Разговор [Вячеслав Тихонов] (fb2) читать онлайн

Вячеслав Тихонов Разговор

Свет тусклой лампы неторопливо бегал по стенам небольшой ванной комнаты. В давно остывшей воде неподвижно лежало тело, а его пустой взгляд застыл на невидимой точке, среди плит потолка. Лишь слабое дыхание и отражение в его глазах слабеющего света отличало его от трупа.

Иногда к нему заходила мать, что бы проверить его. Они никогда не были близки, и за этим не стояло никакой сложной истории, просто так сложились обстоятельства. Она бросала взгляд. Что-то внутри откликалось. Постояв недолго, она уходила, что бы скоро снова вернуться. Метания заглохли вскоре.

Чуть реже в ванную забегал более настырный посетитель. Пушистый котенок, белоснежный, как снег на вершине горы.

Он с любопытством оглядывал комнату, как в первый раз, а затем, сжавшись, подобно тигру, что готовится напасть на добычу, прыгал на самый край ванны. Он смотрел на хозяина своими глазами бусинками и тот даже ненадолго выходил из своего мертвого сна. Невинный, детский взгляд животины на короткое время пробуждал в нем какие-то чувства, но стоило ему лишь немного потянуться, вытянуть руку по направлению к нему, как мохнатик тут же бросался прочь. Обессилившая рука тут же падала прочь, обратно, в месиво воды.

Через какое-то время вся жизнь в квартире затихла и юноша медленно выполз из неуютного колодца. Обессилевшая гиена. Выпрямившись во весь рост, он кое-как вытер себя полотенцем, и тут, краем глаза, он заметил свое отражение в зеркале. С безразличием бросив полотенце себе под ноги, он уставился на свое лицо.

Какие эмоции можно испытывать, видя собственное разложение? Синяки под глазами были похожи на гниение, на болезнь, что понемногу пожирала своего носителя. Тело было под стать: исхудавшее и измученное, отовсюду торчали кости, того и гляди они вот-вот вырвутся наружу, изорвут ненужную оболочку.

Отвернув усталый взгляд от ледяного зеркала, измученный труп отворил дверь и в комнату хлынули холод и тьма. И тут же забегали по стенам, кружась в нелепом танце.

Щелкнув выключателем, он побрел на кухню, и его тело непроизвольно сжалось от морозного дыхания внутри холодильника. Внутри было полно самых разных блюд на любой вкус, но глядя на любую еду не было никаких других чувств, кроме самого глубокого отвращения. Поморщив лицо и борясь с рвотными позывами, он набрал стакан воды, рухнул на стул. С усилием он пропихнул несколько глотков жидкости в сухую глотку и побрел в свою комнату. Тьма вокруг тревожно плелась рядом.

Перешагнув порог своей норы, взгляд сразу зацепился за часы.

— Через шесть часов уже вставать на работу… — мысли очень тяжело прокручивали в голове каждый слог — …и снова видеть все эти безучастные лица. И почему я должен…

Он расплылся по кровати и его взгляд снова застыл, теряясь во мраке. Еще одна бессонная ночь. Поначалу он плакал, бился в истериках и так до тех пор, пока от бессилия он не проваливался в сон. Так прошла уже не одна ночь, но сейчас сил уже не осталось. Внутри…пустота.

Мысли, как заезженная пластинка, продолжали крутить одно и то же. Эта пластинка продолжала играть, кромсая голову изнутри. Ее ноты с каждым разом все тяжелей. Они не дают спать. Они не дают есть. Ее не получится снять.

Все тело задрожало, оно противилось этой мысли. Само нутро изнывает. Сколько еще заглушать этот звон, этот скрежет? Зачем? Надеяться, что следующее утро принесет ответ, а затем вновь слышать, как она снова набирает обороты, раздирает плоть изнутри? Нет! Ее нужно вырвать, вырвать сейчас, нет больше сил терпеть!

Все это не было в его мыслях, это все в чувствах. В том, что от них осталось. Собрав последние силы, он поднялся с кровати, надел первое, что попалось ему в темноте, слабо разгоняемой лунным светом.

Перед тем как уйти, заглянул в комнату матери. Она мирно спала, а в ее ногах свернувшись клубком, дремал глупый котенок. Он долго стоял, подбирая слова. Это чувство, когда ты топчешься у финишной черты, не решаясь сделать последний шаг. Мы давно перестали предавать значение словам, ведь всегда кажется, что будет следующий раз…

Маленькая слезинка прокатилась до подбородка.

Он промолчал. Постояв немного, он побрёл прочь.

Выйдя на лестничную площадку, он бросил ключи у двери. Места на площадке было так много, но стены давили, давило изнутри, давил весь этот мир.

Этаж за этажом, мертвец брел вверх, а режущий звук в голове усиливался с каждым шагом. Что-то внутри вопило, что-то неощутимое пыталось тянуть его вниз, но он гнал от себя все это прочь. На мгновение он услышал женский смех, он обернулся, начал жадно искать глазами, вглядываться в каждую тень. Тишина рухнула невыносимой тяжестью, но голос исчез, и тишина начала давить, давить на каждый сустав и кости вот-вот начнут рвать плоть. Пластинка затихла, весь мир потерял звук.

Он пришел, самый высокий этаж.

Он размял руку, что бы избавиться от навязчивой дрожи, распахнул окно. Это чувство, будто сон. За окном ничего, пустота. Весь мир — фальшивка! Фонарные столбы, машины на парковке внизу, даже дома впереди, даже чистое небо — всё декорация! Мерзкая, неестественная, она омерзительна. Эта проклятая пластинка, она от этой пьесы, у нее всегда финал один.

Выглянув из окна, все внутри сжалось, тело замерло. Нужно одно усилие, всего одно, последнее усилие. Но, спасая себя, мерзкое лезвие снова начало свой ход в голове, воспоминания со скрежетом снова напали все вместе, выплыли из теней и декораций, связали тело. Впалые глаза вдруг налились кровью, разрывая эти путы он, было, сделал шаг в пустоту.

— По ночам здесь красиво, согласен? — голос разорвал шум скрежета, снял иглу с пластинки.

Он не сразу осознал, что голос обратился к нему. Что голос не в его голове, а здесь, наяву. Он обернулся.

Молодой мужчина в дорогом костюме, сверху темно-синее пальто, под цвет декораций неба. Но не это в нем поражало. Вместо лица на нем была маска. Маска точно из комедии. Маска, что застыла в гримасе улыбки, неестественно радостной. Она была натянута также как кожа на череп мертвеца.

— Поговорим? — его голос был столь же приторно весел, как и его нелепая рожа. Рука выползла из гущи тьмы. Протянута ладонь.

Вся уверенность юноши испарилась, его глаза покрылись слезами, он выпал внутрь на грязный бетонный пол и закрыл голову руками. Сейчас незнакомец уйдет, перешагнет через него и пойдет дальше по своим делам.

Тот усмехнулся, словно слышал его мысли. Он подошел поближе, с интересом рассматривая парнишку, а затем заботливо поднял, утер его слезы бархатным платком.

— Я вышел на встречу к другу, которого так давно не видал, а нашел здесь тебя. Какое счастье! — Его голос звенит, отбиваясь от стен, угрожая разбудить весь дом, вернуть действие в мертвые и безжизненные декорации вокруг.

— Я знаю чудесное кафе, совсем здесь рядом, там такие вкусные салаты подают, это настоящее преступление, пройти мимо! — он взял его под руку и понес его, как кукловод таскает свои марионетки.

Как тяжело было подниматься наверх и с какой поразительной скоростью и легкостью они слетели вниз. И перед тем, как отворить дверь на улицу незнакомец сильно дал себе ладонью по носу, да так, что вся искусственная кожа на маске пошла волнами.

— Какой дурак, совсем забыл спросить — подбоченившись правой рукой, он уставился на своего нового друга, что тащил за собой — тебя как зовут-то?

Подумав немного, парень коротко произнес иссохшим голосом.

— Я *****

— Какое совпадение, я тоже *****

— Выходит… — незнакомец помахал указательным пальцем перед носом ***** и многозначительно продолжил — …выходит очень интересно!

Выйдя на улицу кукловод, наконец, выпустил свою жертву, и та медленно побрела за ним вдоль слабо освещенной дороги. Внутри ***** пробудилось любопытство. В конце концов, не каждую ночь можно встретить столь необычного человека, а потому он, не сбавляя шаг, стал пристального разглядывать своего нового знакомого.

Каблуки его туфель громко били об асфальт, набивая сбивчивый марш. С первого взгляда он был похож на какого-то чудаковатого интеллигента, но эта гипотеза быстро растворилась в голове *****. Он вёл себя вызывающе, привлекал к себе внимание пустых улиц. Словно он хотел вызвать весь мир на бой. Его голос был таким же фальшивым, как и все его кривляния. Он звучал звонко и весело, но была в нем какая-то странная дрожь, говорил не он сам, а маска, при этом рот ее оставался неподвижен.

***** молча шел рядом, не отвечая на его вопросы, не реагируя на его вульгарные шутки, но тот говорил вовсе не с не с ним. Он говорил с кем-то иным, с призраком, которого видит лишь он, он один. Он был очень заинтересован своим собеседником. Было во всем этом что-то знакомое, каждое слово незнакомца, каждое его движение выглядело как что-то из далекого прошлого, исковерканное до абсурда. Ледяной поток ветра вдруг налетел на них, на полной скорости разбился об их тела.

— Тебе не холодно? — он нежно поправил чьи-то невидимые волосы, в его движении вдруг почувствовалось столь много нежности и тепла, даже сам голос на мгновение, всего на секунду, переменился, переполнился и разлился теплом.

Этот момент ударил зарядом по всему телу *****. Это воспоминание его собственной жизни, прошлой жизни, что была целую вечность назад. Незнакомец издевался над ним. Он передразнивал, хохотал. Озлобленно ***** бросил ему

— Хватит себя так вести, а если нас кто-то увидит?

Тот, довольный тем, что смог вывести своего оппонента, наконец, обратил на него внимание

— Тебя так волнует мнение окружающих — он громко рассмеялся, грозясь разбудить соседние дома.

— Да что с тобой такое?

