Затишье (ЛП) [Руби Диксон] (fb2) читать онлайн

Сегодняшний день ничем не отличается от любого другого дня. Айша одна в своей пещере, огонь потушен. Она съеживается под одеялом, ее глаза открыты и смотрят в никуда.

— Айша, — бормочу я, входя. — Это Мэйлак. Могу я навестить тебя?

— Мне все равно, — говорит она бесцветным голосом.

Я оглядываюсь в поисках места, но нет ничего, на что я могла бы опустить свое неуклюжее тело.

— Дашь мне свою руку? — спрашиваю я, решив остаться стоять.

Она переворачивается на спину. Ее длинные темные волосы беспорядочно спутались вокруг лица, и мне интересно, как долго она пролежала в постели. День? Несколько дней? Она хмуро смотрит на меня.

— Зачем?

— Потому что я здесь, чтобы проверить тебя, — прямо говорю я ей. Я протягиваю к ней руку и шевелю пальцами, показывая свое нетерпение.

— Почему это имеет значение? — выражение ее лица горькое. — Если я умру, то Химало будет свободен. И на один рот меньше, чем нужно кормить в этот жестокий сезон.

Я ничего не говорю, потому что не собираюсь спорить. Она кладет свою руку в мою, и она сильная, хотя я чувствую печаль, исходящую от нее. Я хочу сказать ей, что в жизни все еще можно найти удовольствие, в объятиях партнера, в простых радостях — но это будет исходить от меня, беременной и с другим комплектом в моей пещере. Она не захочет слушать. И пара Айши оставила ее. Поэтому я вздыхаю и отпускаю ее руку.

— Где твоя соседка-человек?

Айша фыркает и переворачивается на другой бок.

— Я не ее хранитель.

Я пробую другую тактику.

— Я видела Но-ра с ее комплектами у костра. Похоже, у нее было полно дел. Ты могла бы предложить ей помощь, если у тебя сегодня будет время.

Ее глаза прищуриваются, когда она смотрит на меня, но она выпрямляется в постели и проводит рукой по волосам.

— Она просила меня помочь?

Надежда в ее голосе разбивает мне сердце.

— Она этого не делала, — признаю я. — Но я также думаю, что она очень старается справиться с этим самостоятельно и боится просить о помощи. Но я думаю, она была бы благодарна еще одной паре рук. — Я потираю живот, потому что у меня начинает болеть спина. — И ей нравится твоя компания. — Мне тоже нравилась, прежде чем все изменилось.

Айша мгновение смотрит мимо меня, размышляя. Затем она медленно откидывает одеяла в сторону и встает на ноги.

— Человек навещает свою сестру.

— Спасибо. — Я не жду, чтобы увидеть, собирается ли Айша покинуть свою пещеру. У меня болят ноги, а теперь еще и спина. Я навещу Мэ-ди и Ле-ла, а затем вернусь в свою пещеру, где моя пара сможет хлопотать обо мне, а я смогу обнять свой комплект и порадоваться за свою семью.

Мои шаги становятся немного тяжелее, немного более шаркающими, когда я покидаю пещеру Айши и направляюсь в маленький уголок, который теперь является домом Рокана и его Ле-ла. Они — самая новая пара, которая нашла отклик в нашем маленьком племени, и в последние дни почти не выходили из своей пещеры, занятые выполнением требований резонанса. Я чувствую легкий укол страха, когда направляюсь к их пещере. Еще рано, чтобы что-то пошло не так с их спариванием. Ле-ла, возможно, еще даже не с комплектом.

Я стою снаружи, внимательно прислушиваясь. В их пещере тихо, но ширма убрана со входа. Внутри я слышу уютное потрескивание огня и вижу ноги бледного человека, сидящего рядом с ним.

— Могу я войти? — зову я.

Мгновение спустя появляется Рокан, разворачивая свое длинное тело через узкий вход.

— Целитель! Заходи. Тебе всегда рады у этого костра. — Он берет меня за руку и позволяет мне опереться на него, когда я вхожу, как будто я старше, а не моложе его. Тем не менее, я благодарна за помощь. Я все больше устаю и испытываю душевную тоску.

Мэ-ди встает со своего камня и предлагает его мне, и я устраиваюсь поближе к огню. Ле-ла немедленно опускает чашку в подставку над огнем и предлагает напиток мне, делая жест рукой.

— Мне жаль, — говорю я, беря чашку. — У меня не было возможности сходить в Пещеру Старейшин, чтобы научиться говорить по рукам. — Я позволяю кончикам своих пальцев коснуться ее, когда она протягивает мне чашку. Ле-ла здорова… и еще не беременна. Резонанс займет еще немного больше времени.

— Ты с комплектом, — говорит Рокан, делая жесты руками, даже когда произносит слова, чтобы его пара могла понять нас. — Никто не ожидает этого от тебя.

Всегда такой заботливый, Рокан. Я улыбаюсь ему и делаю глоток чая.

— Кроме того, — говорит Мэ-ди, повторяя ту же манеру говорить руками и голосом, — не похоже, что эти двое часто покидают свою пещеру. — Она корчит им рожу. — Я бы сказала, снимите комнату, но она у них уже есть.

Ле-ла тихо посмеивается и делает серию жестов, а Мэ-ди фыркает, быстро показывая в ответ. Они жестикулируют еще мгновение, а затем смотрят на меня.

— Лейла хочет знать, как ты думаешь, это мальчик или девочка, — говорит Мэ-ди, указывая на мой живот. — Или это невежливо спрашивать?

— Это не так, — бормочу я с улыбкой на губах. — И я точно знаю, кто будет.

— Знаешь? — Мэ-ди выглядит впечатленной. — Это что, какое-то инопланетное знание?

— Это «знание» целителя, — соглашаюсь я.

— Мэйлак кое-что знает, — говорит Рокан. — Как и я, но о телах, ранах и исцелении.

Что-то в этом заявлении заставляет меня задуматься. Это кажется важным, но прежде чем я успеваю подумать, Мэ-ди снова заговаривает.

