Долгая дорога Анны 3 (СИ) [Елизавета Громова] (fb2) читать онлайн

Долгая дорога Анны 3

Испытание любовью. Глава 1

Такие грозы случались время от времени на побережье, где Анна когда-то построила себе замок, в котором собиралась прожить в одиночестве отпущенные ей годы. Даже среди дня небо темнело почти до чернильного цвета. Воздух становился горячим, в нем явственно чувствовался запах пыли, горячего камня и сухой травы. Тонкие, острые молнии пронзали небесное пространство сверху вниз, следом раздавался режущий слух громкий треск, будто неведомый великан мощной рукой рвал сухую парусину на полосы. Следом уже несколько молний били с небес в земные покровы и сухой, невыносимо громкий треск сопровождал их неистовый танец. Лишь спустя полчаса или час с шумом проливался на землю мощный, почти тропический ливень, мгновенно впитываясь в окружающую замок каменистую землю.

После таких гроз несколько недель вокруг замка неистово зеленела вдруг проклюнувшаяся молодая трава и разноцветье мелких цветов, словно морская волна, накрывало окрестности. Анна с детьми не один раз бродили в такое время по округе, находя среди каменных россыпей спекшиеся кусочки разноцветных кристаллов. У внуков и сына с дочерью собрались уже целые коллекции таких камней, они берегли их, играли с ними, менялись между собой, но никогда не выбрасывали ни единого камешка.

Она рассматривала уже привычное буйство природы, стоя у закрытого огромного окна, любуясь силой и мощью стихии. Корвин, подошедший к ней неслышно, обнял теплыми руками, соединив ладони на ее животе. Поцеловал в макушку и тихо засмеялся:

— Буйство стихии, такая сила, такое величие и могущество природы...Ты настолько покорена этим зрелищем, что никогда не можешь оторваться от него, родная. Ну вот, наконец-то хлынул дождь. Красота пропала? Или в таком ливне ты тоже находишь особую прелесть?

Анна, вывернувшись из его объятий, прижалась к нему всем телом, уткнувшись в его грудь лицом. Они прожили здесь, в этом замке, почти девять лет. Их дети, сын Дэнис и дочь Мария, сейчас гостили у Агнии с Ролансом Эмбером. Завтра они с Корвином ждали их возвращения. Так кстати разразилась эта гроза, следующие за ней дни будут радовать роскошью трав и цветов вокруг замка, а воздух станет благоухать запахом весны и свежести. Иногда в такое время их посещали рекарды. Несколько лет назад Анна решила проверить свою мысль о том, что когда-то, возможно, эти создания были магическими животными, но в силу неизвестных обстоятельств оказались заброшенными, одичали и ожесточились.

Она призвала к себе Экшена и его семью, порталом перенеслась с ними в те места, где обнаружила когда-то маленького рекарда. Почти неделю они перемещались по лесам и горным долинам, обследовали все сопредельные земли и в итоге вернулись в Империю, приведя с собой еще двадцать семь рекардов, взрослых и детвору. Местом их проживания Анна определила небольшую долину, лежащую недалеко от ее замка. Там, по ее распоряжению, устроили для каждой семьи гнезда, укрытые навесами от непогоды. Места для кормления были недалеко, птицу завозили каждый день из Императорских птичников. И ежедневно Анна стала обучать своих воспитанников.

Устройство гортани рекардов оказалось таким, что не все звуки они могли произносить, однако же понимать они были способны абсолютно все. В первую очередь зверьки усвоили накрепко запрет на агрессию в отношении людей. Затем для них обязательной стала защита всех, в ком есть хоть капля крови Дюфрэ, а также их родственников и друзей. В следующие годы рекарды осваивали охрану территории и границ Империи Новая Земля. За это время они с трудом, но освоили разговорный язык на том уровне, чтобы стало возможным вести примитивный диалог. И все они полюбили окрестности замка после очередной грозы, прилетая всякий раз после нее. Они заваливались в сочные, цветущие травы, раскинув лапы и крылья, и долго лежали, закрыв глаза и глубоко вдыхая в себя очищенный грозою и дождем воздух, наполненный густым настоем цветущих трав. Потом они просто улетали.

Сатори Хельманс, любимый учитель Анны, заинтересовался рекардами, о которых его ученица всегда говорила в превосходной степени. Он часто общался с этими удивительными созданиями, было похоже, что они прониклись взаимными теплыми чувствами. Доктор Хельманс года два назад даже написал и выпустил большую монографию об этих удивительных созданиях, утверждая в ней о несомненной магической природе рекардов.

— Алекс сегодня разговаривал со мной. — тихо сказала Анна. — Передал, что прибыл Кристиан Берг, просит встречи со мной. Не могу предугадать, зачем ему эта встреча. Десятилетиями королевство Лангедон избегало всяких контактов с Империей, даже если теперь Берги посчитали нужным пойти на сотрудничество, они вполне могли бы решить все вопросы с Алексом. Я согласилась, в любом случае, следует выяснить все, что касается Лангедона. Завтра они прибудут вдвоем, Алекс и король Кристиан Берг. Похоже, день обещает быть интересным и шумным.

— Ничего, не первый раз, переживем. — прошептал Корвин. — Пойдем спать.

Девять лет назад Этьен и его друг Марк построили стационарный портал из Софии к замку у океана, чем значительно облегчили прибытие гостей к супругам Андервуд. Первыми, рано утром прибыли король и Император. Корвин и Анна еще не завтракали, рассчитывая на совместное чаепитие с гостями. Алекс, выйдя из портального перехода, радостно устремился к матери, обнимая ее. Так было всегда при их встречах и Анну радовало, что сын сохранил их взаимную любовь и не стыдился демонстрировать свои чувства к ней, несмотря на возраст и императорский титул. Прибывший с ним Кристиан Берг с изумлением и удивительной теплотой смотрел на сына и мать. Анна не могла припомнить, чтобы ранее он позволял себе такое глубокое расположение к ней или к кому-то другому.

За совместным завтраком они обсудили погоду и виды на урожай, международные слухи и прочие мелкие новости. Все это время король не сводил своего взора от Анны и Алекса, разглядывая их поочередно и словно припоминая что-то. Смотрел так ласково и тоскливо, что уже Корвин Андервуд стал слегка нервничать. И лишь за чаем Берг, как-то собравшись и отбросив в сторону свою расслабленность, невесело признался:

— Как я вижу, до вас еще не дошли последние новости. Вполне вероятно, вы узнаете их первыми. Дело в том, что я уже не король. Два дня назад в королевстве произошел переворот, на меня совершили покушение, посчитали мертвым и спрятали в холодильном шкафу. Лежа там, среди мерзлых мясных туш ( тут бывшего короля передернуло от воспоминаний), я подслушал разговор канцлера и начальника дворцовой охраны, они остались довольны, что мое тело не изуродовали и похороны пройдут без осложнений и слухов. Предполагалось, что я умер от остановки сердца.

Ночью я выбрался из холодильника, добрался до своего тайника с артефактами и ушел несколькими порталами в Империю. Там я сразу же связался с вашей Службой Безопасности и Джонатан Докман организовал мне встречу с Императором.

Он замолчал, опустив голову. Молчали Анна с Корвином, ни слова не произносил Алекс. Анна первая продолжила разговор:

— В целом нам все понятно, однако же есть неясные детали. Во-первых, кто организовал такое жесткое отстранение вас от власти? Во-вторых, зачем вам встреча именно со мной? Император Алекс Кассель разрешил бы, по возможности, ваши проблемы. Я ушла от управления Империей и не стремлюсь вновь возвращаться к этому.

— Вы поступили мудро, Анна. — усмехнулся Берг. — Я же, видимо, задержался на троне, беспокойство за Лангедон съедало меня. Вы же знаете, все мои вассалы — вечные мятежники, только и думают о разделе королевства, каждому из них хочется быть хоть и маленьким, но королем на своем клочке земли. У них попросту не хватает ума понять, что отделившись, они становятся беззащитными перед соседями и станут жертвами тех, кто сильнее. Мне приходилось постоянно, как раньше моему отцу, сдерживать их амбиции, ни на миг не выпуская из виду никого из них. За всем этим я упустил воспитание своих детей. Мои сыновья решили, что не стоит ожидать, когда я уйду на покой и освободили трон от моего присутствия радикальным способом. Организовала и руководила всем моя дражайшая супруга.

— М-да, ваша милая Мадлена всегда была решительной женщиной, а с годами закалилась еще больше. — тихо произнесла Анна. — Ну, а что вы скажете на мой второй вопрос?

— На второй вопрос… Я не сомневался, что Алекс Кассель поможет мне, но вас я тоже хотел увидеть. Вы знаете меня дольше, хотя и не с самой лучшей стороны, и поможете найти мне место в Империи, где я еще могу пригодиться. Не хочу вести тихую жизнь отставника.

— Так вы полагаете продолжать свою деятельность под собственным именем? — удивился Алекс. — Не боитесь, что ваши сыновья довершат свое дело с помощью наемных убийц?

— Возможно. — равнодушно пожал плечами Берг. — Я подумаю, как защитить себя, но носить чужое имя не желаю.

С улицы послышался шум и звуки голосов.

— Дети прибыли. — встал из-за стола Корвин. — Надо встретить, прервемся на некоторое время.

Алекс, ты к нам надолго?

— Нет, вот только поздороваюсь с Ролансом и Агнией и удалюсь. Дел еще немало и отменить не было возможности, вы уж не обессудьте.

— Ладно тебе ! — засмеялся Корвин. — Тут в кого ни ткни пальцем — все знают о жизни королей не понаслышке. Позднее выберем время, встретимся.

Кристиан Берг внимательно прислушивался к их разговору и все также посматривал на Анну. Корвину не нравились эти взгляды и сам Берг не нравился, но что можно было сделать, чтобы этот неожиданный гость поскорее исчез?

Во дворе было шумно. Трехлетняя Мария и пятилетний Дэнис, радуясь возвращению домой, носились по дорожкам сада наперегонки с шестилетней дочерью Агнии и Роланса Дэей. Никто не обратил внимания, каким жадным взглядом окинул бывший король Агнию и малышку Дею. Возможно, кому-то пришла бы в голову мысль посмотреть в этот миг на его лицо, но тут вдруг Анна, прерывисто вздохнув, тихо произнесла:

— Великая Сила! Сегодня просто день сюрпризов! Алекс, Корвин! Посмотрите! — и она указала рукой вверх, где в синем, безоблачном небе виднелись летящие в их сторону существа. — Рекарды! И они кого-то несут!

В самом деле, при большем приближении стало очевидно, что четыре рекарда попарно несут двух человек, из последних сил рассекая крыльями воздух, словно летели они издалека и уже изрядно устали. Рекарды тоже увидели стоящих у крыльца замка людей и, сделав последний рывок, приземлились недалеко от Анны, бросив ей под ноги двух мужчин. Один из рекардов сделал два шага вперед, волоча за собой крылья, прижал лапы к груди и ворчливым, басовитым голосом нежно произнес:

— Ани, моя Ани, Эшен принес… Люди, много люди, плохо ...там. Мы смотри, Лола смотри, еще… — он вытянул одну лапу вперед, внимательно посмотрел на растопыренные когтистые пальцы, два из пяти согнул, а три продемонстрировал хозяйке. — Все смотри.

— Так. — перевела его речь Анна. — Значит, где-то там находятся много людей, плохих людей. Сейчас за ними смотрят четверо рекардов. А это, видимо, пойманные ими свидетели, по крайней мере, есть кого допросить. Спасибо, Эшен, Элла, Клэр, Колен.

Довольные рекарды заворчали, показывая острые зубы.

Один из принесенных рекардами людей зашевелился и со стоном попытался встать. Ему удалось это сделать не сразу. Окружившие люди молча смотрели на его усилия, никто из них не сделал ни шагу, чтобы помочь пленнику. Из сада доносились вопли бегающих под присмотром нянь детей, теплый ветерок игриво пробегал по локонам Анны и Агнии. Мужчина наконец-то встал, с трудом удерживая равновесие, огляделся, чтобы тут же покачнуться и рухнуть на колени.

— Анна! Баронесса Лоуренс! — он с восторгом смотрел на женщину, не скрывая своей радости от встречи с ней. — Не надеялся, что смогу так быстро увидеть вас!

Счастливая улыбка пленника совершенно не соответствовала способу его прибытия в замок, она сбивала всех присутствующих с толку, заставляя обмениваться недоумевающими взглядами. Анна напряженно вглядывалась в мужчину, в его заросшее щетиной лицо, в голубые глаза, напоминающие ей кого-то.

— Граф Лавойс! — вырвалось у нее. — Граф Конрад Лавойс! Что случилось? Как вы оказались в Империи? С какой целью?

— История долгая. — прохрипел давний знакомый Анны. — Дайте немного воды, потом я все расскажу.

— Предатель! — завозился на земле второй пленник. — Так я и думал, что ты не просто хотел попасть сюда. Надо было удавить тебя сразу или отдать сотнику Новака, он бы тебя нарезал мелкой стружкой! О-о-о!

Эшен, шагнув к мужчине, который безуспешно пытался подняться на ноги, схватил его за плечи и вздернул вверх.

— Плохой...ругает…- проворчал он сердито и слегка потряс пленника. — Гад… плохой…

Словечко «гад» было самым ругательным у Эшена, он почерпнул его из неизвестного источника и пользовался им крайне редко. Видимо, пленник слишком не нравился ему. Анна слегка повела рукой, что-то шепнула и мужчина замер, а потом и вовсе исчез.

— Я поместила его в пространственную клетку. — пояснила она всем.- Он находится в состоянии стазиса, ни в чем не нуждается и ничего не чувствует. А пока предлагаю всем пройти в гостиную. Тебе, Алекс, тоже. — обратилась она к сыну. — Видимо, ты узнаешь не слишком приятные новости. Как, впрочем, и все мы.

В этот миг из-за кустов, росших вдоль садовой дорожки, вылетела Мария, запнулась на полном ходу о выступающий камешек и упала бы лицом на красивую плитку, покрывающую двор, но словно ветер пронеслась мимо всех рыжевато-коричневая тень и вот уже Элла, подруга Эшена, нежно прижимает к себе ребенка, поглаживая девочку по спинке. Мария подняла любопытные глазки, разглядывая поросшее шерстью лицо, оскаленные в ласковой улыбке клыки и провела ручками по щекам своей спасительницы.

— Хорошая моя. — проворковала она, подражая материнскому голосу. — Умная.

Потом завозилась, пытаясь слезть на землю. Элла опустила ребенка на дорожку и проворчала:

— Малая, тихо надо.

Ее довольная мордашка заставила улыбнуться всех, а Эшен одобрительно похлопал подругу по плечу, что-то проворчав ей на ухо. За последние годы рекарды многое переняли от людей, вернувшись к служению им.

Глава 2

Рекарды улетели наслаждаться цветением трав после вчерашней грозы, все остальные прошли в гостиную. Пока прислуга накрывала на стол, граф Лавойс с жадностью выпил принесенный для него стакан воды и заговорил:

— После вашего ухода, Анна, я долго мучился тем, что никак не могу исправить ситуацию. Поверьте, у меня не было дурных намерений. Да, я был балбес и гуляка, я желал видеть вас своей любовницей, но сделать то, что сделал мой друг… Лектор обещал мне, что уговорит вас, что он умеет находить подход к женщинам. Правда, ходили слухи о его странных пристрастиях, но я не верил, со мной он всегда был любезен и предупредителен.

Не прошу уже о прощении, столько лет прошло, столько событий. Князь Димитриус умер, потом его дети затеяли войны, одну за другой. Начались междоусобицы внутри княжества, за несколько десятилетий оно обнищало до крайности, все на грани полного развала. Нас давно бы захватили соседи, но пока никому не хочется лезть в этот котел со змеями. Родственников Новака уже и не осталось, они перебили друг друга в войне за власть, как вдруг нашелся якобы его дальний по крови брат и собрал двести воинов для похода в Империю. Для наживы и мести, как он сказал. За большие деньги он приобрел у магов Алансота некий артефакт, с помощью которого нас перебросили в центр материка, там, у подножья высоких гор протекает широкая река, ее берега покрыты лесом. Людей там нет, поселения далеко, если бы не ваши звери, нас бы долго никто не обнаружил, артефакт был с секретом, он скрывал вспышку магической силы такой мощи.

Я очень хотел попасть в Империю, посмотреть на вас хотя бы еще раз, а если повезет, то послужить вам, Анна. Быть может, когда-нибудь вы станете думать обо мне лучше, чем сейчас.

Конрад Лавойс с надеждой смотрел на Анну. Больше шестидесяти лет прошло с тех пор, как он увидел на балу у своего дядюшки синеглазую баронессу. Если бы он не был наделен магически даром, то был бы уже стариком на исходе жизни. Ему казалось, что все события, произошедшие в его жизни, невзирая на способности, все-таки состарили его, изнурили его душевные силы. Но сейчас появилась надежда хоть что-то исправить.

Общее молчание прервала Анна:

— Вот теперь, сын, тебе срочно необходимо возвращаться в столицу. Рекарды передадут тебе картинку с места, где затаились наемники. Скажи всем, чтобы были осторожнее, артефакт из Алансота не дает мне покоя, возможно, он не один, есть и другие. Постарайтесь защитить наших людей, выгребайте из хранилищ все обереги, артефакты и накопители силы. После того, как закончите операцию, пошлите отряд магов обследовать их лагерь и зачистить от разных сюрпризов.

Молодой Император, кивнув, вышел из гостиной.

— Еще одна напасть. — задумчиво проговорила Анна. — Артефакты. Когда-то артефакты из другого мира использовал князь Новак против меня. Он убил моего мужа, Курта Касселя. Потом погиб Феликс Алиест, за ним Рихард Престон. Сколько дорогих мне людей погибло, пока кахмор не запечатали этот проклятый мир! Теперь темные маги Алансота вышли на тропу войны вместе с так называемым родственником Димитриуса Новака.

Скажите, Ваше Величество, вы хотите сделать действительно нужное дело? — внезапно обратилась она к Кристиану Бергу, не отрывающему от нее странного взгляда.

— Да.- не задумываясь ответил он. — Я вижу, у вас уже есть идея? Давайте, обсудим ее.

— А вы не слишком ли бодры для недавно почившего? — язвительно протянул Корвин. — Мы еще не знаем, можно ли вам верить. О вашей смерти не говорит никто, ни один шпион даже малейшим намеком не сказал, что в Лангедоне кризис власти.

— Узнаете на днях. — усмехнулся бывший король. — Такие новости долго не утаивают. А пока… пока, быть может, мы послушаем Анну?

Он одобрительно и как-то знакомо улыбнулся ей, сложив руки на столе в ожидании ее слов. Это уже было с ней раньше, в далеком прошлом, куда она запретила себе возвращаться, чтобы не остаться там навсегда. Она тряхнула головой и медленно заговорила, освобождаясь от других мыслей:

— Мы оставили Варизонию вариться в котле собственных проблем, решив, что ее граждане сами наведут в ней порядок. Порядка как не было, так и нет. Теперь уже это коснулось нас всех и я предлагаю принять участие в судьбе княжества. Мы применим все свои возможности, чтобы как можно мягче захватить в нем власть, объявим княжество королевством и на трон сядет Кристиан Берг. Милой Мадлены рядом не будет, сыночков, любящих власть больше, чем отца, тоже. Отбиваться надо будет только от оппозиции, которая, конечно же, образуется. Но принципиальных оппозиционеров, как правило не бывает, деньги любят все. Думаю, справимся. Как вы считаете, Ваше Величество? — обратилась она к Бергу.

— Дерзко. — задумчиво почесал подбородок он. — Дерзко, но красиво. Я бы поучаствовал. И граф Лавойс может оказать мне в этом деле помощь. Что скажете, граф? Спасем ваше Отечество, наведем порядок?

— Я пойду с вами, если разрешите. — граф с надеждой посмотрел на всех присутствующих по очереди.

Роланс Эмбер поморщился:

— Что-то берут меня сомнения, хотя я никогда не сомневался в способностях Анны разрешать проблемы самым неожиданным образом. Но Империя никогда не вела завоевательных войн, она и землями прирастала на добровольных присоединениях. А теперь мы полезем в чужую страну, куда нас никто не приглашал.

— А мы и не полезем, граф. — спокойно ответила ему Анна. — Это Кристиан Берг, король Лангедона, решит создать для себя новое королевство. И его примут, если создать ему правильный имидж, он станет спасителем страны, поскольку придет не только с армией, но и с продовольствием и с деньгами. Там давно уже голод, как я понимаю, и нехватка элементарных товаров, поскольку создавать их некогда и некому, все воюют, экономика в упадке. И тут является король на белом коне, обещает хлеб и безопасность. Бунтовщиков и заговорщиков население поможет ликвидировать, все уже устали от войны и хотят простой, мирной жизни.

Граф Лавойс действительно очень поможет Бергу, он лучше знает весь внутренний политический расклад и всех действующих лиц. Магической защитой мы обеспечим, как и всем остальным. Ну что, рекомендуем Алексу этот вариант и готовимся?

Император после недолгих раздумий решился на дерзкий план. Его обеспокоило проникновение наемников на территорию Империи, с темными магами Алансота надо было что-то решать, а для этого лучше было стать поближе к этому королевству. Задержание всего отряда, пробравшегося на материк, прошло без жертв. Их лагерь накрыли сонным заклинанием и взяли всех без сопротивления. Теперь они ожидали решения своей судьбы, а пока с ними работали дознаватели службы безопасности. Из двухсот наемников лишь одиннадцать, включая того, что принесли рекарды, оказались идейными последователями Новаков. Остальные пошли из-за денег, ибо в княжестве давно уже не было никакой работы, кроме войны. Теперь же эти крепкие мужчины с радостью соглашались вернуться к себе на родину, чтобы помочь установить мир, прекратив всякие междоусобицы.

Ночь была светлая, полная луна, окруженная яркими звездами, блистала на небосклоне, словно золотой светильник. Через открытые окна спальни порой залетал теплый ветерок и ласкал обнаженную кожу. Корвин обнимал жену, прижимая к своему телу и расслабленно улыбался. Он снова словно побывал на небесах, прошло уже девять лет супружеской жизни, а ощущения от близости были, как в первый раз. Никогда он не думал, что так бывает. Любая новизна приедается, самая страстная любовь со временем трансформируется в нежную, спокойную привязанность. А он, словно пылкий юноша, все никак не может остыть к любимой женщине, которую ждал так долго. Анна была единственной женщиной в огромном мире одного взгляда которой было достаточно для того, чтобы пробудилась его чувственность и страсть кипящей лавой побежала по венам.

У них было странное прошлое, из него вспоминается немало светлого, но и так много боли и безнадежности! Он был виноват, но и его судьба тоже несла куда-то против собственной воли, другие люди приходили в его жизнь и покидали ее и только вера в то, что они с Анной еще встретятся, что их пути несомненно сойдутся, давала ему силу двигаться вперед.

А с Анной он вспоминал их общее прошлое, первую ночь в домике в приграничном городке Латир, юную, неопытную девушку в своих объятиях и себя, стоящего на коленях перед постелью ранним утром. Его жена спала, раскинув тонкие руки и запутавшись ладошками в темном золоте густых волос. Он смотрел на нее и пронзительная нежность заполняла его душу. Никто из них тогда не знал, что сейчас уйдет он в крепость на работу, а дальше их жизнь обрушится и ее обломки похоронят все, что соединило их.

Корвин часто вспоминал тот день, когда впервые увидел Анну и полюбил ее. Тогда она пришла на урок к ним, курсантам — выпускникам. Прекрасная, юная, но со стальным стержнем в душе, она смогла сплотить их курс, вложить не только знания в их головы, но и закалить их характеры и облагородить души. Он помнил блеск ее дивных синих глаз, когда она вела их по ловушкам полигона, ее страстные призывы не сдаваться никогда и никогда не бросать своих. Помнил, как она, рассказывая о теории магии, сумела вложить в их сердца веру в себя и тот день, когда на полигоне она призвала волшебную птицу лаир и та осыпала всех его однокурсников искрами своего благословения. А потом… потом было много боли, в которой затерялась радость. Анна, исчезнувшая в черном портале… Анна, лежащая в крови в тюремной клетке, потом равнодушная, потерявшаяся в своем горе… падающая в пропасть под замком Новака, с жалостью смотревшая на него…

Теперь же он узнал ее другой. Женщиной, горящей вместе с ним в жаркой страсти. Нежно воркующей над их детьми. Смеющейся от счастья, задумчиво размышляющей над чем-то. Всегда разной и всегда искренней, полной особого, лишь ей присущего очарования. Не любить ее было невозможно для него и он любил.

Появление незваного гостя, этого бывшего короля Кристиана Берга, обеспокоило Корвина. Какое-то назойливое чувство, не желающее покидать его, говорило, что не все так просто в рассказанной Бергом истории. И его упорные взгляды на Анну и детей — нет, нет, они не были недобрыми, наоборот, словно давняя тоска сквозила в них, скрытая нежность и любование прорывались в каждом взгляде. Корвин был благодарен Алексу за то, что он пригласил Берга в императорскую резиденцию, видеть его рядом еще какое-то время было выше его сил. В столице Алекс совместно с Джонатоном Докманом, Гарольдом Витесом и Мартином Лавольским разрабатывали план предстоящей операции и Лавойс с Бергом нужны были там.

— Эн, помнишь я рассказывал тебе о нашем Благословенном курсе? — тихо спросил он, нежно поглаживая жену по обнаженной спине. — У всех наших выпускников получились хорошие, крепкие семьи и детей в каждой семье родилось не менее трех. Только я не дотягивал, один из всех, но теперь кроме двух сыновей у меня тоже есть еще сын и дочь. Все так странно сложилось. О чем ты думала тогда, в тот день, когда призвала синюю птицу лаир и она пролетела над нами? Когда все сорок три курсанта были дважды осыпаны волшебными искрами, летящими с ее крыльев? Когда благословила нас всех на долгую, счастливую жизнь?

— О чем думала? — Анна чуть отстранилась от него, задумчиво заглядывая в теплые карие глаза. — Именно о том, чтобы ваша жизнь была долгой и счастливой. Я видела в каждом из вас так много мужества и высокого благородства! Все вы казались мне достойными такой участи и я не ошиблась.

Она ласково растрепала светлые волосы мужа и, прижавшись к нему, поцеловала в подбородок, не дотянувшись выше. Вздохнула и затихла, задумавшись о чем-то или вспоминая те далекие дни.

— Время летит очень быстро. — снова заговорил Корвин. — Девять лет пролетели, словно одна неделя. Какой бы не была долгой жизнь магов, она тоже пролетит незаметно. Я не понимаю, когда люди говорят, что устали жить. Как бы не было тяжело, пока ты жив, всегда есть надежда, что все изменится к лучшему, надо просто делать то, что ты обязан.

— Люди разные. — ответила Анна. — И обстоятельства бывают разные. Я слышала о таких случаях, когда человек уставал бороться и больше не хотел жить. И не только слышала. Однажды я сама сдалась, это стало мне уроком на всю оставшуюся жизнь.

— Это я был последней песчинкой, которая сломала тебя, я виноват, Эн, и всегда помню об этом. — прощенный ею, но не простивший себя, Корвин сильней прижал к себе жену, словно боялся, что она может вырваться и уйти от него, но Анна лишь коротко вздохнула:

— Не надо, Кор. Нельзя бесконечно винить себя. Мы были молоды, нетерпеливы, не умели справляться с постигшей болью и не смогли справиться с обстоятельствами. Мы могли бы найти утешение друг в друге, наше горе могло сделать нас ближе, но вместо этого разъединило нас. Мы предпочли пережить случившееся с нами каждый по отдельности и это была наша ошибка. Это наш опыт, горький, но что поделаешь? Будем радоваться тому, что у нас есть. А ты… ты спас меня тогда, когда даже Учитель опустил руки, а ведь он относился ко мне так, словно я была его дочерью.

— Я часто вспоминал тебя, идущую вслед за повозкой. Такую худенькую, хрупкую и счастливую оттого, что можешь идти. Твои глаза сияли таким прекрасным светом, а сердце мое пело от радости за тебя! — кончиками пальцев он нежно провел по плечикам жены.

Анна молча прижалась к мужу, она помнила все, что случалось в ее жизни, но некоторые воспоминания предпочитала не трогать.

— Мне не нравится Кристиан Берг. — немного помолчав, признался Корвин. — Не могу понять, в чем дело, я совсем не знаком с ним, но сейчас он ведет себя странно. Тогда, в Академии, когда ты умирала в палате целительского корпуса, он приходил, постоял немного рядом с кроватью, на которой лежала ты и сказал только одну фразу — жаль, очень жаль. Это прозвучало так холодно, так равнодушно… А вчера он пришел к тебе за помощью. Не понимаю этого. Разве нет у него друзей или просто надежных людей?

— Я тоже не понимаю его целей, Кор. Посмотрим, что будет дальше. Как-то слишком удачно вписались они с Конрадом Лавойсом в наши планы относительно Варизонии. Все обстоятельства сошлись так ловко, словно уже притертые детали одного механизма. А теперь давай спать, завтра нас ждут дела.

Глава 3

С утра, позавтракав и немного позанимавшись с детьми, Корвин и Анна убыли в столицу. Они оба преподавали в Магической Академии, Анна еще и работала в Королевском Госпитале — занималась лечением пациентов и три дня в неделю проводила практикум для студентов.

Вечером, после работы они с Корвином зашли к Алексу. Подготовка к походу на Варизонию шла полным ходом, начало операции было назначено через три дня, дальше оттягивать время наступления не хотелось из-за боязни утечки информации, Алекс желал сохранить элемент неожиданности. Вместе с Бергом и Лавойсом отправлялись тысяча сильнейших гвардейских офицеров — магов, сотня сотрудников Имперской службы безопасности вместе с заместителем Докмана Морисом Алиестом и сто восемьдесят девять бывших наемников из княжества, давших магическую клятву Кристиану Бергу и проходящих ускоренную подготовку на полигоне имперской гвардии. Выслушав сына и подзарядив несколько оберегов, Анна вместе с Корвином, передавшим Алексу недавно изготовленные им артефакты, ушли к себе в замок.

Вторжение в княжество прошло по намеченному плану. Через мощные порталы прямо в княжеский замок рано утром по сотням просочились все задействованные люди. В течение получаса огромное здание было зачищено от нынешних хозяев; испуганных слуг, назначив старшего, нацелили на уборку в помещениях и готовку обеда. Оставив в замке охрану, остальные воины вышли на улицы столицы и под громкие звуки объявления прошлись по столице. Из рупора далеко и громко разносилась речь короля Кристиана Берга:

— Подданные Варизонии! Я пришел, чтобы дать вам мир, накормить вас, вернуть вам земли и спокойную жизнь. Отныне княжество становится королевством Грейсуор, столица называется Кассея. Призываю вас всех прекратить распри и приняться за наведение порядка в королевстве. В ближайшее время поступит продовольствие, которое получат ваши бароны или другие старшие по положению люди. Они распределят все по семьям. Будьте благоразумны, оставайтесь со своими близкими.

Продовольствие, поступавшее из резервов Империи — муку, крупу, соль, масло, овощи, принялись распределять в тот же день. Бывшие склады княжества, давно пустые, порталами быстро заполнили мешками и коробками. К зданиям то и дело подъезжали обозы под началом местных баронов и старейшин из поселений и загружались, руководствуясь примерным количеством жителей на этих территориях. Жадными, голодными глазами недоверчиво смотрели люди на груды мешков. В толпе раздавался шепот:

— Неужели новый король не соврал? Неужели все наладится?

В то же время специальные курьеры из службы безопасности порталами уходили к морю, где вот уже почти год болтались одиннадцать военных кораблей бывшего княжества, команды которых жили воровством и мародерством и в отчаянии уже собирались податься в другие края. Всем членам экипажей была выплачена зарплата за год звонкими золотыми монетами с изображением короля Берга. Следом за курьерами ловкие интенданты доставили на судна муку, яйца, мясо, масло, овощи и крупу. Экипажи воспрянули духом .

В те же дни подобное явление прошлось по пограничным форта королевства. Зарплата за прошедший год, большое количество продуктов, доставленное интендантской службой и письменный приказ короля усилить службу в пограничных гарнизонах заставили честных служак воспрянуть духом, в королевстве запахло надеждой.

В ближайшее время представители короля побывали на флоте и на границе, приняли письменную присягу королю Кристиану Бергу и вместе с интендантами наладили хранилища и склады для продуктов. Отныне каждую неделю порталами туда доставлялись свежие фрукты и овощи, мясо, мука и прочее продовольствие. Интенданты строго следили за расходом продуктов, отбив у некоторых ловкачей все желание сделать хороший бизнес в голодной стране.

Отдельные части бывшей армии княжества, разбившиеся на небольшие отряды и бродившие по стране в поисках наживы, узнав о всяких преференциях пограничникам и морякам, быстро собрались в одном месте и целым полком в две тысячи бойцов направились в столицу, где принесли присягу лично королю и разместились в старых казармах. Им также выдали зарплату за целый год и поставили на довольствие. С этого дня началась у них настоящая военная служба — ранняя побудка, завтрак, муштра на полигоне и плацу, патрулирование по дорогам королевства.

А следом начались проверки. Ревизоры короля без всякого предупреждения прибывали порталами на корабли, в пограничные форты и поселения и проверяли, как распоряжаются выделенным провиантом ответственные за это люди. Надо сказать, что у людей военных нарушения оказались небольшими и ревизоры дали им время на исправления. Зато всем стало понятно, что король не просто раздает подарки, но и жестко контролирует, как используется каждый стакан муки.

А вот люди гражданские неправильно поняли щедрость Кристиана Берга. В нескольких поселениях картина вскрылась прямо-таки удручающая. В одном из них ревизора и его охрану встретили худые, голодные люди с большими глазами, в которых поселилось страдание. Выяснилось, что никакие продукты в селение не привозили, король только обещал, но обманул и не дал ничего. Постепенно вокруг ревизора собралась толпа жителей, с надеждой заглядывающих в глаза проверяющему. Очень скоро двое охранников привели старосту поселения и ревизор, вынув из папки бумагу, строго спросил его, куда подевались продукты, которые он получил согласно описи. Староста все отрицал, но в итоге выяснилось, что все продовольствие он продал в первом же небольшом городке на пути домой, оставив себе немного, на прокорм семьи. Мешочек с деньгами нашелся у него дома.

Ревизор не стал устраивать никакого суда, произнес заклинание и тело вороватого старосты осело кучкой пыли. Через час порталом в поселение поступила новая партия продуктов, раздавать которую принялся вновь избранный староста. Как поступать с семьей прежнего ревизор предложил решить жителям.

Подобные случаи вскрылись еще в нескольких городах и поселениях, ревизоры всюду реагировали одинаково и вскоре все уяснили, что воровство не пройдет, заплатить за него придется собственной жизнью, как, впрочем, и перекупщикам украденного, которых нашли очень быстро. Никакие деньги не стоили такой смерти.

Морис Алиест, возглавляя Тайную службу королевства Грейсуор, тщетно разыскивал последнего родственника князя Новака. Никакого следа некоего Дерри Новака обнаружить не удалось. Более того, когда он, сходив в Империю, допросил сотников наемного войска, то ни один из них не дал точного описания Новака. Они оба путались, называя разный рост, цвет глаз и волос. И Алиест сделал свой вывод, который озвучил перед Алексом и Джонатоном Докманом: человек, нанимавший людей для диверсии в Империи, работал под нестабильной иллюзией. У Новака действительно не осталось в живых ни одного кровного родственника, их род был уничтожен под корень в ходе долгой гражданской войны. Такая участь настигла многих из воюющих, война была жестокой и беспощадной. Те же Дискенази были вырезаны до последнего дальнего родственника, да и не только они. Чем больше всплывало таких фактов, тем яснее становилось, что граждане Варизонии никогда не смогли бы навести порядок в своей стране, и только посторонняя помощь может их спасти. Теперь уже и Роланс Эмбер не сомневался в правильности решения Алекса.

Также стало понятно, что якобы Дэрри Новак, скорее всего, являлся шпионом Алансота и на тропу войны против Империи вышла именно эта страна. Что послужило причиной такого решения сообщества темных магов? Столетиями герцогство Алансот существовало, не проявляя явной агрессии даже к своим мелким соседям, лишь иногда отбиваясь от их вторжения и вдруг решил захватить огромную Империю? Такой кусок, конечно, был весьма лакомым, да только явно не по зубам маленькому государству. Ни проглотить, ни переварить его Алансот пока был не в состоянии.

Морис Алиест тщательно анализировал возможности внедрения в Алансот имперских агентов и не находил ее. Слишком закрытая страна, имеющая много обычаев и традиций, несоблюдение которых сразу же покажет иноземца. Для всего мира Алансот был нераскрытой загадкой, неизученной территорией. Не было ни книг, ни людей, которые могли бы прояснить тонкости алансотской культуры и образа жизни в королевстве.

Однажды за чаем он заговорил об этом с Кристианом Бергом и тот смог кое-что рассказать ему. По его словам, один из его хороших знакомым когда-то воевал против Алансота в войсках князя Новака и, уволившись из армии, в дружеской беседе поделился с ним воспоминаниями. По его словам, это были худшие дни в его жизни. Темные маги Алансота владели такими знаниями, каких не бывало ни у кого в мире. Их магическое оружие сводило с ума десятки людей одновременно. Ментальные атаки, магическая нечисть, рвущая на куски княжеских солдат, ловушки для разума, иллюзии и многое другое — все самым жестоким образом убивало и калечило всех врагов без разбора . Они не брали пленных, просто убивали и калечили. Князь Димитриус Новак был вынужден пойти на перемирие, с этим врагом ему справиться не удавалось.

Король Берг не был уверен, но друг говорил якобы, что единственным слабым местом герцогства являются монахи Ордена Золотого Плаща. Кто они и откуда взялись не знал никто, но все признавали этот Орден большой силой, противостоящей верховной власти Алансота. И Морис стал старательно разрабатывать эти данные.

Кристиан Берг ездил с инспекцией по своему королевству. Он проверял охрану дорог и оценивал возможность превращения их из укатанных грунтовых в мощеные камнем. В одном из городков он задержался, беседуя со стражниками. Окружившим его мужчинам король давал ответы на вопросы, когда вдруг из их толпы вылетело копье и на излете пронзило ему стопу сквозь сапог. От боли он покачнулся, его подхватили охранники из службы безопасности и тут же порталом перенесли во дворец. Имперский целитель осмотрел ногу и сразу же усыпил короля. Очнулся он в Софии, в Императорском госпитале, уже без ноги.

Анна, сидящая рядом с ним, положила ему ладонь на лоб, ободряюще улыбнулась и произнесла:

— Вам очень повезло, Кристиан, что рядом был наш целитель. Копье, ранившее вас, оказалось смазанным особым ядом, он распространяется очень быстро и обладает необратимым действием. Некроз тканей уже захватил вашу ногу, целителю пришлось ампутировать ее выше колена, чтобы спасти вам жизнь.

Король глухо застонал:

— Как же так? Я только начал снова жить и вот уже калека!

— У вас есть два варианта. — Анна с сочувствием погладила его по щеке и он прижал рукой ее ладонь к своему лицу. Она не стала ее убирать. — Первый вариант — мы заживляем место ампутации, изготавливаем для вас протез и вы учитесь на нем ходить. Второй вариант — мы отращиваем вам отрезанную ногу и вы снова имеете собственную конечность.

— О чем вы спрашиваете? — не дал ей договорить Берг. — Конечно, второй вариант, если уж ваши целители достигли таких высот!

— Второй вариант возможен не для всех. Регенерация — процедура сложная и крайне болезненная, ее не все выдерживают. У вас внутренние органы изношены, вы можете умереть. Обезболивание невозможно, при нем процесс регенерации прекращается.

— Я постараюсь выжить, изо всех сил постараюсь!

— Тогда действуем по второму варианту. Кстати, человека, бросившего в вас копье, схватили, его допросят и что-то вы будете знать. Но мне интересно другое. Вас обеспечили различной защитой по высшему уровню, как могло случится, что в королевстве с такой неспокойной обстановкой, полной ваших тайных и явных врагов, вы бравируете, не пользуясь защитой? Отнятая нога — это, без всякого сомнения, печально. Но вот головы мы отращивать так и не научились.

Ответить Анне король не успел, в это время открылась дверь и бодрый мужской голос произнес:

— Анна, добрый день! Рад вас видеть! Что случилось, отчего вы так срочно пригласили меня к себе?

— Добрый день, учитель! — радостно улыбаясь, встала со стула целительница. — Срочно оттого, что у нас образовался исключительный случай. Вот этого пациента нужно поставить на ноги как можно скорее, так требует политическая ситуация. Он выбрал регенерацию конечности, но состояние внутренних органов наводит меня на сомнения. Нужна ваша помощь.

Мужчина подошел поближе, внимательно присмотрелся.

— Король Лангедона Кристиан Берг! Какой извращенный юмор у судьбы! — целитель Сатори Хельманс смеялся открыто и весело. — Давайте посмотрим, до чего вы довели свое тело.

Он склонился над Бергом и, прикрыв глаза, медленно провел раскрытыми ладонями над телом, начиная от макушки и закачивая ступней единственной ноги.

— Ну, что же, действительно, картина безрадостная. Очевидно, владетель Лангедонии мало уделял внимания своему здоровью, иначе королевские целители смогли бы поддерживать лучшее состояние всех его органов. Когда нужно все исправить?

— Сейчас. — твердо сказала Анна.

— Хорошо, через час придет Нейтон Закари, вдвоем с ним мы быстро приведем Его Величество в порядок ! — азартно потирая ладони решил целитель.

Сатори Хельманс, которому его любимая ученица подарила молодость, несколько лет назад женился. Его избранницей стала Гелисса, одна из лучших целительниц Императорского Госпиталя. Убежденный холостяк, проживший долгие годы своей жизни исключительно интересом к работе, первое время после женитьбы он ходил с изумленным выражением на лице, порой меняющимся на глуповатую и счастливую улыбку.

— Как же так? — спрашивал он у своего давнего друга Миклоша Тенбирга.- Я никогда не понимал тебя, твоего обожания собственной супруги, такого трепетного отношения к ней. Меня смешило все это, казалось, что рядом с женщиной ты теряешь разум, а теперь я стал подобен тебе и миллионам таких же мужчин! Ясчастлив, когда моя Гелисса рядом, когда она улыбается, а ее радостный смех делает меня счастливейшим из мужчин. Я смотрю на нее и вижу почти идеальное существо! И благодарю судьбу за то, что в ней есть хотя бы единственный изъян — она совершенно не умеет готовить, а я готовлю прекрасно! И лишь это позволяет мне не стать окончательно ее рабом, а чувствовать себя равным ей!

Стоит ли говорить, что рождение двух детей, сына и дочери, вознесло его на вершину человеческого счастья?

У двух великих целителей все действительно получилось быстро, король Берг почувствовал себя гораздо лучше после воздействия их магии на него.

