Участок № 18 [Ян Сундуков] (fb2) читать онлайн

Ян Сундуков Участок № 18

Вселенная — довольно странное и не слишком комфортное для жизни место. Данная точка зрения возникла не вдруг, она вырабатывалась годами, если не сказать столетиями. И получила весьма широкое распространение среди населения, которое не одну сотню лет борется с трудностями, которые подкидывает им та самая Вселенная. Среди наиболее распространённых трудностей первое место уверенно удерживает гад-сосед, причём гад-сосед присутствует как на микро, так и на макроуровнях. Веками население Известной Вселенной пытается избавиться от этого бедствия, но оно неистребимо, как клопы. Однако если на микроуровнях всё можно попробовать решить более или менее тихо, в рамках, так сказать, региона, дома, рынка — одного, может быть, двух ударов кинжалом, или что там было под рукой, то на макроуровнях страсти бушуют нешуточные: тут и армии, и пленных не брать, а уж если и брать, то потом съесть.

Истреблением гада-соседа испокон веку занимались все, включая богов. Тем, кто был ловчее, повезло заниматься этим и по сей день, опять же включая богов. Но, несмотря на общность интересов, в данном вопросе между богами и населением понимания нет. Населяющие Вселенную существа уверены, что боги целыми днями хлещут настойки на основе нектара, жрут амброзию и занимаются всякими непотребствами, в то время как остальные вынуждены вкалывать. То обстоятельство, что боги не стремятся вступить в дискуссию и внести какую-либо ясность в этот, да и в другие вопросы, является контрпродуктивным моментом и осложняет и без того непростые отношения.

Небесный Форпост, безусловно, является частью так называемой Вселенной, а следовательно и трудности у него есть, и гад-сосед в том числе, причём не один. Но в этот вечер вся ненависть жителей города сфокусировалась в одном единственном направлении. Были забыты все внутренние размолвки, даже не слишком любимые в городе эльфы в этот вечер стали в доску своими. Страшно сказать, маги из башни погодного волшебства свободно перемещались по городу…

Улицы были пустынны, даже знаменитое заведение «Хромой осьминог» было закрыто. К двери была прислонена каменная плита, по виду кладбищенская, на которой была высечена свежая надпись «Ушолнаигру, вернусь».

Однако жители в городе были. Основная их часть сконцентрировалась в районе Магического университета. Там при помощи магии, каких-то дремучих ингредиентов и ещё чего-то непонятного для жителей города, соорудили пузырь, в котором было видно то, что происходило в новой части города — в том месте, куда посчастливилось попасть 55 тысячам его жителей. Маги не слишком хотели всё это делать, но капитан Арленди намекнул Ректору на возможные последствия не показа финальной игры, и Ректор здраво рассудил, что показать будет намного дешевле. Собственно, так оно и было, ибо в этот зловещий для магов вечер в финальной игре по троллиному футболу сошлись две команды: «Патриоты Форпоста» и «Чудовища Чёрного Залива». И если выход в финал Чудовищ воспринимался как само собой разумеющийся факт, всё-таки самая сильная команда лиги, то вот попадание в финал Патриотов являлось не просто сенсацией. Команда с чудовищным скрипом пробилась в плей-офф, должна была вылететь в первом же раунде, однако три более сильные команды были обыграны, и Патриоты впервые в своей истории оказались в финале. Собственно в этом розыгрыше они всё сделали впервые, начиная с выхода в плей-офф. Финальный матч традиционно игрался в Небесном Форпосте, но никогда не вызывал настолько большого интереса. На проведении финалов именно здесь настаивал глава лиги и создатель игры, член совета директоров компании «Последний миф» Карим. Он никогда не скрывал, что узнал правила от какого-то пьяного наёмника из портальной группы. Карим изучил правила, переработал и адаптировал под нужды троллей. Он даже не стал менять терминологию, оставив оригинальные названия для всех основных составляющих игры. В одном из многочисленных интервью тролль говорил, что никогда не предполагал, что игра станет настолько популярной.

Сегодня в городе проходил восемнадцатый розыгрыш. И главный враг, как в игре, так и во всём остальном, был уже здесь — тот самый гад-сосед, не дающий спать по ночам, мешающий жить, получающий всегда больше и везде пролезающий вперёд. Одним словом, Чёрный город… Небесный Форпост не был единственным большим городом в Известной Вселенной. У него было не так уж и мало конкурентов, но никто из них даже близко не был ненавидим, как этот.

Возникший в соседнем мире на заболоченном побережье маленький городок изначально состоял из нескольких небольших поселений, зарабатывающих рыбной ловлей. Но со временем поселения слились в одно — так было проще выживать. Основной проблемой жителей тех мест были чудовища. Залив кишел ими. В Первом мире такие твари не водились, а вот Второму повезло меньше, точнее меньше повезло обитателям этого побережья. Рыбная ловля была крайне затруднительной, поскольку чудовища жрали всё, что хотя бы приближалось к воде. В таких чудовищных условиях местные обитатели, при помощи своих жрецов, нашли прекрасный выход из положения. Они здраво рассудили, что если приносить морским божествам в жертву трёх самых красивых девушек, хотя бы два раза в год, всё нормализуется. Так и поступили. Благосостояние чудовищ резко возросло, рыбу ловить спокойнее не стало, и все были довольны, ну, кроме выбранных девиц и их родителей, пожалуй. Так продолжалось довольно долго, пока однажды выбор жрецов не пал на дочь градоначальника. После этого как-то странно получилось, что культ довольно резко был признан ложным, его храмы были разрушены, а жрецы и особо верующие отправлены на корм чудовищам, вместо девушек. Потом говорили, что особо прожорливые твари икали после этого пира целую неделю. Но всё это было на заре города. Его расцвет начался, когда группа детей, тайком от взрослых, пробралась на берег, чтобы набрать берегового рачка. Этот рачок в изобилии населял залив и был совершенно бесполезен, его нельзя было есть. Он содержал какое-то вещество, вызывавшее жуткий понос с последующей смертью от запора. На него не ловилась никакая рыба. Видимо, местная рыба испытывала те же проблемы с желудком, что и разумные существа. В общем, рачок был неприменим ни в каком хозяйстве, ровно до этого дня. Испокон веку дети таскали рачка с берега и устраивали игры, используя его вместо шариков для пейнтбола. Рачок при ударе выделял черную жутко пачкающую жидкость.

В этот печальный для рачков и чудовищ день Маша пришла домой, вся вымазанная этой дрянью. Мало того что её компания позорно проиграла компании с соседней улицы, так она ещё и получила по шапке от мамы за испачканную и безвозвратно испорченную одежду. Однако проблема рачка была не в этом. Его проблема была в том, что отец Маши был красильщиком. Его супруга рассказала ему о проделках дочери и велела провести с мелкой разъяснительную работу, при помощи ремня. Он даже согласился, но внезапно его посетила роковая для рачка мысль. В своих мемуарах он писал, что до сих пор не может понять, как до этого не додумались раньше. Во Втором мире принято считать, что именно в этот вечер появился Абсолютный Чёрный — цвет, который моментально вошёл в моду и изменил статус города. Рачку пришлось худо. Чудовища сперва процветали на добытчиках ракообразных, но вскоре, когда цены на Абсолютный Чёрный резко пошли вверх, появились целые артели по защите сборщиков. Кормовая база чудовищ резко сократилась, как и сами чудовища.

Прошли столетия. Огромный город давно назывался Чёрным, в честь Чёрного залива, и его команда по троллиному футболу вновь играла в финале, на это раз против Патриотов Форпоста.

Патриоты уже традиционно не рассматривались как фавориты в матче. Северная фанатская трибуна заготовила нешуточный перформанс с магическими спецэффектами. Южная трибуна, выделенная для тех, кто болеет за Чудовищ, а таких высадился целый десант, повредивший часть города в течение последних суток, тоже не собиралась отсиживаться в тишине. У них был свой перформанс, правда, им не разрешили провести на трибуну гидру — существо не слишком крупное, имеющее семь голов и довольно миролюбивое, если, конечно, вы не забрели на её территорию в каком-нибудь прибрежном болоте. Гидру они привезли с собой. И теперь бедное животное пришлось оставить в спешно построенном загоне рядом со стадионом и приставить к ней охрану, поскольку все жители Форпоста отличались немыслимой любовью ко всему тому, что прибывало из Чёрного города. Но и без гидры инструментов у болельщиков Чудовищ Чёрного Залива хватало с избытком.

Квотербек мгновенно прочитал ситуацию. Это был четвёртый даун, и стоять ему оставалось ровно 1,2 секунды, до конца матча было 7,4 секунды. Всё шло не по плану. Они играли пасовую комбинацию, но была одна проблема. Защита Чудовищ расшвыривала его оффенсив гардов, как эльфов-инвалидов, а бежать самому было некуда. Он сделал шаг назад и бросил… Это был бросок отчаяния. Он бросил туда, где теоретически должен был бежать свой маршрут ресивер. Уже падая, квотербек успел подумать: «Перехват или не пойманный пас…». В целом это было не важно: и в том, и в другом случае финал был проигран. Он упал, точнее его снесли. Сверху рухнула туша прорвавшегося к нему лайнбекера. На мгновение стало темно. Он даже разглядел свет в конце чёрного тоннеля, но странный звук не дал ему выяснить что там. Звук напоминал проснувшийся супервулкан, только гораздо громче.

Над головой было бесконечное голубое небо. Тролль сел и скинул расколотый шлем. Стадион ревел, на трибунах происходило светопреставление. Он растерянно посмотрел на табло. Там застыли цифры «32–30» и горела надпись «ТАЧДАУН». Время матча истекло.

Капитан Арленди, на лице которого каменная маска, державшаяся весь матч, сменилась счастливой улыбкой, повернулся к Хельге. Она залезла на своё сиденье, прыгала и размахивала флагом. Смешная стоматологическая шапочка с вышитой на ней эмблемой Патриотов съёхала на бок, шарфик с теми же цветами висел на одном плече.

— Мы победили!!! Жорж!!! Мы победили!!!

— Да! — выдохнул капитан. — Не жди меня сегодня, да и завтра, наверное, тоже. — Он улыбнулся. — Будет много работы.

Она окинула взглядом беснующийся стадион и поцеловала своего спутника.

Пока простые обыватели, включая капитана Арленди и его девушку стоматолога, а также некоторых представителей муниципалитета и Магического университета из тех, кому посчастливилось достать билеты, отмечали победу на трибунах, в ложах для почётно-богатых гостей тоже был праздник. Лож на стадионе было немного, а точнее три, и занимали их почётные, заслуженные и уважаемые в городе существа — те, кто старался для процветания Небесного Форпоста.

