Полюбить Рождество (СИ) [Елена Богданова] (fb2) читать онлайн

Полюбить Рождество

Глава 1

Анна Смирнова.

— Погодите, девушка, вам, туда нельзя!

Меня перехватили сильные руки на полпути к цели.

— Но…

— Никаких, но, — отрезал мужчина и посмотрел на столб дыма, поднимающийся над домом. Я то же перевела взгляд на окна, где находилась моя квартира.

Мои зубы заскрипели, испытывая к этому человеку глубокое чувство неприязни. Да, оно было необоснованным. Ведь он не виноват, что в нашем городке как зима, так у коммунальщиков авария на аварии. И жильцы перегружают электросети отопительными приборами, а потом сокрушаются их последствиям. Он не виноват, что соседка выдернула меня с работы, причитая о пожаре в доме. Слава Богу, что моя квартира выше очага возгорания и не пострадает. Я надеюсь… Но домой мне сегодня всё равно не попасть. Потому что всех эвакуировали, пока не ликвидируют пожар и не установят причину его возникновения. Только вот эвакуировали не всех. У меня же там осталось живое существо!

И как всегда, оказавшись в стрессовой ситуации, я никогда не отличалась рассудительностью. Иначе как объяснить тот факт, что, будучи брошенной собственным женихом год назад прям в ЗАГСе, я всё равно появилась на банкете, съела кусок торта, а потом отправилась на море, как и планировалось. Только одна… Хотя… Тогда я объяснила себе это тем, что всё равно за всё уплачено. Не пропадать же добру?

Но в данной ситуации, рассудительность не смогла бы ослабить мою тревогу и уж точно не смогла бы спасти то немногое, чем я дорожила в своей жизни. Поэтому, когда у меня возникла одна нехорошая, можно даже сказать, ужасная идея, я не стала медлить. Отошла на пару шагов от десятка мужчин, преграждавших дорогу к моему дому, и издала истошный вопль.

Похоже, я довольно убедительно играла свою роль, потому что ко мне тут же бросилось несколько человек, соседей и полицейских. Ух, вы мои хорошие! Правильно, девушке нужна помощь…

К сожалению, подрабатывая копирайтером в небольшой фирме, поставляющей услуги компьютерной безопасности, я не часто находила применение своим блестящим актёрским талантам. Хотя в институте иногда приходилось включать своё актёрское мастерство, особенно во время сессии…

— Мне кажется, я только что видела человека. Вон там, за теми кустами, — как могла, взволнованно выдала я, схватив за куртку одного из подбежавших ко мне мужчин. — Он находится слишком близко от места пожара. Этот человек очень похож на моего соседа из тринадцатой квартиры, безумного старичка.

На секунду я засомневалась, не зашла ли слишком далеко, назвав дядю Гену, которому не было и пятидесяти, стариком. К тому же он не был безумным и наверняка находился вне опасности — он работает охранником в торговом центре неподалёку.

Но я ещё раз, для убедительности, тихо вскрикнула и бросила взгляд на злополучные кусты на углу дома, чтобы придать своим словам ещё больше правдоподобности. Моя уловка сработала, и мужчина бросился по дорожке в указанном мной направлении, а я же со всех ног помчалась к подъезду.

Оказавшись в густом дыму, я запаниковала, но не стала поддаваться страху. Стянула с себя шарф и повязала его вокруг носа и рта. Мои глаза слезились от едкого дыма, такого густого, что я ничего не различала в полуметре от себя. Поэтому совсем не удивилась, когда натолкнулась на какую-то стену. А судя по тактильным ощущениям — человека.

Этот человек что-то пытался мне сказать, но пожарный шлем заглушал все его слова. Покачав головой и, не желая терять драгоценные минуты, попыталась оттолкнуть его, чтобы пройти. Но мужчина крепко ухватил меня за руки повыше локтей и слегка встряхнул.

— Что вы делаете? — спросил он, срывая с себя шлем, но я всё равно не смогла разглядеть его. Может, оно и к лучшему, потому что в его голосе не было даже намёка на дружелюбность.

— Мне нужно попасть к себе домой. — прохрипела я.

— Девушка, из этого подъезда всех эвакуировали. Огонь может добраться сюда в любую минуту.

— Тогда почему вы ничего не делаете, чтобы остановить его?

— Вы серьёзно? — Недоумение, прозвучавшее в его голосе, показалось мне каким-то знакомым. — Девушка, вам придётся уйти. Ваша жизнь немного ценнее вашего имущества. Так же как и моя.

— Меня не волнуют вещи, — сходя с ума от отчаяния, выдавила я. — В квартире мой кот. Я должна спасти его.

Мне показалось, что мужчина чертыхнулся. Хотя, учитывая ситуацию, навряд ли показалось…

— Какая ваша квартира?

Растерявшись от неожиданности, я даже ответила не сразу.

— Тут недалеко. — махнула рукой и попыталась двинуться в нужную сторону. — Я провожу вас.

— Нет. — он резко вернул меня на место. — Просто назовите номер квартиры, и я постараюсь найти вашего чертового кота.

— Семнадцать. — Недоуменно посмотрела на мужчину, когда он вручил мне свой шлем и развернулся, чтобы идти. — Разве он вам не нужен?

— Нужен, — отрезал тот. — Но вам он нужнее. Надевайте и возвращайтесь обратно. Я разыщу вас.

— Подождите! Ключи! — окликнула я его, протягивая ему ключи от своей квартиры. — Ищите его под кроватью. — посмотрев на него с благодарностью, надела шлем и, пошатываясь, побрела обратно.

Меня тут же окружили пожарные и полицейские и начали отчитывать. И фраза вроде: «Дура, куда тебя черти понесли⁈» — это самое безобидное, что я услышала в свой адрес. Но я особо никого не слушала, кивала головой, со всем соглашаясь, и не сводила глаз с подъезда. Только нашёл бы его живым…

Кто-то из врачей скорой помощи осторожно снял с меня шлем, заменив его кислородной маской. Потом мне послушали сердце и проверили, нет ли ожогов на теле.

И вот теперь здравый смысл, наконец, одержал победу, напомнив мне, что я поставила под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь другого человека. И даже боль, которую я испытывала, представляя, что могу потерять Лаки, не оправдывала моего поступка.

* * *

Никита Демьянов

Кот! Какой-то чертов кот!

Вот ради чего я рисковал жизнью и наплевал на правила, которым меня учили.

Я уже представил заголовки, которые завтра появятся во всех соцсетях: «Волонтёр Никита Кириллович Демьянов, помогавший эвакуировать жителей многоэтажки при пожаре, погиб, пытаясь спасти кота». Кота!

Густой дым застилал мне глаза и забивался в легкие, но я каким-то чудом умудрился добраться до нужной квартиры. Когда делал заключительный обход подъезда, чтобы убедиться, что все жители и их домашние животные эвакуированы, я никак не ожидал здесь кого-то встретить.

Всех жителей с их питомцами вывели на улицу на случай, если пожар распространится дальше.

Кашляя, толкнул входную дверь, которая оказалась незапертой, что при других обстоятельствах вызвало бы у меня тревогу, но не сейчас. Мы сами вскрывали все квартиры, на случай если там могли оказаться дети или инвалиды, а так же животные. И здесь никого не было… наверное.

Вошёл в квартиру. Мной двигала решительность, вызванная эмоциями, прозвучавшими в голосе той девушки. Они показались такими знакомыми и затронули что-то глубоко внутри, из-за чего я решил рискнуть жизнью, ради этого чертова кота. И лучше последнему быть самым лучшим котом на свете. Минимум Мей-Куном, на худой конец сфинксом или бенгальцем, потому что я сильно расстроюсь, если погибну за кого-то менее выдающегося. И это перед самым Новым годом, когда я собирался сказать отцу, что после пяти лет скитаний, наконец, готов вернуться домой.

Черт! Я заскрежетал зубами и прогнал непрошенные мысли, сосредоточившись на поисках животного. В квартире было намного меньше дыма, но это не значило, что здесь можно было задерживаться надолго. Что она там сказала? Ищите под кроватью?

Когда зашёл в спальню, то сразу заглянул под кровать. Вздох облегчения вырвался из груди, когда из темноты на меня посмотрела пара блестящих маленьких глазок. Не Мей-Кун, но и не сфинкс… Не обращая внимания на угрожающее шипение всклокоченного комка шерсти, я осторожно потянулся к нему и вытащил из-под кровати. Дойдя до входной двери, сунул вырывающегося кота под куртку и застегнул её, а потом скривился, почувствовав, как животное запустило когти мне в живот. Вот, скотина, неблагодарная… Но, под конец, кот всё же успокоился. Я оглянулся по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно прикрыть лицо, чтобы снова выйти на лестничную площадку, и тут мой взгляд упал на фотографию, стоявшую на полке электрокамина. И изнутри поднялась волна каких-то непонятных сердцу чувств. Каких-то очень старых, почти забытых. Почти… На фото были изображены люди, которые когда-то были дороги этому сердцу.

И среди всех этих лиц я увидел свое собственное.

Глава 2

Анна Смирнова.

— Вам придётся поехать в больницу.

— Нет, — решительно возразила я. Какая больница? Там же Лаки и мужчина…

— Девушка, — сдержанно бросила фельдшер скорой помощи, — послушайте, у вас до сих пор учащенное сердцебиение, — Конечно оно учащённое, там же Лаки и мужчина… — … а одним из последствий отравлений угарным газом может быть…

— Остановка сердца. — прервала я её. — Я знаю. Я тоже смотрела эту передачу по телевизору.

— При чём здесь телевизор, — рассердилась женщина. Правильно, ни при чём. Так же, как и моё сердцебиение с угарным газом. – Я медицинский работник, и я знаю…

Тут из подъезда показалась фигура человека, и я, не обращая внимания на протесты фельдшера, вскочила с места и бросилась к пожарному, а потом резко остановилась, чуть не упав, поскользнувшись на примятом снеге.

— Никита⁈

Я потрясенно смотрела, как он отбросил в сугроб моё диванное покрывало. «Раз оно в снегу, надо бы его выбить как ковёр в детстве» — пронеслось у меня в голове. Никита тем временем согнулся и обхватил себя за колени, пытаясь откашляться.

— Никита⁈ Помогите! — в панике закричала, зовя на помощь врача, но та уже бежала к нам с кислородной маской в руках.

Вокруг Никиты столпились его коллеги и осторожно повели его к машине скорой помощи. Потом они попытались снять с него куртку, но он покачал головой и выразительно посмотрел на меня. Наши взгляды встретились: мой — испуганный, его — насмешливый.

Он смотрел прямо в глаза, нет, в душу. Его взгляд пронзил моё сердце, и оно забилось так сильно, что чуть не выпрыгнуло из груди. Волнение и тепло медленно поползло откуда-то снизу. Получается, за эти пять лет, что мы не виделись, ничего не изменилось?

— Анчоус, хочешь поговорить о том, почему надумала броситься в огонь ради кота? — спросил Ник, когда я, пытаясь унять дрожь в коленях, подошла ближе.

В это трудно поверить, но это Никита… Его губы растянулись в фирменной улыбочке, от которой все девчонки сходили с ума. И я, в том числе… Он расстегнул куртку и достал из неё извивающегося Лаки.

Я уже и забыла про своего кота, потому что мой взгляд упал на мускулистую грудь Никиты.

Потрясенно смотрю на эту рельефную широкую грудь, которую не скрывает тёмная футболка, а в голове крутится: «Как давно мы с ним не виделись? Пять… шесть лет?» До последнего не могу поверить глазам. Быть такого не может! Я и забыла, что когда-то была влюблена в лучшего друга своего брата. И что мы однажды целовались… дважды. В конце концов, потом я целых три года состояла в отношениях с другим. И чуть не вышла замуж.

Но ведь не вышла…

Его тёмные брови чуть приподняты. Он смотрит на меня выжидающе, слегка кусая зубами нижнюю губу, отчего моё сердце пропускает удар за ударом.

Вот зачем я смотрю на его губы?

Они же такие нереальные, что у меня внизу живота всё закручивается в тугой узел. К тому же, Никита сейчас так близко. Непростительно близко.

Получается, я так и не смогла забыть его… Нет, так дело не пойдёт! Анчоус, блин… Аня, соберись!

Никита Демьянов

— Меня больше не называют Анчоус, — бросила Аня, забирая у меня кота, который тут же успокоился. Ну, надо же…

— Раньше тебе нравилось это прозвище, — с улыбкой произнёс я, глядя ей прямо в глаза. Меня накрыло странное чувство ностальгии, когда я вспомнил о том, как все называли младшую сестру моего лучшего друга.

— Ошибаешься. — буркнула она, пряча свой взгляд.

— Тогда почему я называл тебя так, если тебе это не нравилось? — продолжаю её дразнить.

— Я задавалась этим вопросом большую часть своей жизни. — отвечает она чуть растягивая губы в улыбке.

Я ухмыльнулся, а потом неожиданно для самого себя сказал:

— Я скучал по тебе, Анчоус.

Она удивленно смотрит на меня, её взгляд смягчается, и она снова прикладывает кислородную маску к моему лицу, тем самым закрывая мне рот.

— Я тоже рада тебя видеть, Никита. — моё имя произносит уже дрожащим голосом.

— А тебя уже осмотрели? — встревожился я, отодвигая её руку от своего лица.

— Я в порядке. — заверяет меня.

— Ей необходимо ехать в больницу, — вмешалась фельдшер скорой помощи. — Но она не хочет слушать меня.

— Почему? — быстро осматриваю её с ног до головы, но явных повреждений не нахожу. Хотя без шапки на морозе… — Что-то не так?

— Со мной всё хорошо, — закатила глаза Анчоус.

— Учащённое сердцебиение, — пояснила женщина. — Существует опасность остановки сердца…

— Я здоровый двадцатитрехлетний человек, — поспешно заверила Аня. — У меня здоровое сердце. Что подтвердил мой доктор, у которого я была на приёме на прошлой неделе.

Двадцать три. Последний раз мы виделись, когда ей было восемнадцать. Совсем ребёнок…«Правда, это не помешало тебе обращаться с ней как со взрослой» — напомнил мне мой внутренний «я».

Я стиснул челюсти, стараясь не обращать внимания на внутренний голос. Но когда вновь окинул её взглядом, воспоминания, которые пробудил этот голос, игнорировать стало намного труднее.

— Отравление угарным газом опасно, — Заметил я, глядя ей в глаза.

— Вот почему тебе, а не мне, следует отправиться в больницу. Я была в дыму всего пару минут.

— Но у меня нет учащенного сердцебиения. — Фельдшер согласно кивнула, и я победно улыбнулся Анчоусу.- Видишь? Так что поедем в больницу вместе.

Она хотела было возразить, но я бросил на неё выразительный взгляд, и она согласно кивнула.

— Ладно. Но по дороге мы заедем к ветеринару. — её голос звучит взволнованно. — Хочу убедиться, что с Лаки всё в порядке.

Анна произнесла имя своего кота с особой нежностью, а потом и вовсе поцеловала его. Меня поразило то, что она больше заботилась о животном, чем о человеке, которого знала почти всю свою жизнь, в моём лице. И что её заботило именно это животное.

Я в жизни не видел ничего более уродливого.

Похоже, Анчоус дала этому чудовищу кличку Лаки, потому что и вправду он счастливчик, раз оказался у такой хозяйки. Которая даже несмотря на то, что его морда была вся измазана черными пятнами, всё равно его поцеловала. В какой-то мере эти пятна можно было назвать миленькими, что не скажешь обо всем остальном. Рыже-коричнево-черный окрас кота наводил на мысль о неудачном научном эксперименте.

И хоть я никогда особо не любил котов, я бы ни за что в жизни не сказал Анчоусу, что её питомец некрасивый. Потому что, когда она смотрела на своего Лаки, в её глазах светилось столько любви и нежности, что скажи я такое, Аня меня на куски порвёт как Тузик грелку…

Что ж, придётся пойти на уступки, иначе она ни за что не согласится поехать в больницу.

— Только он поедет на заднем сиденье.

* * *

Через несколько часов, когда стало понятно, что нашим жизням ничего не угрожает, мы снова встретились в приемной.

— Могла и не ждать меня, — сказал я, когда Аня поднялась с диванчика и подошла ко мне.

— Знаю. Но… — она запинается, и даже краснеет. — Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Дима убил бы меня, если бы я оказалась виноватой в смерти его свидетеля.

— И это всё, что я значу для тебя? — поддразнил её, но мои слова прозвучали немного серьёзнее, чем мне хотелось.

— Нет, конечно, нет. — Краска смущения ещё больше заливает её лицо. — Ты также мой единственный способ позвонить ветеринару и узнать, как там Лаки. У моего телефона батарея сдохла.

Я не удержался и захохотал, а потом резко закашлялся.

— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — тут же забеспокоилась Аня.

— Ага, — отмахнулся я и постарался её успокоить: — Обычный побочный эффект.

— Прости, — закусила губу она. — Мне правда жаль, что я втянула тебя в это дело.

— А я рад, — возразил ей. — По крайней мере, я прошёл обучение и знаю, как действовать в подобных ситуациях.

— Так я могу позвонить ветеринару? — вопросительно посмотрела она на меня.

Молча протянул ей телефон и уселся на диванчик, который она только что освободила.

От «делать нечего», стал наблюдать, как Аня разговаривает с ветврачом, накручивая на палец кудряшки своих коротко-стриженных волос. Смотрю на неё и не верю, что эта девушка та самая младшая сестра Димона. Она стала слишком красива. Причём не той пустой красотой, которой богаты многие. В ней есть что-то особенное.

Нет, я всегда считал Аню обладательницей красивой внешности, но сейчас она пробуждала во мне… Нет, лучше не думать о младшей сестре своего лучшего друга в таком ключе.

Но когда Аня повернулась и улыбнулась мне, моё тело тут же отозвалось. Дерьмо! Это уже слишком… Жадно втягиваю воздух, пытаясь взять себя в руки. Но ничего не получается. Дыхание спирает. Тело высоковольтными волнами тока пробивает.

Да-а-а, свадьба Димы заставит меня понервничать больше, чем я ожидал.

Глава 3

Анна Смирнова.

Кажется, он совсем не изменился.

Хотя нет… Я успела забыть, как жадно рассматривала его мускулистую грудь. Может, потому что отвлеклась на не подходящую по размеру футболку?

А может, потому что была слишком увлечена разглядыванием его лица.

Такое случалось и раньше, бессчетное количество раз. И я даже не осуждала себя за это. Как я могла? Ведь у Никиты было самое красивое лицо из всех, которые я когда-либо видела. Идеальные черты лица, высокие скулы, сейчас они были скрыты за трёхдневной щетиной. Тонкий греческий нос и такие же тонкие губы, которые всегда растянуты в улыбке, открывая обзор на ровные белые зубы. А его глаза… В них таится адова тьма, в которой скрываются весёлые бесята за чёрными длинными ресницами. Эх…

Только теперь эта красота раздражала, потому что пробуждала во мне давно забытые чувства. А ведь прошло столько времени…

Чёрт! Вот нельзя быть красивым таким. Это надо запретить законом…

Я настолько погрузилась в свои мысли, что не расслышала слов Никиты, который подошёл ко мне и провёл ладонью вниз по руке.

— Анчоус? — протягивает он, заглядывая мне в глаза.

Проклятье!

— Эм… — вздрагиваю от болезненного контакта и тут же соглашаюсь: — Да.

— Да? — убрал руку Ник и спросил, приподнимая одну бровь: — Что значит «да»?

Чёрт! Чёрт! И ещё раз, чёрт! Тяжело сглатываю, шумно выдыхаю и громко прочищаю горло. После чего честно признаюсь:

— Я понятия не имею, что ты сказал, и моя попытка скрыть это с треском провалилась.

Он замирает. Но лишь на миг. Смотрит на меня, а потом громко смеётся.

— Узнаю прежнюю Анну, которая говорит правду даже в ущерб себе.

«Ты умрёшь, если хоть раз промолчишь? Не вижу никакой необходимости быть настолько прямолинейной»

— Да, я такая, — живо отвечаю я, надеясь заглушить мрачный голос Миши, прозвучавший в моей голове, и воспоминания, которые этот голос пробудил. То, как я притворялась оставшуюся часть своей свадьбы. И последующие несколько недель, когда смотрела на своё отражение в зеркале и задавалась вопросом: «Почему я не могла быть другой? Лучше. Проще. Как хотел Миша…» К чёрту Мишу! — Ты не повторишь, что сказал?

— Я спросил, где ты собираешься ночевать сегодня? — всё так же улыбаясь, повторяет он.

— У Димы, — машинально отвечаю, а потом качаю головой. — Ой, нет. Его ведь нет дома. Они с Лилей уехали на базу, где будет проходить их свадьба. Хотят ещё раз всё проверить. Как будто это что-то изменит. Свадьба меньше чем через месяц. И что они будут делать, если их что-то не устроит? — я шумно вздохнула и выдала: — Думаю, поеду-ка я в гостиницу.

— А почему не к родителям? — удивился Никита.

— Они сейчас вместе с Димой и Лилей. Так что все в отъезде, а ключи к их домам лежат в ящике комода рядом с моей кроватью. И мне остаётся только один вариант — гостиница.

— А как же подружки? — не унимается он.

И что прицепился, как банный лист, спрашивается?

— Так все разъехались по домам. — объясняю ему. — Новый год же скоро. В городе никого не осталось.

— Подожди, а кот?

— Тебе всё ещё есть до него дело?

— Мне есть дело до тебя. — выдыхает Ник, а у меня в груди зарождается волнение и сердце замирает, ждёт, что он скажет ещё. — Ты сестра моего лучшего друга. Существует негласный моральный кодекс, который требует, чтобы я оказал тебе помощь, когда её не может оказать твой родной брат.

Да-а-а. Не это ожидала я услышать…

— Мне хотелось бы думать, что этот моральный кодекс связан с тем, что когда-то мы с тобой тоже были друзьями, — слово за словом произнесла я. — Хотя это не так уж и важно, — поспешно добавила, когда поняла, что сболтнула лишнего. — Я попросила оставить Лаки в клинике до завтра.

— Ты расстроилась? — выдает хрипло с нотками сочувствия в голосе.

— Нет. — говорю я, только чтобы закрыть тему.

— Точно? — повторяет он, заставляя меня признаться.

Ком подкатил к моему горлу, я грустно вздохнула и всё-таки призналась:

— Конечно, я беспокоюсь.

— С ним будет всё хорошо, — пристально посмотрев на меня, тихо сказал Ник.

— Эй! Это моя фраза, — наигранно произнесла я, пытаясь сдержать слёзы.

— Ты поедешь ко мне. — сменил тему Ник, словно понял, что я готова расплакаться.

— Что? — удивилась я, лишившись не только дара речи, но и возможности дышать.

— Ты поживёшь у меня, — повторяет Ник, равнодушно пожимая плечами.

— Где именно? — теряюсь под его пристальным взглядом. — В доме твоего отца?

— Аня, я взрослый мальчик, — сухо бросил он. — И живу отдельно.

— Я хотела сказать, — начала я, пытаясь унять охватившее меня волнение, — что тебя не было целых пять лет. Вдруг у тебя там жена, дети семеро по лавкам и я такая: «Здрасте, я ваша тётя».

— Анчоус, прекрати, — заулыбался Ник. — Нет у меня там ни кого: ни жены, ни детей.

— Ну, конечно, — пробормотала себе под нос и громче добавила: — Нет, Ник, спасибо, я лучше в гостиницу.

— Ты не знаешь, когда тебе можно будет вернуться домой. Может, тебе придётся остаться в гостинице на несколько дней.

— Переживу как-нибудь.

— А Лаки?

— Я уже говорила тебе, — начала терять терпение.

— Да, ты сказала, что он сегодня останется в клинике. А завтра? — припечатывает он ожидаемо. — Что ты будешь делать, когда тебе позвонят и скажут: «Забирайте своего кота?»

— Уверена, к тому времени я уже буду дома. — оповещаю слишком мягко и глухо, чтобы это можно было принять за уверенность.

— А если нет? — добивает он меня. — А в моем доме разрешается проживание с животными.

— Ник…

— Аня.

Наши взгляды встретились. Мой здравый смысл кричит: «Нет, Аня! Нет!». А сердце просит: «Пожалуйста, соглашайся. Такой шанс упускать нельзя». Никита склоняет голову, но зрительный контакт не разрывает. Глядя исподлобья, лениво облизывает губы. Я внутренне затрепетала, потому что Ник смотрел на меня точно так же много лет тому назад, перед тем как поцеловать…

— Нет, Ник. — покачала головой, прогоняя воспоминания. — Я и так доставила тебе немало хлопот. Ты попал в больницу из-за меня. Тебе следует поехать домой и немного отдохнуть. А мне нужно позвонить родителям и брату, иначе, услышав о пожаре, они с ума сойдут и бросятся сюда посреди ночи. А я не хочу говорить им, и в особенности Диме, что ночую у тебя.

— Аня… — тихо говорит Ник и приближается ко мне. Я слегка попятилась, а потом остановилась.

— Никита…

— Выслушай меня. — Он не дал мне договорить, и тон его голоса, такого властного и такого чарующего, заставил меня замолчать. — Сегодня выдался не простой день. Мы оба дико устали, и я не хочу, чтобы мы вконец обессилели из-за поисков номера в гостинице. Я не собираюсь бросать тебя одну. — Я хотела возразить, но он не стал слушать меня. — Тебе нужна чистая одежда, нормальные туалетные принадлежности, теплая еда. Так что останешься у меня.

Глаза в глаза. И я пропадаю. Сдаюсь…

— Но что я скажу своим родным?

— Всё, что пожелает твоя душа, — улыбнулся Ник, словно зная, что я уже начала придумывать ложь, которую скажу родителям и Диме. — Аня, ты бы поступила точно так же, окажись на моём месте. Мы ведь тоже семья.

Хм… Скажет тоже…

— Ник, я не видела тебя целых пять лет…

— Это ничего не меняет. За эти годы я видел Димона всего три раза. И все три раза только потому, что он приезжал ко мне. Потому что он решил, что я тоже член его семьи.

— Ты его лучший друг.

— Друзья приходят и уходят… — начал он.

— А кушать хочется всегда… — тут же подхватила я, улыбнувшись.

— А мы — семья — решительно заявляет Ник, но губы дрогнули. — Иначе я бы не вернулся сюда под Новый год, чтобы стать свидетелем на свадьбе твоего брата.

— А ты… упрямый. — выдаю я после минутной паузы.

А он… смеётся.

— Я бы предпочёл называть это настойчивостью.

И я уже открыто улыбаюсь ему в ответ.

— Что ж, будем надеяться, что твоя настойчивость выручит нас, когда Дима узнает правду о лжи, которую я собираюсь скормить ему и нашим родителям.

* * *

Я вошла в квартиру и застыла у порога.

Нет, я, конечно, догадывалась, что квартира поразит меня своей красотой. Всё-таки она находилась в элитном жилом комплексе, но чтоб настолько…

— Я, конечно, очень ценю то, что ты предложил остановиться у тебя, но… — Я запнулась, не зная, как лучше выразиться, но потом вспомнила, что Ник привык к моей прямолинейности… не то, что Миша… — Похоже, тут проходил детский новогодний утренник, а я не успела на это веселье.

— Неплохое сравнение, — рассмеялся он. — Я приглашал дизайнера, которая обставляла квартиру, ну, и попросил её заодно ещё и украсить к Новому году до моего приезда. Она немного… увлеклась.

Я посмотрела на мишуру, свисавшую буквально отовсюду. И гирлянды, обвивавшие даже те предметы мебели, которые не следовало украшать огоньками. Рядом с эко камином стояла гигантская ёлка, которая чудом не падала от веса огромного количества игрушек. Боже, да это прям, как из фильма «Один дома»

— Мягко говоря, — хмыкнула Аня. — Она, наверное, подумала так же, как и я.

— О чём ты?

Ник забирает у меня сумочку и пуховик, и вешает их на вешалку.

— Ну, что у тебя жена, дети…

— Может быть. — смеётся Ник и подталкивает меня в спину. — Я хотел переделать всё, но у меня не было времени.

Я прохожусь по помещению, исследуя каждый уголок как Лаки, когда впервые попал ко мне в квартиру. Только я не нюхаю всё подряд, а прохожусь пальцами по поверхностям мебели.

— Потому что сезон новогодних праздников — это не только приятные хлопоты, но и несчастные случаи?

— Ага. — отвечает он за моей спиной. По позвонкам бежит холодок, а в руках появляется мелкая дрожь. И я понимаю, что он стоит на месте и просто наблюдает за мной. — А этот сезон выдался особенно тяжёлым. Именно поэтому я, простой волонтёр, принимаю участие в тушении пожаров уже почти две недели, с того самого дня, как вернулся сюда.

— Неужели, так много случаев?

— Морозы…

— А я и не знала о твоем возвращении. — выдавливаю из себя тихо.

— Димка был в курсе. Наверное, забыл тебе сказать.

— Похоже на то.

Сомневаюсь я что-то. Чтоб Дима что-то забыл?

Дима избегает меня с тех пор, как объявил о дате своей свадьбы, которая должна состояться под Рождество, точно как моя собственная, год назад. Мне казалось это хорошей идеей. Новый год — вся семья в сборе. Рождество — рождение новой семьи… Но так казалось только мне… А в особенности стал избегать разговоров после того, как Лиля попросила меня выступить в роли свидетельницы.

Свидетельницы! Может, брат не рассказал мне о возвращении Ника именно по этой причине, а не потому, что не хотел, чтобы я знала. После того как Дима застал меня и Ника целующимися, утекло много воды. Так что его поведение не имеет ничего общего со злостью, которую он испытывал по отношению к нам тогда. Хотя кто его знает…

— Аня? — Ник касается пальцами моего плеча, и я возвращаюсь в реальность.

— У тебя потрясающая квартира, — говорю первое, что приходит на ум.

Снова осматриваюсь по сторонам и разглядываю светло-зелёные стены гостиной, мебель светло-серого цвета и огромные окна с потрясающим видом на новогодний город. Потом перевожу взгляд на мраморные поверхности столешниц и глянцевую ультрасовременную бытовую технику кухни, отделанной в спокойных серо-белых тонах.

А затем снова смотрю на соблазнительного мужчину, который смотрится посреди всего этого очень по-домашнему. Мы на миг встречаемся взглядами, и я опять теряюсь. Абсолютно. Не знаю, что должна делать сейчас. И от этого моё сердце против воли пускается в дикий пляс. Поворачиваю голову в сторону, будто бы просто рассматриваю обстановку, а внутри всё переворачивается.

— Я хотела сказать, — постаралась придать своему голосу как можно больше спокойствия. — Что мне очень нравится то, что можно разглядеть под этим ворохом мишуры.

Ник в ответ же громко захохотал.

И я не удержавшись, тоже расплылась в улыбке.

— Что ж, мистер Праздник, не покажете мне, где тут у вас ванная комната?

Глава 4

Никита Демьянов

Когда после школы Ник решил стать фотографом, он следовал велению своего сердца. Ему нравилось видеть привычные вещи в новом ракурсе, не так, как видели другие. Сначала он размещал свои снимки в Интернете, а когда получил первый запрос на их использование, понял, что может превратить свою страсть в деньги.

Вскоре его работы стали широко известными, и редактор одного из популярных журналов о природе связался с ним, чтобы предложить работу. Так благодаря страстному увлечению фотографией у Ника появилась возможность утолить свою жажду странствий.

Он считал, что получил такой старт в свои двадцать с небольшим, только благодаря фамилии. Отец владел медиаимперией, доставшейся ему в наследство от своего дяди, а тот в свою очередь получил её в наследство от своего отца.

С такими связями и финансовой поддержкой Ник мог выбрать любое занятие, которое нравилось ему самому и могло приносить пользу окружающим. И инвестировать деньги, в которых не нуждался, в недвижимость не только дома, в России, но и в любой точке земного шара.

И всё это время Ник избегал мыслей о том, чтобы остепениться и пустить корни. Хотя не мог отрицать, что ему нравилось иметь свое собственное жилье. Место, в котором он не просто останавливался, но и жил.

Он гордился своей квартирой. Особенно теперь, когда в ней появилась Аня.

Почему-то именно сейчас, глядя на маленькую фигурку в мешковатом свитере и джинсах, я ощущаю себя дома. Словно это она, находясь среди всей этой мишуры, создаёт уют и домашнее тепло, которого мне так не хватает. И мне хочется чтоб так было всегда… От осознания этого кровь замедляет свой бег, и мне становится адово горячо.

Так стоп. Это же Анчоус, сестра лучшего друга…

Проводив её в гостевую спальню, отправился к себе, чтобы принять душ. Включив воду, судорожно выдохнул, чувствуя, как расслабляется напряженное тело, и только царапины, доставшиеся в подарок от кота, доставляли небольшой дискомфорт.

После душа натянул чистые брюки и, прихватив с собой футболку, пошёл на кухню, где находилась аптечка.

— Я думала, они оказали тебе необходимую помощь в больнице.

Я как раз держал в руках тюбик с мазью, когда на пороге кухни появилась Аня. Посмотрел на неё, и дыхание перехватило от того, как она выглядела в моей футболке и шортах.

Бля-я…

Во рту моментально пересыхает. Образовавшийся в горле ком нечем, мать вашу, не протолкнуть.

Вещи были слишком велики для неё, но сидели на ней намного лучше, чем на мне.

Ну, а я, конечно, сволочь такая, не могу не пялиться. Рассматриваю всё. За грудиной всё сбивается в один жгучий узел. Затягивает так, что дышать уже просто нереально. Только сипеть через раз.

— Д-да, — выдавливаю из себя. — А ещё они поверили мне на слово, когда я сказал, что у меня нет внешних телесных повреждений.

Аня подошла ближе, и я ощутил фруктовый аромат геля для душа, который поставил в ванную гостевой спальни. Черт, этот гель пахнет на ней намного соблазнительней, чем в бутылочке.

— Какие ещё повреждения? — переспросила она, и, хотя я попытался спрятать царапины, она заметила их и ахнула. — Это Лаки поцарапал тебя?

— Нет. — смеюсь, чтобы выйти как-то из ступора. Получается хрипло, до скрипа. — Это был какой-то другой кот, которого я сунул себе под куртку.

— Прости, — бросила Аня и, отобрав у меня мазь, начала осторожно смазывать ранки. От её прикосновений ловлю озноб, прежде чем всем телом каменею. — Прости, — повторяет она. — Очень больно? Я не ожидала такого рвения от Лаки.

— Ничего страшного, — толкаю глухо только для того, чтобы скрыть часть физических реакций.

— Не согласна.

Её прикосновения оставались легкими, мягкими, но когда её рука скользнула чуть ниже, к царапинам у пояса брюк, я схватил её за запястье.

— Аня, я в порядке. — хриплю, заставляя её оцепенеть.

Мои слова прозвучали немного резко, вызвав удивление с её стороны. Но это лучше, чем дать ей коснуться живота чуть ниже и получить непредсказуемую реакцию моего тела. Или очень даже предсказуемую? А я и так с трудом держал себя в руках.

— Извини. — краснеет и виновато опускает взгляд.

Пульс так яростно стучит в висках, что, кажется, из ушей пар повалит. Но я забиваю на это и по привычке ухмыляюсь, типа у меня всё в порядке.

— Не стоит извиняться.

Я по-прежнему держал её за руку, когда Аня подняла глаза и посмотрела на меня. Её взгляд… Он, мать вашу, такой коктейль эмоций выдаёт, что мой мир пошатнулся.

Анна Смирнова.

О чем я только думала, когда отобрала у него мазь и начала смазывать эти царапины?

Да, я ужаснулась, когда увидела следы кошачьих когтей у него на животе, ведь они появились, можно сказать, по моей вине. И конечно, первым порывом было помочь… Но потом, посмотрев в голубые глаза Ника, я совсем перестала соображать, потому что увидела в них любопытство. Интерес. Желание.

Совсем не дружеское такое…

И я осознала, что передо мной мужчина. Я ощутила это физически. Клянусь, что даже сумей я крепко-накрепко зажмуриться, а не просто опустить взгляд, буду чувствовать доминирующую гендерную принадлежность.

К тому же он до сих пор держит меня за руку.

От этой мысли меня бросило в жар, который прокатился по всему телу и добрался до самого сердца. Сердце… Оно вообще через раз стучит. Того и гляди остановится.

Мой взгляд метнулся вниз, туда, где вторая моя рука лежала — чуть ниже его талии, слишком близко от…

— Эм… — смутилась я и, шагнув назад, прошептала в попытке разрушить сгустившееся напряжение: — Похоже, ты действительно в порядке.

