Голубые дали [Иван Яковлевич Шарончиков] (fb2) читать онлайн

Иван Шарончиков ГОЛУБЫЕ ДАЛИ

^{Воздушный таран А.М. Лукьянова}

Перед вами, дорогой читатель, рисунок военных лет. Всмотритесь в него внимательно. Он расскажет вам об одном из славных подвигов советского летчика, чье имя навсегда вошло в историю Великой Отечественной войны.

На рисунке изображен воздушный таран Героя Советского Союза комсомольца Александра Лукьянова.

Над самой землей распластал черные крылья огромный самолет. Это фашистский бомбардировщик «Юнкерс-88». На его обрубленном хвосте едва заметна черная паучья свастика — опознавательный знак вражеского самолета.

Справа, вверху виден юркий советский истребитель со звездочкой на плоскости. Он наносит врагу таранный Удар.

Таран — это один из приемов воздушной атаки, который родился в нашей стране, в среде советских военных летчиков, взращенных и воспитанных Коммунистической партией Советского Союза.

Проявляя чудеса героизма в боях с врагом, советские авиаторы шли на таран, когда у них кончались боеприпасы, и, рискуя жизнью, уничтожали вражеские самолеты в воздухе, не подпускали их к нашим городам и селам, к военным объектам.

Вот такой подвиг летчика Лукьянова и запечатлел на своем рисунке известный советский художник, лауреат Государственной премии, заслуженный деятель искусств Литовской ССР Анатолий Никифорович Яр-Кравченко. Рисунок был сделан художником на фронтовом аэродроме под Ленинградом в июле 1941 года.

То были, как известно, тяжелые времена. Используя временное превосходство в силах, враг упорно рвался к Ленинграду. Он стремился стереть город на Неве с лица земли.

В одном из документов немецко-фашистского командования, датированном 21 сентября 1941 года, говорилось:

«б) Сначала мы блокируем Ленинград и разрушаем город…

в) Когда террор и голод сделают в городе свое дело, откроем отдельные ворота и выпустим безоружных людей…

г) Остатки «гарнизона крепости» останутся там на зиму. Весной мы проникнем в город… вывезем все, что осталось живое, в глубь России или возьмем в плен, сровняем Ленинград с землей и передадим район севернее Невы Финляндии».

Но этот изуверский план гитлеровцев был сорван. Советская Армия вместе с героическими жителями города-героя, руководимыми Ленинградской парторганизацией, не отдала Ленинград на поругание фашистам.

Героизм защитников города и всемерная помощь фронту со стороны советских людей сделали Ленинград неприступной крепостью, о стены которой разбились армии фашистских поработителей.

Среди героических защитников города Ленина было много летчиков. Один из героев воздушных боев — Александр Лукьянов.

^{Портрет Героя Советского Союза А. М. Лукьянова, исполненный художником А. Н. Яр-Кравченко.}

Художник А. Н. Яр-Кравченко был живым свидетелем многих сражений советских авиаторов с заклятым врагом. Ему довелось не раз наблюдать за воздушными боями Александра Лукьянова. И он всегда восхищался его мужеством и отвагой.

— Неизгладимое впечатление на меня произвел воздушный бой, когда Лукьянов таранил фашистский бомбардировщик, — говорит Анатолий Никифорович, — и мне захотелось после этого запечатлеть его на одном из своих рисунков.

Мастерская Анатолия Никифоровича во время войны переместилась на аэродром, а мольбертом служило крыло самолета. Неспроста поэтому авиаторы называют Анатолия Никифоровича своим боевым другом. Они никогда не забудут художника, который в качестве партийного пропагандиста выполнял свой долг на переднем крае фронта.

А. Н. Яр-Кравченко сделал много портретов и рисунков, посвященных, боевой деятельности летчиков, в том числе и Александра Лукьянова. Он сохранил о воздушном бойце самые лучшие воспоминания.

— Я помню, как позировал мне Саша Лукьянов, — замечает А. Н. Яр-Кравченко, — неохотно рассказывал о своем таране. Это был очень скромный и спокойный человек, крепкого телосложения. Небольшого роста, круглолицый, он говорил всегда тихо и весело улыбался своей доброй улыбкой.

Таким и остался герой в памяти своих однополчан, всего советского народа.

ГОЛУБЫЕ ДАЛИ

Голубые дали с ранних лет манили Сашу Лукьянова. «Когда мы еще жили в деревне Михайловское под Тулой, — вспоминает мать героя, — Саша, бывало, увидит в воздухе аэроплан, поднимет голову и смотрит на него до тех пор, пока он не улетит. А потом прибежит домой и с увлечением рассказывает о пролетевшем аэроплане, подражая звукам пропеллера.

Мы спрашивали Сашу:

— Уж не хочешь ли ты быть летчиком?

— Хочу, — не задумываясь отвечал он. — Вот подрасту немного и поеду учиться в авиацию.

— Куда ты поедешь в авиацию, — возражали мы ему, — вот учись лучше верхом на лошадях ездить, может, примут в кавалерию, когда вырастешь.

И Саша, правда, лихо ездил на лошадях. Но кавалеристом не стал. Его увлекла авиация».

В 1932 году тринадцатилетний деревенский паренек приехал с матерью и сестренкой в Москву. Он много слышал о Москве из рассказов своей первой учительницы Полины Трофимовны Бараховой, читал о Москве в книгах, но своими глазами ни разу не видел этого большого красивого города.

С Курского вокзала, где было много пароду и беспрерывно раздавались паровозные гудки, мать привезла детей на Нижнюю Красносельскую улицу к знакомым.

Комнатка у них была небольшая. Но в тесноте, как говорят, не в обиде. Люди оказались хорошие. Марии Ивановне разрешили устроиться с ребятами.

От городского шума Саша рано вставал по утрам и тихонько выходил во двор, загороженный высоким деревянным забором. В открытую калитку он с любопытством наблюдал за проходившими по улице людьми. Они все куда-то спешили. Смотрел, как со звоном пробегают по рельсам красные трамваи. Улицу оглушали автомобильные гудки.

«Вот она какая, Москва-то, — с восхищением думал про себя Саша. — У нас в деревне не так. Людей почти не видно. Машины проезжают редко. А трамваев совсем нет».

Постепенно Саша стал привыкать к городской жизни, подружился во дворе с мальчиками. Но за ворота все еще боялся выходить, просил ребят играть во дворе».

Однажды над домом, где он жил с матерью, пролетел большой самолет. Саша так же, как, бывало, в деревне, закинув голову кверху, долго смотрел на тяжело гудящую машину.

— Это «тэ бэ три» полетел! — закричали бойкие мальчишки.

— А что такое «тэ бэ три»? — поинтересовался Саша.

— Разве ты не знаешь? Это тяжелый бомбардировщик конструктора Туполева.

— Значит, бомбардировщик, — протяжно повторил Саша. — А истребители тут летают?

— Летают. Вот поживешь, увидишь.

Однажды мать разбудила Сашу раньше обычного:

— Ну, мальчик, давай одеваться. Сейчас пойдем в школу.

И вот Саша в просторном коридоре Десятой средней школы на Разгуляе. Мальчики и девочки окружили его, расспрашивая, кто он и откуда.

Подошла мать с учительницей.

— Здравствуй, Саша, — поздоровалась с ним учительница. — Проходи в класс, скоро начинается первый урок.

Московская школа Саше понравилась. Здесь он познакомился с ребятами, которые занимались в кружке юных авиамоделистов. Саша присматривался, как они мастерят маленькие модели планеров и самолетов и во дворе запускают их в воздух.

В седьмом классе Саша сам стал строить модели самолетов. Вначале его постигали неудачи: маленькие самолетики, поднимаясь в воздух, тотчас же падали на землю и разбивались. Но он не огорчался и настойчиво добивался своей цели — построить такую модель самолета, которая полетит.

С помощью ребят школьного кружка юных авиамоделистов Саше удалось соорудить маленькую модель самолета с бензиновым моторчиком.

— Вот уж эта-то машина полетит! — радовался он. И она действительно полетела.

В школе кроме кружка юных авиамоделистов работал стрелковый кружок. Мальчики увлекались стрельбой из малокалиберной винтовки. Любил стрелять и Саша. На школьных соревнованиях он часто получал грамоты.

В дни авиационных праздников Саша любил ездить с ватагой ребят в Тушино. Мальчик с затаенным дыханием смотрел, как стальные птицы переворачивались в воздухе вверх колесами, крутились через крыло, делали мертвые петли. И когда возвращался домой, с восторгом рассказывал обо всем, что видел на параде.

Окончив семь классов средней школы, Саша поступил в ФЗУ при ЦАГИ. Там он учился на медника. А в свободное от занятий время стал изучать теорию авиации.

В институте ему не раз случалось встречаться с крупными специалистами по аэродинамике. Они рассказывали любознательному пареньку об этой сложной науке.

— Но лучше вы, молодой человек, — советовали ему, — начните свой путь в авиации с аэроклуба.

Когда Сашу пригласили в Кировский райком комсомола за получением комсомольского билета, он спросил у секретаря райкома:

— А могу ли я поступить в аэроклуб?

— Конечно можете, если медицинская комиссия признает вас годным к службе в авиации, — ответил секретарь. — На заводе, куда вы пойдете работать после окончания ФЗУ, многие ребята без отрыва от производства занимаются в аэроклубе.

…И вот учеба в ФЗУ окончена. Получив специальность медника четвертого разряда, Саша пришел работать на военный завод. Здесь, в рабочем коллективе, юноша как бы повзрослел, полюбил свою новую профессию, увлекся авиационной техникой. Он не любил сидеть без дела даже и тогда, когда возвращался с завода домой: все что-нибудь мастерил.

Мать иногда бранила сына, посылала погулять. А он отвечал:

— Подожди, мама, мне сейчас некогда гулять. Думаю построить модель самолета-истребителя, который делал над тушинским аэродромом мертвые петли. Я читал в книге, что все большие летчики и конструкторы начинали свой путь в авиации через авиамоделизм.

На завод молодой рабочий Лукьянов приходил рано. До начала работы заходил в курилку, хотя сам не курил. Ему хотелось познакомиться здесь с ребятами, которые учились в аэроклубе.

Саша завидовал им и расспрашивал про занятия на аэродроме. Особенно ему нравилось, когда учлеты появлялись на заводе в авиационных шлемах и синих летных комбинезонах. Они выглядели в них как-то по особенному молодцевато.

Вскоре Саша написал в комсомольскую — организацию заявление:

«Прошу командировать меня на учебу в аэроклуб без отрыва от производства, я очень хочу научиться летать и быть военным летчиком.

Член ВЛКСМ А. Лукьянов».

Вместе с Лукьяновым решили поступить в аэроклуб молодые рабочие Толя Карих, Вася Старостин и Коля Антипов.

Через несколько дней юноши проходили медицинскую комиссию. Первым пошел к врачам Саша Лукьянов. Врачи внимательно осмотрели его, прослушали и объявили:

— К службе в авиации годен.

Лукьянов чуть не подпрыгнул от радости.

Толя Карих тоже прошел в авиацию. У Коли Антипова признали слабое зрение и совсем было отвергли его кандидатуру.

Саша пошел с ним к другому врачу, и Антипов получил справку, что зрение у него хорошее.

— Значит, и врачи ошибаются, — говорил Антипову Лукьянов. — Но ты все же займись своими глазами. А то, чего доброго, они могут тебя подвести, когда будем поступать в военную летную школу. Там требования куда выше, чем при поступлении в аэроклуб.

…Подмосковный аэродром. Сюда будущие авиаторы приехали летом 1937 года. Поначалу для них все было интересно и в то же время многое непонятно.

