Финансы Российской империи. Деньги и власть в политике России на национальных окраинах 1801-1917 [Екатерина Анатольевна Правилова] (pdf) читать онлайн

-  Финансы Российской империи. Деньги и власть в политике России на национальных окраинах 1801-1917  (и.с. Новые границы) 19.22 Мб, 451с. скачать: (pdf) - (pdf+fbd)  читать: (полностью) - (постранично) - Екатерина Анатольевна Правилова

Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ЕКАТЕРИНА
ПРАВИЛОВА

ФИНАНСЫ
ИМПЕРИИ
Д
НА

е н ь г и

и

в л а с т ь

НАЦИОНАЛЬНЫХ

б

п о л и т и к е

ОКРАИНАХ,

ношош издательство

Р

о с с и и

1 8 0 Ι - Ι 9 1 7

ЮОб

У Д К 9 4 ( 4 7 ) +336- і
Б Б К 6з.з( 2):65.26і

П68
СЕРИ Я «НОВЫ Е Г Р А Н И Ц Ы » И З Д А Е Т С Я С 2004 Г О Д А
И з д а т е л ь Евгений Пермяков

К о н с у л ь т а н т Алексей Миллер

П р о д ю с е р Андрей Курилкин

Д и з а й н Анатолий Гусев

Издан и е

о сущ ествл ен о при п о д д ерж к е

Американского

совета научны х сообщ еств

( A m erican C o u n c il

of

L e a r n e d S o cieties)

Р е д а к т о р Ирина Жданова

Прави

Π68

лова

Е А

Ф и н а н с ы и м п е р и и : Деньги и власть в политике России

на национальных окраинах, 1 8 0 1 -19 1 7
М.: Новое издательство, 2006. — 456 с. — (Н овые границы)
ISBN 5-98379-048-Х
Книга петербургского историка Екатерины П равиловой — яркий и интересны й ан а­
лиз развития финансовы х отнош ений центра и окраин Росси й ской империи X IX —
начала X X века. Как ф ункционировало ф и н ан совое хозяй ство м ногонационального
государства? Как правительство реш ало проблем ы распределения денег между о к р а и ­
нами? На каких осн овах строилась си стем а налогооблож ения? Как и когда р уб л ь стал
имперской денежной единицей? О тветы на эти и другие вопросы истории им перской
экономики и политики представлены на страниц ах настоящ ей книги.

УДК94(47)+зз6л
Б Б К 6з-з(2): 65.26і
ISBN 5-98379-048-Х

© Н овое издательство, 2005

Введение

К теме этого исследования меня привел интерес к двум разным «ис­
ториям» — экономической и истории империй. Обе представле­
ны богатыми историографическими традициями и научными шко­
лами, которые, как это часто случается в социальных науках,
существуют автономно и редко пересекаются. Историки-экономисты и исследователи национальной и региональной политики
в Российской империи отдельно изучают ключевые проблемы по­
литического и социального развития России накануне револю­
ции — экономическую отсталость и национализм. Попыток свя­
зать эти проблемы было немного.
Читателю, знакомому с историей строительства федератив­
ных отношений в современной России, едва ли нужно доказывать,
что деньги и власть в национальной и региональной политике
очень тесно связаны. Очевидно, что и в Российской империи эко­
номический фактор играл важнейшую роль в отношениях между
центром и окраинами, а «фактор империи» оказывал влияние на
формирование всех элементов экономической системы. Мое ис­
следование посвящено анализу взаимодействия этих двух факто­
ров — экономического и имперского. О бъект исследования —
имперское хозяйство, точнее, та его часть, которая связана с фи­
нансовым управлением.
Почему имперские финансы представляют собой особый
предмет исследования? Чем отличается экономическая политика
в империи и национальном государстве? Начнем с того, что Рос­
сийская империя, как и любая другая, характеризуется ярко выра­
женной асимметрией экономического и социального развития тер-

: 7 :

Введение

риторий. Власть российского императора распространялась на
регионы, чрезвычайно разнящиеся по ресурсному потенциалу,
уровню институционального развития, культуре хозяйства и фи­
нансового управления. Западные окраины — Царство Польское,
Финляндия, Западный край — к концу X IX века обгоняли неко­
торые центральные губернии по темпам индустриального разви­
тия и урбанизации. В то же время Сибирь, Дальний Восток, Север
оставались по большей части неосвоенными. Асимметрия эконо­
мического и социального развития диктовала необходимость фор­
мирования особой, регионально ориентированной финансовой
политики и ставила проблему выравнивания.
Многонациональность империи — второй фактор, обусло­
вивший специфику экономического развития и финансовой поли­
тики. Правительство вынуждено было принимать в расчет не толь­
ко национальные традиции управления, но даже, например,
«религиозный контекст» налогообложения. С другой стороны, ре­
гиональная и национальная экономическая специализация (меж­
этническое разделение труда, по терминологии Андреаса Каппелера'), а также распространение националистических концепций
способствовали возникновению идеологий экономического на­
ционализма и регионализма. К концу XIX — началу XX века фор­
мируется сеть национальных и региональных экономических со­
обществ, конкурирующих между собой, в том числе за влияние на
правительство2. В результате в финансовых мероприятиях пра­
вительства на окраинах нередко отражалось соперничество на­
циональных и региональных лобби. Таким образом, складыва­
ние финансовой системы империи можно рассматривать отчасти
как результат экономической конкуренции и взаимодействия раз­
ных национальных и региональных экономических сообществ.
Экономическая асимметрия и национально-культурная не­
однородность оказывали влияние на формирование институтов
административного и экономического управления. Асимметрич­
ная система власти — еще одна специфическая черта финансово­
го хозяйства империи. Управленческая централизация сочеталась
с вынужденной диффузией политической власти и полномочий по
распоряжению экономическими ресурсами. Одной из главных
задач правительства был поиск оптимальной для каждой окраины
и империи в целом модели властно-бюджетных отношений между

: 8

:

Введение

центром и регионами. Поэтому формы бюджетного управления
постоянно менялись под влиянием политической конъюнктуры,
обострения национальных противоречий, стремления сократить
затраты на управление.
Необходимость согласования различных целей имперской
политики ярче всего проявлялась в дилемме приоритетности
внешней экспансии или внутреннего развития. За приобретение
новых территорий и их удержание приходилось довольно дорого
платить: в дебете имперских финансов значились огромные воен­
ные расходы, затраты на охрану границ и формирование системы
управления. В то же время социальное и экономическое развитие
«ядра» — внутренних российских губерний — требовало значи­
тельных инвестиций. Геополитическое могущество империи, час­
то выражавшееся в квадратных верстах, контрастировало с раз­
реженностью власти и недостатком ресурсов во «внутренней»
России, ее социальной и экономической отсталостью. Российская
империя разделяла с большинством империй проблему выбора
между расширением границ и внутренним развитием. Эту пробле­
му предполагалось решить путем институциональной организации
экономического управления, рационального расчета и распреде­
ления средств между регионами и центром.
Цель моей работы состоит в том, чтобы показать, как отра­
зились особенности имперской системы (многонациональность,
асимметрия регионального развития и правовая гетерогенность, ак­
тивная внешняя политика и стремление к расширению) на функци­
онировании финансовой системы и, напротив, как финансовые им­
перативы влияли на цели и механизмы имперской политики. Мое
исследование — лишь шаг в направлении решения одного из важ­
нейших вопросов развития имперского хозяйства: являлся ли «фак­
тор империи» для России тормозом или катализатором развития.
Как ни парадоксально, проблема согласования геополи­
тических целей с внутренними задачами социального и экономи­
ческого развития, ставшая столь актуальной в связи с возникнове­
нием в начале XXI века «моды» на империи, применительно
к имперскому прошлому России практически не изучена. Несмот­
ря на то что Россия всегда привлекала внимание как пример от­
стающей «великой державы», существующие исследования (на­
пример, известные концепции Александра Гершенкрона, Теодора

: 9

:

Введение

фон Лауэ, Питера Гэтрелла, Пола Грегори*) обходят стороной этот
вопрос. Между тем он занимал российских политиков и экономис­
тов не меньше, чем их английских коллег, которые со времен А да­
ма Смита оспаривали преимущества политики завоевания новых
колоний.
В современной историографии колониальных империй Но­
вого времени проблема взаимосвязи имперской политики и эко­
номического роста обсуждается давно и интенсивно. Например,
Мартин Блинкхорн изучил роль «имперского мифа» в социальном
и экономическом развитии Испании и выдвинул гипотезу, что
именно сохранение колоний являлось одной из причин перифе­
рийного положения Испании в европейской экономической сис­
теме Нового времени. Блинкхорн предположил, что Испания вы­
играла бы, если бы в 1828 году потеряла все свои колонии (а не
только их основную часть — страны Латинской Америки). С о х ­
ранение остатков колониальных владений препятствовало инду­
стриализации и модернизации аграрного общества: национальная
буржуазия, пользуясь дешевыми рынками Кубы, не выработала
навыков конкурентного предпринимательства, сохранив черты аг­
рарно-аристократической корпорации, а воспоминания о былом
могуществе империи поддерживали в правительстве и обществе
тлеющую надежду реванша. Правительство, вместо того чтобы ин­
вестировать средства в индустриальное развитие, финансирова­
ло военные расходы, и его поддерживало общество, зараженное
имперской идеей4. Таким образом, эта идея являлась одним из фак­
торов периферийности, то есть экономической отсталости страны.
Аналогичные дебаты о позитивных и негативных послед­
ствиях имперской политики для внутреннего развития Великоб­
ритании — отнюдь не периферийной страны континента — будут
рассмотрены в начале второй части книги. Здесь лишь отмечу, что
заметное место в историографии занимает концепция, связавшая
закат Британской империи во второй половине XIX столетия с вли­
янием фактора «империи». Таким образом, противопоставление
имперской идеи и концепции внутреннего развития, социальных
реформ было распространено в политических дебатах и последу­
ющей историографии как великих держав, лидеров индустриали­
зации, например Британии и Франции, так и аутсайдеров — Ис­
пании и Португалии.

10

Введение

Влияние «фактора империи» может быть рассмотрено
и в более узких контекстах. Например, до сих пор остается неяс­
ным, каково было влияние многонациональности на процессы ин­
дустриализации и экономического развития таких государств, как
Россия и Австро-Венгрия. Известная концепция Эрнеста Геллнера, связавшего возникновение национализма в Европе с индустри­
альным развитием, подвергается сомнению исследователями эко­
номической истории Габсбургской империи. Так, Георги Ранки
пришел к выводу, что идея национальности иногда служила не
катализатором, а тормозом индустриализации, или, по словам
Ранки, вносила дисгармонию в экономическое развитие много­
национальных государств5. Экономический национализм и регио­
нализм российской буржуазии тоже рассматривается исследовате­
лями (Томасом Оуэном и Альфредом Рибером) как препятствие
для развития, в частности для формирования единого среднего
класса. В этом исследовании я коснусь лишь некоторых значи­
мых проявлений экономического национализма — в связи с обсуж­
дением финансовых отношений центра и периферии, что поможет
оценить влияние националистической идеологии на финансовую
политику в регионах.
Очерченные выше границы исследования могут показать­
ся чрезмерно широкими, а проблема — чересчур значительной.
Ясно, что мне пришлось ограничиться в выборе методологии, сю­
жетов и источников.
Первое ограничение — методологического характера. За­
метное место в историографии империй (прежде всего Британ­
ской) занимают работы, принадлежащие к особому направлению
историко-экономических исследований — клиометрике. Главный
акцент в работах этой школы сделан на количественные исследо­
вания, в частности на расчет прибылей и убытков имперского стро­
ительства. Как будет показано в дальнейшем, эти трудоемкие и не­
сомненно нужные расчеты все же не дают полноценного ответа
на вопросы, связанные с функционированием финансовой систе­
мы империи. Поэтому мне пришлось ограничиться лишь самыми
важными статистическими данными, почерпнутыми в основном
из вторичных источников.
К счастью, такие источники существуют. Пожалуй, един­
ственная работа о финансах Российской империи, которая по на­

: II

:

Введение

званию близка к одному из направлений моего исследования, была
опубликована в конце XIX века. Николай Петрович Яснопольский
собрал и систематизировал бюджетные данные, почерпнутые им
из отчетов Государственного контроля и казначейства, из других
источников, и издал двухтомный труд «О географическом рас­
пределении государственных доходов и расходов России» (Киев,
1890-1897), с приложением статистических таблиц, картограмм
и диаграмм. Публикация Яснопольского послужила толчком к об­
суждению вопроса о «цене» империи и о справедливости распре­
деления бремени имперских расходов между центром и окраина­
ми. Многими оспаривалась правомерность использования данных
бюджета для анализа реальной обремененности населения. С дру­
гой стороны, опубликованные Яснопольским данные стали осно­
ванием для полностью противоположных заключений (об этом
подробнее в главе 9). Возможно, имеет смысл пересмотреть или,
точнее, пересчитать географическое распределение расходов и до­
ходов. Но это не входит в мою задачу. Книга Яснопольского важна
для меня как источник, которым пользовались его современни­
ки и который давал материал для дебатов о финансовой полити­
ке империи.
Рассматривая отдельные эпизоды обсуждения проблем фи­
нансового взаимодействия с окраинами, я попыталась проследить,
как и когда российские бюрократы и общественные деятели ста­
ли думать, писать и говорить об империи как о хозяйстве. Как по­
явилась идея обремененности и опасения «надрыва», как нацио­
налистический дискурс влиял на принятие решений в области
экономики, и наоборот.
Особенно полезным в анализе финансовых отношений
между центром и периферией представляется мне институцио­
нальный подход. Правительство империи, сталкиваясь с пробле­
мами роста издержек на управление окраинами, угрозой утраты
власти (в силу центробежных тенденций, реального или мнимого
национального вызова) и проблемами соперничества (также
реального или вымышленного) с другими империями, постоянно
находилось в поиске оптимальных и безопасных механизмов по­
лучения дохода и финансового взаимодействия с территориями.
Институционализация финансовых отношений между центром
и периферией — одна из главных сюжетных линий в книге.

1 2

:

Введение

Следующее, тематическое ограничение моего исследования
связано с тем, что в книге пойдет речь только о государственных фи­
нансах: развитие частных и акционерных финансовых институ­
тов, например деятельность российских банков на окраинах, а так­
же муниципальные финансы остаются за пределами моего анализа.
Кроме того, в сфере государственных финансов меня прежде всего
интересуют вопросы формирования бюджета, бюджетных связей
между центром и окраинами, проблемы равномерного распределе­
ния доходов и расходов, налоговой политики, денежного обраще­
ния и региональных займов. Этот принцип определил структуру
книги. Выбор этих сюжетов не обусловлен убеждением, что, ска­
жем, тарифная политика или торговые отношения не являлись
существенными элементами имперской экономики. Напротив,
именно потому, что эти сюжеты заслуживают особого внимания
и отдельного исследования, они не вошли в книгу.
Наконец, для анализа указанных выше проблем я выбра­
ла лишь ряд регионов: Царство Польское, Великое княжество Фин­
ляндское, Закавказье и Туркестан. Почему эти регионы, а не При­
балтика или Бессарабия, Сибирь или Дальний Восток? Во-первых,
избранные сюжеты дают идеальную возможность рассмотреть
разные модели построения финансовых отношений между импе­
рией и окраинами. Каждый из этих регионов представляет уни­
кальную эволюцию принципов, определявших его связи с центром.
Польша и Финляндия — примеры наиболее «европеизированных»
окраин. Их финансовое законодательство и структура экономики
складывались под сильным влиянием взаимодействия с Запад­
ной Европой. В разные периоды своего существования в составе
империи Польша и Финляндия обладали правами финансовой
автономии. Закавказье и Туркестан, напротив, рассматривались
правительством как колонии. Отсюда — особые принципы эко­
номической политики, которые определялись и ориенталистскими концепциями, и колониальным опытом других империй.
Вместе с тем эти четыре окраины, различные в культурном, поли­
тическом и экономическом отношениях, должны были, по идее
правительства, быть интегрированы в единую экономическую сис­
тему империи. Выбранные мной в качестве объектов исследования
«случаи» характерны тем, что они демонстрируют переплетение
проблем экономических и национальных отношений, а также

: 13

:

Введение

характеризуют процессы сложной интеграции в систему финансов
империи тех регионов, которые были подвержены сильному влия­
нию внешних (зарубежных) тенденций финансового развития
и имели особую культуру и традиции финансового управления.
Второе обстоятельство, предопределившее выбор именно
этих окраин, связано со степенью изученности экономической по­
литики в различных регионах империи и наличием источников.
Читатель, вероятно, обратит внимание на то, что проблемы финан­
совой политики на окраинах освещены в книге неравномерно:
польские сюжеты значительно «перевешивают» прочие. Вопросы
финансовой политики в Польше — бюджетных связей, налогооб­
ложения, введения российского рубля в денежное обращение,
а также политики по отношению к Польскому банку и внешним
займам Царства Польского — до сих пор являлись предметом лишь
единичных работ, в основном польских историков первой полови­
ны XX века6. Исключение составляет монография Л. А. Обушенковой, посвященная главным образом внутреннему экономическо­
му развитию Царства Польского в период 1815-1830 годов7. Меня
же интересует прежде всего не собственно история польских (фин­
ляндских etc.) финансов, а их связь с российской финансовой сис­
темой. Опираясь в основном на документы Министерства финан­
сов Российской империи, а также других правительственных
учреждений (территориальных комитетов — Комитета по делам
Царства Польского, Кавказского комитета, Статс-секретаря Вели­
кого княжества Финляндского; Комитета и Совета министров, Государственного совета и др.) я постаралась представить «взгляд из
Петербурга» на проблемы польских (финляндских etc.) финансов.
В ходе работы над книгой местные источники почти не использо­
вались. Исключение составляют документы Архива древних актов
в Варшаве, куда были переданы хранившиеся в Ленинграде доку­
менты ряда фондов.
Наличие в фондах Министерства финансов и других учреж­
дений комплекса материалов по определенным вопросам финан­
совой политики на окраинах является весьма красноречивым сви­
детельством интереса правительства к конкретным региональным
проблемам. Для сравнения: обсуждение проблем финансового уп­
равления в Прибалтике или Бессарабии практически никак не от­
разилось в материалах Министерства финансов. Рискну предполо-

ч

Введение

жить, что эти вопросы были на периферии внимания ведомства
и региональных администраций. Напротив, в фондах министер­
ства представлен целый комплекс документов, касающихся орга­
низации финансового управления Закавказским краем с ιδ ο ι года.
Эти документы, ранее не привлекавшиеся исследователями, соста­
вили основу для анализа развития бюджетных связей между регио­
ном и Государственным казначейством, связей, особенно интерес­
ных с точки зрения зависимости процессов административной
и финансовой централизации, деконцентрации и т.д. Не уступают
им по значимости и вопросы налогообложения в крае. Налого­
вые реформы в Закавказье частично освещены в исторической ли­
тературе, преимущественно 1960-1980-х годов. Но в силу того, что
советская историография строилась по строго территориальному
принципу («республиканская» историография экономического
развития Армении, Грузии и т.д.), эти сюжеты выпадали из обще­
го контекста налоговой политики империи на окраинах8.
То же можно сказать и о проблемах налогообложения и фи­
нансовой политики в Средней Азии9. Рассмотрение этих проблем
было замкнуто в сугубо территориальных рамках, несмотря на то
что экономическая политика правительства в этом регионе и осо­
бенно сюжеты, связанные с развитием хлопководства, являлись
одной из наиболее популярных тем советской историографии
среднеазиатских республик. В последние годы проблемы эконо­
мической и финансовой политики в Туркестане стали привлекать
все большее внимание исследователей. Из новых работ следует
прежде всего выделить публикации Мюриэл Джоффе, С. Абаши­
на и Н. Хотамова10.
Экономические отношения между Финляндией и Россией
из всех рассматриваемых мной сюжетов имеют, наверное, самую
богатую историографию. Особенно внимание исследователей прив­
лекали вопросы денежной политики, торговых связей и таможен­
ного регулирования, железнодорожного строительства. Поэтому
в данной работе главный акцент будет сделан на проблемы бюджет­
ных отношений между империей и Великим княжеством, а также на
проблемы участия Финляндии в общеимперских расходах".
Почти в каждой главе книги читатель найдет сравнитель­
ный анализ решения рассматриваемых проблем правительства­
ми других империй и национальных государств. Методология

:

15

:

Вв е д е н и е

сравнительного анализа довольно часто и плодотворно исполь­
зуется в исследованиях империй, причем наиболее распространен­
ным является сопоставление России с Австро-Венгрией и Османс­
кой империей, то есть с империями-современниками и соседями'2.
В нашем случае — в исследовании экономики России как импе­
рии — в ряд объектов сравнительного анализа целесообразно
включить также и империи, типологически отличающиеся от Рос­
сии, — колониальные системы Британии и Франции. Основанием
для такого сравнения может служить, во-первых, то, что Россия об­
ладала характеристиками, свойственными как континентальным,
так и колониальным империям, или, по словам Доминика Ливена,
представляла собой «гибрид» этих двух типов” . Во-вторых, совре­
менники и участники описываемых событий и процессов — чинов­
ники, политические деятели и писатели как в центре, так и на
окраинах Российской империи — часто прибегали к такого рода
сравнениям. Так, колониальный опыт Британии и Франции ана­
лизировался при подготовке правительственных мероприятий
в Закавказье и Средней Азии. Эти два региона изначально позици­
онировались именно как объекты колониальной политики. Со вре­
менем Закавказье стало реже появляться в рамках колониально­
го дискурса'4, но за Туркестаном понятие «колония» закрепилось.
Сравнение Туркестана с заморскими территориями колониальных
империй, например с Британской Индией, было довольно устой­
чивым штампом и в произведениях «официального жанра» (про­
ектах, записках чиновников), и в сочинениях публицистов и иссле­
дователей'5. В то же время Польша и Украина часто сравнивались
с периферийными территориями континентальных империй, на­
пример Австро-Венгрии, поскольку границы России и Габсбургской
империи разделяли этнические общности — поляков и украинцев.
С другой стороны, в позитивном опыте некоторых «альянсов» на­
циональные деятели российских окраин искали образцы для по­
строения отношений с российской властью. Например, польские
экономисты ориентировались на опыт Шотландии, видя в ней об­
разец процветающей периферии1''.
Компаративный анализ — разумеется, в определенных гра­
ницах — имеет большое значение для понимания специфики эко­
номических отношений центра и периферии в разных имперских
государствах. Смысл сравнения состоит не только и не столько

l6

Введение

в том, чтобы сопоставить внешне похожие институциональные мо­
дели, а, скорее, в анализе ситуаций и методов решения сходных
проблем экономической политики, с которыми сталкивались пра­
вительства империй. Это поможет вписать эволюцию российских
имперских финансов в общий контекст развития систем финан­
совых отношений между центром и периферией государств разно­
го уровня экономического развития, национального состава, госу­
дарственного устройства и форм правления.
И последняя, пожалуй, самая важная часть предисловия. Я чрез­
вычайно благодарна всем друзьям и коллегам за помощь, подде­
ржку и критику. Первым, кто поддержал мою идею заняться иссле­
дованием имперских финансов, был мой учитель Б. В. Ананьич. Он
же познакомил меня с организаторами и участниками проекта по
изучению истории России в региональной перспективе —
А.В. Ремневым, П.И. Савельевым и Джейн Бурбанк. С 1997 года
мне посчастливилось участвовать в целом ряде семинаров,
посвященных истории Российской империи, что дало мне воз­
можность сотрудничать с Марком фон Хагеном, В.О. Бобровни­
ковым, Полом Вертом, Л.Е. Горизонтовым, С.И. Каспэ, Е.И. Кэмп­
бэлл, И.Н. Н овиковой, Чарльзом Стайнведелем, Виллардом
Сандерлендом, Н.Ф. Тагировой и другими замечательными ис­
следователями.
Благодарю коллег из Санкт-Петербургского института ис­
тории РАН Е.В. Анисимова, Р.Ш. Ганелина, Б.Б. Дубенцова,
Б.И. Колоницкого, В.А. Нардову, В.М. Панеяха, В.Н. Плешкова,
А.А. Фурсенко, В.Г. Чернуху, А.Н. Цамутали и многих других за со­
веты и поддержку; С.Г. Беляева и С.К. Лебедева — за полезную кри­
тику и замечания. Очень важным было для меня общение с кол­
легами из Европейского университета в Санкт-Петербурге, прежде
всего В.В. Волковым и В.Я. Гельманом, подсказавшим замечатель­
ные идеи.
Работа над проектом стала возможна благодаря финансовой
поддержке фондов American Council of Learned Societies и Фонда под­
держки отечественной науки. Грант фонда Fulbright (программа
Fulbright-Kennan) в 2003-2004 годах дал мне возможность рабо­
тать над рукописью и общаться с коллегами в Институте Дж. Кеннана в Вашингтоне (Kennan Institute for Advanced Russian Studies).

: 17

:

Введение

Я очень признательна за содействие сотрудникам института, осо­
бенно Маргарэт Пэксон и директору института Блэру Рублу.
Особо признательна первым читателям отдельных фраг­
ментов и всего текста рукописи — редактору журнала Ab Imperio
A.M. Семенову, чьи замечания к опубликованной в журнале статье
оказались для меня очень полезными, А.И. Миллеру, М.Д. Долбилову, Б.Б. Дубенцову, В.В. Лапину и И.А. Христофорову.
И наконец, я бесконечно благодарна моим родителям
Н.В. Правиловой и А.М. Правилову за поддержку, понимание
и терпение.

ЦЕНТР И ОКРАИНЫ
В ИМПЕРСКОМ
БЮДЖЕТЕ

i. Бюджеты империй
и основные модели финансовых отношений
центра и периферии

Государственный бюджет является ценнейшим источником для
исследования проблем политической, социальной и экономиче­
ской истории. Цифры бюджетных статей отражают цели и приори­
теты государственной власти и бюрократии. Система и технология
бюджетного планирования тоже говорит о многом: о бю рокра­
тической культуре и методах администрирования, разделении
управленческих функций между органами власти и ведомствами.
В распределении средств и технологии формирования общегосу­
дарственного и местных бюджетов проявляется специфика отно­
шений между центром и частями государства. Поэтому принято го­
ворить об особенностях бюджетов унитарных и федеративных,
централизованных и децентрализованных государств.
Бюджет империи — как типа государства с определенной
системой отношений между государственным целым и территория­
ми — тоже нуждается в особой характеристике. Как формировал­
ся имперский бюджет? Каково было участие регионов/окраин/ко­
лоний в создании единого бюджета империи? Как отражались
политико-административный статус и общие принципы экономи­
ческой и национальной политики на бюджетных взаимоотноше­
ниях центра и периферии? Какие модели бюджетных отношений
использовались в колониальных и континентальных империях
и в чем главное отличие этих моделей от бюджетных территори­
альных систем национальных государств? Эти вопросы рассматри­
ваются в довольно многочисленных исследованиях, посвященных
финансовой истории империй — Великобритании, Франции, Пор­
тугалии, Австро-Венгрии и других. Опираясь на эти исследования,

2 1

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

выделим общие черты и принципы функционирования бюджетов
многонациональных государств, чтобы сравнить их с бюджетны­
ми отношениями между центром и окраинами Российской империи.
Система финансовых связей между колониями и метро­
полиями в раннее Новое время определялась в рамках частнопра­
вовых отношений. Колонии не являлись субъектами публичного
права: в качестве подданных метрополии выступали колониаль­
ные компании. Как правило, администрация компании осуществ­
ляла функции правительства в той области, которой владела,
а финансы компании составляли колониальный бюджет, опреде­
ленные суммы которого поступали в личную казну монарха. Но
к середине XVIII века привилегированный статус колониальных
компаний был упразднен, колонии перестали рассматриваться как
частная собственность. Меркантилизм в экономической политике
диктовал принцип: колонии созданы метрополией и для метро­
полии. Следовательно, финансовая автономия компаний стала
неуместна. Поэтому к началу XIX века бюджеты большинства ко­
лоний были поставлены под контроль казначейств государств-метрополий. Впрочем, не только объем автономии и степень бюджет­
ной централизации были специфичны для каждой колониальной
имперской системы — большинство империй использовало не од­
ну, а несколько различных моделей бюджетно-финансовых от­
ношений с колониями.
Для многих империй X IX века образцом построения эко­
номико-административной системы являлась Британская им­
перия. Колониальные владения Британии обладали разными по­
литическими статусами. Так называемые королевские колонии
находились в полной зависимости от британского правительства.
Они не располагали собственными представительными учрежде­
ниями, а их администрации формировались и функционировали
под контролем из Лондона. Представители имперского казначей­
ства в колониях готовили росписи, которые затем рассматривались
колониальными финансовыми службами, губернатором, а затем
посылались в Лондон, в Казначейство. Только затем проект роспи­
си докладывался парламенту.
Вторую категорию составляли колонии, обладавшие пред­
ставительными учреждениями, но не имевшие так называемого
«ответственного правительства». Администрация этих колоний

2

2

:

i.

Б ю д ж е т ы

и м п е р и й

функционировала под контролем британских ведомств, и Л он­
дон имел право вето на законодательные акты, издававшиеся мест­
ным представительным органом. Бюджетная самостоятель­
ность этих владений так же, как и королевских колоний, была
незначительна.
Колонии третьей категории отличались полным само­
управлением: имели представительный орган и ответственное
министерство. Монархия сохраняла право вето на принятые за­
конодательными учреждениями законы, но не контролировала
действия местных администраций1.
В Лондоне вопросы финансовых отношений с колониями
курировались двумя, зачастую конкурирующими и конфликтую­
щими учреждениями: Казначейством и Колониальным управле­
нием (Colonial Office). Аудит бюджета всех колоний, по закону,
оставался в компетенции Казначейства. Оно в свою очередь деле­
гировало эту функцию Колониальному управлению в тех случаях,
когда речь шла о расходовании местных средств, и имперские фи­
нансы не были напрямую задействованы. Ежегодный отчет требо­
вался только по суммам, предназначавшимся на текущие расхо­
ды (жалованье губернатору, пароходство, почтовая служба и т.п.).
Прямой казначейский контроль был ограничен только вопросами,
касавшимися имперских расходов".
После 1870 года отношения между лондонским Казначей­
ством и Колониальным управлением, с одной стороны, и коло­
ниями — с другой, были пересмотрены. Самоуправляющиеся ко­
лонии и их ответственные правительства получили полную
бюджетную независимость и свободу от опеки и контроля Казна­
чейства. Это предполагало абсолютную самодостаточность в фи­
нансовом отношении. С 1870 года доминионы были почти исклю­
чены из сферы внимания имперского финансового ведомства. Если
им требовались деньги, они были вынуждены прибегать к зай­
мам на открытом рынке3.
Две другие категории колоний (без ответственного минис­
терства и королевские) сохранили зависимый от метрополии ста­
тус. Большинство из них испытывали недостаток во внутренних
доходах, но не имели возможности самостоятельно выступать на
международном рынке капиталов. Они часто нуждались в импер­
ских субсидиях просто для того, чтобы сбалансировать бюджет

23

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

и обеспечить колониальную администрацию. Но любая помощь
со стороны Лондона — в виде грантов или гарантии займов — со­
провождалась контролем Казначейства и Колониального управ­
ления над состоянием финансов колонии.
Общей тенденцией развития отношений между колониями
и империй было постепенное увеличение бюджетных прав и поощ­
рение политики самоокупаемости. Казначейство старалось играть
как можно меньшую роль в делах колониальной экономики и да­
же сознательно избегало контактов с колониальными админист­
рациями, за исключением проведения аудита или консультаций.
Колониальное управление, особенно в годы министерства Дж о­
зефа Чемберлена (1895-1903), напротив, рассматривало умерен­
ную поддержку финансового развития колоний как часть своей
задачи. Оно добилось расширения возможностей получения коло­
ниальными администрациями внешних займов, а также увеличе­
ния британских правительственных инвестиций в проекты, свя­
занные с развитием коммуникаций и других служб в колониях.
Это, впрочем, не вело к усилению финансового надзора со сторо­
ны Лондона. Напротив, финансовая самостоятельность рассмат­
ривалась как одна из основных целей политики Колониального
управления. Экономическое развитие колоний, по мнению Чем­
берлена, должно было обеспечить в будущем их полную финан­
совую самодостаточность и избавить британскую казну от бреме­
ни имперских издержек4.
Модель взаимоотношений между Британией и ее колония­
ми стала для ряда колониальных держав образцом для подра­
жания, символом соединения экономической эффективности
с либерализацией имперской политики. Так, финансовый кризис
в Португалии в середине 1860-х годов послужил поводом для ре­
ализации программы децентрализации колониальной системы.
Реформа 1869 года была основана на заимствованной из английс­
кой практики идее, что автономные процветающие колониальные
сообщества более прибыльны, чем зависимые и состоящие на бюд­
жете метрополии. Эта административно-финансовая реформа не
была доведена до конца, и к идее реформы колониальной бюджет­
ной системы вернулись уже накануне Первой мировой войны. Кон­
цепция реформы 1914 года была основана на принципе: политиче­
ская децентрализация должна быть пропорциональна способности

24

i.

Б ю д ж е т ы

и м п е р и й

колонии сбалансировать свои расходы. Ранее связанные в единый
пул, теперь бюджеты колоний были строго обособлены, и каж­
дая колония была наделена определенной долей финансовой авто­
номии и правом заключать займы от своего имени. Трансферты
средств между колониями для покрытия бюджетного дефицита
значительно сократились. Реформы финансового управления,
в результате которых колонии Португалии были переведены на
частичное «самофинансирование», позволили уменьшить издерж­
ки казны на поддержание ряда убыточных колоний: если до рефор­
мы 3 - 5 % общих правительственных расходов приходилось на ко­
лонии, то после реформы эти расходы сократились до ι - 2 % 5.
Бюджетные отношения между Францией и ее колониями
прошли долгую эволюцию, которая в общих чертах отражала
основные тенденции изменения внутренней административной
системы метрополии. Режим отношений между метрополией
и колониями изменялся от полной централизации, аналогичной
отнош ениям с департаментами внутри страны (в 17 9 2 -17 9 9 ,
1 8 1 4 - 1 8 2 5 ,1 8 4 1 - 1 8 5 4 годах), до довольно широкой самостоя­
тельности (с 1854 года)'1. Принципы бюджетной автономии, уста­
новленные в 1854 году, являлись базисом для дальнейшего раз­
вития законодательства о финансовых отношениях с колониями и
протекторатами до 1900 года. Все доходы колоний были предо­
ставлены им в собственное распоряжение, точнее — в распоряже­
ние губернатора и генерального совета, аналогичного генеральным
советам департаментов. Внешне организация и статус органов фи­
нансового управления соответствовали общей для департамен­
тов схеме. Но в отличие от бюджетов департаментов, одобрявших­
ся декретом центрального правительства, бюджеты колоний
вступали в действие после утверждения их губернатором. Гене­
ральные советы колоний имели возможность самостоятельно
устанавливать налоги, а для департаментов максимум местных на­
логов устанавливался законом. В то же время полномочия коло­
ниальных советов были сокращены в пользу губернатора, кото­
рый, например, мог изменить структуру факультативных расходов.
Таким образом, правительства колониальных империй
использовали разнообразные модели финансовых отношений с за­
морскими территориями — от довольно строгого контроля до не­
зависимости. Финансовая самостоятельность могла быть предо­

: 25

:

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

ставлена как колониям с представительными институтами (в та­
ком случае можно говорить о финансовой децентрализации), так
и колониям, управлявшимся губернаторами, которые назначались
из центра. Также варьировался и режим управления: в некоторых
случаях колонии сохраняли особенные системы налогообложения
и финансовой администрации, в других случаях, как во француз­
ских колониях, налогообложение и финансовое управление бы ­
ли унифицированы по образцу метрополии.
В целом колониальные империи во все времена отличались
известной степенью вынужденной деконцентрации или децентра­
лизации: единый колониальный бюджет всегда представлял собой
нечто очень условное из-за территориальной удаленности коло­
ний от метрополии. Континентальные империи, напротив, могли
создавать консолидированные бюджеты. Впрочем, модели взаи­
моотношений между центром и периферией и между регионами
определялись не только географическим фактором. Бюджетные
системы континентальных государств так же, как и колониальных
империй, представляли значительное разнообразие.
Финансовые отношения между Австрией и Венгрией до об­
разования Австро-Венгерской империи в 1867 году основывались
на принципе династического единства, или единого подданства,
что формально подразумевало право монарха претендовать на
часть доходов земель. Права монархии в области финансов вклю­
чали определение принципов торговой политики и тарифов, а так­
же косвенное налогообложение. Парламенты земель были об я ­
заны вотировать перечисление так называемой контрибуции
в австрийскую казну. В 1724 году размер контрибуции был уста­
новлен и для Венгрии. Вследствие попыток короны, с одной сторо­
ны, увеличить размер взноса одного из самых значительных вла­
дений и, с другой — попыток венгерского парламента отказаться
от взноса, контрибуции Венгрии являлись одним из поводов для
политических конфликтов.
Переход Габсбургской империи в 1867 году к системе поли­
тического дуализма Австрии и Венгрии изменил принципы эко­
номических отношений между двумя странами. Обе обладали
собственным бюджетом и имели право на формирование своих ис­
точников доходов. Вместе с тем Компромисс 1867 года закрепил
ряд вопросов экономической политики в категории «общих дел».

: 26

:

i.

Б ю д ж е т ы

и м п е р и й

Должны были решаться совместно проблемы государственного
долга, бюджета, денежной системы и таможенного регулирования.
Кроме того, акт 1867 года установил механизм распределения об­
щеимперских доходов между двумя частями империи. Размер так
называемой квоты — доли участия Австрии и Венгрии в общих рас­
ходах — подлежал регулярному пересмотру и определялся в за­
висимости от численности населения и его платежеспособности.
В свою очередь бюджеты Австрии и Венгрии формировались за
счет поступлений из бюджетов провинций, входящих в их состав.
Таким образом, имперский бюджет основывался на некотором по­
добии федеративных отношений и являлся предметом политиче­
ских негоциаций и компромиссов.
Особый и, на мой взгляд, весьма интересный пример раз­
вития бюджетно-финансовых отношений представляет случай Ир­
ландии. В X VII—XVIII веках в области финансовых отношений по­
зиция Ирландии по отношению к британской короне в общих
чертах была схожа с положением Венгрии по отношению к Габс­
бургам. Ирландский бюджет существовал отдельно и формально
находился в ведении парламента, хотя фактически доходы страны
были собственностью британской короны. Лишь во второй поло­
вине XVIII века ирландскому парламенту удалось добиться сохра­
нения остатка доходов дляиспользования на местные нужды; до
этого все суммы, поступавшие в бюджет, перечислялись в коро­
левскую казну. Зависимое положение Ирландии по отношению
к Британии обязывало ее вносить определенную контрибуцию
в общеимперские издержки. Ирландия участвовала в расходах
Британии двумя путями; обеспечением военных и морских рас­
ходов, а также выплатой пенсионов гражданским и военным слу­
жащим и французским протестантам7.
После подавления ирландского восстания 1798 года зако­
нодательные системы стран были объединены — Ирландия лиши­
лась своего парламента и, следовательно, политического и адми­
нистративного самоуправления. Между тем бюджеты Британии
и Ирландии продолжали существовать обособленно друг от друга.
Согласно подписанному в 1801 году Союзному акту, каждая сторо­
на отвечала за погашение своего прежнего долга, но в дальней­
шем все займы должны были составлять предмет общих долговых
обязательств. В течение следующих 20 лет гражданские и военные

27

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

ординарные расходы Соединенного Королевства должны были
покрываться совместно в пропорции 15:2; это означало, что 88,24%
расходов падали на Британию, а оставшиеся 11,76% — на ирлан­
дский бюджет*. В течение этого срока парламенту предстояло
решить, могут ли общие расходы погашаться за счет общего для
обеих стран налога, или казначейства стран будут продолжать вып­
лачивать определенный договором взнос. Ирландские доходы по­
ступали в отдельный бюджет, откуда в первую очередь расходо­
вались средства на погашение долга, затем — на общие с Британией
расходы, а остаток средств мог быть направлен на местные нуж­
ды и на формирование резервного фонда (в сумме не больше 5 млн.
фунтов стерлингов)'\
Эти условия бюджетных отношений основывались на бла­
гоприятном сценарии, в надежде на скорое окончание войны. Но
огромные военные расходы империи разрушили эти расчеты: на­
логовые поступления были недостаточны для покрытия все время
возраставшей доли Ирландии в британских военных расходах, и ей
пришлось брать новые займы. Новые долги обеих стран не были
консолидированы, они прибавлялись к сумме прежних долгов10.
В результате за период с 1801 по 1817 год государственный долг Ир­
ландии вырос в четыре раза. Ирландия была поставлена на грань
банкротства и оказалась не в состоянии выполнять оговоренные
условия. Единственным выходом из сложившейся ситуации, по
мнению правительства и парламента, было объединение бюдже­
тов. Таким образом, можно сказать, что Ирландия разорилась изза войн Британии, что в свою очередь послужило поводом для ее
инкорпорации в финансовую систему королевства.
С января 1817 года доходы Ирландии и Британии начали
поступать в единый консолидированный бюджет Соединенного
Королевства. Долги двух бюджетов были также объединены. На­
селение Ирландии было освобождено от уплаты ряда налогов,
в том числе подоходного. В итоге соотношение взносов Британии
и Ирландии в консолидированный бюджет составило 15:1 (вмес­
то 15:2, предусмотренного в 1801 году). Действовавший в следую­
щие несколько лет по отношению к Ирландии либеральный
финансовый режим'1позволил ей понемногу оправиться от после­
дствий войны. Но голод 1846-1847 годов не дал возможности вос­
пользоваться результатами этой политики.

28

i.

Б ю д ж е т ы

и м п е р и й

Случай Ирландии интересен тем, что политическое объеди­
нение в ι8 ο ι году не подразумевало объединения финансовых сис­
тем, и если бы не грозившее Ирландии банкротство, возможно,
система двух бюджетов при одном парламенте просуществовала бы
еще в течение некоторого времени. Кроме того, объединение бюд­
жетов не предполагало унификации налоговых систем: постепен­
ное введение аналогичных британским налогов и сборов началось
в Ирландии только после 1853 года, с установлением подоходного
налога1*, таможенное же объединение произошло лишь в 1824 году,
а отдельные валюты продолжали существовать до 1826 года.
Экономические отношения между Ирландией и Британи­
ей рассматривались и рассматриваются отчасти в свете националь­
ного конфликта. Национальные противоречия в неконгруэнтных
государственных образованиях придавали большое значение вы­
бору модели финансово-бюджетных взаимоотношений, особенно
в континентальных империях, таких, как Австро-Венгрия и Гер­
мания, или в многонациональных государствах, таких, как союз
Британии и Ирландии.
Третий тип бюджетно-финансовых отношений характерен
для децентрализованных государственных союзов: Норвегии
и Швеции, Голландии и Люксембурга, Швейцарии. Эти союзы бы­
ли основаны на соглашениях о совместном участии в государствен­
ных расходах и совместном принятии решений по вопросам эко­
номической политики.
Таким образом, бюджетные отношения в колониальных
и континентальных империях и в государственных союзах пред­
ставляют огромное разнообразие моделей, эволюционировавших
под влиянием множества факторов. Доля финансовой самостоя­
тельности и режим управления определялись статусом колонии
или региона в политической системе империи, а также общим трен­
дом внутренней административной политики метрополии. Анти­
колониальные настроения в обществе заставляли правительство
делать шаги в направлении политической децентрализации. Поли­
тическая же автономия была невозможна без финансовой, поэто­
му децентрализация или, напротив, централизация неизменно от­
ражалась в цифрах и форме бюджетных статей.
Другим важным фактором была собственно экономическая
целесообразность. Хотя многие колонии «содержались» ради их

: 29 :

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

символического значения (сохранения статуса «колониальной им­
перии»), переплачивать за этот символический капитал метро­
полии не хотели. Поэтому перевод на самоокупаемость через де­
централизацию зачастую был единственным выходом: он снимал
с империи бремя лишних расходов, перекладывая тем самым за­
боту о балансировании бюджета и взимании налогов на плечи и со­
весть местных правителей и элит. В этом случае уместно обратить­
ся к экономической институциональной теории Дугласа Норта,
связавшего эволюцию государственных институтов со стремлени­
ем к сокращению трансакционных издержек4. Децентрализован­
ная структура оказывалась удобной, поскольку сокращала издерж­
ки на трансакции (коммуникацию, перевод денег, контроль за их
использованием и т.д.) и оптимизировала принятие решений по
вопросам экономической политики.
Имеет значение и фактор идеологии. В тех случаях, когда
империя и регионы (колонии) уже находились в тесных эконо­
мических отношениях взаимозависимости, централизация финан­
совых полномочий оказывалась излишней и ненужной для укреп­
ления авторитета центра. Когда, напротив, экономические связи
с территориями были слабы, финансовый контроль служил спо­
собом демонстрации власти — способом самым простым и надеж­
ным (например, внезапная ревизия). С другой стороны, этим
властным и финансовым капиталом можно было вовремя поде­
литься, предоставив часть полномочий назначаемому чиновнику,
представителю местной элиты. (Забегая немного вперед, отмечу,
что сказанное в последних строчках в большей степени относит­
ся к порядку отношений, наблюдаемых в Оттоманской империи,
а также в России на «колониальных окраинах» — в Закавказье
и Средней Азии.)
Для окраин/регионов/колоний бюджетная децентрали­
зация открывала возможности самостоятельного поиска опти­
мальной экономической политики. Самостоятельность в распоря­
жении ресурсами территории имела огромное символическое
значение. С другой стороны, экономическая автономия зачастую
лишала спасительной поддержки из центра, вынуждая отсталую
периферию выкарабкиваться из кризиса своими силами. По сло­
вам Дэвида Гуда, даже теоретики экономической науки затрудня­
ются ответить на вопрос об экономических последствиях автоно-

: 30 :

i.

Б ю д ж е т ы

и м п е р и й

мизации и централизации'4. Можно привести ряд примеров, д о ­
казывающих, что экономическая автономия способствует разви­
тию. Так, нам уже известен опыт финансовой децентрализации ко­
лониального управления Британской империи и последовавших
ее примеру Португалии и Франции. Майкл Хечтер абсолютно
убежден в том, что автономия является главным фактором эко­
номического прогресса, и именно ее отсутствие предопределило
«зависимый путь» развития и запоздалую индустриализацию
Ирландии'5.
Дэвид Гуд сравнил темпы роста восточных областей
Австрии, не обладавших автономными правами, и Венгрии, полу­
чившей в 1867 году значительно больше свободы экономической
политики, чем раньше. Венгерскому правительству, пользовавше­
муся возможностью формировать внутреннюю экономическую
политику, удалось привлечь дополнительные инвестиции в раз­
витие инфраструктуры и строительства, что в результате способ­
ствовало индустриализации. На этом фоне темпы экономическо­
го роста восточных земель Австрии выглядят значительно более
скромно. Вместе с тем Гуд призывает не переоценивать результа­
ты этого сравнения. Его вывод заключается в том, что отсутствие
возможности проводить автономную экономическую политику за­
держало, но не полностью ликвидировало эффект общего эконо­
мического роста1''.
Ретроспективная оценка эффективности той или иной бюд­
жетной модели, несомненно, представляет большой интерес и долж­
на быть предпринята. Сложность лишь в том, что современники —
колониальные администраторы, казначеи империй или ученые-экономисты — оценивали приоритеты разных форм бюджетного управ­
ления не только с точки зрения прагматики. Описанные выше бюд­
жетные модели не были продуктом исключительно кабинетного
творчества — они складывались в определенной политической, иде­
ологической среде, под влиянием общественного мнения и нацио­
налистических доктрин, а также опыта соседних империй. Поэто­
му каждый конкретный случай эволюции бюджетной модели
«центр — периферия» нуждается во всестороннем и тщательном
анализе контекста, политического и идеологического фона.
Развитие бюджетных отношений между центром и окраи­
нами в Российской империи во многом перекликалось с аналогич­

31

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

ными процессами, имевшими место в других империях. Сопоста­
вимость моделей объясняется и схожестью проблем, с которыми
сталкивались правительства, и заимствованием опыта соседей.
С другой стороны, это развитие было по-своему уникально. Уни­
кальность объясняется и крайней асимметрией в политическом
и экономическом развитии окраин, и специфической природой
империи с не отделенными морем колониями, и интенсивностью
политических преобразований. Процессы эволюции экономи­
ческой системы империи происходили в периоды реформ и «зас­
тоя», экономических подъемов и кризисов, испытывали влияние
сменяющихся политических и национальных идеологий, западно­
европейских доктрин и опыта. Многие из этих процессов неизбеж­
но останутся за пределами моего изложения, охватывающего пе­
риод с конца XVIII века до начала Первой мировой войны. Цель
моего исследования — сделать эволюцию бюджета Российской им­
перии частью истории национальной, региональной и экономи­
ческой политики.

2. Территориальная структура

российского бюджета в XVIII веке

Первые сознательные шаги в оформлении территориальной фи­
нансовой системы империи были предприняты в начале XVIII ве­
ка. Т от факт, что именно Петр I впервые обратил внимание на эф­
фективность функционирования бюджетной системы, разумеется,
неслучаен. Финансовые реформы стали частью масштабного пре­
образования государственного управления. Новая административ­
ная система строилась на принципах публичности. Частные служ­
бы сменялись административным аппаратом, а царская казна
должна была стать государственной. Кроме того, активная внеш­
няя политика и военные действия требовали новых финансовых
ресурсов, тогда как прежняя система управления финансами не
обеспечивала государству стабильных и постоянных источников
дохода, и главное — единства и централизации бюджета.
Одна из первых реформ финансового управления была на­
правлена на обеспечение взаимодействия местных и центральных
органов, участвовавших в сборе доходов и распределении расхо­
дов. Областная реформа 1708 года разделила страну на губернии,
ставшие основными территориальными единицами налогового
и финансового управления. Губернским властям поручалось взи­
мание налогов, осуществление расходов и передача денежных
средств центральным учреждениям. Была ликвидирована ведом­
ственная раздробленность бюджета, ранее рассредоточенного
между сметами многочисленных приказов.
Итогом реформ финансового управления стало создание
новой бюджетной системы, основанной на административно-тер­
риториальной организации. В этом отчетливо просматривается

33

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

желание не только упорядочить сбор и расходование бюджетных
средств, но и приспособить организацию финансового управления
к новым — имперским — принципам управления пространством.
Первые составленные по этому принципу проекты государствен­
ных росписей на 1710 и 1711 годы из-за недостоверности данных
о доходах и расходах не предоставляют исчерпывающей информа­
ции о доходности или убыточности губерний, но дают представле­
ние о механизмах распределения денежных средств между терри­
ториями'.
Использованный в проектах механизм перераспределения
средств между центральным бюджетом и губерниями выглядел
следующим образом. Для каждой территориальной единицы бы ­
ла установлена доля участия в военных расходах, она определялась
из расчета количества дворов территории по отношению к обще­
му числу дворов в империи. Таким образом, за каждой губернией
было закреплено содержание определенных полков армии. Сум­
мы, предназначенные на военные расходы, должны были высы­
латься в Воинский приказ, затем они распределялись между о т ­
дельными полками. Позднее посредничество Воинского приказа
оказалось излишним, и определенные суммы из губернских д о ­
ходов прямо поступали в кассы полков2. Недостаток доходов на
местные нужды в «дефицитных» губерниях должен был покры­
ваться из бюджета «прибыльных».
Цель губернской реформы заключалась в формировании
новой системы военного хозяйства и территориальной финансо­
вой организации’. В результате финансовая деятельность губерна­
торов была поставлена под контроль Сената, а с 1718 года к учас­
тию в бюджетном управлении были привлечены созданные
Петром I коллегии - Камер-коллегия, Штатс-контор-коллегия
и Ревизион-коллегия. Тем самым концентрация финансового
управления на губернском уровне была дополнена общегосудар­
ственной централизацией бюджета и финансового контроля. В том
же году была введена новая система подушного налогообложения.
Описанный механизм составления бюджета был обуслов­
лен принятым в то время принципом специализации доходов на
определенные расходные статьи. Но на практике система специа­
лизации доходов была невыполнима: доходы, предназначенные
для удовлетворения некоторых нужд, собирались позднее, чем это

: 34

:

2. Т е р р и т о р и а л ь н а я

с т р у к т у р а

б ю д ж е т а

в

XVI I I

веке

было необходимо, или же поступали на совершенно другие цели.
В целом указанные в первых росписях суммы были сугубо услов­
ными, так как зачастую основывались на устаревших и неверных
данных. Отсутствие периодичности в поступлении сведений о со­
бираемых доходах и практически не действовавшая система фи­
нансовой отчетности значительно осложняли планирование —
по сути, государственная финансовая система функционировала
без бюджета. После первой «окладной книги», составленной по но­
вому регламенту Камер-коллегии в начале 1720-х годов, следую­
щая роспись появилась лишь в 1769 году4.
Регулярность и централизацию в бюджетный процесс внес­
ли реформы Екатерины II. Бюджетное управление и финансовый
контроль были сосредоточены в учрежденной в 1773 году сенат­
ской Экспедиции о государственных доходах (впоследствии она
была разделена на четыре экспедиции: доходов, расходов, ревизии
счетов и доимочную), а органы кассового управления были подчи­
нены центральным «остаточным» и «штатным» казначействам.
Централизация финансового управления положила конец дей­
ствовавшему ранее архаичному принципу департаментской спе­
циализации доходов и создала условия для объединения бюдже­
та (впрочем, сохранялось разделение росписи на четыре части:
гражданского, зоенного, морского бюджетов и бюджета Двора)5.
С 1780 года государственные росписи ежегодно представлялись го­
сударственным казначеем на подпись императрицы.
Реформа местного управления 1785 года завершила процесс
реструктуризации гражданского бюджета: главными финансовы­
ми единицами стали обособленные друг от друга центральный
и губернские бюджеты'1. Одна из главных задач — упорядочение
территориального финансового управления — была решена введе­
нием Учреждения об управлении губерниями 1785 года. Были об­
разованы системы местных финансовых органов: казенных палат
и казначейств. Губернские казенные палаты составляли первич­
ные сметы и финансовую отчетность, а уездные казначейства под
руководством губернского казначея занимались сбором всех об­
щегосударственных повинностей.
Одним из проявлений общей политики централизации
и унификации финансового территориального управления стала
ликвидация финансовой автономии Малороссийского гетманства.

35

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Первые попытки поставить его финансовое хозяйство под конт­
роль имперского правительства были предприняты еще в 1728 го­
ду. Казна, ранее составлявшая предмет собственности гетмана, бы­
ла преобразована в публичный институт, представленный двумя
учреждениями: Генеральной скарбовой канцелярией и Генераль­
ной счетной комиссией. Надзор за деятельностью гетманского каз­
начейства осуществляла Коллегия иностранных дел. Попытки
распространить на гетманство российские налоги и направить все
доходы территории напрямую в казначейство империи закончи­
лись неудачей: из-за резкого падения доходов правительство вы­
нуждено было вернуться к системе автономного управления фи­
нансами гетманства, хотя и под контролем российской коллегии.
Впрочем, на население были возложены косвенные финансовые
повинности: не уплачивая прямых налогов в российскую казну,
жители были обязаны обеспечивать содержание русских войск
на территории гетманства.
Контроль Коллегии иностранных дел над финансовой де­
ятельностью властей гетманства являлся причиной бесконечных
конфликтов. Возможно, отчасти поэтому казначейство гетман­
ства было одним из первых ликвидированны х Екатериной II
учреждений при упразднении в 178 1-178 2 годах малороссийской
автономии. На три губернии, образованные на территории бы в­
шего гетманства, было распространено действие имперского за­
конодательства, в том числе бюджетного, а управление было по­
ручено территориальны м органам имперского финансового
ведомства7.
Как же действовал механизм составления бюджета и м ­
перии? Единые для всех территориальных финансовых админи­
страций правила предписывали присылать проекты губернских
бюджетов — «росписаний» — на подпись генерал-прокурора.
Одобренные генерал-прокурором «росписания» служили основ­
ным финансовым законом для губернских властей. Часть доходов,
собиравшихся на местах, предназначалась на местные расходы,
другая — поступала в статные и остаточные казначейства в СанктПетербурге и Москве, а также на военные расходы в Комиссариат
и Адмиралтейство. Причем для каждой территориальной едини­
цы (наместничества или губернии) была определена особая сумма
«участия» в государственных расходах. По этой сумме, а также по

: 36 :

2

.Т

е р р и т о р и а л ь н а я

с т р у к т у р а

б ю д ж е т а

в XVIII

веке

ее соответствию поступавшим доходам можно судить о «дефицит­
ности» или «доходности» территории.
Опубликованные А.Н. Куломзиным росписи на 1781-1796 го­
ды дают представление о распределении средств, хотя и не про­
ясняют принципы, на которых основывалось распределение. По
росписи 1781 года, в кассовом отношении наибольшие суммы д о ­
хода поступали с Н овгородского (973 719 руб.), Орловского
(961 904 руб.), Т ам бовского (935 070 руб.) и Вологодского
(i 148 531 руб.) наместничеств, Казанской (i 874 384 руб.), Т о ­
больской (i 969 941 руб.) и Санкт-Петербургской (3 704 667 руб.)
губерний; наименьшие — с Ревельской (59 778 руб.), Выборгской
(82 290 руб.), Новороссийской (56 372 руб.) и Киевской (50 628 руб.)
губерний. Отношение суммы доходов к сумме, перечислявшейся
в центральные казначейства на общегосударственные расходы,
не было одинаково для всех регионов. Конечно, самые богатые гу­
бернии приносили в общий бюджет наибольшие суммы: Санкт-Пе­
тербургская — з 162 657 руб. (85% собираемого дохода), Тоболь­
ская — i 240 502 руб. (62%), Казанская — 886 185 руб. (47%). Но,
например, достаточно «состоятельная» Вологодская губерния пе­
речисляла в центр лишь 21% собранных средств (243 346 руб.). Бед­
нейшие губернии и наместничества вносили ограниченную часть
полученных доходов. Так, Могилевское наместничество перечис­
ляло 13% собранных средств (34 177 руб.); из казначейств Сара­
товского наместничества в Московское остаточное казначейство
поступало лишь 3 711 руб. (из общей суммы полученного дохода
в 196 343 руб.); Малороссийская губерния также ограничивалась
переводом в Московское остаточное казначейство 3 582 руб. (из по­
лученных 245 920 руб. государственного дохода). Новороссийская
губерния вообще не приносила ничего в государственный бюджет,
так же как и Колывановоскресенская область, обладавшая не са­
мым маленьким в государстве доходом (119 834 руб.).
В следующем, 1782-м, году центральные казначейства не
получили вовсе никаких средств из казначейств Могилевской, По­
лоцкой, Азовской, Новороссийской, Черниговской и Новгород-Северской губерний. Кроме того, в бюджет малороссийских губерний
и Азовской губернии были перечислены средства из бюджетных
остатков прошлых лет. В 1785 году не участвовали в общ его­
сударственных расходах Выборгская и Ревельская губернии.

37

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Выборгская губерния не перечисляла никаких средств в цент­
ральные казначейства в 17 8 8 -17 9 0 и 179 2 -179 4 годах. Екатеринославская губерния не участвовала в общегосударственных рас­
ходах в 178 8 -1790 годах. До 1794 года не подавались сведения
о доходах и расходах Таврической области. В 1795 году Екатери­
на II предоставила в распоряжение своего фаворита Платона Зубо­
ва (генерал-губернатора Екатеринославской и губернатора Таври­
ческой губерний) доходы Екатеринославской и Вознесенской
губерний и Таврической области. Поэтому данные о доходах и рас­
ходах этих территорий в бюджет не включались. Последний слу­
чай, кстати, весьма примечателен: рационализация бюджета соче­
талась все-таки с волюнтаризмом императрицы8.
Учитывая несовершенство государственной бухгалтерии
второй половины XVIII века, вероятно, не стоит полностью пола­
гаться на приведенные в росписях цифры. Тем не менее благо­
даря территориальному принципу построения росписи и в то же
время ее централизации эти цифры дают вполне отчетливое пред­
ставление о распределении доходов и расходов в государстве. От­
метим, что в организационном отношении принципы финансо­
вого управления были едины для всех губерний и областей,
включая вновь присоединенные. Централизация предполагала
практически полное единство кассовой, сметной и ревизионной
систем, а также постепенное распространение на окраинах обще­
государственной налоговой системы. В 1765 году подушная подать
была введена в Слободской Украине, в 1773 году - в белорусских
губерниях, присоединенных по разделу Польши, в 1783 году — на
всей территории бывшего Малороссийского гетманства, в Бело­
руссии, Рижской, Ревельской и Выборгской губерниях1*.
С учреждением министерств в 1802 году функции состав­
ления бюджета были переданы Министерству финансов, а сбор све­
дений о доходах и расходах поручался отдельным ведомствам. Пер­
воначально сведение бюджета в общую роспись осуществлялось
Комитетом министров, затем — Комитетом финансов, а с 1810 го­
да бюджет должен был утверждаться Департаментом экономии Государственного совета. Преобразования должны были, по идее
их инициатора М.М. Сперанского, укрепить бюджетное единство.
В государственной росписи вместо бюджетов губерний и наместничеств, как это было ранее, главными единицами для расчета

38

2. Т е р р и т о р и а л ь н а я

д о х о д о в

с т р у к т у р а

б ю д ж е т а

в

XVIII

веке

и расходов стали министерства и их территориальные ор­

ганы. Таким образом, территориальное начало, преобладавшее
в росписях екатерининского времени, уступило место ведомствен­
ному. Вплоть до бюджетной и кассовой реформ 1862 года минис­
терства и ведомства являлись главными единицами в структуре фи­
нансового управления империи.
Между тем с начала XIX века вследствие расширения импе­
рии в бюджетной практике возникает новое явление — территори­
альные бюджеты окраин, существующие независимо от бюджетов
министерств. Обособление бюджетов Закавказья, Царства Поль­
ского и Великого княжества Финляндского можно объяснить не­
сколькими причинами: ограниченностью поступлений в бюджет
налогов и других казенных доходов, которых было недостаточно
даже для покрытия местных расходов; отсутствием коммуникаций,
обеспечивающих взаимодействие администрации окраины и цент­
ра; военными действиями; необходимостью учитывать местные
традиции финансового управления, а также особым административно-правовым статусом этих регионов в политической системе
империи.
Со временем значение территориальных бюджетов в об­
щем бюджете империи было пересмотрено. Этот процесс, впрочем,
нельзя назвать однородным. Каждая из названных окраин пере­
жила свою эволюцию от децентрализации к централизму (в разной
степени). Разобраться, как и почему менялись бюджетные отно­
шения между центром и окраинами, — наша задача.
Как отмечалось выше, бюджет представляет собой квинтэс­
сенцию политических и экономических отношений центра с окра­
инами. Институциональная характеристика этих отношений долж­
на быть дополнена не менее важными дискурсивной и социальной
характеристиками. Во-первых, потому что эти отношения были
предметом постоянных негоциаций, лучше сказать, торга о власти'"
между представителями имперской администрации на разных
уровнях. Элементы дискурса торга или договора иногда просмат­
риваются и в отношениях с небюрократическими институтами
(автономистами, финляндским Сеймом и т.д.). Само дискурсив­
ное содержание этого «торга» для нас не менее важно, чем следо­
вавшие за ним реформы. Во-вторых, концептуальные и политиче­
ские противоречия в отношениях администраторов разного уровня,

: 39 :

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

а также между ведомствами осложнялись личными конфликтами.
Природа отношений внутри имперской бюрократии — отношений,
основанных на личных контактах и близости к персоне императо­
ра — сказывалась на специфике бюджетного процесса.
Вообще, в случае Российской империи можно говорить
о недостаточной институционализации этих отношений. Россий­
скому законодательству была присуща «разреженность» (законы
регламентировали далеко не все важные стороны социальных от­
ношений и порядка управления), что компенсировалось админи­
стративным регулированием, традицией и устойчивыми практи­
ками бюрократических отношений, а также неформализованными
связями. Поэтому, помимо характерных для большинства губер­
ний бюджетной централизации и помимо данной окраинам (Поль­
ше, Финляндии и Закавказью) бюджетной автономии (более или
менее полной), в бюджетной системе империи были также предс­
тавлены и другие случаи, не укладывающиеся в простую классифи­
кацию. Иногда особые отношения между имперским казначей­
ством и окраиной фиксировались в нормативных актах (например,
модель финансовых отношений центра и Туркестанского генералгубернаторства и особая система бюджетных связей имперского
казначейства и администрации Бессарабии), но зачастую эти от­
ношения складывались в результате ежедневной административ­
ной практики.
Несколько слов о структуре дальнейш его изложения.
В нарушение хронологии последовательного приобретения им­
перией окраин, обратимся сначала к двум случаям развития фи­
нансовой автономии — в Польше и Финляндии. Затем сравним
эту модель с моделью «колониальной» окраины, каковой в пер­
вой половине XIX столетия считалось Закавказье, а во второй —
Туркестан.

3- Царство Польское
в бюджетной системе Российской империи
1 8 1 5 - 1 8 6 6 ГОДОВ

Польские земли после разделов Речи Посполитой
Событийная насыщенность истории политических отношений
между империей и Польшей в конце XVIII - начале XX века пре­
допределила интенсивность перемен в системе их финансовых свя­
зей. Еще одним обстоятельством, оказавшим влияние на остроту
споров вокруг позиции Польши в имперских финансах, являлся
феномен польского экономического развития. Периоды упадка
и экономических кризисов чередовались с периодами интенсив­
ного роста. XIX век отмечен стремительными экономическими пе­
ременами во многих европейских странах, в том числе и в России.
Но, пожалуй, ни одна из них не совершила такого поразительно­
го скачка, как Польша: от разоренной войнами конца XVIII века
страны до одной из самых процветающих окраин империи.
Экономика и политика оказались тесно переплетены для им­
перии в «польском вопросе». Экономические цели не являлись опре­
деляющими мотивами участия Екатерины II в разделах Польши.
И все же российское правительство не могло пренебречь экономи­
ческими последствиями аннексии польских земель и, разумеется,
стремилось к тому, чтобы присоединение новых территорий не на­
несло ущерба российской экономике и способствовало ее развитию.
В экономическом отношении разделы Польши не принес­
ли ожидаемых выгод. России в результате разделов не удалось
распространить свое господство на Балтике, преодолеть преобла­
дание прусского влияния в польской торговле и втянуть Польшу
в сферу торговых оборотов империи'.

: 41

:

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Формально земли Речи Посполитой, отошедшие к России по
разделам, были сразу же включены в административно-финансовую
структуру империи. На новой территории вводились существовав­
шие в центральной России институты управления и подушное обло­
жение. Доходы и расходы новых земель с 1795 года проходили через
Государственное казначейство. Но реальной инкорпорации терри­
торий Речи Посполитой в экономическую систему России не прои­
зошло. Этому препятствовала не только ориентация Польши на
Пруссию, но и традиционно сложившиеся экономические отноше­
ния в польских землях, насильственно разрубленные разделами,
а также структура торговых связей, тяготевших к портам Балтий­
ского моря. Политический вопрос о принадлежности территорий
мог быть решен росчерком пера, но объективно в течение несколь­
ких столетий складывавшиеся особенности экономической жизни,
традиции торговли и тенденции промышленного развития не под­
давались одномоментной перестройке. Этот факт был признан
впоследствии державами, договорившимися после Венского конг­
ресса об обеспечении свободы торговли и сообщений между час­
тями бывшего польского государства в границах до 1772 года (хо­
тя сам этот принцип на деле практически не выполнялся).
Экономические последствия разделов Речи Посполитой
для самих польских земель были отнюдь не благоприятными. На­
сильственный политический разрыв экономической системы го­
сударства не мог не отразиться на положении обласгей, отошедших
к России. По уровню доходов Курляндская, Минская, Брацлавская,
Волынская и Подольская губернии, а также земли Великого княже­
ства Литовского относились к группе наименее доходных губерний.
Тем не менее в 1796 году сумма полученного на этих территориях
дохода (з 358 069 руб.2) составила 5% общего валового дохода каз­
начейства империи. Большая часть собранных средств предназна­
чалась на местные расходы. Петербургское и Московское казначей­
ства не получали никаких средств из казначейств бывших польских
губерний. Лишь Минская, Волынская и Подольская губернии в со­
вокупности перечислили на военные расходы 720 тыс. руб.
Участие в разделах потребовало от российской казны
и участия в уплате долгов бывшей Польской республики, короля
Станислава Понятовского и польских аристократов. 15 (27) января
1797 года представители российского, прусского и австрийского

: 42

:

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

дворов подписали конвенцию об урегулировании финансовых во­
просов, связанных с разделами. Стороны договорились о принятии
обязательств по польским долгам в соответствии с размером по­
лученных по разделу территорий. Россия и Пруссия взяли на себя
по 43% долгов республики и по 40% долгов Станислава, Австрия —
14% и 20% соответственно. Погашение долгов польских аристокра­
тов в конвенции не оговаривалось. Спустя несколько месяцев пос­
ле подписания конвенции российское правительство в односторон­
нем порядке обязалось погасить эти задолженности.
Основная часть польских заимствований представляла со­
бой кредиты, полученные у голландских банкиров — основных
кредиторов — и российской казны. В результате предпринятой
в 1798 году конверсии «голландского» займа России долг Речи
Посполитой, Станислава Понятовского и польских магнатов был
включен в общую сумму задолженности казны перед амстердам­
скими банкирами Гопе и К". «Польский» долг составил почти
16 млн. гульденов из 88,3 млн· гульденов займа. Помимо «голланд­
ских» займов польского правительства, короля и магнатов, Россия
выплачивала также значительные суммы по долгам польским бан­
кирам и частным лицам различных государств.
В итоге казна заплатила существенно больше той суммы,
которая была оговорена в конвенции. Готовность правительства
отвечать на претензии к польской казне объяснялась тем, что, по
словам Роберта Воута, уполномоченного голландских банкиров на
переговорах о конверсии долгов, Россия, взяв на себя бремя польс­
кого долга, преследовала политические цели. С одной стороны,
правительство стремилось доказать твердость в выполнении сво­
их обязательств перед европейскими банкирами, а с другой — за­
ручиться поддержкой польского дворянства и продемонстриро­
вать патерналистское отношение к польским землям’.

Финансовая автономия Царства Польского
по Конституционной хартии 1815 года
Участие в разделе долгов Речи Посполитой соответствовало стату­
су польских земель, вошедших в состав империи. Взяв на себя долг,
империя тем самым позиционировала себя как полноправного

43

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

собственника земель и имущества территорий Западного края,
полностью интегрированных в политическую систему государства.
Совсем другой экономико-правовой статус был дан землям
Царства Польского, вошедшего в качестве автономного государ­
ственного образования в состав Российской империи. Как мы уви­
дим в дальнейшем, этот статус предполагал не только разделение
полномочий финансового управления, но и суверенную ответ­
ственность Польши по своим долгам.
Подписанная Александром I в 1815 году Конституционная
хартия Царства Польского объявляла неразрывную его связь с ко­
роной всероссийского императора. Император получал титул
польского короля. Согласно Хартии, Царство Польское было наде­
лено бюджетной автономией, денежной системой, казной и ответ­
ственностью по государственному долгу. Польскому правительству
предоставлялось право самостоятельного принятия решений, един­
ственным ограничением являлась воля монарха. Все вопросы,
относившиеся к этой сфере, рассматривались первоначально в Ко­
миссии финансов и казначейства, возглавлявшейся министром фи­
нансов. Дальнейшее обсуждение могло проходить в Совете управ­
ления (состоявшем из наместника, министров, начальников
департаментов Управления и назначаемых царем лиц) и в Общем
собрании Государственного совета под председательством царя или
наместника. Формально обязательному рассмотрению в Общем
собрании Государственного совета подлежали все «проекты зако­
нов и учреждений, касающихся главного управления краем». Лишь
после обсуждения в Общем собрании, утверждения проекта наме­
стником и одобрения монархом закон вступал в силу. По усмотре­
нию царя некоторые законопроекты могли быть внесены на рас­
смотрение двухпалатного Сейма. Он должен был собираться раз
в два года на 30 дней, но у императора было право отсрочить его со­
зыв. Посольская изба Сейма состояла из 7 7 депутатов от шляхты
и 51 — от городов. Верхняя палата — Сенат — назначалась импе­
ратором из числа высшего духовенства и должностных лиц.
Важнейшей прерогативой Сейма являлось принятие бюд­
жета (с последующим утверждением императором). Это право
народного представительства было зафиксировано в статье 91 Хар­
тии. Однако за все пятнадцать лет существования конституцион­
ного правления Сейм так ни разу и не приступил к обсуждению

:

44

:

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

бюджета. Для внешне легального обхода конституции было ис­
пользовано толкование некоторых ее статей, которое предостав­
ляло императору прерогативу принятия первого бюджета без учас­
тия Сейма (ограничивающих это право условий, в том числе
временных, не было установлено). Опираясь на это толкование,
Александр I откладывал внесение первого бюджета на рассмотре­
ние Сейма, ссылаясь при этом на необходимость предварительно­
го пересмотра налоговой системы и осуществления других пре­
образований.
Доктрина «первого бюджета» оказалась очень удобной не
только для монарха, который стремился объединить два меро­
приятия — реформу финансового управления и принятие бюдже­
та без участия Сейма, — но и для самого правительства Царства
Польского4. Польский историк Станислав Смолка в начале XX ве­
ка обнаружил проекты финансового устава, составленные минист­
рами финансов Польши Тадеушем Матушевичем и сменившим его
Яном Венгленьским, в которых предполагалось вовсе лишить Сейм
права участия в принятии бюджета’. Даже назначенный в 1821 го­
ду на пост министра финансов Францишек Ксаверий Друцкий-Любецкий, имевший репутацию борца за финансовую независимость
Польши, избегал обращаться к Сейму за утверждением не только
сметы,но и прочих законопроектов.
Помимо огромного политического значения, отказ от ре­
ализации конституционного принципа принятия бюджета откры­
вал возможность для неограниченного влияния на его составление
и утверждение. Дело в том, что Конституционная хартия явля­
лась единственным документом, регламентировавшим порядок
составления смет и росписи. Бюрократический же механизм, по­
средством которого принимались все бюджеты Царства с 1817 по
1830 год, практически не был регламентирован.
Формально в процессе подготовки и принятия бюджета
должны были принимать участие государь и органы управления
Царства Польского — Комиссия финансов и казначейства во гла­
ве с министром финансов, Совет управления и Государственный
совет. Однако механизм принятия решений по вопросам финан­
совой политики Польши в конституционный период во многом
определялся не формальными требованиями закона, а личност­
ным фактором.

: 45

:

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

В первые шесть лет автономного существования Царства
Польского решающее значение в вопросах финансовой политики
имело мнение всесильного сенатора Николая Николаевича Н о­
восильцева, а также потребности главнокомандующего вел. кн.
Константина Павловича. Занимавшие в этот период пост минист­
ра финансов Матушевич и Венгленьский не в силах были проти­
водействовать влиянию Новосильцева. Если Матушевичу еще уда­
валось удерживать польские финансы в рамках бездефицитного
бюджета, то в годы министерства Венгленьского (18 17 -18 2 1)
польская казна оказалась на грани полного краха. Казна преврати­
лась в кормушку, из которой вел. кн. Константин Павлович без
ограничений черпал средства на нужды армии и своей персоны.
Венгленьский, не спрашивая разрешения ни у кого, кроме Ново­
сильцева, растрачивал не только запасы казны, оставленные Матушевичем, но также частные депозиты и залоги, хранившиеся
в казначействе. Первая же попытка ограничить расходы казны,
и в частности вел. кн. Константина Павловича, стала причиной не­
медленной отставки Венгленьского.
Стремительное разрушение финансовой системы Поль­
ши не могло не вызватьсоответствующей реакции Петербурга.
В 1819 году, когда оказалось, что бюджет на 1820 год не может
быть исполнен без дефицита, прозвучало первое предостереже­
ние. В рескрипте на имя министра статс-секретаря по делам
Царства Польского Игнатия Соболевского было указано на не­
обходимость ввести режим экономии и изыскать средства для
преодоления дефицита. Однако в течение следующих двух лет
ничего не изменилось, и к 1821 году польская казна оказалась
не только опустошена, но и обременена грузом прежних и н о­
вых долгов.
13 (25) мая 1821 года последовал новый рескрипт импе­
ратора. В нем содержалась недвусмысленная угроза лишить
Царство Польское политической самостоятельности по причине
катастрофического положения его финансов. Ссы лаясь на д е ­
фицитный бюджет, постоянный рост не обеспеченных доходами
расходов, приостановку выплат на жалованье чиновникам и на
содержание армии, Александр I определил условия, невыпол­
нение которых поставило бы под вопрос сохранение автономии
края:

: 46

:

3- Ц а р с т в о

П о л ьс к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

Р оссии

Состояние вещей таково, что уже не приходится говорить ни о поддержа­
нии или упразднении некоторых должностей, ни о продвижении или оконча­
нии каких-либо публичных работ, ни о реставрации или разрушении несколь­
ких зданий. Речь идет о национальном существовании Польши и о наиболее
дорогих для поляков интересах; речь идет о решении вопроса, способно ли
Царство Польское при своей нынешней организации обеспечить своими
собственными средствами функционирование политических и гражданских
институтов, которые ей позволено формировать, или же оно должно, приз­
нав свое бессилие, призвать к установлению режима более соответствующе­
го скудности его ресурсов'’.

В рескрипте содержалось требование к Государственному
совету Царства представить финансовый план, установив равно­
весие расходов и доходов. Однако ставилось условие, выполнить
которое без значительного увеличения налоговой нагрузки на на­
селение было бы невозможно. Согласно рескрипту, правитель­
ство не могло сократить статьи бюджета, предназначенные на во­
енные расходы. А ведь именно эта категория составляла едва ли
не половину всех расходов казны. Таким образом, все бюджет­
ные ограничения должны были касаться только гражданских
установлений. Организация армии, ее структура и финансы не
могли бы ть изменены, «потому что настоящее число войск...
необходимо ввиду ряда существующих обстоятельств более чем
никогда»7.
По мнению польского исследователя Смолки, инициато­
ром и автором идеи рескрипта 13 (25) мая 1821 года был не кто
иной, как Новосильцев. Ожидалось, что появление этого доку­
мента должно привести к ограничению полномочий польского
правительства и к поручению Новосильцеву руководить спасе­
нием польских финансов. Для этого были созданы целых два
специальных комитета, которые заседали на квартире полномоч­
ного представителя императора*. Однако непредвиденные о б ­
стоятельства нарушили планы сенатора. Действительно, появление
рескрипта вызвало огромный резонанс в обществе, и атмосфера
нависшей угрозы была бы на руку Новосильцеву, если бы на пост
министра финансов Польши не был назначен Друцкий-Любецкий, уже получивший к том у времени (в ходе международных
переговоров о долгах Царства Польского) известность и авто­

: 47

:

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

ритет в глазах императора как ревностный защитник польских
финансов.
Назначение Любецкого на пост министра финансов предоп­
ределило очередное изменение механизмов принятия решений по
вопросам финансовой и бюджетной политики в Польше. В первую
очередь он попытался (и весьма успешно) ограничить влияние Но­
восильцева, по крайней мере в области управления финансами.
Любецкий признавался, что в вопросах финансовой политики он
не доверял никому, кроме себя и императора. При всех обязы ­
вающих министра финансов формальностях он предпочитал обхо­
дить Государственный совет и представлять планы мероприятий
императору лично или через посредничество министра статс-сек­
ретаря по делам Царства Польского. Любецкий был убежден, что
раскрытие планов финансового ведомства может повлечь за собой
ряд неудобств и стать почвой для многочисленных спекуляций9.
Уверенность в собственных силах Любецкому придавал почти
безграничный авторитет в глазах Александра I, а затем и Нико­
лая I. «Император отдает и будет всегда отдавать предпочтение
Вашим планам в области финансов перед какими бы то ни было
другими», - писал Любецкому министр статс-секретарь Стефан
Грабовский10.
В годы министерства Любецкого польское правительство
обладало почти абсолютной самостоятельностью в расходова­
нии средств, поиске источников доходов, реализации планов фи­
нансовых реформ. Программа Любецкого, краеугольным камнем
которой являлась экономия и строгое исполнение бюджетных
статей, позволила в течение двух-трех лет поправить положение
финансов и впоследствии создать резерв для развития экономи­
ки, и прежде всего польской промышленности. Методы реализа­
ции программы «санации финансов» вызывали неоднозначную
реакцию. Противники обвиняли Любецкого в отсутствии всякой
«системы» финансовых преобразований, в использовании жес­
токих методов взыскания налогов и недоимок. Однако никто не
мог отрицать значения реформ Любецкого для строительства пу­
тей сообщений, развития профессионального образования, под­
держки торговли и формирования тамож енной политики на
основе протекционизма, создания Польского банка и Земского
кредитного общества. Но главными его достижениями стали

:

48

:

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

ликвидация угрозы падения автономии и становление самостоя­
тельной польской финансовой политики. Все это наряду со
стратегией и тактикой реформ Любецкого дало основания для
сравнения его с российским министром финансов Сергеем Юлье­
вичем Витте".
Сравнение реформ Любецкого и Витте обоснованно и по
другой причине. Известно, что теоретическим пристрастием Вит­
те была идеология экономического национализма. Идеи нацио­
нальной экономики, противопоставленные космополитизму
школы Адама Смита, распространились в Европе еще в начале
XIX столетия. Появлению в 1844 году классического сочинения
Фридриха Листа («Национальная система политической эконо­
мии»), поклонником которого слыл Витте, предшествовали тру­
ды других немецких экономистов, в которых нация и государство
рассматривались как разные экономические субъекты12. Наряду
с немецкими экономистами одними из первых концепцию на­
ционального экономического развития начали разрабатывать
польские ученые, современники Любецкого, способствовавшие
созданию общественной поддержки его реформам15. Так, напри­
мер, в трактате Фредерика Скарбека «Основы национальной эко­
номики» («Elementarny zasady gospodarstwa narodowego»), из­
данном в 18 20 -18 21 годах, была отчетливо сформулирована
концепция нации как экономического субъекта. Именно нация
как «идейное целое, общественное единство, связанное един­
ством языка, обычаев и законов, обособленное от других подоб­
ных сообществ», является, с точки зрения Скарбека, собственни­
ком богатств (данных природой и созданных в результате
деятельности членов сообщества) '4. Этот тезис позже в теории
Листа стал основным. По мнению 3 . Дошиньской-Голиньской,
сочинение Скарбека предвосхитило появление концепции эко­
номического национализма Листа'5.
Акцент на экономических реформах в работах польских
социальных мыслителей первой половины XIX века далеко не
случаен. Экономические и социальные реформы рассматрива­
лись ими как путь национального возрождения, альтернативный
борьбе за независимость16. Именно в этом контексте восприни­
малась деятельность Любецкого и современниками, и последо­
вателями.

49

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Внешний заем Царства Польского 1829 года:
выход на рынок капиталов’7
Несмотря на попытки противников политики Любецкого изме­
нить сложившуюся при нем систему взаимоотношений между
польским финансовым ведомством и имперским правительством,
в годы министерства Любецкого польские финансы управлялись
без какого-либо вмешательства со стороны имперских властей.
Еще одним его достижением и свидетельством претензий Поль­
ши на экономический суверенитет было заключение в 1829 году
контракта о внешнем займе.
Идея заключения государственного займа за границей
впервые появилась спустя три года после создания Царства Поль­
ского. Его казна с 1818 года была вынуждена оплачивать военные
расходы, и это бремя довольно чувствительно сказалось на состоя­
нии польских финансов. Казна остро нуждалась в дополнительных
доходах для покрытия обычных расходов.
В августе 1818 года Комиссии финансов и казначейства бы ­
ло поручено подготовить и представить в Совет управления про­
ект займа в размере 20 млн. злотых. В материалах Комиссии фи­
нансов содержатся два проекта займовой операции1*. Один проект
предусматривал заключение займа при посредничестве варшав­
ского банкира Самуила Френкеля и гамбургских банкиров, второй
предполагал заключение займа в Берлине. Условия, оговоренные
Френкелем, были весьма тяжелы для финансов Царства Поль­
ского'9. Отчасти это было связано с тяжелым финансовым поло­
жением Польши, считавшейся крупным должником Пруссии
и Австрии вплоть до заключения берлинской и венской конвенций
ю (22) мая 1819 и 17 (29) июня 1821 года о взаимной ликвидации
финансовых претензий. Кроме того, само использование заимство­
ванных сумм, имевшее главной целью латание дыр в бюджете и минимальные инвестиции в развитие, превращало планируемую
займовую операцию в совершенно не привлекательную для участ­
ников европейского денежного рынка и бесполезную для самой
Польши сделку. Согласно мнению, выраженному в рескрипте
Александра 1 на имя министра статс-секретаря Царства Польско­
го з (15) ноября 1819 года, при заключении займа следовало иметь
в виду не только покрытие дефицита, но и поиск новых источни­

: 50 :

З . Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

ков доходов для казны. В противном случае такой заем мог толь­
ко увеличить бюджетный дефицит и привести в конечном итоге
к полному банкротству20. Проекты займов 1818 и 1819 годов оста­
лись без последствий.
Тем не менее идея заключения займа не оставлена была
надолго. Назначенный на пост главы Комиссии финансов и казна­
чейства Любецкий рассматривал поиск инвестиций для промыш­
ленного развития как одну из самых приоритетных целей прави­
тельства. С весны 1824 года Любецкий активно занялся поиском
источников капиталов за рубежом. Первоначально рассматривал­
ся вариант займового соглашения с французскими банкирами, но
из внешнеполитических соображений более привлекательно
выглядела сделка с лондонскими финансистами. В 1825 году пра­
вительство обсуждало возможность заключения соглашения с бан­
кирским домом Райд и Ирвинг. Представитель польского прави­
тельства Константин Волицкий при поддержке российского посла
в Лондоне князя Х.А. Ливена вел переговоры с банкирами о пре­
доставлении займа в размере 42 млн. злотых.
Одновременно Френкель искал другие источники для кре­
дита. Действуя в качестве правительственного поверенного, он об­
ратился к виднейшим банкирским домам Европы, кредитовавшим
европейские дворы — парижскому Лаффит и К°, амстердамскому
Гоппе и К0 и лондонскому Голдшмидт и К02'. Несмотря на огово­
ренную в письмах Френкеля санкцию императора на заключение
займа, а также уверения в том, что заем будет использован на ин­
вестиции, а не на покрытие дефицита, все три корреспондента от­
ветили отказом. Мотивы отказа были предсказуемы: о Польше,
ее экономическом положении и политическом статусе было в Ев­
ропе мало известно, а у польского правительства еще не было ста­
бильной репутации".
Перспектива заключения займа вновь возникла осенью
1826 года. Предложение о заключении займа в сумме 42 млн. зло­
тых было получено из Берлина, и представитель правительства
Френкель начал переговоры о займовом соглашении. 9 (21) декаб­
ря 1829 года Николай I, именем которого гарантировался заем,
утвердил контракт сроком на 25 лет под 5% годовых. Средства
предполагалось истратить на инвестиции в промышленность
и строительство: 12 млн. были необходимы для разработки рудни­

: 51

:

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

ков, еще 9 требовалось на строительство Августовского канала,
значительные средства планировалось истратить на обустройство
польской столицы, строительство магазинов для соли, фабрик, до­
рог и многие другие нужды. Общая сумма средств, в которых нуж­
далась польская экономика, составляла 30 млн. злотых, но и остав­
шимся 12 млн. в случае получения 42-миллионного кредита
нашлось бы «полезное употребление»2’.
Имея в виду все те обстоятельства, которые препятствова­
ли заключению займа — неизвестность в Европе финансового со­
стояния Польши, недоверие банкирских домов к гарантиям ее пра­
вительства — условия достигнутого в 1829 году соглашения можно
считать очень выгодными. Позитивный результат займовой опе­
рации состоял не только в том, что Царство Польское получило
дополнительные ресурсы для реализации программы экономичес­
кого развития, но также и в том, что оно впервые вышло на евро­
пейский рынок публичных ценных бумаг. В займовой операции
участвовал консорциум ведущих банкирских домов Берлина, Гам­
бурга, Дрездена, Франкфурта-на-М айне, Парижа, Петербурга,
Одессы, Вены, Познани. Треть займовой суммы была предостав­
лена Польским банком2,1.

Регулирование долговых обязательств
Царства Польского
У финансовой автономии Польши была и оборотная сторона —
ответственность по долгам, как перед западноевропейскими держа­
вами, так и перед Россией. Обсуждение суммы долговых обяза­
тельств Польши растянулось на много лет и вывело на поверхность
целый ряд деталей, характеризующих ее отношения с империей, об­
нажив проблему нараставшего экономического соперничества.
Венский конгресс, создавший новое политическое образо­
вание на карте Европы, наградил его казну довольно большими
долговыми обязательствами. В первую очередь Польше предсто­
яло урегулировать взаимные претензии с Пруссией и Австрией,
претендовавшими на получение огромных сумм. Державы-победительницы, произведя новый раздел польских земель, закрепили
за собой право получения финансовых «вознаграждений» со сто­

: 52

:

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

Р о с с и и

роны правительства Герцогства Варшавского. 21 апреля (3 мая)
1815 года российский и австрийский императоры подписали в Ве­
не дружественный трактат, в котором были урегулированы взаи­
моотношения сторон в польском вопросе. В тот же день было за­
ключено аналогичное соглашение между Александром I и прусским
королем. На правительство Царства Польского налагалась обязан­
ность выплатить Австрии («под ручательством» российского им­
ператора) «в виде вознаграждения» 4 млн. злотых в срок с 1816 по
1824 год. Пруссия требовала уплаты 18 573 952 злотых15.
Таким образом, подписанные российским императором
в 1815 году конвенции с Австрией и Пруссией о расчете долговых
обязательств Герцогства Варшавского возлагали на Польшу бре­
мя, вынести которое она была не в состоянии из-за плачевного
состояния экономики и финансов, разрушенных войнами. В ходе
подготовки этих конвенций не оценивалась правомерность пре­
тензий (иногда сомнительных) к польской казне. Результат опро­
метчивого (или, возможно, вынужденного в тот момент) призна­
ния неправомерной суммы задолженности предполагалось в ходе
дальнейших переговоров скорректировать.
Раздел сфер ведения и полномочий по Конституционной
хартии 1815 года оставил за имперским правительством все вопро­
сы внешних сношений. Поэтому российские дипломаты должны
были защищать интересы Польши, выступая от лица российского
императора и польского короля. Параллельно переговорам рос­
сийских послов с правительствами Франции, Пруссии и Австрии
шла работа Ликвидационной комиссии, где главным действующим
лицом был Любецкий, тогда еще не занимавший поста польского
министра финансов. Переговоры закончились подписанием российско-прусской (10/22 мая 1819 года2'1) и российско-австрийской
(17/29 июня 1821 года27) конвенций, погасивших все взаимные пре­
тензии сторон еп Ыос (путем общей договоренности по всей сумме
претензий). Конвенции освободили Польшу от выплат, навязан­
ных ей на Венском конгрессе (общей суммой около 40 млн. зло­
тых), обязав Пруссию и Австрию выплатить около 30 млн. злотых,
которые казна Царства Польского должна была получить в виде
бесплатных поставок соли2'1.
Биограф Любецкого С. Смолка заслугу удачного для Поль­
ши завершения переговоров полностью приписывает своему

: 53 :

герою, не придавая существенного значения деятельности россий­
ских дипломатов. Опубликованные документы российского внеш­
неполитического ведомства свидетельствуют о том, что роль ди­
пломатических представителей России была далеко не последней4.
Разделение между Польшей и империей сфер компетенции
в области финансов обязывало Царство Польское погасить задол­
женность перед русской казной. Таким образом, собственная каз­
на, независимый бюджет, свои налоговая и денежная системы,
с одной стороны, давали огромные преимущества и являлись важ­
нейшими символами автономии. А с другой стороны, Польша пос­
ле окончания войн, сказавшихся на ее финансах тяжелейшим обра­
зом, попала в положение почти безнадежного должника России.
Задолженность Царства Польского складывалась главным
образом из сумм, ассигнованных на военные расходы Герцогства
Варшавского, участвовавшего в походах Наполеона. Так, за про­
ход польских войск из Франции в Польшу Россия должна была
заплатить 73 п 8 злотых. Эта сумма была внесена в счет польско­
го долга. Кроме того, рескрипт 22 июля 1814 года*0на имя минист­
ра финансов Д.А. Гурьева требовал немедленно выслать варшав­
скому генерал-губернатору еще 400 тыс. злотых для выплаты
жалованья возвращающимся из Франции польским войскам.
30 сентября император вновь распорядился выслать деньги на
жалованье войскам Герцогства Варшавского, причем осуществ­
лять выплаты ежемесячно в размере г 420 о о о злотых с сентября
1814 года до начала 1815 года. Но и с начала 1815 года Министер­
ство финансов продолжало выделять средства втом же объеме. По
росписи 1816 года было выделено 25 529 040 злотых, в 1817 году —
5 млн. злотых. В итоге общая сумма отпущенных из Государственно­
го казначейства с 1814 по 1817 год средств составила 64 967 760 зло­
тых”. Формально правда была на стороне российского правитель­
ства: империя заплатила жалованье офицерам и солдатам,
воевавшим против нее самой. Но должно ли было Царство Польс­
кое отвечать за марионеточное правительство Герцогства Варша­
вского? По мнению России — да.
25 декабря 1815 года Новосильцев поручил Любецкому сос­
тавление проекта правил для взаимных расчетов между Россией
и Царством Польским. Проект Любецкого предполагал создание
особого комитета, в состав которого должны были войти пред­

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

ставители России, Царства Польского, Княжества Познанского
и вольного города Кракова’1. 17 августа 1817 года по всеподданней­
шему докладу Новосильцева последовало царское распоряжение
об учреждении Комитета для взаимных между Россией и Царством
Польским расчетов” .
Осенью 1821 года император потребовал от Любецкого
представить данные расчета взаимных претензий России и Царства
Польского. В письме министру статс-секретарю Соболевскому Лю­
бецкий признался, что хотел бы заключить расчеты между казна­
чействами «валовым» способом (еп bloc), то есть тем же способом,
что и расчеты с Пруссией и Австрией. Однако высочайшее поруче­
ние формально не предусматривало возможности такого исхода
дела. Значит, следовало осуществить взаимный расчет претензий
между двумя казнами, находившимися в ведении одного монарха
(с последующим возвратом сумм)54. Любецкий рассчитывал на то,
что окончательная сумма задолженности будет определяться им­
ператором лично. В этом случае можно было надеяться на его со­
действие55. Соболевский в письме Любецкому подтвердил, что им­
ператор действительно готов был заявить о предоставлении
помощи польской казне, но ему мешало отсутствие соответству­
ющего повода и чрезвычайно затруднительное положение поль­
ских финансов5''.
Подготовка материалов к расчетам между казнами затяну­
лась. Посвященная этой проблеме записка члена Комитета для вза­
имных расчетов Дмитриева была представлена на рассмотрение
Николая I в январе 1830 года. К этому времени было составлено два
варианта баланса долгов. Один из них являлся продуктом деятель­
ности Ликвидационной комиссии, решавшей споры с Австрией
и Пруссией. По этим расчетам, осуществленным Любецким, не
Польша, а Россия выступала в качестве должника. В период с i фев­
раля 1813 года по конец 1828 года Россия задолжала Польше
257 919 829 злотых. Большую часть этой суммы составляли сред­
ства за поставленное для российских войск населением продоволь­
ствие и удовлетворение других нужд армии. За исключением ассиг­
нованных российской казной для польской армии 64 567 760 злотых
и доставленных в продуктах и деньгах из России на содержание рос­
сийских войск 26 506 823 злотых, Ликвидационная комиссия «по­
читала в долгу на России» еще 166 843 245 злотых.

· 55 :

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Представлявший интересы империи в Комитете для взаим­
ных расчетов Дмитриев опроверг выводы Ликвидационной комис­
сии. По его мнению, из общей суммы 257 919 829 злотых лишь
47 035 802 злотых составляли действительный долг России
Царству. Расчет Дмитриева исключал из суммы российского дол­
га все претензии, относящиеся к периоду до i июня 1815 года, а так­
же все задолженности частным лицам; в результате долг Царства
России составил 67 459 228 злотых. Кроме того, на сумму, отпущен­
ную из российского казначейства с 1814 по 1817 год (66107 069 зло­
тых) за примерно пятнадцать лет, прошедших с тех пор, Дмитриев
насчитал процентов еще на 66 107 069 злотых (по 6% годовых,
включая проценты на проценты). Таким образом, Польша должна
была выплатить в имперскую казну 133 566 298 злотых. Затем Ми­
нистерство финансов уточнило сумму долга, определив ее в разме­
ре 150 837 053 злотых. Таким образом, расчеты польской и рос­
сийской сторон привели к диаметрально противоположным
результатам: Польша ожидала от России компенсации 160 млн.
злотых, а Россия от Польши — 150 млн. злотых.
13 февраля 1830 года российский министр финансов Егор
Францевич Канкрин обратился с письмом к председателю Комис­
сии финансов и казначейства Любецкому. Канкрин предложил
«изыскать ближайший и благонадежный способ для приведения
сего дела, столь много лет продолжающего, к скорейшему окон­
чанию», «по взаимному соглашению определить основания, сле­
дуя которым можно было бы развязать все вопросы, запутанности,
пререкания и затруднения и, словом, кончить все дело скоро и ре­
шительно»37. Канкрин, идя, как он считал, навстречу польскому
правительству, согласился не начислять проценты на проценты,
что было бы значительной уступкой, а именно 45 354 642 злотых.
В таком случае вместо 150 837 053 злотых России от Польши при­
читалось 105 479 380 злотых3*.
В ответном письме Любецкий вообще опротестовал начис­
ление процентов на отпущенные из казначейства суммы, так как
это не предусматривалось указами Александра I3'J. По расчетам Лю­
бецкого, долг Царства России не мог превышать 38 млн. злотых40.
О результатах расчетов взаимных претензий между Рос­
сией и Польшей 28 февраля 1830 года было доложено императору.
Из-за огромной разницы между результатами подсчетов финансо­

: 56

:

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

вых ведомств России и Польши Николай I распорядился обсудить
вопрос о ликвидации долгов на совещании при участии министров
финансов двух стран и имперского государственного контролера.
Поиск компромисса между Канкриным и Любецким потре­
бовал трех дней заседаний. На первом заседании, состоявшемся
8 марта 1830 года, было решено определить i июня 1815 года как
начальную дату для расчетов по взаимным претензиям, понизить
процентную ставку до 5%, исключить начисление процентов на
проценты, причем считать проценты не со всей суммы, а с разницы
сумм претензий России и Польши. Из определенных к возврату
России сумм были исключены некоторые категории задолженно­
стей, а 8 463 472 злотых были добавлены к российскому долгу за
предоставление квартир, дров, свечей и подвод для российской ар­
мии. В результате первого дня обсуждения итоговая сумма поль­
ского долга России была определена в размере 59 085 822злотых4'.
В журнале второго заседания, прошедшего 21 марта, зафик­
сирован результат нового пересчета сумм, по которому Польша
должна была вернуть 63 986 141 злотый 13 грошей42. Результаты
двух дней работы совещания были представлены Николаю I на
утверждение 28 марта 1830 года во всеподданнейшей записке мини­
стра финансов Канкрина. Император в общем согласился с итогами
расчетов, но выразил сомнения в возможности уплаты процентов
Царством не из-за их несправедливости, а из-за плачевного состо­
яния польских финансов4’. В тот же день Канкрин направил Нико­
лаю I еще одну записку, в которой пояснил, что суммы, отпущенные
Польше, были выплачены за счет внешних займов России, по кото­
рым российская казна платит более 7 % годовых. Поэтому «по точ­
ной строгости счетных правил процентов (не говоря уже о процен­
тах на проценты) причиталось бы России гораздо более»44.
13 апреля состоялось последнее заседание совещания, на
котором следовало прийти к компромиссу по оставшимся спор­
ным вопросам. Так, Любецкий настаивал на определении суммы
долга в размере 63 млн. злотых, а российская сторона насчитала
67 755 811 злотых. Любецкий добивался понижения до 4% про­
центной ставки, которую необходимо было насчитывать с суммы
долга начиная с 1831 года. Судя по всему, стороны так и не приш­
ли к согласию, и решение зависело от позиции императора. Ни­
колай I пошел навстречу требованиям Любецкого и общую сумму

: 57 :

I.

Ц

е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

долга определил в размере 63 млн. злотых. Эта сумма должна бы ­
ла быть употреблена на разные платежи российской казны в Поль­
ше, главным образом связанные с военными расходами. Процент­
ная ставка с 1831 года понижалась до 4% годовых45. Надо отметить,
что в письме Любецкому от 22 апреля (4 мая) Николай I счел нуж­
ным обратить внимание министра финансов и всего польского пра­
вительства на ту «милость», которая оказана Польше понижением
процентов с долговой суммы4'1.

Россия и Царство Польское:
начало экономического соперничества
Дискуссии о долговых обязательствах Польши свидетельствуют
о том, что финансово-экономические отношения между империей
и Царством Польским в 1815-1830 годах складывались отнюдь не
бесконфликтно. В этот период внешне гармоничного, почти идил­
лического сосуществования появились ростки будущих экономи­
ческих противоречий, главным образом в сфере торговли и легкой
промышленности.
В 1816-1819 годах в польской торговле господствовал прин­
цип свободного торгового обмена, в том числе действовал уста­
новленный Венским конгрессом порядок беспрепятственного
и «неограниченного обращения всех произведений земли и про­
мышленности в областях, составлявших Королевство Польское
в 1772 году». Период свободной торговли, в течение которого
Польша была средоточием торговли между Россией и Западной
Европой, дал существенный толчок развитию внешней торговли,
хотя переполнение польского внутреннего рынка иностранными
товарами тормозило начавшийся процесс развития местной про­
мышленности.
Таможенное объединение с Россией в 1820 году, ознамено­
вавшее начало перехода от фритредерства к протекционизму, от­
крыло для польских производителей русский рынок и в то же вре­
мя частично ограничило импорт западноевропейских, в основном
прусских, товаров47. Уже через несколько лет обнаружились приз­
наки возникновения соперничества. Противоречия между интере­
сами текстильной промышленности Польши и России стали оче­

58

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

видны уже во второй половине 1820-х годов, когда, опираясь на сис­
тему протекционизма, польское правительство приступило к реа­
лизации программы развития национальной промышленности.
Окончательный переход к протекционизму в торговой по­
литике России и Польши ознаменовался возвращением Царству
Польскому таможенной автономии. В 1822 году таможенная гра­
ница между странами была восстановлена, но это не означало за­
крытие для польской промышленности русского рынка. Напротив,
сохранялся принцип свободного товарообмена для сырья и незна­
чительное таможенное обложение для вывозимых промышлен­
ных изделий и сельскохозяйственных продуктов. Торговые согла­
шения с Австрией и Пруссией, заключенные в 1824 и 1825 годах,
существенно ограничили возможности импорта товаров из этих
государств. Роль России как торгового партнера Польши стала пос­
тепенно возрастать.
Вполне естественно, что основным рынком сбыта польских
товаров первоначально служили западные губернии, ранее вхо­
дившие в состав Речи Посполитой. Экономические связи между
бывшими землями Речи Посполитой, несмотря на административ­
но-политическое разделение, оставались достаточно тесными. За­
тем польские товары вышли за пределы рынка западных губерний
и стали распространяться вглубь России.
Не будет преувеличением утверждать, что открытие рус­
ского рынка (и через него позже азиатского) создало почву для воз­
никновения и быстрого развития польской промышленности,
преимущественно текстильной·1*. Родившаяся, по сути, лишь в на­
чале 1820-х годов, эта промышленность в 1829 году имела годо­
вой оборот в 5 752 о о о руб. Развитие суконной промышленности
способствовало притоку немецких капиталов, что создавало осно­
вы для технологического роста44.
В связи с усилением российско-польского товарообмена
и быстрым ростом польской текстильной промышленности со вто­
рой половины 1820-х годов как со стороны российских промыш­
ленников, так и в правительстве стали высказываться опасения от­
носительно возраставшей конкуренции между польской и русской
суконной продукцией. Переживавшее периоды обострения и за­
тишья, временной гармонизации и откровенной борьбы, это со­
перничество до начала Первой мировой войны являлось отличи­

59

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

тельной чертой российско-польских экономических отношений.
Противоречия в отношениях коренились не только в самом фак­
те угрозы со стороны польских производителей, но и в том, что
польская промышленность отличалась рядом особенностей —
в организации производства, финансирования, в технологическом
развитии и культуре предпринимательства. Главным источником
указанных особенностей являлось европейское, главным образом
немецкое, влияние и иностранные капиталы.

Царство Польское после 1830 года:
начало наступления на финансовую автономию
1830 год стал поворотным моментом не только в конституционной
истории Царства Польского. С момента подавления Ноябрьского
восстания в Польше начался и новый период истории финансов.
В течение последующих трех с половиной десятилетий Царство
Польское постепенно утрачивало прежнюю самостоятельность
в вопросах финансовой и бюджетной политики и в конце концов
полностью лишилось как самостоятельного бюджета, так и других
прав финансовой автономии.
Органический статут 1832 года упразднил институт народ­
ного представительства в Царстве Польском. Ф ормально он не
внес кардинальных изменений в систему финансового управления.
Статья 16 Статута гласила: «Финансы Царства Польского, так же
как и прочие части управления, заведываются отдельно от управ­
ления других частей Империи». Статья 17 сохраняла за Царством
обязанность самостоятельно нести ответственность по государ­
ственному долгу. Состав центральных учреждений, осуществляв­
ших финансовое управление в Царстве, остался почти прежним.
Исполнительные функции осуществляла Комиссия финансов
и казначейства. В роли правительства по-прежнему выступал С о ­
вет управления, возглавлявшийся наместником. Существенно из­
менилось лишь значение Государственного совета Царства Поль­
ского. Ввиду создания в структуре имперского Государственного
совета особого департамента по делам Царства Польского поль­
ский Государственный совет оказался лишним звеном в управлен­
ческой системе. Его состав почти соответствовал составу Совета

6о

3-

Ц арство

П о л ьс к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

Р оссии

управления, а функции фактически дублировались департаментом
имперского Госсовета. В 1841 году Государственный совет Царства
был упразднен. В то же время департамент по делам Царства Поль­
ского российского Государственного совета приобрел значение
высшей инстанции, где рассматривались важнейшие вопросы за­
конодательства и управления, в том числе и польский бюджет.
В 1862 году последовало закрытие департамента по делам Царства
Польского и восстановление Государственного совета Царства.
Поскольку была декларирована самостоятельность управ­
ления финансами Царства Польского, Комиссия финансов и каз­
начейства напрямую не подчинялась российскому Министерству
финансов. Однако фактически роль польского финансового ве­
домства кардинально изменилась, и отнюдь не только из-за инс­
титуциональных преобразований. Период экономической автоно­
мии Царства в 18 2 1-18 3 0 годах связывается с деятельностью
Любецкого и его политикой национального экономического воз­
рождения. После Ноябрьского восстания во главе Комиссии фи­
нансов оказывались люди, не только не имевшие каких-либо про­
грамм экономической политики, но и игравшие второстепенную
роль в управлении финансами. Кроме того, органы финансовой ад­
министрации, как и другие звенья административного аппарата,
подверглись русификации. Так, с 1830 года Комиссию финансов
возглавлял русский чиновник Р.Ф. Фурман, заслуживший очень
нелестную характеристику историков как человек некомпетент­
ный и совершенно незнакомый с польскими финансовыми дела­
ми50. Он начал проводить внутреннюю реорганизацию финан­
совых учреждений, приноравливая их к российскому образцу.
Польский язык исчез из документации, уступив место французско­
му и русскому5'.
Решение важнейших финансовых вопросов взял на себя на­
местник в Царстве Польском князь Иван Федорович Паскевич.
В области экономической политики он, как ни странно может это
показаться на первый взгляд, проявил себя ревностным защит­
ником польского кошелька от претензий имперского Министер­
ства финансов. Впрочем, это рвение вполне объяснимо — Паске­
вич действовал как администратор и хозяин, в этом нисколько не
отличаясь от других окраинных губернаторов. Такая позиция на­
местника стала источником его постоянных конфликтов с Минис­

: 6l :

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

терством финансов, которое после 1830 года настойчиво заявля­
ло о своих претензиях на руководство деятельностью польского
финансового ведомства.
Министерством финансов был подготовлен конкретный
план объединения финансового управления Царства Польского
и империи. 28 октября 1832 года министр финансов Канкрин подал
на высочайшее рассмотрение подготовленную по распоряжению
императора записку «О приведении финансовых дел Царства
Польского в связь с Министерством финансов Империи». Канкрин
предлагал разделить функции финансового управления таким об­
разом, чтобы все текущие вопросы решались на местах, но вместе
с тем имперское министерство было бы в курсе важнейших реше­
ний польского правительства.
Комиссия финансов и казначейства Польши, согласно пла­
ну Канкрина, была обязана «сообщать министру финансов пред­
варительно о новых учреждениях, новых финансовых законах
и мерах, дабы между обеими финансами могло быть сохраняемо
необходимое единство в системе, так сказать, некоторая симмет­
рия в зданиях, и особенно, чтобы не испытывать в Царстве того,
что в Империи уже опровергнуто опытами». Например, если бы
Министерство финансов ранее контролировало политику поль­
ского правительства, то оно бы не позволило учредить Польский
банк и не допустило бы выпуска бумажных денег (билетов Поль­
ского банка).
Кроме информирования об общих вопросах финансовой
политики польское правительство должно было представлять
министру финансов проект бюджета до внесения его в Государственный совет, краткие ежемесячные сводки о ходе финансо­
вых дел в Царстве, кассовые табели и копии годового отчета. Для
ведения всех дел по польским финансам Канкрин предложил
учредить при министре финансов «небольшую отдельную кан­
целярию, впрочем без формальной о том огласки, в коей получать
дела на польском или французском языках и производить на рус­
ском и французском»52.
Конечно, установление контроля над финансовой деятель­
ностью польского правительства представляло собой весьма дели­
катную задачу: это могло дать повод для подозрения в стремлении
нарушить автономные права Царства и привести к конфликту с на­

62

3-

Ц арство

П о л ьс к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

местником. Чтобы сохранить новый порядок в секрете и не дать по­
вода к подозрениям, Канкрин предлагал пользоваться посредни­
чеством министра статс-секретаря. Император по этому вопросу
отметил, что «лучше иметь сношения прямо» с Комиссией фи­
нансов Царства, минуя и статс-секретаря, и наместника5’.
Записка министра финансов была рассмотрена и одобрена
3 и 9 ноября 1832 года Комитетом по делам Царства Польского при
Государственном совете. Формальным основанием для установле­
ния тесных сношений имперского и польского ведомств послу­
жило предписание статьи 31 Статута, согласно которой бюджет
Царства и важнейшие законы должны были вноситься в импер­
ский Государственный совет. Следовательно, все проходившие че­
рез него вопросы должны были предварительно согласовываться
с Министерством финансов54.
Главе польской Комиссии финансов было предписано сек­
ретно и конфиденциально посылать в Санкт-Петербург копии с го­
дового отчета и каждые три месяца — краткие извлечения о ходе
финансовых дел и данные о движении сумм. «Но дабы не сделать
в Варшаве гласной таковую меру, — подчеркивалось в утверж ­
денном Николаем I постановлении комитета, — необходимо объ­
явить высочайшую волю, дабы сведения сии... представляемы бы­
ли на высочайшее его императорского величества имя»55. Смета
должна была представляться через министра финансов.
В решении комитета не перечислялись конкретно катего­
рии дел, подлежащих согласованию с имперским правительством.
Однако впоследствии практикой был установлен принцип санкци­
онирования решений по всем сколько-нибудь значимым вопросам
финансовой политики.
Таким образом, отношения польского и российского фи­
нансовых ведомств принципиально изменились. В Министерстве
финансов была создана тайная канцелярия по польским делам,
о которой, по словам X. Раджишевского, в варшавской Комиссии
финансов и не подозревали5'1. В планах правительства было даль­
нейшее «сближение». При этом декларированная Статутом 1832 го­
да «отдельность» финансового управления могла сочетаться с «за­
висимостью». В записке князя В.П. Кочубея, написанной в 1833 году
(к ней мы еще вернемся ниже), планировалось: «...оставя управ­
ление финансов Царства отдельно, сливать доходы в одну массу

63

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

с нашим казначейством. На основании сего желать должно... что­
бы управление финансов Царства поставлено было в пределы,
сколько можно от действия здешнего зависящие»57.

Внешние займы Царства Польского 1835 и 1844 годов
и политика Министерства финансов
Новая практика принятия решений отразилась, в частности, и на
возможности польского правительства брать займы за границей5*.
Заем 1829 года, как указывалось выше, был полностью подготов­
лен польской Комиссией финансов и казначейства и Польским
банком, без участия Министерства финансов, и был согласован
с императором через посредничество статс-секретаря. Но средства,
полученные по этому займу, так и не были с пользой употребле­
ны правительством — ими воспользовались участники восстания
1830 года. После подавления восстания польская казна еще боль­
ше, чем ранее, нуждалась в деньгах: на выплату контрибуции, вос­
становление хозяйства и покрытие части военных издержек импе­
рии вследствие появления новых обязательств.
В 1832 году наместник Паскевич представил рапорт о зак­
лючении займа. Необходимость займа мотивировалась дефици­
томбюджета и большими военными расходами. Рапорт наместни­
ка поступил з ноября 1832 года на обсуждение Комитета по делам
Царства Польского. Ему предстояло решить два вопроса: «Можно
ли вообще допустить, чтобы денежные заграничные займы и вся­
кие тому подобные меры могли быть производимы для Царства
в отдельном виде от Империи? Настоит ли действительно необхо­
димость в настоящем случае прибегать к займу?»
Первый вопрос о законности и допустимости займов пос­
тавил комитет в тупик: определенный ответ на него так и не пос­
ледовал. Между тем комитет признал, что поскольку «армия на­
ша в Империи и Царстве составляет одно целое без различия,
состав прежде бывших войск польских уничтожен, положены
прочные основания соединению в делах законодательства и во всех
важнейших предположениях», то такой способ заимствования
«неудобен». Кроме того, заключение займа польским правитель­
ством «может дать повод к разным невыгодным толкам в такое вре-

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

мя, когда правительство российское само обращается к откры ­
тию внешних займов». Необходимость этой операции тоже пока­
залась сомнительной — по мнению Комитета, дефицит бюджета не
был так велик, как считал наместник54.
Российское правительство неохотно отозвалось и на прось­
бы о предоставлении займа польской казне из казначейства, и на
ходатайства о разрешении самостоятельно заключить заем за гра­
ницей. Упадок польских финансов, отсутствие какой-либо реаль­
ной программы улучшения их состояния, огромные военные рас­
ходы — все это, видимо, превращало казну Царства в бездонную
бочку, наполнять которую кредитами российское правительство
считало бессмысленным.
ι6 января 1835 года на рассмотрение Комитета по делам
Царства Польского поступила очередная записка Паскевича о за­
ключении займа. На этот раз необходимость займа объяснялась
уже иначе. В записке указывалось, что на осуществление запла­
нированных по инициативе российского правительства мероприя­
тий по сооружению крепостей (Новогеоргиевской, Замосцской, на
устье реки Вепрша и Александровской цитадели) требовалась зна­
чительная сумма — 108 млн. злотых. Паскевич не видел возмож­
ности покрыть издержки за счет польского бюджета и предложил
«занять 55 миллионов ныне же, а остальные 53 миллиона по про­
шествии 5 лет». Кроме того, польское правительство предполага­
ло погасить из суммы займа часть задолженности Царства Поль­
ского России (27 млн. злотых)'10.
Несмотря на оппозицию со стороны министра финансов
Канкрина, Комитет по делам Царства Польского одобрил проект
займа. Договор о заключении займа в 82 млн. злотых был подпи­
сан наместником Паскевичем и банкирами С.А. Френкелем
и И. Эпштейном 7(19 ) марта 1835 года. В апреле в Петербурге
прошли переговоры между банкирами, предоставившими заем,
и Канкриным при участии Паскевича. На переговорах договори­
лись об увеличении суммы займа до 151 млн. злотых'".
Очевидно, в положительном решении вопроса о займе сыг­
рало роль то обстоятельство, что полученные по займу средства
предстояло использовать для строительства военных крепостей,
защищавших не только Польшу, но и Россию от потенциальных
внутренних и внешних врагов. Кроме того, решающее значение

65

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

имела поддержка императора. Дело в том, что отношения между
польским правительством и Министерством финансов осложня­
лись личным конфликтом Паскевича и Канкрина. В этом конфлик­
те Николай I склонялся на сторону наместника. Впрочем, не толь­
ко рассмотрение проблемы займа — почти каждое обсуждение
бюджета Царства Польского или вопроса о проведении какого-ли­
бо мероприятия в области финансов сопровождалось спорами
между Канкриным и представителем польского правительства.
В споре о разрешении польскому правительству заключить заем
император занял сторону Паскевича, и поэтому вопрос о займе был
решен в пользу Польши*12.
Заем 1835 года был не последней заграничной операцией
польского правительства. В 1841 году Польский банк начал пере­
говоры с европейскими банкирами о выпуске нового конверси­
онного займа. Правительство планировало 5% -ные облигации
польского казначейства, выпущенные в 1834,1838 и 1841 годах на
сумму 105 млн. злотых, конвертировать в 4%-ные облигации. О б­
щая сумма займа должна была составить 155 154 ооо злотых. Пе­
реговоры вице-презеса (вице-председателя) Польского банка Хен­
рика Л юбеньского с Ротшильдами в Лондоне, Магнусом в Берлине
и А.Л. Штиглицем в Санкт-Петербурге выявили, что одним из
главных условий заключения контракта было предоставление га­
рантии российского императора. Польша как самостоятельный за­
емщик не выглядела привлекательно в глазах финансистов61. В ито­
ге правительству удалось договориться с уже хорошо знакомым
партнером — варшавским банкиром Френкелем, который о б я ­
зался разместить облигации в Германии. Требовалось лишь од­
но — санкция российского правительства и гарантия Николая I.
Вопрос о конверсии польского долга и о гарантии займа им­
ператором обсуждался в Комитете финансов на заседаниях 28 нояб­
ря, 2 и 3 декабря 1841 года. Членам комитета были представлены
условия конверсии, установленные Польским банком и Френке­
лем, а также проект контракта. Комитет отказал в разрешении на
конверсию, сославшись на то, что Польша не могла выступать на
рынке капиталов самостоятельно и что подобные операции о т ­
рицательно повлияли бы на кредит самой империи''4.
Спустя полтора года польское правительство вернулось
к обсуждению вопроса о конверсии долга. Возможно, руковод­

66

3-

Ц арство

П о л ь с к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

Р оссии

ствуясь опытом, свидетельствовавшим о том, что имперское пра­
вительство более охотно разрешало реализацию целевых займов
на строительство или другие мероприятия, в которых империя
была заинтересована, наместник представил на рассмотрение Ни­
колая I записку о том, как «без новых издержек иметь деньги на
Варшавскую железную дорогу». На этот раз сопротивление М и ­
нистерства финансов удалось преодолеть. Императорский указ
29 февраля (12 марта) 1844 года объявил об изъятии из обращения
5%-ных облигаций; их владельцы могли получить наличные день­
ги или новые 4%-ные облигации65. Новые облигации имели номи­
нальную стоимость, выраженную уже не в злотых, а в российских
рублях; 500,150 и l o o руб. Комиссия финансов и казначейства зак­
лючила контракт на реализацию конверсии с Польским банком,
который в свою очередь договорился об осуществлении этой опе­
рации с банкирскими домами Френкеля в Варшаве и Магнуса
в Берлине (контракт был подписан 20 января / 1 февраля 1844 го­
да в Варшаве). Новый заем под названием «4% конвертированный
заем Царства Польского» составил сумму 28 636 500 руб. серебром,
что немного превышало планировавшийся в 1841 году объем зай­
ма. Погашение займа должно было осуществляться в течение 61 го­
да посредством тиражей, производимых дважды в год. Облига­
ции обращались на Варшавской и Берлинской биржах, а проценты
выплачивались в Варшаве, Берлине и Амстердаме"'.
Однако с осуществлением займа польское правительство
постигла неудача. Из-за низкого курса облигаций'’7 их реализация
затягивалась, и польское казначейство не получало ожидаемых
средств на строительство Варшавской железной дороги. Для окон­
чания строительных работ в октябре 1846 года правительство вы­
нуждено было прибегнуть к займу 1,5 млн. руб. у банкиров под залог
непроданных облигаций, по очень низкому курсу (68%) и с усло­
вием возврата суммы в течение года. 27 мая 1847 года российское
казначейство выдало польскому правительству ссуду в размере
500 тыс.руб.серебром под залог 4%-ных облигаций, которые по ука­
зу Николая I от 27 ноября 1847 года были обращены в собственность
казны по цене 81,6%. В октябре 1847 года последовала еще одна ссу­
да в размере i млн. руб. с обеспечением облигаций по курсу 82%.
Обстоятельства складывались не в пользу польских финан­
сов. Неурожай потребовал выделения х млн. руб. на помощь на­

: 67 :

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

селению, а вспышки мятежей в Познани, Кракове и Галиции, пара­
лизовав торговлю и промышленность, сократили поступления от
неокладных сборов, и в особенности таможенного. Стечение неб­
лагоприятных обстоятельств было причиной того, что с 1846 го­
да росписи Царства Польского постоянно сводились с дефицитом"*.
Кредиты банкиров и русской казны могли лишь частично обеспе­
чить польскую казну необходимыми средствами, поскольку прак­
тически приостановилось получение денег от продажи облигаций.
В мае 1847 года наместник Паскевич обратился к минист­
ру финансов Федору Павловичу Вронченко с просьбой содейство­
вать поднятию курса ценных бумаг Царства посредством их покуп­
ки на Берлинской бирже. Вронченко считал более разумным
отклонить предложение Паскевича, однако Николай I распорядил­
ся «употребить на покупку в Берлине польских облигаций до
500 тысяч руб.сер.>/"\ Операция по скупке польских облигаций
была поручена банкиру Штиглицу, она продолжалась до января
1848 года, когда курс 4% -ных бумаг начал постепенно расти70.
В октябре 1847 года наступил срок оплаты кредита, взято­
го под залог облигаций у банкиров, однако средств на погашение
ссуды в польской казне не было. В январе 1848 года Паскевич об­
ратился к Вронченко с предложением выкупить облигации, нахо­
дившиеся в залоге у банкиров, так как в противном случае польская
казна будет вынуждена продать заложенные облигации на ино­
странных биржах «по цене, какую дадут»7'.
Предлагавшаяся операция могла оказаться весьма полез­
ной не только для казны Польши, но и для России, так как импер­
ское казначейство получило бы возможность купить польские об­
лигации по весьма низкой цене (78% по сравнению с биржевым
курсом 81,6%). Вронченко предложил купить облигаций на номи­
нальную сумму 2 206 о о о руб.серебром при условии, что поль­
ское казначейство вернет взятую у России под залог облигаций
ссуду в i млн. руб. не позже чем через полгода, то есть в декабре
1848 года. Это предложение одобрил Николай I. Однако реализа­
ции операции помешала начавшаяся в феврале 1848 года револю­
ция во Франции. В России, как и в других государствах, начало
военных действий в Европе привело к увеличению спроса на звон­
кую монету, в результате чего сократился фонд, обеспечивавший
государственные кредитные бумаги. В этих условиях, полагал ми­

68

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

Р о с с и и

нистр финансов, употребление разменного фонда на покупку цен­
ных бумаг сомнительного достоинства неуместно72.
Отказ Министерства финансов от покупки польских о б ­
лигаций привел Паскевича в отчаяние. Его следующая записка, ад­
ресованная министру финансов Вронченко 18 марта 1848 года,
выходила за рамки официального стиля: это была мольба о по­
мощи. Паскевич попытался убедить имперское правительство
в том, что Россия обязана оказать финансовую поддержку Поль­
ше, так как современное положение польских финансов является
частично и следствием навязанных Польше империей трат. Так,
Паскевич напоминал, что возведение крепостей, «признанных не­
обходимыми для спокойствия Империи», поглотило 16,6 млн. руб.,
затем 10,3 млн· Руб· Польша выплатила в счет долга России, и еще
2,2 млн. руб. пошло на постройку шоссе «собственно в стратеги­
ческих видах». Все эти средства были выделены из сумм займов.
Кроме того, 9 млн. руб. из займовых капиталов было истрачено
на пособия жителям после восстания и 4,7 млн. руб. — на уплату
долгов бывшего Герцогства Варшавского. Таким образом, если
до 1831 года из бюджета Царства Польского ежегодно на погаше­
ние долгов выделялось 8оо тыс. руб., то в середине 1840-х годов
в государственную роспись ежегодно вносилось на эти цели
4 млн. руб. Эта сумма составляла четверть текущих доходов. Пас­
кевич считал, что «как все почти займы обращены для пользы и ви­
дов Империи, то, по всей справедливости, и расход на амортизацию
займов делается за казну Империи, которая, таким образом, полу­
чает не з 150 ооо р.7\ но до 6 о о о о о о р.сер. ежегодно»74. Паскевич
полагал, что, поскольку польская казна несколько лет покрывала
расходы, связанные с интересами империи, в этот трудный момент,
когда Польша оказалась на грани финансового краха из-за неуро­
жаев и падения курса польских бумаг, Россия должна ей помочь.
Положение польской казны было действительно крити­
ческим. Казавшаяся ранее невыгодной продажа на биржах за­
ложенных у банкиров облигаций теперь стала вообще невозмож­
ной. В этих «страшных» обстоятельствах наместник просил
«единственно для поддержания кредита польской казны, нераз­
дельной с казной Империи», купить заложенные у банкиров об­
лигации (на 1,5 млн. руб.), хотя бы по курсу 6о% (при существу­
ющем курсе б 2 % )75.

