Особняк [Кловис Брейгель] (fb2) читать онлайн

Кловис Брейгель Особняк

Человек и Природа

Флора стояла у окна особняка и с интересом разглядывала ветви старых елей, прогнувшихся под массой выпавшего накануне снега. До ушей доносились потрескивание дров в камине и едва слышимое уханье совы. Полосы лунного света полностью освещали большую гостиную с высоким потолком и дорогой мебелью. Здесь были массивные резные комоды, столы и стулья, покрытые лаком, и обтянутые кожей диваны и кресла. На стене висел плазменный телевизор, который в этот вечер решили не включать. В углу располагалось устрашающее чучело медведя, стоящего на задних лапах.

Главным украшением комнаты, без всяких сомнений, была сама Флора Берг. Высокая и стройная, она величаво стояла у окна, упершись руками на подоконник. Диск луны отражался в ее крупных голубых глазах. Время от времени девушка поправляла рукой волнистые русые волосы, которые так и норовили упасть на лицо. На ней было нежно-голубое норковое пальто с ремешком и темные кожаные сапоги.

В комнате находился ещё один человек. Феликс сидел в кресле у камина и время от времени бросал в огонь дрова. Это был молодой парень с приятной внешностью: высокий, хорошо сложенный и излишне ухоженный для обычного человека. Одет он был в классический костюм, но без туфель и галстука.

Молчание царило в комнате уже продолжительное время, и Феликс чувствовал себя некомфортно. Флора уже долгое время нравилась ему, однако он ощущал, что не в силах признаться в своих чувствах. Около недели назад Флора позвонила ему с приглашением присоединиться к поездке в особняк, и он, нисколько не колеблясь, согласился.

В самом деле, особняк был великолепен. Он располагался в глубине елового леса в сорока километрах от города. Это было идеальное уединенное место для таких мечтательных людей, как Флора. Отапливался особняк за счёт электрических обогревателей и каминов, впрочем из-за весьма большой площади помещений здесь было трудно установить температуру выше минимальной комнатной.

— Холодно? — спросил Феликс.

— Прохладно, но пальцами шевелить могу, — спокойным голосом ответила Флора, продолжая смотреть в окно.

— Скоро будет теплее. Обогреватели в каждой комнате работают, оба камина растоплены.

— Это радует, Феликс. Взгляни на это, — Флора пальцем подозвала парня к окну.

Подойдя ближе, Феликс сразу почувствовал цветочный запах духов Флоры. Выглянув в окно, он увидел огромный еловый массив, уходящий далеко за горизонт. На улице стояла тёмная зимняя ночь, но благодаря снегу и яркой луне снаружи было достаточно светло.

— И всё же природа совершила огромную ошибку, поселив на Земле человека, — тихо произнесла Флора, медленно проведя ногтем по стеклу.

— Почему ты так считаешь?

— Оглянись вокруг, Феликс! Разве не видишь, в каком прекрасном мире мы живём? — голос Флоры зазвучал более громко и торжественно. — Посмотри на эти ели, на этот бескрайний простор. На то, как медленно и беспорядочно летят с неба снежинки. А слышал ли ты, как кричит сова или воет волк? Думаешь, есть в этом мире место для человеческой жестокости и разврата?

— Ты права, Флора, — ответил Феликс. — Человек жесток. Но разве один только человек? Думает ли сова о добре и милосердии, когда разрывает на куски свою добычу?

Феликс вернулся к камину, бросил в огонь дров и продолжил:

— Человек развратен. А какой зверь не руководствуется инстинктами? О какой гуманности думают волки в брачный период? Природа сама сделала нас такими, и разве вправе мы ее за это винить?

— Человеку природой дан разум, и это то, что отличает нас от волков. Благодаря разуму у нас и складываются понятия любви, совести и морали.

Флора отошла от окна и тоже села у камина на кожаное кресло. Исходящее от огня тепло позволило девушке снять пальто. Под ним скрывалось облегающее красное платье. До Феликса вновь донёсся сладкий цветочный аромат.

— Ты снова права, — сказал он, — но откуда же нам знать, с какой целью природа наделила нас разумом? Ты сказала мне оглянуться вокруг, и я это сделал. Я вижу и лес, и освещённый лунным светом снег, и даже звёзды. Но ещё я вижу огромный особняк, дорогую резную мебель, камин… Все это построил человек благодаря своему разуму. А волки? Волки сейчас в лесу. Они спят на снегу, свернувшись в клубок и укрыв лапой нос. Они не обладают разумом, поэтому не имеют возможности сейчас сидеть возле камина в роскошном красном платье, Флора.

— Это так. Человек действительно продвинулся далеко вперёд как изобретатель. Это доказывает его силу и превосходство над животными. В таком случае, имеем ли мы право оправдывать аморальные поступки людей схожими поступками зверей, поведение которых основано на инстинктах?

— А какие поступки считаются аморальными? И нормы, и мораль тоже придумал человек. И загнал себя в рамки. Мы — люди — сами для себя решили, что хорошо, а что плохо. Быть может, то, что мы считаем правильным, на самом деле противоречит законам природы.

Флора хотела что-то ответить, однако ей помешал внезапный стук в дверь.

— Войдите, — громко сказал Феликс.

На пороге показалась молодая девушка по имени Линда Кемпбелл.

— Что же вы тут грустите, ребята? — спросила она, улыбнувшись. — Идемте в зал. Мы с Филиппом почти закончили готовить ужин.

— Мы как раз собирались к вам присоединиться, — ответила Флора. — Как там Розамунд?

— Она тоже с нами. Выглядит хорошо. А впрочем вы и сами увидите.

Линда улыбнулась. Увидев, что Феликс и Флора пока что не спешат покидать комнату, она закрыла за собой дверь.

— Стоило ли нам брать с собой Розамунд, Флора? — спросил Феликс. — Не лучше ли было оставить ее в городе?

