Клыки и шерсть [Анна Соловьёва] (fb2) читать онлайн

Анна Соловьёва Клыки и шерсть

Номи.

Больше всего на свете я не люблю сюрпризы. Думаю, это черта всех вампиров — после всех войн мы предпочитаем жизнь спокойную, размеренную, без эмоциональных всплесков…. Ну, или только положительных….

Я готова голову прозакладывать, что сегодня меня ждёт хороший сюрприз. Завтра первое сентября — наше последнее первое сентября в школе, и Чарли знает, что я мечтаю провести последний учебный год в статусе невесты, чтобы пожениться сразу после выпуска. Мы не раз это обсуждали, и вчера он пригласил меня в ресторан…. Явно не просто так!

— Не сказала бы, что я рада за тебя, — Мэрибэлл сумрачно наблюдала, как я кручусь перед зеркалом, — ты уверена, что выйти замуж за Грасса — это хорошая идея?

— Конечно, хорошая! — я сосредоточенно всматривалась в зеркало. Вся проблема моего вида в том, что мы отражаемся только в заколдованных зеркалах — да и то расплывчато. Попробуй накрасить глаза, когда даже границы века не различить! — Ты забыла, что я встречаюсь с ним три года?

— И все эти три года он вертит тобой как хочет без официального предложения! Даже родителям своим не рассказал, — скептически буркнула подруга. — Как он вообще тебя уломал на это?

— Ну, у вампиров все не так как у вас, людей, — я не обиделась, — его родители не одобрят связь вне брака…. Но о помолвке-то он им скажет!

— Какая хорошая отмазка! — вздохнула Мэр. — Ладно, если ты этого хочешь….

— Ты даже не представляешь, насколько! — я повернулась к ней. — Ну, как я?

— Неудивительно, что в зеркале тебя не видно, — подруга улыбнулась, — ты неотразима во всех смыслах! Мне начинать ревновать Арона к тебе?

— Нет, он не в моем вкусе — у него первая, а я предпочитаю третью! — пошутила я. Арон и Мэр встречались уже год, и никто не сомневался, что тут дело тоже кончится свадьбой. Эти двое идеально подходили друг другу: оба Охотники, увлекались целительством, обожали фильмы ужасов и холодно относились к Чарльзу.

— Ух, — меня начало потряхивать, — была бы я красивее….

— Куда уж красивее? — возмутилась подруга. — Я бы с твоей внешностью….

Проблема в том, что Мэр судит с человеческой точки зрения. А вот до идеала вампиров я сильно недотягиваю. Я невысокая, слишком худая и смуглая. Последнее — просто гвоздь в крышку моего гроба, потому что все вампиры отличаются аристократичной бледностью, а я постоянно выгляжу так, словно всю жизнь на пляже провела!

— Ну, пожелай мне удачи! — я убрала косички в хвост на затылке, накинула плащ и обняла подругу.

— Удачи! — со всей возможной искренностью пожелала подруга.

Чертова пунктуальность — я вечно всюду прихожу раньше, а Чарли постоянно опаздывает, и вот результат — приходится ждать почти полчаса. Не то что бы это напрягало — просто стоишь, как дура, у всех на виду….

— Привет! — Чарли, наконец, приходит, и я усилием воли гашу недовольство. Подумаешь, опоздал! Ну, проблемы у моего избранника с чувством времени — что уж тут!

— Отлично выглядишь! — говорю я. В строгом костюме мой парень выглядит очень впечатляюще, даже хостесс на него заглядывается.

— Спасибо, — парень слегка пожимает мою руку — он против выражения чувств на людях, — ну, пойдём?

Мы устроились за столом, сделали заказ.

— Давай поговорим? — Чарли неловко заёрзал на стуле, а у меня от предвкушения не то что бабочки — птеродактили в животе заметались.

— Конечно, — я кинула быстрый взгляд на свои пальцы. Вроде с маникюром все нормально…. Ну, включайте камеры — этот момент я запомню на всю жизнь!

— Я долго думал о наших отношениях, — обычно невозмутимый Чарльз явно нервничал, — мы с тобой вместе уже так долго….

— Да, очень! Почти три года!

— Да, — Чарльз прокашлялся, — в общем, я решил, что нам надо….

— Согласна! — выпалила я.

— … взять паузу, — закончил Чарли.

Даже если бы в этот момент перед нами воскрес Эрнест, я и то бы меньше удивилась.

— Что? — может, у меня слуховые галлюцинации начались. — Что ты сказал?

— Нам нужен перерыв, — Чарли явно радовало, что я спокойно реагирую — он даже расслабился. — Мы встречаемся три года, и наши отношения стали слишком… обыденными, что ли?

Я впала в какой-то ступор, а Чарли продолжал:

— Надо пробовать новое, верно? Я не хочу изменять в браке, поэтому стоит нагуляться прежде, чем объявлять о помолвке, верно?

— Я что-то никак не пойму, — выдавила из себя я, — ты меня бросаешь?

— Что ты! Конечно, нет, Номи! — парень взял мою ладонь в свои. — Просто нам нужно отдохнуть друг от друга, понимаешь? До лета!

— Отдохнуть, — эхом отозвалась я. В голове раздавался тонкий писк, мешающий нормально соображать. Похоже, я сплю — и мне снится кошмар.

— Как мне повезло с тобой — ты такая понимающая! — Чарли сверкнул улыбкой. — Кстати, я решил, куда пойду учиться дальше….

Следующие два часа выпали у меня из памяти. Очнулась я только перед домом, когда мне позвонила Мэр:

— Ну, хвастайся кольцом!

— Нечем хвастаться, — я старательно сохраняла самообладание, — мы решили взять паузу.

