Сломленная (СИ) [Никта Мун] (fb2) читать онлайн

Сломленная Никта Мун

Глава 1. Возвращение

Виталина стоит посередине аэропорта, с поддельными документами и слезами на глазах. Внутри все кипит, вопит, кричит. Ей одновременно страшно и волнительно. Ее давно посещали мысли о возвращение на родину. Но каждый раз, когда просила у отца разрешение вернуться, получала безапелляционный отказ, а пойти против — не могла.

И вот сейчас ей страшно. Понимает, что давно пора было начать сопротивление и начать сражаться за себя и своего ребенка, которого не видела семь лет. Его отобрали сразу после рождения и больше она его не видела. Даже фотографии не присылали.

Каждый раз, когда был куплен билет на самолет, поступал звонок от родителя. Из динамика доносился строгий и недовольный голос. А угроза была всегда одна и та же, только попробуй вернуться, и тебя упрячут в психушку, накачают лекарствами, и ты не то что про сына забудешь, но и про свою никчемную жизнь.

После таких звонков Ви впадала в глубокое отчаянье с истерикой наперевес. Она не могла понять, почему родной отец так с ней поступает. Хотя верить в то, что он ненавидит ее и винит в смерти любимой жены, отказывалась. Мама умерла при родах. Врачебная ошибка, не Виталины, но у отца на это свое мнение.

Ви смотрит на билет, понимает, что у нее есть полдня до рейса. На ватных ногах идет в комнату ожидания, по дороге покупая кофе. В голове образы дома, отца и мачехи. Страшно. Но образ ребенка, который выдумала сама, греет душу. Богдан. Это все что знает о своем сыне. Очень мало для человека, но для материнского сердца это целая вселенная. Она столько раз просыпалась и засыпала с его именем на устах. Всегда представляла, как он выглядит. Ей всегда казалось, что он очень сильно похож на нее. Рыжие волосы, озорной взгляд, маленький аккуратный носик.

Время тянется долго. Мучает, дразнит, волнует. Глаза постоянно смотрят на часы, а стрелки будто насмехаются, не собираются торопиться. Им не понять израненную душу матери, которая решилась все исправить. Которая решилась бросить вызов своей семье.

Ви одна из первых проходит контроль, садится в автобус, который везет до самолета, первая устраивается на своем месте. И ждет, ждет, ждет не расторопных пассажиров. Она в нетерпении стучит длинными пальцами по подлокотнику, даже не пытается скрыть свое раздражение.

— Нервничаете? — Раздается голос с соседнего кресла.

Рыжеволосая только сейчас замечает рядом сидящего парня. Она удивленно вскидывает бровь, хотя женский взволнованный мозг, отмечает его привлекательность. Его серые глаза многозначительно смотрят на ее пальцы. Ви следит за взглядом. И только сейчас понимает, как выглядит со стороны.

— Я больше раздражена, чем нервничаю.

Девушка сцепляет пальцы в замок. Но затем, начинает трясти ногой. Парень замечает это, добродушно улыбается.

— Мирослав, — протягивает руку для рукопожатия.

Зеленые глаза внимательно смотрят то на парня, то на руку, в конце решая пожать.

— Виталина.

— Очень красивое и необычное имя.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна — то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Рыжеволосая только кивает и отворачивается. Разговаривать не хочется. Хочется скорее взлететь. Попасть в родной город. Найти сына. Она полна решимости, поэтому так нетерпелива.

— Возвращаетесь домой или в гости? — Не отстает парень.

Рыжеволосая показательно закатывает глаза, но отвечает.

— Возвращаюсь.

— А я в гости. Друг позвал на день рождения. Не смог отказать. А вы..

— Слушайте, чего вы ко мне пристали? Я не хочу разговаривать. Отстаньте. — Резко, грубо и раздраженно. Ви бросает убийственный взгляд и снова отворачивается. Она откидывается на сидение, закрывая глаза. Нога так и подпрыгивает, но этого не замечает.

Парень замолкает. Остальные пассажиры шумно усаживаются на места. Вокруг шум и гам, а Ви пытается успокоиться. Сейчас она может, хоть на капельку приблизиться к тому, что чувствует ее подруга Алексия, когда находится в толпе.

Самолет, наконец, взлетает, а к рыжеволосой внезапно приходит совесть. Она виновато смотрит на своего соседа, очередной раз, отмечая его привлекательность. Даже очки, которых ранее не было, ему очень идут, не делают из него ботаника. Наоборот придают взрослость и солидность. Шатен увлеченно читает книгу, что приятно удивляет. Парень на пару лет старше, худощав, но жилистый. Высокий, даже сидя она замечает разницу в росте. Острые скулы, прямой нос, щетина и пухлые губы. Если бы она сейчас летела на курорт, то обязательно начала бы флиртовать. А сейчас просто не до этого.

— Послушайте, Мирослав, верно?

Парень переводит на нее взгляд, снова улыбается и кивает.

— Извините, за грубость. Я действительно немного на нервах. Семь лет не была дома, да и отношения с родителями не очень. И я сейчас понятие не имею, зачем это вам сказала. — Ви устало вздыхает. Качает головой. Мысленно обругав себя.

— Ничего страшного. Не берите в голову. Это я полез с расспросами.

Виталина улыбнулась, немного дольше приличного смотрит и только, потом отворачивается. Оставшееся время они не разговаривают. Девушка прибывает в своих мыслях. А парень занят чтением книги.

***

— Ну что ж, удачи вам с родными. — Мирослав в последний раз улыбаются, и они расходятся по разным сторонам аэропорта.

— Спасибо, — в ответ кивает рыжеволосая.

Ей казалось, что на родной земле станет легче, но нет. Еще тревожнее. Сердце словно обезумило, стучит сильно и быстро. Волнительно. Хочется развернуться, купить билет и улететь. Снова. Еще на пару лет. Потому что еще не готова встретиться с реальностью.

Виталина собирает всю волю в кулак и выходит из здания аэропорта. За стенами сгущаются сумерки. Небо раскрасилось яркими красками умелого художника. Несмотря на вечернюю прохладу. Воздух удушлив. Или это просто воздействие волнения. Девушка не знает.

Она практически сразу ловит такси. И не знает куда поехать. Домой? И что сказать, когда увидит отца и мачеху? Рыжеволосая с легкостью может представить гневный взгляд родителя и презренный мачехи. По телу пробегает дрожь. А что сказать сыну? Я твоя горе мамаша, которая принудительно бросила тебя после родов? Это твой дед злодей, а я ни в чем не виновата. Но ведь виновата. Ведь бросила. Не боролась. Девушка встряхивает головой, будто пытается выкинуть тревожные мысли. Нет, она еще не готова заявиться в дом. Поэтому просит водителя отвезти в хороший отель.

Ехать по городу, наблюдать за улицами и прохожими, та еще пытка. Это ее родной город. Здесь родилась и выросла. Здесь похоронена мама. Здесь впервые влюбилась и родила. Она проезжает мимо знакомых мест, которые практически не изменились. Всё, как и раньше. Только теперь Ви совсем другая. Взрослая, хотя все такая же глупая.

В отеле она снова немного волнуется. Ведь у нее фальшивые документы. Ладони предательски потеют. Глаза беспокойно бегают, но все проходит благополучно. Ви заселяется в скромный номер, хоромы ей сейчас не нужны. Первым делом идет в душ. Нужно смыть дорожную пыль. И чертовы мысли. И как Лекс со всем этим справляется? Уже не однократно всплывает в голове.

За окном глубокая ночь, а сон никак не хочет приходить. Девушка вертится и крутится. Идея позвонить Лекс по видео звонку приходит внезапно и тут же приводится в исполнение. Они не виделись чуть меньше суток, а она уже соскучилась по ней. Лекс стала ей сестрой. Она знала всю историю Ви и никогда ее не осуждала. Только спокойно гладила по волосам, когда у Виталины случалась очередная редкая истерика. Порой, она уставала быть жизнерадостной, и нужно было выплеснуть накопившиеся эмоции.

Гудки идут медленно. Один, второй, третий. И вот уже на нее смотрит болезненно бледное лицо подруги. Видно, как та вымотана и устала. Впрочем, как и она сама.

— Привет.

— Привет.

— Как ты?

Рыжеволосая видит, что плохо. Видит темные круги под глазами, усталость и безразличие в тёмно-карих, почти черных глазах. Другого она и не ожидала.

— Я справлюсь.

Лекс даже и не пытается скрыть как ей плохо. Точно не перед Ви выпендриваться, показывая силу воли, которой, в принципе, нет. Этот человек видел и не такое.

— Записалась на прием к доктору и… — она замолкает ненадолго, — и хочу попробовать себя в роли волонтера в приюте для собак. Десять минут ходьбы от дома.

— Ты молодец. Я горжусь тобой.

И это действительно так. Зеленые глаза загораются неподдельной радостью и гордостью. Самый главный шаг сделан, осталось продержаться. И Ви отчего-то уверена, что в этот раз подруга дойдет до конца, как трудно бы не было.

— А ты как?

Тишина. Они смотрят друг другу в глаза и ответ не нужен.

— И я справлюсь.

Виталина тяжело вздыхает. Ей эти сутки дались нелегко. Алексия понимающе кивает, ободряюще улыбается. Верит, что обе справятся.

— Ты где сейчас?

— В отель заселилась час назад.

— Какой твой план?

Ви вздыхает. Молчит. Смотрит мимо камеры. За все это время к ней в голову не пришло стоящей идеи.

— Я не знаю с чего начать.

— Может разговора с отцом?

— Может быть.

— В любом случаи, знай, я на твоей стороне и поддержу любое твое решение.

— Знаю. — Улыбается рыжеволосая. — Спасибо, тебе.

— Брось, кто если не мы сами будем поддерживать друг друга.

— Ты сегодня на удивление права.

— А ты сегодня на удивление тихая.

— Я и не думала, что родной город может так вымотать. Он будто высасывает из меня энергию. Боюсь представить, что будет в доме.

— Намного хуже, — грустно хмыкнула брюнетка.

— Звучит ободряюще.

— У вас там ночь. Не спится?

— Совсем. — Вздыхает Ви.

— Постарайся отдохнуть. Люблю тебя.

— Хорошо. И я тебя. Позвоню завтра.

— Спокойной ночи.

Они улыбаются друг другу и прекращают видео звонок.

Виталина в миллионный раз вздыхает. Моральный подъем ушел в минус. Настроение там же. Сила воли вообще забилась в уголок и скулит. От былой решимости ничего не осталось. Но она не собирается сдаваться. Она безгранично благодарна Алексии, которая дала ей этот нужный пинок под зад. Ви еще не скоро бы, додумалась сделать фальшивые документы и вернуться в родные края. Она очень сильно боится отца. Мужчина никогда не бросает слов на ветер, а оказаться в психушке напичканной таблетками до смерти не хочется.

Ви уже устала размышлять о поведении отца. Устала задавать вопрос «за что?». Она просто устала. Хочется обычного женского счастья со своим ребенком, перед которым ей и за всю оставшуюся жизнь не искупить вину. Для него она чужой человек. Она не видела первые шаги, не слышала первые слова. Не обнимала когда, болел животик, когда лезли зубки. Не купала, не целовала. Она ничего не делала. Возможно, когда-нибудь Богдан и простит ее, но Ви себя — никогда.

Глава 2. Неудача

Настроение отвратительное. Всю ночь прокрутилась на кровати, так и не смогла уснуть. Какой может быть сон, когда нервы откровенно сдают? Хочется то ли плакать, то ли выть, то ли скулить побитой собакой.

Она так боится предстоящей встречи. Боится оказаться в психушки, так и не увидев своего ребенка. Ее отец очень влиятельный человек и слов на ветер не бросает. Так что да, паника была не без основательной.

Виталина к утру более или менее обдумывает свои действия. Поэтому встав с первыми лучами солнца, приступает к сборам.

Широкополая шляпа, солнцезащитные очки, неброское летнее платье и балетки (вдруг придется убегать, а на каблуках неудобно).

Выйдя из гостиницы, Ви направляется в кафе, позавтракать. День обещает быть жаркий. Даже сейчас лучи солнца не жалеют людей. Девушка торопливо перебегает через дорогу на пешеходном переходе, приметив нужное заведение.

Американо и французский круассан то, что нужно для бодрости тела, но не духа. Девушка неторопливо поглощает завтрак. Время еще есть, а перед смертью как, говорится, не надышишься. За большим окном, на улице, ходят хмурые люди. Торопливо ездят машины, общественный транспорт. Все куда-то спешат и им совсем наплевать на одну девушку, сидящую около окна в кофейне, которая наблюдает за ними.

Ви ловит такси практически мгновенно, как только вышла из кофе. Называет адрес, и нервно ждет прибытия. Ладони потеют. По позвоночнику стекают капельки пота. Это сложно списать на жару. В салоне работает кондиционер, окутывая прохладой. Виталина один сплошной комок нервов, переплетенный с напряжением. Коснись и она взорвется, потянув за собой половину города.

Улицы неторопливо сменяют друг друга. Небольшие заторы с утра вполне нормальное явление. Это хорошо, что они живут не в мегаполисе. А то двухчасовые пробки Ви просто не выдержала бы.

Сердце сразу начинает биться быстрее, когда такси въезжает в родной район. Элитные многоэтажки с двухуровневыми квартирами. Дорого-богато и престижно. Район можно смело называть отдельным государством. Здесь было все: кафе, рестораны, гипермаркеты, клубы, спортзалы, бассейны, салоны красоты, офисные здания и все это класса люкс. Можно было жить, не выезжая за приделы района.

Ви всегда душил этот пафос. Она на дух не переваривала всю эту дорогую мишуру, поэтому с удовольствием сбегала в соседние районы, где жизнь кипела и бурлила. Собственно из-за этих побегов и их последствий девушка забеременела, и была отправлена в Лос-Анджелес. На те самые вольные хлеба, к которым она так стремилась. По логики, получила то, что хотела. Только вот потеряла намного больше.

Такси останавливается около нужного дома и подъезда. Девушка расплачивается и выходит. Сердце стучит в висках. Руки и ноги дрожат. А к горлу подступает ком. Страшно. Только теперь боится не отца, а сына. Страшно увидеть не понимание, не доверие и боль.

Виталина набирает код домофона. Заходит в вылизанный до блеска подъезд. Вызывает лифт. Ее трясет, словно в лихорадке. В горле пересохло. Сердце вообще, сейчас выпрыгнет и убежит восвояси. К такому стрессу оно явно было не готово, а схватить в столь молодом возрасте инфаркт, не хочется.

На дрожащих ногах выходит из лифта, подходит к двери. Руки не слушаются, пальцы тоже. Вяло жмет на звонок и ждет. Секунда, вторая, третья. Виталина уже успела вспотеть, постареть, умереть и заново воскреснуть. Дверь неторопливо открывается, а рыжеволосая забывает как дышать. Все замерло, а открывающаяся дверь, как в замедленной съемке.

Но на пороге на нее смотрит совершенно незнакомая девушка. В голове мелькает, что новая служанка.

— З-здравствует, — заикается Виталина, а голос больно хрипит от напряжения.

— Доброе утро, вы к кому? — Девушка хоть и улыбается, но поза напряженная.

— Я к Богдану. — Чуть увереннее говорит девушка.

— К Богдану? Здесь такой не живет.

— К-как? — Встревожено щебечет Ви. — А Анатолий Павлович и Маргарита Станиславовна?

— А так вы о прошлых хозяевах говорите? — Выдыхает девушка. — Так они продали квартиру и переехали в другой район. Вроде даже в коттедж.

— Вот как, — шепчет рыжеволосая.

Внутри что-то обрывается. Больно колит.

— Извините, за беспокойство. — Виталина делает пару шагов назад, как резко оборачивается. — А вы случайно не знаете, куда они могли переехать?

— К сожалению нет.

Ви кивает и уходит. Лифт остался на этаже, поэтому, не теряя времени, скрывается от чужих заинтересованных глаз.

Девушка даже не просчитывала вариант с переездом и такой подставы совсем не ожидала. Она выходит на улицу, под палящее солнце и понятие не имеет что делать дальше. Объезжать все коттеджные поселки это сумасшествие. А если они вообще уехали из города? Ви паникует. Мысленно корит себя, что раньше не решилась приехать. А все из-за дурацкого страха перед отцом.

Лавочка оказывается в нескольких шагах. Рыжеволосая валится на нее без сил. В голове туман, без одной позитивной мысли. Ей страшно. Только теперь не из-за угроз отца. А то что опоздала. Больше никогда не увидит родного ребенка. Потому что знает, позвони она отцу и спроси, где они сейчас живут, то получит грубый ответ с угрозами на закуску.

Тяжелый вздох. Это все на что сейчас она способна. А потом приходит злость. Вязкой патокой разливается внутри. Ви в порыве, срывает шляпу и очки, бросая на соседнее место. Какой толк в это маскировке, если все пошло через неприглядную пятую точку.

— Идиотка, — зло шипит на себя рыжеволосая, растирая ладонями лицо.

По нему давно уже текут слезы, размазывая легкий макияж, а ладони девушки завершают боевой раскрас на лице. Солнце безжалостно печет и хочется потерять сознание. Хочется ненадолго отключиться, потому что она не вывозит все это. А от бессилия хочется вскрыться.

— С вами все в порядке? — Рядом раздается участливый мужской голос.

— Нет, со мной совершенно все не в порядке. — Хрипит Виталина, пытаясь прервать новый поток слез, но голову не поднимает. Стыдно.

— А как насчет холодного чая с моей стороны и рассказа с вашего?

— Где гарантия, что вы не маньяк?

Рыжеволосая поднимает голову и замирает. В первую очередь бросается худощавое, но жилистое телосложение, затем добрая улыбка, а затем и серые глаза. Перед ней парень из самолета. Вот так встреча. А она зареванная с размазанным макияжем. Одним словом в непрезентабельном виде.

— Я всего лишь писатель, который умеет слушать. Возможно, я ищу вдохновение для новой книги. А я чувствую, что твоя история стоит внимания.

— Ты хочешь использовать меня, — хмурится рыжеволосая.

— Не тебя, а твою историю. Тебя я хочу выслушать. — Все так же улыбается парень и протягивает руку.

— Это подло.

— Подло скрывать свои мотивы, а я открыто говорю, чего хочу. — Пожимает плечами.

— Вынуждена отказать.

Парень убирает руку, но улыбаться не перестает.

— Хорошо. Сегодня мы с другом будем в баре Сохо, это в центре. Приходи если вдруг решишься выговориться.

— К чему такая благотворительность?

— Никакой благотворительности. Чистый расчет. — Шатен подмигивает. — Как говорила черепаха в Кун-фу Панда — случайности не случайны. А мы с тобой сталкиваемся уже второй раз. Вдруг ты моя муза. И за твою историю я получу признание в литературном мире. Я не хочу упустить такой шанс. — Парень замолкает, а потом улыбается чему-то своему. — Мне нравится твоя улыбка. Тебе идет, даже в этом боевом раскрасе. Улыбайся чаще.

И тут Виталина понимает, что действительно улыбается. Она качает головой. Натягивает шляпу и очки. Встает и идет в сторону главной улицы.

— Пока, — кидает через плечо.

— Бар Сохо. Сегодня. Я рассчитываю на тебя, моя муза!

Ви только машет рукой, не оборачиваясь. Тревога не ушла, но нет тех пагубных мыслей. Парень будто забрал часть переживаний. Своей болтовней заговорил. Даже можно сказать успокоил.

Девушка возвращается в отель. Не спеша принимает прохладный душ. На улице адское пекло. Солнце будто сговорилось с дьяволом и решило испепелить людишек, за грехи. А Виталину в первую очередь, как главную грешницу.

Кондиционер в номере работает на всю мощь. Шторы плотно закрыты. Ви словно в пещере. Она заказывает обед в номер. А пока ждет, открывает всезнающий интернет и вбивает фамилию имя отчества отца. Ей нужна хоть малейшая информация. Хоть невесомая капелька, за которую можно ухватиться. Статей много, но все про бизнес и городские мероприятия, про благотворительность и международные сотрудничества. Ее отца восхваляют и уважают. Впрочем, ничего интересного и нового.

Анатолий Павлович Елкин образец для подражания. Идеальный семьянин. Влиятельный бизнесмен и благодетель. Даже плюнут некуда от такой чистой непорочности.

Знали бы люди, какой он прекрасный манипулятор. Отвратительный отец. И кладезь оригинальных угроз, то не поклонялись ему словно божеству. Да, возможно для города он и сделал многое, но для Виталины кроме пинка под зад и ежемесячного откупа, ничего не дал. Ви никогда не отрицала, что натворила дел и поставила под угрозу имиджи семьи. Скандал бы был грандиозный, если бы пресса пронюхала, что не совершеннолетняя дочь Елкина беременная и родила от какого-то пацана с неблагополучного района. Кстати, она так и не узнала, что случилось с Ваней, ее первой и единственной любовью с отцом ребенка. Они планировали жить вместе и воспитывать сына, только их желания не совпали с замыслом Анатолия Павловича. Дочь прогнал заграницу, а Иван. Черт его знает, что с ним произошло.

Обед стоит на столике. Рыжеволосая удобно устраивается в кресле, фоном играет музыкальный канал по телевизору. Ви попивает холодный чай и тут же давится.

«Бизнесмен Елкин Анатолий Павлович, посетил со своей семьей женой Маргаритой и сыном Богданом, благотворительный детский спектакль».

— Какого? — Шепчет Ви, перечитывая заголовок и статью уже в пятый раз.

А там черным по белому написано его сын. Его, мать его родной, сын Богдан. А с фото на нее смотрит ее копия в классическом костюме. Рыжие волосы, уложены, как и полагаются сыну всемогущего бизнесмена. Зеленый озорной взгляд, маленький аккуратный носик. Девушка по лицу ребенка видит, что ему все это не нравится. Ему не комфортно. Ему бы с пацанами во дворе мяч гонять, а не эта вот показушность. Материнское сердце сжимается. Она делает скрин фото. Редактирует его, убирая лишних с фото и ставит на заставку. Она столько раз штудировала статьи, несколько раз на дню, чтобы хотя бы так увидеть своего мальчика. Слезы стремительно наворачиваются, но глаза жадно бегают по детскому фоту, сквозь всю эту пелену. Сморит. Любуется. Сердце наполняется теплотой. А в груди зарождается злость.

— Я вам что, мать суррогатная. — Змеей шипит девушка. — Это мой сын. Мой!

Глава 3. Сюжетный поворот

Слово «бешенство» прекрасно описывает состояние Виталины. Этот заголовок поднял смерч негодования внутри, разрывая все страхи и предостережения. Захотелось рвануть в офис отца и порвать его на кусочки. Упаковать останки в подарочную коробку и отправить мачехи с запиской «от чистого сердца, мразь».

Ви знала, что новая жена отца бесплодна. Но вот такой вот подставы от родного человека никак не ожидала. Это не то, что нож в спину, это расчленение на живую. Так сказать, для ярких ощущений.

Все это время ее держали за границей, в неведение. Пока они играли в счастливую семейку, Ви чувствовала себя помойными отходами. Ненавидела себя, что послушалась отца и бросила ребенка. Годы самобичевания, слез и раскаянья. А здесь, все до тошноты прекрасно. Чувство, что ее использовали и бросили, как испорченный товар, окончательно укоренился в подсознании. Но самое обидное, это понимать, что все это сделал с ней родной отец, ради своего семейного счастья.

Больно и обидно. Наверно, это даже мягко сказано. Внутри, по венам, будто плавает лезвие. Оно режет, полосует, раздирает. Оно плавно, словно искусный художник порхает кистью по холсту, так же мастерски с идеальной точностью режет внутренности. Ви умирает внутри. Снова.

Рыжеволосая всегда размышляла, когда жила в Америке, что рано или поздно помириться с отцом. Вернется в свой родной дом. Вернутся к сыну. Будет молить о прощение и у них все наладится. Не сразу, конечно, но все будет хорошо.

Но сейчас… только жгучая ненависть к своему родному отцу, который отобрал у нее абсолютно все и присвоил себе. Это ведь какой нужно быть беспринципной тварью, чтобы так поступить с родным ребенком?

Время шло. Еда встала комом в горле, а аппетит совсем пропал. Виталина раздраженно встает с кресла и сразу же бухается на кровать. Голова кругом, сердце кровоточит, а душа в дребезги. Она растоптана и подавлена, уничтожена, родным отцом. Такое вообще бывает в реальной жизни? Или она вмиг очутилась в драматической мыльной опере в главное роли? Так кто-нибудь подскажите, где волшебная дверь в реальность! Ей это совсем не нравится.

Хочется забыться или хотя бы уснуть, но нет. Ей так плохо и тревожно, отчего не может расслабиться. В голове столько мыслей и все они отвратительно кошмарные. Они выжигают ее изнутри. Самый главный страх, становится явным. Отец никогда не отдаст ей Богдана. Он присвоил его себе. Соленые дорожки уже привычно скатываются по проложенному маршруту. Только вот они давно не приносят облегчение. Только скорбь из-за своей глупости и страха перед отцом.

Сегодня понимание, что так не должно больше продолжаться, проясняет уставшую от изгнания душу. Виталина твердо решает бороться, даже если отец выполнит свои угрозы. Ей уже все равно, она давно сошла с ума, раз согласилась на условия родителя и улетела в Штаты. В тот самый момент, когда села в самолет, ее не стало как человека. Что человек без души? Ведь ее душа осталась у маленького, еще ничего не понимающего, мальчика с рыжими волосами.

Только вот девушка совсем не знает, что ей делать. С чего начать? Кому обратиться за элементарным советом. Ее отец очень влиятельный человек. Кто она против него? Ее мнение и его. Виталина понимает, что первоначально ему проигрывает по всем пунктам. И ей нужен такой же влиятельный союзник. Только где его взять? В этом городе она теперь чужая.

И снова горячие слезы бессилия текут по щекам. Кто-нибудь приложите поэтапную инструкцию к этой гребаной жизни! Потому что Виталина запуталась в этой паутине хитросплетенных испытаний, которые ей постоянно подбрасывают. Она не такая сильная, чтобы со всем этим справиться. Она вязнет и не может выбраться.

Не стыдно попросить помощь, стыдно горделиво идти на самое дно. Поэтому Ви готова выйти на улицу и как нищенка просить милостыню. Только ей не нужны деньги, совет будет в самый раз. Она отчаялась и готова на все, чтобы вернуть сына. А такие люди самые опасные.

Время медленно идет. Мысли сменяли одна за другой. Она проигрывала в голове разные сценарии. Пыталась просчитать каждый шаг. Только вот Виталина это не Шерлок Холм, который заранее может все предугадать и рассчитать. Ви, это просто Ви. Она как все. Самая обычная девушка, с не самой простой историей.

Сколько таких, как она? Сотни? Тысячи? Миллионы? У каждого человека есть проблемы, но не каждый может с ними справиться. А Виталина обязательно постарается и сделает все возможное и не возможное, что бы выйти из этой ситуации победительницей. Вера в себя это чуть ли не самое главное в жизни. И она верит, это единственное, что ей остается делать.

Она лежит так долго, разглядывает потолок, в темноте под звук работающего кондиционера. Только через пару часов Ви заставит себя поесть, еще через несколько сходить в душ. Рыжеволосая напишет электронное письмо своей начальнице и сообщит, что по непредвиденным обстоятельствам задержится. Сделает пометку, что поймет, если ее уволят. Посчитает сколько у нее осталось наличной российской валюты и поймет, что не много. Идти в банк и снимать деньги, это как кричать около кабинета отца, что она вернулась в родной город. Чревато незамедлительными последствиями. А в ее планы не входит так открыто заявлять о своем присутствии.

Поздним вечером девушка выходит на освещенную фонарями улицу. До сих пор душно, но терпимо. Солнце уже скрылось, а легкий ветерок периодический обдувает. Рыжеволосая особо не смотрит куда, идет. Ей все равно. Стены номера слишком стали давить, поэтому Ви ничего лучшего не придумала, как пройтись по улице.

Здесь тут и там ходят компании молодых ребят. Доносится веселые разговоры, смех и громкие неожиданные вскрики. Несмотря на поздний вечер, машин еще много. Кто-то едет в гости, кто-то развлекаться, кто-то возвращается домой. Жизнь вокруг кипит. Динамично течет. Только Виталина застыла в своих мыслях, бесцельно двигаясь вперед.

Она идет прямо по каменной дорожке, цокая каблуками. Даже в таком состоянии не забывает про внешний вид. Пусть все катится в преисподнюю, но оставаться королевой должна, даже если корону отобрали.

Виталина и по сторонам-то особо не смотрит. Просто идет сама не знает куда. Сворачивает налево, проходит проулок и понимает, что оказалась в центре. В юности она часто гуляла по центральной улице, со своей компанией. Творила всякую ерунду на забаву окружающим. Хотелось казаться крутой и уверенной в себе женщиной. Хотя на деле была глупым ребенком, но с неплохими амбициями. И вот посмотрите, куда эти амбиции ее занесли.

Девушка проходит еще несколько метров. Резко останавливается, делает парочку шагов назад и смотрит на вывеску. Раньше здесь был ирландский паб для любителей футбола. Постоянные разборки на улице между фанатами. Частые налеты полиции за дебоширами. Это было славное место, олицетворяющее разгульный образ жизни с доступными ценами. Ирландским здесь было только название.

Сейчас же здесь очень тихо. Нет кучек курящих запрещенку. Чисто и ухожено. А неоновая вывеска с приятным лазурным освещением гласила бар «Soho». В голове сразу же всплывают слова нового знакомого. Ей не хочется раскрывать перед ним душу, но от компании бы не отказалась. Секунд. Другая. И вот первые шаги приближают к неизведанному заведению.

Внутри приятный полумрак. В меру громкая музыка. Помещение оформлено в темных тонах, делая акцент на бар. Здесь достаточно народу. Практически все столики заняты. И у бара пустует только несколько мест. Виталина оглядывается, не замечает знакомого лица, но уходить не собирается. Она уверенно проходит к свободному стулу около бара, рядом с девушкой.

— Здесь не занято?

Брюнетка оглядывает Виталину безразличным взглядом и отрицательно качает головой.

— Отлично. — Сама себе бормочет рыжеволосая и садится.

Бармен не заставляет себя долго ждать и перед Ви уже через пару минут стоит открытая бутылка пива. Она пьет неторопливо. Не обращает ни на кого внимания, погруженная в свои мысли. А когда периодически отвлекается от своих тяжелых дум, то прислушивается к музыке, барабаня пальцами по бутылки в такт.

За первой идет вторая. Виталина немного расслабляется. К ней пару раз подходят познакомиться, но она уверенно отказывает. Ее соседка попивает джин тоник и так же молчит, только изредка переговаривает с барменом, словно они старые знакомые. К ней тоже подходят мужчины, только она в отличие от Ви, посылает очень грубо.

— Твой образ как-то не ассоциируется у меня с пивом. Думал, ты предпочитаешь дорогие изысканные коктейли. — Раздается справа. Виталина расплывается в улыбке.

— Тебе вредно думать.

— Ауч, грубо, — наигранно кривится шатен, будто ему причинили боль. А потом как ни в чем небывало улыбается. — Ты пришла. Решила рассказать свою историю?

— Я здесь случайно. Проходила мимо. Стало интересно, что случилось с ирландским пабом. Тут стало намного лучше. Ты один? Где твой друг?

Мирослав с улыбкой кивает в сторону барной стойки.

— Вот он. Скоро к нам подойдет.

— Бармен?

— Да и владелец этого заведения.

— Здорово.

— Так ты разобралась со своими проблемами? — Шатен становится вдруг серьезным.

Виталина кривится. Делает глоток.

— Нет. Их стало намного больше.

— Поделишься?

— И стать героиней твоего второсортного романа? — Отшучивается Ви, хотя на душе становится волнительно. Мирослав не реагирует на ее слова, смотрит своими серыми глазами, проникая под кожу, до мурашек.

Рыжеволосая отворачивается, ей дискомфортно. Хотя действительно хочется высказаться. Получить совет. К тому же парень очень располагает.

— Слушай, я в курсе, что мы с тобой не знакомы, но в этом и суть. Я абсолютно непристрастен и объективен. Возможно, мы больше не увидимся, а это определенно плюс. Ты выскажешься, станет легче. А я напишу роман, разбогатею, так уже и быть позднее разыщу тебя и отдам десять процентов от гонорара.

— Пятьдесят, — улыбается Ви, поворачиваясь к парню.

— Двадцать.

— Сорок.

— Двадцать пять и книгу с автографом.

— Тридцать и две книги с автографом.

— Почему две?

— Отправлю вторую своей подруге.

— Идет. Тридцать процентов от гонорара и две книги с автографом.

Он протягивает руку и Виталина с улыбкой пожимает.

— Только мне нужна еще выпивка.

— Сейчас устроим.

Через пару минут около них оказывается две бутылки пива и рыжеволосая начинает рассказывать. С самого начала. Про смерть матери при родах, про детство, про отношения с отцом, про мачеху, свою подростковую жизнь, про побеги в другой район, про любовь, про беременность, про роды, про отлет в Лос-Анджелес и про сегодняшнюю статью.

Им пару раз сменили бутылки. Виталина несколько раз порывалась заплакать, но сдержалась. Мирослав был действительно хороший слушатель. Он не перебивал. Иногда успокаивающе гладил по спине. Он был участлив и ненавязчив. Позволял выговориться.

— И вот собственно, я здесь и понятие не имею что делать. — Вздыхает девушка.

— Да, дерьмовая ситуация.

Ви кивает соглашаясь.

— Будет дельный совет? Представь, что ты пишешь мою историю, что сейчас должно произойти?

Шатен немного задумывается.

— По закону жанра, сейчас в твоей жизни должен появиться человек, который поможет. Например, враг твоего отца. Твой бывший. Или родственник.

— Да, жаль что… — она не успевает договорить.

— Эй, я тут стала невольным слушателем, — вдруг раздается голос сзади.

Они удивленно переводят взгляды за спину Виталины. Та девушка, которая все это время сидела, рядом делая отстраненный вид, теперь заинтересованно смотрит на рыжеволосую.

— Возьми мою визитку и давай встретимся на недели. Набери меня.

Брюнетка протягивает небольшую карточку, расплачивается и уходит из бара. Мирослав и Виталина переглянулись, посмотрели на визитку.

— Делия Островская независимый журналист. — Читает вслух парень. — А вот тебе и сюжетный поворот.

Глава 4. Родственные узы

Голова кружится и болит. Во рту явно кто-то сдох и не один раз. Попытка открыть глаза потерпела крах. Они сразу же закрылись, когда яркий свет больно ослепил. От этого резкого дискомфорта, сдавило виски, посылая под веки звезды. Давно рыжеволосая не чувствовала себя такой разбитой.

Вторая попытка открыть глаза была удачной. Она медленно села на кровать и огляделась. Светлая небольшая комната, обставленная по минимуму. На полу, около кровати лежал раскрытый чемодан, а в нем творился хаос из разбросанной одежды. В нескольких метрах от него валялась ее одежда. Взгляд пошел дальше, на небольшую тумбу. Так стоп! Ее одежда! Рыжеволосая резко смотрит вниз, на себя. На ней длинная серая мужская футболка, под которой ничего нет. Ви быстро приподнимает подол. Хоть трусики на месте.

Она совершенно не помнит, где находится. Как здесь оказалась. И куда делся Мирослав из бара. Виталина помнит, что рассказывала свою историю парню. Затем визитку от незнакомки. Еще одну порцию алкоголя. И то что ей было действительно хорошо. Морально. Ей удалось расслабиться, отвлечься от своих проблем.

Виталина медленно встает и выходит из комнаты. В первую очередь хочется в туалет. Уборную находит быстро. Совмещенный санузел, находится по соседству. Делает свои дела, а после смотрит на себя в зеркало. И лучше бы она этого не делала. Ее волосами, будто полы подметали, а лицом мыли. Девушка на скорую руку приводит себя в порядок. Чистит зубы пальцем и пользуется ополаскивателем для рта. С мылом моет лицо, смывая боевой раскрас. А потом решает помыть волосы самым классическим образом всех опаздывающих людей — тело «на улице», голова под душем. Новая проблема в виде отсутствия полотенца ее ни капли не смутила. Ви тщательно выжила волосы, закрутила в высокую шишки, а к довершению ко всему, чтобы все держалось, воткнула чью-то зубную щетку, с наиболее острым концом.

Выйдя в коридор, девушка услышала копошение и кипящий чайник. Пошла на звук. На кухни стоял потрепанный Мирослав, в домашних спортивных штанах и растянутой футболке. Он хмурился и периодически массировал виски.

— Я рада, что сегодня плохо не только мне, — проговорила девушка, опираясь на дверной косяк. — Стоит ли мне спрашивать, как я оказалась здесь и в таком виде?

Шатен развернулся на голос. Изучающие махнул взглядом от ног до глаз, посмотрел на свою зубную щетку, торчащую из рыжих волос, и только потом улыбнулся, увидев изогнутую идеальную бровь.

— Знаешь, когда слушаешь слезливую историю о потеряшки из Штатов и ее плачевное денежное состояние, сердце писателя невольно наполняется сочувствием. — Лукаво ухмыляется парень, а вот девушка хмурится и напрягается. Мирослав это замечает и тут же становится серьезным. — На самом деле ты вырубилась в баре, а я не знал где ты остановилась. Так что вот. Ну а переодеться было твоим капризом.

Виталина морщится, проходит и садится за стол.

— Вариант про потеряшку и сердце писателя мне нравится больше. Давай оставим его, а про каприз забудем.

— Как скажешь. Кофе?

— С молоком и две ложки сахара.

Парень кивает и начинает приготовление.

— Насколько я помню, ты не местный. Так, где мы?

— Квартира друга.

— Того самого бармена?

— Да. Сейчас он спит, после ночи. Сможешь познакомиться с ним позже.

— Он не против ночных гостей?

— Нет. Паша здесь только ночует. Он постоянно работает.

— Трудоголик?

— Нет, отбивает окупаемость бара. Он его открыл несколько месяцев назад. Сейчас вышел в ноль, закрыл все долги. Теперь стремится получать достаточную прибыль, чтобы нанять дополнительный персонал.

— Похвально, — кивает Ви.

Девушка внимательно следит за манипуляциями парня, замечая, что себе он заваривает черный кофе без сахара. Она улыбается, невольно вспоминая Мстислава.

— У тебя случайно брата нет с именем Мстислав? — Улыбается рыжеволосая.

Шатен в удивление переводит на нее взгляд, забывая про напитки.

— Эм, есть. Мстислав мой старший брат.

Виталина повторяет его выражение лицо. Вот это совпадение.

— Я бы уточнила фамилию, но не знаю ее.

— С чего ты вообще вдруг задала этот вопрос?

Мирослав ставит кружку перед девушкой и улыбается.

— Он тоже пьет черный кофе без сахара. Вы единственные в моем окружение кому нравится такой напиток. Просто предположила.

— Интересно. А где вы познакомились?

— В Красноярске. Мы с подругой прилетали на свадьбу ее сводного брата.

Парень в шоке присел на стул.

— Очень интересно. Красноярск значит. — Он задумчиво, смотрит на девушку. — Это наш родной город.

— Эм, а где сейчас твой брат?

— Улетел в Лос-Анджелес.

— Чего?

Виталина аж подпрыгнула на месте.

— Ну да, за девушкой.

— Охренеть. — Бормочет рыжеволосая. — Охренеть! — Подскакивает и бежит в комнату.

Ви врывается в спальню. Начинает искать свою сумочку. Находит в куче разбросанных вещей, а потом достает оттуда свой телефон. Она торопливо идет обратно, тут же набирая Алексию по скайпу. Ей все равно что у подруги сейчас ночь. Виталина садится на стул, тарабаня пальцами по столу. Она мысленно сравнивает этих двух мужчин, делая пометки на одинаковом цвете глаз и волос. Вообще это единственное сходство в них.