— Тебе повезло. — Мэ-ди делает легкий жест. — Так кто у тебя будет? Мальчик или девочка? Кажется, сейчас много маленьких девочек.

Я ухмыляюсь.

— Я не буду говорить. Даже моя пара не знает.

— Почему? — Мэ-ди наклоняет голову.

— Потому что я хочу удивить его. Я хочу увидеть радость на его лице, когда родится наш комплект, и это будет самец.

— Рычаг воздействия, — говорит Мэ-ди, и в ее голосе слышатся лукавые нотки. Она смотрит на свою сестру и снова жестикулирует.

Я не понимаю, но в этом нет ничего необычного, когда говоришь с людьми. Поэтому я вежливо улыбаюсь и быстро пью свой чай, осушая чашку. Затем я наклоняюсь вперед и протягиваю его Мэ-ди.

— Можно мне еще чаю? Это очень хорошо для комплекта.

— Конечно. — Мэ-ди берет чашку, и ее пальцы касаются моих. Ни у одной из сестер нет болезни. Это хорошо.

Выпрямляясь, я бросаю взгляд на Рокана. Он замер, не сводя с меня пристального взгляда. Выражение его лица ничего не выражает, но я чувствую, что он думает. Через мгновение он протягивает мне руку ладонью вверх.

Он знает, что я делаю.

Он кое-что знает, как и я.

Мои глаза расширяются. Чувствует ли он это? Проснулся ли он с таким же ползучим страхом, как и я? Я должна знать. Но я не хочу пугать остальных. Поэтому я натягиваю на лицо сияющую улыбку и смотрю на людей.

— Вы знали, что Джо-си испекла «торт»?

— Торт? — спрашивает Мэ-ди, указывая на свою сестру. Ле-ла прикрывает рот рукой в довольном удивлении.

— Не знаю, осталось ли что-нибудь, но я уверена, что если вы попросите, она приготовит еще. — Я разглаживаю одежду на своем твердом округлом животе.

Рокан просто наблюдает за мной.

— Я в игре, если Лейла в игре, — говорит Мэ-ди, обращаясь руками к своей сестре.

Руки Ле-ла двигаются, общаясь, а затем Мэ-ди смотрит на меня.

— Лейла думает, что ты пытаешься избавиться от нас, чтобы поговорить с Роканом.

Я слегка наклоняю голову. Ле-ла мудра.

— Достаточно справедливо. Меня можно подкупить тортом. — Мэ-ди встает на ноги, и Ле-ла тоже. Ле-ла колеблется, а затем подходит к Рокану и быстро целует его в губы, прежде чем вернуться обратно к своей сестре. Я наблюдаю, как Рокан бросает на свою пару обжигающий взгляд, когда она выходит.

Резонанс определенно продолжается для этих двоих.

Они уходят, и в пещере снова становится тихо. Я играю со своей одеждой, пытаясь казаться спокойной и расслабленной, хотя я этого не чувствую. В моей голове слишком много всего происходит, чтобы я могла быть спокойна.

Рокан смотрит на меня через мгновение, и его взгляд усталый.

— Ты тоже это чувствуешь?

Глава 4

«Ты тоже это чувствуешь?»

Мое сердце сжимается.

— Что это? — спрашивает он.

Он не знает?

— Я надеялась, что у тебя будет ответ.

Рокан задумчиво потирает подбородок.

— Я тоже не знаю.

Я ерзаю на своем месте, испытывая неловкость и в то же время какое-то облегчение. Рокан чувствует то же самое, что и я. Я не просто беременная женщина, видящая проблемы там, где их нет. Что-то не так… или будет не так.

— Я проснулась этим утром и почувствовала это, — говорю я ему. — Тонко, но назойливо. Как песок в глазу. Я не знаю, что это такое, просто я чувствую… что-то на горизонте. Даже сейчас я чувствую легкое беспокойство в воздухе, висящее, как дым.

— Это твой комплект? — спрашивает он. — Ты здорова?

Я качаю головой.

— Я могу… чувствовать болезнь, если это имеет смысл. Мой кхай чувствует себя по-другому рядом с теми, кто нездоров. Это похоже, но в то же время отличается. Итак, я навестила всех, но никто не заболел. Я не знаю, что с этим делать. Я подумала, что, возможно, это чувствовала только я…

— Пока я не заговорил, — заканчивает Рокан. Он продолжает потирать подбородок. — Это беспокоит меня уже два дня.

Я удивлена.

— И ты ничего не сказал?

Он пожимает плечами.

— Это кажется расплывчатым, больше похоже на идею, чем на что-либо другое. И, как и ты, я не могу найти, что это сосредоточено на ком-либо.

— Но ты действительно это чувствуешь, — подчеркиваю я. Теперь я волнуюсь еще больше. Я всего лишь целитель, но Рокан может чувствовать вещи. Он знает, когда налетит сильная метель, когда дичи будет мало… Он знает так много мелочей. — Это из-за погоды?

— Я так не думаю. Это… трудно. — Он постукивает пальцем по подбородку и садится, расстроенный. — Я не могу описать это, просто я знаю, что это сохраняется. Как дурной вкус.

— Ну, теперь мы знаем все, на что это похоже, — нетерпеливо говорю я. — Это похоже на дурной вкус. Это как песок в глазу. И все же мы не знаем, что это такое на самом деле.

Он поднимает бровь, удивленный моей вспышкой.

— Как только я узнаю, что это такое, я скажу больше.

Я провожу рукой по лицу.

— Я знаю. Я просто устала. И обеспокоена. Я бы предпочла сломанную руку какой-нибудь безымянной, бесформенной проблеме, которую я не вижу.

— Я понимаю. — Рокан берет палку и тычет в угли костра. — Сначала я подумал, что это моя Ле-ла, и мое сердце наполнилось страхом. Я целый день не позволял ей вылезать из наших мехов, беспокоясь, что что-нибудь случится, если она скроется с моих глаз. Но когда это чувство продолжилось… — он замолкает. — Это беспокоило меня, и все же я испытываю облегчение. Это не Ле-ла, и я чувствую себя плохо, потому что я рад, что, что бы это ни было, это не касается ее.