— Паузу? — озадаченно повторила подруга. — Вы решили, или он решил?

Наверное, Чарльз прав, и я слишком много Бэлл рассказываю — слишком уж хорошо она меня знает.

— Мы решили, — соврала я. — И я больше не хочу об этом говорить!

В голосе мелькнули истеричные нотки, и подруга их услышала:

— Хочешь — приезжай на ночь. Возьмем винишка, пару пачек чипсов….

— Нет, — горло сжало, — завтра на учебу. Пойду спать. Увидимся завтра в школе.

— Может, пропустишь? — осторожно посоветовала Мэр. — Наверняка Чарльз уже всем…

— Он больше не будет с нами учиться, — глухо ответила я, — закончит экстерном… Все, больше не могу говорить. До завтра.

Не понимаю, зачем я вообще пришла в школу. Толку от этого меньше, чем ноль — все равно я не в состоянии учиться…. По крайне мере, сегодня. И завтра. И вообще в этом году — есть проблемы поглобальнее.

Хоть я и убеждала Мэр, что все нормально, но новость о нашем с Чарльзом расставании уже облетела всю школу — вампиры кидают на меня презрительные взгляды, а за спиной шепчутся. И это я только в здание зашла!..

Тащусь по коридору, погруженная в невеселые мысли и врезаюсь в стену. А нет, не стену — в какую-то гору мышц, которая разговаривает с директором.

— Извините, — он даже не покачнулся, а я тру ушибленный лоб.

— Глаза разуй, — бурчу я, хотя сама виновата и иду в свой класс.

Одноклассники-не вампиры рады меня видеть, подходят поздороваться, рассказать, как провели каникулы, и все спрашивают, где Чарли. Я старательно «держу лицо», и приход Бэлл воспринимаю как спасение. Та в компании своего парня и по совместительству моим вторым лучшим другом Ароном, который тоже явно в курсе вчерашнего.

— Ну, как ты? — вполголоса спрашивает парень, пока Мэр отгоняет от нас жаждущих пообщаться.

— Я в порядке, — вру я, глядя, как Арон заботливо выдвигает стул для Мэр. Мрак, я сейчас расплачусь.

— Слабо верится, — заявила Мэр, плюхаясь рядом, — выглядишь отвратительно. Ты хоть спала?

— Я в норме, — как попугай, талдычу я, борясь со слезами, — я же сказала!

Парочка переглянулась.

— Родителям сказала? — осторожно спросил Арон.

Я поморщилась и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Сказала! Как будто у меня выбор был….

Отец сказал, что я в очередной раз его разочаровала. Вот Миньярд сумел добиться успеха, женился на Лайле — наследнице древнего известного рода, а я не смогла удержать такого парня! Неудачница.

Мать же только кивала, поддерживая мужа.

Всю ночь я прорыдала в подушку, и теперь голова просто раскалывается. От сочувствия друзей еще тяжелее.

— Хочешь, приходи сегодня ночевать ко мне, — предлагает Мэр, — выпьем винишка, расслабимся….

— Нет, спасибо, — как ни хочется согласиться, родители не отпустят. Им вообще не нравится, что я продолжаю общаться с людьми — уверена, они думают, что из-за этого Чарльз меня и бросил.

— Нужно тебе парня найти, — еле слышно говорит подруга, — сама знаешь, что долго не продержишься.

И хотелось бы возразить, да только подруга права. В моей ситуации брошенки самое страшное — отсутствие секса.

Вампиры сами по себе не обладают каким-то впечатляющим либидо. Мои родители уже лет десять спят в разных спальнях — секс не играет особой роли, и аристократка — если хочет выйти замуж — должна быть невинной. Абсолютное большинство моих знакомых не испытывает никаких трудностей с соблюдением этого условия. Я же… проиграла в генетической лотерее.

С начала полового созревания я начала сходить с ума. Гормоны настолько бунтовали, что я реально задумывалась о покупке вибратора, но все же додумалась анонимно сходить к лекарю и честно рассказать о своей проблеме.

— У вас ненормально высокое количество эстрогена, — заявил мне лекарь, разглядывая результаты моих анализов, — слишком большое для вампира. Если бы вы были человеком, это было бы опасно, но как вампиру — вам ничего не угрожает.

— Это лечится? — с надеждой спросила я.

— Ну…. Человеческие лекарства на вас не подействуют…. Может быть, успокоительные как-то могут стабилизировать ситуацию… Но я должен предупредить вас о последствиях….

— ВЫПИСЫВАЙТЕ! — я готова согласиться даже на смену пола, лишь бы перестать думать о сексе. А тогда мне было всего пятнадцать!

Лишь когда я сумела затащить Чарли в постель, я уменьшила количество принимаемых таблеток до минимума. Секс раз в месяц — это ничтожно мало, но парень и так считал меня слишком распущенной….

О моей проблеме знают только Мэр и Арон — на правах лучших друзей. Так что Мэр права — я встряла по полной. Последний раз мы с Чарли занимались любовью в июне. Три месяца прошло. Три. Месяца. Мне конец.

Звенит звонок, и я неохотно поворачиваюсь к доске. Мэр и Арон сидят вдвоем за мной, а я раньше делила парту со своим парнем…. Теперь с той стороны словно холодом веет.

— Доброе утро! — в кабинет входит преподаватель. — По нашей традиции у нас двое новеньких. Знакомьтесь — это Лео и Хант Томпсон.

За ним по пятам идут двое рослых парней, которые выглядят на все двадцать. Оборотни — тут и гадать не надо, потому что весь кабинет наполняется запахом мокрой шерсти, и друг на друга не особо похожи.