Самая лучшая ложа принадлежала Зелёному Джо. Стены в ложе были увешаны атрибутикой, атрибутикой с автографами, портретами игроков, мячами, шлемами и роскошной коллекцией зубов противников, выбитых его любимой командой, кроме того были ещё и бутылки. Их было немало, но и друзей у Джо было много. Здесь присутствовали обладатели своих лож — Билли Мясник и Пабло Эскариэль. Они предоставили ложи сотрудникам своих организаций, а сами с комфортом разместились у Зелёного Джо. Помимо них были коллеги по бизнесу в лице Косого Эрика и рыжего эльфа Себа. Последний был действительно рыжим, и все нещадно шутили на тему того, с кем должна была переспать его мамаша, чтобы эльф родился рыжим. Под всеми имеются в виду присутствующие здесь Билли Мясник, Пабло Эскариэль и Зелёный Джо. Всех остальных, кто пытался шутить на эту тему, находили в близлежащем болоте с перерезанным горлом, или не находили…

— Это странное совпадение не имеет к моему клиенту никакого отношения, — заявил адвокат Себа и собравшихся тут гостей Рэй Болтун.

Он тоже был здесь, как и Хмур Бурдодел. Как попал в это почтенное общество Хмур, понять было трудно. Хмур Бурдодел всегда отличался повышенной «проскальзываемостью» и умением пролезть под дверью, если ему очень надо. В начале игры его, скорее всего, не заметили, а потом просто не стали выгонять. А уж после победы тем более решили не трогать.

Зелёный Джо, потерявший голос после второго тачдауна Патриотов и выдравший клок своей бороды после третьего тачдауна Чудовищ, прохрипел победную кричалку и заплакал от избытка чувств.

А в это время под стенами Магического университета Ректор и архимаг Моралес пытались хоть как-то утихомирить выходящую из-под контроля толпу. Пузырь пытались сдуть, но горожане недвусмысленно дали понять, что если они не увидят церемонию награждения, университет придётся отстраивать заново. Пузырь снова надули, во избежание… Но перед Моралесом и Ректором встал вопрос, куда ринутся горожане по окончании трансляции.

— Может создадим иллюзию дракона перед входом? — предложил Ректор.

— Не поможет, — мрачно ответил Моралес.

Помощь пришла с неожиданной стороны. В Магическом университете не было питейных заведений. Когда квотербек Патриотов поднял над головой кубок Карима, и восторженный рёв жителей Форпоста пронёсся над миром и затерялся где-то в соседних мирах, у горожан возникло неконтролируемое желание отметить это грандиозное событие.

Моралес и Ректор выдохнули, толпа потекла в сторону, противоположную воротам университета.

— Ну что, дружище! Пойдём и мы отметим. — Ректор подмигнул Моралесу.

Мгновение Моралес выдерживал гроссмейстерскую паузу.

— А пошли!

Он хлопнул Ректора по плечу, и они удалились в том же направлении, что и основная масса горожан.

С тех пор прошло три дня. Что-то отвратительно верещало прямо над ухом. Он попытался дезактивировать шум при помощи кулака, но не попал. Верещание стало не только отвратительным, но и злорадным. Федя открыл один глаз, на большее сейчас он не был способен, и воззрился на прыгающий на тумбочке будильник. Боль в голове каким-то непостижимо магическим образом смешивалась со звуком будильника и порождала невиданные Федей формы и ощущения. Открытый путём неимоверных усилий глаз закрылся. Будильник продолжал бушевать на тумбочке, а по черепу Фёдора металась только одна мысль:

— Как добраться до банки с рассолом?

Собрав волю в кулак, он медленно сел на кровати. Будильник, подумавший о том, что его миссия выполнена, замолчал, но обнаружив, что хозяин сидит с закрытыми глазами, снова заверещал.

Федя ненавидел будильники. Впрочем, в данную минуту он ненавидел весь мир, точнее все миры и всех существ, их населяющих, а также тех, кто призван этими мирами управлять, включая богов, духов, демонов и даже того, кто всё это создал. Мысль о лечебном рассоле вырвала его из глубин мизантропии. Он встал и снова открыл один глаз. Последнее окончательно подорвало его и без того покосившееся здоровье, и Федя начал падать. От падения его спасли две вещи: стена, в которую он упёрся плечом, и банка с рассолом, которую он видел через дверной проём спальни. Будильник, убедившись в окончательном пробуждении хозяина, замолчал, но продолжал следить за происходящим.

Фёдор неуверенным шагом покинул свою маленькую спальню и вышел во вторую комнату своей двухкомнатной муниципальной квартиры. Ему пришлось сделать остановку в дверном проёме. Держась одной рукой за дверную коробку, он без особого успеха пытался обуздать головокружение и накатывающую слабость. Прошло около двух минут… Фёдор решился на последний бросок.

В ходе операции «Рассол» были потери — пал стакан. Фёдор не смог его удержать. Стакан, коварно выскользнув из его руки, упал на пол и укатился к противоположной стене, при этом этот гад даже не потрудился разбиться. Федя с ненавистью посмотрел на него, что вызвало новый, неизведанный доселе, приступ головной боли. Вообще-то сейчас голова у Феди болела не переставая, с определённой периодичностью проводя внутри черепа испытания какого-то секретного и крайне мощного оружия. Суровый взгляд Феди, на сбежавший стакан, как раз запустил очередное испытание, успешно завершившееся мощным взрывом. Фёдор медленно осел, но банка с рассолом уже была в его руках.

Это чудодейственное зелье ему присылали из дома. Он родился не в Небесном Форпосте. Гоблины предпочитают лесистые предгорья для своих поселений, являясь довольно миролюбивой расой, если, конечно, термин «миролюбивый» может быть применим к разумным расам. Те расы, которые действительно можно было назвать миролюбивыми, по официальной версии вымерли на территории Известной Вселенной в силу рокового стечения обстоятельств. Гоблины далеко не вымерли и даже очень неслабо поспособствовали вымиранию других видов разумной и неразумной жизни. Однако по сравнению с людьми, которые были и продолжают быть вне конкуренции на этом олимпе, а также гномами и эльфами, гоблинов можно назвать миролюбивыми. По уровню миролюбия их опережают только тролли, однако и троллиная миролюбивость очень быстро заканчивается, если кто-то по недомыслию решит затронуть их интересы.

Иногда гоблинов причисляют к кочевникам, но это недоразумение. Гоблины — домоседы, и редко кочуют. Если кому-то не повезёт встретить кочующих гоблинов, это означает, что они просто ещё не нашли место, которое им нравится. Гоблины, из которых происходил род Феди, давно нашли своё место. Правда, до них на этом месте кто-то уже жил, о чём и по сей день красноречиво свидетельствуют древние развалины каменных строений. Древними эти развалины стали в силу течения времени, а вот в развалины они превратились благодаря Фединым пращурам, которым сильно приглянулось это местечко.

С тех пор прошло много лет. Среднего размера городки существуют как бы отдельно, имея свои законы и традиции. Они торгуют друг с другом и другими расами, где-то конкурируют, иногда даже случаются вооружённые конфликты, однако в случае внешней агрессии немедленно объединяются, забыв про любые ссоры и разногласия.

Род Фёдора — большая и очень богатая семья. Его дед основал ферму по выращиванию бойцовых козлов. В то время эта забава только набирала ход, грозя перерасти в нечто очень популярное. Так и случилось. Козлиные бои являются третьим по популярности видом спорта, после гребли и троллиного футбола, разумеется. Все двенадцать миров стремились вывести самого мощного козла, который будет царить над всеми своими конкурентами. Это удалось Фединому отцу. Козла звали Бафомет. Это чудовище не проиграло ни одного боя. Как правило, бой даже не начинался. Бафомет просто смотрел на своего соперника, и, если секунданты успевали выкинуть белое полотенце, животное удавалось спасти, если нет… Тем не менее было несколько отчаянных парней, которые выдержали взгляд Бафомета и вступили с ним в настоящий бой… Как уже говорилось выше, Бафомет никогда не проигрывал. После боя, в знак уважения, он съедал их сердца.

Однако действие глаз Бафомета распространялось не только на животных. Даже хозяин, а Бафомет слушался только отца Феди, считая остальных чем-то вроде дорожной пыли, с трудом выдерживал этот взгляд, что уж говорить о всех остальных.

У Фёдора не лежала душа к животноводству. Всё то, о чём с точки зрения составителей легенд и агитационных плакатов должен мечтать молодой гоблин, его тоже не интересовало. Романтика военных походов, боевое братство, ожерелья их эльфийских ушей и человеческих носов, а также плюмажи из бород гномов… Всё это вкупе с бряцанием оружием вызывало в его душе смутные сомнения.

Фёдор был третьим сыном. Он воспользовался этим обстоятельством, заявив однажды, что хочет быть политиком. Это вызвало некоторый шок, однако уже пожилой Бафомет начал смотреть на Фёдора с некоторой долей уважения, разрешая даже подойти к себе ближе, чем на два метра. Ещё через три года Фёдор покинул дом. Он страстно желал политической карьеры и хорошо понимал, что дома ему её не видать. У него за плечами было образование. Гоблинские учебные заведения были весьма уважаемы. Некоторая сумма денег и благословение родителей… Однако самым главным было благословение Бафомета. Последний слегка боднул его на прощание. С таким бэкграундом он и перебрался в Небесный Форпост. У него был чёткий план и понимание ситуации. Фёдор твёрдо верил в то, что если ты где-то хочешь руководить или чем-то управлять, надо начать с самого дна. Гоблину в Небесном Форпосте устроиться не так уж и сложно. В городе есть несколько гоблинских кварталов, и с соответствующими рекомендациями тебе, безусловно, помогут. Рекомендации у Феди были, а вот желания нет. Он считал, что всего должен достичь сам. Его трудовой путь начался с чистильщика отхожих мест. За полгода Фёдор поднялся до бригадира чистильщиков, где его и заметили… оценили его энтузиазм и перевели в дворники. За год на этой должности он достиг невиданного прогресса. Фёдор смог продвинуться до дворника старой части города и получить там же небольшую квартиру, на полу которой он сейчас и сидел, сжимая трясущимися руками банку с рассолом.

Прошло десять минут, рассол начал действовать. Фёдор смог подняться и пройти в уборную. Посидев там ещё минут семь, он подошёл к умывальнику и не без дрожи взглянул в висящее над ним зеркало.

Когда-то Федя был весьма красивым гоблином. И это не его мнение. Красивым его находили девушки. Но, к сожалению, это время прошло. Со времени победы Патриотов он сильно изменился. Его лицо осунулось и изменило цвет. Вместо бодрого зеленоватого тона оно стало каким-то серо-коричневым. По цвету и виду оно стало напоминать умершую три дня назад морскую капусту. Глаза полностью не открывались, а левый всё время норовил начать дёргаться. Федя поднял руку и остановил дёрганье глаза, придержав его пальцем. Глаз сопротивлялся и в конечном итоге победил, поскольку у Фёдора не было сил держать руку в поднятом положении.