Я протягиваю руку и кладу ее ему на колено.

— Мне хорошо знакомо это чувство. У меня есть пара и комплект, и еще один на подходе. Я просыпаюсь ночью, беспокоясь о них. Это потому, что ты глубоко любишь. Временами это будет пугать тебя, но это также и хорошо.

Взгляд пустых глаз, который он бросает на меня, говорит мне, что в его голове все еще происходит много беспокойства.

Беспокойство покалывает меня, и возникает новый страх.

— Я не могу вспомнить, Рокан. Было ли у тебя твое «знание», когда кхай-болезнь поразила нас много сезонов назад? Я еще не была целителем, поэтому не знаю, то ли это самое. — Все мое тело сжимается от этой мысли. Пожалуйста, пусть это будет не это. Что угодно, только не это.

Мне хочется плакать от облегчения, когда он медленно качает головой.

— Это не одно и то же. Когда кхай-болезнь была здесь, это было похоже… — он сжимает кулак и прижимает его к груди. — Как сокрушительное чувство неправильности. Сейчас же это просто кажется… незначительным. Оно нервирует.

Я выдыхаю, обдумывая его слова. Он прав — это не кажется сокрушительным. Это похоже на… предположение? Идея о том, что должно произойти что-то плохое.

— Так что же нам делать?

— Мы будем ждать. Что еще мы можем сделать?

— Мы можем рассказать нашему вождю. Вэктал должен знать, чтобы мы были готовы.

— Готовы к чему?

В его словах есть смысл, но все же наш вождь заслуживает того, чтобы знать.

— К чему угодно и ко всему на свете.

Рокан кивает.

Я подняла руки в воздух.

— Помоги мне подняться, и мы пойдем в его пещеру.

Рокан помогает мне встать, а затем делает паузу.

— Я пойду повидаюсь с Вэкталом, а тебе следует вернуться в свою пещеру.

— Нет, я могу пойти с тобой…

— Мэйлак, — мягко говорит он и сжимает мои руки. — Разве ты не чувствуешь этого? Твой комплект уже в пути.

В этот момент мое тело мощно сжимается, судорога пронизывает меня насквозь. Я отпускаю его руки и сгибаюсь пополам, держась за живот.

— У тебя скоро отойдут воды, — говорит он с ноткой веселья в голосе. — Позволь мне отнести тебя обратно к твоей паре.

Я хватаюсь за его тунику, сжимая ее в кулаках. Все в моем теле, что я игнорировала, отталкивала в сторону, потому что была слишком занята, слишком беспокоилась, — все это выходит на поверхность. Весь день мое тело — и мой комплект — посылали мне сигналы о том, что мое время близко, а я была слишком отвлечена, чтобы заметить это. Теперь я чувствую все это: изменение положения моего комплекта внутри моего живота, медленное расширение моей плоти между ног, сокращения, которые пульсируют по моему твердому животу. Я успокаивала его маленькими прикосновениями весь день, сосредоточившись на благополучии моего племени.

Теперь мой комплект отчаянно хочет родиться.

Ой. Я колеблюсь, потому что я должна выяснить, что беспокоит племя. Я должна это исправить, потому что они зависят от меня, чтобы сохранить их в безопасности и здоровыми.

— Но…

— Все остальное может подождать, целитель. Я обещаю тебе. — Он помогает мне встать прямо, а затем начинает вести меня ко входу в свою пещеру. — Прими свой комплект. Я поговорю с Вэкталом. Мы придем и увидимся с тобой позже.

Я колеблюсь.

— Твоя вода, — предупреждает Рокан. — Очень скоро.

Я киваю и, шаркая, выхожу из пещеры, держась за живот. Как только мы оказываемся в главном туннеле, он осторожно поднимает меня на руки.

— Позволь мне вернуть тебя Кэшрему, хорошо?

Еще одна схватка давит на меня.

— Моя пещера, — соглашаюсь я, тяжело дыша. — И поторопись. — Еще больше боли пронзает мой живот, и на этот раз я не использую свое исцеление, чтобы унять ее.

Скоро появится мой комплект, и каждый комок боли, поднимающийся у меня в животе, является напоминанием о том, что скоро у меня появится новое маленькое личико, которое я буду приветствовать.

Очень, очень скоро.

***

Некоторое время спустя я сажусь на меха и кладу руки на живот, позволяя исцелению течь по моему телу. Роды прошли легко, благодаря моему кхаю, но у меня все еще болит все тело. Я устала. Немного подлечившись, я восстановлюсь намного быстрее.

У огня моя пара вытирает комплект влажным теплым полотенцем. На его лице широкая улыбка, которая не исчезает, и он с благоговением прикасается к нежно-голубой коже нашего комплекта. Каждый крошечный пальчик сосчитан, каждый мизинец разогнут.

— Мальчик, — бормочет он и смотрит на меня с любовью в глазах. — Ты знала?

Я улыбаюсь.

— Как я могла не знать? — Он жил в моем теле сезон за сезоном. Я была с комплектом так долго, что теперь чувствую себя немного опустошенной и покинутой без утешительного ощущения его в моем животе. Я провожу рукой по мягкому холмику своего живота. Достаточно скоро он снова станет плоским, и мне почти грустно, потому что я уже скучаю по своему комплекту.

Но затем Кэшрем подходит ко мне, бережно держа на руках наш комплект. Он протягивает мне крошечного самца. Он совершенный, прекрасный мальчик. Я помню лицо Эши, сжатое и сморщенное от плача, ее маленькие рожки, уже проявившиеся. Этот комплект толстенький, и его рожки — всего лишь шишечки на лбу. Выражение его лица милое, взгляд спокойный, когда он смотрит на меня немигающими темными глазами. Мой кхай шевелится у меня в груди, когда я беру свой комплект на руки, но нет ответного кхая, к которому можно было бы обратиться. Ещё нет.

Это смутное чувство неловкости возвращается, но на этот раз все по-другому. Это мать, беспокоящаяся о своем уязвимом ребенке. Я глажу рукой по маленькой головке, почти лысой.

