История царской тюрьмы. В пяти томах. Том 4. 1900-1917 Петропавловская крепость [Михаил Николаевич Гернет] (pdf) читать онлайн

М.Я.ГЕРНЕТ

ИСТОРИЯ
ЦАРСКОЙ
ТЮРЬМЫ

М.Н. ГЕРНЕТ

М.Н. ГЕРНЕТ

ИСТОРИЯ
ЦАРСКОЙ
ТЮРЬМЫ

ИСТОРИЯ
ЦАРСКОЙ
ТЮРЬМЫ

ИЗДАНИЕ ТРЕТЬЕ

п етропавловская:
КРЕПОСТЬ
1900-1917

М О С К В А

ГОСУДАРСТВЕННОЕ

ИЗДАТЕЛЬСТВО

Ю РИДИЧЕСКОЙ Л И Т Е Р А Т У Р Ы

19

6 2

Г ОС У Д АР С Т В Е ННОЕ
ЮРИДИЧЕСКОЙ

ИЗДАТЕЛЬСТВО

ЛИТЕРАТУРЫ

От редакдии
А СТО ЯЩ ЕЕ, второе издание четвертого тома «Исто^
рии царской тюрьмы» является значительно дополненным. Подготовляя к печати этот том и собирая материалы для пятого тома, покойный М. Н. Гернет имел
в виду написать еще несколько томов, в которых предполагалось
осветить историю общеуголовных тюрем, военных и военно-мор­
ских тюрем, монастырских тюрем, историю тюрем при времен­
ном буржуазном правительстве. По мере накопления материа­
лов автор написал ряд очерков и глав, часть из которых он
имел в виду включить в четвертый и пятый тома, а часть —~
в последующие тома.
Редакционная коллегия сочла целесообразным включить
в настоящий том в качестве первой главы большой очерк по
истории общеуголовных тюрем в начале X X века, который был
помещен М. Н. Гернетом в сборнике «Тюрьма капиталистиче­
ских стран» 1, исключив из него те материалы, которые уже
вошли в другие тома. Аналогичные очерки за соответствующие
периоды времени были включены в каждый из первых трех то­
мов «Истории царской тюрьмы» самим автором.
В настоящий том включена глава «Бывшие шлиссельбурж­
цы в Трубецком бастионе», которая была написана автором спе­
циально для четвертого тома. Кроме того, в ряд глав включены
написанные автором параграфы и части параграфов, которые
хотя и не были включены в издававшийся уже после смерти
автора четвертый том «Истории царской тюрьмы», но представ­
ляют несомненный интерес для читателей. Так, в главу третью
включен параграф, посвященный первому делу, рассмотренному
военно-полевым судом в Петербурге; в главу четвертую вклю­
чен материал по делу об убийстве главного военного прокурора
Павлова и о покушении на Николая II и его дядю — Николая
Николаевича; в главу девятую — параграф о шпионе — герман­
ском консуле Лерхенфельде.1

Н

1 См. «Советское законодательство», М., 1934 г.

Настоящее издание четвертого тома «Истории царской
тюрьмы» состоит из девяти глав.
В первой главе дается подробная характеристика состояния
тюрем в Российской империи в период с 1900 по 1916 год: при­
водится численность и вместимость тюрем различных ведомств,
численный состав заключенных и т. д. Большое внимание в этой
главе уделено характеристике тюремного режима — применению
дисциплинарных наказаний к заключенным, в том числе_
порки розгами и заключения в карцер, «культурно-просвети­
тельной» работе в тюрьмах, состоявшей по преимуществу в ре­
лигиозном «воспитании». В заключение характеризуется борьба
заключенных с царским тюремным режимом.
Вторая и все последующие главы посвящены истории ПетроПа?пч°пСК0Й кРепости с начала X X века и до крушения царизма
в 1917 году.
Во второй, третьей и четвертой главах подробно освещается
режим в Петропавловской крепости в связи с деятельностью
военно-полевых и военно-окружных судов. И этот режим, и эта
деятельность «скорострельной» царской юстиции представляли
собой стороны единой системы судебного и внесудебного тер­
рора, который осуществлялся усилиями царской военщины, ка­
рательных экспедиций, полиции, жандармерии, судов всех наи­
менований и тюремной администрации. Поэтому три главы книги
освещают и деятельность военной юстиции, и исполнение при­
говоров военных судов, и ожесточение режима в Петропавлов­
ской крепости.
В четырех последующих главах основное внимание уделено
узникам Петропавловской крепости — деятелям большевистской
партии, великому пролетарскому писателю Максиму Горькому,
многочисленным революционным рабочим и крестьянам, матро­
сам и солдатам, наконец, бывшим шлиссельбуржцам, переведен­
ным в Петропавловскую крепость.
В девятой главе показана исключительно мягкая каратель­
ная политика царизма в отношении изменников родине и шпио­
нов из числа генералов и офицеров царской армии.
Четвертый том завершается заключением, в котором гово­
рится о превращении Петропавловской крепости в музей по
истории революционного движения, созданный Советской
властью вскоре после Октября 1917 года.
Редакционная коллегия1

Предисловие автора к первому изданию

Ч

ЕТВЕРТЫ Й том «Истории царской тюрьмы» посвя­
щен истории Петропавловской крепости в период
с 1900 по февраль 1917 года. В трех предшествующих
томах история мест лишения свободы в этой крепости
рассматривалась за время с половины X V III и до конца
X IX века.
Первоначально я предполагал, что четвертый том моего
труда охватит, как и три первых тома, историю всех царских
тюрем, т. е. Петропавловской, Шлиссельбургской крепостей и
общеуголовных тюрем. Я рассчитывал, что буду иметь возмож­
ность этим томом закончить всю работу по исследованию во­
проса истории царской тюрьмы. Однако в процессе собирания
архивных и других материалов я увидел ошибочность первона­
чального предположения. По одной лишь Петропавловской кре­
пости оказалось такое обилие материалов, притом малоизвест­
ных или даже совсем неизвестных ни широким слоям читателей,
ни даже специалистам в области уголовной и общей политики
царизма, что явилась необходимость посвятить весь этот том
только одной Петропавловской крепости. Мне кажется, что пол­
нота исследования пострадала, если бы я прибег к сокращению
исторического очерка по Петропавловской крепости из желания
•охватить в одном томе историю всех мест лишения свободы за
последние 17 лет существования царизма.
Поэтому история некоторых других царских тюрем, имев­
ших особое значение в X X веке, а также и история тюрем при
Временном правительстве будет освещена мною в последующих
томах моего труда Г
Настоящий, четвертый, том, как и три предшествующих,
посвящен изучению не всей карательной политики царизма, а
лишь одной из очень многих и разнообразных мер карательной
1 См. предисловие Редакционной коллегии.

политики царизма. Н изучаю только тюрьмы, не касаясь таких
мер судебной репрессии, как ссылка на каторжные работы в Си­
бирь, ссылка на поселение и т. д.
Значение Петропавловской крепости как места лишения сво­
боды особенно изменилось со времени первой русской револю­
ции 1905 года. Трубецкой бастион этой крепости перестал бытьтюрьмой для отбывания наказания осужденными и стал исклю­
чительно местом предварительного заключения, для содержания
подследственных, арестованных в пределах Петербурга и отча­
сти Петербургского военного округа. Сюда уже не направляли
арестованных из других городов и местностей империи, как эта
было ранее, например, по процессу декабристов, по делу 193-х
о пропаганде в империи и др.
З а последний период царизма многие крупные события дали
в казематы крепости своих представителей, поэтому я и свя­
зал историю Петропавловской крепости с теми или другими
событиями большой исторической важности. При этом я ста­
вил своей задачей увязать каждое отдельное событие с той
конкретной обстановкой, которой данное событие было обус­
ловлено.
В настоящем томе «Истории царской тюрьмы» читатель
встретится больше с узниками из числа участников массовых
выступлений.
Вступление пролетариата на арену политической борьбы
с конца X IX века дало в крепость немало заключенных и среди
них членов «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»
Ногина, Лепешинского, Андропова и др. В главе «Борцы рабо­
чего движения в Трубецком бастионе» я старался остановиться
не только на борцах рабочего движения, выхваченных из рядовпартии большевиков за агитацию, за работу в подпольных типо­
графиях и т. п., но отметить здесь и участников большевистских
организаций, уже готовых выступить с оружием в руках за
победу рабочего класса в его борьбе с самодержавием.
Начало русской революции — «кровавое воскресенье» 9 ян­
варя 1905 г.— легло в основу наиболее обширной главы «Максим
Горький в Трубецком бастионе», а также и некоторых других
глав и параграфов.
Так как указания на режим Трубецкого бастиона встреча­
лись в архивных делах об отдельных узниках, то в целях избе­
жания повторений я счел за лучшее собрать все черты о ре­
жиме в одной главе, дав его общую характеристику. Режим
в действительности был много тяжелее, чем он мною описан.
Но надо иметь в виду, что официальные документы предпочи­
тали хранить молчание на эту тему, а из-за стен Петропавлов­

ской крепости не доходило до сведения народа все то, что тво­
рилось в полутемных казематах под неограниченной властью
коменданта крепости, смотрителя и жандармов.
*
*
*
При всем разнообразии событий, которые отразились в сте­
нах Петропавловской крепости, корень их происхождения один
и тот же — всероссийская революция1. Влияние революции на
состав узников Трубецкого бастиона прежде всего сказалось на
заполнении камер Трубецкого бастиона рабочими. Они высту­
пали в борьбе с царизмом под пролетарским знаменем, они были
передовым отрядом революции.
На истории Петропавловской крепости ярко отразилось
«кровавое воскресенье» 9 января 1905 г,, когда, говоря словами
В. И. Ленина, «Рабочий класс получил великий урок граждан­
ской войны; революционное воспитание пролетариата за один
день шагнуло вперед так, как оно не могло бы шагнуть в месяцы
и годы серой, будничной, забитой жизни. Лозунг геройского
петербургского пролетариата: «смерть или свобода!» эхом пере­
катывается теперь по всей России» 2.
Это эхо было тем более громким, что условия, в которых
находились в России пролетариат и крестьянство, особенно бла­
гоприятствовали силе революционного отзвука. Рабочие стра­
дали не только от капиталистической эксплуатации, но и от бес­
правия всего народа. Крестьянство страдало от безземелья, оно
находилось в кабале у помещика и кулака.
Из нашего очерка «Борцы рабочего движения в ТрубецкОхМбастионе» будет видно, как царизм уже в самом начале X X века
вырывал из рядов петербургского пролетариата лучших его
представителей и заточал в Петропавловскую крепость.
События 9 января 1905 г. послужили сигналом для всех ра­
бочих. Только в январе стачками было охвачено 440 тысяч ра­
бочих, тогда как за все десять предшествующих лет в России
бастовало лишь 430 тысяч рабочих.
Нарастание русской революции сопровождалось поступле­
нием в тюрьму Трубецкого бастиона матросов, обвинявшихся
в подготовке восстаний.
Царизм в борьбе с революционным движением знал одно
средство — жесточайшие и массовые наказания. Императорское
1 А. М. П а н к р а т о в а , Первая русская революция, 1905— 1907 гг.„
изд. второе (дополненное), Гоеполитиздат, 1951.
2 В. И. Л е н и н , Соч., т. 8, стр. 77.

правительство продолжало верить в их силу, несмотря на дока­
занное всей историей бессилие палача и тюрьмы в борьбе с ре­
волюционным движением. Оно решило, что его карательная
политика лишь притупилась и что надо отточить это оружие.
Именно этим объясняется то, что за последние 17 лет своего
существования военно-окружные суды довели до крайних пре­
делов применение всех наиболее суровых средств репрессии,
особенно смертной казни. Но и этого оказалось мало. Тогда
были введены военно-полевые суды. З а полгода их действия они
пронеслись ураганом над нашей родиной.
Военно-полевые суды были самым ярым и бесстыдным про­
явлением царского произвола, но они не были его единственным
проявлением. Они лишь завершали целую систему борьбы ца­
ризма с революцией.
Так, например, в целях облегчения беспощадной расправы
с рабочим и крестьянским движением органам классовой юсти­
ции в лице военно-окружных и гражданских судов предписыва­
лись соответствующие директивы в виде министерских цирку­
ляров. В этом же направлении производились изменения зако­
нов: закон 2 декабря 1905 г. повысил размеры наказаний за
участие в забастовках на предприятиях, имеющих общественное
и государственное значение, а также в правительственных
учреждениях; 9 февраля 1906 г. был издан закон о взрывчатых
веществах, прикрываясь которым департамент полиции широко
=развил деятельность своих агентов, а суды получили возмож­
ность более широко применять тюрьму и каторгу; 18 марта
1906 г. последовало законодательное сокращение сроков произ­
водства важнейших уголовных дел, на первое место было вы­
двинуто требование быстроты расправы с обвиняемыми; закон
18 августа 1906 г. передавал военно-окружным и военно-морским
судам рассмотрение дел о пропаганде в армии и флоте и грозил
каторгой осужденным.
Действительным вершителем судьбы российских граждан
являлся не столько царский суд, сколько еще более послушные
царизму органы защиты интересов эксплуататорских классов —
жандармские управления и охранные отделения, образованные
в 1903 году.
Такой характер репрессивной политики царизма в X X веке
сказался на тюремном режиме. В тюрьмах произвол принимал
самую необузданную форму. Стоит вспомнить каторжные цент­
ральные тюрьмы в Шлиссельбурге, Орле, Смоленске, Пскове,
Москве и других городах европейской России и Сибири, чтобы
сейчас же воскресли в памяти ужасы, до которых дошел под­
линно средневековый режим этих мест лишения свободы.

Политические тюрьмы были настоящим термометром революции. Ее успех в отдельные годы сопровождался вынужденным
ослаблением тюремного режима. Годы реакции несли с собою
разгул тюремного деспотизма, пытки, розги, карцер и т. п.
Через руки автора этого исследования прошли тысячи дел
из архивов департамента полиции, комендатуры Петропавлов­
ской крепости, министерств военного, военно-морского, внутрен­
них дел, юстиции и других ведомств. Большинство этих дел
раскрыло перед нами картины бесконечного произвола и наси­
лия. Насилием больших и малых властей дышали страницы
архивных фолиантов и тощих папок. О бесправии большинства
населения свидетельствовали официальные документы, в особен­
ности те, которые начинались каллиграфически выведенной
строкою: «По указу его императорского величества».
Конечно, на страницы этого тома попала только некоторая
часть из обнаруженных нами материалов. Но мне хочется в этом
предисловии отметить одно очень яркое проявление произвола
царизма в ^отношении подданных Российской империи. Я имею
в виду убийство в дни московского восстания 17 декабря 1905 г.
полицейским приставом Ермоловым приват-доцента доктора
медицинских наук Воробьева.
При разборе баррикад на Пресне подполковник Ермолов
услышал от кого-то об устройстве в квартире доктора Воробьева
лазарета для раненых участников восстания. В сопровождении
солдат Ермолов направился к этой квартире. По его звонку на
площадку лестницы немедленно вышли Воробьев, его жена и их
12-летняя дочь. На вопрос пристава, обращенный к доктору,
не находится ли у него в квартире лазарет для революционеров,
последовал отрицательный ответ. На второй вопрос, не имеется
ли у него оружия, был дан утвердительный ответ с пояснением,
что имеется разрешение на его хранение. Когда Воробьев, желая
предъявить это разрешение, повернулся спиною к приставу,
последний выстрелом сзади в голову убил его. Совершив убий­
ство, полицейский пристав и солдаты ушли, оставив убитого на
площадке. Такова была фактическая сторона этого дела — бес­
причинного убийства человека среди белого дня на глазах его
жены и дочери.
Возмущение этим убийством общественного мнения и осо­
бенно рабочих, революционное настроение которых не было по­
гашено подавлением восстания, было огромно. Пришлось начать
предварительное следствие.
В архиве департамента полиции мною обнаружены доку­
менты по вопросу о начале судебного преследования убийцы
доктора Воробьева, исходившие от министров, генерал-губерна-

тора и самого царя. Они были такого циничного характера, с каким не приходилось встречаться за всю долговременную работу
в архивах.
Первый документ, помеченный 8 января 1906 г., исходил от
министра внутренних дел Дурново. Он выражал московскому
генерал-губернатору Дубасову свое неудовольствие о начале уго­
ловного дела против полицейского пристава Ермолова в общем
порядке и предлагал изъять это дело от гражданских властей и,
предъявив к Ермолову обвинение в должностном преступлении
(за превышение власти), прекратить его. Через две недели,
23 января, Дурново сделал доклад царю и получил от него резо­
люцию: «Дело это подлежит прекращению без всяких для Ер­
молова последствий». Тем временем выяснилось, что предъявле­
ние 24 декабря вдовой убитого гражданского иска к убийце
служит формальным препятствием для прекращения дела. Тогда
министр внутренних дел предложил передать дело вместо граж­
данского суда военному.
В своей телеграмме от 2 февраля он откровенно писал ге­
нерал-губернатору Дубасову: «Нам неизмеримо удобнее иметь
дело с военным судом, и судьба Ермолова будет, по моему мне­
нию, совершенно гарантирована»
На другую точку зрения встал министр юстиции, успевший
получить согласие царя на рассмотрение дел гражданским судом.
Наивно было бы думать, что он руководствовался при этом тре­
бованиями законности. В действительности он преследовал ту же
цель — освободить Ермолова от репрессий. В своем подробном
отношении к Дубасову министр юстиции спешил успокоить его
тем, что испросит у царя помилование Ермолову или широкое
облегчение его участи в случае признания его виновным судом
присяжных. Он добавлял, «что при известном составе присяж­
ных заседателей дело может даже разрешиться полным оправ­
данием подсудимого» 12.
Так высший блюститель законности в империи высказывал
предположение о возможности заранее подобрать определенный
состав присяжных заседателей. Министр юстиции подчеркивал,
что при более суровом наказании по приговору военного суда
сравнительно с гражданским судом «вся неблагонамеренная
часть общества усмотрела бы в помиловании не акт справедли­
вости, а произвол административной власти».
1 ЦГИА в Москве. Фонд департамента полиции, 7 делопроизводство,.
1906, № 8, ч. 34, т. 2, «Об убийстве приват-доцента Воробьева в Москве»
(л. 13 и оборот).
2 Т а м ж е (л. 16).

До какой степени попиралась законность высшим предста­
вителем юстиции и до каких границ доходил его произвол,
видно из следующего факта. Он пригласил к себе убийцу и,
изложив свои соображения, спросил его, каким судом — граж­
данским или военным — предпочитает тот рассмотрение его дела.
Министр сообщил московскому сатрапу Дубасову, что Ермолов
обратился к нему с усерднейшей просьбой непременно передать
дело гражданскому суду.
Ожидание министром юстиции оправдательного приговора
Ермолову не осуществилось. Суд приговорил виновного к ли­
шению всех особенных, личных и по состоянию присвоенных
прав и преимуществ и к заключению в исправительное арестант­
ское отделение на четыре года. Это дело об убийстве полицей­
ским чиновником человека, заподозренного во врачебной по­
мощи революционерам, было рассмотрено судом, по распоряже­
нию генерал-губернатора, при закрытых дверях.
Царь фактически отменил приговор суда, заменив указан­
ное наказание лишь заключением на два месяца на военной
гауптвахте без лишения прав и церковным покаянием.
Царю и всему строю царской России были нужны слуги,
готовые проводить политику произвола, насилия, не останавли­
ваясь даже перед убийствами.
*
*
*
В каждой из глав этой книги излагаются факты гнета и
произвола суда и администрации царизма, нисколько не ценив­
ших человеческую жизнь. С наибольшей яркостью раскрывались
эти картины при ознакомлении с деятельностью военно-поле­
вых судов. Мною найден секретный документ, из которого мы
впервые узнали, что непосредственным творцом военно-полевого
суда явился сам Николай II.
Военно-полевые суды были детищем реакции, но торжество
столыпинской реакции оказалось недолговечным. Репрессии
стали столь обычными, что они перестали пугать народ. Коли­
чество бастующих рабочих уже в 1911 году достигло 100 тысяч.
В связи с ленским расстрелом рабочих с новой силой вспыхнули
массовые политические стачки в 1912 году. Стачки проходили
под большевистскими революционными лозунгами. Напомним,
что число бастовавших рабочих в первой половине 1914 года
достигло почти полутора миллионов человек. Прорывалось на­
ружу революционное движение в войсках и во флоте. Пораже­
ния, понесенные русскими войсками с начала мировой войны
1914 года, усилили революционное движение. Ленин по этому

поводу писал: «Дело русской свободы и борьбы русского (и все­
мирного) пролетариата за социализм очень сильно зависит от
военных поражении самодержавия» ». Рост революционного дви­
жения в армии отразился на истории Петропавловской крепости
увеличением числа ее узников из рядов солдат и матросов. Они
заключались в 11етропавловскую крепость вплоть до последних
месяцев существования царизма.
Последние пять узников крепости из числа матросов пред­
стали перед военно-морским судом в качестве обвиняемых по
процессу большевистской организации. Так матросы-большевики
завершили ряды узников Петропавловской крепости.
1017 На истории Петропавловской крепости за период 1900—
т / гг. отразилась не только революционная борьба с царизмом. З а первые 17 лет X X века Россия пережила две войны:
русско-японскую и первую мировую империалистическую войну.
Оти воины не прошли бесследно для Петропавловской крепости
и тоже получили отражение в ее стенах. В связи с поражением
царских войск заключенными на короткое время в крепость
оказались совсем необычные государственные преступники: не­
сколько генералов, а затем и военный министр. Однако это были
совсем особые узники, суд над которыми был только для вида
Пребывание их в крепости показало цену классовой юстиции
царизма.
й
Я не считаю, что вышел за рамки исследования истории
царской тюрьмы, когда останавливаюсь на описаниях исполне­
ния смертных приговоров над бывшими узниками крепости, ис­
ходя из материалов, обнаруженных мною в секретных доку­
ментах.
J
Я шел за ними вплоть до эшафота и, в частности до «зна­
менитого» Лисьего Носа, план которого (см. рис. 8) предусмот­
рительно был приложен к делу о военно-полевых судах. Я вос­
произвел его. На этот план чертежником нанесено очень немно­
гое, но как много говорит этот план историку уголовной поли­
тики царизма!
*

*

*

Я приношу мою глубокую благодарность всем оказавшим
мне то или другое содействие при моей научной работе. Я бла­
годарю 1 лавное архивное управление, дирекцию и сотрудников
архивов Москвы и Ленинграда, музея имени Горького в Москве,
а также музеев революции, снабдивших меня фотографиями, вос­
произведенными в этой книге.
В. И. Л е н и н , Соч., т. 8, стр. 37.

Я приношу особую благодарность Всесоюзному институту
юридических наук за предоставление мне таких условий для
работы, которые облегчили мой труд по написанию этого и трех
предшествующих томов монографии.
В настоящем томе я привожу сокращенно наименования
следующих архивов: Центральный Государственный историче­
ский архив в Москве — ЦГИА в Москве, Центральный Государ­
ственный исторический архив в Ленинграде — ЦГИА в Ленин­
граде, Центральный Государственный военно-исторический ар­
хив в Москве — ЦГВИА в Москве, филиал Центрального Госу­
дарственного военно-исторического архива в Ленинграде —
ЦГВИА в Ленинграде, Центральный Государственный архив
военно-морского флота в Ленинграде — ЦГАВИФ в Ленинграде.
Январь 1953 года.

I

I'

I
I
*

Глава первая
ЦАРСКАЯ ТЮРЬМА Б НАЧАЛЕ XX ВЕКА

(1900 — 1916 гг.)
§ 1. ЧИСЛЕННОСТЬ ТЮРЕМ
ОСВЯЩ АЯ четвертый том «Истории царской тюрьмы»
Петропавловской крепости, необходимо предварительно
осветить общее состояние царских тюрем, их количество,
вместимость, численность заключенных и режим заклю­
чения в последний период существования царизма — от начала
X X века до 1917 года Ь
При огромном и все более возраставшем с начала X X века
спросе на тюрьму всех ее видов, предъявлявшемся разнообраз­
ными учреждениями гражданского, военного и духовного ве­
домств, колоссальными должны были быть и фактические воз­
можности удовлетворения этого спроса. Но тюрем для разме­
щения всех узников не хватало.
Делая попытку дать хотя бы несколько приближающее­
ся к действительности изображение царской тюрьмы в циф­
рах, надо остановиться на сведениях: 1) об общем числе тю­
рем разного наименования в империи и об их вместимости,1

П

лI
I
*

1
Помещая ниже текст статьи М. Н. Гернета «Царская тюрьма» — см.
сборник «Тюрьма капиталистических стран» («Советское законодательство»,
М., 1937), Редакционная коллегия сделала необходимые сокращения с целью
избежать повторения с предыдущими томами «Истории царской тюрьмы».

2) о фактическом количестве узников в них и 3) о численности
охраны заключенных.
0 числе тюрем различных наименований имеются точные
сведения лишь по министерству юстиции, отчасти по военному
и морскому министерствам. Неполные сведения имеются о мо­
настырских тюрьмах. Не располагая цифровыми материалами
по министерству внутренних дел (охранка, жандармские управ­
ления, арестные помещения при полицейских управлениях, при
волостных судах), выводы об этих тюрьмах можно сделать по
некоторым предположительным исчислениям.
Не вдаваясь детально в историю строительства тюрем при­
ведем несколько цифр. Так, в 1883 году тюрем гражданского
ведомства было 784 и, кроме того, свыше 600 мелких тюремных
учреждении в виде этапов, полуэтапов, гауптвахт, караульных
домов. Сведении о числе арестных домов за названный год нет
но, судя по цифрам 1903—1904 гг., их было 704 с 15 922 ме­
стами. В эти^цифры не входили арестные дома по трем губер­
ниям Европейской России, а также всей Сибири, Туркестану
по областям Кубанской, Терской, Уральской и Войска донского!
~е в
году правительство определило, что на устройство
новых тюрем потребуется свыше 60 млн. руб.
1 января 1903 г. Главное тюремное управление установило
численность подведомственных ему тюрем, не считая арестных
домов, цифрою в 1279.
Из отчетов Главного тюремного управления за 1913 год
видно, что на 1 января 1914 г. это ведомство располагало:
Ьэ4 тюрьмами общего устройства с 95 027 местами в общих
камерах и 8016 в одиночных; в 30 исправительно-арестантских
отделениях было 15 010 мест в общих камерах и 297 — одиночных; в 22 каторжных тюрьмах было 17 086 мест в общих каме­
рах и 1293 — одиночных; в 8 пересыльных тюрьмах — 2901 об­
щих мест и 67 — одиночных.
1ЧПП^яКИМ °бРазом всего было 139 697 мест, из которых
!Аии24 в общих и 96/3 — в одиночных камерах. Кроме того,
было 61 исправительное заведение для несовершеннолетних
с вместимостью на 2705 человек. Сведений о числе этапов и
полуэтапов за Данный год не имеется, но, судя по цифре
1905 года, их было 495.
Военное ведомство имело свои особые тюрьмы, и при этом
различные для офицеров и солдат. Солдаты направлялись глав­
ным образом в дисциплинарные части (батальоны, роты и
команды) и одиночные военные тюрьмы, а офицеры — на гаупт­
вахты и в крепости. К сожалению, нет сведений о числе гаупт­
вахт. 1 ак как гауптвахты должны были иметься при каждой

значительной воинской части, то число их должно исчисляться
многими сотнями.
Но военные суды присуждали также к каторге, заключению
в исправительные арестантские отделения и другие тюрьмы
гражданского ведомства.
Сведения о числе и наименовании тюрем военного ведом­
ства имеются в отчетах военного министерства, ставших доступ­
ными после Октябрьской революции для изучения. В отчете,
напр., за 1911 год содержатся данные о числе военных тюрем­
ных учреждений на 1 января 1912 г., а вместимость их опреде­
ляется действительным числом содержащихся в них к 1 января
названного года.
Переходя к монастырским тюрьмам, надо вспомнить, что
заточение в монастыри практиковалось (до 19(Ь г.) при отступ­
лении от православия и при некоторых преступных деяниях по
Уложению о наказаниях. Пругавин дает исчерпывающий пере­
чень монастырей, в которые заточали. В этом перечне названо
15 мужских и 5 женских монастырей \ разбросанных по разным
частям России, преимущественно на севере.
Труднее определить количество тюрем ведомства министер­
ства внутренних дел, но для предположительных вычислений
есть достаточно оснований. Так, при каждой волости имелось
волостное правление, а при нем волостной суд, необходимой при­
надлежностью которого была «каталажка» или «холодная».
Число волостных, тминных и станичных управлений на про­
странстве всей империи (исключая Финляндию) было 16 371, и,
следовательно, столько же должно было быть и помещений для
арестованных 12.
Арестные помещения имелись при каждом полицейском ста­
новом приставе, а число таких приставов в империи (кроме Фин­
ляндии) было 2410. Полицейское управление с помещением для
ареста находилось в каждом городе, а городов в империи было
(без Финляндии) 892, в некоторых же городах было по не­
скольку арестных помещений (так, например, в Москве их
было 48, в Петербурге 47, в Варшаве 15, в Ростове-на-Дону 7).
Сыскных отделений было 93 с таким же числом арестных поме­
щений. Помещения для ареста были также при жандармских
управлениях, у пограничной стражи и пр., но число их оста­
лось неизвестным.
В результате всех этих изысканий можно дать следующую
таблицу.
1903

1 См. статью Пругавина о монастырских тюрьмах в журнале «Право*
Г. № 7.
2 См. сборник «Статистический ежегодник Российской империи», 1907»

Таблица
СВОДНАЯ ТАБЛИЦА
ТЮРЕМ ИМПЕРИИ И ИХ ВМЕСТИМОСТЬ
Вид тю рем

1

Ч исло тю рем

в м ести м о сть

Тюрьмы министерства ю сти ц и и .................................
719
Этапы и полуэтапы.........................................................
495
Арестные дома в ЕвропейскойРоссии......................
704
Исправительные заведения для несовершеннол е т н и х .............................................................................
61
Тюрьмы военного ведомства и дисциплинарных
ч а с т е й .....................................................~ .....................
20
^ Р епости .............................................................................
23
I ауптвахты ...................................................................... неизвестно
Тюрьмы морского ведомства и дисциплинарных
ч а с т е й ............................
7
Арестные помещения при волостных судах мини­
стерства внутренних д е л ................ ........................
16 371
Арестные помещения при полицейских участках
1000
Арестные помещения
присыскных отделениях
93
Монастырские т ю р ь м ы .................................................
20

139 697
неизвестно
»

Всего

свыше . . .

19 513

2705
5671
неизвестно
»
3701
50 000
неизвестно
»
»
свыше
201 774

Итак, четыре министерства: юстиции, военное, морское и
внутренних дел, а также духовное ведомство имели свои «соб­
ственные» тюрьмы. Но при этом министерство юстиции откры­
вало двери своих каторжных и других мест лишения свободы
для лиц воинского звания; военное министерство отплачивало
ему предоставлением крепостей, а духовное ведомство находило
свободные места в монастырских тюрьмах не только для лиц
духовного звания, но и для многих других, при условии, чтобы
они числились по паспорту исповедующими православие или
были признаны «вредными» для него. Что же касается тюрем
ведомства министерства внутренних дел, то тут двери широко
были открыты для всех, и в первую очередь — для рабочих и
крестьян.
§ 2. СТАТИСТИКА ЗАКЛЮЧЕННЫХ
Через тюрьмы министерства юстиции, военного и морского
министерств и по приговорам земских начальников и волостных
судов перед первой мировой войной проходило в год
1 859 314 заключенных.

Эти почти два миллиона складывались
числа лиц:

из следующего
Таблица

2

КОЛИЧЕСТВО ЛИЦ, ПРОХОДИВШИХ Ч Е РЕ З ТЮРЬМЫ
З А ОДИН ГОД
Через тюрьмы министерства юстиции (подследственных и
срочных) ..................................................................................................... 1 075 759
4234
Через исправительные колонии для несовершеннолетних . . . .
Приговорено к аресту мировыми и действовавшими как мировые
197 857
судами .........................................................................................................
47 462
Приговорено к аресту тминными с у д а м и .............................................
39 780
Приговорено к аресту уездными членами окружных судов . . .
44 521
Приговорено к аресту городскими с у д ь я м и .........................................
Содержалось в предварительном заключении лиц воинского
10 004
з в а н и я .........................................г ............................................................
11878
Через дисциплинарные части военного м и н и стерства....................
4295
Через тюрьмы военного в е д о м с т в а .........................................................
4767
Через тюрьмы морского м и н и с т е р с т в а .................................................
80 913
Приговорено к аресту земскими н а ч а л ь н и к а м и .................................
Приговорено к аресту волостными с у д а м и ......................................... 337 944
1 859 314

Все цифры этой таблицы взяты из официальных источник
ков и лишь число приговоренных к аресту земскими начальны*
ками и волостными судами установлено по другим мате­
риалам '.1
1 Министерство внутренних дел не опубликовывало сведений о деятель­
ности земских начальников и волостных судов. Лишь за 1905 год Е. Н. Тарновскому удалось получить числа возникших уголовных дел по 43 губер­
ниям (у земских начальников — 421 624 уголовных дел и в волостных
судах 1 121 191 уголовных дел). Во многих статистических обзорах по раз­
личным губерниям, просмотренных нами, мы нашли, что в 1912 году рас­
смотрено уголовных дел в Московской губернии волостными судами 27 171
(в среднем каждым волостным судом 160 дел), а земскими начальниками
10 974 уголовных дел (в среднем каждым земским начальником 200 дел).
Это дало нам возможность определить число разрешенных уголовных дел
волостными судами и земскими начальниками во всей империи.
Процент оправданных по мировым судам равнялся в среднем 38; он
должен был быть ниже у земских начальников и в волостных судах, и мы
предположили его равным 33%. Процент приговоров к аресту в мировых
судебных учреждениях был 2 1 ; мы приняли его и для земских начальни­
ков и волостных судов.
Число прошедших в 1912 году через тюрьмы ведомства министерства
юстиции мы взяли из отчета главного тюремного управления за названный
год, сведения о приговорах к аресту мировыми судами, городскими судьями

Приведенная колоссальная цифра заключенных не исчер­
пывает, однако, всей их массы, так как неизвестно, сколько че­
ловек попадало под арест в полицейские участки, сыскные отде­
ления, жандармские управления и пр. Одно несомненно, что еже­
годно подвергались лишению свободы миллионы лиц.
Из этих миллионов многие тысячи были заключены в цар­
ские тюрьмы на долгие годы или с тем, чтобы уже никогда из
них не выйти и умереть внутри тюремных застенков. Режим
тюрьмы был рассчитан на то, чтобы осужденные всем своим
существом, физически и морально, познали непомерную тягость
таких видов лишения свободы, как каторга, исправительные
арестантские отделения и т. д.
Но и это было еще не все. Часть заключенных, в первую
очередь отправляемые на каторгу революционеры, обрекалась,
как это показала практика с несомненною очевидностью, на
смерть внутри тюремных стен. Невыносимые санитарные и ги­
гиенические условия заключения, дисциплинарные наказания,
суровый режим, полуголодное существование, систематические
избиения и истязания — все это приводило к массовому физи­
ческому уничтожению заключенных.
В смете доходов и расходов министерства юстиции по тю­
ремной части на 1917 год имеются таблицы об общем числе
арестантов, прошедших через места заключения империи с 1910
по 1914 год. По отчету главного тюремного управления можно
исчислить такую же цифру и за 1915 год. При ознакомлении
с этими цифрами надо иметь в виду, что с половины 1914 года
началась первая империалистическая война и в 1915 году часть
тюрем уже не находилась в распоряжении царского прави­
тельства.
Таблица

3

О БЩ ЕЕ ЧИСЛО ЗАКЛЮ ЧЕННЫ Х,
ПРОШ ЕДШ ИХ Ч Е РЕ З ТЮРЬМЫ
МИНИСТЕРСТВА Ю СТИЦИИ с 1910 по 1915 год
Годы

Ч и сл о заклю ченн ы х

Ч и сл о суто к, п р о ве­
денны х в тю рьм е

1910
1911
1912
1913
1914
1915

1 030 875
1 046 899
1 075 759
1 068 700
1 081 886
1 037 271

сведений нет
»
66 534 947
61 819 065
63 493 604
65 566 835

и уездными членами окружных судов почерпнуты из «Сборника статисти­
ческих сведений Министерства юстиции», а о заключенных мест лишения
свободы военного министерства и морского министерства — из отчетов наз­
ванных министерств.

Таблица

4

СРЕДН ЕЕ ЕЖЕДНЕВНОЕ ЧИСЛО
АРЕСТАНТОВ В ТЮ РЬМАХ в 1901—1916 гг.
F оды

С р ед н ее число
еж едн евно

1901
1902
1903
1904
1905
1906
1907
1908

84 632
89 889
96 005
91720
85184
111 403
138 501
171 219

оды

1909
1910
1911
1912
1913
1914
1915
1916 за
первые
5 мес.

С р едн ее число
еж едн евно

175 008
168 864
175 228
183 949
169 367
177 441
156 738
142 399

Рост среднесуточного числа заключенных с полной оче­
видностью явствует из таблицы. За весь период наивысшая
цифра пришлась на 1912 год (183 949 человек), а затем на
1914 год.
Во всяком случае следует подчеркнуть, что среднесуточный
состав даже за пять месяцев 1916 года, т. е. к концу двухлетия
войны, был на 57 000 выше цифры начала X X века. Само пра­
вительство объясняло увеличение населения тюрем влиянием
«революционной смуты» (см. например, отчет Главного управ­
ления за 1909 год, часть 1). Расправа с революционным движе­
нием оказывала решающее влияние на рост числа заключен­
ных, в особенности в каторжных тюрьмах.
Ленин в 1902 году указывал на переполнение тюрем: «Вряд
ли когда-нибудь в прошлом бывали до такой степени перепол­
нены арестованными крепости, замки, тюрьмы, особые помеще­
ния при полицейских частях и даже временно превращенные в
тюрьмы частные дома и квартиры. Нет места, чтобы поместить
всех хватаемых, нет возможности, без снаряжения экстраорди­
нарных «экспедиций», пересылать в Сибирь с обычными «транс­
портами» всех ссылаемых...» Г
Цифры подтверждают эту связь числа заключенных с ро­
стом революционного движения. Так, если в 1903 году каторж­
ных заключенных было 6000, то в 1910 году число их выросло
до 32 000. Одновременно вырос и их удельный вес в общей массе
заключенных (с 7,2% до 17,0% ) 12.
1 В. И. Л е н и н, Соч., т. 6, стр. 225.
2 См. М. М. И с а е в , Основы пенитенциарной политики, М., 1927,
стр. 92.

При этом среди приговоренных к каторжным работам было
7 497 осужденных за период 1905— 1912 гг. гражданскими, воен­
ными и морскими судами за преступления государственные,
против порядка управления и военные бунты и восстания !.
Две категории среди заключенных возрастали, несмотря на
некоторое абсолютное уменьшение в годы войны всего коли­
чества содержавшихся в тюрьмах. Это были, во-первых, посту­
пившие в тюрьмы по распоряжению административных властей,
а во-вторых, следственные и подсудимые, обвиняемые в госу­
дарственных преступлениях. Показанное в официальных отчетах
число следственных и подсудимых, обвиняемых в государствен­
ных «преступлениях», было в действительности более высоким,
так как под видом преследования за уголовные преступления
правительство фактически часто расправлялось с революцио­
нерами.
Рост репрессии против революционеров в высшей степени
знаменателен: ни страшные напряжения сил, ни следовавшие
одно за другим поражения на фронте не ослабляли энергии пра­
вительства в борьбе с революционным движением.
Это особенно заметно на росте числа арестованных по рас­
поряжению административных властей: в 1913 году их посту­
пило в тюрьмы 9680; в 1914 году — 27 291 и в 1915 году —
35 501 человек. Такого колоссального и быстрого роста русская
тюремная статистика никогда еще не знала.
Необходимо иметь в виду, что приведенные цифры отно­
сятся лишь к тем следственным и подсудимым, обвиняемым
в государственных преступлениях, которые содержались в тюрь­
мах ведомства министерства юстиции. Но обвиняемые в поли­
тических «преступлениях» содержались в тюрьмах и других
ведомств.
Поэтому в целях полноты приведем следующие цифры,
опубликованные в 1916 году, когда статистическим отделением
министерства юстиции была закончена обработка сведений «об
осужденных за государственные преступления за пятилетие
1910— 1914 гг.» Общее число подсудимых по обвинению в госу­
дарственных преступлениях в течение отчетных пяти лет равня­
лось 25 353. Из этого числа было осуждено 15 277 человек, или
69%. Из числа привлеченных 62,3% были в возрасте от 16 до
25 лет, а по сословиям на первом месте шли крестьяне — 60%
(рабочие вошли сюда же), мещане — 25% (частью также рабо­
чие) и привилегированные сословия— 10%.
! См. Е к .
1927, стр. 31.

Никитина,

Торная дорога, сборник «Девятый вал»,

Таблица 5
СОСТАВ ОСУЖДЕННЫХ К КАТОРЖНЫМ РАБОТАМ
И ИСПРАВИТЕЛЬНЫМ АРЕСТАНТСКИМ ОТДЕЛЕНИЯМ
В том числе присуж денны х

Г оды

1911

С р ед н есу то ч ­
ный со став
тю рем ного
н ас ел ен и я

175 228

К и сп р ав и ­
тел ьн ы м а р е ­
с т ан т ск и м
о тдел ениям

К като р ж ны м
работам

341 713

П р о ц ен т н о е отн о ш ен ие к об­
щ ем у со с тав у тю рем н ого
н ас ел ен и я
К и сп р ав и ­
те л ьн ы м а р е ­
ст ан тски м
о тд ел ен и я м

К каторж ны м
р або там

29 424

19,8%

31 748

36,6%
21,0 %
17,3%

64137

16,8%

1912

183 949

38 688

1913

169 367

33 845

30 379

38,3%
17,9%
20,0 %

1914

175 975

64 224
34 750
29 352

37,9%
20,0 %
16,7%

142 430

64 102
30 687
28 604

36,7%
20,0 %
21,5%

70 436

на 1 ян­
варя
1916 г.

41,5%

59241

Таблица 6
ПОСТУПИВШИЕ В ТЮРЬМЫ в 1910—1915 гг.
1910 г.

1914 г.

1 915г.

1911 г.

1912 г.

1913 г.

Следственных и подсудимых,
обвиняемых в гос. преступ­
1973
лениях ........................ . . . .
2861
По распоряжению администра­
тивных вл астей........................ 13 994 10179

1375

1115

2815

3736

9788

9680

27 291

35 501

Поскольку разработка сведений производилась министер­
ством юстиции, сюда не вошли осужденные военными судами.
По вычислениям Никитиной, военно-окружными судами
в период 1905—1912 гг. из осужденных за государственные пре­
ступления были приговорены на сроки от 12 лет до вечной ка­
торги 1456 или 26,5%, на сроки от 8 до 12 лет — 910, или
16,5%, на сроки от 4 до 8 лет — 3150 человек, или 57% х.
1 См. Е к.
1927, стр. 36.

