Гавана, год нуля [Карла Суарес] (fb2) читать постранично, страница - 91

тем, что сделала нечто разумное, и не ради Меуччи, а по меньшей мере ради нашего блага. Такое решение я приняла тогда, и не раскаиваюсь. Наше уравнение можно считать решенным. Для решения уравнения Меуччи оставалось совсем немного, но там были свои переменные.

22

Так и закончилась наша история. Мне удалось убедить всех в том, что Маргарита просто позабавилась за их спиной, снабдив их выдумкой. И если у кого-то еще оставалось желание упорствовать в поисках, то, без сомнения, ему пришлось бы начинать сначала, но уже без меня, потому что я выхожу из игры.

Барбара вернулась в Италию спустя несколько дней. Я сходила к ее тете — попрощаться, и та встретила меня с распростертыми объятиями, поскольку я оказалась первой подругой ее племянницы, переступившей их порог. Ясное дело, ведь Барбара тщательно заботилась о том, чтобы не приводить домой никого, потому что ее тетушка родом из Вилья-Клара уж точно не поддержала бы весь этот балаган. Ее племянница — и строит из себя итальянку! В тот вечер Барбара подарила мне все свои кремы и почти всю одежду — полагаю, что себе она оставила только тесные бюстгальтеры. Когда Анхель увидел меня в ее одежде, ему это показалось довольно-таки странным, но я придумала для него какую-то сказку, и он в нее поверил. Ну, он тоже подарил мне пару платьев Маргариты, и все это в совокупности очень меня выручило в текстильно-дефицитные времена. На самом деле, насколько я знаю, больше всего его удивляло, что Барбара так внезапно исчезла и позвонила только на прощание, в самый последний момент. Но эту тему мы с ним никогда не обсуждали.

Любопытно, но вскоре после отъезда Барбары Анхель объявил, что сестра его перебралась жить к сыну дипломатов. Так что я сказала последнее «прощай» дивану в Аламаре и превратилась в настоящую барышню из Ведадо. В тот день, когда я привела Анхеля знакомиться со своей семьей, отчим свернул шеи двум цыплятам, и мы поужинали всей семьей — никто не упустил этой возможности. В том же году мы поженились. Эвклид стал моим свидетелем. В общем, я решила не говорить ему, что мне известно, как он обошелся с моей работой: к тому времени и от моего диплома, и от денег за статью не осталось и воспоминаний. Так для чего портить себе жизнь? В браке я лучше узнала Анхеля, и мы оба, словно по молчаливому уговору, никогда больше не говорили о Маргарите, он, во всяком случае, при мне о ней не заговаривал. С Леонардо, напротив, мои отношения сделались более трудными и напряженными, так что мои визиты к нему стали чрезвычайно редки. Однажды мы встретились с ним на перекресте, у светофора. Я ловила попутку, а он ждал зеленого сигнала. На багажнике его велосипеда сидела девушка, а на дополнительном багажнике на переднем колесе — мальчик, окинувший меня взглядом, неизменно вызывавшим во мне беспокойство. Я лишь успела сообщить новость, что вышла замуж, и Лео пожелал мне счастливой совместной жизни, после чего покатил на зеленый. В голове у меня мелькнуло, что больше я никогда его не увижу, однако нам предстояла еще одна, последняя, встреча.

Не раз и не два выпало мне столкнуться с закидонами Дайани. Когда она поругалась со своим дружком, сыном дипломатов, и на целую неделю водворилась в нашем доме; когда помирилась с отцом; когда встретила новую любовь; когда снова поругалась с отцом. Кончилось тем, что моя невестка со своим новым женихом решили уплыть с Кубы на плоту — во время известного исхода на плотах, в девяносто четвертом, когда правительство открыло дорогу через море, чтобы все те, кто хотел, убрались с Острова. Единственной проблемой стало то, что решились они слишком поздно, уже когда другое правительство, Соединенных Штатов, приняло меры для прекращения массовой эмиграции с Кубы, отправляя всех доплывших на военно-морскую базу в Гуантанамо. Туда и попала Дайани, и это был довольно тяжелый период для всей семьи, особенно для бедного моего Анхеля, совершенно убитого этой ситуацией. К счастью, у жениха в Штатах нашлись какие-то родственники, они приехали за этой парочкой, и те оказались в Майами. Анхель продолжать чувствовать себя разбитым, но, по крайней мере, теперь он знал, что его сестра хоть куда-то, да добралась.

Что касается Меуччи, то история его еще не окончена. После поездки в Гавану Барбара, даже зная, что сделать она ничего уже не может, все же не перестала интересоваться этой темой и каждый раз, когда находила какую-то связанную с ней заметку, даже самую незначительную, аккуратно вырезала ее и письмом высылала мне. Именно так в 1995 году до меня дошла статья всем известного Базилио Катания, в которой он сообщил, что годом раньше обнаружил в архиве Вашингтона один неизданный документ, с помощью которого он наконец сможет доказать первенство Антонио Меуччи в изобретении телефона. Барбара взяла на себя труд перевести мне эту статью. Понимаешь, что это значило? Они нашли ранее не опубликованный документ Меуччи. Нас как будто ведром холодной воды окатило.

А дело было вот в чем: помнишь,