Уходя, Нейтон Закари сказал:

— За такое короткое время мы с Сатори сотворили чудо. К сожалению, риск остался. Сердечно — сосудистая система может не выдержать, но на эти исправления уйдет пара дней. Решайте.

— Делаем! — уверенно сказал Кристиан Берг. — Нет у нас этих дней. У меня только есть небольшая просьба к вам, Анна.

— Говорите, что вы желаете.

— Я понимаю, что иду на риск, но не боюсь. Так надо. Для счастья мне не хватает лишь одного — вашего поцелуя. Подарите мне его.

Он смотрел на целительницу почти умоляюще и Анна кивнула, удивленно и растеряно глядя на него:

— Хорошо, если это придаст вам уверенности… Второй раз я слышу подобную просьбу от своего пациента, первый был очень давно.

Кристиан Берг посмотрел на нее каким-то странным, напряженным взглядом, приподнялся на кушетке, сел и обхватил руками лицо Анны так, что пальцы его словно гладили ее волосы. Он поцеловал ее, страсть и нежность самым чудесным образом слились в этом поцелуе, который все длился, затянувшись слишком долго. По телу Анны пробежала теплая волна, она хотела отстраниться, но почему-то не смогла, поцелуй прервал сам король, Анна встряхнула головой, чтобы прийти в себя. Этого не могло быть. Заканчивая поцелуй, Берг слегка прикусил ее нижнюю губу и лизнул ее кончиком языка. Так делал иногда Курт, это было настолько интимное действие! А сейчас ей просто почудилось, а потом у разных мужчин разве не могут быть одинаковые привычки? Или нет? И потом этот его взгляд… Так смотрят мужчины на любимых женщин, на безгранично любимых женщин, а Кристиан Берг никогда не любил ее. Она ему нравилась, он желал ее, но именно так он относился и к своей милой Мадлене. Берг не любил никого и никогда, он не умел любить — это было противно его природе.

С трудом она собралась, отбрасывая посторонние мысли и произнесла:

— Приступаем!

А потом началось самое тяжелое испытание. Его руки, единственную ногу и тело привязали плотными лентами к столу. Та же участь постигла и вторую ногу, только ее оставшуюся часть. Он был обнажен, единственной его одеждой была полоска ткани от пояса до середины бедра. Анна подала ему тугую полоску ткани, скатанную в виде колбаски и он покорно зажал ее зубами. Целительница тихо шепнула:

— Начали! Держитесь!

И ужасная, непрерывная боль обрушилась на него. Он сжимал зубы, вгрызаясь в ткань, покрывался липким потом, дрожал всем своим телом от нечеловеческой боли. От напряжения лопались глазные сосуды и глаза его стали алыми. А рядом сидела Анна, держа свои ладони на обнаженном обрубке ноги. Она не отрывалась от своей работы. В эти минуты и часы его делом было выдержать эту немыслимую пытку, а ее — сделать его снова цельным.

Создание костной ткани, дальше — наполнение ее веществом костного мозга, коленный сустав, суставная жидкость, надколенник, четырехглавая мышца, сухожилия… Снова костная ткань, костный мозг, мышечная ткань, сухожилия, нервные окончания, сосудистая система… Голеностоп, кожная ткань на всем протяжении ноги, ногтевые пластины…

Невыносимая боль затихала. Или он просто привык к ней? Разве возможно привыкнуть к этому кошмару?

— Ну вот и все, голубчик. Императрица снова сделала чудо. Теперь дело за вами, надо научиться ходить. — мягкий женский голос вернул его в реальность. Рядом стояла одетая в светлое платье женщина средних лет и добрыми глазами смотрела на него.

— А где Анна, где целительница?- вытолкнув изо рта растерзанный кусок ткани, охрипшим голосом спросил Берг.

— Унесли ее, муж за ней приходил. — пояснила сестра милосердия, помогая ему сесть. — Она сейчас совсем без сил, дня два-три отлежаться надо будет. Так всегда, силы то много требуется, чтобы такое чудо сотворить. Кроме Государыни, никто не может утраченное вернуть, а только не просто и ей это обходится, ой, непросто. А вам надо теперь новую ногу разрабатывать, мы поможем.

Однако же задержаться в Госпитале долго никто королю не позволил. На четвертый день с докладом пришел Морис Алиест. Новости не радовали. Допрошенный копьеносец вначале выкрикивал угрозы в адрес короля, а когда его напоили зельем правды — стал задыхаться и упал замертво. Ясно стало одно — мужчина не был местным жителем и никому не был знаком. Кроме того, среди народа стали бродить тихие слухи о том, что король погиб после удара копьем, утверждали, что никто его после этого ранения не видел. Шепот пока только набирал силу, но дать ему окрепнуть нельзя было ни в коем случае. Они оба, и Берг, и Алиест понимали, чем это может закончиться в королевстве, которое не знало стабильности долгие десятилетия.

На следующий день в королевский дворец в столице прибыла делегация владетелей земель из далекого приграничья. Возглавлял ее один из сильнейших представителей аристократии граф Филиас Тегерон. Навстречу делегатам вышел Конрад Лавойс, в руках его была папка с бумагами. Усмехнувшись, глядя на воинственно настроенных посланцев дальних земель королевства, он громко поприветствовал их:

— Доброго дня нам всем! Что заставило столь уважаемых и серьезных людей прибыть издалека в столицу?

— Уважаемых и серьезных людей беспокоят слухи о нашем короле. — граф Тегерон буквально сверлил Лавойса недоверчивым взглядом темных глаз. — Уже несколько дней никто не видел короля, но многие утверждают, что рана была опасна, на копье был яд. Мы хотим знать, что на самом деле с королем, к чему следует готовиться. Многие из нас поверили Кристиану Бергу, в королевстве не стало голода, у людей появилась надежда на лучшую жизнь…

— Приятно слышать, Тегерон, ваши речи. — хромающий король, опираясь на толстую трость, вошел в зал приемов. — Более того, скажу вам, что такая забота и искреннее беспокойство за мою жизнь говорят о том, что вы связываете со мной свои лучшие надежды.

Он прошел к стоящему посреди зала стулу с высокой спинкой, похожему на небольшой трон, и тяжело рухнул на него. Делегаты, все как один, с радостным изумлением проводили короля взглядами и зашептались.

— Как видите, я жив, хотя и не надеялся на такой исход. Копье действительно было смазано ядом и моему целителю пришлось непросто, но он справился. Сами понимаете, ходить я не мог, сегодня поднялся ради вашего прибытия. Поэтому давайте решим все задачи побыстрее.

— Что с продовольствием? — спросил граф Тегерон. — То, что мы распределили, скоро закончится. Кроме того, недели через две начнется посевная, нужны семена.

— Завтра начнет прибывать продовольственная помощь из двух королевств, Андервуд и Вилар безвозмездно пришлют нам куриное мясо, яйца, растительное масло, муку, сухофрукты и свежие овощи. Через неделю решим вопрос с посевным зерном и овощной рассадой. Вам нужно привести в порядок сады, сделать обрезку, подкормку и передать моему Первому Советнику графу Лавойсу заявки на саженцы, будем думать, где взять. Предупредите крестьян, чтобы все лето занимались заготовкой кормов, будем завозить коров, коз, баранов и свиней, а также птицу.

Если это все, то я ухожу, мне нужно отдохнуть. Приходите завтра, получайте продовольствие.

Он тяжело поднялся и, сопровождаемый сочувственными взглядами, медленно, всем телом опираясь на трость, вышел из зала.

Глава 4

— Не знаю, что делать дальше, мама.

Морис Алиест, пришедший навестить мать, совершенно неожиданно рассказал ей о своих проблемах. Так часто случалось с самого их детства, они старались хранить свои секреты и сами справляться со своими детскими трудностями, но мама словно чувствовала, когда требуется ее помощь и все они, Филипп, Лори и он сам, как-то незаметно для них самих открывали ей свои тайны и получали от нее всегда дельные советы. И никогда, ни одного раза им не приходилось сожалеть о своей откровенности — их тайна оставалась между ними и их мамой. Вот и сейчас он рассказал ей о сложностях с Алансотом. Многие факты указывали на то, что именно туда ведут следы последних событий, но как подобраться ближе при такой закрытости королевства?

— Когда-то князь Новак пытался одержать победу над Алансотом, войну он развязал, но вскоре с трудом выбрался из нее, заключив унизительный мир. А до того он вторгся на территорию Шанторета, который тоже граничит с Алансотом. У Шанторета князь вырвал победу и часть территории с выходом в море. Думаю, тебе стоит провести работу среди тех, кто остался жить на землях Шанторета после того, как они отошли к Варизонии. Не исключено, что тебе повезет, сын, и ты найдешь человека, который тебе поможет, ведь жители этих двух королевств даже говорят на одном языке и имеют много общего в своей культуре.

Вода мягко журчала, переливаясь через края белоснежной чаши. Она уже проникла в его поры, устремилась в кровь, наполнила каждую клеточку его тела. Не стало напряжения и боли в ранах, он знал, что все до единой они затянулись, не осталось даже малейших шрамов, а тело помолодело и окрепло. Надо вставать и уходить, пока его не спохватились во дворце. Ночь была на исходе.

Анна спала крепко. Близость с мужем, который, как всегда, своей нежностью и страстью разжег в ней ответное желание, умиротворила и расслабила ее. В его объятиях она уснула быстро, сновидения не посещали ее. И лишь ближе к рассвету она увидела родное, любимое лицо и чуть не задохнулась от реальности видения. Светлые волосы Курта были распущены, капли воды блестели на них, а серые глаза смотрели на нее с любовью и тоской. Молодой Бог, потерявшийся во Вселенной…

— Птичка моя! — шевельнулись до боли знакомые губы. — Я с тобой, я всегда с тобой!

Со стоном вскочила она на постели, разрывая объятия мужа. Села, сжимая голову руками, беспорядочные мысли метались в ее мозгу, ей было страшно от главной из них — она сходит с ума. Долгое время ее не посещали подобные видения и вот все началось снова.

— Что случилось, Эн? Кошмар? Расскажи, тебе станет легче.

Корвин бережно обнял ее, привлек к себе, согревая теплом своего тела.

— Курт. — пробормотала она, прижимаясь к нему, такому знакомому и надежному. — Курт Кассель, мой погибший муж. Он говорит со мной. Боюсь, я схожу с ума. Мне нельзя, у меня слишком много силы, в безумии я могу принести много бед. Присматривай за мной, Кор. Если заметишь неладное — убей. Я становлюсь опасной и со мной не справиться никому.

— Не говори таких ужасных слов. Завтра идем к Закари и Хельмансу, а сейчас попробуй уснуть.

Он уложил ее рядом, нежно поглаживая, она успокоилась и уснула, а сам он до утра смотрел перед собой тревожным взглядом.

Ни Сатори Хельманс, ни Нейтон Закари не изъявили никакого беспокойства по поводу здоровья Анны.

— Вы в совершеннейшем порядке, моя дорогая. — учитель улыбался, разглядывая свою ученицу. — Я не понимаю вашего опасения, нам всем что-то чудилось в наших снах, картинки из прошлого порой возникают в нашем мозгу без всякой видимой причины. Возможно, вас что-то волнует и это причудливым образом проецируется именно в такие видения. Прогулки перед сном, успокоительный чай — это все, что вам требуется.

Муж ожидал Анну в приемной Хельманса, но она, выйдя из дверей, лишь покачала головой и тут же исчезла в портальном окне. Он дал ей время на раздумья, а затем нашел ее в парке, недалеко от центра Софии. Когда-то этот парк заложил первый король королевства Новая Земля Курт Кассель и теперь на его центральной аллее возвышался памятник ему. Анна стояла рядом и, запрокинув голову, смотрела на каменную фигуру. Она словно почувствовала присутствие Корвина, повернулась к нему и негромко сказала:

— Пойдем домой, к детям.

Король Кристиан Берг объявил о своем намерении посмотреть баронство Лефруаш. Граф Лавойс, не устающий удивляться, как быстро Государь набирает силу после тяжелого ранения, ушел порталом вместе с ним. В баронстве король долго разглядывал остатки мелкого котлована, который когда-то давно был подвалом баронского замка. Потом он обошел вокруг и неожиданно спросил у графа:

— Как здесь насчет грейси, кто-нибудь видел их?

— Нет, очень давно никто не видел волшебных крошек.

— Они вернуться, я обещаю. — почему-то печально произнес король. — И вот тогда они оправдают название королевства. А здесь, на этом месте, мы начнем строить королевскую резиденцию. Надо создавать рабочие места. Объявите конкурс на лучший проект дворца и устройства территории вокруг. Баронство Дискенази оформите как владения короля и подыщите мне управляющего. Мы дадим людям работу, а значит, они будут иметь деньги, заработанные собственным трудом, это возродит в них чувство собственного достоинства. Ведь вы понимаете, что продовольствие, которое мы распределяем — это всего лишь временная мера. Наступает пора создавать все, что нам нужно, самим, своими руками.

Предупредите тех, кто занимался производством строительных материалов, что нам нужны будут большие объемы. Подбирайте мастеров-строителей, мастеров по оформлению территории вокруг дворца.

В последующие несколько месяцев жизнь в королевстве Грейсуор оживилась. Не стало вооруженных стычек между различными бандами, патрули регулярной королевской армии курсировали по дорогам, без суда и следствия расправляясь над бандитами, мародерами и прочими лихими людьми, застигнутыми на месте преступления. Дети, оставшиеся без родителей, были определены в приюты, где получали образование и профессию. В городах были выловлены и ликвидированы все воровские и разбойничьи шайки, безнаказанно терроризирующие жителей весь период внутренней междоусобицы. Уже создавались новые законы, обновлялись дознавательские органы и суды, но пока тяжелое время требовало чрезвычайных мер.

И все-таки понемногу жизнь в королевстве улучшалась, успокаивалась и переходила в мирную фазу. Из казны короля стали выдаваться ссуды на развитие ремесел, с отсрочкой выплаты на два года и освобождением от налогов на год. По приказу Кристиана Берга все ремесленники объединялись в гильдии, главы которых несли ответственность за целевое использование полученных средств и за качество изготавливаемых товаров.

На центральных улицах городов появились небольшие Королевские лавки, в которых продавались недорогие товары, исчезнувшие из продажи за время военных действий внутри бывшего княжества. Дешевые ткани, швейные иглы, нитки, ножи и ножницы, кастрюли, сковороды, тарелки, кружки, обувь, различные хозяйственные мелочи — все это выручало целые семьи, пока ремесленники в городах вставали на ноги, восстанавливая свое производство. Откуда появлялись эти товары — никого не интересовало, главным было то, что король — благодетель делал все, чтобы его подданным жилось лучше.

Закончилось строительство Большой Королевской резиденции в бывшем баронстве Лефруаш. Роскошное здание, на три этажа вознесенное вверх, потребовало много различных материалов, спрос возродил производство, совсем было угасшее за долгое безвременье военных конфликтов. Те из мастеров, что остались живы в их страшной мясорубке, заново начинали свое дело, разыскивая по королевству людей, не забывших свои прежние умения. Добрая сотня рабочих трудилась на самом строительстве, а после его окончания все они стали востребованы у богатых и знатных семейств, восстанавливающих свои разрушенные и запущенные родовые гнезда.

Территория вокруг Королевской резиденции стала совершенно неузнаваемой. Прекрасный парк раскинулся широко и привольно, радуя широкими аллеями, чудесными деревьями, кустарниками, цветочными полянами. Скульптуры и фонтаны из природного камня, тенистые гроты с журчащими родниками, искусственные водопады — все это очаровывало своей красотой и сдержанным благородством. Наступило время для следующей задумки короля и Кристиан Берг отправился гости в Вилар, к Бенедикту Четвертому.

Бенедикта власть совсем не тяготила, он вполне справлялся с управлением королевством, но мысли о том, что хотелось бы отдохнуть от дел, насладиться простой жизнью порой возникали у него в голове. Он всячески поощрял своих наследников, помогая лучше изучать все стороны жизни в Виларе, привлекая их к решению больших и маленьких задач, приучая к тому, что в скором времени они с королевой отойдут от дел и тяжкая ноша ответственности за судьбу родного государства ляжет на них.

Гостя Бенедикт встретил радушно. Им уже приходилось как-то встречаться, решая мелкие задачи, закадычными друзьями они не стали, но впечатления от их встреч сохранились ровные. Когда-то, в более давние годы, они посещали друг друга чаще и Кристиан Берг, тогда еще наследный принц, был нередким гостем Бенедикта. Потом, после женитьбы Берга, их встречи стали более редкими.

В кабинете короля на столе стояли тарелочки с закусками и большой кувшин с двумя бокалами. Угощая гостя, Бенедикт наполнил бокалы и Кристиан Берг почувствовал, как изумительно тонкий аромат наполнил воздух. Вино из редчайших в их мире ягод весенней эрии изготавливалось только в королевстве Вилар и стоило огромных денег.

Ранней весной, когда природа только просыпалась, готовясь цвести и плодоносить, в единственной долине королевства из-под снега освобождались невысокие кустики с яркими зелеными листиками и множеством ягод молочного цвета. За два-три дня ягоды созревали до ярко алого цвета и начинался бережный сбор драгоценного урожая. Собиралось все, до последней, самой мелкой ягодки, а затем из-под прессов тек в специально обработанные огнем бочки алый сок. Бочки закупоривались и выстаивались в прохладе два-три года, после чего со вкусом и ароматом полученного вина не мог соперничать ни один, даже самый дорогой и изысканный напиток.

Надо сказать, что и остатки от выжимки весенней эрии не выбрасывались. Сдобренная медом, ароматными травами, орехами и семенами различных злаков масса раскатывалась на деревянных столах, сушилась, затем разрезалась острыми дисками на квадраты, прямоугольники и полоски и тут же отправлялась в адрес самых состоятельных семейств королевства. Тонкий, нежный вкус лакомства мог соперничать также с его славой отличного средства для укрепления здоровья и продления молодости. На столе перед гостем стояла тарелочка с разложенными на ней квадратами угощения.

Беседа двух королей протекала непринужденно, они не обсуждали виды на урожай и причуды погоды, а как-то сразу заговорили о делах в других королевствах. И как тут было избежать упоминания об Империи Новая Земля, этом чуде политического, социального и экономического устройства? И конечно же, центром этой темы стала Анна Дюфрэ, величайшая волшебница нескольких последних тысячелетий.

— Об этом не принято говорить, да и я ни с кем не обсуждал свои догадки, но признайтесь, Кристиан, ваш успех в деле перерождения Варизонии, уже безнадежно растерзанного и убитого куска земли, который вы постепенно превращаете в полноценное королевство, это в большей степени замысел и заслуга Анны. Уверен, она бы не ввязывалась в это хлопотное дело, но, видимо, обстоятельства заставили ее сделать именно так, а вы оказались в нужное время в нужном месте.

— Могу сказать вам, Ваше Величество, хорошо зная, что дальше этот разговор не пойдет. — король Берг открыто взглянул в глаза королю Бенедикту. — В моем королевстве случился переворот. Мои сыновья с супругой убили меня, вернее, посчитали убитым и объявили о моей смерти. Мне удалось спастись и благополучно уйти из Лангедона. Желание жить заставило меня решиться на эту чистейшей воды авантюру и она удалась — я спас себя и на самом краю остановил падение Варизонии. О большем сказать не могу, сами понимаете.

— Благодарю за откровенность. — обескураженно пробормотал Бенедикт. — И все понимаю. Со мной такое случалось. От верной смерти меня спасла Анна.

Они обо молчали, затем Бенедикт продолжил:

— Я помню, когда-то вы с Анной бежали вместе из моего дворца, для вас, тогда еще молодого принца, это было занимательным приключением, не более. Вы расстались и более не встречались долгие годы. Анна не могла пойти вам навстречу в память о той поре. Только сильная необходимость могла заставить ее сделать ставку на вас. — с тонкой усмешкой выразил свое мнение Бенедикт. — Поддержка некоторых других государств, продовольственная помощь — все это итог ее тонкой политики, она ни разу не проявила своего явного интереса к этим событиям, ее сын, Император Алекс Кассель, ведет себя безукоризненно, дистанцируясь от княжества на всех уровнях межгосударственной политики. Однако же одному вам никогда бы не удалось провернуть такую грандиозную политическую авантюру. Я был уверен — Варизония стала настолько гнилым плодом, что Алансот проглотит ее с легкостью и еще лет через сто никто и не вспомнит ни о княжестве, ни о династии Новаков.

Однако, мне не жаль. Алансот — это слишком темная лошадка, никто не знает всех тайн этого герцогства, полагаю, там существует много такого, от чего может содрогнуться самый смелый человек. Пусть они остаются в своих границах, а ваши подданные получили теперь шанс на лучшую долю.

— Я надеюсь на это и прилагаю все усилия, какие только возможны с моей стороны. — не углубляясь в обсуждение деталей ответил Берг. — Вы правы, Варизония была действительно разорванной, окровавленной землей. Никогда не думал, что национальная элита может довести в своей алчной борьбе за власть собственное государство до такого состояния. Хотя, что там! Лангедонская аристократия тоже в первую очередь расталкивает друг друга локтями, чтобы получить побольше власти. Судьба королевства их не волнует. Я с большим трудом сдерживал их алчность. Теперь вот независимость княжества удалось удержать с огромным трудом, на последней грани его существования. Сейчас уже сам не понимаю, как получилось, но за всякую поддержку благодарен безмерно и помню твердо всех, кто помогал, могли ведь просто отойти в сторону. А мы со временем наладим свое производство. Кажется, в Вилар мы с этого года поставляем наши сыры и овощи?

— О, да! И на сыры вашего производства уже имеются любители. Кажется, Анна Дюфрэ, будучи баронессой Лоуренс, тоже планировала подобное. — Бенедикт мечтательно прищурил глаза. — Какая интересная, богатая на события история! Какая личность! Сам я благодарен Анне бесконечно. Ее участие в моей судьбе и в жизни королевства преувеличить невозможно. Она спасла меня, сделала счастливым, помогла разоблачить и уничтожить моих врагов. Я ее вечный должник, как многие сотни людей. Вы, наверное, не знаете, скольким людям она вернула здоровье, направила их к полноценной жизни, показала, что они могут быть счастливы и достойно прожить прекрасные годы. Она звала за собой, предлагала выбор, считая, что каждый человек вправе прожить так, как желает, но всегда давала возможность принять достойное решение.

Тогда, в давние времена, когда она впервые попала ко мне во дворец, ведь вполне могла уйти из него одна, предполагая, что Лорена подведет ее под смертную казнь. Но она не бросила вас, Ваше Величество. Вы благородно вступились за нее, она ответила вам таким же благородным поступком, выхаживая вас после ранения. В этом вся Анна, честность и благородство у нее в крови.

Кристиан Берг молчал, внимательно слушая собеседника, изредка отпивая из бокала глоток алого напитка. Бенедикт, задумавшись, крутил в пальцах бокал, вино огненными всполохами скользило по прозрачным стенкам сосуда.

— Я мало что знаю из того далекого прошлого. — медленно продолжил король. — Баронство Лефруаш, бурные события, произошедшие в нем, великое переселение на открытый чуть ранее материк… Мощная сила, грандиозные перемены… Великая личность, заключенная в юную, прекрасную женщину, творила судьбоносные деяния. По воспоминаниям тех, кто был рядом с Анной в то время, она могла бы дрогнуть и сломаться лишь однажды, после смерти мужа, короля Курта Касселя. Первое время после его гибели, казалось, именно так и случится. Она словно замерзла и душа ее покинула этот мир вслед за душой единственного мужчины, которого она любила. Каким чудом, каким усилием воли она смогла выжить? Дети и работа — только это спасало ее, но она стала другой. Не настолько явно, чтобы все могли видеть изменения в ней, но это была уже не прежняя Анна.

— Насколько я знаю, Анна еще трижды выходила замуж и жила со своими мужьями счастливо, у них рождались дети, королевство выросло в Империю. И сейчас, когда она захотела уйти от управления Империей и жить простой жизнью, рядом с ней любящий муж и маленькие дети. — осторожно произнес Кристиан Берг.

— Все мужья Анны были очень достойными людьми и любили ее безмерно, они помогли ей выдержать немыслимую тяжесть ее забот, утешили боль ее потерь и получили от нее все, что может пожелать влюбленный мужчина от желанной женщины, но не любовь. Думаю, любить она больше не могла, а может быть, боялась. Но вы правы, все они были счастливы. Хотя бы это стало ее наградой за все добро, что она принесла в этот мир. Да что там! Она сделала наш мир другим, показала путь, по которому можно шагать остальным, чтобы стать лучше, счастливее! А нынче с ней рядом ее первый муж, бывший принц королевства Андервуд, Корвин. Что-то не срослось у них много лет назад, но он ждал своего часа и добился желаемого.

Но вы, Кристиан, прибыли ко мне явно не за тем, чтобы выслушать мои воспоминания? Какое же дело вы опять затеяли?

Король Берг рассмеялся:

— Затеял я вернуть некоторые вещи на прежние места, Бенедикт. Как я узнал, в баронстве Лефруаш во времена баронов Лоуренс проживали волшебные крошки грейси, что наделяют людей любовью. Они ушли вместе с жителями баронства во время великого переселения. На месте баронского замка я построил свою резиденцию, вокруг которой разбит прекрасный парк. В нем созданы особые уголки, где грейси могли бы прекрасно устроиться и жить, там взлетают в небо прозрачные струи фонтанов и маленькие чаши с медом и сладкими фруктами ждут своих жителей.

Я знаю, в Виларе живут эти прекраснейшие из маленьких существ, поэтому хотел просить вашей помощи. Как найти мне их и пригласить хотя бы нескольких переселиться обратно?

— Миллис! — неожиданно строго произнес Бенедикт. — Ты, как всегда, подслушиваешь и подсматриваешь?

Легкий шорох послышался на одной из книжных полок, из-за небольшой статуэтки, изображающей непонятного зверя, выглянуло крохотное существо. Малышка-грейси, неловко изображая смущение, понурив головку, взлетела и опустилась на стол перед двумя королями. Кристиан Берг, наклонившись над ней, ласково спросил:

— Миллис! Как ты думаешь, кто-нибудь из твоих друзей согласится уйти со мной в Грейсуор? Как видишь, я даже королевство назвал в вашу честь!

— О-о! — тоненько запищала и встрепенулась малышка, хлопая длинными ресничками. — Мы все любим путешествовать, очень любим! Когда-то мы пришли сюда из Империи… — тут она слегка смутилась, опустив глазки. — Ну, как пришли? Нам помогла Императрица Анна, здесь у нас было немало работы, мы старались, было очень весело! Теперь кто-то из нас пожелает увидеть новые места! Вы подождите, я сейчас всех расспрошу!

Бенедикт рассмеялся, когда в одно мгновение крошка исчезла из виду, а буквально через несколько минут на стол посыпались одна за другой крошечные существа. Они пищали, толкались, оживленно жестикулировали до тех пор, пока король Кристиан, громко кашлянув, не произнес:

— Пожалуй, нам пора уже уходить. Благодарю за теплый прием и помощь, Ваше Величество. Не дадите какую-нибудь корзинку для моих драгоценных гостей?

Глава 5

Генри Тонер, тридцатилетний аристократ, наследник богатой семьи, прибывший в Резиденцию короля для решения некоторых семейных вопросов, спешил на свидание. Он радовался, что поездка не только принесла хороший результат по доверенным ему отцом делам, но и несколько разнообразила его свободное время. Юная Гелия, симпатичная девица — секретарь короля Кристиана Берга, приглянулась ему и он быстро очаровал милую, неглупую, но слишком доверчивую и наивную девушку. Нынешним вечером он надеялся получить от нее самый главный приз и уже предвкушал все приятнейшие моменты. Вещи были уложены, упакованы, завтра он уедет домой, в родовую усадьбу. А пока — да здравствуют удовольствия!

Гелия ожидала его под кроной невысокого цветущего дерева, нежный аромат разносился в теплом вечернем воздухе, а сама девушка была неотразима в своей юной свежести. И барон Тонер без промедления ринулся в атаку, до дрожи желая присвоить себе эту невинность.

— Гелия! Вы так прекрасны! Кто мог бы устоять против вашего очарования? Клянусь, я влюбился в вас с первого взгляда! Я у ваших ног сегодня и навсегда!

Он пылко произносил слова, которые говорил десяткам женщин и девушкам, они привычно срывались у него с языка, а руки уже гладили, ласкали узкие девичьи плечики, прижимали нежное тело, губы прильнули в нетерпеливом поцелуе… Неслышно вспорхнули крошечные крылышки, парочка волшебных существ зависла над разгоряченным бароном и смущенной девушкой, сверкающая пыльца рассыпалась из маленьких ладоней и впиталась в человеческие тела…

— Прошу вас, Гелия, станьте моей женой, составьте счастье всей моей жизни! Я люблю вас, очень люблю! Вы согласны?

— Да! Да! Я согласна! Я тоже люблю вас!

Шелестела зеленая листва, в которой затерялись лукавые крошки-грейси, радостно потирающие маленькие ладошки, на земли королевства Грейсуор вернулась любовь.

Граф Конрад Лавойс был совершенно не в настроении и не мог понять причины этого. Все неплохо ладилось в его жизни. Он, как мог, исправил ошибки своей далекой молодости и уже несколько лет занимался нелегким, но интересным делом, работая рядом с королем Кристианом Бергом. Теперь уже, по истечении нескольких лет стал очевиден результат приложенных ими усилий, а ведь когда-то все их действия казались чистейшей воды авантюрой и почти не было надежды, что они выйдут из нее не просто победителями, а хотя бы сохранив свои собственные жизни. Постепенно все налаживалось, изо дня в день, из месяца в месяц люди стали привыкать к тому, что все получится, что наконец-то у них появилась возможность не просто выжить в вечной войне, но и наладить мирную жизнь, работать, любить, заводить семьи и детей и не бояться, что однажды придут люди с оружием в руках и разрушат все это.

Человек, который дал им надежду, стал для них почти Богом. Вера в короля Кристиана Берга поселилась в сердцах и мыслях его подданных, он стал их знаменем, их надеждой, хотя никто не смог бы сказать, что был король слишком мягок или доверчив. Отнюдь, граф Лавойс для себя давно решил, что Берг недалеко ушел от самой Императрицы Анны, ибо слезливой жалости был он совершенно неподвержен, твердо считая, что лишь собственным трудом каждый человек должен создавать свое будущее и лишь достигнутое этим трудом благополучие может дать человеку чувство собственного достоинства. Он не был жесток, но был требователен, вознаграждая затем за успехи и достижения. Конрад Лавойс и сам старался, прилагая порой огромные усилия для того, чтобы выполнить порученное ему королем дело и радуясь, когда у него получался нужный результат. Он знал, что его личных качеств не хватало, чтобы играть вторую роль в управлении королевством и не таил обиды на то, что Кристиан Берг давно присматривался к другим известным людям, явно выделяя в последнее время графа Филиаса Тегерона. Тот как раз подходил для этой роли, имея характер жесткий, недоверчивый, а кроме того богатый опыт политических интриг и верность своему отечеству.

Графу Лавойсу достаточно было того влияния, что он имел, а еще ему хотелось устроить свою личную жизнь. Нет, от женщин он отказа не знал, любовного опыта ему хватало, но не случилось в его жизни нежной привязанности к той единственной, с которой он хотел бы прожить оставшиеся годы. Вспышка влюбленности в Анну Лоуренс осталась в прошлом, он не смел даже вспоминать о ней, настолько ужасно все завершилось. Прогуливаясь этим тихим, теплым вечером по дорожкам парка в Большой Королевской резиденции, Лавойс вдруг вспомнил, как светло и ласково смотрела на него Хлоя, дочь графа Тегерона. Она не была яркой красавицей, но пройти мимо нее, не задержав взгляда, было невозможно. В ней был свет и были особые очарование и мягкость… Граф качнул головой, но нет, он не ошибся. По дорожке, навстречу ему шла именно она, девушка, о которой он думал сейчас. Они встретились взглядами, сделали шаг навстречу друг другу. Дерзкой молнией пролетела над ними крошка Миллис, вытряхивая из крошечных ладошек целый фейерверк разноцветных искр, мгновенно исчезнувших на коже мужчины и девушки. Их ладони соединились, нежный поцелуй сказал все о том, что они чувствовали.

— Вы станете моей женой, Хлоя?

— Да, Конрад!

Король Кристиан Берг и в самом деле приближал к себе людей, которые могли бы составить ему опору в управлении королевством. Он присматривался к представителям знати, к успешным в ремесленных и торговых делах людям, с которыми ему приходилось встречаться, оценивал их по человеческим и деловым качествам, проверял в различных ситуациях, которые иногда сам и создавал. Постепенно приближая к себе тех, кто выдержал его проверку, за пять лет он создал в королевстве управленческую элиту, на которую мог рассчитывать уже сейчас и тем более в будущем. Королевским канцлером он сделал графа Филиаса Тегерона, которому доверял абсолютно.

— Вы, дражайший канцлер, на мой взгляд, идете не тем путем, желая пополнить казну. — король безмятежно пил чай, наслаждаясь ароматом душистых трав. — Увеличение налогов или введение новых — это чаще всего порочный путь в финансовой политике государства. Нам нужно либо искать источник поступлений в чем-то другом, либо уменьшать государственные расходы. Возьмем, к примеру, наш военный флот. Одиннадцать кораблей с экипажами на нашем балансе, причем протяженность наших морских границ мизерная, для их охраны хватило бы и пяти. Между тем в морях и океанах всегда было неспокойно, торговые гильдии нанимают экипажи для охраны своих морских караванов. Давайте предложим им свои услуги. Шесть кораблей с пушками на борту, с хорошо обученными военными моряками, каждый из которых имеет при себе несколько мощных артефактов — да нас просто завалят заказами, даже если наши услуги будут несколько дороже, чем у других.

— Откуда у вас такие идеи, Ваше Величество? Я согласен с вами, но самому бы мне не пришло в голову рассматривать такой вариант. — граф Тегерон с уважением смотрел на короля.

Это был не первый раз, когда Берг удивлял его необычностью своего мышления и канцлер учился у него смотреть на вещи разумно, но мыслить непохоже на других. У него не всегда это получалось, но он часто делал успехи и с гордостью получал одобрение короля. Их объединяло страстное желание сделать королевство крепким и независимым и потому они хорошо понимали друг друга.

— Есть у меня еще один вопрос, граф. Скажите, на территории королевства когда-нибудь были обнаружены серебро, например, или что-то другое полезное в недрах земли?

— Нет. — растеряно признался Тегерон. — Никогда из земли здесь ничего не добывалось, не знаю почему. Наверное, нет у нас ничего полезного.

— Вот вам и вопрос второй. — задумчиво проговорил король. — Действительно нет или никто никогда не задавался подобной разведкой? Узнайте-ка, что по этому поводу говорят умные люди.

Через несколько дней граф доложил королю, что князья Новаки считали невыгодным разведку разных ископаемых, по их мнению, проще и дешевле было закупать необходимое у других государств. А то, что Боги положили в землю, пусть там и остается. Кристиан Берг только насмешливо хмыкнул, услышав это и задумчиво произнес:

— Видимо, для нас и берегли. Даже если найдем самую малость — нам пригодится. Осталось лишь найти тех, кто может разведать месторождения. Есть у нас такие люди? Нет? Найдем в других местах, а своих приставим обучаться.

Через полгода перед королем лежали карта королевства Грейсуор с отметками месторождений и пояснительная записка, в которой излагались их примерные границы и объемы запасов. А нашлись на их землях залежи серебра, меди и каменной соли а также небольшое количество самородного золота в пойме одной из рек. Причем местные жители знали об этом и понемногу промышляли добычей, по-умному, не жадничая, потому и не доходило до власть имущих это знание. Король посмеялся, но отправил на место добычи отряд гвардейцев для его охраны. Недра земные должны принадлежать государству, постановил он и закрепил свое решение законом.

Отныне звонкая монета с изображением короля чеканилась из самородного золота королевства. Денег в казне стало хватать на расходы по поддержке сельского хозяйства и на разработку найденных месторождений.

Была глубокая ночь, когда назойливый перезвон защитных заклинаний разбудил хозяев замка. Корвин и Анна почти одновременно вскочили, прислушиваясь в нетерпеливое звучание щитов.

— Кто-то пытается проникнуть в замок. Защита еще держится, но наши незваные гости весьма настойчивы.

Корвин быстро оделся и, прислушиваясь, двинулся к окнам. Отодвинув портьеру, всмотрелся в темноту, но не увидел ничего подозрительного.

— Я пойду, закреплю щиты на детской и комнатах прислуги. Скоро вернусь.

Корвин ушел и тут же тоненько заверещал кристалл связи на запястье у Анны.

— Мама! — голос Алекса звучал тревожно. — Что случилось? У меня и Джонатана сработало предупреждение о попытке взломать защиту вашего замка.

— Да, это так, Алекс. Кто-то явно пытается взломать защиту. Корвин пока ушел к детям, а я сейчас пытаюсь определить, кто настолько потерял чувство самосохранения. А, вот вижу. — Анна, пристально вглядываясь в темноту с высоты второго этажа видела четыре человеческих фигуры, две из которых суетливо доставали что-то из больших сумок, а две возились у стены. — Похоже, на тот случай, если защиту не смогут сломать, у них имеются артефакты. Алансот, опять Алансот.

Анна не успела договорить, как откуда-то сверху на врагов обрушилась тень. Одного из незнакомцев отбросило в сторону с неестественно выгнутой шеей, второй бессильно дергался под огромной тушей, затем затих, разбросав руки. Подбежавший Корвин негромко выругался, шепнул Анне:

— Оставайся здесь, осмотрись! — и, убрав защиту с окна, открыл одну створку. В одно мгновение он уже стоял на земле и отправлял одно за другим заклинания в сторону двух оставшихся мужчин. Заклинания рассеивались, едва коснувшись тонкой оболочки, окутавшей обе фигуры. Алансотцы были защищены артефактами от магических воздействий.

Открылось окно портального перехода и в его свете один за другим появились Глава имперской службы безопасности Джонатан Докман, Алекс, несколько гвардейцев и почему-то Кристиан Берг. Несколько светящихся сфер позволяли видеть картину нападения полностью. Анна уже спустилась и рассматривала дерзких чужаков с интересом. Двое мужчин в черных масках, встав спиной друг к другу, приготовились отражать атаки прибывших. Бывшая Императрица что-то тихо шепнула и направила в их сторону ладонь. В тот же миг одежда на них стала исчезать и вот уже стояли они совершенно обнаженные, без оружия и артефактов. Растерянные, потерявшие весь воинственный запал, мужчины были мгновенно связаны простеньким заклинанием одного из гвардейцев и уложены на землю.

— Мама! — кинулся к Анне сын. — С тобой все в порядке? Никто не пострадал?

— Пока не знаю, Алекс. — Анн внимательно оглядывалась по сторонам.- Где-то здесь наш защитник.

Она уже видела в тени растущих возле замка кустов очертания крупного тела, неподвижно лежащего на траве.

— Эшен? — подбежала, опустилась на колени и положила ладони на грудь рекарда. — Как ты здесь оказался Эшен? Великая Сила, да ты не просто ранен, из тебя уходит жизнь! Опять артефакты! Держись, Эшен, из последних сил держись!

Она вливала силу в безвольное тело рекарда, сращивая разорванные сосуды и мышцы, заставляя ровно биться сердце. Почувствовала поверх своей ладони тепло чужой руки, подняла голову. Кристиан Берг стоял на коленях рядом с ней и помогал излечивать тяжело раненого рекарда, положив свои ладони поверх ее. Анне вдруг вспомнилось, как барон Курт Кассель помогал ей проводить операции по пути в баронство Лефруаш и позднее, пока ее собственная сила, прорвав блокировку, не вырвалась, проявив себя во всей своей мощи.

Эшен зашевелился, застонав негромко, совсем по-человечески. Он открыл желтые глаза, оскалил в подобии улыбки длинные клыки, поднял лапу и, взяв ладонь Анны, поднес к своей пасти, прижав к ней тонкие женские пальцы в нежном поцелуе. Глаза его хитро блеснули, Анна же негромко рассмеялась.

— Ах, Эшен, хитрюга! Ты так быстро учишься у человеческих мужчин! Дамский угодник и только! Сейчас тебя перенесут в комнату, тебе нужно поспать.

Устроив рекарда в одной из гостевых комнат, все собрались за столом в гостиной. Горячий чай и легкие закуски несмотря на раннее утро с удовольствием одобрили мужчины. Анна же взяла в руки чашку с ароматным чаем и, сделав глоток, спросила у Алекса:

— Что говорят нападавшие?

— Утверждают, что они подданные Алансота, но о тех, кто их направил в Империю и с какой целью, не говорят. У них ментально зачищена память о событиях последней недели, они ничего не смогут нам рассказать.

— Значит, все-таки Алансот. — задумчиво протянула Анна. — Не хотелось, но придется заняться этим герцогством. Завтра я прибуду к вам, примите гостей?

Она обернулась к Кристиану Бергу, вопросительно подняв брови.

— Да. — с готовностью отозвался король. — Готовы принять вас в любое время.

— Что ты решил, Корвин? — Анна повернулась к мужу. — Остаешься или тоже идешь в Грейсуор?

— Иду в Грейсуор. Мы с тобой все равно думали отвезти Дэниса и Марию к Филиппу с Валерией. Там им будет безопасно.

Когда они встали утром, рекарда в его комнате уже не было. Служанка спокойно доложила, что Эшен позавтракал двумя отварными курамии улетел прямо через открытое окно.

В этот же день Корвин и Анна прибыли в Венари, к главе кахмор Филиппу, женатому на Валерии, дочери Лероя и Анны. Через несколько часов, поделившись новостями и подробностями произошедших событий, они оставили у них детей и отбыли в Грейсуор, в совершенной уверенности, что здесь, в Бастейне, Дэнис и Мария будут в полной безопасности. Еще никто и никогда не смог без приглашения попасть за Милойские горы. Лишь Анне всегда открывался путь сюда. Страна Хранителей Междумирья была надежно защищена от проникновения любых нежелательных гостей.

Глава 6

Это день начался для Кристиана Берга событием не просто неожиданным, но еще и крайне неприятным. Он заканчивал завтракать и допивал свой утренний травяной чай, когда вошедший в столовую слуга с ошеломленным видом доложил:

— К вам гостья, Ваше Величество. Ваша супруга.

Король от странности подобного заявления поперхнулся чаем и, с трудом отдышавшись, переспросил:

— Кто, кто?

— Дама представилась вашей супругой, королевой Мадленой Берг, мой король.

Кристиан Берг задумался, затем приказал:

— Даму, называющую себя моей супругой, проводите в мой кабинет. И на ближайшее время, до моих особых распоряжений, меня нет ни для кого.