Никитина,

Торная дорога, сборник

«Девятый вал»,

Таким образом, в общей массе узников в царских тюрьмах
политические заключенные исчислялись многими тысячами че­
ловек.
Для того чтобы «охранять» сотни и сотни тысяч заключен­
ных, требовалась большая армия тюремщиков.
Численность тюремной стражи известна лишь по тюрьмам
ведомства министерства юстиции и по конвойным частям.
В 1911 году общее число тюремной стражи составляло 16 150 че­
ловек. В 1913 году численность стражи поднялась до 18 080,
в том числе надзирательниц до 658. Кроме того, в некоторых
тюрьмах были военные караулы. Число конвойных команд рав­
нялось 536. В них состояли 101 офицер и 11 721 нижний чин.
Находить желающих быть тюремными надзирателями было
трудно. Об этом можно судить по тому, что из 7719 вновь при­
нятых на службу покинули службу в течение первого же года
3167, а 1142 пришлось уволить за непригодность в дисциплинар­
ном порядке 1.
§ 3. ТЮРЕМНЫЙ РЕЖИМ
Тюремный режим был вернейшим средством физического и
душевного калечения и уничтожения пленников царизма.
В. И. Ленин не раз вскрывал подлинные задачи царской
тюрьмы и тюремного режима. В. И. Ленин писал об истребле­
нии «... тюрьмой, ссылкой, расстрелами и пытками всего цвета
крестьянской молодежи» 12, о зверствах «...царских тюремщиков,
истязавших в Вологде и Зерентуе наших товарищей каторжан,
преследуемых за их геройскую борьбу в революции...» 3, о том,
что все большая часть рабочих замучивается на смерть в оди­
ночных тюрьмах и в местах ссылки.
Расправа осуществлялась путем легальных, а большей
частью явно незаконных тюремных методов.
Основы тюремного режима определялись главным образом:
1) Уставом о содержащихся под стражею, 2) Уставом о ссыль­
ных и 3) Общею тюремною инструкцией, официально введенной
28 декабря 1915 г., но фактически действовавшей с марта
1912 года.
В отношении тюрем военного ведомства ряд различных за­
конодательных актов о режиме завершился Временным положе­
1 Этот подсчет произведен нами по карточному каталогу Музея Рево­
люции (Ленинград).
2 В. И. Л ё н и н , Соч., т. 13, стр. 407.
3 В. И. Л е н и н , Соч., т. 16, стр. 327.

нием о военно-тюремных заведениях (утверждено 15 октября
1913 г.).
Особые правила режима действовали в Петропавловской и
Шлиссельбургской крепостях. Управление монастырскими тюрь­
мами осущеовлялось специальными инструкциями духовного
ведомства.
Кандалы и всякого рода цепи в истории царской тюрьмы
до последнею дня существования царской власти были неотъ­
емлемой принадлежностью тюрьмы.
Но в X X век царская тюрьма перешла не только с ручными
и ножными кандалами, но и с приковыванием к тачке. В эпоху
«конституционного строя» царское правительство, допуская воз­
можность побега узников, ввело под скромным названием
«предупредительных связок», являвшихся лишь видоизменением
кандалов, заковывание в эти «связки» узников.
Жесточайший тюремный режим проводился в жизнь тю­
ремной администрацией начиная с ее верхушки и кончая низами
как старая военная муштровка с обязательным приветствием
начальства: «здравия желаем, ваше высокоблагородие», со сни­
манием перед ним шапок, со стоянием во фронт, с вытянутыми
по швам руками и пр. Тюремной страже, навербованной из быв­
ших офицеров и «унтеров», не представляло никакого труда
вести «воспитание» заключенных в таком направлении, но невы­
носимой была эта дисциплина для многих заключенных, и
в особенности для политических. На этой почве шла неустанная
борьба, поглотившая бесчисленное число жертв, стоившая не­
имоверных страданий, приведшая многих к преждевременной
смерти, виселице, самоубийству, безумию.
«Законными» средствами дисциплинарного воздействия яв­
лялись разнообразнейшие лишения и того немногого, чем мог
располагать заключенный,— переписки, свиданий, прогулок,
права пользования библиотекой и пр., а над всеми этими мерами
в каторжных тюрьмах, в исправительных арестантских отделе­
ниях и для ссыльных, а также в военных тюрьмах и дисципли­
нарных частях — розги. Кроме того, в каждом месте лишения
свободы применялся карцер, и в частности темный, с выдачей
горячей пищи лишь через три дня на четвертый.
Царская власть отменила лишь в 1903 году приковывание
к тачке, бритье половины головы и треххвостную плеть. Но от­
мена этих легальных средств мучительства с лихвой компенси­
ровалась широким применением всевозможных, хотя формально
и не указанных, но молчаливо легализированных способов истя­
зания и надругательства.

Правительство употребляло немало усилий для того, чтобы
1Ноить и морить в карцерах и пороть треххвостными плетьми и
розгами без огласки. Никаких сведений о применении этих тяг­
чайших наказаний не опубликовывалось в отчетах Главного тю­
ремного управления. Когда же усиленно заговорили о бесчис­
ленных порках, Главное тюремное управление сообщило в своем
отчете за 1911 год, что согласно циркуляру от 8 декабря
1У11 г. № 25 оно будет собирать сведения о применении кар­
цера и розог. Но ни в одном из всех последующих отчетов этих
сведений так и не опубликовало. А между тем в тюремных
архивах, в делопроизводствах отдельных тюрем можно найти
немало донесений с цифрами порки, и, следовательно, Главное
тюремное управление получало эти материалы, но не решилось
их опубликовать.
Делопроизводство Главного тюремного управления со всеми
отчетами было сожжено во время февральской революции, и
полных сведений о применении этих дисциплинарных наказаний
не имеется. Но после того, как политические заключенные Нерчинской каторги, централов Орла, Пскова, Смоленска и других
опубликовали в своих воспоминаниях об этом, тайна применения
розги раскрыта.
Каторжане и заключенные в исправительные арестантские
отделения за дисциплинарные проступки подлежали телесному
наказанию по усмотрению начальников этих мест заключения:
в каторжных тюрьмах до 100 ударов розгами, а в исправитель­
ных арестантских отделениях до 50 ударов. Ссыльно-поселенцы
подлежали наказанию наравне с каторжными, и местные поли­
цейские власти (ст. 240 Устава о ссыльных) имели право на­
значать различные количества ударов розгами.
От розог в исправительных арестантских отделениях были
освобождены лишь лица привилегированного сословия, а в ка­
торге- также ссыльные женщины и старики старше 60 лет.
^ многих бывших политических заключенных мы находим
описания порки. Приведем из этих описаний два примера.
И. И. Генкин пишет про Тобольскую каторгу: «Пороли у нас
так. вечером или ночью, редко днем, вызывают арестанта и ведут
куда-нибудь в пустую камеру или коридор. Предварительного
медицинского осмотра никакого... Набрасываются на арестанта,
валят на пол, срывают брюки, загибают рубашку на голову,
привязывают руки к скамейке, накладывают на голову халат
или тяжелое арестантское одеяло. После этого «неизменный ярмак», толстый надзиратель из здешних чалдонов, садится поверх
арестанта и со словами: «Ложись родной! Ох, грехи наши тяж­
кие!» коленями зажимает голову наказуемого. Помощник или

старший кричит «подержись»... с разбегу шага на три, на четыре
наносит удар по ягодице, стараясь попадать в одно место. Чет­
ные удары один наносит с одного бока, а нечетные — другой
с другого. Розги брались новые. Мундиры снимались, рукава
засучивались. Обыкновенно 99 ударов... После 10— 15 ударов
тело посыпалось солью. Иногда в течение часа успевали выпо­
роть 15 чел 7 делопроизводство,
5

М.

Н . Г е р н ет , т. 4

36 камер, тем более, что в них содержалось на 1 июля 11 чело­
век, на 1 августа— 12, на 1 сентября — 24 и на 1 октября —
23 человекаГ Однако он этого не сделал. Долго тянулись для
заключенных эти два месяца без всякого общения с родными
хотя бы и через тюремную решетку.
В 1907 году, когда число заключенных достигло 42, свида­
ния, естественно, участились. Тогда Эллис поспешил обратиться
в департамент полиции с прямым предложением давать поменьше
разрешений на свидания, так как заведующий арестантскими от­
делениями, обязанный присутствовать при посещениях родными
узников, якобы утомляется от таких посещений, отнимающих
у него два раза в неделю по четыре-пять часов 12.
Особое место занимали свидания с защитниками, судебными
чиновниками, докторами и т. п. Эллис не был сторонником сви­
даний узников и с этими лицами. Так, он просил департамент
полиции давать защитникам разрешение на свидание с указа­
нием срока их посещения, а иначе они будут «приходить для
развлечения арестованных и сообщения им всех сведений о те­
кущей жизни» 3.
Члены военного ведомства, а именно члены военно-окруж­
ного суда, должны были приходить в крепость для допросов
узников, для предъявления им обвинительных актов и пр. Так
как число обвиняемых, числящихся за военно-окружным судом
и содержащихся в крепости, было весьма значительным, то по­
сещение Трубецкого бастиона сотрудниками военного суда было
нередким явлением. Получение специальных разрешений на каж­
дое такое посещение затрудняло работников военного суда.
На этом основании ведомство предложило дополнить § 12 Инст­
рукции 1898 года примечанием о допущении в крепость раз­
личных должностных военных лиц по специальным командиров­
кам за подписью председателя военного суда. Департамент по­
лиции согласился с этим, а комендант крепости тем не менее
не пропустил в Трубецкой бастион генерала из военного суда,
не представившего разрешения департамента полиции. И после
этого никаких изменений параграфа о свиданиях не последовало.
Однако имели место отступления от строгих правил, уста­
новленных для свиданий с заключенными. Некоторые из этих
1 Ц ГИА в Москве. Фонд департамента полиции, 7 делопроизводство,
1904, № 6, т. 3, «О свиданиях».
2 ЦГИА в Москве. Фонд департамента полиции, 7 делопроизводство,
1908, 1909, 1910, 1911, 1912, 1913, 1914, № 6, т. 3, «О порядке содер­
жания политических заключенных в С.-Петербургской крепости и об общих
вопросах по сему предмету» (л. 51).
3 Т о т ж е архив, т о ж е дело (л. 71).

отступлений объяснялись желанием администрации или даже
самого правительства смягчить суровость режима крепости ввиду
своего особо благосклонного отношения к тому или другому за­
ключенному. Например, заподозренному в шпионаже герман­
скому вице-консулу Аерхенфельду были разрешены свидания
с совершенно посторонним ему человеком, камергером двора его
величества. Почти в то же самое время царь, милостиво отно­
сившийся к заключенному в крепость военному министру Су­
хомлинову, обвинявшемуся в государственной измене, отправил
для свидания с ним министра внутренних дел Протопопова.
Девизом всей тюремной деятельности комендатуры Петро­
павловской крепости была величайшая ее настороженность из
опасения проникновения в запретные места какого-либо посто­
роннего человека и из боязни побегов узников Трубецкого ба­
стиона. В одной из своих бумаг комендант требовал от департа­
мента полиции всегда наперед извещать его о фамилиях жан­
дармских офицеров, командированных за заключенными или за
новыми арестованными для заточения их в крепость.
К этому же роду предупредительных мер относится требо­
вание коменданта о том, чтобы департамент полиции заранее
сообщал ему фамилии тех арестованных, которые должны были
поступить к нему или которых должны были взять из крепости.
Неисполнение департаментом этих требований вызвало со сто­
роны коменданта Эллиса резкую отповедь; он просил директора
департамента полиции не ставить его в необходимость вновь об­
ращаться с подобными заявлениями.
Тюремные правила не допускали никакого общения между
собою заключенных. Они ни в коем случае не должны были
встречаться на прогулках и в коридорах, когда их выводили из
одиночных камер. Гем не менее общение происходило посред­
ством перестукивания, за которое следовало наказание карцером.
В 1907 году комендант крепости обнаружил общение аре­
стованных при помощи голубей, к ножкам которых были привя­
заны записки. Голуби приманивались к окну камеры прикармли­
ванием. Это «зло» было пресечено в самом его корне: перед
решетками тюремных окон были устроены сетки 1.
Одновременно ограждение тюремных окон такими сетками
лишало узников в еще большей степени дневного света, которого
и без того не хватало, и санитарное состояние камер ухудшилось.
1 ЦГИА в Москве. Департамент полиции, 7 делопроизводство, 1908,
1909, 1910, 1911, 1912, 1913, 1914, № 6, т. 3, «О порядке содержания
политических заключенных в С.-Петербургской крепости и об общих во­
просах по сему предмету» (лл. 15— 16).

З а несколько десятилетий существования Трубецкого ба­
стиона, по-видимому, сколько-нибудь серьезного ремонта оди­
ночных камер не производилось. И лишь в 1904 году был про­
изведен ремонт нескольких печей нижнего этажа, заменены не­
годные водопроводные трубы и отремонтированы камеры, в ко­
торых были окрашены стены и потолки и установлено электри­
ческое освещение, заменившее свечи, которые были введены
вместо керосиновых ламп в 1897 году, после самоубийства Марии
Ветровой, облившей себя керосином 1. Вместо выносных парашей
были устроены в каждой камере клозеты. Этим и исчерпывались
изменения, произведенные в камерах. В полной неприкосновен­
ности остались в одиночных камерах сырость, темнота и холод.
О замене дровяного отопления каким-либо другим и о просушке
всей тюрьмы никто и не помышлял.
Если в первые годы после открытия тюрьмы Трубецкого ба­
стиона в нее заключались как подследственные, так и осужден­
ные, то в X X веке она заполнялась лишь подследственными, и
нам известен только один случай направления в Трубецкой ба­
стион для отбывания наказания приговоренного к лишению сво­
боды в крепости. Это был литератор, поступивший в крепость
18 ноября 1910 г., а 12 мая 1911 г. переведенный в больницу
С.-Петербургской одиночной тюрьмы. Между тем Инструкция
1898 года предусматривала пребывание в крепости не только
подследственных, но и осужденных (см. § 16 Инструкции). Впро­
чем, в тюрьме до приведения приговора в исполнение оставались
те из подследственных, которые были осуждены за время их
пребывания в крепости. Чаще это были смертники. 9 февраля
1905 г. комендант Эллис сообщил в департамент полиции, что
отныне не будет принимать в крепость осужденных и будет пре­
доставлять камеры лишь для обвиняемых 2.
Исключительным поставщиком заключенных в Трубецкой
бастион был департамент полиции. В X X веке для этого уже
не требовалось «высочайшего повеления». Департамент же от­
бирал из огромной массы привлеченных им к дознаниям и аре­
стованных на пространстве всей России лишь тех, кто представ­
лялся этому высшему полицейскому учреждению особенно опас­
ным. Наибольшую часть заключенных в крепость составляли
1 В одном из наиболее поздних описаний камеры Трубецкого бастиона,
относящемся к 1916 году, отмечено, что электрическая лампочка помещалась
над столиком в «корабельном фонаре с круглым, толстым стеклом и реф­
лектором», дававшим неприятный отраженный свет.
2 ЦГИА в Москве. Департамент полиции, 7 делопроизводство, 1904,
№ 6, т. 1, «Списки арестованных, содержавшихся в С.-Петербургской кре­
пости, и их переводы».

арестованные по обвинению в террористических актах и за
пропаганду среди рабочих, а за годы империалистической
войны — и за шпионаж.
Само полицейское ведомство смотрело на перевод аресто­
ванных из каких-либо тюрем в Трубецкой бастион как на
наказание. Например, один 18-летний заключенный был пере­
веден из Дома предварительного заключения в крепость, а за
откровенные показания был возвращен снова в прежнюю
тюрьму.
Известен случай перевода арестованного от мести других
заключенных за его откровенные показания (так мотивировался
перевод в Трубецкой бастион в 1908 году осужденного по делу
покушения на великого князя Николая и министра юстиции
Щегловитова).
Несмотря на то, что царь передоверил свое право заключе­
ния в Петропавловскую крепость департаменту полиции, комен­
дант крепости посылал ему уведомления о каждом вновь при­
бывшем в крепость и о каждом выбывшем из нее. Кроме того,
царю посылались ежемесячные доклады. В делах мне попался
всего один случай, когда Николай II поинтересовался узнать
причины заключения в крепость. Точно так же всего один раз
он распорядился облегчить положение арестованного в крепости.
Этим счастливцем был генерал, бывший военный министр Су­
хомлинов, обвинявшийся в государственной измене и в шпио­
наже в пользу Германии.
Донесения коменданта о поступлениях в крепость и о выбы­
тии из нее направлялись, кроме царя, великому князю — главно­
командующему войсками Петербургского военного округа, де­
партаменту полиции и до 27 августа 1905 г. также военному
министру. В указанном году военный министр запросил комен­
данта крепости, на каком основании направляются к нему све­
дения об арестованных в крепости. Он получил ответ, что это
делается «по обычаю, унаследованному по преданию». Выясни­
лось, что из секретных сумм военного министерства коменданту
крепости ежегодно препровождалось 1300 руб. как бы в оплату
за отправлявшиеся туда списки. О том, каким образом расходо­
вались эти суммы, отчетов не поступало. Военный министр на­
шел, что рапорты коменданта крепости не представляют для
министерства никакого интереса, и потому просил прекратить
их присылку Г
1 ЦГВИА в Москве. Министерство военного главного штаба, 1905,
№ 48, отдел X V I, № 207, фонд 400, опись III, «О прекращении донесе­
ний об арестованных в Петербургской крепости» (лл. 5, 6 и 8 ).

Рис. 5. Тюрьма Трубецкого бастиона. Макет жандарма, подсматривающего
через „глазок“ в камеру

Рис. 6. Тюрьма Трубецкого бастиона. Макет перестукивающегося узника
С э к с п о н а т а М у зея Р ево л ю ц и и Р С Ф С Р .

С э к с п о н а т а М узея Р евол ю ци и Р С Ф С Р .

Я заканчиваю очерк о режиме в Трубецком бастионе напо­
минанием, что узники Петропавловской крепости периода 1900—
1917 гг., за несколькими исключениями, не оставили своих вос­
поминаний о пребывании в крепости. Для характеристик режима
приходилось пользоваться почти исключительно архивными ма­
териалами департамента полиции и Петропавловской крепости.
Но в официальных документах нашлись строки, вышедшие изпод пера самих узников, с выражением протеста против режима.
Мне хочется в заключение этого очерка привести прошение
одного узника Трубецкого бастиона. Он написал его в депар­
тамент полиции, пробыв в Трубецком бастионе всего три недели.
16 апреля 1907 г. заключенный писал: «Около трех недель
я томлюсь в одиночном заключении. Меня схватили на улице и
бросили в тюрьму. Все мои протесты, уверения и просьбы выяс­
нить ошибочность моего захвата не обратили на себя никакого

внимания. Меня обрекли на заключение и все связанные с ним
страдания... Мне до сих пор не предъявлено никаких обвинений,
и я не вижу конца моих мучений». Он указывал в своем письме,
что лишенный в одиночной камере воздуха, солнца, света он,
профессиональный певец, теряет голос, а вместе с ним и сред­
ство для существования. И снова повторял: «Я невыносимо
страдаю, страдаю невинно и не знаю конца страданий» Е В конце
концов узник все-таки был освобожден из крепости, так как
оказалось, что не было никаких оснований для его заключения.
Этот заключенный был одним из многих. Еще больше было
таких, которые были с точки зрения департамента полиции,
военно-окружных судов, военно-полевых судов, военно-морских1
1 ЦГИА в Москве. Департамент полиции, 7 делопроизводство, 1907,
№ 6, т. 2, «О пересылке писем и прошений содержащихся в С.-Петербург­
ской крепости» (л. 119).

судов, судебной палаты « в и н о в н ы м и » . Они пошли из ка­
зематов Петропавловской крепости на виселицу, под расстрел
на каторгу и в тюрьмы. Эти жертвы царизма большей частью
остались безвестными. Если мы называем в четвертом томе
«Истории царской тюрьмы» имена некоторых из них, то не за­
будем, что за ними скрывается безыменная масса рабочих, матро­
сов, солдат, интеллигенции. Вступление на арену революционной
борьбы вместо одиночек народных масс, и в первую очередь
пролетариата, наложило свой особый отпечаток на историю Пет­
ропавловской крепости.
§ 5. РЕЖИМ ЗАКЛЮ ЧЕНИЯ В ЕКАТЕРИНИНСКОЙ
КУРТИНЕ
Режим заключения в Екатерининской куртине в противо­
положность режиму заключения в Трубецком бастионе и в дру­
гих местах лишения свободы Петропавловской крепости был
льготным. Ему не были присущи уже известные нам черты стро­
гости условии содержания в тюрьме Трубецкого бастиона, между
тем в Л л веке сюда заключались не подследственные а уже
осужденные.
’
Льготные условия содержания в Екатерининской куртине
объясняются двумя причинами: во-первых, Екатерининская кур­
тина была предназначена для отбывания наказания приговорен­
ных к заключению в крепость, т. е. к режиму, в силу самого
закона Оолее легкому, чем условия содержания в арестантских
отделениях и в тюрьме; во-вторых, в Екатерининскую куртину,
рассчитанную на одновременное содержание в ней четырех­
шести человек, попадали только избранные, которым оказыва­
лись различные поблажки со стороны администрации и у кото­
рых были «высокие» покровители.
За исследованный период такими заключенными в куртину
были, между прочим, пользовавшийся особой благосклонностью
Николая II генерал-адъютант Стессель, виновник позорной сдачи
Порт-Артура в русско-японскую войну, и контр-адмирал Небогатов, виновник позорной сдачи кораблей японцам, пользовав­
шийся покровительством морского' министра и царскими ми­
лостями. Смертный приговор, вынесенный им, был заменен
десятилетним содержанием в крепости, продолжавшимся в дей­
ствительности по воле царя очень короткое время.
Режим заключения в Екатерининской куртине был подробно
определен двумя инструкциями коменданта Петропавловской
крепости генерала Комарова от 17 июня 1910 г. Одна из них

была обращена к дежурному унтер-офицеру наблюдательной
команды по Екатерининской куртине, другая — определяла права
и обязанности унтер-офицера, которому поручался вывод за­
ключенных из куртины на прогулки или на церковную службу
в Петропавловский собор.
Первая из названных инструкций устанавливала внутрен­
ний распорядок в куртине, возлагая ответственность за его со­
блюдение на дежурного унтер-офицера. На нем лежала обязан­
ность общего наблюдения за заключенными, за чистотой поме­
щения, свиданиями и пр. Хотя обе инструкции употребля­
ют термины «заточенные» и «заключенные», но не дают опре­
деления этим названиям. Различий же в режиме для обеих
групп не было, кроме одного: заточенные могли совершать про­
гулки во всякое время, а заключенные — лишь в определенное
время.
Вторая инструкция определяла распорядок дня в куртине.
Свидания посетит-елей с заключенными допускались и внутри
их камер. Заключенные имели возможность общаться между
собою, так как требование держать камеры закрытыми факти­
чески не соблюдалось.
Все заключенные согласно инструкции могли посещать в во­
скресные дни церковную службу в Петропавловском соборе.
Барское происхождение заключенных Екатерининской кур­
тины приводило их к освобождению от всяких обязанностей по
уборке своей камеры. Екатерининская куртина из грозной
тюрьмы, которой она была до устройства тюрьмы Трубецкого
бастиона, стала местом кратковременного заключения на льгот­
ных условиях привилегированных осужденных 1.
§ 6. ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ КРЕПОСТЬ В ЦИФРАХ
В статистические отчеты о деятельности следственных, су­
дебных и карательных органов, которые ежегодно опубликовы­
вало министерство юстиции2, не включалось никаких сведений
о заключенных в Петропавловскую крепость. Не опубликовы­
1 ЦГИА в Ленинграде. Управление коменданта С.-Петербургской кре­
пости, 1911, № 1111, «Инструкция дежурному унтер-офицеру наблюдатель­
ной команды по Екатерининской куртине» и «Инструкция унтер-офицерам
наблюдательной команды, наряженным для сопровождения заточенных и за­
ключенных лиц на прогулку или в собор» (л. 10).
2 Таковыми отчетами были: а) «Сборники статистических сведений
министерства юстиции»; б) «Свод статистических сведений по делам уго­
ловным» и в) «Отчеты Главного тюремного управления».

вались эти сведения и в отчетах военного министерства, хотя
часть заключенных, осужденных военно-окружными судами, и
отбывала назначенные им наказания в Екатерининской куртине
Петропавловской крепости1. Никаких, даже самых кратких и
сухих цифровых материалов об узниках как Трубецкого бастиона,
так и Екатерининской куртины не сообщалось. Мы сделали
попытку самостоятельной разработки цифр, собранных нами за
последние 17 лет существования Петропавловской крепости при
царизме. Для собирания сведений о заключенных Трубецкого
бастиона и Екатерининской куртины мы использовали ежемесяч­
ные доклады коменданта С.-Петербургской крепости царю со
списками заключенных в крепости на первое число каждого
месяца, начиная с 1 января 1900 г. до 1 января 1917 г., а также
найденный нами в делах архива этой крепости «Алфавитный
список секретным арестантам, содержащимся в С.-Петербургской
крепости с 1900— 1916 гг.»2.
Сведения о каждом заключенном были перенесены нами на
индивидуальные карточки, которые и были подвергнуты стати­
стической обработке. Кроме фамилии и имени заключенного, по
материалам можно было выяснить время поступления в кре­
пость и выбытия из нее и в большинстве случаев место, куда за­
ключенный выбыл. Далеко не всегда были указаны сословия
или профессия узника. Что касается оснований заточения в кре­
пость, то они, по общему правилу, совсем не указывались или
отмечались в неопределенной форме — «за государственное пре­
ступление». Лишь нахождение в архиве департамента полиции
подлинных дел о тех или других узниках крепости и изучение
этих дел позволило нам вместо статистики предъявленных к ним
обвинений дать очерки революционной борьбы против царизма
1 Отчеты военного министерства, отчеты главного судного управления.
2 Просмотренные нами за указанный период 192 «всеподданнейших
доклада» с ежемесячными отчетами сохранились в делах под названием:
«Дело Управления коменданта Петербургской крепости», «Срочная отчет­
ность о политических арестантах». Ц ГИА в Ленинграде, опись 123, 1900
№ 851; 1901, № 865; 1902, № 879; 1903, № 886; 1904, № 903; 1905’
№ 930; 1906, № 959; 1907, № 989; 1908, № 1003; 1909, № ’ 1014*
1910, № 1037; 1911, № 1054; 1912, № 1064; 1913, № 1084- 1914
№ 1082; 1915, № 1105; 1916, Л9 1133. Копии этих «всеподданнейших
докладов» мы находим также в Ц ГИ А в Москве по фонду департамента
полиции, 7 делопроизводство, под названием «Списки лиц, содержащихся
в С.-Петербургской крепости» (например, 1914, № 6, т. 1) или «Списки
арестованных, содержащихся в С.-Петербургской крепости и их переводы»
(1904, № 6, т. 1), или «Списки лиц, содержащихся в С.-Петербургской
крепости, и^ их перевозка» (1908, № 6, т. 1) и т. п. Названный нами
Алфавитный список заключенных Трубецкого бастиона находится в ЦГИА
в Ленинграде, фонд № 1280, дело 1134.

тех, кто из стен Петропавловской крепости шел на смерть, на
каторжные работы, на поселение и т. д .1.
В результате цифровой разработки материалов нами дано
несколько таблиц, раскрывающих состав «населения» Трубец­
кого бастиона и Екатерининской куртины и его изменения по
годам, по месяцам, продолжительность пребывания заключен­
ных в крепости. В первую очередь мы останавливаемся на ста­
тистике Трубецкого бастиона.
Напоминаем, что в каждом из двух этажей Трубецкого ба­
стиона было по 36 одиночных камер, т. е. всего 72 одиночных
камеры. Сюда направлялись департаментом полиции те из мно­
гих арестованных, которые считались особенно важными и
опасными для существовавшего государственного строя и пол­
ная изоляция которых представлялась департаменту полиции
наиболее целесообразной.
Заключение в Петропавловскую крепость представляло не­
которое неудобство для производства дознания, так как доступ
в крепость обставлялся рядом затруднений и для чинов жан­
дармерии, следователей и прокуроров гражданского и военного
ведомства. Еще более значительными формальностями обстав­
лялся вызов заключенных из крепости на допросы в помеще­
ние отделения по охране «общественного и государственного
порядка».
З а 1900— 1916 гг. в Трубецкой бастион поступило свыше
500 человек.
Небольшие цифры заключенных объясняются тем, что Пет­
ропавловская крепость уже не принимала арестованных из дру­
гих мест империи, кроме Петербурга и петербургского военного
округа, и что она стала лишь подследственной тюрьмой. Здесь
в большинстве случаев лишь начиналась расправа над узниками,
а заканчивалась в тех тюрьмах, куда их переводили. Так были
переведены в другие тюрьмы 394 узника.
Наибольшие цифры поступлений в крепость пришлись на
1905, 1906 и 1907 годы. Эпопея военно-полевых судов 1906—
1907 гг. дала жертвы Трубецкому бастиону, а затем и висе­
лицам.
! При статистической разработке собранных материалов мы учли, что
многие заключенные попадали в крепость под вымышленными или чужими
фамилиями или как неизвестные, и только позднее начинали заноситься
в списки под настоящими их именами, раскрытыми органами политиче­
ского сыска. Во всяком случае, такие сведения о личности заключенного, как
пол, сословие или профессия, учитываются в таблицах один раз. Некоторые
из узников прибывали в крепость и выбывали из нее за период с 1900—
1916 гг. по нескольку раз, и такие случаи нами учтены особо.

Таблица

/О

ЧИСЛО МУЖЧИН И ЖЕНЩИН, ПОСТУПИВШИХ
Д Л Я ЗА К Л Ю Ч Е Н И Я В ТРУБЕЦКОЙ БАСТИО Н В ПЕРИОД
1900—1916 гг.1
Год

до 1900
1900
1901
1902
1903
1904
1905
1906
1907
1908
1909
1910
1911
1912
1913
1914
1915
1916

М ужчины

Ж енщ и ны

7

9
17
25
30
36
59
81
75
19
16

___

3
4

18
12

7
9

—

17

4
12
5

29

18
18
26
7
5
2
2

8

30
22

Всего

—

42
41

77
99
101
26
21
10
32
22
3
4

—
—

3

—

21
12

Революционное движение в армии и во флоте, давшее кре­
пости, как мы увидим ниже, 68 узников, заполнило ими тюрем­
ные камеры особенно в 1911 — 1913 гг.
Без всякого преувеличения можно сказать, что не только
количественно, но и качественно менялся состав заключенных
в Петропавловской крепости в различные годы русской истории
за 1900 — февраль 1917 года.
Отражались на количестве заключенных такие события, как
«кровавое воскресенье» 9 января 1905 г., деятельность военнополевых судов с осени 1906 и до весны 1907 года и др.
Конечно, раскрытие агентами политического сыска той или
другой революционной организации давало повышение числа
узников в определенные месяцы, а окончание расследования дела
о такой организации приводило к снижению этого количества.
Во всяком случае, раскрытие таких организаций влекло за собой
1 В этой таблице даны сведения о числе поступлений, а не о числе
лиц, поступивших в крепость, т. е. если кто-либо был заключен в крепость
дважды, он учитывается два раза.

нередко многочисленные аресты, которые сразу повышали коли­
чество заключенных не только в крепости, но и особенно в Доме
предварительного заключения. Так, например, по делу 1907 года
«О ликвидации 1 июня членов боевой организации при С.-Пе­
тербургском комитете РСДРП» общее число арестованных до­
стигло 51 человек, из которых в ноябре 1908 года 25 человек
предстали перед Петербургским военно-окружным судом К
Говоря о численности заключенных Трубецкого бастиона,
следует отметить, что она отражает интенсивность революцион­
ного движения не по всей империи, а лишь в самой столице —
Петербурге. Не только величина этих цифр служит показателем
прилива и отлива волн русской революции, но и ознакомление
с характером обвинений, по которым производился отбор узни­
ков для Петербургской крепости. Министерство внутренних дел
заточало в казематы Трубецкого бастиона преимущественно и
даже почти исключительно тех, кого подозревало как главных
участников дела, раскрывавшегося агентами политического сы­
ска. С этой точки зрения последующее изучение архивных дел
департамента полиции дает нам материалы для характеристики
эпизодов из истории русской революции и борьбы с ней
царизма.
З а приводимыми нами цифрами скрывается необъятный
простор административного произвола. Тяжесть «прославлен­
ного» режима Петропавловской крепости продолжали испыты­
вать на себе заключенные X X века, так же как его испытывали
их предшественники — узники Трубецкого бастиона со времени
открытия этой тюрьмы (1872 г.).
Недаром за последние годы существования Трубецкого ба­
стиона произошло, не считая многих покушений, два самоубий­
ства заключенных. Самоубийства и покушения на них в Петро­
павловской крепости за 1900—1917 гг. приобретают особо пока­
зательное значение, если вспомнить краткость предварительного
заточения в бастионе.
Значение Трубецкого бастиона как подследственной тюрь­
мы выявляется с полной ясностью из таблицы 11.
В таблице привлекают к себе внимание прежде всего пора­
жающие своей неожиданностью краткие сроки содержания в
крепости: до четырех дней — 24 человека и от пяти до семи
дней — пять заключенных.
Трудно было предположить направление департаментом
полиции арестованных в крепость лишь на срок в несколько1
1 ЦГИА в Москве. Дело департамента полиции, 7 делопроизводство,
1907.

Таблица

11

ПРОДОЛЖ ИТЕЛЬНОСТЬ ПРЕБЫВАНИЯ ЗАКЛЮ ЧЕННЫ Х
В ТРУБЕЦКОМ БАСТИО Н Е в 1900—1916 гг.
С рок

До 4 дней включи­
тельно ................................
От 5 до 7 дней вклю­
чительно ............................
От 8 до 10 дней вклю­
чительно ............................
От 11 до 15 дней вклю­
чительно ............................
От 16 до 20 дней вклю­
чительно ............................
От 21 до ЗУ дней вклю­
чительно ............................
От одного месяца до
Д в у х ....................................
От двух месяцев до
т р е х ....................................
От трех месяцев до
четырех ............................
От четырех месяцев
до пяти ............................

Ч и сл о
у зн и к о в

24 1
52
5
7

22
42
77

53
60

С рок

От пяти месяцев до
ш е с т и ................................
От шести месяцев до
с е м и .................... ...
От семи месяцев до
в о с ь м и ................................
От восьми месяцев до
девяти ................................
От девяти месяцев до
десяти ................................
От
десяти
месяцев
Д О 1 1 .................................
От 11 месяцев до 12
От одного года до
двух лет ............................
От двух лет до трех
л е т .....................................
От трех лет и выше

Ч исло
у зн и к о в

41
32
29
18
26
16
15
40
6
2

53

дней и не больше одной недели, т. е. на период производства
расследования. Казалось бы, завершение дознания или предва­
рительного следствия в такой кратчайший срок невозможно по
тягчайшим делам, обвиняемые по которым и отбирались для
заключения в казематы бастиона. Однако молниеносная бы­
строта расследования здесь действительно имела место. Ко­
нечно, такая быстрота действий розыскных и следственных орга­
нов не удовлетворяла требованиям полноты и беспристрастия.
В краткие сроки заканчивалось не только жандармское
дознание, но и заседание военно-полевых судов. Для быстроты
действий эти так называемые суды, как мы увидим далее,
устраивали свои смертоносные заседания в самом бастионе. Т а­
ким образом, из 24 обвиняемых, проведших в крепости не более
четырех дней, 17 были переданы палачам на казнь. Точно так
же из пяти узников, пробывших в одиночных камерах Трубец­
1 Из них выбыли на казнь — 17 человек, пробыли в крепости: двое —
по 2 дня, 7 человек — по 3 дня, 8 человек — 4 дня.
2 Из них двое выбыли на казнь.

кого бастиона от пяти до семи дней, двое также пали жертвой
военно-полевой юстиции.
Привлекают к себе внимание не только эти кратчайшие
сроки пребывания в крепости, но и чрезмерно длительные сроки
заточения. От одного года и до двух лет пробыли в крепости
сорок человек. По отношению к общему числу поступлений это
составит почти 7%. Такой процент следует признать высоким.
Он является тем более высоким, что лишение свободы по распо­
ряжению органов дознания и следствия, если оно длилось месяц,
требовало соответствующего разрешения от прокуратуры на
продление заточения.
Сроки заточения в крепости на время от двух до трех лет
(шесть человек) и даже свыше трех лет (два человека) были
редким исключением, но тем не менее были.
Срок (не свыше одного месяца), узаконенный для заверше­
ния дознания лиц, заключенных в крепость, не был соблюден
в отношении 81 % всех поступивших. Из каждой сотни заклю­
ченных, поступивших в крепость, одна треть пробыла в ней бо­
лее полугода.
Было бы ошибочным предположить, что выбытие из Петро­
павловской крепости означало окончание следствия и суда.
В огромном большинстве случаев такого окончания следствия и
суда не было. Чаще всего из Петропавловской крепости пере­
водили заключенных в Дом предварительного заключения и
в другие тюрьмы и притом не в качестве осужденных, как это
выяснилось при ознакомлении с личными делами узников, а чаще
всего в качестве подследственных или подсудимых. Так к меся­
цам заключения в крепости прибавлялись еще месяцы заключе­
ния в других местах лишения свободы. На основании собранных
нами архивных материалов мы составили таблицу.
Так, из Трубецкого бастиона было произведено 450 пере­
водов в другие места лишения свободы. Петропавловская кре­
пость являлась суровой переходной тюрьмой в другие тюрьмы,
а 38 человек ушли из нее на виселицу.
Редко раскрывались двери 4 рубецкого бастиона для выпу­
ска заключенных на свободу. З а последние 17 лет существова­
ния Петропавловской крепости только 61 человек вышел из во­
рот крепости на свободу. Эта цифра представляется совсем ма­
ленькой при ее сопоставлении с числом 450 переведенных из
бастиона в другие тюрьмы.
К сожалению, у нас не было возможности проследить
судьбу заключенных, переведенных из крепости в другие тюрьмы
и в тюремную больницу. Мы лишь знаем, что узники Петро­
павловской крепости, переведенные как каторжные арестанты

Таблица

12

МЕСТО ВЫБЫТИЯ ИЛИ ОСНОВАНИЕ ВЫБЫТИЯ УЗНИКОВ
И З ТРУБЕЦКОГО БАСТИО Н А в 1900—1916 гг.1*об
М есто вы бы тия или его о сн ов ан и е

Ч и сл о
выбывших

В дом предварительного з а к л ю ч е н и я .........................................
В Петербургскую одиночную т ю р ь м у .........................................
В пересыльную тю рьм у.....................................................................
О свобождены ........................................ ............................................
В больницу.............................................................................
Выбыли на к а з н ь .....................................................................
В тюрьмы других городов.................................................................
В Шлиссельбургскую крепость.........................................................
В С.-Петербургское охранное отделение....................................
В Петербургское комендантское уп равление............................
Сосланные и высланные под надзор п о л и ц и и ........................
В военную т ю р ь м у .................................................................
Место выбытия н е и з в е с т н о .............................................................
Покончили самоубийством .............................................................

201
83
62
61
60
38
37
7
5
5
5
4
3

2

® Шлиссельбургскую крепость, были после ее закрытия сосланы
на каторжные работы в С-ибирь. Мы знаем также, что пять че­
ловек были сосланы и высланы под надзор полиции. Нам из­
вестна кровавая расправа царизма с 38 смертниками Петропав­
ловской крепости. Этим исчерпываются наши сведения. Однако
несомненно, что отсутствие надлежащих доказательств виновно­
сти для судебного приговора над привлеченными не исключало
расправы с ними в административном порядке.
Казалось, что должны были бы быть исчерпывающими
в списках заключенных сведения о социальном составе узников
Петропавловской крепости в ежемесячных докладах коменданта
крепости царю. Такое предположение оказалось совсем ошибоч­
ным. Почти о половине узников в списках не сделано никаких
указаний на их сословие или профессию. Не нашлось таких ма­
териалов о половине заключенных также и в использованном
нами «Алфавитном списке секретным арестантам, содержащимся
Как нами указано ранее, некоторые заключенные поступали в^Трубецкой бастион неоднократно, а потому и выбывали из него также
неоднократно. В некоторых случаях одни и те же заключенные выбывали
в разные места (например, в больницу, в одиночную тюрьму и др.).
Причем иногда один и тог же заключенный выбывал не один раз заодно
и то же место.

в С.-Петербургской крепости с 1900—1916 гг.» 1. Мы ограничи­
лись извлечением сведений из архивов индивидуальных дел о тех
заключенных, имена которых представляли интерес для истории
революционного движения или для характеристики режима кре­
пости. Так, например, дело о содержании в крепости бывшего
германского консула из г. Ковно в 1914— 1915 гг. по обвинению
его в военном шпионаже не представляет никакого интереса для
истории революционного движения в России, но оно дало нам
очень богатый материал для характеристики исключительно за­
ботливого отношения правительственных сфер к немцу-шпиону,
подданному вражеской страны.
Приходится сожалеть, что на статистические карточки не
представилось возможным занести сведения, которые дали бы
в результате их разработки ясную картину классовой принад­
лежности заключенных крепости. Пришлось заносить на кар­
точки указания на сословиезаключенного или его профессию.
В материалах давались указания не на то и другое, а лишь на
что-либо одно. Ежемесячные «всеподданнейшие доклады»
коменданта крепости царю и использованный нами Алфавит
секретным арестантам не выделяли принадлежность заключен­
ных к рабочему классу. Между тем борцы рабочего движения
еще с конца X IX века становились узниками крепости. Уже
в первые годы X X века быстро растет рабочее движение.
В своих отчетах рабочие помещались в рубрику мещан, крестьян,
матросов, солдат и т. п.
Эти замечания следует иметь в виду при рассмотрении таб­
лицы «Сословие или профессия заключенных в Трубецкой ба­
стион в 1900— 1916 гг.».
К сожалению, мне не удалось составить таблицу о партий­
ной принадлежности узников Петропавловской крепости. Тю ­
ремное ведомство и отчеты министерства юстиции не содержат
никаких сведений о принадлежности обвиняемых к той или иной
политической партии. Статья 102 Уголовного уложения не со­
держала никакого различия между принадлежностью обвиняе­
мого к какой-либо партии. Ежемесячные «всеподданнейшие
доклады» коменданта крепости, сообщая сведения о поступив­
ших в крепость арестантах, не отмечали их партийную принад­
лежность.
1 Конечно, сведения о социальной принадлежности заключенных в Пет­
ропавловскую крепость имеются в более значительном объеме в их индиви­
дуальных делах, но отыскание этих дел в архивах представляет значитель­
ные трудности: архив управления комендатуры Петропавловской крепости
не дает интересующих нас сведений, а в архиве департамента полиции дела
об узниках Петропавловской крепости не выделены в какую-либо особую
группу и рассеяны по различным отделениям.

Таблица

13

СОСЛОВИЕ ИЛИ П РО Ф ЕССИ Я ЗАКЛЮ ЧЕННЫ Х
В ТРУБЕЦ КО Й БАСТИО Н в 1900-1916 гг.
К р естьян ................................ 41
М е щ а н .................................... 55
Матросов, солдат, писарей 68

Студентов и учащихся . .
Лиц интеллигентного труда

20
37

В том чис л е :
матросов — 33, солдат — 5, военных
писарей — 17, машинистов, минных
машинистов, штурманов, механиков —
8, унтер-офицеров— 3, одна дочь
унтер-офицера и один вольноопреде­
ляющийся.
В том чис ле:
адвокатов — 6, медиков — 5, литера­
торов — 4, ученых — 4, инженеров — 3
и др.

