Кладбище заброшенных идей [Уйма Думм] (fb2) читать онлайн

Уйма Думм Кладбище заброшенных идей

— Здравствуй.

Мы так часто слышим это слово, что в какой-то момент перестаем придавать ему какое-либо значение. Бросаем вскользь, походя, иногда даже не смотря на человека. Оно не приближает нас друг к другу, оно теперь и вовсе не обязательно говорит о желании какого-либо контакта. Просто стандартная фраза, как «будь здоров» или «как дела». Словно сказанное на бегу после случайного столкновения «извините». Слово — и вот тебя уже и на месте нет. Ведь так много дел, много мыслей, много планов и категорически мало времени.

Но это «здравствуй» было не таким. Заинтересованное, внимательное, аккуратное и требующее паузы после. Такое доброжелательно приглашающее, заставляющее сосредоточиться. Возможно, свою роль играл еще и голос, которым слово было произнесено. Глубокий и спокойный, без лишних резких нот и острых углов.

Вообще вся женщина напротив была какой-то мягкой, комфортной на вид. Даже изучающий взгляд серых глаз не напрягал, а притягивал.

— Добрый вечер, — ответил Максим, усаживаясь за стол.

— Да, вечер и правда чудесный, — Екатерина посмотрела в окно, где осенняя темнота и мелкий дождь скрадывали краски города. — Хотя те, кто идет домой по мокрым улицам, вероятно, с нами бы не согласились. По прогнозу вообще обещали снег.

Подошедший официант раскрыл перед каждым меню и после фразы «Мы позовем» так же аккуратно удалился.

Этот небольшой ресторан в центре редко бывал пустым. Приятный свет, тихая музыка и вкусная еда — что еще надо от такого места? Деловые встречи, наслаждающиеся уютной атмосферой случайные прохожие, зашедшие перекусить туристы. Да и сам Максим был здесь не редким гостем: и по работе, и для более неформальных вечеров.

— Я бы выпила чаю, а ты?

— Да, наверное. Не уверен, что смогу съесть что-то существенное, если честно.

Женщина усмехнулась.

— Вроде сильнее переживать надо мне.

Мужчина удивленно поднял взгляд на собеседницу.

— Почему тебе? Это я какой-то неведомый…. мужик.

Екатерина рассмеялась.

— Вот-вот! Неведомый мужик, к которому я пришла на встречу, потому что он мне прислал фото своих тетрадей, исписанных моим и не только сюжетами. Кстати, можно? — она кивнула на тетрадь, аккуратно лежащую на краю стола. Темная, немного блестящая, самая толстая, какую он тогда смог найти. Потому что мыслей и, правда, было очень много: их нужно было выписывать, иначе иногда начинало казаться, что они его поглощают.

— Конечно, для того и принес же. Показать. И доказать, наверное, — и не уверен, что ей, а не самому себе. — Там закладка на нужной странице.

— Остальное смотреть можно? Или только наш общий сюжет? — спросила женщина, неторопливо рассматривая обложку.

— Можно. Там особо ничего интересного, — Максим пожал плечами, следя за ее действиями.

Женщина серьезно посмотрела на него.

— В смысле "ничего интересного"? Это же твои идеи! И каждая из них по-своему любопытна и заслуживает твоего внимания.

— Я всегда считал, что если уж решился писать, то это должно быть что-то монументальное. Со смыслом, с рассуждениями, — задумчиво ответил Максим.

— Не думаю, что все великие авторы сразу стали писать лучшие из своих работ. Да в целом зачастую есть несколько известных работ, и еще ряд произведений, которые не особо на слуху. Но разве это останавливало их? — она листала тетрадь, бережно переворачивая страницы, иногда вчитываясь в текст или рассматривая наброски на полях. — Рисунки тоже твои?

— Да, баловался тогда, — Макс усмехнулся, вспоминая юность.