Лео больше и выше, на широченных плечах лопается черная футболка, ярко-желтые глаза, смуглая — но, мрак побери, светлее, чем у меня — кожа, и темный ежик коротких волос. Хант — чуть пониже, но тоже мощный, в светло-серой водолазке, вытертых джинсах. Глаза у него скорее оранжевые, чем желтые, волосы длиннее и светлее, а взгляд…. Странный какой-то. Насмешливо-открытый, если такое сочетание вообще возможно. А…. Видимо, именно его я перепутала со стеной. Что ж, прости, парень.

В нашем классе пятнадцать существ — поровну вампиров, оборотней и людей. То есть…. Теперь вампиров на одного меньше — Чарльз же ушел…. Так вот, в классе сейчас всего пять парней, а девушек девять — так что весь женский пол — кроме меня и Мэр — оживляется.

Преподаватель заканчивает говорить — вся речь сводилась к тому, что мы должные принять оборотней как родных:

— Выбирайте места и садитесь, — велит он в конце.

Лео садится за первую парту к Алире — тоже оборотню. Та слегка краснеет, но, я уверена, уже к концу урока будет знать о своем новом соседе всю подноготную.

Хант слегка мешкает, а потом делает самый неудачный выбор в своей жизни: шагает прямо к моей парте и садится рядом. Блин, у него что, нюха нет?

Поверьте, я не испытываю никакой ненависти к оборотням. В нашей школе строгое правило — никаких межвидовых конфликтов. С одноклассниками-оборотнями у нас старательно соблюдается нейтралитет. Основная причина, почему нашим видам неуютно друг с другом — запах.

От оборотней постоянно воняет мокрой шерстью. Не потому, что они не чистоплотны, просто это их личный аромат, который не перебивается ни одним одеколоном. Я знала вампиров, у которых была аллергия на этот запах!

Мы, вампиры, тоже не идеальны. Волкодлаки утверждают, что от нас пахнет прокисшей кровью. У меня фантазии не хватает представить, что это за аромат — я лично ничего не чувствую ни от себя, ни от любого другого представителя своего вида. Лучше всего быть человеком — вот уж чей запах нравится всем.

Рядом оборотень кажется еще больше — я чувствую себя мелкой пигмейкой. Природа вообще неслабо надо мной поглумилась — оба моих родителя выросли под метр восемьдесят. А я — сто шестьдесят сантиметров. «Полторашка с кепкой», как однажды во время ссоры назвал меня Арон, за что получил неслабых люлей от Мэр.

Странно, но от парня шерстью почти не пахнет — запах перебивает аромат яблок, как будто парень в них купался.

Голова болит все сильнее. Я мрачно вспоминаю, сколько успокоительных лежит дома в тайнике, и надолго ли их хватит.

В кармане свитера вибрирует мобильный. Оборотень странно косится, когда я достаю телефон и читаю сообщение от Мары:

«Если он решил «нагуляться», значит, и ты можешь!»

Ага, конечно. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Быка за это вполне могут отправить на скотобойню, где из него сделают тушенку и будут продавать за две копейки из-за абсолютной невостребованности…. Или из быков не делают тушенку?

«Ага, мечтай», — отвечаю я подруге. Еще в прошлом году я пыталась честно поговорить с Чарли, рассказав ему о своей проблеме. Парень дулся на меня три недели, заявив, что я, видимо, смотрю на сторону, раз мне чего-то не хватает в отношениях, и что он в жизни даже взгляд на меня не кинет, если я когда-нибудь даже поцелуюсь с каким-то другим парнем.

После того разговора я сделала два вывода. Первый: на других парней даже смотреть не стоит. Второй: откровенный разговор в отношениях — дрянная идея.

Мэр не понимает меня, но не пытается переубедить. Когда мы только подружились, она лелеяла надежду на «устранение домостроя», но после пары стычек смирилась.

«Виды у нас все же разные», — вздыхает она, — «если ты так будешь счастлива — почему нет?»

Вопрос теперь в том, как прожить этот чертов год.

Убираю телефон и ловлю на себе изучающий взгляд оранжевых глаз. Что пялишься, вампиршу с головной болью никогда не видел?

Я вопросительно приподнимаю брови — от чужого взгляда мне неуютно. У меня вообще проблемы с нормальными вампирскими реакциями: вот Лиона — еще одна моя одноклассница — ее могли бы хоть поедать взглядом, она и глазом не моргнет. Невозмутимость — второе достоинство любой уважающей себя вампирши после целомудренности…. Похоже, я просто генетический мусор.

Хант в ответ косит взгляд в мою тетрадь. Он что, списывает? Эй, чувак, сегодня первое сентября! Может, хотя бы сделаешь вид, что у тебя есть мозги? Кстати, зря косишься. Почерк у меня, словно у человеческих врачей. Я один раз наткнулась на старый рецепт Мары, которая, как большинство Охотников, в детстве жила в человеческом мире, — так там не то что слова — буквы разобрать нельзя было. Я бы могла с ними посоревноваться….

Преподаватель продолжает что-то бубнить, пытаясь донести до нас важность последнего года.

— Пора выбирать, кем вы станете! Часть из вас пойдет в Активные Охотники, кое-кто — в лекари….

А кое-кто сдохнет от спермотоксикоза. Или нет — эстрогенотоксикоза…. Или такого слова нет? Удобно быть парнем — у них для всех явлений есть названия…. Вроде у женщин то же самое называется бешенством матки — но звучит как-то уж слишком унизительно. Великий Мрак, о чем я думаю!

— Так, осталось пять минут, — учитель кидает взгляд на часы, — обсудим насущные проблемы. Осиротели без Чарльза, верно?