Потомственных почетных
г р а ж д а н ............................
9
Д в о р я н ..................................... 32
Служащих
государствен­
ных и общественных уч­
реждений или членов их
с е м е й ..................................... 24
О ф и ц е р о в ................................. 19
Духовного звания . . . .
8
Купеческого звания . . .
6
Неизвестного звания . . . 244
.Л .О Т Я в этой таолице крестьяне, мещане, матросы и выде­
лены в три группы, но в действительности они могут быть объ­
единены в одну группу, так как в наибольшей своей части сюда
входили рабочие. В отношении матросов имеются прямые указа­
ния на то, что до зачисления их на военную службу они были
рабочими на заводах и фабриках. Так, например, начальство
военно-морского флота объясняло волнение во флоте и успехи
противоправительственной пропаганды среди матросов нали­
чием в их среде бывших заводских и фабричных рабочих. Общее
число заключенных из названных нами трех групп достигло
164 человек. Учащиеся высших учебных заведений (студенты)
всегда давали высокий процент обвиняемых в политических пре­
ступлениях. С течением времени; при демократизации револю­
ционного движения, этот процент постепенно понижался, но и в
таблице количество студентов (20 человек) продолжает обра­
щать на себя внимание своими размерами.
В списки заключенных Трубецкого бастиона занесено
32 дворянина. Следует предполагать, что представители этого
сословия были также среди занятых интеллигентным трудом,.

среди офицеров и среди служащих государственных и обществен­
ных учреждений.
В трудах В. И. Ленина за различные периоды X IX и
X X веков, начиная с 1827—1846 гг. и кончая 1905— 1908 гг.,
были приведены сведения об участии в революционном движеР^3оДЧНЬ1Х сословий. З а X X век сведения даны были за
1901 1903 гг. и за 1905— 1908 гг. Было определено участие
в совершении государственных преступлений дворян, мещан и
крестьян, духовенства и купечества.
Приводим^ данные, помещенные В. И. Лениным в работе
«Роль сословий и классов в освободительном движении».
«Данные о роли сословий получаются следующие. На
100 привлеченных к обвинению за государственные преступле­
ния было:
Э похи

Д во р ян

1827—1846. ...7 6
1884—1890. ...3 0 ,6
1901—1903. . ..10,7
1905—1908... . . 9,1

М ещ ан и
кр е сть ян

23
46,6
80,9
87,7

Д у х о в ен ­
ства

?
6,4
1,6
?

К упече­
ст в а

?
12,1
4Д
?

Отсюда ясно видно, как быстро демократизировалось осво­
бодительное движение в X IX веке и как резко менялся клас­
совый состав его. Эпоха крепостная (1827— 1846 гг.)— полное
преобладание дворянства. Это — эпоха от декабристов до Гер­
цена. Крепостная Россия забита и неподвижна. Протестует ни­
чтожное меньшинство дворян, бессильных без поддержки народа.
Но лучшие люди из дворян помогли разбудить народ.
Эпоха разночинца или буржуазно-либеральная (1884—
189U ) — дворяне уже составляют меньшую часть среди участни­
ков освободительного движения. Но, если прибавить к ним духо­
венство и купечество, то получаем 49%, т. е. почти половину.
Движение еще наполовину остается движением привилегиро­
ванных классов: дворян и верхов буржуазии. Отсюда — бессилие
движения, несмотря на героизм одиночек.
Третья (1901 — 1903) и четвертая (1905— 1908) эпохи —
эпохи крестьянской и пролетарской демократии. Роль дворян­
ства совсем малая. Мещане и крестьяне дают 8/ю перед револю­
цией и /ю во время революции. Проснулись массы. Отсюда два
итога: 1) возможность добиваться кое-чего серьезного и 2) не-<
нависть либералов к движению (появление контрреволюцион­
ного либерализма)» 1.
1 В. И. Л е н и н ,

Соч., т. 19, стр. 294—295.

В4

ГЛАВА В ТО РА Я

Подтверждение выводов В. И. Ленина о том, что третья
(1901—1903 гг.) и четвертая (1905—1908 гг.) эпохи — эпохи
-«крестьянской и пролетарской демократии», находим и в нашей
таблице о сословии заключенных в Трубецкой бастион. Из
общего числа лиц, прошедших через Трубецкой бастион, соци­
альный состав 244 человек остался для нас неизвестным, а из
300 узников с определившейся социальной принадлежностью
более половины (164 узника — крестьяне, мещане, матросы)
принадлежали к «крестьянской и пролетарской демократии».
В алфавитном списке заключенных в Трубецком бастионе
за 1900— 1916 гг. нет указаний на характер предъявленных
к узникам обвинений. Их почти нет и в ежемесячных докладах
коменданта крепости царю. В лучшем случае комендант ограни­
чивался указанием о некоторых арестованных, что они заклю­
чены за «государственные преступления». Только изучение ин­
дивидуальных дел дает материал для выяснения политического
облика узников Петропавловской крепости. Однако и этот ма­
териал — не исчерпывающей полноты, и вполне понятно, почему
а нем не находится ясного и точного ответа на интересующий
нас вопрос. Департамент полиции с его жандармскими управ­
лениями и охранными отделениями часто не знал за арестован­
ными каких-либо преступлений. Нередко он даже и в Петропав­
ловскую крепость заточал людей, не располагая сведениями об
их противогосударственных преступлениях, а лишь подозревая
их в политической неблагонадежности.
Девизом розыскной деятельности руководящего органа сы­
ска было правило арестовывать возможно больше и уже потом
разбираться в степени виновности. Этим и объясняется продол­
жительность во многих случаях пребывания подследственных
арестованных в крепости.
При нашей работе в архивах над делами департамента по­
лиции и при поисках в этих делах материалов о С.-Петербург­
ской крепости и заключенных в ней через наши руки прошло
очень большое число дел, а в просмотренных нами ежегодных
описях число дел, поступивших в то или другое делопроизвод­
ство департамента полиции, исчислялось в несколько тысяч.
Дела поступали со всех концов России. Конечно, они свидетель­
ствовали не только о служебном рвении центральных и местных
органов «охраны государственного и общественного порядка»,
но и о размерах и характере революционного движения.
На темных стенах крепости и в ее мрачных и сырых казе­
матах отражаются события великой борьбы народа с царизмом,
капитализмом и бюрократией. Далеко не все то, что происходило
внутри Петропавловской крепости, нам удалось вскрыть. В этом

не наша вина: царская бюрократия старалась сохранять в тайне
жизнь и смерть в ее твердыне — Трубецком бастионе. К счастью,
это ей не всегда удавалось. Но если для нас осталось неизвест­
ным многое из того, что переживали узники крепости, то значи­
тельно полнее нам удалось ознакомиться с тем, что приводило
заключенных в крепость.
*
*
*
З а исследуемый нами период, кроме Трубецкого бастиона
и Екатерининской куртины, как мы сказали выше, еще одно
здание в Петропавловской крепости было превращено во вре­
менную тюрьму. Это произошло в месяцы революционного
подъема в России. Почти полторы сотни солдат электротехни­
ческой роты были превращены в узников Петропавловской кре­
пости. Начальник электротехнической школы, препровождая
143 возмутившихся солдата в крепость, в официальной бумаге
назвал место их заточения «помещением крепостной артиллерий­
ской роты Петропавловской крепости», а сам комендант крепо­
сти назвал это место «манежем» 1. Надо предполагать, что
последнее наименование является более правильным. Лишь иск­
лючительные обстоятельства превратили этот манеж в место за­
точения.
В революционный 1905 год 14 ноября целая рота военноэлектротехническои школы была доставлена сюда под конвоем
лейбгвардии Павловского полка. Рота была почти в полном со­
ставе: 143 солдата стали узниками той самой крепости, в кото­
рой в 1820— 1821 гг. в самых невыносимых условиях содержался
в качестве узника весь лейб-гвардии Семеновский полк, а в
1825—1826 гг. сюда были заточены отдельные воинские части,
принимавшие участие в восстании декабристов.
В нашем последующем изложении мы уделим специальное
внимание возмущению солдат электротехнической роты и их
пребыванию в крепости, а здесь ограничимся напоминанием
о превращении в тюрьму «манежа» Петропавловской крепости
и сообщением нескольких цифр о заключенных сюда солдатах.
Как было указано, сюда было заключено 143 солдата цар­
ской армии. Крайне неблагоприятные условия заточения, о чем
будет сказано в другой главе, привели к необходимости сокра> Филиал ЦГВИА в Ленинграде. Фонд 545, 1905, дело 847, т 1,
«Предварительное следствие, произведенное военным следователем по ¿-му
участку Петербургского военного округа. О 143 нижних^ чинах электро­
технической школы». Донесение коменданта С.-Петербургской крепости пред-«
седателю петербургского военно-окружного суда (л. 167).

тить число этих заключенных в крепости: в декабре 1905 года
начальник штаба полка предложил начальнику электротехниче­
ской школы 72 узника из числа находившихся в здании «ма­
нежа» разместить у себя. В январе 1906 года 47 арестованных
были освобождены по постановлению военного следователя.
1\° времени суда 17 января 1906 г. в «манеже» крепости остава­
лось 55 заключенных из электротехнической роты. После при­
говора 20 января 1906 г. в крепость было временно возвращено
П человек, приговоренных к наиболее суровым наказаниям, для
последующего перевода в другие места лишения свободы.
10 февраля 1906 г. комендант крепости обратился к главно­
командующему войсками гвардии С.-Петербургского военного
округа с просьбой взять из крепости этих солдат, приговорен­
ных в дисциплинарные батальоны и остававшихся до сих пор
в крепости ввиду полного отсутствия мест в батальонах. Это
ходатайство было удовлетворено, и солдаты — узники Петро­
павловской крепости 15 февраля были переведены в С.-Петер­
бургское комендантское управление. С выводом этих солдат из
«манежа» прекратилась и его кратковременная роль в качестве
тюрьмы внутри стен Петропавловской крепости.
В 1905 1906 гг. эти 143 человека электротехнической роты
были первыми солдатами, которые под охраной штыков целого
Павловского полка были введены в крепость в качестве ее узни­
ков, а 27 февраля 1917 г. в 5 час. 30 мин. утра в эту же Петро­
павловскую крепость, в ее Трубецкой бастион, были заточены
19 солдат этого же самого лейб-гвардии Павловского полка за
отказстрелять в народ и за их стрельбу в жандармов-усмирителей. Через сутки, 28 февраля, революционный народ освободил
павловцев, этих последних узников Петропавловской крепости,
и положил конец ее служению царизму.
Она продолжала свое служение буржуазному Временному
правительству, стоявшему против народа, за продолжение
воины. Также и другие столичные тюрьмы широко открывали
двери для заточения в одиночных и общих камерах борцов за
социалистическую революцию, и в том числе для ряда крупных
деятелей большевистской партии. Только укрытие большевист­
ской партией своего гениального вождя В. И. Ленина в глубоком
подполье не дало возможности Временному правительству учи­
нить расправу над великим вождем трудящихся.

Глава третья
ВОЕННО-ПОЛЕВЫЕ СУДЫ И ТРУБЕЦКОЙ
БАСТИОН
§ 7. ЖЕРТВЫ ВОЕННО-ПОЛЕВОЙ ЮСТИЦИИ
В ТРУБЕЦКОМ БАСТИОНЕ
В ЕД ЕН Н А Я в Р оссии законом 19 августа 1906 г. и про­
существовавшая до 20 апреля 1907 г. система военно-по­
левых судов не могла не отразиться на истории Трубец­
кого бастиона.
В одиночные камеры этой тюрьмы были заключены также
и жертвы военно-полевой юстиции. Их пребывание там было
таким кратковременным, какого почти совсем не знает в дру­
гих случаях история Петропавловской крепости. Оно исчисля­
лось даже не неделями, а лишь двумя-четырьмя днями.
Эта краткость заточения в казематах бастиона отнюдь не
говорит о том, что жертвам военно-полевой юстиции удалось
избавиться от тех страданий, которые выпадали на долю узни­
ков крепости, проводивших в ней долгие месяцы и годы. Стра­
дания были тем сильнее, чем короче было время заточения
в бастионе.
И не удивительно: каждый отданный на расправу военнополевому суду знал, что у него из крепости нет другого выхода,
кроме пути на виселицу. Мысль о неизбежной, ничем не отвратимой смерти в петле палача не оставляла ни на минуту этих

В

обреченных. Недаром при одновременном приходе 18 октября
1906 г. тюремной администрации в камеры к восьми осужден­
ным, чтобы взять их в глубокую полночь для передачи палачам,
ни один из них не оказался спящим. Все они бодрствовали и
ждали последнего акта расправы того суда, который назывался
военно-полевым, а в действительности был актом самой бессуд­
ной расправы по указу «его величества».
Общая характеристика закона о военно-полевом суде как
акта безграничного произвола царизма была дана в листовке
Петербургского комитета РСДРП «Ко всем рабочим города
Петербурга», распространенной немедленно после опубликова­
ния закона о военно-полевом суде Г
14— 16 октября 1906 г. по делам военно-полевой юстиции
поступили в Петропавловскую крепость 11 обвиняемых.
Здесь уместно отметить, что в архиве департамента полиции
найден нами хронологический, остававшийся до сих пор неиз­
вестным список лиц, казненных по приговорам военно-полевых
судов. Воспроизведем из него дни, когда в тех или других пунк­
тах Российской империи военно-полевые суды творили свое чер­
ное дело.
Мы сознательно воспроизводим из этого официального
списка подробно месяцы и числа казней по приговору военнополевых судов. Поименный список казненных за период с 31 ав­
густа 1906 г. по 31 января 1907 г. включительно был представ­
лен департаментом полиции министру внутренних дел.
Итак, первая казнь была совершена 31 августа 1906 г. По­
следующие приговоры были вынесены:
в сентябре 1906 года:
в октябре

»

в ноябре

»

в декабре

»

в январе

1907 года:

1, 3, 7, 8, 9, 10, И , 12, 14, 15, 16, 17, 18,
21, 22, 23, 25, 26, 27, 28, 29, 30;
2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 12, 13, 14, 15, 16,
19, 20, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 30, 31;
1, 2, 3, 4, 6, 7, 8, 9, 10, И , 12, 13, 14, 15,
18, 19, 20, 22, 23, 24, 25, 27, 28, 29, 30;
1, 2, 4, 5, 7, 8, 9, И , 12, 13, 15, 16, 17, 18,
21, 22, 23, 26, 28, 30, 31;
2, 3, 4, 5, 7, 9, 10, 12, 13, 14, 16, 17, 18,
23, 24, 25, 29, 30, 31 12.

19, 20,
17,

18,

16, 17,
19, 20,

Узники Петропавловской крепости, осужденные военнополевым судом, были казнены частью близ Кронштадта, а по­
тому сведения о них были даны в отчетах кронштадтских воен­
ных властей и кронштадтской полиции (таких казненных было
17 человек). Кроме того, по отчетам петербургских властей ме­
стом казни для шести человек был назван Петербург. Как уже
указано, нам удалось выяснить нахождение в Трубецком ба­
стионе 17 человек, ставших жертвами военно-полевой юстиции.
Тюрьма Трубецкого бастиона стала местом заседаний
военно-полевого суда в Петербурге. Об этом свидетельствует
следующий документ: «Секретное письмо временно командую­
щего войсками гвардии и Петербургского военного округа
М. А. Газенкампфа коменданту Петербургской крепости
А. В. Эллису, 11 сентября 1906 г.
Препровождая при сем секретный отзыв штаба округа от
18 сентября за № 1678, уведомляю ваше высокопревосходитель­
ство, что военно-полевой суд в городе Петербурге будет засе­
дать в Трубецком бастионе вверенной вам крепости, как един­
ственном месте, вполне обеспечивающем безопасность заседания.
Приведение же смертных приговоров в исполнение будет
производиться в местах по соглашению с С.-Петербургским гу­
бернатором вне столицы.
Сообщая об изложенном для зависящих распоряжений,
прошу уведомить, какие еще меры желательно принять для безо­
пасности заседания суда и помещения подсудимых.
Прошу принять уверение в совершенном почтении и предан­
ности. Генерал от инфантерии Газенкампф» Г
В этом секретном письме обращает на себя внимание моти­
вировка выбора местом заседания суда Трубецкого бастиона
«как единственного места, вполне обеспечивающего безопасность
заседания». Только в Петропавловской крепости, за стенами
Трубецкого бастиона, в твердыне государственной тюрьмы, было
признано безопасным творить самые черные дела царского«правосудия».

19, 20,

Итак, за пять месяцев из общего количества 154 дней всего
31 день прошел без казней.
1 См. «Листовки петербургских большевиков», т. I, 1902— 1907 гг.,
Огиз, 1939.
2 ЦГИА в Москве. Дело департамента полиции, 7 делопроизводство,
фонд Ю2, № 8, т. IV, литер «А», «Списки лиц, казненных по приговорам,
военно-полевых судов» (лл. 3—6).

§ 8. НОВЫЕ ДОКУМЕНТЫ О ВОЕННО-ПОЛЕВЫХ СУДАХ
Нам удалось найти новые документы о существовании
военно-полевой юстиции в России, остававшиеся до настоящего
времени неизвестными. Одному из этих документов, несомненно,
принадлежит особенно важное значение.
1 Ленинградское отделение Центрального исторического архива, «Ца­
ризм в борьбе с революцией 1905— 1907 гг.», М., 1936, стр. 83.

В Ленинградском филиале Центрального Государственного
военно-исторического архива хранится дело 1906 года под назва­
нием «Об установлении правил о военно-полевом суде» Г Оно
начинается с бумаги, адресованной от имени главного военно­
судного управления 8 июля 1906 г. военному министру. В ней
приводится дословно собственноручная надпись Николая II,
сделанная им 6 июля 1906 г.
Николай II выразил свою волю в следующих словах: «На­
поминаю Главному военно-судному управлению мое мнение от­
носительно смертных приговоров. Я их признаю правильными,
когда они приводятся в исполнение через 48 часов после совер­
шения^ преступления — иначе они являются актами мести и хо­
лодной жестокости».
До этого времени в практике военно-окружных судов не
было случаев приведения в исполнение смертных приговоров
через 48 часов после совершения преступления. На дознание,
предварительное следствие, процедуру суда и приведение при­
говора в исполнение всегда требовалось более продолжительное
время, исчислявшееся не часами, а неделями и месяцами. Таким
образом, все эти казни оказывались, по квалификации самого
Николая II, «актами мести и холодной жестокости». Он мирился
с этим 12 лет своего царствования и, наконец, нашел выход из­
бежать «жестокости» при исполнении казни.~Всероссийский са­
модержец руководствовался отнюдь не чувством милосердия.
Имеются прямые указания на то, что он преследовал иную цель.
Военный министр сообщал 29 июля председателю совета ми­
нистров Столыпину о воле царя совершать казни не позже
48 часов после совершения преступления. Царь выразил это же­
лание во время доклада ему министра. При этом, как писал
министр, царь мотивировал свою волю указанием, «что такое
быстрое исполнение наказания будет больше устрашать» 2.
Об этой цели «наибольшего устрашения» царь в своей
письменной резолюции предпочел умолчать.
Потребовав чрезвычайной быстроты от военной юстиции
в решениях дел, исходом которых была смертная казнь, царь
далеко не проявил какого-либо недомыслия. Он не признавал
в своем суждении никакой ошибочности и продолжал стоять на
своей точке зрения даже тогда, когда министрами было указано
на ее неправильность.
' ЦГВИА
за 191)0— 1967
10ПА 1007
за 191)0 191)7

в Ленинграде. Главное военно-судное управление, дело 54
гг-> «Об установлении правил о военно-полевом суде».
В Ленинграде. Главное военно-судное управление, дело 54
гг., «Об установлении правил о военно-полевом суде» (л. 37).

Главный военный прокурор Павлов, прославившийся своей
жестокостью, набрался смелости и указал в своем обращении
к военному министру на трудности осуществления «монаршей
воли». Он прежде всего поторопился указать, что «осуществле­
ние упомянутой монаршей воли совершенно не зависит от Глав­
ного военно-судного управления, так как:
1) Дела о гражданских лицах, предаваемых военному суду
на основании военного положения или положения об охране, по
каковым только делам почти исключительно и постановляются
смертные приговоры, передаются в военно-прокурорский надзор,
а затем в военный суд лишь по окончании дознаний, произво­
димых жандармской и общей полицией, и следствий, производи­
мых судебными следователями, и по рассмотрении таковых гене­
рал-губернаторами, причем на ускорение означенных актов
военно-судебные органы не могут оказывать никакого влияния.
2) При всей обширности пространства Российской империи
в ней имеется всего 12 военно-окружньА судов. Поэтому в слу­
чаях совершения преступлений вне места нахождения суда при­
ходится или командировать туда временный суд, или же до­
ставлять преступника в суд. Как то, так и другое при больших
расстояниях требует иногда значительного времени.
3) Рассмотрение дела в военно-прокурорском надзоре и
в суде, как бы энергично ни действовали чины их, требует обя­
зательного соблюдения некоторых, установленных законом сро­
ков, вследствие чего при наибольшей возможной, без наруше­
ния правил военно-судного устава, быстроте приговор может
быть приведен в исполнение не раньше как на шестые или седь­
мые сутки после передачи дела военному прокурору».
Набрался смелости и министр юстиции Щегловитов.
В своей бумаге от 9 августа 1906 г. он высказался отрицательно
о проекте создания военно-полевых судов и о казнях через 48 ча­
сов после совершения преступления. В осторожных выражениях
министр юстиции писал, что практически было бы весьма за­
труднительно выявить «те случаи, когда до постановления судеб­
ного приговора надлежит считать по делу вполне безусловно
доказанным состав преступления, а равно и виновность в оном
обвиняемого и когда, следовательно, на упомянутое дело надле­
жало бы распространить проектируемый порядок».
Правил, подобных проектируемым, не было ни в одном го­
сударстве. На этом основании Щегловитов предлагал обсудить
предположение об издании нового закона в совете министров и
представить результаты такого обсуждения государю для даль­
нейших его указаний.

19 20 августа 1906 г. «монаршая воля» о милосердном
повешении осужденных через 48 часов после совершения пре­
ступления стала законом, принятым советом министров, членом
которого был и министр юстиции.
Через шесть дней после издания закона, а именно 26 авгу­
ста, Николай II повелел военному министру объявить коман­
дующим войсками его требование о безусловном применении
закона о военно-полевых судах. Вместе с этим командующие
войсками и генерал-губернаторы предупреждались, что они бу­
дут лично ответственны перед «его величеством» за отступления
от этого закона. Так, Николай II с особой настойчивостью про­
водил в жизнь свой закон о смертной казни.
Прошло две недели со времени издания закона, а в Петер­
бурге и в Петербургской губернии еще не было случаев назна­
чения военно-полевого суда. Это очень не понравилось великому
князю, родному дядюшке царя, главнокомандующему Петер­
бургским военным округом. Главное военно-судное управление
и довело об этом до сведения министра внутренних дел с ука­
занием, что, по мнению «его высочества», были «вполне подхо­
дящие случаи» для назначения такого суда *.
Из секретной переписки о введении в действие нового за­
кона отметим не лишенные интереса донесения председателя
московского военно-окружного суда от 25 августа 1906 г. воен­
ному министру. Автор этого письма доносил, что на происхо­
дившем 25 августа в Москве совещании генерал-губернатор
заявил, «что он все же будет назначать военных судей председа-'
телями военно-полевых судов» 2. Перспектива нести такие обя­
занности не была для военных юристов приятной и безопасной.
Правительство же не было расположено вносить, хотя бы в сла­
бой степени, элемент законности в деятельность новых органов
своей расправы. Между тем наличие лица с высшим юридиче­
ским образованием в составе судилища могло повлиять на дея­
тельность военно-полевых судов в нежелательном для прави­
тельства направлении. Вот почему военный министр поспешил
1 Если высшая петербургская администрация вызвала недовольство ве­
ликого князя своим замедлением введения в действие военно-полевых судов,
то Одесский генерал-губернатор Каульбарс сгорал от нетерпения начать по­
скорее расправу. Он ходатайствовал ускорить опубликование нового закона
или издать «высочайшее повеление» применять новый закон до получения
на местах соответствующего номера «Собрания узаконений и распоряжений
правительства».
2 ЦГВИА в Ленинграде. Главное военно-судное управление, дело 54
за 1906— 1907 гг., «Об установлении правил о военно-полевом суде (л. 52»
оборот).

разъяснить, что председателями военно-полевых судов должны
быть «офицеры от войск, а не чины военно-судебного ведом­
ства».
Центральная власть и высшие местные власти без труда
поняли, в чем именно состояла «монаршая воля» Николая II.
Они старались внушить кадровым офицерам военно-полевых
судов не стремление к законности, а проведение наибольшей су­
ровости приговора. Так, например, Прибалтийский генерал-гу­
бернатор 14 декабря 1906 г. писал: «В настоящее трудное время
от всех без исключения офицеров надлежит требовать проявле­
ния мужественного сознания необходимости действовать реши­
тельно в постановлении приговоров, суровость коих нужно при­
знать необходимою для пресечения преступной деятельности
отбросов населения, стремящихся поколебать основы государ­
ственного строя» 12.
В программу действий военно-полевых судов входило при­
менение смертной казни. Надлежало провести ряд распоряжений
о порядке приведения приговора в исполнение. Это и было сде­
лано 19 октября 1906 г. помощником главнокомандующего
Петербургским военным округом, издавшим распоряжение о вы­
полнении смертных приговоров по этому округу.
Было предписано доставлять пароход по заранее условлен­
ной телеграмме к Николаевскому мосту в указанный час. Здесь
его должен ожидать конвой, назначенный воинской частью. Этот
пароход следует с осужденным в Кронштадт к форту № 6.
С конвоем следует священник, врач, чиновник от градоначаль­
ства, палач и чины корпуса жандармов. Эшафот для казни со
всеми его приспособлениями должен быть разборный и хра­
ниться на форте № 6 вместе с 20 столбами на случай казни
через расстрел. По выполнении казни и погребении трупа конвой
и участники выполнения казни возвращаются на том же паро­
ходе в Петербург.
Этот распорядок казни был установлен на время навига­
ции. В архивных документах найдено также предписание о вы­
работке специального плана для доставки приговоренных
к казни после закрытия навигации, т. е. не водным путем.
В этом же архивном деле штаба гвардии и Петербургского
военного округа оказался воспроизводимый нами план местности
«Лисий Нос». Здесь, за пороховыми складами, было произве­
дено большинство казней.
1 ЦГВИА в Москве. Штаб войск гвардии и Петербургского военного
округа, 1906, № 8626, фонд 11, опись 1, «О военно-полевых судах и суж­
дении по законам военного времени» (л. 16, оборот).

В приведенном распоряжении об исполнении смертных приговоров упоминалась разборная виселица. Предшествующая
история царизма не знала разборных виселиц. Не известно, чем
руководствовался ее «изобретатель». Использование нового
сооружения вызвало ряд затруднений и нечто вроде протеста
со стороны временного кронштадтского генерал-губернатора
Н а четвертом месяце действия этого сооружения он писал
декабря 1906 г.) С.-Петербургскому градоначальнику, что
при каждой казни на Лисьем Носу приходится собирать, а по­
том разбирать виселицу и проделывать это руками нижних
чинов караула военно-пороховых погребов. «Так как караул
постоянно меняется, то сборке и разборке виселицы приходится
обучать все новых людей». Он считал это несовместимым
с воинским званием, а потому и просил высылать каждый раз
«особо обученных вольных рабочих». Вместе с тем он просил
удалить место казни «в лесок», чтобы ее не видел часовой при
пороховых погребах.
Этот небольшой документ полон глубокого значения. Надо
предполагать, что если сам кронштадтский генерал заговорил
о неудобствах обучения все новых и новых кадров нижних чи­
нов мастерству сборки и разборки виселицы, то он делал это
в результате протестов солдат, которых превращал в соучастни­
ков выполнения казни. Недаром он же просил скрыть соверше­
ние казни подальше в лес, чтобы солдаты охраны порохового
погреба не видели отвратительного зрелища повешения, а может
быть и не слышали предсмертных призывов к борьбе за сво­
боду, за революцию К
Подтверждением правильности такого нашего предположе­
ния явилась шифрованная телеграмма одесского генерал-губернатора Каульбарса к военному министру. Он доносил 20 сен­
тября 1906 г. что по приговору военно-полевого суда уже
расстреляны ^5 осужденных. Он был вынужден признать, что
частые казни «через расстрел производят неблагоприятное впе­
чатление на войска». Конечно, выражение «неблагоприятное
впечатление» было слишком деликатным в генеральских устах
В действительности здесь было кое-что посильнее. На этом осно­
вании одесский сатрап просил отпустить ему аванс на оплату
палачей для совершения казней через повешение вместо рас­
стрела. Против удовлетворения этой просьбы высказался уже
известный нам прокурор Павлов, и это мнение разделил военный
V ЛГ- 88626,
6 7 6 ^ Ш Т м а ВОЙСК ,ГЕа^ ИИ И Пе^Рбургского военного
круга, « 19116,
фонд 11, опись 1, «О военно-полевых судах и суж­
дении по законам военного времени» (л. 15).

о ко уг!

министр. В авансе было отказано. Казни должны были и впредь
совершаться бесплатно солдатами 1. Впрочем, этот ретивый
поборник военно-полевой юстиции был в меньшинстве среди
прочих генерал-губернаторов и командующих войсками, ко­
торые большей частью предпочитали вешать, нежели расстре­
ливать.
Так начала свою кровавую историю военно-полевая юсти­
ция. Проходил один месяц за другим. В столичных и провин­
циальных газетах изо дня в день печатались телеграммы о при­
ведении в исполнение смертных приговоров. Сообщались не
только одни голые факты, но иногда и некоторые подробности.
Если сухие сведения об исполненной казни возмущали общест­
венную совесть небывало большими цифрами повешенных и рас­
стрелянных, то все больше росло негодование широких кругов
населения, когда они узнавали о бессудности этих казней.
Шел шестой месяц со времени введения военно-полевых
судов. Приближалось время созыва второй сессии Государ­
ственной думы. Правительство не сомневалось, что и эта Дума
второго созыва не одобрит закона о военно-полевых судах.
Между тем по действующему законодательству Положение
о военно-полевых судах, принятое советом министров после раз­
гона первой Думы, должно было быть внесено на утверждение
во вторую Думу в течение первых двух месяцев ее существо­
вания. Неисполнение этого требования означало отказ прави­
тельства от продления действия закона. Правительство решило
не обращаться к Думе за утверждением закона о военно-полевых
судах и отказаться от них.
Совет министров 9 февраля 1907 г. посвятил свое специаль­
ное заседание вопросу «о сокращении применения закона о воен­
но-полевых судах». Результаты этого совещания были доложены
15 февраля государю. На соответствующем докладе имеется за
подписью помощника управляющего делами совета министров
Плеве пометка об ознакомлении царя с этой бумагой.
Едва ли Николай II испытывал удовольствие при прочте­
нии протокола заседания совета министров от 9 февраля 1907 г.
Закон о военно-полевых судах, детище его державной воли, явно
проваливался. Правда, за шесть месяцев своего действия это
Положение о военно-полевой юстиции отняло множество жизней
в порядке внесудебной расправы, но все же царь не рассчитывал
на такую кратковременность существования спроектированного
им закона.
1 См. В. Н. Н е ч а е в , Расстреливать или вешать, «Красный Архив*
т. 17, 1926, стр. 222—225.

Сове! министров в пространной записке царю докладывал
в очень сдержанных выражениях о необходимости отступления
военно-полевой юстиции по всей линии фронта. Он говорил
о вынужденности издания закона 19—20 августа 1906 г. ввиду
роста в «небывалых размерах преступной деятельности револю­
ционных организаций». Министры находили, что более чем пяти­
месячное действие военно-полевых судов «привело ныне к неко­
торому, по сравнению с недавним прошлым, успокоению».
Аоэтому «обстоятельства, вызвавшие применение столь чрезвы­
чайной меры, как военно-полевые суды, если не исчезли, то
в значительной степени утратили свою остроту.., продолжение
же деятельности военно-полевых судов, вызывая в некоторых
кругах общества резкое недовольство, может неблагоприятно
отразиться на совместной работе правительства с законодатель­
ными учреждениями...».
Совет министров заканчивал свой доклад предложением
не вносить закон 19 20 августа 1906 г. в Государственную думу
с тем, чтобы он прекратил свое действие 20 апреля 1907 г. Для
того же, чтобы подготовить переход от чрезвычайной юстиции
к обычной, министры предлагали «преподать генерал-губернато­
рам и главнокомандующим циркулярные указания о необходи­
мости по возможности воздерживаться на будущее время от
применения военно-полевых судов». В качестве обоснования
этого отступления министры указывали, что каждый случай
применения этого закона за время действия Государственной
думы приведет к ее вмешательству в действия исполнительной
власти.
Потребовалось почти шесть месяцев самой упорной борьбы
передовой русской общественности, чтобы заставить правитель­
ство отказаться от военно-полевой юстиции.
§ 9. ПЕРВОЕ ДЕЛО ВОЕННО-ПОЛЕВОГО СУДА
В С -ПЕТЕРБУРГЕ
Мы уже знаем, что по распоряжению главнокомандующего
С.-Петербургского военного округа заседания военно-полевого
суда должны были происходить в здании тюрьмы Трубецкого
бастиона. Они происходили там в квартире начальника тюрьмы,
которая находилась во втором этаже тюрьмы в непосредствен­
ной близости с камерами этого этажа 1.
Надо предполагать, что для заседания суда была избрана комната,
занятая после превращения тюрьмы в музей экспозициями портретов и
картин по делу декабристов, так как она больше всех комнат подходила
по своим размерам для заседания.

Нет никакого сомнения, что выбор Трубецкого бастиона
местом заседания военно-полевого суда гарантировал полную
безопасность для членов этого судилища. Но богато обставлен­
ная квартира начальника государственной тюрьмы мало оправ­
дывала название этого суда «военно-полевым».
Военно-полевой суд не был стеснен в своей деятельности
процессуальными формами. Он являлся прямым отрицанием все­
го того, что носило название «гарантии правосудия». Вместо пуб­
личности заседания была введена исключительная замкнутость
всего процесса разбирательства при недопущении на заседание
Даже и тех немногих лиц (например, родных подсудимых)
с присутствием которых мирилось рассмотрение дела при за­
крытых дверях в обычном суде. Отменялось объявление при­
говора в присутствии публики. Вместо обвинительного акта
представлялось краткое распоряжение генерал-губернатора о
предании военно-полевому суду. Не было судоговорения, так
как исключалось присутствие на заседании как прокурора, так
и защитника. О независимости судей из числа офицеров, назна­
ченных по усмотрению начальства, не могло быть и речи Они
были связаны требованием политики царизма выносить при­
говоры к смертной казни. Известно, что попытки не подчиняться
этим требованиям влекли за собой репрессии для некоторых
членов военно-полевого суда.
Со времени издания, 19—20 августа 1906 г., закона о всейно-полевых судах прошло более полутора месяцев действия
в империи этого исключительного закона. З а это время как
видно из официального списка казненных, смертные приговоры
были приведены в исполнение уже над 201 осужденным в 35 раз­
личных пунктах империи.
Первым процессом военно-полевой юстиции в С.-Петербурге
было «Дело о нападении 14 октября 1906 года на помощника
казначея С.-Петербургской портовой таможни».
По этому делу было предано военно-полевому суду сразу
11 человек, а затем много позднее еще один. Все они были узни­
к а м и 1 рубецкого бастиона. Из 12 человек 8 были повешены
Вооруженное нападение на казначея портовой таможни
было использовано С.-Петербургским охранным отделением для
расправы с заподозренными в принадлежности к партии «макси­
малистов».
Из сообщения начальника С.-Петербургского охранного
отделения видно, что по этому делу дознание было закончено
производством уже ¿2 октября, что число обвиняемых, находив­
шихся под стражей, достигло 42 человек. Кроме того, на сво­
боде находился 31 человек, разыскивались семь и умер ’во время
7

М. Н . Г е р к ет , т . 4

производства дознания один. Таким образом, за восемь дней
жандармы успели подготовить к военно-судебной расправе дело
о 81 обвиняемом. Такая быстрота расследования уже сама по
себе свидетельствовала, что оно никак не могло быть исчерпы­
вающе полным и подтверждать правильность обвинения в пре­
ступлениях, за которые грозили самые тяжкие наказания.
Как ни была стремительна эта быстрота, она была недо­
статочна для немедленной расправы в порядке военно-полевой
юстиции со всеми арестованными. Поэтому жандармы выхва­
тили из общей массы арестованных 11 человек. Из них восемь
человек уже 18 октября были повешены, а в отношении трех сам
военно-полевой суд признал собранные доказательства недоста­
точными, но, не вынося им оправдательного приговора, передал
дело о них на рассмотрение военно-окружного суда. К восьми
осужденным 16 октября полевой суд присоединил 1 декабря еще
одного.
Дело об ограблении помощника казначея портовой таможни
привлекло к себе огромное внимание не только в Петербурге,
но и за его пределами.
14 октября 1906 г. на углу Фонарного переулка и Екате­
рининского канала проезжала карета под охраной шести конных
жандармов. Перевозилась в мешках очень крупная денежная
сумма, а именно 362 013 руб. кредитными билетами, 3900 руб.
золотом, 29 руб. серебром, 1 р. 74 к. разменной монетой и,
кроме того, залоговые бумаги, серии, купоны и прочее на сумму
293 576 руб. Вдруг раздались два взрыва от брошенных бомб.
Одна из них взорвалась под ногами пары лошадей, которые
везли карету, а другая была брошена в жандармский конвой.
Началась револьверная стрельба. В результате три лошади
были ранены, а одна убита. Из кареты выскочили перепуган­
ные чиновники таможни. Подбежавшие экспроприаторы похи­
тили все мешки, находившиеся в экипаже, и переложили их
в подъехавший экипаж, в котором сидела хорошо одетая дама.
На месте нападения всем распоряжался человек в высокой белой
папахе с револьвером в одной руке и бомбой в другой. Осталь­
ные участники нападения с накладными усами и бородами, ко­
торые они побросали потом, все были одинаково одеты. В целях
содействия молодой женщине беспрепятственно увезти погру­
женные в ее экипаж деньги распорядитель экспроприации бро­
сил бомбу. Очевидно, чтобы избежать при этом напрасных
жертв, он предупредил об этом публику, собравшуюся на па­
нели, властным приказанием: «Прочь, сволочь!».
При преследовании нападавших один из мешков, а именно
с процентными бумагами и процентными купонами, выпал или

был выброшен из пролетки, которая бесследно скрылась. Двое
из нападавших были убиты, а третий покончил самоубийством.
При перестрелке были ранены четыре дворника, из которых
один смертельно, три жандарма, счетчик таможни и двое из
прохожих.
О судьбе увезенных денег в архивном деле имеются лишь
неполные сведения. Один из более поздних документов, в виде
постановления Петербургского жандармского управления от
14 июля 1907 г., объявляет, что деньги после экспроприации
увозила Адель Коган с соучастником Матвеем Дорожко, пере­
одетым извозчиком, на дорогой лошади, приобретенной так же,
как и экипаж и кучерское платье, незадолго перед 14октября.
Этот Дорожко скрылся за границу, что же касается Адель Ко­
ган, то разыскная ведомость о ней была составлена 15 января
1907 г., но из дела не видно, чтобы она была разыскана.
Заключенный в Петропавловскую крепость через две не­
дели после экспроприации Владимир Лихтенштадт 1 (1 ноября
1906 г.) признал свою принадлежность к «максималистам», из­
готовление им снарядов для взрыва дачи Столыпина на Апте­
карском острове и для экспроприации денег 14 октября 1906 г.,
а также унос им с квартиры, куда были доставлены похищенные
деньги, некоторой их части, но отказался указать место, куда
он их унес2.
Конечно, отыскивание похищенных денег очень интересо­
вало департамент полиции. При многочисленных арестах и обы­
сках только у некоей Адамсон Адель Гайда (заключенной
в Трубецкой бастион 3 декабря 1906 г.) жандармы обнаружили
7200 руб. и 5 фунтов динамита. В периодической печати (газета
«Современная речь» 26 января 1907 г.) было напечатано неопровергнутое жандармами сообщение о покупке правительством за
6000 руб. дачи в Петербурге на В. Объездной ул., там, по по­
лученным полицией сведениям, будто бы были зарыты экспро­
приированные 14 октября деньги. Для отыскания их полицией
производились раскопки в саду и около дома.
Обращает на себя внимание необычно большое число жен­
щин, заключенных в Трубецкой бастион по делу 14 октября.
Объяснение этому, вероятно, следует искать в стараниях депар­
тамента полиции разыскать ту молодую женщину, которая уво­
зила в экипаже с места нападения похищенные деньги.
1 См. «История царской тюрьмы», т. 5.
2 ЦГИА в Москве. Департамент полиции, 7 делопроизводство, 1906,
№ 10475, фонд 102, «Допрос Лихтенштадта 24 января и 26 февраля 1907 г.»
(лл. 527, оборот, и 574).

Безрезультатность поисков этой женщины 1 и желание адми­
нистрации немедленно предать военно-полевому суду хотя бы
нескольких человек привели к передаче военным властям на
рассмотрение в порядке военно-полевого суда указанных нами
11 заключенных.
Приговор по этому делу один из очень немногих, делопро­
изводство по которому дошло до нас.
Трудно решить, что в этом «судебном деле» наиболее от­
ступало от общепринятых процессуальных форм и от элементар­
ных юридических требований. Дело началось с бумажонки о пре­
дании 11 человек военно-полевому суду, в которой даже не назы­
вались фамилии этих обреченных на смерть, а лишь делалось
указание, что они поименованы в протоколе жандармского до­
знания. Характерно, что в одной из последних бумаг этого
дела имеется перечень фамилий «обвиняемых», в котором слово
«обвиняемые» зачеркнуто и сверху карандашом заменено словом
«приговоренные». В этой упрощенности выразилась вся сущ­
ность военно-полевой юстиции. Казалось бы, что дальше этого
упрощения идти некуда. Однако служители военно-полевой
юстиции пошли еще дальше. Коменданту крепости было дано
приказание выдать для казни восемь человек, осужденных
военно-полевым судом, но фамилии их не были названы. Лишь
по требованию коменданта был представлен ему поименный
перечень.
В деле имеются всего два документа, проливающих свет
на то, как происходило «судебное» заседание. Один из этих
документов, без всяких подписей, представляет собой какой-то
бессвязный набросок отдельных слов против фамилии каждого
обвиняемого. Вероятно, эти заметки играли роль памятки при
решении судьбы обвиняемых.
Такой же характер носил и второй документ. Хотя он на­
зывался «Журнал судебного заседания военно-полевого суда»,
но его содержание мало отвечало форме журнальной записи.
Его автор был несомненным сторонником краткости изложения,
но не сторонником ясности и даже понятности. Однако и эти
краткие записи дали нам основание судить о работе военно-по­
левого суда. В заседании суда было опрошено 37 свидетелей.
Одни из них отказывались давать показания, уличавшие под­
1 Мы не нашли в архивном деле указания на правильность сооб­
щения «Петербургской газеты» от 21 октября 1906 г. об аресте моло­
дой женщины, увозившей похищенные деньги и будто бы отстреливав­
шейся при ее аресте на квартире, из окна которой она пыталась вы­
прыгнуть.

судимых, сославшись на невозможность признать в обвиняемых
кого-либо из участников государственного преступления. Таких
свидетелей оказалось 13 человек, т. е. почти треть общего числа
вызванных. Другие свидетели, среди которых было много аген­
тов охранного отделения и полицейских, опознавали тех или
других из подсудимых. Сами же обвиняемые не только не при­
знали себя виновными, но и заявили о полном незнании при­
чины их ареста.
«Суд» после совещания объявил приговор. Напрасны были
бы поиски в смертном приговоре какого-либо его обоснования,
выяснения, в чем состояла вина каждого из осужденных, под­
тверждения окончательных выводов ссылками на свидетельские
показания и т. п.

