небес. Прогремел еще один оглушительный раскат, и разряд молнии поразил защитную формацию города Цзиньчжоу.

Сверкающие голубые лучи пересекались с золотым светом формации. Небо окрасилось в яркие цвета, став даже прекраснее, чем когда его озаряли закат или восход. Мо Цин внезапно открыл глаза, и земля под ногами разверзлась.

Защитная формация, которую последователи школ небожителей с гордостью называли непробиваемой, была разрушена.

На мгновение все ограничения, связанные с магией, исчезли.

Как только Мо Цин крепко схватил меня за руку, он больше ни на что не обращал внимания. Его не заботило, что он разрушил веру в сердцах последователей небесного пути и сравнял почти весь город с землей. Он только пристально посмотрел на меня и тихо сказал:

— Я заберу тебя отсюда.

Опять эти четыре слова.

Это было похоже на давно лелеемое желание, которое он прятал глубоко в своем сердце и наконец смог исполнить.

Не знаю почему, но я действительно была тронута… и потеряла дар речи.

Я в первый раз осознала, что даже у меня, Лу Чжаояо, бывают моменты, когда я была бы абсолютно счастлива позволить другому затмить мое сияние.

— Хорошо.

«Я позволю тебе забрать меня отсюда. Я позволю тебе защищать меня. Я позволю тебе любить меня. Потому что я тоже хочу следовать за тобой. Хочу, чтобы ты меня защищал. Я позволю тебе это сделать…»

Я опустила глаза. Мо Цин использовал технику Мгновенного Перемещения, и ветер унес запретные мысли, которые, похоже, нашептывал мне злой дух…

***

После минутного головокружения, вызванного Мгновенным Перемещением, я почувствовала аромат полевых цветов на горе Праха. Шум в моих ушах постепенно исчез — теперь можно было наконец расслабиться.

Мо Цин опустил меня на землю вместе с Шэнь Цяньцзинь. Он, казалось, исчерпал все свои силы, используя технику Мгновенного Перемещения. Даже я не знала, на какую именно горную вершину мы приземлились. Вокруг царила кромешная тьма и стояла такая тишина, что слышно было лишь жужжание насекомых, присущее началу лета.

Мо Цин опустился на одно колено и изо всех сил пытался не упасть. Я скатилась прямо на землю и легла на спину. Шэнь Цяньцзинь, потратив немало усилий, поднялась на ноги. К­акое-то время все мы молчали. Когда я посмотрела на спокойное ночное небо, я наконец смогла успокоиться. Вспомнив, как на мгновение я потеряла всякое здравомыслие, я тут же устыдилась. О чем я только думала? Готова была позволить Мо Цину забрать меня, защищать, любить… Я… С каких это пор меня волнуют такие сложные чувства, как любовь?

Я посмотрела на Мо Цина и сказала себе: просто ветер был слишком силен, а золотой свет слишком ослепителен, поэтому меня мотало из стороны в сторону и я окончательно поглупела.

— Где мы? — спросила Шэнь Цяньцзинь. Казалось, она в полном порядке, раз способна так спокойно задавать вопросы.

Мо Цин не ответил, а я подняла руку и с большим трудом помахала:

— Вероятно, на горе Праха…

Я посмотрела в небо, пытаясь определить наше местоположение по звездам, но затем бессильно опустила руку:

— У меня нет сил… но если вы еще держитесь на ногах, то перенесите нас на вершину Южной горы. Надо найти Гу Ханьгуана, чтобы он осмотрел наши раны…

Внезапно выражение лица Шэнь Цяньцзинь стало испуганным:

— Гу Ханьгуан…

«Точно, это имя должно быть тебе знакомо. Это имя твоего бывшего возлюбленного. К сожалению, ты его совсем не помнишь».

Пока я пыталась прикрыть рану, я невольно улыбнулась в предвкушении. Этот сопляк, всегда обращавшийся ко мне с невероятно кислой миной, вдруг увидит перед собой Шэнь Цяньцзинь… О, каким чудесным станет выражение его лица!..

Глава терема Созерцания дождя последовала моим словам и использовала технику Мгновенного Перемещения, чтобы перенести Мо Цина и меня в маленькую резиденцию Гу Ханьгуана на Южной горе. Как только мы приземлились, сразу же почувствовали сильный запах лекарственных трав. В комнате Гу Ханьгуана горел светильник. Дверь распахнулась, и на пороге показался властитель Южной горы. Он кутался в теплый плащ, отороченный мехом хорька.

— Всего пара дней прошла, а ты снова здесь. В конце концов, сколько еще ты собираешься… — с мрачным видом начал было говорить Гу Ханьгуан, но тут же осекся.

Я села на землю, скрестив ноги и наблюдая за пораженным выражением лица лекаря.

Шэнь Цяньцзинь и я были перепачканы в грязи и крови, а вот из-за черного цвета одеяния Мо Цина казалось, что он совсем не пострадал. Вот только, скорее всего, именно он… Стоило только об этом подумать, как мне больше не хотелось наблюдать за разворачивающейся сценой.