Мама всегда говорила, что сначала домашние дела, учеба, потом, если останется время, займешься "своей ерундой". Отец ей никогда не перечил, только согласно кивал, попивая крепкий черный чай с лимоном за просмотром телевизора. А иногда еще добавлял свое коронное "Ты мать слушай". И было не понятно, что именно он хочет этим сказать: слушаться, потому что она точно знает, как надо, или слушаться, потому что лучше просто сделать, как она говорит и не спорить? После брака за плечами, Максиму все чаще казалось, что отец имел ввиду именно второе.

Женщина бросила на него взгляд, покачала головой.

— Кажется, я начинаю понимать, почему с таким количество идей, ты ничего так и не написал, — она закрыла тетрадь, подняла ее, словно бы примериваясь к весу. — Сколько их тут? Двадцать-тридцать? Ты когда-нибудь считал?

— Да нет, просто записывал.

Собеседница кивнула каким-то своим мыслям и замолчала, вновь положив тетрадь на стол и аккуратно открыв на заложенном месте. Интересно, что она скажет, прочитав его сюжет, так похожий на ее собственный. Он, конечно, во время переписки присылал фото страниц, но между картинкой на экране и самой тетрадью, которую можно потрогать и посмотреть, все же должна быть разница, как ему кажется. Хотя, вполне вероятно, что только кажется.

Ее глаза скользили по строкам, а рука то и дело поправляла слегка вьющуюся прядь волос, так и норовящую упасть на глаза.

— Кем ты работаешь?

Неожиданный вопрос немного сбил с толку.

— Продаем оборудование юр. лицам. А что?

— Явно уже давно не на стартовой должности, — Екатерина оторвала взгляд от записей и спокойно посмотрела на мужчину.

Он усмехнулся.

— Естественно нет. Уже больше десяти лет в сфере. Что-что, а продавать я всегда умел.

— Вероятно, и уверенности в себе тоже не занимать? — она хитро прищурилась, слегка улыбнувшись.

— Не занимать, — Максим улыбался в ответ, смотря ей в глаза и пытаясь разгадать, куда она клонит. — Полагаю, ты это к тому спрашиваешь, что вот сижу перед тобой я, весь такой успешный, вполне себе интересный мужчина, проблем с самооценкой не наблюдается, но написать хоть одну книгу так и не смог? Думаешь, вопрос в уверенности в себе? В том, что не поймут, не оценят?

— А разве не в этом? — Екатерина вскинула бровь и вернулась к рассматриванию зарисовок на полях. Вчитываясь в текст, она то и дело хмурила переносицу и слегка выпячивала губы.

— Что-то выбрали? — неожиданно вклинился в их атмосферу подошедший официант. Пара резко вскинула взгляды, за беседой несколько позабыв, что находятся в ресторане. — Может подсказать по меню?

Максим очнулся первым.

— Пожалуй, классический черный чай и «Прагу», как обычно, — ответил он, отдавая меню.

— Мне зеленый, маленький чайник, и …. — женщина быстро пролистала меню до десертов, пробежала глазами список, — фондан, пока так.

— Хорошо, — официант дежурно улыбнулся. — Меню оставить или могу забрать?

— Оставьте, я редко останавливаюсь на одном десерте.

— Приятного вечера.

Макс проследил взглядом за удаляющимся официантом.

— Итак, — привлекла к себе внимание Екатерина. — Почему ты так и не решился превратить хотя бы одну из этих идей в книгу?

— Не хотелось писать просто что-то.

— В каком плане?

— Ну, книг же море. Каждый день выходит что-то новое. Вот мы с тобой тут сидим, разговариваем, а где-то на другом конце мира начинается продажа очередного издания. И вот мне не хотелось, чтобы моя книга стала просто очередной. Чтобы ее прочитали, а потом забыли.

Екатерина улыбнулась.

— Метишь в классики будущего?

— Получается, что так.