— Не так много волос.

— Не так, как у Эши, — соглашается моя пара, устраиваясь рядом со мной на мехах. Его рука обнимает меня за плечи, и он прижимает меня к себе, прикасаясь ртом к моей гриве. — У нее была густая черная шевелюра, и она торчала, как сорняк.

Я хихикаю, вспоминая. Комплект в моих руках моргает, и его маленький ротик шевелится, поджимая губы. Я прижимаю его к своей груди и предлагаю свой сосок, и мгновение спустя он вцепляется в него. Яростная любовь пронзает меня, и мне приходится сморгнуть слезы. Скучала ли я по своему округлившемуся животу? Это ничто по сравнению с тем, чтобы держать эту маленькую жизнь в своих объятиях.

Кэшрем снова утыкается в меня носом.

— Ты прекрасна, моя пара. Сегодня я самый счастливый из мужчин. Рядом со мной красивая женщина, сильная, здоровая дочь, а теперь и сын. В моем сердце так много радости.

Я прикасаюсь к его щеке, пока комплект сосет мою грудь. Он силен, мой сын. Здоров. Я вижу это даже без кхая в его груди, с которым можно было бы поговорить.

— Ты хотел мальчика.

— Я хотел, — соглашается Кэшрем. — Я чувствую себя эгоистично, зная, что наше племя так сильно нуждается в женщинах, но я не могу представить, чтобы любить другую маленькую девочку так сильно, как я люблю Эшу. Поэтому я хотел маленького сына. — Он рассеянно гладит меня по руке. — Конечно, теперь, когда он здесь, я не могу представить, что люблю его меньше или больше, чем Эшу. Он просто другой и уже завладел другой частью моего сердца.

Я точно знаю, что он имеет в виду. Маленькую Эшу оставили с Роканом, чтобы она не испугалась моих криков во время родов. Но я скучаю по своей дочери. Я хочу, чтобы она была здесь. Я хочу показать ей нового брата, который у нее появился, и увидеть ее очаровательную улыбку. Я хочу крепко обнять ее и заверить себя, что она в безопасности, хотя я знаю, что она будет в безопасности с Роканом и его Ле-ла. Я просто… волнуюсь.

— Имя? — спрашиваю я свою пару, сохраняя легкий тон. — Ты думал, как мы его назовем?

— Я подумал, что мы могли бы смешать наши имена, как это делают люди. Мэйкэш.

— Свирепое имя для такого сонного комплекта. — Я улыбаюсь, глядя на маленький сверток в своих руках. Я могу часами наблюдать за маленьким личиком, за пухлыми щечками.

— Он вырастет и оправдает свое сильное имя, — говорит Кэшрем, в последний раз поглаживая мою руку, а затем поднимаясь на ноги. — Лучше, чтобы он был охотником, чем кожевником, как его отец.

Я поднимаю взгляд, хмурясь от таких негативных слов.

— Почему это имеет значение?

Пока я наблюдаю, мой нежный Кэшрем берет свое редко используемое копье и идет ко входу в нашу крошечную пещеру. Он смотрит на вход, и лицо у него серьезное.

— Что? — спрашиваю я. Это не похоже на мою пару. Мой Кэшрем добр по натуре и не боец. Меня никогда не волновало, взял ли он копье для охоты или выдубил шкуру. — Почему ты так внезапно изменил свое мнение?

— Я беспокоился, — говорит он тихим голосом, его руки неловко сжимают копье. Его глаза светятся, когда они останавливаются на крошечном Мэйкэше.

— Из-за комплекта? Но…

Он качает головой.

— Из-за того, что ты сказала этим утром, когда проснулась. Что что-то было не так. И это заставило меня задуматься… должен ли я быть сильнее, чтобы защитить свою семью? Должен ли я делать больше? Должен ли я охотиться? Быть свирепым, как Хассен и Бек? — Он смотрит вниз на копье в своих руках, как будто оно ему чуждо. — Это поможет?

— Моя пара, — тихо говорю я, взывая к нему. Я протягиваю руку, ожидая.

Он смотрит вниз на копье, затем вздыхает и откладывает его в сторону. Он подходит ко мне и опускается на колени, затем берет мое лицо в ладони.

— Я хочу быть лучше. Лучшей парой для тебя, лучшим отцом для Эши и Мэйкэша.

— Но так и есть. Никогда в этом не сомневайся. — Я глажу его руку и прижимаю ее к своей щеке. — Не думай, что ты должен быть кем-то другим, кроме того, кто ты есть.

— Но опасность…

— Ничего страшного не случится, — твердо говорю я. — Я говорила с Роканом, и он чувствует то же самое беспокойство, но это не похоже на кхай-болезнь, которая была раньше. Мы не знаем, что это такое, и это может быть что-то столь же простое, как плохая погода в этот жестокий сезон. — Мне кажется, что это ложь, но видеть, как исчезает беспокойство на лице моей пары, того стоит.

— Я хочу защитить тебя, — яростно говорит Кэшрем. — Ты моя женщина. Моя пара. Мать моих комплектов.

— Мать, которая занята уходом за племенем, которое растет с каждым днем, — мягко говорю я. Я прижимаюсь носом к его руке, а затем снова смотрю на него. — Мать с двумя очень маленькими комплектами, которая благодарна, что у нее есть муж, который не бродит по тропам, потому что это позволяет ей сосредоточиться на помощи всем.

Мои слова немного снимают напряжение с его плеч.

— Почему ты всегда знаешь, что нужно сказать, чтобы облегчить мое сердце?

— Потому что я целитель, — мягко говорю я. — И твоя пара. Мой долг — понимать тебя и знать, как исцелить тебя всеми способами.

Он смотрит на Мэйкэша сверху вниз, затем усмехается.

— Он заснул во время кормления.

Я опускаю взгляд, и маленький ротик нашего маленького сына дрожит, как будто он пытается ухватиться за что-то во сне. Я поднимаю его к себе на плечо и растираю ему спину, ожидая неизбежной отрыжки. Когда это происходит, я пеленаю его в мягкие меха, а затем протягиваю его отцу.