— Я свободный человек, больше всего я ненавижу несвободу. Никто не будет мне указом. И я не привык скрывать своих чувств. Я хочу, что бы, когда я был рад, со мной радовался весь мир — он вознес руки к небу — что бы все знали о том, как я влюблен — он опустил руки и медленно провел вдоль бесконечных блоков домов — и что бы, когда я плачу, каждая тварь в этом мире обратила внимание на мою боль.

Его голос надорвался, а улыбка на маске отклеилась и поползла вниз, но тут он резко хлопнул в ладоши, мигом вернулся в привычное состояние и весело подытожил

— Вы, зануды, вечно все держите в себе, никогда мне вас не понять, а в свою клетку вам меня не загнать! Трястись над каждым своим словом? Настоящий ад! Делаю и говорю, что хочу! Что еще нужно для счастья?

Они остановились у небольшого кафе, яркая вывеска которого расчищала небольшой островок во тьме ночи. Улыбчивый незнакомец услужливо открыл дверь, как кавалер, что привел на первое свидание даму и всеми силами пытается произвести хорошее впечатление. На входе зазвенел колокольчик

— Дин-Дон, по ком звонит колокол? — кавалер резко приблизился к ***** и язвительно подметил — он чуть не прозвучал по тебе!

Снаружи начали падать тяжелые капли холодного, ночного дождя, а внутри кафе в это время было ровно наоборот, ярко и тепло. Убранство кафе было скромным, посетителей в такой поздний час не было, но не было и официантов, у барной стойки отсутствовал хозяин, а на кухне молчаливо и одиноко стояли кастрюли и другая утварь для приготовления пищи.

Можно было бы подумать, что заведение и вовсе закрыто, а наши новоиспеченные друзья просто вломились сюда посреди ночи, но наш чудаковатый интеллигент быстро ответил на немой вопрос *****. Слегка дрожащим пальцем он указал на столик с прекрасным видом из окна на ночной город. За этим столиком стояли две небольшие фарфоровые чашки с черным чаем, из которых вовсю валил дым. Аромат необычный. Чем пахнут самые тяжелые наши мысли?

За окном постепенно начался ливень. Черные капли били по стеклу, задавая свой странный ритм. Слушая этот ритм, тело становится тяжелее, переполняется темной жижей самых разных эмоций, которые нельзя разобрать.

— Что-то этот год совсем не задался. — незнакомец медленно перевел взгляд с хора ледяных капель за окном на *****, но тот молчал, уставившись в слабые волны остывающего чая, что он поднимал своим дыханием. Незнакомец тяжело выдохнул.

Глаза ***** медленно оббежали все кафе. Если холодный ливень давил изнутри, то пустота вокруг давила снаружи.

— Почему…, почему после всего я дошел до этого? Когда свернул не туда? Неужели единственный, кому не плевать, этот клоун? — каждая мысль закручивала внутри невидимые гайки, все больше склоняя к столу.

Его собеседник прочитал его мысли будто свои и тем же слабым и уставшим голосом, голосом из этих мыслей произнес:

— Ты ведь не меня ожидал увидеть сегодня, да? Так ужасно, когда романтика разбивается о реальность.

***** поднял глаза и их взгляды встретились. Глубоко в черных прорезях маски были слабо поблескивающие глаза, настоящее лицо незнакомца. Он сразу отвернул взгляд, издевательский голос маски вернулся вместе с его нарочито нелепыми кривляньями.

— О, боже мой, это действительно, правда! Ты действительно думал, что в последний момент она за тобой, прокричит, как же любит тебя и все… — он широко развел руками — …счастливый конец! Занавес! Аплодисменты!

Он засмеялся, кланяясь перед зрителями, и захлопал в ладоши — Браво, браво, это лучшая постановка!

Его смех становился все громче, он застучал по столу, как довольный ребенок. ***** молчал, но незнакомец заводился все больше, рукоплескал и показывал пальцем.

— Какой идиот! Дурак! И ведь действительно верил, умора, да самого последнего вздоха! Господа, оцените юмор! — он обращался к пустому залу, но смех отражался от стен, усиливаясь невидимыми гостями.

Под этим смехом двигались стены, сжимались, как удавка стягивается на шее.

Глазницы маски почернели, контуры глаз скрылись во тьме, сами очертания незнакомца поплыли

— Надеешься, что она вспоминает тебя? Только ты сам понимаешь, что это не так. Для неё это обычная ночь. Читает какую-нибудь книгу, думая о своих проблемах…, а ты? А ты гниешь здесь, со мной и ты сгниешь здесь…со мной.

Из динамика на стене раздалась музыка, созывая всех. Она ударила басами и всё встрепенулось. Голоса обрели очертания, тени заплясали, начали принимать неестественные позы, носиться по всему залу. Дождь за окном застучал в такт адской музыке. ***** заткнул уши руками, но музыка рвала перепонки изнутри. Тени носились и вопили, вопили голосами обезумевших

— БЕГИ, НЕ УБЕЖИШЬ!

— КРИЧИ, НИКТО НЕ УСЛЫШИТ!!

— СДОХНЕШЬ ВМЕСТЕ С НАМИ!!! — их звонкий смех сменялся истеричным плачем и наоборот. В порыве страстных танцев они рвали друг друга на части. Непонятно, они кричат на ***** или на самих себя. Они мечутся, не могут найти себе места.

Во главе их всех незнакомец, рот маски распахнулся, оттуда воняет зловонием, оно разлагается изнутри. Он склонился над ***** и его смех молотками стал бить по голове, по шее, по каждому позвонку. Музыка лишь нарастала, рвала это место на части. Безумие вокруг и хаос внутри сплетаются в страстном экстазе.

***** оторвал голову от стола, захотел убежать, но застыл, уставившись на безумные тени. На них были лица его друзей, всех, кто, когда-либо был близок ему. Они рвали друг друга на части, издевались друг над другом, пока они забились в угол и плакали, другие вопили от радости, а третьи причитали, о чем-то спорили друг друга. Они двигались хаотично, но все ближе и ближе подползали к ***** и крики их заглушали музыку

— ТЫ НИКТО!!!

— СЛАБАК!!!

— ПОСМЕШИЩЕ!!!

— НЕ УСТУПИМ, НЕ ПРОСТИМ!!!

Приглядевшись, стало видно, что от каждой тени идет едва заметная нить, и все эти нити ведут к незнакомцу. Они вырвались из под его плаща, из его тела, они просто куклы, которые пляшут под его музыку. Страх уступил место животной злобе

— Да кто ты, блять, такой? — взревел *****

Музыка стихла в момент, тени застыли, как и тело кукловода. Его голова, а затем и все суставы медленно вернулись на место, проворачиваясь с треском. С каждым поворотом тени одна за другой рассыпались в прах, возвращались под крыло хозяина, в свой тесный кукольный домик. Когда вернулась последняя, он обессиленно рухнул обратно на диван, тяжело задышал.

— Значит, ты вот так забыл обо мне? А я вот никогда не забывал.

***** замахнулся на него кулаком

— Говори, тварь, что ты такое!

Тот лишь издал слабый смешок и указал пальцем в сторону, указал на зеркало, висящее на дальней стене.

Посмотрев в него, юноша обомлел. В зеркале отражалось все: перевёрнутые столы и разодранный пол, побитая люстра и расплескавшийся чай. В нем отражался и наш герой, что замахнулся на нечисть. Но вот напротив него…там не было никого, лишь опрокинутая чашка чая.

Дрожь прошла по всему телу, ***** продолжал вглядываться в зеркало, пытался убедить себя, что зрение его обманывает. Он не хотел, он боялся повернуться обратно, но когда он вернул свой взгляд, парень в костюме все также лежал на диване. Он замер, совсем не дышал, хотя дышал ли он вообще до этого? Не для театрального эффекта, а просто, как дышат все нормальные люди? ***** совсем не обратил на это внимание. Он медленно опустился на место, боясь спугнуть или спровоцировать еще что-то в духе безумного кукольного шоу.

Кукольник неспешно перевалил свое тело обратно за стол и взялся за маску. Она успела покрыться волдырями и опухолями, и когда он потянул ее вон со своего лица, эти волдыри стали лопаться, заливая стол черной жижей.

Сама маска оказалось просто куском слизи, что стала растворяться прямо в руке. Он сбросил этот комок слизи на пол, пригладил свои волосы и глубоко затянул ноздрями воздух. Без маски дышать стало куда приятнее и его лицо расплылось в удовольствии.

Губы ***** затряслись, он смотрел на лицо незнакомца, от глаз и волос до подбородка и скул. Он смотрел на него, но видел себя. Это лицо, это было не лицо мертвеца. Оно свежее, бодрое, совсем не похоже на его собственное.

— Ты… — он замялся

Незнакомец уставился на него, ехидная улыбка, что висела на маске, теперь появилась и у него. Такая же фальшивая, как и на том комке слизи, который он только что с себя содрал.

— Это ты во всем виноват! — голос ***** сорвался от переполнившей его злобы.

— И вот ты продолжаешь крутить все снова и снова. Продолжаешь искать виноватых… — он развёл руками — …ты даже сейчас хочешь этим заниматься?

Он выскользнул из-за стола, как змея, что ищет более удобную позицию для атаки.

— Ты неуправляемый, высокомерный урод! — голос ***** дрожал все больше, он начал кричать, оскорблять, но это все пролетало мимо незнакомца. Он смотрел в сторону, вглядывался куда-то вдаль, подбирал слова.

Он деловито сложил руки, как делают люди, что бы придать своим словам больше веса. Выдержав паузу, он заговорил медленным и серьёзным тоном, от издевательского тона его второго лица ничего не осталось.

— Ты знаешь, почему сейчас здесь только мы с тобой? Почему здесь нет её или кого то ещё? Почему именно я пришёл за тобой?

***** притих, каждое слово отдавало по всему телу током, сжимало органы. Змея повернулась к нему, обнажила клыки.

— Потому что спасать то было и нечего. Завтра весь мир бы проснулся…и ничего бы не поменялось. — слова скакали от стен, набирали скорость и разбивались о ***** со всё большей силой.

— И что бы осталось от тебя после этого? Ты же знаешь да, ты думаешь об этом, правда? — змея шипела, сжимаясь для атаки, а его жертва притихла, взгляд упал в пол, не было сил даже поднять глаза, что бы посмотреть на мерзкого хищника.

— Воспоминание — хищник повысил свой тон — все, что осталось бы после тебя это плохое воспоминание. Все остальные ушли далеко вперед, а ты остался здесь, съедаемый своими же мыслями…

Слова скоблили воздух.