— То есть, по сути, мы упираемся в то, что ты хочешь, чтобы твою книгу оценили.

Макс рассмеялся.

— Это совсем другая ценность.

— Разве? — Екатерина смотрела на него, слегка прищурившись.

— Это не про оценивание меня, а про ценность книги.

— Книга — твое отражение. В ней твои мысли. Так что с определенной стороны это именно про тебя. В каждом произведении можно найти его творца.

Они замолчали. Максим смотрел в зал, размышляя над словами. Екатерина продолжила листать тетрадь.

Играла тихая музыка, сновали туда-сюда официанты, бармены что-то мешали за стойкой, переговариваясь друг с другом. Люди разговаривали каждый о своем, словно десятки маленьких миров, ограниченные границами столов.

— Тебя никогда не пугала мысль, что читатель не поймет, что именно ты хотела донести? — неожиданно спросил Макс, переводя взгляд на собеседницу.

— Пугала? — переспросила Екатерина. Пожала плечами. — Возможно и так. Не задумывалась особо, если честно, — она внимательно посмотрела на Макса. — Это одна из вещей, которые мешают тебе писать?

Мужчина взъерошил волосы рукой.

— Не то чтобы именно пугала. Просто знаешь, — он потер подбородок, нахмурился, — мы ведь все по-своему воспринимаем мир, людей, информацию. Скажи нескольким людям одну и ту же фразу, и, с большой долей вероятности, каждый из них поймет ее как-то не так, как понял другой. Ведь и с книгой так же будет. Каждый увидит в ней что-то свое.

— Да, есть такое. Как говорится, сколько людей, столько и мнений.

— Вот да, — подождал, пока официант ловко расставит перед ними заказ и удалиться. — Пишешь ты книгу, закладываешь в нее идею, стараешься выразить то, что в голове, а в итоге все равно большинство что-то свое прочитает.

Екатерина улыбнулась.

— Во-первых, кто-то поймет и твою мысль. Это одна из вещей, которые меня мотивируют развиваться: чем больше людей прочитает мои книги, тем выше вероятность того, что найдутся единомышленники, которые смогут увидеть именно заложенную мной идею. Так ведь?

Макс пожал плечами, помешивая чай.

— Да, пожалуй.

— Во-вторых, ты никогда не задумывался, что создавай свой мир в книге, ты как бы создаешь еще сотни тысяч миров в голове каждого, кто это прочтет?

— Не понял сейчас, — честно признался мужчина.

— Смотри. Вот пишешь ты произведение — создаешь какой-то мир внутри. Это не обязательно что-то из вымышленного, книги и о реальности же пишут. Но через слова, построение фраз, разные выразительные средства показываешь мир именно таким, каким сам его видишь, чувствуешь, ощущаешь, — она отпила чая, делая паузу. — А вот есть читатель. И он, прогоняя через свою призму, в своей голове выстраивает новый мир. Ведь его взгляд не такой же, как у автора, как у тебя. Вот и получается, что вроде создавая что-то одно, ты и других к этому подталкиваешь. Этакая мульти вселенная на минималках, — разломила ложечкой фондан. — И это работает с любым творчеством. Даже с наукой. Ведь на изобретения тоже каждый смотрит под своей призмой. У тебя тут об этом есть. Кстати, интересный сюжет, — указала на тетрадь.

— Понял, о чем ты, — откинулся на спинку стула. — С одной стороны, понял. А с другой, все равно раздражает, если быть честным.

— Да. Поэтому больше читателей — больше вероятность!

— Так выпьем за это, — шутливо поднимая чашку, сказал Максим.

Екатерина рассмеялась, но поддержала тост, чокаясь и делая глоток.

— В конце концов, не так часто людям везет с теми, кто действительно разделяет все их мысли. А у нас есть такое великолепное средство от одиночества.

— Безусловно. Хотя звучит как-то грустно.

— Почему?

— Есть же друзья.

