Сказка о синеме [Кирилл Ликов] (fb2) читать постранично

Кирилл Ликов Сказка о синеме

Радость то какая!!! Вот это радость!! В нашу деревню синема приехала! Это у вас тама в ваших городах всяких кино каждый день показывают. Оно-то и понятно, тама царь-батюшка-ампиратор живёт, а значит и уровень культурный выше. Не то что у нас в Гадюкино, и сопли рукавом втирают, и семки лузгают прямо на завалинке, а шелуху плюют за околицу. И тут по программе умной, для развития так сказать культуры нашего деревенского народу решили и нам сие чудо дивное показать. Это просто же праздник какой-то!

Народ на синему прет со всех окраин. Каждый хочет быть в первых рядах, а если и не в первых, то хотя бы на яблоне сидеть за балконом, но киношку увидеть. А то потом в деревне ещё месяца два разговоров только про неё и будет, а кто не смотрел, тот белыми воронами станут. А чего? С ними и поговорить то не о чем! Другой культурной жизни-то у нас нема от слова «совсем». Естественно все пришли как при параде. А когда ещё показать лучший костюм или платье? Коль его на такие даты не надевать, то оно так и будет в сундуке лежать. Хорошую одежду то когда одевают? На свадьбу, да на похороны. Мужики пришли в брюках отутюженных, в штиблетах гуталином натертых до зеркального блеска, хоть брейся глядя в них. Бабы те по гальке на дороге в каблуках прямо от своих домов шли. Да ладно бы на каблуках, на шпильках с локоть длинной. Народищу собралось — тьма. Почитай вся деревня нагрянула. Даже молодцы тащат своих родственников престарелых, которые идти сами не могут, мамки молодые с детями на руках идут. Всем хочется кино посмотреть. Тем более обьявили, что кино историческое и патриотическое. Тама красные наши дружинники бьют в сечи страшной белых. Так и называлось кино "Красно-белое". Народищу тьма, все в один кинозальчик клубный не вылезают. Хвала царю-батюшке-ампиратору хоть клуб есть в деревне. Его вместо поликлиники в том же здании открыли. Это рядом с ломбардом, который вместо школы теперь стоит. В общем, на улице все смотрели. Вынесли холст огромный, между деревьев натянули, лавочки поставили, и давай смотреть.

А на экране красные дружинники белых бьют, те на лёд отступают, а наши напирают. Эх, душа, рвется из нутра, так бы и прыгнула помогать нашим доблестный воинам. Вон Ивашка сидит на стуле, а у самого нога дергается, он уже давно не Ивашка, а комиссар Краснознамённых ампираторских войск, и ведёт в бой лучшую конную дружину на белые республиканские ряды. Ух, хорошо же ему. Ветер в лицо, сзади штандарт красный с ликом царя-батюшки-ампиратора развивается, конь в боевой испарине, сабелька туда-сюда головы ворогов лютых рубит.

А рядом с ним Маруська сидит на краю лавочки. Не Маруська то уже, а лучница-дружинница, лучший снайпер на всю империю. Что не стрела, то труп вражеский. Как говориться ван шут — ван дед. Стреляет и сомнений не знает. Летят стрелы вдаль, поражают цели, только оперение дрожит.

Идет кино на холсте, люд сопит от возбуждения, смотрит. И тут раз и синему на паузу ставят. Люд в крик.

— Где синема! — орут.

— Кино дальше давай! — кричат.

— Что ж такое деется братки! Опять электричество отключили что ли?

И тут перед всеми выходит заведующий клубом, а по совместительству и главный по политическим вопросам в нашей деревне. Машет руками, стало быть, показывает, чтоб все замолчали. И вещать начинает.

— Уважаемые односельчане, — говорит, — только что, поступило сообщение сверху!

Перст его чуть облака не прошиб.

— Там политическая идея чуть поменялась и теперь красные дружинники нам вороги, а белых нужно считать нашими героями. Понятно?

Люд кивает, но по глазам видно, понимает, что да как с трудом.

— Тогда смотрим дальше!

Синема начинается заново.

И вот это историческое кино подходит к кульминации. Враги, жестокие красные собаки загоняют наших оставшихся белых воинов, защищающих свой дом и народ в ледяное озеро с тонким льдом. Сидит на стуле Ивашка, ногой дергает, а в это время в своём умишке он уже витязь в белоснежные доспехах, прикрывающий отход своих людей. Он стоит, упершись двумя ногами в землю, принимает на щит множество ударов, но стоит. Он знает что погибнет, но он погибнет за други своя.

А рядом с Ивашкой сидит на лавке Маруська и представляет себя медсестрой. Она тащит на себе раненного. Да на лед, да возможно это их общая смерть, но она его выносит из-под ударов копий и мечей.

И тут опять экран завис и вперёд вышел опять начальник клуба.

— Уважаемые односельчане, — говорит он, — поступило сообщение сверху!

Сложил руки на груди чиновник.

— Наш любимый царь-батюшка-ампиратор решил, что нельзя кого-то винить, а кого-то возвеличивать. Это уже история, мы должны примириться и смотреть на это отстраненно, как на часть нашей истории. Так что с этого момента смотрим синему сочувствуя всем сторонам разом, с позиции примирения. Этот понятно?

Люд кивает, но по глазам видно, понимает, что да как с трудом.

— Тогда смотрим дальше!

Синема начинается заново.

Отлично