§ 10. КАЗНЬ ОСУЖДЕННЫХ ПО ПРИГОВОРАМ
ВОЕННО-ПОЛЕВЫХ СУДОВ
Мы располагаем официальными материалами о приведении
в исполнение приговора военно-полевого суда, осуждавшего на
смертную казнь. Эти материалы касаются упомянутых восьми
осужденных на смерть.
Восемь человек, приговоренных к казни, провели наступив­
ший после приговора день в крепости.
О перевозке осужденных на казнь водным путем на «Ли­
сий Нос» имеются и другие официальные сведения, найденные
Д. Венедиктовым. Следует предположить, что такое препровож­
дение к месту казни совершалось во всех случаях одинаково,
независимо от того, были ли вынесены приговоры военно-по­
левым или военно-окружным судом.
Пароход «Пожарный» и миноносец «Шлем», приняв как
осужденных на смерть, так и чинов, назначенных для присут­
ствия при казни, отчалили от пристани в 12 час. 30 мин. ночи
в местность «Лисий Нос». В густом тумане оба судна прибыли
к месту назначения лишь поздно ночью. В рапорте было отме­
чено, что во время следования по Неве и морем не было судов,
«следовавших или следивших» за флотилией. Ко времени при­
бытия названных парохода и миноносца к месту назначения
там, на дамбе, уже находились чины для исполнения казни.
Авторы рапорта доносили С.-Петербургскому градоначальнику:
«Пристань «Лисий Нос» представляет из себя дамбу, выдаю­
щуюся в море на протяжении' 730 шагов. Пройдя дамбу и
вступив на берег, на котором не было ни одного постороннего

! Этот рапорт имеет следующие подписи: «Чиновник особых поруче­
ний при СПБ градоначальнике титулярный советник Муре. Пом. Упр. Реч­
ной полицией подполковник Свешников. Старший пом. пристава СПБ столич­
ной полиции Михайлов. Нахожу, что все вышеизложенное совершенно сходно
с действительностью. Отдельного корпуса жандармов подполковник Совещанский». Д. В е н е д и к т о в , «Лисий Нос» — лобное место российской
революции, М., 1929, стр. 29.

Ц Г В И А в М о скве, 1906.

Рис. 8. „Лисий нос“. План местности, где производились казни осужденных.

человека, мы тотчас повернули налево, в деревянную калитку,
имеющуюся у казарм, занимаемых караулом 2-го Кронштадт­
ского крепостного полка, охраняющим пороховые погреба.
Весь дальнейший путь, следовавший к месту казни, пролегал
по лесистой местности, совершенно пустынной и удаленной от
жилья.
Место, избранное для казни, отстоит от пристани «Аисий
Нос» на расстоянии не более версты, находится в лесу, близ
берега моря, в совершенно безлюдной местности, оцепленной
К тому же часовыми от 2-го Кронштадтского крепостного пехот­
ного полка, охраняющими пороховые погреба, имеющиеся
в районе этой местности, и никого не допускающими без при­
казания своего непосредственного начальства.
Ближайшая местность, имеющая жилье,— станция «Раз­
дельная», до которой десять минут езды по железной дороге.
По прибытии на место казни был приведен в исполнение
приговор суда в присутствии лиц, командированных для этой
цели. Во время производства казни ни на самом месте приве­
дения приговора в исполнение, ни в прилегающей к нему мест­
ности никого из посторонних не находилось.
По окончании казни чины, командированные для этой цели,
тем же путем возвратились на пристань, не встретив на своем
пути посторонних лиц, и в 53/4 часа утра отплыли в Петер­
бург» *.
Кроме описанного водного пути, на место казни был еще
и другой путь, сухопутный, которым пользовались преимущест­
венно зимою. Приговоренных вывозили из Петропавловской
крепости в каретах под усиленным жандармским конвоем.
По Каменноостровскому проспекту их везли до железнодорож­
ной станции в Новой деревне и доставляли в поезде специаль­
ного назначения на станцию «Лисий Нос».
О порядке исполнения казни над заключенными Трубец­
кого бастиона, вывезенными на «Лисий Нос», мы встретили
в архивном деле официальное донесение. Сообщая об одновремен­
ной казни через повешение девяти осужденных (к восьми осуж­
денным за экспроприацию был присоединен еще один, осужден­
ный по другому делу), рапорт добавлял, что трупы казненных

были «погружены в воду» Можно предположить, что утопле­
ние таких трупов представлялось более легким делом, чем зарытие их в землю.
У топление трупов казненных, отмеченное в архивном деле
о казни осужденных военно-полевым судом, не было, по-видимому, единичным случаем.
Очевидно, для администрации такой способ сокрытия сле­
дов ее преступной расправы с жертвами юстиции представлялся
наиболее удобным и надежным независимо от того, принадле­
жали осужденные к морякам или не принадлежали. Морская
стихия поглощала на дне моря и тех, кто проводил на воде свою
жизнь до осуждения, и тех, кто был чужд ей 2.
§ И . СТАТИСТИКА ВОЕННО-ПОЛЕВЫХ СУДОВ
При наших розысках в архивах сведений об узниках Труоецкого Оастиона из числа жертв военно-полевой юстиции мне
попалось дело департамента полиции довольно обширного
объема под названием «Списки лиц, казненных по приговорам
военно-полевых судов». Оно явилось попыткой министерства
внутренних дел собрать со всей империи наиболее исчерпываю­
щий Материал о приговорах военно-полевых судов.
Попытка правительства систематизировать цифровой мате­
риал военно-полевой юстиции в общей сводке и вести наблюде­
ния за проведением в жизнь смертоносной «скорострельной»
юстиции вполне понятна. Совету министров оставалось неиз­
вестным, кто из генерал-губернаторов проявлял достойное по­
хвалы усердие и кто из них не был достаточно ретив в борьбе
с крамолой.
^
Мысль собирать (конечно, совершенно секретно) сведения
о приговорах военно-полевых судов пришла в голову министру
внутренних дел не сразу, не одновременно с введением этих су­
дов. Лишь 22 января 1907 г., т. е. через пять месяцев после
начала «эпопеи» военно-полевой юстиции, министр внутренних
дел предписал департаменту полиции «составить в течение двух*об
1906 ' №Г1Ш47^ Мп КВе- Дел° депаРтамента полиции, 7 делопроизводство,
1Уиб, № 10475, «О вооруженном нападении 14 октября 1906 г на по­
мощника казначея С.-Петербургской портовой таможни» (л 39)
, „ _ лНеСМОТря на запРеЩение цензуры давать в печати всякие ' сведения
об исполнении смертных приговоров, описание исполнения приговора военно1906*7) СУДЭ ВСС ЖС ПР° НИКЛО Б печать («Биржевые ведомости» 31 октября

Рис. 7. Невская куртина и площадка, с которой увозили приговоренных
к казни на «Лисий нос».
С ф отограф и и
-л

I
1

*

М у зе я

Р ев ол ю ц и и

РСФ СР.

недель полный список лиц, казненных по приговорам военнополевых судов со времени учреждения таковых»
З а пять протекших месяцев русская общественность была
свидетельницей неистовства вновь созданных учреждений. Изо
дня в день органы столичной и провинциальной печати прино­
сили читателям известия о казнях по приговорам этих судилищ.
В некоторых органах стали появляться периодические сводки
с именами казненных, с указанием места казни, иногда также
и с перечнем вмененных им в вину преступлений 12.
Подведенные в департаменте полиции итоги оказались ме­
нее значительными, чем итоги, подведенные в неофициальной
печати. Так, например, профессор Фалеев составил список лиц,
прошедших через военно-полевые суды со времени введения
этих судов и до 1 февраля 1907 г. В списке значится 950 каз­
ненных 3. Автор допускает наличие в этом списке некоторого
числа осужденных не военно-полевыми, а военно-окружными
судами. Он же допускает и неполноту сведений, сообщенных
телеграфными агентствами.
В официальный список казненных военно-полевыми судами,
составленный за тот же период, внесено 629 человек. Получи­
лась очень значительная разница с преуменьшением числа каз­
ненных по официальному списку. Сам департамент полиции
признал в своем рапорте министру внутренних дел неполноту
полученных от генерал-губернаторов сведений.
Департаменту пришлось оправдываться перед министром
после того, как последний, получив поименный список казненных
военно-полевыми судами, остался им недоволен и в наложенной
резолюции резко запрашивал, почему в списке казненных от­
сутствуют многие всем известные по газетам фамилии. Он тре­
бовал представить ему письменное объяснение чиновников,
1 ЦГИА в Москве. Фонд 102, 7 делопроизводство, 1906, № 8, т. IV,
литер «А», «Списки лиц, казненных по приговорам военно-полевых судов»
(л. 1).
2 В периодической печати за период действия военно-полевых судов
делались попытки вести именные списки казненных, как, например, в газете
Новые силы» 18 февраля 1907 г. и 23 сентября, «Столичная почта»
14 марта. К. И ." Солнцев в статье «Воинская преступность в царской ар­
мии», помещенной в журнале «Советское государство и право» 1936 г. № 6,
привел цифры, собранные по газетным сведениям Вентиным: за ¡восемь ме­
сяцев были приговорены к смерти военно-полевыми судами 1102 человека.
Возможно, что ¡сюда были ошибочно причислены казненные по приговору
военно-окружных судов, но также возможно, что сюда не вошли полностью
все осужденные военно-полевыми судами.
3 См. Н. И. Ф а л е е в , Шесть месяцев военно-полевой юстиции, «Бы­
лое» 1907 г. № 2.

давших неполные сведения. Делопроизводитель департамента
переносил ответственность за неполноту сведений с департамента
на местные власти. Он писал: «Список казненных по пригово­
рам военно-полевых судов был составлен гг. заведующими райо­
нами по сведениям, поступающим в 7 делопроизводство от мест­
ных властей. З а полноту этих сведений, как уже докладывал
вашему превосходительству, ручаться нельзя, напротив, судя
по печатавшимся в газетах известиям, есть полное основание
предположить, что о приведенных в исполнение смертных при­
говорах военно-полевых судов местные власти не всегда сооб­
щают департаменту» !.
Во всей этой истории с выражением недовольства «его пре­
восходительства господина министра» характерно то, что сам
департамент, видя неполноту донесений с мест о казнях, не при­
нимал никаких мер к восполнению пробелов. Для него было
безразлично, если официальные цифры оказывались ниже дей­
ствительных. Интересно, что в разосланных по областям и гу­
берниям секретных шифрованных телеграммах о представлении
сводного материала за пять месяцев департамент не ставил
вопроса: «за что последовала казнь». Между тем выяснение
вопроса о причинах присуждения к смерти имело большое зна­
чение. Тогда бы выяснилось, что смертные приговоры выноси­
лись и за такие действия, которые не были преступлением даже
по царским законам. Может быть, именно поэтому такой вопрос
и не был поставлен. Лишь в очень немногих донесениях с мест
были даны указания и на вмененные в вину действия осуж­
денных.
Нам кажется, что ознакомление с официальными, секрет­
ными списками казненных по приговору военно-полевых судов
представляет известный интерес. Получается возможность выяс­
нить, по крайней мере, тот минимум легальных казней, в совер­
шении которых признались главнокомандующие, генерал-губер­
наторы и прочие охранители государственного строя и общест­
венного порядка агонизировавшего царизма.
Одинаковые телеграфные запросы были посланы департа­
ментом полиции во все области и губернии 8 февраля 1907 г.
с предложением сообщить, были или не были в данной местно­
сти казни по приговорам военно-полевых судов, и если они
были, то сколько человек было казнено за время со дня введения
военно-полевой юстиции.
1 ЦГИА в Москве. Фонд 102, 7 делопроизводство, 1906, № 8, т. IV,
литер «А», «Списки лиц, казненных по приговорам военно-полевых судов»
(л. 25).

Ответы были получены от 50 запрошенных высших пред­
ставителей местной власти. Из них лишь 12 ответили, что в под­
чиненной им местности по приговорам военно-полевых судов
не было совершено ни одной казни. Но 38 генерал-губернаторов,
губернаторов ответили на поставленный вопрос утвердительно 1.
Подвергнув обработке список казненных, мы выяснили све­
дения о пунктах, где были произведены казни по приговорам
военно-полевых судов, составили таблицу с перечнем в алфавит­
ном порядке этих пунктов и с указанием числа казненных в каж­
дом из них за время с 31 августа 1906 г. и до 31 января 1907 г.
Выяснилось, что число таких пунктов достигло 94. Здесь были
города областные, губернские и уездные, а также местечки в раз­
личных уездах. В составленный нами список вошли следующие
пункты.
Таблица

74

К А ЗН И ПО ПРИГОВОРУ ВОЕННО-ПОЛЕВЫХ СУДОВ
с 31 августа 1906 г. по 31 января 1907 г.
А л е к с а н д р о в с к ........................
Альтенвог Рижского уезда
А н д и ж а н .....................................
А р м а в и р .....................................
А ш х а б а д .....................................
Б а т у м .............................................
Бахмут ........................................
Бендин .........................................
В а р ш а в а .....................................
Введено-Дышноведенец Тифлисской губернии ................
Венденский уезд ....................
Венден ........................................
Владивосток................................
Верро Лифляндской губернии
Г а р в о л и н ....................................
Гольдингенекий уезд . . . .
Г о р и .............................................

2
4
3
3
1
4
13
7
59
2
13
4
2
2
5
4
3

Г р о д н о ....................
Грозны й....................
Даданген Курляндской губерн и и ........................
З у г и д ы ....................
Екатеринослав . . .
Екатеринославская губерния
Екатеринодар . . .
Елизаветопольская губерния
Елизаветполь . . .
Елизаветград . . .
Иркутск . . . . . .
Каляш .1 ....................
К в и р и л ы ................
К е л ь ц ы ....................
К и е в ........................
Коканд ....................
Кокенгаузен Рижского уезда

1
2
1
1
28
39
6
1
1
2
18
И
1
28
2
2
2

1 И з полученных ответов видно, что военно-полевые суды были вве­
дены в следующих губерниях, областях и городах: Сувальская, Ашхабад,
Радомская, Московская, Ломжинская, Курляндская, Севастополь, Оренбург­
ская, Петербургская, Минская, Ферганская, Киевская, (Херсонская, Омская,
Ростов-на-Дону, Гродненская, Седлецкая, Лифляндская, Таврическая, Вар­
шавская, Эстландская, Кавказское наместничеств®, Кронштадтская, Иркут­
ская, Челябинская, Петроковская, Енисейская, Владивостокская, Приамур­
ская, Келецкая, Горно-Заводской южный район.
Не были введены военно-полевые суды в следующих губерниях и об­
ластях: Новочеркасская, Харьковская, Тобольская, Читинская, Сыр-Дарьинская, Могилевская, Семиречинская, Полтавская, Николаевская, НижнеНовгородская, Томская, Полоцкая.

К р а с н о я р с к ....................................
7
К р о н ш т а д т ..................................... 17
Кутаисская губерния....................
5
К у т а и с ............................................
7
Ленневарден Рижского уезда
2
Л и б а в а ............................................
2
Липовец Киевской губернии
6
Лифляндская губерния . . .
7
Л а д з ь ................................................
1
Л о д з ь ................................................. 10
Л у г а н с к ............................................
2
Люблин ............................................
3
Местдален Рижского уезда . .
2
Миневарден Рижского уезда
3
1
М инск................................................
М и т а в а ............................................. И
Могилев . -........................................
2
М о с к в а ............................................. 19
Н ово-А лександрия........................
6
Новый М а р г е л а н ........................
1
Н о во р о сси й ск ................................
4
О д е с с а ............................................. 13
О м с к ................................................
1
Пернов ............................................
3
Перновский уезд . . . . . .
2
Петербург ........................................
6
Петраковская ................................
4
6
Приамурский к р а й ........................
Радомская губерния......................
3
Ревель ............................................
2

Р и г а ................................................. 57
Рижский у е з д ................................
4
Р о с т о в -Д о н ....................................
8
С евастополь....................................
3
С е д л е ц ............................................
9
1
Сенакский у е з д ............................
С о с н о в и ц ы ....................................
5
Сочи Черноморской губернии
3
С у х у м ................................................
2
Таврическая губерния . . . .
7
Т а г а и р о г ........................................
9
Телав ................................................
3
Тверская область ........................
4
Т и ф л и с ............................................. 13
Тифлисская губерния . . . .
6
Т о м а ш е в ...................................
2
Томск . ............................................
2
Х е р с о н ............................................
6
Холм Люблинской губернии
1
Челябинск ....................................
4
Ч ен стохов.........................................16
Щучин Ломжинского уезда
1
Феликский у е з д ............................
5
Ф е о д о с и я ........................................
1
Фридрихштадтский уезд . . .
7
Э ри ван ь.......................................
2
Эриванская губерния . . . .
4
Ю зовка Екатеринославской гу­
бернии ........................................
6
Я к о б ш т а д т ....................................
3

Самое большое количество совершенных казней падает на
сентябрь (156).
В нашей таблице не включены сведения по Кавказскому
краю, так как они были даны наместником по иной форме..
В своем отчете он совсем не дал сведений о каждом казненном,
а дал их суммарно за указанный период 1906—1907 гг. Он не
привел фамилии, ограничившись указанием лишь количества
казненных (73 человека).

Глава четвертая
ВОЕННО-ОКРУЖНЫЕ С У Д Ы И ТРУБЕЦКОЙ
БАСТИОН
§ 12. СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ЦАРИЗМ А
О СМЕРТНОЙ КА ЗН И ПО ПРИГОВОРАМ
ВОЕННЫХ СУДОВ
АЖЕ ПОСЛЕ формальной отмены военно-полевых судов
правительство оставляло в своих руках в полной непри­
косновенности все законоположения об исключительных
мерах к сохранению «государственного порядка» в им­
перии. Законы об усиленной и чрезвычайной охране, об объяв­
лении местностей на военном положении давали царизму воз­
можность расправы по его произволу со всеми теми, кого глав­
нокомандующие, генерал-губернаторы, министры внутренних
дел, военный министр, департамент полиции и другие желали
«изъять из обращения». Этим представителям власти не при­
ходилось особенно сожалеть о прекращении существования
военно-полевых судов. Военно-окружные суды продолжали свое
служение беспощадной и бесстыдной классовой юстиции ца­
ризма.
Однако эпопея военно-полевых судов не осталась без влия­
ния на военную юстицию. «Скорострельные» суды привлекли
к делу расправы с обвиняемыми за государственные и обще-

Д

уголовные преступления много сот воинских чинов командного
состава армии и флота. Через руки местных и центральных сат­
рапов прошли многочисленные дела о конфирмации приговоров
над осужденными. Всем им было прекрасно известно настроение
правительства, для которого понятие «твердой власти» было
неразрывно связано с лозунгом «неправда и жестокость да цар­
ствует в судах». Поэтому неудивительно, что военная юстиция
и все причастные к ней представители власти усилили свой кро­
вавый террор.
Безудержный террор отразился и на составе заключенных
в Петропавловской крепости. В одиночных камерах Трубецкого
бастиона оказалось столько приговоренных военно-окружными
судами к смертной казни, как никогда прежде. Не считая каз­
ненных по приговорам военно-полевых судов и не учитывая тех
смертников, которые перед казнью были переведены в другие
тюрьмы, я определил, что 30 узников пошли из Трубецкого
бастиона на казнь, под расстрел или на виселицу по приговорам
военно-окружных судов.
Наличие в Петропавловской крепости за последние 17 лет
царизма смертников, осужденных военно-окружными судами,
вызывает особый интерес к деятельности военно-окружных су­
дов и к применению ими смертной казни по пресловутой ст. 279
Воинского устава о наказаниях.
Никогда за все время существования царской власти не
было такого внимания представителей высшей центральной и
местной администрации к наказанию смертью, как за годы
после первой революции. В огромном большинстве случаев
производившаяся по этому вопросу «совершенно секретно» и
даже шифрованная переписка не сделалась достоянием гласно­
сти. Поэтому тем более значительный интерес представляет
ознакомление с найденными нами такими документами архива
департамента полиции.
Сущность содержания секретных документов по вопросам
объема назначения смертных приговоров и их исполнения сво­
дится к стремлению министерства внутренних дел и генерал-гу­
бернаторов расширить свои права в вопросах жизни и смерти
осужденных. Впрочем, из архивного дела стало известным и
одно исключение, которое я назвал бы «исключением до некото­
рой степени». Такое исключение составил в 1908 году помощник
главнокомандующего войсками гвардии Петербургского военного
округа генерал Газенкампф. Между ним и Столыпиным, пред­
седателем совета министров, произошли разногласия по вопросу
об объеме власти главнокомандующего и министра внутренних
дел при конфирмации приговоров к смертной казни и замене ее

другими наказаниями. Разногласия заслуживают того, чтобы на
них остановиться, но мы предварительно остановимся на более
ранних фактах.
»
В секретной переписке министров военного, юстиции и
внутренних дел бросается в глаза, что история отношения выс­
ших правительственных органов к наказанию смертью шла
в направлении все более и более широкого истолкования соответ­
ствующих повелений и циркуляров о смертной казни. Однако
в моменты чрезвычайного усиления революционного движения
императорское правительство делало некоторые уступки. Такие
уступки царизма и буржуазии сменялись вновь самым энергич­
ным поиском своего спасения с помощью палачей. Недаром со
второго полугодия 1906 года наступила эпопея беспощадных
военно-полевых судов.
Наиболее ранний документ о смертной казни по пригово­
рам военно-окружных судов приводится департаментом полиции
в его деле 1906 года «О порядке утверждения и смягчения
приговоров военных судов о лицах гражданского ведомства»
Обширное дело начинается «Высочайше утвержденным
24 марта 1880 г. циркуляром генерал-губернаторам о предо­
ставлении им прав предания военному суду лиц гражданского
ведомства». Наступало время усиленной борьбы с народоволь­
цами. Циркуляр, предоставлявший генерал-губернаторам право
предавать лиц гражданского ведомства военному суду, давал им
также и право утверждения смертных приговоров. Однако, если
генерал-губернатор находил возможным заменить смертную
казнь другим наказанием, он самостоятельно не мог этого сде­
лать. Император доверял генерал-губернаторам право отнимать
жизнь у осужденного, но не даровать ее. В последнем случае
высший представитель местной власти обязывался испрашивать
через министра внутренних дел у самого царя помилования
осужденного. Хаким образом, устанавливался в лице министра
внутренних дел и самого царя контроль за генерал-губернато­
рами в целях недопущения «излишнего» снисхождения к осуж­
денным.
Циркуляр 24 марта 1880 г. был подтвержден 23 ноября
1903 г. министром внутренних дел в бумаге на имя степного
генерал-губернатора.
В том же 1903 году министерство внутренних дел передало
в военное министерство для рассмотрения в военно-окружном

суде дела по обвинению в государственных преступлениях Гершуни и других, не производя предварительного следствия и огра­
ничившись лишь полицейско-жандармским дознанием. Между
тем обвиняемым грозила смертная казнь. Военное министерство
обратилось к министру юстиции, к тому самому Муравьеву, кото­
рый «заработал» министерский пост виселицами, с запросом
о возможности суда лишь по материалам дознания. Муравьев
без всяких колебаний поспешил 24 декабря 1903 г. ответить, что
дело может быть и без высочайшего разрешения рассмотрено по
результатам дознания без предварительного следствия.
После такого прецедента министерство внутренних дел во­
шло во вкус судить по материалам, собранным его послушными
агентами, жандармами и полицейскими. Оно обратилось в мини­
стерство юстиции за разрешением теперь уже не по какомунибудь отдельному процессу, а в общей форме предавать воен­
ному суду обвиняемых лишь на основании материалов дознания
ввиду исключительных обстоятельств того времени.
Министерство юстиции 28 июня 1905 г. дало свое полное
согласие *.
Наиболее значительное отступление царизма от политики
виселиц и расстрелов совершилось через месяц после преслову­
того манифеста 17 октября 1905 г. В. И. Ленин назвал этот
манифест отступлением царизма2, а вместе с тем ловушкой
и провокацией 3.
Министерство юстиции коренным образом изменило изло­
женную нами выше свою точку зрения на возможность военного
суда без предварительного следствия. Оно сделало это под
влияением высоко поднявшейся волны революционного дви­
жения в середине 1906 года. 7 июня 1906 г. министр юстиции
препроводил в министерство внутренних дел немалых размеров
отношение. В нем он обосновывал необходимость вернуться к за­
конному порядку при рассмотрении дел в военных судах и воз­
ражал против отказа производить по таким делам предваритель­
ные следствия, ограничиваясь актами полицейского дознания.
Я воспроизвожу здесь строки либеральничания руководи­
теля судебного ведомства, но либеральничания на очень корот­
кое время, до нового усиления реакции. Министр писал: «Пе­
редача на военный суд отдельных дел по актам одного дознания

не могла бы быть оправдана и интересами ускорения репрессии
ввиду того, что по делам более или менее сложным, как уже
было отмечено ранее, полицейское дознание не устранит необ­
ходимости производства предварительного следствия, по делам
даже простым и ясным для производства следствия, или фор­
мального дознания, в порядке ст. 1035 Устава уголовного судо­
производства потребуется такой краткий срок, который едва ли
может оказать существенное влияние на скорейшее разви­
тие дела.
Ввиду всего изложенного, я нахожу, что передача дел,
изъемлемых из общего порядка подсудности на основании ст. 17
и ст. 31 Положения об охране или Правил о местностях, объ­
явленных на военном положении, на рассмотрение военных судов
по данным одного лишь полицейского дознания, как не отвечаю­
щие требованиям закона, представляется безусловно нежела­
тельною.
Об изложенном имею честь сообщить вашему превосходи­
тельству вследствие отношения за № 4044, покорнейше прося
о последующем меня уведомить». Министр юстиции (подпись) 12.
Напомню, что через полтора месяца после того, как министр
юстиции написал эти «золотые слова» в защиту законности, со­
вет министров 18 августа 1906 г., т. е. накануне закона о военнополевых судах, единогласно при участии того же министра
юстиции принял законопроект «Об усилении ответственности за
распространение среди войск противоправительственных учений
и суждений и о передаче в ведомство военных и военно-морских
судов дел по означенным преступным деяниям». Этим самым
расширялось применение смертной казни по ст. 279 Воинского
устава о наказаниях.
Министр внутренних дел, получив приведенное нами отно­
шение министра юстиции от 7 июня 1906 г., в своем ответе
10 июля 1906 г. указывал на практику военно-окружных судов,
которые, по его словам, за последнее время «почти никогда не
приступают к судебному следствию иначе, как на основании
данных, проверенных предварительным следствием или дозна­
нием в порядке ст. 1035 Устава уголовного судопроизводства».
Передачу военным судам дел без предварительного следствия
министр оправдывал «чрезвычайными обстоятельствами пре­
ступных посягательств, учиненных на почве политического дви­
жения».

1 ЦГИА в Москве. Фонд департамента полиции, 1906, № 8, т. 1,
«О порядке утверждения и смягчения приговоров военных судов о лицах
гражданского ведомства» (л. 42—44).
2 См. В. И. Л е н и н , Соч., т. 9, стр. 416.
8

М. Н . Г ер н ет, т. 4

З а две недели до московского декабрьского восстания
1905 года, во время которого Семеновский полк под руковод­
ством Мина и Римана производил бессудные массовые рас­
стрелы, секретное «высочайшее» повеление 26 ноября 1905 г.
рекомендовало военному министру предавать гражданских лиц
военному суду в крайних случаях. Это «высочайшее» повеление
фактически не осуществилось, так как усмирение декабрьского
восстания в Москве в 1905 году подняло настроение реакции.
Вместо сокращения деятельности военно-окружных судов по
приказу Мина последовали многочисленные бессудные казни
участников этого восстания.
Военный министр Редигер напомнил 15 февраля 1907 г. ми­
нистру внутренних дел указанное нами секретное повеление от
26 ноября 1905 г. о сокращении деятельности военно-окружных
судов в расправе с обвиняемыми гражданского ведомства. Воен­
ный министр отмечал, что это повеление не всегда соблюдается.
Напомним, что эта секретная бумага военного министра к мини­
стру внутренних дел была отправлена на шестом месяце неистов­
ства военно-полевых судов. Военное министерство не думало об
ограничении расстрелов гражданских лиц военно-полевыми су­
дами. Его озабочивала одновременно увеличившаяся нагрузка
военно-окружных судов делами о смертниках.
Военный министр писал, например, министру внутренних
дел: «...при малочисленности личного состава военно-судебных
учреждений является непосильное их обременение и замедление
их деятельности» — и просил предписать генерал-губернаторам
«избегать чрезмерного расширения военной подсудности» Г
Военный министр писал это письмо министру внутренних
дел в то время, когда особенно усердствовал в борьбе с рево­
люционным движением прибалтийский генерал-губернатор,
в сатрапии которого одновременно действовали по его приказу
военно-полевые и военно-окружные суды. Может быть, именно
поэтому министр внутренних дел ограничился соответствующим
распоряжением лишь указанному генерал-губернатору. Он и со­
общил об этом 27 февраля 1907 г. Редигеру, указав в рекомен­
дации прибалтийскому генерал-губернатору обратить «к воен­
ной подсудности лишь дела исключительной важности и только
при условии крайней в том необходимости».
Самым рьяным защитником кровавого террора без суда
явился еще летом 1906 года варшавский генерал-губернатор

Скалой, о чем свидетельствует «совершенно секретный» доклад
министру внутренних дел 6 июля 1906 г.
Скалой писал в своем рапорте, что случаи смертных при­
говоров вызвали со стороны революционной организации жела­
ние мстить за казненного. Так, после повешения Папая (убив­
шего комиссара по крестьянским делам Борка) жертвами мести
революционеров в Варшаве были 17 человек полицейских
и жандармских чинов.
По словам генерал-губернатора, революционный террор
в Польше продолжался уже второй год. Он отражался на дея­
тельности чинов полиции, ряды которой редели. «Желающих
занять вакантные места почти нет». Скалой выдвинул предло­
жение бороться против террористических актов еще более силь­
ным террором, т. е. «путем осуществления в полном объеме
ст. 12 Военного положения до применения смертной казни без
суда включительно».
Генерал-губернатор в своем всеподданнейшем усердии
и в стремлении защитить «верных царских слуг», учитывая из­
менившиеся обстоятельства, упоминает довольно критически от­
мену по высочайшему повелению в феврале 1906 года расстрелов
без суда. Он поясняет, что «орудием репрессии» в борьбе с ре­
волюцией осталось лишь предание военному суду. Но такой
порядок, по утверждению Скалона, «не останавливает террори­
стической деятельности революционных сообществ, вызывая
с их стороны лишь жестокую месть». Чины полиции «подавлены
своей беззащитностью». Если расправа с ними не приостано­
вится, то Варшава и весь край «рискует вскоре остаться без
полиции, и никто в полицию служить не пойдет». Генерал-гу­
бернатор Скалой добавлял, что революционеры находят себе
новую поддержку в отмене смертной казни Государственной
думой, что при обсуждении заявления председателя совета ми­
нистров Столыпина о числе павших полицейских чинов раздав­
шийся возглас —«Мало!» — окрыляет террористов.
В заключительной части своего рапорта генерал-губернатор
Варшавы ставил вопрос: «достигает ли теперь смертная казнь
желаемой цели, т. е. устрашения революционеров?». Он сам
отвечал на этот вопрос отрицательно: смертная казнь в настоя­
щее время революционеров больше не устрашает. Она — источ­
ник все большей ожесточенности боевых организаций, а в ре­
зультате — убийства чинов полиции. Из создавшегося положе­
ния, по мнению Скалона, два выхода: или усиление меры
устрашения, «или, наоборот, приостановление всех без изъя­
тия смертных приговоров». Он просит представить постав­
ленный им вопрос на «уважение совета министров», а ввиду

предстоящей «целой серии» смертных приговоров просит сооб­
щить о последующем по телеграфу 1.
В самой тесной связи с расширением объема применения
смертной казни стал вопрос о месте ее исполнения. Когда при­
говоры к смертной казни посыпались не только на столицу, но
и на небольшие города, исполнение этих приговоров встретило
ряд затруднений. Большие трудности возникали не только при
отыскании палачей, но и при выборе места для казни. Министр
внутренних дел задался мыслью организовать центры мест
казни и в этих целях выбрать на пространстве империи опре­
деленные пункты, куда и свозить осужденных на казнь.
Заместитель директора департамента полиции Рачковский
в рапорте министру внутренних дел напоминал содержание
ст. 963 Устава уголовного судопроизводства об исполнении
смертных приговоров в пределах тюремной ограды, а при невоз­
можности этого — в другом месте по указанию полицейского
начальства. Но главное тюремное управление считало, что не
только в тюрьмах мелких городов, но и в некоторых больших,
например в Москве, выполнение смертной казни «совершенно
невозможно». Главное тюремное управление предложило обра­
титься к министру юстиции с просьбой указать, где в военных
округах или округах судебных палат с достаточным количеством
полиции и войск можно было бы приводить в исполнение при­
говоры над осужденными к смертной казни без опасения беспо­
рядков как со стороны арестантов, так и со стороны лиц, нахо­
дящихся на свободе 2.
Министр юстиции Манухин писал товарищу министра
внутренних дел, заведовавшему полицией, что выполнение смерт­
ных приговоров при тюрьмах очень затруднительно ввиду
опасения протестов заключенных: «...не следует упускать из
виду того крайне напряженного состояния, в котором ныне
вообще находится тюремное население, в зависимости от обна­
руживающегося в разных местностях империи брожения...». Он
указывал на большие трудности доставки осужденных на казнь
в другие тюрьмы и на необходимость усиления штата таких
тюрем и военного караула, а также на опасность возбуждения
народа, особенно, если казни будут совершаться через короткие
промежутки времени.
1 ЦГИА в Москве.
«О порядке утверждения
гражданского ведомства»
2 ЦГИА в Москве.
«О порядке утверждения
гражданского ведомства»

Фонд департамента полиции, 1906, №
и смягчения приговоров военных судов
(лл. 56, 58, оборот).
Фонд департамента полиции, 1906, №
и смягчения приговоров военных судов
(лл. 64, оборот, 65).

8, т. 1,
и лицах
8, т. 1,
о лицах

При таких неудобствах исполнения казни внутри тюрем ми­
нистр юстиции высказывал свое пожелание, что было бы удоб­
нее, если бы полиция выбирала другие места для казни.
Несомненно, за этими словами скрывалось желание руководи­
теля ведомства избавить чинов своего ведомства от всех тех
«неприятностей», с которыми было связано выполнение казни.
Так, министерство внутренних дел с его департаментом полиции
пыталось переложить «труд» по выполнению казней на мини­
стерство юстиции с его тюремным управлением, а последнее
всячески старалось себя от этого избавить. Получалось довольно
своеобразное пререкание ведомств. Впрочем, министр юстиции
не решался категорически отказаться от выполнения «патриоти­
ческой» обязанности приведения в исполнение приговоров,
вынесенных по указу его величества о спасении царя и всего
царского строя. На крайний случай он находил возможным
избрать местом выполнения казни в московском судебном округе
одну из двух тюрем в самой Москве, а именно Московскую пе­
ресыльную, или исправительную, и Вологодскую; в казанском
судебном округе — тюрьму в Казани; в виленском судебном
округе — Трокскую; в киевском — Луцкую; в одесском —
тюрьму в самой Одессе; в харьковском — Харьковскую или
Полтавскую; в Новочеркасском — Новочеркасскую; в саратов­
ском — Саратовскую и т. п. Министр заканчивал свой ответ
указанием на два округа, в которых особенно часто могли быть
случаи вынесения смертных приговоров — С.-Петербургский
и Варшавский, где, по установившемуся порядку, для цели,
о которой идет речь, служат: в первом — особая Шлиссельбургская тюрьма, а во втором — Александровская цитадель 1.
Из нашего предшествующего очерка о военно-полевых судах
в Трубецком бастионе мы уже знаем, что местом казни по пе­
тербургскому судебному округу стал «Лисий Нос» близ
Кронштадта.
Среди защитников неуклонного выполнения смертных при­
говоров особенно выделяется генерал Павлов. Еще в 1905 году,
будучи начальником главного судебного управления военного
ведомства, он принимал решительные меры к расширениюиспол­
нений смертных приговоров. Соответствующий секретный доку­
мент за подписью этого жестокого служителя военной юстиции
заслуживает того, чтобы быть отмеченным. Он писал 25 августа
1905 г. в министерство внутренних дел, что главнокомандующие

и другие имеют право не давать хода кассационным жалобам,
но «почти никогда не пользуются этим правом, несмотря на то,
что жалобы, как показывает практика, в огромном большин­
стве случаев оказываются не заслуживающими уважения, а по­
тому и рассмотрение их Главным военным судом представляется
совершенно бесцельным». Поэтому военное министерство напо­
минало главнокомандующим о предоставленном им праве не
давать хода кассационным жалобам и просило министерство
внутренних дел дать соответствующие разъяснения генералгубернаторам.
Под предлогом бесцельности таких жалоб бесстыдно реко­
мендовалось попросту не давать дальнейшего хода этим прось­
бам смертников.
Но революционные силы в России крепли, и в мае 1906 года
совет министров вынужден был высказать мнение, совершенно
противоположное мнению Павлова. Министр внутренних дел
Столыпин, прикрывая отступление правительства, разослал «со­
вершенно доверительно» шифрованную телеграмму начальникам
губерний: «Совет министров вопрос о применении ст. 1401
Устава воен. судебн. о лицах гражданского состояния, дела ко­
торых переданы на рассмотрение военного суда, нашел, что
стеснение лиц в праве кассационного обжалования... не вызы­
вается какой-либо существенною потребностью или выгодою
в смысле ускорения репрессии, а с другой стороны, такая мера
представляется бесспорно нежелательною... как могущая возбу­
дить сомнения в правильности приговора и подать повод к не­
справедливым нареканиям». На этом основании Столыпин пред­
лагал направлять поданные кассационные жалобы по принад­
лежности, а военному министру принимать меры к скорейшему
их разрешению.
Некоторые из губернаторов увидели в этом обращении ума­
ление их власти и ослабление борьбы с революционным движе­
нием. Так, например, временный прибалтийский генерал-губер­
натор, получив приведенную выше телеграмму Столыпина, писал
ему о необходимости подходить к вопросу о продвижении касса­
ционных жалоб с точки зрения «соответствия постановления со­
вета министров местной обстановке и местным политическим
интересам». В качестве примера благодетельного влияния немед­
ленной казни, игнорируя все жалобы на неправильность при­
говора, он указывал на конфирмацию им приговора военного
суда в Усть-Двинске восьми человекам за убийство трех поли­
цейских Риги. После этой казни на революционеров, по его
словам, «был наведен страх, и две недели не было покушений
на представителей власти». Он совсем недвусмысленно обра­

тился к запугиванию самого правительства, указывая, что он
не знает, «как сложится обстановка ко времени исполнения
военным судом приговора о тридцати пяти обвиняемых» в 1 ижской губернии. Очевидно, тогда шел спор, пропускать или не
пропускать жалобы этих 35 человек.
Такая угроза возымела свое действие. Столыпин поспешил
пояснить, что о смягчении репрессии не может быть и речи.
«Ответное письмо Ваше на мою телеграмму о порядке направ­
ления кассационных жалоб свидетельствует о неправильном тол­
ковании моей телеграммы, могущем иметь последствия весьма
нежелательные. Считаю необходимым подтвердить, что сообщен­
ное в означенной телеграмме мнение совета министров отнюдь
не должно быть изъясняемо в смысле ослабления правитель­
ственной деятельности или недопустимого предположения о под­
чинении ее посторонним влияниям. Повторяю, что от предста­
вителей власти на местах равным образом требуется более, чем
какой-либо, самый решительный образ действий в сознании
лежащей на них ответственности. Всякое послабление будет
признано за недостаточную твердость в пользовании вверен­
ными им полномочиями» 1.
Из приведенной нами телеграммы Столыпина от ди мая
1906 г. нельзя не усмотреть, что влиятельнейший член прави­
тельства не смотрел серьезно на постановление совета министров
не ставить особых препятствий для подачи кассационных жалоб
приговоренными к смерти. Не прошло и четырех месяцев, как
на другом конце России, далеко от Прибалтики, на Кавказе,
где не угасало революционное движение, было получено рас­
поряжение правительства не пропускать кассационных жалоб.
Мы узнали об этом из секретного архивного дела и из обшир­
ного обращения наместника Кавказа генерал-адъютанта Ворон­
цова-Дашкова в центр. Оказывается, ^ известный своей
жестокостью генерал Трепов, исполнявший в 1905 году обя­
занности товарища министра внутренних дел, 16 сентября
в особой бумаге обратил внимание наместника на важное упу­
щение генерал-губернаторов и командующих войсками по их
службе, заключающееся в том, что они не пользуются правом
не пропускать кассационных жалоб, «когда интересы общест­
венной безопасности вызывают необходимость немедленного
исполнения над осужденным наказания». На этом основании
министерство внутренних дел и военное министерство напоми-

нали наместнику Кавказа, что использование генерал-губернато­
рами их права не пропускать кассационных жалоб является
«весьма желательным».
По-видимому, Воронцов-Дашков принял к своему руковод­
ству это предложение двух министерств и лишь через два с по­
ловиной года (28 февраля 1908 г.) возбудил перед министром
внутренних дел вопрос о тех затруднениях, которые создают­
ся для населения и для высших представителей местной ад­
министрации при запрещении обжалования смертных при­
говоров.
^
Слабая и в очень нерешительных выражениях сделанная
Ьоронцовым-Дашковым попытка не стеснять смертников в по­
даче кассационных жалоб не имела никакого успеха. Министр
внутренних дел ответил, что «порядок направления кассацион­
ных жалоб на приговоры военных судов, предложенный военным
ведомством и поддержанный министерством внутренних дел
в у году, в полном объеме представлялось бы желательным
сохранить и в настоящее время ввиду наблюдаемого в пределах
Аавказского края развития преступности».
Вообще министерство внутренних дел непоколебимо стояло
на страже сохранения виселицы.
В кровавой деятельности военной юстиции рассматриваемых
лет исключительно большой была роль главного военного про­
курора генерал-лейтенанта Павлова. Мы уже упоминали о нем
как о стороннике безудержного применения смертной казни.
Но его биография и бесславная смерть заслуживает того чтобы
остановиться на них более подробно. Это тем более уместно
сделать здесь, что именно в Трубецком бастионе происходило
заседание военно-полевого суда, который за одни сутки осудил
на казнь матроса, решившего отомстить за смерть своих това­
рищей и уничтожившего Павлова.
В Петербурге на Мойке стояло при царизме мрачное зда­
ние под постоянной и особой охраной военного караула и сек­
ретных агентов департамента полиции. Это было здание, где
помещался главный военный суд. Здесь вершилась судьба и ре­
шались вопросы о жизни и смерти не только воинских чинов
но и гражданских лиц, преданных военному суду. Двери этого
высшего военного судилища никогда так часто не открывались
перед подсудимыми, как в период первой русской революции.
И з этих дверей у подсудимых был в те годы почти всегда лишь
один выход — на смертную^ казнь. Доставленные сюда подсуди­
мые слышали, как главный военный прокурор требовал утвер­
ждения их приговоров к смерти. Такие же требования летели
по телеграфу с Мойки во все концы России в ответ на касса­

ционные жалобы осужденных-смертников. Всем им главный
военный прокурор требовал вынесения смертного приговора.
Этим военным прокурором был генерал Павлов.
В кровавой истории военных судов царизма нет другого
более «прославленного» имени, нежели имя этого палача в мун­
дире генерал-лейтенанта. Он был самым ярым проводником
беспощадной расправы по отношению к революционерам, ко
всем жертвам классовой юстиции. Он был живым воплощением
царской военной юстиции.
19 июня 1906 г. в заседании первой Государственной думы,
когда обсуждался внесенный депутатами проект отмены смерт­
ной казни в Российской империи, совет министров, заранее
решивший сохранить во всей неприкосновенности высшую ка­
рательную меру, благословил выступить перед Думой трех
министров: юстиции, военного и военно-морского. От лица воен­
ного министерства на трибуну Думы поднялся главный военный
прокурор генерал-лейтенант Павлов. Лишь только он появился
на трибуне, как в зале заседания раздался оглушительный крик:
«Вон! Долой, палач! Долой!».
Эти негодующие крики относились не только к предста­
вителю военной юстиции, но и к самому царю и всем его мини-?
страм. На следующий же день после этого заседания все мини­
стры собрались у председателя совета министров Горемыкина
и там дали волю своему негодованию. Документ об этом в виде
их письма сохранился в специальной папке главного военно-суд­
ного управления.
Горемыкин писал Павлову: «Собравшиеся у меня вчера
гг. члены совета министров, обсуждая происшедшее в Государ­
ственной думе в заседании 19 июня, уполномочили меня выра­
зить вашему превосходительству всеми нами разделяемые чув­
ства глубокого к вам уважения и негодования к тем недостой­
ным выходкам, которые помешали вам исполнить вашу
обязанность» 1.
Прошло полгода со дня выражения министрами их глубо­
кого уважения к их коллеге, которому «помешали исполнить
его обязанность» с трибуны Думы. Ни царь, ни министры не
помышляли мешать ему исполнять по-прежнему свои обязанно­
сти главного палача.
27 декабря 1906 г. эта плодотворная для царизма «деятель­
ность» оборвалась. Главный военный прокурор Павлов был убит.
1 ЦГВИА в Ленинграде. Главное военно-судное управление, 1906, № 31,
фонд 9, отдел 1, «Об отмене смертной казни и др. вопросам, возбужденным
в Государственной думе» (л. 1).