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Объявление несостоятельности польского казначейства
для России могло иметь весьма неблагоприятные последствия.
Министерство финансов вынуждено было признать, что «отказ
Казначейства Царства Польского от выкупа заложенных банкирам
облигаций может произвести невыгодное впечатление и даже
иметь вредное влияние на наши фонды». Чтобы спасти положение,
Вронченко предложил осуществить приобретение российским
Государственным коммерческим банком по курсу 6 о% польских
4%-ных облигаций на сумму 2 206 о о о руб.серебром нарицатель­
ного капитала. Эта мера не принесла бы существенного вреда Ком­
мерческому банку, фонды которого постоянно увеличивались за
счет новых вкладов76. Николай I одобрил предложение Вронченко.
Покупка облигаций спасала казну Польши от банкротства,
но не прибавила в ней наличных средств. По просьбе Паскевича
Николай I распорядился предоставить заем Царству Польскому из
Заемного банка России на сумму i млн. рублей. Формально заем
был заключен для имперского казначейства, так как к тому вре­
мени «не было еще примера непосредственных ссуд» из банков
России польской казне. Заем должен был быть погашен через
37 лет77. Однако и этот заем не исправил положения, так как де­
фицит польского бюджета достиг 2,5 млн. руб.
Наместник 23 мая 1848 года обратился к императору с х о ­
датайством о разрешении либо урезать жалованье чиновникам, ли­
бо собрать недостающую сумму с помещиков. В качестве одного из
возможных путей ликвидации дефицита Паскевич предложил им­
перии взять на себя весь недостаток доходов Польши с тем, что­
бы после окончания «смутных обстоятельств» она покрыла долг
за счет введения нового налога. Николай I нашел все предложен­
ные меры неприемлемыми и распорядился выделить i млн. руб. из
средств, полученных от выпуска в оборот билетов Государствен­
ного казначейства7*.
Итак, финансовый кризис в Польше в 1846-1848 годах
очень выразительно продемонстрировал суть ее финансовых вза­
имоотношений с Россией. Оказалось, что в кризисной ситуации
жизнеспособность польской финансовой системы зависела в ко­
нечном счете от помощи империи: без регулярных ссуд казна
Царства Польского неминуемо превратилась бы в банкрота. Одна­
ко в чем же была причина столь плачевного положения польских

: 7О :

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

финансов? Этот вопрос в очень деликатной форме был поставлен
в цитированной выше записке Паскевича 18 марта 1848 года. Пас­
кевич полагал, что едва ли не главным виновником кризиса поль­
ских финансов является Россия, вынуждающая Царство к непо­
сильным затратам на содержание армии и военное строительство,
в чем нуждалась лишь сама империя.
Не менее важное основание для обвинения империи - о ко­
тором Паскевич, разумеется, умалчивает — состояло в том, что рос­
сийское правительство, фактически лишив польские власти пол­
номочий принимать самостоятельно сколько-нибудь важные
решения по вопросам финансовой политики, отняло у него и воз­
можность после разрушительного восстания подготовить и реали­
зовать программу восстановления экономики и финансов, анало­
гичную той, что осуществил Любецкий. Кроме того, имперское
Министерство финансов, установив контроль над деятельностью
польской финансовой администрации, не освободило Польшу от
ответственности по долгам. В сущности, ответственность по дол­
гам была единственным элементом, оставшимся от польской фи­
нансовой самостоятельности, и за его сохранение ратовало само
имперское финансовое ведомство.
Министерство финансов было не склонно прощать какиелибо задолженности польской казны, невзирая на ее кризисное по­
ложение. Из этого кризиса российское финансовое ведомство
смогло даже получить определенную выгоду. Как указывалось вы­
ше, в 1848 году, после отказа Министерства финансов выкупить на­
ходившиеся у банкиров в залоге польские облигации по курсу 78%,
спустя несколько недель по распоряжению министра финансов Го­
сударственный коммерческий банк купил их по курсу 6о%. Одна­
ко вскоре финансовый кризис миновал, и облигации выросли в це­
не на 20%. В декабре 1849 года Паскевич обратился к министру
финансов с предложением доплатить казне Царства Польского
18% за проданные по столь низкому курсу облигации. Министер­
ство финансов отказалось предоставить компенсацию, сославшись
на финансовые «затруднения». Наместник 18 мая 1850 года во вто­
рой раз представил министру финансов записку с требованием
выплатить вознаграждение за потерянные польской казной из-за
продажи облигаций 397 080 руб. (составлявшие разницу между це­
ной облигаций по курсу 6о% и 78%). Но и на этот раз польское пра-

71

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

вительство получило отказ, мотивированный тем, что наместник
сам предложил выкупить облигации по курсу 6о% . В качестве
уступки министр финансов допускал возможность выкупа этих об­
лигаций у Коммерческого банка по той же цене — 6 о % 79.

Политические и бюджетные реформы:
падение финансовой автономии Царства Польского
Итак, сохраняя формально финансовую автономию после 1830 го­
да, в реальности Царство Польское оказалось в зависимости от по­
литики Министерства финансов, которое санкционировало все
важнейшие финансовые мероприятия, диктовало условия заклю­
чения займов. Польский бюджет продолжал существовать как осо­
бый институт, но в его структуре в рассматриваемый период про­
исходили значительные изменения.
Вследствие ликвидации таможенной границы между
Царством и империей и сосредоточения управления таможнями
в центре с 1851 года таможенные доходы, ранее составлявшие весь­
ма значительную долю в бюджете Царства, должны были посту­
пать в имперский бюджет. В то же время польская казна получа­
ла из российской казны ряд вознаграждений, или компенсаций,
за утраченные в связи с упразднением границы возможности полу­
чения средств.
В частности, существенный урон казне могло причинить
вынужденное снижение цен на соль, торговля которой представ­
ляла собой исстари сложившуюся монополию государства. Камен­
ную соль правительство Царства Польского получало из Австрии
в количестве 2,5 млн. пудов в год по цене 151/2 копеек за пуд. Этой
солью, частью же и солью, вывариваемой на Цехоцинском заво­
де, снабжались казенные магазины. При существовании границы
между Россией и Царством соль в казенных магазинах без разли­
чия сорта продавалась по i руб. 30 коп. за пуд, а у частных торгов­
цев — по з 1/2, з 3/4 и 4 коп. за фунт*0. В результате ликвидации та­
моженной границы с i января 1851 года цена на соль упала до
следующих значений: белая каменная — по 90 коп., зеленая и вы­
варная — по 85 коп. за пуд. Постановление об упразднении тамо­
женной линии сопровождалось решением «убыток казны Царства

72

3-

Ц арство

П о л ь с к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

от понижения цены соли в казенных магазинах, простиравшийся
до i обо 424 руб. в год, вознаграждать из Казначейства Империи,
а по прекращении контракта с Австрией о покупке у нее соли раз­
решить свободную в Царстве торговлю солью и привоз туда иност­
ранной соли с пошлиной, и с того времени отпускать казне Царства
от правительства Империи в вознаграждение за прекращение со­
ляной монополии весь чистый доход ее от продажи сего продук­
та, а именно по 2 19 9 378 руб. в год...»*'. Польское казначейство
получало эту компенсацию до 1866 года**.
Помимо компенсации за потерю соляного дохода Государственное казначейство обязалось уплачивать казне Царства воз­
награждения за отошедший в имперское казначейство таможен­
ный доход в сумме 1 339 226 руб. 90 коп. Следует признать, однако,
что российский бюджет на этом нисколько не выиграл: сумма из­
держек на содержание таможен и компенсацию польской казне
превышала среднегодовой доход от таможенных сборов на поль­
ском участке границы115. Политически же потеря Польшей тамо­
женного дохода значила довольно много — он представлял собой
самую существенную доходную часть бюджета. Замена дохода на
компенсацию означала перевод на финансирование из имперско­
го кошелька.
Последнюю категорию отчислений из имперского бюдже­
та в польскую казну составляла часть суммы, которую получало
российское казначейство за так называемый дорожный и сплавной
сбор. Этот сбор взимался с 1838 года за провоз товаров через та­
можни Царства, он поступал в кассу российского казначейства, ко­
торое свою очередь отчисляло в пользу Польши ежегодно сумму
в размере 225 137 руб. Однако в 1861-1862 годах по просьбе ди ­
рекций Кенигсбергско-Ковенской и Варшавско-Бромбергской
железных дорог этот сбор был отменен, так как его сумма порой
в несколько раз превышала цену за сам провоз товара. В 1862 го­
ду последовало решение о полном упразднении этого сбора,
и с 1863 года компенсация была отменена*4.
Несмотря на то что чистая потеря средств польской каз­
ны, произошедшая вследствие перевода ряда статей доходов в им­
перское казначейство, компенсировалась российской стороной,
изменения структуры доходов Царства Польского были значимы­
ми. Они привели в конечном итоге к тому, что пополнение бюдже­

: 73 :

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

та Царства зависело от выплаты различных «компенсаций», зай­
мов и пособий из Государственного казначейства в условиях фи­
нансовых затруднений.
Еще одним, тоже немаловажным поводом для включения
польского бюджета в российский была реформа бюджетного и фи­
нансового управления империи в ι8 6 ο -χ годах. Действовавшие
в первой половине XIX века принципы составления бюджета Рос­
сии и Царства Польского существенно разнились. Польские смет­
ные правила сложились под влиянием западноевропейских мо­
делей, в основном прусской и французской. Российская же система
составления смет до реформ ι86ο-χ годов значительно отставала
от европейских образцов финансовой организации: она не знала
таких основополагающих принципов бюджетного процесса, как
единство бюджета, кассовой системы и отчетности.
С середины 1850-х годов имперское Министерство финан­
сов и Государственный контроль начали подготовку реформы фи­
нансового управления. Один из инициаторов реформы и ее идео­
лог — Валериан Алексеевич Татаринов планировал создать новую
систему норм, основанную на европейских принципах управления
бюджетными средствами, и упразднить неэффективную систему
составления росписей и регулирования движением денежных
сумм. В 1855 году Татаринов предпринял поездку с целью изуче­
ния организации финансового управления в Бельгии, Пруссии,
Австрии и Франции и по возвращении представил записку «О при­
менении к России основных начал государственной отчетности,
принятых иностранными государствами»145.
В 1858 году Александру II был представлен составленный
Татариновым проект организации бюджетного, кассового и конт­
рольного дела в России. Проект обязывал министерства и ведом­
ства руководствоваться едиными правилами составления смет,
требовал обоснования необходимости расходов, устанавливал
принцип одновременности утверждения сметы и рассмотрения от­
чета об исполнении бюджета, запрещал перенос сумм из одного
подразделения в другое и нарушение сроков исполнения смет.
В области кассового устройства самым важным нововведением яв­
лялось утверждение принципа единства касс, то есть сосредото­
чения всех денежных средств в ведении Министерства финансов.
Проект реформы финансового контроля предполагал создание

: 74 :

З . Ц арство

П о л ьс к о е

в б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

единой ревизионной инстанции (Государственного контроля),
введение предварительного контроля за ассигнованием средств,
рационализацию норм ревизионного процесса*6.
Обсуждение проектов реформы финансового управления
стало поводом для обращения к опыту организации этой сферы го­
сударственного управления в Царстве Польском. Само польское
финансовое ведомство отрицательно отнеслось к идее применения
в Польше разработанных Татариновым принципов. Глава Комис­
сии финансов и казначейства «не нашел в труде Татаринова ниче­
го такого, чем могло бы воспользоваться ведомство финансов»*7.
О том же писал Татаринову и министр статс-секретарь Царства
Польского В.П. Платонов в марте i860 года. Единство кассы, кото­
рое впервые предполагалось ввести в России, уже существовало
в Польше, так как все кассовые учреждения находились в веде­
нии правительственной Комиссии финансов, а не отдельных
ведомств. Единая ревизионная инстанция была представлена Выс­
шей счетной палатой. Принципы составления смет соответствова­
ли началу единства государственной росписи. В целом, по мне­
нию министра статс-секретаря, финансовое управление в Царстве
нуждалось не в пересмотре, а лишь в кодификации норм отчетно­
сти, то есть объединении существующих правил в рамках едино­
го счетного устава**.
С точки зрения некоторых российских чиновников, поль­
ская система смет и отчетности, как и организация других финан­
совых институтов, могла даже послужить образцом для реформ
в России. В i860 году чиновник особых поручений Министерства
финансов Иосиф Боссаковский, участвовавший в работе Комиссии
по составлению устава о земских банках, обратился с просьбой
о командировке в Варшаву для изучения опыта функционирова­
ния польского Земского кредитного общества. В Польше Боссаков­
ский не ограничился анализом организации земского кредита
и собрал для Министерства финансов 24 тома материалов о финан­
совой системе Царства Польского*4.
Эти материалы, по мнению Боссаковского, могли послу­
жить для пользы России: реформаторам следовало бы обратить
внимание на польский опыт в первую очередь потому, что органи­
зация государственного и, в частности, финансового управления
в Польше представляла собой развитие европейских начал, под­

: 75 :

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

вергшихся «с течением времени и при усилиях замечательных там
людей весьма полезному для края влиянию местности славян­
ской». Боссаковский был убежден в том, что опыт Царства Поль­
ского «может... доставить во многих отношениях довольно верную
оценку о степени той пользы, какая действительно возможна к до­
стижению при пересаживании на славянскую почву начал Запада
о государственном и народном хозяйстве»40. Во всяком случае сбор
и публикация сведений о состоянии финансового управления
в Польше могли бы способствовать сближению финансовых и эко­
номических интересов России и Польши и по крайней мере позна­
комить имперское Министерство финансов с неизвестными ему
особенностями финансовой системы Польши. По словам Боссаковского, некоторые элементы польской бюджетно-кассовой и ре­
визионной систем уже были использованы в проекте комиссии Татаринова, в частности, благодаря присутствию в этой комиссии
представителя финансового ведомства Царства Польского Рогуского. Перечислив подробно все заслуживавшие внимания нормы
польского законодательства, Боссаковский отметил эффектив­
ность, дешевизну и простоту процесса составления и выполнения
польского бюджета и контроля за его исполнением9'.
Собранные к середине ι8 6ο-χ годов сведения о состоянии
финансового управления в Царстве свидетельствовали о возмож­
ности проведения реформы с целью создания общих принципов
эффективного бюджетного, кассового и ревизионного процессов
при сохранении самостоятельности польских финансов. Едино­
гласное мнение авторов проведенных исследовании сводилось
к тому, что польская система финансового управления не нужда­
лась в коренных изменениях. Но дальнейшая судьба финансово­
го управления в Польше зависела не от мнения экспертов, опирав­
шихся на принципы финансовой эффективности, а от общего
направления российской политики в Польше.
Фактором, в конечном итоге решившим судьбу польского
бюджета, стала ликвидация политической автономии Царства
Польского. После восстания 1863 года Польша была инкорпори­
рована в административную систему империи наравне с другими
губерниями. Правительственные органы Царства Польского,
участвовавшие в формировании и утверждении бюджета, подле­
жали упразднению'^. У несуществующего правительства не могло

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

быть бюджета. Царство Польское как территориальное образо­
вание тоже перестало существовать: вместо него на администра­
тивной карте появился Привислянский край — конгломерат поль­
ских губерний. Таким образом, польский бюджет превращался
в фантом.
Проводившиеся в империи реформы финансового управ­
ления (введение новых принципов бюджетного процесса в 1862 го­
ду, кассового устройства и финансового контроля — в 1864 году)
совпали с ликвидацией политической автономии Польши, что пре­
допределило судьбу польского бюджета. Нельзя сказать, что ре­
форма финансового управления в России изначально была заду­
мана именно с целью централизовать управление финансами
регионов: основную проблему дореформенной системы предс­
тавляла бесконтрольность финансовой деятельности министерств
и ведомств. Однако прямым следствием этой централизации стало
введение новой, унифицированной и строгой системы регулиро­
вания денежных потоков и контроля за расходованием средств
в центре и на окраинах.
С точки зрения централизации бюджетного управления
включение польского бюджета в состав общегосударственной рос­
писи выглядело вполне логичным итогом. Тем более что из веде­
ния финансового управления Царства Польского было исключено
взимание налогов, служивших важными источниками польского
бюджета. Указом 7 июня 1864 года была одобрена передача в веде­
ние Министерства финансов империи управления акцизными сбо­
рами: питейным, табачным, соляным и с сахара. Окладные сбо­
ры, государственные имущества, казенные горные заводы и ряд
неокладных доходов (гербовые пошлины, казенная лотерея, гиль­
дейский сбор и пробирный) по-прежнему управлялись Комисси­
ей финансов и казначейства Царства Польского.
Однако переподчинение управления акцизными сборами,
составлявшими ранее совместно с таможенным сбором около
половины всех доходов польской казны, дало основание членам
Комитета по делам Царства Польского утверждать, что в этих усло­
виях самостоятельность польского бюджета стала фикцией и под­
лежит отмене. «Смета Царства Польского с тридцатых годов все
более и более утрачивала значение самостоятельного финансо­
вого закона, по мере того, как... из нее исключалось исчисление

77

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

доходов и расходов по разным отраслям государственного управ­
ления... Вследствие сего смета Царства, очевидно, не будет предс­
тавлять больше такой совокупности данных, которая могла бы со­
ставлять предмет отдельного и окончательного рассмотрения
в законодательном порядке и утверждения Высочайшей власти».
По мнению Комитета по делам Царства Польского, в этих усло­
виях было бы логично, включив финансовую смету Польши в об­
щий состав государственной росписи, установить для рассмотре­
ния и утверждения означенной сметы такой же порядок, какой
установлен для финансовых смет других высших правительствен­
ных учреждений и министерств империи. «Такое введение финан­
совой сметы Царства в общий состав Государственной росписи...
послужит вместе с тем лучшим средством для упрочения той о р ­
ганической связи между финансовыми учреждениями Империи
и Царства»95.
В распоряжении Комитета по делам Царства Польского
был проект новых сметных правил для Царства Польского, состав­
ленный специальной комиссией под председательством Н.А. Ми­
лютина (комиссия занималась вопросом об участии Польши в во­
енных расходах империи; об этой стороне деятельности комиссии
речь пойдет ниже). Однако этот проект комитет не одобрил, со­
славшись на его несоответствие новым условиям взаимоотноше­
ний Польши и империи. По проекту комиссии, польское финансо­
вое управление при рассмотрении сметы должно было заботиться
«о сохранении равновесия между доходами и расходами казны
Царства». Это означало, что основные принципы формирования
бюджета должны были формулироваться местной властью, в том
числе при участии польского Государственного совета. Но, по мне­
нию Комитета по делам Царства Польского, так как большая часть
доходов и расходов должна была войти в государственные сметы
и роспись, эта обязанность переходила к Министерству финансов.
Кроме того, рассмотрение и в дальнейшем сметы Государственным
советом Царства могло «служить поводом к совершенно непра­
вильным выводам и домогательствам со стороны некоторых чле­
нов Совета, чего нельзя не ожидать ввиду постоянного местного
стремления достигать равновесия расходов с доходами Царства на
счет казны Империи»94. Неизбежным следствием переподчинения
управления большей частью доходов и расходов российскому

:

у8 :

3-

Ц а р с т в о

П о л ь с к о е

в

б ю д ж е т н о й

с и с т е м е

России

финансовому ведомству являлось включение всех кассовых обо­
ротов в систему общей отчетности (перед имперским Государ­
ственным контролем).
Решением Комитета по делам Царства Польского, высочай­
ше утвержденным ι6 июля i 860 года, были введены в действие вре­
менные правила для составления, рассмотрения, утверждения
и исполнения финансовой и частных смет управления Царства
Польского. Нормы нового российского бюджетного законодатель­
ства были механически перенесены на Царство, бюджет которого
влился в состав государственной росписи империи. Одновременно
с этим было принято решение объединить кассовое управление
Польши и империи. Комитет по делам Царства Польского 19 де­
кабря 1866 года утвердил Временное положение о казначействах
Министерства финансов в Царстве Польском, согласно которому
все местные (губернские) казначейские учреждения подчинялись
«непосредственному органу Министерства финансов» — Варшав­
скому отделу Государственного казначейства45. В тот же день, рас­
смотрев проект временного положения о контрольных учреж ­
дениях Царства Польского и сравнив его с новым российским
законодательством, комитет принял решение не издавать особен­
ного положения для Польши, а распространить действие импер­
ских правил на польские губернии46.
По всеподданнейшему докладу министра финансов М.Х. Рейтерна47в составе Министерства финансов был учрежден особый от­
дел по финансам Царства Польского, которому было поручено вес­
ти делопроизводство по польским вопросам и обеспечивать связь
министерства с местными финансовыми учреждениями. Прави­
тельственная Комиссия финансов и казначейства была упраздне­
на 28 марта 1867 года, разделив участь прочих центральных орга­
нов управления Царства. К декабрю 1867 г°Да закончила свою
работу Комиссия для составления предположений об окончатель­
ном устройстве финансовых в губерниях Царства Польского уч­
реждений (возглавлявшаяся управляющим отдела по финансам
Царства Маркусом). Комиссия предложила вовсе упразднить все
существовавшие в Польше учреждения финансового управления,
в том числе недавно созданный Варшавский отдел казначейства
и Варшавское главное казначейство, заменив их казенными па­
латами общеимперского образца. Высшее управление финанса­

79

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

ми Польши полностью сосредоточивалось в Петербурге и распре­
делялось между департаментами Министерства финансов. Упра­
зднения избежало лишь местное акцизное управление: министр
финансов считал преждевременным слияние акцизных учрежде­
ний с казенными палатами9".
Вполне закономерно, что в связи с ликвидацией финансо­
вой автономии Царства Польского Россия вынуждена была при­
нять на себя финансовые обязательства польской казны. Таким об­
разом, отчасти повторилась ситуация вокруг «польского долга»
после разделов. Напомню, что заем 1835 года должен был быть по­
гашен в 1876 году, а конвертированный заем 1844 года — в 1905 го­
ду. Таким образом, российское правительство продолжало платить
по облигациям польских займов — заключенных, впрочем, с его
санкции".
Итак, эволюция бюджетно-финансовых отношений между
Царством Польским и Россией в первой половине XIX века пред­
ставляет уникальный пример перехода от финансовой автономии
к полному поглощению региональной финансовой системы. Эта
эволюция отчетливо коррелирует с изменением общего направле­
ния имперской политики в Польше и изменением ее политико-ад­
министративного статуса в империи. Подчинение финансового
управления края контролю Министерства финансов имело боль­
шое символическое и идеологическое значение: существование
бюджета означало поддержание национальной автономии, а его
упразднение явилось финальным аккордом в процессе админист­
ративной унификации польских губерний в 1863-1866 годах. Но
помимо этого чисто идеологического подтекста усиление конт­
роля Министерства финансов также отражало его стремление
централизовать финансовые потоки в империи.
Судьба польской финансовой автономии зависела от изме­
нения политических взаимоотношений между центром и окраи­
ной. Для характеристики главных тенденций имперской политики
в отношении автономных окраин интересно сопоставить процесс
развития польско-российских бюджетных связей с финансовыми
отношениями между империей и Финляндией.

4- Финляндия и империя:
финансовые и политические аспекты
бюджетной автономии

Политическая автономия
и проблема бюджетных прав Сейма
Современная историография трактует политическую историю
Финляндии в 1809-1917 годах как последовательность этапов: «за­
мороженного конституционализма» в 1809-1863 годах, либера­
лизма с 1863 до начала 1880-х годов (периода относительно гармо­
ничного сосуществования России и Финляндии) и затем периодов
«угнетения» в 1899-1905 и 19 0 8 -19 17 годах (отмеченных поли­
тикой русификации Финляндии). Ключевая тема этого наррати­
ва — тема утверждения идеи государственности, борьбы за сохра­
нение и упрочение автономии и в перспективе — за установление
суверенитета.
Эволюцию государственно-правового статуса Финляндии
часто сравнивают с опытом Польши. Обе национальные окраи­
ны претендовали на политическое оформление своей особости
и сам одостаточности, противопоставляя централизаторским
стремлениям российского правительства автономистские лозун­
ги. Но если польский национализм, усиленный социальным
конфликтом, с наибольшей силой проявился в вооруженных вос­
станиях 1830 и 1863 годов, то характерной чертой финляндской
борьбы за независим ость была «война за закон». На первый
взгляд казуистические, дебаты вокруг интерпретации правовых
норм служили главным орудием для конструирования легальной
основы суверенитета Финляндии. Рождение концепции Финлян­
дии как государства - в противовес взгляду на Финляндию как

: 8l :

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

провинцию — стало результатом изящнои трактовки конститу­
ционных норм и законов. Но со своей стороны и имперское пра­
вительство использовало кодификацию финляндского законо­
дательства как метод пересмотра государственно-правового
статуса Финляндии'.
Причиной такого положения служило действительно слож­
ное и несистематизированное законодательство Великого кня­
жества. Оставив неизменной большую часть шведских законов
после создания Великого княжества Финляндского в 1809 году, им­
перская власть продемонстрировала лояльность по отношению
к традициям государственного управления в крае. Тем самым,
правда, заложив основу для споров о главном — о положении Фин­
ляндии в составе империи, о правах Сейма и монарха, в том числе
в области финансов.
Так, остались неприкосновенными изданные в период
вхождения Финляндии в состав Швеции главные правовые акты,
касавшиеся внутреннего управления: Форма правления 1772 года
и Акт соединения и безопасности 1789 года. Эти законы закреп­
ляли основные прерогативы народного представительства, коро­
ны и правительства.
Новая система государственного управления Великого
княжества была представлена законосовещательным органом Сеймом (после 1809 годаСейм долгое время не созывался, его
функционирование было восстановлено лишь в 1863 году), Прави­
тельственным советом (с 1816 года — Сенатом) — органом испол­
нительной власти, возглавлявшемся генерал-губернатором. Гене­
рал-губернатор был наделен статусом главы гражданской
администрации Финляндии и командующего финскими войсками
(формально, так как Сейм в 1809 году принял решение о фактиче­
ском упразднении финской армии). Верховную власть представ­
лял российский император в титуле Великого князя Финляндско­
го. Таким образом, система внутреннего управления Финляндии
была подчинена непосредственно императору, минуя механизм
центральной администрации России2. Связующим звеном между
финляндским правительством и императором являлся институт
статс-секретаря Великого княжества.
Изменение в области высшей власти в Финляндии не при­
вело к значительным изменениям законодательства, касавшего­

: 82

:

4. Ф и н л я н д и я

И ИМПЕРИЯ

ся бюджета. Выступая в 1809 году на Сейме в Борго, Александр I
провозгласил неизменность существовавшей налоговой системы
(исключение составили отмененные императором некоторые
экстраординарные налоги), а также объявил, что бюджетные сред­
ства казны Финляндии будут употребляться не иначе как на внут­
ренние потребности края.
Особенностью финляндской бюджетной практики и зако­
нодательства являлась фондовая система — наследие шведской ка­
меральной системы. Бюджет представлял собой не единую рос­
пись, а свод росписей отдельных фондов, каждый из которых имел
обособленные сферы доходов и расходов. Распоряжение фондами
предоставлялось правительству и короне, с одной стороны, и Сей­
му — с другой. К категории сеймовых фондов относились: фонд
временных налогов’, фонд налога на винокурение и коммуникаци­
онный фонд4. Правительственные статный и милиционный5фон­
ды покрывали расходы на административное управление, образо­
вание и армию.
Разделение функций Сейма и короны в бюджетном процес­
се основывалось на традиции, берущей начало еще с XV века. Со­
гласно статье 45 Формы правления 1772 года, монарх не мог уста­
навливать какие-либо новые временные или постоянные налоги
и контрибуции без согласия народного представительства. К ис­
ключительным прерогативам монарха относилось установление,
взимание и отмена канцелярских и судебных пошлин всех кате­
горий, а также пошлин, имевших характер косвенного налога'1. Рас­
поряжение этими источниками доходов было полностью предо­
ставлено монарху. В отношении других источников казенных
доходов — постоянных прямых налогов и доходов с государствен­
ного имущества — права монарха не были абсолютны, так как
предполагали участие Сейма на стадии определения этих источни­
ков. Кроме того, статья 5 Формы правления гарантировала право
Сейма контролировать состояние казны. В ней говорилось, что
«комиссиям государственных чинов должно быть представлено
состояние государственной казны, чтобы они могли удостоверить­
ся, что доходы употребляются к пользе и благосостоянию коро­
левства»7. Очень расплывчатая формулировка этой статьи дала
впоследствии повод для различного толкования прерогатив Сей­
ма в отношении контроля бюджета.

83

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Таким образом, берущая свое начало со Средневековья тра­
диция разделения бюджетных прав короны и парламента должна
была быть усвоена в новых условиях. Сейм «наследовал» бюджет­
ные права шведского парламента, а Великий князь Финляндский —
российский император — принимал монаршие прерогативы в со­
ответствии со шведскими законами. Нет нужды объяснять, что ста­
рые шведские законы не совсем подходили к отношениям между
Великим княжеством и империей и давали основания для споров
о правах сторон. Противоречия в отношениях двух органов влас­
ти — парламента и короны — приобрели форму национально-го­
сударственного конфликта. Спор о правах монарха и Сейма пред­
ставлял собой борьбу между имперской и местной властью за
приоритет, в том числе в области бюджета.
Впрочем, до 1863 года почвы для конфликта не было:
с 1809 года Сейм не созывался, и распоряжение всеми доходами
и расходами казны осуществлялось исполнительной властью. Во­
прос о бюджетных прерогативах парламента возник впервые в пе­
риод подготовки его первого созыва — на заседаниях выборной
комиссии, собравшейся в январе 1862 года для разработки про­
граммы деятельности Сейма8. Тогда впервые прозвучало предло­
жение расширить права Сейма, предоставив ему контроль за ис­
полнением бюджета (по образцу европейского парламента).
Своего рода ответом на это предложение было заявление
Александра II, прозвучавшее на открытии Сейма 6 (18) сентября
1863 года. Император подтвердил, что Сейм будет привлечен
к работе над бюджетом: ему будет предоставлено право определять
размер и количество налогов, а также заключать внешние займы.
И все же «земские чины», как называли депутатов, иначе видели
объем бюджетных прав парламента: прежде всего, они претендо­
вали на право контроля за исполнением бюджета и на определение
таможенной политики9. Попытка легализовать эти претензии была
предпринята при разработке проекта нового Сеймового уста­
ва в 1869 году. Составленный подготовительными комиссиями
проект сеймовой реформы предполагал реализацию тех финан­
совых прав, на которые претендовали «земские чины». Однако это
положение проекта утверждено не было: генерал-губернатор Ве­
ликого княжества П.И. Рокассовский потребовал предотвратить
установление права депутатов контролировать бюджет, регулиро­

: 84 :

4

.

Финляндия

и

ИМПЕРИЯ

вать налогообложение и таможенную политику10. В результате рег­
ламентация бюджетных прав Сейма осталась неизменной.
Сеймовый устав 1869 года, ставший одним из главных эле­
ментов законодательства о бюджете вплоть до издания нового
устава в 1906 году, не предполагал увеличения прерогатив предста­
вительства, в том числе в области финансов. Однако установле­
ние периодичности созывов парламента, ранее законодательством
не предусмотренной, гарантировало развитие сеймовой практи­
ки в области бюджета и финансов. По крайней мере, «земские чи­
ны» получили основание для дальнейшей борьбы за расширение
своих бюджетных прав.
Как же выглядела сама процедура составления бюджета?
Из-за того, что практика отношений между Сеймом и правитель­
ством опиралась на довольно старую традицию, бюджетный про­
цесс содержал массу на первый взгляд ритуальных действий. Со­
гласно законам, Сенат, составлявший роспись правительственных
фондов, представлял императору проект его, то есть императора,
предложения Сейму о необходимых дополнительных ассигнова­
ниях из средств сеймовых фондов. Сейм созывался, как правило,
один раз в трехлетие (иногда в четыре-пять лет), и, таким образом,
интервал между созывами и составлял бюджетный период. Ста­
тья 27 Сеймового устава 1869 года предписывала правительству
(Сенату) сообщать Сейму при открытии его заседаний «реляцию
о состоянии статного ведомства», чтобы предоставить Сейму све­
дения «об употреблении доходов казны на пользу и благо края». На
основании сообщенных счетов и сведений о состоянии статного ве­
домства особая Статная (по бюджету статного фонда) комиссия
Сейма должна была представлять отзыв о способах «доставления
средств» на покрытие «потребностей края в случае недостаточно­
сти ординарных статных доходов», ассигновывать дополнительные
средства и рассматривать, каким образом были употреблены ассиг­
новки, утвержденные последним созывом Сейма (статья 36)1'.
Статьи 27 и 36 Сеймового устава давали повод сторонникам
расширения финансовых прерогатив парламента претендовать на
право контроля над бюджетом. Действительно, толкование этих
статей могло быть двояким. Правительство полагало, что оно обя­
зано лишь ознакомлять «земские чины» с состоянием казны без
необходимости выслушивать их мнение на этот счет. Исследова­

85

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

тель бюджетного права Финляндии Э.Н. Берендтс утверждал, что
реляция о состоянии казны не имела юридической природы и зна­
чения отчета, ибо правительство не обязано давать Сейму отчет об
использовании монархом его финансовых прерогатив12. Зафик­
сированная в статьях 27 и 36 процедура рассматривалась прави­
тельством как «оригинальная» традиция бюджетного процесса
Финляндии'3. Главный аргумент в пользу условности процедуры
представления Сейму сведений о состоянии бюджета заключался
в том, что статный фонд никогда не испытывал дефицита средств
и обращение за дополнительными ассигнованиями имело чисто
ритуальное значение. Тем не менее эта «традиция» получила зако­
нодательное оформление не только в Сеймовом уставе 1869 года,
но и была подтверждена статьей 122 Воинского устава 1878 года,
где было сказано, что расходы на содержание финских войск долж­
ны покрываться из милиционного фонда, а недостающие на пок­
рытие расходов суммы — вотироваться Сеймом.
Сторонники финляндской автономии утверждали, что
статьи 27 и 36 Сеймового устава устанавливали ответственность
Сената перед Сеймом за использование средств правительствен­
ных фондов'4. Претензии на расширение бюджетных прав Сейма
выразились в программах либеральных партий Финляндии15,
а также в проекте кодификации финляндских законов, составлен­
ном в 1886 году кодификационным комитетом под председатель­
ством Александра Вейсенберга.
Проект систематизации финляндского законодательства
предполагал значительное расширение сферы деятельности народ­
ного представительства. Особое внимание его авторы уделили
юрисдикции Сейма в области экономической и финансовой поли­
тики: почти все ее аспекты, «начиная от промыслов и налогов и кон­
чая деятельностью банка, находились „под ручательством и попе­
чением депутатов Сейма"»1'·. По мнению членов кодификационного
комитета, статьи устава Сейма определяли его право исследовать
распределение государственных доходов и, в случае вотирования
дополнительных средств, контролировать выполнение условий, на
которых эти средства были Сеймом предоставлены. Таким образом,
финансовые прерогативы Сейма распространялись далеко за пре­
делы сеймовых фондов, и предполагалось, что представительный
орган имеет право общего бюджетного контроля'7.

86

4-

Финляндия и

ИМПЕРИЯ

Политика ограничения автономии Финляндии
1890-х — начала 1900-х годов
и вопрос о бюджетной реформе
Концепция распределения бюджетных полномочий между фин­
ляндским парламентом и короной в том виде, как ее интерпрети­
ровал Сейм, совершенно не соответствовала намерениям россий­
ского правительства, готовившего с начала 1890-х годов программу
ограничения автономии Великого княжества. Эра либерального
экономического и политического законодательства периода ре­
форм Александра II подошла к концу. Правительство было настрое­
но изменить сложившиеся принципы отношений между Великим
княжеством и империей, в том числе и в области экономики.
Помимо прочего программа сужения политической авто­
номии включала и финансовые ограничения: ликвидацию фин­
ляндской монетной системы и таможенное объединение импе­
рии и Финляндии. Для реализации этой программы было создано
юридическое основание: i августа 1891 года был введен новый по­
рядок направления «тех возникающих по финляндской окраине
дел, по которым ввиду связи их с имперским управлением требует­
ся заключение имперских ведомств». К категории дел, связанных
с имперскимуправлением, были отнесены вопросы бюджета, поэ­
тому с 1891 года росписи фондов перед рассмотрением Сейма пред­
варительно вносились статс-секретарем в имперское правитель­
ство'8. Но закон 1891 года лишь предшествовал более радикальному
изменению порядка законодательства: в феврале 1899 года был
оглашен манифест, воспринятый в Финляндии как государствен­
ный переворот, он предписывал направлять все акты, затрагиваю­
щие интересы обеих стран, в порядке, установленном имперским
законодательством.
В атмосфере конфликта, вызванного манифестом, а также
политикой нового генерал-губернатора Н.И. Бобрикова, проблема
бюджетных прав Сейма и финансовой автономии вновь привлек­
ла к себе внимание. Благодаря сугубо технологической админи­
стративной реформе бюджета Сейм получил еще одно основание
для борьбы за расширение своих прав. Изданные 3 мая 1899 г°Да
новые сметные правила Великого княжества установили внешнее
единство бюджета: вместо пяти росписей составлялась единая рос­

: 87 :

1. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

пись, хотя внутри этой росписи сохранилось фондовое деление. Ре­
форма представляла собой вполне логичное технологическое ре­
шение: фондовая система, основанная на специализации доходов
и расходов, являлась довольно громоздким и архаичным механиз­
мом. Поэтому объединение бюджета было вполне оправданно
с точки зрения оптимизации бюджетной практики.
Реформа, сохранившая все же элементы старой фондовой
системы, дала повод к дискуссиям вокруг бюджетных прерога­
тив. Сторонники автономии заявляли, что установленное прави­
лами единство росписи автоматически распространяло контроль
Сейма на весь бюджет. Правительство же утверждало, что внешнее
единство является лишь формальным, а сохранение внутреннего
разделения на правительственные и сеймовые фонды ограничива­
ет полномочия Сейма рамками сеймовых средств.
Притязание народного представительства контролировать
бюджет и, с другой стороны, желание имперских властей изба­
виться от необходимости обращения правительства к Сейму за до­
полнительными ассигнованиями на военные нужды привело к со­
ставлению проекта изменения бюджетной системы Великого
княжества. В 1904 году статс-секретарь Великого княжества Вячес­
лав Константинович Плеве (занимавший одновременно пост ми­
нистра внутренних дел) представил на рассмотрение императора
доклад о бюджетной реформе.
Плеве считал одной из главных целей реформы лишение
Сейма права вотировать средства на военные расходы. С точки зре­
ния статс-секретаря, только правительство должно было форми­
ровать статьи росписи, касавшиеся первостепенных задач госуда­
рства, так как эти статьи должны быть защищены от опасности
внезапного прекращения финансирования «в случае отказа от них
со стороны Сейма». Его компетенцию следовало ограничить выде­
лением средств на социально-культурные задачи, так как «значе­
ние этих потребностей настолько ясно сознается финляндским об­
ществом, что нельзя сомневаться в готовности представителей
края принести жертвы во имя таких близких большинству населе­
ния интересов и изыскать необходимые для сего средства»'4.
Еще одним недостатком бюджетной системы Финляндии,
по мнению Плеве, являлось сохранившееся после реформы 1899 го­
да внутреннее раздробление бюджета на фонды, что осложняло

88

4. Ф и н л я н д и я

И ИМПЕРИЯ

счетоводство, лишало роспись «должной наглядности» и затруд­
няло «ознакомление с действительным состоянием имеющихся
в распоряжении государственной власти сумм». Первоначально
Плеве предложил вовсе упразднить фондовую систему. Но это было
довольно опасно: объединение могло дать повод Сейму высказывать
свои суждения обо всех правительственных расходах и в конечном
итоге «все расходные статьи росписи могут сделаться предметом об­
суждения» народного представительства. От этой идеи пришлось от­
казаться. Тогда Плеве решил не только сохранить обособленность
правительственных и сеймовых фондов, но даже придать этой обо­
собленности «более определенное выражение, дабы окончательно
устранить то влияние Сеймов на правительственные средства, кото­
рое обусловливалось перечислениями, производимыми из средств
временных налогов в фонд милиционный». Таким образом, функ­
циональное деление на бюджетные фонды предполагалось заменить
политическим разделом на бюджеты правительства и парламента
(фонды казенных средств и земских средств).
Особенно большое значение в этой связи приобретало
распределение статей расходов между двумя фондами. Из прави­
тельственного фонда (казенных средств) должны были покры­
ваться издержки: i)

п о

пособиям, уплачиваемым Государствен­

ному казначейству как доля участия финляндской казны в общих
с империей расходах; 2) по содержанию правительственных ор­
ганов управления и суда; 3) по постройке и содержанию железно­
дорожных путей, имеющих общее значение для России и Финлян­
дии, а также по реорганизации финляндских железных дорог
в видах установления прямого сообщения между имперской
и финляндской железнодорожными сетями. Именно эти три кате­
гории расходов края, особенно пособие на общеимперские расхо­
ды и на объединение железных дорог, являлись предметом по­
стоянных споров между Сеймом и имперским правительством.
Сейм отказывался вотировать средства на эти статьи из сеймо­
вых фондов и требовал, чтобы ассигнования на данные катего­
рии расходов были предоставлены в его компетенцию. Кроме то­
го, правительство брало на себя расходы по обеспечению землей
безземельного населения края и по содержанию высших и средних
учебных заведений — главные социальные функции тоже концент­
рировались в руках короны.

1. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

На фонд земских средств возлагались расходы по сооруже­
нию и содержанию внутренних железных дорог и других путей со­
общения, по народному образованию, по медико-санитарной час­
ти и по мерам общественного благоустройства'0.
ю (23) июня 1904 года правила, предложенные Плеве,
были утверждены Николаем II и представлены Сейму в качестве
руководства для составления нового бюджета на 1905 год. Сейм ка­
тегорически отказался исполнять изданные в порядке админист­
ративного законодательства нормы, представив по этому поводу
петицию на имя императора. Депутаты Сейма указали на несоот­
ветствие правил — изданных, по их словам, «по инициативе быв­
шего генерал-губернатора» Бобрикова — основным законам Фин­
ляндии 1772 и 1789 годов, а также Сеймовому уставу 1869 года.
По действовавшему законодательству Сейм должен был выделять
дополнительные средства на покрытие государственных расходов
в том случае, если «ординарные доходы казны для сего недостаточ­
ны». Вопреки этим нормам правила ю (23) июня 1904 года обязы­
вали Сейм в любом случае предоставлять эти деньги и возобнов­
лять установление временных налогов, а правительство могло
определять, на какие предметы должны быть употреблены поступ­
ления от этих налогов21. Депутаты не возражали против упрощения
фондовой системы, но такая реформа, по их мнению, не должна
была умалять основных прав народного представительства.
Предложенная Плеве система распределения расходных
статей между казенным и земским фондами также, по мнению
Сейма, противоречила действовавшему законодательству. Депу­
таты утверждали, что ни пособия, выплачивавшиеся имперско­
му Государственному казначейству как доля участия финляндской
казны в общих расходах, ни средства на строительство имеющих
общее значение железнодорожных путей не могут быть ассигно­
ваны без участия представительства. И тем более изданные
в административном порядке правила не могут упразднить суще­
ствующий коммуникационный фонд, необходимый для развития
железнодорожного строительства. К области, регулировавшейся
административным законодательством, по мнению депутатов, не
относилось и объединение статного и милиционного фондов. Сле­
довательно, действие новых правил должно быть ограничено
только технической стороной бюджетного процесса и не должно

: 90 :

4

. Финляндия

И ИМПЕРИЯ

распространяться на его основы. Но даже с технологической точ­
ки зрения предложенные преобразования представляли «со­
мнительную пользу», поскольку упраздняли установленное
в 1899 Г°ДУ единство бюджета, разделяя единую роспись факти­
чески на две22.
Сейм отказался использовать новые бюджетные правила
и потребовал привести их в соответствие с законодательством. Ни­
колай II на этот раз пошел навстречу требованиям парламента
и разрешил руководствоваться прежними нормами, но предосте­
рег Сейм от вмешательства в распоряжение правительственными
фондами. Бюджетная реформа Плеве ограничилась лишь упразд­
нением фондов благотворительных заведений и работных домов,
а также фонда сбережений Абоской губернии, формально не вхо­
дивших в роспись. Разработка нового проекта бюджетных пра­
вил была поручена Сенату.

Бюджетный вопрос в 1906-1913 годах
Революция 1905 года в России и последовавшие затем реформы хо ­
тя и не привели к радикальным изменениям в статусе Великого
княжества и в направлении политики имперского центра, но отчас­
ти открыли новый этап отношений между империей и Финлян­
дией. Дебаты вокруг проблем российского конституционализма
отзывались в среде финляндских автономистов. В 1904-1906 го­
дах лидер автономистов Лео Мехелин подготовил проект консти­
туционных законов Финляндии, закреплявший принцип сувере­
нитета (что не противоречило тому факту, что император являлся
Великим князем Финляндским) и парламентскую форму правле­
ния. В проекте предполагалось вместо института генерал-губерна­
торства ввести постминистра-президента. Исполнительная власть
должна была нести ответственность перед парламентом, в том чис­
ле и по вопросам бюджета. Проект оговаривал и порядок финансо­
вых сношений между Россией и Финляндией: распределение
общих издержек на внешнеполитическое представительство и обо­
рону должно было стать предметом негоциаций2’. Разумеется, ка­
кое-либо вмешательство или контроль имперских властей в облас­
ти экономической политики не допускались.

: 91

:

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Таким образом, в представлении Мехелина бюджетные
права Сейма должны были быть абсолютны и сравнимы с правами
парламентов в европейских конституционных монархиях. Имен­
но к этому и стремились депутаты Сейма. В 1906 году они полу­
чили новый устав, который принципиально изменил статус и ор­
ганизацию народного представительства. Он предусматривал
ежегодные созывы Сейма и выборы на основе всеобщего и равно­
го избирательного права.
Еще при выработке проекта нового устава возникли разно­
гласия относительно объема бюджетных прав Сейма. Проект, со­
ставленный Сенатом и рассмотренный депутатами Сейма в марте
1906 года, был передан на предварительное рассмотрение собрав­
шегося в Петербурге Особого совещания под председательством
Э.В. Фриша. К участию в совещании были приглашены статс-сек­
ретарь А.Ф. Лангоф, проявивший себя как сторонник умеренной
политики и компромисса с финляндцами, а также представители
финской стороны — сенаторы Л. Мехелин и Л.Г. Грипенберг.
В области бюджетных прав Сейма ключевое значение имела
26-я статья устава. В формулировке проекта она предписывала пра­
вительству в начале каждого созыва Сейма передавать ему предло­
жение, «содержащее, кроме расчета средств и потребностей казны на
следующий финансовый год, обзор финансовых вопросов, переда­
ваемых на обсуждение Сейма». Особое совещание, рассматривавшее
проект, обратило внимание на различные толкования, которые до­
пускала неясность формулировки статьи. Фриш, а также члены со­
вещания юрист Н.Д. Сергеевский (глава Кодификационного отде­
ла Государственной канцелярии, участвовавший ранее в работе
Комиссии о кодификации финляндских законов) и сенатор Н.П. Га­
рин заявили, что в такой формулировке проект означает расширение
прав Сейма в области финансового управления и распространение
парламентского контроля на весь бюджет Финляндии: в проекте
исчезло ранее четко выраженное в законе разделение фондов на пра­
вительственные и сеймовые. Если в уставе 1869 года говорилось
о представлении Сейму сведений о состоянии статного ведомства,
то в статье 26 проекта употреблялось понятие «казна», что автома­
тически увеличивало сферу компетенции Сейма.
Итоговая формулировка статьи 26 несколько отличалась
от первоначальной. В новой редакции отсутствовало упоминание

92

4

. Финляндия и

ИМПЕРИЯ

об обзоре финансовых вопросов, представляемом Сейму. Тем не
менее статья 26 не исключала возможности возникновения раз­
личных толкований — как в пользу Сейма, так и в пользу прави­
тельства'4. Статья 27 почти в точности повторяла содержание
статьи 27 устава 1869 года («немедленно после открытия очеред­
ного Сейма ему должно быть сообщено о состоянии статного ве­
домства, дабы Сейм мог удостовериться, каким образом доходы
казны употреблены на пользу и благо края»25). Сохранилась и дву­
смысленность формулировки — по крайней мере, осталось неяс­
ным, предоставляются ли данные о состоянии казны лишь для
сведения, или эту процедуру можно рассматривать в качестве
инструмента парламентского контроля над бюджетом.
Еще одним спорным пунктом устава являлась 35-я статья.
По проекту она предполагала создание в структуре Сейма не двух
комиссий, как ранее, статной и чрезвычайных налогов, а одной,
бюджетной, что также вызывало подозрения в притязаниях пар­
ламента на контроль над бюджетом в целом. Это положение статьи
проекта осталось без изменений, и впредь бюджетная работа Сей­
ма сосредоточивалась в одной комиссии. Статья 61 проекта подчи­
няла сеймовому законодательству регулирование постоянных на­
логов, что не принадлежало ранее к компетенции парламента.
Эти и другие стилистические и смысловые нововведения,
на первый взгляд безобидные и незначительные, казались весьма
опасными. Сергеевский был убежден, что они ставили под угрозу
финансовые прерогативы монарха'6. Подозрения Сергеевского от­
носительно стремления финляндцев расширить права Сейма под­
креплялись тем, что ему стало известно о неком первоначальном
проекте устава, составленном «особым комитетом» (видимо, сей­
мовым) и не сообщенного русским членам совещания. В этом про­
екте, по словам Сергеевского, прямо говорилось о том, что «насту­
пило время такой реформы, которая предоставила бы Сейму право
рассматривать и, по крайней мере в окончательных суммах, одоб­
рять (утверждать) все казенные расходы, даже и те, которые могут
быть покрываемы ординарными статными средствами»27.
В целом внесенные в Сеймовый устав нововведения, со­
храняя некоторую двусмы сленность законодательных норм
о бюджете, действительно давали основания для использования
Сеймом своих бюджетных полномочий. Но главное, введенная

: 93 :

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

уставом практика ежегодного созыва представительного учреж­
дения превратила эпизодические столкновения между правитель­
ством и Сеймом по поводу бюджетных полномочий в перманент­
ный конфликт.
Созывавшийся с 1907 года ежегодно, Сейм каждый раз
при внесении правительством росписи рассматривал во всех под­
робностях расчет доходных и расходных статей бюджета и вно­
сил в него изменения. Традиционное и ставшее формальным тре­
бование закона об ассигновании «недостающих» средств было
истолковано буквально. Если ранее сеймовый фонд временных
налогов принимался в виде отдельной росписи, составленной не­
зависимо от баланса статного фонда, то теперь Сейм взял за пра­
вило вносить в бюджет только действительно не достающую на
государственные расходы сумму. Таким образом, статный фонд
лишился ранее остававшейся в распоряжении правительства сум­
мы «остатков», то есть превышения доходов над расходами. Сейм
же, напротив, имел возмож ность накапливать не и зрасходо­
ванные из собственных фондов средства. С точки зрения прави­
тельства, такая практика грубо нарушала финансовые прерога­
тивы монарха.
«Посягательства» Сейма дали повод Николаю II напомнить
депутатам о том, что вотированные ими временные налоги долж­
ны быть взимаемы и расходованы, как и прежде, без смешения их
со средствами статного, милиционного и других правительствен­
ных фондов. «Вновь подтверждаю Сейму, что право распоряжения
этими фондами принадлежит исключительно Мне», — гласила ре­
золюция императора на отзыве Сейма 1907 года о предложении
доставлять средства на те потребности, для покрытия которых ор­
динарные статные доходы являлись недостаточными2*.
Отзыв Сейма 1907 года — первого Сейма, созванного по но­
вому законодательству — закладывал весьма опасные для прави­
тельства традиции рассмотрения бюджета. Анализируя расходные
статьи статного фонда, бюджетная комиссия Сейма предложила,
в частности, пересмотреть штаты статс-секретариата и канцелярии
генерал-губернатора; сократить расходы на содержание губерна­
торов и чинов губернской администрации, проведя реформы де­
централизации; урезать расходы полиции; упразднить Главное
управление по делам печати в Финляндии и т.д. Комиссия призна­

: 94

;

4- Ф и н л я н д и я

И ИМПЕРИЯ

ла незаконность включения в роспись расходов Финляндии по­
собия на военные нужды, внесенного в Государственное казначей­
ство империи без согласия Сейма. В своем отзыве бюджетная ко­
миссия коснулась даже таких статей бюджета, как ассигнования на
украшенные бриллиантами перстни и табакерки, высочайше жа­
луемые за служебные отличия. По мнению комиссии, награды эти
были не «целесообразными, а, напротив, ввиду случайного свое­
го характера — часто несправедливыми»24. Таким образом, бю д­
жетный контроль в том виде, как его представлял себе Сейм, слу­
жил средством воздействия на все области политики. Но имперское
правительство иначе видело роль народного представительства
в Великом княжестве.
Раздражение императора было вызвано не только попыт­
ками Сейма контролировать правительственный бюджет, но так­
же и тем, что в своем отзыве Сейм внес предложения о предо­
ставлении ему права избирать ревизоров казны для «проверки
финансового управления». Кроме того, для имперского правитель­
ства было прискорбно видеть, что эти попытки Сейма не вызвали
отпора со стороны финляндского Сената, который принял к рас­
смотрению и отзыв на предложение об ассигновании средств,
и предложения об организации ревизионного ведомства.
Несмотря на требование императора не вмешиваться в об­
ласть правительственного бюджета, следующий Сейм, созванный
в 1908 году, вновь рассмотрел весь бюджет целиком, внеся в него
изменения. Планируя расходы по сеймовым фондам, депутаты
выделили из фонда временных налогов на расходы по народному
образованию только ту сумму, которой недоставало после зачета
остатков статного фонда. Это позволило Сейму «сэкономить»
3 543 500 марок, затратив вместо 8 820 500 лишь 5 277 ооо марок.
На это решение Сейма последовало требование Николая II возмес­
тить сумму остатков статного фонда в размере 3 п 8 500 марок из
фонда временных налогов, но это требование не было рассмот­
рено из-за роспуска Сейма. Однако и очередной Сейм 1909 года
отказался перечислить эти средства обратно в статный фонд,
объяснив при этом, что Сейм считает себя обязанным вотировать
из своих средств на культурные потребности края лишь ту сумму,
которой в статном фонде недостает на покрытие казенных расхо­
дов. Между тем бюджет 1909 года предполагал наличие в статном

95

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

фонде остатков на сумму 6 млн. марок’0, и продолжение практи­
ки Сейма в том же направлении грозило лишить правительство
этих остатков.
9 (22) декабря 1910 года генерал-губернатор Франц Алек­
сандрович Зейн предложил поручить Сенату выработать новое об­
ращение к Сейму, в котором потребовать возврата 3 и 8 500 ма­
рок в статный фонд. Очевидно, в этом случае важны были не
деньги, а принцип. Зейн полагал, что «политические обстоятель­
ства настоящего времени не дают никакого повода простить этот
долг и таким образом проявить особое монаршее благоволение
в отношении Сейма, который сам занял совершенно непримири­
мую позицию», что «напротив того, необходим твердый со сто­
роны правительства отпор Сейму в его незаконных посягатель­
ствах на бюджетные права монарха»”.
Предложение Зейна было передано на рассмотрение С о ­
вета министров, но не получило его одобрения. Совет министров
вполне справедливо решил, что новое требование о возврате сум­
мы, как и предыдущие требования, останется неудовлетворенным.
Это лишь даст повод для «неуместной» критики «с точки зрения
предвзятых финансовых теорий, настойчиво проводимых Сеймом
в практику финляндского бюджетного дела»’2. Решением Совета
министров было поручено финляндскому генерал-губернатору
и Сенату пересмотреть утвержденные ю (23) июня 1904 года по
проекту Плеве правила о составлении росписей Великого княже­
ства Финляндского с тем, чтобы установить в порядке админист­
ративного законодательства (то есть без участия Сейма) новые
принципы «твердого разграничения правительственных и сей­
мовых фондов»” .
Сенат представил свой проект правил составления росписи
в декабре 1911 года. Проектом предлагалось, во-первых, объеди­
нить статный и милиционный фонды, сохранив дробную структу­
ру сеймовых фондов, во-вторых, ежегодно устанавливать распре­
деление разных статей расходов между правительственным
и сеймовым фондами, закрепляя за первым обеспечение статей,
необходимых «для существования государства», и поручая Сей­
му финансирование «культурно-просветительских нужд»14. Такая
гибкая структура бюджета позволяла ориентироваться на прио­
ритетные области ф инансирования’5. Вместе с тем распределе­

96

4.

Финляндия и

ИМПЕРИЯ

ние статей не должно было стать предметом переговоров с депу­
татами. Наоборот, в этом случае можно было бы обойтись без
Сейма, утверждая новую бюджетную структуру в административ­
ном порядке.
Проект Сената не поддержал Зейн. По его мнению, отказ от
постоянного, основанного на законе, разграничения правитель­
ственных и сеймовых фондов создавал предпосылки для сохра­
нения существовавшей конфликтной ситуации36. Альтернативный
проект бюджетных правил Зейна предусматривал, напротив, жест­
кую структуру бюджета, разделявшую как доходы, так и расходы
между правительством и Сеймом. Проект Зейна фактически вос­
станавливал фондовую систему, существовавшую до 1899 года.
Жесткое раздробление бюджета на две части должно было, по мне­
нию генерал-губернатора, лишить сторонников расширения сей­
мовых прерогатив теоретического основания в виде концепции
единства бюджета и прекратить таким образом «возникшие на
почве этого мнимого единства домогательства»37.
Оба проекта были отправлены с комментариями статс-сек­
ретаря Лангофа в Совет министров. Лангоф отдавал предпочтение
сенатскому варианту, так как предложенная Зейном жесткая сис­
тема, не допускавшая никаких изменений в фондовой структуре,
могла функционировать лишь в случае превышения доходов над
расходами. Недостаток же средств в правительственных фондах
при полном обособлении их от сеймовых средств мог поставить
правительство в очень тяжелое положение. Следовало иметь в ви­
ду это обстоятельство, так как главный доход финляндской каз­
ны составляли таможенные пошлины, находившиеся в полной за­
висимости «от общего благосостояния края и спокойного течения
его жизни». Таким образом, разделив в законе бюджет и ограни­
чив использование сеймовых средств только отнесенными на их
счет расходами, правительство «само лишит себя права в случае не­
достаточности ординарных доходов казны для урегулирования
правительственного бюджета требовать от Сейма необходимых
для сего дополнительных средств»38.
Проекты бюджетных правил, составленные Сенатом и ге­
нерал-губернатором, и записка статс-секретаря были направле­
ны на оценку главному специалисту по финляндскому финансо­
вому праву Э.Н. Берендтсу. Его заключение сводилось к тому, что

97

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

идеального решения вопроса о распределении бюджетных прав
нет. Единственный способ гарантировать финансирование тех
статей бюджета, в которых было заинтересовано имперское каз­
начейство, — это указание на обязательное отнесение на счет ка­
зенного фонда всех расходов, обусловленных исполнением обя­
занностей Финляндии в отношении империи, а также расходов
по содержанию административных и судебных учреждений края.
Остальные же расходы — на социально-культурны е задачи —
можно было не разграничивать между казенным и сеймовым
фондами. Эти расходы могли быть покрыты из средств казен­
ного фонда, а если эти средства оказались бы недостаточными, то
каждому Сейму должно быть предложено выделить деньги на
покрытие дефицита.
Таким образом, роспись вновь делилась на две части. Берендтс предложил назвать их: фонд ординарных доходов и рас­
ходов и фонд временных доходов и расходов (вместо предложен­
ных Плеве в 1904 году фондов казенных и земских средств, так
как все средства бюджета должны считаться казенными). В таком
виде «эта скромная реформа могла бы содействовать некоторому
смягчению бюджетных конфликтов и, во всяком случае, не при­
вела бы к тому острому столкновению, которого неминуемо
придется ждать, если будет решено настоять на полном проведе­
нии правил 1904 года». Вместе с тем Берендтс предупреждал, что
правительство не может рассчитывать на полное исчезновение
почвы для развития конфликта, так как «обязательное отнесение
платежей Финляндии в пользу Государственного казначейства на
средства ординарного бюджета будет объявлено финляндцами во­
пиющим нарушением всех прав Сейма и нарушением автономии
Финляндии, и убедить их в неправильности этого взгляда нет ни­
какой возможности», и «с этим приходится мириться, ибо выхо­
да из этого конфликта правовых воззрений пока не предвидится»'9.
Один из основных спорных вопросов бюджетного права
Финляндии — о разграничении правительственных и сеймовых
фондов — был внесен на обсуждение имперского Совета минист­
ров. На основании предварительной оценки проектов в канцеля­
рии Совета министров за основу был взят вариант, предложен­
ный генерал-губернатором. От проектов Сената и статс-секретаря
было решено отказаться. Главная поправка Зейна к проекту со-

4-

Финляндия

и

ИМПЕРИЯ

стояла во введении обязательного представления проектов роспи­
сей правительственных и сеймовых фондов на рассмотрение им­
ператора до составления общего ежегодного свода доходов и рас­
ходов. После утверждения росписей фондов царем они должны
были поступать в Сенат для сведения в единый бюджет без внесе­
ния каких-либо изменений.
К аналогичному выводу пришло и Особое совещание по де­
лам Великого княжества Финляндского, на заседании которого
4 марта 1913 года обсуждались проекты бюджетных правил. С о ­
ставленный совещанием проект, в основу которого были положе­
ны предложения Зейна, в целом почти совпадал с проектом канце­
лярии Совета министров. Разница состояла лишь в оформлении
предполагаемой реформы: вместо одного, планировалось издать
три постановления — об упразднении фондов милиционного и во­
енного дома, о прекращении перечислений или авансовых выдач
из статного фонда в сеймовые фонды, о бюджетных правилах для
Великого княжества Финляндского40. После обсуждения на засе­
дании 28 июня 1913 года в Совете министров эти проекты были
утверждены императором и стали действовать.
Итак, новые правила устанавливали разделение бюджета
на четыре росписи: одного правительственного фонда (статно­
го) и трех сеймовых. В отличие от действовавших ранее бюджет­
ных правил, по которым единая роспись только в окончатель­
ном виде поступала на высочайшее утверждение, новые требовали
представления императору росписей всех, в том числе сеймовых,
фондов до их сведения в бюджет. Правила устанавливали основ­
ные статьи расходов, которые могли быть внесены на счет статно­
го фонда. Таким образом, во-первых, в законодательном порядке
гарантировалось перечисление сумм на счет имперского казна­
чейства на «общегосударственные потребности», а во-вторых,
не допускалось отнесение к статному фонду расходов на социаль­
но-культурные нужды, которые должны были покрываться из
сейм овы х средств. Расходы, которые император не признавал
«возможным отнести на статный фонд или на иные находящие­
ся в единоличном его распоряжении источники», должны были
предлагаться финляндскому Сейму и, после ассигнования им
и высочайшего утверждения соответствующих кредитов, произ­
водиться в пределах последних. Основные статьи расходов, отне­

: 99

:

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

сенные к компетенции Сейма, были также перечислены в прави­
лах, но цитированное выше положение давало возможность по­
требовать от Сейма дополнительных ассигнований на расходы,
отнесенные к статному фонду·".
Новые бюджетные правила действительно создавали не­
которые гарантии для правительства от посягательств со стороны
Сейма. Прежде всего, они гарантировали невмешательство народ­
ного представительства в перечисление имперскому казначейству
средств на общеимперские потребности. Основная цель реформы
была достигнута. Единственный изъян состоял врасчете на исп­
равное поступление таможенных сборов — оно могло существен­
но сократиться в случае таможенного объединения Финляндии
с Россией. Имперское Министерство финансов уже давно плани­
ровало осуществить это объединение. Однако российские про­
мышленники, опасавшиеся конкуренции отечественных това­
ров с финскими, категорически возражали против ликвидации
таможенной границы, и эта мера была отложена на неопределен­
ный срок.
Конфликт между Сеймом и правительством вокруг бюд­
жетных полномочий, разумеется, представлял собой одну из сто­
рон политической борьбы за расширение прав народного пред­
ставительства. Депутаты стремились приблизить статус Сейма
к статусу парламентов конституционных государств, в которых за­
конодательные органы обладали правами бюджетного контроля
и активно участвовали в бюджетном процессе. С другой стороны,
этот конфликт имел и финансовую подоплеку: сумма доходов пра­
вительственных фондов (по росписи 1908 года — 73 654 о о о ма­
рок42) превышала сумму доходов сеймовых фондов (по той же рос­
писи — 6о 125 870 марок), поскольку основу доходной части
составляли таможенные пошлины, размер которых ежегодно уве­
личивался (43 410 о о о марок в 1908 году). Самыми крупными
статьями доходов сеймовых фондов являлись доходы с казенных
железных дорог (по той же росписи — 39 млн. марок), а также ак­
цизы (9,1 млн. марок), гербовый сбор (3 млн. марок) и отчисле­
ния от чистой прибыли Финляндского банка (7 789 470 марок). Ра­
зумеется, депутаты Сейма стремились к контролю если не над всем
бюджетом, то по меньшей мере претендовали на распределение
таможенных доходов.

IO O

4- Ф и н л я н д и я

И ИМПЕРИЯ

В то же время в борьбе Сейма выражались стремления рас­
ширить финансовую автономию Великого княжества в составе
империи. С этой точки зрения особую важность представляли, вопервых, возможность самостоятельно определять доходные и рас­
ходные статьи бюджета, без вмешательства имперских властей,
и это предполагало ограничение сферы исключительного ведения
монарха, а во-вторых, ограничение и в будущем упразднение ка­
ких-либо перечислений в имперское казначейство на так называ­
емые «общегосударственные» потребности.

5- Бюджетная и финансовая политика
России в Закавказье

В предыдущих главах был представлен анализ функционирования
бюджетных связей между центром и автономиями. Как в случае
с Польшей, так и в «финляндском вопросе» экономика и полити­
ка тесно переплетались. Борьба вокруг бюджетных полномочий
представляла собой соперничество за деньги и власть. В отличие
от Польши и Финляндии ни Закавказье, ни Туркестан, о которых
пойдет речь ниже, не располагали конституциями и представитель­
ными учреждениями. Тем не менее проблемы бюджетных отноше­
ний и, следовательно, распределения властных полномочий от­
нюдь не оказывались на периферии внимания правительства.

Модель «вынужденной» финансовой автономии
в первой четверти XIX века
Как известно, не обладая политической автономией, Закавказье
никогда не имело законно закрепленного права на собственный
бюджет. Но фактически обстоятельства ежедневной администра­
тивной практики, «фактор удаленности» и отсутствие коммуника­
ций, военные действия и недостаток собственных финансовых
средств — все это требовало сохранения особых принципов финан­
совых отношений окраины и империи.
Манифест 12 сентября 1801 года, провозгласивший присо­
единение Грузии к России, содержал обещание новым поддан­
ным императора «обратить» все подати в их «пользу», то есть
на внутренние расходы гражданского управления области, а также

: 102

5-

Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

России

в З а к а в к а з ь е

на восстановление разоренных городов и селений. Все доходы
Грузии были отданы в полное распоряжение главнокомандую­
щего Кавказской армией. Отчет о расходовании казенных сумм
должен был представляться напрямую императору и государ­
ственному казначею.
Непосредственное управление финансами и казенным хо­
зяйством Грузии было возложено на одну из четырех экспедиций
Верховного грузинского правительства — Экспедицию для дел
казенных и экономических. Она возглавлялась российским чинов­
ником и состояла из четырех советников — грузинских князей.
Таким образом, возглавлявшаяся главнокомандующим админист­
рация края обладала фактически финансовой автономией в распо­
ряжении доходами, впрочем, довольно скудными.
Разновременность включения в результате военных по­
ходов против Турции и Ирана закавказских территорий в админи­
стративную и финансовую систему империи привела к отсутствию
единства административного управления, неопределенности вза­
имоотношений между местными и центральными инстанциями'.
Эта неопределенность вполне сказывалась на беспорядочности фи­
нансовых отношений с центром. Фактически в руках главнокоман­
дующего были сосредоточены полномочия по распоряжению все­
ми казенными доходами не только Грузии, но и присоединенных
Карабагского, Шекинского и Ширванского ханств, Баку, Кубы,
Дербента и других городов. При этом если в управлении финан­
сами Грузии формально участвовала казенная экспедиция Верхов­
ного грузинского правительства, то о поступающих с других закав­
казских владений доходах экспедиция и Министерство финансов
даже не имели никаких сведений2.
Такое положение вещей не могло не вызвать замечаний со
стороны имперского Министерства финансов. В ί δ ι ο году министр
финансов Дмитрий Александрович Гурьев обратился к главноко­
мандующему на Кавказе генералу Александру Петровичу Тормасову с требованием представить сведения о доходах и расходах как
Г рузии, так и других завоеванных областей и ханств.
Из представленных Тормасовым ведомостей следовало,
что, не считая податного хлеба, в казну грузинского правительства
поступило 165 тыс. руб. серебром, но казенные расходы по Гру­
зии превышали эту сумму и составляли 189 тыс. руб. серебром

ΙΟ3 :

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

и ю тыс. руб. ассигнациями. Бакинская провинция принесла
120 тыс. руб. серебром дохода, а на ее внутренние расходы было
истрачено ю о тыс. руб. серебром и 2 тыс. руб. ассигнациями. С го­
рода Дербента было собрано 3 ю о руб. серебром, а расходы со­
ставили з 490 руб. серебром и боо руб. ассигнациями. Доходы по
Кубинской провинции достигли суммы 25 тыс. руб. серебром
(данных о расходах нет). Карабагское и Ширванское ханства пла­
тили дань по 8 тыс. червонцев, Шекинское — η тыс., а их расходы
составили: Карабагского — 6 617 руб. серебром, Шекинского -

7 °37 РУб· серебром и Ширванского — г 709 руб. серебром.
Таким образом, там, где присутствие российских властей
было минимально, минимальными были и расходы, так как со­
держание чиновничества обходилось очень дорого. В целом, если
поверить в достоверность этих цифр, расчет доходов и расходов
по гражданской части Закавказского края заключался с остатком’.
Но, скорее всего, представленные Тормасовым ведомости о дохо­
дах и расходах по Закавказью не вполне соответствовали действи­
тельности. Вероятно, реальная сумма невоенных расходов суще­
ственно превышала обозначенную цифру, так как ежегодно
Государственное казначейство высылало в Закавказье солидные
суммы в звонкой монете для удовлетворения нужд местной адми­
нистрации.
Получив сведения о состоянии бюджета Закавказского края,
министр финансов Гурьев приказал Экспедиции государственных
доходов внести эти цифры в общую смету государственных доходов
и расходов на 1811 год. Несмотря на то что Тормасов уже велел
чиновникам, собиравшим доходы и дани с персидских городов
и ханств, представлять отчеты о доходах и расходах в грузинскую
казенную экспедицию, Гурьев представил в Государственный совет
записку о законодательном закреплении передачи всех сборов
с этих областей в общую массу грузинских доходов. При этом ка­
зенная экспедиция грузинского правительства должна была про­
изводить выдачу средств из собранных денег не иначе как по на­
значениям министра финансов или государственного казначея.
Распоряжение собираемым податным хлебом, порученное прови­
антской комиссии, также должно было контролироваться через
посредничество казенной экспедиции министром финансов. Таким
образом, считал Гурьев, «можно будет подвести весь тамошний

ΙΟ4

5- Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

Р оссии

в

З акавказье

край в отношении доходов и расходов под общее правило отчет­
ности и установить порядок или систему к постепенному сборов
сих возвышению и употреблению их на нужды государственные»4.
Предложения Гурьева об упорядочении и централизации
бюджетного управления в Закавказье получили одобрение Госу­
дарственного совета ю марта ι δ ι ι года. Таким образом, Минис­
терство финансов сделало первый шаг к подчинению центру фи­
нансового управления Закавказьем. Со своей стороны местная
власть тоже предпринимала попытки расширить полномочия по
управлению финансами. Главнокомандующий генерал Алексей
Петрович Ермолов в 1816 году потребовал предоставления пол­
номочий самостоятельно решать вопросы, связанные с «азиат­
ской» торговлей и тарифами, а также приравнять его права по
расходованию сумм на гражданское управление с правами по рас­
поряжению военными финансами5. В качестве главнокомандую­
щего Ермолов имел право самостоятельно использовать экстраор­
динарные суммы и остатки (ассигнованные, но не истраченные
деньги) бюджета армии. Однако бюджетные правила гражданско­
го ведомства не допускали такого порядка распоряжения средства­
ми. По закону все средства должны были употребляться только на
те предметы, на которые они были ассигнованы, а остатки сумм,
принадлежавшие Государственному казначейству, могли быть из­
расходованы только по решению министра финансов.
Министр финансов категорически отказался передать в ве­
дение местной власти вопросы, связанные с торговлей. Отверг­
нув предложение Ермолова относительно расширения его бюджет­
ных прав, Гурьев заявил, что правила ι 8 ι ι года ввели доходы
и расходы Закавказского края в общегосударственную роспись
и соответственно средства должны расходоваться согласно о б ­
щему порядку6. В этом случае министр финансов, можно сказать,
выдал желаемое за действительное: положение Государственно­
го совета объединило лишь все бюджетные средства областей За­
кавказья, подчинив их ведению казенной экспедиции. И хотя пре­
доставляемые экспедицией сведения и вносились в общую смету,
говорить о единстве бюджета было еще рано.
Со своей стороны министерство считало нужным посто­
янно напоминать местному правительству о необходимости повы­
шения доходов и соблюдения дисциплины в финансовом управле­

: 105

:

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Одну из причин несоразмерности доходов и расходов в Гру­
зии Министерство финансов видело в нарушении бюджетных
н и и

.

и кассовых правил. Из-за удаленности края и его военного поло­
жения «тамошние начальники сами собой, без всякого сношения
с Министерством финансов, забирали из казенной экспедиции
большие суммы и не возвращали их обратно, а Казенная экспеди­
ция, не имея у себя вполне доходов, нередко затруднялась в испол­
нении предписанных ей расходов». Даже после утверждения Госу­
дарственным советом в

i

8

i i

году новых бюджетных правил,

обязывавших проводить все финансовые операции через казенную
экспедицию и не осуществлять никаких незапланированных рас­
ходов без разрешения министра финансов или казначея, казенные
деньги продолжали расходоваться бесконтрольно. Министерство
финансов, требуя от местного начальства выполнения постанов­
ления Государственного совета, предложило ему помимо этого
провести финансовую ревизию и «строго запретить непозволи­
тельное распоряжение доходами тамошнего края»7.
В 1811-1840 годах Министерство финансов контролирова­
ло далеко не весь бюджет края. Несмотря на постоянные требо­
вания министерства предоставлять сведения о доходах областей
Закавказья, эти требования нередко не выполнялись, так как са­
мо местное финансовое управление не всегда располагало такими
сведениями. Кроме того, в компетенции казначейства находились
не все доходы края. По данным 1832 года, 70 % доходов действи­
тельно поступало в ведение Государственного казначейства, но
26% оставалось в непосредственном распоряжении главноуправ­
ляющего (остальные средства составляли бюджет местных орга­
нов власти и церкви)". Кроме того, своевременный и эффективный
контроль был невозможен из-за больших расстояний.
Судя по немногочисленным документам, касающимся вза­
имоотношений имперского финансового ведомства и закавказско­
го командования. Министерство финансов выбрало достаточно
жесткую линию поведения по отношению к местной власти. Оно
не могло согласиться с тем, что присоединенные области поглоща­
ли ежегодно значительную часть доходов российского бюджета.
Каждый год казначейство вынуждено было посылать в Грузию
и другие области значительные суммы в звонкой монете. Однако
существенная часть монеты вывозилась в Персию и Турцию, а дру-

Ю б

:

5- Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

Р оссии

в

З акавказье

гая — переплавлялась в покоренных ханствах на низкопробную
монету. Поиск

н о в ы х

и с т о ч н и к о в

д о х о д о в

осложнялся тем, что

правительство опасалось пойти на повышение податей с населе­
ния. В качестве возможных путей увеличения бюджетных средств
рассматривалось изменение пошлин и введение винных откупов4,
а также проведение камерального описания с целью выявления но­
вых плательщиков'0.
В первые два десятилетия русского управления Закав­
казьем финансовое ведомство империи и местная власть не предп­
ринимали каких-либо существенных преобразований в финансо­
вой системе края. Единственной заботой Министерства финансов
являлось сокращение государственных расходов на управление
этой новой окраиной. Понимая, что без финансовых реформ до­
стигнуть повышения доходности окраины будет невозможно, пра­
вительство тем не менее не решалось на их осуществление. Един­
ственной реформой, имевшей большое значение для Закавказья,
было введение в 1821 году в Закавказье льготного тарифа на ввоз
иностранных товаров, что дало толчок развитию торговли и сти­
мулировало образование капиталов в Закавказье". Однако для
полноценного экономического и финансового развития края это­
го было недостаточно: требовались более значительные реформы.

Формирование колониальной концепции
экономической политики в Закавказье
и централизация бюджетного управления в 1840 году
В 1827 году о необходимости формирования особой экономической
и финансовой политики в Закавказье заявил министр финансов
Егор Францевич Канкрин. Пожалуй, впервые в истории российской
окраинной экономической политики он отчетливо сформулировал
концепцию «колониальное™». В качестве рынка для российской
торговли и поставщика сырья для промышленности закавказские
«колонии России» были способны принести государству «весьма
важные выгоды». Вместе с тем особый статус колонии предпола­
гал сохранение обособленности края от империи в экономиче­
ском отношении. Канкрин предостерегал от попыток «присоеди­
нить» Закавказье «к общему государственному устройству, чтобы

ΙΟ7

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

не надеяться делать из оного часть России и российского народа
в нравственном смысле, а оставить сей край в виде азиатской про­
винции, однако елико можно лучше управляемой»'*.
Главными элементами программы реформ Канкрина в За­
кавказье были реорганизация финансового управления и рефор­
ма налогообложения. Необходимость перестройки системы финан­
совой администрации подтвердили результаты ревизии сенаторов
П.И. Кутайсова и Е.И. Мечникова в 1829-1831 годах. Ревизия вы­
явила катастрофическое положение экономики Закавказья, при­
чем в этом в значительной степени было виновато местное рос­
сийское начальство. Само закавказское правительство, не имея
достоверных сведений о казенном имуществе и хозяйстве, своим
управлением не только приносило убытки казне, но и довело это
хозяйство до «совершенного» упадка. Составленные грузинской
казенной экспедицией бюджетные сметы практически полностью
не соответствовали реальным доходам и расходам. Отсутствие
контроля за деятельностью экспедиции привело к тому, что за
25 лет распоряжения средствами края 220 607 235 руб. ассигнаци­
ями были истрачены безотчетно, что привело к утрате около мил­
лиона рублей серебром. Ревизия выявила злоупотребления не толь­
ко со стороны казенной экспедиции: военный губернатор генерал
Д.С. Сипягин «израсходовал казенных сумм не по назначению
143 071 р. 56 коп.; на собственные надобности, роздал в долг и пр.
81 437 р. 29 к.». Общая сумма незаконно истраченных им средств
составила 276 504 руб. 50 коп. Но даже в тех случаях, когда ассигно­
вания были проведены в законном порядке, их целесообразность
зачастую была сомнительной. Ярким примером безвозвратной по­
тери десятков тысяч рублей из государственной казны стало содер­
жание Горной экспедиции и принадлежащих ее ведомству горных
заводов. Запутанность податной системы и отсутствие порядка во
взимании налогов и сборов привели к тому, что недоимка по этим
статьям доходов составила более 2 млн. руб. ассигнациями.
В результате ревизии сенаторы сделали вывод, что «невни­
мательное и злоупотребительное» управление финансовой частью
в Закавказье привело к тому, что собираемых доходов не хватало
на содержание этого края, не говоря о военных расходах” . Этот вы­
вод служил одним из основных аргументов в пользу разработан­
ного Паскевичем, Кутайсовым и Мечниковым проекта админист­

: 108

5.

Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

России

в З а к а в к а з ь е

ративной реформы. Реформа должна была ввести в Закавказье ана­
логичную общеимперской систему управления, русское законода­
тельство, установить новое административное деление и в целом
должна была привести к тесной инкорпорации Закавказья в импер­
скую административную и экономическую систему.
Впрочем, еще до рассмотрения программы административ­
ной реформы, в 1832 году, Комитет министров принял решение
об обязательном включении всех доходов Закавказья в государ­
ственную роспись, из которой в дальнейшем должны были выде­
ляться средства на местные расходы в крае'4. На этот раз главноуп­
равляющему на Кавказе Григорию Владимировичу Розену удалось
отсрочить вступление решения в силу. Он считал, что закавказские
провинции, пребывающие во «мраке и невежестве», не готовы к ка­
ким-либо финансовым преобразованиям. Введение новой финан­
совой системы и включение бюджета Закавказья в общую роспись
привело бы край в «совершенный упадок». По мнению Розена,
в его распоряжении всегда должны были находиться средства, ко­
торые он мог бы употреблять по своему усмотрению: «Тот началь­
ник, который будет здесь ограничен положительными расходами
по смете, потеряет влияние на все народы и племена, а потом и по­
виновение их; власть его... уничтожится, и он должен будет отка­
заться от всяких полезных в сем крае предприятий»'5. Объясне­
ние необходимости предоставления особых бюджетных прав
местной власти для сохранения ее «имиджа» в глазах населения
впоследствии неоднократно фигурировало в дискуссиях о финан­
совом положении Закавказья в империи.
В результате переписки с министром финансов Розену уда­
лось добиться разрешения внести доходы и расходы Закавказского
края в общую смету не с 1833 года, как предполагалось, а с 1834 го­
да. К этому времени главноуправляющий должен был собрать
и предоставить министру сведения о бюджете Армянской области,
Гурии и по Ахалцыхскому пашалыку. Требовавшиеся сведения бы­
ли доставлены только в 1835 году.
В вопросе об объединении смет — как, впрочем, и в других
случаях — Розен проявил себя как противник финансовых преоб­
разований, предложенных Паскевичем и Канкриным. Ссылаясь на
отсутствие сведений о доходах и расходах как на причину невоз­
можности объединения бюджетов, Розен в то же время препят­

: ΙΟ9

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

ствовал проведению камеральных описаний'6. Возможно, позиция
Розена была обусловлена его личным неблагожелательным о т ­
ношением к Паскевичу и Канкрину'7. Но поскольку Розен последо­
вательно отвергал проекты и идеи реформ, предложенные бывшим
главноуправляющим на Кавказе и министром финансов, его пози­
ция была принципиальна.
Розен был сторонником более осторожного подхода в от­
ношении административных и социальных преобразований в крае,
культура и традиции которого, по его мнению, настолько отлича­
лись от российских, что распространение на Закавказье общеим­
перского законодательства могло привести к непоправимым по­
следствиям. Розен полагал необходимым частичное сохранение
элементов традиционного управления, доказывал необходимость
учета местных особенностей при проектировании административ­
ной организации разных областей. Именно поэтому Розен при­
ложил все усилия для того, чтобы проект административной ре­
формы П аскевича-Кутайсова-М ечникова не был принят. В мае
1835 года ему удалось добиться отклонения проекта Государствен­
ным советом. Но в 1837 году сам Розен был отправлен в отставку.
Проект П аскеви ч а-К утай со ва-М еч н и к ова так и не был
осуществлен. Государственный совет передал дело реформы управ­
ления посланной в 1837 году в Закавказье специальной комиссии,
возглавлявшейся сенатором П.В. Ганом1''. В 1838 году Ган уже
представил готовый проект административной реформы, пред­
полагавшей полную ломку системы военно-народного управления,
упразднение традиционного суда и введение в крае общеимперс­
ких учреждений. В ходе обсуждения составленного Ганом проекта
Положения об управлении Закавказским краем главноуправляю­
щий на Кавказе Е.П. Головин предложил передать «всю хозяй­
ственную часть» в ведение Министерства финансов'9. Это означало
введение в крае территориальных органов министерства, подчи­
нение контролю из Петербурга финансовой деятельности админи­
страции края20и, главное, окончательное включение бюджета За­
кавказья в государственную роспись. Предложение Головина,
прозвучавшее, как ни странно, на последнем заседании Комиссии
по составлению Положения об управлении, было, разумеется, под­
держано Канкриным (им, возможно, оно и было инспирировано)
и зафиксировано в тексте Положения об управлении Закавказским

: IIO

5-

Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

России

в З а к а в к а з ь е

краем, принятого в 1840 году. Таким образом, Министерство
финансов наконец-то добилось формального подчинения себе фи­
нансового управления края и объединения отчетности2'.
Стремление к бюджетной централизации, проявившееся
в отношении финансового управления Закавказьем, было харак­
терно для политики Канкрина, который также энергично боролся
с финансовой автономией Польши и требовал от местных властей
этих окраин беспрекословно подчиняться финансовой дисципли­
не. С другой стороны, Министерство финансов, рассматривая За­
кавказье как колонию, не спешило с полной унификацией налогов
и податей, денежной системы, с развитием кредита и других инс­
титутов, способствующих росту экономической активности. Ев­
ропеизация экономики колонии не входила в планы правительства.

Административная реформа 1845 года
и финансово-правовой статус наместничества
Основы административной реформы 1840 года, которая централи­
зовала и унифицировала гражданское управление в крае, уже через
пять лет были пересмотрены. Учреждение в 1845 году Кавказско­
го наместничества кардинально изменило систему взаимоотноше­
ний администрации края с министерствами. Фактически исполни­
тельные полномочия министров по управлению ведомственными
учреждениями в Закавказье были переданы наместнику. Таким об­
разом, министерства были вовсе устранены от принятия решений,
связанных с делами края.
Исключение составлял лишь министр финансов. Учрежде­
ние наместничества не отменило действие закона 1840 года о бюд­
жете Закавказского края. За министром финансов было сохранено
право ревизии и контроля над «всякого рода отчетностями». Как
объяснял сам наместник князь Михаил Семенович Воронцов, это
было тем более необходимо, потому что «расходы по здешнему
краю» входили в общую государственную смету и были «нераз­
дельны с общей государственной финансовой системой». «При
этом учреждение в крае особого правительственного места для
контроля сумм было бы сопряжено с большими неудобствами,
затруднениями и вовлекло бы казну в новые расходы»22. Воронцов

: III

:

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

выступал категорически против предложения военного министра
создать специальную ревизионную инстанцию в Тифлисе2’. Издан­
ные 6 декабря 1846 года правила отчетности в суммах по Закавказ­
скому краю и Кавказской области восстановили подчиненность
местных учреждений соответствующим департаментам минис­
терств и главных управлений (разумеется, только в отношении фи­
нансовой отчетности).
По мнению исследователя политики Воронцова Э. Райнлэндера, наместник не стремился к обладанию полнотой полномочий
по финансовому управлению. Он считал важным иметь возмож­
ность распоряжаться средствами в рамках бюджета, но не форми­
ровать бюджет и не определять принципы финансовой политики.
Эта система представляла собой «сложный гибрид»24, иными сло­
вами баланс полномочий между министерством и наместником.
Однако одного взгляда на бюджет Закавказья в период уп­
равления Воронцова достаточно, чтобы понять, почему наместник
не претендовал на правовое оформление финансовой самостоя­
тельности. Во взаимоотношениях с Министерством финансов
кавказский наместник стоял далеко не наравне с губернаторами
внутренних провинций. Одной из привилегий было ежегодное
(с 1838 года) предоставление в распоряжение наместника дотаций
«на чрезвычайные расходы по устройству Закавказского края»
и «на разные полезные предприятия». Отчетность по расходова­
нию этих сумм практически отсутствовала, и ежегодно поступаю­
щие 113 285 руб. серебром (400 тыс. руб. ассигнациями) расходо­
вались наместником по своему усмотрению. К 1848 году из остатков
от этих сумм составился капитал в размере 406 585 руб. серебром,
из которых 263 237 руб. серебром числилось в качестве ссуд различ­
ным учреждениям25. С 1848 года этот капитал был внесен в Госуда­
рственный заемный банк для «приращения процентами».
Более того, в структуре закавказского бюджета были рас­
ходные и доходные статьи, никак не вписывавшиеся в общие нор­
мы кассового и бюджетного процесса. Так, по росписи 1843 г°Да Го­
сударственное казначейство предполагало получить 1 948 954 руб.,
действительно в кассы поступило 1 369 943 руб. Расходы на граж­
данское управление и прочие статьи (на управление духовными
делами православного и других исповеданий, народное просвеще­
ние, экстраординарные расходы по Грузино-Имеритинской губер­

: 112

5-

Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

России

в З а к а в к а з ь е

нии и Каспийской области, «на распространение промышленности
и торговли», пенсии и пособие отставным и служащим лицам граж­
данского и военного ведомств и «пенсии азиатцам», а также пере­
числения из казначейства в пользу городских доходов) составили
1 567 274 руб. Дефицит был покрыт за счет 470 тыс. руб. - суммы,
как было объяснено в отчете Главного управления краем, вы с­
ланной «в подкрепление по распоряжению Министерства финан­
сов из казенных палат Московской и Таврической»2'’. Но и это еще
не все. В графу расходов была внесена отдельная категория: «рас­
ходы неопределенные, произведенные на счет Главного казначей­
ства по особым предписаниям: на пособие, на награды, заимооб­
разные выдачи, содержание миссии в Персии и т.д. — 279 814 р.»27.
Очевидно, что доходная часть росписи совсем не отражала реаль­
ного объема финансирования окраины. Значительные средства
поступали в местные, губернские казначейства по ходатайствам на­
местника. В общей сумме эти «вспомоществования» должны бы ­
ли составить весьма существенный капитал.
Воронцов очень ценил возможность располагать собствен­
ными деньгами для осуществления задуманных мероприятий:
организации судоходства по рекам, строительства дорог, восста­
новления водопроводов и т.д. Но в то же время, по свидетельству
служившего в Тифлисской казенной палате А. А. Харитонова, наме­
стник довольно легко раздавал кредиты из этих сумм просителям.
Для того чтобы получить искомую сумму, достаточно было обра­
титься не к директору канцелярии, а к имевшему влияние на наме­
стника казначею В.Т. Беляеву. Он докладывал наместнику и «обык­
новенно произносил своим хохлацким выговором: „отчего же не
дать, ваше сиятельство, нуждающемуся человеку, коли можно“»2Н.
В 1847 году Харитонов и Беляев, а также ставший впослед­
ствии директором кредитной канцелярии Министерства финан­
сов Ю.А. Гагемейстер и И.А. Дюкруаси были назначены членами
Особой комиссии по увеличению местных доходов и сокращению
расходов на гражданское управление в Закавказском крае. По сло­
вам Харитонова, поводом для создания комиссии была рядовая
просьба Тифлисской казенной палаты предоставить ей дополни­
тельно 500 тыс. руб. для «усиления кассовых средств»29. Этих
средств не хватало для покрытия издержек по гражданскому управ­
лению Кутаисской и Дербентской губерний. Кавказский комитет,

: 113

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

рассмотрев представленные министром финансов сведения о коли­
честве ежегодно перечисляемых Государственным казначейством
средств на нужды гражданского управления краем, пришел к выво­
ду, что объединение бюджетов не только не освободило имперскую
казну от вливаний в бюджет края, но даже еще более обременило ее.
Сумма перечислений в период с 1840 по 1846 год иногда достигала
8ооты с. руб. серебром. По мнению комитета, такие «подкрепле­
ния» были не только «чрезвычайно тягостны для Государствен­
ного казначейства», в частности из-за своей «неопределительности», но и ставили в «затруднительное положение самого наместника
кавказского», который никогда не имел гарантии в том, что эти по­
собия действительно поступят в его распоряжение’".
Кроме того, Кавказский комитет обратил внимание на не­
нормальное положение края, который в отличие от других час­
тей государства «не только не уделяет своих доходов на общие пот­
ребности Империи, но даже не может содержать сими доходами
свое собственное управление». Комитет отмечал: «Не говоря о рас­
ходах военных и экстраординарных, которые еще долго будутупадать на общие государственные доходы. Комитет, с своей стороны,
считает совершенно необходимым местные доходы и расходы по
гражданскому управлению краем привести в такое положение, что­
бы они не требовали никаких подкреплений со стороны Государ­
ственного казначейства».
Единственное средство восстановить равновесие доходов
и расходов и сократить сумму «подкреплений» из имперской каз­
ны Кавказский комитет видел в том, чтобы «местные доходы За­
кавказского края исключительно предназначить на удовлетворе­
ние всех вообще расходов по гражданскому управлению оным,
определив нормальную сумму тех пособий, которые Государствен­
ное казначейство в продолжение известного числа лет должно от­
пускать на сии расходы в подкрепление местных доходов края,
с тем условием, чтобы по прошествии определенного для сих подк­
реплений числа лет Гражданское управление краем содержалось
доходами оного без всяких пособий со стороны Государственно­
го казначейства»’1. Иными словами, комитет решил вернуться к по­
ложению, существовавшему до 1840 года. Предполагалось, что каз­
начейство будет перечислять в течение пяти лет в распоряжение
местной власти Закавказья по 500 тыс. руб. серебром в год, а за­

: II4 :

5-

Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

России в

З а к а в к а з ь е

тем навсегда избавится от бремени финансовой поддержки края.
Министр финансов считал, что хватит и 300 тыс. руб. серебром.
Окончательные условия предполагалось выяснить после консуль­
таций с наместником.
Для обсуждения предложенных комитетом условий в Тиф­
лисе и была создана упоминаемая Харитоновым комиссия. Ей
предстояло найти способ сбалансировать доходы и расходы края
с тем, чтобы через пять лет Закавказье смогло себя окупать. По вы­
числениям Харитонова, самоокупаемость края была вполне воз­
можна, но, помимо ординарных доходов, в распоряжении намест­
ника должна была всегда находиться дополнительная сумма.
Харитонов считал, что было бы достаточно ежегодно выплачивать
из казначейства в распоряжение наместника 200 тыс. руб., но не
ограничивать эту выплату сроком. Министерство финансов, посчи­
тав, видимо, что это составит слишком большой расход для каз­
начейства, от своей первоначальной идеи отказалось*'. На заседа­
нии Кавказского комитета 20 сентября 1849 года” было решено
оставить прежней систему бюджетных взаимоотношений между
Закавказьем и империей.

Финансовая автономия Закавказья в і8 58 -і8 8 2 го д ах
Вопрос о взаимоотношениях между кавказской администрацией
и центральным финансовым ведомством, а также о передаче дохо­
дов края в ведение наместника вновь был поднятс назначением на
пост наместника Александра Ивановича Барятинского, который
пользовался полным доверием Александра II. Император, жалуясь
в письме наместнику на расстройство финансов, обещал при этом
предоставлять ему все необходимые «подкрепления» и «не отка­
зывать в средствах»14. Наместник уверял Александра II втом, что
с близким окончанием Кавказской войны финансовое положе­
ние края должно кардинально измениться: «С последним выст­
релом в горах начнется для этой части владений Вашего импера­
торского величества период постепенного уравновешивания
доходов с расходами», «покорение гор положит конец тревожно­
му состоянию края, которое в продолжение многих веков подре­
зывало в корне его производительные силы»35.

115 :

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Сразу после назначения на пост наместника Барятинский
принялся за пересмотр пределов предоставленной ему власти,
в том числе в области финансов. Наместник считал, что «наряду с...
основными мерами по устройству управления необходимо было
дать Закавказскому краю и в финансовом отношении самостоя­
тельное управление, ибо, в противном случае, при зависимости
этой части от общего финансового управления Империи все адми­
нистративные и экономические начинания не имели бы положи­
тельной точки опоры и, во всяком случае, встречали бы существен­
ные затруднения в своем развитии». Вскоре после назначения
на должность Барятинский представил доклад, в котором предло­
жил вернуться к разработанной в 1847 году министром финансов
Ф.П. Вронченко системе — передать все местные доходы края на
внутренние гражданские расходы и определить норму ежегодных
пособий «с тем, чтобы все суммы, какие на него будут таким о б ­
разом отпускаемы, были предоставлены в полное ведение и распо­
ряжение наместника, для употребления исключительно на потреб­
ности самого края»36.
22 ноября 1858 года был утвержден проект, составленный Ба­
рятинским и согласованный с Министерством финансов. Согласно
новому закону, предполагалось все «местные доходы Закавказского
края, считая их по-прежнему принадлежностью Государственно­
го казначейства, назначить исключительно на удовлетворение рас­
ходов местного гражданского управления Закавказского же края,
предоставив их в полное ведение и распоряжение наместника». Из
сумм казначейства должны были удовлетворяться расходы по во­
енной части, по путям сообщения, на пенсии и пособия чиновни­
кам, а также поступавшая с 1838 года сумма «на чрезвычайные
и полезные мероприятия» (114 285 руб. серебром в год).
Смета расходов и доходов края должна была составляться
Главным управлением наместника отдельно от смет министерств
(с исключением соответствующих статей из смет ведомств) и вно­
ситься ежегодно в сентябре на рассмотрение Кавказского коми­
тета. С 1859 года на десять лет в распоряжение наместника (поми­
мо всех местных доходов и помимо пособия из казначейства)
должны были быть предоставлены: остатки от доходов и расходов,
образованные при заключении баланса по финансовым сметам За­
кавказского края, все сокращения в расходах и все превышения

: Ііб

:

5-

Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

России

в З а к а в к а з ь е

в доходах края, полученные из местных источников. Эти суммы
должны были составить запасной, или экономический, капитал
Закавказья37.
Кроме права распоряжения всеми финансовыми средства­
ми и создания особой сметы края Барятинский добился освобож­
дения местного финансового управления от государственного фи­
нансового контроля. В 1856 году было решено вовсе освободить от
ревизии Государственного контроля отпускаемые в распоряжение
наместника средства на «чрезвычайные» и «полезные для края»
мероприятия38. В 1859 году в связи с реформой местной админист­
рации и введением в действие Положения о Главном управлении
наместника Кавказского Госконтроль был лишен возможности
следить за деятельностью местных властей. В составе Главного
управления наместника был учрежден особый контрольный
департамент, не подчиненный центральному ведомству, а подот­
четный начальнику Главного управления34. Контрольному депар­
таменту следовало проверять деятельность той самой администра­
ции, частью которой он являлся. Этот аспект реформы управления
краем вызвал больше всего недоумения у современников и иссле­
дователей. Автор книги об истории гражданского управления
Закавказьем В.Н. Иваненко, затрудняясь найти другие причины
создания контрольного департамента, объясняет этот факт необ­
ходимостью «пристроить» на службу одного из чиновников —
Хрысцинича40.
Созданная Барятинским система финансового управле­
ния практически освободила его от необходимости согласовывать
действия с Министерством финансов: в своем распоряжении наме­
стник имел всю совокупность доходов края, включая возможные
остатки, а также гарантированные пособия на экстраординарные
и «полезные» мероприятия. Контроль за расходованием средств
бюджета практически отсутствовал. Но эта система не могла про­
существовать долго: с 1862 года в империи были введены новые
сметные, кассовые и ревизионные правила. И хотя они не были
сразу же распространены на Закавказье, рано или поздно должен
был возникнуть вопрос о включении края в общеимперскую бюд­
жетную и кассовую систему. Кроме того, в 1869 году истекал де­
сятилетний срок, на который местные доходы были предоставле­
ны в ведение местной власти.

: ΙΙ7

:

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Новая система смет была введена в Закавказье по распо­
ряжению наместника вел. кн. Михаила Николаевича с начала
1864 года. Суть реформы состояла в том, что принятые в империи
правила составления бюджета были применены к краю, сохранив­
шему особый бюджет, не входивший в единую государственную
роспись. Все средства бюджета, как и прежде, оставались в полном
распоряжении наместника. Государственный контроль, разуме­
ется, не считал подобный вариант реформы завершенным. Ре­
шением Государственного совета государственному контролеру
было поручено обсудить с наместником вопрос о дальнейшем вве­
дении сметных правил. Наместник в принципе не отрицал воз­
можности полного применения бюджетных норм при условии,
что взамен права главнокомандующего оставлять в своем распо­
ряжении остатки от военных ассигнований (это было запрещено
новыми правилами) ему будет предоставлено ежегодное посо­
бие в размере 400 тыс. руб.4'
В том же, 1864 году для обсуждения возможности введения
единства касс в крае была создана особая комиссия при Главном
управлении наместника. Комиссия пришла к выводу, что единство
кассы может быть введено в крае при условии «сохранения прав,
кои по финансовой части в крае предоставлены наместнику Кав­
казскому выс. повелением 22 ноября 1858 г.». Это означало, что
введение сметных правил заключалось главным образом в приме­
нении новых делопроизводственных правил, учреждении губерн­
ского и уездных казначейств и расходных отделений.
Основной смысл реформы касс — придание единства кас­
совой организации — опять исчезал в проекте применения новых
правил в Закавказье. Составленны й комиссией проект кассо­
вых правил предусматривал ряд изъятий из общегосударствен­
ных норм. В частности, новые правила не должны были распро­
страняться вовсе на суммы, находившиеся в ведении наместника:
на подарки «для азиатцев и других лиц», на расходы по консуль­
ствам в Турции и Персии и на пограничные издержки, на «полез­
ные предприятия» и устройство края, «на известное его импе­
раторскому величеству употребление», а также на накопившиеся
к 1868 году остатки41.
Применение нового ревизионного порядка было, разумеет­
ся, несовместимо сдальнейшим существованием контрольного

Il8 :

5- Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

Р оссии

в

З акавказье

департамента. Проект применения контрольных правил предпо­
лагал его упразднение и создание закавказской контрольной пала­
ты на общих основаниях.
Для обсуждения порядка введения в Закавказье новых
сметных, кассовых и ревизионных правил в 1867 году при Госу­
дарственном контроле была создана специальная комиссия из
представителей Министерства финансов, Государственного конт­
роля, Военного министерства и кавказского гражданского и во­
енного управления. Государственный контроль потребовал пол­
ного применения общеимперского законодательства к Закавказью,
что положило бы конец финансовой самостоятельности наместни­
чества. Комиссией была поддержана большая часть требований
Госконтроля4’. Комиссия признала необходимость и возможность
полного применения сметных, ревизионных и кассовых правил
с 1868 года без каких-либо изменений (за исключением предостав­
ления дополнительного пособия на военные расходы).
Вопрос о проведении финансовой реформы в крае должен
был пройти обсуждение в Кавказском комитете. В споре между сто­
ронниками сохранения или уничтожения финансовой самостоя­
тельности наместничества комитет принял сторону властей края.
Он признал, что система обособленного бюджета не согласовы­
валась со сметными правилами, но особое положение Закавказья
требовало «временных жертв со стороны Государственного казна­
чейства и временных же изъятий от общеустановленных правил».
По соглашению с министром финансов было принято решение
«сохранить за наместником впредь до усмотрения право сораз­
мерять итог составляемых по гражданскому управлению Закавказ­
ского края ежегодных смет расходов, а равно и расходов сверхсметных с суммой ожидаемых к поступлению по сему краю доходов,
с тем, однако, чтобы на обязанности главного местного начальства
лежало... заботиться о том, чтобы за удовлетворением необходи­
мых потребностей местного гражданского управления излишек до­
ходов был обращаем на уменьшение пособий, ныне оказываемых
краю из общих сумм Государственного казначейства»44. Эта запу­
танная формулировка подразумевала сохранение за наместни­
ком права составлять особый бюджет края, ежегодно вносивший­
ся в Государственный совет отдельно от общегосударственной
росписи.

119

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

В порядке применения новых кассовых правил по истече­
нии назначенного в 1858 году десятилетнего срока наместник терял
право оставлять в своем распоряжении остатки от доходов по граж­
данскому управлению и военной части45. Накопившиеся к 1868 го­
ду остатки подлежали передаче в Государственное казначейство.
Но в качестве главнокомандующего наместник получал компенса­
цию в виде ежегодного пособия в 400 тыс. руб. Согласно реше­
нию комитета, с 1868 года новые кассовые, сметные и ревизионные
правила вступали в действие на территории Закавказья.
Через два года после принятия этого решения Кавказского
комитета Министерство финансов вновь возбудило вопрос, не сле­
дует ли в связи с окончанием действия правил 1858 года соединить
роспись края с общеимперским бюджетом, распределив соответ­
ствующие статьи ведомственных расходов и доходов по сметам ми­
нистерств и главных управлений. Пользуясь двусмысленностью
формулировки о праве наместника «соразмерять итог составляе­
мых по гражданскому управлению Закавказского края ежегодных
смет расходов... с суммой ожидаемых... доходов», министр финан­
сов М.Х. Рейтерн предположил, что такое «соразмерение» может
осуществляться и без составления отдельной сметы. При этом Рей­
терн ссылался на пример «более отдаленного» Сибирского края, ни­
когда не имевшего отдельной сметы, и Царства Польского, бюджет­
ная автономия которого была незадолго до того ликвидирована4'’.
Наместник, комментируя предложение министра финан­
сов, иначе интерпретировал правила 1858 года. Он заметил, что
«ю-летним сроком ограничено лишь право наместника на распо­
ряжение превышениями и остатками от доходов края и сбере­
жениями по расходам. Относительно же того, в продолжение ка­
кого времени местные доходы назначены исключительно на
удовлетворение расходов местного гражданского управления
Закавказского края и наместнику предоставлено составлять еже­
годные отдельные сметы по краю, в означенном выс. утв. повеле­
нии 1858 года ничего не постановлено, следовательно, истечение
ю-летнего срока никакого влияния на силу и действие означенно­
го закона иметь не может»47.
По мнению вел. кн. Михаила Николаевича, принятие по
инициативе Барятинского особых правил составления сметы края
было обусловлено особым положением Закавказья:

120

5.

Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

Р оссии

в

З акавказье

Правительство имело в виду, что Закавказский край поставлен в совершен­
но исключительные обстоятельства, что здесь хотя и не предстоит борьбы
с политическим прошедшим, как в Польше, и нет такого необозримого прост­
ранства для творчества административного, как в Сибири, но есть не менее,
а во многих отношениях более трудная задача пересоздания страны, в кото­
рой и природа, и тысячелетние предания, и религиозный антагонизм про­
тивопоставляют просвещению и слиянию с общим составом Империи пре­
грады своей замкнутостью, своими предрассудками, своим фанатизмом. Для
скорейшего и лучшего достижения своих целей правительство признало не­
обходимым сосредоточить в самой этой части Империи свои администра­
тивные и финансовые средства, создав в 1845 Г°ДУ сильную, с обширным к ней
доверием местную власть, оно в 1858 году предоставило этой последней для
более успешного действования местные денежные средства, оно осознало, что
впредь до времени неразумно было бы смотреть на Закавказский край как на
источник доходов и что не следовало жертвовать существенными интереса­
ми достижения высших государственных видов для одних только формаль­
ных целей сохранения единообразия в порядке действования учреждений или
расходования сумм. Закавказский край не может еще считаться окончательно
устроенным... Поэтому если не устранились те поводы, которые вызвали ис­
ключения, то трудно было бы объяснить и оправдать отмену этих последних48.

Восстановление прежнего порядка, то есть введение цент­
рализованного составления сметы по министерствам и ведом­
ствам, считал вел. кн. Михаил Николаевич, поставит наместника
в зависимость от баланса смет всех министерств и главных управ­
лений и тем самым парализует его деятельность. Таким образом,
наместник настаивал на сохранении особого порядка составле­
ния расходной сметы Закавказского края, отдельно от смет минис­
терств и ведомств, но допускал возможность механического разне­
сения статей доходов по сметам министерств.
Государственный контролер, рассматривая возникшую
спорную ситуацию, на этот раз согласился пойти на компромисс
и допустить отдельное составление смет для учреждений, непосре­
дственно подчиненных Главному управлению наместника. Сметы
учреждений, подчиненных центральным ведомствам (например,
контрольных палат, учреждений Синода), могли быть включены
в общие ведомственные росписи. Формальным основанием для
исключения из общих сметных правил являлось особенное «адми­

: 121 :

I.

Ц ентр

и о к р а и н ы

в и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

нистративное положение» Закавказья, отличавшее его от статуса
Сибири и бывшего Царства П ольского4'’. Именно особые права
и полномочия наместника давали возможность сделать поправку
в общих бюджетных правилах.
Итак, согласно принятому ю января и утвержденному
ю марта 1870 года решению Государственного совета. Закавказ­
ский край сохранял особую роспись, в которую входили расходы
по гражданскому управлению. В общегосударственную смету
должны были включаться все расходы, осуществлявшиеся из Го­
сударственного казначейства, а также доходные статьи закавказ­
ской росписи, «разнесенные» по соответствующим рубрикам госу­
дарственного бюджета.
Особая роспись Закавказского края и связанная с этой обо­
собленностью система взаимоотношений между органами цент­
рального финансового управления и наместником перестала суще­
ствовать лишь с упразднением наместничества в 1882 году. Между
тем уравнение местного начальства в правах с губернаторами про­
изошло не сразу: в области финансов власти Закавказья сохрани­
ли ряд привилегий. Так, главноначальствующий в крае был наде­
лен дополнительными средствами для «чрезвычайных расходов»,
ранее выделявшихся наместникам. Для этого существовала весо­
мая причина: необходимость поддержать «имидж» власти.
Во-первых, деньги требовались для демонстрации богат­
ства и роскоши, что создавало авторитет в глазах населения. «Не
следует забывать, — писал А.Н. Николаи, — что в стране, населен­
ной азиатскими племенами, наружная обстановка представителя
Верховной власти имеет большое значение». (Вспомним, какое
значение придавал Барятинский сохранению за ним права распо­
ряжаться деньгами на «подарки» — сточки зрения русской власти,
они были важнейшим атрибутом восточного правителя.)
Во-вторых, «в течение 37 лет население привыкло видеть
наместника располагающим значительными средствами для посо­
бия и поощрения всяких благих предприятий», и «внезапный пе­
реход от такой обстановки к материальной беспомощности носи­
теля власти» мог серьезно повредить «обаянию этой власти». Это
пагубное последствие лишения финансовых привилегий могло бы
принести больший ущерб, нежели положительный результат от
«сбережения» средств Государственного казначейства. С точки

122

5·

Б ю д ж е тн а я

п о л и т и к а

Р оссии

в

З акавказье

зрения Николаи, в распоряжение главноначальствующего следо­
вало ежегодно предоставлять ю о тыс. руб. на чрезвычайные рас­
ходы с обязательным возвращением остатков в казну50.
Это высказывание Николаи представляет, с моей точки зре­
ния, квинтэссенцию идеологического обоснования особого финан­
сового статуса Закавказья. «Колониальные» правители, представ­
лявшие власть императора в крае, использовали финансовые
полномочия для создания особого ориентального имиджа влас­
ти, приноравливаясь к местным представлениям о том, как долж­
на выглядеть эта власть. Резонно предположить, что ссылка на
поддержание «обаяния власти» была лишь поводом для сохране­
ния финансовой самостоятельности. Но тот факт, что центральное
правительство охотно шло на выделение этих средств (кстати, сам
Николаи говорил от лица правительства), подчеркивает его озабо­
ченность необходимостью поддерживать авторитет местных влас­
тей — как бы дорого это ни обходилось.

Закавказье в конце XIX — начале XX века:
экономическое развитие и централизация
бюджетного управления
Несмотря на попытки местных властей получить особый финансо­
вый статус, после упразднения наместничества отношения между
центральным казначейством и окраиной складывались в соответ­
ствии с общеимперским бюджетным законодательством. Цент­
рализация управления доходами и расходами обусловливалась
целым рядом причин: упрощением условий коммуникаций, усиле­
нием контроля со стороны финансовых контрольных ведомств
и, главное, экономическим развитием края. В течение двух деся­
тилетий после упразднения наместничества в экономической жиз­
ни Закавказья произошли существенные изменения, связанные
с бурным ростом нефтедобывающей промышленности. Развитие
нефтедобычи (за 1870-1880-е годы она выросла в ю раз) и тор­
говых связей Закавказья изменили значение этого региона в фи­
нансовой системе империи. В перспективе эта некогда обремени­
тельная для империи окраина обещала превратиться в один из
источников обогащения.

: Ι23

:

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

Именно поэтому, когда в 1905 году по сугубо политиче­
ским причинам было принято решение о восстановлении намест­
ничества на Кавказе, возвращение к существовавшей до 1882 го­
да системе взаимоотношений между Министерством финансов
и администрацией Закавказья стало для финансового ведомства
неприемлемым. Указом 26 февраля 1905 года о восстановлении
наместничества на Кавказе наместнику было предписано подгото­
вить проект положения об управлении краем, а до тех пор во вза­
имоотношениях с гражданскими ведомствами, в том числе Минис­
терством финансов, руководствоваться статьями «Учреждения
Управления Кавказского и Закавказского края» Свода законов
1876 года.
Возможно, законодатели и не планировали полного восста­
новления системы финансового управления регионом. Вряд ли,
например, кто-либо всерьез допускал возможность выделения
бюджета Закавказья в отдельную смету. Однако сама идея вос­
создания старой системы, проскользнувшая в указе, была встрече­
на Министерством финансов в штыки. Буквально все департамен­
ты министерства представили отзывы, в которых категорически
выступили против такой перспективы. Одним из наиболее энер­
гичных противников возвращения к прежнему режиму был на­
чальник Главного управления неокладных сборов И.И. Новицкий.
Он заявил о необходимости сохранения «прямого руководитель­
ства» министра финансов акцизными сборами в крае, что тоже про­
тиворечило статьям Свода законов 1876 года. Основным аргумен­
том было особое значение контроля за поступлением акцизов
с нефти и производства нефтепродуктов. Вопросы, касавшиеся ба­
кинской нефтяной промышленности, по его мнению, не могли рас­
сматриваться как «распоряжения местного характера, но очевид­
но должны быть признаны мероприятиями общегосударственного
значения»5'.
Аналогичные отзывы были представлены и другими глава­
ми подразделений финансового ведомства. Министр финансов
В.Н. Коковцов суммировал выводы этих отзывов в проекте прин­
ципов взаимоотношений местной власти и Министерства финан­
сов. В этом проекте, адресованном наместнику И.И. ВоронцовуДашкову, министр признал возвращение к статьям Свода законов
1876 года нецелесообразным52.

124 :

5-

Б ю д ж е т н а я

п о л и т и к а

России в

З а к а в к а з ь е

Предложения самого Коковцова состояли в том, чтобы на­
делить наместника полномочиями по управлению финансами
края, но предоставить министру финансов право непосредствен­
ных сношений с подчиненными ему учреждениями «по всем пред­
метам, входящим в круг их ведомства». Это означало, что все фи­
нансовые учреждения должны были получать распоряжения
непосредственно от министра, а также представлять в центр отчет­
ность. Единственное исключение состояло в том, что все цирку­
ляры по Министерству финансов, касавшиеся только Кавказа,
должны были издаваться «по соглашению с наместником». Это
правило касалось всех органов финансового ведомства, и прежде
всего казенных палат и казначейств.
Ряд изъятий был предусмотрен и для отдельных отраслей
финансового управления. Так, например, ходатайства о рассроч­
ке, отсрочке и сложении государственного промыслового налога,
квартирного налога, пошлин крепостных и наследственных, тамо­
женных, пробирных, котельного сбора и всякого рода других
казенных пошлин и сборов должны были рассматриваться Минис­
терством финансов непосредственно. То же самое касалось и хода­
тайств о ссудах из Государственного казначейства. Вне компетен­
ции наместника находилась и деятельность Государственного
банка, Государственного земельного банка и Крестьянского по­
земельного банка. Наместник мог лишь косвенно участвовать
в процессе внесения изменений в их уставы. Министр финансов
потребовал, кроме того, предоставления ему права назначать
и увольнять члена от Министерства финансов в Совете намест­
ника по согласованию с самим наместником5'.
Эти и другие замечания финансового ведомства были учте­
ны при составлении Учреждения об управлении наместничеством.
Сложившаяся система управления краем представляла собой не
только итог эволюции принципов взаимоотношений между М и­
нистерством финансов и администрацией Закавказья. Она свиде­
тельствовала и об общей тенденции централизации финансового
управления окраинами, коснувшейся не только Закавказья, но так­
же и других регионов, таких, как Сибирь или Финляндия. Власть
наместника образца 1905 года представляла собой в большей сте­
пени политический институт, а не институт управления. В восста­
новлении наместничества мотивы политические преобладали над

: 125

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

соображениями административной и экономической целесообраз­
ности. Однако Министерство финансов добилось сохранения за со­
бой ключевых функций управления экономикой и финансами
края, инкорпорированного, по крайней мере юридически, в финан­
совую систему империи.

6. Туркестанское генерал-губернаторство:
теория бюджетной централизации
против практики окраинного управления

Особенность развития финансовых взаимоотношений между ад­
министрацией Туркестанского генерал-губернаторства и Минис­
терством финансов определялась тем, что генерал-губернаторство
было создано уже после того, как в империи в ι86ο-χ годах были
проведены реформы финансового управления, смет и отчетно­
сти. Между тем декларированный в законодательстве принцип
жесткой централизации не в полной мере действовал по отноше­
нию к Туркестану. Регламентировавший деятельность админист­
рации Туркестанского генерал-губернаторства Проект Положе­
ния об управлении Семиреченской и Сыр-Дарьинской областей
1867 года, ссылаясь на «отдаленность края от центральных учреж­
дений Министерства финансов», предоставил генерал-губерна­
тору «особые права» по управлению финансами края — право са­
мостоятельно формировать смету доходов и расходов, изменять
статьи сметы (не выходя за пределы общей суммы), распределять
средства бюджета между военными губернаторами и военно­
окружными управлениями. Кроме того, ежегодно генерал-губер­
натору выделялось 200 тыс. руб. на «непредвиденные» расходы1.
Вскоре на Туркестанское генерал-губернаторство были
распространены действовавшие в империи правила финансового
управления: в 1868 году в крае появились местные учреждения Го­
сударственного контроля, в 1869-м — казенная палата и казначей­
ства. В связи с этим расходы и доходы местных учреждений цент­
ральны х ведомств постепенно перешли в сметы министерств.
К 1881 году в доходной смете генерал-губернаторства остались
лишь земский сбор с населения края, доходы от казенных учреж­

Ι27

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

дений («Туркестанские Ведомости» и пр.), лесов и оброчных ста­
тей и, наконец, доходы Ферганской области2. Тем не менее полно­
мочия генерал-губернатора в области финансового управления
были достаточно широки. Руководствуясь Проектом П оложе­
ния об управлении Семиреченской и Сыр-Дарьинской областей
1867 года, генерал-губернатор составлял смету и расходовал мест­
ные бюджетные средства по своему усмотрению. Он мог в случае
«чрезвычайного положения» полностью изъять находившиеся
в местном казначействе средства. Предоставление этих прав мо­
тивировалось необходимостью содействовать отечественной тор­
говле и промышленности3.
Распространение на Туркестан общих норм финансового
управления в 1868-1869 годах было встречено генерал-губернато­
ром края Константином Петровичем Кауфманом, очевидно, без
восторга. Даже предоставленных особых полномочий по распоря­
жению доходами края ему было недостаточно. Так, по мнению Ка­
уфмана, право испрашивать сверхсметные кредиты в действитель­
ности не увеличивало финансовые возможности администрации,
так как для получения кредита следовало заблаговременно (за
6 месяцев) испрашивать разрешение в Петербурге. Попытки Ка­
уфмана пользоваться «заимствованиями из наличных фондов»
приводили к постоянным конфликтам с местными учреждения­
ми финансового контроля·*.
Генерал-губернатор жаловался на мелочный контроль со
стороны председателя контрольной палаты края, который, по сло­
вам Кауфмана, останавливал действие его распоряжений, не
соответствовавших кассовым правилам. В таких условиях, писал
Кауфман военному министру Д.А. Милютину, «нельзя быть гене­
рал-губернатором и рассчитывать на успех». Кауфман просил Ми­
лютина оградить его от подобных демаршей со стороны Госконт­
роля, подрывавших авторитет генерал-губернатора в глазах
подчиненных, и добавлял, что в противном случае он вынужден бу­
дет просить об освобождении от должности5.
Со своей стороны государственный контролер В.А. Татаринов, защищая принцип равного применения правил кассового уп­
равления и финансовой отчетности, указывал на «уклонения»
местной администрации края «от установленного порядка расхо­
дования сумм»6. По его словам, туркестанский генерал-губернатор

128 :

6. Т у р к е с т а н с к о е

г е н е р а л

- гу берн а то рс тво

не только без уведомления заимствовал «весьма значительные
суммы» из наличных фондов7, но и без согласования с центром
ассигновывал эти деньги на заведомо убыточные мероприятия (та­
кие, как постройка собора в Ташкенте, сооружение водопровода,
разработка каменноугольной копи), а также самостоятельно вво­
дил новые сборы с населения.
По мнению государственного контролера, дополнительную
свободу местной администрации в расходовании средств давало то,
что доходы с вновь присоединенных областей (Зарявшанского
округа, Ферганской области и Кульджинского района) долгое вре­
мя находились в непосредственном распоряжении генерал-гу­
бернатора8. Действительно, новые территории в течение несколь­
ких лет.оставались вне зоны действия кассовых правил. Однако
Кауфман, несмотря на возражения и государственного контроле­
ра Татаринова и министра финансов М.Х. Рейтерна, добился —
сначала через Государственный совет9, затем у самого Александ­
ра II — официального разрешения сохранить поступавшие с этих
территорий доходы в ведении местной администрации. В частно­
сти, он рассчитывал на остатках доходов, собранных в Зарявшанском округе, сэкономить сумму для изысканий по строительству
железной дороги и на другие мероприятия10. Впрочем, это был, оче­
видно, лишь формальный повод.
Конфликт Кауфмана с центральными финансовыми ве­
домствами и лично с «ябедным Контролем» и «упрямым Рейтерном»” был весьма обычным явлением. Финансы Туркестана ста­
ли предметом, вокруг которого постоянно возникали интриги
и взаимные обвинения. Так, предшественник Кауфмана военный
губернатор Туркестанской области генерал Михаил Григорьевич Черняев был обвинен оренбургским губернатором Н.А. Крыжановским в бесконтрольном расходовании казенных средств. Год
спустя после своей отставки Черняев сам обратился с письмом
к министру финансов с критикой созданной Кауфманом экономи­
чески неэффективной системы управления11. После отставки Ка­
уфмана в 1882 году Черняев во второй раз оказался на посту гла­
вы туркестанской администрации. Очевидно, Черняев сам на этот
раз намеревался воспользоваться установленными «режимом Ка­
уфмана» широкими полномочиями финансового управления,
которые были зафиксированы в Проекте Положения 1867 года.