Ему удалось почистил зубы, но это не принесло облегчения, на которое гоблин рассчитывал. Ощущение того, что ему в рот кто-то нагадил, было не убить даже целой банкой зубного порошка. Надо было поесть, но мысль о еде… Он решил не завтракать. Одевшись и повесив на форменную робу бляху с номером восемнадцать, он вышел за порог.

Было сыро и холодно. Федя с тоской посмотрел в унылое серое небо. Безрадостную картину серой пелены низко висящих облаков оживлял воздушный бой. Три голубя довольно успешно вели схватку с какой-то хищной птицей из муниципальной эскадрильи. Бой шел в вертикальных плоскостях. Хищник, пользуясь преимуществом в скорости и пороге высоты, норовил обрушиться на противников сверху. Но голуби уверенно маневрировали, пытаясь зайти ему в хвост, дабы повредить рулевое оперение.

Какое-то время Фёдор наблюдал за боем, потом опустил голову и побрёл в дворницкую. Ещё не так давно участок № 18, по которому Фёдор двигался, был самым чистым в городе. Это был его участок, и коллеги не без зависти шутили, что с его улиц можно даже есть. Они, конечно же, несколько преувеличивали, но не слишком сильно, ибо у многих обитателей Небесного Форпоста в домах было намного грязнее. Фёдор вкладывал душу в свой участок. Ему даже удалось приучить обитателей домов, на вверенных ему улицах, к раздельному складированию мусора. Стекло отдельно, керамика отдельно, пищевые отходы отдельно и, разумеется, отдельный бак для бытового мусора. В компании, занимающейся вывозом, переработкой и утилизацией отходов, Фёдора считали высшим существом, деяния которого непостижимы. Никто из его коллег даже близко не мог приблизиться к Фединым высотам. Добиться такого уважения было непросто, особенно в Небесном Форпосте. Только за деятельностью башни погодного волшебства приходилось убирать по несколько часов в день. То снег, то дождь, сосульки, обледенения, листопады по несколько раз в год… Недавно башня придумала новую напасть под названием «Песчаная буря». Город чуть в бархан не превратился! А ещё какой-то паразит повадился, на его участке, жрать керамические отходы. И ладно бы просто жрал, он при этом ещё и крошил во все стороны, как измельчитель. В общем, проблемы были, и их было немало, и это не считая самих жителей города, из которых мусор извергался в магических масштабах. Но трудности не пугали Фёдора, он с честью с ними справлялся и небезосновательно гордился своей работой.

Теперь мир изменился… Сейчас, проходя по пустынным улицам, он видел катастрофические последствия событий, произошедших за последние три дня. Вторжение вражеской армии нанесло бы значительно меньший ущерб улицам и стоящим вдоль них зданиям.

Фёдор подошёл к границе своего участка и оглянулся, чтобы оценить масштабы будущей уборки. На ближайшем к нему фонарномагическом столбе безжизненно болтался воздушный ковёр, рядом с ним также безжизненно висели мужские трусы. Вся улица была покрыта довольно толстым слоем бутылок, осколков и прочих элементов хранения жидкостей. Также встречались яркие островки потерянных или брошенных флагов, плакатов и другой атрибутики в цветах Патриотов. Под одним из флагов явно кто-то спал, аккуратно примостив голову на опрокинутую урну. Ещё одно тело лежало прямо возле границ Фединых земель. Это был тролль. Из одежды на нём имелись трусы и носки. Всё остальное тело было открыто миру, являя собой яркую палитру из остатков фанатской раскраски, пятен алкоголя, губной помады, последняя концентрировалась ближе к голове, и ещё каких-то неизвестных химических соединений, преобразовавшихся на его коже в самые фантастические цвета. Тролль лежал на животе и храпел. Основная часть его тела находилась за границей Фединого участка, однако небольшая часть всё же её пересекала, где-то в районе шейного отдела позвоночника. В этом не было бы ничего страшного, если бы его не тошнило. Судя по объёмам исторгнутых троллем жидкостей, выпил он не меньше цистерны, возможно двух. Многое ещё можно было бы увидеть, но Фёдор шумно выдохнул и отвернулся. Битва за чистоту ожидалась нешуточная.

К дворницкой он подошёл ближе к полудню, пробираясь среди опрокинутых телег, блуждающих лошадей, ослов, буйволов и прочей ездовой скотины. В дверь дворницкой был всажен кинжал. Он нёс вполне утилитарную функцию, являясь креплением для плаката, с полным составом Патриотов. Фёдор открыл дверь и вошёл внутрь.

В первое мгновение ему показалось, что его ударили лопатой по лицу. Однако довольно быстро он понял, что лопатой так сильно не ударить. Это было что-то другое, что-то более грандиозное и страшное. Несколько секунд ушло на осознание, а затем пришло понимание. Это был запах… Он был настолько тяжёлый и концентрированный, что его практически можно было пощупать. Нечто чуждое миру живых, возможно, троллиные носки, заползло сюда и издохло, распространив на прощание этот аромат. Осторожно ступая по тёмному коридору, стараясь не вляпаться в странного цвета подтёки и лужи, Фёдор подошёл к двери в кабинет начальника очистки. Аккуратно надавив на ручку, он толкнул дверь вперёд, и она открылась. В помещении было светло. Фёдор зашёл в кабинет, быстро закрыв за собой дверь. Спешил он из опасения, что запах может последовать за ним, и как он поведёт себя при свете дня, было не ясно.

Начальник очистки сидел за столом. Руки у него тряслись, в глазах полопались сосуды, а голова постоянно кренилась на правую сторону. Кроме него в помещении присутствовало несколько Фединых коллег. Всех их он знал, но сейчас они не слишком походили на себя прежних. Не изменилась только Эльза — среднего роста тролль, сидящая у открытого окна.

— Здорово, Фёдор! — рявкнула она.

От звука её голоса сидящий рядом с ней эльф вздрогнул и начал падать со стула. Его поддержал коллега — человек, по прозвищу Тряпка. Данному прозвищу он был обязан исключительно своей внешности, а не стремлению всё как следует убрать или вытереть. Маленький, очень худой, даже более худой, чем эльфы, а с этим очень непросто существовать, тем более жить. У него были жидкие торчащие во все стороны, как у кота, усы и маленькие глазки, которые он постоянно щурил ввиду не слишком хорошего зрения. Тряпка обладал двумя не всегда полезными качествами: истеричностью и трусливостью. В дворники он попал по медицинским показаниям. Какой-то врач посоветовал ему больше бывать на воздухе, вот он и выбрал эту профессию.

— Тихо ты, — цыкнул он на Эльзу, — чего разоралась? Всем и так плохо. Держись, братан.

Он усадил эльфа обратно на стул.

— Я не ору. — Эльза сделала вид, что обиделась — Я так говорю.

— Говори тише, — просипел Фёдор, усаживаясь на стул. — Ты что, не праздновала?

— Конечно, праздновала!!!

— Тише! Великие боги!! — возопил начальник очистки. — Что ты пила, что тебя так прёт!?

— Я не пью, — с гордостью заявила Эльза. — Я спортсменка. Ты что забыл?

Начальник не смог ответить.

В данный момент Фёдору было абсолютно наплевать, каким спортом она занимается, но он припомнил.

— Гребля, — с трудом произнёс он.

— Точно, — подтвердила Эльза.

— Здорово, — промямлил пытавшийся всё это время не уснуть Арчибальд Аркадьевич, самый пожилой дворник в городе.

Несмотря на свой возраст это был очень бодрый старикан, за которым молодые не всегда поспевали. Он хотел ещё что-то добавить, но эльф, которого Тряпка перестал держать, со стоном рухнул на пол. Это событие вернуло к жизни начальника очистки, и он поднялся со своего места.

— Вы пришли сюда… — Он икнул и опрокинул в себя стакан с чем-то прозрачным. — Итак, я хотел вас сюда… — Он ещё раз икнул. — Потому что вы лучшие! А лучшие вы, — продолжил начальник очистки, сжимая трясущимися руками пустой стакан, — потому что единственные, кто сейчас на ногах.

Тряпка задумчиво покосился на лежащего под стулом эльфа.

— Муниципалитет!.. — продолжил начальник, — требует очистить площадь перед их зданием от тех, кто там осел, и прочего мусора. Я обещал выделить на этот участок своих лучших сотрудников. И это вы! Сделайте это во имя города. Не подведите меня.

Он всхлипнул, резко сел, а затем неторопливо сполз под стол. Дворники переглянулись.

Они молча стояли у входа в дворницкую, с тоской взирая на окружающий их город. Благодаря, а скорее вопреки, стараниям башни погодного волшебства, погода заметно улучшилась. Стало проглядывать дневное светило. Заметно потеплело.

— Давайте сбежим, — с надеждой в голосе предложил Тряпка.

— Ты чего! С ума сошёл?! — Эльза посмотрела на него сверху вниз. — У нас миссия. В муниципалитете надеются на нас.

Тряпка тяжело вздохнул и с тоской посмотрел на Фёдора.

— Что скажешь?

Фёдор тряхнул головой, пытаясь стряхнуть оцепенение и хоть как-то прийти в себя.

— Есть план, — начал он. — Нам надо добраться до муниципалитета.

Он замолчал.

— А дальше? — спросил Тряпка.

— Дальше будет потом… — Фёдор сделал паузу. — Если доберёмся…

— Доберёмся, — заявил Арчибальд Аркадьевич. — И не в таком состоянии доводилось работать. Вот помню, лет двадцать семь назад в порту упала баржа с вином. Весь корпус в хлам, а груз уцелел… Эх!.. — Он мечтательно прикрыл глаза. — Я тогда занимался портом, то есть его очисткой. Так вот, я до сих пор не помню следующих шести дней, но при этом я каким-то образом умудрялся ежедневно приходить на работу.

— Откуда ты знаешь, что ты приходил? Ты же не помнишь тех дней, — с недоверием спросила Эльза.

— Я не помню, но помнят, точнее, помнили, другие. Мне такое про меня рассказывали, что дух захватывает… Ладно, я за Котиком, и пошли.

Котиком звали старенького ослика. Он жил на территории дворницкой и в силу возраста использовался только в особых случаях. Нынешний случай все не сговариваясь признали особым.

Когда Арчибальд Аркадьевич вернулся, они ещё некоторое время стояли молча, погружённые каждый в свои мысли. Котик, довольно бодро для своих лет тащивший за собой тележку с инструментами и расходниками, с недоумением взирал на работников очистки.

— Надо идти, — с силой выдохнул Фёдор.

Первые десять шагов всем, кроме Эльзы, дались с трудом. Котик тоже был от них не в восторге. Дальше стало как будто легче. На двенадцатом шаге у Тряпки, поддерживающего всё это время эльфа, которого он не бросил на полу дворницкой, открылось второе дыхание.