Царь на докладе об этом военного министра начертал слова со­
болезнования о «невознаградимой утрате верного и стойкого
человека».
Насколько высоко расценивался руководитель главного
военного суда не только самим царем, но и его «верноподдан­
ными», видно из некоторых архивных материалов главного
военно-судного управления. Самая черносотенная всероссийская
организация в годы злейшей реакции — «Русский народный
союз Михаила-архангела» — в 1908 году обратилась к глав­
ному военному прокурору с просьбой прислать ему портрет Пав­
лова и описание во всех подробностях его убийства. Этот Союз,
задумав издать альбом в память убитых крамольниками «вер­
ных слуг царя и отечества», отводил в нем почетное место гене­
рал-лейтенанту Павлову1.
С такой же просьбой обратился в главное судное управле­
ние и Орловский кадетский военный корпус в исполнение рас­
поряжения главного управления военно-учебными заведениями
«О занесении на черные мраморные доски заведений воспи­
танников, погибших при исполнении долга от руки мятеж­
ников и революционеров» 2. Директор корпуса просил сооб­
щить подробности убийства Павлова, как бывшего питомца
корпуса.
Однако ни Союз Михаила-архангела, ни Орловский ка­
детский корпус не узнали всех подробностей убийства Павлова.
О них мы узнали лишь из секретных материалов военно-исто­
рического архива.
Генерал-лейтенант Павлов, так щедро расточавший смерт­
ные приговоры, сам трепетал за свою жизнь. Он так боялся
насильственной смерти, что переехал со своей квартиры на жи­
тельство в здание военного суда. Для требования смертных при­
говоров ему не приходилось переезжать из одного здания
в другое, а лишь стоило перейти в другую комнату и в полной
безопасности творить дело царской юстиции. Из здания суда
он выходил лишь на прогулки по внутреннему двору этого дома,
ворота которого охранялись стражей. Он совершал прогулки
в ранние утренние часы. Сын убитого, подполковник Павлов,
показал на дознании, что его отец и на этот раз вышел на про­
гулку в начале девятого часа утра. Через несколько минут Пав­
лов был убит неизвестным молодым человеком.

1 ЦГВИА в Ленинграде. Главное военно-судное управление, 1907,
№ 17, фонд 9, «По делу об убийстве генерал-лейтенанта Павлова» (л. 11).
2 Т о т ж е архив, т о ж е дчло (л. 15).

27 декабря был убит генерал-лейтенант Павлов, а 28 де­
кабря был повешен «неизвестный» 1. Такая быстрота расправы
не была частой даже и в практике военно-полевых судов.
После свержения царизма было установлено имя «неиз­
вестного», краткосрочного узника Трубецкого бастиона, про­
ведшего там всего около суток. Это был матрос Николай Его­
ров, участник подготовлявшегося восстания в Баку, один из
организаторов восстания матросов в Кронштадте 2.
§113. КАРАТЕЛЬНЫЕ ЭКСПЕДИЦИИ ЦАРСКИХ
ПАЛАЧЕЙ В 1905 ГОДУ И ДЕЛО ОБ УБИЙСТВЕ
ПОЛКОВНИКА МИНА, РАССМОТРЕННОЕ
ВОЕННО-ОКРУЖНЫМ СУДОМ В ТРУБЕЦКОМ
БАСТИОНЕ
Для подавления декабрьского восстания 1905 года в Москве
царское правительство, не довольствуясь безудержной судебной
репрессией, создало для расправы с рабочими специальные ка­
рательные экспедиции. Особо «отличилась» в этом отношении
экспедиция, возглавленная полковником Мином, названного
В. И. Лениным «дикой собакой».
В результате действий командира лейб-гвардии Семенов­
ского полка полковника Мина по усмирению московского восста­
ния в декабре 1905 года пролилась кровь рабочих в Москве
и на пространстве ста с лишним верст по линии МосковскоКазанской железной дороги. В самой Москве главным местом
сражения войск под командой Мина с восставшими рабочими
была Пресня. Здесь сосредоточились лучшие боевые дружины,
которыми руководили большевики. Пресня, переименованная
после Великой Октябрьской социалистической революции
в Красную Пресню, была подавлена огнем и мечом.
Для расправы с рабочими вне Москвы полковник Мин вы­
делил из своего полка шесть рот под командой 18 офицеров
и под начальством полковника Римана. Этот отряд был направ­
лен в рабочие поселки, заводы и фабрики по линии МосковскоКазанской железной дороги. Отправляя эту часть полка в кро­
вавый поход, полковник Мин отдал приказ, в котором предпи­
сывалось буквально следующее: «...арестованных не иметь и дей1 ЦГВИА в Москве. Дело штаба войск гвардии и Петербургского
военного округа. Военно-судное отделение, 1907, № 8627, фонд 11, опись 1.
2 См. очерк «Матрос Николай Егоров» в сборнике «Царский флот под
красным стягом», 1931, стр. 212—221.

ствовать беспощадно. Каждый дом, из которого будет произвел
ден выстрел, уничтожать огнем или артиллериею». Тогда же
появились в повседневной печати сначала статьи, а потом и от­
дельные издания с подробным описанием зверств, совершенных
этой карательной экспедицией. Ее жертвами стали растрелянные
без следствия и суда более 150 человек. Автором этих описаний
был публицист, лично произведший обследование деятельности
карательных отрядов.
Собрав многочисленные и вопиющие факты расправы кара­
тельной экспедиции по линии Московско-Казанской железной
дороги, автор сделал вывод: «Карательной экспедиции нужно
было отомстить народу, безразлично в лице кого. Отомстить
сильно, жестоко; несущественно— только отомстить в лице ли
истинных виновников революционного движения, или в лице
случайно встретившихся невинных людей. Те и другие одина­
ково дороги народу, одинаково им любимы, а потому в том или
в другом виде свое дело сделает. Важна для экспедиции была
быстрота действий, которая порождала ужас, решительность
и неуклонность военачальников, не останавливавшихся хотя бы
на одну минуту раздумья перед совершением величайших пре­
ступлений» Е
Что касается действий полковника Мина в самой Москве,
то они начались 16 декабря. Уже 7 декабря генерал-губернатор
Дубасов, объявив Москву и всю губернию на положении чрез­
вычайной охраны, телеграммой 8 декабря просил военного ми­
нистра командировать в помощь ему часть военной железнодо­
рожной команды. Почти одновременно он обратился с просьбой
в Петербург и к великому князю Николаю Николаевичу. Повидимому, само правительство в Петербурге не было уверено
в своей безопасности, а потому в присылке войск из Петербурга
было отказано. Такой ответ мотивировался отсутствием в Пе­
тербурге свободных войск для отправки их в Москву. Но уже
11 декабря Дубасов отправил три телеграммы — военному мини­
стру, министру внутренних дел и председателю совета мини­
стров Витте. Каждому из адресатов он сообщал о том, что поло­
жение становится «очень серьезным», а войск для противодей­
ствия восстания недостаточно. Однако и на этот раз, несмотря
на вопль генерал-губернатора о спасении, Петербург отказал
ему выделить свои войска, пообещав прислать их из района
Т ула — Смоленск.
1 В. В л а д и м и р о в , Карательная экспедиция отряда лейб-гвардии
Семеновского полка в декабрьские дни на Московско-Казанской железной
дороге, М., 1906, стр. 6 и статья «Современные казни» в сборнике «Про­
тив смертной казни», под ред. М. Н. Г е р н е г а и др. М., 1906.

Между тем революционное выступление московского проле­
тариата разрасталось. Уже 7 декабря началась всеобщая поли­
тическая забастовка. В первом номере газеты «Известия Сове­
тов рабочих депутатов» появился манифест революционных
организаций. Утром 8 декабря в саду театра «Аквариум» поли­
ция арестовала десятки человек. Вечером 9 декабря произошли
осада войсками училища Фидлера и пушечная стрельба по нему,
при этом девять человек было убито и 16 ранено. В ночь на
10 декабря в различных местах воздвигались баррикады. Утром
10 числа происходил обстрел из пушек со Страстной площади
по бульварам и в направлении к Триумфальным воротам, было
много убитых и раненых. По Страстному бульвару число уби­
тых определено цифрой 11, а по Тверскому— 18. На Тверской
улице, у церкви Василия Кессарийского, гранатами были убиты
в толпе народа несколько человек. Пушки были применены
11 декабря на Сухаревской площади, в Каретном ряду, на
Страстной площади, Неглинном проезде, у Николаевского вок­
зала и в других местах. На Пименовской улице подобрано
18 раненых. В тот же день, 11 числа, при обстреле Сухаревской
площади у Садовой улицы было много раненых и убитых. При­
казы высшего начальства жандармам, казакам и драгунам дей­
ствовать беспощадно приводили к убийству даже детей и безо­
ружных 1. При обстреле дома Шугаевой близ Петровских линий
было ранено до 30 человек. С 12 декабря происходили бои на
Пресне и обстрел Прохоровской мануфактуры, и тогда же велась
пальба из пушек на вокзальной площади.
С первых дней московского восстания центральная власть
в лице министра внутренних дел Дурново подстегивала генералгубернатора Дубасова скорее расстреливать арестованных-пленных. Уже 10 декабря Дурново запрашивал Дубасова: «Пред­
полагаете ли предавать арестованных бунтовщиков военному
суду для непременного и быстрого применения статьи двести
семьдесят девятой Воинского устава? Благоволите ответить».
По-видимому, после обстрела училища Фидлера и ареста
там дружинников Дурново докладывал об этом царю и получил
1 Приведенные нами сведения взяты из газеты «Русские ведомости»
19 декабря 1905 г. № 324, «Революция в Москве». В газете приведено
большое число фактов, в том числе таких, как убийство жандармом 14-летнего мальчика, оскорбившего его и спрятавшегося за колонной Екатеринин­
ской больницы, убийство спешившимся драгуном мужчины, которого он за­
колол штыком в подъезде дома Омана, и пр. См. различные документы
о московском восстании в статье В. Сторожева «Ф. В. Дубасов и Г. А. Мин
на Пресне в 1905 г.» (по данным секретного отделения канцелярии мос­
ковского генерал-губернатора), «Голос минувшего» 1918 г. № 4—6.

благословение расстреливать задержанных на месте без суда.
В шифрованной телеграмме от 16 декабря министр внутренних
дел уведомлял Дубасова, что он докладывал (в телеграмме не
указано, кому докладывал) свой разговор с генерал-губернатором
и «требуется в отношении фидлеровцев быстрейшее решение и
исполнение». Телеграмма заканчивалась многозначительными
словами: «в общем принято одобренное вами решение кончать
бесповоротно и окончательно в каждом случае на месте» 1.
Эта шифрованная переписка по телеграфу между министром
внутренних дел и московским генерал-губернатором указывает
на полную согласованность их действий по усмирению москов­
ского восстания и на предварительное одобрение свыше расстре­
ливать на месте. В телеграмме от 16 декабря указывалось:
«...кончать бесповоротно и окончательно в каждом случае на
месте».
Послушными и охотными исполнителями этих приказов
были непосредственые усмирители московского восстания, начи­
ная от окружного генерала Шейдемана, полковника Мина и
кончая жандармами, казаками, солдатами. Генерал Шейдеман
в своем приказе от 18 декабря предписывал: «Если будет ока­
зано вооруженное сопротивление, то истреблять всех, не аресто­
вывая никого» 2.
Из донесений Мина и других участников усмирения вос­
стания вырисовывается картина его подавления. Войска разби­
вали устроенные на улице баррикады, задерживали заподозрен­
ных в стрельбе и постройке баррикад, проходили сильными
кавалерийскими разъездами весь Пресненский район. Пустили
в ход не отдельные пушки, а целые батареи. Объектом стрельбы
были крыши и стены Прохоровской мануфактуры и фабрики
Мамонтова и промежутки между фабричными корпусами, где
можно было предположить дружинников. «Всего тремя бата­
реями за время их действия было выпущено 400 снарядов, из
коих 80 батарейных гранат, при прицеле 18—20 линий. Резуль­
таты стрельбы были следующие: разрушена столовая и совсем
сожжена спальня рабочих, сожжен каменный флигель, который,
как потом оказалось, служил складом материалов, произведен
двукратный пожар в большом здании Прохоровской мануфак1 Ц ГИА в Москве. Дело департамента полиции, 7 делопроизводство,
1906, № 8, ч. 34, «О вооруженных нападениях и грабежах, о посягатель­
стве на жизнь должностных и частных лиц, об изготовлении и хранении
бомб в Московской губернии» (лл. 4, 8 ).
2 В. С т о р о ж е в, «Ф. В. Дубасов и Г. А. Мин на Пресне в 1905 г.»
(по данным секретного отделения канцелярии московского генерал-губернатара), «Голос минувшего» 1918 г. № 4—6, стр. 144.

туры, потушенный затем своими фабричными средствами; это
здание служило местом заседания революционного комитета.
Наконец, был зажжен и выгорел весь корпус фабрики Ма­
монтова» 1.
Происходила стрельба и по отдельным домам на Пресне.
Очевидец этой стрельбы 3 . сообщал, как вспыхивали пожары
на Пресне, как 17 декабря солдаты производили поджоги, не
позволяя жильцам выносить имущество, а 18 декабря жгли
дома, разрешая предварительно вынести имущество. На Пресне
за два дня было не менее 11— 12 пожаров. Одновременно про­
изводилась стрельба из таких мест, откуда менее всего могли
ожидать жители Пресни. Стреляли из ружей с каланчи прес­
ненской части и с церкви Покрова. Стреляли во всех показы­
вавшихся на улице.
Беспощадность расправы с заподозренными в прикосновен­
ности к восстанию была понята командирами в самом широком
смысле. Она выразилась не только в применении к ним оружия,
но и в жестоких избиениях арестованных по полицейским участ­
кам. Для характеристики кровавого разгула, воцарившегося в со­
вершенно открытой форме в учреждениях московской полиции,
можно привести обращение 19 декабря рабочих и служащих го­
родских предприятий и учреждений к московскому городскому
главе Гучкову. Они писали: «Рабочее правление доводит до све­
дения вашего, что в полицейских частях производится бесчело­
вечное избиение всех задержанных и арестованных. Избиение
производится при участии городовых и пожарных. В депо Пре­
чистенской части пожарные после двухдневного избиения отка­
зались от участия в таковом, так как даже они находят истяза­
ния арестованных ужасными. Рабочее правление просит вас
принять все зависящие от вас меры, чтобы помочь арестован­
ным и прекратить истязания. Председатель Красников, Секре­
тарь Тимофеев»2. Городской голова переслал копию этого заяв­
ления генерал-губернатору. Стоит ли говорить, что практических
результатов такое обращение к генерал-губернатору не имело.
Он в это же самое время получал официальные извещения
о производившихся расстрелах без суда.
Большое значение имеют для истории подавления москов­
ского восстания случаи документального подтверждения о рас­
стрелах без суда в декабре 1905 года. К числу их принадлежит,
1 «Красный Архив», тт. X I—X II, 1925, стр. 389—390.
2 В. С т о р о ж е в, «Ф. В. Дубасов и Г. А. Мин на Пресне в 1905 г.»
(по данным секретного отделения канцелярии московского генерал-губерна­
тора), «Голос минувшего» 1918 г. № 4—6, стр. 133— 134.

например, донесение из отряда полковника Мина на сахарном
заводе. Капитан генерального штаба Колосов сообщил московскому генерал-губернатору 19 декабря в 11 час. 45 мин.
«об убийстве главаря движения Михаила Афанасьева и об
аресте Ивана Волкова и Федора Мантулина» (все они бывали
на митингах перед восстанием рабочих как делегаты). В тот же
день, в три часа этот же капитан доносил генерал-губернатору:
«Сейчас расстреляны бывшие делегатами рабочие Волков и Мантулин» 1.
О расстрелах без суда были сделаны и официальные заявления свидетелей. Так, например, один из очевидцев со­
общал в московскую городскую управу о расстреле на льду
Москвы-реки около фабрики Прохорова студента. На этом
же месте накануне, 17 декабря, свидетели видели три лежав­
ших тела.
В архивном деле департамента полиции мною был обнару­
жен интересный документ, связанный с именем Шмидта, вла­
дельца той фабрики, рабочие которой явились деятельными
участниками восстания. Начальник московского охранного отде­
ления доносил директору департамента полиции об аресте им
17 декабря фабриканта Шмидта, заподозренного в сочувствии
восставшим, и о передаче его тогда же в распоряжение коман­
дира лейб-гвардии Семеновского полка. В этом деле имеются и
показания арестованного. На этих первых допросах он под влия­
нием угроз немедленного расстрела оговорил несколько непри­
частных к восстанию лиц, в том числе Максима Горького. Позд­
нее (15 января 1906 г.) на допросе у судебного следователя он
показал: «Показание, данное мною 21 декабря у начальника
охранного отделения, было дано под влиянием угроз немедлен­
ного расстрела, заявленных мне еще офицером в Пресненской
части, который повез меня к градоначальнику только под тем
условием, что я буду обвинять и других в том, что они участво­
вали в организации, которую я признаю вымыслом» 2.
Шмидт пояснял, что под влиянием таких угроз он и назвал
несколько лиц, и в том числе Максима Горького, «для того,

1 В. С т о р о ж е в, «Ф. В. Дубасов и Г. А. Мин на Пресне в 1905 г.»
(по данным секретного отделения канцелярии московского генерал-губернаотра), «Голос минувшего» 1918 г. № 4— 5, стр. 120— 121.
2 ЦГИА в Москве. Дело департамента полиции, 7 делопроизводство,
1906, № 8, ч. 34, «О вооруженных нападениях и грабежах, о посягатель­
стве на жизнь должностных и частных лиц, об изготовлении и хранении
бомб в Московской губернии» (л. 28).

чтобы таким громким именем затянуть дело». Все это было чи­
стейшим вымыслом 1.
Мин ничем не брезговал для достижения успеха подавления
восстания. Сторожев воспроизвел в своей статье целиком доне­
сение полковника Мина от 21 декабря московскому генералгубернатору. Он начал свое донесение словами: «Ваше превос­
ходительство! Мне пришло в голову испробовать обнаружить
дружину Шмидта следующим образом». Далее он подробно из­
ложил свой план: заставить Шмидта угрозами написать письма
главарям восстания, наложить штемпеля на почтовые конверты
и доставить их агентами полиции, переодетыми почтальонами,
адресатам; в письмах же заставить Шмидта просить адресатов
об его освобождении, когда его повезут будто бы на вечное
заключение или казнь, и при этом сообщить, что конвой им уже
будто подкуплен. Мин предполагал таким образом захватить
дружину Шмидта 2.
Еще до окончательного подавления московского восстания
командующий войсками московского военного округа генерал
Малахов писал генерал-губернатору Дубасову, что «сердечное
спасибо его императорского величества, объявленное войскам за
безупречное поведение, усугубило рвение войск по подавлению
мятежа». Героем победы признавался командир лейб-гвардии
Семеновского полка Мин, хотя его лавры хотели бы оспорить
и другие генералы во главе с самим Дубасовым.
Ъсе действия полковника Мина по усмирению московского
восстания дали основание В. W. Ленину причислить его наряду
с такими генералами, как Дубасов, Дурново, и другими подоб­
ными представителями отмиравшего строя к «диким собакам»
Прошло восемь месяцев со времени московских расстрелов
и высочайшей благодарности усмирителю восстания и награж­
дения его царем. Еще жива была память о расстрелянных
В использованном ^нами архивном деле имеются газетные вырезки
о смерти Шмидта. Он найден мертвым в одиночной камере с горлом пере­
резанным осколком стекла (из тюремного окна. Накануне он говорил родным
что его намереваются зарезать. Родные обратились к властям с просьбой
°14
3агадочной смеР™ (газета «Современная речь»
14 февраля 1907 г.). Имеется в деле также вырезка из газеты «Русские
ведомости» 21 февраля 1907 г. с указанием на появление в английской газете
Д ™ ; С
оТаТЬИ МаКС^ Ма Г°РЬКТ о
««У подвергался арестованный
Шмидт. В газете «Утро»— сообщение о расстреле рабочих на глазах
Шмидта о лишении его сна, пищи, питья, о признании у него врачами д у шевнои болезни (т о т ж е архив, т о ж е дело, лл. 252, 254)
У

^

М . Н . Г е р н ет , т. 4

участниках восстания и о тех, кто никакого отношения к этому
восстанию не имел. И вот 13 августа 1906 г. генерал-майор сви­
ты его величества Мин был убит.
В архивном деле об убийстве Мина содержится ряд доку­
ментов, остававшихся неизвестными.
Убийство московского палача было совершено учительницей
Зинаидой Коноплянниковой в то время, когда он находился на
платформе Петергофской железнодорожной станции в ожидании
поезда.
Военный суд по делу Коноплянниковой состоялся 26 августа
1906 г. Накануне суда, 25 августа, департамент полиции уве­
домлял начальника петербургского губернского жандармского
управления о предстоящем 26 августа заседании военного суда
в С.-Петербургской крепости в здании Трубецкого бастиона.
Вместе с тем предлагалось принять меры во избежание могущих
возникнуть при этом уличных беспорядков. Такое опасение было
более чем странно, если принять во внимание, что суд происхо­
дил в Трубецком бастионе. Впрочем, может быть, департамент
полиции опасался каких-либо демонстраций в столице по случаю
суда по делу убийства усмирителя московского восстания.
Состав суда был «генеральским»: председательствовал гене­
рал-лейтенант барон Остен-Сакен, обвинял военный прокурор
генерал-майор Корейво. От защитника обвиняемая отказалась,
хотя он и был назначен ей в лице капитана Сыртланова.
Сообщая о ходе судебного заседания, автор рапорта до­
кладывал: «На вопрос о виновности подсудимая заявила, что,
не отрицая правильности внесенных в обвинительный приговор
фактических данных дела, она, однако, не может признать себя
виновною, так как, по ее мнению, с сознанием своей виновности
должно быть сопряжено чувство раскаяния, чего у нее совер­
шенно нет и в данном случае быть не может».
Ввиду такого заявления суд нашел возможным сократить
судебное следствие, ограничившись из числа вызванных свиде­
телей лишь допросом жандарма и трех офицеров, присутствовав­
ших при выстреле Коноплянниковой.
Речь прокурора была краткой. Подсудимая в своем послед­
нем слове, по словам рапорта, «излагала, видимо заученными
фразами языка подпольных листков, свои революционные убеж­
дения». Она привела уже известные нам объяснения мотивов
убийства генерала Мина за совершенные им действия при усми­
рении московского восстания Р
1 ЦГИА в Москве. Дело департамента полиции, 7 делопроизводство,
1906, № 7934, «Об убийстве свиты его величества генерал-майора Мина»
(лл. 54—55).

Заседание суда, открытое в начале двенадцатого часа дня,
уже закончилось в половине первого дня, а к двум часам дня
был объявлен приговор и притом в окончательной форме.
Зинаида Коноплян|никова была приговорена к смертной
казни через повешение. 29 августа приговор был приведен в
исполнение.
Коноплянникова погибла преждевременно и вместе с тем
без всякой пользы для дела революции. Террористические акты
против отдельных представителей власти, как доказала история,
никогда не приводили к смягчению реакционной политики гос­
подствующего класса и даже приводили к ее усилению. Больше-*
вики, верные марксизму-ленинизму, видели возможность победы
революции лишь в торжестве пролетариата и отвергали инди­
видуальный террор как средство политической борьбы. Это под­
черкивал В. И. Ленин, постоянно резко осуждавший индиви­
дуальный террор. Так, например, он писал в 1905 году: «Рус­
ский террор был и остается специфически-интеллигентским
способом борьбы. И что бы ни говорили нам о важности террора
не вместо народного движения, а вместе с ним, факты свидетель­
ствуют неопровержимо, что у нас индивидуальные политические
убийства не имеют ничего общего с насильственными действиями
народной революции. Массовое движение в капиталистическом
обществе возможно лишь как классовое рабочее движение»1.
Через год после этого, выясняя положительные стороны парти­
занских выступлений боевых дружин, В. И. Ленин в своей ра­
боте «Современное положение России и тактика рабочей партии»
проводил резкое различие между ними и террористическими
актами. Террор, говорил Ленин, был местью отдельным лицам,
а партизанские выступления боевых дружин, уже давно обра­
зованных социал-демократами, являлись не актами мести, а воен­
ными действиями. Террор был заговором интеллигентских групп,
а партизанские боевые дружины включали в себя главным об­
разом рабочих. Террор не был связан ни с каким настроением
масс, а партизанские боевые дружины были «...несомненно свя­
заны с настроением масс самым явным, самым непосредствен­
ным образом» 2. Террор не подготовлял никаких боевых руково­
дителей масс, а партизанские действия боевых дружин готовили
боевых руководителей масс. Террор показывал неверие в вос­
стание, а партизанские действия являлись необходимой состав­
ной частью восстания.

1 В. И. Л е н и н , Соч., т. 8, стр. 6—7.
2 В. И. Л е н и н , Соч., т. 10, стр. 99.

§ 14. ДЕЛО О ПОКУШЕНИИ НА НИКОЛАЯ II
И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ НИКОЛАЯ
Дело о приготовлении к убийству Николая II было с точки
зрения правительства самым крупным в практике Петербург­
ского военного-окружного суда за последние 17 лет царизма.
Оно было направлено на жизнь самого императора. Дело было
раздуто департаментом полиции до грандиозных размеров. Оно
вместе с тем стало ярким показателем той тактики органов по­
литического сыска, которая считала дозволенными все средства
для достижения поставленной цели, не исключая провокации.
Судебный приговор по этому делу явился показателем, до
какой степени он мог быть необоснованным фактически и юри­
дически даже при осуждении нескольких человек к смерти.
Впрочем, процесс о цареубийстве не дал тех результатов, кото­
рых жаждали его организаторы и все те, интересам и воле ко­
торых служили департамент полиции и суд. На скамью подсу­
димых было посажено 18 обвиняемых, а на виселицу отправлено
трое. Недаром орган реакционной печати выражал глубокое со­
жаление и негодование, что процесс закончился приговором
лишь трех человек к смертной казни, только четырех к катор­
жным работам и пятерых к ссылке на поселение, при шести
оправданных. Газета возмущалась, что руководители и главные
виновники «вышли сухими из воды» и что прокурор не обжа­
ловал этого приговора 12.
Процесс о приготовлении к цареубийству не дал правитель­
ству желательных результатов, хотя подготовлялся несколько
месяцев.
Прежде чем говорить о самом судебном процессе по делу
о приготовлении к цареубийству, напомним, что почти два де­
сятка посаженных на скамью подсудимых по этому делу были
предварительно посажены в одиночные казематы Трубецкого
бастиона, где пробыли четыре с половиной месяца. О том, в ка­
ких условиях они там находились, можно догадываться из со­
держания некоторых официальных документов. Документы от­
носятся к заключенному в крепость Кругликову, обвинявшемуся
по этому же делу, но осужденному лишь 20 ноября 1907 г. При­
говоренный на восемь лет в каторжные работы, он требовал
скорейшего перевода его из Петропавловской крепости в каторж­
ную тюрьму, так как считал условия его содержания в бастионе
более тяжкими. Он писал: «...в настоящее время я содержусь
1 См. газету «Сокол» 21 августа 1907 г.

в С.-Петербургской крепости, подвергнут строжайшей изоляции
и всей суровости режима крепости». Комендант Петропавловской
крепости доносил в департамент полиции об объявлении Круг­
ликовым голодовки, которую он грозит довести «до конца, хотя
бы разбив себе голову об стену» Г

Показателем жестокого режима по отношению к обвиняемым
в приготовлении к цареубийству также явилось заявление ко*
менданта крепости в департамент полиции о лишении сроком на
месяц арестованной Педьковой свиданий с ее матерью". Моти­
вировка такого наказания была беспощадно сурова. Мать узницы
получила ускоренное свидание с заключенной дочерью под пред­
логом срочного проезда ее через Петербург. В действительности
же этого не было. З а такой обман департамента полиции и ко­
менданта этот последний наказал и мать и дочь лишением права
«свидания на целый месяц.
Аресты заподозренных были произведены 31 марта 190/ г*
Среди них было трое дворян, один потомственный почетный
гражданин, но не было ни одного крестьянина и рабочего. Воз­
раст 18 человек, преданных суду, был у большинства молодой:
главный обвиняемый Никитенко был всего 22 лет, а двое дру­
гих, приговоренных также к смертной казни, 26 и 27 лет.
Обращает на себя внимание классовая принадлежность об­
виняемых в подготовке террористического акта. Такой классовый
состав террористов был обычным. Это не один раз подчеркивал
В. И. Аенин, постоянно осуждавший индивидуальный террор.
Хотя излагаемый нами процесс и носит название «Дело
о приготовлении покушения на жизнь государя императора», но
в действительности содержание этого процесса было более ши­
роко, так как к подсудимым было предъявлено обвинение в при­
готовлении к покушению не только на жизнь царя, но и вели­
кого князя Николая и председателя совета министров Столыпина.
Однако и по отношению к двум последним следствие не собрало
сколько-нибудь серьезных доказательств.
Судебный процесс лишь с внешней стороны носил характер
судебного разбирательства, а на самом деле явился внесудебной
расправой над арестованными. Даже военный суд оказался не
в состоянии отыскать необходимые аргументы для признания
предъявленного обвинения целиком правильным. Признав на­
1 Ц ГИ А в Москве. Департамент полиции, 7 делопроизводство, 1907,
№ 1537, т. 3, ч. 1, «О боевой дружине центрального комитета партии
социалистов-революционеров» (л. 162).
, оп_
2 Ц ГИА в Москве. Департамент полиции, 7 делопроизводство,
№ 1537, т. 2, ч. 2, «По наблюдению за предварительным следствием, боевой
дружины партии социалистов-революционеров» (л. 83).

личие существования такого сообщества, военный суд, однако,
отметил в своем приговоре отсутствие в распоряжении сообще­
ства каких-либо взрывчатых веществ. Более чем странным ста­
новилось признание обвиняемых виновными в приготовлении
к убийству царя, великого князя и Столыпина при полном от­
сутствии не только бомб, но и револьверов.

Содержание обвинительного акта в основных чертах свелось
следующему. Летом 1906 года Наумов, сын начальника двор­
цовой телеграфной конторы, познакомился с Ратимовым, каза­
ком конвоя дворцовой охраны, и тогда же начал внушать ему
противоправительственные мысли и склонять к убийству двор­
цового коменданта генерала Трепова, предлагая «адскую ма­
шину» для этого убийства. Казак сообщил обо всем этом своему
начальству и получил приказание продолжать общение с Нау­
мовым и доносить обо всем начальству. Через несколько меся­
цев, а именно в январе 1907 года казак Ратимов доложил новому
начальнику об успехах своих встреч с Наумовым. З а истекшие
месяцы Ратимов успел войти в соприкосновение с товарищами
Наумова, сообщил им сведения об обычном времени приезда
в Царское Село великого князя Николая и Столыпина, описал
расположение комнат в Зимнем дворце, указав ту комнату
в нижнем этаже, над которой находился царский кабинет, на­
чертил план парка при дворце с отметкой на нем дорожки обыч­
ных прогулок царя.
Ратимов посылал и получал условные телеграммы. Убий­
ство царя взял на себя Наумов. В конце марта предполагалось
совершить покушение на Столыпина и великого князя, но услов­
ной телеграммы от Ратимова не было получено, и 31 марта были
произведены многочисленные аресты тех лиц, с которыми встре­
чались Ратимов и Наумов. При обысках складов оружия и
взрывчатых веществ не было обнаружено.
Так было изготовлено дело о преступном сообществе для
ниспровержения государственного строя и убийства царя, вели­
кого князя Николая и председателя совета министров Столыпина.
Заседания военно-окружного суда начались 7 августа 1907 г.
н е„в обычном его помещении, а в здании судебных установле­
нии. В самом начале три защитника из числа наиболее извест­
ных присяжных поверенных округа Петербургской судебной па­
латы заявили просьбы об отложении судебного рассмотрения
дела. Двое из нихуказывали, что обвиняемые, содержавшиеся
в Петербургской крепости, не были допущены департаментом
полиции к непосредственному их ознакомлению с материалами
предварительного следствия: департамент полиции отказался
вывозить для этой цели обвиняемых из их одиночных камер
К

Трубецкого бастиона. Несмотря на всю основательность таких
заявлений, военный суд отказался выполнить требования адво­
катов и постановил продолжать слушание дела. Не было удовле­
творено также требование об отложении дела, заявленное третьим
защитником, указывавшим на неожиданные отягощения обви­
нения новым пунктом, а именно по ст. 101, ч. 3, Уголовного
уложения. Оно ранее не предъявлялось. Состав суда не остано­
вился перед нарушением и этого законного требования.
Относительно хода судебного заседания мы имели в своих
руках документ большого интереса и большой важности. Это
было секретное донесение чиновника департамента полиции,
командированного на разбор дела своим высшим начальством,
которому он и представлял отчеты о судебном заседании. Н а­
званный корреспондент, в своем донесении указав на сбивчи­
вость показаний тайного полицейского агента Корнилова —
основного свидетеля обвинения, должен был признать сильное
впечатление, произведенное выступлением одного из обвиняе­
мых, который опровергал показания сыщика, и речь его, говоря
словами полицейского корреспондента, «искренностью тона и
страстностью произнесения» убеждала в недостаточности пока­
заний Корнилова.
Обвиняемые отрицали свою виновность.
Военный суд вынес приговор 16 августа 1907 г. Шестеро
обвиняемых были оправданы, трое были признаны виновными
в приготовлении к цареубийству и участии в сообществе, поста­
вившем своей целью насильственное ниспровержение государст­
венного строя, и приговорены к смертной казни через повешение.
Четверо обвиняемых были признаны виновными в участии
в сообществе, составившемся для учинения насильственного по­
сягательства на изменение существующего в России образа
правления, и приговорены к каторжным работам.
Пять человек были признаны виновными в пособничестве
указанному сообществу и приговорены к ссылке на поселение1.
Смертные приговоры были утверждены по отношению ко
всем трем осужденным.
1 ЦГИА в Москве. Департамент полиции, 7 делопроизводство, 1907,
№ 1537, т. 2, ч. 2, «По наблюдению за предварительным следствием боевой
дружины партии социалистов-революционеров».
Отчет о процессе в сокращенном виде печатался в «Правительственном
вестнике» (см. 1907 г. № 183 и др.). Односторонне сообщает об этом
процессе жандарм, начальник охраны царя, А. И. Спиридович — автор
книги «Революционное движение в России в период империи, партия со­
циалистов-революционеров и ее предшественники 1886— 1900», изд. 2-е,
П„ 1918, стр. 364—379.

Начальник губернского жандармского управления донес
департаменту полиции о том, что приговоренные к повешению
Никитенко, Синявский (Пуркин) и Наумов были 21 августа
на пароходе речной полиции доставлены на «Лисий Нос» и
в 6 час. 10 мин. утра того же 21 августа казнены, тела их там же
преданы земле.
Дело о приготовлении на цареубийство этим не закончи­
лось. Его продолжением явился процесс по обвинению в том же
преступлении Кругликова (он же Сперанский и Николаев).
Он был арестован в Киеве по подозрению в подготовке восста­
ния солдат в казармах. Из Киева он был переведен в Петропав­
ловскую крепость. Его дело рассматривалось Петербургским
военно-окружным судом. Суд признал его виновным и приго­
ворил к каторжным работам на восемь лет.
Обратимся ко второму процессу — делу о покушении на
великого князя Николая и министра Щегловитова, также рас­
смотренному военным судом.
В первых числах февраля 1908 года петербургские газеты
напечатали краткое сообщение об аресте на улицах столицы не­
скольких человек, вооруженных взрывчатыми снарядами. В со­
общении не указывались имена арестованных, но указывалось,
что готовилось покушение на великого князя Николая Нико­
лаевича и на министра юстиции Щегловитова. Содержание га­
зетных заметок, конечно, исходило из полицейских источников.
Аресты были произведены 7 февраля. На следующий день,
8 февраля, десять арестованных были переведены в казематы
Трубецкого бастиона. Через шесть дней, т. е. 14 февраля, в сте­
нах тюрьмы Трубецкого бастиона, а именно в помещении смот­
рителя тюрьмы, заседал петербургский военно-окружной суд и
приговорил семерых подсудимых к смертной казни через по­
вешение. Через два дня все семеро были повешены на «Ли­
сьем Носу».
Одновременно повешение семи человек не было частым со­
бытием даже и при царизме. Оно привлекло к себе широкое
общественное внимание тем более, что в действительности было
лишь приготовление к преступлению.
Страшная казнь семерых послужила сюжетом для извест­
ной повести Леонида Андреева «Рассказ о семи повешенных».
Эта повесть с рисунком Репина, специально написанном им для
этого рассказа, была издана в пользу «шлиссельбургского ко­
митета» помощи бывшим узникам крепости.
Обратимся к материалам рассматриваемого дела.
Произведенным 7 февраля 1908 г. арестам десяти человек
предшествовала длительная «подготовка». Охранное отделение,

заранее и задолго осведомленное о готовившемся покушении,
вело слежку за его участниками. При арестованных и на их
квартирах были обнаружены бомбы, револьверы, патроны, пояс
со взрывчатыми трубками и пр. Провал организации был полным.
Министр юстиции Щегловитов, осведомленный о дне го­
товившегося на него нападения, не явился в свое министерство.
Однако его карета была подана к подъезду, но в нее сели две
дамы, и поэтому приготовившиеся отступили. Ни в этот раз,
ни в какой-либо другой день покушения на убийство не было
произведено.
В России министр юстиции являлся вместе с тем и главным
в империи прокурором, и блюстителем законности. Но известно,
что каждый министр юстиции при царизме являлся проводни­
ком всякой беззаконности, и Щегловитову принадлежит в этом
отношении бесспорное первенство. В его лице самые вопиющие
нарушители элементарных требований законности всегда нахо­
дили защиту. Когда кто-нибудь из «сильных мира» хотел идти
еще дальше, чем шли царские законы, он обращался к министру
юстиции Щегловитову, который и отдавал соответствующие
приказы, не считаясь с законом.
Судебное дело по обвинению арестованных 7 февраля не
стало предметом гласности. Оно рассматривалось не только при
закрытых дверях, но и за надежными стенами Петропавловской
крепости. Никто из родных и близких для подсудимых лиц не
был допущен для присутствия на суде, но получили разрешение
присутствовать на судебном заседании 20 посторонних человек.
Разрешение выдавал тот самый «августейший главнокомандую­
щий» великий князь Николай Николаевич, на которого будто бы
готовилось покушение. Эта «публика» составилась из самых вер­
хушек столичной бюрократии. Здесь находились: помощник
главнокомандующего генерал-от-инфантерии Газенкампф, кото­
рый передал дело обвиняемых военному суду, а затем и утвер­
дил смертный приговор; начальник Петербургского охранного
отделения Герасимов; прокурор военно-окружного суда, три
представителя гражданской прокуратуры и др.
В качестве свидетелей были вызваны со стороны обвинения
агенты политического сыска (19 человек) и полицейские. Со сто­
роны защиты было допущено только девять свидетелей.
Уже после утверждения обвинительного акта прокурор в це­
лях отягощения обвинения внес в формулу обвинения добавоч­
ные указания, что покушение на великого князя совершалось и
как на главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского
военного округа «по поводу исполнения им служебных обязан­
ностей».

Защитникам подсудимых было разрешено свидание с под­
защитными лишь накануне судебного заседания. Поэтому срок
для надлежащей подготовки к выполнению своих обязанностей
оказался у защитников совершенно недостаточным. На этом
основании они просили суд отсрочить заседание и дать им тем
самым возможность надлежащего ознакомления с делом. Ко­
нечно, суд отказался исполнить эту законную просьбу.
По открытии судебного заседания защита заявила отвод
против всего суда. Защита указывала, что Положение о госу­
дарственной охране, на основании которого состоялось придание
военному суду, продолжало действовать «только в силу особых
периодически последовавших высочайших повелений». В настоя­
щее же время оно прекратило свое действие, так как последнее
высочайшее повеление о продлении не было внесено на обсуж­
дение Государственной думы в срок, указанный ст. 87 Основных
законов. Конечно, суд этого отвода не уважил.
Председатель суда вел себя возмутительно в отношении
обвиняемых. Об этом я узнал из секретного отчета о судебном
заседании чиновника департамента полиции своему высшему
начальству. Когда один из защитников мотивировал просьбу
отсрочки судебного заседания указанием на необходимость про­
явить здесь особую осторожность ввиду наличия среди подсу­
димых обвиняемого с итальянским паспортом Кальвино Марио,
председатель грубо отказал, заявив: «Подсудимый Кальвино,
не называющий своей фамилии, должен считаться русским под­
данным, хотя бы из Шклова или Бердичева». В действитель­
ности же уже после казни было раскрыто настоящее имя
Кальвино Марио. Он оказался русским — Лебединцевым, сыном
члена Одесской судебной палаты. Секретный отчет о заседании
14 февраля, отметив предположения председателя о еврейском
происхождении Марио Кальвино, добавлял: «Как эта фраза, так
и некоторые другие замечания и интонации, с которою таковые
делались, свидетельствовали о некоторой нервности г. председа­
тельствовавшего, перешедшего, впрочем, затем на более спокой­
ный тон» 1.
Чиновник департамента полиции осторожно говорит «о не­
которой нервности» господина председателя. Если этот поли­
цейский чиновник нашел возможным писать о нервности воен­
ного судьи и притом отметить ее не один раз, легко представить
1 ЦГИА в Москве. Департамент полиции, 7 делопроизводство, 1908,
№ 931, «О задержании 7 февраля 1908 г. террористов, покушавшихся
на жизнь великого князя Николая Николаевича, министра юстиции Щег­
ловитого и других должностных лиц» (л. 59).