Ι29

I.

Ц ентр

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

не утвержденном и не согласованном с министрами финансов, юс­
тиции и другими главами ведомств.
Черняев в 1883 году издал распоряжение об уменьшении
размера оброчной подати и земского сбора. Это распоряжение не
осталось без внимания Азиатской части Главного штаба, указав­
шей на неопределенность прав генерал-губернатора, в частности
в области финансов. По мнению полковника Азиатской части Ива­
нова, автора докладной записки по этому вопросу, чрезвычайные
права по внутреннему управлению были предоставлены лично
Кауфману вследствие особых обстоятельств военного времени,
отсутствия средств коммуникаций и прочих условий. Но стой по­
ры, когда был составлен Проект Положения и определены осо ­
бые полномочия генерал-губернатора Кауфмана, многое изме­
нилось: закончены военные действия, появились почта и телеграф,
созданы местные органы министерств и ведомств, в том числе ка­
зенные палаты и казначейства, установлены общие нормы финан­
сового управления в империи, все сборы с населения Туркестана
включены в государственную роспись. Следовательно, не было
оснований самостоятельно изменять сумму государственных по­
датей края'3.
Утвержденное три года спустя в 1886 году новое Положе­
ние об управлении Туркестанским краем окончательно распрост­
ранило на край общеимперские нормы кассового управления, рос­
писи и финансового контроля. Это, впрочем, не положило конец
«ненормальным отношениям» органов Министерства финансов
в Туркестане с местной администрацией'4.
В главе i был определен подход к изучению бюджетных отноше­
ний — как проекции властных отношений между центром и реги­
онами. Проанализированные примеры действительно свидетель­
ствуют о том, что бюджетные связи как нельзя лучше отражали
природу связей властных. При автономном бюджете устанавлива­
лись почти равноправные (в области финансов) отношения меж­
ду империей и окраиной, между ними были возможны и должны
были осуществляться расчеты и договоры. Идея автономии, воп­
лощенная в начале XIX столетия в политическом устройстве
Царства Польского и Великого княжества Финляндского, каза­
лось, была совместима с имперским порядком. Существовали даже

: 130 :

6.

Т у рк е с т а н с к о е

г е н е р а л

- губерн а то рство

планы федерализации империи. Хорошо известная исследовате­
лям «Государственная уставная грамота Российской империи»,
составленная в 1819 году по указанию Александра I, предполагала
дать сеймам автономных наместнических областей права в опре­
делении налогов и сборов и в составлении областных бюджетов
(в этом контексте вполне логичны были обещания императора да­
ровать бюджетные права польскому и финляндскому сеймам).
«Главный» бюджет должен был составляться на основе террито­
риальных росписей, рассматриваться общегосударственным
сеймом и утверждаться императором. Поворот во внутренней
политике, отказ от либеральных идей федерализма и конститу­
ционализма охладил стремления к развитию финансовой авто­
номии окраин.
Отсутствие автономии переводило дискурс в иную плос­
кость. Казна, как и территория завоеванной окраины, становилась
собственностью империи. Позиция собственника просматривает­
ся в поведении как правительства, так и наместников или гене­
рал-губернаторов. От последних правительство требовало эффек­
тивного управления доверенным хозяйством. Но вследствие
удаленности окраин (Закавказья, Туркестана), влияния местных
традиций управления (или ориенталистских представлений о том,
какой должна быть власть на Востоке) местные администраторы
вскоре тоже входили в роль хозяев-собственников. Правительство,
прежде всего Министерство финансов, периодическими ревизия­
ми и посредством централизации управления ресурсами пыталось
препятствовать «приватизации» ресурсов окраин и восстановить
иерархию связей. Споры и «торги» о хозяйственных полномочи­
ях нередко приводили к конфликтам между местной администра­
цией и центральным финансовым ведомством.
Объединение бюджетов окраин рассматривалось Минис­
терством финансов как нормальный и соответствующий имперско­
му порядку принцип, не подлежавший сомнению и не требовавший
доказательств. К слову, мне ни разу не встретились какие-либо об­
щие рассуждения министров финансов или других чиновников
ведомства или же правительства о том, как должна строиться и ра­
ботать бюджетная система в территориальном измерении. Как по­
казывает предшествующее изложение, выбор модели определял­
ся в большинстве случаев ad hoc, а не на основании какого-то

: 131

:

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

четкого представления о том, как все должно быть. Общим было
лишь мнение, что лучше все объединить — если можно, то есть
если это не противоречит законам и не стоит слишком дорого.
Этого отчасти удалось добиться к концу ι8 6ο-χ годов. На
большей части территории империи, за исключением Ф инлян­
дии и отчасти Закавказья, были введены общие правила состав­
ления смет, казначейского управления и финансовой отчетности.
Описанные выше эпизоды — финансовые реформы в Польше, За­
кавказье, Туркестане — представляли собой лишь наиболее важ­
ные этапы финансовой централизации. На самом деле она затра­
гивала и другие национальные и территориальные образования:
например, в 1865 году Государственный совет принял решение
о причислении доходов Внутренней Киргизской Орды к общей
массе государственных доходов. Государственное казначейство
экспроприировало и хранившийся в Государственном банке так
называемый «хозяйственный капитал» в размере 400 тыс.руб.,
сформировавшийся из остатков доходов за предыдущие годы'5.
Реформы финансовой централизации стали побочным про­
дуктом двух процессов: рационализации финансового управления
(кассового устройства, ревизии и т.д.) и централизации полити­
ческой. Нельзя сказать, что политический мотив был преоблада­
ющим, в частности для Министерства финансов. В стремлении
к централизации, по крайней мере в первой половине XIX века, мы
не видим проявления националистических или русификаторских
тенденций (польский случай — исключение; и надо учитывать, что
лишение Польши автономии, в том числе экономической, пред­
ставляло собой не проявление национализма, а наказание за не­
лояльность). Министерство финансов верило, что централиза­
ция будет способствовать экономии средств казны и повышению
эффективности управления.
Затем ситуация изменилась. Развитие националистических
концепций и начало политики русификации в 1880-1890-х годах
способствовало политизации проблемы бюджетного единства. Т е­
зис о необходимости поставить экономику окраин под контроль
центра и заставить окраины работать на империю стал общим мес­
том в националистической литературе. Пример Польши, лишен­
ной финансовой автономии, служил моделью для русификаторов
Финляндии. Ликвидация бюджета рассматривалась прежде всего

: 132

6.

Т у рк е с т а н с к о е

г е н е р а л

-губерн а то рство

как политический акт, а не как технологическая институциональ­
ная реформа. Тезис о «единой и неделимой России» не допускал
самостоятельности экономической жизни областей.
Была ли централизаторская политика эффективной сто ч ­
ки зрения поставленных правительством целей — политической
интеграции, экономического развития и выравнивания регио­
нальной асимметрии? Централизация финансового управления,
во-первых, лишала оперативности деятельность местных админи­
страций и снижала их возможности реализовывать свои инициа­
тивы. В стремлении окраинных губернаторов и наместников
к большей свободе распоряжения ресурсами просматривается не
только желание «приватизировать» богатства края и хозяйничать
там в своих интересах. Помимо описанных выше эпизодов негоци­
аций и раздела полномочий, которого добивались администрато­
ры Закавказья и Туркестана, можно привести еще ряд примеров.
В частности, А.В. Ремнев описывает попытки генерал-губернато­
ра Приамурья Н.А. Корфа добиться самостоятельности в расходо­
вании полученных в крае средств для реализации программы
регионального развития. Эти попытки натолкнулись на сопротив­
ление, прежде всего министра финансов И.А. Вышнеградского'6.
В данном случае, как и в некоторых других, резонно предположить,
что деконцентрация финансовых полномочий в условиях удален­
ности края была вполне оправданной. В конце концов, правитель­
ство могло бы и закрыть глаза на то, что губернаторы выступали
в роли хозяев, если это было экономически целесообразно. Но, как
уже говорилось, это не вписывалось в административно-полити­
ческую доктрину имперского строительства.
Таким образом, избранная правительством к концу XIX ве­
ка модель централизации не соответствовала задаче сглаживания
региональной асимметрии и не способствовала развитию облас­
тей. Но едва ли не более важным было то, что современникам ка­
залось, что она категорически противопоказана экономике госу­
дарства многонационального. « [Ф и н а н со в а я централизация,
которая характеризует каждое не-демократическое государство,
особенно остро чувствуется и сознается эксплуатируемыми облас­
тями в государстве, состоящем из многочисленных наций (nationalitaten staat). Каждая этнографическая область стремится к боль­
шей или меньшей эквивалентности между государственными

1

3

3

I. Ц е н т р

и

о к р а и н ы

в

и м п е р с к о м

б ю д ж е т е

доходами от нее и расходами в ней и рассматривает перевес дохо­
дов над расходами как невознаградимый ущерб местным интере­
сам, как эксплуатацию местного населения. Вполне естественно,
что эти областные антагонизмы этнографических территорий
вырастают в антагонизмы национальные», — писал украинский
публицист Микола Гордиенко'7. С точки зрения современной ему
экономической науки финансовая децентрализация являлась
единственно приемлемой моделью для государств, где «провин­
ции... разнятся между собой по благосостоянию, образованности,
нравам и прочему». На это высказывание авторитетного в то вре­
мя немецкого теоретика К. Рау ссылался Н.П. Яснопольский1*. Т о ­
го же мнения придерживались и борцы за национальную автоно­
мию. Независимость бюджета и право самостоятельно определять
налоги и расходы составляли важную статью в списке требова­
ний польских и украинских автономистов. За сохранение этих при­
вилегий боролась Финляндия.
Итогом политики финансовой централизации по отноше­
нию к национальным окраинам стало не сглаживание, а усугуб­
ление противоречий. Поэтому споры о бюджете к концу столетия
оказались столь вовлечены в националистический дискурс, важ­
ное место в котором занял тезис об эксплуатации центра окраи­
нами и о так называемом «бремени империи», о чем речь пойдет
в следующей части книги.

II
«БРЕМЯ ИМПЕРИИ»:
ИМПЕРСКИЙ БЮДЖЕТ
И УЧАСТИЕ ОКРАИН
В ФИНАНСИРОВАНИИ
ОБЩЕ­
ГОСУДАРСТВЕННЫХ
РАСХОДОВ

7· Проблема «цены империи»
в историографии

Империя — сложное и многомерное историческое явление, даю ­
щее богатый материал для применения самых разных исследо­
вательских методов. В ряду традиционных и не совсем традицион­
ных подходов предложение рассмотреть империю как хозяйство
с точки зрения управления ее финансами звучит довольно обыден­
но. И все же попыток свести баланс доходов и расходов империй
было не так уж много'.
Конечно, анализ имперской бухгалтерии — неблагодарное
для историка дело. Расчеты имперских затрат и прибылей являют­
ся серьезной проблемой из-за трудоемкости и труднодоступности источников. Поэтому в большинстве случаев такого рода ис­
следования ограничиваются либо территориальными рамками,
либо отдельными периодами. Но и такие подсчеты иногда выяв­
ляют новые и важные детали во взаимоотношениях империй и ко­
лоний или окраин2.
Первая попытка подвести почти полный баланс финан­
сов империи была предпринята Лэнсом Дэвисом и Робертом Хаттенбэком в монографии «Маммона и строительство империи:
политическая экономия британского империализма» (1988)’. Мо­
нография и статьи Дэвиса и Хаттэнбэка — один из немногих при­
меров сотрудничества и соавторства экономиста и историка.
Авторы попытались подсчитать прибыль, которую получала мет­
рополия от инвестиций в колонии, а также расходы на оборону,
администрацию, другие формы поддержки колоний. Один из важ­
нейших выводов состоит в том, что прибыль от колоний, не пре­
вышавшая уровень прибыли от внутренних инвестиций, поступа-

137

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

ла в руки лишь узкого круга инвесторов, в то время как налогопла­
тельщ ики вы н уж ден ы бы ли п о к р ы в а т ь содер ж ани е к о л о н и а л ь ­
ных владений.
Работы Дэвиса и Х аттен бэк а получили более десятка о т к ­
ликов и рецензий в 1980-х - начале 1990-х годов. Большинство из
них были отрицательными в оценке выводов и расчетов авторов,
хотя все рецензенты подчеркнули смелость и трудолю бие Дэвиса
и Хаттенбэка, проделавших огромную работу по анализу экон ом и ­
ческой составляющей британской колониальной политики. Н а и ­
более парадоксальная ситуация с л о ж и л ась вокр уг приведенны х
в книге данных о во ен н ы х расходах Великобритании.
Важнейший вывод авторов о том, что Великобритания пе­
реплачивала за об о р о н у из-за обладания колониями, был постав­
лен под сомнение из-за вы бор а Д э в и с о м и Х аттен б эк ом методов
подсчетов и источников дан н ых. Д ело в том, что их расчеты п р о ­
тиворечат результатам подсчетов во ен н ы х расходов, соб р а н н ы х
в недавно созданной базе д ан н ы х Correlates o f War (проект М и ч и ­
ганского у н и вер си тета4). Э ти д а н н ы е показы ваю т, что в среднем
оборона не так уж и дорого об х о д и л а с ь Великобритании по срав­
нению с Германией, Ф ран ци ей и Россией.
Большие сомнения у критиков Дэвиса и Хаттенбэка вы зва­
ла релевантность сравнения уровней налогообложения в европей­
ских странах: сведение разных ф орм налогооблож ения к одному
знаменателю не отражало реального распределения бремени. Раз­
ные формы «обременения» населения — не только в виде налогов,
но и в различных ф о р м ах несения воинской повинности — также
ставили под вопрос результат подсчетов Дэвиса и Хаттенбэка. По
мнению Джона М. Гобсона, наиболее корректным является анализ
соотношения расходов на о б о р о н у к сумме ВВП, и по этому пока­
зателю Британия во второй половине X IX века платила за о б о р о ­
ну не больше Франции и Германии и существенно меньше Р оссии5.
Парадоксально, но даж е Пол Кеннеди — автор известной
концепции, объ ясн яю щ ей закат м и р о в ы х держав их «надрывом»
на военных расходах'· — подверг сомнению выводы Дэвиса и Х а т ­
тенбэка (тем самым ставя под вопрос свою же т е о р и ю )7.
Но главная причина критики автор ов «М аммоны » с о с т о ­
яла даже не в сомнительной точности данных, а в корректности вы ­
водов. Критики в один голос утверждали, что невозможно судить

:

1 3 8

:

7.

П ро бл ем а

« цены

и м п е р и и

» в и с т о ри о г ра ф и и

о невыгодности империи как предприятия только по бухгалтер­
ским данным: приобретения и потери империи имели не только
и не столько материальное выражение. Именно нематериальные
выгоды, которые в принципе не поддаются исчислению, объя с­
няют привлекательность политики колониализма*.
Вывод Дэвиса и Хаттенбэка об обремененности Британии
военными расходами поддержал только Патрик О ’Брайан4 — по­
жалуй, единственный из историков, не усомнившийся в потеряв­
шем, по мнению многих коллег, актуальность либеральном тезисе
о невыгодности империализма. В своих исследованиях О’Брайан
прямо говорит об «имперском факторе экономического заката
Британии» до 1914 года'0.
Критики Дэвиса и Хаттенбэка колебались в идеологической
и концептуальной атрибуции авторов: их упрекали как в старомод­
ном либерализме, так и в экономическом детерминизме марксист­
ского толка. Идеологизированность объекта исследования — глав­
ная причина бесконечных дебатов о «цене» империализма.

Империализм: экономическая система
или политическая модель?
Действительно, дебаты о выгодах и потерях центра и периферии
в многонациональных государствах и империях зачастую отража­
ют не столько научные, сколько идеологические и теоретические
разногласия. Иными словами, историография как бывших мет­
рополий, так и бывших колоний или регионов-периферий актив­
но включена в дискуссии вокруг проблемы колониальности или
неколониальности политики империй.
Проблемные области дискуссий можно определить при­
мерно следующим образом. Первая связана с доминированием
этического, или оценочного, подхода к анализу имперской поли­
тики. В последнее время употребление терминов «империя»
и «национализм»" становится более нейтральным, избавляясь от
негативных эмоциональных оттенков. Впрочем, маятник качнул­
ся в противоположную сторону, и мы можем наблюдать появ­
ление исследований, описывающих колониальный порядок в ро­
зовом свете'2.

139

II.

«Бремя

и м п е р и и »

Вторая проблема связана с атрибуцией империализма и ко­
лониализма как явлений экономического порядка. Эссе В.И. Ле­
нина об империализме как высшей стадии развития капитализма
надолго укрепило экономический детерминизм в анализе импе­
рий, по крайней мере на бывшем советском пространстве. Альтер­
нативные концепции — например, Й. Шумпетера, который дока­
зывал, что империализм меньше всего связан с капиталистическим
развитием, более того, что эти явления отчасти взаимоисключа­
ющие” — оказали на историографию значительно меньше влия­
ния. Может показаться парадоксальным, но, несмотря на то что
моя книга посвящена экономике империй, я далека от мысли о том,
что экономика — ключ к пониманию рождения и тем более упад­
ка имперских государств.
Возвращаясь к проблеме оценки плюсов и минусов импе­
риализма, заметим, что изначально имперский и колониальный
порядокрассматривались как «необходимое зло», сопровождав­
шее индустриализацию стран периферии. Дж. Гобсон (автор изве­
стной книги «Империализм», которую впоследствии по-своему
интерпретировал В.И. Ленин), и К. Маркс полагали, что, несмотря
на эксплуатацию, колонии и периферии в итоге выигрывали от сво­
его зависимого положения. Империя заставляла периферию дви­
гаться по пути индустриализации и прогресса. Страны, которые не
были вовлечены империями в торговые отношения, оказались вне
мирового экономического порядка'4. Эта точка зрения была пере­
смотрена впоследствии В.И. Лениным: он настаивал на сугубо
эксплуататорском характере империалистической политики и от­
рицал ее положительный эффект для периферии.
Противоречия марксистской и ленинской интерпретаций
создали весьма существенные проблемы для советской и ориенти­
рованной на нее послевоенной польской историографий. Так,
в конце 1920-х — начале 1930-х годов развернулась дискуссия об
оценке завоевания Россией Средней Азии. Л. Резцов и В. Лаврен­
тьев («Капитализм в Туркестане», 1930) характеризовали «бур­
жуазную колонизацию» края как прогрессивное явление, за что
были обвинены в приверженности «троцкистско-колонизаторской» теории. Их критик П.Г. Галузо наградил тем же эпитетом
и В. Карпыча, автора статьи «К истории завоевания Туркестана
российским капитализмом»'5. По В. Карпычу, прогрессивность за­

: Ι40

7.

П ро б л е м а

« цены

и м п е р и и

» в и с т о р и о г р а ф и и

воевания Средней Азии проявлялась, во-первых, в том, что русская
буржуазия пришла и свергла «деспотический гнет ханов и эмиров,
ведущих между собой нескончаемые кровавые распри»; во-вто­
рых, в индустриальном развитии края — строительстве железных
дорог, развитии хлопководства, торговли и т.д. В подтверждение
своей концепции Карпыч ссылался на статью Маркса об Индии. Но
этого оказалось недостаточно для теоретического обоснования вы­
вода о прогрессивности имперского вторжения. Вывод Карпыча,
по мнению Галузо, оправдывал агрессию и противоречил ленин­
ским оценкам. Ленинский подход, по Галузо, состоял в призна­
нии прогрессивности «оборонительных войн и национально-ос­
вободительной борьбы среднеазиатских народностей», «несмотря
на их газаватическую окраску»'6.
Таким образом, концепция Ленина задала теоретическую
рамку, с помощью которой в течение ряда лет анализировались мо­
тивы и последствия завоевания не только Средней Азии, но и дру­
гих окраин империи. Но утверждения о колониально-эксплуата­
торском характере российского правления на окраинах бросали
тень на экономические отношения между Россией и другими со­
ветскими республиками. В результате этот тезис стал постепенно
выходить из употребления.
В конце 1930-х годов был изменен подход к оценке прогрес­
сивности вхождения в состав Российской империи окраин, ставших
советскими республиками. Стефан Велыченко в статье «Проблема
колониализма в украинской мысли» показывает совершивший­
ся в этот период поворот в интерпретации. Украина стала рас­
сматриваться не как колония, а как интегрированная часть эко­
номической системы Российской империи'7. Аналогичные
повороты произошли и в других историографиях. С тех пор вош­
ло в практику празднование годовщин завоеваний, правда, под
другим названием — как вхождение будущих советских респуб­
лик в состав России.
Смягчение критики «колониальности» царского режима
должно было избавить от параллелей с отношениями в рамках
СССР. Впрочем, полностью от критики «колониальной полити­
ки» империи на окраинах советская историография не отказы­
валась: объектами российского колониализма традиционно рас­
сматривались Закавказье, Средняя Азия и Дальний Восток, в то

: 141

:

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

время как по отношению к другим, западным, окраинам этот тер­
мин употреблялся редко.
В 1960-х годах развернулась дискуссия о природе россий­
ской колониальной политики в Средней Азии. Эта дискуссия
выявила проблематичность эмпирического доказательства ле­
нинского тезиса об экономической природе империализма.
М.К. Рожкова в книге «Экономические связи России со Средней
Азией, 40-60-е годы XIX века» (1963) опровергла тезис советской
историографии (в частности, автора целого ряда трудов по этой те­
ме Н.А. Халфина) об экономических причинах завоевания Турке­
стана. Она утверждала, что не торговые интересы, а внешнеполи­
тические амбиции являлись теми силами, которые толкали Россию
к продвижению в глубь Средней Азии'8. Таким образом, импери­
ализм представлялся не как сугубо экономическое явление, но ско­
рее — как геополитическая доктрина.
Дискуссия о колонизационном характере развития капита­
лизма велась и в польской историографии. Впрочем, в данном слу­
чае вопрос формулировался иначе: Польша в отличие от Средней
Азии или Закавказья в период индустриального подъема представ­
ляла собой совсем не бедную колонию, а, напротив, обгоняла по
темпам роста внутренние губернии империи. Спор зашел о том, мог
ли стать возможным в Польше экономический подъем конца
XIX века, если бы польские товары не имели выхода на российский
рынок? Книга Розы Люксембург о промышленном развитии Поль­
ши была раскритикована именно за преувеличение роли восточ­
ных рынков в индустриализации, в результате чего польский ка­
питализм выглядел как искусственное, а не закономерное явление,
как продукт колониальной экспансии России, а не внутреннего раз­
вития. Споры об этом продолжались и после Второй мировой вой­
ны, в 1940-1960-е годы'9.
Ленинская теория империализма оказала влияние и на ис­
ториографии других стран. Так, до 1950-х годов в венгерской исто­
риографии преобладала концепция, сформулированная Оскаром
Яси в его известной книге «Распад Габсбургской монархии»10. Яси
перенес модель колониализма на Австро-Венгерскую империю
и пришел к выводу, что Венгрия служила внутренней колонией
Австрии и эксплуатация ее экономических ресурсов препятствова­
ла развитию страны.

: Ι42

7-

П ро б л е м а

« цены

и м п е р и и

» в и с т о р и о г р а ф и и

В 1 9 5 0 -1960-х годах стали высказываться сомнения в том,
что Венгрия действительно так уж пострадала от альянса с Авст­
рией. Ныне большинство историков-экономистов разделяют точ­
ку зрения Дэвида Гуда, автора одного из последних исследований
экономической системы Австро-Венгрии («Экономический рост
Габсбургской империи»21). Гуд показал процесс постепенной ин­
теграции земель Австрии и Венгрии в единую экономическую сис­
тему и доказал, что эта интеграция благоприятно отразилась на
обеих частях империи, в особенности на Венгрии.
Более того, по мнению Джона Комлоса, экономическое раз­
витие и индустриализация Венгрии в определенной степени сни­
зили темпы роста австрийской экономики, то есть Австрия ока­
залась в проигрыше22. Впрочем, венгерская историография не
вполне разделяет это мнение, настаивая на значительном вкладе
венгерских земель в экономическое развитие союза — вкладе, вы­
разившемся в предоставлении рынка для сбыта австрийских това­
ров, природных ресурсов, участии в общих расходах и погашении
государственного долга25.
Помимо ленинской версии теории империализма в исто­
риографии империй существуют и другие, идеологически близкие,
левые концепции. Так, в свое время большую популярность при­
обрела социологическая концепция Майкла Хечтера (его книга
«Внутренний колониализм. Кельтская окраина Британского наци­
онального развития»24впервые опубликована в 1975 году). Исполь­
зуя введенный в оборот В. Лениным, А. Грамши, Е. Преображенским
и Н. Бухариным термин «внутренний колониализм», на примере Ир­
ландии Хечтер объясняет причины экономической отсталости пе­
риферийных регионов, населенных представителями национальных
меньшинств. Основной вывод автора состоит в следующем: из-за от­
сутствия политической независимости периферийные регионы
(внутренние колонии) вынуждены были следовать «зависимым» пу­
тем экономического развития, который препятствовал их экономи­
ческому росту и культурной интеграции. Это, в свою очередь, созда­
ло предпосылки для роста национализма.
Хечтер критикует так называемую концепцию «диффузии
развития», согласно которой импульсы развития проникают из
центра в периферию, формируя тем самым условия для развития
регионов и их консолидации с центром. По мнению Хечтера, слу­

4 3

:

II.

«Бремя

и м п е р и и »

чай Ирландии опровергает эту модель: Ирландия, поставленная
в положение зависимости от Британии, навязавшей ей роль сель­
скохозяйственной колонии, была ограничена в возможностях про­
вести индустриализацию. Элементы индустриализации, появляв­
шиеся во «внутренних колониях» империй, должны были
способствовать росту метрополии: торговля и кредит были моно­
полизированы выходцами из центра, а железные дороги и средства
коммуникации использовались для доставки грузов, в которых бы­
ла заинтересована метрополия. Такого рода «побочный путь» ин­
дустриализации Хечтер называет, повторяя слова Г. Франка, «раз­
витием недоразвития» (the development of underdevelopment)25.
Реакцией на политику внутреннего колониализма стал рост дезин­
теграции и углубление культурных противоречий, сохранение эле­
ментов традиционализма в обществе и автаркия2'’.
На идеологически противоположной стороне историог­
рафии империй доминирует так называемая теория гегемонии.
Согласно этой теории, государство-лидер в преследовании своих
национальных (геополитических, экономических и др.) интересов
обеспечивает (даром или почти даром) публичные блага (public
goods) для других (периферийных или подчиненных) государств
или наций. Одним из авторов теории гегемонии или, точнее, теории
«стабильности гегемонии» (hegemonic stability theory) считается из­
вестный историк экономики Чарльз Киндлбергер. В монографии
«Мир в депрессии, 19 2 9 -19 39 » 27, опубликованной в 1973 году,
Киндлбергер доказывал, что для поддержания равновесия миро­
вой экономической и политической системы необходимо суще­
ствование государства-«стабилизатора» — гегемона, обеспечива­
ющего рынок публичных благ.
Расширяя характеристику роли государств-лидеров в ми­
ровой системе, Киндлбергер спроецировал модель «стабильно­
сти гегемонии» на другие эпохи: до и после Великой депрессии.
В XIX веке роль лидера в мировой системе выполняла Британская
империя, а после Второй мировой войны эстафета лидерства переш­
ла к США. По мнению Киндлбергера, эта же модель применима
к другим, менее крупным, чем мировая экономика, системам, на­
пример межгосударственным альянсам типа Таможенного союза
немецких государств XIX века (Zollverein). Общим для такого ро­
да систем является наличие «гегемона» — сравнительно крупного

144

7.

П ро бл ем а

« цены

и м п е р и и

» в и с т о ри о г ра ф и и

и сильного в экономическом и военно-политическом отношении
лидера, участников альянса «средней» категории и относительно
небольших и слабых стран. Гегемон берет на себя роль обеспечения
публичных благ, к которым относятся: развитие рынка свободной
торговли, обеспечение мира, законности и порядка, создание и под­
держание инфраструктуры, гарантия стабильности бюджета и т.д.
При этом «плата» за публичные блага распределяется неравномер­
но: гегемон, с точки зрения Киндлбергера, действуя абсолютно
альтруистически, покрывает основные расходы, а другие государ­
ства пользуются статусом «безбилетников» — free riders2*.
Концепция гегемонии с момента своего появления
в 19 7 0 -х годах не раз пересматривалась, по-разному интерпре­
тировалась, подвергалась критике и вновь входила в моду. Среди
интерпретаций теории гегемонии на основе исторического мате­
риала значительное внимание исследователей привлекла статья
экономиста Мартина Спеклера «Экономические преимущества
быть периферийным: подчиненные нации в многонациональных
империях»29. Спеклер предложил дополнить традиционную клас­
сификацию принципов экономической политики — свободная тор­
говля и протекционизм — еще одним: имперским. Имперская сис­
тема власти создавала особый режим, соединявший преимущества
покровительства и свободного рынка (тезис, напрямую заимство­
ванный из концепции Киндлбергера). «Гегемон» — лидирующая
нация обеспечивала периферийным (subordinated) нациям те са­
мые «public goods» — политическую стабильность, военную защи­
ту, инвестиции, возможности свободного рынка. Любопытно, что
эту концепцию Спеклер применяет не только по отношению к ко­
лониальным империям, но и к союзу Австрии и Венгрии, Ирлан­
дии и Британии, а также к Российской империи'0.
Нельзя не признать, что попытки ряда современных по­
литологов «облагородить» империализм вызывают определенные
сомнения у историков. Так, исследователь британской политики
в Индии Мария Мизра подчеркивает опасность наметившейся
в начале 2000-х годов тенденции идеализации британского «ми­
рового порядка» как проводника экономического развития
и модернизации. Она доказывает, что британское правительство
осознанно проводило политику «традиционализации» Индии, по­
давляя «местные импульсы» модернизации, способствуя углубле-

: 145

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

нию фрагментации в обществе, насаждая соперничающие идентич­
ности, что серьезно препятствовало интеграции государства, пра­
вовому и экономическому развитию. И в этом заключалась даже
не особенность британского правления в Индии, не ошибки бри­
танцев, а сама природа имперских отношений, которая превра­
щает империализм в не подходящую для современных благонаме­
ренных государственников модель’1.
Концепции гегемонии и внутреннего колониализма имеют
много близких вариаций. В целом эти теории представляют свое­
го рода полярные точки зрения на природу отношений центра и пе­
риферии: одна из них утверждает, что периферия процветала за
счет центра, другая — обратное. Обе эти концепции, разумеется,
страдают массой преувеличений и имеют значительные пробелы
в аргументации. Рассматривая периферию исключительно как по­
лучателя «публичных благ», сторонники концепции гегемонии
становятся на сторону имперских правительств. «Публичность»
таких благ, как военные расходы, например, вызывала большое
сомнение у представителей самой облагодетельствованной пери­
ферии. Впрочем, весь дискурс проблемы «цены империи» сторон­
ники концепции гегемонии в расчет не принимают, базируясь
главным образом на статистических данных и на современных
представлениях о благе модернизации. Этноцентризм (европо-,
руссо-, американоцентризм в современном варианте) — одна из
главных проблем теории гегемонии.
С другой стороны, и для теории внутреннего колониализ­
ма характерна односторонность. Мы не можем, разумеется, отри­
цать очевидного факта: то, что приносила с собой империя на
окраины (новые товары и предметы потребления, средства комму­
никации, железные дороги и т.д.), значительно облегчало жизнь
не только промышленникам из центра, но и жителям этих облас­
тей. Торговые отношения с центром служили мощным стимулом
для индустриализации, развития промышленности (как, напри­
мер, в Польше и на Украине, в Великом княжестве Финляндском)
и урбанизации.
Экстраполируя на прошлое концепцию колониализма, ав­
торы также зачастую игнорируют исторический контекст. Напри­
мер, как показал Стефан Велыченко, в современном политическом
дискурсе Украина довольно часто предстает как бывшая колония —

146

7-

П ро бл ем а

« цены

и м п е р и и

» в и с т о ри о г ра ф и и

сначала Российской империи, затем СССР. Парадокс состоит в том,
что современники той самой «колониальной» политики - украин­
ские национальные общественные деятели конца XIX — начала
XX века — не разделяли эту точку зрения. Интерпретация Украины
как колонии имела маргинальное значение в дореволюционной
общественной мысли Украины12. То же можно сказать и об акти­
вистах польского движения за автономию: в их глазах Польша
являлась не колонией, а жертвой российской бюрократической
централизации и националистической политики. Колониальность
положения окраин значительно охотнее признавалась не предста­
вителями этих окраин, а самими «колонизаторами».
Таким образом, исследователь экономики империй оказы­
вается в довольно трудном положении: как это случилось с рабо­
тами Дэвиса и Хаттенбэка, результаты расчетов финансового ба­
ланса империи могут быть взяты на вооружение участниками
идеологических баталий. Впрочем, уже после публикации «Маммоны» появились работы, основанные на применении сугубо ма­
тематических методов. Майкл Эдельштейн, написавший главу
о потерях и приобретениях Британской империи в кэмбриджской
«Экономической истории Британии», использовал метод контр­
фактического анализа, введенный в научный оборот экономистом,
одним из классиков клиометрики — Робертом Фогелем. Для того
чтобы определить сумму, уплаченную британской казной за импе­
рию, автор подсчитал «неимперский» компонент: сколько бы Бри­
тания получала от торговли и инвестиций, не будь Индия, Кана­
да, Австралия, Новая Зеландия и другие страны ее колониями,
и сколько бы она затрачивала на оборону, не будь она вынуждена
платить за оборону заморских владений (все данные — в процен­
тах от ВВП).
Эти расчеты произведены по двум «стандартам»: «слабый
(marginal) неимперский» и «сильный неимперский». Первый до­
пускает, что в случае отсутствия имперских связей (если бы коло­
нии являлись независимыми странами или колониями других ев­
ропейских держав) Британия строила бы отношения с колониями
как с другими европейскими державами — Германией, Францией
и т.д., вовлеченными в мировую торговлю и экономические о т ­
ношения. Второй подразумевает, что государства-колонии остава­
лись бы вне сферы мировых экономических связей, то есть Брита­

4 7

·

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

ния в значительной степени была бы лишена возможности торго­
вать и инвестировать в эти страны. Таким образом, эти два стан­
дарта дают, по мнению автора, показатели минимума и максиму­
ма для размеров прибылей и издержек.
В результате расчетов Эделыитейн пришел к выводу, что по
первому сценарию выгоды Британии от обладания колониями рав­
нялись приблизительно ι % ВВП в 1870 году и 2% в 1913 году, по
второму — около 4% в 1870 году и 6% в 1913 году. Вывод автора:
Британия получала от существования империи не так много, как
некоторые думают, но тем не менее сумма прибыли достаточно
значительна, чтобы принимать ее в расчет33. Вывод не вполне убе­
дительный, но сопоставимый с данными клиометрического анали­
за других факторов индустриализации, в частности исследованно­
го Р. Фогелем железнодорожного строительства.
В анализе экономики империй есть большой простор для
использования разных методов. Так, Авнер Оффер проанализиро­
вал финансовые отношения в системах империй в рамках модели
альянсов типа Н А Т О 34. Теория альянсов, предложенная М. Олсо­
ном и Р. Зекхаузером в 1966 году35, представляла собой универсаль­
ную схему для определения вкладов сторон в системах, состоящих
из «лидера» — более крупного и материально сильного участни­
ка — и «free riders», в системах, предназначенных для получения
«public goods», в частности общей оборонной структуры. Особая
область экономической науки — военная экономика — предлагает
целый ряд других моделей для расчетов участия сторон в воен­
ных альянсах36, некоторые из них применены в ретроспективном
анализе военных сою зов37. Теоретически эти модели можно ис­
пользовать и для оценки имперских систем.
О широких возможностях использования экономико-ма­
тематического анализа для исследования имперского развития
свидетельствует тот факт, что экономисты довольно смело берут­
ся за применение своих методов для оценки на первый взгляд не
поддающихся такого рода анализу социальных явлений, например
национализма31*.
Специфика политической и экономической организации
империй отпугивает исследователей. Так, существует традиция
изучения формирования и распада государственных союзов. Одна
из наиболее плодотворных идей — использование теории интегра­

: 148 :

7.

П ро бл ем а

« цены

и м п е р и и

» в и с т о р и о г р а ф и и

ции фирм для анализа политического объединения наций. Но, по
словам авторов обзора современных исследований в этой области,
имперские образования — как основанные на принуждении, а не
на демократическом выборе — до сих пор не являлись объектом та­
кого анализа. Фактор принуждения и наличие военного конфлик­
та переносят исследование в иные плоскости (dimensions), которые
«до сих пор находятся за пределами традиционного экономичес­
кого анализа (mainstream economics)»w. Жаль!
Конечно, применение клиометрического подхода и мето­
дов экономического анализа в исследовании империй имеет суще­
ственные ограничения. Во-первых, неопределенность в расчетах
сопровождает почти все попытки подвести итог имперской бухгал­
терии. Трудоемкость работы и недоступность источников, а также
несовершенство статистики иногда делают невозможным сведение
баланса. Опыт Дэвиса и Хаттэнбэка, а также их оппонентов, как
и дискуссии вокруг проблем выигрышей и потерь центра и пери­
ферии в имперских системах, убеждают в том, что точное коли­
чественное определение «цены империи» вряд ли возможно. По
словам А.Дж. Хопкинса, эта задача не по силам даже «титанам с хо­
рошо тренированными ассистентами»40(намек на то, что в работе
Дэвиса и Хаттенбэка принимали участие 38 исследователей).
Анализ статистических данных, кроме того, должен сопро­
вождаться изучением дискурса проблемы имперских издержек,
исследованием эволюции институтов финансового управления
и взаимосвязей в финансовой системе империи и, наконец, поли­
тических аспектов проблемы «цены империи». Игнорирование
политического и социального контекстов может привести авторов
экономико-математических исследований прошлого империй
к неправдоподобным выводам.
В настоящей работе я сознательно избегаю ответа на вопрос: сколь­
ко заплатила Россия за обладание окраинами и за проведение ак­
тивной имперской политики. Описанные выше дискуссии о «це­
не империи» показывают, что главная проблема анализа состоит
в необходимости учитывать одновременно целый ряд показате­
лей: такого рода исследования требуют огромных усилий. К при­
меру, по данным Государственного контроля (которыми я в основ­
ном и пользуюсь) можно установить сумму доходов, поступавших

: 149

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

с окраин, и даже структуру расходов (сколько было потрачено на
армию, строительство и содержание железных дорог и школ и т.д.).
Но подсчет «возврата» со стороны колоний представляет значи­
тельно больше трудностей, и вряд ли можно точно сказать, оп ­
равданно ли было с экономической точки зрения приобретение тех
или иных территорий, тем более что к началу Первой мировой вой­
ны Россия только приступила к экономическому освоению ряда
своих окраин, например Туркестана и Дальнего Востока, и неизве­
стно, каков был бы эффект от инвестиций в эти территории.
Еще один пример — известный спор о справедливости расп­
ределения военных расходов. В XIX веке весьма распространено
было мнение, что население окраин, прежде всего западных, обо­
гащается за счет концентрации воинских формирований вдоль гра­
ниц империи: интендантские расходы, составлявшие больше
половины бюджета, большей частью шли на приобретение необ­
ходимого для армии довольствия на местах. Солдаты и офицеры
тратили свое жалованье в местах расквартирования войск, сти­
мулируя тем самым развитие торговли. Допустим, сумма получен­
ной населением прибыли от присутствия войск поддается исчис­
лению, хотя и с очень большой погрешностью. Но как подсчитать
убытки, понесенные населением от постойной повинности? Иссле­
дователю не остается ничего иного, как предположить, что убыт­
ки от постоя компенсировались прибылью от торговли и поставок
для армии4'. Таких случаев вынужденных «компромиссов» в рас­
четах довольно много.
Но, пожалуй, наибольшие трудности представляет оценка
нематериального компонента имперских приобретений — геопо­
литического лидерства, культурного и религиозного доминиро­
вания, решения внутренних политических проблем с помощью
активной внешней политики, наконец, легитимизации власти им­
ператора. Очевидно, довольно велики были и нематериальные из­
держки империи: в конечном итоге неспособность управлять об­
ширным имперским пространством способствовала разрушению
внутренней структуры власти. Если смотреть с точки зрения пери­
ферии, то и в этом случае нематериальные плюсы и минусы оче­
видны. «Цивилизаторская миссия», которую брали на себя государ­
ство и общество метрополии, действительно несла образование,
технологии, социальные реформы и т.д. С другой стороны, пози­

: 150

:

7-

П ро бл ем а

« цены

и м п е р и и

» в и с т о р и о г р а ф и и

тивность культурной миссии подвергалась сомнению: региональ­
ные элиты периферий претендовали на автономию культурного
и социального развития и сопротивлялись цивилизаторскому
«диктату» — «русификации», «германизации» и т.д.
Вернемся к материальной стороне «цены империи»: слож­
ность подсчетов не означает нецелесообразность их проведения
в принципе. Расчеты необходимы и интересны. Но, как уже было
сказано в предисловии, данное исследование фокусируется на ана­
лизе институциональной организации взаимоотношений центра
и периферии, а также дискурсивной среды, в которой эти отн о­
шения институционализировались. Важно не только то, сколько
действительно тратило Государственное казначейство на той или
иной окраине и сколько оно получало, но не менее интересно
и важно проследить, какие схемы и механизмы создавались для
вовлечения окраин в общегосударственную бюджетную систему.
Важно понять, как представляли себе стороны — центр и перифе­
рия — сложившийся баланс затрат и прибылей. Анализ дискурса
«цены империи» необходим хотя бы потому, что представления об
убыточности или прибыльности имперских отношений для цент­
ра и периферии определяли и стратегию действия обеих сторон. Об
этом — об идеях и технологиях — и пойдет речь во второй части
монографии.

8. Механизмы и формы участия
колоний и регионов
в общегосударственных расходах империи

Система квот и компенсаций
Американский исследователь Дональд К. Гордон начал свою мо­
нографию «Участие доминионов в имперской обороне, 1870-1914»
словами: «Британская колониальная политика в девятнадцатом
веке во многом определялась желанием освободить Великобрита­
нию от бремени империи»'. Эта же формулировка может быть при­
менена по отношению к другим имперским правительствам. С кон­
ца XVIII столетия убеждение в том, что колонии слишком дорого
обходятся метрополии, было широко распространено не только
в обществе, но и в правительственных кругах государств, обладав­
ших колониями.
Казначейства колониальных держав действительно были
поставлены перед необходимостью покрывать многочисленные
издержки в заморских территориях: на функционирование прави­
тельственных служб, на обеспечение связи и транспортного со­
общения, на строительство. Со временем структура расходов им­
перий в колониях изменялась: появлялись новые нужды и виды
участия в колониальных финансах. Но во все времена и во всех слу­
чаях львиную долю имперских затрат составляли расходы на обо­
рону колоний.
Чтобы компенсировать хотя бы частично непомерные рас­
ходы, имперский центр вводил различные схемы участия колоний
в финансировании «общих» затрат. Французское правительство
законом 1841 года обязало колонии покрывать все местные прави­
тельственные издержки, в том числе военные. В 1854 году модель

: 152

8.

У частие

р е г и о н о в

в

о б щ и х

р а с х о д а х

и м п е р и и

участия изменилась: колонии были обязаны выплачивать так на­
зываемый контингент (contingent) — взнос в бюджет метропо­
лии, в качестве компенсации за выделявшиеся из центрального
бюджета средства на администрацию, оборону, юстицию, инсти­
туты культа, строительство и другие публичные работы. Но, по
мнению Ф . Ж орж а, система контингента давала значительно
меньше гарантий участия колоний в общегосударственных рас­
ходах, чем система прямого покрытия правительственных издер­
жек на местах, установленная в 1841 году2. Контингент выпла­
чивался лишь в тех случаях, когда доходы колонии превышали ее
местные нужды, то есть получение этих компенсаций зависело от
финансового положения колониальной администрации и от ее
усмотрения.
На практике размер контингента был несравним с изде­
ржками казны в колониях, а в годы финансовых кризисов вооб­
ще был почти равен нулю*. Из всех колоний только Кохинхина
принимала участие в общих расходах, Гвинея и Кот д’Ивуар пок­
рывали полностью собственные издержки, а остальные колонии
жили на дотации. Чтобы переломить эту парадоксальную ситуа­
цию, в 1893 году правительство установило принцип обязательного
участия колоний в государственных расходах, создав специальную
статью в бюджете. В данном случае речь шла только о декларации,
о принципе: сумма взноса всех колоний была ничтожна. В общем
итоге за 63 года (1850-1913) колониальные расходы Франции со­
ставили в среднем 9,2% расходов казны. При этом 67,7% коло­
ниальных расходов составляли расходы на оборону4.
В начале 1860-х годов к проблеме расходов империи о б ­
ратился и британский парламент. То, что Британия дорого пла­
тила за колониальные владения, не было ни для кого секретом.
Первые сомнения в экономической целесообразности обладания
заморскими территориями появились еще в середине XVIII столе­
тия. С публикацией сочинения Адама Смита «Исследование о при­
роде и причинах богатства народов» эти сомнения стали общ е­
принятыми среди британских экономистов5. По словам Карла
Поланьи, «фритредеры и протекционисты, либералы и рьяные то­
ри разделяли общее убеждение в том, что колонии представляют
собой сомнительное приобретение, которое в будущем непремен­
но превратится в политическую и финансовую обузу»''. Регуляр­

153

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

но появлялись предложения отделаться от дорогостоящей роско­
ши владения колониями или, по крайней мере, преобразовать ко­
лониальную систему.
В начале ι86ο-χ годов военные расходы британского Каз­
начейства достигли 4 млн. фунтов стерлингов, а взнос колоний
составлял 40 тысяч. Эта очевидная несоразмерность заставила
парламент заняться поиском модели более справедливого распре­
деления военного бремени. Созданный в 1859 году под председа­
тельством Артура Милля комитет по военным расходам колоний
пришел к выводу, что самоуправляющиеся колонии должны са­
ми обеспечивать внутреннюю безопасность, а Британия будет пла­
тить за расходы, направленные на «имперские цели»7.
С 1869 года колонии, имевшие самоуправление, были вы­
нуждены покрывать внутренние издержки, в том числе военные.
Британские гарнизоны должны были быть выведены. Между тем
внешние оборонные расходы по-прежнему покрывались за счет
казны, и колонии должны были постфактум оплачивать свой
взнос. В случае начала военных действий деньги, как правило,
предоставляло Казначейство. Затем оно предъявляло колониям
счет, оформлявшийся в виде долга. Но Казначейству редко удава­
лось получить эти деньги. Парламенты самоуправляющихся ко­
лоний отказывались участвовать в финансировании общеимперс­
ких военных расходов, и колониям чаще всего удавалось избежать
издержек на расходы в случае войны. Так, англо-бурская война
обошлась казначейству в 217166 ооо фунтов стерлингов. В 1908 го­
ду Казначейство потребовало от Кейптауна возмещения в сумме
182 978 124 фунтов стерлингов, но оно, как обычно, оказалось
бессильным и в итоге отступило*. По словам Л. Дэвиса и Р. Хаттэнбэка, «Великобритания казалась беспомощным гигантом в тех
случаях, когда она сталкивалась с самоуверенными и часто аррогантными отпрысками», какими представали самоуправляю­
щиеся колонии9.
В принципе при отсутствии в колонии представительных
институтов Казначейству было легче изымать необходимые суммы
на оборону. В начале XX века Колониальное управление опреде­
лило квоту для участия в имперских расходах в виде процентной
доли внутреннего дохода — от 5 до 19%. Это правило, впрочем,
распространялось лишь на 5 из 6о колониальных субъектов. Коро­

154

8.

Участие

р е г и о н о в

в о бщ их

р а с х о д а х

и м п е р и и

левские колонии в большинстве своем не могли эффективно под­
держивать финансы британской армии, так как сами нуждались
в помощи: Индия представляла собой редкое исключение, пол­
ностью покрывая свои военные расходы и принося прибыль в бюд­
жет метрополии. В результате, по мнению Дэвиса и Хаттенбэка,
Британия в отличие от других европейских стран содержала две
военные и морские системы: одну для своей обороны и другую —
для обороны империи10.
Проблемы окупаемости колониальной политики были хо­
рошо знакомы не только Британии и Франции: ими были озабоче­
ны почти все правительства колониальных держав второй полови­
ны XIX — начала X X столетия. Так, Германия за 1894-1913 годы
выплатила колониям более i млрд. марок", что создавало удоб­
ный повод для критики правительства со стороны оппозиции.
Ни одна из японских колоний также не могла покрыть местных
расходов. То же самое можно было сказать о колониях Бельгии
и Голландии.
Россия не была исключением. Отчетливое сопоставление
геополитических целей с экономическими появилось, вероятно, не
ранее начала XIX века. Конечно, территориальная экспансия, прод­
вижение границ империи должны были и ранее поставить перед
правительством задачу изыскания новых средств не только на воен­
ные издержки. Собственно говоря, с начала XVIII века вся система
финансового управления была перестроена с целью удовлетворе­
ния военных нужд. Влияние западноевропейских идей мерканти­
лизма, приобретаемый опыт рационального управления государ­
ственным хозяйством — это заставляло задумываться о цене
имперских амбиций. Однако до 1780-х годов правительство не рас­
полагало основанной на строгой периодичности четкой бюджетной
системой. Это во многом затрудняло корректную оценку «стоимо­
сти» имперских завоеваний. Но предположу, что даже если бы рас­
четы и прогнозы экономических потерь и приобретений в резуль­
тате завоеваний были известны, вряд ли они существенно повлияли
бы на цели имперской политики. Геополитические цели имели аб­
солютный приоритет, а вклад в государственный бюджет доходов
новоприобретенных земель имел мизерное значение.
С начала XIX столетия, когда территория империи почти
постоянно росла, вопрос о финансах стал далеко не праздным. Со­

155 :

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

гласно расчетам, Россия в среднем больше, чем другие европейс­
кие державы, тратила на оборону'1. В 1805 году Государственное
казначейство выделило на содержание армии и флота 33 млн. руб.
серебром, в 1857 году сумма военных расходов достигла около
ю о млн. руб., в 1892 году она была равна уже 455 млн. руб. В сред­
нем ассигнования на армию и флот в XIX веке составляли 35%
бюджета” . Рост военных расходов на создание империи являлся
одним из важнейших стимулов для проведения финансовых ре­
форм. Кроме того, Россия вынуждена была прибегать к займам на
внешнем рынке для финансирования военных расходов'4. Поэто­
му вопрос о снижении военных издержек и, по крайней мере, их
«справедливом» распределении между регионами беспокоил рос­
сийские власти не меньше, чем британскую колониальную ад­
министрацию и парламент.
Россия заключила, пожалуй, одну из самых знаменитых
«колониальных сделок», продав в 1867 году Аляску за 7,2 млн. дол­
ларов. Финансовые мотивы продажи были далеко не последни­
ми: по мнению посланника России в СШ А Э.А. Стекля, при про­
даже Аляски за 5 млн. долларов (или 6,5 млн. руб.) Россия имела
бы 300 тысяч годового дохода. «Я сомневаюсь, — писал Стекль,
чтобы русские колонии в настоящее время или когда-либо в б у ­
дущем принесли нам доход, равный этой сумме»15. В выгодности
операции был уверен и министр финансов М.Х. Рейтерн: РусскоАмериканская компания оказалась финансово несостоятельной
и не приносила ни политических, ни денежных дивидендов.
Такие же возможности продажи или обмена колониями
рассматривались и другими странами. Португалия наряду с нем­
ногочисленными относительно прибыльными колониями (при­
мер — Ангола) располагала и такими, которые являлись, скорее,
«монументом былой славы», нежели источником дохода. Целесо­
образность сохранения этих территорий была сомнительна,
и правительство обсуждало возможность их продажи или обмена
с целью объединить наиболее выгодные части империи в эква­
ториальной Африке''·. Впрочем, колониальные владения Порту­
галии не были интересны другим державам: в числе колониаль­
ных приобретений Британии, Франции, Германии и Италии были
свои «дыры», куда уходили деньги налогоплательщиков метро­
полий. Поэтому все без исключения правительства колониальных

156

8.

У частие

р е г и о н о в

в

о б щ и х

р а с х о д а х

и м п е р и и

империй были заняты поиском институциональных моделей вза­
имоотношений с колониями, которые позволили бы снизить «це­
ну империи».
Решение вопроса о форме участия колоний в имперских
расходах зависело прежде всего от модели бюджетно-финансовых
отношений. В тех колониальных империях, где бюджеты колоний
и метрополии были разделены, имперское казначейство чаще все­
го претендовало на выплату определенного «взноса» или «кво­
ты» в общую казну или требовало покрытия местных издержек. Т а­
кая же возможность существовала и в государственных союзах,
основанных на компромиссе относительно разделения общих зат­
рат. Соглашение о квотах между Австрией и Венгрией периодичес­
ки пересматривалось, и совместное участие в расходах империи
представляло собой один из столпов политической системы дуа­
лизма'7. Земли Германской империи также выделяли определен­
ный взнос на общие расходы в имперскую казну. Разница между
этими двумя моделями заключалась в том, что в случае колониаль­
ных империй установление квот составляло прерогативу импер­
ского министерства'*, а в Австро-Венгрии и Германии — предста­
вителей частей империи.
Вследствие существования раздельных бюджетов модель
«квот» использовалась, как мы увидим, в Российской империи по
отношению к Царству Польскому (до финансового объединения)
и Финляндии: эти окраины в разное время обязаны были платить
взносы в имперскую казну на обеспечение обороны.

Налогообложение регионов.
Империи в поисках «справедливой» модели
распределения
Намного сложнее представлялось решение вопроса о распределе­
нии общего бремени между частями многонациональной империи
или государства с единым бюджетом, как в случаях союза Ирлан­
дии и Великобритании после 1816 года или в отношениях между
Польшей и Россией после падения польской финансовой автоно­
мии в ι866 году. В таких ситуациях вопрос о распределении бреме­
ни общих расходов переходил в сферу налогообложения, так как

1

5

7

II.

« Б р е м я

и м п е р и и »

никакие контрибуции, квоты и «пособия» в рамках единого бю д­
жета не были возможны. Российская империя, перешедшая к кон­
цу XIX столетия почти полностью к системе единого централизо­
ванного бюджета, должна была использовать многообразные
механизмы регулирования налогообложения, чтобы территории
с различными экономическими укладами и уровнем развития
в равной мере участвовали в имперских расходах.
Создание гибкой структуры налогового обложения пред­
ставляло одну из сложнейших задач для правительств многона­
циональных государств, где были существенные отличия в регио­
нальных экономических укладах. Система налогов должна была
базироваться на общих принципах и вместе с тем отражать своеоб­
разие хозяйственной жизни населения, соответствовать религиоз­
ным нормам и традициям. Реформы налогообложения служили
как средством экономического регулирования, так и методом со­
циального дизайна и национальной политики. Освобождение от
налогов использовалось для завоевания лояльности местных элит,
а дополнительное обременение — как средство дискриминации
(один из наиболее ярких примеров — ю % - й сбор с польских зем­
левладельцев в западных губерниях, введенный с сугубо полити­
ческой целью — заставить поляков уйти из края).
Одна из главных проблем реформ налогообложения со ­
стояла в поиске оптимальной модели, которая, с одной стороны,
позволила бы равномерно и «справедливо» в глазах населения
распределить общее бремя государственных расходов, а с другой —
могла бы способствовать интеграции регионов в общую эк он о­
мическую систему империи. В этом вопросе полезно остановиться
на одном эпизоде, связанном с поиском модели «справедливого»
обложения двух стран, отличавшихся значительными диспропор­
циями экономического развития — Британии и Ирландии. Специ­
фика проблемы Ирландии состояла в том, что обсуждение вопро­
сов налогообложения неизбежно пробуждало национальные
противоречия. Поэтому случай Ирландии интересен для сопостав­
ления с ситуацией в Российской империи — с дискуссиями вокруг
польского и украинского вопросов.
Как было сказано выше, система квот, на которой был ос­
новансоюз Британии и Ирландии 1801 году, просуществовала
лишь до ι8 ι6 года. От нее пришлось отказаться ввиду невозмож­

: 158 :

8.

У частие

р е г и о н о в

в о бщ и х

р а с х о д а х

и м п е р и и

для Ирландии поддерживать оговоренный уровень учас­
тия в растущих имперских расходах. С 1817 года бюджеты стран
н о с т и

были объединены, и вся сумма ирландских доходов стала посту­
пать в общее казначейство, из которого покрывались и все расхо­
ды, за исключением сугубо местных. Реальное соотношение бюд­
жетов Британии и Ирландии составило 15:1, что для Британии в два
раза превышало установленную в 1800 году квоту.
Объединение бюджетов не подразумевало унификации на­
логовых систем: ирландское население платило значительно мень­
ше налогов по существенно более низким ставкам. С 1853 года уро­
вень налогообложения постепенно начал повышаться: в этом году
был введен подоходный налог, размер которого с 1856 года был оди­
наков для Ирландии и Британии. Но из-за сокращения численности
населения (вследствие голода 1846-1847 годов и эмиграции) сум­
ма поступавшего из Ирландии в казну империи дохода осталась поч­
ти неизменной, а доля Ирландии в общих расходах с 1853 по ^ 9 4 Г°Д
уменьшилась из-за роста местных административных расходов'9.
Положение Ирландии в системе имперских финансов ста­
ло предметом исследований особой комиссии в 1894-1896 годах.
Ей предстояло рассмотреть систему налогообложения и принци­
пы финансовых отношений Ирландии и Британии. Одной из са­
мых важных и труднейших задач была выработка критериев срав­
нения налоговой платежеспособности британского и ирландского
населения.
Используя сопоставление общих сумм доходов двух стран,
структуры доходов и их эволюции, комиссия пришла к выводу, что
экономическое положение Ирландии за десять лет до Союза (до
1801 года) было лучше, чем в момент обследования. Соотношение
налоговой способности Ирландии и Британии, по расчетам комис­
сии, составляло 1:20 (эта оценка основывалась на сопоставлении
сумм подоходного налога; и высказывались мнения, что реальная
пропорция налоговой платежеспособности составляла даже не 1:20,
а 1:36). Разница государственных доходов (прямых и косвенных на­
логов) Ирландии и Британии не была настолько существенной,
соотношение составляло 1:13. Таким образом, население Ирландии
платило налоги в пропорции (к доходу), намного превышавшей та­
ковую для Британии. Неравенство налогообложения было вызва­
но главным образом тем, что принципы косвенного обложения

159 :

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

(налоги на продукты потребления), общие для обеих частей союз­
ного государства, были основаны на «предпочтениях» британцев.
В результате нормы обложения одного из индустриальных лиде­
ров Европы и мира были применены к потерявшей значительную
часть населения сельскохозяйственной Ирландии.
Таким образом, расчеты налоговой платежеспособности,
а также дохода двух сторон основывались на чистом соотношении
бюджетных поступлений. Как и в случае с российскими окраинами,
такой расчет вызывал справедливые сомнения, так как оценка ре­
альной прибыли, полученной с региона, была намного сложнее.
В условиях свободного товарного обмена практически невозмож­
но было определить поступления от налогов на продукты, произве­
денные в одной стране и потребленные в другой. Помимо этого,
масса других нюансов влияла на реальную сумму доходов как
Ирландии, так и Британии. Метод сравнения сумм подоходного на­
лога выглядел не более продуктивным: при существовавших усло­
виях обложения суммы облагаемого дохода не являлись репрезен­
тативными показателями реальных доходов населения, так как
они не учитывали доходы рабочих, фермеров и многих других
категорий населения. Комиссия использовала и другие методы
оценки, например предложенную немецкими экономистами мето­
дику вычисления «реального дохода», исходившую из определе­
ния суммы потребляемых товаров и услуг. По словам С.Ф. Бестейбла, эти расчеты содержали массу ошибок и их результаты были
очень приблизительными. Кроме того, «реальный доход» был пос­
читан только для Ирландии. Аналогичные расчеты для Британии
не производились20. Большие сомнения в справедливости исчис­
лений были вызваны и тем, что они не учитывали существовавшую
в самой Ирландии значительную асимметрию: восточная часть су­
щественно обгоняла западную, депрессивную.
Безнадежность поисков формулы для расчета справедливо­
го распределения налогового бремени убедила современников
в том, что главная задача правительства должна состоять в разра­
ботке принципов финансовых отношений, на основе которых мож­
но найти компромисс. В первую очередь предстояло определить
статус Ирландии по отношению к Британии в финансовой системе
Содружества. Если Ирландия позиционируется как финансово
независимое государство, то тогда действительно вопрос о вкладе

ΐ6 θ :

8.

У ч а с т и е

р е г и о н о в

в

о б щ и х

р а с х о д а х

и м п е р и и

сторон в общую казну должен решаться путем расчета прибылей
и расходов. Если Ирландия и Британия строят свои финансовые
отношения по принципу федерации (как предлагал в свое время
А. Смит), то определение квот должно быть предметом не расче­
тов, а политического соглашения. Если же Ирландия рассматрива­
ется как часть единого государства, то разницы в обложении суще­
ствовать не должно. Действовавший в последнем случае принцип:
в едином государстве власть должна иметь дело не с территориаль­
ными единицами, а с индивидуальными налогоплательщиками —
был проигнорирован комиссией2'.
Возможно, подход комиссии объяснялся тем, что она рас­
сматривала Ирландию как самостоятельную финансовую едини­
цу: дело в том, что большинство членов комиссии ориентировались
на принятие закона о Гомруле. Но в то же время, определяя учас­
тие Ирландии в британских расходах, члены комиссии исходили
из принципа единства расходной части бюджета Ирландии и Бри­
тании (существовавшее разделение расходов на местные и немест­
ные было совершенно произвольным и основывалось лишь на том,
где расходуются суммы). В реальности Ирландия покрывала боль­
шую часть неместных расходов, получая при этом далеко не соот­
ветствующий ее вкладу в общий бюджет «возврат». Ключ к реше­
нию проблем финансовых отношений между территориями
Великобритании — не только Ирландии, но и Шотландии, Уэлльса, Англии — был в том, чтобы не территориальные единицы,
а налогоплательщики любой части Великобритании являлись
субъектами финансовой политики и налогообложения22.
Таким образом, даже британская система налогообложе­
ния — по мнению современников, одна из самых передовых в ми­
ре, в которой впервые был введен принцип подоходности, — ока­
залась не подходящей для решения проблем, возникающих при
диспропорции регионального экономического развития. А воз­
можно ли было в принципе найти такую модель распределения на­
логов, которая устроила бы и центр и периферию? На чем должна
основываться формула справедливого налогообложения в усло­
виях существования частично обособленных национальных или
территориальных образований? Как построить такую финансовую
систему, которая обеспечивала бы бюджет достаточными поступ­
лениями и в то же время учитывала специфику развития экономи-

іб і

:

II.

«Б

р е м я

и м п е р и и

»

чески асимметричных регионов? С этими вопросами неизбежно
должно было столкнуться и правительство Российской империи,
вынужденное приспосабливать сложившуюся в общих чертах
в XVIII столетии структуру налогов к новым реальностям регио­
нального разнообразия.
Основой системы прямого налогообложения в Российской
империи с Петровских реформ являлась подушная подать. Коли­
чество душ в каждой губернии устанавливалось периодическими
ревизиями, по результатам которых губернская казенная палата
рассчитывала сумму поступления подати. Внутренняя раскладка
податей между отдельными плательщиками была предоставлена
обществам.
Вторым по значению налогом являлась оброчная подать,
взимавшаяся с государственных крестьян в качестве платы за поль­
зование землей. Система оброка не отличалась гибкостью: пред­
усматривалось всего лишь 4 ставки оброка, в зависимости от разря­
да земель (по качеству и производительности). Эта классификация
должна была учитывать все разнообразие условий хозяйствования
и, разумеется, не соответствовала этому условию. На основании
росписаний податей палата государственных имуществ и казен­
ная палата составляли окладные листы на каждое общество, а окон­
чательную раскладку по плательщикам осуществлял сельский сход.
Третьим существенным для бюджета налогом был про­
центный сбор с купеческих капиталов. В 1824 году гильдейская
подать в виде процентного сбора была преобразована в сбор за пра­
во торговли.
Помимо прямых налогов население уплачивало множество
пошлин и сборов: гербовых, крепостных, подорожных и т.д. Осо­
бую категорию доходов казначейства составляли питейные сборы,
взимавшиеся до 1863 года по системе откупов, а затем преобра­
зованные в акцизы. Наконец, наряду с налогами, поступавшими
в центральное казначейство, население платило ряд налогов и сбо­
ров, предназначенных на покрытие местных расходов, так назы­
ваемые земские повинности.
Этот перечень далеко не исчерпывает разнообразия нало­
гов и податей, взимавшихся с подданных российского императора.
Особенные режимы обложения предусматривались для отдельных
национальных и социальных групп*’, для ряда категорий «инород­

: 162

:

8.

У

ч а с т и е

р е г и о н о в

в

о б щ и х

р а с х о д а х

и м п е р и и

ческого» населения предусматривались специальные оклады об­
щих для империи подушной подати и оброка, с кочевых народов
Сибири и Севера взимался ясак звериными шкурами, а киргизы
Оренбургского ведомства уплачивали кибиточную подать. Нако­
нец, это разнообразие дополнялось региональными налоговыми
системами. Свод законов 1832 года выделял особые территориаль­
ные системы обложения Бессарабской области24и Закавказского
края. Налоговая система Царства Польского по причине автоно­
мии края до середины 1860-х годов вообще не регламентировалась
российским законодательством, как и налоги и подати Великого
княжества Финляндского.
Косвенное налогообложение отличалось большим един­
ством: уставы о пошлинах распространялись на все территории им­
перии. Разумеется, значительным разнообразием отличалось
местное налогообложение, его организация зависела отустройства
администрации на местах, местных потребностей, существовавших
повинностей и т.д.
Специфической чертой российской системы обложения, от­
части продиктованной асимметрией регионального экономическо­
го развития, являлось доминирование территориального принци­
па. Этот принцип налогообложения распространялся не только на
окраины: он был характерен для всей системы налогов в империи.
С 1875 г°Да основным прямым налогом был государствен­
ный поземельный налог. Губернии Европейской России были по­
делены на i i групп в зависимости от «производительных сил» —
таким образом определялась доля каждой губернии в государ­
ственном бюджете. В губерниях устанавливался оклад налога (на
десятину земли), в зависимости от разряда земли (по доходности).
Размер приходившегося на губернии государственного поземель­
ного налога пересматривался с 1875 по 1913 год дважды: в 1884
и 1887 годах. Внутри губернии сумма налога разделялась между
уездами. Уездное земское собрание распределяло возложенную на
уезд долю между «владениями». Конечная сумма индивидуально­
го крестьянского налогообложения определялась по разверстке
внутри общин. Аналогичным был механизм территориального
распределения налога с недвижимого имущества. Общая сумма на­
лога определялась ежегодно для каждой губернии. Раскладка этой
суммы между городами и в городах между владельцами осущест­

: 163 :

II.

«Б

р е м я

и м п е р и и

»

влялась земскими и городскими общественными учреждениями.
Подобная система налогообложения «сверху» — от губерний
к плательщику — исходила из государственной потребности, а не
из платежеспособности подданных25.
В начале X X века в связи с отменой круговой поруки во
внутренних губерниях империи основным принципом налогооб­
ложения стала индивидуальная ответственность плательщика.
Этим был сделан первый шаг в переходе от территориального
принципа налогообложения к индивидуальному, или, по словам
Янни Коцониса, от государственного управления территориями
к управлению населением2*. В то же время раскладочная система
(обложение регионов определенной суммой налога с последую­
щим разделением этой суммы между обществами) продолжала су­
ществовать на окраинах — в Закавказье, Туркестане, Сибири и др.
В 1907 году Министерство финансов внесло в Государственную ду­
му проект новых правил взимания окладных сборов на окраинах,
предполагавший распространение общих норм обложения и отме­
ну круговой поруки. Но прошедший долгое обсуждение в думских
комиссиях и в Государственном совете закон так и не был принят
вследствие начала войны в 1914 году27.
Таким образом, налоговая система империи сохраняла раз­
нообразие. Введение универсальной структуры налогообложения
было вряд ли возможно и целесообразно. Тем не менее правитель­
ство стремилось к поиску принципа, объединявшего разные систе­
мы налогов, стремясь при этом не потерять в доходах и не вызвать
недовольство населения неспокойных окраин. В решении проблем
налогообложения правительству приходилось вступать в полеми­
ку с представителями местных национальных элит или админи­
страций. Национальный и экономический вопросы оказывались
тесно переплетенными.
Итак, квоты (пособия, взносы) и налоги — два механизма
распределения имперских издержек, использовавшиеся в прак­
тике империй, в том числе России. В следующих главах мы рас­
смотрим, как действовали эти механизмы распределения, как
российское правительство решало насущную проблему сокраще­
ния бремени империи, и прежде всего военных затрат.

9- Польский взнос в имперскую казну

Польские «пособия» для российской армии
Вопрос о том, на чьи средства должна содержаться армия, защи­
щавшая границы Царства Польского и империи, поддерживавшая
внутренний порядок и обеспечивавшая «спокойствие» импера­
тора, являлся одним из наиболее спорных в российско-польских
финансовых взаимоотношениях в течение всех пяти десятилетий
автономного существования Царства. До революции 1830 года
Польша располагала собственной армией, размер которой опреде­
лялся императором'. Существование польских военных формиро­
ваний с особой формой, знаками отличия и наградами являлось,
с одной стороны, важным символом польской автономии, но с дру­
гой — обременяло бюджет Царства.
До 1817 года расходы по содержанию армии покрывались
из средств российского казначейства, однако впоследствии эта сум­
ма была предъявлена Польше в качестве ее государственного дол­
га перед Россией. Как только расходы на содержание армии
были возложены на казну Царства Польского, установившееся
в 1815-1817 годах равновесие расходов и доходов было полностью
нарушено. Польша была не в состоянии обеспечить ту военную
систему, которая была ей навязана Россией. Парадокс в том, что
имперское правительство едва ли не само настаивало на существо­
вании автономной армии, которая впоследствии приняла актив­
ное участие в восстании 1830-1831 годов.
О том, насколько тягостно будет содержание огромной ар­
мии для польского государства, еще в 1815 году писал императору

: 165

:

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

Адам Чарторыйский: «...если Ваше императорское величество же­
лаете, чтобы национальная армия содержалась на счет казны, то
это неосуществимо, если в ней останутся те же порядки и та же сис­
тема управления, что и теперь, требующие расходов, намного пре­
вышающих наши средства»1. Однако, несмотря на жалобы на переобремененность военными расходами, поддержание прежнего
уровня ассигнований было одним из главных условий сохране­
ния политической независимости, сформулированных в рескрип­
те 1821 года (см. часть I).
Спустя несколько месяцев после рескрипта Чарторыйский
вновь обратился к Александру I с просьбой пересмотреть реше­
ние относительно сохранения военных расходов. Чарторыйский
пытался убедить императора в том, что подобные расходы не по
силам бюджету Царства. В среднем военные ассигнования Поль­
ши превышали затраты «других независимых королевств», напри­
мер Швеции, Саксонии, Вюртемберга3. Жалобы Чарторыйского,
впрочем, не имели никакого эффекта. Бюджет польской армии
продолжал непрерывно увеличиваться: в 1817 году он составлял
20,7 млн· злотых, уже в следующем году достиг суммы 25 млн. зло­
тых, в 1819,1820 и 1821 годах составлял соответственно 30 725 ооо,
30 468 ооо, 30 701 о о о злотых, а в 1822 году — 31503 896 злотых4.
После подавления восстания 1830 года Царство Польское
было лишено собственных вооруженных сил. Его жители были
привлечены к воинской повинности на общих основаниях. Этим
участие Польши в поддержании вооруженных сил империи не
ограничивалось: статья 20 Органического статута 1832 года пред­
усматривала совместное финансирование единой имперской ар­
мии из российского и польского бюджетов. Статья 14 обязывала
Царство Польское участвовать «в надлежащей соразмерности в об­
щих на потребности Империи расходах». Размер взноса Царства
на общие военные расходы должен был определяться «особыми
постановлениями».
Привлечение Польши к участию в общих расходах, помимо
чисто фискального смысла, имело еще и политический подтекст.
Во-первых, тема «долга», и до того присутствовавшая в дискусси­
ях о военных расходах (кроме того, Россия никогда не забывала,
что когда-то взяла на себя долг разделенного государства), после
восстания стала доминирующей. «Неблагодарная» окраина долж-

l66

9. П о л ь с к и й

ВЗНОС

В ИМПЕРСКУЮ

КАЗНУ

на была заплатить сполна. Во-вторых, изъятие части средств из
польского казначейства давало повод увеличить контроль над
бюджетным управлением и тем самым предотвратить возмож­
ность повторения событий 1830 года, когда мятежники воспользо­
вались деньгами местного казначейства и Польского банка. Об
этом, в частности, шла речь в представленной на обсуждение Ко­
митета по делам Царства Польского 30 апреля 1833 года записке
князя Виктора Павловича Кочубея.
«С восстановлением в Царстве Польском законного Прави­
тельства, — говорилось в записке, — все распоряжения его импе­
раторского величества клонились к тому, чтоб сколько можно все
установления Царства сего сближать с таковыми Империи и, меж­
ду прочим, принять меры, дабы, оставя управление финансов
Царства отдельно, сливать доходы в одну массу с нашим казначей­
ством. На основании сего желать должно... чтобы управление
финансов Царства поставлено было в пределы сколько можно от
действия здешнего зависящие». В этих словах сосредоточена глав­
ная идея записки: идея максимального ограничения самостоятель­
ного использования бюджетных средств Царства.
Кочубей предложил точно определить категории внутрен­
них гражданских расходов Царства Польского. После их покры­
тия все остатки должны были переходить «в неограниченное
распоряжение министра финансов» империи. Расходы по содер­
жанию войск должны были покрываться как из польского, так
и из имперского бюджета. Такая схема распределения доходов
и расходов нисколько не препятствовала тому, чтобы правитель­
ство Царства изыскивало средства для усиления доходов. Их
«прибавка» «должна обращаема быть в массу общих доходов го­
сударственных, точно так, как всякие другие доходы, из какой-ли­
бо губернии поступающие»5.
Конкретное определение статей расходов, подлежавших
финансированию из польского бюджета, было возложено на мини­
стра финансов графа Е.Ф. Канкрина. Принципы распределения
доходов Царства по расходным статьям были сформулированы
в поданной им по этому поводу секретной записке: «Первым пра­
вилом в сем деле должно быть то, чтобы Царство Польское в обык­
новенном положении дел покрывало из своих доходов все те рас­
ходы, кои суть последствие мятежа так, чтобы Государственное

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

казначейство Империи ни в каком случае не было доведено до не­
обходимости уделить на сие какую-либо часть их своих доходов,
что легко случиться может в таком случае, когда внутренние изде­
ржки Царства не будут исчислены с крайней бережливостью. Затем,
если бы оказался какой-либо от доходов оного остаток, то передать
оный в Государственное казначейство для покрытия общих издер­
жек по составу Империи необходимых, хотя впрочем, весьма ма­
ло вероятно, чтобы таковый остаток был значителен».
Канкрин предложил распределить все расходные статьи
бюджета Царства на три категории, каждая из которых делилась
на разряды.
1. Первая категория состояла из двух разрядов:
м . Внутренние расходы Царства: а) долговые платежи по
внешним обязательствам и долгу России: б) расходы на
внутреннее управление Царства, с необходимой суммой
на экстраординарные издержки; с) на содержание «мест­
ных военных команд», на пенсии военным чинам и пр.;
д) на содержание государственных имуществ — зданий, ка­
налов, мостов и пр.; е) ликвидация последствий мятежа.
1.2. «Расходы на предполагаемые общеполезные в Царстве
заведения».
2. Вторая категория была обозначена как «расходы, кои
суть последствие соединения Царства с Россией», в них входили
только военные издержки:
2.1. «Расходы на содержание российских войск обыкновен­
но и постоянно в Царстве пребывающих, поколику превы­
шают то, чего стоили бы сии войска, будучи расположены
внутри России». Это предложение основывалось на том,
что цены на фураж, продовольствие и другие необходимые
для армии предметы в Польше были существенно выше об­
щероссийских. «Нормальная» численность войск в мирное
время, дополнительные расходы на содержание которых
должна была взять на себя польская казна, определялась
в размере 50 тысяч человек. Если же по чрезвычайным об­
стоятельствам число войск в Царстве превысит обыкновен­
ный и постоянный размер, то сумма дополнительных из­
держек должна будет покрываться из так называемого
военного капитала.

16 8

9-

Польский

ВЗНОС

в

ИМПЕРСКУЮ

КАЗНУ

2.2. Расходы на строительство военных укреплений, почин­
ку существующих крепостей и т.д. Министр финансов осо­
бо подчеркивал, что расходы этого разряда должны быть
«непременно... покрываемы из доходов Царства, без всяко­
го прибавления из доходов Империи, ибо сии на то недос­
таточны, а если и было бы излишество оных, то надлежит
обратить оное на полезное для самой России употребление,
а не для Царства». Тем более было недопустимо расходо­
вать на находящиеся в Царстве войска какие-либо суммы
из военного капитала империи, служившего резервом на
случай чрезвычайных ситуаций и состоящего, по словам
Канкрина, из средств, полученных по займам.
3- Наконец, эта категория состояла из «чистого остатка» по
всем вышеозначенным расходам, который должен был переда­
ваться в казначейство империи'’.
Предложенный министром финансов принцип разделения
расходных статей был одобрен комитетом. В журнале заседания
отмечено, что «на каком бы основании ни был установлен в послед­
ствии порядок распоряжения доходами, всегда необходимо ста­
раться должно, дабы в обыкновенном положении дел все расходы,
как исключительно до Царства относящиеся, так равно и те, кои
суть последствие настоящего соединения оного с Империей, по­
крываемы были из собственных доходов Царства сего»7.
Итак, расходы на содержание российских войск формаль­
но являлись главной статьей бюджета, предназначенной для пере­
дачи в имперский бюджет. Причем финансирование должно бы ­
ло происходить таким образом: не обеспечение содержания войск
в Царстве, а перевод денег в кассу имперского казначейства. Объем
расходов по этой категории в конечном итоге определялся импе­
рским правительством. Одна лишь эта статья расходов составляла
в тот момент едва ли не половину всей расходной части бюджета
Польши. Между тем польские финансы, которым вменялось в обя­
занность не только удовлетворение собственных потребностей
страны, но и содержание имперской армии в Польше, представ­
ляли собой весьма печальное зрелище. Восстание 1830 года свело
практически на нет результат многолетних стараний Ксаверия Лю­
бецкого по установлению равновесия бюджета и созданию резер­
ва развития. В отчете комитета, учрежденного в Варшаве «для при­

: 169 :

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

ведения в известность потерь, понесенных казной Царства Поль­
ского по случаю мятежа 1830 года», были указаны следующие дан­
ные об утраченных суммах: использованные мятежниками капи­
талы составили 125 233 519 злотых; возникшие вследствие мятежа
недоимки достигли суммы 23 083 438 злотых, на причиненном
мятежом разорении казенной собственности казна потеряла
66 509 832 злотых. Практически полностью был разорен Польский
банк, в котором помимо частных и казенных вложений в тот мо­
мент находились суммы, полученные по внешнему займу 1829 го­
да (почти 42 млн. злотых). Из всех 145 88о 85 злотых, которые на­
считывались в банке в 1830 году, нетронутыми остались лишь
30 млн. злотых — основной капитал банка. В общую сумму ущер­
ба не были включены многочисленные реквизиции у населения,
убытки от выпуска революционных денежных знаков, суммы,
полученные мятежниками от Земского кредитного общества,
и многие другие убытки, размер которых невозможно было опре­
делить сразу. По данным отчета, актив польской казны оценивал­
ся в 512 337 768 злотых, пассив же составил 220 824198 злотых8. По
полученным позднее данным, приведенным в записке генерально­
го контролера в Царстве Польском И.И. Фундуклея (в 1863 году),
в конце 1831 года пассивы казны Царства, напротив, превышали
активы более чем на треть4.
В этих условиях должна была начать функционировать но­
вая бюджетная система, определенная решением Комитета по де­
лам Царства Польского 30 апреля 1833 года. Обсуждение первого
же бюджета на 1834 год привело к возникновению конфликта. При
составлении проекта бюджета оказалось, что из 8о 796 308 злотых
планируемой общей суммы Д О Х О Д О В 48 676 1 2 2 злотых должны бы­
ли пойти на платежи по долгам и внутреннее управление. Из остав­
шихся на военные расходы 32 120 186 злотых необходимо было
произвести расходы на обустройство крепостей и снабжение их ар­
тиллерийскими снарядами, что составило бы примерно треть сум­
мы. Этих средств было недостаточно для покрытия определенных
решением комитета военных затрат.
Наместник князь Иван Федорович Паскевич предложил
покрыть недостаток в размере 13 млн. злотых либо путем перево­
да на расходы по содержанию войск суммы, предназначенной для
устройства крепостей, либо использовать для покрытия дефицита

Ι70

9-

Польский взнос

В ИМПЕРСКУЮ

к а з н у

военный капитал империи. Министр финансов Канкрин не принял
эти предложения. По его мнению, дефицит польского бюджета
объяснялся несоразмерно высоким уровнем расходов на внутреннее
управление. Россия не могла «содействовать содержанию Царства»,
тем более расходовать на это военный капитал, составленный из
средств займов, по которым империя платила проценты10.
На состоявшемся 18 ноября 1833 года заседании Комитета
по делам Царства Польского определенного решения принято не
было. К следующему заседанию 14 декабря 1833 года Паскевич дол­
жен был найти возможности сокращения расходов. Наместнику
удалось снизить дефицит бюджета до 4 млн. злотых, а оставшуюся
сумму он предложил все-таки покрыть из военного капитала".
Канкрин вынужден был признать, что, поскольку численность
войск существенно превышает 50 тысяч, как это было определено
нормой численности в мирное время, имперская казна должна
взять на себя дополнительные издержки12. Между тем министр еще
раз напомнил о внутренних причинах финансового кризиса
в Польше.
Обсуждение бюджета на 1834 год вылилось в конфликт
между Канкриным и Паскевичем. Критика министра в адрес поль­
ской администрации задела наместника. Паскевич не преминул
обратиться к императору с доказательствами истинных причин
дефицита: по его мнению, они заключались не в недостатках адми­
нистрации, а в переобременении Царства расходами по военной
части'*. Действительно, по сравнению с периодом до 1830 года
военные расходы выросли. В годы, предшествовавшие восстанию,
когда каждый бюджет сводился с профицитом, затраты польской
казны на содержание собственной национальной армии составля­
ли в среднем 32 млн. злотых, что соответствовало 41% доходов.
В 1832,1833 и 1834 годах средняя сумма расходов на содержание
армии увеличилась до 54 млн. злотых, что составило 49% всей рас­
ходной части4.
Составление бюджета на следующий, 1835-й год тоже прош­
ло не без конфликта с Министерством финансов. На этот раз в конфликт оказался вовлечен и военный министр Александр Иванович
Чернышев, который, как ни странно, оказался на стороне наместни­
ка. В письме Паскевичу от 18 декабря 1834 года он описал состояв­
шийся в присутствии императора «сильный бой с министром

171

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

финансов». Судя по письму, речь шла о предстоявших в 1835 году
военных расходах империи, а также об участии в них Царства
Польского: «Граф Канкрин горько жаловался, что требования на
1834 и 1835 год, преимущественно по военному управлению, пре­
вышают средства казны, что для покрытия военного бюджета он
постоянно был принужден прибегать к средствам экстраординар­
ным, как то: к займам или к затратам из военного капитала, кото­
рый чувствительно уменьшается и может совершенно исчезнуть».
По мнению Канкрина, Царство Польское почти не вносило ника­
кого вклада в погашение растущих военных издержек казны, кото­
рые с 1827 по 1835 год увеличились более чем на 50 млн. рублей.
Чернышев заявил в ответ, что нехватка средств на воен­
ные расходы объяснялась не тем, что Царство Польское в них не
участвует, а тем, что значительная часть военных расходов шла
на строительство военных укреплений, и поэтому польская казна
оказалась не в состоянии содержать находящиеся на территории
Царства войска. Канкрин не мог опровергнуть это замечание, но
тем не менее заявил, что строительство крепостей являлось след­
ствием «народных возмущений» польского населения. Значит, эти
расходы должны были покрываться из других статей, не предназ­
наченных на содержание войск. Николай I, по словам Черныше­
ва, «был поражен» замечанием Канкрина и велел «употребить все
усилия, чтобы на будущее время военные потребности не превы­
шали ординарных средств государства»15.
Таким образом, ежегодное обсуждение бюджета преврати­
лось в перманентный конфликт финансового ведомства с намест­
ником. Чтобы преодолеть противоречия между центральной
властью и администрацией окраины, необходимо было выработать
жесткие принципы разделения военных издержек. По инициативе
Паскевича вопрос об определении доли участия Царства Польско­
го в военных расходах империи был внесен на специальное обсуж­
дение Комитета по делам Царства Польского. Наместник стремил­
ся доказать, что Польша не могла платить на содержание армии
больше, чем прежде. Даже несмотря на рост доходов, Польша вы­
нуждена была сократить свои расходы на внутреннее управление на
9 млн. злотых из-за повышения выплат на содержание войск. Кро­
ме того, сооружение крепостей потребовало заключения внешне­
го займа, на уплату которого польская казна ежегодно расходова­

Ι72 :

9-

Польский взнос

в ИМПЕРСКУЮ

к а з н у

ла 8 млн. По мнению Паскевича, эти суммы являлись ни чем иным,
как «данью, которую Царство платит Империи»'6.
Компромиссное решение проблемы взносов было найдено:
Комитет по делам Царства Польского определил сумму взноса, ко­
торую впредь предстояло ежегодно перечислять из польского бюд­
жета на военные расходы. Основанием для расчета послужила рос­
пись на 1835 год. В этом году доходы составили 85 млн. злотых. Из
них предполагалось истратить: на расходы по внутреннему граж­
данскому управлению — 55 млн. злотых, на местные расходы для
военных потребностей — 9 млн. злотых, что в сумме составило
64 млн. злотых. Остаток — 21 млн. злотых (3150

ООО

руб.) — и был

определен как «нормальная сумма», подлежащая к выделению
в следующие годы из казны Царства Польского на расходы импе­
рии'7. «Победой» Паскевича можно было считать то, что комитет
позволил сохранять в польской казне ежегодные кассовые остат­
ки (неиспользованные ассигнования) и передать функции финан­
сового контроля над бюджетом Царства местной Счетной палате.
Однако уже спустя год, 29 октября и 2 ноября 1836 года, при
рассмотрении проекта росписи Царства Польского на 1837 год ми­
нистр финансов Канкрин обратил внимание департамента п о д е ­
лай Царства Польского Государственного совета на то обстоятель­
ство, что содержание армии и флота в 1837 году требовало около
2/3 от суммы доходов империи (как предусмотренных бюджетом,
так и экстраординарных), тогда как из доходов Царства Польско­
го передавалось в имперский бюджет и употреблялось на внутрен­
ние войска в общей сумме около третьей части всех доходов (око­
ло 30 млн. злотых). Из этого министр финансов сделал вывод, что
Государственное казначейство должно иметь право в будущем пре­
тендовать на получение большей суммы, нежели выделенные
в 1835 году 21 млн. злотых. Кроме того, министр потребовал приз­
нания права казначейства на часть сбережений польской казны,
которые составляли кассовый фонд. Последнее требование Канкрина, впрочем, было признано Государственным советом не впол­
не справедливым'8.
Со своей стороны польская администрация тоже утвержда­
ла, что сумма 21 млн. злотых не должна быть постоянной, и в слу­
чае необходимости может быть понижена. Это мнение было вы­
сказано при обсуждении бюджета 1838 года. Министр финансов

173

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

парировал, ссылаясь на то, что по бюджетам Царства Польского
с 1833 по 1837 год составился кассовый фонд в гг 550 о о о злотых

(3 375 000 Руб·)· По словам Чернышева, граф Канкрин был «в бе­
шенстве» оттого, что польская администрация планировала «соз­
дать экономический капитал, на который он не может рассчитывать
и который будет исключительно предназначен для обустройства
Военного института и других полезных проектов, и что мы смо­
жем их реализовать, не будучи обязаны услуживать ему»"\ Впро­
чем, эти мотивы создания экономического капитала правитель­
ство старалось не афишировать: объясняя Государственному
совету цель формирования неприкосновенного резерва, оно ссы­
лалось на необходимость гарантировать ежегодное погашение
необходимых расходов. Этот фонд, как объясняла Комиссия фи­
нансов и казначейства, состоял из сумм депозитов, не принадле­
жавших казначейству.
В январе 1845 г°Да Министерство финансов вновь возбуди­
ло вопрос об увеличении доли участия Царства в расходах импе­
рии «соразмерно умножившимся с того времени обыкновенным
доходам Царства»20. Однако по решению Государственного сове­
та спорная сумма осталась без изменений, поскольку польская каз­
на испытывала значительные трудности с покрытием расходов. По
проекту росписи на 1848 год дефицит польского бюджета составил

455 7^7 руб· 281/2 коп., что опять вынудило польскую Комиссию
финансов и казначейства и Совет управления обратиться с пред­
ложением пересмотреть размер отчислений в имперский бюджет,
признавая этот путь «единственным временным способом к облег­
чению финансовых затруднений Царства». На всеподданнейший
доклад министра статс-секретаря, представленный по этому пово­
ду, последовал отказ императора: «Кн. Варшавскому писано, что
на это Я не согласен и что следует сумму, следующую Империи, зап­
латить сполна»1'. Очевидно, докладу министра статс-секретаря
предшествовало обращение наместника. Ответ императора
действительно был суров: «Я никак не могу согласиться, чтоб сле­
дующие по закону от Польши России 3 миллиона рублей, или
21 миллион злотых, были уменьшены. Это вечный долг (подчерк­
нуто трижды. — Е.П.) Царства Империи, почему этот расход дол­
жен предшествовать всем прочим внутренним расходам Царства.
Ежели недостаточно способов, должен быть найден наложением

1

7

4

9-

Польский взнос

В ИМПЕРСКУЮ

к а з н у

или нового налога или убавкой штатов, или даже убавкой пенси­
онов, но деньги Империи должны быть... выплачены, во что бы
то ни стало»1-. Польская казна вынуждена была прибегнуть к но­
вому займу в российских банках, за счет которого искомая сумма
была внесена в бюджет.
Несмотря на попытки обеих сторон уменьшить или увели­
чить сумму военного взноса, размер участия Царства Польского
в расходах империи оставался неизменным в течение нескольких
лет. В то же время это была единственная категория расходов
Царства, передававшаяся в имперское казначейство, за исключени­
ем уплаты незначительной суммы на нужды императора и содержа­
ние его двора. Никаких других расходов, связанных с принадлеж­
ностью Царства Польского к империи, польская казна не несла.
В начале 1862 года правительство вновь обратилось к проб­
леме справедливости и обоснованности установленной доли учас­
тия Царства Польского в расходах империи. Поводом для этого
послужило очередное обращение к польскому правительству, на
этот раз уже не министра финансов, а военного министра Д.А. Ми­
лютина, с просьбой об изменении суммы отчислений польской каз­
ны в военный бюджет России. Министр подчеркнул, что, несмот­
ря на рост доходов Царства и повышение расходов империи на
содержание армии, доля участия польской казны несравненно
меньше соответствующей части расходного бюджета империи.
Так, в 1861 году общая сумма затрат польской казны на военные из­
держки (отчисление 21 млн. злотых и расходы на местные нужды
армии) составила лишь 24% бюджета. «Такое процентное соот­
ношение военных расходов в Царстве к общей цифре бюджета
чрезвычайно выгодно». В то же время сумма военных расходов им­
перии составляла 40% бюджетных сумм. Главный же аргумент со­
стоял в том, что сохранение неизменной суммы военного взноса не
соответствовало постоянно растущим военным расходам российс­
кого казначейства25.
В ответ на новые требования польское правительство
вновь сослалось на хронический дефицит бюджета и растущие
расходы на платеж по долгу и на военное строительство24. Воен­
ный министр не счел эти объяснения убедительными. По его
представлению в 1863 году было создано специальное совеща­
ние для рассмотрения вопроса о расчетах между казнами, но из-за

1

7

5

II.

«Б

р е м я

и м п е р и и

»

вспыхнувшего восстания принятие решения было отложено"5.
В конце 1864 года министр финансов обратился к статс-секрета­
рю Царства Польского В.П. Планотову, напомнив, что «ныне на­
стало время для приведения выше изъявленного предложения
в исполнение». Однако и в тот момент, по мнению наместника
Ф .Ф . Берга, бедственное состояние финансов не позволяло при­
нять новые принципы расчетов2''.
Комитет по делам Царства Польского 2 февраля 1865 года
решил вновь отложить обсуждение этого вопроса, поручив про­
вести предварительное рассмотрение в специальной комиссии под
председательством Н.А. Милютина. На эту же комиссию была воз­
ложена и подготовка новых сметных правил для составления бюд­
жета Царства Польского. В предыдущей части были описаны дис­
куссии вокруг подготовленного ею проекта бюджетной реформы:
предложения комиссии были отвергнуты, а вопрос о распределе­
нии военно-финансового бремени был решен само собой ввиду
объединения бюджетов в 1866 году.
Обвинение Польши в том, что она живет за счет центра,
с середины 1860-х годов стало общим местом не только в прави­
тельственных дебатах, но и в публицистике. В среде противников
польской автономии было принято упрекать Польшу в «неблаго­
дарности» за финансовую поддержку, оказанную империей. Одна­
ко эту точку зрения разделяли не только правые публицисты. Пуб­
ликация бюджета Царства Польского за 1865 год дала основание
для обсуждения в прессе места Польши в российской финансовой
системе. Известный государственный деятель и знаток истории
российских финансов А.Н. Куломзин выступил в «Русском инва­
лиде» с серией статей об основах взаимоотношений польского
и русского казначейств. Основываясь на данных польского бюд­
жета, Куломзин утверждал, что система расчетов между Польшей
и Россией «заставляет думать, что одна казна пользуется ресурса­
ми другой». По расчетам Куломзина, действительная сумма учас­
тия Польши в общегосударственных расходах империи составляла
лишь 950 622 руб. (разница перечислявшихся в казну 21 млн. зло­
тых, то есть з 150 о о о руб., и несправедливо уплачиваемого Царству
соляного вознаграждения). Эта цифра равнялась 4 % бюджета
Царства. «Нельзя не сказать, что дешевле этого ни одно государ­
ство в Европе никогда не платило за свое представительство

176

9.

Польский

ВЗНОС

в

ИМПЕРСКУЮ

КАЗНУ

и внешнюю оборону»27. Публикация бюджета стала сюжетом и для
передовой статьи в «Голосе». Ее автор призывал «вполне и безвоз­
вратно слить финансы царства с финансамиимперии»28.
Слияние бюджетов, к которому призывал Куломзин, как мы
знаем, было осуществлено в том же году. Казалось бы, объединение
финансовых систем должно было положить конец дискуссии об
участии польских губерний в общегосударственных расходах. Эта
проблема, действительно, на время оказалась вытесненной други­
ми вопросами региональной финансовой политики. Но в силу ря­
да факторов — и прежде всего очевидного интенсивного роста текс­
тильной промышленности в Польше с 1880-х годов — вопрос
о справедливом распределении бремени государственных расхо­
дов вновь вышел на первый план, но уже в свете проблем налого­
вого регулирования.

Налоговая политика в Привислянском крае
Вхождение в 1815 году Царства Польского в качестве автономного
государственного образования в состав Российской империи почти
никак не сказалось на существовавшей там системе налогообло­
жения. Особая структура налогов в Польше, обусловленная спе­
цификой землевладения, социальных отношений, правовой систе­
мы и т.д. просуществовала до начала XX века, несмотря на то что
остальные элементы финансовой системы края подверглись значи­
тельной унификации по общеимперскому образцу. Это, впрочем,
не означало, что налоги в польских губерниях оставались неизмен­
ными на протяжении всего рассматриваемого периода. Наиболее
значительные реформы были проведены в 1860-1870-х годах.
Подготовка преобразований началась еще в конце 1850-х го­
дов. Основной целью реформы была рационализация довольно за­
путанной и неэффективной системы налогов и сборов, большая
часть которых не приносила существенного дохода и лишь услож­
няла управление доходами казны. Основная подать с владельческих
земель — офяра — взималась с получаемого дохода. С 1849 года ее
ставка составляла 36%. Прочие подати — контингенс ливерунковый (денежный сбор, установленный взамен натуральных поста­
вок населения для войск), субсидиум-харитативум (подушный

177 :

II. « Б р е м я

империи»

сбор с духовенства, взимаемый только на территориях, принадле­
жавших ранее Пруссии), лановая подать (установлена взамен от­
бывания воинской повинности лиц, получивших казенные зем­
ли), чоповый (налог на спиртные напитки), мельничный —
являлись лишь дополнением к основному налогу и составляли
незначительную часть доходов казны. 8 (20) декабря 1866 года
был введен новый поземельный налог для помещиков под назва­
нием дворский. Этот налог заменил прежде уплачивавшиеся мно­
гочисленные платежи.
Дворская поземельная подать делилась на две части. Так на­
зываемая «главная» подать (2/3 общей суммы этого налога) взима­
лась по постоянной росписи окладов, составлявшейся по каждому
уезду, согласно вновь произведенному в 1866 году административ­
ному делению Царства Польского. Дополнительная поземельная
подать распределялась между уездами, причем раскладка причита­
ющейся на каждый уезд части этой подати между отдельными пла­
тельщиками должна была производиться местными властями при
участии представителей самих плательщиков. Для этого предпола­
галось выработать правила о выборе этих представителей и о по­
рядке действий местных властей. Но на самом деле раскладка этой
подати была произведена финансовым управлением Царства. При
определении размера оклада учитывалась доходность земли, опре­
делявшаяся по пяти категориям. Средний размер по губерниям
колебался от 30 коп. (Варшавская губерния) до 7,2 коп. (Люблин­
ская губерния) с морга земли. Максимальный размер (по уездам)
составлял 68,8 коп., минимальный — 3,6 коп.·"'
14 апреля 1874 года были утверждены новые правила сбо­
ра дворской подымной подати. Главная подымная взималась с жи­
лых помещений, находящихся в имениях. Ее сумма определялась
размером владения — фольварков, усадеб, лесных дач и других
сельскохозяйственных единиц. Дополнительная подымная по­
дать вычислялась от оценочной стоимости строения, определен­
ной на основании устава 20 июня 1870 года о взаимном губерн­
ском страховании. Размер оклада дворской подымной подати
составлял от 13 руб. (высший оклад i разряда) до г руб. (высший
оклад 5 разряда)50.
Новая система крестьянского обложения была введена
в связи с проведением земельной реформы. До реформы крестья­

: 178

:

9- П о л ь с к и й

ВЗНОС

В ИМПЕРСКУЮ

к а з н у

не помимо повинностей в пользу владельцев имений и косвенных
казенных сборов уплачивали подати: поземельную (контингенс
ливерунковый) с пахотных земель, подымную, дорожную (шар­
варковую), страховые сборы. По указу об устройстве крестьян
19 февраля (2 марта) 1864 года были упразднены повинности
крестьян в пользу владельцев имений. Взамен упраздненных по­
винностей крестьяне обязаны были вносить поземельный налог
в казну. Средства, полученные казной по данному налогу, были
предназначены для выплаты компенсаций землевладельцам в хо­
де ликвидационной операции. Новый налог составлял 2/3 от сум­
мы чинша с майоратных и казенных очиншеванных земель; в инс­
титутских, частных и казенных неочиншеванных землях он
равнялся общей сумме подымной подати (с шаврварковым сбо­
ром) и контигенса ливерункового, причем раскладка осуществля­
лась по поселениям. С прочих неочиншеванных усадеб, а также
крестьян, проживавших в односельях (отдельно от селений), взи­
мался налог с каждого морга земли в размере, установленном по
особой раскладке1'.
Указом 15 декабря 1868 года крестьянский контингенс ли­
верунковый и поземельная подать были преобразованы в единый
поземельный налог, которым облагались все земли, поступившие
по реформе 1864 года в собственность крестьян. Крестьянская по­
земельная подать, как и дворская, делилась на главную и дополни­
тельную. В 1865 и 1866 годах одновременно с составлением инвентарей владельческих имений были составлены такие же инвентари
крестьянских земельных наделов с подробным указанием количе­
ства удобных земель и с разделением их на разряды, подобно то­
му как это было сделано для земель владельческих. Максималь­
ный размер оклада составлял 68 коп., минимальный — 3,5 коп.
с морга удобной земли’2. Главная крестьянская поземельная по­
дать исчислялась, согласно росписи, местными финансовыми
учреждениями на каждую деревню, пропорционально количеству
принадлежавшей ей земли. Добавочная же подать исчислялась
по гминам в общих суммах, согласно размерам вносимой каждой
гминой главной подати. Распределение возложенной на гмины до­
бавочной поземельной подати между деревнями производилось
гминными сходами, определение же окладов той и другой позе­
мельной подати, приходившихся на деревню, для отдельных пла­

179 :

II. « Б р е м я

империи»

тельщиков производилось сельскими сходами каждой деревни” .
Общая сумма крестьянской поземельной подати, вычисленная по
новому тарифу, составила i 913 705 руб. 13 3/4 коп., что было на
109 265 руб. зз коп. меньше суммы платившихся ранее прежней
поземельной подати и контингенса ливерункового34.
Тем же указом 1868 года была введена и новая подымная
подать с крестьянских усадеб. В принципе новая подымная подать
представляла собой видоизмененную подушную подать, сущест­
вовавшую на польских землях с X V века: жилые строения (дым)
являлись мерилом подушного исчисления населения’5. В Своде за­
конов Российской империи подымная подать значилась как по­
дать, «взимаемая вместо подушной и оброчной», распространен­
ных во внутренних губерниях36. За единицу обложения подымной
податью были приняты селения. На каждое из них по вычислению
местной власти возлагалась часть общей по Царству Польскому
суммы этой подати, причем размер ее утверждался на пять лет.
Раскладка подати между отдельными плательщиками в каждом се­
лении производилась по усмотрению сельских сходов, которые
могли изменять оклады этой подати. Сумма подымной подати по
новой системе существенно возросла, в основном за счет увеличе­
ния числа усадеб, подлежавших обложению: с 2 867 472 руб. до
3 245 885 руб.37Помимо поземельной и подымной податей крестья­
не были обязаны также вносить сборы в пользу местного тмин­
ного управления.
Налоговая реформа затронула и города Царства Польского.
28 октября (9 ноября) 1866 года был издан указ об упразднении вот­
чинных отношений в городах, отменивший доминиальное право
(право собственности) казны, разных учреждений (институтов)
и частных лиц на принадлежавшие им города. В связи с этим были
упразднены все следовавшие из вотчинных отношений монополии
и ограничения и связанные с ними платежи в пользу владельцев, все
взимавшиеся в пользу владельцев сборы (торговый, ярмарочный,
мостильный, рокатковый, копытковый, каменный, дышловый,
въездной, поденный и т.д.), а также повинности. За упраздненные
повинности владельцы городов (за исключением казны) получили
компенсацию. Единственной сохраненной монополией являлось
право пропинации. В 1869 году количество городов было сокра­
щено: небольшие поселения, большинство жителей которых зани-

180

9- П о л ь с к и й в з н о с в

ИМПЕРСКУЮ

к а з н у

малось земледельческим трудом, были переименованы в посады.
На посады распространялось действие постановлений о податях
и повинностях для селений. В 1872 году в посадах были введены спе­
циальные ставки подымной подати и поземельного налога.
Взимание подымной подати с городов осуществлялось на
основании закона 1858 года, разделившего городские поселения
на разряды. В городах первого, второго и третьего разрядов подать
составляла 7,5% от половины дохода с домов, причем минимальная
сумма должна была составить 6 руб. В остальных городах податная
ставка была единой — 6 руб. с дома. В Варшаве налогом облага­
лось каждое строение, в других городах сумма устанавливалась для
всего поселения. Реорганизации подверглись и сборы, взимавшие­
ся в пользу собственно городского управления. Были отменены
многочисленные сборы: канавные, мостильные, фонарные и т.д.
Взамен городские казны получили право взимать доход с недвижи­
мости, с торговых свидетельств, промышленников и купцов.
Существенной частью налоговой реформы 1860-х годов ста­
ла отмена так называемых консумпционных податей: с производи­
мых спиртных напитков и мяса, а также так называемого шинково­
го сбора с евреев. Упразднение этих сборов было обусловлено
распространением в 1866 году на польские губернии существо­
вавшей в империи системы питейно-акцизного сбора. Акцизное
управление, учрежденное в Варшаве, подчинялось департаменту
неокладных сборов Министерства финансов. В 1870 году централь­
ное акцизное управление было упразднено, и губернские акцизные
управления перешли в непосредственное ведение департамента не­
окладных сборов.
Ставки акцизного сбора с вина в Польше были ниже о б ­
щеимперских, а с пива и меда — соответствовали общему законо­
дательству. С 1881 года акциз для империи и польских губерний
был уравнен. Эта мера соответствовала общей тенденции к унифи­
кации акцизного законодательства: с i января 1888 года на всей
территории государства, за исключением Закавказья, действовали
единые правила и акцизные ставки.
В целом осуществленные во второй половине XIX века по­
датные реформы в Польше упорядочили систему обложения и поз­
волили увеличить поступления в казну. Податная система поль­
ских губерний отличалась от общеимперской. Эти отличия были

: l8 l

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

обусловлены особенностями землевладения, организации местно­
го управления и промышленной деятельности. Вместе с тем осо­
бенность польской налоговой системы впоследствии послужила
почвой для дискуссий о неравномерности обложения жителей
польской окраины и центра.

«Финансовый национализм» в действии:
польский вопрос и налоговая реформа
Поводом для возврата к старой проблеме «кто платит, а кто по­
лучает» стала публикация украинским экономистом Н.П. Ясно­
польским в начале 1890-х годов сочинения «О географическом
распределении государственных доходов и расходов в России».
Яснопольский воспользовался данными отчетов Государственно­
го контроля за 1860-1880-е годы и материалами Государствен­
ного казначейства и составил таблицы распределения бюджетных
средств по губерниям и ведомствам. Приведенные им данные сви­
детельствовали о том, что центральные земледельческие районы
империи, приносившие в 1868-1871 годах 10,39% дохода, расходо­
вали 4,6% от общего бюджета, а в 1879-1881 годах эти губернии да­
вали ι ι , ι % внутреннего дохода и расходовали 5,42%. Центральный
промышленный район давал бюджету в 1868-1871 годах 6,2% до­
хода, и на него приходилось 3,3% расходов, в 1879-1881 годах до­
ход составил 6,34% ,а расход — 2,83%. Таким образом, централь­
ные губернии больше зарабатывали и меньше тратили. Между тем,
согласно данным Яснопольского, польские губернии занимали
третье место подоходное™ в империи, принося в 1868-1871 годах
8,24% и в 1879-1881 годах — 7,88% бюджетных доходов, но на их
долю приходилось в эти годы соответственно 8,07 и 6,65% рас­
ходов38. Весьма благоприятным выглядело и положение Прибал­
тийских губерний, имевших вторую, после столичных губерний
(28 руб. 58 коп.) величину доходности на душу населения —
ю руб. 85 коп., что почти в два раза превышало среднедушевой го­
сударственный доход в Польше (6 руб. 78 коп.).
Таким образом, польские губернии представляли очень
большое значение для имперского бюджета. По сравнению с дру­
гими окраинами — Сибирью, Закавказьем и Туркестаном, состав­

182 :

9- П о л ь с к и й

ВЗНОС

В ИМПЕРСКУЮ

КАЗНУ

лявшими в совокупности только одну двадцатую часть доходов,
Польша выглядела весьма «выгодной» с экономической точки зре­
ния периферией. Но среди указанных Яснопольским цифр броса­
лась в глаза высокая доля общеимперских расходов — по этому по­
казателю Польша уступала лишь столичным губерниям. По
расчету средней суммы государственных расходов на одного жи­
теля польские губернии находились на третьем месте после столиц
и Закавказья. Несмотря на то что в кассовом отношении Польша
приносила прибыль казне (в среднем за 1868-1890 годы ежегод­
но доходы превышали расходы на 6 млн. руб.), величина государ­
ственных расходов на окраине вызвала возмущение защитников
российского «центра». Финансовое «нахлебничество» поляков
стало одним из главных сюжетов в националистическом дискур­
се в период расцвета русификаторской идеологии и практики
в конце XIX столетия.
Статистические данные, доказывавшие кассовую доход­
ность польских губерний для имперского бюджета, получили совер­
шенно другое истолкование в опубликованных в 1899 году «Мате­
риалах для истории русских финансов, 1866-1897 ΓΓ·>;>П. Сабурова.
При вычислении баланса доходов и расходов автор исключил из до­
ходной части железнодорожные доходы, доходы от продажи вина
и таможенные сборы. Таким образом, вышло, что в среднем на ду­
шу населения в губерниях Европейской России приходилось
в 1,3 раза больше прямых податей, чем в Польше, в 2,6 раза больше,
чем в Закавказье, почти в г раза больше, чем в Средней Азии39. По
расчетам Сабурова, население окраин, в том числе польских и ост­
зейских губерний, ежегодно «обогащалось» в среднем на сумму от
12 до 22 руб. на одну душу мужского пола. Это объяснялось, в част­
ности, большими расходами на содержание армии в приграничных
территориях. Истраченные военной администрацией суммы, с точ­
ки зрения Сабурова, прямиком поступали в карманы местных жи­
телей, которые, таким образом, «пользовались возвратом» упла­
ченных ими казенных податей и сборов. Внутренние же российские
губернии существенно отставали в этом отношении.
Итак, в материалах Сабурова прозвучало косвенное обви­
нение польских губерний в том, что жители внутренних европей­
ских губерний несли избыточное финансовое бремя. Этот путь —
поиск причин оскудения центра в неравномерном распределении

: 183

:

II. « Б р е м я

империи»

платежных сил между внутренними губерниями и окраинами —
был избран в 1899-1901 годах и Особым совещанием для исследо­
вания экономического положения центрально-черноземных губер­
ний. Однако собранные в трудах совещания статистические мате­
риалы свидетельствовали о том, что Привислянский край, принося
112,6 млн. руб. дохода, потреблял в среднем за 1894-1898 годы
75 млн. руб., и чистая «прибыль», полученная Государственным
казначейством с польских губерний, составляла 37,6 млн. руб.
в год. Эти данные не отражали, по мнению составителя сборника
материалов совещания А.Д. Поленова, реального соотношения до­
ходов и расходов, так как для справедливости следовало бы вы­
честь из общей суммы доходов те, которые не представляли со­
бой собственно местные доходы. Применительно к Польше
таковыми, видимо, должны считаться косвенные доходы и тамо­
женные сборы.
Собранные Поленовым материалы были призваны проде­
монстрировать невыгодное положение центральных районов в ба­
лансе доходов и расходов империи. С этой целью Поленов произ­
вел группировку различных видов осуществлявшихся в регионах
расходов по ведомствам. Выяснилось, что центральные чернозем­
ные районы действительно меньше всего расходовали государ­
ственные средства на нужды развития путей сообщения, юстиции,
народного просвещения и связи. Польские губернии в этой класси­
фикации занимали среднюю позицию, причем размер отпускав­
шихся на «культурные» и хозяйственные нужды сумм значительно
колебался: так, в 1887 году Польша занимала 3-є место в ряду 13 вы­
деленных районов по расходам на развитие путей сообщений,
а в 1898 году — уже только 12-е место40. В целом материалы, предс­
тавленные совещанию, действительно свидетельствовали о неб­
лагоприятном положении центральных черноземных областей по
сравнению с окраинами, но источниками дефицита, покрывавше­
гося, по мнению Поленова, за счет центра, были на самом деле не
польские земли, а Закавказье, Туркестан и Восточная Сибирь.
Как ни парадоксально, несмотря на данные, свидетельство­
вавшие о доходности польских земель, приносивших более 30 млн.
руб. в год в государственную казну, мнение о том, что именно Поль­
ша виновна в оскудении центра, стало весьма расхожим. Рассеять
эти заблуждения попытались В. Спасович и Э. Пильц в опублико-

9- П о л ь с к и й

ВЗНОС

В ИМПЕРСКУЮ

КАЗНУ

ванных ими «Этюдах и исследованиях». Ссылаясь на данные Го­
сударственного контроля за 1899 год, авторы отметили, что из
98 420 531 руб. государственных расходов в польских губерниях
42 697 397 руб. приходилось на военные потребности. Лишь малая
часть расходов войск служила источником для местных заработ­
ков, так как основные закупки продовольствия производились
в приволжских губерниях, а комиссариатских материалов —
в центральных промышленных губерниях. Значительные расхо­
ды на строительство путей сообщений были обусловлены страте­
гическими и общегосударственными интересами империи, а от­
нюдь не привилегированным положением Польши. Между тем
население польских губерний страдало от весьма тяжелого нало­
гового гнета: по сравнению с центральными губерниями, где на од­
ного жителя приходилось 6 руб. 32 коп. сборов, жители польских
областей уплачивали 14 руб. 26 коп. Таким образом, приносимая
польскими губерниями прибыль в размере 37 млн. руб. реально по­
казывала отнюдь не привилегированное, а даже стесненное поло­
жение этой окраины4'.
Оппоненты Спасовича и Пильца, выступившие с ответной
публикацией, назвали приведенные ими данные фикцией. С точки
зрения автора, скрывшегося под псевдонимом Привислинец, а так­
же его единомышленников (Дм. Туткевича и А.Н. Дружинина),
Спасович и Пильц неправомерно включили в доходы с края все
«переходящие поступления», как таможенный доход (42 784 тыс.
руб.), спичечный (121 тыс. руб.), сахарный ( ю 034тыс. руб.), поч­
товый, телеграфный и телефонный доход (3 844 тыс. руб.), «име­
ющие отношение лишь к целой империи». В тех же губерниях, с ко­
торыми проводится сравнение нормы душевого дохода, «никаких
подобных доходов не имеется»41.
Таким образом, авторы, полемизировавшие по поводу убы­
точности или доходности польских губерний для имперского бюд­
жета, оперировали одними и теми же данными — материалами
Государственного контроля, но по-разному их истолковывали.
Несмотря на показанный в росписи чистый доход польских губер­
ний, правые публицисты доказывали, что реально Польша ежегод­
но приносит убы ток в размере 14 млн. руб.43 Польский полити­
ческий деятель Владислав Жуковский, издавший в 1907 году
сочинение «Государственные доходы и расходы в Царстве Поль-

: 185

:

II. « Б р е м я

империи»

ском», также считал, что польские губернии ежегодно приносят
российскому бюджету 14 млн. руб., но не дефицита, а прибыли44.
Это давало ему основание утверждать, что Польша в финансовом
отношении вполне самодостаточное образование, способное суще­
ствовать автономно. Автор сочинения под названием: «Начало
XX века. Основания, долженствующие служить руководством для
управления бывшим Царством Польским в настоящее время» —
сделал вывод о том, что Польша ежегодно «отнимала» у имперско­
го бюджета 7 - 8 млн. руб. Автор согласился с тем, что доля кос­
венного обложения в Польше почти в два раза превышает сред­
недушевой размер косвенных налогов во внутренних губерниях.
Но, по его мнению, жители внутренних губерний платили мень­
ше косвенных налогов (налогов на трансакции, в том числе связан­
ные с потреблением), потому что были бедны (и меньше потреб­
ляли), а бедны — потому что платили много прямых налогов45.

Г осударственная дума
о налоговых реформах в Польше
Активизация национальных общественных движений и борьбы за
автономию окраин неизбежно вела и к политизации вопроса об
экономических отношениях центра и регионов. Аргументы эконо­
мического характера все чаще стали привлекаться сторонами на­
циональных конфликтов. Прежде всего это коснулось Польши.
С начала работы Государственной думы дискуссия о финансовом
значении Польши в имперском бюджете переместилась на парла­
ментские трибуны. В 1907 году при составлении росписи на 1908 год
бюджетная комиссия II Думы обратила внимание на то, что на
польские губернии приходится 39% суммы поземельного налога,
взимаемого во всей империи. По расчету члена бюджетной комис­
сии — депутата Польского коло Владислава Грабского, представив­
шего записку о поземельных налогах в Царстве Польском — для
более равномерного распределения налогового бремени сумму
взимаемых поземельных податей необходимо было уменьшить
в 8 раз: с 8 867 466 руб. до 1 033119 руб.4'1(эта цифра была получе­
на путем расчета падающих на десятину земли налогов, исходя из
официальной оценочной стоимости земли).

186 :

9. П о л ь с к и й

ВЗНОС

В ИМПЕРСКУЮ

КАЗНУ

Необходимость изменения налоговой системы члены
комиссии обосновывали тем, что существующие поземельные нало­
ги были введены в Польше для проведения ликвидационной опера­
ции. Закон 19 февраля 1864 года о земельной реформе действитель­
но предписывал передать в фонд ликвидационной операции
пропинационный доход и доход от продажи части казенных имуществ. Кроме того, из формулировки статей закона следовало, что
часть введенного вместо крестьянских повинностей в пользу зем­
левладельцев поземельного налога была также предназначена на
осуществление выкупной операции. На реализацию земельной ре­
формы были направлены и средсгва, полученные от повышения на­
логов, уплачивавшихся землевладельцами: треть от суммы дворской поземельной подати предназначалась на эти нужды.
В 1906 году истек установленный в 1864 году 42-летний
срок проведения выкупной операции. Таким образом, по мнению
Грабского, исчезло и законное основание введенных в 1860-х го­
дах налоговых норм. Из общей суммы уплачивавшихся в Польше
поземельных податей следовало вычесть те 37%, которые были
предназначены для нужд ликвидации, тем более что эти налоги
сполна компенсировали расходы казны на погашение ликвида­
ционных листов.
Но даже уменьшение общей суммы поземельных налогов
на 37% (за счет вычета 2 9 9 7 192 руб.) не было достаточно для вос­
становления «государственной справедливости». Оставшаяся сум­
ма сборов (5 ю с 944 руб.) все равно представлялась «несоразмер­
но громадной по сравнению с Империей»47. Следующим шагом
должна была стать отмена подымной подати — самого архаично­
го элемента налоговой системы Польши.
По мнению автора записки, подымная подать, которая по
классификации законодательства являлась поземельной, изначаль­
но была подушным налогом, так как предметом обложения являлись
только жилые помещения независимо от ценности строения. Недви­
жимость, приносящая доход владельцу, напротив, этому обложению
не подлежала. Преобразование подымной подати в 1860-х годах
лишь частично приблизило ее к подоходному налогу путем уста­
новления особых разрядов для оклада (в зависимости от величи­
ны владения) и введения добавочного оклада дворской подати, ис­
числяемого в зависимости от ценности здания. Но и эта реформа

: 187

:

II. « Б р е м я

империи»

не устранила несоразмерность подати и имущества владельцев: по­
дымные подати были особенно обременительны для малоземель­
ных крестьян. Вместе с тем эта подать была вполне удобна для каз­
ны, так как ее размер, наподобие подушной подати, постоянно
увеличивался по мере прироста населения4*. Общая сумма податей,
имевших «подушный характер», составляла i 566 645 руб.
Таким образом, по мнению Грабского, существование по­
дымной подати, коль скоро в империи был уничтожен подушный
сбор, являлось «совершенной аномалией». Более того, изначаль­
но предполагалось, что часть этой подати — шарварковый сбор —
будет использоваться на местные нужды (строительство дорог), но
в данный момент, указывал Грабский, вся сумма подымных плате­
жей полностью поступает в имперский бюджет. Учитывая местный
характер дорожного налога, составлявшего треть подымного, сле­
довало вычесть из суммы государственных платежей 826185 руб.,
полагал автор записки о поземельных налогах.
Проанализировав состав дворской поземельной подати,
Грабский пришел к выводу, что 50% этой подати составляли подо­
ходные сборы (измененные офяра, чоповый, мельничный сбор
и субсидиум харитативум). Эта сумма (i 425 609 руб.) также под­
лежала изъятию при вычислении поземельных налогов в польских
губерниях. Итак, за вычетом средств, направлявшихся на выкуп­
ные платежи, подушного налога в виде части подымной подати,
местного дорожного сбора и подоходной части дворской позе­
мельной подати, оставшаяся сумма прямых поземельных налогов
с польских губерний (Грабский предложил их объединить в один
поземельный налог) должна была составить i 282 505 руб. (из
8 098 136). То есть бремя прямых налогов с земли и имущества
в деревне должно быть уменьшено в 6 раз49.
На основании записки Грабского бюджетная комиссия Д у­
мы включила в доклад о росписи на 1908 год пожелание пере­
смотреть нормы налогообложения в Польше в связи с планами
преобразовать обложение недвижимости в империи, «подведя»
польские нормы «под общее основание». Представитель Минис­
терства финансов обещал собрать все необходимые сведения для
дальнейшего обсуждения вопроса, но роспуск Думы прервал раз­
работку реформы. Этот проект оказался впоследствии на рассмот­
рении Думы III созыва.

: 188 :

9.