В кабинете короля ожидала действительно королева Лангедонии Мадлена. Она не просто ждала его, сидя на диванчике, но по-хозяйски прохаживалась вдоль полок с книгами, вынимала из-за стекол шкафов стоящие там папки с документами и просматривала их. При появлении короля она ничуть не смутилась, небрежно кинула папку на полку, закрыла дверцу шкафа и повернулась к Бергу, усмехаясь нагло и уверено.

— Ну, здравствуй, муж. Как долго мы тебя искали. Можно сказать, я соскучилась. — она подошла к нему совсем близко, положила свою ладонь ему на плечо, глядя в глаза порочно и нагло, поднялась на кончики пальцев и прижалась к нему, обдавая тяжелым, приторно-сладким запахом своих любимых духов. — Ты даже не потрудился сменить имя, дорогой, поэтому мы засомневались, наш ли это отец и муж, когда до нас дошли вести о событиях в Варизонии. Решили проверить и вот я здесь, ты рад?

Она игриво прикусила ему мочку уха, одновременно прихватывая шаловливой рукой причинное место. Короля передернуло от отвращения, он отцепил от себя Мадлену и толкнул ее на диван.

— Сядь, лицедейка. Зачем ты притащилась? Только не начинай изображать любовную тоску, говори быстро и по делу, у меня много планов на этот день, а время идет.

— Ну, если по делу… — выражение лица Мадлены стало холодным и презрительным, а тон — сухим и жестким. — Если по делу, то я даже рада, что ты остался жив. Это такой подарок. Ты еще не забыл, что у нас с тобой два сына? Старший теперь король Лангедона, а вот младшему как раз сгодится Грейсуор, ведь ты не вечный. Грейсуор, пожалуй, даже лучше в любом отношении, в нем нет мятежных аристократов и порядка больше. И как тебе это удалось, милый?

— Тебя рядом не было. — отрезал король. Он щелкнул пальцами, сделал легкий пас ладонью и женщина застыла на диване, не в силах двинуться или произнести хоть слово. — Сейчас тебя отведут в тюремный подвал, разумеется, наденут пакоты. Посидишь немного, отдохнешь, а то, наверное, замучилась — то дворцовый переворот, меня убивать-хоронить, то меня искать, то думать, как освободить побыстрей очередной трон. Я за это время решу, что с тобой делать.

Он нажал на выступ в столе, дверь в кабинет открылась и вошли два широкоплечих и крепких стражника.

— Даму в подвал, в камеру с особым устройством. На руки — пакоты. Охранять с особым вниманием, она хитра и изворотлива.

Презрительное и высокомерное выражение на красивом лице Мадлены сменилось вначале на растерянное, затем на злобное. Она открывала рот, желая оскорбить короля, но оттуда вырывалось только глухое шипение.

— Истинная змея. — проговорил Кристиан Берг. — Как с такой можно было жить?

Спустя несколько часов он встретил новых гостей, теперь уже званых и желанных. В сопровождении Мориса Алиеста Анна и Корвин шли навстречу ему от портального зала, о чем-то переговариваясь. Супруги были одеты в дорожную одежду и король залюбовался стройной фигурой женщины в облегающих штанах, высоких сапогах и удобной коричневой куртке. Едва взглянув на короля, Анна коротко спросила:

— Что случилось? У вас проблемы?

— От вас ничего не скроешь. — усмехнулся Кристиан Берг. — Сегодня с самого раннего утра меня осчастливила своим присутствием королева Мадлена.

— Надо же. — насмешливо вскинула брови Анна. — Любовь позвала милую Мадлену вслед за любимым супругом. И как прошла встреча?

— Милая Мадлена проявила огромную радость от того факта, что имеется еще один трон, для второго сына. Выразила уверенность в том, что я не вечный. В свою очередь, я огорчил ее тем, что поместил отдохнуть в тюремную камеру. Теперь ума не приложу, что делать с ней дальше.

— А дальше, думаю, надо сделать так, чтобы ваша супруга даже мечтать опасалась о троне Грейсуора. И здесь возможны разные варианты. — усмехнулась Анна.

В один из обычных дней по улице Аграны, столицы королевства Лангедон, шагал богато одетый мужчина. Он был широкоплечим, крепким и высоким и привлекал внимание встречных женщин своей красивой внешностью. Неожиданно для него одна из дам вдруг остановилась и с изумлением произнесла:

— Роланс! Не может быть! Роланс Эмбер!

Мужчина повернулся, удивленно рассматривая окликнувшую его женщину. Невысокого роста, бледная, одетая в поношенную, когда-то дорогую одежду, она смотрела на него неверящим взглядом, узнавая и одновременно сомневаясь.

— Полли? — мужчина шагнул ближе, замечая небрежную прическу и тени под глазами, подхватил корзину, которую женщина держала в руках.

— Почему ты носишь такие тяжести, Полли? Неужели некому тебе помочь?

Лицо женщины покрылось алыми пятнами, она отвела в сторону глаза, затем не выдержала и снова посмотрела на своего знакомого.

— Но как, Роланс? Ведь ты был ранен, ты остался без ноги и руки? Я думала, что ты давно умер, мне говорили, что ты совсем опустился и…

— Ты знала, что я умираю, Полли и не пришла ко мне хотя бы попрощаться. — горечь послышалась в голосе Эмбера. — Ты была моей женой, но бросила меня, когда я стал калекой на службе у нашего короля. Ты ушла, забрав с собой все деньги, оставила меня без помощи и в нужде. А сейчас я не вижу перед собой счастливую женщину, как же так, Полли?

— Зато ты, Роланс, выглядишь, словно богат и счастлив. — невесело усмехнулась женщина. — А ведь у тебя не оставалось даже капельки Силы.

— Да, так и было. Но мне повезло, есть в нашем мире милосердные люди. Я действительно богат, у меня прекрасная семья, я женат на лучшей женщине, наши дети радуют нас. Расскажи мне о себе, Полли. Я вижу, ты замужем за воинственным мужчиной. — рукою, затянутой в перчатку, он чуть сдвинул в сторону воротник ее платья, разглядев на ее шее огромный синяк. Он скрипнул зубами и поднял недобрый взгляд. — И часто он воюет с женщиной? Пойдем к тебе домой, я хочу увидеть этого храбреца.

Граф Эмбер перебросил корзину с провизией в правую руку, левой подхватил женщину под руку и быстрым шагом пошел вперед.

— Я правильно понял, ты живешь где-то недалеко и шла именно в эту сторону?

— Да, но Роланс…

— Не перечь мне, Полли. Мы встретились через столько лет, расстанемся и не увидимся больше никогда. Могу я хотя бы увидеть, как живет женщина, которую я когда-то любил?

Полли замолчала, лишь изредка бросая на своего спутника задумчивые взгляды. Через несколько минут они подошли к дому, огороженному высоким забором и она взялась на широкое металлическое кольцо, висящее на воротах. Ударила кольцом по поверхности ворот, потом еще и еще раз. За воротами было тихо. Спустя несколько минут хлопнула дверь, раздался звук тяжелых шагов и громкое мужское ворчание:

— Это ты, Полли? Долго же ты ходишь, ленивая баба. Можно сдохнуть с голоду, пока ты принесешь продукты и приготовишь обед.

Мужчина ворчал, отпирая замки и открывая тяжелые ворота. Граф Эмбер решительно зашел вместе с Полли во двор, шокируя своим появлением хозяина дома. Большой двор был чисто выметен и усажен цветами и высокими кустарниками. Дальше виднелись плодовые деревья и беседка, увитая цветущими лианами. Дом в три этажа выглядел крепким, с богато украшенными лепниной углами.

— А это кто с тобой, Полли? — придя в себя, недовольно спросил крепкий мужчина с жестким выражением лица и недобрыми темными глазами. Он был одет, не в пример своей жене, в красивый, богато расшитый камзол и шелковую рубашку. — Кого ты притащила в дом, негодяйка?

Он замахнулся рукой, но удар, предназначенный жене, был перехвачен графом. Эмбер улыбался, но лучше бы он этого не делал. Его улыбка, кривая и злобная, вместе с ледяным выражением голубых глаз могла испугать до дрожи самого смелого человека.

— А ты знатный боец, оказывается. — холодно проговорил он, не отрывая взгляда от мужа Полли. — У жены еще не сошли синяки от твоих прежних подвигов, как ты решил их освежить? Вот что я тебе скажу, поганец, а ты выслушай меня внимательно, иначе останешься без чего-то очень нужного.

С сегодняшнего дня я накладываю на тебя несколько неснимаемых заклинаний. Во-первых, ты прекращаешь шляться по постелям своих любовниц. Все свои ласки даришь только собственной жене. Во-вторых, покупаешь ей новые вещи, полный гардероб, необходимый знатной горожанке. В- третьих, нанимаешь ей помощников по дому для уборки и переноски тяжестей. Твоя жена не должна делать тяжелую работу. В-четвертых, проявляешь к ней любовь и уважение, не смея обидеть, оскорбить и тем более ударить. И не отказываешь ей в ее желаниях, ты, я вижу, человек не бедный, да и приданое за Полли, должно быть, не маленькое дано. Ты меня понял?

Извиваясь от боли, покраснев от унижения, мужчина повторил все, что предписал ему граф.

— Молодец. — снисходительно похвалил его Роланс Эмбер. — А теперь заклинания.

Он несколько раз провел свободной ладонью над мужчиной, щелкнул пальцами и отпустил руку хозяина дома. Тот отскочил в сторону и закричал:

— Ах, ты паршивка! Ты решила меня изжить! — и тут же рухнул на колени, хватаясь руками за свою промежность и завывая от боли.

— Ну вот. — огорчился граф. — Ты что, совсем дурак? Я же тебя предупреждал. Теперь ты понял, что шутки закончились?

— Да, да, я понял! — выкрикнул негодяй и расслаблено выдохнул, медленно поднимаясь с колен.

— По магам ходить не советую, пустая трата времени и денег. — напутствовал его Эмбер.- Кроме меня, никто не сможет снять эти заклятия. Да и я сам, возможно, не справлюсь, ибо припечатал от всей души. Не терплю издевательств над женщинами и детьми, знаешь ли.

Он повернулся к бывшей жене, не сошедшей с места все это время, изумленно наблюдающей за всем происходящим.

— Прощай, Полли. И будь счастлива.

В полной тишине он вышел за ворота, а когда через минуту женщина выглянула из-за них, ее бывшего мужа уже не было на всем обозримом пространстве.

Надо сказать, что с этого дня жизнь Полли Гарстен поразительно изменилась. Ее муж стал поистине лучшим супругом во всей столице, выполняя все, что завещал ему тот странный гость. Жена его больше не занималась тяжелой работой по дому. Разодетая по последней столичной моде, питающаяся хорошей едой, обласканная мужем, прекратившим свои забеги в чужие спальни, она расцвела и похорошела. И даже ее супруг, глядя порой на цветущую женщину, испытывал к ней не только вожделение, но что-то другое, ласковое и непривычное для его грубой натуры. А сама Полли с какой-то смутной тоской время от времени вспоминала своего первого мужа. В этих воспоминаниях виделся он ей не истерзанным калекой, а красавцем-графом с неотразимой улыбкой на лице.

Глава 7

В день, когда королева Мадлена посетила своего так счастливо выжившего супруга, состоялся совет, на котором король, супруги Андервуд и Морис Алиест решали, каким способом можно выйти из этой необычной ситуации.

— Предлагаю наложить на милую Мадлен и ваших сыновей заклятие, которое активируется, как только кто-нибудь из них задумается о причинении вреда вам, Ваше Величество или королевству Грейсуор. — Анна вопросительно взглянула на короля.

— Нет. — отрезал Кристиан Берг. — Признаю, что бывшая моя супруга — змеища еще та, да и сыновья — истинные ее наследники. Но стать убийцей своих детей я не желаю.

— А кто вам сказал об убийстве? — Анна с одобрением посмотрела на короля. — Мы сыграем на извечном человеческом чувстве — страхе. Известим ваших сыновей и Мадлену о заклятии и о его действии. Первым признаком активности заклятия станут боли в животе. Если эта троица не прекратит строить планы о вашем убийстве и захвате трона в Грейсуоре, то боль перерастет в жестокую диарею. Мы предупредим, что этот симптом будет предсмертным. Как только ваши родственники прекратят готовить очередной переворот, они сразу же пойдут на поправку. На Мадлену заклятие наложим прямо здесь, на сыновей… Зашлем в Лангедон знающего дворец человека.

Таким образом и оказался в Лангедоне граф Роланс Эмбер, с помощью старых связей проникший в королевский дворец и закрепивший заготовленные заклятия на сыновьях Кристиана Берга, а заодно на его канцлере и начальнике службы безопасности. Вскоре он вернулся в Грейсуор и рассказал об удачном выполнении своей миссии. В тот же день заклятие было наложено на королеву Мадлену. Король Берг лично объяснил ей нынешнее положение дел и пожелал сразу же отправить бывшую супругу обратно в Лангедон.

— Не радуйся. — королева окинула его холодным и презрительным взглядом. — Ненавижу тебя еще больше, чем раньше и буду искать способ поквитаться… о-о-о!

Протяжный стон боли вырвался у нее, а сама она согнулась в приступе жестокой боли.

— Ты дура, Мадлена. — спокойно проговорил Кристиан Берг, с самым холодным выражением лица наблюдая за муками королевы. — Тебе было ясно и подробно сказано — не допускай даже мысли о моей смерти и о том, что вам с сыновьями очень нравится трон Грейсуора, но тебе хотелось проверить. Сдохнешь ведь так от собственного яда и сыновей за собой утянешь. Интересно мне, зачем ты вышла за меня замуж, если так сильно ненавидишь меня? Тебя ведь никто не заставлял, ты сияла от радости, когда мой отец на Совете объявил, что именно Мадлена Кериден станет для меня подходящей женой, а для Лангедона — хорошей королевой.

— О-о-о, сквозь зубы процедила королева. — И ты бы просиял, если бы увидел возможность вырваться из бедности и получить власть. А когда ты внезапно исчез, направляясь в гости к Бенедикту, я не из-за горячей любви кинулась тебя искать, а из опасения остаться ни с чем, идиот...

— Целителя мне, целителя позови…- стонала женщина, держась руками за живот.

— Я бы позвал, Мадлена, но целитель не поможет. Попробуй подумать, какой же я хороший и что ты вместе с сыновьями желаешь мне только добра.

— А пошел ты…- скрипя зубами, ответила Мадлена и новая волна боли скрутила ее. Женщина упала на колени, тяжело дыша и не в силах разговаривать, затем повалилась на пол и замерла. Она лежала, скорчившись, а король, с жалостью глядя на это зрелище, тихо проговорил:

— Думай о хорошем, Мадлена, иначе скоро у тебя начнется страшный понос и ты будешь лежать в собственном дерьме. А я просто не выдержу эту вонь и прикажу вынести тебя на улицу. Ты будешь корчится в своей вони, а мимо будут проходить люди и зажимать носы. Для королевы не слишком ли это ужасно? А твоя гордость, разве она не будет страдать, когда проходящие мимо тебя люди станут смеяться над тобой и показывать на тебя пальцем?

Женщина вздрогнула и застыла. Минут через десять она смогла встать на колени, затем поднялась на ноги и, не глядя на короля, пошла к выходу. Кристиан только покачал головой, дивясь ее выдержке и самообладанию. В течение следующего получаса королева была отправлена порталом в Лангедон.

Сразу же после ее ухода Кристиан Берг пригласил на обед своих гостей, а также графов Лавойса и Тегерона, недавно породнившихся — Конрад Лавойс женился на дочери первого Советника короля Хлое. Морис Алиест, мрачный и усталый, сидел за столом возле матери и почти весь обед молчал.

— Ну вот, друзья мои. — отставив в сторону пустую чашку, решительно заговорил король. — Лично я предлагаю выступить в Алансот сегодня. Большой подготовки для этого не надо, оружие есть у каждого у нас, артефакты и обереги подобраны, сумки с провизией и набором необходимых вещей собраны. Думаю, пойду я, Корвин Андервуд и Морис Алиест. Есть другие предложения?

— Есть. — ответила Анна. — Поскольку Алансот ваш сосед, соглашусь с вашей кандидатурой, Ваше Величество. Обязательно пойду я, как наиболее сильный маг, к тому же с некоторых пор мне тоже стало интересно это герцогство. Корвина это тоже касается. Думаю, нас троих достаточно.

— Нет, мама. — твердо возразил Морис. — Я обязательно должен быть с вами. Я, Глава Службы безопасности Грейсуора, уже свернул себе мозги, разгадывая загадку Алансота. Мне просто необходимо увидеть, что это такое. Я иду, это решено.

— Хорошо. — улыбнулась Анна, положив ладонь на руку сына. — Ты прав. Давайте уже выступать. Время идет и что нам готовят соседи — неизвестно. Предлагаю пройти через границу с Алансотом под Пологом Невидимости. Я его немного доработала и даже самые чуткие охранные плетения нас не увидят. Сумка мне не нужна, у меня есть своя, с пространственным карманом.

Они прошли границу недалеко от пограничного форта королевства. Шагнули один за другим и тотчас же попали в пелену густого тумана. Шли молча, держась за одну веревку, вела их за собой Анна, ступавшая осторожно и медленно. В отличие от других, она видела очертания предметов вокруг себя и останавливалась всякий раз, когда ей чудились контуры человеческого тела. Трудно сказать, сколько им прошло времени с момента перехода, но туман стал рассеиваться и Анна с облегчением вздохнула, когда наконец-то вышла на лесную полянку, где воздух был прозрачен и светел. Обернувшись, она удивленно застыла — вслед за ней шел только Кристиан Берг. Он растеряно разглядывал веревку, которая длинной змеей волочилась за ним, затем взглянул на побледневшую Анну и кинулся успокаивать ее.

— Это какие-то магические штучки Алансота. Если бы с вашим мужем и сыном действительно случилась беда, то мы бы услышали звуки борьбы. Не те они люди, чтобы сдаться без сопротивления. Думаю, их не пропустила магия этих мест.

Король не подозревал, насколько он прав. Несколькими минутами раньше Морис Алиест и Корвин Андервуд обнаружили, что остались вдвоем. Увидев просвет в плотном тумане, они направились в его сторону и вышли к пограничному форту Грейсуора. Их повторные попытки пересечь границу с Алансотом успехом не увенчались.

Анна с королем прошли несколько метров от места, где обнаружилось исчезновение Корвина Андервуда и Мориса Алиеста, когда воздух перед ними замерцал и продернулся матовой дымкой. Они успели резко остановиться, но это не спасло их от внезапного приближения аномалии, которая пропустила их через себя с тонким звоном и исчезла.

Широкая дорога уходила далеко за горизонт, а по обеим ее сторонам аккуратной шеренгой лежали серые валуны, каждый из которых был высотой до плеч Анны. Серое, почти черное небо освещалось росчерками желтых молний. Темно не было, здесь слабо светился сам воздух и светилась зеленая, пульсирующая слизь, покрывавшая камни. Она стекала по камням, собиралась в мерзкого вида жгуты и устремлялась вверх. Жгуты свивались и превращались в бугристые шары, на которых появлялись полные нечеловеческого страдания круглые глаза. Чуть ниже открывался большой, беззубый рот, словно исторгавший вопль безумной боли. Одна за другой над валунами вырастали эти страшные и нелепые головы и смотрели на Анну, раскачиваясь на тонких стебельках. Где-то далеко раздался звук шагов, по крайней мере, так показалось Анне. Словно обутые в сапожки на каблучке ноги ритмично выстукивали, шагая по твердой дорожке. На горизонте показалась приземистая туша, разглядеть которую в подробностях Анна не смогла.

Быстро приближаясь, существо, не имеющее ног и состоящее из одного лишь тела, на котором болтались какие-то лохмотья, перемежаясь со щупальцами и паучьими лапками, не сводило с нее больших, желтых, круглых глаз с узкими вертикальными зрачками. Глаза эти смотрели на Анну со странным интересом. Сложно было определить, был ли это интерес гастрономический или сугубо исследовательский, но Анне он не понравился.

Одна из паучьих лапок метнулась в сторону и оторвала от ближайшего камня страдающую голову, забросив ее в открывшуюся пасть. Раздался тонкий, пронзительный визг. Остальные головы задрожали, поникли и размазались по валунам зеленой слизью. Сильная рука ухватила Анну за плечи и подтолкнула в сторону, ближе к узкой щели, через которую просачивался сумрачный свет. Кристиан Берг протиснулся вслед за ней и теперь они стояли на краю долины, над которой клубилось и переливалось всеми оттенками красного низкое небо.

По долине с огромной скоростью носились песчаные вихри, из которых складывались высокие барханы. Внезапно кучи песка вздрогнули и провалились, образуя глубокие ямы, в которых возились, извиваясь змеиными кольцами, огромные черви. Горячий ветер принес и бросил им в лица жесткие песчинки, удушливо запахло гарью.

Король снова схватил ее за руку и потянул в сторону, словно увидел что-то. Мелькнул серый свет. Они стояли в поле, покрытом высохшей травой и таким же сухим кустарником. Теплый воздух пах пылью и было непонятно, то ли раннее утро начиналось таким сумраком, то ли поздний вечер загостился на этой земле.

Они молчали, шагая по бесконечному полю. Наконец-то Кристиан Берг остановился, сбросил с плеча свою сумку и сказал:

— Все, привал. Кажется, это поле тянется бесконечно, а нам надо отдохнуть.

Он набрал веток сухих кустарников и развел небольшой костер. Вскоре над ним кипела вода в котелке и Берг высыпал в котелок щепотками заварку. Снял чай с огня и отставил его в сторону, из сумки достал пакет с ломтями хлеба и ветчины, разложил на расстеленной салфетке. Они поели молча, прибрали импровизированный стол и стали готовиться к отдыху. Одно одеяло на двоих уложено на землю, еще одно — чтобы укрыться. Король отвернулся, когда Анна многозначительно взглянула на него — здесь не было кустиков, за которые можно было сходить. Поставили охранные заклинания, пора было ложиться спать, но Анна стояла, глядя перед собой, изредка оборачиваясь, с недоумением разглядывая Берга.

— Когда ты догадалась? — теплое дыхание коснулось ее шеи, ладони опустились на плечи.

Она не обернулась, лишь покачала головой и, чуть помедлив, ответила:

— Трудно сказать. Я и сейчас ни в чем не уверена. Были странности, которые цеплялись одна за другую, совершенно необъяснимые вещи. Приходилось не раз повторять, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Никакая магия, даже самая мощная, самая темная не может воскрешать умерших. Придать подобие жизни, страшное и бессмысленное — да, но повернуть процесс смерти обратно — нет. Разве что сам Творец может сделать такое, но он предпочитает не вмешиваться в человеческие дела, да и зачем? Но ты снился мне все эти годы, снился так явственно, словно я снова переживала встречу с тобой. Я думала, что схожу с ума. Я уже пережила свою потерю, пережить ее повторно не смогу. Давай спать, мы оба устали. Похоже, что темные маги Алансота перемешали несколько миров. Далеко же они зашли в своих экспериментах! Будем надеяться, что в ближайшее время мы прорвемся в свой родной мир.

Никто не побеспокоил их сон, но проснулись они оба разбитые, с головными болями. Наскоро позавтракали, запили хлеб с сыром холодной водой из собственных припасов и двинулись в путь. Это был совершенно мертвый мир. Здесь не звучали трели птиц, в траве не копошились насекомые и даже ветер, казалось, имел запах стерильной комнаты. Проходили часы, а вокруг по-прежнему царил тот же серый, безжизненный сумрак. Им повстречалась небольшая деревня, вернее то, что когда-то было деревней. В каждом ее дворе ржавое железо распадалось на хлопья при легком прикосновении, деревянные изделия давно превратились в прах и только камень еще напоминал о том, что когда-то здесь были дома.

Они прошли через мертвое селение, не задерживаясь и вскоре вышли к глубокому оврагу. Он тянулся по обе стороны далеко и они не знали, на что решиться — попытаться найти место, где он заканчивается или спуститься на дно и подняться на другую сторону. Анна подошла поближе к краю оврага и посмотрела вниз. Увидеть ничего не успела, почва под ее ногами вдруг обрушилась и она полетела вниз. Крепкая рука ухватила ее за воротник и свистящий, напряженный шепот приказал:

— Держись! Попробуй упереться ногами в стенку оврага, я подтяну тебя!

Она нашарила ногами земляную стену и уперлась в нее. В тот же миг под ее спасителем обрушился край оврага и они оба полетели вниз. Полет оказался недолгим. Анна рухнула животом вниз на что-то мягкое и лежала, закрыв глаза и прислушиваясь к своему телу. Ничто и нигде не болело и это казалось странным. Она открыла глаза и увидела перед собой улыбающееся лицо Кристиана Берга. Мужская рука легла на ее спину, а вторая — на затылок и нежный поцелуй заставил ее замереть. Она чуть было не ответила на этот поцелуй, но наглая рука нахально скользнула по спине чуть ниже и мужская ладонь сжала ее ягодицу.

Анна моментально соскочила с лежащего короля, напоследок с силой двинув его кулаком в живот.

— Ой-ей-ей! — притворно заныл Берг. — Больно же! За что?

— За то! — отрезала она. — Нечего руки распускать!

— Имею право! — самым бессовестным образом заявил король. — Я муж, между прочим!

— Два мужа — многовато будет. — недовольно возразила Анна.

— Ты же не Мадлена, птичка. Надеюсь, ты не станешь уменьшать количество мужей насильственным образом? — вопросительно выгнул бровь Кристиан Берг и с заискивающей улыбочкой заглянул ей в глаза. Губы его ехидно усмехались, он явно наслаждался ситуацией.

Анна фыркнула и, не выдержав, рассмеялась. Потом замолчала и огляделась.

— Мне кажется или мы опять провалились в какой-то другой мир? Здесь иначе пахнет. — она обвела глазами овраг, в котором они оказались.

— Ладно. — покорно согласился король, встал и протянул Анне руку. — Вставай, пойдем разбираться с этим миром, птичка моя.

Этот мир действительно был иным. Здесь имелись все признаки лета, явно перевалившего за середину. Лес, начинавшийся сразу за оврагом, радовал пышной зеленью, кое-где попадались кусты, обремененные изобилием синих и красных ягод, неизвестных ни Анне, ни королю. На небольших полянках плотными стайками росли сизые грибы, каждый гриб величиной с голову взрослого человека. Они с интересом разглядывали щедрые дары чужого мира, но ни Анне, ни Бергу не пришла в голову мысль попробовать их.

Они уже начали уставать, когда лес внезапно закончился , а сразу же за плотной шеренгой кустов пролегла широкая, плотно утрамбованная дорога. Звуки человеческой речи, ворчливой и неразборчивой, донеслись до них и они дружно отступили в заросли леса. Спустя несколько минут мимо них не спеша проехали, если так можно было сказать, на лошадках, трое наездников. Шестиногие лошадки коричневатого цвета бодро перебирали мягкими ступнями, на концах которых имелись угрожающих размеров когти. Огромные голубые глаза чудных животных смотрели на мир с наивной добротой, а острые рожки, расположенные между округлых ушей завершали дивный образ ездовых животных этого мира.

Всадники, все трое, имели длинные усы, острыми пиками направленные вверх. Их головы были покрыты чем-то, напоминающим тюрбаны, широкие шаровары, остроносые ботинки и короткие куртки почти не имели разницы в крое или в цвете. Возможно, это была какая-то униформа. Все также неразборчиво переговариваясь, всадники скрылись за поворотом.

— Быть может, нам пока не выходить на дорогу ? — задумчиво произнес Берг. — Что-то, знаешь ли, не тянет на знакомство с местными жителями.

Идти решили рядом с дорогой по лесу. На отдых остановились в рощице высоких кустарников с блестящими бледно-желтыми листьями. На всем пути им ни разу не встретилось даже крошечного ручейка, но вся растительность в округе цвела, синела, зеленела и желтела в самом пышном виде.

Анна из своего волшебного пространственного кармана вынула горшочек с горячим тушеным мясом и подала его Кристиану Бергу вместе с ложкой. Затем настала очередь для пышных булочек, нежных свиных колбасок и бутылочек с яблочным соком. Сама она ела немного и без всякого аппетита, но короля заставила съесть все.

— Мужчина должен есть плотно, у него расход энергии больше женского. — отговорилась она на замечание Берга, что сама ест, словно ребенок-малоежка.

— Мне помнится, раньше ты ела немного лучше, птичка. — заметил он в ответ. — Так что же случилось с тех пор?

— С тех пор случилось полсотни лет без тебя. — просто ответила она. — И я уже не так молода.

— Неправда. — он смотрел на нее серьезно и ласково. — Ты совсем юная, как прежде и еще очень долго останешься такой. Когда я увидел тебя впервые, будучи в теле Берга, мне показалось, что наша последняя встреча произошла лишь вчера. И с этим ощущением так не вязалось все остальное — наш взрослый сын, уже Император, другой мужчина рядом с тобой, не сводивший с тебя нежного взгляда. Твой Корвин Андервуд невзлюбил меня с первой же минуты нашего знакомства, а ведь он не знал Берга. Или знал?

— Знал. — чуть помедлив, ответила Анна. — Они виделись в Академии магии, где я преподавала. Ты можешь не помнить этого, потому что сам Берг не придавал значения какому-то курсанту-боевику. А лично Корвин не может простить королю равнодушия, с которым тот воспринял мою смерть, несмотря на то, что еще сутки назад требовал, чтобы я стала его фавориткой. Все-таки Кристиан Берг был эгоистом до последней капли крови.

— Да, я понимаю, пожалуй, Андервуда. И верю в то, что он любит тебя. — неохотно произнес Берг.

Они молча закончили обед, собрали вещи и двинулись дальше. Под вечер они рискнули перейти на другую сторону дороги, вышли к неширокой тропинке, по которой прошагали почти до темноты. Наскоро перекусив, легли спать, поставив вокруг несколько охранок. Берг постелил свое одеяло в центре круга, они легли на него, укрывшись одеялом Анны. Среди ночи Анна проснулась, услышав шум дождя. Дождевые капли падали на охранный полог, скатывались в траву. Спиной она чувствовала тепло мужского тела, Берг прижал ее к себе, крепко обнимая и она просто закрыла глаза и снова уснула.

Утро выдалось туманным и теплым. Выдвинуться в путь пришлось лишь тогда, когда туман немного поднялся и стало видно дорогу и местность вокруг. Лес начал меняться, все реже встречались высокие деревья и рослые кусты с пышной листвой желтого, светло — зеленого и темно-синего цвета. Появились похожие на хвойные низкорослые деревца, покрытые сероватыми иголками, трава под ногами приняла желтый оттенок. Останавливаться для отдыха в таком месте не хотелось и Анна с Бергом все шли и шли, надеясь, что со временем серый лес закончится.

Он закончился внезапно, перед ними просто появилось необозримое взглядом поле, которое справа и слева от них сливалось с горизонтом, а впереди перед ними в немыслимой дали находился город.

Глава 8

После недолгого отдыха они двинулись в сторону города. Было удивительно, что на всем своем пути ни Анна, ни король ни разу не увидели хотя бы самое мелкое животное или насекомое. Складывалось впечатление, что единственными живыми существами в этом мире были шестилапые «лошадки» и их наездники. Растения под ногами, росшие на поле, казались живыми, несмотря на их серый и чахлый вид. Они не шуршали и не осыпались, когда сапоги сминали их, но у них не было запаха живых трав, волнующе прекрасных в собственном мире Берга и Анны.

Города в этот день им достичь не удалось, ночевать пришлось в поле. Чужое небо, куполом раскинувшееся над ними, холодно смотрело на них тысячью глаз далеких звезд. Они были неинтересны этому миру, да и сами, всегда с жадностью тянувшиеся к новым знаниям, были полны одного желания — поскорей убраться отсюда.

— В Софии мне на слух попадались два имени, Альберт и Ричард Дюфрэ. — король Берг, лежащий рядом с Анной на боку, прикрыв глаза, заговорил неожиданно. — Я всегда считал, что ты оставалась последней в своем роду. Это твои однофамильцы?

— Нет. — Анна развернулась лицом к нему. — Это мои дядя и брат. После всех моих потерь Творец нашего мира решил вернуть мне их. Наверное, я хорошо себя вела. — она нервно рассмеялась и замолчала.

— Но ты сама утверждала, что никакой силы магия не в состоянии воскресить умерших! — король широко распахнул глаза и в изумлении смотрел на Анну. -Ты сомневалась в том, что к тебе вернулся я, но поверила в возвращение родного брата и дяди!

— Не только их, но еще родителей и бабушки с дедушкой. — спокойно приняла упрек Анна. — Дело в том, что они никогда не умирали, просто Творец когда-то изъял их из нашего мира, а потом вернул их, когда посчитал нужным.

— Значит, возможно, кто-то посчитал, что нужно вернуть и меня? Зачем? — еще больше изумился Берг. — В твоей жизни я сейчас совершенно ненужный человек.

Боль промелькнула в синих глазах женщины, она тут же справилась с собой и ответила:

— Ты остановил в шаге от гибели целую страну, спас миллионы жизней, подарил надежду на счастье. Разве не это высокая цель?

— Думаю, что если бы это было действительно так, то каждое второе подобное событие творили бы люди, возвращенные из-за Грани. — Берг с сомнением смотрел Анне в глаза. — И тогда бы все знали, что такие вещи существуют. Пусть это не полноценное воскрешение, но нечто, весьма похожее по результату.

— Ты часто бываешь в Дивной долине? — внезапно спросила Анна. Посмотрела на удивленное лицо Берга и пояснила: — Выглядишь гораздо лучше, чем тогда, когда прибыл от милой Мадлены, из Лангедона. Значительно помолодел, расправил плечи, глаза заблестели…

По мере перечисления произошедших в нем изменений Кристиан Берг заулыбался, а потом и вовсе залился смехом.

— Анна, птичка моя, да ты, похоже, глаз с меня не сводила все это время! Все заметила, ничего не прошло мимо тебя! А глаза у меня блестят оттого, что ты рядом. — он обнимал ее, целуя любимое лицо, словно и не стояли между ними пролетевшие порознь шестьдесят лет, он снова был ее мужем и они любили друг друга безгранично.

Анна тоже будто допустила такие воспоминая, потому что отстранилась от него неохотно. А Берг, все также улыбаясь, честно признался, что впервые ушел в Дивную долину после того, как ему случилось потерять ногу. Раньше не получалось, держали разные дела и постоянно кто-то был рядом из людей Алекса Касселя. Он с гордостью говорил о сыне и благодарно смотрел при этом на Анну, сохранившую детей и прекрасно воспитавшую их. Его, Курта Касселя сын, умный, образованный мужчина, стал Императором Новой Земли, самого значительного государства их мира и правил он Империей сильной и уверенной рукой.

Они вышли в дорогу рано утром и уже в полдень подошли к городу. В пути им пришла в голову одна и та же мысль — в этом мире солнце никогда не было жарким, оно словно угасало от собственной старости и светило с трудом, в полсилы.

Город, в который они пришли, казался заброшенным. Очевидно, уже не один десяток лет назад отсюда ушли его жители, оставив высокие дома с фигурными башенками и витражными окнами. Легкий ветерок гонял по каменным мостовым обрывки каких-то материалов, похожие на куски плотной паутины. В полной тишине их шаги эхом отражались от заброшенных домов и звук этот, постепенно стихая, еще долго гулял по пустым улицам. Внезапно к нему добавилось резкое скрежетание где-то неподалеку от них. Оно звучало настолько зловеще, что Берг с Анной, быстро переглянувшись, забежали в открытую дверь ближайшего высокого дома.

Осторожно, делая неслышные шаги, оглядываясь по сторонам, они медленно поднялись вверх по разрушенной лестнице, когда-то прекрасному чуду архитектуры. Сначала на один пролет, потом еще выше. Подошли к огромному окну, стекла в котором давно уже были выбиты, и выглянули на улицу. Между домами разгуливали ужасного вида существа высотой выше человеческого роста с длинным бочкообразным телом, из которого росли жесткие лапы, похожие на паучьи. Когтями на конце этих лап монстры скребли по мостовой, издавая те самые звуки, которые насторожили Берга и Анну.

Крупная, круглая голова с несколькими фасетчатыми глазами постоянно находилась в движении, жесткие усики на ней то выпрямлялись, то складывались, приникая плотно к черепу. Один из монстров вдруг сделал неуловимый для человеческого глаза бросок и раздался пронзительный, животный визг. Какая-то тварюшка, некстати показавшаяся из под руин, бессильно билась в жвалах монстра, окропляя все вокруг оранжевой кровью. Визг почти моментально затих и собравшиеся вокруг удачливого охотника сотрапезники очень быстро разобрали на части упитанное тельце жертвы. Они еще немного побродили рядом с местом своего обеда, потом остановились, сблизив свои головы, словно совещаясь и через пару минут один за другим потянулись в тот же вход, через который зашли в дом люди.

Анна и Берг переглянулись — одна и та же мысль посетила их, они оказались в ловушке. Шаг за шагом, медленно поднимаясь все выше, они осматривались в поиске выхода. На трех этажах им посчастливилось найти уцелевшие двери, закрыть их и заложить всеми тяжелыми предметами, что они смогли обнаружить. На последнем этаже они проделали это в последний раз, оказавшись в небольшой комнате с остатками какой-то мебели, изрядно тронутой тленом. К ней примыкали еще три комнаты с узенькими окнами, совершенно пустые, с толстым слоем пыли на полу и стенах.

Осмотревшись, они подошли к витражному окну, изображавшему когда-то в очень далекие времена, видимо, растительный пейзаж, теперь тусклый и нечеткий. Отсюда хорошо просматривался вход, через который несколько минут назад они так опрометчиво зашли в ловушку. На улице было пустынно, но буквально через мгновение из прохода один за другим бодро выскочили пауки и вереницей подались по улице в сторону от здания. Далеко, правда, не ушли, остановились на расстоянии и принялись бесцельно бродить по улице. Если бы можно было провести ассоциацию с человеческим поведением, можно было сказать, что местные монстры погрузились в некие размышления и старательно обдумывают решение проблемы.

Анна передернула плечами, когда эта мысль пришла ей в голову, взглянула на Берга и увидела мрачную задумчивость на его лице. Между тем и без того тусклое солнце чужого мира постепенно гасло, наступал вечер.

— Быть может, попытаемся прорваться? — неуверенно предложил король.

— Не уверена. — Анна поморщилась. — Мы не знаем сколько их тут, этих пауков, какие у них повадки. Предлагаю подождать до утра, а потом попытаемся уйти крышами или найдем другой выход. Все равно нам нужен отдых.

Они поужинали бутербродами и фруктами, найденными Анной в ее пространственной сумке. Подтянули с помощью левитации каменные блоки кубической формы в середину комнаты, устроив ложе. Застелив его одеялами, Анна создала небольшой светильник, плавающий рядом и легла с одного края, укрывшись тонким покрывалом. Берг прошагал по комнате в разных направлениях несколько раз, затем подошел к окну и выглянул в него.

— Кажется, их становится больше. — мрачно сообщил он Анне.

Она встала и тоже посмотрела на улицу. Пауков действительно стало значительно больше. Они бродили по улице, сталкиваясь друг с другом, некоторые пытались забраться на стены стоящих напротив зданий, но неизменно срывались и с треском падали вниз. Это немного успокаивало, оставалась надежда, что они не смогут добраться до их этажа.

— Не знаю, чем закончится наше путешествие по мирам, но рядом с тобой и умереть не страшно. Хотя, еще больше хочется, чтобы ты осталась жить, а я — рядом с тобой.

Мягкий голос Курта Касселя пронзил сердце Анны, она не смогла не ответить на поцелуй, который последовал за этими словами. Столько времени она не разрешала себе ни одного воспоминания о погибшем муже, опасаясь не вернуться из сладкого плена драгоценных воспоминаний! Они отдались поцелуям, словно это был последний день их жизни, вся накопившаяся страсть, острое желание близости вырвались, неконтролируемые ими. Душа ее рванулась навстречу другой душе, которую она не смогла забыть за долгие годы разлуки. Уже не Кристиана Берга видела она перед собой, ее любимый, Курт Кассель был рядом с ней. Одежда летела в сторону, стремление коснуться обнаженной кожи любимого человека, почувствовать губами и собственной кожей желанное тепло, прижаться, слиться в вечном единстве души и тела…Страсть и нежность смешались в жадных поцелуях, в голодных прикосновениях, горячей лавой обжигали вены, заставляя забыть обо всем, кроме любимых губ, родных объятий. И сколько бы не было этих поцелуев, их все равно было мало, ничтожно мало для любящих сердец. И объятий, самых крепких и горячих тоже не хватало, они нужны были еще и еще...

— Ты все такая же, птичка моя драгоценная! — сильные руки Курта не желали выпускать ее из кольца своих объятий, голос его звучал немного хрипло, теплое дыхание касалось шеи. — Я помню тебя такой. Такие же сладкие губы и кожа твоя по-прежнему пахнет медом. Всегда знал, что люблю тебя, но не думал, что настолько сильно.

— Я тоже люблю тебя, Курт. Ты единственный мужчина в моей жизни, которому я могу сказать эти слова. Когда тебя не стало, я думала, что уйду следом за тобой. Наши дети, долг перед людьми, которых я позвала за собой и привела на этот материк — все это стало моим якорем, который удерживал меня в жизни. Я старалась не вспоминать о тебе, воспоминания уводили меня слишком глубоко в прошлое и я хотела остаться там, с тобой. Не хочу думать сейчас ни о чем, это мое время и я не могу от него отказаться.

Глава 9

Они проснулись от громкого скрежета над ними. Крыша буквально прогибалась под тяжестью существ, бродивших по ней. Быстро взглянув друг на друга, Курт и Анна принялись одеваться.

— Кто же это такой ловкий нашелся? — шипел Курт, натягивая на себя одежду. — Пауки вчера не могли по стенам ползать, никого другого в поле зрения не было.

Он помог Анне натянуть куртку, ободряюще поцеловал ее в кончик носа и кинулся к окну. По улице, как и вчера, в тусклом свете восходящего солнца вышагивали огромные пауки. А еще кто-то скреб кровлю здания, пытаясь добраться до людей. Отвратительный скрежет раздался в центре кровли, после него осталась узкая щель, края которой схватили четыре когтистые паучьи лапы и потянули в разные стороны. В тусклом свете мелькнули матовые блестящие крылья, а в расширенное отверстие просунулась крупная голова с фасетчатыми глазами. Летающие пауки!

— Вот гаденыши! — выругался Курт Кассель. — Похоже, они умеют договариваться о совместных действиях!

— Или имеют коллективный разум. — мрачно дополнила его предположение Анна.