себе, как в действительности происходил военный суд в глухом
застенке Петропавловской крепости.
На предварительном следствии почти все обвиняемые от­
казались давать показания. Вместе с тем они отрицали стрем­
ление организовать покушение на жизнь великого князя. Это
они категорически отрицали и на самом суде. Исключение со­
ставил Константинов, давший «откровенные показания», т. е.
выдавший товарищей по процессу.
Обвинительная речь прокурора длилась десять минут, т. е.
на каждого подсудимого пришлось ровно по одной минуте, и за
это время обвинитель потребовал десять смертных казней. З а
это же время он успел доказать (по крайней мере для суда)
недоказуемое, а именно, что было не приготовление, а покуше­
ние. Он доказывал также, что было покушение на жизнь вели­
кого князя. Доводы защитников в доказательство наличия
лишь приготовления, а не покушения и что не было даже за­
мысла на жизнь великого князя не были приняты во внимание
военным судом.
Военный суд признал всех подсудимых виновными по ч. 2
ст. 102 Уголовного уложения, а семерых из них, сверх того, по
ч. 1 ст. 105 Уголовного уложения, по ст. ст. 9 и 1454 Уложения
о наказаниях. Семь подсудимых были приговорены к смертной
казни через повешение, а остальные трое — к каторжным рабо­
там на сроки в 10— 15 лет.
Наличие среди осужденных Марио Кальвино с итальянским
паспортом возбудило волнения в итальянской печати. Итальян­
ское министерство иностранных дел передало по телеграфу в
Петербург ходатайство о помиловании Марио Кальвино. При
этом было указано на отсутствие смертной казни в итальянском
законодательстве и на возможное ухудшение русско-итальян­
ских отношений в случае казни Кальвино. В то же время италь­
янский посол в Петербурге просил департамент полиции разре­
шить ему свидание с Кальвино в Петропавловской крепости для
выяснения его подданства. По-видимому, такое свидание состоя­
лось, так как в использованном нами делопроизводстве депар­
тамента полиции имеется документ с уполномочием делопроиз­
водителя департамента Заккита от 16 февраля присутствовать
при свидании управляющего итальянского посольства в С.-Пе­
тербурге г-на Герси с Кальвино.
Кассационные жалобы всех подсудимых, указывавших на
неподсудность их дела военно-окружному суду, были оставлены
без последствий. Председатель совета министров Столыпин
высказался за приведение всех смертных приговоров в испол­
нение, отвергнув всякую отсрочку.

В ночь на 17 февраля комендант крепости выдал всех се­
мерых осужденных жандармскому подполковнику Собегцанскому
для казни.
Губернское жандармское управление доносило 17 февраля
в департамент полиции, что осужденные под усиленным кон­
воем, под наблюдением подполковника Собещанского, особым
поездом Приморской железной дороги отправлены на «Лисий
Нос», где в 6 час. 20 мин. была совершена казнь и где были
погребены казненные.
Напомним еще раз резкое осуждение В. И. Лениным так­
тики индивидуального террора. Ленин считал тактику индиви­
дуального террора вредной для революционного движения, под­
менявшей борьбу масс борьбой одиночек. Она означала неверие
в революционное движение народных масс.

Глава п ятая
БОРЦЫ РАБОЧЕГО ДВИЖ ЕНИЯ В ТРУБЕЦКОМ
БАСТИОНЕ
§ 15. УЗНИКИ ТРУБЕЦКОГО БАСТИОНА
В ПЕРВЫЕ ГОДЫ XX ВЕКА
А ЧАЛО истории Петропавловской крепости в X X веке
совпало с огромным событием в истории революцион­
ного движения в России. В 1900— 1901 гг. появились в
печати первые выпуски основанной В. И. Лениным га­
зеты «Искра». Начался переход к образованию из разрознен­
ных групп и кружков единой Российской социал-демократиче­
ской рабочей партии.
К этому же времени относится и грандиозное выступление
петербургского пролетариата. На военном Обуховском заводе
произошло кровавое вооруженное столкновение рабочих, отме­
чавших день первомайского праздника, с царскими войсками.
До 800 рабочих было арестовано. Тюрьмы заполнились уча­
стниками «Обуховской обороны».
В 1902 году произошли организованные Батумским социалдемократическим комитетом забастовки батумских рабочих, от­
разившиеся волнениями рабочих и крестьян на пространстве
всего Закавказья. В том же году в Ростове-на-Дону разрази­
лась по почину железнодорожников стачка десятков тысяч ра­
бочих под руководством Донского комитета РСДРП.

Н

1903 год вошел в историю рабочего движения в России как
год создания большевистской партии, как год массовых поли­
тических стачек рабочих на юге, в Закавказье и на Украине.
Оти стачки под руководством социал-демократических комите­
тов по сравнению с прежними стали более организованными и
более длительными. Так рабочий класс выступил на арену
борьбы с царской властью.
Это происходило в годы промышленного кризиса, захватив­
шего Россию, повлекшего за собою массовую безработицу среди
рабочих. Вследствие таких экономических и политических усло­
вии царская Россия в начале X X столетия стала узлом проти­
воречии империализма и центром мирового революционного
движения.
В третьем томе «Истории царской тюрьмы» мне приходи­
лось приводить различные сведения, характеризующие рост ра­
бочего движения в конце X IX века. В частности, нами были
приведены цифры и различные сообщения из секретных «Обзо­
ров важнейших дознаний, производившихся в жандармских
управлениях» за 90-е годы X IX века. Цифры свидетельствовали
о неуклонном возрастании числа арестованных борцов за рабо­
чее дело, о распространении деятельности «Союза борьбы за
освобождение рабочего класса», о расширении революционной
агитации, о создании подпольных типографий и о быстро уве­
личивавшемся выпуске нелегальной политической литературы.
Сам департамент полиции признавал безуспешность произ­
веденных им арестов в конце 1895 и начале 1896 года, а затем
и в августе 1896 года. Он отмечал лишь временный перерыв
в деятельности «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».
К. началу 1897 года она,^ по словам жандармского отчета, «вновь
оживилась». З а Невской заставой делаются попытки вновь восстановить рабочие кружки. Были произведены (20—22 марта
1897 г.) новые многочисленные обыски, в том числе у Николая
Баумана, заключенного вслед за тем в Трубецкой бастион К
У 15 человек, обысканных одновременно с Бауманом, была ото­
брана различная нелегальная литература.
Эти аресты также оказались бессильными остановить дви­
жение петербургских рабочих и агитацию среди них борцов за
рабочее дело. В архиве охранного отделения были собраны обКГо о а ~ ГИД в Мос,ково- Департамент полиции, 4 делопроизводство, 1897,
т* 9 опись лЗо, «О лицах, обвиняемых в принадлежности к преступнои организации, именующейся «Союзом борьбы за освобождение
рабочего класса» (л. 12).
При обыске у Баумана были отобраны работа Карла Маркса «Теория
ценности и денег» и тетрадь под заглавием «Прибавочная стоимость».

ширные сведения на эту тему с упоминанием и того самого Обу­
ховского завода, на котором произошли события 1901 года.
Охранное отделение сообщало в департамент полиции о появле­
нии в ноябре 1898 года среди рабочих Шлиссельбургского района
в Петербурге «преступных воззваний, воспроизведенных посред­
ством пишущей машины и мимеографа» и подписанных «Союзом
борьбы за освобождение рабочего класса» и «С.-Петербургским
комитетом Российской социал-демократической партии», с датой
«Октябрь 1898 г.» \ и озаглавленных «К рабочим Обуховского
завода».
Как доносило охранное отделение, подобные же проклама­
ции были распространены и на других заводах со специальным
обращением «К рабочим товариществам Александро-Невской
мануфактуры К. Я. Паль» и «К рабочим Спасской и Петровской
фабрики Губерта (Максвеля)». Под воззваниями стояли те же
подписи: «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» и
«С.-Петербургский комитет Российской социал-демократической
партии».
С.-Петербургское охранное отделение, производя слежку за
агитаторами, раскрыло в декабре 1898 года организационное со­
брание нескольких участников рабочих кружков, рассматривав­
ших вопрос о возобновлении издания газеты «Рабочее знамя»,
выход в свет которой был прерван в июле того же года. Среди
выслеженных участников этого совещания оказался Сергей
Андропов, ставший позднее узником Трубецкого бастиона.
При обысках и арестах'в декабре 1898 года по Шлиссельбургскому району Петербурга произошли события, явившиеся
в известной степени предтечей «Обуховской обороны» 1901 года
в том же районе. Полиция явилась в общежитие дома № 63 по
Шлиссельбургскому проспекту, где жило до 900 рабочих. Она
встретила такое энергичное сопротивление рабочих, что потре­
бовался вызов не только значительных полицейских сил, но и
жандармского дивизиона.
Повторявшиеся в Петербурге по нескольку раз в году по­
громы и политические сыски среди борцов за рабочее дело и
в особенности среди членов «Союза борьбы за освобождение
рабочего класса» сопровождались жандармскими погромами и
в других городах. Так, например, 27 ноября 1898 г. начальник
Киевского губернского жандармского управления доносил департаменту полиции, что «кроме 120 лиц, о которых подробно

сообщалось, привлечены к допросу еще 19 лиц» \ Грандиозные
обыски и аресты 11 марта 1898 г., произведенные среди членов
«Союза борьбы за освобождение рабочего класса», вырвали из
пролетарской среды большое число борцов за рабочее дело.
Многочисленные аресты были произведены (13 марта
1900 г.) в Петербурге, а именно, как видно из жандармского
обзора, были арестованы «лица, принадлежавшие к составу
противоправительственных организации — «Союза борьбы за
освобождение рабочего класса» и д р .*2.
Одновременно массовые обыски по делу «Союза борьбы за
освобождение рабочего класса» были произведены в нескольких
городах (Вильно, Ковно, Гродно и др.). В марте 1901 года
аресты были произведены среди членов различных рабочих ор­
ганизаций.
Жандармерия Петербурга, очевидно в предвидении выступ„ления петербургского пролетариата в день рабочего праздника —
Первое мая, усилила свою розыскную деятельность. Охранное
отделение доносило 13 февраля 1901 г. начальнику Петербург­
ского губернского жандармского управления, что разбитые по­
следовательными ликвидациями 27, 28 и 29 апреля минувшего
года остатки известного «Союза борьбы за освобождение рабо­
чего класса» начинают вновь организовываться в иной форме 3.
Предположение охранки об «иной форме» организации
«Союза борьбы за освобождение рабочего класса» не отвечало
действительности. В своем донесении охранное отделение дает
сводку обнаружений его агентами прокламаций и листовок с точ­
ными указаниями времени, когда они были найдены, и места,
где они были обнаружены, но это была та же форма агитации,'
которая имела место и ранее.
Представляют интерес сведения из отчета охранного отде­
ления об обнаруженных прокламациях даже по одному району
Петербурга. Это покажет нам, до какой степени была интен­
сивна агитационная деятельность в виде распространения воз­
званий среди рабочих. При этом следует иметь в виду, что, ко­
нечно, не всегда полиции и ее явным и тайным агентам удава­
лось обнаруживать распространение нелегальной литературы.
Эти сведения взяты нами из архивного дела «О тайном сообществе
/ыег ь Л ЩеМлдебЯ ^н евск ий Союз борьбы за освобождение рабочего класса»’
(Ц1 И А в Москве. Департамент полиции, 4 делопроизводство, 1898, № 120
т. III).
2 См. «Обзор важнейших дознаний, производившихся в жандармских
управлениях за 1900 год», т. X X IV , СПб., 1902, стр. 111.
3 ЦГИА в Москве. Департамент полиции, 4 делопроизводство, 1901,
J№ 82, т. 1, «О союзе борьбы за освобождение рабочего класса» (л
159
и оборот).

Мы выписали сведения по Шлиссельбургскому району
о прокламациях под названием «К рабочим фабрики Торнтона»,
найденных 16 октября на Охте, 19 октября на фабрике 1ешера и К°, 13 ноября — на фабрике Торнтона, 22 ноября — на
фабрике Северной ткацкой мануфактуры I ука. В первых числах
декабря полиция обнаруживает распространение «Рабочего ли­
стка», а также «Рабочей мысли» на фабриках Воронина и ешера, на заводе Ретшке, на заводе франко-русского товари­
щества. Агитационная литература была обнаружена 5 января
1901 г. на Керсенской фабрике, 10— 16 января — на заводе Леснера, 18 января — на заводе «Феникс», 20 января— на Путиловском заводе. Следует предположить, что обнаружение про­
кламаций на заводах влекло за собою обыски и аресты, но све­
дений об этом нет. Однако имеется указание, что в ночь на
30 января 1901 г. были произведены многочисленные обыски и
аресты, и в соответствующем списке было перечислено 92 че­
ловека, обысканных и арестованных по делам «Комитета рабочей
организации», «Рабочего Знамени».
К концу X IX века и к первым годам X X века относится
заключение в петербургские места лишения свободы многих
борцов за дело рабочего класса. Большая часть их была поме­
щена в Дом предварительного заключения. Среди них были и
члены партии большевиков.
Некоторые, пробыв в различных провинциальных тюрьмах
и петербургском Доме предварительного заключения, стали впо­
следствии узниками Трубецкого бастиона Петропавловской кре­
пости. В числе последних оказались Н. Э. Бауман1, а также
B. П. Ногин (с 3 октября 1901 г. по 29 августа 1902 г.),
П. Н. Лепешинский (с 20 ноября 1902 г. по 20 февраля 1903 г.),
C. Андропов (с 22 июля 1903 г. по 3 мая 1904 г.).
Из перечисленных нами революционных деятелей рабочего
класса ранее других стал узником Трубецкого бастиона в X X веке
В. П. Ногин. Он был заключен в крепость через четыре ме­
сяца после «Обуховской обороны» и провел в одиночной камере
Трубецкого бастиона десять месяцев. Но еще за два года до
этого он пробыл год в Доме предварительного заключения, куда
был посажен 16 декабря 1898 г. Во время своего пребывания
в Доме предварительного заключения он написал агитационную
брошюру «Фабрика Паля». Высланный в Полтаву, он эмигри­
ровал в Англию. В том же году он примкнул к группе «искров­
цев» и вернулся в Россию «с революционными целями», как
1 О пребывании Н. Э. Баумана в Грубецком бастионе подробнее см.
«История царской тюрьмы», т. 3.
10 М.

Н . Г е р и ет , т. 4

сообщалось об этом в жандармском «Обзоре важнейших дозна­
ний». Ногину удалось провезти в Москву в чемодане с двойным
дном первые номера «Искры» и «Зари» и другую нелегальную
литературу. Прослеженный агентами политического сыска Ногин
был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Сведе­
ний о пребывании Ногина в 1 рубецком бастионе не имеется,
но об условиях его заточения там можно судить по воспомина­
ниям его товарища по партии П. Н. Лепешинского (на них мы
остановимся позднее).
С 1903 года началась полоса побегов Ногина из Сибири,
куда он ссылался шесть раз. После Великой Октябрьской со­
циалистической революции он занимается творческой работой.
Но пребывание в тюрьмах и в ссылке сократило его жизнь. Он
умер на сорок шестом году жизни.
Менее чем через три месяца после освобождения Ногина
из 1 рубецкого бастиона туда был заключен П. Н. Лепешинский.
оследний провел в крепости ровно три месяца. Аепешинский
оставил воспоминания о своем пребывании в петербургском
Доме предварительного заключения и в Петропавловской кре­
пости. Три месяца пребывания в казематах бастиона тяжело
отразились на его здоровье.
Лепешинский описал здание тюрьмы, тюремную камеру и
двор для прогулок. В третьем томе «Истории царской тюрьмы»
было приведено несколько описаний тюремной камеры Трубец­
кого бастиона, сделанное заключенными в различные годы их
пребывания в крепости. Описание Лепешинского было первым
по времени в X X веке. Три десятка лет, протекшие со времени
постройки этой государственной тюрьмы, не внесли сколько-ни­
будь существенных изменений во внешний вид тюрьмы.
30 лет — небольшой период в жизни каменного здания, истек­
шее время, казалось бы, еще не могло оказать своего разрушаю­
щего влияния. При этом высокие крепостные стены защищали
со всех сторон тюрьму от действия ветров. Но стены же не до­
пускали к тюрьме и солнечных лучей. Поэтому разрушение шло
изнутри: сырость пропитывала тюремные стены. Было много
сырости и мало тепла и света. Это отмечал Лепешинский так же,
как на это жаловались все его предшественники, узники одиноч­
ных камер Трубецкого бастиона в X IX веке.
«Представьте себе,— пишет Лепешинский,— двухэтажное
здание, расположенное замкнутым пятиугольным кольцом.
Внутри здания — небольшой дворик, имеющий в диаметре са­
женей 12— 15. По периферии дворика — дорожка для прогулок.
Внутри его расположено небольшое деревянное строение — баня.
Несколько торчащих деревцев придают дворику вид садика.

К внутренней стене здания идут по двум этажам коРиДорьь
К внешней стене примыкают камеры, 10 или 11 шагов в длину
и 6 шагов в ширину».
„
ог,_
Обращаясь к описанию камер, Лепешинскии, как и все ег
предшественники, отмечал отсутствие в камере сколько-нибудь
достаточного дневного света, доступ которого в камеры через
окна заслонялся высокими крепостными стенами, расположен­
ными на очень близком расстоянии от тюремных стен.
«Благодаря этому обстоятельству нижние, вечно полутем­
ные камеры напоминали сырые подвальные помещения или по­
греба Редкий из узников выживал в них несколько месяце ,
не получивши чахотку и не расстроивши окончательно своего
здоровья». Но и в камерах верхнего этажа дневного света так
мало что в зимние месяцы Лепешинскому удавалось «только
в течение не более часа около полудня разбирать печатные
СТРОКИ книги».
При антисанитарном состоянии камер заключенный особенно дорожил прогулками, несмотря на их 15-минутную крат­
кость. Интересно отметить, что за 30 лет существования в кре­
пости места для прогулок на нем не разрослось сада, а торчали
лишь несколько деревцев. Крепостные стены не давали и им
солнца и воздуха, и они чахли, как чахли узники тюрьмы.
З а время своего заключения Лепешинскии познал тяжелый
режим Трубецкого бастиона, тяжесть полнейшей изолирован­
ности отсутствия всякого общения. На попытку перестукивания
последовало полное молчание со стороны соседних камер, а со
стороны тюремщиков — угроза наказанием. Сами ТЮР™ЩИКИ
были как бы немы, и на обращенный к ним вопрос следовал
ответ: «Разговаривать не полагается».
^
Бичом заточения в Петропавловской крепости для всех
заключенных была невозможность каких-либо занятии в оди­
ночных камерах. От такой бездеятельности страдали люди и
физического и умственного труда. Тюрьма Трубецкого бастиона
просуществовала почти полвека, и если за этот период история
Трубецкого бастиона знает примеры разрешения узникам заня­
тия научной или литературной работой, то это были редчайшие
СЛУЧНесколько иначе обстояло дело с чтением. Мы уже отме­
чали выше, что тюремная администрация не затратила ни к
пейки на крепостную библиотеку, созданную самими заключен­
ными из их собственных книг. Лепешинскии
о своих попытках пользоваться этой библиотекой. Оказывается,
такое право предоставлялось не всякому. Еще труднее было
получить для занятий бумагу, перо и чернила.

БО РЦ Ы

Лепешинский, отмечая «могильную тишину» и «однообразие
тюремной жизни» в бастионе, вложил в уста своих читателей
вопрос: «Как так, а книги? а бумага, Перо и чернила,— разве
это не спасительные средства переживать тяжесть тюремного
одиночного заключения, разве это не истинные друзья всякого
узника? Вот в том-то и штука, что этих благ я был долгое время
лишен. Когда я потребовал себе книг из библиотеки, мне ска­
зали, что я могу получить только евангелие. Я запротестовал и
гордо отказался».
Получил Лепешинский отказ и на просьбу выдать ему для
занятий бумагу, чернила и перо. Вместо этого ему обещали вы­
дать позднее грифельную доску, если он будет себя хорошо
вести. «Я опять зашумел,— пишет далее Лепешинский,— и стал
заявлять, что на такой режим моего согласия нет и что я буду
тревожить жалобами высшее начальство. В ответ на это мне
было заявлено, что я не получу и грифельной доски».
В попытках занять свой мозг Лепешинский остановился на
решениях математических задач. Он начал решать какую-то
задачу по дифференциальному исчислению. Но не хватало сил
проделать в уме сложное преобразование от начала до конца.
Задача «гвоздем засела в мозгу, и не удавалось, несмотря на
все старания, выкинуть ее из головы». Узник начал опасаться
«какой-нибудь катастрофы: или кровоизлияния в мозг, или
сумасшествия».
Так прошло несколько мучительных дней. Автор вспоми­
нал, что он готов был бы отдать за обладание на один вечер
грифельной доской весь остаток своей жизни. Заполучив обма­
ном и хитростью от жандарма перо и использовав клочки кло­
зетной бумаги, он сделал чернильницу из огарка стеариновой
свечи и отлил в нее чернил из чернильницы, принесенной к нему
для написания письма жене. Разрешив ночью свою математиче­
скую проблему, автор почувствовал некоторое ослабление своего
напряженно-нервного состояния.
Мне хочется остановиться еще на нескольких строках из
мемуаров Лепешинского, а именно на его воспоминаниях о пе­
реписке из крепости с женою. Эти строки имеют не какой-ни­
будь частный, а общий интерес, так как относятся ко многим
заключенным Трубецкого бастиона. Все письма от узников на
волю проходили через строгую полицейскую цензуру. Чрезвы­
чайно подозрительная, она видела нарушение пределов дозво­
ленного в переписке и там, где никаких посягательств на обход
цензурных правил совсем не. было. Заподозренные письма не
отправлялись по назначению. Увеличивалось беспокойство за­
ключенных за родных и близких, вместе с тем росло раздраже­

Р А Б О Ч Е Г О ДВИЖ ЕНИЯ В ТРУ БЕЦ К О М Б А С Т И О Н Е

149

ние против тюремной администрации. Лепешинский вспоминал,
что в этих условиях он «в бешеной злобе бегал по камере, как
раненый зверь». В своем новом очередном письме под видом
обращения к жене он в действительности адресовался к самой
администрации, издеваясь над нею и раздражая ее. Конечно,
это приносило лишь самоудовлетворение и еще более препят­
ствовало выходу письма на свободу.
Заключению Лепешинского в Трубецком бастионе предше­
ствовало короткое пребывание его в петербургском Доме пред­
варительного заключения, где он находился
ранее, а именно
одновременно с В. И. Лениным в декабре 189? года. Его арест
4 ноября 1902 г. был произведен в Пскове по делу организации
«Искры». В 1902 году департамент полиции завел специальное
дело «О комитете Петербургской группы революционной орга­
низации «Искра».
Аресту Лепешинского жандармы придавали большое значе­
ние. В «Обзоре важнейших дознаний» за 1902 год он назван
«видным членом» организации- «Искры», составившим про­
грамму съезда «искровцев» 9 Департамент же полиции после
произведенного у Лепешинского обыска отметил, что обнару­
женные у арестованного документы имеют первостепенное зна­
чение. Были забраны: реферат о съезде революционных фрак­
ций, о программе съезда и обсуждавшихся ^на нем вопросах
революционной политики, написанный рукой его жены, ру­
кописи и стихотворения противоправительственного содер­
жания 12.
,
На допросах Лепешинский держался тактики, выработанной
революционерами — борцами за рабочее дело, не давать аген­
там политического сыска материалов для расследования
и
категорически отказался отвечать на вопросы о его знакомствах.
Для разрешения дела об «искровцах» не в судеоном,
а в установившемся административном порядке департамент по­
лиции сообщил сведения об арестованном из его прошлой дея­
тельности: о привлечении его в 1895 году к дознанию по делу
с.-петербургских социал-демократических кружков, о печатании
им преступных сочинений, о связях с рабочими, которых он со­
бирал у себя на квартире, о произнесении речи в 1895 году на
пароходе «Тулон», поднимающей рабочих против правительства,
1 См. «Обзор важнейших дознаний, производившихся в жандармских
управлениях за 1902 год», СПб., 1902, стр. 33, 35.
, оп2 ЦГИ А в Москве. Департамент полиции, 7 делопроизводство, 1Уи/,
№ 1655, «О комитете Петербургской группы революционной организации
«Искра» (начато 16 ноября 1902 г.— конечно 2 ноября 1904 г.).

и о последовавшей затем высылке его в Восточную Сибирь.
уда же он был отправлен и по новому делу «искровцев» и уже
оттуда бежал за границу.
Наступило время, когда рост революционного движения
вазвал усиление репрессий со стороны царизма.
Именно в эти годы началось резкое увеличение числа за­
ключенных и в Петропавловской крепости. Число заключенных,
поступавших в эту важнейшую государственную тюрьму, начи­
ная с 1902 года быстро растет и увеличивается к 1904 году бо­
лее чем в четыре раза. К этим годам относится и заключение
в Трубецкой бастион Петропавловской крепости арестованных
по делу «Искры». Число привлеченных по этому делу в Пе­
тербурге достигло 27 человек, из которых Ногин, Андропов и
Флегонтов были заключены в крепость.
Современником Ногина и Лепешинского по пребыванию
в 1 рУбецк°м бастионе был «искровец» Флегонтов (с 10 июня
1902 г. по 26 октября 1902 г.). Он был на примете у полиции
еще со времени студенчества, когда принимал участие в демон­
страции учащейся молодежи по случаю смерти Марии Ветровой
(см. т. , § 34). Позднее, в 1899 году, он был арестован за
участие в нелегальной студенческой организации и исключен из
университета. Ему было зачтено пребывание в Доме предвари­
тельного заключения. Он выехал за границу, где жандармерия
установила его принадлежность к «Искре». При возвращении
в Россию его подвергли на границе обыску и обнаружили в че­
модане с двойным дном нелегальную литературу, преимущест­
венно издания «Искры». Будучи арестован, он провел в крепо­
сти шесть с половиной месяцев !.
В одиночной камере Трубецкого бастиона в борьбе за ра­
бочее дело был также заключен Сергей Андропов (с 22 июля
1903 г. по 3 мая 1904 г.). Как и Флегонтов, он был исключен
из Петербургского университета. Его фамилия как участника
группы «Рабочего Знамени» встречается в отчетах охранного
отделения.
В Обзоре жандармских дознаний за 1901 год Андропову
уделено довольно много внимания и, между прочим, отмечено:
«В 1901 году после небольшого перерыва социал-демократы
проявили свою деятельность среди рабочего населения. Руко­
водство приняла на себя группа «Рабочее Знамя». Новые предЦ ГУА, по ,М, а также 1_. Д. Ь ал у х а т ы й , Горьковский семинарий, Л., 1946, стр. 49.
3 См. «Право» 1905 г. № 2, «Хроника», стр. 103.

9 января, когда народная кровь была пролита перед Зим-ним дворцом, когда еще продолжали звучать залпы и кавалерия
пускала в дело свои шашки, Горький взялся за перо. Он апел­
лировал не к правительству. Под непосредственным впечатле­
нием всего виденного он обращался с воззванием «Ко всем рус­
ским гражданам и общественному мнению европейских госу­
дарств». Он доводил до их сведения о преступлениях царизма
и обвинял министров и царя в убийстве: «Мы обвиняем мини­
стра внутренних дел Святополк-Мирского в предумышленном,,
не вызванном положением дела, в бессмысленном убийстве мно­
жества русских граждан. А так как Николай II был осведомлен
о характере рабочего движения и о миролюбивых намерениях
его бывших подданных, безвинно убитых солдатами, и, зная это,
допустил избиение их — мы и его обвиняем в убийстве мирных
людей, ничем не вызвавших такой меры против них» Г
Это был голос революционера. Горький призывал к общей
борьбе за свержение самодержавия.
Описание фактической стороны расстрела рабочих было
сделано им не по каким-либо письменным или печатным источ­
никам, которые еще отсутствовали, а по личным впечатлениям и
со слов очевидцев. В строках воззвания, написанных через дватри часа после кровавых событий, Горький разоблачил царскую
расправу над рабочими. Он описал отдельные эпизоды: «9 ян­
варя в разных местах города Петербурга началось движение
рабочих, мирно шедших к Зимнему дворцу, и нижеподписав­
шиеся частью сами видели, частью знают от других очевидцев
такие факты: когда рабочие Путиловского завода с церковными
хоругвями, портретами государя и государыни в руках, во главе
со священником, отцом Георгием Гапоном, и с крестом в руке,
подошли к Нарвской заставе, по ним без всякого предупрежде­
ния со стороны офицеров, командовавших войсками, и полиции
был дан троекратный залп боевыми патронами. Несколько де­
сятков людей упало ранеными и убитыми, остальная толпа
частью бросилась бежать, частью же легла на землю, дабы
спасти себя от пуль, но когда они поднялись, по ним снова был
дан троекратный залп, и это повторилось дважды.
Когда рабочие Петербургской стороны подошли к Троиц­
кому мосту, по ним опять-таки без приглашения разойтись был
дан залп, которым человек шестьдесят ранено и убито.
Один из нас лично видел четырнадцать человек раненых,
из них пять женщин, и троих убитых, он же видел, как во время
1 Центрархив, Революционный путь Горького, 1933, стр. 97.

конной атаки на Невском, около Полицейского моста, солдат
с коня выстрелил в упавшего на землю человека.
Расстреливали, а также били шашками рабочих и публику
у Адмиралтейства, на Мойке».
Так Горький отметил в своем воззвании три-четыре эпи­
зода «кровавого воскресенья» из сотни таких эпизодов. Позд­
нее он писал: «9 января 1905 года я с утра был на улицах, ви­
дел, как рубили и расстреливали людей, видел жалкую фигуру
раздавленного «вождя» и «героя дня» Гапона, видел «больших»
людей наших в мучительном сознании ими своего бессилия. Все
было жутко, все подавляло в этот проклятый, но поучительный
день» Г
Говоря словами Ленина, первый день русской революции
«...показал агонию исконной крестьянской веры в царя-батюшку и рождение революционного народа в лице городского
пролетариата» 12. Ленин подвел итог расстрела рабочих: «Царьбатюшка» своей кровавой расправой с безоружными рабочими
сам толкнул на баррикады и дал им первые уроки борьбы на
баррикадах. Уроки «батюшки-царя» не пропадут даром» 3.
Горький выявил эту агонию веры в царизм с мастерством вели­
кого художника, со всей чуткостью и наблюдательностью писателя-революционера.
Воззвание Горького было написано, как видно из жандарм­
ского протокола, лиловыми чернилами на двух листах бумаги,
графленных синими линейками. Я уже приводил из этого воз­
звания как раз те места, в которых министерство внутренних
дел и прокуратура усмотрели наличие состава преступления
в призыве к ниспровержению государственного строя. Приве­
денные мною части воззвания послужили для администрации
основанием привлечь Алексея Максимовича Пешкова к ответ­
ственности по ст. 132 Уголовного уложения, которая гласит:
Виновный: 1) в составлении сочинения или изображения,
статьями 128 и 129 указанных с целью распространения или
публичного их выставления, если распространение или публич­
ное выставление оных не последовало. Наказывается заключе­
нием в крепость не свыше 3 лет 41.
Воззвание, перехваченное полицией, распространения не по­
лучило, и события 9 января побудили писателя-гражданина еще
1 М Г о р ь к и й , И з воспоминаний об Н. Ф . Анненском, Соч., т. 22,
1931, стр. 174.
2 В. И. Л е н и н , Соч., т. 8, стр. 91.
3 Т а м ж е , стр. 93.
4 Статья 128 говорит о «дерзостном неуважении» верховной власти.
Статья 129 говорит о «возбуждении к учинению бунтовщического или
изменнического деяния».

раз взяться за перо в 1906 году. Он пишет очерк «9 января».
На этот раз царская цензура ограничилась запрещением рас­
пространения очерка в России, вышедшегоза границей в изда­
тельстве И. П. Ладыжникова. Самые рьяные и самые вернопод­
данные представители суда и политического сыска не решились
привлечь I орького к ответственности за оскорбление «величе­
ства» или за призыв к ниспровержению его трона. А между тем
весь очерк «9 января» с первой до последней строки является
призывом к борьбе с виновниками кровопролития в памятный
день «кровавого воскресенья».
Очерк Горького, написанный в период начинавшегося раз­
гула реакции, должен был поднять революционное настроение
широких народных масс. Перед читателем вновь воскресала
картина расстрела — убитые, раненые, кровь на снегу. Вновь
слышались залпы, которыми расстреливали не только самих ра­
бочих, но и их веру в царя, бога, в возможность искать освобож­
дения от гнета путем петиций, с хоругвями. Так в муках народа
рождалась революция.
Горький отметил в своем очерке превращение просителей,
шедших к дворцу с иконами и царскими портретами, в борцов.
Здесь, на улице, как писал Горький,— «выросла фигура чело­
века, и в сумраке звучно загудел призыв: «Кто хочет драться
за свободу? З а народ, за право человека на жизнь, на труд?
Кто хочет умереть в бою за будущее — иди на помощь!».
Те, которые вняли горячему призыву борца-революционера, «шли к нему, и среди улицы образовалось плотное ядро
густо сомкнутых тел, другие спешно отходили куда-то прочь».
Всероссийская революция зарождалась под лозунгом борь­
бы «за свободу, за народ, за право человека на жизнь, на
труд». Сбылись пророческие слова Ленина: «Остатки детской
веры в царя вымрут теперь так же скоро, как скоро перешли
петербургские рабочие от петиции к баррикадам» Г И через
12 лет наступил октябрь 1917 года.

§ 19. ОБЫСК У МАКСИМА ГОРЬКОГО И ЕГО АРЕСТ
Вечером 8 января 1905 г. восемь писателей и ученых во
главе с Максимом Горьким вошли в помещение к министру внут­
ренних дел Святополк-Мирскому. Он не принял их и отказался
выслушать заявление о готовившемся мирном шествии рабочих
1 В. И. Л е н и н , Соч., т. 8, стр. 87.

к царю для вручения ему своей петиции и о необходимости
предотвратить агрессивные действия войск и полиции.
Все члены депутации оставили в приемной министра свои
визитные карточки.
Уже через день сотрудники департамента полиции и жан­
дармерии имели приказ арестовать независимо от результатов
обыска всех визитеров и препроводить их в Петропавловскую
крепость.
Ночью с 10 на 11 января они с успехом выполнили свою
миссию в отношении семи человек, но восьмого — Максима
Горького — они не застали дома. Он в это время был уже в пути
из Петербурга в Ригу.
Еще вечером 10 января управляющий делами издательства
«Знание» Пятницкий, в квартире которого Горький находился
эти дни, проводил Алексея Максимовича на Балтийский вокзал
к поезду, отошедшему в Ригу в 7 час. 30 мин. вечера. Вслед за
отошедшим из Петербурга поездом, на котором уехал Горький,
полетела в Ригу телеграмма начальника Петербургского охран­
ного отделения к начальнику губернского жандармского управ­
ления в Риге с предписанием «безотлагательно обыскать писа­
теля Алексея Максимовича Пешкова (псевдоним — Максим
Горький), арестовать его и препроводить в охранное отделение
Петербурга» Г
Жандармерия нагрянула к приехавшему Горькому в 1 час.
15 мин. пополудни 11 января, и начался в квартире Горького
тщательный обыск. Об этом сохранилось описание очевидца.
Автором воспоминаний об обыске был Марджанишвили. Он
пришел к Горькому тогда, когда обыск уже начался: «Я поздо­
ровался с Горьким, и он мне сказал, указывая на жандармского
полковника, возившегося у его письменного стола: «Видите кра­
соты неприкосновенности жилища?». А. М. был спокоен, но
сердит, а жандарм как-то подло вежлив, он как раз в это время
вытаскивал какое-то письмо из конверта, и искоса взглянув на
меня, обратился к Горькому: «Вы позволите?». А. М. буркнул:
«Чего спрашиваете? Все равно без разрешения моего прочи­
таете»,— и вышел в столовую, где ему приготовлен был завтрак.
Долго, нудно тянулся тщательный обыск» 12.
Автор воспоминаний отмечает, что Горький привез с собою
из Петербурга «часть реликвий после расстрела рабочих», но
1 «Советская Латвия» 16 июня 1946 г. № 139, «К десятилетию со
дня смерти А. М. Горького»; «А. М. Горький в Риге» (по данным госу­
дарственного архива).
2 Н. К. П и к с а н о в, Горький и национальные литературы, М., 1946,
стр. 158.

старый слуга М. Ф. Андреевой, у которой находился Горький,
будучи в Риге, «успел бросить в топившуюся печь все реликвии
и в том числе красное знамя, кажется, Выборгского района».
Когда жандармы увезли Горького и задержанный на время
обыска Марджанишвили получил свободу, он побежал к студен­
там грузинского землячества в Риге и с ними безуспешно пы­
тался освободить Горького1.
Одновременно с отправкой Горького в Петербург рижское
жандармское управление послало докладную записку в Петер­
бургское охранное отделение: «Секретно-арестантское. Началь­
нику С.-Петербургского охранного отделения. Вследствие теле­
граммы вашей от 11 января 1905 г. препровождаю при сем
арестованного Алексея Максимовича Пешкова (Горького) со
всеми вещами, взятыми у него при обыске, а также протоколом
обыска, постановлением о заключении его под стражу». Из Риги
в Петербург Горького везли через Псков. Начальнику Псков­
ского жандармского управления было дано распоряжение:
«А. М. Пешкова (Горького) с пакетом № 194 и запечатанным
тюком» отправить в распоряжение С.-Петербургского охранного
отделения 2.
Об условиях перевозки Алексея Максимовича под охраной
жандармов Петербургского охранного отделения у нас никаких
сведений нет. Сам Горький не оставил воспоминаний об этом
путешествии в качестве арестованного. Это путешествие под
охраной жандармов не было первым на революционном пути
Горького.
§ 20. ПРОТЕСТ ПЕРЕДОВОЙ МИРОВОЙ
ОБЩЕСТВЕННОСТИ ПРОТИВ АРЕСТА ГОРЬКОГО
И ЕГО ЗАКЛЮ ЧЕНИЯ В ПЕТРОПАВЛОВСКУЮ
КРЕПОСТЬ
Известие об аресте Максима Горького в связи с событиями
«кровавого воскресенья» 9 января и о заключении его в Петро­
павловскую крепость с поразительной быстротой распространи­
лось по всему миру. Повсюду оно было встречено с большой
1 В рижском архиве имеется расписка начальника исправительно-аре­
стантских отделений о принятии в тюрьму Горького: «Присланный при
постановлении ротмистра Балабина от 11 января 1905 г. мещанин Алексей
Максимович Пешков в рижском исправительно-арестантском отделении при­
нят в 3 ч. 20 м. 11 января 1905 г.».
2 См. «Советская Латвия» 16 июня 1946 г. № 139, «К десятилетию
со дня смерти А. М. Горького». В архивном деле имеется расписка жан­
дармов Апесюрь и Аболина о сдаче ими А. М. Пешкова Псковскому губерн­
скому жандармскому управлению 12 января.

тревогой за участь писателя. Сам факт быстрого распростране­
ния за границей данных о насилии над Горьким показывал, как
велика была его популярность уже в то время. Можно сказать,
что описания расстрела рабочих на улицах Петербурга и заклю­
чение в тюрьму Горького вытесняли в то время все другие со­
бытия и занимали главное внимание передового общественного
мнения.
Заточение общепризнанного великого русского писателя
именшэ в Петропавловскую крепость вызывало особую тревогу:
с этой^ крепостью неразрывно связывалось представление как
о такой государственной тюрьме, откуда выход открывался
лишь на каторгу, на поселение или на виселицу.
Симпатии мировой демократии к Максиму Горькому и опа­
сения потерять его вызвали бурю протестов в Германии, Фран­
ции, Австрии, Италии, Дании, Венгрии, Румынии, Испании,
Португалии, Норвегии, Америке и других странах. О протестах
за рубежом проникали сведения в русскую печать, которой было
строжайше запрещено сообщать о таких же протестах в родной
стране великого писателя. Протесты прокатились волной по
России.
На первом месте здесь были протесты фабричных и завод­
ских рабочих. И понятно: жертвы, понесенные петербургским
пролетариатом, были жертвами всего рабочего класса. И требо­
вание освобождения Горького становилось лишь одним из по­
литических требований рабочих.
Застрельщиками таких протестов явились рабочие заводов
в Петербурге: Обуховского, Семянниковского судостроитель­
ного и резиновой мануфактуры.
В нескольких городах протесты против ареста Горького вы­
лились в демонстрации в театрах, где шли его пьесы. На родине
писателя «горячую речь о начавшейся в России революции
произнес с галерки Нижегородского театра организатор боль­
шевистской группы города, один из крупнейших строителей
большевистской партии, друг М. Горького — Яков Михайлович
Свердлов» 1.
У И. Кубланова дано подробное описание демонстрации за
освобождение Горького во время представления в Кишинев­
ском, Двинском, Киевском и Казанском театрах. Требуя осво­
бодить Горького из Петропавловской крепости, демонстранты
рисковали своей свободой. Негодующие голоса, раздававшиеся
в помещении театров, не были голосами, «вопиющими в пу-

стыне»: они подхватывались другими и сливались в громкие
общие протесты. В отдельных случаях они происходили без­
молвно в виде сбрасывания с галерки прокламаций, и тогда
зрители ловили на лету эти печатные или рукописные воззва­
ния, пока их не отбирала полиция.
Сила протестов была не только в их враждебном царскому
правительству содержании, но и в многочисленности подписей
под этими обращениями к правительству, в том числе людей с
мировой известностью.
Французский писатель Анатоль Франс, прежде чем обра­
титься с призывом к своим соотечественникам, поспешил от­
кликнуться на призыв знаменитого германского ученого — про­
фессора Геккеля. Он писал ему: «От всего сердца присоеди­
няюсь к великодушному Вашему движению в пользу Горького.
Люди просвещенные, люди науки России, Германии, Италии,
Франции, соединимся! Дело Горького — дело наше общее. Т а­
кой талант, как Горький, принадлежит всему миру. Весь мир
заинтересован в его освобождении».
Вслед за тем Анатоль Франс напечатал во французской
прессе обращение, адресованное французским писателям, уче­
ным, общественным деятелям. Оно близко по содержанию
к только что приведенному его письму Геккелю. Но Анатоль
Франс желал, чтобы голос его страны звучал громко «в вели­
ком протестующем крике». В своем обращении он писал:
«...французские интеллигенты должны сделать не меньше, чем
немецкие профессора и итальянские депутаты, которые проте­
стуют в пользу мощного, чуткого сердцем писателя. Такой че­
ловек, как Горький, принадлежит всему миру» 1.
Из двух приведенных нами обращений Анатоля Франса по
делу Максима Горького видно, как глубоко встревожила его
судьба писателя, посаженного в каземат страшной Петропавлов­
ской крепости. Он допускал, что от царского правительства
можно ожидать применения самых крайних мер к Горькому.
Такая оценка деятельности русского правительства была сде­
лана им в протесте против смертной казни всего через несколько
месяцев после выступления в защиту Максима Горького. Он
писал тогда нам, редакторам сборника «Против смертной
казни»: «Как! После Манчжурии надо еще советовать вашим
палачам-бюрократам щадить кровь России?.. Пусть судьи ваши
одумаются: они не судят, а убивают. Они обвиняют свои
жертвы за покушения на «общественное благо». Но ведь в Рос­
сии еще не установлено общественное благо.

1 ^ ; , ^ / б л а н ° в’ Провал царского суда над Горьким, «Новый мир»
1941 г. № 6, стр. 191.
1 «Новости дня» 23 января 1905 г. № 7774.

