Предвестник бури [Андрей Еслер] (fb2) читать онлайн

Предвестник бури

Пролог

— Ненавижу ночные смены! — Имир поёжился, пытаясь согреться под тонким плащом. Но тот практически не давал тепла, холод пробирался под успевшую напитаться влагой тёмную стёганку. — Эта вечная сырость и туман уже в печёнках сидят, Даст их пожри! Вот ты мне скажи, почему у этой проклятой скалы вечно клубятся серые облака в метре над землей⁈ Это ненормально!

Гранор усмехнулся, хитро взглянул на напарника. Откуда-то из-за пазухи вынул помятую серую самокрутку, заботливо распрямил её. Под округлившимся взглядом Имира сверкнул пламенем зажигательного диска: огонь на мгновение осветил его смуглое лицо с крупным носом и маленькими, как будто запрятанными вглубь черепа чёрными глазами. Гранор затянулся, блаженно закатывая глаза.

— Ты что, сдурел⁈ — простонал напарник. — Да капитан тебя живьём сожрёт!

— Где я, а где тот капитан? — философски спросил Гранор, выдыхая густой дым с едким горьковатым запахом, и со смешком протянул самокрутку Имиру.

Тот часто заморгал, пожевал губами, как будто пытался подобрать слова, но в итоге махнул рукой и взял протянутую запрещёнку. Сделал пару коротких затяжек и вернул владельцу.

— Забористая, — коротко выдохнул Имир, сдерживая кашель.

— А то, — с гордостью улыбнулся Гранор.

Стражники, слегка позванивая доспехами, продолжили путь к большой скале, обход которой и входил в их ночные обязанности. Угрюмая гора поражала исполинскими размерами, занимая практически весь небольшой полуостров. Тёмно-серые скалистые, блестящие от влаги выступы торчали, словно кинжалы.

Полумрак утренних сумерек делал это место ещё более мрачным, чем при свете дня. Но даже в самый яркий солнечный полдень вход в пещеру, плотно закрытый каменной плитой, никогда не освещался даже единым прямым солнечным лучом. Здесь всегда царил гнетущий полумрак. Голая песчаная площадка, напрочь лишённая растительности, только добавляла общей хмурой обстановки.

Скалу окружала серая холодная мгла, большей своей частью клубившаяся именно около огромной плиты, закрывавшей пещеру. Точнее, стражники привыкли думать, что за ней скрыта именно пещера. Что конкретно было за плоским каменным монолитом, не знал никто.

Напарники спустились, остановились в паре метров от плиты, на границе со стеной особо плотного молочного марева.

— Ты никогда не спрашивал капитана, что мы охраняем? — Имир потёр застывшие пальцы, его голос дрогнул. — Зачем эти постоянные патрули?

— Не-а, — флегматично отозвался Гранор, вновь затягиваясь. — Пошли дальше. Сам же знаешь, капитан всегда говорит, что надо подходить вплотную, — стражник слегка понизил голос и расправил плечи, копируя старшего по званию.

Имир вновь попытался укутаться в плащ по самый нос, проворчал пару ругательств, но всё-таки пошёл следом за своим более массивным напарником, который, как ледокол, разрывал полотно тумана на две части.

Оказавшись около плиты, оба какое-то время смотрели на неё, думая каждый о своём. Внезапно из откуда-то сзади донёсся глухой звук удара, Имир вздрогнул, резко обернулся, нервно выдернул из-за пояса внушительный боевой нож.

— Да перестань, — Гранор покачал головой, кладя большую ладонь на плечо напарника. — Камень упал с какой-нибудь вершины, а ты уже обосрался, как малолетка.

Имир ещё какое-то время напряжённо всматривался в туман, но стражников окружала всё та же неизменная тишина. Вытерев испарину со лба, он убрал клинок, не с первого раза попав в ножны.

— Это место действует мне на нервы! Особенно в такое время! — стражник смачно сплюнул на песок.

— Кстати, — в глазах Гранора загорелся хитрый огонёк. — Знаешь, что старожилы в местной деревеньке говорят про эту скалу?

— Что? — дёрнулся Имир, вскидывая взгляд на напарника.

— В их старых легендах записано, что когда-то главных богов было пятеро, — Гранор докурил самокрутку, с грустью глянул на обжигающий пальцы окурок. Бросил его на землю и втёр носком сапога, погружая в песок и закапывая, чтобы капитан ненароком не заметил, вдруг начальство сюда с проверкой занесёт.

— Любой малолетний шалопай знает, что главных богов четверо, — буркнул Имир.

— За что купил, за то и продаю, — пожал плечами напарник. — Так вот, этот пятый был край какой буйный. Злобный, вечно гадил остальным, козни против них строил. Да и силой обладал такой, что его усмирить другие боги поодиночке не могли. Тогда собрались они вчетвером, сговорились и напали на пятого. Лишили сил и заточили в этой самой скале, — Гранор постучал костяшками пальцев по плите.

— Звучит как бредни старого сумасшедшего, — покачал головой Имир, на его лице явно отразилось сомнение.

— Вот тут я с тобой согласен, — кивнул напарник. — Был бы тут заперт настоящий бог, нас бы тут не было. Не думаю, что есть такие силы, чтобы бога удержать. Так, может, какой мелкий местный божок, — Гранор расхохотался. — Слабенький, чахленький.

— Тише ты! — Имир нервно сделал шаг от напарника. — Ржёшь, как конь!

Ещё один шаг, и стражник оказался ровно напротив стыка, где соединялись каменная плита и край скалы. В одно мгновение его глаза расширились, он стащил шлем с головы и резко припал ухом к шву.

— Да заткнись ты уже! — зашипел Имир, махая рукой. — Там кто-то есть!

— Да ты бредишь, — от удивления Гранор резко оборвал смех. — Это невозможно!

Он подошёл к стыку, приложил ухо выше того места, где уже замер Имир.

— Я всё проверил, он действительно подходит… — раздался с трудом угадываемый, но явно мужской, как будто шелестящий голос. — Ты должна проследить, чтобы сосуд дожил до инициации и правильно развил магию. Мне нужны хорошие магические потоки.

— Как прикажете, господин, — второй голос явно принадлежал женщине.

— Помни, он крайне важен! Такого шанса может не представиться еще пару сотен лет, а я уже насмотрелся на эти стены! Сестрёнка Даст постаралась, ничего не скажешь!

— Я понимаю, господин.

— Тогда иди. Не стоит терять время.

Стражники переглянулись, таращась друг на друга одинаково ошарашенными взглядами. И оба тут же отпрянули, когда плита вдруг с натужным скрипом пришла в движение, выпуская наружу девушку. Смуглая, стройная, лет двадцати от роду. Тёмные волосы были собраны в множество косичек. Янтарные глаза сверкнули в полумраке. Она выскочила и замерла, нахмурившись, явно не ожидая кого-то здесь увидеть. Резко обернулась, смотря вглубь пещеры, как будто спрашивая у своего собеседника, что ей делать.

— Хватай её! — Имир первым сбросил оцепенение и кинулся на нарушительницу, вытаскивая нож.

Но успел лишь взмахнуть ножом, рассекая воздух, и тут же рухнул на землю. Выронил оружие, обеими руками хватаясь за перерезанное горло, из которого теперь вылетали только хрип и бульканье. На его губах выступила кровавая пена. Клинок девушки лишь на мгновение сверкнул и тут же пропал в складках одеяния.

Гранор хотел броситься на помощь напарнику, но не смог пошевелить даже пальцем.

— Иди, я здесь сам разберусь, — раздался давящий и сминающий волю голос в его голове. Это стало последним, что помнил стражник перед тем, как его сознание поглотила тьма.

Грудь Гранора приходила в движение от дыхания, веки оставались поднятыми, но сам стражник уже ничего не видел, на мир его глазами продолжил смотреть кто-то иной.

Девушка коротко кивнула, изящно взмахнула ладонью, и её тело окутало мягкое свечение, в котором через мгновение вместо незнакомки оказалась крупная лисица. Она тут же исчезла в тумане, взмахнув в воздухе хвостом. И, кажется, не одним…

Гранор внезапно зашевелился, глубоко вдохнул ртом, как будто пробуя воздух на вкус. Повертел головой, с удовольствием громко хрустя шейными позвонками, размял плечи, внимательно осмотрел свои ладони. Его лицо исказила непривычно холодная ухмылка.

Без лишних раздумий он подошёл к трупу Имира, осмотрел, как будто прикидывая вес, одной рукой схватил того за ногу и с лёгкостью затащил в пещеру. Вновь выбрался, взмахнул ладонью в воздухе, и огромная каменная плита вернулась на место, скребя по песку. Критически осмотрел оставленные след и окровавленный песок рядом с плитой, вздохнул, махнул рукой. Внезапно налетевший ветер поднял песчинки в воздух, засыпая все признаки того, что здесь было несколько мгновений назад.

— Так-то лучше, — чуть хрипло выдохнул стражник, как будто слова давались ему с некоторым трудом. Сделал глубокий вдох. — Всё-таки хорошо иметь тело спустя триста лет существования в виде бесплотного духа. Или прошло больше? — он слегка нахмурился.

Но быстро отвлёкся от раздумий, глянул на начинающее светлеть небо — смена стражи подходила к концу, пора было возвращаться на пост. Отряхнув ладони, стражник направился сквозь туман. Если бы сейчас кто-то мог видеть его со стороны, то заметил бы, что марево как будто само расступалось, создавая проход, словно боясь даже прикоснуться к телу.

Зона тумана кончилась, стражник вышел на дорогу, огляделся. Кивнул сам себе, замечая пару худых лошадёнок, привязанных к дереву неподалёку. Животные забеспокоились, заржали, нервно задёргали привязь, но один взмах руки — и лошади послушно замерли на месте. Стражник поднял ладонь, коснулся пальцами мягкой шерсти на морде серой лошади, стоявшей ближе к нему. На мгновение прикрыл глаза, как будто наслаждаясь прикосновением.

Но долго стоять так не стал, потянулся ко второй лошади, отвязал ее и ударил по крупу, направляя в сторону скалы.

— Пшла! — добавил силы в голос, проводил глазами животное, пока оно не скрылось из видимости.

Вставил ногу в стремя, легко закинул тело в седло, тут же посылая лошадь в галоп. До поста было не больше пары километров, даже эта кляча должна была выдержать такой темп.

Серые пейзажи по дороге не могли похвастаться хоть чем-то, что могло радовать взор, но губы Гранора растягивались в улыбке, он с удовольствием подставлял лицо встречному ветру и поглядывал по сторонам, примечая видимые только одной лишь сидящей внутри него сущности изменения.

Пост стражи вынырнул из-за поворота. Гранор кивнул стоящим на посту стражникам, доскакал до конюшни, передал казённую лошадь в руки заспанного конюха, который отвел лошадку в стоило, даже не спросившись, где вторая.

Гранор тем временем окинул внутренний двор взглядом и направился к самому крупному сооружению — двухэтажному каменному особняку, в котором заседало начальство заставы. Хотелось без лишних проволочек сдать дежурному смену и убраться с поста куда подальше. Но стоило лишь Гранору перешагнуть порог комнаты дежурного, как в него впились недовольные зелёные глаза начальства:

Капитан, который принимал пересменку, не оставил без внимания тот факт, что стражник вернулся один.

— Эй, Гранор, что за дела? Почему ты не с Имиром? — нахмурился седовласый мужчина в серебристом доспехе — капитан почему-то решил провести это утро рядом с дежурным, чему тот совсем не был рад, вытянувшись по струнке рядом с собственным столом, за которым сидел капитан.

— Прошу прощения, Имир решил в срочном порядке отбыть к своей зазнобе, — Гранор улыбнулся, отвёл руку за спину. Через мгновение в его пальцах прямо из воздуха искрящимися нитями соткалось письмо, которое он протянул начальству. — Вот, он даже записку вам черканул.

— Что за чушь⁈ — капитан привстал, выдернул у стражника лист бумаги, быстро пробежался по тексту. — Да как он… — глаза начальника стражи тут же налились кровью. — Доложить мне, как только этот засранец вернётся! Я с него три шкуры спущу! А ты… — он впился взглядом в улыбающегося Гранора. — Две дополнительные смены! За то, что отпустил!

— Да его даже вы бы не удержали, — стражник слегка картинно поклонился.

— Иди уже отсюда, чтоб мои глаза тебя не видели!

Гранор тут же воспользовался советом и удалился. Вышел из штаба, направился к стоянке. Там его поджидал старый, больше похожий на гроб с окошками экипаж. Запряжённые в него лошадёнки мирно дремали стоя, при выдохе кожа облипала чётко видимые рёбра. На козлах довольно громко храпел старый извозчик, закутавшись в видавший виды тулуп.

— Радивальд, неужели твои потомки настолько разграбили казну, что в стране не осталось денег на нормальных лошадей для стражи? — Гранор покосился на обшарпанную эмблему на дверце повозки. — Хоть бы постыдились герб на таком малевать.

От его голоса извозчик проснулся, пошамкал губами.

— Чего стоишь? Залазь, и поехали, — бросил он стражнику, протирая глаза.

Гронора дважды просить не пришлось, он запрыгнул в экипаж, плотно закрывая за собой скрипучую дверь, сел на ободранную деревянную лавку. Старик без лишних разговоров устроился на козлах, разбудил лошадей. Экипаж тронулся.

Скрипуче покачиваясь на ухабах, Гранор приоткрыл окошко. С грустью в свете восходящего солнца он смотрел на то, как кожа на его ладонях начала сохнуть и покрываться глубокими морщинами прямо на глазах. Он только обрёл тело, и вновь был вынужден его лишиться.

— Мелкий божок, говоришь, — криво усмехнулся стражник иссыхающимися губами. — Да если бы твоё тело могло продержаться чуть дольше, вмещая лишь часть моей силы, ты бы сильно удивился… Но ничего, — взгляд чёрных глаз устремился к горизонту за окном. — Скоро я вновь смогу стать частью этого мира. Осталось совсем чуть-чуть. Я подожду.

Поездка до города занимала лишь полчаса, но когда извозчик остановился в привычном месте на стоянке, никто из дилижанса не вышел.

— Эй, господин, приехали, — позвал он, думая, что стражник, вымотавшись на службе, банально уснул.

Но и на этот раз никакого ответа не было. Со вздохом старик спустился с козел, дёрнул дверцу и обомлел. Внутри никого не было, только сквозняк гонял какую-то странную пыль, больше похожую на пепел.

— Всё… — прошептал извозчик, покрываясь холодным п о том. — Всё, это была моя последняя поездка для постовых стражников! Хватит!

Глава 1 С днем рождения, Архарт

Ощущаю, что стою под проливным дождём.

Что-то давит на плечи… Доспехи?

Неподалёку проход, проложенный в скале. Двери из камня высокие настолько, что можно подумать, будто тут живут великаны. Я не могу повернуться и осмотреть место, где оказался. Могу лишь безвольно наблюдать.

Что-то неведомое тянет вперёд, стократно сильнее силы воли.

Ноги волочатся по земле. Рука сжимает меч.

Бешено кручу глазами, рассматривая больше подробностей. Латы покрыты вмятинами, руки по локоть в крови, как и меч. Что происходит⁈

Подхожу ко входу, всё ещё не в силах повернуться.

Тяну свободную руку, чтобы толкнуть створки. Ладонь касается шершавого холодного камня.

Время здесь течёт медленно, будто мёд из разбитого кувшина, дыхание прерывается. Пытаюсь вдохнуть, чувствуя, как на плечи опускается вечность.

Аура такой силы, что я на её фоне даже не песчинка, а одна тысячная от неё.

Двери дрожат. Мощный громоподобный удар сотрясает их изнутри, отдаваясь мне в руку. Кто-то с другой стороны этих ворот хочет выбраться.

Страх сковывает меня.

Удары учащаются.

Я бы рад убежать, но ноги не слушаются.

Снова удары…

* * *

Я свалился с кровати, больно отбивая бок. Выругался, морщась от боли. Только вот стук, что слышался мне во сне, не прекратился. Кто-то тарабанил в дверь, причём, судя по ощущениям, уже долго и ногами.

— Да кто там, Даст тебя пожри⁈ — тихо выругался, протирая глаза.

Откинув в сторону старый плащ, служивший одеялом, я вскочил, поторопился к дверям. Спросонья чуть не влетел в косяк, но сумел-таки увернуться, в последний миг огибая препятствие. Стук прекратился, и я успел услышать слова:

— Этим вшивым аристократам только бы до обеда дрыхнуть!

Хотелось возразить, что сейчас только раннее утро, но стоило мне распахнуть дверь и увидеть перед собой главу стражи первого круга города, как всё желание говорить напрочь исчезло. Разговоры с таким человеком до добра не доведут. Как там говорил судья Карлтон? Подсудимый вправе хранить молчание, ведь всё сказанное может быть использовано против него самого.

Глава был не один, за его спиной маячили еще трое стражников в форме, только вот чинами уже попроще. Командир Перкинс окинул взглядом всклоченного со сна меня, презрительно кривя широкое сальное лицо:

— Наконец-то вы соблаговолили явить нам свой благородный лик, многоуважаемый барон Самвель.

Глава стражи даже не пытался скрыть свое отношение ко мне, почти с ненавистью глядя в лицо. Я был выше по титулу, только вот в данный конкретный момент выглядел явно хуже Перкинса. Впрочем, я испытывал к этому жирному борову вполне схожие чувства, так что наше мнение друг о друге было взаимно.

У главы стражи не было титула, но он обладал другим немаловажным богатством — материальным. Дом в зажиточном районе города, престижная учеба для сына и припрятанный сундук с серебром так уж точно имелся. Учитывая, что Перкинсу тот сундук дался потом и кровью, он обладал редкой нетерпимостью к тем, кто свои богатства получал по наследству, не прилагая особого труда к их заработку.

— Так какого… — начал было я, пытаясь выяснить причину появления отряда стражи на пороге моего дома в столь ранний час.

Но командир перебил, разворачивая переданный подчинённым желтоватый свиток.

— Барон Архарт Самвель, уведомляем вас о необходимости уплаты дворянской пошлины в размере пятидесяти кристаллов маны. В случае неуплаты вы будете лишены титула, земель и имущества. Вам будет предписано покинуть свои владения, — Перкинс оторвался от текста и перевёл взгляд на меня. — Но, губернатор так милостив, что разрешит тебе забрать из дома всё, что сможешь унести в своих ручонках. Срок уплаты наступит через три дня.

После таких слов первым желанием было приложить Перкинса головой о перила. Если бы отец был жив, то эта тварь на пузе бы передо мной ползала… Я скрипнул зубами, все остатки сна слетели моментально.

— С чего вдруг? В прошлом году я…

— Ты глухой что ли, барон? Ну так прочитай сам, чай грамоте обучен.

Мне под нос грубо сунули свиток. Но я подобного обращения терпеть не собирался, в моей жизни и так хватало унижения. Прекрасно понимая, что усугубляю наши и без того нелёгкие отношения, я сделал шаг назад и протянул руку:

— Обучен, но с рук читать свои же документы не привык, — выжидательно посмотрел на главу стражи.

Он начал стремительно краснеть, его ноздри хищно раздулись, он слегка помял свиток, но был вынужден буквально бросить мне в руки документ. И я прекрасно понимал, почему: за его спиной стояли люди. Пусть они и из его же подразделения, но при желании я всё ещё мог написать на него и на них всех жалобу, откажи он мне в моём праве ознакомления. И пусть от моего баронства остался только титул, но тут он кое-что мог мне дать.

Я развернул список, скривился, разбирая на свитке всё то же самое, что зачитал глава стражи. И печать гербовую, губернаторскую, подтверждающую подлинность документа тоже увидел. Чтоб им всем провалиться к Даст, как будто мне без этого проблем не хватало!

— Ну что, барон, прочитал? — Перкинс всё-таки не выдержал и выдернул бумагу у меня из рук, скатал и отдал стоявшему позади стражнику. — Всё понял?

Боги, дайте мне сил сдержать и не броситься в драку! Это будет большим позором, но как же хотелось врезать по этой скалящейся морде. Он прекрасно понимал, что мне не достать таких денег. Все это понимали, а потому всё былое уважительное отношение ко мне исчезало буквально на глазах. И от этого мне хотелось биться головой об стену в бессильной злобе.

— Молчишь? Посмотрим, как ты запоёшь через три дня! Я лично приду посмотреть, как тебя вышвырнут из собственного особняка! Может, поймёшь, наконец, каково это: ежедневно трудиться не покладая рук, чтобы получить хоть часть того, что вам так незаслуженно приходит само! Хотя ты о труде-то и не знаешь ничего, не привык работать честно. Ставлю серебряный, что скоро увижу тебя за решёткой! Или дозорные найдут твой труп в ближайшей канаве!

Я криво усмехнулся, опёрся плечом о дверной косяк, сложил руки на груди. В других обстоятельствах за такие слова отец сгноил бы Перкинса в его же собственной тюрьме. А сейчас это животное вовсю изгаляется, танцуя на костях моего рода.

Видимо, удовлетворившись своей тирадой, глава стражи скомандовал подчинённым заканчивать с «этим будущим висельником» и убрался от моего дома. Я сплюнул ему вслед и захлопнул дверь.

Краем глаза приметил скамеечку около стены, и со вздохом опустился на неё. Да вот только хлипкая мебель не выдержала подобного. Ножки подломились, и я пролетел ниже, отбивая копчик об пол.

— Да чтоб этих тварей к Даст закинуло! — взвыл, смотря на погрызенные мышами ножки деревянной скамейки.

Эти серые бесовки от безнадёги начали есть мебель.

Проморгавшись от искр в глазах, поднялся. Похромал обратно к себе, держась за ушибленную поясницу. Остановился на пороге комнаты, окинул её взглядом. Старая скрипучая кровать с голым дырявым матрасом, на полу брошенный плащ. Около окна стоял стул, на котором покоился единственный комплект одежды: поношенные штаны, некогда белая, а сейчас изрядно посеревшая рубашка. Как бы я ни старался, выстирать одежду толком не получалось. Слишком много работал, мало обращая внимание на внешний вид. Тяга к аристократичному внешнему виду умерла вслед же за родителями.

Сверху лежала рабочая марлевая повязка для лица. Рядом с кроватью стояла пустая деревянная кружка и огарок свечи — на магические светильники денег не было. Наскрёб только на плитку, с помощью которой готовил себе нехитрую пищу из овощей, выращенных на грядке за домом, где когда-то цвели мамины антрацинии.

Эти чёрные цветы, бывшие некогда розами, но затем скрещенные с едким пустоцветом, я ненавидел всем сердцем.

Ощущая какую-то внутреннюю опустошённость, обернулся, осматривая зал, бывший когда-то гостиной. Пустота, ободранные голые стены, паутина на потолке и шуршание мышей в углах. Ещё отсюда можно было увидеть кусок лифта, уходившего на третий этаж. Только вот пользоваться им я уже не рискну: денег на поддержание в рабочем состоянии не было уже очень давно. Да и нечего мне делать на третьем этаже. Всё, что там было ценного, уже давно распродано. А теперь я потеряю и последнее, что имею.

— Да пошло оно всё к Даст, — накрывшее меня безразличие как будто полностью перекрыло доступ к другим чувствам.

Я вернулся в комнату, опустился на кровать. Что-то внутри всё-таки пыталось проклюнуться, кричало о том, что надо вставать, что-то делать, искать деньги на кристаллы. Но я уже знал простой и понятный ответ: мне нечем платить.

В этот раз действительно нечем.

Завалился на матрас, закрыл глаза, кладя правую руку изгибом локтя на лоб. А ведь когда-то всё было по-другому. Давно, как будто в другой жизни. Были живы родители, дом был наполнен светом и радостью. И ничего не предвещало ужасной трагедии. Я сжал зубы, невольно вспоминая, как губернатор лично пришёл ко мне в комнату, присел рядом с кроватью на стул и сказал, что ему очень жаль. Сообщил, что родители, только пару дней назад уплывшие на большом красивом судне на свадьбу папиного друга, погибли в кораблекрушении. Утешал меня, тварь! Сейчас ему ничего не помешало подписать сурхов указ!

Злость, накрывшая меня с головой, проломила кокон безразличия. Отец воспитывал меня, как наследника! Как будущего барона! Я понятия не имел, что может мне помочь в сложившейся ситуации, но должен был найти выход. Должен! У меня просто не было другого выбора, я не мог так подвести память отца. Я уже не тот мальчишка, которого отец оставил одного, решив, что тот месяц, который они потратят на путешествие, станет моим экзаменом и первым реальным делом в качестве наследника рода.

Но планируемый экзамен вдруг стал реальностью, больно ударившей в лицо.

Вынырнув из воспоминаний и тяжёлых мыслей, открыл глаза, глянул на часы. Перкинс напрасно считал меня бездельником: у меня была работа. Не такая, чтобы говорить о ней с гордостью, но всё-таки. Когда у меня совсем закончились деньги, необходимо было куда-то устроиться срочно и, желательно, без лишней огласки. Таким местом стал госпиталь, куда как раз нанимали санитаров. Для такой работы не требовалось документов или образования, зато обязательным рабочим атрибутом была маска, что было мне на руку. Не хватало ещё, чтобы любой проходимец мог похвастаться, что за ним сам барон Самвель утку выносил!

Повязав маску, накинув капюшон и закрывшись плащом, я мог довольно безболезненно и незаметно передвигаться по городу, не привлекая к себе лишнего внимания. А в самом госпитале голову мне закрывал специальный колпак, так что я мог спокойно работать, оставаясь неузнанным.

Поднявшись, оделся, кое-как расчесал пятернёй отросшие чуть вьющиеся волосы. Опустился на колени перед кроватью, нырнул под неё и аккуратно вытащил единственное своё сокровище: небольшую шахматную доску. Кроме крохотной суммы денег дядя оставил мне шкатулку. Я сначала подумал, что это просто подарок на память, но потом подслушал его разговор, что он просто не смог её открыть, и решил бросить здесь. Он почему-то тогда очень торопился уехать.

Но в первое время на меня столько навалилось, что я совсем забыл про наследство, и вспомнил о ней, только когда моё положение стало совсем плачевным. Не знаю, как так получилось, но я открыл её с первой же попытки. Я надеялся найти там деньги, драгоценности или карту какого-нибудь клада. Ведь не просто так дядя не смог её открыть сам. Однако меня ждало разочарование: внутри лежали довольно простые деревянные шахматы, а сама шкатулка раскладывалась в поле для игры. От досады думал даже сжечь фигурки, используя их в качестве топлива для обогрева. Но оказалось, что они не горят. И мыши их не трогают, в отличие от всего остального деревянного в доме.

Тогда я начал играть. Единственное развлечение, хоть что-то из прежней беззаботной жизни. В первый же день так засиделся за доской, что уснул. А наутро обнаружил, что одна из фигур поменяла своё расположение. Сначала я подумал, что просто неправильно запомнил расстановку шахмат. Поправил постановку, сделав ход против самого себя вчерашнего и горько усмехнувшись, занялся делами.

Но на следующее утро вновь оставленные на ночь фигуры переместились.

Так и начались мои игры с таинственным соперником из шкатулки. Каждое утро перед уходом на работу я делал ход и прятал доску под кровать. Ночью играл кто-то другой, шахматы меняли положение. И наступал мой черёд ходить.

Я окинул доску взглядом, прикусил губу, раздумывая. Одновременно потянулся за вчерашней варёной картофелиной. Разогревать её на магической плитке было слишком дорогим удовольствием, так что умял холодной и без соли, продолжая продумывать ход. Эта партия была очень длинной. Пока что наш счёт был в пользу шкатулки, я редко у неё выигрывал. Но сейчас держался особенно долго. Переместив слона, я осторожно задвинул доску под кровать и поднялся с колен. Подхватил с пола плащ, закутался, выскальзывая из дома.

Направился к калитке, но тут раздалось шуршание у разваливающегося забора, что отделял лужайку перед домом от внутреннего двора. Я скривился, видя, как из темноты вылазит гора тряпья. Бездомный калека повадился ночевать под этим забором. Сколько раз я его отсюда ни гнал, он всё равно находил путь обратно.

— Что, скоро эта территория станет городской, и не сможешь больше гонять старика Тула, — прохрипел он, тряся корявой рукой в мою сторону.

— Пошёл ты в пасть Даст, я всё ещё тут живу, — развернул ладонь и поджал средний палец, посылая калеку в пеший эротический тур в его же задницу, и продолжил путь, дёргая калитку. Хриплые ругательства полетели мне в спину.

Город только начинал просыпаться, редкие прохожие не обращали на меня особого внимания, спеша по своим делам.

Госпиталь находился в другом районе города, так что идти мне пришлось долго. Но сейчас это было только на руку: следовало проветрить голову. Ибо не каждый день объявляют, что жить тебе осталось три дня. Своё дальнейшее существование вне дома я пока что слабо представлял.

Приблизился к большому белому каменному зданию в два этажа. Около главного входа уже начинали скапливаться утренние пациенты.

— Э, куда без очереди! — раздался грубый сиплый голос из-за спины.

Тяжёлая рука неожиданно дёрнула меня за плечо, останавливая. Я резко развернулся, замечая перед собой огромного рыжего мужика с короткой бородой и явными следами побоев на лице.

— Хваталку убери, а то вдруг оторвут, да потом пришьют не к тому месту, — рыкнул я.

Но мужик уже и сам торопился отцепиться от меня, заметив мою маску. Он опустил руку, рефлекторно вытер её о свою одежду.

— А, ты из этих, местных. Звиняй, не приметил.

Криво усмехнувшись и коротко кивнув, я продолжил свой путь.

Санитары обитали в маленьком закутке справа от входа. Там мы могли оставить верхнюю одежду, разобрать продезинфицированные фартуки и косынки. Эта амуниция в сочетании с маской делала нас практически неразличимыми между собой. В основном санитарами работали девушки, реже парни.

Переодевшись и расписавшись в книге учёта рабочего времени, я отправился на обход своего сектора. За мной были закреплены десять коек на втором этаже в дальнем крыле. Сейчас четыре из них пустовали: вчера как раз выписали группу деревенских бойцов, решивших подзаработать в пустошах.

Остальные же были заняты довольно интересными личностями. Это был единственный момент, за который я, можно сказать, любил свою работу: в наш приграничный город частенько приезжали искатели — люди, связавшие свою жизнь с разведкой городов древних. Древние были давно вымершей расой. Что привело их к гибели — этого до сих пор достоверно не знал никто. Было множество гипотез, и в детстве я часто просил отца рассказывать мне их на ночь. Тогда они звучали для меня как сказки. Но теперь эти сказки оживали в рассказах суровых мужчин и женщин, которые занимали койки в госпитале. Добывать артефакты древних было тяжело и очень опасно, но одна такая находка могла обеспечить несколько лет безбедной жизни, и это многих привлекало, несмотря на довольно высокую смертность среди искателей.

Так что я таскал утки, выносил помои, менял окровавленные бинты, стирал их, дезинфицировал, и всё это под рассказы о городах древних. Работа не самая приятная, но платили сносно из-за опасности работы. Многие путешественники из мёртвых земель приносили с собой проклятия и болезни, поэтому персонал частенько заражался.

Иногда их таинственные сокровища снились мне ночами, и где-то в глубине души я мечтал о том, чтобы один из этих отмеченных шрамами мужчин приметил меня и предложил пойти с ними в поход за сокровищами. Я обязательно нашёл бы там гробницу старого мага, сокровищ из которой хватало бы на покрытие всех долгов и на дорогу в столицу, где я встретил бы Катрин.

Но всё это так и оставалось мечтами. Однако, если учитывать моё нынешнее положение, может, и стоило самому напроситься к кому-нибудь из них…

Сегодня было новое поступление больных, мои свободные койки тут же заняли. С новенькими было много возни, ибо крови из них лилось изрядно. Говорили, что они попали в какую-то ловушку древних, выжило лишь шестеро из двадцати. Вообще нетипично для искателей собираться в такие большие группы, но на этот раз, видимо, было что-то серьёзное. Я рассчитывал узнать подробности завтра, когда они придут в себя после операций.

В перерыве я предпочитал сидеть в тёмном закутке своего отделения, а не делить общую столовую с остальными. Спускался только для того, чтобы получить нехитрый санитарский паёк. Сидел и жевал подсохший хлеб, вновь погрузившись в нерадостные перспективы настолько глубоко, что не заметил подошедшего паренька — Линд был одним из немногих, с кем я тут общался. Субтильный, невысокий, в покосившихся очках — он казался слишком хилым для этой работы, но время показало, что первое впечатление обманчиво.

Не спрашивая разрешения, он присел рядом.

— Ты чего, как в воду опущенный? — поинтересовался он, приступая к своей порции обеда.

— Да с утра хорошими новостями по голове дали, — усмехнулся я, вытягивая натруженные за день ноги. — Я умудрился задолжать кучу денег свинье, что сидит в губернаторском кресле. И теперь они вышвырнут меня ну улицу, — вздохнул, ощущая тяжесть в груди.

Линд не знал, кем я являюсь на самом деле, но частично был в курсе истории моей семьи.

— Может, твои родители тебе всё-таки что-то оставили, но ты это ещё не нашёл?

Я лишь горько скривился в ответ, невольно вспоминая свои первые дни после известия об их смерти. Те несколько дней, пока наш поверенный разбирался с доставкой тел и организацией похорон, я провёл как в тумане, мало что запоминая из происходящего. Мне было всего пятнадцать. В таком возрасте я в одно мгновение стал покровителем достаточно большой территории, нескольких предприятий, владельцем поместья и главой своей резко сократившейся до двух человек семьи. Кажется, большую часть времени я просто сидел в своей комнате и таращился в окно, пока старшая сестра пыталась меня успокоить. Ей не положено было возглавлять род, хоть она и подходила для такой роли лучше меня, как показывает практика. Она не плакала и не впадала в истерику, заботилась обо мне… Милая Катрин…

— Знаешь, — выговорил я слегка охрипшим голосом. — После их смерти мне казалось, что моя жизнь кончена. Как же я ошибался, — гортанный смех вырвался из моей глотки. — Через несколько дней после похорон стало гораздо хуже. Говоришь, они мне что-то оставили? Ты прав, — я похлопал Линда по худому плечу. — Они оставили мне долги. Много долгов.

Я как сейчас помнил внезапный визит моего дяди, брата отца. Он помахал перед носом долговой распиской. Оказалось, что папа взял взаймы у брата очень большую сумму под залог земель и дома. Когда я, возмущённый заявлением дяди, спросил, зачем же моему отцу, барону Креону Самвелю могла понадобиться такая гора денег, тот с готовностью ответил, что барон строил новый дом. Каменный особняк взамен уже довольно старого поместья. И строительство почти закончилось, однако деньги брату папа так и не вернул.

— Но ты же расплатился тогда, — тихо проговорил Линд.

— Да, расплатился… — выдохнул я.

Надо отдать должное, дядя не выгнал меня взашей, не повесил долговое обязательство на мои молодые плечи. Но и проявлением благородства его действия не назовёшь: он опустошил счёт, который отец готовил для того, чтобы оплатить обучение Катрин в столичной магической академии. В итоге дядя оставил мне этот дом и немного денег на существование. Конечно, после такого многие подчиненные и служащие моих родителей разбежались, ища место получше. Я не виню их в этом, все хотят для себя хорошей жизни.

— Расплатился, — повторил я. — И остался совсем один.

— Но ты говорил, что у тебя есть сестра, — качнул светлой головой Линд.

— Есть, — в кои-то веки я искренне улыбнулся.

Тогда, два года назад, переезд Катрин стал для меня ударом. Дядя подыскал для неё выгодную партию где-то в столице и настаивал на немедленной женитьбе, но тут уж я категорически воспротивился и настоял на том, чтобы она сначала прошла полное обучение в академии. Естественно, я ничего не сказал Катрин о том, что отцовские деньги канули в пасть Даст, просто продал большую часть домашнего имущества и наскрёб денег на первое полугодие обучения. Сестра не хотела меня оставлять, но после коротких уговоров уехала и лишь писала письма, справляясь обо мне. Редко с письмами доставляли и пару монет, такие дни становились праздником внезапной сытости и похоронами самолюбия.

— Ты сестре уже говорил? — осторожно спросил он, смотря на меня большими глазами.

Я покачал головой.

— Нет. И не скажу, — сощурился. Нет уж, как бы мне ни было плохо, Катрин об этом не узнает.

Я ничего ей не сказал, даже когда разогнал всех слуг, нашёл старьёвщика, что скупил всё, что было ценного в доме. Я продал всё: мебель, шторы, ковры, посуду и прочую утварь. Перестал ухаживать за домом, переехал жить в маленькую комнату прислуги на первом этаже: её было проще всего отапливать в холодные зимние ночи. Буквально ободрал собственный дом, чтобы его у меня не забрали. В прошлые приходы сборщиков пошлин я откупился, оплатил ещё год обучения сестры, при этом оставшись ни с чем. С потерей родителей и переходом всего капитала к дяде, меня как будто вычеркнули из жизни дворянских родов. Никаких приглашений, никаких обедов. Со мной перестали даже банально здороваться. Я хотел вернуться в школу, но и там лишь развели руками: моё обучение больше некому было оплатить, а без денег со мной никто не собирался возиться.

И вот пришёл новый срок, который я упустил, пытаясь заработать на жизнь. Мне исполнилось семнадцать, я рассчитывал, что до следующей пошлины ещё есть время, перепутал месяцы. Не то чтобы были перспективы внезапно разбогатеть, однако я не думал, что окажусь на улице так скоро.

— И что ты будешь делать?

— Пока не знаю, — я решительно отставил пустую миску. — Но что-то делать придётся. Так просто я не сдамся.

Линд кивнул, забрал мою чашку и отнёс всё в столовую. Нам оставалось продежурить ещё четыре часа.

В итоге домой еле дополз, кое-как переставляя ноги. Ужин состоял из той же холодной картошки и сорванного дикого лука. После еды буквально рухнул на кровать. Однако несмотря на крайне уставшее состояние, сон не шёл. В темноте стали одолевать мысли о будущем. Что меня ждёт дальше?

Надо что-то делать. Из кожи вон вылезти, но я должен сохранить титул и дом! Вот только как? Ведь денег я точно не найду. Зарплаты санитара хватало лишь на существование, не более. А, значит, очень скоро останусь на улице в одном плаще и со шкатулкой в обнимку. Может, проданного дома и хватит на пошлину, чтобы сохранить титул, но он не греет, в нём нельзя жить… И путей улучшения дальнейшей жизни не наблюдалось. Попытаться напроситься к дяде хоть в конюхи? Прибиться к искателям? Умолять доктора Дойшура пожертвовать скамейку в раздевалке для ночевки? Меня аж перекосило. Всё одинаково криво, но что-то из этого придётся задействовать уже в скором времени.

Так и не определившись, какой путь лучше, всё-таки сумел заснуть.

* * *

На следующее утро я смог проснуться сам, без чужой помощи. Неловко умылся, кое-как причесался. Уже облачившись и позавтракав остатками ужина, вытащил доску, с интересом гадая, какой же ход сделал мой противник. И замер, неверяще таращась на доску. Все фигуры были переставлены, от вчерашней партии не осталось и следа. Но ошарашило меня отнюдь не это: шахматные пешки, слоны и кони отчётливо рисовали на доске слово «храм». Потёр глаза пальцами, поморгал, похлопал себя по щекам. Но слово никуда не исчезло. Я бы, может, посидел погадал, что бы это значило, только вот опаздывать на работу было нельзя. Поэтому не стал шевелить фигурки, так и оставил их, задвинув под кровать. А сам поторопился в госпиталь.

Пока работал, выяснил, что из прибывшей вчера группы искателей ночью скончались двое. Но это на первом этаже, а у меня на койках выжили все. Только вот разговоров они не вели, таращились в потолок или читали книги из старой больничной библиотеки. На все попытки расспросов сразу свирепели, один из искателей даже в глаз зарядил особо любопытному санитару. Благо, это был не я.

Да и сегодня мои мысли занимали не искатели, а таинственный шахматный противник. Нет, вообще в целом в храм сходить стоило. Всё-таки я теперь совершеннолетний, и если бы были живы родители, то меня бы ещё в день рождения вся семья потащила туда узнавать, не взял ли меня под покровительство какой-нибудь бог. Нет, ну а вдруг? Может, мне суждено обрести магические способности? Но я и в детстве, и сейчас сомневался, что нужен хоть кому-то из них. Потому как все с пелёнок знали: четыре старших бога благоволят только четырём высшим родам. И там, в высоких кругах, идёт драка за ману и власть, которую она даёт. Остальным же достаются крохи с господского стола. Редко кто из младших богов брал кого-то под своё покровительство, таким счастливчикам все завидовали.

Но я никогда не причислял себя к удачливым людям. А последнее время скорее даже наоборот — был примером крайне неудачливого человека. И всё-таки желание зайти в храм точило изнутри, и стало к концу рабочего дня просто невыносимым. А вдруг? Вдруг это — то самое чудо, которого мне так хотелось? Ну не приснилось же мне это слово на шахматной доске! Что-нибудь это да значит…

Так что после рабочего дня я потащился к храму, преодолевая усталость. Храм четырёх богов был самым величественным зданием в городе. Высокие каменные стены, резные колонны, и четыре символа по углам. Внутри храм был строго поделён на четыре сектора, у каждого бога был свой цвет, свои привычные способы поклонения. Кому-то несли дары, а кому-то приносили жертвы. По центру храма стоял небольшой постамент, составленный из четырёх частей, но объединяющий их всех в один монолит. Сверху на нём крепилась небольшая каменная чаша.

Недалеко от входа стоял служитель в длинном сером одеянии. Завидев меня, он вздохнул и скучающе протянул:

— Выбрать бога покровителя?

— С чего вы… — я несколько опешил.

— Ну не жениться же ты пришёл, — он демонстративно осмотрел пространство рядом со мной. — Значит, определяться с покровителем. Входная плата с собой?

Пришлось, скрипнув зубами, отдать последние деньги за какой-то обряд. До выплаты в госпитале ещё несколько дней, а жить на что-то надо… С другой стороны, сюда меня привела надежда на чудо. А за чудеса тоже надо платить. Да и там ещё несколько картофелин есть в земле, недавно же проверял. Продержусь как-нибудь!

Быстро, чтобы не передумать, высыпал в подставленную ладонь служителя последние монетки. Тот удовлетворённо кивнул, подвёл меня к чаше в центре зала. Вынул из кармана иглу, провёл её над пламенем горящей рядом свечи, что-топрошептал. После чего взял меня за руку и воткнул иглу в центр ладони. Я вздрогнул от неожиданности, но отдёргивать руку не стал, с некоторым интересом смотря, как образуется круглая капелька темно-красной крови. Подождав немного, служитель резко перевернул мою ладонь, прижал к белому камню, лежавшему в чаше, и отпустил. Моё сердце забилось быстрее, я верил, что сейчас произойдёт что-то знаменательное! Но камень под моей рукой оставался холодным, ничего не менялось.

— И чего замер-то? — насмешливо проговорил служитель. — Нет знаменья, вот и весь сказ.

— И что теперь? — с просыпающимся раздражением спросил я.

— Да ничего. Боги решили наблюдать, — равнодушно пожал плечами служитель. — А ты думал тебя кто-то из них сидит и ждёт, пока соизволишь прийти?

— Ну да, боги же у нас настолько занятые, что им остаётся лишь наблюдать, — я скривился, махнул рукой, слизнул выступившую кровь. — Уж лучше пусть меня Даст берёт под своё покровительство, чем кто-то из этих!

Служитель замахнулся, готовый ударить за такое святотатство, но я увернулся и выскочил из храма раньше, чем он начал орать на меня, испуская весь тот с шипением втянутый в себя воздух.

— Ну что, посмотрел на чудо? — иронично уточнил сам у себя.

Поглубже сунул руки в карманы и побрёл, куда глаза глядят, и только через некоторое время понял, что оказался не в своём привычном районе города. Я здесь бывал, но очень давно. Когда ещё моя жизнь не было столь сложна.

Ветер принёс великолепный запах выпечки, идущий от ближайшей двери. В животе заурчало, я сглотнул голодную слюну: уже и не помнил, когда последний раз ел свежий хлеб. Казалось, если закрыть глаза, то можно представить, что я снова стал ребёнком, и мы с мамой решили прогуляться. И нас тоже приманил этот чудный запах. Мама бы купила мне что-нибудь сладкое. А потом, махнув рукой на фигуру, и себе тоже. И мы бы вместе радовались и договаривались, что в следующий раз придём сюда вместе с папой…

Волшебный момент был напрочь испорчен появлением на улице трёх знакомых рож. По-другому и не скажешь, особенно глядя на сыночка Перкинса — Урат, здоровый бугай, поперёк себя шире. Он был лишь на несколько месяцев меня старше, но в габаритах превышал вдвое. Сказывались домашние харчи, которые ему мог обеспечить высокопоставленный отец. За спиной Урата маячили двое прихвостней. Я даже имена их не запоминал, для меня они были безликим приложением к старшему дружку.

— Архи, какая встреча! — Урат закинул в рот кусок булочки, хлопнул руками, стряхивая с них крошки. Полные губы растянулись в издевательской улыбке.

Может, в другой ситуации я бы и не стал с ними связываться. Молча бы ушёл или просто перекинулся парой реплик, не обращая внимания на смысл слов, что вылетали из их пастей: престижную учебу папаша мог купить, но вот мозги ходовым товаром не были. Поэтому Урат довольно бездарно повторял слова за папашей, то есть ничего нового я от него услышать не мог. Но при этом сыночек Перкинса имел кучу прав и минимум обязанностей, так что моя баронская жалоба его не особо-то пугала.

Но сейчас я был на взводе, выселение, потеря титула, сегодняшняя насмешка богов в храме — это всё слилось в один комок внутри, требуя хоть как-то выпустить пар. Так почему бы не за счёт этого поросёнка?

— Ребят, слышьте, папка сказал, что его через пару дней выгонят из дома! И пойдёт наш барон Архи ночевать под заборами, — в тёмных глазах Урата сверкнула злоба, смешанная с завистью.

Я мог понять, за что меня не любит его отец, но самому-то Урату чего не хватало-то? Отец всем его обеспечил! В отличие от меня, финансовых проблем у парня никогда не было. Вот же ирония.

Злость взыграла во мне, я гордо вскинул голову. Да лучше сдохну, чем пойду побираться! Однако Урату такое моё поведение не понравилось. Его заплывшие глазки сузились, крылья носа раздулись.

— Ты смотри, даже не боится! И ведь даже не прячется! — и вдруг его глаза округлились, а толстые губы вдруг сложились в широкую улыбку. — А! Думал, я не догадаюсь? — с этими словами Перкинс младший шагнул ко мне.

Я же слегка опешил, не совсем понимая, о чем он говорит. Что за идея вдруг родилась в его больной голове?

— Думал, я не пойму, что ты где-то запрятал деньжат на пошлину, так⁈ Отец ещё утром говорил, что ты не слишком-то испугался указа губернатора! Наглел, лыбился, пока отец зачитывал бумагу! Говори, где деньги, сморчок!

От такой внезапной гениальности Урата я оторопел. Честно попытался понять, как эти мысли вообще могли родиться в его мозгах, за что и поплатился, не успев увернуться от мелькнувшей руки бугая. Урат схватил меня за плащ, приподнял над землей. Мне захотелось врезать ему со всей дури. И плевать на разницу в габаритах и общем силовом потенциале! Повалить не землю и запинать ногами. Только вот не было у меня такой возможности. Трезвая часть сознание напомнила, что их трое, а я один. И в конечном итоге я отъеду в госпиталь, а потом на улицу, потому что с проломленной головой точно не смогу ничего придумать для поправки своих пошатнувшихся дел. Однако злость помогла придумать другой план. Всё-таки мы не в своём районе, и не каждый стражник будет знать в лицо сына главы стражи первого круга!

— Я всё отдам, Урат, только отпусти! — мне потребовалось много артистических способностей, чтобы изобразить ужас и готовность платить. Спрятать ухмылку, так и кривящую губы, было очень тяжело. Будь Урат хоть немного умнее, он бы смог различить огонь гнева в моих глазах. Но тут мне в кои-то веки везло.

Паркинса младшего возглас вполне убедил, меня поставили на землю. На мои глаза сразу же попалось местное отделение банка.

— Сейчас, я выпишу тебе чек!

Меня ощутимо подтолкнули в сторону отделения.

— Бегом давай! Я не люблю долго ждать!

Меня не требовалось просить дважды, припустив к банку, я буквально ворвался в отделение. В вечернее время оно пустовало, так что я сразу же оказался у стойки.

— Можно бланк чека, пожалуйста, — вежливо попросил я у работника, слегка напугав его своей шальной улыбкой.

Тот окинул меня подозрительным взглядом, но документ всё-таки выдал. Я быстро написал своё полное имя вместе с титулом, пока ещё имею на него право, так же указал, что нанимаю слугу, а в графе суммы указал: один медяк. И ведь не врал, помнил, что одна такая монетка вчера укатилась под кровать, и я не стал её поднимать. Так что я никого не обманывал.

Перевернул чек и печатными буквами подписал: «не умеющий работать бандит».

Теперь для претворения плана в жизнь, надо было выманить работника на улицу. Я решил довериться ему и с болью снял с указательного пальца небольшой серебряный перстень — знак барона. Никто в трезвом уме не станет похищать такое украшение. А раз есть вероятность, что мне носить его осталось недолго, то пусть хоть так послужит.

Оставил перстень на стойке и выбежал наружу.

Урат от нетерпения ждал меня почти у самого входа в отделение.

— Ну, где мой чек⁈

Я махнул бумагой, изобразил задумчивость на лице:

— Знаешь, я передумал его тебе отдавать, — проговорил и улыбнулся, теперь уже не сдерживаясь.

Здоровяк нахмурился, схватил меня за грудки. Оказавшись так близко, я незаметно сунул чек ему в карман, а сам коротко без замаха ударил Урвата головой в лицо. Из глаз посыпались искры, черепушка у бугая была очень твёрдой, но я успел заметить краем глаза, как из банка выскочил работник, крутя головой. Так что большой кулак Перкинса младшего встречал уже с коварной улыбкой. Выкуси, ублюдок! Чтоб тебя Даст поцеловала!

И даже яркая боль в скуле не помешала мне улыбаться, пока прибежавшие на крик рабочего стражники скручивали Урата и его прихвостней. Убедившись, что их увели, я поблагодарил работника банка, забрал перстень и побрёл домой.

И даже несмотря на то, что щека распухла и разболелась, я не жалел о содеянном. Пусть завтра на работе первым делом придётся самому идти к доктору и просить помощи, ибо никаких лекарств у меня отродясь не водилось — это меня не напрягало.

Какое-то время я возился со своим повреждённым лицом. Пока промывал и пытался холодом снять отёк, пока застирывал одежду, наступила ночь. Вспомнив про шахматы, достал доску. С досадой расставил все фигуры для новой партии.

— Знаешь, шутка получилась так себе, — проговорил вслух.

Окинул доску взглядом, сделал первый ход и задвинул её под кровать.

— Давай лучше по-старому, просто поиграем.

И с этой мыслью отключился раньше, чем прикоснулся к матрасу.

А вот очередное пробуждение отдавало болезненным дежавю, так как разбудил меня снова дикий стук в дверь. Казалось, что её выламывают. Учитывая, что ночь была в самом разгаре, я не имел ни малейшего понятия, кто ко мне заявился. Впопыхах в полутьме добежал до двери, открыл, и тут же отскочил, потому как в дом ворвался Перкинс с какой-то бумажкой в руке.

— Ах ты Дастово семя! — глава стражи оказался проворнее и всё равно до меня дотянулся.

Впился стальными пальцами в плечи, заставляя меня с хриплыми ругательствами вырываться из его хватки.

— Чтоб я тебя возле моего сына больше никогда не видел! Я тебя завтра с дерьмом смешаю, ты своим перстнем бароновским подавишься!

— Руки от меня убрал, ублюдок! — я всё-таки сумел вывернуться из его тисков.

— Мелкий бандит! По тебе плачет висилица! Ещё раз, ещё один раз я увижу тебя рядом с сыном…

— Скажите мне спасибо, — прошипел я, разъярившись. — Только так он хоть раз в жизни побудет в обществе истинного аристократа!

Неожиданно мощный удар в лицо ослепил, я мгновенно потерял зрение, и только почувствовал, что ноги перестали касаться пола, и меня куда-то несёт. В темноте перед глазами всё заискрило. Чувство приземления так и не появилось, всё тело разом внезапно охватила дикая боль. Я бы закричал, но не мог даже воздуха вдохнуть. Тело задёргалось, пытаясь уйти от разрывающей агонии, но она не прекращалась, боль только нарастала. Я как будто горел заживо! Человеческий организм просто не был способен вынести столько боли. Порог был пройден, сознание погасло.

* * *

Перкинс с помощником рефлекторно шагнули назад, когда повалившийся на пол полуголый парень вдруг задёргался, а потом и вспыхнул ослепительно ярким пламенем.

— Это чего такое? — дрогнувшим голосом спросил помощник, отшатываясь и прикрывая глаза ладонью.

— Без понятия, первый раз вижу, — Перкинс сощурился. — Может, обкурился чем. Да и кто знает, чем он тут занимается.

Пламя погасло так же резко, как и появилось. Глава стражи обошёл бессознательного парня по периметру. Приблизился: никакой реакции не последовало. Хмыкнув, он сделал шаг к голове.

— Ты Урату подарок оставил, так и я тебя так же награжу, — оскалился, замахиваясь для удара ногой в лицо.

Но не успел нанести удара, как позади раздался мягкий чарующий голос:

— Я бы на вашем месте не трогала того, кто только что вспыхнул на ваших глазах, но при этом не сгорел сам. У этого мальчика теперь есть могущественный покровитель, я бы не рекомендовала вам его злить.

Перкинс резко обернулся, видя перед собой красивую смуглую девушку лет двадцати-двадцати пяти. Длинные чёрные волосы, заплетённые во множество мелких косичек, большие глаза янтарного цвета, тонкие черты лица. Девушка была одета в светлую полупрозрачную рубашку и свободную юбку. Всё это венчал чуть припорошенный пылью плащ. На ногах красовались мягкие чёрные туфельки.

Её поза и ироничный вид говорили о властности и намекали на аристократические корни.

Явившаяся девушка настолько инородно смотрелась в этом разваливающемся доме, что Перкинс слегка растерялся.

— Что понадобилось госпоже в таком месте? Если бы мы знали, что вы здесь, то не оскорбили бы ваши глаза наказанием этого дурнокровного щенка!

Незнакомка смерила мужчин холодным взглядом, приблизилась к лежащему на полу парню:

— Мне понадобился именно этот щенок. А теперь попрошу вас обоих отсюда немедленно убраться, иначе завтра не позднее обеда в администрации будет лежать жалоба на неправомерное проникновение в жилище барона и нанесение ему телесных повреждений!

Перкинс покраснел, сжал кулаки, но всё-таки сдержался от резких высказываний и спросил:

— Кто вы?

— Я приглашена на работу горничной.

— И направление у вас имеется? — глава стражи сощурился, тема перешла в область его познаний и власти. Помощник коснулся его плеча, предлагая уходить поскорее, но мужчина сбросил его руку.

— У меня имеется даже чек на оплату, — девушка вдруг улыбнулась, демонстрируя белоснежные зубы.

— И где же он? — Паркинс демонстративно оглядел воздушную одежду незнакомки. Карманов она не предполагала.

— В вашем правом нагрудном кармане, — девушка вытянула руку и указала изящным пальчиком в озвученное место.

Мужчина тут же зашарил по одежде, нашел сунутый в спешке чек на один медяк.

— Но это улика по другому делу! — возмутился Перкинс.

— Да неужели? — в больших глазах девушки отразилась насмешка.

Мужчина порывисто развернул чек, желая продемонстрировать надпись про бандита, только вот обратная сторона документа была пуста. Девушка склонила голову набок:

— Ещё вопросы будут?

— Да как этот недотепа мог нанять вас за один медяк⁈

— Меня нанял не он, — янтарные глаза вспыхнули, и вместо зрачков в них отразился замысловатый символ.

Перкинс громко сглотнул, а его помощник сразу уже устремился к выходу. Пусть в этом пограничном городишке никогда не водилось представителей высших династий или особенно одарённых богами людей, но даже здесь знали, как выглядит аватар бога. А потому Перкинс молча поклонился, и поторопился за помощником.

Девушка же медленно обвела взглядом зал, прошла в единственную жилую комнату, осмотрелась.

— Да-а, господин. Подкинули вы мне задачку. Но я отдам долг, всё будет сделано.

Глава 2 Чудеса, за которые уплачено

Первой мыслью, что появилась в моей голове, было: какой чудовищный кошмар мне приснился. Ужасная боль, огонь, что пожирал меня заживо… Только вот ударивший в нос резкий неприятный запах гари отчетливо твердил о том, что произошедшее было отнюдь не плодом моего воображения.

Распахнул глаза, видя над собой мутные очертания потолка. Судя по наличию света, в отключке я провалялся всю ночь и часть утренних сумерек. Но до привычного времени моего пробуждения еще явно была пара часов. Проморгался, добиваясь более четкого изображения. Это ж насколько сильно меня Перкинс отделал, что голова настолько отключилась? Я ему это еще припомню… Пусть пока не знаю, как, но без ответа я такое не оставлю!

Тело слегка ломило, но, помогая себе руками, я смог принять сидячее положение. Хотел оглядеться, в первую очередь интересуясь источником поднадоевшего уже горелого запаха, но поднял глаза и обомлел: передо мной, положив левую руку на пояс, стояла девушка лет двадцати пяти. Она была прекрасна, как богиня, сошедшая с пьедестала храма. Гордая осанка, плавность изгибов, тонкая талия. Моргнув несколько раз для надежности, я вытаращился на неожиданную гостью, напрочь забыв, что вообще хотел сделать до этого.

Незнакомка находилась в паре шагов и внимательно наблюдала за мной лучистыми янтарными глазами. Черные волосы, заплетенные во множество мелких косичек, блестели на свету. Правильные черты лица, чистая смуглая кожа, полные чувственные губы. Стоило взгляду опуститься в район не слишком глубокого, но все-таки декольте, как в ушах слегка зашумело, дыхание само собой участилось, а по телу прокатилась теплая волна, концентрируясь в одном конкретном месте.

— Я умер и попал в рай? — со смешком спросил я, отмечая, что собственный голос почему-то стал сиплым.

Однако мой вопрос заставил девушку еле заметно поморщиться и слегка развести руками:

— Скорее нет, чем да. В раю явно почище, — носком черной туфельки она изящно коснулась темных подгнивших обломков скамеечки, которую я вчера благополучно доломал, а вот прибраться не удосужился. — Да и в аду, знаете, тоже.

От таких слов у меня весь туман с глаз рассеялся, я как-то сразу увидел со стороны комнату, некогда бывшую большой гостиной. Сейчас же это был практически сарай с ободранными стенами, подгнившим потолком и заплесневевшим старым маленьким диванчиком у стены. В свое время старьевщик отказался его брать, и убрать этот предмет мебели было просто некуда.

Шум в ушах мгновенно пропал, и вся кровь снизу вдруг рванула наверх: лицо буквально запылало, я инстинктивно скрипнул зубами. С тех пор, как я распустил прислугу, в этом доме не было ни одной представительницы прекрасного пола. Выслушивая унизительные замечания по поводу умения вести хозяйство от старших мужчин, я обычно посылал их куда подальше: каждый из них, по разным причинам бывающий в моем доме, считал своим долгом ткнуть носом в тот или иной недостаток. Но когда всю мою несостоятельность увидела эта потрясающе красивая девушка, непонятно каким образом попавшая в дом, это было кране неприятно, но и по привычному маршруту её послать возможности не было. Всё-таки мама в своё время очень хорошо вбила в меня манеры относительно противоположного пола. И порочить её память я пока не планировал.

Я резко выдохнул, призывая на помощь все свои не особо большие запасы терпения. Попытался подняться, а то смотреть на девушку, валяясь на полу, было ниже моего достоинства, но тело почему-то слушалось плохо. И чувству собственного достоинства пришлось изрядно потерпеть, когда завалившегося меня поймала незнакомка и помогла дойти до того самого диванчика. «Ну хоть так с красивой девушкой пообнимался», — иронично хмыкнул я про себя. Потому как вспомнить, когда на меня за последние два года обратил внимание кто-то кроме местных забулдыжных бабищ, было сложно.

Оказавшись с ней так близко, я машинально обратил более пристальное внимание на наряд незнакомки. Покрой её костюма из воздушной рубашки и юбки был обманчиво прост. Однако ткань была тонкая и мягкая, явно дорогая, но без излишеств. Не хватало таких привычных для богатых девиц рисунков или вышивок. Россыпи стеклянных бусин на худой конец. Но стоило признать, что общего вида это никак не портило. Наоборот, такой наряд только подчеркивал, насколько яркой внешностью обладала его носительница.

Отпуская мою руку, девушка почему-то на несколько секунд задержала на ней взгляд. Я рефлекторно тоже посмотрел на собственную конечность, но ничего примечательного в ней не нашел: худое предплечье, перевитое змеями вен, переходящее в запястье, синеватое от близких сосудов, и широкая ладонь. Обломанные неровные ногти — ухаживать на руки у меня особой тяги, да и необходимости не было. Основное требование работы было лишь в чистоте, и его я соблюдал.

— Где у вас хранятся продукты? Я не нашла кладовки, — девушка выпрямилась, чуть нахмурила черные брови. — Они где-то на кухне?

Я с удивлением вскинул на нее глаз. Какие еще продукты? Какая, к Даст, кухня? Уже привыкший к более грубому общению, я только пожал плечами, не подобрав сразу более приличных слов для описания того, что готовлю уже давно не на кухне, а в углу комнату, чтобы не тратить впустую получаемое тепло. Да и как такового запаса продуктов у меня банально не было, я старался не выкапывать овощи раньше времени, надеясь, что они хоть немного подрастут, пока мне не понадобятся.

— Так где у вас кухня?

Почему-то девушка настойчиво требовала ответа на свой вопрос, сверля янтарным взглядом. А мне вдруг стало смешно. Хочет увидеть мою кухню? Странное стремление для незнакомой аристократки, но мало ли, какие у неё странности. Моя голова, видимо, ещё не очень хорошо соображала после удара Перкинса, так что я поднялся, приглашающе махнул рукой, призывая следовать за мной. Даже слегка поклонился, рефлекторно вспоминая мамины наставления о манерах. И слегка пошатываясь, побрел на кухню. Да, такое помещение в доме было, куда ж без этого. Только вот в нём практически ничего не осталось. Старый скрипучий и покосившийся стол у окна, в раме которого проеденную мышами дыру пришлось заткнуть попавшейся под руку тряпкой, блок некогда настенного, а теперь скособочено стоявшего на полу шкафа — это всё, что сохранилось от некогда знаменитой кухни Самвелов. Хотя о сохранности как таковой можно было и поспорить.

— Это — кухня? — приподняла брови девушка, выйдя на центр помещения и сложив руки на поясе.

— Она самая, — я вышел в центр комнаты, развёл руками, с прищуром смотря на незнакомку и ожидая двух вещей: что она с криком выбежит из дома или наконец объяснит, что она тут забыла. Самому требовать у неё разъяснений мне пока не хотелось. Не так часто я мог любоваться на объективно красивое создание, да и развлечений у меня давно никаких не было. Так зачем отказываться от спектакля сейчас?

— Оригинально, — выдохнула она, делая круг по кухне. — Эдакий аскетичный минимализм. Просто блеск!

Решительно развернувшись на пятках, девушка стремительно пролетела мимо меня, пересекла коридор и гостиную, буквально выбежала за дверь, хлопнув ею так, что я поморщился от громкого звука. И с перекошенным лицом наблюдал, как со старого косяка полетела пыль, а с потолка осыпались отслоившиеся остатки былой краски. Причём пыль поднялась не только там, я помахал рукой перед носом, но это не помогло: сморщился и чихнул подряд трижды. С безразличием оглядел кухню, пожал плечами и направился к себе.

То время, сколько незнакомка была в доме, я и не задумывался, откуда она вообще здесь взялась. Как прошла внутрь? Хотя на этот вопрос ответ можно было предположить очень легко: вряд ли Перкинс закрыл дверь, когда уходил после своего последнего визита. Кстати о нём… Пошевелил челюстью, осторожно помял щеку: как ни странно, характерной после такого удара боли не было. А ведь я точно помнил, что прилетело мне от начальника стражи нехило. Голова вот до сих пор гудела, всё тело немного ныло, но типичных для такой ситуации ощущений не было.

Пока раздумывал, вновь оказался в гостиной. Подошёл к месту, на котором очнулся утром: силуэт моего тела явно вырисовывался в центре большого горелого пятна. Я как будто действительно был объят пламенем, которое существенно так подпортило и без того еле дышащий пол. Очень странный эффект. И что бы это могло быть? Случаев самовозгорания в городе не было, по крайней мере, я за всю свою жизнь не слышал о таком ни разу. Может, у Перкинса в страже что-то такое изобрели? И он чем-то меня обрызгал, а потом незаметно поджег? Но почему тогда у меня нет ожогов? Или действие этого не предполагает?

Мотнул головой. Какой смысл об этом думать, если у меня банальных знаний не хватает даже для построения хоть какого-то предположения, что это вообще возможно?

