Игрушечка 1882 №06 [журнал «Игрушечка»] (pdf) читать онлайн

ФЕВРАЛЬ 14 1882

ГОДЪ ТРЕТІЙ.
№

6

ИГРУШ
ЕЧКА
ж
урналъдлядѣтей

Цѣна на годъ съ дост. . . .
безъ дост. . .
На полгода..................
На три мѣсяца.............
Редакція: Малая Подьяческая,

6
5
3
2
д.

р. — к.
» — »
» 50 »
» — »
4, кв. 16.

СОДЕРЖАНІЕ: I Дѣтство и жизнь поэта. М. Цебри­
ковой.—II. Отрокъ. (Стих.). С. Дрожжина.—III. Изъ
дальнихъ лѣтъ. T. Пасеекъ — IV. Квитко-Основья­
ненко.

и ж и зн ь
поэта.

дѣтство

В П О С Л Ѣ Д Н ІЕ годы своей школьной жизни Эрнстъ
Ъ
Фейхтерслебенъ пріобрѣталъ все болѣе и болѣе
вліянія на товарищей. Товарищи цѣнили его и
вѣрили ему. Позже онъ сталъ выбирать изъ товарищей тѣхъ,
кого считалъ способнѣе понимать его стремленія.
Восемнадцати лѣтъ онъ вышелъ изъ ученья, съ горя­
чимъ желаніемъ принести сколько можно болѣе пользы лю-

170

ИГРУШ ЕЧКА

дямъ и выбралъ карьеру медика. Отецъ неохотно согласился.
„Мнѣ всегда болѣе всего желалось, писалъ сынъ отцу:
„работать для блага согражданъ моихъ. И всегда, чуть только
я отдавался этой идеѣ, уму моему представлялся образъ
врача, человѣка, который имѣетъ очевидное вліяніе на дѣй­
ствія и жизнь своихъ ближнихъ “ .
Выборъ карьеры усилилъ холодныя отношенія между
отцемъ и сыномъ. Отецъ въ преклонныхъ лѣтахъ женился
во второй разъ; бракъ не былъ счастливъ, какъ ни стара­
лись оба сгладить рознь вкусовъ, привычекъ и характеровъ,
она чувствовалась, и семейная жизнь была такъ печальна,
что въ послѣдніе годы, которые Эрнстъ пробылъ въ коллегіи,
онъ каждый разъ выносилъ изъ дома впечатлѣнія до того
грустныя, что писалъ въ дневникѣ своемъ: „нѣкогда то былъ
мнѣ вполнѣ родной домъ. Я жилъ въ немъ. Онъ и теперь
еще мнѣ родной домъ; но уже не такъ какъ прежде". Вслѣдъ
за этимъ онъ прибавилъ нѣсколько строкъ, навѣянныхъ на
него печальными отношеніями къ родному дому, въ кото­
рыхъ видно какъ сильно онъ страдалъ и какъ боролся съ
страданіемъ.
Эрнстъ поступилъ въ вѣнскій университетъ на медицин­
скій факультетъ; занялся науками съ тѣмъ же трудомъ и съ
тѣми же блестящими успѣхами.
В ъ свободное время онъ занимался литературой и поэзіей
и сошелся съ кружкомъ поэтовъ, которые поддержали его
первые опыты. Онъ получилъ степень доктора. Отецъ, р а­
дуясь его успѣхамъ, примирился съ нимъ.
Будущ ее казалось юношѣ свѣтло, онъ стоялъ такъ близко
у цѣли, какъ вдругъ на него обрушилось страшное несчастье.
Отецъ его утопился. Давно Фейхтерслебенъ замѣчалъ, что
у отца его глубокое, тайное горе; но не ожидалъ такого
ужаснаго исхода. Вечеромъ отецъ заставилъ Эрнста и брата
его принять довольно крупную сумму денегъ. Они удивились
и отказывались, зная что лишнихъ денегъ не могло быть
у отца; потомъ приняли. По утру отецъ не явился къ зав-

.

ДѢТСТВО И ЖИЗНЬ ПОЭТА

171

траку. Эрнстъ вошелъ въ его комнату, она была пуста. Н а
столѣ лежали часы, которыхъ отецъ никогда не забывалъ.
Предчувствуя несчастье, Эрнстъ кинулся на улицу разспра­
шивать сосѣдей, встрѣчныхъ, и узналъ что отецъ пошелъ
къ Дунаю, и съ тѣхъ поръ его не видѣли. Н е одно семей­
ное несчастіе было виною самоубійства старика Фейхтерслебена. Онъ какъ честный человѣкъ не могъ видѣть равно­
душно несправедливости и лжи, отъ которыхъ страдали
другіе; но онъ не нашелъ въ себѣ силы видѣть утѣшеніе въ
исполненіи своего долга. Эрнстъ въ глубоко-прочувствован­
номъ, но не напечатанномъ стихотвореніи говоритъ о нич­
тожныхъ личностяхъ, которыя неспособны понять то, что
вынесъ его отецъ и бросаютъ въ него камнями, потомъ, об­
ращаясь къ отцу, продолжаетъ: „ты слишкомъ скоро согнулся
подъ бременемъ на землѣ, надобно стоять на ней твердой
ногой". Самоубійство отцапротиворѣчило ученію поэта: „неси
ж изнь, п о к а е с т ь силы , б о р и с ь и т р у д и с ь для ч ел о ­
вѣчества".
Обрушившійся ударъ закалилъ поэта. Настали для него
тяжелые годы. Имѣніе отца было описано кредиторами; сы­
новьямъ оставили только то платье, которое было у нихъ
на плечахъ. Эрнстъ началъ практику врача безъ гроша. Ч а­
сто приходилось ему голодать. Онъ лечилъ бѣдняковъ и не
только не бралъ съ нихъ никакой платы, но даромъ при­
сылалъ лекарство. Практика его и извѣстность росли по
немногу. Когда онъ началъ зарабатывать столько, что могъ
не голодать, то женился на бѣдной, простой дѣвушкѣ. Жена
его бодро несла бѣдность, помогала мужу и въ тоже время
училась, чтобы сгладить раздѣлявшее ихъ неравенство обра­
зованія. У ней было много природнаго ума, честное, любя­
щее сердце, способное увлекаться прекраснымъ и великимъ.
Черезъ немного лѣтъ, она съ помощію мужа образовала
себя настолько, что стала вполнѣ достойной ему подругой,
и поддерживала его своей любовью въ тяжелыя минуты. Въ
письмахъ своихъ къ ней онъ говорилъ: „тебѣ обязанъ я
\

172

ИГРУШ ЕЧКА

.

миронъ души, онъ давалъ мнѣ силы дѣйствовать и тво­
рить".
Первые годы супружества Эрнста были самыми плодо­
творными годами его поэтической и литературной дѣятель­
ности. Онъ издалъ два тома стихотвореній, писалъ критиче­
скіе очерки въ разные журналы и издалъ свое знаменитое
сочиненіе „ Г и г іе н а д у ш и ", въ немъ онъ училъ какой об­
разъ жизни должны вести люди, склонные къ меланхоліи и
помѣшательству. Это сочиненіе сдѣлало его имя извѣстнымъ,
и онъ былъ избранъ въ профессора на медицинскій фа­
культетъ.
Профессорскія занятія отвлекли его отъ литературы. Та­
лантливыя лекціи привлекали въ его аудиторію молодежь,
а аудиторіи другихъ профессоровъ пустѣли, такъ что имъ
пришлось перемѣнить часы своихъ чтеній. Фейхтерслебену
пришлось оставить профессорскую каѳедру для важнаго поста
въ министерствѣ народнаго просвѣщенія. Занимая это мѣсто,
онъ составилъ планы перемѣнъ, которыя внушила ему любовь
къ народу и память о томъ, что самъ выносилъ въ коллегіи.
Онъ хотѣлъ передать преподаваніе изъ рукъ невѣжествен­
ныхъ, жесткихъ патеровъ въ руки образованныхъ учителей
устроить хорошія народныя школы, улучшить положеніе на­
родныхъ учителей, которое было до того бѣдственно, что въ
народные учителя шли только бездарные, неграмотные не­
вѣжды. Иное ему удалось исполнить, и у л у ч ш е н іе о б щ е ­
с т в е н н а г о о б р а з о в а н ія в ъ А в с т р іи с в я з а н о съ име­
н ем ъ Ф е й х т е р с л е б е н а .
Онъ умеръ въ 1849 году послѣ мучительной болѣзни,
исходъ которой онъ какъ врачъ заранѣе зналъ. В ъ продол­
женіи долгихъ мѣсяцевъ онъ видѣлъ приближеніе смерти и
жалѣлъ о томъ, что не могъ сдѣлать всего, чего хотѣлъ, и
что оставляетъ жену вдовою. По смерти его всѣ говорили:
не с т а л о т а л а н т л и в а г о , у ч ен а го и п о эта , н е с т а л о
честнаго человѣка.