Она бросила в сторону паука огненный шар, Курт поддержал ее, отправив в ту же сторону огненный заряд. Пронзительный визг почти оглушил их, чудовище дернулось, но выбраться из щели не смогло, следующий заряд огня прикончил его. Через мгновение раздался дружный, тяжелый топоток паучьих лап и в нескольких местах одновременно раздался скрежет и появились длинные, тонкие щели, края которых сразу же подхватили несколько пар когтистых лап и растянули их в разные стороны. Вместо любопытных голов в эти щели поместились длинные, бочкообразные, ворсистые тела. Они задрожали и принялись ритмично сокращаться. На одном из этих «бочонков» вдруг появилось округлое светлое отверстие, из которого при очередном сокращении вылетел мохнатый клубок, тут же в воздухе распавшийся на десяток небольших пауков. Анна с Куртом сожгли их сразу же, не ожидая, когда паучье потомство достигнет пола, но три сокращавшихся рядом брюшка почти одновременно выпустили еще по одному ворсистому комку. Их они тоже сожгли, на пол свалился лишь один паук, в одно мгновение подросший в несколько раз и сразу же кинувшийся в сторону оборонявшихся.

Они не знали, сколько времени уже отражали эту странную и страшную атаку. Менялись пауки-родители, в комнате стало трудно дышать от дыма и летающих хлопьев золы. Анна и Курт стояли рядом, посылая один за другим огненные заряды. Никакие другие заклинания пауков не брали, они боялись только огня.

— Уходи, Анна! — крикнул Курт. — Одна ты уйдешь! Левитируй через крышу в соседней комнате, я тут задержу этих гаденышей!

— Нет! — Анна решительно отказалась. — Или уходим вместе или я взрываю этот город вместе со всей дрянью, что в нем накопилась! Я могу распылить здесь все на мелкие частицы! А нас с тобой закрою куполом!

В этот миг Курт обернулся назад — за их спинами,

прямо на стене, появился просвет.

— До этого не дойдет, птичка моя! — он толкнул Анну в образовавшийся проход, бросил еще пару огненных разрядов в сторону пауков и шагнул следом.

Корвин Андервуд вместе с Морисом Алиестом и графом Тегероном стояли на площади перед резиденцией короля Грейсуора. Перед ними находились гости королевства, трое мужчин в отливающих золотом плащах и с золотыми полумасками на лицах. Гости прибыли полчаса назад из Алансота, представились рыцарями Ордена Золотого плаща и попросили аудиенции короля. Отсутствие Кристиана Берга в столице породило новые вопросы и пожелания — рыцари просили дозволения остаться в Грейсуоре до появления возможности встретиться с королем. Корвин, уже более суток мучившийся мыслями о судьбе жены и о непонятном ее исчезновении вместе с Кристианом Бергом, сохранял мрачное молчание, пока граф Филиас Тегерон вместе с Морисом Алиестом решали, что делать со странными гостями.

Неожиданно за плечами рыцарей, на некотором расстоянии от них, замерцала овальная рамка портального перехода и из него шагнула Анна, прошла несколько шагов вперед и стала падать, закрыв глаза. Корвин в один миг достиг жены и подхватил ее почти у самой земли, не давая разбить лицо при падении. Следом из портала выскочил Кристиан Берг, вынося за собой почти на собственных плечах паука размером с голову взрослого быка. Паук издал пронзительный, восторженный вопль, словно радуясь такому изобилию пищи, представшему перед ним, и прыгнул в сторону одного из рыцарей. В тот же миг его крупную тушку пронзил меч рыцаря и пришпилил монстра к каменной мостовой. Паук возмущенно заверещал, задергался и тут же бессильно обвис, пораженный каким-то заклинанием рыцаря.

— Надо же. — удивился Кристиан Берг, выравнивая дыхание. — А в своем мире они не поддавались заклинаниям, только огонь мог с ними справиться. Или у рыцарей свои секреты?

— Откуда вы, Ваше Величество? — граф Тегерон не сводил удивленных глаз с короля.

— Не сейчас, граф. Надо помочь Императрице, она потеряла много сил. — король взволнованно смотрел на Анну, которую держал на руках Корвин Андервуд.

— Мама! — кинулся к нему Морис. — Надо срочно отправить ее в госпиталь!

Они с Корвином исчезли в здании Резиденции, торопясь к портальному залу.

— Ваше Величество! — обратился к королю один из рыцарей. — Позвольте нам воспользоваться вашим гостеприимством. Мы бы хотели дождаться выздоровления Императрицы Анны, чтобы побеседовать с вами обоими. А пока, если вы разрешите, мы познакомимся с королевством, это будет весьма любопытный опыт.

Анна пришла в себя через двое суток. Все это время ее постоянно навещали дети, обеспокоенные состоянием матери. Несколько раз пытался зайти Кристиан Берг, но Корвин запретил пускать в палату кого-либо, кроме детей, поэтому королю пришлось удовольствоваться сообщениями о том, что состоянию Анны ничего не угрожает. Корвин Андервуд просидел все это время в кресле перед ее постелью, отлучаясь изредка лишь на несколько минут. Он держал жену за руку, не отводя взгляда от ее лица. Увещевания Сатори Хельманса и Нейтона Закари не успокаивали его, страх за жизнь и здоровье жены не отпускал ни на миг. Казалось, гора свалилась с его плеч, когда он увидел, как Анна медленно открыла свои невозможно синие глаза и слабо улыбнулась ему.

На следующий день они уже отправились из госпиталя к себе в замок, а еще через день прибыл Алекс и после недолгого разговора о состоянии Анны нехотя сообщил, что в Грейсуоре ее ожидает глава Ордена Золотого плаща из Алансота, желающий говорить именно с ней. К счастью, чувствовала она себя хорошо и сама не понимала, чем была вызвана потеря ею сознания после выхода из портала. Утром следующего дня они с Корвином собрались и, оставив детей на нянек и охрану, убыли в Грейсуор.

Встреча с ожидающими рыцарями состоялась в тот же день. Король Кристиан Берг, встретивший их в портальном зале, приветливо улыбался, со странным напряжением глядя на Анну. Каждый миг, проведенный им в ожидании встречи с Анной, был наполнен мыслями о том, как она посмотрит на него в первое же мгновение, что скажет ему. Теперь уже они должны были определиться со своими отношениями, решить о том, какими они станут впредь.

Он знал, что Анна не станет вести двойную жизнь, изменяя своему мужу, это было противно ее душевному складу. Но что же она решит? К его великому изумлению, она посмотрела на него, как смотрела обычно, даже с некоторым удивлением и в самом начале разговора принялась задавать вопросы, касающиеся рыцарей Ордена, которые давно уже интересовали многих. Берг отвечал подробно, но с каким-то легким замешательством. Спустя некоторое время он справился с собой и к началу переговоров вел себя по-прежнему, лишь изредка вскидывая на Анну изучающий взгляд. Единственной причиной странного поведения Анны могло быть лишь то, что она не помнила об их страстной ночи.

Глава рыцарского Ордена ожидал их, сидя за столом в зале совещаний. При виде Анны он встал со стула и, чуть помедлив, откинул капюшон плаща и снял маску со своего лица. Оба рыцаря, сопровождающих главу, последовали его примеру. Король с удивлением смотрел на это — за все дни, проведенные в Грейсуоре, рыцари ни разу не открыли свои лица. Сейчас же их Глава не только открыл свое лицо, но и представился сам и представил собравшимся своих сопровождающих:

— Меня зовут Альфред Минкус, а это мои сопровождающие рыцари — Ференц Ойтер и Габриэль Теренс.

Анна, не меняя доброжелательного выражения лица, склонила голову в ответ на приветствие рыцарей, прошла к столу и села напротив королевского места. Рядом с ней разместились Алекс, Корвин и Морис, затем Филиас Тегерон, граф Лавойс, рыцари и король.

— Думаю, мы начнем наш разговор с того, что выслушаем главу Ордена Золотого Плаща. — заговорил король. — Впервые в нашей истории представители Алансота посетили нас и, я думаю, для этого у них есть веские основания. Мы слушаем вас.

Берг почтительно склонил голову в сторону гостя. Глава Ордена, светловолосый мужчина лет тридцати с умными карими глазами, в ответ благодарно склонил голову, обвел всех присутствующих внимательным взглядом, задержав его на Анне.

— Вы правы, Ваше Величество. — заговорил он медленно, словно тщательно подбирая слова. — У нас действительно появилась весомая причина встретиться с вами и мы в любом случае просили бы вас посодействовать нам в том, чтобы мы могли встретиться с Императором Новой Земли. Не будем говорить о том, что у вас нет такой возможности. — он поднял ладонь, предупреждая возражения Берга, встрепенувшегося при его словах. — Мы не обсуждаем вопросы большой политики, но нас чрезвычайно интересует Империя, уклад жизни в ней, достижения магии и техники.

Все дело в том, что мы хотим изучить чужой опыт и перенести в свою жизнь все, что у нас может прижиться. Вы скептически усмехаетесь, но зря. — упрекнул он Тегерона. — В нашей стране произошли события, которые могут повернуть ее жизнь в совершенно другое русло, чем прежде.

Надо сказать, что наш Орден всегда держался в оппозиции к действующей в Алансоте власти. Мы считали неправильным сосредоточение такого количества темных магов в одной стране, это влияло на многое — политика внутри страны, межгосударственные отношения, окраска магических потоков, пригодных для работы и многое другое. Благодаря нашему противодействию в Алансоте не произошел полный разгул темной магии и страна не превратилась в кровавый алтарь. Но все было терпимо и имелась возможность хотя бы отчасти упорядочить работу темных магов до тех пор, пока не умер предпоследний монарх и на престол взошел Райфик Третий. Он давно уже грезил завоеванием новых земель, войнами и казнями магов, не согласных с его желаниями. И он жаждал захватить Империю Новая Земля, о которой в Алансоте рассказывали легенды. Тысячи лет мы были закрыты от всего мира, принимали у себя только темных магов, но это не значило, что мы не знали о других государствах ничего. Наши соглядатаи были и есть по всему миру и отовсюду мы получали знания о жизни в них.

Империя, начинавшаяся с небольшого королевства, быстро набирала силу. Не начиная захватнических войн, она прирастала территориями, приобретала невиданную доселе мощь. И была новой по своему духу. В ней ценился добросовестный труд, знания служили для процветания каждого, под запретом были многие вещи, на которые в других государствах никто не обращал внимания. И во главе всего это необычайного процесса стояла хрупкая женщина поразительной красоты.

Глава рыцарей перевел свой взгляд на Анну и в глазах его плескался явный мужской интерес, который не пришелся по вкусу сразу нескольким присутствующим мужчинам. Корвин Андервуд возмущенно взглянул на рыцаря, король стал мрачен и зол, Морис Алиест ближе придвинулся к матери, Алекс сжал губы, холодно глядя на рыцаря.

— Долгие десятилетия мы наблюдали за жизнью в Империи. — продолжил говорить главный рыцарь, притушив дерзкий свет в своих карих глазах. — Просто наблюдали, не думая ни о каких действиях в ее отношении. Как бы не нравилось чужое — оно всегда остается чужим. Все это было раньше, но с восхождением на трон Алансота Райфика Третьего все изменилось. Ему до зубовного скрежета требовалось завоевать Империю и он с огромной силой возжелал Императрицу Анну.

Надо сказать, Райфик знал о многих тайнах темных магов. Сила Темной магии состоит в том, что она не чурается самых бесчеловечных заклинаний и ритуалов. В свое время князь Новак жестоко поплатился за нападение на Алансот, потеряв половину своей армии. Темные маги не церемонились с воинами княжества, то была не война, то была кровавая бойня. Райфик надеялся, что Империя тоже не устоит перед темными магами. Два первых хода были сделаны в качестве разведки боем, он изучал слабые места, но не ожидал, что Императрица разгневается настолько, что предпримет собственный поход на земли Алансота.

В день, когда ваша группа ступила за границу Грейсуора, в Алансоте начали происходить необычайные события. Повсеместно, в разных районах страны земля принялась трястись. Реки и озера выходили из берегов и затопляли прежние долины. Неожиданно вырывался подземный огонь вместе с удушающими газами и жители многих селений уходили из обжитых мест. Откуда-то появились невиданные ранее животные и крупные насекомые, с которыми пришлось бороться целой армии темных магов. Во многих местах почва поднялась и выросли новые горы, а старые горные массивы рассыпались мелким песком и на их месте образовалась пустыня.

Многое еще произошло в Алансоте. Мы в Ордене решили явиться в королевство Грейсуор и просить короля Берга о встрече с Императором Новой Земли. Мы не хотим обсуждать, каким образом бывшему королю Лангедона, о смерти которого одно время ходили упорные слухи, удалось прийти к власти в Варизонии и сделать из разорванного на клочки княжества вполне жизнеспособное королевство. Это не наше дело, но мы проанализировали многие данные и решили, что короля Берга связывают крепкие добрососедские отношения с Новой Землей. У вас, Ваше Величество, даже Глава Службы безопасности — сын Императрицы Анны и принца-консорта Феликса Алиеста.

Но нам не нужны политические разоблачения, да они теперь уже и потеряли свою остроту. Мы пришли за помощью, она необходима нам для спасения нашей страны. Я думаю, мы многое поймем, если услышим о том, как прошло ваше путешествие в Алансот, Ваше Величество и уважаемая Императрица. — закончил свою речь глава Ордена Золотых Плащей.

Все молчали, раз за разом переживая то, о чем поведал Альфред Минкус. Кто бы мог знать, что рядом с их королевством, где природа и люди вели себя исключительно спокойно, творятся такие немыслимые катаклизмы?

— Не знаю, насколько наш визит в Алансот повлиял на все происходящее там, но проходил он по меньшей степени странно, если не сказать большего — он был чудовищно необычным. Вы сами видели, какое существо выскочило вслед за нами из портала. — король начал говорить, находясь еще под впечатлением от рассказа рыцаря. — Но все дело в том, что находясь на территории Алансота мы были вовсе не там. Трое суток, которые здесь заняли время чуть более одного дня, мы путешествовали по другим мирам. Думаю, лучше я передам право рассказать об этом Императрице Анне. Женщины обычно эмоционально точнее улавливают все происходящее. А я могу подключиться в любом месте рассказа, если потребуется уточнение.

Взоры всех присутствующих обратились к Анне, которая до сих пор не заводила разговор о пережитом ни с кем, даже Корвин не слышал пока от нее ни одной фразы о том, что происходило с ней и королем в Алансоте.

— Его Величество прав, находясь на земле Алансота мы были вовсе не там. — начала свое повествование Анна. — Мы словно побывали в нескольких мирах, совершенно чуждых нам, странных и непонятных. Все началось с той минуты, когда мы попали в странный туман и нам пришлось держаться за веревку, чтобы не затеряться в нем. А когда туман прекратился, оказалось, что в Алансоте остались только мы с королем Бергом.

Она медленно и подробно рассказывала о каждом из миров, в которые их заносило неведомо какими путями. О мире с камнями, покрытыми слизью, об огненной пустыне, мире, давно умершем, где вещи рассыпаются от малейшего прикосновения. И последний в их путешествии мир, с причудливыми всадниками и брошенным городом. Она рассказывала настолько подробно, вкладывала в свои фразы столько собственных ощущений, что все, кто ее слушал, будто наяву видели и покрытые зеленой слизью валуны, и вырастающие из них головы, захлебывающиеся в неслышном крике, и жуткую пустыню с червями, и несчастное создание, раздираемое голодными пауками.

Король Берг слушал Анну, согласно кивая, время от времени дополнял ее рассказ уточнениями. Когда она дошла в своем повествовании до города пауков, он стал особенно внимательно смотреть на нее и вслушиваться в ее голос.

Между тем Анна подробно рассказала, как они укрылись от опасности в брошенном доме и как наутро их атаковали крылатые особи того же вида. Она не сбилась ни на миг в своем рассказе, не замешкалась, не изменила интонации рассказа и пристально следящий за ней король лишь утвердился в своем мнении — Анна действительно не помнила ничего об их близости в ту ночь. Оставалось лишь надеяться, что при ней остались подозрения в том, кем он сам является на самом деле.

Анна закончила свой рассказ. Большой кабинет вновь погрузился в тишину. Каждый из присутствующих переживал то, о чем поведала им рассказчица.

— М-да. — прервал молчание Глава рыцарей. — Приключения ваши поистине необычайны, даже не знаю, хотел бы лично оказаться на месте каждого из вас или же нет. Однако же ваш рассказ не пролил свет на то, что происходит сейчас в Алансоте. А ведь согласитесь, это очень странно, что земли нашего государства потрясают такие мощные катастрофы, а рядом, через границу, Шанторетт, Грейсуор и Давлия живут себе спокойно. Отсюда напрашивается вывод, что все происходящее является результатом магического воздействия. Согласны?

— Все говорит именно об этом. — голос короля звучал озабоченно. — Возможно, наше путешествие по чужим мирам и то, что происходит сейчас в Алансоте — просто две стороны одной медали. Подозреваю, что у вас накопилось слишком много темной магии и все ритуалы происходят без ограничений и запретов. Быть может, столкнулись два или несколько заклинаний разной направленности или сработали темные артефакты большой мощности. Результат мы все знаем.

— Согласен. — покорно наклонил голову Глава рыцарей. — все, что вы описали может стать причиной сильных возмущений реальности. Но как это прекратить? Мы пришли к вам в надежде разобраться с причинами катастрофы и попросить о помощи. Ваше Императорское Величество, Анна! Уверен, что только вам под силу эта задача. Помогите нам!

Анна, опустив взгляд, задумчиво водила пальцем по столу, в завитках мудреного рисунка неизвестной древесины ей чудился какой-то образ. Она не могла уловить его и это немного раздражало ее. Ее ответа ждали все. Она чувствовала, как хочется возразить Корвину, ему казалось опасным ее участие в помощи Алансоту. Сидящие рядом сыновья мучились сомнениями, но, привыкшие доверять ей, оставляли решение на ее усмотрение. Кристиан Берг злился на Альфреда Минкуса, он не нравился ему и королю хотелось, чтобы Анна отказала рыцарю в помощи. Она подняла взгляд на Минкуса и произнесла:

— Хорошо, я попытаюсь разобраться в происходящем и, если это в моих силах, помогу. Условие одно — со мной идете только вы один, как человек, знающий Алансот. Остальные будут ждать в пограничном форте, на земле Грейсуора. Спорить об этом мы не будем. Сейчас каждый человек, попавший на территорию Алансота, может вызвать дополнительное напряжение силовых потоков, что крайне нежелательно. И прошу вас, не называйте меня Ее Величеством и Императрицей, я давно уже сложила с себя эти звания.

Все возможные возражения она пресекла движением ладони, чувствуя, как напряглись муж и дети, как вскинулся король.

— Идемте, прямо сейчас. Не будем медлить, там гибнут люди.

Глава 10

Анна и глава Ордена Золотого плаща Альфред Минкус вышли из портала недалеко от пограничного форта. Само построение портала во время такого мощного возмущения магического поля было делом чрезвычайно опасным, поэтому Анна, подумав, пошла на самый малый риск, пробив портальное пространство на небольшое расстояние. Но и почти рядом с границей двух государств, стоя рядом, они полной мерой почувствовали всю серьезность происходящего. Перед ними не было стабильной картины окружающего мира, то и дело знакомые и привычные для этой местности растения менялись на другие, прежде немыслимые в этом месте. Лиственные деревья вдруг исчезли, вместо них одновременно с сухим и горячим воздухом вдруг появились, закачались и зашелестели широкими резными листьями пальмы. Сверху раздался пронзительный и резкий крик. Анна с рыцарем подняли головы — высоко в небе, над кронами зеленых пальм планировал на широких и размашистых крыльях остроклювый ящер с длинным хвостом.

— Что это? — пораженно воскликнул глава рыцарей. — В какие далекие времена нас занесло?

— Это безвременье. — хмуро ответила ему Анна. — Хаотичное бытие, здесь нет времени. Время может существовать только в недрах упорядоченной материи. Где-то в Алансоте проводится темный ритуал, ввергающий все вокруг в хаос, который не может мириться с порядком и постоянно пытается прорваться в этот мир. Как видно, у него нашлись сторонники.

Земля под их ногами задвигалась, перетекая, проваливаясь и возвышаясь, будто под ее толщей передвигалось множество юрких змей.

— Там! — резко выбросила руку Анна. — Там, на небольшом расстоянии, творится темный ритуал большой мощи . Я могу отсечь магов от реальности, накрыть их силовым колпаком, но для всех, кто под ним окажется, это станет приговором.

— Делайте! — решительно ответил рыцарь, с надеждой глядя на нее. — Иначе приговор настигнет миллионы безвинных душ, которые приговорили к смерти.

Анна вскинула руки, развела их в стороны и, прикрыв глаза, тихо прошептала несколько слов. В тот же миг вокруг них воцарилась тишина, в мир вернулись знакомые запахи, легкий ветерок затронул горячую кожу. Анна открыла глаза и перед ними возникло окно портала. Через мгновение они с Минкусом стояли перед руинами некогда огромного и богатого дворца. Блеснув на солнце матовой поверхностью, с тихим хлопком сложился силовой купол. Здесь не осталось живых. Разрушенный дворец, возможно, еще недавно бывший идеалом архитектуры, не оставлял надежды на то, что кому-то удалось выжить в этих руинах. Тихий стон, раздавшийся неподалеку, за горой камней, опроверг эту уверенность. Альфред Минкус быстро шагнул в сторону, откуда слышались эти жалкие звуки и остановился, отпрянув. Анна, подошедшая следом, поняла причину его страха — зажатый и расплющенный до пояса, окровавленный человек с восторгом смотрел на них.

— Получилось! — громким свистящим шепотом проговорил он. — Ты сама пришла ко мне, мечта моя!

Он судорожно улыбнулся, дернулся и закрыл глаза. Душа его распрощалась с телом, счастливая от созерцания сбывшихся ожиданий.

— Это был Райфик Третий. — тихо сказал рыцарь, склонивший голову над погибшим. — В последнем бреду он увидел вас, свою мечту, не отдавая себе отчета о том, что натворил, погубив столько людей.

— Я оставлю вас. — помолчав, ответила Анна. — Теперь уже вы разберетесь со своими внутренними делами. Ваши рыцари скоро будут рядом с вами.

— Да, конечно. Благодарю вас, Ваше Величество. Мы в вечном долгу перед вами.

— Не зовите меня так. — поморщившись, снова попросила Анна. — Я давно уже не Императрица. Меня зовут Анна, можете меня так называть. Прощайте.

Она исчезла в портальном переходе, а через несколько мгновений рядом с главой Ордена появились сопровождающие его рыцари.

Корвин Андервуд с женой удалились из Грейсуора в тот же день. Король Кристиан Берг приглашал их осмотреть королевство, прогуляться по новой Резиденции, но супруги, извинившись, решили вернуться в Империю, в свой замок. Их ждала встреча с королнм народа кахмор Филиппом, женатым на дочери Анны и Лероя Чаторского.

Филипп слушал Анну в напряжении, сильнейшее удивление ясно значилось на его лице.

— Вы, конечно, понимаете, что число миров огромно. — проговорил он, как только Анна закончила свой рассказ. — Наш народ контролирует, чтобы все миры не только не проникали друг в друга, но и не переносили свои технологии, опасные для других, за свои границы.

— То, что случилось с вами, произошло, скорее всего, от непреднамеренного воздействия темных магов Алансота на чувствительную ткань Междумирья в результате темного ритуала. Без всякого сомнения, ритуал сопровождался человеческим жертвоприношением. По всем законам такого вмешательства, вы с Бергом наверняка потеряли часть своих воспоминаний о произошедшем с вами. А то, что вы не заметили разницы в своем изложении, обозначает, что вы лишились одних и тех же воспоминаний.

С завтрашнего дня мы установим наблюдение за территорией Алансота, но думаю, такого больше не произойдет — такой ритуал требует слишком много магических затрат и произвести его второй раз просто невозможно. Так что живите спокойно.

И супруги Андервуд попытались последовать этому совету. Каждый из них в глубине души надеялся, что им еще долгое время не придется видеть ни Грейсуор, ни тем более Алансот. Судьба, однако же, склонна смеяться над человеческими планами и надеждами — прошло два дня и Алекс уведомил мать, что Глава рыцарей Золотого Плаща просит ее о встрече.

Они встретились в Софии, в императорском парке. Альфред Минкус подошел к супругам, сидящим на скамье под сенью раскидистого дерева.

— Приветствую вас. — голос его был спокойным, ровным и почтительным. — Мне кажется или вы нигде не бываете друг без друга?

— Предпочитаю как можно чаще сопровождать свою жену. — также ровно ответил Корвин Андервуд. — Мне так спокойней.

— В таком случае, вам придется принять совместное решение в ответ на мою просьбу. — глава Ордена взглянул на Анну каким-то особенным, странным взглядом. — Все дело в том, что последствия происходивших в Алансоте событий оказались еще ужаснее, чем мы предполагали. Множество людей, исчезнувших без вести; огромное количество раненых, погибших. Мы опасаемся вспышки заразных заболеваний. Целителей катастрофически не хватает, сами понимаете, темные маги развивали свое магическое искусство совсем в другом направлении.

Я пришел, чтобы просить вас о помощи. Король Берг уже направил к нам нескольких целителей, возможно, Империя тоже будет благосклонна к жителям Алансота, но и вы лично, Анна, посетите нас со своим целительским искусством. Я наслышан, что вы умеете лечить и без обращения к магии, а у нас много именно таких случаев.

— Я с тобой. — коротко сообщил Корвин жене, нисколько не сомневаясь в ее решении. — Думаю, мы соберемся быстро. Алекс с Дианой не откажутся оставить у себя детей.

Вместе с супругами Андервуд в Алансот изъявили желание отправиться восемнадцать целителей вместе с Сатори Хельмансом и его женой Гелиссой, которая наотрез отказалась отпускать мужа одного, без ее собственного пригляда.

— Ты слишком опрометчиво увлекаешься разными авантюрными делами, Сати. — строго выговорила она ему. — Рядом с тобой должен быть здравомыслящий человек и это буду я.

Не могла же она сказать ему, что до душевного содрогания боится потерять его, самого лучшего в мире мужчину, любимого и единственного, без которого непонятно как жила до их встречи.

Между тем Алансот и в самом деле нуждался в помощи. Земля, растерзанная темным ритуалом огромной мощности, разрушенные города и селения, реки, поменявшие русла, леса с поваленными деревьями. Люди, напуганные сотворенной темными магами катастрофой, оставшиеся без крова и пищи, потерявшие свои семьи, раненые, беспомощные. Скорбью и болью пропитался весь Алансот.

К власти в стране пришли рыцари Ордена Золотого Плаща. Их никто не выбирал и не назначал, но именно они в период безвластия и всеобщей растерянности принялись за наведение порядка. Под контроль были взяты запасы продуктов питания, их распределяли по селениям на каждого человека. Рыцари обследовали каждый уголок Алансота, разыскивали погибших и раненых, одних хоронили, другим оказывали помощь.

Приглашенные из Грейсуора и Империи целители открыли несколько госпиталей и лечили всех нуждающихся. Корвин Андервут изготавливал различные артефакты, необходимые для поиска раненых и для их лечения. Тем временем рыцари Ордена с помощью магии созидания восстанавливали города и поселения, чистили от бурелома леса, возвращали реки и озера на прежние места. Оставшиеся в живых темные маги были взяты ими под контроль и выполняли необходимую работу — нужно было в кратчайшие сроки разыскать и обезвредить великое множество темных артефактов, затерявшихся на земле Аленсота во время временных и климатических метаморфоз. Сам глава Ордена тщательно следил за их работой, успевая контролировать раздачу продуктов, лечение людей и ликвидацию разрушений. В эти дни как-то само собой произошло одно из необычных событий — в Алансот прибыли большие партии продовольствия из Империи и Грейсуора, а затем из Вилара, Андервуда и еще нескольких княжеств и королевств. В великой растерянности глава Ордена Золотого плаща встречал эти дары и читал ведомости, в которых перечислялись зерно, крупа, мука, мясо, овощи, масло. Никогда и никто во всей истории этого мира не помогал их стране, хотя случались голодные, неурожайные годы. Для всех Алансот был ужасом, страшнейшим из государств. Похоже, история с выручкой короля Кристиана Берга изменила их мир и межгосударственные отношения. Милосердие и взаимная выручка стали одной из сторон этих отношений.

В один из дней в госпиталь, где проводила лечение Анна, привезли и самого Альфреда Минкуса. Глава Ордена был в сознании, но один из целителей набросил на него заклинание обезболивания. Оказалось, что при обезвреживании одного из темных артефактов взрыв оставил рыцаря без обеих рук и повредил лицо. Рыцарь смотрел на Анну с безнадежной горечью и, усмехнувшись, через силу проговорил:

— Как мало я успел, а теперь лежу перед лучшей женщиной нашего мира, жалкий калека и урод. Не жалейте меня, это слишком унизительно, не старайтесь меня спасти, мне нет смысла жить в таком виде, слишком много осталось планов и желаний, которым не суждено сбыться.

— Я не испытываю к вам жалости, Альфред. — кроткая улыбка Анны была обращена к Минкусу. — Более того, я верну вам утраченное, если вы согласитесь терпеть боль, долгую и неумолимую. У вас сильное сердце и тренированное тело, вы можете выдержать. Согласны?

— Так не бывает. — недоверие и робкая надежда мешались во взгляде Минкуса. — Но я вам верю. Вам единственной я верю всегда.

— Тогда начнем, не будем терять времени.

Анна поднялась и ушла, а раненого принялись раздевать, мыть, обрабатывать его раны, а затем уложили на обтянутый кожей стол, привязав ремнями. Между зубами тут же вложили упругую тканевую колбаску, подошедшая Анна села рядом и положила ладони на плечи рыцаря.

— Держитесь, прошу вас, обезболивание убираю. Придется терпеть.

И пришла к нему боль, немыслимая, беспощадная и жестокая. Изведавший многое в своей беспокойной жизни, Альфред Минкус не подозревал, что может быть настолько больно. Его зубы терзали ткань, заложенную между ними, тело рвалось из ремней, сдерживающих его. Он хрипел и выл, проклиная собственную несдержанность и слабость своего тела и все-таки страстно желал жить. Из-за лопнувших от напряжения сосудов в глазах он уже не видел ничего перед собой и молил только об одном — чтобы хватило сил выдержать эту пытку.

Он очнулся мокрый от липкого пота, тяжело и хрипло дыша, чувствуя страшную слабость и боль в сорванном от крика горле.

— Вот и все, миленький, вот и все. — ласковый голос ворковал рядом, чьи-то руки бережно убирали остатки ткани из его рта, развязывали ремни, опоясавшие его тело. — Какова же наша Императрица, все вам вернула, вот еще личико подлечит и будете вовсе красавец-мужчина. А руки то мы вам разработаем, будут лучше прежнего.

Под этот ласковый голос он постепенно уплывал в бездну милосердного сна, чувствуя, как обтирают его тело теплой, влажной тканью и укрывают невесомым одеялом. Проснулся рыцарь, чувствуя себя хорошо отдохнувшим. Привычно привстав, чтобы подняться с постели, облокотился на руку и снова упал на кровать. Рука, вялая и слабая, не выдерживала тяжести тела, это было новое и странное состояние. Он приподнял руки, поочередно разглядывая их, увиденное поразило его — вместо знакомых мужских рук, крепких и мускулистых, его взору представились две слабые, вялые конечности.

— Разочарованы? — голос Анны звучал чуть насмешливо. — Увы, нельзя иметь все и сразу. Вам придется немало потрудиться, чтобы привести свои новые руки в хорошую форму. Самое главное для вас в будущем — беречь голову, ее я вам вернуть не смогу.

Она прошла к нему в комнату, все также улыбаясь присела на стул возле постели.

— Наши сестры помогут вам, специальный массаж и разные нагрузки ускорят приведение мышечной массы в тонус, но и вам необходимо будет постараться. Вы по-прежнему можете ходить, а возвращать рукам силу и ловкость можно постепенно. Только не нагружайте сразу чрезмерно, мышечная ткань пока еще слабая, порвете и все будет сложнее и дольше.

Анна положила теплые ладони на лицо Альфреду и тот расслабленно прикрыл глаза. Под пальцами Императрицы на коже рыцаря словно мелкие, горячие вспышки пробежали магические разряды. Через несколько мгновений Анна убрала руки и ласково усмехнулась.

— Вот и все. Все последствия взрыва я убрала, ваше лицо опять молодое и чистое, можете не стесняться взглядов милых дам. — она немного помолчала, задумчиво рассматривая главу Ордена. — Надеюсь, вы меня извините, если я вам дам несколько советов. Вам не обязательно им следовать, но я не прощу себя, если сейчас промолчу.

Все дело в том, что вы заметно увлечены ликвидацией последствий темного ритуала и совершенно не анализируете состояние дел в Алансоте. Между тем, пока рыцари вашего Ордена спасают людей и снова отстраивают дома, постепенно оживают амбиции некоторых знатных людей вашего герцогства и уже образуются различные фракции, в которых вполне серьезно обсуждаются вопросы захвата власти. Да и почему ее не взять в свои руки, если она буквально валяется под ногами? Вы можете не желать брать на себя такую тяжкую ношу, но тогда ее возьмет кто-то другой и спустя некоторое время все повторится. У Службы безопасности Грейсуора есть возможность отследить настроения людей с Алансоте, поэтому я говорю вам результат этих наблюдений и он сомнению не подлежит.

Альфред, сейчас необходимо не только лечить и кормить людей, но и просто встать над всеми. Нужно принимать новые законы, закладывать основу крепкого государства для всех граждан, а не только для кучки темных магов.

Анна замолчала, смутившись от взгляда главы Ордена Золотого плаща. Любовь, нежность, восхищение смешались в этом взгляде.

— Вы правы, Императрица. Я как-то упустил этот момент, считая, что вначале нужно спасти людей. Но мы наверстаем, наш Орден не так прост, у нас есть возможность прижать всех жаждущих власти. Я надеюсь на поддержку Мориса Алиеста, он умеет быстро определять, откуда грозит наибольшая опасность.

Слабой рукой Альфред Минкус взял ладонь Анны и нежно прикоснулся к ней губами. Через полчаса он удалился из госпиталя, Анна же была срочно затребована к новому пациенту.

Глава 11

Новый пациент, мальчик лет двенадцати, темноглазый, с черными кудрявыми волосами, успел сообщить персоналу, что его зовут Кирт Загрен и сразу же потерял сознание. Его отец, мужчина лет тридцати, рассказал, что во время одного из сотрясений почвы их дом рухнул и под его развалинами погибли его жена и младшие сын с дочерью. Кирта завалило обломками рухнувшей стены и он долгое время пролежал без всякой надежды на помощь. К счастью, его откопали рыцари Ордена и сразу же доставили в госпиталь. От долгого сдавливания пострадали внутренние органы, начался некроз тканей. Хирургическим путем ребенка спасти было невозможно, применить Силу — нельзя, в теле младшего Загрена имелся темномагический провокатор, препятствующий применению светлой магии.

Погрузив ребенка в наркоз, Анна взялась за скальпель. Вскрытие полости живота результата не принесло, она лишь увидела, что некроз затронул и кишечник с печенью. Излучающий темную магию предмет оказался обломком какого-то темного артефакта и обнаружился рядом с аортой, откуда его бережно извлекла Анна, приказав уложить остроконечную стальную трубку в серебряный контейнер. Убедившись, что в теле мальчика больше не осталось магических крючков, она отложила в сторону операционные инструменты и приложила ладони к ранам, заживляя их, преобразуя ткани, пораженные некрозом, в здоровые.

Спустя некоторое время, когда закрылся последний шов, а кожный покров и ткани внутренних органов приобрели здоровую структуру, Анна поднялась и вышла из операционного отделения. Рядом с дверью маялся нелегким ожиданием Ирон Загрен — сын, его единственный родной человек, оставшийся в живых после страшных событий, находился на грани смерти и их единственная надежда, чудесная женщина-целитель из другой страны, пыталась спасти ему жизнь.

Увидев Анну, мужчина сделал навстречу ей два робких, нерешительных шага и остановился, молча глядя ей в глаза своими темными, умоляющими глазами.

— Все будет хорошо. — устало улыбнулась ему целительница. — Ваш сын сейчас спит, проснется утром, а пока вы тоже должны отдохнуть, вам нужны будут силы, чтобы поддерживать сына. Кто вы, чем занимались раньше?

— В моей семье все потомственные сыровары, многие столетия секреты наших благородных сыров передаются от отцов сыновьям. Я имел возможность хорошо содержать свою семью, сыры, которые я варил на своей сыроварне, пользовались большим спросом, их закупали даже во дворец Повелителя. Теперь же вся моя жизнь разрушена, я потерял ее главный смысл — свою семью. Нижайше благодарю вас за то, что вы спасли моего сына, он единственный связывает меня с желанием жить. Рыцари-целители сказали, что мой мальчик обречен и спасти его может только чудо.

Мужчина низко поклонился Анне.

— Анна! — негромкий мужской голос заставил их повернуться. — Вот вы где! Я уж было решил, что вам потребуется моя помощь, но вы, похоже, прекрасно справляетесь сами.

По коридору в их сторону, высокий и широкоплечий, шагал король Кристиан Берг, сверля ревнивым взглядом собеседника Анны.

— Я не только справляюсь, но еще решила помочь вам. — ответила Анна с усмешкой. — Альфред Минкус наверняка будет сердиться, но я вам нашла и рекомендую прекрасного изготовителя благородных сыров. Знакомьтесь, Ваше Величество — Ирон Загрен. Пока его сын будет спать после операции вы, можете подобрать им жилье и определиться с местом работы.

Явный интерес короля к новому знакомому скрыть было невозможно. Сыры стали основным продуктом Грейсуора, на котором держался товарный экспорт королевства. Берг подбирал для работы на сыроварнях лучших мастеров, не скупился на оплату их труда, стада молочного скота увеличивались ежегодно. Спустя несколько минут после знакомства король галантно извинился перед Анной и увел нового мастера в портальный переход. Теперь Анна была спокойна за отца и сына, король создаст все условия для их обеспеченной жизни, а ребенку даст хорошее образование.

Кирт проснулся на следующее утро и Анна сразу же обследовала его. Ребенок был совершенно здоров, но еще ослаблен после травмы, кроме того, в его памяти еще были свежи воспоминания о потерянной матери и брате с сестрой. Весь ужас пережитых им событий он вспомнил в момент своего пробуждения и Анна, чутко уловив состояние своего маленького пациента, ласково погладила его, касанием своих ладоней ослабляя страшные воспоминания, стирая их остроту. Она небольшими потоками отправила в тело мальчика немного Силы и ребенок начинал ощущать себя так, словно все ужасные события произошли с ним несколько лет назад и время успело сгладить его воспоминания. Щеки его слегка порозовели, он неуверенно улыбнулся ей и спросил:

— Где мой папа? Я могу увидеть его?

— Не только увидеть. — улыбнулась Анна. — Думаю, что уже сегодня вечером твой отец заберет тебя и вы отправитесь в свой новый дом.

Отец и сын Загрены отбыли в Грейсуор через несколько часов. А через неделю пациенты перестали поступать в госпиталь и Анна с Сатори Хельмансом и остальным персоналом ушли порталом в Империю. Разошлись по своим госпиталям и целители из других государств — Алансот стал самостоятельно строить новую жизнь, вместо удела темного княжества стремясь встать в ряд государств, в которых Закон стоит выше желаний кучки богатых магов. Однако же семье Андервуд ненадолго дали отстраниться от событий, происходящих в бывших темных землях. Недели через две после прибытия Анны в замок на берегу океана с ней связался Алекс и сообщил, что в Империю прибыла делегация из Алансота, уполномоченная обсудить с Императором многие вопросы, включая налаживание дипломатических отношений и сотрудничества в разных областях деятельности. Глава делегации Альфред Минкус просит встречи с бывшей Императрицей. С большим нежеланием Корвин дал согласие на прибытие гостя в замок.

Глава Ордена Золотого плаща склонив голову, приветствовал хозяев. Он видел, насколько сильно не рад ему Корвин Андервуд, более того, он его понимал, но все-таки не собирался считаться с этим неудовольствием. Лучшая из женщин всего мира интересовала его. Женщина, которая никогда не будет принадлежать ему, Альфреду Минкусу, но без которой он уже не мыслил своей жизни. Он знал, что она гораздо старше него, что она сильнейшая в их мире волшебница, что ее ум и ее жизненный опыт настолько велики и обширны, что они никогда не смогут сравниться, но, однако же, они во многом одинаково смотрели на устройство мира и на события, происходящие в нем. Анна, задавшая направление развития многим государствам, имела многих последователей своих взглядов и Глава Ордена был одним из них. Они могли на всю оставшуюся жизнь стать единомышленниками, друзьями, соратниками и Минкус собирался именно сейчас заложить основу таких отношений и, глядя в невозможно синие глаза, он знал, о чем они станут говорить сегодня.

Обед с семьей Андервудов, вопреки всем ожиданиям Главы Ордена, прошел за теплым, каким-то уютным разговором на разные житейские темы. Дети за столом вели себя тихо и чинно, с любопытством поглядывая на незнакомых людей, а сразу же после обеда удалились вместе снянями в сад. Глава Ордена с двумя своими помощниками перешли в кабинет к хозяину, Корвин предложил гостям напитки и Альфред Минкус приступил к рассказу о том, что волновало его в Алансоте.

Он вовремя с другими орденцами перехватил инициативу по закреплению власти в герцогстве, выживших в последних событиях темных магов, к его удивлению, оказалось не так мало, как он предполагал. Многие из оставшихся придерживались самых радикальных взглядов и обещали стать еще той головной болью. Новые законы не устраивали их, привыкших к отсутствию любых ограничений. Они были не просто не согласны принимать изменения, наступившие в Алансоте, но дерзко собирались оспорить законность и необходимость этих изменений. Альфред Минкус опасался прямых военных действий со стороны темных магов и не мог определить для себя, на какие действия он сможет пойти, чтобы справиться с такой ситуацией.

— Если вы ждете от меня совета, который поможет вам разрешить проблему мирным путем, то вынуждена вас огорчить, Ваша Светлость. — Анна печально усмехнулась. — Ваши зарвавшиеся темные маги не просто находятся в глубоком заблуждении. На их глазах чуть не погиб Алансот, они видели временной шторм, когда в результате темного ритуала огромной силы в нашу реальность рвался хаос. Они знают, что погибла почти половина населения Алансота, но кровь и слезы сограждан их нисколько не волнуют. По-прежнему они готовы продолжать свои эксперименты, доводя до крайности риск потерять свою страну и ее жителей. Они никогда не исправятся, их можно только уничтожить.

— Но это страшное решение! — воскликнул Глава Ордена. — Оно несет необратимые последствия, я уже ничего и никогда не смогу исправить. Вы же понимаете это!

В кабинете стало тихо. Корвин Андервуд странным взглядом смотрел на жену. Молчал и смотрел, не отрываясь, на ее побледневшее лицо, словно с трудом удерживаясь от того, чтобы встать и увести ее из кабинета.