— Ты жалок.

Последние слова тяжёлым грузом упали на пол, сломали что-то внутри.

***** взревел и обезумевшим зверем бросился, бросился на себя самого.

Лучшая версия его самого перед ним. Тот, кем он был для всех. Пустой призрак, образ без отражения. Почему же он может сделать так больно? Как он может говорить все это, если он — всего лишь плод отчаявшегося разума?

***** хотел разорвать его, уничтожить и забыть, как постыдную ошибку. Его удары были беспорядочны, наполнены животным гневом, но вся эта злоба не могла ему помочь. Его противник без труда парировал каждый удар, затем лёгким движением руки он оттолкнул его обратно к столу.

***** налетел на змею в ещё одной отчаянной попытке впиться когтями ему в глаза, выдрать их, ослепить гадюку, но его действия предсказуемы. Стоило ему сделать выпад, как оппонент схватил его за горло, оттащил от себя на расстояние вытянутой руки. Руки его были длиннее, рост выше. Тени-куклы ползали внутри, удлиняя позвонки и суставы.

***** впился ему в руку. Разорвать рукав. Впиться в плоть. Но ткань словно часть его тела и одновременно чужой организм, извивается и ползает, не даёт себя схватить.

Их взгляды встретились. Пока в глазах одного была лишь бессильная злоба, взгляд второго был совершенно другим. Это был не змеиный оскал довольного хищника, что поймал свою жертву, что-то другое. Его взгляд был похож на взгляд матери, на чьих руках умирает её собственный ребёнок. В его глазах не было вызова, но ***** почувствовал себя раздавленным и униженным. Оставив попытки выбраться, он сдавленно выплеснул

— Ненавижу тебя.

Тени резко закопошились внутри, завопили в приступе боли. В тело попала кислота, яд, быстро распространившись по телу. Страшные судороги вдруг начались в каждой мышце, и ослабшая змея выпустила жертву. Он откинул ***** на стол и отпрянул назад, пытаясь опереться на что-нибудь.

***** влетев на стол, окончательно сбил с него чашки, они разбились со звоном, что царапал уши. Распластавшись на столе, он стал жадно хватать воздух.

Он не смог коснуться незнакомца ни разу, но тонкая струйка крови пробежала по его посиневшему лицу и алые капли бесшумно упали на обезображенный пол.

— Я единственный, кто был с тобой с самого начала — он достал из кармана плаща белый, выцветший платок — я единственный, кто всегда выслушивал твоё бесконечное нытье — он утер нос и немного отдышался.

— И даже сейчас, я единственный, кто пришёл за тобой, вразумить тебя. Я единственный, кто тебя любит, любит по-настоящему. Я все, что у тебя осталось — его слова разгонялись, он набрал воздуха и выпалил на вдохе

— И это твоя благодарность?!

Тени, испугавшись, залезли глубже под плащ.

— Благодарность? Да плевать я на тебя хотел! Мне все равно, что ты чувствуешь и чего ты хочешь, исчезни! — ***** обессиленно барахтался по столу

— Все равно?… — голос незнакомца притух, как свеча, на которую обдал ледяной ветер.

Нет ничего больнее, чем ощутить, что для того, кто тебе дорог, к кому ты так тянешься, ты всего лишь ненужный багаж, который хочется скинуть. Но может ли это ощущать отражение, часть безумия разума?

Тени вновь выплыли из-под плаща, начали что-то нашептывать застывшему в нерешительности кукловоду. Их слова вернули ему змеиную морду.

— Нет, нет, нет… — он побрел к *****, а бесформенные рожи теней снова стали копировать лица их друзей — …я знаю, тебе не плевать…

— ИДИОТ!

— Я ЛУЧШЕ ТЕБЯ ВО ВСЕМ!!

— ТЫ НЕ ОПРАВДАЛ НАШИХ НАДЕЖД!!! — тени снова начали вопить знакомыми голосами, въедались в подкорку мозга.

— Знаешь, почему они говорят все это? — хозяин тварей подошел к столу вплотную — потому что этот мир не терпит слабых … — он схватил его, подтянул к себе. Его лицо покорежило от злобы, вздулись вены, кожа приобрела болезненный вид. Сейчас они и вправду стали отражением друг друга.

…а ты… — тени скрутились вокруг гортани кукольника и они выпалили на разные тона — …ТЫ НИЧТОЖЕСТВО!!!

Он с силой подбросил ***** почти до самого потолка и тот, сбивая столы и сдирая пол, пролетел почти до самого центра кафе. Он не получил не единой травмы, даже царапины. Скрежет где-то внутри заставил тело сжаться.

— Хочешь доказать им всем, всему этому миру, что ты не такой? — голоса чудищ слились в один — Тогда вставай и дерись! Давай! Хочешь убить меня? Так вперёд! Хватит мыслей, жизнь всегда была для чувств!

Он расставил руки, приглашая нанести по нему удар, но ***** бросив на него испуганный взгляд, свернулся ещё сильнее. Прижал голову к земле и закрыл ее руками. Он стал что есть мочи давить на виски.

Вся эта жестокая реальность, это просто еще одна иллюзия, призрак, он пытался прогнать ее из своей головы, но раззадоренный зверь продолжал топтаться возле него, в ожидании продолжения боя.

Он уже хотел нанести удар, сделал шаг, но заметил под ногами осколок стекла. На этот раз у него свое отражение. Мерзкое, бесформенное существо, оно отвратительно настолько, что, вглядевшись в него всего на секунду, он с отвращением увёл взгляд. Вместе с тем, его как будто обдало холодной водой. Прежняя ярость и желание драки стихли.

К нему пришло осознание, вместе с ним страх. Он оглядел кафе, то, что от него осталось, взгляд вернулся к дрожащему телу на полу.

— Я…я не хотел этого — тени недовольно зашипели, теряя форму, он от них отмахнулся — я…мне… — что-то впилось в язык и слова пропадали, он недовольно поморщился, сделал шаг назад, засунул руки в карманы и с силой пнул остатки мебели под ногами

— И что с этого? Чего ты от меня хочешь? — голос его походил на голос провинившегося мальчишки.

***** раскрылся и, оставаясь лежать, он уставился на свое второе Я. Установившуюся тишину прерывал слабый голосок.

— Я думал…я хотел просто поговорить, примириться. Вместе мы бы точно что-нибудь придумали. Мы могли бы…

— Не сможем — ***** прервал его, его голос внезапно звучал так твердо, он обрушился на того, кто еще недавно казался сильным и непоколебимым.

— Ты просто истеричка, не можешь совладать с собой! Ты никогда не думаешь! Из-за тебя я оказался здесь. Это ты ослепил нас, это ты виноват, виноват во всём этом. Хочешь помочь? Тогда исчезни, исчезни навсегда.

Губы незнакомца задрожали, он поднял голову, уставил взгляд в одну точку. Глаза впали внутрь черепа, кожа еще больше обсохла и обтянула череп.

— Я понял. Но перед тем, как я уйду, я хочу показать тебе кое-что. Что-то важное.

Он не спеша пошел вглубь кафе. Там, скрытые в темноте, стояли большие двойные двери, их стиль отличался от общей стилистики простого кафе своей вычурностью. Уже коснувшись ручки одной из дверей, он оглянулся. ***** стоял в нерешительности, он думал бежать, но его мысли легко читались в его глазах.

— Я нашел ответ на вопрос, который мы так долго искали. Который ты так долго искал. — серьезно и тихо, даже немного умоляюще он произнес эти слова, боясь отпугнуть.

***** окинул взглядом дверь и своего компаньона, который полностью преобразился, приобрел болезненный и вместе с тем, серьезный вид.

Недоверчиво делая шаг за шагом, он подошел ко второй двери, также взялся за ручку. Они вместе толкнули, и перед глазами помутнело, тело ослабло. То, что было внутри, за дверьми, затянуло обоих, а сами двери сразу захлопнулись следом.

Стоило открыть глаза, они очутились в начале коридора, конца которому не видно. На полу красный ковер, под потолком дорогие люстры, стены украшены вычурной резьбой, а соседствуют с ней портреты философов, да ученых. Рядом с входом старенький стул, на котором, как будто должна отдыхать прислуга в ожидании гостей, но он пуст. Не дождались? Он так выбивается из общей картины.

— Как так? Что за место? — эти мысли рвались наружу из ***** пока он осматривал столь необычное место. Его товарищ не ответил. Убрал руки в карманы брюк и спокойно выдохнув, пошел вдоль рядов бесконечных картин мыслителей, а немой вопрос так и повис в воздухе. Ноги ***** сами повели его следом.

Сквозь стены, пол и потолок, отовсюду доносилась музыка, но не такая, как в том кафе. Нет, легкие звуки пианино прыгали в пространстве, танцуя в воздухе, выводя изящные пируэты. Музыка была возвышенной, изящной, как и все вокруг, наши герои сами не замечали, как идут в такт.

Пока незнакомец уверенно шел вперед, ***** постоянно вертел головой, вслушивался, что происходит за стенами. А звуки там постоянно менялись, кто-то разыгрывает там театральные сценки. Вначале детский плач, который почти тут же сменился топотом маленьких ножек. Голос зовёт, но никто не отзывается. И снова детский голос, да уже не один, что-то весело обсуждают, звонок, побежали. Сценки менялись очень быстро, герои взрослеют.

***** не видел актеров, что выступают за стенами, но представлял, что кривляются они так же, как и его второе Я, пока он не потерял свою маску шута.

Поначалу идти было так легко, вместе с актерами герои почти парили над землей, коридор вел ровно вперёд, сложно представить, что вообще есть другой путь, как будто абсолютно каждый здесь шел. Но с каждым шагом к земле стало прижимать все сильней. С люстр начали спускаться тени, такие же, как те, что живут под плащом нашего кукловода, но у этих хозяина еще нет. Сквозь трещины в постаревших стенах они пробираются внутрь и тихо, на руках, начинают бежать за главным героем всей пьесы. Тени не были видны обычному глазу, но присутствие их ощущалось всем телом.

***** посмотрел вдаль коридора, но, сколько бы они не шли, конца ему видно не было. Коридор огибает небольшой шарик и вот наши друзья уже бродят по кругу. В подтверждение этой теории даже музыка нагнетает, когда они на самой высокой точке и отпускает, когда они бредут вниз.