— Ага, — сипло ответил Никита, а потом прокашлялся и добавил: — Я был в порядке до того, как ты пришла.

— Конечно. — проговариваю, не в силах скрыть волнение.

Повисла неловкая пауза. Но меня оправдывало, что не одна я вела себя глупо. И судя по напряжённому дыханию, не одна я оказалась под впечатлением от этой сцены.

— Ты не подашь мне мою футболку? — наконец заговорил Ник.

— А где она?

— У тебя за спиной.

Когда я снова повернулась к нему, на его лице играла легкая улыбка. Не отдавая отчет своим действиям, смотрю на его губы. Жду каких-то слов, наверное. Но Ник молчит и продолжает улыбаться.

— Что тут смешного? — выговариваю с намёком на осуждение.

— Ничего, — ответил он, натягивая футболку, а я разочарованно смотрю, как исчезает под ней его мускулистая грудь. — Просто думаю, что свадьба твоего брата будет весьма интересной.

— Это как посмотреть.

— Ты не согласна? — спросив это, с напряжённым прищуром смотрит мне в глаза.

— Чтобы пережить её, мне придётся напиться. — отвечаю я отрывисто и задушено.

— Ага. Теперь ты достаточно взрослая, чтобы пить, не так ли?

— И это говорит человек, который вручил мне мою первую баночку пива?

Его улыбка стала ещё шире.

— Я же говорю, свадьба будет интересной.

— Мне кажется, мы по-разному смотрим на это мероприятие.

— Возможно. Но результат может быть одинаковый.

Этого-то я и боюсь.

Потому что после того, что только что произошло между нами, может значить только одно — я снова погружаюсь в те чувства. И эта новая вспышка влюбленности может перестать быть тайной для кого-то…

Пусть мне удалось скрыть свои чувства, когда я попросила Ника поцеловать меня в первый раз. Но вряд ли он посчитал меня равнодушной, когда я с такой готовностью ответила на его второй поцелуй.

Но за пять лет разлуки я не получила от него ни одной весточки, и научилась прятать свои чувства. И если случившееся только что, значило, что Никита разделял их…

Что? Ник мог отвечать мне взаимностью?

Я чуть не рассмеялась от собственной глупости. Я даже не сомневалась, что в первый раз он поцеловал меня из жалости. А второй раз страдал из-за разбитого сердца и не соображал, что делает.

Все, что происходило между нами — и тогда, и сейчас, — это лишь плод моего воображения. Успокойся, Аня.

«Никто не хочет иметь с тобой дела. Никто не хочет находиться рядом с человеком, который говорит прежде, чем подумает. И который почти всегда колючий и ершистый.»

Тут же всплыли в памяти обидные слова Миши. И это после трёх лет отношений!

И если уж Миша, который знал её лучше других, не захотел быть с ней, что уж говорить о Нике…

— А в этом доме гостей кормят?

Глава 5

Никита Демьянов

Так как я не умел готовить ничего, кроме яичницы, да и та не всегда получалась, я решил съездить в продуктовый магазин. Аня смилостивилась надо мной и не стала язвить по этому поводу. А может, она тоже нуждалась в том, чтобы немного побыть одной.

По дороге в магазин я успокаивал себя тем, что моё поведение вызвано естественной реакцией на находившуюся рядом красивую девушку. Чувство вины рубит, как обух топора. Прямо по башке. А оттуда уже расходится по всему телу. За грудиной заламывает, дыхалку плющит.

Твою мать…

Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз ходил на свидание. И моё тело просто напомнило, что у него есть свои потребности. Точно. Это просто от долгого воздержания…

Но когда я вернулся домой и увидел Аню, сидевшую на подоконнике и смотревшую на то, как снег за окном опускается на ночной город, моё сердце неожиданно дрогнуло. Я впервые в жизни видел её настолько одинокой и беззащитной.

Теперь ничто в ней не напоминало ту решительную особу, которая пыталась спасти своего кота из огня. Мне захотелось подойти к ней и обнять, и я вдруг испугался, что эта реакция не просто естественна. За ней кроется нечто большее.

Что за хрень?

— Вид из окна у тебя не менее красив, чем сама квартира, — обернувшись ко мне, заметила Аня.

Наши взгляды встречаются. Сердце срывается и ускоряется неожиданно. Я словно тревогу ловлю. Безотчетную. Не могу дать ей определение. Не осознаю, откуда она внутри меня выходит.

— Я только потому и купил её, что отсюда открывается потрясающий вид.

— Я бы ещё немного полюбовалась им, но я зверски проголодалась. — Аня спрыгнула с подоконника, и я подвисаю на её фигуре, пока она приближается ко мне. — Ну, что пришёл? Что принёс?

Когда она пытается заглянуть в пакеты с едой, я прячу их за спину и улыбаюсь. Мы сейчас ведём себя точно так же, как много лет назад. С одним «но»… Когда она смотрит на меня, моё нутро не просто горит, а, кажется, сама душа беснуется.

— Узнаешь, когда я поставлю всё на стол.

— Зануда, — буркнула Аня. — Тебе помочь?

— Не-а. — отмахиваюсь и иду на кухню.

— То есть?

Я улыбнулся, увидев, как поползли вверх её брови, а потом начал доставать контейнеры с готовой едой и ставить их на столешницу.

— Сядь.

— Тебе точно не нужна моя помощь?

— Точно. — Открыв холодильник, предложил ей на выбор несколько напитков, пока она наконец не кивнула, когда достал оттуда фруктовый сок. — Аня, я приглашал тебя сюда не для того, чтобы ты помогала мне готовить.

— Кажется, ты не правильно используешь слово «готовить», — с иронией ответила она и, взяв свой стакан с соком, отправилась на диван. — Знаешь, в последний раз, когда я была у тебя в гостях, ты в то время ещё жил со своим отцом. Так вот, ты и тогда не знал значения этого слова. Думаю, ты угостил нас с Димой остатками ужина с прошлого вечера.

— Откуда ты знаешь, что я не готовил ту еду?

— Ну, во-первых, она была вкусной, — расплылась в улыбке Аня. — А во вторых, твой отец ещё несколько раз угощал меня такой пастой после твоего отъезда. Так что, ты тут явно ни при чём.

Стоп, стоп, стоп. Мой отец? Планомерно вдыхаю, медленно выдыхаю.

— Ты виделась с моим отцом после того, как я уехал?

— Да… — кивнула Аня и зарделась, а у меня ступор всех функций. — Я вижусь с ним иногда… Я помогаю ему с некоторыми вещами. — прокашлявшись, добавляет: — Мы… друзья.

Упираюсь в неё взглядом. Она краснеет так густо, что не будь я близок к тому, чтобы меня хватил удар, нашёл бы её румянец очаровательным.

— Если я правильно тебя понял, — медленно тяну я, потому что мой мозг отказывается понимать услышанное. — Ты говоришь, что вы с моим отцом — друзья?

— А что тут такого? — закатила глаза Аня. Казалось, от её смущения неосталось и следа. — Твой отец — невероятно интересный человек. И он довольно молодо выглядит для своего возраста. Ни за что не скажешь, что ему около шестидесяти. И раз мы уж начали этот разговор, я скажу, что вижусь с ним, по крайней мере, раз в две недели. Чаще, если наше свободное время совпадает. — Она распрямляет плечи и смотрит на меня. — Ник, мы чудесно проводим время в компании друг друга. В этом нет ничего плохого.

Мне показалось, что пол начинает уходить из-под ног. Я пытаюсь абстрагироваться. Не принимать эту подачу. Но, мать вашу… Буквально сразу же, как Аня это произносит, меня накрывает…

— Анчоус, — выдавливаю из себя хрипло, потому что голос подводит. — Ты имеешь в виду… — прочищаю горло и всё же спрашиваю: — Ты хочешь сказать, что у тебя отношения с моим отцом?

Анна Смирнова.

Ха! Боже! Видел бы он своё лицо! Того и гляди в обморок упадёт. Ну, грех же, не воспользоваться…

— Извини, Никит, — как можно более серьезно ответила я, — мы не хотели, чтобы ты узнал обо всём таким образом.

У меня получилось не рассмеяться, и теперь я решила воспользоваться возможностью ещё раз проявить свой актёрский талант.

— Но… но… как? — потрясенно посмотрел на меня Ник. — Почему?

— Не думаю, что мне следует объяснять как. Как целоваться, ты знаешь. А что до всего остального, я с удовольствием…

— Аня. Пожалуйста, не надо рассказывать о своей сексуальной жизни с моим отцом.

Я прикусила губу так сильно, что испугалась, что из неё брызнет кровь.

— Ник, но мы же взрослые люди…

— Нет. — резко перебивает меня Ник, и я замечаю, как у него напрягаются на лице мускулы. — Ты всё ещё ребенок.

Теперь он по-настоящему разозлился. А меня разозлило то, что он до сих пор считает меня маленькой…

— Ник, после твоего отъезда прошло много времени. — проговариваю, сдерживая свою злость. — Я больше не ребёнок.

— Мой отец, — вместо ответа, как в тумане повторял он. Заклинило парня… — Мой отец…

— Да. — продолжаю говорить, как ни в чём бывало. — Ты ещё спросил меня «Почему?». И я сказала тебе, что он интересный. И у него такое доброе сердце. И такой внушительный…

— Остановись. — наконец-то оживает Никита.

— Но почему? — невинно захлопала ресницами. — Я всего лишь хотела сказать, что у твоего отца внушительный… — я постаралась максимально затянуть паузу. — Вид.

— Ты издеваешься надо мной, — пристально посмотрел на меня Ник.

Под его тяжёлым взглядом немного теряю свою боевую сноровку и даже готова была сказать правду, но потом решила подразнить его ещё чуть-чуть.

— Знаешь, Ник, твой отец очень нелегко переживал разлуку с тобой. — окидываю скучным взглядом стол, за который так усердно держится Ник. — И как твоя потенциальная мачеха я хотела…

— Аня! — крикнул он.

Вот теперь я добилась того, чего хотела.

— Демьянов, какой же ты простофиля, — широко улыбнулась ему.

Он какое-то время хранит молчание. А потом выражение его лица немного смягчается. Но только немного…

— Ты пошутила. — не спрашивает, а мягко уточняет.

— Ага.

Снова повисла пауза.

— И с чего ты взяла, что эта шутка будет смешной? — наконец спросил Ник.

— Я наслаждалась каждой секундой, — не выдержала и расхохоталась.

Тогда он бросил в меня пустую коробку из-под сока, а я с триумфом поймала её.

— Тебе стоит немного потренироваться.

— Ага. — поддакивает он. — Но сначала мне нужно прийти в себя. Меня чуть удар не хватил.

Я тихонечко посмеивалась про себя, пока он, чертыхаясь раскладывал еду. Но когда Ник поставил передо мной тарелку с курицей, порцией лазаньи, картофельным пюре и салатом из шинкованной капусты с морковью — ахнула.

— Ты собрался накормить роту голодных солдат?

— Ты сказала, что проголодалась.

— Да, но не до такой же степени. — всё же принялась за еду, и мне казалось, что я могу слышать, как та падает в мой пустой желудок. — Спасибо.

— На здоровье.

За столом воцарилась тишина, и я впервые за всё это время подумала о том, как сильно устал сам Ник. Хоть он и не спускает с меня глаз, а я смотрю на него украдкой и бегло, всё равно замечаю темные круги под его глазами и едва заметные морщинки вокруг них.

— Тебе нужно хорошенько выспаться, — тихо сказала я. — Ты выглядишь уставшим.

— Спасибо. — На его лице появилась улыбка, от которой моё сердце пустилось вскачь. — Ты выглядишь не лучше.

— Как же мне не хватало нашего обмена любезностями.

Он в ответ хмыкнул и, не спуская глаз с меня, отправил в рот ещё один кусок лазаньи.

Еле сдержалась, чтобы не поменять позу и не отвернуться. Хотя напряжение было таким сильным, что мне отчаянно хотелось сделать и то и другое. Ощущая, как мои щёки горят румянцем, утыкаюсь взглядом в тарелку и дрожащими пальцами пытаюсь удержать вилку.

— Ты не говорила этого раньше, — прожевав, бросил Ник.

— Чего именно? — я краснею до кончиков ушей.

— Что скучала по мне.

По телу проносится дрожь и мне становится трудно дышать, будто воздух превратился в ядовитый газ.

— Что ты имеешь в виду? — не удержавшись, я заерзала на своем сиденье. — Просто такие вещи не говорят человеку, которого видят после долгой разлуки.

— Как раз наоборот.

— Да ладно…

Кусаю губы и больше ничего не добавляю, потому что наш разговор начало уводить в опасные воды, а мне совсем не хотелось плавать. Вода же лёд! Я предпочитала оставаться на песочке и нежиться на солнышке. Ну, разве что намочить пальчики…

Но никак не нырять в этот омут с головой. Я не готова…

— Всё потому…

— Ник, — с улыбкой остановила я его. — У нас сегодня выдался непростой денёк. Может, отложим этот разговор до следующего раза?

Он испытующе посмотрел на меня, но я виду не подала, насколько некомфортно чувствую себя под его взглядом.

— Конечно, — наконец произносит он и кивает на мою тарелку. — Ты наелась?

Глава 6 Ник

Никита Демьянов

Когда я проснулся, моё жилище выглядело в значительной степени менее нарядным. Куда-то подевалась гора мишуры, а из гирлянд остались лишь те, что на окнах. Но квартира от этого только выиграла.

Аня обнаружилась в гостиной, с ног до головы увешанной новогодним дождиком. Она снимала игрушки с ёлки и что-то бормотала под нос, время от времени покачивая головой в такт музыке, которая была слышна только ей одной. Эта сценка была настолько домашней, что я немного растерялся.

Меня не интересовали такие вещи, как домашний уют. Когда-то я верил, что у меня был дом и что мои родители любят друг друга. Но после смерти матери в жизни отца появились другие женщины. Они никогда не задерживались надолго и всегда покидали его с каким-то печальным выражением лица.

С тем же выражением отец однажды признался мне, что моя мать изменяла ему.

А потом ко всему случилась драма и в моей личной жизни, так что идея семьи давным-давно потеряла для меня смысл.

Тогда почему сейчас я смотрю на Аню и думаю о вещах, которых избегал на протяжении очень долгого времени? Ведь мы встретились только вчера после пяти лет разлуки.

А как насчет восемнадцати лет, которые были до того? И как насчет того поцелуя?

По моей спине пробежал холодок. Вчера Аня намекнула, что не хочет заводить разговор на эту тему. И я не осуждал её. Просто мне показалось, что она не против поговорить о том, что случилось пять лет назад. Но нет. Кажется, мы собрались делать вид, что ничего такого не было.

Я ещё немного собираюсь с духом. Чтобы успокоиться и взять себя в руки, мысленно считаю до десяти, а потом вхожу в гостиную.

— Снегурочка? — наигранно улыбнулся я. — Это ты?

— О, да, Дедушка Мороз, конечно, я. — Аня с улыбкой на губах оборачивается на мой голос и её глаза поблескивают озорством. — Разве ты не узнал меня, старый?

От её игривого тона на меня тут же нахлынули воспоминания, которые я только что пытался прогнать…

Пять лет назад. Лето…

— Дима вечно опаздывает. — обиженно бубнит Аня.

— Он с Маринкой где-нибудь зажимается. — улыбаюсь ей.

— Обязательно говорить об этом? — скривилась она. — Я абсолютно счастлива, представляя его монахом.

— Только он далеко не монах, — фыркнул я.

— Фу-у-у. Прекрати.

— Аня, ты уже взрослая, — ухмыльнулся я и добавил: — Почти.

— Мне восемнадцать, — строго произносит она. — Если кто-то забыл.

— Я ж говорю — почти взрослая.

— То, что я не хочу обсуждать личную жизнь брата, не значит, что я маленькая, — буркнула она.

— Тебе восемнадцать, — настойчиво повторил я.

— Ну-ну, а ты в свои восемнадцать был таким прям ребёнком, — закатила глаза Аня.

Конечно, был. И делал всякие глупости. А потом влюбился в девушку, которая изменила мне и, что ещё хуже, показала, что я рискую стать таким же, как мой отец.

— Тогда пошли без них. — спустя несколько минут предложил я. — Подождем эту парочку на месте.

Аня кивнула и резво пошла впереди меня по дорожке, как будто только этого и ждала. Хотя признаться, я тоже желал скорее окунуться в прохладную воду и, чем скорее, тем лучше — на улице уже было довольно жарко, а к полудню вообще будет пекло. Поэтому мы все решили собраться пораньше, что бы, во-первых, успеть дойти до пляжа по свежачку. А во вторых, опередить остальных желающих и занять места поближе к воде.

Но Димон своим опозданием срывал наши планы.

Мы шли молча по тропинке, когда Аня вдруг споткнулась и вскрикнула. Я бросился к ней на помощь и придержал её за талию. Но как только мои пальцы ощутили мягкость её тела, меня охватило желание, что показалось мне просто нелепым.

Аня — младшая сестра Димона, это раз. И два: я всё ещё не пришёл в себя после разрыва с Таней. Меньше всего мне хотелось думать о сексе с девушкой, тем более с девчонкой, которая когда-то у меня на глазах нюхала подмышки, чтобы проверить, не пора ли начать пользоваться дезодорантом.

И, наверно, она стала-таки пользоваться им. Потому что, идя сзади неё, я чувствовал лёгкий фруктовый аромат. Он был ненавязчивый, чуть сладковатый, от чего во рту скапливалась слюна. А взгляд машинально опускался к её округлым и упругим бедрам, заставляя думать о том, о чем не надо…

Мы первыми добрались до места, пляж был ещё пуст. Аня остановилась перекинуться парой слов со спасателем. Тот глупо улыбался ей в ответ и согласно кивал на все её вопросы. Я с жалостью смотрел на парня, хотя… Не будь моё сердце разбито, тоже не устоял бы от лучезарной улыбки Ани, которая в сочетании с легка хрипловатым голосом производила эффект разорвавшейся бомбы. Поэтому я старался не замечать эту улыбку, от которой черты лица Ани смягчались и, она становилась похожа на какое-то сказочное существо.

— Ник? Ты слышал, что я тебе сказала?

— Эм… — растерялся я. — Да, конечно, слышал.

— Обманщик.

— Ты спросила, нравится ли мне вот это место, чтобы расположиться здесь. — ткнул я пальцем на кусок песка близ воды.

— Ты угадал путем логического вывода, но не потому, что слышал, что я говорю. И что ты скажешь?

— Оно отличное.

Мы расстелили покрывала и установили зонт, который принесли с собой. Димон с Маринкой все ещё задерживались. Не было и остальных отдыхающих.

— Да пошли они к чёрту, — буркнула Аня. — Мне жарко, я тащилась сюда по солнцепёку и заслуживаю того, чтобы искупаться.

Я даже не успел ей возразить, когда она стянула свою маечку и сбросила шорты. И теперь я смотрел на неё, потрясённый красотой её тела.

Она не для меня… не для меня… не для меня…

Повторял эти слова, словно мантру, и старался не замечать, как белый купальник-бикини изумительно подчёркивал её смуглую кожу. Её округлая грудь и бёдра могли стать предметом фантазий любого парня. Так же как и моих собственных…

Она не для тебя… не для тебя… не для тебя.

Аня странно улыбнулась, а потом швырнула в меня свою одежду. Я едва успел поймать её, чтобы не уронить на землю. А потом, когда она повернулась ко мне спиной и я смог получше рассмотреть её упругие ягодицы, я почти перестаю дышать. И одежду всё же выронил из рук…

Она глянула на меня через плечо, хитро улыбнулась, а потом разбежалась и прыгнула в воду.

До меня не сразу дошло, что Аня пыталась соблазнить меня. Я просто отказывался в это верить. Это же Анчоус…

Но я машинально разделся и тоже прыгнул в воду.

— Ну как, охладилась? — спросил я, удивлённый тем, как ровно прозвучал мой голос.

— О да.

Её глаза поблескивали, а на губах играла насмешливая улыбка. Но в её взгляде сквозила также серьезность.

Неужели она собралась и дальше меня соблазнять?

— Мне ведь не кажется? — едва слышно выдохнула она.

— Не понимаю, о чём ты. — смотрю ей в глаза и медленно продолжаю плыть рядом.

— В таком случае будем притворяться дальше. — её голос звучит взволнованно. — Будем делать вид, что ты не смотришь на меня так, как сейчас. И что я ничего не сказала по этому поводу. По поводу нас двоих. — Она замолчала, а потом добавила: — Можем притворяться, что этого не случилось. Как в тот раз, когда мы поцеловались в первый раз.

— Ты сама меня попросила…

— Ты мог отказаться, — не дала договорить Аня. — По правде говоря, тебе следовало отказаться. Я сестра твоего лучшего друга. Ты не имел права целовать меня.

— Знаю. — я подплыл к ней ещё ближе.

— Тогда почему ты согласился?

Она робеет и пытается восстановить сбившееся дыхание, когда расстояние между нашими телами сокращается с каждой секундой.

— Потому что ты попросила меня, — повторил я. — Тебе исполнилось шестнадцать. Слишком старая, чтобы оставаться не целованной.

Аня рассмеялась, и её хрипловатый смех завибрировал в моём теле. Я хочу её… Очень хочу! И прямо сейчас…

— Неужели существуют какие-то сроки?

— Ага.

Мы уже не плывём, а стоим в воде друг напротив друга, чуть покачиваясь на волнах словно поплавки.

— Наподобие правил о том, с кем нужно спать в первый раз?

— Если честно, мне всё равно. — И в тот момент я подумал, что рехнулся окончательно. — Мне плевать на правила и на возраст.

— Потому что на самом деле ты хотел поцеловать меня? — понижает голос до шёпота.

— Да. — прижимаюсь к ней почти вплотную, отчего по телу с новой силой проносится горячая волна.

— Как и сейчас?- спрашивает она, уже дрожащим голосом.

Я не ответил. А только обхватил её за талию и, рывком притянул Аню к себе. Подхватил искусительницу под ягодицы и, оторвав её тело от дна, заставил широко раздвинуть бёдра, чтобы она могла обхватить меня за торс ногами. Когда на моей пояснице послушно сомкнулись тонкие щиколотки, я припадаю к пухлым губам в поцелуе. Врываюсь языком в глубину рта, не оставляя шанса сомкнуть зубы.

Сначала Аня позволяет моему языку ласкать её язык, а затем я уже чувствую, как она сама проявляет инициативу, прикусывая и посасывая мою нижнюю губу. Мои уроки не прошли даром… Она такая сладкая, вкусная — у меня просто тогда снесло крышу. Мои тормоза давно отказали и, я бы с огромным удовольствием взял Аню прямо там, в озере, но…

Глава 7

Анна Смирнова.

Когда пауза слишком затянулась, мне начало казаться, что я перестаралась со своим игривым настроением. А под его внимательным взглядом чувствовала себя не очень комфортно. Может я что-то не то сказала? Короче, я не выдержала…

— Что случилось? — нервно спросила я, глядя на натянутое выражение лица Никиты.

— Ничего, — сипло выдавил он.

Как это ничего? Да у него такой вид, того и гляди удар хватит. Хуже, чем вчера, когда я над ним пошутила…

— С тобой всё хорошо? — я бросила елочную игрушку, которую держала в руках, на диван и подошла к нему. — Может, отвезти тебя в больницу?

— Нет. — Его голос стал более четким. — Нет, — повторил Ник. — Я в порядке. Просто… немного задумался.

Задумался он… не фига себе! Задумался…

— О чём? Мне показалось, что тебя сейчас удар хватит.

— Извини, — всё ещё немного натянуто ответил он. — Кстати, в доме стало намного красивее. Но ты не обязана заниматься этим делом.

— Знаю. — вздыхаю я. — Но это самое меньшее, что я могу сделать после того, как ты проявил такую заботу о нас с Лаки.

Он пристально смотрит мне в глаза, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы не отвести взгляд.

— Не выспалась, да?

Я рассмеялась, но его слова поразили меня. Как он узнал?

— Я хорошо спала.

Поняла, что сказала это не убедительно, когда Никита вопросительно приподнял бровь.

— Ладно. — сдалась я. — Я уснула, а потом почти сразу же проснулась и начала думать обо всём, что случилось, и о том, что случится… Короче, я так больше и не смогла заснуть. Хорошо, что сегодня суббота.

— Куча времени, чтобы подумать о своей сгоревшей дотла квартире?

— Прекрати. — я чуть толкнула его в плечо. — Мне и так не хватает смелости, чтобы позвонить и узнать, как там обстоят дела и ты ещё…

— Я позвоню, Анчоус.

— Спасибо, Ник.

Он вышел из комнаты, а я вернулась к своему занятию — продолжила снимать игрушки с ёлки.

Я не сказала, что в данный момент волновалась не так о своей квартире, как о Нике и Лаки.

Первый рисковал из-за меня жизнью… Ладно. Не из-за меня, а из-за Лаки, но по моей вине. Я поискала в Интернете информацию о последствиях отравления угарным газом и пришла в ужас. Даже в телевизионных передачах я не видела таких кошмарных вещей. Правду говорят: «Меньше знаешь, лучше спишь» Вот, я вчера начиталась и так и не смогла потом уснуть.

Но, вспомнив своего маленького пушистого котика, я не смогла заставить себя пожалеть о том, что подвергла Ника такой опасности. Ведь Лаки помог мне пережить самый тяжелый период в моей жизни… Ну, пусть не самый… Но всё равно очень сложный период для меня. Когда я боролась с отчаянием и одиночеством, грозившими поглотить меня. Когда мысли о том, что мне необходимо меняться, не давали спать до самого утра. А потом всё повторялось, когда я приходила в ужас от того, что у меня ничего не получится. И что никто никогда не полюбит меня.

Затем, конечно же, мои мысли возвращались к свадьбе брата. И я даже не представляю, во что может вылиться вся эта свадебная церемония. Выдержу ли?

— Пожар ликвидировали, — вернувшись в гостиную, сказал Никита. — И твоей квартире ничего не грозит. — Он подошёл ко мне и начал помогать снимать игрушки с ёлки. — Но пока никого не пускают — ждут, пока установят причину возгорания. Так что, тебе в любом случае сегодня домой не попасть.

— Понятно.

— Ты так спокойно отреагировала. — удивляется он. — Мне казалось, что ты переживала по поводу своего жилища.

— Да, переживала. И сейчас переживаю. — Я поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться до верхних веток. — Но у меня хватает и других проблем.

— Например?

— Ну, ты знаешь… — Я не стала уточнять, о чём думала минутой ранее, и в разговоре повисла пауза.

— Ты вчера дразнила меня насчёт моего отца, — немного погодя говорит Ник.

Его голос прозвучал спокойно, но я видела, что это стоило ему немалых усилий.

— Ага.

Почти все игрушки были сняты, и оставался только ангел у самой верхушке ёлки. Я потянулась к нему, но не смогла достать. Тогда я подпрыгнула, но опять ничего не получилось.

— Да, чтоб тебя…

Я сердито одёрнула футболку, и хотела было попробовать ещё раз добрать до этой игрушки. Но только я собралась подпрыгнуть, как Никита без предупреждения обхватил меня за талию и приподнял вверх.

Этот абсолютно невинный жест вызвал во мне такую бурю эмоций, что у меня перехватило дыхание. Я потрясена, и скрыть это невозможно. А, посмотрев на Никиту сверху вниз, я поняла, что он тоже не остался безучастным.

Я быстро сняла ангела, чтобы меня поскорее поставили обратно. Но стоило мне оказаться на твёрдой поверхности, как мой взгляд тут же утыкается в грудь Ника. И хотя та была спрятана под футболкой, я прекрасно помнила каждый её мускул. Вчерашняя картинка надёжно запечатлелась в моей памяти. Хотя нет. Не только вчерашняя… Я прекрасно помнила тот день, когда Никита последовал за мной в озеро, и у меня появилась возможность провести ладонями по его обнажённой груди…

Теперь его тело стало крепче. Сильнее.

Я не способна даже моргнуть. Оторопело скольжу взглядом по мощной груди, по широкой шее, по нервно — пульсирующей венке… И мне отчаянно захотелось снова прикоснуться к нему, чтобы вытеснить новыми воспоминаниями те, которые посещали меня в особо нелегкие времена. Что, опять же, навело меня на мысль, что я обманывала себя, когда поверила, что отношения с Мишей помогут мне забыть Ника.

Я сделала шаг назад и положила ангела на диван к остальным игрушкам. Хорошо, что Ник не закрыл дверь в гостиную, потому что мне вдруг стало нечем дышать. Я инстинктивно принимаюсь дышать осторожно. Прочистив горло, я всё таки нарушаю тишину.

— Знаю, наряжать ёлку — это священный ритуал, но…

— Нет, — решительно возразил он.

— Что нет? — удивленно смотрю на него.

— Не священный. — пожимает плечами Никита.

— О чем ты говоришь? — возражаю я. — Это необходимая вещь, чтобы настроиться на праздничный лад.

— Не спорю. Но тут нет ничего священного.

— Ник, — я начала терять терпение. — Сколько раз ты помогал нам наряжать нашу ёлку? И знаешь, что этот ритуал священный. После него мы обычно устраивали чаепитие со сладостями…

— Анчоус, я знаю, как вы праздновали Новый год. — Он тяжело опустился на диван, и я подумала, что он тоже не выспался. — Но мой отец обычно наряжал ёлку самостоятельно или её наряжал кто-то. Короче, когда я приходил домой, работа была уже сделана.

— Поэтому ты присоединялся к нам? — протянула я.

— Нет. Я просто заходил в гости. — я бросила на него насупленный взгляд, мол: «Ну-ну, рассказывай, так я тебе и поверила», и он улыбнулся. — Ладно. Ты права. И что с того?

— Одевайся, — задумчиво посмотрев на него, бросила я.

— Что?

— Одевайся. — повторяю я и даже пытаюсь его приподнять с дивана. — Проедемся по магазинам. Для начала купим мне что-нибудь более презентабельное, чтобы появиться на людях. — Он поддается моему натиску и идёт в комнату, а я следую за ним, продолжая говорить: — А потом поищем чего-нибудь вкусненького к завтраку. Это могут быть круассаны с шоколадной начинкой, эклеры или фрукты. Что-нибудь такое, что избавит нас от чувства вины за неудачные решения, которые мы принимали в этом году. А потом, друг мой сердечный, — мы остановились друг напротив друга у своих комнат и я ткнула пальцем в его грудь. — Мы по-новому нарядим твою ёлку. Вместе.

Никита Демьянов

— Твоя идея оказалась не такой уж плохой, — признался я, когда мы вернулись из магазина и решили попить чаю перед тем, как заняться ёлкой.

— Да ладно? — наигранно удивилась Аня. — Ты всю дорогу жаловался, а теперь, когда мы накрыли такой шикарный стол, ты решил изменить свое мнение?

— Я взрослый человек, — беззлобно бросил я, — и могу менять его всякий раз, когда посчитаю нужным.

Она хмыкнула и не очень элегантно отправила в рот большой кусок круассана.

— Ладно, — чуть погодя проговорила Аня, — тебе могло показаться, что я уклоняюсь от разговоров о твоем отце, но это не так.

— И ты решила вернуться к этой теме? — смотрю ей в глаза и хмыкаю.

— Именно, — ослепительно улыбается она в ответ. — Пару лет назад Дима попросил меня отвезти твоему отцу одну вещь, которую ты отправил ему после вашей последней встречи.

— Это был журнал с моими фотографиями. — вспоминаю, замирая на Ане сосредоточенным взглядом.

— Угу. Небольшой журнальчик тиражом в десять экземпляров. — ёрничает она.

Я улыбнулся. Вообще-то, речь идёт о международном издании с многотысячной аудиторией.

— Как бы то ни было, — продолжила она. — Я поехала к твоему отцу, и он пригласил меня на чашечку чая, руководствуясь абсолютно платоническими чувствами. Мы разговорились. И после этого стали общаться чаще.

— Как просто. — ухмыляюсь я.

— По-твоему, должно было случиться что-то особенное, чтобы мы нашли общий язык? — она склонила голову на бок и смерила меня задумчивым взглядом. — Хотя, может, что-то и произошло. Твой отец как раз развёлся…

— В четвёртый раз. — вырывается у меня шумно.

— И ему хотелось поговорить с кем-нибудь, — закончила своё предложение Аня, словно я и не перебивал её.

— А что ты сама получаешь от этого общения? — усмехнувшись, спрашиваю я.

— Не знаю, — вздохнула она. — Я же говорила тебе вчера. Твой отец — чудесный человек. И очень мудрый.

— Не настолько, чтобы жениться по несколько раз, — разозлился я.

— Никит. — резко одергивает Аня и бросает на меня полный укоризны взгляд. — Думаю, помимо всего остального, общение с Кириллом Анатольевичем помогло мне отвлечься от предсвадебной суеты. Это мероприятие стоит таких нервов и заставляет почувствовать себя хуже некуда. — Она закатила глаза. — И ещё говорят, что это самый лучший день в твоей жизни.

— О чем ты говоришь? — удивился я. — В то время Лиля и Димон не встречались даже.

— Да, я знаю, — кивнула она и пристально посмотрела на меня. — Ты забыл, да?

— О чём? — нахмурился я.

— А может, ты даже не в курсе, — едва слышно добавила Аня.

А потом рассмеялась, и её смех прозвучал так сдавленно, что у меня сжалось сердце.

— Прости, я не подумала. — С улыбкой сказала она, но в её взгляде сквозила такая боль, что у меня все полыхать начинает. — Ник, я говорю о своей собственной свадьбе.

Сука… Приплыли…

Глава 8

Никита Демьянов

В висках взрывается пульс. Сознание ползёт тёмными пятнами.

— Твоей? — потрясённо спрашиваю я.

— Да. — произносит Аня, выливая на мою голову ушат ледяной воды. — Уже почти год, как я должна была быть замужем.

Когда я дослушал её ответ, мне стало дурно. Перед глазами появляется пелена. Она туманит разум… Да ну, на хер? — едва не ругаюсь вслух.

— Похоже, я что-то пропустил. — говорю ей, когда удаётся собрать себя, сука, в кучу. — Почему бы тебе не рассказать всё с самого начала?

— Тут нечего рассказывать. Через год после твоего отъезда я начала встречаться с парнем. — Аня слегка покраснела, хотя я не видел причин для смущения. — Мы встречались два года, и он сделал мне предложение. А затем, через год совместной жизни, он бросил меня прямо в ЗАГСе.

— Он… — у меня ещё больше идёт кругом голова. Злость накатывает на меня мощной волной. — Парень, с которым ты встречалась целых три года, бросил тебя в день свадьбы? Что за му…

— Я ценю твоё мнение, — с немного грустной улыбкой перебила меня Аня. — И даже разделяю его. До сих пор.

Она замолчала, и мне вдруг захотелось избавить её от той боли, которая сквозила в её взгляде. И я бы с огромным удовольствием сейчас задушил бы того кекса…

— Но я пережила это.

Она никогда не умела врать. Не считая вчерашнего случая….

— Анчоус, мне очень жаль.

— Спасибо. — выдыхает Аня и натянуто улыбается.

— Ты собиралась замуж и не пригласила меня? — после небольшой паузы шутя, произношу я. Да, трындец, как остроумно…

— Вообще-то, я приглашала тебя. — хмыкнула она и нахмурила брови. От её ухмылки у меня засосало под ложечкой… — Но ты так и не ответил на моё сообщение. Впрочем, как и на все остальные. И письма тоже.

Я открыл рот, чтобы спросить, о чем она говорит, но потом застыл в ужасе.

В тот вечер, после того как я поцеловал её — и испытал чувства, которые не следовало испытывать по отношению к младшей сестрёнке лучшего друга, а так же был пойман с поличным, — я заблокировал её почтовый адрес. Везде… Я не хотел, чтобы она потом писала мне и спрашивала, почему я уехал не попрощавшись.

Глупое решение, потому что я выпал из жизни Ани на целых пять лет. Я не получал от неё никаких известий и сам не пытался связаться с ней, на случай, если она избегала меня.

— Аня, мне так…

— Не стоит, — шепчет Аня и опять натягивает улыбку. — Не надо извиняться. Ты был занят. Путешествовал по всему миру. Фотографировал какие-то новые потрясающие вещи. У тебя не было времени отвечать на мои сообщения.

— Но я виноват, — сцепив руки, возразил я. — Дело в том, что я заблокировал твой почтовый адрес. — Мне стало ужасно стыдно, когда я увидел выражение лица Ани. — После того… поцелуя.