— Ей сейчас нужно отвлечься. Думаю, смена обстановки пойдет девочке на пользу.

Линда Кемпбелл была не из тех, кто мог подобно Флоре и Феликсу размышлять о смысле человеческого существования. Напротив, куда более приземленные вещи волновали ее. Завести с ней разговор о нравственности означало подвергнуть себя насмешкам и прослыть в ее глазах излишне сентиментальным человеком.

Хотя Линда и не отличалась приятной внешностью, она умела привлекать внимание простотой и открытостью. Полгода назад она вышла замуж за Филиппа, директора магазина одежды, доставшегося ему по наследству от отца.

Никто и никогда не мог понять, как брак этих людей имел место быть, ибо молодые люди были полной противоположностью

друг другу. Каким бы привлекательным ни был человек, невозможно построить с ним семью, если у вас разные взгляды на мир.

Филипп имел свойство сохранять хладнокровие и адекватно мыслить в любой ситуации. Он много думал и принимал взвешенные решения.

Когда Флора и Феликс пришли в зал, Линда и Филипп уже накрыли на стол. Здесь была запечённая с яблоками курица, греческий салат, сырная нарезка, фрукты и, конечно, фламандский красный эль. Все это с трудом располагалось на прямоугольном кухонном столе. Поскольку дорога до особняка была весьма долгой и утомительной, а комнату переполняли запахи аппетитной еды, никто не замедлил приступить к ужину. Линда сидела рядом с мужем. Флора, Феликс и Розамунд расположились напротив. За первые пять минут трапезы никто не произнес ни слова, ибо все были очень голодны.

— Хорошо, что мы сюда приехали, — наконец сказала Линда. — В городе сейчас такая суета, а здесь — тишина и покой.

— Я согласна, — ответила Флора. — Человеку никогда не вредно уединиться с природой и подумать.

— Отвлечься от современной жизни, — добавил Феликс. — Вы видели, какая сегодня на небе луна?

Филипп рассмеялся.

— Луна — это хорошо. Если на небе светит луна, значит снег не идет. Не надо нам столько снега. И так чуть трижды не застряли по дороге.

— Это правда, — сказала Линда. — Дороги здесь чистят отвратительно. Что если мы не сможем уехать отсюда из-за сугробов?

— Этот хозяин особняка такой скряга, — ответил Филипп, — он уж найдет способ выкинуть нас отсюда, если задержимся хоть на минуту неоплаченного срока.

— Не переживайте, — сказала Флора. — Хозяин в любом случае приедет сюда ровно через неделю. Об этом не стоит беспокоиться.

Все это время Розамунд сидела молча, глядя в тарелку. Флора время от времени смотрела на нее и шепотом спрашивала, все ли у нее хорошо. Девушка лишь кивала в ответ.

— Давайте же выпьем за нашу первую ночь в особняке! — громко произнесла Линда, после чего все опустошили свои бокалы. — Давайте танцевать!

В зале находился довольно старый виниловый проигрыватель. Девушка включила музыку и пригласила мужа на танец. Тот нехотя согласился. Феликс не решился пригласить Флору, заметив, что та занята беседой с Розамунд.

За остаток вечера сильно никто не напился, поэтому танцы и светская беседа вскоре всем наскучили, и каждый отправился к себе в спальню.

Лежа на кровати, Флора смотрела на яркую луну, царившую на темном небе, и думала об их разговоре с Феликсом. Действительно, должен ли человек противостоять законам природы? Ведь природа идеальна, в ней невозможно найти изъян. И если она создала человека таким, то, быть может, таким он и должен быть? Погруженная в мысли, Флора быстро уснула. Она уже не видела, как огромные тучи скрыли луну из виду, и этой ночью на землю обрушился сильный снегопад.

Вечность

На следующее утро Феликс проснулся раньше остальных, и первым делом ему в глаза бросился огромный слой снега на водоотливе за окном. За ночь намело сугробы высотой не менее двадцати сантиметров. Это обстоятельство ставило под сомнение возможность прогуляться по утреннему зимнему лесу. Но тем не менее Феликс, отлично выспавшийся, находился в прекрасном расположении духа. Неспешно одевшись, он спустился вниз.

Утром особняк был так же красив, как и ночью, но теперь атмосферу дополняли и великолепные пейзажи за окном. Пахло деревом и сыростью. Оказавшись в зале, Феликс сразу же обратил внимание на небольшой комод, который не замечал вчера. Внутри оказалось множество старинных книг, покрытых пылью и паутиной. Аккуратно взяв одну из них, мужчина открыл книгу на случайной странице. Оттуда тут же что-то выпало. Это был засушенный дубовый лист, который при соприкосновении с полом раскрошился на маленькие кусочки.

— Как же неловко, — прошептал Феликс. Открыв книгу на первой странице, он прочитал: — Ботаника. Год издания: 1979.

— Мусоришь, братец, — послышался вдруг голос сзади. Это была Линда, которая тоже проснулась рано. — Зачем ты туда полез? Там кроме пыли и старья ничего нет.

— Мне очень жаль, Линда. Это ведь был дубовый лист. И он, кажется, довольно долго там лежал.

Линда ухмыльнулась.

— Не переживай. Если бы этот лист был кому-то нужен, то его бы уже давно забрали вместе с этими старыми книгами. Уверена, хозяин особняка десятилетиями не открывал этот комод.

Феликс почувствовал себя виноватым, хотя и не представлял, перед кем и за что ему следует извиниться. К счастью, от раздумий мужчину отвлекла Линда, которая попросила помочь с приготовлением завтрака. Через пару минут Феликс напрочь забыл о дубовом листе.

Полчаса спустя в зал спустился Филипп, а за ним Флора с Розамунд. Завтрак был уже готов. Каждый съел глазунью с овощами и выпил кофе с бутербродом. Во время трапезы Флора с упоением рассказала, как сладко ей спалось в объятиях Природы.