И тут же мои мысли закружились вокруг другой аномалии: незнакомка. Таинственная и прекрасная. Непонятно откуда пришедшая и ускользнувшая раньше, чем я успел хотя бы её имя спросить. Вскинул руку и в досаде взлохматил волосы, кляня себя: надо было всё-таки хоть пару вопросов задать! Так ведь и не понял, что она тут делала и какого анхая ей нужна была моя кухня? Да, такие прелестные создания не остаются в домах бедняков, пусть и аристократов. Тем более, что его аристократическое начало очень скоро станет безвозвратным прошлым. И все-таки… Любопытно было, что же это всё было.

Бросив последний взгляд на горелое пятно, я направился в свою комнату. На столе меня сиротливо ждала черствая краюшка вчерашнего хлеба и полкружки киселя: санитарам не запрещалось уносить домой то, что не доели больные. Кисель любили далеко не все, так что иногда мой рацион становился слегка разнообразнее, чем пара сваренных без соли корнеплодов.

Подхватив нехитрый завтрак, присел на матрас. Почему-то именно сейчас привычный затхлый запах помещения показался особенно мерзким. Как и безвкусный вязкий кисель, и черствый горьковатый хлеб. И тонкий чуть влажный от сырости матрас вызывал лишь отвращение. Скорей всего, в этом была виновата незнакомка. От нее веяло каким-то совсем другим миром, совершенно особенной свободой. За несколько минут рядом девушка буквально отравила меня этим свежим воздухом, как будто заставляя заново осознать свое положение и отчаянно захотеть чего-то другого. Того, для чего меня растил отец. Той, другой жизни, в которой у меня было всё!

Кусок хлеба комом встал в горле, я ударил себя по грудине, зло проглотил застрявшую пищу. Запрокинув голову, запил остатками киселя, со стуком поставил кружку на стол. Хватит! Да, я потеряю своё родовое имя и аристократическое звание. Разваливающееся на части поместье, клочок неухоженной земли под ним, два рудника, что числятся за мной и…

— Стоп, — от неожиданности проговорил вслух. — Рудники!

Слепо уставился в стену. Конечно, как я мог забыть! После смерти родителей дядя взял с меня разрешение на разработку двух месторождений своими силами. Находясь в полной растерянности, я тогда не особо и интересовался, что именно на тех рудниках добывалось. Знал только то, что вроде как основным компонентом была железная руда.

По словам дяди, они уже тогда находились в плачевном состоянии, да и прибыль с них была крайне мала, еле окупала расходы. Но он обязался выплачивать мне проценты с выручки. И как я не напрягал память, не мог вспомнить, чтобы в последние два месяца от дяди приходил чек. Не то чтобы этих крох хватило бы на выплату пошлины, нет. Но если я всё-таки окажусь на улице, мне понадобятся абсолютно все деньги, которые смогу достать за эти дни. Надо понять, на что я могу сейчас рассчитывать. Не исключено, что рудники просто выработали полностью, а потому никакой прибыли нет. Однако это предстояло выяснить лично.

— Стоит нанести дядюшке визит, — я криво усмехнулся, поднимаясь с матраса.

Не испытывал ни малейшей радости по поводу необходимости пересекаться с этим мужчиной. Казалось бы, он остался единственной моей семьёй здесь, но от него за версту разило нежеланием видеть меня её частью. Поэтому и я как-то не стремился навязываться, пусть моё положение год от года становилось всё хуже. Я может и не был таким уж смышленым, но для понимания, что если бы дядя хотел помочь, то сделал бы это уже очень давно, мозгов хватало. Какой-то злости по этому поводу я не испытывал: всё-таки он не был обязан обо мне заботиться. Было досадно, но не более, пресмыкаться перед ним я не собирался при любом раскладе.

Хотел было начать собираться, как услышал хлопок входной двери. Нахмурившись, резко отбросил маску, было взятую в руки и осторожно выглянул из комнаты. Если это снова пришёл Перкинс, то так подставляться под удар я больше не намерен. За кроватью лежал небольшой запас из пары дров, так что с одним таким паленом глава стражи познакомится в первую очередь, если рискнул явиться ко мне повторно после произошедшего. Но посмотрев в гостиную, я невольно открыл рот, ошалело наблюдая, как утренняя незнакомка затаскивает на кухню две внушительных размеров плетеных корзины.

Подобрав челюсть с пола, прошёл за девушкой, останавливаясь в дверях. Незнакомка окинула стол презрительным взглядом, не доверила ему корзины и со странным стеклянным звоном опустила их на пол. Я невольно засмотрелся на содержимое: из-под ткани, коей они были прикрыты, торчал хвостик домашней колбасы, источающий просто невероятно аппетитный аромат, кусок сыра и несколько караваев благоухающего хлеба. От такого изобилия запахов личность незнакомки тут же отошла на второй план, пусть хоть черной ведьмой будет, лишь бы еду оставила здесь. Рот моментально наполнился слюной. Пришлось судорожно её проглотить, ощущая сосущую пустоту в желудке: полстакана киселя и сухарь особой сытностью не отличались.

Незнакомка смахнула лёгкий блеск пота с висков, окинула меня странным взглядом, покачала головой.

— Дрова-то в этом доме есть? — с лёгкой иронией спросила она.

— Есть, — я всё ещё абсолютно не понимал, что происходит, но на данный момент абсолютно не хотел, чтобы девушка вновь исчезла.

— Ну так несите, — она поторапливающее махнула руками.

Слов для возражения у меня не нашлось, а дурманящие запахи из корзин так и манили мечтой о хорошей пище, что зайцем метнулся на задний двор, где слуги в далёкие времена хранили дрова. Лично я там складировал разваливающиеся деревянные части дома, будь то куски перил лестницы или подгнившие раскрошившиеся косяки дверей. Конечно, хотелось принести на кухню не эти черные куски дерева, но у меня уже давно не хватало денег на магические кристаллы, и готовил, и отапливал своё нехитрое жилое помещеньице я на таких вот «костях» дома.

Выругавшись с досады, постарался выбрать наименее тронутые гнилью и плесенью фрагменты, набрал их целую охапку и поторопился на кухню, не обращая внимания, как чёрный вязкий налёт оседает на одежде и коже. Добрался до очага и вывалил в него все собранные деревяшки.

Незнакомка скептически посмотрела на мою добычу, вздохнула:

— Не густо. Но за не имением лучшего… Кухонная утварь есть?

— Да, — коротко отозвался я и тут же удалился в комнату, где и хранил свою нехитрую посуду.

От взгляда на почерневшую сковороду и тарелку с засохшим на краю кусочком морковки меня внутри поднялась злая волна, но выбора не было, пришлось нести то, что есть. Девушка молча взяла у меня принесённое, оставаясь спокойной, лишь левая бровь дрогнула, приподнимаясь. А я, сделав пару шагов назад, встал в проёме, опершись плечом о дверной косяк. Сложил руки на груди и молча наблюдал за незнакомкой, которая крайне инородно смотрелась на мой кухне. Воздушная, ухоженная, с движениями профессиональной танцовщицы, а лицом богини — ей совершенно нечего было делать в этом старом отжившем своё помещении.

И всё-таки она была и на этот раз не торопилась исчезать.

— А теперь, пожалуйста, умойтесь и переоденьтесь во что-нибудь чистое, — она выразительно окинула меня взглядом, недвусмысленно намекая на мои измазанные руки и, скорее всего, лицо.

Я криво усмехнулся её хозяйским замашкам. Пусть и обращалась она ко мне, как положено, но вот остальное… Однако, меня всё ещё забавляло происходящее, поэтому я не стал делать замечания по этому поводу.

— Было бы во что, — я лишь пожал плечами, оглядывая измазанную рубашку.

Однако незнакомку это нисколько не смутило.

— Тогда хотя бы просто умойтесь.

— Слушай, милая, — я не двинулся с места. — Кто ты вообще? Буквально вламываешься в мой дом, хозяйничаешь на моей кухне, да ещё и указания раздаешь? — приподнял бровь, смотря прямо в янтарные глаза. — Я тебе что-то задолжал?

Но её мои слова никак не поколебали:

— Я всё объясню, но чуть позже.

— Как хоть тебя зовут? — внутри поднялось странное веселье. Я слишком давно не говорил ни с кем в своём доме, и сейчас это сказалось на моём нежелании выгонять незнакомку.

— Вы можете звать меня Асил. А теперь, если хотите есть, то будьте так добры сходить и всё-таки умыться, а так же принести всю вашу одежду.

Приказной тон меня слегка покоробил, но голодное урчание собственного желудка очень прозрачно намекнуло на то, что поговорить действительно можно и позже, а поесть желательно уже сейчас. Поэтому пожал плечами, молча развернулся и ушёл к себе в спальню. Запас воды для умывания я хранил недалеко от плитки, на которой готовил, чтобы вода поутру не была ледяной. Так что наскоро сполоснул лицо над тазиком, со вздохом собрал весь свой нехитрый скрап и потащил его к Асил. Имя, кстати, не самое привычное для моих ушей. Но по девушке и так видно, что она нездешняя.

Вернулся и остановился на пороге, не узнавая свою кухню: очаг уже вовсю пылал, пусть и треща мокрыми «дровами», на нём стояла большая кастрюля, в которой кипела вода. Вот уж не знаю, откуда Асил вообще её достала, ибо я такой штуки на своей кухне не помню, хоть палками меня бейте! Стол мало того, что стоял ровно, подъеденная мышами ножка была заботливо подперта небольшой дощечкой, так ещё и был накрыт белой скатертью. Пусть простой и без рисунков, но она вносила большую дозу уюта в это неказистое помещение.

А Асил буквально правила на этой сцене. Она волшебным образом с каждым прикосновением превращала мою убогую кухню в подобие чего-то вполне приличного. Казалось, что она только опустила чёрную от копоти сковороду в кипящую кастрюлю, как уже вынула её на свет абсолютно чистой и сверкающей. Хоть смотрись в неё в поиске своего отражения! Я не мог поверить, что такое вообще возможно.

— Подскажи, какой магией ты владеешь, — осторожно уточнил, а то мало ли какой фаербол мне в лицо прилетит, когда всё-таки сброшу с себя этот морок бездействия и начну разбираться в происходящем.

Асил вдруг рассмеялась красивым грудным смехом.

— Женской, — ответила она с улыбкой.

Я аж засмотрелся на неё, на какое-то время теряя связь с реальностью: настолько красивой её делала эта искренняя радость на смуглом лице. А Асил продолжала кружить по кухне, расставляя тарелки по столу, что-то наливая в высокие стаканы. Взглянула на одежду в моих руках, кивнула сама себе. Приблизилась, забрала ворох моих тряпок:

— А где?.. А, ладно, сама разберусь, — отмахнулась от собственных мыслей и с лёгкой усмешкой на губах удалилась.

Я лишь проводил её взглядом, продолжая невольно любоваться точеной фигуркой, и направился к себе. Всё-таки, что бы ни привнесла Асил в мою жизнь кроме вкусного завтрака, работу никто не отменял. Так что я вернулся в комнату, кое-как расчесался, бросил взгляд на совсем уж драную робу, валяющуюся в углу. Хотел уже со вздохом её надеть, как вдруг в дверях появилась Асил и буквально свалила на меня всю ту одежду, что я буквально пару минут назад отдал! Только вот все вещи были чистыми и пахли чем-то травяным, лишние дырки аккуратно заштопаны.

— Да как такое возможно⁈ — выдохнул я в искреннем восхищении.

С наслаждением облачился в свежее, слегка лишь жалея, что не смог сам сполоснуться. В прекрасном расположении духа вновь прошёл на кухню, где меня уже ждал накрытый стол! Асил сидела на перевернутом ящике и легкомысленно болтала ногой в воздухе, флегматично гоняя веточку зелени из одного уголка рта в другой.

— Кушать подано, — хмыкнула она.

Меня дважды приглашать не пришлось, на еду я набросился, накидывая в желудок всё, до чего можно было дотянуться, практически не жуя.

Когда первый голод был утолен, я всё-таки решил хоть немного поработать челюстями. В голове, из которой ушла мысль о терзающей пустоте живота, наконец заработал мыслительный процесс, анализируя происходящее. Не могла же Асил появиться в моём доме просто так. Да ещё и с корзинами, набитыми совсем недешёвой едой. Значит, ей что-то от меня надо. Но что можно взять с без пяти минут бездомного? Конечно, я вполне мог спросить у неё напрямую, но сейчас мне было несколько безразлично на её мотивы. И тут меня осенило: ну да, пусть у меня уже послезавтра ничего не будет. Но сейчас-то есть! И титул, и поместье, и рудники эти. Я не могу оплатить пошлину — это факт. Но я могу успеть переписать всё это имущество на кого-то другого. На члена семьи, например. Дяде этот дом без надобности, максимум ради чего он будет торговаться — это рудники. Если они, конечно, не иссякли. Но этой девушке вполне может быть нужно моё поместье. Именно ради него она здесь. Ну а зачем ещё-то? Может, хочет на его месте себе дом построить, кто знает. Меня, по большому счету, это уже волновать не должно. Если она обеспечит мне достойное существование оставшиеся пару дней, то я сделаю это поместье её собственностью. Понятное дело, что это придётся оформлять через фиктивный брак и брачный договор. Неудивительно, что Асил не решилась сразу сказать мне причину, всё-таки это довольно странно для молодой девушки. А путь к сердцу мужчины лежит через желудок, вот и решила идти чисто по-женски, через хитрость.

Я посмотрел на неё с усмешкой. Ну что ж, её план удался. Нет, я не буду спрашивать у неё ничего, пока сама не наберётся решимости мне всё рассказать. Время ещё есть.

— Спасибо за еду, — поблагодарил совершенно искренне. — Мне пора на работу.

— Я буду вас ждать, господин, — всё так же иронично ответила она.

— Почему? — решил спросить на пробу.

— Обсудим это позже, — махнула рукой девушка.

— Уверена? — уточнил, показывая, что совсем не против обсудить тему её появления.

— Да.

Получив решительный кивок в ответ, я подхватил свой плащ и маску, быстро облачился и вышел из дома. С шальной усмешкой заметил, что очень давно не завтракал так плотно и вкусно. И только отойдя от дома довольно прилично, вдруг вспомнил, что не сделал сегодня свой ход на доске! Внутри стало немного тревожно, я даже оглянулся: а вдруг Асил найдёт шахматы? Но, опять же, а зачем ей, явно не бедствующей девушке, какие-то шахматы? Мысленно махнул рукой и продолжил движение: на работу опаздывать нельзя. А ход смогу сделать и вечером, всё равно соперник играет только по ночам.

В госпитале сегодня было всё так же людно, даже слишком: пришлось бегать не только по своему сектору, но и помогать соседнему. У них там на полдень выпало много операций, так что лишние руки были крайне необходимы. В итоге за весь день умаялся так, что мечтал о своём заплесневелом матрасе. Только вот мысль, которая посетила утром, не отпускала: надо уточнить, что там с рудниками.

Так что вышел из госпиталя, стащил маску, вытер лицо. Глотнул свежего воздуха и повернул голову в сторону зажиточной части города. Да, придётся прогуляться: стоит навестить дядю и выяснить все подробности моего плачевного наследства.

Глава 3 Барон Кларенс

Коротко выдохнув, решительно направился в сторону богатого сектора нашего города. Если кварталы бедняков с наступлением вечера стыдливо погружались в темноту, то зажиточные наоборот — начинали нахально сиять различными магическими огнями и подсветками. Богачи украшали свои дома, кто во что горазд.

Впрочем, это всё временная мода и блаж. Как покрой пришедшего с Халифата одеяния, что сейчас было удивительно модным. Побалуются и забудут.

Хмурые стражники охраняли границу между кварталами, чтобы кто попало не шнырял туда сюда, нервируя взор злато-имущих. Завидев их, я испытал острый приступ раздражения — те же люди, что в пояс кланялись моему отцу, не смея поднять голову и посмотреть ему в глаза, сейчас глядели на меня, как на пыль подзаборную. От этого меня постепенно затапливала злость, пусть через пару дней я перестану быть бароном, но на данный момент я им являюсь, а значит, имею полное право спокойно передвигаться по верхнему сектору, не являясь мишенью для стражи.

Только вот у стражников оказалось совсем другое мнение на этот счёт: один из них, тот, что покрупнее, при моём приближении поднялся с бочки, на которой сидел, и уверенно преградил мне дорогу. Медленно окинул взглядом с головы до ног и смачно сплюнул на брусчатку рядом с моим ботинком.

— Глаза залил что ли? Куда прёшься? — процедил он с презрением, дыхнув на меня смрадом подгнивших зубов. — Пшёл вон, серв!

Меня не впервые принимали за простака, и обычно я просто посылал их тем же маршрутом, которым желали пройтись мне. Всё-таки людей можно было понять, мой внешний вид далёк от привычного для аристократа. Но сегодня почему-то его свинский жест заставил всё внутри меня буквально закипеть! Какой-то слепой и мгновенно затопившей разум яростью. Лишь остатки здравого смысла не дали мне совершить совсем уж непоправимое.

— Ты бы сам глаза протёр! Смотри, с кем разговариваешь! — резким движением вскинул руку, демонстрируя перстень. Тёплый свет фонарей заиграл на его поверхности. Заметив удивление на лице стражника, я с торжеством добавил:

— Немедленно пропусти меня! Перед тобой стоит…

Но договорить не успел, мужик схватил меня за запястье и сжал так, что я у меня в глазах заплясали искры от яркой вспышки боли.

— Ты думал, что достаточно будет стащить у господина кольцо, и тебя пропустят в квартал к богачам⁈ — прошипел он, склонив лицо ко мне, заставляя морщиться не только от боли, но и от вони. После чего выпрямился и крикнул вышедшему из небольшой будки напарнику. — Эй, Минк, вызывай патруль, тут воришка! Спёр у какого-то аристократа перстень и требует, чтобы его пропустили! Не, ну ты прикинь, какой наглый! Ничего, малец, в тюряге из таких как ты быстро делают законопослушных людей! Больно, но действенно! — и заржал в полный голос.

Я молча рванулся из его захвата, перекрутил руку против его большого пальца, высвобождаясь: пусть я не мог похвастаться большой силой, но ловкости мне было не занимать. Да и не первый раз я попадаю в передрягу, за последние два года их было довольно много.

Отскочил на метр, но убегать не стал, прекрасно понимая, что любой патруль мне на данный момент не страшен, я всё ещё хозяин своего титула. И пусть на нашу перепалку уже начинали оглядываться редкие вечерние прохожие, мне на их взгляды было абсолютно всё равно.

— Я не вор! Я действительно барон Архарт Са…

— Ага, чеши лучше! А я — Его императорское Величество! Собственной персоной! — повторно расхохотался мужик, отсоединяя от пояса небольшую плётку, состоящую из мелких кожаных ремешков, перевитых между собой.

Я оскалился в ответ, понимая, что тут буду защищать себя любыми способами, но ударить себя я этой твари не позволю, что бы ни случилось потом. Краем глаза заметил, как со стороны будки вышел второй стражник, оценивающе оглядывая происходящее, и как бы незаметно сместился ко мне. Пришлось сделать пару шагов вбок, чтобы держать в поле зрения их обоих. И пусть с двоими мне вряд ли удастся справиться, учитывая разницу в габаритах, но сегодня я не был намерен бежать. Попасть к дяде было необходимо любой ценой.

Как вдруг откуда-то из-за моей спины раздался смутно знакомый голос:

— Уважаемый постовой, не могли бы вы пропустить этого мальчика?

Стараясь не выпускать противников из внимания надолго, я быстро обернулся и не сразу поверил своей внезапной удаче: в паре метров от нас стоял Лаксон! Невысокий полноватый мужчина с явнонаметившейся лысиной. Его богатая ливрея, расшитая металлической нитью, очень похожей на серебро, переливалась в свете фонарей. Лаксон служил в доме дяди с незапамятных времен. Я помнил о нём только хорошее: он несколько раз бывал у нас в доме ещё до смерти родителей. Всегда приносил мне то конфетку, то красивый камешек. И смотрел на меня с добротой и скрытым сожалением, когда я приходил к дяде за выплатой своей доли от разработки рудников.

— Чего вам? — грубовато, но всё-таки осторожно уточнил стражник, не торопясь опускать плётку, уже было занесённую для удара, но и не рискуя хамить дорого одетому мужчине.

— Поверьте мне, почтенный, этот мальчик действительно является бароном. Я могу засвидетельствовать, что перед вами лично Архарт Самвель, — Лаксон подошёл, мягко коснулся свободной руки мужика. Между пальцев блеснула золотая монетка и тут же исчезла в кулаке стражника.

— Ну, если вы готовы свидетельствовать, — проворчал он, нехотя крепя своё оружие на пояс и стреляя в меня злобным взглядом. — Эй, Минк, патруль отменяется! Тут действительно цельный барон, — добавил с перекошенным лицом.

— Спасибо, уважаемый, — Лаксон с улыбкой поклонился и поторопился ко мне.

Я сплюнул в сторону стражников, те было дёрнулись ко мне, но быстро остыли, вспоминая, кто перед ними.

— Господин Архарт, как вы тут очутились? — спросил слуга с участием в глазах, отвлекая меня от произошедшего. — Шли к господину Кларенсу?

Я коротко кивнул, не желая разглагольствовать о причинах своего визита на улице.

— А ты чего по темноте ходишь? — решил уточнить у служащего сам.

— Да вот набирал новую партию рабов с невольничьего рынка, — Лаксон покачал головой, махнул рукой себе за спину: там я действительно смог разглядеть паршиво одетых мужчин. Их было десятеро, все были в кандалах, объединённых в одну цепь. Сопровождающие Лаксона крепкие мужики присматривали за ними. Я случайно пересёкся взглядом с одним из рабов и внутренне похолодел от той пустоты, которая заливала глаза невольника. А ведь ещё совсем не старый и даже немощным не назовёшь: рваное тряпьё открывало его поджарую фигуру. Но, несмотря на внешнее здоровье, он уже был сломлен внутри.

Я поторопился отвернуться, невольно представляя себя на месте этого мужчины. Нет уж, я смогу выбраться из этого дерьма!

Лаксон по-дружески коснулся моего плеча, и мы вместе направились к дому дяди. Оглядев слугу и отметив его уставший вид, решился уточнить:

— Ты плохо выглядишь. У дяди в доме какие-то проблемы?

— Да нет, никаких проблем, что ты. Но идеи у него бывают… Вот, видишь, приходится новых рабов покупать — господин Кларенс стремится разработать рудники в рекордные сроки, — Лаксон неодобрительно покачал головой, а я весь обратился в слух. — Не жалеет ни людей, ни технику. Новые рабы нужны постоянно. Только не думается мне, что это хорошая идея. Но доходы приносит немалые, с этим сложно спорить. Ты, наверное, за этим и идёшь? — мужчина посмотрел на меня с улыбкой. — Сегодня господину как раз привезли целый сундук серебра за поставки металла из твоей шахты.

Я сглотнул, боясь верить своим ушам! Внутри всё сжалось одной только от мысли, что моя доля сможет покрыть пошлину! Ведь если рудники принесли целый сундук серебра, то и та часть, что заплатят мне, должна быть немалой! Может, я даже смогу что-то купить в дом… И отплатить Асил за сегодняшний прекрасный завтрак! При мыслях о таинственной девушке у меня по телу пробежала горячая волна, но я отбросил мысли, которые не обладали конструктивностью. Благо, что Лаксон смотрел в основном себе под ноги и не обратил внимания на мою мимику в этот момент.

Вскоре мы дошли до трёхэтажного особняка из белого камня. Дядино поместье, так же как и остальные, было украшено магическими светильниками. Лаксон отдал команду увести рабов за дом в бараки временного содержания, а сам провёл меня в дом.

Стоило нам оказаться за дверью, как у меня сама собой стала приподниматься верхняя губа, почти обнажая зубы: внутренняя отделка дышала дороговизной, призванной подчеркнуть статус владельца. В былые времена я не замечал такого, мой родительский дом был таким же. Но сейчас в который раз остро чувствовал разницу между моим нынешним и бывшим положениями, что вызывало крайнюю степень раздражения.

Пока я занимался своими душевными раздумьями, к Лаксону подбежала миловидная курносая служанка в белом передничке и накрахмаленном чепчике.

— Мила, проводи, пожалуйста, господина Архарта в кабинет хозяина.

— Да, конечно, — девушка склонила голову, при этом украдкой поглядывала на меня.

Я её раньше в свои редкие визиты в этот дом не видел. Может быть, новенькая. А потому в её карих глазах горело любопытство. Прям видел, какие мысли крутились в этой головке: что это за оборванец, которого надо отвести к самому господину?

Выпрямившись, служанка сделала приглашающий жест, при этом широко улыбнувшись. Раньше такие улыбки вызвали бы во мне определённый интерес, но сейчас я невольно сравнил эту девушку с Асил, и какие-либо эмоции пропали сами собой. Да и на данный момент меня куда больше женских прелестей интересовали деньги. Желательно много.

В итоге мы поднялись на второй этаж по лестнице, украшенной удивительно нарядными коврами. Я невольно нахмурился, не припоминая, чтобы они были тут в прошлый раз. Такие изготавливают в Халифате, и стоят они целого состояния. Вот как можно так класть их на пол? Видимо, состояние дяди сильно изменилось в лучшую сторону… И этот факт порождал внутри меня ещё неясное, но уже проявляющееся подозрение о том, что мой дорогой дядюшка живёт лучше, чем должен бы по основному доходу.

Около кабинета меня попросили подождать, потому что дядя был занят. Я пожал плечами и присел на диванчик около двери. Пока тянулись минуты ожидания, обвёл глазами приёмную: монументальная мебель из красноватого дерева, дорогие металлические принадлежности на столе, яркая магическая люстра. Хотелось верить, что раз родственник может себе позволить подобные излишества, то рудники действительно стали приносить немалый доход, часть из которого достанется мне…

Прошло минут десять, и наконец раздались шаги, дверь кабинета распахнулась. Вырвавшийся оттуда воздух обдал меня смесью ароматов нескольких мужских одеколонов. Довольно раздражающий запах, но после работы в госпитале мой нос уже сложно было пронять.

Первыми в коридор вышли два богато одетых дорожных торговца. Судя по длинным полам их яркой верхней одежды, да по росписям на головных уборах — они прибыли из Халифата. Полноватые и довольно невысокие мужчины, из-за чего следующему за ними дяде, обладающему внушительным ростом, приходилось довольно низко нагибаться при общении с ними. При этом Седрик Кларенс старался подобострастно заглянуть им в глаза, что делало его фигуру похожей на большой вопросительный знак.

— Я был очень рад нашей встрече. То, что вы обратились именно ко мне — это правильное решение, вам не придется о нём жалеть! — голос дяди звучал непривычно мягко и заискивающе. Длинные руки порхали, как будто он был готов заключить гостей в радушные объятия.

— Мы будем ждать скорых поставок, — низкий рост никак не убавлял надменности в глазах торговцев. — Надеюсь, никаких задержек не будет.

— Нет, что вы, всё будет точно в оговоренный срок! — горячо заверил их Седрик.

Хозяин сам проводил их до дверей на лестницу, дальше передав их верному Лаксону. Я поднялся с дивана, ожидая, что теперь у дяди найдётся время и на меня.

Господин Кларенс закрыл дверь за гостями, выпрямился, развернулся и окинул меня вмиг похолодевшим взглядом. От задумчивости в его глазах выстроенные моим воображением перспективы оплаты пошлины поразили глубокие борозды трещин. Этот подтянутый высокий мужчина лет тридцати пяти меня напрягал, заставляя ожидать удара.

— Арх, — протянул он. — Рад тебя видеть, — подошёл, покровительственно похлопал меня по плечу.

Однако его интонации скорее намекали на обратное. Но я помнил, зачем пришёл:

— Здравствуй, дядя. Я хотел спросить, как там пара моих рудников? — как ни старался задать вопрос нейтрально, пара капель яда всё равно проскочили в интонацию.

Однако господин Кларенс этого как будто не заметил, а от моих слов слегка напрягся, но тут же шевельнул плечами, прогоняя скованность.

— Да, конечно, Арх, тебя должен интересовать этот вопрос. Рудники как рудники, что-то пытаемся добывать. Сегодня как раз хотел отдать тебе твою долю, — с этими словами дядя достал большой, звенящий металлом, кошель.

Я приподнял брови в удивлении. Я одновременно хотел верить, что дядя мне заплатить круглую сумму, и не мог быть столь наивным одновременно. Но если это всё действительно мне, то…

Я не успел додумать всё, что смог бы сделать с этими деньгами, как Седрик сунул руку в кошель и вынул из сотен, лежащих там, две золотых монеты, которые торжественно протянул мне.

Меня как будто ведром помоев окатили. Я криво усмехнулся, иронично подмечая, что реальность вновь дала мне по лицу и разорвала все надежды в клочья. Но здесь, в отличие от прошлого раза, мне уже терять было нечего.

— И это всё, что дали рудники? — уточнил я, мысленно давая дяде последний шанс. Ведь всё внутри просто кричало: а как же сундук серебра, который сегодня тебе привезли⁈ Куда всё это делось⁈ Окончательно хозяину привозили уже чистую прибыль, это знал любой, кто обучался в аристократической школе. Все пошлины и налоги с того сундука уже должны были быть уплачены. И пусть я школу не окончил, эти прописные истины были известным и мне!

Седрик вдруг подошёл ко мне, по-отечески приобнял за плечи:

— Понимаешь, Арх, дела на шахтах идут не очень. Жилы практически иссякли, мы дорабатываем остатки. И при этом большие издержки на технику, ведь всё, что осталось, расположено очень глубоко. Да и люди там работают уже не так охотно. Вот и приходится тратиться дополнительно. Прости, малыш, но это всё, что я смог выжать из твоих рудников.

Мне пришлось сделать над собой титаническое усилие, чтобы в отвращении не стряхнуть дядины руки и не выпалить ему в лицо, что я знаю: он нагло лжёт! Я старался не смотреть на него, чтобы не броситься, а мозг продолжал стремительно обрабатывать информацию. Каких-то ещё рудников у Седрика не было, значит, и привести с других шахт то серебро, о котором обмолвился Лаксон, не могли! Этот человек прямо сейчас беззастенчиво меня грабил! А, может, и не только сейчас! Но, зная дядин нрав, я не мог ничего из этого сказать. Пришлось наступить себе на горло, но сдержаться, потому что иначе сильно подставлю бедного Лаксона. А всегда добрый ко мне слуга не заслужил такого. Нет, мне сейчас надо отсюда выйти. Просто выйти, выдохнуть и решить, под каким именно деревом в старом саду я закопаю этого засранца!

Поэтому я с зубовным скрипом выслушал дядю, до боли сжав две сурховых монеты. Процедил пару слов на прощание и поторопился уйти из этого дома.

До своего особняка добрался как в тумане, не особенно помня путь, глаза затмевала злость. Потому что пришло понимание: я же не смогу ничего доказать! Ведь документа о том, что с разработки рудников дядя должен мне передавать какой-то определённый процент, не существовало! Когда Седрик предложил заняться доставшимися в наследство шахтами, я дал лишь словесное согласие. Да, дико сглупил, не спорю, но кто ж знал… Да и не до того мне тогда было.

Так что я разглядывал только пыльную дорогу под ногами, да так в дом и зашёл, уставившись взглядом в пол. От невесёлых раздумий меня отвлёк аромат чего-то съестного и явно вкусного. Стянув плащ с плеч, я поднял глаза и обомлел. Гостиная была чиста! Нет, стены были всё такими же обшарпанными, пол из выцветших досок, но все было чисто! По углам больше не бегали перекати-поле из пыли, на потолке не было обширных кружев паутин, окна стали прозрачными и без разводов!

Пока я подбирал свою челюсть с пола, раздался скрип лестницы, и со второго этажа мне навстречу спустились три женщины в простых платьях. Лица у них были красные и блестели от пота, в руках гремели вёдра, на бортах которых висели разноцветные тряпки.

Из кухни вдруг выпорхнула Асил. Она успела сменить свой наряд на похожий по крою на старый, только теперь он был нежно-зелёного цвета.

— Вы закончили с уборкой? — как ни в чём не бывало, уточнила Асил у женщин.

Они закивали. Вперёд вышла та, что была покрупнее остальных, спросила глубоким грудным голосом:

— Кто будет платить?

— Вот к этому господину с такими вопросами, — моя новая знакомая легко указала на меня и без лишних слов скрылась на кухне.

Опа, вот это интересный поворот… Я на мгновение замер, приподнимая брови. Лишних богатств на подобные развлечения у меня не было уже давно. Но я лучше удавлюсь, чем начну разборки на тему денег с этими женщинами или с Асил. Тем более что две золотые монеты напомнили о себе тяжестью в сжатой руке. Видимо, весь путь от дома Кларенса до своего я так и прошёл, грея в кулаке пресловутые золотые. Всё та же женщина почтительно кивнула мне, подошла, смотря на меня с полной уверенностью, что я смогу оплатить их работу.

— С вас десять серебряных, господин.

Я мысленно прикинул, что серебрушек в таком количестве у меня нет, медных на такую сумму не хватит, так что один из золотых бросил в карман, а второй подкинул в воздух, демонстрируя:

— У меня только золотой. Серебряных нет, — поймал монету и протянул на ладони.

Женщина споро выхватила деньги, тут же отсчитала из карманов объёмного передника девяносто серебряных и спокойно переложила их мне в руку. Я усмехнулся, когда ладонь ощутила приятную тяжесть. Всё-таки деньги обладали поразительной успокаивающей способностью. Особенно в большом количестве.

Уборщицы быстро покинули мой дом, гремя вёдрами.

— Господин, идите ужинать, — позвала Асил с кухни.

Я не двинулся с места, пытаясь понять, что именно чувствую. Только что я по прихоти девушки, которую знаю первый день, отдал довольно приличную сумму. Она бы не помогла мне поправить пошатнувшееся финансовое положение, но позволила бы пару-тройку дней питаться чем-то повнушительнее подмерзших овощей. Однако, судя по всему, я потратил всю свою злость на Кларенса и дошёл уже до такой точки безразличия ко всему происходящему, что не ощущал ничего, кроме желания действительно зайти на кухню и поужинать.

— Господин, ужин стынет!

Я остановился в дверях, посмотрел на стоящую около плиты Асил. Во мне встрепенулось любопытство:

— А если бы у меня не было денег? Чем бы тогда заплатили им? — поинтересовался я.

— Но они же были, — равнодушно заметила Асил, даже не повернувшись ко мне.

— Но ты же не знала, что я получил плату за рудники. Я и сам этого не знал. Можно сказать, что это было чудо, — я дёрнул щекой, кривясь.

— Чудес не бывает, — проговорила девушка неожиданно серьёзно.

— Согласен. Но, в любом случае, это действие было бессмысленно, — я подал плечами. — Дом отберут через пару дней, зачем его прибирать?

— Ну так, господин, сделайте так, чтобы не забрали. Аристократ вы или нет?

— Это ненадолго, — выговорил внешне равнодушно, но внутри от этих слов стало тошно.

Этот дом принадлежал моему прадеду, деду, наконец отцу. И именно при мне род Самвелов потеряет всё: земли, рудники, поместье, титул…

— Но сейчас-то вы — аристократ, — в голосе Асил не было и капли жалости, за что я испытал к ней внезапный прилив благодарности. — Вот и будьте им до конца, даже если сроку осталось два дня!

Я улыбнулся. Мне нравилась её странная, ничем не подкреплённая вера в меня. Это чувство странным образом вдохновляло и как будто вселяло в меня новые силы. Пусть мне осталось быть бароном всего ничего, но это звание всё-таки что-то для меня значило. Мой отец носил наш родовой титул с гордостью, делая всё для его процветания. И моим долгом перед ним было поступить так же.

Я не стал продолжать разговор, молча отодвинул стул и сел за накрытый стол. Только сейчас толком рассмотрел, что на нём стоит. И вся моя усталость довольно быстро улетучилась, когда я увидел наваристый суп с внушительными кусочками мяса, нарезанную колбасу и рассыпчатую картошку в специях. Да я не помню, когда последний раз так ужинал!

Только отправив в рот несколько ложек супа, наконец осознал, что на кухне есть ещё кое-что новое. В углу приткнулся граммофон, и сейчас он крутил пластинку с плавной тягучей мелодией.

— Откуда инструмент? Да и пластинок у меня вроде не водилось, — решил уточнить. Мелодия в целом мне нравилась, давно я уже не слышал хорошей музыки. Да и нехорошей, впрочем, тоже.

Девушка спокойно обернулась, глянула на источник гармоничных звуков:

— Я люблю музыку. Очень люблю.

Уютный полумрак, треск камина и приятная сытость в желудке настроили меня на добрый лад. Мы какое-то время просто сидели и молча слушали разнообразные мелодии. И вдруг одну довольно живую композицию сменила плавная и волнующая. В глазах Асил что-то сверкнуло, она вдруг протянула мне руку и негромко предложила:

— Давайте потанцуем, господин.

Раньше я не обращал особого внимания на то, как она ко мне обращается, но именно сейчас это прозвучало как-то по-особенному интимно.

И если к грубости в свой адрес я за последней время попривык, то к такому обращению не был готов абсолютно. Я в некотором смятении смотрел на смуглую ладошку, не будучи в состоянии полностью осознать то, что услышал. Но Асил не дала мне много времени на раздумья, она соскочила со стула, подошла, схватила за руку и потянула. Я не захотел ей сопротивляться и тоже поднялся. Положил ладонь на тонкую талию Асил, переплел свои пальцы с её. Казалось, будто попал в сон из старых времён: звучит тихая красивая мелодия, а я в своих руках держу обворожительную девушку. Её горячая кожа почти обжигает мои пальцы, Асил улыбается, да так, что мне хочется остановить время, чтобы этот миг не кончался. Моё тело само вспоминает вбитые учителем танцев движения, шаги становятся увереннее, я прижимаю Асил к себе, полностью перехватывая инициативу и занимая ведущую роль. Мы кружимся в танце, как будто на каком-то аристократическом приёме. Или даже лучше, потому что тут мы только вдвоём, и я вижу отблески пламени камина в её неземных янтарных глазах…

В одно мгновение тусклый отсвет пламени стал ревущим всепожирающим потоком огня, направленным на меня и готовым оставить от моего тела лишь пепел, я резко отшатнулся, выпуская девушку из своих объятий. Я не понимал, что именно произошло, но внутри что-то дрожало, а чувство опасности просто вопило о том, что мне не стоит приближаться к ней. Я мотнул головой, пытаясь прогнать абсурдное ощущение.

— Спасибо за танец, господин, — моя таинственная партнёрша сделала реверанс.

Машинально кивнул, заводя правую руку за спину и щёлкая несуществующими каблуками ботинок.

Асил же спокойно вернулась к столу, принялась убирать со стола, как будто сейчас не было ничего странного. Я несколько секунд постоял на месте, приходя в себя, затем, не придумав ничего лучше, поблагодарил девушку за ужин и пошёл в свою комнату. В голове была каша, слишком много произошло за сегодняшний день, стоило многое обдумать и принять решение.

Зайдя в комнату, с удивлением уставился на новый матрас, лежащий на месте старого. Наклонился, коснулся его покрытия пальцами. Мягкий, чистый. Сверху лежало шерстяное покрывало и подушка, от которой шёл лёгкий травяной аромат. И вдруг улыбка пропала с моего лица, я быстро наклонился, заглядывая под кровать. Шахматы! Если меняли матрас, то могли и их… Но нет, доска осталась на месте. Причём ни одна фигура не поменяла своего положения. Я с облегчением вытащил их, расставил заново и сделал ход. Снова спрятал, разделся и с наслаждением лёг на новую постель. Укрылся, уткнулся носом в подушку, чувствуя, как меня практически трясёт от бессильной злости. Для меня, барона в пятом поколении, стало счастьем лечь в чистую новую постель! И при этом я её явно не заслужил, купил её не сам! Это как же я себя до такого довёл⁈ Позволил дяде облапошить себя, как семилетка, опустился на самое дно. И ведь считал, что это нормально! Жить, как свинья, питаться отбросами, терпеть толчки ото всех! Побираться, как никчемный раб!

Нет уж! Всё, к сурху! Я больше не позволю дяде грабить себя! И у меня есть только два дня на то, чтобы придумать, как заставить его заплатить мне всё, что является моим по праву. Да, пусть мне осталось быть бароном только два дня. Целых два дня! И за них я постараюсь придумать что-нибудь, что поможет мне остаться при своём звании и доме!

Глава 4 Чудес не бывает

Утром меня что-то разбудило. Я несколько секунд таращился в стену, пока не понял, что это солнце! Яркий солнечный свет проникал в комнатку через вымытое окно. Занавесок не было, когда они совсем заросли грязью, я их снял, так как толку от них всё равно не было: стекло было настолько пыльным, что свет и не проникал толком.

Я даже залюбовался яркими лучами, на мгновение выпадая из жизни. Да-а, а те десять серебряников, что пришлось отдать мойщицам, однако, стоили того. Я уже и не помнил, когда последний раз видел в своей комнате столько света.

С немного глуповатой улыбкой на лице окинул взглядом всё помещение: пусть так же неказисто и старо, но всё было чистым, никакой пыли, паутины, плесени. И с удивлением уставился на стул. Сейчас на нём ровной стопочкой лежала моя одежда. А ведь лично я её так не складывал, сил и желания на это не хватало. Точно помню, что просто бросил вчера и брюки, и рубашку как попало перед сном. Ответ на вопрос о перемещении одежды напрашивался только один: ко мне заходила Асил. Больше-то никого в моём доме не было. Если, конечно, кто-то ещё таким же странным образом не прибился к поместью. Кстати, я ведь так и не знаю, где именно в доме гостья нашла себе пристанище…

Само собой вспомнилось, как мы вчера танцевали под музыку скрипучего граммофона. Как я ощущал её горячую кожу под своими пальцами, как Асил двигалась: мягко, плавно. Меня как будто снова окутал едва уловимый запах её духов, а тело само собой ощутило её прикосновения…

С усмешкой понял, что мой организм решил вспомнить о своей половой принадлежности утренним приветствием в полный рост. Да уж, за последний год я так погряз в насущных проблемах, что мысли о девушках меня практически не посещали. Приличные дамы на меня даже не смотрели, разве что с презрением, а на местных платных прелестниц у меня банально не было денег. Пару раз, конечно, голод плотский побеждал голод желудка, но сосущая боль в животе и полуобморочное состояние в последующие пару дней быстро отучили меня от таких сделок с Даст.

Да, давно я так близко не был с девушкой, особенно со столь красивой, как Асил. Гормоны штурмовали мозг, порождая там самые неприличные картины. Это был всего лишь один танец, а моя фантазия уже была готова унести меня в какие-то несбыточные дебри, поэтому я резко помотал головой и поторопился подняться. У меня полно дел, некогда разлёживаться в постели!

И всё-таки собирался я, будучи как в тумане, даже рубашку сначала надел не той стороной. Обнаружил это, только когда несколько секунд пытался её застегнуть. В голове всё ещё бродили отголоски воспоминаний, не давая думать трезво. Коротко выдохнув, я выругался, заставляя себя полностью вернуться в реальность. Быстро переодел рубашку и застегнул все пуговицы. Наскоро пригладил пятернёй отросшие до плеч волосы и вышел в зал.

Вдохнув поглубже, с удовольствием почувствовал аромат готовящейся еды. Хмыкнул: к хорошему быстро привыкаешь, и вот уже у меня такие запахи с утра вызывают не удивление, а удовлетворение. Только ради такого вот утра уже стоит найти способ заработать денег. Я уверенно прошёл на кухню, кивнул суетящейся там Асил, с удовольствием разглядывая ее прекрасную фигуру. Сегодня на ней был голубой наряд из длинной туники и узких штанов, который очень ей шёл. Пусть я не лишком хорошо разбираюсь в дамской моде, но смотреть на гостью было приятно, а большего мне от женской одежды и не надо.

Отломив ломоть свежего хлеба, я принялся за утреннюю кашу, хорошо сдобренную маслом. Живот отозвался довольным урчанием. Сегодня девушка не завтракала вместе со мной, продолжая хлопотать у плиты. Оттуда отчётливо пахло чем-то мясным. Я уже предвкушал, что ужин будет более чем достойным.

Доев, коротко поблагодарил Асил и вышел. Но всё равно не удержался и, уже стоя в гостиной, обернулся. Из кухни доносилась тихая музыка, в дверном проёме я видел пританцовывающую девушку, убиравшую со стола. Пришло странное осознание: я знаком с ней третий день, ничего толком о ней не знаю, но почему-то это не мешало мне считать её близким человеком. Асил помогала мне, не прося ничего взамен. По крайней мере, пока. Она переживала за меня и хотела, чтобы я жил лучше. Почему? С чего бы вдруг такая забота? Сейчас эти вопросы пусть меня и волновали, но были далеко не первыми номерами в списке того, с чем мне предстояло разобраться. На данный момент мне было достаточно того, что впервые за долгое время я был не один. У меня как будто снова появилась семья. Пусть и состояла она лишь из двух человек, но это давало большие силы для движения вперёд. Катрин я даже не считал, она далеко и наверняка счастлива, по крайней мере, я на это очень надеялся. И если раньше мне было совершенно наплевать на то, как я живу, чем питаюсь, как выгляжу, то теперь мне захотелось чего-то большего. Не просто существовать, а жить с осознанием того, что ты чего-то стоишь. Почему-то неожиданная вера Асил в меня подействовала именно так, рождая во мне желание показать, что она не ошибается в своём мнении.

На работу я шагал довольно бодро, со странным спокойствием внутри. Пробравшись к дверям госпиталя, привычно прошёл к личному месту в раздевалке, переоделся, вымыл руки и лицо. С недоумением огляделся, понимая, что не вижу свою рабочую сумку с бинтами. Пожал плечами: видимо забыл вчера в одной из закреплённых за мной палат, в суматохе это было вполне возможно. Ничего, сейчас пойду в обход и найду — за содержимое я не волновался, ну кому понадобится несколько лишних бинтов?

Подошёл к дверям палаты, взялся за дверную ручку, но повернуть её не успел, мне на плечо вдруг легла рука. Я знал это прикосновение: когда ладонь почти не касается тела, а всё напряжение уходит на пальцы. Поэтому с готовностью повернулся, ожидаемо видя перед собой главного врача больницы — господина Рапитиса. Белый халат, перчатки, маска и шапочка скрывали практически всё тело мужчины, оставляя открытыми только вечно уставшие глаза с красными прожилками сосудов.

— Доброе утро, — вежливо проговорил я, ожидая, что мне расскажут причину остановки.

— Доброе, — безэмоционально и скорее на рефлексах ответил мужчина. Он мазнул по мне печальным взглядом и отвёл глаза. Тяжело вздохнул, сжал моё плечо, а потом ломаным движением неловко убрал руку.

Главврач долго не мог заговорить, как будто что-то мешало, но я терпеливо ждал, каким-то внутренним чувством уже понимая, что услышу нечто неприятное. Хорошие вести с таким лицом не сообщают.

Смотря куда-то мимо моей головы, господин Рапитис наконец проговорил:

— Прости, парень, но с сегодняшнего дня ты здесь больше не работаешь.

Я удивлённо уставился на него, не понимая, чем заслужил подобное решение начальства. Видя мой немой вопрос, он с сожалением выдавил:

— Ты хорошо справлялся, но мы больше не можем позволить себе содержать нынешнее количество санитаров. Издержки велики, а сезон охоты в пустошах заканчивается. Сам знаешь, летом твари слишком активны, в пустоши суются только самые отчаянные. Но их отчаяния не хватит, чтобы оплатить счета больницы. Мы вынуждены сокращать расходы. Форму перед уходом сдашь прачкам, — мужчина пожевал губами, коротко кивнул сам себе и прошёл в палату.

А я так и остался стоять, смотря в закрывающуюся белую дверь. Вот так номер… Но вместо чувства безысходности, отчаяния, или ещё чего-то подобного, что должно было меня накрыть, я почувствовал, как губы сами собой изгибаются в усмешке. Да, ещё вчера такие слова и потеря единственного источника дохода могли просто раздавить меня, заставить разбить костяшки в кровь о ближайшую стену, не оставив и тени надежды на будущее. Но сейчас, когда я принял решение бороться за титул, эта информация стала для меня толчком вперёд. Судьба как будто сама способствовала мне, обрубая все пути для отступления. У меня не осталось ничего. Теперь вот действительно ничего, только гордость, дом и один день на решение свалившихся проблем. А ещё Асил, мысли о которой добавляли мне сил для борьбы.

Я коротко гортанно рассмеялся, зарываясь пятерней в длинные волосы и чувствуя необычайную лёгкость внутри. Меня охватило эдакое шальное веселье. Ни шагу назад, только вперёд! Я должен найти выход, сохранить титул и вернуться к Асил победителем. У меня просто не было другого выхода.

Но моё поведение не осталось незамеченным:

— Арх, ты чего? — раздался из-за спины голос Линда.

Я резко обернулся, заставляя приятеля слегка отклониться в сторону — видимо, моё выражение лица его немного напугало.

— А всё, Линд, больше я тут не работаю, — я пожал плечами, смешком реагируя на расширившиеся глаза молодого санитара.

— И как же ты теперь? — его взгляд метался по моему лицу.

— Разберусь, не переживай, — я похлопал его по плечу, развернулся к выходу, махнув рукой в воздухе. — Удачной работы.

Линд не стал меня останавливать. Я вернулся в раздевалку, быстро переоделся, аккуратно сложил форму. На выходе с благодарностью передал стопку вещей дежурившей там старушке. Она жалостливо погладила меня по руке, попросив не расстраиваться, но я только улыбнулся ей на прощание.

Ноги быстро донесли меня до дома, в голове вместо мыслей гулял ветер. Но он быстро исчез, когда, войдя в гостиную, я увидел Асил. В её взгляде мелькнуло удивление, быстро сменившееся задумчивостью.

— Господин, что случилось? — спросила она, склоняя голову набок.

Мне не хотелось вдаваться в подробности, я дёрнул плечом и коротко проговорил:

— С работой покончено.

В янтарных глазах отчетливо отразилось сочувствие. Это оказалось для меня неожиданно неприятно. Волна злости поднялась откуда-то из груди, заставляя голову очень быстро соображать. Последнее, что я бы хотел видеть во взгляде Асил, так это жалость! И первым же, за что зацепился мозг, обдумывая сложившуюся ситуацию, стали рудники, о которых я уже давно размышлял. Ведь они приносят гораздо больше, чем говорит дядя. А, значит, надо разбираться. Но против дяди напрямую мне не выстоять, аргументов и подтверждающих хоть что-то бумаг у меня нет, поэтому стоит попробовать разузнать что-то прямо там, на месте.

Скрипнув зубами, я быстрым шагом добрался до комнаты, вытащил из-под подушки спрятанные деньги. Ещё не придумав, что буду с ними делать, сунул в карман всю сумму. Если я подамся на рудники, то мне пригодятся все деньги, на которые смогу рассчитывать. Не исключено, что и ночевать придётся вне дома, учитывая расстояние до шахт, которое придётся преодолеть.

Снова вышел в гостиную, развернулся к дверям.

— Буду завтра, — бросил через плечо, не оборачиваясь, и решительно вышел за дверь.

Очень хотелось ею хлопнуть, но я сдержал столь детский порыв. Асил не виновата в том положении, в котором я оказался, уж на ком, а на ней вымещать злость точно не стоило. Поэтому я не стал перекладывать вину за моё настроение на гостью.

— Эй, заморыш, куда подался? — раздался мне в спину хрипящий голос бродяги, ошивающегося у забора.

Я оскалился в улыбке, подобрал с земли камень побольше и с удовольствием зарядил им в плечо мужику в лохмотьях.

— Ты скоро станешь таким, как я, жизнь тебя покарает к сурхам, жалкий ублюдок! — закричал бродяга, схватившись за плечо, и поторопился убраться с моих глаз.

Выпустив на него пар, я невольно задумался над его словами о моём жалком виде. То, как я выгляжу внешне, действительно мало отличало меня от подзаборного обывателя. Разве что до такого же запаха, создающего зону отчуждения на пару метров, мне было ещё очень далеко.

Озарённый мыслью, я даже остановился посреди улицы, слепо уставившись вдаль. Если я приеду на рудники в таком виде и начну что-то расспрашивать, то буду послан в далёкий пеший эротический тур. А то ещё и в рабы попробуют записать. Встречают-то по одёжке. Я завертел головой, ища подходящую вывеску. Перед тем, как направиться на рудники, стоило привести себя в порядок. Денег, гремящих в кармане, должно было хватить на мои планы.

Пришлось пройти пару кварталов в поисках, но я набрёл на приличного вида вывеску портного. Взлетел по низким ступенькам, дёрнул резную деревянную дверь на себя. Меня тут же окутал нежный аромат лаванды, внезапно и очень остро напоминая о маме: по её повелению раньше служанки всегда стираное бельё перекладывали именно этой травой. Пришлось на секунду зажмуриться, чтобы отстраниться от лишних воспоминаний, сейчас они ни к чему.

Моё появление сопроводил мелодичный перезвон колокольчика, что был закреплён на косяке. На этот звук из внутренней двери вышел невысокий коротко стриженный мужчина, облачённый в тёмный костюм, поверх которого почти светился белый фартук с большим количеством карманов. Окинув меня взглядом, он скривился, отчего тонкие чёрные усики над верхней губой слегка перекосило. Но это не уменьшило моей решимости, я прекрасно понимал, что произвожу угнетающее первое впечатление. И именно это стоило изменить.

— Добрый день, уважаемый. Что я могу приобрести за тридцать серебряников? — спросил я, приближаясь к прилавку. И пусть меня одолевало лёгкое раздражение, но голос не выдал моего состояния, оставаясь ровным.

Брови портного коротко сыграли вверх, он слегка развёл руками.

— Боюсь, что я мало что смогу предложить вам, господин, за такую цену, — равнодушно ответил мужчина, выходя в зал и направляясь к стойке с самой непрезентабельной одеждой.

Понимая, что такой расклад ничего хорошего мне не принесёт, я задумался, складывая руки на груди. Мучительно попытался вспомнить, сколько же можно предложить за что-то получше, как вдруг заметил, что портной остановился и пристально на меня смотрит. Проследив направление взгляда, понял, что мужчина внимательно рассматривает перстень барона на моей руке. Точно, как я мог забыть, что такие люди, которые работают в сфере обслуживания высших слоёв общества, очень падки на титулы. Ну же, семейная реликвия, помогай последнему представителю!

И чудо свершилось: портной вдруг как-то хитро улыбнулся и подмигнул мне.

— Я тут вспомнил, что у меня есть кое-что, что я могу вам показать. Простому человеку я бы, конечно, отказал, но никак не барону! — и снова как-то сально растянул губы в ухмылке.

Но мне было абсолютно наплевать, что этот человек себе надумал обо мне, лишь бы помог с выбором наряда и не ободрал до последней нитки.

— Один уважаемый господин заказал одеяние для сына, — между тем продолжал портной, торопливо подходя к стойке у стены и снимая с неё вешалку. — Простой повседневный камзол благородного чёрного цвета. И посмотрите, как расшит! Серебряная нить по чёрной ткани — сядет на вас прекрасно! И брюки к нему подберём, — мужчина тут же стянул вешалку с соседней стойки и подложил брюки под камзол.

Я оценивающе прищурился, окидывая предлагаемый костюм взглядом. Да, выглядело действительно строго, но при этом статусно.

— Сколько это будет стоить? — уточнил, слегка приподняв голову и добавив в голос некоторого высокомерия, пытаясь по памяти копировать отца.

— Всего шестьдесят серебром, господин. Вы только гляньте какая ткань, какая отделка! Отдаю со скидкой только из уважения к вам, — заискивающе проговорил портной, всё былое презрительное отношение как ветром сдуло.

— А как же тот господин, что заказал этот камзол? — я приподнял брови.

— К сожалению, он пропустил срок уплаты за него, и я имею полное право продать готовое изделие. Не волнуйтесь, ни одна претензия вас не коснётся! — тут же горячо заверил меня хозяин лавки.

Я прикинул довольно внушительный ценник на мои скромные сбережения, но вынужден был принять одну простую мысль: времени на перебирание нарядов у меня банально нет. Поэтому не стал долго раздумывать и согласился на покупку. Портной, приняв у меня шестьдесят серебряных, с поклоном пригласил в примерочную. Запах лаванды в этом маленьком помещении был ещё более отчётливым, но сейчас я на него уже не отвлекался. Скинув свою потрепанную одежду, мысленно поблагодарил Асил за то, что привела её в относительный порядок к сегодняшнему утру, и я не испытывал лишних эмоций по поводу чистоты. Не без помощи портного облачился в новый наряд, встал к зеркалу. Сразу же обозначилась проблема: костюм был явно чересчур свободным в плечах и бёдрах. Про длину брюк я вообще молчу.

Но портной не растерялся, тут же вынул из своих многочисленных карманов иголки и мягкий швейный сантиметр.

— Полчаса, мой господин, и всё будет подогнано под вас!

Я коротко кивнул, соглашаясь. Терпеливо простоял на месте, пока мужчина бегал вокруг меня и что-то шептал себе под нос, втыкая иголки в ткань. Измерял, записывал огрызком карандаша на маленьком листке бумаги, вынутом из тех же карманов на фартуке. Потом попросил меня очень аккуратно раздеться. Я передал ему ставшей опасной утыканную иголками ткань, а сам присел на мягкий пуфик в ожидании, пока мужчина доделает свою работу. Благо в примерочной было довольно тепло, и я не стал лишний раз одеваться. Прятаться ради соблюдения приличий тут было не от кого, портной пусть и с некоторым удивлением смотрел на мою худобу, но сейчас его куда больше занимал вопрос моей одежды и внесенной за неё оплаты.

И мастер не соврал — через полчаса я стал счастливым обладателем отлично подогнанного камзола и брюк. Пройдясь по магазину, понял, что мои стоптанные ботинки никуда не годятся и смотрятся крайне инородно в сочетании с новой одеждой. Поэтому пришлось расстаться ещё с десятью монетами, чтобы приобрести новые туфли. Пускай довольно дубовые, ибо кожа на них была пущена плохо обработанная, но смотрелись они дорого. А с ощущениями как-нибудь справлюсь.

Старую одежду пришлось положить в купленную тут же холщовую сумку, которая, благодаря тёмному цвету ткани, смотрелась неброско. Попрощавшись с портным, вышел на улицу. На глаза тут же попалась находившаяся напротив лавка брадобрея. А ведь хороший внешний вид обеспечивает не только одежда. Поэтому я быстро перебежал дорогу и вошёл в лавку. По причине довольно раннего часа она пустовала, так что внушительных размеров цирюльник тут же обратил на меня своё внимание.

— Добрый день, милейший. Проходите, присаживайтесь, — тут же пробасил он, не дав мне даже рта раскрыть.

Впрочем, в мои планы не входило сопротивляться, так что я тут же пристроил сумку на вешалке около кресла и удобно в нём расположился. Как я помнил ещё по школе, благородным господам не должно было носить длинные волосы, так что попросил срезать всё лишнее.

— Сорок медяков, и ваше желание будет исполнено: подстригу в лучшем виде!

Я протянул серебряный, получил сдачу и позволил себе закрыть глаза, расслабиться на несколько минут. Мою голову быстро сполоснули, намылили каким-то благоухающим составом. Окатили тёплой водой, подсушили полотенцем. Потекли минуты, в которые цирюльник молча щёлкал ножницами, приводя мою голову в порядок, а меня почему-то охватило томительное чувство ожидания. Чего именно я ждал — не знаю. Но почему-то казалось, что вот-вот должно произойти что-то значительное. Как будто смена причёски и новый костюм могли что-то реально изменить в моей безрадостной жизни.

Но бездумно сидеть в кресле долго не пришлось, мужчина закончил возиться с моей прической, обмахнул полотенцем и попросил встать. Поднявшись, я заметил, что в лавке есть ещё одно небольшое отделение, где пышно одетые дамы подравнивали ноготки у молоденькой помощницы брадобрея. Невольно посмотрел на свои руки: потрескавшаяся кожа, неровно стриженные, а где-то и грызенные ногти с тёмными ободками грязи. Прикинув имеющиеся финансы, я дождался, пока место освободится, и подсел к девушке. Она сощурилась, окинула меня взглядом.

— Дам полтинник, если приведёшь руки в порядок, — проговорил, посмотрев на неё с ожиданием.

Понимал, что не совсем типичная просьба для парня, но помнил наставления матери о том, что руки многое говорят о человеке. А сейчас мне по всем параметрам следовало стать совсем другой личностью. Тем, кем когда-то был мой отец — бароном Самвелем.

— Сейчас, господин, только схожу за кремом, — прощебетала девушка, поднявшись и упорхнув в подсобку.

Пока она отсутствовала, я покрутил головой и вдруг наткнулся на зеркало. На минуту выпав из окружающего мира, я уставился на своё отражение. С зеркальной глади на меня смотрел совсем другой человек. Новая одежда сама собой заставляла держать спину ровнее, камзол слегка зрительно увеличивал ширину плеч. Новая причёска сделала лицо строже, даже глаза как будто стали темнее и больше.

Я усмехнулся, повёл плечами, ощущая давно забытую уверенность и лёгкий азарт. Нет, я ещё определённо поспорю со своей судьбой, которую мне пророчат Перкинс и иже с ним!

Между тем девушка вернулась на своё место, я протянул ей свои ладони, прекрасно понимая, насколько плохо они выглядят. Особенно на контрасте с нынешним внешним видом всего остального. Но помощницу их вид нисколько не смутил, наоборот, в её глазах заиграло озорство. Глянув через плечо и увидев, что брадобрей занялся другим посетителем, девушка посмотрела на меня, вдруг поднесла указательный палец к губам и как бы невзначай поправила подол платья так, что я смог разглядеть её белые ноги до колен.

На вид обнаженных стройных ножек тут же среагировал организм, в голове образовался вакуум, пришлось быстро перевести взгляд на ладони, чтобы не упустить действия девушки: помощницасняла перстень с моей руки, полюбовалась игрой света на металле и аккуратно отложила его на столик. Играючи провела по моей загрубевшей коже, нырнула пальчиками в крынку с кремом. Вязкая белая прохладная масса легла на мои заветренные ладони, ловкие девичьи пальчики прошлись по рукам, массирующими движениями втирая приятно пахнущую субстанцию. Девушка старательно склонилась вперед, и я невольно увидел налитую девичью грудь в вырезе платья. Даже просто на вид кожа там казалась нежной и мягкой и сама притягивала взгляд… От осознания, куда я таращусь, у меня загорелось лицо. Плавные растирающие движения девичьих пальчиков, оглаживающих мои ладони, только усугубляли ситуацию, заставляя дышать чаще. В глотке странным образом пересохло.

Моё состояние не осталось незамеченным, искоса глянув на меня, девушка не выдержала и прыснула, а потом и вовсе залилась звонким смехом, за что тут же получила недовольный взгляд цирюльника. Но тот быстро отвернулся, возвращая всё своё внимание клиенту.

Закончив втирать крем, девушка быстро подровняла мои ногти, вернула на место перстень. Я уже без первого смущения вполне откровенно рассматривал девичьи прелести. И пусть от этого становилось тесно в штанах, но почему бы не ответить тем же на девичью игру? Моё рассматривание открытых коленей девушки, не укрылось от её любопытного взгляда. Она шутливо оттянула платье выше, внезапно обнажив ноги до половины бедра. Игриво подмигнув мне, девушка поднялась, платье вновь опустилось на приличную длину, но у меня перед глазами всё ещё стояла картинка её обнаженных ног. В голове само собой закрутилось осознание того, что привычных панталонов на помощнице нет. А есть ли там вообще что-то из нижнего белья? От таких мыслей вдруг по телу прошла горячая волна, скручиваясь в спираль ниже живота.

— Благодарю за помощь, — сказал я и, наклонившись к девушке, добавил уже гораздо тише: — И за приятное зрелище.

Помощница игриво хихикнула. Я отсчитал плату, положил её на столик, получив в ответ брошенный украдкой воздушный поцелуй. Вышел из лавки, прихватив вещи с вешалки. Вслед мне донеслось пожелание приходить ещё, произнесённое звонким девичьим голосом.

Свежий холодный уличный воздух несколько охладил разгоряченное увиденным тело. Когда вернулась способность мыслить о чём-то кроме девичьих прелестей, я направился к стоянке извозчиков. Наняв одного на сутки, попросил отвезти меня к рудникам, ломано объяснив, где именно они находятся. Пока ехали, я не особо смотрел по сторонам, пытаясь набросать хотя бы примерный план перед предстоящей авантюрой. Как ни храбрился, но чёткой последовательности действий у меня не было. Я понимал, что надо приехать на рудники, но что буду делать по прибытию? Все эти мысли роем жужжали в голове, не давая сосредоточиться на какой-то одной конкретной. И путь пролетел для меня как-то незаметно, просто внезапно извозчик остановился и сказал, что мы прибыли.

Сумку я оставил в коляске, сам же ступил на землю, оглядывая два притуленных перед горным хребтом рудника. Точнее, до самих рудников мне сразу добраться не удалось, но пару темнеющих входов в шахты я видел уже отсюда. В целом на территории рудников царила атмосфера уныния и адского труда. Вереницы рабов в лохмотьях таскали гружёные кусками породы телеги, еле переставляя ноги и звеня цепями. Их погасшие глаза и костлявые спины олицетворяли висевшее в воздухе уныние.