— Послушай, Аркадич, ты Котика не перегрузил? На нём уже лица нет. Ты не забыл про его возраст?

— Не переживай. — Арчибальд Аркадьевич откашлялся. — Он ещё молодой. Ну, в сравнении со мной, как минимум. Я хорошо помню те времена, когда его звали не Котик, а Упрямая Скотина.

Услышав своё первое имя, Котик встрепенулся, тряхнул головой и с недоверием посмотрел на Арчибальда Аркадьевича.

— И всё же мне кажется, что бедное животное страдает, — не унимался Тряпка. — Эльза, ты самая здоровая, тем более спортсменка, могла бы взять с телеги пару мешков.

— Вот мне делать больше нечего. Тебе надо, ты и бери. Можешь даже Котика понести. — Она улыбнулась.

— Котика я не подниму, это во-первых, а во-вторых, если я понесу инструмент, кто поможет Коле, а кроме того…

— Тише! — перебил Тряпку Федя. — Вы это слышите?

Все остановились и прислушались.

— В самом деле. — Эльза выразительно взглянула на Фёдора.

— Но что это? — Голос Тряпки предательски дрогнул.

— Это чем-то похоже на стон и вой одновременно. — Арчибальд Аркадьевич поёжился.

Звук шёл откуда-то спереди, в аккурат по вектору их движения.

— Пойдём. — Фёдор мрачно двинулся вперёд.

Улица, по которой они молча шли, начинала сужаться. Дневная звезда вновь скрылась за облаками, стало темнее. Стоящие вдоль улицы дома, выглядевшие в свете Дневной звезды вполне радостными и даже дружелюбными, сейчас ощетинились тёмными провалами окон, мрачными фасадами и нависли над улицей. Пусто. Ни души. Только этот жуткий звук. Чем дальше они шли, тем громче он становился. Теперь в нём можно было отчётливо разобрать бессвязное бормотание, завывание, всхлипывание и ещё целую гамму неописуемых звуковых оттенков. Улица круто поворачивала налево. Дворники остановились. Каждый из них отдавал себе отчёт в том, что сейчас они повернут, и то, что там завывает, их увидит, со всеми вытекающими последствиями.

Они переглянулись. В этот момент звук на мгновение прервался, а затем сквозь них пронеслась звуковая волна жуткого нечеловеческого воя. Стало тихо, слишком тихо…

— М-м-может обойдём? — отважно предложил Тряпка.

— Нет. — Федя непреклонно посмотрел на него. — Это самая короткая дорога к площади, а значит и к зданию муниципалитета.

— Соберись, Тряпка! — шикнула на него Эльза. — Что бы там ни было, мы с этим справимся.

— Я бы не был так в этом уверен, — заметил Арчибальд Аркадьевич. — Этот город… Он — очень странное и древнее место. Быть может эти гулянья и празднования кого-то разбудили, кого-то древнего и жуткого. Вот у меня лет сорок назад был знакомый гном, так он рассказывал, что у них в роду, в одной из гор, во время раскопок такую жуть… сперва выкопали, а потом ещё и разбудили… В общем, гору пришлось законсервировать до лучших времён.

— Хватит пугать Тряпку. — Эльза неодобрительно посмотрела на Арчибальда Аркадьевича. — И Котика тоже. Они вон уже оба одинакового серого цвета. А Тряпка не убегает только потому, что боится идти один. Ну и Коля ещё его удерживает, в качестве якоря.

— Пошли, — скомандовал Фёдор.

Они повернули. Первыми шли Фёдор и Эльза, за ними двигался Арчибальд Аркадьевич. В арьергарде были Тряпка с эльфом Колей и Котик.

То, что они увидели за поворотом улицы, заставило их замереть. От увиденного волосы на голове у эльфа зашевелились, и он начал трезветь. Все остальные, кроме Эльзы, окончательно протрезвели сразу. Посередине улицы стоял тролль, точнее стояла его половина. Он был обрезан в районе талии, голова опустилась на грудь, руки безжизненно лежали на мостовой. Однако самое жуткое в этой картине было то, что второй его половины нигде не было.

— Великие лесные духи! — шёпотом выдохнул Коля. — Кто же это его так?

— Может… — пискнул Тряпка, — это сделал тот, кто выл тут? Может… нам пойти всё же другим путём?! Может… нам вообще лучше пойти домой?! Может!..

— Соберись, Тряпка! — Коля взял его за плечо. — Ты меня всю дорогу поддерживал, теперь я тебя поддержу.

Он медленно пошёл вперёд, прихватив с собой Тряпку, который явно предпочитал оставаться в тылу.

— Осторожно, парни, — напутствовал их Фёдор.

Половина тролля неуклонно приближалась, также как приближалась и истерика Тряпки. Сокращение дистанции до объекта под названием «верхняя часть тролля» напрямую влияло на душевный комфорт Тряпки. Где-то в другой Вселенной эти величины, возможно, могли бы достигнуть идеального сочетания, но не в этой. Коля и Тряпка ещё не преодолели и трети пути, когда тролль внезапно поднял голову, посмотрел на них и взвыл, протягивая руки.

В отличие от Тряпки, Коля отступал с эльфийским достоинством, а именно быстро и противоприцельно. Тряпка просто нёсся не разбирая дороги и определённо бы врезался в Котика, что могло бы закончиться для последнего фатально, если бы не ловкость Эльзы. Тролль дождалась, когда Тряпка сократит дистанцию до предела, ловко извернулась и схватила его за шиворот. Раздался хруст ткани, но форменная роба всё же выдержала. Тролль крутанулась вокруг своей оси, со всё ещё не остановившимся коллегой, и замерла, держа его поднятым, на вытянутой руке.

Тряпка ещё некоторое время пробежал ногами по воздуху и остановился, поняв что стоит, точнее висит на одном месте.

— Вы видели?! Вы слышали?! — завопил он. — Оно жив! То есть мертво! Но жив!

Фёдор уже начал склоняться к идее обхода по другой улице, когда тролль, точнее его половина, внезапно заговорил, точнее заголосил:

— Помогите! Вытащите меня отсюда!! Там внизу кто-то есть!!!

— О чём ты? — крикнул Федя, не проявляя никакого желания подходить.

— Я провалился и застрял. — Тролль был явно не в себе. — Там, внизу! Они что-то замышляют.

— Куда ты провалился? — крикнул вернувшийся к коллегам Коля. Он убежал довольно далеко, но его эльфийская гордость не позволила оставить поле боя.

— В люк! Пожри его пожиратель! Да не стойте вы! Они же мне сейчас все ноги обглодают, а там ведь не только ноги!

— Здесь есть люки? — спросил Коля у коллег.

— Есть, — уверенно ответил Арчибальд Аркадьевич.

Тролль вновь взвыл.

— Ладно. — Фёдор принял решение. — Чем бы это не кончилось, мы должны ему помочь.

Они подошли к месту аварии. Тролль на самом деле провалился в люк, закупорив его своей тушей.

— Эльза. — Фёдор посмотрел на девушку.

— Да?

— Тряпку можно опустить, он больше не побежит. С нами вновь стало безопаснее, чем одному.

— Поняла. — Она разжала ладонь, Тряпка мягко приземлился на мостовую.

— Давайте уже быстрее. Внизу что-то происходит, что-то худое. — Тролль проявлял все признаки озабоченности этим вопросом.

Сперва они попробовали вытянуть его своими силами, но потерпели фиаско.

— Крепко сидит, — заметил Тряпка с видом знатока. Он не помогал тащить, но наблюдал за процессом рядом с Котиком.

— Кто-то слишком много жрёт. — Эльза укоризненно посмотрела на тролля.

— Так. — Федя смахнул с лица пот. — Тряпка, тащи верёвку и разворачивай Котика.

Верёвку обвязали вокруг тролля и прикрепили к телеге, потом все навалились, включая Котика, и дело пошло…

Выбравшись из люка, а последнее даже с учётом применения Котика далось нелегко, тролль бросился ко всем обниматься. Он сыпал благодарностями, как из рога изобилия, но Фёдор почти его не слышал. Он смотрел в черноту разверзшегося посередине улицы люка, а из темноты на него смотрели большие голубые глаза. Глаза закрылись, потом открылись, рядом с ними появились ещё одни, потом ещё. Они были очень красивые, Фёдор буквально тонул в них.

— Иди к нам… Сделай шаг… Мы тебя ждём… — шептали они.

И Фёдор пошёл. Точнее хотел пойти. Ровно в ту секунду, когда он был готов сделать шаг, глаза исчезли. С грохотом на люк обрушилась временная деревянная крышка. Тряпка отряхнул руки, поставив сверху намекающий знак «Не лезь».

— Провалится ещё кто, вытаскивай потом. — Довольный собой он отправился к Котику перекладывать тележку, из которой достал крышку для люков и знак.

Фёдор проводил его взглядом и опустил ногу. Наваждение исчезло. Даже голова прошла.

— Братан. — Тролль наклонился над ним. — Я твой должник. Пойду с вами, куда бы вы не шли, только не в канализацию.

— Мы направляемся к зданию муниципалитета. У нас миссия! — гордо заявила Эльза.

— А-а-а, миссия. Хорошо, я с вами.

Когда все двинулись дальше, тролль чуть подотстал. Он поравнялся с Тряпкой и, аккуратно толкнув его локтем, шёпотом спросил:

— Старик, а что такое «миссия»?

Тряпка просиял и ушёл в пространное объяснение этимологии слова «миссия». Из его речи тролль вынес следующее. Миссия — это когда тебе надо, и ты берёшь.

Несмотря на столь подробное и глубокое объяснение слова «миссия» в исполнении Тряпки, тролль рискнул спросить у него ещё кое-что.

— А как её зовут? — Он попытался максимально незаметно кивнуть в сторону Эльзы.

— Эльза, — честно ответил Тряпка. — Она у нас активистка, а ещё спортсменка.

— Спортсменка… — Тролль озабоченно почесал затылок.

— Да. А ты спортсмен?

— Дык это, как бы да… А вроде и нет.

Тряпка и Котик с недоумением воззрились на него.

— Ты бы определился уже. Ты либо спортсмен, либо нет.

— Трудно вот так сразу сказать. — Тролль пребывал в замешательстве. — А чем Эльза занимается?

— Греблей.

— Греблей! Вот здорово. — Тролль почесал затылок, потом грудь, потом явно хотел почесать задницу, но сдержался.

— А ты чем занимаешься? Спортсмен? Не спортсмен? — полюбопытствовал Тряпка.

— Да я так. И не занимаюсь, в общем. Балуюсь скорее. А у Эльзы награды есть?

— Конечно, есть. У неё целый стенд всяких кубков, выбитых зубов, расколотых шлемов. И… — Тряпка выдержал гроссмейстерскую паузу, — наградное боевое весло.

— Наградное весло!.. Это серьёзно, — обречённо подытожил тролль.