Он смотрит на меня, а со стороны остальных вампиров доносятся смешки. По спине пробегает холод, хотя преподаватель ничего такого не имеет в виду. Просто мой парень был старостой класса три года подряд, а я вроде как исполняла роль его помощницы….

— Надо выбрать нового старосту, — мужчина переводит глаза на остальных, и я перевожу дух, пытаясь делать вид, что очередное упоминание Чарльза не режет мою душу на части. — Помощница вроде неплохо справлялась, верно?…

Мои и так всклоченные волосы встают дыбом. Тут и так нелегкий год предстоит — хватит накидывать!

— Может, лучше кому-то из новичков эту должность предложить? — спасает меня Мэр. Я облегченно выдыхаю и благодарю все высшие силы за такую подругу.

— Действительно, это поможет им быстрее влиться в наш коллектив! — поддакивает Арон. Предложи Мэр всем раздеться и устроить оргию — он и с этим бы согласился и начал продвигать эту идею в массы.

— Хм… Отличная идея, Вайлес! Никто не возражает? — вопрос задан для проформы. Класс настолько привык к тому, что староста — Чарльз, что просто не представляет, как к этой должности подступиться. — Прекрасно, Хант, Лео — может, есть доброволец?

Хант и Лео пару мгновений меряются взглядами, и я гадаю — они братья или более дальние родственники?

— Я — с удовольствием! — неожиданно ухмыляется Хант и поворачивается ко мне. — Если, конечно, помощник старосты не покинет свою должность и не бросит меня в пучину неизвестности!

Ничего себе, выдал! Витиевато!

— Не покинет! — утверждает за меня преподаватель. Вот жук! А меня спросить? Я против! Мне это на фиг не сдалось! Я не хочу провонять мокрой псиной….

Мрак, Охотники бы меня за такие мысли арестовали — разжигание межвидовой ненависти и все такое….

Сзади Мэр бесцеремонно тыкает в мою спину ручкой — видимо, весь класс ждет моего ответа.

Я растягиваю губы в вынужденной улыбке:

— Буду рада помочь! — в мою искренность не поверил бы даже слепоглухонемой идиот, но весь класс — и преподаватель — облегченно выдыхают. Восторг, че.

На перемене Хант поворачивается ко мне, сверкая раздражающей улыбкой:

— Извини, не расслышал — как твое имя?

— Номира, — бурчу я в ответ, массируя виски. Почему после слез я все время чувствую себя словно с похмелья, — Номира Вессен.

— Хант, — представляется в ответ парень и протягивает мне руку, которую я игнорирую:

— Я знаю, я не тупая!

— А я Мэр, — поспешно вмешивается подруга, отвлекая внимания оборотня на себя, — а это Арон. Вы с Лео — братья?

— Двоюродные, — становится словно темнее, потому что гора под названием Леон тоже подходит к нам, а за ним чуть ли не вприпрыжку следует Алира. Вы тут еще собрание устройте, у меня за партой! Идите тусить в другое место!

Лео обстоятельно рассказывает Алире о причинах, которые привели ребят в нашу школу. Последний класс у всех существ должен проходить или в обычной человеческой школе, или в специальной, как у нас. Самый важный год ассимиляции для тех, кто в душе не представляет, как жить в человеческом мире — без этого не возьмут на приличную работу в ТОЗМС…. Хотя для вампиров это скорее просто мода или престиж. У большинства из нас уже есть заботливо припасенные родителями места в семейных бизнесах…. Ну, у парней. Вампирши — это просто красивый семейный фасад, и диплом нашей школы — очередной вензель на нем.

Пытаюсь отключиться от болтовни, к которой постепенно подключается весь класс — кроме вампиров. Те собираются отдельной группой в другом конце класса и что-то тихо обсуждают. Надо присоединиться к ним, но я сейчас просто не в состоянии изображать высокомерие и типичные вампирские реакции. Плюс меня наверняка будут забрасывать вопросами о Чарльзе, фальшивым сочувствием, а врать нет никаких сил. Еще, чего доброго, разревусь при всех — позора потом не оберусь.

К счастью, нам предстоит еще только классный час, во время которого мы выбираем учебные дисциплины, которые будем изучать в этом году, и виды физической активности. Вампирши по традиции выбирают бальные танцы, вампиры — бой на мечах — но я и тут отличаюсь, потому что который год выбираю практику рукопашного боя.

В этом году это единственный способ выплеснуть лишнюю энергию от бушующих гормонов — чувствую, буду ходить туда и дополнительно, иначе свихнусь. И бегать начну. И отжиматься. И кидать ядро в свою пустую голову, потому что несу какую-то чушь. Вамприша-спортсмен — видали?

Арон и Мэр записываются со мной — для них, будущих Охотников, навыки рукопашного боя — вопрос выживания. Чарли тоже раньше занимался там и считался лучшим…. Мрак, я свихнусь, если постоянно буду о нем думать!

Если уже не свихнулась.

— Поехали ко мне, — снова предлагает Мэр, — отметим первый учебный день….

Да что ж она меня споить-то пытается?!

— Или ко мне, — вмешивается Арон, — да и вообще…. Всех бы собрать. Эй, народ! — кричит он. — Давайте-ка Жатву у меня отметим! Приглашаю всех!

Жатва — это праздник от ТОЗМС в середине сентября в честь всеобщего примирения. В школах выходной, ТОЗМС тоже расслабляется….

— Придем, — обещает Алира от лица всех оборотней. Охотники тоже все припрутся — они за любой кипиш, кроме голодовки. Да и вообще: в Жатву легче встретить единорога, чем трезвого Охотника.

— Вампиры? — в моем отсутствии друг не сомневается, поэтому смотрит на группу в углу.