— Естественно. Но скольким своим друзьям ты показывал эту тетрадь, допустим? — женщина иронично подняла брови.

Макс усмехнулся, принимая эту колкость.

— Одному, в школе еще. Очень давно.

— Вот-вот. Так что не отмахивайся от такой чудесной возможности. Тем более, когда столько идей в голове, — она пододвинула тетрадь к нему. — Найти своего читателя и делись.

Макс неторопливо провел рукой по обложке. Пальцы ощутили знакомую шероховатость покрытия, незаметно погружая в воспоминания. О школе, о книгах, о детстве. О каникулах в деревне и лесной дороге. О тарзанке и бодрящей глубине пруда. О парном молоке и радостном собачьем лае. Тепло тронуло душу, заставляя улыбнуться.

— У тебя красивая улыбка, когда вот так, искренне, — подметила Екатерина.

— Ммм? — Макс поднял на нее взгляд, возвращаясь мыслями в ресторан.

— Улыбайся чаще, говорю, — подмигнула ему собеседница. — Тебе идет.

— А, прости, я задумался, — провел рукой по волосам. — Воспоминания захватили.

— Видимо, приятные, — улыбнулась в ответ женщина.

— Да, юность свою вспомнил. Тогда все как-то проще было, — пожал плечами. — Иногда этой легкости не хватает.

— Ох уж эта взрослая жизнь?

— Вроде того. У тебя такого не бывает?

— Бывает, я же живой человек, — усмехнулась женщина, отправляя в рот очередной небольшой кусочек фондана. Закрыла глаза, медленно прожевала, наслаждаясь шоколадным вкусом. — Как говорится, трудности закаляют характер. А еще они создают почву для размышлений, осмыслений и прочих раздумий. И в итоге возникает порыв поделиться. Я вот его реализую через книги. Кто-то через социальные сети, кто-то блоги ведет, кто-то различные клубы по интересам создает, кто-то решает преподавать. Кто-то тоже пишет, но сценарии и песни, например.

— Кто-то детей рожает, — добавил с иронией Макс.

Екатерина одобрительно кивнула.

— И это тоже. Только, будем честны, тут чаще всего работает не готовность отдавать, а нежелание думать о последствиях. Но да, иногда и это можно вписать в данный список.

— А почему ты выбрала для себя именно книги? — с интересом спросил Максим.

— Потому что я их люблю, — отпила чай. — Мне так проще, наверное. С одной стороны писателя всегда видно в его книгах, с другой — мы можем оставаться в тени. Никогда не возникало порыва сделать именно себя как личность известной. Свое лицо. А вот мысли и идеи, как отражение меня — совсем иное дело. Поделиться, распространить, чтобы, собственно, найти тех, кто поймет заложенную мысль. Это тоже определенная публичность, но не всей меня.

— Боишься? — уточнил Макс.

— Да нет, — пожала плечами. — Не вижу для себя в этом смысла.

Они замолчали, попивая чай и поедая десерты. За окном начиналась метель.

— Знаешь, я бы так объяснила, — Екатерина отодвинула пустую тарелку и сложила руки перед собой, словно примерная ученица за партой. — Я вижу смысл в личной известности только при одном стремлении: повлиять на массы. То есть если существует необходимость строить и нести свой личный бренд, как это сейчас называют, для широкой публики. Просто ради чувства собственной важности — слишком напряжно, как по мне. Куда как экономнее со всех сторон будет обратиться к психотерапевту, чтобы проработать этот момент. Далеко не всем нам необходимы известность и толпы поклонников, берущих с тебя пример или, тем более, обгладывающих твои косточки со всех сторон и ракурсов.

— А чем напряжно?