Время идет, гудки начинают раздражать. Она уже хочет сбросить, как на экране появляется лицо Лекс. Девушка ей нежно улыбается.

— Привет. Выглядишь помятой.

Виталина расплывается в улыбке, но не успевает ничего сказать, как слышит знакомый мужской голос.

— Почему сзади Ви, стоит мой брат?

Рыжеволосая смотрит на иконку своего экрана, замечая парня за плечом. А потом видит, как на экране рядом с подругой появляется удивленное лицо Мстислава.

— Привет, Тис. Как в Голливуде?

— Привет, Слав. Жарко, а у вас как там?

— Я к Пашке прилетел на день рождение.

— Мы вам не мешаем? — Бурчит Виталина.

— Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — Вставляет Лекс, которая совершенно ничего не понимает.

— А ты, наверно, Алексия. Приятно познакомится, я младший брат твоего парня, Мирослав. — Улыбается шатен и машет рукой.

— Парня? Вы что уже начали встречаться? Как ты вообще очутился в Лос-Анджелесе?

— На самолете, — улыбается Тис.

— Очень остроумно, — закатывает глаза Виталина.

— Вообще-то мы еще не встречаемся. — Смущается Алексия, и отводит взгляд от экрана.

— Разве? — Вскидывает бровь Мстислав. И Виталина видит, как парень придвигается ближе к ней и по всей видимости обнимает, подруга начинает смущенно улыбаться.

— Так давайте все по порядку. — Говорит Ви.

И каждый начинает свой рассказ, создавая последовательную цепочку событий.

Только через час видео звонок заканчивается. Виталина и Мирослав уже сидели на диване в гостиной, соприкасаясь плечами.

— Как тесен мир, — бормочет девушка.

— Слишком тесен. — Улыбается парень, обращая внимание, как близко они сидят.

На пару минут возникает тишина. Они оба погружаются в свои мысли. Переваривая ситуацию. Виталина кивает своему умозаключению, улыбаясь. Она рада, что рядом с Алексией теперь есть человек, которому они обе доверяют.

— Что ж, — проговаривает Ви, поворачивает голову в сторону шатена и замирает. Они сидят непозволительно близко. И это как-то даже будоражит. Серые глаза ловят ее зеленые. Там спокойный штиль и тихая гавань. — Что ж, — снова повторяет и прокашливается отворачиваясь. — Мне пора. Спасибо, что приютили и за кофе.

Виталина встает. А Мирослав отчего-то начинает паниковать. Ему не хочется, чтобы она уходила. И какая же все-таки у писателя привязчивая душа.

— Ты можешь остаться. — Парень не успевает подумать, как слова сами срываются с губ.

Рыжеволосая застывает. Медленно поворачивается и недоуменно смотрит.

— Раз уж так вышло, что вы хорошие знакомые с братом. Плюс лучшая подруга его девушки. С моей стороны будет свинством тебя отпустить, учитывая твою ситуацию. К тому же, я хочу знать, чем закончится твоя история. Мне ее, как ни как еще писать. — Последние слова были брошенные небрежно играючи.

— Какой широкий жест, — хмыкает Виталина, а внутри что-то трясется от волнения. — А друг не будет против?

Ви не дура отказываться от бесплатного убежища. Она на мели.

— Его я беру на себя.

— Ты же в курсе, что я пока не смогу платить, — начинает Виталина, а Мирослав мгновенно становится серьезным. Парень преображается на глазах и сейчас больше походит на своего старшего брата. Черты лица будто меняются. Глаза горят.

— Я разве что-то говорил о деньгах?

Даже тон такой же как у Тиса, когда тот настроен решительно.

— Нет, — Ви слегка теряется от такого Мирослава.

— Вот и славно, — парень снова улыбается, напряжение рассеивается, а девушка в очередной раз удивляется резким перевоплощением парня. — Можешь остаться в той комнате где и спала. Правда мой чемодан останется там.

— Я могу и на див…

Девушка хотела было начать спорить, но ее наградили таким доминирующим взглядом, что она невольно замолкает соглашаясь.

— А теперь верни мою зубную щетку на место, пока ты ее где-нибудь не посеяла. Вечером, мы заберем твои вещи и купим все необходимое, а пока можешь ходить в моей футболке. Она на тебе смотрится лучше, чем на мне, — подмигивает, — А мне сейчас нужно сесть за рукопись. Если хочешь…

Он не успевает договорить. Его телефон начинает звонить. Мирослав переводит взгляд на руки, где находится телефон и начинает улыбаться.

— А вот и мой брат. — Берет трубку, — уже соскучился?

Виталина не хочет мешать, поэтому уходит в «свою» комнату.

Чуть позже они вдвоем будут сидеть в гостиной. Мирослав за компьютером. Виталина за телевизором. Их совершенно не будет напрягать молчание между ними. Они так проведут несколько часов, пока девушка не решится приготовить ужин. Хоть она не могла заплатить, она могла по-другому отблагодарить парней.

— Какие-нибудь предпочтения в еде? — Нарушает тишину Ви.

— Эм, — парень не сразу понимает, о чем идет речь. Он переводит на нее хмурый взгляд, когда начинает понимать чего хочет девушка. — Ты не обязана готовить.

— Знаю. Но не хочу сидеть без дела. — Улыбается она.

Шатен немного зависает. Обдумывает, а затем кивает самому себе.

— Мы не привередливые. — Ответная улыбка.

Виталина уходит на кухню, а через пару минут Мирослав идет за ней с ноутбуком. Он сидит за столом, печатает и поглядывает на девушку. Иногда дольше, чем следовало. Ему нравится ее плавные движения, мурчание мелодии под нос. Он вспоминает слова брата, когда они разговаривали по телефону. Тис просил помочь ей. А он и без него знал, что будет помогать. Потому что… он и сам не знает почему.

В будущем он еще несколько раз скажет, что старший брат просил приглядеть за ней. Помочь. И кто он такой нарушать обещание своему горячо любимому родственнику. А ей не нужно будет знать, что это его личное желание.

— Какая картина, — слышится позади.

Павел стоял на пороге и внимательно следил то за девушкой, то за своим другом уже пару минут. И ему нравилось то что он успел заметить. Парень с девушкой испуганно разворачиваются на голос.

— Привет, я Паша. А ты Виталина, мы вчера с тобой познакомились в баре, правда ты навряд ли это помнишь, — улыбается блондин.

Рыжеволосая слегка засмущалась, но в ответ улыбнулась.

— Привет.

— Мы можем поговорить? — Сразу же переходит к делу Мирослав.

— Дай угадаю. Виталина останется здесь на неопределенное время.

Ребята недоуменно переглядываются, а потом переводит взгляд на бармена.

— У нас была чертовски увлекательная поездка до дома, — смеется Паша.

Ви готова провалиться сквозь землю.

— Через пару минут будет готов ужин, — меняет тему девушка. — Мыть руки и за стол.

— Слушаюсь, — блондин делает реверанс и выходит из кухни.

— Идиот, — бормочет Мирослав с улыбкой и идет за другом.

Виталина только качает головой. Она чувствует себя уютно, несмотря на незнакомых людей. Чувствует себя как дома.

Глава 5. Делия

— У меня как-то в голове не укладывается, — говорит Виталина. — Тис, с твоих слов, бизнесмен. Унаследовал дело отца. А ты отказался и стал писателем? А где кровавая история сражения братьев за наследство?

Мирослав рассмеялся. Они едут по городу в машине бармена. Вещи с гостиницы забрали, девушка выселилась из номера. Они уже заехали в супермаркет и купили все необходимое. А сейчас возвращались в квартиру.

— Кто-то перечитал детективов или это влияние американских сериалов?

— Второй вариант, — улыбнулась рыжеволосая. — Так, как так вышло?

— Ему всегда нравился бизнес. Знаешь, как говорят, есть эта жилка предпринимателя. Вот у меня ее нет. Мы это выяснили перед поступлением в ВУЗ. Я пошел работать к отцу и… — парень скривился, — в общем, мы с ним поняли, что я безнадежен, — улыбается шатен. — Поэтому я сразу забрал документы из экономического и подал на учителя литературы. По специальности я не работаю. А вот книжки пишу.

— Издаешься?

— Самиздат. Сейчас мир интернета, мир электронных книг. Я публикуюсь на специализированной платформе и получаю с этого ежедневную прибыль.

— И много?

— Достаточно, чтобы ни в чем не нуждаться. Но не достаточно для шикарной жизни. Ну знаешь, ежемесячный отдых на Бали или поездка в Диснейленд.

— Но это же все равно круто! Ты занимаешься любимым делом.

— Да, это основной плюс. Не сижу в офисе. Не болит голова о конкурентах, поставках, контрактах. Это прерогатива Мстислава.

— А как он будет руководить вашим семейным делом, если он сейчас в Лос-Анджелесе? — Ви беспокоится о своей подруге. Ведь если у них все серьезно, то постоянные отъезды парня, добавят нервозность Лекс.

— Во-первых, отец еще при делах. Во-вторых, главный офис можно открыть из любой точки мира. Тем более у него будет возможность выйти на американский рынок. Думаю, брат уже все продумал.

— Надеюсь так оно и есть, а иначе я его за яйца подвешу над Ниагара, если он обидит мою Лекс.

— Я ему это обязательно передам, — смеется шатен.

Они въезжают в родной район девушки, в ее двор детства.

— Не думала, что когда-нибудь вернусь сюда в роли гостьи. Кстати, я всегда думала, что в этих домах, только двухуровневые квартиры.

— Первые четыре этажа, это простые квартиры, а дальше уже более элитные. — Пожал плечами, парень, выезжая в подъездную парковку.

Мстислав забирает из багажника сумки и пакеты, не давая девушке ему помочь. Он не заметит смущенную улыбку. Немного наивную, даже можно сказать девчачью. Так не улыбаются взрослые женщины с огромными проблемами.

Пока шатен разбирал пакеты, рыжеволосая разобрала свои вещи, при этом любезно отодвинув чемодан парня в угол.

Позднее они встретятся на кухни за кружкой чая. Виталина будет нервно крутить визитку незнакомки в руках. Набираясь, смелости для звонка. Она не знала, чем может помочь ей журналистка. Тем более не понимала такой жест милосердия от незнакомого человека.

— Что мне ей сказать? Эй, это та самая девушка с бара, у которой жизнь идет через задницу. — Фыркнула Ви. — К чему вообще такая благотворительность?

— Так давай, этот вопрос ей и зададим при встрече?

— Ты пойдешь со мной? — Встрепенулась девушка.

— Конечно. Мне нужно знать всю историю от первоисточника. — Подмигнул Мирослав.

«Хочу тебя поддержать». Так и осталось не высказано. А парень не мог понять, откуда у него такой порыв. Хотелось быть рядом. Он солжет, что это исключительно из-за просьбы старшего брата.

Виталина закатила глаза. Но внутри что-то приятно затрепетало. Пусть он и преследовал цель воспользоваться ее историей. Девушка ценила его помощь.

— Давай звони, а то я сейчас сам начну нервничать.

И он ни капельки не лукавил. У него уже вспотели ладошки. Он то и дело вытирал их об старые спортивные штаны. Шатен наблюдал за Виталиной, и ее нервозность передавалась ему. Словно между ними невидимая нить, которая передавала чувства друг друга.

— И поставь на громкую связь.

Виталина кивнула. Дрожащими пальцами набрала номер. Поставила на громкую связь и стала ждать. Под столом нога подпрыгивала. Хотелось вспомнить старую привычку грызть ногти, но сдержалась. Он ведь взрослая. Гудки раздражающе медленно тянулись в тишине комнаты. Ви уже хотела нажать на кнопку отбоя, когда гудки оборвались, а из динамика послышался хрипловатый женский голос.

— Алло.

Сердце рыжеволосой бухнуло в ноги. Она забыла, как разговаривать.

— Алло? — В голосе слышалось раздражение.

Мирослав увидел панику в зеленых глазах, поэтому перехватил инициативу в свои руки.

— Добрый вечер. Извините, за поздний звонок. Вы вчера дали визитку в баре девушке.

— А вы тут причем? — В голосе сквозило безразличие. Они услышали затяжку, а затем протяжный выдох.

— Я друг той девушки.

— Писатель. Я помню. Так почему она сама не звонит? Ей не нужна помощь?

— Нужна! — В панике подала голос Виталина. — Я… я просто немного растерялась. Мы могли бы встретиться и поговорить?

Как бы Ви не пыталась, но отчаянье в голосе скрыть не получилось.

— Могли бы, но — последовала драматическая пауза, а рыжеволосая затаила дыхание. — Я сейчас буду занята пару дней. В пятницу в этом же баре в десять вечера.

Виталина не успела ничего сказать, как звонок оборвался. Она смотрела непонимающим взглядом то на сотовый, то на парня.

— Мы должны перезвонить? — озадачено спросила она.

— Думаю, нет.

Они просидели так еще пару минут, сверля потухший экран телефона.

— Так, — парень легонько хлопнул в ладоши, от чего Ви вздрогнула. — Хватит гипнотизировать телефон. В пятницу во всем разберемся.

— И что мне делать все это время?

— Не напрягаться, — улыбнулся шатен.

— Какой оригинальный совет, — закатила глаза Ви, но все же улыбнулась.

***

Мирослав действительно отвлекал все эти дни. Даже в те моменты, когда писал свою книгу. Он проецировал ситуацию и вовлекал девушку в дискуссию, порой записывая ее слова в черновик.

Пашу, они практически не видели. Мужчина постоянно либо спал, либо работал. Только за ужином, который теперь всегда готовила Ви, троица встречалась и разговаривала. Бармен был очень приятным парнем, но частенько отмалчивался. Мирослав объяснил такое поведение друга. В силу своей профессии, Павел привык слушать людей. Ведь бармены это своего рода психологи.

В день встречи Виталина не могла найти себе места. За этот день она сделала генеральную уборку, приготовила ужин, только вот не на троих человек, а на целую роту солдат. В очередной раз проштудировала интернет просторы в поисках информации об отце и своем сыну, но ничего дельного не нашла.

Девушка сидела около писателя, который находился в творческом забвении и совершенно не следил за происходящим вокруг. Бывали моменты, когда он переводил свое внимание на рыжеволосую. Он подолгу смотрел на нее непроницательным взглядом, витая в своих мыслях.

Вот такую странную картину и застал Паша. Ви сидела на полу, уткнувшись в телефон, а Мстислав, на коленях которого был ноутбук, смотрел на профиль девушки. Бармен ухмыльнулся, но не стал разрушать эту странную идиллию и прошел на кухню, а вот там уже обомлел.

— У нас сегодня какой-то праздник?

Парень с девушкой встрепенулись. Разрушилась атмосфера, и они оба прошли в соседнюю комнату.

— Нет, просто я сегодня немного нервничаю, — пробормотала рыжеволосая. Она первая оказалась на кухни и начала накрывать на стол. Эта была их маленькая традиция — ужинать все вместе.

Паша кивнул. Он не задавал лишних вопрос. Знал только то, что Ви была в непростой ситуации, а большего не спрашивал. Не его дело. Если нужно будет ему все расскажут, парень всегда был готов выслушать. Такая вот у него была спокойная натура слушателя.

Ужин прошел в дружеской обстановке. Девушка практически все время молчала, разговаривали только парни. Ви помыла за собой посуду и, оставив друзей, пошла, собираться на встречу. Ранее утром, они с Мирославом решили поехать вместе с барменом, то есть раньше назначенного времени.

Парень с девушкой заняли видное место со входа, чтобы журналистка сразу же их заметила. Ви решила ограничиться сегодня безалкогольным коктейлем, а Мстислав заказал кофе, парень был за рулем.

Шатен всячески отвлекал. Рассказами, глупыми шутками или историями из жизни. Он делал все чтобы напряжение к девушке не возвращалось. Как только серые глаза замечали, как девичьи уголки губ отпускались, он с новой силой начинал отвлекать. Хотя сам он безумно нервничал. Не знал как себя вести, выходило быть только клоуном. Ему не столько важен был свой образ, лишь бы напротив сидящая девушка чувствовала себя с ним спокойно.

Эффектная брюнетка с яркими алыми губами, с черным выразительным взглядом, обрамленными пышными ресницами, появилась неожиданно. Она была невысокого роста, но шпильки добавляли десяток сантиметров. Хотя она и без них, несмотря на свою миниатюрность, смотрела на всех свысока.

— Добрый вечер, — голос был слегка хрипловат, словно девушка злоупотребляла сигаретами, но он не был отталкивающий. В ней был какой-то шарм. Она остановилась около столика. На ней был классический брючный костюм. Все прилично и закрыта, но от нее шла такая сексуальная аура, что можно было бы потерять голову, только разок на нее посмотрев.

Виталина замерла. Волнение куда-то испарилась. Спина невольно выпрямилась, а цепкий зеленый взгляд прошелся по вновь прибывшей персоне. Повисло напряжение. Девушки застыли, изучая друг друга.

— Добрый вечер.

Мирослав почувствовал, как переменилась атмосфера. Увидел, как преобразилась рыжеволосая. Это походило на невидимое противостояние львиц в прайде. Поэтому решил нарушить затянувшееся молчание.

— Присаживайтесь.

Шатен как джентльмен уступил место. Придвинул за девушкой стул, получая белозубую улыбку в ответ. А когда перевел взгляд на Виталину, то по позвоночнику прошелся холодок. Зеленые глаза смерили его таким холодным взглядом, будто он сейчас родину продал за гроши. Вот перед кем ему хотелось приклониться и не только в этот момент. Парень сел рядом с Ви. Захотелось взять ее за руку, успокоить, показать что он на ее стороне, но сдержался. Они друг другу ничего не должны.

— Что-нибудь выпьете?

Мирослав вел себя учтиво, но Виталину раздражало повышенное внимание к другой девушке.

— Не сейчас. Как обсудим дела, я пересяду за барную стойку. — И она снова улыбнулась, по мнению рыжеволосой, очень раздражающе.

Ви не хотела с ней ничего обсуждать. Не хотела делиться столь личным. Брюнетка перед ней походила на коварную искусительницу, не вызывающее доверие.

И парень это почувствовал. Словно у него был настроен на нее эмоциональный радар. Шатен наплевал на не близкие взаимоотношения с рыжеволосой. Они по сути друг другу никто. Просто случайное знакомство с вот таким вот исходом. Но Мирослав хотел поддержать. Показать, что она не одна, против всех. Поэтому он взял ее за руку под столом. Переплел пальцы и положил на свое бедро.

Рыжеволосая растерялась и засмущалась. Если бы не полумрак помещения, то можно было бы увидеть, как краска медленно растекается по щекам. Она посмотрела вниз на их руки, затем в серые глаза. В них уверенность и непоколебимость, которые передались и ей.

Напротив сидящая брюнетка увидела этот жест и секундный диалог. Ухмыльнулась своим мыслям, но промолчала. Это не ее дело. Делия знала, какое впечатление, производила. И не удивилась возникшему напряжению

— Итак, давайте перейдем к делу, — начала брюнетка.

Она получила кивок от парня в ответ, когда как девушка осталась неподвижна.

— Рассказывать историю заново не надо, то что мне нужно я все услышала еще в тот раз, — Виталина фыркнула, брюнетка реакцию заметила, но промолчала, — у меня только один вопрос, на что вы готовы, чтобы вернуть сына и наказать свою семью?

— Я не хочу ни кого наказывать. Я просто хочу вернуть сына и уехать из города.

Алые губы исказились в усмешке.

— Вы так наивны. Вы действительно думаете, что сможете решить все тихо и мирно?

— Хотелось бы.

Виталина начинала нервничать и сильнее вцепилась в мужскую ладонь.

— Тогда без меня. — Брюнетка пожимает плечами и начинает вставать.

Ви паникует. Видит, как ее возможный шанс вернуть ребенка прямо сейчас встает и собирается уйти.

— Стойте, — выкрикивает рыжеволосая, а в глазах мольба. — Что вы предлагаете?

— Для начала скандальная статья. Так сказать разворошить улей и заставить занервничать. Затем ваша встреча с отцом. Я дам вам диктофон, мы обнародуем ваш разговор. Мне нужно чтобы вы записали угрозы в ваш адрес. А дальше подключаться конкуренты вашего отца. Поймите, он важный человек и бизнесмен, у таких людей всегда есть враги, вот они-то и сделают всю основную работу. И готовьтесь к суду, без него навряд ли обойдется.

— Но я не хочу так, — бормочет растерянно девушка.

— А ты как хочешь, дорогуша? — Журналистка быстро перешла на «ты» — Прийти к отцу, попросить вернуть сына и он тут же выполнит все твои просьбы? Ты хочешь стать сильной? Противостоять отцу? Но при этом остаться хорошей. Так не бывает.

— Я хочу остаться человеком. — Взгляд виновато отпускается вниз, как будто ей стыдно за свои слова.

— Хорошо оставайся. Только тогда собирай свои манатки и улетай в Америку. Навсегда, позабудь сына. А иначе, я напишу печальную статью, о том, как дочка известного бизнесмена сошла с ума, поэтому вынуждена, проходит лечение в специализированной больнице для душевно больных. Потому что твой папочка не перед чем не остановится, пока ты из себя праведного человека строишь. Вспомни, что он сделал, чего он тебя лишил. Разве это человечно?

— По-другому нельзя? — Внутри все бушует. Она понимает правильность услышанных слов, но не хочет становиться такой же, как отец.

— Нет. Либо ты дорогуша, либо тебя! — Жесткий, отрезвляющий ответ.

— У тебя все слишком складно, получается, — говорит Мирослав. — Уверена, что все именно так и будет?

— Нет. Риски есть всегда. И поверьте, я подставляюсь не меньше вашего.

— Тогда в чем смысл? Зачем так рисковать и связываться с влиятельными людьми?

— Давайте будем считать, что я за мир во всем мире, — ослепительная улыбка.

— Нас такой ответ не устраивает, — хмурится парень.

— Мне все равно, — пожимает плечами Делия. — Мое дело предложить помощь, а ваше уже решить согласиться или нет. Только время предложения ограничено, я жду вашего ответа завтра до обеда.

Брюнетка бесстрастно улыбается, встает и направляется в сторону бара. Мстислав замечает, как приветствует ее Паша и хмурится. Такое ощущение, что они давно знакомы.

— Что ты об этом думаешь? — Спрашивает парень, совсем потерянную девушку. Они все еще держались за руки.

— Я не знаю, — шепчет Виталина и неожиданно касается лбом его плеча.

А у писателя весь мир в этот момент замирает.

Глава 6. Старые друзья

— Я ей не доверяю, — насупившись, пыхтит рыжеволосая.

Они ехали по ночному городу, без определенной цели. Просто развеяться. Как только журналистка ушла к бару, ребята просидели недолго. Можно сказать, практически сразу ушли. Мирослав подумал, что ехать домой не самое удачное решение, поэтому они колесили по городу в редком потоке машин.

— Не понимаю, какая ей от всего этого выгода? — Не унималась девушка, ерзая на сидение. Она не замечала проплывающие огни за окном, погрузившись в себя.

— Бескорыстие, — тихо подал голос шатен.

— Пф, бескорыстие, — прыснула Виталина, обращая внимание на парня. Она немного зависла. Его профиль в темноте салона, на фоне сменяющих друг друга огней, завораживал. Его уверенная манера вождения одной рукой и серьезное лицо, притягивала. Ей пришлось приложить усилие, чтобы отвернуться и заговорить. — Ты слишком хорошего мнения о людях.

— Разве? Мне кажется, каждый человек достоин доверия, хотя бы до тех пор, пока он не придаст.

— Боже, ты что живешь в сказочной стране, где существуют единороги и с ними можно кататься на радуге? — Возмутилась девушка, поворачиваясь всем корпусом в сторону водителя.

— Во-первых, я живу в таком же мире, что и ты. Во-вторых, если у меня была бы такая же логика, как и у тебя, то вероятнее всего ты была бы уже без денег и ночевала на вокзале, пытаясь найти своего сына. А так ты сейчас в комфорте и не одна.

Виталина понимала, он ее не упрекает, не задевает просто, говорит очевидный факт, но стало как-то неловко. Словно она нашкодивший котенок и ее тыкнули в ее же лужу.

Ви отвернулась. Села прямо, а взгляд устремился в некуда. Теплое прикосновение к ладони. Мурашки по кожи. И вот ее рука в чужой, пальцы переплелись, а на мужском бедре приятно ютиться.

— Я не хотел тебя обидеть.

Ничего особенного. Просто дежурная фраза. Но в душе растекается тягучая патока. Она боится на него посмотреть. Факт, что ее рука лежит на его бедре, что она чувствует тепло его ладони, сводит с ума. Ей приятно. До мурашек. До колик. До помутнения рассудка.

— Посмотри на меня.

Виталину пробивает током озарение. Подчинение это не беспрекословное выполнение. Подчинение это желание выполнять. Она ведется на поводу своего желания и смотрит. Видит уверенного сильного мужчину, а когда их взгляды на несколько секунд встречаются, кажется, что она утонула. Эта серость засасывает в свои глубины. Хотя, Ви совсем не сопротивляется.

— Если тебе интересно мое мнение, то стоит согласиться на это предложение. У тебя нет выбора.

— Выбор есть всегда, — она хотела сказать это воодушевленно, словно предводитель, ведущий на смерть своих воинов. Но получилось совсем не уверенно и вяло. Рядом с ним, она отчего-то совсем раскисает.

— Ты доверяешь мне?

Неожиданно и резко.

— Да? — Звучит как вопрос.

В ответ она получает задорный смешок. Ни едкого подкола, ни упрека.

— Над этим нам нужно будет поработать. — Говорит скорее сам себе, чем ей. — Слушай, я видел, как она разговаривала с Пашей у бара, я думаю, они знакомы. Хочешь, мы с утра с ним поговорим и выясним кто она такая.

Виталина словно воодушевилась. Спина выпрямилась, а взгляд засиял.

— Хочу.

Мирослав снова хохотнул. Виталина подумала, что вот сейчас он разомкнет пальцы и отпустит ее. Но она снова ошиблась. Он будто еще крепче сжал, удобнее устраивая на своем бедре. Девушка отвернутся. Но парень увидит смущенную улыбку в отражение окна.

***

— Проснись, есть разговор, — Мирослав беспардонно врывается в комнату спящего друга и садиться на край кровати.

— Слав, иди к черту.

Блондин переворачивается на другой бок, с головой уходя под одеяла. Но это не останавливает незваного гостя. Он нагло, стягивает мягкий щит и бросает на пол. Тело на кровати скукоживается в позу эмбриона.

— У нас парочка вопросов. — Настаивает на своем друг.

— У нас парочка вопрос, — манерно передразнивает сонным голосом бармен. — Я сплю, подождите до вечера.

— Нет у нас времени до вечера. — Раздражается писатель.

— Это твое «нас» невероятно бесит, — фыркает блондин, садясь на кровать.

— Это касается Делии.

Паша встрепенулся. Сон словно рукой сняло.

— Я так и думал. Пять минут. Мы ждем тебя на кухни, — и гаденько так улыбнулся.

Благодаря своей писательской прозорливости или просто внимательности, Мирослав всегда замечал мелочи во взаимодействии людей. Это его и привлекало в маленьких заведениях. Он любил ходить не для того чтобы выпить, а для наблюдения. Он писатель, любящий раскрывать человеческие души, а где еще их сканировать своим серым взглядом, как ни в маленьком уютном баре?

Так что он сразу же уловил ту невидимую нить интереса и привязанности своего друга к журналистке.

Виталина ерзала на стуле за маленьким столом, пока Мирослав был в комнате хозяина квартиры. Хотелось грызть ногти от нетерпения, но она не поддавалась этой пагубной привычки.

— Ну что? — Подскочила со стула, когда зашел шатен.

— Через пять минут. Чай будешь?

Она только кивнула и обратно села на стул. Пять минут длинною в вечность. Сил держаться от вредной привычки, грызть ногти, больше не было. Поэтому с чувством полного разочарования, она вот уже несколько секунд как, пыталась искромсать большой палец.

— Прекращай, — немного строго, но с нежностью проговорил Мирослав, ставя перед ней кружку горячего чай и садясь рядом.

Он так привычно взял ее за руку, переплел пальцы и положил на свое бедро, даря внутреннее спокойствие. Виталина хотело было смутиться, но на кухню зашел сонный бармен. Паша внимательно посмотрел то на одного, то на другую. Прищурил глаза.

— Вы что переспали?

Ви все же смутилась.

— Нет. Сядь и рассказывай.

— Это допрос? — Вскинул бровь блондин, но сел, так и не поверив в слово «нет».

Он видел, что между этими двумя, что-то изменилось, но что именно его сонный мозг понять не мог. Блондин отпил горячий кофе, любезно приготовленное другом, обжог язык, поморщился и только потом посмотрел в сторону парочки.

Мирослав терпеливо ждал и словно передавал это терпение Ви, через сплетенные пальцы. Девушке так и хотелось накинуться с вопросами, но поддавшись влиянию мужчины, тоже ждала.

— Ты хорошо знаешь Делию? — Начал шатен, а девушка тут же выпрямилась на стуле и уставилась на парня напротив.

— Да, мы с ней давние друзья.

Паша почему-то посмотрела на рыжеволосую и ухмыльнулся. Ви нахмурилась. Бармен на нее смотрел, словно что-то скрывает.

— Насколько давние?

— Мы с одной компании, с подросткового возраста.

И снова этот взгляд. Виталина поежилась.

— И какой она человек?

— Импульсивный.

— Мне из тебя каждое слово вытягивать? — Раздраженно вздохнул писатель.

— Возможно, — безразлично пожал плечами. — Слав, я дико хочу спать, а ты мне тут допрос устраиваешь.

— Паша, извини, нас, пожалуйста, — затараторила рыжеволосая, — но мне правда очень-очень нужно знать, можно ли положиться на Делию. — произнеся имя, Ви нахмурилась. — Хм, Делия.

Что-то знакомое едва уловимое промелькнуло в голове. Паша как-то странно улыбнулся. Мирослав непонимающе посмотрел на девушку. А та все хмурилась сильнее и сильнее.

— Эля, — произнес бармен, а в голове у рыжеволосой вспышки воспоминаний.

Эля миниатюрная бойкая брюнетка, вечно находила приключения на задницу. У нее была короткая, под пацана, стрижка, вечно ходила в спортивном — мальчишка на минималках. А рядом с ней, всегда паренек тихоня. Практически всегда не заметный, но один из первых вступал в драку, если в ней участвовала Эля. В компании его звали Леголас, из-за фамилии Лучник и за светлые волосы.

Ви так была погружена в свои приключения и отношения с Ваней в те времена, что особо никого и не запомнила из той компании. Она парила в облаках, держа его за руку, что на окружающих ей была все равно. Как она могла не узнать в этом бармене того самого мальчишку, а в журналистке ту бойкую девчонку?

— Почему ты мне не сказал? — Потеряно прошептала рыжеволосая.

— Сначала, я тебя не узнал. Ты изменилась. А потом было интересно, сможешь ли ты узнать нас? — по-доброму улыбнулся бармен, а девушке хотелось разреветься.

— Делия меня узнала?

— Не сразу. Тогда в баре, после того как случайно услышала ваш разговор.

— Так вы знакомы? — Встревает недоуменный Мирослав.

— Да, мы были с ней и с Делией в одной компании, — улыбнулся Паша.

Виталине хочется провалиться сквозь землю. Ей стыдно.

— Я, правда, совсем вас не узнала. — Бормочет рыжеволосая.

— Это не удивительно, мы практически не общались. Ты всегда была в первых рядах вместе с, — он замялся, — ну ты поняла, а мы обычно были замыкающими.

— Почему вы решили мне помочь?

Голос дрогнул. Они не были близки, но все равно не отворачиваются от нее. Ви наклоняется ближе к писателю, почти соприкасается плечами. Она неосознанно крепче сжимает ладонь, получая взамен то же самое.

— Слушай. Я помню, какими говнюками мы все были и творили всякую муть. Кто-то скатился, кто-то обдолбался и умер, кто-то чалиться в колонии. Мы с Элей, ушли не самые первые с компании. Нам пришлось взглянуть, как быстро скатываются люди под действием наркоты и алкоголя. Мы помним, как ты исчезла, раз и тебя нет. Мы знали, что ты забеременела, он нам рассказал. Тогда мы особо не поняли, что произошло. Исчезла и ладно, не наше дело. Но потом и Мутный испарился.

Виталина вздрогнула от услышанного прозвища. И тут же резко придвинулась к шатену, с ним не страшно. Он защитит.

— Без контроля наша компания совсем озверела и превратилась в уголовников. Мало кто успел со всего этого соскочить. И вот мы с Элей на пути праведном. Просто по-человечески хотим помочь. Ну что-то типа побывали в дерме, а теперь топим за справедливость.

— И все же…

— И все же, прекращая думать Ви. Мы не хорошие, но мы и не плохие. Тем более Эля фанатеет от таких историй. Человек, конечно, может измениться, но не на столько. Шило в заднице у нее никто не вынимал, поэтому она стала журналисткой. Как по мне подстать ей профессия. Тем более она давно капает под твоего отца.

— Почему?

— Не мне это тебе рассказывать. Слушай, она сейчас вращается в таких кругах, что нам простым смертным и не снилось. Возможно, у нее заказ на твоего отца от конкурентов. Я солгу, если скажу, что она преследует бескорыстные мотивы. Но она действительно та, кто сможет тебе помочь.

На кухни воцарила тягучая тишина. Внутри у рыжеволосой шла настоящая бойня на выживание. Остатки здравого смысла и эмоции, первые, к слову говоря, проигрывали.

— Я не знаю.

Тяжело вздохнула Виталина и так привычно уперлась лбом в плечо шатена.

— Все что мог я тебе, сказал, дальше решение за тобой. А я спать, у меня ночь на ногах впереди.

Парень допил кофе, которое ни капли его не взбодрил и пошел на выход.

— Паш, — его остановил неуверенный женский голос, тот обернулся, — спасибо.

Бармен только кивнул, улыбнулся и вышел.

— Слушай, а какое прозвище было у Паши, — разрежает затянувшееся молчание Мирослав.

— Леголас.

— Серьезно?

Дикий хохот звучит на всю квартиру. Плечи парня подпрыгиваю и тело девушки вместе с ним. Ее лоб до сих пор покоится на его плече. Она улыбнулась этому заразительному смеху, и тысячный раз благодарит невидимые силы, которые прислали ей этого мужчину.

Глава 7. Неприятные новости

— Какое твое решение? — Спрашивает в динамики голос с хрипотцой.

— Почему ты мне сразу не сказала, Эля, что мы знакомы? — Ви специально выделила голосом женское имя.

— Оу, принцесса сама догадалась или один барменишко помог? — Насмешливо спрашивает голос.

— Помог.

— М да, с дедукцией у тебя все совсем плохо.

— Эй!

— Не злись, дорогуша, и давай на чистоту, раньше ты редко когда думала, мусоря папочкиными деньгами. А он тебя не хило так нагнул, а. Какого это из элиты в средний класс свалиться?

— А какого это ходить в дорогих дизайнерских шмотках пацанке из хрущевке? Тебе работать нравится больше, ртом или задницей? — отсалютовала любезность Ви.

Из динамика послышался задорный смех.

— А это Ви мне нравится больше. Что малышка жизнь потрепала? Давай тащи свой зад ко мне, вспомним старые добрые и обсудим козлов. Я живу на этаж выше.

— Вы с Пашей соседи? — Удивилась рыжеволосая.

— Сто баллов за сообразительность. Жду. Дверь открыта.

И звонок завершился.

— М да, подруги из вас так себе. — Проговорил Мирослав, оценив перепалку девушек.

— Это нормально, что я ее боюсь?

— Да, я походу ее тоже.

Они улыбнулись друг друга. Виталина направилась к двери.

— Если что, стучи по батареям, и я примчусь.

Парень стоял в дверном проеме со скрещенными руками на груди.

— Буду иметь в виду.

Улыбнулась и вышла.

Это было, как минимум, не привычно идти по ступенькам когда-то родного дома. Хотя она впервые побывала на лестничной площадке, несмотря на то, что прожила здесь больше десяти лет. Ви поднималась по ступенькам, а внутри, что-то зарождалось. Что-то тягучее, теплое и трепетное. До боли напоминающую надежду.

Дверь действительно была открыта. Рыжеволосая на пороге выдохнула пару раз, нацепила маску безразличия и прошла внутрь.

Квартира была светлая, с новым современным ремонтом. Если бы Ви умела свистеть, то обязательно так бы и сделала.

— Не плохо, — улыбнулась рыжеволосая.

Делия сидела посередине дивана, в красном шелковом костюме. На стеклянном кофейном столике, ютились две кружки горячего чая, пепельница, пачка сигарет и зажигалка. Напротив большая плазма, словно ты в кинотеатре. А один угол в гостиной полностью занимали цветы, там был целый оазис.

Брюнетка безразлично кивнула, словно ничего особенного и ей это все наскучило. Ее поза так и кричала кто здесь королева.

— Садись, я заварила фруктовый чай. Да, расслабься ты, — лениво улыбнулась Эля, заметив напряжение в гостье.

— Мы как будто поменялись местами, — проговорила рыжеволосая. — Теперь я нищенка, а ты богачка.

— Я не настолько богата как может показаться на первый взгляд.

В глазах журналистки что-то промелькнуло, но мгновенно исчезло.

— Давай сразу к делу.

Брюнетка кивнула, взяла со столика пачку. Элегантно достала сигарету, подкурила и откинулась на спинку, выдыхая в потолок.

— Все-таки меня интересует, почему ты решила мне помочь.

— Все просто. У меня давно висит заказ на бизнесмена Ёлкина, а твоя история просто бомба. Я давно поняла, что Богдан твой ребенок, просто не было доказательств. А тут такой шанс.

— А как же Мутный? Он мог все прояснить. Не уже ли он действительно бесследно исчез, как сказал Паша? — Ви вздрогнула, когда с уст сорвалось злополучное прозвище.

— Бесследно? — Брюнетка расхохоталась. — Паша всегда был склонен к драматизму. Да, он исчез на какое-то время, но потом объявился. Только перестал быть Мутным. Перестал появляться в трущобах и промышлять мелкой уголовкой. Он вернулся Иваном Даниловичем представителем крупной компании «InvestPraim».

Зеленые глаза расширились. Легким резко стало не хватать воздуха. А внутри все похолодело. Ви хлопала ресницами, пытаясь переварить услышанное и унять дрожь. Она сделала глоток горячего чая и обожгла язык. Зашипела.

— Да, столько стоит его молчание. Твой отец его купил.

— Вот ублюдок!

— Не горячись, — Делия затушила сигарету. — А то ты не знала, что Мутный тот еще мудак. Или ты думала, что розовые сопли, которые он заливал тебе в уши о великой любви, были правдой?

Виталина не знала, что увидела в ее глазах журналистка, но та на нее посмотрела сочувственно.

— Оу, дорогуша, не хило он запудрил тебе мозги. Ты действительно думала, что он тебя любит? Ему нужны были твои деньги, он никогда это не скрывал, а ребенок просто побочка вашей связи.

— Побочка? Побочка!

Ви вскочила с дивана и яростно посмотрела на девушку.

— Эй, эй, эй, не нужно на меня так смотреть и орать, будто ты от меня залетела. Сядь. Выпей чай и успокойся. Я всего лишь говорю голые факты. Не нравится, дверь ты знаешь где.

Спокойствию Делии можно аплодировать стоя. Но правда в том, что журналистка привыкла к всплеску таких эмоций у окружающих. Ей было все равно на чужие чувства. Она была из тех, кто считал это слабостью.