ДѢТСТВО И ЖИЗНЬ ПОЭТА

173

II.
Фейхтерслебенъ началъ рано писать стихи. Одиннадцати
лѣтъ онъ написалъ стихотвореніе „Поэзія". Вотъ оно въ
прозаическомъ переводѣ.
„Онъ манитъ меня, прекрасный сонмъ музъ и предла­
гаетъ чары свои. Поэзія породила насъ. О! да, я иду на зовъ
ея. И вотъ богъ музъ съ трона своего говоритъ мнѣ: при­
вѣтствую тебя. Иди сюда и прими награду, за то что ты
насъ искалъ. Отнынѣ ты освобожденъ отъ бремени твоего—
смертности. Безсмертіе— награда поэта". Стихи эти замѣча­
тельныя для ребенка вмѣстѣ съ тѣмъ показываютъ и ре­
бяческое незнаніе мѣры. Взрослый поэтъ не мечталъ о без­
смертіи поэта и зналъ, что онъ не изъ числа тѣхъ великихъ
поэтовъ, чьи имена передаются въ отдаленные вѣка. Но онъ
былъ поэтъ оригинальный и талантливый, поэзія его замѣ­
чательна по возвышенности мысли, по искренности и глу­
бинѣ чувства.
Онъ былъ поэтомъ природы и долга. В ъ природѣ Фейх­
терслебенъ болѣе всего любилъ горы. „ Н а горныхъ высяхъ,
говоритъ онъ, дышется такъ легко, воздухъ прозраченъ и
чистъ". Утомленный отъ тревогъ и трудовъ городской
жизни, онъ уходилъ въ горы отдыхать, взбирался на кру­
тизны и слушалъ шорохъ горныхъ лѣсовъ и шумъ гор­
ныхъ потоковъ. В ъ одномъ стихотвореніи онъ говорилъ:
„многіе ѣдутъ Въ отдаленные и прославленные города, дру­
гіе въ долины и рощи. Туда влечетъ и меня. Меня влечетъ
подъ сѣнь кустовъ, сладостный шорохъ которыхъ такъ ча­
сто снился мнѣ въ дѣтствѣ; къ любимымъ цвѣтамъ, которые
дали мнѣ первые, свѣтлые уроки“ . Горы для поэта—изобра­
женіе жизни. Есть и выси, и глубокія пропасти, есть и мрач­
ныя картины, навѣвающія ужасъ, какъ описанная поэтомъ
„Долина ада“ (Val d ’Enfer). „Куда мы приш лиШ еужели это
земля? Если такъ, это конецъ ея. Здѣсь начинается царство
безмолвія. Дыханіе смерти прошло по застывшимъ вулканиче-

174

ИГРУШ ЕЧКА

скимъ скаламъ. Здѣсь шаги становятся шатки, біеніе сердца,
кажется, останавливается. Дерзкій коршунъ, дразня охотника,
пристально глядитъ на тебя изъ глубины гнѣзда своего. Уголь­
щикъ, покрытый сажей, проходитъ мимо молча безъ обыч­
наго привѣта. Эхо шаговъ раздается одиноко отъ скалы до
скалы. Съ каждымъ поворотомъ тропинки видъ все пустын­
нѣе и унылѣе. О какъ ты чувствуешь себя одинокимъ! Одно
журчаніе ручья не наруш аетъ безмолвія!
„Страшны бури въ горахъ, нарушающія это безмолвіе.
В ъ началѣ тишина нарушена только шорохомъ сосноваго лѣса,
который медленно склоняетъ вершины, какъ бы предчувствуя
неминучую бурю; да слышится еще какъ червь буравитъ
дерево. Н е заботясь о буряхъ, потрясающихъ землю, жал­
кій червь земной, ища себѣ пищу, влачитъ жалкую жизнь
свою между корой и древесиной: тамъ его колыбель, тамъ и
могила. Вдругъ трескъ! удары грома — эхо, сотни камен­
ныхъ стѣнъ отражаютъ грохотъ. П адаетъ молнія, сверкаетъ
искра и стволъ дерева съ червемъ превращенъ въ пепелъ,
А человѣкъ? молнія сверкнула близь него, и снова мракъ.
Въ сердце его раздается голосъ, онъ говоритъ ему:— И твой
часъ настанетъ! Онъ останавливается на вершинѣ горы. Сму­
щенный взоръ его слѣдитъ за молніей. Молящій взоръ при­
зываетъ свѣтъ. Свѣтъ мелькаетъ и мгновенно исчезаетъ.
Разсѣялась буря. И зъ облаковъ отчетливо, тонко вырѣзается
радужный сводъ, символъ мира и тишины; онъ растетъ и раз­
вертывается въ полной красотѣ. Н о бури рѣдки. В ъ при­
родѣ идетъ неустанно тихая работа жизни; она созидаетъ и
разрушаетъ; изъ разрушеннаго возникаетъ новая жизнь. „Поэтъ
передалъ эту работу жизни въ стихотвореніи: „ М и р ъ “. „Б о­
жественный миръ, ты высшее благо! Человѣкъ достигаетъ
тебя цѣною мужественныхъ усилій, строгимъ исполненіемъ
горькаго долга. Природа, въ тебѣ вѣчно живетъ миръ. Скала
беззвучно вывѣтривается; бархатный мохъ покрываетъ ее и
торжествуя ростетъ на чистомъ воздухѣ. Повсюду, гдѣ не
остановится мой взглядъ — р а з л о ж е н іе . Повсюду, куда до-

ДѢТСТВО И Ж ИЗНЬ ПОЭТА

175

стигаетъ дыханіе мое — ж и зн ь. Зеленый плющъ обвиваетъ
камни, давно обрушившіеся со скалъ, а вдоль береговъ озера,
въ которомъ шумя исчезаетъ падающій съ горъ ручей, соха
бороздитъ землю долины. Вечерніе сумерки тихо спускаются
надъ землей, и скоро ночь прольетъ на небѣ искрящіяся
слезы, которыя мы называемъ звѣздами, небосклонъ засіяетъ
тысячами огней. Н а скалѣ стояла маленькая хижина, прію­
тившая счастье; горный потокъ снесъ ее. Но возлѣ высох­
шаго русла нѣкогда кипѣвшей рѣки, ставятъ новыя хи­
жины, новыя жилища труда и счастья. Настаетъ п о л д ен ь,
міръ природы сіяетъ красотой. „Поэтъ такъ описываетъ эту
пору яркой ослѣпляющей красоты природы въ стихотворе­
ніи ,,п о л д е н ь “ .
„Полдень часъ торжественной тишины. Солнце, не скры­
тое облаками, сіяетъ надъ землей. Океанъ отражаетъ его въ
недвижномъ зеркалѣ своемъ. Вѣтерокъ задремалъ: послѣдняя
капля росы испаряется; мелкая рябь тихо трепещетъ и шеп­
чется; миръ носится надъ долинами и лугами. Тамъ высоко на
горахъ, въ тѣни орѣшника отдыхаетъ пастухъ убаюканный
далекимъ, замирающимъ звономъ деревенскаго колокола. Такъ
и въ сердцѣ поэта засыпаетъ жалоба, только счастье напол­
няетъ его сердце, и онъ молча отдается ему“. Еслибы Фейхтерслебенъ ограничивался однимъ описаніемъ красотъ при­
роды, то ничѣмъ не выдвинулся бы изъ рядовъ дюжинныхъ
стихотворцевъ, воспѣвающихъ горы и долы, лѣса и поля,
ручьи и море, солнце, звѣзды. Картины природы вдыхали
въ него возвышенныя мысли о жизни человѣка. Бури при­
роды учили бодро стоять надъ бурями жизни, а тишина ея—работать и творить въ тишинѣ, какъ и она. В ъ уединеніи
горныхъ высей человѣкъ учился быть самимъ собой, сбра­
сывать съ себя все искусственное и ложное, приставшее къ
нему въ шумной сутолокѣ* свѣта, и съ приливомъ новыхъ
силъ, освѣженнымъ, очищеннымъ великими мыслями, снова
идти въ муравейникъ людской на работу. Съ горныхъ вер­
шинъ видно далеко; кругозоръ широкъ. Все что кажется