— Ты заблокировал меня? — удивлённо приподнимает брови. — После того как поцеловал?

— Я поступил глупо, по-детски и…

— После того как ты поцеловал меня, — повторила Аня и хлопнула ладонью по столу. — Ник, ты сам поцеловал меня!

— Знаю. — отвечаю я, ощущая в груди настоящий пожар. Чувство вины долбит как грёбаный перфоратор, вонзая своё сверло мне прямо в глотку. — Прости.

Она запрокинула голову и посмотрела вверх. Если бы я не знал её, подумал бы, что она пытается сдержать слёзы. Но Анчоус никогда не плакала.

Однажды в детстве над ней решила поиздеваться одна из её ровесниц. Девочка хотела довести Аню до слез, но та не сдавалась. По словам самой Ани, с тех пор она отказывалась плакать на людях.

Вот почему, когда я начал игнорировать её, после того как Димон застукал нас целующимися, я видел лишь в её глазах боль предательства, но не слёзы. Тогда я проникся уважением к её силе духа, в то время как моё сердце переполнялось отвращением к самому себе.

В точности как сейчас…

— Всё в порядке, — голосом, лишённым всяческих эмоций, ответила она. — Мы оба были совсем ещё наивны и юны, и совершили ошибку. — Разве? – Кроме того, — продолжила Аня, — я получала нужную информацию от Димы. О том, что у тебя всё хорошо. А потом от твоего отца, когда начала общаться с ним. — помолчав, она добавила:

— Жизнь продолжается.

Я ничего не ответил. Это утро оказалось полным неожиданных для меня открытий. Я узнал, что Аня собиралась замуж и приглашала меня на свою свадьбу. Но почему Димон ничего не сказал мне? И почему промолчал отец? И как Аня умудрилась подружиться с ним?

От одних только этих мыслей, меня бросает в холодный пот и сбивается дыхание. Я чувствую себя обманутым и сбитым с толку.

Эти мысли, как и мои чувства, были нежелательными. Давать им место значило вернуться в прошлое и признать свои ошибки.

Мне хватило того, что я признался Ане, что блокировал её почту.

Только вселенной, оказалось, по хуй…

— Таня тоже будет там. — частит Аня, размазывая меня окончательно. — На свадьбе.

И я понимаю — это точно пиздец!

Пиздец, бля, подкрался незаметно…

Анна Смирнова.

Увидев потрясение Никиты, я тут же пожалела о своих словах

Чёрт, он сам виноват! Он первый причинил боль своим признанием, и я сорвалась на него, желая причинить такие же страдания.

Да после его слов: «Я заблокировал тебя» у меня в груди образовалась пустота, которую после короткого вдоха заполнила лишь тяжелейшая печаль. Я ведь думала, что он весь в делах, в работе, а он… заблокировал!

Я зажмурилась, чтобы не думать о том, какой я ужасный человек. Пусть я его шокировала, н о я всё равно поступила правильно. Диме давно следовало рассказать Нику, что Таня приглашена на свадьбу, и дать своему другу возможность отказаться быть его свидетелем…

— Я правильно тебя расслышал? — доносится до меня неестественно тихий голос Ника. — Ты сказала, что Таня тоже будет на свадьбе?

— Ага. — подтверждаю и добиваю: — В роли свидетельницы.

— Как такое возможно? — чертыхнулся Ник.

— Мир жесток. — жму неопределенно плечами.

— Хочешь сказать, что там будет и твой бывший? — недоверчиво протянул он.

— К счастью, нет, — сглаживаю неловкость разговора смехом. — Но дата свадьбы Димы почти совпадает с моей несостоявшейся свадьбой, так что я не изменила своего мнения насчет жестокости этого мира.

— Он… — Ник запнулся и покачал головой. — Что происходит, чёрт подери? Такое впечатление, что Дима намеренно хочет заставить страдать тех, кого любит больше всего.

— Ну, значит, кого-то он любит больше. И не надо валить всю вину на него. Просто Лиля хотела выйти замуж под Рождество, а рабочий день, когда расписываю, выпадает только на это число. И Таня — одна из её лучших подружек. Именно она познакомила Лилю и Диму.

— Как? — недоумевает Ник, требуя подробностей.

— Дима случайно столкнулся с Таней в кафе и был вынужден поздороваться с ней. Она была с Лилей. Между ней и братом проскочила искра, и они обменялись номерами телефонов. Так что, — я перевела дух, — не надо винить одного Диму. Чистое совпадение.

— Но он должен был предупредить меня.

— Согласна. Я постоянно твердила ему об этом, но он решил поговорить с тобой при встрече.

— Звонка или смс было бы достаточно. — говорит Ник уже ровным голосом.

— Может, дашь ему шанс оправдаться?

Ник недовольно зарычал, и я, глядя на его лицо, не сдержалась и рассмеялась.

— Это не смешно. — чеканит он всё так же выдержанно.

— Конечно, нет. Это страшно смешно. — Мой смех стал переходить в истерический. — Прости, Ник, но я не могу носить всё в себе. Я устала. Устала сходить с ума по поводу этой дурацкой свадьбы. Поэтому я буду смеяться и постараюсь как-то вынести жалостливые взгляды моих родственников и их вопросы, как я пережила этот год.

Пытаюсь не смотреть на Никиту. Запрокидываю голову и пытаюсь немного успокоиться. Пытаюсь сдержать в себе злость, которая всегда накатывает удушливой волной, стоит только вспомнить все эти взгляды, вопросы…

— Скажи, чтобы не совали нос не в свое дело, — посоветовал Ник. В его голосе слышны нотки переживания. — А потом спроси что-нибудь самое неподобающее, что слышала о них.

— Что, например? — спрашиваю я, сосредотачиваясь на его лице.

— В твоей семье тоже ведь ходят всякие слухи о родственниках? — Он расплывается в улыбке, встретив мой изумлённый взгляд. — Например, у моего дяди есть двое детей, о которых никто не говорит. Двое! Так что, если кто-то спросит, как у тебя дела? Или заикнётся о твоей несостоявшейся свадьбе, заговори с ними о том, что приведет их в замешательство.

— Это самый потрясающий совет, который я когда-либо слышала, — просияла я в ответ.

Глава 9

Никита Демьянов

— Тогда приготовься выслушать ещё более интересное предложение.

От моих слов, она как птенчик встрепенулась, и в её глазах загорелся интерес. Ухмыляюсь, прокручивая в голове новый план, как скоротать нам время на предстоящем празднике жизни. Только бы она согласилась…

— Разве такое возможно?

— Ага, — кивнул я и немного помедлил. — Мне хочется на эту свадьбу так же, как и тебе.

— Продолжай, — блеснула глазами Аня.

— Поскольку там не будет других моих родственников, — начал я издалека. — Кого можно пристыдить, за исключением отца, но он в открытую признает свои ошибки… — затих, и выдал свой план: — Может, нам заключить пари?

— Пари? — Аня подняла брови, похлопала ресницами и растянула губы в улыбке. — Гражданин хороший, вы заинтересовали меня. И какие условия?

— Если ты поставишь своих родственников на место, а тебе придется это сделать у меня на глазах, я дам тебе столько очков, сколько ты заслужишь.

— А взамен? — спросила она, дрогнувшим голосом.

Господи, ну до чего же она милая. Я бы с удовольствием сказал, что желаю взамен, точнее кого… У меня аж пальцы стало покалывать от внутреннего желания прикоснуться к ней, притянуть в свои объятия и прикоснуться… Стоп. Стоп…

— Ты развлечёшь меня. — широко улыбнулся, но не искренне, а специально, чтоб скрыть своё настоящее настроение.

— О нет. — рассмеялась Аня. — Это не пари. Это игра одного актёра…

— Наоборот. — Возражаю, всё так же широко улыбаясь. — Могу поспорить, что ты не сможешь набрать тысячу очков.

— Да как ты смеешь такое говорить? Конечно же, наберу, — вскинулась она, как в былые времена. — С очками разберёмся позже, а пока я хочу сказать: что я-то ничего не получаю от этого пари. Ты просто повеселишься за мой счёт, а это не честно.

— Ладно, — ухмыльнулся я. Мне начинал нравиться этот разговор и то, что в глазах Ани снова появился задорный блеск. — Чего ты хочешь?

— Хм… Дай подумать. — она прислонила палец к губам и я тут же уставился на них, вспоминая какие они сладкие и мягкие на вкус… — Деньги будут для тебя слишком легким условием…

— Я не возражаю. — Лучше пусть будут деньги и лучше ей не знать о моих мыслях…

— Нет, — улыбнулась она лукаво, и моё тело буквально ожило. — Я тоже хочу развлечься за твой счет…

О нет, нет, нет… Я опять вспомнил последний наш поцелуй и то, как я обнимал её податливое тело…

— Предлагаю следующее. — Хвала небесам, Аня прервала ход моих мыслей. — Мы будем развлекать друг друга. Я буду говорить неподобающие вещи своим родственникам, а ты будешь делать какие-то глупости… — Она задумалась на секунду и выдала: — Например, споёшь во время свадебного банкета. Это всего лишь идея, — быстро проговорила она, когда я отрыл рот, чтобы запротестовать. — Кто первый наберёт тысячу очков, тот победил.

— Я в восторге от того, как быстро ты вошла в курс дела, — насмешливо сказал я. — Я принимаю твое предложение. Давай оценивать наши поступки десятью очками. От десяти до ста.

— Сотня — это максимум?

— Если только не сделать что-нибудь сверхзрелищное и получить тысячу.

— За один раз?

— Ага, — восторженно кивнул я. — Например, спеть песню во время банкета.

— Я согласна. Но только давай договоримся, что не будем делать ничего такого, что испортит свадьбу Димы и Лили. Так что, как ни печально, никаких песен. Если, конечно, нам не дадут добро.

— Полностью согласен. — усмехнулся я, потому что с вокальными данными у меня вообще засада, а у Ани… Интересно, а как у неё?

— А как мы будем насчитывать очки?

— По личному усмотрению. — пожал плечами.

— Ладно. Давай так. От десяти до пятидесяти очков, если мы сделаем что-то, чтобы защитить себя. Сюда относится тот случай с двумя тайными детьми, о которых ты говорил. От шестидесяти до ста очков, если мы будем защищать друг друга. Например, если Таня что-то скажет по поводу того, как ты выглядишь, я замечу, как изменилась она сама.

— Стала дряхлой старушкой?

— Ты получил пятьдесят очков, — захохотала Аня. — Но нет, просто сказать, что с темными волосами ей намного лучше, чем с рыжими.

— Шестьдесят очков. Семьдесят, если удар попадёт в цель.

— Отлично, — ответила она и протянула мне руку. — Заключаем сделку?

— Да. — Я тоже подался вперед, но остановился на полпути. — Подожди. Мы не решили, когда начнём наше пари и когда закончим.

Аня хотела ответить, но тут зазвонил её телефон, который она поставила на зарядку в кухне. Она помчалась туда и вернулась обратно через несколько минут

— Звонил Дима, — взволнованно бросила она. — Спрашивал, могу ли я приехать на новогоднюю ярмарку в торговом центре «Парадиз». Они с Лилей хотят встретиться со всеми. — Аня закатила глаза. — Так что жди звонка.

Пару секунд спустя её предположения подтвердились. Разговор был коротким, и, когда я положил трубку, Аня снова протянула мне руку.

— Думаю, начнем прямо сегодня.

— А победителя объявим в конце свадьбы. — я крепко сжал хрупкую ладонь. — По рукам?

— По рукам. — хихикнула Аня и прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, вот только блеск в глазах не спрятать — она так и осталась авантюристкой. — Так, а что получит победитель?

Чёрт, мне уже сейчас хотелось провалиться от такого контакта. Я определённо не выдержу, потому что в моих мыслях я уже притянул её к себе и обняв, толкал к дивану…

— Желание.

Я подписал себе смертный приговор!

Анна Смирнова.

Это пари имело огромное значение для меня, ведь теперь у меня появился союзник, и мне не придётся чувствовать себя одинокой во время свадьбы и подготовки к ней. А ещё я не сомневалась, что благодаря тому, что рядом будет находиться Ник, это мероприятие станет для меня одним из самых запоминающихся. Только надо контролировать себя и не поддаваться его чарам…

Я выехала из дома пораньше, чтобы приехать на встречу отдельно от Ника и избежать лишних вопросов. Сидя в машине на парковке, я слегка подкрасилась, а потом глянула на свой жёлтый кардиган, который купила этим утром. Мне нравилось, как он подчёркивал мою смуглую кожу, и я чувствовала себя похожей на солнечный свет, хотя внутри по-прежнему царил мрак.

Сделав глубокий вдох, я вышла из машины и отправилась на поиски брата и своей будущей невестки. Всё вокруг искрилось от новогодних украшений, а при входе в торговый центр Дед Мороз фотографировался с кучей ребятишек. Я хмыкнула, когда этот «дедушка» пытался успокоить кричащего малыша. Прошла чуть дальше и заметила Диму и Лилю, сидевших за большим столом в одной из кафешек.

— Привет, — поднялся Дима и крепко обнял меня. От него пахло вкусно и знакомо. — Как ты?

— Чудесно, — лучезарно улыбнулась и обменялась поцелуями с Лилей. — Я ведь говорила тебе и маме с папой, что меня не было в доме, я была на работе.

— Мы хотели приехать, как только ты позвонила. — брат помог нам сесть на свои места. Джентльмен однако…

— Знаю. — усмехнулась смущённо, вспоминая ту ложь, что я им наговорила. — Но в этом не было никакой необходимости. Мне не хотелось, чтобы кто-то из вас отправился в путь ночью. Я ведь сказала, что сняла номер в гостинице и у меня всё хорошо.

— Но мы беспокоились. — Дима сжал моё плечопо-братски.

— Знаю, — смягчилась я. — Но я правда в порядке.

— Слышал, что пожар быстро локализовали, — добавил Дима. — Тебе сказали, когда можно возвращаться домой?

— Возможно, сегодня вечером.

Я сказала так, только чтобы успокоить их. Они ходили вокруг меня на цыпочках с того самого дня, когда я потерпела полное фиаско на своей свадьбе. Хотя не говорили в открытую о случившемся — так уж было принято в нашей семье.

Скажи я им, что мне с Лаки пришлось поехать в больницу, они бы с ума сошли от беспокойства. А мне хотелось, чтобы меня оставили в покое. Мне и так пришлось обманывать насчет номера в гостинице. Дима уже смотрел на меня с подозрением, так что нужно было как-то отвлечь его внимание. Например, задеть его.

— Дима, расслабься. — фыркнула я с улыбкой. — Я ведь сказала, что со мной всё в порядке.

— Прости за мою доброту.

— Это так ты извиняешься перед человеком, который дорог тебе?

Дима закатил глаза — это тоже у нас семейное.

— Прости, что ты самая вредная младшая сестра в мире.

— Занимаемся раздачей извинений? — подойдя к нам, спросил Никита.

От его голоса мурашки побежали по телу. Я даже взглянуть на него не успела, как мой брат тут же расплылся в улыбке и подорвался навстречу к Нику, загораживая мне весь обзор. Парни обменялись крепким рукопожатием и похлопали друг друга по плечу. Когда Дима познакомил Никиту со своей невестой, тот пожал ей руку и слегка обнял, а потом все уселись за стол. Наши взгляды встретились, и мы улыбнулись друг другу, как два заговорщика. Я непроизвольно заправила волосы за ухо от смущения, и отвела взгляд в сторону. Щёки начало покалывать от пристального взгляда Димы.

— Ну и где оно? — перевёл на себя внимание брата Ник и вопросительно приподнял бровь.

— Что именно? — ещё шире улыбнулся Дима, переключаясь на своего друга.

— Моё извинение. Я слышал кое-что касательно твоей свадьбы, о чём ты не потрудился мне сказать.

Дима тут же помрачнел, а я посмотрела на Лилю и жестом показала, что нам нужно оставить друзей наедине на некоторое время.

— Мы пойдём, закажем что-нибудь выпить, — сказала она. — А вы пока пообщайтесь.

— Он сильно переживает из-за того, что всё так получилось, — заметила Лиля, когда мы отошли чуть дальше от стола. — Насчёт Тани. И насчёт того, что произошло с тобой.

Я заморгала и отпустила её руку. Впервые за всё это время Лиля или Дима упоминали о том, что их свадьба почти совпадает с годовщиной даты, когда меня бросили, так сказать, у алтаря.

Наверное, они не поднимали эту тему, потому что боялись вызвать мой гнев. Но мне не хотелось говорить о случившемся. А какой толк, если они всё равно не смогут ничего изменить?

— Уверена, все будет хорошо, — ответила я. — Лучше расскажи, как прошла ваша поездка.

Как я и предполагала, разговор о свадебных хлопотах отвлёк внимание Лили. И куда только подевалось серьезное выражение лица? Я даже удивилась, откуда моя будущая невестка черпает столько вдохновения.

Лично я не испытывала такого восторга по поводу собственной свадьбы. Я все время нервничала и переживала. И моя тревога с каждым днем росла все больше и больше. Может, я так тревожилась, потому что чувствовала, чем все закончится?

Я расплатилась за напитки, и мы с Лилей вернулись обратно за стол.

— Разобрались? — тихо спросила я, обращаясь к Нику, пока Дима говорил что-то своей невесте.

— Угу. — отмахнулся он.

— Теперь у тебя есть моральное превосходство. — расплылась в улыбке я. — Но как только он узнает, что я ночевала у тебя…

— Тихо, — пробормотал Ник, не глядя на меня. — Он может услышать. Я до сих пор не могу вымолить прощение за то, что случилось между нами в прошлый раз.

— У него или у меня? — выпалила я и запнулась. — Забудь. У меня нет сил, ещё раз проходить через это. Нет! — шикнула я, когда он открыл рот, чтоб что-то сказать. — Если ты будешь пытаться ворошить прошлое, я отниму у тебя очки.

— Это против правил. — теперь он посмотрел на меня в упор.

— Тут нет никаких правил. — пожала я плечами, улыбаясь во все свои тридцать два.

— Теперь есть, — не сводя с меня глаз, бросил Ник. — Никаких вычетов.

— Ладно.

Мы какое-то время смотрим друг другу в глаза, как два соперника перед боем, но потом резко отводим глаза.

И встречаем испытующий взгляд Димы. Он переводит странно задумчивый взгляд с меня на своего друга и обратно, словно догадывается о чем-то и ждёт, когда кто-то из нас оплошает.

Глава 10

Никита Демьянов

Нервно сглотнув, я подумал, что, может, ещё не поздно отказаться от участия в этой свадьбе? Тогда не придется иметь дело с буравящими взглядами Димы или напоминанием, как друг пять лет назад обвинил меня в том, что я воспользовался беззащитностью Анны. Хотя иногда я и сам так считал.

— Ник, я ведь говорила, — толкнула меня под столом Аня. — Он собирался тебе рассказать.

— Эм… Ага.

— О чём вы там шепчетесь? — спросил Дима.

— Я вечера случайно встретилась с Никитой и спросила его про Таню. Оказалось, что он не в курсе. — Аня склонила голову набок и бросила на брата выразительный взгляд. — И это при том, что прошло две недели, как он вернулся домой.

— Он занимался тушением пожаров, — перешёл в оборону Дима — И почему ты завела разговор о Тане, если не знала, говорил я с ним или нет?

— Даже не знаю, — подалась вперёд Аня. — Может, потому что наша встреча стала для меня большим сюрпризом? Ведь ты не потрудился поставить меня в известность о его приезде.

Дима хотел что-то возразить, но тут к столику подошли ещё два человека.

Я поднялся вместе с остальными и глянул на Таню. Аня была права. Таня покрасила волосы. Но в остальном выглядела так же, как и пять лет назад. Высокая, с гладкой смуглой кожей и идеальными чертами лица, она была одной из самых красивых девушек, которые я когда-либо видел.

Только теперь её красота оставляла меня равнодушным.

Таня сканирует меня своим хищным взглядом и, удовлетворившись картиной, закусывает нижнюю губу.

— Привет, Ник, — поздоровалась Таня и неожиданно обняла меня. — Выглядишь чудесно.

— Спасибо. — Я не стал утруждать себя комплиментами. Она и так знала, что выглядит на все сто. — Не ожидал увидеть тебя.

— Но это приятный сюрприз? — поддразнила меня Таня.

Я хотел что-то ответить, но услышал, как рядом кто-то громко фыркнул. Когда я обернулся и посмотрел на Аню, та невинно захлопала ресницами, и моё напряжение тут же спало.

— Привет, Аня, — бросила Таня. Судя по её тону, она была не самой большой поклонницей сестры Димы. — Такое удовольствие видеть тебя снова.

— Удовольствие… Неизбежность… — пожала плечами Аня. — Каждому своё.

— Очаровательна, как всегда.

Аня улыбнулась Тане. Если она думала, что её улыбка была приятной, то она ошибалась. Потому что та получилась довольно устрашающей. Но, кажется, она возымела своё действие, потому что Таня села по другую сторону стола, а не рядом со мной, как собиралась изначально. А Колян, ещё один друг Димы, сел рядышком с Аней.

— Шестьдесят очков, — шепнул я Ане на ухо.

— Серьезно? Оно того не стоит. — пробормотала она и прикусила губу, сдерживая улыбку. — Я даже не старалась.

— Правила есть правила. — усмехнулся я.

— Ладно, — кивнула она и сжала мою руку под столом.

Я ненадолго сжимаю её пальцы, отчего Аня загорается красной краской и отводит взгляд. А я не могу оторвать свой взгляд от её румяных щёк. И чем дольше я смотрю на Аню, тем сильнее сжимается сердце. До боли в грудной клетке.

Отрываю взгляд и натыкаюсь на холодные голубые глаза Тани. Смотрю на неё без интереса. Странно… Оказавшись между двумя девушками, представлявших в мой жизни такие разные вещи, я испытываю двойственные чувства.

В своё время я потерял голову от любви к Тане, поэтому неудивительно, что моё сердце по-прежнему болезненно реагирует на неё. Мы познакомились, когда я учился на втором курсе университета. И подумывал обзавестись собственным жильем, чтобы она переехала ко мне. И даже собирался сделать ей предложение. И всё это в течение одного года. Подумать только. Почти как у Димы с Лилей…

Мне не казалось странным, что наши отношения развивались так быстро. Рядом с Таней я думал только о чувствах, переполнявших меня, и о том, что они делали меня несокрушимым.

Но я ошибался. И когда случилась катастрофа, больше всего меня потрясла скоротечность этих отношений. Я уже видел нечто похожее в жизни своего отца, но не думал, что такое может произойти со мной самим.

В дальнейшем я старался избегать привязанностей. Потому что слишком боялся пережить то чувство, которое возносит тебя достаточно высоко, чтобы захотеть испытать его даже после того, как оно швырнет тебя на землю.

Мой отец бегал по этому замкнутому кругу, но я отказывался идти его дорожкой.

А теперь, оказавшись за столом напротив девушки, с которой всё началось… Я испытал большее потрясение, чем мне хотелось признать. Сейчас я прекрасно понимала, что красота Тани холодная, показная. Она слишком идеальная. Идеальная причёска — волосок к волоску. Идеальный макияж — ни одной смазанной детали, всё строго. Идеально сидящая одежда — словно она модель на подиуме. Таких девушек выводят в свет, чтоб показать свой статус. Но не приглашают на шашлык на природе. И тем более такие девушки не будут нырять в открытые водоёмы с головой…

Словно прочитав мои мысли, Аня толкнула меня плечом, и когда я посмотрел на неё, она преувеличенно закатила глаза и подавила зевок. Усмехнулся, а потом открыто заулыбался, еле сдерживая смех, когда почувствовал какое-то движение под столом и услышал, как сердито зашипела Аня. Судя по всему, это Дима сопроводил пинком свой полный укоризны взгляд. Меня позабавило поведение Ани, и я снова расслабился. Вот, кто точно прыгнет в воду, и не подумает о макияже и причёске.

Она всегда имела власть над нами. И всегда была такой, как сейчас, по характеру — жутко вредная и острая на язычок. Но при этом очень добрая и смешливая, и была похожа на тёплое солнышко. Поэтому мы всегда попадали под её влияние. И, наверное, поэтому я позабыл обо всех решениях, которые принял перед тем, как мы очутились вдвоём в озере. Я совершенно не контролировал ситуацию, и тот поцелуй внёс в наши отношения ещё больше смятения.

Я не мог дать чёткое определение тому, что происходило между мной и Аней. До сих пор. Она не была мне таким другом как Дима. И наши отношения нельзя было назвать родственными, как бы я ни старался убедить в этом Аню и самого себя. Иначе я отправился бы прямиком в ад за такие неподобающие мысли об одном из членов своей семьи.

Поэтому я, как обычно, решил делать вид, что этих мыслей не существовало.

Анна Смирнова.

Я не могла не заметить, как изменился Ник после того напряженного взгляда, которыми мы обменялись друг с другом. И свидетелем которого стал Дима. Непринужденность в общении вдруг куда-то исчезла. А её место заняла какая-то отстранённая вежливость, которую я и раньше терпеть не могла, считая неискренней. То теперь возненавидела ещё больше.

А потом ещё появилась Таня, вся такая красивая, как киноактриса на красной дорожке. И я прям, почувствовала, как Ник ускользает, погружается и замыкается в себе ещё больше.

Моё напряжение росло с каждой минутой. Я сидела словно натянутая пружина, даже не вникая в суть разговора. Сердце набатом стучит в груди. Это явный сигнал бедствия. И при первой возможности встать из-за стола, которую дала нам Лиля, я вскочила с места и вышла из кафешки.

Переставляя ноги, двигаюсь без определенной цели. Народу встречается не особо много, и я немного расслабляюсь. Пока не слышу шаги за спиной.

— Аня! — донеслось мне в спину и я ускоряюсь. Не знаю зачем. Не могу объяснить… — Аня, подожди!

Я начала ловить на нас взгляды. Все косились, в особенности, женский пол. Хотя, может, это тоже Ани… Мои ноги продолжали идти на выход, словно хотели оказаться подальше от этой дурацкой свадьбы и не менее дурацкой подготовки к ней. Или они убегали от парня, который с лёгкостью заставлял их подкашиваться?

— Эй, — выдохнул он, поравнявшись со мной и, заглядывая мне в глаза.

Но я не остановилась.

— Ты в порядке? — его голос звучит сипло и отстраненно.

— Угу. — кивнула для убедительности.

— Аня? — он касается моей руки, но не хватает. — Анчоус, да остановись же ты, наконец.

Я остановилась, но не потому, что он попросил, а потому, что пропускала входящих в торговый центр.

— Что происходит? — спросил он, как только мы оказались на улице.

— Ничего. — устало вздохнула, подставляя лицо морозному ветру. — Просто немного устала от этой свадьбы.

— Ладно. — я чувствую, что он пристально смотрит на меня. — Сделаем вид, что я поверил тебе. Хотя это не так.

Я ничего не ответила, а лишь плотнее запахнула куртку. На улице не май месяц…

— Зачем ты согласилась быть на их свадьбе, если тебе так не хочется?

— Мне не оставили выбора, — пожала я плечами, продолжая наблюдать за тем, как падает снег. Красиво… — Так получилось, что я близкий родственник жениха и у нас одни родители на двоих. Я просто не могла отказаться быть сестрой.

У меня вырывается лёгкий смешок, в котором не скрыть ноты обиды и разочарования.

— Очень смешно. — качает головой Никита. — Я думаю, твои родственники отнеслись бы с пониманием…

— А может, им следовало понимать, что устраивать свадьбу ровно через год после моей — не очень хорошая идея? — глядя на него, спокойно произношу, хотя внутри ураган эмоций. — И тем не менее!

Мне показалось, что он собирался потянуться ко мне, но потом передумал и сунул руки в карманы парки.

— Мне жаль. — произносит он глухо.

— А ты за что извиняешься? — отмахнулась я. — Ты почти в такой же ситуации. Каково было снова увидеться с Таней?

— Непривычно. — Он пнул лежавший на порожках снег. — Но я в порядке.

— Ага, — фыркнула я. — Так я тебе и поверила.

— Если ты обманываешь по поводу того, что происходит, я тоже могу.

Мы постояли так некоторое время, каждый думая о своём.

— Наверное, нам следует вернуться. — вздохнула я, разворачиваясь к входу.

— Зачем? — выталкивает Ник как-то резко. — Чтобы Лиля попросила нас поискать какие-нибудь свадебные сувениры?

— Вообще-то, нас пригласили именно для этого.

Он хмыкает, морщит нос, кривится и выдает:

— Есть ещё Колян и Таня.

— Ага. Но мы с тобой и так ничего не делали. — Напоминаю я ему с улыбкой, он же поджимает губы. — Тебя не было дома, а с меня было столько же толку, как и с того разговора, с помощью которого мы пытаемся разобраться в наших разочарованиях.

— Ты так красиво описываешь ситуацию, — улыбнулся Ник.

— Ещё бы. Я работаю копирайтером. Мне все время нужно находить красивые слова, чтобы описать что-нибудь скучное.

— Мне следует обидеться за то, что ты называешь меня скучным? — игриво улыбается друг брата, вызывая ответную улыбку.

— Не тебя. И даже не этот разговор.

Мы развернулись и медленно побрели обратно к кафешке.

— Проще молчать. — произношу я, о чём сразу же жалею.

— Ты о свадьбе? — недоумевает Никита.

— Обо всём, — вздыхаю. — Но даже если я молчу, люди всё равно…

Я запнулась. Мне не хотелось изливать перед ним душу, чтобы потом чувствовать себя уязвимой. Лучше держать свои недостатки при себе. Я и так сболтнула много лишнего.

— Люди всё равно относятся к тебе по-другому? — продолжает за меня Ник.

— И при этом пытаются делать вид, что это не так. Что ужасно раздражает. То есть они и раньше раздражали меня, но сейчас все стало просто невыносимо.

— Понимаю, о чем ты. Я не о раздражении, — пояснил он, встретив мой вопросительный взгляд. — Точнее, не только о нём. Я говорю о своем отце.

Я затаила дыхание, ведь Ник никогда не говорил о том, какое влияние оказали на него поступки Кирилла Анатольевича.

Хотя, может, он обсуждал этот вопрос с кем-то другим. У них ведь никогда не было таких отношений, чтобы делиться своими секретами. Точнее, Аня делилась. Но только, потому, что была зелёной и глупой. И потому, что считала его своим другом.

Но наш поцелуй начертил невидимые границы. На первую черту мы не обращали внимания, потому что игнорировали сам факт поцелуя. А что до второй…

До сегодняшнего дня у нас не было возможности разобраться с тем, что случилось пять лет назад. Я чувствовала, что мы близки к тому, чтобы подойти к этой черте, но не собиралась переходить её.

Пусть это сделает Ник, если захочет.

— В детстве я не понимал, что означают взгляды людей, обращённые в мою сторону. — произносит Ник ровно, но я чувствую напряжение в его голосе. — Единственное, что я знал, — это то, что каждый раз, когда отец приводил домой новую подружку, окружающие смотрели на меня определенным образом. И только со временем я понял, что они жалели меня. Они ничего не говорили. Просто бросали на меня жалостливые взгляды. Когда отец женился, я слышал неискренние поздравления. Когда он разводился, мне выказывали такое же неискреннее сочувствие. Это сводило с ума.

— Я даже не подозревала. — протягиваю я.

— Потому что я стал профессионалом в том, чтобы прятать свои эмоции. — отвечает Ник более спокойным голосом. — А вот у тебя получается не очень.

Я в ответ натужно рассмеялась.

— Не поверишь, но я и не пытаюсь скрыть свои чувства. Может, разве что от родителей. Они верят… — я опять запнулась и тяжело сглотнула. — Они верят, что я лучше, чем есть на самом деле. И я не хочу разочаровывать их ещё больше.

Ник остановился и, на этот раз, схватив меня за руку, удержал на месте.

— Ты их никогда и не разочаровывала.

— По-твоему, они обрадовались, когда их дочь бросили в ЗАГСе на глазах у всех друзей и родственников? Разве они могли не разочароваться, когда увидели, что с их дочерью что-то не так?

— Аня! — выпаливает ошарашенно. — Откуда такие мысли?

— Так было всегда, — отрезала я. — Уверена, ты испытал то же самое.

Глава 11 Ник

Никита Демьянов

Растерянно глядя на Аню, я пытаюсь понять, откуда в ней такие перемены.

Куда подевалась та уверенная в себе девушка, дерзкая и не боявшаяся ошибок?

— Кто этот человек? — выдавил я, чувствуя, как во мне закипает кровь.

— Что? — недоуменно спросила Аня.

— Кто этот человек, который бросил тебя? — с трудом сохраняю внешнюю невозмутимость.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что я собираюсь придушить его за то, что он сделал с тобой.

— Я… — Аня громко сглотнула и уткнулась в меня взглядом. — Я не понимаю.

— В последний раз, когда я тебя видел, ты была другой. Это всё из-за него. — отчеканил я. Меня поразила собственная ярость, заставив на какое-то время застыть в оцепенении.

— Никит, не будь дураком, — покачала головой Аня.

— Он разбил твое сердце и лишил тебя уверенности.

— Он не разбивал мне сердце. — отражает спокойно.

Но она не стала возражать, что этот мерзавец заставил её сомневаться в себе.

— Он будет умирать мучительной смертью, — немного погодя бросил я.

— Прекрати, — судорожно выдохнула Аня. — Все в прошлом. Давно забыто и быльем поросло.

— И тебя устраивает то, какой ты стала? — рычу сквозь зубы.

— Я всегда была такой…

— Ну, уж нет…

— Откуда такая уверенность?

— Потому что я знаю тебя. — шиплю всё так же сдавленно.

— Да ладно? — выдает, сверкнув недовольным взглядом. — Скорее всего, тебе казалось, что ты знаешь…

— Нет.

— Да. Потому что я сама себя не знала тогда. — Она вырвала свою руку из моей ладони. — Никит, прошло пять лет. За это время многое изменилось. Я тоже изменилась. И узнала, какая на самом деле. И он тут ни при чём.

Она развернулась и зашагала прочь. А я стоял и смотрел ей в след, пытаясь понять, чем вызвал такой гневный отпор с её стороны. И откуда возникло такое сильное желание защитить её. Не хочу реагировать. Но…

Бля. Я надеюсь, сказанное ею было неправдой, и что во многом она осталась прежней. Потому что иначе придётся задуматься, не причастен ли я сам к таким радикальным переменам, произошедшим в ней.

Эти мысли ещё долго не давали мне покоя и тревожили даже больше, чем девушка, разбившая мне сердце и сейчас сидевшая за столом напротив меня.

Я задумчиво смотрел перед собой, не слыша ничего вокруг. Я давно уже не испытывал такой коктейль эмоций. Злость? Ярость? До разрывного писка в ушах. Не понимаю, почему мне так хочется придушить не состоявшегося жениха Ани…

— Ты с нами? — спросил Дима, вырывая меня из размышлений.

— А куда вы собрались?

Я только сейчас заметил, что все встали со своих мест и смотрят на меня. Все, кроме Ани.

— Ко мне домой, — нахмурился Димон, давая понять, что я не расслышал его приглашение. — Выпьем чего-нибудь, посидим.

Я не стал говорить вслух, что меньше всего мне хотелось продолжения этой встречи, и посмотрел на Аню, которая незаметно покачала головой. Она никуда не собиралась. А поскольку она всё ещё оставалась у меня, я решил тоже никуда не ходить.

— Я еще не отошёл после вчерашнего пожара. Хочется немного отдохнуть.

— Что за пожар? — всполошилась Таня.

— Немного поздновато беспокоиться о моем самочувствии, — говорю грубо. Моя выдержка трещит по швам, потому что я не в духе после разговора с Аней, но тут же устыдился своей резкости. — Но спасибо, что спросила.

— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — ещё больше помрачнел Дима. — Может, мне поехать с тобой? Посидим, поговорим…

— Нет. — Увидев удивление на лице друга и ухмылку Ани, я понял, что мой отказ прозвучал слишком резко. — Нет, всё в порядке. Пообщаемся в другой раз. Идите, веселитесь.

Бросив на меня подозрительный взгляд, Дима кивнул.

— А ты, Ань?

— О нет. — улыбается она брату и машет руками, от чего тот сразу смягчается. — Не могу представить себе ничего более ужасного. Но спасибо за приглашение.

Затем она посылает милую, чуть насмешливую улыбочку мне, и я не сдерживаюсь, улыбаюсь ей в ответ. Но, встретив настороженный взгляд Димона, тут же делаю серьёзное выражение лица. К счастью, мой друг ничего не сказал, и мы с Аней остались одни.

