Закрывая двери (СИ) [Ари Дале] (fb2) читать онлайн

Закрывая двери Ари Дале, Жанна Никитина

Пролог

Стас открывает дверь в полупустой бар, что неудивительно для вторника. Тихая музыка, играющая в помещении, успокаивает слух после шумной улицы Москвы. В воздухе витает запах сигарет, которым пропитаны стены. Из-за стола в углу, где сидят три молоденькие девушки, слышен громкий смех. Стас обращает на них внимание, подмечая блондинку в красном платье, но проходит мимо. Несмотря на полумрак, он сразу видит друга за барной стойкой.

— Ты снова опоздал, — Антон поднимает рокс, в котором плещется виски и делает глоток.

— Обстоятельства, — Стас подходит к нему и садится на соседний стул. Жестом подзывает бармена.

— Она хоть хороша была? — Антон забирает темные волосы резинкой на макушке, при этом приподнимая бровь.

— Неплоха, — Стас мечтательно закатывает голубые глаза, вспоминая брюнетку, которая только недавно делала ему минет в машине. — Виски со льдом, — не глядя в меню, лежащее перед ним, заказывает он подошедшему бармену.

Антон лишь качает головой, снимает пиджак и небрежно бросает его на соседний стул.

— Тебе стало жарко от представленного? Не завидуй, — Стас берет поставленный перед ним стакан, оглядывается вокруг, окидывая темный зал придирчивым взглядом.

Антон выбрал неплохой бар. Кирпичные стены создают впечатление полуподвального помещения. Деревянные столы со стульями в кожанной обивке расставлены по залу. Над каждым из них висят светильники в форме ламп. Дальняя стена закрыта решеткой, за которой расставлены раритетные бутылки.

— Нечему завидовать, — Антон закладывает руки за голову и ухмыляется. — Я уверен, что у меня есть, чем тебя переплюнуть.

— Ну, вряд ли тебя благодарили минетом за то, что ты кого-то подвез, — Стас делает глоток. Сидящие в углу девушки снова звонко смеются. Он оборачивается и усмехается. — Как думаешь, кого из нас обсуждают те птички? — подталкивает плечом друга, кивая в сторону веселого трио.

Антон вытаскивает из кармана брюк салфетку и передает Стасу.

— Вот поэтому лучше не опаздывать.

Тот разворачивает салфетку и сдвигает брови:

— Тебе повезло, что меня не оказалось рядом, — хмыкает он. — Вряд ли ты бы привлек их внимание на фоне меня.

Антон только усмехается.

— Мне нужно всего две минуты, и любая из них окажется со мной в постели.

— Постель далеко, — Стас облокачивается на барную стойку и смотрит в глаза другу. — А слабо в туалет ее отвести?

— Я не любитель антисанитарии, — Антон кривится и делает глоток виски. — Можно было бы ее прямо на барной стойке разложить.

— Не знал, что ты страдаешь вуайеризмом, — Стас поднимает бровь и проводит ладонью по блондинистым волосам. — А это становится интересным. Спустя столько лет узнаю о тебе что-то новое.

— Чего в моей жизни только не было, — Антон переводит взгляд на брюнетку, которая как раз и засунула в карман его брюк салфетку, и подмигивает ей. Она призывно улыбается, поправляя лямку шелкового топа. — Тебе вряд ли меня переплюнуть.

Стас разворачивается на стуле и кидает взгляд на блондинку. Чуть сужает глаза. Улыбается уголками губ. Он знает, что выглядит горячо. Напускная заинтересованность играет свою роль — девушка краснеет, отводит глаза, утыкаясь в стол. Но затем поднимает голову, кидает на Стаса ответный взгляд и закусывает губу. Стас склоняет голову набок, улыбается шире и … отворачивается к другу.

— Что мериться прошлыми победами? Мы можем узнать прямо сейчас, кто на что способен, — он оборачивается через плечо и смотрит на третью подругу, кивает ей, салютует стаканом, после чего делает глоток.

Антон задумчиво отпивает виски и переводит взгляд на девушек, которые уже явно ждут их за своим столом и хихикают, о чем-то перешептываясь.

— Не интересно. Одна из них точно раздвинет передо мной ноги, — Антон машет салфеткой перед носом друга. — Давай стартовать с одной линии.

— Есть идея! — Стас хлопает ладонью по стойке. — Как насчет спора? Ищем по незнакомке, и кто быстрее уломает ее на секс, тот и победил. Срок — три дня.

— Слишком просто, — Антон стаскивает резинку с волос и перевязывает пучок. — А если взять тех же незнакомок и трахать их в течение трех месяцев в разных местах?

— В разных местах? Хм… — Стас смотрит в пустой стакан и сдвигает брови к переносице. — Тогда пусть места еще и не повторяются. Будем вести список уже использованных, — он переводит взгляд на Антона и усмехается.

— А вот это мне уже нравится, — Антон опрокидывает в себя остатки виски. — Когда начнем?

— Да хоть сейчас, — Стас ударяет друга кулаком в плечо. — Только давай трахаться за закрытыми дверями.

Первая дверь. Антон. Ванная

Рев мотора Мазерати обычно успокаивает меня, но не сегодня. Я сжимаю руль так сильно, что он чуть ли не трещит.

Очередной день на работе и очередной скандал. Сергей Анатольевич перешел все границы, когда договорился с поставщиками за моей спиной. А его самодовольная ухмылка под светлыми усами на осунувшемся лице почти вывела меня из себя. Но я сдержался. Лишь напомнил ему, что после смерти папы мы стали партнерами, и подписывать договора без моего участия он не имеет права.

Сергей Анатольевич подорвался с кресла и начал орать, когда я заявил, что без проверки юристов моей подписи ему не видать.

Я до сих пор удивляюсь, какие же разные Стас с его отцом. Наверное, поэтому друг не пошел по стопам Сергея Анатольевича и занялся архитектурой. Зато у меня выбора не осталось. После смерти отца, только я мог занять его место, и хорошо, что не пошел другим путем, потому что компании уже, наверное, не было бы.

Темнота накрывала пустынную трассу, когда я выезжал со складов, которые должны были заполнить новыми лекарствами для сердечников, привезенные доставить из Турции. Но поставщиков сначала задержали на границе, а потом они привезли, хорошо если, часть партии. Нужно было разобраться с ситуацией, пока мы не влетели на миллионные штрафы. А Сергей Анатольевич… лучше бы он не вмешивался в дела. Его устаревшие взгляды и опыт девяностых, когда вокруг были только крыша и рэкет, уже не раз чуть не вгоняли нас в яму.

Я сильнее вжимаю педаль газа в пол и мчусь по встречке, обгоняя фуру. Ветер потоком бьет в лобовое стекло. Сосны по бокам от дороги сливаются в одно черное нескончаемое полотно. Асфальт будто только уложен. Колеса катятся ровно и гладко. Хочется повысить скорость, почувствовать полет. Ощутить, как сжимается желудок, но нутро кричит, что нужно остановиться — или ждать беды. Нет, катастрофы. Я снижаю скорость. Вовремя, потому что на дорогу кто-то выскакивает. Человек, призрак или животное? Неважно. Резко жму на тормоз. Визг шин закладывает уши. Меня дергает вперед. Ремень безопасности врезается в грудь.

Я останавливаюсь в нескольких метров от… девушки? Сердце колотится в груди. Пальцы впиваются в руль. Не могу оторвать взгляда от незнакомки, которая положила ладони мне на капот. Порыв ветра подхватывает ее волосы. Проезжающая мимо машина освещает их, создавая своеобразный ореол, который тут же гаснет, стоит автомобилю скрыться. Вот только девушка не исчезает, а срывается с места и бежит к водительской дверце. Не успеваю пошевелиться, когда слышу стук в окно и тихое «помогите», уносимое ветром.

Не знаю, что мной руководит, но я быстро отстегиваю ремень безопасности, открываю дверцу и выхожу.

— Что случилось? — пытаюсь в темноте рассмотреть девушку, но почти ничего не вижу, кроме пухлых губ и волос до плеч.

Девушка смотрит на меня снизу вверх. В свете едущей сзади машины замечаю ее большие зеленые глаза и волосы… волосы, которые кажутся ярко-рыжими. А еще обычные джинсы и футболку. Я только собрался повторить свой вопрос, как раздается визг тормозов и хлопки дверями.

Я перевожу взгляд на машину, которая останавливается метрах в пятидесяти впереди, и замечаю двух амбалов. Они в расстегнутых косухах, размашистыми шагами приближаются к нам.

— Что вам нужно? — громко спрашиваю я и машинально тянусь к девушке, чтобы затолкать ее за спину. Но она делает шаг назад… к амбалам.

Они огибают ее, не тронув. Новый порыв ветра окутывает нас, и я краем глаза замечаю, что девушка обнимает себя за плечи. Но мне не до нее, потому что амбалы останавливаются напротив меня. Лысый достает из кармана кастет и надевает его на руку, а брюнет, с заправленными за уши волосами, засовывает руки в карманы джинсов и ухмыляется.

— Что вам нужно? — я сжимаю кулаки, хотя стараюсь казаться расслабленным.

— Твой кошелек и ключи от машины, — лысый хрустит костяшками пальцев на руке без кастета. — Иначе…

— Иначе что? — я вздергиваю бровь и опускаю плечи.

— Ты берега попутал? — в голосе брюнета звучит искреннее удивление, когда я прислоняюсь спиной к машине и складываю руки на груди.

— Мила, иди в машину, — сквозь зубы цедит лысый.

— Мила, значит? — я смотрю за их спины, но глаз девушки не вижу, потому что она их опустила.

Под порывами пронизывающего ветра, обнимая себя, Мила выглядит слишком хрупкой. Мне становится ее жаль. Но только на секунду, потому что инстинкты кричат, что нужно готовиться к драке. В крови бурлит адреналин. Чувствую, как он несется по венам. Я в любой момент готов принять удар, хотя внешне остаюсь полностью расслабленным.

— Ты охуел? — лысый делает шаг ко мне.

Каждая мышца в моем теле напрягается, но я не шевелюсь, только смотрю на него.

— А если не отдам? — я тяжело наигранно вздыхаю. — Что вы будете делать?

Даже в темноте вижу, как звереет лицо лысого. У него даже хищный оскал появляется, когда он замахивается.

Словно в замедленной съемке наблюдаю за тем, как его кулак летит мне в лицо. Приближается. Приближается. Приближается… В последний миг, я уворачиваюсь, а шипы кастета встречаются с металлом моей детки. Звон смешанный с скрежетом режет слух.

За детку я точно его прикончу!

Не успевает лысый сориентироваться, как я подлетаю к нему, заламываю руку и с размаху ударяю его головой о машину. Мне физически становиться больно за детку, когда пустоголовая башка оставляет вмятину на ней. Здоровенное тело распластывается у моих ног.

Мгновение, и я разворачиваюсь. Пока второй амбал смотрит на своего бессознательного напарника, я с локтя ударяю ему в нос. Он орет и хватается за пострадавшую часть тела. Кровь стучит в голове, когда я беру его в клинч и скручиваю. Отпускаю. Он падает на асфальт, и я ногой врезаю по его тупорылой башке.

Девичий визг прорывается сквозь шум в голове, останавливая меня от очередного удара.

Я делаю глубокий вдох, на секунду прикрываю глаза и разворачиваюсь к… Миле.

Она такая же хрупкая стоит посреди дороги, освещаемая только светом задних фар машины амбалов, и прикрыв ротик ладонью смотрит на своих сообщников.

Адреналин все еще бурлит в крови, взывает к жажде расправы. Как всегда, после боя. Но я заставляю себя усилием воли разжать кулаки и, склонив голову, смотрю на девушку.

Она переводит взгляд на меня. Ее глаза широко распахнуты. Она делает шаг назад.

— Простите… простите. Я не хотела. Это все мой брат. Он у них… точнее, задолжал им. Мне нужно вернуть его долг. Или его у… убьют, — Мила всхлипывает. — Я, правда, не хотела.

Я не двигаюсь, только смотрю на нее. Слез не вижу, но надломленный голос что-то переворачивает во мне. Хочется ее… обнять?

Мила делает еще шаг назад, остукается и падает, приземляясь на попку. Срываюсь с места быстрее, чем успеваю подумать. За плечи поднимаю Милу с земли и заглядываю в ее огромные глаза. Даже в темноте я вижу влагу и не выдерживаю. Хватаю ее за запястье и тяну к своей машине.

Амбалы так и остаются на асфальте, когда машина срывается с места.

— К… куда вы меня везете? — тишину салона взрывает надломленный голос.

Я не смотрю на его обладательницу, потому что не хочу видеть, как она, такая маленькая, дрожит на пассажирском сиденье рядом со мной. Даже образ, хоть и яркий, но нарисованный моим воображением, заставляет меня сильнее вцепиться в руль и стиснуть челюсти.

— Вы меня в полицию везете? — Мила сказала это громче, но дрожь в голосе ей скрыть не удается.

Я с силой выдыхаю и сквозь зубы цежу:

— Нет.

— А… а куда?

— Домой. К себе, — я перехватываю руль и вжимаю педаль газа в пол.

Дорога пустынная, и хорошо, потому что стрелка на спидометре давно перевалила за сотню. Ветер хоть и бьет в лобовое стекло и свистит, скользя по машине, но дождя, кажется, не намечается. Если так и дальше пойдет, то до места мы доберемся минут через двадцать.

— Домой? Зачем? — дрожь исчезает из голоса Милы, теперь в нем звучит удивление, а я краем глаза замечаю, как девушка подскакивает на сидении.

— Тебе не кажется, что для наводчицы банды, ты задаешь слишком много вопросов? — я бросаю на Милу короткий взгляд и вижу, как поникают ее плечи.

Не в моих правилах извиняться за свои слова, тем более перед преступницей, но на этот раз приходится приложить усилия, чтобы удержать простое слово «прости» в себе.

— Расскажи мне все, — это единственное, что мне удается из себя выдавить.

— Ч… что именно?

Я чувствую на себе взгляд Милы и еще сильнее вжимаю педаль газа. Стрелка переваливает за сто пятьдесят, и я понимаю, что переборщил. Это Стас — гонщик с идеальными инстинктами. Не я. Один резкий поворот, и кювет мне обеспечен. Тем более до города остается всего ничего.

Я неохотно снижаю скорость. Ведь подъезжаю к городу.

Движение становится оживленнее. Маневрирование среди машин вызывает только раздражение. Поэтому я хватаюсь за единственную возможность, которая может помочь отвлечься отвлечься от гнева, зарождающегося внутри.

— Расскажи, что случилось.

Урчание двигателя не может скрыть судорожный вдох Милы.

Молчание затягивается, и я уже грешным делам успеваю подумать, что ответа не дождусь, когда слышу дрожащий голос:

— Я… я не знаю, что сказать. Мой младший брат… он связался с нехорошей компанией. Со своими дружками нарвался не на тех людей. Даже толком не знаю, что там случилось. Мне сказали, что он задолжал крупную сумму денег, и есть только один способ их вернуть — помогать им.

— Сколько? — я сворачиваю с оживленной дороги во дворы с новыми многоэтажками.

— Что? — как меня достал ее дрожащий голос.

— Сколько он задолжал?

— Пятьсот тысяч.

— Рублей?

— Евро, — голос Милы сникает, а я еле сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть.

Многоэтажный дом, огороженный забором, показывается за поворотом. Я нажимаю кнопку на пульте, висящем на ключах, и шлагбаум поднимается. Припарковавшись, я выхожу из машины, обхожу ее и открываю дверцу Милы. Девушка сидит на месте и не двигается. Она смотрит на меня своими огромными полными страха глазами, а мне приходиться подавить желание вытащить ее за шкирку из машины. Не монстр же я все-таки!

Вместо того, чтобы последовать своему желанию, я протягиваю руку и жду.

Мила смотрит на руку, потом на меня. На руку. На меня. На руку… и кладет в нее свою ладонь. Я помогаю Миле выйти и нажимаю на кнопку на ключах. Вместе мы идем к моему подъезду и поднимаемся на самый верхний этаж.

Я люблю уединение, поэтому, оказавшись в квартире, нас окутывает тишина. Нажимаю на выключатель. Свет разливается по просторной светлой прихожей, переходящей в гостиную с панорамными окнами и соединенной с гардеробом. Бросаю ключи на деревянную тумбу для обуви, разуваюсь и иду прямиком в гостиную. Мила остается на месте, когда я включаю приглушенный свет, снимаю пиджак, бросаю его на спинку кожаного дивана, который стоит перед плазмой, и направляюсь к кухонному острову с современной техникой и барной стойкой. Через панорамные, ничем не прикрытые окна открывается вид на город. Я наливаю себе воду из графина. Несколькими большими глотками осушаю стакан и наливаю еще один. Разворачиваюсь.

Мила все еще стоит у двери, обняв себя за талию, и внимательно осматривается. Я прислоняюсь боком к барной стойке и жду, пока ее взгляд достигнет меня. Один миг, и наши взгляды встречаются.

В ее глазах больше нет страха. Только… любопытство. А я? Я теряю дар речи. Приходится прочистить горло, прежде чем заговорить.

— Воды?

Мила качает головой.

— Почему я здесь?

Если бы я знал ответ на этот вопрос. Если бы знал…

— Останешься. На сегодня. Завтра подумаем вместе, как помочь твоему брату.

Что, твою мать, я несу?! Откуда, черт возьми, во мне появился альтруизм?

Видимо, Мила тоже охренела, потому что замирает и хлопает своими большими глазами. Ее рот приоткрывается, а руки повисают вдоль тела.

Шок, который завладел моим разумом, быстро сменяется чем-то другим, чем-то хорошо мне знакомым, называемым химией.

Дыхание учащается. Руки чешутся от желания почувствовать тепло ее тела. Такое хрупкое, что даже страшно было бы его держать. Такое нежное, что хотелось бы прикасаться, прикасаться, прикасаться…

Я отворачиваюсь. На секунду прикрываю глаза и обхожу барную стойку. Открываю дверцу холодильника и проклинаю себя за пустоту полок. Вытаскиваю из кармана телефон. Экран загорается — круглосуточная доставка всегда спасает.

— Иди в душ, — я махаю головой на дверь рядом с кухней. — А я придумаю, что нам поесть.

Тихие шаги сменяются хлопком двери, только после этого я отрываюсь от телефона, где до сих пор ничего не набрал, и закрываю дверцу холодильника.

Шум душа сотрясает тишину квартиры, и я не вовремя вспоминаю, что у Милы нет запасной одежды. Пересекаю гостиную и открываю рядом с плазмой дверь, которая ведет в спальню. Свет не включаю. Он не нужен. Шкаф с одеждой стоит прямо у двери.

Я беру ближайшую футболку и шорты на завязках и иду к ванной. Шум воды стихает. Мысль о том, что нужно постучаться, посещает меня только после того, как я распахиваю дверь и вхожу в ванную. Дверь за мой захлопывается. Приходит моя очередь замирать на пороге.

Мила стоит спиной ко мне, обнаженная, с влажными волосами. Ее тело, покрыто стекающими каплями. Я слежу за ними. Они катятся от плеч, по изгибу спины, опускаются к ягодицам.

Одежда выскальзывает из пальцев и падает на плитку.

Наши взгляды встречаются в запотевшем зеркале, и это служит спусковым крючком.

Я не думаю, когда пересекаю ванную, хватаю Милу за запястье и разворачиваю к себе. Мне не нужны слова. Я вижу ответ в затуманенных глазах. Губы Милы приоткрываются, и я не могу удержаться, провожу по ним большим пальцем. Нежные, пухлые, желанные. Теплый выдох, слетевших с ее губ и смешанный с полустоном, отдается в моем члене, который и без того колом стоит.

Приподнимаю Милу. Сажаю на тумбу со встроенной раковиной. Мила обхватывает меня ногами и притягивает ближе. Меня окутывает тепло ее тела. Ладонями сжимаю влажную кожу. Свежий аромат, смешанный с чем-то сладким, кружит голову. А взгляд не отрывается от зеленых глаз, в которых таится вожделение. То самое, которое заставляет терять чертово здравомыслие.

Губы покалывает от желания. Дыхание Милы учащается. Жилка трепыхается на ее шее. Сердце бьется так сильно, что я чувствую его своей грудью.

Скольжу кончиками пальцев по спине вверх, обвожу лопатку, останавливаюсь на шее и касаюсь той самой жилки. Нежно, едва ощутимо. Кожа Милы покрывается мурашками. Розовый язычок появляется между ее губ, и срывает последнюю нить моего самоконтроля.

Я хватаю Милу за шею. Впиваюсь в теплые сладкие губы. Кусаю нижнюю, и слышу стон. Больше не соображаю. Едва улавливаю треск рубашки и стук пуговиц по плитке. Теплые ладони скользят по моей груди. Острые ноготки легко царапают кожу.

Чувствую робкое касание языка на своих губах. И все!

Я так сильно прижимаю Милу к себе, что слышу ее писк. Немного ослабляю хватку, но при этом целую Милу жарче, сильнее, крепче. Наше дыхание смешивается. Влага на ее теле впитывается в остатки моей рубашки, прилепляя ткань к разгоряченному телу. Зарываюсь пальцами во влажные волосы и целую Милу еще сильнее. Мозг отшибает мгновенно, и я тянусь к ремню на брюках. Дергаю его, но он не поддается. Отрываюсь от Милы, дергаю еще раз. Черт!

Теплые дрожащие пальчики касаются моей руки и отводят ее в сторону. Пряжка ремня звякает и повисает вдоль ног, но ненадолго. Мила расстегивает ширинку, брюки падают к лодыжкам, а тонкие пальчики забираются под резинку боксеров. Я втягиваю в себя воздух через плотно стиснутые зубы и отвожу руку.

— Нет, моя хорошая. Власть тут у меня.

Тяну Милу за волосы, она откидывает голову, освобождаю тонкую шею. Провожу носом по коже, втягивая легкий сладкий аромат. Хочется попробовать, съесть или хотя бы укусить. А почему, собственно, я себе отказываю? Впиваюсь зубами в трепыхающуюся жилку, которая все это время соблазняла меня.

Стон вырывается из Милы. Она выгибается у меня в руках, подставляя мне шею. Я зализываю оставленный на коже след. Спускаюсь поцелуями вниз. Прикусываю ключицу. Провожу губами ниже и ниже. Беру сосок в рот. Кончиком языка перекатываю горошину и прикусываю ее. Мила трепещет у меня в руках, из нее вырываются порывистые вздохи. Такие короткие и страстные. Член чуть ли не прорывает ткань боксеров. Но я сдерживаюсь, перехожу к другому соску. Облизываю его и втягиваю в рот. Мила вскрикивает и ногтями впивается мне в плечи.

Боль срывает все цепи, которые помогали меня сдерживаться. Выпрямляюсь, стягиваю боксеры и врываюсь в горячую плоть. Мне не нужно больше ничего, только чувствовать удовольствие, которое разливается жаром по телу.

Наши стоны звучат в унисон.

Я прижимаю к себе Милу и чувствую, как бьется ее сердце. Громко, сильно. Маленькие ручки скользят по моей спине и ложатся на мою задницу. Она тянет меня к себе. Но я тянусь за ее руками, беру за запястья, поднимаю их, прижимаю к зеркалу и нависаю над ней.

— Ты забываешься, — я провожу носом по щеке Милы. — Здесь главный я!

— Тогда двигайся, — голос Милы хрипит, она смотрит на меня своими затуманенными глазами и ухмыляется.

Из меня вырывается смешок.

— Сучка.

Я отодвигаюсь, почти выхожу из нее. Вхожу. Резко, сильно, грубо. Еще раз и еще.

Грудь Милы подпрыгивает. Толчок.

Я захватываю ее запястья одной рукой. Толчок.

Сжимаю грудь. Толчок.

Тяну сосок и кручу его между пальцами. Толчок.

Отпускаю грудь и кончиками пальцами провожу по животу. Толчок.

Поднимаю взгляд. Толчок.

Глаза Милы закрыты. Она кусает нижнюю губу. Ее тело потряхивает. Но… Она сдерживает себя! Толчок.

Нет, дорогая, так не пойдет. Толчок.

Я касаюсь кончиками пальцев ее клитора. Толчок.

Стон вырывается из Милы. Ее глаза распахиваются. Надавливаю на клитор. Толчок.

Мила задыхается. Я ухмыляюсь. Толчок.

Начинаю кружить пальцами по клитору. Толчок. Толчок. Толчок.

Мила выгибается. Она делает судорожные вдохи и задерживает дыхание.

Я еще сильнее нажимаю на клитор, и чувствую, как мышцы влагалища сжимают меня. Легкая дрожь окутывает ее тело. А я сильнее втягиваю в себя воздух. Врезаюсь в Милу со всей силы, чувствуя, как темнеет перед глазами. Вытаскиваю член и кончаю так мощно, как давно не кончал. Силы покидают меня. Колени подгибаются, и я отпускаю руки Милы. Упираясь в столешницу по бокам от девушки. Она обнимает меня за шею и прижимается ко мне.

Тишина прерывается только нашим дыханием. По телу растекается блаженство, а в голове пустота, которая прерывается всего одной мыслью. Я ухмыляюсь, когда озвучиваю ее:

— Я помогу тебе. Но, есть одно условие: как только за нами закрывается дверь, ты — моя!

Вторая дверь. Стас. Кабинет

«Ванная комната. Я открыл список».

Морщусь от сообщения Антона. Знал, что за ним не заржавеет, но не так быстро же. Отвратное настроение становится еще хуже.

На часах девять утра, а я уже подъезжаю к своему офису. Не помню, когда в последний раз появлялся на работе так рано. Но сегодня это вынужденная мера: служба безопасности, наконец, засекла крота, который сливает информацию о проектах фирмы конкурентам. Месяц, гребаный месяц его не могли найти!

Заезжаю на подземную парковку. Закрываю синий Порш. Вызываю лифт и жду, пока он приедет. Нервно стучу ногой по бетонному полу. Долго! Раздается громкое «Дзынь» и двери разъезжаются. Захожу, нажимаю на самую верхнюю кнопку и смотрю на себя в зеркало. Легкая небритость на щеках. Светлые волосы торчат в разные стороны. Пытаюсь привести их в порядок. Лифт останавливается на первом этаже. В отражении замечаю, как внутрь залетает одна из сотрудниц моей фирмы. Работает дизайнером. Видит меня, тушуется и хочет выбежать обратно, но двери уже захлопываются, отрезая нас от внешнего мира.

— Привет! — разворачиваюсь к ней и улыбаюсь самой обольстительной улыбкой.

— Добрый! — девушка бубнит и жмется к стене.

Вообще забавная она. Штат у меня пока небольшой, поэтому каждого сотрудника я знаю поименно и в лицо. Алиса работает пару месяцев, вроде. Но я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что она никогда не смотри на меня напрямую. И сейчас вижу, что косится, изучает исподлобья, но взгляд не поднимает. Хотя я был бы совсем не против заглянуть в ее серые глаза, запустить руку в ее длинные черные волосы и … Лифт прибывает на самый верхний этаж, и эта малышка выбегает наружу, бросив “Всего хорошего!” на прощание. Выхожу вслед за ней. Несколько секунд позволяю себе понаблюдать, как Алиса мчится по коридору, спотыкается, отчего край зеленого шифонового платья взлетает вверх, и скрывается за углом.

Качаю головой и разворачиваюсь в противоположную сторону. Отдел безопасности находится в конце коридора, подальше от всех остальных кабинетов. Захожу без стука.

— Ну, что тут?

— Есть видео, — также без приветствия говорит Эдуард Семенович, мужчина средних лет, бывший военный. Отец в свое время познакомил нас, и теперь он моя правая рука в решении многих вопросов, в том числе если нужно кого-то пробить или отследить.

— Куда смотреть? — подхожу к мужчине и опираюсь на спинку стула, наклоняясь ближе к экрану, на котором воспроизводится видео. Качество оставляет желать лучшего. Внимательно вглядываюсь в происходящее. Молоденькая девушка, невысокая, худощавая, заходит в архив, где хранятся чертежи и документация по всем проектам. Предусмотрительно двигается спиной к камере наблюдения. Берет папку с тендерными документами. Не сразу понимаю, что она делает. Догадываюсь только по вспышкам света — снимает. Вот, зараза! Лица не видно. Волосы собраны в пучок. Но что-то смутно знакомо в ее образе. Девушка закрывает папку, ставит ее на место, и также, не поворачиваясь к камере, выходит.

— Знает, что ее снимают, — спокойным тоном поясняет Эдуард Семенович. — Занятная особа.

— Вы издеваетесь? — сжимаю руки в кулаки и выпрямляюсь. — Я думал, здесь что-то существенное. Соколовский уже представил мой проект в прошлом месяце! А мы знаем только, что нас сливает баба, — стараюсь говорить спокойно, но все равно выходит жестко.

Начинаю расхаживать по кабинету. Помимо меня и Эдуарда Семеновича здесь еще три человека. Они молча следят за мной. Запускаю руки в волосы и массирую голову. Дебилизм! Шумно выдыхаю.

Моя фирма “Архистила” за четыре года приобрела статус и вес в архитектурной сфере. Начинал я с единичных клиентов, но потом в штате появились действительно достойные архитекторы, и я смог выбиться на верхушку рынка. Моей компании доверяют как разработку и постройку домов знаменитостей, так и государственные тендеры. И все было замечательно, пока мне не перешел дорогу Валерий Соколовский. Гнусный тип! У него тоже архитектурное агентство, тоже хороший штат … и полное отсутствие идей! Поэтому он крадет их у конкурентов. Только доказать никто не может. В прошлом месяце он стащил у меня один значимый проект, презентовав мои же чертежи. А теперь еще и тендер хочет забрать! Я же не могу поймать единственную ниточку, способную доказать, что он причастен к этим аферам.

Стискиваю руки в кулаки и с силой прикусываю щеку. Чувствую металлический вкус на языке. Нужно погонять на машине. Адреналин приведет мои мысли в порядок. Дотерплю до вечера и там…

— Может, продолжим? — Эдуард Семенович смотрит в упор мутными серыми глазами.

— Что-то еще? — вздыхаю, останавливаясь напротив него.

— Если бы у меня было только это видео, я бы тебя не беспокоил, юнец! — усмехается он.

Он единственный, кому я позволяю так с собой общаться, потому что не раз уже вытаскивал мою и Антона шкуры из передряг. Чего только стоила наша драка в клубе в прошлом году, после которой нас чуть не замели. А Эдуард Семенович все решил. Не отец, а он!

— Хорошо, слушаю, — сажусь на свободный стул и упираюсь локтями в колени, подпирая голову.

— Видео записано в понедельник в восемь вечера, — Эдуард Семенович разворачивается к экрану и ищет что-то в папках. — Итак, в это время в офисе оставалось шесть человек. Двое из них — мужчины. Я проследил по коридорам, и вот, что увидел, — он нажимает на кнопку, и воспроизводится новое видео.

За широкой спиной не вижу ни черта! Встаю и подхожу ближе. Глаза невольно округляются. Вот же ж!

— Быть того не может! — шепчу.

Камера засняла, как та самая мерзавка, глядя в пол, заходит в женский туалет, а уже буквально через пять минут оттуда выходит девушка с длинными распущенными волосами и в совершенно другом платье. И эта девушка мне хорошо знакома.

— Вот дрянь! — рычу я и ударяю кулаком по столу. — Но это еще ничего не значит. Мы не знаем, зачем ей эти фотографии.

— Знаем! Девчонка оказалась несмышленой, — усмехается Эдуард Семенович. — Мы проследили за ней. В этот же вечер она встречалась с Соколовским.

На мониторе загорается новое видео, в котором эта же девушка сидит в кафе с моим конкурентом, что-то ему говорит, затем достает телефон и водит пальцем по дисплею.

— Мне кажется, здесь все очевидно. — Эдуард Семенович кивает в сторону экрана. — Будем заявлять в полицию?

— Она больше месяца водила нас за нос. Несмышленой ее точно назвать нельзя. И нет! — жестко отрезаю. — Если заявим на нее, то Соколовский сорвется с крючка. А моя цель — он. Кажется, у меня есть идея.

План рождается как решение уравнения. Ну что ж, а эта девчонка может пригодиться. Только нужно все правильно сделать.

— Спасибо! — кидаю через плечо и выхожу в коридор.

До конца рабочего дня продумываю все нюансы. Нужно быть аккуратным и предусмотрительным. Не спугнуть, но надавить. Ближе к семи вечера смотрю на часы, нажимаю на кнопку телефона и жду. Эта паршивка всегда задерживается, думаю, сегодня не исключение.

— Да, Станислав Сергеевич, — моя помощница звонким голосом отвечает на другом конце провода.

— Лена, ты не знаешь, из дизайнеров кто-нибудь еще есть на месте? — стараюсь говорить спокойно, но нервы на пределе. Хватаю ручку со стола и щелкаю ей.

— Думаю, что кто-то должен быть. Что-то нужно? — деловой тон Лены как раз в тему. Она точно не вызовет подозрений.

— Пригласи ко мне. Мне нужна консультация по новому проекту пентхауса в Подмосковье. Я его еще никому не распределял, если что, — щелкаю ручкой и отбрасываю ее на стол. — После этого можешь идти домой.

— Хорошо, — короткие гудки раздаются из телефона.

Все должно получиться! Иначе придется придумывать другой план. Встаю и мерю просторный кабинет шагами. Панорамные окна выходят на оживленную улицу. Хотя внизу все выглядит маленьким с высоты десятого этажа. Тру руками лицо. Я не пошел к отцу из-за жесткой конкуренции. Надеялся и здесь ее избежать. Не люблю валяться в грязи и действовать подпольными методами. Но меня все равно вынуждают ввязываться в дурацкие игры. Терпеть их не могу! И как Антон справляется с этим?

Тихий стук в дверь отвлекает от мыслей.

— Войдите, — громко отвечаю и разворачиваюсь ко входу.

Да! Это она! Заходит в кабинет, закрывая за собой дверь. Мне повезло! Сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы успокоиться. Хочется прям с порога впечатать ее в дверь и, глядя в эти наглые глаза, истребовать все ответы. Но я держусь.

— Станислав Сергеевич, у вас вопросы? — делает пару шагов от двери и останавливается. Смотрит в пол. Стесняется? Или боится?

Сужаю глаза и подхожу к массивному столу из темного дерева, опираясь бедрами на него.

— Да, у меня вопросы, Алиса, — мой голос хрипит от злобы.

Скрещиваю руки на груди. Алиса так и не поднимает глаза. Перебирает ткань платья. Скукоживается. Такая хрупкая, обманчиво невинная, и такая наглая, дрянная. Сильнее сдавливаю руками предплечья, иначе боюсь, что сожму их на ее шее. Мотаю головой. Без глупостей!

Подхожу к Алисе плотную, смотрю на нее сверху вниз. Жду. Она наконец поднимает взгляд, наполненный страхом. Усмехаюсь и огибаю ее. Дохожу до двери и щелкаю замком.

— Итак, Алиса, как давно ты работаешь на Соколовского? — прижимаюсь спиной к деревянной поверхности.

Ее реакция бесподобна. Резко вздыхает, смотрит на меня, бегает глазами по моему лицу, обхватывает себя руками и наконец пятится назад.

— Что вы такое говорите? — голос дрожит, глаза блестят.

Чувствую себя хищником, загоняющим добычу в ловушку.

— Давай я тебе кое-что расскажу, моя милая девочка, чтобы исключить ненужные оправдания, — намеренно растягиваю слова, смотрю в упор. — У меня есть видео, как в понедельник ты фотографировала отчеты по тендерам, а затем встречалась с Соколовским.

Алиса сжимается еще больше, делает несколько шагов назад, подальше от меня. Только здесь бежать некуда. Мне нравятся ее метания. Такая беззащитная, испуганная. И совершенно не похоже, чтобы она играла. Кажется, эмоции настоящие. Но такие гнилые люди — хорошие актеры. Их задача — не попасться. Вот и она занимается именно этим.

— Послушайте, — наконец лопочет она и выставляет перед собой руки, словно я на нее сейчас нападу. — Все совершенно не так, как выглядит.

Алиса облизывает нижнюю губу, а я не могу оторваться от ее юркого язычка. Сглатываю.

— Правда? — усмехаюсь и отталкиваюсь от двери. — А как? Расскажи мне, — мой голос низкий и обманчиво вкрадчивый.

— Я… — Алиса всхлипывает. — Все сложно, — закрывает лицо руками, затем зарывается пальцами в волосы.

Ловлю себя на мысли, что хочу повторить ее движения своими руками. Злюсь на себя. Чувствую, как брови съезжают к переносице, и губы сжимаются в линию. Алиса вздрагивает. Закусывает полную губу и всхлипывает. Видимо, вид у меня грозный.

— У тебя есть пять минут, чтобы описать ситуацию, — подхожу к ней вплотную и встряхиваю за плечи. Ее слезы мне здесь не нужны. — Иначе дальше с тобой будут общаться полицейские.

Алиса молчит. Снова смотрит в пол, сцепляет руки в замок и не говорит ни слова. Меня начинает подбешивать это все. Сама ситуация конченная. Так еще и это дрянь ведет себя как девственница перед насильником.

— Я могу описать тебе перспективы на будущее, — опускаю руки и чуть отхожу, давая ей пространство. — Думаю, это будет квалифицироваться как кража. А она карается лишением свободы до десяти лет. Юристы у меня хорошие. Как думаешь, сколько тебе дадут?

Наклоняюсь к девчонке, но она упрямая как баран. Стоит, смотрит в сторону, губы поджала, руками вцепилась в свои плечи. Хотя вижу, что вот-вот расплачется. Но молчит. Такая преданная? Это достойно уважения. Будь она моя, ценил бы ее безмерно. Но она Соколовского!

— Ладно, — киваю и выпрямляюсь. — Молчишь, дело твое. Посмотрим, как тебя в тюрьме разговорят.

Подхожу к столу и поднимаю трубку. Набираю три цифры и ставлю на громкую связь. Спустя пару гудков строгий женский голос раздается в кабинете:

— Полиция, чем могу помочь?

Смотрю в упор на Алису. Та краснеет, сильнее закусывает губу, мнется с ноги на ногу. Но молчит. Качаю головой.

— Добрый вечер, девушка, — мягким голосом начинаю я. — Тут такое дело…

— Я все расскажу, — тихо, словно далекое эхо, доносится до меня.

Если бы не смотрел на Алису, не услышал бы этих слов. Моргаю.

— Алло, я вас слушаю, — доносится из телефона.

— Ты уверена? — спрашиваю одними губами.

Алиса нерешительно кивает.

— Простите, я ошибся, — резко наклоняюсь и сбрасываю звонок.

В этот момент Алиса кидается к двери и хватается за замок, почти успевая его прокрутить. Я оказываюсь быстрее. Наваливаюсь всем телом на нее, вжимая в дверь. Ей, наверное, больно, но мне все равно.

— Поиграть решила? — рычу на ухо. — Думаешь, что сбежишь?

— Пусти меня! — вскрикивает она, и на удивление сильно тычет локтем в живот.

Резко выдыхаю и чуть отстраняюсь. Этого хватает, чтобы Алиса развернулась ко мне лицом. Ее глаза горят гневом, грудь вздымается от частого дыхания, волосы растрепались. Засматриваюсь на ее гнев и чуть не пропускаю ладонь, летящую в лицо. Перехватываю руку и поднимаю ее вверх, прижимая к двери. Алиса пытается освободиться из захвата и одновременно протиснуть вторую между нами и отпихнуть меня. Только я сильнее. Сжимаю запястье и также поднимаю над головой. Ладонью удерживаю ее хрупкие руки. А эта бестия все не успокаивается. На этот раз извивается всем телом, стараясь меня отпихнуть, трется, прижимается, сама не понимая, что лишь сильнее провоцирует меня.

— Да ты издеваешься? — снова прижимаю ее к двери. Чувствую дыхание на своем подбородке.

Алиса моргает и вдруг замирает. Я замираю вместе с ней. Мы смотрим друг на друга. Дышим рвано. Мое тело напряжено, а вот ее обмякает. Она разом сдувается и опускает голову.

— Я не могу рассказать всего, — голос Алисы дрожит. — Но и в тюрьму не хочу. Пожалуйста.

Она поднимает голубые глаза, и слезинка бежит по ее щеке. Непроизвольно стираю ее большим пальцем. Перевожу взгляд на стену, делаю вид, что раздумываю, хотя решение уже принял. Но пусть Алиса еще помучается. Ее душевные метания мне особенно приятны.

— Хорошо, — я чуть ослабляю хватку и отступаю на полшага назад. Алиса округляет глаза, и, кажется, готова улыбнуться. Нет, девочка, рано ты радуешься. — Но есть два условия.

Алиса хлопает глазами, застывает, затем несмело кивает, чтобы я продолжал.

— Первое: тебе придется помочь мне вывести Соколовского на чистую воду, — я смотрю ей в глаза.

— Я не могу… — жалобно тянет Алиса.

— Твоя свобода на кону, — жестко обрываю ее.

Она смотрит мне в плечо, чуть хмуря лоб, но все-таки кивает. Незаметно для нее выдыхаю с облегчением. Уже хорошо.

— А второе условие? — она поднимает на меня свои невозможные глаза-блюдца, и я почти готов простить ее. В памяти всплывает смс Антона. Алиса сама попалась мне в руки. Пусть несет наказание по полной.

— А второе: стоит за нами закрыться абсолютно любой двери, и ты в моей власти! — наконец я могу перестать сдерживать себя.

— В смысле? — пищит Алиса, но я наклоняюсь и прохожусь языком по ее губам, слизывая все слова.

— Я сейчас покажу, что имею в виду, — шепчу ей на ухо, смотрю в глаза и вижу в них ответное желание.

Все! Крышу снесло! Жестко целую Алису. Но она сжимает губы, не пуская меня в рот. Провожу рукой по ее бедру под юбку. Натыкаюсь на резинку чулок, слегка оттягиваю и отпускаю. Алиса выдыхает, и я пользуюсь моментом, проходясь языком между ее губ, углубляю поцелуй. Она не отвечает, не двигается, не реагирует. Неужели она не поняла суть условия? Или я напугал ее? Отстраняюсь, смотрю внимательно, отпускаю ее руки. И в следующую секунду эта маленькая бестия сама притягивает меня, целуя, запускает ладони в мои волосы, притягивает еще ближе. Беру ее за бедра и поднимаю. Она обхватывает меня ногами. Да, девочка, вот так! Член уже стоит, требуя внимания, но я не спешу. Сжимаю руки на ее бедрах, трусь об Алису. Она стонет и разрывает поцелуй. Втягивает воздух. Тянется за следующим. Вместе с ней разворачиваюсь и двигаюсь к столу. Ставлю Алису на пол, чуть отстраняюсь. Берусь за подол ее платья и сдергиваю его через голову. Черное кружевное белье не скрывает ничего. Алиса хочет прикрыться, но я перехватываю ее руки.

— Займись делом, — тяну ее ладонь с члену.

Она и не думает смущаться. Сразу сжимает, начинает гладить настойчиво, но нежно. Утыкаюсь ей в плечо. Шумно выдыхаю. Так и кончить недолго. Сажаю за талию Алису на стол, она при этом смешно ойкает, отодвигаю ее трусики, прохожусь двумя пальцами между ее складочек. Ускоряю движение, она вцепляется мне в плечи, запрокидывает голову, сама подается навстречу. Улавливаю момент и ввожу в нее пальцы. Стон страстный и отчаянный вырывается из ее груди. Это лучшее, что я слышал за сегодня. Делаю еще несколько движений рукой и отстраняюсь. Алиса разочарованно скулит, смотрит на меня непонимающим взглядом.

— Подожди, крошка, секунду, — достаю из кармана презерватив и приспускаю брюки.

Пальцы трясутся. Не могу сосредоточиться. Вдруг Алиса вырывает у меня упаковку и рвет ее зубами. Достает презерватив, берет член в свои ладошки и раскатывает латекс. Хмыкаю. Крошка думает, что она здесь главная. Так не пойдет! Сдергиваю ее со стола, разворачиваю к себе спиной и кладу грудью на столешницу. Алиса пытается привстать, сбросить мою руку с шеи. Я сам, не ожидая от себя, опускаю ладонь на ее попу. Звонкий шлепок отзывается в ушах. Алиса теряется, и я пользуюсь моментом. Отодвигая трусики, резко вхожу в нее. Два стона в унисон. Не даю себе насладиться моментом, начинаю двигаться, сразу ускоряя темп. Перехватываю Алису за талию. Брюки мешаются. Спускаю их ниже. В этот момент Алиса сама подается назад, затем вперед, снова назад, тянется ладошкой между ног. О, нет, я с тобой еще не закончил! Перехватываю ладонь и тяну за плечо, заставляя выпрямиться. Задираю лифчик и сжимаю нежную грудь, играю с сосками, прокручивая между пальцами. Целую в плечо. Алиса вцепляется мне в бедро и больно проходится ноготками. Все чувствуется слишком остро. Двигаюсь в ней короткими толчками. Я уже близок. Беру ее за подбородок и целую. Она кусает меня за губу, и затем зализывает место укусу. Вторую руку опускаю между ее ног, нежно поглаживаю ее складочки, пока не слышу:

— Сильнее, — Алиса умоляет, и это звучит безумно сексуально.

Тут все стопы срывает окончательно. Грубо надавливаю на клитор, с силой прохожусь круговым движением и надавливаю снова. Алиса дергается в моих руках и протяжно стонет. Она кончает, сжимая меня внутри. Больше я не соображаю. Укладываю ее на стол и резко вхожу до упора. Двигаюсь быстро и мощно. Надолго меня не хватает. Оргазм накрывает с головой, выбивая почву из-под ног.Падаю на Алису, придавливая своим телом.

Ноги начинают затекать в неудобной позе, но ни один из нас не двигается. Дыхание восстанавливается, и я усилием воли заставляю себя выйти из Алисы. Снимаю презерватив и выкидываю в урну.

Алиса тоже начинает шевелиться. Возвращает на место лифчик, поднимает платье и надевает его.

— Ты как? — наблюдаю за ней. Мне нравятся ее плавные движения.

Она разворачивается ко мне, подходит и начинает тыкать своим пальчиком в грудь. Глаза мечут молнии, ноздри раздуваются.

— Ты осел! — Алиса чуть ли не кричит. — Не думай, что тебе это сойдет с рук! Ты принудил меня!

Я только улыбаюсь на ее выпады и перехватываю за запястье. Притягиваю к себе. Она застывает и, похоже, чего-то ждет. Придвигаюсь губами к ее губам, но застываю буквально в миллиметре:

— Если ты посмеешь сбежать или отказать мне, то окажешься в тюрьме. Не забывай, у меня есть твои паспортные данные. И вряд ли у тебя имеется возможность поменять паспорт, — чувствую губами тепло ее губ. — А я терпеливый, рано или поздно ты где-нибудь засветишься, и я тебя найду.

Чмокаю Алису невесомо в губы и отпускаю. Она быстро приходит в себя: растерянное выражение лица становится грозным. Она хочет что-то сказать, но лишь сильнее сжимает губы и направляется к двери. Останавливается у самого выхода, не оборачиваясь, кидает через плечо:

— Я помогу тебе его уничтожить. После этого ты оставишь меня в покое, — и выходит из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Обхожу стол и опускаюсь в кожаное кресло. Провожу рукой по столешнице. Все еще теплая. Усмехаюсь. Беру телефон со стола и набираю сообщение: “Дверь моего кабинета. Выкуси!”.

Теперь мне есть, чем крыть Антона.

Третья дверь. Антон. Каморка с принтером. Часть 1

Вроде бы ничего не изменилось. Те же белые стены. Те же два окна сбоку от меня, между которым стоит кожаный диван. Тот же шкаф напротив, заполненный папками с документами. А рядом с ним те же настенные часы и дверь. Я все также сижу в кресле у себя в кабинете. Перебираю бумажки, которые скопились на столе. Проверяю финансовые отчеты, сравнивая цифры и подмечая несостыковки. Свет освещает только половину стола, потому что солнце начало скрываться за углом здания. Кресло перед моим столом наконец-то опустело.

Обычный рутинный рабочий день. Вот только я не могу сдержать ухмылку. Стоит только вспомнить растерянный голос Милы, и вся сосредоточенность пропадает.

«Что значит, твоя?»

— Ты же хочешь, чтобы я помог твоему брату? — я выхожу из Милы и немного отстраняюсь, но все равно держу ее в кольце своих рук.

— Д… да, — ее растерянный взгляд бегает по моему лицу.

— Предлагаю сделку, — еле сдерживаю улыбку, представляя, как изменится лицо Стаса, когда он узнает, что я открыл наше пари. — Ты отдаешь мне себя, а я решу проблемы с долгом твоего брата и заодно разберусь с теми идиотам, которые использовали тебя.

— То есть, теперь меня будешь использовать ты? — Мила давит мне на плечи, пытаясь оттолкнуть. Но я — скала. Или лучше сказать, хищник, который нашел свою жертву, и теперь не отпустит.

«Ты сама попала в мои сети, крошка. Или точнее, прыгнула под колеса машины. Но какая разница?»

Приподнимаю бровь, а Мила хмурится и снова пытается оттолкнуть меня. Вот только я больше ее в два или даже три раза.

— Дай мне уйти, — шипит она через стиснутые зубы.

— Уверена? — я перешагиваю через брюки и отхожу, поднимая руки перед собой ладонями вверх. — Дверь открыта. Вот только, как долго ты продержишься, занимаясь своим «безобидным» делом и не попадешь в полицию? Как быстро крышка гроба захлопнется над твоим братом, стоит тебе закрыть дверь моей квартиры?

Отворачиваюсь. Иду к душу и включаю его, но краем глаза все же наблюдаю за Милой. Захожу в кабинку, а она все также в прострации сидит на раковине. Нас разделяет только стеклянная перегородка. Горячие капли падают на кожу, но не обжигают. Стекло быстро запотевает, но силуэт Милы все же заметен. Она до сих пор не двигается. Смотрит на дверь, но не может решиться уйти. Хочет, но знает, что другого шанса не будет. Конечно, на веру ее слова про «брата» принимать никто не собирается. Но то, какой хрупкой и ранимой Мила выглядит сейчас, почему-то не оставляет сомнения в правдивости ее истории. А я все-таки не полный козел, если бы она захотела уйти, отпустил бы. Но похоже, Миле просто нужно было чуть больше времени, потому что она спрыгивает с раковины и идет к душу. Голая. Шаги широкие, уверенные. Она распахивает дверцу и капли летят на ее ничем неприкрытое тело.

Капли стекают по моему телу, член стоит. Румянец растекается по лицу Милы, и я ухмыляюсь, наблюдая за тем, как она всеми силами пытается смотреть мне в лицо.

— Я хочу контракт.

Стук дверь вырывает меня из забавных воспоминаний.

— Войдите, — я отрываю взгляд от финансового отчета, который мусолю уже час.

— Антон Вячеславович, вы не заняты? — Денис, мой начальник охраны, своим широкими плечами, обтянутыми черной водолазкой, занимает весь дверной проем. Его лысая голова едва не касается верхней балки, а как дверная ручка не согнулась под его необъятной ладонью, останется загадкой.

— Сколько я могу просить тебя называть меня просто Антоном? — кладу документы обратно на стол, откидываюсь в кресле и стягиваю резинку с волос. — Что-то узнал?

Денис заходит в кабинет и закрывает за собой дверь. Я каждый раз удивляюсь, как при таком росте и весе, Денису удается двигаться бесшумно. Паркет ни разу не скрипнул под его ногами. Только кресло жалобно пискнуло, когда большое тело опустилось в него.

Денис кладет передо мной черную папку, но я к ней не прикасаюсь, вместо этого перевязываю волосы, зная, что начальник охраны расскажет все, что я должен знать.

— Алексеева Мила Антоновна, двадцать два года, родилась в Москве. Есть старший брат, Алексеев Александр Антонович. Разница — два года. Родители оставили детям квартиру, и уехали жить загород, как только Миле исполнилось восемнадцать. Брат в скором времени подсел на азартные игры, и квартиры не стало. Чтобы закрыть свои долги связался угонщиками. Вляпался по самое «не хочу», если честно.