— Посмотрим, — неопределенно отвечает Дайн, что в переводе с вампирского значит: «хоть ненадолго, но появимся».

— Только я не одна приду, ладно? — спрашивает Лоара. Надо же — у главной красотки класса появился жених? Слава Мраку, а то она так поглядывала на Чарли, что у меня руки чесались ее придушить.

— Конечно! — Арон лучится гостеприимством. — Чем больше народу — тем веселее!

— Новички приглашены? — бодро осведомляется Хант, улыбаясь. Блин, он бесит. Бесит своим жизнелюбием. Чем ты радуешься, идиотина?

— Разумеется! — отвечает Мэр. Если к себе она приглашает только избранных — и в основном у нее тусую я, то у Арона — проходной двор. Его мама с папой — не из нашего мира, успешные бизнесмены, которым параллельно, что за существа бродят у них по огромному дому, лишь бы не заходили на третий — родительский — этаж. У Мэр же родители — Охотники, но из толерантных, кто верит, что миром правит любовь и все такое.

Чарли не любил тусовки у Арона, считая их глупыми, поэтому мы туда не ходили, но по задумчивому взгляду Мэр можно понять, что в этот раз мне предстоит выдержать целый бой.

Я медленно собираю вещи с парты и роняю скетчбук. Умоляю, не разваливайся! Пожалуйста!

Повезло — его раскрытым подхватывает мой сосед. Беру свои слова назад — не повезло.

— Ты рисуешь? — он собирается заглянуть внутрь, но я поспешно выхватываю блокнот, едва не прищемив ему пальцы.

— Не трогай! — и чем я думала? Надеялась, что буду сидеть одна и спокойно рисовать, когда станет скучно? Фигушки, закатай губу обратно в голову. Тем более, что недавно Мэр попросила меня нарисовать ее, и в скетчубке было несколько эскизов, которые показывать никому не стоило. Не потому, что я так отвратительно рисую, а потому, что картина предназначена в подарок Арону на годовщину отношений, и из одежды на Мэрибэлл там только бантик на шее.

— А ты на самом деле так сможешь? — интересуюсь я, когда подруга описывает мне выбранную для портрета позу.

— Какая разница! — отмахивается Мэр. — Вопрос не в том, смогу ли я встать в такую позу, а сможешь ли ты меня в такой позе нарисовать!

— Я-то смогу, — усмехаюсь я, — главное, чтобы Арон не заставил тебя попробовать это в реальной жизни — а то еще шею сломаешь.

Вряд ли Мэр обрадуется, если этот эскиз увидит кто-нибудь посторонний.

— Прости, — оборотня не так просто смутить, — что ты там рисуешь — неприличные картинки?

Ох, чувак, знал бы ты, насколько прав.

— Хрень не неси! — раздраженно шиплю я в ответ. — И не суй нос не в свое дело.

— Тогда суну в свое! — заявляет парень. — Может, задержишься ненадолго? Расскажешь мои обязанности, как старосты?

Сидеть молча и не отсвечивать. Потому что только полный придурок попробует руководить вампирами, не являясь последним.

— Ладно, — сдаюсь я, застегивая рюкзак. — Только ненадолго.

— Мы тебя на улице подождем, — говорит Мэр и утаскивает своего парня, который проявляет больше настороженности и смотрит на оборотня недоверчиво.

— Я тоже, — кидает Леон и уходит за Алирой, словно телочка на веревочке.

Класс быстро пустеет. Мы с оборотнем остаемся наедине.

Этот учебный год только начался, а уже меня достал.

Хант.

Не то чтобы нас с братом радовал перевод в последний учебный год, но не всю жизнь нам общаться только с оборотнями, верно?

Леон спокоен, как удав, и берет на себя разговор с директором. Заранее прийти мы поленились, поэтому вылавливать пожилого отставного Охотника пришлось перед первым уроком. Вокруг полно незнакомых запахов. Другие оборотни. Много людей. Вампиры. Это напрягает даже меня, хотя я вообще стараюсь не запариваться. Леону тоже не по себе — хоть он и утверждает, что более ассимилирован, чем я.

Кто врезается в мою спину. Самый большой урон нанесен правой лопатке, в которую впилился чей-то лоб.

Я оборачиваюсь и вижу низкую девушку в безразмерной толстовке, джинсах и с рюкзаком на плече. Странно — вроде чувствую слабый запах несвежей крови, значит вампирша. Но кожа смуглая, почти как у оборотня. Хотя косы тоже вампирские — но светлые крашеные волосы настолько кудрявые и густые, что прическа не выглядит вампирской, а одежда и подавно не похожа на пуританские закрытые платья, в которых щеголяют все вампирши.

— Извините, — говорю я, чтобы нарушить молчание между нами.

— Глаза разуй! — зло отвечают мне, и девушка уходит, продолжая потирать лоб.

Какие глаза? На спине, что ли? Ты же сама в меня врезалась!

— Эй, Хант! — окликает Леон. — Ты с нами?

— А? Да, конечно, — еще бы знать, что «конечно». А, ладно, потом разберусь.

Класс небольшой — в прошлой школе у меня было тридцать человек одноклассников, а здесь же даже двадцати не наберется. В принципе, всех видов поровну — и это хорошо, потому что я рассчитываю научиться общаться не только с людьми, но и с вампирами.

Как удачно, что одна вампирша — как раз та, которая едва не сбила меня с ног — сидит одна. Даже не просто одна — она сидит в ряде с людьми, потому что все остальные вампиры кучкуются в другом конце класса, подальше от окна.

Моему присутствию она явно не рада. Если бы взглядом можно было убивать, то от меня не осталось даже воспоминания. К счастью, на оборотней это не действует.