Польский

ВЗНОС

в

ИМПЕРСКУЮ

КАЗНУ

Новым пунктом предложенной III Думе программы подат­
ной реформы в польских губерниях стало преобразование системы
налогообложения в городах польских губерний. По сравнению с сис­
темой поземельного и подымного обложения крестьян и землев­
ладельцев польских губерний и даже по сравнению с налогообложением городов внутренних губерний империи налоговая система
городов Польши имела значительные преимущества. Реформа
городского налогообложения в Привислянском крае в 1902 году
установила принцип соответствия нормы обложения доходности
имущества, з июня 1902 года Государственный совет постановил от­
менить в городах польских губерний городскую подымную подать
и контингенс ливерунковый и утвердил новое положение о налоге
с городских недвижимых имуществ50. Основанием обложения горо­
дских недвижимых имуществ должна была служить их доходность,
для определения которой предполагалось через каждые пять лет
проводить общую перепись. Чистая доходность определялась путем
вычета из валового дохода со строения всех расходов по содержа­
нию, охране, ремонту имущества и по извлечению из него дохода.
Для определения размеров вычетов — на расходы по эксплуатации
здания или на недобор в доходе вследствие простоя помещения —
все имущества были разделены на разряды, которые соответствова­
ли их доходности и материалу, из которого были построены здания.
Налог с городских недвижимых имуществ взимался в раз­
мере 10% от чистой доходности имуществ. Общее управление сбо­
ром налога было поручено местной казенной палате и созданно­
му при ней губернскому по налогу с городской недвижимости
присутствию. Присутствие определяло оклад налога на основании
заявлений, подававшихся владельцами объектов недвижимости,
в которых указывались сведения о строениях, помещениях в них,
о наемной плате и т.д.51
Находившиеся в пределах городских земель в губерниях
Привислянского края участки сельскохозяйственного пользова­
ния (пашни, луга, пастбища) на основании утвержденного в тот же
день положения облагались поземельным налогом. Параметры его
взимания определялись по правилам, установленным для дворского поземельного налога.
С момента введения новой системы налогообложения
городских недвижимых имуществ (i января 1904 года) сумма

189

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

налоговых поступлений в Государственное казначейство значи­
тельно выросла. В 1903 году поступления в казну по этому нало­
гу составляли 3 276 416 руб., а после введения нового налога д о ­
стигли в 1904 году 4 965 о о о руб., в 1905 году — 5 048 о о о руб.,
в 1906 году — 5108 514 руб. В то же время вся сумма городских на­
логов, поступавших с городов Европейской России, Закавказья
и Туркестана, равнялась 12 957 о о о руб.52Непропорциональность
размера поступлений по отношению к территории налогообложе­
ния объяснялась тем, что во внутренних губерниях России госу­
дарственный налог с недвижимости составлял 2,5% от совокупно­
го дохода от недвижимости, а в Польше — ю % . С другой стороны,
польские города не имели самоуправления, и соответствующие
функции городского управления осуществлялись за счет казны.
Скорее всего, вопрос о пересмотре системы налогообложе­
ния в польских городах не был бы поднят в Думе, если бы в это вре­
мя не планировалось осуществить аналогичную реформу во внут­
ренних губерниях России. Реформа 1902 года в Польше являлась
своего рода экспериментом, на основании результатов которого
Министерство финансов подготовило соответствующее преобра­
зование для остальных губерний империи. Польский эксперимент
выявил целый ряд недостатков, среди которых наиболее сущест­
венными были высокий размер обложения и обременительный
порядок определения размера налога с фабрик, заводов, театров,
бань и других промышленных заведений. С этих объектов налог
взимался не в процентном отношении к доходу, а в размере го%
с пяти процентов ценности имуществ, включая оборудование.
Такой порядок оказался особенно обременителен для заводов, ко­
торые должны были уплачивать весьма существенные суммы на­
лога (за счет высокой стоимости заводской техники) даже в пери­
оды падения производства или доходности. Кроме того, законом
не были предусмотрены для владельцев зданий льготы в случае
бедствий, за исключением разрушения строения53.
В проекте закона о налоге с недвижимых имуществ в горо­
дах, посадах и местечках империи, внесенном Министерством фи­
нансов на рассмотрение Государственной думы, были устранены
основные недостатки действовавшего в польских губерниях за­
кона 1902 года. Прежде всего, налог был определен в 6% с чистой
доходности. Было изменено несправедливое обложение фабрик,

1

9

0

9- П о л ь с к и й

ВЗНОС

в

ИМПЕРСКУЮ

к а з н у

заводов, театров, бань и других заведений. По проекту с таких
объектов недвижимости предполагалось взимать 6% с пяти про­
центов ценности имущества, не включая, однако, в оценку стоимо­
сти машин и всего имущества, находящегося внутри помещений.
Наконец, увеличивались льготы владельцам зданий, пострадав­
ших от пожаров и стихийных бедствий.
Грабский считал, что было бы совершенно несправедли­
во, распространив на губернии империи действие нового, усовер­
шенствованного закона, сохранить для Польши старое, страдав­
шее существенными недостатками, положение. Очевидно, под
давлением Польского коло на одном из последних заседаний фи­
нансовой комиссии, посвященных обсуждению внесенного М и­
нистерством финансов проекта, было внесено изменение: в наз­
вании и в первых статьях проекта говорилось о распространении
действия закона на губернии Царства Польского. Именно в таком
виде новый проект «Положения о налоге с недвижимых имуществ
в городах, посадах и местечках империи и с городских недвижимых
имуществ в губерниях Царства Польского» был внесен на обсуж­
дение депутатов во время второй сессии работы Думы.
Может показаться, что проблема распространения на поль­
ские губернии действия новой редакции закона второстепенна. Но
в контексте обострившихся дискуссий по национальным вопросам,
и в частности польскому, обсуждение реформ налогообложения
в Польше послужило для участников дебатов поводом порассуж­
дать в целом о сложившихся финансовых отношениях между цент­
ром и окраинами и о возможности выравнивания уровня налого­
обложения регионов империи.
Принцип единства норм обложения в империи был исполь­
зован финансовой комиссией Думы как главный аргумент в пользу
распространения норм проектируемого закона на Польшу и пони­
жения тем самым налога с недвижимости. Комиссия сослалась на за­
явление Государственного совета, высказавшегося еще в 1902 году
за «единообразие» обложения всех местностей как «залог действи­
тельного единства отдельных частей империи»54. Кроме того, уста­
новление налога с недвижимости (по закону 1902 года) увеличило
сумму этого сбора на 40%. Поскольку в городах Польши предстоя­
ло введение самоуправления, налоговое бремя населения польских
губерний должно было увеличиться еще и за счет местных налогов55.

191

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

Представитель Министерства финансов в думской комис­
сии Н.Н. Покровский заявил на это, что «исправное поступление»
в казну нового налога с городских имуществ свидетельствовало
о том, что эти сборы вполне соответствовали «платежным силам
населения». Надо отметить, что налогообложение городского на­
селения Польши не случайно привлекало такой интерес: города —
центры промышленности, торговли и финансовой жизни — счита­
лись средоточием финансового капитала и вызывали особенную
зависть. Поэтому министерство и пыталось представить новый на­
лог необременительным, в противоположность тому, что утверж­
дали члены финансовой комиссии. Проектировавшаяся для основ­
ной территории империи 6%-ная ставка налога составляла 0,3%
оценочной стоимости облагаемых имуществ. Земские сборы с тех
же объектов недвижимости в большей части городов империи со­
ставляли в среднем 0,19%, городской оценочный сбор — 0,36%.
Следовательно, все обложение достигало 0,85%. В польских губер­
ниях, правда, государственный налог составлял 0,5%, но местные
сборы — только 0,24%, а всего — 0,74%. В некоторых городах —
Варшаве, Лодзи и Сосновицах — благодаря существованию особо­
го оценочного сбора доля обложения достигала 1,04%. Но ведь
и среди городов внутренних губерний было много таких, кото­
рые уплачивали не меньшие суммы.
С точки зрения Министерства финансов понижение нормы
налогообложения в польских городах могло бы быть оправдано
только в случае крайней обременительности этих платежей. Сни­
жение же существующих, посильных для плательщиков налогов
исключительно ради достижения формальной уравнительности
допустимо только при избытках государственных доходов над рас­
ходами. «Такая роскошь для нас пока непозволительна, а сложен­
ную сумму, в данном случае до 2 о о о о о о р., придется, очевидно,
переложить на другие, более обремененные в настоящее время
местности империи», — заявил Покровский.
Доказывая неприемлемость уравнения налоговых ставок
в Польше и империи, представитель министерства сослался на
весьма распространенный в правой публицистике тезис о приви­
легированном положении польских губерний в имперской финан­
совой системе. Он напомнил о том, что российская казна затрати­
ла весьма значительные средства на развитие в Привислянском

192

9- П о л ь с к и й в з н о с в

ИМПЕРСКУЮ

к а з н у

крае железных дорог не только стратегического, но и экономи­
ческого значения. Так как города в особенности должны были вос­
пользоваться выгодами железнодорожных сообщений, то разни­
ца в процентной ставке обложения, с его точки зрения, была
совершенно оправданна. Наконец, население польских городов
получало значительные выгоды от расквартирования в них рос­
сийской армии: не случайно ходатайства о понижении окладов
налога участились в эпоху эвакуации воинских частей во время
последней войны, когда многие домовладельцы остались без
обычных квартирантов5*.
В поисках компромисса между двумя крайними позиция­
ми относительно налога в городах Польши комиссия предложила
установить единую для всего государства ставку - 6,5% вместо 6%.
Учитывая сумму приблизительно вычисленной доходности имуществ, налог в 6,5% приносил бы в казну как раз те 24 млн. руб., ко­
торые планировалось получить по новому законодательству.
Дискуссия о распространении или нераспространении еди­
ного налога на всю империю, включая Польшу, продолжилась
с ноября 1909 года в ходе думских чтений. С точки зрения полити­
ческих предпочтений думских фракций в связи с обсуждением это­
го вопроса возникла довольно странная, если не сказать парадок­
сальная, ситуация. Сторонники «единой и неделимой России» —
правые и националисты — выступали против введения единого на­
логообложения в империи. Напротив, депутаты Польского коло,
традиционно выступавшие за создание особых условий органи­
зации управления в польских губерниях, добивались распростра­
нения на Польшу действия общеимперских норм57.
Один из противников принятия законопроекта в редакции
комиссии — выступавший от фракции правых депутат И.П. Созонович заявил, что применение этого принципа в России ан­
тигосударственно и несправедливо: «Окраина, в особенности по­
ставленная в такие прекрасные условия, в каких стоит Царство
Польское, не мож ет бы ть без ущерба государству и без обиды
для коренного населения государства приравнена в смысле
налога ко всем остальным местам России»58. Предостерегая про­
тив уравнения н ал ого вы х условий в Польше и империи, пра­
вые напомнили Думе о знаменитой борьбе Москвы с Лодзи, вре­
менно прерванной лишь револю цией 1905 года, и предрекли

193

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

дальнейшее наступление на российскую экономику со стороны
польской экономики в случае отсутствия преград для развития
последней54.
Ссылаясь на труды П.Х. Шванебаха, Поленова и Ясно­
польского, Созонович пытался доказать привилегированность по­
ложения Польши — «избалованного ребенка в составе империи».
Этот тезис опроверг выступивший в прениях В. Жуковский, еще
в 1907 году опубликовавший солидное сочинение, доказывавшее
обратное — переобремененность Польши государственными на­
логами. Один из инициаторов уравнения налогообложения —
Г рабский к началу чтений в Думе подготовил издание «Данных
о географическом распределении государственных доходов и рас­
ходов», где был представлен анализ материалов Государственно­
го контроля и государственной росписи на 1908 год — с целью до­
казать отнюдь не благоприятное положение польских губерний
в финансовой системе империи. Брошюра Грабского была розда­
на депутатам Думы и должна была послужить дополнительным ар­
гументом в пользу выравнивания налогообложения.
Первое чтение законопроекта закончилось направлением
его на дополнительное обсуждение двух комиссий — финансовой
и по городским делам. Среди ряда поправок к законопроекту, рас­
смотренных комиссиями, была и поправка, внесенная правыми
и касавшаяся изменения названия проекта: исключение Царства
Польского из состава территорий, на которые закон распростра­
нялся. Комиссии отклонили эту поправку, но при постатейном об­
суждении проекта представитель правых Созонович вновь внес
ее на рассмотрение Думы. Товарищ министра финансов Покров­
ский поддержал это предложение, и поправка была принята боль­
шинством голосов: ι ο ί против 99.
Возможно, голосование по поправке закончилось бы дру­
гим результатом: незадолго до этого в Таврическом дворце, где за­
седала палата, сломался звонок, и многих депутатов не было в за­
ле. Это, разумеется, послужило поводом для протестов. Лидер
кадетской партии П.Н. Милюков, не присутствовавший на голосо­
вании по этой причине, потребовал пересмотреть его результаты.
Но, согласно регламенту Думы, председатель, сделавший заявле­
ние об окончании голосования, не имел права заявить о несосто­
ятельности итогов голосования.

: 194

9- П о л ь с к и й

ВЗНОС

В ИМПЕРСКУЮ

КАЗНУ

Некорректность итогов голосования, решившего вопрос
о применениизакона к польским губерниям, позволила вернуть­
ся к обсуждению этого вопроса при третьем чтении, несмотря на то
что на этом этапе никакие поправки уже не рассматривались. Для
того чтобы обеспечить прохождение закона, докладчик финансо­
вой комиссии Г.Г. Лерхе предложил ограничиться обсуждением
лишь самого принципа применения закона к Польше и не рассмат­
ривать процентные ставки налога. Поскольку ставка налога была
указана не в самом положении, а в законе о введении положения
в действие, в дальнейшем можно было бы, не пересматривая поло­
жение целиком, изменить размер налогообложения. Комиссия
предполагала, что размер налога в польских городах будет пони­
жен с i o до 6% после того, как в Польше будет введено городское
самоуправление. Название законопроекта должно было быть из­
менено: положение распространялось на все города и местечки
империи и Царства Польского, за исключением посадов Царства.
В отличие от российских посадов польские представляли собой
преимущественно негородские поселения, и в них сохранялось по­
дымное обложение.
Министерство финансов в принципе не возражало против
распространения «технической части... проектируемого положе­
ния на губернии Царства Польского, но при непременном условии
сохранения там ю % обложения». В поддержку этого решения выс­
казались и октябристы.
Правые же не удовлетворились даже таким компромис­
сным решением и продолжали отстаивать принцип особого нало­
гообложения окраин. Депутат Березовский мотивировал это реше­
ние тем, что «Привислянский край, равно как Туркестан, Сибирь,
Кавказ, есть не что иное, как колония России», и в качестве коло­
ний окраины должны давать метрополии «возможность... бога­
теть, развиваться и вообще развивать свое благосостояние, а такая
колония, которая служит к оскудению метрополии, да она не толь­
ко не нужна, она прямо вредна»'·0. В России, по мнению Березов­
ского, отношения метрополии и колонии строились так: «у нас
центр не только не пользуется ничем от окраин, а, напротив, он ос­
кудевает, он беднеет, а окраины наживаются, окраины богатеют».
Сославшись на не раз цитированного в ходе прений Яснополь­
ского, депутат напомнил, как «бедная и некультурная» Польша

195

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

была «облагодетельствована» Россией: «там, можно сказать, все
вымощено русским золотом»'".
Серьезным ударом по позиции правых в вопросе о единстве
налогообложения империи и Польши стало выступление доклад­
чика финансовой комиссии Лерхе. Он напомнил выступления пра­
вых при обсуждении предложения комиссии о повышении нало­
гов на окраинах — в Туркестане, на Кавказе и в Сибири. На одном
из заседании (12 февраля 1908 года) депутат от правых Балаклеев
произнес речь, в которой доказывал, «что нормы обложения во
всей России должны быть одинаковы, как бы местные условия ни
были различны, как бы по местам оценки ни были произведены
неправильно, но нормы должны быть одни». Призыв правых
к уравнению налоговых ставок противоречил их позиции в отно­
шении польского налога с недвижимости'*.
Дискуссия о распространении на Польшу законодательства
о налоге с недвижимых имуществ в городах закончилась принятием
компромиссного решения, предложенного комиссией. Большинство
депутатов (166 против 121) проголосовало за поправку комиссии
к ι -й статье проекта и формулу перехода к обсуждению 2-й статьи,
содержавшую пожелание пересмотра налогообложения в посадах
губерний Царства Польского'". Проект был утвержден императором
6 июня 1910 года. Таким образом, существенные недостатки
действовавшего законодательства были исправлены, и в Польше
были введены основные правила и принципы взимания налога
с недвижимости в городах (с некоторыми изменениями, в част­
ности, обусловленными отсутствием органов самоуправления), но
ставка обложения по-прежнему на 4% превышала общеимперскую''4.
В 1912 году представители Польского коло предприняли
еще одну попытку вернуть Думу к обсуждению вопроса об урав­
нении налогообложения в польских губерниях и империи. П о­
скольку налогообложение в городах благодаря принятию закона
1910 года о налоге с недвижимых имуществ было почти прирав­
нено к общегосударственному, а нормы промыслового обложения
и косвенных налогов в России и Польше также были приблизи­
тельно одинаковы, то основные отличия заключались в системе
поземельных налогов. По данным 1912 года, из общего размера по­
земельных податей в империи (13 364 392 руб.) 8 409121 руб. при­
ходилось на польские губернии.

Ι96

9- П о л ь с к и й в з н о с в

ИМПЕРСКУЮ

к а з н у

Законодательное предложение, внесенное за подписью
32-х депутатов, строилось на тех же аргументах, что и записки
Грабского, обсуждавшиеся еще II Думой. По мнению депутатов,
размер поземельных налогов, рассчитанный на основе средней
нормы обложения земли во внутренних губерниях, не должен был
превышать 2 093 050 руб. Принимая во внимание, что основная
поземельная подать с крестьянских и владельческих земель, а так­
же подымная дворская и крестьянская подать были предназначе­
ны на нужды выкупной операции, депутаты предложили ограни­
чить размер поземельных налогов добавочной поземельной
податью и отменить вовсе подымные платежи65. Именно такое ре­
шение вопроса вполне соответствовало стремлению правительства
к унификации финансовых систем России и Польши и могло устра­
нить неравенство обложения в империи и на окраине, не имев­
шее, с точки зрения депутатов, ни политического, ни экономиче­
ского оправдания.
На этот раз инициатива депутатов провалилась: никакого
законопроекта, касающегося реформы налогообложения, на рас­
смотрение Думы не поступило. Несмотря на попытки унифици­
ровать налогообложение, не совсем соответствовавшие автоно­
мистским стремлениям Польского коло, окраина сохранила свою
особую систему поземельных и подымных налогов с сельскохозяй­
ственных земель и негородского недвижимого имущества.
Конечно, пристальное внимание политических партий
и думских фракций к вопросам о налогах в польских губерниях
было обусловлено как экономическим, так и политическим значе­
нием этих вопросов. С экономической точки зрения изменение
налоговых норм в Польше очень существенно сказалось бы на раз­
мере поступлений в российский бюджет. В отличие от имперского
бюджета, основными источниками которого являлись питейные
сборы и доходы государственных железных дорог, для Польши
главными доходными статьями являлись таможенные доходы
и прямые налоги (в среднем за 1892-1913 годы они составляли око­
ло 20% поступавших в имперский бюджет поземельных налогов
и налога с недвижимости, притом что общая доля доходов с Поль­
ши, согласно росписи, составляла 7,2% 6ί'). Кроме того, интенсив­
ное развитие экономики Польши, которым были так обеспокоены
российские предприниматели и защитники национальной эконо­

197

II. « Б р е м я

империи»

мики, зависело помимо железнодорожных тарифов и таможенных
ставок и от налогового бремени. С политической точки зрения соз­
дание приоритетных (или даже равных) условий для экономи­
ческого развития «колонии» по сравнению с «метрополией» для
правых было абсолютно неприемлемым. «Привилегированность»
окраин и вызванная якобы этим стагнация экономического роста
внутренних областей стали одними из «больных» вопросов в по­
литических дискуссиях правых и националистических фракций
и Польского коло.
С началом военных действий в 1914 году в польской печати
стало появляться заметно больше публикаций, касающихся «ба­
ланса» Польши в российском бюджете. Эдуард Страсбургер, Юзеф
Гиштор67 и другие авторы доказывали на материалах росписей
и отчетов Государственного контроля уже общепринятое положе­
ние о доходности Польши для русского бюджета. Авторы издан­
ных в 1916-1919 годах брошюр и статей откровенно мотивирова­
ли свой интерес к этим проблемам перспективами воссоздания
единой Польши68.
Хенрик Тенненбаум и Юзеф Кернбаум в 1916 году опубли­
ковали в журнале «Польская мысль» серию статей о доле польских
земель в доходах бюджетов государств, участвовавших в разде­
лах Речи Посполитой. Опираясь на данные российской росписи на
1912 год, Тенненбаум высчитал, что на одного жителя Царства
Польского приходилось 23 руб. дохода. Бюджеты Литвы, Подолья,
Волыни и Украины (эти земли, по идее автора, тоже должны бы­
ли в дальнейшем войти в состав восстановленной Речи Посполи­
той) были менее доходны: на одного человека приходилось 18 руб.
16 коп. дохода. По расчетам Кернбаума, доходы Галиции составля­
ли 14% доходной части бюджета Австрии, при этом на жителя
выпадало по 62,93 кроны. Польские земли Германской империи
(Познань и западная Пруссия) приносили ι /б общих доходов го­
сударства, а на каждого жителя приходилось 114,23 марки. В новом
польском государстве с населением около 24 млн. человек совокуп­
ный доход должен был составить 566 900

ООО

руб. Проектируя

расходы будущего государства, авторы включили в состав рас­
ходных статей те, которые соответствовали будущему государственно-правовому устройству Польши: на организацию на­
родного представительства, административного суда и других

: 198

:

9. П о л ь с к и й

ВЗНОС

В ИМПЕРСКУЮ

КАЗНУ

институтов, не существовавших в российской Польше. Кроме то­
го, новый бюджет предусматривал увеличение расходов на куль­
турные цели и так называемых производительных расходов. В це­
лом на каждого жителя приходилось 23 руб. 62 коп. расходов.
Будущее правительство польской республики, несомненно, долж­
но было найти новые средства для пополнения бюджета, пред­
назначенного для удовлетворения нужд возрожденной Польши''”.
Конечно, во всех этих публикациях присутствовал мотив
обвинения России в эксплуатации финансовых ресурсов края
и препятствовании экономическому развитию Польши. Помимо
податного переобременения в упрек российскому правительству
ставилась таможенная политика и железнодорожные тарифы. По
словам М. Левы, в этих вопросах российское правительство руко­
водствовалось прежде всего интересами и нуждами промышленнос­
ти внутренних губерний и не принимало во внимание интересы
Польши70. В этих обвинениях была изрядная доля преувеличения,
но в одном авторы были правы: в финансовом и экономическом от­
ношении Польша в глазах российских политиков по-прежнему
являлась особой территорией, не связанной общими интересами
с Россией.

io. Российская армия и бюджет Финляндии

Несмотря на заявление Александра I на Сейме 1809 года о том,
что доходы Финляндии будут обращены только на нужды края,
правительство империи изначально претендовало на отчисления
из финляндской казны в Государственное казначейство. Как писал
неизвестный автор, «обстоятельства были сильнее великодушных
намерений»: «vis major финансовых стеснений не допустила про­
ведения начала обособленности местных финляндских финан­
сов»'. Указом 20 июля 1810 года генерал-губернатору Фабиану
Штейнгейлю было предписано перевести остаток доходной части
бюджета Великого княжества в размере 1 726 000 руб. ассигнаци­
ями в Государственное казначейство в качестве вознаграждения за
расходы по содержанию русских войск в Финляндии. Эти расходы
составляли весьма солидную сумму: за три года (1808-1810) они
равнялись 20 млн. руб. ассигнациями. Назначенная компенсация —
1 726 о о о руб. — была включена в роспись доходов и расходов на
1811 год, но так и не поступила в Государственное казначейство, так
как сумма была израсходована на другие потребности*.
В 1819 году военный министр А.А. Аракчеев вновь обратил­
ся к финляндскому генерал-губернатору Штейнгейлю с предло­
жением выделить из бюджета Великого княжества 180 тыс. руб. ас­
сигнациями в качестве ежегодного пособия для содержания
расположенных в Финляндии российских войск, но Штейнгейль
сослался на отсутствие свободных средств и в выплате отказал5.
Министр финансов империи Е.Ф. Канкрин 9 июня 1823 го­
да обратился к императору Александру I с кратким всеподданней-

: 200

то.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и б ю д ж е т

Финляндии

шим докладом. Канкрин указывал на то, что «Великое княжество
Финляндское в прежнее время давало Швеции весьма значитель­
ный доход», а «ныне вовсе не содействует к общим издержкам для
поддержания колосса империи Вашего императорского величе­
ства»4. Очевидно, Канкрин пытался добиться привлечения Ф ин­
ляндии к военным расходам империи. Однако постоянная доля
участия Великого княжества в военных расходах (аналогично во­
енным платежам Царства Польского) в течение первой полови­
ны XIX века не была установлена, хотя иногда Финляндия отпус­
кала средства на некоторые общеимперские мероприятия5.
Тем не менее идея о льготном положении Финляндии не пе­
реставала беспокоить умы защитников национальных интересов
России. В ι866 году (вскоре после проведения монетной рефор­
мы в Великом княжестве) в «Голосе» появился ряд статей, в ко­
торых анализировались финансовые отношения Финляндии
и России. Система этих отношений, по мнению публициста, «не­
вольно вызывала вопрос»: «что такое, наконец, Финляндия — про­
винция Российской империи или особое государство, живущее со­
вершенно отдельной от Русского государства жизнью и имеющее
право преследовать свои, финляндские государственные интересы
вне общих интересов Русского государства?»
В газете говорилось, что «некоторые из финляндцев за­
блуждаются относительно прав Финляндии по отношению к Рус­
скому государству». «Они должны бы помнить, что Финляндия
есть не что иное, как провинция, завоеванная русским оружием,
и присоединенная к России вовсе не на праве личного соедине­
ния в лице государя на основании каких-либо европейских трак­
татов: она составляет нераздельную часть, принадлежность Рос­
сии, вне всякого международного права... Понятно, что Россия
жертвовала своими деньгами и кровью своего народа, завоевы­
вая Финляндию, не для исключительного благополучия некото­
рых финляндцев, а в интересах Русского государства, и Финлян­
дия, раз соединенная неразрывно с Россией, должна нести все
последствия от такого соединения, разделяя участь государства,
в состав которого она входит, то есть, пользуясь всеми выгодами
от такого соединения, терпеть и все невзгоды, выпадающие по вре­
менам на долю России». Ссылаясь на данные о военных расходах
Финляндии и России, автор статьи пришел к ставшему весьма рас­

: 201

II. « Б р е м я

империи»

пространенным впоследствии заключению: «Финляндия, извле­
кающая несомненные выгоды из того, что она составляет провин­
цию сильной, первоклассной державы, не только не вносит ниче­
го, не жертвует ни одним рублем на поддержание этого могущества,
но еще пользуется частью бюджета Русского государства, употреб­
ляющего деньги на русские войска, которые охраняютспокойствие
внутри страны и ограждают ее от вторжения неприятеля».
Вывод статьи состоял в следующем: экономическая авто­
номия Финляндии противоречит интересам империи. Финляндия
может сохранить данные ей «политические права», возможность
пользоваться «своими уголовными и гражданскими законами», но
при этом в экономическом отношении княжество и империя долж­
ны составлять единое целое. С точки зрения автора статьи, имен­
но экономическая интеграция должна создавать основу связей
между империей и краем: «одного политического соединения не­
достаточно... для блага самого финляндского народа необходимо
тесное соединение экономических и финансовых интересов кня­
жества с интересами всего Русского государства»6.
Укрепление бюджетной автономии Финляндии вызывало
недоумение сторонников экономического объединения империи,
потому что хронологически оно совпало, во-первых, с финансовы­
ми реформами в Царстве Польском, положившими конец бюджет­
ной самостоятельности Польши, а во-вторых, с общей реформой
финансового управления в России.
Необходимость сохранения бюджетной автономии Ве­
ликого княжества мотивировалась тем, что именно такая органи­
зация финансовых отношений между империей и Финляндией со­
ответствует данному ей Александром I государственно-правовому
статусу. Так, в частности, объяснял смысл российско-финлянд­
ских экономических взаимоотношений чиновник статс-секретариата Великого княжества Финляндского В.А. Чередеев, ответив­
ший письмом на цитированную выше статью из «Голоса». По его
мнению, сравнительно малое участие Финляндии в имперских
расходах объяснялось тем, что страна была присоединена к Рос­
сии не с целью доставления материальных средств для поддерж­
ки могущества империи, а лишь с политической нравственной
целью. При «относительно недостаточном народонаселении
и постоянно скудном плодородии земли» она, естественно, «ни­

: 202

io.

Р о с с и й с к а я

и

а р м и я

б ю д ж е т

Финляндии

когда не могла и не может доставлять могущественной России зна­
чительных материальных средств к поддержанию ее могущест­
ва; хотя торговля ее с Россией и постройка в Финляндии судов для
русского флота некоторым образом освобождает ее от нарека­
ния не приносить вовсе пользы Русскому Государству». Но в то же
время, указывал Чередеев, Финляндия не обременяет российский
бюджет, так как в случае нехватки финансовых средств, напри­
мер вследствие неурожаев, она сама «изыскивает средства помо­
щи», «заключает займы на основании тщательно и успешно под­
держиваемого ею за границей кредита, производя финансовые
соображения и денежные обороты, как говорится, на свой страх,
сама уплачивает проценты и погашает свои обязательства ограни­
ченными способами края, не отягощая государственной казны, как
естественно тяготит на способах империи всякий неурожай, в рос­
сийских губерниях происходящий»7.
Мнение Чередеева весьма репрезентативно для позиции
правительства по отношению к Финляндии в 1860-1870-х годах:
на фоне Польши Финляндия выглядела весьма благополучной
и лояльной окраиной, чем и заслуживала такие поощрения, как
разрешение на созыв Сейма, на введение собственной валюты,
переход на золотой стандарт и т.д.
С 1880-х годов позиция правительства в «финляндском
вопросе» меняется. И это изменение немедленно сказалось на
оценке места окраины в финансовой системе империи и на отно­
шении к участию Финляндии в общеимперских, прежде всего воен­
ных, расходах.

Военные пособия или воинская повинность?
Российские военные формирования представляли собой почти
единственную вооруженную силу на территории Финляндии*.
В 1810 году была упразднена существовавшая ранее шведская сис­
тема комплектования войск, при которой несколько крестьянских
хозяйств обеспечивали содержание одного пехотинца. Формаль­
но финские войска, организованные традиционно по поселенной
системе, продолжали существовать, но воинская повинность в ви­
де поставки новобранцев с военнообязанных поземельных участ­

:

2

0

3

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

ков была заменена уплатой вакантной подати. Эти средства наря­
ду сдругими податями и сборами пополняли милиционный фонд,
из которого производились расходы на содержание вербованных
войск и другие военные потребности.
Такая организация сохранялась по 1854 год, когда в связи
с началом Крымской войны в Финляндии были сформированы
войсковые соединения общей численностью i o тыс. человек.
В 1867 году поселенные войска были вновь распущены из-за не­
урожая и голода, а также бюджетного дефицита. Первоначально
предполагалось, что их место займут вербованные войска, но это­
го не произошло. Весь воинский контингент Финляндии был
представлен одним вербованным батальоном и финским флот­
ским экипажем’ .
Военная реформа 1874 года в России стала причиной пе­
ресмотра традиционной поселенной организации финских войск.
Новый Устав 1878 года ввел в Финляндии всеобщую воинскую по­
винность. Окраина получила свои национальные войска, комплек­
товавшиеся из местных уроженцев и подчиненные генерал-губернатору Великого княжества'0. Особое значение реформы состояло
в том, что вопросы военного законодательства были отнесены
к категории основных законов и не подлежали изменению без ре­
шения Сейма.
С введением воинской повинности встал вопрос о новых
источниках финансовых средств для содержания армии. Согласно
Уставу 1878 года, издержки по содержанию армии должны были
покрываться из средств милиционного фонда, а недостающие сред­
ства — предоставляться из средств сеймового фонда временных на­
логов. Из милиционного фонда могла быть получена только треть
военных расходов, остальная сумма ассигновывалась Сеймом. Но
так как общая численность армии была невелика (создание обо­
собленных войск скорее имело политическое, а не военное значе­
ние), то и расходы казны на военные нужды были существенно
меньше в пропорциональном отношении, чем аналогичные расхо­
ды империи.
Согласно произведенным в 1898 году расчетам Военного ми­
нистерства, в 1894-1898 годах военные расходы составляли в им­
перии 27,2% всего бюджета, тогда как в Финляндии они насчиты­
вали 16%; на душу населения в империи приходилось г руб. 83 коп.

: 204 :

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Ф и н л я н д и и

военных расходов, а в Финляндии — i руб. 35 коп. Если же учиты­
вать экономическое влияние призыва части населения в армию, то
Финляндия также находилась в существенно более благоприятном
отношении, нежели Россия. В 1894-1898 годах на действитель­
ной службе в империи состояло 1,6% общей численности населе­
ния, а в Финляндии - 0,5%. При этом ежегодно в армию импе­
рии призывалось 36% молодых людей, достигших призывного
возраста, а в Финляндии — 9,6%. В случае войны коренное населе­
ние империи должно было выставлять 5% общего числа мужчин,
а Финляндия — 1,5%".
Существование обособленной финляндской армии вызы­
вало раздражение в среде российских политиков, не сочувствовав­
ших автономии Великого княжества. Реорганизация финлянд­
ских войск на основе объединения с имперской армией являлась
одним их центральных пунктов программы инкорпорации Ф ин­
ляндии в империю. Помимо чисто политического подтекста, в рас­
суждениях о необходимости объединения армий проявлялась
финансовая заинтересованность. Относительно низкая цена, ко­
торую платила Финляндия за государственную оборону, вызыва­
ла зависть в России.
С 1891 года в Военном министерстве и Главном штабе на­
чалась работа по подготовке военной реформы в Финляндии. Во­
енный министр П.С. Ванновский сформулировал главный прин­
цип проекта таким образом: Финляндия должна быть лишена
самостоятельности в решении военных вопросов, финские войс­
ка должны быть введены в систему имперской армии и подчи­
нены военному управлению империи, а за местным правитель­
ством должна сохраниться лишь функция финансирования
военных расходов'".
К концу 1898 года две комиссии при Главном штабе под
руководством генерала В.Д. Дандевиля подготовили проекты за­
конов о реорганизации финляндской армии. Одна из них,
действовавшая при участии представителей Министерства фи­
нансов и правительства Великого княжества, разработала зако­
нопроект «об уравнении военно-финансовой тягости в Финлян­
дии с таковой же в Империи». Законопроект был передан на
рассмотрение созванного 19 января 1899 года чрезвычайного
Сейма.

2

0

5

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

Способ уравнения «военно-финансовой тягости», вы б­
ранный комиссией, был очень прост. Разница приходящихся на
душу населения ежегодных военных расходов в империи и Вели­
ком княжестве (i руб. 48 коп.) умножалась на численность на­
селения Финляндии (2 556 690 человек). Таким образом, Ф и н ­
ляндии предстояло ежегодно выплачивать в Государственное
казначейство так называемое пособие в размере 3 783 901 руб.,
или i o 091 664 марки. Сумма военных расходов Великого княже­
ства автоматически увеличивалась на 20%. Чтобы такое увели­
чение не нанесло серьезного удара по финансам окраины, комис­
сия предложила доводить размер пособия до обозначенной
суммы постепенно, в течение 9 лет. В дальнейшем сумма долж ­
на была быть пересмотрена ввиду роста численности населения
и военных расходов1’.
Представленные Сейму проекты военной реформы, в том
числе уравнения финансовых затрат империи и Финляндии, как
и следовало ожидать, не получили одобрения Сейма 1899 года. Сей­
мовый проект военной реформы предполагал увеличение числен­
ности финляндской армии до 12 тыс. человек, что потребовало бы
от Финляндии ежегодных затрат казны в сумме около 14 млн. ма­
рок в год (вместо 9 млн., тратившихся на эти цели ранее).
Благодаря противодействию министра финансов С.Ю. Вит­
те проект Военного министерства не был одобрен имперским Государственным советом. Витте не только не разделял саму идею
жесткой политики централизации и унификации в Финляндии
и ликвидации финляндских войск, но и считал необоснованны­
ми обвинения в том, что Финляндия «живет за счет России». «Об­
деленный природой и разоренный войнами край сам развил свое
и духовное, и материальное благосостояние. Без субсидий и га­
рантий со стороны русского Государственного казначейства стра­
на покрылась сетью грунтовых и железных дорог, развила про­
мышленность и торговый флот, поставила народное образование
так высоко, что на всем пространстве княжества нет почти без­
грамотных»'4, — писал Витте. Финляндия не приносила прямо­
го убытка казне, хотя и не принимала прямого участия в расхо­
дах. По сравнению с другими окраинами, например Закавказьем
и Туркестаном, она, несомненно, являлась «рентабельной»
окраиной'5.

2θ6 :

ίο.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и б ю д ж е т

Финляндии

Несмотря на поддержку позиции Витте большинством Го­
сударственного совета, военному министру А.Н. Куропаткину и ге­
нерал-губернатору Н.И. Бобрикову удалось добиться утверждения
проекта императором. Новый Устав о воинской повинности был
издан 29 июня 1901 года в соответствии с установленным манифес­
том з февраля 1899 года порядком принятия общеимперского за­
конодательства без участия Сейма. Законом упразднялась боль­
шая часть финляндских войск, устанавливались новые принципы
призыва и прохождения службы призывниками из Финляндии
в русских воинских соединениях.
Вследствие сокращения местных войск военные расходы
финляндского бюджета уменьшились, и в то же время увеличились
расходы Государственного казначейства. По расчетам Военного
министерства, представленным Государственному совету, в каче­
стве компенсации за ликвидированную армию Финляндия долж­
на была выплачивать пособие в размере 7 16 5 265 марок 73 пенни
(2868975 руб.).
В 1902,1903 и 1904 годах из средств финляндской казны на
счет имперского казначейства было перечислено 14 230 ооо марок
на военные нужды. Но принятый в обход Сейма закон о воинской
повинности так и не был реализован: военные наборы срывались,
общество открыто выражало свое возмущение незаконностью ли­
шения Финляндии собственной армии.
31 декабря 1904 года Сейм обратился к императору с петици­
ей о восстановлении в крае законного порядка. Сейм ходатайство­
вал о том, чтобы применение Устава о воинской повинности 1901 го­
да было прекращено посредством немедленной приостановки
призыва в предусмотренном законом порядке (то есть с согласия
Сейма). Сенат 17 февраля 1905 года подал представление с просьбой
впредь до урегулирования вопроса о воинской повинности приме­
нять Устав 1901 года лишь для укомплектования финского гвар­
дейского батальона. Так как в это переходное время Финляндия
не должна была выставлять других частей войск, Сенат предлагал
установить перечисление пособия в Государственное казначейство
в размере 9 млн. марок. Эта сумма должна была покрываться из
средств милиционного фонда (1,2 млн. марок в год), статного фон­
да (6 млн. марок), а недостающая сумма — ассигновываться Сеймом
из прибылей Финляндского банка (1,8 млн. марок).

: 207

II.

«Бремя

и м п е р и и »

Вопрос о военных пособиях
и политический кризис в Финляндии
ι6 (29) марта 1905 года манифестом Николая II было приостанов­
лено действие Устава о воинской повинности 1901 года. Ввиду то­
го что Финляндия фактически устранялась от несения прямой
воинской повинности (единственным военным формированием
оставался гвардейский батальон), на Великое княжество возлага­
лась обязанность выплачивать пособия на военные нужды в раз­
мере io млн. марок ежегодно с i января 1905 года до конца 1907 го­
да. Обещая в будущем вернуться к обсуждению вопроса о воинской
повинности при участии Сейма, правительство предложило Сей­
му ассигновать 1,8 млн. марок из прибылей Финляндского банка
в счет выплаты причитающегося на этот год десятимиллионного
пособия Государственному казначейству.
Казалось бы, отмена действия Устава 1901 года должна бы ­
ла удовлетворить финляндских автономистов. Но конфликт вокруг
отчислений на военные нужды перешел в область чистой юриспру­
денции, приняв форму спора о процедуре отчислений. Сейм,
в принципе не возражавший против замены повинности денежным
сбором, утверждал, что он должен принимать решение о перево­
де всей суммы денег, а не только 1,8 млн. марок из сеймовых фон­
дов. Российское правительство видело в этом нарушение монар­
ших прерогатив.
В отзыве на предложение об ассигновании части пособия
Сейм напомнил правительству, что, согласно законам края, фин­
ляндский бюджет «вообще не может быть обременяем какими-либо взносами в имперское казначейство, если таковой взнос не будет
признан со стороны Сейма полезным для края или вызываемым
его обязанностями по отношению к империи»1''. Ссылаясь на
действующие законы, Сейм принял к рассмотрению и одобрил во­
прос о выплате всей суммы ю-миллионного пособия, а не только
1,8 млн. марок.
После царившего в 1905-1906 годах перемирия в отноше­
ниях империи и Финляндии, этот шаг Сейма был оставлен как бы
незамеченным. Несмотря на то что в своем отзыве Сейм «посяг­
нул» на монаршие полномочия, затронув не входящий в его ком­
петенцию вопрос о расходах милиционного и статного фондов,

20 8

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и б ю д ж е т

Финляндии

Николай II вынужден был утвердить предложенную Сеймом ре­
дакцию постановления. В 1905 году военное пособие поступило
в Государственное казначейство.
Однако уже в следующем году правительству вновь приш­
лось столкнуться с проблемой выплаты пособия. Причитающая­
ся к выплате в казначейство сумма не была включена Сенатом
в роспись 1906 года. Более того, Сенат в нарушение установленно­
го в 1891 году порядка не сообщил на заключение имперских ве­
домств проекты росписи. Генерал-губернатор обратился к Сенату
с предложением выработать проект высочайшего предложения об
ассигновании и дополнить роспись расходной статьей по пособию.
Сенат отказался, и роспись была утверждена в неполном виде.
Статс-секретарь по делам Великого княжества Август Лангоф не терял оптимизма по поводу возможности достижения комп­
ромисса. По его «сведениям», Сейм, созванный на основе нового
Сеймового устава 1906 года, будет более лояльным и согласится на
«эти миллионы». В конце февраля 1907 года Лангоф писал гене­
рал-губернатору Николаю Николаевичу Герарду: «...они (депута­
ты Сейма. — Е.П.) должны понять, что в случае отказа деньги все
равно должны быть уплачены, но тогда все здесь будут восстанов­
лены против Финляндии»'7.
По согласованию с Лангофом, министр финансов Владимир
Николаевич Коковцов представил Николаю II доклад, после кото­
рого последовало обращение к Сенату с предложением выработать
проект обращения к Сейму. Лангоф надеялся на бесконфликтное
решение вопроса: «...главное, чтобы все было строго по закону», —
писал он'*, очевидно опасаясь резких и нарушающих конституцию
Финляндии мер со стороны российского правительства. «Если суж­
дено быть конфликту, то пусть он лучше будет после решения Сей­
ма, чем до этого, по крайней мере, Сейм тогда сам будет виноват»'9.
В мае 1907 года Сенат все-таки выработал проект предло­
жения Сейму о выплате пособия за 1906 и 1907 годы. В тексте
проекта подтверждались те правовые мотивы, на основании ко­
торых Сейм потребовал согласования с ним вопроса о выплатах
в имперское казначейство. Ссылаясь на право представительства
вотировать «всякое пособие» из казны Финляндии, Сенат предста­
вил проект об ассигновании всех 20 миллионов, подчеркнув при
этом единовременность этого ассигнования20. Из текста сенатского

: 209

II. « Б р е м я

империи»

проекта предложения, по словам Л. Мехелина, следовало, что
«финский народ желает возложить на себя бремя содействия за­
щите страны и Империи путем содержания финских войск, а не де­
нежных взносов»21.
Генерал-губернатор Герард не мог пропустить такой проект
предложения Сейму. Он составил новый текст, согласовал его с Ко­
ковцовым и внес на рассмотрение Совета министров. 28 июля
(9 августа) 1907 года Сейму был передан текст предложения (в ре­
дакции генерал-губернатора) — ассигновать «из состоящих в его
распоряжении средств необходимую сумму в размере, не превы­
шающем з боо о о о марок за два года»22. Причем, судя по замет­
кам на черновике записки председателя Совета министров Петра
Аркадьевича Столыпина Ф .Ф . Бьернбергу (текст составлен, ви­
димо, канцелярией), ассигнование всей суммы 16,4 млн. марок
вместо 3,6 млн. марок рассматривалось бы как «захватное право»
и должно было «получить должный отпор»2’.
Таким образом, правительство Столыпина, казалось, при­
держивалось принципиальной позиции: не дать Сейму вотировать
всю сумму. Но казуистика правового конфликта вокруг военных
сумм была доступна пониманию далеко не всех. В этом отношении
любопытен такой случай: в Ежедневных бюллетенях Осведоми­
тельного бюро, выпускавшихся Главным управлением по делам
печати МВД, за 30 июля 1907 года появилась информация о вы­
сочайшем одобрении представления Сейму об ассигновании
20 млн. марок. По словам оправдывавшегося Н. Плеве, неверная
информация исходила от чиновника статс-секретариата Лисицы­
на, «ярого шведомана» (несчастный, скорее всего, просто ошиб­
ся)24. В «Правительственном Вестнике» 5 августа 1907 года было
опубликовано опровержение, разъясняющее, почему Сейму пред­
лагалось ассигновать только 3,6 млн. марок25.
Таким образом, на заседании 28 августа ( ю сентября)
1907 года Сейму предстояло выбирать между тремя возможны­
ми решениями: отказать в ассигновании вообще, проголосовать за
выплату всей суммы пособия или, как требовало правительство,
за выплату 3,6 млн. марок из сеймовых фондов. Социалисты приз­
вали Сейм отказать в выплате пособия, так как, по их мнению,
Финляндия была в состоянии сама себя защитить и не нуждалась
в защите российских войск. Однако другие члены Сейма, также

: 210

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Ф и н л я н д и и

сочувствовавшие интересам финляндской автономии, признали,
что целесообразнее все-таки согласиться на выплату пособия. Выс­
тупивший в прениях профессор Руненберг предупредил Сейм, что
отказ от выплаты приведет к серьезному конфликту, в котором по­
ложение Сейма будет весьма шатким с правовой точки зрения. Де­
ло в том, что согласие Сейма 1905 года на выплату пособий
в 1905-1907 годах обязывало последующие созывы Сеймов вно­
сить сумму пособия в роспись. Разумеется, считал Руненберг, Сей­
му должно быть предоставлено право внесения в бюджет всей сум­
мы пособия, а не только той части, которая ассигнуется из
сеймовых фондов2'1.
Специалист по финскому финансовому управлению про­
фессор Эмиль Шюбергсон напомнил депутатам Сейма об интере­
сах самого населения, большая часть которого, «предложи ей вы­
бирать между старым законным призывом и денежной податью,
пожалуй, предпочтет последнюю... Ведь мы, собственно говоря,
ровно ничего не можем устроить с нашими войсками и хлопочем
о них, можно сказать, ради принципа»27. Сеймовая комиссия по ос­
новным законам подтвердила, что решение Сейма 1905 года обя­
зывает нынешний созыв Сейма ассигновать средства на выплату
пособия. Бюджетная комиссия высказалась за решение об ассиг­
новании 20 млн. марок за два года. Проект резолюции бюджет­
ной комиссии был одобрен 105 голосами против 90.
Принимая решение об ассигновании всей суммы пособия,
Сейм сослался на то, что «монарх не вправе единолично опреде­
лять порядок расходования средств милиционного фонда»,так как
это противоречило бы статье 122 Устава о воинской повинности
1878 года. То же самое касалось и средств статного фонда, распо­
ряжение которыми не может рассматриваться как исключитель­
ная прерогатива императора. Основываясь на этих принципах,
Сейм постановил перечислить 20 млн. марок из средств финлянд­
ской казны в Государственное казначейство и «ходатайствовать,
чтобы военный вопрос без замедления был разрешен в установлен­
ном основными законами порядке»28.
Отзыв Сейма разрушил надежды избежать обострения
конфликта. Еще не располагая текстом постановления, министр
финансов выразил свое разочарование в письме Лангофу. По мне­
нию Коковцова, формулировка постановления резко отличалась

: 211

II.

«Бремя

и м п е р и и »

от текста предложения об ассигновании, она нарушала монаршие
прерогативы. Опасаясь развития конфликтной ситуации, Лангоф
попытался убедить министра финансов в законности постановле­
ния. По мнению Лангофа, можно было даже и оставить без внима­
ния формальное нарушение процедуры, хотя это не избавило бы
от вероятности возникновения подобных «недоразумений» в даль­
нейшем. Конечно, и сам Лангоф был расстроен появлением пос­
тановления Сейма в «такой неудобной... форме». Судя по всему,
Лангофу удалось убедить Коковцова в приемлемости постанов­
ления Сейма. О настроении же Столыпина Лангоф писал: «...он, ви­
димо, очень недоволен Финляндией»*9. Ситуация осложнялась тем,
что спустя почти месяц после принятия решения Сейма в Петер­
бурге еще не был подготовлен официальный текст перевода: мне­
ния членов правительства основывались на материалах газет.
Отзыв Сейма на предложение об ассигновании пособия рас­
сматривался на заседаниях Особого совещания для обсуждения не­
которых вопросов, касающихся Великого княжества Финляндско­
го, 24 ноября и 21 декабря под председательством Столыпина.
Финляндский генерал-губернатор Герард, очевидно по согласова­
нию с Лангофом, представил проект заключения на постановление
Сейма. Герард и Лангоф старались доказать, что отзыв Сейма отра­
жал «господствующие в крае правовоззрения на объем бюджетных
прав Сейма». «Если суждения сего последнего изложены с некото­
рой прямолинейностью и даже резкостью, то это обстоятельство на­
ходит себе объяснение как в отличительных свойствах финского на­
рода, национальный характер которого носит в себе черты известной
решительности и прямоты, так и в недостаточной пока опытности
Сейма, впервые сформированного на основании нового Устава». Ге­
нерал-губернатор и статс-секретарь полагали, что некоторые рас­
хождения в толковании законов в империи и Финляндии не могли
еще служить достаточным поводом для признания отзыва «актом
революционным или хотя бы только антиконституционным»30. Го­
воря о дальнейших действиях правительства, Герард призвал при­
нять предложение Сейма об ассигновании, то есть фактически оста­
вить дело без ответных дисциплинарных мер.
Более жесткую позицию в этом вопросе занимали Коковцов
и сенатор Н.П. Гарин, к их точке зрения склонялся и Столыпин. Ко­
ковцов предложил осудить отзыв Сейма за резкость и незаконность,

212

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

но принять ассигнование. Чтобы избежать в будущем подобных ин­
цидентов, Столыпин, Коковцов и Гарин полагали необходимым
четко разделить сферы для сеймовых и правительственных средств.
Остальные члены совещания (А.Ф. Редигер, П.А. Харито­
нов, В.Ф. Дейтрих, Н.Д. Сергеевский, М.М. Бородкин, Э.Н. Берендтс) высказались за полное отклонение предложения Сейма.
По их мнению, следовало издать особый рескрипт, в котором осу­
дить действия Сейма как «чисто революционные», а также объя­
вить о переводе 16,4 млн. марок из правительственных фондов.
Военный министр Редигер и правовед Берендтс считали возмож­
ным попытаться получить от Сейма следующего созыва необходи­
мый ответ на предложение об ассигновании, то есть предлагали от­
ложить решение вопроса на год.
Таким образом, мнения разделились. Кроме Герарда и Лангофа, никто не считал возможным проигнорировать действия Сей­
ма. Коковцов и Столыпин искали компромисс — с тем, чтобы не
выступать стороной, инициировавшей конфликт (для общества,
не разбиравшегося в юридической казуистике, важно было, что
финляндцы все же деньги дали). Но большинство совещания стре­
милось использовать случай для демонстрации угрозы, во вся­
ком случае, не оставлять действия Сейма без ответа «из-за призра­
ка конфликта с финляндцами».
Судя по всему, участники совещания так и не пришли к об­
щему мнению. Столыпин попросил Лангофа представить ему за­
писку с изложением аргументов «за» и «против» по каждому из об­
суждавшихся проектов решений. Лангоф еще раз предостерег
Столыпина, что в случае принятия проекта Бородкина, Берендтса
и их единомышленников серьезного конфликта не избежать,
и вряд ли общественность окажется на стороне правительства.
Кроме того, даже технически изъять 16,4 млн. марок без согласия
Сейма было сложно, так как все активы финляндской казны на­
ходились на счетахв западных банках, и для их перечисления в каз­
начейство требовалась соответствующая ассигновка". Лангофу
удалось в конце концов убедить Столыпина32, и 4 января 1908 го­
да Совет министров утвердил решение совещания в умеренной по
тону формулировке Коковцова, Гарина и Герарда. Правительство
принимало ассигнование, но осуждало резолюцию Сейма за «не­
закономерность».

: 213 :

II. « Б р е м я

империи»

Итак, решение вопроса об участии Финляндии в военных
расходах империи едва не зашло в тупик из-за нежелания российско­
го правительства признать право Сейма распоряжаться бюджетом
Великого княжества, а также из-за стремления Сейма присвоить
себе полномочия по ассигнованию средств на общегосударственные
потребности. В поисках компромисса Сенат предложил выделить
вопрос о восстановлении воинской повинности из области бюд­
жетных вопросов и внести его на обсуждение представительства.
Ходатайство Сената о восстановлении финляндских войск было от­
клонено Столыпиным и оставлено императором без последствий.
Замена воинской повинности денежным возмещением из времен­
ной меры, как первоначально обещала имперская власть, преврати­
лась в правило. Это, кстати, оказалось политически целесообразным
и удобным для российского правительства.
Вопрос об участии Финляндии в обороне государства вол­
новал не только правительство империи. В марте 1908 года депу­
тат Государственной думы В.М. Пуришкевич внес от фракции пра­
вых запрос относительно равномерного распределения военных
тягот между жителями России и Финляндии” . В апреле 1908 года
при рассмотрении финансовой сметы Военного министерства в фи­
нансовой комиссии Государственного совета было отмечено, что
в бюджет 1908 года не включено какое-либо пособие из финлянд­
ских средств. Члены Государственного совета выразили надежду,
что правительство назначит сумму, которую финляндская казна
должна внести в Государственное казначейство империи, и что
сумма эта будет определена в соответствии с платежной способ­
ностью населения. Согласно расчетам финансовой комиссии, сум­
ма пособия должна была составлять 36 млн. марок ежегодно.
К этому вопросу Государственный совет обращался неод­
нократно. В апреле 1909 года при обсуждении проекта закона о ве­
личине контингента новобранцев на 1909 год Государственный
совет заявил, что считает необходимым, «чтобы население Ф ин­
ляндии, пользующееся выгодами русского подданства, не неся оди­
накового с прочим населением империи бремени по обеспечению
государственной обороны, было привлечено к ежегодной уплате
Государственному казначейству суммы, соразмерной с тяготами
общей воинской повинности коренного населения империи и про­
чих расходов казны по обороне государства»’4.

214

:

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

К июню 1908 года Военное министерство выработало про­
ект постановления о производстве финляндской казной плате­
жей на военные нужды за 1908 и последующие годы. В расчете,
представленном на рассмотрение Особого совещания, доля фин­
ляндцев в оплате расходов одного только Военного ведомства
должна была выразиться в сумме 11,2 млн. руб. (30 млн. марок)
ежегодно. Если же к этому прибавлялась соответствующая доля
расходов по морскому ведомству, по постройке и эксплуатации
стратегических железных дорог, а также по погашению военных
займов, то сумма достигала 40 млн. марок’5.
По мнению В оен н ого министерства, установленный
в 1905 году размер платежей — ю млн. марок — являлся «в значи­
тельной степени случайным» и явно не соответствовал «тем мно­
гообразным выгодам, которые Финляндия получает вследствие ос­
вобождения более молодых и деятельных сил ее населения от
обязанности военной службы». В порядке «особого снисхождения
к населению финляндской окраины» совещание решило допустить
сохранение на следующий год размера пособия, составлявшего
io млн. марок, но со следующего, 1909-Г0 года увеличивать его еже­
годно на i млн. марок до тех пор, пока оно не достигнет 20 млн.5'’
Однако определение размера пособия представляло собой
лишь часть задачи, которую предстояло решить Особому совеща­
нию. Гораздо сложнее был вопрос о порядке ассигнования в ус­
ловиях конфликта с Сеймом. Генерал-губернатор Герард выступил
категорически против решения вопроса в административном по­
рядке без участия представительства, считая эту меру «политиче­
ски опасной». По его словам, с момента вхождения Финляндии
в состав империи в Великом княжестве «родилось и окрепло все­
общее убеждение», что все вопросы, касающиеся отбывания во­
инской повинности в денежной или личной форме, должны ре­
шаться только с согласия Сейма. «Это убеждение является своего
рода догматом, непоколебимым верованием финского народа,
которое нельзя нарушить без того, чтобы не вызвать в его среде
глубокого недовольства... Если Сейм будет обойден, то острый
конфликт станет неизбежным: Сенат в полном составе выйдет
в отставку, а административные учреждения, суды и, наконец, все
общество вновь вступят на путь пассивного сопротивления или той
молчаливой обструкции, что создала почти неодолимые трудно­

: 215

:

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

сти для проведения в жизнь воинского устава 1901 года... Приняв
то или другое решение, правительство обязано во всяком случае
знать, на что оно идет и какие последствия должно повлечь за со­
бой избранное решение...» — заявил Герард’7.
Остальные члены совещания не согласились с мнением ге­
нерал-губернатора, предостерегавшего об опасности политичес­
кого кризиса, и были не склонны идти на компромисс. Чтобы из­
бавиться от необходимости запрашивать Сейм о каких-либо
суммах на военное пособие, совещание решило ассигновывать не­
обходимую сумму только из правительственных фондов, покры­
вая недостаток средств милиционного фонда из статного фонда.
Поскольку разделение росписи на фонды предполагало перевод
средств из одного в другой в порядке кредита, милиционный фонд
оказался бы должником статного. В таком случае, по предложению
Берендтса, можно было бы запросить Сейм о введении нового по­
имущественного налога для пополнения милиционного фонда3*.
В соответствии с решением совещания Сенату поручалось вырабо­
тать проект предложения Сейму 1909 года об установлении на де­
сять лет особого налога для подкрепления милиционного фонда
и одновременно с внесением в Сейм этого предложения издать
в административном порядке постановление о возложении на
финляндскую казну военных платежей в определенном размере,
с указанием источников и сроков их внесения39.
Еще до передачи Сейму выработанного совещанием проек­
та высочайшего постановления Сенат предложил компромиссный
вариант решения конфликтного вопроса, который мог устроить обе
стороны — и Сейм, и правительство. Сенат рекомендовал объявить,
что пособия являлись временной мерой, и пообещать в будущем вос­
становить в Финляндии воинские соединения. В любом случае в во­
просе об ассигновании правительство не могло, по мнению Сената,
обойтись без участия Сейма, поскольку это участие предусмотрено
основными законами страны40. Сенат вызвался составить проект
предложения Сейму об уплате ежегодного пособия на военные цели
временно из средств финляндской казны. Однако такой проект уже
был подготовлен в Петербурге и предложен самому Сенату для зак­
лючения. В свою очередь Сенат также отказался от «заключения»
и заявил, что решение «военного вопроса в порядке, предполагае­
мом в препровожденном в Сенат проекте предложения, угрожает

2l6

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Ф и н л я н д и и

вновь привести к конфликту, последствия которого по всей вероят­
ности стали бы гибельными для финского народа»4'. Таким образом,
в конфликт с петербургским начальством оказались вовлечены не
только депутаты Сейма, но и члены финляндского Сената.
24 сентября (7 октября) 1909 года Николай II подписал
в Ливадии манифест о производстве денежных платежей финлянд­
ской казной Государственному казначейству взамен отбывания
жителями Великого княжества Финляндского личной воинской
повинности. Издание манифеста мотивировалось тем, что вопрос
об исполнении воинской повинности населением Финляндии под­
лежит окончательному решению в порядке административного за­
конодательства. Манифест объявлял о временной замене отбы ­
вания личной воинской повинности ежегодными платежами
финляндской казны, в 1908 и 1909 годах в размере ю млн. марок
и далее до 1919 года — с ежегодным увеличением на i млн. марок.
Платежи должны были осуществляться из средств статного и ми­
лиционного фондов, причем последний следовало пополнить из
средств, ассигнуемых Сеймом. Прямое участие Сейма в ассигнова­
ниях на платежи, таким образом, исключалось. Одновременно
с изданием манифеста последовало предложение Сейму отпустить
необходимые средства из сеймовых фондов в дополнение к сред­
ствам милиционного фонда. В следующем, 1911 году предполага­
лось внести на рассмотрение Сейма предложение о введении осо­
бого налога для пополнения милиционного фонда42.
Вступление манифеста в силу требовало обнародования
через Сенат. Однако при рассмотрении вопроса пять сенаторов от­
казались голосовать. «За» проголосовали четыре сенатора и ге­
нерал-губернатор. Исполняющий должность прокурора Сената
Шарпантье и исполняющий должность референдария Раутавара
высказались против обнародования, поскольку манифест проти­
воречил основным законам Финляндии43.
Очевидно, правительство предвидело, что Сейм также от­
кажется признать законность манифеста и не примет высочайше­
го предложения об ассигновании. Генерал-губернатор В.А. Бекман
i (14) ноября 1909 года телеграфировал Столыпину, что необходи­
мо заранее решить вопрос, как поступить с Сеймом в случае откло­
нения предложения: «закрыть ли Сейм в обыкновенном порядке
или же всеподданнейше ходатайствовать о его роспуске». Гене-

: 217 :

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

рал-губернатор опасался, ссылаясь на полученные «частным обра­
зом сведениям», что тальман (спикер) Сейма может при открытии
Сейма нарушить установленный церемониал и «произнести речь,
правительства». «Роспуск Сейма, — писал Бекман, — предупредил
бы возможность произнесения такой речи, чего другим путем до­
стигнуть я не предвижу возможности, так как тальман не обязан
представлять свою речь мне на предварительный просмотр, и закон
не предоставляет мне никаких способов заставить его это сделать»·14.
Столыпин 2 (15) ноября сообщил генерал-губернатору
о распоряжении императора в случае отклонения предложения не­
медленно распустить Сейм. С этой целью Николай II «уже вручил
министру статс-секретарю наперед подписанный указ»45.
Прогнозы правительства полностью оправдались. Сейм
3 (ιό) ноября 1909 года 140 голосами принял мнение комиссии
основных законов о том, что Сейм не может одобрить высочайше­
го предложения и ходатайствует о предоставлении ему возможнос­
ти принять необходимые меры к окончательному решению вопро­
са по отбыванию воинской повинности населением Великого
княжества в порядке основных законов. В адресованном импера­
тору отзыве на предложение депутаты заявили, что принятый с на­
рушением основных законов манифест 24 сентября (7 октября)
1909 года не имеет обязательной силы и платежи в Государствен­
ное казначейство не могут состояться «законным порядком»46.
5 (18) ноября 1909 года Сейм был распущен.
Итак, решение вопроса об участии финляндской казны в об­
щеимперских расходах стало причиной острого политического
конфликта между Сеймом и имперским правительством. Пик разви­
тия конфликтной ситуации относится к осени 1909 года, когда Сейм
отказался согласиться с навязываемыми ему правилами ассигно­
вания средств в Государственное казначейство, что привело к рос­
пуску представительства. Из заявлений Сейма и Совета министров
можно достаточно четко представить себе суть расхождений сторон.
Сейм стремился гарантировать свое право распоряжаться
средствами финляндского бюджета в интересах края. Отказ от вы­
платы военного пособия был не только демонстрацией протеста
против незаконного лишения Великого княжества национальной
армии, он был обусловлен нежеланием нести бремя военных рас­

2і 8

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и б ю д ж е т

Финляндии

ходов империи. В принципе сторонники финляндской автономии
не отрицали необходимости участия в общих расходах, но не мог­
ли согласиться со способом изъятия денег и с уравнительным
принципом их распределения между центром и регионом. Почему
Финляндия должна участвовать в войнах, не приносящих ей ника­
кого блага и направленных лишь для удовлетворения потребно­
стей империи? Финляндская газета «Карьяла» считала: «Ввиду
того что все выгоды от удачной войны, как то — расширение тер­
риторий, честь и поднятие национального чувства — все это по­
лучила бы Россия, а не Финляндия... было бы несправедливо рас­
пределять тяготы равномерно. Требование, чтобы мы в военном
отношении приняли бы участие во всех тех предприятиях и зада­
чах, которые великой и могущественной России предстоит выпол­
нить, не находятся в соответствии с историческими задачами
финляндского народа, который вынужден бороться с суровой при­
родой»47. «Было бы слишком рискованно предполагать, что мы мог­
ли бы нести тяготы, вызванные военными потребностями, в той же
мере, как и Империя. Военные потребности маленьких государств
должны ограничиваться лишь защитой собственной страны»4*.
С другой стороны, нетрудно объяснить и стремление им­
перского правительства добиться того, чтобы Финляндия, финан­
совое хозяйство которой развивалось вполне успешно, разделила
с империей огромное бремя военных расходов. Как и в случае
с Польшей, когда окраина стала возвращаться на путь стабильно­
го экономического роста, империя потребовала «возврата» вло­
женных средств, припоминая все сделанные когда-либо налоговые
льготы или финансовую поддержку.
Эта концепция финансовой политики по отношению
к Финляндии, противополож ная той, которую поддерживал
С.Ю. Витте, составляла часть общей программы правительства
П.А. Столыпина в финляндском вопросе. В своей известной речи
о Финляндии, произнесенной в Государственной думе 21 мая 1910 го­
да, Столыпин необходимость жесткой позиции правительства в от­
ношениях с окраиной мотивировал угрозой экономическим инте­
ресам империи. Он считал, что «развивающаяся государственность
Финляндии» не только не давала «материальных выгод Империи»,
но и приносила прямые финансовые убытки населению остальных
регионов. Сославшись на популярные данные о государственных

219 :

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

расходах на содержание армии и флота, МИДа, Министерства
двора и т.д. в расчете на душу населения в России и Финляндии,
Столыпин сделал вывод: «каждый русский, старик или младенец,
женщина или мужчина за проблематичное право обладания Ф ин­
ляндией платят по 6 коп. в год, а с семьей в 5 душ — 30 коп., а каж­
дый финляндец получает льготу от империи по з руб. 19 коп., а на
каждое семейство 15 руб. 95 коп. в год»"9.
В случае с Финляндией вопрос о военных издержках имел
большое значение не только с точки зрения проблем финансов,
финляндской автономии, но и в военно-политическом отношении.
Замена финляндской армии денежным пособием была выгодна
имперскому правительству. Отчасти правы были авторы статьи,
напечатанной в финляндской газете «Суомалайнен Канса», где го­
ворилось: «...мысль о воссоздании финляндских войск, кажется,
придется оставить, ибо русская печать страшится даже наших гим­
настических и спортивных обществ50. Стоит ли при таких обстоя­
тельствах думать о собственных войсках? С большей вероятностью
надо полагать, что русские власти потребуют юношей в русскую
армию». Однако, как отмечалось в этой газете, пока русские влас­
ти более стремились «к нашим миллионам, нежели к набору фин­
ляндских юношей»5'.
Отказ самих российских властей от реализации принятого
ими в обход Сейма военного устава 1901 года был обусловлен тем, что,
как полагало командование Главного штаба, «нелояльных финлянд­
цев не следует обучать употреблению оружия, а, наоборот, требовать
от них... известную выкупную сумму». Именное такой мотивировкой
Штаб отказался поддержать мнение, выраженное в Государственной
думе и Государственном совете, согласно которому финляндцев сле­
довало привлечь к отбыванию воинской повинности” .
В вопросе о выплате военного пособия политические си­
лы Финляндии не были единодушны. Позиция финляндских соци­
алистов не допускала никакого компромисса с имперским прави­
тельством. Умеренные партии Финляндии в 1907 году готовы были
согласиться с выплатой пособия (при условии соблюдения прав
Сейма), чтобы сохранить установившееся в 1905-1906 годах шат­
кое политическое равновесие в отношениях с имперским центром.
Различные точки зрения были представлены и российскими
политическими партиями, и печатными органами. Правые партии

220

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

и поддерживающая их идеологию печать, разумеется, полностью
оправдывали действия российского правительства. Лейтмотивом
выступлений в правой прессе, а также в некоторых изданиях, близ­
ких к правительственным кругам, было обвинение Финляндии
в том, что она существует паразитически, за счет коренного рос­
сийского населения. «Почему Финляндия богатеет, а Россия бед­
неет?» — так в печати формулировался основной вопрос, обращен­
ный к правительству и Думе. Правые и «патриотические» органы
печати призывали «раз и навсегда твердой рукой положить конец
тому привилегированному положению инородческой окраины, в си­
лу коего господствующее население несет денежную повинность не
только за себя, но и ту, которую должны бы нести жители края»53.
Вместе с тем правые энергично протестовали против восстановле­
ния в крае воинской повинности, опасаясь «вредного» влияния фин­
ляндцев на армию. В целом аналогичной точки зрения придержива­
лись октябристы, полностью одобрявшие политику Столыпина
в отношении бюджетной автономии Финляндии.
Печатные органы партий умеренной оппозиции, поддер­
живавших финляндскую автономию, с сочувствием относились
к борьбе Сейма за свои бюджетные права, хотя и нельзя сказать,
что, например, кадеты активно выступали против столыпинских
законов о бюджете Финляндии или об уравнении воинской повин­
ности. Сочувствие их было не активным: в кадетской прессе поч­
ти не было откликов на обсуждение бюджетного законодательства
Финляндии. В то же время российские кадеты предостерегающе
указывали финляндским политикам, что из-за непримиримости
в этом вопросе они могут упустить шанс сохранить достигнутый
в 1905 году компромисс во взаимоотношениях имперского прави­
тельства и автономии54.

Государственная дума
и вопрос о военных пособиях в 1909-1913 годах
После роспуска Сейма в ноябре 1909 года правительство решило
пойти на очередную смену генерал-губернатора. Эту должность за­
нял Франц Александрович Зейн. Его предшественник Бекман не­
задолго до отставки предложил Столыпину включить сумму воен-

: 221

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

ного пособия финляндской казны в экстраординарную роспись,
отнеся платеж на счет статного и милиционного фондов” . Но С то­
лыпин предпочел попробовать еще раз внести предложение об
ассигновании на рассмотрение вновь избранного Сейма, чтобы сэ­
кономить средства правительственных фондов5'1. Зейн 8 (21) ян­
варя 1910 года обратился к Сенату с просьбой выработать проект
предложения Сейму об отпуске в 1910 году средств из сеймовых
фондов в дополнение к доходам милиционного фонда, а также об
установлении особого налога для пополнения милиционного фон­
да с 1911 года57. Кстати, из всей суммы пособия — и млн. марок —
только 2 млн. предполагалось выделить из правительственных
фондов, а остальные 9 млн. — из сеймовых средств. Еще до о тк ­
рытия Сейма Зейн вновь обратился к Сенату с просьбой перечис­
лить 2 млн. марок из милиционного фонда в Государственное каз­
начейство до открытия Сейма. В письме Столыпину Зейн объяснял
такую спешку желанием не оставить Сейму повода высказаться
о производстве платежей целиком, то есть включая милиционный
фонд58. 12 (25) февраля предложение о перечислении части посо­
бия до открытия Сейма было одобрено царем.
9

(22) апреля 1910 года на рассмотрение Сейма было

дано предложение ассигновать для пополнения милиционного
фонда 3,1 млн. марок из остатка по фонду временных налогов
и 5,9 млн. марок из прибылей Финляндского банка, а также ввес­
ти с 1911 года военный налог, который приносил бы ежегодно
ю млн. марок.
Надежды правительства на лояльность Сейма нового созы­
ва в вопросе о платежах казначейству не совсем оправдались. За­
ключение бюджетной комиссии, рассмотревшей предложение,
принципиально ничем не отличалось от мнения предшествующих
созывов Сейма. 15 мая 1910 года Сейм рассмотрел заключение бюд­
жетной комиссии по предложению о пополнении милиционного
фонда девятью миллионами марок с целью уплаты в Государственное казначейство. Мнения депутатов Сейма разделились. Старофинны, социалисты и младофинны подали особые мнения. Старофинны высказались за изыскание необходимых средств, но с тем
условием, чтобы Сейм вотировал саму уплату военного пособия
(а не пополнение милиционного фонда), а также чтобы 6 млн. ма­
рок было выделено из статных средств. Младофинны были готовы

: 222 :

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

содействовать обороне государства при условии решения этих воп­
росов в порядке финляндских основных законов и при непремен­
ном соблюдении прав Сейма. Социалисты высказались против вся­
кой воинской повинности, считая, что Финляндия можетобойтись
народной милицией. При окончательном голосовании 150 голоса­
ми было принято заключение бюджетной комиссии” . Таким обра­
зом, предложение правительства вновь было отклонено Сеймом.
На следующий день Зейн телеграфировал Столыпину:
«...ввиду относительной сдержанности речей во вчерашнем заседа­
нии и дабы не давать противникам законопроекта [об) общегосуда­
рственном законодательстве повода к агитации, я, с своей стороны,
в случае, если до предстоящего завтра семнадцатого мая закрытия
Сейма не произойдет каких-либо в Сейме осложнений, полагал
бы на этот раз более осторожным не считать отказ Сейма вотиро­
вать средства на военные пособия поводом к его роспуску»60. Импе­
ратор согласился с генерал-губернатором. Сейм не был распущен.
Второе предложение — о введении военного налога на
1911 год — тоже не прошло через Сейм. 28 мая 1910 года Сейм про­
голосовал против установления этого налога, так как он был пред­
назначен для пополнения милиционного фонда'".
Терпимое отношение правительства к действиям Сейма
было обусловлено тем, что правительство собиралось реализовать
более существенную реформу: ввести новый порядок проведения
касающихся Финляндии законов и постановлений общеимперско­
го значения. 17 (30) июня 1910 года Николай II утвердил одоб­
ренный Думой закон, который обязывал все правовые акты по
Финляндии, затрагивающие интересы империи, принимать в со­
ответствии с российскими правилами законотворчества, то есть
при участии российских законодательных учреждений. В катего­
рию вопросов, затрагивающих интересы империи, вошли и вопрос
об участии Финляндии в общегосударственном бюджете, и во­
прос о воинской повинности. Таким образом, у правительства по­
явилось законное основание добиваться ассигнований в казначей­
ство без участия Сейма. Согласно правилам, установленным новым
законом, от Сейма требовалось лишь заключение.
Уже через полтора месяца после утверждения закона на
рассмотрение Совета министров поступил проект положения,
предназначенного для закрепления порядка «производства плате­

: 223 :

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

жей государственному казначейству взамен отбывания финлянд­
скими гражданами личной воинской повинности». Его автор ге­
нерал-губернатор Зейн предлагал «впредь до привлечения фин­
ляндских граждан к отбыванию личной воинской повинности
возложить на финляндскую казну обязанность производить вза­
мен таковой повинности денежные взносы в государственное каз­
начейство». Размер этих взносов определялся на 1911 год в сумме
12 млн. марок, а затем должен был увеличиваться каждый год на
один миллион, до достижения суммы 20 млн. Взносы должны были
уплачиваться ежегодно, равными частями в два срока — 15 (28) мая
и 15 (28) ноября. Причем, как говорилось в проекте, «подробности
уплаты» должны были устанавливаться «по взаимному соглаше­
нию министра финансов и финляндского генерал-губернатора»'12.
Участие Сейма в ассигновании не предусматривалось.
В объяснительной записке к проекту приводились вес­
кие доказательства в пользу отказа правительства от возложения
на финляндцев тяжести реальной военной службы: «По физи­
ческой своей крепости и личному мужеству финляндцы представ­
ляют материал, вполне пригодный для армии; многие же из них,
ввиду любви и привычки к морю, могли бы составлять прекрас­
ный контингент матросов для военного флота. При всей важно­
сти для военного и морского дела этих качеств финляндского на­
селения будет, однако, более осторожным воздержаться впредь
до времени от привлечения его в ряды имперских армии и флота.
Уже теперь процент инородцев в составе русских вооруженных
сил является чрезмерно высоким, достигая 25% общего их числа.
Усиливать этот и без того огромный инородческий элемент на­
ших войск включением в их состав еще значительного количе­
ства финляндцев было бы едва ли благоразумно». По расчетам
Зейна, на территории Великого княжества «могло бы накопить­
ся» О КО ЛО 2 0 0 тысяч годных для службы мужчин. «Значение этой
боеспособной массы еще увеличивалось бы тем, что в крае и по­
мимо того сильно развиты разные спортивные упражнения (гим­
настика, стрельба, хождение на лыжах и проч.), а также сущест­
вуют разного рода общества и союзы, могущие быстро собрать
и организовать большое число способных носить оружие людей.
Кроме того, по своему географическому положению и устройству
Финляндия очень удобна для действий мелких партизанских

: 224

:

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

отрядов и для производства десанта. Все эти обстоятельства,
в связи с тенденциями ф инляндского сепаратизма и б л и з о ­
стью Финляндии к Петербургу, могут, при некоторых полити­
ческих осложнениях, представлять для России даже серьезную
опасность».
Если раньше, отмечалось в записке, «простой финский на­
род» не был заражен оппозиционными настроениями, то после не­
давних событий ситуация резко изменилась. Зейн вынужден был
констатировать, что «оппозиция против нового общегосударствен­
ного закона 17 июня 1910 года сильна в рядах не только всей интел­
лигенции края (и шведской, и финской) и среди полуобразованных
классов, но также проникла и в недра народной массы, которая,
с одной стороны, сбивается с толку агитацией... а с другой стороны,
все сильнее разъедается социализмом. Эти явления, а также имев­
шие место в Финляндии за последнее десятилетие события лиша­
ют возможности относиться к финляндцам с тем доверием, кото­
рое позволяло бы ныне приступить к обучению их военному
делу»6’. Таким образом, взимание военного пособия в Великом
княжестве было единственно возможным способом распределения
тяжести обязанностей по обороне.
3 августа законопроект Зейна был обсужден на заседании
Совета министров. Единственным серьезным изменением проек­
та было исключение слова «впредь» из первой фразы («впредь до
привлечения финляндских граждан к отбыванию личной воинс­
кой повинности возложить на финляндскую казну обязанность
производить взамен таковой повинности денежные взносы в госу­
дарственное казначейство»). Исключение слова «впредь» было
мотивировано необходимостью придать устанавливаемому прин­
ципу замены личной повинности денежной характер «более по­
стоянной меры»04. Одобренный Советом министров законопроект
предполагал установление на 1911 год пособия в 12 млн. марок
и ежегодное повышение суммы пособия на i млн. до тех пор, пока
сумма не достигнет 20 млн. Согласно новым правилам проект был
передан на рассмотрение Государственной Думы и Государствен­
ного Совета и на «заключение» чрезвычайного Сейма, созванного
2 (14) сентября 1910 года. Сейм, разумеется, отказался представить
заключение, сославшись на то, что имперский закон 17 (30) июня
1910 года противоречит законам Финляндии'’5.

225

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

Законопроект был полностью поддержан финансовой ко­
миссией Государственной думы третьего созыва. Представляя Д у­
ме доклад по законопроекту, комиссия обратила внимание на то,
что вопрос о финансовых расчетах между Государственным казна­
чейством и финляндской казной по расходам на оборону являет­
ся лишь частью общей проблемы выравнивания доли участия
Финляндии и остальных территорий империи в общеимперских
расходах. «Какие бы теории государственного обособления Ф ин­
ляндии не преобладали среди ее населения, участие Финляндии
в расходах на государственную оборону должно почитаться... ес­
тественно вытекающим из нахождения Финляндии в составе Рос­
сийской Державы», — считала думская комиссия"'. Предложенный
Советом министров проект должен был поставить финляндских
граждан «в одинаковое положение с некоторыми другими народ­
ностями, населяющими Россию, именно некоторыми народностя­
ми Кавказа», которые, помимо платежа специального военного на­
лога, участвовали в общеимперских расходах посредством уплаты
распространенных на территории империи податей и налогов''7.
Комиссия считала совершенно естественной замену личной воин­
ской повинности финляндцев денежным участием, которое соот­
ветствовало общему «усвоенному нашим законодательством»
принципу устранения отличной воинской повинности «тех народ­
ностей, которые по своеобразию своего быта явились бы посторон­
ним телом в общем организме армии, не будучи способны проник­
нуться в надлежащей степени идеей русской государственности».
К числу этих народностей, безусловно, принадлежало и финлянд­
ское население, которое, «несмотря на столетний период сожи­
тия с русским народом в составе Российского государства, осталось
обособленным по своей культуре и по национальному облику.
Вливать в состав российского воинства столь чуждый русской го­
сударственности элемент было бы, конечно, нецелесообразно, ибо,
усиливая численность армии, подобная мера повела бы неизбеж­
но к ослаблению однородности ее состава»'’8.
Замена личной воинской повинности денежной представ­
лялась членам комиссии весьма выгодной для Финляндии. Пред­
ложенный правительством размер платежа следовало признать
лишь «скромным возмещением за предоставленные льготы», так
как, исходя из пропорционального соотношения военных рас­

: 226 :

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

ходов на душу населения, Финляндии следовало бы уплачивать
не ίο и не 20, а все 35 млн. марок ежегодно. Таким образом, Фин­
ляндия будет затрачивать в три раза меньше средств на военные
расходы, нежели империя. Поэтому предложенный размер пла­
тежа можно рассматривать как «временный минимум» денежного
участия Финляндии в военно-морских расходах.
Высказываясь за принятие правительственного законо­
проекта, думская комиссия подчеркнула, что в законе не следует
указывать, из каких фондов будут поступать средства на платежи
Государственному казначейству. В данный момент надо было огра­
ничиться лишь средствами статного и милиционного фондов, но
в дальнейшем финляндское правительство должно иметь возмож­
ность самостоятельно определять источники для производства
платежей. Между тем целесообразно было бы указать сроки еже­
годной выплаты пособия, чтобы установить регулярность.
Первое обсуждение законопроекта в Думе состоялось
28 октября 1911 года (наряду с другим проектом — об уравнении
прав финляндцев и русских подданных в Финляндии) и вызвало
небывалый интерес, в частности, из-за того, что этот законопроект
оказался первым случаем прохождения законодательного акта
по новым правилам издания финляндских законов, установлен­
ным 17 (30) июня 1910 года. Несмотря на то что эти правила бы­
ли изданы за год до того, русским государственным учреждениям
еще не доводилось участвовать в принятии законов о Финляндии
в так называемом порядке общегосударственного законодатель­
ства'·4. Слушания начались речью председателя Совета министров
В.Н. Коковцова, для которого проведение этого законопроекта то­
же было чрезвычайно важно: это должно было доказать Думе, что
новый глава правительства придерживается в финляндских де­
лах линии незадолго до того убитого П.А. Столыпина.
Как вспоминал сам Коковцов, «Дума производила впечатле­
ние „большого дня". На хорах масса народа, все министры в сборе,
нижние ложи переполнены; депутатские места почти без пустых,
и даже в проходах не было места, настолько всех интересовало мое
первое, боевое выступление...». Предлагая проект на рассмотрение
Думы, Коковцов подчеркнул, что этот проект является одним из эле­
ментов той политики в отношении Финляндии, которую начал про­
водить его предшественник, Столыпин. Почти треть недлинной речи

227 :

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

Коковцова была посвящена доказательству того, что от нового пра­
вительства не стоит ждать изменения курса в финляндской поли­
тике. Далее, не вдаваясь в детали, Коковцов выразил суть позиции
правительства в вопросе о пособиях: восстановление попранных
прав русского народа по отношению к финляндцам. В этом Коков­
цов был очень красноречив и в то же время благообразен: речь была
пронизана славянофильско-патерналистской риторикой, а по час­
тоте употребления выражений «русский народ» он перещеголял
правых и националистов. «Русский народ» нес непосильные тяготы
военной службы и расходов на армию, в то время как Финляндия,
приобретя «культуру», «достаток» и «спокойствие» под сенью двуг­
лавого орла, пользовалась незаслуженной льготой. «Существуют ли
на самом деле такие исторические основания, такие справедливые
причины, по которым Великий Хозяин русской земли (очевидно,
имелся в виду царь. — Е.П.) представляет одной части населения
одни права и совершенно иные — другой», — вопрошал премьер.
По словам Коковцова, правительственный законопроект
восстанавливал справедливость, при этом «соблюдая благожела­
тельность», «которую должен проявлять русский народ по отно­
шению к своему небольшому по численности соседу» (последняя
оговорка породила некоторое замешательство среди депутатов).
«Цели угнетения не может быть в сердце Русского Государя, эти
интересы, конечно, чужды и намерениям русских законодатель­
ных учреждений», — заявил премьер, уверяя, что эти слова шли из
его «сердца» и из его «русского глубокого убеждения»70.
Выступление Коковцова, практически ничего не сказавше­
го по делу, тем более не коснувшегося финансовой стороны дела,
действительно произвело сильное впечатление. Сам «герой» вспо­
минал: «На мою долю выпал несомненный и выдающийся успех:
меня часто прерывали шумными аплодисментами и криками „бра­
во", а когда я кончил, то мне просто устроили овацию из центра
и всего правого сектора, не исключая и националистов. Министр
путей сообщения Рухлов... слушал мою речь, стоя сзади меня, и по­
дошел ко мне, как только я сошел с трибуны. Он крепко пожал мне
руку и сказал: „Мне хочется поцеловать Вас; я с трепетом и востор­
гом слушал Вас и рад, что мои опасения, что Вы будете сухи и бес­
содержательны, так блистательно провалились*'. Речь эта обеспе­
чила мне на некоторое время очень хорошее положение в Думе»7'.

228 :

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

О резонансе, вызванном выступлением премьер-министра,
свидетельствует и поток благодарственных телеграмм от русских
националистов. Так, Киевский Союз русского народа выразил
председателю правительства свою благодарность за то, что Коков­
цов «разрешил... тревоги и сомнения», вызванные судьбой вопро­
са о Финляндии, «вопроса больного и оскорбительного». «Русские
сердца из Оренбурга» (именно так была подписана телеграмма)
убеждали Коковцова, что «в унисон» с сердцем председателя Со­
вета министров бились «миллионы сердец, имя которым — Рос­
сия!». «Исторические» слова Коковцова, «заставившие радостно
воспрянуть... русский дух и позволяющие надеяться на освобожде­
ние хотя бы в отдаленном будущем... от угнетающего... инород­
ческого засилия», были с восторгом восприняты единомышленни­
ками в Подолии, Советом Харьковского Союза русского народа,
Киевского патриотического общества молодежи и других орга­
низаций и частных лиц7\ Но важнее всего была, конечно, поддерж­
ка Николая II. Император был очень доволен речью, в которой,
по его словам, проявилось «истинно русское достоинство, спокой­
ствие и ясный государственный взгляд»75.
Точка зрения председателя Совета министров, безусловно,
была поддержана правыми членами Государственной думы. Лейт­
мотивом выступлений правых была защита интересов русского на­
рода, на который падало тяжелое бремя несения воинской повин­
ности и военных расходов вследствие устранения финляндцев от
участия в обороне государства. Правые даже предложили увели­
чить сумму военного пособия, приведя его в соответствие с пропор­
циональным расходом имперской казны на военные издержки. Но
Коковцов объяснил депутатам, что пособие, по крайней мере в бли­
жайшее время, будет идти только из правительственных фондов,
статного и милиционного, а эти фонды не в состоянии выплачи­
вать более 20 млн. марок.
За поддержку правительственного законопроекта высказа­
лись и представители фракции «Союз 17 октября», которые, впро­
чем, в отличие от правых воздержались от восторженных выступ­
лений и отказались от участия в прениях. Левые — трудовики
и социал-демократы — тоже отказались участвовать в постатей­
ном обсуждении, но по другим соображениям. Они отрицали за­
конность как самой предлагаемой меры, требуя восстановить

229

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

в Финляндии национальную армию, так и порядка, в котором эта
мера должна была быть принята. Против законопроекта решили
голосовать прогрессисты и Польское коло.
Представлявший кадетскую фракцию А.Ф. Бабянский так­
же высказался за отклонение законопроекта, главным образом
потому, что военный вопрос, в том числе вопрос о денежных пла­
тежах, изначально был решен российским правительством в не­
законном порядке. Еще при обсуждении принятого 17 (30) июня
1910 года порядка издания финляндского законодательства каде­
ты протестовали против нарушения финляндской конституции.
И теперь принятие предложенного законопроекта российскими го­
сударственными учреждениями без участия Сейма рассматрива­
лось ими как весьма существенное ограничение конституционных
прав финляндской автономии. Сточки зрения содержания, по мне­
нию Бабянского, проект также не выдерживал критики. Он был
построен на принципе недоверия к финляндцам, всегда прояв­
лявшим лояльность по отношению к русской власти. Это недове­
рие, в частности в военном вопросе, заставляет правительство ид­
ти по ложному пути — не объединения, а разъединения.
Прения в Государственной думе 28 октября закончились
голосованием по статьям законопроекта и его принятием в первом
и втором чтениях. Признав «необходимость скорейшего уравне­
ния налоговых платежей финляндцев с обложениями русского на­
рода», Дума перешла к рассмотрению очередных дел74.
Окончательное принятие законопроекта Думой состоялось
на заседании 5 ноября 1911 года. Оно началось речью члена Цент­
рального комитета партии «Союз 17 октября» А.Ф. Мейендорфа.
Он выступил против первой статьи, несмотря на то что октябрис­
ты голосовали за принятие законопроекта в целом. Речь Мейен­
дорфа существенно отличается по содержанию от выступлений
других депутатов. Пожалуй, он был первый, кто за долгий период
обсуждения в России и в Финляндии вопроса об участии Великого
княжества в общеимперских расходах обратил внимание на проб­
лему неравенства уровня социально-экономического развития
регионов в империи, а также способов сглаживания этого неравен­
ства. Мейендорф отметил, что законопроект правительства изна­
чально исходил из ложного принципа пропорционального высчи­
тывания доли расходов на душу населения в различных частях

: 230

ίο.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Ф и н л я н д и и

государства. Этот принцип не мог применяться в финансовой поли­
тике хотя бы потому, что неравномерное участие регионов в об­
щегосударственных расходах совершенно неизбежно существует
в любом государстве. Грубый арифметический расчет, на котором
было основано определение суммы пособия, не учитывал ни при­
родно-экономический потенциал местности, ни многие другие
условия, оказывающие влияние на ее финансовое положение. Так,
Финляндия располагала пахотными землями и лугами, составляю­
щими только ю % ее земель; 42% территориизанимают леса и 48%
занято водой, болотами или представляет собой неудобные для ис­
пользования земли. Тогда как в московском промышленном райо­
не только 4% неудобных земель, 58% - пахотной и 29% - лесов.
С точки зрения обладания природными ресурсами Финляндия на­
ходилась на одном из последних мест, опережая лишь северные тер­
ритории — Архангельскую, Вологодскую и Олонецкую губернии.
Использованные правительством данные о расходах, при­
ходящихся на территорию, могут привести к выводам, противопо­
ложным тем, которые делало правительство. Мейендорф считал,
что «большое количество местностей обходится империи, то есть
Государственному казначейству, значительно дороже, чем Ф ин­
ляндия». Так, например, Калужская губерния в 1906 году получи­
ла из центра 9 млн. руб., в 1909-м — 19 млн. руб., в 1910-м —
13 млн. руб. (имеется в виду общая сумма всех государственных
расходов). Виленская губерния в 1906 году «стоила» центру
22 млн. руб., в 1909-м — 19 млн. руб., в 1910-м — іб млн. руб. Фин­
ляндия же «обошлась» империи существенно «дешевле»: в 1906 го­
ду — 5 млн. руб., в 1909-м — 900 тыс. руб., в 1910-м — 13 млн. руб.
При этом Финляндия полностью оплачивала все расходы на управ­
ление, суд и прочие нужды, не получая ничего из имперского бюд­
жета. Разумеется, дефицит «бедных» территорий покрывается за
счет небольшого числа «доходных» областей. Кстати, основным
источником покрытия бюджетного дефицита являлось потреб­
ление водки (в Финляндии доход от винокурения составлял да­
леко не первую по величине статью в бюджете).
Пародируя националистический великорусский пафос за­
щитников законопроекта, Мейендорф напомнил о том, что обло­
жение совсем не зависит от национальности и неравенство в таком
случае неизбежно: «Гг. русские люди! Вы думаете, вы одинаково

: 231

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

обложены? Совсем нет, и в этом-то вы ошибаетесь: самарец полу­
чает, а рязанец дает... Если с точки зрения этих формул вы прове­
дете уравнение, то, я вас спрашиваю, где же останется единство Рос­
сийской Империи? Этими формулами вы восстанавливаете друг на
друга, и в этом вопросе полного, даже отдаленного равенства вы
никогда не создадите... Здесь вы ставите задачу невыполнимую, не­
выполнимую не только в отношении Финляндии, но и невыполни­
мую во взаимных отношениях отдельных местностей империи».
Используя принцип, противоречащий элементарным зако­
нам финансовой науки, защитники законопроекта, по мнению
Мейендорфа, стремились угодить весьма распространенному в об­
ществе убеждению, выросшему на основе ложного патриотизма.
Но «неужели всякое стихийное явление общественного мнения яв­
ляется непременно таким, чтобы правительство и власть должны
были бы его считать руководящим»? По сути, Мейендорф доказал,
что проект, представленный правительством, не был основан на
каких-либо финансовых исследованиях и имел сугубо полити­
ческие цели — нанести удар по автономии Финляндии, разогреть
патриотические чувства в России, доказать непримиримость поли­
тики правительства в отношении финляндской оппозиции. Финан­
совая сторона вопроса имела второстепенное значение75.
Речь Мейендорфа не повлияла на исход голосования по
проекту. Правые получили перевес. Против проекта голосовали ле­
вые и кадеты. Судя по выступлению Мейендорфа, в рядах октяб­
ристов не было единства по этому вопросу. Принятый почти без из­
менений законопроект был передан в Государственный совет.
Рассмотрев одобренный Думой законопроект, Государ­
ственный совет признал, что он «лишь частично разрешает вопрос
об уравнении военной и военно-финансовой тягостей между насе­
лением финляндской окраины и остальных частей Русского Го­
сударства», и установленная денежная компенсация со стороны
финляндцев была недостаточна. В формуле перехода к очередным
делам Государственный совет выразил надежду, что «дальней­
шие мероприятия в этой области будут направлены к более равно­
мерному распределению упомянутых тягостей между обеими час­
тями государства». Несмотря на высказанные замечания, проект
был одобрен Государственным советом, а ю января 1912 года по­
лучил высочайшее утверждение.

: 232

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

Принятие закона об участии Финляндии в военных расходах
империи и отстранение Сейма от решения связанных с этим вопро­
сов на некоторое время приостановило спор о бюджетных полно­
мочиях. Все же в 1913 году у Сейма еще раз появился повод выска­
заться о военном пособии в связи с передачей на заключение
представительства проекта о привлечении финляндской казны
к участию в расходах по расквартированию русских войск. Сам за­
конопроект о квартирной повинности был оставлен без последствий.
Но не меньший резонанс, чем отказ от заключения по вопросу
о квартирной повинности, должно было иметь заявление Сейма
о выплаченных с 1902 по 1912 год суммах в Государственное казна­
чейство в счет военного пособия. Эта сумма, достигшая к концу
1912 года 71233 400 марок, была объявлена долгом Государственно­
го казначейства финляндской казне, поскольку она была ассигнова­
на незаконным путем, без согласия Сейма. В качестве представите­
ля «потерпевшей стороны» Сейм сохранял за собой право бороться
за восстановление прав, то есть за возврат уплаченной суммы76.

Военные расходы Финляндии и России
в годы Первой мировой войны
Не только Сейм, но и российское правительство не рассматрива­
ло установленные в 1912 году нормы участия Финляндии в обще­
государственных расходах на оборону как данные раз и навсегда
и не подлежащие пересмотру. Видимо, ободренное поддержкой за­
конодательных учреждений, правительство в дальнейшем пла­
нировало вернуться к вопросу о военных платежах. Особое зна­
чение проблема финансового участия Финляндии в обороне
приобрела с началом Первой мировой войны. Сразу после вступ­
ления России в войну, 2 (15) сентября 1914 года, Совет министров
образовал при М инистерстве финансов Особое совещание под
председательством товарища министра финансов В.В. Кузьмин­
ского для обсуждения вопроса об участии населения Финляндии
в чрезвычайных расходах Государственного казначейства, вызван­
ных войной с Германией и Австро-Венгрией.
С точки зрения принципов определения форм и способов
привлечения Финляндии к участию в военных расходах совеща­

2

3

3

II. « Б р е м я

империи»

ние не предложило ничего нового. Сославшись на старый тезис
о льготном положении финляндской окраины по степени обре­
мененности военными расходами, совещание заявило, что ввиду
начала войны участие Финляндии «не может быть сведено к какому-либо взносу финляндской казны, носящему характер благот­
ворительности». В качестве принципа определения нормы участия
в расходах вновь было использовано вычисление соотношения
размера военных расходов, приходящихся на душу населения. Что­
бы предупредить возражения со стороны противников арифмети­
ческого подхода, совещание сослалось на пример Германской им­
перии, где так называемые матрикулярные взносы для покрытия
дефицитов в общеимперском бюджете устанавливались для о т ­
дельных союзных государств строго пропорционально числен­
ности населения.
Против предложенного совещанием метода выравнивания
участия в военных расходах выступили представители финлянд­
ского генерал-губернатора А.И. Липский и финляндского Сената
К.Ф. Берг. По их мнению, арифметический расчет, использовав­
шийся в бюджетной практике Германии, был неприменим в Рос­
сийской империи, поскольку в Германии не существовало такого
неравенства природного, экономического и социального потенци­
ала отдельных территорий. Тем более этот метод нельзя было ис­
пользовать в отношении Финляндии, которая, по словам Берга
и Липского, обладала весьма скудными природными ресурсами,
бедной, малоплодородной почвой, суровым климатом и т.д.
Однако этот аргумент не убедил совещание, члены которо­
го, во-первых, сослались на азиатские территории империи, ко­
торые не были включены в расчет при сравнении условий социаль­
но-экономического развития империи, во-вторых, на некоторые
факты, свидетельствовавшие о сравнительно благополучном по­
ложении Финляндии. Предметом зависти многих российских по­
литиков и публицистов являлись финские школы, количество ко­
торых существенно превышало пропорциональное (по отношению
к численности населения) число учебных заведений в России,
а также число больниц, размер вкладов населения в кредитных
учреждениях и страховые капиталы.
Берг и Липский безуспешно пытались доказать, что эти чер­
ты жизни финляндского населения являются характеристиками не

: 234

io.

Р о с си й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

его финансового положения, а его культурных особенностей, миро­
воззрения его обывателей. Окончательным аргументом в пользу по­
вышения уровня участия Финляндии в военных расходах стало ука­
зание на накопленный правительственными фондами запасной
капитал бюджета. С точки зрения совещания все благоприятные
стороны жизни Финляндии являлись следствием одного лишь
фактора: исключительных льгот, предоставленных этой окраине
правительством империи. Именно эти льготы «дали ей возмож­
ность достигнуть значительных успехов в культурном отношении,
использовать в широкой степени имеющиеся в крае естественные
богатства и вообще обеспечить населению известный достаток»77.
Для определения доли участия Финляндии в военных рас­
ходах совещание применило наипростейший метод. Поскольку на­
селение Финляндии составляло 1,836% населения всей империи,
Финляндия должна была участвовать в имперских расходах, свя­
занных с войной и ликвидацией ее последствий, именно в такой до­
ле — 1,8%. В сумму военных расходов входили, помимо определен­
ных в бюджете статей, вызванные войной чрезвычайные расходы
на погашение и уплату процентов военных займов, расходы, свя­
занные с проведением мобилизации, с содержанием войск, лече­
нием больных и раненых, помощью семьям призванных на служ­
бу мужчин, расходы по усилению провозоспособности железных
дорог, по демобилизации и т.д. Их точную цифру нельзя было
определить заранее, но было очевидно, что цифра эта огромна.
Поскольку финляндский бюджет был не в состоянии внести всю
сумму наличными, совещание приняло предложение финляндско­
го генерал-губернатора и Сената привлечь пока Финляндию толь­
ко к ежегодным выплатам приходящихся на долю Великого кня­
жества расходов по погашению внешних военных займов. Для
уплаты же всей суммы военных расходов Финляндии необходи­
мо было заключить заем на сумму 30 млн. марок.
Проект совещания был поддержан министром финансов
и внесен на рассмотрение Особого совещания по делам Великого
княжества Финляндского, где тоже получил одобрение, и марта
1916 года проект был утвержден Советом министров. Однако про­
хождение законопроекта в порядке, установленном законом
17 июня 1910 года, требовало как минимум заключения со сторо­
ны Сената.

2 3 5

II.

«Б ремя

и м п е р и и

»

Вопреки ожиданиям правительства, Сенат не одобрил
предложенные мероприятия. С его точки зрения, было нецелесо­
образно применять «на окраине государства, признаваемой теат­
ром войны, в разгар военных действий» финансовые меры, кото­
рые не могут принести «осязательных результатов». Применение
этих мер, «затрагивающих интересы широких народных масс, мо­
жет явиться прекрасным агитационным средством в руках вра­
га». Дело в том, что правительственные фонды не располагали сво­
бодными средствами. Перспектива же введения высоких налогов
могла «взволновать общество» и с политической точки зрения мог­
ла обернуться невыгодными последствиями для правительства.
Само содержание проекта также вызвало недовольство со
стороны сенаторов. По их мнению, было несостоятельным ариф­
метическое вычисление доли участия Финляндии в военных рас­
ходах без учета многих факторов, прежде всего природных ресур­
сов, плодородности почвы и т.д. Недопустимым считал Сенат
и привлечение Финляндии к оплате по капитализированному дол­
гу России7*. После отказа Сената в ассигновании требуемой сум­
мы вопрос о военных платежах Финляндии уже не возбуждался до
октября 1917 года79.
Тем не менее финансовое участие населения Финляндии
в военных расходах было увеличено за счет введения новых на­
логов вскоре после начала войны. Постановлением Совета минист­
ров 2 (15) сентября 1914 года генерал-губернатору Финляндии и Се­
нату было предписано «изыскать применительно к налоговым или
иным тяготам, установленным или впредь установляемым по импе­
рии, соответствующие налоговые или иные источники, из коих мог­
ли бы быть увеличены доходы финляндской казны, как в целях пере­
числения из средств статного фонда в Государственное казначейство
определенной особым порядком суммы, которая выражала бы со­
бой справедливую долю участия Финляндии в чрезвычайных рас­
ходах государства, вызванных настоящей войной, так равно и в це­
лях урегулирования местного финляндского бюджета»80.
В исполнение постановления Совета министров в декабре
1914 года был введен 5% сбор на доходы с капиталов, хранивших­
ся в банковских учреждениях и сберегательных кассах или поме­
щенных в акции и облигации. В июне 1915 года был издан указ об
обложении единовременным сбором капиталов, выданных в ссу­

: 236 :

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

ду под залог недвижимых имуществ. Введение подоходного на­
лога не могло принести существенных результатов, так как уже
платившийся населением подоходный налог в пользу общин во
многих местностях превышал 5% и был весьма тяжек для большей
части жителей края. Поэтому источником налоговых поступлений,
с точки зрения Сената, должны были стать крупные доходы. Вве­
денный весной 1916 года прогрессивный налог взимался с чистой
прибыли, превышавшей 40 тыс. марок, и составлял от 0,05% до
ю % . Ожидалось, что введение этого налога принесет казне около
5 млрд. марок в статный фонд8'.
Особые надежды правительства на налоги с крупных дохо ­
дов были обусловлены тем, что финляндская промышленность, по­
лучившая крупные военные заказы в России, переживала небыва­
лый подъем. Военные заказы стали источником сверхприбыли
некоторых предприятий. Так, в Гельсингфорсе, по данным развер­
стки общинных податей, доход некоторых плательщиков налогов
увеличился с 1914 по 1915 год в десятки раз: с 615 200 до 4 ооо ооо ма­
рок, с 346 о о о до з 124 о о о марок, с 8о о о о до i 300 о о о марок,
с 30 о о о до 1 200 ооо марок, с 40 о о о до 840 о о о марок, с 8 о о о до
480 о о о марок, с 4 400 до 200 о о о марок и т.д. Рост доходов отдель­
ных предприятий стал основанием для введения в 1916 году еди­
новременного чрезвычайного сбора с прироста дохода, произо­
шедшего во время войны: для тех, чья прибыль выросла на 25%
и более с 1914 по 1915 год, начиная с 20 ооо в 1915 году. Ставка прог­
рессивного обложения должна была колебаться от 4% с прироста
(при разнице доходов в размере от 25% до 50%) до 25% с прирос­
та (при приросте 6оо% и более). Ожидаемый доход от введенно­
го сбора должен был составить 5 млрд. марок*2.
Стремление правительства увеличить участие Финляндии
в военных расходах основывалось на относительно благоприят­
ном (по сравнению с российскими территориями) финансовом по­
ложении края в период военных действий. Прилив капиталов, раз­
витие финляндской промышленности и усиление курса марки по
отношению к рублю дали повод к обвинениям финляндских фи­
нансовых и промышленных кругов в спекуляциях и обогащении за
счет российской экономики. «Счастливая страна» — именно так
представлялось положение Финляндии многим политикам и пуб­
лицистам во время войны.

237 ·

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

Наибольшее беспокойство правительства и российской
прессы было вызвано падением курса рубля по отношению к финс­
кой марке. Установленный в 1890 году паритет марки по отноше­
нию к рублю (i руб. = 2,66 марки, или i марка = 37,5 коп.) стал стре­
мительно меняться, и в 1915 году составлял уже 2,16 марки за рубль
(в печати высказывалось мнение, что падение курса рубля может
привести к установлению реального курса на уровне i руб. = i мар­
ка). С началом войны сильно возросла численность военных сил,
расположенных в Финляндии, предприятия получили большое ко­
личество военных заказов (на сумму свыше 42 млн. руб.). Все до­
говоры и расчеты осуществлялись в рублях. Эти обстоятельства
способствовали сильному притоку рублей в Великое княжество
и их скоплению в Финляндском банке. Еще одним о бстоятель­
ством, способствовавшим падению курса рубля, являлось из­
менение торгового баланса между Финляндией и Россией. Уже
к февралю 1915 года бывший всегда пассивным торговый баланс
Финляндии впервые оказался в активе.
Падение курса рубля рассматривалось многими как резуль­
тат отказа Финляндии принимать участие в военных издержках
в размерах, соответствующих финансам края. «Бедняге-рублю
приходится нести на себе тяжелое бремя войны и оплачивать мил­
лиардные расходы, тогда как торжествующая марка лишь снимает
пенки с военных заказов, забирает русские рубли число по более,
ценою подешевле, и грозит довести рубль с паритета 2,66 марки до
курса ι,8ο, а может быть, и до одной марки. Ясно, что если фин­
ляндская марка не упала на заграничных рынках наравне с рублем,
то потому, что Финляндия не несет военных расходов, не произво­
дит усиленных эмиссий, не заключает займов. А тем временем...
финляндские банки даже изнемогают от своих богатств», — тако­
во было представление о торжествующем и цветущем положении
финляндской экономики"5.
Падение курса рубля оказалось крайне невыгодным для
российского правительства, которое несло существенные убытки
и испытывало дефицит финской валюты. Не столь угрожающие,
но все же чувствительные убытки несла и финляндская казна. Для
ликвидации неблагоприятных последствий падения курса, а так­
же пополнения ресурсов российского казначейства в финских мар­
ках было признано необходимым заключение займа с реализацией

io.

Р осси й ска я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Ф и н лян д и и

его в Финляндии. Средства, которые должны были поступить от
реализации займа, — 30 млн. руб. (8о млн. марок) — должны были
рассматриваться как авансовый единовременный взнос в счет
уплаты финляндским казначейством своей доли участия в военных
издержках.

«Невские миллионы»
Помимо финансирования прямых военных расходов, российское
финансовое ведомство стремилось переложить на Финляндию из­
держки, связанные с военным строительством, прежде всего стро­
ительством железных дорог, имеющих большое стратегическое
и экономическое значение1'4. Противодействие Сейма и Сената по­
пыткам переложить эти расходы на Финляндию было вызвано от­
части и тем, что запланированное строительство было направлено
на объединение российских и финляндских железнодорожных се­
тей, что означало сужение экономической самостоятельности Ве­
ликого княжества.
Идея привлечения Финляндии к участию в строительстве
соединительной железной дороги, по словам финской газеты
Hufvudstadsbladet, была «любимым проектом» генерал-губерна­
тора Н.И. Бобрикова"5. В 1899 году, докладывая императору о со­
стоянии статного ведомства, Бобриков ходатайствовал о резолю­
ции относительно соединения железных дорог и строительства для
этих целей моста через Неву.
Сенат, которому было предложено дать на этот счет заклю­
чение, заявил, что Финляндия не извлечет никакой пользы из пла­
нируемого соединения. Осуществление проекта, по расчетам спе­
циально созданной для исследования этого вопроса комиссии,
должно было обойтись

В 10

млн. руб. Комиссия тоже пришла к вы­

воду, что доходы от эксплуатации железной дороги не окупят ее
строительство и содержание.
Несмотря на неблагоприятный отзыв комиссии и анало­
гичное мнение Министерства путей сообщения, Бобриков не отка­
зался от своей идеи. Весной 1904 года Сенату было дано предпи­
сание ассигновать из статного фонда 2,5 млн. руб. на строительство
дороги. Сенат не высказал никаких возражений по этому поводу,

239 :

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

и 2,5 млн. руб. были внесены в российский бюджет как доля учас­
тия Финляндии в строительстве железной дороги. Кстати, перво­
начально Бобриков намерен был увеличить сумму финляндского
платежа, но против этого высказался В.К. Плеве. Он считал, что
«экономические выгоды от соединительной дороги всецело на сто­
роне империи, а Финляндия воспользуется этими выгодами лишь
косвенно, вследствие увеличения товарообмена». Следовательно,
сумма 2,5 млн. руб. вполне соответствовала «интересам Гос. Каз­
начейства»*6.
Весной 1905 года генерал-губернатор И.М. Оболенский
предложил Сенату приступить к выплате обещанных средств. Но
против этого ассигнования выступил Сейм, объявивший в петиции
13 апреля 1905 года, что поскольку проведение соединительной
ветви предполагалось осуществить вне пределов страны и управ­
ление этой дорогой передать русскому железнодорожному ведом­
ству, то ассигнование средств на это мероприятие без участия Сей­
ма не может быть осуществлено. Сейм признал, что правительство
может расходовать средства статного фонда по своему усмотре­
нию, но только в том случае, если объем этих расходов невелик
и отнесение этих расходов на статный фонд не вынуждает прави­
тельство прибегать к покрытию прочих издержек из сеймовых
средств. На этих основаниях Сейм потребовал внесения вопроса
о строительстве железной дороги и участии в этом финляндской
казны на рассмотрение представительства.
Сенат поддержал требование Сейма и предложил вообще
отложить постройку ввиду ее низкой доходности. Если же россий­
ское правительство будет настаивать на строительстве, необхо­
димые средства могут быть выделены Сенатом только с одобрения
земских представителей, считали сенаторы. Против внесения воп­
роса на рассмотрение Сейма выступил генерал-губернатор Герард,
и его мнение по этому поводу было утверждено императором.
Таким образом, решение вопроса об участии Финляндии
в железнодорожном строительстве было обусловлено разреше­
нием проблемы привлечения Сейма к ассигнованиям на общеим­
перские нужды. Как и в случае с военными платежами, в конфлик­
те вокруг «невских миллионов» важны были не сами миллионы,
а принцип. Российское правительство категорически отказыва­
лось признавать право представительства разрешать ассигнования

240 :

то.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и

б ю д ж е т

Финляндии

на общегосударственные потребности, полагая, вероятно, что Сейм
может в этом случае отказаться удовлетворять стратегические ин­
тересы империи за счет финляндской казны.
Строительство соединительной ветви могло потребовать
значительно больше средств, чем планировалось. Проект строитель­
ства предполагал не только возведение моста через Неву, но и по­
стройку нового Финляндского вокзала, а также, что было очень
существенно, реорганизацию железных дорог Финляндии. Перво­
начальная идея Бобрикова состояла в том, чтобы грузы могли до­
ставляться из России в Финляндию без перегрузки в финские вагоны
в Петербурге и русские вагоны могли бы курсировать по железным
дорогам Великого княжества. В военно-стратегическом отношении
эта мера позволила бы облегчить отправку войск в Финляндию в слу­
чае военных действий. Последствия объединения железных дорог
могли быть очень значительными: начиная от введения русского
языка для оформления документов, кончая установлением конт­
роля имперских ведомств над всем железнодорожным сообщени­
ем Финляндии. Правый публицист С.Ф. Шарапов считал, что «для
финляндцев соединение дорог есть прямое бедствие»”7в экономи­
ческом, культурном и политическом отношениях™.
Проблема строительства соединительной ветви и ассиг­
нования средств из казны Великого княжества стала предметом об­
суждения финляндской печати. В 1908 году в прессе появились со­
общения, что «частным образом» решено, что Финляндия вместо
ассигнования средств на постройку передаст России принадлежав­
шую княжеству железнодорожную ветку Белоостров — Петербург.
Некоторые газеты восприняли эту новость весьма благосклонно:
в обществе были достаточно сильны настроения в пользу полно­
го обособления Финляндии от империи в экономическом отноше­
нии. Поэтому идея ограничить распространение железнодорож­
ных сетей Финляндии Белоостровом рассматривалась как защита
против посягательств России на финляндский бюджет и эконо­
мику. С другой стороны, этот участок железной дороги являлся од­
ним из самых доходных, и его передача России нанесла бы ущерб
финансам Финляндии, прежде всего сеймовому коммуникацион­
ному фонду. Противники передачи участка дороги заявили, что эта
уступка вряд ли избавит от необходимости устройства совмест­
ного железнодорожного сообщения.

241

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

В вопросе о строительстве железной дороги трудно было
найти правую сторону. С одной стороны, многие признавали, что
отсутствие соединительной ветви между Россией и Финляндией —
анахронизм. С другой стороны, предоставление российскому пра­
вительству права требовать удовлетворения его стратегических
интересов за счет финляндской казны рассматривалось как нару­
шение конституционных норм Финляндии. В принципе, финлянд­
ская оппозиция более всего была разгневана не самим планом
строительства, а тем, что вопрос об ассигнованиях был решен в об­
ход Сейма и что имперская власть безапелляционно потребовала
необходимой для строительства суммы. Этим правительство вос­
становило против себя значительную часть общества. Финские га­
зеты писали: если империя намерена строить железнодорожный
мост на русской территории — это должно быть делом русского
бюджета, а «Финляндия не имеет к нему никакого отношения».
«Финляндцы не нуждаются в роскошном вокзале; им достаточно
простого и небольшого... Если петербуржцы желают для собствен­
ного удовольствия построить „финляндский вокзал", то никто не
мешает им это сделать. Императорская семья предпринимает свои
поездки в Финляндию на собственных яхтах». «Мы должны неу­
коснительно настаивать на том, что мы не имеем никакого отно­
шения к бюджету России. Мы уже достаточно хорошо испытали,
что значит чувствовать лапы русских чиновников в финляндских
карманах»*9.
Осенью 1908 года конфликт вокруг «невских миллионов»
достиг апогея. Император отклонил поданное Сенатом представ­
ление о включении суммы на строительство в приложение к расче­
ту статных сумм казны на 1909 год, которое передавалось Сейму.
Ввиду предстоящего обсуждения Сеймом росписей фондов в прес­
се разгорелась дискуссия, следует ли Сейму высказаться по поводу
предоставления земским чинам права санкционировать выплаты
или же оставить этот вопрос без внимания. Авторы статьи в газе­
те Kaiku считали, что, каково бы ни было решение Сейма, «оно не
произведет никакого влияния на ассигновку, которая во всяком
случае состоится. Между тем Сейм может из принципа высказать­
ся против ассигновки. Нет сомнения, что он этим подписал бы свой
смертный приговор. В подобном случае и Сенат ушел бы в отстав­
ку, так как можно полагать, что он не решился бы ассигновать фин­

242

:

io.

Р о с с и й с к а я

а р м и я

и б ю д ж е т

Финляндии

ляндских государственных средств против постановления Сей­
ма»90. Умеренная оппозиция полагала, что не стоило жертвовать
Сеймом из-за выплаты злосчастных «невских миллионов». Конс­
титуционалисты предлагали одобрить ассигновку, хотя, разумеет­
ся, выражали свое недовольство нарушением конституционных
норм Великого княжества.
Вопрос о «невских миллионах» должен был решиться на за­
седании Сейма 30 октября 1908 года. В Сейме было представлено
три точки зрения. Левое конституционное крыло считало, что
Сейм должен заявить, что «правительство юридически не может
без согласия Сейма ассигновать финляндские средства на требуе­
мые в данном случае и подобные им цели». Второе предложение,
по словам «Русских ведомостей», «так сказать, правое предложе­
ние», было «внесено старофиннами, но разделялось также мно­
гими шведоманами и младофиннами». По мнению газеты, «шатко
мотивированное, с преобладанием соображений формального
свойства над материальной стороной права, оно предлагало требу­
емую сумму ассигновать, так как ни обычай, ни закон этому прямо
не препятствуют, для чего и «уменьшить в бюджете сальдо общего
статного фонда на соответственную сумму»9'.
Такой же точки зрения придерживался Сенат. Его предста­
вить, сенатор Эдвард Ел ьт, выступил в начале прений. Он согласил­
ся с тем, что было бы желательно, чтобы изначально вопрос об
ассигнованиях был представлен на рассмотрение Сейма. Однако
то, что право Сейма было нарушено, не должно повлиять на ре­
шение вопроса о строительстве железной дороги. «Что страны, на­
ходящиеся в такой тесной связи, как Финляндия и Россия, не мо­
гут долго обходиться без соединения своих железнодорожных
сетей, это должно быть ясно всякому». Экономическое значение
железной дороги не может быть вычислено с бухгалтерской точ­
ностью. Но тот факт, что строительство в будущем принесет огром­
ную пользу Финляндии в экономическом и стратегическом отно­
шении, был, по мнению сенатора, несомненным. Сенатор полагал,
что в данном случае не стоило вступать в борьбу за бюджетные пол­
номочия Сейма в отношении определения доли участия Финлян­
дии в общеимперских расходах, тем более что взнос финляндской
казны уже поступил в Государственное казначейство. «Сенат счи­
тает особенно важным, чтобы Сейм путем принятия первого осо­

243

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

бого мнения не вызвал конституционного конфликта со всеми его
последствиями», — заявил Ельт92.
Если бы возобладала точка зрения левых, то отказ в ассиг­
новании произошел бы уже после того, как сумма пособия была
внесена в имперский бюджет на 1909 год, переданный на рассмот­
рение Думы и Государственного совета. Это неминуемо привело
бы к обострению конфликта. Предложение правых, с другой сто­
роны, представляло, по мнению «Русских ведомостей», «в сущ­
ности, добровольное ограничение бюджетных прав Сейма». Оста­
вался, по словам газеты, третий вариант решения, внесенный
бюджетной комиссией Сейма — «совсем не касаться злополуч­
ных миллионов ввиду того, что они в роспись не включены и офи­
циально Сейму не сообщено, что состоялось уже повеление об их
перечислении»93.
«Русские ведомости», проанализировавшие позиции депу­
татов Сейма, отметили парадоксальность сложившейся комбина­
ции: решение вопроса полностью зависело от позиции социалдемократов. Им предстояло принять решение, с одной стороны,
сохраняющее достоинство народного представительства, а с дру­
гой — сохраняющее сам Сейм. Социал-демократы, не желавшие
взять на себя вину за роспуск Сейма, сначала проголосовали за
предложение старофиннов, но затем поддержали мнение бюджет­
ной комиссии. В окончательном голосовании 160 голосами против
35 было принято решение не высказываться об участии Финлян­
дии в строительстве железной дороги и привлечении Сейма к ас­
сигнованию.
Сейм предпочел не идти на обострение конфликта, грозив­
шего ему роспуском. Но, как нам уже известно, спустя лишь год тот
же самый вопрос — о бюджетных полномочиях Сейма и об учас­
тии финляндской казны в общегосударственных расходах — привел-таки к политическому кризису.

ii.

Налоговая политика в Закавказье

Манифест 12 сентября 1801 года, провозгласивший присоединение
Грузии к России, содержал обещание новым подданным императо­
ра «обратить» все подати в их «пользу», то есть на внутренние рас­
ходы гражданского управления области, а также на восстановле­
ние разоренных городов и селений. Рескрипт на имя командующего
Кавказской линией генерал-лейтенанта К.Ф. Кнорринга поручил
«привести в известность» существующую систему податей и коли­
чество плательщиков, а также преобразовать многочисленные нату­
ральные подати в денежные. В первое время все государственные
сборы должны были осуществляться на прежних основаниях, то есть
в том же порядке и размере, как это было при грузинских царях. Про­
чие статьи казенных доходов также не должны были быть оставле­
ны без внимания. Новому грузинскому правительству было поруче­
но стараться «о приумножении оных елико можно без отягощения
и стеснения народного, способом ободрения и распространения
в земле торговли, ремесел, земледелия и скотоводства»'.
Вероятно, в первые годы после присоединения новых тер­
риторий российское правительство не рассчитывало, что Грузия
и Закавказье смогут сразу же приносить доход в имперскую казну:
в экономическом и технологическом развитии край существенно
отставал от внутренних губерний России. Наибольшие надежды
давала перспектива разработки рудников. Но горная часть, отдан­
ная в непосредственное распоряжение графа А.А. Мусина-Пушки­
на, поглощала значительные казенные средства, не принося пока
никакого дохода. И все же, видимо, император не ожидал, что при­
соединение Грузии принесет финансам империи новые статьи рас­

245

:

II. « Б р е м я

империи»

ходов. Совокупные доходы за ι δ ο ι год достигли лишь цифры
6о 287 руб.' В 1801 году эта сумма покрывала невоенные издержки
российского правительства. Но с 1802 года, когда в Грузии долж­
на была быть введена новая администрация, расходы только на со­
держание чиновников, по расчетам казенной экспедиции, должны
были составить 8о тыс. руб.3 В то же время в 1802 году на горную
часть было выделено 12 тыс. руб., а в 1803-м на устройство завода
предполагалось истратить еще 8о тыс. руб. Вряд ли казенные до­
ходы с грузинских земель могли покрыть эти затраты. По крайней
мере, точных цифр о реальных доходах казны в Грузии местное
правительство назвать не могло.
Не стоит забывать, что, помимо гражданских расходов рос­
сийское казначейство ежегодно выделяло огромные суммы на
ведение военных операций в Закавказье. Таким образом, убыточ­
ность Грузии для российской казны оказалась весьма существен­
ной. Недостаток местных доходов усугублялся грабежами, взяточ­
ничеством и бесконтрольной растратой казенных средств местной
администрацией, на что грузинская казенная экспедиция смотре­
ла сквозь пальцы. Многочисленные злоупотребления стали одной
из главных причин отставки Кнорринга и управляющего Грузией
П.И. Коваленского.
Назначая на должность главнокомандующего Павла Дмит­
риевича Цицианова, Александр I поручил ему «паче всего» обра­
тить внимание «на состояние доходов Грузии». «При установле­
нии в сем краю настоящего образа правления я имел личное от
ген.-лейтенанта Кнорринга удостоверение, что Грузия собствен­
ными своими доходами содержать себя может», — говорилось
в рескрипте о назначении. «Но доселе о количестве доходов сих ни­
чего от него не доставлено, а между те издержки по разным пред­
метам, день ото дня умножаясь, возросли уже до весьма нарочитой
суммы, и хотя устроение сего народа сделалось предметом обще­
го попечения правительства, но я никак не желал бы, чтобы тя­
жесть управления его пала единственно на Россию»4.
Исполняя поручение императора, Цицианов продолжил
камеральное описание, начатое при Кнорринге для выявления чис­
ленности налогоплательщиков5. Кроме того, Цицианов попытал­
ся разобраться с реальными поступлениями казенных доходов.
Представленные им императору сведения о доходах были неуте­

: 246 :

i i

. Н алоговая

п о л и т и к а

в

З акавказье

шительны: из показанных в ведомостях казенной экспедиции
94 тыс.руб. доходов 33 тыс. руб. денежного и хлебного сборов чис­
лились в недоимке; подать под названием сурсат, составлявшая
24 тыс. руб., вообще не была собрана. Таким образом, больше по­
ловины доходных статей не были исполнены. По приблизитель­
ным расчетам Цицианова, максимальные доходы с Грузии могли
составить едва ли ю о тыс. руб., но на поступление этих доходов по­
лагаться было нельзя до тех пор, пока «не восстановится внут­
реннее во всех частях спокойствие и устройство»6.
Правительство стояло перед выбором: либо «не потрясти
доверенности народной»7 и гарантировать лояльность населения
финансовыми льготами и тем самым причинить ущерб финансо­
вым интересам империи или же, не обременяя российское казна­
чейство новыми расходами, взыскать с покоренных народов пода­
ти и дани в полном объеме.
В 1805 году командующий Кавказской армией Цицианов
обратился в Министерство иностранных дел с вопросом, «полезно
ли для политических видов России при первом шаге налагать да­
ни» на «новоприобретенные владения» империи: вассальные Карабагское и Шекинское ханства. Ответ на этот вопрос должен был
создать основу для определения принципов действий российского
правительства при присоединении других территорий в Персии
и Дагестане, а возможно, и других областях Закавказья. Цицианов,
видимо, предпочитая вовсе освободить покоренные народы от по­
боров, опасался того, что «наложение даней, превратившись в пра­
вило», «нанесет урон той доверенности, которую всеми мерами
должно стараться приобретать российскому начальству», а «азиат­
ские народы, толкуя цель предприятий нашего двора в самую не­
приятную сторону», могут подумать, что «в российских завоевани­
ях участвует некоторым образом и корыстолюбие»*.
Товарищ министра иностранных дел кн. Адам Чарторыйский передал главнокомандующему, что Александр I не склонен ос­
вобождать вовсе покоренные народы от дани. Император рассмат­
ривал дань «в виде необходимо нужного политического обуздания,
и яко залог подданства их, отрицаясь от всего того, что могло бы
клониться к отягощению сих народов». Именно этими принци­
пами следовало руководствоваться в дальнейшем при присоедине­
нии новых территорий к империи. «Политические дани» должны

247

:

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

были доказать, что «могущество Российской Империи не имеет
в виду столь малых способов для приращения своих доходов». При
определении размеров дани следовало учитывать финансовое по­
ложение населения, развитие промышленности и торговли. Кро­
ме того, приношение дани должно было иметь и символическое
значение: для «первоначального сближения новопокоряющихся
народов с нравами российскими» предполагалось «позволить бу­
де пожелают присылать ежегодно или каждые два года однажды
дани с нарочными депутатами в Санкт-Петербург или, смотря по
обстоятельствам, к главноуправляющему Грузией, дабы, по на­
граждении их приличными дарами, возвратились они в свое оте­
чество с принесением радостных известий»4.
Сам Чарторыйский призвал не спешить с поисками новых
источников государственного дохода. Напротив, «умеренность
и уменьшение налагаемых даней» являлись, с его точки зрения,
лучшим способом «для привлечения преданности азиатских наро­
дов к российскому правительству». «Сравнение прежнего суще­
ствования их с нынешним и насильственного правления ханов
с кротким и бескорыстным правлением российским долженствует
неминуемо обратиться в пользу нашу и произвесть по времени
весьма выгодное для России влияние»10.
В применение изложенных принципов к Карабагскому
и Шекинскому ханству Цицианову было предложено взыскать
с Карабага дань в виде лошадей лучшей породы для конюшни им­
ператора, а с Шекинского ханства и Джарской области — в виде
шелка и ковров. Если же такая система обложения окажется
слишком тягостной для народа, следовало, переведя дань нату­
рой на денежный счет, взыскать часть дани с бывших правите­
лей — карабагского Ибрагим хана и шекинского Селим хана
в размере 15 и i o тыс. руб. соответственно. Остальная же часть
дани (15 тыс. руб. с Карабагского и 25тыс. руб. с Шекинского) мог­
ла быть предоставлена в распоряжение ханов (но с ведома и согла­
сия главноуправляющего Грузией) на «пользу» их народов и на
общественные мероприятия. Если же и эта система окажется не­
применимой и не соответствующей «образу персидского правле­
ния», то, по крайней мере, следовало обязать ханов исключить из
числа внутренних налогов ту сумму дани, которая взимается с на­
селения в пользу российского казначейства.