— А что с долгом? — сцепляю руки на затылке.

— Там не совсем долг. Пытались угнать тачку не у того человека. Неудачно, естественно. Вот он и выставил счет за ошибку в размере стоимости двух машин. И сроки установил нереальные. Поэтому Мила и решила помочь своему брату.

— Она уже кого-то грабанула?

— Насколько я понял, не успела. Ты ее первый клиент, — Денис пристально смотрит на меня, а я представляю, как внутри себя, он смеется.

— Это хорошо, — я выпрямляюсь, ставлю локти на стол и провожу указательным пальцем по губам. — Не хотелось бы иметь дело с недовольными «клиентами». У меня на нее большие планы.

— Даже не хочу знать какие, — голос Дениса не выдает ни единой эмоции. Я всегда поражался его невозмутимости, что странно с учетом места, где мы познакомились.

— Да-а-а, тебе лучше не знать, — я даже не пытаюсь бороться с предвкушением, из-за которого желудок сводит. — Тем более, что ты с ней скоро познакомишься.

— Она приедет сюда? — темная бровь Дениса поднимается на пару миллиметров, что для него уже слишком сильное проявление эмоций.

— А где нам еще контракт заключать? — я невольно бросаю взгляд на выдвижной ящик стола, где в еще одной черной папке лежали всего три листка, которым я уделил внимание в первую очередь, придя на работу.

— Ты действительно собрался оплатить долги незнакомого человека? — телефон завибрировал в кармане брюк Дениса, но он даже не пошевелился.

— Я похож на идиота? — я покачал головой. — Но брату ее помогу. Узнал, кому он задолжал?

Денис тянется к папке, которую совсем недавно положил на стол, с первого раза открывает нужную страницу и стучит пальцем по фотографии. Приходится оторваться от спинки кресла, чтобы взглянуть на того, кого Денис не захотел называть.

Я аж присвистнул, когда увидел человека в спортивном костюме на фото.

— Как они на Емельянова умудрились нарваться? — я поднимаю взгляд на Дениса.

Он едва заметно пожимает плечами.

— Несчастливая случайность?

Я качаю головой, когда обратно откидываюсь на кресло. Бывают же совпадения.

— Хорошо, что он мне услугу задолжал.

— Услуга стоит полмиллиона? — теперь обе брови Дениса поползли вверх.

— Точно стоит. Благодаря мне он когда-то познакомился со своей женой. Тем более как я понял, деньги он не потерял.

— Нет.

— Тогда можно считать вопрос решенным.

«А меня ждет три месяца удовольствия»

Стук в дверь заставляет мои губы растянуться в коварной улыбке. Денис качает головой и встает с кресла.

— Нужно ли говорить, что ты сошел с ума?

Я лишь машу рукой и говорю:

— Войдите.

Денис бросает на меня последний взгляд, по которому непонятно он осуждает или просто смеется надо мной.

Дверь открывается и на пороге появляется Мила. В тех же джинсах и футболке, что и вчера. Но выглядит еще более хрупкой. Или это она так сжалась из-за Дениса, который больше ее чуть ли не в пять раз.

— Входите, — гремит Денис, но, когда понимает, что Мила не двигается, кладет ей руку на плечо и втягивает в кабинет.

Мила делает всего несколько шагов, Денис снова подталкивает ее и только после этого выходит, закрыв за собой дверь.

— Садись, — я показываю на кресло перед собой, где только что сидел Денис.

Третья дверь. Антон. Каморка с принтером. Часть 2

Мила быстро оглядывается, убеждается, что дверь закрыта, за ее спиной больше нет опасности, и идет ко мне.

Ладно, между нами остается стол. Но моему члену, кажется, плевать. Он встает, будто Мила об него потерлась. А ведь я только наблюдаю за тем, как она грациозно передвигается.

Мила еще и умудряется по сторонам смотреть. Но, в итоге, когда взгляд натыкается на меня, румянец появляется на ее щеках. Вот только зрительного контракта она не прерывает, даже когда садится на предложенное место.

Я тянусь к ящику, в котором спрятал «сокровище», и открываю его. Мила следит за каждым моим движением и старается равномерно дышать. Но иногда ее дыхание прерывается и грудь, которую покрывает только ткань футболки, вздрагивает. Мне приходится стиснуть зубы, чтобы спокойно положиться перед Милой папку. Как раз на фотографию Емельянова. Хорошо еще, что не ее собственную.

Мила смотрит на папку волком или овечкой, которую загнали в угол, но все-таки тянется к ней. Кладет к себе на колени и берет три злосчастных листка, соединенных скрепкой. Второй экземпляр остается в папке.

Не говоря ни слова, она начинает читать и чем ниже скользит взгляд, тем шире расширяются глаза.

Судорожный вздох срывается с ее губ, когда она, скорее всего, доходит до пункта десять на второй странице.

Я ставлю локти на стол и кладу подбородок на руки, еще пристальнее смотрю на свою сексуальную жертву. Только сейчас замечаю россыпь веснушек на носу у Милы. Их много. Мелких. Еле заметных.

Мила меняет местами страницы и заправляет волосы за ухо. Дойдя до последних строк, она хмуриться.

— А где пункт, в котором ты отдаешь деньги за моего брата? — Мила кладет бумаги на колени и впивается в меня взглядом.

— Там есть пункт, что я обязуюсь помочь твоему брату разобраться с долгом. Есть ли разница, как я это сделаю?

Губы Милы поджимаются, и я удивляюсь, как она не скрепит зубами.

— У нас договоренность…

— И я сдержу свое слово, — я беру ручку и протягиваю Миле. — Твой брат будет освобожден от долга. Моя подпись там уже стоит.

Мила медлит. Она смотрит на мои пальцы, которые сжимают черную ручку с золотым колпачком, так, будто я собираюсь этой ручкой ее трахнуть. Только вот непонятно боится она этого или хочет.

Сдерживаю ухмылку, встаю и обхожу стол. Мила вздрагивает, когда я немного отодвигаю ее кресло, прислоняюсь бедрами к столу прямо перед ней.

Беру руку Милы и кладу на ладонь ручку.

— Подписывай.

Она смотрит на меня взглядом олененка, и у меня появляется мысль отменить всю эту фигню с контрактом. Я могу и так помочь ее брату, но взгляд падает на ту самую трепыхающуюся жилку на шее, и меня возвращает во вчерашний вечер.

«О нет, сладкая, ты будешь моей!»

Мила делает еще один глубокий вдох, прикусывает губу и ставит подпись на одном экземпляре, а потом на втором.

Я забираю бумаги с ее колен так быстро, что движение размывается. Бросаю контракт на стол и сажаю рядом с ним Милу. Сам становлюсь между ее ног. Мила кладет маленькие ладошки мне на грудь. Наше дыхание смешивается. Хватает всего два вдоха, и я срываюсь с катушек.

Тянусь к пуговице на джинсах, но замираю, так и не коснувшись ее.

Сообщение Стаса «Дверь моего кабинета. Выкуси!» всплывает в памяти. Еле сдерживаюсь, чтобы не чертыхнуться, и тяну Милу из кабинета.

Скорее всего, моя секретарша охреневает, когда я проношусь мимо нее по коридору и открываю первую попавшуюся дверь. Каморка с принтером и небольшим столом, на которой стояло несколько коробок с чистыми листами, встречает нас жужжанием, когда я включаю свет и закрываю дверь на ключ. Одно движение, и я прижимаю потерявшую дар речи Милу к стене. Сминаю ее губы, а пальцами впиваюсь в бедра. Приподнимаю Милу и оборачиваю ее ноги вокруг себя. Мыслей нет. Только желание. Такое сильное, что становится плевать на все. На работу. На чужое мнение. На то, что я шантажирую Милу. Она мне нужна. Прямо сейчас. В этой гребанной каморке. У стены. Я так сильно хочу ее, что не могу сдержаться. Трусь членом об нее через ткань брюк. Синхронный стон срывается с наших губ и закладывает уши.

Нужно взять ее. Прямо здесь. Сейчас. Грубо. Жестко.

Нужно овладеть.

Нужно получить освобождение.

Мила такая податливая в моих руках. Такая мягкая. Такая нежная. Ее тепло окутывает меня. Ее желание добавляет огня в мои разгоряченные вены. Меня трясет от того, как сильно я ее хочу. Но вместо того, чтобы взять, отпускаю. Делаю шаг назад и смотрю на нее.

Мила прижимается к стене, растрепанная и немного растерянная. Смотрит на меня затуманенным взглядом, искушая. Хочется сорваться с места и затрахать ее до изнеможения, но у меня появляется другая идея.

— Раздевайся!

— Что?

Третья дверь. Антон. Каморка с принтером. Часть 3

Я прислоняюсь спиной к стене и складываю руки на груди. Мила не двигается. Смотрит на меня, словно я змей, который заставляет ее выходить голой на улицу. Но этого не произойдет. Я хочу представление только для себя. Хочу видеть ее всю. Хочу наблюдать.

Я приподнимаю бровь, и Мила тянется к краю футболки. Она снимает ее через голову, и бросает прямо на пол. Без лифчика. Как я и думал. Блядь. Не могу оторвать взгляда от груди. Небольшой, но идеальной. С розовыми сосками. Рот заполняет слюна, и я тяжело сглатываю. А Мила не оставляет мне шанса, стягивает джинсы вместе с трусиками. Переступает через них. Выпрямляется.

Я срываюсь с места.

Но вместо того, чтобы взять ее, как умоляет член, опускаюсь на колени.

Мила резко вздыхает, когда я касаюсь носом ее пупка и веду им вниз. Ее тело трясется, когда я забрасываю ее ногу себе на плечо и легко, едва ощутимо касаюсь кончиком языка клитора. М-м-м… Мила вздрагивает и пытается впиться ногтями в стену. Но вместо этого просто царапает ее.

Уголки моих губ приподнимаются, прежде чем я накрываю ртом нежную плоть. Судорожный вдох слетает с губ Милы, когда я втягиваю клитор в рот и обвожу его языком. Еще раз. И еще. Слышу странный приглушенный стон и поднимаю глаза. Мила прижимается затылком к стене и закрывает ладонью рот. Она тяжело дышит и кусает руку.

«Нет, дорогая. Так не пойдет. Ты не будешь сдерживаться. Не со мной.»

Я снова втягиваю клитор в рот и надавливаю на него языком. Мила трясется в моих руках. Ее тело вздрагивает раз за разом, когда я касаюсь языком комочка нервов. Перестаю думать, когда рваные стоны начинают слетать с ее губ. Мозг взрывается, стоит ей запутаться пальцами в моих волосах. Она тянет меня наверх, но я не поддаюсь. Желание овладеть ей почти неконтролируемо, но сначала она. Мне нужно видеть, как она потеряет себя в наслаждении. Нужно знать, что я довел ее до пика всего лишь языком. Или не только им…

Я проникаю двумя пальцами внутрь Милы. Начинаю медленно, очень медленно входить и выходить из нее, не переставая языком кружить по клитору. Дыхание Милы частое, прерывистое. Оно нарастает с каждым проникновением, с каждым надавливанием. Но вместо того, чтобы дать Миле освобождение, я на секунду отстраняюсь. Всего на секунду, но этого достаточно, чтобы маленькое пространство каморки заполнил стон разочарования.

Вот только я не собираюсь давать Миле остыть. Снова касаюсь языком клитора и начинаю кружить по нему в такт пальцам, которые все чаще проникают в Милу. Свободной рукой тянусь вверх. Ловлю пальцами сосок и с силой скручиваю его. Одновременно с этим снова втягиваю клитор в рот. Дыхание Милы замирает, как и она сама. Длится это всего мгновение, после чего я чувствую, как мышцы ее влагалища крепко сжимают мои пальцы. Я усиливаю напор на клитор и чувствую пульсацию. Протяжный стон срывается с губ Милы. Пальцами она впивается мне в волосы. Тянет их. Сильно. И я ей позволяю. Ее тело трясется у меня в руках, но я не отпускаю. Наслаждаюсь ее сладостью. Ее удовольствием. Пока тело девушки не расслабляется.

— Что ты со мной делаешь? — поднимаюсь и шепчу я ей прямо в губы.

— Ты украл мой вопрос, — она языком проводит по моим губам.

Кажется, это последняя капля. Все растворяется в необходимости. Мне нужно взять ее. Нужно обладать ей. Нужно ее присвоить.

Захватываю губы Милы. Целую жестко. Сильно. Языком раз за разом врываюсь в ее рот. Кусаю ее губы. Сжимаю талию.

— Хотела попробовать себя? — вырывается из меня хрипло. — Держи! Почувствуй какая ты, черт возьми, вкусная!

Мила цепляется в полы моего пиджака так сильно, что, кажется, ткань трещит. А все, что я могу чувствовать, это как она трется об меня, оседлав мою ногу. Каждое движение жесткое, размеренное, приносящее удовольствие. Я тоже не теряю времени, спускаюсь поцелуями по шее Милы, кусаю сначала ту самую жилку, а потом ключицу. Пальцами сжимаю сосок. Мила теряет всякий контроль. Но вместо того, чтобы поддаться мне, она отталкивает меня. Лишь для того, чтобы поменять нас местами и прижать меня к стене.

Лукавая улыбка появляется у нее на губах, когда она сжимает мой член. Мила смотрит мне прямо в глазах, и медленно, чертовски медленно, опускается передо мной на колени. Заправляет короткие волосы за уши. Не сводя с меня глаз, расстегивает ширинку и берет член в свою нежную теплую ладошку.

Только после этого прерывает зрительный контакт, и я наблюдаю за тем, как ее глаза округляются, а с губ срывается еле слышный выдох. Но уже через мгновение Мила берет себя в руки, чуть сильнее сжимает член и проводит по нему ладонью. Я шиплю через стиснутые зубы. Хочу запрокинуть голову. Закрыть глаза. Насладиться. Но еще больше хочу наблюдать. Ничего эротичней, кажется, я не видел.

«Миниатюрная рыжеволосая девушка, стоящая передо мной на коленях и с восхищением смотрящая на мой член», — кажется исполнилась моя порно-мечта.

А когда Мила облизывает губы, я вообще задерживаю дыхание.

Мила приближается ко мне, уже готова обернуть свои полные губы вокруг моего члена, когда…

Стук в дверь заставляет нас замереть.

— Простите, мне нужны документы.

Четвертая дверь. Стас. Объект. Часть 1

Вторая половина дня и новое сообщение от Антона. А он вошел в раж! Смотрю в монитор, проверяя чертежи и замеры нового бизнес-центра. В глазах уже рябит от обилия цифр. Моргаю и растираю затекшую шею. На массаж что ли сходить?

Противная трель телефона нарушает тишину кабинета. Серьезно думаю проигнорировать звонок. Смотрю на дисплей — Лена. Поднимаю трубку.

— Да, — говорю устало.

— Станислав Сергеевич, тут такое дело, — секретарша мямлит и подбирает слова. Похоже, что-то случилось. — Светлана Дмитриевна на второй линии. Хочет поговорить с вами.

Да твою ж… Бывают проблемные клиенты. И эта дамочка, пожалуй, их предводитель. Тру переносицу и откидываюсь на спинку кресла. Света — моя бывшая одноклассница. Звезда класса, эффектная блондинка с голубыми глазами. Невозможно красивая и настолько же тупая. Слишком навязчивая и скучная. По старой памяти согласился спроектировать ей дом. И уже раз сто пожалел об этом. Так откровенно в трусы мне еще не пытались залезть.

— Ладно, соединяй, — вздыхаю, настраиваясь на очередной сальный разговор.

— Стасик, — слышу приторный голос. В такие моменты я ненавижу свое имя.

— Да, Света! Что-то случилось? — отвечаю грубее, чем нужно.

— Милый, ты не в настроении? — кажется, обиделась.

— Дел много. Можешь сразу к сути? — ставлю локти на стол и опираюсь лбом на ладони.

— Объект готов. Ты же просил сообщить, — деловые нотки в голосе Светы радуют.

— Значит, можно заняться дизайном. Завтра пришлю тебе кого-нибудь, — мысленно прикидываю, кто из сотрудников вытерпит этот ходячий кошмар. Кажется, есть один вариант. Улыбаюсь, чувствуя предвкушение.

— Нет, милый, — жесткий голос Светы удивляет.

Выпрямляюсь и хмурюсь. Это что-то новое. Продолжение не заставляет себя ждать.

— Я общалась с Соколовским, — и снова тишина. Света чего-то выжидает. Стараюсь держать себя в руках. Сжимаю и разжимаю свободный кулак. — В общем, если ты сегодня не приедешь, я передам проект ему.

— Это мой проект! — рычу в трубку.

— Вообще, это мой проект! — с нажимом говорит Света. — А ты тянешь время, — она томно вздыхает. — К семи тебя устроит?

Хочу послать ее. Больших денег здесь я не заработаю, и сама работа ерундовая. Но факт того, что очередное мое детище уйдет Соколовскому, бесит. Откидываюсь на спинку и закрываю глаза.

— Хорошо, — наконец выдавливаю из себя. — Тебе нужен именно я на объекте? — мысленно прошу, чтобы Света ответила “нет”.

— Да, именно ты, — она радостно взвизгивает. — Тогда до встречи, — и бросает трубку.

А я сижу и еще какое-то время смотрю на погасший экран. Ладно, нужно ехать. Уже шестой час, а пробки в Москве никто не отменял. Не ожидал, что сегодня придется лазить по объекту. Хорошо, что я хотя бы в джинсах и свитере, а не в костюме.

Распахиваю дверь и натыкаюсь на маленькую бестию. Алиса топчется перед дверью. Мнет край короткого черного платья-рубашки, скрывающего фигуру. Длинные волосы убраны за спину. Смотрю на Лену, та пожимает плечами и разводит руки.

— Ты что-то хотела? — глубоко вздыхаю. Только ее мне не хватало.

— Да, — она отрывает взгляд от пола и поднимает на цыпочки. — Есть информация, — шепчет мне на ухо.

Ее дыхание щекочет кожу. Мурашки пробегают по позвоночнику. Алиса тот еще конспиратор. Думает что ли, что Лене есть до этого дело? Усмехаюсь.

— Ты же дизайнер? — больше для себя задаю вопрос. Алиса кивает. — У тебя есть пять минут, чтобы собраться. Едешь со мной, — заглядываю в ее невозможные голубые глаза. Теперь уже я наклоняюсь и шепчу ей на ухо: — В машине все расскажешь.

Забавно видеть, как розовеют ее щеки и губы открываются в идеальную букву “О”. Алиса смотрит на меня, моргает. Стараюсь быть серьезным, но уголки губ дергаются. Мы гипнотизируем друг друга взглядами. Киваю на дверь. Наконец Алиса отмирает. Разворачивается и убегает прочь. Смотрю ей вслед, качая головой.

— Я на объект, — бросаю Лене и выхожу за Алисой.

Она уже ждет меня у двери с сумочкой в руках. Сверху накинула кожаную куртку. Надо же, сама послушность. Молча вызываю лифт. В тишине спускаемся, подходим к машине. Открываю Алисе пассажирскую дверь BMW X6. Жду, когда она усядется, и захлопываю ее.

— Куда мы? — Алиса зает вопрос сразу, как только я сажусь на водительское место.

— К клиенту на объект, — выруливаю с парковки в вечернюю Москву.

На улице уже зажглись огни. Вечернее небо розовеет от заходящего солнца. Красиво. Хорошо, что Алиса попалась под руку. Света же не уточняла, что я должен быть не один. А так со мной будет дизайнер. Не придется вытаскивать ее руки из своих штанов.

— Так о чем ты хотела поговорить? — бросаю мимолетный взгляд на спутницу, придерживая руль одной рукой.

Она сидит, вжавшись в сиденье, теребит ручку сумки. Закусила губу ровными зубками. Так и хочется взять ее за подбородок и потянуть его вниз, а затем пройтись языком по месту укуса. Машина колесом попадает в яму. Черт! Хватаюсь за руль обеими руками. Нужно быть внимательнее. Больше не отвлекаюсь.

— Соколовский зайдет на тендер, на который собираешься ты. — почти шепчет Алиса.

— Я об этом уже догадался, — сильнее сжимаю ладони.

— У него кто-то есть в комиссии, — голос сбоку звучит тверже.

— Знаешь кто? — не увожу взгляд от дороги. Улавливаю тихое “нет”. Врет? — Сможешь узнать? — не хочу быть грубым. Но контролировать себя тяжело.

— Я… — Алиса запинается, откашливается. — Нет, вряд ли. Он только мельком об этом говорил. Я даже не знаю, как начать разговор, — тараторит взволновано. — Я думала, что, может быть, у тебя кто-то есть в комиссии, кто может помочь. Вот и решила поделиться, — спешит оправдаться. Заметила, как поджались мои губы и напряглись кулаки.

— Я так понимаю, сделает он это с моими чертежами, которые ты передала тогда в кафе. Так? — выдаю сквозь зубы и все-таки злобно смотрю на эту дрянь. Документы увела, так и информацию выдает бесполезную.

— Я отдала прошлогодние, — Алиса съеживается, становится еще меньше.

Впериваю взгляд в дорогу. Молчу. Не верю. Но все равно стыжусь вспышки гнева, которую только что испытал. Что-то не сходится. Вот только не могу понять, что. Ниточка никак не ложится в руку, из-за чего клубок так и остается клубком.

— Если ты врешь… — злость слышится в каждом моем слове.

— Не вру, — перебивает Алиса. По ходу, обиделась. — Перепутала, не то сфотографировала. Сам решай, что тебе больше нравится, — повышает голос. — Он знает, что это не то. Уже понял. Теперь мне надо исправиться. Что-то придумать. Только мне нужна помощь. Я сама не справлюсь.

Замолкает также резко, как и начала. Едем в тишине. Обдумываю ее слова, и не понимаю. Такое чувство, что она играет со мной. Играет мной. Но не похоже. Эмоции на ее мордашке искренние. Вон как злится, надув пухлые губки.

— Хорошо, — киваю больше себе. — Я тебе верю. Дай мне пару дней подумать.

Выворачиваем за пределы МКАДа. Лес обступает дорогу с обеих сторон. Больше не говорим. Каждый застрял в своих мыслях. Что эта девочка скрывает? Под кожей зудит от желания выяснить ее тайны.

Скоро начинается коттеджный поселок. Петляем по нему, пока не находим нужный участок, обнесенный высоким кирпичным забором. Паркую машину и выхожу. Алиса выходит следом. Вот неугомонная! Давлю на кнопку звонка у калитки и жду. Алиса рядом переминается с ноги на ногу. Осматривается. А я наблюдаю за ней. Такая маленькая. Бегает глазами вокруг, но на меня старательно не смотрит. Крепко сжимает сумку.

— Это же дом Светланы Дмитриевны? — Алиса отходит и пытается заглянуть за забор.

Приподнимаю бровь и киваю. Надо же, помнит такой незначительный объект. Хотя чего это я? Наверняка изучила все, чтобы слить Соколовскому. Новый приступ гнева не успевает оформиться — дверь с щелчком открывается.

— Стас, — Света бросается мне на шею, я еле успеваю ее поймать.

Четвертая дверь. Стас. Объект. Часть 2

Она в кожаных леггинсах и прозрачно белой блузке выглядит чересчур вызывающе. Стоически выдерживаю поцелуи в щеки, и чуть ли не жмурюсь от удовольствия, видя, как красивое лицо Светы вытягивается сначала от удивления, потом от ярости.

— Кто это? — шипит он в сторону Алисы.

— Дизайнер, который будет работать над твоим декором, — оттесняю Свету в сторону от калитки и прохожу в будущий дворик.

Слышу, что девушки идут за мной. Захожу в дом через стеклянные двери. Останавливаюсь, вожу дверью туда-сюда. Сделали хорошо. Иду дальше и попадаю в будущую гостиную. Осматриваюсь. Пространства много. Высокие потолки делают комнату еще больше. Темный паркетный пол констатирует с бежевыми стенами.

— Я же сказала быть одному! — Света дергает меня за плечо, разворачивая к себе.

— Ты сказала, быть у тебя, — аккуратно отцепляю ее руку. — Про компанию речи не было.

Лицо Светы искажается в недовольной гримасе. Только ее поджатые губы и задранный нос меня не трогают.

— Я не смогу помочь тебе в дизайне. И не хочу, чтобы из-за меня тормозился проект. Вот и привез специалиста, — указываю рукой в сторону застывшей Алисы. — Но если ты планируешь отказаться, пожалуйста, — наклоняюсь почти вплотную к Свете. — Я прямо сейчас готов ехать домой.

Выпрямляюсь. Как же я устал. Я перся сюда столько времени ради того, чтобы выслушивать истерики недотраханной дамочки. Становится обидно за самого себя. Плевать уже на этот проект и на то, кому он отойдет. В гробовой тишине сверлю взглядом Свету. Он жует губу и бегает глазами по стене за моей спиной.

— Хорошо, — наконец смотрит на меня. — Конечно же, проект твой. Ну что ты начинаешь! — добродушно улыбается и всплескивает руками.

Видимо, поняла, что никто с ней больше носиться так не будет.

— Пойду, пока, осмотрю дом, — направляюсь к лестнице на второй этаж. — Разберитесь пока с дизайном, — кидаю через плечо и поднимаюсь.

Обхожу комнаты. Нужно было взять документы и инструменты, не ожидал остаться здесь надолго. Спустя минут двадцать обе девушки застают меня в будущей спальне для гостей. Света довольно улыбается, проходит в комнату и что-то мурлычет себе под нос. Алиса красная и насупившаяся останавливается в дверях. В руках крепко, до побелевших костяшек, сжимает ручку сумки. Сдерживаю улыбку. Девочка мучилась. Заслужила!

— Остался еще подвал. Здесь я закончил, — перевожу взгляд на Свету.

Она открывает рот, но телефонная трель перебивает ее.

— Одну минуту, — поднимает указательный палец. — Алло, — и выходит в коридор, не сильно задевая плечом Алису.

Та морщится, но молчит. Подхожу к ней и упираюсь ладонью о косяк над ее головой.

— Ну как тебе? — ловлю Алису за подбородок и поднимаю голову.

— Самовлюбленная заноза в заднице, — бурчит она. Смотрит прямо в глаза. Снова закусывает нижнюю губу.

Не выдерживаю, провожу пальцем вдоль места укуса и тяну вниз. Алиса чуть приоткрывает рот. Раздражение последних двух часов просится выплеснуться наружу. И воспоминание о прошлом вечере свежо в памяти. Мысленно прикидываю, где бы нам уединиться.

— Еще цоколь, — Света разрушает интимность момента.

Резко делаю шаг назад и откашливаюсь. Алиса ведет плечами, словно пытается скинуть что-то. Оба часто дышим. И когда только успели задержать дыхание?

— Пойдемте, — киваю дамам.

Не оборачиваюсь. Знаю, и так пойдут. Останавливаюсь перед широкой лестницей на цокольный этаж.

— А что по свету? — комично спрашивать об этом Свету.

— Пока сделали только подсветку, — мнется она, собирается что-то добавить. Очередной звонок отвлекает ее. Смотрит на экран, вздыхает. — Это надолго. Погуляйте там минут двадцать без меня. Мама звонит.

Света отвечает и уходит вглубь дома. Бесит. Открываю дверь в будущий кинотеатр, включаю фонарик на телефоне и спускаюсь вниз. Нахожу выключатель. Загорается пошлая фиолетовая подсветка под потолком. Сзади раздается хлопок и протяжный вздох за ним. Внутри сразу становится темнее.

— У нее вкуса нет вообще, — Алиса подходит ближе, спотыкается, но удерживается на ногах. — В темноте нам здесь делать нечего.

Она права. Осматриваюсь еще раз. Кожаный диван посередине комнаты составляет весь интерьер. Вообще не понимаю, откуда он здесь взялся. Нужно уходить. Выключаю фонарик и убираю телефон в задний карман джинс, попутно натыкаясь на что-то рукой. Достаю фольгированный пакетик. Тупо смотрю на него. Сколько у нас там времени есть? Нахожу взглядом Алису. Она стоит около дивана и гладит кожаную обивку. Убираю пакетик обратно в карман. Чтобы пока что не мешал.

— Не пыльный, — смотрит на свою руку. — Видимо, недавно поставили.

Делаю шаг в ее сторону и прижимаю бедрами в спинке. Член удобно упирается ей в попу. Слегка трусь. Руками обхватываю грудь Алисы. Лифчик без поролона, приятно. Чувствую затвердевшие соски. Обхватываю один через ткань и сжимаю. Алиса резко вдавливается в меня попой и пытается оттеснить в сторону.

— Ты что творишь? — шипит она, упираясь руками в спинку дивана.

— Помнишь уговор? — шепчу ей на ухо и кончиком языка спускаюсь к шее, кусаю основание и целую потревоженное место. Чувствую, как Алиса замирает. — У нас есть пятнадцать минут. Или видео уходит в полицию.

Алиса качает головой и сдувается. На удивление быстро.

— Ты козел! — она наконец отпихивает меня, смеривает гневным, почти ненавидящим взглядом. — Сядь, — Алиса кидает сумочку на диван и снимает трусики. Они летят вслед за сумкой.

Сглатываю вязкую слюну, пропуская оскорбление мимо ушей. Она права. А я хочу видеть ее голой. Эта мысль яркой вспышкой возникает в голове. Обхожу диван и, прежде, чем приземлиться посередине, достаю телефон и презерватив. Алиса встает передо мной.

— Раздевайся, — смотрю на нее.

Округляет глаза, моргает. Думает, что шучу? Зря. Расстегиваю ширинку и приспускаю джинсы вместе с трусами. Провожу рукой по члену. Он уже полностью твердый. Пусть девочка видит, с чем имеет дело. Алиса наблюдает, облизывает губы, взгляд не отводит. Смелая. Улыбаюсь этому.

— Мне повторить? — добавляю металла в голос.

Алиса смотрит в сторону двери и быстро сбрасывает сначала куртку, затем платье. Кладет рядом со мной. Все-таки не смелая. Черные чулки и лифчик констатируют с белой кожей.

— Лифчик тоже, — беру ее за бедра и придвигаю к себе.

Последняя преграда падает на платье. Целую Алису в живот. Вырисовываю узоры языком. Поднимаюсь вверх и обхватываю губами аккуратный маленький сосок. Втягиваю, облизываю, чуть прикусываю зубами. Руками глажу нежную кожу бедер, обхватываю попу и сжимаю. Будоражит. Пальцы покалывает от прикосновений. Хочется растянуть мгновение, насладиться девушкой в моих руках.

— Нужно спешить, — Алиса стонет, когда я сжимаю второй сосок рукой.

Она права, времени в обрез. Отовигаюсь, беру презерватив и рву упаковку зубами. Раскатываю латекс по члену и откидываюсь на спинку дивана. Алиса все правильно понимает и садится сверху. Провожу рукой между ее бедер. Уже мокрая. Ей тоже нравится! Кружу вокруг клитора и надавливаю. Алиса отстраняется. Берет член в руку и направляет в себя, резко садится. Оба вздыхаем. Переводим дыхание. Алиса начинает медленно двигаться. Привыкает. Не выдерживаю. Адреналин бурлит в крови. Хватаю ее за бедра и насаживаю до конца. Как же хорошо! Фиксирую и сам двигаюсь навстречу. Быстро, жестко. Алиса старается попасть в такт движениям. Цепляется за мои плечи. Закидывает голову. Громко стонет. Нельзя! Беру ее за шею и резко целую, заглушая очередной всхлип. Голову кружит от пошлости ситуации. Если Света войдет, то увидит интересную картину. Черт! От возможности быть застуканными возбуждаюсь еще сильнее. Не могу больше контролировать зверя внутри.

Опрокидываю Алису на диван. Ложусь сверху. Она обхватывает меня ногами. Опираюсь руками на мягкую сидушку. Смотрю в затуманенные глаза. Алиса такая красивая, податливая, ждет моих дальнейших действий. Ее покорность срывает последние стопы. Вколачиваюсь в девочку подо мной быстрыми короткими толчками. Чувствую, как она дрожит, напрягается. Выгибается. Тянется рукой вниз. Перехватываю ее. Нет, я хочу сам довести тебя до оргазма! Надавливаю на клитор. Еле сдерживаюсь, чтобы не кончить. Нужно потерпеть. Тру сильнее бугорок в такт своим движениям внутри. Алиса поворачивает голову и впивается зубами в мой свитер. Мычит. Сжимает меня. Ее тело прошибает крупная дрожь. Еще пара движений, и я тоже кончаю. Так ярко, что перехватывает дыхание.

Падаю сверху на Алису. Ее грудь судорожно двигается подо мной. Не хочу двигаться. Но Алиса упирается ладонями в плечи и пытается отпихнуть меня … снова.

— Слезь! — надавливает коленом мне в бок.

Невольно смеюсь над ее потугами. Она замирает и затем с новой силой пытается скинуть меня.

Все еще улыбаюсь и уступаю. Встаю, снимаю презерватив и, завязав, убираю в карман. Поправляю одежду. Алиса уже надела лифчик. Теперь ищет трусики. В дебильном фиолетовом свете ни черта не видно. Хочу ей помочь, но звук шагов окатывает словно холодной водой. Подрываюсь с места и перехватываю Свету у двери.

— Мы закончили, — преграждаю ей путь. Ладони потные. За что я переживаю-то? Как выгляжу со стороны, даже не представляю.

Света внимательно смотрит на меня и молчит. Ситуация выходит из-под контроля. Особенно, если Алиса не найдет важную часть своего гардероба, мы … я заработаю себе головную боль в виде объяснений со Светой.

— Пусть Алиса дозамерит балки, а мы с тобой пойдем обсудим, что будем делать дальше. И я хотел бы извиниться, — выдавливаю из себя. — Только не при подчиненной. Сама понимаешь, авторитет, — пожимаю плечами и вымученно улыбаюсь.

Но кажется, это действует. Света усмехается в ответ и направляется наверх. Тихо выдыхаю и иду за ней.

Приходится пропеть ей дифирамбы о тяжелой неделе и ее перегибе. Света довольно улыбается и кивает в такт каждому слову. Мы почти доходим до выхода из дома, когда нас догоняет Алиса. Выглядит она, кстати, приемлемо. Привела себя в порядок.

— Удачно? — тут же спрашиваю.

— Да, — кивает. — Светлана Дмитриевна, было приятно лично пообщаться, — ее рука дергается, но тут же опускается.

Алиса протискивается между нами и выбегает на улицу. Прощаюсь со Светой. Она предлагает как-нибудь поужинать. Я обещаю подумать, и выхожу наконец из этого долбанного дома.

Пока иду к машине, набираю сообщение Антону, второй рукой нащупываю в переднем кармане использованный презерватив. Это было опрометчиво. Но зато все напряжение как рукой сняло.

“Комната объекта. Пока ничья.” — сообщение уходит адресату.

Пятая дверь Антона. Раздевалка. Часть 1

— Поехали, — протягиваю руку Миле, которая, поджав под себя ноги, устроилась на диване у меня в кабинете.

Она весь рабочий день что-то листала в телефоне, а я не мог перестать смотреть на нее.

Вчера на этом диване я трахал ее раз за разом, пока мы оба не упали в изнеможении. На работу я, естественно, забил. Поэтому сегодня пришлось наверстывать. Вот только Мила оказалась тем еще отвлечением.

В течение всего я дня ловил ее взгляд, хотел взять девчонку во всех позах. Но сообщение Стаса то и дело всплывало в памяти. Хватило того, что вчерашняя дверь кабинета не засчиталась. Как мы могли придумать дурацкое правило — не повторяться? Ну, да ладно. Сегодня у меня на Милу другие планы. Мне нужно будет выпустить адреналин, который наполнил кровь.

Рабочий день подходит к своему концу, когда я наконец-то захлопываю свой ноутбук. Ключи в руках, телефон в кармане, и вот я уже протягиваю руку Миле. Она с улыбкой вкладывает в нее свою ладонь.

Мы всего на несколько минут заезжаем домой. Мне нужно сменить черный деловой костюм на спортивный такого же цвета. Миле одежду тоже привезли. Она пытается отказаться, говорит, что может съездить за своими вещами. Но я напоминаю ей, что на три месяца она принадлежит мне. И по моей воле она должна не только раздеваться, но и одеваться. Мила бросает на меня уничтожающий взгляд, после чего сдается. Поднимает бумажные пакеты и идет в спальню. Я не успеваю ей сказать, куда мы направляемся, да и не особо хочу говорить. Намного интереснее будет наблюдать за ее реакцией, когда осознание накроет ее. Поэтому остается только надеяться, что Милы выберет более или менее подходящий наряд. Иначе, придется снова показывать ей, кто здесь главный.

Из всего многообразия одежды, которую привели, Мила выбирает узкие джинсы, белые кроссовки и ярко-зеленый топ. Но у меня язык не поворачивается попросить ее переодеться в платье. Когда я вижу глаза Милы, оттененные топом, единственное желание, которое у меня появляется — остаться дома. Член со мной соглашается.

Хорошо, что вовремя вспоминаю про время. А оно поджимает.

В машине меня ждет игнор. Мила складывает руки на груди и смотрит в окно. Я только хмыкаю. Адреналин уже бурлит в крови. И тем более я ничего такого не сказал. Правда есть правда.

— Что с моим братом? — вопрос застает меня врасплох, когда мы подъезжаем к клубу.

Кирпичное двухэтажное здание без каких-либо вывесок начало собирать вокруг себя людей. Машины выстраиваются в очередь на парковку, мужчины в костюмах и девушки в коктейльных платьях двигаются ко входу, охрана проверяет приглашения.

— Долга больше нет, — я сворачиваю во дворы и для меня сразу поднимают шлагбаум, чтобы дать возможность подъехать к заднему входу. — Еще вчера договорился.

Емельянов, конечно, не сильно обрадовался, поэтому пришлось согласится на его предложение. Тем более я давно хотел поставить на место одну зарвавшуюся тварь. А тут появился еще и повод.

Паркую машину на единственном свободном месте и поворачиваюсь к Миле. Закидываю руку на ее кресло, прежде чем склониться над девушкой.

— Чтобы ты сегодня не увидела, держи свой язычок за зубами, — оставляю быстрый поцелуй на ее сладких губах и выхожу из машины.

Мила выходит за мной, не дождавшись, когда я открою ей дверь. И руку в мою не вкладывает, хотя я ее протянул. Думает, что я позволю ей просто пройти рядом со мной? Она сильно ошибается!

Я хватаю ее маленькую ладошку и так сильно сжимаю, что скорее всего, причиняю боль, но мне плевать. Просто тяну Милу к железной двери и нажимаю на звонок домофона. Смотрю в камеру всего мгновение, прежде чем дверь пищит и открывается.

Мы оказываемся на бетонной лестничной площадке. Краска уже давно облезла со стен, остались только синие ошметки. Светильник сверху над дверью покрылся пылью, и тусклого освещения не хватает, чтобы рассмотреть ступени. Но я бы мог даже пробежать здесь, не глядя. Вот только со мной Мила, поэтому приходится спускаться осторожно, иногдаоборачиваясь, чтобы проверить все ли у нее в порядке. Хорошо, что нам пришлось спускаться всего один пролет.

Шум музыки врывается в уши, стоит мне открыть еще одну дверь. Парни и девушки в черных футболках носятся по узким хорошо освещенным коридорам. Здесь нет ничего обшарпанного или сломанного. Стены выкрашены черной краской, а полы хоть и покрыты досками, но залакированы. Нам приходится то и дело уступать дорогу официантам с подносами, или обходить тележки с едой, полотенцами и медикаментами, которые оставили у стен, чтобы добраться до конца коридора.

Чувствую вибрацию в кармане, когда я открываю дверь.

— Ну, наконец-то, — Сергей, мой тренер, отклоняет вызов и бросает телефон на скамейку, которая стоит посреди металлических шкафчиков для одежды. — Ты понимаешь, что не успеваешь нормально размяться?

Закатываю глаза. Все еще таща Милу за собой, обхожу его тушу, состоящую только из мышц, и открываю первый шкафчик. Сергей чем-то напоминает мне Дениса. Оба огромные, накаченные, безэмоциональные. Что неудивительно, если взять в расчет их службу в горячих точках.

— Теперь понятно, что тебя задержало, — Сергей без стеснения проходится по Миле взглядом, а потом смотрит на меня. — Ты с ума сошел?

— Все в норме, — чтобы стянуть байку мне приходится отпустить Милу. Она замирает и чуть ли не вжимается в шкафчик рядом с моим. Дверца немного прикрывает ее от Сергея, но расслабленности Миле это не добавляет. — Прекрати, — шиплю я на своего тренера, который стиснув зубы, уничтожающе смотрит то на меня, то на Милу.

— Ты сам просил устроить этот бой. И хочешь все прохерить из-за девчонки?

— То, что я делаю, тебя не касается. Не забывайся, — переодеваюсь в спортивные шорты, только после это выпрямляюсь и смотрю на Сергея. — С боем все будет в порядке.

Мы сверлим друг друга взглядами. Знаю, как это выглядит со стороны, с учетом, что Сергей выше меня на голову, и шире раза в два. Но вся власть у меня в руках. Вот только Милы этого не знает. Поэтому, когда я чувствую ее маленькую ладошку у себя на спине, что-то во мне переворачивается. Я тянусь и сжимаю ее руку в своей, не отрывая взгляда от тренера.

— Мы так и будем терять время, или ты все-таки дашь мне подготовиться и хотя бы немного разогреешь меня?

Сергей еще с мгновение прожигает меня взглядом, после чего качает головой.

— Ты и так не часто дерешься. Не могу же я оставить тебя холодным, — он заглядывает мне за спину. — Хотя слово «холодный» сегодня вряд ли тебе подходит.

Сергей бросает «жду тебя наверху» и выходит, оставляя нас с Милой. Все еще сжимая ее руку, я поворачиваюсь к ней. Но вместо того, чтобы посмотреть на меня, Мила опускает голову. Рыжая вуаль из волос закрывает ее лицо, а я слышу ее прерывистое дыхание. Приподнимаю двумя пальцами ее подбородок…

Мила — слишком бледная. Глаза расширены. Нижняя губа трясется.

Не могу задушить порыв и прижимаю ее к себе.

— Что случилось? — шепчу, гладя Милу по волосам. — Ты чего испугалась? Все же хорошо.

Мила качает головой, и я чувствую влагу у себя на груди. Отрываю девушку от себя и вижу ее заплаканные глаза. Замираю. Я не знаю, что делать со слезами. Тем более женскими. Никогда с ними не сталкивался. По крайней мере, не с настоящими. Фальшивых слез, как и сисек, я видел множество. А вот настоящих…

Сажусь на скамейку и тяну Милу к себе на колени. Она снова утыкается мне в грудь, и на этот раз, хоть и неуверенно, обнимает меня за талию.

— П…прости, — голос Милы приглушен. Но от меня не скрывается, как он срывается.

— Ты скажешь мне, что случилось? — я еще крепче прижимаю Милу к себе.

— Я не знаю, — она пожимает плечами. — Просто испугалась. За тебя. Он такой огромный. А взгляд… Я никогда не видела такого страшного взгляда.

— Эй, все в порядке. Сергей бы ничего мне не сделал. Он — мой тренер, а еще бизнес-партнер, — я глажу Милу по спине. — Поверь, он нормальный. Это мы так… яйцами меряемся… у кого больше.

Мила усмехается, и я тоже не пытаюсь сдержать улыбку.

— А что за бой? — она поднимает на меня все еще влажные глаза, но слез уже нет

— Увидишь.

Следующее полчаса я пытаюсь сосредоточиться на тренировке: прыгаю на скакалке, бью грушу, провожу мини-спарринг с Сергеем на ринге. И все это время я чувствую на себе пристальный взгляд Милы, которая устроилась за тренерском столом в углу тренировочного зала. Мне же за пару взглядов, брошенных в ее сторону, прилетело не хило. Зато Сергей меня разозлил еще больше и получил парочку таких ударов в ответ, что влетел в край ринга.

Полчаса нещадной тренировки, и с меня ручьем течет пот. Но никакой усталости нет, только нарастающее желание набить морду одному подонку.

— У тебя десять минут, чтобы воды попить и выдохнуть. А потом жду тебя в главном зале, — Сергей поднимает два верхних каната и пролезает между них, после чего выходит из зала.

Смотрю на Милу, когда снимаю перчатки. Смотрю, когда беру бутылку воды в углу ринга и пью. Смотрю, когда накидываю полотенце на плечи и выбираюсь из ринга.

Мила наблюдает за тем, как я медленно иду к ней, вытирая грудь. Мои шаги размеренные. Ее дыхание прерывистое. Моя улыбка кривая. Она не улыбается. Мой взгляд поймал ее. Она отбрасывает волосы назад, обнажая шею.

В два шага преодолеваю оставшееся расстояние. Поднимаю Милу со стула и сажаю на стол. Сразу же впиваюсь в ее губы, все мысли вылетают из головы. Только одна проскальзывает на краю сознания «Сергей, меня угандошит», но потом и она растворяется в теплоте и самоотдаче Милы. Она жмется ко мне так, будто хочет раствориться во мне. Ноготками скользит по спине, но не царапает. Возбуждает. Да так, что адреналин в крови подпитывается жаром, и я готов в любой момент сорваться.

Отпускаю губы Милы из своего плена, прохожусь ими по ее щеке, шее. Нахожу ту самую жилку. Втягиваю ее в рот, легко покусываю. Слышу стон Милы и…

— Наконец-то, я тебя нашел! Ты с ума сошел?

Стас! Только он мог явиться в самый неподходящий момент. Прижимаю Милу к себе и оборачиваюсь.

Стас в джинсах, белой футболке и с вязаным свитером, наброшенном на плечи, выглядит как настоящий пижон. Хотя, почему «как»? Он стоит в дверях и лыбится.

— Кажется, я чему-то помешал? — Стас приподнимает бровь и поднимает руки ладонями вперед. — Прости, дверь не была закрыта.

Пятая дверь Антона. Раздевалка. Часть 2

«Вот болван». Я чуть ли не скриплю зубами, желая начистить ухмыляющуюся рожу лучшего друга. Мало того, что он прервал нас с Милой. Так еще и прислонился к косяку, засунув руки в карманы джинс. Его блондинистые волосы взлохмачены, будто он только что с кем-то трахался, что вполне вероятно и что бесит меня еще сильнее..

Мила толкает меня в грудь. Я машинально отступаю. Она спрыгивает со стола, и поправляет топ, который я успел задрать. Не могу оторвать взгляд от ее розовых щечек, которые она пытается скрыть волосами. Завожу волосы ей за ухо, и она поднимает на меня взгляд. В глазах нет растерянности или смущения. Только желание. Я вижу, что оно поедает ее изнутри. Также, как и меня. Желание такое сильное, что сносит все вокруг, оставляя на этой планете нас вдвоем.

Провожу пальцем по нежной коже щеки к губам. Касаюсь их. Чувствую горячее дыхание Милы. Скольжу между губ…

— Кхм… я еще здесь. Хотя вы можете продолжать.

«Блядь».

— Чего приперся? — я беру Милу за руку и веду к Стасу.

Кажется, вовремя он нас прервал. Иначе, я точно забыл бы о бое. Любой другой я мог бы пропустить. Но этот. Нет уж. Давно у меня чесались схлестнуться с Лешим. А тут еще двух зайцев убить можно.

— Леший? Серьезно? Тебе кто мозги отбил? — Стас выходит в длинный хорошо освещенный коридор, который соединяет несколько тренировочных залов и пару кабинетов. Дверь напротив ведет к лестнице, туда друг и направляется. Мы с Милой следуем за ним. — И может, ты нас представишь? — он подмигивает Миле через плечо.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не пихнуть его ногой в зад. С удовольствием понаблюдал бы, как Стас кубарем катится по ступеням. Но сдерживаюсь, вместо этого удивительно спокойно произношу.

— Ты же знал, что это когда-нибудь должно было произойти. А это Мила. Мила, этот болван — мой лучший друг, Стас.

— Чего это болван? — голос Стаса заглушает музыка, и хорошо, потому что я мог бы часами объяснять ему, почему выбрал именно такое описание.

Мы спускаемся со второго этажа в подвал, где кипит жизнь. Остается сделать пару шагов, чтобы свернуть к залу, когда Стас оборачивается и преграждает мне путь.

— Ты же понимаешь, что Леший — борец, а ты нет? Если он захватит тебя, то шансов не останется, — маска разгильдяя спадает со Стаса. Он выглядит взволнованным.

Я кладу руку ему на плечо и не сильно сжимаю.

— Все будет хорошо. Ты же знаешь, у меня опыта больше, чем у этого щенка. Иди за столик к Емельянову и наблюдай, как я размажу эту тварь.

Стас качает головой, но прежде, чем уйти, смотрит на Милу:

— Поцелуй его на удачу. Она ему пригодится. И надеюсь, у тебя есть костюм медсестры?

Он ухмыляется и скрывается за черными шторами быстрее, чем я успеваю дать ему подзатыльник. А жаль, потому что Мила сильнее сжимает мою руку.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на нее. Одна бровь приподнята, взгляд строгий. Мне даже кажется, что я на учительницу смотрю, которой забыл сдать домашку. Теперь приходится оправдываться, как же так.

— Что здесь происходит? И кто такой Леший? — голос Милы не предполагает, что мне можно слукавить. Поэтому решаю сказать правду.

— Я сейчас зайду в октагон и буду драться с Лешим, — отодвигаю штору и подталкиваю Милу вперед. Она делает несколько шагов и замирает прямо в проходе.

Плотная штора больше не заглушает грохочущую музыку, нас окутывает дым сигарет и сигар, рассеиваемый софитами. Посреди зала в темноте стоит октагон, обтянутый сеткой, а вокруг него десятки столиков, заполненных людьми в вечерних нарядах. Звон бутылок, тарелок, бокалов легким шумом прорывается сквозь иногда затихающую музыку. Официанты маневрируют между столиками, ставя закуски на стол. Гости разговаривают, пьют, едят и ждут.

— Где мы? — Мила округлившимися глазами смотрит на меня через плечо.

Я усмехаюсь.

— У меня в клубе.

Около октагона замечаю Сергея. Он кивает мне и показывает два пальца. Я киваю в ответ, после чего поворачиваю Милу за плечи лицом к себе.

— Послушай меня внимательно, — я стараюсь выглядеть спокойным, но, слыша гул разговоров людей за столиками, который даже не скрывает музыка, начинаю немного переживать. — Ты останешься здесь. Прямо у этой стены. Не уходи никуда. Стой и смотри на меня.

Я поднимаю взгляд и у противоположной стены замечаю темноволосого охранника с наушником в ухе и в черной футболке. Подзываю его взмахом руки, после чего снова смотрю на Милу.

— Ты меня поняла?

— Д-да.

Она выглядит немного напуганной, поэтому я не сдерживаю порыв: прижимаю ее к груди и глажу по спине.

— Не переживай. Я ненадолго.

— Антон Вячеславович, — охранник останавливается напротив меня и заводит руки за спину. В берцах и черных джинсах, он выглядит как спецназовец на подработке.

— Присмотри за девушкой, пока я буду в октагоне, — оттягиваю Милу от груди и машинально провожу пальцами по ее волосам, поправляя их. — Не дай бог, с ней что-то случится.

Я говорю спокойно, но внутри все напряжено. Уверен, со стороны я больше напоминаю зверя в человеческом теле. Адреналин и так уже пропитал каждую часть моего тела, а еще это непонятно откуда появившееся волнение.

Охранник без возражений кивает и становится у стены рядом с нами, это позволяет мне немного расслабиться.

Оставлять Милу одну не хочется, но музыка прекращает играть, и я слышу бархатистый голос ведущего.

— Дамы и господа, приветствую вас на нашем закрытом мероприятии. Знаю, вы долго его ждали. Даже слишком долго. Уверяю, оно того стоило.