Пытаюсь рассмотреть ее имя на обложке тетради, но вижу только что-то, напоминающее кардиограмму. Ничего себе, почерк!

Она замечает мой взгляд и хмурится. Вообще кажется, что она плохо себя чувствует — под глазами даже на смуглой коже видны тени, губы бледные и пересохшие. Но пахнет от нее приятно — слабый запах крови перебивается чем-то фруктовым. Обычно вампирский запах ничем не перебить, но этой девушке удалось.

Предложение — точнее, настоятельная просьба преподавателя — застает меня врасплох. Должность больше подходит Леону — он-то любитель все разложить по полочкам и организовать, а я в жизни этим не занимался, но, если мне будет помогать моя соседка….

Внимание преподавателя переходит на Номиру, и глаза девушки становятся совсем больными, а голосе звучит почти ненависть, но она соглашается. На что я подписался? Неужели эта должность такая страшная?

От моего предложения остаться она не восторге. Когда парочка позади нас уходит, Номира — подруга зовет ее «Номи» — смотрит на них как на предателей.

— Ну, рассказывай! — я просто разбрызгиваю вокруг себя энтузиазм.

Вампирша в который раз за день морщится и сухо перечисляет кипу дел, которыми нам придется заниматься. Да…. Леона точно придется привлечь — я не терплю бумагомарательства.

Вот это тебе надо заполнить до следующей недели, — вампирша подвигает ко мне стопку бумаг, которую на краю нашей парты оставил преподаватель. Вот черт! Я думал, это просто черновики, или еще какая-то хрень! Ненавижу бумаги.

— А без этого никак? — спрашиваю слегка дрогнувшим голосом. Само существование этой кипы бумажек ввергает меня в ужас, а перспектива их заполнения…. Спасите-помогите.

Номи сверлит меня тяжелым взглядом, кусая и так закусанные губы, потом резко сгребает кипу бумаг себе в рюкзак:

— Сама заполню. Все, пока.

— Ого, благотворительность! — я встаю вместе с ней. — Что я тебе буду должен?

— Ничего. Отвянь, — девушка пытается оторваться от меня, но я не отстаю, и из школы мы выходим вместе. Леон стоит на крыльце с ее друзьями и своей соседкой по парте, и все вполне мирно о чем-то треплются. Идиллия, не иначе!

— Долго вы, — замечает Леон.

— Чем дольше занимаешься — тем больше удовольствия! — привычно отшучиваюсь я. Пошлые намеки и черный юмор — обычное дело для оборотней и Охотников, а вот вампирша бледнеет.

— Я домой, — мрачно сообщает она подруге — ту вроде зовут Мэр.

— Может, тебя подвезти? — от чистого сердца предлагаю я.

— Обойдусь! — рычит девушка и исчезает быстрее, чем кто-то успевает что-то сказать.

Номира.

Родителей еще нет дома, и это радует несказанно. Мне уже физически плохо: трясет, сердце прыгает где-то в горле, а перед глазами мелькают черные мушки. Успокоительных мне! И побольше!!

Кроме успокоительных закидываюсь еще и обезболивающими — и только теперь могу соображать. Похоже, негласной старостой стану я: пока я перечисляла все, чем занимался Чарли, глаза оборотня стали такими ошалелыми, что я поняла — надо взять часть работы на себя, чтобы все не пошло по одному месту. Заполнение анкет одноклассников — меньшее из зол. В конце концов, я одноклассников пять лет знаю….

Всех, кроме двух. На анкетах Леона и Ханта я ожидаемо забуксовала. Руки чесались написать там какую-нибудь хрень, хотя, по сути, ни один, ни другой мне ничего плохого не сделали. Мое глупое сознание просто не могло простить, что незнакомый оборотень так просто занял место моего парня. Ну, то есть, в должности старосты.

Я пишу глупое влюбленное сообщение Чарльзу и отрубаюсь. Следующие недели грозятся быть тяжелыми — обезболивающими часто закидывать нельзя, чтобы не появилось привыкание, а успокоительные имеют накопительный эффект, надо ждать, пока станет легче

Чарльз не отвечает. Надо терпеть.

К ужину меня будит Алекс — наш домоуправ.

— Родители ожидают вас на ужин, — сообщает мужчина, когда я с трудом открываю глаза, — вы в порядке?

— Да, — я тру глаза, — сейчас спущусь.

Семейный ужин я про себя называю «семейный ужас» — отдельный вид моральной пытки. Надо выглядеть идеально и вести себя также. Натягиваю на себя платье, которое заставляет меня задыхаться, смачиваю волосы, которые постоянно выбиваются даже из вампирских кос, и спускаюсь вниз.

— Здравствуй, дочь, — кивает отец при моем появлении. Я внутренне ежусь:

— Добрый вечер.

— Садись, — у родителей Мэр это слово звучит приглашением, а моих же — приказ. Шаг влево, шаг вправо — расстрел без права на выживание.

Я послушно опускаюсь на стул, смотрю на кровь и еду и понимаю — аппетита нет совсем. Как, впрочем, и всегда, когда родители рядом.

— Ну, как первый день в школе? — спрашивает мама.

— Нормально, — бурчу я, изучая бокал с кровью в руке, — двое новеньких. Снова назначили помощником старосты.

— Ни к чему это, — вмешивается отец, — Чарльзу это может не понравится. Мне бы точно не понравилось, если бы моя невеста проводила много времени с другим вампиром.

Я не стала уточнять, что новый староста — оборотень. Родители и так нудели, что я слишком много общаюсь с другими видами — что может не понравится семье жениха.

— Он же со мной порвал, — мрачно буркнула я.