— Мне казалось, это никогда не кончится. — тяжело выдыхает она, откидываясь на спинку кресла.

— Мне тоже. — Соглашаюсь, смотря ей в глаза.

Я хотел вернуться к тому, что произошло между нами чуть раньше, но она опередила меня.

— Сорок очков за выпад в адрес Тани. — с улыбкой произносит она. — Мог бы получить и пятьдесят, но ты извинился и испортил мне всё удовольствие.

— Мне стало неловко.

— За что? — удивляется Аня. — Она разбила тебе сердце.

— Да, но мы были совсем ещё детьми…

— Ты защищаешь её? После того, что она сделала?

— А что тебе известно об этом?

— Ничего, — покраснела Аня и взгляд увела в сторону.

— Дима разболтал тебе, не так ли?

— Нет. — Когда я не ответил, она посмотрела на меня и повторила: — Клянусь, он ничего не говорил.

А потом добавила что-то неразборчивое.

— Что? — спрашиваю, подаваясь вперед.

Она снова начала мямлить.

— Аня! — не выдержал я.

— Я услышала об этом от тебя, понятно? — выпаливает Аня на одном дыхании. — Случайно. В тот вечер вы с Димой сидели на балконе и обсуждали произошедшее.

Я прекрасно помнил тот вечер. Это было на следующий день после того, как я застал полуобнажённую Таню с каким-то парнем на лестничной площадке у её квартиры. К тому времени я почти справился с пережитым потрясением. Главным образом потому, что Таня попыталась объясниться — что казалось просто нелепым — и я принял то, что между нами всё кончено.

— Где ты пряталась?

— Я не пряталась, — ещё больше покраснела Аня. — Я сидела на подоконнике в своей комнате и делала вид, что читаю. Чтобы родители не думали, что я бездельничаю. — Она поморщилась. — Вы слишком громко говорили.

— Это был личный разговор, — резко бросил я, недовольно хмурясь словно мне опять двадцать.

— Знаю. — Спокойно проговаривает Аня, и меня отпускает. — Мне жаль, что так получилось.

Скрестив руки на груди, прожигаю взглядом дыры на её порозовевшем личике. Она всегда была такой или только со мной? Нет. Со мной как раз она всегда вела себя дерзко…

— Нет, не жаль, — после небольшой паузы возразил я.

— Да, не жаль, — пожала она плечами. — Но именно поэтому мы сейчас и ведем этот разговор, не так ли?

— По-твоему, тут нет ничего плохого? — спрашиваю с ленивой насмешкой.

— Я рассказала тебе, что меня бросил жених. Так что, считай это равноценным обменом информацией.

Ярость атакует стремительно. Бляха, муха… Я уже и забыл об этом ушлёпке, а она напомнила…

— Вряд ли, — выдаю я, удивляясь кипящей внутри агрессии. — Ведь мой разрыв с Таней произошёл много лет назад. Намного раньше, чем то, что случилось с тобой. — замолчав, перевожу дыхание и выдаю: — Но ты справишься.

— Но такие вещи меняют человека. Я имею в виду, в общем, — поспешно добавила Аня, заметив, как я хмурюсь.

— В моем случае произошедшее пошло мне на пользу. — заверяю я.

— Безусловно, — кивнула она и немного помедлила. — Не хочешь убраться отсюда? Эти новогодние песенки начинают действовать мне на нервы. А Дедушка Мороз продолжает смотреть на каждую хорошенькую девушку, проходящую мимо, так, что это грозит разрушить мои детские воспоминания.

— Ладно, — киваю и поднимаюсь со своего места. — Поехали.

* * *

В проходах между бутиками мелькает народ, увешенный подарочными пакетами. Витрины призывно горят огнями и вывесками «Sale», на входе которых стоят наряженные ёлки и ростовые куклы Дед Морозов и Снегурочек. Для меня настоящий Новый год чувствовался только здесь, в России. По всей стране в самых необычных публичных местах появляются красиво наряженные ёлки и зажигаются огоньки. И все семьи собираются, чтобы вместе отметить этот праздник. Только в этой стране его отмечают с таким размахом, во всех остальных больше предпочитают отмечать Рождество.

Отец обожал Новый год, в то время как я и мама любили больше Рождество. Тихий семейный вечер. Только после смерти матери, отец стал ревностным почитателям Рождества и каждый год встречал его вместе со мной.

Может, дело не в празднике, а в том, что ему нравилось проводить этот вечер со мной?

— Не так уж и плохо, — прервала мои мысли Аня.

— Что? — растерялся я.

— Все эти огоньки, новогодние игрушки, свечи и хлопушки… — пропела она, улыбаясь, после чего добавила: — Они создают вполне праздничную атмосферу.

— Не спорю.

— Тогда почему ты хмуришься?

— Я думал об отце? — она приподняла вопросительно брови, и я понял, что уже второй раз за вечер упоминаю отца. — Он любил Новый год.

— Я знаю.

— Откуда?

— С тех пор как я познакомилась с тобой, я в курсе, что Кирилл Анатольевич обожает этот праздник. И мы теперь друзья с ним, или ты забыл? Мы вместе наряжаем его ёлку.

Аня улыбнулась, и я чуть развернулся к ней лицом, чтобы поймать эту улыбку.

— Мы с тобой тоже нарядим ёлку, когда вернёмся домой.

Удивительно, но я говорил о «доме» как о свершившемся факте. Словно не было всех этих лет скитаний, когда я странствовал по свету, фотографируя окружающий мир, начиная от фауны и заканчивая гражданскими войнами, пытаясь понять, нужен ли мне этот самый дом.

Мы вышли из торгового центра и остановились на ступеньках. На улице вечерело, и на фасадах магазинов, и в окнах домов зажглись праздничные огоньки.

Аня повернулась ко мне, и расстояние между нами стало настолько незначительным, что мои мысли вдруг оказались на опасной, запретной территории, куда они вторгались всего один раз.

«Нет, уже дважды» — подумал я, посмотрев в глаза Ани.

Я недолго раздумывал, когда она попросила поцеловать её в первый раз. Тогда она сказала, что хочет ощутить, что это такое, и я согласился. Потому что, если не я, то кто-то другой поцеловал бы её. В тот вечер Аня находилась в таком состоянии, что ей было всё равно, с кем целоваться. А со мной, по крайне мере, она была в безопасности.

В тот раз я смог унять охватившее меня волнение, убедив себя, что это всего лишь гормоны. Сексуальная неудовлетворенность. И когда она ослепительно улыбнулась мне и отскочила, заявив, что ничего не было, я не стал возражать. Нет, так нет…

Но сейчас я вспомнил то волнение, потому что оно вернулось и было намного сильнее прежнего. Запах, тепло, прикосновения… У меня перехватывает дыхание. Сердце, гоняя вмиг загустевшую кровь по венам, барахлит и тарабанит так, что готово разорваться. Ничего кроме него, не слышу. Взглядом веду — глаза, губы… Я так хочу прижаться к ним…

— Согласна. — хрипловато отвечает Аня, когда наши взгляды встречаются. — Ведь я в долгу перед тобой.

— Анчоус, ты ничего мне не должна. — я не удержался и поднял руку, чтобы коснуться кудряшек, свисающих над её лбом. — А если и была должна, то уже расплатилась.

— Нет.

Сама того не осознавая, она подошла ко мне ещё ближе. А я, точно так же, не думая, что делаю, положил руку ей на талию и чуть подтолкнул к себе. Она поддается, сглатывает, глядя мне прямо в глаза.

— Каким образом? — судорожно выдыхает Аня, облизывая губы. И выглядит это так, будто… Будто жаждет, чтобы я её поцеловал. — Я ничего не сделала.

— Ты спасла мою квартиру от завала мишуры и помогла мне нарядить ёлку… точнее, поможешь. — Смотрю на её губы и мысли путаются. — И благодаря тебе я смог пережить встречу с бывшей подружкой.

— Я ни от чего тебя не спасала. — шепчет Аня и краснеет так, что жарко становится мне.

— Нет, спасла, — возражаю я, и резко напрягаюсь. Мозг проносит мощнейший импульс и заряжает его прямиком вдоль моего позвоночника. Нижнюю часть тела тут же окутывает жаром…

— Ник…

Аня буквально выдыхает моё имя. Она так поверхностно дышит, что я совсем дышать не могу. Я открываю рот, чтоб хоть что-то сказать, но ничего не успеваю — звонит её телефон. Мы синхронно вздрагиваем и смотрим на карман куртки откуда идёт звук.

— Это из ветклиники, — смотрит на дисплей Аня, отстраняясь от меня. — Встретимся у тебя дома, — бросает она и, прижав телефон к уху, сбегает по ступеням.

А я опять смотрю ей в след… «ничего в ней нет. А я всё смотрю. Глаз не отвожу… Чё-ёрт…»

Среди сотни машин на парковке, нахожу свою и, прежде чем, сесть за руль, смотрю, как выезжает Аня. Чтобы отвлечься от мыслей, врубаю музыку и тянусь к бардачку за пачкой сигарет. Сколько не курил? Пять лет?

Запускаю двигатель и трогаюсь с места, оставляя в зеркале заднего вида торговый центр.

Глава 12 Ник

Никита Демьянов

Когда Аня вошла в дом, я встретил её в дверях кухни.

— Как себя чувствует Лаки? — вопросительно посмотрел на сумку-переноску в её руках.

— Посмотри сам.

Она открыла сумку, и оттуда вышел её уродливый кот. Он тут же посмотрел по сторонам, а потом, не мигая, уставился на меня.

— Если честно, я не совсем понимаю, что я должен увидеть.

Аня в ответ рассмеялась, тихо, почти нерешительно.

— Ветеринар сказал, что с Лаки все в порядке. Ему выписали противовоспалительные лекарства, но не нашли ничего серьёзного, чтобы назначить антибиотики. Что ещё раз доказывает, что я у тебя в долгу.

— Ты ничего мне не должна.

Лаки громко мяукнул, а Аня подняла бровь.

— Сделай одолжение, не спорь со мной.

— Ладно, — устал препираться с ней. — А что нужно сделать, чтобы ты посчитала, что мы квиты?

— Может, я дам тебе сто очков? — её губы тронула лёгкая улыбка и она склонила голову на бок.

— Не уверен, что смогу согласиться, — подался вперед, заглядывая ей в глаза. — Мы так не договаривались.

— Тогда как насчет ужина? — Она прошла на кухню и открыла холодильник. А потом заглянула в шкафчики. — Но тут пусто.

— Там есть яйца.

— Пусто, — повторила Аня. — А чем ты питаешься?

— Заказываю доставку или покупаю готовую еду в супермаркете. — усмехнулся. — К тому же у нас остались круассаны с завтрака.

— Я не собираюсь кормить тебя на ужин круассанами. — Она захлопнула дверцу шкафчика и глянула на меня. — Присмотри за Лаки. Я схожу в магазин. Не переживай, я вернусь раньше, чем ты сойдёшь с ума, нянчась с котом.

Она вышла из квартиры до того, как я успел возразить.

— Твоя хозяйка имеет привычку уходить прежде, чем я могу поспорить с ней. — обратился я к коту. — Следует ли мне считать такое поведение жизненной позицией?

Кот запрыгнул на кухонную столешницу и бросил на меня невозмутимый взгляд, словно говоря: «Приятель, ты тут сам по себе. Я ни слова не скажу о ней».

— Преданность, — прокомментировал я его поведение. — Думаю, это достойно уважения.

Дожили. Разговариваю с котом. Я достал из холодильника пиво и улёгся на диване.

Я не обманывал Димона, когда сказал, что нуждаюсь в отдыхе, потому что моё тело ныло от усталости. Болевые ощущения в горле почти прошли, хотя я всё ещё немного покашливал. Но такие временные трудности можно пережить.

А вот как пережить то, что Аня останется в моей квартире ещё на одну ночь…

Выпив половину бутылки пива, я поставил её на столик и, устроившись поудобнее на диване, включил телевизор, по которому шла какая-то непритязательная новогодняя комедия. Судя по мелькавшим актёрам это «Елки».

Моргнув раз, моргнув два и когда в очередной раз открыл глаза, то не узнал людей на экране, а в квартире пахло специями.

Я нахмурился, ощутив какую-то тяжесть на груди, и с удивлением обнаружил сидящего на ней кота. Кошачья морда, не мигая, смотрел на меня, будто говоря: «Только посмей подняться»

Не желая быть запуганным котом, я пошевелился, и Лаки, смерив меня презрительным взглядом, грациозно спрыгнул на диван.

— О, ты проснулся, — улыбнулась Аня, доставая из духовки противень.

— Я не заметил, как уснул. — потянулся и спросил: — Сколько времени прошло?

Когда я снова встретился взглядом с Аней, она слегка зарделась и принялась раскладывать еду по тарелкам. А я вдруг осознал, что ничего более красивого, чем девушка, готовящая для тебя, не видел.

— Может, час или полтора. — тепло улыбнулась Аня.

— Похоже, я устал. — пытался прочистить горло, но голос всё равно хрипел.

— Ты плохо спал прошлой ночью. — проговорила она, не поднимая взгляда от тарелок. — Почему?

— Потому что иногда пожар отпускает не сразу.

— А этот не давал спать из-за меня?

— Частично. Всегда нелегко думать о людях, которые могут потерять свой дом. И о том, какой ущерб может принести пожар соседям. — вроде как небрежно пожал плечами. — Это часть работы.

— Я даже не подозревала, — сочувственно посмотрела на меня Аня. — Тогда почему ты стал волонтером?

— Ты спрашиваешь об этом сейчас? — хохотнул я и продолжил. — Я проходил обучение, когда мне было восемнадцать. Ты не могла не знать.

— Думаю, мой вопрос задержался где-то в пути, — огрызнулась она, доставая столовые приборы из шкафчика. — И уж лучше поздно, чем никогда. Так что? Я услышу ответ на свой вопрос?

Ох, уж эта Аня. Её дерзость вызывала улыбку.

— Отец сказал, чтобы я нашёл себе занятие, которое будет приносить пользу людям. Когда-то мы каждый вторник делали бутерброды и отвозили их в бомжатники. А по четвергам помогали работникам этих заведений.

— Правда? А почему я ничего не знала об этом?

— Отец приучил меня к тому, что о таких вещах не говорят.

— Значит, несмотря на то, что ты мог пожертвовать деньги благотворительным организациям, которые занимались этим делом, ты предпочёл участвовать в одной из них?

— Мы делали и то и другое. Это часть ответственности, когда ты имеешь больше, чем другие.

И снова меня охватило чувство вины за то, что я обижался на отца, когда тот приложил столько усилий, чтобы вырастить и воспитать его. А ведь мог просто откупиться, как делают многие состоявшиеся отцы, ссылаясь на занятность…

— В общем, после одного из пожаров мы отправились в участок, чтобы узнать, чем можно помочь, и я услышал, как один из парней жаловался, что у них мало людей. Тогда-то я и понял, чем хочу заниматься.

— Благородное решение, — тихо заметила Аня. — Хотя в то время ты был такой костлявый.

— Наверное, — расхохотался я. — Всё изменилось, когда я начал тренироваться. Я очень старался.

— А потом ты уехал.

Мне показалось или в её голосе послышалась небольшая заминка?

— Да, но я продолжал тренироваться. Если оставался в каком-то месте надолго, находил там пожарку и предлагал свою рабочую силу на добровольных началах. Когда я вернулся, мне устроили ещё один заключительный экзамен и после его сдачи приняли в команду.

Она протянула мне бутылку свежего пива, а потом начала расставлять тарелки.

— Пожарный-доброволец, тайный филантроп, фотокорреспондент…

Аня поставила передо мной тарелку, и до меня дошло чем это так вкусно пахло. Мясо по-французски!

— Впечатляющее резюме, гражданин Демьянов.

— Да, но в него не входит талант готовить ризотто с мясом по-французски. — я вдохнул аромат еды и довольно зажмурился. — Когда ты успела?

Аня рассмеялась в ответ, но я-то увидел, как её щёки полыхнули огнём.

— Я стала профессионалом, когда поняла, что не смогу посвящать готовке больше двух часов. Возможно, мои блюда не такие вкусные, как те, что ты пробовал, но ничего, переживёшь.

Я набил полный рот и застонал. Едва язык не проглотил вместе с мясом, так вкусно до этого готовила только мама…

— Как же вкусно. — кинул взгляд на Аню. — Твоё ничуть не хуже, чем те, что я ел.

Аня потянулась ко мне через стол и похлопала по щеке, как маленького ребёнка.

— О, бедный, наивный Ник. — улыбнулась она мне. — Я очень ценю твою неопытность.

Я фыркнул, но отвечать не стал.

Её прикосновение обожгло кожу. И я ничего не мог с этим поделать, тем более что-то ответить. Потому что боялся, что тогда в нашем общении снова возникнет неловкость. А мне так не хотелось нагнетать обстановку. Вдохнул поглубже и продолжил поглащать еду. Это какой-то особый вид удовольствия есть то, что она приготовила.

— Уверена, твой отец будет рад, что ты побудешь дома пару недель. — проговорила Аня, нарушая тишину.

— Угу. — кивнул я и, прожевав, добавил: — Но только не пару.

* * *

— Нет? Но он сказал… — Она запнулась, поймав мой вопросительный взгляд, и снова зарделась. — Он обожает говорить о тебе.

— Правда? — ухмыляюсь, но не пытаюсь скрыть своего любопытства. — И как часто?

— Каждый раз, когда я захожу к нему в гости.

Что-то такое она уже говорила. Да-а. Мой отец и Анчоус… Я молча перевариваю эту информацию, прожёвывая еду и запивая пивом.

— Знаю, мы уже говорили об этом, — выдаю я, стараясь быть спокойным. — Но твоя дружба с моим отцом кажется мне дикостью.

Аня тихо рассмеялась и пересела ко мне поближе. Она передвинула свою тарелку, но к еде не притронулась, а начала водить вилкой по рису, перемешивая его снова и снова.

— Я тоже раньше так думала. — проговаривает она взволнованно. — И Дима. И мои родители.

— Возможно, они боялись, что он женится на тебе. А что? — спросил я, встретив её печальный взгляд. — Такое случалось. И случится снова.

— Ник, он одинок, — подчеркнуто заявила Аня и крайне осторожно переводит дыхание. — Твоя мать умерла, когда тебе было четыре года. Ты можешь представить одиночество, которое появляется, когда ты теряешь любовь всей своей жизни и приходится самому растить маленького ребёнка?

— Это одиночество не имеет ничего общего со смертью матери. — выдаю я резче, чем мне хотелось бы.

— Конечно, имеет. — возражает Аня на повышенных тонах, но тут же тихо добавляет: — Любовь твоего отца к твоей матери…

— Сделала его слабым, — с горечью перебил я её. — Она изменяла ему, а он простил её. Хотя она причинила ему столько страданий. Вот когда он почувствовал себя по-настоящему одиноким.

Я вытер рукой губы и положил ладонь на стол. Хотя мне до скрежета в зубах хотелось сжать руки в кулаки. Раньше я убеждал себя, что время лечит, и я буду спокойнее реагировать на подобные разговоры, но мне не легче…

— А потом она умерла, и он начал прыгать из одних отношений в другие. И одиночество тут ни при чём. Он просто убегает от слабости. От матери. От памяти о ней.

Когда она не ответила, я глянул на неё и поморщился, увидев выражение её лица — растерянность…

— Ты ничего не знала.

Аня медленно покачала головой.

— Прости, я думал…

— Не надо, — остановила она меня. — Тебе не за что извиняться.

— Я думал… Вы ведь друзья с ним… Или Димон мог сказать… — Я не понимаю, что говорить и почему чувствую себя виноватым.

— Дима никогда бы не сказал мне, — после короткой паузы, проговорила Аня. — Он не стал бы рисковать твоим доверием. А твой отец… — Она снова помедлила и, прокашлявшись, продолжила: — Я подружилась с ним, потому что мне не хотелось обсуждать определенные вещи. Например, то, что меня бросил жених в день свадьбы. Или каким запутанным все стало потом. Твой отец никогда не лез мне в душу. Да, мои родители тоже ни о чем не спрашивали. Но молчание Кирилла Анатольевича не сопровождалось ожиданиями. Он не… Он не ждал, что я буду притворяться, будто со мной всё хорошо, когда всё было с точностью наоборот.

— В отличие от твоих родственников?

— Для всех нас так было лучше, когда я делала вид, что всё в порядке. Тогда они могли дальше заниматься своими делами, а я могла… дальше разбираться с произошедшим. — Её лицо помрачнело, но она продолжила: — И хотя твой отец ни о чем меня не спрашивал, он был достаточно открыт, чтобы отвечать на вопросы. Несмотря на то, что некоторые из них были некорректными.

— И о чём же ты спрашивала его? — с громко бьющимся сердцем поинтересовался я.

— Как он справлялся с неудавшимися отношениями. С чувством безысходности… — она развела руками, и я понял, что она говорит о себе. — Он сказал, что просто нужно двигаться вперед. Не жить прошлым. Вот и всё.

Да, мать вашу… Вечер откровений… Я ничего не ответил, пытаясь переварить услышанное.

— Мне кажется, — медленно добавила Аня. — Для твоего отца продолжать двигаться вперед значило делать вид, будто твоя мать не… — Она немного поколебалась, прежде чем произнести последующие слова: — изменяла ему. Прости.

— Не стоит извиняться. —толкаю глухо, утыкаясь взглядом в тарелку. — В этом есть смысл.

Дальше мы продолжили есть в полной тишине. Только я больше не ощущал вкуса еды. Почему все наши разговоры опустошают меня? Почему мы каждый раз возвращаемся в прошлое? Потому что, видя Аню, я вновь возвращаюсь на пять лет назад?

Немного погодя я поднялся из-за стола и пошёл к раковине, чтобы помыть свою тарелку. В глубине души я понимаю, что мои обиды на отца не обоснованы. Где-то в них затаилась злость, которая появилась после смерти матери. После того как я осознал, что она сделала, и отец подтвердил мои догадки.

Ведь тогда я не мог сердиться на свою мать. Моя жизнь не изменилась после того, как я увидел её с другим мужчиной. И родители продолжали вести себя так, словно ничего не случилось. Но после её смерти всё стало по-другому. И я уже не мог винить её за это. Её не было. Но мог винить отца.

Потому что, всё, что я видел, взрослея, — это непрекращающийся поток женщин в жизни отца. Некоторые из них задерживались чуть дольше. Некоторые были чуть добрее остальных. Понятное дело, те, которые были добрее, и задерживались.

Но разве ему, как отцу, не следовало оградить своего ребёнка от отсутствия стабильности? От последствий, которые я теперь наблюдаю в собственной жизни? Или мне хотелось, чтобы отец защитил меня от того, что наделала мать? Может, на мои взгляды по поводу отношений повлияли поступки обоих родителей? Я подсознательно боюсь, что меня предадут и бегу… Неужели я такой же слабак?

— Ник? — тихий голос Ани, вырвал меня из мыслей. — Ты в порядке?

— Угу. — соврал я.

Аня стояла рядом и молча всматривалась в мое лицо, отчего я начал нервничать. Но потом она шагнула ко мне, обняла за талию и положила голову мне на грудь. Хватает одного его запаха, тепла и в эту же секунду вся моя внутренняя борьба прекратилась. Словно тело Ани в моих объятиях стало посредником при заключении своеобразного мирного договора с мыслями и чувствами. И то, что было разбито, снова стало одним целым.

Что-то теплое скреблось в груди, стоило мне крепче сжать её в своих объятиях. Такая маленькая, нежная, хрупкая в моих объятиях.

Как тут удержаться и не присвоить, и никуда не отпускать? Я не смог убежать от неё. Никогда не был в состоянии сделать это.

От этой мысли меня шарахнуло, словно поднесли провода и подключили к розетке. Шибануло сильно, я аж отошёл на шаг назад от Ани.

Матерь Божья… Я что, только что признался себе, что неравнодушен к Анчоусу?

Глава 13

Анна Смирнова.

Я ощутила перемену в Никите ещё до того, как увидела её. На его лице. В движениях его тела. В его глазах. Вот они-то и выдали его с головой. В них был такой коктейль эмоций: растерянность, тоска и что-то ещё, от чего я засмущалась и вернулась обратно за стол. Я заставила себя доесть то, что осталось на тарелке. Потом отдала тарелку Нику и пошла к дивану, где уютно примостился мой кот.

Но, с другой стороны, чего я ожидала? Он только что рассказал о семейной драме своих родителей. А меня чёрт дёрнул за язык сказать, что, возможно, Кирилл Анатольевич пытался забыть об измене своей жены, чтобы жить как-то дальше. Чтобы иметь возможность построить отношения с другой женщиной.

Да, Миша был прав. Я вечно говорила неподходящие вещи в самый неподходящий момент. Это была одна из немногих претензий, которыми он пытался объяснить, почему я не годилась ему в жены. Перечисленные им недостатки заставили меня вспомнить каждую неудачу, каждый провал в жизни.

«Ты слишком прямолинейная».

«Ты все время говоришь неуместные вещи».

«У тебя несерьёзное отношение к жизни».

«Ты такая ершистая».

Мне становилось дурно от того, что я до сих пор слышала его голос в своей голове. И что после разрыва с Мишей неуверенность стала моей постоянной спутницей. Я теперь постоянно думала прежде, чем что-то сказать. Больше старалась молчать, даже когда меня спрашивали, старалась отвечать односложно. Моими вечными спутниками стали такие фразы как: «Да», «Нет», «Не знаю», «Всё хорошо» и «Я очень рада». Чему я рада? Тому какой я стала? С вечной улыбкой на губах, от которой уже скулы сводит и, которая так и не затрагивает мои глаза. А ведь глаза — зеркало души. Когда я в последний раз смеялась от души? Искренне? Просто потому, что я, правда, чему–то рада… Пожалуй, вчера, когда встретила Никиту и, когда подшучивала над ним по поводу его отца… А сейчас?

Сейчас я не рада, чёрт возьми. Я зла. Потому что каждый раз вспоминаю слова Миши. И каждый раз жалею, что стала бояться обнять дорого сердцу человека лишь потому, что он меня неправильно может понять.

Чтобы отвлечься от невесёлых мыслей, взяла свой телефон, поискала подходящую музыку и подсоединила его к колонкам Ника. И через несколько секунд в квартире зазвучали новогодние песенки.

Лаки бросил на меня полный недоумения взгляд, и, обернувшись, я улыбнулась, когда увидела такое же изумление на лице Никиты.

— Не хочешь объяснить, в чём дело? — спросил он, направляясь к дивану.

— Мы не будем поддаваться дурному настроению из-за этой свадьбы, этого праздника и нашего прошлого, — решительно заявила я, подскакивая с места и, перехватывая инициативу. — Мы будем наряжать ёлку и веселиться.

Никита Демьянов

— Помнишь тот год, когда Димка решил стать готом? — с улыбкой спросила Аня, вручая мне шар и показывая, куда его повесить.

— Ещё бы, — рассмеялся я, вспоминая те мрачные дни, что отражались на лице моего друга в виде чёрного макияжа. — Хотя потом он открещивался от своего увлечения и говорил, что ничего такого не было.

— И мы бы поверили ему, если бы не фотографии. — хмыкает она.

— У тебя есть фото того времени? — с удивлением смотрю на неё.

— Обижаете. — растягивает губы в обольстительной улыбке. — Как такое не запечатлеть на память потомкам? — Она дала мне ещё один шар и махнула рукой, давая понять, что я могу повесить его на своё усмотрение. — Особенно мне нравится одна. Рождественская. Могу сказать, что Дима, одетый во всё черное, очень контрастировал с нашей ёлкой. Я в восторге от этой фотографии и от того, что могу использовать её для слайд-шоу, которое готовлю для своего поздравления.

— Они разрешили тебе заняться слайд-шоу?

— Разрешили? — фыркает, закатывая глаза. — Кто их спрашивать будет? Как хочу, так и оформляю своё поздравление.

Она потянулась, чтобы повесить последнюю игрушку на верхушку елки, отчего её футболка чуть задралась и обнажила гладкую кожу её живота, заставив меня нервно сглотнуть. После того как я сам себе признался в чувствах к ней, меня с невероятной силой тянет к ней прикоснуться. Почувствовать. Увидеть хоть какой-то отклик: положительный или отрицательный. Чтоб понять, как вести меня с ней. Я словно зелёный пацан, не знаю как вести себя с понравившейся девчонкой. Остаётся лишь пожирать её взглядом и слюни глотать…

— Лиля спросила, буду ли я толкать речь и я не смогла отказаться. Одно радует, что и Дима не может мне запретить, ведь это традиция. Он только умолял, чтобы я не выходила за рамки приличия.

— Но ты, конечно же, не стала обращать внимание на его мольбы.

— Я не могла упустить такой шанс. — ослепительно улыбнулась Аня.

— Несправедливое преимущество для нашего пари.

— Может быть. — пожала она плечами и отвернулась повесить игрушку на ёлку. — Но ты можешь отыграться, толкая свою речь, как свидетель…

— О, нет, — застонал я.

— О нет? — с улыбкой повторила она, заглядывая мне в глаза. — Ты забыл? Пожалуйста, скажи, что ты забыл. Порадуй меня.

— Я и правда забыл. — я опустился на диван и чуть не придавил кота. — Прости, приятель, — рассеянно буркнул и покачал головой. — Димон мне ничего не сказал.

— Мне кажется, он даже не думал, что ему следует тебя предупреждать. Торжественная речь входит в обязанности свидетеля. Тебе следовало знать об этом, учитывая… — Она запнулась и поморщилась. Может, вспомнила наш предыдущий разговор или просто забавлялась надо мной.

— Отец никогда не просил меня выступать с речью. — проговорил я, глядя на ёлку за её спиной. — Наверное, боялся, что я скажу какую-нибудь… ахинею.

— А может, он просто плевать хотел на традиции?

— Знаешь, — откровенно заявил я, всё ещё рассматривая игрушки на ёлке. — мои отношения с отцом довольно сложные. Наверное, из-за того, что я никогда не обсуждал с ним свои чувства по поводу случившегося с матерью или его последующих отношений.

Аня ничего не ответила, и я немного напрягся и всё же посмотрел на неё.

— Ты вроде говорила, что вы не обсуждали подобные вещи.

— Я также сказала, что мы много говорили о тебе, — сочувственно бросила она. — Может, я ошибаюсь, но у меня создалось впечатление, что он знает о том, что ты его не одобряешь. По крайней мере, не одобряешь его романы, последовавшие после смерти твоей матери. — Аня запнулась, а потом продолжила: — Опять же, я понимаю, что всё это наверняка дико для тебя, и мне очень жаль. По правде говоря, если бы я знала, что ты вернёшься, и у нас состоится вот этот разговор, может, я бы не стала заводить дружбу с твоим отцом.

— Ты думала, я не вернусь? — удивился я.

— Тебя не было целых пять лет. — буркнула она.

— Это беспокоило тебя? — моё сердце мучительно сжалось, когда Аня покачала головой и отвернулась. — Это ранило тебя…

— Нет… Я в порядке. — прервала она меня, разворачиваясь ко мне. — В порядке, — повторила она, когда я взял её за руку и потянул к себе, чтобы она села рядышком.

Я осторожно обнял её за талию, так что при желании она могла отстраниться, но я надеялся, что она этого не сделает. Машинально нахожу край футболки и касаюсь большим пальцем нежной кожи. Это точно лишнее, но остановиться я не могу. Мой палец начинает жить своей жизнью и выводит узоры на её коже.

— Я даже не догадывался.

— А как ты мог догадаться? — её голос чуть дрогнул. — Мы ведь даже не были друзьями.

— Мы были чем-то. — Меня переполняли эмоции, и я не удержался и коснулся ладонью её щеки. — У меня нет слов, чтобы описать то, что происходило между нами, поэтому я буду называть это «чем-то».

Аня подняла свой взгляд и я тону в её океанах. Она положила ладонь поверх моей руки и потёрлась щекой об мою руку, словно кошка. Ослепительно улыбнувшись, тихо произнесла:

— Это описание подходит нам идеально.

Я улыбнулся в ответ, но тут же улыбка сходит с моих губ.

— Прости. Мне не следовало блокировать твой номер.

— Тогда почему ты сделал это? — тихо спрашивает она.

Я уронил руку ей на колено, и она тут же сжала её своими пальчиками. Словно хотела сказать, что не осуждает меня.

— Я испугался, что всё испортил, — честно признался я.

— Как ты мог всё испортить, если у нас не возникло проблем после первого поцелуя?

— Потому что тогда тебе было шестнадцать. Ты была неопытной, и я… нашёл себе кучу оправданий. Я убедил себя в том, что после этого поцелуя ничего не изменится — как мы и договорились.

— А после второго раза?

— После второго раза возникло осуждение. Чувство вины… — мне показалось, что она собирается отодвинуться, и я ещё крепче прижал её к себе. — Аня, мне было проще испытывать вину, чем что-то другое. И я боялся потерять дружбу с Димой…

— Но как насчет меня?

Я улавливаю в её голосе какое-то отчаяние, но не могу ответить на этот вопрос. Я не сомневаюсь, что смогу выдавить из себя фразы типа: 'я испытывал вину не только перед Димой. Что я осуждал себя за то, что воспользовался беззащитностью Ани. Отыгрался на ней за своё разбитое сердце… Но вместо этого, я тихо произношу:

— Я допустил ошибку.

— Это была не ошибка. Это был выбор. Осознанный, — выдохнула она, опустив голову. — Ты решил вычеркнуть меня из своей жизни и выбрал Диму. Я не могу винить тебя за это. По крайней мере, пытаюсь…

— Я не мог бы дальше общаться с тобой и делать вид, что ничего не было.

После моих слов в комнате воцарилась тишина. И меня накрывает сумасшедшим желанием узнать, а что было-то? А вдруг это всё и правда, просто гормоны. А сейчас всё может быть по-другому… Я уже не тот разочарованный мальчишка. Она не та наивная девчонка. Может, и правда, ничего не было и нет? Наконец, Аня кивнула, словно в подтверждении моих мыслей, и похлопала меня по руке.

— Ладно, — пытаясь придать своему голосу бодрости, бросила она. — Мы ещё не повесили звезду на верхушку.

Она попыталась встать, но я удержал её на месте. Мне нужно проверить свою теорию…

— Угу. Но сначала мне нужно принять другое решение. Нам обоим нужно его принять.

— О чём ты? — выдыхает Аня отрывисто, сводя брови к переносице.

Смотрю на неё в упор. Пристально и напряженно, не контролируя ни одной десятой доли из тех эмоций, которые бомбят сейчас организм. Сглатывая, опускаю взгляд и тихо произношу, словно боюсь её спугнуть.

— Аня, я хочу поцеловать тебя, — Она прикрывает глаза, словно сживаясь с тем шквалом эмоций, что лишает её равновесия. — Но поскольку это, безусловно, усложнит наши жизни, мне нужно, чтобы ты тоже…

Она не дала мне договорить и прильнула к моим губам, лишая, на хрен, возможности о чём-либо думать. Мозг отключился.

Глава 14

Анна Смирнова.

После того как Ник сказал, что хочет поцеловать меня, я больше ничего не слышала. Кровь в венах закипает. Каждый сантиметр плоти пышет от жара. А внутри всё трясется, будто я в лихорадке. Я смутно помнила, что он пытался о чём-то меня предупредить.

Но разве стоило обращать на это внимание, когда я ощущала его губы на своих?

Сейчас я снова чувствовала себя целостной. Я подумала, что Миша оказался в дураках, бросив меня. Что это он совершил ошибку. Что это по его вине у нас ничего не получилось.

Потому что я совершенство, раз меня целует сам Никита Демьянов. Этот потрясающий, соблазнительный и невероятно привлекательный парень. Его щетина царапает моё лицо, но мне это даже нравится. Не хочется отпускать эти нереальные губы, потому что меня никто и никогда не целовал так как Никита.

Он был из тех, кто во время поцелуя делает все целенаправленно. Каждое прикосновение его языка, каждое движение его губ заставляли меня чувствовать себя единственной девушкой на всём белом свете.

Я позволила себе отдаться на волю чувств, насладиться тем, как прикосновения его языка вызывают дрожь в теле. Содрогаюсь. Раз, второй, третий… Не могу это остановить. Сквозь моё тело проходит волна за волной. Чувствуя это, Ник синхронно дергается. Перехватывает меня, словно нечто обжигающее и вызывающее невыносимый дискомфорт, но из рук не выпускает. Вздрагивает и сжимает ещё крепче. А потом… Хрипло, с нотками рычания стонет мне в рот, посылая внутрь меня дополнительные вибрации.