У Виталины все бушевало внутри. Было ощущение, что ее бросили под скоростной поезд, по крайне мере душу. Нет, у нее не было таких чувств, как раньше к этому человеку. Но он был первым, во всех смыслах. И это тяжело слышать, что человек, без которого ты не могла дышать, просто пользовался тобой.

Внутри все в тисках, там больно. Но Ви усвоила урок — твои чувства и переживания никому не нужны. Нельзя быть слабой перед другими, этим могут воспользоваться. Поэтому за считанные секунды взяла себя в руки. Она чуть позже позволит себе пострадать, не сейчас.

Делия выгнула бровь в удивление. Сколько прошло времени, точнее секунд? Одна, две, три? И вот перед ней сидит совершенно спокойная девушка, без намека на эмоции. Она не скажет об этом рыжеволосой, но в этот момент, Эля прониклась к ней уважением.

— Итак, что ты предлагаешь? С чего нужно начать? — Голос ровный. И не скажешь, что внутри разрушилась вселенная.

— Встреться с отцом в его офисе, чтобы тебя увидели как можно больше людей. Нам нужна суета, слухи. Народ всполошиться, узнав о появлении дочери. Когда тебе отправили за границу, все новости о тебе быстро замяли, и не было вопросов. Сейчас нам нужно чтобы о тебе говорили.

— Что потом?

— Не торопись. Для начала наведем суету, а там походим с тобой на мероприятия богачей, этикет, надеюсь, не забыла?

— Обижаешь. Он у меня в крови, в отличие от некоторых. — Хитрая ухмылка на губах.

— Ты что меня подколола? — Расхохоталась брюнетка. — Да, не все рождаются с золотой ложкой во рту, дорогуша. Но у всех есть возможность изменить свою жизнь. Посмотри на меня. Квартира в элитном районе, хорошая и любимая работа, дизайнерские шмотки. Не плохо да, для такой, как я?

Ви могла поклясться, что в тоне брюнетки не было счастья или гордости, в нем была некая насмешка с привкусом грусти.

— А какой ценой? — Вопрос сам по себе вырвался наружу. Возможно, потому что рыжеволосая понимала — все имеет цену. Она ни капли не удивилась, когда выражение лица напротив, на долю секунды, изменилось. Будто слетела маска. Ви успела распознать мимолетную грусть в глазах, прежде чем все вернулась на свои места, как и улыбка на алых губах собеседницы.

— Незначительной.

Ложь. Наглая и не прикрытая. Виталина не стала лезть в душу, поэтому просто кивнула.

— Ты говорила в баре, что мне нужно заявиться к отцу с диктофоном.

— Да, надо. Желательно каждый раз, когда вы встречаетесь наедине. Нам нужно будет ловить каждую возможность. Неизвестно когда бахнет, нам нужно быть готовыми в любой момент.

— И все-таки, какая тебе выгода с этого?

— Я получу свободу. — Загадочная улыбка.

Виталина нахмурилась.

— Не бери в голову, — отмахнулась брюнетка. — У меня заказ, а с тобой у меня появился шанс его исполнить. Так ладно, — девушка посмотрела на наручные часы. — Тебе пора, у меня через десять минут встреча.

Рыжеволосая не увидела радости. Она могла поклясться, что уловила презрение. Однако, в очередной раз промолчала, только кивнула. Встала и направилась на выход. Брюнетка последовала за ней.

— Скажи, вы с Пашей встречаетесь?

Виталина не удержалась и задала волнующий вопрос. Делия тепло ухмыльнулась.

— Нет. Мы с ним очень хорошие друзья.

— Уверена? Мне кажется для него ты не просто друг.

Брюнетка вздохнула, а потом широко улыбнулась.

— Паша склонен все романтизировать и постоянно страдать. Эта его натура. Мы друзья так всегда было.

Рыжеволосая снова не поверила, но в очередной раз не подала виду.

— Как скажешь. Созвонимся.

— Подготовься. В понедельник у тебя встреча с отцом.

— Пока.

— Передавай привет писателю.

— Обязательно.

Виталина спускалась по лестнице обратно в квартиру бармена с каким-то непонятным чувством тревоги. Не за себя. За Делию. Было в словах девушки что-то наигранное, напускное. Ви почему-то не сомневалась, что Эля ей поможет. Понимала, что у брюнетки свои мотивы. Но она чувствовала во всем этом какой-то подтекст. Было в поведение журналистки что-то волнительное, но это никак не касалось Виталины. Исключительно саму брюнетку. Но капаться в мотивах и анализировать действия журналистки не хотелось. Не ее дело, своих проблем хватает.

Мирослав будто не сдвигался с места, как только рыжеволосая вошла в квартиру, он отошел от полюбившегося косяка.

— Как все прошло?

— Информационно.

Мирослав вскинул бровь.

— Узнала что-нибудь интересное?

— Скорее неприятное. Мы можем поговорить об этом позже? — Устало проговорила девушка, проходя мимо парня. Она словно побывала в логове энергетического вампира. Моментальная усталость волной накатила на все тело.

Шатен посмотрел внимательным взглядом. Отметил изменившееся настроение. Ему было интересное, что такого узнала девушка. Даже не интересно, а волнительно. Он переживал. Какое странное и новое чувство.

Он пошел следом за ней в гостиную. Она устроилась на диване, включила телевизор.

— Ты планировал сегодня писать?

— Да. Этим и занимался, пока тебя не было.

— А я думала, ты все это время простоял, подперев косяк, и ждал меня. — Лукаво улыбнулась девушка. Парень ухмыльнулся. Он действительно ждал, ходя туда-сюда по квартире.

— Нет, не ждал, писал.

Наглая ложь.

— Тогда продолжай писать. Меня успокаивает, когда ты клацаешь по клавишам.

Ви придвинулась к тому краю, рядом с рабочим местом писателя, подогнула под себя ноги и устало улыбнулась.

— Нас ждут тяжелые дни. — Пробормотала она, прикрывая глаза.

Что-то приятное кольнуло внутри. Мирослав сел на кресло, привычно положил ноутбук на колени и воодушевленно начал писать. Внезапно муза посетила его. Он то и дело поглядывал на девушку. Та лишь делала вид, что смотрит телевизор. На самом деле наслаждалась тем спокойствием, которое дарил один писатель.

Глава 8. Обещаю

Выходные длились медленно. Мучительно. Словно, кто-то специально все часы мира заставил замедлить свой ход. Девушка не находила себе место. Рано вставала, поздно ложилась, так как сон совершенно не хотел приходить и спасать от представления встречи с отцом. Ее воображение каждый раз подкидывало все новые и новые неожиданные повороты. Мирослав даже смеялся над ней, говоря, что это его работа продумывать сюжетные линии, а воображение рыжеволосой отнимает у него весь полет фантазий.

Виталина все чаще ловила себя на мысли, что с писателем ей не только комфортно, но и интересно. С ним по-домашнему уютно. Она любила сидеть на полу около его ног, словно кошка, осталось только замурлыкать. Мирославудивлялся ее привычки сидеть на полу, обложившись всеми подушками и пледами квартиры. Ви делала своеобразное гнездо и ютилась в нем.

Шатен после творческого порыва, откладывал ноутбук и садился к ней на пол. И ему нравилась та атмосфера, которая царила в этот момент в комнате. Словно у них одна тайна на двоих. Они смотрели вместе либо фильм, либо шоу и просто наслаждались. И с каждым днем они становились все ближе друг к другу на ментальном уровне.

Между ними не было флирта, казалось, он лишний. Зато увеличилось число «случайных» касаний. Виталина в принципе очень тактильный человек. И для нее норма было обнять, прикоснуться, похлопать, придвинуться, положить голову на плечо. Но во все это она вкладывала намного больше, чем просто друг. Мирослав ей нравился, но Ви боялась, что она ему не нужна со всеми проблемами и ребенком.

А вот писатель, кажется, влюбился. Он так и скажет своему старшему брату в воскресное утро, когда в Лос-Анджелесе будет еще ночь. Мстислав прочтет нотации, пригрозить расправой от своей девушки и пожелает счастья, а на прощанье скажет «не спугни».

Когда шатен зайдет на кухню, после видео связи с братом, Виталина будет крутиться около плиты. Ее телефон был зажат между баночками на полке на уровне лица. Ви разговаривала по видео звонку с подругой.

Мирослав тихо сел за стол, любовно наблюдая за рыжеволосой.

— Как продвигаются твои походы к доктору? — Спрашивает Ви, попутно ставя турку на плиту. От ее внимания не ускользнуло появление писателя.

— Говорит, что видит положительный прогресс.

— А ты?

— А я как утекают деньги со счета, — фыркает Алексия, а Виталина хохочет, но резко меняется настроение. — Тебе не становится лучше?

— Не знаю, — вздыхает подруга, — мне до сих пор до истерики не комфортно среди толпы. Хотя когда рядом Тис все становится проще и легче. Раз в неделю мы выходим гулять по городу, с каждым разом увеличивая время. В последний раз все прошло удачно, без казусов.

— Это же явный прогресс! — Воскликнула Виталина, переливая из турки напиток. Она на время исчезла из поля зрения камеры, чтобы поставить кружку на стол и получить улыбку он шатена в ответ.

— Да, но после прогулок, я как выжитый лимон. Валюсь без сил, — вздыхает брюнетка.

— Москва не сразу строилась и у тебя все будет хорошо. Нужно немного потерпеть.

— Тебя потянуло на философские мысли? — Фыркнула девушка. — И что ты постоянно мельтешишь?

— Я готовлю панкейки. Так нервничаю перед встречей с отцом, даже сидеть спокойно не могу.

— Она за эти два дня, два раза устраивала генеральную уборку, — жалостливо выкрикивает писатель.

— Это Мирослав? Привет!

Шатен встает из-за стола и направляется к Ви.

— Привет! — Машет в камеру. — Мой брат не у тебя?

Он знает, что Мстислав в своей съемной квартире.

— Нет, он у себя.

— Почему вы не живете вместе? Мне казалось, он ясно дал понять свои намеренья. — Вскидывает бровь рыжеволосая, переворачивая стряпню. Парень боком опирается на кухонный гарнитур, так чтобы частично попадать в камеру. Он знает версию брата, хотелось услышать мнение девушки.

Брюнетка в камере зависла, послышался тяжелый вздох.

— Не знаю. Боюсь напугать своими заскоками? — Прозвучало как вопрос.

— Ты глупая! — Ви остановилась и недоуменно посмотрела в камеру. Мирослав кивнул в знак поддержки. — А то он не видел твои причуды и не знает, с кем связался. Господи, Лекс, мужик к тебе из другой страны прилетел. Снял квартиру напротив твоих окон. Решает вопрос с перевозкой пса. Ходит с тобой к доктору, помогает в собачим приюте, выгуливает тебя, а потом успокаивает. И ты говоришь, что боишься напугать.

На кухне запахла гарью.

— Черт!

Рыжеволосая вернула внимание на сковородку, где уже были угольки. Мирослав рванул открывать окно. Ви выбросила в мусорку испорченные панкейки, бубня под нос ругательства. Девушка угрожающе направила лопатку в камеру.

— Прекращай тупить, иначе я его у тебя отобью.

Писатель остановился на пути к столу и возмущенно посмотрел на девушку.

— У тебя есть его брат, не наглей.

Мирослав расплылся в улыбке, отмечая про себя, что Лекс ему нравится и сел снова за стол. Виталина перевела смущенный взгляд на шатена.

— Мы просто друзья.

Алексия и Мирослав одновременно закатили глаза.

— Ладно, поговорим об этом позже. Мне пора. У нас вечерняя прогулка по берегу океана.

— Как романтично, — поиграла бровями рыжеволосая, чем вызвала смех у подруги.

— Удачи на завтрашней встрече.

— Она мне понадобиться. — Настроение тут же испарилось.

— Пока, Слав.

— Пока, Лекс! — Выкрикнул писатель.

— Люблю тебя, — проговорила брюнетка и чмокнула экран.

— И я тебя.

Звонок завершился, под тяжелый вздох рыжеволосой.

— Какие планы на сегодня? — После затянувшегося молчания проговорил парень. Он все это время внимательно наблюдал. Видел напряжение в женской позе.

Перед тем как ответить, Ви пожала плечами.

— Не знаю. Может, приготовлю кушать.

— В холодильнике уже места нет ставить твои блюда.

— Тогда уберусь.

— У меня на стерильность скоро аллергия начнется.

Рыжеволосая фыркнула, складывая руки на груди. Она развернулась к писателю, всем видом выражая недовольство.

— И что ты предлагаешь?

— Собирайся. Поехали.

— Куда это? — От раздражения не осталось и следа. Только детский наивный интерес.

Мирослав обошел девушку, помыл в раковине кружку. Он видел нетерпение в ее позе, но говорить ничего не собирался.

— Через пять минут у выхода. — И вышел из кухни.

— Эй! — Возмутилась девушка. — Я никуда не пойду, пока ты мне не скажешь.

Виталина потопала за писателем. Он резко развернулся, так что Ви чуть не влетела в него, но во время успела затормозить. Она не заметила промелькнувшее разочарование в серых глазах. Ведь писатель рассчитывал, что она врежется в него, а он как истинный джентльмен поймает. Ох, уж эти творческие личности с их воображением.

— Хорошо. Оставайся дома. Я поехал.

— Если ты…

— Не в твоем положении ставить мне условия.

Указательный палец хлопнул по маленькому носику, а затем парень закрыл дверь.

— Хамло, — выкрикнула Ви, пораженная таким поворотом событий.

— Четыре минуты. — Послышалось с той стороны.

Виталина словно маленькая топнула ножкой и пошла в свою комнату. Не прошло и полминуты, как на ее лице светилась яркая улыбка.

Нужно ли говорить, что в отведенное время рыжеволосая не уложилась? Но Мирослав терпеливо ждал дополнительные пять минут. И оно того стоило. За такое короткое время девушка успела сделать легкий макияж и переодеться в летнее платье цвета морской волны. Ему понравилось, что девушка не пыталась выглядеть как-то иначе. Она наоборот подчеркнула свою естественность. Ви в очередной раз удивила и покорила парня, своей простотой.

— Ты опоздала, — наигранно недовольно проговорил писатель.

— Скажи, спасибо, что не на час, — улыбнулась девушка, кокетливо проходя ноготками по мускулистой груди.

Мирослав затаил дыхание из-за прикосновения. Посмотрел на лисий взгляд рыжеволосой и покачал головой, выдыхая. Уголки губ невольно дрогнули. Он не смог удержать серьезное выражение лица.

Виталина напоминала ребенка. Она крутилась на сидение, то и дело спрашивала, куда они направляются. Ее не исчезающая улыбка. Какая-то детская наивность. И искрящийся взгляд. Придавали ей просто божественный вид. Она сияла. От той мрачной и грустной девушки не осталось и следа.

— Парк?! — удивленно воскликнула Ви, когда Мирослав остановился на парковке.

— Да. Тебе нужно развеяться.

— Сто лет не была в парке.

Это было сказано с таким восторгом, отчего сердце писателя забилось еще чаще. Он был рад, что сумел угодить.

— Мороженное? — Сразу спросил шатен, когда они прошли мимо кованных ворот на территорию парка.

— Шоколадное, — улыбнулась девушка.

— Подожди меня здесь.

Ви кивнула. Ее взгляд хаотично бегал. Людей было много. На каждом шагу, то прокат великов, то рисовали временное тату, то раскрашивали лица детей, то рисовали портрет-карикатуру. Со всех сторон смех, визг, разговоры, шум и гам. Люди не спеша гуляли, останавливаясь на разных локациях.

Виталина помнила этот парк другим. Сейчас он больше подходил для семейного отдыха, чем раньше. Площадь увеличили. Было видно, что за растениями и деревьями ухаживают. Даже поменяли дорожную укладку. Вдали виднелись новые аттракционы и установленная сцена, на которой кто-то выступал.

— Такое ощущение, что в мире остался последний киоск с мороженным. — Бурчал недовольный шатен, протягивая рожок.

— Здесь стало намного уютнее, — проговорила Ви. Она окинула взглядом округу, останавливаясь на лице парня. — Спасибо, что привез меня сюда.

— Без проблем. — Тепло улыбнулся писатель. — Пойдем?

Виталина кивнула. Они двинулись к центру, туда, где была сцена. Шли медленно. Мирослав позволял рыжеволосой оглядеться по сторонам. Но ему кое-чего не хватало. Прикосновения. Ему хотелось взять ее за руку. Но он робел. В голове звучали слова старшего брата «не спугни» и они его останавливали от решительных действий.

На сцене выступала молодая группа, исполняя каверы популярных песен. Около них собрались любопытные зеваки, в рядах которых были и Ви с Мирославом. Девушка доела мороженое. И теперь вытиралась влажными салфетками, которые неизменно лежали в маленькой сумке. Она посмотрела в сторону парня и улыбнулась. Он доедал, а в уголке губ осталось немного сладости.

Виталина поддалась внутреннему порыву. Потянулась и большим пальцем стерла остатки мороженого с губ. Она не успела отдернуть руку, как и Мирослав, обдумать свои последующие действия. Парень перехватил ее запястье. Казалось, что разум у обоих отключился. Время остановилось. А все люди исчезли.

Мирослав поцеловал палец со сладостью, неотрывно смотря в зеленые глаза. Те расширились. Два сердца забились в унисон, в один ритм, сливаясь с песней музыкантов. Парень притянул к себе девушку, обнимая за талию, не отпуская руку.

— Потанцуем.

Он не спрашивал и она промолчала, увлекаясь в танец. Они кружились в самом центре парка, не отрывая друг от друга глаз. Окружающие могли видеть, как зарождается, что-то настоящее, искреннее, чистое.

А Мирослав и Виталина просто наслаждались. Ви смотрела в серые глаза и тонула, в этой штормовой бездне. Было страшно раствориться в ней. В нем. Груз прошлого давил на ее плечи. И она боялась довериться. Снова. Но сейчас не хотелось об этом думать.

Они не думали, что будет потом. Когда «сейчас» намного важнее. Касаться друг друга. Чувствовать. Для них это был особенным момент. Момент после, которого Мирослав больше не отпустит женскую руку.

Они покатались почти на всех аттракционах. Каждый раз Ви негодовала на то, что надела платье, но с готовностью шла на новое веселье. Мирослав выиграл в тире игрушку. Они соревновались на машинках. Покатались на колесе обозрения. Сходили на вертушку, после чего Ви затошнило и от аттракционов пришлось отказаться.

Виталина поймала себя на мысли, что ей хорошо. Она постоянно улыбалась. А Мирослав все это время крепко держал ее за руку. Казалось большего и не надо, если бы не одно маленькое но.

— Спасибо, за этот день, — они сидели в кафе на летней террасе и ждали свой заказ. — Если честно я никогда не каталась на аттракционах. Мне кажется я никогда, — Ви смутилась, — не была так счастлива. Знаешь, сегодня действительно было здорово, но… — она снова замолчала, отводя взгляд на мимо проходящих людей, — хотелось, чтобы и мой ребенок был рядом.

Мирослав взял ее за руку, которая лежала на столе, и тепло улыбнулся.

— Давай, когда мы его заберем, то вместе сходим сюда?

«Какие красивые слова. Какое смелое желание». Думалось девушке. Ее взгляд загорелся новым огоньком, который моментально потух. Сердце предательски затрепетало. «Мы». Как красиво это звучит. Как правильно выглядит ее ладонь в его.

«Как жаль, что не всегда желание совпадают с реальностью».

Виталина несмело улыбнется и кивнет. Она не спросит это заветное слово «обещаешь?». Потому что не хочет обременять. Не хочет больше разочаровываться.

А Мирослав все поймет. Услышит не сказанное. И мысленно ответит “обещаю”.

Глава 9. Такт сердец

В лучах закатного солнца Мирослав и Виталина шли не спеша по каменной дорожке парка. Парень крепко держал женскую руку, вызывая теплую улыбку у спутницы. Ви было приятно. Вот так вот просто идти с ним рядышком. Чувствовать тепло сильной ладони.

Первый и последний раз она так гуляла со своим первым и последним парнем, а впоследствии отцом ребенка. Тогда она была юна и наивна. И сейчас ничего не изменилось кроме возраста. Ви всегда была немного ветреной. С пеленок ей доставалось все то что хотела, кроме внимания родного отца. Мужчина откупался от нее, но Виталина поняла это только спустя время. Как и то что она избалованная, а еще легкомысленная трусиха.

Когда она познакомилась с Алексией, то подумала, что это ее шанс искупить все свои грехи. Ведь Лекс нужна была поддержка и внимание, а Ви утолить материнские инстинкты, которые били ключом.

Рыжеволосая не могла и предположить, что с Алексией они станут лучшими подругами. И брюнетка сделает ее лучше. Она ни капли не солжет, если скажет, что Лекс перевернула ее мировоззрение. А все те добрые качества, которые жили глубоко внутри девушке, моментально ожили. Ви научилась заботиться, слушать и принимать чужие чувства.

Хотя ей все так же не хватала тусовок. Яркой жизни и быть всегда центром внимания вселенной. Она как-то смогла все это заглушить в себе. А сейчас, когда не было рядом Алексии. Ви будто плыла по течению и подстраивалась под окружающих людей, забыв про свою индивидуальность. Возможно, рыжеволосая сама не знала какой была, привыкшая быть под влиянием кого-то.

Но сейчас ей даже нравилось быть ведомой. Потому что человек рядом с ней был не похож на всех ее былых знакомых. Мстислав разительно отличался. Он мог быть «своим в доску», мог быть обходительным, веселым, проницательным и до бешенства спокойным. При этом он не подстраивался под других, мужчина оставался собой. Он ей нравился. Со всей искренностью на какую она была способна.

Они почти дошли до конца каменной дорожки. Были около кованых ворот, когда рыжеволосый мальчик возраста ее сына, вбежал на территорию парка. Он радостно кричал «мама, мама, мама», подбегая к женщине. На лице незнакомки появилась нежная улыбка. Она берет мальчика за руку и внимательно слушает детское восклицание, уводя вглубь толпы.

Виталина замерла. Она не могла оторвать взгляд от развернувшейся картины. Сердце больно билось, но глаза не могли перестать смотреть. Они жадно впитывали этот маленький семейный мирок, который причиняет ей невыносимую боль.

Ей тоже хотелось услышать заветное «мама». Почувствовать нежность кожи своего ребенка. Слушать его смех и рассказы. Дышать с ним одним воздухом. Стать, наконец, целой. Обрести душевный покой. Успокоить материнское сердце. И как бы это эгоистично не звучало, утолить желание быть любимой. Ви надеялась хоть один мужчина в этом мире, даже такой маленький, будет любить ее.

Хотя она понимала, что ей придется приложить колоссальные усилия, чтобы рассказать правду и вымолить прощение. Осталось понять, что виновата только в своей наивности и беспрекословному подчинению отцу.

— Пойдем, — Мирослав слегка тянет за собой.

Не сразу, но девушка поддается, находясь в какой-то прострации. Ви не понимает, куда ее ведет парень. Перед глазами мать с ребенком, а в ушах звенит желанное слово. Приходит в себя на парковке, когда теплые мужские ладони бережно держат за щеки. Он нежно стирает непрошеные слезы, а затем прижимает ее к груди. А Виталина даже не заметила, как начала беззвучно плакать. Позволила себе слабость перед незнакомым человеком. Хотя это был очередной самообман. Мирослав давно перешел черту «незнакомца» и подобрался очень близко к границе влюбленности.

Виталина позволяет себе расслабиться в сильных руках и придвигается ближе. Обнимает. Мирослав что-то шепчет, но она не вслушивается в слова. Потому что обязательно захочется спросить это проклятое слово «обещаешь?». А ей не хочется вешать на него цепи обременения, которые обязательно опутают его, после ответа.

Позднее парень поможет удобно сесть на пассажирское сидение. Он не перебарщивал с вниманием или заботой, как будто знал когда нужно остановиться. Когда прижать или отпустить. Дать время или заболтать отвлекая. Он был воплощением нереальной идеальности. Но если бы Ви задумалась, то поняла, что идеальных людей не существует, просто ей никогда не попадались настолько чуткие люди. Нет не люди. Мужчины. В ее жизни не было никого, кто бы хоть капельку был бы похож на Мирослава.

Город потихоньку заволакивали сумерки, заставляя улицы окраситься разноцветными огнями. В машине играло радио. Между водителем и пассажиркой молчание. Приятное, не напряженное, уютное. Мирослав был вторым человеком, с которым было комфортно молчать. Первой была Алексия. И Виталине совершенно не хотелось нарушать это спокойствие своими объяснениями или нелепыми разговорами.

Машина остановилось около небольшого здания на окраине города.

— Кофе? — Спросил он, отстегивая ремень безопасности.

— Капучино.

Парень улыбнулся и вышел. Ви увидела неоновую вывеску «Кофе с собой», небольшую компанию поодаль и несколько машин на парковке. Это было довольно уединенное место. Ви в очередной раз убедилась, что совершенно не знала свой родной город. Ограничивая себя только теми районами, по которым бродила ее компания.

Ее никогда не водили по таким вот милым местам. Только разруха, бары и заброшенные здания. Хотя тогда ей всего этого и не нужно было. Тогда хотелось самоутвердиться, что-то кому-то доказать и казаться крутой.

— Какой я все-таки была глупой, — качает головой, грустно вздыхая.

Мирослав возвращается быстро.

— Куда мы едем? — спросила Виталина, делая глоток горячего напитка.

— В очень красивое место. — Парень подмигивает, вызывая улыбку на женских устах.

— Откуда ты все здесь знаешь? Ты ведь приезжий.

— Я частный гость в этом городе. И Паша раньше частенько привозил в это место. Когда мне нужно было собраться с мыслями.

— Если вы такие хорошие друзья, почему тогда не был знаком с Делией?

Повисла недолгое молчание.

— Я ни с кем не хотел знакомиться и общаться.

— Был трудный период?

Снова заминка. И Ви чувствует, что шатен что-то обдумывает. О чем-то умалчивает. Но не давит, не имеет права.

Поэтому просто отвернулась к окну. За ним уже темно. Они за городом. Видны только силуэты деревьев.

— Мы познакомились с Пашей, когда он жил пару месяцев в Москве несколько лет назад. Ожидаемо, он работал в баре, а я был завсегдатаем того места. В то время с ним работала моя невеста.

В женской груди вспыхнуло и кольнуло. Ви внимательно посмотрела на парня, чуть сильнее сжимая стаканчик в руке.

— Мы с Ритой дружили со школьной скамьи. Первая любовь и все такое. Вместе стали жить после окончание школы. Поступили в разные университеты и жили припеваючи, подрабатывая по вечерам и выходным. А потом я начал сутками сидеть за компьютером. Писал книги, выдумывал истории, персонажей, сюжеты. И не заметил, как личная жизнь начала рушиться. Я много работал, пытаясь в будущем обеспечить безбедную жизнь. А Рите хотелось здесь и сейчас, постоянно тыкая, что я сынок богатенькой семьи и с легкостью могу не заниматься всей этой писательской ерундой. И как итог измена в собственной кровати. — Он невесело хохотнул. — Как тривиально, не правда ли? Я в этот день решил бросить писать и попробовать себя в бизнесе отца. Как раз пришел после разговора с семьей. А в квартире сюрприз.

— Мне жаль, — проговорила рыжеволосая, сочувственно смотря на парня.

— А мне нет. — Улыбнулся Мирослав. — Понимаю, она не хотела ждать, а я не мог дать то, что ей хотелось. Зато сейчас я занимаюсь любимым делом и получаю от этого удовольствие. Так что все что не делается все к лучшему.

— Звучит оптимистично для человека, которому изменила невеста.

— Это сейчас я спокоен. Ты бы видела меня тогда. Ужас. Тогда-то Паша и пригласил меня к себе, развеяться. Возил по всем этим местам и слушал мой гундеж. А теперь я приезжаю пару раз в год, для чисто мужских посиделок.

— Но в этот раз вмешалась я. И вы мало проводите время вместе.

— Нет, не из-за этого. Сейчас у него слишком много работы, а ты удачно появилась и не даешь мне скучать одному. — Улыбнулся парень. — К тому же у него через три дня день рождение и он наконец-то взял выходной.

— Ой, а я не знала. Надо бы подарок купить. — Забеспокоилась рыжеволосая. — но…

— Не бери в голову, он не любитель подарков.

— Это свинство с моей стороны не куп…

— Успокойся. Кстати, мы приехали.

Виталина повернула голову прямо и охнула. Они находились на возвышенности, а перед ними простирался сверкающий многочисленными огоньками город. Девушка торопливо покинула машину и подошла к самому краю. Было невероятно красиво, смотреть с такой высоты. Наблюдать за ночной жизнью города.

С такого расстояния городок казался огромный, а дома крошечные. Они не слышали городского шума, но мерцающие огоньки будто играли мелодию ночной жизни.

Мирослав расстелил плед, жестом предлагая, девушки присесть. Виталина улыбнулась, устраиваясь на пледе.

— Здесь очень красиво.

— Да, потрясающее место.

Рыжеволосая неспешна допила кофе. Все время, не отрывая взгляда от мерцающих далеких огней. Поставила стаканчик рядом и легла. Парень, все еще задумчиво смотрел вдаль.

На небе появились первые звезды. Такие маленькие блеклые и одинокие. Ви себя ощущала звездочкой. Такой же незначительно в этом мире, как и небольшое светило на необъятном небесном просторе.

Виталина давно не ощущала себя так спокойно. Вокруг темный лес. Звуки ночных хозяев не пугал, наоборот убаюкивал. Стрекотание, шорохи, хруст, шелест. Здесь кипела жизнь невидимая человеческому глазу. Невероятно спокойно.

Мирослав лег рядышком. Они слегка соприкасались руками. Отчего по коже девушки проходил волнующие волны от тепла чужого тела. На самом деле хотелось большего. Обнять, положив голову на сильную грудь. Уткнуться носом в чужую шею и вдыхать мужской аромат.

Писатель будто почувствовал ее желание. Хотя скорее он сам этого хотел. Поднял руку в приглашающем жесте и повернул голову в сторону рыжеволосой.

— Так будет удобно и теплее, — улыбнулся он, — но если не хочешь, я не настаиваю.

Виталина улыбнулась.

— Хочу.

Она удобно расположилась под боком. Руки сами легки на мужскую грудь, а пальцы стали нежно вырисовывать замысловатые узоры. Ви чувствовала размеренное дыхание на волосах, и как он игрался ее прядями. А затем не осознавая, как и хотела, уткнулась носиком в шею, наслаждаясь запахом мужского тела, с нотками леса и недавно выпившим кофе. Улыбнулась, когда под пальчиками участилось сердцебиение, повторяя такт ее собственного.

— Наверно, это не правильно чувствовать себя так хорошо. — Пробормотала девушка, закрывая глаза.

— А что правильно? Сидеть и грызть себя? Плакать?

— Не знаю. Просто я столько всего сделала не так.

— Ошибаться это нормально.

— Даже в семнадцать лет?

— Особенно в семнадцать.

Повисло недолгое молчание. Только было слышно стук сердец и ночные звуки леса.

— Жалеешь об этом? — Неожиданно спросил шатен.

— О чем? Что родила в семнадцать?

Девушка приподнялась на локте и заглянула в серые глаза. Он внимательно смотрел на нее. Слегка растрепанные волосы, горящий взгляд. На фоне звездного неба она выглядела прекрасно. Ему казалось, что он еще больше влюбился. Хотя куда больше?

— Ребенок не виноват, то его мать глупая. И нет, я не жалею, что родила. Жалею, что подарила свое сердце не тому человеку. Жалею, что послушала отца. Жалею, что слабая. Я много о чем жалею, но не о том что подарила жизнь маленькому человеку.

Мирослав улыбнулся. Не удержался и провел костяшками пальцев по нежной женской щеке. Вызывая дрожь в их телах. Виталина прикрыла глаза, получая тепло. Она словно кошка ластилась, осталось только заурчать. Ви легла обратно. И тут же почувствовала, как мужчина зарылся лицом в ее волосы.

И снова дрожь по женскому телу и сердце пропускает удары. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Как мало пройдено дорог. Как много сделано ошибок. — Прошептали мужские губы.

— Смешная жизнь, смешной разлад. Так было и так будет после(1). — Продолжила девушка, снова утыкаясь носиком в сильную шею.

___________________

(1) Сергей Есенин — Мне грустно на тебя смотреть… (стих)

Глава 10. Перед бурей

Виталина и Мирослав вернулись после полуночи. С нежностью посмотрели друг на друга, а после разошлись по комнатам.

А сейчас сидели друг напротив друга за ранним завтраком. Сегодня у Ви важная встреча с отцом и девушка заметно нервничала.

На кухни стояла тишина. Виталине было не до разговоров, а Мирослав, имея чувства такта, не стал лезть с бесполезными советами и словами поддержки. Чему девушка была несказанно благодарна. Им нравилось, что даже в такой обстановке оба ощущали комфорт.

Неожиданно раздался звонок в дверь. Виталина вздрогнула. Мирослав улыбнулся и жестом сказал «сиди». Встал и открыл дверь.

В квартиру ураганом влетела Делия. Яркая, улыбающаяся и возбужденная предстоящей аферой. Брюнетка в приветственном жесте похлопала писателя по щеке и метнулась на кухню.

— Это что за запах уныния и отчаянья? — брезгливо поморщила носик, на пару секунд застывая на пороге кухни. Затем рванула к окну и нараспашку его раскрыла, словно эта манипуляция поможет выветрить весь унылый настрой рыжеволосой. — А ну взбодрись!

Зеленые глаза раздраженно посмотрели на брюнетку. Эля была полна энтузиазма. Затем перевела уже молящий взгляд на застывшего в проеме шатена. Тот подбадривающие улыбнулся.

— Вставай и дуй в контрастный душ! Твоя задача сегодня блистать, сиять и приковывать взгляды! А не это вот все, — Делия небрежно махнула в сторону совсем поникшей рыжеволосой. — Давай, давай! Нас сегодня ждут великие дела!

Брюнетка бесцеремонно подняла Ви со стула и поддала по попе «для ускорения».

Контрастный душ действительно освежал. Девушка позволяла каплям бить голое тело. Смывать напряжение. Расставлять мысли по полочкам. Ви было страшно. Одна часть в ней вопила, чтобы она собирала вещи и валила в штаты. А другая, та которая устала убегать и бояться, стойко держала девушку в своих руках. Монотонным голосом, сигналом SOS, говорила «не сдавайся».

Ви была убеждена, что со стороны выглядит глупо. В чем проблема, встретиться с отцом, которого долго не видела? Но для Виталины это была не, то что проблема, а целая катастрофа.

До поездки в США девушка была предоставлена сама себе и отцовским деньгам. Мужчине было все равно на свою дочь. Где она? С кем? Чем занята? Он не контролировал стремительно утекающие деньги с дочериной карты, прилежно пополняя ее.

А потом когда Ви забеременела, то почувствовала всю прелесть отцовского гнева, захлебываясь собственной истерикой. Было поставлено условие и немедленно выполненное после родов. Никакая мольба и слезы не повлияли на решение родителя. Только сейчас девушка поняла, почему от нее оперативно избавились.

К сожалению, Виталина даже не поняла, что стала матерью. Она не почувствовала нежность детской кожи, не вдохнула запах родного дитя. Ей даже не дали на него посмотреть. Сразу унесли, как бы она не умоляла, хотя бы на секундочку коснуться или просто посмотреть.

Рыжеволосая стояла под струями, пытаясь отогнать мысли, которые много лет пожирают ее. Она пыталась стать хорошим человеком. Наверно, поэтому она так привязалась к Алексии, которой нужна была помощь. Ви пыталась искупить свои ошибки. Но правда остается таковой, что Виталина избалованная девушка, жаждущая внимание. Девушка, которую не до любили. И возможно отец был прав, забрав у нее ребенка. Ведь она бы ничего не смогла дать малышу. Она не отрицала того факта, что спустя время сама бы отдала сына. Потому что не нагулялась, не наигралась, не повзрослела.

Самый главный вопрос на данный момент — готова ли она сейчас взять на себя ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь родного ребенка?

В голове Ви этот вопрос до сих пор оставался открытым.

Когда рыжеволосая вышла из душа, обернутая одним полотенцем, в ее комнате хозяйничала Делия. Брюнетка перебирала гардероб бубня себе под нос.

— Что за тряпки, Ви? Совсем плохо без спонсорской помощи отца?

Эля брезгливо отбросила пару вещей в сторону, смешно поморщив носик.

— Ты не поверишь, но в штатах люди намного проще относятся к своей одежде.

— Но сейчас ты не в штатах, а в России. Нам нужно произвести фурор, а не закапать тебе еще у порога бизнес-центра.

Виталина закатила глаза.

— Знаешь, чему я научилась в штатах?

— Не терпится узнать. — Саркастично проговорила девушка, скрещивая руки на груди.

— Как можно эффектно выглядеть в простых не брендовых вещах. Выйди.

Делия закатила глаза, но послушалась.

Одно из преимуществ ссылки в том, что девушка действительно стала проще. Она этого не отрицает. И даже благодарна за это отцу. Раньше на ней были дорогие вещи, аксессуары. Но пожив в штатах несколько месяцев, поняла что совсем не вписывается к окружающей обстановке.

Когда она надела обычное платье из обычного магазина, ее мир перевернулся. Оказывается не нужно переплачивать за бренд, чтобы выглядеть эффектно. Главное — как ты себя преподносишь другим, быть уверенной. И тогда простенькое платье заиграет золотыми красками. Но в гардеробе девушки все равно остались, а иногда и пополнялись брендовые вещи. Не с такой частотой и фанатизмом, но все же были. Ви периодически поощряла своего внутреннего шопоголика.

Когда Виталина вышла в гостиную, то застала Делию расхаживающую туда-сюда и совершенно спокойного писателя, который, кстати, тоже успел переодеться. Ви предстала в белом платье-пиджаке выше колен, рукавами три четверти и с большими черными пуговицами. С черным маленьким клатчем в руках. Волосы задраны в высокий хвост. На лице нежным макияж, акцент на матовые губы цвета спелой вишни.

Мирослав сглотнул, увидев девушку в дверном проеме. Он жадно окинул взглядом снизу вверх, не позволительно долго задержался на сочных губах и только потом посмотрел в глаза. И утонул в их зелени.

Делия хлопнула в ладоши, привлекая всех к себе, заставляя вздрогнуть парня.

— То что нужно!

— Обувь, — проговорила рыжеволосая, переводя взгляд на девушку. — У меня нет подходящей обуви.

— Будет, заедем по дороге. — Уверенно произнес Мирослав, вставая.

Он готов был целый мир положить к этим ногам, не только туфли. Виталина благодарно улыбнулась.

— Вот и славненько. Поторапливайтесь, у нас сегодня покорения мира по планам.

— Не слишком амбициозно? — Улыбнулась шатен.

— Для нас в самый раз, дорогуша. — Подмигнула брюнетка.

***

Делия руководила процессом с заднего сидения, взятого на прокат, новенького BMW. Мирослав на удивление Ви, когда они вышли из подъезда и направились к совсем другой машине, только пожал плечами.

— Делия ведь сказала, что мы сегодня покоряем мир. А стартовать на старенькой тойоте Паши уже звучит, как провал плана. Оформил онлайн и с утра ключи были у меня.

Брюнетка оценила находчивость и сообразительность парня. Виталина в очередной раз благодарно улыбнулась. Ее сердце предательски затрепетало — от простого местоимения «мы», от ненавязчивого внимания, от улыбки.