: 248 :

i i

. Н алоговая

п о л и т и к а

в

З акавказье

В соответствии с предписаниями монарха собранные с Карабагского и Шекинского ханств дани были частично обраще­
ны на пенсионы ханам от российского правительства. Остальные
же суммы были переданы в распоряжение местных властей под
контролем главнокомандующего. Окончательно сумма дани бы ­
ла определена в размере 8 тыс.червонцев с Карабагского ха н ­
ства и 7 тыс. — с Шекинского. Затем такой же данью в размере
8 тыс. червонцев было обложено и Ширванское ханство. В ι8ο6 го­
ду вследствие покорения новых территорий — Бакинской облас­
ти и Дербента — в распоряжение главнокомандующего были пре­
доставлены все дани и подати, поступавшие с бывших персидских
городов и областей. Указом императора от 14 ноября 1806 года Цицианову было поручено обращать все получаемые доходы на поль­
зу местных народов.
Сохраняя местные системы налогов и предоставляя все
доходы с областей в распоряжение местной власти, российское
правительство стремилось продемонстрировать толерантность
к народным обычаям и традициям. В изданном в 1836 году офици­
альном«Обозрении российских владений за Кавказом» полити­
ка России сравнивалась с политикой Рима по отношению к поко­
ренным народам: «Монтескю в числе причин, возвеличивших
империю Римскую, полагал то, что римляне оставляли у побежден­
ных народов неприкосновенной религию со всеми обрядами; но
Русские простирают такую политику гораздо далее: система фи­
нансов, к которой народ приучен веками, оставляется неизменной,
улучшается исподволь, несмотря на безобразное ее состояние. Они
в приобретенном народе видят своих собратий, и довольствуются
тем, что дает им гостеприимство, не приступая вдруг в своих вла­
дениях к решительным переменам, которые со временем объеди­
нять обоюдные выгоды для России и для края»".
Вместе с тем постоянно растущие расходы империи в ре­
гионе заставили правительство заняться поиском новых источ­
ников доходов. В качестве альтернативы повышению ставки нало­
гов рассматривалось изменение пошлин и введение винных
откупов'2, а также проведение камерального описания с целью вы­
явления новых плательщиков15. В 1816 году Министерство финан­
сов признало, что пришло время пересмотреть систему доходов
с тем, чтобы «край сей сблизить в податях и повинностях с про-

249

II.

«Бремя

и м п е р и и »

ними Российской Империи губерниями»'4. Однако проведение
радикальной податной реформы являлось серьезным шагом, на
который правительство долго не могло решиться. Осуществлен­
ные в этот период преобразования состояли в основном в замене
натуральных повинностей денежными. Наиболее радикальным
стало введение в 1824 году в Имеретии подушной подати, но эта ме­
ра имела лишь местное значение и не была распространена на тер­
риторию всего края.
Выше уже говорилось о том, что первая концепция финан­
совой реформы была предложена министром финансов империи
Е.Ф. Канкриным в конце 1820-х годов. Основой для составления
«плана устройства» финансов Закавказского края должны были
стать точные сведения о состоянии экономики.
В 1827 году для составления подробного описания казен­
ных доходов в Закавказье был направлен чиновник Министерства
финансов Е.Г. Чиляев. Ему было поручено не только провести ка­
меральное описание поселений, но и представить предложения по
приведению в единообразие различных податей15. Чиляев лишь
частично исполнил данное ему поручение, так как в 1828 году был
уволен со службы. В том же году в казенную экспедицию были ко­
мандированы еще несколько чиновников Министерства финансов
для продолжения описания. В декабре 1828 года правителем кан­
целярии главноуправляющего Кавказом В. Яновичем были пред­
ставлены сведения о податных сборах в Нахичеванском ханстве"'.
В 1829-1832 годах было проведено подробное камеральное описа­
ние Ереванской области. В 1833-1834 годах чиновник И. Калинов­
ский осуществил подробное описание и исследование состояния
податной системы Закавказья, в том числе провинций, финансо­
вое состояние которых было практически неизвестно Министер­
ству финансов (Ширванской, Карабагской, а также Талышинского ханства)17.
К началу 1830-х годов в Министерстве финансов были соб;
раны подробные материалы о состоянии финансов края'*. Они сви­
детельствовали о том, что с момента присоединения края к России
система доходов в Закавказье практически не изменилась. Пра­
вительство избегало нововведений в этой области, несмотря на
то что существовавшая податная система не только не приносила
дохода казне, но и была обременительной для населения и пре­

250 :

i i

. Н алоговая

п о л и т и к а

в

З акавказье

пятствовала развитию хозяйства. «Никакие причины не могут
оправдать чрезвычайной во многих случаях несообразности, заме­
чаемой и при нынешнем управлении... Одно только равнодушие
русских могло оставить до сего времени неприкосновенной сис­
тему здешних податей. Должно ли после всего этого удивляться,
что край Закавказский так мало вознаграждает издержки прави­
тельства? Это в порядке вещей», — писал в одном из рапортов о ре­
зультатах камерального описания Калиновский'9.
Одним из наиболее существенных недостатков податной
системы являлось ее разнообразие не только между областями, но
и в границах отдельных уездов. Только в Восточной Грузии су­
ществовало семнадцать видов прямых податей". Часть из них име­
ла денежный, а часть — натуральный характер. Среди податей
встречались подушные, поземельные, но большая часть средств
поступала от подымных сборов, существовавших во всех областях,
кроме Имеретии. Кроме того, в казну поступали различные пош­
линные сборы и акцизы. Особую статью доходов во всех облас­
тях Закавказья составляли введенные при бывших правителях
многочисленные откупа: на откуп отдавались не только сбор пода­
тей, но и административные должности, например должность по­
лицмейстера2'.
Больше всего недовольство населения и местных властей
вызывали так называемые рахтары — внутренние таможенные
пошлины, тоже, как правило, отдававшиеся на откуп. С установле­
нием российской администрации рахтарные сборы стали еще бо­
лее обременительными, так как прежние владельцы могли по сво­
ему усмотрению освобождать бедные семьи от сборов. Российская
же регулярная администрация действовала по правилам и не до­
пускала никаких освобождений. Это обстоятельство вынуждало
многих жителей переселяться в Турцию и Персию.
Сточки зрения главнокомандующего на Кавказе Ивана Ф е ­
доровича Паскевича, сохранение рахтаров далеко не способство­
вало воспитанию лояльности покоренных народов. По его словам,
населению было известно, что в России подобных сборов нет,
и местным жителям казалось, будто «они еще не пользуются все­
ми правами верноподданничества, а управляются как побежденные»“ . По мнению Паскевича, уничтожение рахтаров являлось ос­
новным условием для развития промышленности края.

: 251

:

II. « Б р е м я

империи»

Паскевич считал, что реорганизация податной системы
должны была стать составной частью общей административно-фи­
нансовой реформы в Закавказье. Отсутствие уравнительности в по­
датях и беспорядок финансового управления были обусловлены
тем, что бывшие независимые ханства, а ныне закавказские про­
винции России сохранили существовавшие ранее финансовые сис­
темы. Однако в едином имперском пространстве подобное разно­
образие стало чрезвычайно «неудобным», писал Паскевич во
всеподданнейшем рапорте о предполагаемой реформе*3.
Точку зрения Паскевича на финансовую реформу вполне
разделял и Канкрин. Со своей стороны министр финансов предло­
жил Паскевичу план податного преобразования под названием
«Вид устройства финансовой части Закавказского края относи­
тельно доходов»24. Общий принцип системы Канкрина состоял
в том, чтобы ввести единообразие податей и сборов для всех облас­
тей Закавказья, по возможности приблизить существующую сис­
тему податей к российской (но не полностью ее копировать) и в то
же время не «переселять за Кавказ таких ветвей доходов, кои мо­
жет быть и у нас желательно было бы преобразить»25.
В финансовом проекте Канкрина*'’ государственные доходы
по Закавказью были разделены на несколько категорий. Сельские
сборы были представлены: подымным с помещичьих крестьян, об­
рочным со свободных людей и казенных крестьян и поземельным
сбором с частных садов, земель и т.д. в размере 5% с доходов. Эти
сборы заменяли многочисленные денежные и натуральные повин­
ности, существовавшие в областях края. Вместе с тем сохранение
подымного принципа обложения отличало налоговую систему За­
кавказья от российской податной системы, основанной на подуш­
ном обложении. Размер подымных и оброчных сборов составлял
от 50 коп. с помещичьих И I руб. с церковных крестьян до 3 -6 руб.
(в зависимости от количества и качества земель) со свободных лю­
дей и казенных крестьян. Городской сбор в общих чертах соответ­
ствовал взимавшемуся в Грузии сбору под названием махта и, по
словам Канкрина, имел сходство со «сбором по классам», сущест­
вовавшем в Пруссии. Раскладка сбора должна была осуществлять­
ся депутатами от городского общества в зависимости от «состоя­
ния каждого семейства». Размер сбора колебался от i до 6 руб.
Косвенные налоги были представлены: таможенными пошлинами,

252 :

i i

. Н алоговая

п о л и т и к а

в З акавказье

акцизом с соли, который предполагалось ввести на основании об­
щеимперских норм, городскими акцизами с вин, водок, табака
и других откупных статей27, пошлинами с ввозимых из России алко­
гольных напитков, пошлинами с купчих и наследств, а также па­
тентными, гильдейскими, гербовыми и прочими незначительными
сборами. Предполагалось, что земские сборы будут представлять
собой определенный добавочный процент к городскому и сельско­
му подымному, оброчному и поземельному сборам.
Проект податной реформы Канкрина не был представлен на
рассмотрение высших учреждений. Очевидно, он был лишь эски­
зом, одним из возможных вариантов будущей реформы. Реализа­
ции масштабного преобразования предшествовал ряд временных
и подготовительных мер, важнейшими из которых были приня­
тие в 1835 году временного (сроком на 5 лет) Положения о пода­
тях Армянской области2* и отмена рахтарных сборов в 1836 году29.
Осуществление финансовой реформы Канкрин тесно свя­
зывал с принятием проекта административного преобразования
Паскевича и сенаторов Кутайсова и Мечникова. Но, как нам изве­
стно, проект административной реформы был отклонен Госуда­
рственным советом в 1835 году. Государственный совет передал
дело реформы управления специальной комиссии, посланной
в 1837 году в Закавказье, во главе с сенатором Павлом Васильеви­
чем Ганом3". В 1838 году он уже представил готовый проект адми­
нистративной реформы. Однако этот план был не единственным
плодом творчества сенатора. Пиком прожектерской деятельности
Гана стал составленный им проект всеобщей финансовой рефор­
мы в Закавказье.
В «Проекте устройства финансовой части в Закавказском
крае», состоящем из шести глав3', предлагались довольно значи­
тельные для Закавказья преобразования. Главная цель была в по­
ощрении развития земледелия и товарного обмена с Россией. Для
этого Ган предполагал провести ряд мероприятий «цивилизатор­
ского» характера: создать новые образовательные учреждения,
коммерческие суды, биржу, открыть отделение Коммерческого
банка. Второй составляющей концепции финансовой реформы Га­
на была централизация и унификация финансового управления.
Причем все эти реформы предполагалось принять «в пакете» и осу­
ществлять по единой программе.

: 253

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

Центральное место в проекте занимала податная реформа.
Как ни парадоксально, план будущей реформы зависел от ответа на
принципиальный вопрос: стоит ли вводить на окраинах те финан­
совые институты, которые существуют в империи и уже доказали
свою неэффективность или, напротив, надо использовать реформу
для введения более совершенных форм? В контексте налоговых
реформ это означало: ввести подушную (или подымную) подать
или же установить подоходный поземельный налог. Ган в прин­
ципе был настроен на большие перемены: об этом свидетельствуют
его грандиозные планы цивилизовать экономическую жизнь края.
Но создать банк или открыть биржу было, вероятно, легче, чем
ввести новый налог, требующий проведения межевания, переписей
и введения контроля над доходами населения, создания эффектив­
ной налоговой администрации и т.д. Поэтому предложенная Ганом
система представляет собой «гибрид» старого и нового.
Ган предлагал обложить государственных крестьян Закав­
казья поземельной подоходной денежной податью в размере
1/5 стоимости урожая, а в Гурии и Имеретии — подушной податью
в сумме i руб. Подымный налог с помещичьих и церковных крес­
тьян следовало сформировать на основе существующего в Грузии
и Имеретии налога. Торгующий, ремесленный, промышленный
и рабочий «классы» Ган предлагал обложить налогом с дохода
и с оборота. Неокладные сборы предполагалось оставить прежни­
ми. Проект предусматривал введение акциза на спиртные напитки
и передачу акцизного сбора на откуп.
Осуществление податной реформы было обусловлено по
проекту Гана выполнением ряда «подготовительных мер»: опре­
деление отношений между владельцами и крестьянами в христи­
анских и мусульманских областях, проведение размежевания
земель, учреждение комиссии для приведения в известность го­
сударственных имуществ в мусульманских провинциях, заверше­
ние финансовой реформы в Армении, определение прав различ­
ных категорий дворянства в Грузии, урегулирование финансовых
взаимоотношений администрации с греко-грузинской и армяногрегорианской церквями и мусульманским духовенством, состав­
ление правил о повинностях и введение русских мер и весов’*.
Каждая из этих «подготовительных мер» представляла со­
бой весьма существенную реформу или, по крайней мере, требова­

: 254

:

i i

. Н алоговая

п о л и т и к а

в

З акавказье

ла много времени для подготовки и проведения. С другой стороны,
этот список отражает комплекс проблем, с которыми правитель­
ству еще предстояло разобраться. Например, в правительстве к то­
му времени отсутствовало четкое представление о том, существует
ли в Закавказье крепостное право и как расценивать вассальные от­
ношения между собственниками земли и крестьянами. В записке
о «подготовительных мерах» для финансового преобразования
Ган попытался доказать, что крепостного права в Грузии нет,
а в мусульманских провинциях его и не может быть, так как это не
соответствует исламской догме. Это утверждение, как оказалось
неверное, в тот момент никто из участвовавших в обсуждении про­
екта Гана чиновников не мог опровергнуть, так как никто не рас­
полагал достаточными сведениями.
Главноуправляющий краем Е.А. Головин в отзыве на запис­
ку Гана признал, что вопрос о статусе крестьянства в Грузии, Имеретии и Гурии «практически невозможно решить». Правительство
оказалось перед выбором: либо признать институт вассальных от­
ношений между помещиками и крестьянами и тем самым вызвать
недовольство дворянства, стремившегося получить те же привиле­
гии, что и российское, либо же установить крепостные отноше­
ния и вызвать возмущение крестьян. «Одним словом, предположе­
ние это принадлежит к тем решительным мерам, к коим власть
государственная прибегать иногда должна для рассечения узла, ко­
торого развязать не может»” .
Министр финансов Канкрин категорически отрицал воз­
можность распространения на Закавказье русского крепостного
права (по мнению Канкрина, крепостного права в Грузии не было).
Для урегулирования отношений землевладельцев и крестьян он
предложил составить для Закавказья особое положение, основан­
ное на инвентарной системе. Министр государственных имуществ
П.Д. Киселев считал, что местному крестьянству можно придать
статус свободных хлебопашцев, а управляющий Министерством
внутренних дел А.Г. Строганов вообще затруднился предполо­
жить, какого рода отношения могут быть установлены между зем­
левладельцами и крестьянами закавказских областей34.
Аналогично обстояло дело с вопросом о правах различных
категорий населения, в особенности привилегированных (осво­
божденных от уплаты налогов). В сущности, определение их прав

2 55

II. « Б р е м я

империи»

тоже зависело от решения проблемы о существовании крепост­
ного права. Эти вопросы, как и вопрос о взаимоотношениях с ду­
ховными лицами (в том числе мусульманскими) и об имуществен­
ных правах греко-грузинской и армяно-грегорианской церквей на
принадлежавшие им земли, в большей степени относились к облас­
ти политических и социальных отношений, нежели к проблемам
финансового характера.
Не меньше трудностей могло возникнуть и при проведении
межевания. Во-первых, по мнению Канкрина, следовало приспо­
собить российское законодательство о межевании к местным усло­
виям и не переносить действующие в империи законы полностью
в Закавказье. Так же полагал и Киселев. Во-вторых, как считал Головин, межевание — очень длительный и трудоемкий процесс,
который занял бы много времени и средств. По общему мнению
министров и главноуправляющего на Кавказе, как и другие сфор­
мулированные Ганом «условия», незаконченное межевание не
должно было препятствовать проведению финансовой реформы.
Итак, министры и главноуправляющий пришли к выводу,
что не было оснований откладывать реформу. Однако в вопросе
о путях проведения этой реформы возникли разногласия. В основ­
ном они касались центрального вопроса финансовой реформы —
податных преобразований. Канкрин предлагал обложить всех ка­
зенных, помещичьих и церковных крестьян подымной податью,
а для государственных крестьян за пользование казенной землей
назначить оброк по 4 классам” . Эта система весьма напоминала рос­
сийскую, только вместо подушной подати предполагалось ввести
подымную. Дело в том, что сделанные к тому времени камеральные
описания давали лишь приблизительные сведения о числе дворов,
а переход к подушной системе потребовал бы регулярного проведе­
ния переписей и сбора более точных данных о числе плательщиков.
Но из-за военных действий, труднодоступности некоторых поселе­
ний и многих других причин это было невозможно.
Киселев раскритиковал предложенную Канкриным систе­
му оброка. Взимавшийся в российских губерниях по четырем раз­
рядам оброк доказал свою неэффективность. Невозможность
классификации имений и земель по четырем разрядам вела к не­
равномерности обложения. Несмотря на то что аналогичная сис­
тема существовала в великороссийских губерниях, ее не следова­

: 256 :

ii.

л о

Н алоговая

п о л и т и к а

в З акавказье

переносить за Кавказ. Не отвечала требованию соразмерности

подати качеству земли и система поземельно-подоходного налога,
предложенная Ганом. Министр признал, что лучшим вариантом
было бы введение поземельной системы налогообложения, не су­
ществовавшей к тому времени еще в империи, но отсутствие меже­
вания земель и сам факт господства подушной системы в России не
допускали возможности установления исключительно поземель­
ных податей с крестьянского населения в Закавказье. В этой си­
туации Киселев предложил сочетать разные налоги, чтобы смяг­
чить их недостатки. Он предполагал совместить подымную подать
с государственных крестьян с поземельной податью, уплачивае­
мой в зависимости от объема земель, находящихся в собствен­
ности крестьян, от их оценки по ценам найма и т.д. Помещичьих
и церковных крестьян Киселев предложил обложить лишь личной
или подымной податью.
Таким образом, система Канкрина представляла собой ком­
бинацию: подымная подать с частновладельческих и церковных
крестьян, подымная подать и оброк с государственных крестьян.
По проекту Киселева вводились: подымная подать с частновла­
дельческих и церковных, подымная подать и поземельный налог
для государственных крестьян. С этой моделью согласился и глав­
ноуправляющий на Кавказе Головин. Система Гана заключалась
в сочетании подымной подати для частновладельческих и церков­
ных крестьян и подоходно-поземельной подати в размере 1/5 до­
хода для государственных крестьян при сохранении особых режи­
мов для Грузии, Имеретии и Гурии.
Предложенная Ганом система податного обложения в го­
родах, основанная на трехклассном делении в зависимости от до­
хода, по мнению Канкрина, очень напоминала прусскую податную
систему, вызывавшую многочисленные жалобы на произвол и от­
сутствие уравнительности. Канкрин был убежден, что на россий­
ской окраине произвол может достичь еще больших масштабов,
так как для России не характерны добросовестность прусских чи­
новников и муниципальных властей (любопытно, что в 1830 году
Канкрин сам же предлагал ввести в Закавказье аналогичную прус­
ской систему городских сборов). Министр финансов предложил
распространить на Закавказье действовавшее в империи Поло­
жение о городском управлении, предусматривавшее разделение

257 :

II.

«Б ремя

и м п е р и и

»

местных жителей на три гильдии купцов, четыре разряда торгую­
щих крестьян, несколько разрядов мещан и рабочих и с о о т ­
ветственное этим разрядам обложение. Таким образом, принцип
подоходное™ был отвергнут. Киселев согласился с этим предло­
жением’6. Головин же высказался категорически против введения
гильдейской системы.
Проект Гана, первоначально одобренный императором,
получил в целом отрицательную оценку министра финансов и ми­
нистра государственных имуществ. Пессимизм министров, и преж­
де всего Канкрина, в отношении проектов Гана был скорее прояв­
лением реализма: при отсутствии отчетливых представлений
о социальной среде, отсутствии каких-либо условий для введения
новых институтов и недостатке средств — проведение реформы
было бы либо слишком дорого, либо обречено на неудачу. К ро­
ме того, введение на окраине институтов, не опробованных еще
в империи, не соответствовало концепции «колониальности»
политики в Закавказском крае. Канкрин скептически отнесся
и к планам Гана учредить в Тифлисе Коммерческий банк и биржу,
объединить монетные системы и ввести российскую систему мер
и весов, а также к другим «цивилизаторским» идеям сенатора17.
Министр заявил, что бессмысленно одновременно осуществлять
разноплановые и требующие большого внимания и затрат рефор­
мы. «Все нужные по финансовой части перемены и исправления
могут быть сделаны постепенно, не требуя теперь общего плана,
а только оглавления, что следует сделать, дабы постепенно привес­
ти все к окончанию»’1*.
Кавказский комитет, рассмотревший финансовый проект
Гана, не мог не принять во внимание отрицательного отношения
со стороны министерств. Гану было поручено учесть все высказан­
ные замечания, согласовать проект с Головиным и вновь пред­
ставить его в комитет” .
Новый вариант проекта финансовой реформы был подго­
товлен к октябрю 1841 года и вновь отправлен на обсуждение ми­
нистров. Как и первый, этот проект представлял собой описание
всей «финансовой системы» в Закавказье. Он включал в себя по­
ложение о государственных доходах в крае, состоящее из глав о по­
датях, о казенных оброчных статьях, о неокладных сборах, о гор­
ных промыслах и заводах, табель об окладах подымной денежной

: 258

:

i i

. Н алоговая

п о л и т и к а

в

З акавказье

подати, правила для установления подати с государственных
крестьян, главы о соляных промыслах, об акцизном сборе и т.д.
Кроме того, в проект «системы» вошли правила о размежевании
земель в Закавказском крае, записка о таможенной части, проект
положения о карантинах, проект учреждения Практической зем­
ледельческой школы и т.д.'10
Основные идеи Гана о преобразовании системы податей,
изложенные в первом проекте, остались без изменений. Следова­
тельно, остались и выявившиеся при обсуждении первого проекта
разногласия между сенатором и министрами. Решение было отло­
жено до окончания ревизии, с которой в Закавказье был направлен
в 1842 году статс-секретарь Михаил Павлович Позен. Ему, в част­
ности, было поручено выяснить, какая из предложенных податных
систем — подымная, поземельная или оброк — больше соответ­
ствует обстоятельствам и целям реформы. В октябре 1842 года По­
зен представил доклад с результатами своего исследования.
С точки зрения Позена, введение поземельной подати, оп­
ределяемой в зависимости от качества земли, принесло бы больше
зла, чем справедливости. Требуемые для этого описания, оценки
земельных участков привели бы к неизбежным конфликтам. По­
этому, как и предлагал Канкрин, следовало вовсе уничтожить су­
ществующие где-либо поземельные подати, заменив их подымной.
Для того чтобы как-то учесть различия в платежеспособности на­
селения, можно разделить оклад подати на несколько разрядов.
Предложенная Позеном система определения разрядов бы­
ла основана на мнении председателя Грузино-Имеретинской
казенной палаты Н.П. Безака. Он считал, что проще и полезнее все­
го для определения уравнительных податей «обратиться к офици­
альным сведениям о бывших при прежних правителях налогах,
ибо они... в подробности знали способы и средства каждого селе­
ния». В соответствии с существовавшими размерами податей сле­
довало разделить Грузино-Имеретинскую губернию на 7 отделе­
ний, в которых выделить дополнительные подразделения, и для
каждого определить размер налагаемой подымной подати. К ро­
ме того, помимо территориального разделения, допускалось еще
и различие по принадлежности крестьян: государственных крес­
тьян, живущих на казенных, помещичьих землях, а также торгу­
ющих; помещичьих крестьян и церковных. Для государственных

259 :

II. « Б р е м я

империи»

крестьян помимо подымного оклада предусматривалось введение
оброчной подати. Особая подать предусматривалась для кочевых
и пограничных племен. Оклады податей предлагалось вычислить
по камеральному описанию, а внутреннюю раскладку между
семьями предоставить обществам4'. К проекту Безака прилагалась
таблица податных окладов по уездам. В целом размер оклада по­
датей колебался от о до 9 руб. 50 коп.4" К податному сбору дол­
жен был быть присоединен земский сбор в виде постоянного по­
дымного оклада.
По предварительным расчетам Позена, введение новой сис­
темы позволило бы увеличить доходы на 50 тыс. руб. в год, несмот­
ря на то что по некоторым областям, особенно по Армянской об­
ласти, предусматривалось существенное уменьшение обложения.
Проект Безака был полностью одобрен министром финан­
сов. По мнению Канкрина, «сия система... есть единственно на пер­
вый раз возможная». С одной стороны, эта система была очень
проста и не требовала проведения дорогостоящих описаний и оце­
нок, которые к тому же могли вызвать недовольство населения,
с другой стороны, она была максимально приближена к прежней
системе. Канкрин даже предложил назвать подымную подать «но­
вой махтой», тем самым сохранив прежнее название45.
П.Д. Киселев вынужден был согласиться с предложенным
Безаком проектом, хотя, с его точки зрения, проект Безака не за­
ключал в себе новой системы, а лишь упорядочивал посредством
объединения разнообразных повинностей систему действующую.
Идеальной для Закавказья Киселев все же считал поземельную
систему, но, признав, что ее введение в настоящее время невоз­
можно, министр одобрил реформу Безака как меру переходную
и временную44.
13 января 1843 года проект Безака был рассмотрен Кавказ­
ским комитетом. Комитет признал, что «из всех предположений
по сему предмету, в виду Комитета бывших, самые удобные и в ис­
полнении легчайшие суть предположения ст.сов. Безака». Новое
положение о податях, одобренное комитетом, должно было всту­
пить в действие с 1844 года45. К этому времени следовало подгото­
вить и положение о податях с городских сословий, а также осно­
ванное на тех же принципах положение о податях в Каспийской
области.

2б о

:

ii.

Н а л о г о в а я

в

п о л и т и к а

З а к а в к а з ь е

Таким образом, второй проект финансовой системы Гана
так и не был рассмотрен Кавказским комитетом. В октябре 1842 го­
да Позен сообщил Канкрину о решении императора постепенно
осуществлять намеченные преобразования, а не «в одном целом»,
как предполагал Ган4'’. В течение 1842-1843 годов в соответствии
с общим планом преобразований были подготовлены проекты по­
ложений об акцизах, о соляном управлении, об устройстве город­
ских и земских повинностей, об устройстве неокладных сборов,
о принятии в казенное ведомство церковных имуществ. В дальней­
шем планировалось объединить все положения, касающиеся по­
датей, в единый документ. Предложенная Безаком система распро­
странялась только на Грузино-Имеретинскую губернию и семь
уездов Каспийской области47.
Первые шаги по введению новой системы в 1844 году вновь
вызвали разногласия и сомнения в правильности выбранной систе­
мы. Министры государственных имуществ (П.Д. Киселев) и внут­
ренних дел (JI.A. Перовский) очень резко высказались против
представленных Главным управлением новых табелей с расклад­
кой податей. По мнению Киселева, размер податей был опреде­
лен «по наглядному соображению состояния поселян», и в некото­
рых селениях сумма податей увеличивалась более чем в 4 раза.
В целом вся система не была основана на «рациональном расчете»,
и, с точки зрения министра, не следовало вводить ее до издания об­
щего положения о податях. Перовский также отметил «произволь­
ность» раскладки, особенно земских сборов. Было очевидно, что
сам принцип, лежащий в основе реформы, не позволял достигнуть
равномерности распределения налогового бремени.
Кавказский комитет согласился с мнениями Киселева и Пе­
ровского, признав, что «система податей, основанная на рацио­
нальном исчислении дохода плательщиков, несравненно лучше,
вернее и удобнее обложения, основанного на одном так сказать
наглядном определении способов лиц, подлежащих подати». Но
комитет считал, что «полное убеждение в невозможности не толь­
ко ныне, но даже и чрез несколько лет приступить к рациональ­
ному способу» вынуждало принять новую податную систему в Гру­
зино-Имеретинской губернии4*.
И Министерство финансов, и Кавказский комитет, и Позен
рассматривали проводимую реформу как компромисс, как един­

261 :

II.

«Бремя

и м п е р и и »

ственно возможный вариант упорядочения поступления доходов
в крае. Перечисленные Ганом «условия» проведения реформы
действительно свидетельствуют о том, что правительство вынуж­
дено было осуществлять ее, не имея четкого представления о тер­
ритории, о земельных и социальных отношениях в крае, в том
числе о сущности взаимоотношений между крестьянами и поме­
щиками, при отсутствии межевания земель, а также эффективно
работающей администрации. Тем не менее проведенная в 1844 го­
ду в Закавказье податная реформа дала некоторые положитель­
ные результаты: прежде всего она упорядочила существовавшие
ранее многочисленные сборы и налоги, перевела их в денежное
выражение.
В ближайшее после проведения реформы время не после­
довало никаких изменений в податной системе, которая разраба­
тывалась как временная. В 1850-1860-х годах аналогичными по­
датями было обложено население в Бакинской (Шемахинской)
губернии, Дагестане, горские народы Кубанской и Терской о б ­
ластей. Правительство продолжало «терпеть»49существование по­
дымной системы, хотя после присоединения Закавказья к России
считалось, что ее уничтожение будет одним из первых шагов но­
вой власти.
Податная реформа не решила полностью и одну из основ­
ных задач финансовой политики в Закавказье: повышение д охо ­
дов региона. Формально со второй половины 1840-х годов бюджет
выглядел довольно сбалансированным. Так, в 1842 году доходы За­
кавказского казначейства составили г 023 688 руб. 33 коп. сереб­
ром, а расходы — г 694 808 руб. 57 коп.5°Уж е в 1846 и 1847 годах
бюджет края (по гражданским расходам) стал бездефицитным: за
два года в казначейство поступило 6 582 004 руб. 54 коп. серебром,
а истрачено было 5 646 966 руб. 96 коп.5' В 1849 году в Закавказскую
казенную палату поступило 2 854 370 руб. 35 коп. серебром, а на граж­
данские и военные расходы израсходовали 2 659 079 руб. 69 коп.,
в 1850 году доходы составили г 695 226 руб. 7 коп. серебром, а из­
держки (гражданские и военные) — г 686165 руб. 62 коп., в 1851 го­
ду доходы равнялись сумме г 779 454 руб. 29 коп. серебром, а рас­
ходы — 2 842 917 руб. i коп.52 Впрочем, бездефицитность бюджета
была довольно условной: значительную часть доходов составляли
субсидии центрального казначейства.

: 202

i i

.

Н

а л о г о в а я

п о л и т и к а

в

З

а к а в к а з ь е
%

Окончание Кавказской войны и начало интенсивного про­
мышленного развития Закавказья дало основание задуматься
о дальнейшем финансовом положении региона в составе империи.
С 1863 по 1872 год доходы выросли на 7 5 % ” . Местный бюджет, со­
ставлявшийся отдельно от общегосударственной росписи, постоян­
но показывал превышение доходов над расходами (в бюджет Закав­
казья входили только гражданские расходы). В период с 1855 по
1881 год доходы превысили расходы на η млн. руб. Однако прибыль­
ность Закавказья была далеко не бесспорной. Так, в неизданном
и предназначенном, видимо, для внутреннего правительственно­
го использования сборнике под названием «Материалы по Кавка­
зу» отмечалось, что, например, указанное в росписях превышение
доходов не может считаться реальным показателем «финансового
баланса» Закавказья, так как в росписях не учтены многочисленные
пособия, производившиеся из общих государственных доходов
и впоследствии принятые в состав местных доходов Закавказья. Ре­
ально бюджет региона сводился с дефицитом, покрывавшимся из
общегосударственной казны54. Так, в 1881 году этот дефицит сос­
тавил около полумиллиона рублей.
Издержки имперской казны на гражданское управление
составляли лишь часть огромных расходов казначейства на Кавка­
зе и в Закавказье (см. приложение к данной книге). По расчетам
С.А. Эсадзе, чистый расход на военные нужды составил, например,
в том же 1881 году более 28 млн. руб. Разумеется, полумиллионный
дефицит гражданских расходов выглядел ничтожным по сравне­
нию с этой гигантской суммой. Вероятно, реальные расходы бы ­
ли еще значительнее: по данным Государственного контроля, пре­
вышение совокупных расходов над доходами на Северном Кавказе
и в Закавказье в 1881 году составляло 32 млн. руб. В среднем за
18 68-1890 годы дефицит в год составлял более 24 млн. руб.
(в 1877-1878 годах в связи с военными действиями эта цифра дос­
тигала соответственно 67 и 56 млн. руб.)55. Таким образом, расход
казначейства на душу населения на Кавказе, и в особенности в За­
кавказье, существенно превышал среднюю для империи сумму
и уступал лишь столичным губерниям. Опубликованные Н.П. Яс­
нопольским в 1890-х годах данные Государственного контроля
о географическом распределении доходов и расходов свидетель­
ствовали о том, что в общей сумме доходов империи доход Закав-

: 263 :

II. « Б р е м я

империи»

казья и Кавказа составлял 2,78%, а расходы — 6,6% общеимпер­
ских расходов, причем 5,287% приходилось на Закавказье5'1.
Чтобы этот богатейший ресурсами край приносил больший
доход в общеимперскую казну, требовались экономические пре­
образования. Как минимум было необходимо реорганизовать су­
ществовавшую с 1840-х годов податную систему — отменить по­
дымную подать и преобразовать систему косвенных налогов.
В том, что налоговое законодательство устарело, не сомневался
никто. Оно было приспособлено к ситуации 1840-х годов, когда
большая часть населения находилась на грани нищеты. Поэтому
ставки подымного налога были довольно низкими. Несмотря на то
что уровень обложения крестьян постепенно повышался57, раз­
ница в обложении населения закавказских и российских губерний
была достаточно велика: в 1870-1880-х годах эта разница иногда
была четырехкратной (при расчете на двор)5*.
Кроме того, подымный принцип учета и обложения факти­
чески не позволял организовать призыв населения в армию, так
как учет призывников производился обычно по податным едини­
цам54. Вопрос о привлечении населения Закавказья к несению
воинской повинности (до того момента на Кавказе и в Закавказье
существовали только иррегулярные формирования, служба в ко­
торых была добровольной) обсуждался правительством с нача­
ла 1870-х годов. Правительство так и не решилось дать оружие
в руки всем мусульманам: повинность была распространена толь­
ко на христианское население. Мусульмане же были обязаны
уплачивать особый воинский налог, составлявший в совокупно­
сти сумму 527 400 руб.'10Подобная же система практиковалась
в Османской империи: там христиане платили военный налог
вместо службы.
Схема расчета налога была предельно проста: опираясь на
данные о бюджетах крестьянских семей, опубликованные Минис­
терством государственных имуществ в «Материалах для изучения
экономического быта государственных крестьян Закавказского
края», Министерство финансов рассчитало «хозяйственное значе­
ние» предоставленной мусульманам «льготы». Иными словами,
оно выяснило, сколько потеряла бы в деньгах среднестатистичес­
кая семья в случае ухода в армию мужчины призывного возраста.
Результаты обследования бюджетов семей были не очень-то реп­

: 264 :

i i

. Н алоговая

п о л и т и к а

в

З акавказье

резентативными: всего обследование захватило 19 семей, из них
8 мусульманских, проживавших в уездах - Сурмалинском, Эчмиадзинском (Эриванской губернии), Казахском, Зангезурском
(Елизаветпольской губернии), Бакинском и Кубинском (Бакин­
ской губернии). Бюджет восьми мусульманских семей колебался
от ι8 ι руб. в год до — 62 руб. (дефицита). В итоге в качестве средне­
душевого заработка мужчины в Закавказье приняли сумму 6о руб.
в год. Помножив эту сумму на численность мужского населения
(1465 человек), количество призываемых с тысячи (2 человека)
и срок службы (з года), получили сумму 527 400 руб. Приблизи­
тельно столько, по расчетам Министерства финансов, требовалось
для проведения военной реформы в Закавказье. Общая сумма
должна была раскладываться в соответствии со ставками основ­
ных налогов: подымной подати, поземельного налога, налога с нед­
вижимости в городах, промышленных предприятий или гильдей­
ских свидетельств. По предложению главноначальствующего на
Кавказе поступления с военного налога должны были составить
особый фонд Военного министерства, предназначенный на покры­
тие расходов по содержанию новых воинских частей Закавказья.
Таким образом, все собираемые средства оставались на месте, не
поступая в Государственное казначейство'".
Относительно невысокое налогообложение на фоне эконо­
мического развития края способствовало распространению взгля­
да на Закавказье как на богатую провинцию империи, живущую за
счет коренных жителей России. В начале 1880-х годов министр фи­
нансов Н.Х. Бунге поручил назначенному управляющим Бакин­
ской казенной палатой А.А. Пушкареву представить «соображения
о всех экономических и финансовых вопросах Закавказского края,
которые могут принести государству пользу». Общий вывод рапор­
та Пушкарева состоял в том, что Закавказье, будучи богатейшим
регионом страны, поставлено правительством в неоправданно
льготные условия обложения. «Несравненно, богатейшие жите­
ли Закавказского края по сравнению с какой-нибудь Новгородской
или Псковской губерниями, жители которых едят хлеб с мякиной,
платят в четверо меньше, и в то же время голодный мужик север­
ных губерний обязывается платить за богатых жителей Закавказья
все не покрываемые местными доходами потребности по смете
гражданского управления, не считая военной»62. По расчетам Пуш-

265

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

карева, общая сумма подымной подати по Закавказскому краю,
составляющая г 360 985 руб., может быть легко увеличена на 50%,
а это составит і ι8ο 492 руб. 50 коп., которые поступят в доход Го­
сударственного казначейства.
Особенно льготным являлось, по мнению Пушкарева, по­
датное обложение городских жителей. Так как в закавказских го­
родах не существовало налога с недвижимых имуществ, домовла­
дельцы, получавшие большие прибыли от сдачи домов в аренду,
платили ежегодно лишь по 5 руб. с дома. В то же время закавказские
города, особенно Баку, получали немыслимые для российских го­
родов доходы благодаря нефтяным разработкам. По смете 1882 го­
да годовой доход Баку составил 358 567 руб. Из-за этих особых усло­
вий Баку всего за несколько лет вырос в богатейший центр без
всяких государственных субсидий и помощи. С точки зрения Пуш­
карева, льготное обложение закавказских городов представляло со­
бой «вопиющую несправедливость» по отношению к российским
городам. По оценке управляющего Бакинской палатой, в случае вве­
дения в Закавказье налога с недвижимости сумма этого налога
в подведомственной ему губернии составила бы ю о тыс. руб.м
Наконец, большим промахом правительства было пренеб­
режение таким источником государственного дохода, как обложе­
ние нефтепродуктов. Именно эта область должна была стать одной
из основ прироста дохода по региону, так как добыча нефти еже­
годно увеличивалась в несколько раз. В 1872 году нефти было до­
быто 1 535 о о о пудов, а в 1882 году — около 40 млн. пудов. «Нефтя­
ной вопрос, кроме своей важности как предмета разработки
естественных богатств России, с точки зрения интересов Госуда­
рственного казначейства представляет по меньшей мере полмил­
лиона рублей дохода в год»64.
Налогообложение керосинового производства впервые бы­
ло введено еще в 1872 году''5. Не принося существенного дохода каз­
не, акциз с нефтяных масел отрицательно сказался на развитии нефтяной промышленности и был отменен в 1877 году. Однако уже
с 1883 года началась подготовка нового законодательства о налого­
обложении нефтяных промыслов. Несмотря на возражения со сто­
роны средних и мелких нефтепромышленников, а также Общест­
ва для содействия русской промышленности и торговли, в 1887 году
был принят закон, установивший акциз на нефтяные масла. Нефтя­

: 266

i i

. Н алоговая

п о л и т и к а

в

З акавказье

ной налог обеспечил Государственному казначейству весьма зна­
чительный доход: в 1888 году в казну поступило 6 607 780 руб.,
в 1889 году - 9 298 024 руб., в 1890 году - ю 567743 руб., в 1891 го­
ду — ю174 758 руб."' Рост потребления керосина и повышение
с 1892 года размера налога обеспечили еще большие поступле­
ния в имперскую казну. Развивающаяся нефтедобыча была спо­
собна в будущем действительно превратить Закавказье в один из
наиболее «доходных» регионов империи.
Реализация основной части налоговой реформы - отмена
подымной подати — была отложена еще на несколько лет. К тому
времени недостатки системы налогообложения стали очевидны.
Они состояли не только в том, что получаемые средства не удов­
летворяли потребностей казны. Податная система, введенная, по
замыслу авторов реформы, для уравнения налогообложения, на са­
мом деле способствовала лишь усугублению этого неравенства. Де­
ло в том, что податные оклады были определены не на основании
точных данных об экономическом положении населения, а на ос­
новании, с одной стороны, общих соображений об относительном
благосостоянии той или иной группы плательщиков, а с другой —
на основании чисто политических соображений, исходящих из же­
лания добиться скорейшего умиротворения края и облегчить
жизнь обывателей, остававшихся верными русской власти'7.
По словам кавказского наместника И.И. Воронцова-Даш­
кова, «вся тяжесть прямых налогов и земских повинностей, пада­
ющих на доходы с земель, на Кавказе ложилась исключительно на
сельское крестьянское население». «Крестьяне, — писал ВоронцовДашков в отчете за 1907 год, — при площади земли вдвое большей,
чем площадь частного владения, уплачивали в 20 раз более част­
ных владельцев только одних денежных повинностей, неся на се­
бе всю тягость натуральных земских повинностей и платя, кроме
того, свои мирские сборы». В особенно тяжелом положении ока­
зались владельческие крестьяне, которые платили, помимо госу­
дарственных податей, еще и повинности за надельные земли
в пользу помещиков'1*. По мнению Воронцова-Дашкова, подат­
ная политика правительства в Закавказье определялась необходи­
мостью поддержки «привилегированных сословий и преимуще­
ственно грузинского дворянства, оказавшего нам, правда, много
услуг при покорении Кавказа». Этот принцип проявился не толь­

267

II. « Б р е м я

империи»

ко в податных реформах 1840-х годов, но и в осуществлении
крестьянской реформы 1864 года, проведенной на льготных по
сравнению с общероссийскими условиях для землевладельцев.
Со временем отсутствие уравнительности в подымном об­
ложении усугублялось из-за постепенно изменявшихся общих х о ­
зяйственных и природных условий местностей и селений. Усиле­
нию неравномерности обложения способствовала и принятая за
основание единица — дым, определенный законодательством как
«семейство, доколе оно имеет общее нераздельное хозяйство». Так,
например, у более мобильных и склонных к индивидуализации
жителей Имеретии семейные разделы представляли собой обыч­
ное явление, и среди них нередки были дымы, состоящие из 2-3 че­
ловек и даже одиночек; тогда как у мусульман и русских сектантов,
наоборот, разделы были редки, и среди них можно было встретить
дымы, состоящие из 20-30 человек'4.
Вопрос о переходе от подымной системы к поземельной
вновь возник в 1870-1880-х годах. В 1882 году была отменена по­
душная подать в России. В связи с этим встал вопрос и о постепен­
ной замене поземельным сбором подымной подати, в принципе
тождественной подушной. Так, после присоединения к российско­
му Закавказью Карской области и Батумского и Артвинского окру­
гов Кутаисской губернии в 1878 году правительство первоначально
оставило старую, так называемую ашарную систему податей. Затем
было решено ввести существовавшую во всем Закавказье подым­
ную подать, но в это время был принят закон об отмене подушной
подати в России. Поэтому на территории Карской области и назван­
ных округов Кутаисской губернии с 1887 года был введен денежный
поземельный сбор70. Однако введение поземельной подати на всей
территории Закавказья последовало лишь в 1901 году. По утверж­
дению Министерства финансов, препятствием для проведения ре­
формы было то, что правительство не располагало достоверными
сведениями о качестве и количестве земель. Из 15 190 о о о десятин,
подлежавших межеванию в Закавказье, к 1895 году считалось окон­
чательно обмежеванными 12%, на части земель межевание еще не
завершилось и около 27% вовсе не были обмежеваны7’.
Несмотря на незавершенность межевых работ, в 1900 году
был подготовлен проект замены существовавших в Закавказье по­
датей и сборов поземельным налогом. Проект был представлен

; 268 :

i i

. Н алоговая

п о л и т и к а

в

З акавказье

созванной в Тифлисе специальной комиссией и в основных чертах
одобрен Министерством финансов. Главной целью реформы, по
мнению авторов проекта, должно было быть привлечение к вып­
лате казенных сборов «тех классов населения, которые были доселе
от этих сборов свободны, и к более равномерному разложению бре­
мени земских сборов между отдельными группами плательщиков
этого сбора». В проекте предлагалось установить два вида поземель­
ных сборов: государственную оброчную подать с казенных земель
и государственный поземельных налог с частных лиц, учреждений
и сельских обществ72. Таким образом, на частных землевладельцев
в Закавказье и на Северном Кавказе, вовсе не уплачивавших ника­
ких казенных сборов и практически не привлеченных к земским по­
винностям, впервые были наложены финансовые обязанности пе­
ред казной. Эта мера, по мнению комиссии, была обусловлена не
только требованиями «податной справедливости», но и необходи­
мостью хотя бы отчасти сократить убыток казны, являвшийся неиз­
бежным следствием проектируемой податной реформы75.
Министерство финансов, согласившись в принципе с идеей
реформы, не пошло, однако, на столь радикальные изменения в по­
датной системе. Оно понизило ставку поземельного налога для
частных землевладельцев на 43%. По словам министра финансов
С.Ю. Витте, этим не ограничилось «заботливое отношение финан­
сового ведомства к интересам частных землевладельцев». По пред­
ложению министерства, частным владельцам были предоставлены
некоторые льготы и в отношении обложения земским позе­
мельным сбором. В итоге средний размер падающих на частновла­
дельческие земли платежей в казну и на земские повинности со­
ставил в сумме около 20,4 коп· с десятины (5,5% от доходности
земель), тогда как таковое же обложение бывших помещичьих
и казенных крестьян достигло соответственно 42,5 коп. и 83,5 коп.
с десятины, то есть 18,84% Д О Х О Д Н О С Т И 74.
Разумеется, сокращение на 43% запланированного комис­
сией размера податей с частных землевладельцев существенно сни­
жало финансовое значение реформы. По представленным в Госу­
дарственный совет расчетам, в первые годы после проведения
реформы ожидалось сокращение доходов казны в Закавказье на
полмиллиона рублей в год. Этот факт послужил поводом для упре­
ков в том, что реформа не достигает основной цели — освобожде­

: 269 :

II.

« Б р ем я

и м п е р и и »

ния «русского плательщика» от «тяготы содержания управления
русских окраин, в том числе и Закавказья» и в то же время прак­
тически не облегчает участи сельского населения края, несущего
основное податное бремя75. Государственный совет согласился
с тем, что общая сумма сборов могла быть немного увеличена. Но
вняв объяснениям Витте, соединенное присутствие департаментов
Государственного совета согласилось с необходимостью «по поли­
тическим соображениям» соблюдать «в этом отношении особую
осторожность» и «отказаться от этой мысли в настоящее время»76.
3 июня 1900 года общее собрание Государственного совета утвер­
дило представленный Министерством финансов проект подат­
ной реформы.
На этом реформы по модернизации податной системы За­
кавказья завершились. В крае были введены те же подати, которые
уплачивало остальное население империи. Однако в распределе­
нии податного бремени между сословиями Закавказье сохранило
принципиальную особенность. В результате реформы общая сум­
ма платежей крестьян уменьшилась всего на сумму около ю о тыс.
руб., или на 2%. Крестьяне при площади земли вдвое большей, чем
у частных владельцев, стали платить уже не в 20 раз больше послед­
них, а только в 6 раз77. Тем не менее правительство сохранило в си­
ле принцип, которого придерживалось в своей податной политике
на окраине: опору на привилегированное сословие как залог ло­
яльности населения. Любопытно, что в податной политике инте­
ресы политические брали верх над фискальными интересами даже
тогда, когда Кавказ и Закавказье были уже, согласно официальной
терминологии, «замирены».

12. Налоговые реформы в Туркестане
и проблема самоокупаемости
среднеазиатской окраины

Согласно статистике Государственного контроля, вторым по «убы­
точности» после Закавказья регионом империи являлся Туркес­
тан. Стремление принудить Туркестан (доставшийся во всех отно­
шениях такой высокой ценой) к несению общих финансовых тягот
объяснялось тем, что представление о богатейшем природном
и экономическом потенциале края никак не соответствовало скуд­
ным доходам, поступавшим в Государственное казначейство.
«Драгоценная жемчужина в короне российского императора»,
каковым являлся Туркестан, по мнению министра финансов
И.А. Вышнеградского', долгое время представлял собой, как счи­
тал министр внутренних дел Д. А. Толстой, «редкий в истории при­
мер колонии, живущей за счет метрополии»2.
Судя по напряженности дискуссий, вопрос о «доходности»
Туркестана значительно больше волновал правительство, нежели,
например, финансовая ситуация в Закавказье. Вопрос о приорите­
те экономических или геополитических интересов в завоевании
Средней Азии является предметом многолетних споров историков5.
Но, как бы то ни было, по сравнению с ситуацией в Закавказье эко­
номические мотивы имели существенно большее значение в форми­
ровании стратегии в Средней Азии. Ожидания высокой прибыль­
ности новой среднеазиатской окраины сопровождали разработку
военных планов в 1850-1860-е годы, причем эти ожидания связыва­
лись как с развитием торговли и хлопководства, так и с возмож­
ностью получения непосредственных доходов от налогообложения4.
На практике первые годы владения Туркестаном не принес­
ли ничего, кроме огромных затрат. Убыточность среднеазиатской

27Ι

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

окраины поставила под вопрос целесообразность дальнейшего
расширения империи в этом направлении. В 1871 году, когда пла­
ны российского командования в Средней Азии еще не были пол­
ностью реализованы, капитан Генерального штаба JI. Костенко
заключил, что огромные затраты русской власти в Туркестане при­
водят «в уныние многих и заставляют вообще скептически относить­
ся к пользе для России всей Средней Азии. В скептиках невольно
зарождается мысль: не лучше ли совсем бросить этот чудовищный,
заколдованный край...»5. Однако финансовые соображения не мог­
ли служить достаточным основанием для отказа от реализации
планов расширения границ. С другой стороны, обременение им­
перского бюджета большими расходами на окраинах заставило за­
думаться об использовании экономических ресурсов новых терри­
торий для покрытия имперских издержек.
Одним из первых к этой проблеме обратилось военное ве­
домство. В 1879 Г°ДУ полковник Алексей Николаевич Куропаткин (будущий управляющий Закаспийской области и военный ми­
нистр) представил в Военное министерство записку «Опыт
исчисления доходов и расходов по Азиатской России, Кавказу
и Оренбургскому краю».
В первую очередь Куропаткин обратил внимание на отсут­
ствие практики изучения доходов и расходов и в целом экон о­
мической ситуации на периферии, а также и на отсутствие особого
учреждения, которое следило бы за «общим балансом» финан­
сов окраинных областей, «давая своевременные объяснения каж­
дому чувствительному колебанию в бюджетах различных азиат­
ских округов и тем позволяло... определить для каждого из округов
размер той поддержки, которую дает он нашим общим финансо­
вым поступлениям или, что еще важнее, тот дополнительный рас­
ход, который он вызывает сверх доставляемых им местных дохо­
дов и который приходится доплачивать из поступлений с областей
Европейской России»6.
Составленный Куропаткиным расчет военных расходов
и доходов по пяти военным округам (Кавказскому, Восточно-Си­
бирскому, Западно-Сибирскому, Оренбургскому и Туркестанско­
му) базировался на росписи 1878 года. В него не были включены
экстраординарные расходы «на приготовления... на случай разры­
ва с Англией» и на «сосредоточение отряда войск к бухарской гра-

: 272 :

12. Н а л о г о в ы е

р е ф о р м ы

в Т у р к е с т а н е

нице на случай движения в Афганистан». В целом военные расхо­
ды среднеазиатских окраин следовало отнести к категории не
местных, а общегосударственных, так как значительная часть со­
средоточенных на Кавказе войск «служит для наступательных
действий в Турции, а часть войск в Туркестане может служить для
наступательных действий к стороне Индии против Англии». И все
же в будущем эти окраины должны были сами содержать и за­
щищать себя, «без ослабления платежных сил и средств Европей­
ской России»7.
По сведениям Куропаткина внутренние военные округа
(Оренбургский и Западно-Сибирский) приносили доход в бю д­
жет: их росписи показывали превышение поступлений над рас­
ходами (соответствен н о 2 886 961 и 3 639 109 руб.). Росписи
пограничных округов — Кавказского, Восточно-Сибирского и Тур­
кестанского — сводились с дефицитом. В Кавказском военном окру­
ге доходы составили 12 463 370 руб., расходы — 37 283 055 руб. (из
них 22 911912 руб. по смете Военного министерства); в ВосточноСибирском округе расходы ( ю 0 4 6 11 7 руб.) превышали доходы
(8 16 0 17 5 руб.) на i 885 942 руб. (в состав расходов Куропаткин
включил расходы на содержание арестантов и расходы морского
ведомства). Наконец, Туркестан принес в бюджет 3 132 335 руб.
и израсходовал 9 160 387 руб. Таким образом, Туркестан, имея
шестимиллионный дефицит, стоял на втором месте по убыточно­
сти после Кавказа.
Огромные расходы на Кавказе были вызваны русско-турец­
кой войной. Несмотря на то что прямые военные расходы («экстра­
ординарные») не были включены в расчет, и военное ведомство,
и гражданская администрация несли существенные издержки. В то
же время финансовая ситуация в Туркестане, по мнению Куропат­
кина, могла быть существенно улучшена: «Оседлое население Тур­
кестанского края по своему экономическому положению стоит
в значительно лучших условиях, чем земледельческое население
России, но участвует в платеже всех прямых и в особенности кос­
венных сборов в гораздо слабейшей пропорции, чем русское насе­
ление». Куропаткин рассчитывал, что после окончания кадастро­
вых работ прямые сборы с населения возрастут. Но ситуация со
сбором косвенных налогов могла быть исправлена пересмотром
структуры сборов. Одной из главных причин недобора косвенных

: 273 :

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

налогов являлось «запрещение по закону Магомета употребления
вина туземцами». В результате акцизный сбор с населения Т у р ­
кестанского военного округа составлял 260 тыс. руб. в год. В Евро­
пейской России на каждого жителя приходилось по 2 руб. в год ак­
цизных платежей. По этому расчету Туркестанский военный округ
с населением 4 млн. душ должен был приносить 8 млн. руб. в год8.
Помимо того что население Туркестанского края имело
привилегии по прямому и косвенному обложению, оно было так­
же освобождено от воинской повинности. Учитывая льготное фи­
нансовое положение жителей края, Куропаткин предложил ввес­
ти финансовую компенсацию в виде военного налога в общей
сумме з 125 ооо руб. в год — эту сумму предполагалось взимать с ту­
земного населения края9.
Записка Куропаткина заинтересовала военного министра
Д.А. Милютина. Министр полагал, что баланс был составлен не
совсем точно, не было проведено четкого различия между
собственно местными и общегосударственными расходами и до­
ходами. Но сам расчет показался ему «чрезвычайно полезным».
Милютин направил записку на рассмотрение государственного
контролера и министра финансов, которые, как ни странно, по сло­
вам Милютина, не проявили к ней большого интереса. В таких
условиях Военное министерство не имело возможности «одними
собственными силами дать движение этому делу» и предпочло
ограничиться пересмотром собственных окраинных бюджетов.
Это тем более имело смысл потому, что дефицит окраинных окру­
гов, за исключением Кавказского, складывался в основном из воен­
ных расходов. Военное министерство, по мнению Милютина, мог­
ло и должно было пересмотреть свои сметы и «определить, какие
именно войска и в какой численности необходимо было бы со ­
держать в той или другой окраине собственно для местных ее пот­
ребностей и какие войска содержатся там по соображениям о б ­
щегосударственным»10.
Финансовое состояние окраины не могло не привлекать
внимания. Государственное казначейство вынуждено было еже­
годно затрачивать миллионы рублей на гражданскую администра­
цию и содержание войск. Генерал-губернатор Туркестана Констан­
тин Петрович Кауфман, отчитываясь о финансовом состоянии
края за 1867-1881 годы, признал, что за прошедшие 12 лет деятель­

274 :

12.

Н а ло го вы е

р е ф о р м ы

в

Т уркестане

ности российской администрации расходы Государственного каз­
начейства почти в три раза превысили сумму доходных поступле­
ний. Всего в казначейство поступило 32 423 391 руб. дохода, между
тем израсходовано 99 546 595 руб. Таким образом, дефицит за
12 лет составил 67123 204 руб."
По мнению Кауфмана, значительное превышение расходов
над доходами в местном бюджете объяснялось военно-политическим положением края и содержанием более чем 50-тысячной армии
для охраны государственной границы на протяжении 4 тыс. верст.
За 12 лет (18 6 8 -18 7 9 ) в среднем военные издержки составили
75,45% расходов, гражданские - 24,55%'*. Благодаря перенесению
границы, Государственное казначейство сэкономило значитель­
ные суммы на содержание армии в Западно-Сибирском и Орен­
бургском генерал-губернаторствах. Сумма сбережений на этих рас­
ходах должна была составить не менее тех же 67 млн. руб. Таким
образом, исключив из расходной части бюджета военные расходы
и учитывая только гражданские, Кауфман пришел к выводу, что
Туркестан принес за 12 лет 7 984 965 руб. 7 коп. чистой прибыли,
которая могла быть рассматриваема «как пособие Государствен­
ному казначейству, возместившее часть военных издержек»'1.
К абсолютно противоположным выводам пришел ревизо­
вавший край в 1882 году Ф. Гирс. По его данным, Туркестанский
край, не считая издержек на его завоевание и первоначальное
устройство, со времени существования в нем генерал-губернато­
рского управления по 1881 год, то есть в течение 14 лет, «изъял из
средств Г осударственного казначейства на счет податных сил рус­
ского народа более 85 о о о о о о р.». Но даже эта огромная цифра де­
фицита не отражала реального положения дел. В действительно­
сти, по расчетам Гирса, издержки Государственного казначейства
превышали ю о млн. руб. Таким образом, Туркестан по количест­
ву дефицита до 1882 года занимал второе место из всех окраин им­
перии после Закавказья и «поглощал средств Государственного
казначейства в четыре раза больше, чем Привислинские губернии,
значение которых во всех отношениях, несомненно, важнее сред­
неазиатских наших владений»’4.
Результаты ревизии Гирса, оказавшие сильнейшее влияние
на подготовку проекта Положения об управлении краем 1886 года,
очень негативно оценивались многими преемниками Кауфмана.

: 275

:

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

По мнению туркестанской администрации, высказанные Гирсом
суждения об убыточности Туркестана «принесли слишком мно­
го вреда»'5.
Действительно, результаты ревизии Гирса способствовали
укоренению мнения об убыточности края. Местная администра­
ция всячески пыталась опровергнуть это суждение. Дискуссия
между администрацией генерал-губернаторства и Министерством
финансов об убыточности или доходности окраины сводилась,
собственно, к вопросу, считать ли военные издержки, составляв­
шие от 2/3 до з/4 расходов в Туркестане, местными или же сугубо
имперскими.
В 1896 году командующий войсками Туркестанского во­
енного округа генерал С.М. Духовской представил в Главный штаб
рапорт о военном положении округа с просьбой об увеличении
численности полицейских приставов. На это последовал отказ ми­
нистра финансов С.Ю. Витте, заявившего, что «окраины и без то­
го поглощают много сил и средств от внутренних губерний». В от­
вет Духовской распорядился подготовить записку, доказывающую
финансовую состоятельность края.
Записка А. Стеткевича под названием «Убыточен ли Тур­
кестан для России» была опубликована по распоряжению генералгубернатора в 1899 году. Ее автор утверждал, что 132 млн. дефи­
цита, накопившиеся за период с 1869 по 1896 год, совершенно
несправедливо рассматриваются как ущерб, нанесенный империи.
Напротив, за вычетом 174 млн. военных расходов оказывалось, что
Туркестан принес России 42 млн. руб. дохода, и эта сумма увеличи­
вается до 6о млн. руб., если учитывать экономию средств на содер­
жание армии в ставших внутренними областях.
Брошюра Стеткевича была послана министру финансов
с сопроводительным письмом генерал-губернатора. Глава адми­
нистрации края пытался убедить Витте в ошибочности данных
о дефиците Туркестана, которые послужили основанием для воз­
буждения вопроса о повышении налогообложения на окраине.
Министр финансов в ответной записке отметил, что спор вокруг
доходов и расходов по Туркестану представлял собой «частный
случай, весьма ярко иллюстрирующий чрезвычайно важный сточ ­
ки зрения интересов России общий вопрос о финансово-эконо­
мическом соотношении коренной России и окраин»'*. Опровергая

: 276 :

12.

Н а логовы е

в ы в о д ы

р е ф о р м ы

в

Т уркестане

Стеткевича, Витте доказывал, что окраина находится на

привилегированном положении и что она достигла действительно
весьма существенных успехов в экономическом развитии за послед­
ние несколько лет. Но эти успехи, «не только обеспечившие бла­
госостояние местного населения, но и породившие в этой окраине
новые источники дохода по обмену с Империей», были достигнуты
«при помощи крупных материальных пожертвований со стороны
коренной России». Витте считал, что русские капиталы, вложенные
в хлопководство Туркестана, являлись самым важным источником
развития провинции и роста денежных сбережений населения. Та­
ким образом, рост доходов местных жителей при дефиците госу­
дарственных доходов являлся достаточным основанием для «более
интенсивного податного использования окрепших за период рус­
ского владычества в крае платежных сил... населения»'7.
Одним из первых шагов к равномерному распределению
имперских расходов стала попытка привлечения населения Тур­
кестана к участию в военных расходах. Как нам известно, Финлян­
дия и Польша выплачивали свой «долг» империи в форме пособий
из окраинных казначейств. Ввиду отсутствия особых бюджетов За­
кавказья и Туркестана, не привлеченное к всеобщей повинности
мусульманское население окраин должно было участвовать в об­
щеимперских военных издержках путем выплаты особого нало­
га. Аналогичная система компенсаций в виде военного налога су­
ществовала в Оттоманской империи. Там, напротив, обложению
подлежало немусульманское население, не привлеченное на воен­
ную службу'8.
Впервые идея введения военного налога в Туркестане была
высказана Куропаткиным в цитированной выше записке 1879 го­
да. В 1884 году возможность введения специального сбора обсуж­
далась в Комиссии по подготовке Положения об управлении Тур­
кестанским краем. Комиссия признала эту меру преждевременной,
и налог не был введен. В 1886 году Государственный совет принял
решение о распространении действия закона о воинской повиннос­
ти на Закавказье, причем мусульманское население обязано было
вместо поставки новобранцев уплачивать военный налог в раз­
мере 528 тыс. руб. в год.
В 1891 году идею введения военного налога для мусульман
предложил генерал-губернатор Туркестана Александр Борисо­

: 277

:

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

вич Вревский. Он считал возможным применить те же нормы об­
ложения, которые были установлены в Закавказье. Из расчета по
2 новобранца с ю о о человек мусульманское население края долж­
но было поставлять 2 боо человек ежегодно. Расчет суммы нало­
га производился из среднего ежегодного заработка новобранца,
помноженного на 5 лет (срок службы). На Кавказе средний зара­
боток был установлен в размере 6о руб. в год. Заработки оседлого
населения Туркестана в среднем значительно превышали эту сум­
му, но уровень жизни кочевников, напротив, был существенно ни­
же. Поэтому Вревский предложил произвести расчет исходя из раз­
мера заработка в 30 руб. в год. Общая сумма 390 тыс. руб. в год
составляла около 12,5% взимавшегося в Туркестане поземельно­
го налога и кибиточной подати.
Вероятно, Вревский был уверен, что рано или поздно
и Туркестану придется принять участие в несении воинской по­
винности в финансовой форме. Опережая Министерство финан­
сов, генерал-губернатор предложил ввести этот налог, но при том
условии, что полученные от взимания налога суммы будут рас­
ходоваться на местные нужды — прежде всего, ирригацию и уст­
ройство путей сообщения'9.
Предложение Вревского было с энтузиазмом встречено ми­
нистром финансов И.А. Вышнеградским. Однако он считал, что по­
лученные по налогу суммы не должны оставаться в бюджете края,
так как это не изменило бы «льготного положения туземцев»
и к тому же стало бы нарушением установленных законом смет­
ных правил. Вышнеградский настаивал на переводе всех полу­
ченных сумм в Государственное казначейство. Со своей стороны
Главный штаб потребовал перечисления сумм военного налога
в специальный фонд военного ведомства. Именно туда поступа­
ли средства, полученные от обложения мусульманского населе­
ния Кавказского края, которые в дальнейшем расходовались «на
устройство туземных частей войск»10. Военный же министр вообще
считал преждевременным введение налога в Туркестане: край еще
не был достаточно «замирен», а предложенная Вревским сумма не
представляла интереса для фиска.
Получив мнения министров, Вревский внес изменения
в проект системы сборов, установив размер налога из расчета трех
лет службы и с дифференцированной ставкой для оседлого и коче­

: 278 :

12.

Н алоговые

р е ф о р м ы

в

Т уркестане

вого населения. Чтобы не отпугнуть население перспективой прив­
лечения к воинской повинности, он предложил ввести этот налог
под видом дополнительного государственного сбора. Общая сум­
ма должна была составить 235 тыс. руб. Министерство финансов
согласилось с этой формулировкой при условии перечисления всех
средств в Государственное казначейство и распространения повин­
ности на русское население. Но после ноября 1891 года дело о вве­
дении воинского налога было приостановлено.
В 1898 году Министерство финансов вновь вернулось к во­
просу о военном налоге. На этот раз сумма ожидавшегося дохода бы­
ла в три раза больше предложенной туркестанским генерал-губер­
натором: 775 тыс. руб. Предполагалось вводить этот налог в виде
ю % надбавки к главным прямым налогам — кибиточной подати
и государственному поземельному сбору — и 15% к прочим позе­
мельным сборам и промысловому налогу. В 1904 году проект зако­
на о военном налоге в Туркестане был внесен в Государственный со­
вет, но не был одобрен из-за начавшейся Русско-японской войны.
Поскольку необходим был полный пересмотр податной
системы в крае, введение военного налога, разумеется, рассматри­
валось как в большей степени символическое мероприятие и не
могло существенно повлиять на баланс окраины в имперских фи­
нансах. Основным способом повышения доходности окраины
должна была стать реорганизация прямого и косвенного налого­
обложения.
Основы податной организации в Туркестанском крае были
сформулированы в выработанном Степной комиссией проекте По­
ложения об управлении в Семиреченской и Сыр-Дарьинской об­
ластях 1867 года21. Местное население было обложено сборами, су­
ществовавшими при ханских правительствах: податями херадж
и танап (для оседлого населения) в размере ι / ι ο урожая и киби­
точной податью (для кочевников) в размере г руб. 75 коп. с юрты.
Сборы с оседлого населения основывались на принципе подоход­
ное™ . Эта архаичная модель выглядела «очень справедливой»
и эффективной на фоне российской системы налогообложения,
более современной, но в то же время и более запутанной, подвер­
гавшейся со всех сторон критике.
Руководствуясь принципом сохранения основ прежней на­
логовой организации, комиссия предоставила местному населению

: 279

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

полномочия по раскладке и сбору податей. Мотивы такого «до­
верия» к местному населению были следующие: российская адми­
нистрация не в силах контролировать правильность сборов,
«вмешательство» в сбор податей обременит и само государство,
и население, а справедливое распределение податей возможно
только путем раскладки внутри самих обществ. Таким образом, как
в отношении кибиточного сбора с кочевого населения, так и в отно­
шении танапа и хераджа правительство «благоразумно устранило
себя от сбора податей». Число кибиток и, следовательно, сумма сбо­
ра (из расчета 3 руб. с кибитки) определялись выборными предста­
вителями от волости, которые сообщали эти данные волостному
управителю. Внутри волости сумма сбора раскладывалась между
аулами, причем размеры обложения каждого аула и каждого вла­
дельца кибитки определялись «благосостоянием» семей.
Взимание сборов с оседлого населения было доверено мест­
ным выборным органам — хозяйственным общественным управ­
лениям. Им предстояло составлять так называемые хераджные
и танапные списки: определять величину запашки и категорию зе­
мель (некоторые категории земель, например вакуфные, принад­
лежавшие духовным учреждениям, не облагались), а также оцени­
вать урожай. Составленные выборными списки представлялись
областному правлению, и оно, в свою очередь, определяло сумму
сбора22. Члены выборных хозяйственных управлений получали
вознаграждение в размере 5% от собранного налога, что, как ока­
залось, не стало гарантией от злоупотреблений.
Излишнее доверие к туземной общественности стало при­
чиной достигшего огромных масштабов налогового мошенниче­
ства. По словам М.А. Миропиева, туземные сборщики дошли до
виртуозности в обмане русских властей. Они вели два списка по
сбору податей: официальный и «свой домашний». Наиболее рас­
пространенным был раздел суммы подати между плательщиком
и сборщиком, иначе говоря, взятки2’. В результате сумма поступав­
ших сборов ежегодно существенно уменьшалась, и это вынудило
генерал-губернатора Кауфмана внести изменения в налоговую сис­
тему некоторых областей.
В 1869 году Кауфман, руководствуясь, по его словам, х о ­
датайством Туркестанской казенной палаты о введении оклад­
ных сборов, установил ежегодную сумму окладной поземельной

: 280 :

12. Н а л о г о в ы е

р е ф о р м ы

в Т у р к е с т а н е

подати, по образцу применяемой для внутренних губерний раск­
ладочной системы. За основу была принята несколько увеличен­
ная сумма поступивших в 1869 году поземельных сборов по СырДарьинской области (288 504 руб.). Эта сумма была распределена
на основе хераджных и танапных списков 1869 года по волостям.
Таким образом, Кауфман рассчитывал гарантировать ежегод­
ное поступление определенной суммы доходов, так как прежняя
система не только не давала никаких гарантий, но и не позволяла
прогнозировать налоговые поступления. В дальнейшем сумма по­
земельной подати постепенно увеличивалась процентными над­
бавками и к 1882 году была доведена до 505 024 руб. С 1876 года
аналогичная податная система была введена в Заравшанском окру­
ге. Оседлое население Аму-Дарьинского отдела с 1877 г°Да было
обложено оброком в размере i руб. 8о коп. с десятины без учета до­
ходности земель.
В Ферганской области в 1876-1881 годах население упла­
чивало хераджный и танапный сборы. В 1881 году Кауфман пору­
чил специальным организационным комиссиям ввести взамен
этих сборов оброчную подать с обрабатываемых земель в разме­
ре ι / ι ο дохода. Комиссии должны были измерить площади куль­
турных земель и провести оценку их доходности. Измерение бо­
гарных (неорошаемых) земель не производилось, и в 1882 году,
когда организационные работы были прекращены распоряжением
генерал-губернатора М.Г. Черняева, только обрабатываемые зем­
ли были обложены новым оброком24.
Введение новых налогов являлось частью запланирован­
ной Кауфманом реформы поземельного устройства и администра­
тивного управления. По его проекту, представленному в 1873 году,
предполагалось закрепить за населением обрабатываемые им зем­
ли на праве постоянного пользования (при сохранении верховной
собственности государства). Такого рода земли предполагалось об­
ложить государственным оброком и земским сбором. Важным но­
вовведением было включение в эту общую категорию заселен­
ных сельскими жителями земель ранее не облагаемых налогами
земельных участков служилой аристократии, так называемых
мильков, а также части вакуфных земель, свободных от налогооб­
ложения. Размер государственной оброчной подати определялся
в зависимости от разряда земли (всего предполагалось 8 разрядов)

: 281

II.

« Б ремя

и м п е р и и

»

и от валовой доходности, но не более ю % от урожая. Земли, за­
крепленные в собственности посредством выданных русскими
властями купчих, а также принадлежавшие на правах собственно­
сти ненаселенные вакуфные земли и мильки, подлежали обложе­
нию лишь земским сбором.
Проект Кауфмана в целом вызвал критику министерств,
в том числе со стороны Министерства финансов, — главным обра­
зом из-за нового земельного устройства (утверждения государ­
ственной собственности на состоящие в пользовании земли).
Поскольку проект не был утвержден, введенная Кауфманом в не­
которых областях податная реформа действовала без формально­
го узаконения. Таким образом, вводя в Ферганской области новую
систему обложения, основанную на положениях проекта 1873 го­
да, Кауфман действовал заведомо вопреки позиции финансового
ведомства.
Введенная Кауфманом податная система стала одним из
главных объектов критики и со стороны ревизовавшего край Ф. Гирса. Прежде участвовавший в работе Степной комиссии по подго­
товке проекта Положения об управлении Семиреченской и СырДарьинской областей 1867 года, Гире считал, что Кауфман заменил
справедливую и выгодную для правительства систему налогообло­
жения несправедливой и убыточной. Прежде всего, Гире признал
ошибочным сам принцип поземельного устройства, положенный
в основу податных реформ. По его словам, Кауфман, руководству­
ясь якобы исходящим из шариата правом собственности завоева­
теля на покоренные земли, трактовал все находящиеся в пользова­
нии населения участки как государственную оброчную статью.
В действительности же все операции с землями, находящимися
в постоянном пользовании, производятся по нормам права частной
собственности. Государство не должно было претендовать на них,
тем более в то время, когда эволюция земельного строя в России шла
в направлении укоренения института крестьян-собственников.
Обращаясь непосредственно к податной системе. Гире от­
метил несостоятельность ее «коренного начала» — обложения по
валовой доходности. По проекту Кауфмана, вся тяжесть поземель­
ных налогов ложилась на беднейшее население, не имевшее
собственности на землю. Реальная ставка налога доходила до 13%
от урожая, так как обложению подлежали и земли под паром. Т а ­

282

:

12. Н а л о г о в ы е

р е ф о р м ы

в Т у р к е с т а н е

кой уровень обложения оказался очень обременительным для на­
селения, которое должно было еще уплачивать и земские сборы.
Кроме того, введенная Кауфманом система раскладки по адми­
нистративным единицам — волостям и уездам — не давала возмож­
ности учитывать при распределении податей условия земледелия
и другие обстоятельства, влиявшие на доходность земель. В ре­
зультате эта система не создала ни единства, ни гарантии налого­
вых поступлений, ни равномерного и справедливого обложения.
И главное — она привела к понижению общей суммы доходов.
Сходные последствия, по мнению Гирса, имели другие нововведе­
ния Кауфмана в Заравшанском округе и Аму-Дарьинском отделе25.
Сам Гире не решился представить альтернативный проект
податного устройства, сославшись на недостаточность данных. Он
ограничился изложением «общих начал» податной организации,
которые в принципе не слишком существенно отличались от сис­
темы Кауфмана. По мнению Г ирса, в основание поземельного до­
хода нужно было положить доходность земли, так как ее ценность
резко колебалась в зависимости от условий орошения. Гирс приз­
нал «практическую невозможность» для русской власти сохранить
неокладную систему, но в целях согласования с принципом подо­
ходное™ оклад государственного налога должен был периодиче­
ски пересматриваться. Самым важным, пожалуй, отличием сис­
темы Гирса являлся перенос раскладки обложения с уровня
волости на как можно меньшие податные единицы: селения и мел­
ких собственников. Раскладка должна была производиться предс­
тавителями местного населения, а итоговый уровень обложения
не должен был превышать ю % і('.
Окончательно основные принципы земельной и податной
организации были оформлены в Положении об управлении Т ур ­
кестанским краем ι886 года. Земельный вопрос был решен в поль­
зу закрепления частной собственности на землю, обрабатываемую
населением. Таким образом, понятие государственного оброка,
введенное Кауфманом, стало неприменимо, так как подразумева­
ло собственность государства. Вместо этого положение установи­
ло новый государственный поземельный налог в размере ю % ва­
ловой доходности земли27для искусственно орошаемых земель,
а неорошаемые земли (богарные или ляльми) не облагались. От
уплаты налога были освобождены ненаселенные вакуфныеземли,

:

283

:

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

доход от которых поступал в пользу духовны х учреждений. По
сути, большая часть вакуфных владений потеряла свои привиле­
гии. Размер поземельного налога определялся с орошаемых земель
отдельно по каждому земельному участку, принадлежавшему «це­
лому обществу или частному лицу».
Таким образом, подразумевалось, что «общества» станут
главными единицами обложения, а раскладка внутри обществ бу­
дет осуществляться выборными лицами. Точно так же — путем
раскладки внутри обществ — должна была распределяться кибиточная подать с кочевников, размер которой определялся исходя
из нормы 4 руб. с кибитки. На деле, однако, в большинстве случа­
ев раскладка осуществлялась не выборными лицами, а предста­
вителями местной администрации с нарушениями принципа обло­
жения земель по их доходности.
Как выяснилось впоследствии, правительство имело весь­
ма неточное представление о социальной организации потенци­
альных налогоплательщиков, в том числе и относительно общи­
ны. Введение раскладочной податной системы, аналогичной
российской, основывалось на убежденности, что в Туркестане су­
ществует община с круговой порукой, как и во внутренних губер­
ниях России. В 1887 году генерал-губернатор Н.О. Розенбах даже
ходатайствовал о законодательном закреплении в крае круговой
поруки. Но Государственный совет отверг это предложение, со ­
славшись на признанную уже нецелесообразность существования
этого института в Европейской России. Лишь долголетняя прак­
тика и исследования позволили выяснить, что общинная организа­
ция в Туркестане действительно существует, но основывается она
не на земельных отношениях, а на общем водопользовании2".
Оценка площади и валовой доходности ирригационных зе­
мель, подлежавших обложению государственным поземельным
налогом, была поручена поземельно-податным комиссиям. Ра­
бота комиссий продвигалась очень медленно: к 1894 году ими бы ­
ли охвачены лишь два уезда — Ташкентский и Андижанский. Меж­
ду тем финансовое положение края оставляло желать лучшего:
податные поступления практически не изменились и составляли
от 2 до 7,5% валовой доходности землевладений, вместо ожидав­
шихся ю % . Там же, где работы поземельно-податных комиссий
были закончены, оклады поземельного налога увеличились — на

: 284 :

12. Н а л о г о в ы е

р е ф о р м ы

в Т у р к е с т а н е

35% в Андижанском и 97% в Ташкентском уездах. В Самаркандском
уезде, где работы комиссий только начинались, в некоторых сель­
ских обществах с введением новых окладов размер налога должен
был увеличиться в ю и более раз24. Чтобы ускорить процесс обложе­
ния земель налогом и скорректировать обнаружившиеся в ходе де­
ятельности комиссий недостатки положения, в 1894 году под пред­
седательством Д.Ф. Кобеко была учреждена специальная комиссия.
В конце 1890-х годов вопросом о финансовом состоянии Тур­
кестана особенно заинтересовалось Министерство финансов. Как
свидетельствует описанная выше полемика министра финансов
с местными властями,С.Ю.Витте настаивал на изменении положе­
ния окраин в бюджете империи. С этой целью необходимо было пос­
корее завершить обложение поземельным налогом и привлечь на­
селение к несению прочих повинностей (отсюда возник упомянутый
законопроект 1898 года о введении военного налога в Туркестане).
В 1899 году по инициативе Витте на основании предложений комис­
сии Кобеко были подготовлены проект Положения об уездных по­
земельно-податных присутствиях в Туркестанском крае и проект из­
менений некоторых статей Положения об управлении 1886 года
и Правил о введении поземельно-податного устройства.
Финансовая сторона этих предложений состояла в распро­
странении поземельного обложения на богарные (неорошаемые)
земли, в том числе необрабатываемые, ненаселенные вакуфные
земли, а также земли кочевников, перешедших к оседлому образу
жизни. Для упрощения поземельно-податных работ изменялись
способы определения доходности земли. Для усиления контроля
и координации податного обложения учреждались уездные позе­
мельно-податные присутствия и должности уездных землемеров.
Не менее важной стороной внесенных комиссией Кобеко предло­
жений было регулирование процесса закрепления земель в со б ­
ственность, которое было отчасти направлено на ограничение
перехода земель в руки местного населения. С этой целью требо­
валось провести межевание только тех участков, которые ороша­
ются и используются владельцем. Таким образом, все богарные
необрабатываемые земли, в том числе земли кочевников, авто­
матически считались государственными, и за их использование
полагалось взимать плату. Все эти положения были утверждены
и введены в действие ю июня 1900 года.

: 285 :

II.

« Б

р е м я

и м п е р и и

»

Изменения в системе прямого обложения, несомненно, за­
нимали центральное место в программе налоговых реформ в Тур­
кестане. Вместе с тем они сопровождались преобразованиями дру­
гих пошлин и сборов. Одним из важнейших источников доходов
казны при ханских правительствах был «зякет» — общий для всех
мусульман налог в размере 1/40 (2,5%) стоимости имущества. По
существу, зякет взимался с торгового капитала и имел характер та­
моженных сборов. Посылая свой караван в какой-нибудь город,
купец обязан был сообщить зякетчию о стоимости товара и после
уплаты зякета получал ярлык на торговлю в течение года на сум­
му, соответствующую уплаченному налогу. Немусульмане долж­
ны были платить зякет в два раза больше — 5%. Высокие сборы
обеспечивались тем, что зякет отдавался на откуп.
Действовавший на территории Туркестана Проект Поло­
жения об управлении Семиреченской и Сырдарьинской областя­
ми 1867 года внес некоторые изменения в систему зякетных сбо­
ров, главным из которых была отмена откупов. Кроме того, в крае
было распространено действие русского торгового положения,
предусматривавшего совершенно иной порядок сборов с торгов­
ли: сбор за свидетельства на право торговли и промыслов и билеты
на торговые и промышленные заведения. Под действие российско­
го законодательства подпадали лица русского происхождения,
а также купцы, торговавшие в Семиреченской области и Казалинском и Петровском уездах Сырдарьинской области. Эта попыт­
ка совместить две абсолютно разные системы обложения оказа­
лась неудачной: она вызвала массу затруднений и существенно
снизила налоговые поступления.
Резкое снижение доходов от торговых сборов поставило
под сомнение необходимость вообще каких-либо изменений в зякетной системе. Защитники зякета рассматривали его как своего
рода промысловую подать с дохода и считали, что зякет должен
быть сохранен в первоначальном виде. Но, по мнению Туркеста­
нской казенной палаты, возвращение к прежнему порядку было не­
мыслимо. С приходом русской администрации зякет утратил пер­
воначальный смысл обязательной для каждого мусульманина
подати. Кроме того, откупная система — как, впрочем, и вся не­
регулярная налоговая администрация ханств — была достаточно
гибкой. В этом, как и во многих других случаях, высокий уровень

286

12. Н а л о г о в ы е

р е ф о р м ы

в Т у р к е с т а н е

обложения при прежних правительствах компенсировался иногда
отсутствием правил. Размер зякета часто зависел от потребностей
государственной казны, и зякетчие зачастую обходились без вся­
ких предварительных оценок имущества. Напротив, «правильная»
русская администрация не могла действовать по своему усмотре­
нию. Она не могла применять прежние нормы зякетного обло­
жения, так как при нормальной доходности в 20% 2,5%-й налог
с капитала составлял 12,5% дохода: такой налог не существовал
«ни в одном из государств, финансовые начала коих выработаны
на здравых основаниях политической экономии»30. Мусульман­
ский зякет был несовместим с российской системой обложения
еще и потому, что требовал обнародования размера оборотов
и торгового капитала, что в России составляло предмет коммер­
ческой тайны.
В 1872 году в Ташкенте была создана специальная комис­
сия для обсуждения системы торговых сборов. Мотивируя отмену
зякета необходимостью «органического слития» генерал-губерна­
торства с империей, комиссия предложила распространить на Тур­
кестан действие Положения о торговле с некоторыми изменения­
ми. Решением Комитета министров по представлению министра
финансов с i января 1875 года взимание зякета было отменено.
Постепенно на Туркестан было распространено действие и дру­
гих положений о налогах и сборах: о гербовом сборе, о налоге с нед­
вижимых имуществ в городах, об акцизных сборах” и т.д.
Унификация налогообложения на окраинах никогда не
была полной. Специфика налоговой политики правительства
в Туркестане, как и в некоторых других регионах, определялась
экономической специализацией региона. Главным богатством
Туркестана являлся хлопок. Поэтому с середины 1880-х годов ре­
шение почти всех вопросов финансовой политики рассматрива­
лось в перспективе развития хлопководства.
Хлопок был также главной причиной пристального внима­
ния Министерства финансов и правительства в целом к финансо­
вому состоянию окраины. Так, бюджетный дефицит Закавказья
намного превышал затраты казны в Средней Азии. Но здесь при де­
фиците бюджета быстрыми темпами развивалось хлопководство,
и доходность орошаемых земель, на которых выращивался хло­
пок, например, в Ферганской области, была просто сказочной.

287 :

II.

«Бремя

и м п е р и и »

Однако развитие хлопководства не сильно сказывалось на улучше­
нии состояния бюджета.
Сохранение льготного налогообложения хлопководства
являлось частью особой политики протекционизма. Повышенные
пошлины на ввозимый иностранный хлопок (в 1868 году хлопок
ввозился беспошлинно,

НО С

1878 по 1903 год пошлины выросли

с 40 коп. до 4 руб. с пуда брутто), льготные железнодорожные та­
рифы и поземельное обложение (иногда не достигавшее и ι % ва­
ловой доходности, например в Ферганской области) позволили
русскому хлопководству развиваться «гигантскими шагами». За
1890-1907 годы производство хлопка увеличилось в шесть раз’2.
Цены на хлопок с 1877 по 1904 год выросли на 15-20 % , что тоже
способствовало повышению доходности хлопковых хозяйств.
Система льготного обложения хлопковых посевов была вве­
дена с начала 1890 года. Еще в 1884 году — в самый пик так назы­
ваемой хлопковой лихорадки, вызванной неожиданным успехом
разведения американского хлопчатника в Средней Азии, туркестан­
ский генерал-губернатор М.Г. Черняев обратился с ходатайством
об освобождении плантаций хлопка от налога. Ходатайство Чер­
няева было отклонено: министр финансов Н.Х. Бунге предложил
вместо установления льгот поощрять хлопководов почетными от­
личиями и медалями. Положение об управлении 1886 года ввело
новую систему поземельного обложения, которая не создавала ни­
каких особых режимов обложения для хлопководческих хозяйств.
Руководствуясь статьями положения, в 1888 году Совет тур­
кестанского генерал-губернатора принял решение при определе­
нии валовой доходности считать средним урожай 30 пудов с де­
сятины (по мнению Совета, при меньшей урожайности «туземцы»
заменяли хлопок другими культурами). Обложение десятины аме­
риканского хлопчатника должно было составить 8 руб., а туземно­
го — 6 руб. Ташкентские хлопководы обжаловали это решение
перед министром финансов И.А. Вышнеградским, требуя либо во­
обще освободить их от налога, либо ввести обложение не выше
I

руб. 50 коп. с десятины.
Вышнеградский поддержал ходатайство хлопководов, но

в данном случае от него не зависело утверждение окладов позе­
мельного налога: это была прерогатива генерал-губернатора. Как
ни странно, губернаторы туркестанских областей были настроены

288

12.

Н а ло го вы е

р е ф о р м ы

в

Т уркестане

решительно против льгот для хлопководов, утверждая, что боль­
шая их часть — не «пионеры хлопководства в крае», не предста­
вители «наиболее высокой культуры», а спекулянты, ведущие
хозяйство хищническим образом. В итоге местная администрация
отказала в установлении льгот для хлопковых плантаций.
Министерство финансов было заинтересовано в покро­
вительстве хлопковым хозяйствам. В этом сыграла свою роль
поездка министра в Туркестан осенью 1890 года. Еще в мае Выш­
неградский высказывал некоторые сомнения относительно же­
лательности замены импортного хлопка отечественным (он опа­
сался уменьшения поступлений таможенных пошлин от ввоза
хлопка, составлявших 8 млн. руб. в год). Но уже несколько месяцев
спустя он заявлял о том, что «заботы о поддержании и об упроче­
нии отечественной культуры хлопка должны возобладать над опа­
сением за слишком быстрое сокращение одной из крупных статей
дохода в государственном бюджете». Министр финансов был зах­
вачен идеей развития хлопкового дела в крае и убедился в том,
что туркестанское хлопководство, которому была непосильна кон­
куренция с американскими поставщиками, может погибнуть без
покровительства со стороны государства” .
Главной проблемой регулирования налогообложения хлоп­
ковых посевов была несовместимость льгот с системой раскладок,
введенной положением 1886 года: окончательная сумма налога
с каждого хозяйства определялась сельскими сходами, которые
по причине большей доходности хлопка перекладывали основную
массу налогов на хлопководов. Чтобы действительно уменьшить
обложение хлопковых посевов, председатель Туркестанской казен­
ной палаты Мордвинов предложил ввести дифференцированное
обложение не по разрядам земель и валовой доходности, а по спе­
циализации на сельскохозяйственных культурах: виноградники
и сады, рис, сухие посевы (в том числе хлопок), пар с перелогами.
По мнению Совета туркестанского генерал-губернатора
А.Б. Вревского, осуществить это предложение на практике было
невозможно, так как контроль за соблюдением раскладки по раз­
рядам пришлось бы возложить на администрацию, а не на сельские
общества. Вместо налоговых льгот Совет предлагал ввести дру­
гие формы поощрения: ссуды, премии, пониженные тарифы на пе­
ревозку и т.д.

289

II.

«Б

р е м я

и м п е р и и

»

Однако Министерство финансов было уверено в том. что
только льготный налоговый режим может действительно под­
держать хлопководческие хозяйства. Единственным способом за­
щиты хлопководов являлось предложенное разделение на 4 кате­
гории по возделываемым культурам. В 1891 году Министерство
финансов подало представление в Государственный совет о даро­
вании льгот хлопководам Туркестана. Решением Государственного совета

i i

июня 1891 года посевы хлопка были обложены по

доходности «сухих посевов» — зерновых культур, бахчевых, кор­
мовых и т.д. В 1897 году срок действия льгот закончился, и, несмот­
ря на достаточно строгое отношение Витте к налоговым поступле­
ниям в Туркестане, действие льгот было продлено в 1900 году еще
на шесть лет; оно, по сути, стало постоянным режимом14.
Поощряемое льготным обложением увеличение площади
земель под хлопчатником имело не только положительные, но
и отрицательные стороны. Стали расти цены на продукцию текс­
тильных фабрик, за что приходилось платить потребителям в Ев­
ропейской России и других областях. Увлечение разведением
хлопка, приносившего несравненно больший доход, чем другие
культуры, вытеснило другие зерновые культуры. В результате Тур­
кестан испытывал большую потребность во ввозе пшеницы из
соседних областей. По мнению некоторых критиков хлопкового
протекционизма, неумеренное развитие хлопководства привело
к истощению почвы и нарушению правильного севооборота’5. Од­
нако боязнь «хлопкового голода», зависимость от зарубежных
поставщиков хлопка (главным образом, США) и стремление осво­
бодиться от этой зависимости (даже в период максимального раз­
вития хлопководства в Туркестане производимый там хлопок пок­
рывал только 50% потребности легкой промышленности в этом
сырье) заставляло правительство придерживаться политики фи­
нансовых льгот по отношению к среднеазиатскому хлопководству.
Развитие хлопковой индустрии в Туркестане требовало еще
больших вложений. Главным условием расширения площадей под
хлопковыми посевами являлась ирригация земель. В поиске
средств для выполнения ирригационной программы правитель­
ство (не без содействия со стороны промышленников-текстильщиков’'') обратило внимание на перспективу обложения самих
хлопковых хозяйств. В 1908 году организованное при Главном

290 :

12. Н а л о г о в ы е

р е ф о р м ы

в Т у р к е с т а н е

управлении земледелия совещание при участии представителей
текстильной промышленности Москвы и Лодзи высказалось за
установление налога на «русский», бухарский и хивинский хлопок
в размере 50 коп. с пуда. Полученные таким образом средства
должны были пойти на орошение новых земель. Проект соответ­
ствующего закона был внесен в Совет министров и затем в Государственную думу.
Перспектива введения налога на хлопок вызвала энергич­
ный протест со стороны производителей хлопка. Они требовали
понижения ставки налога до 15 коп. с пуда и — главное — протес­
товали против использования этих средств для финансирования
ирригационных работ. В попытке получить деньги для иррига­
ции туркестанские хлопководы справедливо угадывали влияние
московских и польских промышленных кругов, ищущих возмож­
ности приобретения новых источников сырья’7.
В свою очередь Главное управление землеустройства и зем­
леделия (ГУЗиЗ) заявляло о неэффективности дальнейшего суще­
ствования режима протекционизма, ведущего к «крупным жерт­
вам» со стороны населения империи. Оно считало справедливым
переложить расходы на развитие хлопководства с потребителей на
производителей. По оценкам ГУЗиЗ, введение налога в размере
50 коп. с пуда брутто позволило бы сформировать «хлопковый ка­
питал». В управлении хлопковым капиталом могли бы принимать
участие, наряду с уполномоченными ГУЗиЗ, наместником на Кав­
казе и туркестанским генерал-губернатором, и сами представители
хлопководства и местной торговли и промышленности. Ожидалось,
что доход от «хлопкового капитала» составит 4 - 5 млн. руб. в год’*.
Внесенный ГУЗиЗ законопроект о налоге на хлопок не
удовлетворил не только туркестанских производителей, но и про­
мышленников, являвшихся едва ли не инициаторами этого зако­
нопроекта. Образованная при ЦК «Союза 17 октября» комиссия
пришла к выводу, что ГУЗиЗ, скорее всего, вовсе не намерено тра­
тить деньги на хлопководство. Правительство уже несколько раз
пользовалось предлогом поиска денег на ирригацию, очередной
раз повышая таможенные пошлины на привозное сырье, но из
полученных миллионов только «какие-то жалкие ю о ооо рублей»
были действительно затрачены на ирригацию. Чтобы гарантиро­
вать правильное использование полученных за счет введения

29Ι

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

налога денег, промышленники требовали привлечь представите­
лей текстильщиков Москвы, Петербурга и Лодзи к рассмотрению
смет хлопкового капитала и расходованию этих средств” .
Таким образом, в дискуссии о налоге на хлопок столкну­
лись интересы различных кругов: среднеазиатских производите­
лей хлопка, московских, петербургских и польских промышлен­
ников и ГУЗиЗ. Судьба этого вопроса была решена финансовой
и сельскохозяйственной комиссиями Думы. Заявив, что введение
налога на хлопок приведет к почти двукратному увеличению по­
земельных сборов, непосильному для хлопковых хозяйств, ко­
миссии отклонили законопроект. Между тем налог на хлопок был
введен год спустя, в 1914 году, решением Совета министров по
представлению Хлопкового комитета40.
Дискуссия о налоге на хлопок как нельзя лучше выявила не­
совершенство созданной положением 1886 года системы поземель­
ного обложения в Туркестане. Составители положения, очевидно,
не могли в тот момент предвидеть особенностей развития сельско­
го хозяйства в крае, поскольку местное хлопководство тогда толь­
ко начинало набирать силу. Унифицированная система обложения
оказалась неприменима в крае: различия в условиях земледелия на
орошаемых и богарных землях, на землях, засеянных хлопком
и другими культурами, не только обусловили неравномерность
распределения налогового бремени, но и препятствовали росту до­
ходов казны в крае. Вероятно, дифференциация налога и введение
специального налога на хлопок позволили бы исправить ситуацию
и увеличить (по крайней мере, в полтора раза) поступления пря­
мых сборов в бюджет4'. Но из-за боязни падения производитель­
ности хлопковых хозяйств и сопротивления местных производи­
телей правительство не смогло отказаться от политики налогового
протекционизма.
Развитие хлопководства в Туркестане сулило не только
финансовую прибыль в виде налоговых поступлений. Правитель­
ство мечтало о возможности освободиться от ежегодный затрат
миллионов рублей на покупку хлопка из-за границы. И если в мо­
мент приобретения Туркестана российское правительство не име­
ло отчетливого плана использования ресурсов края, то к концу
1880-х годов не только у местной администрации, но и в Петер­
бурге сложилось на этот счет определенное мнение: Туркестан

292 :

12.

Н а ло го вы е

р е ф о р м ы

в

Т уркестане

должен превратиться в «хлопковый рай», аналог «хлопкового
пояса» Америки.
Туркестан, действительно, представлял собой идеальный
регион для развития хлопковой индустрии: климатические усло­
вия и качества почвы полностью соответствовали потребностям
хлопководства. В середине ι88ο-χ годов в результате долгих опы­
тов по разведению различных сортов хлопчатника российским аг­
рономам удалось добиться положительных результатов в разведе­
нии американского хлопка высокого качества, приносившего
обильный урожай. Не хватало только одного: орошаемых земель.
Не более 2% земель в Туркестане было охвачено ирригационными
системами. Таким образом, развитие хлопководства в крае озна­
чало прежде всего развитие ирригации.
Политике ирригации в Туркестане посвящено довольно
много исследований. Одна из последних работ — статья Мюриэл
Джоффе «Самодержавие, капитализм и империя: Политика ирри­
гации»42. Джоффе проанализировала дискуссии вокруг одного из
главных вопросов программы ирригации — участия частных капи­
талов в осуществлении оросительных работ. Анализ подготовки
законодательства об ирригации в 1908-1912 годах показывает, что
правительство «металось» между двумя императивами: эконо­
мическим развитием края и финансовыми выгодами, с одной сто­
роны, и усилением политического влияния в регионе путем русско­
го переселения — с другой.
В одном из бюллетеней заседаний Хлопкового комитета
в марте 1914 года констатировалось противоборство «двух тече­
ний» в «деле орошения земель в Средней Азии», между которы­
ми «колебалась общественная и государственная мысль». Главная
идея одного из них состояла в том, что «Туркестан — прежде все­
го южная колония, богатая производительными силами, а не стра­
на для переселения, как Сибирь. Поэтому на первый план следует
поставить государственную необходимость быстрого орошения
для целей хлопководства и лишь в связи с этой задачей вопрос о ко­
лонизации русским элементом». Сторонники этой точки зрения
довольно скептически относились к перспективе создания в Тур­
кестане «оплота» русских переселенцев, не веря в их способность
приспособиться к новому хозяйственному укладу. Вторая концеп­
ция основывалась на приоритете колонизационной политики

: 293 :

II.

«Бремя

и м п е р и и »

и «сплочения русского центра с окраинои» с помощью переселен­
цев. Поскольку концессионеры вряд ли подчинились бы требова­
нию заселять русскими переселенцами орошаемые земли, то круп­
ные ирригационные работы следовало осуществлять на средства
государства43.
Высокая стоимость ирригационного строительства стави­
ла под вопрос возможность его осуществления за счет казны.
В 1904-1913 годах ГУЗиЗ, созданный при нем специальный Хлоп­
ковый комитет, туркестанская администрация, представители
биржевых комитетов Москвы, Лодзи, Коканда, а также других
общественных организаций, выражавших интересы хлопководов
и текстильщиков, участвовали в обсуждении проектов закона и ус­
ловий, на которых частные капиталы могли быть привлечены
в ирригационное строительство. Камнем преткновения стали
положения, касавшиеся перехода части земель в собственность
предпринимателей, условия распределения воды и получения пра­
вительственной гарантии на капитал. К началу Первой мировой
войны в ГУЗиЗе было рассмотрено более 20 предложений от част­
ных инвесторов, включая грандиозный проект группы московских
промышленников44по орошению 225 тыс. десятин земли в Ферга­
нской области. Правительству, однако, так и не удалось ни догово­
риться с предпринимателями об условиях концессии, ни провес­
ти в Думе закон о привлечении частных капиталов к оросительным
работам. В этом ему помешало главным образом стремление со­
хранить земли Туркестана в государственной собственности и ис­
пользовать их для целей колонизации, а также боязнь утратить
влияние в пограничном регионе45.
Таким образом, из двух целей — государственная иррига­
ция для колонизации или частная ирригация для промышленно­
сти — первая оказалась приоритетной. Впрочем, проблема подоб­
ного выбора была знакома не только российскому правительству.
Важным аспектом имперской идеологической доктрины как рос­
сийского, так и, например, британского империализма была «ци­
вилизаторская миссия» по отношению к населению покоренных
территорий. Носителями цивилизации должны были стать посе­
ленцы из метрополии: предполагалось, что они обогатят местное
население не только европейской культурой, но и более прогрес­
сивными технологиями хозяйствования.

: 294

:

12.

Н а л о го в ы е

р е ф о р м ы

в

Т уркестане

Однако реализация этой миссии посредством колониза­
ции в Туркестане была невозможна. Колонизация в Средней Азии
была экономически неоправданна. Русские переселенцы сами
должны были постигать искусство выращивания хлопка, и, по
словам главы изыскательной партии ГУЗиЗ в бассейне Амударьи
В.В. Цинзерлинга, только при помощи местного населения в север­
ных степных областях Туркестана им удалось добиться некоторых
результатов. Один из наиболее амбициозных проектов — коло­
низация Голодной степи — окончился неудачей: поселенцы не
смогли приспособиться к климату и условиям обработки почвы,
большая часть работ в русских поселках выполнялась наемными
рабочими из среды местного населения. Результатами деятельнос­
ти русских хлопководов стали низкая урожайность, заболачива­
ние и осолонение земель4'1.
Как показала Джоффе в своем исследовании политики до­
бычи полезных ископаемых в Туркестане, те же причины, которые
помешали развитию частных инвестиций в хлопководство — глав­
ным образом отсутствие соответствующего законодательного ре­
гулирования, — препятствовали и привлечению капиталов к раз­
работке недр47.
Богатый ресурсами край не приносил дохода, что ставило
под вопрос целесообразность дальнейшего расширения империи.
В 1901 году М.А. Миропиев, ранее служивший в Туркестане, опуб­
ликовал сочинение «О положении русских инородцев», в котором
утверждал, что продвижение в Среднюю Азию не принесло России
ничего, кроме убытков. «Представьте себе, если бы мы не ходили
в Среднюю Азию, а сидели бы в Оренбурге или в Омске и там охра­
няли свои границы и свое население от набегов киргизов и кокандцев, что вовсе не так было трудно, то ведь всех этих походов, всех
этих чрезвычайных расходов мы не произвели бы; тогда ведь вся
громадная денежная стоимость их осталась бы у нас дома, на нуж­
ды наших внутренних губерний». Предвидя рост имперских амби­
ций и стремление к дальнейшему продвижению в глубь «глиня­
ных» территорий Средней Азии, Миропиев предрекал дальнейшее
увеличение военных расходов4*.
Развитие хлопководства доказало, что «глиняные» почвы
Туркестана способны приносить огромные прибыли. Производ­
ство хлопка в Туркестане с 1887 по 1912 год выросло в i 400 раз —

295

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

с ю тыс. до 14 млн. пудов в год. Несмотря на это, доля импортируе­
мого хлопка в 1911 году все еще составляла 51% 49. Российские про­
мышленники уплачивали «хлопковые миллионы» США, но, с дру­
гой стороны, российский бюджет получал значительные доходы
на завышенных ввозных пошлинах. Средняя Азия превратилась
в широкий рынок сбыта для русских товаров: взамен покупаемо­
го хлопка российские промышленники ввозили продукцию текс­
тильных фабрик. Важным шагом в направлении укрепления эко­
номических связей со Средней Азией стало включение Бухары
и Хивы в таможенную систему империи.
Несомненно, экономические связи России и Туркестана,
особенно накануне Первой мировой войны, значительно расши­
рились, и не только за счет торговли хлопком. В декабре 1874 го­
да в Ташкенте было открыто отделение Государственного банка,
в сферу которого до 1893 года входила вся территория Туркестанс­
кого края. Ташкентское отделение Госбанка давало кратковремен­
ные ссуды под залог процентных бумаг, драгоценных металлов
и товаров, осуществляло коммерческие операции по учету вексе­
лей и других срочных документов, производило покупку и прода­
жу золота, серебра и кредитных билетов, осуществляло размен пос­
ледних. Наряду с отделением Госбанка в Ташкенте в 1881 году
начал действовать Среднеазиатский коммерческий банк, осущес­
твлявший в основном операции с процентными бумагами и по уче­
ту векселей. К 1915 году в Туркестане было открыто ю отделений
Госбанка и 40 отделений коммерческих банков. Среди коммерче­
ских первостепенную роль играли петербургские и московские
банки, занятые в основном операциями с хлопком, а также инвес­
тициями в различные торгово-промышленные фирмы, товарище­
ства, промышленное и железнодорожное строительство и т.д.50
Подсчитать все выгоды, полученные от приобретения Тур­
кестана, не представляется возможным. Можно лишь констати­
ровать, что край действительно был способен приносить еще
больше доходов при условии дальнейшего развития хлопковой
индустрии, разработки ископаемых и развития торговли. Много­
летние дискуссии о роли Туркестана в российском бюджете закон­
чились признанием относительного равновесия доходов и расхо­
дов: к этому выводу пришел сенатор К.К. Пален, ревизовавший
край в 1910 году. Он признал, что как оценка значения Туркеста­

: 296 :

12.

Н а л о г о в ы е

р е ф о р м ы

в Т у р к е с т а н е

на в имперских финансах со стороны местных властей, так и выне­
сенный Министерством финансов приговор об убыточности края
страдали тенденциозностью. Использованные сторонами данные
Государственного контроля, отражающие лишь перемещение сумм
между центральными и местными казначействами, не могут от­
ражать реальное положение Туркестана в финансовой системе им­
перии, считал Пален. Эти данные не учитывали множество фак­
торов, таких, как особенности структуры доходов, товарообмен
между внутренними губерниями и окраиной. По мнению Палена,
эти и другие факторы не поддавались математическому расчету.
Даже если бы подобные расчеты были возможны, они не учитыва­
ли бы «множество совершенно неуловимых зависимостей между
разными частями государства», зависимостей, подкрепленных
«прочной связью политической и экономической». И потому «су­
дить о значении отдельных частей государства было бы столь же
трудно, как, например, трудно было бы оценивать значение того
или иного органа в целом организме»5'. Склоняясь тем не менее
к мнению о чисто бюджетной прибыльности Туркестана, Пален
полагал, что этот край мог бы принести значительно больше в каз­
ну империи, если бы правительство больше внимания уделяло ор­
ганизации и развитию местного хозяйства.
По мнению же главы ГУЗиЗ А.В. Кривошеина, после по­
лувекового обладания богатым краем государство было вправе
рассчитывать на большее, чем «ноль»52. Однако общее убеждение
в том, что империя «недостаточно полно использует эту южную,
щедро одаренную природой окраину», не было воплощено в конк­
ретной ‘политике «развития производительных сил» края, о ко­
торой писали и Пален, и Кривошеин. Законодательные реформы,
которые могли способствовать развитию предпринимательства
и экономики края (пересмотр земельного законодательства, зако­
нов о воде, административном управлении и т.д.), были подго­
товлены накануне Первой мировой войны, но уже не могли быть
реализованы”
Завершая анализ развития дискурса «цены империи» и институ­
ционального решения проблем «цены», необходимо сказать не­
сколько слов о динамике рассматриваемых здесь процессов. Как
уже было отмечено, экономическая оправданность завоеваний

: 297

II.

«Б рем я

и м п е р и и »

беспокоила правительство по крайней мере с начала XIX века.
К тому времени высокая цена территориальных приобретений уже
стала очевидной: помимо роста военных издержек империя вы­
нуждена была принимать на себя расходы по содержанию новых
окраин и даже долги государств, вошедших в ее состав (Речи Пос­
политой). Рационализация бюджетного процесса, в результате ко­
торой бюджет из фикции превратился в реальное отражение функ­
ционирования имперской экономики, создала предпосылки для
формирования политики территориального распределения ресур­
сов. Созданное в 1802 году Министерство финансов обратилось
к поискам оптимальной модели, позволявшей империи расти, но
не разоряться.
Желание заставить окраины оплачивать имперские расхо­
ды оставалось долгое время несбыточным: для повышения доход­
ности окраин требовалось создание эффективных методов эко­
номического управления. До этого у правительства просто «не
доходили руки». Пример Закавказья показывает, как в течение не­
скольких десятилетий центральное правительство не имело даже
ясных представлений о ресурсах «колонии», социальной струк­
туре, формах землевладения и т.д. Поэтому единственным мето­
дом повышения доходности являлась бюджетная централизация
и упорядочение ранее существовавшей системы налогов при незна­
чительных ее усовершенствованиях.
Таким образом, до середины столетия проблема издержек
и задача перераспределения расходов между империей и окраина­
ми в основном решалась путем упорядочивания бюджетного вза­
имодействия и контроля, то есть рассматривалась в прагматиче­
ской перспективе. Восстание 1830 года, а затем и второе польское
восстание 1863 года привели к резкой политизации и национали­
зации дискурса «цены империи» — сначала по отношению к Поль­
ше (после 1830 года), а затем и по отношению ко всем окраинам.
Соображения эффективности и полезности отошли на вто­
рой план, уступив место национальным и политическим импера­
тивам. Споры о том, «кто получает, а кто дает» выводили к более
острой проблеме — «единства империи». Особенно в истории
с финляндскими пособиями видно, как стороны забывали о пред­
мете спора — сумме этих пособий. Финляндский Сейм говорил об
автономии и конституции, правах, нарушенных правительством,

:

298

12. Н а л о г о в ы е

р е ф о р м ы

в Т у р к е с т а н е

а правительство — о попранной справедливости, о «равенстве на­
родов», о государственном единстве и приоритете общегосудар­
ственных интересов. Те же аргументы звучали и в ходе дебатов
о налоговых реформах в Польше.
Нельзя сказать, что «цена» как таковая перестала волно­
вать правительство. Дискурс «цены» как бы раздвоился на национально-политический и экономико-прагматический. Причем
в первом случае, говоря о «цене», участники дискуссий вклады­
вали в это понятие более широкое значение: бремени не только
экономических издержек, но более — социальных. Отсюда дискурс
«жертвенности» (вспомним речь В.Н. Коковцова в Думе в 1911 го­
ду, где «русский народ» приносил себя в жертву «малым соседям»).
Какой бы высокой ни была цена, вряд ли это могло оста­
новить рост территориальных аппетитов империи. Предположу,
что это было характерно для всех без исключения имперских госу­
дарств. Проблема «цены» возникла в конце XVIII столетия, как раз
накануне эпохи «империализма», и развивалась параллельно рос­
ту территориальной экспансии. Но какими бы ожесточенными ни
были дебаты о целесообразности приобретения новых земель, от­
казаться в принципе от экспансии империя не могла. Как отметил
Святослав Каспэ, имперская экспансия превращалась «в самоцен­
ное и сверхценное предприятие, заведомо оправдывающее любые
возможные издержки приобретениями сакрально-символическо­
го характера». Никакие препятствия, в том числе экономического
характера, не только не могли остановить этот процесс, напро­
тив, они даже катализировали его. Используя терминологию
М. Вебера, Каспэ называет такой тип экспансии «ценностно-раци­
ональным», в противовес «целерациональному»54. Каспэ применя­
ет по отношению к России введенный в оборот А.Г. Фонотовым
термин «мобилизационное развитие», основанное на действии
внеэкономических факторов. Соответственно формирующаяся
в результате такого развития экономика более близка, по мне­
нию автора, к понятию «хозяйство»55.
Полностью отказать империи в рациональности и праг­
матизме, конечно, нельзя. Не отказываясь от завоеваний, прави­
тельство могло и должно было искать способ эффективного управ­
ления имперским хозяйством. Эффективность определялась двумя
показателями: снижением издержек центра на «окраинные», или

299

II.

«Б

р е м я

и м п е р и и

»

«колониальные», расходы и сглаживанием неравенства экономи­
ческого и социального развития регионов. Последняя проблема, не
столь важная для колониальных империй, для империй континен­
тальных, таких, как Россия, имела особенно большое значение.
Насколько эффективна была российская политика сниже­
ния имперских издержек и повышения доходов от периферии?
Правительство действительно пыталось избежать «надрыва» сво­
их финансовых возможностей в результате территориальной экс­
пансии. Причем правительство боялось, что этот надрыв может
произойти не только на периферии, но и где-нибудь в центральных
областях. Отсюда такое внимание к проблеме (отчасти сконструи­
рованной) «оскудения центра». Перенести тяжесть расходов на
окраины — такое решение виделось одним из способов погасить
социальную напряженность «в ядре». Добиться успеха в этом бы­
ло, конечно, невозможно из-за ложности исходной предпосылки:
проблему хотели решить экстенсивным путем переложения или
перераспределения, а не поиска эффективных методов использо­
вания ресурсов. Крестьяне центральных губерний беднели отнюдь
не из-за того, что «богатели» декхане в Туркестане или текстиль­
щики в Лодзи.
Альтернативный путь получения прибыли — через повы­
шение эффективности использования ресурсов колоний — ис­
пользовался довольно слабо. Так, сетуя на то, что Туркестан не
дает ничего казне, правительство тем временем блокировало ин­
вестиционные проекты развития хлопководства, аргументируя это
тем, что русификация края и колонизация — важнее пополнения
кошельков русских капиталистов и даже самой казны (через те
же налоги). В тех случаях, когда экономика периферии росла слиш­
ком быстрыми темпами, правительство смотрело на нее как на кон­
курента, требуя «делиться» заработанным и чиня препоны про­
мышленному росту.
Что же касается выравнивания в регионах экономического
и социального развития, то не будет преувеличением утверждать,
что правительство к этому особенно и не стремилось, несмотря
на часто использовавшуюся риторику «единства» и «справедли­
вости». Население окраин обладало иными правами и обязанно­
стями, чем жители внутренних губерний, поэтому экономическая
асимметрия была лишь проявлением неравенства наций — пра­

: 300 :

12.

Н а л о го в ы е

р е ф о р м ы

в

Т уркестане

вового, политического. Как показывает анализ налоговой полити­
ки, одной из причин неудач в поиске принципа равномерного рас­
пределения налогового бремени была привычка строить различно
политику «для своих» (для русских) и «для чужих» («инородцев»),
или, иными словами, — для метрополии и колоний, противо­
поставляя интересы населения Европейской России и окраин.
Описанный выше эпизод с отказом ввести равный уровень налого­
обложения в городах Польши и Европейской России ярко демон­
стрирует, как правительство, руководствуясь принципом террито­
риальности налогообложения, поддерживало конфликты вокруг
национального вопроса. Нет нужды доказывать, что политика
распределения через «пособия» и налоги отнюдь не снижала нака­
ла национальных конфликтов.
Таким образом, региональная финансовая политика, часто
служившая в многонациональных государствах одним из главных
методов интеграции, в Российской империи использовалась как
рычаг русификации, для решения внутренних проблем метропо­
лии, решения конституционных и политических конфликтов, но
отнюдь не в рамках стратегии территориального экономического
развития.

I l l

ИМПЕРСКАЯ
ПОЛИТИКА
И ПРОБЛЕМЫ
ДЕНЕЖНОЙ
ИНТЕГРАЦИИ

ІЗ- Регулирование денежного обращения
и кредита как методы финансовой интеграции

Особенность историографической ситуации, сложившейся в изу­
чении вопросов регионального денежного обращения не только
России, но и зарубежных стран, состоит в том, что эта тема тради­
ционно входит в круг интересов в основном исследователей нумиз­
матики и экономистов. Исторические исследования, в которых
делается акцент на связи вопросов денежного обращения с нацио­
нальной и региональной политикой, с общими вопросами импер­
ского строительства, до недавнего времени были, пожалуй, еди­
ничными'. С другой стороны, исследователи, работающие над
проблемами возникновения, развития и упадка империй, а также
становления национальных государств, недооценивали значение
регулирования денежного обращения в этих процессах.
Своего рода стимулом для развития исследований в этой
области стало обсуждение перспектив введения и функционирова­
ния единой европейской валюты. Вопрос о целесообразности су­
ществования национальных, региональных валют и наднацио­
нальных денежных систем, как оказалось, имел свою историю. Сам
принцип «одна нация — одна валюта» не всегда и не для всех был
очевидным. Отождествление государственного суверенитета с на­
циональной валютой — явление относительно новое в политиче­
ской культуре2. Об этом свидетельствуют новейшие исследования,
в частности, опубликованные под редакцией Эрика Хэллинера
и Эмили Гилберт статьи в сборнике «Национальные государ­
ства и деньги: Прошлое, настоящее и будущее национальных ва­
лют» и монография Хэллинера «Создание национальных денег»3.
Авторы пришли к выводу, что возникновение национальных денег

305 :

III.

И м перская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

в большинстве стран во второй половине XIX — начале X X века
тесно связано с двумя важными процессами: формированием на­
циональных государств и индустриальным развитием.
До начала XIX века денежные системы большинства стран
отнюдь не представляли собой единства. Отличительными чер­
тами систем денежного обращения были: широкое обращение
иностранных денежных знаков, неупорядоченность системы мел­
ких денег, зачастую не имевших определенного курса обмена на
основные денежные единицы. Недостаток мелких денег воспол­
нялся неофициальными денежными знаками, выпускавшимися
торговыми фирмами, городскими властями, частными лицами
и т.д. С другой стороны, и официальная, государственная система
денежного обращения также не была четко стандартизирована:
в результате отсутствия стандартов в стране могли циркулировать
выпущенные государственными монетными дворами монеты раз­
ной формы и ценности и различные бумажные денежные знаки.
Преодоление всех этих проблем составляло главное усло­
вие создания единой национальной валюты. Пионером в области
унификации денежного обращения была Англия, впервые устано­
вившая золотой стандарт в 1816 году. Эта реформа не только упо­
рядочила систему денежных единиц, но и позволила ввести в о б ­
ращение четко стандартизированные мелкие денежные знаки.
Примеру Англии последовало большинство европейских госу­
дарств. Введение денег высокогокачества и разнообразного номи­
нала, в том числе низкого, позволило правительствам запретить
обращение зарубежных и местных (региональных) валют.
Принятие нового единого стандарта денежных знаков во
многих случаях совпадало с реформами, связанными с политиче­
ской унификацией, объединением или приобретением суверени­
тета (реформы в Японии ι868 года, создание национальной ва­
люты в Швейцарии в 1850 году, распространение, несмотря на
возражения Венгрии, австрийской валюты в Австро-Венгрии пе­
риода дуализма, принятие единой валюты в Италии после объеди­
нения, в Германской империи — в 1873 году). Хотя строгой зависи­
мости в этих процессах нет: некоторые государственные союзы
продолжали существовать довольно долго без единой денежной
системы. И все же, по мнению Хэллинера, именно национальное
государство могло себе позволить существование единой валю­

:

306 :

ІЗ-

Р е г у л и р о в а н и е

д е н е ж н о г о

о б р а щ е н и я

и

к р е д и т а

ты: поддержание этого стандарта и борьба с подделкой денег тре­
бовали наличия централизованной администрации и развитого
бюрократического аппарата, которые являются одними из глав­
ных элементов государственных систем этого типа4.
Сдругой стороны, правительства национальных государств
были заинтересованы во введении общей валюты, так как это поз­
воляло снизить трансакционнные издержки, что способствовало
развитию национального рынка и интеграции в единую экон о­
мическую систему регионов государства (особенно беднейших об­
ластей, нуждавшихся в мелких денежных единицах высокого ка­
чества и гарантированного стандарта). Наконец, введение новых
денег с особым дизайном и символикой служило важнейшим сред­
ством формирования национальной идентичности, основой для
идеологической консолидации или просто методом пропаганды
определенных национальных идей. Национальные деньги игра­
ли роль, аналогичную роли языка, служа одним из главных кана­
лов социальной коммуникации5.
Вместе с тем, как утверждает Юрген Наутц, исследовавший
процесс интеграции денежной системы Австро-Венгрии, регулиро­
вание функционирования единой валюты являлось предметом по­
литических конфликтов и сферой реализации национальных амби­
ций разных национальных групп. Дизайн денежных знаков, выбор
единицы обращения, переход на золотой стандарт — эти и другие
вопросы денежного обращения решались в дискуссиях между
представителями доминирующих наций и национальных мень­
шинств. В некоторых случаях денежная унификация не только не
способствовала политическому объединению, но, даже напротив,
усугубляла национальные противоречия, так как зачастую воспри­
нималась как национальная и экономическая дискриминация6.
Известный пример национального компромисса в вопро­
сах денежного обращения представляет случай Германии: Прус­
сия, доминировавшая в процессе объединения империи, стреми­
лась навязать империи свою денежную единицу — талер. Южные
государства, вошедшие в союз, требовали сохранения гульдена
в качестве главной единицы денежного обмена. Спорный вопрос
был решен путем создания новой денежной единицы — марки,
меньше талера и гульдена и по ценности почти равняющейся анг­
лийскому шиллингу. Впрочем, и после этого Пруссия продолжа­

: 307

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

ла предпринимать попытки снизить для себя трудности перехода
на новый стандарт: она настаивала, чтобы по крайней мере номи­
нал основной новой золотой монеты составлял 30 марок, равно­
ценных десяти талерам. На юге этому сильно сопротивлялись из
опасения, как бы в Пруссии не сохранился прежний счет на талеры
и как бы он не был впоследствии насильственно навязан всей Гер­
мании. В результате согласились на чеканке золотой монеты но­
миналом ю и го марок7.
Особую роль регулирование денежного обращения игра­
ло в имперской и колониальной политике. Правительства колони­
альных империй стремились насколько возможно приблизить
принципы денежного обращения в колониях к тем, которые суще­
ствовали в империи. Это объяснялось желанием снизить тран­
сакционные издержки как для государства, так и для частных
предпринимателей и инвесторов, способствовать экономическо­
му развитию колоний, привлечь некоторые, в основном аграрные,
территории и группы населения к участию в торговых оборотах
и экономической активности и тем самым ввести их в число на­
логоплательщиков. Особую роль играло идеологическое и сим­
волическое значение колониальных денег. Кроме того, задача
регулирования денежного обращения в колониях диктовалась
соображениями безопасности обращения собственной валюты8.
Стратегии регулирования были многообразны. В ряде ко­
лоний были введены национальные валюты метрополий, хотя да­
леко не всегда этот опыт был удачен. Так, попытка ввести британ­
ские деньги в 1825 году в ряде колоний вызвала сопротивление
со стороны населения, и ввиду этого, а также из-за опасения поте­
ри престижа национальных денег от этой идеи на время пришлось
отказаться9. В результате основным методом интеграции стало
создание так называемой «стерлинговой зоны» (sterling area).
С 1870 года британские деньги были признаны как единое сред­
ство денежного обращения, что не исключало существования от­
дельных колониальных валют.
Наиболее распространенной моделью денежного обраще­
ния в колониях и на периферии являлся выпуск особой кол о ­
ниальной или региональной валюты по стандарту и под контро­
лем правительства метрополии специально уполномоченными
институтами. В этом отношении интересен пример функциони­

: 308

:

ΐ3·

Р е гу л и ро в а н и е

д е н е ж н о г о

о б р а щ е н и я

и

к р е д и т а

рования денежной системы Османской империи. До начала XVI ве­
ка Турция обладала единой унифицированной денежной системой,
основанной на золотом «султане» и серебряном «акче». С терри­
ториальным расширением империи сохранение единства обраще­
ния оказалось невозможным. Поэтому на всей территории импе­
рии было сохранено хождение единственной золотой монеты —
султана — как символа имперского суверенитета, а чеканка сереб­
ряных монет предоставлялась местным монетным дворам. В ре­
зультате многие новоприобретенные регионы сохранили свои де­
нежные знаки. По мнению автора истории денежного обращения
в Османской империи Севкета Памука, сохранение региональ­
ных валют должно было уберечь от разрушения сложившихся хо ­
зяйственных связей и протестов населения. Кроме того, вполне
возможно, что правительство просто не располагало достаточны­
ми ресурсами для введения единой валюты10.
Несмотря на существование региональных валют, осман­
ское правительство контролировало функционирование денежных
рынков на окраинах. На региональных денежных знаках изобра­
жался султан, присутствовала другая имперская символика, кроме
того, они чеканились в соответствии с некоторыми общими прави­
лами. Зачастую дизайн монет диктовался финансовым ведомством
империи. Степень контроля и интеграции денежных систем цент­
ра и периферийных территорий, конечно, была различна: в тех об­
ластях, где было введено прямое административное управление из
Стамбула, монетные дворы упразднялись и вся монета присыла­
лась из центра. Но, как ни странно, процессы финансовой и адми­
нистративной интеграции центра и периферии не всегда совпа­
дали. Как отмечает Памук, в то время как общей тенденцией
XVIII столетия было движение к административной децентрали­
зации, именно в этот период наблюдалась усиленная интеграция
региональных денежных рынков и усиление связей со Стамбулом.
Даже после утраты прежних политических связей, например,
с Египтом, экономическая взаимозависимость сохранялась. Еги­
петский паша Мухамед Али практически добился самостоятель­
ности от Стамбула и круто переориентировал финансовую полити­
ку на Европу, например, перевел египетскую денежную систему на
биметаллизм на ю лет раньше, чем это сделала Турция (в 1834 го­
ду), активно брал займы в Европе. Но, несмотря на это, египет­

: 309 :

III.