Выражение любви на лице Кэшрема, когда он берет своего сына на руки, заставляет меня таять и наполняет яростным желанием защитить. Нам не нужен охотник в нашей семье. Я — целитель. Своим исцелением я сохраню свою семью сильной и в безопасности. Племя обеспечивает нас пищей в знак благодарности. Больше ничего не нужно.

И я чувствую себя виноватой, что мое беспокойство перешло на мою пару. Вот почему у целителя так много секретов. Потому что иногда их не следует произносить вслух, пока они не превратятся во что-то, что можно исцелить одним прикосновением. Я заставила свою пару беспокоиться о бесформенных опасностях, которые, возможно, никогда не проявятся. И все же… Я не могу скрывать эти вещи от своей пары. Он — мое сердце. Он единственный, с кем я могу разделить свое бремя.

— Я знаю это выражение твоего лица, — бормочет он, нежно укачивая Мэйкэша на руках.

— Какое выражение? — Я поправляю свою одежду, оборачивая свои нежные груди нагрудным бинтом, как я видела, это делают человеческие женщины.

— Взгляд, который говорит, что ты сожалеешь о том, что поделилась со мной своими заботами. — Улыбка, которую он мне дарит, мудра. — Но я бы не хотел, чтобы было по-другому.

— Я тоже, — тихо говорю я. Даже целитель должен полагаться на другого. Я вожусь с одеялами, чувствуя себя странно уязвимой из-за того, как хорошо он меня знает. — Это экран конфиденциальности над входом? Рокан и Вэктал скоро придут, чтобы поговорить о плохом предчувствии и о том, что мы можем сделать.

Он кладет комплект в новую корзину — корзину, сплетенную моей парой, с искусно раскрашенной веревкой, придающей ей декоративный узор, — а затем идет ко входу и отодвигает ширму. Он возвращается мгновение спустя, и Вэктал и Рокан оба стоят позади него.

— Целитель, — говорит Вэктал, кивая на меня. — С твоим новым комплектом все в порядке?

Кэшрем поднимает руку, останавливая обоих охотников, прежде чем они успевают сесть.

— Моя пара только что родила. Я вообще убрал экран только потому, что она хочет, чтобы вы были здесь. Вы скажете то, что вам нужно, и быстро, и тогда она отдохнет.

Глаза Рокана расширяются, но он ухмыляется. Вэктал просто кивает, его губы подергиваются от веселья.

— Ты сегодня свиреп, Кэшрем.

— Моя пара весь день присматривала за племенем, а потом вернулась домой, чтобы родить моего сына. Конечно, я свиреп. Она не остановится, пока не убедится, что все в порядке, поэтому я позабочусь о том, чтобы она отдохнула. — Он решительно кивает вождю, а затем то же самое мне. — Так что не садитесь, потому что вы здесь не долго пробудете.

Я хихикаю и плотнее натягиваю меха на талию. Он прав; я устала. Мои веки отяжелели, и я ничего так не хочу, как спать, но чувствую, что еще так много нужно сделать.

Вэктал подходит, чтобы встать рядом с мехами, а затем бросает взгляд на Кэшрема, прежде чем присесть на корточки у моей кровати.

— Расскажи мне больше о своих опасениях.

Я смотрю на Рокана, который кивает, а затем я говорю. Я рассказываю своему вождю о том, как проснулась со своими тревогами, и о своих визитах, чтобы проверить племя. Я рассказываю ему о сомнениях, потому что не могу указать на конкретную вещь, вызывающую мое беспокойство. Оно просто есть, ждет.

— Я не знаю, что с этим делать, — говорю я наконец. — Я бы подумала, что это просто заботы беременной женщины, но Рокан разделяет это чувство.

— Да, и я не беременен, — говорит Рокан с невозмутимым лицом.

Вэктал просто терпеливо смотрит на Рокана, а затем поворачивается ко мне.

— И ты уверена, что это не связано с твоим новым комплектом?

— Мэйкэш сильный, — говорю я с гордостью. — Очень здоровый.

Вождь хмыкает.

— Это хорошее имя.

— Так и есть.

Вэктал поворачивается к Рокану.

— Может ли это быть связано с охотой на кхай, которую мы должны устроить для Мэйкэша? Нам скоро нужно будет уходить.

Рокан задумывается, а затем качает головой.

— Это не похоже на опасную охоту.

— И не погода?

Рокан снова качает головой.

— И это сосредоточено на племени?

— Мне так кажется, — говорю я. В свете всех этих вопросов я задаюсь вопросом, не мерещится ли мне что-то. Все здоровы. Никто не болен. Я вижу по лицу Рокана, что он задается тем же вопросом. Поэтому я спрашиваю: — Видим ли мы дым там, где нет огня?

Вэктал долгое время молчит, пристально глядя на меня сверху вниз. Затем он заговаривает.

— Я никогда не видел, чтобы ты паниковала, Мэйлак. Ты спокойна и непоколебима. Если у тебя есть опасения, мы прислушаемся.

— Но я не знаю, из-за чего я беспокоюсь, — волнуюсь я.

— Тогда мы пождем, — говорит Вэктал. — Мы останемся бдительными и пождем, что бы ни произошло. — Он медленно поднимается на ноги. — У моей Джорджи есть человеческое выражение — затишье перед бурей. Возможно, именно это вы оба и чувствуете.

— Но тогда где буря? — спрашивает Рокан.

Вэктал разводит руками.

— Мы пока не знаем.

Я беспомощно смотрю на Рокана.

— Так что же нам делать?

— Наслаждайся спокойствием, — говорит Вэктал. — Ничего не говори остальным. Нет смысла сеять панику. А до тех пор наслаждайся каждым днем, каждым часом со своей семьей.

Я смотрю на их серьезные лица, а затем снова на свою пару.

— Это не ответ, мой вождь.

— Это потому, что у меня его нет. — Лицо Вэктала на мгновение становится мрачным, но затем его выражение меняется на решительное. — Мы не будем застигнуты врасплох, что бы это ни было. Мы будем следить за погодой. Мы соберем больше съестных припасов, больше запасов для костра. Мы будем посылать охотников парами, а не поодиночке. Мы будем в безопасности. — Он сжимает кулак и кладет его поверх своей плоской ладони. — Если мы сможем предотвратить это, мы это сделаем.