Но стоило только подумать, что бы остановиться, поискать другую дорогу, как по всему коридору раздалось недовольное урчанье, как в раздраженном желудке. Актеры за стенами тут же затихли, застыли на месте, а из тьмы впереди выползла еще одна дверь. Эта уже была куда скромней, она обветшала куда больше, чем все остальное вокруг. Из-за нее тут же начали раздаваться всякие звуки, непонятная возня.

Похоже, актеры быстро и незаметно перебежали из-за стен на новую сцену и заканчивают приготовления, готовятся, когда дверь откроют, и начнется следующий акт.

— Стой — ***** остановил компаньона, когда тот уже приготовился отворить дверь и шагнуть внутрь.

— Не надо ее открывать!

— Почему нет?

— Не нравится мне эта дверь. И это место. Этот коридор ведет нас в тупик, я хочу вернуться назад.

***** развернулся на сто восемьдесят градусов, но сделав шаг, уткнулся в плечо незнакомца.

— Этот путь мы все проходим лишь раз. Его не изменишь, сколько не пытайся. — объяснил он и взял ***** за руку — Идем. — он потянул его за собой, на пороге голова снова закружилась, а картинка, словно пазл, начала собираться прямо перед глазами.

Такая знакомая и даже немного родная комната. Зал для собраний. Шкафы, полные книг, бюсты известных немецких философов. Все уже собрались. Всегда так приятно после самого тяжёлого пути вернуться домой. Его друзья, это место наполняли в тысячу раз больше скучных и одиноких ночей, даже в лучшее время. ***** никогда не мог заставить себя общаться с теми, кто ему неинтересен. Так уж сложился его характер. Потому люди, что окружали его, так выделялись. Такие люди не следуют за поворотами истории, а создают их сами.

***** был так рад снова увидеть всех в сборе, взрослая жизнь начинает жрать твое время и порой просто не находишь времени для важных вещей. И людей. Ты проживаешь скучные будни, делаешь то, что не хочешь. И всё ради того, что бы вернуться сюда вновь! Глоток воздуха, перед тем, как вновь задержать дыхание.

Так много времени прошло, когда они все были вместе, кажется, это было в другой жизни. Среди всех, ***** сразу это подметил краем глаза, была и она. После всего, что произошло, они почти не общались, а их отношения скакали от ненависти к интересу и с этих качелей не слететь. Последнее сравнение всегда в шутку использовал незнакомец, пытаясь как-то сгладить углы ситуации.

С другими девчонками она увлечённо обсуждала театр и литературу. Что-то о медицине и совсем немного о политике. В своем репертуаре.

Другие же в своих разговорах до таких материй не опускались, болтали не о чем, проматывали время, иногда отпускали шутки, которые в подобных помещениях ты обычно не услышишь.

Незнакомец на каждую шутку, что ловило его ухо, отзывался понимающей улыбкой. Разум и сердце всегда тащит в две стороны. Они с ***** были очень разными, но сейчас у них было кое-что общее, они оба были безумно рады снова оказаться здесь.

***** и сам забыл обо всем, что с ним случилось сегодня, его не смущало нисколько его второе я, стоящее рядом с ним, внутри появилась легкость. Глаза забегали по головам. К кому подойти? И в какой разговор мне влиться? Проснувшийся интерес жжёт пятки, толкает вперёд.

Она отвлеклась, повернулась в его сторону.

***** уставился на нее, он старался как можно сильнее скрыть свой интерес, но внутри все напряглось. Он уводит свой взгляд, но пытается поймать её.

— Она хочет что-то сказать? Спросить? Это что-то важное? Или не очень? — вопросы забегали, замельтешили у него в голове скоростью кадров на кинопленке.

— Ну что там? Не видно?

***** замешкался, осознание, что вопрос адресован не ему, пришло не сразу. Он обернулся. Еще один его друг. Парень веселый, бодрый и не сгорающий. Так похож на него самого. На лучшую версию. Кто из них копия, кто оригинал? Не узнаешь, не поймешь. Выходя с балкона, он потушил сигарету, захлопнул за собой дверь. Поправив очки, он пожал плечами

— Никого не видно, наверное, еще в пути.

Он направился от балкона поскорее к остальным.

— Значит, делает вид, что меня нет, сквозь меня говорит. Ну раз так… — пружины внутри сжались, но виду ***** не подал. Он демонстративно отвернулся и подал руку другу, но тот прошел мимо, оттолкнув ***** плечом.

***** оторопел, потребовалось время

— Ты чего? Что случилось? — слова, брошенные вдогонку, растворились по пути, не достигнув адресата.

Вдруг, картинка вокруг потеряла цвета, всякое движение остановилось, все замерли. Юноша потеряно водил головой, силясь понять, что опять происходит.

— Да, шеф, кажется, снова что-то сломалось. Ну почему просто нельзя получить счастливую концовку? — незнакомец словно озвучил его мысли.

— Прекрати это!

Тот развел руками.

— Если бы я это делал. — Он щелкнул пальцами, но ничего не поменялось.

— Почему всё вокруг замерло?

— Нет… — он указал на часы, висевшие в углу. Их стрелки двигались как обычно. — …мир вокруг продолжает двигаться. Это мы стоим на месте.

***** устало выдохнул.

— Как же меня это достало.

Его друг рассмеялся.

— Да не занудствуй ты!

Он вальяжно пошел по комнате, разглядывая своих застывших друзей. Что бы придать себе еще больше важности, он сложил руки за спину.

— Ты помнишь, как мы здесь оказались впервые?

Тот в ответ промолчал.

— Ты помнишь? — он повысил голос.

— Не надо. Не надо с начала.

— О нет, нет, нет. Давай я напомню. Очень люблю вспоминать эту историю. — он крутанулся на каблуке сразу на триста шестьдесят градусов. Их взгляды встретились на миг, но ***** моментально опустил глаза в пол.

— Всю нашу жизнь ты задавал мне один вопрос — интеллигент-недоучка запустил руку под плащ и тут же резко её распахнул. Искры засверкали вокруг. Частички золота отдавали теплом, воспоминания нахлынули сами собой.

— В чем вообще смысл? Ради чего эта пьеса? Зачем собрались все эти зрители? Человеку во всём нужны смыслы, он чувствует себя таким потерянным, когда не находит ответа. И мы потерялись.

***** попробовал отмахнуться, сбежать, но голос в его голове не остановится.

— И вот ты повел нас сюда. Ты так надеялся получить здесь ответы, в окружении тех, кто может понять тебя. Тех, кто видит этот неправильный мир так же, как ты. Тех, кто так же хочет его изменить.

***** продолжал молча сверлить взглядом точку в полу. Он выглядел потерянным. Образ ищущего испуганного мальчишки на пороге вызывал улыбку и тревогу, отвращение и слабость. Его компаньон развел руками, так широко, как мог.

— Но оказалось они все актёры своих пьес. Нет, и не будет одного ответа. Все мы ищем одно, но, в то же время, что-то совершенно своё!

С наскока он запрыгнул на стол к ней.

— Знаешь, я долго не мог понять, почему она, чего ты так вцепился? И ведь ты втянул сюда и меня.

— Хватит.

— Нет, ну серьезно, к чему все это? Столько мыслей, переживаний. Ты знаешь, почему всё это происходит, что творится? После всего, ты что-то понял своей головой?

— Прекрати.

— И даже сейчас ты так ничего не понял. Да, мы много с ней пережили. Ошеломительные взлёты любви и падения в ненависть, но всегда я был с ней согласен в одном — он нежно приобнял ее, весело махая ногами в воздухе — ты просто неисправимый дурак!

— Заткнись! — сдавленно, с обидой выпалил *****. Одним шагом он подлетел к обидчику.

На его болезненном лице снова появилась улыбка, оголились десны, в глазах заиграл азарт.

— Неужели у нашей истории будет продолжение? Раунд два?

Гонг прозвенел. ***** остановился прямо у стола, уже занесенный кулак застыл в воздухе. Его противник продолжал сидеть, готовый принять любой удар.

— Это уловка? Сейчас он подловит меня? А где те твари, что прячутся у него под плащом? — мысли обрушились на ***** холодным душем, веревками сковали его движения.

Разница между ними двоими слишком велика, а проиграв однажды, есть ли смысл пытаться опять? ***** стыдливо опустил кулак и отступил, понурив голову.

Бой окончен. Разгромное поражение.

— Много думаешь, шеф. Иногда нужно отключить голову и податься вперед. Я же говорил, жизнь не только для мыслей. Без чувств ты проиграешь бой, даже не начав его.

— А ты много треплешь языком, никогда извилиной не шевелишь! Иногда бывает полезно остановиться и подумать, что ты творишь! — прыснул ***** в ответ. Незнакомец залился хохотом.

— Зачем же мне думать? Для этого у меня есть ты. Не по моей части это, думать.

Злоба потухла также быстро, как и зажглась.

— Зачем ты продолжаешь издеваться надо мной? Чего ты хочешь от меня?

Он проигнорировал вопрос.

— Знаешь, чего люди ищут друг в друге? То, что роднит всех нас?

Он глубоко вдохнул и щелкнул пальцами. Под плащом снова все пришло в движение. Пулями они вылетели прямо в *****, обволокли его. Он сжался, но тут же широко раскрыл глаза. Вокруг него были не тени. Что-то похожее на них, что-то родственное и в то же время полная противоположность им. Они переливаются всеми цветами, наполняют теплом каждую клетку в теле.

***** расслабился и провалился в пелену образов, что собирались из их тел. Воспоминания, что наполнялись, приводились существами в движение. Он видел всех в этой комнате, но по-другому, мог заглянуть внутрь каждого, проваливаясь в бесконечные миры, переполненные этими существами.

Они насыщали собой. Сладкий сок, которым нельзя напиться никогда. В каждом мире существа отличались, но были единой сущностью.

Он черпал их из каждого мира, они наполняли тело легкостью, в мышцах снова появлялись силы, дышать стало так просто, так легко. Ты летишь над бесконечной пеленой.

Каждый мир отличался от предыдущего, пестрел своими, неповторимыми красками. Они были нужны ему все, он так жадно тянулся к ним.

Краем глаза он заметил, в трещинах этих миров, клубок гадюк из теней, таких же, что под плащом незнакомца. Они отравляли чужие миры своим присутствием, вокруг них все начинало гнить и увядать.