И мперская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

ские деньги носили имена турецких султанов до Первой мировой
войны", и валюты двух государств одновременно испытывали кри­
зисы и подъемы. Любопытно, что опыт египетской денежной ре­
формы 1834 года был затем использован турецким правительством
при проведении аналогичной реформы в 1844 году. На него же ори­
ентировались и при переходе на биметаллизм в Тунисе. Однако, как
отмечает Памук, одинаковое направление реформ денежного обра­
щения Османской империи и ее бывшей периферии было прояв­
лением уже скорее не интеграции, а общего европейского влияния'2.
Как мы увидим в дальнейшем, российское правительство
использовало разнообразные стратегии регулирования денежно­
го обращения: создание контролируемых региональных валют
и распространение рубля. Идеальное видение империи как целого
подразумевало, конечно, единство денежного обращения. Однако
включение окраин в денежную систему империи зачастую растя­
гивалось на десятилетия. Вытеснению денежных единиц преж­
них государств, в состав которых входили вновь приобретенные
земли, порой препятствовали глубокие различия основ организа­
ции денежных систем, привычка населения к старым деньгам, не­
хватка российской монеты, военные действия на приграничных
территориях и множество других обстоятельств.
Особенно существенным препятствием являлись различия
в организации монетного дела, с одной стороны, в России, с дру­
гой — в государствах, денежные знаки которых были распростра­
нены во вновь присоединенных областях империи. Российское
правительство неоднократно сталкивалось с этой проблемой на за­
падных окраинах (в Малороссии, Северском крае, Прибалтике, Бе­
лоруссии и Польше). Польско-литовские и западноевропейские
монеты, имевшие хождение на этих территориях, были значитель­
ноудобнее в счете, имели более высокое качество чеканки, чем рус­
ские полновесные, но неудобные и мелкие копейки” . Население
малороссийских земель, с 1654 года принявшее подданство рос­
сийского царя, было незнакомо с русскими деньгами, придержи­
валось привычного ему счета и не принимало новых денег. Таким
образом, на этих землях сложилось две принципиально различные
системы денежного обращения: малороссийская и российская. Для
того чтобы установить связь между этими системами, российское
правительство предприняло выпуск монет, внешне похожих на

3 І О

ΐ3·

Р е г у л и р о в а н и е

д е н е ж н о г о

о б р а щ е н и я

и

к р е д и т а

польские денежные знаки. В 1686-1687 годах в городе Севске чека­
нились так называемые «севские чехи», специально предназначен­
ные для обращения на территории Малороссии и Речи Посполитой'4.
Эти деньги были изготовлены по образцу монет Сигизмунда III, но
имели на лицевой стороне российскую символику: двуглавого орла
с двумя коронами и имена великих князей Ивана и Петра Алексееви­
чей. Результаты этой имитационной эмиссии не оправдали ожида­
ний. Новые монеты бойкотировались населением, и в 1689 году,
после свержения царевны Софьи в результате дворцового перево­
рота, обращение «чехов» было запрещено.
В дальнейшем российское правительство неоднократно
прибегало к выпуску так называемых «монет чрезвычайных об­
стоятельств». Целью подобных эмиссий чаще всего являлось обес­
печение деньгами российских войск во время военных кампаний
за рубежом. Так, в 17 0 7 -17 0 9 годах были отчеканены «шестаки»
и «тинфы» для армии, воевавшей в Литве, Польше, Саксонии
и Пруссии15. В 1759-1762 годах вышли в обращение предназначен­
ные для русской армии, участвовавшей в Семилетней войне, прус­
ские талеры и гроши с изображением Елизаветы Петровны1'’.
В 1 7 7 1 - 1 7 7 4 годах на территории Молдавии чеканились так назы­
ваемые пары — монеты с вензелем Екатерины II и российским гер­
бом'7. Как и талеры, эти денежные знаки предназначались для за­
купки продовольствия для русских войск на завоеванных землях
и для компенсации дефицита монеты при избытке ассигнаций.
Вместе с тем присутствовавшая на парах российская государствен­
ная символика должна была обозначать установление власти рос­
сийского монарха'".
В некоторых случаях политические и идеологические моти­
вы выпуска специальных монет для завоеванных территорий и ок­
раин преобладали над финансовыми целями эмиссии. Так, функци­
онировавший в Феодосии монетный двор в 1787 году чеканил так
называемую «таврическую» медную и серебряную монету, анало­
гичную российским деньгам, причем на серебряной монете под вен­
зелем Екатерины II была помещена надпись: «Царица Херсониса
Таврического»'9. Эти монеты должны были символизировать окон­
чательное присоединение Крыма к России. Однако, как и в случа­
ях с прусской и молдавской монетами, выпуск новых денежных зна­
ков изначально рассматривался как временная мера.

З ІІ

:

III.

И м перская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

Выпуск монет «чрезвычайных обстоятельств» не означал,
что правительство отказывалось от идеи ввести русские денежные
знаки на присоединенных территориях. В некоторых случаях рас­
пространение рубля на окраинах было невыгодным и просто невоз­
можным. В Лифляндии с 1710 года формально было введено обра­
щение русских денег, но реально денежное обращение оставалось
преимущественно шведским. Русские же деньги усиленно вывози­
лись за границу для переплавки. Поэтому в 1756 году Монетная кан­
целярия предпочла «прекратить обращение в этих провинциях»
русской монеты с тем, чтобы русские деньги не могли поступать
в Лифляндию и лифляндские — в Россию20. В 1756-1757 годах для
обращения в Лифляндии и Эстляндии были выпущены специаль­
ные монеты - ливонезы. Временно допускалось хождение несколь­
ких видов иностранных монет — польских, шведских, прусских
и т.д., а также российских денег. Чеканка ливонезов была останов­
лена через год после ее начала (из-за военных действий), количе­
ство поступивших в обращение новых монет было чрезвычайно
мало, и иностранные монеты продолжали довольно долго цирку­
лировать в денежном обращении этих провинций2'. Прием ино­
странных денег в империи неоднократно запрещался (в 1810,
1814 годах и в дальнейшем), но окончательно хождение прусских
и других монет в Лифляндии было прекращено только после реше­
ния, принятого в 1846 году.
Аналогичные трудности сопровождали и введение рубля
в Закавказье. Первоначально правительство отказалось от распро­
странения российских денег в регионе. С 1804 года на Тифлисском
монетном дворе чеканилась особая монета, предназначенная для
Закавказья: серебряные абазы и медные пули. По желанию Алек­
сандра I, на монетах не было «ничего русского»: номинал обозна­
чался на грузинском языке, отсутствовала российская государствен­
ная символика22. Однако чеканка грузинской монеты оказалась
очень дорогой: уже в 1806 году целесообразность существования
монетного двора в Тифлисе была поставлена под сомнение. Из-за
убыточности производства с 1811 года был прекращен выпуск мед­
ной монеты. Попытка введения ассигнаций в крае в 1810 году окон­
чилась неудачей: Закавказье было ориентировано на торговлю
с Турцией и Персией, и в торговом обмене с этими государствами
использовались лишь серебряные и золотые монеты.

312

ІЗ-

Р егу л и ро в а н и е

д е н е ж н о г о

о б р а щ е н и я

и

к р е д и т а

В 1822 году Государственный совет принял решение об
уничтожении Тифлисского монетного двора и высылке монеты
в Грузию из России, но это решение не было утверждено А лек­
сандром I. В 1832 году монетный двор был все-таки упразднен. Од­
нако введения российских денег и запрета на хождение «азиат­
ских» монет — денежных знаков бывших ханств — не последовало.
Предложение барона Г.В. Розена 1836 года об обмене всех денег,
кроме тех, которые были отчеканены при российском правлении,
не было одобрено министром финансов Е.Ф. Канкриным. По мне­
нию министра, провести эту операцию было невозможно. «Азиат­
ские» монеты были распространены не только в Закавказье, но
и в Персии и Турции. Для проведения обменной операции как ми­
нимум было необходимо устройство множества пробирных палат,
для которых не нашлось бы специалистов2’.
Канкрин и впоследствии не изменил своей точки зрения.
В 1840 году, критикуя предложение П.В. Гана распространить на За­
кавказье российские деньги, министр финансов заявил, что Рос­
сия и так несла большие потери из-за вывоза монеты за границу,
а население еще не привыкло к рублям и предпочитало «азиатские»
монеты. Привычка населения играла решающую роль и в вопросе
о введении русской системы мер и весов. Опыт административной
политики на других окраинах доказал, что «одними указами и нас­
тояниями нельзя ввести в общее употребление российскую столь
удобную и правильную метрическую систему»24. Бесполезно было
уповать и на быстрое укоренение русских монет. В 1843 году введе­
ние в Закавказье русских денежных знаков, преимущественно ас­
сигнаций, и изъятие из обращения местной монеты было предло­
жено статс-секретарем М.П. Позеном и одобрено Николаем I. Но
и на этот раз Канкрину удалось убедить императора в несвоевре­
менности реформы25. Решение о постепенном изъятии из обраще­
ния местной монеты и ее обмене на русские деньги было принято
лишь в 1853 году, когда пост министра финансов занимал П.Ф. Брок.
Таким образом, Российская империя к середине XIX века
не имела однородной и единой системы денежного обращения,
не являясь, впрочем, исключением среди других стран. Как мы зна­
ем, исключение разнообразия денежных единиц, выведение из об­
ращения иностранных и региональных денег было достигнуто
в большинстве стран Европы лишь к концу столетия.

313 :

III.

И м перская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

С начала XIX века Министерство финансов предпринима­
ло попытки ввести в некоторых регионах единообразное денежное
обращение, но сталкивалось с сопротивлением населения окра­
ин, которое отдавало предпочтение иностранным деньгам. Так,
запрет на хождение турецкой монеты в Бессарабии в 1825 году пос­
тавил под угрозу всю местную торговлю, и по требованию купе­
чества области это решение было отменено'6. В Туркестане пра­
вительству приходилось мириться с обращением «туземной»
монеты (на самом деле, бухарских и хивинских денег) до середи­
ны 1890-х годов. Прием этих денег в подати и другие государствен­
ные платежи был окончательно прекращен лишь в 1895 году27. Но
даже на тех территориях, где охотно принимались металлические
рубли, практически отсутствовали русские бумажные деньги. В не­
которых областях, напротив, правительство отказалось от введе­
ния российских денег, заменив рубли особыми монетами, более
привычными для населения по номиналу и внешнему виду.
Регулирование денежного обращения и распространение
единой валютной зоны на периферийные территории в империях
или на территории членов государственных союзов шло рука об ру­
ку с развитием банковской системы. У чреждение государственных
центральных банков наряду с созданием национальной валюты
часто являлось символом обретения национального суверените­
та или создания нового государственного единства. С другой сто­
роны, создание системы государственных банков служило одним
из важнейших средств финансовой интеграции империй.
Дэвид Гуд, исследовавший процесс экономической интегра­
ции земель Австро-Венгрии после Компромисса 1867 года, выделил
два важнейших фактора процесса объединения: железные дороги
и создание рынка капитала, связавшего финансовый центр импе­
рии — Вену - с очагами развивающейся индустрии на окраинах.
Сеть учреждений Австрийского национального банка, насчитывав­
шая в 1852 году всего 5 филиалов в более развитых западных зем­
лях (Прага, Линц, Грац, Брюнн и Троппау) и один филиал в Три­
есте, в 1864 году состояла уже из 17 единиц. В 1879 году территория
империи была разделена на банковские округа, около 30 тыс. кв. км,
в каждом из которых осуществлялись операции одного из отделе­
ний. С 1887 по 1893 год было создано и новых филиалов, с 1900 по
1907-й — еще 12 и с 1 9 ц по 1913-й — io. В результате осуществление

3 4

:

ΐ3·

Р е г у л и р о в а н и е

д е н е ж н о г о

о б р а щ е н и я

и

к р е д и т а

кредитных операций стало возможно во всех уголках империи,
и доля операций, производившихся в территориальных филиалах
банка, к началу Первой мировой войны возросла до 65% по сравне­
нию с 40% в конце 1870-х годов. Примеру Австрийского националь­
ного банка последовали другие крупные кредитные учреждения.
Развитие сети кредитных учреждений сыграло особенно
большую роль в усилении экономических связей между Австри­
ей и Венгрией. Австрийские капиталы стали главным источни­
ком инвестиций для венгерской экономики, отодвинув на второй
план иностранные инвестиции. Если в 1867-1873 годах зарубеж­
ные фонды составляли 6о% инвестиций, то в 1900-1913 годах их
доля сократилась до 25% 2*.
Не менее впечатляюще выглядит рост сети учреждений
Банка Османской империи, основанного в 1863 году группой бри­
танских и французских финансистов в качестве государственного
банка страны. Расширение сети филиалов началось с 1890-х годов.
К 1914 году банк открыл 91 филиал на Балканах, в Анатолии, на
Кипре, в Сирии, в Египте, в Триполи и Бенгази, а также в Ираке24.
Как и в случае унификации валют, централизация и упо­
рядочение региональных сетей банков в многонациональных го­
сударствах требовали известного компромисса сторон. Так, в Гер­
мании еще при обсуждении денежной реформы большинство
соглашалось с идеей создания нового имперского центрального
эмиссионного банка, наделенного монопольным правом регули­
ровать денежное обращение в империи. Главной проблемой для
законодателей являлось существование в Берлине Прусского бан­
ка, явно доминировавшего в кредитной системе немецких госу­
дарств. Предстояло либо создать новый банк наряду с Прусским
банком (в этом случае новому банку было бы тяжело выдержать
конкуренцию, даже при наличии монополии на эмиссию), либо
уничтожить Прусский банк (что было бы непрактично — прини­
мая во внимание его авторитет и влияние), или же преобразовать
его в центральный, но при условии как бы прерывания его «мест­
ной» прусской традиции и переподчинения власти имперского
правительства (вместо прусского).
В результате переговоров прусское правительство пошло
на уступки и согласилось на ликвидацию дел Прусского банка. Ему
были возвращены деньги, вложенные прусской казной при его

ЗІ5 :

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

акционировании, половина резервного капитала и компенсация за
отказ от участия в прибылях. Новый банк стал преемником ста­
рого Прусского банка: обязательства прусского кредитного учреж­
дения перешли на баланс имперского банка, акционеры Прусско­
го банка обменяли акции на акции нового банка по номиналу, и все
служащие получили новые назначения’0.
Как показывает в своем исследовании Ю. Наутц, управле­
ние единым Австро-Венгерским банком также являлось предме­
том постоянных национальных разногласий. Организация банка
являлась ярким проявлением системы дуализма: представитель­
ство национальных групп в управлении банком, участие в приня­
тии решений, раздел прибыли и т.д. — все эти вопросы являлись
предметом компромисса двух доминирующих наций. Так же как
и в других сферах политики и управления, мадьярское и немец­
кое доминирование в управлении национальным банком энергич­
но оспаривалось представителями других наций, в частности чеш­
скими националистами’1.
В Российской империи государство традиционно играло
большую роль в развитии финансовых и экономических инсти­
тутов. Поэтому отделения Государственного банка чаще всего яв­
лялись первыми кредитными учреждениями на окраинах. Госбанк,
созданный в i860 году, унаследовал довольно скромную по мас­
штабам сеть территориальных учреждений Коммерческого банка

(7 контор и 4 временных отделения) в городах с наиболее разви­
той торговлей и промышленностью. В 1870 году Госбанк распо­
лагал уже 45 территориальными учреждениями, в 1880-м — 54,
В 1890-м — 91, В 1900-М — 113, В 1910-м — 122 И В 1917-М — 191 отде­
лениями и конторами’2.
В i860 -1870-х годах сеть региональных банков расширя­
лась в основном за счет создания отделений в крупных губернских
городах Европейской России. В Тифлисе отделение Госбанка бы ­
ло учреждено по просьбе наместника в 1866 году. Основание от­
деления в Ташкенте было отложено до 1875 года из-за отсутствия
телеграфа. В других городах окраин отделения появились значи­
тельно позже: не хватало денежных средств и квалифицированно­
го персонала (несмотря на то что служащим в отделениях Госбан­
ка Сибири, Закавказья и Туркестана выплачивалось жалованье
с 50%-й надбавкой).

: 316

:

ΐ3·

Р е гу л и ро в а н и е

д е н е ж н о г о

о б р а щ е н и я

и

к р е д и т а

Отсутствие кредитных учреждений, несомненно, сдержи­
вало развитие нефтяной промышленности, хлопководства и тор­
говли. Например, в Эривани — одном из центральных пунктов
торговли с Персией — в начале 1890-х годов насчитывалось 568 за­
водов, но не было ни одного банка. По просьбе местных промыш­
ленников отделение Госбанка было открыто в 1893 году” . Про­
мышленники Батума после безуспешных попыток добиться
открытия отделения в городе предложили директору Госбанка
«оказать материальную помощь» и обязались ежегодно в тече­
ние двух лет выделять по три тысячи рублей на наем помещения
для банковского отделения, а администрация города пообещала
безвозмездно выделить один из лучших участков земли для по­
стройки здания. Батумское отделение было открыто в 1886 году34.
К 1900 году в образованных по новому уставу Госбанка 1894 года
Кавказском и Среднеазиатском банковских округах функциони­
ровало 14 банковских отделений (Владикавказское, Екатеринодарское, Новороссийское, Ставропольское, Бакинское, Батумское,
Тифлисское, Эриванское; Асхабадское, Бухарское, Самаркандское,
Ташкентское, Кокандское, Семипалатинское)35.
В начале XX века Государственный банк почти утратил по­
ложение монополиста на окраинах, уступив место более гибким
частным коммерческим банкам, финансировавшим, в частности,
«хлопковый бум» в Средней Азии3*'. В Туркестане к 1914 году учет­
но-ссудные операции Госбанка в общей сумме таких операций кре­
дитных учреждений Туркестана составляли только 20%. В 1912 го­
ду в регионе существовало 40 филиалов коммерческих банков
и 7 — Государственного банка37.
И вместе с тем Закавказье и Туркестан страдали от недос­
татка кредита, особенно мелкого. На одно учреждение мелкого
кредита в Центральном районе приходилось 1580 хозяйств, в Про­
мышленном — 1659, в Польше — 991 хозяйство, в Сибири — 1461,
а средняя по империи цифра равнялась 1477. Тогда как в Закав­
казье это соотношение составляло 2737 хозяйств на одно учрежде­
ние, в Туркестане — 297ο3". В Туркестане эта проблема стояла осо­
бенно остро, так как развивавшееся преимущественно за счет
мелких хозяйств хлопководство из-за отсутствия дешевого креди­
та превращалось в источник обогащения для ростовщиков и по­
средников. Хлопководы вынуждены были брать кредиты под вы­

317

III.

И

м п е р с к а я

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

сокие проценты, отдавая в залог часть своего урожая. В течение
нескольких лет местная администрация и представители отрасли
пытались добиться создания сети государственных мелких кредит­
ных учреждений, действующих под контролем Государственного
банка и Министерства финансов в виде уездных касс. В отличие
от уже существовавших подобных учреждений новые кассы долж­
ны были обеспечить возможность получения ссуды быстро, без
лишних формальностей, под низкие проценты и в достаточном для
хозяйств размере, причем сеть новых касс должна была быть до­
статочно разветвленной, чтобы сделать этот кредит доступным для
большинства хлопководов” .
Деятельность отделений Государственного банка и дру­
гих государственных кредитных учреждений в регионах империи
представляет собой отдельный сюжет, заслуживающий особого ис­
следования, и я оставляю эту тему за пределами своей работы.
В следующих главах будут рассмотрены некоторые эпизоды про­
цесса создания «рублевой зоны» в Польше и Финляндии, а также
связанное с этим процессом создание учреждений Государствен­
ного банка в данных регионах.
Выбор двух объектов для этого case study обусловлен, вопервых, тем, что «польский случай», практически не изученный
в литературе, чрезвычайно интересен и обильно обеспечен ис­
точниками. Особенность «польского случая» состоит в том, что на
этой окраине правительство испробовало целый ряд моделей: су­
ществование особой региональной денежной системы, ее посте­
пенная русификация через изменение внешнего вида и номинала
денег, и наконец, введение русского рубля и кредитных денег и зап­
рет региональной валюты. В осуществлении этой политики проя­
вилось большинство описанных выше тенденций территориаль­
ной денежной политики: использование денежных реформ как
средства политического и идеологического влияния; экономи­
чески мотивированное стремление Министерства финансов лик­
видировать обособленность края (для снижения трансакцион­
ных издержек, вызванных существованием разных валют);
«вертикальная» (термин Э. Хэллинера) интеграция региона в эко­
номическую систему империи.
Вместе с тем Польша представляла собой особенный слу­
чай: подверженная европейскому влиянию, она обладала рядом

: 318 :

ΐ3·

Р е г у л и р о в а н и е

д е н е ж н о г о

о б р а щ е н и я

и

к р е д и т а

финансовых институтов, значительно более совершенных, чем
российские. Так, Польский банк по своей организации сущест­
венно превосходил кредитные учреждения империи, но унифи­
кация финансовых систем Польши и России привела к его п о­
глощению Государственным банком. Э тот процесс тоже будет
рассмотрен здесь.
В отличие от мало исследованного «польского случая» де­
нежная политика в Финляндии намного более известна исследова­
телям, в первую очередь благодаря публикации материалов о де­
нежной реформе в начале X X века, работам П.В. фон Винклера,
К. Ордина, Б.В. Ананьича и др. Между тем судьбу финляндской ва­
люты необходимо рассмотреть в контексте общего процесса соз­
дания рублевого пространства, а также в контексте националь­
ной политики в империи. Э то тем более интересно, поскольку
история финляндской марки началась тогда, когда прекратил свое
существование польский злотый. Началась — чтобы затем едва
ли не повторить судьбу польской валюты.

14· Денежная политика России
в Царстве Польском

От польского злотого к рублю
После разделов Польши на каждой из ее частей были введены мо­
неты той страны, к которой отошли польские провинции. С оот­
ветственно в польских губерниях, отошедших к России, были вве­
дены русские монеты и ассигнации. Но, несмотря на появление
русских денег, население продолжало вести счет на старые польские
деньги. Переход к новым деньгам в польских губерниях России, как,
впрочем, и на других западных территориях, был затруднен тем, что
польские деньги были основаны на серебряном стандарте и прус­
ской единице веса. В России же серебряный рубль еще не получил
статуса основной единицы счета. Поэтому польская система обла­
дала более рациональной организацией, чем российская, страдав­
шая от избытка бумажных денежных знаков — ассигнаций.
Различие между распространенной в приобретенных Рос­
сией западных областях европейской и российской системой денеж­
ного обращения являлось одним из стимулов для проведения де­
нежной реформы в России. В ι8 ιο году М.М. Сперанский в «Плане
финансов» аргументировал необходимость введения «счета на се­
ребряный рубль» тем, что это даст возможность «тотчас... запретить
и в Лифляндии и в Польше всякий другой счет, и сие есть единый
способ присоединить финансовую систему сих провинций к сис­
теме российской и изгладить, наконец, ущерб и укоризну, столь дав­
но финансы наши тяготящую»'. Однако окончательный переход на
серебряный стандарт денежного обращения был осуществлен в Рос­
сии только в результате денежной реформы 1839-1841 годов.

320 :

14 ·

Д

е н е ж н а я

п о л и т и к а

Р

о с с и и

в

Ц

а р с т в е

Польском

Разделы польских земель, войны начала XIX столетия, де­
ятельность нескольких сменявших друг друга правительств — эти
и другие факторы привели денежное обращение польских земель
в состояние хаоса. Помимо разнообразных монет польской и ино­
странной чеканки с ί δ ι ο года в Герцогстве Варшавском обращались
выпущенные в Дрездене по декрету саксонского короля беспро­
центные ассигнации. Обеспечением выпущенных ассигнаций
должны были служить таможенные сборы. К моменту падения
правительства Герцогства и установления власти переходного Вер­
ховного временного совета в обращении находилось ассигнаций
на сумму около 5 млн. злотых. Однако точное количество выпу­
щенных билетов и их отличительные знаки были неизвестны, так
как прежнее правительство вывезло из страны и разменный ка­
питал, и документы, содержавшие сведения о выпуске ассигнаций.
Между тем ассигнации активно обращались, несмотря на потерю
20% стоимости. Их дальнейшее хождение могло еще более деста­
билизировать денежное обращение, так как отсутствие сведений
о правилах выпуска ассигнаций давало полную свободу для выпус­
ка фальшивых денег. Таким образом, обращение этих денежных
знаков должно было быть прекращено к моменту определения по­
литической судьбы Герцогства Варшавского.
Российское Министерство финансов установило срок за­
вершения обмена выпущенных в Германии ассигнаций — i декаб­
ря 1814 года. Министерство надеялось, что с завершением обмена
будет положен конец приливу ассигнаций на российские биржи для
размена на золото и серебро. Опасаясь негативного воздействия
на денежную систему империи, министр финансов Д.А. Гурьев пред­
ложил, во-первых, запретить ввоз и вывоз ассигнаций через грани­
цу с Германией и, во-вторы х, сразу после установления власти
российского императора в Польше ввести на новой территории
единообразное с империей обращение российских монет и бумаж­
ных денег. Настаивая на распространении российской денежной
системы в Польше, Гурьев ссылался на пример входящей в состав
империи Габсбургов Венгрии, где обращались австрийские деньги2.
19 ноября (i декабря) 1815 года был издан указ о монетной
системе в Царстве Польском — один из первых и важнейших для
Польши актов, принятых имперской властью3. Указ сохранил су­
ществовавшую в Польше основную денежную единицу — злотый,

: 32І

III.

И мперская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

а также главные принципы польской денежной системы. Вместе
с тем он связал монетную систему Царства Польского с монетной
системой России, установив постоянный курс злотого к рублю:
польский злотый составлял 15 коп. серебром. Монетный двор
в Царстве должен был чеканить новые денежные знаки: золотые
монеты достоинством 25 и 50 злотых, серебряные — достоинством
i, 2 и 5 злотых и разменную монету — биллон: неполновесную
серебряную в 5 и io грошей и медную в i и з гроша. В отличие от
российской системы, не допускавшей примеси меди в мелкой се­
ребряной монете, организация денежного обращения в Польше
предполагала понижение содержания серебра в грошовых моне­
тах, что давало возможность компенсировать связанные с чекан­
кой денег расходы казны.
Золотые и крупные серебряные монеты чеканились с про­
филем Александра I на лицевой стороне. На их оборотной стороне
изображался двуглавый орел, на груди которого располагался щит
с одноглавым орлом — гербом Царства Польского. При составле­
нии проекта указа Александр I первоначально возражал против по­
мещения своего изображения на монете, так как на российских мо­
нетах его не было. Но затем решили все же поместить профиль
императора, чтобы «польский народ, видя на монетах изображе­
ние своего монарха», «привязывался» к нему4. Надписи (титул им­
ператора и достоинство монеты) были сделаны на польском язы­
ке. Разменная монета чеканилась без портрета царя. С 1818 года на
медных и серебряных монетах появилась надпись «из местной ме­
ди» и «из местного серебра».
В 1826 году после вступления на престол Николая I намест­
ник подал представление о замене портрета Александра I портретом
нового императора. Однако Николай I пожелал «закрепить навсег­
да» на монетах Польши изображение Александра I, увековечив па­
мять о монархе, коему «Польша обязана своим бытием»5. Импера­
торским указом 23 апреля (3 мая) 1826 года была изменена лишь
надпись на новом рисунке золотой и серебряной монеты. К титулу
Александра I было добавлено «воскреситель Царства Польского»,
а на другой стороне должен был чеканиться титул Николая I. Штем­
пель для чеканки разменной монеты остался без изменений".
Появившаяся с 1815 года новая польская монета по-преж­
нему являлась не единственным денежным знаком на террито­

322

ΐ4·

Д енеж ная

п о л и т и к а

Р оссии

в

Ц арстве

П о л ь с к о м

рии Царства. Указ о монетной системе допускал неограниченное
хождение российских монет. Но и новые польские, и российские
монеты не могли ликвидировать дефицита денежных знаков, осо­
бенно мелкой разменной монеты. Несмотря на неоднократные
эмиссии, недостаток денег компенсировался хождением иностран­
ных денежных знаков. В то же время польские деньги быстро рас­
пространились и за пределами Царства, особенно в бывших поль­
ских губерниях, а также в Прибалтике.
Дело в том, что проблема нехватки денежных знаков
и хождения иностранной монеты была характерна почти для всех
окраин империи. Появление новых польских денег частично вы­
теснило иностранные монеты из прибалтийских и западных гу­
берний. Но для России польские деньги представляли собой все
же иностранную монету. Кроме того, с точки зрения министра
финансов Е.Ф. Канкрина, польская денежная система строилась
на «неправильных» основаниях. Примесь меди в серебряном
биллоне делала более удобным использование этой монеты, но
это же поощряло подделку. Канкрин заявил, что он «не пола­
гает возможным отступить» от принятой в России «правильной
монетной системы»7.
Распространение польских денег в западных и прибалтийс­
ких губерниях имело большое преимущество: оно частично ком­
пенсировало недостаток там денежных знаков. Запрет хождения
польских монет существенно затруднил бы денежное обращение
в этих областях. Однако Министерство финансов, взяв на себя обя­
зательство обеспечить необходимое количество монеты в бывших
польских губерниях, пообещало ввести запрет на обращение
польских монет наравне с иностранными*.
В 1827 году вопрос о запрете хождения иностранной мо­
неты, в том числе польского биллона, в пограничных губерниях
был внесен на обсуждение Государственного совета. Министер­
ство финансов отстаивало жесткий запрет на хождение иностран­
ных мелких монет, а губернаторы окраинных областей — маркиз
Ф .О. Паулуччи, гр. М .С. Воронцов, гр. М.И. Пален, а также
Н.Н. Новосильцев утверждали, что обращение иностранного бил­
лона служило почти единственным «средством торгового обраще­
ния между местными обывателями» и что все предпринятые ранее
меры против хождения иностранных монет оказались безуспеш­

: 323

III.

И мперская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

ными. Государственный совет, вняв мнению губернаторов, принял
решение не вводить запрет на хождение мелких иностранных мо­
нет и «допустить или, лучше сказать, терпеть» биллон, но подтвер­
дить запрет на ввоз биллона из-за границы9. Это решение пол­
ностью распространялось на польскую монету. Отныне польский
биллон получил легальное хождение в западных губерниях, хотя
таможни, беспрепятственно пропуская золотые и серебряные
і, 2 и 5-злотовые монеты, не разрешали вывоз из Царства Поль­
ского серебряных и медных грошей'0.
В 1828 году в денежной системе Царства появились новые
денежные знаки — банковские билеты, выпускавшиеся Польским
банком. Он не имел прямого отношения к монетному делу, так
как польский Монетный двор был подчинен Комиссии финансов
и казначейства. Но банк, согласно уставу 1828 года, получил пра­
во эмиссии. Билеты Польского банка могли быть в любой момент
обменены на монеты, для чего в капитале банка всегда должна бы ­
ла присутствовать сумма в серебряных монетах, равная 1/7 части
суммы выпущенных билетов. Несмотря на достаточно высокий но­
минал билетов — 5, ю , 50, ю о , 500 и ю о о злотых, они получили
широкое распространение, в основном благодаря беспрепятствен­
ному обмену на звонкую монету. Билеты Польского банка, по су­
ти, выполняли функцию бумажных денег, тем самым существенно
облегчая денежное обращение в Царстве.
Таким образом, в 1815-1830 годах в Царстве Польском сло­
жилась новая система денежного обращения, которая соответство­
вала его автономному статусу в имперской системе и его финан­
совой самостоятельности того времени. Эта система была только
внешне связана с российским денежным обращением. Польская
монета постепенно стала вытеснять иностранные ироссийские де­
нежные знаки, однако сама она рассматривалась российским пра­
вительством как монета иностранного происхождения. Дальней­
шее финансовое развитие Царства должно было привести к еще
большему укреплению польской денежной системы, но этому по­
мешало начавшееся в 1830 году восстание.
Одним из первых решений правительства восставших ста­
ло подчинение Монетного двора Польскому банку". Это было сде­
лано для того, чтобы облегчить осуществляемое банком финанси­
рование военных действий. В распоряжении восставших оказались

: 324

:

ΐ4·

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

России в

Ц а р ст в е

П ол ь с к ом

суммы в звонкой монете, полученные банком по только что заклю­
ченному внешнему займу. С марта 1831 года правительство начало
чеканку серебряных 2-х и 5-злотовых монет с новым штемпелем
и голландских дукатов из золота, поступавшего из-за границы11.
Вскоре все ресурсы серебра и золота не только Польского банка
и Монетного двора, но и вообще в стране были исчерпаны, а нейт­
ральное прусское правительство отказалось пропускать в Поль­
шу транспорт с оружием и монетой. Восстание фактически оказа­
лось на грани финансового поражения. На заключительной стадии
восстания основным платежным средством стали ι -злотовые бан­
ковские билеты. И все же, по мнению польского исследователя
Владислава Терлецкого, совместная деятельность Польского бан­
ка и Монетного двора позволила обеспечить страну достаточным
количеством денег, что, однако, не могло предотвратить военное
поражение восстания4.
После подавления восстания Временное правление Царства
Польского постановлениями 21 ноября (3 декабря) и 18 (30) декаб­
ря 1831 года отменило все решения революционного правительства,
касавшиеся денежного обращения. Отчеканенные в 1831 году мо­
неты с революционным гербом подлежали изъятию и перечекан­
ке, а Монетный двор должен был перейти в ведение Комиссии фи­
нансов и казначейства. Однако по представлению главы Польского
банка Й. Любовицкого перевод Монетного двора в ведение Комис­
сии финансов был отложен на четыре месяца. Причиной отсрочки
являлись не очевидные преимущества совместной работы Поль­
ского банка и Монетного двора, а угроза падения курса банковских
билетов в случае немедленной передачи монетного дела в веде­
ние Комиссии финансов и казначейства'4.
Разумеется, политические мотивы решения об изъятии мо­
нетного дела из компетенции банка превалировали над финансо­
выми интересами, хотя банк как эмиссионное правительственное
учреждение вполне успешно справился бы с задачей регулирова­
ния денежного обращения в стране. В 1833 году глава Комиссии
финансов и казначейства Р.Ф. Фурман вновь предложил передать
Варшавский монетный двор в управление Польского банка. Он мо­
тивировал это тем, что, несмотря на получаемую от чеканки непол­
новесной монеты прибыль, Монетный двор не приносил дохода
в казну. Деятельность Польского банка по управлению «менни-

32 5

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

цей» могла бы повысить эффективность эмиссии. Однако министр
финансов империи Е.Ф. Канкрин ответил очень резким отказом,
заявив, что передача монетного дела в ведение банка «вопрос не
необходимости, а спекуляции или может быть даже амбиций для
повышения собственного веса, своего влияния и своего превос­
ходства над частными спекулянтами»'5.
Сохранение монетного дела в ведении Польского банка, то
есть фактическое превращение его в главный эмиссионный банк,
вовсе не соответствовало новым принципам финансовой полити­
ки в Польше. С 1830 года финансовая автономия Царства Польско­
го стала стремительно сокращаться, и одним из первых шагов
в направлении финансового инкорпорирования Польши в импе­
рию стала реформа денежного обращения. В ноябре 1831 года им­
ператор поручил министру финансов Канкрину рассмотреть во­
прос о введении в Польше русских денег. Канкрин предложил
ввести в Царстве Польском русские деньги с польской надписью
и «приказать вести счет рублями, а не флоринами»'''. В качестве но­
вой русско-польской монеты он предложил серебряные 15-копееч­
ники, равнявшиеся i злотому.
Против введения русских денег в Польше выступил глава
российской администрации в Царстве, наместник И.Ф. Паскевич.
Он считал, что в отличие от вполне возможного введения россий­
ской системы мер и весов распространение денежной системы
представляло собой трудно осуществимое мероприятие. Дело
в том, что помимо монет в Царстве Польском обращалось значи­
тельное количество ценных бумаг — билеты Польского банка об­
щей суммой 30 млн. злотых, а также закладные листы Земского
кредитного общества, выпущенные под залог недвижимого иму­
щества. «Внезапная перемена» единицы, в которой исчислялось
достоинство ценных бумаг, привела бы к путанице в расчетах и во­
обще парализовала бы денежное обращение.
Но главным аргументом против подобной денежной ре­
формы являлось расстройство собственно денежного обращения
в империи. Рубль как «единица, выражающая все ценности», «есть
только идеальная единица, которой нет на самом деле». Ассигна­
ционный рубль потерял свою первоначальную стоимость, и при­
вязывать польский злотый к ассигнационному рублю было бес­
смысленно. С другой стороны, переход на счет серебряными

: 326 :

14-

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

Р о с с и и

в Ц а р ст в е

Польском

рублями с установлением русско-польской монеты в i злотый, рав­
ный 15 копейкам, принципиально ничего не изменит, так как счет
по-прежнему будет вестись на злотые, а не на рубли'7.
В случае же, если правительство решит все же немедленно
приступить к осуществлению монетной реформы, то, по мнению
наместника, следовало начать с обмена польской монеты на рус­
скую, приостановки выпуска банковских ассигнаций и закладных
листов Земского кредитного общества и выпуска ценных бумаг
с рублевым номиналом, затем, не ранее 1834 года, ввести счет на
рубли в правительственных учреждениях, и с 1835 года — в торго­
вых расчетах. Во всяком случае, было бы бессмысленно вводить
русское счетоводство до замены польских монет русскими. Паскевич предложил чеканить в Польше монеты либо только с русски­
ми надписями, либо с польскими, но «с русскими названиями и та­
ким же рисунком клейма, какой существует на русских монетах»'8.
Отвергая возражения наместника, Канкрин заявил, что
Министерство финансов действительно было намерено сохранить
в Царстве Польском в качестве единицы счета польский злотый, но
чеканить монеты с двойным номиналом: в рублях (копейках)
и злотых. Таким образом, предполагалось выпустить в обращение
серебряные монеты: 15 копеек (i злотый), 5 копеек (1/3 злотого),
ю копеек (2/3 злотого), 30 копеек (2 злотых), 75 копеек (5 злотых)
и i рубль (6 2/3 злотых): а также золотые монеты: 20 злотых (i чер­
вонец) и 30 злотых. При этом следовало уничтожить полностью
биллон, так как хождение неполновесных монет могло подорвать
новую денежную систему. Этих мер было бы достаточно для того,
чтобы «достигнуть цели соединения монетарных систем Империи
и Царства»'9.
Единственную сложность представляла дробность обозна­
чения стоимости монет. Поэтому Министерство финансов решило
отказаться от чеканки русско-польской монеты достоинством
i руб., равнявшейся 6 2/3 злотых. Таким образом, говорить о вве­
дении рубля в денежное обращение нет оснований, так как сам
рубль чеканить не предполагалось. Из-за дробности многих монет,
осложнявшей счет, Николай I принял решение ограничиться че­
канкой только 15-копеечной монеты20.
26 мая Канкрин представил императору проекты штемпе­
ля новых монет. На рисунке штемпеля было изображение Алек­

: 327 :

III.

И

м п е р с к а я

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

сандра I, что соответствовало указу Николая I (1826 года) о со ­
хранении «навсегда» портрета «воскресителя Царства Польско­
го». Но, очевидно, чеканка профиля Александра I в новых поли­
тических обстоятельствах оказалась неуместной, так как она,
во-первых, подчеркивала бы особенность монеты Польши, а вовторых, напоминала бы о дарованной Александром I автономии.
Николай I распорядился заменить портрет императора российским
гербом, чеканившимся на русских монетах” . Новый рисунок удов­
летворил Николая I, и Санкт-Петербургскому монетному двору
было поручено приготовить штемпель 15-копеечника. Когда штем­
пель был вновь представлен императору, он распорядился сделать
«сколько можно... явственнее»” изображение на крыльях двугла­
вого орла польского герба.
Это перемещение польского герба было одним из важней­
ших символов изменения политического статуса Царства. Поль­
ский одноглавый орел уступил место Георгию Победоносцу на гру­
ди имперского двуглавого орла. Ранее чеканка польского герба
на груди имперского орла подчеркивала самостоятельность денеж­
ной системы (именно так впоследствии финляндский герб изобра­
жался на штемпеле финской марки25). После 1833 года польский
герб помещался только на крыльях имперского орла наряду с гер­
бами Казанского, Астраханского, Сибирского Царств, Херсонеса
Таврического и Великого княжества Финляндского.
Еще одно нововведение на штемпеле монет должно было
продемонстрировать изменение отношений между Россией
и Польшей: 14 сентября 1832 года при докладе министра финансов
о чеканке на Санкт-Петербургском монетном дворе 15-копеечников Николай I потребовал убрать слово «польский» из надписи,
обозначавшей номинал монеты в польских злотых24.
15 октября 1832 года последовал императорский указ о вве­
дении 15-копеечной монеты в денежное обращение в Царстве
Польском25. Монета имела с одной стороны — изображение герба
империи, с другой — две надписи: сверху — по-русски («15 копеек»),
а внизу — по-польски («i zloty»). Под польской надписью указы­
вался год, а по окружности — содержание чистого серебра.
Выпуск 15-копеечников представлял собой первый шаг
в направлении сближения польской денежной системы с россий­
ской. Однако говорить о введении рубля в денежную систему Поль­

: 328 :

ΐ4·

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

России в

Ц а р с т в е

Пол ь с к ом

ши было рано, так как даже сама монета с номиналом, выражен­
ным в целых рублях, отсутствовала. Выпуск этих монет имел, не­
сомненно, идеологическое значение, но принципиально ничего не
изменил в организации денежной системы Царства. Поэтому уже
спустя две недели после подписания указа о 15-копеечнике импе­
ратор предложил Канкрину рассмотреть вопрос о том, «не хорошо
ли было бы выдать монету и в 20 злотов или з руб. серебром, дабы ввести название рублей в Польшу? Или империалы в 12руб. или
8о злотов»26.
Николай I, рассмотрев предложенные Канкриным вариан­
ты выпуска русско-польских монет, остановился на серебряных
монетах в 3/4 рубля и 1 1/2 рубля, а также золотой 3-рублевой мо­
нете и распорядился сделать рисунки их штемпелей. В январе
1833 года последовал указ о введении новых 5 и ю-злотовых мо­
нет. Рисунок их штемпелей в целом совпадал с рисунком і-злотовой монеты, i мая 1834 года Николай I подписал указ Сенату о че­
канке этих монет, а также 15-копеечников не в Санкт-Петербурге,
а в Варшаве*7. Этим же указом учреждалась новая золотая 3-рублевая монета, а также поручалась Варшавскому монетному двору че­
канка серебряной монеты в 2 злотых, или 30 копеек. Чеканка мо­
нет со старыми штемпелями должна была прекратиться.
С середины 1830-х до 1841 года в денежном обращении
Царства наряду с прежними польскими монетами, отчеканенны­
ми на основе законов 1815 и 1826 годов, революционными денеж­
ными знаками (их хождение было прекращено только в 1838 году)
и польским и иностранным биллоном обращались новые русскопольские монеты. Их введение было промежуточным этапом в про­
цессе объединения монетных систем России и Польши. Хожде­
ние этих монет, не отменяя счет на злотые, должно было приучить
население к русским денежным единицам и к имперской символи­
ке, помещенной на новых деньгах. Вероятно, с этой же «идеологически-просветительской» целью с 1835 года Николай I распорядил­
ся чеканить ю -злотовы е монеты с изображением императорской
семьи. Императору понравился талер с портретом баварского ко­
роля и его семьи, который он получил от посланника в Баварии
князя Г.И. Гагарина, и он велел изготовить штемпель монеты
с изображением своего профиля с одной стороны, а с другой — про­
фили императрицы и детей*8. В 1835 и 1836 годах последовали из­

329

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

менения и в штемпеле польского биллона — серебряных и медных
монет. Перевести номинал грошей на копейки без дробей было
невозможно, как и поместить на небольшом поле монеты две
надписи — на русском и польском языках"4. Поэтому было реше­
но максимально приблизить штемпель биллона к штемпелю рос­
сийской разменной монеты. Новые утвержденные в 1835 и 1836 го­
дах штемпели серебряных и медных монет лишились слова
«польские» в обозначении номинала в грошах. Кроме того, исчез­
ла надпись «Царство Польское» с монет, отчеканенных на Вар­
шавском монетном дворе'0.
Окончательное и полное слияние монетных систем Поль­
ши и России последовало в 1841 году. Реформы денежного обраще­
ния в России 1839-1841 годов и переход на серебряный стандарт
формально устранили все препятствия для создания единой денеж­
ной системы. 7 января 1841 года министр финансов Канкрин пору­
чил Департаменту горных и соляных дел подготовить рисунки зо­
лотых и серебряных монет с российскими и польскими надписями.
Их штемпель был изготовлен в точности по образцу и номиналу
монет, обращавшихся во внутренних губерниях империи. Новые
монеты не были приспособлены к счету на злотые, в отличие от ста­
рых рублевых монет. 5-рублевая российская золотая монета состав­
ляла зз i /з злотых, i рубль — 6 2/3 злотых, полтина — 3 1/3 зло­
тых, 25 копеек — I 2/3

ЗЛОТЫХ,

20 копеек — І і/ з злотых и т.д.

21 января был издан указ на имя наместника о введении
единой монетной системы в Царстве Польском и империи. Прове­
дение реформы было отчасти мотивировано тем, что появилась
возможность применить основания новой денежной системы им­
перии, установленные манифестом i июля 1839 года. Указ 21 янва­
ря устанавливал русский серебряный рубль «монетной и числи­
тельной единицей», предписывал вести все казенные и частные
расчеты только на рубли, «превратить» ассигнации Польского бан­
ка в «ассигнации на русские рубли» с двуязычными надписями,
а всю старую монету, за исключением русской монеты с двуязыч­
ной надписью, перечеканить на русские рубли. Указ требовал по­
степенно изъять из обращения польский биллон, но в то же вре­
мя допускал его временную чеканку «до новых распоряжений».
Отказаться сразу от использования биллона правительство не мог­
ло из-за недостатка разменной монеты3'.

330

14 .

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

Р о с с и и

в Ц а р ст в е

П ол ь с к ом

Указом от ιό (28) апреля 1841 года об уравнении монетной
системы Царства Польского и империи12польская денежная систе­
ма была переведена с европейского на русский стандарт: единицей
монетного веса вместо кельнской марки стал российский фунт.
Предполагалось, что на Варшавском монетном дворе будут чека­
ниться золотые монеты (5-рублевого достоинства) и серебряные
монеты

В I

рубль, 50, 25, 20, 15, ю и 5 копеек. Золотые монеты

и крупные серебряные монеты не должны были иметь отличий
от имперских, за исключением знака Варшавского монетного дво­
ра (M W - Mennica Warszawska). На серебряных 25,20, ю и 5 ко­
пейках предполагалось поместить обозначение номинала в гро­
шах, однако на 20, го и 5-копеечных монетах эти надписи так
и не появились. Чеканка двуязычных 20, ю и 5-злотовых монет
была прекращена. Таким образом, двойную надпись имели толь­
ко 25-копеечники. Польская Комиссия финансов и казначейства
представила проект рисунка для мелкой серебряной и медной мо­
неты (го, 5,3 и i грошовой) с изображением портрета Александра I
и надписью «Царство Польское». Этот проект не был одобрен
в Петербурге. Напротив, был подготовлен проект указа, требую­
щего установления соответствия изображений на русских мелких
монетах и польском биллоне” .
В целом объединение российской и польской монетных
систем было завершено. Однако в единой денежной системе су­
ществовала брешь: польский биллон. В вопросе о польском билло­
не правительство вынуждено было согласовывать свои полити­
ческие цели с необходимостью поддерживать жизнеспособность
денежного обращения. Польский биллон должен был быть, как
требовали постановления, постепенно изъят из обращения в Поль­
ше. Однако в том же, 1841 году наместник получил разрешение на
эмиссию биллона на сумму 450 тыс. руб., но монеты должны бы ­
ли датироваться 1840 годом, так как законы 1841 года не допуска­
ли новой чеканки старого биллона’4. Мелкие польские монеты со
штемпелем 1840 года продолжали чеканиться на Варшавском мо­
нетном дворе вплоть до 1865 года наряду с российскими медными
монетами. Притом сумма отчеканенного биллона многократно
превышала сумму выпущенных медных российских денег” .
В х857 году по предложению наместника было принято по­
становление «об оставлении биллона в обращении в Царстве

: 331

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

Польском». Мотивировка этого решения сводилась к тому, что
биллон, как разменная монета, более удобен для употребления,
нежели медная монета. Его хождение, по словам наместника,
представляло очевидную выгоду как для народа, так и для пра­
вительства, поскольку его приготовление обходилось в 66% от на­
рицательной стоимости. По оценке наместника, с 1815 года всего
было выпущено биллона на г млн. руб., и к настоящему моменту
в обращении находилось не менее 1,3 млн. руб. этих монет. Их
изъятие привело бы к потере 700 тыс. руб., что могло быть весь­
ма болезненно для финансов Царства. Кроме того, изъятием бил­
лона правительству не удалось бы достичь поставленной цели,
то есть замены польской монеты российской, так как недостаток
разменных денег был бы компенсирован прусским или другим
иностранным биллоном. Министр финансов согласился на сохра­
нение биллона в обращении с тем условием, чтобы дальнейших
выпусков этих монет не производилось. Это решение и получи­
ло утверждение Александра IP*.
И тем не менее в 1858 году министр финансов представил
всеподданнейший доклад о чеканке биллона еще на ю о тыс. руб.
Глава финансового ведомства империи вынужден был признать,
что «все принятые доселе меры к возможному устранению обна­
руживающегося там недостатка в разменной монете не достигли
желаемой цели и тамошние жители, особенно рабочий класс, по­
стоянно терпят нужду в разменных деньгах»37. В 1859 году было
получено разрешение на чеканку еще 300 тыс. руб. в биллоне. По­
следний раз разрешение на выпуск биллона было дано в 1865 году38.
Непрекращающиеся ходатайства о разрешении отчеканить
биллоновую монету свидетельствовали о кризисном состоянии де­
нежного обращения. В 1846-1852 годах польская администрация
неоднократно получала разрешение на чеканку медных копеек на
Варшавском монетном дворе, несмотря на то что Министерство
финансов предпочитало присылать в Польшу отчеканенную моне­
ту и не давать возможности чеканить деньги самостоятельно34.
Царство Польское испытывало дефицит мелкой разменной и пол­
ноценной звонкой монеты.
Денежный кризис был вызван целым рядом обстоятельств.
Главная причина его заключалась даже не в самом объединении
денежных систем Царства Польского и империи, распространении

332 :

ΐ4·

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

России в

Ц а р с т в е

П ол ь с к ом

в Польше русских монет и введении счета на рубли, поскольку, бла­
годаря относительной самостоятельности польского финансово­
го управления, реформы денежного обращения не поколебали курс
польской валюты и цены ее фондов на заграничных рынках. Пово­
ротным пунктом в истории финансов Царства Польского стало по­
явление в денежном обращении российских кредитных рублей40.
В 1848 году, когда вследствие революционных событий
в государствах, граничивших с Польшей, постепенно стала исче­
зать звонкая монета и большое количество билетов Польского бан­
ка было вывезено за границу, польский наместник И.Ф. Паскевич
собственной властью, без законодательного оформления, разре­
шил прием русских кредитных билетов в правительственных
учреждениях, но, как было оговорено, «в виде временной меры».
С подавлением революции и восстановлением торговых отноше­
ний эта временная мера должна была быть отменена, но вслед за
тем, как писал С.А. Старынкевич, автор составленной в 1865 году
записки, «началась Венгерская кампания, с окончанием оной про­
явился вопрос Восточный, потом поход на Дунай и вскоре Крым­
ская война»4'. Финансовы й кризис в империи, обусловленный
участием России в Крымской войне и ее поражением, привел к на­
воднению не только российских, но и польских территорий рус­
скими кредитными билетами. В 1854 году в России был прекращен
свободный обмен кредитных билетов на звонкую монету. Сосре­
доточение значительного числа войск и вооружение крепостей
в Царстве Польском привлекли туда огромную массу бумажных
денег. К 1854 году через главное казначейство Царства прошло око­
ло 71 млн. рублей серебром в кредитных билетах. С 1856 года бы ­
ло принято решение принимать эти денежные знаки во всех плате­
жах в казначействах Царства для предотвращения падения их
курса. Вскоре эта мера привела к вытеснению кредитными билета­
ми звонкой монеты.
Помимо негативного влияния на монетную систему Царства,
распространение кредитных билетов, особенно усилившееся пос­
ле ликвидации таможенной границы между Польшей и Россией
в 1850 году, нанесло вред и эмиссионной деятельности Польско­
го банка. Еще в 1847 году, предвидя такое развитие событий, гла­
ва Комиссии финансов и казначейства М. Бернацкий и руководи­
тель Польского банка Б. Непокойчицкий обратились к наместнику

333 :

III.

И

м п е р с к а я

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

с просьбой инициировать решение вопроса о приеме ассигнаций
Польского банка в казначействах империи. В противном случае
российские кредитные билеты, имеющие права обязательного
приема, могли вытеснить билеты Польского банка, такого права
не имеющие. В случае же массового предъявления билетов к раз­
мену банк оказался бы на грани разорения, так как сумма выпу­
щенных билетов превышала размер его основного фонда. С точ­
ки зрения Непокойчицкого и Бернацкого, существовало два пути
предотвращения краха главного кредитного учреждения Польши:
восстановление особой денежной системы в Царстве или прием би­
летов Польского банка в казначействах России42.
Предложение о приеме билетов Польского банка было
представлено Паскевичем министру финансов и внесено в рос­
сийский Комитет финансов в апреле 1848 года. В качестве уступ­
ки Паскевич предлагал установить прием польских ассигнаций
с потерей нескольких процентов. Однако и это условие не могло
склонить министра финансов и членов комитета к уравнению би­
летов Польского банка и русских кредитных билетов. Аргумен­
ты против приема польских ассигнаций сводились к тому, что би­
леты Польского банка часто подделывались и что ценные бумаги
Польского и Финляндского банков учреждены не на том же осно­
вании, что государственные кредитные билеты, и предоставление
им «силы ходячих денег было бы противно принятой у нас денеж­
ной системе»4’.
Тем временем потребность Царства Польского в звонкой
монете отнюдь не уменьшалась. С каждым днем все большее ко­
личество государственных кредитных бумаг Царства поступало
на иностранные биржи для платежей по внешним займам. На их
осуществление требовалось 2 040 о о о руб. серебром. На размен
банковских билетов — не менее б о о

ООО

руб. серебром, всего

3 040 о о о руб. Для переговоров с министром финансов в СанктПетербург был послан глава Польского банка Непокойчицкий. Ему
предстояло убедить имперское финансовое ведомство в необходи­
мости обеспечения банка звонкой монетой. В противном случае,
уверял Непокойчицкий, Царство Польское не в состоянии будет
платить по своим многочисленным обязательствам, в том числе по
внешним займам, сделанным «за высочайшим ручательством», то
есть под гарантией императора44.

334

ΐ 4· Д е н е ж н а я

О

с н о в н о й

п о л и т и к а

России

в Ц а р с т в е

П о л ь с к о м

причиной сложившегося положения Непокой-

чицкий считал введение российской монетной системы в Царстве
Польском. До 1841 года, когда Польша имела свою собственную
монету, не выходившую за пределы Царства, и обладала правом са­
мостоятельной чеканки, а также и в первые годы после введения
русских денег казна Царства и Польский банк «имели еще возмож­
ность к производству платежей звонкой монетой». Но начавшееся
в 1848 году распространение русских кредитных билетов привело,
по мнению главы банка, к истощению металлических запасов каз­
ны. Польское казначейство в свою очередь перестало снабжать
звонкой монетой банк. В результате правительство Царства вынуж­
дено было обратиться к Министерству финансов с требованием вы­
сылки звонкой монеты для размена кредитных билетов и уплаты
по долгам. Ходатайствуя о предоставлении банку 2,2 млн. руб. еже­
годно, Непокойчицкий заявил, что «необходимость в подкрепле­
нии Польского Банка из разменного фонда империи прекратится
лишь тогда, когда поднимется вексельный курс... или изъяты бу­
дут из обращения кредитные билеты, излишеством своим вытес­
нившие из Империи и Царства всю звонкую монету»45. По всепод­
даннейшему докладу министра финансов о требованиях Польского
банка было решено ежегодно отпускать в обмен на кредитные би­
леты 1,6 млн. руб. золотой монетой и боо тыс. руб. серебром.
Даже ежегодная высылка сумм для размена кредитных би­
летов и исполнения обязательных платежей в звонкой монете не
могла преодолеть кризис денежного обращения. В 1858 году поль­
ский наместник М.Д. Горчаков обратился в Министерство финан­
сов с просьбой санкционировать прекращение приема русских
кредитных билетов в кассах Царства Польского и назначение шес­
тимесячного срока для их размена46. В ответ на просьбу наместника
министр финансов П.Ф. Брок, обязавшись в дальнейшем снабжать
казначейство Царства звонкой монетой, распорядился выслать
400 тыс. руб.золотом на заграничные платежи и ю о тыс. руб.серебром для размена кредитных билетов. Но в мае того же 1858 года на­
местник вновь обратился с предложением пополнить ресурсы
звонкой монеты Царства в размере 400тыс. руб. золотом на плате­
жи по займу и 150 тыс. руб. серебром для размена, и в дальней­
шем высылать ежемесячно на размен кредитных билетов по
50 тыс. руб. На этот раз Министерство финансов, согласившись

335 :

III.

И

м п е р с к а я

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

предоставить 400 тыс. руб.золотом и лишь 50 тыс. руб. серебром,
заявило, что в дальнейшем оно не сможет предоставлять такие
суммы в звонкой монете, и, учитывая неплохое состояние торго­
вых дел Польши, польское правительство могло бы использовать
для обмена кредитных билетов не звонкую монету, а векселя47.
В конце 1850-х годов на приграничных территориях вновь
появились иностранные монеты. Повышение спроса на мелкие
деньги привело к тому, что за них уплачивалось до 5% при разме­
не кредитных билетов, билетов Польского банка и даже полноцен­
ных серебряных монет. Земское кредитное общество и Польский
банк, в нарушение своих уставов вынуждены были принимать кре­
дитные билеты и сами производить ими платежи. Население,
несмотря на запреты, начало изготавливать марки — денежные
знаки из металла и даже других материалов. Торговые фирмы, зем­
ледельческие торговые дома и даже богоугодные заведения выпус­
кали билеты на предъявителя стоимостью от 5 до 50-ти копеек. По
оценкам администрации, общая сумма таких «денег» достигала од­
ного миллиона рублей. Чтобы оградить население от спекуляций,
глава администрации Варшавы выступил с предложением разре­
шить магистрату выпускать мелкие билеты.
В ноябре 1861 года кризисная ситуация в денежном обра­
щении обсуждалась Государственным советом. Министр финансов
М.Х. Рейтерн признал, что причины «затруднительного» положе­
ния денежного обращения в Польше состояли в избытке бумаж­
ных денег, количество которых резко увеличилось с введением там
кредитных билетов, а также в отсутствии размена этих билетов
в самой России и в невыгодном балансе внешних платежей вслед­
ствие перевода за границу значительных сумм в звонкой монете.
Вместе с тем, заявил Рейтерн, Министерство финансов сделало все,
что могло, для нормализации денежного обращения в Царстве,
ежегодно отправляя значительные суммы в звонкой монете, раз­
решив выпуск биллона и предоставляя мелкие билеты взамен
крупных4". Чем еще могло помочь Министерство финансов — это
открыть дополнительные кассы для размена крупных кредитных
билетов на мелкие и предоставить дополнительно некоторую сум­
му билетов низкого номинала из резервов Государственного бан­
ка. Это решение и было утверждено Государственным советом
в марте 1862 года.

: 336 :

ΐ4·

Д ен еж н а я

п о л и т и к а

Р оссии

в

Ц арстве

П ольском

В 1863 году Совет управления Царства подал представле­
ние о выпуске процентных и беспроцентных билетов польского
казначейства в четырех сериях на общую сумму 4 млн. руб. Би­
леты должны были частично компенсировать недостаток мел­
ких монет и принести некоторый доход казне. Это предложение
Совета управления было категорически отвергнуто Комитетом
финансов. В принципе министр финансов и члены комитета не
возражали против процентных бумаг, хотя время для их выпус­
ка было не совсем удачным. Но выпуск беспроцентных билетов,
то есть фактически польских бумажных денег, Комитет финансов
допустить не мог, так как «выпуск таковых бумаг имел бы самое
невыгодное влияние на кредитные билеты Империи», ценность
которых упала бы после появления беспроцентных билетов
польского казначейства49.
В 1864 году для обсуждения кризисной ситуации при поль­
ском наместнике был создан специальный комитет под председа­
телем генерал-лейтенанта Гегевича. По предложению комитета
Совет управления Царства Польского принял решение вновь по­
требовать от Министерства финансов подкрепления в российской
серебряной монете, исходатайствовать разрешение о выпуске Вар­
шавским монетным двором биллона по мере необходимости и по
распоряжению наместника, без получения предварительной санк­
ции из Петербурга, принять меры по ужесточению запрета на вы­
пуск «марок», а также выпустить в обращение казначейские би­
леты мелкого достоинства для частичного удовлетворения спроса
на мелкие деньги50.
Предложенные Советом управления мероприятия по пре­
сечению хождения марок и выпуску биллона были одобрены Ко­
митетом по делам Царства Польского. Но выпуск беспроцентных
билетов вновь был отвергнут по указанным ранее Комитетом
финансов мотивам: вследствие выпуска беспроцентных бумаг
«в Царстве Польском могли бы образоваться свои бумажные день­
ги, отличные от наших кредитных билетов, чего при нераздель­
ности Царства и Империи допустить невозможно»5'. Таким обра­
зом, восстание в принципе закрыло путь к развитию денежного
обращения в Польше вне связи с имперским.
В апреле 1864 года и в январе 1865 года Комитет по делам
Царства Польского дважды санкционировал выпуск биллона по

• 337 :

III.

И

м п е р с к а я

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

500 тыс. руб. серебром. Однако выпуск 1865 года стал действитель­
но последним. Это означает, что кризис денежного обращения был
преодолен. Российские кредитные билеты по-прежнему навод­
няли Царство. По мнению автора записки о финансовых взаимо­
отношениях Польши и империи С.А. Старынкевича, ситуация
могла быть исправлена тремя путями: легализацией хождения кре­
дитных билетов в Царстве (до сих пор эта мера не была законода­
тельно оформлена) с обеспечением со стороны Государственного
казначейства наличия в польской казне постоянного разменного
фонда для этих билетов. Вторым путем могло стать полное изъятие
из обращения кредитных билетов в Царстве на условиях, некогда
предложенных Горчаковым. Третий путь состоял в том, чтобы
установить «взаимность» в кредитных отношениях между Цар­
ством и империей. Поскольку казна и частные лица в Царстве
вынуждены были принимать русские ценные бумаги, следовало
также установить свободный прием и обращение ассигнаций
Польского банка в полном нарицательном достоинстве, с назначе­
нием в пользу казны империи соразмерного разменного фонда.
Эта последняя мера, по мнению Старынкевича, представ­
ляла наилучший выход из сложившегося положения, так как она,
«облегчая взаимные торговые сношения, заинтересовала бы оба
края, то есть обе части одного и того же государства, одними и те­
ми же денежными средствами и со времени привлекла бы к одно­
му общему бюджету с прекращением всяких взаимных между ни­
ми расчетов и с облегчением уплаты внешних долгов Царства...
а это материальное между ними сближение, быть может, было бы
лучшим, надежнейшим путем и к нравственному, или в самой сущ­
ности, слиянию их в одно государство»52.
Действительно, в следующем, 1866-м году бюджеты Царства
Польского и империи были объединены. Но о взаимной заинтере­
сованности, о которой писал Старынкевич, речи не было. Поль­
ский банк был лишен права выпуска ассигнаций, и тем самым во­
прос о взаимодействии денежных систем Польши и России был
решен путем поглощения финансовой системы окраины импер­
ской системой. Дальнейшее восстановление денежного обращения
в Польше стало частью общих мероприятий, направленных на нор­
мализацию денежной системы империи после восстания 1863 го­
да, сорвавшего попытки денежной реформы в самой России.

: 338 :

ΐ4·

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

России в

Ц а р с т в е

Польском

Польский банк и российское Министерство финансов
В проектах и дискуссиях 1850-1860-х годов будущее системы денеж­
ного обращения напрямую связывалось с дальнейшим развитием
деятельности Польского банка — главного эмиссионного учрежде­
ния края. Польский банк (ныне Национальный Польский Банк) —
одно из старейших государственных кредитных учреждений Евро­
пы. Созданный в 1828 году по образцу передовых европейских бан­
ковских институтов, Польский банк, пожалуй, не имел равных сре­
ди кредитных учреждений Российской империи, по крайней мере,
до учреждения Государственного банка в i860 году — ни по идео­
логическому значению, ни по экономической эффективности.
Польский банк по праву считается детищем главы Комис­
сии финансов и казначейства Царства Польского Ф.К. ДруцкогоЛюбецкого, автора программы экономических реформ в Польше
в 1820-1830-х годах. По замыслу Любецкого банк, выступая в ка­
честве финансового агента польского правительства, должен был
участвовать во всех кредитных операциях казначейства, в том чис­
ле заключении внешних займов, а также в выплате государствен­
ного долга. Все казенные и общественные учреждения обязаны бы­
ли хранить свои свободные средства на депозитах Польского
банка. Создание банка должно было не только служить поддерж­
кой финансовой автономии Царства, но и обеспечить экономиче­
ский рост — развитие промышленности и сельского хозяйства.
Основным видом деятельности Польского банка на рын­
ке капиталов являлись операции с векселями. Банк принимал
векселя с двумя подписями, размер кредита зависел от мнения ав­
торитетных представителей торгового и промышленного со об ­
щества и торговых советников. В период 1829-1838 годов сумма
учтенных векселей составляла ежегодно О Т 2 до 5,2 млн. руб.5’,
а после 1865 года объем этих операций резко вырос, составив
в 1884 году 69 млн. руб. в год. Особенность вексельного кредита
Польского банка состояла в том, что им могли воспользоваться
не только промышленники и купцы, но и земледельцы, владев­
шие торговыми свидетельствами.
Существенное значение для поддержки промышленности
и сельского хозяйства в Польше имело предоставление банком ссуд
под залог ценных бумаг, сельскохозяйственной и промышленной

: 339

III.

И

м п е р с к а я

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

продукции. С 1828 по 1870 год ежегодный объем ссуд составлял
в среднем около i млн. руб. Большой популярностью пользовались
краткосрочные ссуды — сроком до 9 месяцев, выдававшиеся под
залог фабричного оборудования. В то же время Польский банк яв­
лялся, пожалуй, единственным в империи кредитным учрежде­
нием, дававшим долгосрочные ссуды промышленным предприя­
тиям под залог недвижимости или фабричных машин сроком до
12 лет. К 1870 году общая сумма долгосрочны х ссуд составила
7 259 975 РУб·. из нее больше трети получили сахарозаводчики,
следом шли металлургические заводы. В целом в течение первых
50 лет своего существования банк выдал на торговые и промыш­
ленные нужды ссуды на сумму 90 боб 964 руб.54
При учреждении банка в его основной капитал было пере­
числено io млн. злотых из казначейства и еще 8,1 млн. злотых по­
ступило в закладных листах Земского кредитного общества. Впо­
следствии капитал банка был увеличен за счет поступивших в него
сумм по государственному займу и за счет прибылей самого банка.
Несмотря на то что он не был ориентирован на коммерческую при­
быль, уже в первый год своего функционирования (1829) банк
получил чистого дохода н % по основному капиталу. В 1840 году
капитал составил 42 млн. злотых. Операции Польского банка
и в дальнейшем всегда приносили прибыль (за исключением ре­
волюционного 1831 года). За период 1828-1878 годов сумма общей
прибыли составила 28,6 млн. руб.55
Несмотря на активную и довольно успешную деятельность
банка, особенно в области кредитования сельского хозяйства, тор­
говли и промышленности, уже в середине 1840-х годов правитель­
ство подняло вопрос о реформе главного кредитного учреждения
Польши56. Возросшие потребности в кредитовании промышлен­
ности и сельского хозяйства требовали изменения характера дея­
тельности и статуса банка — превращения его из органа финансо­
вой администрации в активно действующее кредитное учреждение.
Варшавский генерал-губернатор в отчете за 1856 год писал, что для
развития земледелия и «рукодельного промысла» необходимо
«движение капиталов, а между тем Польский Банк, учрежденный
более 30 лет тому назад, неподвижно держится на черте, первона­
чально ему назначенной»57. В том же, 1856 году председатель бан­
ка Бенедикт Непокойчицкий поручил составление проекта преоб­

340

ΐ4·

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

Р о с с и и

в Ц а р с т в е

Пол ь с к ом

разования Польского банка известному польскому финансовому
деятелю Леопольду Кроненбергу.
В подготовленном Кроненбергом проекте синтезировались
различные принципы организации европейских банков. С по­
мощью акционирования Польского банка Кроненберг рассчиты­
вал привлечь необходимые для кредитования промышленности
и сельского хозяйства капиталы. Акционерный капитал, сформи­
рованный путем выпуска акций, должен был быть равен в сумме
казенному капиталу (Кроненберг был готов сам предоставить
i o млн. руб.). Но главная идея реорганизации состояла в привле­
чении акционеров к участию в управлении банком. Тем самым
предполагалось уничтожить «бюрократический дух» учреждения,
сделать его более независимым от администрации и ориентиро­
вать на работу с промышленниками и земледельцами. Эти идеи
были заимствованы Кроненбергом из практики организации Прус­
ского банка. Проект предусматривал создание «надзорного» коми­
тета, состоящего из выбранных акционерами лиц, глав важнейших
подразделений банка, а также выборного главы банка — презеса.
Предполагалось, что банк будет выдавать кредиты земле­
дельцам под залог сельскохозяйственной продукции, предостав­
лять им в период дороговизны различные сорта хлеба для посева,
приобретать и продавать имения, кредитовать железнодорожное
строительство, строительство заводов, осуществлять ипотечное
кредитование, а также многие другие кредитные операции, в том
числе от лица правительства. Проектируя расширение сферы дея­
тельности Польского банка, Кроненберг опирался на опыт фран­
цузского Credit Mobilier и немецких банков. Этому расширению
должно было способствовать создание филиалов в городах Цар­
ства , увеличение эмиссии банковских билетов, выпуск процентных
облигаций и другие мероприятия5*.
Проект банковской реформы Кроненберга был несколько
изменен Непокойчицким. Он, внося коррективы в проект, сохра­
нил главные идеи — привлечение акционеров к управлению, а так­
же расширение сельскохозяйственного кредита, но усилил бюрок­
ратический элемент в руководстве банка и вычеркнул из проекта
почти все, что касалось промышленного кредита. По мнению
польского исследователя Францишека Долежала, Непокойчицкий
был хорошо осведомлен о настроениях российской бюрократии

3

4

1

III.

И мперская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

и полагал, что предложенный проект реформы не будет одобрен
в Санкт-Петербурге.
В 1857 году Кроненберг, учтя замечания Непокойчицого,
составил новый вариант проекта, в котором функции в области
промышленного кредита былисущественно сужены (для э т и х це­
лей Кроненберг наряду с реформой Польского банка проектиро­
вал создание специального независимого кредитного учреждения).
В новом проекте права акционеров на участие в управлении бан­
ком были сформулированы иначе, чем в первом. Значительно
большее влияние получило правительство. Акцент в этом значи­
тельно более скромном проекте был сделан на создании условий
для развития сельскохозяйственного кредита и увеличении капи­
тала банка59. В 1857 году проект был представлен Непокойчицким
на рассмотрение наместника и российского правительства.
Однако и этот проект ограниченной реформы был отверг­
нут. Идея акционирования, по мнению российских министров,
полностью противоречила принципам организации государствен­
ного кредитного учреждения'10. Несмотря на уверения Кроненбер­
га, что именно такими принципам, какие он предложил ввести
в устав Польского банка, и руководствуются ведущие европейские
кредитные учреждения, принося при этом доход и акционерам
и государству, проект реформы не был одобрен. Такая же участь
ожидала и проект учреждения Промышленного банка, который
должен был дополнить формирующуюся кредитную систему
Царства Польского.
И все же Непокойчицкий не оставлял мысль провести ре­
организацию главного кредитного учреждения Польши и тем са­
мым «оживить» лежащие в нем капиталы. В 1861 году, выступая
с отчетом о деятельности банка за предыдущий год, Непокойчиц­
кий заявил, что «Банк, будучи учреждением чисто правительствен­
ным, а тем самым не возбуждая личного интереса, подчинен еще
и стеснениям и контролю, неизбежным при каждом правитель­
ственном расходовании общественного достояния и вместе с тем
уничтожающим дух инициативы и усыпляющим специальные спо­
собности». По мнению председателя, Польский банк мог перейти
«на путь более приличный коммерческому учреждению» и расши­
рить свои обороты, прежде всего за счет развития личного креди­
та'1. Идеи банковской реформы были одобрены Комиссией финан­

342 :

ΐ4·

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

Р о с с и и

в Ц а р ст в е

Польском

сов и казначейства и Советом управления Царства Польского62. Бо­
лее того, решение Совета управления относительно подготовки ре­
формы, основанной на «соучастии частных лиц и капиталов»
и ориентированной на содействие развитию польской промыш­
ленности, получило одобрение Александра II, который поручил
приступить к разработке проекта.
Вспыхнувшее в 1863 году восстание приостановило работы
над преобразованием банка. Назначенный уже после подавления
восстания в конце мая 1864 года новый глава Польского банка во­
зобновил подготовку реформы и пригласил представителей торго­
вых и финансовых кругов Варшавы к обсуждению проекта. Члены
совещания единогласно признали, что единственно возможный
путь реформы состоял в акционировании банка.
Руководство банка предложило обсудить подготовленный
несколько лет назад первый проект реформы — проект Кронен­
берга, а также устав Прусского банка, на который Кроненберг
частично опирался при разработке реформы. Большинство участ­
ников совещания признали, что модель, предложенная Кроненбер­
гом и зафиксированная в уставе Прусского банка, вполне приме­
нима к Польскому банку, так как предоставляет права на активное
и вместе с тем ограниченное участие акционеров в управлении бан­
ком6’. Единственный спорный вопрос состоял в том, существует ли
необходимость освобождать банк от обязанности принимать кре­
дитные билеты империи или обязательный прием этих ценных бу­
маг вполне совместим с акционированием.
В результате по инициативе директора Комиссии финансов
Совет управления Царства принял решение учредить комитет для
подготовки проекта нового устава банка64. В состав комитета под
председательством главы Польского банка Александра Крузе вош­
ли представители Комиссии финансов и казначейства, Комиссии по­
гашения долгов, Контрольной палаты, Учредительного комитета,
Ликвидационной комиссии, а также представители польской финан­
совой элиты — И. Блиох, А. Ляский, М. Эпштейн, Л. Кроненберг и др.
В течение четырех лет комитет рассматривал и обсуждал различные модели и концепции банковской реформы. Польский ис­
следователь Ф. Долежал сообщает о проектах Александра Ляского,
Станислава Мясковского, а также о новом проекте Леопольда Кро­
ненберга, составленном специально для комитета. По словам Доле­

: 343

III.

И

м п е р с к а я

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

жала, Кроненберг попытался максимально согласовать правитель­
ственное влияние на управление банком с интересами акционеров.
Сравнение содержания проекта Кроненберга с окончательным ва­
риантом, подготовленным комитетом в марте 1869 года, свидетель­
ствует о том, что именно идеи Кроненберга составили его основу"5.
Главные принципы реформы Польского банка, сформу­
лированные в проекте комитета, состояли в привлечении част­
ных акционеров к управлению банком «с сохранением, однако,
преимущественного влияния правительства», в присвоении бан­
ковским операциям направления, «более соответственного ком­
мерческому учреждению», и в распространении деятельности бан­
ка, «поныне сосредоточенной главным образом в Варшаве», на все
Царство™. Перечень производимых банком операций был перес­
мотрен. С одной стороны, предполагалось лишить банк функций,
не соответствующих целям кредитного учреждения, таких, как со­
держание промышленных предприятий и управление ими67, осу­
ществление операций с публичными фондами, которые имели ха­
рактер «биржевой игры», и т.д. Вместо этого банк получал право
производить ряд новых коммерческих операций.
Предполагалось, что одновременно с реформой банка бу­
дет произведен пересмотр законодательства о векселях, и проект но­
вого устава банка оговаривал активное проведение операций с век­
селями, в том числе предполагалось увеличение срока их погашения
до 6 месяцев. Кроме того, банку планировалось поручить ведение
счетов казны. Большой новизной для польской кредитной систе­
мы являлось введение практики операций с чеками, заменявшей рас­
четы с наличностью. Вместе с тем банк сохранил за собой привыч­
ные для населения коммерческие операции, а также право эмиссии
банковских билетов на сумму, равную основному капиталу.
Согласно проекту устава, банк заключал договор с акцио­
нерами сроком на 15 лет. Акционеры должны были предоставить
половину основного капитала банка — 5 млн. руб. Акционерный
капитал формировался путем выпуска го тыс. акций по 500 руб.
Администрацию банка предполагалось сформировать из
главного директора, комитета акционеров и правления. Главный
директор назначался императором и являлся членом Совета управ­
ления Царства. В состав правления банка входил его председатель,
председатель комитета акционеров и директоры отделений. Коми­

344

ΐ 4· Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

России

в Ц а р с т в е

П о л ь с к о м

тет акционеров формировался из 9 членов, избираемых на три года
общим собранием акционеров. Комитету акционеров предоставля­
лось право составлять список кандидатов на должность директора
отделения торговли, промышленности и земледелия, рассматри­
вать и оценивать ведомость о состоянии кассы и всех оборотов бан­
ка, представлять директору мнения и предложения относительно
операций банка, изменений в регламенте, определения процентной
ставки при учете векселей, штатов банка и т.д. Общее собрание
акционеров должно было рассматривать годовой отчет и баланс
банка, выбирать членов комитета акционеров и куратории — конт­
рольного органа, а также высказывать мнения о состоянии основ­
ного капитала, о выпуске банковских билетов и об изменении уста­
ва банка™. Проект предусматривал также возможность создания
отделений банка в тех местностях, где это будет необходимо.
Проект реформы, представленный комитетом, так и не был
реализован и даже серьезно не oбcyждaлcяί'',. Напротив, в 1869 го­
ду, когда был уже практически завершен процесс объединения фи­
нансовых систем России и Польши, в Петербурге была созвана спе­
циальная комиссия для обсуждения вопроса о порядке подчинения
Польского банка Министерству финансов. Таким образом, вместо
акционирования и дебюрократизации Польскому банку предсто­
яло не просто стать подобием Государственного банка империи,
являвшегося, по сути, одним из департаментов министерства70, но
и превратиться в одно из территориальных подразделений главно­
го банка империи.
Сама необходимость подчинения Польского банка Минис­
терству финансов, очевидно, не подвергалась сомнению. Комиссии
предстояло ответить лишь на вопрос: «Может ли Польский банк
с подчинением Министерству финансов сохранить то устройство,
которое определено действующим его уставом, и оставаться самос­
тоятельным кредитным учреждением, каким он был до настояще­
го времени, или же надлежит слить его с Государственным банком
Империи?» Комиссия рассуждала таким образом: поскольку Польс­
кий банк «есть учреждение правительственное», основной капитал
его образовался из сумм Государственного казначейства, прибы­
ли оборотов банка составляют принадлежность казны и, помимо
этого, все проведенные в последние несколько лет реформы были
направлены на унификацию финансовых и административных инс­

345

III.

И мперская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

титутов империи и Царства, то «и Польский банк не может сохра­
нить на будущее время значение самобытного учреждения и подле­
жит присоединению к Государственному банку». Предполагалось,
что Польский банк будет обращен в Варшавскую контору Госуда­
рственного банка и получит «то же устройство, какое имеют конто­
ры банка в других значительных городах Империи»7'.
Особое мнение о дальнейшей судьбе банка высказал участ­
вовавший в работе комиссии барон А.Л. Штиглиц. Как ни парадок­
сально, бывший управляющий Государственным банком (он пер­
вым занял этот пост в i860 году и занимал его до 1866 года)
выступил против подчинения Польского банка Государственному
банку. Он отметил, что Польский банк имеет хорош ую репута­
цию в деловых кругах Европы и что «внезапное исчезновение фир­
мы этого учреждения могло бы произвести невыгодное для про­
мышленных интересов и для кредитов края впечатление». Поэтому
Штиглиц предложил подчинить Польский банк Министерству фи­
нансов, не объединяя его с Государственным банком7'.
На защиту самостоятельности банка встал и его глава Кру­
зе. Он заявил, что обращение Польского банка в контору с прек­
ращением не свойственных конторе операций отзовется неблаго­
приятно на промышленности страны, привыкшей находить
в Польском банке в течение 40-летнего его существования легкий
и дешевый кредит. Большинство членов комиссии сочло опасения
Штиглица и Крузе необоснованными. Один из членов комиссии —
Иванов заявил: «...опасение неблагоприятных впечатлений от ис­
чезновения фирмы Польского банка несогласно... с достоинством
правительства, которое не может допустить, чтобы замена ее фир­
мою Государственного банка могла иметь какие-либо иные послед­
ствия, кроме выгодных для государственного кредита»7’.
Таким образом, комиссия приняла решение о слиянии бан­
ков. Конечно, такая операция не могла быть проведена в течение года-двух. Польский банк впредь до окончательного его преобразова­
ния в Варшавскую контору Государственного банка мог продолжать
свои операции, но с существенными ограничениями. Круг деятель­
ности банка должен был соответствовать его новому статусу — про­
винциальной конторы. Было решено прекратить выдачу ссуд под за­
лог имений, не допускалась выдача новых ссуд промышленным
заведениям, землевладельцам и арендаторам на покупку земледель­

: 346 :

ΐ4·

Д енежная

п о л и т и к а

Р оссии

в

Ц арстве

П о л ь с к о м

ческих машин, скота и др. Это решение лишило возможности
промышленников и землевладельцев пользоваться долгосрочным
кредитом, так как, кроме Польского банка, ни одно кредитное уч­
реждение не предоставляло таких услуг. Кроме того, банк был ли­
шен права выпуска банковских билетов. Против последнего ограни­
чения особенно энергично возражал глава банка Крузе, полагая, что
следовало бы по крайней мере сохранить право выпуска кредит­
ных билетов, которые гарантировались бы капиталами банка. Но
в этом вопросе рассчитывать на согласие со стороны Министерства
финансов было бессмысленно. Оно и ранее в течение ι86ο-χ годов
неоднократно отказывало банку в разрешении на эмиссию бумаг74.
Мнение комиссии было одобрено министром финансов, ко­
торый высказался за постепенное преобразование банка. 26 марта
1869 года последовал указ о подчинении Польского банка Минис­
терству финансов.
Еще в течение 15 лет после принятия решения о лишении
Польского банка самостоятельности он продолжал свою деятель­
ность. Уже в 1870 году было решено восстановить право банка
выдавать ссуды под залог земледельческих орудий и для покупки
сельскохозяйственной техники для всех видов имений75. Таким об­
разом, банк мог, по крайней мере, выполнять одну из основных
своих функций — кредитование сельского хозяйства. Сдругой сто­
роны, попытки банка восстановить свое право эмиссии банковских
билетов оказались безуспешными.
Разумеется, приостановление выпуска билетов и прекра­
щение некоторых видов деятельности, прежде всего связанных
с кредитованием промышленности, уменьшило значение банка
в кредитной системе Польши. Ограничение роли Варшавской кон­
торы Государственного банка чисто торговыми краткосрочными
операциями вывело на первое место акционерные банки7'1. И хотя
обороты банка за пятнадцатилетие с 1870 по 1885 год значитель­
но выросли, характер и объем его деятельности не соответствова­
ли интенсивности экономического развития польских губерний.
По мнению польской прессы, банк «был не в состоянии удовлетво­
рить даже в скромных размерах местным нуждам и неоднократно
вынужден был за недостатком соответствующих капиталов вре­
менно уменьшать, а иногда даже совсем приостанавливать круп­
ные платежи по открытым кредитам»77.

347

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

Существенным препятствием для развития деятельности
банка был недостаток оборотного капитала. В 1874 году гильдейский
комитет Варшавы выступил с инициативой увеличения капитала
Польского банка с 8 до 12 млн. руб. из казенных средств путем пе­
речисления банку 4 млн. в возврат причитающихся ему ипотечных
и других сумм. Министр финансов М.Х. Рейтерн признал увеличе­
ние капитала в принципе желательным, но считал, что казна не мо­
жет быть источником пополнения банковского капитала. Рейтерн
предложил банку продать принадлежавшие ему процентные бума­
ги. Дирекции банка не оставалось ничего другого, как сделать это7*.
В следующем, 1875-м, году Польский банк обратился в Ми­
нистерство финансов за кредитом в размере 3 млн. руб. под залог
государственных ценных бумаг. Кредит был предоставлен, но на
очень тяжелых условиях. Под залог ценных бумаг удалось полу­
чить лишь боо тыс., залогом остальной суммы являлись векселя.
Кредит предоставлялся на трехмесячный срок, по истечении кото­
рого мог быть не продлен. В случае, если банк нуждался в его про­
длении, он должен был уплатить причитающиеся проценты,
размер которых равнялся размеру процентов кредита для коммер­
ческих предприятий. В 1876 году Польский банк опять вынужден
был просить о ссуде Государственного банка под залог векселей
в размере 1,5 млн. руб., но получил лишь 0,5 млн. руб. Условия зай­
ма были настолько тяжелы, что банк уже через неделю полностью
вернул его. В дальнейшем Польский банк старался обходиться без
кредита Государственного банка79.
Таким образом, несмотря на то что правительство рассмат­
ривало Польский банк как учреждение сугубо государственное
и стремилось к его объединению с Государственным банком, вза­
имоотношения между этими кредитными учреждениями склады­
вались по принципу отношений между коммерческими организа­
циями, без уступок и взаимной поддержки.
Последняя попытка восстановить значение Польского бан­
ка и расширить сферу его деятельности была предпринята в 1885 го­
ду. Варшавское «Общество для содействия русской промышлен­
ности и торговли» предложило Центральному комитету общества
в Петербурге ходатайствовать перед министром финансов о рас­
ширении операций Польского банка и изыскании средств к увели­
чению его оборотных капиталов*0. Но практически одновремен­

: 348 :

ΐ4·

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

России в

Ц а р ст в е

Польском

но с представлением этого доклада стало известно о том, что Го­
сударственный совет принял решение об окончательном преобра­
зовании Польского банка в Варшавскую контору, а его отделе­
ний — в отделения Государственного банка. Таким образом,
Польский банк прекратил свое существование.
Польские коммерческие круги выражали некоторый опти­
мизм по поводу будущей деятельности Варшавской конторы Госу­
дарственного банка, рассчитывая, что это учреждение сохраниттрадиции Польского банка и вместе с тем будет иметь возможность
более активно осуществлять поддержку местной промышленности.
Но для того, чтобы новая контора Государственного банка не толь­
ко могла «с успехом заменить упраздняемое кредитное учреждение
в таких операциях, как выдача ссуд под процентные бумаги и учет
векселей, но даже принести, благодаря значительным средствам,
какими располагает Государственный Банк, гораздо большую поль­
зу краю, чем какую приносил ей лишенный многих из своих атри­
бутов Польский Банк», необходимо было учитывать особенности
потребностей местного хозяйства в кредите. Так, большой популяр­
ностью у населения пользовались осуществлявшиеся Польским
банком операции с некрупными суммами: размер векселя Польско­
го банка был в 3 раза меньше, чем в Государственном банке, при
приблизительно равной сумме учтенных векселей. Чтобы населе­
ние могло активно пользоваться кредитом, следовало понизить для
Польши минимальный размер кредита до 500 руб. (в Польском
банке треть кредитов составляли ссуды до ю о о руб.), а также рас­
пространить учетные операции и на векселя землевладельцев.
В Польше большое значение имела ипотека, поэтому в Варшавской
конторе Государственного банка необходимо было сохранить эти
операции, а также выдачу ссуд на покупку сельскохозяйственных
машин и орудий. Эти операции не приносили большого дохода, но
были очень важны для населения'".
Любопытным документом, свидетельствующим об отно­
шении российских кредитных учреждений к польскому коллеге,
является отчет специальной комиссии, созданной в 1885 году, пос­
ле упразднения Польского банка и учреждения Варшавской кон­
торы Государственного банка. Комиссии было поручено сравнить
и проанализировать организацию и деятельность двух кредитных
учреждений. Комиссия признала, что уставы Государственного

349

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

банка и Польского банка существенно отличаются друг от друга.
Коренные различия заключались в направлениях и целях опера­
ций банков. Польский банк, ориентируясь на кредитование про­
мышленников и сельских хозяйств с небольшим капиталом, созда­
вал максимально удобные условия для своих клиентов. Комиссия
отметила, что Польский банк оказывал более дешевые услуги по
денежным переводам, а также совершенно иначе организовывал
обслуживание депозитных счетов. Он в отличие от Государствен­
ного банка выступал не только хранителем, но и «администрато­
ром» вклада. Инструкция Польского банка предусматривала более
простую процедуру открытия расчетных счетов, благодаря чему
в банке к 1885 году было открыто 700 таких счетов — в два раза
больше, чем в Государственном банке и его отделениях. Клиентам,
имевшим подобные счета, Польский банк выдавал простые кви­
танции, а не расчетные книжки, как Государственный банк, что
упрощало процедуру перевода денег третьим лицам. Польский
банк не имел временных вкладов, выплачивая проценты по вкла­
дам в расчете не по целым месяцам, а по дням. Эти и другие особен­
ности осуществления операций не должны были иметь место
в дальнейшем ввиду унификации инструкций Государственного
банка и Варшавской конторы*2.
В целом комиссия весьма строго отнеслась к деятельности
Польского банка, осудив его за чрезмерное развитие практики век­
сельного кредита. После введенного в 1870 году ограничения на
предоставление кредитов землевладельцам банк стал активно
практиковать выдачу ссуд под векселя, причем размер ссуд иног­
да составлял от 75 до ю о руб., а клиентами банка были не только
промышленники, но и ремесленники и даже «особы свободных
профессий». Таким образом, Польский банк, используя практи­
ку немецких кредитных учреждений, в частности имперского
Райхсбанка, по мнению комиссии, превратился в «заемное место»8’.
Таким образом. Польский банк был осужден за чрезмерную
активность и коммерциализированность, что не пристало, видимо,
государственным кредитным учреждениям. В результате комиссия
рекомендовала унифицировать правила осуществления кредитных
операций, согласовав их с правилами Государственного банка, пе­
ресмотреть список лиц, которые могли пользоваться кредитом
в Варшавской конторе, предоставлять кредиты землевладельцам

350

ΐ 4·

Д е н е ж н а я

п о л и т и к а

России

в Ц а р ст в е

Польском

только под залог недвижимости. Эти и другие изменения были за­
фиксированы в новой, появившейся во второй половине 1885 года
инструкции Варшавской конторе Государственного банка.
И все же критика в адрес банка не могла повлиять на его ре­
путацию как одного из наиболее активных кредитных учреждений
на территории империи. Косвенно его заслуги были признаны
и правительством: опыт деятельности и организация операций
Польского банка были взяты за образец при составлении в 1884 го­
ду Положения о соло-векселях и при обсуждении вопроса о «про­
мышленных ссудах» в Комиссии по пересмотру Устава Государ­
ственного банка в 1892 году14.
Причины упразднения Польского банка очевидны, осо­
бенно если сравнить его судьбу с судьбой второго по значению
кредитного учреждения Царства Польского — Земского кредит­
ного общества.
Земское кредитное общество также имело хорошую репута­
цию среди финансовых институтов и служило образцом для соз­
дания аналогичных учреждений в России. Созданное по инициати­
ве К. Любецкого в 1825 году на основе круговой поруки, Общество
выпускало 4% закладные листы, выдавая кредит под залог земель­
ной собственности. С 1825 по i860 год состоялось три выпуска зак­
ладных листов (в 1825,1838 и i860 годах). Общество представляло
особое в своем роде учреждение земского кредита*5, и поэтому не
случайно организация общества была предметом тщательного изу­
чения в Петербурге в период подготовки устава о российских зем­
ских банках. Второй том материалов Комиссии по подготовке ре­
формы земского кредита в России большей частью состоит из
публикаций устава, инструкций и других документов, касающих­
ся организации Земского кредитного общества. Публикация мате­
риалов мотивировалась тем, что его опыт заслуживал «особенно
тщательного изучения в нашем отечестве, не только вследствие единоплеменности Польского Кредитного Учреждения, но и также
вследствие многих образцовых его достоинств, признанных во всей
образованной Европе»”6.
С середины 1860-х годов и само Общество подверглось ре­
формированию. В 1867 году оно было подчинено Министерству
финансов. 12 июля 1869 года были утверждены новые правила
о выдаче ссуд, которые определили следующие радикальные из­

: 351

:

III.

И мперская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

менения в основаниях поземельного кредита. Систему периоди­
ческих выпусков закладных листов они заменили постоянной вы­
дачей ссуд. Основанием для оценки имений и для нормальных
ссуд они определили поземельную подать, а для крупных ссуд
предложили составление особых правил подробной переоценки
земельной собственности (taksa)*''. Таким образом, Земское кре­
дитное общество из временного института кредитования (фор­
мально оно существовало только в период погашения выпущенных
закладных листов) было превращено в постоянно действующее
учреждение. Кроме того, получение кредита не было ограничено
какими-либо сроками.
В 1871 году был представлен проект нового устава Общества,
основанный, в частности, на изданных в 1869 году правилах. Проект
допускал к кредитованию широкую категорию землевладельцев,
в том числе крестьян. Проект был в целом одобрен Комитетом по де­
лам Царства Польского, но окончательное решение об утверждении
было отложено до введения в Царстве Польском судебной реформы.
После повторного представления проекта в 1877 году его рассмот­
рение опять было отложено — так же как и в 1882 и 1885 годах™.
Ожидаемая кодификация правил, изданных в течение 6о лет, после­
довала в 1888 году, и Общество получило новый устав*4.
В целом Земское кредитное общество почти не пострадало
от подчинения его Министерству финансов. Его организация бы­
ла даже несколько усовершенствована, что позволило Обществу
развивать ипотечный кредит в крае. Почему же соображения эф­
фективности и полезности не повлияли на решение правительства
о Польском банке? Очевидно, дело в том, что Польский банк для
правительства служил таким же символом польской обособлен­
ности, как и злотый. В случае акционирования Польский банк стал
бы серьезным конкурентом Государственному банку на рынке кре­
дитования и, что немаловажно, усилил бы свой потенциал идеоло­
гического воздействия. Вопрос о Польском банке оказался пре­
дельно национализирован: петербургским чиновникам банк
представлялся средоточием еврейского капитала, охватившего
своим влиянием весь Западный край и Польшу. Сосуществование
Польского банка и Государственного банка в условиях политиче­
ского и экономического слияния было невозможно.

15. «Финляндский вопрос» и русский рубль

Взаимосвязь имперской политики и проблем денежного обраще­
ния, так очевидно проявившаяся в польском случае, становится
еще яснее при сопоставлении судьбы польской валюты с историей
финляндской марки.
К моменту создания Великого княжества Финляндского
русские деньги были практически неизвестны в крае. Основной
валютой страны являлись шведские серебряные риксдалеры, но
вследствие финансового кризиса к концу XVIII века они почти
исчезли из обращения, и население пользовалось бумажными
и медными деньгами'. После окончания военных действий, за­
вершившихся провозглашением Великого княжества Финлянд­
ского, денежную систему приходилось создавать почти с нуля.
В этой ситуации переход на новую валюту выглядел вполне зако­
номерным, он символизировал новый политико-правовой статус
Финляндии.
Вопрос о монетной системе был предложен первому созы­
ву Сейма в 1809 году. При обсуждении денежной реформы рассмат­
ривались два основных варианта: переход к рублю и сохранение
шведского риксдалера. В итоге прений было принято решение
признать серебряный рубль основной денежной единицей Вели­
кого княжества. Сейм ходатайствовал об организации националь­
ного заемного и разменного банка и просил выделить для этого за­
ем из российской казны. Предложение Сейма о введении рубля
сразу же получило одобрение Александра I, а разрешение на ор­
ганизацию «вексельной, ссудной и депозитной конторы» и выде­
ление кредита в миллион рублей последовало в 1811 году2.

353 :

III.

И мперская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

Несмотря на начавшийся обмен старых денег на новые,
шведские риксдалеры, разменные монеты и ассигнации продолжа­
ли довольно активно обращаться в крае. Правительство вынужде­
но было разрешить прием шведских денег при уплате податей
и в других расчетах, так как русских рублей просто не хватало.
В 1819 году, в очередной раз соглашаясь на прием шведских денег
в податные платежи, Александр I потребовал, чтобы Сейм устанав­
ливал казенный курс обмена на уровне, заведомо выше рыночно­
го. Тогда платить подати шведскими деньгами стало бы невыгод­
но, и население перешло бы на рубли. В 1822 году прием шведских
денег должен был прекратиться. В 1834 году шведские ассигна­
ции были выкуплены и обменены в Швеции на металлическую ва­
люту, на которую в Петербурге закупили русское серебро5.
Установленное этими мероприятиями единство денежного
обращения империи и Великого княжества было подкреплено рас­
пространением в 1840 году на Финляндию реформы 1839 года, в ре­
зультате которой российский серебряный рубль был признан глав­
ной платежной единицей. Политика интеграции денежной системы
Финляндии и России в первой половине XIX века действительно
привела к объединению денежных систем. Поэтому и разразивший­
ся в России кризис середины 1850-х годов в полной мере коснулся
финансов Великого княжества. Вслед за прекращением обмена кре­
дитных билетов в империи Финляндский банк вынужден был также

объявить о прекращении обмена своих депозитных билетов.
i
декабря 1859 года финляндский Сенат обратился к
сандру II с всеподданнейшим докладом, в котором ходатайствовал
об объявлении серебряного рубля в Финляндии единственным
законным платежным средством, о приеме русских кредитных би­
летов по биржевому курсу и о предоставлении билетам Финлянд­
ского банка права обращаться по номинальной цене наравне со
звонкой монетой. Желание Сената, таким образом, состояло в том,
чтобы ограничить влияние российского кризиса на экономику Ве­
ликого княжества и по возможности сохранить металлическое де­
нежное обращение в стране. Эта просьба, однако, не была поддер­
жана генерал-губернатором П.И. Рокассовским, который считал,
что Финляндия, процветающая «под покровительством сильной
державы», «обязана разделять все могущие случиться временные
монетные кризисы»4.

: 354

15·

«Финляндский

ВОПРОС»

И РУССКИЙ

РУБЛЬ

Финляндскому банку было все же разрешено со следующе­
го года ежегодно предоставлять 50 тыс.руб.серебром в обмен на
кредитные билеты империи. Кроме того, Сенату поручалось раз­
работать меры по нормализации денежного обращения, в том чис­
ле обсудить возможность чеканки для Финляндии особой размен­
ной монеты. В марте i860 года Сенат представил предложение
о введении новой денежной единицы — финской марки. Это пред­
ставление, мотивированное необходимостью понизить номинал
основной монетной единицы края, и послужило основанием для
издания манифеста 23 марта (4 апреля) i860 года об изменении мо­
нетной единицы для Великого княжества Финлядского5.
Манифест объявлял о выпуске новой денежной единицы,
равнявшейся 25 коп. серебром, предоставлял право Финляндско­
му банку чеканить разменную медную монету номиналом i, 5, ю
и 20 пенни и выпускать банковские билеты в i и 3 марки серебром.
Затем 12 июня (31 мая) i860 года было издано постановление о че­
канке серебряной монеты и выпуске бумажных денег разного до­
стоинства. Правительству разрешалось чеканить серебряные мо­
неты в i и 2 марки и 75,50 и 25 пенни, а Финляндский банк получил
право выпустить билеты номиналом в 126, 20,40 и ю о марок.
На лицевой стороне серебряных марок чеканился герб Рос­
сийской империи, на груди орла изображался герб Великого княже­
ства. На оборотной стороне обозначался номинал монет на финском
языке. На медных монетах с лицевой стороны вместо герба чеканил­
ся вензель императора с императорской короной. На банковских би­
летах на лицевой стороне изображался двуглавый орел, а на оборо­
те — надпись на русском языке. Первоначально изображение орла
было выполнено в том же цвете, что и фон, хотя и было рельефным.
В результате герб довольно быстро стирался от употребления. По­
этому шесть лет спустя Сенат, по инициативе генерал-губернатора
Н.В. Адлерберга, распорядился печатать герб черной краской7.
В России издание законов о переходе Финляндии на новую
денежную систему вызвало много толков и недоумений. Особенно
удивительным казалось то, что одновременно правительство предп­
ринимало меры по унификации российской и польской денежных
систем. Но, с другой стороны, в контексте общей либеральной поли­
тики Александра II в Финляндии — политики, призванной отчасти
продемонстрировать расположение к лояльным финнам - эта мера

355

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

выглядела вполне логичной. Помимо политических обстоятельств,
вероятно, имел значение и личностный фактор: решение об одоб­
рении ходатайства Сената было принято министром финансов
А.М. Княжевичем, которому, как пишет П. Винклер, не удалось про­
вести запланированную реформу деноминации рубля. Княжевич
рассчитывал, что понижение номинала финских денег послужит
примером для проведения аналогичной реформы в империи8.
Денежная реформа началась в i860 году и была завершена
лишь пять лет спустя. Введение в оборот новых денег требовало зна­
чительных средств, и для этих целей было решено заключить внеш­
ний заем. В 1862 году член Сената Финлядии Лангеншельд отпра­
вился во Франкфурт-на-М айне для переговоров с банкирской
конторой Ротшильдов о заключении займа в размере 4,4 млн. тале­
ров (16,3 млн. марок). Заем был получен. Это был первый внешний
заем Финляндии, положивший начало установлению долгих ком­
мерческих связей между Финляндией и европейскими банкирами.
К несчастью, неурожай 1862 года почти не оставил средств
на те цели, для которых заем был предназначен — «приобретение
звонкой монеты на устройство денежного обращения в крае»9. Без
разменного фонда начинать реформу было бессмысленно, да и Ми­
нистерство финансов требовало снабдить Финляндский банк ва­
лютой перед началом операции. Банку предстояло выпустить в об­
ращение значительное количество металлических денег и впредь
придерживаться установленной пропорции между звонкой моне­
той и кредитными билетами — 7:15.
Необходимый фонд валюты удалось получить путем друго­
го займа. Летом 1863 года финляндское Общество поземельного кре­
дита ходатайствовало о предоставлении гарантии Сейма на плани­
руемый Обществом внешний заем в 30 млн. марок (при помещении
8 млн. марок в Финляндский банк). Вместе с тем Общество проси­
ло о скорейшем проведении монетной реформы, которая позволи­
ла бы ему без потерь вносить ежегодные платежи позайму. Это ока­
залось довольно удобным поводом для начала реформы. Как
вспоминал впоследствии член финансовой экспедиции Сената
Иоганн Снельман (принявший на себя после ухода Карла Лангельшельда ведение операции), ему удалось убедить и Петербург и Сейм,
от которого зависело предоставление гарантии, что в случае получе­
ния этого займа монетная реформа будет проведена успешно10.

356

15-

«Финляндский

ВОПРОС»

И РУССКИЙ

РУБЛЬ

Несмотря на благосклонное отношение Министерства фи­
нансов к плану реформы, вся операция едва не была им приоста­
новлена. Дело в том, что тогда же, в 1862-1863 годах, министерство
готовило проведение денежной реформы в империи — переход
на золотой стандарт обращения. Государственный банк открыл
размен денег на звонкую монету, и одновременное прекращение
обмена русских бумажных денег в Финляндии было неуместным.
Но польское восстание сорвало денежную реформу в империи и от­
части притормозило начало реформы в Финляндии.
Восстание 1863 года в Царстве Польском ознаменовало со­
бой существенный перелом в национальной и региональной поли­
тике правительства. В каждом действии, исходившем от окраин,
мерещился призрак сепаратизма. Тем более подозрительным
должно было выглядеть обособление монетной системы Финлян­
дии". Против реформы активно выступал генерал-губернатор
Рокассовский. Не только правительство, но и общество было не
расположено к этой реформе. В России подготовка реформы вы­
зывала толки об отпадении Финляндии и о негативных послед­
ствиях реформы для России. Даже в некоторых районах Финлян­
дии реформа была непопулярна, так как население, жившее за счет
торговли с Россией, боялось утраты торговых связей.
Министерство финансов рекомендовало отложить рефор­
му, что фактически означало отказ от ее проведения. Именно это
попытался доказать Снельман в докладной записке, поданной в ми­
нистерство. Он уверял, что Финляндия «уже более года ожидает ре­
формы, все коммерческие дела сообразованы с нею, банк... ограни­
чил свою ссудную операцию и выпуск кредитных билетов, дабы
подготовиться к той же реформе». Снельман пытался убедить, что
реформа не несет в себе ничего политического и что она жизненно
необходима для экономического развития края. Сенатор ссылал­
ся на невыгодный курс, по которому Финляндия оплачивает заклю­
ченный по предложению императора железнодорожный заем и на
убытки, связанные с необходимостью «оплачивать миллионы бан­
ковых кредитных билетов, выпущенных в пределах империи»12.
Чтобы придать проекту приемлемую для российской сто­
роны форму, Снельман предложил сохранить двойной стандарт де­
нежного обращения — рубль и марку, равнявшуюся 1/4 рубля. Ко­
митет финансов, рассмотревший проект реформы, отредактировал

: 357

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

это положение таким образом, что рубль признавался не просто
одной из двух, а основной монетой Финляндии, о чем и было спе­
циально объявлено i февраля (21 января) 1865 года рескриптом
Александра II. В январе 1865 года во Франкфурте был подписан
контракт с банкирским домом Ротшильдов о займе для Общества
поземельного кредита с условием помещения 8 млн. марок в Ф ин­
ляндский банк. 8 ноября манифест провозгласил начало реформы:
металлическая монета была объявлена единственным законным
платежным средством в Финляндии.
В России эта реформа вызвала неоднозначную реакцию,
часто даже негативную. Выше уже цитировалась статья, опубли­
кованная в «Голосе» в 1866 году. Автор упрекал инициаторов ре­
формы в том, что они ставят «финляндские государственные инте­
ресы вне общих интересов Русского государства». Именно в этом
политическом контексте и рассматривался переход Финляндии
к особой валюте. По мнению автора статьи, денежная реформа в Ве­
ликом княжестве противоречила принципам государственных от­
ношений с империей. Отказ от приема русских ассигнаций был бы
уместен, если бы Финляндия являлась суверенным государством.
«Если же Финляндия — провинция Российской Империи, пользу­
ющаяся по благости русских государей особыми правами и преиму­
ществами, то опять же непонятно, каким образом эта провинция не
признает у себя обязательным обращение русских бумажных денег
по тому же курсу, по какому они обращаются внутри империи»” .
«Голос» предупреждал об экономическом ущербе, который
могла нанести реформа, и фактически обвинил Финляндский банк
и Гел ьсингфорский частный акционерный банк в спекуляции рос­
сийской мелкой серебряной монетой. До автора дошли слухи, что
Финляндский банк предлагал в продажу 500 тыс. руб. мелкой мо­
неты и что Гельсингфорский банк собирался купить половину для
переплавки. На самом деле, действительно. Финляндский банк
до издания распоряжения, ограничивавшего прием мелких монет,
вынужден был аккумулировать эти деньги, поступавшие в огром­
ном количестве из империи, и затем с существенной потерей про­
давать их Государственному банку.
В целом негативная реакция на реформу и распространение
слухов вынудили правительство вступить в спор и разъяснить
смысл преобразования. Так, в ответ на статью в «Голосе» Снель-

15. « Ф и н л я н д с к и й

ВОПРОС»

И РУССКИЙ

РУБЛЬ

ман выступил с публикацией в официальной газете Finlands A ll­
manna Tidning'4.
В том же «Голосе» была опубликована уже цитированная
статья В.А. Чередеева, чиновника статс-секретариата Великого кня­
жества Финляндского. Чередеев попытался перевести дискуссию из
политической плоскости в финансовую. Вопрос о том, должны ли
русские кредитные билеты иметь в Финляндии обязательный курс,
следовало сформулировать иначе: обязан ли Финляндский банк,
имеющий только 4 млн. капитала, выплачивать звонкую монету
предъявителям кредитных билетов, которых находится в обраще­
нии около 650 млн.? «В продолжение 25 лет, с 1840 по 1865 год банк
этот действительно подлежал таковому обязательству». В резуль­
тате в период кризиса конца 1850-х — начала 1860-х годов, когда
Государственный банк в России прекратил выдачу звонкой моне­
ты, Финляндский банк был вынужден принимать эти кредитные
билеты по номинальной цене и в неограниченном количестве; а за­
тем оказался не в состоянии производить уплату по своим собствен­
ным банковским билетам, несмотря на то что имел на это средства.
«Так называемая монетная реформа есть не что иное, как освобож­
дение Финляндского банка от этого обязательства, на основании
которого ныне банк выдает звонкую монету, необходимую для
внутреннего обращения, по предъявлению своих собственных кре­
дитных билетов». Кроме того, банк, по терминологии Чередеева,
представлял собой «неправительственное учреждение», так как
он состоял под контролем Сейма. Этой формулировкой Чередеев
подчеркивал отсутствие связи между Финляндским банком, рос­
сийскимиправительственными институтами и Государственным
банком. Тем самым он выделял специфику политической системы
Великого княжества, где земские чины (Сейм) несли ответствен­
ность за государственные финансы. Капитал банка, как писал Чере­
деев, это «имущество народа», которое используется на финанси­
рование общественных мероприятий, выплату пенсий и пособий.
Обязательный прием билетов может лишить банк этих капиталов'5.
Нельзя не признать, что денежная реформа 1865 года на не­
которое время ослабила финансовые связи Финляндии с России.
Как и в случае с другими реформами такого характера, не обошлось
без ряда банкротств, главным образом тех предпринимателей,
которые основывали свой бизнес на российско-финляндской тор­

: 359 :

III.

И

м п е р с к а я

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

говле. С другой стороны, приобретенная независимость от денеж­
ной политики империи позволила Финляндии переориентировать
главные финансовые связи с России на Западную Европу. Продол­
жая торговать с Россией, Финляндия получала инвестиции в свою
промышленность из Германии и пользовалась займами немецких,
французских и английских банков.
Будучи вовлеченной в европейский рынок капиталов, а так­
же развивая торговые связи с европейскими странами, Финляндия
испытывала влияние основных тенденций финансовой жизни этих
стран. Поэтому переход ряда государств на золотой стандарт де­
нежного обращения давал основание Финляндии также после­
довать этому примеру. Возможно, определенное влияние также
оказало происходившее в начале 1870-х годов формирование
Скандинавского валютного союза, включавшего Швецию, Данию
(1873) и Норвегию (1875). Валютный договор между странами был
основан на золотом стандарте. Ввиду распространения идей пан­
скандинавизма в Финляндии, связь между этими событиями —
складывание Скандинавского союза и переход Финляндии на золо­
той стандарт (1877) — вполне вероятна. Недоброжелатели даже
прямо подозревали Р. Монгомери, председателя сенатской комис­
сии, занимавшейся вопросом денежной реформы, в шведоманстве''1.
Формальным поводом для перехода на золотой стандарт
являлись понесенные казной и Финляндским банком убытки от
обесценивания серебра и необходимости платить золотом по
внешним займам. В 1876 году по инициативе сеймовых уполномо­
ченных Финляндского банка Сенат выступил с представлением
о введении золотой монеты. Несмотря на ранее высказанное Алек­
сандром II убеждение, что Финляндия не может перейти на золо­
той стандарт раньше, чем это сделает Россия17, ходатайство Сената
было рассмотрено и передано на решение Комитета финансов.
Ни Министерство финансов, ни Комитет финансов не воз­
ражали против предложенной реформы. Заслуживает внимания
тот факт, что одной из причин удовлетворения представления С е­
ната об установлении золотого стандарта являлось признание за­
слуг финляндского правительства в преодолении финансового
кризиса 1850-х годов. «В таком положении дела отказ в приведе­
нии в исполнение предположенной ныне меры лишил бы Финлян­
дию возможности довершить окончательное упрочение денежной

: 360 :

15- « Ф и н л я н д с к и й

ВОПРОС»

И РУССКИЙ

РУБЛЬ

в сем крае системы и таким образом все те жертвы, которые поне­
сены уже финляндским правительством, оказались если не поте­
рянными, то, во всяком случае, не вполне достигшими своей
цели»18. Против одобрения принятия золотого стандарта на засе­
дании Комитета финансов высказался лишь Государственный
контролер С.А. Грейг. Он заявил, что «не существует нигде под­
чиненной страны, которая бы пользовалась привилегией облада­
ния отдельной от суверенного государства монетной системой».
На это Рейтерн заметил, что «такой страной является именно Ф ин­
ляндия, которая уже тринадцать лет имеет свою особую монету,
а теперь оказывается вынужденной довести свое монетное дело до
его естественного завершения»'9.
Комитет финансов одобрил план реформы и 9 августа
(28 июля) 1877 года был издан закон об установлении в Финляндии
золотого стандарта денежного обращения. Русский серебряный
рубль и полновесная мелкая серебряная монета должны были при­
ниматься в платежах (но не в обмен) частными лицами и казной
в сумме до 2 руб. 50 коп. 16 января 1878 года Сенат представил на
утверждение императора рисунки новых монет. В отличие от старых
русская надпись на них отсутствовала. 12 марта 1879 года последо­
вало постановление о выпуске банковских билетов в 50 и ю о ма­
рок серебром. Крупная надпись на русском языке, ранее украшав­
шая оборотную сторону билетов, была заменена пейзажами
Транзунда и Гельсингфорса, а русскому тексту, по словам К. Ордина, было «оставлено лишь узенькое место под ландшафтами»20.
Введение золотого стандарта в Финляндии означало окон­
чательное обособление финляндской денежной системы. Денеж­
ные реформы 1865 и 1877 годов вполне соответствовали полити­
ке правительства в «финляндском вопросе». Лояльная окраина
получила свою денежную единицу, в то время как непокорная
Польша была лишена своей валюты и банка. Финляндия, пере­
живавшая период бурного экономического роста, оказалась спо­
собной рационализировать свою денежную систему и перейти на
золотой стандарт на 20 лет раньше, чем империя. Министерство
финансов, как мы видели, вполне толерантно относилось к финан­
совой политике финляндского Сената и одобряло успешные ме­
роприятия финляндского правительства. Однако гармоничные от­
ношения империи и окраины длились недолго.

: 361 :

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

Изменение направления политики в отношении Финлян­
дии в начале 1890-х годов немедленно сказалось и на взглядах
правительства на автономию денежной системы Финляндии.
В 1890 году под председательством Ф.Л. Гейдена начала работу
Комиссия по монетному объединению России и Финляндии. К о­
миссия предложила вернуть систему рублевого денежного обра­
щения. Однако провести реформу, заменяющую золотую марку
серебряным рублем, не поколебав состояние финансов страны,
было нереально. Об этом писал и финляндский Сенат, и некото­
рые члены самой же комиссии. В результате министр финансов
И.А. Вышнеградский и статс-секретарь Великого княжества К а­
зимир Эрнрот, докладывая Александру III об итогах работы к о ­
миссии, убеждали императора отложить реформу, по крайней ме­
ре, до преобразования российской валюты. Единственным, хотя
и немаловажным, плодом деятельности комиссии стал указ 14 ав­
густа 1890 года о введении с i января 1891 года русского рубля в де­
нежное обращение Великого княжества при сохранении хож де­
ния финской марки. Закон обязывал принимать российские рубли
в установленном размере (серебром - до 3 руб., медной м оне­
той — 25 коп.) на правительственных железных дорогах, в каче­
стве таможенных сборов, в других казенных платежах по перио­
дически изменяемому курсу*'.
После денежной реформы 1897 года в империи главное пре­
пятствие для объединения денежных систем было устранено.
В 1903-1904 годах вопрос об объединении денежных систем вновь
был внесен на обсуждение специальной комиссии под председа­
тельством Э.В. Фриша для определения оснований введения
в Финляндии российской монетной системы". Комиссия приня­
ла решение о проведении «предварительных мер» для объеди ­
нения. Российская золотая монета была признана полноцен­
ным средством платежа в Великом княжестве, обязательным для
приема во всех платежах — как правительственных, так и между
частными лицами. На кредитные рубли было распространено
установленное с 1890 года для серебряных и медных денег прави­
ло обязательного приема в правительственных учреждениях, на
железных дорогах и др. Впрочем, это вряд ли могло повлиять
на положение русского кредитного рубля в Великом княжестве:
эти денежные знаки были мало распространены в Финляндии, так

: 362 :

15- « Ф и н л я н д с к и й

ВОПРОС»

И РУССКИЙ

РУБЛЬ

как роль бумажных денег успешно выполняли билеты Финлянд­
ского банка. Помимо того, комиссия рекомендовала изменение ди­
зайна финской марки: введение обозначения ее номинала в рублях
и копейках на русском языке.
Постановление о мерах к объединению монетных систем им­
перии и Финляндии было в чистом виде результатом соглашения
Министерства финансов и Сената2*. Не представленное на одобрение
Сейма, это постановление никогда не применялось в Финляндии.
Впрочем, целесообразность предусмотренных постановлением мер
вызывала сомнения даже со стороны представителей российского
финансового ведомства. Директор департамента Государственного
казначейства И.П. Шипов писал главе комиссии Фришу о том, что
подобные мероприятия не принесут большего единства в денежное
обращение, так как полное объединение возможно лишь при усло­
вии создания отделения Государственного банка и в любом случае
потребует значительных средств, которых у казны нет24.
Необходимость открытия отделения Государственного
банка, без которого распространение русской валюты в Финлян­
дии было немыслимо, была очевидна для всех. Однако само
существование такого отделения, во-первых, противоречило фин­
ляндским законам, основанным на принципе внутреннего протек­
ционизма по отношению к кредитным учреждениям и не допускав­
шим деятельности зарубежных банков на территории Финляндии;
во-вторых, было сомнительно сточки зрения экономической це­
лесообразности: трудно было ожидать доверия населения к неза­
коннодействующему учреждению. Кроме того, отделению Госу­
дарственного банка пришлось бы конкурировать с главным
кредитных учреждением страны — Финляндским банком, сущест­
вовавшим с ι δ ι ι года и являвшимся главным эмиссионным учреж­
дением страны с 1840 года.
С конца 1860-х годов Финляндский банк был передан в ве­
дение Сейма. Хотя такой вид деятельности, как управление бан­
ком, не свойствен представительным учреждениям, эта реформа
благоприятно сказалась на функционировании банка. Он утратил
свой бюрократический стиль и стал постепенно приспосабливать­
ся к потребностям деловой жизни25. Поэтому рядом с Финлянд­
ским банком бюрократический Государственный банк для населе­
ния выглядел бы весьма непривлекательным.

: 363 :

III.