Я заправляю волосы Милы за ухо, целую ее в лоб, после чего толкаю к стене, поближе к охраннику. Он сразу ловит ее взглядом.

Я же, совсем не понимая, какого хрена со мной твориться, разворачиваюсь. В помещении душно и темно, вот только это не мешает мне взглянуть на хорошо освещенный октагон. Теперь все софиты направлены на него, выделяя посреди одинокую фигуру седовласого мужчины в черном костюме. Хоть я не вижу лица, но знаю, что его широкая белоснежная улыбка могла бы ослепить меня. А морщины в уголках глаза и на лбу стали такими глубокими, что, казалось, мужчине не пятьдесят, а все семьдесят.

— Вас ждет сегодня кое-что особенное, — его голос разносится по залу через колонки и будоражит гостей, они начинают перешептываться. — Бой, о котором многие мечтать не могли.

Взволнованность гостей усиливается, кое-кто даже оглядывается. Темнота скрывает меня от любопытных глаз.

— Готовы узнать, кто сегодня схлестнется в октагоне? — шепот, произнесенный в микрофон, вызывает больше эмоций, чем крик.

Несколько гостей не могут усидеть за столиком и подрываются. Две девушки в слишком коротких платьях пытаются пробраться к октагону, но их задерживает охрана. Они с одинаковым недовольным выражением лица поворачиваются обратно, и только после этого я понимаю — близняшки.

— Я представляю первого бойца, — ведущий указывает рукой на дверь на противоположной от меня стороне. Она тоже скрыта во тьме, но я чувствую пристальный взгляд, пронзающий меня именно оттуда. — Он — бывший чемпион UFC в полутяжелом весе. Двадцать семь лет, двадцать побед и всего одно поражение. Исключен из лиги UFC. Но продолжает свою карьеру и по сей день. Без единого поражения. Встречайте, Леший, — софиты загораются и освещают противоположную стену.

Прислонившись к ней, вразвалочку, с руками, сложенными на груди, стоит боец с дредами, завязанными на макушке, и в красных боксерских шортах. Один уголок его губ приподнят, как и бровь. Люди начинают кричать так громко, что хочется закрыть уши. Несколько девушек пытаются добраться до бойца. Они даже на охрану кидаются, но их ловят и разворачивают обратно. Похоже, фанаткам Лешего каким-то образом удалось прознать о бое. Я бы не удивился, если бы узнал, что сам Леший слил информацию. Краем глаза замечаю, как официанты начинают собирать деньги по залу. Рано. Ох рано.

Леший, или по нормальному Вова, не обращает внимания на творящееся вокруг безобразие. Он смотрит прямо на меня. Не видит, но смотрит. Кажется, я знаю, о чем он думает: он уже давно размазал меня по октагону, как давно мечтал. Мечты… Мечты…

Несколько мгновений он продолжает пристально смотреть на меня, после чего медленно отрывается от стены. Идет к октагону с гордо-поднятой головой, пока не добирается до октагона и не заходит внутрь.

Леший становится рядом с ведущим и больше не двигается. Даже не реагирует, когда его тренер у октагона что-то показывает ему. Ждет. Я тоже.

— Но кто же противник знаменитого Лешего? Кто же мог бросить вызов чемпиону?

Гул толпы усиливается, но я его не слышу. Чувствую теплое, нежное прикосновение к ладони. Оборачиваюсь.

Мила смотрит на меня своими огромными глазами. Дышит часто. Держит меня крепко.

— Может, не надо? — шепчет она.

Если бы я не видел ее губ, то вряд ли бы разобрал слова.

Тяну ее к груди и прижимаю крепко. Так крепко, что боюсь причинить боль. Но мне нужно почувствовать ее. Ощутить ее тепло, нежность. Зажмуриваюсь. Держу Милу. Всего пару секунд, всего пару…

Отстраняюсь, но руки с ее плеч не убираю. Впиваюсь взглядом в ее красивые зеленые глаза.

На заднем фоне ведущий представляет меня.

… кикбоксер…

… одинадцать побед, ни одного поражения…

… человек-загадка, который сам ушел из профессионального спорта…

… редкий гость в октагоне…

… Волк…

— Все будет хорошо, — это единственное, что я успеваю сказать, как софиты освещают нас.

Пятая дверь Антона. Раздевалка. Часть 3

Заталкиваю Милу за спину. Чувствую ее ладошки у себя на спине. Кивком головы подзываю охранника.

Все это делаю под пристальным вниманием толпы. Если, когда объявили Лешего, она с ума сходила, то сейчас воцаряется оглушающее молчание. Сотни шокированных взглядов следят за каждым моим движением. Всеобщий шок, вязкий, холодный наполняет комнату. Даже официанты замирают.

Только один человек вскакивает со своего места за столиком у октагона, кричит и хлопает в ладоши.

Стас!

Закатываю глаза. Но сразу напрягаюсь. Тепло рук Милы покидает мое тело. Краем глаза вижу, как охранник отходит от меня, а за ним мелькает копна рыжих волос.

Выдыхаю и иду к октагону.

Толпа начинает оживать. Кто-то подзывает официантов и протягивает им деньги. Кое-кто качает головой и наливает себе очередной бокал виски. Кое-кто фыркает. Кое-кто широко улыбается, предвкушая зрелище.

Я подхожу к октагону и смотрю на Стаса. Он развалился на кожаными кресле, рядом с короткостриженным брюнетом в черном костюме и шрамом, который тянется по диагонали через все его лицо. Одно кресло пустует. Интересно, где Анна? Но сейчас не время, чтобы интересоваться этим. Киваю мужчинам и захожу в октагон.

Леший усмехается. В ответ не получает ничего.

Я спокоен. Сердце бьется ровно. На лице ни единой эмоции. Даже руки не сжаты в кулаки.

Становлюсь рядом с ведущим.

Он подносит микрофон ко рту. Что-то хочет сказать, но толпа взрывается криком. Оглушающим. Таким громким, что он оглушает. Отложенная реакция?

Из-за софитов, которые освящают октагон, я ничего не вижу. Хотя взгляд стремиться туда, где должна быть Мила. В порядке она? Ничего с ней не случится? Никто ее не обидит?

Вопросы крутятся у меня в голове, когда я понимаю, что оставил ее совсем одну в незнакомом месте. Да, под охраной. Нужно было посадить ее за стол со Стасом. Мало ли что может пойти не так.

Нужно, как можно скорее разобраться с Лешем и вернуться к ней.

— Вы готовы? — кричит ведущий в микрофон, а у меня в ушах начинает звенеть.

Толпа еще больше заводится. В октагон заходит рефери. Он показывает на разные углы, и мы с Лешим расходимся. Как только наши взгляды встречаются, никто не собирается разрывать зрительного контакта.

Слышу за спиной голос Сергея. Он дает наставления. Но я их не слушаю, суть и так ясна: не дать повалить себя, бить и уходить, избегать захвата. Борцы — те еще твари. Вечно хотят покачаться на полу, пока их противник не вырубится. Но я не дам Лешему устроить тут «постельную сцену». Не со мной в бою. И уж точно не позволю напасть исподтишка, как в прошлый раз.

Рефери приносит UFC-перчатки, капу и бинты. Я надеваю капу, бросаю перчатки на пол и, не отрывая взгляда от Лешего, начинаю наматывать бинты. Он делает тоже самое. Между нами сквозит такое напряжение, что даже ведущий это чувствует: постоянно оглядывается по сторонам, хотя при этом умудряется что-то говорить. Я его не слушаю.

Перед глазами стоит подворотня. Я, будто наяву, чувствую удары тяжелых ботинок по телу. Десятка ботинок. Кулаки в кастетах прилетают в лицо. Голова раз за разом ударяется об асфальт.

Мне никогда не забыть ухмылки Лешего, который подпирал стену в подворотне и наблюдал за действом, которое сам же и организовал. А все почему? Чтобы я не вступил в UFC? Так мне это оказалось и не особо нужно. Но ради этого отправить меня в больницу, где я в коме провел три дня?

Место в лиге он все же потерял. Стас постарался и его служба безопасности, которая каким-то чудом нарыла видео случившегося.

С тех пор, Леший пытался организовать бой со мной, хотел отомстить, но я не шел на контакт. До сегодняшнего дня.

Пора взять реванш, и не в подворотне с пятью его дружками. А один на один перед сотней людей из «высшего» общества, в которое Леший все время намеревался попасть.

Рефери проверяет сначала перчатки Лешего, потом мои. Ведущий покидает октагон, а зал заполняет музыка. Голос Сергея прорывается сквозь нее, и я машинально киваю, но смотрю только на Лешего. Он пружинет в своем углу. Ждет схватки. Нервничает. Его глаза бегают с рефери, который становится посреди ринга, на меня и обратно. Мои уголки губ ползут вверх.

Да настанет расплата!

Рефери сначала кивает мне, потом Лешему, после чего хлопает в ладоши.

Я неспешно иду на встречу к пуле, которая летит на меня. Леший так быстро надвигается и со стороны может показаться, что у меня не остается места для маневра. Но, в последний момент, я уворачиваюсь от его кулака и бью в ответ ногой в живот.

Леший ловит ртом воздух, а я отпрыгиваю от него и ухмыляюсь.

Но одного удара недостаточно, чтобы сломить эту тварь. Он стискивает зубы и снова надвигается на меня. Я не двигаюсь, жду. Только закрываю лицо руками и встречаю перчатками его удары. Нескончаемые удары. Один за другим. Несколько пропускаю. И все для чего, чтобы подловить момент, когда его кулак снова полетит мне в лицо, и ударить в ответ.

Мой хук попадает Лешему прямо в скулу. Его голова отлетает в бок, а слюна брызжет по сторонам. Отпрыгиваю. Леший машет головой из стороны в сторону. Пытается сконцентрироваться на мне, когда я подлетаю к нему и бью прямой удар ногой в живот. Леший отступает на пару шагов назад, и теперь я надвигаюсь на него. Он закрывается от серии моих ударов. Но пару боковых по корпусу пропускает.

Я дышу быстро, но четко. Леший же рвано. Его глаза пытаются найти слабое место на мне, но удары не дают ему сделать ход. Все что он может — защищаться и отступать. Пока не упирается в сетку. И именно в этот момент, я вижу его улыбку. Хитрую. Зловещую. Наполненную кровью.

Не успеваю сообразить, что происходит, как Леший делает проходку мне в ноги, и я вместе с ним оказываюсь на полу. Из груди выбивается воздух, а Леший обхватывает мою голень и пытается надавить на ахилл. Я стискиваю зубы, чувствуя, как боль отдается в ноге. Но не поддаюсь ей. Отрываюсь от пола, разворачиваюсь и бью коленом Лешему прямо в лицо. Его голова отлетает назад, и хватка расслабляется.

Я вырываю ногу и вскакиваю, но только для того, чтобы снова оказаться на полу. Ведь Леший снова хватает меня за ногу. Он ползком пытается забраться на меня, обхватить любую конечность или лучше шею. Пятками упираюсь в пол и поворачиваю нас обоих. Сажусь на него и бью. Бью в разнобой. Сильно. Жестко. Не испытывая жалости. Леший закрывает лицо руками. Я попадаю между них.

Вспоминаю ботинки и кастеты, которые когда-то отхаживали меня. Вспоминаю его ухмылку. Вспоминаю его торжество. И бью. Бью со всей силы. Перед глазами нет ничего. Только воспоминания. Я ничего не слышу. Ничего не вижу. Ничего не чувствую. Только бью.

Тело Лешего обмякает подо мной. Но я не останавливаюсь.

Удар.

Удар.

Удар.

Руки Лешего падают на пол. А я бью.

Удар.

Удар.

Удар.

Из-за него мне пришлось бросить профессиональные бои!

Удар.

Удар.

Удар.

Чувствую руки на своих бицепсах. Но отмахиваюсь.

Удар…

— Антон! — женский крик прорывается через дымку воспоминаний.

Я останавливаюсь и поднимаю глаза. Сразу нахожу Милу. Она стоит за сеткой и прикрывает рот рукой. И смотрит на меня так, будто видит чудовище.

Она не понимает. Не понимает…

Ко мне снова кто-то прикасается, но я снова отмахиваюсь и встаю сам. Не отвожу взгляда от Милы, когда иду к выходу из октагона. Меня зовут, но я не обращаю внимания. Выхожу из клетки. Крики, свист, визг наполняют зал. Сергей пытается преградить мне путь. Я кидаю «потом» и обхожу его. Слышу голос ведущего в колонках, он пытается успокоить или подзадорить толпу. Не понимаю. Я вижу свою цель. И только это волнует меня. Она все приближается и приближается.

Мила тоже следит за мной. Не двигается. Ждет. Меня ждет!

Я хватаю ее за руку и тяну ее по проходу, не обращая внимания на людей за столиками, которые заходят в овациях и восхищении. Перехватываю Милу за талию и ныряю в коридор.

Мы в кратчайшие сроки преодолеваем его.

Заталкиваю Милу в раздевалку и закрываю за нами дверь на ключ. Прижимаю девушку к стене и жадно целую ее. К моему удивлению Мила не сопротивляется. Наоборот, приоткрывает свой сладкий ротик и напористо проникает языком мне в рот. Я думал, она будет в ужасе. Но нет, Мила берет инициативу на себя. Целует так страстно, так самозабвенно, что мозг отключается. Трусь об нее членом. Сжимаю попку. Кусаю губы. Подбородок. Шею.

Мила стонет. Царапается. Толкает меня в грудь.

Это происходит так неожиданно, что я отступаю. Хочу снова наброситься на нее, но замечаю хитрую ухмылку. Останавливаюсь. Мила сама делает шаг ко мне. И снова толкает. Шаг. Толчок. Еще шаг. Я ногами натыкаюсь на что-то твердое. И только после этого Мила останавливается.

Не дожидаясь меня, она стягивает топ через голову. Рыжие волосы рассыпаются по голым плечам. Я скольжу взглядом по обнаженной коже. Задерживаюсь на грудь. Рот наполняется слюной.

Мила не останавливается, касается пуговицы на своих джинсах…

— Я сам, — хриплю я и тянусь к ней.

Мила качает головой.

Хмурюсь.

Но, когда замечаю, что Мила улыбается, немного расслабляюсь.

— Дай мне, — тихо произносит она и расстегивает молнию на своих джинсах.

Она стягивает их вместе с трусиками и остается передо мной полностью обнаженной.

Что-то это мне напоминает…

Я выгибаю бровь и снимаю спортивные шорты. Член стоит колом, по венам бежит чистый адреналин. А Мила добавляет огня, облизывая губы. И смотрит при этом совсем не в мои глаза. Мне стоит огромных усилий, чтобы удержать себя и сесть на скамейку. Мила улыбается и, как кошка, идет ко мне. Шаг за шагом. Неторопливо. Сексуально.

Ее бедра раскачиваются, и я жалею, что мне недоступен вид сзади. Хотя у меня есть кое-что получше: налитые груди и розовые соски, которые манят, просят взять в рот. От воспоминаний, как я вчера сжимал их, сосал, облизывал, член дергается.

А эти бедра… м-м-м, как они сжимались вокруг меня, когда Мила подпрыгивала на моем члене, когда я пригвоздил ее к стене.

Я впиваюсь пальцами в скамейку и жду. Хорошо, что недолго. Мила подходит ко мне. Я надеюсь, что она оседлает меня, прижмется своей влажностью к члену и опустится, но вместо это она становится передо мной колени. Как скамейка еще не начала крошиться под моими пальцами, когда Мила без промедлений взяла член в рот, не понимаю. Я сжимаю ее так крепко, что боль отдается в руках. Но она теряется в удовольствии, когда Мила облизывает головку. А потом еще раз. И еще. Я шумно выдыхаю. Но глаз не закрываю. Точно не тогда, когда исполняется желание последних моих дней.

Мила проводит рукой по стволу и начинает сосать головку. Как долбанный чупа-чупс. Сильно. Жестко. Забирая все. Каждая мышца моего тела напрягается. Дыхание прерывается. А эта девочка не собирается останавливаться. Она заглатывает мой член глубже, при этом поднимая взгляд на меня. Ее зеленые глаза заполняет поволока. Горячий язык скользит по члену, а губы сжимаются вокруг него.

Ох, блядь.

Я отрываю Милу от себя.

— Еще секунду, и я кончу, — мое дыхание частое, тяжелое, будто я только что провел еще один бой. — Сейчас я хочу тебя сильнее, чем твой рот.

Тяну Милу на себя, заставляя оседлать. Она не сопротивляется. Дрожит в моих руках. И дышит примерно также, как я. Я касаюсь ее складочек, чтобы проверить. Да, блядь, мокрая. Если бы я сейчас посмотрел на ее бедра, то точно увидел, что они блестят. Но это не то, что занимает мои мысли. Их заполняет Мила, которая резко опускается на мой член, и не ждет ни секунды, прежде чем начать двигаться.

С ее губ срываются тихие, эротичные стоны. Они отдаются в ушах и смешиваются с шумом в моей голове. Не могу думать. Только чувствовать. Кожа наэлектризована. Горит. Все, чего хочется — касаться Милы.

Я обхватываю губами ее сосок, который давно манил меня. Второй — зажимаю пальцами. Покусываю и зализываю один, второй прокручиваю. Мила дергается. Я придерживаю ее за поясницу, а моя девочка продолжает скакать. Она вбирает меня полностью. Сжимает крепко. Двигается быстро. Я едва успею сообразить, что происходит, когда чувствую, что накатывает оргазм.

Нет, блядь. Точно не сейчас.

Подхватываю Милу за бедра и встаю вместе с ней. Все для того, чтобы уложить ее спиной на скамью. Мила цепляется за мои плечи, притягивает к себе, будто боится, что я могу ее оставить. Нет, уж точно нет. Не тогда, когда она вся такая горячая, раскрасневшаяся, взлохмаченная лежит передо мне. Не тогда, когда мой член в ней. Не тогда, когда единственное, что я хочу — двигаться.

И я следую своему желанию.

Вдалбливаюсь в Милу. Жестко. Сильно. Глубоко. Так, что она начинает всхлипывать. Мила закатывает глаза, впивается ногтями мне в плечи. Она стонет подо мной, а я наблюдаю, как подпрыгивает ее грудь. Эти соски. Они сведут меня с ума. Снова втягиваю один в рот, и касаюсь клитора.

Одно движение, и мышцы сжимаются вокруг члена. Спина Милы выгибается, а ногти сильнее впиваются в мои плечи. Я шиплю то ли от боли, то ли от удовольствия. Теплая волна проноситься по телу. Глаза застилает пелена. Дыхание прерывается. Целую Милу. Делаю еще один толчок и вытаскиваю член. Кончаю Миле на живот, прежде чем навалиться на нее. Она обнимает меня и поглаживает по спине.

Я пропадаю.

Шестая дверь. Стас. Туалет ресторана. Часть 1

— Ты в своем уме? — опираюсь спиной на стену в кабине Антона и в упор смотрю на друга.

— Так было нужно, — жестко отвечает он, сидя за столом.

Мои сложенные на груди руки напрягаются. Так и хочется подойти к этому придурку и врезать по его и без того разукрашенной физиономии. Белая рубашка на нем отлично оттеняет синяки. До вчерашнего дня я считал Антона здравомыслящим. Но после боя уверенности поубавилось.

— Все из-за этой девицы? — отталкиваюсь от стены и прохожу вглубь кабинета. — Ну теперь я хотя бы знаю, как выглядит твоя «дверь», — усмехаюсь и сажусь в кожаное коричневое кресло рядом со столом.

Антон поднимает на меня тяжелый взгляд. По сведенными бровям понимаю, что попал в точку. Лишь пожимаю плечами.

— Да ладно, что ты сопишь как бульдог, — откидываюсь на спинку. — Она пыталась ограбить тебя, — вот теперь я серьезен, — а ты ради нее здоровьем рискуешь. Ты подумал о последствиях?

Антон отмахивается и делает вид, что его увлекает документ, лежащий перед ним.

Он наконец рассказал мне историю знакомства с этой, как ее… Милой. До этого я думал, что моя жизнь похожа на дешевый сериал. Но нет, бывают драмы похлеще. И надо из-за одной дуры вляпаться в такую передрягу! Хотя чего это я свою нахалку забыл? Мотаю головой. Сейчас речь не обо мне.

— И что дальше? — смотрю в потолок.

Антон тихо вздыхает. Кошусь на него. Он хмурится, о чем-то думает. Когда он в таком состоянии, добиться от него чего-то бесполезно.

— Ладно, — встаю и одергиваю черные брюки. Поправляю серую водолазку. — Мне еще к отцу зайти надо.

— Ему не говори, — обреченный голос Антона догоняет меня у двери.

Разворачиваюсь. Друг мне совсем не нравится. Он из-за чего-то переживает, но держит все в себе. Так всегда. Говорит только тогда, когда припрет, не понимая, что за ним итак уже стена.

— Он не враг тебе, — произношу на выдохе и тру переносицу. — И нет, конечно, ничего говорить не буду. Только и ты не молчи, если понадобится помощь.

Ловлю взгляд Антона и дожидаюсь, пока он кивнет, после чего выхожу из кабинета.

Заглядываю к отцу на пару минут. Он занят очередными бумагами. Как обычно. Руками зарылась в русые с проседью волосы. На лбу залегла глубокая морщина. Он поднимает на меня голубые глаза. Привстает из-за стола. Серый пиджак на нем расстегнут. Коротко жмем друг другу руки. Перекидываемся парой слов. Дежурные фразы о делах. Предусмотрительно умалчивую о событиях последних дней. Вопросы Антона — это вопросы Антона. Пусть, если захочет, рассказывает сам. И свои проблемы я уж точно могу решить самостоятельно.

Кстати, что-то зачинщица моих проблем второй день молчит. Спускаюсь в лифте и пишу Алисе, чтобы через час зашла ко мне в кабинет. За это время доезжаю до офиса и даже успеваю выпить кофе.

Робкий стук в дверь заставляет улыбнуться. Все-таки она побаивается меня. Хорошо.

— Войдите, — разваливаюсь в кресле. Жду.

— Добрый день! — Алиса тихо прикрывает за собой дверь. Подходит к столу. Снова в платье, но на этот раз в обтягивающем черном с высоким горлом. Длинные волосы забраны в конский хвост. Мне нравится.

— Нам нужно придумать план, — смотрю на нее исподлобья, пристально, изучающе.

Краснеет, мнется. Пусть посмущается и почувствует себя неуютно. Осознанно не предлагаю сесть.

— Мне кажется, у меня есть идея. Только … — голос тихий, но уверенный.

— Сегодня вечером все обсудим в ресторане, — перебиваю ее.

— Но … — запинается, моргает, — зачем в ресторан? — и снова тихо.

— Затем, — отрезаю и вожу мышкой, заставляя загореться экран компьютера. — В шесть тридцать у лифта. Теперь свободна.

Больше не смотрю на Алису. Слышу только, как закрывается дверь. Ушла молча, даже не дала согласия. Не то, чтобы оно мне было нужно, но все равно эта девчонка выводит меня из себя.

До вечера погружаюсь в работу. Еще раз просматриваю чертежи для тендера. Скоро уже отправлять. Я должен обойти Соколовского!

В назначенное время выхожу из кабинета. Алиса уже стоит у лифтов в знакомой кожанной куртке. Жаль, обута в кроссовки. На каблуках выглядела бы эффектнее.

Молча едем до парковки. Открываю переднюю пассажирскую дверь машины. Алиса косится на меня, но ничего не говорит. Сажусь на водительское сиденье и завожу двигатель.

— Куда мы? — спокойно спрашивает она, и только сжатые в кулаки руки выдают ее волнение.

— В “Тихое место”, — выруливаю с парковки, стараясь не обращать внимания на Алису.

Что-то в этой девочке меня привлекает. Она старается казаться безучастной, прячет свое волнение. Разве это не сила? И в то же время она трясется как осиновый лист и сжимается, стоит только немного выйти за рамки ее комфорта.

— Не слышала о таком, — отзывается она.

Больше мы не говорим. Около ресторана нас встречает парнишка-швейцар в красном жилете и строгих черных брюках. Открывает дверь Алисе, подает руку. Она грациозно выходит из машины. Я даже залипаю на ее движениях. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю, отгоняя мысли о ее виде сзади.

Шестая дверь. Стас. Туалет ресторана. Часть 2

Алиса ждет меня на аллее, ведущей к ресторану. Бросаю ключи швейцару. Он лишь учтиво склоняется в полупоклоне. Приобнимаю Алису за талию и веду ко входу. Другой молодой человек, похожий на первого, открывает перед нами золотую с полупрозрачными вставками дверь, и мы входим внутрь.

Спокойная тягучая музыка радует слух. Ресторан хорош тем, что каждый столик здесь отделен перегородками, что создает ощущение уединения. И все придерживаются тихой манеры общения. Об этом не просят на входе, но каждый гость принимает это негласное правило.

— Станислав Сергеевич, не ждали вас, — нас встречает высокая рыжеволосая девушка в обтягивающем красном платье до середины бедра.

— Ксения, это незапланированное мероприятие, — улыбаюсь знакомой администраторше. Прекрасная девушка.

Она скользит по мне взглядом и только после этого замечает мою “плюс один”. На секунду хмурится, но быстро берет себя в руки.

— Прошу за мной, — указывает ладонью в зал и двигается первой.

Бросаю мимолетный взгляд на Алису. Жует губу. Щеки раскраснелись. Смущена? Или ревнует? Черт ее знает!

Столик оказывается как никогда удачным — в дальнем углу. Соседи только с одной стороны. Садимся на мягкие коричневые диваны по разные стороны квадратного стола, накрытого золотой скатертью. Мягкая музыка играет на заднем плане. На столе уже лежат две кожаные папки с меню.

— Официант подойдет через пару минут, — дежурная фраза, Ксения натянуто улыбается. — Хорошего вечера, — кивает она и уходит, зазывно виляя бедрами.

Смотрю ей вслед и усмехаюсь наглости.

— Если так понравилась, я не держу, — Алиса скрылась за меню.

Улыбаюсь ее реакции. Она, оказывается, забавная.

— Зачем мне идти за ней, когда у меня рядом есть ты? — бросаю как бы между делом и тоже раскрываю меню.

— Уже выбрали? — подошедший официант не дает Алисе ответить. Хотя по недовольному взгляду и сведенным на переносице бровям понимаю, что ей очень хочется это сделать.

— Да, — не смотрю на юношу. — Утку по-пекински и Цезарь с креветками. Пить — лимонад манго-маракуйя. Несите сразу графин, — откладываю меню на край стола.

Алиса молчит. Ерзает на месте и судорожно перелистывает страницы.

— А дама? — не выдерживает официант.

Алиса заливается ярким румянцем и ерзает на месте. Иррациональная злость зарождается внутри на нетактичного парнишку. Хочется сказать ему, чтобы не лез. Вместо этого вальяжно разваливаюсь на диване.

— Тебе помочь с выбором? — чуть прищуриваю глаза. Не могу понять, что происходит с Алисой.

— Мне … — запинается, откашливается, — мне карбонару и зеленый чай. Обычный, — добавляет поспешно и тоже откладывает меню.

Официант повторяет заказ и уходит. А я продолжаю смотреть на Алису. Она прячет руки под столом и чуть ссутуливается. Не поднимает взгляд со скатерти. Усаживаюсь ближе к столу и складываю руки на нем.

— В чем проблема? — строго спрашиваю. В ответ тишина. — Алиса? — произношу после паузы.

Наконец она поднимает свои невозможно серые глаза и тихо говорит:

— Здесь все так дорого. Я не потяну.

Краска залила уже все ее лицо и, скорее всего, шею тоже. Хочется проверить. Сильнее сжимаю ладони в замке.

— Зато я потяну, — меня напрягает мысль, что она думает, будто я позволю ей платить за себя. — Ты здесь по моей инициативе. Так что спрячь свою феминистку и позволь расплачиваться мужчине.

— Тогда мне точно придется самой платить, — похоже, она расслабляется. Скидывает куртку и откидывается на спинку дивана.

— Кажется, ты так и не поняла, в каком положении находишься, чтобы так шутить? — наклоняюсь вперед и почти рычу. Эта девчонка выводит меня за мгновение.

— Ваши напитки, — снова официант не дает Алисе ответить. Он ставит передо мной лимонад. Чайничек располагает на середине стола и наливает чай в пузатую кружку из двойного стекла. — Еда будет готова в течение десяти минут, — юноша разворачивается, чтобы уйти.

— Подождите, — губы Алисы разъезжаются в коварной улыбке. Она аж сияет, — а можно мне еще салат с камчатским крабом? — вопрос задает официанту, но смотрит прямо мне в глаза. — Я же здесь с мужчиной, который платит.

Официант лишь задушено произносит “да” и ретирует куда подальше. Усмехаюсь на выпад коварной девчонки. Надо же, заказала самый дорогой салат в ресторане. От такого детского поступка хочется рассмеяться, но я сдерживаюсь. И что же мужчины в твоей жизни попадались, что ты думаешь, что такое поведение будет местью?

— Приступим к делу, — вспоминаю, зачем мы вообще здесь. Алиса заметно сникает. — Итак, ты придумала план?

— Я…да, кажется, да — она опускает взгляд на руки и начинает перебирать ткань платья. — Только он тебе не понравится. Но ты дослушай до конца, и потом уже говори нет. Хорошо? — она поднимает голову и смотрит на меня с надеждой. И без того большие глаза выглядят как два океана.

— Хорошо. Обещаю, что дослушаю до конца, — киваю и закидываю руку на спинку дивана, откидываясь на него.

— Тебе придется отказаться от клиента, — выпаливает она. А я чувствую как бешенство начинает бурлить по вена. Выпрямляюсь. Опираюсь на стол ладонями, чуть привстав с места. — Ты обещал! — тут же пищит Алиса и отодвигается, вжимаясь в спинку дивана. Я присаживаюсь на место, усилием воли заставляя себя дослушать до конца. — Я объясню. Сейчас у тебя в разработке проект моста для Разумовского Вадима Викторовича, — она чуть выпрямляется и начинает активно жестикулировать. — Мы оба знаем о его весе в обществе, и о том, что он не жалеет тех, кто его подвел. Так вот, я отнесу твой чертеж Соколовскому и скажу о запланированной встреча между тобой и Разумовским. Он, естественно, заявится туда, а ты опоздаешь, — Алиса делает паузу, набирая воздуха для следующей тирады. А я все еще жду, чем закончится ее план. — Соколовский в любом случае представит твой проект. Только нужно сделать так, чтобы там были ошибки. Мелкие, но важные, незаметные невооруженным глазом, и разбросанные по всему проекту.

— Я потеряю проект, — цежу сквозь зубы. — И ради чего?

— Ради того, чтобы посадить этого скота! — Алиса повышает голос и тут же осекается. Зажимает рот рукой.

Я же сижу в недоумении. Она ненавидит Соколовского не меньше моего. Гнетущую тишину прерывает официант, принесший заказ. Он расставляет блюда, нервно поглядывая то на меня, то на Алису. Желает приятного аппетита и удаляется.

— Ешь, — грубо бросаю и беру из тканевого кармашка вилку. Еда не лезет в горло, но все равно заставляю себя проглотить утку, не чувствуя вкуса. — Что вас связывает с Соколовским?

Алиса давится пастой. Откашливается. Делает глоток чая, морщится. Видимо горячий. Киваю ей на мой стакан, она отказывается.

— Я на него работаю, — наконец отвечает она.

— Послушай, ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе, — звонко опускаю вилку в тарелку. — И просишь отдать проект моему главному конкуренту, который, по непонятной причине, хочет меня уничтожить. Мне нужны хоть какие-то гарантии, что мы с тобой в одной лодке, — пытаюсь поймать ее взгляд, но она не отрывает глаз от тарелки. Тоже кладет приборы. Думает.

— Я работала на Андрея, — наконец шепчет Алиса. — Он казался обаятельным, приятным, — она снова замолкает. Такое чувство, будто подбирает слова. Девчонка хочет что-то скрыть? — Он… в общем, у него есть компромат на меня. Серьезный! А у меня родители в возрасте. Я поздний ребенок. У папы больное сердце. Если они узнают, я не представляю, что будет, — одинокая слезинка скатывается по ее щеке. — Поэтому, когда он сказал, что я должна устроиться к тебе и красть информацию, у меня не было выбора. — Алиса шмыгает носом, берет салфетку и вытирает глаза. — Я ненавижу его! — вдруг с яростью бьет кулаком по столу. — И я его уничтожу, чего бы мне это не стоило!

Она снова замолкает. Мы оба не двигаемся. Прокручиваю полученную информацию. Компромат? Стыдно перед родителями?

— Вы спали что ли? И ты позволила ему это снять? — задаю вопрос быстрее, чем соображаю. Но я слишком зол. Необъяснимая ревностьспирает дыхание. Сжимаю руки в кулаки.

Шестая дверь. Стас. Туалет ресторана. Часть 3

Алиса наконец поднимает на меня глаза. В них стоят слезы. Нижняя губа дрожит. Она сдерживается из последних сил. Открывает рот, захлопывает. Встает с места и быстро выходит из кабинки. Сумочка и куртка остаются на диване. Это она обиделась из-за вопроса? Значит, я попал в точку. Но чувствую себя за это виноватым. Нетактично было спрашивать о таком. Это ее личная жизнь. Она не должна меня касаться. Как и то, что Алиса спит со всеми подряд. “Только ты ее заставил, а с Соколовским она спала по своей воле” — гаденький голосок пищит в голове.

Алисы долго нет. Выхожу из кабинки и направляюсь к Ксении. Она подтверждает мою догадку, что Алиса в уборной. Иду туда. Из пяти отдельных комнат плотно закрыта дверь только в одну. Стучусь в нее.

— Подождите, пожалуйста, я скоро, — глухой голос раздается изнутри.

— Алиса, открой дверь, — спокойно прошу я.

Тишина. Похоже, Алиса даже не двигается. Стучу еще раз. Ответа нет. Снова начинаю закипать. Злость, которую я так упорно запихивал внутрь, снова стремится выплеснуться наружу.

— Алиса, если ты не откроешь эту чертову дверь, я ее выломаю, — голос наполнен металлом.

Ничего не меняется. Заношу руку для нового стука, но дверь наконец распахивается. На пороге стоит заплаканная Алиса и вытирает щеку рукавом.

— Ты это хотел увидеть, как я плачу? — голос дрожит, как и руки. Она такая беззащитная и маленькая, что невольно возникает желание ее защитить. — Все вы одинаковые! Вас не волнуют чувства других! Козлы, помешанные на сексе! — последнее выплевывает мне в лицо.

А вот это уже серьезно бесит. Не позволю ставить себя в одну линию с Соколовским. Заталкиваю Алису внутрь и захлопываю за собой дверь. Закрываю замок. Внутри помещение разделено на две части: сначала предбанник, где расположена раковина и большое зеркало над ней, а следом сам туалет. Все в коричнево-золотых тонах. Мягкий приглушенный свет льется от светильников над зеркалом.

— Повтори, что ты сказала! — цежу сквозь зубы и наступаю на Алису.

Она пятится назад и натыкается бедрами на раковину. Сжимается, словно пытается стать еще меньше. Опираюсь руками по обе стороны от Алисы, заключая в плен. Смотрю в ее глаза. Но вместо затравленности вижу в них вызов. Она вздергивает нос и шипит мне в лицо:

— Ну и что дальше? Трахнешь меня в туалете?

Ох ты, маленькая дрянь! Интересно, а с Соколовским ты также разговаривала? Его хотела больше, чем меня? Он теперь и здесь конкурент! Грубо беру Алису за плечи и разворачиваю к зеркалу.

— Он был хорош в постели? — шепчу ей на ухо, прикусывая мочку.

Ворот платья мешает спуститься языком на шею Алисы. Сжимаю ее грудь. Она пытается отодвинуться от моих рук, но только сильнее прижимается попой ко мне.

— Пусти, — звучит почти жалобно.

Сталкиваемся взглядами в отражении. Алиса напугана, а я зол. Но сейчас мне не до ее страхов. Я хочу видеть, как она испытывает удовольствие из-за меня, стонет от моих прикосновений, кончает от моих действий.

— Смотри внимательно на себя, когда будешь кончать, — говорю ее отражению.

Она вздрагивает, пытается развернуться. Но я сильнее сжимаю ее плечи. Разум отключается. Трусь членом о ее попу. Алиса замирает. Поняла, что никуда не сбежит? Я все равно возьму свое. Даже если придется применить силу.

Спускаюсь рукой по ее бедру, собираю ткань платья в кулак и резко дергаю вверх. Алиса начинает вырываться с новой силой. Упирается руками в раковину, старается оттеснить меня. Бесполезно. Пропихиваю колено между ее ног, чуть раздвигая их. Вот так будет удобнее. Возбуждение невыносимо. Хочется войти в Алису сразу без подготовки и двигаться мощно, сильно. Но вместо этого опускаю руку между ног Алисы, второй — все еще удерживая ее. Как хорошо, что она в чулках! Отодвигаю трусики и глажу ее складки. Настойчиво двигаю ладонью туда-сюда. Да, девочка уже мокрая! Ее это тоже заводит. Резко ввожу в нее палец. Внутри горячо и влажно. Двигаю быстро. Алиса напрягается. Вижу в зеркале, что она закрыла глаза.

— Я сказал смотреть на себя, — рычу ей в ухо и больно закусываю мочку.

Алиса распахивает глаза. В них столько злости и ненависти. Это еще больше подстегивает меня. Добавляю второй палец и почти сразу третий. Надавливаю основанием ладони на клитор и тру его. Алиса тихо стонет. Не отпускаю ее взгляд в зеркале. Наблюдаю за ней. Волосы чуть выбились из хвоста, щеки раскраснелись, нижняя губа прикушена, глаза заволокла дымка. Алиса выпрямляется и откидывается на меня. Сама начинает двигать бедрами, тереться о мой член. Я больше не сдерживаю себя. Тараню ее пальцами, грубо давлю на клитор. Тихие стоны раздаются в тишине.

— Кончай, милая, — хрипло шепчу Алисе. Она издает короткий вскрик. Ее тело начинает мелко дрожать. Удовольствие Алисы стекает по моей ладони.

Ее лицо в этот момент прекрасно: губы приоткрыты, щеки пылают еще сильнее, взгляд прикрытых глаз расфокусирован. Член в штанах причиняет мне ощутимую боль. Делаю шаг назад, чтобы усадить Алису на раковину. Но она молниеносно разворачивается и влепляет мне звонкую пощечину. Небольно, но кожу жжет. Алиса наконец отталкивает меня, опускает платье, отпирает дверь и почти выбегает наружу. А я даже не могу броситься за ней. Ширинка оттопыривается до неприличия. Да и ходить в таком состоянии сложно.

Запираю дверь и спускаю брюки. Снова подхожу к раковине и той же рукой, которой только что ласкал Алису, прохожусь по члену. Закрываю глаза, представляю, что это ее ладонь гладит головку, проходится по всей длине, сжимает яички, и снова повторяет все действия. Вспоминаю лицо Алисы, прикушенную губу, ее стоны. Мне хватает пары движений, чтобы кончить. Смотрю на руку, и только сейчас начинаю осознавать, что же я наделал. Воспользовался силой, принудил ее к близости. Со мной такое впервые. Я даже в мыслях не допускал, что когда-то так поступлю.

На всю врубаю напор воды и смываю свой позор. Ополаскиваю лицо. Смотрю на отражение в зеркале. Мне противно от самого себя. Неприятный мороз бежит по позвоночнику. Да что со мной? Выключаю воду и натягиваю штаны. Нужно извиниться, попросить прощения. Алиса не простит, но я постараюсь объяснить, что это случайность, и больше я себе такого не позволю. Заглажу вину, согласившись на ее план. Гарантирую помощь.

С этими мыслями направляю к кабинке. Впервые за долгое время желудок сводит от волнения. Я готов к любой реакции Алисе. Но к чему я точно оказываюсь не готов, так это к пустоте за нашим столиком. Сумочки и куртки Алисы тоже нет.

Но хотя бы можно засчитать дверь туалета в ресторане. Спор никто не отменял!

Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 1

Откидываюсь на спинку кресла. Расстегиваю пару пуговиц у ворота рубашки, тру шею и закатываю рукава до локтей. Глаза режет из-за того, что я последние шесть часов провел за экраном компьютера. Наконец-то, смог спокойно поработать. По крайней мере, закончил «горящие» дела, но текучки еще дохрена. Вот только мысли о Миле, которую я оставил дома, все равно проскальзывают в забитой работой мозг. Тянусь за телефоном. Он валяется среди бумаг, оставленных на «потом». Снова. Такими темпами, я похерю все дела. Нужно уже взять себя в руки.

Нажимаю на кнопку блокировки. На экране появляется куча уведомлений: пропущенные звонки, неотвеченные сообщения. Они все приходят и приходят. Отклоняю очередной вызов и только после этого понимаю, что сбросил звонок от Сергея Анатольевича. Черт с ним! Потом разберусь.

Ищу в контактах номер Милы, смахивая очередное уведомление, где замечаю очередную просьбу дать комментарий и ссылку, которая обрывается.

Как же они достали!

Пролистываю список вызовов, нахожу нужный контакт и нажимаю.

Стоит приложить мне телефон к уху, длинные гудки тут же сменяются короткими. Вот же! Все-таки бесится. Бросаю телефон на стол, он с грохотом падает и скользит дальше, пока вовсе не сваливается на пол. Похрен!

Да, что сегодня за день?

Стягиваю резинку с волос, ставлю локти на стол и запутываюсь пальцами в непослушных прядях.

Моя жизнь так резко поменялась, что не могу навести порядок в хаосе, который создал вокруг себя.

Нет! Так не пойдет! Нужно начать с ним разбираться.

Подрываюсь с места. Хватаю пиджак с подлокотника кресла, как только зашел в кабинет, и…

Дверь без стука открывается.

Мне даже не нужно смотреть на посетителя, чтобы понять, кто стоит в дверях. Только один человек может себе позволить такое неуважение.

Вздыхаю. Вот его мне «для полного счастья» и не хватало. Смотрю на дверь, затягивая волосы в хвост.

Сергей Анатольевич стоит, прислонившись к косяку, как недавно его сын, сложив руки на груди. Его образ «хозяина мира» дополняет идеально выглаженной серый костюм и русые волосы, в которых проступает седина, что делает их еще светлее. Усы он, похоже, сбрил. Он смотрит на меня, приподняв бровь, отчего морщинки на лбу становятся глубже. Стас почти копия своего отца, даже привычки те же. Как получилось, что у них настолько разные характеры? На мгновение замираю, после чего раскатываю рукава, застегиваю манжеты и надеваю пиджак — все под пристальным взглядом Сергея Анатольевича.

Только, когда просовываю в петлю последнюю пуговицу, он, наконец, произносит:

— Красавец, — качает головой, голос сквозит неприкрытым сарказмом.

Игнорирую его выпад. Наклоняюсь, поднимаю телефон с пола и засовываю его в карман брюк. Руку не вынимаю, мне нужна хоть какая-то опора перед предстоящей битвой. А в том, что она будет, не сомневаюсь.

— Ты хоть понимаешь, что видео уже посмотрели все акционеры? — Сергей Анатольевич всматривается в мое лицо. — Что мне им теперь сказать?

— Ничего не нужно говорить, — сжимаю телефон крепче. — Или отсылайте их ко мне, я сам все объясню.

— Объяснишь? — он усмехается, приподнимая бровь еще выше. — И как именно, ты объяснишь видео в интернете, на котором один из руководителей участвует в подпольном бое?

Стискиваю челюсти до скрежета. Найду тварь, которая слила бой, убью. Хотя что-то мне подсказывает, я знаю виновника моих сегодняшних проблем. Но сомнения все-таки остаются. Вряд ли бы Леший хотел, чтобы его позорный проигрыш оказался в сети. Неважно! Скоро я все узнаю, Денис уже занимается.

— Я разберусь! — встречаюсь с Сергеем Анатольевичем взглядами. Наше противостояние длиться недолго и заканчивается его покачиванием головой.

— Если наши акции рухнут…

— Я сказал, что разберусь. У меня сделка готовится, которая перекроет мое «плохое поведение», если вообще кто-то так считает, — бросаю взгляд на часы на стене.

Надо же, сегодня я ухожу во время. Раньше такого за мной не водилось. Нужно заканчивать с этим самодурством. Иначе, мне не видать сделки не только с МеталПромОпт. Вообще все, что выстраивалось годами, полетит к чертям.

— И почему я ничего не знаю о сделке? — Сергей Анатольевич напрягается и хмурится.

— Этап переговоров, — отмахиваюсь я, приближаясь к отцу Стаса. — Как только мы сойдемся на условиях, сразу же поставлю вас в известность. А сейчас мне нужно идти.

Многозначительно смотрю на мужчину, который нахмурился еще сильнее. А он постарел. Хоть до сих пор выглядит статным, но морщинки у глаз стали глубже, а уголки губ опустились. Сергей Анатольевич пытался заменить для меня умершего отца, но у него плохо получилось. Наши характеры несовместимы. Два твердолобых барана не могут находится в одном стаде.

— Что с тобой в последнее время происходит? — Сергей Анатольевич расслабляется. — Ты стал рассеянным.

— Все в порядке, — тру шею. — Или скоро будет. Мне, правда, нужно идти.

— Ты знаешь, что можешь прийти ко мне в любой момент? — Сергей Анатольевич кладет руку мне на плечо и сжимает.

Хочется ответить что-то саркастическое, но слова не хотят выдавливаться из меня, поэтому я просто киваю. Мы еще какое-то время так стоим, после чего Сергей Анатольевич отпускает меня и делает шаг назад. А через мгновение разворачивается и бросает напоследок:

— Чтобы там не было, разберись. И с акционерами тоже.

Он уходит, а я ловлю на себе взгляд Светы, секретарши, брошенный из-за монитора компьютера. Хоть светлая челка почти закрывает ее глаза, от меня не скрывается, как они расширяются от любопытства. Вот только ее не хватало. Удивительно, что еще по офису не разнеслись слухи, после нашего с Милой междусобойчика в коморке. Но, видимо, кое-кто решил не рисковать своей работой.

Выхожу в коридор, закрываю за собой дверь и чувствую вибрацию в кармане.

Достаю телефон, уже хочу отклонить вызов, когда вижу, что это Денис. Он не звонит просто так. Отвечаю на вызов.

— Да? — устало вздыхаю в трубку.

Любой другой уже стушевался бы, но не Денис.

— Ты просил доложить, если будут какие-то подвижки по наблюдению, — титаническое спокойствие начальника охраны передается и мне, но что-то подсказывает — ненадолго.

— Что-то есть? — тру пальцами переносицу. Этот день собрался меня доконать.

— Да, она вышла из дома и направляется куда-то загород.

Молчу в ожидании объяснений. Денис почти сразу же продолжает:

— Мила села в маршрутку, которая едет в сторону автомастерской, где находятся ее напарники по угону.

Да, твою же мать!

Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 2

Ненавижу ездить по Москве в час пик. Стучу пальцами по рулю, объезжаю по дворам, чувствую, как сердце заходится в груди. Мысли крутятся вокруг Милы. Какого черта она не осталась дома, как я просил?

Как только выезжаю за город, мчусь к гаражаи, адрес которых сбросил мне Денис. Заглядываю в лабиринты из железных коробок, перекрытыми забором-сеткой. Сразу замечаю на ней же вывеску «Автомастерская» и стрелку направо. Когда же проезжаю по указанному маршруту почти до самого конца, замечаю кирпичные гаражи с разобранными машинами у ворот. Но меня интересует приоткрытая дверь с очередной вывеской «Автомастерская» над ней. У нее торможу.

Стоит мне только выйти на улицу, как до меня доносится мужской рев:

— Убирайся!

Ответа не слышу, зато не упускаю звон металла и коллективный гогот. Захлопываю дверь машины, нажимаю на кнопку ключей, слышу пиликанье и широкими шагами иду к ржавой железной двери. Гогот прекращается, после чего слышу полуобреченное-полуизевательское рычание:

— Мила, блядь, свали, а?

Тяну за ржавую дверь. Странно, что она не скрипит. Сразу же улавливаю запах мазута и бензина. Полутьма в небольшом помещении развеивается пыльной лампочкой и светом доносящегося из грязного стекла, заменяющего заднюю стену, в котором замечаю очертания разобранных автомобилей. Но даже если бы этого не было, «восхитительная» картина от меня не скрылась бы.

Четверо мужиков в когда-то белых борцовках и синих комбинезонах сидят за деревянным, покрытом клеенкой в клеточку столом. На нем замечаю пару зеленых бутылок из-под пива, рассыпанные семечки и пакетики с сушеной рыбой. Каменный пол около стола почти полностью усыпан черной шелухой.

Русоволосый мужик сидит ко мне спиной, катается на ножках стула, который жалобно под ним поскрипывает. Этот мужик почти полностью закрывает того, что напротив, я только вижу покрытые мазутом руки, лежащие на столе, и лысую макушку. Зато того, что сбоку узнаю — темноволосый амбал, которому я набил морду при первой встрече с Милой, сидит, откинувшись на спинку стула, и, потягивая пиво, смотрит на Милу. Она мнется за спиной последнего мужика. Такого же рыжего, как и сама девушка.

— Саша, — Мила кладет руку на плечо, как я понимаю, брата.

Он тут же отмахивается и со скрипом встает.

— Я же сказал — отвали! — он выше сестры больше, чем на голову, поэтому, когда разворачивается, нависает над девушкой. — Мне не нужна была твоя помощь раньше. И сейчас сам со всем разберусь.

Мила в белом расклешенном платье с длинными рукавами сжимается под ним и кажется еще меньше, чем обычно. Но всего на секунду. Потом она выпрямляет плечи и заглядывает брату в глаза.

— Долга больше нет, — она закидывает голову, открывая вид на не только на порозовевшие щеки, но и шею. — Ты можешь спокойно уйти.

Саша издает смешок, которому вторят остальные.

— И как же ты «закрыла» долг? Точнее, каким местом? — он складывает руки на груди, окидывая сестру с ног до головы внимательным взглядом. — И шмотки новые. Благодетеля нашла?

Смешки превращаются в еще одну волну гогота. Мила краснеет сильнее. Я сжимаю кулаки. Уже собираюсь вмешаться, когда глаза девушки сужаются, и она тычет в брата указательным пальцем.

— Ты… ты… ты… Я тебе помогаю!

— Да, ладно? — усмехается Саша. — А я тебя просил? Может, мне нравится тут? — он обводит руками маленькую каморку. — А с ребятами мы вообще братаны, — оборачивается к ним, но не «доходит» до них: останавливается, смотря прямо на меня.

Мила следит за его взглядом. Ее глаза расширяются, когда она видит меня. Остальные тоже поворачивают головы и тут же вскакивают.

— Ты! — шипит лысый амбал с фингалом под глазом, который уже начал выцветать.

— Я, — стою расслабленно, обвожу всех взглядом, — брат Милы ничего так вымахал, странно, что сестра вызвалась отдавать его долг. Оцениваю, как вырваться из этой заварушки, если что-то пойдет не так: состояние после боя у меня, мягко говоря, не очень, поэтому шансы тоже так себе.

На Милу намеренно не смотрю. С ней потом разберусь. О чем она вообще думала, когда ехала сюда?

— На ловца и зверь бежит, — брюнет снова делает глоток из бутылки, его язык прилично заплетается.

— Это тот самый? — на груди мужика, который сидел ко мне спиной, повисло пару скорлупок, а на его лице замечаю жидкие усики, перетекающие в козью бородку.

— Ага, — лысый хрустит костяшками пальцев. — Не надо к Михалычу идти, чтобы тот по номерам вычислил.

— Подождите, — брат Милы делает шаг вперед, загораживая собой сестру. — А что он здесь делает?

Они говорят так, будто меня здесь нет.

— А это хороший вопрос, — брюнет ставит на стол бутылку, которая тут же падает на бок и скатывается на пол, но не разбивается. Наблюдаю, как она катится к моим ногам.

— Пришел забрать свое, — пожимаю плечом, останавливая подошвой ботинка потенциальное оружие.

Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 3

Бросаю взгляд на Милу, которая «вовремя» выглядывает из-за спины брата. Понимающие ухмылки появляются на лицах мужиков, а брат Милы сводит брови к переносице. Он медленно оборачивается, становится полубоком и окидывает сестру презрительным взглядом.

— Так ты решила проблему с долгом? — он делает шаг к сестре. — Продалась придурку, который избил моих корешей?

Я не выдерживаю. Срываюсь с места. Вклиниваюсь между братом и сестрой. Толкаю Сашу в грудь, а Мила остается за спиной.

Он отступает назад. Недоуменно смотрит, после этого звереет, черты лица ожесточаются, становятся острыми. Взгляд исподлобья дополняется стиснутыми до побеления губами. Но я тоже не промах. Сам делаю шаг к нему и низким, еле слышным голосом говорю:

— Следи за тем, как разговариваешь с сестрой.

— И что ты сделаешь? — он стоит на месте и явно думает, что пригвождает меня к месту своими тяжелым взглядом. Уголок его губ дергается. — Нас тут четверо, а ты один.

— Посмотрим, сколько вас останется здесь, когда через пару минут приедет полиция. Или хочешь сказать, что все эти машины, — качаю головой в сторону стекла, — пригнали вам законные владельцы?

Нещадно блефую. Я даже от помощи Дениса, который хотел послать за мной людей, отказался, о чем сейчас жалею. Время поджимало. Оставлять Милу с непонятно кем, я не собирался.

Они сверлят меня глазами, всматриваются в мою расслабленную позу. А я чувствую, как напряжение проносится по венам.

Но, видимо, моя все-таки уловка срабатывает, потому что, все еще смотря на брата Милы, слышу возню, шаги и шепотки.

— Саня, похоже, он не шутит, — чьи-то пальцы, с собравшейся под ногтями грязью, хватают парня на бицепс. — Валим.

Брат Милы еще сильнее стискивает челюсти, после чего бросает взгляд через мое плечо и качает головой.

— Мила? — он указывает головой на выход, а я напрягаюсь. Но когда не улавливаю звуков движения за спиной, а взгляд Сани ужесточается, позволяю себе не заботится хотя о том, что придется опять гоняться за одной рыжеволосой бестией.

— Тик-так, тик-так, — я постукиваю пальцами по верхней части запястья.

— Саня, пошли, — тот, кто держал брата Милы, тянет его за руку.

Последний неохотно, но все же делает несколько шагов назад, хотя взгляда от меня не отрывает.

— Я тебя запомнил, — Саша цедит сквозь стиснутые челюсти. — Ты пожалеешь, — он снова смотрит мне через плечо и надеюсь ничего не видит. — Обо всем пожалеешь.

После чего разворачивается и вслед за своими подельниками убегают из мастерской через ту же дверь, в которую я зашел. Нас накрывает тишина, сквозь которую почти сразу прерывает рев сигнализации моей машины.

— Да, твою мать, — в очередной раз срываюсь с места и несусь вслед за мудаками.

Как только выбегаю на улицу, сразу выдыхаю: машина на месте и не пострадала. Нажимаю кнопку на ключах, и сигнализация замолкает. Набираю в рот воздух, который сегодня слишком холодный. Возможно, потому что вечереет. Где-то далеко слышен рев мотора и гомон голосов, а совсем близко улавливаю чириканье воробья. Но единственное, о чем могу думать — девушка, которая осталась в гараже. Она не пыталась пойти за мной или остановить. Скорее всего, сейчас жмется в каком-нибудь углу и ждет проявления моего гнева. От этой мысли становится противно. В кого я превратился? Сначала утром запер Милу дома, когда она сказала, что хочет домой съездить, только забыл о запасных ключах, которые хранил в тумбочке в прихожей. Потом вообще поперся за ней, хотя она не просила меня. О контракте вообще вспоминать не хочу. Какой черт меня дернул заставить ее подписать бумаги? Похоже, у меня реально мозги отшибло. Пора брать себя в руки.

Тру лицо, разворачиваюсь на пятках и иду обратно в автомастерскую.

К своему удивлению в каморке Милу не нахожу. Огонь начинает распространяться по венам, и я стискиваю кулаки, пока не замечаю белое пятно, промелькнувшее за грязным стеклом, и приоткрытую дверь рядом с ним.

Широкими шагами иду туда и толкаю дверь так сильно, что она врезается в стену.

Разобранные машины, инструменты, развешанные по стенам, грязные тряпки и запах бензина наполняют комнату. Мила, которая у стены роется в обшарпанном письменном столе, заваленном не только документами, но и мусором, подскакивает на месте и хватается за грудь.

— Напугал, — она длинно выдыхает и снова начинает выворачивать ящики стола.

Вытаскивает из уже второго — бумаги, бегло просматривает каждую, после чего выпуская из рук. Очередной листок падает к ногам девушки, где скопилось немалое количество бумаг, когда я наконец отмираю.

— Что ты делаешь? — иду к ней.

— Сколько у нас времени? — она даже не поднимает на меня глаз, просто вытаскивает очередную порцию бумаг.

— Времени до чего? — останавливаюсь рядом с ней и заглядываю в документы. — какие-то счета.

— До приезда полиции, — Мила на мгновение поднимает на меня глаза, прежде чем вернуться к бумагам и пробормотать: — Да, куда же они дели ее? — она пролистывает остатки документов, прежде чем бросить их в стену.

Бумаги разлетаются по полу, а Мила сжимает в руках юбку своего сарафана. Оглядывается, но ничего кроме разобранных машин больше в этом гараже нет. Плечи Милы опускаются, а вот голова поникла.

Хватаю девушку за руки. Разворачиваю к себе. Всматриваюсь в ее глаза и замечаю, как они наполняются слезами.

— Что ты ищешь? — я кладу ладони на ее щеки, поглаживаю их большими пальцами.

— Расписку… закладную на квартиру родителей, — Мила зубками впивается в нижнюю губу и отводит глаза.

Вздыхаю, чувствуя, как напряжение уходит из моего тела. Но ровно до того момента, как я приподнимаю Милу и сажаю на стол. Она негромко взвизгивает, а я вклиниваюсь между ее раскрытых бедер. Заключаю Милу в капкан рук, упираясь ладонями в поверхность стола. Девушке приходится откинуться назад, чтобы посмотреть на меня.

— Рассказывай, — одно слово, и я чувствую, на губах горячее дыхание.

Мила неверяще смотрит на меня. Ее глаза бегают, будто девушка пытается понять, не послышалось ли ей.

— Ничего особенного, — она опускает взгляд, кладет ладони мне на грудь, словно хочет оттолкнуть, но не делает этого. — Брат… когда он задолжал деньги, попросил у меня подписать вместе с ним расписку, что, если он не вернет долг, вместо него могут забрать нашу квартиру. Долг, вроде, выплачен. Но я все-таки хотела найти бумажку.

Мне приходится приложить максимальные усилия, чтобы не рассмеяться в голос. Вместо этого я просто улыбаюсь.

— Эта «расписка» не имеет юридической силы и не только потому что долг выплачен, — выпрямляюсь, но от Милы не отхожу. Завожу ее волосы за ухо, не разрывая зрительный контакт.

— Правда? — она смешно сводит брови, будто у нее в голове происходит мыслительный процесс на тему «можно ли доверять моим словам».

— Правда, — усмехаюсь и глажу пальцем ее покрасневшую щечку. — Расписка может иметь юридическую силу только в случае получения денег, чаще всего в долг.

Мила еще мгновение смотрит на меня, после чего закрывает лицо руками.

— Какая же я глупая, — ее голос звучит приглушенно, а сама девушка качает головой.

Отвожу ее руки от лица, кладу их обратно на свою грудь и поднимаю голову за подбородок двумя пальцами.

— Ты не глупая, — говорю проникновенно. Мне нужно, чтобы она услышала. — Просто немного наивная и этим воспользовались.

Мила тут же супится. Поджимает губы.

— Я не наивная! — даже в восклицании слышится сомнение.

— Как скажешь, — подавляю улыбку, но губы подрагивают. — А еще ты — милая, — коротко целую ее в носик.

Она закатывает глаза.

— Ненавижу это, — вздыхает и скользит ладонями по моей груди, пока не смыкает их на шее. — Брат с друзьями меня постоянно в детстве дразнили «Милая Мила», — она так смешно кривится при этом, что я усмехаюсь. А когда Мила это замечает, надувает губки. — Не смейся надо мной.

— Я не смеюсь, — говорю ей в губы, сокращая остатки расстояния, разделяющего нас. — Никогда не буду.

Взгляд Милы на миг становится серьезным, после чего она делает последний «шаг» — касается меня губами. Нежно. Невесомо. Мне этого недостаточно. Углубляю поцелуй, проникая языком в ее рот. В груди зарождается утробное рычание, одновременно с мыслью «Моя». Внутренний зов сделать девушку своей такой сильный, что на мгновение замираю. Когда это случилось? Но, стоит коротким ноготкам впиваться мне в шею, забываю обо все. Кровь в венах начинает пылать, и я вжимаю Милу в себя. Отрываюсь от ее губ и покрываю поцелуями щеки, подбородок. Спускаюсь ниже.

— А полиция? — голос Милы с придыханием прорывается в мое сознание.

— Я блефовал, — целую ее шею. — Никого не вызывал.

Мила замирает у меня в руках, после чего расслабляется. Откидывает голову назад, а когда я кусаю шею, с ее губ срывается стон.

— Дверь не закрыта, — доносится до меня очередное бормотание.

Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 4

Останавливаюсь. Чувствую укол вины, противно разливающейся в груди. Но воспоминание о последней двери Стаса не дает мне остановиться. Не отдавать же ему победу так легко.

— Мы сейчас это исправим, — нехотя отрываюсь от Милы, быстро преодолеваю приличное расстояние и закрываю не только ту дверь, через которую вошел, а еще и скрипучие ворота гаража в углу рядом с ней.

Сразу становится темно. Только свет, проникающий через то самое грязное стекло, позволяет мне не потерять Милу. Я вижу лишь ее силуэт. Она напоминает мне призрака, зовущего за собой во тьму. Но я не из пугливых.

Подхожу к ней. Мила тут же заключает меня в объятья, оборачивая вокруг моей шеи руки, а талии ноги. Членом чувствую жар ее киски. Впиваюсь в желанные губы, поглощая стон. По коже проносится электрический заряд, когда Мила не просто отвечает, а встречает мой язык на половине пути. Посасывает его. А потом покусывает мою губу. Не думаю, когда опрокидываю Милу на стол. Придерживаю рукой затылок, но от ее губ не отрываюсь. Проникаю языком в рот, кусаю нижнюю губу. Спускаю руку на тонкую шею, сжимаю, фиксирую. Только после этого отстраняюсь и заглядываю в гипнотизирующие глаза. Света, недостаточно, чтобы рассмотреть их. Но это неважно. Я все помню. Даже точечку на ярко-зеленой радужке глаза, которая напоминает второй мини-зрачок.

— Какого черта, ты со мной сделала? — хриплю, прежде чем снова впиться в пухлые, манящие губы.

Мила не остается в стороне. Дрожащими руками расстегивает пуговицы на пиджаке, стягивает его с моих плеч. С рубашкой у нее так не получается. Пуговицы слишком мелкие. Спустя пару попыток Мила плюет на это гиблое дело. Вытаскивают края рубашки из-за пояса брюк и забирается под нее ладонями. Как только холодные пальцы касаются моего живота, резко выдыхаю.

— Ах ты, проказница, — шепчу, посасывая кожу на шее Милы, а рукой сжимаю ее грудь. Сильно. Не щадя.

Из Милы тут же вырывается стон, и она царапает мой живот. Шиплю, но не отстраняюсь. Наоборот, оставляю на ее шее укусы, которые ту же зализываю.

Мила забирается глубже под мою рубашку и ноготками легко касается моих сосков. Дергаюсь и кусаю девушку сильнее, чем хотел. Она вскрикивает, а я тут же оставляю нежный поцелуй на ее губах.

— Прости, — тихо произношу, заглядывая в ее глаза. И даже в таком приглушенном освещении, замечаю ее расфокусированный взгляд. Невольно улыбаюсь. Когда же с ее губ срывается просьба не останавливаться, у меня срывает крышу.

Опускаюсь на корточки, краем глаза замечая, как Мила приподнимается. Она молча наблюдает за тем, как я стягиваю ее трусики — обожаю платья. Также молча сжимает мои плечи, когда я скольжу ладонями по бедрам, задирая подол. Молчит, даже когда я шире раздвигаю ее ноги и заглядываю в глаза.

Вот только подуть на влажную плоть, при этом не прерывая зрительного контакта, шумно втягивает воздух. Глаза Милы закатываются, стоит мне прикоснуться языком к клитору, и протяжный стон срывается с ее губ.

Ох, это только начало, дорогая. Сегодня я не собираюсь тебя щадить.

Обхватываю губами клитор и всасываю его так сильно, что стон Милы превращается в крик. Громкий. Отчаянный. Она впивается пальцами в мои плечи, так сильно, будто хочет оставить метку. Притягивает меня ближе. Вжимает в себя, показывая, чего хочет. И я даю ей это. Сосу, лижу, иногда задеваю клитор зубами. Мила дрожит в моих руках, отдаваясь удовольствию полностью. Ее бедра зажали бы мою голову, если бы я не держал их. Хорошо, если на них не останутся мои отпечатки. Хотя…

К губам добавляю пальцы. Проникаю в Милу сразу двумя, слыша стон одобрения. Начинаю двигаться в ней. Быстро. Глубоко. Член стоит колом. Ноет. Просит о внимании. Но это не то, чего я хочу. Сначала Мила. Одновременно с проникновением пальцев непрерывно посасываю клитор. Стоны становятся громче. Тело Милы напрягается. Она сжимает мои пальцы внутри себя. Прекращаю слышать что-либо, даже дыхание Милы. Она замирает, и я сильнее втягиваю в рот ее клитор. Мышцы вокруг моих пальцев начинают сокращаться. Быстро. Интенсивно. Протяжный стон на грани крика отражается от стен и вызывает у меня довольную ухмылку.

Я резко встаю, расстегиваю ремень, ширинку. Брюки падают к лодыжкам. Вытаскиваю член из боксеров. Провожу по нему кулаком и вхожу в Милу. Ее дыхание снова сбивается. Жар окутывает член. Нахожу руки Милы, висящие вдоль тела, завожу их за ее спину и переплетаю наши пальцы.

Начинаю двигаться быстрыми, глубокими толчками. С губ Милы срываются короткие стоны, и я поглощаю их поцелуем. Вместе с этим забираю ее дыхание. Вхожу еще глубже. По коже проносится электрический заряд, когда Мила ногтями впивается в мои руки. Она откидывает голову назад, подставляя мне шею, кожу на которой я тут же кусаю. Стоны Милы превращаются в крики. Стенки влагалища все сильнее сжимают мой член. Мила машет головой и шепчет «еще, еще, еще», а я не могу не подчиниться. Толкаюсь в девушку резче. Расцепляю наши руки и хватаю Милу за волосы, предоставляя себе больший доступ к ее шее. Кусаю, целую, посасываю кожу. Скорее всего, оставляю засосы. Плевать. Пусть, все видят, что это девушка занята. Пусть видят, что она — моя.

Вдалбливаюсь в нее так сильно, что у самого начинает шуметь в голове. Но стоны Милы все равно выходят на первый план, а когда она зарывается пальцами в мои волосы и прижимает голову ближе к своей шее, теряю контроль. Рычу как животное, втягиваю в рот нежную кожу и вхожу в Милу так сильно, что стол ударяется о стену. Но это меня не останавливает. Языком зализываю место укуса и нажимаю большим пальцем на клитор Милы. Нужно всего несколько круговых движений, чтобы снова почувствовать, как она сжимает меня. Так сильно, что я едва сдерживаюсь, чтобы не кончить.

Немного отстраняюсь, хочу видеть ее. В тусклом свете Мила выглядит еще лучше. Голова запрокинута, глаза закрыты, губы приоткрыты. Крик словно застрял на них, теряясь в удовольствие, которое сотрясает тело девушки. Ничего сексуальнее я не видел.

Мне хватает пары толчков, чтобы довести себя до пика. В последний момент соображаю, что нужно вытащить член. Изливаюсь на бедра Милы, после чего крепко прижимаю ее к себе. Стараюсь не ранить. Поглаживаю по голове, пока мы оба тяжело дышим. Чувствую ее сердцебиение, вторящее моему. И руки, которые также крепко оборачиваются вокруг моей талии.

В этот момент понимаю — не отпущу. Плевать на контракт. Плевать на три месяца. Даже если она захочет уйти, не отпущу.

Телефон звонит в кармане, разрушая нашу идиллию. Хочется забить на него. Забить на все. Но вспоминаю, что работа не дремлет, а я в последнее время и так упустил из вида все дела. Поэтому вздыхаю и отпускаю Милу. Она протестующе стонет. Не могу сдержать улыбку, оставляю короткий поцелуй на ее губах, прежде чем натянуть брюки. Телефон, на мгновение замолкает и снова начинает звонить. Я вынимаю его из кармана, смотрю на экран и сразу же отвечаю:

— Денис? Что случилось?

Восьмая дверь. Стас. Номер в отеле. Часть 1

Это была одна из самых дрянных ночей в моей жизни. Утром выныриваю из дремы с ощущением, что на мне пропахали поле картошки. Затекшие спина и шея тянут. Растираю их под струями душа.

К чему я пришел за ночь? Правильно! Я мудак! Пока пытался уснуть, мысли сделали разбег от придумывания идей, как лучше подставить Соколовского до злосчастной сцены с Алисой в туалете.

Что на меня нашло?! Опираюсь руками на кафельную стену душа и бью по ней кулаком. Алиса…она взывает к моим низменным инстинктам. До нее я и не думал, что умею ревновать. Оказывается, умею. Да еще к кому? К этому козлу, который забирается паразитом в каждую сферу моей жизни. И совершенно непонятно — я приревновал Алису, потому что она спала Соколовским, или потому что она вообще спала с кем-то другим?

Нахрена я поперся за ней?! Зачем вошел в этот долбанный туалет? Принудил ее к недосексу, после которого в душе словно кошки нагадили.

Стоны Алисы проникают в мысли. В голове мелькают картинки, как она злобно смотрит на меня, откидывается на плечо, закатывать глаза, когда кончает.

Черт! Член стоит колом только от одного воспоминания, как я ласкаю потрясающее тело маленькой бестии. Тянусь к крану и врубаю холодную воду. В кожу впиваются сотни осколков. Морщусь. Неприятно. Быстро замерзаю, но член и не думает падать. Со стучащими зубами переключаю на нормальную температуру воды. Стою, не двигаясь, пока не согреваюсь.

Тянусь рукой вниз. Давно я не удовлетворял себя сам. Сжимаю ствол, провожу размашистым движением по всей длине. Представляю, что это ладонь Алисы ласкает мой член. Обвожу головку большим пальцем, надавливаю на уздечку. Будь Алиса рядом, я бы опустил ее на колени, заглянул бы в широко раскрытые глаза. Провел членом по ее пухлым губам и… с тихим рыком кончаю, пачкая стены.

Как подросток, честное слово! Злюсь еще сильнее, смывая следы своего удовлетворения.

На работу приезжаю к одиннадцати. Заведенный и полный решимости извиниться перед Алисой. Нельзя было так поступать. Нужно сдерживаться. Никаких больше эмоций. Но Соколовского все равно надо убирать. Даже ценой одного крупного проекта.

— Доброе! Вызови ко мне Алису, — бросаю секретарше, проходя в кабинет.

Лена успевает лишь поздороваться, как я захлопываю дверь. Бросаю кожаную куртку на один из стульев. Сажусь за стол и включаю компьютер. Нужно продумать, какие ошибки допустить в проекте моста, который я “подарю” Соколовскому. Они должны быть неявными, но значительными. Но мозг отказывается работать в этом направлении. Как и совесть. Неправильно все это.

Тихий стук отвлекает от самобичевания.

— Войдите, — поднимаюсь с места в ожидании увидеть бестию с черными волосами.

Но вместо нее входит секретарша с подносом, на котором стоит одна чашка кофе. Лена приближается к столу, звякает блюдцем о столешницу.

— Алисы сегодня нет, — делает несколько шагов в сторону выхода. — Взяла отгул.

— По какому поводу? — говорю, как мне кажется, спокойно. Но в душе клокочет ярость.

Алиса умудрилась даже здесь внести сумбур в мои планы. Как она могла устроить себе выходной, когда нам нужно поговорить? Другая мысль перебивает эту: может быть она так поступила, потому что не хочет видеть меня?

— Спасибо, Лена, — киваю секретарше. — Хотя подожди, — останавливаю, когда она уже берется за ручку двери. — Достань, пожалуйста, адрес Алисы.

Понимаю, что звонить ей нет смысла. Она не возьмет трубку. Писать в сообщении «Прости за то, что почти изнасиловал тебя, даже не смотря на то, что тебе понравилось» тоже глупо. Такие извинения нужно приносить лично глядя в глаза, чтобы человек видел, что ты действительно раскаиваешься.

Секретарша смотрит на меня с легким прищуром. Проходит несколько секунд, прежде, чем она говорит:

— Сделаю. Я могу идти?

— Да, на этом все, — поворачиваю голову к экрану компьютера.

Лена тихо закрывает за собой дверь. Продолжаю пялиться в монитор. План рождается тяжело, но все-таки…записываю идеи.

После обеда приходит сообщение от отца. Он пишет редко — предпочитает звонить. Хмурюсь, глядя на экран телефона. Открываю присланный файл. Да твою ж… Антон залетел! Лезу в интернет. Действительно, видео вчерашнего боя размещено чуть ли не в каждой новостной ленте. Отец, наверняка, в бешенстве. Тру переносицу. Ищу номер Антона, но не успеваю набрать — входящий звонок перебивает мои намерения. Тяну зеленую трубку в сторону.

— Да, отец, — откидываюсь на спинку кресла.

— Ты знал? — жесткий голос звучит в трубке.

— Нет, не знал, — говорю на выдохе. Не люблю врать, но у меня нет времени разбирать по полочкам мое нехорошее поведение.

— Сын, это пятно на репутации. Понимаешь? А это и твоя компания тоже, — проникновенные речи отца уже набили оскомину.

— Понимаю. И честно, я понятия не имел о бое Антона, — говорю как можно мягче. Не хочу ругаться из-за таких пустяков. Тем более у меня своих проблем по горло. — Отец, я думаю, что тебе лучше обсудить этот вопрос с Антоном. Как бы там ни было, я уверен, у него есть объяснение. И план, как решить проблему, тоже имеется. Ты же его знаешь, — в конце улыбаюсь своим же словам. Да уж, Антон — ходячая катострофа.

— Да уж, ему точно лучше, чтобы у него было решение. Если наши акции рухнут… — отец рычит в трубку.

— Пап, — я редко к нему так обращаюсь, но оно всегда срабатывает. Отец сразу же замолкает. — Не кипятись. Я поговорю с Антоном и все выясню.

— Спасибо, сын! Именно этого я и хотел. Хорошего дня! — он отключается.

Мотаю головой. Вечером позвоню Антону и навтыкаю по первое число. Нужно разобраться в том, кто слил видео. Очередная вибрация на телефоне отвлекает от раздумий. Лена прислала домашний адрес Алисы и напоминает о встрече с клиентом. Сожаление колит в груди. Все личные планы приходится отложить. Зато я теперь знаю, где живет моя девочка.

Переговоры проходят сложно и долго. Вымотанный освобождаюсь после шести. Хорошо, что все заканчивается удачно. Заключенный контракт лежит в черной пластиковой папке на заднем сиденье. Но новый торговый центр подождёт. А вот я — больше ждать не могу. Заезжаю в цветочный магазин. Набираю целую охапку бордовых роз на длинном стебле с шипами. Эти цветы напоминают мне маленькую застранку, заставившую меня чувствовать вину: она такая же красивая, неприступная и страстная.

Дом Алисы находится в спальном районе на востоке Москвы. Обычная панельная девятиэтажка. Шумный двор с детской площадкой, по которой бегает толпа ребятни. Лавочки напротив каждого подъезда. Где-то из открытого окна играет громкая музыка.

Вздыхаю, достаю букет с заднего сиденья машины и направляюсь к нужному подъезду. Набираю в домофон номер квартиры. Жду. Один гудок… Второй…Третий…

— Кто там? — испуганный женский голос раздается из динамика.

Восьмая дверь. Стас. Номер в отеле. Часть 2

По интонациям сразу понимаю — не Алиса. Неужели оставила в кадрах неверный адрес?

— Хм… Мне нужна Алиса, — наклоняю вперед. — Это же ее квартира?

Возникает затяжная тишина. Кажется, что на том конце уже отключились. Закатываю глаза. Закидываю букет на плечо — рука затекла.

— Ее нет, — тихий голос раздается спустя несколько секунд.

Ага, значит адрес верный. Хорошо!

— А когда она будет? — понижаю голос до сексуального баритона.

Да, я умею быть обаятельным, когда мне что-то нужно.

— Не знаю, — девушка немного приободряет. — Она в зале. Ей что-то передать?

— Нет, спасибо. Вы очень любезны. Всего доброго! — разворачиваюсь и смотрю на двор.

Сзади раздаются слова прощания. Не слушаю. Так, она в зале. В целом, могу и подождать. Вижу свободную лавочку под деревом. Иду к ней. Буду шпионом в укрытии, находящемся на приличном отдалении от дома. Алиса не должна меня заметить, когда будет возвращаться. Главное, самому ее не пропустить.

Спустя час ее все еще нет, как и моего терпения. По вечерам уже довольно прохладно. Не смотря на джинсы икожаную куртку подмерзаю. Встаю, разминаю затекшую поясницу. И вижу ее. Алиса в широких черных штанах, белой майке и спортивной кофте выходит из-за угла. Смотрит себе под ноги. Черные волосы собраны в конский хвост. В руках у нее объемная спортивная сумка. Точно из спортзала. Но даже в таком виде она вызывает желание.

Встряхиваю головой и широким шагом направляюсь к ней, забывая о букете на лавочке. Плевать! Позже за ним приду.

— Алиса, — окрикиваю ее.

Она отрывает глаза от асфальта. Ее глаза округляются. Замирает. Быстро оглядывается. Затем резко разворачивается и бросается в противоположную от меня сторону. В ступоре наблюдаю, как она убегает, пока не соображаю, что еще немного, и уже не догоню ее. Спускаюсь на бег. Она быстра, но я быстрее! Ловлю ее спустя пару домов. Дергаю на себя за руку. Алиса падает мне в руки. Подхватываю ее, помогаю встать на ноги. Смотрим друг другу в глаза. Пытаемся отдышаться. Серые глаза затягивают на самое дно. Алиса быстрым движением облизывает губы. Слежу за ее юрким язычком. Загипнотизированно тянусь к ней. Еще мгновение, и я поцелую ее. Сильные тычок в бок заставляет поморщиться. Алиса роняет сумку и начинает вырываться из моих рук. Натужно дышит. Застывает на мгновение. И снова дергается с новой силой. Сжимаю ее руками, крепко держу, не отпускаю.

— Да успокойся ты! — цежу сквозь зубы.

— Отпусти меня, придурок! — шипит она. — Оставь меня в покое. Мало тебе вчера было?

Прекращает вырываться, сверлит меня взглядом. Выдерживаю, не отвожу глаз.

— Я пришел извиниться, — стараюсь, чтобы голос звучал дружелюбно.

— Не нужны мне твои извинения, — Алиса бросает мне в лицо, поднявшись на носочки.

— А помощь? — наклоняюсь почти вплотную.

Чувствую ее дыхание на губах. Внутри против воли все замирает. Хочу поцеловать Алису, прижать к себе, зарыться руками в волосах. Резкая боль разливается в ноге.

— Да чтоб тебя… — Эта бестия меня пнула!

Разжимаю руки, чем сразу же пользуется Алиса. Подхватывает сумку и быстрым шагом двигается к дому. Всерьез раздумываю снова схватить ее, но сила здесь не поможет. Алису этим не проймешь

— Я помогу тебе, — кричу ей вслед.

Она спотыкается, но не останавливается. Уверенно идет дальше. С прямой спиной. Передергивает плечами, отчего длинный хвост забранных волос колышется из стороны в сторону.

— У меня есть план, — делаю еще одну попытку. Глупо, ох как глупо врать в такой ситуации. Но ладно, наплету что-нибудь и буду решать проблему дальше по мере ее наступления.

На этот раз Алиса тормозит, оборачивается. С прищуром смотрит на меня.

— Что за план? — ее голос строгий.

Направляюсь к ней, чтобы не кричать через пол улицы.

— Стой там, где стоишь, — Алиса вытягивает вперед руку и поднимает указательный палец. — Не смей подходить ближе.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, — все равно останавливаюсь. Поднимаю руки ладонями вверх. Алиса продолжает смотреть на меня злобным взглядом. — Да ладно, тебе же самой понравилось, — улыбаюсь своей самой обольстительной улыбкой.

Зря, очень зря я это сказал. Из нахмуренной Алиса быстро превращается в озлобленную: сжимает зубы, сужает глаза, ноздри раздуваются при дыхании. Она бросает сумку на асфальт и широким шагом направляется в мою сторону.

— Понравилось? Серьезно? — тычет указательным пальцем мне в грудь. — Ты думаешь, это нравится, когда в тебя насильно запихивают пальцы? Хочешь, попробуем на тебя? — сверлит меня взглядом.

— За словами следи, — тут же завожусь. — Ты сама не девочка-одуванчик. Спала с Соколовским, а теперь с помощью меня хочешь ему отомстить.

Алиса краснеет. Румянец заливает даже шею и грудь. Растерянно хлопает глазами. Выискивает что-то у меня на лице.

— Ты приревновал что ли? — ее глаза округляются. — Подумал, что я спала с этим придурком, и приревновал! Вот это да! — она закидывает руки за шею и отходит. — Непрошибаемый Станислав Сергеевич, оказывается, умеет ревновать.

— Алиса, — цежу я, — все хорошо в меру. А ты переходишь границы, — делаю шаг в ее сторону.

— И что ты мне сделаешь? Опять изнасилуешь? — Алиса опускает руки, снова подходит ко мне вплотную и заглядывает в глаза.

Слова бьют под дых. Воздух застревает в горле. Давлюсь. Она права. В этой ситуации виноват только я.

— Прости, — говорю спокойно, а в душе проносится торнадо из эмоций. — Этого больше не повторится.

Не знаю, что еще добавить. Алиса продолжает пристально смотреть на меня. Не отвожу глаз.

— Что у тебя там за план? — ее плечи опускаются, и сама она сдувается, словно из нее выжали весь воздух. Отходит, трет шею.

— Мы отдадим проект моста Соколовскому, — тоже расслабляюсь. Смотрю в небо. — Я все рассчитаю. Но не зашью в план важные погрешности. Ты его передашь. Я объясню, что сказать. И мы сделаем все, как нужно. Возможно, даже посадим.

— Ты серьезно? — Алиса неверяще смотрит на меня. — Отдашь проект? Сделаешь это? — она протягивает руку и кладет ее на мое плечо.

— Да, я же сказал, — не хочу двигаться, чтобы не спугнуть ее. — Пора решать эту проблему. И мы сделаем это вместе. Дай мне неделю. Я все придумаю.

На глазах Алисы наворачиваются слезы. Она моргает, стараясь избавиться от них, но не получается. Закусывает губу. И внезапно бросается мне на шею. Обнимает крепко. Внутри меня все переворачивается. Она впервые сделала это сама. Без принуждений. Приятное тепло разливается в груди.

Беру ее за плечи и отодвигаю. Вытираю большим пальцем влажную дорожку на ее щеке.

— Теперь ты простишь меня? — поднимаю голову Алисы за подбородок.

Она кивает. Всхлипывает. Притягиваю ее к себе, крепко обнимаю. Внутри появляется дикое желание защитить эту хрупкую девочку… от себя в первую очередь.

— Не делай так больше, — тихо говорит Алиса.

— Не буду, — глажу ее по волосам, щеке, провожу пальцем по губам.

— У меня есть идея, — смотрит мне в глаза, прищуривается. Взгляд с хитринкой. — Хочу отблагодарить тебя за твое согласие. Ты же на машине?

Киваю. Жду дальше.

— Пойдем, — Алиса берет меня за руку и тянет.

— Постой, — вспоминаю про забытый букет. Веду ее в сторону лавочки. Идти приходится прилично. Далеко мы убежали в наших догонялках. — Это тебе, — указываю на цветы, когда мы подходим.

Алиса долго смотрит на них.

— Ты долго ждал меня? — высвобождает руку. Подходит к розам, проводит кончиками пальцев по бутонам, берет охапку. — Тяжелые.

— Недолго и пошли, — забираю цветы, подхватываю ее под локоть и веду к машине.

Порш Кайен стоит на парковке. Открываю переднюю пассажирскую дверь и жду, пока Алиса усядется. Букет закидываю на заднее сиденье. Сам сажусь за руль и завожу двигатель.

— Куда? — смотрю на Алису.

— На углу квартала есть отельчик, — она краснеет и утыкается взглядом в сумку у себя на коленях.

Улыбаюсь ее смущению.

— Ты уверена, что хочешь этого? — глажу ее по бедру.

Она кивает, не говоря больше ни слова. Ну ладно. Переключаю передачу и трогаюсь с места. Доезжаем до отеля за пару минут. Паркуюсь перед входом. Алиса оставляет сумку в машине. Помогаю ей выйти.

Через черные матовые двери попадаем в просторный холл с бежевыми стенами и коричневым ресепшеном.

— Подожди здесь, — Алиса упирается ладонью мне в грудь и указывает на кожаный диван. — Я сама закажу номер, — разворачивается к стойке регистрации.

— Возьми карту, — тянусь к заднему карману джинс.

— Нет, не нужно, — бросает через плечо.

Наблюдаю, как Алиса подходит к стойке регистрации. Что-то говорит. Достает карту из кармана штанов. Расплачивается. Забирает ключ и направляется ко мне.

— Пойдем, — указывает на лифты.

Мы поднимаемся на третий этаж. По длинному светлому коридору проходим мимо рядов одинаковых белых дверей. Останавливаемся напротив номера 325. Алиса проводит ключ-картой по замку и отходит. Пропускает меня первым. Захожу. Шарю рукой по стене в поисках выключателя. Нахожу его. Загорается приглушенная красная подсветка, отчего светлые стены окрашиваются в кровавый оттенок. И моя челюсть ползет вниз.

— БДСМ-сессия будет твоей благодарностью? — оборачиваюсь. Смотрю на Алису, приподняв бровь.

Восьмая дверь. Стас. Номер в отеле. Часть 3

Она заходит следом, подталкивая дальше внутрь. С тихим щелчком закрывает дверь. Обводит номер взглядом. А посмотреть есть на что: большая кровать с кованной спинкой стоит по середине дальней стены. Две цепи свисают со столбиков в ее верхней части и завершаются браслетами наручников. На противоположной стене висит огромное количество плеток, стеков, шлепалок. Даже пару ошейников вижу. В углу расположен станок для фиксации. Сверху есть крепления для подвешивания на веревках. Напротив кровати стоит одинокое кресло.

— Я в ванную, — Алиса открывает неприметную дверь сбоку и сразу захлопывает ее за собой.

Слышу щелчок замка. Прохожу вглубь номера. Провожу рукой по атрибутам. Иду дальше. С двух сторон от кровати стоят тумбочки. Заглядываю в верхний ящик одной из них. Шаровой кляп одиноко выкатывается навстречу. С грохотом задвигаю “шкатулку с сюрпризами”. Не хочу знать, что там еще может быть. Взгляд утыкается на маски для сна, лежащие на деревянной поверхности.

Сжимаю губы. Не знаю, что задумала Алиса, но пока особой радости не испытываю. Были в моей жизни подобного рода эксперименты. Только очень давно. И не могу сказать, что я ярый фанат практик. Шум воды стихает. Проходит пара мгновений, и дверь в ванную открывается. На пороге стоит голая Алиса. Капли поблескивают на ее теле. И вот это зрелище то, что надо. Член дергается в штанах. Молния неудобно впивается в чувствительную плоть. Но я терплю. Алиса делает несмелый шаг в комнату, затем еще несколько. Встает рядом. Помогает мне снять кожаную куртку. Кидает на кресло. Тянет край футболки вверх. Нагибаюсь, чтобы Алисе было удобнее.

Чувствую юркие пальчики на груди. Алиса невесомо поглаживает кожу. Затем наклоняется и проводит языком по соску, прикусывает его, слегка оттягивая зубами. Шиплю. Наматываю ее хвост на руку. Дергаю голову назад и грубо целую. Проникаю языком в рот, провожу по небу, сталкиваюсь с ее языком. Алиса обнимает меня за шею, впивается ногтями в спину. Царапает. Возбуждение становится нестерпимым. Хочу войти в нее. Разрываю поцелуй и толкаю Алису на кровать. Расстегиваю джинсы. Снимаю их вместе с боксерами. Сдергиваю носки.

Алиса уже забралась на середину кровати. Ложится на подушки, сделав их чуть повыше. Раздвигает ноги и проводит рукой по складкам. Застываю. Не верю, что она делает это. Жду как ребёнок нового года. Член дергается, наливаясь кровью только от одного представления. Алиса действительно облизывает пальцы, играет с ними языком, засовывает в рот, вытаскивает и снова возвращает себе между ног. Медленно проводит по влажной плоти, гладит себя, затем проникает пальцем внутрь. Двигает им как можно глубже. Добавляет еще один. Второй рукой сжимает грудь, крутит сосок, оттягивает его. Большим пальцем надавливает на клитор. Протяжный стон срывается с ее губ. Член истекает смазкой. Возбуждение становится болезненным. Провожу рукой по стволу, сжимаю, чтобы хоть как-то утихомирить себя. Не получается. Не могу больше! С тихим рыком залезаю на кровать и откидываю руку Алисы. Смотреть прекрасно, но я хочу делать все это сам.

Беру ее за бедра, приставляю головку к ее дырочке и уже готов войти в желанное тело, как Алиса приподнимается.

— Подожди, — она упирается ладонью в мою в грудь.

Мне стоит титанических усилий удержать себя.

— Ложись, — Алиса кивает на кровать. — Я же говорю “спасибо”. Вот и получай удовольствие.

Неверяще смотрю на нее. Что-то здесь не так. Но мысль быстро забывается, стоит Алисе провести языком по моей нижней губе. Нехотя выполняю ее указания.

— Подними руки, — Алиса садится сверху и тянется к наручнику с правой стороны.

Ее грудь находится на уровне моего лица. Чуть приподнимаюсь и лижу ее сосок, втягиваю в рот, посасывая. Алиса выгибается, тяжело дышит. Но все равно не отвлекается: берет меня запястье и затягивает кожаный манжет на нем. Шевелю кистью — нормально. Алиса проделывает тот же фокус еще раз. И вот я прикован к кровати. Цепи не особо длинные, поэтому сильно двигать руками не могу. Мне же хочется трогать Алису. Но я ей должен, поэтому буду хорошим мальчиком.

Восьмая дверь. Стас. Номер в отеле. Часть 4

Она тянется к тумбочке, поочередно открывает каждый ящик, пока не натыкается на презервативы в нижнем из них. Достает один. Садится между моих ног. Берет член в руку. Смотрит. Наклоняется и облизывает головку. Не могу моргнуть. С упоением наблюдаю за каждым ее действием. Вот она полными губами обхватывает ствол. Медленно скользит вниз. Как же горячо Алиса принимает член в свой рот, заглатывая почти полностью. Затем поднимается вверх. Проводит языком по уздечке, слегка надавливая. Посасывает головку. Ладонью перебирает яички. Снова заглатывая, пропуская меня в горло. Сглатывает. Волна удовольствия проносится по телу. Я уже готов кончить только от этой картины. Дышу через сжатые зубы. Дергаю руками в желании схватить Алису за волосы. Наручники не поддаются.

— Не растягивай удовольствие, — хриплю я.

Она поднимает на меня рассеянный взгляд и выпускает член изо рта. Разрывает фольгированный пакетик, раскатывает презерватив по стволу. Располагается сверху. Берет ствол в руку. Застывает. Не выдерживаю, дергаю бедрами, входя внутрь. Алиса стонет, я рычу. Приятная истома разливается по телу.

— Двигайся, — цежу сквозь зубы.

Если Алиса так и будет сидеть, я порву, нахрен, наручники. Ее медлительность заставляет меня звереть. Снова дергаю бедрами. Она наконец отмирает. Опускается до конца, сжимает меня внутри. Это чертовски приятно. Втягиваю воздух через нос, шумно выдыхаю. Алиса аккуратно поднимается вверх и резко возвращается вниз. Увеличивает темп с каждым движением. Теперь она скачет на мне, словно объезжает жеребца. Закидывает голову назад, обхватывает свою грудь, теребит соски. Я стараюсь сдержать подступающий оргазм, но это выше моих сил. Алиса делает еще пару движений, насаживается особенно глубоко, и я кончаю, сжав губу между зубами, чтобы не застонать. Оргазм выбивает воздух из легких. Тело становится желейным.

Вижу, как Алиса тянется рукой себе между ног.

— Не смей, — рычу я. — Иди сюда.

Указываю пальцем на свое лицо. Алиса недоуменно хлопает глазами. Приподнимает бровь. Краснеет. Мотает головой. Ее смущение потрясающе. Я наслаждаюсь ее искренними эмоциями, проступающими на лице. Свожу руки над головой, максимально сдвигаясь на кровати вниз. Сжимаю тонкие прутья.

— Давай, — киваю. Облизываю губы.

Алиса не двигается. Смотрит испуганно. Ты же тоже этого хочешь! Чего тогда ломаешься?

— Развяжи меня, — рычу. — Хочу довести тебя до оргазма.

Алиса сидит еще мгновение, и я вижу, как дикое пламя разгорается в ее глазах. Да, девочка, поддайся своему желанию. Позволь мне доставить тебе удовольствие. И Алиса позволяет… Ползет вверх. Ставит колени с двух сторон от меня. Берется за спинку кровати, привстает. Потрясающее зрелище. Она красива как сверху, так и снизу. Ровные розовые губки притягивают к себе взгляд. Алиса опускает на меня глаза. В них все еще видно сомнение.

— Давай же, — подталкиваю ее.

Алиса вздыхает и почти вплотную приближается к моему лицу. Чувствую, как напрягаются ее ноги, разъезжаясь в стороны. Провожу кончиком языка по ее складкам, втягиваю их в рот, посасываю. Она даже на вкус дерзкая — сладкая тягучая конфетка с ноткой горчинки. Ныряю в нее. Быстрыми движениями вылизываю. Алиса сверху стонет. Напрягается. Прохожусь языком по клитору, кружу вокруг, ласкаю, пока Алиса не начинает двигаться мне навстречу, пытаясь получить больше удовольствия. Ее бедра дрожат, она старается потереться как можно сильнее. И я даю ей это. Точечными движениями начинаю бить по клитору, надавливая на него. Хочу прикоснуться к ней руками, сжать ее попу, насадить глубже. Но я прикован! Руки затекли от этих гребанных наручников. Но это все неважно. Целую складки Алисы, втягиваю клитор и с силой жму языком на него. Алиса кричит. Выгибается. Ее ноги дергаются. Она вся трясется. Влага течет по моему языку. Вот и ты кончила, моя девочка.

Довольный обмякаю на кровати. Алиса плюхается рядом. Смотрит в потолок, затем закрывает глаза. Мы оба глубоко дышим. Дыхание не хочет приходить в норму.

— Снимешь наручники? — голос скрипит. Хочется пить.

— Ага, — Алиса дергается. Распахивает глаза, — сейчас. Только схожу в душ.

Еле сползает с кровати. Нетвердой походкой идет в ванную. Мне хватает пары минут, чтобы провалиться в дрему. Сказывается бессонная ночь. Просыпаюсь от того, что кто-то стягивает презерватив с члена. Нехотя разлепляю глаза.

— Извини, я тебя разбудила, — Алиса улыбается плутоватой улабкой.

Завязывает презерватив. Выкидывает его в урну. Наклоняется, влажным полотенцем вытирает сперму и кидает его на кресло поверх моей одежды. Я все еще в наручниках, Алиса же полностью одета.

— Освободишь меня? — показываю руки, улыбаюсь.

Алиса стоит молча. Внимательно смотрит.

— Номер оплачен до двенадцати дня. Завтра кто-нибудь тебе поможет, — ее улыбка становится шире. — Будет время подумать над своим поведением.

— Я думал, мы все решили, — сон улетучивается моментально. Стараюсь сесть, наручники не позволяют сделать этого до конца.

— Я никому не позволю так с собой обращаться, — Алиса останавливается около двери и разворачивается ко мне. — В следующий раз я тебе член отрежу. Так что подумай об этом.

За громким хлопком наступает тишина. Я остаюсь один за закрытой дверью номера.

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 1

Горячо. Влажно. Тесно.

Мила так сильно сжимает мой член внутри, что я едва не кончаю. Нет, дорогая, так не пойдет. Полуразочарованный-полувозмущенный стон разносится по гостиной, когда я полностью выхожу из Милы. Она пытается подняться, но я надавливаю на поясницу. Поддается. Снова переваливается через спинку кожаного дивана и упирается руками в сидушку.

Немного отодвигаюсь. Потрясающий вид. Круглая попка с белоснежной почти прозрачной кожей, на которой остался след от моей ладони. Влажные складочки, поблескивающие в рассветных лучах. Так и хочется провести по ним языком. Слизать соки. Пососать.

А почему, собственно, нет?

Опускаюсь на колени.

Мила шевелится. Возможно, снова хочет встать, но мой грозный рык, а потом пальцы, касающуюся ее складочек выбивают любую инициативу из девушки. Ее тело расслабляется, а когда я подушечкой пальца начинаю кружить по клитору, то слышу короткие, смешенные с рваными выдохами, стоны. Они сводят меня с ума. Застилают разум. Манят. Мгновение, и палец заменяю языком. Хватаю Милу за бедра. Держу крепко. Не даю пошевелиться. Она пытается поддаться мне навстречу, но я не позволяю. Контролирую процесс. Языком надавливаю на клитор и медленно провожу по нему. Повторяю движение. Снова и снова.

Чувствую, как Мила мечется по дивану. Рваные вдохи превращаются в отчетливые стоны. Усиливаю напор. Надавливаю языком на клитор еще сильнее, после чего втягиваю складочки в рот. Сосу их. Жадно. Перебираю языком. Облизываю. Наградой мне становится стон. Громкий, обрывистый. Солоноватый вкус заполняет мой рот. И я от него кайфую. Терпкий. Приятный.

Кружу по клитору, сильнее впиваясь пальцами в восхитительные бедра. Надеюсь, останутся синяки. Моя метка. Никто ее не увидит. Но Мила будет знать, что она есть.

Добавляю к языку зубы. Легко касаюсь ими клитора. Мила дергается словно от удара. Сразу же засасываю клитор в рот, и чувствую дрожь, охватывающую тело девушки.

Мила замирает, а я поднимаюсь на ноги. Член стоит колом. Сжимаю его ладонью. Прохожусь вверх-вниз по складкам, затем вхожу в горячую влажность.

Чувствую легкое трепыхание мышц внутри и начинаю двигаться.

Вбиваюсь жестко. Глубоко. Но не быстро. Хочу, чтобы Мила чувствовала все! Мне нужно, чтобы Мила могла думать только о моем члене. Я вытрахаю все глупости из ее милой головки.

Сильные шлепки кожи о кожу разносятся по просторной гостиной шлепками. Влажные звуки смешиваются с моим тяжелым дыханием и стонами Милы, которые становятся все громче.

Запах секса везде. Я уже сбился со счета, на какой раунд мы зашли. Спали всего пару часов. На этом же диване. Зато мне удается немного сбросить напряжение. Вот только оно раз за разом возвращается. А Мила рядом и ее податливое тело помогают ненадолго забыться.

Вколачиваюсь еще жестче, когда чувствую, что Мила начинает сжимать меня сильнее. Ее стоны становятся сбивчими. Пальцами она впивается в черную обивку дивана, на фоне которой ее светлая кожа притягивает взгляд. Гипнотизирует. А рыжие волосы, прилипшие ко влажной шее, добавляют еще больше контраста. Мила мечется. Пытается оттолкнуться от дивана, но руки не держат. Она снова падает. Громко стонет. Дрожит. Кровь отливает от моих ног, и я чувствую, что дольше не продержусь. Отпускаю бедра Милы. Тянусь к ее клитору. Он настолько чувствительный, что хватает всего одного нажатия. Мила замирает, а уже через секунду ее мышцы сильно сжимаются вокруг члена, выбивают из меня весь воздух. Я едва успеваю выйти из нее. Изливаюсь на округлые бедра. Сперма попадает между ног Милы. Стекает по ее складкам. Капает на пол…

На ватных ногах приближаюсь к Миле. Поднимаю ее. Прижимаю спиной к своей груди.

Кладу ладони ей на живот. В голове проносится мысль «А может…?», но я ее отбрасываю и упираюсь подбородком в макушку Милы.

— Устала? — стараюсь вжать девушку в себя. Она просто кивает, полностью расслабляясь в объятьях. — Может, еще поспишь?

— Н… кхм… нет, — Мила с неохотой отталкивается от меня и разворачивается. Заглядывает мне в глаза. — Тебе же собираться нужно. Иди в душ. А я завтрак приготовлю.

Смотрю на нее и понимаю — она идеальна. Если бы еще выполняла, что ей говорят

Коротко целую Милу и отступаю. Если позволить себе чуть больше вольности, еще одного раунда точно не избежать.

Телефон пиликает на журнальном столике перед диваном. Смотрю на него, думаю проигнорировать, но понимаю, что это может быть Денис. Вздыхаю и обхожу диван по прохладному паркету. Мила тоже уходит на соединенную с гостиной кухню. Слышу ее шаги, которые, как ни странно, тяжелые. Она так стучит пятками по полу, что, наверное, будит соседей. Усмехаюсь и поднимаю телефон. Одного взгляда на экран достаточно, чтобы понять, зря я решил посмотреть. Клокочущая ярость проносится по венам.

«Пошел Леший нахуй», — сжимаю телефон изо всей силы и отрываю взгляд от экрана.

В выключенной плазме вижу свое отражение: черты лица заострены, губы поджаты, волосы взлохмачены.

Вот же тварь! Как он посмел?

Пальцы второй руки сжимаются в кулак.

Ладно, по проблеме за раз! С Лешим можно разобраться позже. Если он хочет играть грязно, то у меня тоже есть козыри в рукаве. Припас для особого случая. Время пришло.

Но сначала разберусь с Сергеем Анатольевичем. Отец Стаса перешел все границы. Если он думал, что я не узнаю о его подлости, то очень ошибался.

Собираюсь бросить телефон на стол, когда вспоминаю кое о чем важном. Оглядываюсь на дверь. Закрыта. Уголок губ ползет вверх. Нахожу в контактах номер Стаса и отправляю сообщение:

«Дверь гостиной. Много раз!».

— Что там? — Мила обнимает меня со спины, и я быстро выключаю экран. Как она умудрилась подкрасться бесшумно? Или это я так погрузился в свои мысли, что не услышал? Сердце снова начинает биться как бешеное, на этот раз из-за страха. Если бы она увидела… Пора заканчивать со спором.

— Да, так, — кладу телефон на стол и поворачиваюсь. — Ничего важного.

Сам обнимаю Милу. Касаюсь ее губ. Поцелуй, который начинается с нежности, быстро перерастает в нечто большее.

Кажется, мне нужен еще раз.

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 2

Нервы на пределе. Иду по длинному, узкому коридору на последнем этаже административного здания. Бежевые стены давят. Дышу через раз. Сжимаю и разжимаю кулаки. Шуршание брюк бесит. А черная рубашка неприятно трет кожу, которая и без того кажется раздраженной. Пытаюсь пройти в норму. Меня, итак, ждёт схватка. Не хватало еще потерять самообладание.