Услышав этот стон, я ощутила себя неотразимой, и в моём сердце разлилась жаркая волна, прокатившаяся к низу живота. Невольно выгибаюсь, чтобы податься ближе. Продирая ногтями затылок Никиты, распахиваю губы шире. Кажется, будто в этот миг надышаться пытаюсь. А получаю град ошеломительных ласк.

Я не стала жаловаться, когда он оторвался от моих губ и начал осыпать поцелуями линию подбородка, а потом изгиб шеи. А когда Ник снова жадно набросился на мои губы, я не сдержала стон, потому что впервые переживала такую сильную страсть, идущую от парня.

Этот поцелуй отличался от первых двух, потому что в нем не было ни любопытства, как с первым. Ни отчаяния, как со вторым. Сейчас всё происходящее казалось мне правильным, уместным, словно я оказалась там, где мне следовало быть.

Я понимала, что потом долго не смогу уснуть, но пока решила насладиться моментом, и, когда Ник чуть сдвинулся и прижался ко мне всем своим телом, я позволила себе уступить соблазну. Ведь даже в Мишиных объятьях я не трепетала так, как делаю это с ним.

Никита Демьянов

Я едва ли думаю, что делаю, когда подминаю Аню под себя. Я чувствую вкус мёда и улавливаю запах цветов. Меня ведет. Я понимаю, что надо остановиться, но не могу. Ласкаю её руками и губами. Сокрушительное головокружение. Лютая тряска в груди. Жгучие молнии вдоль позвоночника. И жар в паху… Что она делает со мной? Она сводит меня с ума… И тем не менее, именно я притормаживаю танец наших языков…

— Наверное, нам не следовало…

Аня не дала мне договорить и притянула к себе. Я улыбнулся, когда она прильнула к моим губам, и позволил поцеловать себя.

Мне бы не хотелось быть первым, кто остановится, иначе наверняка пожалею потом. Но, может быть, я пожалею в любом случае.

В моём мозгу скрипучие помехи. По венам адская смесь — это горючее. Обжигает душу. Заставляет тело дрожать. Это грёбанный ад и рай одновременно. Она сестра лучшего друга. Гореть мне в синем пламени, но сейчас я даже на это готов, лишь бы поцелуй длился вечно.

— Аня, — выдохнул я, оторвавшись от пышущих жаром розовых губ и, с не меньшим кайфом прижавшись лбом к её лбу. — Это превращается во «что-то»…

— Что-то такое, чего мы оба хотим и, что один из нас отчаянно желает выбросить из головы?

Я тихо рассмеялся и оставляю на её губах ещё один благодарный поцелуй.

— Именно.

— Тогда почему ты остановился? — шелестит приглушенно.

— Потому что всё происходит слишком быстро.

Она хмыкнула и пошевелилась подо мной. Возбуждение, накапливающееся весь вечер, даёт о себе знать. Щеки раскраснелись, губы припухли, а мне снова дико хотелось её расцеловать. Попробовать её всю.

Но самое интересное то, что я не хотел переходить с ней на стадию интима сейчас. Не знаю почему. Интим нужен в отношениях, не спорю. Но если без него можно построить что-то волшебное, то это будут самые крепкие взаимоотношения между двумя людьми. Секс лишь закрепит. Может, поэтому я не хочу спешить? А может, с Анчоусом всё вообще не так, как со всеми?

Я поднялся и заметил кота, который наблюдал за нами, сидя на другом конце дивана.

— Ты же привык, к жизни в быстром темпе. — проговорила она, принимая сидящее положение.

— И посмотри, к чему это привело. Но я не против узнать, почему торопишься ты?

— Я не…

— Аня, — мягко остановил я её.

— Может, тогда мы не успеем придумать тысячу причин, чтобы назвать эту идею плохой. — Она шумно вздохнула. — Или не станем думать, как плачевно всё может закончиться.

Я внимательно всмотрелся в её лицо, а потом рассмеялся.

— Да уж, умеешь ты аргументировать.

— У меня всегда неплохо получалось. — её губы дрогнули в улыбке.

— Но ты всё равно сомневаешься в себе. — Она открыла рот, но я её опередил. — Не надо.

Аня сомкнула губы, после чего прикусила нижнюю губу и кивнула.

— Похоже на то. Наверное, я пойду спать. Одна, — разочарованно выдохнула она, вызвав у меня волну смеха. Трудно быть серьёзным в подобном обществе.

— Или ты можешь остаться, и мы повесим эту звезду на ёлку, — предложил я, взяв её за руку. — А потом… — я посмотрел ей в глаза. Её глаза сверкают, а губы припухли от поцелуев. — Мы могли бы продолжить целоваться.

— Но мне показалось, что ты говорил…

— Аня, не торопиться — не значит, что мы не можем задержаться на одном месте.

Я взял звезду, лежавшую на кресле, и повесил её на верхушку ёлки. А потом притягиваю Аню обратно в свои объятия и целую в губы. Касаюсь медленно и нежно, наслаждаясь самим процессом. Ведь у нас вся ночь впереди и утро, и день…

Переживаю новое сильнейшее потрясение за эти дни — оказывается, каждый последующий поцелуй с Аней головокружительнее предыдущего. Мы будто две галактики, которые столкнулись, чтобы разбиться вдребезги, перетасовать наше содержимое и стать единым космосом.

Аня мой персональный космос…

Глава 15

Анна Смирнова.

«Всё будет хорошо. Всё будет хорошо… А может даже лучше…»

Глухо застонав, я вышла на дорожку, ведущую к личному домику нашей семьи, который располагался в самом конце парк-отеля. Раньше здесь была просто база отдыха. Уютные маленькие домики по среди живописного соснового леса. Дедушка, будучи ребенком, часто отдыхал с родителями здесь. А когда вырос и узнал, что база отдыха продается, решил связать свою жизнь с этим местом навсегда. Так из обычной советской базы отдыха «Сосновый бор», это место спустя годы и упорного труда, стало называться парк-отель «Сосны виль». Деда не стало и теперь его место, по праву, занял мой отец. Они, вместе с мамой и Димой, любят это место, так же, как и дедушка, и я. Поэтому именно здесь планируется свадьба моего брата.

Я нервничала, потому что сегодня там собралась большая часть друзей и родственников, которые прибыли на торжество пораньше. А заодно и встретить Новый год в весёлой компании.

Но больше я нервничала из-за Никиты. Как школьница, ей-богу. А всё потому, что мы встретимся впервые после той ночи, когда мы целовались до самого утра. Сейчас я утешала себя тем, что мы не занялись тогда любовью. Вот, после чего я бы извела себя… Хотя всё равно чувствовала себя виноватой, почему-то.

Может потому, что прошла целая неделя, как мы не виделись друг с другом, и я не знала, чего ожидать от этой встречи?

Но всё равно твердила себе, что всё будет хорошо.

Никита помог мне вычистить и проветрить мою квартиру на следующий день после ночи страстных объятий. Конечно, между делом мы опять обнимались и целовались, а перед его уходом вообще не могли расстаться добрых полчаса. Целовались как сумасшедшие подростки. А потом всё как-то закрутилось: мои походы по магазинам за подарками к Новому году и к свадьбе, у него опять экстренный вызов. Я даже не пошла на корпоратив. От Никиты не получила ни звоночка, ни сообщения. А на моё смс: «Как дела?», он ответил коротко и ясно: «Всё ОК». Вот так пролетела неделя, и я сходила с ума из-за него.

Но ещё больше меня пугала предстоящая встреча с людьми, которые стали свидетелями моего позора год назад.

Следует взять себя в руки, чтобы не появиться на празднике с угрюмым лицом. Ведь сегодня Новый год… Праздник, как ни как… Лиля с Димой скоро перейдут на новый этап жизни. Создадут, так сказать, ячейку общества. И мне хочется, чтобы они радовались от ожидания их совместного будущего. И надеюсь, что никому из них не придётся пережить то, через что прошла я сама.

Сделала глубокий вдох. Ну, что же, перед смертью не надышишься. Распрямила плечи и вошла в дом, нарядно украшенный в сине-белых тонах, которые молодожёны выбрали для своей свадьбы. В углу просторной гостиной стояла шикарная ёлка. Раздвижные двери, ведущие на крытую террасу, были открыты, и за ними виднелся бассейн на фоне зимнего леса.

Даже я оказалась под впечатлением от такой красоты.

— Готова? — с боку от меня раздаётся мужской низкий голос.

Услышав этот голос, я внутренне затрепетала. По позвонкам бежит холод, а в руках появляется мелкая дрожь. Меня просто колошматит не по-детски, когда я отрываю свой взгляд от украшений и перевожу его на Никиту.

— К чему? — растягиваю губы в улыбке.

Ник окидывает меня взглядом с ног до головы, и я чувствую себя нагой под пальто.

— Проиграть. — произносит глухо, смотря мне прямо в глаза.

— Ха! — бросила я и развернулась спиной, расстёгивая пальто и не обращая внимания на готовое выпрыгнуть из груди сердце. — Демьянов, я уже веду в игре.

— Ты опережаешь меня всего лишь на двадцать очков. — Он, прежде чем помочь снять пальто, сжимает мои плечи и прижимается со спины, чтобы прошептать на ухо: — Не думай, что ты в большом отрыве.

— Я не переживаю. — выскользнула из пальто и его объятий. Резко оборачиваюсь и встречаюсь с ним глазами. — Ты слишком скромный, что только вредит тебе.

Его губы дрогнули в улыбке, а потом он быстро склонился и поцеловал меня в щёку. Повесил пальто в шкаф и, развернувшись, опять окинул меня взглядом. Только на этот раз не торопится, словно в самом деле раздевает меня. Сердце бешено колотится в груди, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не поправить своё синее в белую полоску платье.

Я долго наряжалась для сегодняшнего мероприятия и даже повязала волосы серебряной лентой, потому что знала, что не могу гарантировать хорошее поведение.

Моё платье было длинным, но с глубоким вырезом, так что я не смогла надеть бюстгальтер. О чем сейчас очень жалею.

— Выглядишь потрясающе. — проговаривает Ник охрипшим голосом, чуть подавшись вперед.

— Ценю твои комплименты, — выставив руку вперед, я остановила его порыв приблизиться. — Но, если ты не возьмешь себя в руки, нам предложат отдельную комнату, чтобы уединиться.

— Неплохая идея. — смеётся Никита и уголки моих губ тоже растягиваются в улыбке.

— Вы о чем? — подойдя к нам, спросил Дима.

— Думаю прочитать свою речь Ане позже этим вечером, — как ни в чем не бывало бросил Ник, блеснув своей улыбкой. — Чтобы она дала мне… несколько советов.

— Не уверен, что это хорошая идея, — возразил Дима и, я надеюсь, на паузу в словах Никиты он не обратил внимания. — Оратор из Ани так себе.

— Если бы я знала, какого ты мнения обо мне, я бы ни за что не согласилась на поздравления. — в шутку толкнула брата в плечо. — Но теперь у меня появилась определённая свобода действий. И, как ты думаешь, может мне, следует упомянуть те каникулы в Крыму, когда ты…

— Аня, — поморщился Дима. — Пожалуйста, не могла бы ты не упоминать мои прошлые отношения на моей свадьбе?

— Но это часть забавы, — поддела я брата. — У всех есть прошлое…

— Вот подождем, когда ты… — Дима запнулся, словно испугался того, что хотел сказать. Но я уже поняла. Сама напросилась, чего уж… — Ань, прости. Я не хотел…

— О, смотри, это же дядя Саша, — перебила я его. — Пойду-ка я к нему и поговорю о наших двоюродных братьях.

Я поспешила удалиться, чтобы не слышать извинений Димы. И не видеть жалость в его глазах.

Никита Демьянов

— Бля, — застонал Димон, — Она собралась поговорить с ним о детях, с которыми он перестал общаться. Не прошло и десяти минут, а я уже вывел её из себя.

Я ничего не ответил и смотрел, как Аня поздоровалась со своим дядей и начала разговор. Я видел, как тот обнял её за плечи. Как она побледнела. А потом натянуто улыбнулась и сказала что-то такое, что заставило её собеседника нахмуриться.

Так-так… Аня вступила в игру без меня. Я пытался придумать предлог, как подойти к ней, чтобы не вызывать подозрений.

Димон тоже не спускал глаз со своей сестры, что было мне на руку, потому что друг не видел моего лица. Вдруг в моих глазах отражалась страсть или другие эмоции, которые рвались наружу после того как я увидел Аню в этом чёртовом платье. Под которым, если я не ошибаюсь, нет нижнего белья. И от осознания этого меня нахлобучивает нехило так. По раздувшимся в припадке масштабного напряжения мышцам дрожь проносится. Я еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться с места и не утащить её всё-таки к себе. Провести незабываемую ночь, которую так давно хочу. Но… снова упираюсь в свою же стену. Хочу оттянуть этот момент как можно дольше. Познакомиться, узнать друг друга в психологическом плане. Мы, конечно, близки, но не то чтобы очень. Аня всегда была дополнением к Димону. Но сейчас всё изменилось. Я хочу узнать именно её.

Поэтому я сейчас стою и делаю вид, как будто меня не бомбит — нерушимо. Грудь на полный разворот плеч, рука в кармане и слежу за каждым её движением.

— А чего ты хочешь после того, как назначил свадьбу именно на это время года? — задвигаю я, якобы мне нет дела до их стычек. — Не говоря уже о том, что вы с Лилей втянули её в подготовку.

Дима повернулся и посмотрел на меня с подозрением.

— Когда это ты успел стать защитником моей сестры?

— С тех пор, как ты, позже, отказался от этой должности. — Внутри меня начал закипать гнев. — Дим, ты так и не ответил на мой вопрос. Что наводит меня на мысль, что ты всё-таки знал, как тяжело она будет переживать всё это. И даже не спорь со мной. Ты знаешь, что я прав.

— Мне не нравится, что ты принимаешь её сторону, а не мою. — огрызнулся он.

— Приятель, ты хоть слышишь себя? — я схватил бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта, чтобы немного успокоиться. От напряжения воздух чуть ли не звенел. — Речь идёт не о том, чью сторону принимать. Я говорю о том, что ты должен был поддержать свою младшую сестру в нелегкие для неё времена.

Димон выдохнул, а потом забрал у меня шампанское и выпил его залпом.

— Подожди, — сказал он. — Откуда тебе известно о её переживаниях?

— Она… эм… сама сказала мне.

— Она сказала тебе? — переспросил меня друг.

Чувствуя, что теряю моральное преимущество над Димой, я нервно провел рукой по волосам.

— Да, но только потому, что после пожара, случившегося в прошлую пятницу, мы заговорили о свадьбе… — я остановился слишком поздно.

— Когда именно после пожара? — друг смотрит на меня с подозрением, но я уверенно увожу разговор в другое русло.

— Примерно в то время, когда сказала мне, что Таня будет свидетельницей невесты. — подколол я его.

Я не гордился этим, но переведя разговор на мою бывшую подружку, спасло ситуацию.

— Послушай, насчет этого…

— Всё в порядке, — оборвал его я, когда во мне заговорило чувство вины. — Ты ведь ничего не мог сделать. Она познакомила тебя с девушкой, с которой ты собираешься связать свою судьбу. Это Аня сказала, — ответил я на незаданный вопрос друга.

— Похоже, она всласть потрепалась с тобой, — буркнул Дима, а потом покачал головой. — Мне следовало самому сказать тебе.

— Следовало.

— Извини. Я был занят подготовкой к свадьбе. Может быть, слишком, раз не увидел, что Аня нуждается в моей поддержке. — Он поставил пустой бокал на поднос и похлопал меня по спине. — Но это не значит, что ты можешь подкатывать к мой сестре.

— Что?..

Я запнулся, не понимая, как в нашем разговоре снова появились острые углы. По этой причине, а ещё из-за того, что Димон прибывал в каком-то странном настроении, я не стал говорить, что Аня не была неодушевленным предметом. Она была личностью с чувствами. Со свободой воли. Вместо всего этого, я лишь сказал:

— Я не понимаю, о чем ты.

— Напротив, — бросил Дима, и в его голосе прозвучала скрытая угроза. — Ты знаешь это сейчас и знал пять лет назад, когда зажимал мою сестру на озере. Она заслуживает большего, чем то, что ты давал девушкам, с которыми встречался после Тани.

Димон ещё раз похлопал меня по спине и удалился.

Я не сразу понял, что произошло, а потом ещё пару минут пытался сообразить, что чувствую по поводу слов, сказанных моим другом.

Дима говорил правду. В отношениях, которые я заводил после разрыва с Таней, не было никаких эмоций с обеих сторон. Потому что я не хотел повторять ошибок отца. Но после разговора с Аней о своих родителях, я осознал, что дело не только в этом.

Я не хотел пережить такие же страдания, какие переживал мой отец. И я решил держаться от Ани подальше, потому что я не могу дать ей того, в чем она нуждается.

Но когда я посмотрел на неё и наши взгляды встретились, моё сердце мучительно заныло. Стою как прибитый и глаз не могу отвести от соблазнительных губ, которые не дают мне покоя с первого нашего поцелуя. Я понял, что следовать своему решению будет очень непросто. Меня же ломает только от её взгляда и тянет к ней, как железяку к магниту.

Глава 16

Анна Смирнова.

— Если бы это было не против правил, я бы вычла у тебя ничтожных сорок очков за то, что оставил меня одну на целых полчаса!

Я не сдержалась и чуть прикрикнула на него. Потому что эти тридцать минут в лживых улыбках и с жалостью в глазах моих родственничков мне показались вечностью.

— Извини. — искренне извиняется Никита. Да так, что я начинаю чувствовать себя виноватой…

— Звучит искренне, — я всё-таки чуть расслабляюсь и выдавливаю из себя улыбку. — Но я не могу отделаться от мысли, что ты поступил так намеренно, чтобы лишить меня награды за мои усилия.

— Все так плохо? — хмыкает он.

Плохо? Да всё хуже, чем я думала…

— Настолько, что я собираюсь напиться, хотя планировала держаться. — С этими словами я взяла бокал шампанского с подноса, осушила его и потянулась за следующим. Мне нужно заглушить эмоции и попытаться радоваться празднику.

— Анчоус, ты не хочешь напиваться сегодня. — Ник придержал мою руку с бокалом на полпути к губам и заглянул в глаза. Запрещённый приём, я хочу вам сказать… — Ты не хочешь портить всем праздник. Ты собираешься встретить Новый год в кругу близких тебе людей. Пожелать всем счастья, любви и удачи в Новом году, а все неудачи оставить в старом…

— Всё намного… сложнее, чем я думала.

Я отпила немного шампанского, чтобы спрятать заблестевшие на глазах слёзы. Сцепила зубы, а потом заставила себя расслабиться, когда Ник взял меня за руку и легонько сжал.

— Мне очень жаль. — и опять эта искренность в голосе, которая так меня подкупает…

— Ты тут ни при чем, — выдавила из себя улыбку, окидывая взглядом собравшихся гостей.

— Нет. Но, может, если бы я остался, тебе бы не пришлось проходить через всё это.

— Ник, если бы ты остался, у меня было бы ещё больше проблем, чем сейчас…

Я не договорила, потому что посмотрела ему за спину и напряглась, увидев своих родителей. А потом заметила отца Ника, вошедшего следом за ними, и немного расслабилась.

— Что случилось? — спросил Никита.

Я вырвала свою руку из его ладони, кивнув в сторону только что пришедших хозяев и почувствовала, что моё волнение передалось ему.

Мы все сердечно обнялись и обменялись поцелуями, а когда Кирилл Анатольевич ещё похлопал меня по спине, сигнализируя о своей поддержке, я улыбнулась в ответ и едва заметно кивнула.

Всё повторялось. Кирилл Анатольевич так же просто похлопал меня по спине, когда я заехала к нему после приглашения на свадьбу. Тогда мне то же не пришлось ничего говорить по поводу своих чувств. Каким-то образом отец Никиты понимал, что предстоящая свадьба заставит меня вспомнить о случившемся со мной. Позор. Неудачу.

Он понимал это, а мои родные даже не догадывались, что творилось со мной. Хотя, с другой стороны, Кирилл Анатольевич благодаря своему опыту мог меня понять. А родные ничего не знали, потому что никогда не сталкивались в своей жизни с чем-то подобным, а я не делилась с ними своими переживаниями.

Правда, я рассказала Никите. Но не всю правду. Что утешало и приводило меня в отчаяние.

Чтобы не думать об этом, я попивала своё шампанское и болтала с родителями, игнорируя встревоженные взгляды, которые бросали на меня Ник и его отец. Кирилл Анатольевич, в который раз, рассказал очередную смешную историю о своей работе и все дружно перешли к воспоминаниям о своих рабочих казусах.

Я же решила, что выдержу сегодняшнюю ночь, чего бы мне этого ни стоило. Ведь как встретишь Новый год, так его и проведёшь? Поэтому, мы будем встречать его весело и с огоньком. Кстати, что там с фейерверком?

Никита Демьянов

Я видел, как страдает Аня. Это было заметно по лёгкому дрожанию руки, когда она подносила к губам бокал шампанского. Какой уже по счёту?

По тому, как она фальшиво улыбалась родителям и насторожено посматривала на них.

Я не мог понять, почему другие не замечали того, что с ней творилось. А если и замечали, почему ничего не предпринимали? Я понимаю, что дальним родственникам всё равно, что творится с чужим ребёнком. Но родители…

После разговора с Димоном я понял, что друг решил не обращать внимания на переживания сестры, под предлогом: «и своих проблем навалом». И во мне закипала ярость…

Я зачарованно смотрел, как Аня говорит, смеётся и смешит остальных. Со стороны она выглядела расслабленной, но я прекрасно видел, как она напряжена. Или это в ней играет шампанское? За несколько минут до боя курантов, Аня поспешила выйти из гостиной и, я последовал за ней.

По пути к выходу она схватила бутылку шампанского, накинула пальто и вышла на улицу. Нашёл я её сидящей на ступеньках крыльца главного входа.

— Что? Золушка потеряла туфельку и не может идти дальше? — тихо сказал я, присаживаясь рядом и с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять её.

— Золушка хочет напиться в одиночестве. — сипло ответила она и протянула мне откупоренную бутылку шампанского. — Будешь?

— Рано ты начала, — я сделал глоток и вернул бутылку ей. — До двенадцати ещё минут двадцать.

— Как раз, чтоб проводить старый год и встретить Новый уже навеселе…

— Ань, ты не хочешь напиваться.

— Никит, ты повторяешься, — вздохнула Аня. — Я просто хочу заглушить эту боль. Как в песне: «так проще, так легче»

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Хм. — Аня улыбается одними уголками губ. — Смешно…

Сидя рядышком с ней, я не знал, что мне делать. Я чувствовал её боль. И мне не хотелось подталкивать её к разговору, но и чтобы она закрывалась в себе, мне тоже не хотелось.

— Так что? — я аккуратно взял из её рук бутылку. — Самое время проводить старый год и оставить всё плохое в нём.

— Не могу вспомнить, чтобы кто-то предлагал мне поговорить по душам, — немного погодя ответила Аня, смотря в небо. — Все просто решили, что я не хочу затрагивать эту тему. Что было справедливо. Я не хотела. Но они тоже избегали её. Знаешь, наше семейство обладает талантом притворяться, что ничего не случилось. Или скрывать свои чувства по этому поводу.

— Никогда не замечал.

— Ты практически часть этой семьи, но вместе с тем это никак не повлияло на тебя.

— Не уверен, что это так.

— Разве? — она смотрит на меня. — Мне всегда казалось, что ты прекрасно осознаешь свои недостатки и сильные стороны.

— Ты не права. — теперь моя очередь смотреть в небо. — Я только сейчас понял, что злился на отца, что тот пытался защитить себя от страданий. И что я обвинял его в…

Я запнулся, зная, что больше ничего не могу сказать. Вместо этого я сгрёб снег, скомкал снежок и, запустил его в лужу. Аня сделала глоток из бутылки и передала эстафету мне. Так мы в молчании наблюдали, как вода захватывает белоснежный снежок, превращая его в грязный комок снега. За нашими спинами слышалась музыка, хор голосов и звон бокалов.

— Мне кажется… — в этот раз я первый заговорил. — Ты считаешь, что я знаю себя, потому что что-то в тебе заставляет меня почувствовать, что я могу доверять тебе.

— Или тебе просто нужно выговориться. — хмыкает она в ответ.

— Нет, всё дело в тебе. — возражаю я.

— Это не правда. — качает головой.

— Нет, правда. Иначе почему бы я сидел тут с тобой после того, как твой братец предупредил меня держаться от тебя подальше?

— Что? Какого… — Аня замолчала, удивленно глядя на меня. — Он не имел права так поступать.

— Он переживает за тебя…

— Пф…

— Правда, мне непонятно, почему он делает это сейчас, когда уже слишком поздно, чтобы защитить тебя от страданий.

— Он не может защитить меня от жизни. Я влюбилась. Осталась с разбитым сердцем. — почему-то именно после этих слов, я почувствовал, как моё сердце начинает работать с перебоями. — И он всё это время поддерживал меня.

— Ему следовало узнать, что представлял собой твой парень. — Укол ревности всё-таки протыкает сердце острой иглой. — Он явно не подходил тебе.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. — цежу через зубы. — Ты сейчас здесь, страдаешь, а его рядом нет. Он был не пара тебе. И я могу поспорить, что ты знала об этом задолго до того, как вы расстались.

Она не ответила. Отвернулась и пригубила из горлышка. Я вдруг встревожился.

— Извини. Я зашёл слишком далеко. — Моё сердце теперь мучительно сжалось. — Просто я подумал…

— Что?

— Мне показалось, что ты больше не любишь его. Мне следовало…

— Да, — тихо перебила меня Аня. — Я в самом деле разлюбила его. — Она шумно вздохнула, закрывая лицо руками. — Я не могу забыть то, как он поступил со мной, но я больше не люблю его. — Аня подняла голову и посмотрела на меня. — Ты прав. Он не подходил мне.

— Тогда почему Димон не предупредил этого парня так, как меня? — прокашлявшись, спросил я.

— Может, способность предостерегать появилась у него только после его собственной помолвки?

— О нет, — рассмеялся я. — Он умел это делать и раньше. Я до сих пор помню наш разговор после того, как он застал нас с тобой целующимися. Если только это можно назвать разговором…

— Ты о чем? — повернулась ко мне удивленная Аня. В её глазах читалось смущение, злость и обида.

— Я…эм… — походу я дал лишка. А всё пузырики и свежий воздух. — Мы просто поговорили о том, насколько неприемлемым был мой поступок.

— Твой поступок? — повторила она и отодвинулась от меня. — Ты хочешь сказать, что поступил неприемлемо в тот день? — Аня резко поднялась с места. — Когда я обвила ногами твою талию, прижалась к тебе всем телом и умоляла — на словах и без слов, — чтобы ты отвёз меня к себе домой и…

— Аня, пожалуйста, — прервал я её, подрываясь на ноги и, чувствуя, как дрожат мои коленки. Я не вынесу, если она повторит эти слова ещё раз. Ведь я от них убегал целых пять лет. — Сегодняшний день тебе принес немало огорчений…

— Откуда ты знаешь? — подбоченилась она, махнув полупустой бутылкой.

— Аня…

— Нет, Ник. — Она ткнула пальцем, в руке, которой держала бутылку в мою сторону. — Я не стану проявлять великодушие. Я не буду притворяться, что меня не волнует то, что ты заблокировал мой номер. Или игнорировать тот факт, что вы с братом говорили обо мне как о какой-то вещи, а не человеке, способном принимать собственные решения. Или, — нахмурившись, Аня добавила: — Что ты, возможно, заблокировал меня именно после того разговора с Димой.

Я не удержался и коротко кивнул, подтверждая её догадку. Она в ответ закатила глаза и, тяжело выдохнув, бросила:

— Да какого черта меня это вообще волнует?

Аня запахнула пальто, крутанулась на своих шпильках и зашагала прочь. Хорошо хоть в дом. А то мало ли чего…

Глава 17

Анна Смирнова.

Все парни возмутительны. Раздражающие. Наихудшие существа. И просто самовлюблённые болваны. Как они могли? Один сказал. Другой решил. А меня кто-нибудь спросил?

Будь моя воля, я бы больше никогда не имела с ними дела. Или, по крайне мере, мне не пришлось бы сидеть за праздничнымстолом и смотреть на лица двух парней, хуже которых не было на белом свете.

Когда я вернулась обратно в дом, заметила направляющегося ко мне Диму и быстро спряталась в ванной комнате. Я просидела там до тех, пор пока не начал говорить президент свою поздравительную речь.

Когда я вышла, все уже сидели за столом, и Дима был занят, в отличие от Никиты, который, казалось, поджидал меня. Он кивнул на пустой стул рядом с собой, и я чуть рассмеялась. Ну, что за человек? Я вообще-то, злюсь ещё. Проигнорировав его взгляд, я заняла место рядом со своими родителями.

Речь президента закончена, и бой курантов начал свой отчёт уходящего года. А за столом началась суета. Смешная традиция с поджиганием бумажек захватывает всех с головой. Все наперебой начинают писать свои желания и ждут с вытянутыми руками над свечами, чтоб ровно в двенадцать успеть проглотить пепел, протолкнув его глотком шампанского. Глупо, наивно, но очень весело.

И вот часы двенадцать бьют. И хором «С Новым годом» все орут. Звенят бокалы. Шум голосов. Желают счастья и здоровья. А какое тут здоровье, если жженую бумагу запивают алкоголем? Поздравления тянутся бесконечно долго, но как только они заканчиваются, всем предлагается выйти на улицу полюбоваться фейерверком. Я попыталась улизнуть одной из первых. Напрасно.

— Аня, подожди. — прилетает мне в спину женский голос.

Стиснув зубы, поворачиваюсь, чтобы столкнуться нос к носу со своей тётей. Я избегала эту женщину, стоило ей появиться на пороге дома. Увешенная драгоценностями и в чересчур вечернем туалете, она вела себя как королева на приёме во дворце. Хотя, может, она себя такой и считала.

— Я весь вечер хотела поговорить с тобой.

— Правда? — наигранно удивляюсь я.

— Хотела узнать, как ты.

— Замечательно. — растягиваю губы в улыбке. Уже скулы сводит от неё. — Настолько превосходно, насколько можно быть после того, как меня бросил жених, которого я любила, на глазах у всех моих родственников и друзей.

Тётка растерянно заморгала, и меня охватило острое чувство удовлетворения. Ведь моя собеседница хотела именно этого? Упиваться моим несчастьем. Получить удовольствие от моих страданий.

— Не могу представить, каково это — заново выстраивать свою жизнь после подобных неприятностей, — сочувственно улыбнулась тетушка. Вот только я не поверила в её сочувствие. Как сказал бы Станиславский: «Не верю!» Но у меня-то актёрский талант лучше…

— Непросто. — трагично вздохнула я. — Бывали дни, когда руки опускались. С постели вставать не хотелось. А ночами спать не могла, рыдала и задавалась вопросом: «что со мной не так?» И потом, конечно, все эти люди, которые хотят узнать, что случилось, чисто из праздного любопытства. А если честно, — я улыбнулась голливудской улыбкой, глотая отголоски боли. — Мне стало намного лучше, когда у меня появилась возможность вновь погулять на свадьбе, пусть и не своей.

Я замолчала, испугавшись, что зашла слишком далеко в своей актёрской игре, потому что тётя чуть побледнела.

— Аня, ты обещала, что больше не будешь дразнить людей!

Я застыла, услышав голос Никиты, а потом до меня дошло, на что он намекает.

— Не могу сдержаться, — улыбнулась я.

— Знаю. Но ты пугаешь их. — Ник вручил мне очередной бокал шампанского и улыбнулся тётушке. — Это была наша дежурная шутка, но, кажется, родственники Ани начинают тревожиться.

— Это… — отмерла тётя. — Это была шутка?

— Боюсь, что так, — очаровательно улыбнулся Ник. — Ведь вы знаете чувство юмора своей племянницы.

— С-сомневаюсь. — она стала заикаться. Надеюсь, от шока, а не от злости.

— Конечно, знаете. — Его улыбка стала ещё более ослепительной. Того и гляди щёки треснут. — Оно передалось ей по материнской линии.

Я сдерживала смех, как могла. И после довольно продолжительной паузы тётя вежливо извинилась и удалилась.

— Семьдесят очков. — проговорила я и вернула Никите бокал. — Я дала бы больше, но ты воспользовался моим замешательством.

— За что мне следует дать девяносто. — он сделал глоток из бокала и продолжил: — Я увидел возможность и воспользовался ею.

— Восемьдесят. Это моё последнее слово.

Я не стала дожидаться, согласится он или нет, и направилась к выходу. Я успела выйти только за дверь.

— Ты не хочешь узнать, сколько очков я даю тебе? — догнал меня Никита, накидывая пальто мне на плечи.

— За то, что поставила себя в неловкое положение? — хмыкнула я.

— За то, что пристыдила свою тётку. — говорит на полном серьёзе. — В этом суть игры.

— Ладно. — улыбаюсь и смотрю ему в глаза. — И сколько ты мне дашь?

— Двадцать. — отвечает Никита.

— Двадцать? — недовольно закатываю глаза и фыркаю. — Оставь их себе.

— Ладно, ты начала с пятидесяти, за то, что выставила свою тётушку на посмешище. Но потом потеряла тридцать за то, что соврала, как ты себя чувствуешь. По десять очков за каждую ложь.

— Я не лгала.

— Ты сказала, что у тебя опускались руки, — Ник поднял один палец, — рыдала ночами в подушку, — он поднял ещё один палец, — и что ты хочешь быть на свадьбе брата. — Он поднял три пальца и посмотрел мне в глаза.

— Тебе придётся отнять только десять очков. — Устало вздохнула я. — Я соврала только один раз.

После этих слов я начала аккуратно спускаться по ступенькам и не оглянулась, когда Никита меня окликнул. На семи сантиметровых шпильках отвлекаться нельзя, тем более, когда под ногами лёд. Это равно смертоубийству. Вот погода у нас непредсказуемая. Ещё днём была капель, и пахло весной, но никак не Новым годом. Зато сейчас всё затянуло льдом. Хорошо, что родители разместили всех гостей по домикам на территории парк-отеля, потому что ехать на машине в такой гололёд может только самоубийца.

Никита Демьянов

Разве я мог отпустить её сейчас, когда знал, в чём именно она солгала? И тем более, когда она во второй раз уже заявляет, что с ней что-то не так?

Я бросился за Аней, стараясь не обращать внимания, как она недовольно вздыхает.

— Просто оставь меня в покое.

— Ни за что, когда ты в таком настроение.

Мы прошли мимо припаркованных машин и свернули на какую-то дощатую дорожку. Мне пришлось следовать за Аней, потому что дорожка была слишком узкой для двоих. Очень хотелось спросить, куда мы идём, но я лишь молча оглядывался по сторонам.

Дорожка пролегала через деревянную арку, украшенную еловыми ветками и огоньками, и выходила к мостику. Мостик нависал дугой над двумя бассейнами с тёплой водой, которые были вырыты в земле. По кругу всё было отделано деревом, так же как и мостик. Вода в бассейнах была кристальной и подсвечивалась разноцветными лампами, а от поверхности поднимался пар, создавая причудливые образы на морозном воздухе.

— Это термальные воды? — спросил я, слишком потрясённый тем, что нечто подобное могло находиться на частной территории.

— Угу. — она сбросила пальто, сняла туфли и приподняла подол платья, оголив ноги до середины бедра. Я сглотнул вязкую слюну, когда она по очереди сдёрнула с себя чулки и бросила их на туфли. Перед глазами стелется пелена из похоти, стоит только представить, как их стягиваю я… — Это была главная достопримечательность базы советских времён. Правда эти бассейны, как говорит дед, были очень засорены. Но он смог предать им первоначальный вид.

Говоря это, она подошла к краю одного из бассейнов и спустилась на одну ступеньку, погрузив ступни в воду. Она глубоко вдохнула, а затем выдохнула и посмотрела на небо.

— Лично мне это место больше нравится в это время года. — Она спустилась ещё на одну ступеньку в воду. — Когда вокруг лежит снег, а вода такая тёплая, как парное молоко.

— Аня, не думаю, что это хорошая идея, — осторожно сказал я, заметив, как она сделала ещё один шаг вперёд.