— Властитель Южной горы, поторопись и осмотри наши раны! — произнесла я и, повернувшись, посмотрела на Мо Цина. Он сосредоточенно медитировал, поглаживая грудь рукой.

Пока Гу Ханьгуан пристально смотрел на Шэнь Цяньцзинь, глава терема Созерцания дождя тоже с некоторым любопытством разглядывала его. В конце концов, властитель Южной горы из школы Десяти тысяч убиенных никогда не покидал горы. Она не помнила его и думала, что видит впервые.

— Приветствую вас. Меня зовут Шэнь Цяньцзинь, я глава терема Созерцания дождя.

Как только она заговорила, Гу Ханьгуан, казалось, на миг опешил, но быстро пришел в себя. Он отступил на шаг и склонил голову. Выражение его лица было непроницаемым. Лекарь промычал ­что-то нечленораздельное. У меня не было времени принимать во внимание его настроение, и я поспешно крикнула:

— Властитель Южной горы!

Я бросила выразительный взгляд в сторону Мо Цина. Гу Ханьгуан мгновенно все понял и повернулся к нему. Пристально оглядев его, он не мог сдержать ярости.

— Ты доставляешь еще больше хлопот, чем Лу Чжаояо! — взревел он.

Я, даже выслушав колкость в свой адрес, ничего не сказала. Мо Цин, казалось, прилагал огромные усилия, чтобы подавить боль, но голос все равно прозвучал хрипло:

— Сначала осмотри ее.

Мо Цин кивнул на меня.

— Со мной все в порядке, — возразила я.

Гу Ханьгуан немедленно вынул из-за пазухи двух бумажных человечков. Когда фигурки коснулись земли, они мгновенно превратились в маленьких девочек. Они разделились и, поддерживая Шэнь Цяньцзинь и меня, проводили нас в комнату, в то время как Гу Ханьгуан вместе с Мо Цином перенеслись ­куда-то еще.

Я последовала за бумажной куклой и позволила ей снять с себя одежду. Устроившись на постели и покинув тело Чжиянь, я облетела комнату. Если память мне не изменяет, то под своей резиденцией Гу Ханьгуан устроил небольшую алхимическую лабораторию. Я нырнула под землю и действительно обнаружила Мо Цина с лекарем в этой крохотной комнатке.

Мо Цин сидел, скрестив ноги, а Гу Ханьгуан снимал с него верхнюю одежду. Властитель Южной горы нахмурился, он выглядел очень серьезным, что совершенно не вязалось с его детским обликом.

— Ли Чэньлань, тебе не нравится, что твоя жизнь слишком длинная?

Я поспешно скользнула за спину Мо Цина и увидела сильно искалеченную и изуродованную плоть. Несмотря на то что я видела много кровавых убийств, я не могла удержаться от того, чтобы внутренне не содрогнуться, и крепко сжала челюсти.

Мо Цин издал тихий смешок, как будто вообще не чувствовал боли и даже был немного счастлив:

— Нет… это в первый раз, когда я благодарен… что я дожил до этого дня.

Судя по его словам, до сегодняшнего дня ему в самом деле не нравилось, что его жизнь была слишком долгой? Я не могла понять ход его мыслей. Очевидно, Гу Ханьгуан тоже. Он был так зол, что стиснул зубы:

— Если тебе надоело жить, тогда не приходи ко мне. Последуй примеру Лу Чжаояо: умри ­где-нибудь далеко-­далеко, чтобы не загубить мою репутацию.

Несмотря на то что он слишком много болтал, золотую иглу для акупунктуры лекарь держал крепко и ловко воткнул ее в кожу. Рана тотчас перестала сочиться кровью.

Стоя позади Гу Ханьгуана, я безжалостно пнула его в зад, но моя прозрачная нога просто прошла сквозь его тело. Я не могла побить его сейчас, поэтому решила приберечь свой гнев на потом! «Паршивец, только подожди и увидишь, как я разберусь с тобой позже!»

Казалось, Мо Цин вообще не слышал, что говорил Гу Ханьгуан. Он медленно закрыл усталые глаза, но в последний момент уголки его губ изогнулись в мимолетной улыбке. Совсем как ребенок, что объелся конфет. Но… чему тут радоваться? Мо Цин был тяжело ранен. Он только что чудом сумел сбежать из города Цзиньчжоу, вылазка оказалась провальной…

Однако на следующий день я поняла, что заблуждалась, потому что Мо Цин обрел кое-что невероятное!

Я была во дворе Гу Ханьгуана и слушала стоны Чжиянь. Одновременно я прислушивалась к донесениям разведчика из терема Созерцания дождя, который разыскал Шэнь Цяньцзинь, чтобы передать последние новости.

Прошлой ночью, еще до того, как небо посветлело, Шэнь Цяньцзинь отправила сообщение, что в настоящее время она находится в школе Десяти тысяч убиенных. Терем Созерцания дождя немедленно отправил разведчика, чтобы позаботиться о ней и сообщить необходимую информацию.