— Чем напряжно быть вечно на виду? Когда кто-то постоянно хочет узнать, что ты да как ты? Как одет, сколько весишь, что ешь, с кем спишь, кто родня, какие у тебя там «тяжелые обстоятельства» были, когда дети, чем занимаешься в свободное время, где отдыхаешь — и еще на пятнадцать листов подобного. Зависит от рода деятельности и уровня известности. Кому-то это подходит. Для меня достаточно того, что есть, — Екатерина окинула взглядом зал. — Опять же, знаешь, как-то проще делиться идеями не отвлекаясь на остальное. Можно просто сосредоточиться на книгах и сюжетах, не задумываясь о том, что там о тебе написали, сказали, подумали.

— Все равно что-то да скажут, напишут.

— Но не в том количестве и не в тех подробностях, мне думается.

— Возможно. Но это не точно.

Екатерина долила чая, сделала пару глотков.

— Вот то, что ты говорил про книги, про их ценность, куда-то туда же мои ощущения про себя, как бы ни странно это звучало. Что не дотягиваю до того уровня личности, чтобы иметь право себя транслировать. Идеалы, все дела, — усмехнулась, разгладила складочки на скатерти. — Глупость, если задуматься. Но, как уже говорила — я тоже живой человек.

— Я себе в юности говорил «Идеала не существует, но это не повод к нему не стремиться».

— Чокнемся за идеалы? — поднимая чашку, шутливо спросила женщина.

— Чинь-чинь, — ответил Макс, рассмеявшись в ответ.

Отпив, она продолжила.

— Вот с книгами почему-то лично у меня это проще ложиться. Понимание, что невозможно написать идеальную книгу.

— Сколько людей — столько и мнений?

— Вот-вот. Все равно кто-то не поймет, кто-то поймет, но не то. Ну, мы обсуждали.

— Да, я понял, о чем ты. А с собой так не срабатывает?

— Почему-то нет, — грустно улыбнулась Екатерина. — Кажется и мне пора к психотерапевту.

— Или просто забить и расслабиться, если особо не мешает, — мужчина сделал очередной глоток, поморщился. Нашел взглядом официанта, подозвал, — Сделай новый, пожалуйста. Уже горчить начинает.

— Да, конечно, — молодой человек вежливо улыбнулся. Забрал чайник и пустые тарелки из под десертов. — Вам обновить чай? Или может еще какой-то десерт? — обратился он к Екатерине.

— Чай обновить. На счет десерта подумаю.

— Хорошо, — ответил официант и удалился, ловко лавируя среди столиков и унося с собой чайники и тарелки.

— Пока сидим, вспомнила еще пару причин писать, — сказала Екатерина, провожая его взглядом.

— Внимательно слушаю.

— Я думаю, ты меня поймешь в том, что иногда идей в голове словно слишком много, — она расслабленно откинулась на спинку стула. — И они не просто есть, они продолжают жить, развиваться, меняться, словно у них там свой собственный мир.

— И иногда ощущение, что в них можно утонуть или просто сойти с ума, — продолжил мысль Максим.

— Да! Именно что. И самое печальное, что некоторые идеи со временем, можно сказать, умирают, — Екатерина перевела печальный взгляд на улицу, где мельтешили снежинки. — Словно вышел срок годности, прошла актуальность или что-то еще. Будто дошли до своего логического развития у тебя в голове, и больше нет смысла о них думать. Да, наверное, это именно смерть.

— В таком случае, моя тетрадь — это скорее кладбище, — иронично подметил Макс.

Женщина слегка улыбнулась, пододвинула к себе тетрадь, провела рукой по обложке.

— Разве тебе не кажется это очень грустным? Наверное, это мой внутренний идеалист, — она немного встряхнулась, вновь заправила выбившуюся прядь. — Не буду погружаться в рассуждения, а то мы так до закрытия эту тему не закроем.

— Ты сказала про пару причин, — напомнил Максим.

— Да. И вторая — это наша ситуация по сути.

Макс заинтересованно облокотился о стол.

— Так-так. В твоей голове и такая идея была?