— Скорее, в объятиях теплого одеяла. И обогревателя, — с насмешкой заметил Филипп. — В объятиях природы сейчас разве что медведи. Продрогшие спят в своих берлогах.

Линда рассмеялась.

— К слову, вы видели, как много снега выпало ночью? — спросила она.

— Я заметила, — ответила Флора.

— Неужто в особняке придется целый день сидеть?

— Ни в коем случае! — воскликнула Флора.

— Как можно отказаться от прогулки в зимнем лесу? Часто ли вы гуляете среди елей, находясь в городе?

— Что же нам теперь, в сугробы залезать?

— Я, конечно, не стану настаивать. Но находиться в особняке целый день я не намерена, поэтому сейчас же я иду на прогулку. И буду рада, если вы ко мне присоединитесь.

— Я пойду с тобой, — сказал Феликс.

К полудню Феликс уже ждал Флору у выхода. Девушка спустилась в том же норковом пальто, в котором он видел ее вчера. Из-под шерстяной белой шапки струились по плечам волнистые кудри. Парень вновь уловил сладкий цветочный аромат.

— Ты не боишься замёрзнуть? — спросила Флора.

Феликс был одет так же, как он одевался на прогулку всегда, только вместо кожаных туфель ему пришлось надеть довольно старые сапоги, чтобы пробираться через снег. Парень ни минуты не думал о том, может ли он замерзнуть. Тем не менее он очень боялся показаться нелепым из-за своей обуви и долго ругал себя за то, что не соизволил взять с собой что-то более солидное. На вопрос Флоры Феликс отрицательно покачал головой, и они вдвоем вышли наружу.

Днем лес казался особенно спокойным и немногословным. Выпавший снег был довольно мягким и рассыпчатым, поэтому идти было комфортно: не было необходимости высоко поднимать ноги. Заблудиться было невозможно, ибо молодые люди оставляли за собой следы, по которым планировали вернуться обратно. Каждая ель в лесу была уникальной, и Флора уделила этому факту много внимания. Пришли к выводу, что каждая ель по-своему красива вне зависимости от ее высоты и пышности.

— Сегодня перед завтраком я зашла к Розамунд, — вдруг начала Флора. — Ты знаешь, она выглядит гораздо лучше. Я полна надежд, что она поправится. Я спросила, не хочет ли она пойти с нами, но она сказала, что хочет побыть одна.

— Раз она хочет побыть одной, значит ей сейчас это нужно. Но ты права: она выглядит очень хорошо, учитывая то, что произошло.

Феликс шел впереди, прокладывая путь, а Флора следовала по его следам. Иногда с веток на головы падал снег, и девушка смеялась, как ребенок, когда очередная белая шапка оказывалась у нее на макушке. Местами лес становился гуще, и приходилось держать дистанцию, чтобы не получить удар веткой в лицо.

Глядя на бескрайние еловые стволы, Феликс вдруг вспомнил, как сегодня утром из книги выпал дубовый лист, и рассказал эту историю Флоре. Та молча выслушала и ответила:

— Ты совершенно зря винишь себя в этом. Хотя бы потому что все в этом мире имеет свойство разрушаться. Кажется, лес, по которому мы гуляем, совершенно спокоен, но это не так. Каждая из этих елей стремится вверх к небу, но однажды все они сгниют и рухнут на землю.

— Я понимаю. Однако мне кажется, что с этим листом была связана какая-то длинная история, которая оборвалась, когда этот лист рассыпался, упав на пол.

— История не оборвалась. Она закончилась. Рано или поздно этот лист должен был превратиться в труху. Как и с деревьями: ничто не вечно. Но к счастью, на месте старых елей всегда вырастают новые, временами даже более высокие и раскидистые.

Больше молодые люди не разговаривали. Оба были погружены в свои мысли. Феликс еще какое-то время размышлял о дубовом листе. "Ничто не вечно" — этот факт человеку знаком и очевиден. Мы соглашаемся с ним, но только до тех пор, пока не начинаешь задумываться о том, что все самое дорогое для нас когда-нибудь навсегда исчезнет. Мы сами однажды исчезнем, и с этим ничего нельзя сделать. Можно лишь попытаться принять.

Вдруг Феликс услышал крик и, обернувшись, увидел, что Флора по пояс увязла в снегу.

— Я, кажется, провалилась.

Парень тут же помог девушке выбраться.

— Не ушиблась?

— Я в порядке. Даже не знаю, как это у получилось, ведь я по твоим следам шла. Снега зачерпнула много. Если ты не против, предлагаю возвращаться обратно.

Молодые люди вернулись в особняк около трех часов дня. За время их отсутствия мало что изменилось. Линда приготовила лазанью, пригласила всех к столу и начала разговор:

— Ну и как прошла ваша прогулка?

— Много ли снега притащили в сапогах? — подхватил Филипп.

Флора рассказала обо всем, что им довелось увидеть в лесу. Феликс тоже внимательно слушал и восхищался тем, как много с виду незначительных деталей заметила девушка во время прогулки. Не могло не удивлять и то, что Флора видела красоту абсолютно во всем, что ее окружает, и с таким энтузиазмом могла эту прелесть описать. Казалось, в ее речи было больше украшений и красок, чем на полотнах известных художников-пейзажистов. Девушка умела восхищать, и Феликс убеждался в этом с каждой минутой.

Последующие три часа каждый занимался своими делами. Договорились собраться в зале после ужина и устроить вечер настольных игр. Приготовлением еды на этот раз занимались Флора и Феликс, а Розамунд помогала сервировать стол. Из блюд в этот раз были греческий салат, жареный сибас и печеный картофель со специями.

— Всем приятного аппетита! — сказал Феликс. После этих слов в особняке внезапно погас свет.