— Он решил сделать паузу! — возразила мама. — Всем мужчинам надо нагуляться перед свадьбой.

Отец согласно кивнул. Прекрасно, просто прекрасно! Может, еще о любовницах отца мне расскажете? Спасибо, поживу без этих знаний.

Наверное, вся моя проблема в том, что я мыслю не как вампир, а как охотник. То, что для всех остальных вампиров нормально, для меня — какая-то жесть. Я бы все отдала, чтобы бы мыслить как обычный вампир. Но… не повезло.

Остаток вечера проходит под гундеж матери о моем поведении. Конечно, нехорошо так говорит о материнских словах, но эту песню я слышу с десяти лет. Ладно, не с десяти — тогда эту песню, но в другой тональности, пели моему старшему брату — а вот когда тот женился, вспомнили о моем существовании. Лучше бы не вспоминали.

— Пора остепениться, — поддерживает ее отец, — в конце года ты должна стать образцовой невестой. Нормальная одежда, идеальное поведение — вот чего мы от тебя ждем. И смой краску с волос — выглядишь, как шлюха!..

Этот год явно решил возместить мне то, чего не хватает — и имеет меня в хвост и гриву. Это выясняется на первом же занятии по искусству боя — потому что моя постоянная пара ушла из нашей школы.

— Не расстраивайтесь, Вессен, — Марит Рафизович — единственный преподаватель, который имеет чисто человеческие корни и настаивает, чтобы его называли по имени отчеству, шарит вокруг взглядом, пытаясь придумать, с кем меня поставить. Дохлый номер — Чарльз считался самым сильным в классе, а я — вторым номером. Со мной боятся связывать даже вампиры — я всегда сливала на тренировках буйство своих гормонов и поддавалась только Чарли.

Пока преподаватель ищет жертву, я задумчиво изучаю плакат на стене спортзала: «На ринге пола нет». И это не значит, что, поднимаясь на ринг, вы провалитесь в земную кору. Просто для Охотников — а изначально школа все-таки взращивала именно их — смертью может закончится встреча представителем другого вида независимо от пола. Поэтому дерутся все со всеми и в полную силу. Если бы я была человеком, я бы сюда не сунулась — столько раз мы с Ароном тащили из этого зала к лекарям, чтобы вправлять нос и заштопывать рассеченные брови — но для Охотников это вопрос выживания….

— Я готов! — передо мной возникает оборотень.

Рада за тебя — сил нет. Надеюсь, ты приготовился к старту в стратосферу и избавишь меня от своего навязчивого присутствия. Хотя вряд ли — оборотень заматывает руки специальными лентами и явно готовиться драться. Мне? С ним? Что, много лишних оборотней? Я же сейчас в полном невменозе — с трудом удерживаюсь от того, чтобы не кидаться на каждого, кто на меня раздражает, а это — все. Даже Мэр сейчас старается особо меня не трогать, потому что и ее терпение не безгранично, а ссориться ей не хочется.

— Вы уверены, что это хорошая идея? — спрашивает Леон у кого-то за моей спиной. — Он же ее задавит!

— Я бы посмотрел на это! — хмыкает Арон и хлопает меня по плечу:

— Не убей его — мы не найдем нового старосту!

— Посмотрим, — я мрачно наблюдаю, как парень всходит на ринг, и взлетаю следом. Ничего интересного не предвидится — оборотни слишком тяжелы и не поворотливы, берут массой…. Наши оборотни пытались как-то со мной побороться, но пара сломанных костей убедили их, что Чарльз куда сильнее их, потому что только он со мной справлялся.

— Хант, не задави ее! — вполголоса просит Леон. Его брат улыбается скорее машинально и не сводит с меня глаз, явно просчитывая мои слабые стороны.

Поединок идет не по плану. Не по моему плану — несмотря на то, что оборотень кажется неповоротливым, он неожиданно легко двигается по рингу, заставляя меня терять терпение. Я привыкла, что на меня нападают, а вот атаковать самой…. Я слишком быстро теряю самообладание, а вместе с ним и бдительность — поэтому пропускаю удар справа. Кулак оборотня вскользь проехался по моей скуле. Болевой порог у меня высокий, регенерация хоть и плохо, но работает, и особой боли я не чувствую…. Но даже слабый отголосок боли срывает у меня тормоза.

Перед глазами повисает красная пелена. Я успеваю схватить оборотня за предплечье, отталкиваюсь от угла ринга, и мощным толчком валю парня на пол. Группируюсь, взгромождаясь сверху, заношу кулак, но оборотень делает одно движение — и я оказываюсь под ним. Пытаюсь не дать увести себя в болевой, и парень падает на меня, угодив лбом прям в мой нос.

Кровь моментально начинает хлестать. Твою дивизию!

— Слезь с меня! — бубню я, зажимая нос. — Сдаюсь!

Я с трудом поднимаюсь, слезаю с ринга, продолжая орошать пол кровью, и плетусь в туалет. Кровь никак не желает останавливаться, и я знаю, почему — как и в прошлый раз, успокоительные замедлили мою регенерацию. Если нос сломан, и у меня под глазами появятся синяки — мне конец. Хотя, вполне возможно, что этого никто не заметит — вряд ли они перекроют мои следы от недосыпа.

— Номи, ты в порядке? — опять он! Я скоро подам жалобу в ТОЗМС на преследование!

— Номира! — я закидываю голову назад, чтобы уменьшить кровотечение. — Свали отсюда, это женский туалет!

— Разве это имеет значение, когда кто-то истекает кровью? — философски спрашивает оборотень, появляясь в дверях. Туалет выглядит как декорация к фильму ужасов — всюду кровь. — Вот, возьми.

