Новогодье [Роман Борисович Смеклоф] (fb2) читать постранично

Смеклоф Новогодье

— Мети давай, внучонок, чего застыл?

— Так красиво, надо друзьям скинуть.

Они одновременно подняли головы, уставившись в бесконечную высь. Тёмные хлопья, невесомыми пушинками кружась, падали с синего, подсвеченного золотым заревом неба и, хрустя, рассыпались под ногами.

— Это желания, дед? — спросил тот, что поменьше ростом, и повёл большими лохматыми ушами.

— Сам что ли не знашь? Человечики понапридумывают глупостей. Запиши чего хочешь, бумажку сожги, раствори в пузырьковом и выпей под Новогодье! А сожженные бумажки потом к нам валятся, да и всё остальное тоже. Потому что мы — кладовка чудес! Мы волшебство распространяем, а они золу жруть! Вот как до такого догадаться-то можно? Ты б Егорчик, дотумкал бы?

В ответ замоталась пушистая голова.

— Вот и я о том, — продолжил дед. — Мы обережники, с роду бы такой бессмыслицы не сообразили. Да ладно бы еще толк был. А то пшик одни.

Он передёрнул мохнатыми плечами и разочарованно фыркнул, огладив лапой солидные седые усищи. Шерсть, в отличие от них, хоть и потускнела с возрастом, но огненно-рыжего цвета не потеряла. Дед ей очень гордился, ведь не все соплеменники могли похвастаться таким богатством. Он оглянулся на длинные ряды приземистых домиков, украшенных гирляндами и волшебными огоньками, и удовлетворенно вздохнул. Там, наверху, поменялось многое. Русские печи почти исчезли. Погребов давно уж не осталось. Поэтому обережникам пришлось перебраться сюда. Человечики называли то другим измерением. Крошечный мирок, похожий на землю, только в тысячу раз меньше.

— Мети давай, а то не поспеем. Сажа рассыплется и на удобрение ничего не останется. А сам знаешь, в наше время не сбывающихся желаний, остаётся брать, что есть. Есть жженые бумажки — и то хорошо. Могло и их не быть. Благо на них ещё что-то растет. Какое ни какое, а волшебство. Другое дело раньше…

— А почему они желания загадывать разучились? — заинтересовался внучонок, размахивая метлой.

— Да ведь забыли всё, — проворчал дед, подставляя мешок под невесомые россыпи сажи. — Ерунда одна в тех больших башках теперича. О сиюминутном страдают, а про вечность забывают.

— Поэтому желания не сбываются?

Старший обережник замычал себе под нос. Как объяснить? Признаться, что терять связь с прошлым стали и здесь. Что когда-то обережники тоже жили по-другому. Что там жили, выглядели и то иначе. Более грозно, мощно, даже свирепее. Не то, что сейчас, помесь кошки и сопляка-карапуза. Зачем такими стали? Пришлось приспосабливаться. Так проще прятаться в человечиковом мире. Раньше даже домишки сверкали и лучились сильнее. Горели разноцветными огоньками, переливались яркими гирляндами, а от украшений мерцало в глазах. Теперь волшебной силы едва хватало на необходимое. Слишком многое заимствовали у человечиков, а на прежнюю раздольную жизнь и вовсе не было ни времени, ни желания. Даже старейшины, хранители обережных традиций, и те стали признавать, что скоро волшебство совсем заменят технологии.

— Просить надо только нужное, — с горечью проговорил дед. — Чудеса по пустякам не случаются. Вот слышал, как Тихон парню помог?

— Еще бы! Об этом все знают. Сейчас так редко желания сбываются, что каждое наперечет.

Егорчик сунул метлу подмышку и достал хрустальный шар. Хитрые глаза ещё больше сощурились. Он провёл мохнатой лапой над сферой и, не обращая внимания на причитания старшего обережника, приказал:

— Крайнее желание. Трогательно до коликов.

Волшебный шар вспыхнул изнутри и показал мальчика лет десяти. Бледное конопатое лицо сияло, озарённое чистой, искренней радостью. Парень сжимал в руках перевязанные ярко-красной лентой костыли. На рукоятях переливались блестящими искорками огромные банты.

— Вас, молодых, от этих пузырей не оттащишь. Только и пялитесь на человечиковые причуды, — забухтел дед. — А ведь шары для дела нужны. Они наш рабочий инструмент. А вы только друг перед дружкой хвастаете, кто чего интересного в человечиковом мире нарыл.

Внучонок прижал уши, но все-таки посмотрел через сферу на сыплющиеся с небес хлопья сажи, запечатлев на стекле игру хлопьев в переливающемся сиянии небес.

— Мети, давай! — прикрикнул старший обережник, подставляя мешок. — Нам еще кучу запасов делать. Без удобрения ничего не вырастет! Чем тебе тогда твои глупости помогут? В человечиковом мире побираться начнёшь? Они нам подношения, поди, лет сто не делают.

Егорчик со вздохом спрятал волшебный шар, перехватив метлу двумя руками.

— Когда мы уже желания исполнять будем? — забурчал он.

— Вот попадутся тебе такие костыли, сразу и начнешь. Вот ты знаешь, зачем мальчишу эти палки?

— Он без их ходить не может.

— Дурилка ты малолетняя! — расстроился дед и передразнил, меняя голос. — Ходить не может! Многие могут, а не хотят. Он теперь матушке своей может помогать. Поэтому и просил. От того и сбылось.

Старший обережник потряс мешок, утрамбовывая