Эля попросила остановить около небольшого брендового магазина. Ви сначала стала сопротивляться. Во-первых, у нее не осталось налички, а картой она пока не хотела расплачиваться. Во-вторых, Мирослав знал о финансовом положение девушки, а значит, оплатит покупку сам, тем более ранее сам вызвался. Ви надоело быть обузой. Только вот сопротивление девушки погасили еще в зародыше. Брюнетка бесцеремонно вытащила из машины, а мужчина уже ждал около двери.

Делия знатно потрепала нервы и девушке-консультанту, и самой Ви. По мнению рыжеволосой, самый первый вариант был хорош. Можно было бы не тратить столько времени. Но у брюнетки было свое видение, которое никто не мог понять. Единственный спокойный человек в этой обувной вакханалии был Мирослав. Он расслаблено сидел в кресле и наблюдал. Знала бы Ви, какое эстетическое удовольствие получает мужчина, наблюдая за ее ногами, то тут же покраснела бы. Писатель действительно не мог оторвать взгляд от ног. Он даже сам не знал, что у него такой фетиш на ступни и ноги. Хотя возможно это было исключительно из-за рыжеволосой.

К слову, чек он оплатил, даже не посмотрев на сумму.

— Чувствую себя Золушкой. — Говорит рыжеволосая, когда все усаживаются в машину.

— Значит, шутка про злую мачеху будет как никогда актуальна. — Улыбается брюнетка.

— В моей сказке зло воплощает совсем другой персонаж.

Все понимающе промолчали.

Когда ехали непосредственно в офис к отцу, в машине стояло невидимое, но такое ощутимое напряжение. Виталина никак не могла расслабиться. Внутренности будто скрутило, а сердце колотилось не только в груди, но и в висках. К горлу подступала тошнота, ладошки неприятно потели. В голове стол вязкий туман.

BMW остановилась на парковке напротив здания, перед главным входом. Ви осталось только перейти дорогу и войти. Но как только машина заглохла, рыжеволосая запаниковала.

— Я не смогу.

Прошептала она, разворачиваясь в сторону Мирослава, ища поддержки. Ее глаза застилала слезная пелена, руки предательски тряслись, а в горле моментально пересохло. Писатель тут же взял ее руки в свои, нежно начала поглаживать, успокаивать.

— Не паникуй. Вспомни, зачем ты здесь. — Его теплая улыбка и вкрадчивый голос, положительно влиял на нее. — Дыши, со мной. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Виталина беспрекословно слушала его голос и повторяла за ним. Она смотрела в его серые глаза. Наблюдала, как они постепенно превращались в штормовой оттенок и тонула в этом урагане. Лучше уж в нем, чем в своем хаосе, где она одна. Хотелось прижаться к нему, наплевав на своих тараканов, но сдержалась. Загнала себя в очередные рамки, которые должны удержать ее от очередной глупости.

— А теперь послушай меня внимательно, — вмешалась журналистка, — ты меня слушаешь?

Утвердительный кивок.

— Сейчас, прежде чем выйти из машины, включи диктофон и положи обратно в клач. В офисе со всеми здоровайся. Если увидишь знакомые лица, обязательно заведи разговор. Помни, наша сегодняшняя цель, это чтобы о тебе заговорили, чтобы о тебе вспомнили. На ресепшене администратору обязательно скажи, что ты к отцу. Поняла?

— Поняла.

— Отлично. Ты должна выглядеть спокойной и приветливой. Произведи хорошее впечатление на всех. С отцом обязательно веди себя дружелюбно, возможно, у него в кабинете камеры, как и везде в офисе, в лифте, в том числе. Так что не расслабляйся ни на секунду. Один неверный шаг может в будущем тебя утопить. Поняла?

— Поняла. — Тяжелый вздох.

Рыжеволосая трясущимися руками достала телефон, включила диктофон и положила обратно. Сделала вдох — выдох, как несколько минут назад. Попыталась улыбнуться, но уголки губ предательски задрожали, превращаясь в ужасный оскал.

— Я не могу, — тяжело вздохнула девушка, оборачиваясь.

В этот момент ее подбородок поймали крепкие пальцы, а затем губы накрыли чужие. Легко, почти воздушно, но при этом так сладко. И всего лишь несколько секунд.

— На удачу, — улыбнулся писатель, немного отстраняясь и заглядывая в глаза.

Ви повторила улыбку, в груди теперь стучало не только от безумного волнения, но и из-за этого прекрасного мужчины напротив. Девушка даже не понимала, от чего быстрее бьется сердце. Все смешалось.

Виталина напоследок заглянула в зеркальце, поправила немного размазанную помаду на губах. Улыбнулась ярко и по-настоящему. Напоследок взглянула на мужчину и вышла.

— Хороший ход с поцелуем, — проговорила Делия, протягивая влажную салфетку водителю. — Но боюсь его действие закончится, как только она войдет в здание.

— Как думаешь, она справится? — Вытирая губы, спросил писатель.

— У нее нет выбора.

Машина погрузилась в напряженное ожидание.

Глава 11. В самое сердце

Идя в офисное здание, Ви как никогда понимала свою подругу Алексию. Понимала ее состояние в толпе. Разум туманится, сердце бьется в горле, ладони потеют, по позвоночнику градом бежит пот. Хочется развернуться и рвануть подальше от людей, от здания, от неизбежной катастрофы, которая вот-вот разразится. Ви мутит и трясет. Она уже не понимает, зачем и куда идет.

Девушка останавливается около главного входа. Мимо нее проходят люди, аккуратно обходят ее. Они не обращают на нее внимание. Всем все равно. Все проблемы в голове рыжеволосой, только она этого не понимает. Ей кажется что на нее смотрят с каким-то презрением и отвращением. Будто стоит вся в грязи и голая. Но на деле никому нет дела, кто она и зачем направляет в офисное здание.

Виталина делает несколько глубоких выдохов. Натягивает более или менее дружелюбную улыбку, заходя в здание на трясущихся ногах. Когда девушка скрылась за большой стеклянной дверью, то один мужчина в машине на прокат — выдохнул, тут же снова напрягаясь. Его взгляд ни на секунду не покинет створки двери главного входа.

В это время Ви относительно уверенной походкой направляется к стойке администратора. В холле тихо и спокойно. Несколько сотрудников стоят около лифта, тихо переговариваясь.

Рыжеволосая подходит к стойки к милой молодой блондинки с бейджиком на груди Анна.

— Добрый день, Анна. — Милая улыбка. — Не могли бы вы мне помочь?

— Добрый день. Я внимательно вас слушаю. — В ответ приветливая улыбка и оценивающий взгляд.

«На ресепшене администратору обязательно скажи, что ты к отцу» — голосом Делии звучит в голове.

— Понимаете, я прилетела из Лос-Анджелеса. Хочу сделать сюрприз своему отцу, мы давно не виделись. Не могли бы вы уточнить в офисе он сейчас или нет? Он директор одной из фирм, которая располагается в этом здание. — Тон вкрадчивый, даже немного виноватый. — InvestPraim, — заканчивает Ви, улавливая мимолетное удивление.

Блондинка несколько секунд внимательно смотрит в упор, решая верить или нет.

— У Анатолия Павловича только сын.

Администратор приняла решение не в пользу Ви. Девушка была уверена в своих словах, но удивляло то, что в таком огромном офисном здании, где множество организаций она сразу поняла о ком идет речь. Хотя это была ее работа, знать больших боссов в лицо.

Рыжеволосая напряженно стиснула ладони в кулак, но на лице ни один мускул не дернулся. Все та же милая улыбка, будто приклеенная, красовалась на губах. Хотя взгляд стал менее дружелюбный.

— Откуда вам про меня знать, если я семь лет прожила за границей? Вы входите в круг моей семьи?

Анна немного занервничала. Она уловила перемену настроения собеседницы.

— Послушайте, Анна, понимаю это ваша работа, но я очень устала после перелетов. Просто скажите мне, в офисе отец или нет. Если его нет, то я просто поеду домой.

Виталина ушла от назревающего конфликта, одновременно успокоила зарождающуюся панику. Но администратор не успела ответить. Подошел мужчина, спросил про письма. Он перевел взгляд на рядом стоящую девушку.

— Виталина?

А рыжеволосая умерла.

Удивительно как голосом можно убивать, воскрешать и доводить до истеризма. Ви была где-то между тремя этими пропастями, решая, куда ей упасть и разбиться. Внутри — выжженное поле, посередине которого, догорает ее сердце. Там черный пепел и невероятная боль. Она сгорела заживо. Без болеутоляющего. А сейчас там разгорается буря — угольная, черная, как ее сгоревшая душа.

Виталина лихорадочно пытается вспомнить, зачем она сюда пришла. Зачем приехала. Зачем снова мучает себя. Зачем пытается возродиться. И в этом хаосе боли и отчаянья, ярками красками написано одно единственное имя. Ее надежда. Ее зеленый росток на выжженном поле. Имя сына. Богдан.

Она больше не будем слабой! Больше не сдаться!

Ви с невероятной силой воли берет себя в руке. Улыбается ярко и фальшиво, но зрители не замечают этого.

«Ради сына». Это ее новый девиз. Набатом звучит в голове.

— Добрый день, Иван. Давно не виделись.

Хочется кричать. Ударить со всей силы. Обвинить во всех смертных грехах. И тут же исполнить приговор. Но она просто стоит. Фальшиво улыбается. И пытается унять дрожь во всем теле.

Мутный теряется. Ему не видны волнение и бушующая буря внутри девушки. Нет, не девушка. Перед ним стоит уверенная красивая женщина. Самодостаточная и яркая. А не та маленькая девочка, которая вешалась на его шею и делала все, что он хотел.

— Семь лет, — кивает он.

Это звонкая пощечина, а не слова.

Виталина смотрит на него, внимательно и проницательно. Для нее семь лет были адом, вечной агонией и муками совести. А дня него? Новой должностью, высоким статусом и положением.

Она замечает и внешние изменения. Мутный возмужал. Его карие глаза теперь горят не озорством и пороком. В них серьезность и решительность. Темный волосы отросли и модно уложены, нет никакого армейского ёжика. Казалось, он стал выше ростом и шире в плечах. Хотя, скорее всего, так меняет его строгий костюм, сшитый на заказ. На его левом запястье дорогие часы, а не дешевый позолоченный браслет, как чертовы семь лет назад.

— Я только прилетела. Хотела сделать сюрприз отцу. Не знаешь, он у себя?

Виталина в очередной раз переступает через себя и дружелюбно спрашивает.

В карих глазах напротив что-то мелькает. Еле уловимое раздражение, но рыжеволосая это замечает. Слишком часто в прошлом ей приходилось это созерцать. Это отчего-то придает уверенности. Значит, в раю не все так гладко.

— Да, он у себя. Я провожу.

Девушка не успевает возразить, как сильная рука ложиться на талию и подталкивает в сторону лифта. Ви стискивает зубы.Собирает всю волю в кулак, чтобы не оттолкнуть, чтобы не устроить сцену. Администратор до сих пор смотрит в их сторону, а напротив нее замерла еще одна девушка, так же внимательно смотря на них.

Лифт поднимается медленно. Словно проверяет силу воли девушки. Мутный смотрит внимательно и в упор. А Ви пытается собраться. Ей будто дуло пистолета поднесли к виску и играют в «русскую рулетку». С каждым пропущенным этажом, в ушах слышится осечка.

— Ты изменилась, — говорит он.

— Повзрослела?

Ви не смотрит на него, электронное табло намного интересней.

— Поумнела.

Ухмылка в голосе и дрожь по женскому телу.

— А помнишь…

— Нет, — обрывает его рыжеволосая, переводит на него взгляд и смотрит в упор. — Ничего не помню.

— А я помню все, — шепчет он и делает шаг к ней.

Виталина замирает. К этому она не была готова. Мутный подходит в притык. Его грубые пальцы касаются прядки рыжих волос. В глазах мелькает нежность, соревнуясь с горечью.

— Он так похож на тебя.

Вот она — пуля на вылет. Попадает в цель, под аккомпанемент открывающейся двери лифта.

— Я ненавижу тебя, — шепчет Виталина, а в уголках глаз скапливается предательская влага.

Она проходит мимо мужчины, выходит на этаж, еще даже не успевает толком прийти в норму. И тут новое испытание. У стойки очередного администратора стоит отец и отчитывает юную девушку. Мужчина замирает при видя дочери и слегка теряется.

А у Ви слезы на глазах и одна вот-вот скатиться по щеке. Решение приходит быстро. И девушка бросается к отцу на шею и обнимает. Прячет лицо на мужской груди, впиваясь со всей силы ногтями в плечи, чтобы тому хоть немного было больно. Несколько сотрудников замирают на месте. Зрители в шоке ждут продолжения спектакля, пока актриса мысленно собирает себя для следующего акта.

— Папа, я так скучала! — Приглушенно говорит она, а саму мутит от всей этой лжи.

Мужчине ничего не остается, как обнять в ответ дочь. Зрители одобрительно кивают.

— Когда ты прилетела? — Слегка хрипит отец.

— Сегодня, хотела сделать тебе сюрприз.

Виталина отстраняется от мужчины. Антракт закончен, она готова снова покорят сердца зрителей. В глаза бросается седина, морщины и не здоровый блеск в темных глазах. Девушка жадно бегает глазами по родному лицу. Хочется найти признаки радости, а не разочарования и гнева. Где-то внутри еще теплиться надежда на теплый прием и счастливый финал. Но он растворяется в холодном непроницаемом выражение лица

— И тебе это удалось. — улыбка выходит натянутой и фальшиво-дружелюбной. Внутри у Ви вновь что-то с треском ломается, больно раздирая грудную клетку. — Пойдем.

Девушка виснет на отце, что-то щебечет и белозубо улыбается. Краем глаза замечает ухмылку Мутного, и как молодой мужчина уходит в другую сторону. Когда они заходят в кабинет отца, спектакль заканчивается. Занавес. Атмосфера между отцом и дочерью тут же накаляется. С лиц пропадают улыбки и былое дружелюбие.

Виталина демонстративно садится в удобное кресло, включая режим стервы. Отец устраивается на свое законное место. С прищуром смотря на дочь.

— Зачем ты вернулась? — Грубо и холодно. — Ты забыла мое предостережение?

— Ты хочешь сказать угрозы? Нет, не забыла.

— Мы с тобой договорились, что ты прилетишь на свадьбу вместе с подругой, а потом вернешься в штаты.

— Планы изменились. Вот решила навестить моего отца, мачеху… — демонстративная пауза, — сына.

— Ты ведь знаешь, что я не допущу этого. Я запрещаю тебе, Виталина! — Сквозь зубы говорит мужчина.

— А я у тебя разрешения не спрашиваю.

От тона дочери, мужчину пробила дрожь. Перед ним уже не та наивная девочка.

— Прошло то время, когда я беспрекословно подчинялась тебе. Я вернулась, хочешь ты этого или нет. И заберу СВОЕГО сына. Он не твоя игрушка. МЫ не игрушки.

Виталина встала гордо и надменно. Злость предавала силы, прогоняя всю дрожь и нервозность. Девушка направилась на выход.

— С огнем играешь, Виталина. — Зло бросает отец.

— Я в нем семь лет жила. Привыкла. — Безразлично бросает не оборачиваясь.

Рыжеволосая открывает дверь, тут же натягивает дружелюбную улыбку.

— Увидимся дома, папочка!

Она довольная и счастливая. Персонал оценивающе и внимательно смотрит на нее. Все вокруг не замечают, как трясутся коленки, руки, все тело. Как на их глазах разрушилась надежда и бесконечная вера в человечность. Никто не заметил, как в один миг повзрослела одна рыжеволосая девочка.

Внутри все как-то пусто, больно и безразлично. Розовые очки жестоко содраны, оставляя кровоточить раны. Но пугает не масштаб катастрофы, не жгучие накатывающие слезы, которые удается сдержать. И даже не то, что тебя снова отверг родной человек — родитель. Пугает тихое размеренное биение сердца. Тук-тук-тук. Оно разбито в дребезги. Оно устало. Но оно готово бороться. Со всем миром, со всей вселенной, лишь бы вернуть то, что по праву принадлежит ему. Любовь и прощение сына.

Девушка как можно скорее покидает злосчастное здание. Садиться в машину под обеспокоенные взгляды ожидающих и обмякает. Силы резко покидают ее.

В машине тихо и спокойно. Писатель и журналистка обмениваются взглядами через зеркало заднего вида. Никто не задает вопросов, не пытается выведать, как все прошло. Виталина достает телефон, выключает диктофон и молча отдает гаджет девушке. Все замечают трясущуюся руку, но снова молчат.

Только около многоэтажки Ви бросает фразу:

— Хочу сегодня развеется.

Рыжеволосая не слышит, как Дэлия положительно отвечает ей. Не видит хмурый взгляд молодого мужчины. Виталина поднимается в квартиру и тут же скрывается в комнате. Ложиться на кровать, сворачиваясь калачиком и дает волю своим чувствам.

Глава 12. Какая есть

Истерика прерывается крепким отрезвляющим сном. Мирослав позволяет себе единожды зайти в комнату и укрыть спящую девушку пледом. Не удержавшись, проводит по мягким волосам. Стирает еще не успевшую скатиться или высохнуть слезинку на кончике курносого носика. И уходит.

Мирослав по жизни эмпат. У него бывают периоды нелюдимости, замкнутости и полной отрешенности. А бывает так, что он становится душой компании, может громко смеяться и дурачиться словно подросток. А еще он склонен к депрессии и полному разрушению самого себя. Но вы этого ничего не увидите. Потому что порой спектр эмоций отображающиеся на лице, приобретает одно единственное выражение. И вы никогда не догадаетесь счастлив ли он сейчас или мысленно сбросился с тридцатого этажа, перед этим перерезав вены, чтоб наверняка. Он отнюдь не оптимист, просто любит лишний раз перестраховаться.

Поэтому с ним очень сложно. Сложно общаться с человеком, который не подпускает к себе. Держит на расстоянии целой вселенной. Его старший брат пока единственный, кто допущен ко всему сокровенному и потаенному. Наверно, Тис единственный человек, кто чувствует настроение и состояние брата. И может различить под слоем толстого льда, тихо скулящее существо, требующее теплоту и ласку.

Поэтому сейчас Мирослав сидит на диване, уставился в одну точку и усердно анализирует. Думает, как он мог так быстро привязаться к незнакомому человеку. Почему впустил так глубоко в мысли. Позволил бесконтрольно завладеть его вниманием и этим неадекватным сердцем.

Перед глазами всплывает их первая встреча. Он помнил ее раздражение, но он чувствовал страх загнанного зверька. Будто она возвращается не домой, а на казнь. Молодой мужчина утонул в безнадежности, которая витала вокруг девушки. Он вспомнил, как рыжеволосая сидела с размазанным макияжем на скамейке. Ее панику, отчаянье и немой крик о помощи.

Мирослав чертов эмпат. Но это впервые когда он позволяет себе окунуться в чужие чувства. Он тонет, крепко держа женскую ладонь, которая влечет его за собой. И дело не в том, что у него нет сил сопротивляться. Дело в том, что он с энтузиазмом позволяет себя тянуть на это дно. Боясь лишь одного — остаться там, в гордом одиночестве.

Мирослав вздрагивает, когда рядышком садятся. Не возражает, когда голова ложится на колени. Позволяет себе зарыться пальцами в мягкие рыжие пряди. Он закрывает глаза наслаждаясь. А в голове мерзкий шепот «она твоя погибель». Но ко всему ужасу происходящего мужчина это понимает.

Они не разговаривают весь оставшийся день. Пара фраз не о чем. Глупые телепередачи и ужин в тишине. Виталина в себе. Мирослав слишком хорошо ее чувствует, чтобы лезть с расспросами и советам. Вроде все уютно и комфортно. Только вот есть одно жирное «но». Оно висит в воздухе, нагнетая обстановку. Мужчина чувствует, что девушка скоро взорвется. Предчувствует всплеск эмоций, поэтому пытается отгородиться заранее.

Виталина в прострации. В голове сегодняшние встречи, разговоры. В голове Мутный и отец. В голове апокалиптический диссонанс. А под боком, такой уютный и комфортный Мирослав, который не трогает ее. Дает личное пространство и время. В ее волосах его пальцы, хочется мурлыкать и орать одновременно. Хочется вцепиться в писателя и заорать «какого хрена ты такой хороший и понимающий?». Но она молчит, цепляясь за спокойствие, которое начинает уже душить ее внутренности. Ви решает сбежать.

Рыжеволосая собирается на ночные развлечения с садистской решимостью. На ней короткое платье, яркий макияж, высокий каблук. Внутри мнимая уверенность.

Когда она надевает туфли в дверном проеме появляется Мирослав со скрещенными руками на груди. Мужчина хмурится, в серых глазах мелькает злость и понимание на что напрашивается девушка в таком наряде.

— Не слишком откровенно?

— В самый раз. — Резкий ответ.

Писатель чувствует, вот тот самый взрыв, которого он ожидал весь вечер.

— Не думаешь, если тебя кто-нибудь сфотает или узнает в таком виде, то это негативно повлияет на ход плана по отвоеванию сына? — Здравый и рассудительный вопрос взрослого человека. — Не думаешь, что твой отец может приставить к тебе кого-нибудь? Чтобы он отслеживал каждый шаг в надежде, что ты ошибешься?

— Меня здесь никто не помнит и не знает. — Психует Виталина. — А тебе явно нужно завязывать продумывать сюжетные линии. Мы не в книги. Я просто хочу развеяться.

— Как проститутка?

— Да, черт возьми! Как проститутка! Вот она я, — девушка крутится вокруг себя, — вот так я одевалась раньше! Вот такая я! Подстилка Мутного! К черту все!

Виталина выходит, громко хлопая дверью.

У Мирослава непроницаемое выражение лица. Только скулы ходят ходуном. В порыве неконтролируемого гнева, он со всей силы ударяет кулаком о стенку, разбивая в кровь костяшки.

Паша застывший в проеме своей комнаты и слышавший весь разговор, только качает головой, ухмыляется. Провожает скрывающуюся спину друга. Бармен проходит на кухню, открывает морозилку и достает пакет со льдом. Он идет в гостиную, небрежно бросает пакет на колени друга, который не видящим взглядом уставился в неработающий телевизор.

— Пойдешь за ней?

— Нет.

Мирослав морщиться, прикладывая холод к разбитым костяшкам.

— Позволишь ей натворить глупостей?

— Да. Она не моя ответственность.

— Не пожалеешь?

— Нет.

— Уверен?

— Нет.

Писатель устало прикрывает глаза. Желваки все еще ходят на лице. Он до сих пор злится. И волнуется.

Паша добродушно хлопает по плечу и уходит, бормоча что-то себе под нос.

***

В клубе многолюдно, громко и душно. Толпа подвыпивших людей танцует привлекая внимание особей противоположного пола. Виталина чувствует себя в мире живой природы в период спаривания.

Становится мерзко. Алкоголь не спасает. Люди раздражают. Раньше ей нравилась такая обстановка. Нравилось привлекать внимание. Нравился этот движ. А сейчас… никакого удовольствия. Только мерзкое липкое чувство отвращения к окружающим.

Делия испарилась почти сразу, растворилась в танцующей толпе. Вот кто ощущал себя вполне комфортно и уверенно. Брюнетка не собиралась быть нянькой, тем более она прекрасно понимала, что ее общество Ви точно не нужна. Эля напоминала ей старые времена. Мутного. Поэтому самоустранилась, но заняла выгодное место, откуда можно было наблюдать за рыжеволосой.

Виталина сидела за барной стойкой и просто пила. Заливала свою израненную душу алкоголем. Ей было все равно на подкатывающих к ней парней, которые быстро теряли интерес, из-за профессионального игнора девушки. Ее плечи осунулись, словно они держат вселенную. А в голове на репите сегодняшний день. И чем больше она прокручивала моменты этого отвратительного дня, тем чаще перед глазами вставал Мирослав.

Писатель вытеснил всех — Мутного, отца, чувство безысходности. Его взгляд, его слова проникли под кожу, в сетчатку глаза, куда-то глубоко внутрь. Хочется избавиться от его образа, стереть, выжечь. Ей не выносимо вспоминать разочарование в серых глазах.

Виталина встряхивает головой. Перед глазами немного плывет от выпитого алкоголя. Пьянят непонятные чувства, которые раздирают и так истерзанную душу.

Раньше, она бы уже была в центре танцпола и привлекала внимание самцов назло Мутному. Он был ревнив. А Ви нравились его собственнические замашки. Она всегда знала, что он вступиться за нее. Мутному всегда было в кайф помахать кулаками и самоутвердиться. Жаль, что девушка не знала — не из-за нее он влезает в драки, а чтобы потешить свое самолюбие. Виталина всегда была игрушкой. Несмотря на весь ее шик и блеск, очень дешевой игрушкой.

— Не возражаешь, если присоединюсь?

Очередной самец пошел в атаку. Рыжеволосая даже не посмотрела в его сторону.

— Возражаю.

— Брось ломаться. Сидишь здесь вся такая красивая в откровенном платье. Явно напрашиваешься на бессонную ночь.

Ви выгнула бровь и перевела взгляд на незнакомца. Красив. И пьян. Промелькнуло в голове. Парень идеально подходил для одноразовой ночи. Для этого девушка сюда пришла. Но в голове, как назло, стоит образ Мирослава. Его серый взгляд и разочарование в них. Желание мгновенно пропало.

— Не сегодня.

Девушка встает. Не сразу находит баланс из-за высоких каблуков и выпитого алкоголя. Перед глазами до сих пор плывет.

— Эй, крошка!

Незнакомец вскакивает следом и хватает за локоть, разворачивая к себе. Виталина теряет только что найденное равновесие и стремительно заваливается на бок. Подворачивает ногу, морщится от боли и стремительно падает на пол, зажмурив глаза. Но что-то идет не так. Она не чувствует удар и последующую боль. Только жилистые руки на талии и сильное тело под боком.

— Проблемы?

Этот чертов голос. Мурашки по коже. Незнакомец резко убирает руку с локтя.

— Ты бы следил за своей сучкой, — выплевывает парень.

Виталина не видит, но знает как нездорово заблестели глаза у ее спасителя. Девушка пытается выпутаться из сильных объятий, но ее только крепче прижимают. Внутри что-то больно стучит, проламывая ребра и истекая кровью. Как будто боли недостаточно.

Даже сквозь громкую музыку и пьяную толпу, Ви чувствует напряжение. Искрящееся до дрожи. Девушка уже знает окончания сегодняшней ночи. Без драки не обойдется, как и много лет назад. Но чего рыжеволосая не ожидает, так еще один голос, который просачивается сквозь биты. Повторяет ранее сказанное слово, но совершенно другим тоном. В нем слышится злость.

— Проблемы?

А серые глаза смотрят только на нее. В этот момент Ви понимает, что все хорошо. Сейчас она в безопасности. Сердце не кровоточит и не ломается об ребра, оно трепетно стучит заживая.

Мирослав переводит взгляды на мужчин. Оценивает ситуацию. Ему совершенно не нравится, что Виталину обнимают. Скулы снова ходят ходуном. Сегодня он слишком часто злиться и не прочь кому-нибудь врезать.

— Отпусти, — зло бросает рыжеволосая, вырывается.

Мутный еще крепче сжимает, так больно, что хочется вскрикнуть, но смотрит он исключительно на прибывшего парня. Его взгляд горит огнем, но в ответ встречает ледяное спокойствие серых глаз. Отпускает неохотно. Ви выдыхает и прихрамывая идет к писателю. Тот ловит ее сразу. Взглядом осматривает, а затем удовлетворенно кивает, не находя видимых повреждений.

Мирослав и Виталина уже хотели были развернуться и уйти, как слышат брошенную фразу незнакомца.

— Вот шлюха.

Предел кипения пройден. Рыжеволосая ничего не успевает понять, как Мирослав размахивается и ударяет точно в нос. Она слышит скулеж сквозь громкую музыку. На них оборачиваются, видит охрану. Улавливает удивление в карих глазах Мутного и что-то близкое к уважению, но быстро пропадает.

Писатель подхватывает девушку на руки и уходит, не говоря ни слова. Взгляд непроизвольно смотрит назад, а там ее первая любовь стоит и грустно улыбается, смотря в ее зеленые глаза.

Мирослав злится. Давно он не был в такой ярости. Хотелось дальше бить-бить-бить, чувствоваться кровь на руках и как крошатся кости чужака. Но он слишком хорошо владел собой, чтобы отпустить самого себе с поводка.

До машины добрались в напряженном молчании. Писатель помог девушке устроиться на переднем сидение. Сел за руль, включил музыку, чтобы тишина не душила. Никто ничего не говорит. Ви открыто наблюдала за ним. Чувствовала его напряжение и злость. Предпочла не лезть.

Ей было стыдно. Хотелось прильнуть к его сильной груди и забыть обо всем, но не позволяла себе даже прикоснуться к нему.

До квартиры Виталина уже шла сама, немного прихрамывая. Писатель шел следом, в любую минуту готов подхватить, но без надобности не касался. Он смотрел на оголенные ноги в мега коротком платье и хотелось биться головой об ступеньки. Мирослав злился уже на себя, на свое похотливое желание. Парень до сих пор ощущал тепло ее хрупкого тела. Боялся натворить глупостей. Впереди идущая девушка, не хило так срывала ему крышу.

Глава 13. Случайности неслучайны

В квартире они так же молча разбрелись по своим комнатам. Писателя уже немного отпустило. Злость медленно отступала. Мужчина расстелил диван, разделся и лег на бок, лицом к окну. За ним была глубокая ночь. Невидно было звезд и неба. Только тени деревьев. Мирослава душила эта пустота. В Лондоне, он жил на крыше, в лофте. Его творческая натура требовала прекрасного вида и свободу полета. А здесь в этих четырех стенах, он чувствовал себя как в клетке.

От раздумий его отвлекли тихие шаги. Звук закрывающейся двери. И шум воды из душа. Мужчина понимает, Ви не его забота. Через два дня у Паши день рождение и Мирослав может улетать обратно. Возможно, слетает в Лос-Анджелес, навестит брата и познакомится с его девушкой. Но сердце отчего сжимается, от одной мысли, что оставит рыжеволосую здесь одну. А нужен ли он ей?

Снова раздаются шаги. Они все ближе и ближе. Мирослав закрывает глаза и прислушивается.

Ви останавливается на пороге гостиной комнаты. Мнется. Алкоголь будто выветрился. Голова ясная, только вот тяжесть на сердце. Девушке неудобно, но так хочется побыть с ним рядом. Рыжеволосая собирает всю несуществующую волю в хрупкий кулак. Делает шаг и проходит через невидимую черту.

Виталина садится на пол около дивана, облокачивается спиной. Тишина. Она слышит размеренное мужское дыхание и свое быстро колотящееся сердце. Ей неловко и страшно. Она не боится быть непонятной. Боится снова почувствовать его разочарование.

— Прости меня, — тихий шепот в звенящей тишине.

Мирослав вздрагивает. Открывает глаза и смотрит на темный силуэт, сидящий на полу.

— Сегодня я поступила импульсивно, не подумав. Ты был прав. Как оказалось, я совершенно не умею контролировать свои внезапные порывы. Мне нужно перестать вести себя необдуманно и научиться думать о последствиях.

Виталина перевела дыхание. Она чувствовала пристальный взгляд на себе, но боялась развернуться. Не хотела видеть осуждение. Только вот в серых глазах плескалась одна лишь нежность.

— За все семь лет в штатах, я вела себя как примерная дочь, хотя отец не мог ничего видеть. Окончила университет. Перестала ходить на тусовки. Заботилась об Алексии, когда она появилась в моей жизни. А сейчас даже не знаю, что на меня нашло. Я будто стала той Ви из прошлого, которая бунтовала и всячески выказывала протест отцу. Привлекала внимание.

Голова упала на колени

— Я даже не знаю, зачем сейчас все это говорю тебе. Может ты вообще уже спишь и тебе все равно на меня. Просто… — тяжелый вздох, — прости.

Виталина встала, все так же несмотря на лежащего мужчину. Направилась к выходу. Но не успела она сделать и пару шагов, как горячая рука перехватила запястье, заставляя вздрогнуть и остановиться.

— Мне не все равно, глупая.

Виталина слышит улыбку. Хочется возмутиться. Ведь она совершенная не такая. Она умная и образованная. Но внутри растекается тепло. Становится приятно и трепетно от всей этой нежности. А потом он слегка тянет на себя с тихим шепотом «иди ко мне». Ви улыбается и поддается, укладываясь рядом. Сердце гулко стучит. Дрожь по коже. Волнение внутри. Так что, да, она глупая.

Рыжеволосая ложится спиной к нему, на бок. Сразу получая объятья. Ноги переплетаются между собой. А на шее чувствуется мужское дыхание. Новая порция мурашек по коже. А внутри такой комфортный уют, что хочется в нем задохнуться. Ви улыбается и закрывает глаза. То что нужно, после тяжелого дня и бесполезной клубной ночи. Вот такие нежные объятья, в которых нестрашно утонуть. Сон приходит практически мгновенно.

Под утро приходит уставший бармен. Проходит в квартиру тихо и осторожно. Свет не включает. Прислушивается. Делает несколько шагов к своей комнате. Но застывает на пороге гостиной. Где на диване виднеются два склеенных силуэта, словно одно целое. Паша ухмыляется. Сегодня он выиграл пять тысяч. Он знал, что Мирослав поедет за Виталиной. А денежный перевод от Делии в три ночи, с комментарием «у писателя классный хук с правой», вызвал победную улыбку. Ведь бармен слишком наблюдательный, чтобы не заметить химию между этими двумя.

***

Виталина просыпается рано. Когда первые лучи солнца делают несмелые попытки пробиться сквозь пышные ветви деревьев.

Она до сих пор в сильных мужских объятьях. Ее футболка слегка задрана верх. Чем и воспользовалась широкая ладонь, юркнув под ткань, обнимая под ребрами. Это приятно чувствовать тяжесть сильных рук на своей талии. Ощущать теплое дыхание на шее. Не хочется даже шевелиться, чтобы не спугнуть ни только спящего мужчину, но и витающую нежную атмосферу. Мурашки по всему телу, когда оголенные участки тела касаются друг друга. Это что-то новое, интимное.

За семь лет в Лос-Анджелесе, у Виталины были несколько интрижек, которые не длились дольше нескольких месяцев. Но она никогда не получала чего-то большее, чем сексуального удовлетворения и то не всегда.

А сегодня, просто лежа в обнимку, девушка получала намного больше. Позабытую мужскую нежность и ласку. Ви уже и забыла, что такое теплота и уют чужих объятий. Хотя, скорее всего, она даже и не знала что это такое. Она не чувствовала этого ни от отца, ни от Мутного. Хотя в те времена, казалось, что она купается во всем этом. Глубокий самообман.

Рыжеволосая потихоньку выбралась из кокона мужского тела. Позволила себе несколько секунд полюбоваться спящим писателем. Хотелось прикоснуться к темным волосам, пройтись пальчиками по небритой щеке. Коснуться губами чужих.

Ви встряхнула головой, отгоняя наваждение и упорхнула в ванную комнату, приводить себя в порядок.

Настроение отличное. Хотелось петь и танцевать, хотя внутреннее волнение неприятно давило на виски. Чувствовалось приближение неприятностей, но сейчас не хотелось об этом думать.

Девушка стояла около плиты, доделывала последнюю порцию панкейков, когда талию обвили сильные руки. А виска коснулись чуть суховатые губы.

— Доброе утро, — голос еще сонный с хрипотцой.

— Доброе.

Виталина прикрыла глаза, облокачиваясь на подкаченную грудь. Хотелось замурлыкать от удовольствия. Или остаться в этом моменте подольше. Удивительно, но не было никакой неловкости. Они будто после вчерашнего стали ближе, без ненужных ярлыков. Им слишком хорошо вместе, чтобы загонять друг друга в рамки.

— Погуляем сегодня?

Писатель отходит немного в сторону. Начинает варить кофе.

— Конечно.

Они словно много лет вот так вот, по утрам готовят вместе завтрак. И Виталине нравилось это чувства. Неслучайные касания. Мимолетные улыбки друг другу. Легкий флирт и кокетство.

— Я хотела сказать спасибо, что забрал меня вчера. И еще раз извиниться.

Они сидели за столом друг напротив друга, под столом касаясь ногами.

— Не стоит. Что было то было.

— Почему поехал за мной? Как узнал, что именно в том клубе?

— Паша написал, а ему Делия. Я не смог оставить тебя на растерзание другим мужчинам.

— Почему? — Идеальная бровь взметнулась вверх.

Пауза. Глаза в глаза. Атмосфера тут же изменилась. Виталина не могла сориентироваться то ли это сексуальное напряжение, то ли писатель злится.

— Не хочу чтобы тебя касались другие.

Тишина и многозначительные взгляды. Ви нравилось, что в словах писателя не было пафоса. Тон спокойный, но от него мурашки по коже.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что не собираюсь обременять тебя определением наших отношений. Тебе приятно проводить со мной время? — Писатель дождался когда Виталина неуверенно кивнет, улыбнется и продолжит. — И мне хорошо с тобой. Так зачем загонять друг друга в рамки? Тебе сейчас не до этого.

И рыжеволосая выдыхает с облегчением и с благодарностью за понимание. Девушка позволит себе расслабиться и отпустить ситуацию.

Но их идиллия вскоре была нарушена. Раздался нетерпеливый звонок в дверь. Ви напряглась, ощущая приближающуюся неприятность. Писатель тоже помрачнел, предчувствие неладное. Он направился к двери, открыл. Не успел ничего сказать, как Делия вихрем влетела в квартиру. Прошла на кухню. Выхватила из рук рыжеволосой чашку с остывшим кофе, отпила и поморщилась, ставя кружку на стол.

— Первый шаг пройден. О тебе заговорили.

Очень красноречивый ответ. Ви выгнула бровь, многозначительно посмотрев на журналистку. Брюнетка достала мобильный телефон, парочка мгновений и вот уже перед Ви ее фотографии. Момент был заснят, как она входит в клуб. Несколько снимков около барной стойки. Заснят инцидент и как она уходит с Мирославом. Писатель был снять со спины и невозможно было его узнать. А во главе всего этого яркий красноречивый заголовок.

Возвращение королевы тусовок

Сегодня ночью в одном из элитных клубов нашего города. Была замечена Ёлкина Виталина Анатольевна. Старшая дочь бизнесмена, благотворителя, генерального директора компании «InvestPraim” Ёлкина Анатоля Павловича.

Интересный факт. Семь лет назад девушка бесследно исчезла. Комментарии по этому поводу никто не давал.

Наш источник сообщает, что девушка все это время жила в Лос-Анджелесе. Получила там образование и работала.

До своего отъезда Виталина вела разгульный образ жизни. Часто бывала замечена в плохих компаниях. У нее было несколько приводов в отделение полиции, но девушка всегда отделывалась штрафом. Что не удивительно с таким отцом.

Что же ее привело обратно домой? Неужели вернулась за наследством. Нам ожидать борьбу за миллионами между еще несовершеннолетним сыном, которому пророчат великое будущее или дебоширка дочь займет наследственный трон?

— Что за бред?

Виталина была в ярости. Она зло сверлила экран мобильника, силясь его раздавить. Во избежание порчи имущества, Мирослав аккуратно забрал гаджет из рук рыжеволосой и сам приступил к чтению.

— Дебоширка! Наследственный трон! Кто-то игру престолов пересмотрел?

— Выдохни. Мы на шаг ближе к цели.

— Какой? К заколачиванию меня в гроб под название общественное мнение? Помнится мне мы договаривались, что ты первая напишешь статью. Потом моя встреча с отцом, а потом и светские рауты. А тут все идет через жопу и без моего участия.

— Тем не менее, все идет по плану, — пожала плечами журналистка.

— Я тебя щас придушу! — Зло зыркнула на брюнетку Ви. — Меня выставляют здесь не в очень лицеприятном виде.