Прошлой ночью Ли Чэньлань в одиночку ворвался в город Цзиньчжоу и силой меча Невыносимой Тяжести уничтожил защитную формацию. Это вызвало землетрясение, которое всего за одну ночь привело к почти полному уничтожению школы Зерцало сердца. Потребовалась пара часов, чтобы весть об этом облетела весь мир. Все без исключения последователи школ небожителей и школ демонов были охвачены ужасом. Защитная формация города Цзиньчжоу была верой и гордостью адептов небесного пути. Она стала символом победы, ведь школы небожителей с ее помощью заставили меня, лидера могущественной демонической школы, отступить. Таким образом, символическое значение формации было намного важнее оборонной функции.

И вот внезапно защитная формация уничтожена Ли Чэньланем, причем изнутри. Это заставило всех последователей пути небожителей трепетать, а адептов демонических школ, которые еще не присягнули на верность школе Десяти тысяч убиенных, ужаснуться.

Естественно, что сегодня утром начало прибывать множество последователей демонического пути, которые пришли объявить, что хотят вступить в мою школу. Я тут же поняла смысл вчерашней улыбки Мо Цина! Так вот оно что! После той битвы его положение как будущего Повелителя демонов еще больше укрепилось! Не хватало только церемонии получения титула!

В то же время школы небожителей посчитали это сигналом. Даже Лу Чжаояо, собравшая большую армию, не смогла прорваться в город Цзиньчжоу, но Ли Чэньлань смог сделать это в одиночку. Стало очевидно, что мощь Ли Чэньланя намного превосходила силу Лу Чжаояо…

Когда я услышала эти слова, произнесенные шепотом разведчиком терема Созерцания дождя, то со всей силы ударила рукой по столу, но, как и вчера, когда я пыталась пнуть Гу Ханьгуана, мои призрачные пальцы лишь прошли сквозь столешницу.

Мо Цин смог прорваться в город Цзиньчжоу, потому что я ему в этом помогла! Я даже воспользовалась Небесным Клинком, чтобы вызвать гром! Не говоря уже о том, что за пределами города был неизвестный последователь демонического пути, который пришел нам на подмогу! Ох уж эти праведные сплетники! Почему бы не рассказать всю историю? Какие же они предвзятые!

Хотя я вынуждена признать, что… прошлой ночью Мо Цин был потрясающим… Но это вовсе не означало, что можно пренебречь моим великолепием! Разве способность вызвать великий Небесный Гром не удивительна? Как эти сплетники посмели не упомянуть обо мне?!

Но, как бы я ни злилась, повлиять на слухи никак не могла. Шэнь Цяньцзинь не очень понимала, что вчера произошло, поэтому не помогла Чжиянь заработать репутацию.

— Несколько школ небожителей выступили за то, чтобы десять великих глав собрались и обсудили произошедшее в городе Цзиньчжоу. Но местонахождение главы школы Зерцало сердца, Лю Вэя, до сих пор неизвестно. Глава, позавчера вас пригласили в город Цзиньчжоу, а на следующий день, после того как город почти был разрушен, вы оказались в школе Десяти тысяч убиенных. Боюсь, это будет трудно объяснить последователям небесного пути…

Шэнь Цяньцзинь сидела в кресле и безразлично потягивала чай:

— Мне не составит труда объясниться. Когда соберутся главы школ? Я хочу им кое-что сообщить.

— Через пять дней на горе Терраса небожителей.

Шэнь Цяньцзинь кивнула и повернулась к Чжиянь. Она потребовала, чтобы девушка отправилась вместе с ней и рассказала о том, что сделал Лю Вэй. Чжиянь на мгновение помрачнела, а затем пристально посмотрела на меня. В ее глазах читался вопрос: что я об этом думаю? Я равнодушно окинула ее взглядом:

— Твое тело и твое дело. Если хочешь идти, то иди. Я только напомню, что тот, кого Лю Вэй хочет воскресить, не ­какой-­нибудь обычный небожитель, а золотой бессмертный Ло Минсюань. Эти старики из небесных школ не похожи на Шэнь Цяньцзинь. Если ­что-то пойдет не так, они захватят тебя и используют, чтобы воскресить Ло Минсюаня. Ах да, если там будет Цинь Цяньсянь, то, возможно, он тебя защитит…

Чжиянь стала мрачнее тучи и, стиснув зубы, решила вежливо отказаться:

— Глава Шэнь, я уже вступила на демонический путь, поэтому мне не следует идти на собрание небожителей. Это могут неправильно понять, и о вас поползут слухи…

Я приподняла бровь. Похоже, Цинь Цяньсянь предпочел довериться Лю Вэю, а не Чжиянь, и это причинило ей боль. Теперь она больше не верила дяде.

Шэнь Цяньцзинь выслушала ее и тщательно все обдумала. Она понимала опасения Чжиянь и не стала настаивать.