176

ИГРУШ ЕЧКА

намъ большимъ, что подавляетъ насъ размѣрами своими
когда мы стоимъ внизу на одномъ уровнѣ, кажется малень­
кимъ съ горной высоты. Чѣмъ выше поднимается человѣкъ,
тѣмъ дальше онъ видитъ, тѣмъ мельче кажутся ему част­
ности и тѣмъ обширнѣе общая картина. Такъ передъ общимъ
своекорыстныя цѣли и стремленія кажутся мелкими; чело­
вѣкъ понимаетъ, что жить только для нихъ значитъ быть
червемъ, паразитомъ дерева, который живетъ между корой
и древесиной и несетъ съ собою гниль и тлѣніе. Вотъ
мысли, какія подсказывали Фейхтерслебену горныя выси,
на которыхъ „ничто мелочное, тщеславное, жалкое не сму­
щаетъ человѣка44.
Фейхтерслебенъ былъ поэтомъ идеи великаго долга чест­
наго человѣка служить обществу. Онъ говорилъ въ „ Р е ­
з у л ь т а т а х ъ 44 — такъ озаглавилъ онъ собраніе короткихъ
изреченій, выражавшихъ его думы о жизни и людяхъ:— „В ѣр­
ность общественному союзу— священная цѣль человѣка. Она
есть долгъ и должна быть долгомъ44. Онъ никогда не отсту­
палъ ни передъ одной жертвой, которую требовалъ у него
долгъ, какъ бы тяжела ни была она. Торжественнымъ гим­
номъ звучитъ его стихотвореніе „ Д о л г ъ 44: „Великое, святое
слово, говоритъ онъ, ты лозунгъ борда, ты девизъ работника,
когда онъ творитъ. Ты вдыхаешь въ него любовь и силу.
Ты покоишь его такъ сладко, съ такою любовью въ вечеръ
жизни. Ты своей святыней вдыхаешь въ него силу и въ
ту минуту, когда смерть гаситъ взоръ его44. Въ другомъ сти­
хотвореніи онъ говоритъ о вдохновенномъ долгомъ воинѣ,
который бросилъ все дорогое и идетъ на бой за освобож­
деніе родины. „Онъ идетъ не какъ воплощеніе дикой силы,
которая рвется разгуляться, сломивъ и растоптавъ все на пути
своемъ, и потомъ свирѣпствовать надъ трепещущими толпами
побѣжденныхъ, обращенныхъ въ рабовъ. „Воинъ Ф ейхтерслебена не феодальный воитель, онъ рыцарь духа, любви и
братства. Онъ скорбитъ о бѣдствіяхъ войны, и ему тяжелы
кровавые лавры. Вотъ пѣснь воина долга: „Н е проклинай

ДѢТСТВО И ЖИЗНЬ ПОЭТА.

177

насъ мирный пахарь. Что снесетъ коса войны, то снова за­
зеленѣетъ. Страшный судъ меча искупитъ и твой позоръ.
Развѣвайтесь знамена! Свѣтаетъ. Падемъ мы —• не плачьте
по насъ. Н аш а участь пасть во имя долга".
Фейхтерслебенъ сказалъ въ своихъ запискахъ: „Люди
родятся съ наклонностями ко всему: почему же не могутъ
родиться люди съ наклонностями ко всему чисто человѣч­
ному. Несомнѣнно есть люди, которые родятся „людьми’4 ,
такъ же какъ есть люди, которые родятся „поэтами4 — и
жизнью своею вполнѣ доказалъ справедливость своей мысли.
Онъ родился не только поэтомъ, но и „человѣкомъ4 , т. е.
онъ былъ всѣмъ тѣмъ, что онъ понималъ подъ словомъ че­
ловѣкъ. Біографъ его говоритъ: „Онъ былъ поэтомъ не
только въ воображеніи и на бумагѣ; онъ былъ поэтомъ въ
дѣйствительной жизни, цѣною ежедневныхъ усилій4. Въ
жизни его не было разлада между словомъ и дѣломъ. Онъ
училъ жизни честной, чистой, чуждой мелкаго своекорыстія,
лжи, тщеславія; онъ поступалъ всегда повинуясь голосу со­
вѣсти, могъ ошибаться, но не могъ ни кривить душей, ни
трусливо отступать, когда его звалъ голосъ долга. И въ
частной жизни и въ общественной поэтъ Эрнстъ Фейхтер­
слебенъ былъ изъ тѣхъ людей, которыми гордится человѣ­
чество.

М. Ц ебрикова.

ОТРОКЪ.
Легенда.
(Продолженіе).

ОКРЫТЫ настежь двери храма,
Т
И дымъ свѣчей и ѳиміама
I Пахнулъ на князя, попъ съ крестомъ
Его на паперти встрѣчаетъ,
И князь колѣна преклоняетъ
Передъ священнымъ алтаремъ.
И рядомъ съ избранной четой
Встаетъ на княжеское мѣсто,
Вмигъ пораженный красотой
Любимой отрокомъ невѣсты.

V II.

Раздалось крылостное пѣнье,
Священникъ въ бѣломъ облаченьи,
Благословляя молодыхъ,
Взялъ два колечка золотыхъ
Чтобъ совершить ихъ обрученье;
Среди всеобщаго смятенья,
Князь Михаилъ сверкнувъ очами,
Къ налою быстро подошелъ,
За плечи отрока руками
Въ толпу безмолвную отвелъ,

ОТРОКЪ

179

И вставъ на избранное мѣсто
Съ его прелестною невѣстой,
Велѣлъ начать обрядъ святой...
Изъ храма отрокъ молодой
Смущенный тихо удалился,
Сопровождаемый толпой
Своихъ друзей, народъ молился
Теперь за князя, бракъ свершился.
И князь счастливымъ и довольнымъ
Съ своей княгиней изъ села
Съѣзжалъ лаская сокола
И скоро звономъ колокольнымъ
Былъ встрѣченъ въ городѣ престольномъ.

ѴІП,
Проходитъ годъ, а можетъ болѣ,
Цвѣла княгиня словно въ полѣ
Весной взлелѣянный цвѣтокъ,
А князя совѣсти упрекъ
Жестокій мучитъ и тревожитъ.
Онъ заглушить его не можетъ
Ни шумомъ княжескихъ пировъ
Въ дворцѣ съ веселою дружиной,
И ни охотой соколиной
Съ утра до ночи средь лѣсовъ,
Повсюду отрокъ передъ нимъ
Какъ духъ невидимый летаетъ,
Но ясно видимый лишь имъ.
Вотъ онъ какъ будто-бы любимъ
Еще Наташею, вздыхаетъ
И жадно ловитъ ея взоръ
И за разлуку посылаетъ
Ему проклятье и укоръ.
Князь царски хочетъ наградить
Его за отнятое счастье,
Иль словомъ теплаго участья
Страданья сердца облегчить.
Такимъ желаніемъ онъ жилъ
Всѣ дни невѣдая покоя,
И вотъ въ село его родное,
Однажды ѣдетъ Михаилъ.

,

180

ИГРУШ ЕЧКА
IX.
Приволжья чудныя картины:
Кругомъ дремучіе лѣса
Качаютъ темныя вершины
Вздымаясь гордо въ небеса.
Поля засѣянныя рожью
Зеленой лоснятся волной,
За рыхло вспаханной землей
Опущенъ конь на волю Божью,
И бродитъ жадный звѣрь лѣсной.
А тамъ соха и подъ сохой
Усталый пахарь отдыхаетъ,
Прикрытый рванымъ зипуномъ...
Князь Михаилъ въ село въѣзжаетъ.
Стучится въ отроческій домъ,
Но тихо въ домѣ и кругомъ
Никто воротъ не отворяетъ,
Онъ отправляется впередъ,
Но словно вымеръ весь народъ,
Лишь на завалинкѣ избушки
Сѣдые старцы и старушки
Съ дѣтьми гуторятъ межъ собой О долгой, жизни трудовой,
О прошлогоднемъ урожаѣ,
О мукахъ грѣшниковъ, объ раѣ,
О многомъ прочемъ и о томъ
Что не напишешь и перомъ.