***** было приблизился к ним, но его кулаки лишь бессильно сотрясли воздух, в них не хватало чего-то для настоящего удара.

Раздался грохот, и миры посыпались, обратились в дымку, что живо осела на полу, а ***** снова оказался все в той же комнате. Дыхание незнакомца сбилось, он залился громким кашлем, капли крови упали на паркет.

— Теперь ты понял? — он проскрипел, пытаясь отдышаться.

— Этого не ощутить головой. Это то, что тянет людей друг к другу.

***** оглядел заставшие фигуры своих друзей.

— Благодаря всем им у меня остались силы достучаться до тебя, разорвать цепь твоих мыслей, оттянуть от края.

Губы его тяжело шевелились.

— Она, она была первой, кто дал нам понять, насколько мы важны. Что мы способны на большее. Мы можем не только черпать от других, теперь мы готовы осветить путь другим. Но сейчас уже никому не помочь. От нас самих почти ничего не осталось.

Их глаза встретились.

— Ты пытаешься писать главы, которых нет в этой книге. Хватит перечитывать эту историю, её конец не изменится. Мы должны идти дальше. Она помогла найти ответ, понять, кто мы есть. Мы не должны это упустить.

***** скрылся от холодных лучей солнца, бьющих из окон. Поток мыслей снес его к стене, он ушел глубоко в себя, отстранился от мира.

Незнакомец взглянул на нее, внимательно вгляделся. Это лицо, лицо аристократки. Оно вызывает трепет и восхищение. Цвета вокруг выцвели, но он продолжал видеть блеск её голубых глаз. Он уже не мог оторвать от неё своего взгляда. Стоило лишь взглянуть, и ты прикован. Дыхание перехватило. Он наклонился к её губам. Он бесчестный вор, но просто не мог себя сдержать. Украсть всего один поцелуй.

Он замер за секунду до исполнения заветной мечты. Её холодный взгляд направлен сквозь него. Его больше не существует для неё. Он слетел со стола, его крик переполнил комнату.

Тени внутри напали на собственного хозяина. Они побежали по венам, вгрызались в органы. Вылетая из-под плаща, они дразнили и хохотали. Он махал кулаками, но чем яростнее он бил, тем больнее становилось внутри. Тени обвили его целиком. Они утащили его в самую глубь.

Я вновь на сцене, свет софитов ослепляет. Зал переполнен, их жадные глаза горят.

Тени вновь окружили, они одеты эпатажно, языки моей собственной страсти. Музыка разрывает стены, и они бросаются в объятья друг друга. Переплетаются в танце.

С этой сцены мне не сбежать. Я сделал этот выбор сам.

Мои мечты — разбитое стекло под ногами. Я хочу сбежать, но цепь натянута, я падаю обратно. Передо мною ты.

Не помню я себя и кем я был. Не вижу я тебя, лишь образы твои. Они сводят с ума. Когда лекарство стало ядом? Ты травишь меня, но я хочу ещё. Зависимость от чувств возвращает мне пульс. Как же сложно устоять, внутри меня опять кипит страсть.

Я знаю, будет хуже, но делаю ещё глоток. Завтра не наступит в мыслях никогда. Я променял билет свой в рай ради этого момента. Сердце бьется все сильней. Бессонные ночи всё чаще, я думаю только о следующем глотке. Всё как ты желаешь детка, так и получаешь. И для тебя подобранная маска хороша, я исчезаю как душа.

Внутри меня пустота, я растворяюсь в тебе, ты хочешь только больше. Противен этот вкус, но он сводит меня с ума. И сколько я не пью, бокал не пустеет.

Только пытаюсь я сбежать, как натягиваешь цепь, даришь мне ещё глоток. Мы на сцене. Только ты и я.

Я приблизился к тебе, ты почти в моих руках, но ты тут же отбрасываешь назад и все по кругу.

Толпа без ума, накал растёт. Этот танец рвёт меня на части. Нет сил держаться.

И вот я на коленях, на сцене один. Тени рвутся внутрь меня, музыка не смолкнет. Голодные зрители лезут на сцену.

Со сцены за кулисы. Пульс все сильнее, я падаю напол, пытаюсь уползти от красных глаз. Скрываясь в своей норе, я падаю пустым на холодный пол. Чувства отравляют мысли. Пытаюсь найти в себе силы прожить ещё одну ночь.

— Хватит!

***** говорил медленно, слова вязли во рту.

Незнакомец заозирался. Он вернулся обратно в ту же самую комнату.

— Ты просто не можешь принять то, что я уже принял. Мы проиграли. У тебя нет никакого плана, а у меня уже нет сил продолжать идти. Мы уже пришли…

Незнакомец попробовал ползти. Из рваных ран текли ручейки крови. Этих ран не увидишь обычным глазом, но тени жрут его плоть изнутри уже очень давно.

Захрустели суставы, резким движением он подкинул себя. Судороги по всему телу, конечности выворачивает наизнанку, но усилием воли он превозмог всю эту боль. Он встал на ноги и побрел к балкону.

***** продолжал говорить, но тот не слышал его, все звуки потухли, без воздуха все вокруг начало плыть. Изорванной тушей он упал на дверь, она распахнулась, он с трудом перешагнул на улицу.

Пытается вдохнуть полной грудью, но вдох постоянно сбивается, воздух пустой. Лучи солнца обдают льдом, его мерзкий зеленоватый оттенок режет глаза.

Перевел тускнеющий взгляд на себя. Через рваные дыры костюма видны тени. Кроме них внутри ничего не осталось. Пустота. Червями они копошились внутри, ерзали, ползали по кишкам. Они рвались наружу, прорывали плоть. Из раны сочилась черная, едкая слизь, как та, из которой была его маска.

— Мы…мы часто ссорились. Но в моменты, что мы были вместе…мы… — голова рухнула под грузом собственных эмоций — я знаю, это уже ничего не изменит, но прости меня. Я бы отдал все за еще один день…как раньше.

Он замолчал. Всё это не то, он не мог подобрать слов. Взглядом он проводил свет до самого горизонта. Весь мир застыл. Люди внизу торопятся по своим делам. Их лица, лица у всех одинаковые. И где-то посреди них, в закоулках они. Слабые. Они плачут, зовут на помощь, но их не слышат. Когда весь мир, сама жизнь это бесконечная гонка, просто нет времени, что бы помочь другому. Все слишком заняты собой, заняты тем, что бы продолжать бежать, во что бы то ни встало.

Смотря на них, в нем появилось отвращение, порыв эмоций сжал горло, он оскалился.

— Я мечтатель! Вы слышите меня?! Я верю в другой мир. Мир, где люди смогут услышать друг друга. Где не нужно сражаться друг с другом. Я лучше умру, чем откажусь от того, кто я есть — он закашлялся, припал на колени. Грудь рвало изнутри, крупные сгустки крови, зараженные слизью, окрасили балкон.

Его беспомощный рёв донесся до них, тех, что внизу. Их взгляды теперь были прикованы к нему, а на их масках была все та же ехидная ухмылка. Они выжидали. Осталось недолго.

Почувствовав на себе тысячи ненавистных взглядов, он испугался, отступил. Но страх мигом сменился нервным смешком.

— И мы собирались изменить этот мир? Выходит мы все дураки. — он небрежно утерся, слизь размазалась по рукаву, просачивалась сквозь плащ и разъедала рукав костюма, жгла кости.

— Но как можно достичь чего-то по-настоящему великого, если не мечтать о недосягаемом, да? Но мы сможем. И знаете, даже если я был неправ, даже если в конце меня ждёт тупик, я не жалею. Заразившись мечтой, я нашёл всех вас, людей, что заменили мне семью. Я не боюсь проиграть. Всё что действительно важно для меня — время, проведённое с теми, кого я люблю по-настоящему. — он обернулся с надеждой и замер на месте.

Комната расплылась. Фигуры его друзей продолжали стоять на своих местах, но сейчас они казались так далеко, они больше недостижимы. Никто из них не смотрит в его сторону, никто не слышал не единого его слова. Они далеко впереди.

Одиночество.

Тело обмякло. Куски плоти вместе с обрывками костюма посыпались из-под плаща. Формы вокруг стали терять очертания.

Но перед тем как свет погас в его глазах, перед ним возникла картинка, с той заезженной пластинки. Где они все вместе, но на лицах нет осуждающих гримас, на душе у них не скребутся тени. Они улыбаются. Они счастливы. Без него. Они не пропадут, не сдадутся. Они понесут его мечту дальше.

На его лице появилась легкая улыбка, вырвалась слеза. А затем все расплылось, потухло. Он рухнул.

Рухнул, но не коснулся земли. Он оказался в холодных, ослабших руках.

— Зачем?

— И к чему эти громкие речи? Хочется красиво уйти? — он потащил его, но сил хватало лишь держать его у самой земли.

— Мы были у самых звёзд, но крылья сгорели. Сейчас во мне осталась лишь пустота. Кому нужна пустышка?

— И ты решил сдаться? Всегда проще всего сдаться, сбежать! Давай же, вставай, мы должны догнать их!

Он молчал.

***** разозлился, сдавленно завопил.

— Посмотри на себя — жалкий слабак! Хватит валять дурака, давай…

Он осознал, что на руках у него бездыханное тело. Струи слизи расплывались лужей под телом. Дыхания нет, свет в глазах потух.

Ком подступил к горлу, по лицу раскатились слёзы. Ты теряешь самую важную часть себя на собственных руках.

— Прошу, прошу…не бросай меня… — капли падали на бледное лицо. Голос дрожал

— Прошу, ты нужен мне. Я не справлюсь один.

Рука взлетела, ухватилось за его плечо. Грудь надулась, в глубине промелькнула искра. Слова ***** стали тем глотком воздуха, что теплом растеклись по всему телу, разогревая сосуды, заряжая мышцы. На синих губах снова появилась та легкая улыбка.

— Может я и дурак. Но дурак просто не умеет сдаваться. Он может достичь всего. Особенно если он не один. — его голос хрипел, но сказал он в своей беззаботной манере.

***** замер от удивления. Он утёр слезы, смущенно бросил

— Дурак!

Тот усмехнулся в ответ.

— Мы оба!

Сделав еще одно усилие вместе, они смогли поднять разваливающееся тело, ***** взвалил его на себя.