Напрасно они станут утирать окровавленные руки о тексты
законов, более смертоносные, чем японские снаряды. Эти за­
коны гнета и насилия заранее оправдывают всякое возмущение.
Они дают русскому народу право законной самозащиты против
дикого безумия агонизирующего старого порядка» *.
Для того чтобы писать с таким пламенным негодованием,
надо было всем сердцем ненавидеть «агонизирующий старый
порядок», «палачей-бюрократов», законы, не признающие «об­
щественного блага». Заточение Максима Горького в Петропав­
ловскую крепость, против чего протестовал Анатоль Франс,
еще более укрепляло его ненависть и презрение к царским
судьям и законам бюрократии.
Под протестом французов наряду с подписью академика
Анатоля Франса стояли подписи многих известных представи­
телей литературы, искусства, науки Франции: писателей Окта­
ва Мирбо, Марселя Прево, драматурга, романиста и академика
Галлеви, скульптора Родэна и др.
Социалистическая рабочая газета Франции «Humanité» стала
главным органом протестов во Франции против ареста Горь­
кого.
В Германии особую энергию в борьбе за освобождение
Горького развила социал-демократическая газета «Vorwärts».
Уже через два дня после того, как жандармы захватили Горь­
кого, названная газета напечатала: «В субботу утром всему
миру стало известно сообщение, способное заморозить кровь
в жилах. Петербургский палач хочет завершить свое дело: он
хочет раздавить голову русской революции, которая является
также головой интеллектуальной России. Во власть запятнан­
ных кровью палачей попала группа благородных и высокоода­
ренных писателей и политических деятелей, среди которых на­
ходится Максим Горький, чье имя особенно ярко блещет над
всем цивилизованным миром» 12.
Конечно, под этой протестующей статьей социал-демокра­
тической газеты Берлина было бы напрасно искать подписи ли­
беральных немецких ученых и писателей того времени. Тон
этого воззвания был для их уха непомерно резок. Инициативу
собирания подписей под протестом взяла на себя берлинская
газета «Berliner Tageblatt». Под протестами против ареста
1 «Против смертной казни», Сборник статей под ред. М. Н. Г е р н е т а
и др., М., 1906, стр. 307.
2 И. К у б л а н о в , Провал царского суда над Горьким, «Новый мир»
1941 г. № 6, стр. 193.

Горького подписалось в Германии очень большое число литера­
торов, ученых и политических деятелей Г
Наряду с индивидуальными подписями стоят и коллектив­
ные — в виде редакций периодических органов, различных об­
ществ литераторов, деятелей науки и художников. Число под­
писей возрастало с необычайной быстротой, но произошла
кратковременная задержка поступления этих подписей. Она
была вызвана напечатанием не соответствующего действитель­
ности известия об освобождении Горького. После опровержения
этого ошибочного, а может быть, и лживого сообщения снова
полился поток подписей.
Газета «Berliner Tageblatt», прежде чем направить собран­
ные ею подписи в Россию, обратилась к председателю комитета
министров Витте с вопросом, кому направить собранный ею
материал — петицию об освобождении Горького. Может быть,
газета рассчитывала на содействие этого сановника в вопросе
об освобождении Горького из крепости. Но председатель коми­
тета министров предложил направить ходатайство в министер­
ство внутренних дел, добавив: «Мои полномочия не позволяют
мне никакого вмешательства: личное же мое влияние немного
стоит».
Витте, для того чтобы не оказаться в неловком положении
перед министрами и другими представителями петроградской
русской бюрократии с ходатайством за Горького, не постеснялся
расписаться в своем бессилии.
Широкой волной разлились протесты против ареста Горь­
кого в Австрии, Италии, Англии. В Австрии организатором
коллективного протеста выступил союз журналистов: едино­
гласно была принята соответствующая резолюция, под которой
появились подписи отдельных представителей литературы и
науки, а также подписи от имени различных организаций (руссинский парламентский клуб, общество австрийских художни­
ков и др.). В Италии инициаторами протестов явились сту­
денты. В Риме и других университетских городах они устроили
демонстрацию в защиту русского писателя. В Англии зачина­
телем протеста явился романист Томас Гарди.
Движение за освобождение Горького приняло небывалый
по своей силе и по своему объему характер мирового протеста.
1 См. «Новости дня» 23 января 1905 г.; «Русские ведомости» 22 ян­
варя 1905 г. № 20, стр. 2. Среди 269 подписавшихся под протестом были:
от литературных и ученых обществ — 29, от торговли и промышленности —
11, от редакций — 27, директоров театров и артистов— 30, ученых— 18,
государственных чинов и политиков — 32, писателей — 94, художников — 28
(«Новый мир» 1928 г. № 3).

Он стал настоящим политическим протестом. Форма его не
всегда была одинаковой: в одних случаях это— петиция, в дру­
гих — негодующий, самый резкий протест, но цель его везде
была одна и та же: спасти общепризнанного великого писателя
от расправы царизма.
§ 21. ГОРЬКИЙ В ТРУБЕЦКОМ БАСТИОНЕ
В предшествующих томах «Истории царской тюрьмы» мне
не раз приходилось пользоваться воспоминаниями бывших за­
ключенных о их пребывании в тюрьмах. К сожалению, я не могу
сделать этого в отношении Алексея Максимовича Горького. Он
не оставил воспоминаний о своем заточении в Трубецком ба­
стионе Петропавловской крепости и о пребывании в других ме­
стах лишения свободы, в которых он побывал с молодых лет,
начиная с Нижегородской тюрьмы.
Такое отношение писателя к неоднократным случаям за­
ключения его в тюрьму вызывает на первый взгляд удивление.
Казалось бы, что тюрьма давала ему материал, который пред­
ставил бы для читателя огромный интерес. Но у Горького на
этот счет была своя точка зрения. Он отрицательно относился
к воспоминаниям тех авторов, побывавших в тюрьме, которые
спешили поведать читателю о перенесенных ими лишениях в
местах заключения. В одном из своих очерков он писал: «Каж­
дый русский, посидев «за политику» месяц в тюрьме или год
в ссылке, считает священной обязанностью своей подарить
России книгу воспоминаний о том, как он страдал» 1.
Здесь Горький был не совсем прав. Слишком много рус­
ских попадало «за политику» в царские тюрьмы. Если бы каж­
дый из них действительно печатал мемуары о своем зато­
чении, то получилась бы необъятная литература. Между тем
она крайне ограниченна, и приходится жалеть об этом. В тех же
случаях, когда немногие авторы тюремных мемуаров и писали
о перенесенных ими страданиях, за всеми этими жестокостями
тюремного режима всегда вырисовывалась картина бесправия
и гнета политического режима всей царской России.
Надо признать, что в тюремных воспоминаниях личные ли­
шения обычно стушевываются перед постоянным подчеркива­
нием социальной неправды, борьба с которой заселяла тюрьмы
политическими узниками. В этом большое политическое значе­
ние книг и статей с воспоминаниями о тюрьме и ссылке.
1 М. Г о р ь к и й , Собрание сочинений, т. 22, М., 1931, стр. 203.

Следует также добавить, что не всегда краткость срока
пребывания политического узника в тюрьме делала такое зато­
чение мало интересным с политической точки зрения. Это це­
ликом относится и к заключению Максима Горького в тюрьму
Трубецкого бастиона. Из проведенного им здесь месячного
срока он две недели был совершенно лишен возможности лите­
ратурного творчества.
Департамент полиции рассчитывал заточить Горького в
каземат Петропавловской крепости 11 января, или, правильнее,
в ночь с 10 на 11 января. Для коменданта крепости еще 10 ян­
варя были предусмотрительно заготовлены уведомления о пред­
стоявших направлениях к нему в одиночные камеры восьми че­
ловек. В числе них было и уведомление (за № 205) с предло­
жением принять арестованного Алексея Пешкова.
Мы уже знаем, что департаменту полиции удалось аресто­
вать Горького только 11 января в Риге и 12 января он был
доставлен коменданту Петропавловской крепости с бумагой,
заготовленной и помеченной 10 января 1905 г. Это препрово­
дительное отношение не переделывали, хотя в нем неправильно
был помечен день ареста — не 11, а 10 января. Только на этой
бумаге была сделана пометка о получении ее комендантом кре­
пости 12 января.
Так началось заключение Алексея Максимовича Горького
в крепости. Одновременно об этом было «всеподданнейше до­
несено государю императору» и сообщено в департамент по­
лиции.
Несмотря на то, что тюрьма Трубецкого бастиона была
местом предварительного заключения, поступавшие сюда аре­
стованные немедленно переодевались в арестантское платье. Их
собственная одежда и обувь уносились на хранение в цейхгауз
и выдавались лишь на время прогулок по тюремному двору,
при свиданиях с родными, при отъездах на допросы вне кре­
пости.
Известно, что переодевание в арестантское платье достав­
ляло большинству заключенных большие мучения. Отобрание
привычного белья и платья с заменой его другим, часто более
грубым и не по росту и не по комплекции,- несло с собою не­
редко физические неприятности, но тяжелее были психические
переживания, связанные с насильственным вторжением в лич­
ную свободу человека, которого наряжали в какую-то форму,
постоянно напоминавшую ему, что даже и в этом отношении
он уже сам себе не хозяин.
В деле Горького имеются прямые указания на то, что он
небезразлично отнесся к переодеванию его в арестантское

платье. Его жена Е. П. Пешкова 24 января обратилась в депар­
тамент полиции с заявлением, в котором указывала, что мужу
«не позволяют носить обычное платье, заставили одеть аре­
стантское белье и арестантский халат». Она указывала: «При
состоянии его здоровья ношение арестантского костюма в ком­
нате с холодным полом может вызвать новый приступ болезни».
Указывая, что Алексей Максимович находится на положении
подследственного, она считала «применение к нему мер, имею­
щих характер наказания, совершенно незаконным». На основа­
нии всего изложенного она объявляла, что «признает себя
вправе требовать, чтобы ему разрешили носить собственное
белье, обувь и платье».
Несмотря на всю основательность этого требования Пешко­
вой, несмотря на угрозу здоровью Алексея Максимовича, ко­
мендант отказал в разрешении Горькому носить собственное
белье, платье и обувь, сославшись на запрещение этого прави­
лами крепости. В арестантском халате и в арестантских туфлях
на холодном полу должен был провести Горький в крепости са­
мое холодное время года.
Горький был помещен в камеру № 39 во втором этаже
тюрьмы. Теперь, когда вся тюрьма Трубецкого бастиона пре­
вращена в государственный музей, камера № 39 особо отмечена.
Все камеры бастиона совершенно одинаковы и не один раз опи­
сывались теми, кто побывал в них. Но мне хочется воспроиз­
вести здесь описание камеры № 39, сделанное человеком, видев­
шим эту камеру, когда она стала уже частью государственного
музея в Ленинграде.
Автор осматривал камеру в качестве участника многолюд­
ной экскурсии в Петропавловскую крепость. Экскурсия была
приурочена к кануну трехлетия со дня смерти Алексея Макси­
мовича.
«Ничто не изменилось в этой темной и сырой камере за
минувшие 34 года; она такая же страшная и сейчас зияет своим
вечным безмолвием, своей пронизывающей сыростью, своим
сочащимся откуда-то сверху, из решетчатого окошка, мутным и
немощным лучом солнца. Поразительно толстые стены бастиона
вместе с тем поразительно «тонки»: словно рассчитанные на то,
чтобы психологически раздавить узника своей непреодолимо­
стью, они вместе с тем свободно пропускают и холод и воду.
Если подняться на стуле к верхней амбразуре, можно увидеть
сквозь ржавую решетку широкую гладь Невы, Зимний дворец
по ту сторону реки, громады дворцов вдоль парадной набереж­
ной. Но Горький в своей темнице не мог подниматься к малень­
кому окошку — единственному источнику света в камере № 39.

Его железный табурет тогда был намертво прикован к полу.
Прикованы к полу железные нары, на которых лежал Горький,
наглухо прикована к стене и холодная железная плоскость, слу­
жившая Горькому «столом». Томимый муками пленного бойца,
Горький писал здесь, в этой камере, свою пьесу «Дети солнца».
З а этим столом «Дети солнца» и были им написаны до конца.
Узник вставал с нар и, чтобы не дать одеревенеть телу, шагал
по диагонали из угла в угол камеры — ходил час, два, три. Ка­
мера «исхожена» Горьким в каждой пяди» 1.
Если Горький не оставил воспоминаний о своем пребыва­
нии в одиночной камере Трубецкого бастиона, то до нас дошел
мало кому известный, сделанный им самим рисунок этой ка­
меры. Он был напечатан в иностранном журнале2 вскоре после
освобождения Горького из крепости. Из пояснительного текста
к рисунку видно, что он был сделан Алексеем Максимовичем
в записной книжке корреспондента. Подлинность рисунка не
оставляет никаких сомнений тем более, что на рисунке имеются
не только отдельные слова, надписанные рукою Горького, но и
собственноручная его подпись «М. Горький». Мы воспроизво­
дим здесь этот рисунок (см. рис. 9).
У нас имеются некоторые основания предполагать, что этот
рисунок был сделан Горьким в половине февраля 1905 года,
т. е. в самые первые дни прибытия Алексея Максимовича из
Петербурга в Ригу. В своем письме к Пятницкому от 15 фев­
раля 1905 г. он, между прочим, писал, что его уже успел посе­
тить иностранный корреспондент, которого за такое проворство
Горький и называет «молодчагой» 3.
Обстановка одиночной камеры глубоко врезалась Горькому
в память. Он отметил на плане место нахождения койки, стола,
умывальника, ватерклозета, двери и окна. Исходивши эту ка­
меру вдоль и поперек, он твердо запомнил ее размеры и отметил
на соответствующих сторонах начерченного им прямоугольника:
«12 шагов и 8 шагов». Этот чертеж плана тюремной камеры с ее
обстановкой восполняется схематическим чертежом тюремного
окна за решеткой и тюремной двери с пояснительными надпи­
сями: 1) «отверстие для наблюдения за арестованными»,
2) «окошечко, в которое подают пищу». Ниже общего плана
всей тюремной камеры, несколько вправо, дана зарисовка
1 М. К о н с т а н т и н о в и ч , В Трубецком бастионе, «Курортная га­
зета» 18 июн*я 1939 г. № 138.
2 «Illustrated London News» 18 марта 1905 г. № 381.
3 Пятницкий воспроизвел это письмо в «Ленинградской правде» 3 мар­
та 1927 г. № 51.

столика в виде металличе­
ской доски, прикрепленной
к стене камеры. Весь рису­
нок скреплен подписью
«М. Горький» Г
Отверстие в тюремной
двери для наблюдения че­
рез него за заключенными
получило название «глаз­
ка».
В воспоминаниях быв­
ших узников часто встре­
чаются указания на их впе­
чатления, связанные с ви­
дом устремленного на них
глаза тюремного стражни­
ка. Эти переживания были
у многих, если не у всех,
довольно тягостны.
Горький в своем рас­
сказе «Тюрьма» несколько
Рис. 9. Рисунок плана одиночной камеры
раз упоминает о впечатле­
Петропавловской крепости, сделанный
ниях заключенного при
М. Горьким.
виде
устремленного на него
И з англ ийского ж урнала I llu s tra te d London N ew s
18 м арта 1905 г. № 381.
глаза тюремного надзира„
теля: «В окошке появился
мертвый глаз надзирателя... Несколько секунд глаз тускло по­
блестел, потом медленно всплыл вверх», или: «Миша вздрогнул,
обернулся, -из квадрата, прорезанного в двери, на него смот­
рел холодный неподвижный глаз...» и т. д. 2.
Второй рисунок Горького, воспроизведенный иностранным
корреспондентом из его записной книжки, представляет собой
план тюремного двора, по которому совершал свои прогулки
арестованный писатель 3. На плане и в пояснении к нему кор­
респондента отмечены две будки для вооруженной стражи, насгш

На рисунке рУкой корреспондента пометка: «3 марта» (т е
1о февраля по старому стилю).
н
V . е.
л 9 2 М- Г о р ь к и й , Рассказ «Тюрьма», изд. 2-е, 1932, т. 6, стр 10
I 1'
* ^ и др• с,тот Рассказ был впервые опубликован в 1904 году 'т е’
Мяксич, Д° закдючения Горького в Петропавловскую крепость, но у Алексея
1901 годах^ бЫЛ° УЖ6 ЛИЧНОе знакомство с тюрьмами еще в 1897 и
' ЭТ0Т стилю).
рисунчок помечен корреспондентом 1 марта 4(т. е. 16 февраля
февраля
по старому

блюдавшей за аресто­
ванным во время его
прогулки. На чертеже
Горький изобразил
пунктиром дорожку,
по которой он совер­
шал свои ежеднев­
ные кратковременные
прогулки. Эти указа­
ния на совершение
прогулок восполняют
отсутствие
пропав­
шей в архиве Тру­
бецкого бастиона спе­
циальной книги за
1905 год с записями
о прогулках заклю­
ЬюЛсА I . i j O S
ченных К
Мы
поставили
Л£вГ "TAq.
своей задачей иссле­
¿Jy f t QJlaZ't St~
довать
пребывание
Алексея Максимови­
с/
a it u*.
ча в Трубецком ба­
стионе как можно ( С Соъьъ+ъОл
T ioScfc ( А с ч tx.
подробнее. К сожале­
нию, материал, со- Рис. 10. Схематический план тюремного
бранный
нами со двора Петропавловской крепости, сделанвсей тщательностью, ный М. Горьким. Пунктиром он обозначил
дорожку своих_ прогулок.
оказался неисчерпы­
р н ал а « I llu s tr a te d L o n d o n N ew s»
вающим. В нашем И з ан гл и й ск о го18жмуар
т а 1905 г. № 381.
распоряжении были
архивные дела комендатуры С.-Петербургской крепости за
1906 год, а именно: 1) помесячные доклады коменданта крепо­
сти царю о прибывших и выбывших заключенных; 2) перепи­
ска о заключенных с департаментом полиции; 3) документы
о медицинском освидетельствовании секретно арестованных лиц.
Кроме того, было использовано дело департамента полиции об
Алексее Пешкове, обвиняемом по ст. 132 Уголовного уложения,
Екатерина Павловна Пешкова в моей личной беседе с нею подтвер­
дила, что она при посещении Алексея Максимовича в Трубецком бастионе
слышала от Горького о его ежедневных прогулках на дворе крепости поп.
должавшихся от 13 до 30 минут.
’
1 2 М. Н . Г е р к е т , т. 4

а также выписки из дела петербургской судебной палаты, хра­
нящиеся в Московском музее Максима Горького. 1\Ды исполь­
зовали литературу как в виде монографий, так и статей в газе­
тах и журналах. Нам была очень полезна и личная беседа
с Екатериной Павловной Пешковой, поделившейся с нами
своими воспоминаниями о пребывании Алексея Максимовича
в крепости.
В результате представилась возможность составить хроно­
логический дневник пребывания Горького в Трубецком оастионе. В этот дневник были включены сведения о событиях,
относившихся к пребыванию Алексея Максимовича в крепости,
как, например, отправка им писем и получение таковых, его до­
просы властями, подача различных заявлений как им самим, так
н ]£_ П. Пешковой и его друзьями, а также распоряжения адми­
нистрации.
ДНЕВНИК
ПРЕБЫ ВАНИЯ ГОРЬКОГО В ТРУ БЕЦ КО М БА С Т И О Н Е В 1905 году
10 января 1905 г. сообщение за № 205 департамента полиции ко­
менданту С.-Петербургской крепости о принятии для содержания в крепости
арестованного писателя Алексея Максимовича Пешкова. На бумаге сделана
пометка: «получена 12 января».
11 января телеграмма Петербургского охранного отделения за под­
писью подполковника Кременецкого начальнику губернского жандармского
управления в Риге о безотлагательном обыске у Горького, его аресте и
препровождении в Петербургское охранное отделение.
11 января начальник Лифляндокого губернского жандармского управ­
ления Волков приказывает своему помощнику Балабину произвести обыск
у А. М. Пешкова, арестовать его, препроводить в тюрьму.
11 января от 1 час. 15 мин. дня обыск у Горького в Риге и его арест.
11 января постановление жандармского ротмистра Балабина в Гиге
содержать Алексея Пешкова под стражей впредь до выяснения обстоя­
тельств.
„
11 января в 3 час. 20 мин. начальник Рижского исправительно-аре­
стантского отделения принял арестованного А. М. Пешкова.
11 января Рижское жандармское управление препроводило арестован­
ного Горького в Псковское жандармское управление для направления его
в С -Петербургское охранное отделение.
11 января арестованный Горький отправлен в Петербург через на­
чальника Псковского жандармского управления с пакетом № 194 и запеча­
танным тюком.
11 января донесение начальника Рижского губернского охранного
отделения начальнику Петербургского охранного отделения о препровожде­
нии в Петербург Горького «со всеми вещами, взятыми у него при обыске,
а также протоколом обыска, постановлением о заключении его под стражу».
12 января расписка жандармов Апесюрь и Аболина о сдаче ими
А. М. Пешкова Псковскому губернскому жандармскому управлению.

12 января прибытие Горького в Петербург и заключение его в
крепость.
12 января рапорт коменданта крепости царю о заключении Горького
в крепость и сообщение коменданта крепости о том же в департамент
полиции.
14 января комендант посылает в департамент полиции письмо и те­
леграмму Горького.
15 января сообщение департамента полиции коменданту крепости о
неимении препятствий к отправке телеграммы Горького.
15 января постановление подполковника отдельного корпуса жандар­
мов Конисского о предъявлении Алексею Пешкову обвинения по ст. ст. 126
и 132.
17
января (предположительно) передача жандармом Конисским Горь­
кому письма управляющего делами издательства «Знание» Пятницкого.
17 января первый допрос А. М. Пешкова на жандармском дознании.
18 января письмо А. М. Горького к Пятницкому.
18 января комендант крепости пересылает в департамент полиции
письмо Пешкова.
19 января прошение Пятницкого разрешить ему деловые свидания
с Горьким.
20 января уведомление департамента полиции разрешить Е. П. Пеш­
ковой свидание с мужем.
20 января второй допрос А. М. Пешкова на жандармском дознании.
21 января комендант крепости пересылает в департамент полиции
письмо Пешкова.
24
января департамент полиции препровождает коменданту крепости
для выдачи Пешкову адресованное ему письмо.
24 января просьба Е. П. Пешковой в департамент полиции разрешить
ее мужу носить свое платье и дать ему бумагу для работы.
25 января комендант крепости разрешил выдать А. М. Пешкову
письменные принадлежности.
25 января департамент полиции известил Пятницкого о разрешении
ему постоянных свиданий с Горьким.
25 января Е. П. Пешкова просит департамент полиции разрешить ей
с малолетним сыном свидания с мужем два раза в неделю не через
решетку.
25 января комендант крепости пересылает в департамент полиции
письмо Пешкова.
25 января комендант крепости препровождает в департамент полиции
телеграмму от Пешкова.
26 января департамент полиции посылает коменданту крепости про­
шение Е. П. Пешковой разрешить мужу носить свое платье и белье и дать
ему бумагу и чернила для работы.
27 января комендант крепости сообщает департаменту полиции, что
уже 25 января разрешил пользование письменными принадлежностями, а
ношение своего белья и платья запрещено правилами Петропавловской
крепости.
27 января третий допрос А. М. Пешкова на жандармском дознании.
28 января комендант крепости пересылает в департамент полиции
письмо Пешкова.
29 января департамент полиции через коменданта крепости извещает
А. М. Пешкова о доставлении его телеграммы доктору Канегиссеру.
29 января заявление А. М. Пешкова коменданту крепости разрешить
ему заниматься до 2 час. ночи.
31 января Пешкову в камеру были переданы книги.

1 февраля комендант крепости разрешил А. М. Пешкову работать до
2 час. ночи.
1 февраля четвертый допрос Горького на жандармском дознании.
2 февраля возбуждение «Обществом пособия нуждающимся литера­
торам» ходатайства у министра юстиции об освобождении А. Пешкова.
3 февраля департамент полиции пересылает коменданту крепости
письмо для выдачи Пешкову.
3
февраля прошение Пятницкого в департамент полиции о разреше­
нии свидания с Пешковым раз в неделю.
3 февраля департамент полиции отклонил просьбу Сергея Кочиновского о свидании с А. М. Пешковым.
4 февраля пятый допрос Горького на жандармском дознании.
5 февраля департамент полиции извещает коменданта о неимении
препятствии к личным свиданиям Е. П. Пешковой с мужем.
5
февраля Е. П. Пешкова подает ходатайство в департамент полиции
об освобождении своего мужа.
8 февраля комендант крепости пересылает в департамент полиции
письмо Пешкова.
8 февраля переданы Пешкову в камеру книги.
8 февраля шестой допрос Горького на жандармском дознании.
9 февраля предписание коменданта крепости старшему врачу крепо­
сти произвести 9 февраля в 12 час. 30 мин. освидетельствование состоя­
ния здоровья А. М. Пешкова.
9 февраля старший врач освидетельствует здоровье А. М. Пешкова.
9 февраля комендант крепости препровождает в департамент поли­
ции рапорт врача об освидетельствовании состояния здоровья А. М. Пешкова.
9 февраля начальник Петербургского губернского жандармского
управления сообщает в департамент полиции о замене меры пресечения —
заключения в крепости денежным поручительством в 10 тыс. руб.
11 февраля департамент полиции сообщает коменданту крепости о
предстоящем переводе А. М. Пешкова в Дом предварительного заключения.
л т?дВшЛЯ ДепаРтамент полиции предлагает коменданту крепости вы­
дать А. М. Пешкова поручику Протопопову.
12 февраля Горький переведен из крепости в Дом предварительного
заключения.
14 февраля Горький освобожден из охранного отделения под поручи­
тельство в 10 тыс. руб.
14 февраля по требованию охранного отделения А. М. Горький был
вновь арестован и возвращен в жандармское управление.
14 февраля А. М. Горький был вторично освобожден и вечером вы­
ехал в Ригу.
15 февраля письмо Горького Пятницкому из Риги.
15 февраля сообщение Лифляндского губернского жандармского управ­
ления о приезде Горького в Ригу.

Одним из тяжелых переживании заключенного в тюрьму
и особенно в одиночную камеру является лишение его связей
с внешним миром, с родными и близкими, тревога за судьбу
оставленных домашних и друзей, особенно если пришлось оста­
вить их больными или если не удалось повидаться с, ними перед
арестом. Как раз оба эти условия были налицо при аресте
Алексея Максимовича. Они отразились на его письме из Тру­
бецкого бастиона, отправленном Марии Федоровне Андреевой,

находившейся в то время на излечении в одном петербургском
институте.
Письмо было адресовано доктору института
Н. С. Канегиссеру для передачи его Марии Федоровне.
Алексей Максимович начинает письмо с выражения неуве­
ренности, находится ли Мария Федоровна в петербургской ле­
чебнице или еще в Риге. Он отмечает, что уже дней десять не
имеет никаких точных сведений о ней. Прикрывая свое беспо­
койство юмором, он продолжает в своем письме: «Это вызывает
сильную зубную боль в сердце, к тому же и собственные мои
зубы ноют так, точно еврейский оркестр из «Вишневого сада»
играет и как будто ему заплатили за неделю вперед». Ниже
Алексей Максимович спешит успокоить Марию Федоровну:
«А в общем я существую недурно — читаю много и, может
быть, буду писать, если разрешат. Выписал себе учебники».
К сожалению, дальнейшие строки письма, относившиеся, повидимому, к пребыванию Горького в крепости, нам не известны.
Но на последней, четвертой, странице Горький спешит успо­
коить М. Ф. Андрееву: «Честное слово,— я чувствую себя до­
вольно сносно и нет причин, чтобы это самочувствие измени­
лось к худшему».
Предполагаемая нами дата отправления этого письма Горь­
ким из крепости — 21 января 1905 г. К этому дню истекло де­
сять дней со времени ареста Горького в Риге, и 21 января ко­
мендант крепости переслал в департамент полиции какое-то
письмо Горького для отсылки его по назначению. Упоминаемое
в письме намерение заняться литературным творчеством после
получения на это разрешения могло осуществиться лишь
с 25 января, когда это разрешение, наконец, было дано.
По архивной книге Трубецкого бастиона нам удалось вы­
яснить, что за месяц пребывания в крепости Горькому были
переданы всего три письма и от него переправлены шесть писем
и одна телеграмма. Конечно, это ничтожные цифры для чело­
века, которому на свободе писали не только со всех концов род­
ной страны, но и из-за границы знакомые и незнакомые люди.
Первое письмо, полученное Горьким в крепости, было в
виде записки Пятницкого, переданной Алексею Максимовичу
через жандармского подполковника Конисского, вероятно, 17 ян­
варя. Пятницкий опубликовал в 1927 году ответ Горького на эту
его записку. В своем ответе Алексей Максимович после не­
скольких строк, посвященных близким и родным, писал:
«Я здоров и мне недурно. Очень прошу Вас прислать мне:
Иностранцева — геологию, т.
1-й, Лункевича — биологию,
Гааке — происхождение животного мира, Ферворна — общую
физиологию, Келлера — жизнь моря и Тусоена — самоучитель

французского языка. Направить это нужно через жандармское
управление.
Обеспеченный такими славными книгами и добрыми ве­
стями о здоровье Г*4., я заживу великолепно, чего от всей души
желаю и Вам, мой дорогой и уважаемый друг. Крепко жму руку.
А. П е ш к о в » 1.
Кроме этого письма Пятницкому, телеграммы доктору Канегиссеру и письма М. Ф. Андреевой, Алексей Максимович
отправил^ еще четыре корреспонденции, но адресаты в соответ­
ствующей книге управления комендатуры крепости не указаны.
Письма были отправлены 14, 18, 21, 25, 28 января и 8 февраля.
Также не известно, от кого им были получены в тюрьме письма
17, 24 января и 3 февраля. Таким образом, наши сведения
о переписке Горького в крепости ограничиваются этой неболь­
шой справкой.
Что же касается содержания этой переписки, то оно оста­
лось совсем неизвестным, за исключением уже приведенных
нами строк из двух писем Алексея Максимовича к Пятницкому
и Андреевой. Из этих строк можно вывести два заключения.
Во-первых, видно беспокойство автора писем о судьбе родных
и близких ему людей и, во-вторых, его стремление успокоить
их за себя лично; не соответствовало, конечно, действительности
уверение Горького о том, «что ему живется недурно и что он
здоров». Ниже мы увидим, что здоровья ему не доставало. З а ­
ключение в сырой, почти темной камере с асфальтовым полом
должно было быстро разрушать здоровье человека, больного
туберкулезом.
Вместе с тем из письма видно, что душевная бодрость Горь­
кого не была сломлена тюремной обстановкой. Будучи уже не
новичком по пребыванию в местах заключения для «политиче­
ских», А. М. Горький с первых же дней принимает меры к тому,
чтобы обеспечить себякнигами для чтения и научных занятий.
§ 22. ЛИ ТЕРА ТУ РН Ы Е ЗА Н Я Т И Я ГОРЬКОГО
В КРЕПОСТИ
Прошло две недели после заключения Горького в крепость,
прежде чем на крохотном металлическом столике одиночной ка­
меры № 39 появились бумага, перо и чернильница. Екатерина
Павловна Пешкова 24 января заявила департаменту полиции
требование о предоставлении ее мужу письменных иринадлеж1
Я я т н и ц к и й , Дело о Горьком и 9 января,
правда» 3 марта 1927 г. № 51.

«Ленинградская

ностей. Это было ее первое требование после свидания с ним
в крепости. Очевидно, сам Алексей Максимович информировал
ее о том, что его лишили возможности заниматься литературной
работой. На следующий день после обращения жены Горького
комендант крепости разрешил Алексею Максимовичу письмен­
ные занятия в его камере.
Мы не имеем сведений о том, в чем выразились занятия
арестованного писателя. Сам же он лишь . 29 января заявил
о желательной тематике его труда в тюрьме. Он вынужден был
сделать такое заявление, так как иначе по существовавшим пра­
вилам крепости не мог бы рассчитывать на возвращение ему
его рукописи.
В бумаге, адресованной коменданту С.-Петербургской кре­
пости, А. М. Пешков мотивирует свою просьбу разрешить ему
писать необходимостью заработка для содержания его семьи.
Вместе с тем он называет и задуманный им труд, ограничи­
ваясь, впрочем, лишь упоминанием, что это будет комедия.
Прекрасно зная, что администрация может запретить ему лите­
ратурную работу из опасения ее нежелательного для правитель­
ства содержания, Горький спешит предупредить своих тюрем­
щиков, «что работа, имея характер чисто психологический и
нравоописательный, не касается так называемых «общественных
вопросов». Он знает о решающей роли в данном вопросе не
коменданта крепости, а департамента полиции и потому просит
о направлении его рукописи после ее окончания в департамент
полиции для последующей выдачи ее лично ему или его жене.
Но мог ли наш великий писатель обойти молчанием «так
называемые общественные вопросы»? Горький не был бы Горь­
ким, если бы в своем произведении ограничился лишь «психо­
логией и нравоописанием». Если у коменданта крепости и у ге­
нералов из департамента полиции и не было уверенности в та­
ком «безобидном» содержании творения заключенного писателя,
то они ничем не рисковали. У них оставалась возможность не
выпустить из своих рук нового произведения Горького. Мы уви­
дим позднее, какой резкий отрицательный отзыв дал цензор
о политической направленности пьесы Максима Горького.
В той же самой бумаге, в которой писатель, заключенный
в крепость, добивался разрешения продолжать свою писатель­
скую работу, он заявил также просьбу о позволении ему рабо­
тать, по старой привычке, по ночам. Последнее комендант кре­
пости разрешил собственной властью, а вопрос о писании коме­
дии передал на рассмотрение департамента полиции, откуда
лишь 5 февраля он получил положительный ответ.

Надо предполагать, что Алексей Максимович начал писать
свою пьесу, не дожидаясь официальных разрешений. Он имел
для этого фактическую возможность. Перед ним на том самом
столике, который служил ему в качестве обеденного стола, те­
перь лежала пронумерованная бумага и стояла чернильница.
Разве могло хватить у него человеческих сил, чтобы не исполь­
зовать эти орудия писательского труда и не творить? Ведь про­
шли день за днем целых две недели томительного бездействия,
без привычного труда. Можно предположительно определить
начальный срок писания комедии — 25 января Г В этот день
ему были предоставлены письменные принадлежности.
Спешим оговориться, что мы не располагаем доказатель­
ствами безусловной правильности нашего предположения о на­
чальном сроке написания комедии.
В полутемной камере Трубецкого бастиона, куда никогда
не проникал луч солнца, писал Горький свою пьесу под таким
бодрящим и лучезарным заглавием — «Дети солнца».
Напомним оброненные самим Горьким слова «об его неисто­
вом хохоте к соблазну и удивлению тюремной стражи» во время
его работы над пьесой12. Что это был за смех? В пьесе как
будто нет таких мест, которые давали бы основание бурному
смеху самого автора над выведенными им персонажами. Ду­
маем, что в обычной обстановке литературного творчества
Горький не вел бы себя так и не смеялся. Одиночная же ка1 В Московском музее имени Горького имеется очень интересный
экспонат. Э то — фотография с подлинной рукописи Горького «Дети солнца».
На первой странице рукописи имеется следующая собственноручная надпись
пером рукой Горького:
«Писалось в Петропавловской крепости 16-го января — 20-го февраля
1905 г.», первая тетрадь А. Пешкова (см. рис. 13). Удивительно, что
Алексей Максимович сделал в этой надписи две хронологические ошибки.
Не верны ни начальная дата написания пьесы, ни конечный срок создания
ее. Он никак не мог начать писать пьесу 16 января, так как не распо­
лагал в это время никакими письменными принадлежностями. Они выда­
вались ему лишь для написания писем и официальных заявлений и уноси­
лись немедленно вслед за написанием письма или заявления. При этом
каждый листик бумаги был на учете и отбирался обратно. Начальный срок
работы над пьесой не мог быть ранее 25 января, когда была получена бумага
для литературной работы. Еще более удивительно обозначение Горьким конеч­
ного срока написания рукописи в Петропавловской крепости 20 февраля.
Этот срок никак не мог быть позднее 12 февраля, так как именно в этот
день Горький был освобожден из крепости. Горький обозначил на своей
рукописи срок ее написания чуть ли не в два раза больше, чем он был
в действительности. Пьеса была создана менее чем в 20 дней.
2 С. Б а л у х а т ы й , Работа М. Горького над пьесой «Дети солнца»,
«Литературный архив, М. Горький, материалы и исследования», т. I, Л.,
1934, стр. 461.

мера до крайности обостряла его настроение, и оно выливалось
совсем в необычную форму.

Рис. 12. Рисунок И. Е. Репина „А. ¡VI. Горький читает пьесу «Дети солнца”,
написанную им в Трубецком бастионе Петропавловской крепости.
Рядом с писателем сидит В. В. Стасов.
Из

книги С. И .

Зильберштейн

« Ре п и н

и Го рь ки й » .

Рис. 13. Первая страница рукописи М. Горького „Дети солнца”.
И з М узея М. Г о р ь ко го в М оскве.

к „ „ ! Г л ,ИЫ А Г Ч а П0СЛе ВЬ,хода из Петропавловской
крепости Алексеи Максимович находился в Финляндии в Куокала в доме художника И. Е. Репина, где 5 июня 1905 г. читал
перед немногими собравшимися свою пьесу «Дети солнца». Великии русский художник изобразил на полотне этот момент
Об этом рисунке И. С. Зильберштейн - автор специальной
работы об И. Е.^ Репине отозвался так: «Это превосходный рисунок, сделанный итальянским карандашом, чуть тронутый сан­
гиной Бесспорно, это один из лучших листов в огромном насле­
дии Репина-рисовалыцика. Рисунок сохранил всю силу и оча­
рование наиболее замечательных произведений этого рода — в
нем чувствуется «трепет живого наблюдения, ощущения жизни»
1 орькии сидит за столом и держит в руках рукопись; необыч­
ная для 1орького бородка была им отпущена во время пребы­
вания в Петропавловской крепости. Рядом с писателем сидит
Ь. В. Е/гасов, в глубине Репин набросал три фигуры. Фигура
1 орького
в центре этого большого листа; художнику удалось
передать одухотворенность лица писателя, увлеченного чте­
нием» 1 (см. рис. 12).
Автор цитированной работы отметил «одухотворенность
лица писателя, увлеченного чтением».
Законченную пьесу Горький передал коменданту крепости.
Отот последний через два дня после оставления писателем кре­
пости переслал его рукопись (14 февраля) директору департа­
мента полиции. В своем отношении он, ссылаясь на «мелкий и
очень неразборчивый почерк» рукописи, предупреждал депар­
тамент, что он был лишен возможности «просмотреть внима­
тельно работу Пешкова». Однако он добавлял, что, «бегло
перелистав ее, полагает, что необходимо подвергнуть ее цен­
зуре». Этим он предусмотрительно снимал с себя ответствен­
ность за выпуск из крепости пьесы, написанной в ее стенах
узником.
Так началось странствие рукописи по разным учреждениям.
Из крепости она перешла в департамент полиции, отсюда в
1 И. С, З и л ь б е р ш т е й н , Репин и Горький, М.—Л., 1944, стр. 53—
34. См. также «Художественное наследство Репина», т. I, ред. И. Э. Г р аб а Р я и И. С З и л ь б е р ш т е й н а , изд. Академии наук СССР, М —Л
1У48; на стр. 41 отмечено, что рисунок «А. М. Горький читает пьесу «Дети
солнца» оставался до последнего времени неописанным и неизданным, «хотя
он и является одним из наиболее замечательных в ряду репинских произ­
ведении подобного^ рода и в то же время входит в состав основных доку­
ментов горьковской художественной иконографии».

С.-Петербургское жандармское управление, а от жандармов — к
цензору драматических сочинений и от него — в главное управ­
ление по делам печати.
Здесь уместно привести оценку цензором пьесы Горького
со стороны ее политического содержания. Он не мог не разгля­
деть, что автор комедии совсем не выполнил своего намерения,
высказанного в его просьбе разрешить писать пьесу, не касаясь
«общественных вопросов».
Мы приводим из заключения цензора выдержку: «считаю
долгом присовокупить, что у меня не возникает ни малейших
сомнений в совершенной недопустимости (постановки) на
сцене рассматриваемого произведения ввиду его крайней тенден­
циозности, могущей вызвать при исполнении пьесы только не­
желательные последствия».
Цензор писал: «Основной мыслью пьесы является рознь,
существующая между народом, представляющим из себя «лес,
полный сумрака и гниения», и богатыми классами, т. е. интел­
лигенцией, против которой в народе давно уже растет нена­
висть; затронут и рабочий вопрос изображением на сцене в
роли «угнетенного и оскорбленного» именно представителя ра­
бочего класса. Свидетельствуя, что народная ненависть уже
вырвалась на улицу и люди, дикие, озлобленные, с «наслажде­
нием истребляли друг друга», автор предвещает, что «их злоба
обрушится когда-нибудь на слепую, опьяненную не делом, а
только красивыми словами и мыслями интеллигенцию за невни­
мание к тяжелой, нечеловеческой жизни низшего класса, за то,
что она сыта и хорошо одета». Вообще в пьесе то и дело под­
черкивается угнетение бедного труженика, в котором не хотят
даже признать «человека», этого «слепого крота», укрывающе­
гося в «тесных норах», которому свободомыслящие «дети
солнца» должны помочь выбраться из настоящего отчаянного
положения и «вырасти» гордым орлом» Г
Когда цензор говорил о нежелательных последствиях, ко­
торые могут быть вызваны постановкой на сцене пьесы Горь­
кого, он имел в виду, конечно, прежде всего изображение на
сцене в роли угнетенного и оскорбленного представителя рабо­
чего класса. Цензура рассматривала рукопись пьесы в августе
1905 года. Еще ни в какой степени не изгладились из памяти
народа события «кровавого воскресенья». Быстро поднималось
революционное движение в России. В самой различной форме
происходили протесты различных общественных групп и откры­
тые выступления рабочих. Понятно, что не без основания пред1 Центрархив, Революционный путь Горького, 1933, стр. 92.

ставлялись цензору манифестации театральной публики на спек­
такле «Дети солнца».
Между тем Алексей Максимович, уже освобожденный и
проживавший в Риге, испытывал большие волнения и тревогу
за судьбу своего труда. Он писал Пятницкому в Петербург
о своей рукописи: «...мне все кажется, что ее уничтожат, не
потому, что найдут вредной, а так, на зло». Наконец, Пятниц­
кому удалось получить пьесу и отослать ее Алексею Максимо­
вичу, который благодарил его за то, что вырвали рукопись «из
пасти адовой» Г
Сам же Горький еще несколько месяцев стоял перед этой
«адовой пастью», куда правительство готовилось его препро­
водить при помощи своего суда.
§ 23. Д О ЗН А Н И Е И СЛЕДСТВИЕ ПО ДЕЛУ
9 ЯНВАРЯ 1905 ГОДА
После событий 9 января 1905 г. правительственная репрес­
сия была направлена не против виновников расправы с рабо­
чими, шедшими ко дворцу с петицией, а против самих рабочих
и против тех, кто хотел предупредить кровавую бойню, кто
заявлял министрам свои опасения о возможности пролития на­
родной крови.
Мы уже знаем, что Горький в своем революционном воз­
звании предъявлял обвинение царю и его министрам. Прави­
тельство же поспешило расправиться с Горьким и другими чле­
нами депутации, с самими рабочими и представителями
столичной передовой интеллигенции.
Ленин в статье «Трепов хозяйничает», напечатанной за гра­
ницей в газете «Вперед», уже 25 января сообщал: «Аресты
посыпались как из рога изобилия». Он указывал на взятие под
стражу членов депутации к министрам и на массовую высылку
рабочих из столицы: «С рабочими новый диктатор совсем уже
не церемонится. С четверга начали хватать их кучами и высы­
лать на родину» 2. В. И. Ленин приводил и несколько имен
сотрудников печати, захваченных полицией.
Первыми были арестованы члены депутации к министрам.
Департамент полиции, учитывая не соответствовавшие действи­
тельности донесения своих заграничных и столичных секретных1
1 См. К. П я т н и ц к и й , Дело о Горьком и 9 января, «Ленинградская
правда» 16 марта 1927 г. № 61.
- В. И. Л е н и н , Соч., т. 8, стр. 111, 112.