— Хорошо, — мягко говорю я. — Есть еще кое-что, что я могу сделать. Я могу работать с Кемли и собирать больше целебных трав. Заваривайте больше целебных чаев. Я могу наблюдать за беременными еще внимательнее. — И за теми, за кем я тайно следила, такие как Хар-лоу и Аналай.

— Ты будешь спать, — говорит моя пара, делая шаг вперед и становясь между вождем и моей кроватью. Он бросает на двух мужчин суровый взгляд. — Она устала. Дай ей отдохнуть. Ты можешь побеспокоиться завтра.

— Как пожелаешь, свирепый. — Вэктал кивает мне, а затем Кэшрему. — Приноси своего Мэйкэша, когда отдохнешь, целитель. Моя Джорджи захочет подержать его.

— Я так и сделаю, — обещаю я.

Двое охотников уходят, и Кэшрем снова закрывает вход ширмой. Он потирает лицо, а затем подходит ко мне тяжелыми шагами, прежде чем опуститься на меха. Он обнимает меня и утыкается лицом в мое плечо.

Я играю с его гладкими косами.

— Долгий день? — я дразню.

— Я беспокоюсь за свою пару, даже если она этого не делает. Кто-то должен заставить нашу неутомимую целительницу отдохнуть. — Он позволяет своим пальцам скользить по моей коже. — И я беспокоюсь о том, что говорит Вэктал. Про эту проблему.

— Мы подождем, когда это всплывет, — заверяю я его. — Он прав. Мы не можем жить каждый день, беспокоясь о бесформенной, безымянной вещи.

— Наслаждайся спокойствием, — соглашается Кэшрем, прижимая меня к себе. — Это проще, чем кажется.

Там, в корзине, Мэйкэш икает, а затем начинает плакать.

Несмотря на мою усталость, я хихикаю.

— Гораздо проще, чем кажется, особенно с новорожденным комплектом.

— Я возьму его. — Моя пара снова поднимается на ноги и направляется к корзине. Он поднимает сверток, укачивая Мэйкэша на руках, и возвращается ко мне.

Я наблюдаю за ними, и моя решимость укрепляется. Вэктал прав. Мы живем в опасном мире. Угрозы возникают каждый день, и мы не можем жить в страхе перед ними. Мы будем ждать. Мы будем готовиться. Мы будем надеяться на лучшее.

А до тех пор мы будем наслаждаться спокойствием.

Я протягиваю руки к своему сыну и улыбаюсь.

ДЕНЬ ПЕРЕЕЗДА

ФАРЛИ

Чом-пи кусает манжету моих леггинсов, когда я иду по пещере, и я чуть не спотыкаюсь.

— Чом-пи! Прекрати! Я пытаюсь нести эти одеяла!

Он блеет на меня, выглядя таким забавным и таким ша-кхайским в своем возмущении, что я смеюсь. Я не могу сердиться на его маленькое пушистое личико. Когда он возмущается, он напоминает мне Бека в одном из его настроений, что заставляет меня смеяться еще сильнее.

Руки забирают у меня высокую стопку одеял, и я с удивлением вижу, что это Бек. Я не удивлена, увидев, что он хмурится.

— Спасибо, — говорю я ему, хватая Чом-пи, прежде чем он успевает напасть на леггинсы Бека.

— Ты должна быть осторожнее, — говорит он мне ровным, сердитым голосом. — Ты чуть не наступила на шкуры Химало.

Я удивленно оглядываюсь. Конечно же, Химало установил свои инструменты для выдубливания шкур прямо за пределами пещеры, которую делят неженатые охотники. Это на пути обычных дорожек через Пещеру племени, но я полагаю, что он больше не может разложить их в своей собственной пещере, теперь, когда он съехал.

— Ой. Я не видела…

— Очевидно. — Бек кивает мне. — Итак, куда ты это несешь?

— Я собираюсь забрать Мэ-ди, — говорю я ему, игнорируя его отвратительное настроение. — Сегодня день ее переезда.

Он хмыкает.

— Я сам понесу это, чтобы ты не поранилась.

— И заодно увидишь Мэ-ди? — я дразню.

Хмурое выражение темнеет на его лице. Судя по его реакции, я, вероятно, зашла слишком далеко. Мне все равно. Беку нужен пинок под зад после нескольких лун его кислинки. Единственный, к кому он еще добр, — это человек Клэр. Думаю, он скучает по ней. Но он только говорит:

— Тогда где же человек?

Я пожимаю плечами.

— Где она спала прошлой ночью во время празднования? В какой пещере?

Он не знает, и я тоже, поэтому мы начинаем заглядывать в пещеры без экранов. Если она переспала с охотником, мы найдем ее достаточно скоро. В этой пещере мало секретов… хотя я думаю, что если она с кем-то переспит, я лишусь помощи Бека.

Мы находим Вазу раньше, чем находим Мэ-ди. Он весь улыбается с корзинкой в руках, когда замечает нас.

— Вы видели человека Мэ-ди? Я хотел подарить ей корзинку.

Я прикрываю свое веселье рукой. Ваза — это так очевидно. Как и Бек, на самом деле. Бек хмуро смотрит на своего конкурента.

— Зачем ей нужна корзина?

Ваза смотрит вниз на корзину в своих руках, а затем пожимает плечами.

— Разве не всем нужна хорошая корзина?

— Я уверена, что она будет благодарна. — И из меня вырывается смешок.

И Бек, и Ваза хмуро смотрят на меня. Чом-пи блеет и кусает меня за подбородок. Я отпускаю своего маленького двисти, и он тут же убегает, думая, что мы играем в погоню. Я не следую за ним.

Разворачивающаяся игра в погоню за Мэ-ди слишком интересна.

— Возможно, она спит в одной из пещер для хранения, — предполагаю я. — Я пойду посмотрю.