— Когда-то я оказалась перед таким же выбором. — Анна заговорила медленно и будто неохотно, даже в мыслях не желая возвращаться к прошлому. — Сильнейшие маги Империи возомнили себя выше самого Творца и пожелали переделать человека, наделив его разными сверхспособностями. Я публично честно предупредила их о недопустимости таких экспериментов и поклялась, что лично убью любого, кто покушается на жизнь и здоровье людей. Маги смогли обойти магическую клятву, не позволяющую им вредить здоровью и жизни подданных Империи. Для своих опытов они привлекали не граждан Империи, а ввозили тайно жителей других государств. Закон Империи запрещает подобные действия. Но что мирские законы для тех, кто решил стать выше Творца?

Я подозревала, кто был настолько дерзок и самоуверен, что пренебрег всеми предупреждениями, но доказательств у меня не было. Служба Имперской безопасности день и ночь искала заговорщиков и однажды обнаружила место, где они проводили свои бесчеловечные эксперименты. Десятки мертвых тел, изуродованных различными магическими мутациями, несовместимыми с жизнеспособностью людей, страшная картина… Единственный оставшийся в живых подопытный был настолько изуродован, что нашим целителям потребовалось почти три года, чтобы вернуть ему здоровье. Невозможно представить, через что ему пришлось пройти...

Их было двадцать восемь. По приговору Имперского суда им полагалась смертная казнь и я сама, лично сожгла их принародно в магическом пламени… Все их родственники были лишены дара и титулов. Их сослали на окраину Империи. Маги знали, что так будет, но в жертву своим амбициям принесли не только свои жизни, но и благополучие близких людей. Не думаю, что темные маги Алансота чем-то отличаются, рано или поздно, но вам придется делать жестокий выбор, а потом жить с этим. Такова особенность власти, вернее, ее обратная сторона. Чем больше власти в руках человека, тем большую ответственность ему приходиться нести, а при самом тяжелом выборе его тяжкой ношей становится результат принятого решения и ни с кем эту ношу ему не разделить. Вы просто должны руководствоваться одним постулатом — магия предназначена для того, чтобы стать гарантом процветания человечества, а не причиной его бед.

А государство, вы наверное знаете это, всегда являлось органом принуждения и этим принуждением добивалось соблюдения установленных законов, а значит, гражданского равновесия и возможности идти по пути процветания. Вы — глава государства и вам никуда не уйти от применения такого инструмента управления, как принуждение.

Анна замолчала, молчали и Корвин Андервуд с Альфредом Минкусом. В этот день орденцы не вернулись домой. За ужином они обсудили многое из возможного государственного устройства, пришли к решению о создании магической инквизиции, судебной системы Алансота и службы безопасности. Свод законов Империи был передан им для изучения, чтобы они могли применить подходящие для них нормы права, либо изменить их с учетом местных особенностей. Предстояло сделать многое, чтобы Алансот стал иным, чем прежде.

Поздним вечером Альфред Минкус, не включая освещения, стоял возле окна своей спальни на втором этаже замка и вглядывался в густеющие сумерки. На берегу океана стояли мужчина и женщина и о чем-то говорили. Рядом с высоким, широкоплечим мужчиной женщина казалась хрупкой и тонкой, она вдруг опустила руки и замерла. Мужчина сделал шаг ей навстречу, обнял ее обеими руками, словно загораживая от всего мира и прижался губами к темноволосой макушке. Ветер играл легким шарфом, наброшенным на женские плечи, неукротимые волны прибоя накатывали на скалистый берег, первые звезды робко разглядывали людей.

Анна оказалась права. Темные маги Алансота не отступились от своих прошлых принципов. Они организовали целую разветвленную сеть магического заговора, уничтожая всех, кто принял новую власть и новые законы. Глава Ордена, ставший Герцогом Алансотским и возглавивший правительство, несколько раз чудом оставался в живых после покушений на него. Служба безопасности, состоявшая из лучших магов герцогства и укрепленная магами Империи, работала на износ, создавая агентуру, ставя под контроль все стороны жизни в Алансоте. Судебная система совершенствовалась, обогащаясь новой практикой, магическая Инквизиция жестко следила за практикующими магами.

Альфред Минкус открыл в Адьяре, столице Алансота, Магическую Академию, где обучались и воспитывались маги нового поколения. Темная магия не подверглась запрету, она признавалась равной светлой магии, из нее исключались только грязные и гибельные ритуалы. Три года спустя после ужасных событий Алансот жил обычной жизнью обычного государства, тени прошлого уходили, забывались. Казалось, сгладилась и острота противостояния темных магов с новым правительством. Многие из них оказывали поддержку Герцогу в решении хозяйственных задач, а несколько магов взяли на воспитание детей-сирот, оставшихся без родителей во время печальных и ужасных событий.

Обманчивость видимости спокойной и размеренной жизни в герцогстве стала понятной в один из дней, когда проверяющие Инквизиторы посетили одного из магов, взявших на воспитание двух осиротевших братьев семи и девяти лет. Трех Инквизиторов попросту не пустили в большой и роскошный дом темного мага. Испуганный дворецкий что-то лепетал о занятости хозяина и предлагал зайти завтра. Для Инквизиторов было естественным заподозрить неладное. Они вызвали подкрепление из Ордена и спустя час дом взяли штурмом.

Картина, представшая перед ними, была ужасна. В подземелье под домом была устроена лаборатория, в которой в день прихода Инквизиторов маги собрали усыновленных и удочеренных детей. Инквизиторы, вместе с пришедшими на помощь орденцами ворвавшиеся в подземелье, застали последние минуты темного ритуала. По всей окружности выдавленной в плотном глиняном полу большой пентаграммы лежали обескровленные дети, их кровь заполняла бороздки пентаграммы. В центре медленно набухал плотный туманный сгусток, окрашенный в багровый цвет. Один из Инквизиторов, сорвав с себя инквизиторский знак, сделанный из чистого серебра и освященный Заклятием Веры самим Главой Ордена Золотых Плащей и бросил его в середину клубящегося тумана. Тяжелый, гулкий звук раздался оттуда. Постепенно повышаясь, он оборвался на столь высокой, пронзительной ноте, что многие схватились за головы, страдая от невыносимой боли.

Сгусток кровавого тумана вдруг резко схлопнулся, по всему подземелью пролетел ледяной ветер и проводящие ритуал темные маги упали, потеряв сознание. Их спеленали не только заклятиями, но и по старинке, надежным способом, крепкими веревками и доставили в тюрьму Инквизиции. Из восьми детей спасать было некого, не выжил ни один. Шесть усыновленных магами мальчуганов, старшему из которых едва исполнилось одиннадцать лет и две девочки четырех и десяти лет были мертвы.

На следующий день начались допросы пришедших в себя магов. Ни один из них не признавал себя виновным.

— Что особенного мы сделали? — дерзко и нагло возмущался хозяин дома, в котором проводился ритуал по вызову Владычицы Тьмы. — Подумаешь, использовали для благого дела детишек каких-то бедняков! Родителей все равно нет в живых, никто не скажет и слова против. Нам и нужно-то было всего восемь особей. Восемь — знак бесконечности Вселенной, идеальное, священное число. Вы помешали нам, мы могли умереть из-за прерванного ритуала!

Точно также вели себя и остальные маги, их было двенадцать и никто не считал себя монстром или злым человеком. Чистая магическая наука, проникновение в новые тайны темной магии — так виделась им гибель детей.

Следствие закончилось и его материалы легли на стол Герцогу Алансотскому, Альфреду Минкусу, который дважды посещал допросы, вглядываясь в лица и глаза темных магов, пытаясь уловить хоть тень сомнения, хотя бы искру раскаяния — их не было. И тогда он понял Анну, понял ее разочарование и всю тяжесть принятого ею решения.

Суд над магами был открытым, представители других государств смогли воочию убедиться в том, что в новом Алансоте есть Закон и этот Закон требует бережно относиться к чужой жизни. Приговор суда был однозначным, все двенадцать магов были приговорены к смертной казни, их ближайшие родственники лишались дара, титулов и имущества, поступавшего в казну герцогства. До последнего часа никто не мог поверить, что приговор будет приведен в исполнение. Приведенные на казнь маги улыбались, непринужденно беседуя друг с другом, иногда приветствуя увиденных знакомых . И лишь когда секретарь суда повторно огласил его решение и объявил, что казнь состоится через несколько минут, легкое, беззаботное настроение осужденных сменилось растерянностью, а затем раздались крики протеста. Все перекрывая, зазвучал голос Герцога:

— Вы все знали, на что идете! Знали, что за все содеянное вами последует наказание и понесете его не только вы, но и ваши родные и близкие! Вы обманули нас, притворившись благодетелями. Взяли на воспитание детей, заранее зная, что они обречены на смерть. Вы страшные люди, вы несете зло и не раскаиваетесь в этом. Ваши семьи пострадали из-за вас! Вы умрете, как умерли дети, которых вы убили!

Герцог опустил ладонь и Заклинание Суши полетело в толпу магов, стоящих в центре площади. За одно мгновение их тела высохли до состояния древних мумий, которые затем рассыпались в прах, разнесенный ветром во все стороны. Тишина стояла на площади, люди расходились, боясь поднять взгляд на Герцога и стоящих рядом с ним Инквизиторов. Лишь теперь всем стало предельно ясно — новый закон стал не просто словами, все будет так, как он устанавливает.

Альфред Минкус тоже постиг новую Истину — тяжела ноша Властителя и велика его ответственность. Одного не мог он постичь — как смогла вынести такую тяжесть хрупкая женщина с невозможно синими глазами.

Глава 12

Со времени прихода короля Кристиана Берга в Варизонию прошло двенадцать лет. Двенадцать лет королевство Грейсуор излечивало раны, нанесенные длительной гражданской войной. Теперь же, когда с разрухой в королевстве было покончено, многие из тех, кто помнил далекие времена, говорили, что такого порядка и изобилия, пожалуй, не было и тогда, когда Варизонией правил князь Димитриус Новак. Да и сравнивать короля Берга с покойным ныне князем было невозможно. В отличие от жестокого, безжалостного Новака король был суров, но справедлив. При нем всякий, кто добросовестно работал и честно платил налоги мог рассчитывать на безбедную жизнь. Да и налоги при короле стали в три раза меньше, чем в прежнем княжестве.

Король Кристиан Берг, определив возможности для развития экономики в Грейсуоре, следовал намеченному пути неуклонно, поддерживая основные отрасли финансами и на законодательном уровне. Производство сыров в королевстве составляло почти половину экспортной выручки. Благородные сорта сыра уходили нарасхват на всех ярмарках и любой королевский двор считался бедным, если не мог позволить себе оптовую закупку сыра от мастеров из Грейсуора.

Прочитав однажды в старых рукописях о том, что в одной из местностей, а именно баронстве Гедрик, в прежние времена изготавливались превосходные гобелены, Кристиан Берг изучил все тонкости этого вопроса. Оказалось, что ткачи баронства делали такие гобелены еще пятьдесят лет назад, но только на заказ, ибо работа эта была тонкой, сырье для работы — дорогим, а вкладывать средства в эту отрасль никто не желал, не видя перспективы. Гражданская война и вовсе поставила крест на работе ткачей гобеленов.

Берг не поленился, разыскал тех, кто еще помнил тонкости ткацкого дела, позаботился об изготовлении ткацких станков и закупки сырья, организовал обучение молодых мастеров и за три года превратил давно забытое дело в прибыльную отрасль. Гобелены из Грейсуора с изображением батальных сцен, пасторальных видов, легендарных героев несмотря на высокую цену раскупались моментально. Оформить коридоры замков или стены гостиных такими произведениями искусства у дворян считалось признаком состоятельности и хорошего вкуса. Это был именно тот случай, когда предложение порождает спрос.

Ну, и конечно же, патато, когда-то введенный в овощной ряд баронессой Анной Лоуренс, стал выращиваться не только для внутреннего рынка, но и на экспорт, считаясь продуктом чрезвычайно полезным и урожайным. Крестьяне называли его попросту картофа, по имени героя народных сказаний, имеющего круглую голову с несколькими маленькими глазками. Земли Грейсуора оказались весьма подходящими для этой культуры — королевство не знало неурожайных для картофеля лет, а некоторые любители картошечки, обратившись к науке и магии, смогли создать многие новые сорта картофеля, отличающиеся друг от друга окраской клубня и вкусовыми качествами. Король Берг, имеющий тонкий нюх на прибыльные дела, всячески содействовал всем, кто развивал все лучшее, что было в королевстве.

Одним словом, у подданных королевства хватало возможностей заняться любым прибыльным делом, получив королевскую поддержку, а экономика государства получала налоги, необходимые для дальнейшего укрепления и развития королевства.

Кристиан Берг имел немалый авторитет среди монархов всего мира. История о том, как он смог удержать на грани гибели бывшее княжество и превратить его в крепкое королевство вошла в исторические трактаты ученых мужей. В Грейсуор прибывали будущие монархи, сыновья королей, князей и императоров, чтобы набраться опыта в руководстве.

И все было хорошо, но никто не знал о том, какая печаль точит душу короля Берга. Близок к разгадке скверного настроения короля был Филиас Тегерон, который уже не единожды заводил с ним разговор о том, что Грейсуору нужен наследник и пора бы уже королю определиться с выбором королевы. Увы, даже ближайшему своему соратнику и доверенному человеку Кристиан Берг не мог признаться, что он давно женат и его любимая женщина тоже замужем, теперь уже за другим мужчиной. Бессонными ночами он смотрел в непроницаемую темноту и вспоминал. Вспоминал свою жизнь рядом с единственной женщиной, которая ему была нужна, их общие планы и дела, как они вместе строили города и поселения, создавали и укрепляли армию, лечили и обучали людей, мечтали о государстве, в котором все будут счастливы. Он так хорошо помнил, как теплые женские ладони ласково скользили по его обнаженной спине, как тонкие пальцы перебирали его волосы… Он помнил ее запах и ягодный вкус сладких губ, помнил их шепот и свое горячее дыхание, и тихие, сладостные женские крики, и свои хриплые стоны.

Он срывался с постели посреди ночи и мчался к прекрасной Аделине Морни, молодой вдове графа Жозефа Морни. Аделина всегда была готова ответить на неистовую страсть короля, король был неутомим и чрезвычайно щедр к ней. Но и влюбленная в него женщина не знала, что его не насыщали взаимные страстные ласки. Прежний голод, тоска по несбыточному гнали его от любовницы и он мог еще несколько часов скакать на лошади, пока усталость не гнала его обратно во дворец. Напрасно загонял он образ любимой глубоко в свою память, напрасно отдавал работе все свое время — время не лечило его болезнь по имени Анна. Снова и снова образ женщины с синими глазами вставал перед ним.

Он убеждал себя, что не имеет права врываться в ее спокойную жизнь. Это было равносильно тому, чтобы переложить свои заботы на ее плечи, а он желал бы избавить ее от всех забот, как сейчас делает Корвин Андервуд — защитить от всего мира. Но она не нуждалась в его защите, справляясь со всеми заботами сама. Рядом с ней был другой влюбленный в нее мужчина. Рядом были любящие и глубоко уважающие ее дети, давно взрослые, но ни на день не забывающие о своей матери. Даже Этьен Лоуренс, знающий о своих истинных родителях, считал Анну своей настоящей матерью. Когда они с Анной вернулись из путешествия по другим мирам, она потеряла сознание, как только вышла из портала. Потом он несколько раз пытался навестить ее в госпитале, но с ней постоянно был Корвин Андервуд, запретивший посещение чужих людей. Стоя в коридоре перед палатой Анны, Берг видел всех ее детей, с беспокойством и любовью посещавших мать. Видел и Этьена, взрослого красивого мужчину, со слезами на глазах спешащего к Анне.

Он вспоминал, как держал на своих руках маленького Этьена, считая мальчика родным сыном Анны. Как доверчиво уснул на его плече теплый, приятно пахнущий человечек. Какие новые, неизведанные ранее чувства открыл он тогда для себя! А известие о беременности жены и то, как он стоял на коленях перед ней, прижимаясь губами к совсем еще плоскому животику! Сколько прекрасного было у него в той жизни и как коротка оказалась она!

А время, когда он вдруг стал неистово ревновать свою жену, открыв то, о чем никогда не задумывался — в мире так много красивых, умных, сильных мужчин и многие из них готовы идти за Анной туда, куда она позовет. Он изнывал от ревности, сходил с ума, желая закрыть ее во дворце и стеречь свое сокровище, словно мифический дракон. Сейчас он вспоминал об этом с доброй усмешкой, ибо это было доброе время.

Он уже имел возможность встретиться со своими бывшими друзьями, с которыми когда-то заключил контракт на службу баронессе Анне Лоуренс. Каждый из них устроил свою карьеру и личную жизнь в Империи благодаря постоянной поддержке Императрицы. Курт видел, что даже те из друзей, что имели небольшой дар, полны сил и молодо выглядят. Видимо, все они получали особенную воду из Дивной Долины. Да, Анна никогда не забывала соратников и ему было приятно думать, что возможно в память о нем Анна не забывает его бывших товарищей. И памятник ему, первому королю Новой Земли, увековечил его заслуги перед королевством, которому было суждено в самые короткие по историческим меркам сроки стать мощной Империей.

Ему в голову пришла мысль о том, что Анна знает, чья душа находится в теле Кристиана Берга. Во время их путешествия по иным мирам она сама призналась ему в этом, но у них не было возможности поговорить об их дальнейшей судьбе — тогда нужно было просто выжить и выбраться в свой мир. Даже то, что она не помнит о той страстной ночи, когда их словно бросила в объятия друг друга какая-то неведомая сила, не исключало, что она по-прежнему любит его. А может быть, ничего не было, а ему лишь приснилось то, чего он так сильно желал? Быть может, она так же, как он, мучается мыслями и воспоминаниями, но не смеет сделать первый шаг навстречу ему? Ведь она любила его, по-настоящему сильно любила! Он слишком долго мучился и ждал и все-таки однажды решился на разговор с ней.

Корвин Андервуд вернулся со своей работы в столичной Академии усталым. Он любил артефакторику, ему нравилось преподавать, наблюдая, как юные курсанты, так мало понимающие в магии и в артефактах особенно, через несколько лет становились специалистами своего дела. Многие из них были способны создать нужный артефакт по заданным параметрам, а иные и вовсе изготавливали шедевры артефактного искусства.

Он знал, что Анна сегодня закончила дела пораньше и уже прибыла в их замок на берегу океана, поэтому не удивился, услышав голоса в библиотеке. Однако же, судя по доносившемуся до него разговору, собеседником его жены оказался Кристиан Берг, который не нравился Корвину как двенадцать лет назад, так и сейчас. Отдельные, донесшиеся слова, насторожили его и он остановился за пышным и высоким растением, стоящим рядом с библиотекой в большом керамическом горшке.

— Анна, птичка моя, ты ведь давно поняла, кто я на самом деле. Почему ты молчишь? Прошло уже столько лет, а мы все делаем вид, что чужие друг другу. Вспомни, ты любила меня и я любил тебя. Разве можно это забыть? Бросай все, пойдем со мной! Я тоже оставлю королевство, там уже есть кому заменить меня. Уедем куда-нибудь подальше, поселимся в каком-нибудь провинциальном баронстве и будем жить вдвоем, в любви и согласии. Что может удерживать тебя? Корвин Андервуд? Но ты не любила его!

Страстный голос Кристиана Берга заморозил все чувства в душе Корвина. Он не мог даже предполагать, что когда-нибудь в своей жизни окажется в такой странной, такой нелепой ситуации.

— Постой, Курт. Подожди, не спеши и выслушай меня. — Анна говорила с трудом, словно страдала от боли, но не могла не говорить.- Ты погиб. С тех пор, как это случилось, я старалась не возвращаться мыслями к тебе и нашей любви, иначе черная пустота сразу затягивала меня и я хотела умереть. Я не знала, как жить без тебя. Это было испытание любовью, Курт, и я его прошла.

Между твоей смертью и немыслимым воскрешением в теле Кристиана Берга для тебя прошли несколько минут, все воспоминания были слишком свежи. Ты словно вышел из комнаты и тут же опять вошел в нее. И ты никак не можешь смириться с тем, что за это время я прожила целую человеческую жизнь, в которой было очень много людей, событий и тяжелых потерь.

Это не ты не спал ночами, не твое сердце разрывалось от боли, понимая, что ты потерял единственную любовь своей жизни. Не ты хотел умереть, потому что не стало того, кто делал твою жизнь яркой, живой и настоящей. И не тебе приходилось жить, стиснув зубы, ради наших детей, ради тех людей, которые поверили нам и пошли за нами. Я выжила Курт, но только я знаю, чего это мне стоило. Потом я тоже теряла, страшно и необратимо. Муж мой Феликс Алиест превратился в пыль на моих глазах, как и ты, не осталось даже могилы, которую я могла бы навестить.

Ты помнишь Рихарда Престона, Курт? Мой лучший друг, опора и защита, он погиб, принимая на себя артефакт, выпивающий жизнь. Такое со мной уже случалось, тогда Корвин Андервуд удержал меня в этом мире. Я же не могла спасти Престона и он лежал у моих ног, холодный, неживой.

А помнишь ли ты, как я показывала тебе принцип порталостроения и мы ходили в форт Синар, где я родилась и выросла. Там мы видели Лероя Менерса, моего несостоявшегося жениха. Он стал моим мужем и очень многое сделал для Империи. Еще больше он сделал для меня, подарил мне тридцать лет абсолютного счастья и покоя. Он умер на моих руках, его отравила сумасшедшая принцесса из Невала. Она так желала его, что не могла вынести того, что он любил меня и ценой своей собственной жизни убила его. Перед смертью Лерой заставил меня дать ему слово, что я буду жить и стану счастливой. — голос Анны ломался и дрожал, она с трудом продолжала говорить.

— Я не хотела больше искушать судьбу, все, кто любил меня, рядом со мной умирали. Однако же через несколько лет я навещала своего учителя, Сатори Хельманса и встретила там Корвина. Больше мы не расставались.

Я не хотела такой судьбы, которая мне выпала. Я бы желала любить одного мужчину, выйти за него замуж и прожить вместе с ним все отведенные мне годы. Но кто меня спросил?

В голосе любимой было столько боли, что Корвин едва удержался от того, чтобы не шагнуть вперед, открыть чуть притворенную дверь библиотеки и прижать к себе Анну, оградить от этого вынужденного, дикого разговора. Но делать этого было нельзя. Что бы там не говорил, о чем бы не умолял Кристиан Берг, Анна сама должна была решить, как ей поступить. Он остался на месте, чувствуя себя сжатой пружиной, готовой распрямиться в любой момент. А еще было больно где внутри, у самого сердца и ожидание развязки этого нелепого разговора бередило боль, делая ее почти невыносимой.

— Прости меня, птичка моя! — голос Берга был глух и тосклив. Едва ли в нем сейчас можно было узнать обычный голос короля. — Я виноват перед тобой. И в своей гибели я виноват тоже. Мне не в чем обвинить тебя. Я буду ждать, ждать столько, сколько потребуется. И я всегда буду с тобой, только с тобой. Не могу перестать любить тебя.

— Нет, Курт, не надо ждать. — голос Анны был печален, но тверд. — Моя честь, мой долг и мои чувства к мужу удерживают меня от опрометчивого решения. Не могу даже представить, что мы оба, король Берг и бывшая Императрица Анна, словно неразумные подростки, сорвемся, бросим все и всех, возьмемся за руки и умчимся в романтическую даль. Тебе тоже стоило бы вспомнить о своем долге. Скольких трудов стоило тебе поднять из руин Грейсуор! Неужели ты можешь бросить все — людей, которые в тебя поверили, дела, которые ты так хорошо начал? Королевство и установленный в нем порядок еще не совсем окрепли и с твоим уходом может закачаться и рухнуть. Королевство держится пока что на твоей репутации, на твоей воле. Более того, тебе необходим наследник, его появление станет очередным шагом к стабильности. Графиня Аделина Морни — она составит тебе хорошую партию. Женщина любит тебя, она здорова, умна, образованна и не слишком амбициозна. Тебе нужно думать об этом, Курт, а не о том, как сделать своей чужую жену.

В голосе Анны слышался смех и Корвин тоже непроизвольно улыбнулся, его восхищение супругой было поистине безграничным. Похоже, король тоже восхитился ею.

— Птичка моя, от тебя ничего не скроешь. Значит, я все-таки небезразличен тебе, если ты так много знаешь о моей жизни? Но ты не можешь представить, каково это, обнимать одну женщину, представляя на ее месте другую.

— Не могу спорить об этом. Никогда не обнимала женщин в страстном порыве. — в голосе Анны явно слышалась ирония. — Тебе придется научиться справляться с этим, Курт. Невозможно вернуть прошлое, оно осталось там, вместе с нашей любовью. Прости меня, Курт. Я не могу идти против своей собственной воли. Сейчас я открою большой портал и ты уйдешь в Грейсуор. Там разберешься в своих чувствах и желаниях и примешь верное решение. Нам пока лучше не встречаться, все государственные вопросы обсуждай с Алексом.

Корвин в ту же минуту перенес себя в беседку в центре замкового сада и опустился на скамью. Мысли его диким хороводом кружились в голове, не желая выстраиваться в стройные и логичные ряды. Он хотел немного передохнуть в тиши и подумать обо всем только что услышанном, но звук чьих-то легких шагов отвлек его. Он выглянул из беседки и увидел, как по садовой дорожке медленно бредет, опустив голову, дочь. Пятнадцатилетняя Мария, видимо, вернулась из Академии, куда поступила на первый курс факультета порталостроения, но не поспешила, как обычно, в дом.

— Лапочка! — позвал Корвин свою любимицу. — Что с тобой? Отчего такое скверное настроение?

— Папа? — удивление на лице дочери почти мгновенно сменилось на бурную радость. — Папулечка мой!

С тихим всхлипом дочь бросилась к нему и прижалась лицом к его груди. Она показалась ему маленьким, несчастным воробышком, пытающимся укрыться от ненастья в ветках старого дуба.

— Ну что ты, что ты! — ласково и успокаивающе поглаживая девочку по узкой спинке, Корвин прижимался губами к ее макушке. Каштановые с золотистым блеском волосы дочери пахли медом и душистыми травами. Она была так похожа на свою мать! Вот только глаза ее, карие, как у самого Корвина, приближали ее внешность к образу матери Корвина, королеве Элизбет, самой красивой женщине королевства Андервуд. Увы, красота не подарила ей женского счастья. Рядом с королем Ульрихом невозможно было и пытаться стать счастливой!

Но их с Анной дочь! Ей счастье было приготовлено от рождения! Так что же послужило причиной ее слез? Наконец-то дочь перестала всхлипывать и он аккуратно отстранил ее, вглядываясь в несчастное юное личико.

— Какие же горести обрушились на тебя, милая?

Дочь снова всхлипнула, зажмурила глаза и выпалила:

— Пап, я что, совсем-совсем некрасивая?

Открыла глаза, но отвела взгляд в сторону, крепко сжав губы. Удивленный Корвин внимательно рассматривал дочь, пытаясь понять ее вопрос. Марию никогда раньше не интересовал подобный вопрос, она росла веселым, подвижным ребенком, никогда не умела долго горевать и смотрела на мир с радостью. Ее все любили, да и как было не любить это прелестное и веселое дитя?

— Не знаю, почему ты меня спрашиваешь об этом, дочь, но на самом деле ты очень похожа на маму, ты из семьи Дюфрэ, а Дюфрэ никогда не бывали некрасивыми. Ты прекрасна, моя милая! Я говорю тебе это не только потому, что ты — моя дочь. Посмотри еще раз в зеркало , оно не солжет. Я не знаю, почему ты сомневаешься в своей красоте.

— Тогда почему он не обращает на меня внимания? — отчаяние рвалось из самой глубины души дочери и сердце Корвина сжалось — впервые в жизни он ничем не мог помочь своей любимице.

— И кто это — он? — мягко спросил, по прежнему не убирая ладоней с узких девчоночьих плечиков.

— Мартин Лавольский! Со второго курса! Он со всеми общается, с другими девочками улыбается, шутит и только я для него словно невидимка, пустое место! — губы девочки дрожали от обиды и Корвин тихо вздохнул — выросла, влюбилась. Видимо, ее сердечко затронул внук Мартина Лавольского, бессменного министра обороны Империи, названного в честь знаменитого деда.

— Видишь ли, моя маленькая, мы не можем нравиться абсолютно всем людям без исключения. Наверное, у вас с этим юношей разный круг интересов, разные друзья и занятия. Так что дело тут вовсе не в красоте. Ты красивая девушка, ты неглупая, с тобой интересно, у тебя хороший характер и приятные манеры. Но, к сожалению, это не дает никакой твердой уверенности, что тебя выберет тот человек, которого выбрала ты. Может быть, Мартин уже сделал свой выбор и никогда не изменит его и тебе стоит принять этот факт с достоинством. Наши чувства не всегда взаимны, дочь.

— Что же мне делать, папа? Это так больно, так тяжело.

— Жить, моя родная. Жить и оставаться самой собой. Твое счастье впереди, имей терпение и ты дождешься его.

Они еще долго стояли рядом, Корвин обнимал свою дочь, утешая ее первую сердечную боль. Затем разговор зашел об учебе, о друзьях и наконец-то, они оба решили, что не мешает поужинать и пошли в дом.

За ужином Анна рассказала о том, какими планами с ней сегодня поделился Алекс. Он присмотрел подходящее место для строительства нового порта на северной стороне материка. В планах был порт и большой портовый город, а также несколько поселений и три небольших городка. Алекс рассчитывал справиться с задачей за три года, а затем назначить губернатором края одного из младших братьев, Филиппа Алиеста.

— Наверное, он прав. — говорила Анна. — Филипп из-за своей увлеченности морем никак не может наладить семейную жизнь. Он всегда в походах, на охране морских границ Империи или обучает новые кадры морских офицеров. Теперь уже есть кому его заменить, а в Морской Академии хорошо преподает Марсель Брайншторм, решивший осесть на берегу. В его жизни хватало морских битв и приключений, пора уступать дорогу молодежи. А с губернаторством Филипп справится, он имеет твердый характер, хорошее образование и значительный опыт в управлении.

После ужина, прогуливаясь в саду, Анна вдруг остановилась и, напряженно глядя в глаза мужу, сказала:

— Кор, мне нужно с тобой поговорить. Вернее, я хочу тебе многое рассказать, ты должен знать некоторые вещи. Ты, скорее всего, многое посчитаешь странным или вовсе невозможным. Вот только сегодня начать этот разговор я не готова. Выбери время завтра или в любой другой день, это важно.

— Хорошо. — улыбнулся Корвин жене. — Договорились. Мы с тобой и правда давно уже не беседовали наедине на разные серьезные темы.

Он обнял ее, не желая открывать свое знание о сути будущего разговора, лишь тихо проговорил, обнимая ее:

— Я говорил, что люблю тебя, Эн? Забудь, это неправда. А правда в том, что я люблю тебя безгранично и буду любить всегда.

Их разговор не состоялся, ибо события ближайших дней не дали им такой возможности.

Глава 13

Утром, едва они успели позавтракать, Корвину пришел срочный магический вестник: Императорская семья Андервуд в полном составе слегла с неизвестной болезнью. То же самое случилось с начальником дворцовой стражи, двумя Советниками и начальником службы имперской безопасности. Прислал вестника заместитель начальника дворцовой стражи.

— Я должен быть там, Эн. — голос Корвина звучал глухо и невыразительно. — Когда-то мне пришлось прибегнуть к самым жестким мерам, чтобы образумить аристократов Андервуда, пожелавших захватить власть по наущению соседей. Все они, оставшиеся в живых, запомнили этот урок. Однако же сейчас для них предоставляется редкий случай повторить заговор. Уверен, они не упустят такую возможность и зальют страну кровью. Будет, наверное, еще страшнее — мой старший сын женился на принцессе соседнего королевства Римия и присоединил его к Империи. Римийцы будут драться со всеми, кто вздумает покуситься на их землю и, возможно, теперь воспользуются случаем, чтобы снова отделиться. Прости меня, но мой долг — предотвратить такое развитие событий.

— Пойдем вместе, но не прямо сейчас. — Анна деловито собирала в коробку кристаллы накопителей. — Надо подготовиться, известить Алекса и детей, определить Марию и Дэниса к Ричарду или Алексу с Дианой, пусть будут под надзором. Мы тоже время от времени станем навещать их. И нам нужна будет поддержка.

Уладив дела с прислугой в замке, уже вечером этого дня супруги отправились в Софию. До полуночи они решали, кто отправится в Андервуд вместе с ними. В итоге утром следующего дня через портальный переход отправились двести имперских гвардейцев, пять сотрудников службы безопасности, Сатори Хельманс с супругой Гелиссой и двумя целителями, Альберт Дюфрэ и Альфред Минкус с двумя сопровождающими его орденцами. Вместе со всеми во дворец в Филати проникли четыре рекарда, на каждого из них Анна надела артефакт, обеспечивающий полную невидимость. Корвин сомневался, что им так уж необходима такая мощная поддержка, но Анна смогла убедить его, что лишними такие меры предосторожности не будут.

Первые же минуты, как только они вышли из портала, породили у Корвина мысль, что жена была права. Их сразу же взяла в кольцо стража дворца, вооруженная не только мечами, но и изобретенными совсем недавно трубками, стреляющими магическими пулями. Такая бдительность понравилась бы Корвину, если бы через плечо каждого стража не была, в нарушение обычной формы, перекинута лента с бело-зелеными нашивками. Цвета барона Тира, вспомнил он и, отодвинув за спину Анну, вышел вперед.

— Спокойно. — твердо произнес он. — Я — Корвин Андервуд, бывший король и Император. Я вернулся, так как получил известие о болезни своей семьи и намерен до выздоровления сыновей временно установить собственный контроль за порядком в Империи.

Поколебавшись, лейтенант стражников опустил меч и махнул рукой своим подчиненным. Рядом с Корвином, за его спиной, встали Глава ордена со своими сопровождающими и Альберт Дюфрэ. Анна, Сатори Хельманс, Гелисса и целители встали за ними. Офицеры-гвардейцы выстроились на флангах и позади строя. Только рекарды оставались пока невидимками, Анна хотела иметь козырь, не зная, как сложатся дальнейшие события.

По приказу Корвина их провели в комнаты, где разместили больных. Он велел также не позднее, чем через час собрать Большой Совет в зале для совещаний. Весть о прибытии бывшего Императора пронеслась по дворцу мгновенно. Они еще шли к больным, а по дворцовым коридорам уже началась суета и беготня. Корвин специально не задавал вопроса о том, кто сейчас командует во дворце и в государстве, ему хотелось, чтобы тот, кто взял на себя эту роль, сам пришел к нему и тогда он с первых же слов, с их интонации сможет определить, как вести себя дальше.

Госпиталь для заболевших устроили в покоях императорской четы. Одна комната — женская, две поменьше мужских. Корвин с плотно сжатыми губами шел между кроватей, установленных в несколько рядов и с ужасом смотрел на лица людей, находившихся без сознания. Лиона, сыновья — Натан и Морис, их жены и дети, Советники Брейтон и Вазгер, начальник стражи Говард Кентли… Серые, безжизненные лица, провалившиеся щеки…

В покои стремительно вошел низенький худощавый мужчина, с подозрением разглядывая всех, кто находился возле заболевших.

— Я главный целитель Императора. — строго проговорил он. — Ваши люди оцепили весь коридор и не хотели пропускать меня. Кто вы и по какому праву ворвались сюда?

— Не узнаете, Аларик? — выступил вперед Корвин. — Я здесь, чтобы помочь своей семье. Доложите обо всем, что относится к их болезни.

— Ваше Величество! — вытянулся в струнку целитель. На лице его проступило явное облегчение. — Как хорошо, что вы прибыли! Я вижу, с вами еще люди, надеюсь есть целители? Мне очень нужна помощь, с таким случаем я не сталкивался. А болезнь наступила наутро после ужина, на котором присутствовали все заболевшие. Сначала появилась тошнота, затем головокружение и люди просто потеряли сознание. Прошло двое суток, а их состояние неизменно.

— Это я прислал вам вестника, Ваше Величество! — в покои вошел высокий и широкоплечий мужчина в форме стража. — Заместитель начальника дворцовой стражи Лесли Ортен. Дело в том, что после истечения суток с тех пор, как слегли все, кого вы здесь видите, даже в Совете не нашлось никого, кто бы послал вам известие. У меня возникли опасения, что некоторые аристократы забыли тот урок, который вы им когда-то преподали. Нельзя было терять времени.

Анна и Сатори Хельманс уже осмотрели заболевших и совещались, обмениваясь мнениями.

— Господин Ортен! — обратилась к мужчине Анна. — Было ли что-то необычное во время ужина, после которого заболели все присутствующие на нем?

— Сам я ничего не видел, но Говард Кентли, мой начальник, в разговоре упомянул, что во время ужина раздался чуть слышный хлопок и запахло болотом. Якобы это произошло в одно мгновение, а затем все стало по-прежнему.

— Ясно. Значит, вы правы, учитель, это было отложенное темное заклятье. У нас немного времени.

Анна повернулась к стражу.

— Распорядитесь на кухне, чтобы готовили сейчас же овощные бульоны, а часов через десять — крепкие мясные. Поставьте людей наблюдать за поварами и пусть стражники сами принесут все сюда. Корвин, оставь нам людей для охраны, остальных бери с собой. Иди на Совет, разбирайся с ситуацией.

Эшен, улетайте, я открою окно. Смотрите, где собираются плохие люди, много плохих людей. Прилетайте есть сюда, окно будет открыто.

Господин Ортен, нужно десять куриных тушек через три часа, доставить сюда же.

Анна не обращала внимания на чье-то удивление, не было ни времени, ни смысла. Им предстояла нелегкая работа.

Два часа на каждого пациента. Сосуды головного мозга сужены, нарушено кровоснабжение клеток. Вся центральная нервная система подавлена непонятным образом, жизненные процессы близки к замиранию. Слабое сердцебиение и дыхание. Внутренние органы еще не подверглись некрозу, но их клетки на грани распада.

Сатори Хельманс работал с удовольствием, что-то мурлыкая себе под нос, лишь изредка отрываясь, чтобы перекинуться парой слов с коллегами. О, Великая Сила! Какой интересный случай! Такое везение выпадает на долю целителя нечасто!

К вечеру основной этап лечения был завершен. Целитель Аларик, которого Анна помнила с того времени, когда он лечил ее более полувека назад, почерпнул для себя очень многое в работе коллег, от диагностики до методов лечения многое было для него новым.

Пришедшие в себя пациенты имперских целителей были слишком слабы и не совсем осознавали свое состояние. Горячий овощной отвар подкрепил их силы и они были погружены в лечебный сон до утра. Утром сиделки протерли выздоравливающих влажными полотенцами, поменяли одежду и постельное белье и напоили куриным бульоном. Целители повторно обследовали каждого, влили некоторое количество силы, скорректировали лечение. Полное выздоровление наступило на третий день.

Дважды прилетали рекарды, подкреплялись в выделенной им комнате куриными тушками, отдыхали и снова улетали наблюдать. Анна, накладывая ладони на их головы, просматривала увиденные ими картинки и отмечала, в каких местах собирались отряды вооруженных людей под бело-зелеными знаменами с гербом барона Джента фон Тира.

Корвин Андервуд медленно обвел взглядом сидящих за круглым столом людей. Вместо одного часа Советников, состоящих в Совете при Императоре, пришлось собирать на срочное совещание более суток. Корвин использовал это время на сбор необходимой информации, которую доставил Глава рыцарей Альфред Минкус. Вместе с Анной Герцог принимал картинку всех событий от рекардов.

— Там много… плохо...люди плохие…- сопровождал словами Эшен показанные им картинки, на которых наемники фон Тира пили крепкое вино из стеклянных кувшинов, жадно ели куски жирного мяса, разнузданно тискали багровых от страха и смущения служанок. Обыватели боялись выходить из домов, в городах замерла торговля — купцы простозакрыли свои лавки, спасая их от возможного разорения.

Связь с командирами военных подразделений, оставшихся преданными Императору, Корвин установил быстро и затем сразу же пришло время действовать четко и одновременно во всех городах — он не желал, чтобы во имя чьей-то жажды власти гибли невинные люди. Уже предпринимались попытки запереть преданных законному Императору солдат и офицеров в казармах. Наемники Тира вели себя нагло и вызывающе.

Советники… С той поры, когда он выжег из мозгов аристократов Мескатира все мысли о предательстве и возможности заговора против истинной власти, Советники не имели большого влияния на политику государства. Да, совещались. Да, советовали. Но именно за собой он оставил право принимать окончательное решение — в стране должен быть один хозяин. Кто из них решил погубить его сыновей, Лиону, верных им людей? Все они сидели сейчас напротив, переговаривались и язвительно усмехались, глядя на него.

Он еще не решил, кто первый из Советников ответит на его вопросы, как тяжелая дверь зала совещаний открылась и, широко и уверенно шагая, вошел человек, о котором Корвин уже не раз думал сегодня. Среднего роста, плотный, с дерзким взглядом темных глаз мужчина, не раздумывая, направился к столу. Барон Тир, удачно избежавший наказания пятьдесят лет назад, поскольку тогда не нашлось неоспоримых доказательств его участия в беспорядках. А барон между тем дожидался своего часа. И не его ли рук дело — темное заклинание, уложившее в постель и поставившее на грань между жизнью и смертью Императорскую семью?

— Кто прибыл к нам, кого я вижу! — едкой иронией был пропитан низкий голос барона. — Бывший Император Андервуд! И по какому праву Ваше бывшее Величество собирает Совет и заседает здесь, словно является действующим Императором?

— Я здесь по праву, данному мне очень старым законом, позволяющим мне в случае непредвиденных обстоятельств стать временным регентом с правами действующего Императора. А вот вы, фон Тир, какое имеете право, не являясь советником Императора, врываться на заседание Совета?

Корвину уже было ясно: перед ним зачинщик и руководитель очередного заговора аристократов против законного Императора. Анна уже отправила ему ментальную картинку с изображением скопления вооруженных людей с повязками на рукавах в цветах фон Тиров — это были города Бримар и Лекас. Именно оттуда расползалась зараза заговора в прошлый раз, именно там проводились массовые казни особо зарвавшихся аристократов и их дружков из соседних королевств.

— Я здесь по праву, данному мне Советом. Ибо вся Императорская семья безнадежно больна и кто-то должен принять на себя бремя власти. Империя не может существовать без главного человека, который обеспечит ей стабильность и процветание. — Фон Тир буквально раздувался от собственной значимости.

— Вооруженные до зубов наемники в Бримаре и Лекасе призваны обеспечить процветание и стабильность? — удивленно поднял брови Корвин. Барон слегка побледнел, но тут же вызывающе поднял подбородок. — Сбавьте накал, фон Тир, императорская семья здорова, завтра вечером она в полном составе появится на приеме по случаю своего чудесного избавления от страшной болезни. Завтра же мы назовем виновников случившегося. Наемники арестованы оставшимися верными Императору войсками, Совет в полном составе я, данной мне властью, распускаю и отправляю под арест. Вас, фон Тир, тоже.

