Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II [Коллектив авторов] (fb2) читать постранично

Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II

ВВЕДЕНИЕ

С авторами записок, составивших эту книгу, происходят самые неожиданные приключения в странах Востока. Нижегородский мещанин поступает как янычар на службу к турецкому султану; греческий митрополит наносит визит тибетскому далай-ламе; русский поэт и дипломат ждет своего смертного часа в казематах крепости Едикуль в Стамбуле; сын стряпчего духовной консистории из Вятки охраняет гарем бухарскою вельможи и доблестно сражается под Самаркандом.

Воистину необъятна география странствий: один из героев попадает из Копенгагена в Центральную Америку, другой — из Константинополя в Лхасу, третий проходит казахские степи, снежные вершины гор Центральной Азии, плывет из Калькутты мимо Южной Африки в Лондон и Санкт-Петербург. Экзотическая природа, пираты и работорговцы, гаремы и бани, жестокие пытки и сентиментальные переживания — здесь есть все, вплоть до описания способов сбора кокосовых орехов и рецептов приготовления плова. Мемуары о подлинных происшествиях напоминают авантюрные романы. Неудивительно, что судьба одного из героев легла в основу приключенческой ”Повести о страннике российском” Р. А. Штильмарка. Не менее вдохновляющие сюжеты содержатся и в других публикуемых ниже записках.

Авторы этих сочинений различны по социальному положению, образованию и характеру. П. А. Левашов из знатного дворянского рода, профессиональный дипломат, действительный статский советник. Хрисанф — митрополит Новых Патр, рукоположенный константинопольским патриархом, грек, тридцать лет проживший в России и окончивший дни свои настоятелем монастыря в Балаклаве. Ф. С. Ефремов — унтер-офицер и провинциальный таможенный чиновник. В. Я. Баранщиков — мещанин из семьи нижегородских старообрядцев, занимался торговлей и подрабатывал сапожным ремеслом.

Один рассматривает свои мемуары как литературное произведение, заботится о красоте слога, достоверности передачи настроений и чувств, другой составляет официальную бумагу, содержащую дипломатическую информацию, но при этом не в силах избежать привычной церковной риторики. Третий повествует о своих «нещастиях», дабы возбудить жалость читателей и, собрав доброхотные даяния, избавиться от дальнейших бед. Наконец, последний с добросовестностью служаки рапортует обо всем, что видел и слышал в чужих краях.

Есть нечто общее в судьбах самих собранных здесь документальных повествований, в том, какое внимание было проявлено в России к ним и к их авторам. На страницах этой книги мы встречаем имена виднейших сановников Российской империи. Сержанта Ф. Ефремова канцлер А. А. Безбородко представляет самой императрице. Митрополит Хрисанф свои «объяснения» адресует фаворитам Екатерины — Платону и Валерьяну Зубовым. П. А. Левашов обращается к первейшим лицам в государстве — Г. А. Потемкину и А. Б. Куракину. Нижегородскому мещанину покровительствуют И. И. Бецкой, И. И. Шувалов, Воронцовы, Нарышкины, Строгановы. Описания путешествий по странам Востока пользуются успехом в различных читательских кругах, и успехом немалым — если судить по количеству изданий и переработок.

Екатерининский век вообще отмечен активным интересом к Востоку. России сопутствует удача в войнах с Османской Портой, усиливается ее влияние в Закавказье и среди кочевников казахских степей, появляются планы дальнейшей экспансии в Среднюю Азию, проникновения в Восточную Индию. Как и в странах Западной Европы, дипломатическое и военное продвижение в Азию, несомненно, способствовало самому пристальному вниманию к этому региону со стороны русского правительства и общества. Но было бы ошибкой рассматривать восточную тему в европейской культуре конца XVIII в. лишь в контексте колониальной политики. Развитие науки того времени требовало энциклопедизма. Эпоха Просвещения расширяла духовный кругозор, освобождала человека от религиозных предубеждений, предрассудков национальной ограниченности. Недаром в сочинениях той поры появляются слова «человечество» и ”гражданин Вселенной” (космополит).

Отношение к странам Востока складывалось противоречивое. С одной стороны, просвещенный человек с насмешкой и негодованием должен был относиться к азиатскому деспотизму и суевериям, с другой — он с особенным любопытством присматривался к нравам и обычаям иных народов, приходя к выводу, что человек — везде человек, имеющий душу, открытую истине и добру. Для понимания чужой культуры необходимо лишь освободиться от ”предрассудка исповедания вер” и не спешить с легкомысленным суждением о народе, исходя лишь из того, что внешние обычаи его — одежды, бороды и выражения вежливости — кажутся странными европейцам. Так писал Мураджа д’Оссон — армянин, воспитанный в Константинополе, находившийся на шведской службе и долго живший в Париже. Перевод на русский язык (1795 г.) его фундаментального труда ”Полная картина Оттоманской империи” начинается словами: «Ни что