Однако стоило только отбросить эмоции и посмотреть несколько минут на всё происходящее прагматичным взглядом, как я заскрипел зубами: рудники давали огромную выработку. Руды добывалось в разы больше, чем требовалось по стандартной дневной норме, уж это я помнил ещё со времен, когда отец начинал учить меня азам управления шахтами.

Коротко выдохнув, я устремился к заставе местной стражи. Сначала хотел подойти к кому-нибудь из охранников и тихо попросить меня пропустить, но вовремя вспомнил, что не для этого провёл полдня в лавках и выложил целое состояние за костюм.

— Кто здесь главный? — я повысил голос, добавляя в него интонации уверенного управленца.

Занимающиеся своими делами охранники, до этого меня не замечающие, сначала обернулись с недовольством, но быстро оценив мой вид, выровнялись.

— Господин, заставой управляет капитан Симанс. Позвать его?

— Да, — коротко ответил я, складывая руки на груди так, чтобы перстень был хорошо виден.

— А кто его спрашивает, как передать? — тут же подобострастно уточнили.

— Его хочет видеть барон Архарт Самвель.

Глава 5 Урожденный барон Самвель

Солнце уже почти вышло в зенит и палило нещадно, воротник камзола начал прилично натирать мокрую от пота шею. С удовольствием бы снял верхнюю одежду, но закономерно опасался потерять в представительности. Охранник отправился на поиски начальства, я же пока решил оглядеться, но для этого пришлось сощуриться: прилетевший порыв ветра взметнул в воздух мелкую песчаную пыль. Приложив ладонь к глазам, покрутил головой. Взгляд тут же привлекла группа из пяти рабов, стоящих неподалеку. Они тяжело дышали и настороженно смотрели в сторону охраны. Я тоже невольно пригляделся в том направлении: за сторожевой будкой было несколько рядков относительно свежих могилок, что показалось мне странным. Приблизившись к рабам, задал вопрос:

— А что это там за местное кладбище?

Взгляды, обратившиеся на меня, окатили холодным молчаливым презрением. Я уж думал, что мне так и не ответят, но всё-таки один из мужчин прохрипел:

— Это последнее пристанище прошлых рабов с рудника.

Приподнял брови в удивлении: для меня оказалось неожиданностью столь большая смертность. Приглядевшись, я понял, что эта пятерка входила в группу невольников, что Лаксон купил на рынке вчера. Прошёл всего день, а их кожа уже была покрыта свежими ранами с покрасневшими воспаленными краями. За их истерзанными телами даже не пробовали ухаживать, через рваные робы было видно, что кровавые следы присыпаны серой каменной пылью.

— Вы же только сутки на работах, откуда столько ранений? — сощурился, оглядывая работников. Что-то тут нечисто.

Те лишь скривились, но ничего отвечать не стали, только их потемневшие взгляды метнулись к сторожке. Я решил ухватиться за это направление разговора:

— Я заметил, что здесь очень много охраны для такой небольшой площади. Зачем? От чего вас охраняют?

Послышались приглушенные смешки и тихие ругательства, рабы растянули потрескавшиеся на жаре губы в усмешках.

— Господин, что-то путает. Эта охрана следит за нами, а не за внешним миром.

Я нахмурился, не понимая, зачем это сделано. Насколько я знал, на рудниках были далеко не одни лишь каторжники да особо опасные преступники. На кой сурх тогда требуется столько охраны? Но развить тему не успел, так как наконец стражник привёл местное начальство: пузатого мужика лет сорока в распахнутом изрядно поношенном мундире без знаков отличия. Небольшая фуражка сползла по мокрой лысой голове набок.

— Даст вас всех пожри, кто объявил время отдыха⁈ А ну, крысы рудниковые, за работу сейчас же!

Меня его визгливый голос заставил напрячься, а вот рабы крупно вздрогнули, их взгляды на мгновение вспыхнули ненавистью, но тут же погасли. А вот моя злость от происходящего здесь беспредела только росла и крепла, как пустынный колючий сорняк.

— Это он вас бьёт? — решительно уточнил я, кивая на пузана.

— Он, кто ж ещё, — почти не размыкая губ, ответил тот же раб, что и начал вести со мной разговор. Мужчина с отвращением сплюнул на горячий песок под ногами.

— Так, — продолжал повизгивать начальник охраны. — Ты ещё кто такой⁈

Его маленькие заплывшие глазки уставились на меня, вызывая острое чувство отвращения.

— Перед тобой стоит барон Самвель собственной персоной, — выговорил я чётко и раздельно, чтобы дошло даже до этого животного, которое явно использовало голову только для того, чтобы в неё есть. — По какому праву ты избиваешь работников моего рудника⁈

Только вот ожидаемой реакции мой титул на него не произвёл, пузан только скривился, надвигаясь на меня.

— Передо мной выпендривается какой-то ряженый щегол! Знаешь, кто ты здесь⁈ Никто! Надо мной стоит только господин Кларенс, а для всех остальных я здесь закон и бог! Так что улепётывай отсюда, пока самому рожу не поправил! — Симанс демонстративно выдернул из-за пояса плеть с заигравшими на солнце металлическими нитями. — Пошёл вон, кому говорю, пока до костей не отходил!

Краем глаза я видел, как по телам рабов прошли судороги от показательного щелчка плетью в воздухе, а стражники поторопились отвернуться. Зародившаяся внутри меня злость отразилась странным покалыванием на кончиках пальцев, а мозг не мог поверить в происходящее: вот эта шваль подзаборная сейчас мне угрожает⁈ Я — владелец этих рудников, у меня всё ещё есть мой титул и перстень!

Демонстративно выставил руку с родовым украшением.

— Подумай ещё раз, с кем ты говоришь! — выговорил я сквозь зубы, пытаясь воззвать к явно помутившемуся от жары разуму этого мужика.

Но всё тщетно, тот только оскалил гнилые зубы:

— А вот это чудесное колечко я сниму с твоего скулящего тела!

Всё моё нутро как будто запылало от ярости, время замедлило свой ход. Я видел, как Симанс замахивается, чтобы ударить плетью, и выставил руку в стремлении защититься. Сумел поймать змейку плети, пронизанную металлическими нитями, оградив лицо и корпус, но плеть рассекла ткань камзола и кожу под ней. Я пытался сдержаться, но обжигающая боль была настолько сильной, что хриплый вскрик сам собой вырвался из моей глотки. Мне частенько доставалось в последний год моей жизни. И кулаками, и сапогами, но никогда ещё не били кнутом или чем-то подобным. Руку как будто опустили в огонь, я на мгновение ослеп и оглох от накатившей острой боли, но кулак, сдерживающий нити плети, так и не разжал.

Только почему-то ожидаемого рывка от пытающегося вернуть своё оружие пузана, я так и не почувствовал. Кое-как разлепив зажмуренные веки и проморгавшись от искр в глазах, огляделся. С непомерным удивлением уставился на пузана, катающегося по песку. Симанс весь трясся, из его рта шла пена, вместо дыхания слышался только судорожный хрип:

— Господин маг… Я же не знал!..

— Это что?.. — только и смог просипеть я, голос слегка сел.

Но вместо объяснения стоящие рядом рабы опустились на колени, глядя на меня с каким-то благоговением.

— Господин маг, — повторили стражники, точно так же приминая песок коленями.

Я ошарашенно таращился на происходящее, не понимая ничего. Маг? Кто? Я⁈ Но я же помню ритуал в храме, «боги наблюдают» и всё такое… Может, произошло какое-то недоразумение? Да, скорей всего так и есть, какое-то природное явление они все приняли за проявление магии. Либо у этого пузана заболевание какое-то, что проявляется подобным образом, но в данный момент мне было абсолютно наплевать, что именно тут произошло, в любом случае это было только мне на руку…

Мозг вдруг заработал на полную, я лихорадочно пытался найти выход из сложившегося положения. Да пусть бы и случайность, но она даёт мне время! И подчинение! То, чего так не хватало. Значит, я буду полным идиотом, если не воспользуюсь таким подарком судьбы!

— Поднимайтесь, — скомандовал я быстро. Как только охранники встали с колен, со всей возможной строгостью посмотрел на мужчину, с которым впервые заговорил на заставе. — Этого Симанса связать и отвезти к страже квартала! Отвечаете за доставку! Ему будут предъявлены обвинения в нападении на барона, пусть посидит в тюрьме годик-другой! Может, мозги на место встанут.

Охранники неловко закивали, один тут же метнулся до сторожки, принес верёвку. Вместе они довольно споро связали руки и ноги всё ещё не толком не пришедшего в себя пузана.

— Сами можете быть свободны вслед за ним, — махнул рукой на дорогу от рудников. — Больше мои рудники в вашей помощи не нуждаются.

— Но господин, — раздался неуверенный голос охранника. — Лето в расцвете, скоро твари с пустошей дойдут и до рудников. Да и прошлое жалование было две недели назад. И… Хозяин этих рудников действительно барон Кларенс…

— Кларенс⁈ — фамилию дяди я буквально прорычал.

В два шага оказался около стражника. Мы были одного роста, что позволило мне схватить его за голову и повернуть в сторону шахты, где над входом можно было разглядеть герб моего рода, после чего сунул ему под нос свой перстень с там же оттиском.

— Владелец рудников в первый же день владения обязан поменять герб на входе на свой. Так чьи это рудники⁈

— Ваши, господин, — тут же окончательно стушевался мужчина.

Я высвободил его голову из своей хватки, поправил камзол, тут же поморщился от резкой боли в руке.

— Нам бы это… хотя бы расчёт дать, — вновь напомнил о себе стражник.

Я только скривился: мне сейчас их стоны о жаловании поперёк горла вставали. Да и фауна пустошей была совсем не насущным вопросом.

— Я вас нанимал? — грубо прервал его лепет.

Охранник слегка отпрянул, покачал головой.

— А кто? — продолжил я гнуть своё.

— Господин Кларенс.

— Ну вот к нему и езжайте, требуйте расчёт. Так и скажите, что хозяин рудников отказался от вашей помощи!

— Господин, поймите, мы же тоже не просто так тут штаны просиживали! Как вы будете без охраны управляться с этими рабами? — мужчина потряс кулаками, свёл брови. — Их купили на рынке, куда попадают только висельники! Они ж тут все поголовно преступники и пропащие люди!

Меня весь этот цирк начал ощутимо раздражать, ещё и рука нещадно болела, рана продолжала сильно кровоточить, орошая красными каплями песок, что не добавляло мне мягкости. Я стремительно развернулся, глянул на так и остановившихся здесь рабов. Те отшатнулись, но продолжили на меня таращиться.

— Ну и кто из вас убивал, грабил, насиловал? — спросил резко и напрямую.

— Мы не преступники, господин, — видимо, что-то в моём нынешнем виде заставило их говорить со мной более открыто, даже с нотками надежды. — На наши земли пришли войной, наша деревня была разорена, а нас пленили и пригнали сюда.

Удовлетворённый ответом, я вновь обратился к охранникам:

— Слышал? Преступник тут только один и это — жирная свинья, что лежит у вас под ногами! Забирайте его и езжайте, пока я отпускаю!

На этот раз, спасибо богам, они не стали со мной спорить, быстро собрали вещи и своего начальника, погрузились на повозку и уехали, провожаемые молчаливыми взглядами. Моим и всё той же пятерки рабов. Остальные невольники на рудниках продолжали работу под палящим солнцем и даже не знали, что сейчас здесь произошло.

Я смотрел на то, как исчезает повозка за поворотом и улыбался всё шире, представляя, что сделает дядя, когда узнает, какую наглость я сотворил… В те злополучные для меня дни кроме устного договора о передаче права на управление рудников никакого письменного подтверждения не было. Ни один документ не доказывал этой передачи. Я не посчитал нужным, да и не подумал тогда — родственники же.

— Родственнички, как же, — невесело усмехнулся и тут же закусил губу от дёргающей боли в руке. — Такие родственники хуже врагов.

С отвращением отбросил плеть, сплюнув на неё вязкую слюну. Поморщившись, посмотрел на руку, с которой продолжала капать кровь. Надо бы чем-нибудь перевязать, но это потом. В коляске есть старые вещи, они как раз хорошо пойдут на бинты. А уж накладывать повязки я умею.

Однако боль отрезвила. Да, сейчас с дяди взятки гладки: в тот же суд мне банально не с чем идти, никаких доказательств его обмана нет. Только вот эта ситуация работала в двух направлениях — и дядя не сможет доказать, что он имеет хоть какое-то право на эти рудники. Для долгового обязательства отца уже вышел срок исковой давности, так как дядя подписал извещение о его смерти сразу же, да и некоторые земли всё-таки отошли в его безраздельное пользование. Поэтому, несмотря на всё происходящее, мои губы тронула злая ухмылка.

Выйдя из своих размышлений, я вдруг понял, что стоящие рядом рабы все как один смотрят на меня. Вид этих истерзанных людей заставил меня вздохнуть: а ведь они только-только прибыли на рудники. А что скажут те, кто трудится там уже долгое время? Они, наверное, проклясть меня готовы.

— Уходите, — вяло махнул я здоровой рукой. — Идите на все четыре стороны, если работа здесь вам не в радость.

И только через мгновение понял, что сморозил глупость: кому вообще могут быть в радость избиение и рабство в принципе?

Только вот мужчины почему-то не двинулись с места, как я рассчитывал. На их лицах было какое-то непонятное выражение, а взгляды буквально сверлили меня.

— А что вы будете со всем этим делать, господин? — разговаривать со мной продолжал всего один раб с молчаливого согласия остальных.

— Буду разрабатывать руду, — ответил с грустной усмешкой. И сам же понимал, что это в данный момент даже звучит жалко.

Мужчины переглянулись, помолчали, задумчиво пожевали губами. И вдруг тот же мужчина шагнул вперёд, протягивая руку:

— Мое имя — Оркис. И мы готовы работать дальше, господин. Но при условии изменения содержания и только с вами.

Я вскинул на него полный удивления взгляд и порывисто пожал руку. Ведь мои остаточные знания от учения отца никуда не годились без хоть какого-то практического опыта. Единственное, в чём я мог как-то разобраться — это бумаги. Кстати о них:

— Оркис, ты не знаешь, есть ли какая-то отчётность?

Мужчина покачал головой:

— Боюсь, что нет. Бывалые нам рассказывали, что каждая партия сопровождалась лишь одной бумагой, которая отбывала вместе с ней на точку продажи. А отчётных книг как таковых и не было.

— Очень жаль, — вздохнул, взлохматил короткие волосы. События сменяли друг друга слишком стремительно, я не успевал думать. И теперь пытался судорожно сообразить, как же разыграть эту партию со случайно расставленными фигурами.

— А зачем вам отчётность, господин?

— Кажется, кто-то не был со мной до конца честен, — задумчиво покачал головой. Пусть дядя не слишком меня жаловал, но такой подставы я от него точно не ожидал.

— Я не видел отчётов, господин, — Оркис начал говорить, но как-то нерешительно. Я подбодрил его внимательным взглядом и кивком. Мужчина продолжил: — Пока я был на рынке, слышал, какая цена у металла, что тут разрабатывается. Да и здесь, как только нас привезли и до того, как избили, я успел заметить, что на продажу отвозили не менее трёх подвод с рудой для выплавки.

Я уловил ход его мысли и не удержался от конкретного вопроса:

— И сколько это может стоить?

— По прикидкам, не менее тридцати золотых.

Из меня как будто вышибли воздух. В горле поселился мерзкий комок слизи. Если рудники истощаются, то эта партия должна была быть меньше предыдущих. Но дядя всегда передавал мне лишь малую долю, а это значит только одно: он обманывал меня с самого начала. Пусть я был ему не самым родным человеком, но всё-таки частью семьи, а Седрик так цинично и без сожаления наживался на моём горе и неопытности.

Я от злости сжал кулаки, морщась от боли в рассечённой руке. Больше этот ублюдок не будет копить своё богатство на моих бедах!

— Господин Оркис, — обратился я без тени высокомерия, а вот раб дёрнулся от такого обращения. — Скажите, насколько вы сведущи в этой работе?

— Да, как бы… — он несколько растерялся, но тут же получил несколько тычков в спину от своих же. — Мы раньше работали в шахтах, но там драгоценные камни были. Хотя суть та же: мы вытаскивали руду на поверхность, где уже другие занимались поиском чего драгоценного.

— Отлично. Вы назначаетесь ответственным за товарооборот. Буду с вами откровенен — дела здесь идут не слишком хорошо. Однако нам необходимо срочно заработать определённую сумму. За сколько мы сможем набрать одну подводу руды? — пытливо посмотрел на раба.

Я понимал, что доверяюсь первому попавшемуся. Невольники с рудников! Преступники, как выразилась стража. Это может быть очень опасным, но выхода у меня не было. Да и я уже доверял тем, кто был куда благороднее по титулу этих побитых жизнью людей. Они имели чистую репутацию, но одновременно с этим тёмные мысли. Так, может, что-то стоит поменять?

Оркис почесал пятернёй потную макушку, обернулся, окинул взглядом рудники и редкую вереницу невольников, расплывающихся в мареве нагретого воздуха.

— Примерно за неделю, — прикинул он.

Я поджал губы: такой расклад меня не устраивал, нужно было гораздо больше. Мне требовалось чудо.

— А если я найму ещё человек двадцать?

— Ну, — Оркис переглянулся со своими товарищами. — За пару дней управимся.

Это звучало уже получше. Почти как чудо.

— А за сутки? — с проснувшимся азартом спросил я.

— Господин, а зачем такая спешка? — не выдержал мужчина. В его взгляде мелькнуло подозрение.

Я на мгновение отвёл глаза, но всё-таки вернулся к Оркису и честно проговорил:

— Если мы не успеем за сутки, то эти рудники перестанут быть моей собственностью. И всё это перейдёт обратно к тому, кто хозяйничал тут последний год. Вернётся этот Симанс и прочие. Всё продолжится, как раньше. Или станет ещё хуже, что вероятнее, — я махнул рукой, указывая на кладбище за сторожкой.

Мужчины коротко переглянулись, и Оркис решительно кивнул:

— Успеем, господин. У нас просто нет другого выбора.

— Как и у меня, — еле слышно произнёс я в ответ. И добавил уже гораздо громче: — Я вернусь часа через три. Ваша задача, господин Оркис, подготовить рудники к воплощению нашего плана.

Мужчина кивнул, и я кинулся к повозке. Растолкал задремавшего на жаре извозчика и приказал ехать обратно в город.

По дороге меня не покидали мысли о том, что по возвращению все невольники попросту разбегутся. Но я выбросил их из головы. Хуже чем быть преступником в нашей стране, это быть беглым рабом, осуждённым за преступление.

Пока мы покачивались на ухабистой дороге, я сидел в раздумьях о том, что оставлять рудники без охраны на совесть одних лишь рабов было опрометчиво. Однако, с другой стороны, они же сами прекрасно понимают, что сейчас они приписаны к рудникам, а, значит, можно их косвенно считать моей собственностью. И только я смогу пободаться за них с дядей. Правда, только в том случае, если останусь при титуле и праве владения месторождением. А потому невольникам сейчас совершенно невыгодно меня бросать. Нет, уйти они, конечно, могут. Только куда? Документов у них нет, в город их не пустят. В пустоши? Ну, земля им пухом, там мало кто выживает, особенно без снаряжения и подготовки. Уж я-то в госпитале насмотрелся на таких охотников за удачей и на то, что от них оставалось.

В пути я быстро разодрал старую рубашку на полоски ткани и перебинтовал руку. Если опустить рукав камзола пониже, то даже и не видно будет. Главное только не шевелить ею активно. Как доберусь до дома, промою и перевяжу уже нормально, а пока и так сойдёт. До серьёзного воспаления, надеюсь, не дойдёт. Ещё пару тряпок использовал для того, чтобы вытереть пот с лица и шеи, подсушить волосы — не пристало аристократу быть потным как простому работяге.

Город меня встретил полуденной суетой, но она вызывала мало интереса. Извозчик довёз меня до одного из самых оживлённых мест — невольничьего рынка. Попросив подождать меня, я соскочил с подножки на землю и устремился к рядам, сжимая в кармане последние деньги. Сейчас решение расстаться с ними далось мне легко, зарождающийся внутри азарт заставлял верить в заваренную авантюру.

Идя между рядов, я внимательно оглядывал предлагаемый товар, но пока ничего не казалось мне подходящим. Изредка попадающиеся барышни особо лёгкого поведения ради привлечения внимания оголяли бёдра и груди, предлагая себя, но сейчас даже самым дорогим блудницам мира не удалось бы сбить меня с мысли, да и их размалёванные тела и разъедающие глаза духи навевали мысли сугубо о душе и глотке свежего воздуха.

Среди выставленных на продажу рабов я видел много настоящих преступников, о которых говорили бывшие охранники рудников, такие провожали меня волчьими взглядами, заставляя делать пару шагов в сторону от них.

Мимо меня проходили богато одетые люди, прикрывая носы шёлковыми платочками — на невольничьем рынке подобного уровня стоял соответствующий запах немытых тел и человеческих отходов. Меня богачи практически не замечали: недостаточно богато выгляжу, чтобы вызвать интерес, но и не в лохмотьях, чтобы брезгливо кривиться в мой адрес.

В одном из рядов мне на глаза попалась большая клетка. Сквозь редкие слегка тронутые ржавчиной прутья было видно довольно большую группу людей. Более двадцати мужчин стояли кучкой, как будто охраняли что-то в центре. Решив обойти эту клетку по дуге, я вдруг заметил то, что пытались скрыть пленённые. Точнее, кого — в центре между спинами перемещающихся мужчин мелькнул тонкий силуэт девушки. Совсем молодая, явно младше меня, беловолосая и на первый взгляд очень красивая, хоть лица почти не видно. Её голова была опущена, глаза смотрели в пол. Я даже остановился на месте, заглядевшись. И тут же испытал гнетущее чувство: платье на девушке когда-то было лёгким и светлым, теперь же это были серые изорванные тряпки с бурыми потёками. Такие же бурые следы были и на ногах девушки. Меня охватило жгучее отвращение к тому, кто посмел надругаться над этим светлым созданием, а в том, что девушку явно насиловали, не было сомнений.

Из размышлений меня вырвал разговор остановившихся рядом купцов. На голове одного из них был искусно свёрнутый тюрбан, лицо второго прикрывала широкополая шляпа. Они с вызывающими у меня омерзение сальными улыбками разглядывали изредка мелькающий силуэт девушки.

— Нынче с этими тупыми варварами прибыл целый алмаз! Ты только посмотри на неё! Жаль только, что кто-то уже вкусил этот цветок. Но, думаю, её ещё надолго хватит, — хохотнул один из них. — Эти девушки из племён крайне выносливы.

Я сжал зубы, сдерживая желание развернуться и съездить этому мерзавцу по холёной роже. Но остался на месте, надеясь в их разговоре услышать что-то полезное про прибывших рабов.

— Сейчас невольничий рынок буквально наполнился свежей кровью, цены упали, — с довольной ухмылкой продолжил торговец.

Второй закивал:

— Эта война между баронами Осфальдом и Арангеном пошла на пользу нашим землям, столько рабочей силы по дешёвке! Да и победа Осфальда нам на руку — он с нашим графом дружбу водит.

— Да с нашим графом много кто хотел бы дружбу водить, — осклабился любитель молодых девушек. — Всё-таки графство у нас сильное, никого даже близко к равному рядом нет. Войн не было уже лет сто. Долгих лет жизни графу Викталиону!

— Долгих!

Помолчали, но тут торговец продолжил:

— Только вот стар граф, тут уж не поспоришь, а всё без наследников. Сколько уже жён сменил, но всё без толку. Земель много, но даже достойных баронов нет. Были тут одни, как же их… Савели… Сафели…

— Самвели, — поправил его второй.

— Да, точно! Самвели. Вот они могли бы стать вассалами графа и управлять частью земель. Тут никто бы слова не сказал, действительно достойное было семейство. Только не стало их.

— Слушай, а Кларенс? Собирает ведь ресурсы, всё больше в палате торговцев заседает, хочет стать бароном с землями, а не простым торгашом с печаткой барона.

Меня как будто молнией прошило от их слов. Что там дядя хочет? Что собирает⁈ Мои украденные ресурсы⁈ Да не бывать этому!

Заметался взглядом, в результате снова уставился на людей за решёткой клетки перед собой. Пока торговцы трепали языками, я не только их слушал, но и наблюдал за пленниками. И пришёл к выводу, что обладатели этих пусть слегка истощённых, но всё равно достаточно мощных тел были воинами. Другие ремесла не позволяют поддерживать настолько хорошую форму.

Я сложил руки за спиной и прогулочным шагом двинулся по периметру решётки, внимательно высматривая внутри того, с кем бы можно было начать разговор. И нашёл мужчину, который постоянно озирался, подавал своим какие-то знаки, скалился, как вожак в стае львов. Спутанные светлые волосы длиной до плеч только повышали сходство с львом.

— Столько бравых воинов, да только защитить своё сокровище вы не сможете, — я чуть повысил голос, но на лице сохранил скучающее выражение, чтобы не выдать своего интереса окружающим. Заметив, что вожак повернул голову ко мне, продолжил: — У вас проблемы: с часа на час вас купят, и вашу принцесску ждёт незавидная участь.

— А ты хочешь в её разделе поучаствовать? Рожей не вышел! Проваливай, сопляк! — рыкнул воин, сжимая руки в кулаки. И пусть он старался быть сдержанным, на лбу отчётливо заиграла жилка.

Грубость его ответа меня не задела, я прекрасно понимал, что сам её спровоцировал.

— Я лишь констатирую факт, не более того. Моё имя — Архарт, урожденный барон Самвель. Если ты и твои люди послужите мне год, я подпишу вольную для каждого из вас. Но работать придётся много.

Мужчина недоверчиво оглядел меня, скривился.

— И какая нам разница, кто нас купит?

— Я даю слово, что не трону ваше сокровище. Более того, сделаю всё, чтобы никто не притронулся к ней против её воли за время службы, — ответил совершенно искренне.

Вожак рефлекторно обернулся и посмотрел на девушку, скрываемую телами его людей. Его взгляд метнулся и вновь впился в меня.

— И как ты докажешь, что не врешь? Какие у нас гарантии?

— Никаких, — я пожал плечами. — Только подумай о другом: никто больше на этом сурховом рынке не предложит тебе даже намёка на свободу. Для них всех вы — лишь рабочее мясо, а она — бесправное развлечение, с которым они сначала развлекутся сами, а когда наиграются, отдадут слугам или страже.

— И чем ты отличаешься от них? — в голосе воина всё ещё сквозило недоверие пополам в презрением.

Я не стал отвечать сразу, лишь взглянул ему прямо в глаза. У меня не было ни времени, ни возможности обрисовать всю сложившуюся ситуацию. Сейчас мне надо было, чтобы он мне просто поверил. И согласился на работу. Ведь у меня не будет стражи или охраны на рудниках, я не смогу заставить их выполнять мои требования.

— Мне не нужны рабы, — коротко проговорил в итоге. — Мне нужны работники.

Вожак молчал, я уже думал, что он не согласится. Но тут раздался крик одного из купцов:

— Да где носит этого управляющего⁈

Этот звук стал решающим, воин оглянулся на купца, смерил его взглядом. И коротко кивнул:

— Делай! У тебя есть моё слово, барон!

Воодушевлённый провёрнутым шагом, я тут же устремился к появившемуся в поле зрения торопящемуся распорядителю рынка: хромому старику в длинном дорогом одеянии и с шикарными седыми усами. Его шаги предвещал негромкий стук богато отделанной трости.

Так как я был с другой стороны от решётки, то сумел заметить его раньше, чем торговцы-соперники, а потому буквально бегом кинулся к нему, перехватывая внимание взволнованного старика.

Сразу же взмахом руки козырнул печаткой барона, проговорил сквозь зубы:

— Уважаемый, я готов выкупить тех бедолаг, что томятся в клетке.

Распорядитель выдохнул, при виде перстня успокаиваясь и приобретая свой привычный благообразный вид. Однако моя удача закончилась, потому как торговцы всё-таки увидели старика и уже стремительно приближались к нам.

— Я тебя сгною, хромой ты мерин! Будешь у коней в конюшне распоряжаться, раз ноги свои толком переставлять не умеешь и заставляешь нас ждать! — сыпал ругательствами купец, чью голову венчал тюрбан.

Распорядитель гневно сверкнул глазами и уверенно заявил:

— Я уделяю каждому гостю ровно столько внимания, сколько требует его ранг!

Торговцы запылали гневом, стремительно краснея, и перешли буквально на крик:

— Да как ты смеешь, гниль подзаборная⁈

— Мы — уважаемые люди и имеем третью ступень в торговой палате!

— Готовься, ты уже к вечеру будешь работать кочегаром, где тебе самое место!

Но на распорядителя их крики не произвели должного впечатления, старик огладил длинные усы и степенно проговорил:

— Я поздравляю уважаемых господ, что они добились столь выдающихся высот.

— Уже другое дело! — торговцы постепенно остывали. — Пойдём, нам надо купить одну девицу. Если сделаешь всё быстро и дашь скидку, то, так и быть, мы готовы забыть про твоё непотребное поведение и простить столь неуважительное отношение.

Они уже готовы были разворачиваться и вести старика к товару, но тот и шагу в сторону не сделал.

— Уважаемые, сейчас я занят, поэтому подождите своей очереди, — твёрдо выговорил распорядитель, опираясь обеими руками на трость.

— Ну ты нарываешься, серв! — глаза торговцев налились кровью.

— Я веду беседу с достопочтимым бароном… — он перевёл на меня вопросительный взгляд.

Я не преминул скорее представиться:

— Архарт Самвель, приятно познакомиться, любезные, — и расплылся в широкой улыбке, видя, как оба купца буквально спадают с лица. Иногда приятно поставить таких зарвавшихся людей на место.

В то же мгновение у торговцев нашлись свои срочные дела, они быстро откланялись и исчезли в толпе.

— Ох, ну и шуты, — в сердцах всплеснул руками распорядитель, махнув тростью и рассмеявшись.

Я поддержал его смех, будучи полностью с ним согласен.

— Так чего вам было угодно, господин Самвель? Что-то присмотрели, но не разобрались с правилами? — с доброй улыбкой уточнил старик. Видно было, что он считает меня слишком молодым для сделок на невольничьем рынке, но старается проявить уважение.

— Мне нужно было двадцать крепких мужчин, и, кажется, я нашёл, что искал. Только не уверен, что хватит взятых с собой денег, — я разыграл смущение и пожал плечами, опуская тот факт, что имеющиеся с собой деньги были вообще последним, что у меня было.

— Показывайте, — распорядитель с лёгким оттенком покровительства похлопал меня по руке.

Я провёл его к клетке, старик с прищуром оглядел желаемый мною товар:

— Тут всё просто, господин: серебряный за каждого мужчину и пять за девку, — распорядитель посмотрел на меня с улыбкой: — Дам тебе скидку. Всё-таки не каждый день удаётся уесть этих выскочивших из грязи торгашей.

Я отсчитывал наличность, стараясь сдержать нетерпеливую дрожь в руках. На покупку рабов у меня хватало, но после этого денег практически не останется. Однако, отбросив сомнения, я выложил оговоренную сумму в ладонь распорядителя. Тот убрал монеты куда-то во внутренний карман и звонко хлопнул меня по руке, подтверждая сделку. Наблюдавший за всем происходящим вожак, видя процесс покупки, оскалился, вызывая у меня невольную мысль: — «Ну, чисто лев».

Однако одной передачи наличности было мало, я прошагал за распорядителем в палатку, где старик подписал документ на передачу прав владения.

— Господин Самвель, я бы рекомендовал заверить бумагу перстнем верности, — добавил вдруг распорядитель. — Цена вопроса — десять серебряных.

Я задумчиво закусил губу, мучительно считая оставшуюся наличность. Но всё-таки согласился, ибо слишком многим рисковал сейчас.

Пришлось нам вернуться к рабам. Под внимательным взглядом старика и помощи местной стражи, каждый раб в клетке пусть и недовольно, но капнул каплю крови на бумагу. Красная жидкость тут же впиталась в желтоватый лист без следа. Вожак глядел на меня с недоверием и ожиданием, но я не собирался его обманывать, поэтому попросил старика зачитать дополнение к стандартному контракту, где был прописан один год службы. После полного прочтения, распорядитель приложил перстень к бумаге, и её тут же охватило белое сияние. Я слышал о таком ритуале, но никогда не видел его вживую. Теперь на каждом рабе есть метка, и они не смогут скрыться в случае побега. А если посмеют убить господина, то их метка станет не белой, а красной, и при встрече их тотчас убьют.

Но вот ритуал окончен, рабы куплены. Распорядитель ушёл, а я так и остался стоять в окружении своих невольников и с горечью в сердце от малого количества оставшихся денег. Но я прекрасно понимал, что рабы — это не только рабочая сила, это ещё и голодные рты. Много голодных ртов, включая тех, кто уже работает на рудниках. Поэтому пришлось пешком пройти до соседнего рынка, прикупить побольше еды. И со всем этим скарбом мы вернулись к арендованной повозке. Под всё более удивлённым взглядом извозчика рабы погрузили купленную еду на коляску.

— Так, — я устало присел на ступеньку повозки, вытер со лба выступивший пот. Хотелось сменить повязку на раненной руке, но времени на это пока не было. — Дальше вам придётся идти пешком.

Я наскоро объяснил маршрут, которым будет проще всего добраться до рудников. Но уже во время объяснения понимал, что часть моих новых людей с большим трудом преодолеет этот путь: всё-таки они долгое время были без еды и воды, стояли в клетке под безжалостными солнечными лучами. Однако мои слова слышали не только рабы, но и извозчик.

— Слушайте, уважаемый, а ведь я могу подогнать ещё три телеги, и вы сможете доехать полным составом за короткое время!

В кармане уже нечему было звенеть, редкие монетки не могли встретиться, но я всё равно спросил:

— Сколько?

— Да всего пять серебряных!

Всего. Конечно, всего! Только у меня эти пять серебра и остались! Но я уже решил, что сегодня делаю ставку всё против ничего. Поэтому только обречённо махнул рукой:

— Давай свои телеги.

Извозчик мигом пригнал обещанное, рабы быстро погрузились, и мы тронулись. Солнце припекало, я переместился по тюкам под козырек повозки. В голове было пусто, но где-то внутри горела надежда. Вскоре мы минули холм, и открылся вид на рудники. У меня что-то заныло в груди, рефлекторно прижал руку к месту, где быстро заколотилось сердце. Это мой последний шанс. Я должен справиться.

Глава 6 Последний рывок

Я одним из первых выбрался из повозки и уже со стороны наблюдал, как выгружаются рабы. Моё внимание сразу привлёк тот самый раб-командир, которого я про себя окрестил львом. Оказавшись на земле, мужчина аккуратно, буквально с рук на руки перенял и осторожно вытащил с телеги беловолосую «принцессу». А я в этой суматохе совсем забыл о её существовании, и теперь испытывал досаду от того, что надо было сообразить раньше и предложить ей ехать в моей повозке, а не с остальными в телеге, которую по ухабам дороги таскало только так. Хотя… Я не был уверен, что «лев» позволил бы мне это.

Но сейчас было очевидно другое: девушка находилась в крайней степени истощения, её тонкие ноги подрагивали и подгибались, неспособные выдерживать даже собственный вес небольшого тела. В один момент тусклые глаза принцессы закатились, она чуть не упала, но стоявшие рядом мужчины тут же подхватили, легонько похлопали грубыми ладонями по щекам, возвращая её в чувства. Так странно было видеть, как матёрые воины сверкают глазами, полными беспомощной ярости. Их руки были способны крошить камень, но не могли помочь одной хрупкой девушке.

А я готов был сам себе подзатыльник отвесить: пытаясь думать обо всём и сразу, упустил один очевидный момент — рабы были голодны и истощены. Я же, умник, притащил их на тяжёлые работы, даже не удосужившись накормить. А что было бы, если б отправил их сюда пешком…

Прошагал до повозки, из которой выбирались последние рабы, украдкой глянул на мешки с провизией. И был приятно удивлён: ни на одном из них не была повреждена продажная печать. А ведь спокойно могли в пути вынуть пару краюх хлеба или отщипнуть от кругов колбас — сложно было бы их винить. Нет же, впивались голодными взглядами, но не тронули ни одного мешка. Даже для своей оберегаемой принцессы. И это обнадёживало.

Однако стоило начинать разбираться с этим вопросом.

Я ухватился за края телеги, подтянулся и запрыгнул на подножку. Оглядел скопление сваленных друг на друга мешков, схватился за вершину одного из них, дёрнул, прикидывая вес и… остановился. Выдохнул, усмехаясь сам себе, вытер пот со лба.

— Арх, очнись, ты же больше не один, — пробубнил сам себе под нос, выпустил мешок и спрыгнул на землю, поднимая небольшое облачко песчаной пыли. — Надо думать шире.

Да и с раненной рукой, что продолжала противно ныть и, кажется, уже распухла, много я не натаскаю. Поэтому повертел головой, нашёл «льва». Тот, видя мой интерес к своей персоне, тут же приблизился.

— Как тебя зовут? — спросил я в первую очередь. Было бы странно называть его моим придуманным прозвищем.

— Никс, — пробасил тот, склоняя голову, чтобы нивелировать нашу разницу в росте. А он был выше меня примерно головы на полторы. Про разницу в ширине я вообще предпочёл бы промолчать.

— Раз ты у них за главного, то тебе и управляться. Слушай первый официальный приказ: мне нужно, чтобы ты распорядился об ужине. И да, к сожалению, времени у нас очень мало: сразу же после еды твои люди должны приступить к работе.

Услышав про приближающийся приём пищи, Никс сверкнул глазами, довольно ухмыльнувшись уголками губ. Замечание о скорой работе нисколько его не напугало.

Я хотел было отпустить мужчину, как вдруг заметил стремительно приближающегося к нам Оркиса. Решив тут же познакомить двух руководителей, махнул ему рукой.

— Знакомьтесь. Оркис — управляющий рудниками. Он введёт вас в курс дела и обеспечит работой. Оркис, — я указал развёрнутой ладонью на «льва», — это Никс, он руководит новыми работниками. Обрисуй ему ситуацию. Сегодняшней ночью нам предстоит многое сделать, — проговорил со вздохом и оставил мужчин разбираться дальше между собой.

А сам отошёл подальше, чтобы им не приходилось на меня оглядываться при разговоре. Всё равно, кроме как обозначить сроки, с меня тут толку мало. Заметив движение боковым зрением, повернул голову и проследил за тем, как извозчик отправил своих коллег с телегами в обратный путь: рабы уже сгрузили мешки с провизией на землю. Что, кстати, не дело. Надо будет с Оркисом обсудить вопрос хранения продуктов. За них приличная сумма плачена, нельзя, чтобы продукты пропали.

Самже извозчик привычным движением опустил козырёк старой потрёпанной фуражки на глаза и прилёг в повозке: я оплатил целые сутки, а потому его рабочий день продолжался.

Между тем рабы уже споро расчистили небольшую площадку около сторожки и вовсю разводили огонь из натасканных с округи веток. Маленькое кладбище за дощатым зданием их нисколько не смущало, мужчины не обращали на него внимания. Загорелые тела блестели от пота, но рабы и не думали просить отдыха: в первую очередь всем хотелось перекусить. Я бы и сам не отказался чего-нибудь пожевать, но сейчас было не до того.

Костёр разгорелся, на него поставили старый большой закопченный котел, который откуда-то притащил Оркис. В чёрную ёмкость тут же полилось масло, сверкающее в свете заходящего солнца, а через минуту туда же отправились куски не самого лучшего, но всё-таки мяса, овощи, специи. Пусть с последним было туговато, но я всё равно прикупил парочку, дабы добавить вкуса и запаха нашей нехитрой снеди.

Над площадкой поплыл приятный аромат готовящейся пищи. Оркис на пару минут отлучился, видимо, рассказывая новости местным. И объясняя, что распространяющийся запах и про их честь тоже. Пока он ходил, я обдумывал наше ближайшее будущее. Когда мужчина вернулся, тут же подозвал его жестом, коротко поморщившись от боли в раненой руке: забылся и попытался задействовать более привычную правую, однако быстро передумал.

— Оркис, продукты не экономить, — строго наказал я. — Еду заготовьте, чтобы не приходилось вот так работу прерывать и кому-то стоять у котла, пока остальные ждут. Обеспечьте строгие посменные приёмы пищи, и, особенно, воды. Работать на рудниках придётся без больших остановок, времени у нас до завтрашнего полудня.

Я только закончил говорить, как рядом с нами как будто из неоткуда вырос Никс:

— Ознакомился с планом работ, господин, — последнее слово далось ему с некоторым трудом. Мужчина неуверенно пожевал губами, после чего всё-таки продолжил: — Мы всё сделаем как надо. Но вы должны понимать: мои люди устали. Да и не развернуться всем в шахтах: глянул уже, пространства там недостаточно.

Я сощурился, понимая, что просто так без какого-либо своего варианта развития событий мужчина бы не подошёл.

— И что ты предлагаешь? — спросил, одобрительно кивая, чтобы раб смелее рассказывал свой план, который судя по бегающим глазам, точно был.

— Думаю, что стоит отправить после ужина в шахты половину мужчин, что сохранили больше сил, а вторую положить спать. Часов так четырёх хватит, потом поменяем их местами.

Я задумчиво почесал мокрый от пота затылок и согласился с необходимостью и разумностью такого предложения.

— Согласен, действуй, — скомандовал, давая разрешение.

Никс тут же как-то по-особенному свистнул, и вся группа новых рабов пришла в движение. Причём не хаотично, а слаженно: по рукам пошли откуда-то взявшиеся деревянные плошки, в которые большим черпаком тут же стало раскладываться что-то вроде рагу. Мужчины в строгом порядке передали наполненные чашки определённой группе, которая тут же приступила к трапезе. Как я понял, это были рабы из первой отобранной Никсом партии, как самые выносливые.

Особой порции вместе с ними удостоилась и беловолосая девчушка, которая сидела в сторонке на чьей-то свёрнутой робе. Взгляда она так и не поднимала, только подрагивающими руками держала горячую плошку с похлёбкой. Тощая, со спутанными волосами и потерянным выражением лица, она заставила что-то внутри меня дрогнуть. И слова вырвались сами собой:

— Я бы мог отправить её в мой дом, там за ней присмотрит… — на мгновение задумался, как бы объяснить, кто такая Асил. И не нашёл ничего лучше, как обобщить её деятельность в одну роль, — моя горничная.

Никс колюче прищурился, смотря на меня. Но я стойко выдержал его взгляд, и воин невольно перевёл его на грязную и изнемогающую от усталости девушку, которая еле-еле клала куски разваренного мяса в рот.

— Зимний ветер с вами, везите! — обречённо выдохнул он, в его тёмных глазах проскользнула нехарактерная грусть. Но тут же командир вновь пронзил меня взглядом: — Помните, что вы мне обещали.

— Я держу своё слово, — проговорил я с полной уверенностью, про себя удивляясь странному выражению воина. При чём тут зимний ветер? Но, видимо, у северных племён свои верования и ругательства. В любом случае, причинять вред девушке у меня и в мыслях не было. — Всё будет хорошо. Вы все теперь в безопасности, со мной.

Никс вдруг усмехнулся и уже открыто взглянул на меня:

— А вы-то в безопасности, Архарт Самвель?

Я устало повторил его усмешку. Да, в проницательности этому командиру не откажешь, но какой ещё у меня был выбор?

Отмахнувшись от грустных мыслей, решительно подошёл к девушке. Склонился, осторожно беря её за локоть и пытаясь поднять. Она вдруг неожиданно сильно дёрнулась, вырвалась и с глухим вскриком отскочила от меня, сверкая блестящими зеленоватыми глазами. Я чуть не сплюнул с досады: от усталости не сообразил, что она вряд ли будет рада чужому прикосновению. Но мне на помощь пришёл Никс, он приблизился к девушке, осторожно приобнял, легко касаясь большими мозолистыми ладонями хрупких плеч, что-то тихо проговорил на незнакомом мне гортанном языке, и принцесса странно обмякла. Её продолжала трясти крупная дрожь, но она всё-таки пошла за мной к повозке.

Я не рискнул прикоснуться к девушке ещё раз, поэтому Никс сам подсадил её в повозку. Беловолосая тут же с ногами забилась в угол, мечась взглядом с меня на Никса. Оставив их прощаться, обошёл повозку и растолкал извозчика. Недовольный мужичок сплюнул на сухую землю, но дождался, пока я залезу внутрь и закрою за собой дверцу, подстегнул лошадь, пуская её по тёмной дороге в город.

Пока ехали, я старался не шевелиться лишний раз, потому как на каждое моё движение сжавшаяся в комочек девчушка реагировала бурной судорогой. Видимо, вся её выдержка была потрачена на то, чтобы стоять прямо там, в клетке на площади. Поэтому уставился в окно и только изредка моргал.

В связи с вечерним временем до дома добрались довольно быстро. Выбираясь из повозки, я с удивлением заметил яркий свет в окнах. Ещё больше меня поразило то, что Асил ждала меня на крыльце. Несмотря на то, что к вечеру существенно похолодало, на девушке был всё тот же утренний лёгкий наряд.

Сделав над собой усилие и оторвав взгляд от Асил, я поманил беловолосую из повозки. Она резко покачала головой, пытаясь отодвинуться как можно дальше от меня, хотя куда уж ещё-то. Тогда я сделал шаг в сторону:

— Смотри, мы приехали ко мне домой. Здесь ты сможешь помыться и отдохнуть. Мне надо ехать обратно, тобой будет заниматься Асил, — указал на девушку на крыльце.

Не знаю, что именно убедило невольную гостью, но она наконец разжалась, медленно выбралась из повозки, шарахаясь от меня в сторону. Я обессилено посмотрел на Асил. Та, увидев незнакомку, нахмурилась, но ничего не сказала. Быстро приблизилась, оттесняя меня в сторону, решительно приобняла беловолосую. И та вдруг шумно выдохнула, буквально вцепляясь в Асил. Видимо, только сейчас до неё дошло, что можно не бояться. Уж насиловать её тут точно не станут.

Мы вместе зашли в дом, но тут Асил остановила меня:

— Идите на кухню, господин, ждите меня там, я скоро буду.

Я уже и сам шатался от усталости, а потому просто махнул рукой и подчинился, поплёлся на кухню. Что там Асил будет делать с беловолосой — меня не особо волновало. Я был уверен, что ничего плохого она не сделает, и этого было достаточно.

Зайдя на кухню, замер на пороге: на столе благоухала тарелка со свежими булочками с корицей. Подошёл, склонился, вдыхая тёплый аромат. Рядом дымилась большая кружка с горячим чаем. Удивительно, как будто Асил знала, что я вернусь именно сейчас.

Буквально упав на стул, набросился на выпечку, заглатывая мягкое сладкое тесто. Горячий чай, казалось, только добавлял аппетита. Сытое тепло разлилось по телу. Дожидаясь Асил, я вытянул натруженные за день ноги, чуть сполз по стулу вниз, закидывая голову на спинку. Прикрыл глаза, медленно выдохнул. Этот длинный день ещё не закончился, предстояло немало работы. Но пока я мог хоть пару минут просто посидеть в тишине своего дома. Спать не собирался, но как-то всё-таки отключился и понял это, только когда внезапно очнулся от чужих мягких прикосновений. Распахнув глаза, молча наблюдал за тем, как Асил аккуратно, но настойчиво расстёгивала мой камзол. Порывался остановить девушку, но заметил её настороженный взгляд, направленный на мою наскоро перемотанную раненую руку, и не стал. Позволил стянуть камзол, закатать рукав рубашки. Асил быстро размотала наложенную мной повязку. Кровь успела присохнуть, поэтому скрипнул зубами от яркой вспышки боли, но не издал ни звука.

Откуда-то в руках девушки вдруг сверкнул пузатым боком странного вида сосуд, Асил с тихим шелестом вынула пробку и осторожно тонкой струйкой полила прозрачную чуть зеленоватую жидкость на рану. От охватившего руку жидкого огня я дёрнулся и зашипел. Но прекрасно понимал, что это всё — необходимость. Рассечение оказалось больше, чем я думал, да и отёк уже был внушительных размеров, пошло воспаление. Такое просто так не заживет. Видимо, у Асил были те же мысли, потому как она протянула мне деревянную ложку, а сама обернулась, взяла со стола небольшую плошку, вынула из кармана штанов иголку-полумесяц и нитку, которые тут же замочила в той же жидкости из сосуда. Понимая, чем девушка собирается заниматься, я решительно сунул ложку в рот, сжал её зубами. И тихонько захрипел, вцепляясь здоровой рукой в сидушку стула, до побеления губ сжал импровизированный кляп, когда Асил сделала первый стежок. Искры заплясали перед глазами, я с трудом дышал, но не позволил себе закричать в полную силу. Хотелось, чтобы эта пытка закончилась как можно скорее. Стараясь хоть как-то отвлечь голову, попытался сосредоточиться на дыхании, заставляя себя делать равномерные вдохи и выдохи.

Не знаю, сколько на самом деле прошло минут, пока Асил зашивала рану, но мне это время показалось чересчур долгим. Однако и это действие закончилось, девушка вновь обработала рану, наложила свежую повязку. И всё это — не проронив ни слова. Но мне и не были нужны её слова, действия говорили куда красноречивее. Я позволил себе легко коснуться здоровой рукой её тёплой смуглой ладони.

— Спасибо, — благодарно проговорил чуть охрипшим голосом.

Девушка глянула на меня серьёзными янтарными глазами, коротко кивнула. Без лишних слов помогла мне раскатать рубашку, вновь облачиться в камзол, бережно продевая в рукав больную руку. Направляясь к двери, я не стал оставлять ей каких-либо указаний на тему нашей гостьи — сами разберутся. Только проговорил с улыбкой на прощание уже с порога:

— Береги себя.

Асил вновь кивнула, на этот раз её губы слегка дрогнули в намёке не ответную улыбку. Я же вышел из дома и направился к стоявшей недалеко повозке. На этот раз извозчик не дремал, как будто понимал, что наниматель не задержится надолго. Я же задумчиво окинул взглядом повозку, прикидывая свои дальнейшие действия. Если всё сложится удачно, то завтра в полдень мне вновь понадобится подобная грузовая помощь.

— Послушай, а завтра сможешь снова пригнать те же телеги дополнительные, что и сегодня?

Мужичок усмехнулся, гоняя из одного уголка рта в другой где-то подобранную сухую жёлтую травинку:

— Зачем, господин? Снова душегубцев своих повезёте куда-то?

Я слегка поморщился, но не стал сейчас спорить, просто ответил:

— Надо будет вывезти большой объём руды.

Извозчик в размышлении потрепал жиденькую бородёнку, кивнул:

— Руда — она ж, считай, тяжелее людей, господин, и намного. Но можно такое провернуть, если зацепить другие телеги, для грузов которые, и впрячь в каждую по четвёрке тягловых меринов. Тяжеловозы, нихай, справятся. Только это дороже будет, господин.

Я вздохнул, понимая, что завтра придётся разбираться и с этим вопросом, так как денег у меня уже не было. Но на сделку решил согласиться заранее — финансы на телеги достать будет проще, если хотя бы об организации задумываться не придётся.

* * *

По темноте лошади передвигались медленнее, но мы вернулись к рудникам. Я отпустил извозчика, взяв с него слово, что завтра к полудню он будет тут с телегами и тяжеловозами.

Проводив повозку взглядом, я обернулся, осматривая площадку перед шахтами. Некоторые рабочие спали на сколоченных нарах, укрываясь какими-то тряпками, один раб из группы Никса бесшумно передвигался по периметру, цепко вглядываясь в ночную темень.

Ближе ко входу в шахты становилось существенно светлее: расставленные через равные промежутки факелы обеспечивали хорошую видимость. Из шахты тянулась цепочка рабов с тележками, выработка не останавливалась ни на минуту. Я выдохнул и позволил себе несмело улыбнуться. Кажется, я всё-таки нашёл своё чудо. Но расслабляться было ещё рано.

Приблизившись к патрулирующему местность рабу, я тихо поинтересовался:

— Где Оркис или Никс?

Тот сначала сощурился, но уже через мгновение узнал меня, коротко и неуклюже поклонился, после чего молча указал на вход в шахту.

Что ж, стоило и мне приобщиться к делу, спуститься в основной штрек, посмотреть, как там дела внутри. Да и нужно было посоветоваться с Оркисом и Никсом, согласовать действия. Поэтому я направился к укреплённому входу в шахту, на ходу вынимая из кармана кусок старой рубашки. Повязал ткань на лицо, закрывая рот и нос, чтобы не надышаться рудниковой пылью. Надо бы, кстати, что-то подобное и для остальных рабов сделать, иначе очень скоро они начнут выплёвывать лёгкие и заходиться в страшном рудничном кашле, а это как-то в мои планы не входило. Менять рабов, как благородная дама перчатки, я не мог да и не хотел.

Вход в шахту представлял собой тёмную каменную арку, от которой тянулся плавно уходящий вниз коридор. Стены и потолок были укреплены деревянными перекрытиями. Но только я ступил под арку, как мне навстречу буквально хлынули рабы. В их расширенных крутящихся глазах плескался безумный ужас, рты были раскрыты в полном страха крике.

— Бегите, господин! — завопил кто-то рядом.

Дёрнувшись, я узнал одного из пятёрки рабов, с которыми говорил утром. Он вцепился в меня, повисая на руке. Я зашипел от прострелившей раненное предплечье боли.

— Бегите сейчас же! — его пальцы разжались, мужчина выпустил меня и устремился дальше, стараясь отбежать от шахты как можно быстрее.

Совершенно не понимая, что происходит, я уличил разрыв между бегущими и скользнул внутрь. Но далеко пройти не смог, меня за локоть уверенно перехватил кашляющий Оркис.

Снова за больную руку! Да какого сурха⁈ За что-то другое взяться что ли нельзя⁈

— Ради всего святого, что здесь происходит⁈ — закричал я, пытаясь перекрыть звуки творящегося вокруг хаоса.

— Господин, — Оркис наконец смог нормально вдохнуть. Резко оттеснил меня к стене, не давая рвущимся наружу рабам столкнуться со мной. — Нужно срочно уходить. Никс со своими людьми сдерживает его. Но лишь пока, никто не знает, насколько их хватит!

— Да о чём ты говоришь⁈ — взорвался я.

Поток рабов резко иссяк, на входе в шахту нас неожиданно осталось только двое. Мужчина резко выдохнул, вытер рукой запылённое серое лицо. Заговорил уже на нормальной громкости:

— Сказалось повышение скорости выработки, господин. Кажется, один из боковых глубинных штреков затронул пустоту, где спал горный червь, — голос Оркиса дрогнул.

А у меня волосы встали дыбом, и вся кожа покрылась мурашками. Внутренности мгновенно сковал холод. Кто такой горный червь, я помнил из сказок и легенд, что любил читать мне отец. Да и в госпитале байки про них рассказывали нередко. Это существо могло достигать трёх десятков метров в длину и быть около двух метров в диаметре! Пасть горного червя усеяна пятью круговыми рядами мелких шипастых зубов, способна дробить камни и по размерам была равна диаметру. Незащищённые человеческие тела ничего не могли ей противопоставить. Он перемалывал даже одоспешенных воинов, ведь каждый из зубов рос в течение десяти лет и представлял собой неогранённый и чрезвычайно острый алмаз, камень редкой плотности, так ценившийся в ювелирном деле.

Как вообще Никс способен сдерживать подобную тварь⁈

В памяти сама собой всплыла усмешка этого большого уверенного в себе мужчины. Прямо сейчас передо мной вставал серьёзный выбор: либо оставить отряд Никса, который, судя по всему, занимался по жизни охраной или битвами, на произвол судьбы, либо вмешаться. И пусть я был знаком со «львом» меньше суток, мне претило бросать своего человека! Только вот что я мог поделать? Поднял остановившийся взгляд на Оркиса. Управляющий неловко переминался с ноги на ногу и чуть нервно поглядывал то в сторону выхода, то в сторону штрека, как будто оттуда в любую секунду мог появиться горный червь. Мне же доставались его умоляющие взгляды, явно намекающие на то, что оставаться и дальше так близко к проблемному штреку опасно.

И я его понимал, меня самого трясло как ту беловолосую, руки отказывались слушаться. Я почувствовал собственное бешеное сердцебиение, болью отзывающееся в груди, в ушах зашумело, меня постепенно накрывала паника. Мой мир вновь рушился, я не был готов к такому повороту событий. От охватившего напряжения, не мог нормально дышать, лёгкие как будто что-то сжало, не давая им распрямиться.

И вдруг дрожь, что сковала мои руки, неожиданно начала ощущаться не внутри, а как будто снаружи, на коже. Покалывание на грани терпимой боли прокатилось по голове, приподнимая волосы, спустилось от плеч до кончиков пальцев ног.

Оркис, что верно оставался рядом со мной, вдруг отскочил в сторону, творя защищающие божественные знаки.

— Даст меня пожри и не подавись! — прохрипел он, во все глаза уставившись на меня.

— Что? — пытаясь сдержать охватившую меня дрожь, я дёрнулся было в сторону управляющего, но мужчина резко отшатнулся. — Да в чём дело, Оркис⁈

— Ваши глаза! — вскрикнул он. — И руки!

Увидеть свои глаза я не мог, да и не желал. Но руки приподнял, с полнейшим непониманием глядя на пробегающие по коже голубоватые разряды молний. Видимо, с лицом творилось что-то подобное.

— Значит, я действительно маг, — выговорил, чувствуя, как перекашивает лицо в странной гримасе, сочетающей в себе ухмылку, недоумение и боль. — Это были не случайности… Боги не просто наблюдают!

Я расхохотался, Оркис смотрел на меня как на сумасшедшего. В какой-то мере так и было, здравых мыслей в моей голове явно не осталось. Они там просто не помещались, потому как всё пространство внезапно заняла странная распирающая меня мощь. Казалось, если я не найду способ выпустить вдруг образовавшуюся внутри меня энергию, то моё тело просто разорвёт.

— Куда⁈ — прорычал я, плохо справляясь с речью. — В каком штреке червь⁈

— Самый правый, — сипло выдохнул Оркис.

Видев лишь один выход в данной ситуации, я со всех ног бросился вперёд, спускаясь в боковой правый штрек.

Глава 7 Бой

Я стремительно ломанулся в указанном направлении. Не рассчитав скорости, не вписался в поворот и зацепил плечом каменную стену. Зашипел от боли, схватился здоровой ладонью за ушибленное место, но продолжил путь в том же темпе, только на этот раз уже помогая себе руками. Каменный коридор был скудно освещён закреплёнными у потолка факелами.

Через несколько секунд понял, что ошибался, считая шахты опустевшими: часть рабов всё ещё была в штреке, они с безумными криками пробегали в сторону выхода мимо меня, даже не замечая, кто перед ними.

Вдруг земля как будто сама ударила мне в ноги. Кулем свалившись, больно ударился боком о породу. Глаза и нос тут же забило мелкой пылью, посыпавшейся с потолка.

Я захрипел, закашлялся, пытаясь избавиться от каменной крошки в глотке. Кое-как протёр глаза, судорожно огляделся: балки, что поддерживали свод штрека, натужно заскрипели, некоторые из них согнулись. Меня окатило холодным потом от одной только мысли, что они не выдержат нагрузки и сломаются, похоронив всех нас тут заживо.

Неожиданно раздавшийся грохот заставил меня вздрогнуть и подскочить на ноги. Резко обернувшись на звук, я увидел несущееся на меня облако пыли с той стороны, где был вход в шахты. Сильный поток ветра резко наклонил, а затем и затушил пламя ближайших факелов. Видимо произошёл обвал основного входа. Оставалось надеяться, что он небольшой, и мы сможем выбраться, когда пойдём обратно. Или Оркис и компания успеют его разобрать ко времени нашего возвращения. А вернуться я собирался твёрдо — помирать тут в мои планы никак не входило.

Рассуждал обо всём этом я уже на бегу, стремительно отдаляясь от пылевого облака — не хотелось снова нахлебаться этой каменной дряни и выплюнуть собственные лёгкие на пол. Рефлекторно отметил, что теперь даже при малом малодушном желании повернуть обратно, такой возможности у меня не было, поэтому я отбросил мысли об отступлении и устремился дальше по дрожащему штреку.

Длинный каменный коридор петлял и извивался, лёгкие начали гореть, а мышцы забиваться: давно мне не приходилось совершать подобный марш-бросок. Поэтому появившаяся из-за очередного поворота клетка с платформой шахтёрского лифта была мне даже в радость. Добежав, я на несколько секунд согнулся вдвое и упёрся руками в дрожащие колени, пытаясь перестать дышать как загнанная лошадь. Сглотнул, смачивая пересохшую глотку.

Выпрямившись, быстро осмотрелся: лифт представлял собой небольшую деревянную платформу с перегородками высотой примерно по пояс. Дальше шёл каркас из металлической решётки высотой в полтора человеческих роста. Вся эта конструкция приводилась в движение по толстой массивной цепи лебёдкой, спуская рабочих на нижние уровни шахты или поднимая шахтёров оттуда.

Сейчас около лебёдки трясся крупной дрожью один из незнакомых мне рабов в запылённой изорванной робе. Его блуждающий взгляд был направлен вниз в шахту лифта. Откуда-то из-под поднятой платформы отчётливо были слышны крики, звон металла, грохот камня и странный низкочастотный рык. Звук был как будто едва на грани слышимого, но при этом крайне неприятно давил на голову.

Недолго раздумывая, я в два прыжка оказался на платформе, крикнул дрожащему рабу:

— Спускай меня!

Но тот как безумный отшатнулся от лебёдки, судорожно замахал руками и замотал головой. Попытался что-то произнести, но у него так тряслась челюсть, что ни одного членораздельного звука не получилось.

Во мне тут же вспыхнула ярость пополам с раздражением. Не его же самого я заставляю вниз лезть! Всего-то лебёдку покрутить в относительной безопасности! В одно мгновение оказался рядом с мужчиной, схватил его за узкие костлявые плечи и встряхнул изо всех сил.

— Ты будешь выполнять то, что я говорю, иначе прикажу выпороть! — сунул ему под нос руку с печаткой барона. — Слушай приказ господина! Сейчас же спусти меня вниз! И дождись, пока не вернусь! Выход наружу засыпало, один ты на поверхность всё равно не выберешься!

Не знаю, что именно из сказанного, а, точнее, переданного рыком, на него подействовало, но в тёмных глазах наконец мелькнуло осознанное выражение, он кивнул. Я вернулся к платформе, а раб бросился к лебёдке. Упёрся в винтовой аппарат, тот заскрипел, но пришёл в движение, цепь зазвенела, а платформа начала опускаться вниз.

Я ухватился за перила ограждения, чтобы не выпасть из шатающегося лифта. Хотел прижаться к решётке и посмотреть, что происходит подо мною, но тут платформу особенно сильно тряхнуло, я всем весом навалился на прутья, которые как-то слишком сильно прогнулись, поэтому пока умерил любопытство. Не хотелось бы при очередном толчке банально вылететь с платформы, выдавив решётку.

По мере снижения затхлый воздух штрека приобретал странный запах. Я никак не мог понять, чем пахнет, но казалось, что что-то горит. Рядом с точкой прибытия вонь стала практически невыносима, я пожалел, что успел поесть перед спуском, так как теперь булочки очень просились наружу.

Но вот платформа упёрлась в землю, я резко обернулся. В нескольких десятков метров от меня шла битва, тускло освещаемая чадящими плошками с маслом. Я видел блестящие от пота спины пяти воинов, по несчастью ставших рабами, а за ними ревела разверзнутая пасть с острыми сверкающими зубами. Сейчас я вживую глядел на неоспоримые доказательства всем тем байкам о том, что у горного червя вместо зубов были алмазы, острыми гранями выпирающие из плоти и выстроенные в несколько рядов по всей окружности огромного рта.

Рёв этой твари от низких и средних частот резко переходил в визг на запредельно высоких, заставляя щуриться и вызывая острое желание заткнуть уши. Казалось, что перепонки не выдержат такой дикой нагрузки, и моя голова просто взорвётся изнутри.

Внезапно накрывший ужас сковал меня настолько, что я так и замер на платформе, не в силах пошевелиться. Только и делал, что таращился на постепенно приближающуюся пасть гигантского червя.

А между тем воины шаг за шагом отступали, закидывая в ревущую пасть монстра маслёнки, тут же загорающиеся и уходящие внутрь, а в ответ оттуда вырывалась волна воздуха. Именно этот запах и показался мне странным, но только сейчас я понял, что именно это было — так воняла палёная изнутри плоть этого чудовища.

Но именно эта тошнотворная вонь меня и отрезвила. Вернув себе возможность двигаться, я сделал несколько шагов, спустился с платформы. Моим нехитрым планом было сразу ударить молниями по червю, но сконцентрировать энергию внутри себя в единое целое почему-то не получилось. Несколько раз взмахнув руками, я вызвал только сетку ярких белых разрядов по бокам от себя. Запах гари тут же смешался с резким запахом озона. Но принцип образования молний я вроде бы понял, соотнося момент выхода заряда с ощущениями тела. Однако подняв голову, осознал одну простую вещь: если даже получится атаковать червя прямо сейчас, то под удар попадут все мои люди. Поэтому пробежал несколько метров вперёд, быстроо оглядевшись, крикнул замеченному в первых рядах Никсу:

— Уходим! Сейчас же!