Тени внутри недовольно шипели. Они продолжали пожирать его, плавать во внутренностях. ***** попробовал сдернуть плащ, но тот намертво прирос к коже.

— Как это остановить? Что мне делать?

— Вытаскивай нас, гений. К двери. Надо уходить отсюда.

Раздался гул, прокатился волнами, заполняя собой все пространство. Внизу раздались нечеловеческие вопли боли. Люди на улице зашевелились, со всех краев города они стали сбегаться к балкону. Врезаясь друг в друга, они начали рвать друг на друге одежду, зубами впиваться в плоть, срывая кожу. Из тел стала вырываться чёрные сгустки слизи. Они сливались друг с другом, поглощали то, что оставалось от тел. Солнце в небе замерцало, а затем потухло, как перегоревшая лампочка. Дома, машины, всё вокруг стало осыпаться. Декорации стали больше не нужны.

***** застыл. Страх приковал к месту. Все, что он мог сейчас, это пялиться, как растущая тварь закидывает свои щупальца на балкон. От одного, даже косого взгляда на неё, ноги подкашиваются, голова начинает кружиться.

— Бежим! — удар в бок привёл его в чувства.

— А как же они? — он обернул взгляд вглубь комнаты, и перед его глазами предстало ещё одно отвратное зрелище.

Тела затряслись в конвульсиях. На лицах все те же ехидные ухмылки. С лопающимися звуками тела разрывались, как обычные тряпичные куклы, и из них толпой вырывается целый рой паукообразных тварей. Они бросаются под ноги, а стоит их раздавить, они превращаются в шмат слизи, цепляя ноги к полу.

Отмахиваясь от полчищ пауков, друзья выбили дверь и побежали вдоль коридора. Он выглядел совершенно иначе. Люстры потухли и заржавели, портреты с голодными рожами жадно провожают взглядом. Стены трещат, расходятся по швам, из швов наружу вырывается еще больше вонючей слизи, наполняя чудовище.

***** пытался бежать во весь упор, но словно вяз в невидимой пелене, а тело его друга становилось всё тяжелей с каждым шагом. Из плаща выскакивали тени, кусались, впивались, пытаясь залезть под кожу. Они хватали за руки и ноги, мешая бежать. Бешеный страх не давал ***** обернуться, всё его нутро вопило бежать и не оборачиваться, но он чувствовал, существо было все ближе.

— Давай! — его друг слетел с него и, вложив все оставшиеся силы, протолкнул его сквозь пелену.

***** почувствовал, как забилось его сердце, как энергия наполнила всё тело и он смог оторваться. Два голоса слились в один. Он нее обернулся, он знал, позади больше нет никого. Тварь поглощала всё на своём пути.

Бесконечный коридор резко оборвался, вдалеке появилось очертание двери. Но преждевременная радость быстро угасла. Дверь не только изменилась внешне, она наотрез отказывалась поддаваться, как будто это был обычный рисунок на стене.

***** бился в неё из всех сил, но чем отчетливее он слышал вой за спиной, тем больше он терял контроль над собой. Его охватило отчаяние и в порыве неконтролируемого гнева он начал бить в дверь кулаками, как зверь, загнанный в угол. Сдирая кожу с костяшек, он молотил изо всех сил, но всё было бесполезно.

— Почему? Почему? Почему? — он захлебывался злобой.

— Уже слишком поздно. — ответ раздался откуда-то из глубины его собственных мыслей.

Он окончательно потерял контроль над собой. Разбив кулаки до хруста костей, в порыве отчаяния начал бить о дверь головой. Удар за ударом. Но кроме кровавых следов на двери по-прежнему не было ни царапины.

Разгоревшиеся еще недавно силы потухли. Припав на колени, он сполз по двери. От коридора позади ничего не осталось, все вокруг поглотило чудовище. Кучи его ртов что-то шептали на множестве разных языков. Эта колыбельная вгоняла в транс, стоит только прислушаться к ней. Щупальца слизи медленно подползли к *****, заключая в свои объятия. Поддаваясь убаюкиванию голосов, он закрыл глаза.

Солнце так ярко светит в небе. Его теплые лучи танцуют в полёте, пока на горизонте собираются тучи. В такой тёплый летний день в парке было множество людей. В самом центре было самое оживлённое место. Там возвышалась огромная статуя комсомольца, наследие советской эпохи. Символ величия молодости. Статуя рвалась далеко к небу, поражая зевак.

Там, под тенью деревьев, сидя на скамейке, ***** завороженно разглядывал монумент. От него прямо так и веяло силой, надеждами и мечтами на будущее. Каким оно теперь будет?

— Всё хорошо?

Он повернулся к ней, так сложно унять своё. Он заглянул в её яркие голубые глаза и слова стали вязнуть только больше.

— Я просто задумался. О будущем. В мире так неспокойно. Сейчас, когда мы, наконец, вместе, я всё продолжаю думать. Не разделит ли нас история? — он сильнее прижал её к себе, боясь выпустить из своих рук.

— Мне так хорошо с тобой. Не хочу, что бы этот момент подошёл к концу. — он изо всех сил старался скрыть своё волнение, но голос всё равно подводил его, дрожал, как у мальчишки.

Она положила руку ему на грудь.

— Мне тоже с тобой хорошо.

Он дышал глубоко, внутри всё было переполнено эмоциями, они рвались наружу потоком. Они были похожи на кристально чистую воду, выливающуюся из переполненного кувшина. Ледяной поток льётся по всему телу.

***** чувствовал тепло, исходившее от её ладони, а запах её духов опьянял лучше самого дорогого вина. Вокруг было так красиво. Лето — время расцвета жизни. Всё это место одна большая сцена, с самыми лучшими декорациями. Они живые. А люди вокруг самые талантливые актёры. Они создали самый лучший мир и этот мир только для них двоих.

А он сам? Главный герой этой пьесы. Так хочется забраться на сцену прямо сейчас и с эксцентричностью, на которую способен лучший поэт, прокричать, прокричать так громко, что бы услышали в самых отдаленных уголках этого мира.

— Я влюблён!

И вместе с этим криком пусть вырвется поток эмоций, льётся через край. Пусть эти эмоции наполнят сердца других людей.

Заморосил мелкий дождь. ***** задрал голову к самому небу.

Солнце и не думало скрыться, его лучи отбивались от капель и блеск всех цветов радуги рисовал на статуе узоры не хуже талантливого художника.

— Такой огромный, сколько в нем силы и уверенности. Никто от него не может оторвать глаз. Интересно, в этом мире есть что-то более величественное и прекрасное? — мысли медленно плыли у него в голове.

Он повернулся обратно и застыл. Все взгляды были направлены к монументу, его величию. И только её взгляд был прикован к нему.

Внутри что-то разорвалось. Он подхватил её на руки, и тут же из капель света появилась лестница. Она обвивала статую и устремлялась к самым облакам.

На вершине огромная сцена. Из неё тянутся тысячи дорог, вымощенные стеклом, что блестит на свету всеми цветами и даже больше. Дороги эти ведут во все стороны нашего мира.

Вот он уже в костюме. Взглянул на неё. Она прекрасна. Её улыбкой нельзя насытиться полностью, нельзя оторвать свой взор.

Грехи ведь тоже здесь на сцене, страсть в них кипит. И тут мелодия бежит по сценам. И грех протягивает руку добродетели и закружит её в танце. Они две части одного, они дополняют друг друга, рождая любовь. Разум и сердце едины. Любовь поглощает и насыщает одновременно.

И он пустился к ней. Каждый шаг даётся так легко. Так страшно потерять её, держи же крепче! Внутри пожар. Шаг за шагом, ваши сердца бьются в такт.

Закружив её в пируэте, он оторвался от земли. Белоснежные крылья держат вас далеко над землёй, они не позволят вам упасть. Сладкий сок сочиться по венам.

И столько дорог перед глазами. Куда не направишься ты, она будет рядом. Вы над всем миром, вы парите у самых звёзд. Эмоции переполняют вновь и крылья мелькают. Звезда, что дарит свет другим.

Берите, берите этот свет в свои сердца! Берите и поднимайтесь к нам. Здесь возможно всё, здесь ты любую мечту можешь сделать правдой.

Ветер дует в лицо, он прижимает её к себе и снижается над кромкой воды. Одно касание крылом и светом наполняются глубины океана. Свет вырывается из капель, и радуга раскидывается на километры.

Он смотрит её в глаза. У неё в душе то же, что у тебя.

Капля упала ему на нос, возвращая из мира грёз. Дождь начинал усиливаться, а они продолжали сидеть под кроной.

— Надо идти, а то промокнем. — её лицо стало серьезным. А вот лицо ***** ровно наоборот.

— А меня всё более чем устраивает. — его рука быстро заскользила по талии вниз, но она тут же выскользнула из его лап, не дав его мыслям толком разыграться.

— Молодой человек, о чём вы только думаете? — за показной возмущенностью в её голосе звучала игривость, и даже какой-то вызов. Её скромность так сильно манила его сердце. Цветок, до которого так сложно дотянуться. Всё время хочется сделать ещё один глоток, что бы эти чувства не отпускали никогда.

В нём проснулся аппетит куда менее возвышенный и куда более естественный, животный. Но он не хотел поддать виду, не хотел, что бы она поняла, сколько власти у неё над его сердцем.

— Прошу меня простить. Вы просто так красивы, мадам. Не один уважающий себя мужчина просто не смог бы устоять. Мы, мужчины, просто бессильны перед женской красотой!

— Ой, вот опять ты за своё. Дурак.

— Вас не устраивают дураки, дорогуша?

Она смущённо улыбнулась.

— На самом деле очень люблю дураков. Мне кажется, дурак просто не умеет сдаваться. Он может достичь всего. Особенно если он не один.

Он вскочил и заключил её в объятья.

— Какая же ты глупая у меня!

Она положила голову ему на грудь.

За всем этим из тени деревьев наблюдало едва живое тело.

— Это место? Да, это оно. Начало всего этого.

Он наблюдал за ними, провожал глазами, как она медленно направилась вдоль дороги. Смотрел на себя и зависть жрала его изнутри.

— Он еще не знает, чем всё это закончится. Но у меня были крылья. Я не помню этого. Я не могу больше нащупать их.

Тот уже собрался последовать за ней, но почувствовал что-то, обернулся и они встретились.