Он протягивает мне белое полотенце, которое я тут же прижимаю к лицу, чтобы не убить спортивную форму еще сильнее. Полотенце пахнет чем-то мускусным и опять яблоком. Он что, живет в яблочном саду?

Придется сегодня парню в душе вытираться своей же потной формой, потому что полотенце придется выкинуть.

— Извини, я не хотел….

— Да, забавно вышло! — булькаю я. — Всегда падай на соперника — уничтожишь его напрочь.

— Черт, дай я посмотрю, — полотенце бесцеремонно отнимают, и парень поворачивает меня к себе.

— Сломан! — констатирует парень. — Надо вправить.

— Я сама! — я пытаюсь сопротивляться, но оборотень стальными пальцами хватает мой многострадальный нос и с громким хрустом его вправляет. Это уже куда больнее.

— Чтоб тебя черти драли! — ору я больше от неожиданности.

Ханта обдает моей кровью, и он совершает глупость — пытается вытереть ее окровавленным полотенцем. Теперь и он выглядит как жертва маньяка.

Регенерация наконец-то начинает работать, и кровотечение останавливается. Все лицо в корках, спортивная форма угваздана напрочь — кровь вампиров не отстирывается. Прекрасно, просто прекрасно.

— Эй, Вессен, ты там не умерла? — в дверь туалета стучится тренер.

— Жива пока! — мрачно отвечаю я, включая в раковине холодную воду.

— А оборотня не убила? — наглости у тренера куда меньше, чем у новенького, поэтому женский туалет он не заходит.

— В процессе! — ухмыляюсь я, и Хант закатывает глаза.

— Советую умыться, прежде чем выйдешь отсюда, — говорю я, когда иду к двери, — а то выглядишь так, будто кровь у меня с лица своим вытирал!

— Да, тебя никому не победить! — с оттенком зависти говорит Арон. — Из любого захвата вывернешься!

— Ага, — бурчу я, — и кровью всех забрызгаю.

Я злюсь на себя. Я бы не выбралась из последнего захвата, если бы парень сам меня не отпустил. Ну, только если бы руку себе отгрызла….

В конце дня ко мне подходит Лорана и спрашивает нужна ли мне защита. Видимо, прослышали про случившееся, и вампирское сообщество решило за меня заступиться — просто на всякий случай. Я отказалась — все, что происходит на занятиях по бою, остается там же, и мстить за неловкость оборотня я не собираюсь. Скорее меня бесит, что я, видимо, теряю форму — раз умудрилась получить травму на седьмой минуте драки. Да и не то чтобы вампиры жаждут за меня заступаться — для сородичей я теперь отыгранная карта, ведь жених меня бросил.

Хантер.

— Хант, ты совсем дурак? Зачем согласился на старосту? Ты в жизни ничем организационным не занимался! — меланхолично интересуется брат, пока я пытаюсь разобраться в анкетах, которые мне всучила Номи. Занимаюсь этим уже минут двадцать, а почти не продвинулся, хотя пустых анкет всего две — моя и Леона. Сдаваться не хочется — рядом лежит стопка заполненных анкет, о которых позаботилась моя помощница. Разобрать что там написано, правда, почти невозможно — но сказать я ей об этом не рискнул.

— Так надо же когда-то начинать! — жизнерадостно парирую я. — Когда, как не в последний школьный год?

— Спохватился вовремя, — усмехается Леон и берет свою анкету, — зачем им знать мою группу крови?

— Так, заполняй давай! — приказываю я, пытаясь придумать, что ответить на четвертый вопрос. Надо сказать, формулировка нестандартная: «Перечислите живых родственников, которые участвовали в любой из трех последних войн». Вот почему они не уточняют, как участвовали? Моя мать, например, была медсестрой, но работала в тылу. Это считается?

— Ого, смотри на десятый вопрос! — Леон переворачивает листок. — Специально для вампиров: являетесь ли вы представителем аристократии?

— Эх, жаль, что он только для вампиров! Я бы ответил положительно!

— Великая Луна, ну и почерк! Это твоя соседка пишет, как курица окорочком? — Леон берет со стола остальные анкеты. — Смотри-ка, а она из аристократов!

— Заливаешь, — не ведусь я, — аристократы дочерей в такие школы не отправляют! А вид у нее точно не как у аристократки! Да и как ты вообще можешь здесь что-то разобрать?

— Да вот, смотри, — под нос суют листок, где на десятый вопрос вполне четко написано «Да», а потом уже что-то совсем не разборчивое.

— Ну-ка отдай! — я раздраженно выхватываю стопку у брата. — Не лезь в чужие персональные данные! Тебе Алира и без анкет все про всех расскажет!

Братец нагло усмехается:

— Зависть — плохое чувство, Хант!

Впрочем, мои слова он не отрицает: в отличие от моей, его соседка оказалась крайне болтливой, звонит ему каждый вечер и до самой ночи что-то ему рассказывает. Даже интересно, сколько денег он теперь тратит на оплату связи, и как терпит саму Алиру — не замечал за братом любви к долгим разговорам.

— Кстати, не хочешь узнать, что Али рассказала про твою соседку? — мурлычет Леон, набирая кому-то — догадываюсь, кому — сообщение в телефоне.

— С чего мне хотеть? — искренне изумляюсь я.

— Ну, не знаю…. — тянет брат. — Ты так к ней прикипел…. Я уж думал, влюбился.

— Брось, она ведь вампирша!

Леон пару минут раздумывает:

— Действительно, даже ты не настолько отбитый…. Хотя я бы не удивился — девица-то вроде ничего, да?

— Ой, утихомирь своей тестостерон! — морщусь я. — Тебе и парта покажется «ничего» в полнолуние.