На стоянке, вытянувшись цепочкой, стояли в ряд учебные самолеты У-2. После войны их стали называть По-2. По тому времени это была очень хорошая учебная машина. Во время войны самолеты У-2 использовались как ночные бомбардировщики и разведчики. Немцы называли их «рус фанер». Но наши летчики здорово бомбили с этих самолетов фашистов.

Поодаль от учебных самолетов неподвижно лежали на земле привязанные к колышкам тупорылые планеры.

Юноши внимательно рассматривали самолеты и планеры.

«Неужели и нам доведется подняться на одной из этих машин в воздух и любоваться с высоты птичьего полета замечательными подмосковными пейзажами?» — думали они.

А места вокруг аэродрома действительно красивые, просто залюбуешься. Саша лег навзничь в густую траву. В воздухе, прямо над ним, раздавались звонкие голоса неугомонных жаворонков. Наблюдая за плывущими в небе перистыми облаками, он незаметно задремал. Разбудил зычный голос дежурного по аэроклубу:

— Учлет Лукьянов, к начальнику!

Саша быстро вскочил и обрадованно проговорил:

— Значит, приняли, коль называют учлетом.

Потом вызвали Анатолия Карих и Колю Антипова.

Начальник аэроклуба зачитал юношам приказ о зачислении их в планерную группу, ознакомил молодых учлетов с планом учебы и рассказал им о трудной профессии летчика.

— Чтобы стать летчиком, — говорил он, — надо много и упорно трудиться, настойчиво овладевать техникой. Летчик — это концентрированная воля. Он должен быть физически здоровым, дисциплинированным, волевым и храбрым, должен уметь переносить все трудности летной жизни.

— А самое главное, — напутствовал начальник, — от вас требуется быть преданными нашей любимой Родине, партии, советскому народу и, если понадобится, отдать за них свою жизнь.

^{Саша Лукьянов в группе учлетов Кировского аэроклуба Москвы (крайний слева в верхнем ряду).}

Будущие авиаторы внимательно слушали начальника. И когда он закончил, ответили хором:

— Служим Советскому Союзу!

— В аэроклубе приходилось трудно, — вспоминает бывший учлет, ныне полковник. А. В. Карих. — Отработаем, бывало, смену на заводе, наскоро поедим и спешим на аэродром. И так почти каждый день. Голубые дали манили нас, подбадривали. В учебе нам хорошо помогал заводской коллектив. Без рабочего коллектива, без помощи партийной и комсомольской организаций мы не смогли бы стать летчиками. За это им большое спасибо.

На аэродром учлеты ездили в заводском автобусе. По дороге они часто пели задорную песню аэроклубовцев:

И все хором повторяли припев:

После нескольких занятий в планерной группе, Лукьянова перевели в группу пилотов. Саша очень внимательно, с большим прилежанием изучал теорию авиации, авиационную технику. И, как вспоминают одноклубники, учеба ему давалась легко.

Инструктор аэроклуба Никитин любил Лукьянова, всегда ставил его в пример другим учлетам. Саша был прекрасным товарищем, отличным спортсменом. Он не только сам хорошо учился, но и старался помочь своим друзьям. За это они искренне уважали его.

В аэроклубе Саша совершил первый прыжок с парашютом. Его грудь украсил значок парашютиста под номером «45703». О своем первом прыжке он часто вспоминал в беседах с товарищами и в семейном кругу.

— Когда я впервые отделился от самолета и купол парашюта раскрылся надо мной, мне было особенно весело и почему-то хотелось петь. Я видел, как в стороне от аэродрома по дорогам мелькали крестьянские повозки, пробегали автомашины, двигались пешеходы, а меня быстро несло вниз, к земле. Незаметно для себя я оказался в густой траве.

За первым прыжком последовали другие.

Но вот закончен теоретический курс, учлеты с нетерпением ждали первого самостоятельного полета. Каждому из них хотелось поскорее взяться за ручку управления самолетом и, пробежав по зеленому полю аэродрома, подняться в воздух.

Кому доверят первому испытать такое счастье? Этот вопрос сильно волновал аэроклубовцев.

Выбор пал на Лукьянова. Ему, как наиболее подготовленному и смелому, инструктор разрешил открыть дорогу в небо будущим авиаторам. Друзья с завистью смотрели на Лукьянова, как он летел по кругу и сажал самолет.

— Задание выполнено отлично, — сказал инструктор. И все аэроклубовцы от души радовались успеху своего Друга.

Учеба в аэроклубе отнимала много времени. Однако Саша Лукьянов успевал читать авиационную и художественную литературу. Это помогало ему лучше готовиться к занятиям в аэроклубе и расширять свой кругозор.

В его небольшой библиотечке, которая сохранилась и поныне, вместе со школьными учебниками были такие книги, как «Аэродинамика самолета», «Задачник по теории авиации», «Самолеты в арктических условиях», «Силуэты германских самолетов», «Силуэты японских самолетов».

Толстую книгу писателя Н. Боброва о знаменитом летчике Чкалове Саша перечитывал много раз. В его душу глубоко запали слова Валерия Павловича, обращенные к курсантам Оренбургского авиационного училища:

— Научиться просто летать, — это еще не достижение, нужно так научиться летать, чтобы в любой момент быть готовым для защиты Родины с воздуха.

…Перед нами фотография летной группы Кировского аэроклуба Москвы, в которой учился Саша Лукьянов. Объектив фотоаппарата запечатлел на ней юношей и девушек в летных комбинезонах.

Эта маленькая группа простых рабочих парней и девушек, по существу, и была первоначальной школой, давшей путевку «в большую авиацию» отважному советскому летчику-истребителю Александру Лукьянову.

По окончании аэроклуба Лукьянов поступил учиться в Борисоглебскую военную авиационную школу. Здесь он упорно и настойчиво совершенствовал свое летное мастерство.

В аэроклубе ему приходилось летать на учебных самолетах. В военной школе он стал изучать более совершенные по тому времени самолеты. Здесь его впервые одели в военную форму, а по окончании учебы он стал командиром Красной Армии.

О своей учебе в Борисоглебской авиационной школе Лукьянов много и увлекательно рассказывал друзьям и в семейном кругу. В этой школе учился Валерий Павлович Чкалов, Герой Советского Союза Александр Пьянков и многие другие храбрые воины-авиаторы.

Уезжая в октябре 1923 года из Борисоглебска, знаменитый летчик В. П. Чкалов, прощаясь с товарищами, говорил:

— Я счастлив, что окончил эту школу, но мне жаль покидать ее, ведь здесь все сделано нашими руками. Берегите школу, друзья.

Лукьянов очень гордился тем, что окончил школу, в которой учился этот замечательный летчик.

В числе двухсот пятидесяти Героев Советского Союза, вышедших из стен Борисоглебской школы, значится имя военного летчика Александра Лукьянова.

В НЕБЕ ЛЕНИНГРАДА

Боевая биография Лукьянова началась на финском фронте, а перед самой Отечественной войной летчик проходил службу в одной из авиационных частей под Москвой. В полку шла напряженная боевая учеба. Летчики настойчиво тренировались, отрабатывая одно за другим полетные задания.

И хотя в то время Александр числился всего-навсего младшим летчиком, он заметно выделялся среди других авиаторов. Он отлично владел техникой пилотирования. Материальную часть самолета знал назубок. Вдобавок ко всему, Лукьянов являлся отличным спортсменом, он часто выступал на спортивных соревнованиях и показывал высокие результаты. За все это товарищи любили и уважали его. Фотографию летчика можно было видеть на Доске отличников боевой и политической подготовки.

А когда фашистские захватчики напали на нашу Родину, Лукьянов пришел к комиссару полка Долину и попросил послать его на фронт.

— Мне довелось сражаться с белофиннами, — говорил он комиссару. — И сейчас я хочу быть в первых рядах защитников Родины. Буду драться с фашистами до тех пор, пока в моей груди бьется сердце.

Просьбу летчика удовлетворили. Лукьянов вместе с другими авиаторами приехал на Ленинградский фронт. Здесь он получил назначение на должность командира звена 159-го истребительного авиационного полка.

^{Курсант Борисоглебского военного авиационного училища Александр Лукьянов.}

Сформированный исключительно из молодых летчиков полк под командованием майора Воронина с первых же дней войны вступил в жестокие бои с гитлеровцами. Лукьянову не раз приходилось летать вместе с Воронииым на выполнение боевых заданий, и командир всегда тепло отзывался о своем подчиненном.

— Чувствуется хватка настоящего истребителя. Уж этот врага живым не упустит.

Боевые успехи молодежного полка были значительны, несмотря на сложность создавшейся обстановки.

— В первые дни боев, — вспоминает бывший комиссар полка Холод, — противник имел на нашем участке фронта превосходство в силах. Однако, несмотря на это, советские летчики всякий раз одерживали победу над врагом. В тяжелых условиях, сложившихся в начале войны, молодые летчики накапливали боевой опыт и били врага без промаха. От огня летчиков полка гитлеровцы недосчитались много десятков самолетов. Наши потери составляли всего лишь 12 боевых машин.

В боях с врагом авиаторы проявляли чудеса героизма, мужества и отваги. Одним из самых храбрых летчиков зарекомендовал себя младший лейтенант Александр Лукьянов.

На пожелтевших от времени страницах боевой истории полка сохранилась такая запись:

«Четвертого июля 1941 года, на тринадцатый день после начала войны, в небе Ленинграда был совершен беспримерной подвиг, весть о котором молниеносно облетела все аэродромы».

Что же случилось в тот памятный день, оставивший славную веху в боевой истории части?

А произошло вот что.

Ранним утром, когда из-за горизонта только что поднялся раскаленный диск солнца, младший лейтенант Лукьянов и его ведомый летчик Иван Ращупкин несли боевое дежурство на фронтовом аэродроме неподалеку от Ленинграда.

Перед ними стояла задача: не пропустить врага к городу Ленина, не дать ему сбросить смертоносный груз. Когда командир инструктировал летчиков, Лукьянов и Ращупкин поклялись с честью выполнить поставленную боевую задачу.

В то утро на аэродроме стояла необычайная тишина. Только изредка до слуха летчиков доносилось разноголосое щебетание птиц из небольшой рощицы, примыкавшей к стоянке самолетов.

— Затишье перед бурей, — заметил Александр, поправляя парашют.

— Да. Видимо, готовятся к большой операции, — подтвердил Иван. — Нам с тобой, Саша, придется первыми встретить врага.

— Встретим, не первый раз бить гадов.

— На тебя надеюсь, словно на брата родного, Саша.

Саша Лукьянов, как называли его друзья, к началу Великой Отечественной войны уже считался стреляным летчиком. Впервые он принял боевое крещение на своем маленьком тупоносом «ишаке» зимой 1940 года в боях с белофинскими «фокерами» и «бульдогами».

Суровая зима с метелями, буранами и морозами, доходившими до пятидесяти градусов, сильно осложняла боевую работу летчиков. Но и в такой трудной обстановке авиаторам приходилось делать по нескольку боевых вылетов в день.

Лукьянов часто рассказывал сослуживцам о боевых действиях летчиков в ту Суровую пору, о полетах на разведку в тыл противника. Особенно запомнился ему поиск белофинского аэродрома, о котором Александр вспоминал особенно часто.

— Когда мы поднялись в воздух и пересекли линию фронта, — рассказывал Лукьянов Ивану Ращупкину, — то увидели в лесу накатанную дорогу. По ней то и дело проносились легковые автомашины белофинского начальства. Солдаты располагались в лесу. Мы пикировали на автомобили, нажимали гашетки, и было отчетливо видно, как из машин выбрасывались фигурки солдат и тут же застывали на снегу.