Я поняла, что им больше не о чем говорить, и решила спуститься в алхимическую лабораторию, чтобы повидаться с Мо Цином. Однако из окна я увидела, как большая черная птица ворвалась в комнату Гу Ханьгуана. Большая птица грубо и надменно влетела в покои, расправила крылья и приземлилась на стол. Чжиянь подскочила от испуга. Птица скосила алый глаз на девушку и, каркнув, полетела прямо к ней. Чжиянь закричала. Шэнь Цяньцзинь, стоявшая рядом с ней, выхватила меч и хотела отрубить птицеголову, но та ловко увернулась от клинка. Птица бросила письмо и вылетела в окно. Чжиянь тупо уставилась на черные отпечатки птичьих лап, а потом взяла письмо. Я тут же скользнула ей за спину и вместе с ней прочла послание, едва сдержавшись, чтобы не комментировать грамотность отправителя:

Малышка, вчера я нимного опаздал в город Цзиньчжоу, ты не пострадала? Ли Чэньлань плохо защищал тибя, почему бы тибе не присоединиться ко мне?

Цзян У

Мои губы слегка подергивались, пока я читала. Так вот кто вчера пришел к нам на подмогу. В прошлый раз Мо Цин чуть его не убил. Отлежался и теперь хочет навести шороху в Цзянху? Какой недальновидный.

Чжиянь прочитала письмо и нахмурилась. Затем скомкала послание и бросила его на пол:

— Вот же Дэнту Цзы[67]!

Обругав Цзян У, девушка хотела было выбросить смятое письмо за дверь, когда ­кто-то вдруг наступил на скомканную бумажку. Я подняла голову и увидела Мо Цина. Он все еще был немного бледным. Стоило ему посмотреть на Чжиянь, как та тотчас застыла. Мо Цин бесстрастно отвел взгляд и поднял смятое послание. Нахмурившись, он прочел письмо. Его глаза сверкнули, и бумажка тотчас сгорела. На пол посыпался пепел. Тут я услышала истошные крики птицы и, выглянув в окно, обнаружила, как могучее черное создание тащит назад неведомая сила. Ее прижало к земле, и, сколько бы она ни билась, вырваться не смогла. Все, что ей оставалось, — беспомощно бороться в пыли.

Может быть, Мо Цин пришел сюда, обнаружив эту птицу?

Он отступил назад, обернулся, и тут же за его спиной появился Темный страж. Мо Цин холодно приказал:

— Бросьте ее в кипящую воду, ощипайте и отнесите в город Цзян на продажу…

Город Цзян был местом, которое Цзян У считал своей территорией… Так Мо Цин решил продемонстрировать свою силу врагу.

Когда Темный страж унес черную птицу, Мо Цин подошел к Шэнь Цяньцзинь и сказал:

— Глава Шэнь, давайте поговорим.

Ммм, что? Его раны еще не зажили, а он уже начал придумывать новый план? Помнится, в прошлый раз он сотрудничал с палатой Тысячи забот, чтобы выдворить Цзян У из города Цзян. А сейчас хочет объединиться с теремом Созерцания дождя? Мне стало очень любопытно, и, не обращая внимание на пылающее солнце, я последовала за ними.

Мо Цин отвел Шэнь Цяньцзинь в маленькую комнатку, находившуюся чуть в стороне от главных покоев.

— Глава Ли, благодарю вас за помощь. — Шэнь Цяньцзинь почтительно склонила голову.

— Нет необходимости. Я случайно спас вас, не более того, — ответил Мо Цин, а затем, больше не церемонясь, перешел прямо к делу: — Хочу спросить, вы вчера были в школе Зерцало сердца потому, что помогали Лю Вэю воскресить Ло Минсюаня?

— Ло Минсюань? — Шэнь Цяньцзинь слегка нахмурилась. Видимо, она не знала, кого семейка Лю хотела вернуть к жизни. — Вчера вечером я получила приглашение главы Лю. Меня звали на встречу в резиденции школы. Но, когда я прибыла, ­кто-то напал на меня и ранил в шею, забрав немного моей крови. Из случайных обрывков разговора я поняла, что мою кровь хотели использовать, чтобы воскресить ­кого-то, но я и понятия не имела, что речь о золотом бессмертном Ло Минсюане…

— Хм. — Глаза Мо Цина, которые всегда были нежными, когда смотрели на меня, теперь излучали пронизывающий до костей холод. — Теперь, когда вам это известно, вы добровольно пожертвуете собой ради него?

Шэнь Цяньцзинь улыбнулась:

— Терем Созерцания дождя не только за дождем наблюдает, но и приглядывает за мирянами и всеми явлениями природы. У всего сущего есть свой путь, есть начало и конец. Такова судьба. Золотой бессмертный погрузился в вечный сон — таков его путь. Не должно приносить людей, подобно овце, на заклание. Ведь сотворив подобное, разве не станем на порочный демонический путь?

Помолчав немного, девушка добавила:

— Прошу прощения, глава Ли, я не хотела вас оскорбить…

Я внимательно выслушала ее и просто кивнула. А в этой небожительнице с каменным лицом ­что-то есть, неудивительно, что Гу Ханьгуан даже после стольких лет не может ее забыть.

Лед в глазах Мо Цина немного оттаял.

— Я слышал, что десятка великих глав собираются созвать совет небесных школ на горе Терраса небожителей. Глава Шэнь, вы наверняка уже получили приглашение. Пойдете ли вы туда?