Клондайк

Первые несколько секунд после отключения света никто не мог понять, что произошло. Линда едва слышно что-то прошептала и во тьме пыталась отыскать руку своего мужа. Флора подвинулась ближе к Розамунд и прижала ее к себе. Через несколько секунд глаза адаптировались к темноте, и благодаря еще не до конца потухшему огню в камине можно было разглядеть лица друг друга.

— Что же нам делать? — спросила Флора.

— Мне страшно, Филипп, — жалобно произнесла Линда и еще крепче сжала руку мужа. — Сделайте же что-нибудь.

Одной из первых идей, конечно, было проверить электрический щиток. Тот располагался на чердаке, и двое мужчин, вооружившись фонариками на своих телефонах, направились наверх, пока девушки ожидали их внизу.

Чердак был весь заставлен коробками с хламом, поэтому найти электрощит было не самой простой задачей. Никто из молодых людей не обладал навыками обращения с электричеством, и из всех возможных вариантов решений проблемы они могли лишь переместить несколько тумблеров и рубильников в разные положения. Сделав несколько тщетных попыток включить свет, Филипп со злости ударил кулаком по стене и сказал:

— Звони хозяину.

Номер телефона хозяина особняка был только у Флоры. Девушка незамедлительно попыталась с ним связаться, однако установить соединение не удалось.

— Связи нет, — громко сказала Флора, чтобы ее было слышно на чердаке.

После этих слов Линда сильно вздрогнула и закрыла рукой рот. Она испытывала панический страх темноты, и перспектива провести еще хоть одну минуту в стенах мрачного и темного особняка приводила ее в ужас.

— Может, стоит попробовать залезть повыше? — предложил Филипп.

— Не думаю, что это поможет, — ответил Феликс.

— А какие у нас есть варианты?

В этот момент в глаза Филиппа бросился люк, ведущий на крышу. К нему была приставлена старая деревянная лестница.

— Только бы не рухнула. Гнилая совсем, — сказал Филипп, медленно поднимаясь по деревянным перекладинам. Люк открывался наружу, и поднять его было непросто, ибо сверху он был придавлен слоем снега.

С крыши открывался потрясающий вид на бескрайний еловый лес. Собирались тучи, и звёзд почти не было видно. Когда Филипп оказался на самом верху, Феликс передал ему телефон Флоры, и тот снова попытался дозвониться до хозяина особняка.

— Тщетно. Нет связи.

Ситуация, в которой оказались молодые люди, была весьма тяжелой, но не критической. Пропитания у них было в запасе как минимум на полторы недели. Из-за отсутствия электроэнергии все обогреватели перестали работать. К счастью, недостатка в дровах тоже не имелось. Все средства связи в скором времени могли разрядиться. Первым делом решили перенести все скоропортящиеся продукты на мороз, чтобы они не пропали, и растопить все камины, которые к тому же могли служить и источниками света. Флора время от времени пыталась вновь связаться с хозяином по телефону, но ей это не удавалось. Пришлось достать все теплые вещи, что имелись в сумках и чемоданах.

На все приготовления ушло по меньшей мере сорок минут, после чего все наконец смогли вернуться к ужину. Пятеро молодых людей совершенно изменились в лице. Все были озадачены и даже немного напуганы происходящим. От нервов Линда начала грызть ногти. Филипп сохранял спокойствие, тем самым пытаясь убедить жену, что они в полной безопасности. Флора больше всего переживала за психическое состояние Розамунд и ласково гладила ее по плечу. Задумались о том, сколько времени им придется провести в таком положении и что возможно предпринять. Филипп начал:

— В подсобном помещении есть лопаты. Если мы хотим уехать оттуда прямо сейчас, нам придется расчистить дорогу для автомобиля. Проблема в том, сколько времени это займет. Впятером, я думаю, мы управимся в лучшем случае за несколько недель.

— Ты сам понимаешь, что это не рационально, Филипп, — сказал Феликс. — Дозвониться до хозяина особняка нет возможности, но мы сможем вызвать службу спасения, пока наши телефоны еще не разрядились. Для таких случаев связь оператора не нужна.

— Вызывайте же скорее, — сказала Линда.

— Подождите, — сказала Флора. — Что, если об аварии уже знают, и скоро электричество вновь появится?

— И как же о ней должны узнать?

— Быть может, свет пропал не только у нас, но и в других населенных пунктах поблизости. Не торопитесь вызывать спасателей, мы всегда успеем это сделать.

Договорились подождать до утра. Телефоны решили не использовать, чтобы сэкономить заряд. Все закончили с ужином, и Линда с Филиппом убрали тарелки и бокалы со стола. Помыть посуду из-за отсутствия света не было возможности, так что пришлось оставить ее грязной. Когда Филипп предложил жене пойти наверх в их спальню, Флора вдруг воскликнула:

— Как же так, друзья! Вы забыли, что мы планировали устроить вечер настольных игр?

Филипп усмехнулся.

— Очень подходящая атмосфера для игр.

— Мы можем сесть ближе к камину, и будет светло.

— Только недолго, — сказала Линда.

Карты раздали всем участникам. Филипп и Линда играли вместе, так как девушка плохо разобралась в правилах. Феликс, которому сильно повезло с картами, первым вышел из игры и стал подкидывать дрова в камин.

— Вот этой картой можно покрыть эту, — объяснял Линде муж.

— А этой?

— Этой нельзя. Она другой масти.

— А этой можно?

— Нет, это шестерка. Восьмерку она не бьет.

— Я, кажется, поняла.

Через пару ходов Линда и Филипп тоже смогли избавиться от карт и выйти из игры. Далее должна была ходить Розамунд. Флора держала в руках лишь две самые сильные карты, благодаря которым она могла побить все, что ей могли положить.

— Я возьму, — тем не менее сказала девушка и начала одну за другой брать карты Розамунд, пока не стала проигравшей.