Обочины дорог были завалены грудами разбитых машин, трупами солдат противника. Видимо, и до нас кто-то хорошо здесь поработал.

По железной дороге, что уходила в глубь территории противника, шел воинский эшелон. Мы сделали круг и спикировали на него. Паровоз окутался облаком пара, а из-под вагонов взметнулось пламя. Вражеский состав свалился под откос.

Через некоторое время показался аэродром противника, который, раскинулся прямо на льду озера. В морозном небе к одному из наших самолетов незаметно подкрадывался «бульдог». Я прибавил газ, открыл огонь, и самолет противника, перевернувшись через крыло, камнем пошел вниз.

Вскоре с аэродрома противника поднялись в воздух еще несколько «фокеров» и «бульдогов». Они пытались атаковать нас, но безуспешно. Мы сразу захватили инициативу в свои руки, и враг недосчитался еще нескольких своих самолетов.

Ращупкин внимательно слушал рассказ своего боевого друга, ведь он на фронте был новичком. Иван только что прибыл из Борисоглебской авиационной школы им. В. П. Чкалова. До этого он, как и Лукьянов, учился в фабзавуче, окончил без отрыва от производства аэроклуб. Разумеется, что боевого опыта у него не было.

Лукьянов хотел рассказать Ращупкину еще о том, как он впервые поднялся в воздух на подмосковном аэродроме, о любимой девушке, о своем желании как можно быстрее встретиться с врагом, но фронтовая обстановка не позволила.

Чистое небо над аэродромом стало заволакиваться мутной пеленой. С запада потянулись густые кучевые облака. Лукьянов знал, что в такой обстановке враг может незаметно подойти к аэродрому, и не ошибся в своих догадках. В небе послышался надрывный гул моторов. Летчики насторожились.

Посмотрев в сторону Ращупкина, Лукьянов сказал:

— Ваня, слышишь, гости прилетели, приготовься. В воздухе действуй смелее. Бей врага без промаха.

— Хорошо, Саша, не подведу. Можешь быть спокоен, — ответил Ращупкин.

На этом разговор летчиков прервался. С командного пункта взвилась сигнальная ракета, и самолет Лукьянова пошел на взлет. Александр стремительно ринулся навстречу врагу, который, скрываясь за облаками, пытался подойти к Ленинграду.

Пронзительная сирена возвестила ленинградцев о воздушной тревоге. Горожане, главным образом старики и дети, спешили в убежище, а те, кто дежурил на крышах и в подъездах, занимали свои боевые места. Зенитчики, охранявшие город от воздушных пиратов, быстро поворачивали стволы пушек на воздушные цели.

Вслед за Лукьяновым в воздух поднялся и Ращупкин. Но он не нашел в небе своего ведущего. Побарражировав несколько минут в облаках, Иван вернулся на свой аэродром хмурым, рассерженным.

Видимо, сказались неопытность Ращупкина и слабая слетанность ведущего и ведомого. К тому же у Ращупкина отказала радиосвязь.

— Какой же из меня щит, — досадовал Ращупкин, — коль я оставил товарища одного. Саша, наверное, сражается с врагом. Ведь он, если заметит противника, ни за что не оставит его, пока не собьет.

Так оно и случилось.

Еще на взлете Лукьянов заметил, что фашистские стервятники, выскользнув из облаков, над железнодорожной станцией сделали глубокий вираж и, набрав высоту, снова скрылись в облаках.

«Просматривают цель разведчики», — подумал летчик и направил свой самолет вслед фашистским бомбардировщикам. Вскоре он настиг врага. Фашистских самолетов было три. Силы неравные. Но мужественный воин, не раз встречавшийся с врагом, решил вступить в бой с фашистскими бомбардировщиками.

Яростные атаки его истребителя следовали одна за другой. Маневрируя в огненном кольце, летчик смело проскакивал сквозь строй бомбардировщиков. По фашистским самолетам били его меткие пулеметные очереди.

Взмывая вверх, Лукьянов маскировался облаками. Затем снова бросался в атаку на противника.

Два бомбардировщика врага, не выдержав яростных атак советского истребителя, беспорядочно сбросили бомбы и стали удирать.

Третьему Лукьянов отрезал путь отступления. «Юнкерс-88» шел на высоте около трех тысяч метров. Александр развернулся и снова направил свою машину на цель. Враг вначале пытался уклониться от боя, вошел в пикирование. Но Лукьянов неотступно следовал за ним.

Увлекшись погоней за бомбардировщиком, Лукьянов не заметил, как его самолет попал в прицел воздушного стрелка противника. Фашист неожиданно открыл огонь по его самолету.

С правой стороны истребителя замелькали огненные трассы. К счастью, машина Лукьянова оказалась вне сферы обстрела, и пули врага «клевали» воздух.

В разгаре боя гитлеровец перешел на бреющий полет. Лукьянов, не выпуская врага из поля зрения, продолжал преследовать его.

— Все равно не уйдешь, — со злостью говорил летчик. — В нашем небе тебе будет конец!

Тем временем бомбардировщик заметно прибавлял скорость. Пытаясь скрыться, он резко менял направление. «Так бывало с загнанной лошадью», — подумал летчик, вспоминая родную деревню.

Но загнанная лошадь, если и выживет, уже ни на что не годна. А машину можно восстановить. Самолет, по мнению Лукьянова, оказался мало поврежденным и после небольшого ремонта будет вполне пригоден для боевых действий.

Это успокаивало. Александр знал, что приземлился на своей территории. Как бы «и сложились обстоятельства, он сможет найти самолет и вместе с техниками доставить его в полк. Заживет рана, он снова оседлает своего «боевого коня».

Возвратившись на аэродром, Лукьянов доложил командиру полка:

— Товарищ майор! При выполнении боевого задания в воздухе встретился с тремя бомбардировщиками противника. Один самолет врага в упорном бою сбит таранным ударом. Два бомбардировщика, сбросив бомбовый груз в поле, ушли подбитыми на запад. Мой истребитель слегка поврежден. Самочувствие отличное.

Командир по-отечески обнял Лукьянова и крепко расцеловал.

— Вы совершили подвиг, — сказал командир. — Командование полка представляет вас к высшей правительственной награде.

— Я ничего особенного не сделал, — ответил командиру Лукьянов. — На моем месте каждый наш летчик поступил бы точно так.

— Да вы знаете, кого вогнали в землю?

И командир рассказал Александру, что экипаж сбитого им самолета выбросился на парашютах и полностью задержан нашими бойцами. В составе экипажа бомбардировщика оказались опытные фашистские асы, не раз летавшие на бомбежку советских городов и войск. На допросе фашистские летчики дали ценные показания.

Так закончился этот поединок Советского летчика-истребителя с тремя вражескими бомбардировщиками.

С фронта в Москву пошло телеграфное представление Венного совета о присвоении летчику Лукьянову звания Героя Советского Союза. Подвиг героя был изложен предельно кратко и поместился в телеграмме.

Вскоре из Москвы был получен ответ. За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом отвагу и геройство Президиум Верховного Совета Союза ССР 22 июля 1941 года (ровно через месяц после начала войны) присвоил младшему лейтенанту Лукьянову Александру Михайловичу звание Героя Советского Союза.

Александр Лукьянов стал первым героем в 159-м истребительном авиационном полку и одним из первых Героев Советского Союза, удостоенных этого почетного звания в самом начале Великой Отечественной войны.

На фронтовом аэродроме, перед строем полка, Лукьянову в торжественной обстановке вручили Золотую Звезду Героя и орден Ленина — высшую награду Родины.

Известный ленинградский поэт-фронтовик, ныне лауреат Ленинской премии Александр Прокофьев посвятил герою свои стихи.

Эти проникновенные слова поэта в трудную годину вдохновляли многих воинов на славные боевые дела. Люди становились под знамена партии и, не считаясь ни с какими трудностями и лишениями, побеждали врага.

В Архиве Министерства обороны сохранилось дело по приему в партию летчика Лукьянова Александра Михайловича. В своем заявлении в партийное бюро полка в январе 1942 года он писал:

«Прошу партийную организацию 159-го истребительного авиационного полка принять меня в члены ВКП(б). Я считаю себя вполне подготовленным быть в рядах нашей славной партии большевиков и под ее знаменем буду беспощадно громить ненавистных врагов советского народа — немецких фашистов, напавших на нашу Родину».

В то время наиболее отличившиеся в боях воины по постановлению Центрального Комитета партии от 19 августа 1941 года принимались в партию с меньшим кандидатским стажем. Членам партии разрешалось давать рекомендации вновь вступающим в партию и в том случае, если они их знали по совместной работе менее одного года. Прием в партию производился непосредственно на заседании бюро первичной парторганизации и партийной комиссии при политотделе, минуя общее партийное собрание.

По этому постановлению Центрального Комитета приняли в партию и Александра Лукьянова.

На заседании партийного бюро, которое проходило во фронтовой землянке, зачитали рекомендации коммунистов и боевую характеристику, подписанную комиссаром полка.

Вот краткое содержание партийных рекомендаций.

«Лукьянов геройски сражается с врагом. Рекомендую принять его в члены партии и несу за него полную партийную ответственность», — писал член партии Мизоренко Т. А.

Коммунист Путярин И. В. в своей рекомендации отметил: «Знаю Лукьянова как человека, преданного нашей партии, грамотного и отличного летчика».

«За время боевых действий Лукьянов проявил себя беззаветно преданным нашей Родине воином», — говорится в рекомендации члена партии Зотова П. Д.

Получая из рук начальника политотдела партийный билет за № 4466923, Лукьянов говорил:

— Вступление в партию Ленина является огромным событием в моей жизни. Я сделаю все, чтобы оправдать высокое звание коммуниста.

И слова у летчика-коммуниста не разошлись с делом. В последующих боях он мужественно и храбро продолжал сражаться с фашистскими захватчиками.

За первые месяцы войны летчик совершил более 150 боевых вылетов, участвовал во многих воздушных боях.

На его боевом счету появилось немало сбитых самолетов противника. А в одном из боев, когда полк перебазировался на новый аэродром, Лукьянов сбил два фашистских «Хейнкеля-113».

Сослуживцы Лукьянова, много раз летавшие с ним на выполнение боевых заданий, не раз были свидетелями его славных подвигов, они учились у него мужеству и отваге.

БОЕВЫЕ ДЕЛА

В августе сорок первого года Лукьянову с группой летчиков приказали сопровождать бомбардировщиков «СБ» в район станции Серебрянка. По данным разведки, там были сосредоточены крупные наземные силы противника. Их требовалось уничтожить.

Истребители с честью выполнили это задание. Сопровождаемые ими бомбардировщики точно пришли на цель и разбили логово врага. Готовившееся крупное наступление фашистов на этом участке фронта было сорвано.

На обратном пути, неподалеку от станции Луга, советские самолеты встретились с большой группой «мессершмиттов». Фашисты пытались остановить наших летчиков, надеясь на свое превосходство в силах.

Лукьянов и его боевые друзья смело вступили в воздушный бой с гитлеровцами, чтобы отвлечь их внимание от сопровождаемых бомбардировщиков.

Искусно маневрируя, юркие истребители наносили фашистам чувствительные удары. Один «мессер», получив в бою повреждение, пытался удрать. Лукьянов заметил это. Быстро развернувшись, он послал по врагу длинную пулеметную очередь. Фашист, объятый пламенем, врезался в землю.

Воздушный бой все больше разгорался. Через несколько минут еще два «мессершмитта» не выдержали, отвалили в сторону. Лукьянов бросился преследовать их. Севернее озера Череменецкое он снова атаковал фашистов. Вскоре еще один вражеский самолет с дымящимся мотором нырнул в озеро. Другому фашисту удалось уйти.