— Конечно.

— В таком случае… вам придется меня простить.

Как только Мо Цин закончил говорить, внезапно вокруг Шэнь Цяньцзинь появились многочисленные лучи темной энергии, образовав клетку. Девушка нахмурилась, но поспешно действовать не стала. Она лишь прищурилась и спросила:

— Глава Ли, что это значит?

— Школа Зерцало сердца жаждет вашей крови, чтобы воскресить Ло Минсюаня. Глава Шэнь, вы умны, всегда стараетесь сохранить мир и поступать по справедливости, но это не значит, что и остальные главы такие же. Пока золотое тело Ло Минсюаня остается нетленным, я никому не позволю его воскресить. Либо он окажется в моих руках, либо к моим ногам падут тела Лю Сужо и Лю Вэя. А пока мне придется запереть вас здесь на ­какое-то время.

С этими словами Мо Цин покинул комнату. Шэнь Цяньцзинь потеряла дар речи. Я последовала за ним и выскользнула за дверь, думая только о том, что этот маленький Уродец действительно обладает способностью придумывать великолепные стратегии. Вчера он был так тяжело ранен, и даже после ночи лечебных процедур у него все еще нашлись силы тщательно все обдумать. Похоже… он совершенно не хотел, чтобы Ло Минсюань пробудился…

О Небеса… Что же мне делать? Чем больше я смотрела на этого Уродца, тем красивее он становился в моих глазах!

Мо Цин был невероятно решителен и разрабатывал великолепные стратегии… Хотя его внешность и не была такой уж суровой или яркой, глубоко внутри он был поистине внушающим благоговейный трепет драконом!

Он ­все-таки хорошо управлял моей школой. Смог укрепить власть и в то же время не перегибал палку; проявлял доброту и милосердие к простым смертным, живущим на территории демонической школы. Возможно, Мо Цин… действительно мог бы привести мою школу к процветанию.

Чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что даже если бы мне сейчас дали меч, чтобы убить его, мне бы… мне было бы очень жаль лишать его жизни.

Измерение времени в Древнем Китае

Один древнекитайский час равен двум современным часам. Сутки делились на 12 часов — «стражей», каждая из которых называлась в честь животного восточного гороскопа.

1-я стража: Час Собаки — между 19:00 и 21:00

2-я стража: Час Свиньи — между 21:00 и 23:00

3-я стража: Час Крысы — между 23:00 и 01:00

4-я стража: Час Быка — между 01:00 и 03:00

5-я стража: Час Тигра — между 03:00 и 05:00

6-я стража: Час Кролика — между 05:00 и 07:00

7-я стража: Час Дракона — между 07:00 и 09:00

8-я стража: Час Змеи — между 09:00 и 11:00

9-я стража: Час Лошади — между 11:00 и 13:00

10-я стража: Час Козы — между 13:00 и 15:00

11-я стража: Час Обезьяны — между 15:00 и 17:00

12-я стража: Час Петуха — между 17:00 и 19:00

Также использовались следующие способы измерения времени:

1 чашка чая — по «Правилам служителя Будды» чашка чая длится зимой — 10 минут, летом — 14,4 минуты. Считалось, что этого времени достаточно, чтобы подать чашку, дождаться, пока она остынет, и медленно, распробовав вкус, выпить до дна. Со временем это стало устоявшимся выражением, обозначающим «около 15 минут».

1 курительная палочка — горение одной курительной палочки (благовония) составляет около получаса. Завязано на традиции медитации, изложенной в каноне «Правила служителя Будды»: каждая медитация длилась 30 минут, столько же времени горела стандартная палочка благовоний.

Измерения длины и веса в Древнем Китае

ЧЖАН (кит. 丈) — мера длины, равная 3,33 м.

ЧИ (кит. 尺) — мера длины, равная примерно 32 см.

ЛИ (кит. 里) — мера длины, используемая для измерения больших расстояний. Примерно равна 500 м.

ЦЗЮНЬ (кит. 钧) — мера веса, равная примерно 19,99 кг.

ЦЗИНЬ (кит. 斤) — мера веса, равная 500 грамм.

Термины

БОЛЬШОЙ НЕБЕСНЫЙ КРУГ (кит. 大周天) — дыхательная практика в цигун, большой круг обращения энергии ци.

ВНУТРЕННЕЕ ДЫХАНИЕ (кит. 内息) — одна из дыхательных техник в цигун: глубокое и осознанное дыхание, при котором человек концентрируется на энергетических центрах тела.

ВРЕДОНОСНАЯ ЦИ (кит. 邪气) — вредоносный тип жизненной энергии ци. Она постоянно окружает человека и находится в его организме. Всегда должен быть баланс здоровой и вредоносной ци. Но если происходит перевес вредоносной ци, человек ослабевает и начинает болеть.

ИЗНАЧАЛЬНЫЙ ДУХ (кит. 元神) — сферическое энергетическое «тело». Несет в себе часть сознания, памяти и энергии. В мир людей сходит дух с изначальной памятью и энергией, входит в тело через точку бай-хуэй и опускается в область дяньтянь. Телесное проявление изначального духа — биение сердца.