— Не унывай, старина. — Тряпка хлопнул его по спине. — Хочешь, я вас познакомлю? Я мастер таких дел.

— Не-не, погоди. Пока не надо. Может потом, ну то есть попозже.

— Хозяин — барин. Давай-ка наших догонять, а то мы отстаём.

Тряпка ускорился, и Котик с троллем двинулись следом.

— Тебя как зовут, спортсмен — не спортсмен? — поинтересовался Тряпка.

— Гораций.

Они как раз догнали основные силы очистки.

— Эльза! — Тряпка изобразил на своём лице максимально доброжелательную улыбку. Получилось так себе. — Тут Гораций хочет с тобой познакомиться. Кстати, его зовут Гораций, и он тоже спортсмен.

— Ты что творишь?! — прошипел Гораций.

Но было уже поздно. Тряпка вошёл во вкус.

— А её зовут Эльза. Всё, теперь вы знакомы, поздравляю.

— Спасибо, — процедила сквозь зубы Эльза.

— Да уж. — Гораций пытался быть максимально незаметным, что у двухметрового тролля получалось довольно плохо.

Его спасло то, что они как раз вышли на площадь перед зданием муниципалитета.

— Стоп, — сказал Фёдор. — Тряпка и Гораций, разгружайте Котика. Коля, дуй на разведку, а заодно поищи чего пожрать, вдруг ещё не всё в городе съели. Эльза и Аркадич, со мной.

Никто не стал спорить. Авторитет Фёдора среди дворников был непререкаем, а Гораций был рад заняться чем угодно, лишь бы прошла эта жуткая неловкость.

Втроём они вышли на площадь.

— Да-а-а, — протянула Эльза, — работы будет немало.

— Не то слово, — поддержал её мысль Фёдор.

Сама по себе площадь была не самой большой в городе. Храмовая была куда больше, да и площадь перед старым кладбищем тоже. Но эта носила гордое и весьма нетривиальное название Старая. Дворникам, разумеется, не было известно, насколько она старая, да их это и не занимало. Для них самым важным в данный момент было пробраться к большой парадной лестнице, ведущей в здание муниципалитета, а это было довольно непросто. Площадь была в буквальном смысле завалена остатками фастфуда и его упаковки, бутылками и их осколками, плакатами и прочим мусором с символикой любимой команды. Кроме того на площади, в аккурат перед лестницей в здание муниципалитета, была воздвигнута покосившаяся на правый бок трибуна. Стоит заметить, что изначально она была, конечно же, ровная и даже красивая, но время и празднующие субъекты сделали с ней своё дело. Ткань в цветах Патриотов, призванная скрыть каркас трибуны, почти вся была разодрана на сувениры. От флагов не осталось и следа, а сбоку в каркасе зиял довольно большой пролом. Пробравшись к трибуне, Фёдор и спутники поднялись на неё, и с высоты помоста смогли в полной мере оценить масштаб предстоящих работ.

— Нам понадобится помощь, — мрачно заметил Фёдор.

— И где мы её возьмём? Ты посмотри вокруг… — Эльза поёжилась.

— Я думаю, — ответил Фёдор.

Его взгляд медленно скользил по площади и окружающим её домам. Никого живого или хотя бы способного двигаться он не увидел, если не считать Колю, деловито копающегося в перевернутой тележке уличного фрикаделечника, и Тряпки с Горацием, закончивших разгружать Котика, и пробирающихся к трибуне.

В голове Фёдора начало формироваться нечто напоминающее план, но формирование затягивалось. Время шло.

— Что делать будем?! — Тряпка не стал забираться наверх, здраво рассудив, что такое кривое строение может в любой момент завалиться окончательно.

— Я предлагаю перекусить, — заявил подошедший эльф Коля. — Я добыл немного фрикаделек и пол кувшина чудом уцелевшего вина.

От вина все с ужасом отказались, а вот фрикадельки Фёдор поделил по-братски, но с учётом особенностей организмов. Таким образом, меньше всех досталось Коле и Тряпке, а больше всех Эльзе и Горацию. На самом деле меньше всех досталось самому Фёдору, который, считая себя условным руководителем данного коллектива, оставил себе самый минимум.

— Итак, Коля, — начал Фёдор, тщательно пережёвывая холодную фрикадельку, — что-то интересное, помимо фрикаделек, ты видел?

— В кабаке «Чёрный лекарь» выбито два стекла и дверь, внутри как-то слишком тихо и темно. Я один не пошёл.

— Правильно сделал, — поддержал его Тряпка. — Мало ли кто там может быть.

— На первых этажах вон тех двух домов, — Коля указал рукой на ярко-жёлтое и грязно-розовое здания, двух и трёх этажей, соответственно, — есть какая-то жизнь: позвякивает посуда, и слышны негромкие стоны. Не знаю что это, но…

— Это похмелье, — ввернул Гораций.

— Кто? — не понял Коля.

— Похмелье, — повторил тролль.

— А! Ну да, возможно…

— А это ещё кто?

Арчибальд Аркадьевич медленно поднялся со своего места, пристально глядя на противоположную сторону площади. На площадь медленно, слегка пошатываясь, вышел человек. Он диковато озирался, а завидев работников очистки замер.

— Это похоже на стражника, — заметил Коля как самый дальнозоркий из присутствующих.

— Да не. — Тряпка почесал голову. — Стражники всегда подтянутые, чистые и в шлемах, а это бомж или турист какой.

— И всё же, это стражник, — поддержал эльфа Фёдор. — Вот только, что с ним случилось? Я пойду на разведку, будьте здесь.

Фёдор осторожно, чтобы не напугать странного гостя, направился в его сторону. Стражник выглядел ужасно: небритый, форменная одежда была местами порвана и вся в подтёках от чего-то неприятного. Складывалось ощущение, что кого-то очень долго тошнило ему на плечо. Руки и ноги перепачканы, на лице синяк, несколько следов от помады, причём разных цветов, и один чей-то укус. Последний, судя по размеру, принадлежал либо человеку, либо гному, возможно, эльфу. Когда Фёдор подошёл достаточно близко, стражник поднял руку. Меча или дубинки у него не было, перевязь, где всё это должно было бы крепиться, отсутствовала.

— Не подходи, — просипел он сорванным голосом.

— Не бойся, мы свои, — спокойно сказал Фёдор, но на всякий случай остановился.

— Свои. — Стражник криво усмехнулся и поморщился от боли. — Видал я таких… своих… — Он рассеяно посмотрел вокруг.

— Ты давно на дежурстве? — Фёдор решил, что упоминание о работе успокоит его.

— Не помню. А сколько прошло дней с финала?

— Э-э-э… — Данный вопрос застал Фёдора врасплох, он и сам не был уверен в датировках прошедших событий. — Мне кажется, что что-то в районе трёх дней, — уклончиво ответил он.

— Три дня! — Стражник покачнулся, но устоял. — Мы охраняли трибуну с болельщиками Чудовищ. Когда матч закончился, мы выдержали три штурма. Два наших и один их…

— Слушай, старик, тебя как зовут?

— Эрик, — ответил стражник.

— Вот что, Эрик. Мы — работники очистки, и никому вреда не приносим, только пользу. Пойдём к нам. Ты, наверное, голодный, а у нас ещё осталась пара фрикаделек и немного вина, если захочешь.

Мгновение стражник колебался, но магия уличной еды, в виде пусть и холодной, пусть и позавчерашней фрикадельки, была необорима.

Через пять минут, сживая трясущимися руками последнюю, как все думали, фрикадельку на площади, он снова начал свой рассказ.

— Прости меня, Эрик. — Тряпка выглядел очень заинтересованным. — Что значит два штурма наших и один их?

— Дело в том, что после финального свистка болелы Чудовищ пытались прорваться к нашим, а заодно и к судьям. У них были какие-то вопросы, и они хотели донести их до окружающих. Мы отбили их натиск. Ситуация начала успокаиваться, но тут наши вспомнили о существовании целой трибуны с болельщиками Чудовищ. Мы устояли… С трудом, но устояли. Капитан Арленди приказал нам пробиваться в порт и выводить приезжих болельщиков туда. Три улицы были блокированы, мы повели их в обход и попали в засаду. Там мне в щепки разнесли щит, и пытались зацеловать до смерти. Где-то там же мы потеряли капитана. Не знаю, что с ним стало… Себастьян Рид, наш лейтенант, принял командование, и нам удалось пробиться в порт. Мы загрузили их на баржу и держались, пока последняя не отчалила. Но это был ещё не конец… Нам пришлось возвращаться в город и следить за порядком. Мы по глупости считали, что теперь-то уж всё позади. Хуже, чем проводы болельщиков, быть ничего не может. Может! Радостные жители Небесного Форпоста хуже… Мы честно пытались выполнять свои обязанности, но силы были неравны. На улице Жаворонков мы потеряли лейтенанта, и не одного его…

— А сколько вас всего было? — спросил Коля.

— Не помню. Помню только, что нас было четверо, когда мы помогали каким-то парням выбираться из винного погреба. Жуткое место… Столько бутылок… Тролль не хотел уходить — там оставалось ещё пол бочки. Он очень привязался к ней, а вынести её возможности не было. Нам пришлось ему помочь. Когда она закончилась, я остался один.

— Жуткая история, — выдохнул Тряпка. — Ну и работёнка у вас, не позавидуешь.

Стражник сокрушённо покачал головой.

— Ладно, Эрик. — Фёдор решил, что всё же пора приступать к делу. — Ты пока отдохни, а мы начнём.

— Спасибо. — Эрик грустно улыбнулся. — Но раз уж я последний из стражи, готов вам помочь.

Мгновение Фёдор колебался.

— Хорошо. Тогда возьми Горация, для убедительности, и пройдитесь по окрестным домам. Соберите всех, кто может двигаться.

— А если они не захотят собираться? — поинтересовался Гораций.

— Захотят, уж я об этом позабочусь, — зловеще заметил Эрик, приводя свою форму в максимально возможный, в её состоянии, порядок.

— Давайте, парни, — напутствовал их Фёдор. — А мы начнём с парадной лестницы.

План в голове Фёдора так и не вызрел, превратившись из потенциального фрукта в несвежий сухофрукт, поэтому он решил действовать, так сказать, по наитию, и оно ему подсказывало, во всяком случае, он решил так думать, что лучше начать с лестницы, тем более она самая чистая.

Вооружившись всем необходимым, бригада очистки бодро принялась за дело, и всё складывалось прекрасно, пока они не достигли трибуны. Она примыкала к лестнице и в силу своей повреждённости грозила завалиться, о чём постоянно беспокоился Тряпка. На импровизированном совещании было решено демонтировать строение, но приступить к делу не удалось, поскольку при попытке демонтажа трибуна стала издавать звуки… грустные, но зловещие.

— Что это? — шёпотом спросил Тряпка.