Так они сыграли еще три игры, в одной из которых вновь проиграла Флора, а в двух других — Линда и Филипп.

— Я устала, — сказала Линда и, пожелав всем спокойной ночи, ушла наверх. Через несколько минут за ней последовал ее муж.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила Флора у Розамунд.

Девушка прошептала ей на ухо, что очень устала и хочет пойти в наверх. Голос Розамунд звучал тихо и слабо. Ее тусклые серые глаза словно не выражали никаких эмоций. Нельзя было с точностью сказать, что она чувствовала. Она была словно маленькой фарфоровой куклой, такой же хрупкой и нежной.

— Конечно, милая, — Флора нежно обняла тонкий стан Розамунд и добавила, что очень сильно любит ее.

Свет от пламени из камина рисовал на стенах особняка причудливые картины. Флора предложила разложить пасьянс. Они с Феликсом распределили карты на семь стопок и начали по очереди составлять ряды.

— Все-таки человек — очень интересное существо, — сказал Феликс. — Только вчера мы говорили о его превосходстве над животными. Но стоило свету выключиться, как мы стали совершенно беспомощны перед законами природы.

— Природа намеренно привнесла в жизнь человека трудности. Не будь их, разве стали бы люди что-либо изобретать, пытаясь упростить свое существование? Не появился бы в доме свет, если бы на улице не бушевали ветер и мороз. Не было бы и самолетов, будь на месте океана ровная дорога. А главное, без трудных задач и жить было бы скучно.

Карты в колоде закончились, и пришлось делать пересдачу. Вскоре один ряд был собран и перемещен на основание. Во время игры Феликс все время смотрел на Флору. Она была так же прекрасна, как и всегда. Казалось, ничто не могло заставить огонь в ее глазах погаснуть. Она словно излучала радость, заставляя сердце Феликса то биться чаще, то замедляться. В его глазах девушка была воплощением самого светлого и чистого.

Внезапно истошный вопль Линды ворвался в уши молодых людей. Крик доносился сверху. Флора и Феликс вскочили с места и побежали по лестнице на второй этаж. В темноте было трудно ориентироваться, и пришлось вытянуть руки вперед, чтобы не врезаться в стену. Когда Флора отыскала в коридоре Линду, она сразу же почувствовала, с какой бешеной скоростью колотится ее сердце. Она громко дышала и не могла произнести ни слова. На крик прибежал Филипп.

— Что случилось, дорогая? — с тревогой в голосе спросил он и, положив руки ей на плечи, бегло осмотрел свою жену.

Линда медленно сползла по стене на пол. Ее дыхание участилось. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

В темноте Флора увидела тонкую белую полоску. Дверь в комнату Розамунд была приоткрыта.

— Да что с тобой, Линда? — продолжал Филипп.

Флора осторожно открыла скрипучую дверь, и лунный свет озарил коридор. К люстре была привязана веревка, на которой медленно раскачивалось тело Розамунд.

Розамунд

На улице стояло знойное лето. На дощатой террасе одного из самых больших и роскошных домов города сидели двое детей: двенадцатилетняя девочка по имени Розамунд и ее лучший друг Кейси. Ребята с усердием рисовали на бумаге все, что приходило им в голову.

— Смотри, какой красивый цветок у меня получился, — сказала Розамунд, показывая другу свой рисунок.

— Очень красиво. А я почти дорисовал лошадку.

— Мне нравится твоя лошадка. Давай нарисуем побольше картин и покажем их нашим родителям!

— Давай. Но у нас почти закончилась бумага.

Розамунд призадумалась.

— У моего папы в кабинете куча всяких бумажек, — сказала девочка и побежала в дом.

Кабинет был отделан со вкусом. Дорогие обои на английский манер, массивная люстра, резной стол, камин и огромные книжные шкафы — все это гармонично сочеталось друг с другом. Атмосферу портил лишь царивший в помещении беспорядок. Почти все поверхности были украшены сантиметровым слоем пыли. Стол был завален кучей листов бумаги, и девочка с усердием выбирала, какие из них казались более ненужными, чем другие.

Наконец Розамунд вернулась на террасу, где ее ждал Кейси.

— Как много бумаги! — восхитился он. — Подожди, так она же грязная.

— Она грязная только с одной стороны. Папа постоянно зачем-то печатает эти бумажки, а потом просто их выбрасывает. Рисуй с другой стороны.

С цветными карандашами в руках ребята провели еще несколько часов. На бумаге вырисовывались различные животные, деревья, причудливые монстры и персонажи из сказок. Когда на улице начало темнеть, Кейси попрощался с Розамунд, и дети разошлись по домам. Девочка устроилась у окна и стала ждать, когда папа вернется с работы.

— Папочка, я так рада тебя видеть, — радостно воскликнула девочка, когда отец появился на пороге дома.

— Я тоже рад, милая, — сказал он и нежно поцеловал дочь в лоб.

— Это тебе, — сказала Розамунд и показала отцу свой рисунок. На нем папа и дочь держались за руки и улыбались.

— Спасибо, дорогая. Ты очень красиво рисуешь, — отец погладил девочку по голове.

— Давай повесим его в твоем кабинете. Он будет красиво смотреть над твоим столом.

— Конечно, солнце.

Пять лет спустя Розамунд и Кейси уже не были близкими друзьями и почти перестали общаться. Девушка стала чаще чувствовать себя одинокой. Одноклассники всячески избегали общения с ней, так как считали ее избалованной дочкой богатого бизнесмена. Впрочем своим лучшим другом Розамунд считала своего отца. С ним она могла поговорить обо всех своих мыслях и переживаниях. Она с такой же радостью встречала его, когда он возвращался с работы.

Но в один из дней папа вернулся гораздо раньше обычного. Запыхавшийся, он со страхом в глазах кинулся в свой кабинет, даже не сняв обувь.

— Что случилось, папа? — в недоумении спросила Розамунд.