Барон не стал дожидаться ареста, молниеносно выбросил он правую руку, в которой был зажат какой-то артефакт и в тот же миг превратился в медленно оседающую на пол серую пыль.

— Кто следующий? — холодно спросил Корвин. — Я хорошо подготовился к совещанию. А вы собирались настолько медленно, что я успел сделать многое, в том числе разместить в этом зале несколько артефактов, реагирующих на агрессию.

Желающих больше не нашлось. Потрясенные гибелью вожака, Советники молча и покорно вышли из зала и проследовали в императорскую тюрьму.

На этот раз попытка переворота была пресечена очень быстро, а расследование и вовсе заняло несколько дней. Советники Императора и другие приближенные барона Тира, включая всех его родственников, самых близких и отдаленных ветвей, охотно делились со следователями деталями плана, разработанного бароном. Один из Советников, не доводя дело до пыточной, честно признался, что артефакт с темным заклинанием много лет хранился в его семье, теперь уже никто не может сказать, откуда он появился, но о смертельном его свойстве знали многие и, когда фон Тир затребовал опасную вещицу на благое дело убийства императорской семьи, ему этот артефакт вручили без всяких колебаний и оговорок.

Корвин Андервуд скрипел зубами, едва сдерживая свою ярость. Близких ему людей, бывшую жену, сыновей, внуков эти люди без всякого сомнения и малейшего душевного терзания обрекли на смерть. Ради чего? Империя процветала. Законы были справедливы, налоги необременительны, армия стояла на страже спокойной жизни подданных. Кому-то просто захотелось власти. Пусть даже прольется кровь, пусть погибнут многие и разруха придет в страну, но — ВЛАСТЬ, это сладкое слово перевесило все другие соображения. Одного он не мог понять, отчего все забыли о нем, о Корвине Андервуде, однажды уже доказавшем, что он тверд в защите своей страны и своих близких?

Один из допрошенных Советников откровенно признался, что Джент фон Тир провел предварительную разведку, заслав своих шпионов в Лангедон и Новую Землю. Результаты его очень порадовали и на одном из тайных совещаний заговорщиков он рассказал, что бывший Император Корвин Андервуд уже давно не интересуется состоянием дел в своей бывшей Империи. Он, якобы, сумел добиться расположения своей первой жены и теперь наслаждается семейной жизнью, полностью увлеченный детьми, женой и работой. Сыновья его и бывшая супруга Лиона также не держат с ним связи, поэтому каких-либо опасений с их стороны ожидать не стоит.

Выслушав этот короткий отчет Советника, Корвин вознес благодарность Лесли Ортону, заместителю начальника дворцовой стражи. Кроме него оказалось больше некому отправить вестника с предупреждением.

По результатам проведенного дознания были вынесены суровые приговоры. Об этом объявил молодой Император Натан Андервуд, выступая на Большой площади в Фалети.

— Кажется, никто не извлек уроков из недалекого прошлого. — сказал он. — Снова нашлись люди, желающие испытать власть на прочность. Не надо, не стоит этого делать, ибо власть эта крепка, а все, кто сомневается в этом, в очередной раз лишатся своих иллюзий. Одиннадцать древних благородных родов сегодня вычеркиваются из книги Династий, лишаются титулов, имущества, а кто-то и жизни. Так будьте благоразумны, берегите свою страну, не раскачивайте государственные устои, сохраняйте своих близких.

К счастью, римийская знать не участвовала в заговоре. Этот факт принес немалое облегчение молодому Императору — он слишком любил свою жену, римийскую принцессу Селию и всегда доверял ей. Было бы слишком больно узнать о предательстве. Но то ли заговорщики римийцам не слишком доверяли, то ли понимали, что те не выступят в их поддержку, а может быть, попросту не желали делиться властью в будущем, но в настоящем римийцы с полным на то основанием могли гордиться своей благонадежностью.

Глава 14

Анна не спеша проходила по залам императорского дворца в Фалети. Остались позади горячие дни, когда необходимо было принимать быстрые решения, не давая возможности уйти от ответственности тем, кто в очередной раз затеял дележку власти, не думая о горьких последствиях для подданных собственной страны. К счастью, они успели вовремя — всех пострадавших от темного заклинания, включая императорскую семью, удалось излечить. Заговорщики схвачены и наказаны, пора уходить домой, но Корвину захотелось побыть немного в с сыновьями и внуками и посетить знакомые места. Анна не возражала. Отправив обратно в Софию Сатори Хельманса с целителями, она осталась в Фалети и теперь бродила по дворцу и по улицам города, предаваясь воспоминаниям.

Она старалась не принимать участия в семейных обедах Андервудов, не ездила с ними на прогулки и различные общие увеселения тоже не посещала, предоставив все эти удовольствия мужу. Корвин не замечал, но Анна видела ясно и отчетливо, что бывшей императрице Лионе неприятно ее общество. Пусть когда-то она согласилась выйти замуж без любви, рассматривая брак, как вынужденную необходимость, опираясь на взаимное уважение и у них получилось неплохо. Спасли королевство, создали Империю, воспитали хороших сыновей. Корвин был хорошим мужем и Лиона считала, что ей невероятно повезло — в мужьях у нее был молодой, красивый, благородный мужчина и она благодарила судьбу за такой щедрый подарок. Они расстались, сохранив дружеские отношения, отдавая каждый должное силе духа и благородству своего партнера. Теперь же, встретив бывшего мужа через много лет, Лиона увидела, что он может быть еще и влюбленным, но его любовь принадлежала прекрасной женщине с синими глазами, которая принимала его нежные взгляды, как должное и давно привычное явление.

В душе бывшей Императрицы неожиданно проснулась горькая ревность. Что-то очень важное пролетело в жизни мимо, не коснувшись ее даже легким касанием крыла. Проживающая свою жизнь с ровными, никем и ничем незамутненными чувствами, она вдруг подумала, что потеряла многое, не испытав любви. Лиона знала, что благодаря Анне выжила вся ее семья, что бунт имперской знати был задавлен в самом начале тоже с ее помощью, но это знание не могло удержать ее от неприязни к жене Корвина. К тому же прибывший с Корвином и Анной Герцог Алансота, Глава Ордена Рыцарей Золотого Плаща Альфред Минкус, обративший на себя внимание Лионы, тоже смотрел на женщину, как на высшее божество. И даже заместитель начальника дворцовой охраны готов был срываться по первому ее слову и выполнять любое распоряжение. А ведь Лесли Ортен был давно и счастливо женат, Лионе никогда не приходило в голову считать его легкомысленным и неверным мужчиной.

Анна, прогуливаясь по дворцу, вдруг обнаружила, что много лет не вспоминала о том времени, когда была здесь и об обстоятельствах, при которых она здесь оказалась. Черный портал возле рынка в пограничном городке Латир, Гиблый лес, Вайолет и Коэн, ее странные и добрые друзья; сумасшедший колдун, погубивший их — тогда ей приходилось бороться за каждый день своей жизни и жизни своего ребенка. Она прошла через многое и победила, а потом проиграла страшно и необратимо. Вот эти самые тяжелые для нее дни она помнила плохо, словно находилась тогда в горячечном бреду, туманящем ее сознание. Хенрик Шток, мужчина с красивым и жестоким лицом, надевающий на нее пакоты, убивающий ее в камере местной тюрьмы; осознание самого страшного, что может случится с женщиной — она потеряла свое нерожденное дитя, ребенка, которого уже любила, с которым вела разговор на стоянках по пути от Гиблого леса до Фалети и которого не смогла защитить; король Ульрих, не желающий видеть ее женой принца; Эмилия Брокист, прижатая к стене телом Корвина, князь Новак…

— Это было слишком давно. — думала она. — Нельзя возвращаться в прошлое, оно и без моего желания стало слишком часто напоминать о себе. И напоминает все больше о боли от тяжелых потерь. А ведь у меня было и много счастливых дней и много замечательных людей были и есть со мной рядом. Теперь вот Курт… с такой силой любимый и так страшно потерянный когда-то...мне жаль, но вернуться в прошлое нельзя, оно должно оставаться за спиной, иначе не будет сил идти вперед.

Она вышла из дворца и окинула взглядом площадь, лежащую перед ним. Цветущие деревья, фонтан, бьющий высоко вверх и скульптура женщины, нежно прижимающей к себе младенца…

— Вы помните, Ваше Величество, ту ночь, когда изменили до неузнаваемости эту площадь? — тихий мужской голос, раздавшийся за спиной, заставил ее обернуться. Лесли Ортен смотрел на нее со светлой улыбкой на лице. — Вы зашли к нам, в комнату стражи и попросили сопроводить вас на площадь. Я и еще один мой товарищ, мы оба смотрели, как вы меняете мир. Ваша Сила бурлила, изливаясь потоком и на месте серого камня появлялась узорчатая разноцветная плитка, следом расцвели деревья, взвился фонтан… А потом вам стало плохо и я унес вас в вашу комнату. Старый король Ульрих сильно гневался, когда поутру увидел ваше творение, но изменить ничего не смог, ваше творение оказалось вечным и неубиваемым.

— Да, я помню. — тихо ответила Анна.

Она вспомнила, как вдруг лишилась Силы и начала падать, не в состоянии удержаться на ногах. Вспомнила, как крепкие мужские руки подхватили ее и прижали к твердой груди. Она вспомнила, как слушала ровное и размеренное биение сильного сердца и тогда впервые за долгое время ее накрыло чувство защищенности.

— Значит, это были вы? Благодарю вас, господин Ортен. Вы не хотели бы перейти работать в Новую Землю? Я открываю Школу для молодых целителей без магического дара, мне нужен начальник охраны. Вам вместе с семьей будут предоставлены самые лучшие условия. Не торопитесь отвечать, мы с мужем пробудем здесь еще два-три дня, подумайте, посоветуйтесь с супругой.

— Я подумаю, Ваше Величество. — серьезно взглянул ей в глаза страж.

На следующий день императорская семья в полном составе, сопровождаемая стражниками, фрейлинами и прочим дворцовым людом, отправилась полюбоваться пасторальными пейзажами. Лето было в разгаре, цветы и травы благоухали и Анна не пожалела, что согласилась с мужем и поехала вместе со всеми. Ей досталась славная рыжеватая лошадка, послушная и неторопливая. Корвин уехал вперед, о чем-то жарко беседуя с сыновьями, рядом с Анной на черном, тонконогом коне ехал Альфред Минкус, занимая ее рассказами о том, как совсем юным мальчишкой впервые попал в резиденцию Рыцарей Золотого плаща.

— Я родом из одного дальнего поселения и мало что видел до той поры, поэтому рыцари поразили меня до самой глубины души. Поразили всем — своей выправкой и дисциплиной, четкой организацией жизни в Ордене. У Золотых плащей нет запрета на мирскую жизнь, они не стремятся к целибату, но жизнь большинства из них посвящена служению Ордену. Возможно, это происходит оттого, что служба эта всегда была опасна и под удар может попасть не только сам рыцарь, но и его семья, родные и близкие ему люди.

Особенно хорош был в ту пору Глава Ордена, Иона Питерс. Ему было далеко за триста лет, но выглядел он, как сорокалетний мужчина. Среднего роста, статный, широкоплечий с глазами, в которых сверкала жизнь, словно он был молодым юношей. Он был чрезвычайно умен и образован. Я тогда настолько поразился именно его личностью, что другой дороги, кроме как вступление в Орден, у меня не было. Он сам занимался со мной многими дисциплинами, благодаря ему я узнал и понял о мире многое, приучился к чтению, развил свой дар, проникся идеей Питерса о справедливости для всех людей.

Он понимал сам и внушал нам, рыцарям Ордена, что справиться со всеми темными магами у нас нет возможности, но мы можем препятствовать их беззаконию, сдерживая особенно жестоких и спасая подданных Алансота от различных ритуалов и других темных воздействий. Иона Питерс погиб, спасая жителей небольшого селения от нашествия нежити, прорвавшейся в наш мир по зову трех сильных темных магов. Правда, маги тоже не выжили, пытаясь подчинить себе ужасных созданий, но нас, рыцарей, это совсем не огорчило. Только смерть нашего Главы, нашего воспитателя и учителя, погрузила нас в пучину горя и отчаяния. Но это была временная слабость, мы должны были продолжить наше дело и на очередном собрании Главой Ордена мои товарищи выбрали меня.

Да, я был молод, но мне доверили трудное дело и я решил, что смогу оправдать это доверие. С тех пор прошло более двадцати лет, многое случилось за это время, а сейчас и вовсе наступили другие времена. Мир постоянно меняется.

— Вам, я думаю, непросто сейчас сочетать бремя ответственности за весь Алансот и оставаться Главой Ордена? — синие глаза смотрели на Герцога с участием и он отчего-то смутился от такой явной заботы Анны.

— Нет! Нет! — поспешил он ответить своей собеседнице. — Все не так уж и тяжело, мои товарищи всячески облегчают мне мой труд, но пока не хотят снимать с меня главенство в Ордене.

— Эн! — Корвин Андервуд подъехал к ним, виновато глядя на жену. — Прости меня, родная, я оставил тебя одну надолго. Ты не слишком скучала?

Он взял в свою ладонь руку жены и, сдвинув отворот перчатки, поцеловал ее запястье.

— Ты же знаешь, муж мой, скучать — это немыслимо для меня. — засмеялась в ответ Анна. — Я не припомню ни одного скучного дня в своей жизни. К тому же рядом со мной интереснейший собеседник. Герцог не давал мне скучать.

— Спасибо, Ваша Светлость! — Корвин благодарно кивнул Альфреду Минкусу. — Мы сейчас находимся очень близко к одному из поселений, его название — Голубки, здесь очень красивые места. Пожалуй, заедем на обед к местным жителям, не возражаете?

Ни рыцарь, ни Анна не возражали. Через несколько минут перед ними открылось само поселение. Посреди просторной долины привольно раскинулись красивые, большие дома из камня. Справа от них сверкала под лучами светила полноводная река, извиваясь между пологих берегов, обильно поросших лиственными деревьями и цветущими кустарниками. Впереди, на небольшом расстоянии невысокие горы терялись в туманной, сизой дымке. Слева — лес стоял сплошной стеной и оттуда доносился пряный запах смолы и разогретых теплым ветром трав.

— Действительно, красиво. — Анна любовалась прекрасным видом. — А у местных жителей, похоже, сегодня праздник. Они все собрались на площади. Едем туда? Кажется, к Императору Натану спешит местный староста.

— Пусть Натан поговорит с ним. А нам пока стоит умыться и переодеться с дороги.- решил Корвин. — Будет неплохо, если нас пригласят на обед.

В шатрах, установленных на берегу реки, смогли разместиться все дамы, желающие привести себя в порядок. Для Анны Корвин распорядился поставить отдельный шатер, в котором нашлось место для кровати, стола и нескольких стульев. Анна быстро привела себя в порядок, умылась и сменила костюм для верховой езды на платье из легкой голубой ткани, простое и элегантное. Сережки-капельки в маленьких ушах, изящная цепочка на шее — Корвин любовался женой. Целуя ее в уголки губ, прошептал:

— Быть можем, позволим себе немного опоздать? А после я помогу тебе привести в порядок платье и прическу.

— А может быть и совсем не пойдем? — синие глаза лукаво сверкнули. — Скажемся усталыми, попросим принести обед в шатер или я в своей чудесной сумке что-нибудь разыщу?

— Нас разоблачат. — разочаровано выдохнул Корвин. — Придется подождать до вечера.

Его старший сын Натан встретился им сразу же, как только они вышли из шатра. Рядом с ним шагал крепкий, широкоплечий мужчина в праздничной одежде селянина.

— Отец, нас приглашают на обед, сегодня у старосты праздник, третий сынишка родился, все селение гуляет.

— Не откажите, уж прошу вас, окажите честь. — прогудел густым басом староста. — Столы уже накрыты, бабы старались, все самое лучшее подали.

Селяне и впрямь постарались — крепкие, широкие столы буквально ломились от жареных кур, копченого мяса, сыров и свежих овощей. Легкое, молодое вино чуть пенилось в больших кувшинах. Перед Анной оказалось блюдо с бордового цвета крупными ягодами, соблазнительно блестящими ребристыми боками.

— Это одна из ранних лесных ягод, народе ее называют чаровника. — шепнул ей муж. — Уж больно хороша она на вкус, сладкая, душистая.

Анна поддела ложкой несколько ягод и положила в рот. Аккуратно раздавила их языком и ароматная мякоть заставила ее сразу же проглотить ягоды.

— Ну как тебе? — ожидающе спросил Корвин.

— Великолепно! — восхитилась она и придвинула поближе к себе блюдо с ягодами.

Как только все насытились, началось вручение подарков счастливому отцу новорожденного. Недалеко от столов поставили плетенную из лозы большую корзину и гости поочередно желали младенцу и его родителям всех благ, демонстрировали свой дар и опускали его в корзину. Корвин снял с пальца перстень с изумрудом, поздравил старосту с увеличением семьи и вручил ему подарок от себя и Анны. Дорогой подарок оценили и сельчане одобрительно загудели. Император с супругой повторили щедрый жест Корвина и вручили старосте золотой браслет с рубинами, придворные, чтобы не отставать в щедрости, тоже дарили драгоценности и украшенные золотом и камнями кубки, кинжалы, подвески.

Когда дарение закончилось, столы отодвинули в сторону, корзину с дарами унесли, а по краю площади выстроились музыканты, настраивая инструменты. Начинались танцы. К Анне подошел высокий, крепкий мужчина в белой рубахе и протянул ей красивый голубой платок с узорами и кружевом по краю. Он поклонился ей и развернул платок, показывая его во всей красе.

— Примите, госпожа, от чистого сердца, для танцев в самый раз подойдет.- проговорил он низким, бархатным голосом.

Анна улыбнулась и селянин набросил платок на ее плечи. Потом он махнул рукой и заиграла веселая музыка. Мужчина притопнул ногой и, гордо подняв голову, обошел вокруг Анны. Она озорно подмигнула ему, повела плечиками, дробно простучала каблучками и птицей полетела по кругу. Музыка становилась все быстрей, танцоры не отставали от ее темпа. Анна, тонкая, по-девичьи гибкая, задорно усмехаясь, ускользала от своего партнера, кружилась рядом с ним, улетала, легко перебирая ножками. На щеках ее нежно розовел румянец, синие глаза блестели. Не только Корвин любовался ею в эти минуты, скрытый огонь, живущий в ее душе, вырвался, обжигая многие мужские сердца.

Когда музыканты закончили играть, танцоров наградили аплодисментами. Несколько раз ударила в ладоши Императрица-мать — Лиона считала такие танцы слишком простонародными и не могла понять одобрения, высказанного другими аристократами. Странным казалось ей и то, что сама Анна согласилась участвовать в таком непотребном для ее титула действе.

Снова играла музыка, танцы продолжались. Уже кружился на площади большой хоровод, вовлекая все новых и новых танцоров. Вот уже и Корвин, и его сыновья, взявшись за руки, неслись по кругу, затейливо перебирая ногами и меняя партнеров.

Анне захотелось выпить холодной воды и она, оглядевшись, решила зайти в один из ближайших домов. В доме была одна только юная девушка, почти девочка, показавшаяся Анне испуганной. Она подала ей яркую глиняную кружку с водой и стояла в ожидании, когда неожиданная гостья напьется. Анна, отпивая глотками прохладную воду, случайно опустила взгляд на пол и заметила, что вдоль стены, от порога до окон, тянется узкая дорожка из соли. Медленно допила воду и, возвращая кружку девушке, спросила:

— Когда произошло то, что тебя страшит?

От неожиданности девушка вздрогнула и, сцепив пальцы в замок, прижала руки к груди, глядя на Анну с нескрываемым ужасом.

— Как тебя зовут, милая? — продолжала спрашивать девушку Анна.

— Мелли. — тихо, почти шепотом ответила та.

— Расскажи мне, Мелли, не бойся. Я смогу тебе помочь. — ласково уговаривала она напуганную девушку.

Мелли сглотнула и таким же шепотом сказала:

— Четыре дня назад...Четыре дня назад… Было уже поздно вечером, в доме все легли спать, а я вспомнила, что на улице осталось постиранное белье. Я подумала, что ночью может пойти дождь и намочит уже высохшее белье. Вышла за дверь, собрала белье с веревки и уже повернулась, чтобы зайти в дом. В это время на дороге между домами вспыхнул свет и раздался негромкий хлопок. Я развернулась, ночь была светлая и я увидела, что посреди улицы стоят трое.

Девушка закусила губу, глаза ее стали круглыми от страха и Анне пришлось подойти к ней и ласково коснуться ее головы, посылая легкий поток силы, успокаивая рассказчицу.

— Они были похожи на людей, но это были не люди. Они двигались странно, я не могу объяснить, но все в них было нечеловеческое и даже лица… вытянутые, как у зверей, страшные, красноглазые...Я замерла, боясь, что меня заметят, они нюхали воздух, но ветерок дул на меня от них и они меня не почуяли, только зарычали между собой и медленно пошли по улице, разглядывая дома и все нюхая, нюхая… Они остановились недалеко от нашего дома, там живет семья Трубичей, легко перескочили через забор и постучали в дверь.

Немного погодя им открыли, я услышала шум, словно кто-то упал, выругался мужчина, заплакал ребенок, потом громко закричала женщина, что-то упало… Я отмерла и быстро забежала в дом, закрыв дверь на запор. Ночь почти не спала, а утром все показалось чем-то непонятным и странным. Я не знала, как рассказать обо всем родителям, просто насыпала соли, потому что слышала в разных рассказах, что соль отпугивает разную нечисть. А из дома Трубичей все эти дни никто не выходит. И на скотном дворе тихо.

— Ты молодец, очень смелая девушка и все правильно сделала. — успокоила ее Анна, о чем-то раздумывая и явно приходя к ясному для нее заключению..- А скажи мне, Мелли, из тех господ, что сегодня прибыли в ваше селение, не увидела ли ты знакомого лица?

— Я недолго была на площади. — опустила голову девушка. — Мне страшно было, но одна госпожа, со светлыми волосами и родинкой на подбородке… Она была здесь четыре дня назад, утром. Приехала с другой дамой в экипаже, вышла, походила по селению, села в экипаж и они уехали.

— Спасибо, Мелли. — поблагодарила девушку Анна. — А теперь попрошу тебя оставаться в доме. Когда придут твои родные — просто запритесь и не выходите на улицу до самого утра.

Она вышла из дома и, набросив Покров Невидимости, прошла на площадь. Остановилась возле Альфреда Минкуса и тихо сказала:

— Ваша Светлость, сделайте вид, что ничего не происходит. Постарайтесь незаметно собрать в моем шатре всю императорскую семью, только без придворных, Лесли Ортена, капитана гвардейцев, старосту и своих рыцарей. Я жду.

Нужные ей люди собрались быстро, Герцог умел организовать любое дело. Встревоженный Корвин оглядел Анну и сразу же озаботился:

— С тобой все в порядке? Что случилось, отчего такая спешка?

— Дело не во мне, но время не терпит.- Анна уловила полный иронии взгляд Императрицы- матери. — Послушайте.

И она подробно изложила рассказ Мелли. Затем сделала вывод:

— Думаю, что одна из фрейлин Ее Величества установила в селении артефакт, позволяющий прорваться в наш мир каким-то сущностям, для которых люди — это просто пища. Затем она ненавязчиво озвучила идею прогулки с заездом в Голубки. Теперь ей осталось лишь задействовать другой артефакт и сегодня ночью следует ожидать нападения этих существ.

Мы ничего о них не знаем. Убили они свои жертвы или обратили их в свое подобие? Как с ними бороться? Поможет ли нам магия или они резистентны к ней? Твари легко проникают в дома, наши легкие шатры для них не преграда.

— Матушка! — обратился к Лионе Морис. — А ведь по описанию, это все проделала твоя любимая фрейлина Джелли Керст со своей подругой Сиеной Манели. Не она ли рекомендовала тебе эту прогулку?

Побледневшая Лиона кивнула головой.

— Она.

— Ортен! Незаметно арестуйте этих дам и доставьте их сюда. — распорядился Император.

Ортен, кивнув, вышел, а староста между тем испуганно проговорил:

— Как же я не обратил внимание? Эти дни такие хлопотные были. Жена рожала, к гостям готовился, а гости и не приехали. — он растерянно замолчал, задумавшись, неуверенно поглядывая на всех.

— Говорите, Лотен, не молчите, о чем вы еще хотели сказать?

— Даже не знаю, Ваши Величества… но мне припоминается, что в двух домах рядом с Трубичами тоже неладно — оттуда никто не выходит уже дня три и на скотных дворах тихо. Там с одной стороны живут старики, родители Трубича-старшего с помощницей, а с другой — Верники, отец с двумя сыновьями, женой, невестками и внуками, десять душ всего.

— А у Трубичей? — поинтересовался Герцог.

— У тех тоже девять душ с младенцами. — лицо старосты посерело, глаза ввалились и жалко смотрели поочередно на всех присутствующих.

Лиона отвела свой взгляд, мужчина смотрели с сочувствием.

Полог в шатер раздвинулся и снова закрылся. Упал Полог Невидимости и перед собравшимися показались Лесли Ортен и два стражника, придерживающих за руки испуганных фрейлин.

— Ваше Величество! — всхлипнула белокурая красавица с родинкой под нижней губой. — За что? Почему меня так нагло схватили эти мужланы?

В ее глазах на мгновение показались злоба и злорадство, она дернулась было из рук стражей, но Анна отреагировала мгновенно, подняв ладонь. Обе фрейлины застыли неподвижно, выпучив глаза, в которых плескалось столько ненависти, что у многих пробежали мурашки по коже.

— Зачем вы сделали это? — спросила Анна ровным тоном. — Вы были приближены к Императрице Лионе, получали хорошее содержание. Впереди вас ожидало благополучное будущее.

Она щелкнула пальцами и, оставаясь по-прежнему неподвижной, белокурая фрейлина получила возможность говорить. И она заговорила, громко, отрывисто, презрительно кривя губы:

— Благополучное будущее? В котором нет и не будет моего Джента? Я любила его, я умоляла Императрицу пощадить его, но оказалось, когда я валялась в ногах у своей благодетельницы, его уже не было в живых. Даже тела не осталось… Ненавижу, ненавижу вас всех! И любимого Сиены казнили… Твари! Сегодня вам тоже придется несладко, жаль, мы не успели уехать, артефакт был последний, портала не построить…

— Все ясно, времени у нас немного. — Император повернулся к Анне. — Пусть помолчит, еще лучше, если уснет до утра.

Два неподвижных тела уложили на пол в углу шатра и принялись составлять план действий. Вскоре староста отправил по домам сельчан, наказав до утра не выходить из домов, накрепко заперев двери и закрыв окна. Всех придворных дам и женщин Императорской семьи собрали в одном шатре, на который подвесила множество охранных заклинаний и оставили нескольких стражей. Все остальные, включая Анну, встали в оцепление, окружив три дома, молчаливо темнеющих в сумерках.

Рядом с Анной стоял староста, напряженно вглядывающийся в темные окна домов. Анна, немного помедлив, подняла ладони и кровли каждого дома вспыхнули магическим пламенем. Секунды тянулись, словно часы, она чувствовала рядом присутствие рекардов, не пожелавших оставаться в Фалети и не снимавших до сих пор кулонов с заклятием Невидимости. Днем они посетили ближний лес и неплохо поохотились на местную дичь, к вечеру же вернулись к хозяйке. Эшен вел себя беспокойно, злобно ворчал, пытаясь что-то сказать Анне:

— Ани, моя Ани… Плохо… Гады…

Теперь она понимала, что рекард чувствовал угрозу, но не понимал, откуда она грядет, его выводило из равновесия это ничем не подкрепленное чувство, она же не могла определить причину его беспокойства. Теперь все встало на свои места.

Кровли горели в магическом огне, в полной тишине слышался треск горящих перекрытий. Всех заворожили языки голубоватого пламени и в этот миг в каждом из трех горящих домов раздался громкий вой, в фейерверке багровых искр прямо из пламени, высоко вверх взвились три огромные фигуры и рухнули вниз, на стоявших в оцеплении людей. Грозно зарычали рекарды, защищая людей, бросаясь навстречу тварям. Зазвенели разбитые стекла, из окон и дверей домов полезли ужасные существа. Окровавленные, с разорванными глотками, в лохмотьях рваной одежды, с глазами, полными животной ненависти, безумно скалящиеся длинными, острыми зубами.

Громко закричали мужчины, стоящие в оцеплении, грязной бранью припоминая всех родственников и богов, полетели заклинания, засвистели мечи, отсекая головы и конечности нападавших. Анна отправляла один за другим смертельные заклинания, но они бесследно исчезали в телах измененных, не принося им вреда. Из крайнего дома выскочила бодрая старушка, скаля огромные зубы. Следом за ней мужик в расшитой рубахе, залитой кровью, дурно завывая, метнулся к одному из рыцарей.

— Брат! Брат Петер! — потрясенно выдохнул староста. — А я то думал, он не приехал… А он здесь, а они его…

Младенец месяцев девяти отроду, шустро перебирая окровавленными ножками, направился к высокому гвардейцу, тоненько вопя и открывая рот, полный редких, острых зубов.

— Марик, малыш… — простонал староста и рухнул на землю, потеряв сознание.

К Анне скачками, приволакивая ногу, приблизился старик со странно сдвинутой на бок головой и оторванной по плечо рукой, тоже в крови и каких-то багровых ошметках на одежде, в бороде и волосах. Он злобно щерил черные, острые зубы и рычал, изо рта его свисала нитка тягучей, желтой слюны. Навстречу старику кинулся Эшен, Анна почувствовала движение воздуха и увидела, как летит в сторону оторванная голова с седыми, свалявшимися волосами. Старик словно запнулся на бегу и рухнул на землю. Его место тут же заняла женщина, когда-то молодая и красивая, теперь же безобразно разорванная шея, окровавленная грудь и вырванный из бедра кусок мяса, оставивший на своем месте кровавую рану, делали ее облик невозможно ужасным. Выставив впереди себя руки с темными ногтями, она тяжело стонала и рвалась к Анне, которая не успевала ничего сделать, а Эшен, ставший вдруг видимым, уже терзал страшную женщину, сворачивая ей шею. Та не сдавалась, с бешеной силой раздирая рекарду грудную клетку и пытаясь добраться до его глаз и шеи.

Они упали на землю одновременно, недвижимые и безмолвные. Крики, ругательства, рычание и вой постепенно стихали. Анна бросилась к рекарду, боясь, что верный друг может быть мертвым. Тонкой нитью пульсировала кровь в венах грозного зверя, сердце билось чуть ощутимо. Она принялась вливать в Эшена Силу, одновременно закрывая страшные раны, нанесенные острыми когтями. Рекард с трудом приоткрыл черные глаза, нежно проворчал:

— Ани, моя Ани… Эшен любит, Эшен хороший…

И снова закрыл глаза. Анна обвела глазами поле боя. Кучами рваного тряпья валялись трупы измененных людей, крови почти не было, ее оставалось немного в телах выпитых монстрами бывших жителей поселения и их гостей.

Догорали дома, охваченные магическим пламенем. Кто-то из гвардейцев пожелал подойти поближе к ним, но резкий окрик Корвина пресек эту попытку:

— К домам не подходить! Могут быть сюрпризы!

Анна добавила мощности огню, пламя взвыло и принялось лизать каменные стены. В развалинах среднего дома раздалось громкое рычание и, объятый огнем, оттуда вывалился монстр, кинувшийся на Императора. Тот вскинул руку с мечом, бросая в чудовище сверкающий амулет. Чудовище отбросило в сторону амулет с заклинанием и шагнуло к Натану Андервуду, но внезапно проявившийся один из рекардов неуловимым прыжком повалил измененного на землю и принялся рвать его острыми когтями. Затем он взлетел, не выпуская монстра из своих лап и сверху к ногам Императора упала лохматая голова, а затем и туша чудовища. Заваливаясь на одно крыло, пытаясь лететь, рекард Кресс свалился на землю.

Анна бросилась к нему, прикладывая ладони к коричневой, шерстистой груди и поняла — верный зверь был мертв. Корвин, подошедший к ней, остановился рядом и хрипло проговорил:

— Он спас моего сына. Эшен спас тебя. Элла тоже ранена, а Клара погибла, защищая одного из гвардейцев.

Он наклонился и подхватил на руки жену.

— Пойдем, тебе нужно немного передохнуть. Потом поможешь всем, кто в тебе нуждается. Пока первую помощь окажут рыцари. Ты знаешь, они умеют.

Глава 15

Ужасная ночь подходила к концу. Уже окрасился нежным розовым цветом край небосвода, воздух стал прозрачным и прохладным. На месте домов, когда-то стоявших на окраине селения, чернел выжженный круг, засыпанный темным пеплом. Гвардейцы проверили погреба в каждом доме. Все тела измененных, погибших в ночном бою, тоже были брошены в магическое пламя и сожжены. Ненадолго оставлены были лишь останки трех монстров, призванных мстительной фрейлиной Императрицы-матери. Их внимательно изучили, описали, срисовали и только потом сожгли. Так и осталось неясным, из какого мира они пришли. Никто из присутствующих никогда не встречал упоминаний о подобных чудовищах.

Допрошенные под заклятием Истины Джели Керст и Сиена Манели рассказали, что артефакт был куплен ими у городского артефактора Ариуса Мерта. Весьма талантливый маг изготавливал запрещенные законом вещицы и продавал знакомым аристократам, имея приличную прибыль. С ним познакомил Джели ее любовник, Джент фон Тир, который скупил у столичного умельца десятки разных артефактов на все случаи жизни. Правда, это не спасло его от заслуженной кары.

Селянам было разрешено покинуть свои жилища. Об этом им сообщил староста, за прошедшую ночь поседевший и уже ничем не напоминавший того бодрого и крепкого мужчину, что встречал их вчера днем. Жители Голубков тоже явно не спали спокойно, притихшие, они боязливо оглядывались по сторонам, шепотом пересказывая друг другу ходившие слухи. Чтобы избежать ненужные толки, Император Натан приказал собрать сельчан на площади и рассказал о событиях прошлой ночи. Изумленные, испуганные возгласы жителей сопровождали его рассказ. Отныне все случившееся стало историей поселения, спустя многие десятилетия состарившиеся свидетели вторжения монстров будут рассказывать своим правнукам об ужасной ночной битве.

Перед уходом из селения Анна решила пройтись по нему, на всякий случай проверить, не остались ли в нем незамеченные измененные. Проходя мимо одного из дворов, она резко остановилась, услышав странные звуки.

— Ы-ы-ы… Ым-м-м — доносилось из-за невысокого забора.

Анна не обладала высокой степенью эмпатии, но в этих звуках ей послышалось страдание и она без колебания открыла калитку и вошла во двор. Невысокого роста женщина подметала крыльцо жестким веником. Она выпрямилась, услышав скрип калитки и торопливо сошла с высоких ступенек навстречу гостье, приветливо улыбаясь ей полными, розовыми губами.

— Кто это у вас? — нетерпеливо спросила Анна, показывая рукой в сторону доносящихся тоскливых звуков.

С лица хозяйки тотчас же сошла улыбка, она поджала губы и нехотя ответила:

— Младшенький мой, неправильный родился, вот и мучаемся.

— Покажите. — коротко бросила Анна.

Она пошла вслед за женщиной и за небольшим сараем увидела ребенка лет трех, привязанного веревкой, обвитой вокруг худенького тельца к железной скобе, вбитой в высокий столб. Ребенок, одетый в грязные лохмотья, сидел на куче старой соломы рядом с пустой грязной миской и тоскливо причитал. Увидев Анну с хозяйкой, он замолчал, испуганно тараща на них большие голубые глаза, выделяющиеся на замурзанном личике.

— Я забираю его. — Анна одним движением ладони заставила веревку осыпаться кучкой пыли, подошла к ребенку, набросила на него свою куртку, взяла дитя на руки и пошла с ним со двора. Малыш молчал, прижимаясь к ней дрожащим тельцем.

— Ну как же, госпожа! — запричитала женщина, семеня следом за ней. — Что же я мужу скажу?

Анна вынула из кармана небольшой мешочек и бросила его женщине.

— Отдадите ему это. Думаю, он не станет возражать.

Несколько часов гости Голубков собирали шатры, Анна с Алариком продолжили лечение раненых, приводили в порядок малыша, принесенного ею из селения, наскоро умыв и накормив его. Уже в полдень из портального перехода на площадь перед дворцом в Фалети, немало напугав стражу, вышли Император и все его сопровождение.

Как только удалось привести себя в порядок, Император пригласил в свой кабинет наиболее приближенных людей.

— Мы считали, что полностью зачистили Империю от заговорщиков. — начал он. — Оказалось, что многие второстепенные фигуры остались на свободе. Те, о ком не упомянули арестованные аристократы, спокойно отсиделись во дворце и своих имениях, чтобы позднее ударить нам в спину. Пример — вчерашние ужасные события. Нам повезло, что не погибли наши люди, но одиннадцать тяжело раненых — это много. Еще больше нам повезло, что с нами были наши гости.

Натан повернулся к Корвину и Анне.

— Благодарю вас, отец, Анна. Если бы не вы и ваши рекарды, нам пришлось бы гораздо тяжелее. Мы сожалеем о том, что вы потеряли в битве двух рекардов. Они погибли, спасая людей, и мы благодарны им за это. Анна, вы своим даром исцеления дважды спасли нас. Первый раз — когда избавили нас от наведенной болезни, второй — когда излечили наших людей от ран, полученных в бою с чудовищами, очистили их кровь и не дали превратиться людям в монстров, против которых магия оказалась бессильна.

Ну а нам придется заново провести расследование по раскрытому заговору. — Император развернулся к брату. — Морис, бери людей и заключай под арест всех, кого назвали подружки-фрейлины. В первую очередь — городского артефактора, этого гениального злодея Ариуса Мерта.

Корвин и Анна не стали дожидаться окончания нового следствия. Рекарды Эшен и Элла выздоравливали медленно, яд от клыков монстров плохо выводился из их вен, Анне необходимо было доставить раненых домой, в Софию. Четырех раненых гвардейцев она излечила за один день, рыцари счастливо избежали ранений, действуя больше мечами, чем магией. На следующий день после совещания они попрощались с семьей Корвина и шагнули в портал.

Вымытый, одетый в чистое и накормленный ребенок, оказавшийся мальчиком, был назван Анной Эриком и внимательно осмотрен ею совместно с Нейтоном Закари. По всем признакам, малыш получил родовую травму. Возможно, роды были тяжелые и ребенка тащили за головку, от чрезмерного сдавливания повредив головной мозг. Дальнейшее его состояние усугубилось небрежным уходом, вернее, полным его отсутствием. Сам факт того, что ребенок до сих пор был жив, внушал оптимизм — это обозначало, что мальчик обладал от природы завидным здоровьем. Нейтон постановил, что исправить последствия травмы возможно, но лечение займет долгое время и должный результат невозможен без воздействия мощных потоков Силы. Он предложил забрать ребенка к себе в клинику, но Анна решила, что у них с Корвином ему будет лучше, а сам Нейтон станет приходить с лечебными процедурами три раза в неделю, Анна же станет ассистировать ему. Все остальное время с ребенком она стала заниматься самостоятельно.

Массаж, чтение книг, прогулки, игры — все свое свободное время она уделяла подопечному, а вечерами, уложенный в кровать, укрытый мягким, теплым одеялом, мальчик засыпал, держась своей маленькой ручкой за ее ладонь.

За всеми хлопотами Анна чуть не упустиласостояние собственной дочери. Мария долгое время не приходила в замок, после занятий в Академии оставаясь во дворце. Алекс и Диана любили девочку, но плохо знали ее, не замечая, как вянет она. Для всех окружающих Мария надевала маску, изображая хорошее настроение и легкий нрав и никому не приходило в голову заглянуть под эту маску и увидеть, как юная девушка, совсем еще ребенок, мучается, не в силах справиться со своими чувствами. Разговор с отцом на какое-то время помог ей успокоиться, но вскоре ее чувства, ее безнадежная влюбленность снова захватили ее.

Анна в первую же их встречу насторожилась, ей показались искусственным, наносными веселье дочери и ее радостное и беспечное настроение. Мария всегда была ребенком ласковым и добрым, но в ней не было такого усердно взращенного, показательного жизнелюбия. И Анна чувствовала боль и растерянность за маской игривости и счастья.

Она поделилась своими беспокойными наблюдениями с Корвином и тот рассказал ей о прошлом разговоре с дочерью.

— Я было решил, что она пережила все это. Все-таки первая любовь для многих бывает безответной, но люди справляются с этим и живут дальше. — озадаченно проговорил он. — Неужели она однолюбка и это чувство останется с ней на всю жизнь? Тогда сейчас она переживает настоящую трагедию.

Анна навела справки о Мартине Лавольском и ей доложили, что парню восемнадцать лет, он заканчивает Академию, весьма успешно обучаясь на факультете боевой магии. Один из лучших курсантов, умен, обладает сильным даром. О нем отзываются, как о юноше, получившем хорошее воспитание. В любой компании ведет себя легко и непринужденно. Очень нравится девушкам, а юноши дорожат дружбой с ним. Похоже, их с Корвином дочь полюбила достойного человека.

Анна своим ненавязчивым интересом добилась от Марии откровенности. Дочери, похоже, очень тяжело было переживать свою сердечную боль в одиночестве и она открылась матери, как прежде, в детстве, рассказывая о том, что ее мучает. Обнимая дочь, прижимая ее к себе, поглаживая по голове, Анна находила слова, которые могли успокоить юную девушку, совсем еще ребенка, впервые в своей недолгой жизни столкнувшейся с проблемой, которую никто не мог помочь ей решить. А почему не мог? Хорошо подумав, Анна прибыла к ректору Академии Альберту Дюфрэ с предложением злоупотребить служебным положением. Выслушав ее, прапрадед возмутился:

— И кто этот негодяй, которому могла не понравится наша девочка?

В итоге, после мозгового штурма, было принято решение провести командное соревнование по пересечению особого полигона длиной в несколько десятков километров. Пять команд, каждая из которых состояла из шести курсантов, по два курсанта от третьего, четвертого и пятого курсов. Победителем станет та команда, которая быстрее пересечет полигон и как можно полнее сохранит свой состав. Возглавил одну из команд пятикурсник Мартин Лавольский, из курсантов третьего курса в нее вошла Мария Андервуд.

Неделю до начала игры Анна тренировала дочь, давая ей не только новые магические знания, но и рассказывая о мужчинах и женщинах, об их сложных взаимоотношениях, о чисто женском подходе в борьбе за мужское сердце. Аптечка с необходимыми препаратами, нужные артефакты и приборы для сложных расчетов — каждая команда должна быть совершенно автономна и призыв о помощи мог обозначать выбытие из игры.