Они молча смотрели друг на друга. Искажённые версии самих себя. Два мечтателя.

— Ну, ты идешь? — женский голос окрикнул его.

Посмотрев её сторону, улыбка снова невольно появилась у парня на лице.

Его отражение смотрело на него недовольно.

— Я ведь знаю, что ты будешь разбит. Ты окажешься слабым. Так почему, почему я завидую тебе?! Чем ты лучше меня?

— Увидимся! — он махнул и быстрым шагом направился к спутнице.

Тот ничего не ответил, просто молча проводил их взглядом. Он видел то, чего не видели другие. Как сейчас связаны их сердца, а их миры дополняют друг друга.

Он мог остаться здесь, в замке собственных воспоминаний. Здесь не случится ничего плохого, здесь не нужно ни за что бороться. Обессиливший он почти сломался, но услышал едва различимые голоса. Голоса раздавались с самого неба.

Пока ***** тонул в картинах прошлого, его тело медленно разлагалось, пожираемое чудовищем. Слизь растворяла плоть, само тело под её воздействием менялось. Оно шло трещинами и понемногу осыпалось, медленно, но неумолимо, как глиняный сосуд под обжигающим солнцем.

Но голоса, голоса вернули ***** рассудок, он снова начал мыслить. Они доносились из-за двери. Едва слышимы, но одновременно так чётко различимо каждое слово.

Эти голоса так знакомы. Очередная обманка? Иллюзия? Нет, не то.

Его сердце резонировало, отвечая на голоса. Они окончательно прогнали дрёму, что разносила колыбельная чудища.

— Меня…ждут,…это не мой финал.

Он предпринял попытку подняться. Ноги осыпались, твёрдо опереться на них уже не получится. Одну руку затянула и выжрала тварь, оставшейся он пытался подтянуть себя. Ногти слетели, на двери оставались следы крови плоти, но он только сильнее впивался в дверь. Боли не было. Лицо тоже пошло трещинами, одна из них достигла глаза, он моментально лопнул. Тварь бесилась. Зачем отвергать такой прекрасный е дар?

— Зачем продолжать? Ради чего упорствовать? — мысли тяжёлыми цепями падали на плечи. Неизвестные языки напевали слова, что тут же отражались в голове. Они начали клонить к земле, испачканной слизью и внутренностями существа, что вытекали наружу.

Удар заглушил завывания бесконечных ртов. Затем ещё один удар. И ещё. ***** принялся усиленно биться головой о дверь. С каждым ударом его лицо всё больше покрывается трещинами, а на двери лишь остаются кровавые следы. Он сдался и окончательно сошёл с ума? Нет, не то. С каждым ударом в голове оставалось всё меньше мыслей, а удары только учащались. Чудище взвыло.

— Это бессмысленно! Хватит! В ЭТОМ НЕТ СМЫСЛА!!!

— Бессмысленно? — перед глазами помутнело — а сколько вообще в мире смысла?

Удар. Треск. Перед глазами двоилось, но даже так ***** смог разглядеть. На двери появилась трещина. Из начал литься лёгкий свет, повеяло бризом. Сердце забилось, цепи упали. Тепло надежды обожгло всё тело.

— Ещё один удар! — ноги гнулись, сыпались в труху, но ***** собрал все силы, взял размах.

— Что ты делаешь?

Перед глазами стена, такая знакомая, родная до боли.

— А? — ***** почувствовал руку на плече. Он обернулся. Рядом стояла она. Он отшатнулся. За окном вспорхнули птицы.

— Да что с тобой? — ***** заозирался по сторонам. Это была его комната. Та самая, из которой он начал своё не самое приятное путешествие совсем недавно. Но начал ли вообще? Часы показывали ту же дату, что и в ту странную ночь. Через широкие окна вовсю били холодные лучи летнего солнца.

— Что случилось?

— Я не знаю, ты просто вскочил с дивана и начал биться о стену. Испугал меня.

— П-прости… — к нему пришло осознание — …а что, что ты вообще здесь делаешь?

— Так ты же сам меня позвал.

***** застыл, перебирая мысли.

Она деловито скрестила руки на груди.

— А меньше надо головой о стену биться.

Он улыбнулся, но, не веря в происходящее вокруг, снова уставился на ту часть стены, где еще недавно стояла та дверь. Та дверь, в которую он так отчаянно бился. Он продолжал держать на ней руку, но и вторая была цела.

Кошмар подошёл к концу. ***** крепко прижал её к себе. Всё тот же пьянящий аромат, всё то же тепло. Он сжимал её так крепко, что бы никто больше не мог бы её у него забрать.

— Эй, ты чего? Как будто сто лет не виделись. Больно ударился что ли?

Он рассмеялся. Это чувство легкости, ты вновь готов оторваться от земли.

— Не виделись целую вечность, целую жизнь! Я не хочу больше никогда отсюда уходить!

— И не нужно, ты ведь сам сюда меня позвал. Мы тут с тобой навсегда.

Странные слова, но её аромат сбивал поток мыслей, а её игривый шёпот сразу растекся по уху.

— Может вернёмся к тому, с чего начали?

Она потянула его от стены, вглубь комнаты. ***** на момент загорелся и языки страсти снова заползали по телу, но он высвободил руку, взял её за талию и притянул к себе. Она довольна замурчала.

Его пыл остыл. Что-то внутри сжалось. Он снова осмотрелся и заметил кое-что ещё. На что не обратил внимание ранее. Его стол был увешан самыми разными наградами. Каждая из них кричала о признании. Столько побед, только успевай мечтать о новой.

Медали свисали с семейного фото. Ничего необычного. Родители и их сын. Они просто счастливы. Они просто семья. Он направил руку под лучи. Они проходили сквозь ладонь. Ком подступил к горлу. Он сглотнул. Осознание иглами впилось под кожу.

Он взглянул на неё. Она потянулась к нему. Её губы так близко. В один момент ему захотелось забыть обо всём и поддаться, но слабый голос разума вырвал из пелены эмоций. Он отстранился, взял её за плечи, заглянул в глаза. Они также красивы, как и в их первую встречу.

— Что-то не так?

Каждое его слово тяжелее предыдущего. Они буквально вязнут.

— Послушай, я потерялся. Строю иллюзии будущего, когда они остаются висеть, я бегу искать причины в прошлом. Я не живу настоящим. Ты помогла мне понять, кто я. Но сейчас, бегая по бесконечному кругу, я забыл. Я постоянно думал, что нужно сделать, как поступить правильно.

Он разжал руки. Отпустил её плечи. Вдохнул. И снова эти глаза.

— Ты очень неумело притворяешься.

— Что, прости?

— Ты не она. И никогда не будешь ей. Ты неудачная копия больного воображения. Просто часть картонного домика и все твои чувства такие же фальшивые.

— Ты что, совсем уже? Ты понимаешь, что ты мне говоришь? Что ты несешь?

Смотря в её глаза, глубоко внутри он видел образ. Образ настоящей её. Такой безразличный. Она смотрит сквозь него. Ни одно его слово её не достигнет.

Изнутри кололо. Так странно.

— Спасибо. — он выдавил это так тихо, почти неслышно. Он повернулся обратно к стене, стал бить по ней ослабшим кулаком, вторая рука занемела. Он бил, пытаясь нащупать ту трещину.

— Ты совсем дурак что ли? Ты осознаешь, что я сейчас просто возьму и уйду навсегда? Прекрати этот цирк!

Он не обратил на это внимание.

— Ты меня слышишь? Я УЙДУ! — её голос срывался, перешёл на нечеловеческий визг.

— Я ЭТО ЛУЧШАЯ ЧАСТЬ ТВОЕЙ ЖИЗНИ! Я ЭТО ТЕ ЭМОЦИИ ЧТО НУЖНЫ ТЕБЕ! БЕЗ МЕНЯ ТЫ НИКТО! ЧТО ОТ ТЕБЯ ОСТАНЕТСЯ?!

В ответ монотонный стук по стене.

Она взвыла, лицо разошлось по швам. Тело упало, и разрываемые лоскуты плоти разлетелись в стороны.

Оттуда выползла тень, отдаленно похожая на моллюска. В страхе оно бросилась наутек, вглубь комнаты, которая с каждым мгновеньем становилась всё невзрачнее.

Из глубины комнаты раздались хлюпающие звуки, затем смех, переходящий в хлопки.

— Браво, браво. — насмешливые визги гиены резали воздух.

***** уставился во тьму. Этот голос. Голос его самого.

— В мире творится хаос. В этом хаосе никому не интересна судьба обычного человека. Эта история не изменит жизни миллионов, потому закончится она так же, как и началась. С нас двоих.

Медленно из тьмы выполз незнакомец. Но он выглядел иначе. Плащ был застегнут, от костюма ничего не осталось, всё его тело состояло из теней, от его следов оставались следы из слизи. Плащ сдерживал их, придавая ему человеческую форму. Нити истощенных, пустых марионеток висели в воздухе.

Маска вернулась к нему, срослась окончательно с лицом, образовав неприятную физиономию. Он шипел, как гадюка, всё его тело. Во рту копошилось сразу несколько языков, которые вываливались из приоткрытого рта.

Таким он виделся во тьме. Но стоило ему приблизиться, выйти на свет, как он тут же стал выглядеть куда привычнее. Тот самый, острый на язык интеллигент. Снова эта надменная улыбка.

— Пора проснуться и понять, почему мир такой. Таким его сделали люди. Слабые и беспомощные, сильные и независимые, все мы ищем одно. В мире, где чувства не стоят ничего, где все прячутся друг от друга.

Медленно он подходил, с каждым шагом его тело распирало, по всей коже бегали глазки.

— Мечтатели всегда проигрывали. Мечтают слабые люди, а сильные правят. В небе горят звёзды, но их всех поглотит тьма. Думаешь, что твои друзья другие? Что ты другой? Хорошо жить в иллюзиях, когда не получается взглянуть реальности в глаза.