— Некогда, дочка. Мне нужно избавиться от некоторых документов, — сказал он и начал доставать из шкафа кучи бумаг и бросать их в камин. — Скоро здесь будет проверка.

Отец разжег огонь в камине, и пламя окутало стопки документов, превращая их в пепел.

— Ну вот и все, — сказал он и громко рассмеялся. Девушка с недоумением смотрела на папу.

В этот момент в дверь постучали. Через несколько минут в кабинет вошли шесть молодых людей в полицейской форме и начали что-то искать, заглядывая в каждый уголок. Лицо отца Розамунд не выдавало в нем паники.

— Здесь чисто, — сказал один из полицейских.

— В шкафу тоже ничего.

Никто и не заметил, как один из служителей закона снял со стены рамку, в которой находился рисунок Розамунд. Тот самый рисунок, который девочка подарила отцу пять лет назад.

— А вот это интересно, — сказал полицейский, перевернув рисунок на обратную сторону. Пятеро коллег подошли ближе и какое-то время молча рассматривали лист бумаги.

Розамунд с ужасом смотрела, как ее отца под руки выводили из дома.

Судебные разбирательства проходили несколько месяцев. Розамунд к тому времени уже достигла совершеннолетнего возраста, поэтому находилась дома одна. Девушка почти ничего не ела. Она думала только о том, что же будет с папой, и винила себя в том, что его заключили под стражу. Кейси узнал о случившемся и стал иногда приходить к Розамунд, чтобы поговорить с ней и утешить. Девушка не могла найти себе места. Она думала: "А вдруг папа больше никогда не вернется?" и много плакала.

Но папа все-таки вернулся. В один из зимних вечеров он появился на пороге дома. Перед Розамунд стоял совершенно другой человек. Три месяца следствия и разбирательств сделали свое дело, и теперь это был совсем седой мужчина с бледным морщинистым лицом и стеклянными глазами.

— Здравствуй, папочка, — тонким голосом сказала Розамунд и хотела обнять отца, как вдруг тот с силой оттолкнул ее от себя.

— Нет здесь больше папочки.

Он схватил дочь за волосы и потащил в свой кабинет. В комнате все было не так, как раньше. Розамунд каждую неделю убиралась здесь, ожидая отца. Все находилось на своих местах. Шкафы блестели от чистоты, а каждая книга была с трепетом вытерта от пыли.

— Нет больше папочки. Нет больше ничего, мать твою!

Отец был в ярости. Он бросался из одной части комнаты в другую, то сжимая кулаки, то разжимая их. Его разрывало от злости настолько, что даже его белые зубы были видны из-за оскала. Розамунд заплакала. Она никогда не видела папу в таком состоянии. Тот схватил попавшуюся ему под руку книгу и, издав чудовищный рев, швырнул ее в окно. Стекло с грохотом разбилось. От громкого звука девушка закричала.

— Не ори, сука! — отец ударил Розамунд по затылку. — Я потерял все. Все, что у меня было. И все из-за какой-то малолетней твари!

Розамунд захлебывалась слезами. Глаза покрылись пеленой. Ком подступал к горлу, вследствие чего становилось трудно дышать.

— Прости меня, папочка. Прошу тебя, — с огромным трудом произнесла девушка. В ушах звенело, и она почти ничего не слышала. Она медленно пятилась к двери, пока не врезалась в стену.

— Я готов отдать все, чтобы ты сдохла в муках, — отец со всей силы пнул дочь по ногам, из-за чего Розамунд упала на пол и закрыла руками лицо. После нескольких болезненных ударов девушка потеряла сознание. Остервенение по-прежнему овладевало мужчиной, и он слонялся из угла в угол, издавая чудовищные вопли.

Очнувшись, девушка увидела, что отец разгромил все, что было в кабинете. Он стоял на стуле и вешал на люстру толстую веревку, один из концов которой был завязан в петлю. Розамунд с трудом поднялась на ноги и принялась жалобно извиняться и умолять отца слезть со стула.

— До конца своих жалких дней ты будешь страдать, зная, что это ты убила своего отца, — сказал он и надел петлю себе на шею.

Из уст Розамунд вырвался едва слышимый крик. Она встала на колени перед стулом и вцепилась руками в ногу мужчины.

— Толкай стул, — приказал он.

— Папа, я прошу тебя, — почти беззвучно произнесла девушка. Она не могла дышать. Все тело трясло.

— Толкай, сука, — яростно крикнул отец и пнул дочь в челюсть, выбив ей зуб. Кровь хлынула на пол. — Я порежу тебя, мразь. Толкай!

Розамунд издала нечеловеческий вопль.

— Я люблю тебя, папа, — сказала она и, приложив все усилия, вытолкнула стул из-под ног отца.

Хаос

Феликс ошибся, полагая, что ничто в этом мире не могло погасить пламя в глазах Флоры. Целый мир, живущий в теле одной девушки, в миг разрушился, оставив на своем месте лишь темную бездну. Ту энергию, что парень получал от одного пронизывающего взгляда ее глубоких голубых глаз, уже невозможно было ощутить. Флора сидела в углу коридора на полу, закрыв руками лицо, и едва слышно плакала. Феликс был рядом с ней и всячески старался успокоить.

Филипп дозвонился до службы спасения. Вертолет должен был прибыть через несколько часов. Линда билась в истерике. Громкими криками она проклинала каждого, кто находился с ней в особняке.

— Черт побери, Линда! — сказал Феликс. — Нам всем сейчас тяжело. Замолкни уже наконец.

— Замолкни? — повторила она, стиснув зубы. — Я бы сейчас сидела дома и прекрасно проводила время. Вместо этого вы притащили меня в этот мерзкий сарай! — от криков голос Линды стал совсем хриплым. — Мы все сейчас тут сдохнем по вине этой дуры, — она показала пальцем на Флору.