КУЛЬТИВАЦИЯ (кит. 修仙) — духовное самосовершенствование в контексте даосских практик.

МАЛЫЙ НЕБЕСНЫЙ КРУГ (кит. 小周天) — дыхательная практика в цигун, малый круг обращения энергии ци.

МЕДИТАЦИЯ САМОВОПРОШАНИЯ (кит. 话头) — метод медитации в чань-буддизме, сосредоточенное созерцание определенного вопроса и его источника.

МЕРИДИАНЫ (кит. 经络, цзин-ло) — согласно метафизическим представлениям традиционной китайской медицины — область циркуляции энергии ци в живом теле.

НАКОПЛЕНИЕ ИНЬ И ВОСПОЛНЕНИЕ ЯН (кит. 采阴滋阳), или НАКОПЛЕНИЕ ЯН И УКРЕПЛЕНИЕ ИНЬ (кит. 采阳补阴) — метод даосской сексуальной практики, когда мужчина доставляет удовольствие женщине (так накапливается женская энергия инь, тем самым помогая восполнить мужскую энергию ян), длительное время воздерживаясь от эякуляции (в результате чего может произойти потеря энергии).

ОДУХОТВОРЕННАЯ ЦИ (кит. 灵气) — духовная сущность энергии ци, присутствует в «сердце» — сознании и психике человека, способна спонтанно приходить и уходить.

ПАРНАЯ КУЛЬТИВАЦИЯ (кит. 双修) — даосская сексуальная практика. Считалось, что половой акт можно использовать для обмена и усиления жизненных энергий, в результате чего получается уникальная, «двой­ная» форма совершенствования, т.е. результат удваивается.

ТРИ ДУШИ ХУНЬ И ШЕСТЬ ДУШ ПО (кит. 三魂六魄) — древние китайцы считали, что души человека многочисленны и делятся на эфирные (魂 хунь) и животные (魄 по). Человек наделен тремя душами хунь и семью душами по. Но в устойчивом выражении зафиксировалось шесть, а не семь. Три души хунь — шэн.

хунь, т.е. базовая энергетическая субстанция и жизненное начало как таковое (земная); цзюэ хунь, эфирная субстанция сферы чувств (небесная); лин хунь, вместилище человеческого сознания (судьба). Семь душ по — небесная, духовная, ци, сила, центр, сущность и героизм. Души хунь отвечают за эмоции и мыслительные процессы. После смерти человека возносятся на Небеса тридцати трех богов. Души по отвечают за физиологические процессы и двигательные функции. После смерти человека уходят в землю.

ЭНЕРГИЯ ЦИ (кит. 气) — жизненная сила в китайской философии и медицине. Выражает идею фундаментальной, пространственно-­временной и духовно-­материальной субстанции, которая лежит в основе устроения Вселенной, где все существует благодаря ее видоизменениям и движению.

ЭНЕРГИЯ ИНЬ (кит. 阴气) — в китайской философии и медицине женская темная энергия. Считалось, что наиболее сильна по ночам.

ЭНЕРГИЯ ЯН (кит. 阳气) — в китайской философии и медицине мужская светлая энергия. Считалось, наиболее сильна днем.

Литературно-­художественное издание

Серия «Хиты Китая. Фэнтези»

Цзюлу Фэйсян

ЛЕГЕНДА О ЧЖАОЯО

Книга 1

ISBN 978-5-17-156216-8

Copyright © Jiu Lu Fei Xiang All rights reserved.
© А. Ф. Карибуллина, перевод на русский язык, 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023

ZHAO YAO. VOLUME 1
Jiu Lu Fei Xiang

This edition is authored by Stellar’s author Jiu Lu Fei Xiang
and published by AST Publishers LTD arrangement
with through the agency of Tianjin Mengchen Cultural
Communication Group Co., Ltd.

Перевод с английского языка: Алена Карибуллина

Сверка с китайского языка: Елена Козенева

Иллюстрация на обложке: Yasha Wang

Дизайн обложки: Натальи Боровневой

Внутренние иллюстрации Софьи Довнар-Запольской (S.D-Z Art)

Карта Натальи Comet@ Бачаковой

Заведующая редакцией Александра Волкова

Ответственный редактор Ксения Назарова

Литературный редактор Анна Баскаева

Технический редактор Наталья Чернышева

Корректоры Анастасия Пахомова, Вироника Коряжкина

Верстка Андрея Копай-Горы

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, вос­произведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

1
Цзянху (кит. 江湖) — выдуманный мир мастеров боевых искусств. (Здесь и далее — прим. пер. и ред.)

2
Мо Цин (кит. 墨青) — переводится как «синие чернила» или «синяя тушь».

3
Формация (кит. 阵法) — особое магическое поле-ловушка в китайском фэнтези.

4
Танхулу (кит. 糖葫芦) — засахаренные фрукты или ягоды на бамбуковом шампуре.

5
Цинмин, или день Поминовения усопших (кит. 清明) — традиционный китайский праздник, отмечается на сто четвертый день после зимнего солнцестояния (обычно выпадает на день в промежутке с 4 по 6 апреля).