— Представляешь? — она с каким-то искренним удивлением улыбнулась, подаваясь вперед. — А теперь вообрази, в каком я была шоке, когда прочитала твое письмо! — открыто рассмеялась. — «Здравствуйте, я понимаю, что это звучит странно, но кажется у нас с вами одна идея для книги».

Максим рассмеялся в ответ.

— Знала бы ты, как я себя тупо чувствовал в тот момент. Думал, как бы так написать, чтобы ты не послала меня куда подальше.

— Тебя спасло мое любопытство, — развела руками. — Смех смехом, но мне всегда казалось, что идея должна была прийти не только мне. Потому что мы вроде по-своему каждый уникален, но это не значит, что только к тебе пришла такая мысль. И тут включался какой-то нездоровый дух соперничества — я должна воплотить сюжет быстрее, чем это сделают другие.

— Почему нездоровый? — удивился Макс. — Соревновательный момент, все такое. Нас приучают к этому с детства. Так что вполне себе ясная мотивация, как мне кажется.

— Ну, возможно, — согласилась женщина, убирая руки со стола, чтобы подошедший официант мог поставить чайники. — Спасибо, — вежливо улыбнулась ему и продолжила. — Хотя с другой стороны: даже если кто-то уже такое написал, почему ты не можешь, да? Ведь каждый автор может привнести что-то свое. И сюжет может быть несколько разным, ракурс взгляда на ситуацию. Опять же сам слог — мы все пишем как-то по-своему, с присущими нам чертами и сочетаниями этих черт. Так что если вдруг решишь написать — я против не буду. Наоборот, буду ждать, чтобы прочесть, обдумать. Может мне еще какая идея придет, — подмигнула Максу.

— Не уверен, что решусь, будем честны, — ответил он, наливая им свежего чая.

— Погоня за шедевром? — понимающе улыбнулась Екатерина.

— Или за той самой идеей.

— Ну, хорошо, смотри. А есть какие-то критерии у этой идеи? Помимо ее идеальности, разумеется, — она раскрыла тетрадь в конце и повернула к Максиму. — Может стоит записать себе их? Хотя бы примерно. Как правило, у меня мысли не заставляют себя долго ждать. Уверена, что есть стопятсот способов в интернете, опять же.

Макс задумчиво постучал пальцами по столешнице.

— Никогда не размышлял в эту сторону, — закрыл тетрадь. — Возможно, потому что не хочу принять, что ничего гениального придумать не смогу.

— Иногда то, что для тебя само собой разумеющееся, является чем-то новым для других. Просто составь список, когда будет настроение. Как вариант. Просто мне очень жаль, что столько твоих идей просто умирают в этой тетради, без возможности быть увиденными и прочтенными кем-то еще.

— Теперь часть из них знаешь и ты, — иронично улыбнулся Макс.

— Да, теперь и я знаю про твое кладбище, — Екатерина обняла рукой чашку. — Великая трагедия о невоплощенных. Ты никогда не задумывался над тем, сколько всего не было реализовано в мире? Книги, фильмы, научные открытия, чьи-то отношения и счастливые семьи, переезды, социальные достижения, предприятия, чудеса архитектуры и живописи. Не потому что не могли, а потому что кто-то не захотел, не нашел в себе сил переступить через собственные сомнения и тревоги, чтобы подарить этому миру что-то новое и важное. Себе подарить, в конце концов. Жуткая в своей печальности мысль лично для меня.

За окном все шел снег, тая сразу, стоило лишь коснуться мокрого от дневного дождя асфальта. Они молча пили чай, смотря на улицу, думая каждый о чем-то своем и очень личном.

— Иногда я стою вечером у окна с чашкой чего-то горячего, смотрю на эти бесконечные окна, — прервала тишину за столом Екатерина. Вновь посмотрел на Макса, слегка наклонив голову. — За каждым светом в окне есть история, достойная своей книги. Или песни, или фильма. Достойная чего-то, что ее увековечит. Даже если на первый взгляд кажется, что в жизни этой семьи или этого конкретного человека ничего примечательного.