— Что ты несешь? — слова Линды разозлили Феликса.

— Это она арендовала этот особняк! Она пригласила сюда эту больную дуру, которой приспичило сдохнуть! Она отговорила нас звонить спасателям, пока еще было не поздно! Она! Она!

— Что здесь происходит? — спросил Филипп, который только что спустился с чердака.

— Будь добр успокоить свою жену, — крикнул Феликс, нервы которого тоже были на пределе. Он крепко обнимал Флору, прижав ее к своему плечу. Он чувствовал, как все ее тело дрожит.

— Дорогая, успокойся. Сейчас важно сохранять хладнокровие, — сказал Филипп жене.

— Как я могу успокоиться? Назови мне хоть одну причину, по которой я должна успокоиться!

— Спасатели скоро будут здесь, — тихим голосом произнес Филипп. — Нас вытащат отсюда. Обещаю.

Линда поднялась с места.

— Я пойду вниз. Воды попить.

— Я провожу тебя, — сказал ей муж. Линда сказала, что справится сама.

Все трое молча сидели в коридоре на дощатом полу. Феликс продолжал обнимать Флору. Девушка всхлипывала и вытирала руками катящиеся по лицу слезы. Он вновь ощутил запах цветочных духов, и этот запах по какой-то причине придавал ему сил. Он напоминал ему образ яркой и жизнерадостной девушки. Той, которую он любил и которой восхищался. Которой восхищается сейчас и будет восхищаться до конца своих дней, несмотря ни на что.

Вдруг громкий звук, из-за которого все вскочили на ноги, донесся из комнаты Розамунд. Люстра не выдержала вес трупа и свалилась на пол. Тело Флоры затряслось сильнее, стоило ей вновь увидеть Розамунд.

Сзади показалась Линда. В темноте не было видно, что в руке она держала кухонный нож.

— Я убью тебя, сука, — крикнула она и бросилась на Флору. Феликс сразу же кинулся защищать девушку от удара, и лезвие воткнулось в стену в паре сантиметров от его головы.

— Что ты творишь, дура? — крикнул Филипп и оттащил жену назад.

Однако Линда совершенно потеряла рассудок и не соображала, что делала. Обезумевшая, она оттолкнула Филиппа и снова взяла в руку нож. С яростным криком девушка набросилась на собственного мужа.

— Остановись! — кричал Филипп. У того было значительное преимущество в силе. Тем не менее Линда смогла дважды полоснуть мужчину лезвием в грудь, прежде чем ему удалось выбить оружие из ее руки.

Филипп схватился руками за раны и, стиснув зубы от боли, упал на колени. Феликс подбежал сзади и, скрутив девушку, повалил ее на пол лицом вниз. Она кричала, сыпалась угрозами и проклятиями и всячески пыталась вырваться. Парень с силой надавил коленом между ее лопатками. Ужасающий вопль вырвался из нее. В один момент девушка резко затихла. Она была не в сознании.

Феликс и Флора незамедлительно помогли истекающему кровью Филиппу добраться до комнаты, где они собирались обработать его раны.

— Черт побери! — еле слышно произнес раненый. Огромное количество крови стекало по его телу на пол.

Феликс уложил больного в кровать, а Флора пыталась в темноте отыскать в своих вещах аптечку.

— Закрой дверь на ключ, Феликс, — попросила она, судорожно вытаскивая из сумок все вещи. Оставалась опасность, что Линда придет в сознание и продолжит свирепствовать.

Раны Филиппа были серьезными. Один из ударов был нанесен в область солнечного сплетения. Другой — чуть выше и левее. Имелась опасность, что нож мог задеть сердце. В таком случае жизнь мужчины находилась под угрозой. Флора приложила все силы и умения, чтобы остановить кровь и обработать раны, но ей это не удавалось. Филипп стал дышать неровно и часто.

— Что же делать? — спросила девушка. Феликс никогда не видел ее такой растерянной. Впрочем в этот момент он был собран ничуть не лучше. Оба молодых человека делали попытки помочь Филиппу, стонавшему от боли, но все они были тщетны. Через несколько мучительных минут он затих.

— Мертв, — сказал Феликс, когда попытался нащупать его пульс. Флора закрыла руками лицо.

— Нам надо запереть Линду в комнате до приезда спасателей, пока она еще чего не натворила, — сквозь слезы проговорила девушка.

Феликс открыл дверь и вышел в коридор. Линды там уже не было. Она пришла в сознание и находилась в особняке. Не исключалось, что она была вооружена.

— Закрой дверь, — сказала Флора. — Дождемся спасателей здесь.

Девушка стояла в углу комнаты и старалась не смотреть на окровавленное тело Филиппа. Заперев дверь на ключ, Феликс накрыл труп одеялом.

— Все будет хорошо, — сказал он и нежно обнял Флору.

* * *

Неожиданный грохот, нарушивший царившую в комнате тишину, заставил Флору и Феликса содрогнуться. Кто-то колотил в дверь тяжелым металлическим предметом. Грохот повторился еще несколько раз, и дверь внезапно с треском слетела с петель и упала внутрь комнаты, едва не задев молодых людей. На пороге стояла Линда, держа обеими руками огромный топор. Безумие наделило девушку колоссальной силой.

Линда молча вошла в комнату и осмотрелась. Она подошла к кровати, сняла одеяло с тела мужа и долго смотрела на него, не произнося ни слова.

— Линда, — Феликс попытался заговорить с девушкой, но та ничего не ответила. — Линда, это мы. Твои друзья.

Она еще минуту молчала. Ее дыхания почти не было слышно. Наконец она тихим голосом произнесла:

— Что вы наделали?

— Пойдем отсюда, Линда. Спасатели скоро будут здесь.