С . Д р о ж ж инъ.

( Продолженіе. слѣдуетъ).

И зъ д а л ьн и х ъ л ѣ т ъ
С вяты я горы.

З
ИЪ П О Д ЗЕ М Н Ы Х Ъ ходовъ мы выбрались, крытой
галлереей, на вершины мѣловыхъ скалъ. Передъ нами
открылся внизу Донецъ опушенный рощами; по гори­
стому берегу темнѣлъ сосновый лѣсъ; въ широкой долинѣ ра­
скинулась полупрозрачная зелень ясеней, кленовъ, липъ и
сверкали небольшія озерка. Сквозь просѣку мелькалъ крестъ
села Студенца; ближе— виднѣлись соломенныя кровли Баннаго,
а за нимъ лѣсопильный заводъ обители, за лѣсами лѣса точно
въ туманѣ— дальше и не видать ихъ, только чувствуется что
они есть, да скрылись въ небесной синевѣ. Подъ ногами весь
монастырь. В ся эта картина была оживлена множествомъ
народа, толпившагося по монастырскимъ дворамъ и у рѣки,
и стаями голубей. По широкому шляху медленно подвига­
лись на волахъ возы, къ Донцу тянулись стада бѣлыхъ гу­
сей. Подъ Богородичномъ на плоту перевозили богомольцевъ,
большей частію хохлушекъ въ сѣрыхъ и бѣлыхъ свиткахъ,
съ котомками за плечами.
Съ освобожденіемъ крестьянъ, говорили намъ, въ мона­
стырь стало приходить народа гораздо больше прежняго.
Въ годъ больше шестидесяти тысячъ перебываетъ.
Вечеръ мы встрѣтили на дачѣ Т. Б . Потемкиной — ее
тутъ не было. Вся дача была въ цвѣтущихъ деревьяхъ.

182

ИГРУШ ЕЧКА

Н асъ такъ и обдало запахомъ бѣлой акаціи. Живописнѣе
мѣста невозможно было и выбрать. Что за видъ съ балкона!
горы выступаютъ изъ-за горъ и все точно обрушивается въ
Донецъ. В ся обитель какъ на рисункѣ.
Полагаютъ, что въ донецкой скалѣ спасались пустын­
ники, и сами вырыли себѣ тамъ пещеры и ходы.
Въ X IV вѣкѣ тамъ былъ уже монастырь съ убогимъ
храмомъ въ дремучемъ лѣсу. Такъ какъ Святогорскій мона­
стырь стоялъ на крымской землѣ, то и считался за чертой.
Въ шестнадцатомъ вѣкѣ, изъ городовъ Рыльска и Путивля
высылалась стража охранять эту окраину отъ крымскихъ
татаръ и стояли батареи.
К акъ зарубежный форпостъ, Святогорье сослужило боль­
шую службу Россіи. Кромѣ того русскіе плѣнники, бѣжав­
шіе отъ татаръ, находили себѣ пріютъ и защиту въ Овятогорьѣ. Случалось что татары нападали на монастырь и уво­
дили въ плѣнъ монаховъ; часто и монахи пускались въ по­
гоню за татарами въ ладьяхъ и на коняхъ, отбивали плѣн­
ныхъ, случалось и косяки лошадей.
В ъ это время монастырь владѣлъ землею по Донцу на
нѣсколько верстъ, съ селами, рыбными ловлями и славян­
скими соляными промыслами *).
*) Въ Славянскѣ и Бахмутѣ, въ недавнее время, заложены были двѣ буровыя
скважины, чтобы узнать есть-ли далѣе, болѣе густой разсолъ, и нѣтъ-лн камен­
ной соли, оказался не только болѣе "крѣпкій разсолъ, но на глубинѣ 25 футовъ
найденъ былъ сплошной слой каменный соли, какъ около Бахмута, такъ и въ Славянскѣ. Слой этотъ не прерывался и оказался самаго лучшаго качества. Лѣтъ
шесть тому назадъ около Славянска и Бахмута сдѣланы были двѣ пробныя бу­
ровыя скважины—одна въ 15 верстахъ отъ Бахмута и найденъ тотъ же самый
пластъ соли. Въ настоящее время тамъ заложена настоящая шахта; изъ нее по­
лучается соль самаго высокаго качества.
Пласты соли какъ въ Бахмутѣ, такъ и въ Славянскѣ, какъ по толшинѣ, такъ
и по пространству далеко превосходятъ извѣстныя Величішнскія каменныя соля­
ныя копи.
Пройдено въ глубину 20 саженей сплошной каменной соли и еще не достигли
конца пласта.
Дѣло это имѣетъ громадную будущность, какъ для сельскаго хозяйства, такъ
и для разныхъ химическихъ производствъ.

МАЛОРОССЪ,

184

ИГРУШ ЕЧКА

В ъ 1789 году была въ тѣхъ мѣстахъ моровая^ язва,
отъ которой всѣ монахи святогорскіе умерли, кромѣ двухъ
столѣтнихъ старцевъ; но монастырь не уничтожился; въ него
поступило много людей образованныхъ изъ харьковскаго кол­
легіума и профе-соровъ философіи. Игуменъ монастыря Фи­
ларетъ Финевскій уволилъ монастырскихъ крестьянъ на сво­
боду, за это его смѣнили съ мѣста, а при его преемникѣ оби­
тель закрыли, а 20,000 монастырскимъ крестьянъ и 30,000,
принадлежавшихъ монастырю, десятинъ лѣса—были пода­
рены Потемкину.
Спустя 70 лѣтъ монастырь былъ возобновленъ на преж­
немъ мѣстѣ, отведено 70 десятинъ земли и записанъ капи­
талъ въ 10,000.
Мы возвратились въ гостинницу поздно, — усталые, но
довольные прогулкой. Комнаты наши были чисто убраны и
освѣжены открытыми окнами. Поблагодаривши нашего спут­
ника— за сопутствіе намъ, условились съ нимъ, на слѣдующій
день, послѣ обѣдни, осмотрѣть хозяйственныя заведенія
обители.
Мы встали утромъ рано, отслушали въ соборѣ обѣдню
и, въ сопровожденіи уже знакомаго намъ монаха, осмотрѣли
ризницу, трапезную, принадлежащій обители кирпичный за­
водъ, санное и телѣжное заведеніе, свѣчной заводъ и ме­
ханическую мастерскую. Побывали на лѣсопильной, гдѣ ру­
бятъ дрова и пилятъ бревна и доски, тамъ запахъ молодой
листвы пріятно мѣшался съ смолистымъ запахомъ сосны и
свѣжераспиленнаго дерева, и слышался стукъ топора. И зъ
лѣсопильни отправились мы на мельницу. Н а поляхъ роса
была уже обсохнувши, а по ложбинамъ стояла еще колод----------.
Разсолъ, получаемый изъ первоначальныхъ скважинъ, такъ густъ, что безъ
помощи градира качается прямо на заводъ, гдѣ выпаряется въ сковородахъ на
огнѣ.
Въ Бахмутѣ для этой цѣли устроенъ огромный солеваренный заводъ, на кото
ромъ каждый годъ вываривается мильонъ пудовъ соли.
Въ Славянскѣ градиры оставлены. Маленькіе заводы получаютъ разсолъ изъ
находящейся тамъ буровой скважины.
А. Щ —ъ.

|
Î
!