— Мне плевать, хорошая она или нет, — Она стояла в воде уже по колено, придерживая платье на уровне бёдер. — Здесь тихо и тепло, и дышится легче.

Увидев, что её не убедить вернуться на сушу, я тоже снял туфли и носки, положил на них сверху телефон и портмоне. Потом подкатал брюки и шагнул в воду.

— Никит, что ты делаешь? — спрашивает Аня, повернувшись ко мне лицом и, заглядывая в мои глаза.

Её взгляд и голос показались мне обольстительными. Хотя, я не уверен, что она намеренно соблазняла меня. Возможно, это мой помутневший алкоголем разум играл со мной злую шутку. Что только ухудшало ситуацию. Потому что мне хотелось сказать: «Я хочу стянуть с тебя это платье и прижать к себе, как тогда, пять лет назад». Но вместо этого отвечаю:

— Тебе нужно с кем-то поговорить.

— Что-то подсказывает мне, что ты здесь не только для этого. — Аня изогнула бровь, и моё сердце забилось быстрее. Она видит меня насквозь…

— Но это пока единственное, что я прошу. — широко улыбаюсь ей в ответ.

В небе взрывается первый шар фейерверка, разлетаясь над нашими головами тысячами звезд. Аня переводит взгляд на небо. И мы какое-то время любуемся разноцветными огнями, которые взрываются в темном небе, осыпаясь искрами и, отражаясь в воде. Стоять в тёплой воде на удивление было комфортно, а испарение согревало тело не хуже одежды.

— Красиво. — тихо проговаривает Аня, всё так же смотря вверх.

— Очень. — отвечаю я, глядя на её профиль, освещаемый разноцветными всполохами огней. И прячу руки в карманы брюк, так как меня нестерпимо тянет обнять её.

— Почему для тебя так важно, чтобы я выговорилась? — спрашивает Аня, после того, как стих последний залп фейерверка.

— Потому что ты слишком долго держишь всё в себе. — пожимаю плечами. — И ты никому не рассказывала, что чувствуешь на самом деле.

— Откуда тебе знать? — тихо спрашивает, повернувшись ко мне лицом.

— Я разговаривал с Димой. Судя по его реакции, ты не делилась с ним своими переживаниями. Твои родители не сплотились вокруг тебя. Значит, им ты тоже ничего не сказала. И то, что мой отец все время посматривал в твою сторону, наводит меня на мысль, что он что-то подозревает, но тоже не в курсе. Ну и то, что ты сейчас стоишь почти по пояс в воде, говорит о том, что есть вещи, с которыми ты до сих пор не разобралась. Может, потому, что не высказала их вслух.

Я шагнул вперед, вытаскивая руки из карманов и, желая её обнять. Но Аня покачала головой, и я остановился, опустив руки, так и не коснувшись её.

— Ладно, Ник, ты прав, — вздохнула Аня, отводя взгляд в сторону. — Хотя мне очень хочется, чтобы ты ошибался.

Глава 18

Анна Смирнова.

Я подняла платье ещё выше и сделала несколько шагов вперед.

— Если бы всё было так просто. — говорю я, вздыхая так, словно меня бетонной плитой придавило. — Если бы эта свадьба просто напоминала мне о той, которой не случилось у меня. Или свадьба под Рождество служила мне особым напоминанием о моём провале.

— У тебя не было никакого провала…

— Нет, был. — ухмыляюсь и фокусирую взгляд на огоньках под водой. — Ты знаешь, как сильно я любила Рождество?

— Мне кажется, ты до сих пор его любишь. — протягивает Никита. Я не вижу, но слышу, как он улыбается.

— Теплится что-то там внутри, но не так, как раньше. — стараюсь говорить тихо, сдерживая внутри себя настоящий вулкан. — Всё кажется таким вымученным. Всё, что я когда-то любила, кажется таким далёким. То, как мы собирались всей семьёй. Сидели за столом, пили, ели, смеялись. И в душе зарождалась какая-то надежда на чудо…

— Разве не этим мы занимались с тобой пару дней назад? — спрашивает Ник.

— Да. Почти. Но с тобой мне было не так тяжело. Ты не смотрел на меня, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке.

— Я смотрел. Но по другой причине.

— Демьянов, ты флиртуешь со мной? — я тихо рассмеялась.

— Разве быть искренним — это флирт?

Не зная, что ответить ему, я продолжила свою историю. Ведь он хотел, чтобы я выговорилась…

— Тебя не было здесь. Тебе не пришлось стать свидетелем той сцены, когда Миша бросил меня на глазах у тех, кого я знала и любила. Ты не видел, как я заставила себя улыбнуться и последовать за ним через зал. А как только вышла из ЗАГСа, бросилась бежать за ним. Ты не видел, как он уехал прочь, а я рухнула на заснеженную дорожку. Как я сидела там и сдерживала слёзы, потому что знала, что на меня все смотрят. Красиво, наверное, белое платье на белом снегу… — я хмыкнула, представив эту картину со стороны. Хмыкнула грустно и с болью. — Тебе не пришлось поднимать меня. Не пришлось помогать сесть в машину. И ты не видел, как я, свернувшись клубочком, лежала на заднем сиденье машины, когда меня везли домой…

— Аня… — в ужасе прошептал Никита. Но мне сейчас не нужна жалось, я вскрываю последнюю рану.

— Думаю, самым худшим для них было то, что я решила не показывать, какую боль он причинил мне. Мы проехали половину дороги до дома, когда я поднялась и потребовала, чтобы мы вернулись обратно к ЗАГСу. Я вышла из машины и сказала всем, что банкет не отменяется. — Я хрипло рассмеялась, поражаясь собственной дерзости. — Я подошла к каждому из гостей и объяснила, что мы с Мишей допустили ошибку, заходя так далеко, и решили расстаться. Я сказала, что со мной всё в порядке. И заверила всех, что они могут веселиться. Не портить же людям день, они всё же поменяли свои планы из-за нас. Хоть я не поговорила тогда с Мишей, но я уже знала, что мы не будем вместе. Он унизил меня. И у него не хватило порядочности сказать, почему так поступил со мной. Ведь он готовился к свадьбе, приехал в ЗАГС, чтобы в итоге бросить меня. Он не заслуживал меня…

— Конечно, не заслуживал, — горячо поддержал меня Ник.

— Только я не верила этому, — тихо продолжила я, не слыша его слов. — Я подумала, что это со мной не всё в порядке. Что это я не заслуживаю его.

— Это он тебе сказал? — рычит Никита.

— Миша приехал на следующий день. Он заявил, что со мной слишком сложно и много хлопот. — Я заморгала, почувствовав, как по щекам потекли слёзы. — Словно я была каким-то проектом, который нуждался в поправках. Или заброшенным домом. — Я глянула на Никиту и увидела в его глазах ярость. — Мы были вместе целых три года, и на нашей свадьбе он вдруг обнаружил, что не хочет работать над этим проектом. Над этим домом.

— Пожалуйста, скажи мне, что с ним что-то случилось. Что он лишился хотя бы пальца на руке или ноге.

— Если бы я удаляла что-то с его тела, это был бы точно не палец. — хмыкнула я.

— Справедливо, — рассмеялся Никита и подошёл ко мне, не обращая внимания на промокшие брюки. — Он наговорил тебе ерунды. Ты совсем не трудная. — Я сглотнула и застыла, когда он провёл пальцем по моей щеке, стирая слёзы. — Послушай, у всех нас есть свои недостатки.

— Но не всех бросают в день свадьбы прямо у алтаря. Так что тебе лучше не связываться с…

Я запнулась, когда меня окатило водой. Я была в шоке. Я, блин, пыталась не намочить платье, а мои попытки оказались напрасными.

— Блин, Демьянов, ты в своём уме⁈ — взвизгнула я, вытирая лицо. — Я так долго делала причёску и макияж! А моё платье, оно очень дорогое и на улице не май…

Я не успела договорить, меня снова окатили водой. Ну, что за нахрен блин такой? Ну, ты у меня получишь, засранец… И когда Никита зачерпнул воду и брызнул в меня, я, сделав шаг назад, упала в воду. Я знаю, что он подумает будто я поскользнулась и бросится в панике меня спасать.

Что и случилось. И вот, когда он оказался рядом, я ухватилась за него и потянула вниз. Ибо, не фиг! Ник словно принимал наказание и оставался под водой столько, сколько я держала его там. Я знаю, он специально поддался мне. Ведь он сильнее меня и мог в любую секунду вырваться, но он этого не делал.

Когда мы вынырнули, Ник убрал волосы со лба и вытер лицо.

— Что называется, получил по заслугам. — проговорил он, фыркая и стряхивая воду с волос.

— И это всё, что ты можешь сказать? — рассмеялась я.

— Ладно. — смотрит в мои глаза и лыбится, Чеширский кот. — Был не прав. Исправлюсь.

— Зачем ты сделал это?

— Мне показалось, что это идеальный способ отвлечь тебя от воспоминаний.

— Ты ненормальный. — смеюсь в ответ. — Вот, гости-то удивятся, увидев нас в промокшей насквозь одежде.

— Это я ненормальный⁈ — возмущается он, нагло улыбаясь. — Я тебя просто обрызгал, а ты нырнула с головой.

— Ладно. — выдыхаю я, осматривая водную гладь. — Коль мы оба с тобой ненормальные и проблем, похоже, не миновать, мы можем поплавать в своё удовольствие.

Никита Демьянов

Честно? Я не думал, что делаю, когда окатил Аню водой. Но теперь, глядя, как она расслабилась, понял, что мне не жаль.

— Откуда такая любовь к воде? — вырвалось у меня само собой.

— Не знаю, — Аня перевернулась на спину. — Наверное, это воспоминания о семейном отдыхе, который мы проводили у воды. На пляжах, прудах, в бассейнах… — Она довольно вздохнула. — Хорошие воспоминания.

— Согласен.

Наши глаза встретились, и я мог поклясться, что видел, как закипела вода вокруг нас. Потому что, как я и хотел, мой ответ заставил её вспомнить тот случай на озере, когда мы оказались в объятиях друг друга.

— Нет, — выдохнула Аня, когда я подплыл чуть ближе к ней.

— Извини, — я остановился.

— Не стоит извиняться. Просто… Я перестаю соображать из-за тебя. И когда мы целуемся… — Она замолчала и покачала головой.

И хотя большая часть её кудряшек спряталась под водой, а макияж растёкся по лицу, она всё равно была самой красивой девушкой, к которой меня когда-либо влекло.

— А ты не думаешь, что со мной происходит то же самое? Я целую неделю не могу сомкнуть глаз. К счастью, хотя так говорить нельзя, меня отвлекала работа.

Она прикусила губу, и моё тело тут же напряглось.

— Это не самая хорошая идея, — выдохнула Аня, подплывая ближе.

А потом она вообще сделала невероятное: подняла своё платье и обвила ногами мою талию.

— Знаю. — прохрипел я, обхватывая ладонями её ягодицы и, прижимая к себе.

— Нас может обнаружить Дима.

Слышу её. Её губы находились на расстоянии дыхания от моих собственных. И я смотрю на них, ничего не видя вокруг.

— Мне плевать. — сказал я чистую правду. Мне сейчас всё равно: кто, что и когда. Я до безумия хочу снова ощутить вкус этих губ.

— А как же насчет его предостережения? — шепчет с ухмылкой.

— Аня, я и так отправлюсь в ад. — выдыхаю я, сдерживась из последних сил. — Так что можно сражаться до последнего.

Не в силах больше ни говорить, не сдерживать себя, я прильнул к её губам.

Сколько бы я ни целовал её, каждый раз наши поцелуи ощущались по-новому. И вместе с тем в них было что-то такое знакомое, что делало каждое движение наших губ обольстительным.

В прошлый раз я не торопился, когда целовал её. В конце концов, такими ласками следовало наслаждаться. Мне нравилось осыпать Аню поцелуями и ощущать в своих объятиях её податливое тело. Получать удовольствие от его плавных линий и изгибов. Чувствовать нарастающее возбуждение, готовое свести меня с ума.

Вот почему не было никакого смысла в том, что сейчас я целовал её так, как в последний раз.

На пике двусторонних эмоций поцелуй получается страстным, жгучим и распаляющим. Я почувствовал её удивление, когда углубил свой поцелуй. Но Аня не стала сопротивляться, а ещё крепче обняла меня за шею и чуть наклонила голову, чтобы предоставить мне ещё больший доступ. Её тихий стон утонул в нашем сумасшествии. А я больше не мог остановиться.

Руками исследую её тело, но мне хочется большего. Я дурею от вкуса, которым меня наполняет Аня. Один поцелуй вместо тысячи слов. Всё ещё не могу поверить в то, что подобная химия существует. Но, черт возьми, это ведь разворачивается в режиме реального времени.

Мы исступленно ласкаем друг друга и наверняка дали бы друг другу больше, если бы нам не помешали.

Глава 19

Анна Смирнова.

Услышав в стороне негромкий смех, я резко отпрянула от Никиты и чуть отплыла от него. Закатила глаза, зная, что никто не поверит, что мы просто говорили здесь, в воде. Хотя с самого начала так оно и было.

Мне казалось, что быть пойманной за поцелуями с лучшим другом брата было достаточно неловко, но увидеть перед собой отца лучшего друга брата… и женщину, с которой тот улизнул, чтобы приударить за ней… Это было слишком.

Если бы я не испытывала смущение и не видела, как на происходящее отреагировал Ник, меня бы развеселила эта ситуация.

— Я не думал, что здесь кто-то есть, — бросил Кирилл Анатольевич, обнимая свою спутницу за талию.

Никита ничего не ответил. Он вышел из воды и протянул мне руку. Я тут же поспешила к нему, стараясь не думать о том, как платье прилипло к моему телу и, что на мне нет бюстгальтера. Сердце колотится в груди как загнанный зверёк. И я с ужасом представляю, что могло случиться, если бы не Кирилл Анатольевич появился, а мой брат, на две минуты раньше.

— Мы оставим вас одних, — бросил Никита, поднимая с земли наши вещи и, набрасывая пальто мне на плечи.

— Ник…

— Всё в порядке, — прервал он отца и улыбнулся ему, только его улыбка была больше похожа на гримасу. — Увидимся завтра за обедом.

Я бросила на Кирилла Анатольевича виноватый взгляд и последовала за Никитой. Путь был довольно близким, но из-за тяжести, повисшей в воздухе, он показался мне бесконечным, словно мы по-прежнему двигались в воде.

— Что случилось? — тихо спросила я.

— Ничего. — произносит глухо.

— Только не надо притворяться.

— Значит, ты хочешь узнать, что творится в моей голове после того, что я только что увидел… — Никита громко чертыхнулся, потому что на последнем слове, он резко повернулся ко мне и поскользнулся, но равновесие удержал.

— Если тебе станет лучше, поделись со мной. — вырывается у меня.

— Наоборот, всё станет только хуже, — безучастно отвечает он, глядя мне прямо в глаза.

— Расскажи. — умоляю я.

Он молча обходит меня и направляется в сторону домика, который выделили им с отцом мои родители.

— Никит.

— Аня, из этого ничего хорошего не выйдет. — сердито чеканит Никита, качая головой. — Просто дай мне уйти.

— Я поделилась с тобой тем, что меня мучило, — говорю ему в спину, тяжело сглотнув. — Потому что я доверяю тебе. А ты можешь довериться мне.

— И как доверие тебе может изменить тот факт, что, увидев своего отца там, у бассейнов, я ещё раз убедился, что не могу убежать от прошлого своей семьи? — натянуто спросил Никита. — Я не могу, как бы сильно мне не хотелось.

Услышав в его голосе отчаяние, я не стала останавливать его, когда он развернулся и быстро зашагал прочь. Всё случилось так быстро, что я ещё какое-то время потрясённо смотрела на опустевшую дорожку. А потом, когда неподалеку послышались чьи-то голоса, я потуже запахнула пальто и рванула к чёрному входу нашего дома.

И только позже, глубокой ночью, когда большая часть гостей разошлись по своим домикам, я позволила себе подумать над случившимся. Я давно привыкла к тому, что могла целый день заниматься делами и не обращать внимания на свои мысли, эмоции, а потом до утра размышлять, не смыкая глаз.

Я вспомнила, как после разрыва с Мишей в одиночку уехала на море, отдыхать, и вернулась оттуда ещё более уставшая. Учёба не клеилась или я расклеилась… Да так расклеилась, что на подработке допускала столько ошибок, что менеджер предложила мне не выходить на работу до конца отпуска и постараться прийти в себя.

Это ударило по моему самолюбию, но также заставило осознать, что моя гордость, которую, как мне казалось, я потеряла после того, как меня бросил жених, по-прежнему жива и сопротивляется. Всё закончилось тем, что на следующий день после института, я подобрала во дворе котёнка. Грязного, мокрого и замёрзшего.

Когда я увидела Лаки, жавшегося к отопительному колодцу и подумала о его злоключениях, я сразу прикипела к нему душой. Это был самый некрасивый котёнок из всех, что когда-либо встречались мне. Но, когда он уставился на меня своими глазищам, я увидела в них то, чего не видели другие — надежду и жажду к жизни. И я забрала его домой.

В его компании мне стало лучше, и через неделю я смогла вернуться на подработку. И полностью погрузилась в дипломную работу.

Не важно, что иногда я плакала по ночам. Главное, что окружающие считали, что со мной всё в порядке. А значит, и я сама могла верить в это.

Всё шло более или менее хорошо, пока брат не огорошил меня новостью о своей свадьбе. Пока домой не вернулся Никита. И тогда на меня снова нахлынули чувства, которые я прятала в себе так глубоко, что почти не верила в них.

Никто не догадывался, что когда-то я была влюблена и мечтала выйти замуж за Никиту.

А он уехал и заставил меня страдать.

Я поняла: обида, злость и чёткое понимание того, что никогда больше не сможешь быть с этим человеком, не помогли мне перестать его любить. Сколько раз не умирала душа, как бы сильно ни болело сердце, какой бы мукой ни горело всё тело, чувства не отпускают.

Сейчас всё было по-другому. Взять хотя бы этот вечер, когда он поддержал меня, выслушивал мои откровения, а потом целовал до головокружения. Только теперь я сомневалась, что хочу развития наших отношений. Потому что тогда мне придётся взглянуть правде в глаза и принять то, что я не заслуживаю его.

Никита Демьянов

Большую часть обеда мы с отцом просидели молча. Делаем вид, что увлечены едой, но по большей части, конечно же, ковыряемся в своих тарелках.

— Ты ждёшь этой свадьбы? — наконец нарушил тишину отец.

— Разве что ради Димона. — выдыхаю я.

— Но не ради себя?

— А разве люди ждут чужой свадьбы ради себя самих? — ответил я, и чуть помолчав, добавил: — Аня говорила, что вы с ней успели подружиться, пока меня не было.

— Да. — он глотает тихий смешок и взгляд отца заметно смягчается. — Она очень хорошая. И абсолютно не заслуживает того, что с ней произошло. Никогда не забуду выражение её лица, когда этот парень ушёл из ЗАГСа…

— Ты был там? — удивился я.

— Да. — невозмутимо ответил он. — А ты разве не знал?

— Не думал, что вы настолько близкие друзья, что она пригласила тебя на свадьбу. — усмехнулся я.

— Я был больше гостем со стороны её родителей. — продолжил отец всё тем же тоном. — Мы с ними друзья, так же как и ты с Димой. Хотя, думаю, Аня была рада моему присутствию.

— Почему ты не сказал мне, что она собиралась замуж? — мрачно спросил я.

Отец недоверчиво смотрит и грустно вздыхает.

— А ты бы захотел знать об этом?

— Что за вопрос?

— Вопрос, который задаёт отец, зная, что его сын проигнорировал приглашение на вышеупомянутую свадьбу.

— Я не приехал потому, что не знал, — процедил я. — Я не получил приглашение.

— Как так получилось? — отец удивлённо вскинул брови.

— Я… — запнулся, чувствуя себя виноватым школьником, которого отец ругает за двойку в дневнике. — Я заблокировал её телефонный номер.

— Зачем?

Я качаю головой, закатываю глаза, шумно выпуская воздух из лёгких.

— Потому что всё сложно.

— Тогда, сын, тебе лучше разобраться в себе. — проговорил он обманчиво мягко. Всегда так делает, когда говорит серьёзно. — Аня и так достаточно пережила, чтобы ты морочил ей голову. Если ты не собираешься оставаться здесь надолго, тебе не следует купаться с ней по ночам.

— Я решил вернуться домой. — серьёзный тон перекинулся и на меня. — Я беру перерыв в работе. Пока неофициально.

— Так ты возвращаешься на совсем или берёшь перерыв? — строго переспросил отец, сводя брови к переносице. — Это две разные вещи.

— Папа, я возвращаюсь навсегда. А перерыв в работе делаю для того, чтобы понять, чем я хочу заниматься дальше.

— Откуда такое решение? — помолчав спросил батя.

— Я соскучился по тебе. — сказал правду.

Отец потянулся ко мне и сжал мою руку.

— Я тоже по тебе скучал. — спокойно говорит он. — И ты знаешь, как я счастлив, что ты вернулся домой. Но ты вернулся не просто так. Что изменилось?

— Я, — недолго думая ответил я, — И мы. Я надеюсь.

Отец пристально смотрит на меня, а потом кивает.

— Давай начнём с нас. — говорит отец, бросая в мою сторону обеспокоенный взгляд. — Может, расскажешь, что тебя огорчило, когда ты увидел меня вчера с той женщиной?

Глава 20

Анна Смирнова.

— Дима ты издеваешься надо мной⁈ — выдавливая улыбку, ощущаю себя поистине сумасшедшей, потому что внутри в этот миг две личности сражаются. Одна — трясётся, рыдает, скулит от боли и умоляет меня немедленно уходить. А вторая… Ох, она в гневе! — Мало того, что вся эта свадебная суета происходит под Рождество. Так вы ещё придумали собирать нас, чтобы складывать коробочки для презентов?

— Будь у меня выбор, не было бы никаких коробочек. — пробубнил Дима.

Я пришла пораньше в домик для новобрачных, чтобы застать Диму одного и поговорить с глазу на глаз по поводу всего, что придумала Лиля на прошлой неделе. Не могла ведь я выставлять претензии невесте? А ещё мне по-прежнему раздражало то, что брат проявлял такую бдительность в том, что касалось моих отношений с Никитой. И вот, когда днём пришло сообщение от брата, что нам всем надо собраться в их домике, я решила — вот он шанс, высказаться.

— Ты, наверное, ненавидишь меня. — выдаёт Дима, тяжело вздыхая.

— Просто злюсь. — отвечаю медленно, пытаясь прийти в себя. Я, так понимаю, нервный срыв не за горами. До свадьбы осталось пара дней, а меня уже многое раздражает. — Но не на тебя. А на себя… за весь этот кошмар.

Когда Дима подошёл и обнял меня, я не стала вырываться, а молча положила голову ему на плечо. Мне так не хватает его поддержки…

— Я даже не думала, что что-то пойдет не так. — шепчу, чтобы выплеснуть хоть какую-то долю боли. Чуть разгрузить свой разум. — И теперь, после всего случившегося, меня бесит, что новогодние праздники и Рождество, которое я так любила раньше, потеряли для меня свою привлекательность. И мне некого винить, кроме себя самой.

Дима ещё крепче прижимает меня к себе. Мне так было муторно эти дни, что я опять не сопротивляюсь, зная, что больше не стану проявлять слабость и искать утешения в его объятиях. Теперь это место займёт его жена…

— А теперь давай займемся этими коробочками. — выдыхаю я, отстраняясь от брата. — И остальными интересными вещами, которые припасла для нас Лиля перед свадьбой.

Он улыбнулся, но его улыбка показалась мне чересчур беспечной.

Через пару минут к нам присоединились Лиля и Таня. Я не стала обнимать свою будущую невестку, потому что тогда пришлось бы обнять и её подружку.

А я испытывала неприязнь к той, которая когда-то разбила сердце Никите. Хотя я большей частью вела себя цивилизованно и считала себя взрослым человеком.

«Взрослым человеком, который не собирается обнимать особу, потому что у той в прошлом были отношения с парнем, которого я…»

Если я когда-нибудь и обрубала свои мысли на корню, так это в данный момент, когда мой очень назойливый внутренний голос позволил себе вольность сказать правду. Потому что эта правда слишком пугала меня, чтобы заострять на ней свое внимание.

Моя цивилизованность подверглась испытанию, когда пришли Никита с Колей, с которыми я поздоровалась, ограничившись лишь кивком. Тогда как Таня бросилась обнимать Никиту, как будто десять лет его не видела. Хотя, о чём это я? Она же его не видела, как и все, пять лет. Смотрю на них, и чувствую себя ужасно, потому что сейчас ощущение такое, будто меня поймали на чём-то плохом. А я… Чёрт! Я не могу же его ревновать?

— Спасибо всем, что так быстро собрались, — сказала Лиля, расплываясь в улыбке и перетягивая моё внимание на себя. — Знаю, мы пропустили вас через настоящую мясорубку с нашей свадьбой, но мы очень ценим вашу помощь и поддержку. И сегодня вечером…

— И сегодня вечером в знак благодарности, — вмешался Дима, не обращая внимания на удивленное лицо своей невесты, — мы пойдем все вместе на Новогодний карнавал, который проводится на главной площади нашего парк-отеля.

Я не сдержала смех, и Дима бросил на меня выразительный взгляд, говоря: «Это всё ради тебя. Пожалуйста, не сделай так, чтобы я попал ещё в большие неприятности»

— Дима, это самая чудесная новость! — воскликнула я. Конечно, я снова играла роль, но на этот раз не для того, чтобы задеть Никиту. Я спасала будущий брак брата. — Не могу поверить, что вы с Лилей решили отблагодарить нас таким чудесным образом. И собрались сходить на карнавал, который мы с тобой посещали каждый год!

Я подошла к ним и тепло обняла. Не могу воспротивиться желанию.

— Спасибо, — шепнула Диме, а потом сделала шаг назад и подпрыгнула. — Как здорово!

— Пожалуйста, — смущенно улыбнулась Лиля.

— Обманом заставили нас поверить, что нам нужно собирать эти коробочки, — добавил Никита и ухмыльнулся, поймав направленные на него наши с Димой взгляды. — Вы такие хитрые, будущая семейка Смирновых. — погрозил он пальцем, растягивая губы в обольстительной улыбке. — Но мы вас всё равно любим.

— Чудесно, — чуть натянуто ответила Лиля, сдвигая брови к переносице. — В таком случае нам, наверное, пора идти.

Никита Демьянов

— Если оценивать по десятибалльной шкале, — тихо, почти касаясь уха, говорю Ане. — Каковы шансы, что Лиля кастрирует Димона сегодня вечером?

— Один, — тут же ответила Аня, не думая. Можно сказать, с лёту. — Она хочет большую семью. Так что не станет рисковать. Однако я не могу сказать того же самого насчет его конечностей.

Отзываюсь смехом, просто потому что снова чувствую себя счастливым, испытав облегчение от того, что она ответила мне. Мы не виделись больше суток, потому что после новогодней ночи я помогал Диме с последними приготовлениями к свадьбе и публиковал некоторые из фотографий, сделанных до моего возвращения домой.

Хотя дело не только в занятости. Мне не хватало смелости позвонить Ане, не то, что зайти к ней.

— Думаю, ты заслуживаешь несколько очков за то, как играла в домике новобрачных.

Скашиваю глаза и, когда удаётся поймать её смущённый взгляд, брошенный на меня из-под капюшона, не могу сдержать улыбку.

— Знаешь, — улыбается мне в ответ, красивая. — Я даже не буду спорить, что это против правил. Я соглашусь.

— Конечно, согласишься. — улыбаюсь шире и закидываю руку ей на плечо, чтобы притянуть к своему боку. — И это не против правил. Я не сомневаюсь, что ты подстроила это в своих интересах.

— Ничего я не подстраивала. — возмущается и поворачивает голову, смотря мне в глаза. — Просто сказала брату, что это было не самое лучшее время для меня. Его чувство вины сделало всё остальное.

— Пятьдесят очков, — заявил я. Меня распирало от гордости, что Аня поговорила начистоту с Димой и что тот, наконец, как-то отреагировал.

— Ты в курсе, что я теперь тебя опережаю? — прищурившись, спрашивает Аня.

— Я слежу за счётом, так же как и ты. — улыбаюсь ей, стискивая рукой её хрупкое плечо.

Мы шли позади остальных, как вдруг Таня замедлила шаг и начала спрашивать меня о моих путешествиях.

Я почувствовал, как напряглась Аня под моей рукой, и мое раздражение по поводу того, что моя бывшая пыталась завести со мной разговор — и даже флиртовала со мной, — сменилось чувством удовлетворения. Аня меня ревновала.

И меня вновь захлёстывает счастье. Я тут же разворачиваюсь так, чтобы Аня оказалась между мной и Таней, и намеренно включаю её в разговор. Отчего Аня заметно расслабляется, а Таня недовольно морщится. Как только мы оказываемся на месте проведения карнавала, Таня с Коляном отделяются от нас и уходят в другую сторону, растворяясь в толпе.

— Можно спросить? — Димон кивнул на удаляющуюся Таню.

— Можешь, — ухмыляюсь, нехотя выпуская Аню из объятий. — Но я не думаю, что это принесёт тебе бонусные очки с твоей невестой.

Дима поморщился и посмотрел в сторону Лили, которая стояла у барной стойки. Когда она повернулась, все увидели, что она заказала три порции текилы, которые тут же выпила.

— Да, она не очень обрадовалась походу на карнавал. — вздыхает друг.

— С чего бы ей радоваться? — спросила Аня. — Ты прекрасно знал, что у тебя возникнут проблемы. С ней. Но ты даже не представляешь, что твоё приглашение значит для меня.

Затем она встала на цыпочки и поцеловала Димона в щёку.

— Мне следовало предупредить её, но моё решение было спонтанным.

— Но не плохим, — заметил я.

— Скажи об этом моей невесте.

— Дима, ты мог бы пообещать Лиле, сложить все эти коробочки, что бы загладить свою вину. — проговорила Аня. — А завтра принёс бы их мне, и я бы тебе помогла.

Димон просиял, а потом снова помрачнел.

— Аня, блин, я не смогу завтра сделать это. — Димон хлопает перчатками по ладони. — Мне нужно съездить в город. А ты не сможешь сама сложить сто тридцать коробочек.

— У меня на завтра никаких планов нет. — улыбается Анчоус. — К тому же я могу отоспаться после свадьбы. Так что, если ты не надумаешь сложить эти коробочки сам, с тем чтобы: а) не остаться без свадьбы и б) не спать с женой в разных комнатах после нее — или до, — тебе придётся принять моё предложение.

— С тобой не поспоришь, — поцеловал её в лоб Дима. — А теперь — минимизируем ущерб.

— Не дай ей напиться! — крикнула вслед брату Аня, и тот красноречиво глянул на неё, когда Лиля посмотрела в нашу сторону.

— Ты получаешь удовольствие, не так ли? — смеюсь, глядя на Аню.

— От того, что мне приходится притворяться, будто я рада складывать эти коробочки, — вскидывает она взгляд, в котором пляшут бесята. — Или от того, что мы здесь?

— Я о том, как ты общаешься с Димоном, — прячу руки в карманы, потому что мне нестерпимо хочется схватить её в охапку, словно плюшевую игрушку. До того она мила в своей курточке с опушкой на капюшоне. — Но думаю, то, что ты сказала, тоже подходит.

— Я не буду врать и говорить, что не радуюсь тому, чем всё обернулось для брата. Мне кажется, ему давно пора получить по заслугам. — Аня пожала плечами, ухмыльнувшись. — Что поделать, я всего лишь человек.

— Как и все мы, — отзеркалил её ухмылку.

И, мать вашу, в этот миг с такой одуряющей потребностью мой взгляд принимает, что я только от этого пьянею сходу. Я подумал, что при других обстоятельствах, это было бы идеальное свидание. Идеальное для того, кто обожал новогодние праздники. Для такого человека как Аня. Но мне не следует забывать, что это не свидание. И что Димон отошёл от нас с Аней только потому, что ему нужно загладить вину перед Лилей.

Поэтому я решил воспользоваться возможностью, что мы остались наедине, и последовать совету отца — разобраться в том, что произошло между мной и Аней.

— Послушай, — колеблюсь и продолжаю: — Той ночью, на термальных водах…

— Не надо, — оборвала меня Аня.

— Что? — моё сердцебиение ускоряется.

— Мой брат поставил под угрозу свои отношения, чтобы подарить мне сегодняшний вечер…

— Мне кажется, ты преувеличиваешь.

— А мне так, не кажется, — серьёзно заявляет она, но её глаза поблескивают, и я напрягаюсь. — Я не собираюсь допустить, чтобы его жертва оказалась напрасной, потратив время на разговоры о том, что случилось два дня назад. По правде говоря, меня подмывает разыскать Таню, чтобы я могла набрать ещё пару десятков очков и победить тебя.

— Ну, теперь ты точно преувеличиваешь, — фыркнул я.

— Возможно, ты прав. — выдыхает она. Пробегается взглядом по толпе. Туда-сюда. И выдаёт: — Хотя это не значит, что мы не можем заработать очки.

— Собираешься пуститься на хитрости? — смеюсь.

— Нет. — улыбается в ответ. — Это будет бонусный раунд.

— Я согласен. — тут же отвечаю ей.

— Ты даже не знаешь условий. — теперь она заливисто смеётся.

— Какая разница. — улыбаюсь, радуясь тому, как она откровенно веселиться. — Я всё равно выиграю.

— Ха! — хлопает она в ладоши, будто я попался уже в ловушку. — Для этого тебе придётся принять участие в конкурсе красоты. Если честно, это было моим планом с самого начала.

— Только через мой труп. — протестую я.

— Похоже, ты прав. — наигранно вздыхает Аня, пряча улыбку. — Ты ни за что не пойдёшь на это и не победишь, выиграв тем самым также наше соревнование.

— Мы соревновались с одной целью — желание. — напоминаю я ей, пряча свое волнение за неуместной хулиганской ухмылкой.

— Ничего не изменилось, — пожала плечами Аня. — Давай так. Ты выиграешь пятьсот очков, если примешь участие в конкурсе и продержишься хотя бы один раунд.

— А если я продержусь дольше?

Мое сердце принимается бешено намахивать ещё до того, как она отвечает.

— Получишь ещё сотню. — улыбается она. — И так далее.

— Ладно. — подумав, согласился я. — Но тебе тоже придётся принять участие.

Подмигиваю в ответ на её улыбку.

— Удачи, Демьянов! — рассмеялась Аня.

Легонько шлёпнув меня по плечу, она развернулась и направилась в сторону сцены. На полпути развернулась и, подмигнув, показала пальцами жест: «Я слежу за тобой».

В солнечном сплетении загорается пламя. Сердце заходится в диком ритме. Мышцы разбивает волнами дрожи.

Да я просто, сука, задыхаюсь от восторга. Ощущение, что мне снова двадцать. И на выходе, я, конечно, смеюсь в ответ.

Глава 21

Никита Демьянов

— Приятель, не знаю, как тебе удалось подбить её на это, но готов тебе заплатить, — расплылся в улыбке Димон.

Появление Ани на подиумной дорожке на некоторое время лишает меня возможности воспринимать действительность. Аня в лёгком платье в пол, струящем золотом из-под белого полушубка, идёт по подиуму модельной походкой. На её лице в тон к платью была маска, нанесённая красками аквагримм. На губах сверкает алая помада и лучезарная улыбка. Но даже сквозь эту маску, я вижу, как она нервничает. И только это заставляет меня отмереть. Разулыбаться, когда сердце не бьётся — та ещё задача. Но я уверенно выставляю большие пальцы и тяну эту эмоцию, пока Аня не отвечает.

— Она раньше принимала участие в подобных конкурсах? — спросила Лиля, настроение которой заметно улучшилось. Видимо, будущий муж пообещал ей позаботиться о коробочках для презентов гостям.

— Она не участвовала даже в школьных концертах. Я собираюсь запечатлеть это событие для будущих поколений. — Димон достал телефон и сделал несколько фотографий позирующей Ани, которая смотрела прямо в камеру. — Супер!

Аня переводит взгляд наменя и, слегка выпячивая губы, отправляет мне небрежный воздушный поцелуй. После чего нервно пробегается кончиком языка по своим губам, дерзко подмигивает. Это нокдаун…. Прилёт, после которого сотрясается весь мой мир. Пространство расплывается, и я улыбаюсь, как втрескавшийся по уши малолетка.