— Разве? — Делия невинно похлопала ресничками, делая несколько шагов к выходу. Потому что Виталина встала со стула и пошла на брюнетку.

— Я тебя сейчас точно придушу!

— Ты видишь только то что хочешь. А общественность полную картину. Во-первых, отец покупал твою свободу игнорируя закон. Во-вторых, дал тебе американское образование, хотя говорит, что русское образование самое лучшее. Так если оно лучшее, почему у дочери американское? И наследство, это всегда самая жаркая тема, за которой будут следить.

Виталина остановилась, прислушалась, а затем и задумалась.

— Пока все идет на руку нам. К тебе сейчас будут присматриваться. Наблюдать изменилась ты или нет. Если ты понравишься общественности это будет огромный шаг на пути к успеху.

Рыжеволосая села обратно за стол, не мигая смотря на журналистку.

— Вы тут обдумайте все. Успокойтесь. А мне пора.

Брюнетка грациозной походкой от бедра поплыла к выходу.

— Делия постой. — Уже на пороге остановил ее Мирослав. — А как узнали, что Ви будет в этом клубе?

— Я случайно обмолвилась в офисе, что зависну с дочерью Ёлкина.

— Случайно? — Ухмыльнулся писатель.

— Естественно. — Подмигнула журналистка и вышла из квартиры.

Глава 14. Корыстное бескорыстие

— И с чего мне начать искупление перед обществом? Для благотворительности у меня слишком мало денег. Для создания фондов помощи нет ни связей, ни денег. Господи! Что мне делать?

Виталина наматывала круги по гостиной, под пристальным взглядом серых глаз.

— Как насчет искренности?

— Что?

Девушка остановилась напротив мужчины, удивленно хлопая глазами. Она не понимала что имеет в виду писатель.

— Ты хочешь купить общественность, как делает твой отец. А тебе нужно расположить людей своей добротой и искренностью.

— И что ты предлагаешь делать? Бабушку через дорогу переводить? Котенка спасти? — Раздражается девушка. — Боюсь об этом никто не узнает.

— Ты хочешь чтобы о твоих поступках писала пресса. А я предлагаю, чтобы о тебе говорили люди без статей и провокаций со стороны.

— Ты можешь конкретней? Предлагаешь помогать старикам и говорить, чтобы они обязательно рассказали о моей добром поступки своим соседям? — Фыркает раздраженно рыжеволосая, получая в ответ снисходительную улыбку мужчины.

— Ты слишком впадаешь в крайность.

— Да ладно! — Всплескивает руками девушка.

— Я тебе подскажу. — Снова эта снисходительная улыбка. — Ты мать Виталина, а еще ребенок, который рос без теплоты родной матери.

— Ты предлагаешь надавить на жалость моей историей? — Не понимает Ви.

— Я хочу чтобы ты прислушалась к своему сердцу и перестала думать, как твой отец. — Раздражается писатель. — А сейчас перестань мельтешить перед глазами и сядь.

Виталина в очередной раз фыркнула, но послушно села. Девушка попыталась понять о чем говорит писатель. Отключилась от финансовой зависимости. Представила чего ей не хватало в детстве. Что бы она хотела исправить, если бы ей по-настоящему дали прочувствовать какого это быть мамой. Вспомнила беспризорных подростков, которые прибивались в их компанию в поисках поддержки и наставничества. И как-то само собой сложилось.

— Детские дома. — Прошептала девушка. — Помочь детским домам. Но без денег им мало чем можно помочь.

— А ты посети несколько. Узнай в чем они нуждаются. А на ближайшем благотворительном вечере как бы между делом заговори об этом. Я уверен ты сможешь заручиться поддержкой. И глядишь ты уже, организовываешь благотворительность, найдя инвестора.

— Ты слишком сильно в меня веришь, — пробормотала рыжеволосая во все глаза смотря на писателя.

— И тебе бы стоило так же верить в себя. Тебе люди легко поверят, ты росла без матери. Часть твоей истории знают, а другая скоро все равно раскроется. Тебе всего лишь нужно заручиться поддержкой.

— Всего лишь, — бурчит Виталина.

— Ты ведь не одна.

Мирослав присаживается рядом. Обнимет за плечи и притягивает к себе. Виталина тут же поддается. Она слегка запрокидывает голову и утыкается носиком в шею. Вот оно спокойствие.

Поиск детских домов не заняло много времени. Интернет верный помощник в таких вопросах. И вот уже через пару минут вся информация была, как на ладони. Правда кроме адреса, педагогического состава и истории основания ничего не было. Но по фотографиям было видно, что один из домой требовал ремонта, как минимум косметического.

— Может позвонить перед приездом? — Спросила Виталина, повернув голову на писателя. Тот неуверенно кивнул.

Трубку взяли только с третьего раза. На том конце послышался запыхавшийся женский голос.

— Здравствуйте. Детский дом имени Совмена, слушаю вас.

Виталина слегка замялась, не зная с чего начать диалог. Что вообще говорят в таких ситуациях?

— Добрый день! Подскажите, я бы хотела передать в детский дом игрушки, как это можно сделать? — Эта первая мысль, которая пришла в голову. Надо было сначала все обдумать и только потом звонить.

— Как я могу к вам обращаться? — Голос на том конце стал ровным и мягким.

— Виталина.

— Эмм… — на том конце явно ждали продолжение.

— Просто Виталина.

— Хорошо. Вы можете приехать завтра, после обеда. У шлагбаума, охраннику скажите, что к директору Ольге Викторовне. Я его предупрежу. Вы будите одна?

— Нет, со мной будет еще мужчина. Друг.

Девушка переглянулась с писателем. Он ободряюще улыбнулся.

— Отлично. Я предупрежу.

— Спасибо. До свидания.

— До завтра.

Рыжеволосая выдохнула, как только звонок закончился. Все это время она будто не дышала. Ладони вспотели, капелька пота сбегала по позвонкам. Напряжение до сих пор не отпускало ее.

— Это было волнительно.

— Ты молодец. — Мужские пальцы, нежно провели по щеке, плавно легли на подбородок, заставляя заглянуть в глаза. А в них столько одобрения и поддержки, что можно задохнуться. — Первый шаг сделан. Осталось купить игрушки.

— Я запаниковала. Не говорить ведь, что мне нужно заслужить доверия общества. Подскажите, как это можно сделать, использовав брошенных детей.

Она смотрит в серый водоворот и волнительно бормочет, успевая закатить глаза.

— Сарказм тебе не идет. И почему ты вечно впадаешь в крайности? Мы же с тобой выяснили, что мы, а в основном ты, желаешь помочь деткам. А повод с игрушками, это первый шаг.

Пальцы исчезают. Контакт глаза в глаза прекращается. Виталина будто потеряла опору. Незаметно ерзает и хмуриться. Недостаточно близко.

— Почему тогда у меня такое ощущение, что я хочу их использовать? — Выходит резче, чем хотелось.

— Потому что пока тобой движет корысть. Уверен, после завтрашнего визита, все твои поступки будут идти от чистого сердца.

— Да не уже ли? И откуда такая уверенность? — Идеальная бровь в удивление взметнулась вверх.

Писатель встает напротив, так что ей приходится запрокинуть голову.

— Потому что ты очень добрый человек, Виталина.

Тон Мирослава был нежный, но в то же время поучительный. Словно он разговаривает с маленькой девочкой, которая не понимает элементарных вещей. Рыжеволосая смущенно отпустила голову.

Ви льстило, что мужчина такого хорошего мнения о ней. Но сама она не была уверена, что ее мотивы изменятся. Девушка не считала себя настолько добрым человеком. Как ни как она дочь своего отца и выгоду могла найти в любой ситуации, выдавая свои действия за жест от чистого сердца.

Внутри что-то больно щелкнуло. Ей совершенно не хотелось, чтобы Мирослав разочаровывался в ней. Хотелось, что бы он всегда смотрел на нее своими серыми глазами, с такой теплотой и нежностью.

В ее жизни только один человек был уверен в ее мягкосердечности — Алексия. И было приятно, что в этот скромный список добавился еще одна персона. Правда, она считала, что у этих людей не правильное суждение о ней. Хотя, возможно, рыжеволосая слишком не доверяла и не верила самой себе.

— Думаю нам пора отправиться за покупками, чтобы завтра не тратить время. — Виталина встала с дивана. — Как приятно, что теперь я в открытую могу тратить деньги, не боясь, что мои счета просматриваются. Кстати, теперь я могу съехать от…

— Я сделаю вид, что последнего предложения не слышал. — Во взгляде и голосе слышались властные нотки вперемешку с предупреждением. У рыжеволосой даже мурашки по коже пробежали от такого мимолетного преображения. — Жду тебя в машине.

А потом он улыбнулся во все тридцать два и с легкостью прошел мимо. Виталина опешила. Ей потребовалось несколько минут, что бы переварить такого Мирослава. Вот он сидит белый и пушистый одуванчик, а вот он одним тоном выбивает весь дух. Такому мужчине не то что подчинится, хочется, но и выполнять все его пожелания, умоляя валяясь около ног. И Ви солжет, если скажет, что ей не понравилась такая сторона писателя.

Тур по магазинам длился больше трех часов. Половину покупок оплатил мужчина, другую девушка. К задаче они подошли со всей ответственностью. Были и мягкие игрушки, и развевающие. Были настольные и напольные игры. Большие и маленькие. Разнообразные, для разной возрастной категории.

В квартиру они приехали под вечер. Уставшие, но довольные. У каждого было по четыре пакета в руках. Когда они зашли в коридор, на пороге их встретил удивленных бармен.

— Вы игрушечные магазины ограбили?

— Это для благородной миссии. — Ответил писатель.

— Мда. — Почесал затылок мужчина. — Вы Робин Гуд пересмотрели? Или это очередной эксперимент для получения опыта? Мне стоит переживать? Вы дарственную на мою квартиру ни кому случайной не написали? Или вы решили в Бони и Клайд поиграть?

— Успокойся, Паш. Это для детского дома. — Улыбнулся Мирослав.

— Значит, все-таки Робин Гуд. — Кивнул сам себе блондин, скрываясь в кухни.

— Что за эксперимент? — Поинтересовалась девушка, когда они поставили пакеты в углу в гостиной. Они вместе направились на кухню, накрывать на ужин. Этот вопрос услышал и бармен.

— Когда у нашего великого писателя заканчивается вдохновение или он не знает, какие эмоции в определенной ситуации может испытать герой, то он делает всякие глупости.

— Например?

— Ворует бутылку элитного виски под носом лучшего друга.

Виталина удивленно посмотрела на писателя, замерев с тарелкой запеканки в руках, тот смущенно улыбнулся.

— Мне нужно было знать, что чувствует человек когда ворует. И вообще-то бутылку я вернул.

— А осадок в моей груди остался до сих пор. Меня предал лучший друг. — Бармен вытер несуществующие слезы. Виталина улыбнулась.

— Тебе нужно было стать актером драматического театра. — Закатил глаза Мирослав.

— Актером! А ты вспомни, как ты несся на скорости двести километров в час в бетонную стену? Суицидник! Видите ли, тебе нужно было понять, что чувствует человек в такой ситуации. Я чуть в штаны не наложил. А потом позвонил матери и сказал, что я ее люблю. Так та подумала, что я обдолбался.

— Так вот как вы проводите время вдвоем. — Девушка уже разогрела еду и села за стол.

— Не сказал бы, что приятно. — Фыркнул блондин.

— В тебе сегодня проснулась истеричка? — Поинтересовался писатель.

— Я просто предупреждаю Виталину, что связываться с тобой себе дороже. Адреналиновый наркоман.

— Я с этим завязал.

— Очень сильно на это надеюсь. А помнишь тот привод? Сколько суток мы с тобой провели в обезьяннике?

— Десять, — смущенно повесил голову писатель.

Было стыдно перед рыжеволосой. В своей время, Мирослав многого натворил. Когда-то его эмоциональные эксперименты, значительно подпортили нервы не только семье, но и другу, которому доставалось большая часть приключений.

Ужин прошел в такой вот доброй перепалке двух старых друзей. А Виталина отметила, что Мирослав не так-то и прост, как может показаться на первый взгляд. В этом тихом омуте не то, чтобы черти водятся, как бы там настоящий сатана не проживал.

Глава 15. Фотография

Утро выдалось спокойным. Виталина совершенно не нервничала, несмотря на предстоящий визит в детский дом. А учитывая, что рядом был Мирослав ни о каком волнении речи не могло идти.

Виталина привыкла к мужской энергетики. К его присутствию, к крепкой руке, которая всегда готова поддержать. В ее жизни не было мужчины, на которого можно было бы положиться. Все кто был, всегда предавали. Уничтожали морально, но самое ужасное, что этого Ви не понимала. Ей потребовалось много времени, чтобы открыть глаза и убедиться в своем одиночестве. Это больно было осознать, но необходимо.

Оказаться в чужой стране в семнадцать лет, не имея ни жизненного опыта, ни понимания, что делать дальше, с базовым знанием английского языка. Ее спасала карта с постоянным пополняющемся балансом. Единственный приятный бонус в изгнании.

Виталина солжет, если скажет, что сразу мозги встали на место и она стала ответственной и серьезной. Нет. Она еще с пол года вытворяла всякую дичь, почувствовав свободу. Ни какого контроля, ни каких скандалов, ни какой ответственности. Ви прожигала свою жизнь с каким-то ненормальным рвением.

Но ничего не может длиться вечно. В один момент, рыжеволосая проснулась и обнаружила себя совершенно одинокой и разбитой. Никому не нужной. Друзья, которых она успела приобрести, оказались лишь корыстными людишками, которые тянулись за ее деньгами, с целью развлечься за ее счет. А когда ей понадобилась помощь, просто отвернулись.

Вот тогда-то Виталина и поняла, что все, хватит. Хватит этой лживой дружбы. Хватит этих пустых вечеринок, громкой музыки и бесполезных знакомств. Все равно сколько не было бы у нее денег. Насколько компанейской она не было. Все равно в итоге она остается одинокой никому не нужной девушкой в чужой стране.

Больше Ви не пыталась влиться в устои чужого менталитета. Перестала посещать клубы, и прекратила общение с так называемыми друзьями. За год, она подтянула язык, недостающих знаний и смогла поступить в университет. Сама.

Виталина всегда была целеустремленным человеком. Всегда добивалась поставленных целей. Но она всегда боялась брать на себяответственность. Наверное, поэтому не предпринимала попыток вернуться и исправить все то, что натворила. И стать мамой.

Но с появлением Алексии ее жизнь изменилась. Лекс научила ее сопереживанию, терпеливости и той самой злополучной ответственности, которой так не хватало рыжеволосой. Благодаря, подруги она сейчас здесь и готова бороться за своё.

Виталина выходила из ванной комнаты, когда на телефон поступил видео звонок. С экрана на нее смотрела Лекс.

— А я только о тебе думала, — улыбнулась Ви, уверенно шагая в сторону кухни. Девушка заглянула в гостиную комнату и удивилась. Там было пусто, диван заправлен. На кухни тоже никого. Рыжеволосая нахмурилась.

— О, это приятно, — заулыбалась Алексия, — чего хмурая?

— Мирослава нигде нет.

— Это повод для плохого настроения? — Брюнетка хитренько так улыбнулась. Будто знает все тайны мира.

— Просто… — Ви замялась, поставила телефон на полку и стала готовить завтрак.

— Просто ты так привыкла, что он всегда рядом. Поцелуйчики в весок по утрам. Ненавязчивые прикосновения. В любой момент поддержит и словом, и нежными объятьями.

Виталина смущенно посмотрела в камеру, красноречивый ответ.

— Я рада за тебя Ви, — улыбнулась Лекс. — Хоть один нормальный мужик в твоей жизни.

— И кто этот человек?

Мирослав появился совсем неожиданно. Слегка запыхавшийся, в мокрой футболке, на ногах шорты, волосы взъерошены. Рыжеволосая впервые видит его в таком виде. Мужчина подходит к холодильнику, по пути нежно проводит пальцами по женской спине, в приветственном жесте. А у Ви мурашки по коже и сердце будто запорхало.

Мужчина достает бутылку холодной воды, а Ви с каким-то ненормальным наслаждением наблюдает, как дергается кадык. А у самой в горле пересохло. На заднем плане Алексия, что-то щебечет, но рыжеволосая не слышит.

— Я не знала, что ты бегаешь по утрам, — бормочет Виталина, безотрывно наблюдая за писателем.

— Ты очень поздно встаешь. — Мирослав наклоняется, девушка замирает, но в последний момент, он переводит взгляд на экран, хитро улыбнувшись. — Привет, Лекс. Как дела?

— Отлично. Вот жду Тиса, он готовит какой-то сюрприз.

— Передавай ему привет.

— Обязательно.

Мирослав выпрямляется. Ухмыляется, проходя мимо, говорит “я в душ”, выходит из кухни. Только тогда Виталина смогла спокойно выдохнуть.

— Это было горячо. — Говорит Алексия. — Как ты еще держишься и не набросилась на него? Он же ходячий секс!

Виталина не успевает ничего сказать, как слышит новый голос уже из телефона.

— Ходячий секс? Надеюсь вы обо мне.

Мстислав появляется в экране гаджета. Обнимает брюнетку со спины и целует в щеку. Виталина расплывается в нежной улыбке с этой картинки. Делает скриншот экрана.

— Вы умилительно слащавы. — Улыбается Ви.

— Так кто у вас ходячий секс?

— Твой брат.

— Мне стоит ревновать?

— Если только чуть-чуть.

Они улыбаются друг другу и в этих взглядах столько тепла и нежности, что можно захлебнуться. Виталина радуется, что у подруги все отлично.

— Прости, Ви, но я ее украду у тебя. У нас планы.

— Без проблем. Береги ее.

— Не сомневайся. Пока.

— Пока. — Улыбается Лекс и звонок заканчивает.

А Виталина и не сомневается, даже и мысли такой не было. Потому что уверена Алексия в надежных руках.

Ви непроизвольно переводит взгляд в ту сторону, где скрылся писатель. Ей тоже хочется оказаться в надежных руках. Потеряться в объятьях. Забыть обо всех переживаниях и заботах. Девушка знала кто может ей все это дать и его даже просить не надо. Но! Ей хотелось, что бы они встретились не при таких обстоятельствах. Не хотелось, что бы он варился вместе с ней во всем этом дерьме. И Ви не знает радоваться ей или плакать, что Мирослав сейчас с ней. Как различить жалость и бескорыстную поддержку? Наверно, она так и не научилась разбираться в людях.

***

В детский дом они едут в приподнятом настроении. Рыжеволосая постоянно улыбается, потому как писатель рассказывает забавные истории. Ощущение будто он отвлекает ее, пытается удержать эти нотки беззаботности.

Понимание приходит, когда они заходят в здание приюта. На них со всех сторон смотрят, изучают, следят. В глазах зеленых, карих, голубых, серых столько грусти, боли и отчаянья, что сердце щемит и сжимается.

Виталина заметила еще на фото на сайте, здание требует косметического ремонта, но не все так критично. Во круг чистота и порядок, но старая мебель, кое-где облупливающаяся краска и не современное оборудование для занятий, говорит само за себя.

Их встречает директриса. Первые пару минут она удивленно хлопает ресницами с каким-то непонятным выражением лица смотрит на рыжеволосую. Виталина не понимает, но ощущает нечто родное.

Дети их встречают с опаской, но с блеском интереса в глазах. А когда начинается разбор пакетов с игрушками, начинается какой-то хаос. Небольшая комната наполняется возбужденным гамом. Детский восторг пробуждает в Виталине неизведанные до этого момента чувства. Девушка теряется в этих эмоциях и только мужская рука на талии, удерживает на ногах.

— Нас редко посещают благотворители. Бюджет у нас государственный, но его хватает только закрыть необходимые потребности. — Рассказывает директриса, когда они прогуливались по коридорам. — Тут недавно школьный автобус сломался, так мы кое-как выпросили новый у государства. Раньше дети могли участвовать в различных городских соревнованиях, но сейчас наши возможности ограниченны.

Троица остановилась около стеклянного витража, где хранились кубки, грамоты и фотографии. Виталина с любопытством разглядывала гордость детского дома.

— Почему сейчас не участвуют дети? — Спрашивает рыжеволосая, не отвлекаясь от разглядывания.

— В основном все упирается в деньги. Раньше была возможность участвовать в грантах, порой наши детки выбивались в люди. И помогали нам. Но сами понимаете. У нас нет нового оборудования, условий так сказать. Даже автобус с боем выбивала, а что уж говорить про дополнительные траты.

Виталина слушала в пол уха. Внезапно ее словно током прошибло. Она смотрела на фотографию женской команды по волейболу. Фото старое, высветившаяся, но та невысокая девушка посередине с рыжими волосами, бросилась ей в глаза. Ви будто смотрела на саму себя, только младше.

Мирослав увидел, как краска с лица девушки мгновенно исчезла. Та покачнулась. Он инстинктивно обнял за талию, а потом посмотрела на то, что так поразило девушку.

Директриса приостановила свой монолог. Поняла реакцию рыжеволосой и еле заметно улыбнулась уголками губ. Женщина специально привела гостей к этому витражу. Потому что сразу же узнала гостью.

— А эта наша главная гордость. Первая и последняя волейбольная женская команда, которая выиграла городские соревнования. Девочкам тогда невероятно повезло. Их практически сразу пригласили в престижные ВУЗы. Особенно повезло Анне Горяевой. Твоей маме.

Виталина чуть не потеряла сознание. Она в ужасе распахнула глаза и перевела взгляд на нежно улыбающуюся директрису.

— Мне кажется нам о многом нужно поговорить, девочка. Пойдемте со мной.

Если бы не крепкие мужские руки, то Виталина точно бы упала, либо потеряла бы сознание, либо убежала с диким криком. Но Мирослав стал той самой опорой, которая не давала упасть в крайность.

Сердце билось бешено. Останавливалось. И потом снова с невероятной скоростью. И так по кругу. Что-то то ли ломалось внутри, то ли наоборот чинилось. Она не понимала. Запуталась. Перед глазами старая фотография и юное лицо матери. У Ви было только одно фото, украденное из ящика отцовского рабочего стола. На нем мама выглядела по-другому. Грустный потухший взгляд, натянутая улыбка, но до боли прямая спина. Гордая. Будто ее ломают, но она назло всем стоит.

Когда Ви разглядывала фото, то ей почему-то казалось, что мама не счастлива. Будто ей не нравится обстановка. Будто она в клетке и не может выйти на свободу. Но мама стоически держалась, не показывала своей слабости и уязвимости.

Троица прошла в небольшую комнату. Скромненький кабинет вмещал в себя небольшой стол, несколько кресел и два массивных деревянных шкафа с многочисленными папками и коробками.

Женщина указала на два кресла напротив стола. Гости неуверенно сели. Мирослав успокаивающе держал женскую руку в своей ладони. А директриса прошла к одному из шкафов, что-то поискав несколько минут, она удовлетворительно хмыкнула и развернулась к гостям. В ее руках был фотоальбом. И в этот момент Виталина засомневалась, а хочет ли она слушать эту историю, которая безусловна разобьет ее сердце.

Глава 16. Сердце матери

Старый фотоальбом лежал перед Виталиной, словно ящик Пандоры. Она смотрела на него с вселенским страхом в глазах. Не знала, хочет ли, знать что там. Хочет ли слышать историю. Для нее мама была чем-то призрачным, эфемерным, просто словом. Ви не знала, ни материнской любви, ни как быть ей. Это огромная дыра, которая родилась вместе с ней и до сих пор не зажила.

Виталина чувствует, как на ее бедро ложится широкая ладонь. Переводит на нее взгляд, немного отвлекаясь.

Мирослав поддерживает. Находится рядом и проходит все вместе с ней. И она понятие не имеет чем заслужила такую опору. Почему вселенная послала ей этого прекрасного мужчину, который еще не собрал вещи и не ушел захлопнув дверь, оставляя ее со всем этим дерьмом одну? Не понимала, как совершенно чужой человек, становится спасательным кругом.

А писатель просто улыбается с такой щемящей нежностью. С немым обещанием быть рядом. И от этого становится не только тепло, но еще и нестрашно. О каком страхе может идти речь, когда рядом сильное мужское плечо?

Мирослав одобряющие улыбается, слегка сжимая бедро. “Я рядом”. И никаких слов не нужно.

Уголки губ неуверенно подрагивают. Легкая улыбка появляется на женском лице. Она совершенно не уверена, что готова услышать историю своей матери, но она готова попробовать.

Ольга Викторовна не вмешивалась в немой диалог молодых людей. Она внимательно наблюдала и делала выводы. Но самое главное ей нравилось то, что она видит. Невольно всплывает картина тридцатилетней давности. Когда Ольга была еще совершенно молодой нянечкой, но уже тогда могла разглядеть, что у ее бывшей подопечной отвратительный вкус на мужчин. Несмотря на свой молодой возраст, Ольга понимала, что у пары не будет счастливого будущего.

Женщина видела в паре напротив искренность, желание поддерживать, не получая ничего взамен. Она видела бескорыстие и такое нежное, еще только зарождающееся чувство — любовь. Тридцать лет назад ее глаза наблюдали совершенно другую картину. Похоть, желание владеть, зверские нотки подчинять и ни намека на нежность и уважение. Тогда в мужчине она видела только желание получать, овладевать, не давая ничего взамен. Сейчас же она видит совершенно противоположное. Понимает, что дочери повезло намного больше, чем матери.

— Может чай или кофе?

— Спасибо, но мы откажемся. — Отвечает за двоих писатель. Директриса с улыбкой кивает.

Виталина выдыхает и трясущими руками открывает старый фотоальбом. Вздрагивает, когда вместе с этим действием слышит спокойный женский голос директрисы.

— Анна к нам попала в десять лет. Ее родители попали в автокатастрофу. Девочка выжила, родители нет. Из родственников была только тетя по отцовской линии в десятом поколение родства. У нее были проблемы с алкоголем и ей девочку не отдали. Аня была очень спокойная, пока ее не начинали задирать. Она с легкостью могла дать сдачи и, так сказать, навалять даже детям старше себя. В общем, девочка не давала себя в обиду.

Виталина перелистывала страницу за страницей, с легкостью находя на фотографиях маму. Та сияла. Несмотря на то, что судьба преподнесла такие трудности и потери, девочка на фото улыбалась. Где-то грустно и натянуто, где-то ярко и счастливо. Ви не могла удержаться и повторяла мимику девочки на фото.

— Аня была активисткой. Училась хорошо. Спортсменка. На нее никак не смогла повлиять атмосфера детского дома. Хулиганские поступки других детей и злые языки. На самом деле ей многие завидовали. Она шла по жизни с гордо поднятой головой с улыбкой на лице, в любой момент готовая дать сдачи. Не только людям, но и судьбе. Когда ее волейбольная команда победила, то ее пригласили в ведущий университет того времени. Ее и еще несколько девочек. Аня была рада, в прочем, как и мы все. Когда она уходила от нас, плакал весь персонал и многие дети. Девочка уходила во взрослую жизнь. За нее особо никто не переживал. Аня была очень умной и мы верили, что ее жизнь сложиться лучше, чем у других.

Ольга Викторовна замолчала. Повернула голову в сторону окна и о чем-то ненадолго задумалась. В напряженной тишине Виталина до листала до последней страницы и замерла. Там была все так же ее мама, только старше. С совершенно потухшим взглядом. Она сидела на стуле, а на ее коленях совсем маленькая девочка, не больше года. Ви замерла. Сердце ухнуло и будто перестало биться. Почему-то глаза наполнились слезами. Хватка на ее бедре усилилась, будто предупреждая. Девушка положила свою ладонь поверх мужской, сжимая. Но мужская выпуталась и быстро переплела пальцы. Легче не стало, зато появились силы дослушать до конца.

Директриса выдохнула. Встала. Снова подошла к шкафу. Пара легких движений и вот уже в руках конверт. Женщина села обратно в кресло и тяжело вздохнула.

— Аня посещала нас очень часто. Порой помогала с детьми. Старалась уделить время каждому малышу. Ее очень сильно любили дети, да и весь персонала, что уж лукавить. Когда она окончила университет пришла не одна, привела молодого человека, в будущем мужа. — У рыжеволосой мурашки по коже и плохое предчувствие в груди. — Аня вся светилась, ярко улыбалась, была счастлива, влюблена. Я скажу честно, Виталина, никому не понравился выбор твоей матери. Я не увидела в нем теплоты, но не мне судить. В скоре они сыграли свадьбу. Все газеты трубили, что наследник бизнесмена Ёлкина женился на детдомовской. Кто-то хвалил его, кто-то осуждал, мол невыгодная партия. В прочем, скандал быстро утих. А твоя мама стала спонсировать наш дом. Все так же уделяла внимание детям. Но после года замужества, с каждым ее приходом она будто гасла. Аня не рассказывала, что происходило у нее в жизни, но мы видели. Замечали, что что-то с ней происходит. Последовали редкие визиты, она перестала появляться на публике. В предпоследний раз она пришла уже беременная. — Женщина улыбнулась и пристально посмотрела прямо в зеленые глаза напротив. — Аня нежно гладила живот, говоря, что это единственная радость в ее жизни. Тогда она будто исповедовалась. Рассказала, как муж ей изменяет, что поднимает на ее руку, не сильно, чтобы не было синяков, но ощутимо. Сказала, что хочет подать на развод и уйти. Рассказала, что есть мужчина, к которому она хочет уйти. Который готов ее принят с ребенком. Я не особо понимаю, что произошло. Последний раз она пришла вся нервная. Передала этот конверт и убежала, ничего не объяснив. Только сказала, что если ты когда-нибудь придешь сюда, чтобы я передала тебе его.

Директриса положила старенький конверт поверх открытой фотографии. А Виталина пыталась осознать только что услышанное.

— Я не понимаю, — шепчет потеряно, смотрит невидящим взглядом на конверт. — Мне сказали, что она умерла при родах.

— Тебя обманули. — Ольга Викторовна смотрит сочувствующие. Понимает, что жизнь дочери, как и матери, испортил один единственный человек.

— Я все равно ничего не понимаю.

Голос предательски дрожит. Она одной рукой берет конверт, другой сжимает мужские пальцы. Ей больно. Она ничего не понимает. И хочется просто кричать.

Виталина смотрит на посеревшую бумагу и не знает, что делать. Не понимает, зачем ее обманывали и не понимает что делать дальше. Ее рука дрожит. В мгновение и ее переполняет злость. В порыве уголок конверта становится мятый.

Внезапно мужская рука ложится поверх сжимающего кулака. Поглаживает нежно, но настойчиво.

— Виталина, — требовательно, но ласково.

Девушка переводит взгляд полный злости и обиды. Глаза застилаемые слезами.

— Я ничего не понимаю, — подрагивающий шепот.

— Мы разберемся.

Голос уверенный. Ему хочется верить.

Девушка разжимает кулак, Мирослав забирает конверт, с нежной улыбкой. Он положил конверт в свой карман.

На самом деле хочется сейчас уйти отсюда. Хочется оказаться в сильных мужских объятьях. А потом собрать вещи и уехать из этого проклятого города. Но понимает не время. У нее здесь есть неотложные, очень важные дела.

— Я понимаю, у тебя много вопросов, но я, к сожалению, больше ничем не могу помочь. Надеюсь в письме ты найдешь для себя что-нибудь важное и полезное.

— Если честно, я не знаю благодарить вас или нет, — говорит Виталина, обращая внимание на женщину.

— Я понимаю, — Ольга Викторовна тепло улыбается. — У тебя непростая ситуация. У тебя много вопросов. К сожалению, я их только прибавила. Я не знаю твою историю, только то что пишет пресса. Знаю, что тебя здесь не было семь лет. Удивительно, правда, тебя не стало, зато появился рыжеволосый мальчик.

Виталина вспыхнула.

— Вы очень наблюдательны.

Женщина только лукаво улыбнулась. Кабинет погрузился в тишину. Молчание такое легкое, не напряженное.

— Я думаю нам пора. Спасибо, что уделили время.

— Не стоит. Я лишь исполняю просьбу.

— И все же. Мы попытаемся придумать что-нибудь с финансированием. У нас есть несколько идей на это счет. К сожалению, сами большими суммами не располагаем, но мы хотим помочь.

Деловую беседу взял на себя Мирослав, но он все это время держал рыжеволосую крепко за руку.

— Мы были бы очень сильно благодарны.

А писатель почему-то, кажется, что сейчас речь идет совсем не о деньгах. А в глаза директрисы читается “береги ее”. Возможно это его воображение разыгралось, но он еле заметно кивает, получая в ответ улыбку.

— До свидания. — Бормочет девушка.

— Всего доброго.

Слышится перед тем как они выходят за дверь.

Виталина находится в прострации. Она успевает улыбаться мимо проходящим детям, персоналу, но на автомате, не осознанно. В голове и на сердце сплошное месиво. То ли злится, то ли сожалеет, то ли еще что-то такое не понятное, зудящие глубоко в душе.

Около машины она приходит в себя. И ее тут же накрывает безудержное желание обнять. Мысленно посылая все к чертям, она поддается этому порыву. Виталина резко обнимает Мирослава, пока он не отошел от нее. Так крепко, как только могла. Она будто прячется. Утыкается лбом в сильное плечо и тут же чувствует, как ее крепко держат в этих объятьях. Нежно поглаживая по голове. Она не говорит, спасибо. Но он понимает.

Хочется расплакаться. Разрыдаться от собственного бессилия и не понимания. Хочется оказаться маленькой девочкой без каких либо проблем.

Ей было трудно слушать о маме. Пытаться представлять ее образ, эмоции. Она совершенно ничего не знает о ней. От этого становится больно и обидно. А еще это чертово осознание, что отец испортил не только ей жизнь, но и мамину. Возможно, на данный момент портит жизнь ее сына. А от этого злость растекается по венам.

В одном из окон слегка подрагивает штора. Директриса улыбается и набирает номер на мобильном телефоне.

Глава 17. Рядом с тобой

Виталина не нашла сил прочитать письмо. Когда они вернулись из детского дома, Мирослав положил конверт на тумбочку около ее кровати и вышел из комнаты. Ви долго гипнотизировала конверт, но сил открыть его так и не обнаружила в себе.

Когда поняла, что не сможет прочитать письмо, она вылетела из комнаты, словно там распространяется смертельная зараза. Внутри непонятные эмоции. Ви не знала, что такое материнская любовь. Она ее не получала. Для нее слово “мама” это что-то далекое и неизведанное. Потому что она никогда не произносила это слова, как никогда не слышала в свой адрес.

Что можно прочитать в этом письме из прошлого? Слова любви? Поддержки? Объяснения? Но ведь мама ни знает, что ее дочь натворила. Не знает какой она стала. Не знает ее страхов и переживаний. Эти строки ни чем не помогут. Как может человек, исчезнувший из жизни, чем-то помочь и поддержать?

Вопросов море. И с каждой новой мыслью их становится только больше. Что на самом деле произошло с мамой? Почему ей соврали, что мама умерла при родах? Куда исчезла мама? Она действительно умерла? Тогда кто в могиле, которую Ви навещала раз в год?

Голова раскалывается. Хочется немного отвлечься, забыться, отдохнуть. Ви привычно заходит в гостиную. Усаживается на полу около ног писателя, словно кошка. Голова облокачивается на мужское бедро, как будто требует внимания. И тут же получает, поглаживания по волосам. Пальцы зарываются в шёлк волос, массажируя у корней. Девушка в наслаждении закрывает глаза. Хочется мурлыкать.

Они не произносят ни слова. Она требует внимание, он с удовольствием уделяет. Эта молчаливая химия между ними. Понимание. И невероятное притяжение.

Мирослав откладывает ноутбук на рядом стоящий журнальный столик и садится на пол, поближе к Виталине, обнимая ее за плечи. Ви не сопротивляется и с удовольствием утыкается в шею, вдыхая естественный мужской запах. Он успокаивает, как и рука поглаживающая волосы. Все это кажется идиллией, посреди разрастающегося хаоса. Оба уверены, скоро у них не будет возможности вот так нежиться в объятьях друг друга.

— Предлагаю немного развеяться. — Нарушает уютную тишину мужчина. — Сегодня у Паши день рождение, а я так и не купил ему подарок.

— О, Боги! — Встрепенулась рыжеволосая. — Я тоже забыла. Из-за этой гребаной драмы, все вылетело из головы. — Девушка вскочила на ноги, нахмурилась. — Кстати, где он? Он ведь вроде брал выходной на этот день?

— У него какие-то проблемы с поставщиком, — поднимается с пола. — Написал смс, что все уладит и ждет нас к девяти вечера в своем баре.

— Отмечать день рождение на своей же работа, так себе, если честно, — кривится рыжеволосая.

— Это его детище, он боится отпустить контроль. Вот увидишь, пройдет еще пару месяцев и он спокойно будет оставлять бар на своего заместителя.

— Которого у него нет, — закатывает глаза.

— Ему нужно время, чтобы превратиться в большого нудного босса, — улыбается писатель.

— Сомневаюсь в этом, но надеюсь всем сердцем.

Поездка по магазинам заняла оставшуюся часть дня.

Со стороны они выглядели как молодая супружеская пара. Они не помнят в какой момент взялись за руки. Все время улыбались, смеялись, а порой и смущались. Прохожи оглядывались на них, не из-за громких возгласов, а от того, что эти двоя излучали комфорт и тепло. Между ними искрился флирт и нежность. За такой парой приятно было наблюдать, понимая, что зарождается нечто трепетное и настоящее.

— Что можно купить человеку, у которого все есть? — Бурчала Виталина, выходя из очередного отдела в огромном торговом центре.

— Надувную девушку.

Ви переводит удивленный взгляд на писателя, тот стоит со серьезным выражением на лице.

— А что? У него нет девушки, это как альтернатива.

Они пару секунд смотрят друг на друга, а потом одновременно начинают хохотать на весь первый этаж. Прохожие оборачиваются на еле стоящую на ногах от смеха, парочку.

— Добрый вечер. — Раздается мужской голос.

Парочка переводят взгляды на позади стоящего мужчину. У Виталины вся краска с лица исчезает, как и улыбка. Мирослав видит реакцию рыжеволосой, становится серьезным, подходит ближе и притягивает к себе за талию. Писатель на не подсознательном уровне чувствует, что девушка нуждается в защите.

Мужчина напротив улавливает собственнический жест со стороны чужака и как-то по-звериному скалится. Мутный узнает в писателе, того кто забрал Ви из клуба, того кто нокаутировал подонка, пристававшего к девушке.

— Добрый вечер. Мирослав. — Протягивает руку для рукопожатия. Писатель понимает кто перед ними. Незнакомец ему не нравится, но он делает первый шаг для знакомства. Неизвестно, как сложится эта история, но мужчина перед ними, отец сына Виталины. А Пожаров прежде чем махать кулаками, всегда ищет компромисс.

— Иван. — Брюнет не колеблется и пожимает руку. Рукопожатие выходит сильнее чем кажется со стороны. Никто не хотел уступать, но оба оценили силу друг друга.

— Ты что-то хотел? — Грубо спрашивает девушка, крепче прижимаясь к мужскому боку.

— Ничего особенного. Просто увидел давнюю знакомую и решил поздороваться.

“Знакомую”. Рыжеволосую всю передергивает внутри, но виду не падает.

— Поздоровался? А мы пойдем, у нас дела.

Девушка начинает разворачиваться, но тут же замирает столбом.

— Я хотел пригласить тебя куда-нибудь, посидеть, поговорить. Мы ведь не чужие друг другу люди и есть что обсудить.

Внутри все холодеет. Мозгом-то она понимает, что да, действительно поговорить надо. Выведать что-нибудь про отца. Узнать про сына. Мутный наверняка знает о мальчике больше, чем она. Но внутри жгучая обида. В душе незаживающая рана. А по венам неконтролируемая злость.