ИЗЪ ДАЛЬНИХЪ ЛѢТЪ

185

цемъ, какъ говорятъ тамошніе жители. Мельница прекрасная.
Четыре пары жернововъ работаютъ безъ остановки. Мельникъ
монахъ изъ крестьянъ, одѣтый почти въ своей крестьянской
одеждѣ, былъ очень радъ посѣтителямъ, усердно намъ все
показывалъ и объяснялъ. Когда кончили обзоръ, онъ по­
просилъ насъ взойти на мельничный балконъ, съ котораго
открывалась обширная поляна, и тамъ угостилъ чаемъ. Н а
балконѣ мы отлично отдохнули и между прочими разгово­
рами узнали отъ мельника, что въ селѣ Малкахъ у обители
есть еще огромная водяная мельница, которую поставилъ
простой неграмотный крестьянинъ, такъ отлично, что пріѣз­
жаютъ любоваться ею, отъ мельницы было близко до ху­
тора, — тамъ, на скотномъ дворѣ, держатъ много коровъ и
до пятидесяти паръ воловъ.
Около хутора — находится бахча.
Больш ая часть работъ какъ полевыхъ, такъ и на хуторѣ
производится наемными рабочими съ ближайшихъ селеній,кромѣ
того при дѣлѣ живетъ постоянно много монаховъ, тамъ же на
хуторѣ устроена пекарня съ огромной печью, въ которой
печется до 65 пудовъ хлѣба, хлѣбъ отличный. Мы на ху­
торѣ позавтракали свѣжимъ ржанымъ хлѣбомъ со сливками
и яицами, этотъ завтракъ замѣнилъ намъ и обѣдъ.
Дружески разговаривая съ нашимъ спутникомъ, мы не
торопясь возвращались на свою квартиру по очарователь­
ной дорогѣ. Чувствовалась близость сумерекъ, падала роса
и сильнѣе пахло травой и цвѣтами, изъ которыхъ рѣзко
выдѣлялся запахъ ночныхъ фіалокъ. Днемъ ихъ точно и
нѣтъ; только какъ стрѣлки высятся изъ травы ихъ хруста­
левидные стебельки, обвѣшенные до половины бѣлыми ко­
локольчиками. Наступаетъ ночь, и ночныя фіалки льютъ та­
кой упоительный запахъ, лучше котораго нѣтъ ни въ какой
оранжереѣ. Ближе къ Донцу слышалось все громче и громче
однообразное кваканье лягушекъ, казалось онѣ наперерывъ
старались перекричать другъ друга. Сквозь деревья блеснулъ
свѣтъ поднимавшагося отъ горизонта мѣсяца. Посыпались

186

ИГРУШ ЕЧКА

трели соловьевъ. Все слилось со стрекотаньемъ насѣкомыхъ,
отъ листьевъ до травки, какъ бы пробудилось отъ дремоты,
навѣяной утомляющими лучами солнца. Приближавшаяся
ночь становилась все полнѣе и полнѣе какой-то таинствен­
ной жизни, а видимые предметы все больше и больше то­
нули вдали голубоватыми полутонами.
Такъ дошли мы до гостинницы, на дворѣ одни бого­
мольцы спали на каменныхъ плитахъ двора, положивъ подъ го­
ловы кто котомку, кто свитку, другіе стоя на колѣняхъ молились
на церкви и усердно клали земные поклоны. Тихо струился
Донецъ, кусты и деревья цвѣли неподвижно, полный мѣ­
сяцъ поднимался все выше и выше, разгорался все яснѣе
и какъ бы остановился въ высотѣ. Все засіяло.

Т. П а с с е к ъ .

Григорий Ф едорович
КВИТКА-ОСНОВЬЯНЕНКО.

П ДГОРОДНОЕ Харьковское село О снова, принад­
О
лежавшее издавна фамиліи Д о н е ц ъ - З а х а р ж е в скимъ, перешло потомъ во владѣніе семейства К в и ­
то к ъ . Отъ имени этого села произошелъ псевдонимъ „ К в и т к а -О с н о в ь я н е н к о “ одному изъ членовъ этого семейства.
И зъ числа владѣльцевъ Основы, въ послѣдней половинѣ
прошедшаго столѣтія, находился Ѳедоръ Ивановичъ Квитка.
Онъ былъ женатъ на Марьѣ Васильевнѣ Шидловской, жен­
щинѣ очень образованной, но гордой и суровой. Ѳедоръ же
Ивановичъ отличался добротой, простотой нравовъ, любез­
ностію въ обращеніи и необыкновеннымъ даромъ шутя вы­
сказывать самыя глубокія и полезныя истины. Такой чело­
вѣкъ не могъ оставаться безъ вліянія какъ въ обществѣ,
такъ и въ семействѣ своемъ. Къ общему сожалѣнію онъ
рано кончилъ жизнь, оставивши двухъ сыновей.
Старшій изъ нихъ Андрей Ѳедоровичъ былъ въ числѣ
первыхъ магнатовъ Харькова. Онъ около двадцати-пяти лѣтъ
занималъ мѣсто губернскаго предводителя и пользовался та­
кой популярностью, что какъ въ городѣ, такъ и въ окрест­
ностяхъ его не называли иначе какъ „Андрей Ѳедоровичъ",
при этомъ имени всякій зналъ кто это такой.

188

ИГРУШ ЕЧКА

Меньшой братъ его— Григорій Ѳедоровичъ— былъ литера­
торъ и сдѣлался извѣстнымъ подъ псевдонимомъ Г р и ц к о
О с н о в ь я н е н к о . Кроткій, скромный, безкорыстный — онъ
страстно любилъ родину и никогда не измѣнялъ своимъ
убѣжденіямъ. Любовь его и преданность къ брату была такъ
глубока, что онъ смотрѣлъ на него какъ на высшее суще­
ство, и безъ малѣйшаго колебанія отказался въ его пользу
отъ своей части въ имѣніи, такъ какъ, несмотря на то, что
имѣніе ихъ было довольно значительно, еслибы оно раздѣ­
лилось между двумя братьями, то старшему трудно бы было
удовлетворить требованія по занимаемому имъ мѣсту. Усту­
пивши брату все состояніе, Григорій Ѳедоровичъ оставилъ
себѣ на прожитіе только 40,000 капитала и занялъ въ Основѣ
низенькій домикъ съ каменной оградой, на обширномъ, по­
чти пустомъ дворѣ, насупротивъ огромнаго деревяннаго дома
своего брата, владѣльца Основы.
В ся обстановка большаго дома была такъ роскошна,
что когда Андрей Ѳедоровичъ, какъ представитель харьков­
скаго дворянства, принималъ въ немъ императора Але­
ксандра I, то государь, войдя въ великолѣпный домъ Основы
съ оранжереями, бронзой, зеркалами, мраморомъ— спросилъ:
не во дворцѣ ли я? Передъ домомъ Основы былъ прелестный
лугъ со множествомъ оранжерейныхъ растеній и деревьевъ,
растущихъ на открытомъ воздухѣ, рѣдкихъ въ этомъ краѣ.
Съ балкона въ двухъ мѣстахъ, сквозь просвѣтъ деревьевъ,
видѣнъ Х арьковъ.
В ъ настоящее время на землѣ, прежде принадлежавшей
Основѣ, находится цѣлый южный кварталъ города. Тутъ
соединяются три рѣки Х арькова. Онѣ протекаютъ возлѣ усадь­
бы Основы и отдѣляютъ ее отъ оконечнаго городского по­
селенія. Усадьбу составляетъ сосновая роща и замѣчатель­
ный ботаническій садъ, съ оранжереями, которыя поддер­
живаются и въ настоящее время. Дорожки сада и теперь
усыпаны оранжевымъ пескомъ, въ саду бѣгаютъ сѣрые кро­
лики и устроены гимнастическія игры.

Г. Ѳ. КВИТКА- ОСНОВЬЯНЕНКО

Григорій Ѳедоровичъ Квитка родился въ 1778 году. Это
былъ ребенокъ худой, слабый, золотушный. Золотуха бро-

силась въ глаза малютки, ослѣпила его и онъ до пяти лѣтъ
ничего не видѣлъ. Это несчастіе имѣло сильное вліяніе на