И м п е р с к а я

п о л и т и к а

и д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

Первая же попытка Государственного банка начать свою
деятельность в Великом княжестве закончилась неудачей. Перед
Гельсингфорским отделением Государственного банка, открытым
в 1905 году, была поставлена задача способствовать экономическо­
му сближению Финляндии с империей26. Но в результате эта дея­
тельность свелась только к переводным операциям, то есть спо­
собствовала денежному обмену с Россией. Однако с лета 1906 года
установились невыгодные для Государственного банка условия об­
мена валют, что привело к оттоку из него золота, и в августе этого
года отделение было закрыто27. Таким образом, ни полное объеди­
нение валютных систем, ни замена национального Финляндско­
го банка филиалом российского Государственного банка не были
осуществлены.
Интеграция денежных систем стала заметным явлением в финансо­
вой жизни европейских государств XIX столетия. Этот процесс наб­
людался на нескольких уровнях: на уровне надгосударственном —
проявляясь, например, в переходе стран на золотой стандарт о б ­
ращения, на уровне межгосударственных союзов (создание Лати­
нского валютного союза и валютного союза Скандинавских стран).
Третьим уровнем было создание денежных систем в ряде импе­
рий: региональные валюты сохранялись, но их эмиссия и обраще­
ние регулировались установленными центром правилами. И на­
конец, четвертый уровень представлял собой полную интеграцию,
сопровождавшуюся образованием национальных государств, что
характерно было также для континентальных империй — АвстроВенгрии, Германии и России. Во всех этих процессах мы можем наб­
людать влияние политических, идеологических и экономических
факторов. В них в разной степени присутствовали элементы как ин­
теграции, основанной на общей заинтересованности и действии ры­
ночных механизмов, так и принудительного объединения, основан­
ного на доминировании одних валют и зависимости других. Нет
сомнений в том, что вопрос о деньгах был вопросом о власти28.
Если в этом ракурсе посмотреть на проанализированные
нами примеры денежной политики конца XIX века в Польше
и Финляндии, нельзя не отметить, что введение рубля на этих
окраинах представляло собой прежде всего политический акт,
основанный не на экономической заинтересованности окраины,

: 364 :

I 5·

«Финляндский

ВОПРОС»

и

РУССКИЙ

РУБЛЬ

и даже не на экономических интересах империи, а на концепции
политического доминирования. Деньги как один из символов су­
веренитета, знак престижа и устройчивости правительства явля­
лись мощным орудием идеологического воздействия. Рисунок
банкнот или штемпель монет представляли собой самый прямой
и поэтому столь важный метод пропаганды. Изменение символи­
ки, языка обозначения номинала или общего дизайна денежных
знаков — все это сигнализировало о переменах в отношении пра­
вительства к окраине.
Помимо такого рода символических мероприятий прави­
тельство использовало и сугубо экономические методы идеологи­
ческого воздействия — через регулирование денежного обращения.
Как отмечают исследователи, стабильность валюты оказывает ог­
ромное влияние на коллективную психологию, и внешнее воздей­
ствие на денежную систему страны воспринимается обществом
очень чувствительно'9. Поэтому ограничению хождения (приема
к платежам, конвертации и т.д.) и ликвидации национальной валю­
ты придавалось огромное значение именно там, где вопросы леги­
тимации власти были особенно остры. Правительство мирилось
с неприятием рубля в Закавказье и даже намеренно сдерживало вве­
дение рубля в крае, но совершенно иначе относилось к задаче вы­
теснения польского злотого. Очевидным примером использования
денежной реформы в качестве орудия политической манипуля­
ции является введение финской марки в i860 году — меры, в тот мо­
мент далеко не всеми приветствуемой даже в самой Финляндии.
Были ли эти меры эффективны с экономической точки зре­
ния? По крайней мере для Польши экономическая эффективность
объединения валют и тем более фактической ликвидации Поль­
ского банка довольно сомнительны. Напомню, что польская сис­
тема денежного обращения была ориентирована на европейский
стандарт. Если бы не была ликвидирована финансовая автоно­
мия и не был бы уничтожен польский злотый, Польша, вероятно,
разделила бы судьбу Финляндии.
Финляндии удалось воспользоваться установлением
собственной валюты для сближения с европейским финансовым
миром. Внешние займы в Западной Европе, переход на золотой
стандарт создали условия для развития торговых связей и прито­
ка иностранных инвестиций в экономику, что послужило затем

: 365 :

III.

И м перская

п о л и т и к а

и

д е н е ж н а я

и н т е г р а ц и я

основой для индустриализации края. Польше, впрочем, удалось
развить свои экономические контакты с Европой вопреки полити­
ке центра и даже стать своего рода связующим звеном между тор­
говым миром Запада и России и даже Азии.
О том, выиграла ли империя от объединения денежных
систем, судить довольно сложно. Идеологически это был, разу­
меется, важный шаг, обязавший жителей окраинных губерний
считать на рубли. Экономически объединение валют снижало из­
держки обмена, открывало возможности расширения торговли,
регулирования промышленности и сельского хозяйства. С другой
стороны, вопрос о том, выдерживала ли довольно уязвимая д е­
нежная система империи бесконечное расширение рублевого
пространства, то есть имел ли место эффект «надрыва», остается
открытым (к сожалению, исследований и расчетов последствий
расширения географии рубля не существует). Предположу также,
что при установлении рубля на окраинах — прежде всего, ю ж ­
ных и восточных — правительство несло большие прямые изде­
ржки, не считая негативных побочных эффектов, например выво­
за монеты за границу и нехватки денежных знаков, прежде всего
разменных денег.
Каков бы ни был экономический эффект объединения ва­
лютного пространства и кредитной системы, вряд ли правитель­
ство могло мириться с альтернативным вариантом. Финляндская
валютная автономия была терпима только до тех пор, пока край
рассматривался как обособленная часть империи. Но для едино­
го государства, каким стремилось сделать империю правительство,
очевидно выстраивавшее свою финансовую политику по шабло­
ну национального государства, существование разных денежных
систем было неприемлемо. Во второй половине XIX столетия на­
циональное государство и национальная валюта стали неотдели­
мы друг от друга30. В эпоху протекционизма и господства идей
национальной экономики единство валюты стало догмой для пра­
вительств европейских стран. Россия не выглядит в этом ряду ис­
ключением. Особенным является лишь то значение, которое при­
давалось денежному регулированию в национальной политике
и строительстве «единой и неделимой» России.

Заключение

Представим, что перед нами стоит задача сформулировать стра­
тегию успешного ведения «хозяйства империи». Главная задача
управляющего финансами этого «предприятия» будет состоять
в том, чтобы создать систему правил взаимодействия и распреде­
ления ресурсов между многочисленными участниками, имеющи­
ми разные интересы, и причем таких правил, которые не проти­
воречили бы общей задаче экономического роста и сдерживали бы
центробежные тенденции. Эти правила должны были бы стать
основой для складывания институциональной структуры и в то же
время служить идеологии единства. Согласование экономических
интересов элит и властей национальных окраин и центра, целей
внутреннего социального прогресса и геополитики — такова бы ­
ла задача имперских правительств.
Далеко не всегда это удавалось. Герберт Матиц в своей про­
граммной статье «Основные тенденции австрийской экономической
политики 1848-1918 годов»1отмечает, что одной из главных харак­
теристик экономической политики после компромисса 1867 года
было отсутствие осознанной стратегии. Будучи заложником лоб­
бирующих национальных и региональных групп, правительство
не могло выбрать: либо концентрировать инвестиции в очагах
индустриального роста, либо обеспечить равномерный экономи­
ческий рост и стремиться к сглаживанию региональных различий.
«К несчастью, эти базовые стратегии развития не были обсуж ­
даемы и иерархизированы в зависимости от приоритетов»: они бы­
ли подвержены влиянию повседневных политических дискуссий,
в которых экономические требования использовались «как аргу-

: 367 :

З аклю чен и е

менты, но не как цели». К такому же выводу об отсутствии осознан­
ной экономической политики равномерного развития пришел
и венгерский историк Георгий Ранки. «Хуже того, — пишет он, —
в борьбе за национальную гегемонию (автор имел в виду межна­
циональное соперничество в империи. — Е.П.) экономические со­
ображения часто уступали место политическим»2.
Современники также понимали, что национальное сопер­
ничество сужает перспективы экономического роста для всех на­
ций. В 1902 году глава австрийского правительства Эрнст фон Кербер предложил план создания экономической инфраструктуры,
отвечающей интересам нескольких национальных территорий
(предусматривалось среди прочего строительство железных дорог
и водных путей сообщения). Этот план, по оценке Эрнста Брюкмюллера и Романа Сандгрубера, был единственным средством
против национальной дезинтеграции’. По словам Дэвида Гуда, бо­
лее оптимистично оценивавшего результаты правительственной
политики в Австро-Венгрии, железнодорожное строительство,
а также таможенное объединение «разбили барьеры, разделявшие
местные и региональные рынки разваливавшегося многонацио­
нального образования»4. Эта же стратегия создания единого эко­
номического пространства применялась и в других государствах:
классическим примером является германский таможенный союз
Zollverein, который способствовал экономической интеграции не­
мецких земель вокруг Пруссии, что предшествовало политическо­
му объединению5.
Существовала ли подобная регионально ориентирован­
ная комплексная программа экономического развития в России?
Политику Эрнста фон Кербера с легкой руки Александра Гершенкрона часто сравнивают с экономической программой Сергея
Юльевича Витте. Будучи поклонником концепции национальной
экономики Фридриха Листа — одного из идеологов экономическо­
го объединения Германии, Витте осуществлял политику государ­
ственной индустриализации, которая несомненно способствовала
экономической интеграции Российской империи. Железнодорож­
ный бум конца XIX века не только связал окраины с центром, но
и создал межрегиональные экономические связи типа «польские
текстильщики — туркестанские хлопководы». Развитие телеграфа
позволило расширить сеть кредитных учреждений. В это время за-

З а к л ю ч е н и е

вершился и процесс формирования единого таможенного про­
странства: к началу Первой мировой войны за его пределами оста­
валась только Финляндия'’. Консолидации экономического про­
странства империи способствовало развитие средств связи, почты
и других средств коммуникации.
Вместе с тем нельзя сказать, что экономическая и финансо­
вая программа правительства была продумана с точки зрения
согласования экономического развития частей (территорий) и це­
лого (империи). Осознанной и согласованной стратегии взаимо­
действия с регионами у российского правительства не было.
Министерство финансов бралось за этот вопрос спорадически, бес­
системно. Сказывалось и отсутствие института объединенного
правительства, которое могло совместно обсуждать все — финан­
совые и политические — стороны экономической региональной
политики. В результате правительство, инициируя программы ра­
звития инфраструктуры окраин (строительство железных дорог,
связь и т.д.), потом обвиняло те же окраины в убыточности.
В итоге финансовые взаимоотношения с окраинами не
определялись четкой концепцией финансовой системы империи,
а в первую очередь зависели от позиции правительства по одному
из «вопросов» — «польскому», «финляндскому» и т.д., а также от
общих тенденций развития политической ситуации. Упрек в отсут­
ствии стратегии не является, как мне кажется, экстраполяцией
современных представлений о принципах экономической полити­
ки. Вспомним, что в России не было даже специальных законов или
институтов, занимающихся этой проблемой, тогда как в Британии
и Франции система финансовых отношений с колониями была
предметом особой сферы законодательства и администрирования.
Отсутствие единой концепции региональной экономиче­
ской политики может показаться парадоксальным, поскольку
именно в России государство играло особенно большую роль в ре­
гулировании экономического развития. Претензии правительства
на централизованное управление финансами, казалось бы, должны
были свидетельствовать как раз о стремлении проводить рацио­
нальное бюджетно-финансовое регулирование. Но в этом случае
мы сталкиваемся с одной из характерных особенностей функцио­
нирования российской государственной системы: институцио­
нальной слабостью, иначе говоря, несоответствием между претен-

З а к л ю ч ен и е

зией на роль главного регулятора и институциональными возмож­
ностями. Организация финансового управления на окраинах, про­
ведение налоговых реформ и создание кредитной системы — чрез­
вычайно трудоемкие и затратные мероприятия. Одно только
камеральное описание и межевание земель окраинных террито­
рий составляло подчас неразрешимую проблему для центральных
и местных администраций. Организация эффективной системы на­
логообложения требовала создания налоговых органов, укомплек­
тованных обученными чиновниками, развития системы государ­
ственного кредита. Таким образом, финансовая централизация
парадоксальным образом сочеталась с «недоуправляемостью» фи­
нансов окраин.
Таким образом, проблема «империи» в экономическом
смысле правительством не была решена. Можно ли сказать в таком
случае, что «фактор империи» был тормозом или наоборот, ката­
лизатором экономического развития? Вопрос этот далеко не празд­
ный — не только из-за того, что он неожиданно стал актуален
в начале XXI века, когда империи «вошли в моду» (не только как
объект изучения, но и как модель, предлагаемая в современной
геополитике для построения властных отношений между «государствами-лидерами» и остальным миром). Он важен также и с ака­
демической точки зрения, как бы ни старались историки избегнуть
оценочное™ в анализе империй.
Окраины, несомненно, многим обогащали экономику им­
перии — прежде всего, разнообразием ресурсов, производимых то­
варов и продуктов сельского хозяйства. Очевидным фактором рос­
та было и то, что необходимость освоения окраин стимулировала
развитие некоторых отраслей — например, железнодорожного
строительства, являвшегося катализатором развития тяжелой про­
мышленности. Многонациональность и поликультурность отра­
зилась в существовании разнообразных национальных сообществ
предпринимателей, внесших, бесспорно, большой вклад в разви­
тие экономики.
Но, как показывает анализ дискурса «цены империи», для
российского общества территориальное расширение представля­
ло альтернативу концентрации, сосредоточения внутренних ресур­
сов для индустриализации и социальной модернизации. Импе­
рия росла вширь, запаздывая развиваться внутренне и не успевая

370

:

З а к л ю ч е н и е

«переваривать» ресурсы новых территорий. Эти ресурсы потен­
циально могли служить резервом развития и роста. Но институ­
циональная слабость, недостаток профессиональных управленцев
и денег не позволяли превратить в резерв развития окраины, ви­
севшие камнем на шее.
В этом, наверное, состояла и логика функционирования им­
перского хозяйства. Как только окраина начинала проявлять приз­
наки роста, одновременно возникали и признаки центробежных
тенденций. Поддерживая асимметрию экономического развития,
империя сдерживала эти тенденции. Таким образом, политическая
система империи сама по себе создавала пределы для ее экономи­
ческого роста.
Трудно удержаться от того, чтобы не заглянуть в период,
последовавший за распадом империи. После 1917 года проблемы
распределения ресурсов и согласования целей национальной по­
литики с целями экономического развития были унаследованы со­
ветским правительством. В борьбе за ресурсы между республика­
ми и центром практически повторялся сценарий конфликта между
окраинами и Министерством финансов, а дискуссии вокруг про­
ектов закона «О бюджетных правах Союза ССР и входящих в его со­
став союзных республик» с начала 1920-х годов до начала 1930-х по­
разительно напоминают описанные мной баталии вокруг проблем
бюджетного устройства империи. Теоретики экономической нау­
ки и чиновники наркомфинов республик и Союза пытались най­
ти формулу, позволяющую концентрировать ресурсы для «обще­
государственных нужд» (обороны, индустриализации и т.д.), и в то
же время оставить хоть какой-то простор для самостоятельной
экономической политики территорий.
Советское правительство, как ранее и имперское прави­
тельство, не могло игнорировать значения экономических связей
для поддержания единства Союза и, с другой стороны, не желало
превращать республики в финансовое бремя центра. Но, как ока­
залось, не было ни приемлемой теории, ни тем более позитивно­
го опыта бюджетного регулирования и формирования стратегии
роста в государстве с ярко выраженной экономической асимметри­
ей и потенциальной (реальной или сконструированной) угрозой
сепаратизма. Своеобразным, полностью соответствующим совет­
ской политической системе решением проблемы стало введение

: 371

З а к лю чен и е

практики планирования. Государственный план развития хозяй­
ства, таким образом, стал едва ли не первым опытом выстраивания
стратегии территориальной экономической политики. На его ос­
нове и должен был строиться бюджет Союза и республик. Концеп­
ция централизации политической власти, лежавшая в основе со­
ветской федерации, в экономическом смысле подразумевала
централизацию бюджетного планирования и концентрацию ос­
новных источников доходов в ведении центра.
Неожиданное продолжение после 1917 года получила
и дискуссия о распределении бремени имперских расходов.
В 1 9 1 7 - 1 9 1 8 годах Правительство Р С Ф С Р вело переговоры
с Польшей и Украиной о разделе долга бывшей империи. Таким
образом, вопрос о том, кто сколько давал и получал из имперского
бюджета приобрел практическое значение. Если ранее в течение
многих лет дискуссия о бремени империи являлась частью поли­
тических споров о власти и правах, то теперь речь шла о деньгах
в прямом смысле. Обсуждая, как делить долги и имущество, сторо­
ны вспоминали о том, кто больше платил в имперский карман.
Участники Польского экономического и расчетного сове­
щания пытались доказать свое право на участие не только в упла­
те долга, но и в разделе имущества: польское население платило
налоги, на которые строились железные дороги в Сибири. «Совер­
шенно ясно, что деньги, собранные в Царстве, шли не на его нуж­
ды, а на расходы в средней и восточной России», в частности, на ис­
тощавшую в равной степени европейские и польские губернии
политику Витте на Дальнем Востоке. Что же касается расходов им­
перии в Польше, то они не отвечали нуждам края, а были направле­
ны на его русификацию7. Автор записки о принципах расчетов
между Польшей и Россией предлагал поделить имущество и зо­
лотой запас в соответствии с долей уплачивавшихся налогов, а долг
поделить в соответствии с величиной территории. В пользу терри­
ториального принципа был приведен такой аргумент: «Предста­
вим себе, что России удалось перенести на Польшу часть общего
долга, а затем та же Россия продает Камчатку за 20 миллиардов ру­
блей. Если бы продажа произошла до договора с польским государ­
ством, то мы получили бы часть этой суммы, и долг наш был бы ме­
ньше... А теперь представим, что российское государство берется
за эксплуатацию своих северных лесов, с которых с легкостью

372

З а к л ю ч е н и е

можно получить хотя бы несколько десятков миллиардов рублей.
Это уже не продажа территории, а только использование есте­
ственных богатств. Польша таких ресурсов иметь не будет. Отде­
лясь от России и приняв на себя часть долгов, мы можем быть
финансово подкошены»*. К этим сомнительным аргументам при­
лагались впечатляющие расчеты стоимости «польско-российско­
го» имущества, вклада Польши в российский бюджети расчеты
разных вариантов участия Польши в погашении общего долга быв­
шей империи: в зависимости от разных принципов дележа и вре­
мени, с которого Польша могла считаться финансово независимой
от России.
В переговорах с Украиной фигурировали аналогичные рас­
четы. Украинская сторона особенно активно настаивала на спра­
ведливом разделе имущества. При этом украинцы почти букваль­
но повторяли аргументы польской Ликвидационной комиссии,
утверждая, что они «чуть не триста лет» «охраняли» северные ле­
са и рудники. Автор отчета российской делегации на переговорах
в Киеве4отметил, что украинцы основывали свои претензии на рас­
четах «англичан», в соответствии с которыми «одних лишь лесов
хватило бы России на покрытие всего ее долга... следовательно...
получив часть этих лесов плюс других богатств [примечание: «в ви­
де денежного эквивалента»] России, она (Украина — Е.П.) не толь­
ко совершенно освободилась бы от участия в задолженности Рос­
сии, но могла бы на последней даже изрядно заработать»10.
Вопрос о разделе долга решился иначе: Р С Ф С Р отказалась
выступать в качестве преемницы по долгам империи, а бывшим
окраинам была предоставлена возможность воспользоваться де­
кларированным правом на самоопределение. В 1920-1921 годах
были подписаны договоры с Польшей, Эстонией, Латвией и Ли­
твой, содержавшие отказ России от каких-либо финансовых при­
тязаний. Страны освобождались от ответственности по долгам
и обязательствам империи. Более того, они получили компенса­
ции, чем признавалось значение бывших окраин в экономическом
развитии Российской империи.
Но даже после заключения договоров с новыми незави­
симыми государствами и после образования С С С Р расчеты взно­
сов бывших имперских окраин и общегосударственных расхо­
дов не были забыты. С одной стороны, оказавшиеся в эмиграции

373 :

З а к л ю ч ен и е

экономисты вычисляли, как они поделят долг в случае падения со­
ветской власти и восстановления прежних обязательств империи". С другой стороны, возможность принятия долга не отрицалась
и в Москве.
В 1925 году Финансово-экономическое бюро при Наркома­
те финансов СССР представило расчет доходности территорий
союзных республик поданным 1913 года1'. Автор доклада «Госу­
дарственный бюджет России в 1913 г. в границах современных
союзных республик» Д.М. Лебедев в своих расчетах основывался
на издании Н.П. Яснопольского «О географическом распределе­
нии доходов и расходов в России». Доклад сопровождался отзы­
вом сына Яснопольского, тоже известного экономиста, Л.Н. Ясно­
польского, который подчеркивал практическую и теоретическую
важность подобных расчетов, на которых «быть может, в будущем
будут не только строиться общие соображения, но и определять­
ся денежные уплаты отдельных территорий (напр., распределение
доли довоенных долгов России, падающей на отошедшие области
и на отдельные республики СССР)». Таким образом, в возвраще­
нии к старым расчетам был еще один смысл. Они должны были по­
служить дополнительным аргументом в споре о распределении до­
ходов и расходов уже между советскими республиками и центром.
Аналогичные расчеты довоенного взноса Украины в им­
перский бюджет были проведены украинским Госпланом и опу­
бликованы под названием «Материалы для определения роли
Украины в общегосударственном бюджете СССР в 1913,1922/23,
1923/24 и 1924/25 гг.». Публикация этих материалов украинским
плановым ведомством далеко не случайна: именно Украина высту­
пала главной сторонницей децентрализованной модели постро­
ения союзного бюджета и передачи республикам большей части
доходов, поступающих на их территориях. Основной вывод, к ко­
торому пришли составители сборника А.К. Шмидт и М.И. Шафир,
заключался в том, что «доля Украины в общей сумме республикан­
ских бюджетов всего Союза должна соответствовать тому значе­
нию, которое она имеет в общей экономике Союза, и, с другой сто­
роны, той роли, какую Украина призвана играть в будущем»1’.
Таким образом, публикация материалов должна была послужить
важным аргументом в споре о бюджетных правах и полномочиях
и о распределении доходов между центром и республиками.

: 374 :

З а к л ю ч е н и е

Аналогии с имперским прошлым можно обнаружить
и в дальнейшей истории развития бюджетно-финансовых отно­
шений в СССР до 1991 года, а также в Российской Федерации до се­
годняшнего дня. Впрочем, вряд ли современные политики найдут
в опыте империи достойные заимствования образцы гармонично­
го согласования национальных и региональных, культурных, гео­
политических и экономических целей. Эпоха империй прошла,
и, к счастью, между империей и современной многонациональной
федерацией существует больше различий, чем сходных черт.
Политическая система империй обрекла их на исчезновение, а цен­
трализация власти в сочетании с национализмом создали неблаго­
приятные условия для экономического развития. Анализ функцио­
нирования имперской экономики показывает, что империи как
экономические системы дают мало примеров успеха.
С другой стороны, не стоит игнорировать имперский опыт
строительства финансовых отношений между центром и регио­
нами: преемственность проблем национальной и экономической
политики в Российской империи, СССР и современной Российской
Федерации может оказаться значительно более глубокой, чем это
кажется на первый взгляд. Формирование единой и в то же время
децентрализованной стратегии экономического развития государ­
ства в целом и его регионов, согласование общегосударственных,
национальных, региональных и местных интересов и внимание
к национально-культурной специфике экономического быта яв­
лялись необходимыми условиями существования империй и дол­
жны учитываться при формировании современной экономической
политики многонационального государства.

Приложение

Публикуемые здесь данные о доходах и расходах некоторых регио­
нов Российской империи могут служить иллюстрациями к опи­
сываемым дискуссиям вокруг проблем бюджета и распределения
средств между территориями. Главным источником сведений для
авторов изданий, публиковавших эти данные, являлись кассовые
отчеты Государственного контроля. В графу доходов вносились
суммы денег, полученные местными казначействами, в графу рас­
ходов — соответственно перечисленные туда из центра средства.
Незначительные корректировки в кассовые отчеты были
внесены лишь Н.П. Яснопольским. Он пытался высчитать, сколь­
ко каждая территория приносила денег в казну, учитывая не толь­
ко кассовые поступления, но и те доходы, которые формально
числились по другим территориям, а не по источнику дохода (на­
пример, предположим, что на территории какой-либо губернии
был произведен продукт, облагаемый налогом на потребление.
Этот налог, взимаемый в других частях империи, по Яснопольско­
му, и являлся доходом, приносимым территорией — местом про­
изводства продукта). Впрочем, это оказалось возможным далеко
не всегда и по отношению лишь к части облагаемых продуктов
и услуг. Корректировка данных по расходам была минимальна: ци­
фры составленных Яснопольским таблиц показывают, сколько го­
сударство уплатило по бюджету через свои территориальные кас­
сы. Например, наиболее высокие цифры расходов приходятся на
Санкт-Петербург, поскольку там ассигновались деньги на расхо­
ды центрального аппарата министерств и ведомств. Поправки в эти
данные Яснопольский вносил лишь в том случае, когда по техни­

:

37 ^ :

П р и л о ж е н и е

ческим причинам ассигнование денег по данной категории рас­
хода произошло не по кассе места фактической выплаты.
Таким образом, публикуемые данные показывают лишь
размеры кассовых выплат и сборов. Прежде всего они представ­
ляют интерес как источник формировавшихся в описываемый пе­
риод представлений о финансовых отношениях центра и окраин.
Т а б л и ц а i

Доходы

и р а с х о д ы

по Т у р к е с т а н с к о м у

ге н е р а л -гу б е р н а то р ст в у (в к л ю ч а я воен н ы е),

18 6 8 -18 8 1,

руб.

Доходы

Расходы

Дефицит

1868

i 824719

5 022 508

3 19 7 7 8 9

1869

2 504 671

6254342

3 749 671

1870

2 635 069

70 6 1 121

4 426 052

1871

2631 761

8780939

6149 178

1872

2 907 523

9 799 074

6891 551

1873

8338097
8OO27I2

5721 688

1874

2 6 16 4 0 9
2 727 429

1875

2736354

7 964 407

5 228 053

I876

4327919

9 502 278

5174 379

1877

5 4 IO 9 15

ii

502388

6 0 914 73

1878

5 66ι 437

13468 926

78 0 74 8 9

1879

6256895

13 608 254

7351359

1880

6 493 747
5979918

16 160359

9 6 6 6 6 I2

15130 565

9 160 647

1881
Итого

54714766

140 5 9 5 9 7 0

5 275 283

85881204

Источник. Отчет ревизующего по выс. повелению Туркестанский край
т. с. Г ирса. СПб.. 1885. С. 366.

377

П р и л о ж е н и е

Таблица 2
управления

Доходы

и расходы

п о

см етам граж данского

За к а в к а з с к о г о к р а я , 1855-1880. р у б .

Доходы
(поступившие)

Расходы

Дефицит

Избыток

1855
1856

3739 455

3 640 189

99 266

4816969

4 025 263

791706

1857
1858

4895777
5 3 12 2 5 6

3 669 785

1225 992

4265105

1047151

1859

3056710

2 508218

558 492

i860

2 808103

185271

1861

2 993374
3 0 14 0 6 8

1862

3 299 055

3079141

1863

2 595 86 7

2991532

1864

3 543 762

3 538 239

1865

3 883 522

3 630 757

5523
252 765

1866

4 200 967

3 922 402

278 574

1867

4 237 874

4 7 б 7 77 °

529 896

1868

5228309

i860

6 13 2 3 6 4

5 7 9 9 662
6288 281

1870

6 189 627

6 580 196

571353
155 917
390 569

1871

5 24170 2

6 233 374

991 672

1872

5 8 3 1533

5744421

87132

1873
1874

8 803 ззз

2 559 454

6 505 354

6 244 879
6 684 829

179 475

1875
Ι876

6 539 646

6745616

205 970

7492059

6 622 750

869 3О9

1877

7 122 199

6 65O ΙΟ7

472ΟΙ2

ι8 78

8 754 259

7163364

1590895

1879
Итого

8 765 157

8 632 236

І32 92Ι

3055648

41 580
219 914
316 6 5

3 098 097

ІО 3 6 5 3 7 7

Источник: Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом.
Тифлис, 1907. Т. 2. С. 30 6-30 7.

: 378 :

П р и л о ж е н и е

Т

а б л и ц а

с у м м ы

Доля

з

в н у т р е н н и х

Группы
губерний
I

2

3
4
5

р а с х о д о в

г р у п п а м

и м п е р и и

,

г у б е р н и й

о т

о б щ е й

1968-1890,%

1869

I87O

1871

1872

1873

1874

1875

35-34
0.47
6,53

40.54

44-8

45.8

45.22

47.24

0,31

0.3

0,4

0,42

0.49

44.74
0,41

42.4
0,43

7.65

5.63

6.56

5.31

1.57
4.64

1.71

4-59

1.47
5.66

4.53
1,42

5.87

1.98

5.73
1.4
6,0

5.95

5.4

3-43

3.13

2.7

2,76

4.84

4.7З
2.29

2.ЗЗ
2,98

5.42
3.0
4.79

4.94
З.5З

8

9

1.56

i .41

ю

4.89

II

3-35

12

6.68

4.37
3.36
5.86

13

1.52

ч

1.52
5,62

15
16

7

п о

ι868

5·52
3-9
5.56
2.59

6

р а с х о д о в

2,41

8
4’57
I,l

2.75
3.28
3.07
1.07
4.21

3.34
3.04

1.З

2.86

1.58

1,06

1,06

2.39
1,06

4.34
2.86

4.18

4.0

1.З7
4.16

3.05

3-47

4.04

5.39
0,71

5.13
1.66

5·39

5.58
7.21
1,25

5.Ч

7.35

3-99
7.47

3.22

3.03

5.51

1,26

5.19
0,70

0.77

5.55

5.05

5.0

5.15

9.2 1

8.15
1,24

7.32
1.29

7 .59

1.71
1,66

7.63
1,24

1.50

1,64

1.73

2.01

2,01

1.0

0,83

1.03

i,i

8

1,99
1.32

1.35
1.89

1.44

1.47

1.45

1876

1877

1878

1879

1880

1881

1882

1883

I

46.45

35.21

41.04

40,6

39.78

40.84

44.18

42.97

2

0.42

0.47

0,62

3
4
5

4-8

5-5

6,56

6.7

6,1

5.16

1.42

1.39

4

т.69

1.77

4.42
2 .5

4.71
2,41

5.1

6

4.3
2,1

7

4.38
3.46

4.56
1.87

4’94

1.41

1.14

ю

1,49
3,81

З.56

II

З.51

3.83
3.24

12

17
ι8
Группы
губерний

8

9

M

2,0

5.71

З.45
16.55

7.59

13

1.53

1,50

1,61

ч

8.99

8.39

15

4.35
6,70

16

1.25

5,80
0,92

17

2,02

ι8

1.47

I,l

-

2.77
5.56
2.39
1.13
4.19

5.14

1.33

-

-

1.32

-

1.7З

-

1,69

5.03
1.84

5.65
1,82

5.4
2.8

5.06

4.4

2,92

3.06

4.41
3.11

5.29
2,66

5 .4 2

4.38
2.85

1.3
4.25
3,32

2.75
1.37
4.60

3·42

1,42
4,66

4-59
3.37
1.52
4.60

3.1
6.81

5.80

5.63

1.45
6,51

1.55
7.01

1,58

З.4З
5.16
1.50

6.27

5.03

5.99
1.03

6,80

7.16

7-45

1,10

1.18

7.ЗЗ
1.29

1.49

1,64

2,06

1.15
2.31

7.91
1.16
2.51

2.71

2.13

6

1,16

1.65

2,16

2.25

1,88

1.79

379

3.35
5.38
1.55
4.68

П р и л о ж е н и е

Группы
губерний

1884

1885

1886

1887

ι888

1889

1890

I
2

42.52

46.00

46,56

46.39

48.3

44.96

44·75

-

-

—

-

3
4
5

4·75

-

4.48
1.66

4.35
1.63

3.89

3,88

6

4·47
3.27

2,96

2.89

7

4.66

4.45

4.43

8

3.12

9

3.39
1.47

1.41

2.97
1.42

ю

5.26

4-75

II

З.51

12

13
14
15

1.82

0.47
4-49

4.27

1.63

1,62

4.05
2.90

4.02

4.31
2,89

-

4 ·3δ

4·43
1.7 і
4.34

4. ο 8

1.76

2.77
4-37

2,9і

3.41

4-49

4.28

2,88

2,8ο

2.77
1.34

1,22

1.42

4.46

1,37
4.93

4-75

3.64

3.51

3.56

3.26

5-75

5.46

1,46

5·34
1.45
4-58

5.29
1.42

4.62

1.35
4.50

5·73
1.39
4-32

5,03
3-76
5.34
1,44

4.69

4.80

4·59
5.24
ϊ .37
5·47

7,62

6.87

6,66

6.72

6.45

6.9 7

6.89

16

1.27

Ϊ.27

І.об

1.24

1.22

17

2.49

2,36

2.39

2,40

1,82

ϊ ·34
2.61

0.94
2.57

ι8

і , 62

1.43

1.38

і.Зб

1,28

M 9

1,12

5.22

Состав групп по губерниям: i) Петербургская; 2) Финляндия; 3) М осков­
ская; 4) Северные (Архангельская, Вологодская, Новгородская, Олонецкая,
Псковская); 5) Восточные (Вятская, Казанская, Оренбургская, Пермская,
Самарская, Уфимская); 6) Среднепромышленные (Владимирская, Калуж­
ская, Костромская, Нижегородская, Смоленская, Тверская, Ярославская);
7) Среднечерноземные (Воронежская. Курская, Орловская, Пензенская,
Рязанская, Саратовская, Симбирская, Тамбовская, Тульская); 8) Малорос­
сийские (Полтавская, Харьковская. Черниговская); 9) Прибалтийские
(Курляндская, Лифлянская, Эстляндская); ю ) Северо-западные (Вилен­
ская, Витебская, Г родненская, Ковенская, Минская. Могилевская);
ii) Юго-западные (Волынская, Киевская, Подольская); 12) Южные (Астра­
ханская, Бессарабская, Донская, Екатеринославская, Таврическая, Херсон­
ская); 13) Северный Кавказ (Ставропольская); 14) Закавказье (Бакинская,
Тифлиская); 15) Польские (Варшавская. Калишская, Петроковская, Ломжинская. Плоцкая. Сувалкская, Люблинская. Келецкая. Радомская, Седлецкая); 16) Западная Сибирь (Тобольская. Томская, Степное ген-губерна­
торство); 17) Восточная Сибирь (Амурская. Енисейская. Забайкальская.
Иркутская. Приморская. Якутская); 18) Туркестан.

Источник : Яснопольский Н.П. О географическом распределении доходов
и расходов России. Киев. 1897. Т. 3: Приложения к исследованию
проф. Н.П. Яснопольского о географическом распределении расходов
в России: Статистические таблицы, картограммы и диаграммы.

: 380

И з б ы т к и (+) и л и д е ф и ц и т ы ( - ) г о с у д а р с т в е н н ы х д о х о д о в п о г р у п п а м г у б е р н и й ,

П

Таблица 4

О
00
►
Н

1871

I

-80,255

-82,491

-113.190

-104,652

-101,274

-106,801

2

-2,ООб

-1,982

-2,П б

- 2.195

-2,266

-2,433

3
4
5

-3,128

-6,527

+ 2,686

-3,184

+3,614

+3,226

+4,800

+5.507
+6,166

+12,890

+2.495
+13,690

+ 4-544
+ 5.2 ΙΙ

+6.474

+ 7.987
+5.780

+15,142

+15,192

+12,411

+8,311

+12,560

+20,519

+19,819

6

+ 16,565

+ 18.018

+22,720

+27,011

+25,323

+26,629

+24,198

7

+41.106

+15.585
+42,029

+ 9.349
+23,882

+43,291

+53,129

+51.703

+56,468

+50,667

+54,826

8

+ 11,100

+10,094

+11.415

+8,145

+8,687

+10,042

+ 14.197

9

+2,640

+2,546

+5,006

+7,512

+8,123

+8,829

ю

- 1.349

-0,277

-2,163

+0.830

+1,622

+0,466

+ 9.275
+6,249

+ 9 >5 П
+ 10,445

II

+9.725
+8,817

+6,738

+ 15,293

+19,410

+20,580

+29,037

+ 2 і ,о 8 6

-21,123

-22,703

-22,642

-24,708

-22,992

15

-19.135
-4,061

+13.144
+ 18.970
-22,577

+12,983

+7,808

+7.247
+ 13,851

+0,033

+ 1,366

+3,088

+1,317

16

+0,368

+2,387

+1.990

+4.751
+1.564

+2,013

17

-0.414

-1,619

-1,679

-2.679

ι8

-3,856

-їДЗЗ
-1.877

-3.009

-4.637

-5.532

Группы
ι868
губерний

•

·

00

12

І3 + І4

1869

1872

1873

1874

χδ 75

1876

1877

1878

1879

-І 35. Ч І
- 2,233

-114,886

-162,771

-210,993

-224,126

-172,736

- 2,367

-2.658

-4,652

н.д.

+ 8.439
+5,048

-3.784
-16,968

-14.170

-1.325
+3,686

+3,290
+15.509
+18,742

+3,214

+ 3.737
+11.645

+7.194
+22,150

+22,572

+ 19.143
+26,274

+45.077
+ 4,200

+40,280

+ 45.784

+47.182

+10.962

+ 12,346

+11.325
+ 1,064

+8,838

+14.633
+ 12,111

-3.052

-0,511

+14.213
+2,112

+ 12,382

+8,968

+ 15.422

+ 21,286

+10.965

-4,381

+ 15.525
-З4.З52
+ 2,2і 8

-20,905

+2,246

-15.726
+1.522

-5.720
-67,778

+3.338

-8,199

+3,015

+2.381

+2,207

+2,407

- 1.774
- 5.992

-1,231

-2,186

+1.578
-4,142

- 5-701

- 5.409

-5.605

-4.591
-6.071

-56,607
- 2.443
+2,524
-4,878
-8,704

+ З.7О7
-5.561
-7.083

р и л о ж е н и е

18 6 8 -18 9 0 , м л н . р у б .

-176,050
н.д.

3
4
5

+4-474
+2,826

1886

1887

-178.159 -246.527
н.д.
н.д.

-211.085
н.д.

-І7З.574

-255,302
н.д.

-156,102
н.д.

-179.585

+9.247
+3.153
+16.105
+23,186

+28,667

+22,091

+28,674

+4.491
+26,152
+25.752

+3.653
+18,963
+25,588

+33,872
+3,928
+16,830
+22,911

+4-357
+19.043
+28,235

+35.096
+4,586
+18,079
+27.832

+37-757
+4,8 і 6

+61,127
+13.164
+ 18,465
+0,221
+23,696
+ 19,618
-23.207
+ ΙΙ, 6θ 9

+61,690
+11.655
+17,502
+0,883

+57.053
+14.924
+16,954

+58,645
+14.654
+14,908
-2.899
+28,298
+28,908

+55.657
+9.350
+11,149
-5,718
+25,010
+26,477

+69,604
+ Ι7729

'-23,047
+14.996

-27,366
+8,639

+3,940

+3.274

-20.868
+12,500
+2.156

-27,527
+7.703
+1.680

- 5.957
- 5.297

- 6.433

-1.946

-3.787

-4.195

8

9

+ 15.385

ю
II
12

-0,049
+16,535
+ 19.756

І3+І4

-39.176

-32,431

15

+0 ,473 *
+3.874
-6.782
-10,873

-1,591
+3,448
-8.433

7

rs>

1885

+57.370
+11,687
+13.115
-2,130
+16.868
+18,201

6

ν^>
00

Ι884

+19.ИЗ
+26,393
+50,626
+ 16,093

16
17
18

-8,8οι

ι 882

+24.591
+23.962

Н.д.

- 6.333
+22,482
+33,133

+ 1,774
-7.19З
-3.940

- 7-457
- 4-039

н.д.

1888

Ι889

+46.379
+4.340
+19.738
+36.738

+ 15,244

+35.196
+72,162
+20,538
+22,529

+0,060
+30,293

+2,420
+34,051

+2.473
+30,676

+38,433
- 20.374
+ 13.980

+ 50.473
-22,545
+19.559
-0,004

+53.487
"22,230
+21,513

-3.467

-6,360
-4,286

+1.769
-4,762
-4,481

Среднее

-242.547 - 272,404 -166,740
Н.д.
н.д.
Н.д.
+47,190
+5.104
+16,815

+ І 5Л96
+32,732

Ι89Ο

- 4.425

+71.513
+24.372
+25,815

+0,724

-66.523
-2,613
(1868-1878)
+50,666 +14.804
+5*084
+4-457
+19.738 +16,148
+34.962 +25.659
+68,207 +54.563
+19.430 + 12,985
+24,238 +12,879
+0,107
-0.058
+29,153 + 19.207
+48,709
+18.521
-24.191
-13.531
+ 22,6θΙ
+6,010
+0,988
+2.166
-7.ІЗЗ
-2,6lO

-4.707
-5.232

* Подсчитано по сумме доходов отдельных губерний. В источнике сумма указана неверно. С 1882 года — сумма обыкновенных
и чрезвычайных доходов и расходов. Состав групп по губерниям: см. примеч. к табл. 3.

Источник: Яснопольский Н.П. О географическом распределении доходов и расходов России. Киев, 1897. Т. 3: Приложения
к исследованию проф. Н.П. Яснопольского о географическом распределении расходов в России: Статистические таблицы,
картограммы и диаграммы. Табл. 44.

р и л о ж е н и е

I
2

1883

1881

П

Группы 1880
губерний

П р и л о ж е н и е

Т

а б л и ц а

н а

5

одного

Р

а с п р е д е л е н и е

ж и т ел я Р о с с и и

г о с у д а р с т в е н н ы х

п о г р у п п а м

губер н и й ,

р а с х о д о в

1868-1892,

В СРЕДНЕМ ЗА ГОД, РУБ.

1879-1892

1879-1881

86,01

105,1

82,25

94.66

104,01

2

1.45

ι,6ο

2,8

3.51
2,28

1.59
3.27

1.67

4
5

1.55
3.2 7

З.97

2.86

2,31

4.09

2,85

2,36

2,68

7

2.3
1.9

2.3

2.2

1,91

З.45
3.09

8

3,02

2,91

9

З.ЗЗ
7.67

4.61

5.ІЗ
4,04

З.29
5.89

10

5.2 7
3.99

3.31
6,8

4.21

4.95

II

3.69

3.82

З.52

3.73

4.1

12

4.89

4.77

10.7

11,36

4.12
7 .03

5.4
4.35

ч

5-3
4.25
8.45

5.6 7

13

7 .09
4-75

8,θ8

6,53

6.71

6,42

6.77

Группы
губерний

1+3

6

15
16

17

1868-1878

2.87

6,84
*
-

2,83

1882-1989

1890-if

-

2,92

-

12,51

10,7

-

4*97

5.23

5.77

4.36

3-55

3.34

6,74

6.83

8.02

16+17

5.03

ι8

3.61

5.51
4.56

Среднее
по империи

6.65

7-54

Состав групп по губерниям: см. примеч. к табл. 3.

Источник : Яснопольский Н.П. О географическом распределении доходов
и расходов России. Киев. 1897. Т. 3: Приложения к исследованию
проф. Н.П. Яснопольского о географическом распределении расходов
в России: Статистические таблицы, картограммы и диаграммы. Табл.,
дополнение.

Примечания

Введение
1 КаппелерА. Россия — многонациональная империя. М ., 2000.
С. 96-104.
2 О национальных и региональных экономических сообществах
в России см.: Suny R. The Emergence of Political Society in Georgia / / Trans­
caucasia, Nationalism and Social Change: Essays in the History if Armenia,
Azerbaijan and Georgia / Ed. by R. Suny. Ann Arbor: University of Michigan
Press, 1996. P. 109-140; AlstadtA. The Azerbaijani Bourgeoisie and the
Cultural-Enlightenment Movement in Baku: First Steps toward Nationalism / /
Ibid.; Owen T. Impediments to a Bourgeois Consciousness in Russia, 1880-1905:
The Estate Structure, Ethnic Diversity and Economic Regionalism / / Between
Tsar and People: Educated Society and the Quest for Public Identity in Late
Imperial Russia / Ed. by E.W. Clowes, S.D. Kassow, J.L. West. Princeton, N.J.:
Princeton University Press, 1991. P. 7 5 -8 9 ; RieberA.J. Merchant and
Entrepreneurs in Imperial Russia. Chapel Hill: University o f North Carolina
Press, 1982. P. 52-73.
3 Gerschenkron A. Russia: patterns and problems of Economic
Development, 1861-1958 / / Economic backwardnessin historical perspective.
Cambridge: Belknap Press o f Harvard University Press, 1962. P. 119-151; Laue

T. von. Sergei Witte and the industrialization of Russia. N.Y.: Columbia
University Press. 1963; Gatrell P. The tsarist economy, 1850-1917. N.Y.:
St. Martin’s Press, 1986; Грегори П. Экономический рост Российской импе­
рии (конец XIX — начало X X в.): Новые подсчеты и оценки. М., 2003.
4 Blinkhorn М. Spain: the “Spanish Problem” and the Imperial Myth / /
Journal of Contemporary History. 1980. Vol. 15. № 1 (January). P. 5-25.
5 Rdnki G. On the Development of the Austro-Hungarian Monarchy / /
Economic development in the Habsburg monarchy in the nineteenth century /
Ed. by J. Komlos. Boulder: East European Monographs, 1983. P. 51.
6 Из наиболее значительных работ польских историков первой
половины XIX века следует упомянуть работы С. Смолки, X. Раджишев-

П р и м е ч а н и я

к

В в ед ен и ю

ского, Н. Гонщоровской, С. Кошуцкого: Smolka S. Polityka Lubeckiego przed
powstaniem listopadowym. Krakow, 1907. T. 1-2; Radziszewski H. Skarb і organizacya w fadz skarbowych w Krolestwie Polskim. Warszawa, 1907-1908.
T. 1-2; Radziszewski H. Bank Polski. Warszawa, 1918; Gqsiorowska N. Polska na
przelome zycia gospodarczego (176 4-1830 ). Warszawa: Wiedza, 1921;

Gqsiorowska N. Likwidacya polsko-rosyiska w Krolestwie Kongressowym.
Warszawa. 1916: Koszutski S. Rozwoj ekonomiczny Krolestwa Polskiego w ostatnim trzydziestoleciu (18 70 -19 0 0 ). Warszawa, 1905. Значительное число пуб­
ликаций по истории польских финансов появилось в известном журнале
Ekonomista в 190 0 -19 30 -х годах.
Из более поздних работ польских историков см.: Kofodziejczyk R.
Ksztaltowanie sit; burzuazji w Krolestwie Polskim (1815-1830). Warszawa,
1957; РутковскийЯ. Экономическая история Польши. М., 1953; Куля В.
Формирование капитализма в Польше. М., 1959. Особое место занимают
работы по польской нумизматике Владислава Терлецкого (Terlecki); см.
его публикации в «Ведомостях нумизматики» (Wiadomosci Numizmatyczne. i960. Z. 1 - 2 ,4 ; 1962. Z. 1; 1966. Z. 10; 1967. Z. 1).
7 ОбушенковаЛ.А. Королевство Польское в 1815-1830 гг.: Экономи­
ческое и социальное развитие. М., 1979. Среди работ российских историков
следует обратить внимание на следующие: Познанский И.С. Исторический
очерк экономического положения Польши. СПб.. 1875; Дружинин А. Очерк
развития податных реформ в Привислинском крае. Плоцк, 1896. Т. 1-2;

Брандт Б.Ф. Иностранные капиталы: Их влияние на экономическое развитие
страны. Мануфактурная промышленность в Царстве Польском. СПб., 1899;

Пресняков А.С. Экономика и политика в польском вопросе начала XIX в. / /
Борьба классов. 1924. № 1/2, С. 29-49: Шустер У.А. Экономическая борьба
Москвы с Лодзью (из истории русско-польских отношений в 8о-х годах
прошлого века) / / Исторические записки. Т. 5. М., 1939. С. 188-234: Костюш-

ко И.И. Крестьянская реформа 1864 г. в Царстве Польском. М., 1962; и др.
8 ГвахариаЛ.А. Государственные подати и повинности в Восточ­
ной Грузии в первой половине XIX в.: Автореф. д и с .... канд. ист. наук. Т б и ­
лиси, 1956. Из общих работ по экономической истории регионов см.:

Адонц М.А. Экономическое развитие Восточной Армении в XIX в. Ереван,
1957; Туманян О.Е. Экономическое развитие Армении. Ереван, 1954; М иль ман А. Политический строй Азербайджана в XIX — начале XX в. Баку,
1966: Тунян В.Г. Административная и экономическая политика самодержа­
вия в Закавказье. 1801-1853: Автореф. д и с . ... д-ра ист. наук. Тбилиси, 1989;

Он же. Восточная Армения в составе России. Ереван. 1989; Искандеров А.
Социально-экономическое положение Северного Азербайджана в период
российских завоеваний (первая треть XIX в.): Автореф. д и с .... канд. ист.
наук. Баку, 1992. Собственно российской экономической и финансовой по­
литике в Закавказье посвящено немного работ. Среди них стоит отметить:

П ри м еча н и я

Маркова О.П. Финансово-экономическое обследование Грузии в первой
трети XIX в. / / Исторические записки. М.. 1949. Т. 30. С. 172-210; К оло­
ниальная политика российского царизма в Азербайджане в 2 о - 6 о - х гг.
XIX в.: Сборник документов. М.; Л., 1936; Нардова В.А. Начало моно­
полизации нефтяной промышленности, 1880-1890-е гг. Л., 1974.
9 Налоговой политике в Средней Азии посвящены следующие
диссертации: Масанов Н.Э. Налоговая политика царизма в Казахстане
(20-60-е гг. XIX в.): Автореф. д и с .... канд. ист. наук. Алма-Ата, i960;

Несинбаева К.Р. Налоговая политика царизма в Казахстане (1867-1914):
Автореф. д и с .... канд. ист. наук. Фрунзе, 1988; Сапелкин А. Налоговая п о­
литика царизма в Киргизии (18 6 7-19 14 ): Автореф. д и с .... канд. ист. наук.
Фрунзе, 1963. Вопросы налоговой политики также освещены в трудах по
аграрной истории Туркестана: Галузо П.Г. Аграрные отношения на юге К а­
захстана, 1867-1914. Алма-Ата, 1965; Ильясов С. Земельные отношения
в Киргизии в конце XIX — начале X X в. Фрунзе, 1963; Савицкий А.П. Позе­
мельный вопрос в Туркестане (в проектах и записках 1867-1886 гг.). Таш ­
кент. 1963; Сапелкин А.А. Аграрные отношение в Киргизии в начале XX в.
Фрунзе, 1977; Сулейменов Б.С. Аграрный вопрос в Казахстане последней
трети XIX — начале XX в. Алма-Ата, 1963; Юлдашев А.М. Аграрные отно­
шения в Туркестане конца XIX — начале X X в. Ташкент, 1969. Из много­
численных трудов по экономической политике отмечу общие работы:

Абдурахимова Н.А. Колониальная система власти в Туркестане: Автореф.
д и с .... д-ра ист. наук. Ташкент, 1994; Аминов Л.М. Экономическое развитие
Средней Азии со второй половины XIX в. до Первой мировой войны. Таш ­
кент, 1959; Рожкова М.К. Экономическая политика царского правитель­
ства на Среднем Востоке во второй четверти XIX в. и русская буржуазия.
М.; Л., 1949; Она же. Экономические связи России со Средней Азией
в 4 0 -6 0 -х гг. XIX в. М., 1963; Халфин Н.А. Присоединение Средней Азии
к России. М., 1965.
ю Joffe М. Autocracy, Capitalism and Empire: the Politics of Irriga­
tion / / Russian Review. 1995. Vol. 54. № 3 (July). P. 365-388; JoffeM. Diamond
in the Rough: The State, Entrepreneurs and Turkestan’s Hidden Resources
in Late Imperial Russia / / Extending the Borders of Russian History: Essays
in Honor of A.J. Rieber / Ed. by M. Siefert. N .Y., Budapest: CEU Press. 2003;

Абашин С. Быть или не быть общине в Туркестане: споры в русской адми­
нистрации в 1880-х гг. / / Вестник Евразии. 2001. № 4 (15). С. 36-62;

Хотамов Н.Б. Роль банковского капитала в социально-экономическом
развитии Средней Азии. Душанбе, 1990.
ii

Ананьин Б.В. Золотой стандарт в Финляндии и России: фи

вый аспект имперской политики / / Россия на рубеже X I X - X X веков:
Материалы научных чтений памяти проф. В.И. Бовыкина, МГУ. 20 января
т999 г ./ П о д ред. А.Г. Голикова. А.П. Корелина. М., 1999. С. 115-124;

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

i

Бобович И.М. Русско-финляндские экономические отношения накануне
Великой Октябрьской социалистической революции. Л., 1968; Винк­
лер П.П. фон. Из истории монетного дела в России: Финляндская монета.
СПб., 1900; Корнилов Г.Д. Русско-финляндские таможенные отношения
в конце XIX — начале XX в. Л., 1971; Рейн Т. Иоганн Вильгельм Снельман:
Историко-биографический очерк. СПб.. 1903; СуниЛ.В. Очерк обществен­
но-политического развития Финляндии (5 0 -7 0 -е годы XIX в.). Л.. 1979;

Он же. Самодержавие и общественно-политическое развитие Финляндии
в 8 0-90 -е гг. XIX в. Л.. 1982: СуниЛ.В., Ошеров Е.Б. Финляндская политика
царизма на рубеже X I X - X X вв.: Учебное пособие. Петрозаводск. 1986;

Шибергсон Э. Финляндский Банк, 18 11-1911. Гельсингфорс. 1914; Polvinen Т.
Die finnischen Eisenbahnen in den militarischen und politischen Planen
Russlands vor dem ersten Weltkrieg. Helsinki. 1962; и др.
12 О сравнительном анализе империй: Рибер А. Изучая империи / /
Исторические записки. 2003. Т. 6 (124). С. 86-88.
13 Lieven D. Dilemmas o f Empire, 1850-1918: Power, Territory. Identity //Journal of Contemporary History. 1999. Vol. 34 (2). P. 163.
14 Brower D. Turkestan and the fate of the Russian Empire. London;
N.Y.: Routledge Curzon. 2003. P. XI.
15 Ibid.
16 Koszutski S. Rozwoj ekonomiczny Krolestwa Polskego w ostatnim
trzydziestoleciu. Warszawa. 1905. S. 28. Автор цитирует Юзефа Супиньского
(«Szkola polska gospodarstwa spolecznego», 1862,1865) — философа и пуб­
лициста, одного из идеологов концепции «органичной работы».

i. Бюджеты империй и основные модели
финансовых отношений центра и периферии
1 KesnerR.M. Economic control and colonial development: Crown
Colony Financial Management in the Age o f Joseph Chamberlain. Westport,
Conn.: Greenwood Press. 198г. P. 13.
2 Davis L.E., Huttenback R.A. Mammon and the Pursuit of Empire:
The economics o f British imperialism. Cambridge. N.Y.: Cambridge University
Press. 1988. P. 17.
3 KesnerR. Op. cit. P. 13.
4 Ibid. P. 203.
5 Clarence-Smith G. The Third Portuguese Empire, 1825-1975: A Study
in economic imperialism. Manchester, U.K.; Dover, N.H.: Manchester University
Press. 1985. P. 63.117.
6 Cm.: Le Bourdais des TouchesJ. Etudes critiques sur le regime financier
des colonies frangaises. Paris. 1898.

П ри м еч а н и я

7 Murray А.Е. A History o f the Commercial and Financial Relations
Between England and Ireland from the Period of the Restoration. N.Y., 1970.
P. 183-184 (репринтиздания 1903 г.).
8 Эта пропорция была выведена следующим образом: было рас­
считано соотношение доходов Британии и Ирландии в один из мирных го­
дов (1791-1792), она равнялась 5,75:1. и соотношение расходов в среднем
за семь лет с начала войны, оно составило 9:1. В течение прошедшего сто­
летия в среднем на три года мира приходилось два года войны. Таким о б ­
разом, соотношение мирных и военных издержек Британии и Ирландии
приблизительно равнялось 7,75:1. В 1800 году, когда готовился проект С о ­
юзного акта, это соотношение составляло 7,5:1 или 15:2. Эта цифра и была
принята за основу раздела расходов. См.: Murray A. Op. cit. Р. 322.
9 Ibid. Р. 333.
ю O ’Brien G. The Economic History of Ireland. Clifton, 1972. P. 462
(i-e изд. — 1921 г.).
11 Murray A. Op. cit. P. 383. Джордж О ’Брайан придерживался иной
точки зрения, считая, что налоговое обложение в Ирландии в 1800-1850 го­
дах постепенно увеличивалось, в то время как Великобритания снижала
налоги. Сохранявшаяся очевидная разница в уровне обложения per capita
(до ю раз) являлась лишь проявлением бедности населения Ирландии
(см.: O'Brien G. Op. cit. P. 472).
12 Murray A. Op. cit. P. 309-394.
13 North D. Structure and Change in Economic History. N.Y.:
W.W. Norton, 1981.
14 GoodD. Economic union and uneven development in the Habsburg
monarchy / / Economic Development in the Habsburg Monarchy in the
Nineteenth Century / Ed. byJ. Komlos. N.Y.; Boulder, 1983. P. 68.
15 См. главу «Consequences of Political Incorporation» в изд.: Hechter

M. Internal Colonialism: The Celtic Fringe in British National Development.
New Brunswick; London, 1999. P. 8 1-9 5.
16 Good D. Op. cit. P. 75.

2. Территориальная структура российского бюджета
в XVIII веке
1 Яснопольский Л.Н. Очерки русского бюджетного права. М.,
1912. С. 33-35.
2 М илюков П.Н. Государственное хозяйство России в первой чет­
верти XVIII столетия и реформа Петра Великого. СПб., 1905. С. 283-303.
3 Анисимов Е.В. Время Петровских реформ. JI., 1989. С. 146-149.
4 Яснопольский Л.Н. Указ. соч. С. 68.

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

з

5 Там же. С. 83.
6 Le DonneJ.P. Ruling Russia: Politics and Administration in the
Age of Absolutism. 1762-1796. Princeton. N.J.: Princeton University Press.
1984. P. 232.
7 KohutZ.E. Russian Centralism and Ukrainian Autonomy: Impe­
rial Absorption of the Hetmanat, 1760-1830. Cambridge, Mass., 1988.
P. 4 8 - 5 2 .2 1 4 - 2 1 5 .
8 Государственные доходы и расходы в царствование Екатери­
ны II / / Сборник Императорского русского исторического общества.
СПб., 1870. Т. V. С. 225-293; СПб.. 1871. Т. VI. С. 219-304.
9 Козлов С.А., Дмитриева З.В. Налоги в России до XIX в. СПб..
1999. С. 199.
ю В терминологии Ч. Тилли, такие отношения рассматриваются
как отношения «контракта». Эта модель неоднократно применялась к ана­
лизу связей центра и периферии в империях. См.: Tilly С. Coercion, Capital
and European States, A D 990-1992. Oxford: Basil Blackwell, 1990; Рибер A.
Изучая империи / / Исторические записки. 2003. Т. 6 (124). С. 104.

3. Царство Польское в бюджетной системе
Российской империи 1815-1866 годов
1 Пресняков А.Е. Экономика и политика в польском вопросе нача­
ла XIX в. / / Борьба классов. Л., 1924. Т. 1/2. С. 32.
2 В эту сумму включены доходы Курляндской, Минской, Брац­
лавской, Волынской, Подольской губерний и, как было обозначено
в росписи за 1796 год, «Великого Княжества Литовского» (Сборник
Императорского русского исторического общества. СПб., 1871. Т. VI.
С. 302-303).
3 См. подробно: Правилова Е.А. «Польский долг» Российской
империи: К истории российской финансовой политики конца XVIII — на­
чала XIX в. / / Страницы российской истории: Проблемы, события, люди.
СПб.. 2003. С. 130-139.
4 См.: Rostworowski М. Prawno-polityczna strona budzetow Krolestwa
Kongressowego (1816-1830) / / Czasopismo Prawnicze і Ekonomiczne. 1905.
R. VI. Z. 4. S. 271-294.
5 Projekt Ustawy Skarbowej 1821 r. / / Smolka S. Polityka Lubieckiego
przed powstaniem listopadowym. Krakow, 1907. T. 2. S. 417-430.
6 Выписки из журналов Государственного совета и Комитета по
делам Царства Польского / / Российский государственный исторический
архив [далее

-

РГИА]. Ф. 869. Оп.

I.

Д. 6 и . Л. б і об.

7 Там же. Л. 62.

: 389 :

П ри м еча ни я

8 Smolka S. Op. cit. T. i. S. 164.
9 К. Любецкий — С. Г рабовскому. 25 февраля 1825 г. //
Korespondencya Lubieckiego z ministrami sekretarzami stanu Ignacym
Sobolewskim і Stefanem Grabowskim. Krakow, 1907. T. 2. S. 187.
10 С. Грабовский — К. Любецкому. 9 марта 1825 г. / / Ibid. S. 197.
11 Жуковский В.В. Князь Ксаверий Любецкий. Пг.. 1916. С. 15-16.
О политике Любецкого см. подробно: ОбушенковаЛЛ. Королевство
Польское в 1815-1830 гг.: Экономическое и социальное развитие. М.,
1979. С. 91-124.
12 Tribe К. Governing Economy. The Reformation of German Economic
Discourse. 1750-1840. Cambridge [England]; N.Y.: Cambridge University
Press, 1988. P. 149-182. Об экономическом национализме см.: HelleinerE.
Economic Nationalism as a Challenge to Economic Liberalism? Lessons from the
19th Century / / International Studies Quarterly. 2002. Vol. 46. P. 307-329.
13 См.: ОбушенковаЛЛ. Указ. соч. С. 7 3 -9 1.
14 Skarbek F.Hr. Ogolne zasady nauki gospodarstwa narodowego.
Warszawa, 1911. S. 82.
15 3 . Дошиньска-Голиньска полагала, что Лист мог даже воспользо­
ваться французским переводом сочинения Скарбека, вышедшим в 1830 году

(Daszynska-Goliriska Z. Fryderyk Hr. Skarbek jako ekonomista I dziaiasz
spoieczny / / Fryderyk Hr. Skarbek: Ogolne zasady nauki gospodarstwa naro­
dowego. Warszawa, 1911. S. 1 6 -1 7 ). Хенрык Раджишевски тоже ставит Скар­
бека в один ряд с Листом: Radziszewski Н. Skarb i organizacya w ladz skarbowych w Krolestwie Polskiem. Warszawa, 1908. T. 1. S. 16-19.
16 Cm.: BlejwasS.A. Realism in Polish Politics: Warsaw Positivism and
National Survival in Nineteenth Century Poland. New Haven. 1984. P. 4-24.
17 См. подробнее: Правияова ЕЛ . Имперская политика и финансы:
внешние займы Царства Польского / / Исторические записки. 2001. Т. 4
(122). С. 271-316.
18 Archiwum Gtowne Akt Dawnych [далее - AGAD ], Komisja
Rz^dowa Przychodow і Skarbu [далее — KRPS]. № 1610. Нумерация листов
в деле отсутствует.
19 Френкель обязался разместить на важнейших биржах Европы
облигации польского правительства на общую сумму 15 млн. злотых.
В письме в адрес Комиссии финансов и казначейства он изложил условия,
при исполнении которых правительство могло рассчитывать на заключе­
ние займового договора: 6% ежегодных дивидендов, предоставление 25%
суммы участникам сделки, в качестве гарантии займа — залог части госуда­
рственного имущества, приносящего ежегодный доход, в два раза превыша­
ющий проценты по займу, погашение займа в течение 12 лет, осуществление
всех операций по займу в д вух-тр ех европейских городах через посредни­
чество банкирских домов и т.д. Френкель требовал также предоставления

: 390

П р и м е ч а н и я

к

3

г л а в е

ему реальных и официально подтвержденных полномочий вести перегово­
ры за границей и 2% комиссионных (AGAD. KRPS. № іб іо ) .
20 A G AD . KRPS. № 1270. Л. 1 4 - 1 4 об.
21 Копия писем Самуила Френкеля иностранным банкирам / /
AGAD. KRPS. № 1612.
22 Laffite & С° — Френкелю, 14 сентября 1825 г.; Норре & С° —
Френкелю. 17 сентября 1825 г. / / Ibid.
23 Любецкий — Грабовскому, 3 ноября 1826 г. / / Korespondencya
Lubeckiego. S. 343.
24 Radziszewski H. Bank Polski. Warszawa, 1910. S. 64.
25 Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1-е
[далее —ПСЗ-І]. Т. XXXIII. № 25824. Цит. по: Мартенс Ф. Собрание трак­
татов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами.
СПб., 1876. Т. III. С. 3 2 9 - 3 3 1 , 353-357.
26 Мартенс Ф. Собрание трактатов и конвенций. Т. VII. С. 378-390.
27 Там же. Т. IV. Ч.

I.

С. 296-304.

28 Smolka S. Op. cit. S. 137-138.
29 Внешняя политика России XIX и начала XX века: Документы
российского Министерства иностранных дел. Серия 2. М., 1979. Т. Ill (XI).
С. 804. Примеч. 283.284,285: Т. I (IX). С. 5 1 ,1 0 6 - 1 0 7 ,1 8 0 - 1 8 2 ,1 9 3 - 1 9 4 ;
Т. II (X). С. 4 6 5 - 4 6 7 ,4 7 5 - 4 7 6 ; Т. III. С. 87,128 и примечания к этим
документам.
30 Здесь и далее даты, которые приводятся в одном стиле, соответ­
ствуют юлианскому календарю.
31 См.: Счет Государственного казначейства с Царством Поль­
ским / / РГИА. Ф. 583. Оп. 5. Д. 216. Л. 16 об. - 17.
32 Там же. Д. 217. Л. 3 -4 .
33 Там же. Д. 216. Л. 43-43 об.
34 Любецкий — Соболевскому, 17 ноября 1821 г. / /
Korespondencya Lubieckiego. S. 49.
35 Там же. S. 53.
36 Соболевский — Любецкому. 14 ноября 1821 г. / / Koresponden­
cya Lubieckiego. S. 48.
37 РГИА. Ф. 583. On. 5. Д. 217. Л. 55-55 об.
38 Там же. Л. 66 об. — 67.
39 Там же. Л. 74.
40 Там же. Л. 78.
41 Там же. Л. 122 об. — 123.
42 Там же. Л. 148-152.
43 Там же. Оп. 4. Д. 225. Л. 139.
44 Там же. Л. 15206.
45 Там же. Л. 21806.

391

П

р и м е ч а н и я

46 Там же. Оп. 5. Д. 217. Л. 199-200.
47 О торговых взаимоотношениях России и Царства Польского
см.: Обушенкова Л А . Указ. соч. С. 222-272.
48 Это направление развития было, в частности, обусловлено тем.
что в период свободного товарообмена между землями Речи Посполитой
в Польшу ввозилось большое количество немецких полуфабрикатов, из
которых на польских мануфактурах изготавливалось сукно. Таким обра­
зом, период свободной торговли сыграл все же большое значение для
польской индустрии. См.: Люксембург Р. Промышленное развитие Поль­
ши. СПб.. 1899. С. ю .
49 Там же.
50 Radziszewski Н. Skarb і organizacya. Т. 2. S. 49-50.
51 Ibid.
52 О порядке приведения финансовых дел Царства в связь с М и­
нистерством финансов Империи / / РГИА. Ф. 1170. Οπ. I. Т. XVI. 1832 г.
Д. 40. Л. 2 об. — 4.
53 Там же. Л. 12.
54 Там же. Л. 13-14.
55 Там же. Л. 17.
56 Radziszewski Н. Skarb і organizacya. Т. 2. S. 57.
57 О правилах для руководства при составлении годового бюдже­
та Царства Польского / / РГИА. Ф. 1162 (ОЦП). Οπ. I. Т. XVI. 1832 г. Д. 3.
Л. б о б . - 8.
58 См. подробнее: Правилова Е.А. Имперская политика и финансы:
Внешние займы Царства Польского / / Исторические записки. Т. 4 (122).
С. 271-316.
59 О заграничном займе в 6о миллионов злотых на покрытие рас­
ходов по Царству Польскому / / РГИА. Ф. 1170. Оп. і. Т. XVI. Д. 41.
Л. 20 об. — 28 об.

во О займе в 82 млн. злотых на сооружение крепостей в Царстве
Польском, о порядке погашения казной Царства долгов казначейству
Империи / / РГИА. Ф. 1170. Οπ. I. Т. XVI. Д. 69. Л. 19 об.
61 См.: письмо Е.Ф. Канкрина Н.Н. Новосильцеву, 23 апреля
1835 г. / / Там же. Л. 62.
62 См. письма Чернышева Паскевичу от и июня 1835 г- *6 июля
1836 г.: РГИА. Ф. 1018. Оп. 8. Д. 286,288.
63 X. Любеньский - Ротшильду, черновик, 12 апреля 1841 г. / /
AGAD. Bank Polski. № 10. Л. ι ο - ι ι ; Ротшильд — Польскому Банку. 21 мая
1841 г. / / Ibid. Л. 13-14; Магнус - Любеньскому, 15 июня 1841 г. / / Ibid.
Л. 17-18. Магнус отказался участвовать в займе из-за болезни, а Ротшильд
и Штиглиц не были в займе заинтересованы.
64 РГИА. Ф. 563. Оп. 2. Д. 44. Л. 38.

392

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

3

65 О замене всех 5% облигаций казначейства 4% облигациями //
Сборник административных постановлений Царства Польского: Ведом­
ство финансов. Варшава, 1867. Т. X: Польский Банк. С. 326-330.
66 Гейлер И.К. Сборник сведений о процентных бумагах (фондах,
акциях и облигациях) России: Руководство для помещения капиталов.
СПб., 1871. С. 465-466; Об условии, заключенном казной Царства с Б ан­
ком насчет конверсии 5% казенных облигаций: Выписка из заседания С о ­
вета управления / / Сборник административных постановлений Царства
Польского: Ведомство финансов. Т. X. С. 330.
67 В начале 1846 года облигации котировались на Берлинской
бирже от 86 до 87%, в конце 1846-го — от 8о до 81,125%, в начале
1847-го - от 81,25 до 82,5%.
68 Всеподданнейшая записка министра финансов, 18 ноября
1849 г. / / РГИА. Ф . 583. Оп. 4. Д. 244. Л. 395-396.
69 Всеподданнейшая записка министра финансов, 6 июня
1847 г. / / Т а м же. Д. 242. Л. 280,284-285.
70 Всеподданнейшая записка, 2 января 1848 г. / / Т а м же. Д. 243.
Л. 28-28 об.
71 Там же. Л. ю о об.
72 О польских облигациях, находящихся в залоге у банкиров / /
Там же. Л. 193 об., 1 9 5 - 1 9 5 об.
73 Установленная доля Царства Польского в общегосударствен­
ных военных расходах империи.
74 Всеподданнейшая записка министра финансов, 26 марта
1848 г. / / Там же. Л. 229 об.
75 Там же. Л. 230-231.
76 Там же. Л. 231-233 об.
7 7 О займе из Заемного банка i миллиона рублей для покрытия
дефицита по росписи Царства Польского / / Там же. Оп. 5. Д. 219. Л. 1-2.
78 Всеподданнейшая записка министра финансов, 4 июня
1848 г. / / Т а м ж е . Оп. 4. Д. 243. Л. 334-335об.
79 Всеподданнейшая записка министра финансов, 3 июня
1850 г. / / Т а м же. Д. 245. Л. 122 об. — 129.
80 Записка о финансовых оборотах Царства Польского и расчетах
оного с казначейством Империи. Составлена из дел ст.-секр. т. с. Старынкевичем в 1 8 6 5 г. / / Т а м же. Ф . 869. Оп. і. Д. б и . Л . 7 6 об.
81 Там же. Л. 7 7 об.
82 См.: О рассмотрении расчетов между казной Царства Польско­
го и России и об исключении из проекта росписи доходов Царства Поль­
ского на 1866 г. выплаты вознаграждения за убытки по соляному доходу
при снижении цен на соль после снятия таможенной линии между Россией
и Царством Польским / / Т а м же. Ф . 1270. Оп. i. Д. 1477.

: 393

П

р и м е ч а н и я

83 Материалы о рассмотрении вопроса по расчету между казнами
России и Царства П о л ь ск о го // Т а м же. Ф. 560. Оп. 43. Д. 240. Л. 30.
84 См.: О вознаграждении казны Царства Польского за дорожный
и сплавной с б о р / / Т а м же. Ф. 563. Оп. г. Д. 166.
85 Коняев А. Финансовый контроль в дореволюционной России.
М.. 1959. С. 68.
86 Там же. С. 6 9 -7 0 .
87 Рапорт наместнику Царства Польского Мясковского. 1859 г. / /
РГИА. Ф. 576. Оп. 35. Д. 23. Л. 5 об.
88 Отношение министра ст.-секр. Царства Польского Государ­
ственному контролеру. 2 (24) марта i860 г. / / Т а м же. Д. 196.
Л. 52 06.-55.
89 Рапорт чиновника особых поручений Министерства финансов
ст. с. Боссаковского о современном состоянии Царства Польского в финан­
сово-экономическом отношении и о взаимных расчетах между казнами
Империи и Царства / / Т а м же. Ф. 560. Оп. 43. Д. 233. Рапорт Боссаковского
опубликован Ричардом Колодзейчиком в 1969 году: Gospodarka I finanse
Krolestwa Polskiego przed powstaniem stycznowym. Raport Josefa
Bossakowskiego z 1862 r. dia ministra finansow M.Ch. Reuterna / Opracowal R.
Kolodzieczyk. Warszawa, 1969.
90 Gospodarka і finanse Krolestwa Poslkiego przed powstaniem sty­
cznowym. S. 7.
91 Ibid. S. 33.
92 Об установлении в Царстве Польском новых сметных правил
и временных правил для составления, рассмотрения, утверждения и ис­
полнения общей финансовой и частных смет Царства Польского и о вза­
имных между казнами Царства и Империи расчетах / / РГИА. Ф. 1270.
Оп. i. Д. 227. Л. 8 -9 об.
93 Об установлении в Царстве Польском новых сметных правил
и временных правил для составления, рассмотрения, утверждения и ис­
полнения общей финансовой и частных смет Царства Польского и о вза­
имных между казнами Царства и Империи расчетах / / Т а м же. Л. 8 -9 об.
94 Там же. Л. 1 6 - 1 7 °б.
95 О введении в действие в Царстве Польском нового положения о
кассовом устройстве / / Там же. Д. 281.
96 Об учреждении в Царстве Польском контрольных палат / /
Там же. Д. 284.
97 Об учреждении в составе Министерства финансов Отдела по
финансам Царства Польского / / Т а м же. Ф. 560. Оп. 22. Д. 124. Л. 2-4. В от­
деле существовала только одна штатная должность — управляющего, ко­
торому предоставлялось право самостоятельно формировать состав чи­
новников. Изначально отдел создавался как временная структура, но

: 394

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

4

в 1870 году было принято решение не только сохранить это подразделение
в составе министерства, но даже повысить содержание с и тыс. руб. в год
до 35 тыс. руб. Решение об упразднении отдела по финансам Царства
Польского было принято в 1884 году. См.: О продолжении существования
Отдела по финансам Царства Польского / / Т а м же. Ф. 1152. Οπ. т. VIII.
Д. 505.1871 г.; Об упразднении Отдела по финансам Царства Польского / /
Там же. Ф. 560. Оп. 21. Д. 387.
98 По проектам устройства финансовых учреждений в губерниях
Царства Польского / / Т а м же. Ф. 1270. Οπ. i. Д. 541. Л. 4 - 1 0 об.
99 См. об этом подробно: Правилова Е.А. Имперская политика
и финансы: Внешние займы Царства Польского / / Исторические записки.
Т. 4 (122). С. 271-316.

4. Финляндия и империя:
финансовые и политические аспекты бюджетной
автономии
1 См. подробно: Новикова И.Н. Особое государство или провинция
империи: проблема государственно-правового статуса Финляндии в рос­
сийско-финляндских отношениях XIX века / / Пространство власти: Исто­
рический опыт России и вызовы современности / Под ред. Б.В. Ананьича
и С.И. Барзилова. М.: М О Н Ф . 2001. С. 372-390.
2 Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Ф и н ­
ляндии. 1809-1995. М., 1998. С. 30.
3 Фонд был образован в 1864 году. Название «временные налоги»
не вполне соответствовало его составу. Этот фонд складывался из доходов
по гербовому сбору, налога на солодовые напитки, сбора с игральных карт,
промыслового налога на иностранцев, прибылей от операций Финлянд­
ского банка. Название возникло из-за того, что с 1864 по 1885 год в состав
фонда входил налог на недвижимость и доходы, введенный как временная
финансовая мера.
4 Коммуникационный фонд формировался с 1873 г°Да из налога
на винокурение и доходов от эксплуатации путей сообщения. Эти средства
предназначались на строительство, ремонт и обслуживание железных
дорог, а также на выплату процентов по «железнодорожным» займам.
5 Создан был в 1810 году, формировался за счет доходов от казен­
ных земель.
6 БерендтсЭ.Н. Финансовое право Великого княжества Финлянд­
ского в XIX ст. СПб.. 1900. С. 32.
7 Там же. С. 52.
8 Там же. С. 51.

395

П

р и м е ч а н и я

9

Суни Л.В. Очерк общественно-политического развития Ф
дии, 50-70-е годы XIX в. JL, 1979· С. 7 7 ~ 7 &ю Т а м же. С. 84.
11 Текст Сеймового устава 1869 года опубликован в сборнике доку­
ментов: Сеймовый устав для Великого княжества Финляндского, высочайше
утвержденный 20 июля 1906 года / Сост. Н. Корево. СПб.. 1913. С. 130-158.
12 БерендтсЭ.Н. Указ. соч. С. 12.
13 Справка по вопросу о распределении между фондами статным
и временных налогов производимых по Великому княжеству Финлян­
дскому расходов / / РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 950. Л. 12.
14 См., например, трактовку этих статей законодательства
Л. Мехелином: Конституция Финляндии в изложении местного сенатора
Л. Мехелина. СПб.. 1888. С. 79 -8 0 . Думается, что в этом споре с чисто фор­
мальной. правовой точки зрения правда была на стороне поборников бю д­
жетных прав Сейма.
1 5 См.: БерендтсЭ.Н. Указ. соч. С. 61.
16 Суни Л.В. Самодержавие и общественно-политическое развитие
Финляндии в 80-90-е гг. XIX в. Л.. 1982. С. 33.
17 Берендтс Э.Н. Указ. соч. С. 60 -6 1.
18 См.: О порядке направления финляндских дел, касающихся ин­
тересов Империи: Особый журнал Совета министров 22 января и 14 мая
1908 года / / РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 646. Л. 141 об.
19 Справка по вопросу о распределении между фондами статным
и временных налогов производимых по Великому княжеству Финлянд­
скому р асхо до в//Т ам же. Л. 42.
20 Справка по вопросу о распределении между фондами статным
и временных налогов производимых по Великому Княжеству Финлянд­
скому р асходов//Т ам же. Л. 43 об. — 44.
2 1 0 разграничении правительственных и сеймовых фондов / /
Там же. Ф. 1276. Оп. 18. Д. 419. Л. 64 об.
22 Там же. Л. 6 5 -6 6 об.
23 LuntinenP. F.A. Seyn, 1862-1918: A Political Biography of a Tsarist
Imperialist as Administrator of Finland. Helsinki, 1985. P. 60.
24 В итоговом варианте 26-я статья формулировалась таким обра­
зом: «В начале каждого очередного Сейма ему передается предложение
о доставлении средств на те потребности, для покрытия которых ординар­
ные статные доходы являются недостаточными; для разъяснения сего
к предложению прилагается расчет ординарных средств и потребностей
казны на следующий финансовый год». См.: Сеймовый устав для Великого
княжества Финляндского. С. 35-36.
25 Там же. С. 42.
26 Там же. С. 37-39.
27 Там же. С. 40.

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

5

28 Особый журнал Совета министров 16 декабря 1910 года / /
РГИА. Ф. 560. Оп. 43. Д. 102. Л. 203.
29 См.: О передаваемых на Сеймы Финляндии реляциях о состоя­
нии сумм казны / / Сеймовый устав для Великого княжества Финляндско­
го. Приложение 27. С. 282-290.
30 Там же. Приложение 25 : 0 разграничении правительственных
и сеймовых фондов. С. 281-282.
31 РГИА. Ф. 560. Оп. 43. Д. Ю2. Л. 205.
32 Там же. Л. 2 0 6 -2 0 7.
33 Там же. Л. 2 0 9-2 0 9 об.
34 О разграничении правительственных и сеймовых фондов / /
Там же. Ф. 1276. Оп. 18. Д. 419. Л. 53.
35 Там же. Л. 5 6 - 5 7 .
36 Там же. Л. 8 - г о .
37 Там же. Л. 23.
38 Там же. Л. 1 0 4 -1 0 7 .
39 Там же. Л. 12 3-12 3 об.
4 о Т а м же. Л. 19 2 -193.
41 Там же. Л. 2 7 7 - 2 7 7 об.
42 Берендтс Э.Н. Указ. соч. С. 27-28.

5. Бюджетная и финансовая политика России
в Закавказье
1 Институт генерал-губернаторства и наместничества в России /
Под ред. В.В. Черкесова. СПб., 2001. Т. i. С. 202.
2 Записка министра финансов Гурьева, 12 ноября 1810 г. // РГИА.
Ф . 1152. Оп. т. X. 1810. Д. 207. Л. 3.
З Т ам же. Л. 5 - 6 .
4 Там же. Л. 7 “ 7 об.
5 Выписка из оставленной к главнокомандующему в СанктПетербурге от управляющего Грузией и губерниями Астраханской
и Кавказской записки о разных предметах, до управления вверенного ему
края относящихся / / Т а м же. Ф . 560. Оп. ю . Д. 90. Л. 7.

6 Там же. Л. 43-45.
7 Замечания, учиненные по Министерству финансов о доходах
и расходах по Г рузии, 1816 г. / / Акты, собранные Кавказской археогра­
фической комиссией [далее — А К А К ]. Тифлис, 1873. Т. 5. С. 269-270.
8 Обозрение российских владений за Кавказом в статистическом,
этнографическом, топографическом и финансовом отношениях. СПб.,
1836. Ч. i. С. 7 9 -8 0 .

: 397 :

П

р и м е ч а н и я

9

См. предложения Тормасова: Записка о состоянии Грузии

го вообще тамошнего края / / РГИА. Ф. 561. Οπ.

I.

Д. 142. Л. 13 об. — 14.

ю См.: Маркова О.П. Финансово-экономическое обследова­
ние Г рузии в первой трети XIX века / / Исторические записки. 1949.
Т. 30. С. 181.
11 Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства
на Среднем Востоке во второй четверти XIX века и русская буржуазия.
М.; Л., 1949. С. 51.
12 Меры, предполагаемые по присоединении Ереванской провин­
ции по части Министерства финансов. 29 октября 1827 г. / / РГИА. Ф. 561.
Оп. i. Д. 30.
13 Всеподданнейший рапорт сенаторов гр. Кутайсова и Мечнико­
ва // АКАК. Тифлис, 1881. Т. 8. С. 9 -10 .
14 Положение Комитета министров, 15 марта 1832 г. / / РГИА.
Ф. 565. Оп. 13. Д. 2213. Л. 31 об.
15 Розен — Канкрину, 17 марта 1832 г. / / Т а м же. Л. 7 2 - 7 2 об.
16 Рожкова М.К. Указ. соч. С. ю о .
17 Там же.
18 Там же. С. 23.

19 Журнал Комиссии, учрежденной для составления положения
об управлении Закавказским краем. № 468,29 февраля 1840 г. / / РГИА.
Ф. 1268. Оп. i. Д. 108. Л. 10 4 -10 5 об.
20 С 1841 года в двух казенных палатах (в Тифлисе и Шемахе) начали
проводить ревизию счетов (до этого регулярная ревизия не осуществлялась).
См.: Об устройстве отчетности в Закавказском крае //Т ам же. Д. 452. Ч. 1 , 2.
21 Журнал Комиссии, учрежденной для составления положения
об управлении Закавказским краем. № 468,29 февраля 1840 г. / / Т а м же.
Д. 108. Л. п б .
22 Воронцов — А.И. Чернышеву, ю декабря 1845 г. / / Т а м же.
Д. 671а. Л. 92 об.
23 Там же. Д. 6716. Л. 23 об. и далее.
24 Rhinelander A.L.H. Prince Michael Vorontsov: Viceroy to the Tsar.
Montreal, Buffalo: McGill-Queen’s University Press, 1990. P. 155.
25 Воронцов — Чернышеву, 4 февраля 1848 г. / / РГИА. Ф. 1268.
Οπ. і. Д. 699а. Л. 46.
26 Отчет Главного управления Закавказским краем Николаю I
об экономическом состоянии Закавказского края и деятельности граждан­
ского управления в 1843 г. / / Т а м же. Ф. 932. Οπ.

I.

Д. 83.

27 Там же. Л. 30 об.
28 Из воспоминаний А. А. Харитонова / / Русская старина. 1894.
Т. 81. № i. С. 75.
29 Там же. С. 76.

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

5

30 Проект заключения по статье журнала Кавказского комитета
о суммах, недостающих по штатам Кутаисской и Дербентской губерний.
Заседание г октября 1847 г. выс. утв. и октября / / РГИА. Ф. 1268. Оп. 2.
Д. 646. Л. 5-6.
31 Там же. Л. 7 об. — 8 об.
32 Из воспоминаний А. А. Харитонова / / Русская старина. 1894.
Т. 81. № 4. С. 125-126.
33 РГИА. Ф. 1268. Оп. 2. Д. 646. Л. 141.
34 Александр II — А.И. Барятинскому. 25 октября 1858 г. //
Rieber A.J. The Politics of Autocracy: Letters of Alexander II to prince
A.I. Bariatinskii, 1857-1864. Paris, 1966. P. 124-125.
35 Отчет наместника Кавказского и главнокомандующего Кавказ­
ской армией / / А К А К . Тифлис, 1904. Т. XII. С. 1320.
36 Там же. С. 1335.
37 Там же. С. 1335-1337.
38 Институт генерал-губернаторства и наместничества в Россий­
ской империи. Т. і. С. 207.
39 См.: Положение о Контрольном департаменте Главного управ­
ления наместника Кавказского / / А К А К . Т. XII. С. 54-55.
40 Иваненко В.Н. Гражданское управление Закавказьем от присо­
единения Грузии до наместничества в. к. Михаила Николаевича. Тифлис,
1901. С. 435.
41 Отзыв Государственного контролера о проекте введения кассо­
вых и ревизионных правил в Закавказском крае, 30 сентября 1867 г. / /
РГИА. Ф. 1268. Оп. 12. Д. 91. Л. 145.
42 О введении в Закавказском крае с i января 1868 годанового
сметного, кассового и ревизионного порядка / / Т а м же. Л. 2-3.
43 Журналы комиссии / / Там же. Л. 145.
44 Выписка из журнала Кавказского комитета. 21 и 30 октября
1867 г. / / Там же. Л. 214-215.
45 Там же. Л. 21506.
46 РГИА. Ф. 1152. Оп. т. VII. 1870. Д. 26. Л. 4.
47 Там же. Л. 6 - 7 0 6 .
48 Там же. Л.

ii

об.

49 Там же. Л. 26 об.
50 Записка ст.-секр. барона Николаи по вопросу о преобразовании
центрального управления на Кавказе, октябрь 1882 г. / / РГИА. Библиоте­
ка печатных записок. № 263. С. 22.
51 Начальник Главного управления неокладных сборов и казен­
ной продажи питей. Записка по вопросу об изъятии Кавказских Акцизных
управлений из порядка подчинения власти наместника ЕИВ на Кавказе / /
РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 503. Л. 2 7-2 8 .

: 399 :

П

р и м е ч а н и я

52 Министр финансов — наместнику М.И. Воронцову-Дашкову,
15 сентября 1905г. / / Т а м же. Л. n o - i n .
53 Там же. Л. 111-113.

6. Туркестанское генерал-губернаторство: теория
бюджетной централизации против практики
окраинного управления
1 Проект Положения об управлении Семиреченской и СырДарьинской областей 1867 г. Ст. 36 1-3 71 / / Материалы по истории поли­
тического строя Казахстана. Алма-Ата. i960. Т. i. С. 312-313.
2 Положение об управлении в Туркестанском генерал-губернатор­
стве. Проект 1881 г. ген.-губ. Колпаковского. Объяснительная записка / /
Государственный совет. Департамент законов. Материалы. Обустройстве
управления в Туркестанском крае. СПб., 1886. Т. 166. С. 132-133.
3 Институт генерал-губернаторства и наместничества в России /
Под ред. В.В. Черкесова. СПб.. 2001. Т. i. С. 223-224.
4 Абдурахимова Н.А. Колониальная система власти в Туркестане:
Автореф. д и с . ... д-ра ист. наук. Ташкент, 1994. С. 36-37.
5 К.П. Кауфман — Д.А. Милютину, Ташкент, ю сентября 1869 г. / /
Источник. 2003. № і. С. 9.
6 Всеподданнейший отчет Государственного контролера за 1869 г.
СПб.. 1870. С. 92-93.
7 Там же.
8 Всеподданнейший отчет Государственного контролера за 1876 г.
СПб.. 1877. С. 87-91.
9 См.: РГИА. Ф. 1152. Οπ. т. VII. 1869. Д. 814; Там же. Οπ. т. VIII.
1872. Д. 65.
ю Кауфман — Александру II. Ташкент, 31 октября 1871 г. / /
Источник. 2003. № 2. С. ί ο - п .
11 Кауфман жаловался в письме Милютину на конфликтные отно­
шения с петербургскими чиновниками: «...когда я бываю в Петербурге,
оставаясь генерал-губернатором, я не только не отдыхаю, но еще больше
раздражаюсь: то ябедный Контроль, то упрямый Рейтерн, то дивана Чер­
няев, даже дрянные шавки, как Перовский. Гойер, пр. и пр. Хватают за ик­
ры; выше они укусить не могут. Я знаю, что это продукт зависти, бессиль­
ной злобы, но за что эта злоба? Чему завидовать?» (Источник. 2003. № 3.
С. 16; 12 сентября 1875 г.).
12 MacKenzie D. The Lion o f Tashkent: The Career of General
M.G. Cherniaev. [Athens]: University of Georgia Press, 1974. P. 90,109.
13 По распоряжению туркестанского генерал-губернатора об
уменьшении податей в Чутском и Наманганском уездах и о правах турке­

400

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

η

станского генерал-губернатора / / Российский государственный Военно­
исторический архив [далее — РГВИА]. Ф. 400. Оп. i. Д. 839.
14 О ненормальных отношениях органов Министерства финансов
в Туркестанском крае с местной администрацией / / Т а м же. Д. 3743.
15 По представлению М ВД о причислении сборов с киргизов Внут­
ренней Орды к общим государственный доходам, 1865 г. / / Государственный Совет. Департамент государственной экономии. Материалы. СПб.,
1865. Т. 32. С. 3 -4 .
16 Ремнев А.В. Россия Дальнего Востока: Имперская география
власти XIX - начала XX веков. Омск, 2004. С. 294-297.
17 Гордиенко М. Капитализм и русская культура на Украине / /
Украинская жизнь. 1912. № 9. С. 23-24.
18 Цит. по: Яснопольский Н.П. О географическом распределении
государственных доходов и расходов в России. СПб., 1890. Ч. i. С. 16.

7· Проблема «цены империи» в историографии
1 Из литературы прошедшего, X X века стоит упомянуть книгу Тру­
вера Кларка «Баланс империи: Ф акты и данные, касающиеся колоний»

( Clark G. The Balance sheets o f Imperialism: Facts and Figures on Colonies.
N.Y., 1936). Кларк подтвердил цифрами разделяемое многими экономис­
тами убеждение, что колонии были относительно прибыльны для метро­
полий только до начала XIX века. Сопоставив соотношение выгод, полу­
чаемых от торговли, к затратам на оборону и управление колоний, Кларк
пришел к заключению, что затраты превышали прибыль.
2 В качестве примера см. исследование Майлза Уортмана

( Wortman М. Government Revenue and Economic Trends in Central America,
17 8 7 -18 19 / / T he Hispanic American Historical Review. 1975. Vol. 55. № 2
(May). P. 251-286). На основе анализа поступлений налогов с латино­
американских колоний автор доказал, что Испания перестала получать
какие-либо доходы от своих заморских территорий задолго до их окон­
чательной утраты в 1828 году. Более того, именно экономический кри­
зис, вызванный упадком торговли индиго, производства какао и таба­
ка в Никарагуа, Сальвадоре и других владениях, фактически привел
к их отколу от империи: местная администрация, оказавшись без
средств, была не в состоянии удерживать политическую стабильность
в колониях.
3 Davis L.E., Huttenback R.A. Mammon and the pursuit of Empire:
The economics o f British imperialism. Cambridge, N.Y.: Cambridge University
Press, 1988.
4 http://www.umich.edu/~cowproj

: 4OI :

П

р и м е ч а н и я

5 HobsonJ.M. Two Hegemonies or One? / / Two Hegemonies: Britain,
1846-1914. and the United States. 1941-2001 / Ed. by P.K. O ’Brien. A. Clesse.
Ashgate. 2002. P. 308-309.
6 Kennedy P. The rise and fall of the great powers: Economic change and
military conflict from 1500 to 2000. N.Y.: Vintage Books. 1989.
7 Hobson J.M . Op. cit. P. 310.
8 Cm.: FlynnD.O.. ClairD.J.St. The Social Returns to Empire: A N o t e / /
The Journal of Economic History. 1983. № 4. P. 983-985; Offer A. The British
Empire, 1870-1914: A Waste of Money? / / Economic History Review. 1993. Vol.
XLVI. № 2. P. 215-238; Hopkins A.G. Accounting for the British Empire / /
Journal of Imperial and Commonwealth History. 1988. Vol. XV. P. 234-247;

Hopkins A.G. The Burdens of Empire-Building / / African Affairs. 1978. № 11.
P. 108-120; DesajM. In Defense of Vladimir Ilyich Hobson / / Ethnic and Racial
Studies. 1989. Vol. 12. № 3 (July). P. 392-397; Balachandran G. Imperialism:
The Auditors report / / The Indian Economic and Social History Review. 1990.
Vol. 27. № 2. P. 229-243; Porter A. The Balance Sheet of Empire, 1850-1914 / /
The Historical Journal. 1988. Vol. 31. № 3. P. 685-699.
9 См. дискуссию Пола Кеннеди с Патриком О ’Брайаном: Past and
Present. 1988. № 120 (Aug.) P. 163-200; 1989. № 125 (Nov.). P. 186-199.
10 O'Brien P. The Imperial Component in the Decline of the British
Economy before 1914 / / The Rise and Decline of the Nation State / Ed. by
M. Mann. Oxford. OX. UK; Cambridge. Mass.. USA: Blackwell. 1990. P. 12-46.
11 М иллер А.И. «Украинский вопрос» в политике властей и рус­
ском общественном мнении (вторая половина XIX в.). СПб.. 2000. С. 16.
12 Так, в получивших огромную популярность в С Ш А работах
Найала Фергюсона предложена новая интерпретация взаимоотношений
Британии с колониями и другими державами. В изображении Фергюсона
имперский порядок Британии дал значительно больше положительного,
нежели отрицательного. Британская империя, играя роль лидера, несла
в мир либеральные ценности капитализма, способствовала становлению
рынка свободной торговли и поддерживала стабильность международных
отношений. Фергюсон призывает относиться без предубеждения к терми­
ну «империя» и рассматривать его как синоним понятий «лидер» или «ге­
гемон» (.Ferguson N. The Cash Nexus: Money and Power in the Modern World,
1700-2000. N.Y.: Basic Books. 2001; Empire: The Rise and Demise o f the
British World Order and the Lessons for Global Power. N.Y.: Basic Books, 2002).
13 См. эссе Шумпетера «Социология империализмов» (1918):

SchumpeterJ. The Economics and Sociology of Capitalism / Ed. by R. Swedberg.
Princeton. 1991. P. 141-219. А также его «Imperialism and Social Classes»
(1919; репринт: N.Y., 1951). Об экономических теориях империализма см.
также: O'KonnorJ. The Meaning of Economic Imperialism //Imperialism and
Underdevelopment: A Reader / Ed. by R. I.Rhodes. N.Y.. 1970.

: 402

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

7

14 Velychenko S. The Issue of Russian Colonialism in Ukrainian Thought:
Dependency Identity and Development / / Ab Imperio. 2002. № 1. P. 331.
15 Карпыч В. К истории завоевания Туркестана российским капи­
тализмом

//

Туркменоведение. 1929.

№

8/9. С. 21-25:

№ io/ii.

С. 43-52.

16 Галузо П. Троцкистско-колонизаторская концепция истории
Туркестана-колонии. М.; Ташкент, 1933. С. 7.18 .
17 Velychenko S. Op. cit. P. 334-335.
18 Рожкова M.K. Экономические связи России со Средней Азией,
4 0 -6 0 -е гг. XIX века. М., 1963. С. 195-237.
19 Kotodziejczyk R., Gradowski R. Zarys dziejow kapitalizmu w Polsce.
Warszawa, 1974. S. 18-19; Kotodziejczyk R. Burzuazija Polska w XIX wieku.
Warszawa, 1979. S. 14-15.
20 Jaszi 0 . The Dissolution o f the Habsburg Monarchy. Chicago, 1929.
21 Good D. The Economic Rise of the Habsburg Empire, 1750-1914.
Berkeley: University of California Press, 1984.
22 Цит. no: Sked A. The Decline and Fall of the Habsburg Empire,
1815-1918. London, N.Y.: Longman, 1989. P. 200.
23 Ibid. P. 201.
24 Hechter M. Internal Colonialism: The Celtic Fringe in British
National Development. New Brunswick, N.J.: Transaction Publishers, 1999.
25 Ibid. P. 31.
26 Интерпретация отношений Ирландии и Британии в рамках мо­
дели империализма была использована другими исследователями. См.,
например: Crotty R. Ireland in crisis: A Study in capitalist undevelopment.
Dingle, Co. Kerry, Ireland; Dover, N.H., USA: Brandon, 1986. Работы Хечтера
вызвали серьезную критику. См., например, дискуссию с Уильямом Слоа­
ном: Sloan W.N. Ethnicity or Imperialism? / / Comparative Studies in Society and
History. 1979. Vol. 21. № i. January. P. 113 -12 5 ,12 6 -12 9 , ! 3°; Birch A.H. The
Celtic Fringe in Historical Perspective / / Parliamentary Affairs. 1976. № 39;

Jetkins D. The Colonies within / / New Society. 1975. № 10 (July). См. также по­
пытку эмпирического «теста» теории Хечтера: Cohn S. Michael Hechter’s
Theory of Regional Underdevelopment: A Test Using Victorian Railways//
American Sociological Review. 1982. Vol. 47. № 4 (August). P. 477-488.
27 Kindleberger C.P. The World in Depression, 1929-1939. London, 1973.
28 Kindleberger C.P. Dominance and Leadership in the International
Economy: Exploitation, Public Goods and Free Riders / / International Studies
Quarterly. 1981. Vol. 25. № 2 O une)· P· 242-254.
29 Spechler M. The Economic Advantages of Being Peripheral:
Subordinated Nations in Multinational Empires / / Eastern European Politics
and Societies. 1989. Vol. 3. № 3 (Fall). P. 448-464. Основные аргументы этой
статьи М. Спеклер повторил в другой публикации, посвященной российско-украинским экономическим отношениям: Spechler М. Development

: 403

П ри м е ч а н и я

of the Ukrainian Economy, 1854-1917: The Imperial View / / Ukrainian
Economic History: interpretive essays / Ed. by I.S. Koropeckyj. Cambridge,
Mass., 1991. P. 261-276.
30 Оценка Спеклера в отношении Украины разделяется не всеми
исследователями. Питер Гэттрел в рецензии на указанный в примеч. 29
сборник, в котором были помещены статьи Спеклера и других авторов,
отметил, что исследователи пришли к противоположным выводам
( GatrellP . Ethnicity and Empire in Russia’s Borderland History // The Histo­
rical Journal. 1995. Vol. 38. № 3 (Sept.). P. 722). Так, по мнению М. Спеклера,
Украина представляла собой пример облагодетельствованного региона.
Статьи Богдана Кравченко, Роберта Джонса, Бориса Балана, напротив,
показывают, что, начиная с реформ Петра I, которые привели к тяжелым
экономическим последствиям для Украины, и до середины XIX века Укра­
ина оставалась аграрной периферией промышленного центра, плохо во­
влеченной в имперский рынок.
31 Misra М. Lessons of Empire: Britain and India / / SAIS Review.
A Journal of International Affairs. 2003. Vol. XXIII. № 2 (Summer-Fall).
P. 133-153·
32 Velychenko S. Op. cit. P. 347.
33 Edelstein M. Imperialism: Cost and benefit / / The Economic History
of Britain since 1700 / Ed. by R. Floud, D. McCloskey. Cambridge [England];
N.Y., NY. USA: Cambridge University Press, 1994. Vol. 2. P. 19 7-216.
34 Offer A. The British Empire, 1870-1914: A Waste o f M on ey?//
Economic History Review. 1993. Vol. XLVI. № 2. P. 215-238.
35 Olson М., ZechhauserR. An Economic Theory o f Alliances / / Review
of Economics and Statistics. 1966. № 48. P. 266-279.
36 См., например: The Economics of Defense / Ed. by K. Hartley,
T. Sandler. Cheltenham, UK; Northampton, ΜΑ: E. Elgar Pub., 2001. Vol. 1-3.
37 Так, Тодд Сандлер и Джон Конибир рассмотрели участие дер­
жав Тройственного Сою за и Антанты в 18 7 9 -19 14 годах с помощью моде­
ли коллективных благ (collective goods approach), а также модели расчета
портфеля финансовых инвестиций ( C onybeareJSandler Г. The Triple
Entente and Triple Alliance, 1880-1914: A Collective Goods Approach / / The
American Political Science Review. 1990. Vol. 84. № 4 (Dec.). P. 1197-1206;

Conybeare J. A Portfolio Diversification Model of Alliances: The Triple Alliance
and Triple Entente, 18 7 9 -19 1 4 //Journal of Conflict Resolution. 1992. Vol. 36.
№ i (March). P. 53-85.
38 Так, в 1964 году Альбер Бретон опубликовал статью «Экономи­
ка национализма», в которой предложил рассматривать национализм как
публичные блага и объект инвестиций ( Breton A. The Economics of
Nationalism //Journal o f Political Economy. 1964. Vol. 72. № 4 (Aug.).
P. 376-386). Гипотеза состоит в том, что национальные сообщества инвес­

:

404

:

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

8

тируют капиталы в создание доходных рабочих мест для представителей
среднего класса определенной национальной группы. В ряде случаев фи­
нансовая прибыль этих инвестиций значительно меньше той прибыли, ко­
торая была бы получена в случае инвестиций в финансово более выгод­
ные, но не связанные с социальным возвратом проекты. На этом
предположении основаны расчеты «цены» национального интереса. При­
меры, взятые Бретоном для проверки гипотезы, относятся к современной
ему ситуации в Канаде. Но можно предположить, что экономический эф­
фект влияния национального фактора на распределение инвестиций, на­
пример, в Российской империи тоже поддается аналогичной оценке.
39 Bolton P., Roland G., Spolaore Е. Economic theories of the break-up
and integration of nations / / European Economic Review. 1996. № 40.
P. 6 9 7 -7 0 5 . Иной подход — социологический — применен М. Букман в
книге «Экономика сецессии» (Bookman М. The Economics of Secession. N.Y.,
1992). Автор не включил в сферу своего анализа распады империй, ограни­
чившись изучением разрушения союзов в период после Первой мировой
войны, главным образом последних десятилетий. Но предложенная схема
анализа причин и проявлений центробежных тенденций может быть по­
лезной для исследования аналогичных явлений в империях.
40 Hopkins A.G. Accounting for the British Empire / / T h e Journal of
Imperial and Commonwealth History. 1988. № 16. P. 235.243.
41 Лапин В.В. Военные расходы России в XIX веке / / Проблемы
социально-экономической истории России. СПб., 1991. С. 156.

8. Механизмы и формы участия колоний и регионов
в общегосударственных расходах империи
1 Gordon D.C. The Dominion Partnership in Imperial Defense.
18 70 -1914. Baltimore: John Hopkins Press, 1965. P. XI.
2 Frangois G. Le Budget local des colonies. Paris, 1900. P. 43.
3 Ibid. P. 43.
4 Bobrie F. Finances publiques et conquetes coloniale: Le cout budgetaires de I’expansion fran$a\se entre 1850 et 19x3 / / Annales: economies, societe, civilization. 1976. Т. II. P. 1239-1240. О проблеме участия колоний в о б ­
щеимперских расходах см. также: Le Bourdais des Touches J. Etudes critiques
sur le regime financier des colonies franqaises. Paris, 1898; Brunschwig H. French
Colonialism, 1871-1914: Myths and realities. N.Y., 1966. P. 135 f.; Clark G. The
Balance sheets of Imperialism: Facts and Figures on Colonies. N.Y., 1936.
5 См. об этом подробно: WoodJ.C. British Economists and the Empire.
London, 1983; Wagner D.O. British economists and the Empire / / Political
Science Quarterly. 1931. Vol. 46. № 2. P. 248-276.

: 405

П ри м еч а н и я

6 Поланъи К. Великая трансформация. СПб.: Алетейя, 2002. С. 234.
7 Davis I.E. , Huttenback R.A. Mammon and the pursuit of empire. P. 114.
8 Ibid. P. 119.
9 Ibid. P. 120.
10 Ibid. P. 133.
11 Clark G. The Balance sheets of Imperialism. N.Y., 1936. P. 36.
12 О военных расходах России см.: Блиох И.С. Будущая война
в технологическом, экономическом и политическом отношениях. СПб.,
1898. Т. 4; Лапин В.В. Военные расходы России в XIX в. / / Проблемы соци­
ально-экономической истории России. СПб., 1991. С. 148-160; Бескров­

ный Л.Г. Русская армия и флот в XVIII в.: Очерки. М.: Воениздат, 1958;
Он же. Русская армия и флот в XIX в.: Военно-экономический потенциал
России. М.: Наука, 1973; Он же. Армия и флот России в начале XX в.: Очер­
ки военно-политического потенциала. М.: Наука. 1986; Pintner W.M.
The Burden of Defense in Imperial Russia, 172 5-19 14 //Russian Review. 1984.
Vol. 43. № 3 (Jul.). P. 231-259; а также базу данных Correlates o f War Project:
http://www.umich.edu/~cowproj.
13 Лапин B.B. Военные расходы России. С. 149-150.
14 Ананьич Б.В., Правилова Е.А. Имперский фактор в экономиче­
ском развитии России, 1 7 0 0 -19 1 4 / / Российская империя в сравнительной
перспективе. М.: Новое издательство, 2004. С. 250-257. Автор раздела
«Внешние займы и проблема государственного долга» — Б.В. Ананьич.
15 Болховитинов Н.Н. Русско-американские отношения и продажа
Аляски, 1834-1867. М., 1990.
16 Clarence-Smith G. The Third Portuguese Empire, 1825-1975:
A Study in economic imperialism. Manchester, U.K.; Dover, N.H.: Manchester
University Press, 1985. P. 82.
17 Разумеется, процесс установления квот не мог проходить абсо­
лютно бесконфликтно. Размер квот определялся специальными комиссия­
ми, состоящими из членов парламентов. Обе комиссии заседали отдельно,
и все «переговоры» между ними осуществлялись в виде обмена цифрами. Это
обстоятельство отчасти затрудняло выработку соглашений. Еще одной —
и, пожалуй, самой главной — проблемой являлось отсутствие оговоренных
в законе принципов определения квот. Первые квоты, установленные
в 1867 году (70% — доля Австрии. 30% — Венгрии), основывались на соот­
ношении налогообложения в странах. В дальнейшем высказывались предпо­
ложения перейти к системе определения квот по соотношению численности
населения. Затем квоты менялись, хотя и не существенно (в 1873-1900 годах —
68,6 и 31,4%; в 1900-1909 годах — 65,6 и 34,4%). От 95% до 9 7 % расходов
общего бюджета приходилось на военные и морские нужды. Подробно см.:

Paulinyi A. Die sogenannte Gemeinsame Wirtschaftspolitik Osterreich-Ungarns //
Die Habsburgmonarchie 1848-1918. Wien, 1973. Bd. I. S. 567-581.

: 406 :

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

8

ι8 В Британии квоты устанавливались в результате соглашения
между Управлением колоний и Казначейством, лишь с конца XIX века
в связи с созданием нового института для решения общих проблем — им­
перских конференций — вопрос об участии в военных расходах был выне­
сен на обсуждение представителей колоний.
19 Murray А.Е. A History o f the Commercial and Financial Relations
between England and Ireland. N.Y., 1970. P. 388.
20 Bastable C.F. Irelands Place in the Financial System of the United
Kingdom / / The Economic Journal. 1896. Vol. 6. № 22 (June)· P· 192-193.
21 Ibid. P. 198.
22 Ibid. P. 200.
23 Многие категории «инородческого» населения были просто
освобождены от уплаты подушной и оброчной податей. Этой привилеги­
ей (по Своду законов 1832 года) пользовались: «нежинские греки, баш­
кирцы, ставропольские и аюкинские калмыки, алтанаульские и ичкинские ататы, служащие сарты и мещеряки в губерниях: Оренбургской,
Вятской, Саратовской и Пермской; Калмыки, кочующие в Астраханской
губернии и Кавказской области и на землях Войска Донского; Киргизкайсаки, кочующие в Астраханской губернии; Нагайцы и прочие кочую­
щие магометане разных наименований в Кавказской области, а равно
нагайцы, кочующие в Таврической губернии в Мелитопольской уезде;
Киргизы, каракалпаки, калмыки и прочие азиатцы, вымененные и иным
образом приобретенные на линиях Оренбургской и Сибирской, пока они
состоят в частном владении; Татары емешные и кундровские; Алеуты
и другие островитяне ведомства Российско-Американской компании
и Креолы». См.: Устав о податях / / С вод законов Российской империи.
СПб., 1832. Т. 5. Ч. i. Разд. і. С. 1 1 7 - 1 1 8 .
24 С 1812 по 1817 год жители Бессарабии были освобождены от
уплаты налогов. Установленные после отмены этой льготы подати и нало­
ги в основном соответствовали налоговым нормам, действовавшим до
присоединения к России, но значительная часть мелких налогов была
упразднена. С населения взимались прямые подати — бир и даждий, гоштина с овцы или козы, дижма — налог с ульев и с головы свиньи, вадраит —
с потребляемого вина и погонорит — с табака. Цыгане уплачивали пого­
ловщину. Податные реформы 1820-х годов упразднили откупную систему
сбора податей, заменили гоштину, дижму, вадраит и погонорит оброком.
Таким образом, основу налоговой системы составили бир и даждий и о б ­
рочная подать.
25 КоцонисЯ. Подданный и гражданин: налогообложение в Рос­
сийской империи и Советской России и его подтекст / / Россия и Первая
мировая война. СПб., 1999. С. 473.
26 Там же. С. 473.

: 407 :

П

р и м е ч а н и я

27

См.: Буковецкий А.И. Финансово-налоговая политика цар

на колониальных окраинах России / / История С СС Р . 1962. № i. С. 144.

9. Польский взнос в имперскую казну
1 В статье 154 Конституции записано: «...количество армии, содер­
жимой на средства края, определяется государем сообразно потребности
в соответствии с доходами, определяемыми бюджетом».
2 Мемуары князя А. Чарторижского и его переписка с императо­
ром Александром I. М., 1913. Т. 2. С. 319-320.
ЗТам же. С. 351.
4 Smolka S. Polityka Lubieckiego przed powstaniem listopadowym.
Krakow, 1907. T. i. S. 160.
5 О правилах для руководства при составлении годового бюджета
Царства Польского / / РГИА. Ф. 1162 (ОЦП). Οπ. I. Т. XVI. 1832 г. Д. 3.
Л. 6 об. — 8.
6 Там же. Л. 9-12 .
7 Т а м ж е . Л. 1406.
8 Об отчете Комитета учрежденного в Варшаве для приведения
в известность потерь, понесенных казной Царства Польского по случаю
мятежа 1830 г. / / Т а м же. Ф. 1170. Οπ. I. Т. XVI. Д. бо. Л. 7 -2 2 .
9 Исследования в Царстве Польском по высочайшему повелению
произведенные под руководством сенатора статс-секретаря Милютина.
СПб., 1863-1864. Т. 3: Сведения по финансовой части. Тетрадь i: Бюджеты
и общее движение сумм; Казенные имущества. С. 3.
ю О бюджетах Царства Польского на 1832,1833 и 1834 гг. / /
РГИА. Ф. 1170. Οπ. I. Т. XVI. 1832 г. Д. 28. Л. 76 об.
ї ї Там же. Л. 123 об.
12 Там же. Л. 131 об.
13 И.Ф. Паскевич — Николаю I / / Там же. Ф . 1018. Оп. 3. Д. 446.
Л. 2 об — б о б .
14 Материалы о рассмотрении вопроса по расчету между казнами
России и Царства Польского / / Т а м же. Ф. 560. Оп. 43. Д. 240. Л. 8 об. — 9.
Следует обратить внимание на расхождение данных о бюджетах Царства
Польского, приведенных в цитированных выше «Материалах о рассмотре­
нии вопроса по расчету между казнами России и Царства Польского»
(1862) и в официальном издании: Сборник административных постанов­
лений Царства Польского: Ведомство финансов. СПб., 1865. Т. X: Бюджет.
В данном случае цитируются данные «Материалов», потому что именно на
них основывался впоследствии расчет суммы «пособия» польской казны
российскому казначейству.

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

9

15 А.И. Чернышев — И.Ф. Паскевичу / / РГИА. Ф. 1018. Оп. 8.
Д. 278. Л. 4 - 6 об.
16 Комитет по делам Царства Польского. О мере участия Царства
Польского в военных расходах И м п е р и и / /Т а м же. Ф . 1170. Οπ. Ι.Τ. XVI.
1835 г. Д. 71. Л. 44 об.
17 Материалы о рассмотрении вопроса по расчету между казнами
России и Царства Польского / / Т а м же. Ф. 560. Оп. 43. Д. 240. Л. 9 об. — ю .
18 Там же. Л. 68 об.
19 А.И. Чернышев — И.Ф. Паскевичу, 1 5 января 1837 г. / / Т а м же.
Ф. 1018. Оп. 8. Д. 313. Л. 2.
20 Записка о финансовых оборотах Царства Польского и расчетах
оного с казначейством Империи. Составлена из дел статс-секретариата
т. с. Старынкевичем в 1865 г. / / Т а м же. Ф. 869. Оп. і. Д. б и . Л. 70.
21 Там же. Л. 71.
22 Николай I — И.Ф. Паскевичу, 12 (24) января 1848 г. / / Т а м же.
Ф. 1018. Оп. 5. Д. 312. Л. 1-2.
23 Материалы о рассмотрении вопроса по расчету между казнами
России и Царства Польского / / Т а м же. Ф. 560. Оп. 43. Д. 240. Л.

ii

06.-12.

24 Там же. Л. 12 -12 об.
25 О расчетах между казнами Империи и Царства Польского / /
Там же. Ф . 1270. Оп. i. Д. 76. Л. 3 об.
26 Там же. Л. 8 об.
27 По поводу финансовых реформ в Царстве Польском. I. Бюд­
жет / / Русский инвалид. 1865. № 65. С. 4 -6 .
28 О смете доходов и расходов по Царству Польскому / / Голос.
1866. № 190.12 (24) июля.
29 Табель окладов основного дворского поземельного налога / /
Свод законов Российской империи. СПб., 1893. Т. 5: Устав о прямых нало­
гах. Приложения. С. и 8 .
30 Расписание окладов подымной подати в дворских домов, про­
мышленных и торговых заведений в Царстве Польском / / Т а м же. С. 122.
31 Костюшко И.И. Крестьянская реформа 1864 года в Царстве
Польском. М.. 1962. С. 129.
32 Расписание разрядов крестьянских земель, подлежащих обло­
жению поземельным налогом / / Свод законов Российской империи. СПб.,
1893. Т. 5: Устав о прямых налогах. Приложения. С. 122.
33 Костюшко И.И. Указ. соч. С. 117.
34 Там же. С. 367.
35 Выкупная крестьянская операция и подушная подать как исто­
рические основы особо высокого размера прямых налогов в губерниях
Царства Польского. Приложение к законодательному предложению об
уравнении прямы налогов в губерниях Царства Польского / / Государ-

409 :

П р и м е ч а н и я

ственная Дума. Ill созыв. Сессия 5. Приложения к стенографическим отче­
там. № 231. СПб.. 1912. С. 15.
36 Там же. С. 7.
37 Костюшко И.И. Указ. соч. С. 371.
38 Яснопольский Н.П. О географическом распределении государ­
ственных доходов и расходов в России. СПб.. 1890. Т.
1897. Т. 3. Дополнительная таблица к табл.

I.

С. 49-50; Киев,

I.

39 Сабуров П. Материалы для истории русских финансов.
1866-1897. СПб.. 1899. С. 58-60.
40 Исследование экономического положения центрально-черно­
земных губерний: Труды Особого совещания, 1899-1901 гг. /С о с т .
А.Д. Поленов. М., 1901. С. 4 2,48 -5 0 .
41 Спасович В., ПилъцЭ. Очередные вопросы в Царстве Польском:
Этюды и исследования. СПб., 1902. Т. i. С. 9 6-10 4.
42 Привислинец . Туткевич Д., Дружинин А.Н. Россия и ее западная
окраина: Ответ на «Очередные вопросы в Царстве Польском», изданные
под редакцией В. Спасовича и Э. Пильца. Киев, 1903. С. 82-83.
43 Цит. по: Грабский В. Баланс Царства Польского в финансах Рос­
сийской империи. Варшава, 1910. С. 22.
44 Zukowski W. Dochody і wydatki panstwowe w Krolestwe Polskiem.
Warszawa, 1907. S. 129.
45 Начало XX века: Основания, долженствующие служить руково­
дством для управления бывшим Царством Польским в настоящее время.
СПб., 1904. С. 37 " 4 °·
46 Государственная Дума. II созыв: Обзор деятельности комиссий
и отделов: Бюджетная комиссия. СПб., 1907. С. 411.
47 Там же. С. 414.
48 Там же. С. 415.
49 Там же. С. 416.
50 ПСЗ-ІІІ. Т. XII. Отд.

I.

№ 21568.

51 Там же.
52 Государственная Дума: III созыв: Сессия i: Доклады бюджетной
комиссии по рассмотрению государственной росписи доходов и расходов
на 1908 г. СПб., 1908. Стб. 3763-3764.
53 Там же. Стб. 3767.
54 Государственная Дума: III созыв: Сессия 2: Приложения
к стенографическим отчетам: Доклад финансовой комиссии. № 532. СПб.,
1909. С. 16 -17 .
55 Там же. С. 18.
56 Там же. С. 20.
57 Так, один из активных участников дискуссии и сторонник
налогового уравнения Владислав Жуковский в 1907 году в своей книге

: 4ІО

:

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

ю

«Государственные доходы и расходы в Царстве Польском» высказывался
за финансовую автономию Польши и финансовую децентрализацию
империи вообще ( Zukowski W. Dochody і wydatki panstwowe w Krolestwe
Polskiem. S. 134-136).
58 Государственная Дума: III созыв: Сессия 3: Стенографические
отчеты. СПб., 1910. Т. i. Стб. 2335,2336.
59 Там же. Стб. 2378.
60 Там же. Т. 2. Стб. 1018.
61 Там же. Стб. 1019.
62 Там же. Стб. 1042-1043.
63 Там же. Стб. 1050.
64 Текст законопроекта: Там же. Т. 3. Стб. 2101-2124.
65 Государственная Дума: III созыв: Сессия 5: Приложения к сте­
нографическим отчетам. № 231. СПб., 1912. С. 1-4.
66 GieysztorJ. Udziaf Krolestwa Kongressowego w dochodach Panstwa
Rosyjskiego / / Ekonomista. 1919. T. 1. S. 43-45.
67 Там же; StrasburgerE. Der Anteii Polens an den russischen
Staatsfinanzen. Warshau, 1918.
68 Надо сказать, что стремления к финансовой автономии поля­
ков Царства Польского соответствовали аналогичным настроениями гали­
цийских поляков, имевших, правда, значительно большие права в этой о б ­
ласти. Так, сейм Галиции имел возможность в случае недостаточности
средств бюджета устанавливать и взимать дополнительные налоги, не пре­
вышающие, однако, ю % от суммы косвенных налогов. Более высокие на­
логи требовали санкции императора. См.: GtqbuiskiS. Samodzielnosc finansowa Galicyi. Lwovv. 1906.
69 Tennenbaum H. Udziai Polski w zwyczajnych budzetach
dochodovvych panstw porozbiorowych. I / / Mysl Polska. 1916. T. 3. Z. 3.
S. 174 -178 ; KernbaumJ. Udzial Polski w zwyczajnych budzetach dochodowych
panstw porozbiorowych. II. Ill, IV / / Mysl Polska. 1916. T. 4. Z. 4. S. 20;

Kernbaum J. Projekt bud/.etu Panstwa Polskiego / / Mysl Polska. 1916. T. 4.
Z. 4. S. 86-87.
70 Lewy M. Zycie economiczne Krolestwa Polskiego: Rosyjskie tarify
celne i kolejowe і ich w p ly w na zycie economiczne Krolestwa Polskiego.
Warszawa, 1915. S. 11 7 -118 ,2 5 9 -2 6 8 .

10. Российская армия и бюджет Финляндии
1 Материалы к истории финансового управления Финляндии со
времени ее присоединения к России. СПб., 1910. С. 4.
2 См.: Там же. С. 6-22.

4II

:

П р и м е ч а н и я

3 Там же. С. 22-23.
4 РГИА. Ф. 560. Оп. 22. Д. 18 6. Л. 7.
5 Например, на сооружение крепости Бомарзунд на Аландских
островах, а также на выкуп так называемой зундской пошлины, установ­
ленной Данией, в течение десяти лет, с 1859 по 1869 год. См.: Берендтс Э.Н.
Финансовое право Великого княжества Финляндского в XIX ст. СПб.,
1900. С. 39-40.
6 [Передовая] / / Г о л о с . 1866. № 209. 31 июля ( 1 2 августа).
7 Чередеев В А . Из Гельсингфорса [Рецензия на передовую
№ 209] //Г о л о с. 1866. № 238. 2 6 августа ( ю сентября).
8 О русских вооруженных формированиях в Финляндии см. под­
робно: Luntinen P. The Imperial Russian Army and Navy in Finland,
1808-1918. Helsinki, 1997.
9 См.: Краткий очерк устройства и управления финских войск,
а также вопроса о расходах Финляндии на военные надобности / /
РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 646. Л. 169 об. — 171; СуниЛ.В. Очерк общест­
венно-политического развития Финляндии. 5 0 -70 -е годы XIX в.
Л., 1979. С. 96-97.
ю СуниЛ.В. Указ. соч. С. 98.
η

Журнал высочайше учрежденного при Министерстве финансов

Особого междуведомственного Совещания для обсуждения вопроса
об участии населения Финляндии в чрезвычайных расходах государствен­
ного казначейства, вызванных войной с Германией и Австро-Венгрией.
[Б.м., б.г.] С. 3-4.
12 СуниЛ.В. Самодержавие и общественно-политическое развитие
Финляндии в 80-90-е годы XIX века. Л., 1982. С. 48-50.
13 Журнал высочайше учрежденного при Министерстве финансов
Особого междуведомственного Совещания для обсуждения вопроса об
участии населения Финляндии в чрезвычайных расходах государственного
казначейства, вызванных войной с Германией и Австро-Венгрией. С. 4-5.
14 С.Ю. Витте — В.К. Плеве, отзыв на проект военного министра
для представления в Государственный совет, 4 января 1901 г. / / РГИА.
Ф. 1149. Оп. т. 8.1901. Д. 34. Л. 1586.
15 См. подробно: Полвинен Т. Держава и окраина: Н.И. Бобри­
ков — генерал-губернатор Финляндии, 1898-1904. СПб., 1997. С. 109.
16 Краткий очерк развития вопроса об уплате финляндской каз­
ной Государственному казначейству на военные нужды за 1906 и 1907 го­
ды / / РГИА. Ф. 1276. Оп. 18. Д. 24. Л. 4 -5 .
17 Лангоф - Герарду / / Государственный архив Российской Ф еде­
рации [далее - ГА РФ ]. Ф. 499. Оп. 2. Д. 15. Л. 15 об.
і8 Т а м ж е .
19 Лангоф - Герарду, 13 марта 1907 г. / / Т а м же. Л. 18 -18 об.