6
В день Поминовения усопших в Китае есть традиция сжигать жертвенные деньги на могиле, чтобы обеспечить умершему безбедное существование на том свете.

7
Ли (кит. 里) — мера длины, равная примерно 500 метрам (далее все китайские меры длины и веса см. на стр. 440).

8
Энергия инь (кит. 阴气) — в китайской философии и медицине женская темная энергия. Считалось, что наиболее сильна по ночам (далее все китайские термины см. на стр. 441).

9
Злые призраки (кит. 厉鬼) — призраки объятых ненавистью людей, умерших насильственной смертью или покончивших с собой.

10
Дадао (кит. 大刀) — алебарда на длинной рукояти.

11
Мудра (кит. 结印) — ритуальный язык жестов в буддизме и индуизме. Здесь: магический жест.

12
Иероглиф «ли» (厉) в переводе с китайского означает «злой», «жестокий».

13
Год обезьяны, месяц лошади (кит. 猴年马月) — образное выражение, означает «неизвестно когда».

14
Час Дракона (кит. 辰时) — древнекитайская система измерения времени, промежуток с семи до девяти утра. Час делился на восемь четвертей (Далее — см. на стр. 438).

15
Обнимать за ляжку (кит. 抱紧的大腿) — разговорное выражение, означает «пользоваться преимуществами сильных для личной выгоды».

16
Летающий меч (кит. 飞剑) — распространенный магический артефакт в романах китайского фэнтези. Используется как оружие и средство передвижения.

17
Паоцзы (кит. 袍子) — китайское традиционное мужское и женское одеяние, представляющее собой многослойный халат.

18
В сычуаньской опере исполнители носят ярко раскрашенные «маски» — особый грим, которые меняют в доли секунды незаметно для зрителя. Белый цвет использовался для персонажей-­злодеев и символизировал коварство, лукавство, двуличность.

19
Фонарь скачущих лошадей (кит. 走马灯) — праздничный большой фонарь с движущимися внутри тенями бумажных лошадей.

20
Огонь Скверны (кит. 邪火) — в традиционной китайской медицине разновидность заболеваний, вызванных ­каким-либо внешним злом и отличающихся жаром, воспалением.

21
Нефритовые подвески (кит. 玉佩) — поясные женские украшения в форме колец, использовались, чтобы прижимать полы юбки к ногам.

22
В Китае принято перед свадьбой рассчитывать гороскоп рождения (кит. 八字) — восемь циклических знаков, служащих для обозначения года, месяца, дня и часа рождения человека. Считается, что на основе этих символов можно вычислить совместимость, удачу и судьбу.

23
Владыка Янь (кит. 阎王) — в китайской мифологии властитель Загробного царства.

24
Бессмертный дракон (кит. 神龙) — в китайской мифологии драконы, которые управляют громом, облаками, дождем и погодой в целом. Считается, что они синего цвета и сливаются с небом. Один из восьми небесных драконов в буддизме.

25
Джохор-­Бару — город в Малайзии, столица султаната Джохор на юге Малайского полуострова.

26
Бодхисаттва — в буддизме человек, следующий пути к бодхи (пробуждению, просветлению) — состоянию Будды.

27
Семь чувств и шесть страстей (кит. 七情六欲) — в буддийской концепции человек обладает семью чувствами (радость, гнев, печаль, страх, любовь, ненависть, страсть) и шестью страстями (желание видеть, желание слышать, желание ощущать ароматы, жажда вкуса, жажда прикосновений, жажда славы), которые необходимо подавить, чтобы достичь просветления.

28
Небесный круг (кит. 周天) — дыхательная практика в цигун, круг обращения энергии ци.

29
Город Цзян (кит. 江城) — вымышленный город в китайских романах и сериалах, чтобы избежать региональных споров.

30
Перемешались и рыбы, и драконы (кит. 鱼龙混杂) — образное выражение, означает «пестрая смесь».

31
Улица Цветов (кит. 花街柳巷) — улица публичных домов.

32
Дуаньда (кит. 短打) — короткое платье, легкая одежда без халата.

33
Префикс «А-» в китайском языке добавляется перед именем и используется как уменьшительно-­ласкательное или нежное обращение.

34
В даосской алхимии описывается способ изготовления особых девяти-­оборотных пилюль. Для этого пилюлю девять раз поворачивали в печи, чтобы очистить киноварь, входящую в ее состав.

35
Чан Э (кит. 嫦娥) — персонаж китайской мифологии, в даосизме почитается как богиня Луны.

36
Накопление ян и укрепление инь (кит. 采阳补阴) — метод даосской сексуальной практики, когда мужчина доставляет удовольствие женщине (так накапливается женская энергия Инь, тем самым помогая восполнить мужскую энергию Ян), длительное время воздерживаясь от эякуляции (в результате чего может произойти потеря энергии).

37
Любовный яд (кит. 情毒) — в китайских фэнтези-­романах иногда встречается упоминание такого яда. Он блокирует все чувства человека и мешает проявлять эмоции. Если пораженный этим ядом влюбляется, то тогда испытывает сильнейшую боль и теряет сознание.