190

ИГРУШ ЕЧКА

бѣднаго мальчика, все его желаніе, вмѣсто дѣтскихъ игръ,
сосредоточивалось на молитвѣ. Онъ пробуждался при утрен­
немъ звонѣ въ церквахъ, и со слезами просился, чтобы его
вели въ церковь, выстаивалъ всю службу до конца и сильно
огорчался если не заставалъ начала. Однажды онъ поѣхалъ
съ матерые на богомолье въ О з е р я н с к ій м о н а сты р ь ,
когда внесли слѣпого малютку въ церковь, онъ вдругъ
спросилъ:
— Какой это образъ, маменька?
— Д а развѣ ты видишь? сказала удивленная мать.
— Мнѣ свѣтло, отвѣтилъ онъ— и съ этихъ поръ сталъ
видѣть.
Этотъ случай оставилъ глубокій слѣдъ въ душѣ ребенка,
и впослѣдствіи, вмѣстѣ съ разными событіями, и еще больше
вслѣдствіе семейныхъ примѣровъ— было виною того, что
Григорій Ѳедоровичъ на двадцать третьемъ году жизни
поступилъ въ монастырь.
Н е задолго до рожденія Основьяненко, въ Харьковѣ
и его окрестностяхъ появился малороссійскій философъ
Г р и г о р ій С ав и ч ъ С к о в о р о д а . Онъ бывалъ между про­
чимъ и въ домѣ Квитокъ. Разскары о Сковородѣ и его при­
мѣръ также затронули мысли ребенка. Отъ природы склонт
ный къ молитвѣ и уединенію, на двѣнадцатомъ году отъ рѣши­
тельно сталъ говорить, что желаетъ поступить въ мона­
стырь, но по неотступной просьбѣ отца и матери, остался
въ домѣ родителей въ Оснавѣ, до болѣе зрѣлаго возраста.
Жизнь мальчика шла не весело. Учился онъ кое-какъ,
или, скорѣе— совсѣмъ неучился. Вотъ что онъ самъ писалъ
объ этомъ времени изъ Основы, будучи уже слишкомъ со­
рока лѣтъ: „ Я родился въ то время, когда образованіе не
шло далеко, да и мѣсто не доставляло къ тому удобствъ;
при томъ же болѣзни съ дѣтства, желаніе не быть въ свѣтѣ,
а быть можетъ, и безпечность и лѣность, свойственныя
тогдашнему возрасту, все это вмѣстѣ было причиною, что
я нерадѣлъ о будущемъ и .уклонялся даже отъ того, что

!

;

Г. Ѳ. КВИТКА-ОСНОВЬЯНЕНКО

191

было подъ руками, и чему могъ бы научиться. Выучась
ставить каракульки, я положилъ, что умѣю писать и этого
для меня довольно; въ дальнѣйшія премудрости я не пускался,
и о именительныхъ, родительныхъ и прочихъ, какъ-то: о
глаголахъ, междометіяхъ не могъ слушать терпѣливо! съ
такими познаніями писатели не бываютъ. Молодость, стра­
сти, обстоятельства, служба заставляли писать; но какъ1? Я
въ это не входилъ“ ...
Лѣтъ пятнадцати, по совѣту врачей, для укрѣпленія здо­
ровья и разсѣянія, онъ былъ опредѣленъ вахмистромъ въ
лейбъ-гвардіи конный полкъ; но черезъ годъ, по слабости
здоровья, перечислился въ гражданскую службу. В ъ граж­
данской службѣ пробылъ также не долго и снова пере­
шелъ въ харьковскій кирасирскій полкъ уже ротмистромъ;
а на двадцать третьемъ году, послѣ женидьбы старшаго
брата, поступилъ послушникомъ въ К у р и ж ск ій монастырь,
гдѣ и пробылъ около четырехъ лѣтъ, переселяясь време­
нами гостить въ Основу.
К у р я ж с к ій П р е о б р а ж е н с к ій м о н а с ты р ь находится
въ восьми верстахъ отъ Харькова, на дорогѣ въ Полтаву и
Кіевъ, въ чрезвычайно яшвописной мѣстности. Онъ стоитъ
на возвышенности, окруженной съ трехъ сторонъ садами и
группами деревьевъ. Со станціи Олыпаны онъ видѣнъ за
восемь верстъ. Обрывы горъ на западной и сѣверо-запад­
ной сторонахъ его, покрытыя зеленью, дики и картинны.
Самая же лучшая особенность его мѣстности — ключи чи­
стой, холодной воды, легкой и здоровой, которые бьютъ изъ
кремнистой горы. Въ старину отъ Харькова до Куряжа
шелъ непроходимый лѣсъ, а по берегамъ сосѣднихъ рѣчекъ
цвѣли сѣянные покосы. Н а томъ же мѣстѣ, гдѣ теперь мо­
настырь, стояла надъ рѣчкою К у р я ж ы о —пасѣка, это было
единственное жилое мѣсто во всей окружности. Н а этомъ-то
мѣстѣ въ X Y II вѣкѣ и построили монастырь.
По близости монастыря къ Харькову, харьковскіе епи­
скопы избирали его любимымъ мѣстомъ для своихъ поѣздокъ

192

ИГРУШЕЧКА.

въ окрестности. Епископъ С у л и м а замѣтилъ молодого по­
слушника и часто бралъ его съ собой въ городъ. Недавно
еще многіе изъ жителей Х арькова помнили, какъ Оеповыіненко въ черномъ, смиренномъ платьѣ, ѣздилъ, стоя на за­
пяткахъ, за каретою преосвященнаго. Когда прошелъ срокъ
испытанія, какъ ни желалъ молодой послушникъ остаться
въ монастырѣ, слабое здоровье не позволило ему постричься.
Сверхъ того онъ уступилъ желанію отца, который сталъ
слабѣть и близиться къ концу.
. Н Н а отдаленіе его отъ монастырской жизни подѣйствовалъ
еще слѣдующій незначительный случай; подъ конецъ своего
пребыванія въ монастырѣ онъ исполнялъ самыя трудныя
работы, между прочимъ, смотрѣлъ за лошадьми, которыхъ
всю жизнь боялся. Однажды повезъ онъ на парѣ воловъ
продавать въ Харьковъ сдѣланныя на монастырскомъ дворѣ
бочки. Бы ла осень, страшная грязь наполняла харьковскія
улицы. Н а рыночной площади возъ покачнулся и засѣлъ по
оси въ грязь, какъ ни хлопоталъ Основьяненко, ничего не
могъ подѣлать. Кругомъ собрались мальчишки, узнали мо­
лодого человѣка и подняли крикъ: Квитка! Квитка! — онъ
махнулъ рукою, бросилъ возъ на улицѣ, ушелъ въ Основу,
и съ этого времени уже не думалъ больше объ удаленіи отъ
-свѣта.
Тихая жизнь въ монастырскомъ уединеніи и молитвѣ,
среди живописной, прекрасной мѣстности, оставила неизгла­
димые слѣды въ душѣ Основьяненко, которые и отозвались
въ его лучшихъ произведеніяхъ вездѣ, гдѣ являются доб­
рыя, свѣжія личности его простонародныхъ героевъ и ге­
роинь, согрѣтыхъ простодушной, прямой религіозностью.
По выходѣ изъ монастыря Основьяненко мало по малу
сталъ привыкать къ свѣтской жизни; но вмѣстѣ съ этимъ
удержалъ и привычки отшельника. Живши въ Основѣ, онъ
хранилъ ключи отъ церкви, благовѣстилъ на колокольнѣ
по праздникамъ. Въ комнатѣ его стоялъ до конца его жизни
аналой съ молитвенникомъ и теплилась лампада.

Г. Ѳ. КВИТКА-ОСНОВЬЯНЕНКО

193

Мало по налу здоровье его совсѣмъ оправилось, и онъ
сталъ принимать участіе въ домашнихъ увеселеніяхъ. Квитка
любилъ музыку, занимался ею, и играя на флейтѣ, про­
сиживалъ по цѣлымъ ночамъ въ тѣни садовъ Основы.
Кромѣ того устраивалъ фейерверки, домашніе спектакли,
обыкновенно бралъ себѣ самыя трудныя роли. Однажды при
устройствѣ домашняго фейерверка, съ нимъ случилось не­
счастіе,— взрывъ пороха опалилъ ему лице и глаза, это оста­
вило у него на лбу синеватыя пятна и лишило лѣваго глаза.
Когда объявлено было народное ополченіе, Квитка уже
въ послѣдній разъ опредѣлился въ военную службу, въ ми­
лицію Харьковской губерніи, а въ 1801 году вышелъ въ
отставку
В ъ это время въ Харьковѣ стали основываться высшія
учебныя заведенія — это оживило и освѣтило цѣлый край.
Въ 1805 году 18 января открылся х а р ь к о в с к і й у н и ­
в е р с и т е т ъ . Основаніемъ университета край обязанъ К а ­
р а з и н у . Квитка, въ своей статьѣ Х а р ь к о в ъ , съ востор­
гомъ упоминаетъ объ этомъ дѣлѣ, полезномъ не только
краю, но и отечеству.
Мало по малу аудиторіи университета стали наполняться
молодыми слушателями. Н а лекціи являлись въ чемъ попало;
мундиры надѣвали только въ большіе праздники.
По ходатайству Каразина изъ за-границы приглашены
были читать лекціи знаменитые: Л а п л а с ъ и Ф и х т е — къ
сожалѣнію это не состоялось по недостатку средствъ уни­
верситета. Въ числѣ многихъ достойныхъ молодыхъ про­
фессоровъ — Г о н о р с к і й , О к л а б о в с к і й , Ф и л о м а ѳ и т с к і й и Г у л а к ъ - А р т е м о в с к і й подъ предсѣдательствомъ
Квитки положили основаніе литературной дѣятельности въ
Харьковѣ; при университетской типографіи разомъ откры­
лось два журнала и газеты. Каразинымъ вызваны были изъ
за-границы типографщики, переплетчики, часовыхъ дѣлъ
мастера, столяры, рѣщики, слесаря, каретники, кузнецы.
При университетской типографіи, заведенной Каразинымъ,
печатались почти всѣ малороссійскія книги. В ъ журналахъ
являлись почти всѣ писавшіе тогда профессора. Тутъ явился
и Квитка подъ своимъ собственнымъ именемъ.
Таковъ былъ въ первое время кругъ преподавателей но­
ваго университета. Число слушателей быстро возрастало,
жизнь была очень дешева.