Тот резко обернулся на мой крик, в его глазах удивление быстро сменилось злостью.

— Вы в своём уме⁈ Что вы тут забыли⁈ Вы там совсем отупели, что решили тут сдохнуть⁈

И пусть его слова были непозволительны для его и моего статусов, я пропустил их мимо ушей, сейчас всё это напускное было неважно.

— Ты даже не представляешь, что я хочу сделать, — с кривой нервной усмешкой проговорил я, не сводя взгляда с червя.

— Дастов мальчишка! — выругался Никс, запуская очередную маслёнку в глотку монстра и следом отступая сразу на несколько шагов, оказываясь рядом со мной.

— В клетку, быстро! — заорал я в ответ, мазнув ладонью по его мокрому и горячему плечу. — Поднимай всех своих людей наверх!

— Да что ты задумал⁈ — взревел Никс, полностью забывая про правила обращения раба к господину. Его глаза сверкали яростью. В них ясно читалось, что командир считал невозможным оставить меня, а самому убраться из опасной зоны.

Я мельком оглядел себя, понимая, что первичное напряжение с помощью тех разрядов я всё-таки сбросил, а потому молнии по моему телу больше не бегали.

— Никс, — посмотрел ему прямо в глаза. — Отводи людей наверх. Это приказ!

Мужчина заскрипел зубами, но с места не сдвинулся. Метка на его открытой груди начала темнеть, магия требовала подчинения. Воины забросили ещё пару маслёнок и приблизились к нам. Я заметил, что у троих, что стояли ближе всего к червю, из ушей текли тонкие тёмные струйки крови.

А Никс всё так же не двигался с места, я уже хотел повторить приказ, как вдруг его дёрнул за руку один из воинов, что был явно старше своего командира. Он приподнялся, чтобы приблизиться к уху более рослого Никса и что-то проговорил на незнакомом мне языке. Я не стал прислушиваться: что бы этот человек ни сказал, если результатом будет отход воинов, то именно это мне и было нужно. Никс резко окинул меня цепким взглядом с ног до головы и с явным усилием над собой сквозь зубы отдал приказ своим воинам:

— Все в клетку, живо!

Остальные мужчины не разделяли метания командира, они оперативно добежали до лифта и повскакивали на платформу. Последним на деревянное полотнище встал Никс, продолжая сверлить меня взглядом. Самый горластый из них прокричал сигнальное слово рабу наверху, и клетка начала медленно подниматься.

Я же перевёл взгляд на червя и пришёл в ужас от собственной идеи. А если не получится? Если всё, что я задумал, вообще не осуществимо⁈ Ведь я никогда на практике сознательно не пользовался этой странной энергией, что до сих пор бурлила внутри меня! Только вот сомневаться в себе было уже поздно, пути назад не было. Так что я закусил губу до крови и шагнул вперёд.

Лебёдка надсадно скрипела, цепь медленно ползла, поднимая клетушку. Слишком медленно, тогда как червь всё приближался ко мне. Его вновь раздавшийся рёв заставил пригнуться и заткнуть уши пальцами. Между червём и лифтом оставалось метров двадцать, и столько же было плошек с маслом. Понимая, что терять время нельзя, я сделал несколько шагов, стянул рукав камзола пониже на кисть и схватил через его ткань горячую маслёнку. Что было сил, метнул её в пасть. И тут же закашлялся от пахнувшей на меня вони.

Казалось, что огонь внутри чрева не наносил никакого вреда огромному монстру. Червь полз, толчками сокращая расстояние. Он был зол, его туша двигалась в непривычно узком месте. Твёрдые горные породы, что составляли стенки штрека, замедляли гиганта, не давая развить полную скорость, царапали его прочную шкуру. Но даже при этом он продолжал неумолимо приближаться.

От очередного высокочастотного рыка исполинского червя у меня заложило уши. Рефлекторно махнув рукой, коснулся головы, проверяя, не потекла ли кровь, но пока кожа на ладони блестела только от пота. Я отступал, продолжая метать горячие плошки. Одну уронил, обжегшись. Не спасла даже плотная ткань камзола. Пролитое масло тут же занялось чадящим пламенем. Я отпрыгнул, уплотнил «прихватку» и кинул следующую плошку, забывая про боль. Червь прополз по открытому пламени, даже не заметив его.

Когда у меня в распоряжении осталось только три плошки, позади вдруг раздался грохот: упала клетка лифта.

— Барон, делай, что ты там хотел, и прыгай! Мы вытащим! — раздался приглушённый голос Никса.

Точнее, он-то скорее всего орал во всю мощь лёгких, но я его слышал как будто сквозь воду. Червю до меня оставалась лишь пара метров. Сконцентрировав разряд, попытался выпустить его наружу, выставляя подрагивающие руки, но магия не подчинилась. Точнее, энергия начала скапливаться где-то в районе ладоней, мне даже показалось, будто между ними промелькнула молния, но какого-то мгновенного эффекта не было.

Понимая, что мне нужно ещё время, я запрыгнул на платформу, которая тут же со скрипом поползла вверх. Схватившись за перила, скривился и ругнулся: раненная рука так не вовремя решила напомнить о себе, подламываясь от боли. Но, сжав зубы, залез на ограждение, перебрался на корпус решётки, а затем и на саму цепь. Обхватил толстые металлические звенья руками и ногами и буквально пополз по отвесной цепи, на всей возможной скорости стремясь выше. Уже через пару мгновений плечи заныли от непривычной нагрузки, я держался почти одними ногами.

— Если выживу, поставлю себе памятник, — прошептал, кое-как выдыхая воздух: напряженные мышцы всего тела мешали нормально дышать. Раненная рука уже горела и, кажется, кровоточила, но и на это я запретил себе обращать внимания. Подумаю позже. Если будет ещё, чем думать!

Моё медленное продвижение подстегнули натягивание цепи и раздавшийся внизу громкий хруст: червь дошёл до клетки и начал банально жрать деревянную платформу, затем в его пасти начала исчезать и металлическая клетка. Впрочем, я рассчитывал на это.

— Барон! — раздался полный беспокойства крик сверху.

Кажется, это был голос Никса, но я уже ни в чём не был уверен — в заложенных ушах грохотала кровь. Не обращая внимания на чужие крики, я продолжал подниматься, преодолевая метр за метром. Мой взбодрённый адреналином мозг выдал план, и я надеялся, что червь, пожрав платформу, заглотит и цепь. При удачном стечении обстоятельств, она попадёт ему между зубов, и монстр не сможет сразу её перекусить, банально толком не заметив из-за небольшого относительно диаметра пасти размера, и отправит прямиком в нутро.

Цепь подо мной задрожала, снизу раздался хруст, но натяжение не исчезло: червь, как и следовало, проглотил наживку, и стал тянуться вверх по шахте лифта. Это одновременно и радовало меня, и ужасало до дрожи.

Но как бы ни подстёгивал себя, чего бы от себя ни требовал, сил подниматься выше у меня банально не осталось. Поэтому я остановил свою бешеную гонку, закрыл глаза, стараясь отвлечься от окружающего грохочущего ужаса и концентрируясь только на натянутой цепи. У меня будет лишь один шанс, и неудача просто непозволительна.

— Пора, — прошептал я сам себе, и улыбнулся напоследок. Видел бы меня сейчас отец, чтобы он чувствовал? Гордился? Досадовал на мою глупость? Мама бы точно в обморок грохнулась. Какие глупые мысли лезут в голову…

Попытался возродить в памяти те ощущения, которые наполняли меня в случае с кнутом толстого борова, что располосовал мне руку менее суток назад. Для этого не пришлось слишком сильно напрягаться: сейчас меня переполняла гораздо большая, чем тогда, ненависть к сурховому монстру, одним лишь своим появлением порушившему мне все планы, которые только-только начали работать, обеспечивая моё будущее! При этом бешеный адреналин буквально тёк по венам, наполняя тело, перемешиваясь со злостью, составляя ту страшную гремучую смесь, что порождала в теле энергию, требующую срочного выхода.

Открыв глаза, я увидел заплясавшие вокруг меня ослепительно яркие белые молнии. На мгновение они окутали меня, словно кокон, полностью лишая зрения, а через секунду устремились по цепи вниз.

Раздался страшный рев, перешедший в агонистический визг такой силы, что у меня напрочь отбило слух. Ослабшими пальцами я из последних сил держался за цепь, зафиксировав ступни в отдельных звеньях. Но вдруг цепь натянулась до состояния струны. Ощутимый хлёсткий удар по всему прижавшемуся к цепи телу: и вот я ощутил себя абсолютно невесомым. На мгновение как будто повис в воздухе. Это был момент, когда толстое железное звено щёлкнуло, разрываясь: цепь лопнула на пару метров выше того места, где завис я.

Ничего толком не видя и не слыша, ощутил стремительный поток ветра в лицо и осознал, что, всё ускоряясь, лечу вниз. Даже не успел толком осознать чудовищность произошедшего и стремительное приближение неизбежной смерти, потому что нечто тяжёлое и острое ударило меня по голове. Я закрутился, потерялся в пространстве, уже не понимая, где верх, а где низ. Прилетевшая мне навстречу земля окончательно отправила моё сознание в спасительную, лишённую страха и боли темноту.

Глава 8 Ожившая легенда

Ночь опустилась на город, стихли звуки, приглушились ярки светильники. Асил зашла на кухню, отбросила полотенце, которым вытирала руки. Белокурая гостья, привезённая господином, была наконец устроена в комнате на втором этаже. С девчушкой пришлось повозиться, успокаивая и убеждая в том, что здесь её никто не обидит. Но всё-таки в итоге она доверилась Асил, улеглась в кровать, закутываясь в одеяло как в кокон. И очень быстро заснула: изнеможение дало о себе знать в полной мере.

Асил зажгла несколько свечей и в мягком полумраке принялась за тесто: она поставила его доходить ещё до приезда господина, и сейчас оно как раз поднялось. Девушка перезаплела косу потуже, чтобы ни одной волосинки не попало в будущий пирог, завернула рукава и принялась мягко раскатывать тесто. Начинкой нынче служила свежая слегка подсоленная рыба, которую только днём выловили местные рыбаки.

Раскатав первый слой и разложив начинку, девушка принялась за «крышку». Всё подготовив, Асил легко сщипывала ловкими пальчиками края пирога, поглядывая на духовку и прикидывая в уме время: стоит ли прямо сейчас ставить лакомство в печь или подождать? Мурлыча под нос незатейливую мелодию навязчивой песенки, Асил слышала, как почему-то проснувшаяся гостья спускалась по скрипучей лестнице, а затем нерешительные неровные шаги стали приближаться к кухне в поисках хозяев.

Асил уже готова была обернуться, чтобы встретить девчушку с улыбкой, как вдруг всё внутри перевернулось, тело сковал спазм, буквально кидая девушку на пол. Её глаза в одно мгновение изменились, зрачки сузились до булавочной головки, а через секунду вытянулись и стали вертикальными. Два кусочка янтаря засветились в полумраке, как тлеющие угли…

Беловолосая тщедушная девушка тихонько кралась на кухню. Дёргаясь от каждого показавшегося шороха, она осторожно, ступая только на носочках, продвигалась вперёд, боясь издать хоть какой-нибудь лишний звук. Головой понимала, что в этом доме ей вряд ли нужно бояться, но наученное жестокой жизнью тело не желало так быстро отвыкать от страшных привычек. Раздавшийся со стороны кухни шум заставил беловолосую замереть на месте, крупно вздрагивая всем телом. В голове тут же замелькали мысли о том, что продолжать свой путь не стоит. От звука упавшей и покатившейся по полу тарелки сердце было готово выпрыгнуть из груди. Однако, сделав пару глубоких вдохов, гостья старого дома всё-таки добралась до кухни, медленно приоткрыла дверь.

Та отворилась совершено бесшумно. Но вся эта осторожность не имела смысла: внутри никого не было. Тарелка, видимо, упала со стола, на краю которого лежала. Эту версию косвенно подтверждали ещё пара таких посудин, находящихся рядом с краем. Больше никакого движения на кухне не было, лишь створка открытого окна слегка покачивалась от сквозняка, который создавал ночной ветер. Подчиняясь ему, пламя нескольких свечей колебалось, рисуя причудливые узоры на стенах.

Несколько секунд полюбовавшись, беловолосая девушка развернулась и пошла обратно к себе в комнату, стараясь делать такие же тихие шаги. Дойдя до кровати, она одним движением забралась под мягкое пушистое одеяло. Закрывая глаза, гостья надеялась, что завтра утром удастся поговорить с добродушной хозяйкой Асил, которая так много для неё сегодня сделала, а поблагодарить её за заботу толком сразу не получилось из-за собственного неспокойного состояния. Да и тому господину, что выкупил её и отряд капитана Никса, тоже стоило сказать слова благодарности. Беловолосой даже думать не хотелось о том, что было бы, купи их кто-нибудь другой на этом мерзком рынке невольников.

На кухне, гостья так и не заметила лежащего по другую сторону от стола лёгкого платья Асил, ещё минуту назад сковывающего тело девушки…

* * *

Девочка ложилась спать, накручивая на пальчик белокурый локон. Сегодня служанки взбили перины особенно пышно, и было удобно смотреть в окно, чем она и решила заняться перед сном. Окна спальни выходили на старое или даже скорее ветхое поместье. Маленькая наблюдательница уже давно не видела мальчика, который там живёт. Раньше он часто ходил по двору, собирал разные палки и доски. Девочка уже была достаточно большой, чтобы понимать, что всё это было для того, чтобы топить печь, и чтобы дома было тепло. Мама часто говорила, что ей жаль этого молодого господина, но так распорядилась судьба.

Жаль господина было и маленькой девочке. Иногда ей даже хотелось помочь ему чем-нибудь, но она не знала, как это сделать. И сейчас девочка просто лежала и смотрела на уже слегка покосившийся дом с одним светящимся окном, фантазируя, как могла бы подарить мальчику палки и доски, которые есть у дворника в пристрое. Он обязательно обрадовался бы такому подарку.

Вдруг в темноте ночи что-то мелькнуло. Подтянувшись на руках, девочка приподнялась, чтобы лучше разглядеть что-то светлое и очень быстро двигающееся по крыше дома.

В это время дверь в комнату отворилась, и вошла мама юной наблюдательницы.

— Мама! Мама, я видела инари! — тут же раздался детский восторженный крик.

— Инари? — женщина в лёгком домашнем платье присела на край мягкой кровати дочери, пригладила её кудрявые волосы. — Ну ты и выдумщица, моя маленькая принцесса… Лисы-оборотни давно покинули этот мир. А, может, их и не было вовсе, — она покачала головой, мягко улыбаясь. Светлые локоны качнулись, одна из прядей упала на лицо, выбиваясь из причёски.

— Но я видела! — упрямо стояла на своём кроха, для весомости аргумента ударяя сжатым кулачком по перине.

— Вот так и видела? — иронично уточнила мама.

— Да!

— Должно быть, это была очень старая и могущественная лисица, — всё так же подшучивала женщина над дочерью. — И сколько же у неё было хвостов?

— Я не успела сосчитать, она очень быстро убежала! — надулась кроха, понимая, что мать ей не верит. — Но их было… — она попыталась посчитать, загибая маленькие пальчики, но сбилась и всплеснула руками. — Много!

Детские глаза заблестели, выдавая приближающиеся слёзы.

— Наверняка много, — с лёгким вздохом покачала головой мама, не желая расстраивать ребёнка и принимая правила игры. — Каждый хвост — это сто лет жизни. Говорят, что последних лис видели очень много лет назад. Она, должно быть, очень мудрая, та лиса, которую ты видела. А теперь засыпай, завтра много дел.

— Ладно, — устало зевая, ответила девочка. — Спокойной ночи, мамочка.

— Спокойной ночи, солнышко, — женщина склонилась над дочерью, целуя в лоб. — Пусть тебе не приснятся кошмары.

Бросив последний взгляд на засыпающую дочь, мать вышла, тихо притворив дверь.

* * *

Проводив глазами повозку барона Самвеля, Никс кое-как разжал сомкнутые челюсти: тяжело было доверить их сокровище незнакомому парню. В данном случае звание барона играло скорее против него, чем за, так как чем привилегированнее общество, тем более онораспущено. Только вот конкретно этот представитель знати не то чтобы внушал доверие, но выглядел откровенно лучше любого из тех, кто вышагивал по рынку и бросал на Мию сальные взгляды. Так что выбора у Никса и не было. Раз доверился — пришлось доверять вновь. Пусть и самое дорогое, что у них было.

Сделав над собой усилие и отбросив лишние мысли, мужчина отдал команду уже пообедавшим воинам спускаться с шахту. Перед этим они вместе с Оркисом решили, что не стоит оставлять воинов в шахте одних — всё-таки шахтеры из них были пусть и результативные, но малограмотные. Поэтому их приставили к более опытным, чтобы присматривали за новенькими и контролировали процесс.

Поработав с накиданными от руки картами рудников, Никс определил несколько основных точек наблюдения и выставил патрульных: мало ли что может произойти в этих землях. А вдруг решат вернуться и вмешаться люди бывшего хозяина, о котором Оркис успел коротко рассказать? В любом случае, нужно быть начеку.

Никс раздавал приказы, расставлял людей и формировал рабочие группы. Позволить себе перекусить он смог только после того, как поел последний раб. Мужчина ел остывшую еду из чужой плошки, даже толком не чувствуя вкуса. Его взор и мысли были обращены на освещённый танцующим на ветру пламенем факелов вход в ближайшую шахту.

Оркис с полным усталости вздохом присел на землю рядом.

— Собираешься к ним? — уточнил, кивая по направлению взгляда Никса.

— Да, надо бы проверить, что там. Мало ли, как там мои справляются.

— Я дам тебе проводника, а то один заблудишься к Даст, с непривычки.

— Благодарю, — Никс положил тяжёлую мозолистую руку на худощавое плечо Оркиса. — Зови его. Пара ложек осталось, — он показал на почти пустую плошку.

Оркис с тихим стоном поднялся, поковылял к группе готовящихся к отдыху рабов. Негромко что-то им сказал, и от остальных отделился невысокий мужичок. Он приблизился к Никсу, смотря на него с некоторой настороженностью.

— Я — Прак, — голос у мужичка был сиплый, как будто прокуренный. — Оркис сказал, что тебе в правый штрек надо.

— Именно, — кивнул Никс, поднимаясь.

Дальше шли молча. После входа в шахту Прак вообще ничего не говорил, даже не оборачивался на сопровождаемого, просто брёл по каменным извилистым коридорам. Впрочем, звуки, который издавали сапоги Никса остатками подбитых металлами каблуков и так прекрасно обозначали его передвижение. Мужчина огляделся, и невольно поёжился: раньше ему не приходилось находиться под землёй. Здесь же тёмный камень как будто давил на сознание, заставляя понять собственную незначительность и полную беспомощность, если вдруг вся эта горная порода решит сдвинуться и рухнуть на головы самоуверенным людям.

Вскоре они дошли до шахтёрского лифта. Точнее, до его лифтовой шахты, потому как платформа с клеткой на данный момент находилась внизу. Никс приблизился к ограждению, хотел было уже крикнуть, что собирается поднимать платформу, как вдруг земля под ногами задрожала, угрожая опрокинуть мужчину в лаз лифта. По ушам ударил странный рёв, резко переходящий в такой визг, что с трудом можно было сохранить слух.

И как эхо, тут же снизу раздались крики, полные ужаса.

— Эй, что там случилось⁈ — заорал Никс, пытаясь хоть что-то разглядеть внизу.

— Мы вс-се об-бречены, — раздался позади него дрожащий сиплый голос.

Мужчина обернулся и с раздражением уставился на трясущегося как осенний лист Прака.

— Что всё это значит⁈

— Ты же его слышал!

— Кого⁈

— Твои люди внизу разбудили горного червя! Он всех нас убьёт! И рудники эти похоронит! — сип перешёл в истеричный крик.

Никс в одно движение оказался рядом с мужичком. Голова Прака мотнулась от несильного, но ощутимого удара раскрытой ладонью.

— Слушай сюда: бегом наружу, предупреди остальных. А тут я сам разберусь! Понял⁈

Прак судорожно закивал, схватившись за щёку, и тут же рванул по штреку в обратном направлении. А Никс вернулся к лифту.

— Валис, Триш, доложите обстановку! — закричал, что было мочи.

— Капитан, поднимай платформу, забирай рабочих! — отозвался кто-то из своих, но на таком расстоянии сложно было понять, кто именно.

Никс огляделся, быстро замечая подъёмный механизм. Подбежал к нему, схватился за ворот, разгоняя цепь. Уже через несколько минут показался каркас клетки, а за ним и сама металлическая платформа с трясущимися от страха рабочими. Они что-то хотели сказать Никсу, но в этот миг снова раздался тот же ужасающий звук, поэтому мужчина только замахал на них руками, указывая на выход. Остановил только одного, указал на лебёдку:

— Спусти меня вниз!

А сам зверем метнулся на опустевшую платформу. Раб покраснел от натуги, проворачивая ворот, платформа стала медленно опускаться. В этом тщедушному рабу здорово помогал огромный булыжник, создающий противовес, иначе ни одному не поднять, обладай ты даже силой пятерых.

Никс сжимал стальное ограждение до побеления пальцев, стремясь как можно быстрее оказаться рядом со своими людьми.

Как только платформа коснулась земли, командир соскочил с неё, огляделся, оценивая обстановку. Чадящие маслёнки освещали огромную усеянную зубами пасть, находящуюся метрах так в семидесяти от шахты лифта.

— Чтоб меня Даст в пыль обратила! — выругался он, ошарашенно таращась на чудовище.

Но быстро отойдя от первого впечатления, Никс рванул вперёд, на ходу подхватывая одну из маслёнок и одним точным броском отправляя её в пасть монстра. На боль в обожженных пальцах он не обратил внимания.

Глянув на способ передвижения червя, командир сразу сообразил, что если эта громадина трётся о вековые булыжники, значит её шкура не менее прочна чем те самые камни. Глаз не было видно, зубы тоже из камня, а вот пасть алела, там была плоть, а какой плоти понравится раскалённоё масло?

Шахтёрские маслёнки были дешёвыми, часто сами по себе занимались пламенем, когда масло внутри перегревалось. На этот случай тут был специальный человек, в обычное время следивший за ними, который давно дал дёру, и содержимое успело стать горячим.

Заметив его манёвр, воины, что пытались бить попавшими под руку камнями и палками по зубам червя, отступили.

— Капитан!

— Валис! — Никс посмотрел на самого высокого из воинов. — Что случилось⁈

— Самар слишком сильно углубился влево, да при очередном ударе и провалился сквозь стену. Мы его вытащили, только вот за ним эта тварь пришла. Сначала заревела, потом и пасть свою высунула. Я таких никогда не видел! Кто бы рассказал, не поверил бы, если б сам не встретил!

— Я бы тоже не поверил, — выдохнул Никс, пока не понимая, что делать с надвигающейся на них напастью.

Оглянулся на платформу и заметил, что она стала подниматься. Внутри на мгновение стало как-то паршиво от осознания, что рабочие их тут бросили. Но рациональная часть тут же возразила, что от них помощи не было бы никакой. А, значит, придётся разбираться своими силами. Впрочем, как и всегда. Только вот сейчас это слишком сильно отдавало самоубийством.

И тут в голове вспышкой высветилась мысль: а как же Мия⁈ Если они тут умрут, то кто будет за ней присматривать? Кто будет охранять? Нет, погибать тут было нельзя. Он давал клятву, что будет ценой собственной жизни защищать светловолосое сокровище! Клялся не кому-то, а отцу девчонки, старому другу с которым разделил кров и кровь…

Никс огляделся, пытаясь найти хоть какое-то оружие. Взгляд сам собой проследил частую череду маслёнок.

— Давайте попробуем спалить эту тварь изнутри! — и повторил свой бросок.

Воины, рассредоточившись, бросились выполнять приказ. Они хватали горячие масленки голыми руками, получали ожоги, но не обращали на них внимания, стараясь как можно глубже закинуть импровизированную огненную бомбу в нутро монстра.

Только вот червь продолжал надвигаться. Ритмичными толчками с настежь открытой пастью он подползал всё ближе и ближе к шахте лифта, которой и заканчивался этот отсек штрека. Периодически он издавал такой рёв, что воины хватались за головы. У некоторых из ушей потекла кровь. Никс сжал зубы, не представляя, что они будут делать, когда путь для отступления закончится. Наверх без лифта не подняться.

Вдруг из-за спины раздался звонкий мальчишеский голос:

— Уходим! Сейчас же!

Никс резко обернулся на крик, не веря своим ушам. Но пришлось поверить глазам: внизу, около спустившейся платформы, действительно стоял тот самый малолетний барон Самвель собственной персоной.

— Вы в своём уме⁈ Что вы тут забыли⁈ Вы там совсем отупели, что решили тут сдохнуть⁈ — зарычал мужчина не хуже горного червя.

— Ты даже не представляешь, что я хочу сделать, — парень как будто и не слышал его толком. Глаза парнишки горели странным полубезумным огнём.

— Дастов мальчишка! — сплюнул Никс, отправил в полёт очередную маслёнку и подбежал к барону, оставляя своих людей дальше сдерживать монстра.

— В клетку, быстро! Поднимай своих людей наверх!

Вот уж не это мужчина ожидал услышать от того, кто так недавно назвался их господином, а их клеймил как рабов.

— Да что ты задумал⁈ — Никс и в страшном сне не мог представить, что оставит беззащитного парня один на один с чудовищем, которое не смог одолеть сам.

Но барон упрямо стоял на своём:

— Никс, отводи людей наверх. Это приказ!

Мужчина скрипнул зубами и сжал кулаки, готовый хоть сейчас оглушить парня и кинуть его тело на платформу, и будь что будет с его Дастовой меткой раба! Как вдруг руки Никса коснулся Самар — самый старый из его воинов. Пришлось наклониться, чтобы услышать тихую речь на родном языке: бывалый воин плохо владел южными языками.

— Капитан, послушай парня. Не дёргайся, ты просто не сталкивался с магами, полными энергией под завязку. Ты принюхайся: как он появился, завоняло, как после хорошей грозы…

— Какой, к сурхам, грозы⁈ — прорычал Никс.

— С молниями… — многозначительно прошептал старик. — Да и волосы у него все топорщатся, и глаза светятся. Это ж не масло в его зрачках белым горит!

Никс недоверчиво окинул взглядом барона, невольно отмечая всё то, о чём говорил Самар.

— Подчинись. Мы ему мешать будем!

Никс коротко выругался и скомандовал:

— Все в клетку, живо!

Приказ был исполнен, сам капитан последним запрыгнул на платформу, вцепляясь пальцами в прутья решётки и болезненным взглядом провожая худощавую фигуру, направившуюся к ужасающей пасти червя.

Но вот он скрылся из вида, потянулись мучительные минуты подъёма. Стоило только платформе оказаться наверху, как Никс выгнал всех из лифта, а сам бросился к лебёдке, принялся неистово её крутить. Как только платформа вновь достигла дна, он метнулся к шахте, закричал:

— Барон, делай, что ты там хотел, и прыгай! Мы вытащим! — и то, что он обращался к барону на «ты», да ещё и неоднократно, нисколько его сейчас не волновало.

Только вот упрямый мальчишка не стал спасаться на платформе, а пополз вверх по цепи. Никс сначала принял его за идиота, но когда червь с хрустом закусил металлическим основанием клетки, мужчина резко потерял уверенность в своём плане: а если бы они не успели поднять барона с нужной скоростью?

Вдруг лебёдка заскрипела и начала сама по себе крутиться в обратную сторону, как будто заглотивший платформу червь начал засасывать и цепь.

— Держите её! — заорал Никс до срыва голоса и первым схватился за ворот, тут же подоспели остальные. — Барон!

Мужчина чувствовал, как дрожит цепь, натянутая до предела. Раздавшийся вдруг особенно громкий визг червя вынудил воинов зарычать от боли. Но они продолжали удерживать цепь от разворачивания, ни один не разжал рук.

— Как бы не лоп… — договорить Самар не успел, его слова потонули в грохоте.

Ворот внезапно провернулся совершенно беспрепятственно, воины посыпались друг на друга.

Пространство озарилось белым светом, исходящим из шахты. Его яркость нарастала с неимоверной скоростью, делая нестерпимым, свет как будто разъедал глаза.

Оглушивший Никса грохот заставил сознание поплыть, как от хорошего удара в ухо. Где-то в голове засвербело, раздавшийся сначала еле заметный звон всё усиливался, в глазах задвоилось

— Это был гром! — хохотнул Самар. — А вот сейчас будут мо-о-о-о-олни-и-и….

Слова старого воина звучали растянуто и отдалённо, будто он был в одном полёте стрелы. Разряд хлестанул с такой силой, что, казалось, гора едва не раскололась надвое. Свет залил глаза, но даже без зрения Никс ощутил, что волосы по всему телу встали дыбом. Он был уверен, что у остальных также.

Кое-как проморгавшись, командир первым кинулся к лифтовой шахте, но успел увидеть только то, как тело паренька полетело вниз вместе с оторвавшимся куском цепи.

Глаза молодого барона были белыми, светились магией, он падал на сомкнутую в судорогах пасть червя. Свет гас во мраке шахты, будто лучина, брошенная в колодец.

— Даст, чтоб тебя! — Никс в сердцах ударил руками по перилам ограждения шахты.

Тут со стороны входа послышался топот, в маленькое расширение ворвался Оркис.

— Где господин⁈

Никс сгорбился, продолжая буравить взглядом неподвижное тело барона, которое тёмным пятном выделялось на белёсом теле червя.

— Стоп, — глаза Никса вдруг расширились. — Он не двигается.

— Никс, где барон⁈ — Оркис подбежал к ограждению. — Что вы тут⁈..

Но клмандир развернулся и встряхнул управляющего за плечи:

— Червь не двигается, ты понимаешь? Барон действительно его либо оглушил, либо убил! — и тут же в его голову пришла идея. — Верёвку сюда!

Оркис, видя нестабильное состояние командира воинов, молча передал ему требуемое. Никс тут же связал самозатягивающийся узел, на ходу накинул петлю на остов лебёдки и прыгнул вниз. Отталкиваясь ногами от стенок шахты, он прыжками спускался всё ниже, пока не достиг туши червя. Его пасть частично закрылась, и барону повезло упасть именно на этот участок.

— Как же тебе повезло, что этот монстр уже заполнил собой больше половины шахты, а то тебя ж по земле бы тонким слоем размазало, — хрипло рассмеялся Никс, нащупывая упрямо бьющуюся жилку на шеё парня. — Живой!

Оглядевшись, мужчина заметил наполовину вырванную широкую доску из обрамления шахты. Поднатужившись, выломал её полностью, положил. Осторожно передвинул на неё бессознательное тело парня, стараясь не слишком его шевелить: мало ли что молодой барон сломал при приземлении. Не хотелось бы сделать из него инвалида.

Быстро зафиксировал парня верёвкой, обвязал себя и крикнул:

— Эй, Валис, Самар, поднимайте!

На то, чтобы преодолеть остатки шахты вместе с грузом, ушло минут семь. Но вот Никс смог выбраться из шахты в основной штрек, вытащил доску с бароном за собой. Оркис потянулся было взять у командира его ношу, но Валис оттёр его плечом, не давая приблизиться к капитану. Никс сам встал на ноги, поднял бесчувственное тело барона и твёрдой походкой направился вон из штрека.

Смотря на бледное лицо мальчишки, капитан и сам не понимал, как так получилось, что его жизнь и жизни его людей теперь зависят от этого малолетнего барона. Вот этот сопляк, что сунулся за ними в смертельно опасное дело, теперь является единственным шансом на нормальное существование. Для них и, что более важно, для Мийи. Только с его помощью Никс сможет выполнить клятву и сберечь её жизнь.

* * *

Лисица перемещалась скачками, бесшумно прыгая по крышам домов. Её сердце было пропитано страхом, он подгонял лапы нестись всё быстрее и быстрее. В зрачках то и дело отражалась полная сфера бледной луны. Перемахнув через городскую стену, лисица ускорилась, держа перед глазами один ориентир — горы.

Уже через час она оказалась на холме перед входом в шахту. Для её острого лисьего взгляда оставшееся расстояние не было преградой. При ней через явно недавно обваленный проход в штреки выбралась группа людей. Один из них особенно выделялся тем, что нёс на руках доску, на котором дежало безвольное тело господина.

Лисица сверкнула янтарными глазами, на фоне луны чётко вырисовались девять огромных пушистых хвостов, живущих своей жизнью.

Вдруг лисица выгнулась, закружилась, хвосты закрутились, закутывая её в меховой кокон. Уже через несколько секунд на землю ступил не зверь, а прекрасная девушка, ловящая свет луны ровной смуглой кожей. Она была прекрасна фигурой и ликом, будто сошедшая с картины художника, и абсолютно нагая.

Взмах руки — и трава поползла в её сторону, извиваясь, словно клубок змей, поднялась по телу и соткалась в лёгкое платье, севшее по фигуре так, что столичные модницы локти бы пооткусывали от зависти. Она поочерёдно подняла ноги, трава гибко скользнула по ним, превращаясь в босоножки.

Девушка быстро направилась вниз к группе мужчин, что окружали того одного, который продолжал держать тело молодого господина.

Глава 9 Кошка и собака

Обволакивающая темнота была абсолютной. В ней не было звуков, запахов, мыслей. Но вдруг где-то вдалеке мелькнула молния. Лишь короткий отсвет, но он создал брешь в поглотившем меня «ничто». Темнота вокруг неожиданно начала редеть, разъедаемая яркими лучами света.

Вспышка!

И вот я снова смог ощутить себя чем-то целым, а не растворённой в темноте сущностью. Первым, что стал воспринимать, вернувшись в осознанный мир живых, стали звуки. В уши проник невнятный бубнёж в разных тональностях, но постепенно он обретал чёткость, интонации, имена, которые принадлежали голосам. Рядом со мной кто-то яростно спорил.

— Да как ты смеешь⁈ Неотёсанный мужлан!

— Леди, да я вас знать не знаю, а ему жизнью обязан! Мало ли, на кой вам молодой барон понадобился? Он сейчас и отбиться-то, чуть что, не сможет. Беззащитный он, не видите что ли⁈

— Значит, по-вашему, от меня мужчины руками и ногами отбиваются⁈

— Я ж не осуждаю, — начав потихоньку различать голоса, я отчётливо услышал проникновенный голос Никса. — Одинокая девушка в лесу — так и свихнуться можно. Мы вам благодарны, леди, но шли бы вы своей дорогой, милая. Не к добру это, девушки просто так по ночам в горах не шастают. Ещё и в одиночку! А по деньгам мы позже рассчитаемся.

— Да-да, я многое повидал, — вмешался кто-то ещё, судя по голосу, он был старше Никса. Кажется, самого старого из его воинов звали Самаром. — Девы, кому и лист, и травинка, и каждая росинка служат… Плохое про ваш народ говорят, недоброе. Иди по-хорошему, милая.

В этот момент я окончательно осознал, что изначально ругались Никс и Асил. Хотя откуда бы ей здесь взяться? Но факт оставался фактом. А теперь её хотят выгнать люди Никса… Точнее, сам Никс. Нет, пора было приходить в себя, а то уже речи про какой-то лесной народ пошли, ещё обидят её.

Я хотел попросить их остановиться, но вдруг ощутил всё своё тело разом, и тут же очень об этом пожалел, из горла вырвался только стон: болело абсолютно всё. По мне как будто табун лошадей промчался. Тех самых, тяжеловозы которые.

Вокруг меня произошло какое-то шевеление, кто-то звал по имени, но боль в первые секунды всё заглушила. Однако один плюс от неё был, я начал очень быстро соображать. И в качестве перспективы своей дальнейшей участи в голову пришло только два варианта: либо червя я угрохал и теперь нахожусь в плюсе, либо червь угрохал шахты, и через несколько часов я стану обычным простолюдином. Или даже хуже — банальным нищим. А через сколько часов, кстати?

— Сколько сейчас времени? — из пересохшей глотки вырвался хрип, я схватился за разболевшуюся голову одной рукой. Вторая почему-то так просто не поднялась.

Приоткрыв слипающиеся глаза, увидел, как ко мне бросилась Асил, одетая в травянистого цвета лёгкое платье. Только вот дорогу ей мгновенно перекрыл Никс, обнажая дрянной кинжал с перемотанной какой-то грязной тряпкой рукоятью. И откуда только взял-то его здесь? Ни у кого вроде оружия не было. В любом случае, его нужно было остановить.

— Пусти её, — повысил голос, морщась от очередной волны боли. — Это моя… — сбился, не зная, как назвать Асил в её же присутствии. Вдруг ещё обидится, а оно мне сейчас не нужно было.

Но меня выручила сама гостья:

— Горничная я его, — проворчала она, плавными движениями огибая рослого воина и опускаясь рядом со мной на колени. Тут же её прохладные руки обхватили мою голову, чуть приподняли и уложили на мягкое бедро хозяйки.

Чувствуя, как боль потихоньку становится более приемлемой, я только сейчас понял, что лежу на чём-то твёрдом на уровне земли и смотрю на всё снизу-вверх. Поэтому такая импровизированная «подушка» из Асил была весьма кстати.

Быстро оглядевшись, отметил, что нахожусь в каком-то прохудившемся дырявом шатре. Освещение шло от пары факелов, крепившихся к опорным столбам.

Никс и Самар, который действительно стоял рядом, проводили Асил подозрительными взглядами, явно ей не доверяя.

— Кхм, а маг-то непрост. И силы небесные ему подчиняются, и народец чудесный, — негромко цокнул языком старый воин.

— Ещё нет обеда, — шагнул вперед Никс, не обратив внимания на слова подчинённого и отвечая на мой ранее заданный вопрос. Присел на корточки, посмотрел мне в глаза. — Повезло вам, господин. Очень повезло.

— Расскажи, что случилось? — я хотел приподняться на локтях, но упал, зашипев от боли в правой руке. Досталось мне очень хорошо, раз нормально двигаться не могу.

— Осторожно, — тут же рядом оказался до этого скрытый от глаз Оркис. Мужчина приподнял мою руку, позволяя увидеть фиксирующий лубок, составленный из неожиданно ровных досочек. Таких на рудниках вроде не было… — Нам пришлось вызвать лекаря из соседнего посёлка. Дешевле было, чем из города, — управляющий на мгновение отвёл взгляд. Но вскоре продолжил: — Он осмотрел вас. Сказал, что сломано два нижних ребра справа, правая рука ниже локтя. Лёгкое сотрясение мозга и множественные ушибы. Прописал постельный режим и хорошее питание.

— Говорю же, легко отделался. И это при падении с такой-то высоты, да ещё и на горного червя, — добавил Никс.

Я кивнул, полностью соглашаясь с командиром. Вот тут уж точно повезло, как никогда. Только за всё в этом мире надо платить. И за вызов лекаря в том числе.

— Спасибо, — выдохнул благодарно. — Но откуда у вас деньги на врача?

Никс с Оркисом как-то стушевались, но командир воинов всё-таки ответил, подбородком указывая на Асил:

— Горничная ваша дала. Мы тогда не стали выяснять, кто она такая, не до того было. Да и от денег отказаться не рискнули: нужно было разобраться, в каком вы состоянии, а среди нас лекарей нет, — в голосе мужчины сквозила вина.

Я задрал голову, с благодарной усмешкой смотря в янтарные глаза Асил. Когда ж я расплачусь с ней за всё то, что она для меня сделала за последние пару дней? Хотел было уже сказать ей пару слов, как вдруг раздалось громкое урчание моего живота. Девушка, пряча улыбку, переложила мою голову на поданную Оркисом стопку чистых тряпок и упорхнула куда-то из шатра, провожаемая мужскими взглядами.

— Странная она у вас, господин, — слегка растягивая гласные, задумчиво проговорил Никс. — Но верная, этого не отнять.

Я посмотрел на него с сомнением, но не нашёлся, что ответить. Да и времени на это не было: Асил мигом вернулась, неся деревянную плошку с дымящимся ароматным рагу. Никс без лишних слов помог мне сесть, я взялся за ложку левой рукой. Немного непривычно, но мимо рта не проносил.

— Рассказывай, Никс. Что произошло? Что с червём? — я ждал ответа с затаённым дыханием. От него зависело многое.

— Грохнули вы его, господин, — мужчина довольно оскалился. — Вот уж не ожидал, право слово. И спасибо, что спустились за нами, мы этого не забудем. Потерь среди наших нет.

Я лишь хмыкнул в ответ и продолжил жевать. А внутри всё буквально запело: мой план сработал! Пора искать место под памятник.

— Правда и сверху на него вы тоже грохнулись знатно, — не стал щадить моё самолюбие смеющийся командир. — Я за вами слазил сразу же, как вспышки мерцать прекратили, вытащил. До этого вход в шахту обвалился, но Оркис с его людьми разобрали небольшой лаз, к нам прорвались. Мы все вместе с вами и вышли, доразобрали обвал. И повстречали вашу… горничную, — колючий взгляд на Асил.

Да что они там такого не поделили, что Никс так недоволен? Любопытно, но об этом лучше спрошу потом. Да и лучше у каждого в отдельности.

— Дальше я уже примерно понял, — кивнул я, всё ещё находясь под некоторым впечатлением от услышанной ранее перепалки.

— И да, руды мы добыли столько, сколько и договаривались, — Никс хлопнул по плечу присевшего рядом Оркиса. — Кровавыми мозолями изошлись, но добыли.

Я облегчённо выдохнул, улыбаясь уже во весь рот и осторожно заваливаясь на спину. Раскинул руки в стороны, в одной крепко держа пустую плошку, и рассмеялся, чувствуя невообразимую лёгкость во всём теле. Пусть в слегка поломанном теле, но это были уже такие мелочи, что на них не стоило сейчас обращать внимания. Хотя смеяться было больно.

— Только вот не нужна она тебе, эта руда, господин, — вдруг мягко проговорила Асил, взлохмачивая мои волосы изящными пальчиками. — Ты теперь тысячник, дорогой.

Сначала я был уверен, что ослышался. Вытаращился на девушку так, будто она сказала, что у меня третий глаз на лбу открылся. Да только в это бы больше поверил, чем в то, что она сказала. В смысле, я — тысячник⁈

— Что? — хрипло выдохнул, нахмурившись. Поднялся и сел напротив неё, чтобы всё максимально чётко расслышать. — Что ты имеешь в виду?

Ведь тысячниками назывались купцы, что имели капитал в тысячу и более золотых монет. Это звание считалось не особо высоким в гильдии торговцев, где-то на пятом месте из пяти. Те, кто имел капитал ниже, в гильдию просто не попадали.

Далее шли десятитысячники, а затем стотысячники, ну и напоследок — милионники. Да, те, кто не мог похвастаться чем-то ещё, кроме денег, и звания свои образовывали от денежных сумм. А вот последний титул, высший — первый ранг торговой гильдии, давался уже не за капитал, а за заслуги, причём серьёзные. В стране такое звание имели лишь три десятка людей от силы.

Все эти выкладки из учебной школьной программы пронеслись в моём разуме за секунды, пока я с ожиданием смотрел на Асил, пытаясь понять, пошутила она сейчас или всё-таки нет. Но больше походило на бред сумасшедшей.

— Зубы горного червя, — подсказала она, довольно щуря янтарные глаза. — А ещё шкура и некоторые внутренние органы. Да и за мышечный каркас кое-кто готов заплатить — я уже вызнала людей, которые могут освежевать тушу, что застряла в твоей шахте. Горных червей не так часто убивают, а потому их части стоят больших денег. Я договорилась, Никс проследит за работой, а ты можешь отвезти свою руду в город, — девушка открыто улыбнулась.

Командир глянул на Асил с некоторым неудовольствием, но возражать не стал — в горных червях он ничего не понимал, поэтому передал бразды правления более знающим.

— Это… это просто невозможно, — я резко выдохнул и тут же схватился за отозвавшиеся рёбра. Мне не могло так повезти. Это просто невозможно.

Асил положила свою ладонь поверх моей, осторожно погладила, вызывая мурашки по всему телу. А я постепенно переваривал поступившую информацию, начиная верить в происходящее.

Как же я забыл про червя? Вот недотёпа! Но ради справедливости, мы никогда не проходили этих тем в школе, а самостоятельно я их не изучал. Но должен был догадаться, что маги не просто так скупают части тел самой разнообразной живности. Да не просто скупают, а порою дают суммы тем больше, чем тварь опаснее и чем больше уважает в своём меню человечину.

— Не торопись, господин. Ты всё успеешь, — проговорила девушка.

Я несколько мгновений таращился в пустоту, собирая разбежавшиеся мысли в кучку. И очнулся только от резкого кашля Самара. Моргнул, приходя в себя. Следовало подниматься и разбираться с делами, иначе вся эта внезапно свалившаяся на меня удача пойдёт прахом — оплатить пошлину необходимо успеть в срок, иначе потом доказывать, что я — не сурх, будет бесполезно, рудники вместе с Никсом, его людьми и червём отойдут государству, потом и Кларенсу, чтоб его те самые сурхи сожрали в темноте пустоши.

Я глянул на Никса, протянул ему руку:

— Помоги встать.

Командир кивнул, взялся за ладонь и помог подняться на ноги. Моё лицо перекосило, но я удержался в вертикальном положении.

— Сможете идти? — уточнил Никс.

— Кажется, да, — я прислушался к ощущениям.

Ухватившись за крепкую руку командира, попытался сделать шаг. Сжал посильнее, понимая, что при моих травмах действительно не стоит передвигаться слишком активно.

— Куда? — спросил он.

— Давай к шахте. Хочу посмотреть, что там с обвалом.

Никс подчинился. Асил проводила меня настороженным взглядом, но останавливать не стала. И правильно, в этих вопросах я её советы слушать не собирался. На улице уже становилось жарко, скоро надо уже будет выдвигаться в город, так что действовать следовало быстро.

Мы выбрались из шатра.

А дальше произошло что-то удивительное: вокруг, оказывается, собралась просто тьма народу. Воины, рабы, пятёрка Оркиса: они все были здесь. И все, как один, благоговейно уставились на меня, когда Никс помог выйти. Воины ещё и кулаки к груди прижали, что-то крикнув на своём гортанном северном языке.

Я ощущал себя очень странно: было максимально неожиданно видеть подобное во взглядах, направленных на меня, но где-то внутри на мгновение стало горячо. На секунду показалось, что всего этого я действительно достоин: их восхищения, почтения и благодарности. Остро захотелось, чтобы отец мог увидеть это.

— Никс, а что они сказали? — негромко спросил у него, когда мы вышли из толпы.

— Это приветствие старшего, они теперь называют вас легатом, — командир пожал плечами. — Стандартное действие для воинов нашего народа. Это звание, думаю, вы его заслужили.

Я промолчал, но услышать подобное было очень приятно.

Вход в шахту смотрелся не так страшно, как предполагалось мною изначально. Балки покосились, но выдержали, сейчас их ещё и укрепили. Правда, всем, что под руку попалось в радиусе километра, поэтому сейчас вход смотрелся как лоскутное одеяло.

— Породы около входа обследовали те, кто в этом хоть как-то разбирается. Сказали, что больше обвалов быть не должно. Если только ещё кого не разбудим, — хмыкнул Никс.

— Вот уж спасибо, не надо, — с коротким смешком отозвался я, прижав руку к рёбрам. — В штреках сейчас кто-то есть?

— Да, смена из десяти человек. Оркис сказал, что они перешли в стандартный для шахт рабочий график. Без перегиба палки, не волнуйтесь. Все безумства были выполнены раньше. Сначала вы с червём и магией, а потом мы с ударными работами, как будто Даст за нами гналась.

— Спасибо, — я не мог не поблагодарить их за такой труд.

— Это наша работа, помните? — криво улыбнулся Никс, повернув голову.

Тут со стороны дороги раздался топот, а потом из-за поворота появились повозки. Судя по огромным лохматым бесхвостым лошадям, что были в них запряжены, это были те самые телеги, что я заказывал с ночи.

— Сколько у нас времени на погрузку? — тут же прицельно сощурился Никс.

— Думаю, что часа полтора есть, — прикинул я в уме. — Дальше я пойду сам. Придётся с ними договариваться о том, что оплачу их услуги только после продажи руды.

— Просто накиньте пару десятков серебряных, господин, им достаточно будет, — посоветовал подошедший Оркис. — Теперь вы можете себе это позволить.

— Скорей всего так и придётся сделать, — кивнул я, соглашаясь.

Уже хотел было идти к повозкам, как передо мной выросла Асил. Она окинула меня критическим взглядом и принялась выхлапывать пыль из камзола, отряхивать брюки. Взятым как будто из воздуха платком прошлась по моему лицу. Несколькими движениями уложила волосы. Я терпеливо позволил ей всё это сделать, понимая, что внешний вид действительно стоило привести в порядок.

— Вот теперь можно и на переговоры, — заключила она с улыбкой.

— А девушка соображает, — проскрипел Самар откуда-то сбоку.

Я махнул здоровой рукой и зашагал в сторону телег. Главным среди извозчиков был всё тот же мужичок, что возил меня на рудники.

— Господин, всё, как вы и просили. Заплатить нужно… — начал было он, подойдя.

— Заплачу по три серебряника, на каждую телегу сверх оговорённого, но как только продам руду, — решительно перебил я.

Извозчик сощурился, пожевал губами, приглаживая бороду. Оглянулся на телеги, прикинул.

— Так, конечно, не договаривались… А что за руда-то?

— Этого тебе знать не надо, — отрезал я.

— Но какие у меня гарантии, господин? — всё ещё не решался согласиться мужичок.

— Я поеду с вами. Вы получите деньги с первых же проданных телег с рудой. А если нет, то хлестанёте лошадей и можете с моим добром хоть на крайний север ехать.

Обманывать извозчиков я не собирался, руда сейчас в таком спросе, что продать её за день, было лишь вопросом времени, а никак ни вероятности.

— По рукам, господин, — довольно улыбнулся мужичок, отпуская наконец многострадальную измятую бороду.

— Никс, начинай погрузку! — скомандовал я.

Командир воинов тут же отправил своих воинов, да отобрал ещё с десяток самых крепких рабов. И потянулась вереница людей с небольшими тележками, из которых торчала серая порода, блестящая острыми гранями в лучах полуденного солнца.

— Хороший день, — проговорила вставшая рядом Асил.

— Хороший, — согласился. Для меня это был не просто зенит солнца. Это восходила, разгораясь, моя новая жизнь, в которой не будет места унижению и нищете. Барон Самвель вновь встанет на ноги.

Когда погрузка закончилась, Никс помог мне забраться на головную телегу. На остальных мы с ним договорились разместить несколько воинов. После раздумий, Никс сам сел на вторую повозку, оставив общий контроль на Оркиса. Асил вспорхнула и села рядом со мной на приступочку. Извозчики засвистели, тяжеловозы напряглись, упираясь сильными ногами в землю, и телеги тронулись.

Качаясь, мы доехали до города за пару часов. Ворота в город были открыты, и я уже вынимал из запазухи подготовленные Оркисом бумаги на руду, когда вдруг негромкий окрик возницы заставил меня посмотреть вперёд. Вся моя лёгкая радость моментально улетучилась, сменяясь злостью и раздражением: вход в город первой же повозке перегораживали знакомые бывшие рудничные охранники. Парочка из них, хмурясь, смотрели на меня, сложив руки на груди. А между ними стоял барон Кларенс собственной персоной.

— Ну здравствуй, дядя, — тихо процедил я сквозь зубы.

Глава 10 Близкие и не очень люди ч.1

Смерив дядю тяжёлым взглядом, я негромко приказал вознице:

— Притормози около ворот.

Мужичок послушно кивнул, выполняя указание. Когда телега замерла, я перекинул ноги через борт и спрыгнул на землю. Благо скрытый от дяди телегой, позволил себе скривиться и шумно задышать от пронзившей тело боли. Но лучше я ещё раз с той же высоты грохнусь на червя, чем позволю себе показать слабину перед Кларенсом. Хватит, прошли дни, когда дядя мог безнаказанно делать из меня идиота.

Быстрым движением стёр выступивший на лбу пот и уверенным шагом направился к городским стражникам, что несли службу на воротах, не позволяя себе даже лишнего взгляда бросить на отошедших из-под колёс телеги дядю и его прихвостней. Подошёл к служивому, что был постарше, сощурился от солнечного луча, сыгравшего на его выпуклых стальных доспехах.

— Я — барон Архарт Самвель, — продемонстрировал родовой перстень. — Подтверждаю, что перевозимая на этих трёх телегах руда является моей собственностью, — и протянул бумаги.

Усатый мужчина внимательно изучил написанное, после чего кивнул своим людям, вернул мне документы и махнул рукой:

— Можете проезжать, господин Самвель.

— Благодарю, — застарелые привычки вечной бедности чуть не заставили меня опустить взгляд перед стражником, но сдержался: сейчас это было бы неуместно. Да и пора изживать старые привычки, больше они не пригодятся.

Я развернулся и зашагал к телеге, на ходу вкладывая бумаги во внутренний карман камзола, чтобы потом быстро достать по требованию: при продаже их придётся вынимать повторно.

Теперь меня ждало следующее испытание: залезть на повозку, при этом не доломав оставшиеся рёбра. И только подойдя к борту, я заметил, что там появилась накидная приступочка. Дёрнул щекой, бегло улыбаясь Асил, и вернулся на своё место в телеге без особого ущерба для здоровья.

Только вот, кажется, моё игнорирование наличия здесь дяди только сильнее его разозлило. Я кожей чувствовал, как он прожигает меня немигающим взглядом. И, конечно, Кларенс не смог стерпеть подобного моего поведения, особенно учитывая, как раньше он вытирал об меня ноги. Дядя и два охранника приблизились к повозке практически вплотную. Извозчик уже взялся за поводья, но заметив рядом людей, вопросительно посмотрел на меня.

Откровенно говоря, последнее, что мне сейчас хотелось бы делать — это беседовать с дядей. Но сделать это было необходимо. Да и где-то внутри вдруг пробудилась какая-то часть меня, которая жаждала мести. Её так и тянуло увидеть бессильную злобу на лице Кларенса, отыграться за всю ту ложь, которой он меня кормил почти два года!

Я расправил плечи и растянул губы в снисходительной улыбочке. Вот и пришло то время, дядя, когда тебе приходится смотреть на меня снизу вверх. То ли ещё будет!

Кларенс было протянул руку, чтобы ухватиться за борт повозки, но тут же между дядей с его головорезами и повозкой материализовались Никс и Самар. Безоружные, в дрянных робах они бесстрашно стояли напротив вооружённых людей Кларенса, нисколько не уступая им в мощи. И излучали такое спокойствие и уверенность в собственных силах, что я позволил себе немного расслабиться.

Я сощурился, внимательно смотря на дядю, но первым разговора не начинал. Хватит, уже наползался перед ним на брюхе! Теперь хотелось услышать, что он скажет.

Причём не я один пребывал в ожидании: бывшие стражники рудников несколько нервно переглянулись, а затем уставились на Кларенса. Я невольно усмехнулся уголком рта: не привыкли эти ублюдки стоять напротив равных, только невольниками бесправными помыкать.

Злость мелькнула на лице Кларенса, но тут же была прикрыта выражением некоторой задумчивости.

— Мой дорогой племянник, — ровный голос не выдал его раздражения. Я даже где-то позавидовал уровню самообладания Кларенса, мне до него было ещё расти и расти. — Куда ты направляешься с моей рудой?

— С твоей? — а вот моё самообладание мгновенно затрещало по швам. Мне столько всего и сразу захотелось сказать ему в лицо, что я поперхнулся словами. Но всё-таки справился с собой и с максимально возможным холодом проговорил: — Насколько я помню, рудники принадлежат моей семье. А на данный момент, я — единственный её представитель, не так ли, дядя?

— Всё верно, — чинно кивнул Кларенс. — Но у нас был уговор…

— И сегодня он полностью утратил свою силу. Я отзываю своё устное согласие на разработку рудников тобой, — резко закончил я начатое дядей предложение.

— И почему же? — Кларенс чуть склонил голову набок, его взгляд стал хищным. Мне почудилась в нём скрытая угроза.

— Потому что я так решил! И, как ты понимаешь, имею на это полное право, — отрезал, не желая прямо сейчас прилюдно углубляться в подробности его длительного обмана. Не хотел в такой знаменательный для меня день мараться в этом тухлом деле.

— Ты такой же упрямый, — лицо дяди вдруг перекосилось в кривой улыбке. — Прям как твой отец.

Мои губы сами собой растянулись, я ухмыльнулся. Не удержался, приложил ладонь к груди и издевательски слегка поклонился:

— Благодарю за комплимент, дядя.

И, пусть в первую очередь мне хотелось задеть Кларенса, где-то в глубине души я действительно был благодарен за это мимолетное упоминание отца.

За всё время разговора никто в него влезть не рискнул, Никс только переводил настороженный взгляд с меня на дядю и обратно.

Собственно, я сказал Кларенсу всё, что хотел на данный момент. Больше обсуждать было нечего, поэтому повернулся к вознице и скомандовал:

— Поехали, — не удержался от последнего взгляда на слегка покрасневшего дядю и добавил: — Руда сама себя не продаст.

Щёлкнули поводья, тяжеловозы нехотя и медленно начали движение.

— Разрабатывать рудники в одиночку очень сложно, поверь словам мудрого дядюшки, — ядовито усмехнулся Кларенс мне в спину.

— А я теперь не один, — я равнодушно пожал плечами.

— Доверишь дело бывшим головорезам? — голос дяди так и сочился презрением.

Я даже повернул голову, чтобы выговорить Кларенсу прямо в лицо:

— Эти, как ты выразился, головорезы, пока меня ни разу не обманули.

И отвернулся, больше не желая видеть взгляд белёсых задумчивых глаз. От его расчётливого выражения лица у меня внутри зародились мысли о дополнительной охране рудников: дядя при желании мог быть очень опасным человеком. Он обладал обширными связями, крайне изворотливым характером, высоким интеллектом, без которого не смог бы так подняться в торговых делах. И сейчас я был рад, что на этот раз мы смогли избежать серьёзного конфликта: судя по охране Кларенса, они вполне могли учудить разборки чисто физически. Только вот дядя не брал в расчёт наличие у меня на службе Никса и его людей. Повезло мне заметить их на невольничьем рынке, очень повезло.

Но одного дядя смог добиться: напрочь испоганил мне настроение. Не знаю, почему всё ещё рассчитывал, что Кларенс будет испытывать хотя бы неудобство от того, что я раскрыл его подлый обман. Однако ни малейшего раскаянья на его лице не было заметно. Скорее досада светилась в светлых рыбьих глазах. И от этого я испытывал острое чувство брезгливости.

Из невесёлых размышлений меня вырвал голос Никса:

— Всё в порядке?

Уйдя в себя, я и не заметил, что после въезда в город телеги стали двигаться существенно медленнее, и теперь командир спокойно шагал рядом с первойповозкой, сбросив охрану остальных на Самара.

— Кажется, я только что вычеркнул очередного родственника из списка семьи. Так недолго и одному остаться, — выдохнул, хмыкая. И тут же мысленно выругался: никому мои проблемы неинтересны, нечего тут жаловаться, ещё и в присутствии тех, кого должен обеспечивать как господин!

Вдруг на моё бедро легла смуглая ладонь Асил — я упустил момент, когда она спрыгнула с повозки и теперь тоже шла рядом с противоположной от Никса стороны телеги.

— Теперь ты никогда не будешь один, господин, — её янтарные глаза сверкнули, отражая яркое солнце.

— Да уж, как минимум год на моём попечении будет куча голодных ртов, которые не оставят меня одного, — усмехнулся я, видя ответный оскал Никса и его подтверждающий кивок.

— Да помогут нам боги, — голос Асил прозвучал как-то загадочно, как будто за её словами что-то скрывалось.

Но я лишь слегка поморщился в ответ на это:

— Надо надеяться на себя, — отрезал, прекрасно помня врезавшееся в память: «боги наблюдают». И пусть у меня проявилась магия, желания тут же броситься в храм и обложить алтарь дарами я у себя не обнаружил.

— Есть силы, которые уже обратили на тебя внимание, мой дорогой, — Асил как-то грустно улыбнулась.

Видимо, она беспокоилась, что я поругался с Кларенсом. Не могу её винить, сам считал, что этот демарш перед дядей вполне может сулить проблемы. Дядя их устроит, это точно. Этот момент, кстати, следовало обдумать отдельно, как только решу насущные проблемы. Стоило подготовиться к визиту дяди на рудники, ведь он не откажется от своего дармового заработка так просто.

— Кларенс — не червь. Одной молнией тут не разберёшься, — усмехнулся себе под нос.

— Я приготовлю обед и буду ждать вас всех дома, — Асил улыбнулась, махнула рукой. Сделала пару шагов в сторону и растворилась в толпе.

Я только кивнул ей вслед: правильно решила, нечего ей делать на продаже руды.

— Вижу, вы близки, — медленно проговорил Никс, провожая взглядом хрупкую фигуру девушки.

— Сложно сказать. Я до сих пор не уверен, что понимаю её. Может, ей просто одиноко? — задумчиво, но честно ответил я. Ведь так и не поговорил с Асил о том, почему она осталась в моём доме, зачем готовит мне и пытается привести поместье в приличный вид. Версия, что ей просто так же одиноко, как и мне, имела под собой хоть какое-то обоснование, тогда как прошлая моя мысль о цели пребывания Асил рядом со мной постепенно не выдерживала проверку реальностью.

— Такие, как она, не бывают одни, — бросил Никс, вновь возвращая всё своё внимание к дороге.

— Что ты имеешь в виду? — разговор с командиром хоть как-то отвлекал меня от мыслей о Кларенсе, поэтому я решил поддержать его.

Но он вдруг нахмурился, коротко мотнул головой:

— Думаю, это не моё дело, — отрывисто бросил в ответ Никс. — Оркис объяснил мне, где идут продажи. Мы почти приехали, пойду расчищу нам дорогу и подберу место.

Командир уверенно двинулся сквозь толпу. Несмотря на его непрезентабельный наряд, перед ним расступались даже те, кто был несколько выше по статусу. Я приказал вознице следовать за Никсом, не упуская его из виду. Солнце палило нещадно, камзол пришлось расстегнуть. Хотел его и вовсе снять, но отказался от этой мысли, понимая, что потеряю последнюю внешнюю схожесть с аристократом, и тогда вопросы продажи решать станет сложнее.

Народу на улицах стало ещё больше, поэтому наша скорость упала до неторопливого пешего шага. До места пришлось пересечь ту часть рынка, где продавали рабов. Сразу же окружающее пространство наполнилось криками как продающих, так и продаваемых. По мере нашего продвижения, воздух наполнял смрад немытых невольничьих тел вперемешку с ядрёной смесью специй, что привезли явно из Халифата, славившегося на весь мир своими яркими ароматами. Поодиночке они, может быть, и были привлекательны, но вот так все и сразу вызвали у меня острый приступ тошноты. Голова потяжелела, перед глазами всё слегка подёрнулось дымкой и поплыло: как-то сразу тело решило вспомнить, что ему прописали постельный режим и столь многие действия были для него вредны.

Прикрыв нос натянутым на ладонь рукавом, я с некоторым интересом глянул на Никса: он только недавно пережил весь ужас бытия продажным экспонатом в клетке, вряд ли сейчас ему комфортно быть тут. Но нет, командир не выказывал ни малейшего неудобства по поводу своего местонахождения. Он внимательно осматривал окружение, выбирал более удобную и короткую дорогу.

В особенно людном повороте телеги пришлось и вовсе остановить. Я ждал, когда Никс сможет найти нам путь, как вдруг рядом из людского гомона выделился знакомый голос:

— Барон Самвель, вы вновь почтили нас своим присутствием, — ко мне обращался вынырнувший из толпы распорядитель. Тот самый, с тростью, который помог мне выкупить Никса и его людей.

Командир, кстати, тут же оказался неподалеку и недобро поглядывал на старика, но приближаться вплотную не торопился, правильно оценив отсутствие угрозы.

— Вижу, вас привели дела, — продолжил распорядитель, чинно кивая на телеги и прицокивая языком.

— Да, они самые, — я улыбнулся, изо всех сил пытаясь отогнать тошноту. С удовольствием проскочил бы это вонючее место, но теперь уехать, не поговорив со стариком, не мог: это было бы крайним неуважением. А он мне тогда очень помог.

Распорядитель между тем присмотрелся к содержимому телег и как-то хитро сощурился.

— Продаёте руду? Вы? А не барон Кларенс? — его слова предполагали удивление, но на лице не было ни следа этого чувства. И, не дожидаясь моего ответа, старик тут же заговорщически добавил, указывая на двух купцов в конце улицы: — Вон те господа из Халифата приехали как раз за ней и ждут одного знакомого нам обоим «аристократа», — последнее слово он произнёс с непонятной интонацией. В ней одновременно смешались презрение и усмешка.

Что ж, в эту игру мы с ним уже играли, поэтому чуть склонился к старику, принимая правила:

— Я думаю, теперь они его уже не дождутся никогда.

Глаза распорядителя засветились одобрением.

— Это хорошие новости для наших купцов. Им срочно требуется металл для торгов с Халифатом. До этого ваш родственник имел хорошее влияние. Вы ведь знаете, что владеете примерно сорока процентами месторождений металлической руды в городе и его окрестностях?

