Шахматная доска [Григорий Владимирович Цуркин] (fb2) читать онлайн

Григорий Владимирович Цуркин
Шахматная доска

Научно-фантастический рассказ

Рис. Ю. Случевского

Журнал «Техника - молодежи», № 12, 1960 г.

МОЖНО ЛИ СОЗДАТЬ НЕПОБЕДИМУЮ ШАХМАТНУЮ МАШИНУ? Вот первый вопрос, встающий перед каждым, прочитавшим рассказ Г. Цуркина. В сущности, это вопрос о том. что представляют собою шахматы: область искусства или область математики? Извечный и. собственно, до сих пор не разрешенный вопрос. Будучи искусством, они неисчерпаемы, как неисчерпаем духовный мир человека: в этом случае идеальная шахматная машина невозможна. Будучи областью математики, шахматы допускают, хотя бы a принципе, создание такого автомата, который никогда не проиграет человеку. Правда, это должен быть очень сложный автомат. Как высчитал немецкий математик Ричард Шуриг еще в 1886 году, число различных положений, которые могут занять на шахматной доске 32 фигуры, выражается 52-значным числом и составляет 7 534 октильона 686 312 септильонов 361 225 свитильонов 327 тыс. квинтильонов.

Интересно, а как относятся к «извечному вопросу» в наши дни шахматисты, математики и люди, не являющиеся ни шахматистами, ни математиками, но знающие о чудесных возможностях современных электронных устройств?

Шахматный мастер был немолод и сутуловат; многочисленные сражении на черно-белом поле разграфили его лоб в крупную клетку, отдаленно напоминающую набросок шахматной доски. Но и его начинала выводить из себя хитроватая физиономия усатого дядьки, восседающего за последней, двадцать первой доской.

Молодежь, как всегда, шепчется, двигает фигурами вперед и назад, словно смычками, а дядька сидит, улыбается сквозь очки да изредка длинными усами шевелит.

Мастер спокойно путешествовал от одной доски к другой, делал ходы и, казалось, не испытывал особенных затруднений. Лишь у последней задержался минуты на три: положение хотя и не блестящее, но бороться можно. Поскорее покончить бы с другими, а тогда можно будет и наказать этого зарвавшегося волонтера-усача. Особенно за его лукавую улыбочку.

Не прошло и часа, как аллея молодых вихрастых противников была вырублена основательно; на счету мастера уже числилось шестнадцать побед, три ничьих, а длинные тараканьи усы все еще невозмутимо шевелились.

«Доберусь и до тебя, сом усатый», - подумал мастер и беспощадно расправился еще с одной доской. Теперь уже никто не помешает сосредоточиться. И он решительно приступил к выполнению своего замысла на последней доске.

Сразу же их окружило такое плотное кольцо болельщиков, что при попытке почесать затылок мастер моментально попал пальцем в чей-то открытый рот.

- Простите, - извинился он и, сделав притворно суровую гримасу, спросил: - Ничья?

- Подожду еще: Рановато, - так же сурово ответил противник, и они стали смотреть на доску молча и сосредоточенно.

Ситуация складывалась как-то неопределенно, и это мешало мастеру собраться с мыслями. «А ведь мое положение не из приятных», - прозрел он вдруг и действительно через два хода потерял коня.

- Сдаетесь? - так же притворно грубовато спросил противник.

- Нет: Подожду немного:

- Ждите, а я пойду так, - усач двинул ферзя, и мастер понял, что партия закончена.

Усач этот, видимо, не такой уж простак, и желание во что бы то ни стало отыграться охватило мастера с огромной силой.

- Сдаюсь, - сквозь зубы произнес мастер и, распустив галстук, попросил болельщиков осадить назад.

Потом предложил противнику:

- Хотите два партии подряд с результатом два - ноль не в вашу пользу?

- Два партии, извольте, а результат - посмотрим, - благодушно ответил тот и тоже подался назад, чтобы оттеснить болельщиков, головы которых нависли над плечами, словно связки воздушных шаров.

Мастер начал игру в стремительном темпе. Через несколько ходов он уже спросил противника:

- Сдаетесь?

- Мне моя специальность не позволяет, - ответил противник.

- Какая же у вас специальность? - полюбопытствовал мастер, бросая в атаку коня.

- Математик, - произнес противник спокойно и нейтрализовал грядущие неприятности движением пешки.

- Не думаю, чтобы эта специальность спасла вас, - продолжил мастер и снял пешку слоном.

Но не прошло и двадцати минут, как математик, разгромив пешечное заграждение короля, вторгся ферзем на последнюю горизонталь. И эта партия была проиграна мастером.

- Вы чародей, - смущенно пожал плечами мастер, торопливо расставляя фигуры. Втайне он уже пожалел, что так нескромно петушился в начале игры.

Следующую партию мастер играл осторожно, без болтовни, все время анализируя. Действительно, в манере усача ощущается лаконичная математика, но полностью отсутствует композиционная стройность. Он часто жертвует красотой комбинации ради кратчайшей атаки. Атаку начинает сразу же после развертывания основных сил.