194

ИГРУШ ЕЧКА

Харьковское начальство, желая доставить городу развле­
ченіе, завело д в о р я н с к і й к л у б ъ . Содержателемъ его былъ
фехтовальный учитель университета, Л е - д ю к ъ . Въ клубѣ
танцовали до упада— экосецы, полонезы и à la g re q u e —глав­
ную роль играли студенты. Здѣсь началъ появляться какъ
свѣтскій человѣкъ и Основьяненко. Сперва просто гостемъ,
потомъ однимъ изъ главныхъ распорядителей, наконецъ—
д и р е к т о р о м ъ т а н ц о в а л ь н а г о к л у б а . В ъ началѣ 12
года открытъ былъ правильный, постоянный городской театръ.
Директоромъ театра былъ также Основьяненко.
Съ 1816 года театръ содержалъ учитель танцованья
Ш тейнъ. У этого Ш тейна въ первый разъ явился робкій,
застѣнчивый дебютантъ изъ Курской губерніи, игравшій
прежде въ Полтавѣ — имя его было Михаилъ Семеновичъ
І Ц е п к и н ъ . . . Щ епкинъ появлялся въ драмахъ и трагедіяхъ.
Однажды Основьяненко поймалъ его за кулисами и сказалъ:
—- Эхъ братъ Щепкинъ! играй въ комедіяхъ, изъ твоихъ
фижмъ и министерства постоянно выглядываютъ мольеровскіе
жокрисы,— эти слова были многозначительны для будущаго ве­
ликаго комика. Михаилъ Семеновичъ Щ епкицъ исподоволь
съигралъ въ Харьковѣ всѣ роли отъ часоваго, лакея, офи­
цера и до герцоговъ. Въ бенефисъ его дана была Н а т а л к а Полтавка.
Кромѣ увеселительныхъ заведеній, устроивались обще­
ства еъ благотворительной цѣлью, такъ учреждено было
филотехническое общество, цѣль котораго была улучшеніе
сельской промышленности и устройство образцовыхъ хозяй­
ственныхъ фермъ и фабрикъ.
Благотворительное общество посѣщенія бѣдныхъ поло­
жило основаніе и основало на свой счетъ и н с т и т у т ъ д л я
о б р а з о в а н і я б ѣ д н ѣ й ш и х ъ б л а г о р о д н ы х ъ д ѣвицъ.
П ервая мысль учрежденія института принадлежала Григорыо Ѳедоровичу Квиткѣ. Институтъ для дѣвицъ былъ
открытъ черезъ семь лѣтъ послѣ университета. Главное
управленіе дѣлами института было ввѣрено ему же.
Позднѣе стараніями Основьяненко въ Харьковѣ открытъ
былъ кадетскій корпусъ, перенесенный потомъ въ Полтаву,
и публичная библіотека при университетѣ. Около 1818 года
изъ Петербурга пріѣхала въ Харьковъ на мѣсто классной
дамы одна изъ пепиньерокъ Екатерининскаго института и
вскорѣ вышла замужъ за Основьяненко. Это была знаменитая

Г. Ѳ. КВИТКА-ОСНОВЬЯНЕНКО.

195

почтенная Анна Григорьевна, имя которой часто встрѣчается
въ посвященіи повѣстей ея мужа. Она принимала участіе
во всѣхъ заботахъ и трудахъ Основьяненко, лелѣяла жизнь
его, выслушивала и поправляла его сочиненія, смотрѣла на
его литературную судьбу, какъ на свою собственную, на его
сочиненія какъ на что-то высшее и когда нестало на свѣтѣ
ея стараго друга, она бросила свѣтъ и съ нетерпѣніемъ ждала
минуты съ нимъ соединиться. Вотъ какъ говоритъ объ ней
самъ Основьяненко въ письмѣ къ П. А. Плетневу: „мой соб­
ственный цензоръ и критикъ мой безпристрастный— Анна
Григорьевна—находитъ, что щирая любовь интереснѣе Ма­
руси. Н е знаю, какъ въ свое время посудите, а я ей вѣрю;
что было бы безъ ея руководства1? если вознесусь, она меня
притянетъ, если опускаюсь, она велитъ вылазить или оста­
вить и приподняться; она то въ пору меня останавливаетъ
въ разговорахъ, то въ описаніяхъ дѣйствія. Она судьбою
дана мнѣ въ награду не знаю за что; но только изъ того
института, который здѣсь учрежденъ, она первая прибыла
сюда классная дама и наградила меня собою за всѣ заботы
мои объ институтѣ! Жизнь моя коловратна, когда нибудь
передамъ, хотя въ отрывкахъ для любопытства". При этомъ
письмѣ приложено письмо и отъ Анны Григорьевны, въ ко­
торомъ между прочимъ она пишетъ: „П — Фульфъ, первая
выпущенная въ 1817 г. и на другой годъ изъ пепиньерокъ
отправлена по волѣ императрицы Маріи Ѳедоровны въ харь­
ковскій институтъ, гдѣ черезъ два годавышла замужъ
за основателя и члена этого заведенія, извѣстнаго Грицко
Основьяненко*4.
Институтъ былъ сейчасъ за церковью и Основьяненко
со службы шелъ къ матери прямо въ калитку институтскаго
сада. Помѣщеніе его состояло изъ двухъ комнатъ: большой
въ 3 окна во дворъ и маленькой спальной въ 1 окно вы­
ходящее въ садъ.
Въ этой же квартирѣ онъ прожилъ первые мѣсяцы и же­
натый. Туда ему носили отъ матери, поселившейся по со­
сѣдству съ своей дочерью, чай, обѣдалъ же онъ въ домѣ
матери, шутилъ съ сестрами, разсказывалъ объ институтѣ
и о шалуньяхъ институткахъ.

196

ИГРУШ ЕЧКА

Первые литературные вечера въ Харьковѣ и начало
журналистики.
Въ домѣ жены губернскаго прокурора Любовниковой
стали собираться по вечерамъ для чтенія профессора, сту­
денты и все мыслящее общество. Здѣсь сталъ появляться и
будущій Основьяненко съ своими малороссійскими анекдо­
тами, игрой на флейтѣ и піесами для фортепьянъ своего
сочиненія.
Вслѣдъ за этими вечерами, открылись литературные ве­
чера у адъюнкта русской словесности Гонорскаго. Тутъ
Основьяненко уже разсуждалъ о литературѣ.
^ Украинская литература начинается народной п ѣ с н е й и
ск азк о й . Пѣсня для малоросса все—и поэзія, и отцовская
могила. И хъ можно назвать историческими. Пѣсня— днев­
никъ украинца. Сказка:—украинская эпопея. Они были еще
задолго до появленія книжной дѣятельности въ степяхъ.
Печатная украинская литература начинается, какъ и вездѣ,
лѣтописями. Центромъ ея сперва явился Кіевъ; потомъ въ
началѣ X IX вѣка она перешла въ Харьковъ, гдѣ былъ от­
крытъ первый южный университетъ. Въ послѣдніе годы
Кіевъ и Харьковъ нераздѣльно идутъ впереди литературной
дѣятельности Украйны. '
Наконецъ при харьковской типографіи вышелъ „Украин­
скій Вѣстникъ" подъ -редакціей Основьяненко и двухъ дру­
гихъ издателей и тотчасъ сталъ прочно. Основьяненко пе­
чаталъ здѣсь подъ своимъ именемъ о т ч е т ы о б ъ и н с т и ­
т у т ѣ , и юмористическія статьи— подъ псевдонимомъ Ѳ а л а л ѣ я П о в и т у х и н а , которыя производили въ обществѣ
# 3 •затѣмъ
> Ъ:
ѵ
* образовался
въ Харьковѣ
другой- журналъ, подъ
названіемъ „Харьковскій Демокритъ44. Издатели „Украинскаго
Вѣстника44 соединились съ нимъ.
По прекращеніи „Украинскаго Вѣстника44, Основьяненко
сталъ участвовать въ „Вѣстникѣ-Европы44, который издавалъ
въ Москвѣ профессоръ университета К а ч е н о в с к і й , тамъ
появились его комедіи и повѣсти.
Эпиграммы, которыя иногда писались на Основьяненко,
дѣйствовали тяжело на его мирную, робкую природу. Въ
1820 году Основьяненко написалъ комедію: П р і ѣ з ж і е