Эта информация стала для меня неожиданностью.

— Разве в Лингарде, столице графства Стоун, так мало месторождений? — нахмурившись, спросил я.

— Молодой господин, их всего пять и по богатству они практически равны. У вас же целых два, — со спокойной улыбкой просветил меня распорядитель.

— Отец что-то подобное говорил, но не уточнял детально, — вздохнул, на миг чувствуя опустошающее разочарование пополам со злостью. И с двух таких месторождений я имел гроши целый год. Да дядю вздёрнуть мало…

— Вы плохо выглядите, барон, — осторожно заметил старик.

— В шахте завёлся горный червь, — я коротко пожал плечами, тут же кривясь от боли в рёбрах. — Мы столкнулись с ним, — не видел смысла делать тайну из произошедшего.

— Вы потеряли месторождение⁈ — ужаснулся распорядитель, невольно хватаясь за щёки.

— Нет, мы убили червя, — легко ответил, неопределённо махнув рукой в воздухе. Не хотелось в таком людном месте рассказывать, как именно мы умудрились это сделать.

Старик несколько секунд открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

— И?.. Где же?.. — но вот он совладал с речью: — К Даст всё! Прейдёмте в мой кабинет прямо сейчас, нам есть, что обсудить! — распорядитель коротко оглянулся по сторонам, как будто убеждаясь, что нас никто не подслушал.

Я уже порывался самостоятельно срыгнуть с телеги, но Никс приблизился и помог мне это сделать без резких движений. Он повернулся к воинам, совершил несколько пассов руками, после чего кивнул мне. Втроём мы прошли по рынку знакомой дорогой в сторону зданий, но на этот раз свернули не в шатёр, где подписывались бумаги на рабов, а зашли в одно из каменных строений. Именно там находился кабинет распорядителя.

Стоило старику с тростью появиться в дверном проёме, как к нему кинулся мужичок с живыми бегающими глазами. Он был одет в неприметный, но явно дорогой тёмный костюм.

— Сэм, меня ни для кого нет, до вечера! — быстро заявил распорядитель, не став даже слушать открывшего было рот помощника. И тут же добавил мне: — Прошу следовать за мной, барон Самвель.

Мы прошли по просторному холлу к неприметной двери. За ней оказалась небольшая приёмная, где за внушительным столом сидела миловидная женщина в тёмно-зелёном платье. Заметив распорядителя, она тут же встала и коротко поклонилась, ожидая указаний.

— Килли, чай и халифатские сладости в мой кабинет. На двоих. И перенеси встречу с гильдейскими на завтра.

— Они будут недовольны, — покачала головой женщина, но сделала пометки на листе бумаги перед ней.

— Это меня сейчас не волнует. Я бегал за ними неделею, теперь пусть они подождут, — отмахнулся старик.

— Как скажете, господин.

Глава 11 Близкие и не очень люди ч.2

Следуя за распорядителем, мы с Никсом прошли в кабинет старика. Я бегло огляделся, отмечая, что здесь не так жарко, как на улице. Видимо, какой-то магический артефакт сохранял более комфортные условия. А в целом кабинет был довольно стандартным: длинный стол, на нём письменные принадлежности и куча бумаг. По периметру кабинета стояли шкафы с глухими дверцами и ярко выделяющимися замочными скважинами. Подошвы ботинок тут же слегка утопли в ворсе красного ковра на полу.

— Господин Самвель, — торопясь, обратился ко мне старик. — Не попросите ли вашего товарища, — он намеренно уважительно выделил это слово, хоть и вряд ли забыл, как вчера сам же отдавал мне документ о передаче Никса в собственность, как раба, — не продавать руду, до конца нашей беседы? Думаю, я смогу предложить вам условия, которые вас заинтересуют больше, чем все, что вы сможете найти на рынке в ближайшие часы.

Я перевёл взгляд на Никса. Лишних слов ему говорить не пришлось, командир был далеко не дурак. Мужчина коротко кивнул:

— Буду ждать вас снаружи, — проговорил он негромко. — Но сначала проверю обоз.

Мне повезло с Никсом, он не расслабился даже в конце нашего маленького путешествия, понимая, что от руды зависит многое. Командир, будто наседка не спускал глаз с имущества.

— Спасибо, — поблагодарил я, вновь возвращая своё внимание к распорядителю.

Старик щёлкнул пальцами, от этого магические лампы под потолком загорелись ярче. Он обошёл стол, устроился на хозяйском месте, указал мне на гостевое кресло. Я с удовольствием опустил своё уставшее тело в его мягкие объятия.

Распорядитель открыл было рот, желая продолжить разговор, но тут дверь вновь распахнулась, пропуская Килли с небольшим столиком на колёсиках. Он не слишком хорошо ехал по ковру, женщине постоянно приходилось прилагать усилия, чтобы преодолевать очередной метр. На столике дымилось две чашки с чаем.

Добравшись до хозяина кабинета, женщина выпрямилась, добавила в чашки молоко. Что удивило — первая чашка досталась мне. Распорядитель уважительно кивнул, как бы говоря, что для гостя обеспечивается самое лучшее.

Поставив нам обоим по вазочке с присыпанными сахарной пудрой сладостями, Килли удалилась. Старик, откинувшись на спинку своего кресла, с наслаждением глотнул чаю. Я последовал его примеру, прикладываясь к чашке. Да, кроме дивного аромата у этого напитка был отменный вкус. И правильная температура подачи: не приходилось обжигать губы, чтобы отпить. Я коротко хмыкнул, невольно вспоминая: матушка часто ругала горничных, пока они не уяснили, какой именно температуры должна быть вода для чая. Но надо отдать ей должное, мама не была изрядно придирчива, просто уж очень любила чаевничать со всеми удобствами.

Мотнул головой, выбрасывая воспоминания из головы: сейчас не время и не место.

Как только поставил пустую чашку на блюдце, точно так же поступил распорядитель со своей. Сложил руки в замок на столешнице и улыбнулся. Я никогда не видел акул, но почему-то мне подумалось, что улыбаться эти морские создания должны примерно так же, как сейчас этот старик.

— Что ж, господин Самвель, вот вам моё предложение: я готов заплатить по двенадцать золотых за пять сотен килограмм руды. Чтоб вы знали, Халифат отдавал по десять вашему дяде. Однако я готов расщедриться, так как недавно ко мне обратились очень уважаемые люди, которые крайне нуждаются в руде прямо сейчас.

Я весь подобрался, хищно сощурившись. От названных сумм закружилась голова, но я не позволял себе отвлечься на мечтания. За всеми этими предложениями крылось что-то ещё. Однако рефлекторно отметил, что можно выдыхать: я смогу заплатить пошлину. Закуплю впрок еды для рабов на рудниках. Может, хватит на починку хотя бы части поместья.

— Я согласен, — я не позволил своему голосу дрогнуть или ещё хоть как-то выдать охватившее меня любопытство.

— Прекрасно, — распорядитель как будто не замечал моего состояния. Либо оно старика просто не волновало. И, судя по разгорающемуся азарту в глазах, руда тоже не была на первом месте среди занимающих его голову мыслей. — А теперь к главному: что вы планируете сделать с горным червём?

— Продать, — я слегка откинул голову, делая вид, что меня не слишком занимает этот вопрос. — Сейчас его должны свежевать, мы специально наняли людей.

Распорядитель одобрительно закивал.

— Вижу, у вас есть предложение и на этот счёт, — с лёгкой улыбкой посмотрел на хозяина кабинета. Прямее сел в кресле, подогнул ноги и продолжил: — Я готов вас внимательно выслушать.

Старик коротко облизнул губы и быстро выпалил:

— Я могу заняться продажей, — он будто готовился к прыжку, как зверь, почуявший добычу. — Моя комиссия составит десять процентов. Продажа займёт около недели: мне надо поднять старые связи. Опять же, если немного подождём, то получим больше. Поверьте, господин Самвель, оно того стоит.

— О какой сумме идёт речь? — я почувствовал, что азарт, отражавшийся в глазах старика, передался и мне.

— Смотря, какого размера червь. И насколько сильно он пострадал в процессе убийства, — начал рассуждать распорядитель, загибая пальцы. — Если вы справились, не слишком сильно его повредив, цена может составлять от тысячи золотых. А уж верхней планки в таких вопросах обычно не бывает.

— Ну, — я нахмурился, пытаясь провести хотя бы примерный расчёт. — Если учесть, что в диаметре он был больше двух метров, — криво усмехнулся, — тварь еле пролезла в один из штреков, то в длину должен быть примерно десятка так три метров. Но это… Что с вами⁈ — даже привстал с кресла, готовый броситься на помощь, потому что старик вдруг резко побледнел и схватился за сердце.

— Ради всего святого! Где вы его такого взяли⁈ Это же просто король горных червей какой-то! Я и не припомню, чтобы попадались особи таких размеров!

Я только развёл руками и опустился обратно в кресло, терпя очередной приступ боли и стараясь не выдать этого недовольной гримасой.

Но распорядитель был слишком ошарашен выданной информацией, чтобы замечать такие мелочи.

— Скажите, сильно ли вы его повредили со своими воинами?— старик наконец пришёл в себя и продолжил расспросы.

— Воины лишь слегка его подпалили огнём, но не сказал бы, что это сильно ему навредило, — меня слегка перекосило от ещё слишком свежих воспоминаний огромной пасти, заглатывающей маслёнки, как детвора орехи. — Оружие его не касалось, — я тактично кашлянул, понимая, что рассказать про магию придётся, но не желая становиться причиной сердечного удара у распорядителя. — Понимаете, я не так давно инициировался как маг. Поэтому убил червя ударом молнии.

Старик вновь схватился за сердце, смотря на меня во все глаза.

— Так вы ещё и маг, господин Самвель!

Я кивнул, разводя руками, картинно оправдываясь.

Но от этой информации хозяин кабинета отошёл гораздо быстрее, чем от размеров червя, поэтому тут же начал рассуждать вслух:

— Если вы убили его молнией, то это даже лучше… Наверное, это лучшее из всего, на что я мог рассчитывать! Он должен быть практически не тронут! Я так понимаю, что это произошло вчера?

— Да, мы разбирались с ним полночи, — вздохнул я.

— Значит, разложение ещё не должно было его коснуться, все внутренности должны быть в относительном порядке, — он потёр гладкий подбородок. — Скажите, а сколько рядов зубов у него было?

Застанный врасплох таким вопросом, я помолчал несколько секунд:

— Не успел посчитать, сами понимаете… — старик быстро закивал, но всё равно ожидал от меня хоть какого-то вердикта. Пасть червя вживую встала перед моими глазами. И пусть такие вещи мне бы хотелось забыть, я сосредоточился на его зубах. — Готов сказать, что точно больше пяти.

— Мать моя сестрица Даст!

Вот уж чего не ожидал от достопочтенного старика, так это просторечных ругательств. Он часто задышал, резким движением схватил чашку. Хотел глотнуть, но лишь перевернув её надо ртом, понял, что она пустая. Отмахнулся, со звоном поставил чашку обратно. Отдышался, навалился на стол, чтобы оказаться ближе ко мне и проговорил, понижая громкость голоса до хриплого шепота:

— Черви до десятка метров и тремя рядами камней… то есть зубов, в состоянии, близком к фаршу, стоят на рынке где-то тысячу двести золотых. Ваш экземпляр я смогу оценить только после личного осмотра, — и тут же подскочил, с нехарактерной для такого возраста прытью оббежал стол: — Когда выезжаем?

Я аж опешил от такого энтузиазма.

— Мне нужно продать руду, — напомнил, пытаясь как-то охладить его пыл. — Внести пошли благородных, после чего зайти в госпиталь…

— Считайте, что руда продана, — перебил старик, в пару быстрых шагов добрался до сейфа, неприметно скрывающегося в тени одного из шкафов. Быстро нашарил в карманах ключ, вставил его в замочную скважину. Сейф открылся без малейшего скрипа, управляющий вынул мешочек, на секунду взвесил в руке, кивнул сам себе. Вернулся ко мне, протянул.

Я схватился за него быстрым движением, от которого на мгновение стало не по себе: барону не пристало так кидаться на деньги.

— Тут пятьдесят золотых монет. Руда идёт на тридцать шесть из них, остальное как задаток за червя. Так вы готовы сотрудничать со мной в его продаже? — хитро улыбнулся старик.

Готов я был до этого или нет, но когда держал на ладонях увесистый мешок с золотом, сказать что-то против был уже неспособен, так что только кивнул.

— Мы сможем выдвинуться обратно, как только я оплачу пошлину и решу вопрос с рёбрами. Кажется, там пара трещин, — вздохнул.

— Я распоряжусь о коляске. Вам хватит трёх часов на все ваши дела?

— Должно.

— Тогда не смею вас задерживать. Я подготовлю все необходимые документы, скрепляющие наши договоренности по червю. Поля с суммами оставлю открытыми, их мы согласуем уже непосредственно на месте.

Я согласно кивнул. Хотел подняться, но острая боль в груди не дала этого сделать. Распорядитель было попытался помочь, но я покачал головой:

— Откройте дверь, пожалуйста. Никс поможет мне.

Старик без вопросов распахнул дверь, командир тут же вырос в проёме. Одного взгляда на моё белое лицо с закушенной губой ему было достаточно, чтобы понять проблему. Он в два шага оказался рядом, подхватил, поднял.

— Присматривайте за этим молодым человеком, — напутствовал распорядитель, глядя, как Никс помогает мне ковылять. — Если есть в нашем мире боги удачи, они пристально следят за каждым его шагом.

А после того, как дверь за нами закрылась, еле слышно добавил:

— Род парнишки и так натерпелся, должно же было хоть парню когда-то повезти.

* * *

Когда мы вышли на улицу, я остановил Никса:

— Скажи людям, чтобы передали руду помощнику распорядителя.

Вышеупомянутый Сэм как раз появился во дворе, ожидая начала транспортировки. Никс быстро приказал отряду из десяти воинов, которые были с нами, заняться разгрузкой телег. Я же доковылял до извозчиков и сполна с ними расплатился. Глянул на солнце, прикидывая, сколько времени у меня есть. Дождавшись, когда последний камешек руды исчез в хранилищах, принадлежащих распорядителю, прислушался к себе и понял, что первым пунктом в списке дел будет всё-таки не оплата пошлины, а посещение госпиталя, благо время позволяло. Хватит, я слишком долго терпел боль, так что чинуши ещё немного подождут своих денег. Всё равно ведь дождутся, никуда я сегодня не денусь.

До госпиталя пришлось ковылять на своих двоих в сопровождении воинов. Наверняка мы смотрелись довольно странно, но это сейчас мало меня волновало. Мешок с золотом я отдал на сохранение Никсу, оставив себе лишь пять золотых в кармане. Дойдя до здания госпиталя, я испытал острый укол ностальгии, ведь ещё недавно спешил сюда каждое утро, скрывая лицо марлевой повязкой. А сейчас заявился через центральный вход и иду прямо к приёмной, оставив своё сопровождение за воротами. Но не дошёл, в коридоре заметил бывшего начальника. Господин Рапитис тоже увидел меня и не стал проходить мимо или делать вид, что мы не знакомы. Наоборот, приблизился, оценивающе оглядел. Да, сейчас я имел побитый вид, пыльный камзол выглядел неважно, но всё равно был больше похож на аристократа, чем раньше.

— Чем могу помочь, господин? — решил соблюсти все правила приличия Рапитис, осторожно задавая свой вопрос. Да, главврач давно знал, кем я являюсь, но никак не выказывал свой осведомлённости.

— Мне нужен лекарь, — вздохнул я и поморщился от боли. Для убедительности в своей платежеспособности продемонстрировал золотой. — Да и какой «господин», бросьте, Рапитис. Вы же столько для меня сделали.

— Сейчас позову, Арх, — мужчина ласково и чуть виновато улыбнулся. — Ты пока присядь в пятой, она свободна, а лекаря сейчас приведут.

Я тут же поторопился в упомянутую палату, со вздохом облегчения растянулся на кушетке. Через пару минут пришла девушка. Я её помнил смутно, кажется, мы работали в разные смены. Её тёмные волосы были спрятаны под аккуратной косынкой, белый передник светился от чистоты. Да, маги не работали с телами непосредственно. Вот и сейчас она поднесла к моей груди раскрытые ладони, они засветились зелёным. Лишь слегка касаясь одежды, девушка провела руками надо мной. В месте воздействия я ощущал лёгкое жжение и зуд, но через минут десять такого лечения все ощущения пропали. Как и ноющая непрекращающаяся боль. Я сел на кушетке, дернул завязку, что держали лубок на правой руке. Повертел кистью, сжал пальцы — боли не было. Лекарка молча поклонилась и вышла. Я тоже поторопился в коридор, нашёл главврача и передал ему золотой.

— Сдачу передайте Линду. Пусть парень устроит себе праздник.

Рапитис с серьёзным лицом принял деньги и кивнул. Я развернулся к выходу и услышал уже в спину:

— Желаю тебе удачи, мальчик.

Сверкнув улыбкой, по лестнице я спустился, перепрыгивая через ступеньку. Встречающий меня у ворот Никс тут же поинтересовался:

— Куда дальше?

— В администрацию, — решительно скомандовал я, возглавляя шествие.

Городская ратуша представляла собой округлое здание из серого камня. С собой я решил взять Никса и ещё пару воинов. Остальных оставил на улице. Внутри я уже бывал, так что без лишних проволочек нашёл на втором этаже кабинет, в котором и заседали те самые чиновники, что уже сегодня могли вынести вердикт об обнулении моего статуса барона. И ведь бровью бы никто не повёл. Но пусть облезут и неровно обрастут — не сегодня, ребята, не сегодня!

Заняв место в небольшой очереди, я с лёгким злорадством поглядывал в кабинет через раскрытые двери. Ничего, на следующий год я пошлю сюда какого-нибудь слугу, чтобы отдал деньги за меня, а не явлюсь лично. Вон основная часть знати так и сделала, только некоторые присутствовали непосредственно. И вот в их взглядах на меня и моё окружение я заметил плохо прикрытое презрение. Или совсем неприкрытое.

И только один из аристократов, старик, уже с трудом передвигающийся самостоятельно, глядел на меня прямо и без брезгливости. В его чёрных глазах светилась задумчивость. И моё сопровождение он скорее оценивал, чем презирал.

Вторя ему, присмотрелся, взглянув на нас со стороны. Ну да, я весь в пыли, одежда местами порвана. Про Никса и его людей даже и говорить нечего. Робы на них вообще смотрелись крайне нелепо. А вот если бы кожаные доспехи и хорошее оружие на пояс… да, так было бы гораздо лучше. А то рудокоп из Никса, как из яблока стрела.

Пока отложив идею об обмундировании отряда, я прошёл к столу чиновника, игнорируя упирающиеся в спину взгляды.

— Барон Архарт Самвель. Налог на имение. Десять золотых или пятьдесят кристаллов маны, — прогундосил толстый парниша, на котором государственный мундир практически трещал по швам.

Я с готовностью выложил ну стол из взятого заранее у Никса мешка требуемую сумму. Но чиновник не остановился:

— А также десять процентов за выручку в двух принадлежащих вам рудниках.

А вот здесь я уже усмехнулся, потому как лично выручку только сегодня получил, и процент был совсем небольшой. Хоть что-то дядя платил с этих рудников полностью на моё имя, иначе бы не дали права продажи.

Отдав и это, получил документ об уплате со светящейся гербовой печатью губернатора.

С оскалом вместо улыбки вышел из здания, вдохнул полной грудью. Хотелось кричать: Я справился! У меня действительно получилось! Особняк, звание, рудники — всё это осталось при мне! Отец, я надеюсь, ты гордишься мной с небес! А ведь я до конца сам не верил, что дело выгорит. Но, поди ж ты!

Я поднял сверкающие от радости глаза на Никса, тот добродушно усмехнулся. Как и остальные воины, все смотрели на меня с одобрением.

— У нас получилось! — со смехом проговорил я.

— Куда двинем теперь?

Мой живот явно голосовал за то, чтобы мы шли домой, но вот мысли о дяде не отпускали.

— Нужно найти оружейника, — вздохнул, прикидывая в голове оставшиеся финансы. — Пора вас вооружить. Думаю, червь — это не единственное, что может ждать нас на рудниках. Да и Кларенс просто так не отступит.

Никс одобрительно кивнул. Тут подал голос Самар:

— Пока мы по городу мотались, я видел одну лавку.

— Веди, — согласился я.

— Сколько мы можем потратить? — Никс прекрасно понимал, что мы пока что не имеем возможности жить на широкую ногу.

— Тридцать золотых, — ответил я, разделяя деньги по нуждам.

— Негусто, — вздохнул Никс.

— Вооружим сначала присутствующих, а затем остальных. Продажа червя должна принести достаточно денег, чтобы в будущем хватило на всех.

В лавке у меня глаза разбежались от всевозможных доспехов, топоров, мечей, ножей, секир и прочего. Некоторым из видов оружия я и названия-то не знал. Так что молча стоял в сторонке, пока Самар до пены у рта торговался с оружейником. Причём это явно приносило удовольствие обоим. Никс же ходил по лавке и отбирал всё, что потребуется. В итоге каждый воин обзавёлся комплектом кожаных доспехов, рубахой, штанами и ботинками. Из оружия порешили каждому выдать по мечу и кинжалу. Себе лично Никс ещё выторговал боевой топор.

Ударили по рукам, тридцать золотых исчезли в кармане довольного оружейника.

— Вот теперь можно и пообедать, — устало выдал я. Пусть меня подлечили, но от нервов и постоянных хождений я готов был на песок свалиться. И только каменные лица воинов не позволяли мне позорно сдаться. До дома дошёл уже на одной только силе воли. И перед воротами с удивлением заметил всё того же извозчика.

На мой вопросительный взгляд он улыбнулся щербатым ртом и проговорил:

— Я подумал, что вам придётся возвращаться на рудники, а я как раз ищу заказ.

Хмыкнув на такую предприимчивость, я махнул рукой и заплатил сразу за трое суток, вручив мужичку золотой. Монета тут же скрылась в ладони извозчика.

— С вами приятно иметь дело, — он сразу забрался на козлы и приготовился ждать.

Я вздохнул и вошёл во двор. Тут же замер на месте, замечая знакомую девичью фигурку на старой качели у пустого заросшего бассейна. Она сидела ко мне спиной, но и без этого я точно знал, кто передо мной. Амелия, подруга детства. Она, должно быть, привезла письма от старшей сестры. Забегавшись в жизненной суете, я совсем забыл о времени, а ведь Катрин как раз должна была написать мне из академии. И ведь срок платы за её обучение скоро настанет. Безумно радовало то, что теперь день уплаты не станет для меня чёрным.

Воины за моей спиной довольно шумно последовали за мной. Услышав их, девушка поднялась и обернулась. Я склонил голову набок, оценивающе пробегаясь: она была такой же красивой, как и год назад. Мягкие каштановые волосы, большие зелёные глаза, ровная белая кожа. Тонкие запястья, длинные пальцы. Нет, пожалуй, она стала ещё красивее.

Её лицо осветилось радостной улыбкой, когда Амелия увидела меня. И, нисколько не стесняясь, побежала мне навстречу.

Глава 12 Старые друзья и старые враги

Я успел сделать лишь шаг навстречу, как пришлось ловить Амелию в распахнутые объятия. Она смеялась, прижимаясь ко мне всем телом. Я тоже не сдержал улыбки, вдыхая аромат её волос: от густых каштановых прядей, рассыпавшихся по плечам, пахло травами и совсем слегка мылом. Держать девушку в своих объятьях было приятно.

Я как будто на мгновение вернулся в те времена, когда Амелии и Катрине только пришли письма о приглашении их на первый курс магической академии. Тогда мы точно так же обнимались все вместе, счастливые и не знавшие горя.

Мы так простояли вдвоём довольно долго, мне не хотелось разжимать руки, но вот Амелия завозилась, отпрянула. Её милое личико густо покраснело, когда она, глянув мне за плечо, заметила стоявших неподалеку Никса и воинов. Командир тактично отвернулся, остальные с завидным любопытством рассматривали землю.

— Прости, — скомкано произнесла она, отводя взгляд. Но тут же затараторила: — Я просто так соскучилась! Ты не представляешь, какая столица огромная! И какая чужая. Я так рада тебя видеть, прежнего тебя. Как будто никуда и не уезжала… Хотя…

Она сцепила пальцы за спиной, сделала шаг назад и слегка склонила голову набок, внимательно меня разглядывая. Я посмотрел в ответ. Она была всё той же прекрасной девушкой, образ которой хранился в моей памяти. Старше меня на год, сейчас она расцвела: волосы стали длиннее и опустились ниже лопаток, фигура, скрытая под мантией мага столичной Академии, явно округлилась в правильных местах. Я обратил внимание на нашивку, украшающую мантию: такие носили второкурсники. Улыбнулся — это было так похоже на Амелию, девушка явно гордилась тем, что сдала экзамены, и поторопилась сменить нашивку, не дожидаясь начала занятий нового курса.

— Что-то в тебе поменялось, — заключила она, в задумчивости прикладывая пальчики к пухлым губам.

— Ты так думаешь? — я лишь устало усмехнулся на её слова.

— Да, — простовато ответила подруга. — Но вот пока не поняла, что именно. Однако ты, как минимум, стал выше. Раньше мы были одного роста, а теперь я тебе еле до подбородка достаю!

Хмыкнул, соглашаясь. Но от усталости даже губы уже шевелились с трудом. Давало о себе знать лечение, после него пациенты, за которыми я раньше присматривал, всегда были голодны. Вот и мне сейчас очень хотелось зайти в дом и убедиться, что Асил приготовила обед, поэтому я решил перевести тему:

— Ты голодная?

— Перекусить не отказалась бы. Я видела новую таверну по пути сюда. Знаешь, на перекрестке… — начала было Амелия, но быстро осеклась, видимо, вспоминая о финансовом положении, в котором я оказался. Учитывая, что она нисколько не удивилась пустому поместью и моему общему виду, то Катрин рассказала своей лучшей подруге о произошедшей трагедии, и её последствиях для меня конкретно. — У меня есть деньги: стипендию недавно выдали. Давай накупим сладостей, как раньше, и погуляем у реки?

Её слова вызвали во мне лёгкий укол раздражения, а затем я неожиданно почувствовал себя гораздо старше этой наивной девушки, всё ещё смотревшей на меня с улыбкой на лице. Сладости и прогулка? На данный момент мне скорее хотелось доброго куска мяса и хотя бы час на отдых.

— Сейчас у меня не так много времени. Давай пообедаем здесь, а потом я разберусь с делами и обязательно прогуляюсь с тобой, — предложил более подходящий вариант.

— Хорошо, — протянула Амелия с явными нотками сомнения в голосе. От меня не укрылся её взгляд, брошенный на поместье, чей внешний вид оставлял желать лучшего. — И что же у нас на обед? Точно не хочешь в таверну? Я угощаю…

Последнее добавила довольно весомо, отбросив все недомолвки. Скорее всего, подумала, что я решил, будто мне придётся платить в заведении и за себя, и за неё, как в былые времена.

— Спасибо, но правда, не стоит, — я позволил себе положить ладонь ей плечо. — А насчёт еды, думаю, ты будешь приятно удивлена. Пойдём, я провожу тебя внутрь.

Амелия чуть нервно улыбнулась, но в дом зашагала уверенно. Я глянул поверх её головы на так и стоящих у калитки воинов:

— Никс, заводи людей. Поедим, потом будем разгребать дела дальше.

Командир коротко кивнул. Все вместе мы физически заполнили большую гостинную. Я уже и не помнил, когда последний раз столько народу было в моём доме одновременно.

— А ароматы-то, ароматы, — тут же раздался скрипучий голос Самара, заставивший Амелию слегка вздрогнуть.

Но я лишь успокаивающе ей улыбнулся, понимая, что девушке, должно быть, неуютно находиться в обществе такого количества мужчин. Ладно хоть переодел их в лавке, а то сейчас краснела бы Амелия как маков цвет, учитывая, что в робах воины были что полуголые.

Но в целом я с Самаром был согласен: дом был буквально пропитан прекрасным ароматом свежеприготовленной пищи. Ведомые голодом, мы устремились на кухню. Там колдовала Асил, надевшая поверх платья белый фартук. За её спиной на плите кипела большая кастрюля.

Заметив меня, девушка приблизилась, обошла вокруг, внимательно осматривая. Потянулась, провела ладонью по голове, приглаживая растрепавшиеся волосы:

— Вижу, вы уже в порядке, господин. Осталось пообедать и набраться сил.

— Так точно, — шутливо отозвался я, будучи полностью с ней согласен.

Оглянулся на Амелию и воинов, замерших в дверях. Девушка удивлённо оглядывала кухню, на её лице то и дело появлялась коротенькая гримаска, которую я не мог распознать.

— Находите, на что присесть, и давайте к столу, — не стал расшаркиваться и попросил по-простому.

Мужчины быстро сориентировались и притащили всё, на чём можно было хоть как-то сидеть. В том числе ящики для продуктов, и я поблагодарил богов за то, что не успел их сжечь в печи.

Для Амелии специально я галантно отодвинул один из оставшихся целыми стульев, хотел уже приземлиться сам, как вдруг меня отвлёк Никс, отзывая чуть в сторону.

— Это сюда вы увезли Мию? — мне показалось, что голос закалённого бойца дрогнул.

— Кого? — не сразу сориентировался я.

— Девушку, что была с нами в… — он запнулся, но всё-таки закончил: — В клетке.

— А, да, конечно, — я спохватился, понимая, что, должно быть, всё это время командир беспокоился о ней, а я в суматохе и думать забыл о беловолосой девчушке. На секунду стало жутко: а если с ней что-нибудь случилось, пока нас всех не было? Никс же мне этого не простит! Но тут же успокоился, понимая, что если бы с гостьей что-то было не так, то Асил бы сказала. Поэтому я подвёл командира к своей невероятно талантливой горничной: — Асил, покажи, пожалуйста, Никсу, где ты расположила нашу ночную гостью. Пригласи её, если она захочет.

Асил без лишних слов вывела командира в коридор, что-то коротко ему сказала и тут же вернулась на кухню, но уже без Никса.

Я же присел наконец за стол, на котором меня уже ждали свежие фрукты, мягкий хлеб и горячая похлёбка, щедро сдобренная мясом. Нахмурился, краем глаза замечая у печи ровную стопку дров. А ведь я не давал Асил ни монеты, а, значит, всё это добро куплено на её деньги. Несколько секунд я наблюдал за Асил, хлопочущей у плиты. Нет, как только разберусь с продажей червя, сразу же серьёзно поговорю с ней, а то время идёт, а вопросы лишь копятся. Пора бы их уже задать.

Обвёл взглядом стол и слегка опешил: а ведь тарелки на нём стояли ещё до того, как мы зашли. Причём именно по количеству гостей. Снова эта странность, как будто Асил знала, когда мы придём… Но я тряхнул головой, отбрасывая подобные мысли: конечно, она знала, что мы все вместе прибудем на обед, и видела, сколько воинов мною взято с рудников. А что до Амелии, так я мог просто не заметить, как Асил доставила ей тарелку.

Амелия потянулась к фруктам, откусила кусочек сочной сливы и зажмурилась от удовольствия. А потом бросила несколько коротких взглядов из-под ресниц, разглядывая молча жующих воинов. Но больше всего её заинтересовала Асил. А до меня только в этот момент дошло, что я свою подругу и не представил никому. Сейчас было как раз самое время, так как Никс вернулся на кухню и присел к общему столу. На лице мужчины блуждала скупая улыбка, что меня успокоило: раз с его сокровищем всё в порядке, то и сам командир будет в норме. Я вопросительно посмотрел на него, он лишь коротко качнул головой из стороны в сторону. Мия не присоединится к нам.

— Хочу вам представить нашу гостью, — подал голос, привлекая внимание. — Это Амелия, друг детства, — перевёл взгляд на девушку. — Амелия, познакомься, — указал на командира. — Никс, мой капитан стражи. Остальные — это его отряд. Асил, — я перевёл взгляд на девушку у плиты.

— Я его горничная, — сама закончила за меня Асил, мило улыбнувшись. — А ещё на какое-то время повар, домоправительница, экономка и уборщица…

Я был удивлён, что она так себя называет, причём совершенно добровольно, но я не стал спорить. Просто поставил очередную зарубку для будущего разговора. А вообще, с первых денег надо бы нанять людей на все эти должности, а то, действительно, получается какая-то дребедень, столько всего свалено на одну лишь девушку.

— Амелия, маг первой категории, — гордо представилась подруга.

Над её головой вдруг загорелся золотистый треугольник, похожий на наконечник стрелы. Я слышал про такое: маг второй категории будет иметь два зубца, как это называли в народе. Сильные маги имели третью категорию и, соответственно, три зубца, формирующих «корону», как это любили величать простолюдины. Всего категорий было четыре, всеми четырьмя обладали лишь самые могущественные маги.

И раз Амелия смогла получить первую категорию уже в конце первого года обучения, то она была очень способным магом. Такое удаётся далеко не каждому. Я ощутил прилив гордости за подругу. И вдруг заметил, что Асил смотрит на молодую магиню очень уж задумчиво. Но при этом вопросов не задавала и ничего не говорила.

На секунду мне захотелось поведать Амелии и о своём внезапном статусе причастного к магии, но что-то не дало. Во-первых, это может показаться бахвальством, во-вторых, я ещё сам толком со своими силами не разобрался, а потому и говорить про них рано.

Продолжили обед в тишине, но после того, как первый голод был утолён, Никс решил слегка оживить беседу. Его лёгкие околобоевые байки быстро заставили растаять тонкую корку льда, характерную для первого знакомства. Самар вторил ему, иногда отпуская забавные комментарии. Амелия и Асил звонко смеялись, женский смех заставил и остальных воинов расправить плечи и броситься наперебой рассказывать смешные случаи из их жизни.

Я поднялся, отошёл к плите, чтобы долить себе чаю. Да так там и остался, наблюдая со стороны за такой большой и дружной семьёй. А ведь я знаю подавляющее большинство из этих людей очень мало времени, но теперь не могу представить своей жизни без них. Ещё вчера мог лишиться всего, а сейчас готов сказать, что владею всем. Всем, что мне нужно для счастья.

Идиллию в один момент разрушил грохот, сотрясающий поместье. Кто-то долбился во входную дверь со всей возможной для человека дурью.

— Вылазь, дурной мальчишка! Пришло время платить по счетам! — чуть приглушённый расстоянием крик всё равно был слышен довольно отчётливо.

В первые секунды я подумал, что это Кларенс пришёл устраивать разборки. Но это было нелогично, он бы скорее явился на рудники… однако уже через мгновение узнал голос — за дверьми стоял Перкинс. Явно не один, такие как он в одиночку не ходят. Тем более, когда жаждут кого-то унизить.

На моём лице против воли стала появляться ядовитая усмешка. Я направился было к дверям, как вдруг меня остановил Никс, подняв руку вверх. Встал сам, махнул двоим воинам следовать за ним.

— Самар, за старшего, — скомандовал он коротко и вышел.

Старый воин кивнул, покосился на всё-таки направившегося к выходу меня. И отмахнулся, пропуская. Я проследовал за Никсом к дверям.

Командир убрал засов, распахнул дверь. Вытянув шею, я увидел стоящих на крыльце Перкинса с тем же помощником. И со злорадством отметил их вытянувшиеся лица, когда они увидели выросшего в дверном проёме хмурого Никса.

Но отступить это их не заставило. Перкинс покраснел, глаза налились гневом:

— Решил запугать меня головорезами⁈ — зарычал он. — Это мы тоже учтём! Думаешь, я не слышал, что ты купил каторжан для своей защиты⁈

Это меня даже несколько удивило: так вот какие слухи пошли, когда я выкупил Никса и его людей. Кто-то подумал, что я решил защититься от Перкинса и уплаты налогов? Как будто это можно было сделать так просто, ну-ну.

Однако я решил не затягивать сцену, не приносящую никакого удовольствия. Поэтому вышел из тени холла, встал перед Никсом, вынул из кармана полученную в ратуше бумагу об уплате налога, развернул и продемонстрировал Перкинсу. Но тот как будто и не заметил её, уставившись на мой камзол.

— Откуда это у тебя, сучонок⁈ — взревел мужчина, не стесняясь в выражениях.

Даже колыхнулся вперёд, но меня тут же задвинул себе за спину Никс:

— Эй, повежливеес благородным, стражник, — голос командира приобрёл рычащие нотки. — Ты сейчас на личной территории барона Самвеля. Мы можем тебя пинками прогнать отсюда, как вшивого пса, и ничего нам за это не будет, усёк⁈

— Да как ты смеешь, раб⁈А ты…ты…ты… — он не так сильно разозлился на «вшивого пса» от Никса, как на то, что увидел на мне.

Меня перекосило, захотелось съездить по этой холеной роже за подобное обращение к моим людям. Ведь я-то знал, что рабы они только на бумаге!

— Ты про камзол? — сощурился, переводя внимание Перкинса на себя. — Я купил его у портного, тот был очень рад его ушить, ведь подобная вещь плохо сидит на раскормленных на государственных налогах поросятах. Не правда ли? — позволил себе ехидно улыбнуться.

— Ты… Ты!…

Перкинс замахнулся, но на этот раз это не вызвало внутри меня никакого эмоционального отклика. Пусть я прекрасно помнил, как этот урод избил меня на днях, никакого страха внутри меня не было. Время как будто замедлилось, я физически ощущал, как растягиваются мои губы, делая улыбку всё шире, тогда как кулак Никса уже летел в сторону физиономии Перкинса. Мой командир оказался быстрее, так что через секунду наш враг уже сидел на заднице в пыли и держался за щёку. Звякнула сталь — его помощник вынул клинок.

В воздухе ощутимо запахло грозой, Никс тревожно оглянулся, выставляя ладонь в мирном жесте, чем предложил мне остановиться. Я сделал два глубоких вдоха, чтобы убрать магию внутрь, туда, где она была все эти семнадцать лет.

— Не стоит, — голос Никса, обращённый уже к помощнику, звучал даже как-то по-доброму. Но при этом пальцы открыто легли на древко закреплённого на поясе топора. — Бери этот мешок дерьма в руки и вали.

Перкинс между тем мотнул головой, пытаясь прийти в себя. Помощник, вернув клинок в ножны, склонился к нему и что-то быстро зашептал на ухо. Я разобрал несколько слов:

—… бумага из администрации… печать… мы не можем…

Начальник стражи презрительно поморщился, грузно поднялся. Прожёг меня взглядом:

— Я это так не оставлю!

Но на данный момент яд, которым сочились его слова, не мог причинить мне вреда. Это понимал я, это понимал он. Поэтому Перкинс развернулся и направился к калитке в сопровождении своего помощника.

— Умеете вы заводить врагов, барон, — смотря вслед уходящему, проговорил Никс.

— Дружить со всеми, значит не дружить ни с кем, — в памяти сами собой всплыли слова отца. — Не заводит врагов только тот, кто боится. А я, знаешь, своё уже как-то отбоялся, — хмыкнул я. Страха действительно не было. Я и раньше-то не особо чего боялся, а сейчас и подавно. В голове были только расчёты. Я прикидывал, чем мне могут навредить, и пытался понять, как это предотвратить или чем ответить.

— Тоже верно, — спокойно согласился Никс.

Вернувшись на кухню, я поймал обеспокоенный взгляд Амелии и одновременно равнодушный — Асил. Кивнул обеим, сел на своё место.

— Это был Перкинс? — не удержалась от вопроса подруга.

— Он самый.

— Это плохо. Очень плохо, — горестно вздохнула девушка.

— Возможно, — я не стал отрицать, но вызывал этот факт у меня скорее досаду, чем беспокойство.

Обстановка за столом возникла довольно скованная, но дело быстро поправил Самар, рассказав очередную историю, коих у него за долгую жизнь накопилось немало.

Глава 13 Письмо от Катрин

Обед был уже прикончен, но разговор за столом продолжался. И я видел, что Амелия всё чаще поглядывает на меня, а потому кивнул ей, указывая на выход. Мы вместе удалились с кухни, вышли в просторную гостиную. Из внутреннего кармана мантии Амелия тут же извлекла слегка помятый конверт из желтоватой бумаги с красной сургучной печатью. Стандартная печать почты, состоящей при магической академии. Я с нетерпением ждал каждое письмо сестры — единственного оставшегося дорогого мне члена семьи. Правда, она уже была помолвлена и юридически вот-вот перестанет быть частью рода, но для меня это было слабым аргументом. Я бы и раньше у Амелии спросил про письмо, но как-то было не с руки делать это при всех.

— Как она там? — взял конверт, с неожиданным для себя трепетом провёл кончиками пальцев по гладкой бумаге. Мне почудилось, что чую лёгкий аромат цветочных духов Катрин.

Но от моего взгляда не укрылось, как помрачнела Амелия после заданного вопроса. Отвела глаза, голос стал невыразительным и блёклым:

— Всё в порядке. Она всё написала тебе в письме.

Только вот я прекрасно понимал, что ничего не в порядке, раз подруга даже эмоций своих скрыть от меня не смогла.

— Рассказывай, — потребовал несколько грубовато, но приличия сейчас были вторичны.

— Я… — девушка попыталась что-то сказать, подняла на меня глаза и замерла. В уголках её глаз сверкнули зарождающиеся бусинки слёз. Руки дрогнули, чуть было не сложившись в молитвенный жест. — Я не могу, я обещала.

— Ты же не думала, что я не спрошу? Или рассчитывала, что жизнь моей родной сестры мне не важна⁈ — повысил голос, рефлекторно нависая над Амелией.

Но та не сдалась, строго посмотрела в мои глаза, не отступая:

— Я обещала ей ничего тебе не рассказывать! Мы с ней прекрасно знаем, что тебе приходится тяжело и без её проблем, — на последних словах она часто заморгала и вся как будто уменьшилась, сжалась.

Я уверенно развёл руками, как бы демонстрируя пусть постаревшее, но вымытое и вычищенное поместье, кивнул в сторону вышедших из кухни воинов:

— Разве похоже, что у меня трудности?

Но про себя подумал, что, явись она сюда три дня назад, всё было бы крайне плачевно. И вот того Архарта действительно пришлось бы вести в таверну за сладостями за чужой счёт. А потом утопить в реке.

— Нет, — тихо проговорила девушка, опуская глаза. — Я так не считаю. Ты сильно изменился, Арх. Очень сильно. Но всё равно существуют вещи, которые тебе не понять.

— Я тебя прошу, — мягко коснулся её плеча, меняя тактику.

Девушка от моего прикосновения вдруг вздрогнула и густо покраснела.

Странно, раньше она так не реагировала на подобное. Мы много времени проводили все вместе, и смущения практически ничего из наших довольно близких действий не вызывало. Так что же поменялось?..

Вдруг усмехнулся: ну да, как минимум, изменился я сам. Сам начал иначе относиться к девушкам, да хоть ту же смешливую помощницу у цирюльника вспомнить! Разглядывал её я не как произведение искусства, а как вполне реальный объект для утоления потребностей мужского тела. Видимо, что-то подобное сейчас происходило и с Амелией. Однако, девушка явно не испытывала от этого каких-то негативных эмоций, не попыталась отстраниться. Возможно, это был мой шанс добиться-таки от неё внятного ответа!

Я ведь примерно знал, что будет в письме Катрин: сухой, лишённый эмоций текст, как и многие разы раньше. Мол, дела у неё идут хорошо, на вот тебе, братец, немного денег на жизнь. Точка.

Чего ей стоили те гроши, что она могла мне изредка присылать, я не знал. Стипендия, вроде, в академии была неплохая, но и жизнь в столице гораздо дороже в целом.

Я сместил пальцы, аккуратно приподнял лицо Амелии за подбородок, ласково проводя по её нежной коже. Слегка наклонился:

— Амелия, пойми и ты меня, мне нужно знать, — сам не понял, как, но собственный голос стал звучать ниже, проникновеннее.

— Да… я… — подруга вдруг потянулась ко мне, как завороженная, её зелёные глаза потемнели, приобретая цвет моря в шторм. — Я расскажу… но…

— Вот и славно, — убрал руку, слегка отстраняясь.

И этот жест разорвал какие-то еле-еле натянувшиеся между нами тонкие струны. Прошла секунда, и Амелия как будто пришла в себя, сбрасывая наваждение. Её лицо снова вдруг залило краской, но на этот раз гораздо более насыщенной. Она нервно сжала маленькие кулачки, потрясая ими в воздухе.

— Архарт Креон Самвель! Вы — настоящий наглец, вот что я хочу вам сказать! Я долго пыталась понять, что с вами не так, но именно сейчас меня буквально озарило! — подруга разве что молнии из глаз не метала, но я каким-то новым чутьём понимал, что злится она скорее на себя, чем на меня. Или на всех сразу, но как-то наигранно.

Мельком оглянулся, реагируя на какие-то странные хрюкающие звуки за спиной: Никс с воинами давились смехом в безрезультатной попытке его скрыть или хотя бы замаскировать во внезапно напавший на всех приступ острого кашля. Качнув головой, я вновь посмотрел на Амелию.

— Я вырос, не так ли? — мой собственный голос приобрёл новый оттенок странной горечи. Прошли те годы, когда девушка смотрела на меня сверху вниз. Теперь мы поменялись ролями. Скорее всего, у неё были сходные мысли, потому как её гнев как рукой сняло. — Но мы все меняемся…

— Это правда, — вздохнула Амелия. — Но ты должен понять, что её тайна — не мой секрет. Я ей обещала, поэтому — прости.

Невольно помимо досады от её упрямства я почувствовал восхищение: не каждая девица в таком легкомысленном возрасте была способна держать данное слово. Это вызывало уважение. И мне захотелось убрать с её лица скорбное выражение, вновь вернуть ту яркую улыбку, что была несколько минут назад.

— Хорошо, — решил временно согласиться. — Но не думай, что уступлю так просто. Я буду тебя пытать, пока не расскажешь. И начну прямо сейчас!

Скрючив пальцы как когти, я отвлёк её на мгновение, а сам тут же атаковал в самое уязвимое место — в живот. Быстро шевеля пальцами, проник под мантию, щекоча оглушившую меня визгом подругу. Амелия захохотала, задёргалась, пытаясь вырваться, захлопала меня по рукам, но я крепко держал её, сместив ладони на бока. Прошёлся выше, вызывая новую волну смеха, чередуемую с криками и требованиями немедленно её отпустить. После полетели не самые лестные слова в мой адрес, начиная с того, что я — дурак, заканчивая тем, что гад ползучий.

Да, ругаться Амелия никогда не умела, да и сейчас не выучилась. Мы раньше устраивали с ней такие потасовки, только я совершил ту же ошибку, что и она: не сообразил сразу, что мы уже выросли. И лишь услышав стук собственного сердца в голове, ощутил в полной мере её жаркое тело, плавящееся в моих руках, будто свеча, тяжёлое дыхание, заметил растрепавшиеся волосы, охрипший голос и совсем недетское тело, скрывающееся под мантией. От всего этого мир как будто поплыл, захотелось сжать её в объятиях, увидеть сверкающие наверняка шальные зелёные глаза и…

От того, что мне подсказывали сделать разгорячённые желания, я с трудом, но быстро прекратил ставшую чем-то иным игру, отдёрнул руки, освобождая Амелию. Та тяжело дышала, пытаясь уложить торчащие во все стороны каштановые волосы.

— Арх, ты тут совсем одичал! — буркнула девушка, поправляя мантию. Но в бросаемых на меня взглядах я не заметил сожаления. — Разве можно так с девушкой поступать⁈

— Прости, — проговорил со смешком. — Просто захотелось вспомнить детство.

— Я тебе предлагала это сделать, только не этим безумством, а прогулкой около реки!

— Я помню, — улыбнулся. — Мы обязательно прогуляемся. Только немного позже, сейчас мне пора ехать. Не знаю, успею ли я закончить всё к сегодняшнему вечеру, но завтра мы обязательно повторим наш детский маршрут. Идёт?

Амелия окинула меня задумчивым взглядом, но, видимо, решила не строить из себя обиженную, кивнула:

— Хорошо.

Приблизилась ко мне, поднялась на носочки и обняла за шею, прижимаясь. Я осторожно коснулся её талии ладонями, не желая делать что-то более опрометчивое.

Высвободившись, Амелия прошла к выходу, махнув мне рукой у самой двери на прощание. Я не смог оторвать взгляда и невольно проследил, как она припрыжку минула лужайку перед домом, как дёрнула калитку и скрылась за ней. Как будто передо мной была та самая девчушка, что жила по соседству и дружила с Катрин, когда ещё моя семья была чем-то большим и целым. До того, как всё распалось на куски.

Моргнул, прогоняя непрошенное видение. Развернулся, тут же замечая мнущегося рядом Никса.

— Нам пора ехать, собирай всех, — коротко скомандовал я.

— Господин, — мужчина всё ещё слегка запинался от этого слова, но уже как-то меньше. — Я могу оставить одного воина здесь? Леди Эрмионе может потребоваться защита, учитывая то, кто теперь у нас во врагах. Да и леди Асил может потребоваться мужская помощь по дому.

Я сначала не понял, о какой леди шла речь в первую очередь, но потом сообразил, что от «Мии» полным вариантом имени вполне может быть «Эрмиона». И кивнул, соглашаясь:

— Да, можешь оставить. Даже, знаешь, давай не одного, а двоих. Пусть один постоянно дежурит у входа, а второй занимается работой по дому. Остальные мне понадобятся для сопровождения обоза с частями червя до города. Судя по реакции управляющего, этот монстр может оказаться очень ценным, охрана будет необходима.

— Будет сделано! — Никс широко улыбнулся, получив вдвое больше, чем просил.

Я не стал возвращаться на кухню, махнул выглянувшей Асил от дверей и спустился во двор. Глубоко вдохнул уличный воздух, разгоняя туман в голове, быстрым шагом подошёл к извозчику.

— Первый пункт назначения — большой рынок. Конкретно: дом распорядителя торговой площади, — назвал координаты и запрыгнул в повозку.

Дел сегодня было ещё полно, следовало ими заняться. Никс составил мне компанию рядом, остальные распределились кто где.

Невольничьи ряды пересекли быстро, ни на что особо внимания не обращая. Распорядитель уже ждал нас на крыльце здания. Рядом нетерпеливо перебирала ногами двойка серых лошадей, впряжённая в крытую коляску. Вернувшись на рынок, с удовольствием отметил, что на сытый желудок меня уже так не тошнит от местной вони. А, может, я просто принюхался.

— Барон Самвель, вы освободились? — потирая руки, поинтересовался старик. Он переоделся в дорожную одежду спокойных цветов и уже без всяких украшений. Неизменной осталась только трость.

— Да, я заехал за вами, — кивнул. — Можем выдвигаться прямо сейчас.

Распорядитель окинул взглядом мою непрезентабельную повозку:

— Не сочтёте ли оскорблением, если я предложу вам продолжить путешествие в моей компании? — он с лёгкой лукавой улыбкой указал на свой экипаж.

— Оскорблением не сочту, но от предложения откажусь. Я тут уже как-то пообвыкся за пару дней, — хмыкнул я в ответ, ловя одобрительный взгляд Никса. — На рудники, — скомандовал извозчику.

Мы тронулись. Как только выехали из города, на ухабах немилосердно затрясло, дорожная пыль заскрипела на зубах. Но я не соврал старику, за все эти поездки я нашёл, как приспособиться и слегка приподниматься в такт качке, чтобы не отбить себе всю задницу. В дороге наконец смог вынуть драгоценный конверт. Несколько секунд посмотрел на него с тяжёлым сердцем, но всё-таки сломал печать и открыл. То, что с Катрин не всё в порядке, я уже понял, только вот помочь ей прямо сейчас абсолютно ничем не мог. И осознание этого ядом разъедало нутро.

Развернув письмо, я побежал глазами по строчкам, ловя их в болтанке дороги.

'Здравствуй, любимый братик. У меня всё хорошо. Учиться нелегко, преподаватели строгие, но справедливые. Я справляюсь. Как там твои дела? Как твоя работа? Как там наш дом? Удалось ли подлатать крышу, чтобы не текла?

Как поживает булочник Фред? Его дочь выздоровела? Как дела у соседей?

Ты же не голодаешь, малыш, правда? Не вздумай голодать, а то обязательно доведёшь себя до язвы!

Прости, что в такое время я нахожусь далеко от тебя. Насчёт выплаты пошлины не переживай и не урезай свой рацион — я скопила денег, приложила чек. Амелия должна его доставить как раз в срок, так что мы сохраним наш статус и поместье. Обо мне не переживай, у меня всё хорошо. Постарайся находить поводы для радости и помни, что я очень сильно люблю тебя, братик. Твоя сестра Катрин.'

Вздохнул, сжимая вложенный в письмо чек на десять золотых: она всё ещё считала меня маленьким мальчиком на её попечении. В груди зажгло, я поднял лицо, выглянул из повозки, кожей чувствуя горячий ветер. Она обо всем позаботилась! Даже сейчас, будучи так далеко, она смогла собрать всю сумму, необходимую для налога. Но что я мог сделать для неё⁈ И, несмотря на позитивный настрой письма, мне чудилась какая-то тоска. Хотя, может, я и надумывал, но после поведения Амелии это казалось очевидным. И сразу подмечались странности, тянущиеся от письма к письму: Катрин никогда не рассказывала о себе. Только сухое «всё нормально» и «вот денежка, держись там». Ни рассказа об учёбе, ни слова о тайнах магии, которые она постигала, ни строчки хоть об одном случае из её жизни. И никаких ведений о её будущем муже. А ведь она провела в академии уже больше года! Но я даже не знаю, получилось ли у неё взять первую категорию, как у Амелии…

Неровными движениями сложил письмо, вложил его в конверт и вернул в карман. От охватившей меня тоски хотелось выть, но мог только смотреть в окно и провожать взглядом горные серые пейзажи. Скрипнул зубами, сдерживая рвущееся изнутри рычание: я должен был ей помочь! Что бы там у неё ни случалось, и пусть она всё ещё считает меня маленьким мальчиком, младшим братиком. Мне необходимо найти способ с ней связаться напрямую, чтобы у неё не было возможности что-то от меня скрыть!

Уйдя в себя, я дёрнулся от того, что идущий рядом с повозкой Никс коснулся рукой моего торчащего из окна локтя. А я ведь даже не заметил, когда его место занял другой воин.

— Господин, — донёсся тихий шёпот командира. — Ваши глаза.

— Что? — непонимающе посмотрел на мужчину.

— Они светятся, — взгляд Никса стал строгим. — Как тогда, в шахте.

Кивнул, показывая, что понял его. Опустил веки, глубоко вдохнул. Мне не были знакомы какие-то техники магов, но понять, что энергия во мне реагирует именно на эмоции, я уже успел. И лучше бы мне себя контролировать.

Нет, маги не были сейчас чем-то редким, в империи Менор магией так или иначе владел каждый десятый. Однако владельцев настоящей силы, увы, было не так и много. Статистика говорила, что стоящим магом являлся каждый третий из одарённых, но, скорее, всего, в реальности цифры были куда как меньше.

Каждый сильный маг был вправе поступить в одну из магических академий, и это, по сути, был лучший вариант. Иначе одарённого заставляли вступить в какой-нибудь из родов, которые находятся под покровительством главного Пантеона богов. Нет, многие с удовольствием становились частью рода и сами, всё-таки это было почётно. Каждый род обеспечивал своего нового члена всем необходимым. Плюс, давал родовое имя. Но вот если маг упрямился, то его вполне могли спровоцировать и убить, пока он не обрёл полный контроль над силой. Непокорных не любили и всегда старались от них избавиться.

Для меня при таком раскладе самым оптимальным было поступить в академию, ведь она брала под защиту своих адептов до окончания обучения. Я довольно сильно засветился с червём. Ещё и распорядителю ляпнул, не подумав, про способ убийства. Надо было сочинить какую-нибудь правдоподобную ложь! А теперь из-за моей оплошности о моей инициации могут узнать. И, если учесть, что я смог убить одним ударом гигантского горного червя, то мной могут заинтересоваться сильные мира сего. Но как это было сейчас некстати! При вступлении в чужой род я стану безземельным аристократом, как тот же дядя Кларенс.

Династиям не нужны аристократы, им нужны слуги, маги, готовые выполнить наложенные на них обязательства. По-простому — перчатки, которыми владельцы будут загребать жар.

Ну уж нет! Отец выкупал шахты, много работал, трудился годами, содержал прекрасное, пусть сейчас и запущенное поместье не для того, чтобы кому-то эти земли подарить. Так что стать частью другой династии для меня — не вариант. На мне дом, рудники, Катрин, Асил и Никс с его людьми! Слишком много обязательств, чтобы я мог добровольно утратить свой статус самостоятельного аристократа.

Со смешком смахнул со лба выступивший пот. Ещё два дня назад я едва сводил концы с концами, а сейчас в моём подчинении около пятидесяти человек, ответственность за которых лежит на моих плечах. Я обещал им, что у них будет работа и свобода. Значит, у меня есть всё лето, чтобы разработать рудники, оплатить долги, сделать работу по добыче руды стабильной. А вот осенью я поеду в столицу, чтобы до начала занятий в академии успеть поговорить с Катрин и вызнать, что же с ней происходит!

Глава 14 Шкура убитого медведя

Когда повозка остановилась, пришлось возвращаться в реальный мир. Выбрался наружу, спрыгнул на землю и огляделся: работа шла в штатном режиме, никаких видимых волнений не было.

Глянул на дорогую коляску распорядителя: тот уже спускался по маленьким деревянным ступенькам, которые извозчик приставил рядом. Трость соскочила, старик чуть не потерял равновесие. Однако складывалось ощущение, что он этого даже не заметил, его взгляд оставался прикован ко входу в шахту, откуда рабы периодически вытаскивали носилки с красноватым содержимым.

— Не торопитесь, господин Моррис, — посетовал немолодой извозчик, готовый подхватить тщедушного старика, чтобы тот не расшибся о землю.

А я только сейчас понял, что до этого ни разу не слышал, как зовут распорядителя. Неудивительно, ведь первый наш диалог близкого знакомства не предполагал, а второй протекал в таком сумбуре и с его, и с моей стороны, что знакомиться времени не было. Тем более, что меня он уже знал. Что ж, теперь буду знать. Полезная информация, учитывая, что в ближайшее время нам придётся общаться довольно много.

Пока я отвлёкся на старика, не заметил, как ко мне подошёл Оркис. Управляющий явно заметил нас заранее, раз уже был здесь.

— Господин Оркис, — тут же решил я прояснить пару вопросов. — Какие сейчас есть острые нужды у шахт?

Мужчина собрался было ответить, но тут распорядитель издал какой-то сложно идентифицируемый горловой звук и буквально вприпрыжку рванул к носилкам, что появились из шахты. Казалось, трость сейчас его только подгоняла, но никак не тормозила. Полы верхнего халата господина Морриса развевались от ветра, делая его похожим на большую летучую мышь.

К нам подошёл Никс, с таким же интересом поглядывая на бегающего от одних носилок к другим старика распорядителя.

— По-моему, он сейчас лет так двадцать сбросил, — хмыкнул командир. — Азарт лечит лучше любого лекарства.

Господин Моррис размахивал руками, сверкал глазами, готовый поубивать носильщиков за их медлительность. Или за то, что они проносят все эти сокровища мимо него: сложно сказать, но жажда убийства явно время от времени горела в его глазах.

Это выглядело настолько забавно, что мы рассмеялись. Продолжили наблюдать за тем, как распорядитель всё сильнее отдаляется от нас, заходит в штрек и скрывается от наших глаз. Буквально через минуту до нас долетели восхищённые крики.

— Добрался и увидел, — проговорили мы с Никсом хором, иронично переглянувшись.

Взлохмаченный старик, перепачканный в каменной пыли, наконец выбежал из шахт спустя минуту.

— Трэвис! — закричал распорядитель по всю глотку. — Сейчас же принеси мой блокнот, перо и счёты! Скорее!

Извозчик тут же нырнул в коляску, захватил просимое и бегом кинулся к Моррису. Тот тут же повесил счёты на грудь, закрепляя нехитрый ремешок, магическое перо заплясало в его руках, выводя строчки по бумаге.

— Всё, он потерян для общества, — хмыкнул я, возвращая своё внимание к Оркису. — Так что там с нуждами?

— У нас всё есть, господин! Шахты способны работать, — мужчина как-то странно ссутулился, опуская плечи. Сощурившись, я невольно вспомнил, что с ним делал прошлый управляющий и понял, что вопросы надо задавать иначе. Ведь сейчас Оркис готов сказать, что работать они будут хоть голыми руками, если хозяин прикажет. И пусть мы с ним ранее говорили о том, что я буду делать шахты лучше, сейчас, видя, что у меня появился новый источник дохода, управляющий, видимо, решил, что я могу отказаться от своих слов.

Однако такое в мои планы совершенно не входило.

— Может, кое-что можно бы обновить, — нерешительно, но всё-таки выдавил Оркис.

Я кивнул, показывая, что весь во внимании.

— Нам бы новые кирки заказать…

— После продажи червя я закуплю всё необходимое оборудование. Может, не всё будет новым, но добротным — это точно. Для этого мне понадобится ваша помощь, господин Оркис. Будут вам хорошие стальные кирки, а так же магические светильники, новые тележки, хорошая форма, защита от пыли, — я прикидывал необходимые траты на ходу. — Может, что-то ещё. Подготовьте список всего необходимого, выделите то, что нужно приобрести в первую очередь. И ещё, — осмотрелся, махнул рукой на наиболее ровный участок недалеко от входа в шахты. — Здесь мы поставим домик для проживания работников. Душевую на лето и баню на зиму. А позже сделаем более надёжный подъёмник для руды и очень скоро наймём ещё людей вам в помощь. Потому что отряд Никса будет выполнять другие обязанности, использование их в качестве рудокопов крайне неразумно и расточительно.

Командир хмыкнул, а я наконец оглянулся на Оркиса и улыбнулся, наблюдая его огромные от удивления глаза. Никс хлопнул управляющего по плечу своей ручищей, заставляя его покачнуться.

— Привыкай, приятель, — хохотнул командир. — Нашему барону палец в рот не клади — он по локоть откусит!

— Спасибо, — ошарашенно выдохнул Оркис, смотря на меня сверкающими от радости глазами. — Это больше, чем то, на что мы могли рассчитывать! Эти шахты не получали нового оборудования уже очень давно.

— Это плохо, — вздохнул я. — Но, в отличие от дяди, прекрасно понимаю, что главная ценность любого предприятия — это люди, что работают на нём, — и добавил уже тише: — Так говорил мой отец.

— Я могу идти? — Оркис глянул на меня вопросительно. Было заметно, что ему не терпелось рассказать остальным работникам шахты о планируемых перспективах.

— Да, — махнул рукой, отпуская.

Вздохнул, обводя взглядом свои владения: что ж, работы тут предстояло много. Но жалеть средств я не собирался. Мысли о том, что мне нужно всё скорее поставить на работающие рельсы, а потом рвануть к Катрин, стали навязчивыми. Счёт, который она открыла и с которого выписала мне чек, я поклялся себе не трогать. Ни монетки оттуда не возьму, хватит! Я — глава рода Самвель, и это моя обязанность — заботиться о ней и обеспечивать. Пока она официально не выйдет замуж.

— Будут приказы? — Никс тоже осматривался, но явно с отличающимися от моих мыслями и целями.

— Расставь людей, организуй охрану, — я сощурился. — Сейчас нам тут внезапные гости не нужны. Да и пустоши скоро проснутся, здешняя живность крайне агрессивна. Пусть твои люди будут готовы.

— Будет сделано, — приложил кулак к груди Никс и ушёл к своим.

Я же присел прямо на землю, согнулся, пряча лицо от солнца. Кожу уже начинало изрядно пощипывать от долгого пребывания под его лучами. Раньше я так много времени не проводил на улице в самый солнцепёк: на работу уходил засветло, возвращался затемно. И мыслей о том, что мне понадобится шляпа с широкими полями, как-то не появлялось.

Тело гудело, я понимал, что очень устал. Все эти покаталки и нервное напряжение сказывались на состоянии организма. Отдельным теплом в душе отдались мысли о том, что когда я вернусь домой, можно будет попросить Асил намазать мне лицо и кисти какой-нибудь сметаной, как делала мама в детстве, когда гувернантка не уследила за мной, и у меня всё лицо обгорело на солнце.

— Да как ты его несёшь, аккуратнее, это тебе не кусок простого мяса! — раздался яростный крик господина Морриса.

— Ага, не простого — червячьего, — хохотнул кто-то из работяг недалеко от меня.

Я усмехнулся, отнимая руки от лица и поднимаясь: не пристало благородному сидеть в пыли. Отряхнул камзол, который уже потерял всякий товарный вид, и направился к распорядителю. Тот с самой маньячной дотошностью вглядывался в каждую телегу, каждые носилки, оценивая их содержимое. Работяги слегка ворчали, но на них тут же цыкал Оркис. Видимо, управляющий уже успел им рассказать о моих планах, так как они тут же замолкали и поглядывали на господина Морриса с надеждой.

Подойдя к распорядителю со спины, я через плечо заглянул в его записи. Мне аж поплохело от сумм, которые там фигурировали на данный момент. А это ведь даже не всего червя ещё вытащили из многострадального штрека!

— Уважаемые господа, воды? — предложил вдруг один из рабов, протягивая нам кружки.