И последнюю партию проиграл мастер. Математик раздавил его сопротивление так же уверенно, как тяжелый грузовик давит велосипед. Влажной ладонью мастер пожал ему руку, и молодежь вокруг шумно зааплодировала. Особенно веселились любители, проигравшие свои партии мастеру.

Выбравшись из толпы, противники пошли по аллее парка.

- Устал смертельно, - попробовал оправдаться мастер.

- Возможно, - согласился математик, - только скажу без лишних слов: за последние пять лет я еще никому не проиграл.

- Ну, это вы, пожалуй: того, - усомнился мастер, - таких игроков не бывает.

- Глядите и удивляйтесь! Я первый, - шутливо вскинул голову математик.

Под ярким светом прожектора у ворот парка мастер рассмотрел его подробней. На коротковатых ножках, с большой стриженой головой, вооруженной выпуклыми очками, он походил на марсианина, придуманного писателями.

Только усы у него были чисто земные, если они, конечно, не бутафорские.

- Скажу вам откровенно, - продолжал математик, когда они вышли из ворот, - вы пятый мастер, которого я обыграл. И мечтаю таким же манером обыграть какого-нибудь гроссмейстера, если, конечно, вы меня с ним познакомите. Признаюсь, что играл в сеансе потому, что знаю вас как самого близкого друга гроссмейстера Табакова.

- Ну что же, - согласился мастер, - мы действительно друзья: Давайте адрес.

Мастер вытянул из кармана сигареты и записал на пачке все, что сказал ему математик.

- Сергей Иванович Дроздов, - представился тот, и они, пожав руки, наконец, познакомились. Рукопожатие было длинным и, конечно, перешло в прощальное.

Давно мастер так тяжело не переживал своего поражения; лежа, он докурил последнюю сигарету, и на него навалились тяжелые ночные мысли: проиграть так и кому? Математику с какими-то тараканьими усами, который изящное искусство композиции променял на холодный рационализм алгебры.

Лишь под утро его одолел мучительный сон: человек-таракан долго преследовал его и щекотал шею длинными колючими усами. А бдительная половина мозга критически оценивала фантасмагорию: какой идиотский сон, а днем будет мучить скверное состояние.

Когда он поднялся, в комнате было много солнца. Он распахнул окно, глубоко вдохнул свежий ветер, и все тяжелые ночные мысли мгновенно испарились; пришли мысли дневные, ясные, боевые. Вероятно, энергия солнца проникает и в сознание человека? Нужно отдохнуть с недельку, отыскать этого математика и разделать его под орех. И, довольный принятым решением, он запел во все горло.

В конце недели в клубе мастер повстречал гроссмейстера Табакова, черноволосого юношу-студента с черными глазами. Пожав руку, тот потянул мастера в сторонку, на диван.

- Ну, говори, как тебя обыграл обыкновенный любитель?

Мастер не стал опровергать слуха и рассказал все до мельчайших подробностей. Гроссмейстер лишь подскакивал на диване и изумлялся.

- Сверхъестественно! Феноменально! Сногсшибательно!

Они наметили визит на ближайшее воскресенье, и мастер еще в субботу предупредил Дроздова об этом. Дроздов встретил дорогих гостей приветливо.

- Каким образом вы так свирепо расправляетесь с бедными шахматистами? - спросил гроссмейстер, подойдя к тумбочке и постукивая по ее крышке.

- Играть надо точно и без просчетов, - лукаво сощурил глаза Дроздов, победоносно взбадривая усы.

- Тогда к барьеру! - скомандовал гроссмейстер, и они стали расстанавливать фигуры.

Мастер придвинул свой стул вплотную и пристально следил за руками Дроздова.

Гроссмейстер захватил центр и стал играть в своей обычной манере, рискованно и смело. Иногда он выпаливал свое любимое:

- Феноменально! Сногсшибательно! Сверхъестественно!

Дроздов защищался скупо, но изобретательно. Наконец и он вломился в оборону противника и вскоре одержал победу.

После третьей партии гроссмейстер побледнел, закусил губу и стал терзать подбородок пальцами.

- Чертовщина какая-то, - наконец не выдержал он.

Было темно, когда они опомнились уже на ступеньках лестницы, где долго курили.

- Вероятно, это гений, сошедший с ума, - робко предположил мастер.

- Феномен, - согласился гроссмейстер,- поразительно своеобразен и дьявольски предусмотрителен.

- Что же предпримем дальше? - спросил мастер, вставая.

- Сначала надо подкрепиться, - предложил гроссмейстер.

Они нашли кафе и выпили по две чашки черного кофе.

- Поговорим с ним сейчас же, - проговорил гроссмейстер, входя в телефонную кабину.

- Еще раз здравствуйте, Сергей Иванович! Один из ваших гостей. Ну, задали вы нам задачу! Хотелось бы узнать, что, собственно, последует дальше? Вы намерены оспаривать звание чемпиона мира?

Но трубка была исключительно миролюбива.