В этом бою было сбито четыре «мессершмитта». Наши бомбардировщики и истребители сопровождения без потерь вернулись на свой аэродром.

Когда Лукьянов, посадив самолет, стал выбираться из кабины, летчики снова тепло поздравляли его с победой. Они сердечно завидовали ему, а командир неспроста говорил авиаторам:

— Учитесь у Лукьянова бить врага. Берите в пример его находчивость, мужество и отвагу.

— Значит, не зря я тебя рекомендовал в партию, — заметил Лукьянову присутствовавший на летном поле коммунист Мизоренко.

— Все мы служим Советскому Союзу, — улыбнувшись, ответил Александр. — Пусть знают гитлеровцы, с кем имеют дело.

— Особенно здорово Саша дал тому фрицу, который нырнул в озеро, — заметил кто-то.

— Он хотел перехитрить меня, — тихо проговорил. Лукьянов, — а сам попал в прицел. Ну и пусть ловит рыбу.

В боевой жизни героя был и такой случай. Сопровождая однажды бомбардировщиков в район города Чудово, летчики Лукьянов, Белов, Кутявин и Аненков вступили в бой с большой группой «хейнкелей». Схватка была короткой, но жаркой. На землю упало несколько объятых пламенем вражеских машин. Не выдержав сильных атак советских истребителей, гитлеровцы стали отходить с набором высоты. Наши летчики неотступно преследовали их.

Пробивая толстую облачность, истребители потеряли противника. Что делать? Решили вернуться на свой аэродром. В это время Лукьянов заметил: к хвосту самолета Кутявина подбирается гитлеровский ас. Александр сигнализировал шедшему рядом летчику Аненкову.

Истребители бросились на выручку товарища. Завязался бой. Советские авиаторы умелыми действиями сбили воздушного пирата. Летчик Кутявин остался невредим.

Зато самолет Лукьянова получил серьезные повреждения. Неожиданно из облаков вывалились еще два фашистских самолета и атаковали истребитель Лукьянова. Из пробитого радиатора в кабину потекла вода.

Заметив, что советский истребитель подбит, фашисты снова атаковали его. Мужественный летчик, с большим трудом маневрируя в воздухе, при поддержке боевых товарищей сумел уйти от противника. Однако лететь он дальше не мог. Самолет перестал подчиняться его воле. Выбрав подходящую площадку, Лукьянов пошел на вынужденную посадку.

Летчики Белов. Кутявин и Аненков продолжали вести воздушный бой с фашистами.

Через несколько минут над местом вынужденной посадки советского самолета появилось звено истребителей противника. Они прошли бреющим над подбитым самолетом Лукьянова. При втором заходе фашисты стали поливать его огнем из всех видов бортового оружия. Лукьянов бросился в огромную воронку, находившуюся неподалеку.

Когда гитлеровцы скрылись, Лукьянов поднялся. Он увидел, что над его «мигом» полыхает жаркое пламя.

— Сволочи! — вырвалось у него.

Летчик снял парашют и спрятал его в воронку.

Окружающая местность показалась Лукьянову совершенно незнакомой. Куда идти? Летчик взглянул на полетную карту, восстановил ориентировку. Через несколько минут, усталый и взволнованный, он взял курс на Ленинград.

Шел медленно. Кругом ни души. Только изредка, на большой высоте, раздавался чуть приглушенный гул авиационных моторов. Это, видимо, рыскали за облаками фашистские разбойники. А может, боевые друзья летчика вели бой с врагом? Трудно угадать, кто там летал, на такой огромной высоте.

Когда солнце склонилось к закату, летчик увидел населенный пункт. Посмотрев на карту, он установил, что это колхоз «Красный пионер».

Кругом по-прежнему все было тихо и не заметно никакого движения. Лукьянов предположил, что врагов близко нет, и смело пошел к деревне.

У околицы ему повстречалось несколько стариков. От них он узнал, что до войны здесь действительно процветал большой колхоз «Красный пионер». Люди жили хорошо. А когда пришли гитлеровцы, от колхоза ничего не осталось. Фашисты все разграбили, а способное к труду население угнали в неметчину.

Изможденные старики, узнав, что перед ними советский летчик, рассказали ему об издевательствах фашистских захватчиков над беззащитными людьми. А потом они предупредили его, что в соседней деревне Биделево находятся немцы.

— Это в нескольких верстах отсюда, — поясняли они.

«Значит, я совершил посадку на территории, занятой врагом», — подумал Александр, и ему стало не по себе.

Однако теплое участие местных жителей в судьбе летчика, их прямые открытые взгляды успокоили Лукьянова. Он понял, что находится среди друзей и сможет пробраться через немецкие кордоны к своим.

Старики донимали его вопросами.

— Не мог бы ты, сынок, сказать, когда Красная Армия прогонит гитлеровских разбойников? — тихо спросил летчика один из стариков с большой седой бородой. — Надоела нам эта неметчина как горькая редька. Да и от сына никакого слуху нет. Он тоже воюет с фашистами.

Другой собеседник полюбопытствовал: правда ли, что немцы Москву захватили и разбили всю нашу армию?

Лукьянов не мог оставить стариков без ответа.

— Когда Красная Армия прогонит немцев, я вам точно не скажу. Но мы их непременно разобьем и очистим родную землю от фашистской погани. В это я твердо верю и вас прошу не сомневаться.

Александр обвел взглядом стариков. Те слушали, боясь проронить слово.

— Москва немцам надавала по зубам. Это факт. У меня мать живет в Москве. Недавно я получил от нее письмо. Она пишет, что в столице народ спокойно живет и работает. Помогает нам громить врага.

Лица стариков посветлели. Александр продолжал:

— Красная Армия живет и действует. То, что она разбита, — это выдумка фашистов. Мы каждый день бьем все сильнее, бьем захватчиков не только на земле, но и в воздухе, и на море.

Тут один из стариков спросил с ехидцей:

— А вы, дорогой, как же у нас-то очутились?

Лукьянов рассказал старикам, что был подбит в воздушном бою и совершил вынужденную посадку. Друзьям он никогда не говорил неправду.

— Значит, подбили, говоришь, — повторил слова летчика один из собеседников. — Но почему он тебя, а не ты его?

— Я их, поганых, уже с десяток наколошматил. А вот теперь подбили меня. На то она и война,без жертв не бывает.

Старики сочувственно помолчали.

— А теперь, значит, как же, пробираться к своим будешь? — продолжал все тот же неугомонный старик.

— Думаю пробраться, — ответил летчик.

— Желаем тебе удачи, сынок. Смотри, берегись, — почти в один голос напутствовали Лукьянова простые русские люди. — Будем ждать с победой.

Потом старики рассказали летчику все, что им было известно о фашистских заставах.

— Говорят, будто на Курниковой острове находится Красная Армия.

Пока шла беседа, солнце постепенно склонилось к горизонту. Лукьянов, поблагодарив жителей за информацию, направился в сторону, указанную стариками.

Шел Лукьянов долго, пробираясь по лесам и болотам. Временами до него доносилась артиллерийская канонада. Но эти звуки были так далеки, что ничуть не помогали в ориентировке.

После долгих скитаний по лесам и болотам Лукьянов вышел на железнодорожную станцию Андреево. Там он увидел людей в красноармейской форме и радостно крикнул:

— Свои!

В этом небольшом населенном пункте действительно стояло подразделение одной из частей Красной Армии.

Летчик попросил красноармейцев отвести его к командиру, которому он показал свои документы и рассказал, что с ним произошло.

Товарищи накормили его, дали возможность отдохнуть, а на следующий день Лукьянов был снова в родной части.

С тех пор как Александр вылетел на боевое задание, прошло несколько дней. В части его считали погибшим. Поэтому появление летчика на аэродроме вызвало бурю восторга.

Первым к Лукьянову подбежал летчик Кутявин, которому он в последнем бою спас жизнь.

— Саша! Ты жив? Вот молодец!

Друзья обнялись и как родные братья расцеловались. Кутявин тут же нараспев прочитал четверостишие:

Когда страсти улеглись, Лукьянов попросил командира закрепить за ним новый самолет и дать самое сложное боевое задание, чтобы отомстить гитлеровцам. Его просьбу удовлетворили.

В следующий раз, вылетев на выполнение боевого задания, летчик-герой вогнал в землю еще одного фашистского стервятника.

«Боевая работа у нас идет неплохо, — писал он матери с фронта. — Фашистских гадов бьем без промаха».

ПО ПРИМЕРУ ГЕРОЯ

Авиационный полк, в котором служил и воевал Лукьянов, выполнял в первые дни войны самые различные боевые задачи. Летчики вели боевую разведку войск противника, заходя далеко в его тылы, сопровождали бомбардировщиков, штурмовали коммуникации и войска фашистов. Часто им приходилось прикрывать с воздуха Ленинград, Новгород, Волховскую гидроэлектростанцию, построенную в первые годы Советской власти по ленинскому плану ГОЭЛРО, а также ледовую дорогу через Ладожское озеро, которую ленинградцы по праву назвали дорогой жизни.

Когда вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо вражеской блокады и в городе опустели продовольственные склады и магазины, авиаторам приходилось много раз, в трудных условиях, сопровождать транспортные самолеты с продовольствием для жителей осажденного города.

Защищая вместе с наземными войсками колыбель пролетарской революции, советские летчики почти ежедневно вели напряженные воздушные бои с гитлеровцами.

В боях часто выходили из строя самолеты. Летчикам полка в боевой обстановке не раз приходилось садиться на новые машины, которые Родина поставляла фронту.

Александр Лукьянов был уже опытным летчиком и быстрее других осваивал новые самолеты. Став заместителем командира эскадрильи, Герой Советского Союза Лукьянов старательно занимался обучением молодых авиаторов боевым действиям, знакомил их с авиационной техникой врага, помогал изучать тактику фашистских летчиков.

В одной из бесед с летчиками Лукьянов по-дружески пожурил своего бывшего ведомого Ращупкина, который оставил его однажды в воздухе, а сам вернулся на аэродром.

— Фашистские летчики, — говорил Лукьянов, — всегда стараются разъединить нас в воздушных боях, чтобы им легче было расправляться с нами поодиночке. Поэтому ведомый летчик в бою должен всегда прикрывать ведущего, а когда ему грозит опасность, немедленно бросаться на выручку.

В последующих боях Ращупкин уже никогда не оставлял товарища. И Лукьянов как заместитель командира эскадрильи не раз ставил его в пример.

Герой Советского Союза Лукьянов был не только замечательным летчиком. Он вел большую партийно-политическую работу средн летчиков своей эскадрильи, был прекрасным агитатором. Выступая с докладами о положении на фронтах, беседуя с летчиками в землянках, где они отдыхали, Лукьянов неустанно воспитывал у своих подчиненных твердую уверенность в окончательной победе над врагом.

— Мы воюем не одни, — внушал он авиаторам. — С нами весь советский народ, и мы обязательно победим врага. Порукой этому мудрое руководство нашей Коммунистической партии, которая сплотила многомиллионный советский народ в единый боевой лагерь и уверенно ведет нас к победе.

Большое впечатление на летчиков произвело письмо рабочих Кировского завода воинам Ленинградского фронта.

«Помните, что в мире нет такой силы, которая заставила бы нас заколебаться, — писали они. — Мы плавим сталь, и мы тверды как сталь.

Боролись мы с царем и капиталистами — сломили их, боролись мы с белыми генералами и немецкими интервентами — сломили их, боролись мы с разрухой и голодом — сломили их. Так неужели ослабли наши рабочие руки, притомилась наша сила, забыли мы свое героическое прошлое?»