Я без лишних слов схватил тару и тут же опустошил. Что удивило, старик распорядитель сделал то же самое, даже не глянув на содержимое. Полностью захваченный своим делом, он не замечал ничего вокруг.

Пока Моррис был занят, я в кампании Оркиса прошёлся до штрека, в котором был убит червь.

— Лебёдка не пострадала? — уточнил, осматривая искорёженную цепь. Мысли сами собой на секунду унесли меня в тот страшный момент, когда я, вися на цепи над пастью червя, готовился к магическому удару.

— Нет, механизм цел. Ваши воины только ворот слегка погнули, однако это на работе не сказалось. Цепь вот надо бы новую, эту здесь не починить, нет условий. Да и кузнеца, — заметил управляющий. — И платформа полностью разрушена, только верхний каркас уцелел. Так что этот штрек пока закрыт, но он довольно перспективный.

— Я не собираюсь его оставлять в таком виде. Напиши всё, что потребуется для починки. Как только червя полностью извлекут, мы займёмся возвращением штрека в рабочее состояние.

— Будет сделано, — закивал Оркис, отдал несколько команд рабам.

На выходе из шахты нас ждал Самар.

— Господин, вы не могли бы подняться со мной на один местный горный выступ? Капитан хочет вам показать одну вещь, — и пусть лицо старого воина было спокойным, в его глазах появилась какая-то невиданная мною ранее ожесточённость.

Я поторопился вместе с ним к Никсу. Командир ждал меня на возвышении и мрачно смотрел вдаль. Поравнявшись с ним, я понял, что вызвало такое выражение его лица: к нам по городской дороге приближался большой конный отряд. Не менее пятидесяти отлично вооруженных всадников. Среди них я даже рассмотрел одного мага: величавого старика с крючковатым носом, в синей мантии, окидывающего пространство орлиным взглядом.

Почувствовал, как дрогнули руки, когда показалось, что маг смотрит прямо на меня. Я сощурился, пытаясь обуздать свои эмоции — мне нельзя сейчас показывать способности. Ещё не время.

— Что мы можем?.. — охрипшим голосом спросил у Никса.

— Мы можем не очень красиво сдохнуть, — вместо него ответил Самар. На его лице до сих пор не проявилось и намёка на беспокойство, старого воина как будто ничто не могло напугать.

Командир недовольно глянул на подчинённого, но ничего не стал ему говорить. Попытался ответить мне:

— Мы мало что можем им противопоставить. Из нас вооружено лишь одиннадцать, включая меня. Засада бы могла выиграть нам время, но здешняя местность плохо для этого подходит. Да и луков или арбалетов у нас нет, а ближний бой с всадниками короткими мечами вести сложно.

— У нас полно камней, — всё так же флегматично проговорил старый воин. — Можем успеть наделать пращей и метать их с гор. А как подойдут — плюнуть им на головы. После этого, возможно, получится умереть красиво.

— Самар, прекращай, — поморщился Никс.

— Ты делаешь вид, что у нас есть шансы. Я делаю вид, что верю в это, — пожал плечами воин. — Всё как всегда, капитан. Но у них есть маг, причём явно более обученный, чем наш. Простите, господин, — он слегка склонил голову.

Я отмахнулся от его ёрничанья, пытаясь придумать хоть что-то, что поможет нам спастись. Было очевидно, что нанять такой отряд мог только дядя. Но, скорей всего, он не станет нападать открыто и сразу — это не в его интересах. Значит, есть всё-таки шанс попробовать договориться. Чем-то придётся пожертвовать — это точно. Но сейчас главным было остаться в живых.

— Я попробую поговорить с ним. Он не будет устраивать здесь резню, — мои слова звучали не очень убедительно в сложившейся ситуации, особенно учитывая численность наступающих воинов, но Никс и Самар серьёзно кивнули, как будто действительно на меня рассчитывали.

Тут к нам на возвышение добрался запыхавшийся распорядитель.

— Вы… барон… — тут он увидел приближающийся отряд, и его лицо стало каким-то виноватым. — Простите, но это — максимум, что я смог собрать для охраны груза за столь короткое время, — Моррис указал дрожащей рукой на воинов.

— Что? — выдохнул я, в один миг ощущая, как появился просвет в том сурховом дерьме, которое, по нашему общему мнению, нас уже гтово было затопить с головой.

— Да, я понимаю, что этого мало, но вы не смотрите только на количество, они очень хорошо обучены, — тут же затараторил распорядитель. — И господин Итираль — опытнейший маг, специализирующийся на атакующих заклинаниях!

— Нет, я не ставлю под сомнение их способности, — замахал я руками, пересекаясь взглядом с настороженными глазами Никса: тот пусть слегка расслабился, но следить за отрядом не перестал. — Наоборот, удивляюсь, как серьёзно вы подошли к этому вопросу, господин Моррис.

Тот молча подошёл ко мне вплотную и показал записи. Я воздухом поперхнулся, увидев в графе «итого» сумму в три тысячи золотых.

— И этот только половина червя, — со значением проговорил распорядитель. — Даже чуть меньше.

— Понял, — просипел, шумно втянув воздух сквозь сжатые зубы.

Довольный собой старик удалился, а я активно задышал, пытаясь переварить всё увиденное. Слишком много эмоций за столь короткое время!

— Я буду приглядывать за ними, — подал голос Никс.

— Зачем? — не понял я.

— Мало ли, — неопределённо пожал плечами командир. — Здесь задействовано очень много денег, а у нас слишком мало охраны. Многое может произойти.

— Не думаю, — расслаблено отозвался Самар. — Этому сморчку невыгодно нас кидать.

— С чего бы? — не согласился Никс. — Почему бы просто не перебить всех и не забрать всё добро себе?

— И прибрать за собой, и спрятать трупы, и убедиться, что никто их рабов не сбежал, что никто ничего не видел, — начал загибать некогда ломаные пальцы старый воин. — Короче, много мороки, капитан. А в торгашных делах репутация — это, почитай, всё. Один раз запятнаешь — никто больше с тобой работать не будет. А старик этот ой как не прост. Не будет он ради одноразовой прибыли в таком дерьме руки марать. Это для нас с тобой суммы тут большие. А для того, кто с торгашами дела имеет, они привычные.

— Может, ты и прав, — не стал спорить Никс. — Но всё-таки дай команду, пусть Аштар и Линт присматривают. И чуть что — сразу ко мне.

— Не вопрос, — кивнул Самар.

— Пойдёмте, господин, — положил руку мне на плечо Никс. — Раз уж прямо сейчас нас убивать никто не хочет, то не стоит стоять тут на ветру.

Хмыкнув в ответ, согласно дал себя увести.

Работа по разделке и оценке червя кипела, лишь к вечеру распорядитель разобрался со своими расчётами и отдал команду на погрузку. К этому времени как раз подъехали и нанятые им телеги. Всадники вели себя тихо, особого интереса к нашей возне не проявляли.

Как только погрузились, я решил к общему отряду охраны добавить еще пятерых своих. Оставшуюся половину вооружённых воинов оставил на руднике.

— Господин Самвель, может, возьмём всех ваших охранников? — просяще посмотрел на меня распорядитель.

Но пришлось покачать головой:

— Пустоши проснулись. Людям здесь тоже нужна защита.

Старик не стал спорить, кивнул понимающе. Но всё-таки переживал всю дорогу, то и дело нервно оглядываясь на обоз. В противовес ему Никс, шедший замыкающим, был абсолютно спокоен.

Господин Моррис обрёл душевное равновесие только после беспроблемного въезда в город, под защиту его стен. Вскоре мы прибыли во двор дома, в котором находился кабинет распорядителя. Телеги тут же приняли люди в светящихся в полумраке белых фартуках, начали согласованную разгрузку.

Что там дальше будет с червём в разборном виде, меня уже не волновало. Махнув рукой Никсу, я последовал за распорядителем всё в тот же кабинет. Кивнул его помощнику и секретарю.

Дверь за господином Моррисом закрылись, мы опустились в те же кресла. Распорядитель выглядел как сытый кот, объевшийся хозяйской сметаны. Он положил блокнот на столешницу и лёгким движением катнул его ко мне. Развернув бумагу, я так и замер с отвисшей челюстью: на листе неровным почерком было выведена сумма в восемь тысяч семьсот золотых. С щелчком захлопнув рот, я рвано выдохнул. Кажется, сегодня я достиг своего предела удивления.

— Когда я смогу получить деньги за вычетом вашего процента? — взяв себя в руки, уточнил в первую очередь.

— Сегодня я выдам вам чек на три с половиной тысячи золотых, — уверенно ответил старик. — В знак благодарности, что решили всё-таки доверить мне ваше представительство на рынке, я выделю мою личную охрану, чтобы она сопроводила вас до банка, где вы сможете обналичить чек и завести счёт. Думаю, вы со мной согласитесь, что с такими суммами разгуливать по городу неразумно.

— Соглашусь, — криво усмехнулся я. — Спасибо.

Господин Моррис вынул из ящика стола чековую книжку с золотой окантовкой. Небольшую, с ладонь ребёнка. Магическим пером вписал сумму и оторвал лист. На мгновение бумага засветилась слабым мягким жёлтым светом, что подтверждало силу контракта и оригинальность чековой книжки. Правда, говорили, что сейчас подделать такую нереально, а потому эта процедура несла скорее премиальность статуса, а не реальную проверку на оригинальность.

Взяв чек, я с некоторым трудом поднялся, совершенно искренне поблагодарил старика и вышел вод двор. Там к моим людям уже присоединился десяток из личной охраны распорядителя. В такой толпе охраны что-то случиться не могло абсолютно, поэтому мы без проблем добрались до банка. Стоило только подойти к стойке, как разум обожгла мысль о чеке Катрин. Захотелось порвать его, но я остановил порыв.

Служители банка встретили меня с подобострастными улыбками. Обналичивание чека и открытие счёта много времени не заняло. Я заказал наличными ещё пятьдесят золотых, чтобы на всякий случай были в быстром доступе. До повозки ноги волочил уже еле-еле. Забраться мне помог Никс.

— Домой, — скомандовал я извозчику, прикрывая глаза.

Глава 15 Дом милый дом, прогулки под луной

К дому подъезжали уже в сумерках. Я издалека глянул на высокий забор, окружавший поместье и дополнительно задний двор. Причём двор был отгорожен и от самого дома, и от улицы. Забор, будучи выше человеческого роста, скрывал ото всех заросшую, превратившуюся в полноценный луг лужайку, покосившийся от времени гостевой домик, облеплённый плесенью и тиной пустой бассейн с пока не рухнувшей сводчатой крышей над ним. Там в своё время очень любил отдыхать отец с друзьями, укрытый от всех любопытных глаз. Помню, что женщинам вход на эту часть дома строго запрещался. Сейчас, конечно, на это всё смотреть было страшно: убитое временем и контрастным климатом, — суровые зимы и жаркое лето, — оно уже мало напоминало себя прежнее. Усмехнулся про себя — за всё время разъездов, привычного бродяги я больше не видел. Убрался, наконец-то.

Сразу после поворота к дому, я нахмурился: около калитки стояла Асил. Это было странно, раньше она встречала меня максимум на крыльце.

Тут же в голову полезли непрошенные мысли о том, что в дом кто-то вломился, и девушке банально пришлось убегать. Но они быстро были опровергнуты совершенно спокойным выражением лица «горничной». Она явно просто ждала меня.

— Что-то случилось? — первым делом спросил на всякий случай, спрыгнув с телеги. Заметил, как Никс хищно втянул воздух, кладя ладонь на рукоять топора.

— Нет, ничего, — Асил мягко улыбнулась. — Но вам надо кое с кем познакомиться.

Девушка открыла калитку, и за ней я с удивлением увидел довольно много незнакомых людей. Мужчины и женщины в форменных одеждах тут же с ожиданием уставились на меня. Так мы и смотрели друг на друга, замерев.

— Познакомьтесь, — Асил как ни в чём не бывало начала представлять присутствующих. Первым под её руку попал усатый мужчина в белой рубашке и официальном фраке. — Это наш новый дворецкий — господин Кемпиль, — затем указала на невысокую девушку моих лет, одетую в скромное серое платье с белым воротничком. — Это Дарина, ваша прачка, господин, — следующим был сгорбленный старик с морщинистым лицом и каким-то мечтательным, что ли, взглядом водянистых серых глаз. — Садовник Жезель. И последняя, Горан — наш повар, — изящная смуглая ручка указала на высокую тётку в чепчике с тонкими поджатыми губами. Меня от её острого взгляда слегка передёрнуло.

Я, выйдя из оцепенения, кивнул на оставшуюся группу из пятерых крепких парней, стоявших чуть поодаль. У одного из них из-за уха торчал карандаш:

— А это кто?

— Это строители, они будут приводить поместье в порядок, — сообщила Асил так спокойно, как будто рассказывала, что на улице прекрасный вечер. И продолжила, обводя глазами всех присутствующих и указывая на меня: — А это — господин Архарт Креон Самвель, о нём я говорила вам ранее, он — владелец поместья и ваш наниматель. Также капитан его личной стражи, Никс… — янтарные глаза обратились на мужчину.

— Никс Окарон, — тут же подсказал командир.

— Приятно познакомиться, — устало выдохнул я, желая как можно быстрее отделаться от новых знакомств. Рефлекторно подметил впервые услышано полное имя Никса. Как-то не планировал я, на ночь глядя, ещё и этими делами заниматься.

— Господа, — Асил негромко хлопнула в ладоши, — все свободны. Можете приступать к своим обязанностям.

— Да, — равнодушно кивнул я и, мягко взяв девушку под локоть, настойчиво повёл её в дом. Она не сопротивлялась, позволяя себя увести с улицы. Кивнул двоим воинам Никса по пути, завернул на кухню.

— Где ты их всех нашла? — спросил, приземляя своё тело на стул. — На их содержание придётся существенно потратиться, — заметил, прикрывая неудержимый зевок ладонью.

— Благо, теперь деньги у вас есть, —флегматично произнесла девушка, складывая руки на груди и пожимая плечами. — Вы, мой юный господин, ровно то, что представляете собой. Встречают всегда по внешнему виду, а провожают по уму. Не зря же, перед поездкой на рудники, вы прикупили новый камзол, — её янтарные глаза лукаво сверкнули.

Я хмыкнул, кивнул, подтверждая своё согласие с её выводами. Да и средства на содержание теперь действительно были, тут не поспоришь.

— Сколько? — лишь уточнил я.

— Три золотых в месяц на прислугу. А смета для рабочих вот, — Асил протянула мне слегка помятую бумагу с от руки выведенными расчётами.

Я взял лист, пробежался по суммам, вздохнул, видя итоговую сумму.

— Двести золотых — это прилично.

— Да, — Асил спокойно следила за мной глазами.

— Они собираются дом заново отстраивать? — с коротким смешком спросил я.

— Думаете, поместье такого не заслуживает? — Асил склонила голову набок.

Покачал головой, не задумываясь над ответом. Родительский дом заслуживал всего самого лучшего. Так что с этой тратой я смирился быстро. Тем более что, внимательней присмотревшись к смете, понял, что работ над поместьем действительно заявлено очень много. Так что итоговая сумма, можно сказать, была ещё небольшой, если судить объективно.

Мне было несколько тяжеловато вновь привыкнуть к тому, что я могу тратить подобные баснословные суммы лишь для собственного комфорта без риска сдохнуть от голода в ближайшей канаве. И всё равно меня изредка посещало странное зудящее чувство, будто завтра всё это закончится, и я проснусь на своём жалком тощем матрасике под дырявым плащом вместо одеяла от того, что страшно замёрз. В холодном поместье, которое больше подходит для проживания призраков и тараканов, чем для молодого парня семнадцати лет. И в полном одиночестве.

Со вздохом отогнал от себя эти дурацкие мысли, оглядел кухню, понимая, что ведь хотел что-то уточнить, но из-за внезапных новостей забыл, что именно.

— Точно, — чуть не ударил себя по лбу. — Как там леди… — нахмурился, вспоминая упомянутое Никсом имя. — Леди Эрмиона.

— В целом — в порядке, — Асил разом погрустнела, тени пламени от камина сложились на её лице в скорбный рисунок. — Ей досталось, но со временем она справится. Самое необходимое сейчас — это дать ей стабильную обстановку, комфорт, которого она была лишена. И ещё на неё благотворно влияет нахождение рядом капитана Никса.

— Она — рабыня, — задумчиво проговорил я, вспоминая беловолосую девчушку. — Мы не можем вечно её выхаживать. Ей не стоит сидеть без дела.

И тут же сам почувствовал омерзение от своего хладнокровия и сволочизма. Хотя, скорее, я выразился не совсем удачно, в голове подразумевая, что девчушку надо чем-то занять, чтобы ей стало легче. Однако, факт рабства оказывался таковым на ближайший год. И любой, кто увидит её метку, будет это знать.

— Боюсь, бедняжка не сможет работать ещё очень долгое время, — туманно проговорила Асил. — Доверьтесь мне, господин, дайте мне сделать всё самой. Очень скоро я объясню причины.

Я тут же руки вверх поднял, всем своим видом показывая, что только «за». И почувствовал большое облегчение от того, что кто-то взял эту заботу на себя. Ведь именно из-за этой девчушки Никс и его ребята столь охотно со мной сотрудничают. А не будь её — кто знает, что бы они тогда сделали в том штреке, когда разбудили червя. Скорей всего вылезли бы все наверх, спасая свои жизни. Ведь в клятве раба нет ни слова о том, чтобы они стерегли имущество хозяина или защищали других рабов. Так что я был даже ей где-то обязан, а потому своё право не слишком много работать и получать заботу она заслужила, пусть и скорее косвенно, чем непосредственно.

Обговорив этот вопрос, я вернулся к делам хозяйственным.

Оглядев гостевой домик и признав его довольно сносным жилищем на летнее время, поселил в нём весь нанятый персонал. Оказалось, переносные спальные места Асил для них уже подготовила. Со строителями вышло и того проще: взяв задаток в пятьдесят золотых на материалы, они удалились восвояси.

Между тем, пока я мотался по рудникам и рынкам, Асил смогла привести в порядок ещё одну комнату на втором этаже и перенесла мои нехитрые пожитки туда. Зайдя в своё новое жилище, я с радостью глянул пусть на довольно старую, но всё ещё крепкую кровать: всё одно лучше, чем то, что у меня было.

Спохватившись, глянул под неё, довольно усмехнулся: шахматы были на месте, Асил не тронула ни одной фигурки. Почему, кстати? Странная преданность или что-то ещё? Надо будет всё-таки с ней поговорить. Но это завтра, сейчас я с ног валился после насыщенного во всех планах дня.

Раздевшись и упав на кровать, я впервые за долгое время ощутил себя дома. Действительно дома, а не где-то в арендованном на время помещении, о котором не стоит заботиться, потому как в скором времени его придётся покинуть.

С такими тёплыми мыслями я довольно быстро заснул. Но вот пробуждение было не из приятных: от раздавшегося вдруг крика, полного ужаса, я дёрнулся и вскочил на ноги, ещё даже толком не понимая, где нахожусь и что происходит. Через секунду, правда, дошло, что я в новой комнате, а за стенкой кричит Мия. Судорожно оглянулся, думая, что бы можно было применить в качестве оружия, уже был готов бежать и разбираться, как вдруг услышал тихое пение. Мягкий мелодичный голос с каким-то гипнотически напевом. Через мгновение узнал и владелицу голоса: пела Асил. Видимо, она и ночевала там, рядом с беловолосой гостьей, раз так быстро смогла оказаться у неё. И сейчас успокаивала бедную девушку. На мгновение мне стало стыдно. Безосновательно, лишь за то, что я — мужчина, и что кто-то, звавший себя мужчиной, надругался над этим нежным созданием, порождая в её разуме кошмары подобной силы и обрекая на крики в ночи.

— Да к Даст всё! — выругался сквозь зубы и вернулся в кровать. Всё, что мог, я для неё сделал — дал кров и Асил в качестве сиделки. Большего от меня уже взять было нельзя. Поселить с ней Никса я не мог — он нужен был мне рядом.

Под мелодичный голос Асил Мия постепенно успокоилась, её крики перешли во всхлипы, а затем и вовсе затихли. Я сам не заметил, как вновь крепко уснул.

Второй раз проснулся куда как удачнее, банально от того, что выспался. Какое же это счастье, просто лежать на мягкой кровати и не ощущать боли, не метаться, раздумывая о безрадостном будущем, не вскакивать от того, что кто-то чужой ломится в твой дом.

Тут раздался робкий стук. В первые секунды я оторопело вытаращился на дверь, не понимая, кто может так себя вести. Асил? Та обычно более уверена в себе. Никс? Капитан и стучать-то скорей всего не будет. И лишь потом мозг наконец вспомнил о том, что вчера это поместье приросло изрядным количеством народа. А они ещё решительностью могли не обзавестись.

— Да! — отозвался, закрываясь простыней на всякий случай.

— Господин, ваша одежда, — голос, приглушённый дверью, мне был незнаком.

— Заноси, — разрешил я.

В комнату, опустив взор, зашла Дарина. Положила на стул стопку одежды, поставила на пол рядом новые ботинки.

— Мне нужно забрать грязное, — тихо произнесла она, так и не взглянув на меня.

— Да, конечно, — легко отозвался я, с усмешкой ловя взглядом лёгкий румянец на щеках девушки.

Когда она собрала мои вещи и удалилась, я буквально подскочил с кровати, подошёл к одежде: камзол такой же, как и был, только новый и без столь частого шитья металлом. Рубашка из мягкой ткани, тёмные брюки, бельё. И ботинки, что даже на взгляд гораздо лучше, чем те дубовые, что у меня были.

Оставив пока всё это лежать, я прошёл до личной ванной, встал под упругие струи душа. Пока намокал, прикинул, что надо бы дать Асил денег на текущие расходы. А то ведь и одежда, и вот эта вода, точнее, починенный водопровод — всё это делалось за её счёт. Откуда у одинокой девушки такие суммы — вот уж хороший вопрос. Второй хороший вопрос: сколько я уже успел ей задолжать?

Под горячим душем я отмылся до скрипа. Долго плескался, как будто хотел, чтобы вода смыла не столько грязь и пыль, а ещё и весь прошедший год. Всё то унижение, несчастье и отчаяние, в которых я утопал это время.

Зачесав мокрые волосы, выбрался из ванной в одном полотенце, повязанном на бёдрах. С удовольствием прошёлся босыми ступнями по пусть и старым, но чистым доскам.

Вернувшись в комнату, быстро облачился в новые одежды. По лестнице спустился вприпрыжку, с удовольствием зашёл на кухню, чуя прекрасные ароматы выпечки и свежезаваренного чая. Там уже сидели Асил и Никс, они о чём-то тихо беседовали. Судя по сосредоточенному лицу командира, не исключено, что речь шла про ночной приступ у Мии.

У плиты заметил новое действующее лицо: суетилась с готовкой теперь новая повариха Горан. Рядом помогала сервировать стол Дарина. Услышав шум, невольно бросил взгляд за окно: там во дворе ходил Жезель, таская за собой волокушу с лезвиями для стрижки газона. Да, ему предстояла работа не меньшая, чем строителям…

— Госпожа, пришли строители, — я аж вздрогнул от раздавшегося голоса за спиной — там бесшумно возник Кемпиль.

— Только помянешь… — невольно вырвалось у меня.

— Пусть ждут на террасе, — небрежно махнула рукой Асил.

Я же с усмешкой поразился тому, какое, однако, величественное название девушка дала примыкающему к особняку козырьку с видом на заросшую лужайку.

Однако общее изменение атмосферы в доме поражало: появившиеся люди снова заставили этот дом не замолкать ни на секунду. И, что интересно, меня, год проведшего в почти полной тишине, это нисколько не раздражало. Скорее наоборот, это было основным признаком того, что в поместье возвращается жизнь.

Я сел за богато накрытый стол, передо мной тут же появилась тарелка с дымящейся горячей кашей, щедро посыпанной порезанными фруктами и дроблёным орехом. Нет, вещь, конечно, прекрасная и безмерно полезная, если верить словам матушки, да только я с тоской взглянул на завтрак Никса. У мужчины на тарелке, ни чета моей, лежала большая сосиска, истекающая соком, пара яиц и несколько половинок картошки с пучком зелени.

Видя мой взгляд, Асил вдруг улыбнулась и повернулась к поварихе:

— Горан, подай ещё одно блюдо с мясом.

— Сию минуту, госпожа, — тут же отозвалась женщина, начиная хлопотать над тарелками.

Я с победным видом отодвинул кашу. Нет, ну понятное дело, что с голодухи я бы и это за обе щеки слопал, но когда есть выбор… Взрослый я или нет, в конце-то концов? Имею право на настоящий мужской завтрак!

Видя улыбки Асил и Никса, я и сам легко рассмеялся, чувствуя себя, вопреки всему, немного ребёнком, который может себе позволить на минуту вернуться в беззаботное детство.

После завтрака Асил ушла к строителям, а я даже не стал в это вмешиваться, вспомнив, что отец в своё время рассудил примерно так же, отдав внутреннюю отделку на растерзание женскому вкусу. Сам же велел Никсу собрать малую группу из пяти человек и двинул на рынок: пора было потратить деньги на то, чтобы можно было зарабатывать их впредь. То есть на всё, что потребуют шахты.

Добравшись до рынка, я впервые ощутил себя настолько аристократом, если можно так выразиться. Потому что мне больше не приходилось скользить сквозь толпу, лавируя как утлая лодка. Сейчас народ передо мной раздвигал отряд собственной стражи. И это несказанно радовало.

Напрягало одно: идя по торговым рядам и разглядывая те или иные механизмы и приспособления, я остро понимал свою абсолютную некомпетентность в вопросе. Надо было нанять управляющего… точнее, взять своего собственного. Мысленно дал себе подзатыльник: нужно было просто забрать с собой Оркиса. Уж между нами двоими, у него опыта работы с шахтёрским оборудованием в разы больше.

— Пора учиться делегировать обязанности, — выдохнул себе под нос. И хмыкнул, вспоминая, что Асил даже делегировать их не просила, просто самовольно забирала часть на себя. И, надо отметить, что всё получалось у неё очень даже неплохо.

Забредя в конные ряды, стал разглядывать кареты. Но на примерно такую же, как была у распорядителя, жаба задушила, так что обошёлся недорогой открытой повозкой. Зато коня подыскал хорошего, чёрного бодрого. Преступлением было ставить такого в упряжку, но, увы, отбивать пятую точку от частой езды по местным ухабистым дорогам на рудники и обратно я был не готов.

Каждому из пяти стражников так же приобрёл по доброму коню со сбруей, позволив самим выбрать цвета животных. Столько радости засветилось в глазах строгих воинов, что хмыкнул в кулак, понимая, что не только я способен иногда вести себя как ребёнок.

Кстати… я аж остановился от пришедшей мысли: надо бы строителям сказать, чтобы в первую очередь привели в порядок конюшни. Дом-то ещё худо-бедно держится, а этих всех куда девать-то?

Это поручение я передал, сделав крюк и на секунду заскочив домой, перед тем, как рвануть на рудники. Следовало забрать Оркиса, и с ним вернуться на рынок. С этими мыслями я и выехал на тракт, оставляя за спиной городские ворота.

Глава 16 Упавший занавес

— Вы уверены, господин? — Оркис в очередной раз растерянно смотрел мне в глаза.

Я вздохнул, ободряюще положив руку на его плечо: за управляющим мы съездили довольно быстро, я решил сначала заехать вместе с ним в поместье и более подробно обговорить предстоящую покупку, чтобы не соваться на рынок абы как. И вот теперь уже несколько минут буквально уговаривал мужчину взяться за организацию закупки оборудования. Ощущал при этом себя максимально странно, учитывая нашу существенную разницу в возрасте.

— Я вижу, что вы сомневаетесь, — проговорил проникновенно, пододвигая к Оркису лёгкий, будто пёрышко, чек с приличной суммой в три сотни золотых.

— Да, если честно, — управляющий даже слегка отстранился от столь ценного клочка бумаги. — Меня пугает такая ответственность. Я не понимаю вашего доверия, — совершенно искренне ответил Оркис, разводя руками. — Ещё вчера мне бы и текущая обстановка показалась сном. А теперь вы вновь всё меняете. Да хранит вас великая четвёрка, господин Самвель!

В голосе мужчины было столько смешанных чувств из страха, восхищения и благодарности, что я лишь очередной раз убедился, что правильно выбрал управляющего. Как минимум до той поры, пока деньги его не испортят. Если это вообще произойдёт.

Он всё-таки протянул руку и легонько коснулся чека кончиками пальцев, я же, ловя момент, хлопнул в ладоши:

— Вот и решили. Берите золото и закупайте оборудование, пора работать.

Оркис вздохнул, видимо, понимая, что я не отстану, и соглашаться всё равно придётся. Больше-то всё равно некому. Взял чек подрагивающей рукой, как если бы этот листик бумаги был самой большой ценностью в его жизни.

— Помогите мне, лэр Оркис, — попросил, серьёзно смотря в глаза мужчины, обращаясь к нему так, как обычно говорили со свободными, занимающими определённый пост людьми. — Одному мне не справиться. А я сделаю так, чтобы вы и ваши люди больше не нуждались в еде, крове и деньгах, — глаза управляющего округлились. — Да, я буду выплачивать вам всем некоторую сумму. Копить на свободу или тратить их на что-то другое — это будет их личный выбор. Пора менять подход, понимаете?

Управляющий судорожно кивнул, с трудом сглатывая. Я только вздохнул, радуясь, что удалось разрулить этот вопрос. С шахтами надо было разбираться как можно быстрее, наладить там нормальную жизнь и работу. Сегодня я объявил выходным днём для всех рабов на рудниках. На работе остались только постовые, расставленные Никсом. Ну и относительно заняты были ещё десять рабов, которых я приказал Оркису взять с собой в качестве рабочей силы для транспортировки оборудования. Но против работы на рудниках это можно было считать полноценным выходным.

Как раз сейчас вся эта десятка переминалась с ноги на ногу во дворе дома, стоя у калитки и ожидая, пока мы с управляющим договоримся. И вот Оркис на нетвёрдых ногах покинул кухню, которая на данный момент служила мне ещё и кабинетом. Я кивнул Никсу, который выделил пару воинов для сопровождения управляющего, проводил его прямую спину взглядом, понимая, что впервые принял столь значительное по расходам решение, которое должно было принести изменение в жизнь довольно большой группы людей. Существенная ответственность легла на мои плечи. Но хотелось верить, что я справлюсь.

Встряхнулся, прогоняя оцепенение, и внезапно осознал, что мой день освободился. Не было острой нужды куда-то бежать, что-то решать. Садовник за окном высаживал цветы, молодые саженцы деревьев, с большой любовью поливая их водой и приправляя удобрениями. Рабочие, что явились утром, уже принялись реставрировать поместье, заполнив его материалами. Пахло деревом, оливой, красками. Стоял непрекращающийся треск пилы, стук молотков и чего-то ещё — я не был слишком силён в строительном инструменте. Но от такого шума хотелось куда-нибудь сбежать.

И тут же память подкинула прекрасный повод: я же обещал Амелии прогуляться с ней! Настало то самое время. Поднялся, смахнул с плеч невидимые пылинки, покрутился, ловя своё отражение в окне.

— Асил, я скоро вернусь, — предупредил зашедшую на кухню девушку.

— Подождите, — она приблизилась, критически осмотрела мой вид, уверенной рукой поправила на макушке выбившиеся волосы, оценила результат и довольно кивнула. — Теперь можно идти.

И я в очередной раз задумался над тем, как много знает или о чём догадывается Асил. И тут же вспомнил об одном очень важном моменте:

— Это тебе, — вынул из внутреннего кармана чек на такие же три сотни золотых, что передал Оркису. — Это на будущие траты и в уплату того, что ты уже вложила в мою жизнь и этот дом. Посчитай и скажи, если не хватит, я добавлю ещё, — проговорил уверенно. Вот уж в этом вопросе я скупиться не собирался. Быть в долгу у девушки — это позор для мужчины. Асил взяла чек, внимательно посмотрела на сумму.

— Тут значительно больше, чем нужно, — отметила она. — Пожалуй, я закажу ещё и мебель.

— Хорошо, — эта новость порадовала. Да и действительно, дому пора обзавестись несколькими добрыми стульями, для начала. Чтобы мои люди могли свободно завтракать на кухне, не используя для сидения ящики из-под овощей.

Вышел из дома, уже собираясь идти к Амелии, как вдруг передо мной вырос Никс.

— Куда-то направляетесь, господин? — сощурился он, смотря на меня против солнца.

— Хотел прогуляться с подругой детства, — честно ответил я.

— Я бы рекомендовал не передвигаться в одиночку, — нахмурился командир.

Я был склонен с ним согласиться, но стоило только представить прогулку с Амелией в сопровождении кого-нибудь из воинов или самого Никса, так содрогнулся.

— Не думаю, что сегодня это понадобится, — легко улыбнулся. — Мы пройдёмся по окрестностям. Вряд ли кто-нибудь будет настолько смел…

— Я настаиваю, — начал было Никс.

— Нет, — я решительно покачал головой. — Не надо. Будьте тут, следите за поместьем. Никто не станет искать меня вне него в ближайшее время.

Не дав мужчине возразить что-нибудь ещё, я развернулся и зашагал к калитке. И уже не видел, как мрачный командир подозвал одного из своих воинов и что-то шепнул ему на ухо.

Оказавшись на улице, с улыбкой вдохнул тёплый воздух. Но вдруг по спине пробежал холодок, я отчётливо ощутил затылком чей-то взгляд. Резко обернулся, но никого не увидел.

— Вот же, — выругался с досады. — Никс со своим нагнетанием заразил, теперь мерещится всякое.

Настроение мне это не испортило, так что по пути к дому Амелии я улыбался как дурак. Путь мой пролегал недалеко, подруга детства жила на соседней улице. Величественный дом, окружённый резным забором принадлежал отцу Амелии — лэру Хантеру. Он заработал целое состояние, изготавливая и продавая кареты, и мог позволить себе подобный особняк.

За забор меня пропустили без проблем, так как давно знали в лицо. Старый дворецкий Протар пускал меня сюда ещё мальчишкой играть вместе с Катрин и Амелией.

Оказавшись внутри, невольно покрутил головой, отмечая, как давно тут не был. В прошлом году, когда Амелия приезжала на каникулы, не смог набраться смелости и войти в этот дом. Но сейчас всё поменялось, я больше не нищий сирота. Ну, точнее, последнее так и осталось, но вот нищим меня уже назвать никак нельзя.

Сама Амелия нашлась на террасе: девушка, склонившись над толстой книгой, опиралась двумя руками на столешницу изящного белого столика тонкой работы. Возле неё парила чашка с горячим чаем. Подруга была одета в лёгкое светлое платье, чьим подолом игриво шевелил временами налетающий ласковый ветерок. Заслышав шаги, она подняла голову и сверкнула улыбкой:

— Арх, смотри!

Не отреагировать на её счастливый вид было невозможно, я невольно улыбнулся в ответ, наблюдая за тем, как Амелия взмахнула рукой, и в небе возникло белое пушистое облачко. Оно быстро разрослось до метров так трёх в диаметре и зависло слишком уж низко. Облако выросло ещё, закрыв собой солнце, и дом лэра Хэнтера оказался в тени. Воздух вокруг вмиг потяжелел от влаги, поднялся ветер, из облака вырвались лёгкие капли дождя.

Амелия стояла с вытянутой рукой и ловила воду с небес в ладошку.

— Здорово, правда, Арх? — она вся сияла от восторга, совершенно не обращая внимание на промокшие волосы и покрывшееся пятнами платье.

— Амелия! Ну не дома же! — вдруг раздался низкий грохочущий голос из недр дома.

На террасу вышел отец подруги с кружкой чая и газетой в руках. При взгляде на меня его брови удивлённо взлетели.

— Архарт! Как давно я не видел тебя, мой мальчик.

Я с почтением качнул головой. Хантер был невысок, но невероятно могуч. Его можно было легко спутать с наёмником. Мужчина был похож на кого угодно: на варвара, на воина, на кулачного бойца, но никак не на купца. Смотря на него, легко было поверить, что все свои витиеватые кареты из металла он делал самостоятельно. Причём возникало подозрение, что справлялся мастер голыми руками.

Дождь тем временем усилился, из носа Амелии потекла тонкая струйка крови.

— Прекращай, солнце! — ласково, но при этом строго попросил отец. — Тебе рано брать на себя такие нагрузки, ты только перешла на второй курс. Давай лучше позавтракаем, — и тут же крикнул куда-то вглубь дома: — Санра, накрой на террасе!

— Да, господин, — донеслось из глубин первого этажа.

Амелия тяжело опустилась на стул напротив уместившегося отца. Смахнула кровь, слегка поморщилась. Но её глаза продолжали сиять, она была довольна. Облако, что она призвала, рассеялось, солнечные лучи вновь озарили двор.

— Как тебе, Арх? — спросила девушка, буквально светясь от гордости.

— Впечатляет, — абсолютно искренне ответил я.

— У меня лучшие результаты среди первокурсников! — поделилась Амелия. Пусть это было несколько нескромно, но вполне заслуженно.

— Ты — большая умница, — сдержанно похвалил дочь отец.

— Жаль, что ты не инициировался, — девушка посмотрела на меня с грустью и сожалением. — В академии просто прекрасно! Мы изучаем владение магией, укрощаем силы, что не подвластны обычным людям!

— Не на всех боги обращают внимание, — видя, что дочь слишком увлеклась, Хантер дипломатично сменил тему. — Как у тебя дела, мальчик мой? Всё ли хорошо? Может, нужна помощь? Ты давно не заходил.

Я слегка сощурился, внимательно смотря на мужчину. Казалось, он был искренен, и мне на мгновение стало интересно, что бы он мне сказал, приди я сюда и попроси дать мне в долг денег на пошлину. Отказал бы? Согласился бы выручить? Теперь уже не узнать.

— Всё в порядке, — ответил лаконично. — Я пришёл за Амелией, мы собирались погулять.

— Точно! Позавтракаем в той таверне? — предложила девушка, подскакивая. — Дай мне пять минут, я переоденусь!

Не дожидаясь моего ответа, она убежала в дом собираться. Мы с её отцом переглянулись с одинаковым выражением лица.

— Женщины, — Хэнтер со смешком пожал плечами.

Я кивнул ему, коротко усмехнувшись. Но на этом хозяин дома потерял ко мне интерес, уткнувшись в газету. Пожилая служанка в чёрном платье с белым передником вынесла мне чашку с чаем. Я отпил из вежливости, отмечая, что чай у распорядителя был на порядок лучше.

Амелия не заставила себя ждать слишком уж долго, выпорхнула из дома в новом голубом платье, поверх которого опять красовалась мантия, и с широкополой шляпкой на голове. Откланявшись, мы покинули особняк.

Всю дорогу до таверны я не мог вставить и слова, да, впрочем, и не хотел. Амелия рассказывала об однокурсниках, щебетала без умолку, делилась тем, какая столица огромная и какая у них прекрасная академия. Иногда в её рассказах фигурировала и Катрин, поэтому я старался слушать внимательно.

— Мне горько, что ты не увидишь её изнутри, — вздохнула она. — Простакам… — подруга сбилась. — Прости, — она покраснела, отвела взгляд. — Обычным людям нельзя посещать обитель магии. Ректор издал такой указ. А вот нам можно выходить в город.

— Ничего, — отмахнулся я. Такие вещи меня давно уже не задевали. — Я буду рад послушать тебя. Ты очень живо всё описываешь, я как будто там вместе с тобой побывал, — подбодрил девушку.

Она воспряла, продолжая разговор:

— У нас есть куратор, он из династии. Если я могу создать облачко размером с наш дом, то он может накрыть весь город! — в её голосе сквозила смесь сожаления, восхищения и зависти. — Но декан говорит, что я смогу так же, когда выпущусь.

За разговорами мы подошли к таверне, перед которой собралась целая очередь. Таверна «У булочника Фреда» открылась не так давно, я краем уха слышал, что тут подавали чудесный кофе с фирменными булочками. В наших краях открытие новых заведений происходит не так часто, поэтому здесь собралось много молодых людей, желающих оставить в заведении часть своих сбережений.

Все стояли в предвкушении, разговаривая о том, что Фред приготовил заварные печенья по новому рецепту, и теперь всем не терпелось их попробовать. Я усмехнулся краем губ, вспоминая, что ещё пару дней назад подобные глупости меня не волновали бы от слова «совсем». Оно и сейчас было мне не особо интересно, я стоял скорее за компанию с Амелией.

Подруга сглотнула, поглядывая на вход и ища место в веренице людей. Тут в дверях появился сам Фред — необъятный дядька с лихими рыжими усами. Огляделся и неожиданно воскликнул:

— Амелия, ты ли это? — он улыбнулся во всю возможную ширину рта. Кивнул: — Идём со мной, скорее!

Мы миновали очередь под завистливые взгляды остальных ожидающих. Кто-то на миг взбунтовался, но его тут же успокоили шепотки о том, что там целая второкурсница академии магии. На кого, мол, пасть разеваешь.

Фред лично проводил нас за свободный столик, усадил. Попросил Амелию передать отцу привет, пожелал наслаждаться выпечкой и удалился на кухню. К нам же подошёл официант, с восторгом в глазах смотря на нашивку второго магического курса на мантии девушки. Он быстро принял заказ и убежал, а Амелия вновь продолжила разговор об академии и учёбе. Меня это нисколько не смущало, я с удовольствием ел принесённое печенье, запивал горячим кофе и наслаждался царившей тут атмосферой.

На улицу мы вышли лишь спустя часа так три. За это время у меня уже голова распухла как то облако от обилия информации о столице и академии. Но, как и обещал, я повёл Амелию к реке, пронизывающей весь город. Вновь почудился взгляд в спину, однако, украдкой обернувшись, я опять никого не увидел.

Решив, что моя паранойя, подкреплённая Никсом, играет злую шутку, отмахнулся от зудящего ощущения. Я шёл всё так же молча, лишь изредка вставляя пару реплик. О себе мне было нечего рассказывать. Я только с раздражением осознавал, что всё время после смерти родителей не жил, а существовал. Но это не было моей прямой виной, виновник был тут только один — Кларенс. И я ещё поквитаюсь с ним за украденое время и всю ту боль и унижения, которые испытал.

За разговорами я и не заметил, как на город опустились сумерки. Весенние дни были уже тёплыми, но ещё не такими длинными, как летние. Однако скоро ночь уступит.

И всё время прогулки вдоль реки у меня конкретно так чесалась спина, как будто кто-то пристально смотрел мне между лопаток. Но я запретил себе оглядываться, чтобы не подкармливать взбунтовавшееся воображение.

Решив сократить путь, мы прошли между узких домов, проходя квартал насквозь. Нырнули в проход, заходящее солнце скрылось за спиной, город постепенно остывал. Амелия стала кутаться в мантию, я подумывал о том, чтобы отдать ей свой камзол.

Неожиданно впереди появилось две тёмных фигуры. Через пару шагов смог распознать двух воинов в лёгких доспехах. Я замедлил шаг, внутри зародилось нехорошее предчувствие. Обернулся: сзади шли ещё трое таких же.

Амелия продолжала что-то щебетать про академию, но я уже не слушал, торопливо соображая, что же мне делать. Оглядевшись, нырнул в ответвление, притягивая подругу за талию. Но тут же понял, что совершил ошибку. Мы оказались в тупике: вокруг здания в три этажа и мусорные короба.

— Арх, что происходит? — дрогнувшим голосом спросила девушка, но я тут же приложил палец к её губам, призывая к тишине. Видя моё выражение лица, она тут же замолчала.

Но это не помогло: первыми в проходе появилось двое воинов, что шли нам навстречу, а следом за их спинами выросла и оставшаяся троица.

— Арх, — теперь голос Амелии откровенно дрожал. — Кто это?

— Вот сейчас и узнаем, — процедил я сквозь зубы, задвигая подругу за спину. Страха не было, только злость заставляла внутренности сжиматься. Я продолжал судорожно думать.

— Это тот выродок? — спросил один из первой пары. Все они были в шлемах, поэтому я никак не мог разобрать их лиц. Голос говорившего мне тоже знаком не был.

— Да, наш клиент, — ответил второй.

Они рассредоточились полукругом, насколько позволяла ширина тупика.

— Про девчонку уговора не было, — задумчиво уточнил один из воинов.

— Значит, будет бонус, — пожал плечами первый.

— Я — ученица магической академии! — Амелия вдруг обошла меня и вышла вперёд, я не успел её удержать.

— Да хоть сам её ректор, мне ниже пряжки, — хохотнул первый. — Тебе просто не повезло, деточка. Не того ты парня выбрала. Нам ведь нужен только вон тот ублюдок, — он перевёл взгляд на меня, осклабился. — Привет от Кларенса. Он особенно попросил, чтобы тебя убивали медленно. Так же просто, как твои родители, ты не уйдёшь.

Меня вдруг сковал холод. В одно мгновение все чувства во мне как будто вымерли, оставив лишь сосущую пустоту. Я замер, впиваясь глазами в говорящего.

— Что ты сказал? — спросил омертвевшим голосом.

— Что слышал, — воин сплюнул на землю, стащил шлем с головы. — Этот ублюдок Креон оставил мне это. У тебя перед смертью появится такой же, даю слово! — я неверяще вытаращился на шрам, перечеркивающий всё лицо незнакомого мужчины.

Мой мозг не мог поверить в происходящее.

— Они утонули, — мой голос был всё так же безэмоционален.

— А ты так и не догнал? — оскалился воин. — Вот ты тупица…

Я понял, что не могу на него больше смотреть. Взгляд заметался, не в состоянии сфокусироваться хоть на чём-то конкретном. Внезапно всю пустоту внутри принялось заполнять что-то иное. Стало тяжело дышать, я как будто задыхался. Впав в ступор, не мог поверить, не мог осознать всё то, что мне сейчас сказали. Родители… Отец… я не мог думать. Меня затрясло, что-то внутри концентрировалось, требуя лишь одного: разнести всё вокруг. Разрушить до основания, разбить на мельчайшие частицы, растереть в пыль! Я ещё не понимал, что таким образом чувствовал собственную растущую дикую и необузданную ярость.

— Проваливайте! — голос Амелии дрожал, но она вскинула руку, как тогда на террасе.

Задул ветер, над тупиком завихрилась туча. Но в этот раз она была гораздо темнее, чем раньше. В ней замелькали молнии, раздался грохот грома, пошёл сильный дождь.

— Арх, я прорвалась на следующую ступень! — голос девушки стал увереннее, как и жесты, она прошипела в лицо убийцам. — Убирайтесь, иначе сдохнете!

— Магиню убирайте первой, — произнес шрамолиций, поворачиваясь назад. Казалось, воина нисколько не напугала подобная демонстрация силы.

— Но… пацан… — указал вдруг второй воин пальцем за спину Амелии, на подломившихся ногах делая шаг назад.

— Что «пацан»? — раздражённо прорычал шрамолиций и резко повернулся. — Матерь бо…

— ТЫ НЕ УЙДЁШЬ! — неестественный голос разнёсся над тупиком. В нём как будто гремела ярость самой стихии. Но не той, что разверзлась над переулком, а другой, гораздо более мощной и древней.

Волосы Амелии вдруг поднялись, повеяло жаром, она услышала треск за спиной и оглянулась на шум.

— Арх?..

Позади девушки стоял её друг детства, но при этом не тот, которого она знала. Его глаза сияли белым светом, волосы стояли дыбом. А между пальцев проскакивали крупные ослепительно яркие молнии. Над переулком медленно образовалась туча настолько огромная, что в тупике стало темно, и только пляшущие молнии освещали его вспышками.

Похоже, туча накрыла весь район…

А, может быть, и весь город?

Глава 17 Карты на стол?

— Кажется, собирается шторм… — Никс пристально смотрел на стремительно темнеющее небо вдалеке. Нахмурившись, поспешил зайти в дом. Быстрым шагом прошёл до кухни. — Шторм средь бела дня в тысяче километров от моря. Забавно!

Он приблизился к Асил, стоящей у открытого окна на кухне. Подол её лёгкого платья развевался, занавески трепыхались, как выброшенные на берег рыбины. На улице внезапно налетевший ветер терзал деревья, срывая жидкую потемневшую прошлогоднюю листву, и носил клубы пыли по улицам. По двору ползла тень гигантской тучи, время от времени покрывающейся трещинами молний и грохочущей далёким громом. Она как будто была готова обрушить всю свою мощь на землю в любой момент, но пока выжидала.

— Шторм? — Асил усмехнулась словам Никса. Он стоял за спиной, поэтому не мог увидеть, как растянутые в злой усмешке полные губы обнажили короткие белые клыки, а глаза на мгновение перевернулись, становясь похожими на звериные, у которых радужка составляла почти всё пространство, не оставляя места белку.

— Да, над городом уже приличная туча, скоро хлынет дождь. Надо закрыть все двери и окна, иначе что-то в доме может пострадать, — обеспокоенно проговорил мужчина. — И господина унесло гулять так не вовремя, а ведь просил же…

— Шторм уже здесь, — прошептала Асил, но Никс, увлечённый своими мыслями, её не услышал. — И кто-то обязательно пострадает…

* * *

Кто ты, Архарт Креон Самвель? Я часто задавался этим вопросом. Терзал сознание, пытаясь определить своё место в жизни, собрать воедино всё, что составляет мою сущность. Но именно сейчас все кусочки встали на свои места, будто части Ханьской головоломки, представляющей собой куб с разноцветными гранями. Надо было сложить всё вместе раньше, намного раньше… Но если бы я стал обладать информацией до этой встречи, то смог бы отомстить? Нашёл бы, додумался, доказал сам себе? Не думаю…

* * *

Кто ты, Архарт Креон Самвель? Амелия задала себе этот вопрос только сейчас, но он набатом гремел в голове. Она, ученица второго курса магической академии империи Менор. Лучшая в классе, лучшая на потоке, лучшая из всех первокурсников, что поступали за последние десять лет.

Долгий год она постигала тайны природы, училась чувствовать потоки магии, управлять ими, частично сроднилась с энергией. Магия была упряма, своевольна, опасна. Но Амелии казалось, что она может ею управлять, может задавать направление, решать, какую форму примет энергия.

И только сейчас юная магиня поняла, как же огромен этот мир и как мало она узнала. Как была слепа и смотрела совсем не в том направлении. В памяти сама собой яркой вспышкой сверкнула первая встреча с Архом. Они были малыми детьми, пухлый мальчишка важно заявил им с Катрин, что будет их защищать. Девочки старались всегда брать его с собой на прогулки, в игры, он был младшим братом Катрин, но обрёл точно такой же статус и для Амелии. Этот играющий в настоящего аристократа мальчишка, даже слегка повзрослев, обещал, что не даст их в обиду. А потом пришла беда — родители Катрин и Архарта умерли.

Долги, потери, похороны, всё слилось в одну большую чёрную полосу. От эмоциональной нагрузки Катрин инициировалась следом за Амелией. Девушка была рада, что подруга сможет уехать вместе с ней в академию, подальше от этого ужаса. Всё легло на плечи молодого паренька. Ещё до отъезда Амелия понимала, что Архарту придётся очень тяжело, он уже тогда явно не справлялся со свалившимся на него горем. Оно просто раздавило его, размазало по земле, ломая всё, на чём зиждилась его жизнь. Но девушка не понимала, чем может помочь, а потому отъезд стал спасением, пусть и больше напоминал побег. Но смотреть в пустые безжизненные глаза Архарта она больше не могла.

Честно сказать, Амелия ехала на эти каникулы с опаской. Они с Катрин не поднимали вопрос жизни её младшего брата, стараясь не затрагивать столь тяжёлую тему, тем более находясь так далеко от него. И девушка боялась, что встретит тут забитого и отчаявшегося парня, побирающегося в подворотнях. Но нет, она повстречала его у дома. Пусть в изрядно запылённом, но добротном камзоле. С острым задумчивым взглядом. Тогда Амелия приняла это за банальную браваду. Решила, что он красуется перед ней. Но сейчас поняла, что такой же взгляд был и у её декана, и у четверокурсника Алана Ридли — парня, опоённого силой. Так смотрели люди, уверенные в себе.

А те могучие воины, беспрекословно подчиняющиеся вчерашнему мальчишке? Нет, не мальчишке. Это она так воспринимала его по старой памяти. А они знали его другого. Они видели ту его грань, что владеет магией, грань, что несёт на себе ответственность.

Для девушки он остался тем мягким парнем, каким был когда-то. И от того казался обманчиво слабым. С ней Архарт был тем, кто слушал её, радостно спрашивал об академии, смотря со сверкающим любопытством в мальчишеских глазах. Какой же Амелия была дурочкой, что решила всё это выплеснуть, забыв задать самый простой вопрос! Достаточно было спросить: «Ахр, а что ты знаешь о магии?» И тогда, возможно, он бы ответил, что знает немного, но может кратно больше, чем дорогая подруга детства.

Несмотря на происходящий ужас, Амелия почувствовала, что щёки горят не только от страха, но и от стыда за своё поведение. А она ещё сетовала, что он не сможет посмотреть академию, раз не одарён…

Все эти мысли пронеслись в голове девушки за мгновение, которое она неприлично таращилась на друга, чья магия сейчас буквально затопила переулок. И от мощи, что исходила от Архрата, Амелии стало жутко. Стоило только бегло оглядеться, как внутри сжимался тугой холодный комок страха: силы у Арха было много больше, чем у самой Амелии, но умеет ли он всем этим управлять? Каждая из этих молний была способна убить человека или разнести небольшое здание! И выдержит ли его тело такую огромную нагрузку, тогда как у самой девушки уже от малого облака голова начинала кружиться!

Да и масштабы призванного Архартом грозового облака сложно было понять. А если оно действительно накрыло весь город⁈ Но это вряд ли, однако ближайшего района уже хватит, чтобы пострадало множество ни в чём неповинных людей! Вот поэтому магов надо обучать сразу же после инициации! С такой силой справляться непросто и в малых-то количествах, а тут Арх выплеснул столько, что у Амелии волосы встали бы дыбом и без всякого статического электричества!

— Арх, ты меня слышишь? — срывающимся голосом спросила девушка. Из-за его сияющих белым светом глаз, она не могла понять, видит ли он её вообще. И сможет ли услышать.

* * *

Энергия распирала меня изнутри, но это ощущение несколько отличалось от того случая с червём. Потому что я не пытался удержать её в себе, а сразу выплескивал вверх, где энергия оставалась под моим контролем, но уже не угрожала разнести меня на куски. Я рефлекторно попытался повторить то, что видел с утра на террасе в исполнении Амелии, и вроде получалось.

Дрожь ушла из тела, я чувствовал, как разгладилось моё лицо, ушла гримаса боли. На её место встала непроницаемая безэмоциональная маска. Несмотря на бушующую внутри ярость, я ощущал странное спокойствие. Злое, расчётливое, нечеловеческое. Я уже понимал, что живыми их отсюда не выпущу. Все тут полягут. Будет братская могилка рядом со сточными трубами, где этим ублюдкам самое место! И пусть до этого я людей не убивал, сейчас это решение далось мне просто. Потому что эти пятеро не были людьми. Они уже были трупами, подписавшими себе приговор убийством моих родителей. Но основной целью моей злости были не они. Эти бродяги — пешки, инструменты. Оружие, которым убили моих самых родных людей. А мне нужен был тот, кто это оружие держал, направлял. Мне нужен был Кларенс! Но просто так он не умрёт, нет! Этот головорез правильно сказал — таких ублюдков надо убивать медленно. Дядя ещё пожалеет о своём решении! И том, и этом!

Но это позже. Надо будет остыть, рассчитать план. Сейчас же стоило разобраться с текущими проблемами. До моего слуха донёсся голос Амелии. Кажется, она звала меня по имени. Почему-то мне было сложновато воспринимать окружающий мир. Но я чётко видел, как кинулись вперёд пятеро смертников. И поднял руку так же, как делала подруга. Краем глаза заметил, как испуг на лице Амелии сменился вдруг предвкушающей улыбкой. Она с каким-то странным удовольствием повернула голову и посмотрела на нападающих, даже не пытаясь укрыться, а скорее желая наблюдать за зрелищем. В её глазах зажёгся странный, я бы даже сказал фанатичный огонёк. Вот же маньячка магическая…

И будто бы само небо откликнулось на мой призыв, посылая свою высшую кару. Стоило мне только подумать об этом, как серебристо-белая молния ударила в самого ближнего наёмника, буквально вываривая его в собственных доспехах, а кое-где местами прожигая и их. Затем, подчиняясь одному моему взгляду, кинулась на второго, третьего… За пару секунд к моим ногам упало пятьвоняющих горелым мясом и дымящихся обгорелых трупов.

И тут же откуда-то сверху донеслись крики, скрип открываемого окна: любопытные найдутся всегда, даже если за свой интерес они рискуют напороться на шаровую молнию. И этот простой бытовой звук, как ни странно, меня отрезвил, возвращая способность думать о чём-то кроме хорошо прожаренного мяса.

Оглядевшись, быстро оценил ситуацию: я, Амелия и пять трупов. Ни незаинтересованных свидетелей, ни доказательств тому, что эти пятеро хотели на меня напасть. А, значит, это стопроцентное попадание в тюрьму, где вряд ли станут сразу сильно разбираться. А если вспомнить, что данным сектором управляет Перкинс, то я рискую попасть не в тюрьму, а сразу в могилу спустя пару часов побоев. Это в мои планы как-то не входило, поэтому я схватил замершую на месте Амелию за руку.

— Уходим, — кинул холодно, тут же ускоряясь и вынуждая подругу бежать за мной.

Уже на бегу отметил, что небо над головой стало сереть, за несколько минут оно вернуло свой закатный багровый румянец. Сейчас он казался мне более красным, чем обычно.

Мы петляли переулками и наконец прорвались к берегу реки. Только там я позволил себе выпустить руку Амелии и отдышаться. Сердце громко стучало в груди, заходясь от бега, дышать было больно. Нет, определённо пора подтягивать физическую форму, это ж никуда не годится! Никса, что ли, попросить, он ведь не откажет, только рад будет. Питание сейчас хорошее, будет на чём нарастить немного мышц, а то раньше при всём желании такой возможности не было.

Перевёл взгляд на Амелию: девушка чувствовала себя примерно на одном уровне со мной, разве что неловко придерживала грудь. Видимо, бежать с таким богатством было не особо приятно. Подруга вопросительно посмотрела на меня, как будто чего-то ждала.

— Что? — рвано выдохнул я.

— Ты… в порядке? — так же с перерывами на вдох, спросила Амелия.

Я сначала не понял смысла вопроса, а потом вспомнил, что у самой девушки после того заклинания шла кровь из носа. Рефлекторно провёл рукой по лицу, но кроме пота ничего на коже не осталось. Пожал плечами, отмахнулся.

— Всё в порядке.

— Да в каком порядке ты можешь быть⁈ — слегка противореча самой себе, почти закричала подруга, смотря на меня уже со злостью. — Это же невозможно! Ты уже должен был упасть без чувств от таких растрат магии!

Прислушался к себе. Тошнило — это да, в желудке странная тяжесть ощущалась. Но готовым упасть в обморок я себя не чувствовал, поэтому только поморщился.

— Радуйся, — хмыкнул. — Если бы я упал, ты бы меня не дотащила.

— Дурак, — буркнула Амелия. И всё-таки смотрела подруга на меня со смесью восхищения и подозрения. Только вот в чём она меня подозревала, я так и не понял. — Но как ты так…

— Не сейчас, — я резко оборвал её на полуслове.

Девушка послушно закрыла рот, как будто и сама ещё толком не знала, что же ей хочется у меня спросить. Мы молча вышли к дороге, я поймал первого же попавшегося извозчика, назвал адрес дома Амелии. В пути мы не проронили ни слова, смотря каждый в свою сторону.

— Спасибо, — сдавленно проронила девушка, когда повозка остановилась.

— Мне стоит говорить, что всё произошедшее не должно стать достоянием общественности? — витиевато спросил я, пытаясь ажурной формой слов скрыть некоторую их грубость. Но молчание Амелии было для меня необходимо как воздух. Срываться в академию было ещё рано, я здесь не все дела настроил.

— Да, конечно, — уж кем-кем, а дурой подруга детства не была никогда. — Мог и не говорить, я всё понимаю, — её голос дрогнул. Видимо, вспомнила, что именно я сделал. Но будь у меня шанс прокрутить время назад, поступил бы точно так же. Жизни эти твари точно не заслуживали.

— Сегодня был чудесный день, — решил я слегка смягчить свои слова. Глянул на девушку с некоторой задумчивостью. — И, кажется, пройдёт не так много времени до тех пор, как мы вновь встретимся, но уже в столице.

— Я тоже так думаю, — в глазах девушки что-то сверкнуло, но так быстро, что я не понял, что же это было за чувство. — Ну, а пока, до завтра.

Она потянулась ко мне, коснулась щеки горячими сухими губами. Я улыбнулся ей, помог спуститься с повозки. Проводил глазами, удостоверился, что она зашла домой. Только после этого приказал извозчику ехать к поместью.

Но стоило дому Амелии скрыться за углом, как меня накрыло. Резко бросило в пот, кисти рук обдало холодом, я задрожал. Перед глазами заплясали черные точки, желудок сжался, желая как можно быстрее расстаться с содержимым.

— Останови! — прохрипел я извозчику.

Как только карета замерла, я зайцем кинулся к ближайшей канаве, где меня вывернуло. Приступы рвоты продолжались, пока желудок не простился со всем, что в нём было, и немного больше.

Кое-как отдышавшись, я доковылял до повозки, тяжело опёрся рукой на дверцу.

— Господин, вы там как? — раздался обеспокоенный голос извозчика.

В сгустившихся сумерках я различил его блестящие глаза.

— Нормально, сейчас пройдет. Чего-то не то съел, — криво усмехнулся в ответ.

Чувствовал я себя отвратно. Как морально, так и физически. Те пятеро уродов не только убили моих родителей, но и сделали ещё одну отвратительную вещь — из-за них я стал убийцей. И лёгкость, с которой мне далось это решение, слегка напрягало. Не припомню за собой столь хладнокровного отношения в былые времена.

Из последних сил забрался в повозку, скомандовал ехать дальше. Дрожь усиливалась — судя по всему, пришёл тот самый откат, который так ждала Амелия. Всё-таки столь большой объем израсходованной магии не мог пройти для моего тела незаметно.

К поместью приехал уже совсем в темноте. И первым меня прямо около забора заметил стоящий там в гордом одиночестве Никс. От его сурового взгляда я не ждал ничего хорошего. В голове сама собой проскочила мысль о том, что, послушайся я его и возьми-таки воинов, то ничего бы этого не было. Но только на этот раз я был склонен считать, что текущий вариант событий был лучшим раскладом.

— Господин, — эдак раскатисто и нехорошо проговорил командир, когда я неловко спрыгнул с остановившейся у забора повозки.

— Никс, — ответил с усталой усмешкой, а внутри вдруг вопреки всему разлилось тепло от того, что этот человек беспокоился обо мне и теперь готов отчитывать даже своего собственного хозяина.

— Кажется, вы вляпались в некоторые приключения на пути гуляния вдоль реки.

Я сощурился, настораживаясь.

— А откуда мой доблестный капитан стражи имеет такие сведения?

— Оттуда, что доблестный капитан отвечает за вашу жизнь, — Никс не ощущал и капли раскаяния.

— И что ж твои воины не вмешались в мои приключения? — злиться на мужчину у меня не получалось. Да, проявил некоторое самоуправство, но сугубо в моих интересах.

Никс помрачнел ещё больше.

— Вы пропали из поля зрения, а потом, когда они вас нашли, помощь уже не требовалась. Поэтому я вас прошу, господин, — голос мужчины потяжелел. — Больше не гуляйте в одиночку. Мы — не следопыты, у нас другой профиль.

— Я постараюсь, Никс, — сказал вполне искренне. — Только давай договоримся, твои люди ничего не видели. Я просто прогулялся у реки с подругой детства.

— А разве было что-то ещё? — брови мужчины взлетели в наигранном удивлении. — Никаких сведений больше не поступало.

Меня такой ответ устроил, капитан открыл калитку, пропуская меня внутрь.

В доме мы разошлись: он направился на второй этаж, а я поплёлся на кухню. За сегодняшний день я полностью выдохся. У плиты же суетилась Асил, разогревая ужин.

— Проголодался? — спросила, даже не оглядываясь.

— Да, очень, — выдавил, опустошённый событиями сегодняшнего дня. Не удержался на ногах и покачнулся. Схватился за стул, предпочёл на него сесть.

— Я бы тоже очень проголодалась после такого магического истощения, — хмыкнула Асил.

— Откуда ты… — с подозрением спросил я, но договорить не дали.

— О, молодой человек, не заметить такого рода аномалию посреди дня? Было бы странно, если бы я не увидела, неправда ли?

— Правда, — кивнул, одновременно понимая, что на вопрос как таковой девушка так и не ответила.

— Ты привлёк внимание слишком рано, — продолжила она вдруг. — Но, видимо, твоя судьба идёт своим ходом и не хочет давать отдыха.

— Что это значит? — я нахмурился, складывая руки на столешнице.

— Это значит, что пора поговорить о том, почему я здесь.

От её последней фразы у меня резко пропал аппетит. И пусть я сам хотел с ней поговорить об этом, сейчас мне показалось, что её версия мне не понравится.