— Как-то всё это странно. — Арчибальд Аркадьевич осторожно подошёл к трибуне и потрогал её рукой. — Деревянная, — резюмировал он.

— Может какая высокая магия? Я слыхал о всяких там заклятьях, духах. В наших древних лесах и не такое бывает, я слышал.

— Какая магия? Какие леса? — Эльза выразительно посмотрела на Колю. — Под трибуной кто-то есть. — Она подошла и пнула трибуну ногой.

Из-под покосившегося сооружения раздался рёв.

Дворники моментально отступили на самый верх лестницы.

— Что это было?!! — Тряпка нервничал, а вирус его нервозности имел жутко заразный характер, передаваясь на лету всей разумной жизни, включая драконов.

— Эльза! Тебе заняться больше нечем?! — шикнул на неё Фёдор. — Нашла, что пинать.

— Ну, я думала… — Тролль была смущена и напугана одновременно.

— Действительно, — поддержал Федю Арчибальд Аркадьевич. — Лет сорок назад случай у нас был…

— Погодь, Аркадьевич, не до случаев сейчас. Что делать-то будем? Надо же что-то делать! Так же не может продолжаться!

— Спокойно, Тряпка. — Фёдор остановил хаотичные подёргивания коллеги, положив ему руку на плечо. — Надо пойти и посмотреть, кто там.

— А кто пойдёт!? — взвизгнул Тряпка.

— Я думаю, — начал Фёдор.

— Я! Я пойду, — выдохнул Коля.

— Ты уверен? — уточнил на всякий случай Фёдор.

— Да. Эльф я или кто!

— А что, то обстоятельство, что ты эльф, делает тебя каким-то несъедобным? — поинтересовался начавший успокаиваться после появления добровольца Тряпка.

— Нет. Просто я — эльф, а мы — эльфы все… В общем, эльфы — мы, вот.

— Ладно, Коля, иди, — напутствовал его Фёдор.

Коля осторожно спустился и прислушался. Зловещая трибуна хранила гробовое молчание. Эльф поднял брошенную кем-то из соратников при отступлении лопату и, направив её штыком вперёд, двинулся к боковому пролому. Через мгновение он скрылся. Тряпка всхлипнул, он хотел что-то сказать, но не успел. Под трибуной раздались жалобные повизгивания, потом хруст чего-то деревянного, и наступила тишина.

— Бедный Коля, — прошептала Эльза.

— Да уж, славный был парнишка, — поддержал диалог Арчибальд Аркадьевич.

Однако Феди было не до них. Амплитуда нервных колебаний Тряпки достигла своего апогея, в аккурат с хрустом, который раздался из-под трибуны. С тех пор гоблин ценой титанических усилий удерживал своего коллегу в состоянии покоя, не давая ему убежать. Неизвестно чем бы это всё закончилось, если бы из пролома не показался Коля, точнее сперва показался его зад, а затем всё остальное. Последним из-под трибуны появилось то, что осталось от лопаты, а именно обкусанный посередине черенок. Коля был бледен. Эльфы и без того как вид не слишком смуглые, а растёкшаяся по его лицу бледность делала его похожим на тощего приболевшего призрака.

— Что там?! — не выдержала Эльза.

Коля игнорировал её вопрос. Он очень осторожно поднялся к ним, сел на ступеньку и аккуратно положил остатки лопаты.

Фёдор отпустил Тряпку, которого появление Коли вернуло к жизни.

— Кто там? — шёпотом спросил гоблин, аккуратно опустившись на ступеньку рядом с Колей.

Эльф как-то отстранённо посмотрел на него.

— Зубы, — чуть слышно произнёс он.

— Эльза, держи Тряпку, — бросил через плечо Фёдор.

— Да, шеф!

— Зубы… Николай, а чьи это были зубы? — Фёдор говорил максимально медленно и негромко, стараясь окончательно не разворотить хрупкую душевную организацию Коли.

Эльф рассеянно взял в руки черенок от лопаты и протянул Фёдору. В месте, где черенок был перекушен, в старом дереве торчал довольно крупный и не слишком жевательный зуб. Фёдор внимательно осмотрел трофей.

— Кто-нибудь умеет по зубам определять личность?

Ответом была тишина.

— Я так и думал, тогда…

— Дай посмотреть, — попросил Тряпка.

Как ни странно для всех окружающих, а явный материальный объект его слегка успокоил. Он взял у Фёдора черенок с зубом и с видом знатока принялся его рассматривать.

— Так, это зуб…

— Мы знаем.

— Не мешай ему, Эльза, — вступился за коллегу Арчибальд Аркадьевич.

— Это зуб животного.

— И что нам это даёт?! — не унималась Эльза.

— Нам это даёт… — Тряпка гордо посмотрел на тролля. — …То, что это не какая-нибудь нежить, древний демон или прочая напасть. Раз это животное, бояться нам нечего.

— А вот я вижу, что это зуб чего-то очень здорового, опасного и едва не сожравшего Колю, а он всё-таки эльф.

— И что это ему даёт?

— Что даёт? — Эльза потеряла мысль.

— То, что он эльф, что ему даёт? — уточнил Тряпка.

— Не знаю, эльф и всё.

— Я тебе объясню. — Тряпка окончательно успокоился и вошёл во вкус. — То, что ты описала — большое злобное и готовое сожрать — это определение подходит к любой разумной форме жизни во Вселенной. А простая животина, в отличие от вышеперечисленных, совершенно не злобная, она просто боится или хочет кушать.

— Так может ты пойдёшь и убедишь эту тварь нас не жрать! — Эльза начинала закипать.

— Конечно, пойду. — Тряпка бодро встал и направился к пролому.

Фёдор неотрывно следил за ним, он так и не смог поверить, что Тряпка не убежит. Но он не убежал. Какое-то время его не было, затем под трибуной началась какая-то возня и поскуливания.

— Всё! Хана Тряпке. — Эльза выругалась. — Дураком был, дураком помер.

Однако возня под трибуной продолжилась, а затем в проломе появился Тряпка. Как и до него Коля, он пятился, но, в отличие от последнего, бледным не был. Он улыбался, протягивая в сторону пролома руку.

— Гидра-гидра-гидра, — поманил он.

Из-под трибуны появилась одна из голов.

— Вот она. Хорошая девочка, иди сюда… Не бойся, они тебя не обидят.

Гидра опасливо покосилась на мрачную группу дворников, но двинулась в сторону Тряпки. Пока животное выбиралось через пролом, видимо им же и устроенный, Коля всё крепче сжимал руку Фёдора, в которую вцепился, как только Тряпка начал свою миссию.

— Вот, лови. — Тряпка осторожно достал из кармана сэкономленную фрикадельку и аккуратно подкинул её в сторону гидры.

Одна из голов ловко извернулась и проглотила угощение.

— Вот видите! — Тряпка повернулся к ошарашенным коллегам. — С животным всегда можно договориться.

— Всякое я видал… — Арчибальд Аркадьевич медленно направился к Тряпке, — заклинателей змей, душителей драконов, супергероев и прочих… — он сделал паузу, — …феноменов. Но такого!..

— И что мы теперь с этой тварью делать будем? — полюбопытствовала Эльза.

— Как что? Усыпить её и продать колдунам на ингредиенты, — уверенно заявил Арчибальд Аркадьевич.

— Аркадьевич, ты чего?! Усыпить такую красоту! Да я тебя!..

— Ладно, ладно. — Арчибальд Аркадьевич попятился от наступающего на него Тряпки, за спиной которого недвусмысленно маячила гидра.

— Не кипятись, Тряпка!

Фёдору наконец-то удалось высвободиться из цепких лап Коли, и он поднялся со своего места.

— Поступим следующим образом…

— Я её в обиду не дам! — Тряпка был на грани нервного срыва, впрочем, это было довольно частое для него состояние. — Мало того что животное чуть до инфаркта не довели, пока праздновали, оно вон аж под трибуну забилось, так ещё этот злобный эльф! — Он махнул рукой в сторону постепенно приходящего в себя Коли. — Лопатой её ткнул, со всей дури. Что она тебе сделала?! Или ты решил, что перед тобой приспешник тёмного властелина, и что самое время начать размахивать колюще-копающими предметами?!

Тряпка был страшен в гневе, точнее сказать не он был страшен, страшно было за него. Он даже в спокойном состоянии производил впечатление человека, не обладающего даже базовыми зачатками здоровья, а в состоянии праведного гнева, в котором, надо сказать, он предстал перед коллегами впервые… В общем, дворники начали продумывать свои речи на его похоронах.

— Да я как бы случайно её ткнул. — Попытался оправдаться Коля, окончательно оправившийся от стресса, глядя на метаморфозы, происходящие с Тряпкой. — Я вообще не думал, что это живое, а оно мне лопату откусило.

— Надо было что-нибудь другое откусить, — проворчал Тряпка, немного успокоившись.

Он поднял руку и почесал за ухом одну из голов гидры, которая всё это время нависала над его правым плечом.

— Так, и как же мы поступим? — Тряпка и гидра с надеждой посмотрели на Фёдора.

— Во-первых, никого мы усыплять не будем. И тем более продавать колдунам, побери их Мусорный дух! Во-вторых… А это ещё что?!

К ним медленно двигалась группа горожан, возглавляемая Эриком. Сзади шёл Гораций, в задачу которого входило подбирать упавших. Зрелище было жутким. Армия не жравших трое суток мёртвых произвела бы более живое и приятное впечатление, чем горожане Форпоста. Серые или синие лица, иногда с оттенками зелёного. У многих были синяки, кое-кто подволакивал ногу, руку, или себя. На головах застыли волосы. Они торчали в различных направлениях и имели свои нигде больше не встречающиеся оттенки и формы. В общем, контингент был не из приятных. И всё это великолепие подходило к трибуне.

Фёдор обошёл Тряпку с гидрой и выступил навстречу Эрику и его команде.

— Я собрал всех, кого смог, — доложил стражник. — Из разумных здесь восемь человек, два тролля, три гнома, один гоблин, четыре эльфа, а ещё одна старая собака.

— Собака?! — Фёдор был удивлён.

О существовании собак на просторах Небесного Форпоста слышали многие, а вот увидеть их вживую доводилось не всякому, тем более старую. Как правило, кошачье герцогство не доводило ситуацию до появления в городе старой собаки.

— Я бы взглянул на это чудо.

— Нет проблем. — Эрик оглянулся. — Матильда!

Из нестройных рядов горожан выдвинулась эльфийка. Она не слишком ровно держалась, чему виной была левая нога, норовившая подогнуться с интервалом в 23 секунды. На ней было очень изящное платье, превратившееся за последние дни в нечто сильно смахивающее на половую тряпку, как по цвету, так и по запаху. Впрочем, все собравшиеся горожане благоухали чем-то чуждым миру шампуней.