Нет, никогда мы не были так могучи, как сейчас, силой и ненавистью к врагу… Мы, кировцы, смело смотрим в лицо смертельной опасности, и скорее смерть испугается нас, чем мы ее!»

Летчик-агитатор прочитал своим подчиненным ответ воинов Ленинградского фронта кировцам.

В нем говорилось: «Вместе с вами, дорогие кировцы, вместе со всеми патриотами города Ленина, вместе со всей Красной Армией разобьем врага на подступах к Ленинграду. Ленинград — колыбель пролетарской революции — был, есть и будет советским».

Это письмо Лукьянов переслал потом своей матери и просил ее рассказать о нем москвичам.

Мать выполнила просьбу сына, прочитала письмо воинов Ленинградского фронта работницам щеточной фабрики имени М. И. Калинина, где она тогда работала.

Как мечтал Александр Лукьянов дожить до славного дня победы над фашистскими захватчиками! Но этой мечте не суждено было сбыться. В одном из воздушных боев, выручая из беды товарища, он погиб смертью героя. Это было 28 января сорок второго года.

В паре с младшим лейтенантом Кудряшовым Лукьянов вылетел на выполнение ответственного боевого задания. В воздухе их атаковала группа «Мессершмиттов-109». Чувствуя превосходство, противник сразу же бросился на наши самолеты, обстреливая их пулеметным огнем.

Лукьянов, маневрируя, быстро развернулся и контратаковал одного «мессершмитта». Но враг, находившийся на большей высоте, продолжал упорно наседать.

Оба советских истребителя в этом бою получили повреждения. На самолете летчика Кудряшова вышел из строя мотор, а гитлеровцы не прекращали поливать его огнем. Самолет Лукьянова был еще управляем. Летчик бросился на выручку товарища. Один «мессер» от его огня задымил и, кувыркаясь, полетел вниз. Летчик Кудряшов пошел на вынужденную посадку. Лукьянов сопровождал его почти до самой земли.

Затем решил продолжать бой с фашистами. Боевым разворотом он набрал высоту и вновь оказался лицом к лицу с врагом.

Ошеломленные дерзким поведением советского авиатора, немецкие летчики открыли по самолету Лукьянова бешеный огонь. Летчик отчетливо видел, как к его самолету со всех сторон тянулись огненные нити трассирующих пуль, но он хладнокровно избегал их разящих ударов.

В разгар боя один фашистский самолет стал удаляться. Лукьянов, прибавив скорость, решил преследовать его. Нагнав фашиста, он дал по нему длинную очередь. Снаряды угодили в бензобак, и фашист, объятый пламенем, упал в лес.

Бой продолжался. Оставшиеся невредимыми три «мессершмитта» атаковали Лукьянова. Летчик упорно отбивался. Но в это время кончилось горючее. Мотор умолк. Истребитель быстро терял скорость и стал падать на лес. Летчик пытался выровнять его, но перебитые в бою тяги управления сыграли свою роковую роль. Не дотянув до аэродрома, самолет Лукьянова с большим креном врезался в землю.

«Погиб Саша Лукьянов — один из четверки отважных летчиков, открывших новый, невиданный вид воздушного боя — таран», — говорилось в некрологе, опубликованном в газете.

Боевые друзья летчика поклялись тогда отомстить врагу за смерть своего товарища, славного сына Родины и Коммунистической партии. И свое слово они сдержали. В последующих боях летчики полка, в составе которого воевал Лукьянов, совершили много новых подвигов.

Уничтожая в воздухе самолеты врага, авиаторы мысленно произносили: «Это вам за Сашу Лукьянова. За нашу поруганную землю, за кровь наших отцов, матерей и жен!»

Вскоре после гибели Лукьянова летчик коммунист Лебединский повторил его подвиг. В одном из боев у него кончились боеприпасы, и он пошел на таран.

А было это так. Вылетев однажды на разведку, капитан Лебединский встретил в районе города Луга звено гитлеровских истребителей. Завязался бой. При первой же атаке Лебединский сбил одного стервятника, а через некоторое время фашисты подожгли и его самолет.

Рискуя жизнью, советский авиатор направил свой горящий самолет на гитлеровца и таранил его. Свою машину летчик успел посадить на поле. Но едва он вылез из кабины, самолет взорвался.

В тяжелом состоянии Лебединского подобрали на поле работники Лужского райкома партии и на автомашине доставили в один из ленинградских госпиталей.

Поправившись, летчик снова продолжал сражаться с врагом.

Не раз летал с Лукьяновым на выполнение боевых заданий старший лейтенант Михаил Габринец. Он любил своего друга за мужество и отвагу, за чуткость и простоту.

Габринец часто спрашивал Лукьянова, как тот таранил фашистского бомбардировщика.

Лукьянов отвечал ему:

— Подожди, Миша, настанет время, и тебе придется совершить таран.

Так оно и случилось. Однажды Габринец, вылетев на выполнение задания командира, встретил в воздухе шесть истребителей противника. Советский летчик вступил с ними в бой, хотя силы были неравными.

Зайдя со стороны солнца, Михаил направил свой самолет на одного из фашистов. Приблизившись к нему, он дал очередь. Вражеская машина задымила и пошла вниз. Остальные гитлеровцы, не выдержав атак советского истребителя, рассыпались в разные стороны.

Габринец хотел помчаться вдогон. Вдруг из облаков вынырнули еще несколько «мессершмиттов».

«Значит, решили схитрить», — подумал советский авиатор.

Развернувшись, он бросился в атаку. Одна вражеская машина попала в прицел. Летчик нажал на гашетки, и фашист, оставляя за собой густой шлейф дыма, камнем полетел вниз.

Другие самолеты врага продолжали наседать. Летчика ранило в руку, но он собрался с силами и с яростью отбивался от обнаглевших фашистов.

Но вот кончились боеприпасы, и оружие замолкло. Сколько он ни нажимал на гашетки, огня не было. А враг все наседает.

Посмотрев вниз, Габринец заметил: на его самолет свечой идет «мессершмитт».

Габринец мгновенно принял решение — бросить свою машину на врага и уничтожить его таранным ударом. В последнюю секунду гитлеровец хотел отвернуть. Но было слишком поздно. Удар советского истребителя оказался настолько сильным, что фашистская машина развалилась в воздухе.

Серьезное повреждение получил и советский истребитель. Габринец все же сумел посадить его на первую попавшуюся площадку.

Примерно через год после гибели Лукьянова командиром 159-го истребительного авиационного полка стал прославленный летчик, ныне дважды Герой Советского Союза Петр Афанасьевич Покрышев. Он хорошо знал Лукьянова и всегда с удовольствием рассказывает о его подвигах.

«Славные дела и подвиги Героя Советского Союза старшего лейтенанта Лукьянова, капитана Лебединского, старших лейтенантов Габринец, Ращупкина и многих других мастеров воздушного боя, — писал в дни боев П. А. Покрышев, — служили достойным примером поведения в бою всему личному составу части».

Сам Петр Афанасьевич являлся большим мастером воздушного боя. Когда он появлялся в воздухе, с вражеских командных пунктов передавались тревожные сигналы:

— Ахтунг! Ахтунг! В воздухе Покрышев!

Храбрый советский ас наводил на фашистов ужас. За время блокады Ленинграда он сбил лично 38 вражеских самолетов и 8 в группе с другими летчиками.

Следуя примеру героев, многие летчики полка прославили Родину богатырскими подвигами.

Владимир Серов служил в 159-м авиационном полку командиром особой группы охотников.

— Это был человек завидной отваги, — вспоминает о нем Петр Афанасьевич Покрышев. Его группа из восьми истребителей в одном из боев по прорыву блокады Ленинграда встретила около 60 самолетов противника. Но несмотря на такое большое превосходство в силах, советские летчики под командованием Серова не уклонились от боя. Они сбили тогда 12 самолетов врага. Три самолета уничтожил лично Серов.

Дерзкий подвиг совершил в боях под Ленинградом Герой Советского Союза Андрей Васильевич Чирков.

В один из зимних дней он вместе с Покрышевым вылетел на разведку. Оба изрядно устали. Полет оказался трудным, так как землю застилала густая дымка. Над Любанью летчиков обстреляли немецкие зенитчики. Покрышев пошел направо, а Чирков — налево. В какой-то момент ведомый заметил, что со стороны солнца ведущего атакуют четыре фашистских истребителя. Не раздумывая, Чирков делает разворот и бросается на врага.

Удар оказался обоюдоострый. Обе машины полетели вниз. Чирков успел выпрыгнуть из поврежденной машины и раскрыть парашют. Фашист погиб. Когда Чирков опустился на территории, занятой противником, уже были густые сумерки.

Спрятав парашют, Чирков стал пробираться к Ленинграду, укрываясь в кустарнике. Летчик обморозил ноги, но все же к утру добрался до одной из наших пехотных частей.

Командир спросил его:

— Не могли бы вы провести наших разведчиков тем же путем, по которому прошли сами?

— Конечно могу, — ответил Чирков.

И, уставший, обмороженный, он вскоре ушел в разведку со стрелками. Захватив «языка», разведчики невредимыми вернулись к своим.

Так летчики 159-го истребительного авиационного полка мстили фашистам за гибель Лукьянова, за всю ту боль и страдания, которые принесли захватчики на нашу советскую землю.

БАУМАНЦЫ — ГЕРОЮ ЛУКЬЯНОВУ

Шел июнь сорок второго года. На фронтах не прекращались ожесточенные бои с врагом. Радио разносило по стране ободряющие сводки Советского информбюро. В них передавались сообщения об успешных наступательных действиях частей Красной Армий, об освобождении все новых и новых городов и крупных населенных пунктов.

Хотя враг к тому времени уже был отброшен от Москвы, над столицей нашей Родины все еще появлялись гитлеровские самолеты.

Затемненная Москва стойко защищалась.

По вечерам над городом медленно поднимались к небу аэростаты заграждения. Окна магазинов и полуподвальных помещений были завалены мешками с песком. На стеклах оконных проемов пестрели узкие бумажные полоски.

По улицам Москвы то и дело проходили части и подразделения Красной Армии, отправлявшиеся на фронты. В несмолкаемом городском шуме слышались бодрые голоса вооруженных людей. Они пели огневую песню о войне.

С наступлением темноты, когда над городом опускалась ночь, москвичи нередко с интересом наблюдали, как прожектористы Московской зоны противовоздушной обороны ловили щупальцами своих длинных лучей фашистские самолеты и вели их по темному небу.

— Смотрите! Смотрите! — вскрикивали останавливавшиеся на улицах москвичи. — Фашист мечется из стороны в сторону. Вот бы сбить его. Молодцы прожектористы!

В разных концах города раздавались оглушительные залпы зенитных батарей. В небе вспыхивали разрывы снарядов, а горячие осколки от них цокали по железным крышам и асфальту.

Во время налетов фашистской авиации на Москву москвичи, главным образом женщины, объединившись в отряды самозащиты, дежурили на крышах и у подъездов домов. В их обязанности входило: тушить зажигательные бомбы, бороться с пожарами, следить за порядком на улицах.

И хотя эти люди были в гражданских костюмах, они считались активными бойцами переднего края.

Большую оборонно-массовую работу под руководством райкома партии проводили жители Бауманского района столицы. На заводах и фабриках, в учреждениях и учебных заведениях активисты выступали с докладами, разъясняя трудящимся обстановку на фронтах.