агентов, был готов в арестованных и заключенных в Петропав­
ловскую крепость литераторах и общественных деятелях видеть
членов «революционного комитета». Охранное отделение упо­
требило именно этот термин, знакомый ему из французской
революции конца X V III века. Очевидно, департамент по­
лиции пускал в ход это страшное для правительства наиме­
нование, чтобы сильнее напугать его и ярче выставить свои
заслуги.
Департамент полиции рапортовал министру внутренних дел
о заграничной конференции русских революционеров. Она
якобы поставила своей задачей организовывать в России заба­
стовки рабочих, студенческие волнения, обращения различных
кружков к правительству с самыми крайними требованиями.
В мнимую центральную организацию, существовавшую только
в донесениях секретных агентов, Петербургское охранное отде­
ление «зачислило» большую группу в качестве членов этой орга­
низации, а Максима Горького было готово поставить во главе
организации.
Охранка задумала представить шествие рабочих к Зимнему
дворцу как результат деятельности революционного комитета.
Именно поэтому были произведены обыски одновременно
у всех членов депутации к министрам и заточение восьмерых
в Петропавловскую крепость, несмотря на то, что обыск не дал
жандармам никаких документов, которые могли бы хотя скольконибудь быть использованы для доказательства существования
революционного комитета.
Выбор Петропавловской крепости местом заключения для
вновь арестованных сам по себе показывает, какое большое зна­
чение придавало правительство произведенным арестам.
Департамент, следуя давно выработанным приемам своей
тактики, не сообщил заключенным в крепость причину ареста
ни при их задержании, ни в ближайшие дни. Однако он про­
явил на этот раз несвойственную ему быстроту действий. До­
просы арестованных начались уже через четыре дня, во второй
половине января.
Всех арестованных спрашивали: признают ли они себя ви­
новными «в участии в сообществе, заведомо поставившим целью
своей деятельности ниспровержение существующего в России
общественного строя»; во-вторых, ставился вопрос об участии
«в революционном комитете из представителей всех револю­
ционных фракций, который будто бы взял на себя руководство
подпольной организацией с целью ниспровержения существую­
щего государственного порядка путем устройства повсеместных
забастовок, волнений среди учащейся молодежи, предъявлений

отдельными кружками к правительству самых крайних требо­
ваний».
Постановление о возбуждении дознания против А. М. Пеш­
кова по обвинению его в преступлениях, предусмотренных
ст. ст. 126 и 132 Уголовного уложения, было составлено 15 ян­
варя 1905 г. Оно обосновывалось сведениями департамента по­
лиции об образовании якобы в конце 1904 года в С.-Петербурге
комитета из представителей действующих в империи противо­
правительственных фракций, о вхождении в этот комитет
А. М. Пешкова. Другим основанием для такого привлечения
указывалось нахождение у одного из арестованных воззвания,
написанного рукой Горького.
Постановление о предъявлении к Горькому обвинения в го­
сударственных преступлениях было подписано подполковником
отдельного корпуса жандармов Конисским и товарищем проку­
рора А. Быковым.
М. Горький в своих воспоминаниях о В. Г. Короленко дал
описание жандарма Конисского; он вспоминал, как в 1897 году
после ареста в Нижнем его отвезли в Тифлис и здесь в Метехском замке его допрашивал ротмистр Конисский. «Странный
человек был этот ротмистр,— писал Горький,— маленький, дви­
жения мягкие, осторожные, как будто неуверенные, уродливо
большой нос грустно опущен, а бойкие глаза — точно чужие на
его лице, и зрачки их забавно прячутся куда-то в переносицу» Г
Не лишне будет припомнить здесь, как относился Алексей
Максимович к жандармским допросам, которым он подвергался
несколько раз. Его презрение к жандармам прорывалось на­
ружу. Так, например, услышав похвалы жандармского ротмистра
«своему земляку» писателю Короленко, а вместе с тем и его
похвальбу своим предком епископом Конисским, которым он
гордится, Горький с явной иронией задал жандарму вопрос:
«Кто же больше возбуждает его гордость — предок или зем­
ляк?»— и получил ответ: «И тот и другой, конечно, и тот
и другой!» Тогда Горький сердито заметил, «что он плохо пони­
мает гордость человеком, которому чрезмерно любезное внима­
ние жандармов так много мешало и мешает жить».
О настроении Горького во время допросов его по делу
9 января 1905 г. и по другим политическим делам можно судить
по собственным его словам. Так, он писал с горечью, как, «бы­
вало, ночами, наедине с собою, вдруг почувствуешь себя в поло­
жении непойманного уголовного преступника», его окружают1
1
М. Г о р ь к и й , Собрание сочинений, т. 22, Воспоминания, Заметки
о В. Г. Короленко, стр. 136.

шпионы, следователи, прокуроры, все они ведут себя так, как
будто считают преступление несчастием, печальной «ошибкой
молодости», и только сознайся — они великодушно простят
тебя. Но в глубине души каждому из них непобедимо хочется
уличить преступника, крикнуть в лицо ему торжествующее:
«Ага-а!».
«Нередко приходилось стоять в положении ученика,
вызванного на публичный экзамен по всем отраслям знания».
«Како веруешь? — пытали меня начетчики сект и жрецы храмов» 1. Горький называл такие допросы «пыткой словами», когда
душу посещают, как ярмарочный балаган, и топчут ее...
В деле 1905 года протоколам допросов Алексея Максимо­
вича предпослана справка из дел департамента полиции о пред­
шествующих привлечениях его к дознаниям по делам о государ­
ственных преступлениях. Из нее можно видеть, что в январе
1905 года Горький привлекался уже пятый раз.
Зафиксированные департаментом случаи, когда ему удава­
лось наложить свою тяжелую руку на «нижегородского цехового
и литератора», начались с 1889 года. Тогда Горькому было всего
20 лет. Во второй раз жандармерия арестовала его в 1897 году,
т. е. восемь лет политическая полиция довольствовалась неглас­
ным надзором за писателем. Через четыре года, в 1901 году,
Алексей Максимович привлекался дважды.
Основания для привлечения Горького к ответственности
каждый раз в течение этих лет были новые. Сначала ему было
поставлено в вину укрывательство революционера, привлечен­
ного к дознанию. Затем его привлекали к ответу за участие
его самого в тайном кружке пропагандистов среди рабочих.
В третий раз обвинение было предъявлено в приобретении мимиографа для издания преступных воззваний к рабочим сор­
мовских заводов. Вслед за тем Алексея Максимовича привлекли
к ответственности за устройство демонстраций и недозволенных
сборищ. Таким образом, на протяжении 16 лет Горький имел
полную возможность ознакомиться с политическим сыском и ме­
стами заключения не только в своем родном Нижнем Новгороде,
но также и в Тифлисе, в знаменитом Метехском замке. Это зна­
комство Горького с тюрьмами и жандармами завершилось
в 1905 году заключением его в Петропавловскую крепость
с кратковременным пребыванием в Рижском исправительно-аре­
стантском отделении, охранном отделении в Доме предваритель­
ного заключения Петербурга.
1 М. Г о р ь к и й , Собрание сочинений, т. 22, Воспоминания, Заметки
о В. Г. Короленко, стр. 137— 138.

Перед жандармами и прокуратурой столицы предстал
в 1905 году не новичок, а человек, искушенный на революцион­
ном пути, с огромным житейским опытом и именем, известным
всему миру. Горький, вспоминая о допросах его Конисским по
делу 9 января, писал И. Груздеву: Конисский, «допрашивая
меня по делу 9 января, сказал, вздохнув: «Однажды я из-за вас
уже потерпел, да вот и теперь то же, кажется, будет:
арестом вашим Европа обеспокоена». Он был человек добро­
душный, неумный и невежественный. На третьем допросе он
тихонько сообщил мне: «Знаете, за вас очень хлопочет ваш
друг Дон-Педро, король португейский» Г Не известно, откуда
этот жандарм получил сведения о заступничестве за Горького
короля Дон-Педро, но несомненно, что это имя произвело на
него большее впечатление, чем беспокойство Европы за участь
арестованного писателя.
Поведение Алексея Максимовича на дознании, в противо­
положность поведению некоторых одновременно с ним аресто­
ванных членов депутации, было стойким. Он один из всех
восьми заключенных в Петропавловскую крепость по делу 9 ян­
варя признал свое присутствие в этот день на улицах Петер­
бурга. В своем показании 17 января он открыто подтвердил
написание им воззвания «под впечатлением всех ужасов, виден­
ных им по пути от Знаменской улицы до Академии Художеств,
у Дворцового моста, у Полицейского моста» 12.
Точно так же в противоположность другим арестованным
Горький подчеркнул в показании свою связь с рабочими. Он от­
казался называть какие-либо фамилии, сославшись на запамятование, а вместе с тем и на свое «нежелание вмешивать их в это
печальное дело».
Горький, вероятно, отвечая на поставленный ему жандар­
мами вопрос, отрицал свою революционную работу среди рабо­
чих: «Революционной пропагандой среди рабочих я вообще
никогда не занимался». Такой ответ не соответствовал действи­
тельности. Перед жандармами лежала уже известная нам
«справка», в которой дважды отмечалось привлечение Горького
к ответственности за агитацию среди рабочих. Однако в руках
жандармов не было достаточных доказательств участия Горь­
кого в пропаганде среди рабочих, и потому дела были на­
правлены на прекращение. Формально Горький оказывался
1 И. Г р у з д е в , Горький в Тифлисе, «Молодая гвардия» 1927 г.
№ 10, стр. 210.
2 Ц ГИА в Москве. Фонд департамента полиции, 7 делопроизводство,
1905, № 882, «Об А. М. Пешкове», первое показание Горького 17 января.

невиновным. С точки зрения революционной тактики он посту­
пал совершенно правильно, отрицая свою революционную про­
паганду среди рабочих.
В показаниях Горького чувствуется большая осторожность
по отношению ко всем другим лицам, которых жандармы уже
привлекали к дознанию. На первом допросе он поспешил подтвердить написание инкриминируемого ему воззвания лишь им
одним, без всякого участия и ведома других членов депутации
к министрам.
Из протокола первого допроса можно предположить об ин­
тересе жандармов к кругу лиц, с которыми был знаком или
близок Алексей Максимович в Петербурге. И этот интерес
агентов политического сыска не был удовлетворен. Горький
ограничился самыми общими фразами и заявлением об отсут­
ствии у него в Петербурге личных связей с петербургскими литературньши кругами. Называя же своего давнишнего знако­
мого Н . Ф . Анненского, он добавлял, что они не бывали друг
у друга. Попавший в важнейшую государственную тюрьму писа­
тель прекрасно знал, что близость с ним не обещает ничего
хорошего его знакомым и может повлечь преследования жандар­
мами. Поэтому и видна постоянная забота Горького оградить
от полицейских лап своих друзей и знакомых.
Предусмотрительно и остроумно с юридической точки зре­
ния было показание автора «преступного воззвания» о намере­
нии его распространить обращение к обществу лишь после одоб­
рения написанного другими членами делегации к министрам.
Поскольку коллегиального обсуждения и одобрения не последо­
вало, а распространить воззвание предполагалось путем напеча­
тания его в легальной печати, вставал юридический вопрос, как
квалифицировать действия Горького по уголовному закону.’
Такой же характер предусмотрительности носили показания
1 орького и в отношении рабочих — участников собрания для
выработки петиции к царю и для подготовки их шествия к Зим­
нему дворцу. Горький подчеркивал наличие в петиции экономи­
ческих требований и отсутствие в рабочей массе, шедшей ко
дворцу, революционных побуждений. Он слышал от рабочих
о том, что шествие ко дворцу не встречает препятствий со сто­
роны полиции.
Эта^ часть показаний обрисовывала всю преступность произ­
веденной 9 января бойни с многочисленными жертвами среди
рабочих. Здесь обвиняемый А. М. Пешков превращался в обви­
нителя всех тех, кто совершил кровавую бойню. В своем пока­
зании он не только не скрывает, но и подчеркивает свою ини­

циативу по организации депутации к министру внутренних дел
в целях предупреждения кровопролития.
Совсем не случайно Алексей Максимович записал в своем
показании, что депутация направлялась к Святополк-Мирскому
не только как к министру внутренних дел, но и как к «чело­
веку». Депутация не была принята. Святополк-Мирский отка­
зался принять ее даже и после того, как председатель совета
министров звонил ему по телефону и сообщил о желании деле­
гации, как выразительницы мнения группы литераторов и уче­
ных, быть принятой. Ему не было никакого дела до обществен­
ного мнения; он был уже готов встретить пулями, штыками
и саблями народ, направлявшийся к Зимнему дворцу.
Первый допрос Горького был наиболее подробным из всех
шести. На остальных допросах Горькому приходилось лишь
подтверждать свои показания по вопросу о написании им рево­
люционного воззвания.
Так, 20 января состоялся второй допрос. Охранники еще
не успели сфабриковать новых пунктов обвинения, поэтому по­
казания Алексея Максимовича не добавляли чего-либо нового
к его первому показанию. Однако и 20 января с новой силой
проявилось стремление Горького оградить членов депутации от
ответственности за революционное воззвание. Он говорил:
«К показанию моему по существу его я ничего не могу добавить,
считаю только нужным повторить, что рукопись, начинающаяся
словами «мы, нижеподписавшиеся», написана мною по личной
моей инициативе, о намерении моем написать ее я никому не го­
ворил из лиц, входивших в состав депутации, и вообще —
никому. Без просмотра и одобрения,— буде таковое состоялось
бы, со стороны лиц, составлявших депутацию,— рукопись эту
я бы не выпустил из своих рук».
Однако жандармерию и прокуратуру заинтересовали и не­
которые другие обстоятельства, которые она захотела использо­
вать в своих целях для обвинения не только Горького, но и
остальных членов депутации. Такими обстоятельствами были
полученные на имя Горького письма из-за границы от лиц, не
знавших об аресте Горького, и участие некоторых из членов
делегации в конце 1904 года на одном ужине, на котором про­
износились речи нежелательного для администрации характера.
В конце 1904 года в одном из обширных наемных зал Пе­
тербурга состоялось торжественное очень многолюдное собрание
столичной интеллигенции для празднования 40-летия со времени
издания судебных уставов 1864 года. Празднование 40-летнего
юбилея походило в некоторой степени на поминки по судебным
уставам. Попытка жандармерии и прокуратуры представить чле^ 3 М. Н . Г е р к е т , т . 4

нов депутации 8 января к министрам как организаторов и руко­
водителей преступного сообщества для ниспровержения сущест­
вовавшего государственного строя потерпела настоящий провал.
Поэтому 20 ноября звучали погребальные мотивы, которые не
приходились по вкусу всем «власть имущим». Но собрание
этим не ограничилось. Оно заслушало и доклад о необходимости
представительного законодательного учреждения и притом не
с совещательным, а с решающим голосом. Для департамента
полиции это тоже была крамола.
Подвергся допросу об этом собрании и Алексей Максимо­
вич. При революционном направлении взглядов Горького
доклад не представлял для него интереса. Признавая в пока­
заниях на третьем допросе 27 января свое присутствие на упо­
мянутом докладе, он назвал речь историка «очень длинной
и скучной». Он сказал, что плохо ее слышал и, сидя в конце
зала, «мало интересовался окружающим». Он признал также
подписание им резолюции этого собрания, но подчеркнул, что
дал свою подпись заранее на чистом листе, так как доверял
автору резолюции.
Такие показания Горького о банкете 20 ноября 1904 г. не
давали жандармам никакого материала для привлечения к ответ­
ственности ни его самого, ни других участников этого собрания.
Провалившись с первоначальными обвинениями, они сде­
лали еще попытку отяготить . предположенную ответственность
писателя-гражданина, замыслив выдвинуть против него еще
одно обвинение — его денежную помощь партии большевиков
на издание ленинской газеты «Вперед». У администрации были
на этот счет сведения, но не были собраны доказательства. Тем
временем было перехвачено адресованное Горькому письмо не­
коего Афанасьева из Парижа с просьбою о высылке ему денег
на поездку в Россию. Текст письма был туманен и давал воз­
можность подозревать о революционных целях предположенной
поездки.
Горький на четвертом его допросе 1 февраля дал такие
объяснения, которые крайне затрудняли какое-либо использо­
вание жандармами указанного письма в интересах обвинения.
Отвечая на поставленные вопросы, Алексей Максимович ото­
звался незнанием отправителя письма. Он не отрицал отправку
им денег за границу, и в частности в Берлин, по делам издания
его произведений, а также нередко и в виде помощи обращав­
шимся к нему за таковою. Горький допускал, что Афанасьев
имел в виду какую-нибудь нелегальную деятельность, но сейчас
же добавлял: «Это меня не касается, ибо я с революционными
партиями сношений не имею».

Конечно, это ни в какой степени не соответствовало дей­
ствительности. У него эти сношения были. Однако такое отри­
цание связи с революционерами было разумным и вполне отве­
чало тактике и этике поведения революционеров на допросах.
Вот почему вполне понятна категоричность его заявления 1 фев­
раля: «А затем я еще раз повторяю, что образ мыслей моих
либерален и даже радикален,— этого я никогда не скрывал и не
скрываю, это видно из моих предыдущих показаний, об этом
же свидетельствует и моя литературная деятельность. Но дол­
жен категорически сказать, что никогда активного участия
в противоправительственной деятельности я не принимал и не
считаю себя способным к такой деятельности по моему духов­
ному строю» 1.
Попытка жандармерии и прокуратуры представить членов
депутации 8 января к министрам как организаторов и руководи­
телей преступного сообщества для ниспровержения существовав*
шего государственного строя потерпела настоящий провал.
Пришлось, скрепя сердце, прекратить дело по обвинению запо­
дозренных в составлении преступного сообщества. С политиче­
ской точки зрения это был для правительства скандальный
и позорный провал.
После провала «грозного обвинения» становилось излиш­
ним содержание обвиняемых в государственном преступлении
в казематах Петропавловской крепости. Арестованные посте­
пенно были выпущены на свободу.
юш;ПоСм ЛНИМ покинул Петропавловскую крепость 12 февраля
1У1П г. Максим 1 орький. Расстаться с ним жандармам было
тяжелее, чем с кем-либо из остальных арестованных. Из крепо­
сти вывезли его в черной карете с завешенными стеклами
в губернское жандармское управление. Если рухнуло обвинение
его как члена революционного комитета, то оставалась возможН0СТЕ!_0° винения его в написании преступного воззвания.
„
марта Алексею Максимовичу был вручен обвинитель­
ный акт в составлении им уже известного нам воззвания к об­
ществу, причем в нем было сказано, что распространение этого
воззвания не последовало по обстоятельствам, от воли Пешкова
не зависевшим.
Сам Горький после освобождения его из крепости допускал
возможность административной расправы с ним правительства
без суда, а таком случае он решил добиваться «суда для себя_
Водсти А Т9” 5 ,Т & 2 В ( ^ 0 ) ;

люционер, «Новый мир» 1928 г. № 3, стр. 215.

орькии — рево-

позора для семейства гг. Романовых и иже с ними». В случае же
его осуждения он предполагал объяснить Европе, почему он ре­
волюционер и каковы мотивы его преступления «против суще­
ствующего порядка избиения мирных и безоружных жителей
России, включая и детей». Так он писал своему другу Пят­
ницкому.
В судебной палате дело было назначено к слушанию на
3 мая 1905 г., но отложено для направления к доследованию.
Рост революционного движения в России заставил судебную
палату прекратить дело по обвинению Горького. Это произошло
4 ноября 1905 г.
§ 24. Б О Л Е ЗН Ь А. М. ГОРЬКОГО
И ЕГО ОСВОБОЖ ДЕНИЕ И З КРЕПОСТИ
Пребывание Максима Горького в сырой камере Трубецкого
бастиона не могло не отразиться на его здоровье. Прогулки
по тюремному дворику на 15—30 минут были совершенно не­
достаточны для человека, больного туберкулезом. Мы уже
знаем, что требование Е. П. Пешковой, заявленное ею после
первого же свидания с мужем в двадцатых числах января,
о предоставлении ему собственного платья было мотивировано
именно состоянием его здоровья, но требование не было удов­
летворено. Таким образом, антисанитарные условия заточения
продолжали оказывать свое пагубное влияние на здоровье пи­
сателя.
Между тем сюда присоединялись еще и другие обстоятель­
ства. Участились вызовы на допросы. Арестованного писателя
увозили из крепости в губернское жандармское управление че­
тыре раза, а именно: 27 января, 1, 4 и 8 февраля. В архивном
деле мы видели одинаковые печатные бланки этих вызовов на
допросы, обращенные «с покорнейшей просьбой» к коменданту
крепости не отказать в выдаче государственного преступника
Алексея Пешкова тому или другому поименованному в бумаге
жандармскому офицеру. Такие вызовы и допросы тоже оказы­
вали пагубное влияние на здоровье Алексея Максимовича. Надо
предположить, что чрезвычайно интенсивная умственная ра­
бота над пьесой «Дети солнца» также оказывала отрицательное
влияние на здоровье заключенного. Известно, что он просижи­
вал за работой до двух часов ночи.
Быстрое ухудшение здоровья Алексея Максимовича видела
Екатерина Павловна Пешкова при посещениях его в крепости.
Два из этих свиданий происходили по всей строгости соответ­

ствующих тюремных правил: Алексей Максимович и Екатерина
Павловна были отделены друг от друга двумя металлическими
решетками, между которыми за столиком помещался смотритель
тюрьмы; разговор происходил над его головой Г
Сведения о быстром ухудшении здоровья Максима Горького
дошли до членов общества взаимопомощи работников печати —
Литературного фонда. Это общество 2 февраля постановило воз­
будить перед генерал-губернатором ходатайство об освобожде­
нии писателя. Через несколько дней председатель Литературного
фонда Вейнберг добился приема у генерал-губернатора Трепова
и позднее сообщил в печати свои тяжелые впечатления от этого
приема. Всесильный вершитель судеб российских граждан
принял более чем сухо представителя объединения писателей.
Он начал с отрицания за Литературным фондом права хода­
тайства за арестованного писателя: «Литературный фонд не
есть учреждение, уполномоченное входить с подобными хода­
тайствами и имеющее право вмешиваться в распоряжения на­
чальства».
На указания Вейнберга о необходимости лечения заболев­
шего арестованного Трепов сослался на наличие для этого тю­
ремных больниц. В ответ на необходимость легочно- и сердечнобольным людям чистого воздуха Трепов указывал на их
прогулки по тюремному дворику12. Представитель передовой
общественности и генерал-губернатор говорили на разных
языках.
Но не власть придворной знати, а передовая обществен­
ность, русская и зарубежная, вышла победительницей в этой
схватке за узника-писателя. К началу февраля протесты против
ареста Горького достигли высшего предела. Е. П. Пешкова, видя
в требованиях об освобождении Горького опору и своим требо­
ваниям, заявила 5 февраля об ухудшении здоровья арестован­
ного писателя и о необходимости его скорейшего освобождения.
Директор департамента полиции 8 февраля предложил комен­
данту крепости поручить тюремному врачу освидетельствовать
состояние здоровья «арестанта» А. М. Пешкова и сообщить
«о влиянии на его здоровье содержания под стражей».
1 Е. П. П е ш к о в а рассказала мне не лишенный интереса эпизод из
истории этих свиданий в крепости. Получив разрешение департамента по­
лиции взять на свидание с отцом маленького сына Максима, она прибыла
с ним в крепость. Комендант крепости не допустил мальчика на это свида­
ние и распорядился отправить его обратно на квартиру в сопровождении
жандарма.
2 См. П. В е й н б е р г , статья в газете «Русское слово», 1906, № 39.

На следующий же день, 9 февраля, комендант крепости при­
казал: «...в 12 час. 30 мин. дня произвести тюремному врачу
в присутствии заведующего арестантскими помещениями освиде­
тельствование состояния здоровья арестованного, содержавше1 ося в камере Трубецкого бастиона под ЛВ? 39» Ч В тот же день
заключение врача, нашедшего у А. М. Пешкова «катар верхней
доли левого легкого», было препровождено в департамент по­
лиции. 12 февраля Алексей Максимович был освобожден из
Петропавловской крепости, но помещен в Дом предварительного
заключения. Замена одной тюрьмы другой, хотя бы и с менее
суровым режимом, не отвечала целям оздоровления условий
жизни писателя, чтобы спасти его от вспыхнувшего процесса
в легких. Результатом дальнейших хлопот друзей Горького было
освобождение его 14 февраля под залог в 10 тыс. руб.
Об освобождении Алексея Максимовича из заключения
рассказал в своих воспоминаниях К. П. Пятницкий, принимав­
ший в этом деятельное участие. Первоначально губернское жан­
дармское управление соглашалось освободить Горького под
поручительство какого-либо известного состоятельного лица,
а затем согласилось освободить под залог в 10 тыс. руб.
14 февраля Пятницкий запасся 10 тыс. руб. и приехал
в охранное отделение. Здесь в кабинете Конисского он нашел
Алексея Максимовича. Тут же находился тяжелый чемодан, до­
ставленный из крепости, очевидно, он был с книгами. После
пересчета принесенной денежной суммы и выдачи соответствую­
щей расписки на имя поручителя Горький был выпущен из жан­
дармского управления. Он поехал на квартиру к Пятницкому,
где находились Екатерина Павловна Пешкова с сыном Макси­
мом. Но едва он приехал туда, как жандармский подполковник,
только что отпустивший Алексея Максимовича, пригласил его
по телефону немедленно вернуться в жандармское управление.
Оказалось, что начальник охранного отделения самым реши­
тельным образом воспротивился оставлению Горького на сво­
боде в столице, хотя бы и на один час. Конисский препроводил
Горького в охранное отделение. Отсюда Алексей Максимович
вечером был вывезен на вокзал железной дороги для выезда
в Ригу. Охранное отделение послало секретных агентов сопро­
вождать писателя до избранного им места своего пребывания
в Риге. Из рук агентов Петербургского охранного отделения он
попал в Риге в руки Рижского жандармского управления. Об
! ЦГИА в Ленинграде. Управление коменданта С.-Петербургской кре­
пости, фонд 1280, опись 123, 1905, «О медицинском освидетельствовании
секретно арестованных лиц».

этом безотлучном сопровождении его агентами политического
сыска Горький писал Пятницкому немедленно по приезде из
Петербурга в Ригу. Он с иронией сообщал в письме: «Доехали
мы вполне благополучно, под надежной охраной солидного че­
ловека с большим носом и рябым лицом, проводившего нас до
Риги. Здесь в гостинице нам дали пару внимательных соседей,
тайно образующих надзор за нашим поведением и животворя­
щих собою мудрость властей. Вообще все идет хорошо, обычно
и привычно...» *.
Так начиналась жизнь А. М. Горького «на свободе». Не­
устанный надзор секретных агентов был привычен для писа­
теля. Они сопровождали его не только в России, но и за преде­
лами родной страны, далеко за границей. Надзор продолжался
после «кровавого воскресенья» еще 12 лет, пока не положила
конец этому Великая Октябрьская социалистическая революция.
Эта слежка изо дня в день за каждым шагом пролетарского
писателя была бессильна прервать его творчество. Оно росло
и крепло. Росла, крепла и ширилась по всему миру слава Мак­
сима Горького как пролетарского писателя.
1 К. П я т и и ц к и й, Дело о Горьком и 9 января, «Ленинградская
правда» 11 марта 1927 г. № 58.

Глава седьмая
БЫВШИЕ ШЛИССЕЛЬБУРЖЦЫ В ТРУБЕЦКОМ
БАСТИОНЕ В 1905 ГОДУ
§ 25. НА ПУТИ ИЗ ШЛИССЕЛЬБУРГСКОЙ
В ПЕТРОПАВЛОВСКУЮ КРЕПОСТЬ

Б

ТРЕТ ЬЕМ томе «Истории царской тюрьмы» я дал спи­
дола узников Шлиссельбургской крепости с 1884—
1906 гг., т. е. за весь период существования так назы­
ваемого «старого Шлиссельбурга». В списке даны све­
дения о времени поступления в крепость каждогоиз заключен­
ных и о времени его выбытия из нее с указанием оснований
выбытия.
Мы показали, что заключение в эту твердыню самодержа­
вия было для очень многих узников замаскированной смертной
казнью. Ьыход из этого склепа в ссылку или на поселение был
редким событием.
Закрытие в 1905 году тюрьмы Шлиссельбургской крепости
привело к событию, небывалому во всей истории Шлиссельбургс.кои крепости. 28 октября 1905 г. крепостные ворота раскрылись
с гем, чтобы выпустить из тюрьмы сразу восемь ее давних за­
ключенных. Из них^трое провели в крепости каждый по 21 году,
т. е. пробыли в ней время со дня открытия крепости и до дня
ее закрытия. Остальные пятеро освобожденных провели в зато­

чении каждый по 18 лет. Их заточили сюда молодыми, а выхо­
дили они старыми. Однако их спины не были согбенными, а го­
ловы склоненными. Духовно они были почти такими же моло­
дыми, как за два десятка лет перед тем. Они доказали это своей
последующей жизнью, и особенно те из них, которым судьба
дала счастье прожить хотя бы несколько лет после свержения
царизма. Среди них оказалась освобожденная в 1904 году Вера
Фигнер, которая была узницей не только Шлиссельбургской
но и Петропавловской крепости. В Трубецком бастионе этой
крепости, превращенном Советской властью в государственный
музеи, особо отмечена одиночная камера, где была заточена
игнер перед тем, как она провела 20 лет в Шлиссельбургской
крепости. Второй раз она была заключена в Трубецкой ба­
стион после перевода из Шлиссельбурга, перед тем как ее отпра­
вили в ссылку на Север.
По общему правилу, узники Шлиссельбургской крепости
перед их отправлением в ссылку перемещались из казематов
этой крепости в одиночные камеры пересыльной тюрьмы или
Дома предварительного заключения. Исключение из этого праВИ1Лоап .СОСТаВИЛИ узники’ освобожденные из Шлиссельбурга
в 1905 году, и освобожденная в 1904 году Вера Фигнер. Царское
правительство не решалось переместить своих врагов в какуюлибо тюрьму, кроме Петропавловской крепости.
Перед историком Петропавловской крепости встает необхо­
димость остановить внимание читателей и на этих ее узниках,
которые за 18 21 год перед этим были заточены то в казематах
страшного Алексеевского равелина, то в камерах Трубецкого
бастиона, то в обеих этих тюрьмах Петропавловской крепости.
„ Таких случаев в истории Петропавловской и Шлиссельбург­
ской крепостей было немного. З а шесть лет X X века (1900__
1905 гг.) в Шлиссельбургской крепости перебывало 27 человек.
Из них шесть погибли на виселице, десять были перед их пере­
водом на каторгу или на поселение перемещены в пересыльную
тюрьму или в Дом предварительного заключения и 11 человек
перед их освобождением или ссылкой вторично стали узниками
Петропавловской крепости.
„Из этих 11 заключенных, перемещенных из Шлиссельбург­
ской крепости в Петропавловскую, надо сбросить со счета Ка­
пуру, осужденного в 1902 году за покушение на убийство Харь­
ковского генерал-губернатора князя Оболенского. Он оказался
предателем. Жандармы использовали его откровенные показания
и не один раз вывозили его из Шлиссельбургской крепости
в Петропавловскую для всяких допросов. В Петропавловскую

крепость в течение полутора лет он поступал четыре раза, пока
не был в 1904 году помилован и освобожден из Шлиссельбурга.
Его переживания при этих сменах одной крепости на другую,
конечно, совсем не походили на переживания тех узников, кото­
рые безысходно провели в крепости по 18—21 году.
Один из этих заключенных, Стародворский, хотя и провел
в крепости 18 лет, но его освобождению из Шлиссельбурга пред­
шествовала кратковременная отлучка из крепости для добро­
вольных бесед в департаменте полиции. Он был освобожден
в 1905 году на два месяца раньше, чем остальные восемь узни­
ков Шлиссельбурга.
З а 11 месяцев до освобождения восьмерых узников Шлис­
сельбурга (Морозова, Новорусского, Фроленко, Лукашевича, По­
пова, Лопатина, Иванова, Антонова) была переведена 19 сентяб­
ря 1904 г. за истечением срока заточения в Трубецкой бастион
Вера Фигнер. Ей более чем кому-либо другому из числа узни­
ков Шлиссельбурга история царской тюрьмы обязана за ее
воспоминания о пребывании в царских тюрьмах. Один из ее
талантливых очерков знакомит читателей, в частности, и с пере­
ездом из Шлисеельбургской крепости в Петропавловскую. Есть
все основания думать, что переживания этой женщины были
очень сходны с переживаниями ее товарищей. Подтверждение
этого мы находим на страницах мемуаров, оставленных Ново­
русским, Поповым и др.
В. Н. Фигнер остановилась в своих воспоминаниях на опи­
сании оставления Шлиссельбурга, перевоза ее на пароходе
в Петропавловскую крепость и пребывания в этой последней.
Она вспоминала, как последний раз при выходе из своей тю­
ремной камеры она проходила по тому самому мосту тюремного
коридора второго этажа, который она называла «Мостом
вздохов». Она пишет: «Уверенным, привычным шагом иду я
по привычным местам, как ходила раньше, тысячу раз ходила;
иду, как будто меня ждет обычная прогулка или работа в ма­
стерской, а не великий перелом жизни — возвращение в «мир».
Но как только я переступаю за рубеж, вхожу в новую непри­
вычную обстановку, мне делается дурно: тело теряет равнове­
сие, пол, как вата, подается под ногами, а стена, за которую
я тщетно стараюсь ухватиться рукой, быстро, как декорация,
убегает вперед.
— Я не могу идти!— с плачем восклицаю я.— Я не могу
идти — стена двигается!
Сопутствующие жандармы подхватывают меня, не давая
упасть.

Это
вахмистр» \

ОТ свежего

воздуха,— успокоительно

объясняет

1\д ^ о Ки Ж6 С0СТ0ЯНДе при оставлении крепости испытывал
и М. Ь. Новорусский. Он вспоминал: «Еще два шага — и мы за
воротами крепости. Моим глазам открылся простор, невидан­
ный 18 с половиной лет. Сколько раз ранее я живо представлял
себе этот момент! Но действительность превзошла все мои ожи­
дания: у меня захватило дух, закружилась голова, я пошат­
нулся и, кажется, готов был упасть и потерять сознание» *2.
Фигнер и Новорусский, оставившие Шлиссельбургскую
крепость не одновременно и опубликовавшие свои статьи также
в разное время, как будто сговорились между собою: они оба
вспоминали о том своем низком поклоне, который они отвешивали^Шлиссельбургской тюрьме при выходе из нее.
Это был поклон, конечно, не самим стенам крепости, не ка­
зематам, где было так много пережито. Это было преклонение
перед памятью всех здесь умерших, всех здесь замученных. Без­
вестные или широко известные, вписавшие свое имя в историю
русской революции, они были особенно дороги тем, кто были
их товарищами по этой страшной тюрьме и кто теперь выходил
из нее на свободу.
М. В. Новорусский вспоминал: «В первые минуты, очутив­
шись на палубе, мы устремляли свои взоры не столько на ши­
рокое. раздолье вольного мира и темную зыбь красавицы Невы,
сколько на ту каменную твердыню, где мы оставили лучшую
часть своей жизни. И не мудрено. Там, именно там, было похо­
ронено нами столько друзей и столько гордых дум, горячих
сердечных порывов, бескорыстных стремлений и пережито еще
более тяжких, неизгладимых страданий!
Да, как прекрасен божий свет, если взглянуть на него дев­
ственными очами в первый день своего второго рождения! Как
все в нем прелестно, жизнерадостно и гармонично! И какой вос­
торг и раздолье очутиться снова на лоне этой природы, ее
вольным сыном, способным двигаться и двигаться тут и там
по собственному произволению» 3.
Такие же чувства испытывал и М. Р. Попов: «Жалкие кра­
соты природы Шлиссельбурга нам казались чем-то удивитель­
В. Н. Ф и г н е р , Запечатленный труд, ч. 2-я, «Когда часы жизни
остановились», т. II, М., 1932.
2 М. В. Н о в о р у с с к и й , Записки шлиссельбуржца, 1887— 1905 гг.,
П., 1920, стр. 232. См. об этом статью этого же автора «Выход из Шлис­
сельбурга на волю», «Минувшие годы» 1908 г. № 12 (декабрь).
3 М. В. Н о в о р у с с к и й , Записки шлиссельбуржца, 1887— 1905.
П, 1920, стр. 236—237.

ным после столь долгого прозябания в стенах крепости, во
дворе тюрьмы, где, кроме старых крепостных стен сырых, наш
глаз ни на чем не останавливался... Нам казался расстилав­
шийся перед нами горизонт, не скрытый от наших глаз кре­
постными стенами, чем-то необычайным, что только может при­
сниться во сне» Ь
Несколько иными были впечатления Веры Фигнер. Когда
она была выведена за стены крепости, перед нею предстал
огромный простор, которого она не видела 20 лет. Она увидела
красоту раскрывшейся перед нею картины, но не восхищалась
ею. Она писала: «Все красиво. Я сознаю эту красоту, но не
чувствую ее, не радуюсь ей, не восхищаюсь, и сама дивлюсь,
что остаюсь холодной и только наблюдаю» 12. Вспоминая свои
чувства при виде берегов Аадожского озера и Невы, она отме­
тила, что эти картины напоминали ей иллюстрации из журнала
«Нива». Она забыла живую природу, но помнила ее по изобра­
жениям в иллюстрированном журнале...
Через два года после освобождения из крепости Вера Фиг­
нер выехала за границу, побывала в Швейцарии, Франции,.
Голландии и других странах. Время несло ей выздоровление,
и она останавливается в своих очерках на описании тех или
других картин природы. В одном из таких очерков она красочно
описывала природу в месте своего пребывания на берегу моря,
среди развесистых пальм и лимонных деревьев. Она прямо го­
ворила о своей радости от всего увиденного: «Душа ликует: как
чудесен мир, какая красота открыта человеку, и даже скажешь
про себя: «как хороша жизнь» 3.
Мне самому пришлось видеть В. Н. Фигнер вскоре после
ее освобождения из Шлиссельбургской и Петропавловской кре­
постей, когда в 1906 году после архангельской ссылки она про­
живала в Нижнем Новгороде. Ее нервность и впечатлитель­
ность были развиты до крайней болезненности. Она вздраги­
вала при звуке раздававшегося колокольчика у входной двери,
болезненно реагировала на воспоминания об обращении тюрем­
ной стражи с узниками крепости. Припоминая такое ее настрое­
ние, я понимаю и удрученное состояние при перевозе ее из од­
ной крепости в другую.
При моих последующих неоднократных встречах с Верой
Николаевной Фигнер перед революцией и после нее я видел
1 М. Р. П о п о в , Мечты о свободе. М., 1929, стр. 78.
а В. Н. Ф и г н е р , Запечатленный труд, ч. 2-я, «Когда часы жизни
остановились», т. II, М„ 1932, стр. 247.
3 Т а м ж е, стр. 174— 175.

перед собой здоровую и бодрую женщину, крепкую нервами и
сильную духом.
Если перед глазами этих «выходцев с того света» вставали
картины природы, то в их мозгу вихрем неслись одни за дру­
гими политические вопросы. В этом нет ничего удивительного.
Ведь политика была скрыта от узников стенами крепости еще
больше, чем сама природа. Одной из самых крупных особенно­
стей пребывания в Шлиссельбургской крепости, как мы уже не
раз указывали в предшествующих томах нашей работы, была
эта полнейшая оторванность заключенных от общественно-поли­
тической жизни родной страны. Вот почему уже на пароходе
начались их расспросы о политической жизни России.
§ 26. ШЛИССЕЛЬБУРЖЦЫ В ТРУБЕЦКОМ БАСТИОНЕ
Узников Шлиссельбурга перевозили в Петропавловскую
крепость на пароходе по Ладожскому озеру и по Неве. Так, вый­
дя из ворот одной крепости, они доставлялись к воротам другой.
В. Фигнер вспоминала об этом: «Сердце сжалось: опять кре­
пость!.. Вся в огнях сияет великолепная набережная Невы, ког­
да около 10 часов вечера пароход «Полундра» остановился у
Петропавловской крепости. Железные решетчатые ворота Трубецской куртины Петропавловской крепости мне знакомы. 20 лет
назад я выходила отсюда, оставив всякую надежду». Она хоро­
шо знала и ту лестницу во второй этаж тюрьмы, по которой ее
вел конвой. Ее проводят мимо камеры № 43, в которой она про­
вела до суда почти два года. Ее помещают в другом коридоре и
в другой камере. Конечно, тюремные камеры не изменились за
20 лет, как не изменилась и тюрьма в крепости, но вместо керо­
синовой лампы теперь, после самосожжения Марии Ветровой в
1897 году, было введено электрическое освещение.
Вспоминал свое прибытие и прибытие товарищей в Петро­
павловскую крепость и Новорусский. Их перевезли на двух па­
роходиках по четыре человека на каждом в сопровождении
18 жандармов и выгрузили у ворот крепости. Здесь на обширной
гранитной площадке конвой Шлиссельбургской крепости передал
их конвою Петропавловской крепости. Эти новоприбывшие были
старыми «знакомцами» крепости. Из них трое (Морозов, Фро­
ленко и Попов) были узниками не только Трубецкого бастиона,
но и страшного Алексеевского равелина. Пятеро остальных (Ло­
патин, Лукашевич, Антонов, Новорусский, Иванов) были заклю­
ченными Трубецкого бастиона. Новорусский вспоминал в своих
записках, как восемь узников Шлиссельбурга «двинулись в свою

новую печальной памяти квартиру»... «ужасная Петропавловка»
не произвела теперь впечатления на него и его товарищей, как
«на новичков». «В общем она имела тот же удручающий вид, что
и 20 лет назад, хотя кое-что было подремонтировано и под­
крашено. Но^на нас эта внешность уже совсем не действовала.
Даже унылый перезвон курантов на колокольне, отбивающий
каждую четверть часа похоронный марш всякому новичку, ока­
зывающемуся во власти этой музыки, для нас, по крайней мере
для меня лично, звучал игривою мелодиею. И эта мелодия еже­
часно внедряла прочную уверенность в торжестве начал свободы
и жизни» \
О первых часах вторичного пребывания в Трубецком бастио­
не рассказала лишь Фигнер. Возвращение на старые, но совсем
не родные места было неприятно. Почти сейчас же к ней зашел в
камеру кто-то из чинов тюремной администрации. Он повел себя
не совсем обычно, с каким-то налетом гостеприимного хозяина;
рекомендовал ей новое жилище, говоря: «У нас вам будет хо­
рошо. Не то, что прежде; электричество и все удобства...», и ука­
зывал на лампу и на ватер-клозет без крышки (крышки были
сняты для того, чтобы помешать заключенным стучать ими при
коллективных протестах). Этот один из хозяев тюрьмы забра­
сывал заключенную, пробывшую 21 год в Шлиссельбургской
крепости, расспросами. Но когда он разошелся до того, что бесце­
ремонно уселся на койку рядом с Фигнер, подобрав одну ногу
под себя, она не выдержала и гневно потребовала, чтобы он ушел.
Пребывание бывших шлиссельбуржцев в Трубецком ба­
стионе Петропавловской крепости было на этот раз непродолжи­
тельным *2. Они провели здесь следующее время:
Фигнер
Морозов
Фроленко

с 19 сентября 1904 г. по 14 октября 1904 г.
» 28 октября 1905 г. »
8 ноября 1905 г
» 28
»
1905 » » 12 ноября 1905 г’

п
Н о в о р у с с к и й , Записки шлиссельбуржца, 1887— 1905 гг
I ooq U4re ГА f е