— Я не пью! — охрипшим от радостных кричалок голосом, на всякий случай, проскрипела Матильда и сделала выразительный жест рукой, от чего чуть не упала.

Окружающие её сограждане с уважением на неё посмотрели, во всяком случае те, кто мог без риска для устойчивости повернуть голову.

Рядом с Матильдой осторожно двигалась собака. Почему она дожила до старости, Фёдору сразу стало понятно. Кошачьи, в городе, были не чужды состраданию, и такое просто пожалели. Маленькое животное с выпученными чёрно-коричневыми глазами, на тощих, кривеньких и постоянно трясущихся лапках. Она опасливо озиралась, пытаясь подойти поближе к хозяйке, но последняя, в силу своего периодического оседания на левую ногу, пугала её, отчего бедное животное тряслось ещё больше.

— Понятно, — сказал Фёдор и залез на поваленную тумбу для театральных афиш. — Друзья мои! — начал он свою речь.

Пока Фёдор вещал, в головах гидры носились мысли.

Все её головы думали абсолютно синхронно, кроме одной. Четвёртая голова, ещё когда гидра жила в своём прибрежном болоте, получила травму. Всему виной был бобёр. Он подгрыз дерево, которое упало ей на четвёртую голову. Бобра гидра, конечно, съела. Она хорошо помнила его гадкий вкус, а ещё он был жёсткий, как сапог сборщика берегового рачка. С тех пор четвёртая голова немного отставала от своих товарок в плане мышления, зато всегда преуспевала, если надо было что-нибудь сожрать или кого-нибудь укусить. Недавнее угощение, в виде чего-то непонятного, но вкусного, хотя и очень маленького, которое гидре дали, съела именно четвёртая голова.

Но сейчас она думала о другом, даже отстающая голова старалась изо всех сил. Гидра понимала, что её приняли в новую стаю. Сперва, конечно, пырнули какой-то дрянью, которую, кстати, откусила тоже четвёртая, но, возможно, это была проверка, потому что потом ей дали вкусное. Опять же новая стая выгодно отличалась от старой тем, что не орала кричалки, гимны и прочие шумовые штуки во славу Чудовищ Чёрного Залива. И не пыталась раскрасить её в цвета любимой команды.

Наблюдая за новой стаей, все семь голов пришли к заключению, что гоблин в ней вожак, поскольку все его слушают, а сам он в данный момент выступает перед потенциальной едой. Гидра, конечно, ни слова не понимала, но ритм и сам посыл ей очень нравились. Она направилась к Фёдору, здраво рассудив, что раз он вожак, лучше быть поближе к нему, но не впереди. Перед вожаками лучше не находиться по нескольким причинам. Во-первых, им это может не понравиться, а во-вторых, этой причины для неё было достаточно. Она бодро потрусила к Фёдору и расположилась за его спиной, а поскольку была значительно крупнее гоблина, получилось так, что Фёдор вещал на её фоне, что незамедлительно произвело впечатление на собравшуюся публику.

— …поэтому только вместе мы сможем победить мусор! За дело, друзья мои!!

— Да!!! — горячо поддержал его речь Гораций.

Горожане Небесного Форпоста были не так просты, чтобы даже в своём плачевном состоянии повестись на то, что им нужно работать, да ещё и бесплатно. Даже то обстоятельство, что речь Фёдора была очень хорошей и весьма воодушевляющей, не сподвигло бы их на столь опрометчивые действия. Однако семь улыбок на мордах самого внимательного Фединого слушателя каким-то образом затронули нужные струны в душах горожан.

Хор поддержки был не слишком громким и стройным, но тем не менее.

— Прекрасно. — Фёдор взялся за руководство. — Эльза, Гораций…

— Да! — с готовностью выпалил тролль.

— Вы, и два тролля из горожан, займитесь трибуной. Её надо демонтировать, пока под неё ещё кто-нибудь не забрался. Тряпка, возьми гидру. Во-первых, выясни, как её зовут, а потом соберите всю бродячую скотину. Арчибальд Аркадьевич, тебе в помощь все женщины. Выдай им инструменты, и начинайте мести отсюда и до тех зданий. А мы с парнями… — Он окинул взглядом нестройные ряды горожан мужского пола и Колю. — Сейчас сварганим загон для тех, кого соберут Тряпка с гидрой, а потом займёмся уборкой поломанных телег и прочего хлама.

И работа закипела.

Взгляд холодных серых глаз чиновника городской администрации медленно скользил по площади. Он стоял у окна второго этажа здания муниципалитета и размышлял. Это не входило в его изначальные планы и даже нарушало расписание. Впрочем, это была не его проблема, это была проблема его секретарей и тех, кто в это расписание входил. Он с интересом выслушал Федину речь. Благо тот говорил громко, и его было неплохо слышно. Потом понаблюдал за начавшейся работой и её организацией.

— У парня талант, — подумал чиновник.

В муниципалитете организовать столь слаженный труд пока что не удавалось никому, а тем более объединить его участников какой-либо высшей идеей. Здесь же десятиминутная речь, чёткие грамотные указания и последующий контроль исполнения. Всё получалось. Никто не бездельничал. Каждый участник уборки знал свой манёвр и выполнял его со знанием дела. В голове чиновника пульсировал вопрос:

— Как это возможно? Это же горожане Форпоста.

Когда-то во времена своей молодости он слышал, что существуют миры, где жители думают, что что-то решают, и политики наслаждаются жизнью, поддерживая эту прекрасную иллюзию.

— Мечты- мечты… — вновь подумал он.

— Судя по форме, он из дворников, — сказал чиновник, не оборачиваясь. — Бляха № 18. Участок номер восемнадцать. Принеси мне его личное дело.

Человек отвернулся от окна и пошёл по коридору в свой кабинет. Одетый во всё серое эльф, его личный секретарь, молча пошел следом, на ходу записывая указания в чёрную книжечку.

Работа шла своим чередом, однако Фёдору приходилось постоянно отвлекаться для её корректировки. В конечном счёте он поручил Коле руководство своей бригадой, а сам принял общее командование, распределяя задания и перекуры. Жителям города физический труд на свежем воздухе вернул здоровый цвет лица, и в целом пошёл на пользу. А снующая и помогающая всем подряд гидра, которую, как оказалось, со слов Тряпки, зовут Агриппина Эдуардовна, сильно способствовала их эмоциональной заряженности на достижение результата. Однако возникла одна проблема. Проблема имела вполне конкретную форму и название — «Чёрный лекарь». Питейное заведение с большим стажем работы сейчас безмолвствовало в прямом и переносном смысле. Ещё перед началом уборки Коля докладывал, что там как-то очень тихо и темно. С тех пор ситуация изменилась в худшую сторону. Темно стало понемногу выползать наружу, а тихо как-то очень громко давить на уши. Когда Фёдор подошёл к входу в рюмочную, там уже собралась небольшая группа из его соратников. В неё входили: Эльза с Горацием, Коля и начинавший нервничать Тряпка.

— Не нравится мне это.

Тряпка указал слегка трясущейся рукой на тёмную клубящуюся субстанцию, которая заполняла заведение и теперь понемногу распространялась за его пределы. Оказавшись на улице, она в своей массе развеивалась, но небольшие фрагменты оставались и оседали на мостовую. Коля опустился на одно колено и потрогал небольшое пятнышко рукой. Тёмное облачко взвилось в воздух и растаяло.

— Надо подождать, — предложил Тряпка.

— Чего ждать? — не понял Фёдор.

— Пока у него рука начнёт отваливаться, — пояснил Тряпка.

— И долго ты планируешь ждать? — полюбопытствовала Эльза.

— Не знаю. Столько, сколько надо.

— Да ничего у меня не отваливается. — Коля подошёл и сунул руку в дверной проём.

Тряпка вздрогнул.

— Видишь? — Коля выдернул руку обратно, а с ней и облачко клубящейся темноты.

— Как она на ощупь? — спросил Фёдор у эльфа.

— Не понял. По-моему, она вообще не осязаема. Типа пара, только не тёплая и не холодная.

— Ладно. — Фёдор подошёл к двери. — Я пойду. Фонарь мне.

Когда фонарь принесли, гоблин некоторое время постоял на пороге, а потом отважно шагнул в темноту. На всякий случай он задержал дыхание, но это было ненужно. Оказавшись внутри, он понял, что тёмная субстанция является чем-то вроде занавески, закрывающей двери и окна, а внутри, во всяком случае, в зале, всё было по-прежнему, если, конечно, не считать следов празднования. Фёдор бывал в «Чёрном лекаре». Приятное местечко с весёлым хозяином и приличной публикой, однако сейчас здесь было пусто. На стойке, за которой обычно обитал хозяин, его жена или кто-то из их детей, свет фонаря выхватил три зловещего вида шляпы. Это определённо были головные уборы магов, в этом Фёдор был уверен. Одна из них была чёрного, вторая белого, а третья красного цвета. Фёдор ничего не знал о цветовой дифференциации шляп в магической среде, поэтому осторожно направился во внутренние помещения. Он обошёл стойку и хотел открыть дверь, но его внимание привлёк холодный голос, раздавшийся из дальнего угла зала.

— Не надо туда ходить.

Фёдор замер.

— Какой милый гоблин, — произнёс второй голос, принадлежавший женщине. — Давайте его съедим.

Фёдор попятился.

— Стой, — произнёс первый голос. — Поставь фонарь на стойку и иди сюда. И захвати бутыль красного, она спрятана под стойкой в нише слева.

— А вы кто? — Фёдор трусом не был, но ситуация его пугала. На всякий случай он начал продумывать план бегства.

— Много будешь знать… — Женщина засмеялась. — И, кстати, если ты думаешь сбежать, то лучше не думай. — Она вновь засмеялась.

— Тебе не кажется, что ты его пугаешь? — обратился к ней обладатель первого голоса.

— Кажется. Но я чуть-чуть. Не стой столбом, тащи сюда бутылку!

Последнее замечание явно было адресовано Фёдору, и он послушался. Что-то в этих голосах было властное, заставляющее подчиняться. Он медленно шёл в том направлении, пока не разглядел круглый столик, за которым угадывались три фигуры. Две из них явно ждали его, а третья имела какую-то мешковатую форму, с повисшими руками и опущенной на грудь головой. Фёдор остановился.

— Ну! — Женщина приподняла бокал, стоящий на столе. — Что стоишь? Наливай.

Раздалось шуршание, потом вспыхнула спичка. В её свете Фёдор смог разглядеть часть лица мужчины, раскуривавшего трубку, а также, что все они были магами. Это стало ясно по одежде. Одежда тех, кто с ним говорил, была чёрная у мужчины и чёрная с красными рунами у женщины. Одежда третьего была окрашена в фиолетовый цвет. Опять-таки ничего не понимая в цветах, Фёдор всё же немного успокоился. Про магов говорили всякое, но гоблинов они точно не ели.