Двенадцатого июня 1942 года в саду имени Баумана, что неподалеку от Разгуляя, собралось многолюдное собрание женского актива района. Сюда пришли матери и сестры, жены и невесты воинов, ушедших на фронт защищать родную землю.

На собрании шла речь о том, как лучше помочь фронту, чтобы быстрее разгромить фашистов. Женщины гневно говорили в своих выступлениях о многочисленных зверствах гитлеровских разбойников, требовали отомстить за все их злодеяния.

Вот на трибуну поднялась простая русская женщина — работница щеточной фабрики имени М. И. Калинина. Это была мать Героя Советского Союза Мария Ивановна Лукьянова.

Она, как и многие другие матери воинов, получила перед этим печальное извещение с фронта о гибели ее единственного любимого сына.

В похоронной сообщалось:

«Дорогая Мария Ивановна! Ваш сын, заместитель командира эскадрильи, Герой Советского Союза Лукьянов Александр Михайлович, уроженец Плавского района, Тульской области, верный воинской присяге, мужественно и геройски защищая социалистическую Родину, пал смертью героя в бою с немецко-фашистскими захватчиками. Лукьянов А. М. с воинскими почестями похоронен в г. Волхове, Ленинградской области».

Потерять сына — это большое горе. Но мужественную патриотку оно не сломило. Мария Ивановна обратилась к собравшимся женщинам с призывом организовать в помощь фронту сбор средств на постройку самолетов-истребителей.

— Пусть наши трудовые деньги, — говорила она, — помогут нашей Красной Армии громить лютого врага.

И тут же, не уходя с трибуны, Мария Ивановна аккуратно развернула носовой платочек, достала несколько хрустящих бумажек и положила их на стол президиума.

— Вот мои двести рублей. Отдаю их на постройку самолета, — тихо сказала она.

В зале раздались аплодисменты.

^{Мать Героя Советского Союза Александра Лукьянова М. И. Лукьянова выступает на митинге летчиков 240-го истребительного авиационного полка.}

На трибуну поднимались другие женщины. По призыву матери героя-летчика они также вносили свои трудовые сбережения на постройку самолетов.

Кто-то из участников собрания внес предложение: на собранные средства построить самолет-истребитель и чтобы на нем обязательно была надпись — имени героя-москвича Александра Лукьянова.

И зал снова ответил громом аплодисментов.

Собрание приняло решение: обратиться ко всем трудящимся Бауманского района с призывом принять участие в постройке самолета имени Героя Советского Союза Лукьянова.

Патриотический почин женщин был одобрен Бауманским райкомом партии.

В решении райкома говорилось:

«По предложению М. И. Лукьяновой — работницы щеточной фабрики имени М. И. Калинина, матери Героя Советского Союза А. М. Лукьянова, погибшего в боях с немецко-фашистскими захватчиками, районное собрание женщин 12 июня с. г. вынесло решение организовать в районе сбор средств на постройку самолета-истребителя в память о герое-бауманце Лукьянове.

Бюро райкома постановляет:

1. Одобрить инициативу жен и матерей воинов о сборе средств на постройку самолета-истребителя в память о герое А. М. Лукьянове.

2. Предложить всем секретарям партийных организаций на основе широкой разъяснительной работы организовать сбор средств на предприятиях и среди населения района на постройку самолета».

Бауманцы дружно откликнулись на призыв женщин и решение райкома партии. В районе повсеместно начался сбор средств на постройку истребителя имени героя Лукьянова.

Большую сумму денег на постройку самолета внес коллектив рабочих и служащих пищекомбината имени А. И. Микояна. За ним последовали работницы текстильной фабрики имени Маркова, коллективы Центрального аэрогидродинамического института, где до войны учился в ФЗУ Саша Лукьянов, заводов деревообрабатывающих станков, счетно-аналитических машин и многих других предприятий и учреждений.

^{Командир звена истребителей имени Лукьянова Патока в самолете.}

И буквально за несколько дней средств было собрано столько, что их хватило на постройку целого звена истребителей. Такова сила патриотического движения москвичей.

Вскоре самолеты были построены. На их фюзеляжах появилась Золотая Звезда Героя Советского Союза и заводская надпись:

«Бауманцы — герою Лукьянову».

В августе того же года представители Бауманского района — бывший заведующий военным отделом райкома партии Т. Т. Исаев, рабочий одного из предприятий тов. Гуков и мать героя Мария Ивановна Лукьянова — выехали на фронт для передачи новых боевых самолетов летчикам 240-го истребительного авиационного полка.

Перед отъездом представители заводов и фабрик напутствовали их, просили передать летчикам, чтобы они без пощады били врага и быстрее возвращались домой с победой.

Авиаторы тепло приняли дорогих гостей из столицы, показали им новенькие боевые машины, построенные на средства москвичей. Истребители стояли на аэродроме в ряд, закрытые чехлами. От них еще пахло свежей заводской краской.

На другой день после приезда москвичей на фронт на полевом аэродроме состоялся митинг авиаторов. Выступая с импровизированной трибуны, боевые летчики говорили, что они будут нещадно мстить фашистам за смерть Героя Советского Союза Лукьянова. Имя героя, выведенное на истребителях, будет вдохновлять воздушных бойцов на новые подвиги в боях с врагом.

— Можете быть уверенными, товарищи москвичи, что мы не уроним чести советских воинов, — говорили авиаторы.

Неизгладимое впечатление произвело тогда на боевых летчиков выступление матери героя. Она просто, как могла, рассказала воинам о своем сыне, призвала их без устали громить врага, вероломно напавшего на нашу родную землю.

— В тот самый тысяча девятьсот девятнадцатый год, когда родился мой Саша, — говорила Мария Ивановна, — белогвардейцы со всех сторон осаждали молодую Советскую республику. Враг подходил к Туле — городу потомственных оружейников. Отец Саши, простой крестьянин Тульской губернии Михаил Лукьянов, добровольно пошел защищать родную власть.

В боях с врагом под Тулой мой муж сложил свою голову, послужив Родине верой и правдой.

Молодая Красная Армия, созданная Владимиром Ильичем Лениным, несмотря ни на какие трудности, разбила тогда всех врагов.

…И в эту войну, сыны мои, мы обязательно разобьем фашистов, — звучал уверенный голос простой женщины.

— Смерть отца, — продолжала Мария Ивановна, — рано взрастила в моем сыне чувство патриотического долга. У него с детства появилось желание стать военным летчиком.

Упорным трудом, настойчивой учебой, Саша добился своего. Он стал военным летчиком и воевал с начала войны, в одном строю с вами. Но проклятые фашисты, навязавшие нам войну, отняли у моего сына жизнь. Саша погиб смертью героя. А в моем материнском сердце он навсегда останется живым.

Мы приехали к вам на фронт, чтобы передать боевые самолеты, построенные на трудовые деньги, собранные жителями Бауманского района Москвы.

Я призываю вас, дорогие мои сыны, бейте на этих грозных машинах фашистов так же, как громил их мой сын, как бьют их все наши гордые соколы.

После митинга бауманцы передали командиру полка документы на новые самолеты, и машины были расчехлены. Командир объявил приказ о закреплении дарственных машин за боевыми летчиками.

В фондах Государственного исторического музея хранится интересный документ — акт о передаче самолетов, построенных на средства москвичей, 240-му авиационному полку.

Приведем его содержание.

«Мы, нижеподписавшиеся представители трудящихся Бауманского района г. Москвы Исаев, Гуков, мать Героя Советского Союза М. И. Лукьянова и представители 240-го истребительного авиационного полка капитан Рожков, батальонный комиссар Следь, младший лейтенант Патока, составили настоящий акт о том, что:

1. Население Бауманского района столицы собрало около полумиллиона рублей на постройку звена самолетов-истребителей имени Героя Советского Союза А. М. Лукьянова, воспитанника Бауманского района.

2. На эти деньги были построены три самолета под номерами 22, 23, 24, и сегодня, 9 августа 1942 года, они переданы на вооружение 240-му истребительному авиационному полку.

3. Самолеты приняты командованием полка на митинге личного состава части.

Самолет № 22 закреплен за старшим сержантом Василием Комовым. Русский, член ВЛКСМ. Окончил военную школу летчиков в Серпухове. Летает хорошо. В боях с немецко-фашистскими захватчиками показал мужество и отвагу.

Машину № 23 принял командир авиационного звена младший лейтенант Патока. Русский, член ВЛКСМ. Летать любит. Участвуя в воздушных боях на Западном фронте, проявил себя преданным бойцом нашей социалистической Родины.

Самолет № 24 вручен старшему сержанту Владимиру Ерохину. Активный комсомолец, он имеет большое желание скорее попасть на фронт, чтобы нанести смертельный удар немецким фашистам».

В этих, казалось бы, скупых словах сказано очень многое. Прежде всего характеристики говорят о том, что все летчики, которым были переданы самолеты с именем Лукьянова, прошли школу воспитания в комсомоле. Эту школу прошел и Александр Лукьянов. Двое из них к тому времени уже имели боевой опыт и отличились в сражениях с врагом.

— Значит, наши машины попали в надежные руки, — подписывая акт, сказала мать героя. — Надеюсь, что и в вашем полку будет много Героев Советского Союза.

— Обязательно будут, — ответил батальонный комиссар Следь.

Приняв новые самолеты, летчики взмыли в воздух и взяли курс на фронтовой аэродром.

Москвичи пожелали им новых успехов в боевой работе. Вместе с самолетами Мария Ивановна Лукьянова вручила летчикам 240-го истребительного авиационного полка шефское Знамя трудящихся Бауманского района с надписью: «Смерть немецким оккупантам!»

Алое полотнище бауманцев во время боев всегда находилось вместе с боевым Знаменем части и выносилось при проведении больших торжественных мероприятий в полку.

«Знамя бауманцев, — писал после войны командир полка, — всегда напоминало личному составу нашей части о неразрывной связи воинов с трудящимися нашей Родины, о единстве фронта и тыла».

Рассказывая прибывающему пополнению об этом Знамени, командиры и политработники напоминали молодым воинам о Герое Советского Союза А. М. Лукьянове, о его славных боевых делах. Это вдохновляло авиаторов на замечательные подвиги во имя нашей любимой Родины.

Шефское Знамя прошло по дорогам войны тысячи километров. Теперь оно бережно хранится в Центральном музее Советской Армии. Боевая реликвия часто выносится на торжественных собраниях трудящихся, посвященных героическим сражениям наших доблестных Вооруженных Сил на фронтах Великой Отечественной войны.

И всякий раз при выносе шефского Знамени люди снова и снова вспоминают бессмертное имя героя.

На самолетах с именем Лукьянова били врага многие летчики, проявляя при этом мужество и отвагу.

Вот один из таких эпизодов.

Молодой летчик комсомолец Сергей Филиппов однажды в паре с младшим лейтенантом Смирновым патрулировал над важным военным объектом на берегу Волги. После взлета им был передан приказ с командного пункта:

— Девять бомбардировщиков противника на большой высоте подходят к объекту. Атакуйте!

— Есть, атаковать…

Истребители приготовились к атаке. И как только фашистские самолеты вынырнули из облаков, их встретил дружный огонь наших летчиков.

Врезавшись в боевой порядок «юнкерсов», Филиппов и Смирнов почти в упор расстреливали гитлеровцев.

Фашисты пытались маневрировать, но Филиппов и Смирнов быстро разгадывали их уловки.

— Сережа! Дай очередь по фашисту, что зашел левее тебя! — кричал в наушники Смирнов. — А я разделаюсь с тем, который правее!

Филиппов форсировал мотор, сделал разворот и послал длинную очередь по «юнкерсу». Мгновение, и фашист свалился на крыло, а затем рухнул на землю.