Прохожу мимо одной деревянной двери за другой, пока не добираюсь до конца коридора. Выглядываю в окно. Шестой этаж. Парковка вдоль одноэтажных зданий, которые служат складами. Черный бетонный забор с колючей проволокой. И кладбище. Сколько раз я предлагал переместить главный офис в другое место, поближе к центру, а здесь оставить только склады? Но меня не слушают. Сейчас же гнетущая атмосфера только разгоняет кровь в венах. У них не получится избавиться от меня без боя.

Делаю глубокий вдох и открываю дверь слева.

Оказываюсь в конференц-зале, если его так можно назвать. Два обычных маленьких кабинета, больше напоминающих каморки, просто соединили в один. Даже капитальный ремонт сделали: выкрасили стены в голубой цвет, окна завесили жалюзи и установили длинный стол из белого дерева с восемью стульями вокруг. Вот только от аромата старости и плесени никуда не денешься, даже если купишь миллиард освежителей. Этот своеобразный запах пропил стены и просто так его не вывести. Как и не избавиться от ощущения давления из-за небольшого пространства. Если кто-то из сидящих за столом, пожелает выйти, то ему приходится отодвигать стул вплотную к стене. Обычно мы используем этот конференц-зал для переговоров, только если основной занят. Но сегодня здесь проходит внеплановое собрание совета директоров.

На столе нет ничего, кроме ноутбука. Семь стульев заняты, а один — остается свободным, потому что меня не пригласили. Именно здесь, по словам Дениса, должна быть решена моя судьба по участию в делах компании. И кажется, начальник охраны не прогадал, если судить по шокированным лицам собравшихся. Я останавливаюсь на пороге, позволяя им рассмотреть себя. Но уже через мгновение прохожу внутрь и захлопываю за собой дверь. Все лица знакомые: шесть мужчин и одна женщина. Хоть Денис и предупредил меня о ее присутствии, видеть здесь мать — удар ниже пояса. Даже спустя столько лет я ее сразу узнаю. Сложно забыть женщину, которая по идее должна любить тебя больше жизни, а вместо этого бросила. Да и не сильно она изменилась. Так и осталась блондинкой с голубыми глазами. Только морщин стало больше. Зато черное платье облепляет идеальную фигуру, словно перчатка. И не скажешь, что ей перевалило за пятьдесят.

Вообще, они с Сергеем Анатольевичем, который сидит во главе стола, очень похожи. По ним обоим нельзя определить точный возраст. И черный костюм-тройка сидит на Сергее Анатольевиче будто влитой. Если бы я не знал, то подумал, что передо мной брат и сестра. Особенно, когда мать сидит по правую руку от отца Стаса. Другие мужчины по сравнению с ним меркнут, хоть все и выглядят вполне презентабельно. И не только потому что у Сергея Анатольевича светло-русые волосы, когда остальные брюнеты — только один полностью седой. Я вообще не понимаю, что в совете директоров делает этот дряхлый старикашка. Он уже давно отошел от дел, и я давно его не видел. Но сегодня отец Стаса, похоже, решил задействовать всех своих соратников. Поэтому старикашка сидит по левую руку от Сергея Анатольевича и выглядит так, что вот-вот превратится в пепел. Другие мужчины рядом с ним — два брата и по совместительству директора по маркетингу и отдела закупок. Они смотрят в стол, боясь поднять глаза. Напротив последнего — пожилой с проседью в темных волосах начальник отдела разработок расслабленно откинулся на спинку стула. Между ним с моей матерью — директор по связям с общественностью. Он еле уместился на стуле из-за веса, который, похоже, с каждой нашей встречей становится все больше. Роберт, имя ему совсем не подходит, в отличие от остальных, не сводит с меня полного отвращения взгляда. Знаю, что выгляжу сейчас не самым лучшим образом, но уж точно не так, чтобы смотреть на меня словно я кусок говна, который в придачу и воняет. Хотя ничего удивительно, я совсем недавно на совете поднимал вопрос о том, чтобы его уволить, потому что он не справляется со своими обязанностями. Мне не хватило одного голоса, а мать вообще появилась впервые со времен, как я занял место отца в компании. Обычно, она просто присылает документы, с решением, которым всегда поддерживает инициативу отца Стаса.

— Ты опоздал! — Сергей Анатольевич делает вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, приподнимается, нависает над столом и захлопывает ноутбук. — Мы как раз собирались голосовать.

— Это вы начали раньше, — отодвигаю стул и сажусь на него. — Давайте угадаю. Предмет вашего голосования — я, — приподнимаю бровь и смотрю на Сергея Анатольевича.

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 3

Злость огнем разливается в груди, но я стараюсь сохранять спокойствие. Хотя бы показное. Выпрямляю спину, ставлю локти на стол и сплетаю пальцы.

— Так что? — пренебрежительно усмехаюсь.

— После того, как видео с тобой попало в интернет и наши акции рухнули, не думал же ты, что останешься в управлении компании? — Сергей Анатольевич повторяет мою позу.

Я усмехаюсь с шире. Не сомневаюсь, что мое лицо сейчас напоминает зловещею маску. Наверное, именно поэтому Алексей, директор отдела закупок, отодвигается поближе к брату. Ножки стула противно скрипят по паркету.

— А сделка с китайцами вас не интересует? — откидываюсь на спинку стула.

Зато Николай Дмитриевич, начальник отдела разработок, резко садиться.

— Какая сделка? — он пронзает меня заинтересованным взглядом.

— Это именно то, что вы думаете, — ухмыляюсь я.

Николай Дмитриевич чуть не подпрыгивает на месте.

— Когда? — в его глазах столько надежды, и я чувствую себя Дедом Морозом, который впервые за шестьдесят лет принес мужчине желанный подарок. И ничего страшного, что это химической препарат. Главное, он должен помочь закончить разработку лекарства, в проекте которого уже два года не было подвижек.

Но Сергей Анатольевич решает разрушить волшебную атмосферу праздника.

— Покажи документы, — жестко произносит он.

— Я же вам буквально вчера говорил, что веду переговоры, — смотрю на него и стискиваю кулаки на коленях. — Но вы решили меня обойти и начали этот цирк, — встречаюсь взглядами со всеми присутствующими, мать намеренно игнорирую.

Вот только она, кажется, не собирается оставаться в стороне.

— Это не цирк, Антон, — строго произносит она. Когда-то мелодичный голос стал хриплым из-за злоупотребления сигаретами. — Ты только посмотри на себя. На лице живого места нет. А видео… Это же грязное пятно. Ты хоть представляешь, как оно повлияло на репутацию компании? — она театрально вздыхает.

В ее словах нет и доли искреннего беспокойства обо мне. О компании? Возможно. Эту женщину интересуют только деньги, оставленные отцом. Я уж точно не забыл скандалы, которые она устраивала папе, когда не получала очередную «хотелку». И любовников ее тоже прекрасно помню. Она спала с ними прямо в их с отцом спальне, когда того не было дома.

— Если бы у нас был нормальный директор по связям с общественностью, — бросаю взгляд на Роберта, который тут же краснеет, чем напоминает поросенка, — ситуация уже давно была бы улажена. И на репутации компании не было бы «пятна».

— Предлагаю заканчивать этот цирк, как выразился Антон, — Сергей Анатольевич поднимается с места. — Мы с вами до его прихода час все обсуждали. Время принять решение.

Стискиваю челюсти. Сердцебиение учащается, как перед боем. Напряжение сковывает тело. Если бы мог сильнее сжать кулаки, то сделал бы это.

— Кто за то, чтобы отстранить Ремникова Антона Вячеславовича от управления компанией? Поднимите руки, — Сергей Анатольевич показывает пример остальным.

Старый хрыч тут же следует ему, хотя я даже не уверен, что он правильно все расслышал. «Поросёнок», чуть ли не подпрыгивает на месте, когда вскидывает руку вверх. Вот только застревает в подлокотниках стула. Братья ловят мой пристальный взгляд, видят приподнятую бровью и тут же тушуются. Начальника отдела разработок я подкупил возможностью получить недостающий компонент для его супер-пупер революционного препарата, поэтому он просто складывает руки на груди и смотрит на меня с благоговением. По уставу я не имею права участвовать в голосовании, которое касается меня. Поэтому остается только мать. Больше я не могу ее игнорировать. Смотрю. В груди расцветает отвращение. Мать бросает на меня взгляд, наполненный сожалением и притворной заботой, когда поднимает руку.

— Итак, решение принято, — Сергей Анатольевич хлопает в ладоши, продолжает что-то говорить, но я не слышу звука.

В ушах шумит. Сердце стучит. Каждая мышца в теле наливается сталью.

Все кроме начальника отдела разработок поднимают руки. Видимо, приняли еще одно решение.

Подрываюсь с места. Стул отлетает и ударяется о стену.

— Он затянет вас в бездну, — произношу я и выхожу в коридор. Слышу сзади окрик. Узнаю голос, начальника отдела разработок, но не задерживаюсь.

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 4

У меня сейчас одно желание — набить кому-нибудь морду. Широкими шагами дохожу до конца коридора и распахиваю деревянную со встроенным стеклом дверь. Выхожу на лестничный проем. Быстро спускаюсь на два этажа и иду по похожему коридору к своему кабинету. Секретарша быстро встает из-за стола. Хочет мне что-то сказать, но я ее игнорирую. Открываю дверь, на которой висит табличка исполнительный директор, и со злостью захлопываю ее. Стены содрогаются, а я замираю, когда замечаю Милу в простых черных джинсах и белом бомбере, сидящую на диване.

Она тут же встает.

— Что ты здесь делаешь? — рычу. — Я сказал тебе сидеть дома и не высовываться!

Мила вздрагивает, ее глаза округляются, но она быстро приходит в норму.

— Мы с тобой не договорили, — делает шаг вперед, сжимая кулачки. — Антон, ты не можешь постоянно отмахиваться от моих желаний. Я уже говорила тебе, что хочу вернуться в университет и планирую это сделать.

— Не сейчас, — цежу я сквозь, стиснутые зубы. — Мы не будем обсуждать это сейчас! — направляюсь к своему столу. А «своему» ли?

— А когда? Ты уже два дня переводишь тему, — Мила охватывает обеими руками мое запястье, стоит мне попытаться ее обойти.

Вырываю руку, но Мила тут же хватает ее снова.

— Антон! — она повышает голос. — Для меня это очень важно.

Дышу поверхностно. Часто. В крови бурлит ярость, смешанная с адреналином. Глаза застилает красная пелена. Еще чуть-чуть и…

— Антон! — Мила пытается повернуть меня.

Я снова выдергиваю руку, отталкивая ее. Только не рассчитываю ни силу, ни то насколько крепко в нее вцепилась девушка. Вместо того, чтобы просто освободить руку, я отбрасываю Милу назад, и она летит на диван. Это так сначала мне так показалось. Пока я не заметил, что Мила приземляется на деревянный подлокотник.

Ее глаза наполняются слезами. Губы раскрываются. На них застревает немой крик. Гримаса боли искажает кукольное лицо девушки, и она сползает вниз. На пол.

«Твою же мать!»

Подлетаю к Миле, опускаюсь на колени, но боюсь коснуться. Вдруг она что-то сломала

— Сиди на месте, — смотрю ей в глаза, из которых начинают катиться слезы. — Попробуй пошевелить ногами! — приказываю, но Мила не слушает. — Мила, тебе нужно попробовать пошевелить ногами. Давай же! — сжимаю кулаки и тут же расслабляю их. — Пожалуйста…

Мила не отводит от меня взгляда, заполненного страданием. В груди разливается вина. Она смывает гнев напрочь, но уже поздно.

— Пожалуйста, — шепчу я. — Попробуй.

Вижу, как грудь Милы приподнимается и она чуть сгибает ноги. Чувствую волну облегчения. Но она тут же исчезает, когда слышу протяжный стон.

Подползаю ближе. Кладу руку на щеку Милы. Она отворачивает голову. У меня между пальцев застревают ее рыжие волосы. Мила делает еще один вдох, на этот раз глубже и пытается встать. Тут же падает обратно. Вскрикивает.

— Не нужно. Не вставай. Я сейчас скорую вызову, — подрываюсь на ноги и начинаю шарить по карманам брюк в поисках телефона. Нахожу в правом, но не успеваю вытащить, как снова слышу стон и шуршание. Опускаю взгляд и замечаю, что Мила поднимается.

Блядь. Подхватываю ее за предплечья и помогаю встать.

— Зачем? У тебя может быть поврежден позвоночник, — смотрю на девушку строго.

Руки Милы дрожат, а она сама качается, поэтому сильнее сжимаю, чтобы ее удержать.

— Пусти, — ее голос слабый и хриплый.

— Садись, — тяну Милу к дивану, но она будто приросла к месту.

— Я сказала — пусти, — она поднимает на меня заплаканное лицо. В глазах больше нет слез. Они резко высохли. Зато замечаю решительность и обиду, которые действую на меня сильнее любых слов — пальцы сами разжимаются.

Мила делает шаг в сторону. Пошатывается. Я дергаюсь вперед, чтобы снова ее поддержать, как она выставляет руку перед собой.

— Не трогай меня! — произносит Мила каждое слово по отдельности и делает еще один шаг. На этот раз твердый. А потом еще один. После чего начинает пятиться быстрее. Хотя прихрамывает.

Запоздало понимаю, что Мила движется в сторону двери. Твою же…

— Мила, — окликаю ее и уже хочу пойти за ней, чтобы остановить, как она выставляет перед собой руки.

— Не вздумай! — ее голос спокойный, но в нем чувствуется сила. Замираю. Мила одаряет меня еще одним холодным взглядом и открывает дверь.

Она выходит в коридор, а на меня наваливается осознание. Черт!

Срываюсь с места. Подлетаю к двери, которую Мила так и не закрыла. Собираюсь бежать за ней, как небольшая фигура появляется передо мной.

— Антон, нам нужно поговорить, — мать преграждает мне путь.

— Не сейчас, — пытаюсь обойти ее, но она делает шаг в ту же сторону. Слежу за маленькой фигуркой Милы, которая сворачивает к лестничной клетке, где находится лифт.

— Нет, именно сейчас, — мать складывает руки на груди. — Что происходит? Ты всегда был таким послушным мальчиком. Делал то, что говорил тебе отец. Что с тобой стало?

Опускаю голову и смотрю с прищуром на женщину.

— Не тебе говорить мне про отца, — отвечаю грубо, но она будто меня не слышит.

— Возьми отпуск, — мать заправляет волосы за ухо, не отводя от взгляда моего лица. — Я уже все согласовала с Сергеем. Ты отдохнешь и вернешься на свое место. Твоя репутация, как раз придет в норму…

Хватаю ее за плечи, легко встряхиваю, заставляя замолчать. Зачем эта женщина вновь появилась в моей жизни? Что ей нужно? Не уж-то деньги закончились? Или очередной любовник бросил? Неважно. Мне сейчас не до нее.

— Исчезни. Просто исчезни из моей жизни, как делала это раньше. Но на этот раз позаботься о том, чтобы больше не возвращаться.

Отодвигаю мать в сторону и бегу по коридору, на ходу избавляясь от мысли, что Света опять получила билет на представление в первый ряд.

Не жду лифта. Сворачиваю сразу к лестнице. Спускаюсь по ней так быстро, как могу. Вылетаю на улицу. Оглядываюсь. Пусто.

Милы нет.

Десятая дверь. Стас. Бильярд. Часть 1

Слышу щелчок замка. Подтягиваюсь на кровати, принимая полу-сидячее положение. Дверь открывается, а мне даже нечем прикрыться. Алисе не откажешь в изощренности ее плана.

Я смог уснуть только ближе к утру. Руки затекли от неудобного положения. Голова раскалываться от слишком мягких подушек.

Смотрю на проход. Милая уборщица лет сорока в кремовом халате и с забранными в пучок черными волосами заходит в номер, толкая перед собой тележку. Поднимает глаза и тут же забавно выпучивает их. Ну да, чуть позже я обязательно буду вспоминать эту историю с улыбкой. Сейчас же мне хочется прибить Алису.

Уборщица молча рассматривает меня, задерживаясь взглядом на члене. Краснеет как девственница.

— Добрый! — приподнимаю бровь и киваю. — Развяжете? — показываю на наручники.

— Номер значится как сданный, — бубнит она.

— Ну как видите, я не часть интерьера, — иронично усмехаюсь.

— Ну да, — она снова опускает взгляд в область моего паха.

Чувствую себя племенной кобылой на рынке. Вздыхаю.

— Прекрасная дама, — щелкаю затекшими пальцами, отвлекая ее. — Я спешу. Помогите, пожалуйста. Потом рассматривать будете.

— Ой, простите, — она становится пунцовой и быстро подходит ко мне.

Освобождает затекшие запястья. С облегчением растираю их. Встаю, разминаю руки, хрущу шеей, двигаю плечами. Вроде лучше.

— Дайте мне пять минут, и я не буду вас больше задерживать, — собираю одежду по номеру.

Женщина молча кивает. Направляюсь в ванную, привожу себя в порядок. Из зеркала на меня смотрит заросшее трехдневной щетиной невыспавшееся лицо. Ладно, чашка кофе и душ исправят ситуацию.

Выхожу из номера, смотрю на телефон. Время десять утра. Хорошо, что уборщица пришла не в двенадцать. На экране высвечивается несколько пропущенных звонков. Сообщение от Лены с вопросом о моем местонахождении. Конечно, я же всегда предупреждаю, когда задерживаюсь. Перезваниваю ей, говорю, что буду через два часа. Спрашиваю, на работе ли Алиса. Лена несколько секунд молчит, но потом отвечает, что да. Прекрасно!

Дальше читаю сообщение от Антона. Очередная дверь. Много раз. Этот гаденыш не дает мне продыху. Но с этим буду разбираться позже. Сегодня есть куда более важное дело.

В машине обнаруживаю небольшой сюрприз от Алисы. Ее спортивная сумка лежит на переднем сиденье. Ну что ж, есть повод встретиться. Не могу сказать, что он мне нужен, но так убедительнее.

До дома доезжаю за полчаса. Быстро ополаскиваюсь, бреюсь и мчусь на работу. За рулем еле перебарываю желание втопить педаль газа в пол. Тело требует скорости и адреналина. Мне нужно срочно сбросить напряжение, чтобы не творить всякую дичь. После того, что я сделал в туалете, оставить меня в номере было заслуженным.

В двенадцать поднимаюсь в кабинет, неся в руках спортивную сумку Алисы. Бросаю помощнице короткое «Меня не беспокоить» и запираю дверь. Теперь самое сложное. Открываю проект моста, приготовленный на завтрашнюю сделку. Спустя час я все еще просто пялюсь в него, обхватив голову руками. Наконец беру себя в руки ипроверяю все расчеты.

Я готовил чертежи развязки четыре месяца. Учел все, что нужно. У меня была надежда стать одним из ведущих архитекторов Москвы. Залезть в крупные проекты по госзаказам. А теперь я должен не только отказаться от этой возможности, но и испортить идеальный проект. Желудок скручивает от злости. Сжимаю кулаки. Хочется расхерачить монитор, выкинуть в окно клавиатуру. Закрываю глаза. Делаю вдох и протяжный выдох. Ладно, зато уничтожу Соколовского. Сейчас это главное.

Итак, ошибки. Исследование грунта показало, что он идеально подходит для стройки. Сюда зарывать нечего. А вот с нагрузками можно поиграться. Для проекта я выбирал самый лучший металл — высокопрочный, надежный, стоящий своих денег. А что если взять попроще? Он будет больше подвержен «усталости» и менее стойким. Тоже делаю с бетоном — нахожу хороший, но не самый прочный.

Дальше открываю расчет нагрузок. Вот здесь можно разгуляться. Я рассчитал максимально возможные нагрузки на планируемый мост и заложил запас, как это положено, на случай непредвиденных обстоятельств. Все делалось с учетом выбранного мной высококачественного сырья. Теперь даже если не менять показатели, они будут тяжеловаты для прописанных сейчас материалов. Закрываю глаза, сжимаю челюсти. Внутри все бунтует против ужасного кощунства. Пытаюсь договориться с собой. Это необходимость. Я вынужден так поступить, чтобы убрать бельмо, мешающее мне развиваться дальше. Соколовский как проказа на теле, которую нужно вывести, иначе никогда не вылечишься.

Вздыхаю. Открываю глаза и жму на кнопку «Delete». Все, запаса больше нет. Ставлю локти на стол, упираюсь лбом в ладони. Ерошу волосы. Черт! Ладно, нужно продолжать. Время поджимает.

В самый последний момент решаю уменьшить еще и глубину заложения фундамента. Это уже совсем неважно с учетом остальных ошибок. Но пусть будет.

Сохраняю дрянную копию проекта. Скачиваю на флешку. Ставлю защиту, чтобы выглядело убедительно, будто я беспокоюсь за сохранность информации. Кладу черный прямоугольник на стол. Накрываю сверху рукой. Вот и готово. Теперь осталось дело за самым главным.

Нажимаю кнопку на телефоне

— Лена, вызови ко мне Алису, — сразу отключаюсь, не дожидаясь ответа.

Спортивная сумка, стоящая рядом, жжет ногу. Моей помощнице будет о чем посплетничать сегодня: она видела, как я заходил с этой сумкой, которая потом окажется в руках Алисы. Но плевать! Возможные слухи — это последнее, что меня сейчас волнует.

Резкий стук заставляет оторваться от гипнотизирования столешницы. А девочка стала смелее после сегодняшней ночи. Нужно это исправлять!

— Войдите, — говорю громко.

Дверь распахивается, на пороге появляется Алиса в коротком зеленом платье, обтягивающем фигуру и черных батальонах на высоких каблуках. Сглатываю. Выглядит… волнующе. Ладно, девочка, давай поиграем.

Десятая дверь. Стас. Бильярд. Часть 2

Окидываю ее смиряющим взглядом. Алиса прикрывает за собой дверь, проходит в центр кабинета и застывает. Смотрит в ответ. Не стесняется. Усмехаюсь. Встаю, беру сумку и обхожу стол. Алиса опускает взгляд на нее. Переминается с ноги на ногу, но быстро берет себя в руки. Не переживай, милая, я не собираюсь тебе ничего подкидывать.

— Ты вчера забыла, — опираюсь бедрами в стол. Протягиваю сумку. Пусть Алиса сама подойдет.

— Оставил бы себе, — она хмурится, не двигается с места.

— И что мне с этим делать? — киваю в сторону предмета дискуссии. — Вот если бы ты мне нижнее белье оставила, — усмехаюсь.

Алиса еще больше сдвигает брови к переносице, поджимает губы. Сейчас она похожа на злобного котенка. Безумно милая. Дергаюсь от этой мысли, встряхиваю головой.

— Короче, забери, — резко отталкиваюсь от стола, подхожу к Алисе и пихаю сумку ей в руки.

Она приподнимает бровь, чуть склоняет голову набок.

— Это все? — стоит, наблюдая за мной.

— Нет, сядь, — указываю на стул.

— Я понимаю, что ты привык общаться приказами, — она злобно смотрит на меня. — Но немного уважения можно проявить.

Злость толчками рождается внутри. Проведенная в отеле ночь и порча проекта, итак, подпортили настроение. Теперь еще это! Алисе удается завести меня с пол-оборота. Подхожу к ней, хватают под локоть, веду к столу. С тихим «ой» она роняет сумку, семенит следом. Разворачиваю ее, беру за талию, сажаю на стол. Коленом раздвигаю ноги. Наклоняюсь к Алисе. Гнев клокочет в груди. Хочется спустить напряжение.

— Так достаточно уважительно? — буравлю Алису взглядом.

Она придвигается вплотную, дотрагивается губами до моих губ, но не целует.

— Тебе еще многому учиться, — интимный шепот проникает под кожу.

— Если я такой засранец, то почему ты уже готова раскрыться передо мной как фиалка? — вжимаюсь в нее членом, двигаю бедрами.

— Замечу, что в меня сейчас тоже не нефритовый жезл упирается, — Алиса стреляет взглядом вниз, затем снова смотрит мне в глаза.

Молчим, тяжело дышим. Секунда… Две… Не выдерживаем и оба прыскаем от смеха. Упираюсь на стол ладонями, кладу голову на плечо Алисе, продолжая смеяться. Она же заливисто хохочет мне на ухо. От этого звука внутри становится тепло.

Когда успокаиваемся, помогаю Алисе слезть со стола. Она одергивает платье, гладит себя по бедрам, расправляя его.

— Нам нужно кое-что обсудить, — говорю серьезно.

Алиса поднимает голову. Снова хмурится. Кивает. Хочется подойти и разгладить морщину между ее бровей, вдохнуть запах кожи, застыть, не двигаясь. Вместо этого огибаю стол, сажусь в кресло, чуть откатываюсь назад. Алиса занимает предложенный ранее стул.

— Итак, — ставлю локти на подлокотники, сцепляя пальцы на уровне груди. — Проект готов.

Алиса вскидывает голову. Ее глаза становятся еще больше. Она приоткрывает рот, но ничего не говорит.

— Теперь все зависит от тебя, — впериваю в нее жесткий взгляд. — Вот флешка, — тянусь к столу и беру черный прямоугольник. — На ней вся информация. Твоя задача — придумать историю, как ты ее сперла и отдать сегодня вечером Соколовскому. Еще нужно сказать, что встреча с Разумовским завтра в три в «Золотом быке».

— И как ты себе это представляешь? — Алиса выпрямляется, разворачивается ко мне всем телом. — Не думаешь, что выглядит слишком подозрительно?

— Нет, — жестко обрубаю. — Соврешь, что была у меня в кабинете на обсуждении проекта дома да той же самый Светы. Она моя одноклассница, поэтому все согласовывается через меня, — тру шею, слегка ее разминая. — И тебе удалось послушать разговор по телефону. Закончили поздно. Я устал, долго готовился к завтрашней встрече, оставил флешку. Тебе повезло, — снова начинаю закипать. Сжимаю и разжимаю свободный кулак, пытаюсь привести мысли в норму. — В общем, не мне тебя учить, как врать.

Последние слова были лишними. Алиса ссутуливается, опускает взгляд на руки, лежащие на бедрах. Не вижу, что она там делает — стол мешает. Стыд жжет кожу, но свои слова обратно брать не собираюсь.

— Он догадается, — грустно говори она. — А если даже нет, то у него будет время проверить проект.

— Флешка запаролена, — кладу ее перед Алисой. — Поэтому ему еще нужно будет ее взломать. Это во-первых. А во-вторых, ошибки незначительные, их так просто не заметишь, если не знаешь, куда смотреть, — пожимаю плечами. — В любом случае, исход этой аферы по большей части зависит от везения, — громко вздыхаю, глядя в стол.

Краем глаза вижу, как Алиса берет флешку. Крутит ее в руках. Сейчас один из тех немногих случаев, когда я волнуюсь. Теперь мало что в моей власти. А я не люблю отдавать контроль в чужие руки. И доверять малознакомым людям не умею. Откидываюсь на спинку кресла. Сжимаю челюсти.

— Тебе нужно быть острожной, — ловлю себя на мысли, что за Алису волнуюсь не меньше, чем за выполнение плана.

— Я придумаю что-нибудь, — она закусывает губу, сжимает флешку. — Это в моих интересах.

Смотрит на дверь. Видно, как она дрожит. Внутри вскипает возмущение. Да что же я за мужик такой, раз переложил самое сложное на ее хрупкие плечи!

— Послушай, — встаю, огибаю стол, сажусь перед Алисой на корточки. — Если ты не уверена или боишься, мы можем забить на эту идею. Придумаем что-нибудь другое, — сам же понимаю, что более удачной возможности не будет. Но мое нутро противится рисковать Алисой. — Поэтому…

— Нет, — твердо перебивает она. Смотрит мне в глаза горящим взглядом, наполненным решимостью. — Я сделаю. Все будет хорошо! Я справлюсь!

— Ну что ж… — ее непоколебимы1 настрой внушает уверенность.

Встаю. Алиса тоже поднимается.

— Я сообщу, как все сделаю, — направляется к двери.

Похоже, девочка относится к тому типу людей, что видит цель и не видит препятствий. Усмехаюсь. А она сильная. Эта мысль распаляет во мне гордость — я выбрал достойную пару. «Которая сначала обворовала меня» — отдергиваю себя и свою сентиментальность.

Уже направляюсь к столу, как замечаю сумку на полу.

— Эй, генератор гениальных планов, ты сумку забыла, — останавливаю Алису около двери.

Она недоуменно оборачивается, следит за моим взглядом, сдвигает брови к переносице. Разворачивается. Наблюдаю, как она уверенной походкой идет к вещам, изящно наклоняется, пряди волос волной рассыпаются в воздухе. Легкое возбуждение копошится внизу живота. Алиса берет сумку и выпрямляется, направляется к выходу. Она прекрасна. Не могу просто так ее отпустить! Перехватываю Алису, когда она проходит мимо, и прижимаю к себе. Запускаю руку в мягкие волосы, сжимаю затылок и целую ее. Стараюсь быть нежным, но не могу сдержаться. Грубо проникаю языком ей рот, боясь, что она не пустит, откажет. Впервые у меня появляется страх быть отвергнутым. Противное чувство ознобом ползет по позвоночнику. Но нет, Алиса также напористо отвечает. Свободной рукой обвивает мою шею. Льнет всем телом. Чувствую каждый изгиб. Кладу руку на ее талию и буквально вдавливаю в себя. Желание из маленького огонька разгорается до состояния пожара только оттого, что эта бестия ответила мне.

Все прекращается так же внезапно, как и началось.

— Я пойду, — Алиса отстраняется и мягко упирается ладонью мне в плечо.

Не хочу, чтобы она уходила. Держать Алису в своих объятиях кажется самым правильным в данный момент. Вздыхаю и опускаю руки. Алиса делает шаг назад. Всматривается в мое лицо.

— Все будет хорошо, — она кладет руку на мою щеку. Нежно гладит. — Я справлюсь, — чмокает меня в губы и быстро выходит за дверь, не давая возможности ее остановить.

Тру лицо ладонями, расхаживая по кабинету. Неизвестность давит на плечи тяжелым грузом. Волнение пытается просочиться сквозь крепкую стену контроля. Но теперь нет смысла жалеть о содеянном — я доверился Алисе и принял на себя ответственность за наш план. Дальше будем решать проблемы по мере их поступления.

На всякий случай готовлю верный пакет документов, если у Алисы не получится убедить Соколовского, и все накроется медным тазом.

Десятая дверь. Стас. Бильярд. Часть 3

В девять вечера добираюсь до дома, уставший и взвинченный. Пока никаких новостей. Сам не звоню — жду. Сообщение приходит около одиннадцати: “Ты играешь в бильярд?”. Усмехаюсь. Эта чертовка держит интригу. Ну ничего, если ей так нравится, я подыграю.

“Довольно посредственно.” — нажимаю на кнопку “отправить”.

Ответ приходит сразу же.

“Ну и прекрасно! Будем играть на желание.” — дальше Алиса присылает адрес бильярдного клуба.

Быстро снимаю домашние шорты, натягиваю джинсы, надеваю черную футболку, хватаю кожаную куртку и выхожу из квартиры. Решаю поехать на такси, надеясь, что нам будет, что отметить.

Одноэтажное здание находится во дворах в центре Москвы. Неоновая вывеска, затемненные окна и красные стены — вот и все опознавательные знаки бильярдного клуба. На входе парнишка-администратор спрашивает, ждут ли меня, и после ответа ведет через бордовую бархатную портьеру в длинный коридор, где вдоль стен, обтянутых зелеными обоями, натыканы одинаковые коричневые двери. Мы подходим к самой дальней из них. Благодарю молодого человека и без стука вхожу в комнату, центр которой занимает бильярдный стол. На дальней стене висят кии. В противоположном углу примостился черный кожаный диван со стеклянным столиком перед ним. Алиса полулежит на мягкой сидушке, листая что-то в телефоне.

Закрываю дверь с громким хлопком и двигаюсь к девушке. Она отрывается от гаджета. В приглушенном свете ее глаза кажутся черными. Голубые джинсы облепляют стройные ноги. Белый топ так и кричит, чтобы его сняли. Сглатываю. Алиса встает, откидывает длинные волосы назад и улыбается.

— Он купился, — ее глаза сияют. — Представляешь, когда узнал, что информация запаролена, все вопросы снял. Пару часов бился, чтобы выудить проект, — Алиса лезет в задний карман и протягивает мне флешку.

Она светится от радости, чуть ли в ладоши не хлопает.

— Остается надеяться, что он не настолько умен, чтобы найти все ошибки, — не могу сдержать улыбки в ответ.

Забираю флешку, дотрагиваясь до ладони Алисы. Кончики пальцев тут же начинает покалывать. Девочка, какой же заряд от тебя исходит!

— Да, — тут же грустнеет она. — Завтра день Х. И если все пройдет хорошо, то мы засадим этого урода, — грозно стучит кулаком по ладони.

— Успокойся, тигр, — обнимаю ее за плечи, притягивая к себе. — Ты свое дело сделала, дальше моя забота. Ты большая молодец!

Алиса не отстраняется, поднимает на меня бездонные глаза, кивает. Не могу отвести взгляд. Хотя внутри и зреет тревога за завтрашний день, сегодня мне хочется насладиться моментом и девушкой передо мной.

— Так что ты там говорила про желание? — прерываю романтику момента.

— А да, — Алиса тут же отталкивается от меня, направляется к киям. — Будем играть в американский пул, — оборачивается. — Я больше ни в какой не умею, — слегка хмурится.

— Какая досада, — говорю наигранно печально. Кладу флешку в карман куртки, которую снимаю и кидаю на диван. — Но не переживай, — подхожу к Алисе сзади, когда она выбирает кий, встаю вплотную, обнимаю за талию и прижимаю к себе, ощущая соблазнительные изгибы. Дыхание спирает от близости к ней. — Я тоже тот еще игрок, — шепчу Алисе на ухо.

Она застывает в моих руках. Чувствую, как член дергается только от ее шоколадного запаха, щекочущего ноздри. Нет, так дело не пойдет! Резко отстраняюсь и тоже приступаю к выбору. Алиса недоуменно смотрит на меня, но молчит.

Когда мы определяемся, выставляю пирамиду на зеленое сукно стола, обхожу его и встаю рядом с Алисой.

— Ну что, “камень-ножницы-бумага”? Кто победил, тот и бьет? — задорно подмигивает она.

Киваю. Мы трясем кулаками. Алиса показывает бумагу, а я — ножницы.

— Прости, детка, сегодня не твой день, — наклоняюсь над столом, ставлю руку на сукно, прицеливаюсь и бью.

Звук ударов шаров наполняет комнату. В лузы закатываются два полосатых и один сплошной. Однозначно выбираю себе полосатые. На кону желание! Делаю еще два точных удара прямо в лузы. На третьем промахиваюсь. В шутливом поклоне отхожу от стола, освобождая Алисе место.

— А говоришь, что посредственно играешь, — она смешно морщит нос и хмурит брови.

— Просто повезло, — весело пожимаю плечами.

— Ну, конечно, — бубнит Алиса.

Она заправляет волосы за ухо. Пристраивается над столом, слегка выпятив попку прямо передо мной, и бьет. Отвлекаюсь от прекрасного зрелища, только когда слышу радостный голос Алисы:

— Забила! — вскрикивает она, поднимая руки вверх.

Затем обходит стол и прицеливается к следующему шару. Теперь она стоит ко мне передом. В вырезе топа мелькает ее грудь. Шумно вдыхаю. Облизываю вмиг пересохшие губы. Это чертовка издевается надо мной! Намеренно или нет, неважно. Соблазнительный вид вызывает вполне закономерную реакцию. Она поднимает глаза, улыбается, двигает кием. Шар ударяется о борт рядом с лузой и отскакивает. Алиса сопит, делает шаг назад.

Качаю головой, развожу руками, показывая, как мне за нее обидно. Начинаю выбирать цель. Встаю в стойку, примечая бело-желтый шар. Только отвожу руку с кием назад, как чувствую тепло прижавшегося к боку тела.

— Какой будешь бить? — Алиса шепчет мне на ухо.

— Ты меня соблазняешь? — поворачиваю голову и заглядываю в ее глаза.

Теплое дыхание согревает мою кожу. Алиса так близко, что я с легкостью могу ее поцеловать.

— А ты бы этого хотел? — слегка склоняет голову.

— Мы только начали играть, — усмехаюсь. — Давай растянем удовольствие? — в голове рождается забавный план.

Алиса отстраняется, но ненамного. Думает, что сможет отвлечь меня. Сосредотачиваюсь и бью четко в цель. Уже пятый шар. Осталось два и черный. В следующий раз намеренно промахиваюсь. Алиса лишь ухмыляется на это. Выбирает шар, целится.

— Какой будешь бить? — наваливаюсь на нее сверху, придавливая к столу.

— Ты мне мешаешь, — сопит, двигает бедрами, пытаясь оттолкнуть.

От ее стараний мурашки бегут по коже. Хочется сдернуть с нее джинсы и засадить без подготовки. Но я терплю. Она сама должна попросить. Хочу слышать ее стоны вперемежку с просьбой взять ее. Перекидываю волосы Алисы через плечо, провожу носом по оголенной шее, обратно прослеживаю путь языком. Слышу, как у чертенка подо мной сбивается дыхание. Прикусываю кожу, посасываю. Внутри вспыхивает желание пометить ее, показать всем, что она занята, чтобы никто не посягался на нее. Трусь вставшим членом о ягодицы. У самого дыхание спирает. Вдыхаю через раз. Разворачиваю к себе голову Алисы за подбородок и целую. Проникаю в ее рот языком. Она посасывает его, закусывает зубами, чуть сжимает. Безумно заводит. В паху тянет. Вжимаюсь сильнее в желанное тело. Алиса резко прерывает поцелуй. Не могу сдержать недовольный рык.

— Если хочешь продолжить, запри дверь, — губами касается моей щеки.

Киваю и подрываюсь с места. За несколько секунд дохожу до двери, щелкаю замком, разворачиваюсь. Застываю на месте с открытым ртом, чуть не спуская в штаны. Не знаю, когда она успела, но Алиса уже сидит на столе, раздвинув ноги.

Десятая дверь. Стас. Бильярд. Часть 4

Ее джинсы валяются в стороне. Она опирается ладонями на сукно сзади, чуть откинув голову, отчего черные волосы струятся за ее спиной. Зрелище настолько прекрасное, что можно смотреть вечно. Молния неудобно давит на стоящий колом член. Но сейчас все мое внимание занимает Алиса.

— Отодвинь трусики, — приказываю хриплым голосом.

— Так? — она гладит себя по складкам, после чего выполняет приказ, раздвигая ноги еще шире.

Киваю. Алиса двумя пальчиками ныряет в свою дырочку. Двигает ими, закидывая голову назад. Мой рот наполняется слюной. Втягиваю воздух. Терпеть нет сил. В два широких шага подхожу к Алисе и тоже вставляю в нее палец. Алиса тихо стонет, распахивает глаза, закусывает губу. Мы двигаемся с ней в унисон.

— Как ты хочешь? — борюсь с желанием снять джинсы и войти в нее. Вижу недоуменный взгляд в ответ. — Ты герой нашего вечера. Тебе и выбирать, как я доведу тебя до оргазма.

Алиса моргает. Открывает рот и тут же захлопывает. Достает из себя пальцы, смотрит на них и подносит к моему лицу.

— Соси, — звучит испуганно. Не бойся, милая, я выполню твое желание.

Тоже выхожу из нее, обхватываю запястье и облизываю два пальца. Вкус Алисы не изменился — приятная сладость оседает на языке. Кусаю подушечки, втягиваю в себя, облизываю по всей длине. Смотрю Алисе в глаза. Она покраснела. Дышит через рот. Внимательно наблюдает за каждым моим движением.

— Поцелуй меня, — выпаливает она.

Я сразу подчиняюсь. Освобождаю ее рот, запускаю руку в волосы Алисы, за затылок притягиваю к себе и нежно целую. Пробегаюсь языком по нижней губе, ныряю внутрь. Никуда не спешу, растягиваю удовольствие, пока не чувствую, как Алиса пробирается ладонями между нами и расстегивает мои джинсы. Пытается спустить их, не получается. Отстраняюсь, стягиваю их до колен вместе с боксерами.

Алиса сразу же обхватывает стоящий член, двигает по нему ладонью, сжимая. Втягиваю воздух через зубы. Сдерживаюсь на чистой силе воли. Хочу оказаться внутри податливого тела, почувствовать, как оно сожмет меня. Но сейчас все в руках Алисы. Она проходится большим палец по головке, трет уздечку. Закусываю губу, чтобы не дать стонам просочиться наружу. Тянусь рукой между ног Алисы, но она перехватывает меня за запястье.

— Хочу тебя внутри, — аккуратно тянет за член, придвигается ближе, закидывает ноги мне на поясницу, пристраивая головку ко входу.

— Ты уверена? — смотрю ей в глаза. Она сразу же кивает.

Все ограничения слетают разом. Врываюсь в Алису, застываю. Она утыкается лбом в мое плечо, обхватывает руками плечи, тихо стонет. Этот звук будоражит похлеще любого крика. Начинаю двигаться медленными короткими толчками. Прижимаю Алису к себе как можно теснее. Она дрожит. Сжимает зубами мою футболку. Нет, девочка, ты будешь стонать.

Отодвигаюсь и резко вхожу в нее. Алиса выгибается, закрывает глаза, опускает ноги, разводя их как можно шире. Больше меня ничего не сдерживает. Сжимаю ее бедра и начинаю быстро вколачиваться внутрь.

— Смотри на меня, — рычу между толчками.

Алиса нехотя распахивает глаза. Взгляд шальной, расфокусированный. На каждом движении она тихо всхлипывает. Хочу перевернуть ее, уложить грудью на стол, но не решаюсь. Она сама выбрала эту не самую удобную позу.

— Ста-а-ас, — Алиса стонет на особо глубоком толчке. И это самое эротичное, что я слышал в своей жизни. Теперь она должна произносить мое имя только так, растягивая “а” и прокатывая “с” на кончике языка.

Чувствую, что скоро кончу. Двигаюсь рвано, быстро, мощно. Шлепки кожи о кожу перемешиваются со стонами Алисы. Одной рукой сжимаю ее бедро, второй тянусь между нами. Кружу пальцами по клитору, нажимаю, тру. Алиса сама начинает подмахивать, старается потереться, насадиться глубже. Стонет. Надавливаю на клитор и резко вхожу в шикарное тело. Алиса дергается. Выгибается. Ее бедра трясутся. Она напрягается. Вскрикивает. По ее телу проносится дрожь. Она обмякает, сжимая член внутри. Эйфория от ее оргазма подталкивает и меня к краю. Делаю еще пару движений, и меня накрывает лавиной удовольствия. Выхожу из Алисы, кончая ей на бедра.

Дышать тяжело. По виску течет пот. Грудная клетка ходит ходуном вверх-вниз. Алиса утыкается мне в плечо и тоже пытается отдышаться. Обнимаю ее, прижимаю к себе. Вдыхаю аромат ее волос, глажу по спине. Она сама льнет ко мне, обхватывает ногами за талию, трется носом о шею.

— Мне было так страшно, — вдруг шепчет она. — Когда я отдавала флешку Соколовскому, казалось, что ничего не получится. Что я не справлюсь. Но теперь у нас есть возможность ему отомстить, — кажется, она всхлипывает.

— Тише, — утыкаюсь носом ей в волосы, вдыхая волшебный сладкий аромат. — Ты молодец! И сделала все правильно. Дальше положись на меня, — целую ее. — Теперь я твоя опора.

Не знаю, почему, но мне хочется защитить эту чертовку от всего. Наконец понимаю, я волновался сегодня не за то, что у нее не получится передать флешку, а за нее саму. Мысль обухом бьет по голове. У меня есть чувства к Алисе! Она меня обманывала, а я, кажется, втрескался в нее, как пацан. Нужно с этим что-то делать!

Уже собираюсь отстраниться, но Алиса поднимает на меня влажные глаза. Долго всматривается. Не могу заставить себя отвести от нее взгляд. Наконец она улыбается, отчего в груди теплеет, и пение птиц, как в долбанных диснеевских мультиках раздается в ушах. Алиса тянется ко мне за поцелуем. И я с готовностью отвечаю, послав здравый смысл ко всем чертям.

Одиннадцатая дверь. Антон. Спортивный зал. Часть 1

Удар.

Мешок отлетает к стене.

Прыжок.

Удар.

Мешок летит в сторону.

Дышу ровно, в такт каждому удару.

Сердце бьется, как бешеное. С меня льется пот. Волосы давно превратились в сосульки. Но я не останавливаюсь. Луплю мешок изо всех сил. Пытаюсь избавиться от ярости, которая бурлит в крови. Вот только не помогает. Такое чувство, что с каждым ударом, она еще больше разгорается. Все равно не останавливаюсь. Хочу измотать себя. Убрать из головы уничтожительные мысли. Жизнь полетела к чертям, и я не представляю, как все исправить.

Удар.

Удар.

Удар.

— Кхм, — раздается сзади.

Резко останавливаюсь.

Дыхание тут же сбивается. Становится тяжелым, неконтролируемым.

Рукой стираю пот со лба, разворачиваюсь.

В дверях спортивного зала в джинсах и черной длинной футболке мнется Мила.

У меня вылетело из головы, что я ночью отправил ей сообщение с адресом зала и приказом явиться.

На самом деле, я писал ей сотни раз, звонил, не переставая. Все, потому что Мила не вернулась домой этой ночью. Я приезжал к многоэтажке, где находится квартира родителей девушки, даже в подъезд вместе с соседями вошел. Вот только Мила не открыла дверь.

Я сидел на лестничной площадке, пока бабушка из соседней квартиры не вышла и не начала орать, что вызовет полицию. У меня было огромное желание проигнорировать ее, но стали вылазить соседи и с других этажей.

Объясняться с ментами, это последнее, что мне было нужно. Поэтому я поднялся с холодного бетона и побрел вниз по лестнице с четвертого этажа.

— Что ты хотел? — Мила цепляется за края футболке, взглядом впивается в меня.

Ее голос ни то, что не дрожит, в нем слышится неприкрытая злость.

Хмыкаю. Ничего удивительного, после сообщения с напоминанием о контракте и долге ее брата, которое я отправил в порыве гнева.

Но у меня есть оправдание — я не мог найти себе место всю ночь. Хотя оно мало помогает от чувства вины, разливающегося по груди.

Отталкиваюсь от пола и в несколько широких шагов преодолеваю разделяющее нас расстояние. Внимательно осматриваю Милу с ног до головы, прежде чем задержаться на ее зеленых глазах, которые пылают яростью.

— Прости, — улыбаюсь максимально обворожительно, зубами вцепляюсь в перчатку, чтобы разлепить манжеты.

Мила сильнее поджимает губы, не отводит взгляда от моих глаз. Либо хочет передать мне всю злость, либо пытается не смотреть на мой оголенный, лоснящийся от влаги торс. Ведь кроме синих боксерских шорт и перчаток на мне ничего нет.

— Это все? Я могу идти? Или должна «отработать долг»? — ее голос полон сарказма.

А я и забыл, что использовал такую формулировку в сообщении.

— За это тоже прости, — бросаю одну перчатку на пол и чешу затылок, прежде чем взяться за вторую свободной рукой

Когда обе перчатки оказываются у моих ног, на ладонях все еще остаются бинты, но от них избавляться не собираюсь. Они не мешают мне коснуться кончиками пальцев скулы девушки. Мила тут же отшатывается прикосновения, а я стискиваю челюсти до скрипа.

— Мила, — цежу предостерегающе.

— Что, Мила? — вспыхивает она и толкает меня в грудь. Не двигаюсь. — Что? — снова толкает. Перехватываю ее руки за запястья. И притягиваю девушку к груди. Обнимаю, переплетая пальцы за ее спиной.

Мила пытается вырваться, брыкается, крутится, но я не отпускаю.

Позволяю ей выплеснуть эмоции. Принимаю даже удары кулочками, которые она наносит мне по спине.

— Тише, маленькая, — прижимаю сильнее к себе. — Тише. Я виноват. Знаю.

Мила сначала напрягается, а потом оседает в моих объятьях. Ее руки повисают вдоль тела. Зарываюсь пальцами в ее волосы и впервые со вчерашнего дня чувствую, как расслабляюсь.

Поглаживаю Милу по голове, стараюсь вжать девушку в себя. Постепенно ее дыхание становится размеренным, и я немного отстраняюсь.

Мила чуть поднимает голову. Смотрит на меня своими бездонными глазами, поджимая губы. Все внутри холодеет. А когда Мила кладет ладони мне на грудь и толкает, заливает волной жара.

Несколько мгновений стою на месте, не двигаясь, после чего заставляю себя отпустить девушку.

Мила делает шаг назад, но глаз от меня не отводит. Кусает губу. Переплетается пальцы перед собой и крепко сжимает их.

— Говори, — цежу сквозь стиснутые зубы, подхватываю перчатки с пола и отхожу к рингу.

Слышу шаги за спиной, довольно ухмыляюсь.

— Ты не можешь больше так со мной обращаться! — выпаливает Мила, быстро настигая меня.

— Как «так»? — кладу перчатки на ринг, прежде чем развернуться к ней.

Опираюсь на канаты и складываю руки на груди.

— Так, будто я кукла для секса! — Мила вторит моей позе.

Не могу сдержать усмешку, чем вызываю гневный блеск в ее глазах. Прокашливаюсь, глубоко вздыхая, прежде чем спросить:

— Серьезно?

— А как называется твое отношение ко мне? — она взмахивает руками и начинает расхаживать передо мной. — Ты только трахаешь меня! Когда я говорю о своих желаниях, не считая секса, не слушаешь! Какая моя любимая еда? А цвет или цветы? Что мне нравится делать в свободное время? Ты даже не знаешь, на кого я учусь! Вообще ничего обо мне не знаешь! — она оставляется и впивается в меня обиженным взглядом.

— Ты учишься на экономиста. По утрам любишь есть сухой завтрак, а на ужин отдашь предпочтение рыбе или морепродуктам, но и от мяса не откажешься. Любимый цвет — белый, ты носишь его чаще всего, — делаю шаг к удивленной Миле и заправляю волосы ей за ухо. — Остальное, каюсь, не знаю. Но давай, ты сейчас все расскажешь. Как на счет сделать это на ринге? — бросаю взгляд через плечо, прежде чем вернуть его к Миле и криво усмехнуться. — Я даже позволю надрать мне задницу!

Одиннадцатая дверь. Антон. Спортивный зал. Часть 2

Мила смешно округляет рот, после чего переводит взгляд мне за спину и тяжело сглатывает.

— Н-на ринг? — снова смотрит на меня. — Но я не умею, — кусает нижнюю губу, пальцами сминает край футболки.

— Я тебя научу, — в один шаг преодолеваю расстояние между нами, кладу руку Миле на спину и подталкиваю к рингу. Она не двигается. — Ну чего ты? — чуть наклоняюсь, заглядываю ей в глаза. — Обещаю, ты не пострадаешь.

— А ты? — произносит она едва слышно.

Вот теперь я смеюсь в голос, но тут же замолкаю, замечая, как обида искажает милое личико Милы. Она подбирается, сжимает кулаки и гордо направляется к рингу.

Мила не успевает подойти к лестнице в углу, как я ее нагоняю, подхватываю за талию, слышу короткий визг и поднимаю. Девушке требуется мгновение, чтобы сообразить, чего я от нее хочу. Она ставит колени на ринг, цепляется за канаты и поднимается на ноги.

— Внутрь, — поддерживаю Милу за ягодицы, опуская средний канат к нижнему. Она без возражений слушается, а оказавшись на ринге, поворачивается ко мне. Упирается руками в бедра, вздергивая бровь.

Бросаешь вызов, милая? Я с удовольствием его приму. Кладу ладони на ринг, подтягиваюсь и забираюсь наверх. Тоже пролажу между канатами. Становлюсь напротив Милы. Усмехаюсь.