— Не сегодня. Я сама позвоню. — Сквозь зубы и через силу. У нее нет его номера, удалила.

Девушка окончательно разворачивает и идет вглубь торгового центра.

— Ви…

Мутный делает шаг, чтобы догнать, но тут его путь преграждает писатель.

Мирослав молчит, но взгляд готов убивать. Писатель показательно, стряхивает невидимую пылинку с плеча чужого пиджака. Все так же молча, неотрывно смотря в глаза напротив. А затем просто разворачивается и уходит. Догоняет рыжеволосую и берет за хрупкую ладонь, переплетая пальцы.

Мутный никогда не был трусом. Всегда первый начинал драки, не боясь увечий. Мужчина понимал, что он намного сильнее писателя и в рукопашной легко был бы победителем. Но. Всегда эта гребанное, но. Когда мужчине есть кого защищать, он становится непобедим, даже если соперник сильнее. И Мутный видел это во взгляде соперника. Видел тот непоколебимый стержень и невероятную моральную силу. Когда-то и ему было за кого драться, кого защищать. Но в нем не было того самого стержня. Поэтому так легко продался.

Мужчина смотрит на удаляющуюся пару и в груди неприятно ноет. На сколько не был бы он сильным, в нужный момент стал слабаком и предал самого родного человека.

***

Сегодня в баре было на удивление меньше народу, чем обычно. Компания из четырех человек устроилась за самым ближайшем столиком около бара. Паша все никак не мог отдать бразды правления новому бармену, которого нанял недавно. Хотя парень справлялся отлично и никаких нареканий к его работе на было, но педантичность владельца не могла пока позволить расслабиться.

— Ну вздрогнем!

Три стеклянные бутылки пива и один бокал с джином встречаются посередине стола, создавая веселый звон. Друзья разговаривают, смеются и подшучивают друг над другом. Посиделки плохо напоминают празднование дня рождения, больше на долгожданную встречу друзей.

Правда подарки все-таки подарили. Мирослав и Виталина так и не смогли купить что-то стоящее. Настрой на покупки как-то резко пропал, после встречи с бывшим Ви. Но без прикола не обошлось. Писатель купил пачку презервативов, мыло в форме вагины и конверт с подписью “на шлюх”, в которой они с девушкой положили деньги. Делия тоже поймала волну приколов, поэтому от нее досталась черная футболка с белой надпись “планы на день” и нарисованный человечек красноречиво пинающие члены, а так же трехмесячный абонемент на эротический массаж.

В общем, все знатно расхохотались, когда бармен распаковал подарки. Очень забавно смотрелось: в одной руке мыло с вагиной, в другой футболка с членами.

— А на какой стороне ты? — Поиграла бровями Эля, как бы спрашивая ты по девочкам или по мальчикам.

Паша швырнул футболку в лицо подруге. Мирослав с Виталиной уже плакали от смеха.

Вот так и проходило празднования, на взаимном подтрунивание. А еще за их столиком так часто звучала фраза “а помнишь?”.

— А ты помнишь, как мы сперли топик в магазине? — Восклицала Делия.

— А ты помнишь, как Паха сиганул с обрыва на свой день рождение на спор? Это было безумие! — Вторила Ви.

— А вы помните, как мы удирали от ментов, когда раскрасили муниципальное здание? — Поддерживала девушек бармен.

И на этом вечере воспоминаний Мирослав не чувствовал себя лишнем. Он потихоньку пил свой напиток, сменяя бутылку за бутылкой и любовно глядел на рыжеволосую.

А та то подпрыгивала, когда что-то вспоминала. Либо заливисто смеялась, запрокидывая голову. Иногда оборачивалась к нему с широченной улыбкой на лице, а он ни мог не ответить тем же. В какой-то момент он уж слишком увлекся, погряз в своих чувствах и не удержался. Положил свою руку на женское бедро. Ви даже не дрогнула, не замялась, не отвлеклась. Она просто положила сверху свою ладонь и позволила пальцам переплестись. Оба отчего-то выдохнули и расслабились.

— Жаль, что мы не были так близки тогда, — рыжеволосая грустно улыбается, глаза блестят от выпитого алкоголя. Переводит взгляд то на парня, то на девушку. Она так раньше была слепа к своему окружению. Оказывается хорошие люди были совсем рядом, нужно было только глаза раскрыть.

— Мы все тогда были другими. Легкомысленными и глупыми.

— У тебя до сих пор мозгов не прибавилось, — толкнула кулаком в плечо друга Делия. — Давайте не будем о грустном, а ну-ка пойдем потрясем нашими попками.

— В моем баре не танцуют.

— Кто тебе сказал такую глупость? — вскинула бровь брюнетка. — Да ты хоть знаешь кто мой друг?

— Кто? — Не понимающе моргает бармен.

— Владелиц этого заведения, поэтому нам можно все.

Паша моргнул пару раз переваривая услышанное, алкоголь значительно притуплял мыслительный процесс. А когда дошло громко вскрик “эй”, но девушки уже стояли около бара и упрашивали нового сотрудника сделать музыку громче.

Парень неуверенно покосился на своего начальника. Делия тут же возмущенно зыркнула в сторону друга и тот сдался. Кивнул бубня себе под нос и через пару минут девушки отжигали рядышком под громкую музыку. Они недолго были одни и уже через пару минут к ним присоединились еще несколько девушек.

— Следующим заведение, который я открою, будет клуб, — проговорил Паша, улыбался, глядя на танцующих.

— Значит, за исполнение желаний, — произнес тост Мирослав, чокаясь с другом бутылками.

Писатель с трудом поддерживал разговор с другом. Постоянно отвлекался на плавные движения рыжеволосой. В них не было какого-то сексуального подтекста, только соблазнительная грация и невероятное чувство ритма.

— Она тебе нравится? — Внезапно спрашивает друг.

— Нет, — несмотря на выпитое количество алкоголя следующее слово звучит уверенно по-трезвому, — люблю.

Паша смотрит пристально несколько минут.

— Так быстро, — не вопрос, сухая констатация факта. — И что будешь делать?

— Буду рядом.

— А ребенок?

— Не пугает.

— А сложившаяся ситуация?

— Разберемся.

— Что ж тогда давай выпьем за достижение целей.

Снова звон и алкоголь будто уже течет по вена.

— А что насчет тебя? Делия. Что ты чувствуешь? И не нужно этого — мы просто друзья.

Бармен смотрит пару минут на яркую брюнетку. На вечно алые губы и сексуальные изгибы в легком изумрудном комбинезоне. И сердце предательски сжимается. Потому что любит.

— Она знает? — Мирослав правильно понял грустный взгляд.

— Да.

— И вы…

— Нет, — перебивает друг, — это тот самый вариант либо друзья, либо разошлись по разным дорогам. А я не смогу по разным дорогам, Слав. Я вообще без нее не смогу.

— Что ты не сможешь?

Девушки возвращаются внезапно, застают врасплох и слыша последнее слово. Паша паникует, взгляд хаотично бегает, а мозг пытается придумать оправдание.

— Не сможет завтра со мной съездить по делам. — Спасает Мирослав друга, получая в ответ практически неуловимый кивок и благодарную улыбку.

— Я могу с тобой съездить, — говорит Виталина.

— Хорошо.

Мирослав улыбается и теперь его очередь в панике придумывает очень важное дело на завтра.

Друзья приезжают домой далеко за полночь. Паша еле передвигает ногами, опирается на более трезвого друга. Эля машет на прощание из лифта, пьяно икая.

Мирослав дотащил бармена до его комнаты, уложил на кровать. Раздел как мог, укрыл одеялом. В общем чуть ли не в лобик поцеловал перед уходом.

А Ви нервно ждала в коридоре. Когда писатель вышел и наткнулся на нервничающую девушку, замер. Они стояли пару секунд пока одновременно не притянулись друг к другу, не понимая кто сдался первый.

Глава 18. Высшее общество

Виталина проснулась на удивление бодрой. И не удивительно, что голой и в объятьях, такого же нагого писателя.

Девушка нежно улыбнулась, смотря на расслабленное мужское лицо. Щемящее чувство моментально пробило грудную клетку. Разве это нормально чувствовать такое, когда вот-вот разразиться война? Ведь она приехала сюда не за любовью, а за сыном. Приехала бороться, а не лежать голой в теплых объятьях.

Разум кричал, что это ненормально испытывать чувства. Сейчас совершенно неподходящий момент. А сердце трепетно стучало, тихо спрашивая: а когда наступит тот момент? Когда будет нужное время? Я устала биться от боли. Я хочу любить. В эту борьбу хотела бы вступить и совесть, но она мирно спала. Потому что никогда не будет подходящего времени. Всегда будут дурацкие обстоятельства и преграды. Так что, если ни здесь и ни сейчас, то значит никогда.

Настойчивая вибрация телефона, отвлекла девушку от внутренних терзаний и любовного разглядывания писателя.

Ви, как могла, тихо выпуталась из объятий. Накинула валяющуюся у кровати мужскую рубашку, нашла на тумбочки телефон с пропущенным видео звонком от Алексии. Направилась на кухню варить кофе.

Она привычно зажала баночками на полке телефон, набирая подругу и стала мельтешить, готовя завтрак.

— Я тебя разбудила? Привет. — Слышится веселый голос.

— Нет. Я просто… — рыжеволосая слегка замялась.

А с экрана телефона Лекс пристально осмотрела подругу, на сколько позволял экран телефона. Смешно сощурив глаза.

— Тис, Ви переспала с твоим братом, — внезапно кричит Алексия. На заднем фоне слышится грохот. Лекс смеется, и позади ее плеча показывается мужская моська.

— Долго вы тянули, — выдает мужчина.

Виталина заливается краской. Чуть не проглядела кофе, но вовремя сняла турку с плиты.

— С чего ты взяла, что мы переспали?

Девушка проделывает махинации с переливанием напитка, упорно несмотря на экран телефона. Решает сварить еще одну чашечку. Для Мирослава.

— Ты себя со стороны вообще видела? — Веселится брюнетка.

— Вообще-то мы вчера день рождение Паши отмечали, с утра я слегка не в форме. — Бубнит рыжеволосая.

— И именно поэтому с утра на тебе мужская рубашка, видок секс рабыни, и засосы на шеи? У вас день рождение было в стили бдсм?

Виталина краснела с каждым словом. Коря себя за то, что не посмотрела на себя в зеркало, перед звонком. Она бы созналась подруге, чуть позже. Может даже под конец разговора. А тут ее разоблачили на первых секундах.

— Тебе надо было в сыщики идти, Холмс в юбки, — бубнит Ви. — У вас то как дела?

Виталина видит, что замечательно. Мужчина сел позади, позволяя подруге облокотиться на него. Ви с легкостью может представить, как он обнимает ее за талию. А еще видит как он нежно прикасается губами то к ее волосам, то виску, туда куда мог дотянуться.

— Отлично, — говорит за девушку мужчина, — мы наконец перешли на новый уровень отношений.

— С этого места подробней.

— Мы не просто переспали, а занимались любовью.

Ви видит, как Лекс распахивает глаза в возмущение, пытается выбраться из объятий.

— Это чтобы не одна Ви краснела, — смеется Мстислав, зажимая в объятьях девушку, чтобы та не брыкалась.

Виталина улыбается, но тут же замирает, когда ее талию обвивают руки. Целуют в висок.

— Доброе утро, — шепот у самого уха. А затем громче, — кто тебе сказал, что мы просто переспали, а не занимались любовью?

Немая сцена. А потом не принужденно продолжают:

— Привет, Слав.

— Привет, Тис.

— С родителями не созванивался?

— Вчера, пару минут с мамой разговаривал. Говорит, что ей становится легче.

— Да, мне то же самое говорит, но надо приехать, узнать что на самом деле там происходит.

— Согласен.

Девушки замерли. Прислушиваясь к разговору и отвлекаясь на диалог. Неловкость прошла.

— Что-то случилось? — Подает голос Виталина.

— Все хорошо. Не бери в голову.

Писатель улыбается и еще раз целует в висок. Его ладони спускаются ниже. Юркнули под рубашку. Плавно пошли вверх и замерли. На рыжеволосой не было нижнего белья.

— Боже, — тихий шепот в шею и мурашки по женской коже.

На видео парочка тоже замерла. Подруги не смотрели в камеру, поэтому не увидели, как переглянулись братья. Хитренко улыбнулись. Понимая друг друга без слов.

— Господи, — как-то с придыханием пробормотала Лекс, — следующий раз нужно созвониться, когда этих самцов не будет рядом. — Люблю тебя, Ви. Пока.

Алексия отключилась, не дождавшись ответа, но Ви могла поклясться, что перед тем как завершился звонок, она услышала стон.

Ладони писателя уже во всю без стеснения ласкали женское тело.

— Кофе это конечно хорошо, но я знаю лучший способ, как взбодриться утром.

Он разворачивает девушку к себе. Подхватывает под ягодицами, заставляя обхватить талию ногами и несет в комнату.

Наверно, Ви должна смутиться. Но вместо этого, пальцы зарываются в жесткие мужские волосы, а с губ слетает стон.

***

— Вы отвратительно бодрые. — Бормочет Паша, когда после обеда выползает со своей комнаты и застает парочку в гостиной.

Они привычно сидят на полу, обложившись подушками и одеялами. Смотрят какую-то комедию.

— Привет, старичок, — улыбается Ви, — обед на столе.

— А еще вы очень наглые и бескультурные. Нахватались там в своей америке. Никакого уважения и понимая к старшим.

— Ну точно, дедуля. Такой же ворчливый.

— Боже! Как мне плохо!

Паша через пару минут присоединяется к парочке, еда поперек горла вставала. Похмелье штука страшная.

А вечером заявилась Делия с новостями о благотворительном вечере, который состоится через неделю. Она не осталась с ними. Было чем-то взволнована и быстро ретировалась.

***

Время пролетело незаметно. Эта неделя была словно глоток свежего воздуха. Ви утопала в нежности, купаюсь в уютных объятьях. Она не забыла, зачем вернулась в родной город. Просто перестала чувствовать себя виноватой, за эту неделю спокойствия и счастья.

Мирослав плавно переехал в ее комнату, подолгу не давая засыпать по ночам. Паша только с улыбкой качал головой, понимал, что этим двоим нужно это время. Нужно это уединение.

В день благотворительного вечера, Ви проснулась раньше обычного. Замерла в крепких объятьях. Одной рукой поглаживая темные волосы. Не было волнения, хотя понимала, что возможность встретиться с отцом все сто процентов. Наверняка, с мачехой. Возможно с сыном. От этого сердце забилось быстрее.

Виталина уже не боялась этой встречи. Наоборот с волнительным трепетом ждала. Она не знает сможет ли вымолвить хоть слова. Не знает как воспримет ее мальчик, учитывая, что он всю свою жизнь знал других родителей. Наверно, не поверит и не захочет с ней разговаривать. Развернется и уйдет. Но Ви не боится всего этого. Она готова бороться. Готова идти до конца.

Мероприятие проходило в загородной резиденции одного из чиновника. Сухорада Егор Петрович приветствовал всех лично и приглашал пройти на задний двор. Активный мужчина за сорок. Лучезарно улыбался и отвешивал комплименты направо и налево. Он больше походил на гиену, которая пыталась выслужиться у крупного животного.

Виталину передернуло, когда сухие губы коснулись тыльной стороный ладони в приветственном жесте. А липкий взгляд зеленых глаз прошелся по ее телу. Ви инстинктивно прижалась к боку писателя, который тут же привлек внимания к своей персоне, протягивая руку для рукопожатия.

Делия должна была прийти чуть позже.

— В последнее время, я слишком часто посещаю благотворительные мероприятия. — Говорит Ви, пересекая зеленую лужайку. Они находят место чуть поодаль, от основной массы, чтобы осмотреться.

— В нашей семье по таким мероприятиям обычно ходит Мстислав. Не скажу, что это любимое его дело, но он лучше держит лицо на публике.

— А ты?

— У меня слишком безразличное выражение лица для благотворительности. Совершенно не умею подстраиваться под людей.

— А Тис значит умеет?

— Нет. Но он умеет подстроить людей под себя. Забавное зрелище. Человек подходит со своим предложением, идеями в попытке заручиться спонсорам и деньгами, а уходит с пустым кошельком и с полнейшим не пониманием, в какой момент согласился участвовать в проекте Мстислава.

Виталина заливисто смеется, не прилично громко для высшего общества. Недалеко стоящие персоны хмуро глянули в их сторону, выражая этим свое недовольство.

— А у меня есть дар. — Успокоившись говорит рыжеволосая. — Я распознаю для чего человек пришёл на мероприятие.

— Охотно это проверю. — Писатель про сканировал толпу своим серым глазом, останавливаясь на женщине. — Вон та брюнетка в красном костюме.

Виталина находит нужный объект и тут же не думая говорит:

— Это слишком просто. Её наряд говорит сам за себя. Привлекает внимание. Учитывая, что она уже не девушка и годы вот-вот возьмут своё и косметика эта не скроет. Она здесь, чтобы найти себе мальчика.

— Почему мальчика, а не мужчину? — удивляется Мирослав.

— Для мужчины она стара, к тому же она сама в состоянии содержать и не только себя. Так что ей нужен альфонс.

Не проходит и пару минут, как к ней подходит молодой красивый парень с обворожительной улыбкой и двумя бокалами шампанского в руках. Завязывается милая беседа. А Ви поворачивается к писателю с видом “я же говорила”.

— Возможно это была слишком очевидная цель. Так, так, так — он снова сканирует толпу. — Вон та пара. Мужчина и женщина в белом платье.

— Это сложно назвать платьем. — Улыбаетсядевушка, обращая внимание на облегающую ткань еле закрывающую задницу. — Он явно похвастаться молодой любовницей. А она пришла найти другого покровителя, желательно моложе.

— Почему такие выводы?

— Про него всё ясно. Он стар, должен ведь он показать, что еще полон сил и возраст не помеха. А она слишком очевидно присматривается к окружающим и как только найдет подходящую кандидатуру, то начнет действовать. Возможно с этого мероприятия уйдет уже с другим.

— Очень складно и логично. — Кивает писатель. — А как тебе вон та женщина, около шоколадного фонтана.

— А вот она действительно пришла ради благотворительности. У нее не безразличный взгляд. Она не выставляет себя на показ и не ищет взглядом жертву. Ее поза открытая для диалога, но строгость костюма не привлечет внимание незаинтересованных людей в благотворительности.

— Очень проницательно.

— К слову, я бы к ней подошла, чтобы обсудить приют.

— Так и чего мы ждём?

— Ждем хозяина, чтобы тот представил нас этой женщине. Дурацкие правила этикета. Мы не можем просто так взять и заговорить с незнакомым человеком.

— Но мы теряем время.

Виталина это понимала. А гости тем временем все прибывали и прибывали. Во круг становилось шумно и людно, что порядком раздражало девушку. Рыжеволосая пыталась не потерять женщину из виду. И уже хотела наплевать на рамки приличия, как из толпы выплыла Делия, собственной персоны. В изящном блестящем черном брючном костюме, с неизменными алыми губами. На голове простой, высокий хвост.

— И чего вы тут стоите на отшибе? Я вроде как говорила с толпой слиться, а вы слишком выделяетесь. — Недовольно хмурит брови.

— Сложно слиться в толпе, которая преследует цели показать себя, а ты сюда пришел действительно по делу. — Буркнула Виталина

— Тем не менее в шпионы вас бы не взяли, — ярко улыбнулась.

— Мы как-то и не претендовали на эту роль, хотя неплохой сюжет для книги.

Делия только закатила глаза.

— Пошлите, бедные родственники, я вас кое с кем познакомлю.

— Эля, мне не до бесполезных знакомств, — начала Ви, но брюнетка лёгким движением руки заставила замолчать.

— Это не бесполезное.

Троица легко прошла сквозь толпу. На них никто не обращал внимание, хотя с Делией то тут, то там здоровались и приветливо улыбались. Девушка была здесь своей. Они остановились около небольшой группы людей.

— Господа и дама, позвольте представить вам мою подругу — Ёлкина Виталина Анатольевна и ее спутник и так же мой друг писатель — Пожаров Мирослав Олегович.

Писатель удивился откуда девушка знает его отчество, но промолчал. Только приветливо улыбнулся и пожимал руки мужчинам, которых представляла журналистка.

— Это Светлов Денис Петрович, местный предприниматель. Миллер Станислав Германнович депутат. Попов Венеамин Георгевич общественный деятель и ярый защитник местной флоры и фауны. И прекрасная Павловская Агата Александровна основатель детского фонда “Большие сердца”. Всех этих людей объединяет благотворительность. Более ярых деятелей этого поприща вы здесь не найдете.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась Виталина. Отмечая, что именно за этой девушкой следила весь вечер.

— Взаимно.

Послышалось от каждого.

— Ёлкина Виталина? Вы случайно не дочь Ёлкина — генерального директора “InvestPraim”? — Депутат цепко прошел своим карим взором, внимательно изучая пару.

— Она самая, — улыбнулась рыжеволосая. Она понимала, что нужно перетерпеть эти оценивающие взгляды.

— О вас давно не было слышно, — продолжил Миллер.

— Училась и работал в Америке.

— А сюда вернулись для…? — пауза в конце четко давала понять, что нужно закончить предложение. Депутат все никак не унимался.

— По делам. Нужно решить некоторые вопросы.

— Раз Делия вас представила нам, то один из вопросов это благотворительность. — Подключился к разговору предприниматель.

— Совершенно верно.

— Извините за нескромным вопрос. Но чем мы можем помочь дочери самого богатого человека в этом городе? — Тон Светлова был действительно удивленным.

— Мне нужно рассказывать слезливую историю, про мои взаимоотношения с отцом? Или можно перейти к делу?

Виталина раздражалась, но внешне мило улыбалась, только крепче сжимала мужскую ладонь.

— Хватит устраивать допрос мальчики. — Вступилась Агата. — Порой они слишком дотошны. Вот вы все накинулись на девушку, а у меня вопрос к ее спутнику. Мирослав, не дадите автограф? Я большая ваша поклонница. Жаль, конечно, что вы свои работы не издаете, но думаю оставаться в интернете правильное решение. Там сейчас водятся большие деньги.

Писатель немного опешил и смутился, неожиданной заинтересованностью к своей персоне.

— Не думал, что здесь встречусь со своим читателем и еще таким привлекательным. — Острые ноготки впились в руку, вызывая улыбку. — К сожалению, у меня с собой нет ни листка, ни ручки.

— Тогда я предлагаю встретиться в более подходящем месте для обсуждения дел. Нам уже пора уходить. В ближайшие дни у нас с Виниамином очень плотный график. У вас есть визитки, чтобы мы могли позвонить, когда у нас будет время? — проговорила Агата.

— Держим связь через меня, — улыбнулась Делия.

— Записалась в секретари? — С ёрничал депутат.

— А ты все бесишься, что не в твои?

Миллер поджал губы, но промолчал.

— Отлично. До встречи и приятного вечера.

— До встречи.

— Нам, пожалуй, тоже пора. — Улыбнулся Мирослав. Виталина кивнула. Было приятно познакомиться.

— Взаимно. — Кивнул предприниматель.

— Я с вами, ребята. — Улыбнулась Делия.

Компания попрощалась и разошлась в разные стороны. Ви выдохнула, но снова напряглась, когда выходя из толпы и уже была на выходе, встретилась с серьезным взглядом своего отца, который только приехал на мероприятие. Рыжеволосая пробежала взглядом и увидела только жену. Сердце пропустило удар. Ее сына не было. Они отвернулись, словно не заметили друг друга. Сделали вид, что разминулись. Именно это будет говорить отец спустя время любопытным зевакам, которые говорили, что видели его дочь.

Глава 19. Правда

— Ты ведь понимаешь, что тебе придется рассказать правду незнакомым людям?

Они сидели, завтракали. Прошло несколько дней после благотворительного вечера. Ви постепенно теряла терпение. Ожидания терзали ее изнутри. Девушка обладала всей информацией о своем сыне, благодаря Делии. Адрес дома, школы, секций. Знала его расписание. Ей порой хотелось приехать на нужное место и хотя бы на расстояние понаблюдать. Ви останавливал Мирослав со своим спокойным “не сейчас”, “потерпи”, “осталось совсем чуть-чуть”, прижимая ее к своей груди. А потом утерая несмелые слезы, шептал “я рядом”, “все будет хорошо”, “мы со всем справимся”.

Это “мы” грело душу и пугало до замирания сердца. “Что значит “мы”?” Порой хотела прошептать девушка. Но так боялась услышать ответ, что просто прижималась крепче, отгоняя прочь страшный вопрос.

— А я устала хранить тайну. И в ней нет ничего позорного. Да, родила в семнадцать. Да, бросила ребенка под давлением. Да, сбежала. От этой правды плохо будет только моему отцу. И тем более не обязательно все это говорить. Меня интересует благотворительность. Я не собираюсь обсуждать с ними на столько личные вопросы. — Проговорила девушка, отсутствующим взглядом смотря на чашку с кофе.

— Люди будут задавать вопросы. — Мирослав внимательно следил за рыжеволосой. Видел, что в эти дни она отстраненная.

— Пусть, рано или поздно все тайное станет явной. А у меня уже заканчивается терпение. Я подумываю предложить Делии эксклюзив.

Писатель выгнул бровь, но выждал паузу. Подождал, пока девушка соберется с мыслями и сама продолжит мысль.

— После встречи с Агатой и обсуждения дел, я хочу, чтобы Эля взяла у меня интервью. Я понимаю, что общественность, люди из отцовского круга начнут задавать вопросы. Почему дочь самого влиятельного и богатого человека в городе обратилась не к нему за помощью, а совершенно к другим людям? Почему семья ни разу не появилась на мероприятиях вместе? Зачем вообще я вернулась в страну? Я хочу, чтобы эта бомба наконец-то взорвалась. Знаю, отец сможет выкрутиться, но все-таки замарается. Я так хочу спокойствия. Хочу забрать сына, узнать его, обнять.

Последнее слово, девушка прошептала, совсем опустив голову. В уголке глаз скопилась влага. Она так устала.

— Иди сюда.

Писатель накрыл пальцы рук, который непроизвольно вцепились в кружку. Он нежно погладил их, привлекая к себе внимание. Захватил в свои ладони и медленно потянул на себя. Ви поддалась не сопротивляясь. Обошла стол, так и не подняв головы. Мужчина отодвинулся от стола, открывая доступ к коленям, на которые девушка тут же села. Сильные руки обвили тонкую талию. Девушка уткнулась лицом в шею, позволяя слезинкам скатится по щекам, падая на оголенную кожу писателя.

Бармен проснулся сегодня очень рано. Сонно потерев глаза, он застыл на пороге кухни, останавливая громкий зевок. Губы растянулись в понимающей улыбки. Постояв несколько секунд, понял, что не так уж и хочет сейчас пить кофе. Чуть позже, да. Сейчас это может подождать. Он тихо развернулся и скрылся, оставляя пару наедине.

***

— Мне позвонила Агата, завтра в обед у них есть свободное время. Я согласилась от вашего имени. — Журналистка поняла, что мужчина не оставит рыжеволосую одну, а та без него никуда не пойдет. Неделимое целое. Слишком слащаво на скромный взгляд журналистки. Слишком мило для ее циничной души.

— Отлично, — безразлично ответила Виталина, просматривая новости города в телефоне.

— Не слышу энтузиазма в голосе.

— Не вижу сдвигов по моей ситуации.

— Так у тебя и не покупка мороженного киоска, дорогуша. Здесь нужно запостись терпением.

— Нет его у меня уже. — Фыркнула рыжеволосая, не отрывая взгляд от телефона.

— У твоей девушки пмс? — Недовольно спросила Делия, вошедшего в гостиную писателя.

— Место и точное время? — Проигнорировал Мирослав вопрос брюнетки. Парень сел возле рыжеволосой, та тут же отложила телефон. Забралась с ногами на диван, перекидывая их через мужские бедра. Писатель притянул девушку за талию, а та уткнулась носом в шею.

Эля заметила, стоящие в глазах слезы у девушки. Поджала губы. Понимала, здесь она лишняя.

— Скину смс. — Встала и вышла не попрощавшись.

На Виталину напала апатия. Нет никакого прогресса, действий и понимания, что делать дальше. Вчера она снова гипнотизировала конверт с письмом, но так и не решилась его открыть. А потом так злилась, что такая слабая. Как она может сражаться с отцом, если даже несчастное письмо прочесть не может? Зачем вообще ей сдалась эта благотворительность, если она даже себе помочь не может?

Все эти мысли по кругу кружат в голове вот уже второй день. И если бы не теплые объятья и сильные мужские руки, она давно бы сошла с ума. Отцу не пришлось бы извращаться, чтобы упекать в психушку. Ви добровольно бы туда сдалась.

Они сидели в тишине. Он перебирал пальцами ее волосы. Она думала о будущем. Сколько еще сможет быть в его объятья? Когда сможет обнять своего ребенка? Два самых главных вопроса, которые волновали уставшую душу.

— Хочешь устроим вечер кино или сходим куда-нибудь?

— Давай посидим дома. Вечер кино с тобой это то, что нужно.

— Отлично, я закажу пиццу и схожу в магазин за напитками.

— И мороженным, — миленький голосок.

— И мороженным, — улыбнулся писатели и поцеловал в макушку.

Неожиданная мысль обожгло все внутри. Если ей придется бороться за сердце этого мужчины, то Ви обязательно это сделает. Только его руки должны ее вот так обнимать. Только ее голова должна лежать на его плече. И никак иначе.

***

В обед следующего дня они втроем встретились с Агатой в небольшом кафе в центре города.

— Моих мужчин сегодня не будет. — Проворковала девушка неотрывно наблюдая за вновь прибывшими. — Но не беспокойтесь, организацией таких мероприятий всегда занималась я. Закажите себе что-нибудь?

— Да. Официант!

Троица заказала чай и кофе. После этого началась деловая беседа. Обсуждения всех деталей. Агата была профессионалом своего дела. Но девушка периодически бросала кокетливые взгляды на Мирослава, чем изрядно бесила Виталину. После очередного невинного взгляда и как бы невзначай съехавшей кофточки, оголяя участок кожи. Писатель демонстративно взял ладонь рыжеволосой, которая лежала на столе. Переплел пальцы и положил на свое колена.

Агата поняла намек без слов. Делия даже и не пыталась скрыть улыбку, отмечая про себя тактичность писателя и как сразу засияла рыжеволосая, которая до этого испепеляла внезапную конкурентку.

Основательница детского фонда перестала кидать скрытые намеки и полностью перешла на деловое общение.

— И все же я не могу не задать вопрос. Зачем вам это? Просто странно. Семья Ёлкиных часто финансирует благотворительные проекты, но именно этот приют обходили стороной. И тут появляешься ты спустя семь лет и пытаешься найти спонсора для этого приюта.

Вот он момент, который рыжеволосая опасалась, но была к нему готова.

— Признаюсь честно. Это личный интерес. Я думаю вы заметили, что я не появляюсь со своей семьей на официальных мероприятиях. У меня очень сложные отношения с отцом. И я отказалась от его финансовой поддержки, поэтому не имею большой суммы для разбрасывания направо и налево. В этом приюте жила моя мама. В свое время она помогала им, по известным вам причинам делать сейчас этого не может.

Агата внимательно слушала, было заметно, что девушка удивлена, но промолчала.

— Я не собираюсь оставаться надолго в этой стране. После того как решу вопросы, я улечу. Это благотворительное мероприятие рассматривайте как дань и благодарность приюту. Я была там и поверьте, дети не должны жить в таком здание. Дети невиноваты, что оказались там. И считаю, что каждый ребенок должен жить в комфорте.

— Похвально. — Кивнула Агата. — Мы обратим внимание общественности и проведем мероприятие. В тому году мы помогли дому престарелых, в этом детскому приюту. Вы будете принимать участие на мероприятии?

— Не могу дать такого обещания. Организация займет не один день. Как только я решу свои дела, то не задержусь здесь ни на минуту. Но готова помогать, пока не улечу из страны.

— Так не терпится отсюда уехать?

— Не представляете на сколько.

— Не утолите мое любопытство? — Глаза девушки загорелись.

— Скоро все об этом узнаете. Вам не придется долго ждать.

— Вы меня заинтриговали. В любом случае у меня дела. Приятно было познакомиться и обсудить дела. Мирослав вы не могли дать мне автограф? — Резко переключает внимание на мужчину, а рыжеволосая напрягается. — Я распечатала один экземпляр вашей книги и хотелось бы иметь ваш автограф на память. — Агата достает книгу из сумки. Обложка соответствует электронной. Все оформлено, как настоящая книга в мягком переплете.

Если и писатель растерялся, то не показал этого. Он с милой улыбкой взял рукопись и протянутую ручку. Ему пришлось расцепить пальцы, под недовольством Виталины.

— Приятно было с вами познакомиться, Агата. Надеюсь вы и дальше останетесь моим читателем. С наилучшими пожеланиями, Мирослав. — Проговорил мужчина и оставил точь-в-точь такую же надпись на странице и добавил подпись.

— Вы не представляете на сколько приятно мне. Жаль, что встретились только в деловой обстановке. — Напоследок пококетничала девушка.

Рыжеволосая сверкнула глазами, но мило улыбнулась. Мирослав только сдержанно улыбнулся и промолчал. Он положил свою ладонь на бедро Ви, как бы давая ответ, что ему не жаль. Агата понимающе улыбнулась, делая деловое выражение лица.

— Будем на связи.

— Безусловно, — ответила за всех Делия. Она все это время была сторонним наблюдателем.

Как только Агата вышла из кафе. Виталина мгновенно стала серьезней и обратила свой внимательный взгляд на журналистку.

— Я хочу, чтобы ты написала правду. В формате интервью. Если нужно я отвечу на вопросы. Можешь написать все без меня, только скинь, чтобы я проверила достоверность информации. Ты знаешь всю историю. Если нужны будут детали я расскажу. — Во время монолога, девушка взяла писателя за руку.

— По взгляду вижу, что ты все решила.

Уверенный кивок.

— Хорошо, постараюсь выпустить в завтрашнем выпуске.

— Так быстро? — Удивилась рыжеволосая.

— Я предполагала, что ты захочешь это сделать. И уже есть кое-какие наброски.

— Отлично.

— Уверена, что готова к последствиям?

Виталина задумалась. Прислушалась к себе. Нет, не готова. Но если рядом будет Мирослав, держащий ее за руку, как сейчас — она все выдержит. Девушка посмотрела на писателя. Тот тепло улыбнулся, крепче сжимая ладонь.

— Уверена.

— Тогда тебе не требуется мотивация, но у меня кое-что для тебя есть. — Журналистка достала небольшой листок из сумки и протянула девушке.

Ви взяла и прочитала адрес.

— На этом стадионе сегодня проходит городской матч по футболу среди младшеклассников. Вход свободный.

Сердце рыжеволосой забилось с бешеной скоростью. По спине пробежали мурашки. Внутри было что-то непонятное. Смесь предвкушения, паники и желания.

— Начало через полтора часа.

Виталина умоляюще посмотрела на Мирослава.

— В таком случае нам стоит поторопиться.

Рыжеволосая выдохнула. Он ее не оставит одну.

— Удачи.

***

Стадион был большим и практически пустым. По большей части присутствовали школьники и учителя. Совсем малую часть взрослых людей — родителей.

Ви обвела напряженным взглядом трибуны. Боясь встретиться с отцовским взглядом. Девушка понимала, что у родителя много хлопот и забот на работе и ему не до детских соревнований. Но понимая, что Виталина в городе, он мог принят меры. Возможно направить на стадион доверительное лицо или охрану. По крайне мере, на его месте Виталина сделала бы именно так. Они ни от кого не скрывались. Сели на первом ряду, чтобы все хорошо видеть. А ее рыжие локоны так сильно выделяли на серости трибун.

Но на них никто не обращал внимания, что немного успокаивало. Хотя до спокойствия девушке было далеко. Её трясло от переполняющих эмоций. Рыжеволосая крутилась, кусала ногти, бегала взглядом по пустому полю, нога то и дело подпрыгивала.

Писатель привычно взял ее за руку, привлекая к себе внимания. Девушка перевела на него загнанный блестящий взгляд.

— Дыши.

Послышался протяжный нервный выдох.

— Мне кажется я сейчас потеряю сознание, — голос предательски дрожит.

— Тогда ты все пропустишь и не увидишь сына.

— Ты не успокаиваешь.

— Я не думаю, что это в моих силах. Я даже представить не могу, что ты сейчас испытываешь. Но знай, что я рядом. Тебе только стоит протянуть руку.

— Порой мне кажется, что я тебя не заслуживаю. — Наигранно захныкала рыжеволосая, утыкаясь лбом в мужскую грудь. Ко всем прочим эмоциям внутри разлилось тепло. Её сейчас порвет. Слишком много всего.

Девушка замерла так пару секунд, наслаждаясь спокойствием.

— Эй, посмотри на поле.

Виталина дернулась, подпрыгнула на сидение, а взгляд тут же поймал собравшиеся команды посередине зеленого поля. Глаза быстро нашли рыжую макушку. Четкие черты лица так сильно похожие на ее. Сердце громко сделало “тудум” и кажется остановилось. Все замерло. Звуки. Ветер. Гул трибун. Там внутри все в тисках. В агонии. А потом так резко разбивается, когда их взгляды встречаются.

Она видит — там растерянность, а потом улыбка. Ей? Ви хочет развернуться, посмотреть, может кто-то, сидит за ней, кому может улыбнуться ее ребенок. Но не может найти в себе силы оторваться, от гипнотизирующего детского взгляда, таких же как и у нее зеленых глаз.

В глазах такая ненужная пелена. И горячая солена дорожка по щеке. Все это время, что команды стоят, Богдан не отрывает от нее взгляда. В нем плещется радость и тоска одновременно. Виталина несмело улыбается, а в ответ получает улыбку в два раза шире.

Рыжеволосая готова взвыть. Он смотрит на нее. Осознано, будто знает, кто она ему приходится. И от этого одновременно и плохо, и хорошо.

Все резко заканчивается, когда команды походят к своим тренерам. Гляделки прерываются, а в груди девушки твориться апокалипсис. Она не может угнаться за сменяющимися чувствами в груди, а сердце готово выпрыгнуть, проломив ребра.

Ви плохо. Ей хочется уткнуться в мужскую сильную грудь и разревется. Но не может оторвать взгляд от своего сына. Тот сосредоточен на игре, но в перерывах смотрит на нее и улыбается. В эти моменты у рыжеволосой внутри разливается пожар из нежности, теплоты и отчаянья. Ее сын так близко, но так далеко. Ей бы обнять хотя бы на секунды. Почувствовать теплоту детского тела и ответные объятья.

Все это время, Мирослав крепко держал ее за руку. Именно его рука не давала впасть в безумие. Держала в реальном мире. На глаза то и дело пелена и редкие скромные материнские слезы. Интересно, она когда-нибудь услышит заветные четыре буквы из уст своего ребенка? Внутри Ви располосовала себя всеми этими чувствами и вопросами.

Матч закончился. По мнению девушки слишком быстро. Ей мало. Она еще не насмотрелась. Богдан напоследок улыбнулся и неуверенно махнул рукой, добивая женскую душу.

Мирослав и Виталина вышли одни из первых. Остановились неподалеку от автобуса, который привез команду и ждали. Рыжеволосая готова ждать целую вечность лишь бы еще разок заглянуть в зеленые глаза. Увидеть нежную мальчишескую улыбку.

Ви нервно глядела на входную дверь в ожидании. Иногда она утыкалась в мужскую грудь, будто набиралась спокойствия и вновь отстранялась. Они молчали. Девушка вообще не была готова к диалогу. Писатель это понимал, поэтому нежно обнимал, когда она молча требовала. Гладил по спине, чтобы привлечь внимание, потому что видел, как она уходила в себя. Он видел в зеленых глазах вселенскую тоску и боль, от чего его сердце болезненно сжималось.