Он стал огромным, больше двух метров в росте. Его форма постоянно менялась. Внутри зияла пустота. Он навис над *****

— Мы две противоположности. Два ответа. И реальная история может начаться лишь в момент, когда вечная борьба, наконец, утихнет. Я отвергаю твой план о мечтах. Люди могут по-настоящему понять, что такое боль, лишь испытав это сами. Ненависть это то, с чего началась сама жизнь. Борьба за выживание. Я всегда был рядом и я предлагаю тебе, вместе мы причиним много боли, но мы получим то, что хотели. А люди, они исцелятся. Слабые умрут, остальные же, пережив эту боль, смогут построить действительно новый мир. Ты ведь всегда был рядом, что бы прийти на помощь. Так помоги мне изменить нашу жизнь, сделать окончательный выбор. Мир, в котором все будут слышать друг друга, мир, в котором дружба и любовь не просто слова. Что скажешь?

Все вокруг рушилось, карточный домик теряет форму. Сквозь стены пробивались смоляные пузыри. Он стоял прямо перед ***** с протянутой рукой. Такой уверенный в себе, такой хладнокровный. Но его улыбка больше не выглядела фальшивой и вымученной, какую он натягивает перед публикой. Она больше не такая широкая, но такая искренняя. Он сейчас не просто отражение. Он это тот, кем ты можешь стать прямо сейчас. Он это решение. ***** взглянул в собственные глаза. Внутри кричит искра.

— Ты закончил? — холод этой фразы пощечиной ударил по лицу. Глаза округлились, лицо растянулось. Пока он стоял в изумлении, ***** демонстративно отвернулся от него, продолжая соскребать со стен обои и появляющуюся слизь. Всё это время ***** смотрел сквозь него, не слушал не единого его слова, думал о чём-то совершенно другом.

Импульс концентрированной злобы прошёл по всему его телу. Черви закопошились под кожей. Глаза налились кровью. Он мгновенно потерял свой человеческий облик. Плащ слился с телом, теряющим понятные человеческому глазу формы.

— Кааак ты…смеешь…отказываться от меня …ТВАРЬ!!! — зубастая пасть разорвалась. С рёвом, перестающим в визг, он налетел, переполненный ненавистью.

Удар. Подгадав момент, ***** нанёс удар прямо в морду чудовища. Разум и сердце в балансе. Энергия бежит по телу. От искры в сердце, до костяшек кулака.

Маска треснула. Сквозь щели сбежала слеза.

Мгновение и голова разлетелась на части, лопнула, как любой пузырь слизи. Грозное тело с грохотом рухнуло, разваливаясь на кучу теней, что бросились во все стороны, стараясь забиться как можно дальше.

— Разговор окончен! — он говорил твёрдо, его тело горело от чувств, но теней среди них не осталось.

***** посмотрел на руку, которой нанёс удар. Зараженная слизью она рассыпалась. Сам мир дал трещину. Вся эта иллюзия была на обратной стороне его сетчатки. Она осыпалась, и он оказался во тьме.

Он слышал детский плач. Зов о помощи. Тварь заживо пожирает тебя. Ты можешь только смотреть. Ты беспомощен. Весь твой мир рушится.

Он закашлялся. Слизь сжигала глотку. От рук ничего не осталось, он больше не мог ничего видеть, ничего слышать. Оставшаяся оболочка иссохла и осыпалась. Но он смог что-то почувствовать. Биение других сердец, резонировали с огоньком внутри. За ней бесконечные миры.

Он издал лёгкий смешок.

— Это ещё не занавес…Знаешь, я действительно дурак. Неисправимый дурак… — он глубоко вдохнул, набрал воздуха до отказа.

— А дураки просто не умеют сдаваться!

Он со всей силы ударил в дверь всем своим телом. Вложил все свои силы, рассчитал всю силу удара в трещину. Дверь разорвалась, как рвётся полотно. Вместе с ней тело разлетелось в пыль.

***** оказался в бесконечном океане. Он снова мог видеть свои руки и ноги, но совсем не ощущал ни их, ни остального тела.

— Где я? — здесь не существует слов, лишь мысли.

***** осмотрелся вокруг. Он плыл в никуда, окруженный пустотой. На дно погружались бесчисленные образы, он смог разглядеть знакомый. Статуя того самого комсомольца. Былого величества не осталось. Ржавчина разворотила монумент, вызывая лишь грустные взгляды умирающих обитателей.

— Это? Это мой мир? То, что от него осталось.

Всё вокруг медленно погружалось во тьму. Он смог разглядеть свет с поверхности океана. Ритм сердец раздавался оттуда. Он увидел их миры и направился туда. Пока он плыл, он видел себя со стороны. Крупица в бесконечности.

Он вспомнил. Он мечтатель. Свет других сердец осветил ему путь однажды. Этот свет нужно нести дальше. Осветить другие сердца и пусть будет больше мечтателей. У них все получится, нужно лишь огонь донести, не позволить угаснуть ему!

Времени здесь не существует, но плыл он так долго, будто вся история вселенной успела повториться уже не меньше четырёх раз. А их миры были всё также далеки. Он не испытывал усталости, но в один момент он просто остановился. Распластался в толще воды, покачиваясь на волнах. Тьма начала догонять, подбираться всё ближе, но ему это стало безынтересно. Разглядывая, их миры он задумался.

— Зачем человеку разум? Как он мог бы его использовать. Конечно, что бы изменить этот мир. Новый мир родил совершенно другой, новый поток мыслей. Мир, в котором больше нет гонки сильных и слабых. Мир, который можно построить вместе. Но смогли бы люди это сделать? Одним только разумом никогда. И через тысячу лет. Только сердцем и чувством можно создавать что-то, что ты уже смог осмыслить, только так можно создать кучи искусств. И переплетаясь, эти искусства создают саму жизнь. Каждый сам выбирает, в какой мир ему верить. В мир, где ты сможешь подчинить других своей воле, мир, где ты сможешь подавить всех тех, кто мыслит иначе. Или же лучше понять, какие мы разные и поверить, что мы сможем услышать друг друга, понять чувства друг друга и попробовать вместе построить нашу общую мечту. Что из этого наше будущее, а что пустые надежды? Каким я сам хотел быть? — он помолчал — Не знаю.

Тьма поглотила всё. Вокруг всё мертво. Она начала растворять его самого. Он лишь протянул руки к мирам, купающихся, в свету. Сердце тусклым огоньком разгоняло окутывающую тьму.

Мысли растворялись. Вечность. Наблюдая за их мирами, он так и не смог вдоволь налюбоваться и жадно хватал каждое последнее мгновение.

— Хотел бы я…сделать еще хоть один штрих… — последняя мысль расплылась. Тьма коснулась тлеющего сердца, и раздался резонанс. Миры содрогнулись. Лучи света, прорезая толщу воды, направились вглубь.

— Красиво. — Родилась мысль. Разум откликнулся на болезненную дрожь сердца.

Лучи света обвязали ладони. Тепло растеклось по телу. Он сделал решительный рывок, и они потянули его, так стремительно, всё вокруг просто перестало существовать.

***** упал на пол. Всё тело кричало. Он перевалился на зад, растерянно озираясь по сторонам. Полутемный коридор, по нему он ходил не одну сотню раз.

— Что случилось?

Мысли понемногу стали возвращаться. Ему позвонили утром. Сказали, все собираются. Он нужен тоже. Прогулял работу и побрёл сюда. Тяжело брёл по лестнице вверх. Бессонные ночи дали о себе знать.

Мысли жадно жрали его мозг. Стоило переступить порог, как мысли резко ударили и удар раздался по всему телу. Он схватился за сердце, стало нечем дышать. Он хотел кого-то позвать, но вокруг всё закружилось. Он рухнул на стул, стоящий в углу и отключился.

Когда осознание полностью дошло, он поднялся. Осмотрел себя. Он снова напялил на себя костюм. Напялил его, что бы скрыть измученное тело.

***** бросил взгляд вдоль коридора. Все уже собрались. Собрание уже должно было начаться. После этой долгой ночи, он, наконец, осознал себя в реальном мире. Вечный груз повис на груди. Мир, где только он один. Тот мир, где тебя атакуют со всех сторон. Здесь недостаточно громких слов, здесь нельзя что-то изменить своим желанием. Мир, который раздавит.

Дыхание участилось, он чувствовал каждый стремительный удар сердца. Рвутся сосуды, подступает рвота. На этой сцене он никогда уже не сможет нормально выступить. Назад, забиться обратно. Там никогда не случится ничего плохого. Там никогда ничего не происходит.

Он развернулся, панически ударился в дверь. Она поддалась. Он остановился у порога. Словно пропасть в никуда. Из глубины коридора за ним наблюдала куча любопытных глаз. Довольное змеиное шипение раздавалось болью в голове, образ плыл по коридору.

Они наблюдали.

***** согнулся ещё сильнее. Мозг нарисовал ему картину. Что он увидел? Глубоко вдохнул. На глазах едва снова проступили слезы. Он приложил ладони к глазам и, что есть силы, вдавил глазные яблоки. Дверь захлопнулась. Выпрямился во весь рост. Вновь открыв раскрасневшиеся глаза, он снова взглянул в коридор. Образы пропали.

Тысячи историй в этом мире происходят каждый день. Столько людей и все хотят одного. И это объединяет все эти истории воедино.

Каждый шаг по коридору даётся непросто, но нет времени жалеть себя. Идти вперёд непросто, внутри огромная дыра, но новая глава уже за углом. Зрители на местах.

Чувства внутри клокочут, но мысли берут их под контроль, направляют в следующий шаг.

Тени ждут момента, что бы ударить, но сейчас в страхе забились по углам. Бой не окончен. Сколько сдаётся, а сколько звёзд загорается в небе. Сколько мечтателей, сколько кукловодов. Конец этой истории на каждом актёре. Это твой личный спектакль, твои решения.

Приоткрыл дверь. Аккуратно шагнул внутрь. Осенние лучи пробивались сквозь балкон внутрь комнаты. Слегка теплые, они танцевали по коже. Почти всё как во сне. Все сидят на тех же местах. Он отметил каждого. Только её место пустует. Тяжёлый взгляд соскользнул. Он выдохнул. Шаг в новый акт.

— Привет…

Все обернулись. Все смотрят на него, а ***** не знает, какие слова подобрать.

Один из них развёл руками, изобразил недовольное лицо.

— Ты что, совсем дурак? Где тебя носит?

***** пробежал взглядом каждого, каждому заглянул мельком в глаза. Свет всё также пробивался. Свет далеко запрятанных миров. Свет, который озаряет мечты.

Глянул на часы. Опоздал на полтора часа. Он улыбается искренне.

— Простите. Немного заблудился.