Макс посмотрел в зал, на людей сидящих за столами.

— Тоже иногда ловлю себя на таких мыслях. Но не все лично мне было бы интересно узнать ближе, в деталях.

— Да, каждому свое. Свое писать и свое воспринимать, — ее взгляд скользил с одного лица, на другое. — Знаешь, никогда не верила в то, что люди учатся на чужих ошибках. Разве что какие-то единицы. Большинство даже на своих ошибках ни черта не учатся, к сожалению. Уверена, что ты тоже сможешь вспомнить массу примеров, когда человека тыкает лицом в ситуацию, а он закрывает глаза, затыкает уши и кричит, только чтобы не воспринимать, — провела пальцем по фарфоровой ручке. — Может потому мне нравятся книги? В них у главного героя, как правило, нет иного варианта, кроме как сделать выводы и предпринять что-то. Иначе не случится сюжет, не будет интересно следить за развитием ситуации, — женщина глубоко вдохнула, улыбнулась Максиму. — Прости, что-то нахлынуло. Проснулся мой внутренний идеалист, вероятно.

Мужчина внимательно смотрел в ее глаза.

— Да все нормально.

Екатерина отвела взгляд.

— Мысли, мысли. Иногда не понимаю, куда их столько. Вот только и остается, что писать. Как ты с ними справляешься? Если у тебя столько идей, то в голове должна быть каша к этому моменту, — приложила ладонь к виску. — Ты же не пишешь. Они все там.

— Со временем все успокаивается. Не продумываешь возникшую идею, не выписываешь на бумагу, не делаешь зарисовок — и постепенно все угасает. Нужно постоянно это тренировать, не забрасывать, полагаю. В противном случае, все прекратиться, — Макс пожал плечами.

— Или в твоей коробочке и идеями закончилось место. Они там накопились, сидят в темноте, тесноте и никого к себе не пускают, — улыбнулась своим мыслям. — Надо будет попросить подругу, пусть нарисует корзиночку с идеями. Или сундучок. Как захочет.

— Может и так, — поддержал мысль Максим и продолжил шутливо, — Все места раскуплены, вам в следующую голову.

Женщина усмехнулась.

— Именно так.

— А как ты вообще начала писать? Был какой-то момент или само собой получилось? — заинтересовался Макс.

— Хм, — Екатерина нахмурилась. — Точно не скажу. Вряд ли смогу обозначить какое-то конкретное событие.

— Услышал тебя, — кивнул Максим.

— Хотя …. — она подалась вперед, складывая руки на столе, — Был у меня один период в жизни, взросление, все дела, семья, проблемы. Думаю, ты знаешь, как это бывает. И так случилось, уже не помню, почему приняла именно такое решение, но зарегистрировалась в каких-то дневниках в сети.

Макс понимающе закивал.

— Так и не решился, но мысли были.

— Вот. А я очень даже, — повела плечами, размяла рукой шею, поморщилась. — Сама особо ничего не постила, читала других в основном, общалась в личке. А потом наткнулась на ребят, которые писали небольшие сказки. Они там еще в ролевки всякие играли, но в этом я уже не участвовала. А вот сказки, небольшие рассказы на разные темы — это да, захватили. И как-то постепенно втянулась, потихоньку стали и свои идеи появляться. Так что, полагаю, можно в каком-то отношении обозначить это точкой отсчета, — подытожила она, посмотрела на собеседника, — А почему ты не решился? В дневниках бывает весело, людей интересных найти можно.

— Да черт его знает. Как-то несерьезно, что ли, — усмехнулся мыслям. — «Только девчонки таким занимаются» — примерно так это звучало в моей голове. Уже не помню точно, но что-то похожее, вероятно. Настоящие мужчины не пишут в дневниках, они пишут историю, — Макс шутливо поднял кулак.