Феликс хотел было взять Линду за руку и вывести из комнаты, как вдруг та достала из кармана нож и бросилась на парня. Тот в последний момент успел увернуться от удара. Тут же он пнул Линду в живот, и та, попятившись и вскрикнув от боли, упала на кровать прямо на тело Филиппа.

— Бежим! — крикнул он Флоре и, схватив ее за руку, вывел из комнаты.

В темноте было трудно ориентироваться, и молодые люди, следуя вперед на ощупь, не сразу сообразили, что оказались возле лестницы на чердак.

— Наверх, скорее, — сказал Феликс, услышав шаги позади себя.

В единственное маленькое окно на чердаке пробивался лунный свет. Оказавшись наверху, Феликс указал Флоре на лестницу, ведущую на крышу.

— Залезай наверх, я ее задержу.

В этот момент Линда тоже оказалась на чердаке. Размахивая ножом, она направлялась в сторону Феликса, который медленно отступал в сторону приставной лестницы. Флора, с трудом открыв люк, уже была на крыше. Ее сердце колотилось настолько сильно, что, казалось, оно было готово выскочить наружу. Она с трудом могла дышать. Сильный холодный ветер трепал ее волнистые волосы в разные стороны.

— Я убью вас всех! — кричала Линда.

Феликс с трудом отражал атаки. В один момент Линда споткнулась о ящик и чуть не выронила нож. Парень воспользовался моментом, чтобы залезть на крышу. Линда бросилась следом.

— Стой, тварь! — крикнула она и стала карабкаться по лестнице, продолжая хаотично размахивать лезвием ножа.

Когда она уже почти была на самом верху, Феликс с силой пнул ее ногой в лицо. От удара Линда машинально отпустила руки и, громко крича, стала падать вниз. Задев затылком край металлического ящика, она растянулась на дощатом полу и затихла. Вокруг ее головы сразу же растеклась лужа крови.

Почему мы все еще живы

Когда Феликс оказался на крыше, Флора сразу же закрыла люк и начала осматривать парня на наличие травм. Она вскрикнула, когда увидела, что из его спины торчит рукоять ножа. Лезвие почти целиком находилось внутри его тела. Линда успела вонзить оружие в тот момент, когда он забирался наверх. Феликс лежал на животе и громко дышал.

Флора не знала, что делать. Аккуратно спустить парня по приставной лестнице вниз она не имела никакой возможности. К тому же, она догадывалась, что попытки самостоятельно извлечь лезвие из тела не приведут ни к чему хорошему. А вертолет? Скоро ли он будет здесь? Флора села рядом и положила голову Феликса к себе на колени.

Мороз и холодный ветер крепко держали молодых людей в своих объятиях. Будучи одетыми не по погоде, оба дрожали и стучали зубами.

— Я многое понял, Флора, — сказал Феликс. Голос его сильно изменился. Человек — лишь кукла в руках Хаоса, который, дергая за ниточки, направляет его на путь Зла и Жестокости.

— Ты прав. Жаль, однако, что встать на путь Добра может не каждый.

— Каждый, Флора. Эти ниточки настолько тонки, что любой, даже самый немощный и неуверенный в себе человек способен разорвать их и идти другой дорогой. Туда, где всегда светит луна и мерцают звезды. Где не знают о злобе и пороках. Проблема людей лишь в том, что они не хотят делать этого. Они идут туда, куда ведет их судьба, и, быть может, так и должно быть.

— Я много думала над этим, — голос Флоры был истощенным, — и поняла, что нет смысла размышлять над тем, зачем был создан человек. Совсем недавно я думала, что знаю ответ на этот вопрос, но это не так. Думаю, мы никогда этого не узнаем.

— Природа полна загадок, как и все, что она создала. И это прекрасно. Может, именно поэтому мы все ещеживы. Зачем знать, ради чего мы здесь?

Флора дрожала от холода. Она смотрела на бескрайний зимний лес. Ей чудилось, что она видит вертолет на горизонте, но это было не так.

— Знаешь, Флора, — сказал Феликс. — Я никогда не встречал никого, кто был бы хоть немного похож на тебя. Ты способна видеть то, чего не видят другие. Ты замечаешь то, о чем другие даже не догадываются. Ты радуешься каждому дню, передавая свою энергию другим. Ты великолепна, Флора. И мне очень жаль, что все заканчивается именно так.

— Не говори так, Феликс, — Флора вновь залилась слезами. — Это еще не конец. Нас скоро спасут, я чувствую это!

— Не плачь, дорогая. На месте старых елей всегда вырастают новые, помнишь? А про трудности, которые Природа преподносит людям? Это всего лишь одна из них, и ты смогла ее преодолеть.

Флора видела, как Феликс с каждой минутой слабел. Голос его становился все более и более хриплым.

— Ты великолепна, Флора, — повторил он. — Ты подарила мне лучшие моменты моей жизни. Сколько бы я отдал, чтобы вновь прогуляться с тобой по лесу. Впрочем отдавать мне уже особо нечего. Ты делаешь этот мир лучше, Флора. Столько раз я хотел сказать тебе, что люблю тебя, но не решался этого сделать.

Феликс замолчал. Флора плакала и нежно гладила парня по голове.

— Я тоже люблю тебя, Феликс.

Вдруг до ушей донесся шум. Флора обернулась и увидела вертолет, летевший в сторону особняка.

— Сейчас нас спасут, Феликс, — прошептала она и стала размахивать руками.

Мужчина ничего не ответил. В эту минуту он был уже мертв. Уснул вечным сном на коленях Флоры.

Снег, медленно кружась, падал на ветви елей. В чаще леса одиноко стоял особняк. В стеклах отражался диск яркой луны. Ветер почти стих, и только слегка ласково гладил верхушки деревьев. Издалека доносилось уханье совы. Звезды украшали темно-синий небосвод. Этой ночью в округе было особенно тихо.

Оглавление

Человек и Природа

Вечность

Клондайк

Розамунд

Хаос

Почему мы все еще живы