И похрен, что рядом стоит Димон, я салютую ей тем же. С отмашкой ручкой, с губами уточкой — все дела. Она счастливо смеётся в ответ. И у меня в очередной раз клинит сердце. Мой обезумевший пульс носится по всем моим венам, как по автостраде.

Провожаем взглядом, как Аня идёт обратно по подиуму чуть покачивая бёдрами. Довольно профессионально, на мой взгляд. Хотя я сомневался в своих способностях эксперта. Потому что именно в этот момент, глядя на безбожно прекрасную Анну Смирнову, мои эмоции продолжают фигачить салютами. И я душу готов заложить, чтобы она стала моей…

— Так как ты уговорил её? — переспросил Дима, возвращая меня в реальность.

— На спор. — пожимаю плечами и прячусь за бесшабашной улыбкой.

— Вы поспорили? Она пошла на это, потому что заключила с тобой пари? — изумлённо уставилась на меня Лиля.

— Ага. — выдаю довольно. — Ну, вы же знаете Аню.

— Наверное, это было то ещё пари, — мрачно буркнул Димон.

Напрягаюсь. Но на словах, конечно, выдаю другое.

— Я тоже принимаю участие. — похлопал его по плечу, успокаивая. — Мужской конкурс красоты состоится после женского. Наше пари заключается в том, что тот, кто продержится дольше, станцует танец на вашей свадьбе. — я сказал первое, что пришло мне в голову.

— Ты имеешь в виду — после официальной части торжества, на банкете? — после немного затянувшейся паузы уточнила Лиля.

— Конечно, — поспешил заверить её. — Это никак не испортит ваш праздник.

— Что ж… — подумав, ответил Дима. — Молись, чтобы она победила. Я уже видел, как ты танцуешь.

Я скорчил ему гримасу и внутренне расслабляюсь. Всё не так уж плохо.

Анна Смирнова.

— Я должна выйти туда и что-то говорить? — потрясённо переспросила я мужчину, который принёс мне плохие, очень плохие новости для меня. — Я думала, что конкурс заключается в том, чтобы пройтись по подиуму и позволить окружающим оценить меня.

— Девушка, конкурсы красоты устроены по-другому. — выдыхает мужчина огорчённо. — Разве вам не сказали в самом начале, что вы должны сказать речь?

Я просто не обратила внимания тогда. Меня захлестнула волна азарта и я пропустила все слова мимо ушей.

— Боюсь, что нет. — бормочу в панике.

— Согласно условиям конкурса, — начинает сердито повторять он, сказанные ранее кем-то слова. — Вы должны выйти на сцену и представиться, так сказать, развлечь присутствующих. Вас будут оценивать по тому, как вас примет публика. Если вы придётесь по вкусу, попадёте в следующий раунд. В нем будет групповой танец. Мы покажем вам пару движений. Тут тоже нет ничего страшного. А затем, в последнем раунде, вам зададут несколько вопросов. Я понятно объясняю?

— Да, куда уж понятнее. — испытывая лёгкое головокружение, кивнула я. Мне стало дурно при мысли, что моя судьба в этом дурацком конкурсе зависела от того, понравлюсь я людям или нет. В моей голове что-то взрывается. Уши закладывает от этой волны ужаса. — Я снимаю свою кандидатуру.

Я вернула микрофон и, не дожидаясь ответа, поспешила в комнату, где нас красили и наряжали для выхода на подиум. Сижу там некоторое время, пытаясь унять, готовое выскочить из груди, сердце. В груди всё в жгучий моток скручивает, и я заставляю сделать себя полный вдох. В ушах звенит так, что перед глазами всё плывёт. Пошевелиться не могу.

Всё, что разрушало меня раньше… Всё, чего я пугалась… Всё, что с трудом подавляла… Это накрывает меня новой волной… Задыхаюсь… Мне нужно на воздух…

И я просто сбегаю ото всех и бреду обратно к дому новобрачных. Воспользовавшись запасным ключом, я вошла в дом, нацарапала брату записку и, подхватив незаконченные коробки, пошла в наш дом.

Потом, когда уже была в своей комнате, отправила сообщение Никите и на всякий случай Диме и отключила телефон.

А после того как приняла ванную и смыла с себя остатки вечера, обняла своего кота и свернулась калачиком на кровати. Мой маленький антидепрессант всегда со мной…

Никита Демьянов

— Она сняла свою кандидатуру, — проговорил я, перечитывая ещё раз сообщение от Ани.

— Что значит — сняла кандидатуру? — переспрашивает Димон.

— Она только что прислала мне сообщение, что я выиграл это пари и, что она ушла домой, потому что ей нездоровится.

Отрываю взгляд от своего телефона и встречаю недоуменные взгляды друзей. Дима тут же достает свой телефон и сдавленно выдыхает.

— Она и мне написала, что плохо себя чувствует, потому и ушла. — он начинает тыкать на экран пальцем. — Я позвоню ей.

Я знал, что Аня не возьмёт трубку. Она была не из тех, кто просто бежит с поля боя. И она не пошла бы на попятную, только из-за того, что плохо себя чувствует. Что-то случилось…

— Она отключила телефон. — бубнит Дима. Я вот даже не сомневался. — Может, пойти посмотреть, как она?

— С ней всё в порядке, — вмешалась Таня. — Думаю, это просто боязнь сцены. Ты не должен портить наш вечер из-за неё.

— Она моя сестра, — предостерегающе ответил Димон.

— Таня права, — через силу выдавливаю я из себя слова. — Уверен, с ней всё хорошо.

— Видишь? — просияла Таня. Словно мое соглашение каким-то образом оправдывало мелочность, прозвучавшую в её словах. — Я ведь говорила.

— Но я тоже пойду, — сдерживая злость, добавляю. — Завтра рано вставать.

— Но мы только пришли, — запротестовала Таня. — Кроме того, мы так и не поговорили с тобой. — Она пытается взять меня за руку, но я смотрю на неё равнодушно и тактично отодвигаюсь в сторону. — Мы могли бы…

— Нет, спасибо, — обрываю я её. — Я с тобой в одной компании на этой свадьбе только ради Димы и Лили. Будь моя воля, мы бы никогда не увиделись после того, что случилось. Увидимся позже, — попрощался с остальными и направился в сторону домиков.

— Это было… сильно, — догнав меня, бросил Димон.

— Извини. — засунув руки в карманы куртки, замедляю шаг. — Просто я не понимаю, почему она продолжает пытаться поговорить со мной.

— Потому что она обычный человек и жалеет о поступке, который совершила, когда была совсем молода.

— Это она тебе сказала? — Я стараюсь не выдавать напряжения и держать себя в руках.

— Ага. — Димон скорчил гримасу. — Мы давно дружим. Я не хотел говорить тебе…

— Потому что не хотел расстраивать меня. — криво ухмыляюсь, отвечая понимающим взглядом. — Послушай, я всё понимаю. И я извиняюсь за то, что поставил её в неловкое положение, но я не жалею о том, что сказал.

— Ты не хочешь поговорить с ней? — поинтересовался невозмутимо. — Не хочешь поставить точку в ваших отношениях?

— Мне не нужна никакая точка. Не от неё. Может, после того, что она сделала… — я запнулся и покачал головой. — Я не любил её. Или любил, но эта любовь была… Не знаю. Неполной.

— А теперь она полная? — немного погодя спросил Димон и у меня к горлу подкатывает ком.

Ему даже не пришлось говорить, кого он имеет в виду…

— Я… — прокашлявшись и распрямив плечи, я всё-таки отвечаю честно. — Думаю, да.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — друг бросает в мою сторону строгий взгляд.

Если бы…

— Знаю.

— Смотри мне, — натянуто бросил друг. — Ей и так пришлось нелегко. А я только ухудшил ситуацию.

— Она уже простила тебя. Иначе не стала бы принимать участие в подготовке к твоей свадьбе.

— Что заставляет меня чувствовать себя ещё хуже. — Дима нервно провел рукой по лицу. — Пожалуйста, Ник, постарайся сделать так, чтобы мне не пришлось вытряхивать из тебя душу. Во мне накопилось слишком много злости, которую Аня не позволила обрушить на её бывшего.

— Понял.

— И не заставляй меня пожалеть о твоем возвращении. — старый друг хитро улыбается, бросая в мою сторону двусмысленный взгляд.

— Это я гарантировать не могу. — Мои губы дергаются в ответной улыбке.

— Думаю, такая просьба будет неуместной, — Димон уже в открытою лыбиться мне. — Раз я пожалел о твоём существовании задолго до твоего отъезда.

И с меня, как будто груз весом в тонну свалился — Димон даёт добро. На душе стало чертовски легко, и я громко рассмеялся. Прям, от души…

Глава 22

Анна Смирнова.

Услышав стук в дверь, я лишь сильнее прижала к себе Лаки. Мой кот находился в редком для него состоянии любвеобильности и позволил мне обнять его. Пусть некрепко, но достаточно для того, чтобы немного унять сердечную боль.

Я не собиралась открывать, но, когда стук повторился и не прекращался, мне пришлось встать.

— Что⁈ — бросила я, распахнув дверь.

Сердце моё забилось сильнее, когда я увидела на пороге Никиту. Но потом я вспомнила, что никогда не смогу быть с ним, и моё сердце сковала тоска.

— Могу спросить у тебя то же самое, — проговорил он, протиснувшись мимо меня в комнату. — Правда, я бы сформулировал вопрос чуть по-другому, чтобы передать смысл своих слов более чётко.

— Так что тебе мешает? — усмехаюсь я, проходя мимо него.

— Ладно. — протянул он. — Аня, какого черта⁈

— Первоначальный вариант мне нравился больше, — опускаясь на кровать, ответила я. — Я могла бы сделать вид, что не знаю, о чём ты говоришь, и отослать тебя подальше.

— Аня. — голос Никиты прозвучал чуть мягче. — Что случилось?

— Ничего. — тут же отвечаю я.

— И всё-таки? — настойчиво повторил он.

— Я же сказала. — пытаюсь говорить спокойно. Мысли сбиваются и не дают мне анализировать диалог. — Ничего не случилось.

Выравниваю дыхание, говорю спокойно, вот только смотреть могу только в пол и никуда больше. Тут, у самой кровати, мягкий белый ковёр с длинным ворсом — жутко неудобно чистить вручную…

— Пожалуйста, — настойчиво попросил Никита. И неравнодушие, прозвучавшее в его голосе, вызвало слёзы на моих глазах.

Только этого мне не хватало. Я шумно вздыхаю и поднимаюсь с кровати.

— Будешь чай? — спросила я, направляясь к выходу из комнаты.

— Нет, спасибо. — Слышу, что следует за мной. — Аня, ты ведь тоже его не хочешь. Ты пытаешься отвлечь моё внимание.

Я всё равно выхожу из комнаты, спускаюсь на кухню и замаюсь приготовлением чая. Никого в доме не было, все сейчас на карнавале, поэтому тишину никто не нарушает. Я молчала. И Никита молча наблюдает за мной.

Изредка посматриваю на него и, в голове появляется мысль, что я уже забыла каково это — не прятать свои чувства и не притворяться. Иметь желание поговорить. И не просто с кем-нибудь, а с ним. Всё всегда сводилось к Никите.

Черт бы его побрал! Нет. Так нельзя думать. Мысли материальны…

Заварив чай, я прошла в гостиную, села на диван, поджав под себя ноги, и стала ждать. Ждать, когда Никита снова заговорит. И он, как только уселся рядом, заговорил:

— Я знаю, что ты делаешь.

— Правда? — Ну, давай, выкладывай. А то я-то понятия не имею. — И что же?

— Ты ждёшь, когда я ещё раз спрошу: «что случилось?». — в его голосе послышались нотки веселья.

— Ты всегда понимал меня лучше, чем я думала. — мои губы растянулись в подобие улыбки.

— Может, не всегда? — слабо улыбнулся Никита. — Мне кажется, я немного разучился после того, как уехал. Помоги мне снова обрести эту способность.

Я уставилась на свои ладони и стала машинально проводить пальцами по их линиям.

— Не знаю, с чего всё пошло не так. — хриплю, наконец, пряча эмоции и глаза. — Или когда. Наверное, мы с ним были слишком молоды, когда встретили друг друга. У нас были свои представления о браке, о том, кем хотим быть. Но когда начались трудности, оказалось, что мы ошибались на свой счет. И насчет друг друга.

— Аня, но твоя жизнь эти пять лет не была связана только с ним. Ты окончила школу. Поступила в институт. Вон, даже устроилась на подработку сама. У тебя есть любящая семья, которая поддерживает тебя.

— Но эти вещи не определяют меня. Это то, чего я добилась. А что касается моих родных… — судорожно выдыхаю. — Они не видят ту версию меня, которая оказалась неудачницей в отношениях. Точнее, теперь видят, потому что я вынуждаю их. Потому что мой своеобразный характер стал ещё более неприветливым, чем обычно. И им приходится ходить вокруг меня на цыпочках.

— Никто не ходит вокруг тебя на цыпочках.

— Все ходят вокруг меня на цыпочках, — упрямо повторяю я. — Дима сказал мне о том, что собирается делать предложение Лиле, постфактум. И потом, когда они объявили о свадьбе, они оба смотрели на меня, ожидая моей реакции. — я вздыхаю и качаю головой. — Поверь мне. Я знаю, как изменилось поведение моих родных.

— А как насчет твоего собственного поведения? — спрашивает он. — Я не говорю об угрюмости — с этим мы сталкивались и раньше и любили тебя за это. Я хочу сказать, что ты стала очень неуверенным в себе человеком. Ты перестала доверять себе. Это не похоже на тебя. Ты была самой самоуверенной особой из всех, кого я знал.

— О нет, я просто притворялась. — смущённо улыбаюсь и продолжаю говорить, соблюдая полную откровенность. Чувствую себя глупо, но не могу удержать в себе признание: — Я была слишком сильно влюблена в тебя, чтобы показывать тебе свою неуверенность.

Никита Демьянов

— Ты… Ты была влюблена в меня? — выдаю ошарашенно, не в силах даже моргнуть.

На её лице появилась улыбка, которой я прежде не видел. Робкая, застенчивая, соблазнительная. Что за удивительное сочетание? Или это описание свидетельствовало о том, что я полностью покорен ею?

— Ой. Только не притворяйся, что не знал.

Говорит и чуть краснеет. И выжигает мне душу таким взглядом, после которого я уже не буду прежним. Да после всех этих разговоров, я уже и так не буду прежним…

— Но я не знал. Поверь мне. Иначе… — всё, что я выдыхаю, не в силах больше говорить.

— Иначе что? — возмущённо спросила она. — Ты бы поцеловал меня? Запаниковал? Уехал? И оставался вдалеке от дома долгих пять лет?

Сжал зубы — мой косяк, который исправлять и исправлять. Во всём права. Всегда понимала меня, а я…

— Это несправедливо. — выдохнул, прикрывая глаза.

— Но это так. — добивает она меня.

— Я уехал не из-за того, что произошло между нами. — выдал я, откидываясь на спинку кресла.

— Но это повлияло на твоё решение.

Она взяла свою чашку с чаем и обхватила её руками. И мне показалось, словно она сжала в ладонях моё сердце. Грудь сдавливает не столько физически, сколько… Да я дышать не могу, так накрывает.

— Хотя, конечно, ты не дашь себе шанса разобраться в настоящих причинах твоего отъезда. — бормочет она с таким несчастным видом, что сразу обнять охота.

Игнорирую жжение за грудиной, растягиваю губы в дебильной улыбке, хоть брови и сводит от напряжения.

— Я уже разобрался. — открываю самое сокровенное и смотрю на ту, которую хочу видеть рядом с собой.

— Правда? — изобразила она удивление.

Пристально смотрю на Аню. Я пришёл сюда, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, поэтому решил терпеть её выпады. Но это не значило, что мне хотелось вновь копаться в прошлом.

Потому что эти дни я только этим и занимаюсь.

Благодаря Ане.

Она напомнила мне, что мой отец был всего человеком. Не идеальным и с правом на ошибку.

Но теперь я осознал кое-что ещё. Пять лет назад я проигнорировал тот факт, что мои отношения с Аней развивались по другому сценарию, не такому, как у отца. Потому что испугался. Я испугался желаний, которые она пробуждала во мне, заставляя мечтать о будущем.

И я решил, что не создан для серьёзных отношений и сбежал.

— А как ты догадалась? — сиплю на пониженных.

— Потому что мы «что-то», — просто ответила она и пожала плечами. — И ты рассказал мне о том, что думал по поводу личной жизни отца. А также о своей матери.

— То, что произошло между мной и Таней… — немного погодя заговорил я, вытаскивая из своей души то, что обычно прячу от всех, — потрясло меня.

— Почему? — тихо спрашивает она.

— Потому что я влюбился. — хмыкаю. — Быстро. По глупости.

— Такое случается со всеми нами. — шепчет Аня.

— Но такое не должно было случиться со мной. Особенно после того, что я видел в жизни своего отца… — беру паузу, только чтобы сглотнуть подступивший к горлу ком, а потом тяжело вздыхаю. — Наши отношения с Танькой больше напоминали девятый вал.

— Ваши отношения развивались быстро, как у твоего отца. А потом последовала измена…

— А потом ты. — подхватил я её речь. — Наш поцелуй случился так быстро после произошедшего с Таней…

— И ты подумал, что становишься таким же, как твой отец? — закончила она мою мысль.

Я коротко кивнул.

— Поэтому я и уехал. — заключаю с лёгкой улыбкой. — А ещё называл слабым своего отца.

— Ни ты, ни он не слабые. — говорит Аня в порыве. — Никит, вам обоим пришлось нелегко. Но от некоторых вещей невозможно убежать. Как бы далеко ты ни уехал, страх, боль… они останутся с тобой.

— Говоришь, исходя из собственного опыта?

Улыбнулся, глядя на неё. Она всё так же сидит, глядя в свою кружку с чаем, которую держит в руках.

— Угу. Я долго не могла прийти в себя. Но как бы я ни старалась, я не могу собрать разбитые куски в одно целое. Я остаюсь прежней, — печально улыбнулась Аня. — но некоторые части меня утеряны.

— Это он похитил их? — спросил я, надеясь на отрицательный ответ.

И она качает головой, а потом ставит чашку на стол и садится, прижав колени к груди. В этой позе она кажется такой беззащитной. Сразу хочется укрыть её от всех бед в своих объятиях.

Я встал, отодвинул чашку в сторону и сел на стол напротив Ани. Попытался заглянуть ей в глаза, что бы понять, что же её мучает…

— Что ты скрываешь от меня?

Она снова качает головой, и отчаяние, даже страх сделали тон моего голоса более настойчивым.

— Аня, я не смогу тебе помочь, если не узнаю в чём дело.

— Никит, ты всё прекрасно знаешь. Я уже говорила тебе, — судорожно вздохнула она. — Он ничего не похищал. Он просто увидел то, чего не смогла увидеть я. Что я… слишком большое бремя, чтобы любить меня.

Анна Смирнова.

— Глупости, — решительно заявляет Никита.

Да не уже ли? Но если я достойна любви, почему меня бросил Миша? И почему не остался Никита?

— Я не расстраиваюсь по этому поводу, — бросила я. Мне надоело жалеть себя. — Я рада, что узнала себя и научилась трезво оценивать свои шансы.

Я поднялась и попыталась пройти мимо него, но он тоже встал, и мы оказались лицом к лицу друг с другом. Мне не хотелось испытывать волнение, которое охватывало меня всякий раз, стоило ему оказаться поблизости. Не хотелось снова думать о своих ожиданиях, которые у меня были насчет нас двоих. Тех, в которых я призналась Никите и, которые он не принял всерьёз.

Мне много чего не хотелось, но я так и осталась стоять в миллиметре от него, испытывая всё, что так пыталась спрятать.

— Никогда не слышал ничего более ужасного.

— Это правда.

— Нет, не правда. — заявил он безапелляционно. — Ты не «бремя». И раз мы уже заговорили об этом, с тобой всё в порядке. Ты добрая и заботливая. Не будь ты хорошей сестрой, этих коробок здесь не было бы. — Он махнул в сторону моей комнаты, где стопкой лежали несобранные коробочки, которые он наверняка заметил, когда был там.

Может и так. Но только мой баланс нарушился. Угрюмости и прямолинейности во мне было больше, чем любезности и доброты.

— Ты мне не веришь? — спрашивает Никита, смотря мне прямо в глаза.

— Ты воспринимаешь меня искаженно. Потому что… — голос мой был до безобразия хриплым. — я небезразлична тебе.

— Именно поэтому ты и должна верить мне. — в его голосе послышалось веселье.

— Наоборот. — запротестовала я, понимая, что он не слепой и мою реакцию наверняка заметил. — Ты в точности как мои родители. И как Дима. Мне бывает нелегко с ним, но я знаю, что он любит меня такой, какая я есть. Но по этой причине вы все не замечаете, что я несовершенна.

Он посмотрел на меня, а потом тихо рассмеялся.

— Аня, но ты и в самом деле несовершенна.

— Да знаю я, — нахмурилась. — Я только что сказала это. — Но я не ожидала, что он согласится.

— Да, ты угрюмая. Способная вывести из себя. — голос Никиты странно хрипит, когда я встречаюсь с ним взглядом. — И у тебя такой острый язычок… — он проводит большим пальцем по моим губам и обнимает за талию. Расстояние между нами резко сокращается, а дыхание сбивается. — Но меня бы не потянуло к тебе с такой силой, если бы ты была другой.

И он завладевает моими губами, и эмоции, охватившие меня, поглотили мои протесты и смущение.

Никита обхватил ладонями моё лицо, и это прикосновение было таким нежным и волнующим, как и сам поцелуй. Я чуть не заплакала.

Вместо этого я обняла его за шею и прижалась к нему. Ноги покосились, но Никита прижал меня сильнее к себе, не выпуская губ из плена. Его язык ворвался в мой рот, запуская по всему телу разряды удовольствия.

Сейчас я жалела, что мы не у него дома, где стоит наша наряженная ёлка. Чтобы этот момент, который всегда присутствовал в моих мыслях, включал в себя наше Рождество. Чтобы он заменил собой прежний, где меня бросил Миша. Где он смотрел на меня с ужасом, перекошенным от злости лицом, представ передо мной в абсолютно новом свете.

Никита прижимал меня к себе всё сильнее, гладил, сжимал, путался в моих волосах и порыкивал. А я, кажется, стонала. Или всё было наоборот, я не знаю. Просто мои руки от чего-то оказались на его плечах и заскользили по телу Никиты, наслаждаясь прикосновением к его широкой и сильной, мускулистой спине. Его тело казалось мне самой невероятной вещью, которой я когда-либо касалась. А его линии и изгибы были сами по себе даром небес.

Только этот дар не мог предназначаться мне. Даже если Никита считал по-другому.

Никита Демьянов

Я ощутил перемену в ней и отстранился в надежде, что не зашёл слишком далеко. Я ведь чувствовал, что ей тоже это нравится. У меня крышу рвало от её отзывчивости, пока я не стал настойчивее исследовать её формы. Повёл себя грубо? Поторопился? Но, посмотрев в её глаза, увидел, что она начинает отдаляться от меня. И моё сердце мучительно сжимается. Каждая вена вибрирует. Каждая мышца дрожит. Каждая, сука, клетка трепыхается.

С минуту мы ещё прожигаем друг друга тяжелыми взглядами, оба зная, чего требуют наши тела. Её глаза сверкают, губы припухли от поцелуев. Она прижала ладони к полыхающим щекам и тихо прошептала:

— Никит, на самом деле ты не хочешь этого.

— Ты не знаешь, чего я хочу. — роняю коротко и несколько резко.

— Ты тоже, — с грустью отвечает она. — Тебе кажется, что ты хочешь меня, потому что все эти разговоры навеяли воспоминания давно ушедших дней…. — она запнулась и покачала головой, склонив её так, чтоб я не видел её глаз. — Я так не могу. — прошептала она мне куда-то в район груди. А потом прокашлялась и посмотрела мне прямо в глаза. В них полыхало пламя. Господи, как же сильно я люблю её… — Отдаваясь тебе, я не могу ограничиться только своим телом. А большего ты не хочешь…

— Аня… — шепчу с придыханием.

Притягиваю её, пока не сталкиваемся лбами. Наши дыхания сливаются, и почему-то в этот момент в груди всё сжимается от чёрной тоски.

— Нет, пожалуйста, так будет только хуже. — прикладывает палец к моим губам, и я вижу, как она судорожно сглатывает. — Пока ты не скажешь, что внезапно стал человеком, который хочет остепениться, купить дом — для жизни, а не для инвестиций. Обзавестись семьёй и растить детей. Даже не пытайся говорить мне ложь.

— Я не… — С надрывом перевожу дыхание. Она уперлась в меня ладошками и толкнула. Не сильно, но я почувствовал и понял. Что-то изменилось — хотела, но оттолкнула и я поддался. — Мне казалось, что ты не хочешь этого.

— Я собиралась замуж, вообще-то. — Я чуть улыбнулся, увидев, как она по привычке закатила глаза. — Конечно, я хочу счастливой семейной жизни. Но если я считаю, что со мной что-то не так, это не значит, что я думаю, будто не заслуживаю её.

— Конечно, заслуживаешь. — Заверяю я её.

Только я сомневался насчёт себя самого. Я сомневаюсь, что достоин её.

— Вот почему я попрошу тебя уйти. — тихо говорит Аня и, отступая на шаг, обхватывает себя руками.

Внутри огнём полыхнуло. Под кожей всё ещё текла раскалённая лава, но она отступила, а значит не сегодня. Ей нужно время на самобичевание.

Аня покачала головой, видя, что я собрался что-то сказать, и я останавливаюсь, повержено поднимая ладони вверх. Потому что в любом случае не знаю, что сказать, чтоб переубедить её. Я понимаю её чувство, но это не значит, что согласен идти у них на поводу.

Но я всё равно разворачиваюсь и делаю то, о чём она просит. Но я не ухожу, а тактично отступаю. Мне нужно понять, как так получилось, что раньше я избегал отношений, а теперь хотел их так сильно, что это причиняет мне боль?

Глава 23

Анна Смирнова.

— Ты могла бы уделить мне минутку? — нервно улыбнулась Лиля, прижав ладонь к животу.

И я почему-то отметила этот жест. Вроде ничего такого, а он врезался и заострил моё внимание.

Только что закончилась фотосессия в комнате невесты, и фотограф помчал в комнату жениха, давая нам возможность выдохнуть. Осталось подождать ещё нескольких гостей, чтобы нас всех загнали таки в торжественный зал регистрации брака и Лиля с Димой могли наконец-то обменяться клятвами.

— Конечно, — кивнула я, и мы отошли чуть в сторонку.

— Наверное, сейчас не самое подходящее время, — нервно покусывая нижнюю губу, заговорила Лиля. — Но я хотела извиниться перед тобой.

— За что? — насторожилась я.

— За то, что вынудила тебя быть частью всего этого. — Лиля пожала плечами и улыбнулась. — Хотя ты выглядишь потрясающе.

Я глянула на свое отражение в зеркалах, которые здесь везде и улыбнулась в ответ. Что сказать? Она права. Темно-синее платье с кружевами идеально сидело на моей фигуре.

— Спасибо. — ответила я любезностью, возвращая своё внимание невесте. — Ты тоже. Хотя наверняка ты уже слышала эти слова раз сто.

Свадебное платье Лили в стиле Золушки занимало довольно много места в комнате невесты, и она выглядела в нём сногсшибательно.

— Спасибо.

— Пожалуйста. — и чуть помедлив, добавила: — Ты ни к чему меня не вынуждала. Я согласилась по собственной воле.

— Но мне не следовало ставить тебя перед выбором. Наверное, я так сильно хотела свадьбу под Рождество, что даже не подумала о том, что могу ранить тебя. И только, когда Дима… — она замялась, бросив взгляд на букет в своих руках. Белые маленькие бутоны роз разбавляли мелкие синие цветочки и перевязаны бело-синей лентой. — Я не сказала ему. Я решила сначала договориться и, если получиться, то сделать ему сюрприз. Ведь он так любит Рождество, так же как и ты. Я просто не подумала. И он сказал, что мне не следовало так делать, только было слишком поздно что-либо менять, я же договорилась уже.

— Спасибо, — тихо говорю, сжимая её ладонь и чувствую, как вся моя обида, направленная на брата и Лилю, куда-то исчезает. — Я рада, что вы разделяете мою любовь к этому празднику и поддерживаете идею начать новую главу своей жизни в этот день. Уверена, если бы я не согласилась принять участие в этом, я бы пожалела о том, что позволила Мише украсть у меня этот момент.

— Я счастлива, что у нас не осталось никаких недомолвок. — её глаза блестят от непрошенных слёз.

— Ты будешь для нашей семьи как глоток свежего воздуха. — пытаюсь развеселить её и не дать ей разреветься. — Потому что мы не привыкли говорить по душам. Уверена, на твоем месте Дима тянул бы с извинениями до самой могилы.

— О, эта ситуация скоро изменится, — подмигнула мне Лиля, заговорщики улыбнувшись.

Значит, жест, что я отметила ранее и её сверх сентиментальность всё же обоснована. Мы улыбнулись друг другу, и я снова присоединилась к остальным.

— Значит, — бросила Таня, подойдя ко мне. — Вы с Никитой вместе, да?

— Нет, — нахмурилась я и покачала головой. — С чего ты взяла?

— Отец Ника… эм… развлекал одну из моих подружек в новогоднюю ночь. На дамбе, не так ли?

— Мы просто плавали, — растерянно отвечаю я и чувствую, как мои щёки покрывает румянец.

— Конечно, — фыркнула Таня. — Думаю, я сделала то, что сделала, частично из-за того, что знала — Никита не хотел меня.

— О, нет. — протянула я, пытаясь уйти от разговора. — Мы не обязаны говорить об этом.

— Знаю. — Таня улыбнулась, и впервые за всё время её улыбка мне показалась искренней. — Но я устала быть, что называется, плохим парнем. И мне надоело завидовать тебе.

— Что? — удивилась я. — Завидовать мне?

— Видишь? — Таня закатила глаза. — Именно это я и имею в виду. Меня бесит то, что ты даже не догадываешься, какая ты дерзкая и очаровательная. И потом, твое лицо… — Таня покачала головой, но при этом подмигнула мне. — Оно отвратительно.

— Я… — запинаюсь, не зная, что сказать, чтоб не нагрубить и выдаю: — Я не понимаю.

— Аня, Ник никогда не смотрел на меня так, как он смотрит на тебя, — с грустью ответила Таня. — Наверное, я искала человека, который будет смотреть на меня точно так же. Поэтому я совершила глупость — и даже больше, — но, в конце концов, я поняла причину своих поступков. И это случилось несколько дней назад — на карнавале.

— Честно? — ухмыляюсь я. — Не знаю, что и сказать. Долго же до тебя доходило…

— Ой, молчи. — прервала она меня, но тут же улыбнулась. — Или нет. Скажи Никите, что мне очень жаль. Он поверит, если услышит это от тебя.

Тут объявили о начале свадебной церемонии, и у меня не осталось времени подумать о шокировавших меня словах Тани.

Я нерешительно вошла в торжественный зал и чуть не споткнулась. Но потом заметила Кирилла Анатольевича, который кивнул мне и слегка улыбнулся. И хотя у меня дрожали все конечности, я почувствовала себя немного увереннее.

Заняла своё место позади жениха и невесты рядом с родителями и, посмотрев в бок, встретилась взглядом с Никитой.

И, как говорится, в зобу дыханье спёрло. Мне захотелось расплакаться. Он смотрел на меня не с жалостью. Нет. Он смотрел на меня так, если видел меня. Меня саму. И не находил ничего, что нужно изменить.

«Меня бы не потянуло к тебе с такой силой, если бы ты была другой»

Всплывают в памяти слова и звучат они его голосом. И столько ответных чувств это признание подняло, что у меня снова задрожали конечности. И не только… Всё тело содрогается, и сердце щемит. Щемит до звона в ушах. Но это уже не имеет никакого отношения к тому факту, что я уже однажды шла к алтарю.

Мне захотелось ещё раз пройтись к нему в свадебном платье. Только чтобы рядом шёл Никита.

Никита Демьянов

— Пожалуйста, — взмолился я, глядя на своего друга. — Отговори меня.

— Ага. — ухмыльнулся он. — И пропустить такое веселье. Ну, уж нет.

— Ты же мой лучший друг…

— Поэтому я тебя поддержу в любом твоем безумии. — Димон по-братски хлопнул меня по плечу. — Не дрейф, старик. Она заценит.

— Лиль, ну, хоть ты скажи, что это идиотская идея. — вопрошающе уставился на жену друга.

— Идиотская… — подтвердила она с милой улыбкой на губах.

— Я так и знал! — вскрикнул я, но друг тут же сжал мои плечи.

— Никитос, вот только не надо срываться на нас за этот великодушный идиотский жест, — ухмыльнулся он, смотря мне прямо в глаза.

— Скажи, что ты не хочешь, чтобы я был с твоей сестрой. — попросил я его и он тут же повторил за мной.

— Я не хочу, чтобы ты был с моей сестрой.

— Скажи, что не хочешь, чтобы я испортил твою свадьбу.

— Я бы сказал, но ты не сможешь ничего испортить. — ответил мой друг. — Свадьба почти подошла к концу, и я получил то, чего хотел. — Он улыбнулся своей жене, а потом снова глянул на меня. — Но, если это тебя успокоит, ещё раз повторю. Я против ваших отношений. Но ты делаешь мою сестру счастливой, — неохотно признался Димон. — За эти две недели она улыбалась больше, чем за весь последний год. К тому же благодаря тебе я узнал больше о её чувствах… — он сжал мои плечи в знак благодарности. — Так что…

Слова друга согрели мне сердце, и я чуть успокоился, но потом снова вспомнил о том, что собираюсь сделать. И мой пульс начинает учащенно стучать, отдавая болью в виски. Я послабляю ворот рубахи, растягивая руками ткань. Дышать трудно. Хорошо хоть, что удавку снял сразу после официальной части церемонии…

— А вдруг Ане не понравится? — запаниковал я. — Я поставлю её в неловкое положение. Что уже было с ней на её собственной свадьбе.

— Ты прав. — серьёзно проговорил Дима и, отпустив мои плечи, обнял Лилю. — Такая возможность существует. Может быть, она будет вне себя от того, что ей снова придётся краснеть на глазах у всех своих родственников.

— Спасибо. — пробубнил я. — Вот так поддержал.

— Но также есть шанс, что ничего такого не случится. — продолжил Дима. — Аня может прийти в восторг и принять твоё признание в любви.

Я кивнул молодожёнам и на негнущихся ногах побрёл к сцене, где совсем недавно выступала Аня со своим видеороликом. Она была превосходна, когда рассказывала различные истории из жизни Димы, включая период, когда он был готом, и упоминая девушек, связанных с этими историями.

Я зачарованно смотрел, как она говорит, смеётся и смешит остальных. А когда она сказала, что Лиля не была частью ни одной из этих историй, толпа вздохнула. И когда Аня добавила, что никогда ещё не видела своего брата таким счастливым, все дружно зааплодировали.

А после она пожелала Лиле и Диме всего самого наилучшего, пригласила всех выпить за молодожёнов и сердечно расцеловала обоих.

Меня восхищало её мужество и любовь, которую она продемонстрировала по отношению к своему брату. Даже если это убивало её. Она заслужила гораздо больше, чем думает. Она — лучик света в моём сердце, а это дорого стоит. Поэтому я решил, во что бы то ни стало, сделать для неё этот день не забываемым. И ребята, как ни странно, поддержали мою идею.

— Прошу прощения, — проговорил я, когда мне вручили микрофон, и разыскал в толпе лицо Ани. — Я хочу сделать признание, на что я получил разрешение жениха и невесты.

Посмотрел в их сторону и увидел, как Дима кивает Анне, на лице которой появилось озадаченное выражение, а Лиля посылает ей воздушный поцелуй.

«Что ты делаешь?» — одними губами спрашивает Аня, но я только качаю головой и продолжаю свою речь.

— Сегодняшний день выдался нелёгким для некоторых из нас. Особенно для некоторых из свиты молодожёнов. — Аня широко распахнула глаза и, прижимая ладони к лицу, качает головой, глядя на меня. — И я не стыжусь признаться, что я один из таких людей.