412

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

ю

20 Краткий очерк устройства и управления финских войск, а так­
же вопроса о расходах Финляндии на военные надобности / / РГИА.
Ф. 560. Оп. 26. Д. 646. Л. ю .
21 Дополнение к справке по вопросу о пособии Государственному
казначейству от финляндской казны на военные нужды за 1906 и 1907 го ­
ды. Заседание Финляндского Сейма 28 августа (19 сентября) 1907 г. / /
Там же. Ф. 1276. Оп. 18. Д. 24. Л. 89.
22 Краткий очерк развития вопроса об уплате финляндской каз­
ной государственному казначейству на военные нужды за 1906 и 1907 го­
ды / / Там же. Л. 43.
23 В тексте записки содержалась просьба Ф .Ф . Бьернбергу
«уведомить», какие меры можно было бы предпринимать в случае
ассигнования всей суммы. Столыпин вычеркнул этот абзац из записки,
отметив на полях, что Бьернберга об этом «спрашивать незачем».
Он и сам знал, что делать.
24 Краткий очерк развития вопроса об уплате финляндской каз­
ной государственному казначейству на военные нужды за 1906 и 1907 го­
ды / / Т а м же. Л. 45.
2 5 Т ам же. Л. 51.
26 Дополнение к справке по вопросу о пособии Государственному
казначейству от финляндской казны на военные нужды за 1906 и 1907 го ­
ды / / Т а м же. Л. 92 об. — 94.
27 Там же. Л. 94 об. — 95.
28 Отчет о прениях в заседании Финляндского Сейма 28 октября
1907 года по вопросу о пособии Государственному казначейству от фин­
ляндской казны на военные нужды за 1906 и 1907 годы / / Т а м же.
Л. 301 об. — 303 об.
29 Лангоф - Г ерарду, 17 (30) октября 1907 г. / / Г А Р Ф . Ф. 499.
Оп. 2. Д. 15. Л. 1 9 - 1 9 0 6 .
30 Журнал высочайше учрежденного Особого совещания для
обсуждения некоторых вопросов, касающихся Великого княжества Ф и н ­
ляндского. Заседания 24 ноября и 21 декабря 1907 г. / / РГИА. Ф. 1276.
Оп. 8. Д. 24. Л. 458-459.
31 Там же. Л. 342.
32 Лангоф — Герарду, 2 (15) января 1908 г. / / Г А Р Ф . Ф. 499. Оп. 2.
Д. 15. Л. 27-28.
33 Государственная Дума: III созыв: Сессия i: Приложения к сте­
нографическим отчетам. СПб., 1908. Т. 2. № 358. С. 135-138.
34 Государственный Совет: Стенографические отчеты:
1908-1909 годы: Сессия 4. СПб., 1909. Стб. 1822-1836.
35 Журнал высочайше учрежденного Особого совещания для
обсуждения некоторых вопросов, касающихся Великого княжества Ф и н ­

413

П р и м е ч а н и я

ляндского. Заседания г о июня. 30 октября и 28 ноября 1908 г. / / РГИА.
Ф. 1276. Оп. 18. Д. 24. Л. 609.
36 Там же. Л. 6 ю об.
37 Там же. Л. 6 и об.
38 Записку Э.Н. Берендтса см.: Об уплате финляндской казной
Государственному казначейству пособия на военные нужды за 1908 и по­
следующие годы / / Там же. Д. 75.
39 Журнал высочайше учрежденного Особого совещания для обсуж­
дения некоторых вопросов, касающихся Великого княжества Финляндского.
Заседания 20 июня, 30 октября и 28 ноября 1908 г. / / Т а м же. Д. 24. Л. 618.
40 Всеподданнейшее представление Финляндского Сената, 2 мар­
та 1909 г. / / Т а м же. Д. 75. Л. 359(6)06. — 359(г).
41 Там же. Л. 409 об. — 410.
42 Там же. Л. 4 17 -4 2 0 об.
43 В.А. Бекман - П.А. Столыпину. 8 (21) октября 1909 г. / / Т а м же.
44 Там же. Л. 435-436.
45 Там же. Л. 437.
46 Отзыв Сейма см.: Там же. Л. 50 7-50 9.
47 Канцелярия министра финансов: Переводные статьи из фин­
ляндских газет. Karjala. 8 мая 1909 г. / / Т а м же. Ф. 560. Оп. 26. Д. 650. Л. 6 - 7 .
48 Karjala. 1908.14 марта / / Т а м же. Л. 2-3 .
49 Столыпин П Л . Полное собрание речей в Государственной думе
и Государственном совете. 19 0 6-19 11. М., 1991. С. 290,293-294.
50 Автор статьи имел в виду обвинение финляндских спортивных
обществ в революционной деятельности.
51 Suomalainen Kansa. № i n . 18 мая 1909 г. / / РГИА. Ф. 560.
Оп. 26. Д. 650. Л. 154-155.
52 StockholmsDagblad. 19 мая 1909 г. / / Т а м же. Л. 164.
53 Почему Финляндия богатеет, а Россия беднеет? / / Новое время.
1908. № 11446. Цит. по: Материалы к вопросу об уплате финляндской каз­
ной Государственному казначейству пособия на военные нужды. Прило­
жение / / Там же. Д. 646. Д. 213 об. — 214.
54 По вопросу о 20 млн. марок пособия Государственному казна­
чейству на военные нужды см. обзор: Финляндия: Обзор периодической
печати. СПб., 1909. Вып. XIV. С. 10 5-16 4 .
55 РГИА. Ф. 1276. Оп. 18. Д. 75. Л. 438-438 об.
56 Там же. Л. 439 об.
57 Там же. Л. 451-452.
58 Там же. Л. 463.
59 Там же. Л. 544-548.
60 Там же. Л. 549.
6ι Там же. Д. 447. Л. 5 об.

: 414 :

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

ю

62 Там же. Д. 75. Л. 558-559.
63 Там же. Л. 564-567.
64 Там же. Д. 447. Л. 618.
65 Там же. Д. 75. Л. 630-631 об.
66 Доклад по законопроекту о производстве финляндской казной
платежей государственному казначейству взамен отбывания финляндски­
ми гражданами личной воинской повинности / / Государственная Дума:
III созыв: Сессия 4: Приложения к стенографическим отчетам. СПб., 1911.
Ч. і . №

зз8 . С . і .

67 Там же. С. 3.
68 Там же. С. 8.
69 Установленная правилами 1910 года процедура не была соблю ­
дена в точности, так как Сейм отказался дать заключение по проекту
и прислать своих представителей в Думу для участия в его обсуждении.
Но это не создавало никаких препятствий для принятия законопроектов.
По мнению председателя правительства, в отказе финляндцев обсуждать
законопроект не было вины российского правительства.
70 Государственная Дума: III созыв: Сессия 5: Стенографические
отчеты: СПб., 1911. Ч.

I.

Стб. 692-700.

7 1 Коковцов В.Н. Из моего прошлого: Воспоминания, 1903-1919.
М., 2002. Кн. 2. С. 13.
72 РГИА. Ф. 1276. Оп. 18. Д. 324. Л. 43-36.
73 Коковцов В.Н. Указ. соч. С. 14.
74 См.: Государственная Дума: III созыв: Сессия 5: Стенографиче­
ские отчеты. СПб., 1911. Ч. i. Стб. 68 1-74 9 .
75 Там же. Стб. 3252-3262.
76 Заключение бюджетной комиссии Сейма 1913 г. Гельсингфорс,
1914. С. 59-60.
77 Журнал высочайше учрежденного при Министерстве финансов
Особого междуведомственного совещания для обсуждения вопроса об
участии населения Финляндии в чрезвычайных расходах государственно­
го казначейства, вызванных войной с Германией и Австро-Венгрией. СПб.,
1914. С. 29.
78 Заключение Сената по законопроекту о доле участия населения
Финляндии в чрезвычайных расходах Государственного казначейства,
вызванных войной, 30 августа (12 сентября) 1916 г. / / РГИА. Ф . 1276.
Оп. 18. Д. 234. Л. 283.
79 Бобовин И.М. Русско-финляндские экономические отношения на­
кануне Великой Октябрьской социалистической революции. Л., 1968. С. 169.
80 О временном сборе с крупных доходов / / РГИА. Ф. 1276.
Оп. 18. Д. 592. Л. 3.
81 Там же. Л. 4.

415 :

П ри м еч а н и я

82 О сборе с прироста дохода, происшедшего во время войны / /
РГИА. Там же. Д. 594. Л. 5 об.
83 Счастливая страна. Финляндия в годину войны. Обзор за
1915 год. Пг., 1916. С. 14-16.
84 Подробно об этом см.: Polvinen Т. Die finnischen Eisenbahnen in
den militarischen und politischen Planen Russlands vor dem ersten Weltkrieg.
Helsinki, 1962.
85 Hufvudstadsbladet. 1908. № 218.12 августа / / РГИА. Ф. 560.
Οπ. 26. Д. 654. Л. 6ι.
86 Из Финляндии / / Русские ведомости. 1908. № 216.
87 См. записку С.Ф. Шарапова «Что нам делать с Финляндией?»:
РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 791. Л. 27 об.
88 О проектах реорганизации железнодорожной сети Финляндии
и ее стратегического использования см. подробно: Бобович И.М. Указ. соч.
С. 145-154.
89 РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 648. Л. 197.
90 Kaiku. 1908. 28 октября. № 1 2 6 / / Т а м же. Д. 651. Л. 169.
91 Из Финляндии / / Русские ведомости. 1908. № 246.
92 Заседание Финляндского Сейма 17 (30) октября 1908 года:
Обсуждение Сеймом при рассмотрении заключения бюджетной комиссии
вопроса об исполнении высочайшего повеления о т 7 (21) июня 1904 года ка­
сательно уплаты финляндской казной 21/2 миллионов рублей в Государствен­
ное казначейство на сооружение соединительной железной дороги и желез­
нодорожного моста через р. Неву в Санкт-Петербурге. СПб.. 1908. С. 8-9.
93 Из Финляндии / / Русские ведомости. 1908. № 246.

ii.

Налоговая политика в Закавказье
1 АКАК. Тифлис, 1866. Т. і. С. 434-435.
2 Рапорт правителя Грузии д. с. с. Коваленского ген.-л. Кноррингу,

9 июня 1802 г. / / Т а м же. С. 479.
3 Расписание о расходах по штату о Г рузии / / Там же. С. 444-458.
4 Рескрипт Цицианову, 8 сентября 1802 г. / / А К А К . Тифлис.
1868. Т. 2. С. 4.
5 Камеральное описание было закончено в 1804-1805 гг. См.:

Маркова О.П. Финансово-экономическое обследование Грузии в первой
трети XIX века / / Исторические записки. 1949. Т. 30. С. 17 8 -179 .
6 Всеподданнейший рапорт Цицианова, го февраля 1803 г. / /
А К А К . Т. 2. С. 18. Впрочем, были и более оптимистичные прогнозы
на доходность Грузии в будущем. В поданной на рассмотрение императо­
ра в 1806 году записке коллежского асессора Лофицкого предлагалось
вложить в течение пяти лет ежегодно по 300 тыс. руб. на восстановление

: 416 :

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

и

разоренных городов, строительство заводов и фабрик, развитие шелко­
водства и садоводства и т.д., а также обложить жителей податями по
российским законам, но в меньшем размере. Через шесть лет, обещал
Лофицкий, ежегодный доход казны оставит до i млн. руб. См.: Маркова О.П.
Указ. соч. С. 7.
7 Объяснение исполнений выс. повеления, последовавшего к ген.лейт. Кноррингу, об управлении Грузии, в 12 день сентября 1801 года / /
А К А К . Т. 2. С. 439.
8 Отношение товарища М И Д кн. Чарторыйского к генералу от ин­
фантерии кн. Цицианову от и июля 1805 года / / РГИА. Ф. 565. Оп. 2.
Д. 6613. Л. 76.
9 Там же. Л. 76 об. — 77.
10 Там же. Л. 79 об.
11 Обозрение российских владений за Кавказом в статистическом,
этнографическом, топографическом и финансовом отношениях. СПб.,
1836. Ч. i. С. 82.
12 См. предложения Тормасова: Записка о состоянии Грузии и все­
го вообще тамошнего края / / РГИ А . Ф. 561. Оп. i. Д. 142. Л. 13 об. - 14.
13 См.: М аркова О.П. Указ. соч. С. 181.
14 Замечания, учиненные по Министерству финансов о доходах
и расходах по Г рузии, 1816 г. / / А К А К . Тифлис, 1873. Т. 5. С. 267-268.
15 Выписка из дела о собрании сведений по финансовой части
и о камеральном описании Закавказского края / / РГИА. Ф. 561. Оп. i.
Д. 134. Л. 2,30 6.
16 См.: Колониальная политика российского царизма в Азербайд­
жане в 2 0 -6 0 -х гг. XIX в. М.; Л., 1936. Ч.

I.

С. 205-208.

17 См. рапорты И. Калиновского: Там же. С. 249-259; РГИА.
Ф. 561. Оп. i. Д. 143.
18 Одним из результатов камерального описания стала публика­
ция «Описания российских владений за Кавказом» — четырехтомного из­
дания, впервые давшего представление о природных богатствах, настоя­
щем состоянии и перспективах экономического развития Закавказья.
19 Колониальная политика российского царизма в Азербайджане.
Т. i. С. 253.
20 См. подробнее: Г вахариаЛ Л . Государственные подати и повин­
ности в Восточной Грузии в первой половине XIX века: Автореф. д и с....
канд. ист. наук. Тбилиси, 1956. С. 9; Свод материалов по изучению экономи­
ческого быта государственных крестьян Закавказского края. Тифлис, 1887.
Т. і. Ч. з (здесь особенно: Бахтадзе И.Л. Податное обложение крестьян
Закавказского края. С. 5-34).
21 Туняи В.Г. Восточная Армения в составе России. Ереван,
1989. С. 112.

: 417

П ри м еч а н и я

22 Выписка из записки приложенной при отношении кн. Паске­
вича. 8 июля 1830 г. / / РГИА. Ф. 561. Οπ.

I.

Д. 142. Л. 20 об.

23 Всеподданнейший рапорт гр. Паскевича. 24 апреля 1830 г. / /
АКАК. Тифлис. 1878. Т. 7. С. 37.
24 Проект был составлен еще в октябре 1830 г.
25 Канкрин — Паскевичу. 3 октября 1830 г. / / РГИА. Ф . 561.
Οπ.

I.

Д. 71. Л. ю .
26 Вид устройства финансовой части Закавказского края относи­

тельно доходов (черновик) / / Т а м же. Л. 12 — 21 об. (окончательный,
сокращенный вариант см.: Там же. Д. 134).
27 Этой статье доходов уделялось особое внимание: предполага­
лось организовать откупную кампанию во всех крупных городах Закав­
казья, включая мусульманские поселения. При этом Канкрин утверждал,
что акцизы «основаны на Коране, и остались под сим названием в Гишпании от мавров» (Там же. Л. 19).
28 Суть реформы состояла в установлении единого твердого окла­
да податей, изменяемого каждые 6 лет. Закон предусматривал отмену ряда
податных льгот и даже некоторое повышение размеров податей, но сохра­
нил натуральный характер некоторых из них. В результате реформы уда­
лось добиться повышения доходов казны, но ввиду сохранения некоторых
элементов прежней архаичной системы положение о податях вводилось
в качестве временной меры. См.: Записка о приведении в лучшее устрой­
ство податей в Армянской области. Составлена В.О. Бебутовым / / Т а м же.
Ф. 1268. Οπ. і. Д. 268а. Л. 6 1 - 6 2 об.; Тунян В.Г. Восточная Армения в соста­
ве России. С. 117-119 ; Адон М.А. Экономическое развитие Армении
в XIX веке. Ереван, 1957. С. 235-237.
29 Рожкова М.К. Указ. соч. С. 99.
30 Там же. С. 23.
31 См.: РГИА. Ф. 1268. Оп. і. Д. 104а. Л. 120-121.
32 Историческое обозрение причин, породивших настоящую систему
финансов в Закавказских провинциях, и изложение мер, которые необходимо
принять прежде введения новой финансовой системы//Там же. Л. 12-87.
33 Головин — А.И. Чернышеву, докладная записка в ответ на пред­
положения Г ана, 6 декабря 1839 г. / / Т а м же. Л. 95 об.
34 Свод замечаний, сделанных министрами государственных
имуществ, финансов и внутренних дел на составленный т. с. бароном
Ганом проект финансовой системы / / Там же. Л. 219-220. Проблема опре­
деления и урегулирования взаимоотношении между крестьянами
и собственниками земли была окончательно решена правительством лишь
в 1864 году с принятием закона об освобождении крестьян. См.: Эсадзе С.
Историческая записка об управлении Кавказом. Тифлис, 1907. Т. i.
С. 284-304.

П р и м е ч а н и я

к

г л а в е

ii

35 Свод замечаний, сделанных министрами государствен­
ных имуществ, финансов и внутренних дел на составленный т.с. баро­
ном Ганом проект финансовой системы / / РГИА. Ф. 1268. On. i.
Д. 104а. Л. 231-232.
36 Там же. Л. 232-245.
37 Отзыв Канкрина на записку Гана о состоянии управления
и положении жителей Закавказья, с проектом необходимых преобразова­
ния, 12 ноября 1837 г. / / Т а м же. Ф. 561. Оп. і. Д. 177. Л. 59-60.
38 Отзыв Канкрина на проект финансовой системы Гана, 30 янва­
ря 1840 г ./ / Т а м же. Ф. 1268. Оп. i. Д. 104а. Л. 172 об.
39 Журнал Комитета об устройстве Закавказского края, 27 ноября
1840 г. / / Там же. Л. 214-215.

40 Полностью текст проекта см.: РГИА. Ф. 1268. Оп. і. Д. 104В.
41 Доклад Позена, 14 октября 1842 г. / / Т а м же. Д. 1046.
Л. 14-18 об.
42 Записка Безака «Краткое обозрение ныне существующей систе­
мы доходов в Грузино-Имеретинской губернии» / / Т а м же. Ф. 561. On. i.
Д. 256. Л. 51.
43 Примечания министра финансов на проект Безака //Т ам же. Л. 58.
44 Отзыв министра государственных имуществ Киселева о записке
Безака, 3 ноября 1842 г. / / Т а м же. Ф. 384. Оп. 2. Д. 1289. Л. 50-51.
45 Поскольку к этому времени закончилось действие временного
положения о податях в Армянской области 1835 года, Безак предложил
ввести там новую систему, не дожидаясь начала 1844 года. В результате но­
вой раскладки совокупный минимальный оклад составил i руб., а макси­
мальный — 17 руб. 50коп. (Там же. Ф. 1268. Оп. і. Д. 268а. Л. 193—193 об.).
Кроме того, раньше срока были введены новые податные оклады в Ахалцыхском уезде, из-за вызванного многочисленными злоупотреблениями
чиновников недовольства жителей и попыток их бегства в Турцию (Отно­
шение шефа жандармов Бенкендорфа о намерении жителей Ахалцихского
уезда бежать в Турцию по причине претерпеваемых ими притеснений от
больших налогов / / Т а м же. Д. 344. Л. 3 -4 ).
46 Позен — Канкрину, 30 октября 1842 г. / / Т а м же. Ф. 561. Оп.

I.

Д. 258. Л. 3 -3 об.
47 Ширванский, Карабагский, Шакийский, Талышинский, Бакин­
ский, Дербентский и Кубинский уезды остались не охваченными податной
реформой. Новые подати на этих территориях, за исключением Кубинско­
го уезда, были введены в 1852 году.
48 Журнал Кавказского комитета 29 марта 1844 г . / / Т а м же.
Д. 268а. Л. 232.
49 Авторы цитированного выше «Обозрения российских владе­
ний за Кавказом» (СПб., 1836) писали, что подымные подати «терпимы

419

П рим ечания

российским правительством потому только, что в таком виде край был
покорен» (с. 83).
50 Обзор финансового состояния Закавказского края. Всепод­
даннейшая записка Позена, 25 ноября 1842 г. / / РГИА. Ф. 1268. Оп.

I.

Д. 1046. Л. 39—41.
51 Отчет по управлению Кавказским краем за 1846.1847 и 1848 го­
ды. Тифлис, 1849. С. 115.
52 Отчет по управлению Кавказским краем за 1849,1850 и 1851 го­
ды. Тифлис, 1852. Приложения В, Г.
53 Отчет по Главному управлению наместника кавказского за пер­
вое десятилетие управления Кавказским и Закавказским краем его импе­
раторским высочеством вел. кн. Михаилом Николаевичем (6 декабря
1862 г. — 6 декабря 1872 г.). Тифлис, 1873. С. 143.
54 Материалы по Кавказу / / РГИА. Библиотека печатных запи­
сок. № 2941. С. 6о. Вероятно, автором «Материалов» был Семен Эсадзе.
Описание финансового положения Закавказья почти полностью совпадает
с фрагментом изданной им «Исторической записки об управлении Кавка­
зом» (СПб., 1907). Однако в «Исторической записке» отсутствует цитиро­
ванное упоминание о реальном дефиците бюджета и опубликованная
в «Материалах» ведомость пособий, перечисляемых ежегодно в сумму
местных доходов Закавказья.
55 Яснопольский Н.П. Указ. соч. Т. 3. Табл. 44.
56 Там же. Т. i. С. 4 9 -5 0 ; Т. 3. Дополнительная таблица к табл. i.
57 Так, в Армении с 1837 по 1867 год общая сумма налогов и сбо­
ров выросла на 69%. В 1867 году в среднем на одно крестьянское хозяйство
приходилось ю руб. 50 коп. различных податей (Адонц М Л . Экономиче­
ское развитие Восточной Армении. Ереван, 1957. С. 240).
58 Рапорт А.А. Пушкарева. 3 марта 1883 г. / / РГИА. Ф. 20. Оп. 5.
Д. 482. JI. 2 об.
59 Лапин В.В. Армия в империи, империя в армии. Рукопись не­
опубликованной монографии. Глава 2, §

I.

Я очень признательна В.В. Ла­

пину за возможность ознакомиться с рукописью его книги и за указание на
связь обложения и призыва в Закавказье.
60 Там же.
61 РГВИА. Ф. 400. Оп. 14. Д. 16071.
62 Рапорт А.А. Пушкарева, 3 марта 1883 г. / / РГИА. Ф. 20. Оп. 5.
Д. 482. Л. 2 об.
63 Там же. Л. 406. — 5.
64 Там же. Л. 7 об.
65 Об обстоятельствах введения нефтяного налога см.: Нардова Β Λ .
Начало монополизации нефтяной промышленности России. Л., 1974.
66 Там же. С. 108.

: 420

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

12

67 Об отмене взимаемых на Кавказе в пользу казны подымных по­
датей и об установлении за таковой отменой государственных оброчной
подати и поземельного налога. 12 февраля 1900 г. / / РГИА. Ф. 1152. Оп. 13.
1900. Д. 124а. Л. 1506.
68 Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем
ген.-адъют. гр. Воронцова-Дашкова. СПб., 1907. С. 86-87.
69 Об отмене взимаемых на Кавказе в пользу казны подымных
податей и об установлении за таковой отменой государственных оброчной
подати и поземельного налога / / Т а м же. Л. 16.
70 Там же. Л. 1 4 - 1 4 об.
7 1 Там же. Л. 1 7 - 1 7 об.
72 Там же. Л. 39.
73 Там же. Л. 39 об.
74 Журнал заседания Соединенных департаментов Государствен­
ного Совета, 4 мая 1900 г. / / Т а м же. Л. 15 0 -15 0 об.
75 Отзыв министра внутренних дел см.: Там же. Л. 96-99.
76 Журнал заседания Соединенных департаментов ГосударственногоС овета, 4 мая 1900 г. / / Т а м же. Л. 151 об.
77 Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем
ген.-адъют. гр. Воронцова-Дашкова. С. 89.

12. Налоговые реформы в Туркестане
и проблема самоокупаемости
среднеазиатской окраины
1 Пален К.К. Отчет по ревизии Туркестанского края: Материалы
к характеристике народного хозяйства в Туркестане. СПб., 1911. Ч.

I.

Отд. 2. С. 581.
2 [Кривошеин А.В.] Записка главноуправляющего землеустрой­
ством и земледелием о поездке в Туркестанский край в 1912 г.: Приложе­
ние к всеподданнейшему докладу. Полтава, 1912. С. 71.
3 Об этой дискуссии в 1 9 2 0 - 1960-х годах см.: Рожкова М.К.
Экономические связи России со Средней Азией: 40 -6 0 -е гг. XIX в. М.,
1963. с . 195-234.
4 Халфин Н.А. Присоединение Средней Азии к России. М., 1965.
С. 6 9 ,8 5 ,1 0 8 ,12 4 ,13 2 -1 3 3 .
5 Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской граждан­
ственности. СПб., 1871. С. 327.
6 Об исчислении доходов и расходов Азиатской России, Кавказа
и Оренбургского края / / РГВИА. Ф. 400. Оп.
7 Там же. Л. 6 об. — у.

42Ι

I.

Д. 596. Л. 6.

П

р и м е ч а н и я

8Там же. Л. 1 9 - 1 9 об.
9 Там же. Л. 20.
ю Там же. Л. 69.
11 Проект всеподданнейшего отчета генерал-адъютанта
К.П. фон Кауфмана по гражданскому управлению и устройству в областях
Туркестанского генерал-губернаторства, 7 ноября 1867 г. — 25 марта
1881 г. СПб., 1885. С. 371.
12 Там же. С. 373.
13 Там же. С. 3 7 3 - 3 7 4 .
14 Отчет ревизующего по выс. повелению Туркестанский край
т. с. Гирса. СПб., 1885. С. 411.
15 Рапорт командующего войсками Туркестанского военного
округа Духовской начальнику Главного Штаба В.В. Сахарову, г декабря
1896 / / О финансово-экономическом положении Туркестанского края / /
РГВИА. Ф. 400. Оп.

I.

Д. 2222. Л. 2.

16 Записка по вопросу о финансово-экономическом положении
Туркестана / / РГИА. Коллекция печатных записок. № 274. С. 2.
17 Там же. С. 4 9-50 .
18 Shaw S.J. The Nineteenth-Century Ottoman Tax Reforms and
Revenue System / / International Journal of Middle East Studies. 1975. Vol. 6.
№ 4 (Oct.). P. 430-432.
19 Об установлении в Туркестанском крае военного налога / /
РГВИА. Ф. 400. Оп. i. Д. 1467. Л. i об. — 3.
20 Там же. Л. 8 ,12 об.
21 Проблемам податной политики в Туркестане посвящен ряд ра­
бот отечественных и зарубежных исследователей. См.: Кененсариев Г. Э к о ­
номическая политика царизма в Киргизии в конце XIX — начале X X вв.:
Автореф. д и с .... канд. ист. наук. М., 1984; Несинбаева К. Налоговая поли­
тика царизма в Казахстане, 1867-1914: Автореф. д и с .... канд. ист. наук.
Фрунзе, 1988; С апелкинА . Налоговая политика царизма в Киргизии.
1867-1914: Автореф. д и с .... канд. ист. наук. Фрунзе, 1963.
22 Отчет ревизующего по выс. повелению Туркестанский край
т. с. Гирса. С. 369-370.
23 Миропиев М.А. О положении русских инородцев. СПб.,
1901. С. 408.
24 Пален К.К. Отчет по ревизии Туркестанского края. СПб., 1911.
Ч. i. Отд. 2. С. 51-52.
25 Отчет ревизующего по выс. повелению Туркестанский край
т. с. Гирса. С. 375-392.
26 Положение об управлении Туркестанским краем: Проект реви­
зии Гирса / / Государственный Совет: Департамент законов: Материалы.
СПб., 1886. Т. 166. Ч. 2. С. 7 5 - 7 6 .

422 :

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

12

27 Средняя валовая доходность земель должна была определять­
ся исходя из пространства земли, среднего урожая, среднесправочных
за последнее пятилетие цен на продукты, составляющие большую часть
урожая с участка.
28 См.: Абашин С.Н. Быть или не быть общине в Туркестане: Спо­
ры в русской администрации 1860-1880 годах / / Вестник Евразии. 2001.
№ 4 (15). С. 36-62.
29 О некоторых изменениях и дополнениях в Положении об
управлении Туркестанским краем и о льготах по обложению хлопковых
посевов в Туркестане / / РГИА. Ф. 1149. Оп. т. XIII. 1900 г. Д. 64. Л. 3.
30 О применении к Туркестанскому краю Положения о пошлинах
за право торговли и промыслов / / Т а м же. Ф. 573. Оп. 2. Д. 2173. Л. 15.
31 Главной особенностью акцизных сборов было отсутствие ка­
зенной винной монополии.
32 Кокандский биржевой комитет: Отчет за 1909 г. Коканд, 1910. С. 47.
33 Об обложении плантаций американского хлопка в Туркестан­
ском крае государственным поземельным налогом / / РГИА. Ф. 1 152.
Оп. т. XI. 1891 г. Д. 227. Л. 3 - 3 об.
34 Там же. Л. 78 -8 0 . См. также: О некоторых изменениях и допол­
нениях в Положении об управлении Туркестанским краем и о льготах по
обложению хлопковых посевов в Туркестане / / Т а м же. Ф. 1149.
Оп. т. XIII. 1900 г. Д. 64.
35 Пален К.К. Отчет по ревизии Туркестанского края. Ч.

I.

Отд. 2. С. 93.

36 Рост цен на ткани все же не «догонял» роста цен на сырье:
представители текстильной промышленности в 1903 году попытались до­
биться уменьшения своих издержек. Они ходатайствовали о понижении
таможенных пошлин на ввозной хлопок, что могло быть скомпенсировано
для казначейства введением налога с отечественных хлопководов. Хода­
тайство было отклонено.
37 Кокандский биржевой комитет: Отчет за 1909 г. С. 39-69.
38 Об особом сборе с хлопка, поступающего из пределов Сред­
ней Азии и Закавказья на внутренний рынок / / РГИА. Ф. 1278. Оп. 6.
Д. 7 1. Л. i —12.
39 Там же. Л. 1 6 - 1 7 °б40 Налог составил г руб. 50 коп. с пуда хлопка (Бюллетень Хлоп­
кового комитета. 1914. № 4 [8]. С. 4).
41 Космачевский К.В. К вопросу о введении особого налога с хлоп­
ка. СПб., 1914. С. 5 3-5 4 .
42 Joffe М. Autocracy, Capitalism and Empire: The Politics of Irriga­
tion / / Russian Review. 1995. Vol. 54. № 3 (July). C. 365-388.
43 Журнал заседания Хлопкового комитета 12 марта 1914 г. / /
Бюллетень Хлопкового комитета. 1914. № 3 (7). С. 23.

423

:

П

р и м е ч а н и я

44 Группа включала собственников важнейших текстильных
предприятий Промышленного Центра: П.П. Рябушинского, Н.И. Дербене­
ва, А.И. Коновалова, Г.А. Крестовникова и др. Официальным представите­
лем группы в переговорах с ГУЗиЗ был инженер А.И. Кузнецов.
45 Подробно об этом сюжете см. упомянутую статью Мюриэл
Джоффе, а также: Лаверынев В.Я. Московские фабриканты и среднеазиат­
ский хлопок / / Вестник МГУ. История. Сер. IX. 1970. № i. С. 53-72.
46 Цинзерлинг В.В. Орошение в бассейне Амударьи. М., 1924.
С. 185-187.

47'Joffe М. Diamond in the Rough: The State, Entrepreneurs and
Turkestan’s Hidden Resources in Late Imperial Russia / / Extending the
Borders of Russian History / Ed. by M. Siefert. Budapest; N. Y.: CEU Press,
2003. P. 188.
48 Миропиев M.A. Указ. соч. С. 496.
49 Оглоблин В.Н. Промышленность и торговля Туркестана. М.,
1914. С. 4, 8.
50 Абдурахимова Н.А. Колониальная система власти в Туркестане:
Автореф. д и с .... д-ра ист. наук. Ташкент. 1994. С. 43-44.
51 Пален К.К. Отчет по ревизии Туркестанского края. Ч. i.
Отд. 2. С. 595.
52 [Кривошеин А.В.] Записка главноуправляющего землеустрой­
ством и земледелием о поездке в Туркестанский край в 1912 году. Полтава,
1912. С. 69,72.
53 Joffe М. Diamond in the Rough. P. 196.
54 Каспэ С.И. Империя и модернизация: общая модель и россий­
ская специфика. М., 2001. С. 46.
55 Там же. С. 47.

13. Регулирование денежного обращения и кредита
как методы финансовой интеграции
i

Особое значение имеют публикации П. фон Винклера в се

«Из истории монетного дела в России», посвященные денежному обраще­
нию в Прибалтике, Финляндии, Закавказье, Таврической губернии и др.
Документы и иллюстрации монет, выходивших на окраинах, опублико­
ваны и прокомментированы вел. кн. Георгием Михайловичем, см.: Геор­

гий М ихайлович, вел. кн. Русские монеты, чеканенные для Пруссии,
1759-1762; Грузии, 1804-1833; Польши, 1815-1841; Финляндии,
1864-1890. СПб., 1893 [далее — Русские монеты]. См. также: Спасский

И.Г. Русская монетная система. Л., 1970; Рябцевич Н. Российско-«польские» монетные эмиссии эпохи Петра I. Тольятти, 1995. Из последних

424

:

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

13

работ, посвященных этой стороне политики на окраинах, см.: Ананьин Б.В.
Золотой стандарт в Финляндии и России: Финансовый аспект имперской
политики / / Россия на рубеже Χ Ι Χ - Χ Χ веков: Материалы научных чте­
ний памяти В.И. Бовыкина / Под ред. А.Г. Голикова, А.П. Корелина. М.,
1999. С. 115-124.
2 См.: Cohen B.J. The Geography of Money. Ithaca: Cornell University
Press. 1998. P. 1 - 4 ,2 3 - 3 5 .
3 Nation-States and Money: The past, present and future of national
currencies / Ed. by E. Gilbert and E. Helleiner. London, N .Y., 1999; Helleiner E.
The Making of National Money: Territorial Currencies in Historical Perspective.
Ithaca: Cornell University Press, 2003.
4 Helleiner E. Op. cit. P. 59.
5 Ibid. P. 112.
6 NautzJ. Ethnic Conflicts and Monetary Integration in AustriaHungary, 1867-1914 / Paper, presented at Australasian Economic and Maritime
Conference, 30 Nov. — 3 Dec. 2000. Wollongong, Australia.
7 Гамбаров П. Двадцать пять лет деятельности Германского им­
перского банка. 1876-1900. Рига, 1902. С. 3.
8 K esnerRM . Economic control and colonial development: Crown
Colony Financial Management in the Age of Joseph Chamberlain. Westport.
Conn.: Greenwood Press. 1981. P. 145-150.
9 Helleiner E. Op. cit. P. 16 6 -16 7.
10 Pamuk S. A Monetary History of the Ottoman Empire. N.Y.:
Cambridge University Press, 2000. P. 88. См. особенно главу 6, «Money and
Empire» (p. 8 8 -111), и главу и , «Linkages with the periphery» (p. 172-186).
11 Ibid. P. 178.
12 Ibid. P. 229-230.
13 Рябцевич H. Указ. соч. С. 33.
14 Этот сюжет подробно и скрупулезно исследован историком де­
нежного обращения В.Н. Рябцевичем. См.: Рябцевич В.Н. Указ. соч. С. 7-10 3.
15 См. вторую часть монографии В.Н. Рябцевича: Там же.
С. 10 4-215
16 Монеты, чеканенные для Пруссии / / Русские монеты; Спас­

ский И.Г. Русская монетная система. Л.. 1970. С. 219.
17 См.: Винклер П. фон. Из истории монетного дела в России:
Молдаво-Валахская монета ( 1 7 7 1 - 1 7 7 4 ) . СПб., 1899; Спасский И.Г.
Указ. соч. С. 219-220.
18 Отметим, что аналогичные чеканки предпринимались и прави­
тельствами стран, с которыми Россия вела военные действия: в 1788 году
во время войны с Россией шведское правительство организовало чеканку
русских пятаков для нужд своей армии, находившейся в Финляндии. См.:

Спасский И.Г. Указ. соч. С. 222.

425

:

П

р и м е ч а н и я

19 Винклер П. фон. Из истории монетного дела в России: Тавриче­
ская монета (1783-1788). СПб., 1899; Спасский И.Г. Указ. соч. С. 188-189.
20 Винклер П. фон. Из истории монетного дела в России: Монеты
для Эстляндии и Лифляндии (17 5 6 -17 5 7 ). СПб., 1898; Спасский И.Г.
Указ. соч. С. 219.
21 См.: О продолжении хода иностранной мелкой монеты
в губерниях Курляндской и Лифляндской / / РГИА. Ф. 1152. Оп. i.
і 8 і 2.

Д. 112.
22 На монетах были изображены: городская зубчатая корона,

а также перекрещенные оливковая и пальмовая ветви.
23 Монеты, чеканенные для Грузии / / Русские монеты. С. 39.
24 Свод замечаний, сделанных министрами государственных иму­
ществ. финансов и внутренних дел на составленный т. с. бар. Ганом проект
финансовой системы / / РГИА. Ф. 1268. Оп. і. Д. 104а. Л. 228 об. — 229.
25 См.: О постепенном введении в Закавказском крае русских ве­
сов и мер, а также монет. 1843 г. / / Там же. Ф. 561. Οπ.

I.

Д. 274.

26 О прекращении хода разменной турецкой монеты в Бессара­
бии / / Т а м же. Ф. 560. Оп. ю . Д. 282.
27 Об изъятии из обращения среднеазиатской туземной монеты / /
Там же. Ф. 563. Оп. 2. Д. 292.
28 GoodD.F. The Economic Rise of the Habsburg Empire. Berkeley; Los
Angeles; London, 1984. P. 10 4 -10 8 . 0 финансовой интеграции Австрии (на
основе анализа региональных различий в ставках по операциям отделений
ряда коммерческих банков) см. статью: Good D.F. Financial Integration in
Late Nineteenth-Century Austria //Journal of Economic History. 1977.
Vol. XXXVII. № 4 (Dec.). P. 890-910.
29 Clay C. The Origins of Modern Banking in the Levant: The branch
Network of the Imperial Ottoman Bank, 1890-1914 / / International Journal of
Middle East Studies. 1994. Vol. 26. № 4 (Nov.). P. 589-614.
30 Гамбаров П. Указ. соч. С. 8.
31 NautzJ. Op. cit.
32 Бугров A.B. Государственный Банк и российская провинция / /
Агентство «ВЭП»: История российских банков, http://www.vep.ru/
history/CBR2-i.html
33 Об открытии отделения Г ос. банка в Эривани / / РГИА. Ф. 587.
Оп. 3. Д. 693.
34 Об открытии отделения Гос. банка в Б а т у м е / / Т а м же.
Оп. 30. Д. 522.
35 Бугров А.В. Указ. соч.
36 Подробно см.: Хотамов Н.Б. Роль банковского капитала в со­
циально-экономическом развитии Средней Азии. Душанбе, 1990.

ЗУ Лаврентьев В. Капитализм в Туркестане (буржуазная колониза­
ция Средней Азии). М.: Изд-во Комакадемии, 1930. С. 78.

: 426 :

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

14

38 Россия 1913: Историко-документальный сборник / Отв. ред.
А.П. Корелин. СПб., 1995. С. 169 (табл. 3).
39 Приложение к отчету по ревизии Туркестанского края, произ­
веденной по выс. повелению сенатором гофмейстером графом К.К. Пале­
ном: Материалы к характеристике народного хозяйства в Туркестане.
СПб., 1911. Ч. і. Отд. И. С. 527-528.

14. Денежная политика России в Царстве Польском
1 Сборник Императорского русского исторического общества.
СПб., 1885. Т. 45. С. 28-29.
2 Всеподданнейший доклад министра финансов Гурьева, 8 ноября
1814 г· / / РГИА. Ф . 560. Оп. ю . Д. 69. Л. 7 - 9 об.
3 Высочайший указ о монетной системе Царства Польского / /
Русские монеты. С. 3.
4 Представление директора Варшавского монетного двора министру
финансов Царства Польского, 24 февраля (4 марта) 1826 г. / / Т а м же. С. 13.
5 Отношение министра ст.-секр. С. Грабовского к наместнику
Царства Польского / / Т а м же. С. 12; Материалы к истории денежной
системы и чеканки монет в Царстве Польском / / РГИА. Ф. π ο ι . Оп. i.
Д. 321. Л. 31-33.
6 Русские монеты. С. 15.
7 Особое мнение министра финансов / / РГИА. Ф. 1152. Оп. i.
1827 г. Д. 78. Л. 20 об.
8 Выписка из журналов Комитета министров 31 мая и 21 июня
1827 г. / / Т а м же. Л. 5.
9 Там же. Л. 25-28.
10 О пропуске в Россию польских денег / / Т а м же. Ф. 37. Оп. 20.
Д. 1818. Л . 1 - 4 .
11 Постановление Временного правления (революционного):
О передаче Монетного Двора в ведение Польского Банка / / Русские
монеты. С. 15.
12 Постановления Народного Правления, 23 марта 1831 г.
и 29 марта 1831 г . / / Т а м же. С. 16.
13 Terlecki W. Polityka monetarna Banku Poskiego w dobie Powstania
listopadowego / / Wiadomosci Numozmatyczne. 1962. R. VI. Z. 1.
14 Представление Польского Банка, 22 декабря (2 января) 1831 г. //
Русские монеты. С. 17.
15 AGAD. Особенная канцелярия Министерства финансов. № 2. Л. 50.
16 Всеподданнейшая записка Канкрина, 4 декабря 1831 г. // РГИА.
Ф. 37. Оп. 18. Д. 92. Л. 4 - 4 об.

: 427

П

р и м е ч а н и я

і7П аскевич — Канкрину, i мая 1832г . / / Т а м же. Л. ю - ю о б .
18 Там же. Л. 12
19 Всеподданнейшая записка Канкрина. 20 мая 1832 г. / /
Там же. Л. 23-25.
20 Резолюция на всеподданнейшую записку Канкрина / /
Там же. Л. 19.
21 Там же. Л. 32.
22 Там же. Л. 52.
23 См. об этом ниже.
24 Всеподданнейшая записка министра финансов. 14 сентября
1832 г. / / РГИА. Ф. 37. Оп. 18. Д. 92. Л. 74.
25 ПСЗ-И. № 5678; Георгий М ихайлович, вел. кн. Монеты цар­
ствования Николая I. СПб., 1890 [далее — М онеты царствования
Николая I]. С. 46.
26 Список с записки Николая I министру финансов. 29 октября
1832 г. / / РГИА. Ф. 37. Оп. 18. Д. 92. Л. 82.
27 ПСЗ-ІІ. № 7032; Монеты царствования Николая I. С. 52.
28 Письмо гр. Канкрина управляющему Департаментом горных
и соляных дел. 12 сентября 1835 г., и др. документы / / Монеты царствова­
ния Николая I. С. 59.
29 Отношение наместника Царства Польского к министру
ст.-секр. Грабовскому, 20 марта (i апреля) 1835 г. / / Русские монеты. С. 19.
30 Terlecki W. System monetarny Krolestwa Polskiego po powstaniu
listopadowym (1832-1842) / / Wiadomosci Numizmatyczne. 1966. R. X.
Z. i. S. 4 -5 .
31 Монеты царствования Николая I. С. 82.
32 Там же. С. 83.
33 Terlecki W. System monetarny Krolestwa Polskiego. S. 9.
34 Отношение министра ст.-секр. И. Туркула к наместнику
Царства Польского о высочайшем соизволении на отчеканку биллона на
450 о о о р. с. под старым штемпелем и 1840 г. / / Русские монеты. С. 25.
35 О чеканке биллона 1840 г. см.: Terlecki W. Mennica Krolestwa
Polskiego w okresiejej likwidacji (1842-1867) / / Wiadomosci Numizmatyczne.
1967. R. XI. Z. i. S. 2; Монеты Царствования Николая I. С. і і б ; Всеподдан­
нейшие докладные записки министра финансов по кредитной части за
1855 г. / / РГИА. Ф. 583. Оп. 4. Д. 254. Л. 22-28 об.; О серебряном билло­
не / / Т а м же. Д. 252. Л. 338-345 об.; О выпуске вновь биллона в Царстве
Польском / / Т а м же. Д. 256. Л. 9 2 -9 8 .18 1.
36 Об оставлении биллона в обращении в Царстве Польском / /
РГИА. Ф. 583. Оп. 4. Д. 258. Л. 128-134.
37 Относительно выпуска биллона в Царстве Польском / / Там же.
Д. 260. Л. 340-347.

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

14

38 О выс. разрешении отчеканить на Варшавском монетном дворе
серебряного биллона под штемпелем 1840 г. на сумму 500 о о о р. с.,
8 (20) февраля 1 8 6 5 г. //Геор ги й Михайлович, вел. кн. Монеты царствова­
ния Александра И. СПб., 1888. Документ № 105.
39 О предположении наместника Царства Польского чеканить на
Варшавском монетном дворе новую медную монету и о мнении министра
финансов отклонить это предположение / / Монеты царствования Нико­
лая I. С. 141.
40 Познанский И. Исторический очерк экономического положе­
ния Польши. СПб., 1875. С. 25.
41 Записка о финансовых оборотах Царства Польского и расчетах
оного с Казначейством империи / / РГИА. Ф. 869. Оп. i. Д. 6 п .
42 Записки М. Бернацкого И.Ф. Паскевичу, 27 апреля (8 мая)
1847 г.; Непокойчицкого — Паскевичу, 28 марта (9 апреля) 1847 г .//
AGAD. KRPS. № 2351. Нумерация листов в деле отсутствует.
43 Журнал заседания Комитета финансов 9 апреля 1848 г. //Т ам же.
44 О звонкой монете для Польского Банка / / РГИА. Ф. 583. Оп. 4.
Д. 256. Л . 395 - 397 ·
45 Там же. Л. 400 об.
46 Записка о финансовых оборотах Царства Польского и расчетах
оного с Казначейством империи / / Т а м же. Л. 85 об.
47 Там же. Л. 86.
48 Записка о финансовых оборотах Царства Польского и расчетах
оного с Казначейством империи / / Т а м же. Л. 90.
49 Журнал заседания Комитета финансов 30 ноября 1863 г. / О ме­
рах к усилению средств казны Царства Польского / / Там же. Ф. 563. Оп. 2.
Д. 177. Л. 6 1 - 6 1 об.
50 По представлению Совета управления о необходимости особых
мер к отвращению недостатка мелкой монеты в Царстве Польском / /
Там же. Ф. 1270. Оп. г. Д. 6. Л. 5-9.
51 Там же. Л. 93 об. — 94.
52 Там же. Л. 99 об.
53 Краткий очерк деятельности Польского Банка за все время его
существования с 1828 г. по 1886 г., а также деятельности Варшавской
конторы Государственного банка по ликвидации дел бывшего Польского
банка. СПб., 1894. С. 74.
54 Там же. С. 79.
55 Koszutski S. Rozwoj ekonomiczny Krolestwa Polskiego w ostatniem
trzydziestoleciu (18 70 -19 0 0 ). Warszawa, 1905. S. 74 ,79.
56 До тех пор организация банка оставалась практически неиз­
менной. Единственной существенной мерой, касающейся реорганизации
банка, являлось издание инструкции 1840 года, объединившей изданные

429

П

р и м е ч а н и я

в 1828-1840 годах постановления и установившей более жесткий админи­
стративный контроль над деятельностью Польского банка.
57 Записка по проекту преобразования Польского Банка / / AGAD.
KRPS. № 2347. Нумерация листов в деле отсутствует.
58 О проекте см.: Dolezal F. Leopold Kronenberg i rozwoj kreditu
w Krolestwie Polskiem / / Leopold Kronenberg, 1812-1878: Monografia
zbiorowa. Warszawa, 1922. S. 181-186.
59 Ibid. S. 191-194.
60 Ibid. S. 194-200.
61 Записка по проекту преобразования Польского Банка. С. i.
62 Там же. С. 2.
63 Там же. С. 9.
64 Интересно, что сам Крузе был противником акционирования
банка и предлагал ограничиться разработкой новой инструкции, а не
устава, то есть чисто техническими улучшениями. Но. поскольку больши­
нство участников дискуссии, в том числе и глава Комиссии финансов
и казначейства, поддержали вариант полномасштабной реформы, Крузе
пришлось согласиться.
65 О проекте Кроненберга см.: Dolezal F. Op. cit. S. 215-226.
66 Проект Нового Устава банка: Объяснительная записка / /
AGAD. KRPS. № 2347. Нумерация листов в деле отсутствует.
67 В собственности Польского банка находился ряд предприя­
тий — Варшавская мельница с маслобойней, бумажная фабрика
в Иезиорне, фабрика полотняных изделий в Жирардове, цинковый
плющильный завод в Лондоне и т.д. В целом их содержание было у б ы ­
точным для банка.
68 Проект Нового Устава банка / / AGAD . KRPS. № 2347. См. так­
же: Radziszewski Н. Bank Polski. Warszawa, 1910. S. 195-203.
69 Единственной осуществленной идеей комитета было создание
филиалов банка в Лодзи, Люблине, Калише и других городах. Однако децент­
рализация деятельности банка не сопровождалась расширением операций.
70 Беляев С.Г. П.Л. Барк и финансовая политика России,
1914-1917. СПб., 2002. С. 198.
71 О преобразовании Польского Банка / / РГИА. Ф. 1270. On. i.
1869 г. Д. 595. Л. 10-15.
72 Там же. Л. 1506.
73 Там же. Л. 5906.
74 См., например: О дозволении Польскому Банку сделать новый
выпуск банковых билетов на 2 м.р. (1867 г.) / / Там же. Д. 312.
75 См.: О разрешении выдавать ссуды для покупки земледельческих
машин владельцам майоратных имений / / РГИА. Ф. 1270. On. i. Д. 704.
76 Koszutski S. Op. cit. S. 88.

430

П

р и м е ч а н и я

к

г л а в е

15

7 7 Цитата из петербургской польской газеты Kraj в брошюре:
По поводу упразднения Польского Банка. СПб., 1885. С. 9.
78 R-skijJ.N. Bank Polski w obec potrzeb krajowych. Warszawa,
1881. S. 31-32.
79 Ibid. S. 36-37.
80 По поводу упразднения Польского Банка. С. 9.
81 Там же. С. 20.
82 О деятельности комиссии см.: Краткий очерк деятельности
Польского Банка за все время его существования его с 1828 г. по 1886 г.,
а также деятельности Варшавской конторы Государственного банка по
ликвидации дел бывшего Польского банка. СПб., 1894.
83 Radziszewski Н. Bank Polski. S. 209-219.
84 Бугров А.В. Указ. соч.
85 Аналогичный принцип — взаимной ответственности — был по*
ложен также в основу организации Херсонского земельного банка (основан
в 1864 году), кредитных обществ в Прибалтийских губерниях (Эстляндское - 1802 год. Лифляндское — 1803 год и Курляндское - 1832 год), а так­
же дворянских банков Тифлисской, Кутаисской и Нижегородской губерний,
действовавших на складки дворянских обществ / / Россия 1913 г. С. 163.
86 Труды Комиссии в. у. го июля 1859 г. для устройства земских
банков. СПб., i860. Т. 2: Материалы. С. i.
87 Объяснительная записка к проекту устава Земского кредитного
общества в Царстве Польском / / РГИА. Ф. 1270. Оп.

I.

Д. 761. Л. 89-90.

88 Kirszrot-PrawnickiJ. Towarzystwo Kredytowe Ziemskie w Krolestwe
Polskiem і kredyt rolny. Warszawa. 1887. P. 129-130.
89 Об уставе i888 r. cm.: Zalewski S. Ewolucja kreditu dtugoterminowego ziemskiego w Polsce. Warszawa. 1938. S. 44-53.

15. «Финляндский вопрос» и русский рубль
1 Риксдалер равнялся i руб. 44 коп. серебром и разменивался на
далеры (з), марки (12), шиллинги (16), эры (96). рундшики (192), эртуги
(288) и пеннинги (2304).
2 Винклер П. фон. Из истории монетного дела в России: Финлянд­
ская монета. СПб., 1900. С. 2 -14 .
З Т ам же. С. 17 -18 .
4 Материалы по вопросу об устройстве денежной и банковой сис­
тем в Финляндии. СПб., 1905. С. 7 - 8 .
5 Там же.
6 Необычный номинал этого билета обусловливался тем, что
он соответствовал 3 российским рублям.

: 431

:

П

р и м е ч а н и я

7 Ордин К. О финляндской монете / / Русский вестник. 1890.
№ 5. С. 138.
8 Винклер П. фон. Указ. соч. С. 21.
9 Там же. С. 28.
ю Рейн Т. Иоган Вильгельм Снельман: Историко-биографический
очерк. СПб.. 1903. С. 157.
11 Там же. С. 218.
12 Там же. С. 219-222.
13 [Передовая) // Г о л о с . 1866. №209. 31 июля ( 1 2 августа).
14 Рейн Т. Указ. соч. С. 287.
15 Чередеев В.А. Из Гельсингфорса [Рецензия на передовую
№ 209] // Г о л о с . 1866. № 238. 26 августа ( ю сентября). На этом дискус­
сия в петербургской прессе не закончилась. См. также: Голос. 1866.
№ 253.254. 302.
16 Ордин К. Указ. соч. С. 147.
17 Материалы по вопросу о денежном обращении в Великом кня­
жестве Финляндском. СПб.. 1900. С. 18.
ι8 О введении в Финляндии золотой монетной единицы / / РГИА.
Ф. 563. Оп. 2. Д. 234. Л. 6ι об.
19 ШибергсонЭ. Финляндский Банк, 18 11-19 11. Гельсингфорс.
1914. С. 308-309.
20 Ордин К. Указ. соч. С. 148.
21 См.: Материалы по вопросу о денежном обращении в Великом
княжестве Финляндском. СПб.. 1900.
22 Материалы комиссии см.: РГИА. Коллекция печатных запи­
сок. № 340.
23 Перечисленные пункты были сформулированы самим Сенатом
как допустимая программа постепенного объединения (Там же).
24 Там же.
25 Шибергсон Э. Указ. соч. С. 284-285.
26 Ананьин Б.В. Золотой стандарт в Финляндии и России. С. 120.
27 Там ЖЄ. С. 121 —122.
28 Cohen В. The Geography of Money. Ithaca: Cornell University
Press. 1998. P. 24 . 0 проблемах доминирования и зависимости см.:

KirshnerJ. Currency and Coercion: The Political Economy of International
Monetary Power. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1995.
29 О «психологии денег» и ее связи с проявлением внешнего
«насилия» и разными формами валютных манипуляций см.: KirshnerJ.
Op. cit. Р. ι ο - ι ι .
30 Поланьи К. Великая Трансформация: Политические и экономи­
ческие истоки нашего времени. СПб., 2002. С. 224.

432 :

П

р и м е ч а н и я

к

З

а к л ю ч е н и ю

Заключение
1 Matis Н. Guidelines of Austrian Economic Policy. 1848-1918 // The
Economic Development of Austria since 1870 / Ed. by H. Matis. Aldershot. Eng­
land; Brookfield. Vt., USA: E. Elgar. 1994. P. 36.
2 Rdnki G. On the Development of the Austro-Hungarian Monarchy / /
Economic Development in the Habsburg Monarchy in the Nineteenth Century /
Ed. by J. Komlos. Boulder: East European Monographs; N.Y.: Distributed by C o ­
lumbia University Press. 1983. P. 52.
3 Авторы назвали один из параграфов своей статьи о плане Кербера так: «Economic planning as a remedy against national disintegration». Cm.:

BruckmullerE., Sandgruber R. Concepts of economic integration in Austria du­
ring the twentieth century / / Nation, State and the Economy in History / Ed. by
A. Teichova. H. Matis. Cambridge; N.Y.: Cambridge University Press. 2003.
P. 163-164.
4 GoodD. Economic union and uneven development in the Habsburg
monarchy / / Economic Development in the Habsburg Monarchy in the Ninete­
enth Century. P. 77.
5 Об экономических факторах объединения Германии см.: Наг -

dach G. Nation building in Germany: The economic dimension / / Nation, State
and the Economy in History. P. 5 6 -7 9 . О немецком таможенном союзе см.,
например: Price А.Н. The Evolution of the Zollverein: A Study of the Ideas and
Institutions leading to German Economic Unification between 1815 and 1863.
N.Y., 1973. О таможенном союзе Австрии и Венгрии см.: KomlosJ. The Habs­
burg Monarchy as a Custom Union: Economic Development in Austria-Hungary
in the Nineteenth Century. Princeton, N.J.. 1983.
6 Особый вопрос, который нам приходится оставить за пределами
исследования, — формирование единого рынка в империи. Он получил
освещение в работах: Ковальченко И.Д., М илов Л.В. Всероссийский аграр­
ный рынок. XVIII — начало XIX века. М., 1974; Миронов Б.Н. Внутренний
рынок России во второй половине XVIII — первой половине XIX в. Л.,
1981. По мнению И.Д. Ковальченко и Л.В. Милова, о существовании еди­
ного рынка на европейской территории империи (включая западные
окраины, но не учитывая Привислянский край) можно говорить уже при­
менительно к 8о-м годам XIX века. Б.Н. Миронов полагает, что аграрный
рынок сложился уже к концу XVIII столетия. Исследования Милова, К о ­
вальченко и Миронова затрагивают лишь внутренние губернии. О полной
интеграции окраин во внутренний рынок империи говорить, наверное,
не приходится: они сохраняли замкнутость в рамках региональных рын­
ков, хотя в конце XIX - начале X X века торговые связи центра и перифе­
рии, а также разных окраин между собой стали стремительно расширять­
ся. Торговые связи России и Польши, Финляндии, Закавказья и Средней

: 433

П

р и м е ч а н и я

Азии получили освещение в работах по региональной истории, что, впро­
чем, не устраняет необходимости исследования процесса их развития
в масштабах империи в целом.
7Z asad y rozrachunku mtedzy Polska a Rosya / / ГА РФ . Ф. P-1041
(Ликвидационная комиссия по делам Царства Польского при польском
комиссариате по делам национальностей Р С Ф С Р ). Оп. 3. Д. 9. Л. 2,4.
8 Там же. Л. 2 4-2 4 об.
9 Автор не указан. В состав российской делегации на переговорах
в Киеве (комиссия начала работу 27 июля 1918 года) входили: Х.Г. Раковский (председатель), И.А. Тихоцкий, B.C. Покидов, А.А. Немировский,
А.М. Ждан-Пушкин и представители ведомств B.C. Радзиевский,
А.Н. Коцюбинский, К.Я. Пушкарев, Е.А. Татаринов, Н. Зубков и др. А вто ­
ром записки, вероятно, является член комиссии В.П. Березкин. Украин­
скую сторону представляли: С.М. Гутник, А.А. Свицын, П.Ф. Одарченко,
Е.А. Сакович, С.П. Шелухин, К.И. Белинский, Н.П. Яснопольский, А.Х. Ба­
рановский и др.
ю Материалы по переговорам с Украиной о разделе государствен­
ных имуществ / / Г А Р Ф . Ф. Р-546. On. i. Д. 4. Л. 53 (четвертое заседание
финансово-расчетной комиссии в Киеве, 7 августа 1918 г. — записка, без
подписи).
11 См., например: Зак А.Н. Разверстка государственных долгов / /
Труды русских ученых за границей. Берлин, 1923. Т. 3.
12 Лебедев Д. М. Объяснительная записка к таблицам «Государ­
ственный бюджет России в 1913 г. в границах современных союзных респу­
блик» (статистический отдел Ф Э Б Н К Ф ) / / Российский государственный
архив экономики. Ф. 7733. Оп. 3. Д. и 8 6 .
13 Материалы для определения экономических показателей х о ­
зяйственного значения Украины и ее республиканского бюджета / / Т р у д ы
Госплана. Харьков. 1924. Кн. 2. С. 53.

Источники и литература

ii

52 /Государственный Совет.

Департамент экономии
i i 62

(ОЦП)/Государственная

канцелярия. Отдел по делам
Царства Польского
1170 / Комитет по делам
Царства Польского (1831-1841)
1268 / Кавказский комитет
1270 / Комитет по делам
Царства Польского (1864-1881)
1276 / Совет министров
1278 / Г осударственная Дума
Российский

Архивные документы

го су д а р ств е н н ы й

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ
(М

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

а н к т

-П

е т е р б у р г

)

400 / Азиатская часть

ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ
(С

о с к в а

)

2 0 /Д епартам ент торговли

Г о су д а р ст в е н н ы й архи в

и мануфактур

Российской

37 / Горный департамент

(М о ск ва)

Ф ед ер а ц и и

560 /Общая канцелярия

499 /Канцелярия

министра финансов

Финляндского генерал-

561 /Особенная канцелярия

губернатора

министра финансов по

Р-1041 /Ликвидационная

секретной части

комиссия по делам Царства

563 / Комитет финансов

Польского при Польском

565 /Д епартамент

комиссариате Наркомата по

государственного казначейства

делам национальностей

573 /Д епартам ент окладных

Р С Ф С Р . 1917-1920

сборов
576 / Государственный

Российский

контроль

ар хи в

583/О собен н ая канцелярия

(М о ск в а )

го су д а р ств е н н ы й

экономики

по кредитной части

7733 / Наркомат финансов

8 6 9 /М и л ю ти н ы

СССР

932 / Дондуков-Корсаков А.М.
1018/Паскевич-Эриванский И.Ф.
ΙΙΟΙ

/Д окум енты личного

A rch iw u m

G l6 w n e

Акт

D a w n y ch

(В арш ава)

происхождения (коллекция)

Komisja Rz^dowa Przychodyw і

1149 /Государственный Совет.

Skarbu

Департамент законов

Bank Polski

435

Источники

и

л и т е р а т у р а

графическим отчетам.

Опубликованные
официальные документы,
отчеты и материалы

СПб.,1912.
Государственная Дума: III созыв:
Сессия 5: Стенографические от­

Акты, собранные Кавказской А р хе о ­
графической Комиссией. Т и ­
флис, 1866-Ι9Ο4. Т.

I,

2. 5, 8, 12.

четы. СПб., 1911. Ч. і.
Государственные доходы и расходы
в царствование Екатерины II //
Сборник Императорского рус­

Внешняя политика России XIX
и начала XX века: Документы

ского исторического общества.

российского Министерства

СПб.. 1870-1871. Т. V - V I .

иностранных дел. Серия 2. М..
1979. Т. I (IX), II (X), III (XI).
Всеподданнейшая записка по упра­
влению Кавказским краем ген.адъют. гр. Воронцова-Дашкова.

Государственный Совет: Департа­
мент Г осударственной эконо­
мии: Материалы. СПб., 1865.
Т. 32.
Государственный Совет: Департа­
мент законов: Материалы.

М., 1907.
Всеподданнейший отчет Государственного контролера за 1869 г.

СПб.. 1886. Т. 166.
Государственный Совет: Стеногра­
фические отчеты: 1908-1909 го­

СПб., 1870.
Государственная Дума: II созыв: О б ­

ды: Сессия 4. СПб.. 1909.
Журнал высочайше учрежденного

зор деятельности комиссий
и отделов: Бюджетная комис­

при Министерстве финансов

сия. СПб., 1907.

Особого междуведомственного

Государственная Дума: III созыв:

совещания для обсуждения во­

Сессия i: Доклады бюджетной

проса об участии населения

комиссии по рассмотрению го­

Финляндии в чрезвычайных

сударственной росписи доходов

расходах государственного каз­

и расходов на 1908 г. СПб.,

начейства. вызванных войной

1908.

с Германией и Австро-Вен­

Государственная Дума: III созыв:
Сессия i: Приложения к стено­

грией. [Б.м., б.г.]
Журнал заседания Хлопкового ко­

графическим отчетам. СПб.,

митета 12 марта 1914 г . / / Б ю л ­

1908-1909. Т. 2-3.

летень Хлопкового комитета.

Государственная Дума: III созыв:
Сессия 3: Стенографические от­

1914. №3 (7 ).
Заключение бюджетной комиссии
Сейма 1913 г. Гельсингфорс,

четы. СПб., 1910. Т. i.
Государственная Дума: III созыв:
Сессия 4: Приложения к стено­

194Заседание Финляндского Сейма

графическим отчетам. СПб.,

17 (30) октября 1908 года: О б­

1911. Ч. г.

суждение Сеймом при рассмо­

Государственная Дума: III созыв:
Сессия 5: Приложения к стено­

трении заключения бюджетной
комиссии вопроса об исполне­

: 436 :

ИСТОЧНИКИ

И ЛИТЕРАТУРА

нии высочайшего повеления от

Приложение к отчету по ревизии

7 (21) июня 1904 года касатель­

Туркестанского края, произве­

но уплаты финляндской казной

денной по выс. повелению сена­

21/2 миллионов рублей в Госу­

тором гофмейстером графом

дарственное казначейство на

К.К. Паленом: Материалы к ха­

сооружение соединительной же­

рактеристике народного хозяй­

лезной дороги и железнодорож­

ства в Туркестане. СПб., 1911.

ного моста через р. Неву

Ч. i. Отд. II.

в Санкт-Петербурге. СПб., 1908.

Проект всеподданнейшего отчета ге­

[Кривошеин А.В.] Записка главно­

нерал-адъютанта К.П. фон Кауф­

управляющего землеустрой­

мана по гражданскому управле­

ством и земледелием о поездке

нию и устройству в областях

в Туркестанский край в 1912 г.:

Туркестанского генерал-губер­

Приложение к всеподданней­

наторства: 7 ноября 1867 г. —

шему докладу. Полтава, 1912.

25 марта 1881 г. СПб., 1885.

Материалы по вопросу о денежном

Сборник административных поста­

обращении в Великом княже­

новлений Царства Польского:

стве Финляндском. СПб., 1900.

Ведомство финансов. Варшава,

Материалы по вопросу об устрой­

1867. Т. X: Польский банк.

стве денежной и банковой си­

Свод материалов по изучению эко­

стем в Финляндии. СПб., 1905.

номического быта государ­

Обозрение российских владений за

ственных крестьян Закавказско­

Кавказом в статистическом,

го края. Тифлис. 1887. Т. і. Ч. 3.

этнографическом, топографи­

Сеймовый устав для Великого кня­

ческом и финансовом отноше­

жества Финляндского, высо­

ниях. СПб., 1836. Ч. і.

чайше утвержденный 20 июля

Отчет по Главному управлению на­

1906 года / Сост. Н. Корево.

местника кавказского за первое
десятилетие управления Кав­

СПб., 1913.
Труды Комиссии в. у. ю июля 1859 г.

казским и Закавказским краем

для устройства земских банков.

его императорским высоче­

СПб., i860. Т. 2: Материалы.

ством вел. кн. Михаилом Нико­

Устав о податях / / Свод законов

лаевичем (6 декабря 1862 г. —

Российской империи. СПб.,

6 декабря 1872 г.). Тифлис, 1873.

1832. Т. 5. Ч. i.

Отчет ревизующего по выс. повеле­
нию Туркестанский край

Gospodarka i finanse Krolestwa Pol-

т. с. Гирса. СПб., 1885.

skiego przed powstaniem styc-

Пален К.К. Отчет по ревизии Т урке­

znowym: Raport Josefa Bossa-

станского края: Материалы к

kowskiego z 1862 r. dia ministra

характеристике народного х о ­

finansow M.Ch. Reuterna / Opra-

зяйства в Туркестане. СПб.,

cowaf R.Kotodzieczyk. Warszawa.

1911.Ч. i. Отд. 2.

1969.

437

:

ИСТОЧНИКИ

И ЛИТЕРАТУРА

Бескровный Л.Г. Армия и флот Рос­

Публицистика, мемуары
и исследования

сии в начале XX в.: Очерки
военно-политического потен­
циала. М.. 1986.

Абашин С. Быть или не быть общине
в Туркестане: Споры в русской

Бескровный Л.Г. Русская армия

администрации в ι88ο-χ гг. / /

и флот в XIX в.: Военно-эконо-

Вестник Евразии. 2001. № 4 (15).

мический потенциал России.
М., 1973.

Абдурахимова Н.А. Колониальная
система власти в Туркестане:

Бескровный Л.Г. Русская армия

Автореф. д и с .... д-ра ист. наук.

и флот в XVIII в.: Очерки. М.,

Ташкент, 1994.

1958.

Адонц М.А. Экономическое разви­

БлиохИ .С. Будущая война в техно­

тие Восточной Армении в XIX в.

логическом, экономическом

Ереван, 1957.

и политическом отношениях.
СПб., 1898. Т. 4.

Аминов JI.М. Экономическое разви­
тие Средней Азии со второй по­

Бобовин И.М. Русско-финляндские

ловины XIX в. до Первой миро­

экономические отношения на­

вой войны. Ташкент, 1959.

кануне Великой Октябрьской
социалистической революции.

Ананьин Б.В. Золотой стандарт

Л., 1968.

в Финляндии и России: Ф и н а н ­
совый аспект имперской поли­

Болховитинов Н.Н . Русско-амери­

тики / / Россия на рубеже

канские отношения и продажа

Χ Ι Χ - Χ Χ веков: Материалы

Аляски, 1834-1867. М., 1990.

Брандт Б.Ф. Иностранные капита­

научных чтений памяти
проф. В.И. Бовыкина, МГУ.

лы: Их влияние на экономиче­

20 января 1999 г. / Под ред.

ское развитие страны: М ану­

А.Г. Голикова, А.П. Корелина.

фактурная промышленность

М., 1999.

в Царстве Польском. СПб., 1899.

Ананьин Б.В., Правияова ЕЛ. И м ­

Бугров А.В. Государственный Банк

перский фактор в экономиче­

и российская провинция / /

ском развитии России,

Агентство «ВЭП»: История рос­

1700-1914 / / Российская импе­

сийских банков

рия в сравнительной перспек­

[http://www.vep.ru/istory/

тиве. М., 2004.

CBR2-1.html].

Анисимов Е.В. Время Петровских

Буковецкий А.И. Финансово-налого­
вая политика царизма на коло­

реформ. Л., 1989.

ниальных окраинах России / /

Беляев С.Г. П.Л. Барк и финансовая

История СССР. 1962. № і.

политика России. 1914-1917.

Винклер П. фон. Из истории монет­

СПб., 2002.

БерендтсЭ.Н. Финансовое право

ного дела в России: Молдаво-

Великого княжества Финлянд­

Валахская монета (1 7 7 1 - 1 7 7 4 ) .

ского в XIX ст. СПб., 1900.

СПб.. 1899.

: 438

:

ИСТОЧНИКИ

И Л И ТЕ РА ТУ РА

Винклер П. фон. Из истории монет­

Финляндии, 1864-1890. СПб..

ного дела в России: Монеты для
Эстляндии и Лифляндии

1893.

Гордиенко М. Капитализм и русская
культура на Украине // Украин­

(175 6 -175 7). СПб., 1898.

ская жизнь. 1912. № 9.

Винклер П. фон. Из истории монет­
ного дела в России: Тавриче­

Грабский В. Баланс Царства П оль­

ская монета (1783-1788). СПб.,

ского в финансах Российской

1899.

империи. Варшава, 1910.

Винклер П. фон. Из истории монет­

Грегори П. Экономический рост Рос­

ного дела в России: Финлянд­

сийской империи (конец XIX —

ская монета. СПб., 1900.

начало XX вв.): Новые подсче­

Винклер П.П. фон. Из истории мо­

ты и оценки. М.. 2003.

нетного дела в России: Ф и н ­

Дружинин А. Очерк развития подат­

ляндская монета. СПб., 1900.

ных реформ в Привислинском

Галузо П. Троцкистско-колониза­

крае. Плоцк. 1896. Т. 1-2.

торская концепция истории

ЗакА.Н . Разверстка государствен­

Туркестана-колонии. М.; Таш ­

ных долгов / / Труды русских

кент, 1933.

ученых за границей. Берлин,

Галузо П.Г. Аграрные отношения на
юге Казахстана, 1867-1914.

1923. Т. 3.

Иваненко В.Н. Гражданское управ­

Алма-Ата, 1965.

ление Закавказьем от присоеди­

Гамбаров П. Двадцать пять лет дея­

нения Грузии до наместниче­

тельности Германского импер­

ства в. к. Михаила Николаевича.

ского банка, 1876-1900. Рига,

Тифлис, 1901.

1902.

Из воспоминаний А.А. Харитонова //

ГвахариаЛ.А. Государственные по­

Русская старина. 1894. Т. 81.

№ ι , 4.

дати и повинности в Восточной
Грузии в первой половине

Из Финляндии / / Русские ведомо­

XIX в.: Автореф. д и с .... канд.

сти. 1908. №216.

ист. наук. Тбилиси, 1956.

Из Финляндии / / Русские ведомо­

Гейлер И.К. Сборник сведений

сти. 1908. № 246.

о процентных бумагах (фондах,

Ильясов С. Земельные отношения

акциях и облигациях) России:

в Киргизии в конце XIX — нача­

Руководство для помещения ка­

ле XX в. Фрунзе, 1963.

питалов. СПб., 1871.

Институт генерал-губернаторства

Георгий М ихайлович, вел. кн. М оне­

и наместничества в России /

ты царствования Николая I.

Под ред. В.В. Черкесова. СПб.,

СПб.,1890.

2001.

Георгий М ихайлович, вел . кн. Русские

Т.

I.

Искандеров А. Социально-экономи­

монеты, чеканенные для Прус­

ческое положение Северного

сии, 1 7 5 9 - 1 7 6 2 ;Грузии,

Азербайджана в период россий­

1804-1833; Польши, 1815-1841;

ских завоеваний (первая треть

:

439

Источники

И ЛИТЕРАТУРА

Костюшко И.И. Крестьянская ре­

XIX в.): Автореф. д и с .... канд.

форма 1864 г. в Царстве Поль­

ист. наук. Баку, 1992.

ском. М., 1962.

Исследование экономического
положения центрально-черно­

КоцонисЯ. Подданный и гражданин:

земных губерний. Труды особо­

Налогообложение в Российской

го совещания, 1899-1901 гг. /

империи и Советской России

Сост. А.Д. Поленов. М., 1901.

и его подтекст / / Россия и Пер­
вая мировая война. СПб., 1999.

КаппелерА. Россия - многонацио­
М., 2000.

Краткий очерк деятельности Поль­

Карпыч В. К истории завоевания

ского Банка за все время его су­

нальная

ИМПерИЯ.

Туркестана российским капита­

ществования с 1828 г. по 1886 г.,

лизмом //Туркменоведение.

а также деятельности Варшав­

1929. № 8 - п .

ской конторы Государственного
банка по ликвидации дел бывше­

Каспэ С.И. Империя и модерниза­

го Польского банка. СПб., 1894.

ция: общая модель и россий­

Куля В. Формирование капитализма

ская специфика. М., 2001.

в Польше. М., 1959.

Ковальченко И.Д., М илов Л.В. Все­

Лаверычев В.Я. Московские фабри­

российский аграрный рынок,
XVIII — начало XIX века. М.,

канты и среднеазиатский хло­

1974·

пок / / Вестник МГУ. История.
Сер. IX. 1970. № ι .

Козлов С.А., Дмитриева З.В. Налоги

Лапин В.В. Военные расходы России

в России до XIX в. СПб., 1999.

в XIX в. / / Проблемы социаль­

Кокандский биржевой комитет: О т­

но-экономической истории

чет за 1909 г. Коканд, 1910.

России. СПб., 1991.
Люксембург Р. Промышленное ра­
звитие Польши. СПб., 1899.

Коковцов В.Н. Из моего прошлого:
Воспоминания, 1903-1919. М.,
2002. Кн. 2.
Колониальная политика российско­

Маркова О.П. Финансово-экономи­
ческое обследование Грузии

го царизма в Азербайджане

в первой трети XIX века / / И с­

в 20-60-х гг. XIX в.: Сборник

торические записки. 1949. Т. 30.

документов. М.; Л., 1936.

Коняев А. Финансовый контроль в до­

Мартенс Ф. Собрание трактатов
и конвенций, заключенных

революционной России. М., 1959.

Россией с иностранными дер­

Корнилов Г.Д. Русско-финляндские
таможенные отношения в конце

жавами. СПб.. 1876. Т. Ill, IV.

XIX — начале XX в. Л., 1971.

Ч. I, VII.

Масанов Н.Э. Налоговая политика ца­

Космачевский К.В. К вопросу о вве­

ризма в Казахстане (20-60-е гг.

дении особого налога с хлопка.

XIX в.): Автореф. д и с .... канд.

СПб.. 1914.

ист. наук. Алма-Ата, i960.

Костенко Л. Средняя Азия и водво­
рение в ней русской граждан­

Материалы для определения эконо­
мических показателей хозяй­

ственности. СПб., 1871.

ственного значения Украины

440

ИСТОЧНИ КИ

И ЛИТЕРАТУРА

и ее республиканского бю дж е­

статуса Финляндии в россий­

та / / Т р у д ы Госплана. Харьков.

ско-финляндских отношениях

1924. Кн. 2.

XIX века / / Пространство вла­

Материалы к истории финансового

сти: Исторический опыт России

управления Финляндии со вре­

и вызовы современности / Под

мени ее присоединения к Рос­

ред. Б.В. Ананьича и С.И. Бар-

сии. СПб., 1910.

зилова. М., 2001.

Мемуары князя А. Чарторижского

ОбушенковаЛЛ. Королевство Поль­

и его переписка с императором

ское в 1815-1830 гг.: Экономи­

Александром I. М., 1913.

ческое и социальное развитие.

М иллер А.И. «Украинский вопрос»

М., 1979.

в политике властей и русском

Оглоблин В.Н. Промышленность

общественном мнении (вторая
половина XIX в.). СПб., 2000.

и торговля Туркестана. М..1914.

Ордин К. О финляндской монете / /

Милъман А. Политический строй

Русский вестник. 1890. № 5.

Азербайджана в XIX — начале

По поводу упразднения Польского

XX в. Баку, 1966.

Банка. СПб., 1885.

М илюков П.Н . Государственное х о ­

Познанский И. Исторический очерк

зяйство России в первой че­

экономического положения

тверти XVIII столетия и рефор­

Польши. СПб., 1875.

ма Петра Великого. СПб., 1905.

Познанский К С . Исторический

Миронов Б.Н . Внутренний рынок

очерк экономического положе­

России во второй половине

ния Польши. СПб., 1875.

XVIII - первой половине XIX в.

Поланьи К. Великая Трансформа­

Л., 1981.

ция: Политические и экономи­

Миропиев М.А. О положении рус­

ческие истоки нашего времени.

ских инородцев. СПб., 1901.

СПб., 2002.

Нардова В.А. Начало монополиза­

Правилова Е.А. «Польский долг»

ции нефтяной промышленно­

Российской империи: К исто­

сти, 1880-1890-е гг. Л., 1974.

рии российской финансовой по­

Начало X X века: Основания, дол­

литики конца XVIII — начала

женствующие служить руковод­

XIX в. / / Страницы российской

ством для управления бывшим

истории: Проблемы, события,

Царством Польским в настоя­

люди. СПб., 2003.

щее время. СПб., 1904.

Правилова Ε Λ . Имперская политика

Несинбаева К.Р. Налоговая полити­

и финансы: внешние займы

ка царизма в Казахстане

Царства Польского / / Истори­

(1867-1914): Автореф. д и с . ...

ческие записки. 2001. Т. 4 (122).

канд. ист. наук. Фрунзе, 1988.

Пресняков А.Е. Экономика и поли­

Новикова И.Н. Особое государство

тика в польском вопросе начала

или провинция империи: П роб­

XIX в. / / Борьба классов. Л.,

лема государственно-правового

1924. Т. 1-2.

441

ИСТОЧНИКИ

И ЛИТЕРАТУРА

(1867-1914): Автореф. д и с ....

Привислинец, Туткевич Д., Друж и­
нин А.Н. Россия и ее западная

канд. ист. наук. Фрунзе, 1963.

Сапелкин А.А. Аграрные отношение

окраина: Ответ на «Очередные
вопросы в Царстве Польском»,

в Киргизии в начале X X в.

изданные под редакцией

Фрунзе, 1977.

В. Спасовича и Э. Пильца. Киев,

Спасович В., Пилъц Э. Очередные во­
просы в Царстве Польском:

1903.

Этюды и исследования. СПб.,

Рейн Т. Иоганн Вильгельм Снель-

1902. Т. i.

ман: Историко-биографиче-

Спасский И.Г. Русская монетная

ский очерк. СПб., 1903.

система. Л., 1970.

Ремнев А.В. Россия Дальнего Восто­

Столыпин П.А. Полное собрание

ка: Имперская география вла­
сти XIX - начала XX века.

речей в Государственной думе

Омск, 2004.

и Государственном совете.
1906-1911. М.. 1991.

Рибер А. Изучая империи / / И с­

Сулейменов Б.С. Аграрный вопрос

торические записки. 2003.

в Казахстане последней трети

Т. 6(124).

XIX — начале XX в. Алма-Ата,

Рожкова М.К. Экономическая поли­

1963.

тика царского правительства на
Среднем Востоке во второй че­

Суни Л.В. Очерк общественно-по­

тверти XIX в. и русская буржуа­

литического развития Финлян­

зия. М.; Л., 1949.

дии (50 -70 -е годы XIX в.). Л..

Рожкова М.К. Экономические связи

1979·
Суни Л.В. Самодержавие и обще­

России со Средней Азией
в 40 -60-х гг. XIX в. М.. 1963.

ственно-политическое развитие

Россия 1913: Историко-докумен-

Финляндии в 80-90-е гг. XIX в.
Л.. 1982.

тальный сборник / Отв. ред.

Суни Л.В., ОшеровЕ.Б. Финляндская

А.П. Корелин. СПб., 1995.

политика царизма на рубеже

Рутковский Я. Экономическая исто­

Х І Х - Х Х вв.: Учебное пособие.

рия Польши. М., 1953.

Петрозаводск, 1986.

Рябцевич Н. Российско-«польские»

Туманян О.Е. Экономическое разви­

монетные эмиссии эпохи П ет­

тие Армении. Ереван. 1954.

ра I. Тольятти. 1995.

Сабуров П. Материалы для истории

Тунян В.Г. Административная и эко­

русских финансов, 1866-1897.

номическая политика самодер­

СПб., 1899.

жавия в Закавказье. 1801-1853:
Автореф. д и с .... д-ра ист. наук.

Савицкий А.П. Поземельный вопрос

Тбилиси, 1989.

в Туркестане (в проектах и за­
писках 1867-1886 гг.). Ташкент,

Тунян В.Г. Восточная Армения в со­

1963.
Сапелкин А.А. Налоговая политика

ставе России. Ереван, 1989.
Финляндия: Обзор периодической
печати. СПб., 1909. Вып. XIV.

царизма в Киргизии

442

ИСТОЧНИ КИ

И Л И ТЕ РА ТУ РА

Халфин Н.А. Присоединение Сред­

University of Michigan Press.

ней Азии к России. М., 1965.

1996.

Хотамов Н.Б. Роль банковского ка­

Balachandran G. Imperialism: The

питала в социально-экономиче­

Auditor's report / / The Indian

ском развитии Средней Азии.

Economic and Social History

Душанбе, 1990.

Review. 1990. Vol. 27. № 2.

ЦинзерлингВ.В. Орошение в бассей­

Bastable C.F. Ireland’s Place in the Fi­

не Амударьи. М., 1924.

nancial System of the United

Чередеев ВА . Из Гельсингфорса [Ре­

Kingdom / / The Economic Jour­

цензия на передовую газеты

nal. 1896. Vol. 6. № 22 (June).

«Голос», 1866. № 209] / / Голос.

Birch A.H. The Celtic Fringe in Histori­

1866. № 238.26 августа ( ю сен­

cal Perspective //Parliamentary

тября).

Affairs. 1976. № 39.

Шибергсон Э. Финляндский Банк.

Blejwas S.A. Realism in Polish Politics:

1811-1911. Гельсингфорс, 1914.

Warsaw Positivism and National
Survival in Nineteenth Century

Шустер УА . Экономическая борьба

Poland. New Haven, 1984.

Москвы с Лодзью (из истории
русско-польских отношений

Blinkhorn M. Spain: the “Spanish Pro­

в 8о-х годах прошлого века) / /

blem” and the Imperial Myth //

Исторические записки. 1939. Т. 5.

Journal of Contemporary History.

Юлдашев А.М . Аграрные отноше­

1980. Vol. 15. № i (January).

ния в Туркестане конца XIX —

Bobrie F. Finances publiques et

начале XX в. Ташкент. 1969.

conquetes coloniale: Le cout budgetaires de 1’expansion frangaise

Юссила О., Хентиля С.. Невакиви Ю.
Политическая история Ф и н ­

entre 1850 et 1913 / / Annales:

ляндии, 1809-1995. М., 1998.

economies, societe, civilization.

Яснопольский Л.Н. Очерки русского

1976. T. II.

Bolton P., Roland G., SpolaoreE. Eco­

бюджетного права. М.. 1912.

nomic theories of the break-up

Яснопольский Н.П. О географиче­
ском распределении государ­

and integration of nations / /

ственных доходов и расходов

European Economic Review. 1996.

России. Киев, 1890-1897.

№ 40.

Bookman M. The Economics of Seces­

Т. 1-3.

sion. N.Y., 1992.

AlstadtA. The Azerbaijani Bourgeoisie

Breton A. The Economics of Nationa­

and the Cultural-Enlightenment

lism //Journal of Political Econo­

Movement in Baku: First Steps

my. 1964. Vol. 72, № 4 (Aug.).

toward Nationalism / / Transcau­

Brower D. Turkestan and the fate of the

casia, Nationalism and Social

Russian Empire. London; N.Y.:

Change: Essays in the History if

Routledge Curzon, 2003.

Armenia, Azerbaijan and G eor­

Bruckmuller E., SandgruberR. C on ­
cepts of economic integration in

gia / Ed. by R.Suny. Ann Arbor:

443

ИСТОЧНИКИ

И Л И ТЕ РА ТУ РА

Austria during the twentieth cen-

Crotty R. Ireland in crisis: A Study in

tury / / Nation, State and the Eco­

capitalist undevelopment. Dingle,

nomy in History / Ed. by A. Tei-

Co. Kerry, Ireland; Dover, N.H.,

chova, H. Matis. Cambridge; N.Y.:

USA: Brandon. 1986.

Cambridge University Press, 2003.

Davis L.E., Huttenback R.A. Mammon
and the Pursuit of Empire: The

BrunschwigH. French Colonialism,
1871-1914: Myths and realities.

economics of British imperialism.

N.Y., 1966.

Cambridge; N.Y.: Cambridge Uni­
versity Press. 1988.

Clarence-Smith G. The Third Portu­
guese Empire, 1825-1975: A Study

Desaj M. In Defense of Vladimir Ilyich

in economic imperialism. M an­

Hobson / / Ethnic and Racial Stu­

chester, U.K.; Dover, N.H.:

dies. 1989. Vol. 12. № 3 (July).

Manchester University Press, 1985.

Dolezal F. Leopold Kronenberg
і rozwoj kreditu w Krolestwie Pol-

Clark G. The Balance sheets o f Impe­
rialism: Facts and Figures on C o ­

skiem // Leopold Kronenberg,

lonies. N.Y., 1936.

1812-1878: Monografia zbiorowa.
Warszawa, 1922.

Clay C. The Origins of Modern Ban­
king in the Levant: The branch

Doszynska - Goliiiska Z. Fryderyk Hr.

Network of the Imperial Ottoman

Skarbek jako ekonomista I dziat-

Bank, 1890-1914 / / International

asz spoteczny / / Fryderyk Hr.

Journal of Middle East Studies.

Skarbek: Ogolne zasady nauki

1994. Vol. 26. № 4 (Nov.).

gospodarstwa narodowego. War­
szawa, 1911.

Cohen B.J. The Geography of Money.
Ithaca: Cornell University Press,

Edelstein M. Imperialism: Cost and
benefit / / The Economic History

1998.

of Britain since 1700 / Ed. by

Cohn S. Michael Hechter’s Theory
of Regional Underdevelopment:

R. Floud, D. McCloskey. Cambrid­

A Test Using Victorian Railways / /

ge [England]; N.Y., NY, USA:

American Sociological Review.

Cambridge University Press, 1994.

1982. Vol. 47. № 4 (August).

Vol. 2.

Ferguson N. Empire: The Rise and D e ­

Conybearey., Sandler T. The Triple
Entente and Triple Alliance,

mise of the British World Order

1880-1914: A Collective Goods

and the Lessons for Global Power.

Approach / / T h e American Politi­

N.Y.: Basic Books, 2002.

cal Science Review. 1990. Vol. 84.

Ferguson N. The Cash Nexus: Money
and Power in the Modern World,

№ 4 (Dec.).

1700-2000. N.Y.: Basic Books,

ConybeareJ. A Portfolio Diversifica­
tion Model of Alliances: The Tri­
ple Alliance and Triple Entente,

2001.

Flynn D.O., Clair D.J. The Social Re­

1 8 7 9 - 1 9 1 4 //Journal o f Conflict

turns to Empire: A Note / / T h e

Resolution. 1992. Vol. 36. № 1

Journal of Economic History.

(March).

1983. № 4.

: 444

:

ИСТОЧНИКИ

И ЛИТЕРАТУРА

Gqsiorowska N . Likwidacya polsko-ro-

1870-1914. Baltimore: John Hop­

syiska w Krolestwie Kongres-

kins Press. 1965.

sowym. Warszawa, 1916.

Frangois G. Le Budget local des colo­

Gqsiorowska N. Polska na przelome zycia gospodarczego (1764-1830).

nies. Paris. 1900.

Hardach G. Nation building in Germa­

Warszawa: Wiedza, 1921.

ny: the economic dimension / /

GatrellP. Ethnicity and Empire in Rus­

Nation. State and the Economy in

sia’s Borderland History / / The

History. / Ed. by A. Teichova,

Historical Journal. 1995. Vol. 38.

H. Matis. Cambridge; N.Y.: Cam­

№ 3 (Sept.).

bridge University Press, 2003.

Gatrell P. The tsarist economy,

Hechter M. Internal Colonialism: The

1850-1917. N.Y.: St. Martin’s

Celtic Fringe in British National

Press, 1986.

Development. New Brunswick;

Gerschenkron A. Russia: Patterns and

London,1999.

Problems of Economic Develop­

HelleinerE. Economic Nationalism as

ment, 1861-1958 / / Economic

a Challenge to Economic Libera­

backwardness in historical per­

lism? Lessons from the 19th Centu­

spective. Cambridge: Belknap

ry / / International Studies Quar­

Press of Harvard University Press.

terly. 2002. Vol. 46.

1962.

HelleinerE. The Making of National

GieysztorJ. Udziai Krolestwa Kongres-

Money: Territorial Currencies in

sowego w dochodach Panstwa Ro-

Historical Perspective. Ithaca:

syjskiego / / Ekonomista. 1919. T. 1.

Cornell University Press. 2003.

Gtqbinski S. Samodzielnosi finansowa

HobsonJ.M. Two Hegemonies or

Galicyi. Lwow, 1906.

One? / / T w o Hegemonies.

Good D.F. Financial Integration in Late

Britain. 1846-1914 and the United

Nineteenth-Century Austria / /

States. 1941-2001 /Ed. by

Journal of Economic History.

P.K. O ’Brien. A. Clesse. Ashgate.

1977. Vol. XXXVII. № 4 (Dec).

2002.

Good D. Economic union and uneven

Hopkins A.G. Accounting for the Bri­

development in the Habsburg mo­

tish Empire//Journal of Imperial

narchy / / Economic Development

and Commonwealth History.

in the Habsburg Monarchy in the

1988. Vol. XV. № 16.

Nineteenth Century / Ed. by

Hopkins A.G. The Burdens of Empire-

J. Komlos. Boulder, Colo.: East

Building//African Affairs. 1978.

European Monographs, 1990.

№11.
Jaszi 0 . The Dissolution of the Habs­

Good D. The Economic Rise of the
Habsburg Empire, 1750-1914.

burg Monarchy. Chicago. 1929.

Berkeley: University of California

Jetkins D. The Colonies within // New

Press. 1984.

Society. 1975. № 10 (July).

Gordon D.C. The Dominion Part­

Joffe M. Autocracy. Capitalism and Em­

nership in Imperial Defense.

pire: The Politics of Irrigation //

:

445

ИСТОЧНИКИ

И Л И ТЕРАТУРА

KohutZ.E. Russian Centralism and

Russian Review. 1995. Vol. 54.
№ 3 (July).

Ukrainian Autonomy: Imperial

M. Diamond in the Rough: The

Absorbtion of the Hetmanat,

State, Entrepreneurs and Turke­

1760-1830. Cambridge. Mass.,

stan’s Hidden Resources in Late

19

88.

Imperial Russia / / Extending the

Kofodziejczyk R. Burzuazija Polska

Borders of Russian History / Ed.

w XIX wieku. Warszawa, 1979.

Kofodziejczyk R., Gradowski R. Zarys

by M. Siefert. Budapest; N.Y.:

dziejow kapitalizmu w Polsce.

CEU Press, 2003.

Kennedy P. The rise and fall of the great
powers: economic change and mi­

Warszawa. 1974.

Kofodziejczyk R. Ksztaltowanie siq

litary conflict from 1500 to 2000.

burzuazji w Krolestwie Polskim

N.Y.: Vintage Books. 1989.

(1815-1830). Warszawa, 1957.

KernbaumJ. Projekt bud£etu Panstwa

KomlosJ. The Habsburg Monarchy as

Polskiego/ / Mysl Polska. 1916.

a Custom Union: Economic Deve­

T. 4. Z. 4.

lopment in Austria-Hungary in
the Nineteenth Century. Prince­

Kernbaum J. Udziat Polski w zwyczajnych bud2etach dochodowych
panstw porozbiorowych. II, III,

ton, N.J., 1983.
Korespondencya Lubieckiego z ministrami sekretarzam stanu Ignacym

IV / / Mysl Polska. 1916. T. 4. Z. 4.

Sobolewskim і Stefanem Gra-

KesnerRM. Economic control and co­

bowskim. Krakow, 1907. T. 1-2.

lonial development: Crown Colony
Financial Management in the Age

Koszutski S. Rozwyj ekonomiczny Kry-

of Joseph Chamberlain. Westport.

lestwa Polskiego w ostatnim trzy-

Conn.: Greenwood Press, 1981.

dziestoleciu (1870-1900). Wars­

Kindleberger C.P. The World in D e­

zawa, 1905.

Laue T. von. Sergei Witte and the indu­

pression, 1929-1939. London,

strialization o f Russia. N.Y.: C o ­

197З·
Kindleberger C.P. Dominance and Lea­
dership in the International Eco­

lumbia University Press, 1963.

Le Bourdais des TouchesJ. Etudes crit­

nomy: Exploitation, Public Goods

ique sur le regime financier des

and Free Riders / / International

colonies frangaises. Paris, 1898.

Studies Quarterly. 1981. Vol. 25.

Le DonneJ.P. Ruling Russia: Politics
and Administration in the Age of

№ 2 (June).

KirshnerJ. Currency and Coercion: The

Absolutism, 1762-1796. Prince­

Political Economy o f International

ton, N.J.: Princeton University

Monetary Power. Princeton, N.J.:

Press, 1984.

Princeton University Press, 1995.

LewyM . Zycie economiczne Krolestwa

Kirszrot-PrawnickiJ. Towarzystwo

Polskiego: Rosyjskie tarify celne

Kredytowe Ziemskie w Krolestwe

i kolejowe і ich w ptyw na zycie

Polskiem і kredyt rolny. Wars­

economiczne Krolestwa Polskie­

zawa, 1887.

go. Warszawa, 1915.

: 446

:

ИСТОЧНИКИ

И Л ИТЕРАТУРА

my before 1914 / / T h e Rise and

Li even D. Dilemmas of Empire,
1850-1918: Power, Territory,

Decline of the Nation State / Ed.

Identity //Journal of Contempo­

by M. Mann. Oxford, OX, UK;

rary History. 1999. Vol. 34 (2).

Cambridge, Mass., USA:

LuntinenP. F.A. Seyn, 1862-1918:

Blackwell, 1990.

A Political Biography o f a Tsarist

О ’KonnorJ. The Meaning of Economic

Imperialist as Administrator of

Imperialism / / Imperialism

Finland. Helsinki, 1985.

and Underdevelopment: A Rea­

Luntinen P. The Imperial Russian

der / Ed. by R.I. Rhodes. N.Y.,

1970.

Army and Navy in Finland.
1808-1918. Helsinki, 1997.

MacKenzie D. The Lion of Tashkent:
The Career of General M.G. Cherniaev. [Athens:] University of
Georgia Press, 1974.

Offer A. The British Empire,
1870-1914: A Waste of Money? / /
Economic History Review. 1993.
Vol. XLVI. № 2.
Olson М., Zechhauser R. An Economic

Matis H. Guidelines of Austrian Eco­

Theory of Alliances / / Review of

nomic Policy, 1848-1918 / / T h e

Economics and Statistics. 1966.

Economic Development o f Austria

№ 48.

since 1870 / Ed. by H. Matis. A l­

Owen T. Impediments to a Bourgeois

dershot. England: Brookfield, Vt.,

Consciousness in Russia,

USA: E. Elgar, 1994.

1880-1905: The Estate Structure,

Misra M. Lessons of Empire: Britain

Ethnic Diversity and Economic

and India / / SAIS Review: A Jour­

Regionalism / / Between Tsar and

nal of International Affairs. 2003.

People: Educated Society and the

Vol. XXIII. № 2 (Summer-Fall).

Quest for Public Identity in Late

Murray A.E. A History of the Commer­

Imperial Russia / Ed. by E.W. Clo­

cial and Financial Relations Betwe­

wes, S.D. Kassow, J.L. West. Prin­

en England and Ireland from the

ceton, N.J.: Princeton University

Period of the Restoration. N.Y.,

Press. 1991.

1970 [репринт издания 1903 г.J.

Pamuk S. A Monetary History of the

Nation-States and Money: The past,

Ottoman Empire. N.Y.: Cambridge

present and future of national cur­
rencies / Ed. by E. Gilbert, E. Hel-

University Press, 2000.

PaulinyiA. Diesogenannte Gemeinsa-

leiner. London; N.Y., 1999.

me Wirtschaftspolitik Osterreich-

North D. Structure and Change in Eco­

Ungarns / / Die Habsburgmonar-

nomic History. N.Y.: W.W. N o r­

chie 1848-1918. Wien, 1973. Bd. I.

ton, 1981.

O'Brien G. The Economic History of
Ireland. Clifton. 1972 [i-e изд. —

1921].
O'Brien P. The Imperial Component in

Pintner W.M. The Burden of Defense
in Imperial Russia, 1725-1914 / /
Russian Review. 1984. Vol. 43.
№ 3 (Jul.)·
Polvinen T. Die finnischen Eisenbahnen

the Decline of the British Econo­

:

in den militarischen und poli-

447

ИСТОЧНИКИ

И ЛИТЕРАТУРА

tischen Planen Russlands vor dem

SchumpeterJ. Imperialism and Social

ersten Weltkrieg. Helsinki, 1962.

Porter A. The Balance Sheet of Empire,

Classes. N.Y., 1951.

SchumpeterJ. The Economics and

1850-1914 / / T h e Historical

Sociology of Capitalism / Ed. by

Journal. 1988. Vol. 31. № 3.

R. Swedberg. Princeton, 1991.

Price A.H. The Evolution of the Zollve-

Shaw S.J. The Nineteenth-Century O t­

rein: A Study of the Ideas and In­

toman Tax Reforms and Revenue

stitutions leading to German Eco­

System //International Journal of

nomic Unification between 1815

Middle East Studies. 1975. Vol. 6.

and 1863. N.Y.. 1973.

№ 4 (Oct.).

Radziszewski H. Skarb і organizacya

Skarbek F. Ogolne zasady nauki gospo­

wladz skarbowych w Krolestwie

darstwa narodowego. Warszawa,

Polskim. Warszawa, 1907-1908.

1911.

Sked A. The Decline and Fall of the

T. 1-2.

Habsburg Empire, 1815-1918.

Radziszewski H. Bank Polski. Wars­

London: N.Y.: Longman. 1989.

zawa, 1910.

Rdnki G. On the Development of the

Sloan W.N. Ethnicity or Imperialism? / /

Austro-Hungarian Monarchy / /

Comparative Studies in Society

Economic development in the

and History. 1979. Vol. 21. № 1

Habsburg monarchy in the ninete­

(January).

enth century / Ed. by J. Komlos.

Smolka S. Polityka Lubeckiego przed

Boulder, Colo.: East European

powstaniem listopadowym. Kra­

Monographs, 1990.

kow, 1907. T. 1-2.

Rhinelander A.L.H. Prince Michael Vo­

SpechlerM. Development of the Ukrai­

rontsov: Viceroy to the Tsar. M on­

nian Economy, 1854-1917: The

treal, Buffalo: McGill-Queen’s

Imperial View / / Ukrainian Eco­

University Press, 1990.

nomic History: interpretive essays /

RieberA.J. The Politics of Autocracy:

Ed. by I.S. Koropeckyj. Cambrid­

Letters of Alexander II to prince

ge, Mass.: Harvard University

A.I. Bariatinskii, 1857-1864. Pa­

Press, 1991.

SpechlerM. The Economic Advantages

ris, 1966.

RieberA.J. Merchant and Entrepren­

of Being Peripheral: Subordinated

eurs in Imperial Russia. Chapel

Nations in Multinational Empi­

Hill: University of North Carolina

res / / Eastern European Politics

Press, 1982.

and Societies. 1989. Vol. 3. № 3

Rostworowski M. Prawno-polityczna
strona budzetow Krolewstwa Kon-

(Fall).

StrasburgerE. Der Anteil Polens an den

gressowego (1816-1830) / / C z a -

russischen Staatsfinanzen. War-

sopismo Prawnicze і Ekonomic-

sh a u ,1918.

zne. 1905. R. VI. Z. 4.

SupitiskiJ. Szkoia polska gospo­

R-skijJ.N. Bank Polski w obec potrzeb
krajowych. Warszawa, 1881.

darstwa spolecznego. Warszawa.
1862,1865.

: 448

И СТО ЧН И К И

И ЛИТЕРАТУРА

Suny R. The Emergence of Political So­

Tilly C. Coercion, Capital and Europe­

ciety in Georgia / / Transcaucasia,

an States, A D 990-1992. Oxford:

Nationalism and Social Change.

Basic Blackwell, 1990.

Essays in the History if Armenia,

Tribe K. Governing Economy: The Re­

Azerbaijan and Georgia / Ed. by

formation of German Economic

R. Suny. Ann Arbor: University of

Discourse, 1750-1840. Cambrid­

Michigan Press, 1996.

ge [England]; N.Y.: Cambridge

Tennenbaum H. Udziat Polski w zwyczajnych budzetach dochodowych

University Press, 1988.

Velychenko S. The Issue of Russian C o ­

panstw porozbiorowych. I / / Mysl

lonialism in Ukrainian Thought:

Polska. 1916.T. 3. Z. 3.

Dependency Identity and Deve­

Terlecki W. Mennica Krolestwa Polskiego w okresie jej likwidacji
(1842-1867) / / Wiadomosci Numizmatyczne. 1967. R. XI. Z. 1.

Terlecki W. System monetarny Kro­
lestwa Polskiego po powstaniu listopadowym (1832-1842) / / W i ­
adomosci Numizmatyczne. 1966.
R. X. Z. i.

Terlecki W. Polityka monetarna Banku

lopment / / Ab Imperio. 2002.

№ i.
Wagner Ό.Ο. British economists and
the Empire / / Political Science
Quarterly. 1931. Vol. 46.

WoodJ.C. British Economists and the
Empire. London, 1983.

Wortman M. Government Revenue and
Economic Trends in Central Am e­
rica, 1787-1819 / / T h e Hispanic

Poskiego w dobie Powstania listo-

American Historical Review. 1975.

padowego / / Wiadomosci Numiz­

Vol. 55. № 2 (May).

matyczne. 1962. R. VI. Z. i.
The Economics o f Defense / Eds.
K. Hartley, T. Sandler. Chel­
tenham, UK; Northampton, MA:
E. Elgar Pub., 2001. Vol. 1-3.

Zalewski S. Ewolucja kreditu dlugoterminowego ziemskiego w Poslce.
Warszawa, 1938.

Zukowski W. Dochody і wydatki panstwowe w Krolestwe Polskiem.
Warszawa, 1907.

Бунге Η.Χ. 265,288

Указатель имен

Бухарин Н . И . 143
Бьернберг Ф .Ф . 210
В
Ванновский П.С. 205
Вебер М . 299
В ей сен б е р гА 86
Велыченко С. см. Velychenko S.
ВенгленьскийЯ. 46
Винклер (фон) П.В. 319.356
Витте С.Ю . 4 9 .2 0 6 ,2 1 9 .2 6 9 ,2 7 6 ,
2 7 7 ,2 8 5 ,3 6 8 ,3 7 2
Волицкий К. 51
А

Воронцов М.С. н і —113.323

Абашин C.H. 15

Воронцов-Дашков И.И. 124,267

АдлербергН.В. 355

Воут Р. 43

Александр 14 4 - 4 6 , 4 8 ,5 0 .5 3 , 5 5 , 5 6 ,

Вревский А.Б. 2 7 7 ,2 7 8 .2 8 9

Ι3Ι, ΐ66, 200, 202, 246, 247, 312,

Вронченко Ф.П. 6 8 -7 0 , н б

322,328,353,354

Вышнеградский И. А. 13 3,271,278 .

Александр I I 7 4 .8 4 ,8 7 ,1 1 5 ,1 2 9 ,3 1 3 ,

288,362

32 2,343,354 ,355.358 .36 0
Г

Александр I I I 363
Ананьич Б.В. 319

Гагарин Г.И. 329

Аракчеев А.А. 200

Гагейместер Ю.А. 113
Галузо П.Г. 140,141

Б

Ган П.В. п о , 2 5 3 ,2 5 7 -2 5 9 .2 6 1 ,3 1 3

Бабянский А .Ф . 230

Г арин Н.П. 92.212,213

Барятинский А.И. 1 1 5 - 1 1 7 ,1 2 0

Гагарин Г.И. 329

Б езакН .П .259,260

Гейден Ф.Л. 362

Бекман В. А. 217,218

Гейштор Ю см. Gieysztor J.

Беляев Β.Τ. 113

ГеллнерЭ.

Б ер гК .Ф . 176,234

Г ерард Н.Н. 2 0 9 .2Ю. 212.213,215,

Березовский 195

ii

216,240

Берендтс Э.Н. 8 6 .9 7 ,9 8 ,2 1 3

Гершенкрон А. см. Gerschenkron А.

Бернацкий М. 333.334

Г илберг Э. см. Gilbert Е.

Блинхорн М. см. Blinkhorn М.

Гире Ф. 275,283

Блиох И.С. 343

Гобсон Дж. см. Hobson J. М.

Бобриков Н .И .8 7 .9 0 .2 0 7 ,2 3 9 ,2 4 1

Головин Ε.Π. п о , 255-258

Бородкин М .М .213

Гордиенко М. 134

Боссаковский И. 7 5 ,7 6

Гордон Д. см. Gordon D.C.

Брок П.Ф. 313,335

Горчаков М.Д. 335

БрюкмюллерЭ. см. Bruckmuller Е.

Грабовский С. 48

:

450

:

У

к а з а т е л ь

и м е н

Грабский В. 186-188

Карпыч В. 140,141

Грамши А. 143

Каспэ С.И. 299

Грегори П. ю

Кауфман Κ.П. 12 8 -130 ,2 74 .275.
280-282

Грей гС.А . 361
Грипенберг Л.Г. 92

Кеннеди П. см. Kennedy Р.

Гуд Д. см. Good D.

КерберЭ. 368

Гурьев Д.А. 5 4 ,1 0 3 -1 0 5 .3 2 1

Кернбаум Й. см. KernbaumJ.

Гэтрелл П. см. Gatrell Р.

КиндлбергерЧ.
см. Kindleberger C h.Р.

Д

Киселев П.Д. 255-2 57.260 ,261

Дандевиль В.Д. 205

Кнорринг К.Ф. 245,246

Дейтрих В.Ф. 213

Княжевич А.М. 356

Джоффе М. см. Joffe М.

Кобеко Д.Ф. 285

Долежал Ф. см. Dolezal F.

Коваленский П.И. 246

Дошиньска-Голиньска 3 .

Коковцов В.Н. 12 4 ,2 0 9 .2П -213,

см. Doszynska-Golicska Z.

227-229,299

Дружинин А.Н. 185

Колодзейчик Р. см. Kolodziejczyk R.

Друцкий-Любецкий Ф .К . 45,47-58,
6 1 .7 1 .3 3 9 ,3 5 1

Константин Павлович, вел. кн. 46
КорфН .А. 133

Духовской С . М . 276

Костенко Л. 272

Дэвис Л. см. Davis L.E.

КоцонисЯ. 164

Дюкруаси И. А. 113

Кочубей В.П. 6 3,16 7
Кривошеин А.В. 297

Е
Екатерина II Алексеевна 35.36,41.311

Кроненберг Л . 341-344

Елизавета Петровна 311

Крузе Н. 343,346,347

Ельт Э. 243,244

Крыжановский Н.А. 129

Ермолов А.П. 105

Кузьминский В .В .233
Куломзин А.Н. 3 6 .17 6

Ж

Куропаткин А.Н. 2 0 7 ,2 7 2 -2 7 4

Жуковский В. см. Zukowski W.

Кутайсов П.И. ю 8 , н о , 253

3

Л

Зейн Ф .А . 9 6 - 9 8 ,2 2 1 - 2 2 3

Лаврентьев В. 140

Зубов П.А. 38

Лангельшельд К. 356
Лангоф А.Ф. 9 2 ,9 7 ,2 0 9 .2 1 1 - 2 1 3

И

Лебедев Д.М. 374

Иваненко В.Н. 117

Леви М. см. Lewy М.
К

Ленин В.И. 140.143

Калиновский И. 250,251

Лерхе Г.Г. 195.196

Канкрин Е.Ф. 5 6 .6 2 ,6 5 ,6 6 ,1 0 7 ,

Ливен Х.А. 51

IO 9 -III, 167, I 7 2 - I 7 4 , 200-201,

Липский А.И. 234

2 5 0 ,2 5 2 -2 6 1,3 13 ,3 2 3 ,3 2 6 ,3 2 7 ,

Л и стФ . 49,368

329

Любеньский X. 66

: 451

У

к а з а т е л ь

и м е н

П

Люксембург Р. 142

Пален К.К. 296

Ляский А. 343

Пален М.И. 323
М

Памук С CM.Pamuk S.

Маркова О.П.

Паскевич И.Ф. 6г, 6 4 - 6 6 ,6 8 - 7 1 .

Маркс К. 140,141

1 0 8 - 1 1 0 , 17 0 ,17 1,2 5 1,2 5 2 .3 2 6 ,

Матиц Г. см. Matis Н.

333

Матушевич Т. 46

Паулуччи Ф . 0 . 323

Мейендорф А.Ф. 230-232

Перовский Л.А. 261

Мехелин Л. 91,92,210

П етр І зз

Мечников Е.И. 108. н о , 253

П и л ьц Э . 184,185

Милль А. 154

Платонов В.П. 7 5 ,1 7 6

Милюков П.Н. 194

Плеве В.К. 8 8 - 9 1 , 9 6 , 2Ю, 240

Милютин Д. А. 128 ,175,274

Позен М.П. 259-261,313

Милютин Н.А. 78 ,176

Покровский Н.Н. 192

Миропиев М.А. 280,295

П оланьи ,К . 153

Михаил Николаевич, вел. кн. п 8 ,

120,121

Полвинен Т. см. Polvinen Т.
Поленов А.Д. 184,194

Монгомери Р. 361

Понятовский Станислав 42,43

Мусин-Пушкин А.А. 245

Преображенский Е. 143

Мухамед Али 309

П ри ви слинещ 8 5

Мюррей Э. см. Murray А.Е.

Пуришкевич В.М. 214

Мясковский С. 343

Пушкарев А. А. 265,266

Н

Р

Н аутцЮ . см. NautzJ.

Раджишевски X. см. Radziszewski Н.

Непокойчицкий Б. 333—335* 34° ~ 342

Райнлэндер Э.

Николаи А.Н. 122

см. Rhinelander A.L.H.

Николай 1 4 8 ,5 1 ,5 5 ,5 7 ,5 8 ,6 3 ,

Ранки Г. CM.Ranki G.

6 6 -6 8 ,7 0 ,3 13 .3 2 2 ,3 2 8 ,3 2 9

Рау К. 134

Николай I I 9 0 ,9 4 -9 5 ,2 0 8 ,2 0 9 ,2 17,
218,223,229
Новицкий И.И. 124
Новосильцев Н.Н. 4 6 ,4 7 ,5 4 ,3 2 3

Р а у т а в а р а 2 і7
Редигер А .Ф . 213
Резцов Л. 140
Рейтерн М.Х. 7 9 ,12 0 ,12 9 .15 6 .3 3 6 ,

Норт Д. см. North D.

О

348, 362
Ремнев А.В. 133

О ’Брайан П. см. O ’Brien Р.

Рибер А. см. Rieber А.

Оболенский И.М. 240

Рожкова М.К. 142

Обушенкова Л.А. 15

Розен Г.В. 109,110 .313

Олсон М. см. Olson М.

Р о з е н б а х Н . 0 . 284

Ордин К. 319,361

Рокассовский П.И. 84,354

Оуэн Т. см. Owen Т.

Р у нен берг2П

Оффер А. см. Offer А.

Рухлов С.В. 228

: 452

У

к а з а т е л ь

и м е н

С

Харитонов П.А. 213

Сабуров П. 183

Хаттенбэк Р. см. Huttenback R.A.

Сандгрубер Р. см. Sandgruber R.

Хечтер М. см. Hechter М.

Сандлер Т. см. Sandler Т.

ХотамовН.Б. 15

Сергеевский Н.Д. 92,93,213

Хэллинер Э. см. Helleiner Е.

Сигизмунд III 311
Сипягин Д.С. 108
Скарбек Ф. см. Skarbek F. Н.
С м и тА . 49,153, і б і
Смолка С. см. Smolka S.

Ц
Цинзерлинг В.В. 295
Цицианов П.Д. 246-248

Ч

Снельман И. 356-359

Чарторыйский А. 166,247,248

Соболевский И. 46, 55

Чемберлен Дж. 24

Созонович И.П. 193,194

Чередеев В. А. 202,203,359

Спасович В. 184,185

Чернышев А.И. 17 1,17 2 ,17 4

Спеклер М. см. Spechler М.

Черняев М.Г. 129,288

Сперанский М.М. 38,320

Чиляев Е.Г. 250

Старынкевич С.А. 333,338
С тек л ьЭ .А . 156

Ш

Стеткевич А. 276

Шарапов С.Ф. 241

Столыпин П.А. 210, 212, 2 17 -2 19 ,

Ш арпантье2і7

221-223,227

Шафир М.И. 374

Страсбургер Э. см. Strasburger Е.

Шванебах П.Х. 194

Строганов А.Г. 255

Ш ибергсонЭ. (Ш юбергсонЭ.) 211
Шипов И.П. 363

Т

Шмидт А.К. 374

Татаринов В.А. 7 4 ,7 5 ,1 2 8 ,1 2 9

ШтЄЙНГЄЛЬ Ф .Ф . 2 0 0

Тенненбаум X. см. Tennenbaum Н.

Штиглиц А.Л. 66,68,346

Терлецкий В. см. Terlecki W.

Шумпетер Й см. SchumpeterJ.

Толстой Д.А. 271
Тормасов А.П. 103
Туткевич Д. 185

Э
Эдельштейн М. см. Edelstein М.
Эпштейн И. 65,343

Ф

ЭрнротК. 362

фон Винклер П.П.
Ф он Лауэ Т. см. Von Laue Т.

Я

Фонотов А.Г. 299

Янович В. 250

Френкель С.А. 50, 5 1 ,6 5 ,6 6

Яси О. CM.Jaszi О.

Фриш Э.В. 92,362, 363

Яснопольский Л.Н. 374

Фундуклей И . И . 170

Яснопольский Н.П. 12,134,182,183,

Фурман Р.Ф. 61.325
X

194,263,374
В

Халфин Н.А. 142

Bastable C.F. 160

Харитонов А.А. 113,115

Blinkhorn М. ю

453 ·

У казатель

имен

Bruckmuller Е. 368

M
M a tisH . 367

D
Doszynska-Golicska Z. 49

N

Davis L.E. 1 3 7 - 1 3 9 ,1 4 7 .1 4 9 .1 5 4 .1 5 5

N a u t z J .3 0 7 .3 1 6

Dolezal F. 341,343

N orth D. 30

E
Edelstein M. 14 7,14 8

О
O ’Brien P. 139
Offer A. 148

G
Gatrell P. 10

Olson M. 148
Owen T. ii

George F. 153
Gerschenkron A. 9,368
Gilbert E. 305
Gieysztor J. 198
Good D. 3 0 ,3 ,1 4 3 ,3 1 4 ,3 6 8
Gordon D.C. 152

H
Hechter M. 3 1 ,1 4 3 ,1 4 4

P
P a m u k S . 30 9,3 10
R
Radziszewski H. 63
Ranki G. i i , 368
Rhinelander A.L.H . 112
Rieber А. ii

Helleiner E. 305,318
HobsonJ.M. 138,140
Hopkins A.G. 149

Huttenback R.A. 1 3 7 - 1 3 9 .1 4 7 .1 4 9 ,
154.155

J
Jaszi 0 .14 2
JetkinsD .
JoffeM . 15 ,2 9 3 ,2 9 5
К
Kennedy P. 138
KernbaumJ. 198
Kindleberger Ch.P. 14 4 ,14 5
KomlosJ. 143

L
Lew y M. 199
Lieven D. 16

S
Sandgruber R . 368
Schum peterJ. 140
Skarbek F.Hr. 49
Smolka S. 45, 4 7 ,5 3
S p e c h le rM . 145
Strasburger E. 198
T
Tennenbaum H. 198
V
Velychenko S. 14 1,1 4 6
Von Laue T. 10
Z
Zechhauser R. 148
Z u ko w ski W. 185

Summary

Finances o f Empire: Money and Power in Russia’s Imperial Borderlands is
a comprehensive study of the development of the Russian Empire’s finan­
cial policies in the imperial borderlands. It examines Russian economic
development from the “imperial perspective”, focusing on changing pat­
terns of relationships between the Empire’s center and its peripheries.
The first part of the book {Center and Periphery in the Empire’s
Budget) traces the evolution o f an imperial budgetary system from the
beginning of the 19th century, when the acquisition of Poland, Finland
and Transcaucasia created a new phenomenon in the financial system the budgets of borderlands, to partial (for Finland) or total (for other
region··) subordination o f regional economies under the centralized
imperial treasury.
The second part o f the book (Empire’s Burden) deals with the
persistent problem of the “costs of empire”. It analyzes the discourse of
specifically “imperial" financial burdens in the Russian Empire and scru­
tinizes different models o f how the various regions were supposed to par­
ticipate in covering Russia’s military expenses. Special attention is given
as to the evolution of taxation structures in the borderlands.
The third part of the book (Imperial policy and monetary inte­
gration) describes the challenges that the tsarist government faced in
devising a unified currency. It traces the attempts by Russian adminis­
trators to replace local monetary units and to build a quasi-uniform
“ruble zone” in non-Russian areas.
In the conclusion, the author develops her vision of a well-run
“imperial financial management” and analyzes successes and failures
of Russia’s economic policies in the borderlands.

ОГЛАВЛЕНИЕ

В

7

ведение

I. Ц Е Н Т Р И О К Р А И Н Ы В И М П Е Р С К О М
БЮДЖЕТЕ
1. Б

ю д ж еты

и м п ери й

и о с н о в н ы е

ФИНАНСОВЫХ ОТНОШЕНИЙ

модели

ЦЕНТРА И ПЕРИФЕРИИ

21

2. Т е р р и т о р и а л ь н а я с т р у к т у р а р о с с и й с к о г о
БЮДЖЕТА В

XVIII

ВЕКЕ

33

3. Ц а р с т в о П о л ь с к о е в б ю д ж е т н о й с и с т е м е

Р осс и йс к ой

империи

4. Финляндия и

1815-1866 годов

41

империя:

ФИ НАНСОВЫ Е И ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

8ι

БЮДЖЕТНОЙ АВТОНОМИИ

5.

Бю дж етная и ф инансовая политика России
102

в Закавказье
6. Т

у р к е с т а н с к о е

г е н е р а л

ТЕОРИЯ БЮДЖЕТНОЙ

-

г у б е р н а т о р с т в о

:

ЦЕНТРАЛИЗАЦИИ ПРОТИВ

ПРАКТИКИ ОКРАИННОГО УПРАВЛЕНИЯ

12 7

О главление

II. « Б Р Е М Я И М П Е Р И И » :
ИМПЕРСКИЙ БЮДЖЕТ И УЧАСТИЕ ОКРАИН
В ФИНАНСИРОВАНИИ
ОБЩЕГОСУДАРСТВЕННЫХ РАСХОДОВ
7. П р о б л е м а « ц е н ы

им п ерии »

137

в и сто р и о гр аф и и

8. М е х а н и з м ы и ф о р м ы у ч а с т и я к о л о н и й
И РЕГИОНОВ В ОБЩ ЕГОСУДАРСТВЕННЫХ РАСХОДАХ
ИМПЕРИИ
9.

П

ю .

152

о л ь с к и й

Ро

взн ос

с с и й с к а я

в и м п е р с к у ю

а р м и я

Ф

и б ю д ж е т

п . Н

а л о г о в а я

п о л и т и к а

12. Н

а л о г о в ы е

р е ф о р м ы

в

З
Т

в

165

к а зн у
и н л я н д и и

200
245

а к а в к а з ь е
у р к е с т а н е

и п р о б л е м а

САМООКУПАЕМОСТИ СРЕДНЕАЗИАТСКОЙ ОКРАИНЫ

271

III. И М П Е Р С К А Я П О Л И Т И К А
И ПРОБЛЕМЫ ДЕНЕЖНОЙ ИНТЕГРАЦИИ
13. Р е

гу л и р о в а н и е

д е н е ж н о г о

о б р а щ е н и я

И КРЕДИТА КАК МЕТОДЫ Ф И Н А Н С О В О Й ИНТЕГРАЦИИ
14. Д
По

ен еж н а я

Р

о с с и и

в

Ца

р с т в е

320

л ь с к о м

15. « Ф

За

п о л и т и к а

3O5

и н л я н д с к и й

в о п р о с

»

и р у с с к и й

р у б л ь

353

367

к л ю ч е н и е

Пр

и л о ж е н и е

376

Пр

и м е ч а н и я

384

И

с т о ч н и к и

У

к а за т е л ь

S

u m m a r y

и л и т е р а т у р а
и м ен

435
450
455

ЕКАТЕРИНА П РАВИ ЛОВА
ФИНАНСЫ
Д ен ь г и

ИМПЕРИИ

и в л а с т ь

в п о л и т и к е

НА Н А Ц И О Н А Л Ь Н Ы Х

о к р а и н а х .

России
18о і - I 9

I7

Р е д а к т о р Ирина Жданова
К о р р е к т о р Л ю бовь Кравченко
В е р с т к а Тамара Донскова
П р о и з в о д с т в о Семен Дымант

Новое издательство
103009. Москва
Брюсов переулок, дом 8 / ю .
строение 2
телефон 629 6493
e-mail info@novizdat.ru

Подписано в печать п . 11.2005
Ф орм ат 60x90/16
Гарнитура Octava
Объем 28.5 уел. печ. л.
Бумага офсетная
Печать офсетная
Тираж IOOO экземпляров
Заказ № 8848
Отпечатано
с готовых диапозитивов
в типография Ц И СН
Минпромнауки России и РАН
103905. Москва, улица Тверская
дом II