— Ну, давай поговорим, — согласился, готовясь к сложному и долгому разговору.

Глава 18 Половина второго, половина правды

— Так почему ты здесь? — я проследил взглядом, как Асил пододвигает стул ко мне и садится рядом. — Внезапно появилась на пороге моего дома, помогла и делаешь это до сих пор, даже не прося платы?

— Я отдаю свой долг, — легко отозвалась девушка. — Очень давно я задолжала одному старому другу, и теперь пришёл черёд расплачиваться.

Но при этом в её взгляде мелькнуло что-то такое, что я сразу понял: обсуждать этот вопрос Асил не хочет и не будет. Что ж, и так нетрудно догадаться, о ком шла речь. Кроме моего отца других лиц мужского пола, которые бы могли в качестве расплаты за долги попросить помощь для меня, просто не было. но я даже приблизительно не представлял, что же такое мог сделать для Асил отец.

— А ты не торопилась, — против воли вырвалось у меня горькое замечание. Воспоминания о том, как я жил, погружаясь всё глубже в отчаяние и приближаясь ко дну, были ещё слишком яркими.

Но Асил и не подумала обижаться на мои слова, только коротко кивнула.

— К сожалению, у меня не было возможности прийти вовремя по причинам, напрямую от меня не зависящим. Но сейчас я здесь, — она коснулась моей лежащей на столе ладони смуглыми пальчиками. — И теперь тебе ничего не будет угрожать.

— Кроме гигантского червя в шахте, — иронично заметил я.

— Да, — Асил смешно сморщила нос. — Тебе ничего не будет угрожать, пока я рядом, можешь поверить мне на слово.

От моего взгляда, которым я прошёлся по изящной фигурке, скептицизмом веяло за версту. Вид нежной девушки больше подходил для восточной танцовщицы, нежели для профессионального бойца.

От Асил моё настроение не укрылось, она склонила голову к плечу, хитро глянув на меня.

— Не хотите ли вы, благородный лэр, провести поединок? — её лицо украсила чарующая улыбка.

— С тобой? — я рефлекторно даже отстранился. — Спасибо за предложение, но воздержусь, — покачал головой. Я ещё не забыл своего воспитания и никогда не подниму руки на девушку первым.

Отец с детства нанимал мне различных учителей, в том числе по фехтованию и основам рукопашного боя. Конечно, я уже очень давно не тренировался и вообще ещё толком не набрал нормальную форму после периода голодовки, но даже в таком состоянии причинить вред я мог, тем более девушке.

А если учитывать, что в последнее время я стал гораздо опаснее за счёт возможных неконтролируемых выбросов магии, то драться сейчас со мной было очень плохой идеей. Я понятия не имел, владеет ли Асил магией, как-то не было предлога и желания спрашивать, но в любом случае… Нет, превратить ставшую мне довольно близкой подругой девушку в головешку я не хотел.

Взлохматил волосы пятерней, выгоняя из головы непрошенные видения обугленных дымящихся тел, валяющихся в тёмном переулке…

— Или вы испугались, господин? — она не унималась, глаза Асил смеялись, как-то по-лисьи сузившись. — Могу пообещать вам, что если вы выиграете, я не буду вмешиваться в вашу жизнь и принимаемые решения. Ходите по каким хотите переулкам и делайте что хотите, привлекая к себе излишнее внимание. Но если выиграю, — её улыбка стала шире. — Тогда вы будете прислушиваться к моим советам и выполнять мои рекомендации по поводу вашей безопасности и поведения.

Я понимал, что Асил меня бессовестно подначивает, как мальчишку. Но ребёнком я уже давно не был, поэтому подобные манипуляции на мне работали плохо. Другим вопросом было то, что я никак не мог разгадать её сущность. Невольно вспомнилась реакция Никса и Самара на Асил при их первой встрече. Они тогда очень странно отреагировали, как будто она могла представлять опасность. А сейчас мне предлагалось избавиться от всех этих недомолвок, вживую посмотрев, на что же способна девушка, что сидит передо мной и легкомысленно качает на носке туфлю на низком каблучке. Только магию уж точно придётся сдерживать, но я надеялся, что после недавнего всплеска во мне просто не осталось энергии для того, чтобы нанести вред хоть кому-то.

— А, знаешь, я согласен, — кивнул, поднимаясь. — Пойдём во двор.

Подсознательно я ждал, что Асил окажется, попросит перенести или место, или время, но нет. Девушка тут же встала, указала рукой на выход из кухни.

Мы вышли из притихшего дома, встретив только Никса у самого входа. Тот, окинув нас подозрительным взглядом, молча присоединился к нам.

Ночь входила в свои права, двор окутывала темнота, но света из окон и распахнутой двери было достаточно, чтобы осветить площадку перед домом. Она выглядела пустой, но я точно знал, что Никс расставил своих людей по всему внешнему периметру.

Асил вышла на середину, приглашающее махнула мне рукой, указывая на место напротив себя. Никсу подобное совершенно не понравилось.

— Господин, что происходит? — спросил он со странной вибрацией в голосе.

— Не поверишь, но Асил вызвала меня на поединок, — хмыкнул я, становясь на свою позицию и разминая кисти рук.

— Господин, даже не думайте! — Никс сделал несколько шагов в мою сторону, встал вплотную, понизил голос, косясь на безмятежно наблюдающую за нами Асил. — Поверьте мне, это — очень плохая идея. Вам нельзя с ней драться.

Я удивлённо посмотрел на командира. Ещё бы понял, если бы Никс сказал, что не предстало мне сражаться с девушкой, но он говорил так, как будто источником опасности здесь была как раз таки Асил. Прямо как в день их первой встречи.

— Вы можете выйти против меня вдвоём, — предложила Асил, с лёгкой усмешкой наблюдая за Никсом.

— Ищи других дураков, — буркнул командир, отступая. Поманил меня рукой, настойчиво кивая на дом, но заметив, что я не двинулся с места, тяжело вздохнул, кивнул девушке и встал рядом, готовый драться на моей стороне.

— Да ты же не всерьёз?.. — тут уже пришла моя очередь возмущаться. Двое на одного, да ещё при том, что против девушки!..

— Господин, всё в порядке, — Асил нисколько не напрягло увеличение противников. — Бой! — коротко скомандовала она, пресекая все дальнейшие споры, и вдруг исчезла.

Буквально спарилась, а через мгновение материализовалась рядом с Никсом. Тот увернулся от первого удара твёрдым женским кулачком в нос, но тут же получил ошеломление от прилетевшей в ухо ступни. Пока потерявшийся в пространстве командир пытался прийти в себя, Асил провернула что-то очень быстрое и замысловатое, от чего тело немаленького Никса взвилось в воздух, и было отброшено на добрых пару метров.

Следом пришла моя очередь, я даже уйти от первого взмаха не успел, получая ощутимый удар в скулу, а следом несколько тычков в рёбра, от чего дыхание перехватило, а перед глазами заплясали звездочки. Я ушёл в защиту, прикрывая голову, тут Асил передо мной дёрнулась, и мимо моего лица просвистел кулак вернувшегося в строй Никса. Девушка тут же перехватила руку командира, но тот выкрутился из захвата, однако тут же попал в очередную ловушку и был отброшен. Я сделал шаг в сторону, стремясь атаковать из слепой зоны, пока Асил занята Никсом, но не тут-то было, у неё как будто и на затылке были глаза. Резкий разворот на пятках — и вот мои руки хватают пустоту, а по лицу бьют тугие мелкие косички, из которых состояла прическа Асил, а я уже летел мордой в песок, даже не поняв, как это случилось. Но не сдался, отжался от земли и вновь кинулся в бой. Я проворачивал попытку за попыткой, когда с поддержкой Никса, когда без него, но результат всегда был одинаков — даже коснуться Асил не получалось, в то время как она подмела нами уже добрую половину двора.

В очередной раз девушка отскочила от наших разгорячённых тел, поманила пальчиком. Мы с Никсом, тяжело дыша и обливаясь потом, переглянулись. Наша одежда была уже в пыли, местами порванная. У меня из волос торчали ветки и листочки, Никс просто был весь в песке. Этот же песок мерзко скрипел у меня на зубах.

— Вперёд! — прохрипел командир, и мы рванули.

Никс оказался быстрее меня, поэтому и полетел обратно первым, я же сумел приблизиться, но тут же получил крайне болезненный удар в шею, отлетел, не видя наотмашь взмахивая рукой, и по пошедшей по коже знакомой волне покалываний понял, что магическая энергия во мне ещё осталась. Ударившись об землю, тут же вскочил, боясь увидеть обожжённую Асил, но молния ударила в то место, где девушка была секунду назад. А сейчас стояла в паре метров от меня, её кожа лишь слегка блестела от пота, в глазах не было и намёка на беспокойство по поводу проявления моей магии.

— Нам конец, — сипло выдохнул Никс, но сдаваться и не подумал.

В итоге ещё через несколько минут крайне позорного для нас боя мы уже не смогли подняться с земли. Шумно дышали, лежа рядом, руки и ноги отказывались шевелиться, всё тело ныло. По мне как будто табун лошадей проехал. При этом ни одной серьёзной травмы ни я, ни Никс не получили, что красноречивее всего говорило о мастерстве Асил.

Я почувствовал, как моего лица коснулась влажная ткань, открыл глаза, видя над собой лицо девушки. Она смоченным полотенцем заботливо вытирала грязь с моих щек. Я скосил глаза, видя, как севший Никс так же вытирает своё лицо принесённой тканью. На Асил он старался не смотреть.

— Говорить вам, что вы должны быть осторожны, господин, нет смысла, — её лицо озарила снисходительная улыбка. — Поэтому скажу лишь, чтобы вы ставили меня в известность обо всех ваших передвижениях. Без исключения. С этого дня я буду охранять вас на постоянной основе.

Я шумно выдохнул. Нанесённое мне поражение больно било по самолюбию. Но эта демонстрация была лучше любых слов. Асил действительно была в состоянии обеспечивать мою охрану, несмотря на совсем неподходящий для этого внешний вид. Но оно к лучшему, никто и не подумает, что эта милая девушка рядом со мной на самом деле чудовищной силы боец.

— Я всё понял, Асил, — хрипло выговорил я. — Спасибо.

Нашёл в себе силы подняться, поковылял к дому, не оглядываясь на оставшихся во дворе командира и девушку.

Кое-как добрался до своей комнаты, ругаясь на каждую пресловутую ступеньку. И пусть разговор с Асил и избиение, что последовало потом, меня несколько ошарашило, сил на то, чтобы долго и муторно обдумывать сложившуюся ситуацию, у меня не было. В голове была вата. И где-то я был Асил даже благодарен за эту взбучку — от усталости мозг настолько отупел, что даже образы сожженных ублюдков в него не лезли.

Поэтому, поднявшись к себе, содрал с потного тела одежду, бросил её на стул, стащил ботинки и завалился на кровать, совершенно не заботясь о катящемся с меня мусоре и засыпая раньше, чем долетел головой до подушки. Уснул — как будто провалился в сплошное чёрное ничто. И на этот раз ночью меня не смог бы разбудить даже набат.

Наутро, открыв глаза, попытался понять, что меня разбудило. И через пару секунд осознал, что, хвала богам, я просто выспался, а не вырван из сна очередным стуком в дверь. Внутри похолодело от внезапно захватившей мою голову мысли, что стража уже могла напасть на след вчерашнего убийцы, и патруль уже стоит под дверью спальни, готовясь заковать меня в кандалы и сопроводить до ближайшей тюрьмы. А оттуда и до виселицы.

Но нет, всё было тихо и мирно, за дверью, наверное, вообще никого не было и…

Раздавшийся стук заставил меня вздрогнуть и приподняться на локтях на кровати, холодная волна окатила с макушки до пят.

— Кто? — спросил грубее, чем полагалось.

— Это Дарина, господин, — голос был на грани шёпота. Видимо, я напугал и без того робкую девушку своим гневным криком, за которым хотел спрятать свои шалящие нервы.

Шумно выдохнув, я разрешил горничной войти. Она торопливо разложила на стуле чистую одежду, забрала грязную и молча удалилась, тихонечко прикрыв дверь.

Помотал головой, пытаясь вытряхнуть из неё ненужные мысли. Откинул одеяло, со стоном поднялся: организм после вчерашней физической нагрузки отказывался нормально работать. Болела буквально каждая клеточка. Но делать было нечего, прошёл до душа, понимая, что вчерашний песок до сих пор сыпется кожи. Хотелось водой смыть весь вчерашний день. Точнее, вечер.

Избавился от мусора и песка в волосах, растёр горячее тело полотенцем, пока кожа не начала гореть, облачился в новый костюм — рабочий, строгий, без всякой вышивки, но при этом не лишённый некоторой солидности. Вышел из комнаты, невольно оглядывая коридор в поисках чужаков, но он был пуст.

Спустился вниз, зашёл на кухню.

— Доброе утро, — кивнул уже сидящим там за одним столом Асил и Никсу.

Эта пара уже вовсю завтракала, Горан привычно суетилась у плиты. В окно было видно, что Жезель довольно давно занят садом, старается привести его в приличный вид. Строители, будто по команде, начали стучать молотками, словно ждали моего пробуждения. Хотя кто знает, может, так и было. Не представляю, какие наставления на этот счёт оставила им Асил. Не исключено, что потребовала не беспокоить господина.

Окинув происходящее взглядом, поймал себя на мысли, что этот день как две капли воды похож на вчерашний. Те же люди, что меня окружают, те же звуки, те же действия. Те же ароматы… Всё как вчера, поменялась лишь одна частица дня — я. Вчера я впервые убил человека.

Сейчас спрятаться за усталостью не получилось. Пятерых. Я убил пятерых людей. И тогда это казалось правильным. Я и сейчас считал так же, жалости ублюдочные наёмники у меня не вызывали, но…

Я не смог отвести прикипевшего взгляда от парящего горячего бифштекса, ожидающего меня на тарелке. Этот аромат… Какая-то часть блюда у Горан слегка подгорела, и… Запах горящего мяса, казалось, пропитал всё пространство вокруг меня в считанные секунды. Точно так же пахли заживо зажаренные в своих доспехах наёмники. Пять трупов около моих ног… Вчерашний тёмный переулок встал у меня перед глазами. Мечущиеся молнии и пять обгоревших тел с красным поджарившимся мясом вместо открывшихся мышц и чёрным, обгоревшим до угля месивом вместо лиц, часть которого вывалилась сквозь вырезы для глаз в шлемах и слегка подтекла из-под них.

Желудок внезапно свело, его содержимое резко рвануло наверх, обжигая глотку желчью. Я с глухим стоном схватился за рот, сжимая губы и не давая вырваться хлынувшему содержимому. Развернулся и тут же рванул в туалет. Там над ямой меня вывернуло. Рвотные позывы всё не прекращались, перехватывая дыхание, хотя желудок изначально был пуст. Желчь оставляла на языке горький привкус и рождала желание выпить полведра воды немедленно.

Несмотря на то, то ещё было не так жарко, я весь взмок, пот потёк по вискам, залил глаза. Чёртовы наёмники, пожри их всех Даст! Они заслужили свою смерть! Они убили моих родителей! Так почему же мне так погнано от того, что я сделал⁈

В изнеможении откинулся на стенку туалета, запрокидывая голову. Провёл рукой по лицу, посмотрел на дрожащие мокрые пальцы. Я никогда не убивал до этого. Червь — не в счёт. Хотел ли я их убить? Определённо. Но я как будто что-то потерял, словно где-то передо мной закрылась дверь. И кто-то из-за этой двери смотрел укоризненно. Будто мне не суждено было справиться с каким-то важным делом.

Я наклонился, кашляя и сплёвывая горькую слюну, упёрся ладонями в колени. Глубоко подышал, отмечая, что больше позывов к рвоте не было. И тут меня посетила одна простая мысль. Я даже проговорил тихо вслух:

— Ну не убил бы, дальше что? Их было банально больше, и они пришли убивать. И делали это не в первый раз. Не я их, так они нас. Меня, Амелию… — на имени подруги я сощурился.

Да, ради защиты тех, кто мне дорог, можно и убить. Тем более тогда, когда положиться больше было не на кого. Люди Никса нас потеряли и помочь вовремя не могли. Значит, только я мог спасти наши жизни. И сделал это.

— Так что хватит тут сопли разводить, слабак, — ругнулся сам на себя. — Дел ещё полно. Нечего отлынивать!

Решительно выпрямился, шагнул к умывальнику. Поплескал холодной водой на лицо, протёр шею. Хорошенько вытерся, пригладил мокрые волосы, глянул в зеркало на своё перекошенное лицо. Страха в глазах не было. Даже того, утреннего. Пусть только попробуют прийти, но сначала откопают доказательства. Свидетелей, например, которые над кристаллом правды смогут точно указать на меня. А при том, что в переулке было темно, и всё действо освещали только мелькающие молнии, сделать это однозначно невозможно, я не ношу дорогую одежду, никаких опознавательных знаков, кроме кольца. Но ты пойди его разгляди ещё. Обвинить барона в уличной драке с применением магии и доведении пяти головорезов до состояния трупов сильной прожарки — это надо иметь хорошие основания. И стальные яйца.

Криво усмехнувшись, вышел из туалета. Да, желудок тянуло, глотку хотелось промыть с мылом от желчи, а от запаха жареного мяса всё ещё тянуло блевать, но хоть головёшки покойников в доспехах перед глазами больше не вставали.

Вернувшись на кухню, поймал обеспокоенный взгляд Асил.

— Мы можем поговорить? — произнесла она с какой-то странной интонацией.

— Не сейчас, — отмахнулся, присаживаясь за стол. Разговоров с ней мне и вчера хватило, до сих пор всё не переварил.

Заметил, как Асил с Никсом переглянулись. И когда эта парочка успела так спеться? Вот же вроде терпеть друг друга не могли, грызлись как кошка с собакой, а теперь, поди ж ты, понимают друг друга без слов. На мгновение стало даже немного обидно.

— Вас ждёт Оркис, — сообщил Никс, меняя тему разговора.

— Отлично, — да, дела — это самое то, чтобы сейчас забить голову.

Бросил взгляд на завтрак, но так и не нашёл в себе силы к нему притронуться. Благодарю покорно, не голоден. Схватил со стола кружку с чаем и встал.

— Спасибо, — поблагодарил я кухарку, кивнув. Горан ведь не виновата, что сегодня я не в состоянии ни то что есть, даже смотреть на что-то мясное. Хватит, налюбовался вчера по самое не хочу.

С кружкой в руке вышел во двор, там моего появления уже ждал переминающийся с ноги на ногу управляющий рудниками.

— Господин, доброе утро! — завидев меня, тут же обрадованно начал он.

— Да уж, хоть для кого-то оно действительно доброе, — буркнул я, делая глоток из кружки.

Оркис подошёл, протянул мне лист бумаги:

— Здесь смета, посмотрите?

Я мысленно скривился. Если он уложился в выданную сумму, то остальное меня не волнует. Смысл мне таращиться на цифры, если я ни оборудования не видел, ни понимания особо в этом не имею?

— Обязательно, — кивнул ему. — Но лучше увижу всё в деле. И, да, сколько вам понадобится времени, чтобы вернуться к полноценной работе?

— Мы отдохнули и уже готовы, — отрапортовал Оркис, разве что несуществующими каблуками не щёлкнул.

Припоминая раны рабов, я решил уточнить:

— Лекаря для работников вызывали? Он всех осмотрел? Мне не нужна внезапная вспышка какой-нибудь болезни или очередная смерть на работе.

— Конечно, я взял на себя такую смелость, — лицо мужчины как будто посветлело.

— Отлично. Нашли артель, что будет заниматься строительством бани и барака?

— Да, всё исполнено, в документе есть сумма, — Оркис всё порывался показать мне конкретную строчку графы расходов, но я махнул листком, пряча его за спину.

— Хорошо. Я хочу, чтобы работы начались как можно скорее. И ещё, лэр Оркис, мне нужно знать, сколько сейчас людей в работе, относительно максимальной загрузки шахт. Необходимо подходящее количество людей для полной и круглосуточной работы, но не до кровавых мозолей, — хмыкнул, вспоминая фразу Никса. — Жду от вас данных, сколько ещё потребуется работников, кого из тех, кто есть там сейчас, следует заменить по состоянию здоровья и дать более простую работу. После чего вы займётесь подбором кандидатов.

— Как скажете, господин, — Оркис был слегка заторможен, вновь его мои требования ошарашили. Но на этот раз в себя он пришёл гораздо быстрее. Привыкает, однако. — Господин…

— Да, Оркис?

— У меня в городе есть семья. Жена меня не очень-то жалует, но я бы хотел…

— Занять их чем-то? — перебиваю, озарённый внезапной догадкой.

— Да, — он мелко закивал. — Жена — отличная швея, она может латать одежду шахтёров. Она не без работы сейчас, но заказов стало очень мало в последнее время. А дочка работает в… — он сбился, сдавлено выдохнул. — В общем, если вам нужны люди в поместье, я бы забрал её оттуда.

На секунду нахмурился, не понимая, что за работа такая у дочери Оркиса, что отец так реагирует и тушуется, но тут же отмахнулся от этого вопроса — сейчас это всё не имело особого значения.

— Да, конечно, Оркис, — прикинул, что Асил найдёт, куда пристроить и швею, и девчонку.

— Спасибо, господин!

Глаза управляющего странно заблестели, он чуть было не упал на колени, но я не дал ему это сделать, властно взмахнув рукой.

— Вы свободны, лэр Оркис.

Тот ещё пару раз порывался что-то мне сказать, но в итоге только поклонился в пояс и поторопился к калитке. Я проводил его глазами, прикидывая, что и Оркису следует подписать вольную через год. Думаю, к тому времени он так приживётся на старом месте в новой должности, что не станет менять работу из-за смены статуса. Тем более, если его семью ещё сейчас к делу приставлю.

Я осмотрел двор, с кривой усмешкой подмечая следы нашей вчерашней «разминки» с Асил. Хорошо мы тут всё перекопали. Даже пару кустов сломали, вытоптали грядку, которую я раньше сохранял как источник подножного корма. Жезель нам спасибо не скажет за такое поведение, он только начал тут всё в порядок приводить.

И вдруг я почувствовал взгляд сзади. Снова то же странное ощущение, что и вчера. Однако, попав в передрягу в переулке, я как-то совсем выпустил этот момент из виду. Но жизнь такова, что невнимательным мне быть нельзя. Нужно использовать всё, что только дано свыше.

На этот раз я решил довериться внутреннему чувству, а не отмахиваться от него. Сосредоточился на ощущении, на направленном в мою сторону внимании. Прикрыл глаза, усиливая концентрацию. Показалось, будто оказался в сером тумане, а где-то впереди мелькнула яркая красная нить. Рванувшись, попытался ухватиться за неё, но кровавая полоска раз за разом ускользала, как будто просачиваясь сквозь пальцы. Тогда я решил не торопиться, осторожно занёс ладонь над нитью, медленно приблизился, словно боялся спугнуть. Невольно попытался воссоздать то же ощущение покалывание на кончиках пальцев, что вызывали магические молнии. Нить вновь сбежала, но на этот раз мне показалось, что смог удержать её на мгновение.

Спустя, наверное, минуту, мне удалось ухватиться за нить. В плане ощущений ничего не поменялось: в спину упирался тот же взгляд, воображаемые руки в тумане ничего не чувствовали, но я заставлял себя тянуть за ниточку, пока не понял, что знаю наблюдающего. Это странное осознание просто высветилось в голове, не требуя каких-то доказательств или логических подтверждений.

Нить вытянула ко мне яркий шарообразный фонарик, этакий сгусток света, внутри которого мелькали образы, среди которых я смог разглядеть лицо. Шарик пылал, из него выливался яркий свет, как из стакана молоко, и расплескивался вокруг. Отделяющиеся искры света ещё какое-то время летели вниз, пока не исчезали в тумане, затухая.

В надежде добавить к картинке звук, я прислушался. Но спровоцировал совсем другое — почувствовал чужие эмоции. Настороженность, грусть, злость — эти были самыми яркими. Причём злость не концентрировалась на мне, скорее обладатель взгляда злился на самого себя.

— Никс, как дела с обмундированием и комплектацией охраны для рудников? — открывая глаза, спросил я человека, стоявшего за спиной.

В ответ раздался удивлённый смешок.

— А вы не перестаете поражать, барон, — прозвучал низкий голос командира стражи.

— Не без этого, — я хмыкнул, отмахнувшись. Но сама способность распознавать людей подобным образом мне понравилась. Это могло стать очень полезным умением в будущем, особенно, при моём-то везении заводить врагов…

Никс вышел вперёд, встал со мной рядом на крыльце. Мне пришлось слегка поднять голову, чтобы посмотреть мужчине в лицо. Тот был спокоен и сосредоточен, глаза продолжали контролировать местность.

— Я слышал часть вашего разговора с Оркисом. Если вы планируете увеличить штат рабочих, то нужно больше воинов. Одного моего отряда будет мало, — Никс покачал головой. — А новые воины будут стоить золота…

— Золото сейчас не проблема, — вздохнул я, про себя горько усмехаясь самому факту, что говорю подобное. — А вот…

— Вы про вчерашнее? — с пониманием спросил командир.

Да, не один я тут обладал неплохой догадливостью. И это в некоторой мере радовало.

— Да, — поделился я, опуская голову. Хорошо, что Никс в курсе произошедшего. Тот факт, что могу обсудить это дело с ним, слегка облегчал мои думы. — Не знаю, чего и ждать теперь.

— Сейчас и узнаем, — мужчина вдруг почти зарычал с какой-то странной злостью.

Я удивлённо вскинул голову, сначала глядя на командира, но понимая, что он смотрит во двор, проследил взглядом в том же направлении.

И с полным непониманием воззрился на девушку, что сейчас закрывала калитку, ступив на территорию поместья. Высокая, в тёмных кожаных штанах для конных прогулок, свободной белой рубашке и с внушительной белокурой косой, перекинутой через плечо на грудь.

Она неторопливо осмотрелась по сторонам, морща носик, как будто вляпалась в дерьмо. Затем приложила руку ко лбу козырьком, пряча глаза от яркого света поднимающегося солнца и будто высматривая что-то.

— Пора вешать замок, — процедил Никс еле слышно. — Амбарный.

— Не поместье аристократа, а проходной двор какой-то, — так же тихо согласился я с ним, продолжая рассматривать незваную гостью. — Кто она вообще такая?

Никс в ответ только дёрнул верхней губой, на мгновение оскаливаясь.

Между тем девушка пересеклась взглядами со мной и хищно улыбнулась. Уверенным шагом устремилась к нам.

— Архарт Самвель? — она вроде бы и спрашивала, но тон был такой, как будто выносила приговор. Причём обвинительный.

— Допустим, — последнее время новые знакомства не приносили мне ничего хорошего, поэтому и сейчас я не питал нежных иллюзий. — А кто вы? — в свою очередь смерил её взглядом.

— Скаут династии Шентри, третьего рода империи Менор, — ответила гостья, в усмешке показывая белые зубы. — И, кажется, у нашего рода есть к вам пара вопросов. Пригласите даму в дом, или так и будем разговаривать на крыльце?

Глава 19 Божественный дар

Я молча рассматривал гостью, про себя удивляясь странной реакции Никса. Не замечал за ним подобного агрессивного поведения. Они уже встречались раньше? Нет, узнавания как такового в его или её глазах я не видел. Общая неприязнь? Для этого тоже должна была быть конкретная причина. Но это я выясню позже. А пока мой мозг пытался судорожно вспомнить всё, что я хоть когда-то слышал об этом роде. Шентри, третий род империи Менор. Когда-то давно отец рассказывал мне про четыре старших рода, которые являются опорой империи и оплотом самой могущественной магии, которую им даруют боги-покровители. И каждый род считал одной из основных своих целей именно укрепление своего положения, развитие магии и расширение влияния для своего бога… Бессмертной, всесильной сущности, дарующей людям магию, а взамен требующей поклонения и прославления собственного имени…

* * *

В тёмном, почти забытом зале маленького полуразрушенного храма впервые за многие годы раздавались человеческие голоса. Женские, мужские, детские. Плач и стенания отражались от каменных пыльных стен, разносясь по засыпанным нишам и разрушенным ответвлениям. Свет от одного единственного факела дрожал, рождая пляшущие силуэты на камне, выхватывал из темноты измождённые серые лица, покрытые множеством морщин, шрамов; тусклые погасшие детские глаза…

Люди молились. Негромко, почти безнадёжно. Если в главном храме селения их слёзные просьбы к четырём богам ничего не дали, то чего им ожидать от полуразрушенной каменной статуи богини, жертвенник которой уже очень давно оказывался пуст по всем праздникам, а храм пустовал много лет.

И всё же люди просили. Стоя на коленях на усыпанном песком и мусором полу. На жертвеннике лежал сухой кусок заплесневевшего хлеба, почти теряясь в большой чаше, но это было единственное, что они могли сейчас дать. Их губы шептали о голоде. О засухе, которая постигла эти земли, убивая всё живое. Эти земли, бывшие некогда плодородными, отныне напоминали пустыню. Дожди внезапно прекратились, зелень неестественно увяла, деревья высохли. Заболел и попадал скот, став непригодным для пропитания. Обширные поля, которые раньше были жёлтыми от зреющей пшеницы, теперь отдавали желтизной из-за сухой растрескавшейся мёртвой земли.

Для земель хлебопашцев это было катастрофой и смертельным приговором. Им нечего было продавать, нечего есть самим.

Но как будто этого селянам было мало. Одновременно с неурожаем начались побои от владельца земель — барона, сын которого ждал свежего хлеба на завтрак ежедневно, но весь урожай погиб, селянам нечего было дать, нечем расплатиться.

Но это никого не останавливало. Сын владельца полюбил наведываться в селения вместе со своими столь же высокопоставленными друзьями. За этим всегда следовали показательные телесные наказания. Он любил «воспитывать» своих людей, как барон это называл. Чтобы они не забывали, кому обязаны своей жизнью.

В один из таких приездов они избили девушку на площади за то, что она, проходя мимо них с коромыслом, от изнеможения не удержала деревянное ведёрко и плеснула водой на дорогу. Капли попали на ногу лошади барона, тот дёрнулся, тревожа всадника. И тут же взвился кожаный кнут, щёлкая в воздухе и опускаясь на спину уже сложившейся вдвое в поклоне девушки.

Раздавшийся громкий крик только раззадорил барона и сопровождающего его друга, они, смеясь, хлестали упавшую на землю девушку кнутом, оставаясь глухими к её мольбам о помиловании. Каждый щелчок сопровождался новым криком и очередной красной полосой на спине и руках девушки. И лишь после того, как кроме хрипов от неё ничего нельзя было добиться даже после сильнейшего из ударов, они брезгливо сплюнули на неподвижное тело и продолжили свой путь, возвращая измазанные в крови кнуты на место.

Стоило баронам скрыться из виду, как на площади появились люди. Такие же иссохшие и измождённые как и сама жертва. Их лица были темны и хмуры, в глазах женщин блестели слёзы, во взорах мужчин светилась бессильная ярость пополам с ненавистью.

Но ни один из них не прикоснулся к девушке, не попытался помочь или проверить, жива ли бедняжка до сих пор. Знали, что за подобное вполне можно оказаться на её месте, а то и на виселице, которая украшала центр каждой площади.

Всё, что им оставалось, это упасть на колени и взмолиться богине о помощи и снисхождении. Их губы шевелились в немом крике о чуде.

И словно в ответ на их молитвы вспышка яркого света озарила площадь. В воздухе над раненой девушкой склонился объятый белым сиянием силуэт женщины. Её длинные волосы и полы свободного одеяния плавно колыхались, хотя не было ни единого дуновения ветерка. Белая кожа светилась, глаза представляли собой две ярких звезды. Одного мановения руки было достаточно, чтобы страшные кровавые раны на теле девушки затянулись без единого шрама. Её глаза распахнулись, девушка в восторге пополам с ужасом взирала на явившуюся богиню, чья магия только что спасла ей жизнь.

Сама же богиня выпрямилась, строгим взором обвела склонившихся перед ней людей. Белёсые брови сошлись на переносице, выдавая недовольство высшей сущности. Люди перестали дышать, боясь теперь накликать на себя гнев богини. Но та лишь взмахнула рукой и растворилась в воздухе.

Селяне не спешили радоваться. Спасение одной жизни никак не повлияло на их быт. Боги забыли про них…

Но один исхудалый мальчик в толпе, державшийся за пальцы своего отца, прошептал восторженно, избавившись от накатившего страха:

— Это же была сама Акима… Пап, ты говорил, что она не состоит в первых четырёх по силе, но помогает простым людям, как мы…

— Замолчи, придурошный! — с неожиданной злостью одёрнул его отец. — Не кличь беду! А то четверо великих решат, что ты их принижаешь, и не станут больше помогать! Тогда мы тут все умрём!

Мальчик отвернулся с обидой в глазах, прошептал так, чтобы не слышал отец:

— Как будто сейчас этого не происходит…

Толпа разошлась, сердобольные женщины под руки увели чуть было не погибшую девушку.

— Не стой!

Мальчик получил ощутимый тычок в спину от отца.

— Шевелись, Утик, пока не стемнело, сходи до колодца, набери воды. И не мешанину из грязи, как в прошлый раз! Постарайся!

Шмыгнув носом, мальчик поторопился взять ведро и устремился к выходу из деревни. На территории селения уже всё пересохло, но в дальнем колодце ещё можно было попытать счастья. Правда, за все разы Утику ещё ни разу не удалось набрать воду так, чтобы не зачерпнуть грязи со дна, отец всегда был недоволен.

Таща на себе деревянное ведёрко, мальчик шёл, загребая ногами горячий песок. Он ещё помнил, что не всегда деревня была такой. Когда-то они с отцом вместе ходили на огромную, просто нескончаемую прямо до горизонта пашню. Все деревенские работали на ней день и ночь, не покладая рук. Утик хотел, чтобы отец научил его так же работать серпом, но тот только злился, говоря, что такому слабоумному нечего держать острый серпв руках, только без пальцев останется или другого кого покалечит.

Утик вытер пот со лба, со злостью дёрнул ведро, больно ударившее его по ногам. Он не понимал, почему все вокруг считали его дураком. Да, Утик не мог так быстро считать монетки, как это делал старший брат, а вместо этого мог часами таращиться на летающих птиц. Но ведь они были такими красивыми и так звонко пели…

Но за это он постоянно получал затрещины от отца и прозвище слабоумного и бесполезного.

Утику оставалось пройти всего немного, и он оказался бы за пределами деревни, как вдруг раздалось громкое гиканье, и на дорогу выехали лошади. Бароны, что сидели верхом, с весёлыми криками гнали кнутами бедную собаку, которая петляла по дороге, путаясь спастись от кнутов и копыт одновременно.

Утик бросил ведро и прыгнул в канаву, падая ничком и закрывая голову руками. От ужаса в животе похолодело, стоило только представить, что барон его заметит и сотворит то же, что и с бедной незнакомой девушкой. Сцепив зубы, мальчик мысленно взмолился Акиме, прося сделать так, чтобы сын владельца земель посмотрел в другую сторону от лысой, почти ничем не прикрытой канавы. Пыльная одежда скрывала мальчика, но всё же не прятал полностью. Ему оставалось только ждать.

Несчастная собака с визгом пролетела мимо, а за ней и два всадника. Утик дрожал всем телом, и даже глаз не открыл, пока крики не удалились и не затихли вдали. Только тогда он кое-как на неверных ногах приподнялся, затравленно огляделся, но никого рядом не увидел. На четвереньках обшарив канаву, нашёл брошенное ведро, прижал его к груди, как последнее спасение.

— Акима… — только и смог прошептать он вслух непослушными губами.

Дрожащие ноги плохо слушались, поэтому до колодца Утик смог добраться только в сумерках. Подчиняясь странному порыву, прежде чем возиться с колодцем, мальчик нашёл несколько камешков и сложил из них домик. После чего соединил руки в молитвенном жесте, вознося хвалебную песнь. Текст был традиционным, только на этот раз вместо упоминания четвёрки старших богов, Утик назвал лишь одно имя. Это было страшным святотатством, и отец точно не похвалил бы за такое, но его здесь не было.

И всё-таки, как бы ни дрожали руки, необходимо было набрать воды. При недостатке света было очень страшно крепить ведёрко к крюку. Мальчик не доставал до перекладины, поэтому пришлось найти небольшое полешко, которое обычно всегда стояло рядом, но сейчас почему-то было отброшено на добрых пару метров.

Крутить нещадно скрипящую перекладину колодца в сгущающихся сумерках совсем не хотелось, но между страхом быть съеденным прибившимся к селению хищником, и ужасом от того, что сделает с ним отец, прейди он без воды, Утик выбрал смириться с первым.

Жилы на худых руках вздулись, когда мальчик закрутил перекладину, сил не хватало, но Утик сжал зубы, упрямо продолжая стараться. Вскоре, ещё через несколько витков, наконец раздался удар ведёрка о воду. У Утика никогда не получалось так ловко, как у старшего брата, зачерпнуть воды, при этом не доставая до дна почти высохшего колодца. Мальчик подождал немного и принялся крутить в противоположную сторону, возвращая ведро.

Утик взмок, пот противно скользил по спине, холодя кожу в сумеречном остывающем воздухе. Руки дрожали и грозились выпустить перекладину, но этого никак нельзя было допустить, иначе пришлось бы всё начинать с начала. Вот наконец показалось ведро, Утик закрепил перекладину и еле гнущимися пальцами снял ведёрко.

Вытер мокрый лоб рукой, посмотрел на набранную жидкость, пытаясь в темноте разглядеть, сколько именно там воды, а сколько осевшей грязи.

И вдруг прямо с водной глади на него глянули два светящихся глаза. Утик отшатнулся, запнулся за камень и шлёпнулся на землю, больно отбивая копчик, во все глаза таращась на ведро. Но из него, вопреки ожиданиям, ничего не вылазило. Тогда, набравшись смелости, мальчик на четвереньках подполз к ведерку, коротко глянул в него и тут же отпрянул. И снова не произошло ничего страшного. Утик рискнул вновь заглянуть в ведро. И на этот раз разглядел там не только глаза, но и знакомые очертания лица богини, которую видел сегодня.

— Акима… — хотел сказать мальчик, но ни единого звука из горла не вырвалось, дыхание перехватило.

— Малыш… — раздался мягкий женский голос у него в голове. — Ты чист душой, тебя ещё не смогли очернить человеческие пороки…

Утик молчал, не совсем понимая, о чём говорит ему богиня. Но всё внутри трепетало от происходящего. Все его горести в одно мгновение показались чем-то маленьким, незначительным по сравнению с тем чудом, что творилось сейчас.

— Скажи, ты хочешь служить мне? — спросила богиня. — Хочешь стать моим сосудом? Я дарую тебе силу, ты сможешь помогать людям, твоя мою волю.

Вот это было уже более понятно, и Утик быстро закивал, не надеясь на голос. Конечно, мальчик хотел! Он же сам сегодня видел, как Акима вылечила девушку прямо на его глазах. Теперь Утик сможет сделать так, чтобы в его деревне больше никто никого не обижал! А баронский сынок… В глазах мальчика сверкнули злые слезы, он сжал кулачки. Баронскому сынку придётся несладко, он ответит за каждое преступление, которое совершил!

— Да будет так, пусть свершится справделивость, — по воде пошла рябь, силуэт богини в нём сломался и рассыпался на множество ярких искр.

Если бы в этот момент Утик смог посмотреться в ровную водную гладь, то увидел бы, как в его глазах вместо зрачков на мгновение засветились замысловатые символы…

* * *

Богине понадобилось время, чтобы выследить виновного, носясь по полям как шаровая молния. По всем признакам увядающей земли и умирающей природы было понятно, что где-то поблизости сидел паразит и нагло питался тем, что ему не предназначалось. Остальные называли таких созданий полубогами, но для Акимы другого названия, кроме как презренные паразиты, не было.

И вот в лучах уходящего солнца она его увидела. Галантный, красивый парень в удивительно чистом костюме для того, кто сидел посреди поля. Он даже улыбался, но лицо при этом оставалось мёртвым, ироничным и надменным.

С его рук тянулись чернильные путы, ныряющие в землю. И вся территория вокруг полубога была как будто выпита досуха, некогда плодородная земля превратилась в серую пыль и пепел.

Полубог поднялся, стоило только богине приблизиться, но сосуды, соединяющие его с землёй, не распались, просто удлинились.

— Я знал, что ты придёшь, — проговорил он сухим ломким голосом. Таким же бездизненным, как и земля вокруг.

— Что ты себе позволяешь? — холодно спросила Акима. — Ты, ничтожный полубог, как посмел уничтожить землю, которая питала множество местных людских поселений⁈

Мужчина поморщился, качнул головой.

— Говоришь, как будто входишь в маленький кружок предателей, — хмыкнул он. — Точнее, квадратик. Эти четверо прозвали себя старшими, но было ли у них такое право?

Богиня нахмурилась: обычно полубоги были гораздо меньше. Да и вообще, мало кто из них мог стоять в присутствии полноценного бога. А этот чувствовал себя вполне комфортно, тогда как его уже давно должно было придавить её силой.

— Знаешь, почему ты здесь? — спросил он вдруг.

— Потому что мы не должны допускать, чтобы наши подданные страдали. Четверо позабыли про эти земли, но люди здесь до сих пор поклоняются им. Мы должны оберегать тех, кто верит в нас, делится своей энергией и даёт нам силу. Это наш долг. Но тебе этого не понять, в тебя никто никогда не верил и не поверит. Ты — паразит, которого не должно быть на этой земле. И сегодня тебя не станет.

— Юная, бесконечно справедливая, — с улыбкой проговорил полубог. — Предсказуемая. Иначе говоря, слабое звено.

Его рот вдруг растянулся, как будто человеческая форма совершенно не сдерживала это существо. Кожа почернела и заблестела, обширная пасть оказалась наполнена острейшими зубами, влажно сверкнувшими в отсветах солнца.

Ошарашенная богиня не успела увернуться, когда чёрное чудовище кинулось на неё, рыча от голода.

* * *

— Шентри, значит, — выдохнул я, кривясь.

Вот уж не вовремя их сюда принесло. Я примерно предполагал, конечно, что именно могло привлечь их внимание, но легче от этого не становилось.

— Заходите в дом, — вынужденно пригласил я девушку. Повернулся командиру. — Никс, попроси Асил прийти в гостиную.

Да, моя телохранительница явно не обрадуется новостям, но поставить её в известность я был обязан. Всё-таки вчера проиграл ей совершенно честно, приходилось выполнять свою часть сделки.

Глава 20 Незваные гости

Но не успела гостья и шагу ступить в сторону крыльца, как вновь звякнула калитка, пропуская очередного посетителя.

— Да сколько можно⁈ — выдохнул я, начиная уже банально злиться. У меня что, приёмный день сегодня вдруг образовался? Или своих дел нет никаких и ни у кого? Раньше этот заброшенный особняк вообще никому кроме Перкинса не был нужен, зато сейчас паломничество организовали…

— Разрешите представиться, скаут династии Аморен, второй род империи Менор, — тут же доложился молодой парень с нетипичной причёской — чёрные волосы были забраны в низкий хвост, списавший чуть ниже лопаток. Сам гость был одет в тёмно-синий камзол с иголочки и стягивал с рук белые перчатки.

Что-то мне подобное явление высоких гостей совсем перестало нравиться. Третий род Шентри — это ещё куда ни шло. Насколько я слышал краем уха об этом роде, дела у них последнее время шли неважно, и появление тут их представителя было хоть сколько-то понятно. Им в срочном порядке требовалась свежая кровь и вливание финансов. Но вот второй-то род что тут забыл? Мимо проходил?..

Правда я был тут не один такой недовольный, блондинка волком глянула на черноволосого.

— Будьте так добры покинуть эту территорию, на данный момент здесь ведёт переговоры род Шентри, — высокомерно заявила она, складывая руки на груди.

— Насколько я помню правила, — нисколько не смутился от её выпада скаут Аморенов. — У рода Шентри нет прав на индивидуальное ведение переговорного процесса, — с усмешкой напомнил парень. — Так что это я попрошу вас…

— Роду Аморен не стоит недооценивать Шентри, — уже змеёй зашипела рассерженная девушка, готовая в волосы вцепиться оппоненту.

— Да побойтесь богов, в мыслях не было. Мы всегда оценивали вас сугубо по достоинству, — иронию в голосе черноволосого можно было черпать ложкой.

— Да как вы…

— Господин, — раздался вдруг у меня за спиной еле слышный голос Асил, и отвлёкся от криков во дворе.

Она не вышла на крыльцо, специально скрываясь так, чтобы не попадать в область видимости гостей. Впрочем, они были так поглощены друг другом, что ничего другого вокруг не замечали.

За спиной Асил маячил Никс, сверкая недовольным взглядом. Но хоть былой злости в его глазах уже не было, и на том спасибо. Хватит тут моих эмоций по отношению к происходящему, кто-то должен сохранять трезвую голову.

— Полюбуйся, — так же тихо проговорил я, коротко кивая на перепалку.

— Собачатся, как две шавки на дороге, — буркнул командир. — А мнят себя благородными.

И я был склонен с ним согласиться.

— Что скажешь? — я немного повернулся, чтобы лучше видеть выражение лица телохранительницы. — Есть у них на меня что-то серьёзное, как думаешь? — мой голос выдавал напряжение, охватившее тело в этот момент.

— Попробуйте их выпроводить, — задумчиво ответила Асил. — Не думаю, что они обладают сведеньями о вчерашнем происшествии. Однако оба рода могут быть в курсе того, что на рынок был выброшен гигантский подземный червь в почти нетронутом состоянии.

— А я ляпнул управляющему торгами, что убил его магией, — сам бы себя по лбу ударил, это ж надо было так сглупить. Впрочем, тогда я вообще не был в состоянии мыслить трезво.

— Именно. Эти двое — мелкие сошки на побегушках у своих родов. Даже если кто-то решит попытаться совместить убитого червя и вчерашнюю грозу, то пришлют на переговоры не этих двух. На вопросы отвечать можете правдиво, но сугубо исходя из того, что первый и последний сильный выброс магии у вас был при контакте с червём. Если будут вопросы про вчерашний вечер, то говорите, что провели его дома. Время не уточняйте, от более подробных вопросов уклоняйтесь.

— Хорошо, понял тебя. Спасибо.

— Никс, будь рядом с господином, — Асил коротко улыбнулась командиру и растворилась в тенях.

Внушительная фигура Никса тут же выросла у меня за спиной.

— Любишь спектакли? — со вздохом спросил я у него.

— Не особо, господин, — качнул командир головой.

— Я вот тоже, — скривился, наблюдая за всё ещё идущим спором.

— Я бы как-то на представлении, — добавил вдруг Никс. — Не похоже. Здесь скорее петушиные бои.

Неизвестно, как долго эти ребята смогли бы продолжать, но моё терпение кончилось куда быстрее, чем их запас двустороннего злословия.

— Дорогие скауты, — проговорил я сквозь зубы, сжимая перила так, что шершавое дерево больно врезалось мне в ладони. — При всём моём уважении, но я-то вообще по какой причине должен лицезреть вас обоих на своём дворе без приглашения? Вы решили тут устроить кулачные бои? Так места за забором полно.

— За каким забором? — удивлённо переспросил парень, мельком оглядываясь.

— За моим забором, — я широким жестом указал на калитку. — С той стороны. Будьте так добры, для дальнейших совместных бесед покиньте территорию, — чуть не добавил «прямиком к Даст», но сдержался из последних сил.

Я чудовищно отвык от подобных высокопарных речей, которые раньше нередко слышал, когда родители устраивали приёмы для местной знати. Но голод и почти бродяжничество очень быстро выбили из меня эту науку.

Одну девчонку из Шентри я готов был выслушать, но без всего этого цирка. Из остальных родов, если вдруг их представители действительно решат сюда явиться, в чём я сомневался, третий род империи был наиболее для меня безопасен, если вообще можно было применить это слово к четырём великим родам. На данный момент их позиции на карте империи были наименее сильны.

— Вы не понимаете, с кем говорите…

— Послушайте, я не успел объяснить…

Их голоса я остановил поднятием руки. Мелочь, а приятно, конечно, когда у тебя есть хоть какая-то власть.

— Сначала договоритесь между собой, потом уже приходите, — отрезал я.

Стоило немного поднажать и проверить: если оба сейчас развернутся и уйдут восвояси, то моя кандидатура для них вообще не интересна, просто так заскочили на огонёк. Если же будут настаивать… То тут придётся разговаривать, ничего не попишешь. Пусть, как сказала Асил, явка скорее неофициальная, прислали молодняк, меня ещё только прощупывают, но уже сейчас слишком грубить двум великим родам будет чревато негативными последствиями.

Парень от моего заявления опомнился первым, коротко выдохнул, пригладил выбившиеся из причёски пряди.

— Барон Самвель, могу я поговорить с вами наедине? — спросил он вежливо, закладывая правую руку за спину, как было принято на официальных приёмах.

— Нет такого желания, — пожал я плечами совершенно искренне. — Время — деньги, слышали такую поговорку? Один не очень мудрый человек сказал, — я с отвращением вспомнил дядю. — Он забыл добавить, что к этому должны прилагаться ещё и мозги, причём, желательно, рабочие.

Скаута мой ответ не удовлетворил, он непонимающе повертел головой.

— Знаете, — я спустился, под возмущённым взглядом блондинки взял парня под локоть. Отметил, что черноволосый немного ниже меня. — Вижу, что вы — человек умный, лэр. И должны понять, — я уверенно повёл его к калитке, по пути нагнетая обстановку. — Я сейчас крайне занят. На меня столько всего свалилось, вы не представляете. И на рудники-то надо съездить, и материалы закупить, и рабам построить баню. Вы когда-нибудь строили баню?

Тот лишь качал головой, как игрушечный болванчик.

— А времени никогда ни на что не хватает, поэтому, — я остановился перед калиткой, почти носом тыкая скаута в пошедшее плесенью деревянное полотно. Надо бы, кстати, попросить кого-нибудь хоть покрасить забор, а то ведь стыдоба.

Раздался короткий девичий смешок оставленной около дома Шентри, а до черноволосого наконец дошло, что я тут устроил. Однако Аморен не сдался, тут же найдя другой путь.

— А если я, так скажем, пожертвую некую сумму вашему фонду? Вы, как я посмотрю, господин серьёзный, в таком-то возрасте уже взять подобную ответственность… — грубая лесть патокой полилась из его рта, вызывая у меня приторное до тошноты ощущение.

Даже Шентри — и ту перекосило, будто она съела лимон целиком. Никс так вообще стоял с таким выражением лица, будто прямо сейчас был готов ударить паренька за подобные предложения.

— Ну, допустим, — произнёс я, внезапно озарённый одной идеей. Ну, хочет парень лишиться нескольких золотых, кто я такой, чтобы ему мешать? — Фонд неимущих.

У Никса от моих слов глаза полезли на лоб, а я же нисколько не кривил душой. А что, рабы и правда неимущие. На полученные деньги, если скаут действительно решится сделать взнос, я куплю им одежду или ещё что-нибудь. Что именно они станут «имущими», будет зависеть сугубо от размеров пожертвования.

Молчавшая до этого Шентри вдруг возмущённо пискнула:

— Но-но-но! Это не честно! — она в несколько быстрых шагов оказалась около нас, преграждая путь.

Но Аморен как будто и не заметил её праведных потуг, уже с азартом заглотив наживку.

— Назовите вашу цену, — тут же приобрёл он деловой вид.

— Подобные вопросы стоит обсуждать в доме. Пройдёмте, — сказал я пусть и с улыбкой, но меня так и тянуло скосить её на недовольную гримасу.

На самом деле я бы остался во дворе, а лучше за его пределами, и не пускал бы этих двоих в дом, но редкие прохожие стали присматриваться и прислушиваться к происходящему за моим забором, что я мог видеть в пару щелей в полотне. А излишнее внимание мне сейчас было ни к чему. Поэтому пришлось проводить скаутов в летнюю гостиную с террасой, которая была ближе всех и относительно прилично выглядела. Настолько относительно, что первым сделанным Шентри движением была гримаска отвращения на её лице. Ну да ладно, мы под её визг закрыли девушку на террасе, под предлогом Аморана, что она, дескать, за информацию не платит.

— Так какова ваша цена? — вернулся к вопросу скаут.

— Один вопрос — один золотой, — не стал дешевить я.

Черноволосый охнул, но торговаться не стал, тут же достал кошелёк и начал сыпать вопросами, выкладывая на шаткий стол по одной жёлтой монете за каждый мой ответ. Я помнил установку Асил, поэтому над своими словами особо не задумывался, говоря лишь в рамках разрешённой легенды.

— Род деятельности? — первый вопрос скаута меня удивил.

— Землевладелец, — ответил я, приподнимая брови. Серьёзно? Он на это золотой потратил? Нет, совесть за подобное неправомерное обогащение терзать меня не будет.

— Основная стихия?

— Не знаю, — пожал плечами. И ведь не врал. Да, я бил молнией, но основная ли это моя стихия? Без понятия.

— Как управляете даром? Ментально или мысленно? — ещё один золотой оказался в стройной дорожке, дополняя ряд.

— Не знаю, — и снова не лгал, у меня не было точной информации.

— Где-то учились? Имею в виду именно обучение магии, — уточнил скаут.

— Нет, магии нигде не обучался.

— А где вы были вчера вечером? — что-то странное мелькнуло в глазах черноволосого.

— Дома, — спокойно ответил я, а вот внутри что-то задрожало. Они что-то подозревают… Но доказательств у них нет и быть не может. Другой вопрос, что они им могут и не понадобиться, одного подозрения будет достаточно.

— Кто-то может это подтвердить? — Аморан сохранял вежливое выражение на лице, но его вопросы стали всё больше походить на допрос.

— Да, моя прислуга, — коротко отозвался я.

От дальнейших расспросов меня спасло то, что в кошельке у скаута банально кончились монеты. Тот разве что с носом не залез в сумку, но больше ни одного золотого не нашёл. А на предложение о выписывании чека я не согласился.

— Что ж, был рад с вами побеседовать, уважаемый барон, — склонил Аморан голову в коротком кивке. — Думаю, через некоторое время мы сможем продолжить наш разговор.

— Никс, проводи дорогого гостя, — у меня уже не было сил ему улыбаться, так что я сбросил обязанности хозяина на командира.

Скаут Аморанов удалился, сверкая воодушевлённой улыбкой, как будто выиграл приз. Я его не понимал, ведь, по сути, ничего полезного ему узнать не удалось, а денег потратил довольно много.

С кривой усмешкой смёл в ладонь золотые монеты, переложил звенящий груз в карман — надо будет отвезти их Оркису, всё-таки слово надо держать — раз сказал, что отдам неимущим, значит, так и сделаю. Причём в ближайшее время.

Со вздохом глянул на кипящую от злости Шентри, открыл дверь террасы, вышел к ней.

— Так что вам от меня надо? — уточнил. И тут же состроил приторно-вежливое выражение лица, взял её ладошку в свои руки: — Может, вы тоже хотите сделать пожертвование в фонд неимущих?

— Нет, — она резко выдернула свою конечность и сложила руки на груди. Глянула на меня с вызовом. — Хотела предупредить, барон, чтобы вы не связывались с Аморанами. Они не так просты и милы, как кажутся.

Я съел улыбку и пристально посмотрел на девушку немигающим взглядом:

— А вы, значит, простые? — спросил серьёзно и как-то тяжело.

— Куда проще, — Шентри казалась искренней в своих словах. — И честнее.

— Если вы такие честные, то почему ж такие бедные? — вырвалось вдруг у меня с неожиданной даже для самого себя злостью. — Не думала, что честность в подобных делах должна быть на поводке?

— Хотите поучить меня вести дела? — нахмурилась девушка.

— Нет, — я покачал головой и даже отступил на шаг, не понимая, откуда взялись такие несвойственные мне прежде эмоции. — Уходи.

Шентри с гордым видом удалилась, провожаемая вернувшимся Никсом.

А меня начали терзать воспоминания о том, как вёл дела отец. Он всегда был честен, барона Самвеля любили и безмерно уважали его люди, ставили в пример, как управленца. Но… Где он теперь? На дне, стал кормом для рыб. Он, его жена… Семья разрушилась, сын чуть не стал бродягой без рода и имени, а дочь почти лишилась возможности обучаться магии из-за долгов.

Откуда-то изнутри пришла обжигающе горячая волна злости. Давая ей выход, я ударил по столбу, удерживающему крышу террасы. Тот ощутимо содрогнулся, откуда-то сверху посыпались опилки и пыль.

И как противовес отцу — дядя. Кларенс, Даст его сожри. Ублюдок, которого непонятно как носит земля. Но эта сволочь живёт припеваючи и вряд ли когда-то голодал или испытывал нужду. Дядя всегда находил путь к обогащению, пусть и незаконным или даже аморальным способом…

Я сам не мог понять, как вообще мысль о том, что действия Кларенса можно назвать приемлемыми, зародилась в моей голове. Цель оправдывает средства⁈ Труп собственного брата и его жены, доведение племянника до полной потери себя — это может иметь какую-то приемлемую цену⁈

На какую-то долю секунды мне захотелось ответить: — Да.

Через мгновение мне стало страшно. Что-то внутри меня менялось, чернело. Я мог это заметить, но пока не знал, как остановить. Уставился на собственные руки, как будто мог глазами увидеть те изменения, которые ощущал.

— Чем больше сила, тем сильнее вы меняетесь, — вновь раздался за моей спиной спокойный голос Асил. — Вы слишком быстро роднитесь с магической энергией. Придётся привыкнуть.

— Но это не я! — хотелось крикнуть, но вышел только сип.

— Нет, не вы, — подтвердила она, и от этих слов мне стало легче. Но ненадолго. — Тот, другой внутри вас. Он — тот, кем вы станете. Или можете стать. Внутри каждого происходит борьба, магия только усиливает разницу между двумя началами. Представьте, что внутри каждого есть два диких зверя. Один — добро, другой — зло…

— Пустая болтовня, — отмахнулся я, усмехаясь и смиряя внутреннюю дрожь. То, что пути два, уже давало надежду, что я смогу усмирить странную чёрную муть внутри. Я просто не позволю подобным мыслям появляться в моей голове. Пусть эти разговоры больше отдавали философией, чем реальностью. — Два зверя, и я даю пищу обоим. Старая сказка.

— Но правдивая, — мягко улыбнулась Асил, проводя ладонью по моему напряжённому плечу.

— И какого зверя кормишь ты? — спросил я в неожиданном порыве.

— Никакого, — не теряя улыбки, негромко ответила телохранительница, чуть было не добавив, что она кормит только себя.

Глава 21 Утро добрым не бывает

Никс открыл калитку, молча указал на пустую уличную дорогу. Скаут Шентри фыркнула, высоко поднимая голову, и гордо вышла за порог. Но стоило двери с металлическим лязгом закрыться, как весь надменный вид девушки испарился. Плечи поникли, руки опустились, лицо погрустнело. Она рассчитывала совсем не на такой приём, всё пошло наперекосяк. А ведь если бы у неё вышло получить согласие этого барона Самвеля, то госпожа Лесанна была бы очень довольна ею. А теперь… Ещё и этот Аморан нарисовался и сбил ей все карты! Видела ведь, что парень на крыльце уже готов был пригласить её в дом, пусть не был доволен приходом гостьи, и поговорить, а этот гад всё только испортил своим появлением!

— Оливия! — раздался вдруг знакомый голос за её спиной.

Девушка скорчила гримасу и обернулась:

— Только вспомнишь про… — процедила она сквозь зубы, глядя на подошедшего к ней скаута Аморанов. — Что ещё тебе от меня надо, Кайл? Мало было устроенного тобой издевательства? — Шентри кивнула на дом Самвелей. — Хочешь ещё сильнее меня унизить?

— Да перестань, Оли, — парень отмахнулся, криво улыбаясь. Вздохнул: — Если по-хорошему, то мы с тобой оба в некотором роде унижены. Однако, если честно, сами виноваты, что нас, по сути, выгнали — устроили ругань прямо во дворе потенциального приобретения для рода, да ещё и на его глазах… — он покачал головой. — Ладно хоть его прислуги в этой время почти не было рядом.

— Да уж, — Шентри зябко повела плечами. — Надеюсь, до госпожи Лесанны это не дойдёт. Но ты ещё в прошлый раз так меня обидел, я не смогла сдержаться, когда увидела именно тебя…

— Я уже извинился перед тобой неоднократно. И нет, от меня твоя госпожа ничего не услышит. Будем надеяться, что и барон не станет разглагольствовать на этот счёт, — пожал плечами Аморан, скривившись. — А то и меня не погладят по голове за такое представление. Но ему наши рода, судя по всему, одинаково сейчас не интересны. Так что тут мы были в равных условиях.

— Нет, на равных мы с тобой сейчас, — хмыкнула вдруг Оливия. — Когда этот барон подчистую обчистил твой некогда тяжёлый кошелёк.

Кайл поморщился, но обижаться не стал. Наоборот, хитро подмигнул, одной рукой внезапно подхватывая девушку под руку, а во второй подбрасывая несколько серебряных монет.

— Оли, а пошли пить кофе? Я угощаю, — сверкнул широкой улыбкой парень. — Так сказать, готов загладить свою вину.

Шентри несколько растерялась от такого напора, посмотрела на скаута с прищуром, но всё-таки кивнула.

— Пошли. Я тут как раз новое кафе приглядела.

Пара за несколько минут добралась до светлого здания. Зал был украшен в зелёных тонах, народу в ранний час ещё было немного, молодых людей проводили до столика у окна. Сделав заказ и получив свой кофе, Шентри с печалью посмотрела на улицу.

— Жаль, что с первого раза ничего не получилось, — со вздохом проговорила она, делая глоток горячего напитка, щедро украшенного белой сладкой пенкой. — Скоро налетят старшие, и тогда нас к нему даже близко не подпустят. Уж они-то своё дело знают, и точно заберут этого дикаря, как бы он ни упирался.

— Этот парень смог убить гигантского червя с помощью магического удара, — развёл руками Кайл, чуть не смахнув кружку со стола. — Неудивительно, что за ним началась охота. Если только он действительно это сделал, а не приврал, беря на себя чужую заслугу.

— Такая ложь слишком опасна и слишком легко развеивается, — покачала головой Оливия. — Барон не показался мне идиотом, чтобы совершать подобные глупые ошибки.

— Тогда ж чего твой умник не стал с нами разговаривать? — Кайл шумно отхлебнул из своей чашки, заставляя Шентри укоризненно на него посмотреть. — Он вообще должен был быть рад, что к нему пришли именно мы. Мог бы выторговать себе условия получше. Как будто и не знает, что есть младшие и старшие скауты. По нашему возрасту вполне можно было догадаться, что мы только начали. А, значит, будем предлагать более заманчивые условия, чтобы скорее подняться, принося роду пользу.

— Может, с ним кто-то уже до нас разговаривал? — задумчиво протянула Оливия.

— Не знаю, — пожал плечами Аморан. — Я был близко, когда поступила информация о новом инициированном неучтённом маге. И прибыл сюда так быстро, как только смог. Сомневаюсь, что кто-то мог нас опередить, тем более из не слишком торопящихся старших. Но они не отпустят парня. Даже я почувствовал возмущение магического фона еще до того, как пришло извещение об убийстве червя магией. А уж старшие не могут пропустить такое мимо своего внимания.

— Да, вцепятся, как собаки, это точно, — вздохнула Шентри, продолжая буравить взглядом брусчатку под окном. — И либо он станет такой же собакой, либо его разорвут на клочки…

* * *

Я устало опустился на хлипкий стульчик, после частичного обновления мебели перекочевавший из кухни на террасу и здесь благополучно забытый.

— Они не оставят вас в покое, — уверенно проговорила Асил, накручивая на пальчик одну из своих многочисленных косичек. — Будут приходить, уговаривать. И когда поймут, что слова не работают, перейдут к более грубым методам. И если мы зайдём слишком далеко в своём упорстве, то попытаются устранить, чтобы сила не досталась конкурентам.

Меня передёрнуло от такой перспективы. Только вроде разобрался с насущными делами, начал вставать на ноги и снова пыльным мешком по лицу получаю.

— Если так продолжится и дальше, то мне придётся пойти под один из этих родов? — спросил я, цедя слова сквозь зубы. Даже сама мысль об этом была мне омерзительна.

А ведь какое-то время назад я мечтал о том, чтобы у меня нашлась хоть капля магии, и какой-нибудь из высших родов обратил на меня своё внимание. Это бы решило все мои тогдашние проблемы… Тогда как сейчас их только создавало. Потому что, если я примкну хоть к одному из родов, то вынужден буду принести клятву и войти в их род, полностью утратив свой и потеряв право на старую фамилию. Род Самвелей просто перестанет существовать, ни одного представителя мужского пола от прямой ветви не будет, а Катрин, как незамужняя девушка, не сможет быть главой рода.

Будучи в шаге от полного разорения, я был на это согласен. Сейчас же от такого будущего меня воротило.

— Нет, — покачала головой Асил. — Совсем не обязательно.

Я поднял голову, встречаясь глазами с её спокойным взглядом.

— Выход есть, — продолжила девушка. — Вам надо продержаться ещё месяц, до начала работы приёмной комиссии для подачи документов на зачисление в магическую академию. Статус первокурсника защитит вас от притязаний великих родов до окончания обучения. Это даст нам время.