Другого «юнкерса» сбил первой очередью Смирнов.

Потеряв два самолета, фашисты стали уходить в облака.

На высоте 2500 метров наши летчики снова подошли на близкое расстояние к вражеским бомбардировщикам. Избрав цели, они бросились на них в атаку.

Фашистские асы, почувствовав, что им не уйти от огня советских истребителей, резко пошли на снижение. Бомбовый груз они вынуждены были сбросить на голое поле.

Но это не спасло их. Филиппов и Смирнов продолжали преследование. На двадцать пятой минуте Филиппов сбил еще одного «юнкерса».

Четвертый бомбардировщик загорелся в воздухе от меткого огня Смирнова.

— Четыре ноль в нашу пользу, — прозвучал по радио зычный голос Филиппова.

— Хорошо, Сережа, хорошо, — радовался Смирнов. — Но мне хочется еще одного фашиста вогнать в землю.

И свое слово он сдержал. Нагнав еще одного «юнкерса», Смирнов дал по нему меткую очередь, и фашист, клюнув носом, полетел к земле, оставляя за собой длинный шлейф черного дыма.

В последующих боях летчик Филиппов сбил на истребителе имени Героя Лукьянова еще два самолета врага.

В 240-м полку, которому были переданы истребители, построенные на трудовые сбережения бауманцев, сражался с фашистами выдающийся советский летчик трижды Герой Советского Союза И. Н. Кожедуб.

После завершения битвы на Волге в часть стали прибывать новые самолеты Ла-5, построенные на трудовые сбережения горьковчан. Земляки знаменитого летчика попросили сделать на них надпись: «Имени Валерия Чкалова».

Один из новых самолетов командир закрепил за Кожедубом. Вначале он летал на нем на выполнение боевых заданий в паре с летчиком Габуния. Потом ему назначили в ведомые летчика Мухина. В первом же бою вместе с ним Кожедуб сбил одного «юнкерса».

Когда наши войска пришли в Румынию, там Кожедубу как лучшему летчику командир вручил новый самолет «Лавочкин». Машина эта была построена на личные сбережения колхозника Конева.

В письме на имя командира колхозник просил передать летчику, которому «вручат мой самолет, беспощадно мстить фашистам».

Кожедуб послал колхозному пчеловоду письмо:

«Позвольте заверить Вас, дорогой Василий Викторович, что я буду бить врага на Вашем самолете так, как приказывает Родина, как просите Вы. Сейчас у меня на боевом счету тридцать семь сбитых самолетов врага. Но это только начало мести фашистским захватчикам за убитых и замученных советских людей, за разрушенные наши города и села. О каждой своей победе над врагом буду Вам обязательно сообщать».

За одну только неделю Кожедуб сбил на истребителе колхозника Конева восемь самолетов врага.

Вместе с Кожедубом многие месяцы войны в этом полку храбро сражался с врагом дважды Герой Советского Союза Кирилл Алексеевич Евстигнеев. Они оба пришли в полк сержантами, рядовыми летчиками. Потом стали командовать эскадрильями. Между Кожедубом и Евстигнеевым на фронте завязалась крепкая дружба. Им приходилось не раз вылетать на выполнение боевых заданий. В трудную минуту они выручали друг друга.

Во фронтовой газете за 28 марта 1944 года была напечатана небольшая заметка, в которой рассказывалось о том, что в течение одного дня в трех воздушных боях 22 самолета «Лавочкин-5» из группы Евстигнеева и Кожедуба сражались со 156 самолетами врага и сбили девять самолетов противника. Два самолета сбил лично Кирилл Евстигнеев. Кожедуб в этом бою сбил еще один самолет врага.

На митинге полка, где были переданы боевым летчикам истребители с именем Лукьянова, авиаторы поклялись с честью выполнить наказ матери героя и всех жителей Бауманского района столицы.

И свою клятву они сдержали. Через некоторое время после того, как им были вручены самолеты москвичей, авиаторы писали:

«Дорогие товарищи москвичи! Вверенные вами самолеты находятся в надежных руках сынов нашей Родины. Грозные машины, на бортах которых написано имя Героя Советского Союза А. М. Лукьянова, несут смерть немецким фашистам.

Наша часть беспрерывно ведет боевую работу и беспощадно громит гитлеровцев. На личном счету наших летчиков числится много сбитых самолетов противника. В предстоящих боях мы также беспощадно будем бить врага до полного разгрома. Смерть немецким оккупантам!»

Мать героя — Мария Ивановна Лукьянова высказала на митинге уверенность, что в этой части будет много героев.

Она не ошиблась. За время войны в полку стало одиннадцать Героев Советского Союза. Почти весь личный состав этой части удостоен боевых наград.

Боевые летчики в многочисленных воздушных сражениях с достоинством и честью пронесли на крыльях московских самолетов имя героя Лукьянова.

ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Герой Советского Союза! Как гордо и величаво звучат эти слова. Они произносятся на всех языках мира.

Герой Советского Союза — высшая степень отличия в нашей стране. В минувшую войну этого почетного звания были удостоены свыше одиннадцати тысяч советских воинов и партизан, проявивших мужество и геройство в боях с врагом.

Традиция почитания и прославления героев существовала во все времена, у всех народов. И неспроста поэтому в народных пословицах говорится: «Тот герой, кто за родину горой», «Трусу смерть — герою слава».

В нашей стране герои пользуются особой любовью и уважением. О героях пишутся книги, выпускаются художественные кинофильмы, поются песни; художники посвящают им большие полотна. Имена героев в Советском Союзе присваиваются городам и рабочим поселкам, колхозам и совхозам, школам, клубам и пионерским организациям.

А сколько городских улиц названы именами героев! Их не счесть. Именем героя Лукьянова названа одна из улиц города Москвы.

С тех пор как отгремела война, прошло немало времени. Давно уж залечены раны, нанесенные войной. Многое забыто. Но имена героев не забываются. Народ помнит о них и славит их подвиги.

Многие воины сложили свои головы в боях с врагом, но их жизнь продолжается в трудовых подвигах миллионов советских людей, в ратных делах воинов Советской Армии и Военно-Морского Флота.

Наш народ, Коммунистическая партия выражают свое исключительное уважение и любовь солдатам, матросам, сержантам, старшинам, офицерам, генералам, адмиралам и маршалам, которые верно служили и служат интересам советского народа, великим идеалам марксизма-ленинизма. Вечно будет жить слава о доблестных сынах и дочерях нашего народа, которые пролн-ли кровь, отдали свою жизнь в борьбе за свободу и независимость Родины в Великую Отечественную войну.

Имя Героя Советского Союза Александра Михайловича Лукьянова с достоинством и честью носит пионерская дружина 348-й школы Первомайского района столицы.

Когда в газете «Московская правда», через пятнадцать лет после окончания войны, появился материал об одном из подвигов Лукьянова, пионеры обратились в райком комсомола с просьбой присвоить его имя пионерской дружине.

«Мы хотим быть такими же, каким был Герой Советского Союза Лукьянов, — писали они в райком. — Будем подражать Саше Лукьянову и в учебе, и в труде. И можете надеяться, что лукьяновцы никогда вас не подведут».

Райком комсомола удовлетворил просьбу пионеров. Дружина 348-й школы стала, носить имя Лукьянова. А пионеры этой дружины теперь с гордостью называют себя лукьяновцами.

Лучшему классу за отличные показатели в учебе вручается вымпел, на котором золотыми буквами начертано имя героя Лукьянова.

Присвоение имени Лукьянова дружине состоялось на торжественном собрании школы.

В Дом пионеров, где проходило собрание, пришли не только учащиеся школы, но и их родители. На собрании было много гостей с заводов и фабрик, из соседних школ.

И надо было видеть, с каким темпераментом выступали юные ленинцы в том самом зале, где при жизни не раз бывал Саша Лукьянов.

На своем торжественном собрании ребята впервые встретились с матерью любимого героя Марией Ивановной Лукьяновой. До этого они не знали ее, но им очень хотелось повстречаться с ней, чтобы побольше узнать о герое-летчике, имя которого носит их дружина.

И вот их мечта сбылась. Мария Ивановна подробно рассказала ребятам о детских годах Саши, о том, с каким желанием он стремился попасть в авиацию. Рассказала, как могла, и о боевых делах своего сына.

А когда Мария Ивановна сошла с трибуны, пионеры преподнесли ей большой букет живых цветов и адрес, в котором аккуратно, детским почерком было написано:

«Дорогая Мария Ивановна! Мы, пионеры дружины имени Героя Советского Союза Александра Лукьянова, горячо благодарим Вас за то, что Вы вырастили и воспитали такого замечательного сына-героя, который своими подвигами в боях с врагом прославил нашу Родину и советскую авиацию. Даем Вам пионерское слово, что будем такими же смелыми и храбрыми, как Ваш сын Саша, и будем во всем следовать его примеру».

Окружив Марию Ивановну, ребята засыпали ее вопросами. Их интересовало буквально все из жизни героя.

Мария Ивановна долго отвечала на вопросы пионеров, достала сохранившиеся у нее фотографии сына. Она показала ребятам и фотографию отца Саши, на которой объектив фотоаппарата запечатлел Михаила Лукьянова в артиллерийской форме в 1919 году.

— Саша не знал своего отца, — говорит она, — но я много о нем рассказывала сыну, и он любил слушать мои рассказы. А когда мальчик повзрослел, посмотрит, бывало, на фотографию отца и говорит:

— Я тоже, мама, буду военным.

Вот он и стал военным. Только отец его был артиллеристом, а Саша — летчиком. Саша был достойным сыном своего отца.

^{Пионеры дружины имени Лукьянова Волховской школы любовно ухаживают за могилой героя.}

С большим интересом пионеры рассматривали фотоснимок, подаренный Марии Ивановне летчиками 240-го истребительного авиационного полка. На нем запечатлена делегация Бауманского района, ездившая на фронт для передачи боевых самолетов летчикам.

— Вот мы стоим у самолета с надписью: «Бауманцы — герою Лукьянову», — замечает Мария Ивановна. — А в кабине боевой машины командир звена летчик Патока. Где-то он теперь? Остался ли в живых?

Мария Ивановна рассказала ребятам о том, как собирались деньги на постройку самолетов-истребителей, на которых было написано имя ее сына-героя. Они внимательно слушали ее беседу и не хотели уходить домой.

Родители и дети подходили к матери героя и снова благодарили ее за воспитание храброго сына-летчика, за активную помощь воинам-авиаторам в разгроме врага.

…После присвоения дружине имени героя пионеры решили под руководством своей учительницы Веры Абрамовны Красавиной собирать материалы о герое Лукьянове и организовать в школе уголок.

Вера Абрамовна похвалила ребят за инициативу. Она напомнила им слова чешского писателя-героя Юлиуса Фучика:

— «Не забудьте!.. — писал он. — Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас… Я хотел бы, чтобы все знали, что не было безыменных героев, что были люди, которые имели свое имя, свой облик, свои чаяния и надежды, и поэтому муки самого незаметного из них были не меньше, чем муки того, чье имя войдет в историю. Пусть же павшие в бою будут всегда близки вам, как друзья, как родные, как вы сами».

Эти слова глубоко запали ребятам в душу. И они стали действовать еще энергичнее.

Летом 1960 года группа школьников совершила поездку на родину Лукьянова в Плавский район, Тульской области. Эта поездка оставила у них неизгладимое впечатление.

Выступая на сборе двух пионерских дружин, носящих имя Героя Советского Союза Лукьянова, местные пионеры и колхозники говорили:

— Мы гордимся своим земляком. Память о нем навсегда сохранится в наших сердцах.