Когда команда вышла. Виталина еле удержала себя на ногах. Ребята проходили мимо на расстоянии нескольких метров. Шумно обсуждая победу. Богдан вышел один из последних. Такой хрупкий на предвзятый материнский взгляд. Его взгляд засиял, когда увидел ее. Он помедлил, когда проходил мимо, а затем резко развернулся. Несколько стремительных шагов и вот в детских руках остолбеневшее тело взрослой женщины. Мамы.

Виталина несмело обнимает в ответ, понимает, что у них мало времени. Ей так больно, и так хорошо.

— Богдан, — звучит строгий голос тренера.

Виталина вздрагивает.

— Забери меня. — Шепчет мальчик, а Виталину пробивает ток.

Тепло объятий пропадает. Зябко, но не надолго. Мирослав подходит близко, но не касается. Ви будто ослабевает, облокачивается на писателя.

— Он все знает, — шепчет девушка.

Ей сложно в это поверить.

— Да? — Она смотрит на писателя умоляющим взглядом.

Так много вопросов.

— Возможно, — кивает мужчина. Он смотрел на ситуацию трезвым рациональным взглядом. Понимает, что мальчик не так прост. Он не заявил открыто, что знает, но дал огромный намек. Тогда откуда ему известно? Возможно ли это?

Слишком много вопросов.

— Поехали. Нам нужно поговорить с Делией.

Виталина кивает. Силы покинули ее. Голова начала раскалываться, а внутри то ли все в дребезги, то ли бабочки вооружились ножами и кромсают внутренности.

Журналистка так и не вышла на связь. Они легли спать. Ви долго ворочалась, пытаясь все осознать. Она уснула только после того, как Мирослав крепко обнял.

А на утро сеть взорвалась свежими новостями.

Глава 20. Выбор

Делия не отвечала на звонки. Новостные каналы громыхали, как и всевозможные паблики в социальных сетях. Информационная бомба была сброшена без всяких предупреждений. Заголовки один ярче другого пестрили на официальных новостных лентах города. Общественность стояла на ушах.

А в небольшой квартире элитного района было относительно спокойно. Виталина, грея, душу в воспоминаниях об объятьях со своим сыном, варила кофе. Мирослав вдохновленный обстановкой дописывал главу, сидя за столом на кухни. Паша отсыпался после очередной ночной смены.

Они уже достаточно начитались новостей, обсуждений и пестрых заголовков. Не было неожиданностью, что часть людей охали и ахали гневно полевая грязью Ёлкина. А другая распяли саму Виталину за “ложь”. Мало кто поддерживал девушку, но и такие были, но значительно меньше основной активной массы.

Рыжеволосой было наплевать на все мнения и негатив, который лился на страницах социальных сетей. Она нежно улыбалась, окунаясь в воспоминания. Понимала, что всю эту грязь сможет перетерпеть — не впервые. А вот нервы и репутацию отца вся эта шумиха подпортит. Девушка ухмыльнулась своим мыслям, ставя чашку кофе рядом с ноутбуком писателя.

— Спасибо, — теплая мужская улыбка.

— Нужно будет спросить у Паши, как можно связаться с Делией. Меня немного напрягает, что сутки от нее нет ответа. — Ви садится напротив, зажимая чашку в руках.

— Обязательно спросим. Как ты себя чувствуешь? — Писатель откладывает рукопись и обращает все внимание на девушку.

— Несмотря на все эти помои, которые на меня льются в интернете — отлично. Конечно, у меня мега много вопросов. При этом хочется понимать, что делать дальше. Нужно действовать пока вся это шумиха не улеглась. Отец быстро отряхнется от всего этого, но то что он замаран — греет душу.

— Не хочешь прочитать письмо? Возможно там найдётся несколько ответов. — Осторожно спрашивает писатель, вспоминая негативную реакцию, когда он начинал говорить о письме.

Последовал протяжный тяжелый вздох.

— Не хочу. Но надо.

Виталина приняла свое поражение. Она старательно обходила письмо, которое до сих пор лежало на тумбочки. Маленькая бумажка была сродни ящику Пандоры, которую Виталина не хотела открывать. Ей и так больно. Чувствует, что после прочтения станет намного хуже.

— Ты ведь знаешь, что я рядом и всегда тебя поддержу.

— Так уж и всегда, — от серьезного тона писателя пробежали мурашки и девушка попыталась все перевести в шутку. Но манёвр не удался.

— Я понимаю, что мы с тобой знакомы совсем мало. Возможно тебя это пугает, что наши отношения развиваются стремительно. Но я хочу чтобы ты знала, что у меня на тебя и твоего ребенка самые серьезные планы.

— Меня не пугает, что слишком быстро. Меня пугает, что тебе это все надоест. Мои проблемы. Чужой ребенок. К тому же я не собираюсь оставаться здесь. — Впервые честно и открыто. То что действительно беспокоит.

— Надоест? — Удивился писатель. — Ты действительно думаешь, что меня испугают твои проблемы, ребенок и переезд в другую страну? Боже, какая ты еще глупая, — нежная улыбка.

— Эй, — возмущение, но такое вялое, потому что от этих слов тепло.

— Иди сюда. — Он отодвинулся от стола, приглашая сесть на свои колени.

Бубня себе под нос девушка все-таки встала, обошла стол и села. Тут же очутилась в нежных, но сильных объятьях.

— То что ты себе вбила в голову — все мелочи. Я хочу быть с тобой. С твоим ребенком. С твоими проблемами. С твоими загонами, переменами настроения. Утром, днем, ночь. Это скорее тебе надоест со мной. Потому что я могу сутками сидеть за компьютером. Могу быть вспыльчивым или уходить глубоко в себя. Поверь, у меня не самый сладкий характер. И со мной очень сложно. Это мне нужно бояться, что не захочешь быть со мной.

Мирослав нежно гладит спину и смотрит в зеленые глаза. Тонет. Тонет. Тонет в них.

— Но я хочу быть с тобой, — тихий шепот в ответ.

— Тогда пока это все взаимно, давай не будем бояться того, что еще не случилось.

Они потянулись друг к другу одновременно. Закрепляя соглашение нежным поцелуем.

Нежный момент прерывает телефонный звонок. Писатель отрывается от любимых губ, переводит взгляд на лежащий на столе телефон. Всего четыре буквы на экране заставляет его занервничать. Отец очень редко ему звонил, не потому что у них напряженные отношения. А потому что мужчина был ярым сторонником живого общения. Это касалось не только семьи, но и бизнеса. Мирослав обычно раз в неделю писал коротенькое сообщение “у меня все хорошо” и этого было достаточно, чтобы сердце мужчины не тревожилось о сыне. Обычно все разговоры были с матерью, которая с удовольствием выслушивала сына и рассказывала последние семейные новости.

Поэтому увидим звонок от отца, учитывая обстоятельства в семье, заставило все похолодеть внутри. Виталина почувствовала перемену в мужчине, его напряжение и беспокойство. Захотела встать и дать личное пространство, но писатель только крепче обнял ее, притягивая как можно ближе. Ответил за звонок.

— Что случилось?

— Она в больнице. Состояние удалось стабилизировать. Пока без сознания. Вернешься?

Без “привет”, без прелюдий, без ненужных слов. И вопрос, к которому писатель не был готов. В его руках причина и любовь, которую не хочется оставлять одну. Его поддержка ей нужна как воздух. А там, в другом городе, в больнице любимый человек, который подарил жизнь. Не самый справедливый выбор.

Виталина видит его замешательство. Она слышала весь не многословный диалог, но достаточно, чтобы понять. Мирослав сейчас нужен не только ей, но и более важному человеку в его жизни. Девушка ободряюще кивает. Отпускает. Решает за него.

Он будто читает ее мысли. Как ему объяснить, что она тоже для него важна? Как легким воздух.

— Да, ближайшим рейсом.

Звонок обрывается. Отец услышал то что, хотел. Писатель утыкается лбом в женскую ключицу. Ви в это время пытается нацепить на себя нежное выражение лица. Но пока он не видит, на лице читается паника и отчаянье. Она зарывается пальцами в его волосы, начинает мягко массировать. Пытается себя успокоить, а его поддержать.

— Прости меня, — шепчет Мирослав.

— Все хорошо, — грустно улыбается Виталина. Нет, не хорошо и оба это понимают.

— Моя мама. У нее обнаружили рак несколько лет назад, — тихо говорит писатель, не поднимая головы. Боится смотреть в зеленые глаза и увидеть разочарование. Ведь обещал быть с ней до конца. А она все продолжает нежно гладить его волосы. Делая только хуже своей добротой и заботой. — После курса лечения наступила ремиссия, но… — тяжелый вздох, — месяц назад случился рецидив и лечение пока не помогает. Я, Боже, Ви…

— Послушай меня, — девушка берет себя в руки, чувствует, что сейчас она должна быть сильнее их двоих. Ладони перемещаются на подбородок и мягко тянут вверх, заставляя посмотреть в глаза. В них она увидит безграничную нежность, заботу, благодарность и что-то похоже на любовь. — Есть вещи и ситуации над, которыми мы не властны. Ты мне очень дорог и поверь, я очень сильно хочу, чтобы ты сейчас был рядом. Но я никогда в жизни себя не прощу, если ты сейчас останешься со мной. На мне достаточно сожалений, ошибок и грехов. Не давай мне повода еще больше себя ненавидеть. У меня большие проблемы с самопрощением.

— Но сейчас на тебе такое давление общественности. Твой отец, сын…

— Мирослав, — твердо и решительно, — ты сейчас забронируешь билет и улетишь, а я тебя подожду. Никуда не буду лезть и светиться. Залягу на дно и буду выжидать подходящего момента. Как минимум мне нужно связаться с Делией.

— Пару дней и я вернусь.

— А я тебя подожду. Ничего не случиться за эти дни.

Виталина слабо верит в свои же слова. Но она впервые видит писателя такого неуверенного и нерешительного. Ви знает как тяжело делать правильный выбор, но она уверена, что именно сейчас поступает правильно, отпуская его. Понимает, что если с его мамой что-то случится, он себя никогда не простит. Что не увиделся, не прилетел, не поговорил с ней, а остался с Витальной. С девушкой, которую знает несколько недель. Рыжеволосая никогда в жизни не захочет увидеть ненависть и обвинения в его глазах, направленные на нее.

Она целует первая. Нежно. С привкусом обещания, что все будет хорошо. Мирослав отстраняется первым. Смотрит так пристально, в самое сердце. Девушка от чего-то пугается этого взгляда.

— Я те…

— Бронируй билет. Тебя ждут. — Она в испуге перебивает его. Боится фразы. Признания. Возможно это промелькнуло на ее лице. Поэтому писатель только улыбается, целует в кончик носа и берет телефон, что бы забронировать билет. Ви не отстраняется, хочет побыть как можно дольше вместе. Поэтому видит, что вылет через несколько часов. Так быстро. Сердце стремительно летит в район пола. Девушка запрещает, разочарованию вырваться наружу. Профессионально натягивая улыбку на губы.

Зато Мирослав раскрывается с другой стороны. Он не сдерживает раздражения. Свои эмоции и желания. Вот эта грань творческой личности, которая может поддаться эмоциям и отпустить контроль. Ви видит в его взгляде злость. Понимает, злится не на нее, на ситуацию в целом. Он вгрызается в нежные губы, подхватывает под бедра и несет в комнату.

Отчаянье, которое накроет обоих, еще не скоро сменит нежность.

***

Вечером сидя одна на кровати в пустой квартире, Виталина нервно смотрит на конверт. Мирослав улетел, Паша уехал на работу. Ви осталась одна со своими демонами в голове.

Рыжеволосая понимает, что это не самый подходящий момент открывать бумажный ящик Пандоры, когда Мирослав так далеко и не сможет ее успокоить. Но время пришло, она чувствует это на интуитивном уровне и не важно, что она не готова читать строки, написанные чужим человеком. Парадоксально, что “мама” чужой для нее человек.

Нервный вздох и трясущиеся руки тянутся за письмом. Не с первого раза, но бумага поддается, раскрывается, как и тайны.

“Здравствуй, моя маленькая девочка!

Я не уверена, что мне разрешено тебя так называть, но прости мне эту маленько прихоть. Знаю, я очень сильно виновата перед тобой, но надеюсь ты когда-нибудь сможешь меня простить. Сейчас мне важно, чтобы ты прочитала это письмо и попыталась меня понять. Понимаю, что ты в праве меня ненавидеть. И будешь права. Я себя до сих пор не простила, что не смогла тебя забрать.

Я безумно любила твоего отца. Слепой ненормальной любовью. Его тотальный контроль, грубость, ревность, агрессию принимала за любовь. А когда он начал изменять и поднимать на меня руку было слишком поздно от него уходить. Я была беременна. Думала ребенок изменит его, но стало только хуже.

Мои попытки с ним бороться приводили к новым скандалом, избиениям и унижениям. Он медленно меня убивал, по больше части морально. Ведь я была простой девочкой из детдома, которую некому защитить.

Ты была совсем малышкой. Только исполнился год, когда он избил меня до беспамятства. Моя неудачная попытка суицида, привела меня в психушку с легкой подачей твоего отца.

Я сбежала. Мне помогли. Человек, который намного достойней твоего отца. Который все время меня поддерживал.

Ты не думай, что сбежав, я бросила тебя и даже не пыталась тебя забрать. Пыталась. Огромное количество раз. В последнюю попытку, когда мне практически удалось вывести тебя из страны, то он пригрозил мне. Либо я оставляю попытки, либо тебя постигнет такая же участь, как меня. Я испугалась за тебя и отступила.

Прости меня, моя маленькая девочка! За то, что оставила тебя с ним. За то что была так сильно влюблена в этого тирана. За ту боль, что тебе придется с ним пройти. Я очень сильно тебя люблю, моя маленькая девочка, Виталина!

Твоя, мама, Анна.

Когда-нибудь мы обязательно увидимся.

Я обещаю!”

Беззащитный вой раздался на всю квартиру. Не сразу поймешь, что в этом нечеловеческом звуке, скрывается боль и отчаянье хрупкой девушки.

Глаза снова перечитывают строки. На бумаге следы от слез непонятно чьи. Той кто писал или той кто читает. Вероятно, их обеих.

Рыжеволосая перечитывает в третий раз. Ее резко бросает в жар. Ей солгали. Директор в детском доме, говоря, что письмо ей принесли много лет назад. Слезы резко высыхают. Меняется настроение и настрой. Во-первых, письмо не многолетней давности, возможно несколько месяцев, максимум год. Во-вторых, мама жива. Эта мысль больно бьет где-то под ребрами. Ви не знает, как относится к этой новости. Радостно или обида маленькой девочки взыгралась внутри. Что-то непонятное, требует время, чтобы разобраться.

Резко вспыхивает ненависть. На отца. Этот человек, которого всю жизни она называла папа, издевался над ее матерью, над ней, а теперь и над ее сыном.

Как часто мы слышим фразу, что нужно выждать идеальный момент. Все это несусветная хрень. Все зависит от решимости человека, а выжидать момент — это прикрытие своей слабости.

Виталина больше не будет ждать. Нет времени быть слабой. Пора становиться сильной. Самое опасное животное это мать, готовая защищать своего ребенка до последнего своего вздоха. И неважно на ногах или лапах она ходит.

Глава 21. Вызов

За ночь решимость не растворилась. В дымке рассветных лучей, она только укрепилась. Виталина стояла около окна на кухне. Дверь квартиры тихо открылась и появился бармен после очередной рабочей ночи. Парень тихонько прошел на кухню, думая, что все спят, но на пороге вздрогнул, увидев темный силуэт окло окна.

— Чего не спишь? И где Слава? — проговорил он, проходя к холодильнику за бутылкой холодной воды.

— Он уехал. Его мама в больнице поэтому он нужен там.

Паша понимающе кивнул. Его профессиональный радар психолога без образования, так как профессия предполагала быть чутким человеком, видел, что девушка беспокоится. Он знал, что на вопрос “все ли хорошо” никто, никогда не получает правдивого ответа.

— Тебе нужна помощь? Или возможно выговориться? — Он дико устал, но не мог просто взять и оставить девушку одну.

Виталина улыбнулась устало, но искренне.

— Нет, иди ложись. Отдыхай.

Она отвернулась, снова смотрела куда-то вдаль. Паша немного постоял. Неловко кивнул самому себе и поплелся в свою комнату. Когда он завернул за угол, Ви его окликнула и ему пришлось сделать шаг назад. Выглянуть из-за угла.

— Не знаешь где Делия? Я не могу до нее дозвониться пару дней.

Бармен нахмурился. Немного подумал прежде чем ответить.

— Нет, не знаю, но она как-то говорила, что ей придется на несколько дней улететь по работе. Сегодня, завтра должна объявиться.

— Хорошо, спасибо. — Кивнула рыжеволосая, погружаясь в свои мысли и этим показывая, что больше вопросов нет.

Паша ложился спать с нехорошим предчувствием. Но веки сомкнулись быстро, погружая уставшее тело в крепкий сон.

Алексия позвонила сразу, как только закрылась дверь в комнату бармена. Виталина улыбнулась, отвечая на звонок.

— Приветики — привет! — и не тени улыбки.

— Выглядишь не очень, — без приветствия ответила Ви.

— Нет повода для веселья. Ты ведь знаешь о маме парней. Тис храбрится, но беспокоится. Вчера искали хорошую клинику в Европе, нашли вариант, завтра вылетаем.

— ВылетаЕМ? — удивленно выделила последний слог рыжеволосая.

Лекс застенчиво улыбнулась и отвела взгляд.

— Ну, вообще-то я не напрашивалась. Просто…

— Я не собираюсь оставлять ее одну. К тому же, если в этот раз маме не станет легче, она должна познакомиться с моей парой. — Мстислав появился из неоткуда, чмокнул брюнетку в нос и скрылся, бросив в камеру — привет, Ви.

Виталина не успела поприветствовать в ответ, как мужчина исчез.

— Значит, знакомство с родителями, — улыбается рыжеволосая.

— Не самое уместное к тому же, — фырчит Лекс, но глаза ярко сияют от нежности и любви. Выражения лица резко меняется, становится беспокойным. — Как ты?

А Ви не знает, что сказать. Ложь подруга сразу поймет. А правда — напугает.

— Мне страшно, грустно и уже скучаю по Мирославу. — Эта правда, но не вся. — А еще я прочитала наконец письмо. И… — тяжелый протяжный вздох. — Она жива. Моя мама жива.

Алексия издала непонятный звук, закрыв рот ладонью и в ужасе распахнула глаза.

— У меня много вопросов. Я зла и ненавижу отца. Эти эмоции давят на меня и я боюсь, сломаться. — Это тоже правда.

— Мне жаль, что ты все это проживаешь одна. Прости, что я не рядом.

По щеке Лекс скатывается соленая капелька. Точно такая же, зеркаля, катится по щеке Ви.

— Мы со всем справимся, — грустно улыбается Виталина. — Не вечно же нам страдать.

— Я просто переживаю за тебя. Мне невыносимо думать, что ты там одна, когда у меня все хорошо. Будто я все это не заслуживаю. И хочется за это извиниться.

— Глупая, — с улыбкой качает головой рыжеволосая. — Не смей за это извиняться. Ты как никто другой заслуживаешь любви, счастья и спокойствия. После всего того, что ты пережила, ты до конца жизни должна оставаться счастливой, без всяких негативных эмоций.

— Я хочу чтобы ты тоже была счастлива.

— А я и буду. Назло всем.

Алексия нежно улыбнулась.

— Мне нравится твой настрой.

— Мне мой тоже.

Брюнетка тревожно оглядывает свою подругу через экран телефона и чувствует недосказанность, тревогу. Внутри что-то переворачивается, заставляет переживать за рыжеволосую. Лекс видит в глазах смирение и какой-то животный блеск — несочетаемое комбо.

— Мне пора. Я сегодня еще не ложилась.

— Да, конечно. Сладких снов, Ви. Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, Лекси.

У брюнетки мурашки по кожи, будто с ней попрощались. Навсегда.

Виталина выдыхает. Идет к выходу. Накидывает на плечи пиджак. Обувается. И выходит из квартиры. Пора забрать свое.

***

Рыжеволосая просит таксиста остановить машину за несколько домов от дома отца. Знает, что здесь по всюду камеры и незамеченной она не останется, но ей требует несколько минут, чтобы перевести дыхание.

Район значительно отличается от основного города. Величественные дома, ухоженные придомовые участки, так и кричат о статусах владельцев. Здесь все разительно отличает от квартиры ее детства. Простора больше, но это все такая же золотая клетка, только отличается площадью. Ви может с легкостью представить, как ее ребенок задыхается, живя в этой роскоши, но которая ограничивает по рукам и ногам всеми статусами, правила и строгим контролем ее отца. Мурашки по кожи и пальцы в кулак.

Девушка идет стремительно и решительно, с толикой надежды в груди и отчаяньем в сердце. Она звонит в звонок, смотрит в камеру и нервно ждет.

Виталина чувствует взгляд через камеры. Холодок по кожи. Динамик издает скрипящей звук, вынуждая вздрогнуть хрупкое тело, а затем произносит.

— Анатолия Павловича нет дома.

— Я не к нему. А к Богдану.

Тишина. Давящая. Страшная. Звонкая.

— Не положено. Уходите, иначе нам придется вызвать полицию.

— Вызывайте.

Девушка улыбается в камеру, делает шаг назад и садится на ступеньку.

— Я их здесь подожду.

Ви знает отца. Знает, что тот либо позволит зайти, либо выйдет сам. Сейчас ранее утро и рыжеволосая уверена, на все сто процентов, что отец еще дома. С минуты на минуту поедет на работу. Он человек привычки, строгого порядка и расписания. Девушка слишком часто приходила поздно домой и распорядок отца выучила лучше, чем прокурор уголовный кодекс.

Мимо проезжает машина. Через тонированные стекла чувствует заинтересованный взгляд случайного свидетеля ее упрямства. Улыбка расползается на ее лице, потому что имидж для отца это все. И она сейчас посягнула на этот “святой” грааль. Слухи расползаются быстро, особенно в кругах элиты. Рыжеволосая уже предвкушают, как будут говорить, что дочь Ёлкина сидела на пороге дома, а родной отец не впустил. Люди, которые считали, что она лгунья, начнут задаваться вопросами. И рано или поздно ответы найдутся и они очень не понравятся ее отцу, но взбудоражат общественность.

Она слышит щелчок. Неподалеку разъезжаются откатные ворота и на дорогу выезжает черное элитно авто. Машина останавливается напротив. Стекло на задней двери слегка опускаются, не показывая лица.

— Садись. Поговорим.

Виталина улыбается, нарочно медленно поднимается, оттряхивает седалищное место. Так же медленно обходит машину и садится назад.

— Доброе утро, папочка.

И в эти слова она вкладывает всю свою ненависть.

В машине играет тихо музыка. Дочь с отцом сидят отвернувшись друг от друга. Мужчина зол. Девушка напряжена. Они смотрят на разные стороны дороги. У них разные взгляды на жизнь. И этот именно тот случай, когда фраза “и разошлись, они как в море корабли” была бы самым идеальным завершением их семейных отношений.

— Почему ты мне лгал, что мама умерла при родах? — Один самых важных вопросов слетает из уст девушки.

Она не видит, но отец вздрагивает и стискивает кулаки.

— Она умерла для меня, когда попыталась уйти к другому.

— Ты бил ее.

— Она заигрывала с другими.

— Ты принимаешь доброту за кокетство.

— Ты ничего не знаешь! — Взревел отец и развернулся к дочери, глаза сверкали яростью.

А вот Виталина была спокойна. Она с достоинством выдержала взгляд отца.

— Чего я не знаю отец? Твой тотальный контроль? Твой гнев? Твои собственнические наклонности? Твой талант к угрозам? Или умение воплощать слова в реальность? Что именно я не знаю?

Девушка нарушает зрительный контакт, горько усмехается и отворачивается.

— Единственно, чего я не знаю — это твою любовь, отец.

Хочется разреветься. Выйти из машины на ходу, но она упрямо сидит и чувствует сжигающий взгляд отца. А у него флэшбеки в голове точно такого же разговора около двадцати четырех лет назад. Виталина безумно похожа на мать. Внешностью, характером, этим чертовым упрямством.

— Она любила тебя, а ты убил своим чёрствым отношением.

— Откуда тебе знать, ты была младенцем. Я любил Анну. Всегда и до сих пор. — На последних словах его голос потух, затих, но Ви это услышала. Мурашки по кожи.

— Ты убиваешь все, что любишь, — шепчет девушка. — Твоя любовь ненормальна и разрушительна. Посмотри, что она сделала с нашей семьей. Я ненавижу тебя, презираю, мне очень жаль, что я твоя дочь.

Мужчина ухмыляется. Он уже слышал подобные слова. И ему нечего сказать. Виталина тяжело вздыхает.

— Предлагаю порвать наши семенные узы раз и навсегда. Я заберу Богдана, и мы покинем страну. Захочешь видеть внука, препятствовать не буду.

— Нет.

Виталина ухмыляется.

— Ну да, будет странно, если я заберу ТВОЕГО сына. — Девушка выделила это слово голосом. — Зачем ты так сделал? Зачем присвоил себе то, что никогда не будет принадлежать тебе? Зачем ты портишь жизнь еще одному ребенку? Богдан еще ребенок, мой ребенок, отец. Не твой. Никогда им не будет, сколько бы ты не называл его своим, и не выводил в свет.

— Он мой, — снова взревел мужчина.

— Нет, — спокойный ответ. — И ты прекрасно это знаешь. Ты видишь в Богдане меня, видишь в нем Анну, не так ли? Можешь не отвечать, по твоему взгляду вижу, что я права. Ты никогда не будешь счастливым, не таким способом. Отнимая счастья у других. Давай позовем мальчика и попросим выбрать его с кем он хочет остаться. С тобой со своим ненастоящим отцом или со мной с чужим человеком, с так называемой сестрой. — В глазах отца пробежала тень страха. — И ты прекрасно знаешь, что мальчик пойдет за мной, потому что твоя любовь убивает все чувства.

— Останови машину! — Рявкнул отец.

Автомобиль остановился.

— Убирайся!

Девушка открыла машину, снова посмотрела на отца.

— Я сделаю все невозможное, что бы отнять у тебя своего ребенка. И это не моя гордыня говорит или задетые чувства. Это тебе говорит сердце матери. Я уничтожу тебя в отместку за маму, за мою растоптанную жизнь, ради счастья своего ребенка.

Она вышла с горящим решительным взглядом, который до ужаса напугал взрослого мужчину, бизнесмена, держащего конкурентов в страхе. Он ошибался, говоря, что Виталина похожа на свою мать. Она намного сильнее, уверенней и опасней.

Рыжеволосая была довольна собой. Она не испугалась, не дрогнула и позволила отцу подавить ее волю. Девушка выключила диктофон, который успела незаметно включить, когда села в машину. Довольная собой, вызвала такси и поехала в квартиру бармена.

Ей было необходимо поговорить с Мирославом, рассказать все. Встретиться с Делией и продумать следующий шаг.

Где-то в глубине души, ей было жаль отца. Всю жизнь любить одну женщину, какой-то больной любовью и убивать своими чувствами каждого, кто был рядом. Она никогда не поймет его. Ей и не хотелось. Уверенность, что она заберет своего сына, улетит в Америку и вычеркнет всю жизнь, прожитую в этом городе, была на все тысячу процентов.

Такси остановилось около подъезда. Виталина расплатилась и вышла. Решила не дожидаться личной встречи с Делией и послала ей аудиозапись диктофона. Написав в сообщении “нам нужно срочно все обсудить”.

Девушка сделала несколько шагов в направлении к подъезду, как услышала резкий звук шин. Она успела только обернуться, как ее схватили за руки. Не успела даже пискнуть, как почувствовала боль в районе шеи. Тело моментально начало обмякать. Телефон выпал из рук. Расфокусированный взгляд не мог хоть за что-нибудь зацепиться. Она почувствовала, как ее грубо усадили на сиденье и последнее, что поймал мутный взгляд, прежде чем отключиться, это закрывающуюся дверь автомобиля. В голове промелькнуло, что ей конец. Она умирает. В голове всплыл силуэт Мирослава и фантомные объятья ее сына. А затем Виталина провалилась во мрак.

Глава 22. Сумасшедшая

Тело ломило. Голова шла кругом. Взгляд расфокусированный, мутный. Виталина приходит в себя медленно. Она ничего не помнит после разговора с отцом. Не понимает где находится.

Она пытается встать, но ее что-то сдерживает. Паника накатывает горячей лавой по всему телу. Пытается кричать, но голос не слушается, хрипит, безжалостно раздирая горло.

А затем яркие вспышки воспоминаний. Такси, дорога до подъезда, незнакомые люди, боль в районе шеи. С колоссальным усилием берет панику под контроль. Моргает быстро — быстро, до пятен, а затем распахивает и замирает.

Серые стены. На окне решетка, за ним ночь. Взгляд падает на тело. И снова паника. Она лежит привязанная к кровати, так сильно, что тело занемело. “Психушка” первая и правильная мысль мелькает в голове. Истеричный смех эхом отбивается от стен, заполняет маленькую палату. Резко сменяющейся на отчаянный плач. Отец сдержал свое слово — упек ее в психбольницу.

Виталина не спала остаток ночи. Она то плакала, то смеялась, то пыталась кричать, но голос совсем ее не слушался, срывался на беспомощный хрип.

Рано утром двери распахнулись, впуская в палату женщину в белом халате.

— Успокоилась. — Констатировала она. — Нам пришлось вколоть бешеную дозу успокоительного. Когда тебя привезли — ты кричала, вырывалась, нанесла увечье охране. Сейчас я тебя развяжу и отведу тебя в туалет. У тебя два выбора быть послушной и спокойной, тогда мы будем дружить. Либо ты проявляешь агрессию, тебя запирают в изоляторе и ты ходишь под себя. Ну так что, мы будем дружить?

На морщинистом лице даже мускул не дернулся, когда она говорила и безразлично смотрела на рыжеволосую. Ви не помнила, чтобы устраивала дебош, но на сомнительную дружбу была готова. Медленно кивнула.

— Правильное решение девочка. — Все тот же безразличный тон.

Женщина расстегивала ремни один за другим. Постепенно освобождая онемевшее тело. Ви разминала конечности по мере их освобождения. Она с трудом села на кровь. Не с первого раза удалось встать. Ноги были ватными, непослушными. Тело слабым и неповоротным. Шаги были неуверенными. Голова до сих пор была тяжелая.

За дверью их ждали два парня в белом костюме мед брата.

“Они считают меня опасной”. Промелькнула мысль, а на губах отразилась горькая ухмылка. Она здесь жертва, не они, но этот факт мало кого волновал. Для них всех, она неуравновешенная, психопатка, ненормальная. Как еще называют людей, которые попадают в такие заведения? А как называю тех, кого предал родной отец ради своего имиджа и репутации?

До уборной дошли медленно. По дороге попадался медицинский персонал. Несколько жителей сего сомнительного заведения, на вид вполне адекватные. Насколько могут быть адекватные пациенты в псих больницах.

Туалет был общий. Без всяких признаков личного пространства. Такой же серый, как и все вокруг. Сопровождающие мужчины повернулись спиной — и на этом спасибо.

Нечто похожее на зеркальную поверхность висело над раковиной. На вид прочнее обычного зеркало. Возможно мера предосторожности, чтобы не было соблазна разбить и покончить собой. Ви была уверена, если прожить в этих стенах продолжительное время, то это может стать отличным решением всех проблем.

Виталина выглядела ужасно. Волосы растрепанные. Под глазами тени. Зрачки расширены, а веки припухшие. Наверно, так и выглядят люди напичканные успокоительным, а возможно еще какой-нибудь дрянью. Она попыталась привести волосы в порядок, разгладить их трясущимися пальцами, хоть как-то стать похожей на нормальную, но все попытки провалились.

Снова горькая ухмылка и отчаянье в глазах. Ее ведь найдут? Она ведь успела отправить аудиозапись Эле? Она ведь не сойдет с ума? И в каждом вопросе сомнение.

Виталину привели обратно в палату. Захлопнули дверь, заставив вздрогнуть. Оставляя наедине с жирующим отчаяньем.

Девушка пересекла маленькую комнату, подошла к окну. Она никогда не думала, что будет смотреть на голубое небо, через темное железо решетки. Интересно сколько нужно времени, чтобы действительной сойти с ума, здравомыслящему здоровому человеку, находясь в таком учреждении в четырех стенах? Если честно узнавать не хотелось. И рыжеволосая сделает все что в ее силах, чтобы не сойти с ума.

***

Виталина переоценила свои моральные силы. Это случилось во время обеда. Ей разрешили покушать в общей столовой с относительно спокойными жителями больницы. Образы растрёпанных людей, сидящие за столами, отпечатались в сознание надолго. Пугал не их вид, а отсутствующие мертвые взгляды. Резкие выкрики некоторый из обедающих. Заставляли вздрагивать и с опаской оглядываться. Приступ агрессии одной женщины, которая внезапно подорвалась с места и начала душить соседа, выкрикивая “умри сатана”. Испуг остальных, свой собственный. Нечеловеческий крик той самой женщины, когда санитары уволакивали ее в изолятор. А потом наступило то самое тихое спокойствие. Как будто ничего не случилось. Как будто не было, акта нападения, безумных криков и проклятий. И это чувство обреченности, которое витало в воздухе. Как будто именно им они все питались, а не едой, которая на вкус была как пластик.

На ужин девушка идти не хотела. Это не был порыв сумасшедшего. Напротив, адекватного человека, который боится за свою жизнь.

Ее попытались насильно вытолкнуть из палаты, но девушка начала сопротивляться.

— Я не хочу. Не могу. Я нормальная. — Она не кричала, тихий отчаянный шепот срывался с потрескивающих губ. — Я нормальная. Нет. Пожалуйста.

Рыжеволосая яростно сжимала косяк, до побеления костяшек. Она брыкалась, пыталась вырваться. Уж лучше в изолятор подальше от всех, чем ждать, когда кто-нибудь воткнет ей вилку в глотку с криком “изыди сатана”. Ви хочет жить.

— Пожалуйста. Нет.

Тихие слезы отчаянья стекались по щекам, когда она в очередной раз почувствовала болезненный укол. Тело начало обмякать. Разум затуманился, но губы продолжали бессознательно шептать:

— Пожалуйста. Я нормально. Не трогайте…

А затем долгожданная тьма.

Очнулась рыжеволосая от нечеловеческого крика. Кто-то за стенкой истошно орал. Сложно было распознать в этом звуке что-то человеческое. Больше животного.

Волоски встали дыбом от страха. Виталина резко подскочила на кровати, вжалась в спинку, подогнув ноги под себя. Ее трясло. От страха, от осознания, что она до сих пор в псих больнице и это ей не приснилось, от атмосферы безумия с примесью отчаянья.

Конечности затекли. Страх постепенно отпускал, уступая место безразличию. Такому безысходному смирению. Крик постепенно начал стихать. Девушка осмотрелась. Палата ничем не отличалась от предыдущей. Такие же серые стены, небольшое окно с решеткой, стеклянная прочная дверь. В левом углу потолка заметила мигающую красную точку камеры. В предыдущей комнате она не замечала ничего подобного.

Виталина позволила себе расслабиться, вытянула ноги. Размяла руки. Как только она села на край кровати, двери щёлкнули, впуская престарелого мужичка в белом халате. Двери за ним автоматически закрылись. Рыжеволосая настороженно смотрела на вновь прибывшего. На его, казалось бы, искреннюю сожалеющую улыбку. Мужчина остановился в пару шагах от нее, внимательно осмотрел, все так же улыбаясь.

— Госпожа Ёлкина Виталина Анатольевна двадцать четыре года. Меня зовут доктор Зуев, я ваш лечащий врач. — Тишина и пристальный взгляд карих глаз.

— Надеюсь вы от меня не ждете фразы “приятно познакомиться”, ведь это не так. — Холодно проговорила девушка, пытаясь скрыть трясущиеся руки в длинные рукова рубашки. Этот жест не ускользнул от внимательных карих глаз мужчины.

— Вы знаете почему оказались здесь?

— Да. Мой отец заплатил вам, чтобы держать меня здесь, подальше от его воображаемой счастливой семейной жизни. Чтобы я не портила его репутацию и имидж. — Фыркнула рыжеволосая, во взгляде полыхнула ярость. Мужчина сделал несколько шагов назад.

— Ваши близкие беспокоятся о вас. — Начал осторожно доктор. — Вам диагностировали “бредовое расстройство личности”. Это когда…

— Я знаю, что означает этот диагноз. — Перебила его Виталина. — Простыми словами, когда вымысел человек воспринимает, как правду. Удобный диагноз, особенно после статьи в газете, что Богдан мой сын.

Мужчина поджал губы.

— Виталина, послушайте. У вас генетическая предрасположенность. Ваша мама…

Рыжеволосая расхохоталась.

— Дайте, угадаю, вы были молодым доктором, возможно только-только начали свою карьеру, когда мою маму сюда упекли. Вы так же были ее лечащим врачом. Я уверена, она была идеальным первым пациентом. К счастью, недолго. Какое удачное стечения обстоятельств, неправда ли? — Продолжала девушка, гневно смотря на доктора. — Мать и дочь. И словосочетание генетическая предрасположенность превосходно подходит к этой ситуации. Вы знаете, а я уверена, что знаете, есть психологическая теория возникновения бредового расстройства. Она называется теория защитного механизма. Она предполагает, что весь вымысел или бред, является результатом защитного механизма. Он направлен на сохранение позитивного взгляда на себя, путем приписывания негативных свойств другим людям или обстоятельствам. А у меня определенно, есть причины облагородить себя и залить грязью своего отца. А сейчас доктор, загляните мне в глаза, проанализируйте мое поведение и слова. Скажите я похожа на человека с бредовым расстройством личности?

Доктор попятился назад. Губы вытянулись в тонкую линию, а в глазах промелькнул страх.

— Я назначу вам лечение, — проговорил мужчина.

— Мне жаль вас. — Проговорила девушка с грустной улыбкой. — Надеюсь его деньги сделают вас счастливым человеком. Совесть он вашу уже смог заставить замолчать.

Виталина отвернулась. Не стала смотреть, как плечи мужчины опустить под грузом вины.

За стенкой продолжался вой, но уже не такой громкий и сильный. Скорее умоляющий, чтоб его прикончили, освободили от страданий. Именно так сейчас выла душа Виталины, пока внешне она пыталась не сломаться. Ради себя, ради сына, ради Мирослава, ради Лекс и ее парня, ради своей мамы. Но она не была уверена, что сможет долго продержаться.

— Господи, пожалуйста, дай мне сил не сойти с ума. — Шептала девушка.

Она сложила руки на груди. Через решетку на нее смотрело ясное, голубое небо. Зеленые глаза с жадностью ловили небесную краску, боясь забыть яркость внешнего мира. Сухие, искусанные, бледные губы молились. Не умеючи, но со всем пылом и отчаяньем, передавая мольбы горячего, но искалеченного сердца. Соленые дорожки слез не приносили долгожданное облегчение. Они были тем якорем, который показывал, что она еще умеет чувствовать, что она еще жива среди этих серых мертвых стен.

Вой прекратился. Наступила звонкая тишина. Виталина не будет спать всю ночь. Слушая непонятные звуки, глухие удары, стоны. А на утро мимо ее палаты провезут на каталке тело накрытое простыней. Она увидит на мгновение сквозь стеклянную дверь, безжизненно свисающую руку. Крик ужаса застынет где-то внутри.