- Можете быть спокойными. Меня это не интересует.

- А что же вас интересует? - допрашивал гроссмейстер.

- Математика, - загадочно ответил Дроздов, - с меня довольно и третьей всесоюзной категории.

- Для чего же эта комедия?

- Для проверки некоторых сомнений.

- Тогда спокойной ночи, - любезно закончил гроссмейстер и, повесив трубку, добавил: - Терпеть не могу людей, поступки которых не имеют ясно очерченной цели.

До самой зимы среди асов интеллектуальных дуэлей не прекращались оживленные разговоры о Дроздове, и разговоры эти вселяли в душу неясную тревогу. Не раз прославленные стратеги вздрагивали, заметив среди любителей сеансов одновременной игры какую-нибудь физиономию с длинными усами. Тревога, однако, оказывалась напрасной. На сеансах Дроздов больше не появлялся.

Однажды мастер побывал в Москве и совершенно случайно забрел в Политехнический музей. В углу одного из залов он увидел знакомую шахматную доску. Надпись на тумбочке скромно гласила: «Тренировочная доска для шахматной игры С. И. Дроздова».

Мастер даже присел около доски от неожиданности и быстро схватил книжку-инструкцию. Она была написана бойким, живым языком и с полемическим задором. Прямо на первой странице значилось: «Даже мысли произведений художественной литературы могут быть выражены с помощью алгебры. К примеру, возьмем фразу: «Шахматист, как и солдат, должен иметь находчивость и сообразительность». Все это гораздо короче можно выразить формулой: а = b+x+y. Более сложные и тонкие мысли выражаются соответственно сложнее и тоньше».

- Аха-ха-ха-ха! - разразился громким смехом мастер. - Ну и намудрил Сергей Иванович!

Далее шла область малопонятная: «Электронная самоиграющая шахматная доска представляет автомат, разработанный для узкоспециальной цели - шахматной игры…»

«…Вся аппаратура помещается под панелью доски и питается от малогабаритных батарей».

«…Все шестьдесят четыре клетки доски имеют контуры, настроенные на одинаковую частоту, которая может быть увеличена при постановке на нее фигуры одного цвета или уменьшена при постановке фигуры другого цвета. Пешка, конь, слон, ладья, ферзь и король имеют в основании различные количества меди (белые) или магнетита (черные)».

- Черт побери! - громко удивился мастер и еще раз рассмеялся. Напряжение, накопившееся за последние месяцы, разряжалось.

- Потише, товарищ, - предупредил его голос за спиной.

Мастер оглянулся: молодой экскурсовод поправлял очки на носу, похожем на электрический паяльник. - Вам, вероятно, неясно что-нибудь?

- Да, электроника вот не совсем ясна.

- А что именно? Попробую разъяснить.

- Я видал однажды машину для шахматной игры, но та была величиной с комнату: А эта вся спрятана под доской.

- Согласен. Такая машина работала на обычных радиодеталях. А эта вся скомпонована на базе самой миниатюрной радиотехники. Но представляет из себя ту же счетно-решающую шахматную машину, с таким же количеством элементов:

- Ну, хорошо. Допустим, это та же машина. Как можно сложную психику человека-шахматиста заменить электроникой? Когда я смотрю на доску, передо мной возникают десятки возможных вариантов. А все это зависит еще и от следующего хода противника.

- Понимаете, - улыбнулся молодой человек, - все это, даже самое сложное человеческое, можно разложить на простейшие последовательные операции. А полупроводники за короткий отрезок времени пробуют десятки, тысячи вариантов. И изберут при данной ситуации лучший.

- Как игрок, я могу снять фигуру, но могу и не снимать ее.

- То есть вы можете рискнуть или не рискнуть, - осторожно вставил фразу экскурсовод, - автомат такого риска не допускает. Он играет наверняка.

Молодой человек открыл принципиальную схему автомата и стал водить пальцем по высокому столбцу длинных уравнений. Мастер задумался, прищурил правый глаз и постарался поскорее распрощаться.

По Москве он шел, широко улыбаясь, и нахмурился лишь в поезде, когда в голову пришло: каким же образом Дроздов узнавал, какой фигурой и куда следует ходить?

Позвонил он ему на другой день утром. Сергей Иванович долго смеялся, услышав о том, что разоблачен, и, наконец, ответил на вопрос:

- Это так примитивно, что даже и говорить совестно: Все клетки доски пронумерованы, а в том месте тумбочки, где я упирался коленом, выскакивает маленький штифт - электромагнит. Толкнет он меня три раза и четыре, а после паузы - четыре и шесть раз, я знаю, что коня, который стоит на тридцать четвертой клетке, надо переставить на сорок шестую.

- И все? - удивился гроссмейстер.

- Абсолютно! - рассмеялся Дроздов. - Конечно, в последней разработке этого убожества нет. Игроку, который тренируется, нет нужды скрывать тайну изобретения. Нужные клетки освещаются мягким светом изнутри сквозь прозрачную пластмассу шахматной доски. И все видят, какой ход правильный.

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

18.01.2024