Девушка немного тушуется, но быстро натягивает на себя бесстрашную маску — моя милая, смелая девочка. Ну что ж, посмотрим, как ты справишься с бойцом!

Поднимаю перчатки и передаю Миле:

— Надевай!

Она обеими руками прижимает их к себе и вскидывает на меня растерянный взгляд. Подавляю усмешку. Подхожу ближе.

— Давай помогу, — забираю перчатку и расстегиваю липучку. Подумываю о том, чтобы снять бинты и тоже отдать ей, но это долго, а мне уже не терпится увидеть свою девочку в деле. Усмехаюсь собственным мыслям за что, получаю строгий взгляд от Милы. — Засовывай руку, — поворачиваю перчатку отверстием вперед.

Пальцы Милы дрожат, но она смело сует руку в перчатку.

— Мокро, — смешно кривит носик, а я улыбаюсь как дурак.

— Не сомневаюсь, — закрепляю липучку и проверяю хорошо ли она зафиксирована. — Я, наверное, часа четыре провел в зале.

— Сколько? — глаза Милы округляются, а я забираю у нее вторую перчатку, проделывая те же манипуляции, что и с первой.

— Все нормально, — пожимаю плечами, наблюдая за тем, как Мила без напоминания засовывает руку внутрь.

Чуть отхожу назад. Осматриваю девушку с ног до головы — в ней нет ни капли суровости, которая жизненно необходима борцу. Зато мой член встает по стойке смирно, когда я вижу Милу, разделяющую со мной еще одну вещь, которую я до безумия люблю.

— Ты готова? — приподнимаю бровь, чувствуя, как в груди разливается волнение.

Блядь! Я становлюсь размазней. Хотя… Плевать. Особенно, если Мила будет оставаться в моей жизни. Желательно навсегда.

Она нерешительно кивает и приподнимает руки к груди. Ох, милая, так ты всех зубов лишишься в реальном бою.

Обхожу девушку, становлюсь за ее спиной. Слишком близко для тренера. Между нами почти не остается расстояния. Не сомневаюсь, Мила чувствует жар, исходящий от моего тела. Ну, хоть не стояк…

Так, мысли опять уносят меня не в ту сторону. Антон, сосредоточься!

— Смотри, — касаюсь кончиками пальцев локтей Милы и подталкиваю их вверх, — тебе нужно поднять руки выше, чтобы закрыть лицо, — кладу ладонь чуть ниже ягодицы. — А ногу выведи вперед.

Мила с шумом втягивает в себя воздух, но следует указаниям. Член дергается. Нет, дружок, не сейчас. Вот только… мне же никто не помешает поиграть? Скольжу ладонью к задней части колена, наслаждаясь дрожью, которая охватывает тело Милы. Дыхание девушки учащается, когда я хрипло произношу:

— Согни немного колени, — прокашливаюсь. — Они у тебя всегда должны быть в пружинистом положении.

Резко поднимаюсь. Обхожу Милу, радуясь, что под шортами на мне боксеры.

— Это называется боксерская стойка, — указываю на нее подбородком. — Я тебе покажу несколько ударов, а потом ты попробуешь повторить, хорошо? — тоже принимаю нужное положение.

Мила уверенно кивает. Ее брови сужаются у переносицы, а губы поджимаются. Она настроена серьезно! Хмыкаю. Да начнется игра!

— Это прямой удар, — медленно вытягиваю руку и аккуратно бью в перчатку. — Это хук или боковой, — заношу руку сбоку и останавливаю ее у уха Милы. — А это апперкот, — резко бью сверху вниз, проскальзываю между ее рук и торможу в паре миллиметров от нижней челюсти.

Мила отшатывается назад, а я опускаю руки.

— Поняла?

Вместо ответа в лицо летит прямо удар. Я едва успеваю уклониться, перчатка проскальзывает в миллиметре от носа. Мила тут же вскрикивает и закрывает лицо руками. А я… Я впечатлен! В груди разливается гордость.

— Ты молодец! Схватываешь на лету, — улыбка растягивается до ушей, когда я замечаю, как брови Милы взлетают, а она сама смотрит на меня поверх перчаток расширяющимися глазами. — Теперь перейдем к ударам ногами.

— Еще и ноги есть? — руки Милы падают вдоль тела.

— Встань в стойку! — цежу сквозь зубы. Девушка тут же следует моим указаниям. — Во время боя ты никогда не должна из нее выходить. Особенно, в самом начале, пока не умеешь толком уклоняться от ударов. Соперник может быть коварен. Помни. И да, ногами тоже можно бить — в кикбоксинге. Есть еще локти и колени — это элементы тайского бокса, и захваты — рукопашный бой. Но сегодня мы остановимся только на ногах.

— Может, не надо? — через щелочку между перчатками замечаю, как Мила облизывает губы.

— Ты не хочешь надрать мне задницу? — коварно ухмыляюсь, подначивая ее.

Работает. Глаза Милы сужаются, а она напрягается.

— Колени, — напоминаю жестко, девушка моментально слушается. — Молодец, — заношу руки перед собой и сгибаю колени. — Итак, по ногам, тоже есть «прямой» — это удар в живот стопой, — показываю, аккуратно толкаю Милу. Она отшатывается, но сразу же становится в стойку. Я подхожу. — Это лоу-кик, — едва касаюсь ногой чуть ниже колена, — мидл-кик, — легко ударяю по бедру, — хай-кик, — поднимаю ногу к голове, но даже близко не подношу, чтобы случайно не дотронуться до Милы. — Последний хоть и эффективный, но используется редко. Чтобы так ударить, нужно хорошая растяжка. Вдобавок его очень легко перехватить. Поняла?

Мила кивает.

— Тогда пробуй! — снова подначиваю, видя сосредоточенность девушке. Боже, как она сексуальна!

Мила оценивает ситуацию. Подходит чуть ближе. Не так, как нужно передвигаться на ринге, но этому я научу ее позже, а потом бьет лоу-кик. На автомате приподнимаю ногу в сторону, сгибая в колене. Кость ударяется о кость. Вскрик боли срывается с уст девушки, а у меня все сжимается в груди. Блядь! Как я мог забыть защиту для ног? Шагаю к Миле, чтобы проверить, в порядке ли ее нога. В этот же момент ее лицо меняется. Гнев застилает глаза, и она бьет прямой удар ногой. Но я слишком близко. Вместо живота Мила попадает… между ног.

Невыносимая боль пронзает тело. Хватаюсь за член. Падаю на колени. Хочу сделать вдох, но не могу. Воздух застревает в груди, пока агония волнами прокатывается по телу.

Мила подбегает ко мне, опускается рядом, заносит руку, но не касается меня.

— Прости, — ее голос полон сожаления. — Прости, — глаза наполняются слезами. — Я не хотела, — всхлипывает.

Закрываю глаза, готовясь. Делаю вдох. Нервные окончания пронзает боль. Выдыхаю. Проходит несколько мгновений, становится чуть легче. Начинаю дышать, с каждым вдохом боль ослабевает.

— Ты как? Что мне сделать? — до меня доносится дрожащий голос Милы. — Есть тут холодильник. Нужен лед. А может, врача?

Мила пытается подняться на ноги, но я хватаю ее за руку.

— Не надо врача, — хриплю, делая еще один глубокий вдох. Собираюсь с силами. Сажусь. Все еще чувствую жжение в паху, но ничего. На ринге всякое случается.

Мила выглядит так, будто вот-вот расплачется. Притягиваю ее к себе. Прижимаю к груди и крепко обнимаю.

— Все хорошо, — шепчу Миле в волосы.

Она какое-то время остается напряженной, а потом расслабляется, обнимает меня в ответ.

— Прости. Прости, — бормочет мне в грудь, ее голос искажается из-за подступающих слез.

Нет. Так дело не пойдет. Отрываю Милу от себя, обхватываю ладонями ее голову и мягко произношу:

— Все хорошо. Ничего страшного не произошло, — улыбаюсь, надеясь, что это хоть немного притупит чувство вины девушки.

Ее взгляд бегает по моему лицу, прежде чем она выдыхает.

— Очень больно? — Мила выглядит очень виноватой. — Я могу что-то сделать?

Идея вспыхивает в голове. Даже не пытаюсь ее сдержать:

— Пожалей его!

Одиннадцатая дверь. Антон. Спортивный зал. Часть 3

— Что? — глаза Милы распахиваются.

— Что слышала, — коварно ухмыляюсь.

Дискомфорт в паху все еще ощутим, но минимальный по сравнению с желанием прикоснуться к Миле, провести кончиками пальцев по ее нежной коже, почувствовать хрупкое тело под собой… на себе.

Резко хватаю Милу за плечи и тяну на себя.

— Ну давай, — зарываюсь пальцами в ее волосы. — Ты же меня ранила, — притворно кривлюсь. — Нужно полечить.

Чувствую жар дыхания Милы на губах. Провожу по ним кончиком языка, но за поцелуем не тянусь. Она судорожно вздыхает. Опускает взгляд на мои губы и тяжело сглатывает. Медленно, будто через силу сокращает между нами расстояние. Чертит по моим губам своими и… отталкивается от моей груди.

— Не заслужил, — фыркает, вырываясь из хватки.

Пытается подняться на ноги, но я оказываюсь быстрее. Молниеносно наваливаюсь на Милу, роняя ее на пол. Она даже вздохнуть не успевает, не говоря уже о том, чтобы пискнуть. Обхватываю тонкие запястья и завожу руки Милы над головой. Устраиваюсь удобнее между ног девушки, наблюдая, как распахиваются ее глаза, а через мгновение она набирает в грудь побольше воздуха. Наверняка хочет возмутиться, сказать, какой я гад, но не даю ей и звука издать. Впиваюсь в губы, членом провожу по нежным складочкам, которые скрывает одежда. Вот только легкой преграды недостаточно, чтобы защитить Милу от меня. Трусь еще раз и чувствую дрожь, пронзающую нежное тело. Языком проникаю в горячий влажный рот. Кофейный вкус взрывает мой мозг. Кусаю нижнюю губу девушки, зализываю рану. Сильнее сдавливаю тонкие запястья, еще раз толкаюсь и… останавливаюсь. Мила начинает извиваться подо мной. Пытается самостоятельно получить то, чего ей так сейчас не хватает, но, кажется, забывает об одной негласной истине — главный здесь я!

— Ты можешь злиться на меня, — бормочу ей в губы. — Можешь ненавидеть, — оставляю поцелуй в уголке ее губ. — Но, — скольжу языком в самый сладкий рот в мире, — никогда не смей сбегать!

Заглядываю в помутневшие глаза Милы, показывая, что я максимально серьезен. Ей нужно время на осознание, но как только до девушки доходит смысл моих слов, она замирает.

— Ты сбегаешь от меня, отмахиваясь, каждый день, — хрипло бормочет она.

— Я могу быть еще тем придурком, — ухмыляюсь. — Но я никогда бы намеренно не причинил тебе боль.

Не отвожу взгляда, хотя очень хочется. Воспоминания Миле, корчившейся от боли на полу моего, скорее всего, уже бывшего кабинета, заставляет сердце сжаться, как в долбанном романтическом фильме. — Прости.

— Эй, — Мила пытается вытащить руки из моих грубых пальцев, но я не отпускаю. В итоге, она прекращает заниматься гиблым делом и расслабляется. — Я злилась на тебя, — вздыхает, — точнее, злюсь. Но не виню тебя за несчастный случай в офисе. Мне больнее оттого, что ты не слышишь меня. И ни во что не ставишь… — она отворачивается.

Быстро перехватываю ее запястья одной рукой, а пальцами второй — аккуратно беру подбородок Милы. Возвращаю голову девушки в прежнее положение. Вглядываюсь в зеленые глаза и понимаю, что теряю себя в ней.

— Я… — на языке вертятся еще два слова, но непреодалимый барьер не дает их произнести. — Я постараюсь измениться… ради тебя.

Снова целую Милу, на этот раз нежно, показывая все эмоции, которые не смог озвучить. Едва ощутимо посасываю ее губы, втягиваю в рот шаловливый язычок, движущийся мне навстречу, поглаживаю большим пальцам, скорее всего, саднящие запястья.

Мила всем телом льнет ко мне, трется о меня, обнимает ногами.

Разум пустеет. В нем звучит только всего одно слово: «Моя».

Оно рвется наружу так же, как и три самых опасных слова в моей жизни, но не успеваю уговорить себя его произнести, как Мила разрывает поцелуй.

— Стой, — шепот, напоминающий выдох, раздается в ушах.

Непонимающе хмурюсь. Но тут же возвращаюсь к ее раскрасневшимся губам и все недовольство покидает разум, затягивая его желанием.

— Постой же, — слова Милы не сразу доходят до меня. Снова смотрю на самые прекрасные зеленые глаза, которые я видел в жизни. — Ты же хотел, чтобы я пожалела, — онатяжело сглатывает… — его, — опускает взгляд, будто может разглядеть мой стояк через преграду из наших плотно прижатых тел.

Член дергается от внимания, а волна электричества проносится по телу.

Я никогда не двигался так быстро, как сейчас. Резко поднимаюсь и тяну Милу за собой.

Мне приходится заставить себя оторвать пальцы от ее запястий, когда стягиваю шорты вместе с боксерами. Член выпрыгивает наружу и указывается прямо на девушку. Будто знает, кто его сейчас приласкает.

Мила кусает губы, глядя на стояк. Ее щеки розовеют, а дыхание учащается, прежде чем она снимает перчатки и встает на колени.

Как только ее нежная ладошка обхватывает член у основания, втягиваю воздух. По телу проходит дрожь. Мила облизывать губы, поднимает на меня большие глаза и коварно усмехается.

Она сейчас очень красивая: растрепанные волосы, горящие глаза, часто вздымающаяся и опускающаяся грудь. Мила не думает долго, обхватывает член губами и втягивает его в рот.

Влажно. Горячо. Сладко.

Перед глазами темнеет. Ноги немеют. Задерживаю дыхание, чтобы вернуть себе равновесие.

Мила начинает сосать.

Жестко. Сильно.

Из меня вырывается стон. Весь едва восстановившейся контроль летит к чертям. Зарываюсь пальцами в мягкие волосы и толкаюсь прямо в горячее горло.

Мила закашливается. Замираю.

В груди начинает заражаться тревога, но она остается ровно до того момента, пока Мила сама не вбирает член глубоко в горло. Сжимает пальцы у самого основания, вызывая у меня утробный стон.

Твою же, мать!

Как же сейчас не хватает канатов сзади. Почему я сразу об этом я не подумал? Но не прерывать же девушку, которая так самозабвенно отдается процессу.

Мила сосет мой член, прикрыв глаза и постанывая. По венам разносится жар. Да такой сильный, что яйца поджимаются. В груди пылает. Внутренности скручивает. Дышу часто, рвано. Пытаюсь сдержать желание забрать у девушки контроль и толкаться, толкаться, толкаться…

Мила свободной рукой обхватывает мою ягодицу. Впивается в нее ногтями. Колени подгибаются. Блядь! Едва не кончаю. Но сдерживаюсь. С трудом. Не хочу, чтобы удовольствие заканчивалось. Мила открывает глаза и поднимает на меня. Тону в их зелени и понимаю, что еще чуть-чуть…

— Мила, я сейчас кончу, — хриплю, сильнее сжимая волосы в пальцах.

В глазах девушки разгорается яркий огонь. Она начинает сосать сильнее. Сжимает член крепче. Ногтями царапает кожу, оставляя на мне свою метку.

Блядь! Я больше не могу сдерживаться. Жар проникает в разум и застилает его. Уже сам вколачиваюсь в желанный каждой клеточкой тела рот. Чувствую дрожь в ногах. В паху пылает. Член напрягается до предела.

Еще секунда, и оргазм проносится по телу с такой сильной, что чуть не падаю.

Кончаю в горячий рот с мыслью, что теперь Мила точно моя! Осознание поселяется глубоко внутри. Пускает корни, когда девушка проглатывает мою сперму, не проронив ни капли.

Тяну ее наверх. Мила поддается. Поднимается и наваливается на меня. Делаю несколько шагов назад, едва не валюсь с ног. Мне всё-таки не только удается устоять, но и впиться в желанные губы.

Солоноватый поцелуй, на самом деле, может быть невероятно сладким. Особенно, когда понимаю, что Мила отдается полностью моей воле. Чувствую поглаживание нежных ладоней по спине. Но на этом Мила не останавливает, спускается все ниже и… снова впивается ногтями в ягодицы.

Твою же мать!

Прерываю поцелуй и вглядываюсь в затянутые страстью глаза.

Теперь настала моя очередь, милая!

— Браво! — в зале раздаются громкие хлопки.

Оглядываюсь через плечо и вижу Лешего, стоящего в дверях. Он лыбится во всех зубы, которых сейчас лишится!

Одиннадцатая дверь. Антон. Спортивный зал. Часть 4

Натягиваю шорты.

Мила испуганно вздыхает, закрывает лицо руками и утыкается мне в грудь. Блядь! Как же не вовремя!

— Я должен разобраться, — рвано поглаживаю ее по спине, прежде чем отпустить. Разворачиваюсь и загораживаю девушку собой.

Довольный Леший стоит, прислонившись к косяку и засунув руки в карманы джинсов. Белая футболка явно на размер меньше — слишком сильно облепляет его тело и натягивается на бицепсах. Дреды собраны в хвост на затылке, а его улыбка сверкает белоснежными зубами. Сжимаю кулаки. Делаю шаг вперед, но тут же останавливаюсь, потому что Мила хватается за мои шорты.

— Убирайся из моего зала! — мой голос больше похож на рев бешеного животного.

— Не раньше, чем мы обсудим дело, — Леший пожимает плечами, отрывается от косяка и направляется ко мне.

Ну уж нет! Его не будет на моей территории!

Дергаюсь вперед, но Мила обнимает меня за талию и лбом прислоняется к спине.

— Мила, — предупреждающе шепчу.

— Не надо, — бормочет она. Тихий голос полон страха и беспокойства. — Пожалуйста, не надо драк.

Мила так сильно сжимает меня тоненькими ручками, что я не решаюсь разъединить ее пальцы.

Твою мать!

Леший останавливается у ринга.

— Даже не спустишься? — он разводит руки в стороны.

— Выход вон там, — указываю подбородком на дверь.

— Я же сказал — сначала дело! — Леший вздергивает бровь, на его лице мелькает истинное звериное обличье.

— Нет у нас никаких дел! — мои плечи напрягаются, глаза застилает ярость.

Леший приподнимает уголок губ, демонстрируя оскал!

— Я хочу реванш! — шагает к рингу.

— Не интересно! — если этот козел подойдет…

— Да ладно? — подходит еще ближе и кладет руки на ринг. Мой ринг! — Даже отомстить за видео не хочешь?

Вот тварь! Срываюсь с места и двигаюсь к канатам вместе с Милой. Она пищит мне в спину, но я не могу просто так спустить придурку его выпад!

— Убрал руки! — мой рык разносится по залу и отражается от стен.

В глубине души надеюсь, что он этого не сделает. Будет повод надрать ему зад прямо сейчас!

Леший еще пару мгновений касается ринга, явно провоцируя меня, прежде чем поднимая ладони перед собой.

— В общем, даю тебе неделю, чтобы ответить мне, — он злобно усмехается.

— Я отвечу прямо сейчас — нет! — в груди клокочет гнев.

Если бы не нежные пальчики, поглаживающие мой живот, я бы устроил реванш немедленно.

— Ты не дослушал. Иначе, — он щелкает пальцами, — в двери появляются два лысых головореза в костюмах. Они тащат третьего полуживого громилу, держа его за подмышки.

Сосредотачиваюсь на последнем. Есть в нем что-то знакомое, но не помогу понять, что именно. Ровно до того момента, пока один из головорезов не поднимает лицо громилы. Оно прилично отделано, но стоит мне только взглянуть, как я его узнаю — Саша, брат Милы. Без сознания!

Ох, твою же…

Хриплый стон разносится по залу, и лоб Милы отрывается от моей спины.

Завожу руки назад. Вжимаю девушку в себя.

— Ты понял: неделя, не больше! — усмехается Леший. — Жду ответа, — он пытается заглянуть мне за спину, но я отступаю. Леший хмыкает. — Думаю, мы друг друга услышали.

Он снова щелкает пальцами, и брата Милы уволакивают.

Леший бросает на меня еще один, на этот раз победный взгляд. Будто уже знает, что я соглашусь. Черта с два! Спасать братишку, который выбрал неприятности вместо сестры, точно не входит в мои планы. Но решаю промолчать. Тем более, Леший разворачивается и уходит, напоследок махая мне рукой.

Стискиваю челюсти и не двигаюсь до тех пор, пока шаги не стихают. Только после этого разрываю хватку и тяну Милу к спуску с ринга. Спрыгиваю сам, после чего снимаю девушку.

В раздевалке забираю сумку, натягиваю футболку и веду Милу на выход из здания, игнорируя миллион ее вопросов, главным из которых становится: «Что это было?».

Только когда мы оказываемся в машине, могу более или менее нормально дышать.

— Куда мы? — Мила задает очередной вопрос.

— Туда, где нас никто не найдет! — резко поворачиваю руль.

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 1

Трогаю языком ранку на губе. Усмехаюсь. Алиса вчера постаралась. В бильярд мы так и не поиграли, договорившись на ничью, зато в постели она вела со счетом 3:2 в ее пользу. Но я еще отыграюсь, когда решу все вопросы.

Настроение находится на дне Марианской впадины. Расхаживаю перед входом в ресторан, никак не решаясь зайти внутрь. Еще три минуты, и я опоздаю на встречу. Сжимаю до белых костяшек черную пластиковую папку в руке. Сердце колотится в груди от едва сдерживаемой агрессии. Останавливаюсь, медленно делаю вход и также медленно выдыхаю.

Я сам выбрал для переговоров это место — одно из самых пафосных в Москве, стилизованное под Японский дворец. Вход обрамляют высокие деревянные колонны ярко-красного цвета. Зеленые двери приглашающе открываются перед каждым посетителем. Огромные темные окна закрыты бумажными шторками.

Вздыхаю, тру шею и. наконец, иду большими шагами ко входу. Молодой парнишка в черном шелковом костюме здоровается на входе, распахивая дверь. В светлом холле, где стоит мини-водопад и играет расслабляющая музыка, призванная дарить дзен, меня встречает приятная девушка-администратор, улыбаясь ярко-алыми губами. Черные волосы затянуты в тугой пучок. Розовое кимоно весело колышется от каждого ее движения.

— У вас заказано? — она смотрит на меня раскосыми карими глазами.

— Да, столик на Станислава, — бросаю недовольный взгляд на настенные часы, висящие сбоку. 15:02. Опоздал.

Девушка пробегается по списку на мониторе, стоящем на тумбе позади нее.

— Ага, — кивает. — Прошу за мной, — она указывает ладонью на длинный коридор, в котором с двух сторон размещены створки в японском стиле.

Девушка останавливается перед одной из них и раскрывает отъезжающую в бок дверь.

— Приятного времяпрепровождения, — она отходит в сторону, склонив голову в полупоклоне.

— Спасибо, — киваю и прохожу мимо нее.

За низеньким столом из черного дерева на кожаных диванах, стоящих буквой “п”, уже сидят двое мужчин и о чем-то беседуют. Вадим Викторович, седовласый глава одного из департаментов Москвы. Ему за шестьдесят, статный, с прямым носом и карими глазами. Он, откинувшись на спинку, расстегивает пуговицу серого пиджака, кивает в такт словам собеседника, качая ногой. С ним у меня и назначена встреча. А вот Андрея Соколовского, сидящего на соседнем диване по левую руку от мужчины, здесь быть не должно. Он наклонился вперед, активно жестикулирует, что-то упорно доказывая. Меня тошнит от одного его вида. Голубые глубоко посаженные глаза бегают из стороны в сторону, тонкие губы если и закрываются, то на секунду для передышки. Синий костюм выглядит дешевым, хотя стоит, наверное, дороже того, что на мне. Я специально выбрал чернильный цвет в одежде, под стать настроению.

— Добрый день! — натягиваю самую искреннюю улыбку, кошусь на Соколовского.

Мне нужно сыграть удивление, но так, чтобы было не слишком явно.

— Стас, друг мой, — Вадим Викторович встает, протягивая мне руку.

— Рад вас видеть, — пожимаю ладонь. — А вот тебя не очень, — разворачиваюсь к Андрею, игнорируя предложенное им рукопожатие.

— Неприлично свои детские обидки выносить на люди, — усмехается он.

Кровь закипает. Стискиваю кулаки, чтобы успокоиться. Выходит так себе.

— Я думал, это приватная встреча, — сажусь на третий диван, кладя папку на стол, где уже стоят роллы, графин с саке и мидии.

Символично находиться напротив Соколовского. Сегодня будет положено начало его конца. Я приложу все усилия, чтобы он исчез с моих радаров.

— Я тоже с предложением, — он удобно устраивается, закинув ногу на ногу, обхватывает колено ладонью.

А с виду и не скажешь, что гнилой мужик. Открыто улыбается, подмигивает.

— Ох, эта молодость, — Вадим Викторович, посмеиваясь, опускается на сидушку между нами. — Стас, Андрей здесь по той же причине, что и ты — хочет представить свой проект моста.

Сдвигаю брови к переносице, тараня взглядом Соколовского. Лишь бы не переиграть, а то буду актером без Оскара.

— Ему есть что представить? — кривлю губы в усмешке, откидываясь на спинку.

— Я уже просмотрел документы, — Вадим Викторович поднимает с дивана папку и трясет ей в воздухе. — Знаешь, неплохо. Есть небольшие недочеты по оформлению, но структурное построение выше всяких похвал. Дизайн тоже хорош. Не уверен, что нужны именно эти материалы. — На этих словах мои внутренности сжимаются. Пот скатывается по спине. Держусь только на силе воли, чтобы сохранить невозмутимый вид. — Но Андрей убедил меня, что это самые подходящие варианты.

Мысленно выдыхаю. Только как бы я не старался, плечи все равно слегка опускаются от облегчения. Соколовский, наблюдающий за мной, приподнимает бровь. Гадство!

— Если Андрей настолько уверен в своем проекте, то у меня он точно лучше, — манерно растягиваю слова, напуская уверенности.

Смотрю в упор на довольного Соколовского, и в этот момент натянутая внутри тревога лопается, разлетаясь по телу мыльными пузырями спокойствия. У меня есть цель, для достижения которой все средства хороши. Я потоплю этого придурка, чего бы мне не стоило. Проекты еще будет, а вот такая возможность — вряд ли.

— А могу я посмотреть, что предлагает Андрей? — тяну руку к Вадиму Викторовичу.

Единственное, за что я переживаю, остались ли мои исправления на месте. Разумовский без колебаний передает папку. Соколовский напрягается, ерзает на месте, отодвигаюсь вглубь дивана. Думал, я не захочу знать, какой мост ты спроектировал?

Раскрываю документы, подавляя волнение. Листаю страницу за страницей слегка подрагивающими пальцами. Раздражение перехватывает горло. Этот гад даже оформление не потрудился исправить! Тихо выдыхаю. Сейчас это к лучшему. Дохожу до страницы с наименованием материалов — все без изменений. Прикрываю глаза, резко распахиваю.

— Что-то не так? — обеспокоенно спрашивает Вадим Викторович.

Смотрю в глаза Соколовскому.

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 2

— Андрей, тебя самого все устраивает в твоем проекте? — говорю с нажимом.

— Я считаю его идеальным, — он наклоняется вперед, улыбается, не отводя взгляд. — Хотя были недочеты, но я все подчистил.

Вот тварь! Листаю дальше, заставляя себя делать это как можно спокойнее. Расчет нагрузок тоже не тронут — запас не добавлен. Остался последний пункт. Глубина заложения фундамента. Мои брови ползут вверх. Из трех ошибок Соколовский заметил самую незначительную. И этот человек зовется архитектором! Антон сейчас сказал бы, что я слишком предвзят и не всем быть гениям, но, черт возьми, от этого зависят жизни людей! Стараюсь дышать ровно, разжимаю пальцы, которыми я вцепился в папку. Внутри все бунтует, слова протеста застряли комом в горле. С трудом проталкиваю их внутрь, сглатывая. Мысленно твержу как мантру: так нужно.

— А как ты узнал про встречу? — кладу папку на свои документы, прижимая ладонью сверху. Прожигаю Соколовского очередным взглядом.

Он мнется, трет шею, отводит глаза. Мысленно ликую, хотя сам понимаю, что топлю его. Но не отказываю себе в удовольствии.

— Птичка на хвосте принесла? — прищуриваюсь. Ну давай же, продолжай юлить.

— Стас, это моя вина. — Вздрагиваю от мягкого тембра Вадима Витальевича. — Помимо тебя я направлял оффер еще и в агентство Андрея. Он не ответил, но, видимо, держал руку на пульсе. Наша встреча не секрет, — мужчина пожимает плечами.

Соколовский опускает плечи, кивает со злорадной ухмылкой. Раздражение мурашками разбегается по спине. Почему подонку все легко сходит с рук? Пора заканчивать этот балаган.

— Проект Андрея неплохой, — беру папку и возвращаю ее Вадиму Викторовичу.

Соколовский давится воздухом. Опасливо косится в мою сторону, сжимая ладони в кулаки. Вовремя отдергиваю себя, когда чуть не улыбаюсь. Не здесь и не сейчас.

— Мой тоже хорош, — перевожу внимание на Вадима Викторовича. — Но я вынужден признать, что у Андрея есть преимущество, — краем глаза замечаю, как тот снова ерзает на месте. Переживай, скотина, сейчас будет самое интересное! Делаю театральную паузу и спустя мгновение выдаю: — связи. Агентство Андрея на рынке более десяти лет, в то время как я только набираю обороты. Да и он сам не раз говорил о своих знакомствах, — стараюсь соблюдать деловой тон, но нервы сдавливают желудок. Ладони потеют. — Знаю, что у вас, Вадим Викторович, их в разы больше, но архитектор со связями будет реже дергать по мелочам и сможет решать ряд вопросов самостоятельно, — потираю подбородок. — Тем более, помнится мне, проект срочный. Поэтому, предполагаю, что такой расклад поможет справиться с ним быстрее. Я пока такой прытью не обладаю, — тяжело вздыхаю. Мне же нужно показать печаль. Смотрю в пол и резко вскидываю глаза на Вадима Викторовича. — Но мой отказ будет иметь смысл только в том случае, если Андрей согласится снизить сроки по возведению моста.

Бам! Вот тебе и последний корректив от меня! Перевожу взгляд на Соколовского. Он бледнеет, но щеки с частью шеи покрываются алыми пятнами. Жует губу. По бегающим глазам видно, как шестеренки крутятся в его голове. Мне прекрасно известно, что у Соколовского нет никаких выдающихся знакомств. А все, что он делает — дает взятки, да и то мелким сотрудникам, на которых может выйти. Поэтому очень интересно, как он будет выбираться из этой ситуации.

— Андрей, Стас прав, — Вадим Викторович разворачивается в его сторону. — У тебя есть такая возможность? — спрашивает с нажимом.

— Или для тебя это непосильная задача? — подначиваю я.

— Конечно, без проблем, давайте снизим срок на две недели, — вскипает Соколовский.

— У тебя времени тринадцать месяцев. Тут две недели погоды не сделают, — пожимаю плечами.

— Согласен на одиннадцать. Управишься? — Вадим Викторович наклоняется вперед, опираясь локтями на разведенные колени, сцепляет пальцы в замок.

Он, как гончая, учуявший добычу, понял, что может получить выгоду, и теперь не собирается ее упускать. Опускаю плечи, выдыхая. Соколовский сам себя загнал в ловушку.

— Я…я, — блеет Андрей. — Это… сложно, — испарина выступает на его лбу. — Но, думаю, я смогу уложиться в предложенные требования, — наконец выдает он, сдуваясь, как воздушный шарик.

Теперь я спокоен. Репутация Соколовского будет погребена под обвалом моста.

— Тогда мне здесь делать нечего, — хлопаю по бедрам, поднимаясь. — Прошу прощения, что потратил ваше время, — протягиваю руку вставшему вместе со мной Вадиму Викторовичу.

— Стас, я не ожидал от тебя настолько сильной деловой жилки, — он крепко пожимает мою ладонь. — Ты сегодня вырос в моих глазах. Давай-ка встретимся на следующей неделе, — Вадим Викторович слегка наклоняется в мою сторону. Его глаза лучатся добротой, морщинки вокруг них расходятся лучами от улыбки. — Мне есть, что еще тебе предложить. И нужно свести тебя с парой людей.

Он хлопает наши сцепленные руки свободной ладонью и только после этого отпускает меня.

— Спасибо вам, — слегка склоняю голову.

Сердце бешено стучит от восторга. Не может быть, чтобы он после этого еще хотел со мной работать. Но, кажется, мне повезло.

— Ну, я пойду, — хватаю папку со стола. — Андрей, поздравляю, — киваю Соколовскому.

Тот таранит меня злым взглядом. Желваки ходят на его скулах. Усмехаюсь, легкой походкой выхожу из комнаты. Но не успеваю сделать и пары шагов по коридору, как Соколовский выходит за мной. Хватает меня за локоть, разворачивая к себе.

— Думаешь, самый умный? — шипит мне в лицо.

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 3

— А ты рассчитывал, что я легко сдамся? — не двигаюсь.

— Если ты хотел меня потопить, то не получится, — он сильнее сжимает пальцы на моей руке. — Я уничтожу тебя.

— Вот объясни, где я тебе перешел дорогу? — сужаю глаза, стараясь не пропустить ни одной эмоции на лице Андрея.

Он молчит, рассматривая меня.

— Ты серьезно не понимаешь? — грубо цедит. Дергаю плечами. — В любом случае, твою ошибку я исправил. Проект теперь мой. Я заберу у тебя все, как ты забрал у меня.

На этих словах он разжимает пальцы и возвращается к Вадиму Викторовичу. А я смотрю ему вслед. Недоумение захватывает мысли. Что же я ему сделал?

Выхожу из ресторана опустошенным. Такое чувство, что по мне каток проехал. Эмоций столько, что они не вмещаются в теле. Достаю телефон и набираю номер, которым давно пора было воспользоваться.

— Какие люди! — весело раздается в трубку. — Как ты?

— Юра, друг, — тру лоб, смотря в асфальт. — Есть что в ближайшее время? — не церемонюсь. Терпения не хватает на светские беседы.

— Стас, ты же знаешь, что места забиваются за месяц, — виновато говорит один из топовых организаторов гонок в Москве.

Мне жуть, как хочется погонять, аж до дрожи в руках. Прикрываю глаза. Что-то темное начинает выбираться наружу. Стараюсь себя сдерживать.

— Ладно, если вдруг появится место, позвони, — усталость наваливается на плечи, придавливая к земле. Значит нужно искать другие способы, как справиться.

— Слушай, — вдруг громко произносит Юра, — есть вариант попасть на трек за городом. Но там гонка один на один по жребию. Подойдет?

— Да, — не раздумываю ни секунды.

— Тогда я пришлю место в сообщении. Ориентируйся на девять, — бодро говорит Юра и сразу же отключается.

А я предвкушаю, как рев двигателя будет закладывать уши. Надо позвонить ребятам в гараж и сказать, чтобы пригнали на гонку пару машин. Перед стартом выберу, на какой буду сбрасывать напряжение.

Звонок Алисы застает меня уже дома. Я едва успел скинуть пиджак на диван в гостиной, когда в из его кармана раздается вибрация телефона.

— Как все прошло? — в голосе Алисы тревога граничит с любопытством.

— Ну-у-у… — расстроенно тяну я. Слышу, как Алиса втягивает воздух. — Отлично, — улыбаюсь, хотя она и не увидит. — Я прижал Соколовского. Ему еще и сроки уменьшили.

Хвалюсь как мальчишка. Хочется, чтобы Алиса гордилась мной. Зажимаю телефон между ухом и плечом, берусь за язычок молнии на брюках и застываю с ним в пальцах. Впервые такое, что мне важно чье-то мнение. Смятение заставляет сжать губы.

— Я так рада! — Алиса облегченно выдыхает. — Боже, Стас, это прекрасно. Сколько нам ждать его конца? — надежда сквозит в каждом слове.

— Даю ему шесть месяцев, — расстегиваю брюки, позволяю им упасть на пол и переступаю. — Все зависит от того, насколько он ушлый. Но думаю, через полгода уже будет понятно, что все летит к чертям, — иду на кухню, наливаю воды из графина в прозрачный бокал.

— Не хочешь отметить? — кокетливо спрашивает Алиса.

«Хочу!» — кричит внутренний голос, но новые чувства заставляют его заткнуться и подумать.

Я хочу увидеть Алису, до покалывания в пальцах желаю к ней прикоснуться, но это напоминает чертову зависимость. Словно, один человек необходим тебе, чтобы дышать, жить, действовать. Такая потребность пугает и напрягает, будто я наркоман, который осознает свою проблему, но все равно не может отказаться от новой дозы.

С другой стороны есть спор, в котором Антон пока ведет. Мне нужно покрыть разницу. Опираюсь бедрами на столешницу кухонного гарнитура, растирая переносицу. Где моя сила воли?! Плевать на спор! Нужно как пластырь оторвать от себя Алису вместе с чувствами к ней. Она все равно уже сделала, что от нее требовалось.

Запускаю руку в волосы, запрокинув голову назад. Все сложно! Сейчас хороший повод все закончить, но я не могу отпустить Алису так просто. Это выше моих сил!

— Приезжай ко мне? — решено, дам себе последний раз и закончу на этом.

Не прошло недели, а я погряз в наших странных отношениях как в болоте. Нужно выбираться, пока окончательно не заболел этой чертовкой.

— Шли адрес, — Алиса радостно щебечет в трубку. — И там расскажешь все. Целую.

— Целую, — говорю потухшему экрану. Она сбросила!

Отправляю Алисе сообщение, куда ехать, скидываю ей деньги на такси и плетусь переодеваться.

После пишу Антону о завтрашней гонке. Он отвечает не сразу. Говорит, что ближе к вечеру напишет, откуда его забрать с «плюс один». Усмехаюсь. Антон не опускает свою Милу ни на шаг. Я хотя бы голову не теряю в отличие от него.

Открываю холодильник. Там шаром покати, поэтому заказываю роллы. Зато алкоголя дома предостаточно. Клиенты часто в дополнении к деньгам благодарят именно им.

Звонок в дверь раздается в десятом часу. Иду встречать Алису в одних домашних черных штанах. Выгляжу как мальчишка, желающий произвести впечатление. Но я же хорош! Бросаю взгляд в зеркало, когда прохожу мимо: подкаченные жилистые руки и плечи, твердый пресс. Дурак! Я Алисе тоже нужен для дела. Вряд ли она воспылала ко мне глубокими чувствами. Нас связывает только желание отомстить.

Распахиваю дверь:

— Привет, — застываю с открытым ртом.

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 4

Моя маленькая бестия мнется с ноги на ногу и смущенно улыбается. Кожаный сарафан, надетый на синюю блузку, облепляет стройное тело. Замшевые ботфорты на каблуках делают ноги бесконечными. Черные волосы забраны в конский хвост. Она прекрасна.

— Пустишь? — Алиса склоняет голову набок.

А я не понимаю, сколько уже пялюсь на нее.

— Конечно, — отмираю, отступая от прохода. — Прошу.

Она заходит в просторный светлый холл с огромным зеркалом на стене напротив шкафа-купе. Мне же не верится, что Алиса у меня в квартире. Моргаю. Нет, все также стоит. Не мерещится.

Она разувается и застывает.

— Пойдем, — показываю на первую дверь слева.

На кухне все готово. Приглушенный свет от бра, висящего на стене, создает интимную атмосферу. Роллы аккуратно разложены на блюдо, стоящее на одной половине большого обеденного стола у стены. Два мягких серых стула из четырех гостеприимно отодвинуты. Самое лучшее шампанское, какое у меня есть, охлаждается в ведерке со льдом.

— Вау, — Алиса застывает в дверном проеме, поворачивается ко мне. — У нас прям праздник, — усмехается. Зависаю на ее притягательной улыбке. — А ты не хочешь одеться к столу?

Она игриво смотрит на мой торс, отчего я смущаюсь. Но сразу беру себя в руки, хмурюсь.

— Минуту, — быстрым шагом выхожу из кухни.

В спальне несколько секунд пытаюсь отдышаться, отгоняя непрошеную симпатию, натягиваю белую футболку и возвращаюсь.

— Как все прошло? — Алиса уже сидит за столом, закинув ногу на ногу.

— Давай сначала выпьем, — подхожу к ней.

Достаю бутылку, с тихим хлопком откупориваю пробку и разливаю шипучий напиток по фужерам. Пузырики весело лопаются в розоватой жидкости.

— За нас, — поднимаю руку с бокалом.

Алиса встречает меня на полпути. Звук стекла звонко раздается при касании. Отпиваем приторно-сладкое шампанское. Как сахара в рот насыпали.

— Рассказывай, — Алиса раскладывает роллы по тарелкам.

Макает самую большую в соевый соус и запихивает в рот. Это должно выглядеть отталкивающе, но почему-то темная капелька, стекающая из уголка полных губ так и просится, чтобы ее вытерли… языком. Мотаю головой. Сообщаю Алисе все, что было сегодня. Она особенно внимательно слушает о реакциях Соколовского, переспрашивает некоторые моменты, улыбается, кивая. Ревность скребется в груди. Гоню это чувство, но оно прочно обустраивается внутри. Раздражаюсь. Мы никто друг другу, чтобы я испытывал подобное. Ерошу руками волосы.

— Так что тебе сделал Соколовский? — спрашиваю и прикусываю язык.

Алиса меняется в лице. Улыбка гаснет, глаза наливаются досадой, руки сжимаются в кулаки.

— Это не твое дело! — огрызается она.

— А чье? — ударяю ладонью по столу, отчего Алиса вздрагивает. — Мы в одной связке: ты и я. Тебе известна причина моей ненависти. Почему я не могу узнать твою?

Прожигаем друг друга взглядами, ни одни не уступает. Алиса шумно дышит, раздувая ноздри. Я же планирую дожать ее до конца. Мне нужен ее ответ как воздух. Наконец она моргает и отводит глаза. Смотрит себе под ноги, сжимая руки на бедрах.

— Это не моя тайна, — тихо произносит. — Дай мне время, я все расскажу.

— Ответь на один вопрос? — поднимаю голову Алиса за подбородок, заглядываю в глаза. — Ты спала с ним?

Алиса молчит, взгляда не отводит, словно пытается что-то мысленно мне передать. Ожидание ответа угнетает. Хочется вытрясти из нее все до последнего слова. Но внешне спокойно продолжаю ждать.

— Нет, — наконец говорит она. Кладет ладони на мои щеки. — Я не спала с ним. И даже не подумаю об этом. Он самое мерзкое существо на Земле. Ты тоже не подарок, — уже ласковее добавляет она. — Но ты мне нравишься.

Перевариваю услышанное. Несмелая улыбка трогает губы. Довольство вытесняет остальные чувства. Я услышал все, что хотел, и даже больше. Эта девочка снова перевернула все с ног на голову, поменяв мои планы. Как теперь ее отпустить? Внутренний эгоист требует утвердить главенство на своей территории. Не отказываю ему.

Тяну Алису на себя, касаюсь ее губ своими и сразу грубо проталкиваю язык в податливый рот. Она не сопротивляется. Наоборот встает с места, перебирается ко мне на колени, седлая бедра. Обнимает за шею, теснее прижимаясь. Забираюсь руками под юбку, сжимаю ягодицы. Алиса ерзает на вставшем члене. Давлюсь воздухом. Долбанные мурашки бегут по позвоночнику. Хочу оказаться в Алисе как можно скорее.

Подхватываю ее под бедра, встаю вместе с ней, не разрывая поцелуй. Отпихиваю ногой стул, отчего он падает. Не обращаю внимания на грохот. Сажаю Алису на незанятую сторону стола, вжимаюсь членом между ног. Трусь. Под прикрытыми веками вижу звезды от блаженства. Но мне нужно больше!

Распахиваю глаза. Выдергиваю юбку из-под Алисы. Тяну сарафан вверх. Моя чертовка поднимает руки, помогая снять одежду. Вслед за сарафаном на пол летят блузка и моя футболка. Отступаю, оглядывая соблазнительницу. На ней черные чулки с поясом, кружевной лифчик под цвет и… Все. Она без трусиков! Да чтоб тебя! Страсть выжигает изнутри.

— Ты издеваешься! — хриплю я.

— Ты так думаешь? — она проводит пальчиком по складкам, широко расставив ноги.

Терпеть нет сил. Подлетаю к ней, наматываю длинный хвост на руку, оттягивая назад. Вглядываюсь в глаза, подернутые пеленой, и целую. Сжимаю ее грудь. Перекатываю сосок между пальцев. Алиса проводит ногтями по моей спине, впивается в поясницу, вдавливая в себя. Член ноет от желания. Низ живота тянет в предвкушении.

— Может, пойдем в кровать? — дыхание Алисы щекочет губы.

Она спускается к шее, проводит языком по коже, кусает кадык. Закрываю глаза, позволяя этой бестии делать то, что она хочет. В голове лениво ворочаются мысли. Идея пойти в кровать не так плоха. Чисто на автомате пролистываю список дверей Антона. Что-то он писал про спальню. В самом нача… Дверь! Резко распахиваю глаза. Поворачиваю голову в сторону темнеющего прохода в коридор.

— Прости, — дергаюсь от Алисы, захлопываю глупую деталь спора.

Поворачиваюсь и наталкиваюсь на удивленный взгляд.

— Это сейчас что было? — Алиса хлопает глазами.

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 5

— Сквозняк? — поджимаю опухшие от поцелуев губы.

— Ты дурак? — серьезно спрашивает она.

— Потише со словами, — снова подхожу к ней, глажу по скуле. — А то как бы не пришлось извиняться.

Касаюсь ее губ и тут же отстраняюсь, приближаюсь, втягиваю нижнюю, посасываю. Алиса тихо стонет.

— Хочу тебя внутри, — произносит на грани слышимости.

Жаление затмевает разум. Больше не могу себя контролировать. Рычу, стаскивая Алису со стола. Она ойкает от неожиданности. Грубо разворачиваю ее, укладываю грудью на стол. Коленом раздвигаю ее ноги. Наклоняюсь.

— Прости, — кусаю Алису за плечо.

Отстраняюсь, снимаю штаны и вхожу во влажное нутро на всю длину. Гортанный стон Алисы ласкает слух, обволакивающая теснота почти до боли сжимает член. Как она может быть настолько тугой? Умопомрачительное удовольствие простреливает до пальцев ног. Застываю, переводя дыхание.

— Двигайся давай! — с придыханием приказывает Алиса, глядя через плечо.

Восхищаюсь. Стоит кверху попой и умудряется командовать. Поглаживаю белые ягодицы, заношу руку, звонко шлепаю по правой. Алиса вскидывает голову.

— За непослушание, — цежу, отводя свои бедра назад, застываю, резко вхожу в горячую дырочку.

Алиса вскрикивает. Вот так, маленькая. Сжимаю ее талию, начинаю размашисто двигаться, оставляя только головку на выходе и врываясь внутрь до упора, отчего пошлые шлепки разлетаются по кухне. Стол ходит ходуном от силы толчков, Алиса хрипло стонет в такт моим движениям, пальцами царапает деревянную поверхность. Я же держусь исключительно на силе воли. Мне хочется продлить наслаждение как можно дольше.

Хватаю Алису за хвост, тяну на себя. Она нехотя выпрямляется, откидывает голову на мое плечо. Жар ее тела опаляет кожу. Я сплошной оголенный нерв — чувствую все острее, чем обычно. Обхватываю ладонью шею Алисы, чуть сжимая, отчего она вцепляется в мое запястье, но не сопротивляется. Второй рукой продолжаю держать ее за бедро. Толчки получаются короткими, но мощными. Кусаю Алису за мочку. У нее подгибаются колени. Перехватываю, не давая упасть. Еще немного, милая.

Тянусь ладонью между ее ног, сдавливаю шею чуть сильнее. Она хватает ртом воздух, вытягивается, впивается ногтями в мою руку. Больно, но это только распаляет. Кружу по клитору двумя пальцами. Двигаться неудобно, но то, как Алиса стискивает меня внутри при каждом толчке, того стоит. От давления на член кайфую неимоверно, готовясь вот-вот улететь в мир единорогов. С силой нажимаю на клитор, входя особенно глубоко в Алису. Она кричит, дергаясь в моих объятиях. Перехватываю ее двумя руками, чтобы удержать. Позволяю лечь грудью на стол. Начинаю вдалбливаться, сжимая округлые бедра. Дыхание сбивается, легкие жжет от бешеного темпа. Вдруг Алиса резко сжимает меня. Я еле успеваю выйти из нее, с тихим рыком кончая на упругую попку.

Поверхностное дыхание обжигает горло. Делаю шаг назад, наблюдая, как сперма стекает по бархатной коже, попадая на половые губки. Вот черт! Это самое сексуальное, что я когда-либо видел. Член снова дергается. Но пока только он готов на второй заход. Я же все еще стараюсь отойти от оргазма.

Тянусь за бумажными полотенцами. Вытираю Алису. Она не двигается, все также лежит на столе.

— Тебя отнести? — наклоняюсь к ней, целуя в щеку.

— Нет, — на выдохе говорит она. — Дай минутку.

Спустя время Алиса приподнимается, опираясь на стол, встает на ноги. Видно, что ее колени все еще трясутся. Она смотрит в сторону и хмурится.

— Так зачем ты дверь закрыл? — хрипло спрашивает.

Слежу за ее взглядом. И что мне на это ответить?

— Не хочешь завтра со мной на гонки? — самое умное, что я придумываю.

— Ты будешь смотреть или… участвовать? — Алиса хмурится, вздергивая носик. Это безумно мило.

— Участвовать, — тру шею, опуская взгляд.

Сейчас кажется, что это было опрометчивое решение. Я уже давно не гонял и не уверен в своих силах. Но жажда адреналина не покидает меня последние несколько дней. Ее тоже необходимо удовлетворить.

— Это же опасно, — резко говорит Алиса.

Подхожу к ней, обнимаю за талию, притягивая к себе.

— Вот поэтому поехали со мной. Будешь моим талисманом на удачу, — заглядываю ей в глаза, где бушуют океаны. — Ну так что? — делаю, надеюсь, щенячьи глазки.

Алиса усмехается.

— Ладно, — наконец тянет она. — Но если ты проиграешь, я тебя жалеть не буду, — строго грозит пальцем.

Перехватываю ее запястье и втягиваю подушечку пальца в рот, прикусываю, после чего вынимаю.

— Готова ко второму раунду? — нежно целую Алису в губы.

Она кивает, не разрывая поцелуй. Подхватываю ее на руки. Несу в спальню. Мы впервые занимаемся сексом в постели и засыпаем только под утро. В обнимку. Вместе. Словно мы пара.

Тринадцатая дверь. Антон. Терраса. Часть 1

— Руки на стекло, — рычу, становясь на колени. — Попку к верху.

Мила сразу же слушается. Ладонями упивается в окно террасы на втором этаже, становится на носочки, прогибается в пояснице.

Идеально!

Член натягивает ткань боксеров, болезненно ноет, желая отказаться в горячей влажности. Но у меня другие планы. Хочу почувствовать возбуждение Милы на языке. Ее терпкий, солоноватый вкус. Мне нужно услышать, как она будет стонать, когда я втяну в себя ее складочки. Заставлю ее изнывать от желания.

— Антон… — выдыхает девушка, когда я провожу кончиком пальца по ее влажным складкам. — Мне нужно…

Член дергается. Ее потребность во мне такая сильная, что в груди разливается настоящая лава, почти смывающая все здравомыслие, которое у меня только осталось.

— Потерпи немного, — обвожу пальцами ягодицы Милы, кружу, наслаждаясь тем, как фарфоровая кожа покрывается мурашками.

Господи, до чего же Мила красивая. Особенно, на фоне соснового леса, прижимаясь грудью к холодному стеклу и отдающаяся мне.