Через пару минут ее выведут в туалет. Она заметит, кровавые подтеки на такой же стеклянной двери соседней палаты. Уборщица торопливо будет все отмывать.

Виталина поймет сразу, ее сосед разбил голову этой ночью. Но кошмар всего этого, что никто не остановил. Камеры в палатах. Медсестры на посту. Охрана. Все безразлично наблюдали и слушали, как утекает чья-то жизнь.

Вернувшись в палату, девушка забьется в уголок. Попытается отгородиться от этого безумного мира. Заставит себя вспоминать Мирослава. Его прикосновения. Его голос. Их совместное времяпрепровождения. Он станет ее путеводной звездой. Будет греть душу, оберегать разум, чтобы не сойти с ума.

Глава 23. Отчаянье

Мирослав влетел в квартиру. На кухне за столом сидела Делия и Паша, что-то тихо обсуждая.

— Вы нашли ее?

Отрицательное мотание головой в ответ. Писатель вылетел практически сразу, как вместо Виталины, ответил обеспокоенный голос Эли. Он извинился перед матерью и отцом, объяснил ситуацию. Мама понимающе улыбнулась, отец похлопал по плечу. У них еще будет время. Уже собраны вещи, оформлены документы и родители в сопровождение врачей летят в Европу, где их встретят Мстислав и Алексия.

Писатель сорвался обратно, чтобы убедиться, что с его девочкой все хорошо. Но не хорошо. Все просто было ужасно. Делия предполагает, что они разминулись буквально несколькими минутами. Потому что когда она подъехала к подъезду, то на дорожке увидела телефон. Экран треснул, он был не заблокирован, а на дисплеи виднелось сообщение, которое было адресовано ей.

У журналистки сел телефон, не было возможности и времени его зарядить. Поэтому она не отвечала все эти дни. Девушка в спешке решала все накопившиеся дела и вопросы, но все равно не успела. В глазах читалось сожаление.

Паша винил во всем себя. Ведь он чувствовал, что с девушкой что-то не так. Мог побыть с ней, поговорить, взять несколько выходных и присмотреть до приезда хотя бы Делии.

Мирослав метался по кухни, слушая аудиозапись. У него замирало сердце, когда он слышал ее голос. Такой родной, с нотками злости и страха. Он представлял какой уверенной она выглядела, разговаривая с отцом, но внутри сжималась от паники.

— Вы звонили в больницы? — Останавливаясь посередине кухни, спросил писатель.

— Мы обзвонили все. В том числе психиатрическую больницу за городом. — Ответила Делия, — но я уверена, что это дело рук ее отца. Так что нам не скажут правду.

— Значит, нужно поехать к Ёлкину и узнать лично у него. — Твердо произнес Мирослав.

— Ты уверен? — Спросила девушка.

— Как никогда!

— Поехали! Я за рулем. — Паша стремительно встал со стула и вышел. Все молча последовали за ним.

Ехали в тишине и напряжение. В меру быстро, не нарушая. Делия сидела в телефоне, что-то яростно печатая. Мирослав застыл в одной позе, нервно постукивая пальцами по коленке. Он пытался унять свой гнев, чтобы с порога не начать размахивать кулаками. Вообще, он человек мирный, пока не трогают его. А тут не то что тронули, тут забрали, отняли, украли.

Бармен уверено припарковал автомобиль на парковке, напротив здания.

— Не делай то, что развяжет ему руки, чтобы упечь тебя за решетку. Этим ты только навредишь Ви и ничем не сможешь помочь. — Проговорила Делия, не отрываясь от телефона.

— Не натвори дел. — Бросил беспокойно Паша. Он впервые видит своего друга в таком состоянии. Всегда спокойный и нейтральный, сейчас готов порвать каждого на своем пути.

Писатель только кивнул. Холодный ум — это отличительная черта их семьи. Мирослав с детства был хладнокровным и не поддавался эмоциям, в отличие от того же Мстислава, которому пришло научиться не действовать импульсивно. Но именно сейчас писатель боялся, что не сможет сдержаться. Он был на грани безумия от страха за Виталину и готов был на все ради нее. И сейчас поддаться эмоциям, на его взгляд, был не самым плохим вариантом.

Мстислав беспрепятственно прошел мимо охраны. На ресепшен бросил безапелляционное “к Ёлкину”. Одарил решительным взглядом администратора, что та закрыла рот, так и ничего не сказав.

На нужном этаже все так же уверено прошел мимо секретаря, та только успела подскочить, как писатель с размаху открыл дверь в нужный кабинет, с кричащей о верном выборе золотой табличкой на двери. Мужчина за столом на мгновение растерялся наглому вторжению, но как только понял, кто его потревожил, жестом приказал скрыться девушки, которая нервно что-то лепетала.

— Добрый день! — наигранно приторно проговорил Ёлкин, очередным жестом приглашая нежеланного гостя сесть напротив него.

— Где она? — Твердо задал вопрос писатель, испепеляя взглядом мужчину. Мстислав не стал садиться, но подошел ближе.

— Я так понимаю речь идет о моей дочери? — Спокойно проговорил отец Виталины. — Я не знаю где она. Возможно…

Писатель не позволил продолжить игру одного актера и включил запись их разговора, которую Делия ранее переслала ему и Паши, чтобы как можно больше копий осталось, чтоб наверняка.

Мужчина замер и моментально побледнел.

— Если вы думаете, что за Ви некому заступиться, то вы глубоко ошибаетесь. Я найду ее, а вас дам на растерзание общественности.

— Это угроза?

— Обещание! Ради нее я переверну весь этот гребаный город. Я никогда не пользовался связями своей семьи, но думаю это именно тот случай, когда нужно убрать подальше свои принципы. Пожаров. Вам о чем-нибудь говорит? — писатель оперся кулаками о стол и словно навис над мужчиной. Он видел как в ужасе расширились зрачки напротив. — Имейте в виду, Виталина моя женщина. Она станет частью моей семьи, как и ее сын.

— Ты не посмеешь! — Вскочил Ёлкин, пытаясь увеличить дистанцию и отгородиться от подавляющей ауры писателя. Мирослав выпрямился и ухмыльнулся.

— Один звонок отделяет вас от краха. Где она? — Практически рявкнул вопрос, мужчина напротив вздрогнул.

— Я не знаю. — Как можно тверже проговорил Ёлкин, пытаясь спасти свое достоинство.

Мирослав был в бешенстве и чтобы не натворить дел, развернулся и ушел. Его глаза пылали чистой яростью, когда он вылетел из кабинета и чуть не сбил с ног мимо проходящего сотрудника.

Внизу, на выходе, он столкнулся с Мутным, с бывшим Виталины. Пожаров без слов и предупреждения впечатал кулаком по морде с такой силой, что тот пошатнулся и отошел на пару шагов. Моментально закрывая ладонью разбитый нос. Мирослав был ниже Мутного и меньше в плечах, но это не мешало ему выглядеть опасным. Охрана тут же подскочил, но Мутный сделал жест рукой и мужчина остался на месте, но настороженно наблюдал за развернувшийся сценой.

— Если с ней что-нибудь случится, твоя голова будет следующая.

— В чем проблема? Ты про Ви? — гундосит парень.

— Еще скажи, что ты не знаешь. Пляшешь под дудку ее отца и не в курсе. — Выплюнул слова писатель. Он прошел мимо к машине. Паша увидев представление друга, мигом выскочил, но продолжения не последовало, поэтому остался стоять около открытой двери.

— Нет. — Вдогонку крикнул Мутный. — Я не знаю где она, но к вечеру скину смс Делии о ее месте нахождения.

Мирослав остановился. Резко развернулся. Прошелся гневно оценивающим взглядом, будто взвешивал можно ли этому мужчине доверять. Не придя к однозначному ответу у себя в голове, просто кивнул. Тут же полез в карман за телефоном и набрал номер брата.

— Мне нужна помощь. — Без приветствия начал писатель и продолжит рассказывать суть уже в машине, по дороге до квартиры.

Это правда — Мирослав никогда не пользовался фамилией своей семьи. Печатался он под псевдонимом “Мирный”. Этим словом его можно было и охарактеризовать. “Мир”, это первые буквы его имени. Только заядлые фанаты знали его настоящие имя и фамилию (например как Агата, которая помогает с благотворительностью). Те кто получал его книги, участвовали в розыгрышах в социальных сетях. Такие книги издавались в единичных экземплярах и там можно было узнать немного личной информации о писатели.

Однако есть такие моменты, когда необходимо воспользоваться помощью и это именно тот случай. В девяностые его отец заработал определенную репутацию, как и многие бизнесмены тех готов. Это сейчас он примерный муж, отец и человек. Но раньше его бизнес не был так чист, а руки немного запачканы в криминале. “Пожар” — прозвище отца. Он сметал все на своем пути, мелкие организации, предприятия, начинал с рэкета. Отец утихомирился, когда смог поглотить самую крупную инвестиционную компанию. Встал на ноги и очистил себя, своих приближенных и заработал “честное” имя. Сейчас отец все передает Мстиславу, который больше подходит на роль приемника, учитывая характер.

Мирослав уверен, брат чист как стеклышко, но так же имеет определенный авторитет в специфических кругах. Скорее не ради выгоды, а безопасности семьи. В наследство брата входит не только компания, но и нажитые за долгие годы враги отца. И этот факт стал одной из причин, почему Мстислав переносит главный штаб компании в другую страну. Алексия неумышленно стала его личной геолокацией. Где она, там и Мстислав.

Сейчас Мирослав намерен воспользоваться связями брата, чтобы уничтожить одного конкретного человека. Наверное, кровожадность у них наследственная.

До дома троица доехала молча, как и зашла в квартиру, а затем на кухню. Паша поставил чайник, открыл холодильник и тут же закрыл. Он был полностью забит приготовленной едой, заботливыми руками Виталины. Ком вставал поперек горла.

Мирослав боится признаться, но слова Мутного вселили в него надежду. Такую маленькую как червячок.

Весь оставшийся день по телевизору был включен местный новостной канал. Чтоб не пропустить хоть какой-то намек — авария, избиение, убийство. Самый страшный исход пропажи девушки. А к вечерним публикациям новостных пабликов города Делия уже настрочила статью и договорилась о выходе внеурочно и даже без оплаты. Преимущество внештатного и независимого журналиста, статьи которой разбирали как горячие пирожки. Многие крупные информационные паблики готовы были платить в двойном размере, чтобы ее новость опубликовать.

Время шло, напряжение нарастало, но какой-либо информации не было. Хотя город будто взорвался от новости, в небольшой квартире стояла тишина, вперемешку с отчаяньем одного конкретного писателя.

Вечером раздался звонок, оглушая троицу. Мирослав знал кого увидит за дверью. Мстислав и Алексия взяли билеты одновременно с Мирославом, однако парочке пришлось лететь намного больше и дольше. Мстислав организовал все для комфорта родителей в телефонном режиме и пообещал прилететь к ним сразу, как найдется девушка. Братья благодарны родителем за их понимание.

Знакомство Мирослава и Лекс прошло скомкано. Но девушка пересилила себя и обняла писателя в знак поддержки. Знал бы мужчина, как тяжело дался этот жест брюнетки, но все мысли были о Ви и объятия были механическими.

Алексия после спряталась за спину своего мужчины и на тактильный контакт больше ни с кем не пошла. Все обменялись нелепыми кивками. Мстислав и Паша сухим рукопожатием, эти двое заочно знали друг друга, но никогда не виделись.

Часы непрерывно тикали, за окном солнце сменила луна. Алексия задремала на плече Мстислав, долгий перелет, внутренние терзания и переживания, добили девушку, погружая в беспокойный сон. Делия уснула за кухонным столом, с телефоном в руках. Она до последнего мониторила все новости, параллельно с кем-то ведя ожесточенную переписку. Паша отнес девушку на руках в свою кровать, укрыл пледом. Затем помог Мстиславу комфортно устроить Лекс на диване.

Братья стояли на балконе, вдыхая ночной воздух.

— Спасибо, что приехал. — Нарушил тишину Мирослав. Мстислав устало улыбнулся уголками губ и похлопал по плечу. — Мы наверно ужасные сыновья, раз бросили родителей.

— Мы их не бросали, Мир. У мамы есть отец, он ее поддержка. У меня есть Лекс, я ее поддержка. А у Ви есть ты. Мы мужчины и мы нужны своей семье. А теперь ответь, Виталина разве не твоя семья? Я сейчас не о штампе в паспорте, это дело времени, а о твоем внутреннем ощущении.

— Семья.

— Тогда невозможно бросить семью ради семьи. Да, обстоятельства не в нашу пользу, пришлось выбирать и расставлять приоритеты. Но мама не одна, с ней самый сильный мужчина во всей вселенной для нее. И поверь мне мы сейчас будем лишние. Только папу мама сейчас будет держать за руку и искать в нем поддержку. Как хватается за меня Лекс, или за тебя Виталина. Наверное, это судьба всех мужчин Пожаровых быть вот с такими слегка безумными женщинами.

Братья улыбнулись. Мирослав был безгранично рад, что у него такой брат и семья. Понимающая, не осуждающая и да — с безумной женской половинкой. Кто-то скажет “злой рок” мужчин Пожаровых, а именно мужчины этой семьи скажут, что у них самые очаровательные, любимые и невероятные половинки — не такие, как все.

Паша присоединился через пару минут. В одной руке бутылка дорогого виски, в другой три бокала, на дне которых уже были кубики льда. То что нужно, чтобы скоротать бессонную ночь. Они устроились на полу. Спины нашли опору, для удобства. Троица просидит до рассвета в уютном молчании. К утру усталость победит. И они заснут все в таких же позах. Бутылку они не выпьют, в любую минуту потребуется ясный ум.

Делия ворвется на кухню, по дороге до нее крича “я знаю где Ви”, разбудит криком Лекс, с которой столкнется в проходе. Девушка выбежит на взволнованный голос. Но на кухни мужчин не обнаружат.

Мирослав услышав голос проснется первый, пока будет вскакивать заденет друга и брата. Они вместе выйдут из комнаты, где спали Ви и Мирослав, именно в ней и был балкон. Все застынут с нетерпением во взгляде. Делия развернет телефон. Там от абонента “Мутный” будет написано:

— Психиатрическая больница за городом — повторит Делия сообщение.

У Мирослава что-то внутри перевернется.

— Поехали, — отмер Паша.

И они двинутся на выход.

— Лекс, — осторожно начал Мстислав.

— Я знаю, что буду для вас обузой, но не оставляй меня прошу. Я не смогу быть здесь одна.

Этой волной беззвучных эмоций, из отчаянья, паники, страха, отвращения к себе, которую увидел каждый, во взгляде и голосе, прибило всех. Даже, такой кремень как Делия, прошибло на сквозь.

— Я буду рядом.

Наверно, именно в этот момент, каждый увидел ту невидимую нить, которая связывала этих двоих. Как будто их союз создали на небесах. Делия, которая не привыкла к такой искренности и самоотдачи, испытывала дискомфорт и капельку чисто женской доброй зависти.

Все быстро сели в машину. Братья не сговаривались сели назад, посадив Лекс посередине. У Мирослава хоть и были все мозги и чувства забиты Витальной, но на чисто интуитивном уровне почувствовал, что так будет комфортнее Лекс. И в моменте получил благодарный взгляд брата.

Мирослав все тот же чертов эмпат. И на данный момент, чувствует, что их время на исходе. Там в нескольких километров от города умирает его душа.

Глава 24. Точка невозврата

Виталина в панике пытается понять, где реальность, а где ее happy end. Или ходя бы просто end. Потому что ее ментальная адекватность потихоньку ускользает. Растворяется в вымышленном счастливом финале. Она представляет, что они вместе с Мирославом и Богданом живут в Лос-Анджелесе, гуляют на берегу океана. И просто счастливы.

Но все это растворяется, когда приходит человек в больничном костюме и насильно пихает таблетки в глотку и ждет, когда она проглотит, показав рот. Седативные препараты, которыми ее пичкают, превращают в амебу. Она знает признаки зависимости успокоительным и по всей видимости из нее хотят сделать, конченного наркомана, который не может прожить без дозы лекарств.

Ви каждый раз мысленно сканирует свои жизненные показатели, потому что знает признаки передозировки успокоительными препаратами. Затрудненное дыхание — его нет, дышится хорошо на сколько это возможно в четырех стенах. Синий оттенок ногтей и губ — тоже в норме, по крайне мере ногти. В зеркале она видела себя несколько дней назад. Слабость — здесь сложно, слабость это одна из реакций на успокоительное. Нескоординированные движения — проверку усложняют все те же четыре стены. Потеря памяти — вот с этим точно нет проблем. Помнит все просто отлично, запоминает, архивирует, чтобы потом всем этим воспользоваться. Раздражительность — нет. Она спокойна, на сколько это возможно в ее ситуации. Ну и бонусом в передозе это эпилептические припадки и кома. На зло всем она еще в сознание.

В одно утро что-то меняется. К ней не приходят с утра. По коридору проходит шум волнения, что-то случилось. Виталину будоражат звуки, внутри в ожидание бури. И она случается. В коридорах все стихает, а к ней в палату влетает обеспокоенный лечащий врач со шприцем в ладони, а следом два бугая мед брата.

Виталина в панике мечется, кричит, пытается увернуться от грубых рук, которые оставляют синяки на руках. От шприца, который вот-вот проткнет ее нежную кожу. Она слышит сквозь свои крики и звуки борьбы до боли знакомый голос, который кричит ее имя. Воображение. Да, точно оно, играется с ней злую шутку. Но звук не прекращается. Голос звучит ближе, четче, взволнованней.

— Мир…

Она не успевает произнести имя, как ее все же хватают, иголка болезненно протыкает кожу, заставляя вскрикнуть от боли от поврежденной вены. Все происходит за считанные секунды. Мирослав влетает в палату вместе с сотрудниками полиции. Подлетает к врачу, с точным ударом в висок, обездвиживает. Врач падает болезненно выдирая укол, половина содержимого брызгами вылетает из кончика иглы. Только часть попала в вены девушки. Бугаи тут же прекращают держать хрупкое тело, которое тут же подхватывают бережные руки писателя.  К ни го ед . нет

А дальше все как в тумане. Она чувствует, как ее несут, умоляя не отключаться. Ви улыбается, мутным взглядом ловя любимые черты. А губы пытаются хоть что-нибудь прошептать, признаться, но не хватает сил.

Рыжеволосая чувствует ветерок и солнечные лучи. В сознание врывается звонкий крик. Такой знакомый. Родной. Лекс? Пытается произнести ее имя, но губы не слушаются. Перед глазами мелькают мигалки скорой, полиции, неважно. Она пытается сфокусировать взгляд на Мирославе, собирает последние силы и с болезненным шёпотом выдыхает:

— Люблю тебя.

А затем темнота. Такая долгожданная в любимых руках.

***

Как ломаются люди? В моменте. В мгновение. За считанные секунды. Когда на руках прекращает дышать любимый человек.

Как зарождается надежда? Когда настоящие врачи, профессионалы, люди которые всю свою жизнь посвятили спасанию людей, пытаются вернуть из цепких лап смерти, любимого человека. Когда разрядом от дефибриллятора, запускают два сердца. С трудом, не с первой попытки, но запускают. Когда из уст врача слышишь не время смерти, а крик на всех порах лететь в ближайшую больницу.

Мирослав отмер, когда подошел брат и силком заставил сесть в машину и поехать следом за реанимацией. Делия осталась, ей нужен материал, подробности, не ради сенсации, ради фактов, ради того, чтобы втоптать одного человека в грязь. Ради, гребанной справедливости.

Следующие сутки были адом. Операция. Появления бывшей жены, которую все считали умершей. Громкое заявление, что отец упек свою здоровую дочь в псих больницу, потому что та хотела вернуть своего сына. Из этого вытекает подтверждение интервью с Ви, что Богдан ее сын. Раскрытия махинаций господина Ёлкина и его связь с нелегальным бизнесом.

Город будто погрузился в хаос. Только в отделение реанимации в комнате ожидания замерла вся жизнь, пока не вошел врачи со словами “состояние тяжелое, но стабильное”. Выдохнули все и снова затаили дыхание. Виталина впала в кому.

Мстислав задействовал все свои связи, чтобы надолго избавить город от влияния Ёлкина. Мачеха Ви под шумок исчезла, на нее особо никто внимания не обращал, но она первая кто бросит бывшего бизнесмена. Когда его арестовывали в собственном доме, братья Пожаровы стояли на противоположной стороне дороге, холодно смотрели в глаза мужчины, которого садили на заднее сидение полицейской машины.

Дни сменили друг друга. Потихоньку информационные каналы стихали, как и людские пересуды. Мирослав, Мстислав, Алексия, Паша и Делия каждый день навещали Виталину. Мирослав так вообще там оставался с ночевой. Договорились, убедили главного врача. За это время им выпала возможность познакомиться с Богданом, который был маленькой копией Ви и с ее мамой Анной.

Делия рассказала, что это Анна была тайной заказчицей, которая пыталась потопить всеми глупого любимого и идеально семьянина и отца. Она знала кто он, что он сделал с ней, с дочерью, а сейчас и внуком. О всех его нелегальных сделках. Под прикрытием благотворителя, он проворачивал совсем не благородные дела. Мутный, который помогал организовывать тайные свидания бабушки и внука, был посредником во всем и информатором. Богдан все знал. Кто его настоящие мама и папа. Однажды он случайно услышал разговор мачехи по телефону, всю историю своей родной мамы.

Анна не раз встречалась со своим бывшим мужем на свой страх и риск. Просила и умоляла, отпустить Богдана, позволить все рассказать Виталине, что она жива. Но мужчина в ответ угрожал. Манипулировал внуком. А женщина, которая так боялась этого человека, боясь за внука и дочь молчала. У нее был не такой влиятельный спутник жизни, чтобы они смогли побороть этого монстра в одиночку. В один из последних визитов, она задала один единственный вопрос “за что ты так с ней?”.

— Она твоя копия, Богдан твоя копия. Все они это ты. Я тебя люблю до сих пор, что ненавижу. Ты предпочла мне, какого-то мелкого художника, который не может тебе ничего дать. Ни статуса, ни денег, ни власти. Я могу тебе дать это все, все принести к твоим ногам. А ты мерзкая шлюха, раздвинула ноги перед ничтожеством. Как и Виталина, в семнадцать лет. Такая же грязная шлюха, как и ее мать.

— Мне жаль, что я изменила тебе тогда. Но не сожалению об этом. Мне нужна любовь, верность и доброта, а не твои грязные деньги.

Больше они не виделись. Анна ушла в тень, строя свои планы, но приезд Ви в родной городе, заставили ускориться. Но по закону подлости или жанра, кому как угодно, все пошло не по плану и был упущен один момент, самый главны. Что человек, который не умеет любить, а только ненавидеть не остановится ни перед чем. Готов уничтожить даже родное дитя.

Вот так все встало по полочкам, не хватало главного элемента в этом happy end — очнувшейся Виталины.

***

Тело ломило. Голова раскалывалась. А в горле болезненно сухо. Рыжеволосая приходила в себя медленно. Пытаясь сначала услышать, что происходит вокруг. Но кроме противного писка где-то сбоку, расслышать ничего не удавалось. Глаза открываться не хотели. Поэтому спустя время, она снова уснула.

Следующая попытка была внезапной. Ее будто вышибли из сна. Толкнули. И первое, что коснулась слуха было не раздражающее тиканье, а голос.

— Сегодня прекрасная погода, — говорил женский голос. — В принципе, как и новости. Твоего отца, можно сказать, прилюдно расчленили. Ну это конечно, метафорически. Посадили в тюрьму и оставили без гроша. Представляешь кто занял его место? Твой бывший. Я знатно прифигела от этой новости. Крысеныш, оказался чист, несмотря на то что был не последним человеком в компании. Он обзавелся полезной поддержкой. И я вот тут подумала, ты точно хочешь остаться с Мирославом? Тут есть более выигрышный вариант. — Ви услышала насмешку в голосе подруги.

— А я думал мы с тобой подружились, а ты тут подстрекаешь к бывшему вернуться. — В родном голосе и нотки обиды не было. — Тис, забери — ка свою змею, больно она уж болтливой стала.

— Вы опять препираетесь, — устало вздохнул голос. — Я запрещаю вам быть в одном помещении.

— Слышала, тебе в террариум пора.

— Ви, ты слышала, как он со мной разговаривает? — Возмущается Лекс. — А ну-ка просыпайся и наваляй ему сама, иначе меня посадят за умышленное убийство с особой жестокостью.

— Я обязательно его накажу, — послышался тихий, сиплый голос.

Раздался звук чего-то падающего. Ее ладони с двух сторон мгновенно коснулись такие разные, но теплые пальцы. Виталина могла с легкостьюсказать, что слева ее схватила Лекс, а с права Мирослав. Ее ресницы затрепетали. С дискомфортом открылись глаза.

— С особой жестокостью? — прошептала Алексия, по щекам которой уже текли соленые дорожки.

— Я буду мучить его всю оставшуюся жизнь.

— Обещаешь? — Мужской голос дрогнул.

Виталина перевела взгляд на писателя. В его серых глазах застыли слезы счастья, облегчения и безграничной любви.

— Обещаю, — прошептала рыжеволосая.

Алексия решила дать этим двоим время побыть вместе, позже она обязательно заобнимает и зацелует подругу. Ее пальцы выскользнули из ладони подруги, но Ви тут же перевела обеспокоенный взгляд на нее.

— Ты уходишь?

— Позвать врача, — улыбнулась Алексия, смахивая слезы счастья.

Мстислав все это время стаял позади брюнетки, обнимал за талию. Он положил руки поверх одеяла, на коленку рыжеволосой.

— С возвращением, — улыбнулся он.

Виталина только сейчас заметила его.

— Ты заботился о ней? — Ви перевела взгляд на подругу и обратно на мужчину.

— Ежесекундно.

— Вот глупая, — фыркнула Лекс, — только вернулась с того света, а волнуется за других. Пойдем. — Взяла за руку Мстислава. — Надо позвать врача, у нее все-таки что-то не так с головой.

Они остались вдвоем. Зеленые глаза встретились с серыми и мир замер. Мирослав поцеловал каждую костяшку на пальцах и прильнул к женской ладони, словно кот.

— Ты напугала меня.

— А ты меня спас.

— Еще бы чуть-чуть…

— Ей, все хорошо. — Она попыталась подняться, чтобы обнять, но не хватило сил. Ви была еще слишком слаба.

Мирослав сам сократил расстояние и поцеловал. Со всей вселенской нежностью.

— Я люблю тебя, — прерывая поцелуй и глядя в глаза, произнес писатель. — Я так боялся, что не успел сказать тебе это. Боялся, что не вернешься ко мне. Боже, Ви, как ты меня напугала.

Кто думает что мужчины должны быть сильными и ничего не боятся, тот самый глупый человек на земле. Сила не в бесстрашие. Сила — это через страх, боль и отчаянье верить в лучшее, быть рядом, не предавая. Особенно тогда, когда от мужчины ничего не зависит. Не отступать и подставить свое крепкое плечо, когда в нем будут нуждаться. Даже если эти плечи безмерно устали.

Писатель с тяжелым вздохом прислонился лбом к женскому плечу, контролируя вес, чтобы не было тяжело. Виталина зарылась пальцами в жесткие волосы.

— Как вы себя чувствуете? — Доктор зашел без стука с медицинской картой в руках.

Пара отстранилась друг от друга, но сил расцепить пальцы не хватило.

— Как будто проспала несколько дней.

— Неделю. — Поправил доктор, проверяя показатели.

— Неделю? — В ужасе распахнулись глаза. Она посмотрела на писателя, тот кивнул подтверждая.

Виталина посмотрела на каждого присутствующего близкого для нее человека. Неделю они все не отходят от нее. Неделя беспокойства и тревоги. Неделя. Это целая вечность. Ви бы сошла с ума за это время, если бы родной для нее человек семь дней лежал без сознания. Она тяжело вздохнула. В глазах навернули слезы.

— Спасибо, — прошептала она, — что были со мной все это время.

Мирослав крепче сжал ее ладонь, выражая этим поддержку и не мешая врачу делать свою работу.

— Вот видите, доктор, у нее что-то с головой, — проговорила Лекс, крепко прижимаясь к боку Мстислава и еле сдерживая подкатившийся ком в горле. — Как будто мы могли поступить иначе.

— Доктор, а вы не можете проверить мой слух? Мне кажется, что с того угла доносится шипение, а не человеческий голос.

— Господи! Дай мне сил! — Закатил глаза Мстислав. — Ви, пока ты тут отдыхала, эти двоя сводили меня с ума. Мне нужен напарник, чтобы выдержать этих энергетических вампиров.

— Ну по части соса…

— Я тебе сейчас шею сверну — мило улыбнулась Лекс, сверкая яростным взглядом в писателя.

Мстислав только с мольбой посмотрел на Виталину, которая на самом деле наслаждалась этой перепалкой и только могла улыбаться.

***

Рыжеволосая чувствовала, как она шагает в новую жизнь, когда выходила из больницы. Как только они за руку с Мирославом, вышли из угнетающих серых стен, сердце пропустило удар.

— С тобой кое-кто хочет познакомиться.

А глаза уже встретились с такими же, как и у нее — зелеными. Все мысли вылетели из головы, а тело перестало слушаться.

— Мой мальчик, — прошептали в миг онемевшие губы.

На негнущихся ногах, Ви сделала несколько шагов к своему ребенку. Мальчик отошел от бабушки, которую рыжеволосая не заметила. Женщина стояла молча, глотая слезы. Наблюдая за своей дочерью и душераздирающей картиной.

Мать и сын встретились на пол пути друг к другу. Ви упала на колени, притягивая своего ребенка к себе. Носом утыкаясь в район деткой шеи. Вдыхать запах своего чада это наивысшая степень наслаждения. Запах родного человека. Запах своего ребенка, которого носила в утробе. Которого не могла вот так крепко обнять всю его недолгую жизнь.

— Прости меня, — шептала Ви. — Богдан, мальчик мой, прости.

А маленькая ладонь гладила в ответ рыжие волосы. Простил. Никогда и не злился. Ждал и верил, что его заберут. Он не стеснялся своих мальчишеских слез, стойко держал свою маму в объятьях, проявляя уже мужской характер. Его мама настоящая в его руках — для маленького мужчины, это была главной мечтой последние несколько лет, как он узнал правду.

Виталина вытерла слезы. Отстранилась от ребенка. Улыбнулась своей самой яркой и счастливой улыбкой, получая в ответ маленькую копию. Она поцеловала ребенка в щеки и лоб.

— Ты хочешь улететь со мной в Америку? — Голос дрожал. Сердце отчего-то перестало биться от ожидания ответа. А вдруг она торопится? Этот вопрос грыз изнутри.

— Конечно.

И жизнь заиграла новыми необычайно яркими красками.

Ви еще раз чмокнула сына. Встала с колен, взяла за руку ладонь сына. Подняла взгляд и застыла. Новая волна шока, радости и обиды, прокатилась внутри новой волной. Перед ней стояла ее мама. Не та молодая девушка, что смотрела на нее с фото. А уже статная взрослая женщина, с еле заметными морщинками вокруг глаз. Именно так Ви ее и представляла, когда узнала, что мама жива.

Анна подошла ближе. Тушь была размазана от пролитых слез.

— Дочка. — Голос сорвался.

У Ви снова ком в горле. Она была зла на маму, но так же она любила ее.

— Мама. — Голос ровный, с нотками боли.

Боли детской обиды. Виталина перевела взгляд на сына, а потом на маму. Богдан смог ее простить. Теперь ее очередь отпустить детские обиды и сделать шаг навстречу. И она делает. Прямо в материнские объятья.

Каждый заслуживает шанс. Если Богдан позволяет второй раз стать мамой. То и Ви позволит себе быть счастливой. Рядом со своим ребенком, рядом с мамой, рядом со своим любимым человеком.

***

Процесс установления родственной связи матери и сына прошел быстро, с легкой подачи руки Мстислава. Лекс восхищалась его твердой хваткой, умением манипулировать и тянут за нужные ниточки. Она присутствовала на всех встречах, стояла рядом. Она никогда не видела, как ее мужчина решает проблемы, оказывается это самое сексуальное, что может быть в жизни.

Прежде чем вернуться в Америку, пары задержаться в Европе. Сначала убедятся, что мама парней получает должное медицинское обслуживание и лечение. Непосредственно познакомятся. И отдохнут от пережитого стресса. Затем Ви, Мирослав и Богдан заедут к Анне, чтобы познакомится с ее мужчиной и немного сблизиться. Лекс вернется в Америку с Мстиславом, чтобы перевести вещи в квартиру мужчины и подготовить апартаменты маленькой зарождающейся семье.

Жизнь потихоньку поплывет. Где-то будет превращаться в шторм, где-то будет штиль. Главное, что рядом нужные люди. Любимые и верные.

Эпилог. Счастье на троих

У счастья нет завтрашнего дня, у него нет и вчерашнего, оно не помнит прошедшего, не думает о будущем, у него есть настоящее, — и то не день, а мгновение.

Иван Сергеевич Тургенев

Смотреть как по берегу океана бегут самые любимые мужчины на свете — бесценно. После пережитого, обыкновенное спокойствие — наивысшая награда. Если у Ви спросить, что такое счастье. Она без колебаний ответит: улыбки и объятья ее двух мужчин. Ее сына и ее любимого человека.

Жизнь состоит из взлетов и падений. Из море эмоций. Событий. И сменяющих друг друга людей. Главное не быть слепым, чтобы не пропустить своего человека. Не быть глупым, думая что со всем справишься одна. И перестать винить себя за прошлое, которое никак не исправить.

Виталине до сих страшно, что она моргнет и проснется одна. В пустой кровати, квартире и все это сон. У нее нет ни Богдана, ни Мирослава. Она все еще вздрагивает по ночам, просыпаясь. Идет в комнату сына, чтобы проверить, там ли он или она сошла с ума. Она не знает, что Мирослав просыпается вместе с ней. Молча ждет, когда она вернется в кровать, а потом делает вид, что во сне притягивает ее и обнимает еще крепче. Ждет, когда женское тело расслабится в его объятьях и только потом засыпает сам.

Он тоже боится, что она исчезнет из его жизни. Что однажды позвонит на ее номер, а он недоступен.

Но они стараются забыть, все то что случилось за океаном. Продолжают жить. И строят по кирпичику уют, доверие и совместную жизнь.

Через неделю после возвращения в Америку, Алексия, которая благополучно съехала к своему парню, предоставив квартиру молодой семье, заведет разговор о случившимся.

Никого не будет дома. Мстислав, Мирослав и Богдан поедут знакомиться с городом, а девушки останутся готовить ужин. Один вопрос “как ты?”. И у Ви случится первая и последняя истерика. Уродливая, яркая и безумная. Лекс, которая несколько лет с истерикой на “ты” и в обнимку, поможет ее пережить. Когда рыжеволосая перестанет бесновать и рвать на себе волосы, вернутся парни.

Мстислав уведёт с собой Лекс и Богдана, дав паре поговорить и разобраться. После этого разговора все действительно станет хорошо. Но Ви придется пройти курс терапии у психолога. К сожалению, ничего не проходит бесследно.

Мама Мирослава и Мстислава пройдет курс лечения и болезнь отступит. Родители несколько раз в год будут навещать своих детей и будут в полном восторге от их вторых половинок.

С мамой Ви будет очень много и часто разговаривать по видео звонкам. Они будут узнавать друг друга, знакомиться, учиться доверять. Анна раз в месяц будет приезжать на неделю в гости. Проводить время с дочерью, внуком и будущем зятем. Анна в восторге от Мирослава. Как и от пары Лекс и Тис. Анна, которая не могла дарить долгое время свою материнскую любовь, относилась ко всем как к своим детям.

Алексия часто плачет по этому поводу, сравнивая отношения родной матери и совершенно чужой. Анна, уезжая, всегда говорит, что хочет много внуков. Намекая, что детей Лекс будет воспринимать, как родных, от чего девушка заливала слезами женское плечо, стоя в ее объятьях.

Виталина в такие моменты сама смахивая слезы и всегда была благодарна матери, что та дарит нежность не только ей и ее маленькой зарождающейся семье, но и друзьям. Хотя Лекс и Тис уже давно стали частью семьи.

С Богданом Ви очень осторожна. Постепенно они узнают другу друга, начинают понимать. Самое главное девушка не видит в таких же зеленых, как и у нее глазах обвинения, осуждение или злость. Мальчик терпелив к своей маме, которая по началу ведет себя с ним робко и боязливо.

Однако, время удивительная штука. И вот Ви уже отчитывает свое чадо, потому что тот вернулся домой поздно (опоздал на целых десять минут), заигрался с новыми друзьями, а телефон сел. Виталина тогда чуть весь город на уши не поставила, благо Мирослав всегда рядом и может ее остановить.

Мальчик большой хитрец. Зря говорят, что дети ничего не понимаю. Ложь! Они понимают и замечают больше взрослых, не скрывая своих намерений и желаний. Видя осторожность взрослых, специально опоздал, специально выключил телефон. И он будто стер границу этим поступками между ними. Виталина перестала бояться. Вкушая все радости материнства с проказливым мальчишкой. Раздавая подзатыльники с нежным благоговением, с серьезным лицом, но с улыбкой в глазах.

Однажды, когда они вдвоем с Алексией будут пить вино, выгнав мужчин в другую квартиру скажет, что безумно сложно быть матерью. Но она так сильно любит своего ребенка. И неважно были ли они вместе с рождения или смогли воссоединиться только сейчас, она готова лопнуть от переполняющей ее любви. Она так счастлива. Поделится, что готова стать мамой во второй раз, если Мирослав захочет ребенка.

Через месяц Мирослав сделает неожиданный подарок. Богдан уйдет к своим любимым тете и дяде, оставив родителей одних. Именно родителей. Мальчик как-то спросил на очередном семейном ужине где будут и Лекс с Мстиславом, можно ли называть Мирослава папой. Тогда прослезились все взрослые, а новоиспеченный родитель чуть не разрыдался обнимая ребенка и целуя в макушку. Позднее наедине с братом он расплачется от счастья, получая ободряющие объятья Мстислава, говорящие “ты справишься, но если что я помогу”.

Виталина развернет небольшой прямоугольный сверток, обнаружив книгу. На обложке будет она, а внизу большими буквами написано “Сломленная”.

— Это книга в одном экземпляре.

— Почему одна?

— В ней твоя история. Есть истории, которые нужно написать и поставить на полку. Они не для чужих ушей. Я дарю тебе не для того, что бы ты ее перечитывала. А для того, чтобы прошлое осталось на этих страницах и ты к нему никогда не возвращалась.

— А у моей истории будет вторая часть? — на глазах стоят слезы.

— Безусловно. И это будет самая ужасно — приторная, слащавая история с тошнотворно — счастливым сюжетом.

— Оу, ты мне ее расскажешь?

— Нет. Я тебе ее покажу.

Оглавление

Глава 1. Возвращение

Глава 2. Неудача

Глава 3. Сюжетный поворот

Глава 4. Родственные узы

Глава 5. Делия

Глава 6. Старые друзья

Глава 7. Неприятные новости

Глава 8. Обещаю

Глава 9. Такт сердец

Глава 10. Перед бурей

Глава 11. В самое сердце

Глава 12. Какая есть

Глава 13. Случайности неслучайны

Глава 14. Корыстное бескорыстие

Глава 15. Фотография

Глава 16. Сердце матери

Глава 17. Рядом с тобой

Глава 18. Высшее общество

Глава 19. Правда

Глава 20. Выбор

Глава 21. Вызов

Глава 22. Сумасшедшая

Глава 23. Отчаянье

Глава 24. Точка невозврата

Эпилог. Счастье на троих