По дороге в Москву ребята побывали в Тульском краеведческом музее и подарили ему большой альбом с фотографиями А. М. Лукьянова. С тех пор и земляки героя имеют возможность знакомиться с его боевыми подвигами.

Пионеры не раз встречались с летчиками, которые служили вместе с Лукьяновым, беседовали с бывшим комиссаром 159-го истребительного авиационного полка полковником запаса Холодом. От них они многое узнали о героических подвигах человека, чье имя носит их пионерская дружина.

Собрав много интересных фотографий и документов о герое, ребята решили просить директора открыть в школе музей летчика Лукьянова. Их просьба удовлетворена. В 348-й школе Первомайского района открыт такой музей.

Посещая этот интересный уголок, школьники и родители учащихся вспоминают доброе имя храброго советского авиатора.

В музее экспонируется интересное письмо сослуживцев Александра Лукьянова. Письмо это адресовано дружине имени героя. В нем летчики рассказали пионерам, как сослуживцы хранят и преумножают боевую славу Александра Лукьянова и других летчиков-героев.

Вместе с письмом авиаторы прислали в школу большой портрет Героя Советского Союза А. М. Лукьянова.

«Пусть образ нашего героя, — писали они, — вдохновляет вас на славные дела во имя счастья и процветания нашей любимой Родины. Будьте такими же храбрыми и мужественными, каким был летчик Лукьянов».

Летчики просили пионеров навестить мать Александра Лукьянова Марию Ивановну и передать ей большое солдатское спасибо за воспитание сына-героя.

Их просьба выполнена. Пионеры часто посещают Марию Ивановну. Между ними установилась хорошая дружба.

В день гибели Александра Лукьянова, 28 января, дружина 348-й школы ежегодно проводит линейку, посвященную памяти героя. В этот деньв гости к пионерам приходят мать Лукьянова и родственники героя.

На линейке лучшим отрядам вручаются вымпелы с именем героя.

Школьный музей, любовно созданный пионерами-лукьяновцами, по существу, превратился в место пропаганды боевых традиций Советской Армии, нашей доблестной авиации.

Большая заслуга в этом принадлежит старейшей учительнице коммунистке Вере Абрамовне Красавиной. Уйдя на пенсию, она не покидает свое любимое дело. Ежедневно, как и прежде, приходит в школу, помогает ребятам вести общественно полезную работу.

В двадцатую годовщину с начала Великой Отечественной войны пионеры вместе с Верой Абрамовной совершили поездку в город Волхов, Ленинградской области, где похоронен Герой Советского Союза А. М. Лукьянов. С ними ездила и мать героя.

Ребята возложили на могилу летчика мраморную доску с надписью:

«На этой священной земле

Пал смертью храбрых за Родину,

За наше счастливое детство

Герой Советского Союза

АЛЕКСАНДР ЛУКЬЯНОВ (1919–1942)

От дружины имени Героя

Советского Союза

Александра Лукьянова

школы 348 города Москвы».

После возложения памятника-надгробия, московские школьники встретились в Плехановском сельсовете с местными жителями. Там они с большим интересом слушали рассказы тех, кто знал летчика Лукьянова и был живым свидетелем многих воздушных боев советских авиаторов под Ленинградом.

У московских пионеров завязалась крепкая дружба с юными ленинцами 3-й школы г. Волхова. Они переписываются с ними, обмениваются опытом учебы и пионерской работы.

Пионерской дружине этой школы тоже присвоено имя Героя Советского Союза А. М. Лукьянова. Ребята любовно ухаживают за могилой летчика, сажают на ней цветы, а в большие праздники возлагают венки.

Будучи в Ленинграде, пионеры московской 348-й школы посетили Музей истории города-героя. Там они видели обломки гитлеровских самолетов, сбитых во время боев над Ленинградом советскими летчиками.

Познакомившись с экспонатами музея, ребята еще больше прониклись чувством глубокого уважения к воинам Советской Армии — доблестным защитникам города на Неве, к нашим героическим летчикам, которые не только били врага в воздухе, но и доставляли жителям города продовольствие и одежду.

Ребята подарили музею большой альбом, рассказывающий о жизни и боевой деятельности Героя Советского Союза А. М. Лукьянова на Ленинградском фронте.

Так, спустя много лет после войны, экспозиция музея пополнилась новым интересным экспонатом о мужественном летчике.

В Ленинграде пионеры-лукьяновцы повстречались с бывшим командиром 159-го истребительного авиационного полка дважды Героем Советского Союза П. А. Покрышевым. Он хорошо помнит летчика Лукьянова.

Петр Афанасьевич долго и задушевно рассказывал о Саше Лукьянове.

— Это был очень храбрый летчик, — сказал он ребятам, — хотя внешне выглядел тихим и скромным. Летчики нашего полка брали с Лукьянова пример, учились у него мужеству и отваге.

— Расскажите, товарищ генерал, а как вы воевали с фашистами? — поинтересовался кто-то из ребят.

— Так же, как и все наши летчики, — улыбаясь ответил П. А. Покрышев. И он поведал пытливым маленьким москвичам некоторые эпизоды из своей боевой жизни.

Когда вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо вражеской блокады, фашисты рассчитывали задушить Ленинград голодом. Но им не удалось этого сделать.

На помощь ленинградцам пришла наша авиация. К городу-герою полетели транспортные самолеты с продовольствием. Сопровождать первый воздушный караван было поручено Покрышеву.

Десять транспортных самолетов летели в Ленинград через Ладожское озеро. Это было в ноябре 1941 года. Озеро тогда еще не замерзло, на нем бушевали волны. А в облаках шарили вражеские самолеты.

Заметив на горизонте большую группу фашистских самолетов, Покрышев подал по радио команду своим летчикам:

— Приготовиться! Атакуем сверху и в лоб!

Команда была понята правильно. Все наши истребители бросились в стремительную атаку на врага. Фашисты растерялись, и наши летчики в короткое время сбили восемь вражеских истребителей. Транспортные самолеты доставили продовольствие осажденному городу.

Командир поблагодарил героев за выполнение боевого задания.

— Служим Советскому Союзу! — дружно ответили летчики.

Транспортные самолеты часто приходилось сопровождать и Александру Лукьянову. Он всегда с честью выполнял эти боевые задания.

Или вот другой эпизод, о котором ребята узнали из уст прославленного летчика.

Эскадрилья, которой командовал П. А. Покрышев во время тяжелых синявинских боев, не выходила из боя. Однажды, прикрывая группу бомбардировщиков, ей пришлось вступить в бой с 30 фашистскими истребителями. Петр Афанасьевич в этом бою сбил огнем своего пулемета ведущего «мессершмитта». Летчики эскадрильи атаковали других фашистских стервятников и почти всех уничтожили. Наши бомбардировщики смогли успешно выполнить задание.

В поезде, когда ребята возвращались из Ленинграда в столицу, учительница Вера Абрамовна Красавина еще многое рассказала им о подвигах сослуживца Лукьянова Петре Афанасьевиче Покрышеве, о других летчиках Ленинградского фронта. Она прочитала детям стихотворение Людмилы Поповой, посвященное героям-летчикам, защищавшим Ленинград.

…Имя Героя Советского Союза А. М. Лукьянова часто вспоминают его школьные друзья и товарищи.

В Доме пионеров на Спартаковской площади столицы состоялась интересная традиционная встреча учащихся бывшей средней школы № 10, в которой учился Саша Лукьянов.

На эту встречу с разных концов страны съехались школьные товарищи Саши Лукьянова. Среди них были инженеры, кандидаты наук, врачи, педагоги, офицеры Советской Армии и Военно-Морского Флота. Все они когда-то учились вместе с Лукьяновым в школе на Разгуляе.

Из Севастополя приехал капитан 1 ранга Игорь Николаевич Молодцов. Участник Великой Отечественной войны, он имеет много правительственных наград за боевые заслуги на флоте. С большой теплотой Игорь Николаевич рассказывал собравшимся на вечере о своем школьном друге Саше Лукьянове, о его неодолимом желании попасть в авиацию.

Воспоминаниями о Лукьянове поделились его школьные друзья — военный врач полковник медицинской службы Строганов Юрий Львович, ответственный работник Московского совнархоза Санков Владимир Михайлович, Горовой Григорий Маркович и многие другие.

В октябре 1962 года в районном Доме пионеров состоялось многолюдное собрание представителей трудящихся Бауманского района совместно с учащимися 348-й средней школы. Среди его участников были рабочие, домашние хозяйки, студенты, школьники, представители общественных организаций и воинских частей.

На этом собрании в торжественной обстановке матери героя-летчика была передана на хранение грамота Героя Советского Союза А. М. Лукьянова, которую он не успел получить при жизни.

Перед началом церемонии передачи грамоты под звуки оркестра в зал внесли шефское Знамя Бауманского района. Это алое полотнище в августе 1942 года мать героя вручала летчикам 240-го истребительного авиационного полка на фронтовом аэродроме. А через двадцать лет она снова встретилась с ним.

Мария Ивановна бережно прикоснулась к Знамени и поцеловала его.

Вслед за боевой реликвией, прошедшей вместе с летчиками прославленного полка по дорогам войны, в зал вносится Знамя пионерской дружины 348-й школы, носящей имя героя-летчика Александра Лукьянова.

Они стояли рядом, эти два знамени. Первое из них напомнило участникам собрания о суровых годах войны, о подвигах советских воинов-авиаторов, в числе которых был и москвич Александр Лукьянов.

Второе Знамя пионерской дружины имени Лукьянова как бы свидетельствовало о том, что юные ленинцы являются достойными продолжателями боевых традиций нашей армии.

Военный комиссар города Москвы зачитывает грамоту:

— «Президиум Верховного Совета СССР Указом от 22 июля 1941 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом отвагу и геройство присвоил Лукьянову Александру Михайловичу звание Героя Советского Союза».

Под звуки оркестра военком вручает грамоту матери героя. В зале все встают, чтобы почтить память летчика Лукьянова.

От имени Советского комитета ветеранов войны на собрании выступил генерал-полковник авиации запаса Н. С. Шиманов. Рассказав собравшимся о героических подвигах Александра Лукьянова, он прочитал стихи поэта А. Прокофьева, посвященные летчику-герою.

Художник-фронтовик, заслуженный деятель искусств Литовской ССР А. Яр-Кравченко преподнес матери героя альбом своих рисунков «Герои воздушных боев за Ленинград» и выполненный им портрет Александра Лукьянова. На альбоме художник сделал надпись:

«Дорогой Марии Ивановне.

В память о Вашем сыне, верном сыне матери-Родины

С любовью А. Яр-Кравченко».

Взволнованную речь на этом собрании произнес от имени трудящихся Бауманского района Т. Т. Исаев, который в сорок втором году ездил вместе с матерью героя на фронт для передачи боевых самолетов воинам-авиаторам 240-го истребительного авиационного полка.

— С тех пор прошло много лет, — сказал он, — но бауманцы не забыли славное имя героя Лукьянова. Его жизнь, его подвиги, совершенные во имя нашей любимой Родины, во имя счастья советского народа, всегда будут вдохновлять нас на новые большие дела в борьбе за коммунизм.

Да, имя Героя Советского Союза А. М. Лукьянова, как имена тысяч других героев, живет и будет жить в сердцах советских людей.

☆

Оглавление

Иван Шарончиков ГОЛУБЫЕ ДАЛИ

ГОЛУБЫЕ ДАЛИ

В НЕБЕ ЛЕНИНГРАДА

БОЕВЫЕ ДЕЛА

ПО ПРИМЕРУ ГЕРОЯ

БАУМАНЦЫ — ГЕРОЮ ЛУКЬЯНОВУ

ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