Они не обращают на меня внимания. Они слишком заняты, пристально глядя друг на друга.

— Она может сама сделать себе корзину, — рычит Бек на Вазу.

— Она также может сама сшить себе одеяла!

— Я помогаю Фарли. А ты просто преследуешь ее, как снежный кот, как ты всегда делаешь.

— Кто бы говорил, — шипит Ваза. — У тебя был человек, и ты потерял ее. Дай другим шанс!

Я закатываю глаза, как это делает Лиз, когда она раздражена.

Каждый раз, когда человеческая самка не имеет пары, с самцами, не имеющими пары, происходит та же история. Они выставляют себя дураками, чтобы добиться ее внимания, надеясь на пару, если не на резонанс. Теперь, когда снова осталась только одна незамужняя женщина, они становятся все более отчаянными и злыми в своих разговорах друг с другом. Некоторые охотники, такие как Харрек и Варрек, не утруждают себя преследованием самок. Они полагают, что если этому суждено случиться, резонанс сведет их вместе. Более настойчивые, такие как Бек, делают все возможное, чтобы помочь делу.

Я нахожу это раздражающим… но в то же время немного волнующим. Через несколько сезонов я стану женщиной, достаточно взрослой, чтобы за мной ухаживали. Будут ли они преследовать меня так же рьяно, как Мэ-ди? Мысль обо всем этом внимании заставляет мой желудок трепетать. Я не знаю, кого я хочу — Вазу или Бека, но думать об этом все равно интересно. Я похлопываю себя по плоской грудной клетке. Все еще без груди. У меня еще есть сезон или два.

Я вздыхаю. Я уже готова повзрослеть.

Я оставляю двух охотников препираться и обыскиваю пещеры. В куче лишних мехов в задней части пещеры-хранилища я нахожу Мэ-ди. С момента приезда она спала в пещере моей семьи, потому что наша пещера побольше, но прошлой ночью она не вернулась.

— Доброе утро, — окликаю я ее, подходя. — Проснись! Пришло время для твоего переезда!

Мэ-ди устало садится, ее желтая грива встрепана на голове.

— Почему ты здесь и так громко?

— Я громко говорю? — Позади меня Чом-пи блеет у входа в пещеру, как будто соглашаясь. — Мне жаль, — шепчу я. — Так лучше?

— Думаю, у меня похмелье, — говорит Мэ-ди, потирая лицо. — Этот сах-сах — какое-то мощное дерьмо.

Я ахаю.

— Это было настолько плохо? — Я много раз слышала слово «дерьмо» от людей, но они обычно говорят это, когда имеют в виду навоз. — Ошен будет так расстроен…

— Нет, нет, — быстро говорит она. — Сильнодействующая штука. Я оговорилась.

Ой.

— Где моя сестра? — Она поправляет свою одежду и оглядывается по сторонам. — Она проснулась?

Я хихикаю.

— Думаю, мы не увидим их с Роканом в течение всего дня. Они находят отклик. — Об этом так интересно думать. Я представляю Рокана и то, как он смотрит на свою новую пару, и у меня вырывается легкий вздох. Я хочу, чтобы мужчина смотрел на меня также. Затем я морщу нос. Но не Ваза и не Бек. Кто-нибудь получше. Может быть, Таушен.

Мэ-ди просто издает несчастный стон и снова ложится в постель. Она натягивает одеяло на голову.

— Я ненавижу это место.

Я хихикаю и тянусь вперед, чтобы снова откинуть одеяло.

— Ты такая ворчливая. — За последние несколько недель я хорошо узнала Мэ-ди. Она говорит много неприятных вещей, но ей просто грустно, одиноко и она нуждается в друзьях. — Сегодня хороший день. У тебя будет своя собственная пещера!

Она позволяет мне откинуть одеяло, и на ее лице появляется задумчивое выражение.

— Правда? Я не останусь со своей сестрой?

— Нет, ты будешь жить с Айшей, — говорю я ей. — Это будет пещера для девочек! — Эта мысль очень волнует меня. Может быть, когда я стану достаточно взрослой, я смогу жить с ними. Мы сможем заплетать друг другу волосы, вместе шить одежду и делиться секретами.

— Думаю, это нормально. На самом деле я не хочу постоянно слышать, как моя сестра пристает к своему новому парню, — говорит Мэ-ди через мгновение. Выражение ее лица снова становится печальным.

— Не парню, — поправляю я ее. — Пара. И они не пристают, они спариваются.

— Верно. Моя вина.

— Вина?

— Не бери в голову. — Она садится, и Чом-пи немедленно бросается вперед и хватает угол ее одеяла, дико встряхивая его. Легкая улыбка касается ее печального лица, и она протягивает руку, чтобы погладить его по голове. — Хорошо, давай посмотрим новое место.

Когда мы с Мэ-ди выходим из пещеры-хранилища, Бек и Ваза заметно выпячивают грудь. Однако, если Мэ-ди и замечает это, она молчит. Она остается рядом со мной, когда я веду ее через Пещеру племени, и не обращает внимания на мужчин, которые мчатся, чтобы быть рядом с ней. Я не думаю, что Мэ-ди сейчас заинтересована в партнере, или даже в паре.

Хотя, если я буду выбирать пару, я бы тоже не выбрала Вазу. Он слишком стар, и самки выбирают себе неженатых охотников.

В пещере Айши нет экрана конфиденциальности спереди, поэтому я вхожу. Внутри кострища темно, а в задней части пещеры есть одна связка мехов.

— Айша? — зову я.

Сверток с мехами шевелится.

— Уходи, Фарли.

— Утро уже настало, — говорю я ей. — Ты должна была проснуться.

— Зачем? — У нее усталый голос. — В чем смысл?

В чем смысл? Как глупо.

— Еще так много предстоит сделать. Вот, я разожгу твой костер. И сегодня мы должны перенести вещи Мэ-ди в твою пещеру. Где твои инструменты для разведения огня?

Я сажусь на корточки рядом с кольцом камней.

— Перенести вещи Мэ-ди? — Айша садится, и ее руки тянутся к волосам, чтобы заплести их в косу. Когда она садится, крошечный кусочек меха падает на пол. Она быстро хватает его, но не раньше, чем я его вижу. Это туника, размером с комплект.

Бедная Айша. Она так скучает по своей маленькой Шамало. У меня остались лишь смутные воспоминания о ее комплекте несколько сезонов назад, только то, что она была бледной, бледно-голубой и такой крошечной. Мне сказали, что она родилась слишком рано. Мне говорили, что такое случается. Это редкость. Все это мне рассказывают, чтобы я не терзалась страхом, когда мне придет время вынашивать комплект. Если комплект появляется слишком рано и умирает, племя скорбит, а потом жизнь продолжается… для всех, кроме Айши, я думаю. В глубине души она все еще плачет.

Поэтому я лучезарно улыбаюсь ей, как будто переезд Мэ-ди к ней — этолучшее, что когда-либо случалось.

— Ты и Мэ-ди, да. Вэктал говорит, чтобы одинокие женщины жили в пещере вместе.

— Одинокие? Но ты забываешь, что я с Химало. — Ее губы слегка изгибаются, когда она произносит его имя. Пока мы разговариваем, остальные входят в пещеру, и взгляд Айши скользит по остальным.

— Химало прервал спаривание, — категорично говорит Бек. — Он переехал к охотникам.

— Бек! — Я в ужасе от его бессердечных слов, потому что ясно, что Айше это неизвестно. Выражение ее лица становится напряженным, глаза мрачными. Она смотрит на меня, и я медленно киваю. Это правда.

— Он ничего мне не сказал. — Она издает тихий, горький смешок. — Хотя я не знаю, почему это меня удивляет. Он больше ничего мне не говорит. — Ее взгляд скользит мимо Бека и Вазы к Мэ-ди. — Добро пожаловать в пещеру отвергнутых женщин.

— О, — говорит Мэ-ди. — И тебе привет.

Айша просто хватает свои одеяла и снова ложится. Она поворачивается лицом к стене своей пещеры, отгораживаясь от нас.

— Поставьте экран конфиденциальности, когда будете уходить, — говорит она нам.

Я свирепо смотрю на Бека. Это можно было сказать и по-другому. Айша явно ранена.

— Мм… хочешь корзинку, Айша? — предлагает Ваза.

— Хватит с корзиной, — рявкает Бек, отталкивая охотника локтем в сторону. — Никому не нужна твоя корзина.

Мэ-ди смотрит на меня со смесью замешательства и беспомощности на лице.

— Разве сейчас подходящее время? — она шепчет.

— Сейчас неподходящие время, — шепчу я в ответ. — Давай мы просто разложим твои меха и уйдем на целый день. Мы можем взять Чом-пи на прогулку.

— Хорошо, — говорит Мэ-ди. Бек выжидающе смотрит на нее, а затем она оглядывает пещеру, прежде чем снова повернуться ко мне. — Мы просто положим их где-нибудь?

— Айша? — спрашиваю я.

— Где угодно. Мне все равно. — Ее голос тусклый и безжизненный, и она не поворачивается, чтобы посмотреть на нас. — Просто оставьте меня в покое.

Мы с Мэ-ди обмениваемся взглядами. Ваза просто ставит свою корзину рядом с ее мехами. Мы ставим вещи Мэ-ди на землю, а затем тихо выходим из пещеры.

— Ну, это было неловко, — говорит Мэ-ди, когда Бек установил экран конфиденциальности над входом. — Я прям так и чувствую себя желанным гостем.

— Я могу сделать тебе корзинку, — говорит Ваза. — Поскольку эта теперь принадлежит ей. Это принесло бы мне огромную радость.

Бек только фыркает.

Ноздри Мэ-ди раздуваются, и она бросает на меня обеспокоенный взгляд.

— Мы с Мэ-ди хотим пойти пособирать травы и погулять с Чом-пи, — говорю я им. — У нас много дел. — Я беру ее за руку и увожу подальше от мужчин, прежде чем они снова начнут спорить между собой. Она не протестует и позволяет мне отвести ее к выходу из пещеры, прежде чем она начинает дрожать, и я забываю, что она человек и одета не для снега. — Подожди здесь, — говорю я ей. — Я принесу тебе что-нибудь из своих мехов, чтобы ты надела.

— Я в два раза больше тебя, Фарли, — говорит Мэ-ди, потирая руки. — Может быть, мне стоит просто подождать, когда Лейла проснется? — выражение ее лица исполнено надежды.

Бедная Мэ-ди. Она не очень хорошо знакома с резонансом.

— Тебе придется долго ждать. Резонанс не даст им покоя, пока она не будет с комплектом. Когда Джо-си и Хэйден нашли отклик, мы не видели их несколько дней. — Я хихикаю. — Хотя мы много их слышали.

— Фу, спасибо за это, — говорит Мэ-ди. Она опускается на колени рядом с Чом-пи и гладит его маленькую мордочку. — Итак, моей сестре не нужен никто, кроме ее мужчины, а моя новая соседка, с которой меня оставили жить в пещере, не хочет компании. К чему это меня приводит? — Она корчит рожи Чом-пи и начинает говорить забавным голосом, который я слышала от других людей, разговаривающих со своими комплектами. — И что это нам дает, маленький дружок? Мы что, совсем облажались? Да, это так, не так ли? Да, да, это так. Мы полностью облажались, не так ли?

Я хмуро смотрю на нее, пытаясь осмыслить ее слова.

— Тебя нигде не оставляют. Ты со мной.

Мэ-ди перестает корчить глупые рожи при виде двисти, и выражение ее лица меняется, легкая улыбка украшает ее забавный человеческий рот.

— Думаю, что да. Спасибо, Фарли. Ты хороший человек.

— А есть плохие?

— Фигура речи. — Она снова потирает руки, и Чом-пи пытается прикусить ее пальцы, думая, что это игра. — Давай возьмем твои меха, хорошо?

Я киваю, изучая ее, прежде чем повернуться. Люди такие странные. Прошло много оборотов Луны с тех пор, как появились люди, и я все еще иногда их не понимаю.

Конец