Екатерина рассмеялась.

— Серьезная аргументация. Крайне. Одинокие сидения в своей комнате, брутальные размышления, отказ от любых тусовок — вот настоящий путь.

— Еще бы, — подтвердил он, делая большие глаза и разводя руками. — Хотя от тусовок, как ты сказала, я не отказывался.

— И тетрадь ты купил, старательно заполнял, — напомнила собеседница.

— Да, было дело, — Макс взял тетрадь в руки, пролистал, бросил взгляд на женщину, — Гениальные идеи на пустом месте не рождаются. Приходилось все записывать и ждать озарения.

— Понимаю, — улыбка не сходила с ее губ.

— Отец вечно подшучивал, когда замечал, что я опять пишу что-то в нее.

— А мама?

— Она особо не интересовалась. Успеваемость в школе, куда поступать, поведение — это да. А что я там пишу — главное, чтобы жизни не мешало, — ответил Макс, смотря на темнеющую улицу. — Твои интересовались?

— Неа. Отец с нами к тому моменту и не жил, они развелись. А мама лет с двенадцати говорила мне что-то вроде «Катя, это твоя жизнь, только тебе решать», — она усмехнулась, вспоминая. — У меня младший брат есть, она на нем как-то сосредоточилась. Старшая сестра тогда уже со своим сошлась. Так что я была где-то посередине. Главное, что проблем не доставляла, остальное было не важно, наверное. Никогда у нее не уточняла, честно говоря. Мне кажется, так у многих.

— Могу на пальцах одной руки пересчитать, у кого было критично иначе, — задумчиво уточнил Макс. — Время такое?

— Все может быть.

— А сестре с братом показывала свои наброски? Или у вас не те отношения были?

Екатерина пожала плечами.

— Со старшей разница большая, да и она особо никогда не спрашивала ни о чем. А брат у меня из тех, кто ночами учится и искренне переживает за все свои неудачи. Так что желания поделиться не возникало, — посмотрела на Максима. — У тебя есть сестры-братья?

— Я один в семье. Уж не знаю, к счастью или нет.

— Это как повезет, полагаю. У нас в целом все было хорошо. Просто дело друг до друга особо никому не было. Но хоть без ругани и драк.

— Опять же, смотря, что считать везением, — подметил мужчина.

— Да, и это тоже, — потянулась, покрутила шеей. — Может счет? Разговор угасает, да и пока до дома добраться.

Макс понимающе кивнул, поднял руку, привлекая внимание официанта.

— Посчитай, по карте, — показал в воздухе, словно пишет что-то.

— Спасибо за вечер, Максим. И за то, что вообще написал, — Екатерина открыто улыбнулась, протягивая руку. — Крайне занимательный опыт.

— Спасибо, что откликнулась, а не сочла меня ненормальным, — пожал руку Макс.

Женщина на пару секунд замерла, словно принимая решение.

— Я могу тебя кое о чем попросить? — спросила она.

— Смотря о чем, — улыбнулся Максим.

Екатерина рассмеялась.

— Ничего такого, — отмахнулась рукой. — Просто хотела попросить тебя все же попробовать что-то написать. Пусть ту же общую идею, допустим. Или что угодно из этой тетради. Благо дело, есть из чего выбирать, — серьезно посмотрела в его глаза. — Идеи не должны оставаться в голове, Максим. Попробуй дать им жизнь. Может тебе понравится.

Он тепло улыбнулся, смотря на нее.

— Посмотрим, обещать не могу, а врать не стану.

— Хорошо. Ты не сказал твердое нет, и это дает определенную надежду.

— Может и получится воскресить хотя бы одну из целого кладбища идей.

Серое низкое небо висело над городом, мокрый асфальт темнел под ногами. Из ресторана вышли двое, коснулись друг друга в легком объятии и разошлись в свои жизни.