38
Носить желтый цветок (кит. 黄花大闺女) — образное выражение, означает девственницу. Происходит от обычая времен династии Сун, предписывающего девственницам украшать себя желтыми цветами. Когда такие цветы не цвели, их делали из бумаги.

39
Иметь глаза и не разглядеть горы Тайшань (кит. 有眼不识泰山) — образное выражение, означает «не осознавать ­чьего-либо авторитета».

40
Пока мотыга в руках, не существует ямы, которую нельзя выкопать (кит. 只要锄头挥的好,不怕墙角挖不倒) — образное выражение, означает «пока есть стратегия и план, нет такой задачи, которую нельзя было бы решить».

41
Цветочный терем (кит. 花楼) — бордель.

42
Дух умершего так и не рассеялся (кит. 阴魂不散) — образное выражение, означает «дурное хоть и исчезло, но все еще продолжает влиять».

43
Внутренний демон (кит. 心魔) — духовные, ментальные или психологические проблемы человека; в цигун внутренние демоны относятся к иллюзиям и являются воплощением идеалистических мыслей.

44
Небесное Око (кит. 天眼) — третий глаз, который позволяет видеть все и везде, а также все сокрытое в ­ком-либо. Здесь: одна из шести сверхспособностей в буддизме, которые обретают архаты — люди, достигшие полного освобождения и вышедшие из Колеса Перерождений.

45
Сутра Сердца (сутра Сердца праджняпарамиты) — одна из самых популярных сутр в буддизме Махаяны. В ней сосредоточена махамантра — совершенная мудрость, которая провозглашает полное избавление от иллюзий и приветствует Пробуждение. Особенность этой сутры в том, что это учение бодхисаттвы Авалокитешвары, а не Будды.

46
Только выйти из тростниковой хижины (кит. 初出茅庐) — образное выражение, означает «только что вступивший на жизненный путь», «новичок».

47
Пять составляющих тела (кит. 五体) — в китайской традиционной медицине: сухожилия, меридианы, кожа, мясо и кости.

48
Девять Небес (кит. 九天) — в китайской космогонии и мифологии Небеса состоят из девяти небесных сфер, расположенных друг над другом. По даосским представлениям, каждое Небо имело свои врата и охранялось тиграми и барсами.

49
Девять Источников (кит. 九泉) — в даосской мифологии существует представление о пути в Загробное царство через Девять Источников.

50
Уж если провожаешь Будду, так провожай до Западных Небес (кит. 送佛送到西) — образное выражение, означает «если взялся помогать, так доводи дело до конца»; Западные Небеса (кит. 西天) также известны как Западный Рай, обитель Блаженства, Сукхавати. Чистая Земля будды Амитабхи в будлизме Махаяны.

51
Город Фэнчжоу (кит. 丰州城) — важный военный город Китая времен династий Ляо, Цзинь и Юань.

52
В представлении древних китайцев души человека многочисленны. После смерти души разума хунь возносятся на Небеса Тридцати трех богов, а души тела по уходят под землю и рассеиваются.

53
Загробный ветер (кит. 阴风) — дуновение Загробного царства, которое несет с собой вредоносную ци. Возникает при появлении ничестой силы.

54
Цзыю (кит. 子游) — распространенная китайская фамилия.

55
Мост Найхэ (кит. 奈何桥) — в китайской мифологии мост между миром живых и миром мертвых.

56
Бабушка Мэн По (кит. 孟婆) — в китайской мифологии богиня, отвечающая за раздачу супа забвения призракам. Выпив его, они забывают о прежней жизни и могут переродиться.

57
Судья Пань Гуан (кит. 判官) — в китайской мифологии один из двадцати одного чиновника Загробного царства; ведет учет жизни и смерти, а также сопровождает души умерших.

58
Город Шуньань (кит. 顺安镇) — китайский город в провинции Аньхой.

59
Магия запрета (кит. 禁术) — особые заклинания, используемые для сдерживания призраков, демонов, ядовитых насекомых и зверей, а также для лечения.

60
Паньгу (кит. 盘古) — герой китайской мифологии, первопредок. Считалось, что он отделил инь от ян, сотворил Землю (мутную часть, инь) и Небо (светлую часть, ян).

61
Город Цзиньчжоу (кит. 锦州城) — городской округ в провинции Ляонин.

62
Младшая племянница (кит. 小师侄) — обращение к ученице старшего брата или старшего соученика.

63
Дядюшка-­наставник (кит. 师叔) — обращение к младшему брату учителя или к его младшему соученику.

64
Золотой бессмертный (кит. 金仙) — высший ранг в даосизме.

65
Меч-самец (кит. 雄剑) — один их легендарных парных мечей, отлитых оружейником Гань Цзян в эпоху Весен и Осеней.

66
Меч-самка (кит. 雌剑) — парное мечу-самцу оружие.

67
Дэнту Цзы (кит. 登徒子) — персонаж поэмы Сун Юя о людях, одержимых сексом. Стало именем нарицательным для сластолюбцев и развратников.

Глоссарий