Втягиваю ее особый мускусный аромат, приближаюсь к жаждущей плоти, рукой заставляю раздвинуть ноги шире и провожу по ней языком.

— М-м-м, ты такая вкусная, — хриплю, смакуя солоноватый привкус на языке.

Облизываю губы и зарываюсь во влажные складки. Всасываю клитор, в награду получая протяжный стон. Сжимаю ягодицы, держу мою девочку крепко, не даю пошевелиться. Посасываю ее складки долго, тщательно, упиваясь тихими стонами, слетающими с губ девушки. Проскальзываю языком в дырочку проникаю так глубоко, как только могу. Стоны моей девочки становятся все громче. Мила начинает ерзать на месте, пытается насадиться глубже.

— Антон, мне нужно… — бормочет. — Ты мне нужен… внутри.

Черт! Ну как ей отказать? Когда она такая горячая, податливая.

Снова втягиваю клитор в рот, перекатываю языком, посасываю и… резко выпрямляюсь. Вытаскиваю член из боксеров, подтягиваю Милу выше, одним толчком врываюсь в ее влажность.

Застываю. По позвоночнику ползут электрические импульсы, заряжают каждое нервное окончание. Тело горит от желания начать двигаться. Терплю. Даю Миле привыкнуть. Но всего мгновение. Одной рукой сжимаю крепче бедро девушки, второй обхватываю ее горло, тяну на себя.

— Готова? — хриплю, проходясь языком по нежной коже плеча. Короткий кивок срывает крышу.

Впиваюсь зубами в плечо Милы. Оставляю свою метку, одновременно начиная вколачиваться в девушку.

Двинаюсь быстро, жестко, не останавливаюсь ни на мгновение. Покусываю шею, ухо. Поворачиваю голову Милы. Губами заглушаю стоны, вырывающиеся из нее. Проникаю языком в рот, членом вхожу в еще глубже. В награду мышцы девушки сжимают меня как тиски.

Ты близко, милая, да?

Отпускаю бедро, тянусь к клитору. Сжимаю его. Прокручиваю. Мила протяжно стонет мне в рот. Царапает стекло, будто пытается схватиться за него, но ногти соскальзывают. Мила разрывает поцелуй, упирается ладонями в окно и начинает двигаться мне навстречу. Ох, твою же мать. Убираю руку с ее горла, обхватываю прыгающую грудь и сильно сжимаю, одновременно кружа по клитору. Вхожу в Милу быстро, жестко.

Ее стоны становятся рваными, волосы закрывают лицо. Сжимаю сосок, оттягиваю его, задерживаю и резко отпускаю. Надавливаю на клитор. Мила вскрикивает, стискивает меня так крепко, что у меня перехватывает дыхание. Дрожит. Мышцы трепыхаются вокруг члена. Подводят меня к грани. Перед глазами темнеет. По коже разливается волна электричества. Вхожу еще раз и едва успеваю вытащить. Сперма стреляет на спину Милы, застявляя девушку прогнуться еще сильнее.

Наслаждаюсь тем, как часть меня становится частью ее. Когда-нибудь… Нет! Скоро я кончу в нее! Да! В нее! Нам нужно об этом поговорить…

Подтягиваю к себе стоящее сзади плетеное кресло, плюхаюсь в него и тяну Милу на колени. Она откидывается на мою грудь, расслабляется.

Мы оба дышим тяжело, рвано. Прохладный воздух скользит по разгоряченной, влажной коже. Но мы не двигаемся. Приходим в себя. Поглаживаю живот Милы. Мысли уносят в сторону.

Стискиваю челюсти, понимая, что когда-нибудь придется продолжить разговор, начатый еще в зале. Я отвлекал Милу столько, сколько мог — мы в загородном доме моего отца почти сутки. Но тянуть больше смысла нет. Лучше оторвать пластырь сразу, пока рана не начала гноиться.

Крепче прижимаю Милу, набираю в грудь побольше воздуха, чувствуя, как скулы стягивает, а язык прилипает к небу.

Черт! Давай же, Антон! Ты же не слабак!

Вжимаю Милу в себя.

— Когда ты хочешь вернуться на учебу? — произношу жестче, чем хотелось бы.

Тринадцатая дверь. Антон. Терраса, Часть 2

Тишина длится всего мгновение.

— Ты, правда, будешь не против? — Мила пытается повернуться в моих руках, но я не позволяю, и она снова оседает.

— Я против! — выпаливаю первое, что приходит в голову. Мила напрягается. Поэтому приходится заставить себя успокоиться. Быстро вдыхаю, выдыхаю. — Я хочу тебя себе, — произношу спокойнее. — Но также я обещал, что буду прислушиваться к твоим желаниям. Поэтому… Когда ты хочешь вернуться на учебу?

Мила постепенно расслабляется. Снова откидывается на мою грудь и накрывает ладошками сцепленные на ее животе пальцы.

— Сначала нужно восстановиться. Я же брала академ, чтобы помочь брату, — ее голос пропитан печалью, а каждая мышца в моем теле наполняется сталью.

Воспоминания о брате Милы не давали мне спокойно спать этой ночью. Но я убежден, что сделал правильный выбор. Этот говнюк, подставивший сестру, не заслуживает спасения.

Но Мила мою реакцию воспринимает по-своему.

— Знаю-знаю, что сглупила, — быстро произносит. — Я не должна была идти у него на поводу. Но он же мой родной человек. Я не могла оставить его в беде, — печаль искажает голос Милы.

А я чувствую… вину. Перед глазами всплывает избитое лицо лысого амбала и по совместительству брата Милы. Когда он успел перейти дорогу Лешему? Может, эти придурки пытались подцепить тачку моего главного врага? Если так, я им сочувствую. Неоново-желтый, безвкусный Феррари — главная гордость Лешего. Но как они вышли на меня? Сто процентов братишка постарался.

— Антон… — Мила все-таки поворачивается в моих объятьях и заглядывает в глаза. — Ты меня слышишь? — надувает губки. Боже, какая она милая.

Поднимаю руку, оттягиваю нижнюю губу Милы, прежде чем отпустить. Отрываюсьот спинки кресла и коротко целую милашку.

— Прости, задумался, — улыбаюсь уголком губ, бросая быстрый взгляд на телефон, лежащий на стеклянном столике рядом с креслом.

Необходимость отправить Стасу сообщение напоминает о себе, и мне становится тошно от самого себя.

— Так, что я пропустил? — сосредотачиваюсь на все еще розоватом лице девушки, пытаясь избавиться от усилившегося чувства вины.

Знатно я натворил дел. Как теперь все это разгребать? И что будет, когда Мила узнает о споре? Сердце на секунду останавливает. Черт!

— Ты не против, если я в понедельник съезжу в университет? Узнаю, когда могу восстановиться? И что для этого потребуется? — опускает взгляд, прежде чем кротко посмотреть на меня.

Чуть не говорю "против", но на этот раз получается сдержаться

— Я тебя отвезу, — произношу слишком резко, и Мила дергается. — Прости, — сколько раз мне еще придется перед ней извиняться? — Я отвезу тебя, и мы со всем разберемся.

Мила посылает одну из самых милейших улыбок, а моя грудь наполняется теплом. Эта девушка точно создана для меня. Только для меня!

Она нужна мне. Член снова дергается.

Зарываюсь пальцами ее волосы. Глаза Милы распахиваются, но не проходит и секунды, как их застилает поволока. Девушка сама приближается ко мне. Ее распухшие губы приоткрываются. Горячее дыхание обжигает мой рот, вызывая желание снова взять ее. Сделать своей окончательно.

Урчание желудка разносится по небольшой террасе.

Перевожу взгляд с губ Милы на глаза, замечая, как ее щеки краснеют. Усмехаюсь. Да, имя родители подобрали ей подходящее.

— Пошли, накормим тебя, — снимаю Милу со своих коленей, поднимаюсь сам.

Натягиваю боксеры, беру с пола свою футболку и надеваю ее на Милу. Растрепанные волосы девушки рассыпаются по плечам, когда я вытаскиваю их из-под ворота. Мила продевает руки в рукава, после чего я обхватываю ее ладонь, беру телефон и вывожу в нашу спальню. Белые простыни на двуспальной кровати смяты, одеяло валяется на полу. Деревянный шкаф упирается в угол комнаты, закрывая большой кусок серых обоев с черными полосами разной ширины.

Мы выходим в коридор с бежевыми стенами. Босыми ногами шлепаем по паркету, спускаемся по лестнице, напротив которой находится кухня.

Туда нам и нужно.

Толкаю деревянную дверь, и мы заходим в узкую комнату. Посреди нее находится зеленый островок с белой столешницей на нем и барными стульями рядом. Дальнюю стену заменяет панорамное окно. Большой темно-зеленый шкаф встроен в угол рядом с дверью и почти сливается по цвету с сосновым лесом за окном.

На кухне есть все необходимое, много шкафчиков, современная техника, большой холодильник, изготовленный на заказ с деревянной дверью, тоже выкрашенный в зеленый цвет. Туда мы загрузили продукты вчера вечером.

Все выглядит идеальным. Даже слишком.

Как раз кухню, а еще спальню родителей, я переделал, когда вступил в наследство. Именно эти две комнаты больше всего любила мать, а я не хотел, чтобы даже ее дух остался в моем доме.

Поджимаю губы. Мотаю головой. Вот о ком я не хочу думать, так об этой женщине. Сейчас мне нужна только Мила. Только она.

Подвожу ее к островку посреди комнаты, резко торможу, хватаю за талию и под удивленный визг поднимаю. Ухмыляюсь, когда сажаю Милу на столешницу. Кладу телефон рядом с ней, оставляя быстрый поцелуй на кончике носа. Разворачиваюсь и подхожу к холодильнику.

Открываю его.

— Что ты будешь есть? — осматриваю содержимое. — Как насчет яичницы, салата и апельсинового сока? Или ты кофе хочешь? — не дожидаясь ответа, тянусь за яйцами. Красную рыбу тоже захватываю.

— Кофе, пожалуйста, — отвечает Мила немного отстраненно. — Могу я посмотреть время на твоем телефоне?

— Да, — отвечаю, не думая.

— Эммм… у тебя тут непрочитанное сообщение висит, — ее голос странно звучит

Замираю на секунду, а потом вспоминаю про Стаса, который писал утром, что вот-вот явится.

— Это мой друг, наверное. Он пригласил нас на гонки. Скоро должен заехать за нами, — вынимаю пакет с овощами.

— На гонки?! — восклицает Мила. — Я никогда не была на гонках, — звучит тише.

— Вот и побываешь, — усмехаюсь, оглядывая содержимое холодильника, думая, что еще бы взять.

— Хорошо, — радостно-взволнованные нотки проскальзывают в одном слове, а я не могу сдержать улыбку. Чувствую, себя довольным, когда Мила счастлива. — Получается… это дом твоего отца, да? А где он сам? И мама?

Тринадцатая дверь. Антон. Терраса. Часть 3

Застываю. Мышцы наливаются свинцом. Изо всех сил сжимаю дверцу холодильника. Гнев волнами проходит по коже. Опаляет каждую клетку тела, заставляет волосы на руках встать дыбом.

Прижимаю продукты к груди и изо всей силы закрываю холодильник.

— П-прости, — глухо произносит Мила. — Я не хотела влезать не в свое дело.

Твою же мать! Она-то точно ни в чем не виновата. Глубоко вдыхаю. Медленно выдыхаю. Мышцы постепенно расслабляются. Кладу продукты на столешницу рядом с плитой. Открываю шкафчик над ней, смотрю на глубокие тарелки и… замираю.

Прикрываю глаза.

— У меня нет родителей, — приходится продавливать каждое слово через горло.

Стискиваю челюсти, распахиваю веки и достаю стеклянную салатницу. Открываю коробку с яйцами.

— Прости, — шепчет Мила.

— Да, хватит извиняться! — повышаю голос и сразу жалею. — Черт!

Упираюсь ладонями в столешницу, смотрю перед собой. Белая плитка начинает расплываться, унося меня в прошлое.

Вижу отца будто бы не прошло больше десяти лет после его смерти.

Папа сидит за столом в своем кабинете, зарывшись в бумаги. Его жесткое лицо освещает лишь зажженная настольная лампа. Черные волосы завязаны в хвост, очки сползли на кончик носа, а рукава белой рубашки закатан до локтей. Деревянный сервант за его спиной завален бумагами. Кажется, что они лежат вразнобой, перемешаны между собой, но на самом деле, стоит только попросить отца найти нужную, он сразу же ее вытащит из этого вороха. В отличие от шкафа, на столе удивительный порядок. Ничего лишнего. Одна стопка документов в углу, вторая — перед отцом. Две ручки стоят в черном органайзере, третью отец зажал между пальцами, и делает ей пометки в тексте.

— Папа, — стою в дверях кабинета. Отец поднимает взгляд со стола.

— Сынок, — широко улыбается, в его шоколадных глазах появляется теплота, — подойди, кое-что покажу, — откидывается на спинку кресла.

— Это я должен перед тобой извиняться, — достаю яйцо из коробки и разбиваю его о край салатницы. — Ты имеешь право задавать вопросы, — смотрю, как белок вытекает из скорлупы. — Мой отец погиб в автокатастрофе. Был дождь, а он ехал слишком быстро, — поворачиваю скорлупу, позволяя упасть желтку. Умалчиваю, что ехал он за мамой, которая позвонила отцу и попросила забрать от любовника, выгнавшего ее. Беру второе яйцо и разбиваю его, а еще третье, четвертое и пятое. — Может, всё-таки омлет? — иду к холодильнику и достаю молоко.

— Антон… — Мила осекается.

Возвращаюсь к плите, все также не глядя на девушку.

— Я же сказал, ты можешь задавать вопросы, — откручиваю крышку и выливаю полбутылки в салатник.

До меня доносится судорожный вздох Милы.

— Ла-а-адно, — делает паузу, словно собирается с сила. — А с твоей мамой что случилось? Она тоже была в машине?

Крышка от бутылки выскальзывает из пальцев. Подпрыгивает на столешнице, пока не останавливается у пакета с овощами.

С силой ставлю бутылку на стол. Резко открываю выдвижной ящик и хватаю венчик. Сжимаю его в ладони. Металлическая ручка до боли впивается в кожу.

— Нет, — цежу, пытаясь справиться с яростью, охватившей тело. — Моя мать жива. Но лучше бы умерла.

Тринадцатая дверь. Антон. Терраса. Часть 4

Удивленный вздох слетает с губ Милы.

Я понимаю, как прозвучали мои слова. Но других, которые более точно описали бы мое отношение к матери, попросту нет. Но объясниться перед Милой, думаю, все же стоит.

— Ты же помнишь моего друга, Стаса? — окунаю венчик в молочно-яичную смесь. — Вы на бое познакомились.

— Да, — мягкий голос Милы помогает напряжению немного отступить. После чего доносится какой-то шорох, но я не оборачиваюсь. Вместо этого изо всей силы начинаю взбивать будущий омлет.

— Мы выросли вместе, — мои слова заглушает звук ударов металла по стеклу. — Наши отцы еще в девяностых начали бизнес вместе. Занимались перепродажей медицинских препаратов, — замолкаю. Вот сейчас только мыслей о потерянной работе не хватает.

На поверхности яиц появляется белая пена. Откладываю венчик. Открываю нижний шкафчик, достаю сковородку. Ставлю ее на индукционную плиту, нажимая на сенсорную панель.

— Мы со Стасом выросли вместе. Ходили сначала в один садик, потом в школу. А после смерти отца я переехал жить к Авдеевым, — достаю с соседнего шкафчика растительное масло, капаю его на сковородку, после чего добавляю к нему будущий омлет. Закрываю его крышкой. — Ты, наверное, спросишь, почему я не жил с матерью?

Беру овощи и высыпаю их с пакета в раковину, включаю воду. Пока тщательно мою огурцы, помидоры, салат, молчу. Выключаю кран.

— В детстве я тоже задавался этим вопросом. Какой бы мать не была, я любил ее. А потом вырос и все осознал, — снимаю деревянную доску с крючка и достаю нож из выдвижного ящика. — Моя мать — долбанная эгоистка, которая не знает, что такое любовь.

Разрезаю помидор пополам.

Начинаю быстро нарезать овощи, стараясь избавиться от воспоминаний. Но они не хотят покидать мою голову.

Я помню…

…как просил маму почитать мне сказку на ночь, а вместо этого она уходила на вечеринку с друзьями.

… как родители скандалили в гостиной этого дома, потому что папа перекрыл матери доступ к счетам, когда она «одолжила» денег очередному любовнику на открытие бизнеса.

…как отец запирался в своем кабинете, стоило маме снова уйти с чемоданом из дома.

Я никогда ничего не забывал, но все равно ждал маму после смерти отца. День за днем. Месяц за месяцем. Год за годом. Пока не осознал, что она не придет.

Тихие шаги раздаются за спиной. Напрягаюсь. Ладошки прикасаются к чувствительной коже спины, скользят вниз и обнимают за талию. Мила прижимается щекой между лопаток, а я чувствую, как ярость начинает покидать мои мысли.

Одно ее прикосновение становится лучшим лекарством. Откладываю нож и накрываю рукой пальцы девушки. Мы молчим. Тишину разрывает лишь шипение омлета на сковородке. Запах топленого молока и жареных яиц разносится по комнате. У меня появляется чувство будто я… дома.

Поворачиваюсь к Миле и уже сам прижимаю ее к груди. Девушка не сопротивляется. Льнет ко мне. Отдается на мою волю. Моя маленькая милашка. Ты еще не знаешь, но я тебя не отпущу. Никогда! Если попытаешься от меня сбежать, поймаю, запру дома… но не позволю уйти. Зарываюсь пальцами в мягкие волосы и с облегчением вздыхаю.

Да-а-а, наш со Стасом спор вышел из-под контроля. Пора с ним заканчивать!

Резкий сигнал автомобиля заставляет Милу вздрогнуть. А я чувствую, как ярость снова начинает зарождаться в груди. Блядь, почему так рано?

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 1

Выныриваю из сна от чьего-то рыка. Моргаю. Не сразу доходит, что звук исходит от меня. Внизу живота тянет. Член офигенно сдавливает. Нехотя отрываю голову от подушки. Откидываю шевелящееся одеяло. Алиса поднимает на меня затуманенные глаза. Выпускает член изо рта. При этом продолжает водить по нему рукой.

— Доброе утро! — пошло улыбается.

— Я попал в рай, — откидываюсь обратно на подушку.

Алиса снова заглатывает на всю длину. Сокращает горло. И это лучшее, что может произойти со мной. Нежная ладонь сжимает яички. Я близок как никогда. Буквально пара минут и я…

Резкий звонок в дверь заставляет вздрогнуть. Алиса замедляется. Отчаянно стону.

— Не останавливайся, — кладу руку ей на голову, подталкивая.

Алиса облизывает головку, вытягивает ее в рот. Противная трель повторяется. Да чтоб тебя…

— Подожди, маленькая, — кладу Алисе ладони на щеки. Она смотрит на меня невозможно-голубыми глазами. Высвобождает член, причмокивая губами. Приподнимается на локтях. — Я скоро.

Подтягиваю спущенные боксеры, встаю. Бросаю восхищенный взгляд на идеальное обнаженное тело, лежащее в моей кровати. Звонок раздается в третий раз. Вот черт!

В чем есть иду открывать. Кто бы это ни был, пусть видит, от чего меня оторвал. Распахиваю дверь.

— Что вам нужно? — возмущенно смотрю на молодого парня в красной кепке и желтой куртке.

— Доставка, — курьер проходится по моему телу. Хмыкает. — Не хотел отвлекать, но велели вручить. Распишитесь.

Он протягивает планшет. Вожу пальцем по экрану.

— От кого? — получаю корзину в прозрачной фольге. Внутри лежит бутылка дорогого шампанского, фрукты и сыры. Сверху виднеется абсолютно белая открытка.

— Сказали, что вы поймете, — парнишка пожимает плечами. — Всего доброго!

Захлопываю дверь. Несу корзину на кухню. Хочу ее оставить, но любопытство пересиливает. Срываю шуршащую упаковку. Достаю открытку.

— Что там? — Алиса в моей черной футболке опирается на дверной косяк.

Облизываю пересохшие губы.

— Надеюсь, это единственное, что ты надела? — делаю шаг к ней.

— Сейчас проверишь, — она проводит ладонью по бедру. Хочу повторить ее путь языком. — Так от кого посылка? — Алиса стреляет глазами на корзину.

Досадно вздыхаю. Раскрываю открытку и сразу сминаю ее. Гнев раскаленной лавой разливается по венам. Злость жжет грудь.

— Козел! — отшвыриваю картонку.

Отхожу к гарнитуру, опираюсь руками на столешницу. Злость поднимается внутри.

— Что случилось? — Алиса поднимает открытку. Разглаживает ее. — О-о-о, поздравления от Соколовского. Он подписал контракт.

Она подходит сзади, обнимает за талию, прижимается щекой к спине, пробегает пальчиками по груди, слегка царапая.

— Ну и чего ты расстроился? — целует в лопатку. — Предлагаю выпить.

Постепенно клокочущая злость отступает, оставляя пустое место. Не могу разобрать, что я чувствую.

— Пошлешь ему такую же корзину, только в тюрьму, — Алиса отталкивается от меня, отходит. Без нее становится холодно. Желание пропадает напрочь. — Так что насчет выпить?

Оборачиваюсь к ней. Она держит бутылку, читая этикетку.

— Не могу, — пожимаю плечами. — Вечером гонка.

— Может, откажешься? — Алиса смотрит с надеждой.

В грудине щемит от ее беспокойства. Это мило. Почти готов пойти у нее на поводу.

— Теперь мне еще больше нужно погонять, — обнимаю ее за плечи, целую в макушку. — Я слишком зол, чтобы отказываться.

Алиса тяжело вздыхает, опаляя горячим дыханием мою грудь.

— Хорошо, — заглядывает мне в глаза. — Тогда кофе? А шампанское выпьем после еще одной победы.

Киваю ей и наконец отпускаю. Иду в ванную, пока Алиса копошится на кухне. К такому можно быстро привыкнуть. Ополаскиваю лицо ледяной водой, стараясь привести себя в норму.

За завтраком пишу Антону сообщение с вопросом, откуда его забирать. «Дом в соснах» — приходит в ответ минут через десять. Что-то случилось, раз он сбежал в свое убежище. Странно, у нас всегда совпадают периоды в жизни: если хорошо, то у обоих, с жопными моментами схема та же. Вздыхаю, поджимаю губы. Пока не забыл, пишу вдогонку: «Кстати, дверь кухни» и отправляю другу. А теперь пора собираться, если хотим все успеть. Надеваю красный спортивный костюм, все равно потом облачаться в экипировку.

Заезжаем к Алисе, чтобы она переоделась. Широкие черные штаны, обтягивающая майка такого же цвета и кожаная куртка больше подходят для трека.

— Где проходят гонки? Долго туда ехать? — Алиса садится в огромный Lexus, удобнее устраивается на сиденье.

— Примерно час. Но сначала заедем за другом, — завожу двигатель внедорожника. — Он тебе понравится, — хмыкаю. Выезжаю на дорогу.

Нервничаю. Сжимаю руль сильнее. Интересно, как пройдет знакомство Антона с Алисой? Какой будет их встреча? Если я все-таки решу не отпускать свою бестию, то им придется чаще общаться. Надеюсь, они найдут общий язык, иначе волна сарказма обеспечена с обеих сторон.

— Все будет хорошо, — Алиса кладет руку мне на предплечье.

— Да уж, — закусываю губу.

До белоснежного двухэтажного дома доезжаем примерно за час. Окна в пол на первом этаже отражают сосновый лес, окружающий убежище Антона со всех сторон. Времени нет, чтобы заходить в гости, поэтому останавливаюсь перед белой дверью, к которой ведут три ступеньки, и сигналю несколько раз. Звук клаксона разносится по округе.

Достаю телефон из подлокотника, набираю номер друга.

— У нас мало времени, — говорю без приветствия.

— Понял, — недовольно огрызается Антон и сразу кладет трубку.

Бесит! Еще и его дрянное настроение терпеть придется. Утреннее желание в купе с событиями дня нестерпимо жаждет выплеснуться наружу. Тянусь к рулю, чтобы посигналить еще раз, но входная дверь во время распахивается, и на порог выходит Антон во всем черном, князь тьмы на минималках. За ним следует Мила в голубых джинсах и белом теплом свитере.

Друг открывает заднюю дверь за мной, пропускает Милу.

— Добрый день, — тихо здоровается она.

— Вы быстро, — оборачиваюсь, глядя на друга, садящегося на место за Алисой.

— Вообще-то это вы быстро, — бросает он. — Мы ждали позже.

— Стас у нас вообще быстрый парень, — Алиса гладит меня по волосам, убирая упавшую на глаза челку.

Недоуменно смотрю на Алису. Она лишь хлопает глазами и лукаво улыбается.

— Ну-ка, развивай тему, — Антон придвигается ближе между нашими сиденьями.

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 2

— Улезь обратно, — кладу пятерню на его лицо, пихаю назад. — Мила, не хочешь их оставить в доме, а мы с тобой повеселимся? — оборачиваюсь к девушке.

Она краснеет как маков цвет. Антон рычит, обнимает ее за плечи, притягивая к себе.

— Крути баранку, пока не получит по мордахе, — кивает на руль.

— Вы прям настоящие друзья, — усмехается Алиса.

Закатываю глаза, завожу двигатель. Это будет нелегкая поездка.

Алиса берет меня за ладонь, гладит большим пальцем тыльную сторону. Приподнимаю уголок губ, расслабляясь. Близкие люди рядом, и это главное. Сейчас мне действительно хорошо. Напряжение растворяется, заменяясь желанием попеременно задушить Алису или Антона. На удивление, эти двое очень похожи в поведении — колючие ежики с мягким пузиком. Из нас всех самой адекватной выглядит Мила. Она молчит все дорогу, кидая заинтересованные взгляды то на меня, то на Антона. Усмехаюсь, видимо, она в шоке от нашего общения.

До автодрома приезжаем за полтора часа до начала заезда. Паркую машину на стоянке для гонщиков, веду всех сразу к гаражам, оттуда проще потом пройти на трибуны. И противный жучок внутри скребет лапками: хочу, чтобы Алиса поцеловала меня перед стартом. Не могу себе отказать.

Арендованный гараж находится в самом конце вереницы из одинаковых жестяных коробок, перед которыми уже выставлены спорткары, участвующие в гонках. Хорошо, что хоть какой-то бокс остался, а то мог бы готовиться к заезду на улице. Желающих, обычно, валом, но один-два гаража придерживают для специальных гостей, таких, как я.

Суета вокруг заряжает энергией. Руки подрагивают от нетерпения. Предвкушение разгоняет кровь по венам, нагревая кожу.

В просторном гараже меня ждут четыре механика и две красавицы: BMW M3 изумрудного цвета и красный Porsche Taycan. Обе отполированы до блеска. Они аж сверкают в свете неоновых ламп.

Механики кружат вокруг машин, проводя последние приготовления. Своей активной деятельностью они напоминают пингвинов из Мадагаскара — такие же странные и крутые.

— Стас, — Роман, высокий, широкоплечий предводитель этой банды, с черными, как смоль, волосами, глубоко посаженными карими глазами и шикарными усами, направляется в нашу сторону.

Заносит руку и с размаху хлопает по моей протянутой ладони в рукопожатии.

— Почему ты так одет? — смотрю на его джинсы и серую футболку, обтягивающую мускулистые плечи.

Хорошо, что другие ребята в рабочих комбинезонах. Недовольно хмурюсь.

— А чего не так? — он осматривает себя, разводит руками. — У тебя сегодня один заезд, да и тот ерундовый. Нужно будет, так побегаю.

Вздыхаю, прикрыв глаза. Нужно немного потерпеть. Скоро раздражение отпустит.

— Рома, — Антон оттесняет меня плечом, здороваясь с механиком, после чего начинает массировать мои плечи, специально сильно нажимая на позвонки. Шиплю. — Ты какой-то наряженный. Расслабься.

Пихаю его локтем в живот, но он быстро отпрыгивает назад.

— Нарываешься? — оборачиваюсь.

— Хочешь спарринг? — вздергивает бровь, на губах растягивается обещающая расправу ухмылка. — Я надеру тебе зад.

— Но-но, этому заду еще домой нас везти, — Алиса подходит к нам, окидывает насмешливым взглядом.

Усмехаюсь, качаю головой.

— Да у нас пополнение, — Роман складывает руки на груди. — То-то Стас злой… Все уламывает? — Он подмигивает Алисе.

— Да нет, что вы! — она комично округляет глаза. — Просто он утром стартовать — стартанул, а до финиша все добраться не может. Прерывают всякие… на самом интересном.

Мы все переглядываемся в немой тишине. Секунда, и громкий хохот разлетается по гаражу.

— Сдали тебя с потрохами, — Антон хлопает меня по плечу. После чего отходит к Миле, обнимает ее за талию.

Все еще посмеиваясь, беру Алису за руку, веду к машинам.

— Обе готовы, выбирай любую, — Роман идет за нами.

— Какая больше нравится? — смотрю на Алису.

— А какая безопаснее? — она закусывает губу, бегает взглядом между красавицами.

— Обе, — Роман встает сбоку от меня. — Тормоза, сцепление, подушки, двигатель — проверили все.

— Тогда эту, — Алиса указывать на BMW. — Я люблю зеленый цвет, — дотрагивается до капота.

Это какой-то экстаз — видеть две свои страсти настолько близко. Хочется соединить их, слить воедино. Облизываю пересохшие губы. Вспоминается утро, гостеприимность ротика Алисы, ее нежные руки. Моргаю, качаю головой.

— Пора переодеваться, — наклоняюсь к моей бестии, коротко целую ее. — А вам нужно идти на трибуны. Антон, — поворачиваюсь к другу, — найди Юру, он вас проводит к випам, — дожидаюсь короткого «Ага», возвращаю внимание Алисе. — Будешь ждать меня на финише? — шепчу ей на ухо.

Она отстраняется, смотри мне в глаза.

— Я думала, что буду с тобой на старте, — теребит карман штанов.

— Не переживай, это не первый мой заезд. Все будет хорошо, — кладу руку ей на щеку, провожу большим пальцем по губам. — Просто сейчас будет некогда. Тебе лучше быть с Антоном.

Бросаю взгляд на друга. Он кивает. Благодарно улыбаюсь. Все-таки здорово, что мы понимаем друг друга без слов — облегчает жизнь.

— Давай, маленькая, — усмехаюсь. — Потом будешь поздравлять меня с тем же рвением, что будила утром.

Алиса заливается прелестным румянцем, опускает голову.

— Хорошо, — говорит тихо. Ее согласие разливается теплом в животе. — Но только, если ты победишь, — поднимает глаза, смотрит взглядом чертенка.

— Ты просто нечто, — не выдерживаю, целую ее.

Проникаю языком в рот Алисы, наслаждаясь ее сладковатым вкусом.

— Еще трахаться тут начните, — насмешливый голос Антона отрезвляет.

Резко отстраняюсь.

— Вам пора, — провожу ладонями вдоль рук Алисы.

— Удачи, — она направляется к выходу, но резко разворачивается, подлетает ко мне и чмокает в щеку. — Я буду ждать тебя, — остраняется, убегает.

— Не тупи на поворотах, — кричит Антон, прежде чем выйти из гаража вслед за Алисой, которая больше не оборачивалась.

Вздыхаю, глядя на дверь. Без приза с гонки я точно не уйду.

— Ладно, чего тянуть кота за яйца, — резко разворачиваюсь и смотрю на команду.

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 3

Направляюсь к шкафу, стоящему в дальнем углу гаража рядом с потрепанным кожаным диваном. Раздеваюсь до трусов. Достаю экипировку. Натягиваю огнеупорное белье. Хоть гонка и любительская, требования к технике безопасности здесь не уступают профессиональным соревнованиям. Перед заездом обязательно будут проверять все необходимые атрибуты. Вытаскиваю комбинезон — красный с желтыми языками пламени. Он плотной кожей прилегает к телу. Обуваюсь в специальные кроссовки. Двигаю ногами, поднимаясь на носки и быстро опускаясь на пятки, проверяя, насколько в них удобно. Остались перчатки, балаклава и шлем, такой же огненный, как и форма. Хватаю их, иду к машинам.

— Точно эта? — Роман кивает на зеленую фурию.

— Да, пусть будет она, — киваю, вспоминая восхищенные глаза Алисы, когда она смотрела на нее.

— Ребята, вывозите, — Роман машет на выход. — Остался час, а мы еще осмотр не прошли.

— А машина? — беспокойство царапается внутри.

— Она-то как раз полностью готова, — Роман бьет меня кулаком в плечо. — Я о тебе, Казанова.

Улыбаюсь. Интересно, ребята дошли до трибун? Звоню Юре. Он говорит, что друзья уже на месте и желает удачи. Ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы Алисе здесь понравилось. Если она полюбит это место, будем вместе приезжать сюда. Было бы здорово.

— Спускайся с небес, — Роман задеваем меня плечом, проходя мимо.

Иду за ним на старт. Механики вывозят машину и доказывают ее до комиссии. Мы без проблем проходим проверку. Внутри начинает кипеть предвкушение. Кончики пальцев покалывает от желания взяться за руль, почувствовать сопротивление на поворотах. Предвкушение поднимает волоски на руках дыбом. Три круга по пять километров. Двенадцать поворотов. Чистый кайф.

— Тридцать минут, — один из членов комиссии подходит к нам.

— Не забывай про последний вираж, — Роман поворачивает меня к себе. — Не жмись к обочине. Если цепанешь ее колесами, то можешь слететь с трассы… в лучшем случае.

Он замолкает. Закатываю глаза. Роман всегда переживает сверх меры. А я его не останавливаю. Это его работа, и моя безопасность.

— Ладно, пора, — отступаю от Романа.

— Стас, — он надавливает рукой на мое плечо, пригвождая меня к земле.

— Да понял я, — скидываю его ладонь. — Ром, я знаю, правда.

Он всматривается мне в глаза, после чего мотает головой.

— Ладно, пошли. Ребят, на старт, — Роман машет на начало трассы, куда мы и двигаемся.

Останавливаемся вблизи другого ожидающего спорткара. Серая Audi RS6 принадлежит моему сопернику. Восхищенно смотрю на турбину сзади. Присаживаюсь, чтобы лучше изучить ее.

— Месяц назад поменял, — рядом встает высокий молодой человек примерно моего возраста. Я не заметил, как он подошел.

Темноволосый, голубые глаза смотрят насмешливо, нос слегка картошкой, но это не портит привлекательного лица. Игорь — мой конкурент согласно жребию. Мы сталкивались с ним в общих заездах, но ни разу один на один. Он хорош. Меня восхищает его манера вождения. Но я лучше!

— Хорошо сделал, — встаю, выпрямляюсь.

— Впервые гоняем один на один, — Игорь протягивает мне руку.

— Удачи в заезде, — жму ее.

Улыбаюсь и отхожу в сторону. Направляюсь туда, откуда хоть как-то будут видны трибуны. Всматриваюсь. Интересно, где сидят ребят? Как там Алиса? Вроде бы они с Антоном нашли общий язык. Усмехаюсь, теперь на мою голову свалились две язвы.

— По машинам, — громкий голос комментатора отвлекает от мыслей.

— Стас, будь внимателен, — Роман дает последние наставления, когда я надеваю балаклаву.

— Не волнуйся, ты как мама-утка, — смотрю на него.

Он передает мне шлем. Водружаю его на голову, засовываю ладони в приготовленные перчатки. Роман помогает застегнуть липучки потуже. После этого залезаю в машину. Продеваю руки в ремни безопасности, еще один протягиваю между ног. Тихий щелчок застежки звучит как обещание. На мгновение прикрываю глаза, наслаждаясь предвкушением. Машу команде и наконец еду на старт.

Торможу перед линией. Вторая машина подъезжает следом. Адреналин выплескивается в кровь. Смотрю на Игоря, он показывает большой палец, киваю в ответ. Нужно помнить, что я здесь ради участия, но жажда победы заставляет сжать руль. Кожаные перчатки со скрипом скользят по нему. Стискиваю челюсти, наблюдая, как длинноногая блондинка в обтягивающей красной майке и в короткой белой юбке с большим клетчатым флагом идет на середину дороги. Отживший себя обряд почему-то до сих пор не уйдет из любительских гонок. Перевожу взгляд на стартовый светофор.

От напряжения мышцы каменеют. Держу ноги на педалях, сжимаю коробку передач. Три минуты до старта. Мысли обволакиваются красным цветом. Боковым зрением вижу, как девушка поднимает флаг вверх. Одна минута до старта. Играю газом, давя и отпуская педаль. Рев двигателя ласкает слух. Такой же эффект производят стоны Алисы подо мной. Вжимаюсь в спинку сиденья. Пятнадцать секунд… Десять… Пять… Флаг резко опускается. Загорается зеленый сигнал.

Втапливаю педаль газа до упора.

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 4

Машина ревет. Бросается вперед. Скорость растет за секунды. Возбуждение множится в геометрической прогрессии. Уши закладывает от шума. Сердце бешено стучит.

Соперник идет вровень со мной. Входим в первый поворот. Надавливаю на сцепление, переключаю передачу. Звук двигателя усиливается. Следующий поворот, вхожу в него быстрее, но Игорь сразу нагоняет. Бегаю глазами между Ауди и дорогой. Еще поворот, зад машины чуть заносит. Сдавливаю руль. За окном проносится зелень лужайки, которую окружает трасса. Эйфория разливается по телу. Кайф заставляет двигаться быстрее. Переключаю рычаг. Проходим еще несколько поворотов. Впереди крутой и самый опасный. Почти девяносто градусов. Я еду по внутренней стороне круга, почти цепляя обочину. Нужно двигаться ближе к середине дороги, но машина Игоря прижимается вплотную. Дело дрянь! Для маневра не остается времени. Чуть притормаживаю, чувствуя, как заднее колесо задевает кромку земли. Машина начинает вилять. Задерживаю дыхание, закусив щеку. Сжимаю руль, удерживая его прямо. Выправляю спорткар. Первый круг заканчиваем с Игорем одновременно — даже десятой доли секунды не выигрываю.

Второй круг проходит ровнее. Двигатель рычит. Чище вхожу в повороты. В паре раз Игорь почти обходит меня, но я маневрирую на его полосу, преграждая путь. Начинает раздражать, что не могу обойти его. Давно такого не было. Соперник достойный. Он тоже грациозно двигается по трассе, красиво проходит ее изгибы, прижимая мою машину к обочине. Стоит мне выйти вперед, он сразу же нагоняет, выравнивается. Второй раз финишируем вместе.

Начало крайнего круга. Напряжение на пределе. Ерзаю по сидению, сажусь удобнее. Возмущение гонит кровь по венам. Выжимаю максимальную скорость. Плюю на безопасность. Больше не торможу перед поворотами. Машину ведет. Сцепив зубы, выправляю ее. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Игорь дышит в затылок. Перед следующим поворотом повторяю тот же маневр. Заднюю часть спорткара выбрасывает на соседнюю полосу, отчего сопернику приходится притормозить. Пот струится по спине. Было опасно. Могли столкнуться, но все обошлось. Вырываюсь вперед, вдавливаю педаль газа до упора.

Влетаю в следующий поворот. Больше половины круга пройдено. Осталось немного. Уже почти маячит финиш. Готовлюсь к последнему виражу. Взгляд невольно выискивает машину соперника сзади. Не вижу. Выезжаю на середину трассы. Еду колесами сразу на обеих полосах. Можно не тормозить, места достаточно, чтобы вписаться в поворот. Случайно бросаю взгляд в зеркало. Игорь неожиданно вырисовывается на внутренней стороне дороги, нагоняя меня. Опасный участок уже близко. Времени думать нет, резко выкручиваю руль влево, выныриваю перед соперником. Понимаю, что при вхождении в поворот меня просто вынесет с трассы. Действую на инерции: выжимаю сцепление, сильным рывком дергаю ручник. Отпускаю сцепление. Вызываю занос.

Внутри все замирает. Меня вжимает в сиденье. Теряю управление. Зад машины ведет в сторону. Руль вылетает из рук. Проходят доли секунды, но кажется, будто время тянется как жвачка. Желудок ухает вниз. Волнение простреливает мозг и сразу испаряется. Хватаю руль. Опускаю ручник. Тело дергается из стороны в сторону. Бросаю очередной взгляд в зеркало. Игорь тоже входит в поворот. Он почти рядом. Вдавливаю газ до упора. Звук двигателя похож на рев турбины самолета. Кажется, я взлетаю. Счет идет на мгновения. Смотрю только вперед. Финиш уже виден. Выжимаю из машины все, что только можно. Жажда победы бурлит в крови. Руки подрагивают от адреналина. Еще чуть-чуть. Игорь передним бампером ровняется с моим задним. Мчится вперед, почти нагоняет и…

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 5

Я первым пересекаю заветную линию.

Удовлетворение разливается по телу. Лицо горит. Торможу не сразу. Приходится возвращаться. Эйфория как после оргазма. Довольства вагон. Счастье захлестывает со всех сторон. Гул стадиона оглушает. Всматриваюсь на трибуны, но Алисы с ребятами не вижу. Вывожу машину с трека.

— Скотина! — Роман быстрым шагом направляется ко мне, когда я паркуюсь на выезде и вылезаю из спорткара. — Нахрена было дрифтовать в самом конце? Без трюков никак?

— Я не мог его обойти, — пожимаю плечами.

— Но все-таки обошел, — Игорь вылезает из припаркованной чуть дальше ауди. — Это было круто, — он протягивает мне руку. — Поздравляю!

— Благодарю, — жму ладонь, улыбаясь. — Гонка была напряженной.

— В следующий раз я буду лучше подготовлен, — он широко улыбается.

— Ты с ума сошел? — сзади раздается злобный женский крик.

Киваю Игорю, подбираюсь и оборачиваюсь. Моя маленькая бестия стоит, вперив руки в бока. Тяжело дышит. Шальная прядь волос упала на ее лицо. Алиса пытается ее сдуть, но у нее не получается. Она резко поднимается руку, откидывает волосы за спину.

— Остынь, дракон, — довольный подхожу к ней, обнимаю за талию. — Ты должна мне приз, — наклоняюсь, но не успеваю поцеловать.

Алиса упирается ладонями мне в грудь и отпихивает меня. Заносит руку, бьет кулаком в плечо.

— Сам себя награждай, — поджимает губы. — Ты знаешь, как это выглядело со стороны? Я думала, ты перевернешься.

Хмурюсь, смотрю на Романа. Он качается головой. Ясно, Алиса преувеличивает. Открываю рот, чтобы ей об этом сказать, но она бросается мне на шею, обнимает, утыкаясь лицом в грудь.

— Я испугалась, — говорит тихо.

— Все хорошо, — глажу ее по волосам.

— Поздравляю, — громкий голос Антона раздается сбоку.

Друг встает рядом, кладет руку мне на плечо и сильно сжимает. Стараюсь не морщиться от его хватки. Засранец! На удивление он мягко смотрит на Алису, улыбаясь ей.

— Да вы подружились что ли? — веду плечом, чувствуя, как пальцы друга до боли впиваются в него. Злится что ли?

— Она такого рассказала… Я был о тебе лучшего мнения, — он наконец отпускает меня. Делает серьезное лицо, но сразу прыскает со смеху. — Мы, наверное, поедем, — отходит к Миле. Прижимает ее к себе. — Ты же все равно гараж закрывать будешь.

— Да, — притягиваю Алису за талию. — Пойдем, дам тебе ключи от Лексуса. А мы с тобой, — смотрю на свою бестию, — поедем на Порше.

Неспешно проходим в гараж. Девочки решают остаться на улице. Мы же с Антоном заходим внутрь. В кармане спортивной кофты нахожу ключи от внедорожника. Протягиваю другу, но тут же отдергиваю руку.

— Только посмей там насвинячить! — прищуриваю глаза. — Будь аккуратен.

— Иди в зад! — Антон усмехается, тянется за ключами. — Не беси, а то на такси поеду.

— Будто одолжение делаешь, — с хлопком кладу брелок на его руку. — Я тебя предупредил, — тыкаю пальцем Антона в грудь, от чего он только хмыкает. — У тебя все хорошо? — смотрю ему в глаза.

— Не думаю, — он отводит взгляд в сторону. — Но давай не сегодня. На выходных встретимся?

— Хорошо, — киваю, беру его за плечо, сжимая. Антон стучит по моей руке ладонью.

Стоим еще какое-то время в тишине. Мы оба нуждаемся в поддержке друга, поэтому даем ее как можем. Наконец Антон тяжело вздыхает и отступает.

Выходим на улицу. Девочки, до этого увлеченно о чем-то говорящие, замолкают. Щеки Милы розовеют в приятном румянце. Алиса поджимает губы, идет ко мне. Всматривается в мое лицо, после чего обнимает за талию. Чмокаю ее в кончик носа.

Ребята уезжают, оставляя нас. В душе скребут кошки. Не люблю, когда за рулем моей машины сидит кто-то другой. Такое чувство, будто она мне изменяет. Успокаиваю себя, что это Антон. Я ему доверяю.

Минут через сорок уезжает команда, увозя с собой одну из машин. Остаемся с Алисой вдвоем. Пока я переодеваюсь, она ходит по гаражу.

— Почему гонки? — доходит до Порша, гладит капот.

— Адреналин, скорость, соревнования, — натягиваю спортивные штаны, обуваю кроссовки. Тянусь за кофтой.

Алиса направляется к выходу. С лязгом закрывает дверь, защелкивает замок. Удивленно смотрю на нее.

— Решила вручить тебе приз, — она оборачивается, улыбается. — Ты же не хочешь, чтобы дверь была открыта? — облизывает в губы.

От последней фразы меня коробит. Слегка хмурюсь. Да нет, чистое совпадение.

— Вдруг опять кто-то прервет, — Алиса подходит вплотную, проводит пальчиком по моей груди. — Зря надевал штаны.

— Их недолго снять, — поднимаю ее голову за подбородок.

Прикасаюсь к губам Алисы своими. Мягко целую. Утопаю в нежности, не стремясь углубить поцелуй. Алиса приподнимает мою кофту, проникает под пояс штанов в боксеры, приспуская их. Обхватывает член, проводит по нему рукой. Испытываю блаженство от ее касаний. Твердею моментально. Удерживаю себя, чтобы не начать вбиваться в нежную ладонь. Терпение на пределе.

Прижимаюсь к Алисе, стаскиваю с нее куртку, откидываю на диван. В голове всплывает задвинутое ранее в угол желание, подталкиваю свою девочку к машине. Алиса всматривается в мои глаза, но шагает назад, упирается ногами в бампер.

— Развернись, — глажу ее по щеке.

Она подчиняется. Надавливаю ей на спину. Алиса выставляет вперед руки, прогибается в пояснице. Собираю ее длинные черные волосы, слегка тяну на себя, скручиваю в жгут, перекидываю их через напряженное плечо Алисы. Отхожу назад. Шикарная картина: прекрасная девушка, которую я до безумия хочу, во всем черном изгибается на фоне красного Порша. Это выглядит божественно.

Кладу руки на ее бедра, берусь за пояс спортивных штанов, стягиваю их до колен. Подцепляю трусики, спускаю вниз. Прижимаюсь к Алисе. Адреналин от гонки перерастает в ошеломляющее возбуждение. Член готов взорваться от напряжения. Надавливаю Алисе между лопаток, прижимаю ее к капоту. Обхватываю за шею. Не могу удержаться, ложусь сверху, разворачиваю ее голову. Грубо целую, проталкивая язык в рот. Алиса кусает мою губу, втягивает ее, посасывает. Удовольствие проносится по телу. Чуть ли не мурлычу. Отстраняюсь, задираю майку Алисы, обнажая спину. Медленно провожу языком по позвоночнику, чувствуя каждый выступающий позвонок. Дохожу до копчика, прикусываю ягодицу, втягиваю кожу, посасывая. Хочу заклеймить Алису, оставить свой след. Выпрямляюсь, наслаждаясь видом красного пятна на светлой коже.

Раздумываю перевернуть свою бестию. Вместо этого сдергиваю свои штаны на бедра.

— Раздвинь ноги, — стучу ладонью по оттопыренной попке.

Алиса тут же выполняет указание. Хочу проверить, насколько она готова, поиграть с ней, раззадорить. Тянусь пальцами к заветной дырочке, но тут же одергиваю себя, понимая, насколько у меня грязные руки после перчаток и прочей возни. Поэтому сразу приставляю головку к ее заветному местечку. Вхожу до конца. Звонкий шлепок разлетается по гаражу. Алиса глухо стонет. Теснота облокаивает член. Втягиваю воздух, застываю. Наслаждаюсь тем, что нахожусь в Алисе. Обхватываю руками ее бедра, сжимаю их. Выхожу и снова медленно проникаю в горячее нутро. Чувствую каждым миллиметром кожи, как погружаюсь в Алису. Острое удовольствие разливается по телу. Закусываю губу, двигаюсь неторопливо, почти лениво. Ощущения заоблачные.

Прикрываю глаза и тут же давлюсь воздухом. Алиса вскидывает бедра мне навстречу, резко насаживаясь.

— Давай нормально! — оборачивается, смотрит шальным взглядом.

Усмехаюсь. Ну что ж, моя девочка! Сама напросилась! Тяну Алису на себя, провозя ее по капоту. Она кладет руки перед собой, напрягает пальцы, будто пытается сжать металл. Фиксирую Алису, крепче стискивая ладони. Выхожу из нее и сразу врываюсь обратно. Беру бешеный темп. Толчки короткие, мощные. Пошлые звуки разлетаются вокруг. Алиса вскрикивает на каждое движение. Чувствую, какая она мокрая, гостеприимная.

Капля пота течет по виску. Дыхание сбивается напрочь. Сильнее вдалбливаюсь в ее тело. Алиса сдавливает меня. Делает намерено. Становится безумно тесно. Волна дрожи пробегает по телу. Не могу больше терпеть, ложусь на нее, протискиваю руку между ее ног, напористо нажимаю на клитор, вгоняя член особенно глубоко. Алиса кричит, выгибаясь подо мной. Ее мышцы сокращаются, заключая меня в капкан. Мурашки наслаждения проносятся по телу, собираясь внизу живота. Еле успеваю выйти из нее, выстреливая на пол и бедра Алисы.

От яркости ощущений перед глазами темнеет. Моргаю, восстанавливая зрение. Смотрю на Алису. Ее плечи ходят ходуном. Понимаю, что сам дышу также глубоко и тяжело. Подтягиваю штаны. Осматриваюсь. Вижу влажные салфетки, покачиваясь, иду за ними. Достаю сразу несколько. Дотрагиваюсь до Алисы, от чего она вздрагивает. Кожа становится гусиной. Вытираю сперму. Натягиваю на мою девочку трусики и штаны, помогаю ей встать. Она утыкается лбом в мое плечо. Чувствую ее тепло через одежду. Мне нравится даже просто стоять, обнимая ее. Хочется растянуть эйфорию.

— Нам пора, — глажу ее по волосам.

— Угу, — Алиса кивает.

Довожу ее до машины, помогаю залезть внутрь. Пристегиваю ремень безопасности. Захлопываю дверцу. Быстро убираюсь в гараже, приводя все в порядок. Сажусь в Порш, Алиса тихо сопит. Волосы упали на ее лицо, закрывая его. Улыбаюсь, провожу рукой по мягкой щеке, убираю непослушные пряди. Завожу двигатель и выезжаю на улицу, закрываю двери гаража.

Наконец-то меняотпускает. Я испытываю облегчение без примесей негатива. Теперь все события последних месяцев кажутся не таким критичными. Потерянный контракт привел к лучшим результат. Рядом спит девушка, из-за которой вся каша и заварилась. Изначально хотелось ее прибить, но она каким-то образом смогла забраться мне под кожу. Возникает огромное желание отвезти ее к себе домой, чтобы провести еще одну ночь вместе. Усмехаюсь. И ведь ничего не мешает так поступить. Все равно Алиса сейчас не в состоянии возразить. А потом будет поздно что-либо менять…

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 1

— С ним же все будет в порядке? — Алиса садится рядом со мной и Милой на скамейку в первом ряду.