Команда Мартина Лавальского первой преодолела полигон, обойдя все ловушки и препятствия, не потеряв ни одного бойца и вышла к ожидающим судьям и родственникам на девятый день после начала игры. Мартин Лавольский шел впереди, держа за руку Марию Андервуд.

Уже дома, разглядывая дочь, Анна видела не только ее усталость, но и то, что девочка явно повзрослела и стала более уверена в себе. Она рассказывала родным о том, как они проходили маршрут, как преодолевали препятствия и ловушки и оказывались в сложных ситуациях. Несколько раз благодаря знаниям и умениям Марии их группа с честью выходила из сложных ситуаций, а несколько курсантов быстро излечились от полученных ран. Мария старалась не только держаться самой, но и приободрять других, рассказывать веселые истории на привалах, составлять разные отвары для укрепления сил. И в случаях, когда кто-нибудь ставил под сомнение решения командира, Мария всегда была на стороне Лавольского, неизменно находя веские доводы для поддержания его авторитета. В один из вечеров, сидя у костра, Мартин, незаметно разглядывая Марию, спрашивал себя, как он мог не замечать такую яркую, такую необыкновенную девушку?

Спустя два года, после окончания Марией Академии, он сделал ей предложение, через месяц они поженились и с тех пор никогда не расставались. Три сына и две дочери стали вершиной их любви.

Рекарды, отправленные на излечение в Императорский Госпиталь, смогли улететь оттуда лишь через неделю. Нейтон Закари, Сатори Хельманс и Анна круглосуточно дежурили возле них, применяя все свои умения. Их помощники и сиделки с опасением относились к зверькам, которые, несмотря на тяжелое состояние, исправно употребляли в пищу принесенных им кур и много спали, укрывшись собственными крыльями, словно одеялом. Элла искренне пыталась подружиться с персоналом Госпиталя, несколько раз очаровательно, по ее мнению, улыбнувшись. Однако же обнаженные в улыбке острые зубы придавали ей вид настолько хищный, что сиделки и помощники целителей начинали безостановочно икать и как можно быстрее покидали комнату с необычными пациентами. Эшен же пользовался любой возможностью, чтобы взять Анну за руку, припасть к ней шерстистой щекой и нежно ворковать:

— Ани, моя Ани… Эшен любить, Эшен хороший…

Порой они с Эллой вспоминали ночную битву с монстрами, начинали то злиться и говорить о гадах, то печалиться и жалеть погибших Клару и Кресса. Анна впервые могла убедиться, насколько быстро развиваются рекарды умственно и эмоционально, находясь в тесном контакте с людьми. Именно люди стали их подопечными, потребность защищать людей впечаталась в кровь магических созданий, дальнейшая их эволюция, возможно, ускорится еще больше.

Корвин, обнимая жену в первую ночь после их прибытия в замок, сокрушенно повинился:

— Насыщенно мы сходили в Андервуд. Полечили, что называется. Печально, что тебе досталось столько ужасных впечатлений. Еще и Лиона была не слишком любезна, могу только извиниться перед тобой за ее холодность.

Анна прикоснулась тонкими, теплыми пальцами к его вискам и с ехидным смешком ответила:

— Зато у меня на многое открылись глаза, мой хороший. Ты, оказывается, совершенно слеп. За тридцать лет совместной жизни не разглядел, что женщина любит тебя.

— Любит? — Корвин удивленно приподнялся на локте, заглядывая в синие глаза жены. — Ты не знаешь, а между тем Лиона воспитана так, что не умеет любить. Так воспитывают многих принцесс — долг, а не любовь должны руководить их поступками. Надо иметь слишком пылкую натуру, чтобы бунтовать против этого. Лиона не из числа бунтовщиков, а наши родители с детства заключили договор помолвки между нами. Она просто выполняла свой долг, какая тут любовь!

— Такая, милый мой. Она женщина. Сама того не осознавая, она заранее приняла тебя и полюбила. Ты был молод, красив, добр и ласков с ней и она была счастлива — брак для нее оказался большой удачей. Могло случится так, что в мужья ей достался бы старый тиран, отравивший бы ей жизнь. А так — она любила и молчала, боялась признаться себе и тебе, а с нашим приездом увидела, что ты сам можешь быть влюбленным, но твоя любовь не принадлежит ей. И она была полна сожаления, а я ей потому и не нравилась, что оказалась соперницей, хотя мы и не спорили за твое сердце.

Я понимаю Лиону, не сержусь на нее, она в своем праве. Надеюсь, она еще устроит свою жизнь. Ей понравился Альфред Минкус, например. Он — достойный выбор для женщины.

— Это Герцог-то? — ревниво переспросил Корвин, прижимая к себе обнаженную супругу. — Тебе он тоже нравится?

— Нравится. — невинным голоском пропела Анна. — Он хорош собой, умен, решителен и смел.

Она рассмеялась, увидев свирепое выражение на обычно спокойном лице мужа. Несколько быстрых поцелуев смягчили Корвина, а затем она совершенно ошеломила его, впервые признавшись:

— Я люблю тебя, муж мой. Зачем мне даже самые замечательные мужчины всего мира? У меня есть ты, самый лучший из мужчин.

— Энн, моя драгоценная Энн! — горячечно зашептал он, сжимая ее в своих объятиях. — Я думал, ты просто сумела простить меня и был счастлив даже этому. Если же ты любишь меня… я самый счастливый человек на свете!

Сколько надо было пережить Анне, чтобы понять — она еще может любить. Не просто быть любимой, а всей душой отвечать на любовь. Когда погиб Курт Кассель, мир потерял свои яркие краски, любовь ушла вместе с тем, кто был ей дорог. Она боялась в мыслях возвращаться к тем годам, когда любила и была счастлива. Воспоминания не просто ранили, они убивали ее.

Проходили годы, все дальше уплывали сокровища ее памяти, их вытесняла жизнь. Дни, наполненные работой, воспитанием детей и бурными событиями, требующими полной душевной отдачи — а иначе она не умела жить — заносило песком забвения многое из прошлой жизни. Она оттаивала в любви других людей, Лерой Чаторский окончательно смог растопить лед, угрожавший заморозить ее. Именно ему она смогла бы со временем сказать о своей любви, но черная душой невальская принцесса, не смирившаяся с пренебрежением Лероя, убила мужа Анны. Ужасное потрясение, которое она тогда пережила, в очередной раз изменило ее отношение ко многим вещам. Курт, являвшейся к ней в снах, воспринимался как признак наступающего сумасшествия. Не от любви, а от страха билось ее сердце в такие минуты. Она опасалась навредить людям мощью своей великой силы, поэтому всегда старалась без необходимости не применять ее, большей частью проживая как обычный человек. Лишь при постройке замка своей мечты на побережье Великого океана Анна впервые использовала свои возможности в полную силу, давая выход магическим потокам в воплощении своего замысла. И это стоило сделать, ибо замок получился чудесный, уютный, с удобными комнатами, с прекрасным садом, оранжереей и дивным видом на океан. Она хотела прожить в нем остаток своей жизни в одиночестве, страшась приближать к себе кого-либо, опасаясь гибели того, кто любил ее. Но Корвин Андервуд сумел найти верные слова, она изменила свое решение и никогда не жалела об этом.

Возвращение Курта Касселя вначале ошеломило ее, она долго не могла поверить в невозможное, затем душа ее потянулась к тому, кого она любила когда-то так горячо и незабываемо. И вдруг обнаружила, что за десятилетия нить, связывавшая ее память с этой любовью, стала тонкой и невесомой, а любовь Корвина и вовсе оборвала ее, оставив лишь светлую печаль о долгой и счастливой жизни, которая могла быть у них с Куртом, но не случилась. Они не выяснили своих отношений, путешествуя по иным мирам, тогда не нашлось подходящей минуты. Затем целых двенадцать лет Курт ждал, пока она сама начнет нелегкий разговор или решится изменить свою жизнь. А когда он сам решился признаться, что его чувства остались прежними, Анна вдруг обнаружила, что прежней мечты о любимом у нее не осталось. В ее жизнь стремительно вошел другой мужчина, он был из ее прошлого, любил и надеялся на счастье рядом с ней.

Глава 16

Никакого приема в этот день не намечалось, королевская чета просто отправила приглашения нескольким семейным парам, своим хорошим знакомым и тем, кого были бы рады видеть в первый день рождения своего первенца. Кристиан Берг встречал Анну с Корвином и Алекса с Дианой у входа в тронный зал, где королева Аделина держала на своих коленях пухлощекого малыша, с интересом рассматривающего прибывших. Анна подумала, что они с Корвином немного опередили супругов Берг — их сынишке Эрвину недавно исполнилось два года.

Кареглазый мальчуган с подкупающей улыбкой резво изучал тайны окружающего мира, пользуясь бесспорной любовью нянек и доводя их до головной боли своей любознательностью. В то же время Анна и Корвин не один раз замечали, что их малыш бывает крайне осторожен, если какая-то ситуации внушает ему опасение. В таких случаях он предпочитал наблюдать за интересующим его предметом или явлением издалека, не торопясь познавать неведомое на более близком расстоянии. Как Эрвин распознавал возможную для себя опасность было непонятно, но и Анне, и Корвину нравился такой разумный подход к изучению окружающего мира у такого маленького ребенка.

Корвин по-прежнему работал деканом на факультете артефакторики Имперской Академии Магии. Анна преподавала там же целительство и одновременно руководила высшей Школой целительства для тех, кто не обладал магическим даром. С прежним энтузиазмом преподавал в ней Сатори Хельманс, опыт которого значительно обогатился за последние несколько десятков лет благодаря практике в Имперских госпиталях и работе во время катастроф в других государствах. Анне все-таки удалось привлечь Лесли Ортена для работы в своей школе и он с самого начала занимал должность начальника Службы безопасности школы. Это была его официальная должность, но доверие Анны к стражу было безграничным и она не раз привлекала его решению самых сложных задач. Ортен был крепок и надежен, как скала. Анне он напоминал Рихарда Престона, которому в прошлом она без сомнения доверяла собственную жизнь и жизни своих детей.

Для семьи Лесли Ортена был приобретен двухэтажный особняк с садом недалеко от центра Софии. Два его сына обучались в Имперской Академии магии, а дочь проходила практику у Нейтона Закари, специализируясь на детских заболеваниях. Супруга Ортена, милая и спокойная женщина, предпочитала ведение домашнего хозяйства, изредка выходя с мужем в свет по приглашению столичных аристократов.

Вот и сегодня они прибыли по приглашению в Грейсуор на скромный семейный обед и вели неторопливую беседу с с Конрадом Лавойсом и его супругой Хлоей. Граф Тегерон, которому за неоценимые заслуги перед Отечеством недавно лично королем был пожалован титул герцога, поддерживал их беседу, рассказывая о новом способе заработать деньги, придуманном королем.

Однажды, находясь в гостях у четы Андервудов, Кристиан Берг увидел на плечах у Анны дивной красоты кружевной платок. Он тут же загорелся идеей наладить связи с изготовителями этой красоты и озвучил свои планы Корвину Андервуду. Надо было слышать, как громко и заразительно хохотал тот, вводя в полный ступор Берга, не понимающего причины столь безудержного веселья своего собеседника.

— Поздно спохватились, Ваше Величество! — отсмеявшись, серьезно заявил Корвин. — Эти платки делают в одном из селений Империи Андервуд. Работа над ними кропотливая и сложная. Селянки находили на нее время лишь поздней осенью и зимой, когда заканчивались полевые работы. В прошлый визит в Империю мы с Анной обратили внимание на красоту этого платка, а сама Анна даже танцевала с ним на плечах на сельском празднике. Подумав, мы уговорили нескольких сельских мастериц заключить с нами договор и теперь несколько семей уже не занимаются крестьянским трудом, а изготавливают платки по нашему заказу. Мы же продаем их владельцу самого крупного столичного магазина. Поверьте, Кристиан, у него нет отбоя от покупательниц. Каждый платок неповторим, они словно снежинки, у каждого свой узор, свое сочетание цветов. Я слышал историю, будто одна из столичных красоток дала согласие выйти замуж за мужчину, который добивался ее долгое время. А согласилась лишь тогда, когда он преподнес ей в дар такой платок. Не знаю, правда ли это, но такие рассказы только способствуют моде на голубковские платки.

— Отчего такое название? — полюбопытствовал огорченный король.

— Селение где их изготавливают, называется Голубки. — улыбнулся Корвин.

Кристиан Берг задумался ненадолго и тут же выдал свежую идею:

— А привлеките-ка к изготовлению платков еще несколько семей, предложите хорошую цену. В идеале было бы неплохо, если бы все селение перешло на этот труд. Империя получит неплохие налоги, а вы станете продавать мне часть изделий. Уж я то найду, кому сбывать такие прекрасные вещи.

Спустя немного времени так и произошло. Голубковские платки король сделал еще одной статьей экспорта, причем очень выгодного. Герцог Тегерон в очередной раз поразился умению короля находить очередную статью дохода для бюджета королевства. А Кристиан Берг не мог и никогда не сможет признаться ему, что это качество он выработал когда-то рядом со своей ненаглядной Анной. Тогда они постоянно нуждались в деньгах, поднимая и развивая экономику своего в то время небольшого королевства и все, что не противоречило Закону, использовалось ими без всякого стеснения. Они даже находили с помощью артефактов золотоносные жилы, плавили золото в подвалах своего дворца и чеканили монету, которую с удовольствием принимали в оплату торговцы всех королевств Старой Земли. Этими же звонкими монетами они рассчитывались с мастерами, которых переманивали из этих же государств. Так они не только поднимали экономику молодого королевства, но и увеличивали его население. Большая территория требовала не только денежных вливаний, но и опытных в разных профессиях людей. Ах, чудные были времена! Кто бы знал, что для него они так быстро оборвутся…

Обед прошел незаметно и всем показалось, что время пролетело слишком быстро. Очевидно, причиной этому послужило то, что все приглашенные являлись хорошими знакомыми королевской семьи. Наследника перед самым обедом няньки унесли в детскую и уложили спать, но счастливая королева, следуя материнскому инстинкту, уделила немалое внимание описанию невероятных подвигов своего сына. Безусловно, малыш был исключительно одаренным ребенком, что единогласно подтвердили гости, проливая бальзам на сердце любящей матери.

Супруги Андервуд прибыли в свой замок на берегу океана в прекрасном расположении духа, изрядно соскучившись по свои детям. Два дня назад у них гостил их сын Дэнис, который вот уже больше года служил в одном из военных гарнизонов на побережье. Для Анны и Корвина было большой радостью увидеть сына и убедиться, что служба приносит ему удовольствие. Молодой красавец-офицер, улыбчивый, рассудительный, образованный пользовался авторитетом в военной среде. Несмотря на молодость, он уделял много времени боевой практике и его открытия в наступательной и оборонной боевой магии уже вошли в учебный курс Военной Академии Империи. Один из знакомых высших офицеров как-то признался Корвину, что у Дэниса склад ума аналитический и это вместе с отличным образованием дает ему возможность мыслить широко в плане стратегии и тактики.

Кроме того, их с Анной сын всегда любил дисциплину и порядок. Он еще в подростковом возрасте прочитал в одном из философских трудов изречение, в котором утверждалось, что если человек содержит в порядке окружающее его пространство, значит он имеет порядок и в голове. Поэтому военная дисциплина никогда не вызывала у него протеста, а сама служба являлась естественной часть его жизни.

Приемный сын Корвина и Анны Эрик встретил их с радостным воплем. Четырехлетний труд Нейтона Закари и Анны принес свой результат — отстающий в развитии ребенок теперь не отличался от своих сверстников, разве что был пока не в силах сдерживать эмоциональные порывы, проявляя свою любовь к названным родителям.

Год назад супругам пришлось выдержать натиск родителей Эрика, у которых в свое время Анна выкупила безумного малыша. Немалыми деньгами, полученными семейной парой за ненужного им ребенка, они неплохо укрепили собственное хозяйство, ничуть не сожалея о потерянном для них сыне. Хозяйка дома была одной из лучших мастериц, изготавливающих голубковские платки и семья жила безбедно, имея пятерых здоровых детей. Однако же нет предела человеческим желаниям и когда старший сын супругов женился и решил отделиться от родителей, чтобы завести собственное хозяйство, то семейная пара, посовещавшись, решила, что выделять долю из семейного достатка слишком жалко, а женщина, забравшая у них когда-то маленького сына-недоумка, явно им недоплатила, ведь для чего-то она не просто унесла ребенка, но еще и отвалила им мешочек золота, не торгуясь. А значит, по их пониманию, он был чем-то ценен для Анны и та обманула их, бросив мешочек с самой маленькой суммой, которую заплатила без раздумья. Поэтому через королевскую канцелярию они отправили супругам Андервуд письмо с требованием доплатить за сына, которого они, оказывается, очень любили и теперь безмерно страдают от разлуки с ним.

Опешившие вначале от подобной наглости, Корвин и Анна хорошо подумали и предложили семейной паре вернуть им «неправильное» дитя, ибо никакого интереса лично для них ребенок не представляет. Но взамен они требовали вернуть уплаченные за мальчика деньги, а также возместить им затраты на содержание ребенка, которые семья Андервуд понесла за прошедшие годы. Уже потирающие руки от предвкушения денег, супруги ужаснулись от безрадостной перспективы и вскоре Анна и Корвин получили от них нотариально заверенный отказ от родительских прав. Так и закончился этот неудавшийся шантаж и Эрвин продолжал счастливо проживать в семье Андервуд, не подозревая, какая буря прошла над его несчастной головой. Конечно, отдавать ребенка на мучительную жизнь в прежнюю семью никто не собирался, но шантажистов надо было проучить, ибо удовлетворить их требования один раз обозначало, что и следующие требования последуют вскоре. Иначе психология шантажистов не работает.

Спустя неделю семья Андервуд отправилась по приглашению одного из сыновей Анны, Филиппа Алиеста, на северное побережье, где был отстроен новый большой морской порт, названный Алексом Хрустальный из-за обилия природного хрусталя в тех землях. Прежде о ценном минерале знал ограниченный круг людей и до его добычи в промышленном масштабе как-то не доходили руки — были задачи более важные и первостепенные. Со строительством нового порта появилась возможность занять местное население не только его добычей, но и обработкой. Простейшая огранка мелких кусочков северного хрусталя дала поразительный результат и принесла округу огромные деньги.

Вокруг порта уже вырос целый округ из новых поселений, жители которого занимались рыбной ловлей и добычей ценного минерала, который с большим удовольствием приобретался ювелирными домами всех государств. Северный хрусталь, в отличие от любого другого, славился особым преломлением лучей света в своей кристаллической структуре, благодаря которому изделия из него сверкали необычайными переливами всего цветового спектра. Анна получила в подарок от Филиппа комплект украшений из этого хрусталя, который изумлял своей дивной красотой. Сама она смеялась, утверждая, что за блеском и игрой всей цветовой гаммы теряются лица женщин, которые носят те же серьги или колье.

Порт Хрустальный встретил их теплом, свежим морским ветром и ярким солнцем. Чистая небесная голубизна сливалась на горизонте с нежной бирюзой океана — несмотря на северное расположение климат этих мест отличался мягкостью и отсутствием резких перепадов температур. Шум, металлический лязг и гулкие удары, гомон сотен людей, гудки катеров — порт жил своей бурной деловой жизнью. Высокие пирсы, строгие линии складов, белое, строгое здание таможенной конторы… Анна любовалось Хрустальным. Алекс с Филиппом сделали все возможное, чтобы здесь был четкий порядок. Мощь Империи, ее неограниченные возможности были очевидны.

Город рядом с портом носил то же название, он был красив и светел и поражал разнообразием архитектурных замыслов. Его широкие улицы, покрытые светлым камнем, строгим веером отходили из центра и до самых окраин были украшены множеством красивых скульптур, малых архитектурных форм, цветущих кустарников и необычных деревьев. В городе было много зелени, в нем легко дышалось и, наверное, комфортно жилось. Даже местный рынок был отстроен по новейшим принципам архитектуры и градостроительства — никаких примитивных прилавков, только высокие, чистые торговые павильоны, с холодильными установками, освещенными витринами и живописными вывесками.

Роскошные дубовые рощи в округе чередовались со строгими ельниками, где высокие, темно-зеленые деревья возносились гордо и высоко. Долины цвели, наполняя воздух медовым ароматом, по широким дорогам проезжали вагончики пассажирских магомобилей, одиночные шустрые автокареты и просто телеги, запряженные лошадьми. Несколько поселений округа жили своими заботами и хлопотами. В каждом из них Анна и Корвин увидели школы, домики целителей, торговые лавки.

— Неплохо. — похвалил Корвин, улыбаясь Филиппу. — И как здесь работается? Наверняка забот хватает.

Они ехали по дороге в небольшом магомобиле, успевая разглядеть местные красоты. Эрик, который был чрезвычайно привязан к ним с Анной, сидел у открытого окна и с восторгом разглядывал уплывающие назад аккуратные дома, увитые буйно цветущими лианами. На его лице блуждала рассеянная улыбка, порой сменяющая искренний восторг — ему нравились и эти дома, и деревья, и свежий ветер, бьющий в лицо.

— Интересно работается. — Филипп придирчиво посматривал на дорогу. — Я не жалею, что закончил военную службу. Море здесь рядом, я не ушел далеко от него, работы много, хлопоты разнообразные. Неожиданно понял, что мне нравится принимать все эти хозяйственные решения. Братья не дают погрязнуть в разных мелочах, помогают. Этьен занялся установкой стационарных порталов, Герман вовсе переселился в Хрустальный, взял на себя часть забот, руководит таможней. В этом деле много тонкостей, он справляется. Сегодня все соберемся за ужином.

Ужин действительно получился семейный, даже Эрик проникся обстановкой такого редкого единодушия и взаимного понимания. Говорили обо всем, от межгосударственной политики до особенностей построения кораблей. Анна тепло смотрела на сыновей и мужа, увлеченно обсуждающих таможенное право, на Эрика, счастливо блистающего глазами, с любовью глядящего на старших мужчин, красивых, умных, занимающихся важными делами. Его детское сердечко горделиво билось в груди — он сам был частью этой прекрасной семьи.

Глава 17

Анна проснулась глубокой ночью словно от какого-то внутреннего толчка. Лежала и слушала тишину в доме. Корвин спал рядом, обнимая ее, его дыхание, спокойное и легкое, почти не было слышно. Она осторожно освободилась от его объятий, набросила на тело легкий халат и вышла из спальни. В гостиной горел свет. Тусклый, слабый он едва брезжил, позволяя видеть очертания окружающих предметов.. Человека, сидящего в кресле, она узнала сразу, хотя прошло уже немало времени с их последней встречи. Творец тогда многое поведал ей о других мирах, об окружающем ее мире и о событиях, к которым она невольно оказалась причастна. Все ее беды, потери, мучительные события, нашли свое объяснение. А еще он вернул ей родных людей — брата Ричарда, родителей, бабушку с дедушкой, прапрадеда Альберта Дюфрэ… Их появление отчасти сгладило горечь ее потерь, династия Дюфрэ, верно служащая своим королям многие тысячелетия, продолжилась и приумножилась.

— Андрэ? — Анна удивленно смотрела на красивого мужчину, устало улыбающегося ей.

— Вы еще помните меня, Анна? Я удивлен. — он легко поднялся из кресла и шагнул к ней. — Мне казалось, ваша жизнь всегда была настолько насыщенной, что вы могли забыть о нашей встрече.

— Есть вещи и события, забыть о которых невозможно. Однако же я думаю, что при вашей занятости вы приходите к людям крайне редко и ваш визит обозначает, что произошло нечто исключительно важное и вам нужна моя помощь. — Анна действительно не думала, что столь занятая личность, как Творец миров, мог посетить ее просто из желания по-дружески поболтать.

Мужчина рассмеялся, с интересом разглядывая ее.

— А вы ничуть не изменились за прошедшие десятилетия. Все также умны, поразительно быстро анализируете и делаете правильные выводы. В человеческом обществе считается, что как бы не было молодо тело, возраст выдают глаза. Якобы со временем они становятся усталыми от груза прошедших лет. Ваша жизнь всегда была богата на события, но я не вижу усталости в вашем взгляде.

— Мне нравится жить, Ваше Божественность. — улыбнулась Анна. — А усталость… Никто не мешает время от времени отдыхать, главное, не потерять интерес к жизни.

— И все — таки, время для людей имеет значение. Оно летит быстро. Приближается столетие с того дня, как вы и люди, которые пошли за вами, шагнули на земли этого материка. Я убедился, что никто не пожалел об этом. Многие люди без дара успели уже состариться и умереть, прожив здесь славную жизнь. Уже их дети становятся стариками, новое поколение, не знающее тяжелой жизни, которой жили их предки.

Вы не только создали Империю, существующую и развивающуюся по иным, отличным от прежних Законам. Вы показали другим государствам, что можно быть успешными, не грабя, не изнуряя тяжким трудом своих подданных, живя в мире с другими странами и оберегая окружающий мир.

Вы без боязни устранились от управления Империей, потому что были уверены, что воспитанные вами ваши собственные дети, дети ваших близких и многие из тех, кого вы учили, справятся со своей работой, продолжат достойно ваше дело. А на Старой Земле почти не осталось государств, которые могут серьезно угрожать сложившемуся миропорядку. Алансот сдался последним. А вы сделали все верно, не упустив возможности изменить устоявшиеся традиции в нем и Варизонии. Правильно выбрать время для нужных действий — это половина успеха.

Вы не можете не спросить меня о возвращении Курта Касселя. К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос и сам хотел бы знать на него ответ. Знаю лишь, что именно я не приложил к этому событию своих рук. Увы, есть какие-то силы, которые стоят выше Демиургов и время от времени мы сталкиваемся с явлениями, объяснения которым не находим исходя из тех знаний, которые нам доступны. Вот и сейчас, как вы правильно понимаете, я столкнулся с таким явлением и не в силах что-то изменить или исправить. Поэтому и пришел к вам, мне нужна ваша помощь, хотя я понимаю, что принятое вами решение изменит вашу жизнь необратимо.

Творец прошелся по гостиной, словно раздумывая, с чего начать свое повествование, но Анна решительно воспротивилась:

— Если все настолько серьезно, я хотела бы выслушать ваш рассказ не одна. Мой муж, Корвин Андервуд… Мы будем принимать решение вместе.

Корвин проснулся с недоумением на лице, после крепкого сна он никак не мог понять, что могло случиться, почему именно глубокой ночью им нужно было обсуждать какие-то важные вопросы. И только слова «Творец» и «Демиург» заставили его проснуться окончательно.

— Я всегда знал, что женат на самой необыкновенной женщине. — ворчал он, торопливо одеваясь. — Какого еще мужчину в нашем мире может среди ночи разбудить супруга, приглашая на беседу с Творцом?

Анна молчала, вздыхая и торопясь сменить ночной халат на другую одежду. Когда они вошли в гостиную, Творец по-прежнему шагал по комнате, словно измеряя расстояние между вещами. Казалось, от него исходили волны тревоги и нерешительности. Он первым протянул руку Корвину, представившись Андрэ.

— Это имя дала мне Анна, я не возражаю, оно ничуть не хуже остальных имен.

— Даже так? — растерянно выдохнул Корвин. — Моя жена дает имя Творцу?

— Разве это удивительно? — красиво заломил темную бровь Творец. — За свою жизнь Анна совершила немало поступков, на которые не решилось бы большинство людей. А теперь, я думаю, настало время мне объяснить причину моего визита к вам. Отчасти, я здесь именно потому, что считаю вероятным именно от вас получить помощь.

Дело в том, что при создании одного из миров я впервые столкнулся с тем, что в этом месте Вселенной ткань Мироздания повела себя крайне необычно. Она словно существует по иным фундаментальным законам, нежели были прежде известны мне. Я не стал бы работать над созданием нового мира при таких условиях, если бы смог понять это сразу, как только принялся формировать модель мира. Но первоначально все шло как обычно. Новый мир зарождался моими усилиями, уже вращалась вокруг своей оси прекрасная планета с на редкость хорошим климатом. На ней было удивительно легко работать. Я возводил горы, прокладывал русла рек, ограничивал сейсмическую активность. Один огромный материк и парочка архипелагов заселялись животными и необходимыми растениями. Масса магических потоков была мощной и поддерживала стабильность и равновесие всех форм жизни. Лишь одно отличие от моих прежних работ существовало в этом мире — я заложил возникновение человеческой популяции с измененным генетическим кодом. Люди, которые появятся в том мире, будут абсолютно неагрессивны.

Я рассчитывал, что постоянно буду находиться рядом и контролировать весь процесс зарождения и развития цивилизации новой формы. Вы ведь знаете, что все прежние цивилизации в своем развитии опирались на право собственной силы. Они отстаивали свои земли, воевали с природой, с соседями и даже с Богами, которых сами придумывали. Эволюция общества и личности опиралась на преимущество силы. В борьбе за возможность продолжить свой род, увеличить популяцию себе подобных творений, выжить, эволюционировать всегда побеждали сильнейшие. Относительно человеческого общества это обозначает, что в такой борьбе пренебрежительно относятся к морали, достижениям культуры, милосердию, любви и другим, казалось бы, базовым принципам. На первое место выходит чистая сила и все, что может ее поддержать — подлость, коварство, предательство, убийство. Как говорят разные народы на разных языках — в войне все средства хороши или цель оправдывает средства.

Я хотел знать, смогут ли миролюбивые человеческие сообщества добиться успеха в изначально суровом мире. Нет, нет, я говорю не о климатических катастрофах! Но на материках имеются хищные животные, магические твари, а самим людям надо будет добывать пищу своим трудом, строить жилища, устанавливать социальные и просто межличностные отношения, как-то сосуществовать с магическими существами. Как они смогут добиться нужных результатов, не прибегая к силе? Возможно ли это или они вымрут, будучи не в состоянии пойти против своей природы?

Я уже завершал свой труд, когда вдруг обнаружил, что пространство, в которое был заключен новый мир, ведет себя крайне странно. Оно крайне медленно, но неуклонно схлопывается. Я провел экспресс-анализ окружающей среды и получил потрясший меня результат — пройдет совсем немного времени и мой новый мир будет заключен в жесткую капсулу из измененной ткани междумирья. Если я покину то место, то больше не смогу туда попасть, а следовательно никак не буду в состоянии повлиять на результат своего эксперимента. Сотни тысяч невинных душ я обреку на смерть.

Если я останусь — то без моей опеки могут погибнуть другие миры и я не смогу создать новые, потому что капсула, постепенно закрывающая мой новый мир, возможно, не откроется сотни, тысячи или даже миллионы лет.

И я решил просить помощи у вас. Возможно, вы согласитесь перейти туда, собрав команду таких же решительных людей? Тогда под вашим присмотром окажется человечество нового мира, я назвал его мир Кастилья. У вас будет возможность помочь этим людям, направить развитие их сообществ по пути совершенствования, исключив конфликты. У меня мало времени, я не могу уговаривать вас долго. Двое, максимум трое суток, по истечению которых вы должны будете перейти в Кастилью, взяв с собой все необходимое для выживания.

— Вы можете показать нам этот мир, хотя бы отдельные фрагменты? — Корвин с удивительным хладнокровием воспринял столь необычную ситуацию.

— Могу.

Творец кивнул и в о же мгновение они сначала оказались в темноте, затем ощутили легкое движение ветерка, принесшего незнакомые запахи. Стало светло. Они стояли на невысоком холме, по колено в зелено-голубой траве, море которой слегка волновалась от порывов ветра. Воздух был свеж и прозрачен и наполнен запахами незнакомых растений. Далеко на горизонте виднелись невысокие горные кряжи; два светила, одно больше другого, следуя друг за другом по бирюзовому небосводу освещали долину.

Свет мигнул и они оказались среди зарослей низкорослых кустарников, обильно покрытых мелкими листьями и цветами, похожими на колокольчики. Здесь, похоже, вовсю резвились мелкие животные — в траве что-то шуршало, звенело и тоненько похрюкивало. Жизнь во всех ее проявлениях торжествовала.

Они видели широкие, полноводные реки в обрамлении прекрасных лесов. Долины с небольшими рощами изумительного вида деревьев, стволы которых были покрыты белоснежной корой, а с тонких, гибких ветвей каскадом спадали розовые соцветия с дивным ароматом. В чистых озерах здесь плавали косяки крупной рыбы. Обилие и великое разнообразие растений в лесах, поразительное богатство животного мира — эту красоту не тронула еще человеческая деятельность, ее хотелось сберечь и приумножить. Глаза Корвина и Анны смотрели на все по-хозяйски, намечая план будущей деятельности. Они понимали, что времени на раздумья не имелось. Либо они решаются изменить свою жизнь настолько кардинально, либо говорят Творцу «Нет».

И они решились, оценив по достоинству полномасштабную работу Творца в Кастилье, прекрасный новый мир, достойный самой лучшей судьбы. Андрэ признался им, что в надежде на согласие создал в новом мире Дивную долину, которую дарит им от всего сердца. Он перенес их в место, точно копирующее Дивную Долину их мира и они убедились, что она была настолько же хороша, как и та, что располагалась в их мире.

Два дня оставалось у них на сборы, на третий день они должны будут со всеми, кого изберут и кто даст свое согласие отбыть в Кастилью.

Не было громкого извещения о таком необычайном событии, просто срочные письма получали те люди, которые внушали доверие Корвину и Анне. И в тот же момент начинались сборы необходимых вещей и предметов. К концу второго дня сборов Андрэ открыл межмировой переход и на землю Кастильи ступили люди другого мира, провожаемые родными и знакомыми, каждый из которых знал, что увидеться им больше не суждено.

Анна прошла одной из первых вместе с пятью сотнями гвардейцев из Империи Новая Земля, двадцатью рыцарями Золотого Плаща с Альфредом Минкусом во главе. Привычные к жесткой дисциплине и порядку рыцари и гвардейцы тут же принялись отдавать команды, направляя следующих за ними людей, не позволяя создавать заторы и мешать продвижению. Не останавливаясь ни на мгновение, текла река, которую составляли те, кто захотел перемен в своей жизни; те, кто решил, что выполнил все предназначенное на Новой и Старой Земле и есть еще силы и возможности внести свой вклад в освоение другого мира.

Корвин с сыном на руках стоял в нескольких шагах от перехода и наблюдал, как мимо него проезжали одна за другой телеги, груженные мешками и ящиками. Зерно, мука, свежие овощи и фрукты… В больших клетках размещались козы, бараны и домашняя птица Хотя Андрэ и утверждал, что новый мир был богат на пищу для людей, с этим еще предстояло разобраться, а люди шли семьями, вместе с детьми и всех надо было кормить. На первое время везли даже хлеб, сухари, печенье и разнообразную выпечку, предусмотрев, что нужно время, чтобы наладить хозяйство и начать выпекать простые изделия. Вино, ликеры и прочие горячительные напитки занимали немалое место на телегах и в длинных грузовых вагончиках.

Творец сумел переправить в новый мир три корабля из флотилии Империи. Марсель Брайншторм ушел с ними, подобрав подходящие команды моряков и офицерского состава. Для рыбацких поселков ехали на телегах новые лодки со снастями; вагончики с тюками тканей, коробками ниток и швейной фурнитуры переправлялись с владельцами мастерских. Котлы, сковороды, кастрюли, столовые приборы и посуда грудами возвышались в огромных ящиках на телегах. Со временем новоселы наладят производство многих необходимых вещей, но никому не хотелось жизнь на новом месте начинать с дефицита самых простых изделий.

Прошли колонной целители-маги во главе с Сатори Хельмансом и его прекрасной супругой Гелиссой, а следом за ними выпускники школы Анны, умеющие лечить без магического дара. Все они кроме личных вещей везли с собой лекарственные травы и готовые зелья, обогащенные магией, аппаратуру, хирургические инструменты и перевязочный материал. Страж Лесли Ортон уходил в новый мир вместе с супругой и детьми. Бывшая Императрица Андервуда Лиона — вместе с младшим сыном Морисом, его женой и взрослыми детьми. Женщина то и дело поднимала взгляд и смотрела по сторонам, отыскивая Герцога Альфреда Минкуса. Никто и не подозревал, что именно из-за него она решилась на переход в новый мир, внезапно осознав, что он уйдет и она больше никогда уже не сможет встретиться с ним. Анна угадала верно — красавец-рыцарь запал в ее душу и она никак не могла избавиться от мыслей о нем.

Мелькнули в проходе несколько флаеров, чередой прошли груженые вагончики магомобилей. Рядом с Корвином остановился Кристиан Берг, с легкой грустью глядя на проходящих. В его жизни уже случался такой исход. Он был тогда молод и влюблен в лучшую женщину. И он без малейшего сомнения шагнул рядом с ней в неизвестность. Теперь же вместе с любимой уйдет другой мужчина. Он же оставался в своем мире, не в силах оставить маленького сына и беременную вторым ребенком королеву Аделину. Никогда он не сможет допустить, чтобы его дети росли без отца.

Прощально махнул ему рукой бывший король Бенедикт, несший в руках корзинку с парой десятков грейси. Рядом с ним шагали его супруга, любимая Эрика, несколько их детей и внуков и королевские гвардейцы, не пожелавшие расставаться с королем, которому служили многие годы. Бенедикт прожил долгую и счастливую жизнь, оставил своему старшему сыну крепкое королевство. Вместе с Эрикой они решили, что узнать новый мир будет очень интересно и от них еще может быть очень даже много пользы.

Много лиц, знакомых и не очень… Одаренные магическими способностями и не получившие при рождении такого дара… Целители, боевые маги, крестьяне, ремесленники, рыбаки… Люди шли с улыбками, без тени тревоги в глазах. Все они верили Анне, точно также, как поверили несколько десятилетий назад баронессе Лоуренс жители баронства Лефруаш.

Небольшой стаей пролетели десять рекардов, среди них Эшен и Элла.Остальные рекарды остались под опекой Марии, которую любили и которой подчинялись так же, как и ее матери. Мигая желтыми и красными сигнальными огнями промчались несколько пассажирских и грузовых быстролетов, тяжело проползла парочка дирижаблей с экипажами, пассажирами и грузом на борту, пронеслись юркие авиетки.

Прошло немало времени, когда наконец-то приблизился конец этого небывалого исхода. Проводил к границе миров последних переселенцев Корвин и сам, с Эрвином на руках, шагнул вперед. Анна успела увидеть, как вдруг страшно побледнело его лицо, как сделал он молниеносный рывок в ее сторону и в тот же миг перед ней вместо площадки для прощания раскинулась долина нового мира. Капсула захлопнулась, оставив за чертой раздела миров мужа и маленького сына Анны. Бросились к застывшей Анне сыновья Дэнис, Этьен и Герман. Они обнимали мать, не зная, как можно ее утешить и уменьшить ее боль.

Глава 18

В постоянных хлопотах и заботах три года в новом мире пролетели, словно три дня. Определение мест расселения, строительство домов, школ, приемных целителей и клиники в единственном крупном городе, названном Андрэворт в честь Творца. Переселенцев было слишком мало на весь огромный мир, необходимость рационально распределить людей по поселениям заставила сделать всеобщую перепись, определить направление развития и решить, какие умения необходимы на первых порах в поселениях и маленьких городках. Больше всего жителей, конечно же, осело в столице. Андрэворт стал местом жительства и работы для почти семисот переселенцев. Маленькие городки могли гордиться двумя, а то и тремя сотнями жителей, самое мелкое поселение на берегу полноводной, широкой реки смогло заняться ловлей и переработкой рыбы, в нем поселились почти сто жителей. Местное самоуправление стало основой государственной власти.

Каждый, кто решился на переход в новый мир, понимал важность добросовестного отношения к своим обязанностям, чувствовал уважение к тем, кто взял на себя тяжесть и ответственность по созданию нового государства, организацию нормальной жизни на новом месте с тем багажом, с которым они сюда прибыли. Все они, люди с Даром и без него, понимали, что только при помощи магии смогли за короткий срок обеспечить безбедную и комфортную жизнь каждому переселенцу.

Дэнису, сыну Корвина и Анны, досталась должность Главного наблюдателя за состоянием биосферы нового мира. Именно его служба постоянно держала под наблюдением все территории, чтобы суметь вовремя заметить зарождение нового человечества и контролировать, не вмешиваясь, его развитие. Для этого в службе состояли психологи, ксенологи, этнологи, социологи, гомологи и другие специалисты, которые могли отследить малейшие изменения в развитии человеческого общества и всей экосистемы.

Работа до полного изнурения каждый день. Даже Эрик часто оставался в семье Этьена, где его правнуков обучали преподаватели. Мальчик с удовольствием учился вместе со всеми детьми, радуясь, когда Анна находила время и они вместе гуляли по окрестностям города. Чаще всего Анна работала до смертельной усталости, так, чтобы сил хватало только на то, чтобы умыться, выпить стакан чая и рухнуть в постель, уснув, едва голова коснется подушки. Чтобы не мучили сны, не грызла душу тоска и не стояли перед глазами полные отчаяния карие глаза на побелевшем от ужаса лице и тонкие ручонки маленького сына, обнимающие отца. Умом она понимала, что сын и муж остались в благополучном мире, что ничто там не несет угрозы их жизням, но сердце тосковало от того, что до самого конца своей долгой жизни ей уже не придется встретиться с ними. Что она не увидит, как вырастет Эрвин, как станет взрослым мужчиной, отцом, дедушкой… Что она больше никогда не почувствует горячих мужских объятий и не услышит страстного, влюбленного шепота...

После полугода такого отчаяния Анна смогла взять себя в руки и наметить план собственных действий. Теперь уже не только работа не только для улучшения условий для жизни поселенцев, но и расчеты о состоянии капсулы, которая изолировала новый мир о любого проникновения в него. Она изучала состояние стенок, разделяющих миры, делала расчеты, позволяющие определить слабые места, составляла заклинания, которые смогли бы ослабить материю в тонких местах и разрушить ее хотя бы на короткое время. Полигоном для проверки полученных результатов она выбрала место, в котором вошли в новый мир поселенцы.

Все это время рядом с ней ненавязчиво, но упорно находился главный рыцарь Альфред Минкус. Едва ли Анна замечала его настойчивое желание помочь ей в любом деле, да и, собственно, таких помощников у нее было много, каждый из поселенцев считал своим долгом взять на себя часть ее забот. Однако же Минкус был не просто хорошим помощником — он разбирался во многих тонкостях общественного устройства, знал, какие дела являются первостепенными, а что может и просто подождать своей очереди, ибо рук не хватало. И тогда рыцарь просто надевал рабочую одежду и отправлялся на стройку или поднимать целинные земли для высадки садов и посева зерновых.

Муж ее, Корвин Андервуд, почти скопировал ее поведение — те же несколько месяцев глухого отчаяния, мысли о том, что ему уже не придется больше увидеть любимую женщину, осознание страшного слова НИКОГДА… Рядом с ним тосковал о матери их маленький сын и он собрался, наконец, со своими силами и принялся изучать все, что касалось мировых переходов. Прибывший к нему Филипп рассказал многое из практики кахмор. Случались и у них ситуации, когда приходилось пробивать себе путь в другие миры.

Они учли опыт проникновения в мир, из которого много лет назад появлялись опасные и дорогие темномагические артефакты, с помощью которых были уничтожены многие люди и от одного из которых чуть не погибла сама Анна. Тогда Анне с командой сильных магов пришлось переходить черту разделения миров, чтобы уничтожить изготовителя артефактов и на пятьсот лет сделать мир закрытым на карантин. Вдвоем они составили план действий и Корвин принялся за расчеты, отрываясь лишь на сон и общение с сыном. Он даже ел во время расчетов или на бегу, он торопил время, как мог.

Время от времени его навещали Алекс с Дианой, приходил поддержать Кристиан Берг, предлагая свою помощь. Роланс Эмбер хотел взять к себе Эрвина, но ребенок упорно цеплялся за отца, не желая покидать его ни на час. Мария вместе с мужем навещали его много раз, помогая с расчетами и отвлекая от тяжелых мыслей. Эрвин радовался их приходу, но перебраться к ним хотя бы на месяц отказывался.

Проверка первых результатов показала, что он не на верном пути. Еще дважды он менял методику расчетов и пересматривал симбиоз заклинаний и расчетов. Спустя почти три года он в очередной раз взял с собой Эрвина и отправился на площадку в столичном парке, на которой уже стояла стела с надписью

ОТСЮДА УШЛИ В НОВЫЙ МИР ЛУЧШИЕ ИЗ НАС

Он выбрал точку воздействия в пространстве перед собой согласно полученным расчетам, произнес заклинание и взял на руки сына. В тот же миг перед ним открылась поляна, которая столько времени снилась ему в беспокойных снах. И на этой поляне стояла Анна и растеряно смотрела на них с сыном, словно не веря своим глазам. В два прыжка Корвин оказался рядом с ней и прижал ее одной рукой к себе, другой обнимая сына. Это было невероятно, но все-таки произошло. Знакомый запах волос, дрожащие ладони, что гладили недоверчиво его плечи…

— Любимая, драгоценная моя!

— Джер! — истеричный женский голос раздался за спиной.

Крупный, красивый пес перебежал линию раздела миров и радостно кувыркался в сизой траве нового мира. Мелькнул образ растерянной женщины, стоящей с поводком в руках, и в тот же миг на том месте ветерок небрежно гонял густые травы, линия раздела вновь закрылась. Радостный пес, виляя хвостом, прыгал вокруг них, не понимая, что в один миг изменил место жительства, хозяев и собственную судьбу.

— Как же ты похудел! А Эрвин вырос! Сынок! — блестящими от слез глазами смотрела Анна на любимых мужчин, которых уже и не надеялась увидеть до конца своей жизни.

Порталом они тут же перешли в дом Анны, теперь уже их общий дом. С ее помощью в новом мире было построено многое, от жилых домов, до школ, дорог и лабораторий. Дом для себя она сделала по собственному проекту и подсознание диктовало ей именно такой вариант, чтобы в доме могла с удобством размещаться небольшая семья.

Первые часы они никак не могли успокоиться, то и дело разглядывая или трогая друг друга, словно сомневаясь в том, что им не снится эта встреча и они действительно снова вместе. Корвин обнимал жену, чувствуя под ладонями ее хрупкость.

— А говоришь, что я похудел. Драгоценная моя, такое чувство, что ты ничего не ела все эти три года!

Пес по имени Джер развалился на ковре, словно всегда жил в этом доме.

Кухарка Троя быстро приготовила им обед, после которого они разместились в гостиной, рассказывая о времени, которые вынуждены провести в разных мирах. Анна усадила сына к себе на колени и наслаждалась теплом его худенького мальчишеского тела, внимательно слушала его еще совсем детский эмоциональный рассказ. Корвин, тесно прислонившийся к ней, обнимал ее и не отводил взгляда от ее лица.

Горничная Грейс радостно порхала по дому, приготавливая спальни для малыша и супругов. Это была вся ее прислуга. Она оказалась бы и от горничной с кухаркой, рабочих рук и так не хватало, но Совет переселенцев постановил, что самое малое количество помощников в хозяйстве ей просто необходимо и она была благодарна за это — иначе с ее занятостью дом скоро пришел бы в полное запустение. Молодой сад для нее высадили работники Дэниса, они же следили за ним и каждый год разбивали цветочные клумбы и стригли газоны. Нанимать рабочих для других дел она не считала нужным, у них в новом мире и без того наблюдался жесткий дефицит рабочих рук Если бы не множество сильных и опытных магов, переселенцам пришлось бы совсем туго.

Остаток вечера до ужина прошел в разговорах, прогулке по саду, где Эрвин с детским восторгом бегал по дорожкам, усыпанным желтым песком, ловил крупных бабочек и рассматривал их, осторожно придерживая за яркие крылья. Сразу же после ужина они искупали сына, осушили его нежную, влажную кожу мягким полотенцем, помогли надеть пижаму и уложили спать. Ребенок, затребовав от родителей сказку, уснул, едва Анна произнесла первые четыре предложения. Слишком много впечатлений утомили его. Конечно, думала Анна, с нежностью глядя на уснувшего сына, мальчик уже вовсе не тот малыш, который остался с отцом три года назад. Но так хотелось еще самой искупать его, уложить в кровать. Ну, а добрая сказка на ночь — это на долгие годы.

Теперь настало долгожданное время Корвина и Анны. Время нежных объятий, сладких поцелуев, полных наслаждения стонов, горячего шепота, когда смысл слов не важен. Так говорят в ночи влюбленные и торопливая речь лишь дополняет жадные касания и жажда обладания утоляется только вместе, только близостью…

Глава 19

Следующий день наполнился встречами. Еще вчера Анна отправила сообщение главе Совета Бенедикту Виларскому о появлении мужа и сына. Некоторое время никто не беспокоил их. Им дали почти сутки на семейную встречу. Теперь же чудесный переход Корвина с сыном будоражил многие умы. Их хотели видеть все. Дом наполнился родными и просто знакомыми людьми. Растерянный Эрвин не успевал принимать подарки. Игрушки и книги с яркими иллюстрациями горой возвышались на ковре в его комнате. Пришедший с семьей Этьена Эрик радовался появлению названного брата, вместе они разглядывали красочные иллюстрации в книгах, Эрик немного почитал брату, явно гордясь своими успехами в учебе.

Корвин смеялся, говоря, что не захватил с собой приветов от родных и близких переселенцев, ибо сам не ожидал, что его прорыв сюда наконец-то увенчается успехом. Но он мог с уверенностью сказать, что их родной мир по-прежнему процветает и у короля Кристина Берга родился второй сын. Ни сам Корвин, ни Анна не могли поручиться за то, что нашелся способ легко переходить из одного мира в другой. На следующий день они попытались повторить свои действия, но успеха не достигли. Совет, подробно рассмотрев их выкладки по расчетам и заклинаниям, пришел к выводу, что для успеха необходимо одновременное воздействие на материю со стороны обеих миров, как совершенно случайно вышло у них. Повторить это чудо не представлялось возможным и переселенцы, приняв эту весть философски, продолжили и далее свою прежнюю жизнь.

В один из дней к Анне прилетел Эшен и, опустившись на землю, подошел к ней, волоча за собой опущенные крылья.

— Ани, моя Ани… — бормотал он он ворчливо и растеряно. — Идти надо, там… там Дина… плохо.

Анна забеспокоилась. Дина была беременна и вот-вот должна была разродиться. Видимо, что-то пошло неправильно. Она метнулась в дом и сразу же вышла со свои чемоданчиком в руках и волшебной сумкой через плечо. Корвин присоединился к ней и они быстро последовали за Эшеном в ближайшую рощу, которую определили для себя домом рекарды. Дина, распластавшись, лежала на охапке свежей травы и тихо стонала. Рядом, заглядывая ей в глаза, сидел молодой рекард Дон, ее супруг. Он с готовностью подвинулся, уступив место Анне, но не отошел в сторону.

Анна, прощупав живот Дины, покачала головой.

— Надо же, как неудобно развернулись, пострелята, причем, все трое. Придется резать.

Она ласково погладила роженицу по лохматой голове и сказала:

— Не бойся, девочка. Все будет хорошо. Спи.

Дина уснула, покорно закрыв глаза. Анна тщательно помыла руки и велела Корвину сделать то же самое, предварительно раскрыв ее чемоданчик. Потом попросила:

— Эшен, надо всем отойти… вон туда. — и показала на нужное место.

Рекард быстро оттеснил в сторону своих сородичей, прихватив и супруга Дины. Анна обработала крепким вином живот роженицы, приняла от Корвина скальпель и принялась за операцию. Где еще могло случится так, чтобы человеку так доверяли грозные звери? Операция закончилась довольно быстро. Сородичи Дины терпеливо ожидали. Лишь однажды Дон беспокойно рыкнул, почуяв запах крови, но Эшен быстро его успокоил, ощерив зубы и погрозив чисто по-человечески огромным кулаком.

Немного погодя Анна зарастила швы и разбудила Дину. Молодая мать тревожно огляделась и тут же нежно заворковала, принимая одного за другим своим малышей, уже сухих и пушистых. У рекардов тройня была редкостью, в основном рождались один-два малыша. Эти же малыши были совершенно здоровы и Анна, обернувшись позвала беспокойного рекарда:

— Можешь подойти, Дон. Вот твои детки, все хорошо, у тебя два сына и доченька.

Дон медленно приблизился, с недоверием глядя на крошек, прильнувших к матери, и хрипло спросил, не отводя от них взгляда:

— Мое? Все мое?

— Все твое, Дон. Люби их и защищай. — ответил Корвин.

Днем позднее служба Дэниса Андервуда принесла долгожданную весть — в одном из дальних уголков материка были обнаружены первые представители человеческого рода Кастильи. Судя по всему, речь не шла об эволюции отдельных особей. Для этого срок три с небольшим года был слишком мал. Похоже, по замыслу Творца этого времени было достаточно, чтобы смог появиться и развиться полноценный вид. Словно из куколки, прорвав оболочку, в один момент возникли человеческие особи. Из своей колыбели новые люди вышли в мир, обладая немногими необходимым знаниями, постепенно получая от окружающей среды новый опыт.

Записанные на кристаллы будни большого племени переселенцы рассматривали с интересом. Они не спешили показываться на глаза соседям по месту жительства, по желанию Творца, люди должны были развиваться самостоятельно, проявляя все заложенные в их генетическом коде качества. Смуглые, темноволосые, светлоглазые и улыбчивые, они целыми днями хлопотали возле своих примитивных хижин, ходили на сбор плодов в ближайшие леса. Очень быстро аборигены нового мира овладели знаниями о пользе огня и научились поддерживать его. Тут же следом за этим навыком в их рационе появилась животная пища — пойманные в силки птицы и мелкие зверьки. Когда переселенцы увидели, как на голографическом экране появилось изображение общего ужина аборигенов, жарящих на деревянных шампурах мясную добычу, у них появились сомнения в том, что раса новых людей не будет агрессивна — слишком тонкая грань существовала между убийством зверя и человека. А новые люди, отведав мяса, уже не станут больше вегетарианцами.

Одно за другим в новых людях открывались знания и умения. Они обнаружили каменную соль и научились дробить и очищать ее от примесей. Душистые травы разнообразили вкус их пищи, они солили впрок мясо и овощи, стали разводить домашний скот и возделывать землю под огороды. Словно прокручивалась перед поселенцами ускоренная запись эволюции человечества, причем ускоренная в десятки раз. Материальное благополучие новых людей повышалось, особенно предприимчивые стали выделяться бОльшим благополучием. Когда среди некоторых людей появились первые признак зависти к более удачливым собратьям, наблюдающие за ходом эксперимента Творца переселенцы впервые решили, что исход его уже ясен.

В то же время появились человеческие сообщества на одном из архипелагов и на побережье материка. Их развитие в точности копировало жизнь собратьев по миру, проявившихся раньше. Они так же научились жарить пищу, очень быстро принялись осваивать гончарное искусство, ловили рыбу в начале с помощью примитивных гарпунов, затем догадались плести сети, а следом изготавливать ткани из волокон растений.

По мере утоления интереса к материальным изменениям в своей жизни в новых людях просыпался интерес познавательский. Особенно любопытные стали уходить от своего племени на большие расстояния и однажды вышли из леса на равнину, которую стали обследовать со всем своим первобытным восторгом. Обилие дичи и съедобных растений пришлось им по душе и обратно к племени они возвратились с богатой добычей и рассказами о прекрасных местах. Итогом этой экспедиции стало то, что все немаленькое племя в одночасье снялось и двинулось к долине.

Они остановились на самом краю леса, откуда манящая их долина была хорошо видна принялись за обустройство. Строились неторопливо, возводя дома из сухостоя. Щели между деревцами затыкали сухой травой, поверху обмазывая глиной. Женщины, из своей извечной страсти к украшательству, приносили из долины выкопанные там цветы и высаживали возле своих хижин.

Изо дня в день переселенцы наблюдали, как в постоянном исследовательском интересе бродили новые люди по долине, все ближе подбираясь к одному из городков, расположенных в ней. И однажды это случилось.

В Совете давно уже шли споры, стоит ли допускать контакт новых людей с переселенцами либо оградить города и поселения силовыми щитами, не допускающими их на закрытые территории. В итоге было принято решение магическую защиту не ставить, а результаты встречи рассмотреть, как показатель агрессивности или ее отсутствия.

Навстречу гостям, изумленное выражение которых не сходило с их лиц, вышли представители Совета, многие из которых знали язык новых людей. Их приветствовал сам Бенедикт Виларский, приглашая в городок. На его груди светился зеленым огоньком авто-переводчик, анализируя речь аборигенов и передавая результат в мозг Главы Совета.

Медленно, словно сомневаясь в правильности своего поступка, гости двинулись в город. Они шли, с восхищением разглядывая высокие каменные дома с крышами, покрытыми яркой черепицей. Горожане, стоящие вдоль дороги, изумляли их своими необычными одеждами. В одной из рестораций их разместили за столами, уставленными разным угощением и все девять человек осторожно трогали кончиками пальцев светлые скатерти на столе и мягкие сиденья стульев под собой. Глаза их разбегались, жадно разглядывая интерьер ресторана, висящие на стенах картины, ярко горящие люстры на потолке, красиво оформленные блюда на столе.

Ложки гостям были знакомы, правда, вырезанные из дерева или вышедшие из-под рук гончаров. Серебряные приборы их надолго не смутили, но любовались они на них постоянно, а закончив с едой, убрали себе за пояс. После обеда начались переговоры, в процессе которых стало понятно, что система уступок и компромиссов для новых людей ничего не значила. Они просто хотели жить в домах, похожих на дома поселенцев, одеваться, подобно им и питаться точно также.

— Женщину хочу тоже. Эту. — ткнул пальцем в сторону окна один из гостей. Там, недалеко от ресторации, стояла девушка лет семнадцати, черноволосая, в красивом платье изумрудного цвета и разговаривала о чем-то с пожилым мужчиной.

— Нельзя. — поморщившись, отрезал Бенедикт. — Это чужая женщина. А чтобы получить хорошие дома или вещи нужно их сделать или купить.

— Мы не умеем так делать. Надо нам дать. — стоял на своем неуступчивый абориген.

— Если хотите — мы научим. — пообещал Бенедикт.

— Это долго. — недовольно буркнул гость, провожая взглядом молодую красавицу, закончившую разговор и уходившую по улице дальше. — Надо сейчас.

— Мы можем еще и торговать, и обмениваться лишними вещами, которые у нас с вами есть. — пробовал заинтересовать гостей Бенедикт.

Он подробно рассказал о денежной системе, о возможной торговле, но гости слушали уже невнимательно и спустя полчаса попросту встали из-за стола и направились на выход. Их проводили за город и в тот же день решением Совета по всему периметру города были установлены артефакты, позволяющие моментально поднять силовые щиты. По всем городам и поселениям также были предприняты меры чрезвычайной предосторожности. Как оказалось, все было не зря.

Несколько дней видеокристаллы показывали оживленные дебаты в поселке аборигенов. Вернувшиеся из разведки мужчины гордо дефилировали перед женщинами племени, демонстрировали столовые приборы, которые унесли из ресторации и, собирая вокруг себя небольшие толпы соплеменников, горячо о чем-то рассказывали, быстро жестикулируя. Их слушали, удивленно качая головами, а позднее обсуждали уже с другими людьми и в глазах многих из них разгоралась алчность. Несколько дней кипели такие страсти, а затем племя в полном составе собралось и двинулось в сторону городка.

Они подошли к нему в полдень, но остановились вдалеке и переселенцы с удивлением наблюдали, как за густыми зарослями прячутся женщины и дети, а мужчины собираются по нескольку человек и что-то решают. Так было до наступления темноты, а в середине ночи они пробрались поближе и бросились в отчаянную атаку, думая взять город, словно боевой трофей. В один миг поднялись силовые щиты и нападающих отбросило на несколько метров назад. С завидным упорством они поднялись и кинулись на щиты, забрасывая их горящими факелами. Прилетевшие обратно, факелы подожгли нескольких нападавших и сухую траву рядом с ними. Крики боли и злобы наполнили ночь. Снова и снова бросались на штурм не понимающие происходящего люди, приходя в неистовство от своей неудачи.

Анна и Корвин наблюдали за нападением, сидя в зале Совета.

— Вы обратили внимание на то, что среди аборигенов нет ни одного магически одаренного человека? — обратилась Анна к присутствующим. — Это странно, ведь Творец создал в этом мире прекрасные магические потоки, мощные, послушные, четко выраженные. Люди даже с небольшим уровнем дара могут сделать многое, работая с ними.

— Возможно, Творец заложил возникновение дара на более поздний период. Страшно подумать, что бы могли натворить вот эти люди, если бы к их ярости сейчас добавились магические способности. — ответил Бенедикт, глядя на беснующуюся толпу, которую показывало изображение, транслируемое кристаллами.

— Если Творец не был уверен в успехе своего эксперимента, то вполне вероятно, он опасался наделить своих подопечных магическим даром. — предположил Корвин. — Ведь он планировал присматривать за ними и когда-нибудь, придя к выводу об отсутствии в них агрессии, наделил бы магическими способностями. Но все пошло не так, как он рассчитывал. И теперь именно нам нужно как-то управляться с такими беспокойными соседями.

— Это тоже непонятно. — тяжело вздохнул Бенедикт. — Наша раса отнюдь не славится миролюбием, но магический дар нам присущ от рождения. Поистине, разнообразны и непостижимы замыслы Творца.

Глава 20

К утру воинственность нападающих иссякла. Многие их них были обожжены собственноручно созданными небольшими пожарами или попросту прилетевшими отрикошетившими от щитов факелами и все они устали от бесконечных попыток обойти город с разных сторон и найти в щитах брешь. Собравшись, они наконец побрели в сторону оставленных на опушке леса семей. Мониторы кристаллов четко проецировали голограмму встречи неудачливых воинов с племенем.

Тоскливый плач женщин, взявшихся за лечение обожженных мужей и братьев накладывался на злобное ворчанье мужчин, потрясающих кулаками в сторону города. Понемногу шум утих и усталые соплеменники забылись коротким сном, не выставив даже редких дозоров. Ушли отдыхать и наблюдатели, оставив у видеокристаллов двух дежурных.

— А ведь у нас еще два племени, на острове архипелага и на побережье. Непросто будет со всеми справиться, если все они окажутся такими агрессивными. — подумал вслух Корвин, допивая утренний чай. — Вернее, справиться-то мы сможем, но только в том случае, если отбросим милосердие и будем беспощадны к агрессорам. А нам бы не хотелось такого развития ситуации. Пожалуй, нам необходимо составить план действий на этот случай.

Совет в полном составе собрался вновь сразу же после полудня. Немного понаблюдали голограмму, в которой демонстрировалась жизнь воинственных аборигенов и прошли в Зал Заседаний, где Бенедикт, дождавшись, когда все рассядутся на свои места, предложил:

— Кто желает взять слово и высказать свои мысли по поводу наших дальнейших действий в отношении наших невольных соседей?

— Действительно, невольных. — согласилась Лиона Андервуд. — Без нашего присутствия они спокойно развивались бы в том направлении, в котором их вела бы собственная мысль. Теперь же они увидели перед собой пример сытой и комфортной жизни, но не знают, каким трудом достается нам такой результат. Я уверена, что без нашего воздействия на их мышление мы не обойдемся.

На разработку программы воздействия они определили четыре дня. А пока у них была возможность только наблюдать.

Бледный рассвет проникал в спальню через неплотно задернутые шторы. Корвин Андервуд, лежа на боку, любовался своей женой, лаская взглядом изящную линию ее спины и рассыпанные в беспорядке густые волосы. Анна, уходившая на несколько минут, вернулась и, сев на край постели, спустила с плеч легкий халатик и замерла, о чем-то размышляя.

— Надеюсь, ты не решила, что нам пора вставать? — тихо спросил Корвин.

Он быстрым движением переместился к жене, обнял ее и подтянул к себе.

— Еще слишком рано. — шептал он ей на ушко, лаская нежно и настойчиво. — Мы успеем многое, не только выспаться, но и заняться чем-нибудь более интересным.

— М-м-м. — Анна, сладко потягиваясь, соблазнительно изогнулась, прижимаясь к мужу. — И что ты можешь предложить? Думаешь, меня заинтересует твое предложение?

— Уверен. — голос Корвина, чуть охрипший, таинственно обещал самые приятные ощущения. И он не обманул. Анна потеряла счет времени, растворившись в чувственном дурмане, который затягивал их с мужем. Нежные ласки превратились в обжигающую страсть, вечные, как мир, движения обещали невиданное наслаждение, ускоряясь и приближая сладкий миг. Словно морские волны, накатывали и отступали потоки сладкого удовольствия и они оба одновременно пришли к завершению, чувствуя ошеломительное наслаждение, заставляющее их стонать и сжимать сильнее в своих объятиях друг друга.

— Энн, любимая! — Корвин шептал горячо и быстро. — Нет в мире ничего безупречного, но ты...ты единственная такая — совершенная, идеальная…

Он смотрел на нее глазами любящего мужчины, безмерно обожающего ее. Он был из той редкой породы людей, которым суждено было любить лишь однажды и эту любовь они проносили через всю свою жизнь.

Теперь уже не оставалось сил даже на легкие поцелуи. Они уснули, не размыкая объятий, и сон их был сладок и крепок.

Утро вносило, как обычно, сумбур в расписание дня. Молодой пес с громким лаем золотистой молнией носился по кухне, успевая каждого облизать. Эрик и Эрвин хохотали, уворачиваясь от слюнявой пасти питомца. Корвин, сидя за столом, с улыбкой смотрел на расшалившихся детей и веселого пса. Анна подкладывала блинчики на тарелки Корвина и мальчиков, успевая выпить зеленого травяного сбора, заваренного с утра для бодрости. Доставив детей в школу, они расцеловали их в розовые щечки и отправили на занятия. Через десять минут они были в Совете, изучая новые записи о жизни племени.

Возле хижин скудно одетые мужчины и женщины занимаются повседневными делами: кто-то готовит пищу на кострах, другие же чистят коренья, принесенные из долины рядом со стойбищем; некоторые мужчины затачивают тонкие стволы деревьев — похоже, это будут пики. Неужели они полагают повторить нападение? Возятся дети, играя какими-то камешками и деревяшками.

Из одной хижины, шагая широко и резко, вышел крупный мужчина и, оскалив зубы, схватил за грудь молодую женщину, стоявшую возле костра. Женщина вздрогнула и попятилась, пытаясь уйти. Мужчина шевелил губами, видимо, говоря что-то презрительное, прижал женщину к себе и полез рукой под ее юбку. Женщина испуганно задергалась и здоровенный мужик ударил ее по лицу со всего размаха, второй рукой схватив за волосы и потащил ее в хижину. Замершие неподвижно соплеменники лишь проводили взглядами это ужасное зрелище, а дети бросили игры и, сбившись испуганными стайками, заплакали. Наконец-то одна из женщин сообразила и бросилась их утешать, что-то наговаривая и ласково поглаживая по головкам. Все дети были еще слишком малы, больших детей и подростков в племени еще не было.

Через некоторое время женщина вышла из хижины, опустив голову и с трудом перебирая ногами. Она остановилась возле группы мужчин и, видимо, что-то сказала им. Те, помедлив мгновение, рванулись в хижину, из которой вскоре вытащили тело соплеменника. Он был мертв, из его глаза торчал заостренный обломок дерева.

Один из мужчин подошел к женщине и сказал ей что-то злое, показывая в сторону леса. Она, не поднимая головы, медленно пошла туда и скоро скрылась из видимости.

Бенедикт остановил запись и угрюмо спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Ее что, изгнали из племени? Сначала не вмешивались, молча смотрели на насилие над ней, потом изгнали женщину, которая себя защищала? — он помедлил и сердито добавил:

— Да, и когда у нас появиться звук на записях? Это так сложно?

Изгнанную из племени женщину сотрудники Дэниса отыскали в глубине леса поздним вечером. Она сидела под деревьями, положив голову на согнутые колени, и дрожала от вечерней прохлады. Чтобы не пугать, ее усыпили, распылив ампулу сонного порошка. Укутали в теплое одеяло и доставили в Совет, где уложили на кровать в одной из гостевых комнат и оставили до пробуждения.

После того, как женщина проснулась и села на кровати в недоумении озираясь, ничего не понимая, Анна и Сатори Хельманс вошли к ней и она сразу же сжалась и отодвинулась к стене, глядя на них со страхом. Анна заговорила мягко, слегка касаясь разума испуганной женщины, убеждая ее в том, что ей ничто здесь не угрожает, а они хотя помочь. Для этого необходимо осмотреть ее и подлечить раны. Она убедила женщину, которая слегка расслабилась, но все еще смотрела на них настороженно.

Анна и Хельманс принялись за осмотр женщины. Многочисленные гематомы на теле от ударов и укусов, разрывы внутренних женских органов. Сатори скрипел зубами, тихо ругаясь:

— И это люди без генов агрессии? Как можно было так обращаться со слабой женщиной? Да его убить мало, этого домогателя!

Затягивались раны, исчезали багровые синяки. Избавленная от боли и дискомфорта, женщина опять уснула. С этого дня ее отдали на попечение Лионы Андервуд, которая охотно взялась за ее воспитание и приобщение к цивилизации.

Убитого насильника соплеменники положили на сделанные из тонких срубленных деревьев носилки, украсили букетами цветов и, оплакивая, унесли в лес, где и захоронили на одной из полян. В племени явно закладывались традиции похоронного ритуала. После женщины готовили общий ужин, на котором вспоминали, каким сильным и смелым был погибший и как рано он погиб от подлой руки молодой жены.

Специалисты Совета сделали все, чтобы звук на записи был четким и громким. Аппаратура для определения человеческой речи и особенностей языка за несколько часов выделила наиболее важные речевые конструкции и выдала первый перевод. Язык людей племени был пока примитивен, скудный словарный запас отражал небольшой опыт людей. Да и откуда ему было взяться за такой короткий период существования племени и общее однообразие жизни, которое было до встречи с переселенцами? Теперь не только Бенедикт, а все желающие могли ознакомиться с основами языка аборигенов.

Отчеты Службы наблюдения говорили о том, что люди, появившиеся на архипелаге, пока ничем особенным не выделяются. Живут мирно, без скандалов, постепенно разбираясь в мире, который их окружал. Многие разбились на пары и уже были замечены беременные женщины. Природа сама вела новых людей тропой познания.

Аборигены, живущие на материке, между тем начали активно изучать земли, расположенные дальше города переселенцев. Группами по двое-трое они уходили каждый день по разным направлениям долины и возвращались обратно лишь поздним вечером, а порой оставались ночевать возле костра, если обнаруживали городок или поселение на своем пути. Записывающие аппараты показывали, с каким жадным интересом они наблюдали за жизнью поселенцев после того, как их попытки проникнуть через щиты оказывались безуспешными. Через двое-трое суток снимались с места и возвращались обратно к своему племени, где активно жестикулируя, рассказывали об увиденном.

Между тем над поселением аборигенов разместили зонд, который начал излучать ментальную программу по обучению новых людей. Однако же, не успели переселенцы увидеть результат воспитательных мер, как новое событие потрясло их. В ту же ночь небольшая группа аборигенов подошла к городу и все они принялись забрасывать горящими факелами щит, стараясь забросить факелы как можно выше. Это была явно странная тактика, ибо в предыдущий раз она не увенчалась успехом. Зачем повторять свои ошибки? На что надеялись атакующие?

— Что-то маловато их сегодня. — в недоумении скривился глава рыцарей. — Непонятно, на что надеются, да и само нападение больше на спектакль похоже. А пустите-ка обзор по периметру города.

Не успел он высказать свои сомнения, как прозвучал сигнал тревоги с противоположного края Андрэфорта и Анна с Корвином, а следом Минкус с десятком рыцарей и Сатори Хельмансом отправились порталом к месту сигнала, где произошел небольшой пробой щита, через который в город просочилось довольно много аборигенов. Улицы города освещались круглосуточно и нападающие прекрасно видели свои цели. Они выбивали стекла в окнах домов и бросали туда горящие факелы. Кое-где в домах слышались крики и звуки борьбы.

Анна, раскинув руки, шепнула несколько слов и наступила тишина — и жители города на этой окраине, и проникшие в него новые люди словно окаменели под заклинанием Каменный Век. Никто не помнил изобретателя этого заклинания, но название ему дали за то, что оно могло действовать ровно век, если наложивший его маг не снимал свои чары раньше. В короткое время все маги, дежурившие в эту ночь и избежавшие действия заклятья, обследовали все дома, где были замечены нападающие, заглянули в каждый переулок.

Пять жителей города оказались тяжело ранены, две попытки изнасилования, повсеместный грабеж. Анна с содроганием смотрела, как один из магов отрывал закаменевшее тело одного из новых «неагрессивных» людей от девочки-подростка в разорванной ночной сорочке, с выражением ужаса на совсем детском личике. Причинить ребенку вред насильник не успел, но психическую травму придется серьезно лечить.

Жестокие лица с выражением алчной радости во взглядах — когда и как можно изменить отношение этих людей к переселенцам и другим людям, даже к женщинам их племени? Причина того, как могли аборигены прорваться в город, да еще придумать при этом отвлекающий маневр, открылась быстро. Среди окаменевших тел нападающих обнаружились трое жителей города, совсем молодые пареньки, двое из которых были магами, а третий — без дара. Из разместили отдельно в одной из закрытых комнат Совета.

К началу нового дня Анна сняла действие заклятья с горожан и нападающих. В первую очередь Глава Совета Бенедикт Виларский собрал всех жителей города на центральной площади и рассказал об очередном нападении аборигенов и их прорыве прошедшей ночью. Попросил быть еще осторожнее и пообещал рассказать о результатах расследования.

Допросы начали с местных жителей города, которые обнаружились в рядах нападавших. Все трое оказались идейными противниками невмешательства в дела новых людей. Они считали, что тех необходимо впустить в город, построить для них жилье и обеспечить самым необходимым, а воспитывать собственным примером. Наблюдая за жизнью горожан, аборигены, якобы станут им подражать и скоро, в силу своей хорошей обучаемости, сравняются с ними своими умениями.

Мальчишкам было обидно, что никто не поддерживает их теорию, они обманом выкрали коды установки щитов и тайно выбрались из города, унося с собой прибор-переводчик. С местными договорились быстро, предложив свой план проникновения за щиты. Аборигены заверили их, что станут примерными учениками и в ближайшую ночь большая группа нападающих обошла город с тыла, пользуясь магией невидимости, которой владел один из подростков. Проход удалось открыть совсем узкий, где-то в добытые сведения вкралась досадная ошибка или же молодые маги не смогли разобраться в тонкостях кодирования защиты. Просачиваться в город пришлось по одному, поэтому прошло больше времени, пока весь отряд оказался на месте. Затем, вместо того, чтобы идти в Совет и просить о возможности обучаться секретам мастерства, вся толпа кинулась к домам, в которых спящие жители ничего не ведали об опасности и крепко спали. Послышался звон выбитых стекол, яростные крики атакующих, пролилась первая кровь, а малолетние предатели, ошеломленно взирая на плоды своих трудов, замерли, не смея двинуться с места, чтобы не попасть под руку «несчастным» воинственным аборигенам.

К счастью, группа магов прибыла вовремя, чтобы успеть спасти от изнасилования двух девчушек, а пять тяжело раненых горожан вовремя попали к целителям и их удалось спасти. Решением Совета магический дар подростков-предателей заблокировали и всей троице назначили отработку на благо города в течение трех лет. Нападавших аборигенов попросту выбросили за щиты. Кормить их в качестве рабочей силы никто не хотел, но все-таки была надежда, что ментальное внушение, действующее над ними, со временем даст свои результаты и общественное мышление всех новых людей станет более конструктивным и мирным.

Глава 21

— Не знаю, каким образом Творец формировал отсутствие агрессии в людях этого мира, но все получилось с точностью наоборот. Мягкое ментальное внушение ярко выраженных результатов не дает, хотя прошел уже месяц с того дня, как мы его задействовали. — Глава Совета Бенедикт Виларский, мягко ступая по комнате, словно размышлял вслух. — Пока только женщины явно поддаются его воздействию. Это можно видеть по тому, как они приобретают новые умения по изготовлению глиняной посуды, тканей из растительных волокон. У них появились новые горячие блюда, хотя детей они и раньше берегли, теперь пытаются их воспитывать, разговаривают с ними и бывают ласковы к ним.

Мужчины же мало принимают участие в семейных делах, хотя внушение должно привить им высокую оценку семейным отношениям, ответственность за своих женщин и детей. Они подолгу уходят в лес, охотятся на разное зверье. Они отважны, не боятся даже хищников, смелы до безрассудства. Чем дальше, тем меньше у нас надежды ужиться мирно с такими соседями. На наши поселения они больше не нападали, но их разведчики постоянно крутятся рядом думая, что мы их не замечаем. Становится страшно от мысли, что однажды мы встанем перед жестоким выбором — или они, или мы, ибо они не видят других отношений между нами, кроме грабежа и разбоя с их стороны.

— Два дня назад несколько аборигенов чуть не сбили нашу авиетку, летящую на низкой высоте. Смешно, но это так — кто-то из них с силой бросил тяжелое копье и оно лишь слегка царапнуло корпус, чуть прицельнее — и вполне могло кончится не так счастливо. — рассказал Альфред Минкус. — Мы не можем давать им такие знания, с помощью которых они со своей агрессией смогут навредить нам. И без того, большинство жителей наших поселений заперты, они не могут без риска для своего здоровья и для жизни выйти за пределы защиты. Мы обмениваемся продуктами с помощью порталов. Защита садов и полей ведется на пределе наших возможностей. Предлагаю отказаться от мягкого ментального внушения, сделать его более жестким и вести в основном в ночное время, когда все племя в своем лагере, в том числе и мужчины.

— Есть другие предложения? — Бенедикт обвел всех усталым взглядом. — Нет. Значит, меняем тактику.

Уже дома, после ужина, Корвин, сидя с чашкой чая в гостиной, заметил:

— Как странно все складывается — мы, владеющие магией и многими знаниями, оказались бессильными перед кучкой диких людей с совершенно примитивным складом ума. Ты не находишь все это странным, Энн? Какие замыслы вложил Творец в эту ситуацию? Чего он добивался? Я не поверю, что он так мог ошибиться с созданием нового мира и так мог подставить нас, надеясь на нашу гуманность и человеколюбие. Он должен был понимать, что мы не позволим аборигенам стать нашими палачами, а себя превратить в их жертвы. Как ты считаешь?

— Трудно сказать. — ответила Анна, выбивая согнутыми пальцами по столу ритм известной шуточной песенки. — Замыслы Творца всегда бывают рассчитаны на долгое время и никогда не удается уловить, какойконечный результат ему нужен. Не думаю, что он желает гибели переселенцев.

А нам необходимо искать возможность направить воинственность аборигенов на какие-либо цели. Как говорится, если не можешь справиться с безобразием — возглавь его.

Нужная возможность появилась буквально на следующий день после их разговора. Дэнис доложил Совету, что одна из контрольных проверок горного массива, лежащего в двух сотнях километров от Андрэфорта, показала, что в его пещерах проживают невиданные доселе существа.

Ростом не менее двух метров, с кожей серого цвета, массивные существа эти выходили из пещер лишь для охоты, а женщины — для собирательства нужных им трав и кореньев. Их лица с грубыми чертами, были всегда мрачными. Крупные головы почти сразу переходили в плечи, шея была толстой и короткой. Одежда существ была примитивной и состояла из набедренных повязок из выделанных звериных шкур. Судя по всему, новые жители этого мира были не только разумны, но и обладали даром обращаться с магическими потоками, пусть и небольшой силы. Новых соседей поселенцы назвали вундерлингами, что на одном из старых языков их мира обозначало «Странные или диковинные».

Некоторое время вундерлинги не проявляли желания покинуть место своего поселения, каждый день их жизни был однообразен, одни и те же занятия с утра до вечера. Однако же однажды этот однообразный ритм был нарушен — несколько существ мужского пола вышли из пещер и направились в леса и долины. Наблюдение за ними велось круглосуточно, поэтому не был пропущен момент, когда группа вундерлингов встретилась с такими же разведчиками — аборигенами. Ни те, ни другие даже не пытались вступить в переговоры. После короткой заминки, вызванной внезапностью встречи, они с грозным ревом понеслись навстречу друг другу и сшиблись в жестокой драке. Победа осталась за аборигенами и они воинственно потрясали копьями вслед удирающим гигантам.

После этой битвы Анна предложила пойти на переговоры с победителями. Условия предполагались следующие: воинствующие аборигены должны стать воинами, охраняя границы поселений переселенцев от гигантов. Возможно, эти создания и не были настолько опасны, но это давало возможность приспособить агрессию аборигенов к полезному делу.

Две недели на месте произошедшей битвы силами магов возводились более двухсот просторных, высоких домов. Центральная площадь, плац для тренировок, небольшой парк для прогулок с лавочками и фонтаном. Все это обнесли шестиметровой высоты стеной с башням для наблюдателей. В дома поставили минимум мебели, холодильный ларь и печь для готовки. Немного посуды и одежды — остальное будущие жители крепости пусть зарабатывают сами.

Две недели в усиленном, очень жестком режиме происходило ментальное обучение аборигенов. Система товарно-денежных отношений, нормы поведения в обществе, семейные отношения и быт, умение пользоваться бытовой техникой, понятие военной службы, воинская дисциплина и все остальное, необходимое для претворения планов Совета. По окончании ментальной обработки трое представителей Совета — сам Бенедикт, Корвин и Альфред Минкус выдвинулись к лагерю аборигенов для переговоров. Внушение дало результат, встрепенувшиеся было в воинственном порыве мужчины племени очень быстро притихли и стали слушать предложения магов. Переговоры затянулись на четыре часа, но усилиями переселенцев увенчались полным успехом. В тот же день все мужчины и женщины племени принесли магическую клятву служения, нарушение которой грозило смертью.

На следующий день все племя в полном составе снялось с последнего места своего пребывания и дружно отправилось вслед за несколькими проводниками из числа переселенцев. Несколькими часами позднее ворота отстроенной цитадели распахнулись и первые жильцы прошли на ее территорию. В новые дома заселились поразительно быстро, припоминая данные ранее инструкции. Мужчины, все поголовно ставшие воинами, получили в качестве аванса первые деньги и с гордостью вручили их своим женщинам. В цитадели имелась одна лавка, открыть которую не побоялся старый торговец со своими сыновьями. Второй этаж их дома был жилым, а на первом этаже разместилась сама лавка, в которой продавались продукты питания и разные хозяйственные мелочи. Все остальное можно было приобрести в городских лавках, поскольку щиты все поселения с этого времени сняли и ограничений на посещение для аборигенов не было.

С этого дня женщины занялись устройством домашнего хозяйства, а для мужчин началась воинская муштра, которой никто из них не ожидал. Первые же ростки протеста против жестких тренировок были сразу же задавлены на корню заявлением, что настоящий воин должен быть не только сильным, но и умелым. И под руководством инструкторов-переселенцев бывшие аборигены брали полосу препятствий, махали деревянными мечами и учились пользоваться некоторыми артефактами. Месяца через три их разбили на несколько отрядов, каждый из которых возглавил тот, кто уже проявил себя лидером в новых условиях. Через год круглосуточную вахту на башнях цитадели несли поочередно добросовестные, крепкие воины, каждый из которых гордился своим ремеслом.

Вскоре пришлось выстроить школу, в которой начали овладевать грамотой взрослые женщины и мужчины. Новые люди постепенно входили в лоно человеческой цивилизации. Надо сказать, что серокожие создания, напуганные встречей с аборигенами, на долгие годы затаились в дебрях гор, даже зонды-наблюдатели не замечали их поселений. Вероятно, когда-нибудь они научаться вести переговоры и выйдут к людям. А пока, в ожидании любого вражеского вторжения воины цитадели не теряли бдительности, неся свою почетную службу.

На далеких островах океана и дальнем побережье материка тихо и мирно жили два других племени, не проявляя никаких особенных наклонностей. Марсель Брайншторм время от времени наблюдал издалека с палубы своего флагмана их первые попытки создания плавучих средств, которые пока заканчивались неудачей. Переселенцы не пытались как-то влиять на развитие этих племен. Прогрессорство — это не то, что они считали необходимым в данном случае. У этих народов была возможность развиваться собственным путем.

Пятнадцать лет спустя

Ранним вечером Анна и Корвин стояли на холме, на который около двадцати лет назад впервые шагнули переселенцы из родного мира. Здесь же спустя три года встретились супруги, неожиданно разлученные внезапным закрытием перехода. Это были тяжелые три года и только их любовь и стремление быть рядом помогли им выстоять и найти способ прорваться через блокаду нового мира. Мироздание было милосердно к ним, они выдержали очередное испытание своей любви и доказали свое право на счастье.

Сумерки сгущались, загорались на фиолетовом небе серебряные звезды, а в городе, что привольно раскинулся у подножия холма, засверкали уличные фонари и пролился свет из окон домов. Мужчина и женщина стояли рядом, обнявшись, по колени в сизой траве и молчали. Это было уютное молчание двух людей, которым хорошо друг с другом. Чужой мир не страшил их, вместе они не боялись ничего.

Не так давно женился их приемный сын Эрик. Почти десять лет назад сыграли свадьбу Альфред Минкус и Лиона. В их семье уже подрастали две дочери и сын. Аборигены этого мира были пристроены к делу, их воинственные инстинкты оказались кстати, когда из них воспитали воинов. Сильные, крепкие, быстрые, они уже несколько раз отразили нашествие нечисти, неизвестно какими путями проникающей в этот мир. Воин — это профессия, воин должен воевать, как учитель — учить, а лекарь — лечить.

Будут еще разные события у людей нового мира и через них они будут постигать замысел Творца.

Конец

Оглавление

Испытание любовью. Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Пятнадцать лет спустя