Я сошёл со сцены и направился в толпу. Меня охватило волнение, ведь что могло быть более ужасным, чем признаваться в своих чувствах на глазах более чем ста человек. Сердце колотится как сумасшедшее. Руки трясутся, а голос дрожит. Надеюсь, этого никто не видит…

— Видите ли, я долгое время боялся влюбиться и придумывал множество отговорок. — Я на секунду задержался взглядом на Тане и кивнул ей. А потом повернулся в сторону отца и слегка улыбнулся. — На самом деле я боялся, что мне сделают больно. Но ещё больше меня ужасали сами чувства, глубокие, настоящие. Поэтому я убегал от них. — Теперь я снова не свожу пристального взгляда с Ани. — Но мне надоело бегать. Анчоус, благодаря тебе мне захотелось остановиться. — Она задерживает дыхание, смотря на меня ошалевшим взглядом. — Ты всегда имела такую власть надо мной.

Я набрал в лёгкие побольше воздуха и, повернувшись к музыкантам, кивнул.

— И сейчас я собираюсь выиграть все очки, что бы доказать тебе это, — говорю, глядя ей в глаза. В зале звучат первые аккорды песни, которую я выбрал. Довольно улыбаюсь, когда вижу, как вспыхнули румянцем её щёки — она узнала. И я затягиваю первые слова, входя в образ: — Счастье вдруг в тишине Постучалось в двери, Не ужель ты ко мне, Верю и не верю…[1]

Анна Смирнова.

Никита был ужасным танцором и ещё более ужасным певцом. Но его выступление стоило тысячи очков, необходимых для победы в этой игре.

Я кусала губы, сдерживая смех, и впервые за последний год не обращала внимания на бросаемые на меня взгляды окружающий.

Никита подошёл ко мне, обнял и, покружив меня, прижал к себе. Мы ритмично двигаемся в такт музыки, не отрывая взгляда друг от друга. Я не перестаю улыбаться, искренне радуясь всему, что происходит с нами сейчас. Песня закончилась, и его лицо расплылось в улыбке, но я заметила, как он нервничает.

— Тысяча очков, — выдохнула я. — Ты выиграл честно и справедливо.

— Правда? — просиял Никита, будто не верит своему счастью. — Здорово.

— О да. — улыбаюсь. Это действительно всё забавляет меня. — Особенно если учесть, что твоё выступление записали на видео.

— Я знал, что мне придётся пожалеть, — со стоном выдавил он.

— Не надо, — успокоила его. — Это было… Хотя лучше я покажу тебе.

Я притянула его к себе и поцеловала под громкие аплодисменты и радостные возгласы своих родных. Но потом, не желая устраивать для них шоу, они и так достаточно насмотрелись, я быстро отстранилась от Никиты и поклонилась окружающим в знак признательности.

— Может, пойдем куда-нибудь, поговорим? — предложил Никита, отдавая микрофон.

— Давай.

Мы вышли на балкон с видом на горнолыжную трассу, сияющую белоснежным покрывалом и переливающуюся серебряными искрами в свете луны. Всё было буквально пронизано романтикой и казалось идеальной декорацией для признания в любви.

— Тебе правда понравилось? — спрашивает Никита, становясь рядом со мной у перил балкона.

— Очень. — признаюсь я и задаю интересующий меня вопрос: — Но я до сих пор не поняла, зачем ты это сделал?

— Ты прекрасно знаешь зачем. — он нервно барабанит пальцами по перилам, после чего сжимает их с такой силой, того и гляди сломает. — Черт, да не осталось ни одного человека в этом зале, который бы не понял, что к чему.

— Да уж. — выдыхаю я так и не услышав главные слова. — Сегодняшний день выдался интересным.

— Что навеяло тебя на такие мысли? — хмыкнул он.

— Можешь обойтись без сарказма? — тихо рассмеялась я, понимая, как он нервничает. — Я хотела сказать, что мне было нелегко снова оказаться на свадьбе. Я не могла расслабиться, пока Диму и Лилю не объявили мужем и женой.

— Хочешь сказать, что он бросил тебя, когда спросили: «Готовы ли вы…»?

— Прикинь? — издаю грустный смешок.

Ник громко матюгнулся и ещё сильнее сжал перила. Точно сломает…

— Сейчас мне намного легче вспоминать то, что случилось тогда. Может, потому, что я выговорилась, наконец. А может, всё благодаря тебе. — я потянулась и взяла его за руку. — Если бы не ты, сегодняшний день был бы намного тяжелее. Ты не смотрел на меня с жалостью. Ты видел меня, какая я есть… И ты даже не представляешь, что это значит для меня. Когда мне становилось дурно и я начинала задыхаться, я тут же искала взглядом тебя. И даже когда ты смотрел в мою сторону, мне становилось легче.

— Что ты хочешь этим сказать? — сжал мою руку Никита и заглянул мне в глаза.

— Я люблю тебя, — выдохнула я своё признание. — Не так, как я любила тебя, когда была глупым подростком, но…

Он не дал мне договорить, в следующую секунду твердые мужские губы накрыли мои. Меня снесло шквалом эмоций, а дыхание перехватило. Мысли улетучились из головы. И я позволила себе насладиться его поцелуем. Хотя бы на миг.

— Я люблю тебя, — прошептал Никита, опаляя горячим дыханием мои губы.

— Знаю. — выдавила я из себя и обняла его за талию, положив голову ему на грудь.

Закрыла глаза, прислушиваясь к стуку его сердца, пытаясь запомнить это мгновенье. В этот момент мир поплыл, слился в одно сплошное пятно и стал двигаться дальше, оставив нас в этой секунде совершенно одних. Будто плывёшь на лодке по тихой пустой реке, а вокруг ни души. Тебя переполняет покой, умиротворение и самое главное воодушевление — ты счастлив. И это пугает…

— Ты думаешь, что любишь меня… — я отстранилась и сделала шаг назад, остановив его, когда он хотел притянуть меня обратно.

— Думаю? — нахмурился Никита. — Нет, я знаю это.

— Ладно, — закатываю глаза. — Наверное, я неправильно выразилась. Я хотела сказать, что то, что ты чувствуешь ко мне, возможно…

— Это любовь, — перебил он меня и снова повторил. — Я люблю тебя.

— Наверное, ты забыл, как говорил мне, что я не идеальна.

— Не забыл.

— А раз я не идеальна, с чего ты взял, что ты должен быть идеальным для меня? Я хочу быть с тобой. Но пойми… Когда я смотрю на себя в зеркало, я вижу только девушку, которую бросили на собственной свадьбе.

— Тогда смотри на себя моими глазами.- Никита подошёл ближе ко мне и взял меня за руки. — Глазами человека, который любит тебя.

— Миша когда-то говорил так же…

— Аня, — строго чеканит Никита. — Он не любил тебя. Не так, как я.

— Да не уже ли? — глотая слёзы, ответила я. — Никит, я хочу поверить тебе, Но я боюсь…- беспомощно бросила я, не сумев выразить связно свои мысли, свои чувства. — Кажется, что я не смогу ещё раз пройти через всё это…

— Значит, все мои усилия были напрасными? — спросил он, отпуская мои руки.

— Нет! — я поддаюсь порыву и хватаю его за руки. — Они очень много значат для меня, так же как и ты…

— Но не настолько, чтобы принять меня? — спрашивает он, вытягивая свои ладони из моего захвата.

— Как раз таки наоборот…

— Что это значит? — требует жестким тоном.

— Это значит — где гарантия того, что ты опять не сбежишь, как сделал это пять лет назад и, как сделал это год назад Миша⁈ — я всё-таки сорвалась.

— Но я всё равно здесь, — хмурится он. — Предлагаю тебе свою любовь.

— Вместе с обязательствами?

— Да.

— Мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя обязанным говорить это. — шепчу я рвано.

— Аня, я хочу серьёзных отношений с тобой. Хочу остепениться, построить дом, обзавестись семьёй. С тобой.

— Почему же ты ничего не сказал мне позавчера, когда я тебя об этом просила? — срываю голос от болезненного возмущения.

— Потому что тогда я сомневался в себе. — выталкивает со свистом и дрожью в голосе.— Я подумал, что ты заслуживаешь лучшего.

— Вот и я, Никит. — вздохнула тяжело. — Вот и я. — повторяю тихо. — Я не чувствую себя полноценной. Я разбита на куски… И думаю, что ты заслуживаешь лучшего…

Некоторое время мы молча стоим друг напротив друга, я не знаю, что сказать ещё и стоит ли…Я вижу, как ему тяжело справиться с эмоциями, которые усиливают лихорадочный блеск в его глазах. Он кусает губы и натужно втягивает кислород, а потом взволнованно проводит рукой по волосам, разворачивается и уходит. Просто уходит.

Опять или снова…

И снова больно. Чертовски больно. До уколов тысячью игл в самое сердце. До мороза минус пятьдесят по моей голой коже. Больно до сумасшествия.

Оседая на пол, разражаюсь слезами. А точнее, бьюсь в каких-то задушенных конвульсиях. Ведь плакать я не умею, а боль такая сильная, что полноценный выплеск невозможен.

* * *

[1] — Песня из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию»

Глава 24

Никита Демьянов

— Па, не могу поверить, что ты согласился на это, — угрюмо буркнул я, крепче сжимая руль. — Ты ведь знаешь, чем всё закончилось между мной и Аней, и всё равно принял предложение Смирновых отпраздновать с ними Рождество. Ещё и меня втянул в это дело.

— Никит, посмотри правде в глаза. Ты знал, что такое возможно, но всё равно рискнул, признавшись перед всеми гостями, что любишь сестру своего лучшего друга.

— Может, хватит напоминать мне об этом? — почти выстанываю я.

— Я гордился тобой как никогда. — изрекает отец.

— Значит, ты не собираешься молчать? — бормочу севшим голосом и рваным тоном.

— Ни за что, — расплылся в улыбке Демьянов — старший.

Я заскрежетал зубами и решил хранить молчание. Я не был мазохистом, но вместе с тем согласился поехать на эту дурацкую рождественскую вечеринку к Смирновым, зная, что буду страдать.

После разговора с Аней я вернулся в зал и направился прямиком к Лиле и Димону, а потом подошёл к своему отцу, чтобы сказать, что ухожу.

Она, похоже, сделала то же самое, потому что Димон потом с сожалением заметил, что его сестра так и не вернулась на банкет. Наверное, все подумали, что мы с Аней уединились, чтобы побыть вдвоем.

Жаль, но всё вышло по-другому.

Я вернулся домой, чувствуя себя круглым идиотом, а сейчас меня вынуждали увидеться с ней снова. Смотрю исключительно на дорогу, потому что в груди уже закипает адское варево из тех эмоций, которые под гнётом чужих чувств контролировать будет крайне тяжело. Я ещё не увидел её, а мне, сука, уже разрывает душу. По живому…

Сжимаю и разжимаю кулаки, планомерно перевожу дыхание, прежде чем выйти из машины. С хозяевами дома встречаемся за домом, куда нас принесли ноги и пряный аромат мяса. Во дворе снег лежит, а дяде Саше хоть бы хны. Стоит в одной рубашке и шаманит над мангалом, напевая себе под нос.

— Смирный, с праздником! — здоровается мой отец, ещё до того как останавливаемся рядом с хозяином.

— О, привет, — отвечает дядя Саша, пожимая по очереди нам руки. — Держите, для аппетита.

У нас забирают подарочную продуктовую корзину, которую мы с отцом принесли с собой, и вручают по бокалу вина.

— Саш, ну ты чего гостей на морозе держишь⁈ — восклицает со стороны дома тётя Рита. — А ну, заходите в дом.

Заходим с отцом в дом. Скидываем верхнюю одежду. Ни кого, кроме Маргариты Николаевной, в доме не встречаем. Молодоженны, ясное дело, наверняка, увлечены друг другом. Но даже Аня не появляется, и я, конечно же, не собираюсь спрашивать, где она.

— Мы ведь не вчетвером будем праздновать сегодня? — словно читая мои мысли, спрашивает отец у хозяйки дома.

— К нам присоединятся Лиля и Дима, — отвечает Маргарита Николаевна. — Они поехали с Аней в город, но скоро должны вернуться.

— Что-то случилось? — не удержался я.

— Нет. Диме нужно было по работе, а девчонки сели к нему на хвост. Думаю, им просто не хотелось сидеть дома.

— Вот как. — проговариваю тихо.

— Ты удивлен? — спросила тетя Рита, помогая своему мужу установить блюдо с шашлыком на стол. — Наверное, потому, что Аня вела себя так, чтобы у тебя создалось впечатление, что с ней всё в порядке.

— Нет. У неё никогда не получалось надуть меня. — толкаю и замираю. Покусывая губы, незаметно перевожу дыхание: — Я удивился, потому что у меня создалось впечатление, что вы с дядей Сашей не знаете о её страданиях.

Родители Ани обмениваются взглядами, прекращая сортировку стола.

— Эта девочка откусит собственную руку, чтобы отгородить нас от боли, — вздохнула Маргарита Николаевна. — Жаль, что она отказывается говорить всё, как есть.

— Мне кажется, она считает… — я замолкаю, подумав, что обманываю доверие Ани, но потом смотрю на выражение лица её матери и решаю, что должен сказать: — Она считает, что в том, что свадьбу пришлось отменить, целиком её вина. И она не хочет говорить вам правду, потому что боится, что вы плохо о ней подумаете.

Лицо тети Риты побледнело, а лицо дяди Саши вытянулось. Повисла неловкая пауза, которую, кажется, никто из нас не способен разрушить. И которую нарушает щелчок открываемой входной двери. И в этот момент у меня сердце замирает.

— Никит, спасибо, что рассказал, — тихо поблагодарила меня тетя Рита и кивнула дяде Саше, чтоб тот встретил детей. — И как бы там ни было, мы считаем, что вы с Аней будете чудесной парой.

Маргарита Николаевна вздыхает и оглядывает накрытый стол.

— Ты молодец, — заметил мой отец.

— Надеюсь, я не испортил всё ещё больше. — выговариваю сдавленно.

— Не думаю. — заключает легко и добавляет: — Ты знаешь её лучше, чем кто-либо другой.

— То-то и оно…

— Вы как раз вовремя, — раздаётся громогласный голос дяди Саши из прихожей. — Мясо только с огня снял. Поторапливайтесь, а то остынет.

В комнату входит хозяин, следом за ним идут улыбающиеся Дима и Лиля, а за ними следует Аня.

Грудь обжигает изнутри. Дышать становится нереально тяжело. Я тут же ловлю чувство тревоги и беспокойства, увидев её побледневшее, натянутое лицо. Когда Аня глянула на меня, её глаза просияли, но потом снова потухли. Я буквально ощутил, как разрывается её сердце. И когда она кивнула мне и поцеловала в щёку моего отца, я почувствовал, как со звоном разбивается мое собственное сердце.

Анна Смирнова.

Однажды Рождество снова станет чудесным праздником.

Никто не будет напрягаться, избегая запретных тем.

В прошлом году все боялись говорить о моей свадьбе. В этом году все обходят тему моих отношений с Никитой, который теперь полностью избегает меня.

— Может, хватит пить? — толкает Дима, присаживаясь рядом со мной на ступеньки крыльца.

— Это всего третий бокал. — отмахиваюсь я.

— Ты почти ничего не ела, — возражает брат и, забрав у меня вино, вручает мне пустой бокал. — Пожалуйста.

Я ворчу себе под нос и ставлю бокал рядом с собой.

— Кстати, а почему ты сидишь тут одна с вином? — разбирает его неожиданное любопытство. — Никитос уехал час назад.

В груди резко вспыхивает пожар. Но по сравнению со всем, что я пережила, эта боль сладкая.

— Дело не в нём.

— Аня. — выдыхает брат тяжело. — Послушай. Я очень люблю тебя, но тебе пора прекратить жалеть себя.

— В смысле? — задыхаюсь от возмущения.

— Уже год прошёл. — недовольно бурчит он. — Довольно много времени, чтобы избавиться от жалости к себе. Ты не находишь?

— Я не жалею себя! — в момент ощетиниваюсь и нападаю: — А если бы и так, кто ты такой, черт подери, чтобы говорить мне, что я не могу делать этого? Ты, с твоей идеальной свадьбой и своей новоиспеченной женой?

— Я твой брат, — Спокойно отвечает он и обнимает меня за плечи. — И я люблю тебя. Вот почему я могу быть откровенным с тобой. Послушай, никто не говорил, что то, что случилось год назад, не было паршиво. Но ты используешь это как отговорку, чтобы не двигаться дальше.

— Из-за Никиты?

— Да. И потому, что после случившегося ты считаешь, что с тобой что-то не так.

— Кто тебе сказал? — вскинулась я.

— Дошли слухи. — хмыкает братец.

— Это был Ник. — не спрашиваю, а констатирую факт.

— Вообще-то, я услышал это от мамы с папой. — усмехается он. — А вот они от Никиты.

— Мне не следовало делиться с ним.

— Я рад, что ты поделилась. Мы все рады. Иначе у нас не было бы шанса сказать тебе, что ты ошибаешься, если думаешь, что это правда.

— Но это правда. — возражаю и чувствую, как у меня начинают дрожать губы.

— Аня…

— Нет, Дим. Миша сказал мне…

— Миша — эгоистичный сукин сын! Он всегда знал, что ты слишком хороша для него, но каким-то образом заставил тебя поверить, что всё наоборот.

— Я не знаю… — я растерянно заморгала от такого шквала эмоций моего брата. — Я не знаю, что сказать.

— Не надо ничего говорить. — улыбается, но как-то грустно. — Просто поверь.

Если они все считали Мишу недостойным меня, почему все они молчали?

— Ты не стала бы нас слушать, если бы мы сказали тебе. — словно прочитав мои мысли, ответил Дима. — Аня, я знаю тебя всю свою жизнь. И знаю, как работают твои мозги.

— Жаль, что ты не сказал. — убитым голосом озвучиваю то, что продолжает меня мучить. — Мне не пришлось бы так сильно страдать.

— Я буду жалеть об этом все время, — вздохнул Дима и продолжил: — Я знаю, что такое влюбиться, когда ты молод. Думаю, для тебя было ещё хуже, потому что ты решительно настроилась доказать, что тот поцелуй, за которым я застал вас с Никитой, ничего не значил.

— Что происходит? — потрясенно посмотрела я на него. — Ты собираешься рассказать мне всё, о чём думал?

— Нет. Я просто поднимаю коврик, под который мы замели все наши умозаключения. Если что-то из того, что я сказал тебе сегодня, неправда, тогда, безусловно, забудь об этом. Но мне всегда казалось, что ты сама придёшь к пониманию, что нет смысла жалеть себя.

— Может, ты и прав. Но, черт подери, жених бросил меня в ЗАГСе. Разве я не имею права пожалеть себя? — не могу скрыть, насколько это мучительно осознавать.

— Конечно, можешь. И ты жалеешь. — толкает после паузы. — Но если ты позволила этому помешать вашим отношениям с Никитой, — Дима закатил глаза, — тогда, может быть, с тобой точно не всё в порядке.

Теперь настала моя очередь закатывать глаза.

— Мой невероятно деликатный братец.

— Моя сумасшедшая, но расчудесная младшая сестра. — Он поцеловал меня в щёку и поднялся на ноги. — А теперь поразмышляй о своих грехах, а потом возвращайся в дом и позволь маме с папой повторить сказанные мною слова, но уже в более приятной форме.

Он поднялся на одну ступеньку, а потом остановился и посмотрел на меня сверху вниз.

— Но если ты когда-нибудь вынудишь меня выступать в роли адвоката ваших с Никитосом отношений ещё раз, пожалуйста, знай, — он открыто улыбнулся. — Что я придушу тебя в процессе.

Я тихо рассмеялась, провожая его взглядом, а потом глубоко вздохнула и посмотрела на луну, возвышавшуюся над верхушками деревьев.

Дима сказал правду. Я знала, что мы с Мишей не подходили друг к другу, хотя считала себя лучше своего бывшего жениха. Но даже после его ухода я не позволяла себе думать о том, что многие вещи давно уже указывали, что нам не суждено быть вместе.

Я была слишком волевой для такого человека, как он. Может, поэтому не прислушивалась к своему внутреннему голосу, который твердил, что мы не пара.

Я не слушала этот голос целых три года, что оставалась с Мишей. Я проигнорировала его, даже когда меня охватила паника, когда до свадьбы оставались считаные дни.

А потом умудрилась превратить случившееся в предлог осуждать себя. Потому что так было легче избежать новых отношений и новой боли.

Я сидела и думала о том, что у нас с Никитой были одинаковые страхи.

Каждый считал, что не заслуживает другого. Мы оба боимся остаться с разбитым сердцем. Но только Никита воспользовался шансом и всё равно признался мне в любви. А я оказалась трусихой.

Но мне хочется быть смелой. Потому что я понимаю, что не смогу ждать, пока исчезнут мои страхи. Ведь тогда придётся снова ставить свою жизнь на паузу. Нет. Я разберусь со своими чувствами. Вместе с Никитой.

Но сначала нужно пойти и поговорить с родителями. А потом убедить Диму, чтобы он ещё раз вмешался в мои отношения с Никитосом. Пора посмотреть своим страхам в глаза…

Глава 25

Никита Демьянов

Припарковавшись перед домом Димы, я вышел из машины.

Я не могу понять, почему новоиспечённая семейка Смирновых так настойчиво приглашали меня вместе отметить Старый Новый год. Единственным утешением было то, что там не будет Ани.

Я чувствую себя глубоко несчастным, потому что девушка, которую я люблю, не хочет быть со мной. Стараюсь не показывать, как сильно это задевает. Загружаю себя работой, но мысли же не вычеркнешь, не сотрёшь. День и ночь. Сутки напролёт думаю о ней…

После проведенного в напряжении Рождества я подумал, что мы не перенесём ещё одного совместного мероприятия. Я до сих пор испытываю стресс, который почти не имел отношения к тому, какой несчастной выглядела Аня.

Почти…

Может, она была такой несчастной, потому что хотела быть со мной?

Нет, лучше об этом не думать. И не вспоминать, как заблестели её глаза, когда она увидела меня. Я уж было подумал, она передумала и решила ответить мне «да», но…

Эх… Я окинул взглядом припаркованные перед домом машины. Одна принадлежала родителям Димы. А две другие рядом…

Только не это… Прекрасно, мать твою…

На вечеринку пригласили Коляна и Таню. И теперь последняя увидит, как я страдаю, и захочет, блин, утешить.

Хотя какая разница. Мои отношения с ней были жизненным уроком. И второй раз я на эту удочку не клюну. Хотя, как выяснилось, я обижался на неё больше, руководствуясь собственными причинами, а не тем, как она поступила со мной.

Выйдя из лифта, я ещё раз перевёл дыхание и позвонил в дверь. И очень удивился, когда мне открыла Таня.

— Привет.

— Привет, — проходя в квартиру, бросил я. — Рад тебя видеть.

Хотя, ещё столько же тебя не видеть…

— Правда? — Её удивление вызвало во мне чувство вины, которое потом сменилось замешательством. — Значит, она сказала тебе.

— Прости? — я приподнимаю брови, а Таня хмурится.

— Аня. Я попросила её передать тебе, что очень сожалею о том, что случилось, — улыбнулась она. — Я сказала, что ты прислушаешься к её словам. Но я все равно рада, что у меня появилась возможность извиниться перед тобой лично. Прости… — она поджимает губы и шумно втягивает носом воздух. — За всё.

До меня не сразу доходит смысл сказанного ею, но я всё равно киваю и выдавливаю из себя:

— Ты тоже меня прости. За то, как я вел себя… с тех пор.

— Вот и поладили. — улыбается она, раскачиваясь с пятки на носок.

— Чудесно. — выдыхаю я равнодушно.

— Тогда заходи, — после небольшой паузы сказала Таня. — Все в гостиной.

Остаток вечера проходит без особых событий. Разговор идёт по большей части спокойно, если не считать случайных упоминаний имени Ани. Тогда в мою сторону бросают смущенные взгляды, на которые я не обращаю внимания.

За полчаса до полуночи в гостиную входит мой отец.

— Папа? — я поднимаюсь из-за стола к нему на встречу. — Что ты тут делаешь?

— Тоже что и все. Собираюсь встретить Старый Новый год в кругу близких мне людей. — Отец хлопает меня по плечу.

— И ты решил заявиться за полчаса до полуночи? — поддеваю я его, хотя очень обрадовался его приходу.

— Ну… мне нужно было уладить кой-какие дела. — подмигивает мне старик.

И тут же в квартире гаснет свет, остаётся лишь гирлянда на ёлке и окнах. А в помещение начинает играть знакомая мелодия.

У меня, черт возьми, отвисает челюсть, когда я вижу, как в дверях появляется Аня.

Анна Смирнова.

Я по-новому взглянула на то, в какое неловкое положение поставил себя Никита на свадьбе у Димы. Здесь я выступала только перед своей семьёй, которая привыкла к моим закидонам, — Таня с Колей не в счет. Хотя я перестала замечать остальных, стоило мне встретиться глазами с Никитой.

Прошло семь дней с последней нашей встречи. Я очень измучилась, выплакав все слёзы. Меня нереально тянуло к нему. Я медленно сходила с ума без него, мужчины всей моей жизни…

И вот он, стоит напротив меня и от него исходит нереальное тепло, в которое хочется погрузиться…

Я подношу микрофон к губам и запеваю песню, которую мне пел Никита. Он выбрал эту весёлую песню, чтобы напомнить мне о том, как мы дурачились, смотря этот фильм, когда оставались у него дома.

Петь оказалось намного легче, чем танцевать. Я несколько раз посмотрела видео с выступлением Никиты, которое Кирилл Анатольевич записал на свой телефон и любезно поделился со мной. Некоторые из движений Никиты было невозможно повторить. К тому же на мне была его форма пожарного, в которой я утопала и путалась.

Никто не сможет меня обвинить в том, что я не старалась ради любви. Я старалась. И ещё как. Аж, вся взмокла. Осталось надеяться, что мои старания не оказались напрасными…

Никита Демьянов

Я не могу понять, как ей удаётся очаровывать меня каждый раз. Хотя Аня умела красиво танцевать, сейчас она не могла нормально двигаться в моей униформе. А мой шлем то и дело падал ей на лицо во время песни. Она была очаровательна и до безобразия мила… Милая и забавная…

И вот пока она — такая маленькая и хрупкая, такая светлая и непредсказуемая, такая нежная и такая, мать вашу, безбашенная — танцует для меня, сверкая робкой, но явно искренней улыбкой, я ловлю себя на мысли, что чтобы она не решила, она будет моей. Хочет она того или нет, потому что я не могу, да и не хочу её терять…

Я зачарованно смотрю на неё и даже не заметил, как мы остались одни, когда закончилась музыка.

— Довольно неплохое шоу, — глухо замечаю я, когда Аня подходит и останавливается передо мной. — Хотя не настолько хорошее, как моё. Я бы дал тебе девятьсот очков.

— Уверена, я всё равно…

Она не успевает договорить, мой шлем снова скользнул вниз и закрыл ей лицо.

— Ты хотела сказать, что всё равно победила. — Я с улыбкой снимаю шлем с её головы. — Но даже мой шлем знает, что это не так.

— Вполне справедливо.

— Откуда у тебя моя форма? — усмехаясь, стреляю глазами на её фигуру. — Это отец посодействовал?

— Ага. А ещё он прислал мне видео с твоим выступлением, чтобы я могла разучить песню и танец. А потом я попросила брата пригласить тебя на эту вечеринку.

— Хочешь сказать, что ты всё подстроила? — ухмыляюсь шире.

— Прикинь? — Аня катила глаза и хитро улыбнулась. — Вот такая я зараза, девушка твоей мечты.

— Но зачем? — задаю вопрос, рассчитывая услышать слова, которые я ей говорил недавно.

— А ты как думаешь? — отвечает она теми же словами, да не теми.

— Ты плагиаторша. — выдыхаю и срываюсь на хохот.

— Правда? — нахмурилась Аня. — Ну, и ладно. Никит, я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе.

Анна Смирнова.

— Что…– потрясенно выдохнул он. — Что изменилось?

— Я поняла, что тоже боялась быть не той, которую ты заслуживаешь. — откровенно отвечаю. — Боялась остаться с разбитым сердцем.

— Знаешь, что я думаю? — выдыхает Никита серьёзно. — Нам пора прекратить заниматься глупостями и просто признать, что мы заслуживаем друг друга. — заявляет со смехом.

— Согласна, — улыбаюсь в ответ.

— Анчоус, я никогда не причиню тебе боли, — произносит он уже без тени улыбки.

— Знаю. — я нервно поправляю волосы на макушке, примятые шлемом и признаюсь: — Просто я не смогу в одночасье избавиться от всех своих страхов и неуверенности. Мне нужно время. Но я не хочу, чтобы они помешали нам быть вместе, если ты, конечно, не передумал. Особенно после того, как мой дорогой братец напомнил мне, что после твоего отъезда я бросилась в объятия первого же парня, который проявил ко мне интерес, показывая, как сильно я убегала от своих чувств к тебе.

— Я… — замолкает и мне сразу становится неловко, но он тут же добавляет. — Я бы не додумался до такого.

— Я тоже, — рассмеялась я. — Диме пришлось открыть мне глаза. И надо сказать, он не был в восторге от этого.

— Могу себе представить. — улыбается Никита, закатывая глаза.

— Мне было проще не жить, — чуть тише продолжаю свои откровения. — То есть тогда я могла избежать повторных страданий или ничего не делать с разрухой, царившей внутри меня. — С громко бьющимся сердцем я подхожу вплотную к Никите. — Но если ты проявишь терпение, пока я буду приводить себя в норму, на этот раз как следует…

Никита не дал мне договорить, жадно завладев моими губами. Вздрагиваем. Кровь с бешеной скоростью бьётся по венам. Ощущение, словно меня сносит и закручивает в каком-то свирепом водовороте, настолько реалистично, что я едва удерживаюсь на ногах.

— Я никогда не переживала ничего подобного, — прошептала я, оторвавшись от парня и, переводя дыхание.

— Я тоже, — тихо отвечает Никита и крепко прижимает меня к себе. — Я тоже, моя хорошая. — шепчет его низкий голос, заставляя надрываться струны в моей душе. — Как же я скучал по тебе, Анчоус.

Никита гладит мою спину своей большой ладонью и покрывает поцелуями макушку. Я провожу руками по его спине и прижимаю ладони к месту между лопаток, притягивая его к себе. Он нужен мне. Чёрт… Он нужен мне больше, чем я думала.

— Наверное, мой брат не в восторге, что ему приходится быть свидетелем этой сцены. — шепчу я, прижимаясь щекой к его груди.

— Они смотрят на нас? — заглядывая мне в глаза, спрашивает Никита, мило улыбаясь.

— Все до единого, — ответила я, посмотрев за его спину, где за стеклянными дверьми стояла вся семейка. — Может, устроим им настоящее шоу?

— С раздеванием? — подмигивает мне, глотая тихий смешок.

— С фейерверком, извращенец…

Только проговорила, и за окном раздался первый залп фейерверка. Не мы одни отмечаем этот праздник.

— Со Старым Новым годом, малышка, — мило улыбаясь, смотрит сверху вниз Никита.

— Со Старым Новым счастьем, — шепчу в ответ.

— Не такой я уж и старый. — проговаривает Никита и его нежные губы накрывают мои.

Я поддаюсь порыву и позволяю себе обмякнуть в этой ласке.

Эпилог

Прошло два года. Снова наступило Рождество.

Никита Демьянов

— Послушай, ты мой должник. — строго говорю коту. — Я спас тебе жизнь. Это самое меньшее, что ты можешь сделать.

Лаки уставился на меня, всем своим видом показывая, как ему не нравится то, что с ним проделывали.

Я поправил бантик на шее кота и поблагодарил наглую морду за то, что он не оказывал сопротивления. Потом осторожно поставил Лаки на кухонную столешницу.

В этом году мы с Аней принимали гостей у нас дома. Отец приезжал со своей новой подружкой, с которой, по его словам, «не собирался торопить события». К нам также присоединились родители Ани, Лиля с Димоном и своим маленьким ангелочком.

Я весь день наблюдал за Аней, за тем, как она смеялась, шутила, дразнила своего брата и играла со своей племянницей. Она очень изменилась за эти два года, и от той боли, которую она носила в себе, не осталось и следа.

Я и сам стал другим человеком рядом с ней. Я больше не опасался, что мне причинят боль, и не избегал воспоминаний о матери. А значит, пришло время сделать следующий шаг в наших отношения с Аней.

Я услышал, как пиликнул домофон, и мысленно поблагодарил отца за присланное сообщение, предупредив, что Аня вышла из его дома. Мы договорились выманить её из дома, чтобы я мог приготовиться.

— Я, конечно, люблю твоего отца, — раздался её голос из прихожей. — Но ему нужно определиться, что действительно важно в этой жизни. Особенно на Рождество.

Она появилась в проеме кухни, и я улыбнулся ей, краем глаза заметив, что Лаки спрыгнул со столешницы, и обнюхивает пол в поисках чего-нибудь съедобного.

— Он пригласил меня к себе, чтобы подарить мне коробку конфет. Конфет! Он мог бы привезти их с собой. — Аня посмотрела на меня и свела брови. — А ты чем занимаешься?

— Я приготовил напитки, попкорн и десерт. — подошёл к ней и мягко подтолкнул её в гостиную, подальше от кота. — Я подумал, что, может быть, тебе захочется провести тихий вечерок после довольно насыщенного дня.

— Заманчивая идея. — улыбнулась она.

Но Аня не присела, когда дошла до дивана. Она повернулась и встала, подперев бока руками.

— Ты ведёшь себя как-то странно.

— Нет. — бросил я, возвращаясь на кухню и, закрывая доступ коту в гостиную. — Выпьешь чего-нибудь? — спросил я её.

— Никит, ты, правда, ведешь себя странно. — ответила она, проходя на кухню вслед за мной. — Либо ты скажешь мне, что происходит, либо я снова включу плей-лист с новогодними песнями.

— Пожалуйста, не надо. — взмолился я.

Решив, что для того, чтобы всё прошло идеально, нужны трое — я, она и этот чертов кот, — я вздохнул.

— Ладно. Но я надеялся, что всё получится по-другому. Мы с тобой будем смотреть кино. Ты вздохнёшь и скажешь, как я помог тебе снова полюбить Рождество, а потом в комнату вбежит твой лохматый зверь…

— Кое-что из этого может произойти. — хитро улыбнулась Аня. — Но я не понимаю…

Она не договорила, так как я взял на руки кота, и она потрясённо посмотрела на бантик, повязанный вокруг шеи животного.

— Надо же, какой он нарядный. — Как я и ожидал, Аня подошла ко мне и забрала своего кота. — Как ты умудрился заставить его усидеть на месте?

— Я попросил очень красиво. Сказал, что, если он послушается, я официально его усыновлю.

— Усыновишь?

Аня запнулась, когда я встал на одно колено, и на её глазах заблестели слёзы. Верная себе, она сдержалась, чтобы не расплакаться, и ещё крепче прижала к себе кота. Когда Лаки начал вырываться, она собралась поставить его на пол и тут… заметила кольцо.

— Никита, — ахнула Аня. И мне показалось, что я не слышал в жизни ничего более прекрасного. Я забрал у неё Лаки, отвязал кольцо и, почесав кота за ухом, отпустил его.

Тот немедленно умчался и спрятался под столом, абсолютно не впечатленный тем, что происходило у него на глазах.

— Аня, ты знаешь, как сильно…

— Никит, — повторила она, но на этот раз в её голосе послышалось нетерпение. — Я люблю тебя и уверена, что ты собирался сказать что-то красивое. Но не мог бы ты сказать это позже? Есть только одна вещь, которую я хочу слышать прямо сейчас.

Когда я расплылся в улыбке, Аня покачала головой, а потом забрала у меня кольцо и надела себе на палец.

— Не важно. Можешь даже не говорить. Да. Я выйду за тебя.

Смеясь, я поднялся, и она тут же набросилась на меня с поцелуями. Потом оторвавшись от моих губ, Аня лучезарно улыбнулась.

— Что скажешь насчет подготовки к свадьбе? Потому что я голосую за то, чтобы мы пригласили свадебного организатора…

— Я так понимаю, что ты уже даже знаешь кого.

— Конечно, есть у меня одна знакомая…

— Так, о знакомых потом…

И я вновь притягиваю её к себе за затылок, чтобы вонзиться в её ротик поцелуем. Этим вечером нас накрывает пеленой страсти прямо в гостиной под ёлкой.

— С Рождеством, маленькая моя. — шепчу я, как только могу хоть что-то выдохнуть. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю. — выдыхает Аня, переводя дыхание и прижимаясь к моему боку. — С Рождеством.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6 Ник

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11 Ник

Глава 12 Ник

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог