Чужая сперма: Ахтырский дневник [Анатолий Иванович Стреляный] (epub) читать постранично
Книга в формате epub! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (54) »
Слова
Украïни
№ 56
Анатолий Стреляный
Чужая сперма
Ахтырский дневник
Freedom Letters
Сумы
2023
Здесь собраны мои заметки военного времени. Надо ли объяснять, что речь идёт о войне России против Украины, начавшейся 24 февраля 2022 года? Разумеется, я не сразу решился дать им название, которое может показаться не совсем «культурным». Но тот, кто дочитает до конца — а многие ведь оттуда и начинают, — убедится, что более точное название подобрать было невозможно.
2022
4 февраля. Гетманы и цари
Почему Украина не любила всех своих гетманов? Не потому ли, что они это разрешали или не могли запретить?
Почему Россия любила или хотя бы почитала своих царей и цариц? Не потому ли, что попробуй его/её не любить? Тем более что он/она не хухры-мухры, а помазанник/помазанница Божья.
Почему в Украине не было гетманов-женщин, а в России женщины-царицы были? Потому что гетманство не передавалось по наследству, а царствование передавалось.
Теперь понятно, почему в современной Украине немыслим президент с 20-летним стажем, а Россия без такого себя, кажется, не представляет?
19 февраля. Местоимения
Ахтырка. 50 километров до границы с Россией, солнечное утро. Очереди к банкоматам, заправкам и аптекам. В продмагах людей не больше, чем обычно. Звучат два местоимения: «наши» и «они».
24 февраля. Ясным днём
Через Поповку сегодня прошла колонна танков — люди насчитали более сто двадцати. Поповка — село прямо на границе с Россией. Там сейчас вырублено электричество. От Поповки до моего села примерно 30 километров. Видимо, как раз эта колонна прошла и через моё село куда-то вглубь страны. Куры шарахались от танков.
«Сначала шли белые танки, — пишут мне из Поповки, — потом зелёные, кроме того, БМП, САУ, «Уралы» с военными, всего наши насчитали свыше двухсот единиц техники. Последними шли медицинские машины. Один танк сломался недалеко от школы, его будто бы там и бросили. В Луговке оккупанты роют окопы».
Это то, что мне написали. А устно другой человек поделился своим впечатлением от русских солдат в машинах:
«Сидят оцепенелые, по сторонам не смотрят. Как зомби. Понятно: ребята не знают, чего ждать из-за каждого забора».
Весь день был солнечный, снег почти везде растаял.
25 февраля. Как на заказ
Около семи утра сел к компьютеру, минут через двадцать началась пальба справа — танковые орудия и танковые же пулемёты. То затихнет, то опять. Взрывы снарядов похожи на глухие тяжёлые вздохи.
Погода опять как на заказ. В окно со стороны стрельбы ломится солнце.
27 февраля. Близкородственные связи
До последних дней приглашение в гости означало, что тебя, как явишься, проведут в горницу, где усадят за стол.
Теперь моя давняя, не самая молодая подруга, чуточку шамкая, говорит: «Приходи, Толька, ко мне в погреб. Он у меня всем забит. Там и выпивка, и закуска, и постель, и свечки есть, чтобы было не очень темно».
При первых звуках войны — а это не только стрельба, но и грохот броне- и прочей техники, три колонны которой, а в каждой — от сотни и больше единиц, прошли через моё село — люди кинулись приспосабливать к новой жизни свои погреба, спуская в них всё то, чем заманивала меня моя подруга.
К ней я не пошёл, а пробрался в одно из соседних сёл к приятелю. Он фермер, в последние колхозные времена успел отличиться молодым агрономом. Село его русское. Местность здесь пограничная, украинские и русские сёла идут вперемешку. Гриша свой погреб тоже приспособил к новым обстоятельствам, но сидим мы пока не в нём, а в летней кухне возле печки.
Сидим, прислушиваясь к стрельбе вокруг и поглядывая — некуда правды деть — на погреб. Я пришёл со своим напитком, но от него Гриша отказался — выставил свой. «Если будем живы, то как-нибудь дойдёт очередь и до твоего творчества».
Погреб — кто не знает — это в наших местах объект, к возведению которого относятся почти так же серьёзно, как и дома. Над подземельем возвышается высокая кирпичная надстройка с тяжёлой дверью. Открыв её, по ступенькам спускаешься вниз. По существу, это семейное бомбоубежище, в чём сейчас убеждается молодёжь, а глубокие старики знают со своего военного детства.
На него, на это бомбоубежище, поглядывая, а к стрельбе прислушиваясь, мы и обсуждаем с Гришей животрепещущее: почему Запад отзывается на происходящее у нас в эти часы и минуты мягче, чем нам хотелось бы.
— Дак ведь мы для них чужие, — говорит Гриша. — Что русские, что украинцы. Наша война для них — драка между своими. Два в драку — третий в сраку.
Нам с ним такие драки не в новость. Мы знаем о них — конечно,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (54) »
Последние комментарии
2 часов 23 минут назад
6 часов 5 минут назад
6 часов 26 минут назад
7 часов 20 минут назад
10 часов 18 минут назад
10 часов 20 минут назад