— Итак! — Спичка в руках мужчины погасла. — Кто ты? И как тебя зовут?.. Ответишь, когда нальёшь.

Фёдор осторожно наполнил три бокала.

— Этот возьми себе. Нашему коллеге он больше не нужен. — Маг подвинул бокал в сторону Фёдора.

Фёдор насторожился. У него закралось подозрение, что раз они придушили своего коллегу, то могут и его, как свидетеля… Тем не менее бокал взял.

— За что мы ещё не пили? — спросила женщина своего спутника.

Тот хотел ответить, но не успел. Их коллега в фиолетовых одеждах огласил залу чудовищной силы храпом.

— Великие демоны! Ректор!! Да сколько же можно!!! — Женщина кинула в него чем-то, что лежало перед ней на столе. Фёдору показалось, что это остатки какой-то дичи. Дичь попала Ректору в грудь, он хрюкнул и затих.

— Так-то лучше. — Женщина улыбнулась. — Выпьем за нашего славного Ректора.

Они выпили. Вино было сладким и очень вкусным, такого Фёдор ещё не пробовал. Оно слегка успокоило его, и он даже начал неплохо различать в этой странной темноте своих собеседников.

— Мы так и не услышали твоей истории.

— И это прискорбно, — ввернула женщина.

Фёдор хлебнул ещё для храбрости и представился во всех подробностях.

— Дворник Фёдор, — с нажимом сказал маг, — это интересно.

— Возьми стул и сядь, — скорее велела, чем предложила, женщина.

— У меня там друзья на улице, и они…

— Они уже тебя похоронили. Не беспокойся. — Она хихикнула.

— В смысле похоронили?

— В том смысле, — взялся объяснять мужчина, — что тьма забрала тебя. Она им об этом так и сказала.

— А ещё велела ждать под дверью. — Женщина вновь засмеялась.

У неё был красивый голос, он нравился Фёдору, и это его пугало. Человеческие голоса обычно гоблинам безразличны. Он ещё в детстве слышал древние гоблинские сказки о дивных голосах и их жутких обладателях…

— А расскажи-ка ты нам, что привело тебя в это славное заведение? — Мужчина отхлебнул вина и его глубокие чёрные глаза остановились на гоблине.

— Так мы тут уборкой занимаемся. Как бы вся площадь завалена мусором, и муниципалитет попросил её очистить, про остальной город я молчу. За эти три дня его в помойку превратили.

— В помойку… — как-то странно произнёс мужчина.

— Что?! — Женщина остановила бокал прямо перед губами.

— Три дня!!! — выпалил проснувшийся и мгновенно протрезвевший Ректор. — Моралес, у нас же студенты!! Паратти, и ты тут! А там кто?!! Там же кафедра некромантии!!! Пожри их пожиратель! Они же весь кампус разнесут вдребезги!!! — Он схватил бокал Фёдора и залпом осушил. — А ты кто?!

— Фёдор, — честно ответил Фёдор.

— Это ты, Фёдор, тёмную пелену в зале создал? — спросил Ректор и сам же ответил на свой вопрос. — Нет, пожалуй, это не ты.

— Славно погуляли, — мрачно резюмировал Моралес.

— А где хозяин?! — Ректор повернулся к Моралесу. — Тут был такой славный хозяин, и у него была жена, милая женщина. И вроде их дети, но я не уверен… А ещё публика… Было же шумно, нам ещё это не нравилось, я помню.

— Хозяева спят в подсобке, — ответил Моралес, — а гости… Гости почему-то разошлись.

— Точнее, не разошлись, а у них возникло неконтролируемое желание праздновать в другом месте, — дополнила ответ Моралеса Паратти.

— Мда… Странно… — Ректор потёр виски.

— Если честно, это была твоя идея, — заметил Моралес.

— Да ладно! А почему я не помню? Впрочем, не важно. Пошли в университет. Может, удастся спасти хотя бы библиотеку.

— Сейчас идти нельзя.

— Почему? — Ректор недоумённо посмотрел на Моралеса.

— Нас увидят. По городу поползут слухи. Нам свидетели не нужны.

После того, как Моралес изложил окружающим своё видение проблемы, все трое, как по команде, посмотрели на Фёдора. Гоблин почувствовал какое-то странное неудобство и заёрзал на стуле.

— Друг мой, — вкрадчиво начал Моралес, — у меня есть к тебе предложение…

— Согласен. — Фёдор выражал полную открытость для любых предложений.

— Это хорошо.

С улыбкой лиоплевродона, от которой Федю пробрал озноб, Моралес продолжил:

— Я думаю, мы с тобой хорошо понимаем, что то, что ты тут увидел…

— А что я видел? Я зашёл, посмотрел… Тёмная пелена на входе? Так тут всё просто. Хозяин забыл выключить кипятильник. Я его выключил и ушёл. Конец истории.

— Ну не совсем конец. — Паратти потянулась. — Ты ведь с восемнадцатого участка?

Фёдор кивнул.

— Я живу там, неподалёку. И раз уж ты такой сообразительный, пришлю тебе несколько бутылочек этого вина. — Она кивнула на бутыль, которую принёс Фёдор. — Я заметила, что оно тебе очень понравилось, а я знаю, как сложно подобрать вино для вашей расы.

— Спасибо. — Фёдор напряжённо улыбнулся.

— Теперь ты можешь идти. — Моралес смотрел прямо на него. — Друзьям скажи, что дым от кипятильника разойдётся после заката. Тогда же уйдём и мы.

Фёдор вышел на улицу. Солнце садилось. Коллеги по цеху и группа примкнувших к ним горожан обеспокоенно смотрели на него. Невдалеке гидра и Арчибальд Аркадьевич на импровизированных волокушах тащили груду мусора с площади. Гидра старалась.

— Ты как? — настороженно спросил Гораций. — Ты когда туда зашёл, эта тёмная штука начала говорить. Но мы не знаем, что это был за язык.

— А-а-а, это… — Фёдор улыбнулся максимально беззаботно, насколько позволяла ситуация. — Это ерунда, не обращайте внимания. А дым? Так он от кипятильника. Хозяин забыл выключить и уснул. Я всё исправил. После заката разойдётся. Пошли отсюда. Что у нас с площадью?

Успокоенные его объяснением все дружно попытались доложить, что все его задания выполнены, и площадь, как новая, даже лучше. К этому же времени вернулись гидра и Арчибальд Аркадьевич. Фёдор осмотрел сияющую площадь, лично поблагодарил каждого участника Большой уборки и распустил горожан по домам.

Они стояли и смотрели друг на друга с чувством выполненного долга.

— Куда ты теперь, Эрик? — спросил Фёдор.

— Пойду на улицу Жаворонков, своих искать.

— Помощь нужна?

— Нет, я сам. Это мой путь, — ответил стражник и, тепло попрощавшись со всеми, включая гидру, удалился в закат.

— А ты, Гораций? — Фёдор повернулся к троллю.

— Я, с твоего позволения… — Тролль слегка смутился. — Проводил бы Эльзу домой.

— Эть ты! — крякнул Арчибальд Аркадьевич.

Фёдор покосился на Эльзу. Тролль сделала вид, что её тут нет.

— Ну, тогда проводи. Только вот что…

— Что такое? — Гораций напрягся.

— Когда пойдёшь от неё домой, не провались в люк.

Тролль рассмеялся.

— Не, в люки я больше ни ногой.

— Отлично. Тряпка, Арчибальд Аркадьевич, Коля, пошли, пристроим Котика, Агриппину Эдуардовну, и по домам.

Так и поступили.

С тех пор прошло три дня. Что-то отвратительно верещало прямо над ухом. Он попытался дезактивировать шум при помощи кулака, но не попал. Верещание стало не только отвратительным, но и злорадным. Поняв, что будильник опять победил, Фёдор сел и потянулся. Пора было на смену.

Собравшись и выйдя на улицу, Фёдор обнаружил почтальона с какой-то коробкой и большим конвертом. Почтальона звали Феликс. Он был из гномов, и хорошо знал Фёдора.

— Здорово! — выпалил Феликс. — Я уже собирался стучать, думал, ты проспал.

— Я не просыпаю. — Фёдор улыбнулся. — Это мне что ли?

— Ага. Ты прямо ураган! Посылка вся в печатях Магического университета, письмо всё в штемпелях муниципалитета. Ты чего натворил-то?!

— Пока не знаю.

— Ну так открывай, давай посмотрим.

В коробке оказались шесть бутылок вина.

— Ничё себе!!! Вот это подгон! — выпалил Феликс. — Это же дорогущее…! Его тёмные эльфы делают! Выпади моя борода! А в письме чего?

Фёдор распечатал конверт и быстро пробежал глазами короткий сухой текст.

— Приглашение на собеседование, — ответил он подпрыгивающему от нетерпения гному.

— А я бы не ходил.

— Почему? — спросил Фёдор.

— Да ну их, этих городских начальников. Не успеешь оглянуться, как уже на них работаешь.

— Так ты и так на них работаешь, мы же муниципальные служащие.

Гном задумался. Судя по его лицу, Фёдор только что разрушил фундамент его мироустройства.

— Это другое… — наконец собрался с мыслями Феликс.

— И всё же я пойду.

— Ну, тогда удачи.

Эпилог.

Фёдор действительно пошёл на это собеседование, где выяснилось, что его навыки могут быть востребованы не только в очистке. Ко всему прочему из Магического университета пришла бумага за подписью самого Ректора, который горячо рекомендовал рассмотреть кандидатуру Феди на более серьёзные должности. В муниципалитете решили прислушаться как к Ректору, так и к одному из городских начальников. Так и началась карьера гоблина Феди в океане политической жизни.

На спутников Фёдора Большая уборка также оказала своё влияние. Арчибальд Аркадьевич наконец-то решил выйти на пенсию и насладиться жизнью в небольшом, но очень уютном загородном пансионе.

Эльза вышла замуж за Горация и бросила свою греблю. Её муж стал великим тренером, а его главная и самая любимая спортсменка — жена — выиграла Большой шлем по игре в городки, одержав победу на двенадцати главных турнирах, по одному на каждый из миров.

Коля стал начальником очистки и теперь воспитывает своих подчинённых по Фединым заветам: стекло отдельно, керамика отдельно и так далее.

Котик, как и Арчибальд Аркадьевич, вышел на пенсию, но без дела сильно скучал, поэтому устроился в городской парк катать по аллеям ребятишек.

Агриппина Эдуардовна вступила в стаю очистки, заняв позицию Котика, трактора, экскаватора и подъёмного крана. «Один из самых незаменимых сотрудников», — так говорит про неё начальник очистки Коля.

И, наконец, Тряпка. Он нашёл своё истинное призвание, устроившись в зоопарк психологом для животных. Последние его просто обожают. И все основные зоопарки всех двенадцати миров борются за то, чтобы он включил их в график своих сеансов.

29.09.23