Людей на трибунах удивительно много. Гомон голосов давит на виски. Стараюсь абстрагироваться от него, но получается не очень хорошо.

— Конечно, это не первое его “родео”, — вкладываю в голос всю уверенность, которая у меня только есть. Перетягиваю Милу к себе на колени и по-хозяйски кладу ладонь на ее бедро.

Алиса же не находит себе места. Ерзает на жесткой скамейке, вглядываясь в людей на треке. Щурит глаза. Явно ищет Стаса.

Похоже, не только я влип с Милой. Стас тоже погряз по полной в отношениях, которых никогда не хотел.

Хмыкаю, чем привлекаю внимание Алисы.

Она смотрит на меня своими огромными глазами, полными тревоги. Стискивает руки в кулаки, зажимает их между бедер. Кусает губу.

— Точно все будет хорошо? — снова бросает взволнованный взгляд на трек.

— Алиса, — окликаю ее, а у самого в груди разливается нежность, потому что Мила кладет голову мне на плечо и полностью расслабляется. Алиса снова смотрит на меня. — Послушай, Стас будет ехать быстро. Очень быстро. Это все-таки гонка, — улыбаюсь уголками губ. — Он любит скорость и отлично контролирует себя, когда дело касается экстремальной езды, поэтому не переживай сильно. Он справится.

Алиса снова с тревогой начинает осматривать людей на треке, но в следующее мгновение резко поворачивается ко мне:

— Давай поговорим, — смотрит на меня с надежной, напоминая кота из Шрека.

— О чем? — забираюсь прохладными пальцами под свитер Милы, чувствуя, как ее кожа покрывается мурашками, за что зарабатываю удар кулачком по плечу. Улыбаюсь.

— Расскажи мне историю, — девушка склоняет голову к плечу. — Историю про Стаса, — ее губы растягиваются в хитрой улыбке. — Хочу позорную историю про Стаса! — заправляет волосы за ухо.

Воспоминание сразу же вспыхивает в голове. Черт! Стас меня прибьет! Прикрываю глаза.

— Давай же, — Алиса пододвигается ко мне ближе. — Вижу, что у тебя есть такая на примете.

— Ладно, — расслабляю плечи, глядя на девушку, у которой в глазах пляшут чертята от нетерпения. — Но только историю за историю. Уверен, у тебя тоже найдется, что мне рассказать про Стаса, — вздергиваю бровь. Алиса ненадолго замирает, после чего нерешительно кивает, а я тяжело сглатываю. Ох же и влетит мне. — Это произошло одним очень жарким летом. Таким, что стоило выйти на улицу, пот тут же покрывал кожу и заливался в самые непотребные места. Нам со Стасом тогда было по четырнадцать, и жара нас не останавливала.

Мила устраивается удобнее у меня на коленях, и мне приходится задержать дыхание, чтобы не зашипеть. Член тут же дергается в штанах.

— Так вот, — голос садится, поэтому прокашливаюсь, прежде чем продолжить. — В то лето, мы жили в загородном доме отца Стаса. Было жутко скучно, и мы решили, чтобы скоротать время, исследовать окрестности. В лесу за домом набрели на огромный полусухой дуб, в котором увидели дупло на уровне наших голов.

До сих пор помню, как мы со Стасом, два худощавых пацана, ходили вокруг, пытаясь понять, сколько лет нужно, чтобы такое дерево вымахало.

— Не знаю, как мы к этому пришли, — нещадно вру, потому что воспоминания до сих пор живы: в какой-то момент мы задались вопросом: «Сколько времени нужно, чтобы многолетнего дуба не стало». Любопытство и дурость взяли верх. — Но в итоге решили, что нам обязательно нужно развести костер в дупле. Стас как раз в то время любил играться с тяжелой металлической зажигалкой отца.

Мила напрягается в моих руках. Глаза Алисы расширяются, рот приоткрывается. Кажется, она даже не дышит.

— Да, о том, что жара неимоверная и дождя не предвидится, мы не подумали, — прикрываю глаза. — Огонь начал очень быстро разгораться. Воды у нас не было. До дома бежать далеко. Оставался только один способ исправить нашу ошибку, — смущение зарождается в груди, но хорошо, что я большой парень и могу контролировать эмоции. Иначе покраснел бы как девчонка.

— Какой способ? — Алиса едва не подпрыгивает на месте. — Не тяни!

— Затушить огонь мы могли, только пописав на него, — прикрываю глаза, даже через шум толпы улавливаю удивленный вдох Алисы. — Мы уже приступили к делу, но не учли, что дупло было выше наших…

Распахиваю веки, вижу застывшую Алису. Она мгновение сидит, не двигаясь, а в следующее прикрывает рукой рот и начинает смеяться в голос.

Мила утыкается мне в шею, хихикая. Я тоже не могу сдержать смешок.

— В общем, дерево мы спасли. Только сами при этом “пострадали”, — говорю, когда девушки немного успокаиваются. Они снова начинают хихикать, а я качаю головой. — Твоя очередь.

Алиса краснеет.

— Обещай, что не будешь смеяться, — сдвигает брови к переносице.

— Я не даю обещаний, которых не могу выполнить, — кончиками пальцев поглаживаю Милу по позвоночнику.

— Ладно, — Алиса переводит взгляд на трек. — В общем, недавно Стас жестко прокосячился и за это просидел один всю ночь в номере отеля… голый и прикованный к кровати.

Мне требуется мгновение на осознание, после чего я прыскаю.

— Серьезно? — вздергиваю бровь.

Алиса косится на меня. Теперь горит полностью ее лицо.

— Ты же теперь будешь его подкалывать, да? — щурится.

— Конечно, — лыблюсь.

Мила качает головой, обнимая меня за талию.

Алиса хмыкает.

— Только изощрение, пожалуйста. Не заставляй меня пожалеть, — коварно усмехается.

Ох, эта девочка точно даст Стасу жару. И должен признать, именно такая, как Алиса, нужна моему другу. Стасу с ней никогда не будет скучно.

— Ты тоже не подведи, — подмигиваю, ни капли не жалея, что рассказал ей «историю».

Мы обмениваемся долгими взглядами, после чего оба широко улыбаемся, понимая, что Стасу придется тяжко.

Но больше ничего сказать не успеваем, потому что Мила подпрыгивает у меня на коленях.

— Гонка начинается, — в ее голосе одновременно слышится воодушевление и страх.

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 2

С лица Алисы сходят все краски. Она так резко крутится, что едва не падает со скамейки. Я придерживаю ее за спину, но, похоже, ей это не нужно. Алиса вскакивает. Останавливает взгляд на машинах, подъезжающих к старту.

На дорогу выходит девушка с флагом, взмахивает им, после чего визг шин закладывает уши.

Алиса, выглядя белее мела, плюхается на скамью. Кажется, даже не дышит. И вижу это не только я.

Мила тянется к Алисе. Сжимает ее руку, лежащую на бедре. Второй — Алиса, что есть мочи, стискивает скамейку.

— Все будет хорошо, — шепчет Мила, а я чувствую, как меня начинает распирать гордость.

Все-таки она самая милая девушка на свете. Алиса посылает ей мимолетную, вымученную улыбку, после чего возвращает взгляд к треку.

Все идет как по маслу. Соперники двигаются впритык друг к другу. То один обгоняет, то другой. Гонка настолько напряжения, что до конца невозможно выявить, кто победит. Стас уверенно преодолевает круг за кругом, пока на последнем его не заносит.

Теперь уже вскакиваем мы все. Мышцы становятся стальными. Дыхание спирает. Сердце на секунду останавливается.

Наблюдаю за тем, как машину Стаса почти разворачивается. Кажется, еще немного, и его вынесет на обочину. На такой скорости он рискует кувыркнуться, в лучшем случае… Чувствую полнейшее бессилие.

Вокруг все замирают, гомон голосов затихает… А в следующее мгновение машина друга уже едет ровно и пересекает финишную черту.

Облегчение растекается по телу. Протяжно выдыхаю. Колени подгибаются.

Вот выпендрежник!

Мила зарывается лицом в мою грудь.

Алиса проносится мимо нас настолько быстро, что я замечаю лишь ее волосы. Закатываю глаза, беру Милу за руку и следую за ней.

Я так надеялся, что Алиса надерет Стасу зад за его выходку, но, похоже, мне не везет, и вместо взбучки друг сегодня получит награду. Вот только я тоже не останусь без приза, забрав ключи от Лексуса Стаса, к которой мы с Милой и направляемся, попрощавшись с ребятами.

— Как тебе гонка? — спрашиваю свою милашку, когда сажусь рядом с ней в машину.

Скрип кожи сидения заставляет меня улыбнуться. Завожу двигатель. Обхватываю пальцами руль, нажимаю на педаль газа и выезжаю с парковки. Машина едет мягко, гладко. Кажется, ей даже не нужно управлять. В груди появляется ощущение полета, и я расслабляюсь.

Только что-то все-таки гложет меня изнутри. Не дает окончательно почувствовать умиротворение.

Бросаю взгляд на Милу. Она сидит, обняв себя. Смотрит в окно и молчит. Молчит! А я задал вопрос!

— Мила, что такое? Тебе не понравилась гонка? — тянусь к ней, чтобы положить ладонь на бедро. Но Мила отшатывается.

Рука зависает в воздухе.

— Мила, — шиплю, сужая глаза.

Понимаю, что мне нужно смотреть на дорогу, но отстраненность моей милашки не дает покоя, поэтому постоянно бросаю на нее тревожные взгляды.

— Мила! — рычу, а внутри все сковывает от беспокойства. В груди словно преграда появляется, даже дышать становится трудно.

Милашка вжимается в кресло. Кажется, такой маленькой… такой потерянной.

Сердце пропускает удар.

— Что с тобой? Тебе плохо? — горло сдавливает, тяжело сглатываю.

Снова кошусь на Милу. Она побелела и выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок.

Пробегаюсь взглядом по дороге. Ищу место, где припарковаться, когда слышу шепот:

— Отвези меня домой. Ко мне домой.

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 3

Резко выруливаю на обочину. До меня доносится звуки клаксонов. Визг шин. Возможно, даже мат. Но мне на все плевать. Отстегиваю ремень безопасности и нависаю над Милой.

— Что случилось? — спрашиваю как можно спокойнее, но голос звучит неестественно, слишком напряженно.

— Ничего, — Мила опускает голову.

Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы, обхватываю подбородок своей строптивой милашки, приподнимаю. Ее глаза наполнены… злостью.

— Мила, ты должна поговорить со мной. Что произошло за пару минут, пока мы не были вместе? — говорю настолько мягко, насколько могу. А у самого все в груди сжимается.

— Я хочу домой! — она пытается вырваться из моей хватки. Бесполезно!

Тревога, которую я чувствовал до этого, начинает заменяться яростью. Ее почти невозможно контролировать. Еще крепче стискиваю челюсти.

Резко отстраняюсь от Милы и откидываюсь в кресле. Прислоняюсь затылком к подголовнику, закрываю глаза. Стараюсь дышать равномерно.

— Ты хочешь меня бросить? — голос звучит глухо.

Сжимаю кулаки. Хочу что-нибудь разбить.

Нужное просто дышать… просто дышать.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Распахиваю веки. Поворачиваю голову. Смотрю на Милу.

— Оставишь меня? — выплевываю слова. Хотя на самом деле меня охватывает страх. Если я потеряю свою милашку… Нет! Не хочу даже думать об этом!

— Так что? Решила смыться, когда все стало серьезно? — у меня только одно желание: «рвать и метать».

Мила даже не смотрит на меня. Ее куда больше интересуют сосны за окном. Шум пролетающих мимо машин действует на нервы. Еле удается себя контролировать. Еще чуть-чуть и…

— Стало серьезно? — шепчет Мила. — Когда? Когда я подписала дурацкий контракт? Или когда ты решил спать со мной, где вздумается? — ее слова наполнены обидой.

Хмурюсь. Я думал, что смог разобраться с ней. Думал, что мы все решили. Но, видимо, ошибался. Мила не поверила в чистоту моих намерений. Она не доверяет мне. Вжимается в сиденье. Кажется такой маленькой, такой хрупкой, такой несчастной…

Хочется обнять ее.

Раздражаюсь еще больше. В крови бурлит адреналин. Он чуть ли не заставляет подпрыгивать на месте. Но я держусь. Держусь из последних сил, потому что если сорвусь…

Нужно все исправить. Есть всего один способ сделать это.

— Ты должна уже понять, что между нами все сразу вышло за пределы контракта, — вдох, выдох. Мне нужно это сказать. Нужно прямо сейчас. Ладони горят, кончики пальцев покалывают. Все внутри сопротивляется, но я обязан это сделать. — Я дам тебе выбор. Один раз позволю самостоятельно принять решение по поводу нас. И больше мы не заведем этот разговор, — желание притянуть Милу себе на колени, стиснуть ее в объятьях становится неимоверным. Но мне приходится заставлять себя сидеть ровно и смотреть в лобовое стекло. — Решай. Либо я сейчас отвожу тебя домой, и мы больше никогда не увидимся. Либо ты остаешься со мной. Навсегда, — физически больно произносить эти слова.

— Навсегда… — тихо повторяет Мила. — Зачем? Зачем я нужна тебе навсегда?

Она, наконец, поворачивается ко мне. Ее глаза полны слез.

— Ты еще не поняла? — хмыкаю. — Ты мне нравишься… Нет! — перевожу взгляд на лобовое стекло. Тяжело сглатываю. Черт! — Думаю, я люблю тебя. А еще ты нужна мне. Но я не буду держать тебя силой, — до боли сжимаю кулаки. — Ты должна сама решить, остаться со мной или нет. Решай прямо сейчас. Готова ли ты стать моей полностью, без остатка. Или нет. И не забывай: я жуткий собственник, если ты скажешь «да», я больше не отпущу тебя никогда! — собираюсь с силами, смотрю на свою девочку, которая выглядит ужасно мило с огромными глазами, наполненными неверием, и открытым ротиком. — Решай, Мила. Решай прямо сейчас. У тебя нет времени «на подумать»!

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 4

— Любишь? — неверяще шепчет Мила. — Мы знакомы всего ничего, — кусает губу.

— Я вроде бы ясно выразился, — начинаю беситься.

Дыхание становится частым, поверхностным. По телу разносится напряжение. Мышцы будто бетоном наполняются. Хочется рвануть к Миле. Вытрясти из нее правду, заставить сказать, что она думает обо мне, о нас. Молчание милашки убивает. Заставляет каждую клетку тела гореть от нетерпения.

Чтобы немного отвлечься, сдергиваю резинку с волос и снова перевязываю хвост.

Мне нужно чем-то занять себя, лишь бы не смотреть на Милу. Боюсь, если позволю себе хотя бы один взгляд, сорвусь. Весь контроль полетит к чертям. И тогда Мила увидит мою худшую сторону. Я бы даже сказал, звериную.

Ведь ее сладкий аромат витает вокруг. Вызывает желание получить девушку себе. Пальцы покалывают, Мечтаю зажать Милу в угол. Поцеловать. Насадить на член. Вдолбить истину в ее голову. Мила должна понять, что она моя! И только моя! Я хочу заставить ее сказать, что она останется со мной. Но я сам дал ей выбор! И не могу ничего сделать, пока она не примет чертово решение! Сжимаю кулаки.

Не знаю, сколько проходит времени, но, в итоге, до меня доносится тяжелый вздох.

— Как я могу тебе доверять? — голос Милы полон грусти.

Смотрю на нее. И понимаю — она боится. Боится, что ее предадут. Бросят. Оставят, когда она будет нуждаться в поддержке. Боится, что я буду тем, кто нанесет настолько глубокую рану ее сердцу, что она не сможет оправиться.

— Я не сделаю тебе больно. По крайней мере, намерянно, — с силой разжимаю пальцы, тянусь к своей милашке, беру ее за руку, переплетаю наши пальцы.

Мила смотрит на меня. Ее глаза наполняются слезами, блестят так сильно, что я не выдерживаю. Нажимаю на защелку ее ремня безопасности, убираю ненужную преграду. Перетягиваю Милу к себе на колени. Она садится, сжимая бедрами мои ноги.

— Я, правда, не причиню тебе вреда, — обхватываю ее щеки, убирая с лица непослушные волосы. — Мне нужна ты, — говорю ей в губы. — Только ты, — делаю акцент на последнем слове.

Мила смотрит мне в глаза. Долго. Пристально. Словно хочет поверить, что я говорю искренне. Кусает нижнюю губу. Вздыхает. На секунду прикрывает веки, а потом резко распахивает их.

— Я остаюсь, — уверенно произносит она и целует меня.

Не могу ей сопротивляться. Сразу отвечаю на поцелуй. Горячий язычок проникает в рот, принося с собой сладость моей девочки. Крышу сносит моментально. Напряжение постепенно отпускает, заменяясь на неконтролируемое желание. Последние цепи, которые сдерживали меня, с лязгом спадают. Впиваюсь пальцами в спину своей милашки. Вжимаю ее в себя. Чувствую мягкость Милы и одновременно неимоверную хрупкость. Понимаю, что она моя. Только моя!

Собственнический инстинкт заставляет меня рычать. Перехватываю инициативу. Зарываюсь пальцами в ее волосы, языком жестко врываюсь в рот. Целую Милу так, как никого не целовал. Забираю у нее все, что могу. Но и отдаю взамен столько же. Осознание, что она сама вверила себя мне в руки, заставляет почувствовать власть над ней. Целую Милу жадно, покусываю ее губы. При этом наслаждаюсь ощущением ладошек, скользящих по моей груди вверх. Мила обнимает меня за шею. Начинает тереться о мою грудь.

Ох, твою же мать!

Через одежду насаживаю Милу на член. Вздох удовольствия срывается с ее губ. Поглощаю его. Начинаю тереться в такт движения языка. Мила впивается ноготками в мою шею, еще больше распаляя желание.

Где-то на краю сознания улавливаю звук проносящихся машин. Он проникает сквозь шум в голове, с каждой секундой становится все громче и громче.

Блядь! Как я мог забыть, где мы? Понимание, что кто-то может заметить милашку, изнывающую от желания, заставляет замереть. Собственнический инстинкт берет верх.

— Мы не можем, — собрав всю силу, которая у меня только осталась, отрываю Милу от себя. — Не здесь, — целую ее в уголок губ.

— Почему? — Мила дышит часто, смотрит затуманенным взглядом. — Мы одни, а двери закрыты.

Застываю. Двери? Закрыты?

Она же не могла узнать?!

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 5

— Я имею в виду, что нас никто не побеспокоит, — Милы широко улыбается, а я чувствую, как пружина, которая сжималась меня внутри, расслабляется.

На мгновение прикрываю глаза. Даже успеваю вдохнуть полной грудью, прежде чем Мила снова тянется к моим губам, коварно глядя на меня. Эта девушка полна соблазна. Я хочу ее до покалывания в руках. Член изнывает от желания оказаться в ее горячей влажности. Но как только губы Милы касаются моих, я поворачиваю голову. Впиваюсь пальцами в мягкие бедра, чуть отодвигаю девушку от себя.

Мила обиженно смотрит на меня. Ее щеки заливает краска, нижняя губа начинает подрагивать.

— Не здесь, — спешу объяснить, но вместо того, чтобы пересадить Милу в соседнее кресло, как подсказывает здравый смысл, сжимаю ее бедра еще крепче.

В глазах милашки мелькает удивление, прежде чем она закусывает губу. Не проходит секунды, как я понимаю — она что-то замышляет.

— А я хочу здесь, — надувает губки.

Член дергается.

— Черт! — я не могу ей отказать. — Стас меня убьет, — в голове проносится “наставление” друга, но я выкидываю его из головы, чувствую ноготки милашки, скользящие по моей шее. — Похер. Он не узнает, — распахиваю дверцу машины. — Выходи!

Мила замирает. Ее глаза становятся похожи на блюдца. Блядь, она опять все не так поняла. Вместо того, чтобы стащить ее со своих колен, прижимаю Милу крепче к себе и выхожу из машины вместе с ней. Только когда выпрямляюсь, ставлю ее на землю. Прохладный ветер забирается под одежду, но не успевает остудить жар, сжигающий изнутри. Быстро открываю заднюю дверцу.

— Забирайся и ложись на спину! — слова звучат, как приказ, но мне все равно. — Живо!

Слава яйцам, Мила не спорит. В ее глазах мелькает хитрый огонек, после чего она разворачивается. Наклоняется. Забирается в машину… на четвереньках, выставляя напоказ свои круглые бедра. Рычу. Громко!

Срываюсь с места. То и дело пролетающие мимо машины больше не могут меня остановить. Залезаю в машину следом за Милой. Захлопываю дверцу ровно в тот момент, как милашка поворачивается ко мне. Вот только не спешит исполнять мой приказ. Вместо этого ловит мой взгляд и расстегивает свою ширинку.

Усилием воли заставляю себя сидеть на месте. Наблюдаю, как Мила медленно снимает джинсы, задерживаясь только, чтобы развязать кроссовки. Потом приходит очередь свитера. Рыжие волосы рассыпаются по плечам, стоит милашке бросить ненужный предмет одежды на переднее сиденье.

Мила остается лишь в белом нижнем белье, выглядя, как сбывшаяся мечта. Не отрывает взгляда от меня. Дышит прерывисто. Грудь, прикрытая кружевом, то поднимается, то опадает. Полноватые губы раскраснелись от поцелуев. В глазах бушует настоящая дикость, когда Мила разворачивается ко мне полностью, забрасывает ноги на сиденье, раздвигает их в стороны, опирается на локти.

Мне сносит крышу. Моментально. Набрасываюсь на свою милашку, вклиниваюсь между ее ног и сминаю губы. Языком врываюсь в сладкий рот и едва не теряю последний контроль, когда чувствую, что милашка отвечает на поцелуй.

Член стоит колом, ноет. Кожа горит от желания. А еще Мила добавляет огонька, стаскивая резинку с моих волос и зарываясь в них пальчиками.

Весь контроль исчезает к чертям. Не могу больше ждать.

— Ты чертовски сексуальна, — шепчу Миле в губы. — Мы сделаем это быстро, — забираюсь рукой между нами, расстегиваю пуговицу, ширинку и достаю член. — Но ты получишь свое, обещаю, — коварно усмехаюсь, отодвигая ее трусики в сторону.

Касаюсь пальцами влажных складочек, чуть проникаю внутрь, наслаждаюсь судорожным вздохом, который срывается с губ Милы.

Милашка сильнее обнимает меня за шею, тянет на себя. Похоже, я ей нужен так же, как и она мне. Это осознание делает меня безумным. Упираюсь локтем в сиденье у головы Милы. Врываюсь в нее одним движением, ладонью защищая голову девушки от удара о дверцу. Застываю. Чувствую частое, горячее дыхание на своих губах. Ловлю затуманенный взгляд. И понимаю — милашка принадлежит мне!

Ставлю второй локоть с другой головы.

— Люблю тебя, — резко выхожу и моментально врываюсь обратно. — Ты моя! — выхожу почти полностью. — Только попробуй оставить меня, — жестко толкаюсь вперед. — Если попробуешь уйти, пожалеешь, — ускоряю темп, но силы не сбавляю.

Двигаюсь размашисто, насаживая милашку на член. Не разрываю зрительного контакта. Мила тоже не пытается отвести глаз. Смотрит пристально. Дышит часто, поверхностно. Пальцами впивается в мою шею. Позволяет забрать весь контроль.

Мила отдает себя мне, а я забираю все без остатка.

Присваиваю ее тело, врываясь в него беспощадно.

Отнимаю дыхание, впиваясь в девичьи губы.

Помечаю душу…

Я не шутил, когда говорил, что не отпущу.

Использую всю власть, которая у меня только есть, чтобы задержать девушку рядом с собой. Но она будет моей! Вечно!

Поцелуй начинает набирать обороты. Наши языки переплетаются, зубы клацают. Поглощаю стоны милашки, которые становятся все громче.

Мила царапает мою шею. Я все жестче врываюсь в нее. Все связные мысли исчезают, оставляя только желание.

Желание получить свою малышку всю, не только тело, но и мысли!

Желание почувствовать ее удовольствие на своем члене.

Желание излиться в нее.

Переношу вес на одну руку, второй — протискиваюсь между нами. Не сбавляя темпа, касаюсь клитора. Надавливаю и начинаю кружить. Мила напрягается. Ее дыхание прерывается, глаза закатываются. Мышцы с такой силой сжимают член, что я едва не кончаю. Дрожь проносится по телу. Приходится призвать всю силу воли, чтобы не кончить слишком рано.

Мне нужно еще немного. Хочу увидеть, как Миле сносит крышу. Полностью.

Обхватываю клитор двумя пальцами, перекатываю бугорок между ним. Мила задыхается. Врываюсь в нее жестко. Еще раз. И еще. Мила выгибается, ногтями впивается в мою шею, сжимает член снова и снова.

Теряю дыхание.

Черт! Черт! Черт!

Врываюсь в последний раз и едва успеваю вытащить, изливаясь на сиденье. Ведь вовремя понимаю, что не могу перейти еще одну грань. Пока…

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 6

По телу проносится слабость, но кое-как нахожу в себе силы, чтобы сесть. Перетягиваю Милу к себе на колени, целую в висок и только после этого откидываюсь на спинку.

Нам требуется немало времени, чтобы восстановить дыхание. Тела постепенно успокаиваются, а силы возвращаются.

— Что ты со мной делаешь? — бормочу, поглаживая бедро Милы.

Она поднимает голову и так нежно смотрит на меня, что внутри все сжимается.

— Завладеваю твоим сердцем? — Мила усмехается.

Хмыкаю. Она права. Я уже преподнес ей свое сердце на блюдечке. И теперь Мила может либо беречь его, либо выбросить и растоптать, оставив дыру в моей груди. Ведь три заветных слова в ответ я до сих пор не услышал.

— Точно, — коротко целую ее в губы. — Давай одеваться.

Мила кивает, нехотя соскальзывая на сиденье.

— Нужно найти салфетки или хотя бы тряпку, — тянется за джинсами, которые валяются на полу.

— Зачем? — хмурюсь, застегиваю ширинку.

Мила бросает на меня насмешливый взгляд, прежде чем перебраться к противоположной дверце. Склоняет голову набок и опускает взгляд на сиденье между нами.

— Иначе Стас точно тебе убьет, — она еле сдерживает смех.

Я прослеживаю за взглядом милашки и, когда понимаю, что она имеет в виду, едва не скриплю зубами.

Знала бы Мила, насколько права. Быстро застегиваю пуговицу на брюках, после чего выхожу из машины, чтобы сесть на переднее сиденье. В бардачке среди бумаг нахожу пачку сухих салфеток, передаю их Миле вместе с ее свитером. Она молча забирает все.

Пока милашка одевается и убирает за нами, не могу отвести от нее глаз. С растерпавшимимся волосами, розовыми щечками и в немного помятом свитере она выглядит нереально прекрасной.

Член снова дергается. Закатываю глаза. Похоже, мне всегда будет мало Милы. Но вместо того, чтобы выйти из машины и снова завладеть своей милашкой, заставляю себя сидеть на месте. У нас еще будет время, а Миле нужно немного перевести дух. Поэтом стискиваю кулаки и жду, пока она закончит приводить машину в порядок.

Через несколько минут Мила перебирается на переднее сиденье. Запихивает использованные салфетки в кармашек на дверце, а я завожу двигатель.

Выезжаю на дорогу, встраиваюсь в поток машин.

— Антон? — голос Милы звучит глухо.

— Ммм… — отрываю взгляд от дороги и смотрю на милашку.

— Можно одолжить твой телефон? — она на мгновение отводит глаза. — Мой сел, — облизывает губы.

— Конечно, — достаю гаджет из кармана брюк, разблокирую с помощью «фейс-айди» и передаю ей.

У Милы дрожат пальцы, когда она забирает телефон. Меня распирает от гордости. Похоже, я хорошо постарался.

— Как насчет того, чтобы заехать домой, переодеться, а потом я приглашаю тебя на свидание? — идея приходит внезапно, но я не собираюсь от нее отмахиваться.

— На свидание? — Мила отрывается от экрана.

— Да, мы с тобой никогда не были на нормальном свидании, — улыбаюсь, как идиот. — Загугли, куда бы ты хотела пойти, — киваю на телефон, делая пометку в голове, что нужно позвонить Стасу и вернуть машину, — я отвезу тебя, куда захочешь.

Мила вздрагивает, смотрит на приборную панель, судорожно вздыхает..

Бросаю на нее быстрый взгляд, не понимая, что не так. Но получив ответную улыбку, снова возвращаюсь к дороге. Тепло разливается в груди, ведь теперь я уверен — милашка моя! Навсегда!

Шестнадцатая дверь. Стас. Спальня Антона. Часть 1

Вышагиваю туда-сюда перед входом в парк Горького, наблюдая за гуляющими людьми. Жду одну конкретную пару. Смотрю на часы. Уже пять минут четвертого. Оттягиваю высокий ворот серого вязаного свитера, немного сдавливающего горло. Отдергиваю джинсы. Сжимаю кулаки, стараясь унять раздражение. Ночью от Антона пришло смс с очередной дверью… моей машины! Козел! Знает же, как я отношусь к своим малышкам. Но нет, он не смог удержать член в штанах до дома.

После этого, естественно, я хотел забрать свою крошку еще утром, чтобы отвезти ее в мойку, но Антон не брал трубку. И наконец час назад он соизволил позвонить. Мила, понимаете ли уснула, вот он и отключил звук. Я даже не успел на него наорать — Антон быстро сказал, что будет ждать меня перед парком, и положил трубку. А я, как дебил, смотрел на потухший экран, выслушивая приглушенный смех Алисы. Кажется, я готов убивать!

Делаю очередной разворот. Как раз во время. Со стороны парковки в мою сторону идет Антон в черных джинсах, белой футболке, обтягивающей накаченный торс и кожаной куртке. Он ведет за руку еле поспевающую за ним Милу. Не девушке вязанное черное платье до середины икры и теплый пиджак в тон. Семейка Адамс, ей богу.

— Ключи, — не здороваясь, Антон кидает мне брелок.

— Ты скотина! — почти рычу.

— Ты о чем? — Антон хмурится, пожимает плечами, приподнимая бровь.

— Прекрасно понимаешь, — шумно дышу.

Снова кошусь на Милу. Хочется наорать на друга за секс в машине. Но тогда придется затронуть спор и дебильное ночное сообщение. Перспектива палиться перед девушкой Антона кажется не самой привлекательной. Тем более Мила и так выглядит напряженной. Жует губу, потупив взгляд в асфальт. Поругались что ли? Встряхиваю головой. Это не мое дело.

— Какие у вас планы? — смотрю Антону в глаза. Он выглядит спокойным.

Волнительный червячок копошится внутри. Что-то не сходится.

— Сейчас погуляем, а потом вернемся в дом, — Антон притягивает Милу к себе, обнимает за талию.

Немного остываю. В душе радуюсь, что у них все хорошо. Друг заслуживает счастья. Но все равно злость до конца не отпускает.

— Где стоит машина? — даже не пытаюсь скрыть раздражения.

— Третий ряд слева, — Антон указывает в сторону парковки.

— Потом, когда будешь один, я тебя прибью. Так что готовься, — подхожу почти вплотную к Антону, тыкаю его в грудь. — Всего доброго, — обольстительно улыбаюсь Миле, подмигиваю ей.

Сбоку раздается глухой рык. Нефига бесить! Но на всякий случай быстро отступаю от них, чтобы Антон не дотянулся, если вдруг захочет ударить. Все-таки рука у него тяжелая.

Машу на прощание, оставляя влюбленных. Мысли плавно переносятся к Алисе. Нужно тоже позвать ее на свидание. На нормальное свидание, а не то, что у нас было до этого. Ловлю себя на том, что хочу проводить с ней такие же ночи, как сегодня — засыпать в обнимку, прижимая ее к себе. Просыпаться утром, наблюдая, как по ее сонному лицу бегает луч солнца, пробившийся сквозь зашторенные занавески.

Улыбка сама растягивается на губах от воспоминаний. Руки покалывает от желания прикоснуться к своей бестии. Вот черт! В очередной раз отдергиваю себя от непрошенных мыслей, когда вижу свой Лексус на парковке.

Останавливаюсь, размышляя, к чему готовиться. Тяжело вздыхаю, собираюсь с силами и уверенно шагаю к машине. Сразу залезаю на заднее сиденье. Осторожно, словно боясь наткнуться на что-то неприятное, провожу рукой по кожаному сиденью, осматриваюсь. Вроде все чисто. Хорошо. С облегчением сажусь на водительское место. На всякий случай тоже проверяю на предмет каких-либо пятен. Порядок. Ладно, может быть и не буду ничего высказывать Антону. Хоть додумался прибрать за собой.

Завожу двигатель. Уже собираюсь выезжать с парковки, как вдруг взгляд падает на боковую дверь со стороны пассажирского сиденья. В кармашке торчат белые скомканные салфетки. Странно. Не задумываясь тянусь к ним, обхватываю ладонью…

— Твою мать!!! — роняю салфетки на сидушку. — Антон, ты мудак!

Брезгливо смотрю на руку, которой только что, видимо, держал то, чем уничтожали все следы на обивке. Я, конечно, знаю об Антоне многое но эти подробности хотел бы оставить при нем.

Тяжело вздыхаю, стараясь успокоить бешено стучащее сердце. Борюсь с желанием позвонить этому болвану. Но нет! Нужно думать хладнокровно. Достаю влажные салфетки из бордачка. Вытираю ладонь. Беру еще несколько тканевых платочков, обхватываю ими оставленное Антоном безобразие и вылезаю на улицу в поисках мусорки.

Соображай, Стас! Они будут гулять до вечера, а потом поеду в Подмосковье. У нас с Антоном есть ключи от квартир друг друга на всякий случай, вдруг кому-то что-то понадобится. План рождается внезапно. Хмыкаю самому себе. Ну что ж… месть будет равнозначной.

Достаю телефон из кармана джинсов и набираю уже заученный наизусть номер.

— Привет. Занята? — в ответ слышу озадаченное “нет”. — Будь готова через тридцать минут. Я за тобой заеду. Есть одно дело, и ты должна мне помочь.

Шестнадцатая дверь. Стас. Спальня Антона. Часть 2

— Куда мы едем? — Алиса садится на пассажирское сиденье, перекидывает распущенные волосы на одно плечо.

Ее большие голубые глаза слегка прищурены. Она выглядит озадаченной, жует щеку. Кидает замшевую куртку на заднее сиденье. При этом воздушное платье кофейного цвета задирается на ее бедрах, открывая резинку черных чулок. Непроизвольно кошусь на пикантную деталь. Член наливается кровью. Еще рано. Сжимаю руль до белых костяшек. Если до этого я сомневался в правильности своей идеи, то сейчас уверен в справедливости принятого решения.

— Скоро узнаешь, — завожу двигатель, вывожу машину из двора на оживленную трассу.

Не хочу раскрывать Алисе раньше времени, куда мы направляемся. Боюсь, что она откажется от моей затеи. С другой стороны, затащу ее в квартиру и закрою дверь. Пусть сопротивляется, сколько хочет. Я сумею ее уговорить.

Спустя минут тридцать заезжаем на подземную парковку. У Антона всегда припасено свободное место для меня, что сейчас очень кстати. Паркуюсь туда. Помогаю Алисе вылезти из машины, веду к лифту.

— Стас, — Алиса дергает меня за рукав свитера. — Ты так и будешь молчать?

Шумно вздыхаю. Предвкушение гонит кровь по венам. Адреналин заставляет спешить.

— Не переживай, — беру Алису за плечи. — Тебе понравится, — усмехаюсь.

Мы поднимаемся на нужный этаж. Открываю знакомую черную дверь и завожу Алису в квартиру. Не включая свет, разуваемся. Бросаю ключи на тумбу. Сразу же тяну свою бестию в спальню и захлопываю за нами дверь.

Прижимаю Алису к створке. Целую грубо, нетерпеливо проталкиваю язык ей в рот. Она отвечает, обхватывает меня руками за шею. Прижимается всем телом. Плавлюсь от ее податливости. Боже, она идеальна! Мне кажется, Алиса создана для меня. Она кусает мою нижнюю губу, посасывает ее. Запускает руки в мои волосы, сжимает в кулаки и резко тянет в сторону, отрывая от себя.

— Чья это квартира? — строго спрашивает.

Игнорирую вопрос, наклоняюсь к Алисе, но она снова дергает меня за волосы. Шиплю. Смотрю бестии в глаза. Мы сверлим друг друга взглядами. В лучах заходящего солнца, бьющих в спину, Алиса выглядит маленькой воительницей с сжатыми губами.

Вздыхаю, отступаю вглубь комнаты. Сцепляю руки в замок и закидываю их за шею. Осматриваюсь. Двуспальная кровать накрыта вязаным серым пледом, на которой от зеркала на большом шкафу, стоящем сбоку, отскакивают солнечные зайчики. Большая плазма висит слева от меня. Комод под ней — вот и вся обстановка. Минимализм у Антона в крови.

— Антона, — наконец отвечаю.

— Это фетиш какой-то? — возмущенно вскрикивает Алиса.

— Чего? — резко поворачиваюсь к ней. Недоуменно свожу брови к переносице.

— Ну ты сам подумай, насколько нездоровым это все выглядит, — она складывает руки на груди.

Склоняю голову набок, хмурюсь. Алиса сильнее стискивает руки. Кажется, даже не моргает. Нет, она точно не отступится. Тру лицо руками, сажусь на кровать.

— Обещай не смеяться, — смотрю на Алису исподлобья. Дожидаюсь ее кивка. — Антон занимался сексом в моей машине.

— И? — она сильнее хмурится.

— Терпеть не могу, когда там кто-то гадит, — смущенно туплю взгляд в пол.

Теперь моя идея кажется безумно дебильной. И о чем я только думал, когда тащил Алису Сюда?!

— Тебя, серьезно, это настолько злит? — она подходит ко мне, поднимает мою голову за подбородок и смотрит в глаза.

— Да, — выдыхаю ответ.

— Ты такой ребенок. А ведь руководитель успешной компании, — она качает головой.

Внимательно смотрит на меня. Вглядывается в лицо. Тоже не отвожу от нее взгляда, поэтому улавливаю, как в ее глазах разгорается коварный огонек.

— Ну раз так, давай тоже немного подпортим Антону жизнь, — Алиса хитро улыбается.

Шестнадцатая дверь. Стас. Спальня Антона. Часть 3

Алиса залезает коленями на кровать, седлает меня. Проводит языком по моим губам, ныряет в рот. Обхватываю ладонями ее за ягодицы. Насаживаю на набухший член. Алиса начинает двигать бедрами, трется как кошка, тяжело дышит. От растущего желания сжимаю сильнее руки. Поцелуй выходит тягучим, медленным. Не хочу спешить. Наслаждаюсь сладковатым вкусом Алисы. Лениво вожу руками по ее бедрам, натыкаюсь на резинку чулок. Большим пальцем оглаживаю кромку. Волшебно.

Хватаю платье за подол, тяну его вверх. Алиса поднимает руки, помогая раздеть ее. Откидываю мешающую одежду. Чуть отстраняюсь.

Получаю нереальное удовольствие от вида черного кружевного белья на идеальном теле. Облизываю пересохшие губы. Прекрасно! Серьезно раздумываю трахнуть Алису прям так, но она тянется руками назад, снимает лифчик, решая за меня.

Ее щеки алеют. И это безумно мило. Обхватываю мягкую грудь, сжимаю. Округлости идеально ложатся в ладони. Наклоняюсь, втягиваю аккуратный розовый сосок. Вожу по нему языком, всасываю в рот, резко кусаю. Алиса выгибается. Хватает меня за плечи. Коротко стонет. Впивается пальцами так, что даже через толстую вязь чувствую ее ногти. От ее прикосновений кровь по венам бежит быстрее. Еле сдерживаю себя, чтобы не наброситься на желанное тело. Хочется заклеймить его, оставить следы на каждом участке, в каждой впадинке.

Алиса сжимает свитер, тянет вверх. Чуть отстраняюсь. Сам снимаю его. Оголенная кожа покрывается мурашками от прохладного воздуха. Притягиваю Алису к себе. Снова целую. От ее жара моментально согреваюсь. Глажу нежную спину.

Придерживаю маленькую бестию, переворачиваюсь, укладывая ее на кровать. Нависаю сверху. Веду рукой вниз по упругому телу. Останавливаюсь между девичьих ног, отодвигаю трусики, ныряю двумя пальцами во влажную дырочку. Рыкаю от гордости, Алиса течет неимоверно сильно.

Шевелю рукой, медленно трахая податливую девочку. Она тихо постанывает от моих движение, мелко двигает бедрами навстречу. Снова втягиваю ее грудь в рот, посасываю сосок. Член требует внимания. Игнорирую его, хотя он уже готов разорвать джинсы. Позже. Хочу довести Алису до исступления. Надавливаю большим пальцем на ее клитор. Крик заполняет тишину. Алиса не сдерживается, стонет в голос.

— Пожалуйста, — хриплый шепот ласкает слух. — Стас, пожалуйста.

Чуть не кончаю от того, как она произносит мое имя. Настолько сексуально оно еще не звучало.

— Чего ты хочешь? — нависаю над Алисой.

Ускоряю движения рукой, добавляю третий палец. Внутри Алисы горячо и влажно. Впитываю ее эмоции, наслаждаюсь выражением лица. Алиса закусывает губу, зажмуривается, чуть хмурит брови. Громко дышит. Снова кружу вокруг клитора, царапаю его ногтем.

— Ста-а-ас, — она выгибается, разводит ноги шире.

— Скажи, что мне сделать? — не могу объяснить желание услышать от нее заветные слова.

Держусь из последних сил, чисто на долбанном упрямстве. Вдруг Алиса вскидывает голову, смотрит в глаза испепеляющим взглядом.

— Да трахни ты меня уже! — говорит жестко.

Хмыкаю. Оказывается, в ней спит госпожа. Тут же давлюсь воздухом. Алиса проводит ладонью по члену, вдавливает в него молнию. Боль в вперемешку с удовольствием простреливает каждую клетку тела. Алиса пытается развернуться, нажимаю ей на плечо, заставляя снова лечь на спину. Сам приподнимаюсь, убирая ладонь от горячей дырочки. Смотрю на влажные пальцы. Не удерживаюсь. Провожу ими по пухлым губам Алисы. Она хватает меня за запястье, втягивает два пальца в рот. Сосет. Водит языком, вылизывая. Жмурится от удовольствия. Я же не могу вдохнуть. Черт! Она сводит меня с ума.

Резко отстраняюсь. Алиса распахивает глаза, удивленно смотрит.

Шестнадцатая дверь. Стас. Спальня Антона. Часть 4

рясущимися руками расстегиваю ширинку, стаскиваю дурацкие джинсы вместе с боксерами. Кидаю на пол. Подхватываю Алису за талию и дергаю на себя. Переворачиваю на живот. Располагаю девушку лицом к зеркалу на шкафу. Тяну ее бедра вверх. Она с грацией пантеры выгибается передо мной, оттопыривая попку. Ладонь покалывает от нестерпимого желания прикоснуться к гладкой коже. Заношу ее и звонко шлепаю по ягодицам. Алиса давится воздухом, дергает головой, отчего длинные черные волосы рассыпаются по плечам. Собираю их, тяну ее голову на себя. Хочу видеть ее лицо.

Алиса распахивает невозможно голубые глаза. Ловит мой взгляд в зеркале. Пристраиваюсь сзади. Провожу членом между ягодиц, прижимаясь как можно теснее. Закусываю щеку. Не могу больше терпеть. Обхватываю ствол свободной рукой и направляю головку в горячее тело. Быстро врываюсь внутрь. Застываю. Перевожу дух, чтобы не кончить сразу. Алиса мой личный наркотик. Она идеально сжимает меня своей теснотой. Я испытываю блаженство, острое, яркое… настоящий экстаз.

Наблюдаю, как неторопливо выхожу из прекрасного тела. Резко вбиваюсь внутрь. Снова двигаюсь мучительно медленно, и снова быстро вхожу. Шлепок кожи о кожу заставляет Алису издать приглушенный стон. Она сама нетерпеливо подается назад, насаживается глубже. Сдавливает меня.

— Не делай так, — хриплю.

Алиса не слушается. Ее мышцы сокращаются, стискивая член. Вот засранка! Снова заношу ладонь. От шлепка ее ягодица краснеет. Алиса протяжно стонет. Поглаживаю потревоженную кожу. Свободной рукой беру Алису за талию, другой оттягиваю ее волосы. Смотрю в зеркало. Она пошло скользит языком по губам. И это становится последним толчком. Выдержка лопается как мыльный пузырь. Вдалбливаюсь в Алисы быстро, жестко, словно желаю дотянуться до ее сердца. Громкие стоны раздаются в такт толчкам.

Наблюдаю в зеркале за лицомАлисы. Она закатывает глаза от удовольствия, сильнее кусает губу. Дышит часто, поверхностно. Я жадно впитываю ее эмоции. Мне настолько хорошо с ней, что перестаю чувствовать, где заканчиваюсь я, и начинается она. Мы единое целое. Алиса моя! Только моя!

Стоит это понять, как неожиданный оргазм выбивает из колеи. Еле успеваю выйти из горячего нутра. Попадаю спермой на берда Алисы. Ошарашено смотрю на белесые капли. Меня трясет. По спине скатывается пот, в теле невероятная легкость. Рядом со своей бестией я теряю контроль. Забываю обо всем. Поддаюсь эмоциям.

Раздраженный стон вырывает из мыслей. Ловлю в зеркале непонимающий взгляд Алисы. Малышка, прости! Немного отвлекся. Отпускаю ее волосы, беру за талию и опрокидываю спиной на кровать. Опускаюсь между стройных ног, обхватываю бедра. Провожу языком по аккуратным складками, слизываю сладкую влагу. Алиса вкусная. Чуть ли не рычу от ее приятного вкуса. Бью кончиком языка по клитору, всасываю его в рот. Крик разносится по комнате, проникает в голову. Усиленнее сосу набухший бугорок, ввожу в Алису палец. Ее ноги начинают мелко трястись. Она выгибается. Хватает меня за волосы, прижимает к себе еще теснее. Провожу зубами по клитору. Алиса застывает. Напрягается. Протяжно стонет. Ее оргазм брызгает мне на лицо.

Слизываю с подбородка стекающую влагу. Поднимаю голову, смотрю на свою девочку. Она тяжело дышит, прикрыв лицо рукой. Ложусь рядом, обнимаю ее. Не хочу двигаться. Мне шикарно просто быть рядом с ней. Спокойствие разливается в груди. Вдыхаю шоколадный запах волос Алисы, постепенно проваливаясь в дрему.

— Поехали домой? — мягкий голос и нежные поглаживания по щеке выдергивают меня из неги.

Моргаю, просыпаясь. Алиса, улыбаясь, чуть насмешливо смотрит сверху, опершись на ладонь.

— Да, давай, — протираю глаза. — Нужно собираться.

Алиса встает, собирает одежду по полу. Шарю рукой по кровати. Некстати вспоминаю о дебильных салфетках в машине. Злобный голосок в голове подстрекает меня к мести. Сжимаю вязаный плед в кулак и тяну на себя. Вытираю член шершавой тканью. Чувствительную кожу неприятно царапает.

— Ты нормальный? — Алиса ошарашенно следит за моими движениями.

— Я вляпался в салфетки, — пожимаю плечами.

— Какие салфетки? — она вздергивает бровь.

— В те салфетки, которыми убирали мою машину после секса. Хоть бы выкинули их! — цежу каждое слово.

Алиса хлопает глазами, после чего заливается громким хохотом. Выгибается назад, изучает на свои бедра, потом смотрит на плед. А я залипаю на ее гибкости. Какая же она шикарная!

— Я все-таки в ванную схожу, — она подходит ко мне, чмокает в губы и выходит из комнаты.

Пока Алиса споласкивается, одеваюсь. Расправляю кровать. Все-таки мою машину тоже привели в порядок. Окидываю все критическим взглядом. Белое пятно почти в центре точно не пропустишь. Киваю. Ничего личного, только холодный расчет.

Алиса выходит из ванной, быстро одевается.

— Станислав Сергеевич, вам бы вырасти, — она берет меня за руку, ведет в коридор.

Посмеиваясь, обуваемся. Прижимаю Алису к двери. Снова целую, обхватив ее за щеки. Не могу оторваться.

— Давай до дома, — она аккуратно отстраняется.

Мне нравится, как Алиса называет мою квартиру домом. Счастье безграничной волной затопляет сердце, которое бешено колотится о грудную клетку. Переплетаю наши с Алисой пальцы, чуть сжимаю ладонь. Не отпущу… ни за что не отпущу свою девочку.

Хватаюсь за ручку двери, порывисто распахиваю ее. Холодный воздух врывается внутрь. Первой замирает Алиса. Слежу за ее взглядом и сам застываю на выходе. В подъезде стоят Антон и Мила. Мы вчетвером удивленно взираемся друг на друга. Молчаливая пауза затягивается. А в голове крутится единственная мысль: “Никогда не знаешь, что тебя ждет за закрытыми дверьми. Иногда лучше оставлять их открытыми.”

Конец

Оглавление

Пролог

Первая дверь. Антон. Ванная

Вторая дверь. Стас. Кабинет

Третья дверь. Антон. Каморка с принтером. Часть 1

Третья дверь. Антон. Каморка с принтером. Часть 2

Третья дверь. Антон. Каморка с принтером. Часть 3

Четвертая дверь. Стас. Объект. Часть 1

Четвертая дверь. Стас. Объект. Часть 2

Пятая дверь Антона. Раздевалка. Часть 1

Пятая дверь Антона. Раздевалка. Часть 2

Пятая дверь Антона. Раздевалка. Часть 3

Шестая дверь. Стас. Туалет ресторана. Часть 1

Шестая дверь. Стас. Туалет ресторана. Часть 2

Шестая дверь. Стас. Туалет ресторана. Часть 3

Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 1

Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 2

Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 3

Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 4

Восьмая дверь. Стас. Номер в отеле. Часть 1

Восьмая дверь. Стас. Номер в отеле. Часть 2

Восьмая дверь. Стас. Номер в отеле. Часть 3

Восьмая дверь. Стас. Номер в отеле. Часть 4

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 1

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 2

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 3

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 4

Десятая дверь. Стас. Бильярд. Часть 1

Десятая дверь. Стас. Бильярд. Часть 2

Десятая дверь. Стас. Бильярд. Часть 3

Десятая дверь. Стас. Бильярд. Часть 4

Одиннадцатая дверь. Антон. Спортивный зал. Часть 1

Одиннадцатая дверь. Антон. Спортивный зал. Часть 2

Одиннадцатая дверь. Антон. Спортивный зал. Часть 3

Одиннадцатая дверь. Антон. Спортивный зал. Часть 4

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 1

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 2

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 3

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 4

Двенадцатая дверь. Стас. Кухня. Часть 5

Тринадцатая дверь. Антон. Терраса. Часть 1

Тринадцатая дверь. Антон. Терраса, Часть 2

Тринадцатая дверь. Антон. Терраса. Часть 3

Тринадцатая дверь. Антон. Терраса. Часть 4

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 1

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 2

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 3

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 4

Четырнадцатая дверь. Стас. Гоночный гараж. Часть 5

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 1

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 2

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 3

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 4

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 5

Пятнадцатая дверь. Антон. Машина Стаса. Часть 6

Шестнадцатая дверь. Стас. Спальня Антона. Часть 1

Шестнадцатая дверь. Стас. Спальня Антона. Часть 2

Шестнадцатая дверь. Стас. Спальня Антона. Часть 3

Шестнадцатая дверь. Стас. Спальня Антона. Часть 4