— Время на что? — бездумно спросил, мысленно оценивая этот вариант. В академию я и так собирался, в любом случае мне пришлось бы туда идти, проходить регистрацию, вставать на учёт и получать минимальные знания о контроле магии. А, может, и не минимальные, если позволит сила дара.

— На то, чтобы найти решение, — просто ответила Асил, не вдаваясь в подробности.

Я кивнул, зарываясь пальцами в волосы.

— То есть у меня месяц на то, чтобы разобраться с делами здесь, прежде чем придётся ехать в столицу, — проговорил негромко, больше для самого себя. — И при этом не попасться в сети великих родов. Хороша задачка…

И без того мерзкое утро только что стало ещё более поганым.

— Даст их пожри! — простонал я, озарённый внезапной мыслью. — Если они что-то подозревают насчёт вчерашнего вечера, то могут наведаться и к Амелии тоже! Нетрудно узнать, что вчера я был у Фреда вместе с ней!

— Что вы ей сказали? — в голосе Асил внезапно зазвенел металл, лицо девушки посерьёзнело.

— Попросил ничего никому не говорить, — пробормотал я, пытаясь воспроизвести вчерашний разговор в голове. — Она — моя подруга детства, не должна выдать…

— Это пока на неё достаточно сильно не нажмут, — безжалостно выговорила телохранительница.

— Если её хоть пальцем тронут… — я начал привставать, чувствуя зарождающуюся внутри слепую ярость.

— Не беспокойтесь, я не думаю, что сейчас великие рода заинтересованы в жёстких мерах, — нажала на моё плечо Асил, усаживая обратно. — Но на перспективу вам стоит обговорить одну и ту же версию вчерашнего вечера. Самый простой вариант — сказать как можно больше правды. И про прогулку, и про переулок, и про угрозы. Но вот про источник магии… Пусть это будет незнакомый мужчина. Было темно, вы не смогли его разглядеть. Он убил нападавших и ушёл, у него были какие-то личные счёты с бандитами, вас напрямую это не касалось.

— Откуда ты так хорошо знаешь, что было в переулке? — криво усмехнулся я, ощущая некоторую настороженность пополам с радостью, что эта девушка на моей стороне.

— Даже у стен есть уши. И глаза, — подмигнула Асил. — Советую съездить к Амелии прямо сейчас.

— Но рудники… — начал было я.

— Они никуда не денутся. Возьмите с собой Никса, он присмотрит за вами.

— А ты? — вырвалось у меня.

— Мне надо закончить кое-какие дела. Да и в компании с командиром вы будете смотреться менее подозрительно, чем…

— Чем в сопровождении девушки, — кивнул, соглашаясь. Не стоило сейчас раскрывать все карты, учитывая, что я, вероятно, нахожусь под довольно пристальным вниманием.

— Вам нужно хорошо отработать эту легенду о вечере, — вдруг строго произнесла Асил. — Отнеситесь к этому очень серьёзно, господин. Тот выброс магии, который был у вас вчера, могли почувствовать многие маги. И именно поэтому у вашего порога сегодня успели побывать уже двое скаутов, а ведь день только начался. Если мы сумеем замаскировать выброс достаточно достоверно, то есть вероятность отвести внимание родов от вас на некоего мага, которого они ещё не нашли. Убить гигантского червя магией — тоже хороший результат для неинициированного мага, но тот всплеск в переулке многократно выше.

— Я тебя услышал, — вздохнул, вставая. — Позови Никса, пусть готовится выдвигаться к Амелии.

Когда я, приведя свой внешний вид в порядок, вышел к калитке, Никс уже ждал меня там.

— Решили больше не гулять один, господин? — лицо у Никса было безэмоциональное, но в голосе я отчётливо слышал иронию.

— Скажем так: отрабатываю условия проигранного поединка, — криво усмехнулся я, чувствуя некоторое торжество от того, что мои слова вызвали судорогу на лице непоколебимого командира. Да, друг, мы оба тогда проиграли. И если для меня это было просто ударом по самолюбию, то для тебя позором. И это читалось в глазах. Но я его совершенно не винил.

Оказалось, что Асил уже успела организовать нам крытую повозку, мы с Никсом тут же забрались внутрь, я назвал извозчику адрес и закрыл дверцу.

— Может, расскажете, что всё-таки произошло вчера? — голос командира разом опустился на пару тонов.

— Меня хотели убить, — коротко и максимально точно ответил я, понизив громкость.

— Кто? — металлическим голосом спросил Никс, его взгляд стал острым, как бритва.

— Отморозки, которые больше ничего в этой жизни не захотят. Но я очень сильно подозреваю, что за ними стоит родной мой дядюшка, и его такой результат не устроит, — почувствовал, как меня начинает потряхивать от одной только мысли о Кларенсе.

— Господин, — Никс на секунду замешкался, но всё-таки положил руку мне на плечо, получив хороший разряд. Но ладонь не отдёрнул, продолжая сквозь боль сжимать плечо. — Ваши глаза светятся.

Я дёрнулся, сбрасывая его руку, закрыл глаза, глубоко и размеренно задышал. Нельзя мне сейчас загреметь в какую-нибудь школу для нестабильных магов, у меня есть Катрин, мой род, люди и обязанности перед ними.

Медленно досчитал до десяти, открыл глаза, вопросительно посмотрел на командира. Тот коротко кивнул, растирая пострадавшую конечность.

— В следующий раз достаточно будет просто сказать, — сжав зубы, проговорил я.

Никс коротко кивнул.

— С Кларенсом надо будет что-то делать, так его оставить не могу, — я продолжил прерванный разговор, стараясь контролировать эмоции и не давая им слишком сильно разгораться.

— Что предлагаете? — по-деловому уточнил командир.

— Пока не знаю, — ответил честно. — Но к этому вопросу мы ещё вернемся.

— Ещё как… — с явной угрозой в голосе проговорил Никс, поглядывая в окошко.

Через пару минут карета остановилась около особняка Амелии. Выйдя и отпустив извозчика, я постучался в ворота. Те почти мгновенно открылись дворецким.

— Я — барон Самвель, и…

Договорить я не успел, со двора раздался голос лэра Хантера:

— Пропусти его, Архарт — друг нашей семьи.

Такие простые слова, но на мгновение мне стало как-то теплее. Я зашёл, Никс тенью последовал за мной. Отец Амелии явно собирался куда-то ехать, направлялся к воротам от дома, на ходу поправляя воротник рубашки под накинутым пиджаком. Торопливо пожал мне руку.

— Там дочь как раз чай только села пить на заднем дворе, будет рада тебя видеть. Но ей с утра что-то нездоровится, бледная вся. Гувернантка, вон извелась… — посетовал лэр Хантер. — Ты хоть её развесели, а то у меня всё дела да дела.

Я покивал, в голове прикидывая один вопрос: а что, если мне именно Хантера попросить стать временным управляющим рудников? Кларенс на него влияния не имеет, опыт руководства у него имеется довольно внушительный. И обманывать меня он не должен, хотя бы первое время точно. Надо будет обговорить этот момент с… да хоть с кем-нибудь.

Попрощавшись с лэром Хантером, я в сопровождении Никса и горничной прошёл на задний двор. Стражники поместья проводили моё сопровождение напряжёнными взглядами, но ничего не сделали, понимая, что раз лэр Хантер пропустил, то и им не следует делать резких движений без нужды.

Амелия в простом голубом платье сидела на двухместной качели. Её распущенные волосы шевелил лёгкий ветерок, в руках девушка держала изящную чайную чашку.

— Арх! — замаха она свободной рукой, стоило ей увидеть меня.

Стрельнула глазами в стоявшего за моим плечом Никса и слегка притихла. Но командир отошёл в тень дома, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, но при этом просматривать всю территорию двора и выхода из особняка. Гувернантка — пожилая дама в строгом чёрном платье с неизменным чепчиком на голове, недовольно поджала губы, но тоже отдалилась на некоторое расстояние, села за столик. Я же подхватил у горничной принесённую специально для меня чашку с чаем и приземлился рядом с Амелией на качели.

— Как ты? — спросил, сделав глоток ароматного горячего напитка.

— Встречный вопрос, как ты? — с горящими глазами схватила меня за руку подруга. — Ничего не болит? Нормально себя чувствуешь?

— Лучше всех, — заверил я девушку. — Не переживай за меня.

Амелия шумно вздохнула, но кивнула.

— Это из-за меня ты все утро грустишь? — хитро прищурившись, спросил я. — Лэр Хантер жаловался, что ты как в воду опущенная…

— Конечно, я волновалась за тебя! — пылко ответила Амелия и тут же покраснела, осознавая, что ляпнула. — Ну, то есть это не только из-за тебя…

Я легко рассмеялся, чувствуя, как это утро становится чуточку лучше.

— Но… — она нерешительно потеребила подол платья. — Никто не задавал тебе вопросов насчёт вчерашнего?

— Об этом, кстати, я хотел поговорить, — посерьёзнел я. — Ко мне приходили скауты высших родов, всё утро мне испоганили.

— Кто? — тут же взвилась Амелия, буквально пожирая меня глазами.

— Шентри и Аморан.

— Ух-ты! — девушка прижала сжатые кулачки к щекам. — И кого ты выбрал?

Я укоризненно посмотрел на подругу, та тут же стушевалась, понимая ситуацию.

— Прости… — прошептала она, пряча красное от стыда лицо. — Но это высшие, они же…

— Не отступят, — тут я был вынужден согласиться. — Но кое-что поделать всё-таки можно.

— Академия? — вскинулась Амелия.

— Она самая, — я сделал ещё один глоток из чашки. — Но есть сложности. Однако я не о том хотел поговорить. Раз они пришли ко мне, то скоро могут прийти и к тебе.

— Они могли почувствовать твой вчерашний выброс…

— Именно. Но знать им о нём совершенно не обязательно. Поэтому, если к тебе придут и начнут задавать вопросы про нашу прогулку, ты должна будешь отвечать следующее…

Я подробно изложил версию, придуманную для нас Асил. Мы несколько раз прогнали возможные варианты вопросов и ответов, какие только смогли придумать. Потом подозвали Никса и под строгим взглядом гувернантки попросили его побыть в роли скаута. Выходила довольно ровная и правдоподобная история.

Амелия заметно оживилась, ей даже нравилось играть подобную роль.

Когда мы закончили, и Никс вернулся на свой пост, девушка вдруг больно дернула меня за волосы.

— За что? — удивился я.

— Почему ты сразу не сказал мне, что инициировался? — на этот раз в её глазах плескался гнев пополам с обидой.

— Прости, — положил руку на её маленькую ладошку. — Тогда слишком много всего навалилось, не до разговоров было. Зато сейчас у меня есть к тебе вполне магическая просьба.

— Какая? — загорелась Амелия.

— Научи меня контролировать магию, — тихо попросил я.

Глава 22 Ученье — свет, а неученье — чуть свет, и на работу

Амелия наблюдала за тем, как Архарт сжимает в ладони три небольших белых шарика для концентрации. После его просьбы о помощи ей даже не пришлось за ними идти — уже привыкла за год всегда носить их в кармане и тренироваться в каждуюсвободную минутку. Не зря всё-таки она была лучшей на курсе.

Шарики изготавливались из специального минерала, очень восприимчивого к магии. Перед поступлением всем было сказано приобрести такие в ученических лавках.

Не торопясь объяснять принципы работы с шариками, девушка, прикусив губу, наблюдала за другом детства. Может быть, вчерашний инцидент был случайностью? Выброс магии подобной силы был просто невозможен для того, кто ни разу в жизни не тренировался и о магии не слышал в принципе. Они с Катрин ближайшие родственники, но у сестры Архарта никогда не было подобных вспышек.

И сейчас Амелии с трудом верилось, что она, без пяти минут второкурсница Академии, могла быть слабее необученного мага. Единичный выброс — это одно, но постоянно выдавать подобную мощность энергии только что инициированный маг не может.

Архарт нахмурился, перекатывая шарики в ладони, Амелия непроизвольно улыбнулась. Он был таким смешным, когда задумывался над чем-то. Ещё в детстве они с Катрин не могли сдержать улыбки, когда упитанный карапуз вот так сосредотачивался над чем-то. Правда, сейчас скуластое лицо Архарта почти ничем не напоминало то детское воспоминание. Разве что глаза остались теми же.

Амелия вздохнула. Да, она тоже уже давно не та беззаботная девочка, которую гувернантка приводила в гости к Самвелям. Теперь она — ученица столичной академии магии. Несколько лет обучения — и Амелия станет дипломированным специалистом, получит магический титул и уважение. А сейчас ещё и сама обучает новенького мага, хмыкнула девушка, прикрывая рот ладошкой, чтобы не отвлекать Архарта.

Вынырнув из своих мыслей, Амелия увидела, как друг раскрыл ладонь, и шарики поднялись над ней. Сразу все три!

— Я всё правильно делаю? — с сомнением спросил Архарт, поднимая глаза на подругу, при этом успевая второй рукой задумчиво зарыться в волосы на затылке.

Амелия не смогла выдавить из себя ни звука, ошарашенно глядя на летающие шарики. Она лишь спустя пару недель обучения смогла поднять один. Один! А Архарт перед ней, даже не получив инструкций, инстинктивно поднял все три разом! Да как это возможно⁈

Она бы и рада была что-нибудь ответить на его вопрос, но все слова словно испарились, оставляя в голове пустоту. Потому что то, что Амелия видела, вообще не могло происходить! На их курсе поднять даже два сразу не смог никто, а ведь там учились довольно перспективные маги, в том числе и те, кого в академию привели скауты четырёх великих родов! Архарт точно ей нагло лгал! Его кто-то уже обучал, и сейчас он специально над ней издевается!

Но мало того, что этот гадёныш поднял все три шара в воздух, что лично ей удалось сделать только к концу первого полугодия обучения, так он ещё и успевал при этом по сторонам своей бестолковкой вертеть, да затылок почёсывать!

Воздух замер в груди девушки, не давая ей проронить ни слова, а затем медленно вышел со звуком спущенного воздушного шара, сквозь зубы.

Ты взрослая, ты маг, ты всё можешь, скороговоркой проговорила Амелия про себя, заставляя губы растянуться в улыбке и открывая рот для похвалы друга.

Но тут шарики, всё ещё кружившие в воздухе, вдруг начали светиться бледным белым светом, набирая яркость с каждой секундой.

— Да чтоб тебя! — выругалась Амелия, резко отстраняясь.

— Всё в порядке? — Архарт отдёрнул ладонь, шарики переместились вместе с ней.

— НЕТ! Не в порядке! — воскликнула девушка.

— Я попытался насытить их энергией… — парень сам с некоторой опаской разглядывал получившееся чудо. — Знаешь, я и не понимал, что такую силу можно передавать. А сейчас почувствовал, что эти шарики, они… как будто полые внутри, и в них можно вливать энергию. Удивительно, — Архарт поднял глаза на подругу и только сейчас заметил, что её лицо стремительно краснеет.

— Удивительно? Удивительно⁈ — она начала привставать, вслепую нащупывая подушку на качели и явно занося руку для удара. — Притворяешься, да, гад⁈

Архарт мельком опустил глаза на шарики, тут же сомкнул руку, стряхивая и роняя их на землю.

— Так, пожалуй, я пойду, — он стремительно соскочил с качели, выставляя перед собой руки. На его губах заиграла кривая улыбка. — Вижу, у тебя ещё много дел, а я вдруг вспомнил, что давно не стригся…

Архарт выпалил всё это и стремглав кинулся к выходу. Никс последовал за ним, не задавая лишних вопросов.

— Куда⁈ — вслед уносящемуся Архарту полетела подушка. — А ну вернись, гадёныш!

Но плащ барона уже мелькнул за закрывающейся дверью, затем раздался топот по дорожке.

— Ты маг, ты взрослая, ты студентка, ты всё сможешь, — уже вслух пробормотала Амелия.

Натянув улыбку, чтобы успокоить переполошившуюся гувернантку, девушка наклонилась, стараясь поднять с травы упавшие шарики. Между ними тут же проскочила пара искр, больно ударяя по пальцам.

— Да чтоб тебя! — уже в полный голос крикнула Амелия, чувствуя, как в груди разгорается жар. — Архарт, ну ты у меня попляшешь, врун несчастный!

* * *

Вылетев на дорогу, я только прибавил скорости, торопясь отдалиться от дома Амелии. А то этой взбалмошной девчонке ещё взбредёт в голову меня догонять, а я сейчас такого позволить не мог. Я не успел разобраться, что именно её так разозлило, но в один момент просто понял, что не могу остановить процесс вливания силы в эти магические шарики. Я как будто открыл кран и потерял вентиль, а последнее, что бы мне хотелось сделать, так это травмировать Амелию. Поэтому я и поторопился сбежать, разорвать контакт с предметами, чтобы никто не пострадал. Амелия — хороший друг, но как учитель для меня она, к сожалению, бесполезна. А вот я могу быть для неё опасен, второкурсница не сможет защититься от случайных выбросов моей магии. Или, может, конечно, у неё и получится, только проверять это я не был намерен. Дождусь как-нибудь начала обучения в академии или обращусь к Асил на худой конец, но рисковать здоровьем Амелии я не собирался.

В итоге после длительной пробежки в свой дом залетел, дыша как загнанная лошадь. Пролетел мимо Асил на кухню, схватил со стола графин с водой, пугая кухарку.

— Если вдруг придёт Амелия, то меня нет дома… — бросил, прикладываясь к горлышку и жадно глотая воду.

— Но почему? — недоумевающе спросила у меня телохранительница, приподнимая чёрные брови. — Вы повздорили с подругой, господин?

— Она беременна… — выговорил вдруг появившийся на кухне Никс, о существовании которого я вообще забыл.

— Что⁈ — я аж подавился и закашлялся. Отставил графин, боясь уронить его на пол от скрутившего меня кашля. — Кха… Что ты несёшь?… кха… — кое как отдышавшись, вскинул голову. — Не беременна она! Точнее, не знаю, — качнул головой. — Может, и беременна, только не от меня. Просто она дала мне свои шары, чтобы я набирался опыта…

— Дала свои шары? — округлила глаза Асил, не давая мне нормально договорить.

— Но где ж были ваши шары, господин? — тут же поддержал её вопрос Никс.

— Да ну вас обоих! — отмахнулся я.

Через мгновение смеялись уже все трое.

— Вам надо привести себя в порядок, — с улыбкой проговорила Асил, — подходя и смахивая с моего плаща капли воды, которой я из-за их же шуточек и облился.

Кивнув, я поднялся к себе.

— Где мои семнадцать… — хмыкнув, проговорил Никс, провожая барона глазами.

— Он ещё так молод, — согласилась Асил.

— Но свои шары ему завести надо… — задумчиво протянул Никс, вспоминая тренировочный инструмент подруги барона.

— Я займусь этим, — кивнула Асил. — Есть в городе одна лавка с инвентарём для начинающих магов.

Никс проводил глазами выходящую с кухни Горан, сощурился. Его лицо посерьёзнело, взгляд потяжелел.

— Есть ещё один вопрос, которым надо заняться, — проговорил командир, глядя прямо в янтарные глаза телохранительницы.

Пусть он до сих пор не доверял ей полностью, осознавая, насколько сильная сущность живёт рядом с ним, но сейчас они делали одно дело.

— Я слушаю, — отозвалась Асил, улыбка с её лица пропала, в глазах отразился хищный блеск.

— Кларенс, дядя барона. Те ублюдки, которых господин убил в переулке — это его рук дело. По крайней мере, так думает барон. Надо бы проверить, что это за личность. У меня нет возможности, — Никс с кривой гримасой потёр место, где покоилось клеймо раба. — Но спускать ему подобное с рук я не намерен.

— И этим я тоже займусь, — Асил легко провела пальцами по наряжённому плечу командира. — Спасибо.

Никс коротко кивнул в ответ.

* * *

Я стянул плащ, кинул его на стул, быстро переодел мокрую рубашку, накинув поверх камзол. Да, встреча с Амелией пошла не так, как я планировал. А начиналось всё хорошо, Амелия согласилась меня тренировать, даже дала собственный инструмент.

Кто ж знал, что надо быть аккуратнее? Я не думал, что без сильных эмоций мой дар способен так работать.

И тогда не успел понять, всё ли сделал правильно. Просто воссоздал в руке то же ощущение молнии, почувствовал, будто между шариками из белого камня и ладонями появилась подушка, поднимающая их. Было похоже на статическое электричество, о котором я слышал, когда работал в госпитале.

А затем энергии стало слишком много, и она неожиданно потекла внутрь шариков, они оказались полыми, пусть снаружи это и не было понятно. Я сначала даже обрадовался, но потом заметил, как между шариками стали бегать молнии, и сбросил их на траву. Амелия за это время умудрилась непонятно на что разозлиться. Может, я испортил её тренировочный инструмент? Надо будет сходить к ней и узнать, но чуть позже. Пусть она остынет, а мне пока лучше держаться подальше от всего, что может спровоцировать магический выброс.

— Господин, к вам посыльный, — раздался несмелый голос горничной за дверьми моей комнаты. — Он у ворот. Пригласить в дом?

— Не надо, сам спущусь, — отозвался я, выходя и застёгивая на ходу камзол. Если это опять скауты, то в дом я их не пущу, у меня полно дел за его пределами. Хотят говорить, пусть делают это по пути.

Стоило мне выйти из дома, как тут же за плечом пристроился Никс.

— Ты теперь всегда со мной ходить будешь? — бросил я, не оглядываясь.

— Всегда, когда с вами не будет другой вашей охранницы, — лаконично ответил командир.

Тут возразить мне было нечего.

Шагнул за ворота и тут же поморщился от громкого выкрика почти в самое ухо:

— Барон Архарт Самвель! Вам почта!

— Я не глухой, — буркнул, тряся головой. — Пока что.

Забрав письмо, сразу же его развернул. Неожиданно красивым и ровным почерком мне писал управляющий. Господин Моррис уведомлял, что для максимально прибыльной продажи определённых особых частей червя он организовал закрытый аукцион, на котором мне, как непосредственному владельцу, было необходимо присутствовать для подписи документов. Причём прибыть сегодня не позднее семи вечера. Дальше шли витиеватые извинения, что он не предупредил меня заранее, но, мол, самые прибыльные клиенты только сегодня подтвердили своё участие и согласие на время.

— Что ж, деньги просят внимания, — вздохнул я, пожимая плечами.

Глянув на часы, понял, что времени у меня осталось не так уж и много.

— Никс, лови карету, нам срочно надо в центральную часть города, — проговорил я, сетуя, что поездка на рудники, запланированная на вечер, снова откладывается.

* * *

Оливия и Кайл подошли к зданию гостиницы, переглянулись и синхронно вздохнули. Потому что прямо за стеклянными дверьми они видели двух волками смотрящих друг на друга мужчину и женщину. Высокие, надменные, в искрящихся золотыми нитями костюмах, старшие скауты родов Шентри и Аморана ненавидели друг друга. Ирэна Шентри была светловолоса и изящна, тогда как Форгут Аморан был массивен и щеголял тёмно-каштановой шевелюрой.

— И умудрились же они именно тут встретиться… — тихо простонала Оливия.

Кайл согласно кивнул, и они оба прошли в искрящийся от вражды между двумя старшими скаутами холл гостиницы.

— Оливия Шентри, младший скаут…

— Кайл Аморан, младший скаут…

— Надо же, мальки уже здесь, — прогудел Форгут, усмехнувшись.

— Оли, что за растрёпанный вид? — тут же отчитала подчинённую Ирэн.

Девушка покраснела и поторопилась пригладить разворошённые ветром волосы.

— Дайте угадаю, вы прибыли из-за новичка? Говорят, в этом районе был всплеск невиданной силы, — старший Аморан с иронией посмотрел на Кайла. — И как успехи?

— Пока никак, — честно ответил младший скаут.

— Неудивительно, — скривилась Ирэн, заставляя Оливию склонить голову ещё сильнее. — Мы сами с этим разберёмся, но позже.

— Позже? — вскинулась девушка, удивлённо смотря на старшую.

— Сначала аукцион. Всё-таки не каждый день можно урвать мозг гигантского горного червя. Обычно его разрывают в первую очередь при убийстве, а тут выставляют на продажу целый. Страшная редкость, — Ирэн покачала головой. — Так что приведи себя в порядок и поскорее, ты идёшь со мной. Разбираться в подобных вещах — одна из твоих будущих обязанностей.

Воспряв духом, Оливия тут же унеслась в дамскую комнату.

— А я? — посмотрел на старшего Кайл.

— И ты, — кивнул Форгут. — Надо же вас обучать понемногу.

* * *

Господин Моррис встречал меня у входа в аукционный дом — отдельное здание, где проходили торги на самые дорогостоящие лоты рынка. Заметив Никса, он одобрительно кивнул, но тут же выставил руку в останавливающем жесте:

— Господин Самвель, я понимаю и приветствую ваше желание оградить себя от возможных злопыхателей, но вход в этот дом возможен только для вас, — управляющий тут же приложил руку к груди. — Поверьте, в этих стенах вам ничто не угрожает, тут лучшая охрана и магическая защита.

Пожав плечами, я махнул Никсу, чтобы ждал меня за углом. Командиру, конечно, подобная ситуация не нравилась, но он был вынужден согласиться.

Моррис провёл меня узкими тёмными коридорами к небольшой комнатке на втором этаже. Одна из стен в ней отсутствовала, вместо неё стояли странные тёмные окна.

— Мы будем наблюдать за аукционом отсюда, — тут же сообщил управляющий. — Вы сможете видеть покупателей, тогда как они не смогут посмотреть на вас. Эти стёкла сделаны так, что при взгляде снизу они теряют прозрачность.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, потому что уже видел знакомые лица, с которыми мне совершенно не хотелось пересекаться: на моих глазах в зал внизу прошли оба молодых скаута. Судя по тому, как они жались к двум новым лицам: мужчине и женщине, тяжёлая артиллерия родов Шентри и Аморан уже прибыла в город. И, вполне возможно, именно за мной.

Я внимательно осмотрел двоих незнакомцев — да, эти уже так нерешительно цацкаться со мной не будут, их во дворе дома не подержишь — сожрут. Придётся что-нибудь придумать, чтобы отвязаться от них на месяц.

Представители родов сели на первый ряд, справа и слева от одного уже сидящего там человека. Присмотревшись, я с удивлением узнал в нём главного врача госпиталя, где я работал — господина Рапитиса. Видимо, им наконец пришло обещанное финансирование, раз появились средства для закупки таких дорогих ингредиентов, как горный червь. Но в целом его появление здесь было логично, ведь из многих частей червя выходили отличные эликсиры.

Торги начались, я прижался к стеклу, стараясь ничего не упустить. Слышно было не очень хорошо, но всё-таки звуки из зала до нас доносились. Управляющий сел в кресло, похлопал по соседнему, и мне пришлось занять указанное место, чтобы не показаться последней деревенщиной.

Первые несколько лотов проскочили почти без участия первого ряда, драка на ставках шла в основном в середине зала. Но даже там цифры назывались такие, что у меня волосы вставали дыбом. Господин Моррис только кивал с улыбкой на каждое повышение цены. Я же радовался, когда то, на что ставил Рапитис, уходило в итоге к нему.

Но вот дело дошло до продажи сердца червя, и впервые зазвучали голоса скаутов великих родов. Ещё несколько частей ушло с молотка поровну двум родам. И только когда речь зашла о мозге, среди этих двух представителей разразилась настоящая драка. В какой-то момент в неё вклинился главврач, давая ровно столько, сколько бы стоили эти части вне аукциона, продавай бы мы их просто на рынке. Но Шентри и Аморан тут же перебили его ставку. Смотря на скорбно сжатые губы Рапитиса, я резко повернулся к Моррису.

— Господин Моррис, скажите, можем ли мы продать мозг главврачу госпиталя?

— Простите, молодой барон, я понимаю ваше благородное стремление, но так дела не делаются. Аукцион уже объявлен, лот выставлен. По правилам аукциона его заберёт тот, кто сделает наибольшую ставку, — покачал головой управляющий. — Таковы правила.

Мой взгляд заметался по залу, пытаясь найти выход. Этим жадным родам эликсиры были не так нужны, как госпиталю приграничного города рядом с ничейными землями, которые бывают крайне опасны!

— Да что ж сразу-то об этом не подумал! — пробормотал я, в бессилии ударяя кулаком по подлокотнику.

— Но, может быть, выход есть.

Я обернулся, смотря на сощурившегося управляющего.

— Мы можем ещё успеть выставить своего человека. Он будет в маске, на вас никто не подумает. Если перебьём ставку…

— Делайте! — невежливо перебил я, давая согласие на эту авантюру.

Моррис подозвал помощника, и вот уже через минуту в зале появился молодой человек в чёрной маске. Его рука взметнулась вверх, называя ставку, существенно выше той, что последней объявил род Шентри.

— А ведь вы могли бы очень хорошо заработать, — задумчиво проговорил управляющий.

— Это меньшее, чем я могу расплатиться за его одолжение, — отмахнулся я, вспоминая, как господин Рапитис принял меня на работу. Первое, что он сделал, это отправил меня в столовую, отдавая приказ накормить хоть чем-нибудь. Я тогда голодал третьи сутки и почти не стоял на ногах. — Пожалуйста, после торгов передайте мозг доктору Рапитису. И не говорите ему, что это сделал я. Пусть останется тайной.

Будучи полностью увлечённым торгами, я не видел, каким странным взглядом посмотрел на меня господин Моррис.

Когда торги были окончены, я подписал все нужные документы и поднялся на ноги, встряхнул плечами. Напряжённый оказался процесс. Чтобы уйти, не будучи замеченным скаутами на выходе из здания, я на прощание попросил у господина Морриса маску. Тот понимающе кивнул. Пока мы спускались, он рассказал мне, в каком именно графике будут происходить выплаты заработанных на продаже червя денег. Меня он полностью устроил.

Натянув маску, я прошёл мимо скаутов, невольно прислушиваясь к их словам.

— Самвель, Самвель… — протянул вдруг темноволосый старший скаут. — Знакомая фамилия. Погоди, а кем он приходится Катрин?

— Братом. Помню, она что-то такое говорила, когда я сопровождала её в академию, — кивнула старшая из Шентри. — Кстати, отличный улов был, это позволило мне стать старшим скаутом год назад, — вдруг она вздохнула. — Бедняге сейчас непросто. Недавно видела её у скупщика, пару декад назад, она снова продавала подарки от него. Прятала лицо, но я уверена, что на её щеке был свежий синяк. Впрочем, от Жаронда я другого и не ожидала бы. Непонятно вообще, почему она с ним? Зачем ей деньги? Судя по всему, у её брата всё идёт хорошо, хоть они и сироты.

Я встал, словно врезался в стену. Лицо запылало, как будто я опустил его в чистый огонь, уши как будто ватой заложило. В голове так и билось набатом:

— У её брата всё хорошо…

— Свежий синяк…

— Зачем ей деньги…

— Почему она с ним?..

Глава 23 Время принятия решения

Я на несколько секунд ослеп и оглох. Меня словно избили этими словами. Показалось, будто снова получил плёткой от смотрителя за рабами, только на этот раз уже неоднократно.

Энергия, образовавшаяся внутри меня за мгновения, бесилась, жаждя выхода. Молнии как будто жгли пальцы, требуя, чтобы я выпустил их, обрушивая свою ярость на всех, кто был рядом…

Не знаю, каким усилием, но я сумел сдержаться. Закусил губу до крови, сжал руки в карманах, вгоняя ногти себе в ладони до тех пор, пока наконец не начал ощущать боль. А вместе с ней вернулись и другие чувства.

Подняв руки к глазам, заметил, как волоски на запястьях встали дыбом. Впрочем, как и волосы на голове. Мельком оглянувшись, понял, что подобным эффектом от разгулявшегося статического электричества обзавелись все прохожие в порядке ста метров от меня.

Четвёрка скаутов насторожилась, они начали напряжённо оглядываться. До безумия, до рези в сжатых зубах хотелось подойти, взять за грудки и вытрясти всё, что они знали о Катрин. Размозжить их головы за то, что всё знали и просто наблюдали, не вмешиваясь…

Нельзя! Не сейчас! Я не могу себе позволить, чтобы эти ищейки схватили меня. Им нельзя видеть проявление моего дара! Заметят и тут же повесят на меня те убийства, начнётся шантаж и обработка. Нет, у меня не было на это времени. Я решил скопировать поведение ближайшего ко мне человека, устремившись подальше с улицы. Но ноги плохо слушались, пришлось добрать до стены и опереться на неё, делая вид, что что-то ищу в карманах.

— Чувствуешь? — донёсся до меня заинтересованный голос старшего скаута. — Он где-то здесь…

— Или в паре кварталов от нас, сложно понять область поражения, — не согласилась девушка одного с ним ранга. — Здесь я не вижу центрального элемента. А та туча окутала чуть ли не полгорода.

Похвалив себя за правильное поведение, вдруг вспомнил, что обычно происходит с моим лицом при проявлении дара. И здесь уже маска не скроет моих светящихся глаз, так что пришлось опустить веки. Никакой счёт до десяти и дыхательная гимнастика мне не помогут, энергия внутри не желала гаснуть, мне жизненно необходимо было её куда-то выплеснуть, только вот как?..

— Калеб, дружок, мне требуется твоя помощь. Ты же не откажешь старику? — раздался вдруг рядом со мной голос управляющего.

Локтя коснулись настойчивые пальцы, я дёрнулся, не желая причинить вред, но старик Моррис только сильнее меня схватил и указал направление.

— Вон там как раз моя карета ждёт, — он потянул меня за собой.

Стараясь не смотреть, а лишь подглядывать, я, как телёнок, идущий за пастухом, добрался до кареты, помогая себе неверными руками, забрался внутрь.

— В управление! — скомандовал Моррис извозчику и захлопнул дверцу. Я почувствовал на себе его пристальный взгляд. — Плохо вам, господин.

Пришлось кивнуть, это было и так очевидно. Я сжал колени пальцами до боли, стараясь хоть так обуздать шаровую молнию, резвящуюся в груди.

— Надо быть осторожнее, вы могли всполошить скаутов, а им не стоит давать такое преимущество перед переговорами.

Я скривил губы, не стал уточнять, что теперь говорить с ними с мои планы не входит, у меня появились более срочные дела, чем вести переговоры с этими высокородными ищейками.

— Ведь, полагаю, они прибыли именно по вашу душу. Я никому не говорил о том, как был убит продаваемый червь. Но, боюсь, некоторые покупатели могли догадаться по характерным мелким повреждениям внутренних органов, — прозорливый старик покачал головой, сетуя. — Пожалуй, мне пора на пенсию.

Тут карету тряхнуло на очередной кочке, и я почувствовал, что полон энергией под завязку. Создавалось ощущение, что если открою рот, то оттуда полетит молния. Несколькими судорожными движениями показал, что мне стало хуже, попросил остановить карету.

Моррис и здесь подумал на пару шагов вперёд, заставив извозчика проехать до безлюдного переулка, где я вывалился из кареты практически на ходу. Она бодро поехала дальше, чтобы не привлекать внимания, а я прижался спиной к холодной стене дома. Внутренности пекло уже невыносимо.

Стараясь убраться подальше от людских глаз, поплёлся дальше, ведя рукой по каменной кладке и шаркая ногами по брусчатке. Забрёл за дом, обнаруживая там узкую тупиковую хозяйственную улицу. На данный момент она была абсолютно пуста. Я повернул голову, и на глаза попалась металлическая водосточная труба.

Схватившись за неё двумя руками, как тонущий за канат, я наконец высвободил всю ту силу, что накопилась внутри. Рот сам собой раскрылся в немом крике, меня затрясло. Заряды заискрились, убегая вверх по металлу, освобождая меня от гнёта энергии.

Тело обмякло, я чуть не упал, но удержался на ногах. Физические силы, больше не выматываемые внутренней борьбой с самим собой, постепенно возвращались ко мне, давая возможность нормально дышать и двигаться.

Вдруг раздался глухой удар о землю. За ним ещё один, и ещё. Я резко обернулся и увидел, как с крыши дома валятся мёртвые пичуги. Я сделал шаг назад, в некотором недоумении рассматривая россыпь дохлых птиц. В воздухе запахло палёными перьями и жареным мясом…

Тут же из-за ближайшего мусорного бака выглянула любопытная усатая морда. Облезлый пегий кошак щурил на солнце большие глаза и осторожно принюхивался. Поняв, что тут внезапно организовался фуршет, он с высоким криком бросился к ближайшей птичьей тушке. Следом из-за бака высунулось ещё несколько таких же морд разнообразных раскрасок. За полминуты на маленькой улице собралось около тридцати уличных хвостатых жителей.

Я поторопился удалиться, слыша за спиной довольное урчание бродячих котов и первые боевые кличи драк за добычу.

Сбросив надоевшую маску в ближайшую урну, я завернул за угол, где чуть носом не воткнулся в грудь Никса. Поднял голову и вгляделся в гневно сверкающие глаза командира.

— Что, уже пожалел, что пошёл со мной? — хрипло усмехнулся я. — Как ты тут оказался, кстати?

— Господин управляющий помог, — при этих словах Никса слегка перекосило: всё-таки Моррис участвовал в продаже его отряда, так что эмоции командиры были понятны. — Старик подсказал следовать за его каретой и забрать вас с улицы.

— А ты быстро бегаешь, — криво улыбнулся я. — Лови карету, мне срочно нужно домой.

— Что-то случилось, господин? — Никс сощурился.

— Потом, — отмахнулся я, не желая сейчас ничего объяснять. — Карету, Никс, карету!

До поместья добрались быстро и молча. Я не мог разговаривать, и командир, видя моё состояние, не стал больше лезть с расспросами. В голове теперь была только одна мысль: я должен ехать к Катрин! Неважно, как, неважно, что будет со мной, но я должен приехать и… Да будь, что будет, мне нужно было быть рядом!

Уже второй раз за день я в свой дом не входил спокойно, а вбегал на всех парах, проносясь мимо удивлённой Асил, которая вышла нас встретить, услышав повозку.

Я буквально взлетел по лестнице, ворвался в свою комнату, чуть не снося дверь с петель. Устремился к шкафу. Не разбирая, стал скидывать вещи на кровать. Следовало обзавестись сумкой, попросить Горан приготовить что-нибудь в дорогу, сходить снять денег со счёта и…

Боковым зрением я видел, как Асил зашла в комнату и некоторое время наблюдала за моим метаниями, ничего не говоря. В дверях же встал Никс, опираясь плечом на косяк и складывая мощные руки на груди.

— Может, объясните, господин, что случилось? — голос Асил звучал мягко, проникая даже сквозь шум бушующей крови в моей голове.

— Катрин! — я в сердцах швырнул очередной костюм на кровать. — Она там… А я… — нервно запустил пальцы в волосы. — Этот ублюдок, её жених, которого Катрин сосватал Кларенс, он бьёт её! Всё это время она еле сводит концы с концами, терпя от него побои! — я не выдержал и сорвался на рычание.

Взмахнул рукой, и от распрямлённых пальцев в стену полетела молния. Я сжал зубы, вновь вернулся к процессу собирания вещей. Нужно было занять себя чем-то размеренным, чтобы успокоиться и не спалить к Даст всё поместье.

— И на кого же вы оставите рудники, господин? — Асил оставалась спокойной, даже не дрогнула, когда молния пролетела не так далеко от её головы и врезалась в стену рядом с плечом Никса.

Впрочем, командир тоже только взглядом отметил дымящуюся дырку и продолжил стоять в той же позе.

— Ваш дядя Кларенс вряд ли всё оставит так, как есть. А как только вы уедете… — она выразительно пожала плечами. — Не думаю, что рудники будут в безопасности даже при всей нашей охране.

Я остановился рядом с кроватью, скривился, понимая, что Асил абсолютно права. Но это ничего не меняло.

— И, главное, что вы собираетесь делать, когда прибудете в столицу? — она вопросительно склонила голову к плечу.

— Поджарю этого ублюдка! — рыкнул я, зло смотря на девушку.

— А что потом? — в янтарных глазах Асил мелькнул лёд. — Сядете за убийство и обречёте на страдания не одну судьбу, а четыре.

— Четыре? — от её слов веяло таким холодом, что моя злость слегка поутихла, позволяя мне мыслить относительно здраво.

Глаза Асил вдруг хитро блеснули:

— А о нас вы подумали, господин? — она обвела руками пространство вокруг себя, указала на Никса. — Мы ведь пойдём за вами и пострадаем. И не только мы, — девушка со значением посмотрела мне в глаза.

Я чуть не взвыл, осознавая, что и здесь Асил права. Опустился на кровать, чувствуя странную пустоту внутри, но при этом прекрасно понимая, что отступать мне некуда.

— Я не могу всё так оставить, — теперь уже я чувствовал в своих словах отрешённый холод. — Я не могу оставить Катрин. Она — всё, что осталось от моей семьи. Я не знаю, что смогу там сделать, но при мне этот выкормыш Даст не позволит себе так себя вести. Мне нужно хотя бы увидеть её, Асил, поговорить, — я покачал головой, тяжело вздыхая.

На это Асил было нечего возразить, она задумчиво закусила губу.

— Мы пойдём с вами, — коротко выговорила девушка спустя минуту молчания. Она не спрашивала, а утверждала.

Но я и не был склонен не соглашаться в этом вопросе.

— Но сначала надо всё урегулировать здесь. Нельзя оставлять на самотек. Иначе как вы обеспечите нормальную жизнь для Катрин?

Чем больше вопросов задавала Асил, тем больше я успокаивался и начинал мыслить рационально. Нужно было в срочном порядке пристроить рудники к кому-нибудь, кто не стал бы меня обворовывать и не отдал бы их на разграбление Кларенсу. Сами собой всплыли в памяти два эпизода с участием человека, который имел достаточный управленческий опыт, и при этом вроде бы находился на моей стороне. И, кстати, упоминал, что хочет на пенсию.

— Никс, лови карету, мы снова едем к господину Моррису, — со вздохом проговорил, поднимаясь.

— Управляющий, — оценивающе произнесла Асил. — Не самый плохой выбор.

— А ты… — начал было я, переведя взгляд на девушку.

— А я пока подготовлю всё, что будет необходимо в дороге до столицы, — улыбнулась она. — И соберу ваши вещи, — Асил выразительно посмотрела на ту нелепую кучу одежды, в которую я всё свалил.

— Спасибо, — усмехнулся я и вышел из комнаты вслед за Никсом.

Пока тряслись в карете, я размышлял о своём решении. Да, изначально у меня были мысли о том, чтобы попросить о помощи с управлением рудниками Хантера, но для отца Амелии мои два рудника — слишком мелкая рыбка, это был далеко не его уровень, да и разбираться с новым видом деятельности ему будет явно не с руки. Поэтому у меня созрел другой план.

До Морриса мы добрались уже затемно, но управляющий всё ещё был на своём рабочем месте.

— Господин Самвель, что-то случилось? — тут же заволновался он, увидев меня на пороге своего кабинета в компании Никса.

Но я покачал головой, уже привычно устраиваясь в одном из гостевых кресел.

— Господин Моррис, у меня к вам есть деловое предложение. Вы упомянули, что желали бы оставить свой род деятельности в связи с возрастом, — начал я несколько завуалировано.

На мгновение в глазах старика промелькнуло что-то жёсткое, однако он вдруг коротко улыбнулся и сложил руки на столе.

— Вы хотите предложить мне работу, молодой барон? — в его голосе я услышал разрешение на продолжение разговора.

— Раз вы умеете управлять таким большим скоплением дел и людей, как целый рынок, то будете блестящим управляющим для двух перспективных рудников на окраине города. А это, я полагаю, очень неплохая деятельность на пенсии, — я улыбнулся.

— Заманчивое предложение, мне стоит над ним подумать.

— К сожалению, — тут же отреагировал я. — Это очень срочное предложение. Я не прошу вас увольняться с вашей должности сегодня же. Но решить, будете ли вы присматривать за моими рудниками, придётся прямо сейчас. Завтра меня уже не будет в городе, — я ожидал от Морриса честности, а потому решил быть таковым и сам.

Управляющий пожевал губами, его взгляд слепо забегал по столу.

— Насколько я помню, — подал он голос. — На эти рудники положил глаз ваш дражайший дядя, Кларенс.

— О, не сомневайтесь, эту проблему я решу, — уверенно отозвался я.

— Тогда давайте составим предварительное соглашение… — потёр руки Моррис, в его старческих глазах зажёгся неподдельный интерес.

Выбрались от управляющего мы уже почти ночью. Во внутреннем кармане камзола у меня теперь хранилась очень важная бумага — трехстороннее соглашение. Между мной, Моррисом и тем, кого я выберу в качестве гаранта безопасности на рудниках. В обратный путь мы ехали уже втроём — третьим был молчаливый помощник Морриса, которому я должен был передать подписанный третьей стороной второй экземпляр документа.

Стучаться к Хантеру пришлось довольно долго, в такой поздний час дворецкий предпочитал разговаривать сквозь двери. Но стоило ему услышать, кто приехал, как я был тут же провожен в дом, но без своего сопровождения: Никс и помощник Морриса остались в карете.

В погружённой в полумрак гостиной мне пришлось немного подождать, прежде чем отец Амелии спустился, на хожу затягивая тёмный домашний халат.

— Архарт? Что стряслось? — в голосе лэра Хантера я отчётливо слышал скупое беспокойство. — Амелия уже давно спит…

— Я не к ней, я к вам, господин Хантер, — тут же сообщил я.

— Садись, — он кивнул на диван. — Чаю?

— Не откажусь, — моему ответу вторил пустой желудок. Только сейчас понял, что весь день ношусь без маковой росинки во рту.

Молчаливая горничная принесла нам по кружке чая, мне же кроме этого достался кусок хлеба с хорошим отрезом вяленого мяса.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, тут же вцепляясь в него зубами.

— Так что привело тебя в мой дом? — с доброй усмешкой спросил Хантер.

— Мне нужна ваша помощь, — не стал я ходить вокруг да около. — Мне необходимо ваше временное покровительство, чтобы Кларенс не захватил принадлежащие мне рудники в моё отсутствие в городе.

Говоря, я внимательно следил за лицом мужчины. Услышав мою просьбу, он слегка нахмурился.

— Твой дядя в последнее время набрал существенное влияние, — задумчиво проговорил Хантер. — Но почему ты пришёл именно ко мне?

Тяжело сглотнув кусок, вставший камнем в горле, я коротко рассказал ему о том, как Кларенс обманул меня, долгое время тянул деньги из моих рудников, проводя их мимо моего носа и оставляя меня в дураках.

— Я почти лишился своего поместья и титула, — выговорил под конец уже очень тихо, опустив взгляд на пол, потому что стыд жёг лицо. — Вы — единственный, к кому я могу обратиться с такой просьбой сейчас.

— У сирот последнее не забирают даже воры, — пророкотал мужчина, кривясь. — Я тоже молодец. От Кларенса иного, конечно, можно было и не ждать, но следовало раньше обратить внимание на твоё состояние. А ты тоже хорош! Весь в отца, — Хантер покачал головой. — Такой же упрямый и гордый! Ладно хоть сейчас мозгов хватило прийти.

Я криво усмехнулся, в душе радуясь тому, что не ошибся в этом человеке. И всё-таки до сих пор мне было нестерпимо стыдно.

— Я не прошу о помощи задаром, дам долю в прибыли с рудников…

— Помолчал бы, Арх, — отмахнулся Хантер от моего предложения.

— Нет, я так не могу, — категорично заявил я, вскидывая глаза на отца Амелии. — Хотя бы процент…

— Вот одного процента мне и хватит, раз ты так упёрся. Всё, закрыли тему, — отрезал Хантер.

По его лицу было понятно, что дальнейший разговор действительно бесполезен, поэтому я перестал настаивать, протянул документ для подписи.

— Вот, значит, как, — с усмешкой проговорил он, увидев подпись управляющего. — Это будет интересно.

Мужчина лично проводил меня до ворот, под его взглядом я передал второй экземпляр помощнику Морриса, и тот уехал на карете. Попрощавшись с Хантером, мы с Никсом решили дойти до поместья пешком.

— Господин, — на полпути до дома командир вдруг поравнялся со мной, хотя до этого предпочитал ходить на полшага позади.

— Да, Никс? — я вопросительно поднял брови.

— Мне нет смысла ехать с вами в столицу, — тяжело выговорил мужчина.

Я аж остановился.

— Что ты несёшь? — непонимающе глянул на него.

— От меня там пользы не будет, — покачал Никс головой. Ему трудно давались слова, но командир их всё-таки выдавливал. — С вами будет Асил. И если появится что-то, от чего она не сможет защитить, то я буду тем более бесполезен. А здесь, — он развёл руками. — Здесь я смогу быть полезен. Присмотрю за рудниками, поместьем, за леди Эрмионой…

Я чуть не хлопнул себя по лбу, понимая, что за всей этой суетой напрочь забыл, что у меня на втором этаже живёт та беловолосая девушка. И её, конечно, нельзя было оставлять тут одну, без присмотра.

— Хорошо, Никс, — со вздохом проговорил я. — Ты должен будешь писать мне обо всех делах здесь.

— Конечно, господин, — слегка расслабился командир. — Но и совсем без своего присутствия я вас не оставлю, пошлю с вами Ройта.

Подумав, я согласился. Ройт был молодым парнем, но уже очень хорошим мечником, как отзывался о нём Никс. Единственным изъяном было то, что Ройт плоховато знал наш язык, всё время срываясь на северный. Но даже так он сумел завоевать общее одобрение своей некоторой наивностью и добротой, которая странно, что вообще смогла сохраниться в нём, несмотря на все невзгоды.

— Хорошо, сообщи ему, — кивнул я, отчаянно зевая. — Пусть собирается.

Перед тем, как упасть в кровать, я нашёл в себе силы черкануть пару слов Амелии о том, что встречусь с ней позже, а сейчас вынужден уехать по делам. Оставить письмо на столе, попросив Асил утром отправить подруге с посыльным.

Глава 24 Случайности неслучайны

Утром Асил разбудила меня лично. Я тут же подскочил, пошёл умываться.

— Не передумали, господин? — спросила она, сквозь задёрнутую занавеску душевой.

— Нет, — отозвался, наскоро вытирая полотенцем мокрую голову. — Всё готово к отъезду?

— Да, господин. Мы с Ройтом готовы, ваши вещи собраны, билеты на утренний дирижабль куплены.

Вернувшись в комнату, я кивнул, быстро оделся в предложенные брюки из плотной ткани, застегнул чёрную рубашку и сверху накинул плащ. Вполне добротный внешний вид, и не слишком богатый, и не слишком бедный, как раз, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Спустился вниз, задумчиво покачался с пятки на носок перед кухней, откуда шёл аромат готовящейся каши. На дирижабле я летал лишь раз, всё-таки на наших окраинах такое чудо магической инженерной мысли было редкостью. И тогда меня знатно укачало, весь последующий день был испорчен. Правда, лет мне было то ли восемь, то ли семь, поэтому сравнивать с нынешним состоянием было несколько неправильно, однако…

Я решил не рисковать, шагнув на кухню, попросил себе только кофе. Да и времени до вылета оставалось ровно столько, чтобы быстро собраться, погрузиться и прибыть на вокзал. Остановку в нашем захолустье дирижабль делал не слишком долгую. Проскользнувшая за мной Асил одобрительно хмыкнула.

Я взял чашку ароматного напитка и выглянул в коридор. Там, ближе в выходу, находились Никс и Ройт. Парень был на немного ниже высокого Никса и потому стоял, задрав голову, чтобы смотреть в лицо командира, который ему что-то сосредоточенно втолковывал. Я придирчиво присмотрелся к Ройту — парень был шире меня в плечах, светлые волосы слегка прикрывали уши. И пусть под его одеждой пряталось клеймо раба, по внешнему виду никак нельзя было это понять, всё-таки мы постарались, чтобы приодеть отряд Никса, и не зря. Тёмный дорожный костюм, новые ножны на поясе, скрывающие короткий меч — Ройт смотрелся в роли моего охранника вполне неплохо.

— Пора выдвигаться, господин, — предупредила меня Асил. — Карета уже ждёт, вещи загружены.

— Что бы я без тебя делал, — покачал я головой. — Ты — моё спасение.

Девушка лишь таинственно улыбнулась и ушла вперёд.

Я занёс чашку на кухню, попрощался с Горан, которую Асил оставила за главную в доме, вышел на крыльцо, да там и замер. Послышался шелест вынимаемого из ножен оружия, тихое раннее утро стало поистине беззвучным.

— Никс, первым делом, которое ты сделаешь после нашего отъезда, будет установка огромного замка на воротах… — процедил я сквозь зубы, со злым прищуром смотря на Кларенса, ввалившегося на мой двор вместе с отрядом своих людей. Вооружённых, в неплохих доспехах, отблескивающих в свете восходящего солнца.

Впрочем, на этот раз и мои люди не стали просто смотреть, почти весь отряд Никса стоял вокруг крыльца, ощетинившись кто мечами, кто боевыми топорами. Послышались щелчки взводимых арбалетов. Но в классе доспехов мы явно проигрывали, это стоило бы исправить в будущем.

— Архарт, мой дорогой племянник, — протянул дядя. Он не прятался за спинами своих воинов, стоял впереди, уверенно сложив руки на груди. Но в его серых глазах я различил настороженность, он явно не ожидал встретить здесь вооруженное сопротивление. — Надеюсь, ты подумал над своим поведением и готов вернуть мне мою собственность? Иначе, поверь, последствия тебе не понравится.

От подобной наглости внутри меня поднялась такая волна злости, что я бы не удивился, явись передо мной шаровая молния.

— Шли бы вы, господин Кларенс, — подал голос стоявший рядом со мной Никс, играя топором в руке. Последние слова он словно выплюнул.

— Грязному рабу стоит держать свой рот на замке, — скривился дядя.

— Знаете, кому ещё стоит держать рот на замке?

Раздавшийся голос был мне незнаком, я резко повернулся к новомулицу в нашей перепалке: мягко прикрывая калитку, во двор шагнул средних лет невысокий мужчина в невзрачном сером плаще. Высокие залысины, тонкий длинный нос, зеленоватые глубоко посаженные глаза, бледная кожа — вот и весь его облик, но почему-то Кларенс моментально захлопнул рот при его появлении.

— Согласно подпункту семь пятого пункта третьего раздела сто сорок восьмой статьи кодекса об имущественных отношениях и правилах частной собственности я имею полное право оштрафовать вас на половину годового дохода, а ваших людей отправить на рудники, где они проведут последующие пару лет, — совершенно будничным голосом проговорил мужчина, сонным взглядом обводя отряд Кларенса. — С конфискацией всего личного имущества в пользу пострадавшей стороны.

— Кажется, я уверовал в ещё один вид магии, — просипел Самар за моей спиной. — И она иногда посильнее молний будет.

К своему стыду, я понятия не имел, что за пункты кодекса упомянул этот мужчина. Следом за Самаром, обвёл взглядом воинов дяди, с удивлением замечая, как они опускают оружие, торопливо прячут его в ножны и вообще поглядывают на выход. Да и сам Кларенс сбледнул с лица, сделал шаг к незнакомцу.

— Господин Цурман, позвольте спросить, что вы здесь делаете? — в голосе дяди проскочили знакомые лебезящие нотки. Так он общался с высокопоставленными купцами, от которых зависело его финансовое положение.

Но кем был этот невзрачный тип? На очередного купца он не был похож совершенно…

— Имею полное право не позволить, — скучающе отозвался мужчина. — Но, думаю, вам будет полезно узнать, что лэр Хантер отныне является совладельцем территорий, которые вы опрометчиво и ложно назвали своими.

Кларенс бросил на меня обжигающий ненавистью взгляд, уже не пытаясь сохранить лицо, его перекосило.

Да, дядя, я обскакал тебя поверху, на отца Амелии ты напасть не сможешь, не сейчас.

— Уходим! — коротко и зло бросил Кларенс, быстро ретируясь с моей территории.

— Да, господин, насчёт замка я понял, — буркнул Никс, провожая врагов взглядом.

Я же поторопился спуститься к господину Цурману.

— Очень рад вас видеть, — поприветствовал я его, пожимая протянутую мужчиной ладонь.

— Лэр Хантер подозревал, что может случиться подобное, поэтому попросил сохранить его активы от вторжения, — флегматично повёл плечами мужчина. — Если будут проблемы, то вы можете обращаться ко мне.

Он протянул небольшую картонку, на которой был написан адрес. Больше Цурман ничего добавлять не стал, развернулся и отбыл по своим делам, оставляя нас подбирать челюсти с земли.

Я передал картонку Никсу, кивая. Командир тут же прибрал её в карман, понимая цену такой информации.

— Карета ждёт, — как ни в чём не бывало, сообщила Асил, первой шагая за калитку.

Я мельком оглянулся на дом. Рабочие неплохо подлатали его за эти дни, теперь поместье не выглядело умирающим. Ничего, скоро оно станет похоже на себя былое. И моя семья станет единой, когда я разберусь, что происходит с Катрин.

Никс поехал с нами, чтобы проводить до вокзала. В карете Асил и Ройт сели на противоположный от нас с Никсом диванчик. Извозчик прикрикнул на лошадей, мы затряслись по ухабистым дорогам. Вокзал для дирижаблей находился вне территории города, но на противоположной от пустошей стороне.

— Господин… — спустя несколько минут езды проговорил Никс, протягивая мне небольшой нож в ножнах.

Ножны были новыми, а вот по истёртой рукояти и по тому, как командир его держал, я сделал неожиданный вывод:

— Это твой? — недоверчиво уточнил я.

К моему удивлению Никс кивнул.

— Да, Самар заметил на барахолке, когда подбирали некоторое оборудование для Оркиса. Не волнуйтесь, купили в счёт вооружения для охраны. Да и стоил он копейки, камень-то выбили.

Обратив внимание на рукоять, я действительно подметил там характерное углубление для довольно крупной драгоценности.

— Но сталь очень хорошая, здесь на юге такую не делают, — тут же заверил меня Никс.

— Спасибо, — я принял и закрепил ножны на поясе.

Рукоять удобно легла в руку, как будто под меня и делалась. Пусть я давно не упражнялся с холодным оружием, но что-то из тренировок это тело ещё помнило, так что нож пришёлся кстати.

— Неизвестно, как далеко может протянуть свои руки Кларенс, поэтому постарайтесь не привлекать к себе излишнего внимания. Будьте терпеливы и не давайте эмоциям выходить наружу. И, господин, вы собрались в столицу, — Никс скривился. — А там совсем другое общество. Не доверяйте женщинам, особенно красивым.

Асил коротко хмыкнула, но, тем не менее, кивнула. Я рассмеялся, хлопнул Никса по плечу.

— Я уже большой мальчик, но спасибо, — покачал головой.

И всё-таки интересно, у командира-то откуда такие познания о столице и её нравах? Надо будет потом расспросить его о прошлом. Непростой ведь вояка, сразу видно.

Из-за задержки, которую организовал нам Кларенс, к дирижаблю нам пришлось поторопиться. Коротко попрощавшись с Никсом, мы почти бегом кинулись в здание вокзала, над которым уже парил огромный воздушный резервуар дирижабля. И пусть мне было уже далеко не семь лет, его размеры поражали меня так же, как и тогда.

Пассажирский отсек дирижабля, конечно, был в десятки раз меньше самого резервуара с газом, но тоже достаточно больших размеров. Скамьи для пассажиров располагались друг напротив друга, по ширине ряды вмещали по два человека, всего рядов было три.

Наши места расположились так, что Ройт и Асил сидели у меня за спиной, а я в составе четвёрки незнакомых людей. Рядом со мной расположился старый усатый щёголь во фраке, по диагонали сидел парнишка чуть младше меня, а ровно напротив — дородная дама, обмахивающаяся небольшим веером.

Мы успели вовремя, примерно через пять минут после того, как все расселись, дирижабль взлетел.

Из троих соседей моё внимание привлёк именно паренёк. Высокомерный вид, задранная голова, слишком смазливое для парня лицо и при этом был тощим и даже каким-то хрупким. Он смотрел по сторонам, поджав по-девчачьи пухлые губы. На коленях парнишка держал довольно большого кота с длинной белой шерстью, животное было прям как плюшевая игрушка, отличался только тем, что зыркал янтарными глазищами, попеременно закрывая то один, то второй.

Более того, парень, видимо, решил всем показать, что он с севера, потому что даже в это прохладное утро я лишь накинул куртку, а этот аристократ нарядился в отборные меха. Мягкая шубка, шапка с меховой оторочкой. Ведь наверняка под этим всем потеет страшно, но нет, сидит. И при этом отчаянно трусит где-то внутри, потому что под одеждой, судя по форме, можно было угадать наличие лёгкого доспеха.

Я только коротко покачал головой и отвёл взгляд. Подобные люди, для которых внешняя показуха значила всё, меня раздражали. Но, даже перестав глядеть на парнишку, я продолжал следить за своими соседями. А чем ещё мне было заняться во время нескольких часов полёта? Другого занятия я себе не придумал.

А потому заметил, что модник, сидящий слева, то и дело посматривал на парня в мехах поверх раскрытой в самом начале пути газеты. Видимо, не только я счёл его странным на вид.

Паренёк же, как мы взлетели, нахмурился и уставился в окно, почти не мигая. Я бы тоже не прочь был глянуть, но со своего места видел только фрагмент синего неба.

Спустя пару часов мерного следования маршруту, меховому парнишке потребовалось отучиться в уборную.

— Присмотрите, пожалуйста, — неожиданно тонким голосом попросил он меня, бесцеремонно перекладывая мне на колени кота.

В принципе, отказываться мне и не хотелось, так что я кивнул и погладил пушистика по мягкой шерсти. Кот агрессии не проявил, только смотрел на меня недоуменно. Впрочем, я ответил ему примерно тем же взглядом, после чего мы оба просто проводили глазами его владельца.

Кот, обнюхав меня, решил, что я его устраиваю в качестве подушки, и устроился поудобнее на моих коленях, не хило так их грея. И как этот парень в мехах ещё и такую грелку с собой везёт, при этом от него дым ещё не пошёл?

И вроде бы ничего странного, но вдруг модник во фраке стрельнул взглядом на другого мужчину в соседнем ряду. Тот на взгляд ответил, что заставило меня присмотреться и к нему: одет был явно попроще, да и оружия побольше: на поясе висел меч, простой гладиус — универсальная вещица. Машинально отметил, что для драки в ограниченном пространстве такое оружие вполне подходит при должном умении использования.

Мысленно я дал этим двоим клички «модник» и «слуга», уж больно они походили на странствующего благородного и его охрану.

И вот, подчиняясь еле заметному кивку модника, слуга поднялся и направился в сторону, куда только что ушёл меховой сморчок.

Через минуту модник тоже поднялся и, извинившись, протиснулся мимо меня, тоже идя в уборную. В этот же момент как раз мимо нас прошла разносчица, предлагая закусить расположенными на её лотке пирожками с чаем и халифатскими сладостями. Выглядели они довольно аппетитно, только вот я решил оказаться, подозревая, что именно в них причина того, что уже трое моих спутников оказались в уборной.

Тут кот вдруг поднял мордочку, нервно забил хвостом по моим ногам и неожиданно сорвался с места, вонзая в меня когти при старте, унёсся в сторону, куда ушёл хозяин.

— Да что ж ты человеку не даёшь нужду справить, неблагодарная скотина, — посетовал я, поднимаясь и торопясь поймать мелькающего дальше по ряду кошака.

Дирижабль был не заполнен людьми до отказа, последние ряды пустовали. Уборная от пассажирского зала отделялась шторкой, за которой скрывались две кабинки. Обе были закрыты, у одной из них мялся слуга. Я тут же был одарен его вопросительным взглядом с поднятой бровью.

Но я тут же отвлёкся от человека, потому что об мои ноги потёрся виновник моего сюда перемещения, после чего подошёл к двери и так совсем не по-животному жеманно поскрёб по ней лапой.

Я уже был готов подхватить его и вернуться на своё место, а то ароматы тут царили соответствующие деятельности в кабинках, как вдруг из-за этой же двери раздались звуки борьбы, а затем писк, больше похожий на девчачий. В моей голове зародились самые чёрные подозрения, частично подтверждённые тем, что слуга демонстративно положил руку на эфес меча.

— Ищешь неприятностей? — скупо спросил он, хмуря кустистые тёмные брови и с угрозой разворачивая ко мне корпус.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/309547

Оглавление

Пролог

Глава 1 С днем рождения, Архарт

Глава 2 Чудеса, за которые уплачено

Глава 3 Барон Кларенс

Глава 4 Чудес не бывает

Глава 5 Урожденный барон Самвель

Глава 6 Последний рывок

Глава 7 Бой

Глава 8 Ожившая легенда

Глава 9 Кошка и собака

Глава 10 Близкие и не очень люди ч.1

Глава 11 Близкие и не очень люди ч.2

Глава 12 Старые друзья и старые враги

Глава 13 Письмо от Катрин

Глава 14 Шкура убитого медведя

Глава 15 Дом милый дом, прогулки под луной

Глава 16 Упавший занавес

Глава 17 Карты на стол?

Глава 18 Половина второго, половина правды

Глава 19 Божественный дар

Глава 20 Незваные гости

Глава 21 Утро добрым не бывает

Глава 22 Ученье — свет, а неученье — чуть свет, и на работу

Глава 23 Время принятия решения

Глава 24 Случайности неслучайны