Г. Ѳ. ЕВИТЕА-ОСНОВЬЯНЕНЕО

197

изъ с то л и ц ы или с у м а т о х а въ у ѣ з д н о м ъ городѣ,
и первую повѣсть Х а р ь к о в с к а я Г а н н у с я , затѣмъ
„ С о л д а т с к і й п о р т р е т ъ 44 и двѣ комедіи: Д в о р я н с к і е
в ы б о р ы и Ш е л ь м е н к о д е н ы ц и к ъ , обѣ имѣли боль­
шой успѣхъ. Вслѣдъ за ними появилось два тома извѣст­
ныхъ малороссійскихъ повѣстей, разсказанныхъ Грицкомъ
Основьяненкомъ, онъ и объявилъ:

ГРИЦКА-ОСНОВЬЯНЕНКО.

„Написавъ нѣсколько повѣстей на малороссійскомъ языкѣ,
я, по обычаю добрыхъ земляковъ моихъ, кромѣ своего на­
стоящаго прозвища сталъ принимать другое, или по имени
отца, Петренко Василенко, или по мѣсту жительства Зай­
ченко, Горовенко, взялъ себѣ прозвище по мѣсту житель­
ства; живу въ Основѣ, и такъ да буду Основьяненко и по­
шелъ такъ писаться44.

198

ИГРУШ ЕЧКА

Успѣхъ этихъ повѣстей былъ рѣдкій. Вслѣдъ за тѣмъ
Основьяненко напечаталъ оперетку „Оватаніе на Гонча­
р о в ѣ и „Листы до любезныхъ земляковъ^, родъ поучи­
тельныхъ посланій на малороссійскомъ языкѣ къ простонародію.
Вскорѣ извѣстность украинскаго разскащика дошла до
Петербурга. Ж урналы наперерывъ стали просить его сотруд­
ничества. Жуковскій, проѣзжая чрезъ Х арьковъ, видѣлся
съ Основьяненко и привезъ переводъ нѣсколькихъ его по­
вѣстей въ подарокъ „Современнику4*, который издавалъ П.
А. Плетневъ. Поэтому у Основьяненко завязалась съ П лет­
невымъ переписка и постоянное сотрудничество въ „Современникѣ“ , гдѣ напечатанъ рядъ его повѣстей, разсказовъ, от­
рывковъ изъ романовъ и воспоминаній. Затѣмъ въ „Отече­
ственныхъ З а н .“ напечаталъ половину своего романа „Панъ
Халявскій", „Татарскіе набѣги на Х арьковъ“ и другіе.
Жизнь Квитки текла тихо въ семействѣ, гдѣ за нимъ
ухаживала Анна Григорьевна, какъ за ребенкомъ, и почти
въ непрерывныхъ литературныхъ трудахъ, -— дѣтей у нихъ
не было. Когда съѣзжались къ нему въ Основу знакомые,
онъ, 6 0 -лѣтній старецъ, изумлялъ своей необыкновенной па­
мятью, свѣжестью своихъ воспоминаній и историческихъ
разсказовъ. Многіе долго помнили его въ ту пору въ тем­
номъ стариковскомъ сюртукѣ, зеленомъ жилетѣ, галстухѣ,
безъ воротничковъ, съ большой прадѣдовской золотой цѣпью
черезъ грудь. Среди разсказовъ, полное круглое лице его
оживлялось, разцвѣтала особаго рода улыбка коренныхъ
старосвѣтскихъ малороссовъ и дѣлала черты лица его еще
выразительнѣе. Ж ена .его умная, образованная, строгой
нравственности, была твердаго и малосообщительнаго х а­
рактера. В ся жизнь ея подъ старость заключалась въ стѣ­
нахъ домика Основы, гдѣ она поутру, отправивъ мужа на
службу, прихотливо одѣвалась и ждала его къ обѣду.
Г о а обѣдомъ гостей у нихъ никогда не бывало. Основья­
ненко любилъ покушать особенно національныя блюда: ки­
слые пироги, блины, вареники и др„ вообще же обѣдъ былъ
скромный, какъ и жизнь его. Послѣ обѣда онъ отправлялся
въ свой кабинетъ, это были лучшіе часы его жизни. Онъ
писалъ никѣмъ не тревожимый, а подъ вечеръ читалъ женѣ
свои свѣжія произведенія или статьи изъ столичныхъ жур­
наловъ. Съ женой онъ во всемъ совѣтовался и слѣпо довѣ-

Г. Ѳ. КВИТКА-ОСНОВЬЯНЕНКО

;
:
;

;

199

рядъ ея мнѣнію. Въ городѣ онъ дружбы ни съ кѣмъ не
велъ и видимо избѣгалъ всякаго общества ему не по сердцу,
но принималъ съ удовольствіеиъ рѣдкія посѣщенія родныхъ,
проѣзжихъ, знакомыхъ съ нимъ по печати и молодыхъ лю­
дей изъ университета, которые ухаживали за его извѣ­
стностью.
Отправляясь на службу, онъ обыкновенно бесѣдовалъ съ
старымъ куперомъ Лукьяномъ, отъ котораго заимствовалъ
матеріалы для своихъ разсказовъ. Лысый Лукьянъ, какъ его
звали въ Харьковѣ, въ качествѣ стараго, преданнаго слу­
жителя, которые теперь встрѣчаются рѣдко въ Малороссіи,
пользовался правомъ свободно обращаться съ господами.
Около этого времени Основьяненко познакомился съ бел­
летристомъ Гребенкой. Гребенка давно собирался навѣстить
Квитку и переписывался съ нимъ. Проѣздомъ черезъ Украйну
онъ завернулъ на Основу. Подъ окномъ домика, гдѣ жилъ
Основьяненко, онъ увидалъ старика, читавшаго книгу. Г р е­
бенка подошелъ къ окну и спросилъ: „А чи дома панъ Основьяненко?44 и вслѣдъ затѣмъ вглядѣвшись въ него вскрик­
нулъ: „Здорово батьку Грицко1?44 Основьяненко медленно
оставилъ книгу, переклонился изъ окна и спросилъ преры­
вающимся отъ радости голосомъ: „А чи не Гребеночка?44 Мо­
лодой литераторъ встрѣтилъ полное радушіе у своего го­
степріимнаго учителя по литературѣ, прогостилъ у него нѣ­
сколько дней, потомъ долго поддерживалъ съ нимъ пере­
писку и ревностно хлопоталъ по его дѣламъ въ Петербургѣ.
Кромѣ Гребенки Основьяненко былъ знакомъ со многими
украинскими литераторами. П. П. Гулакъ-Артемовскій, И. И.
Срѣзневскій, А. Л. Метлинскій и вся молодежь, которая
въ то время издавала въ Харьковѣ литературные сборники,
бывала въ его домѣ и уѣзжая изъ Харькова вела съ нимъ
переписку.
Въ 1848 году Основьяненко переѣхалъ изъ Основы въ
городъ; квартира его и ея меблировка были просты, безъ
всякихъ украшеній. Жены его никто не видалъ въ шелко­
вомъ платьѣ. Въ городѣ Квитка часто бывалъ въ церкви—
онъ быль всегда религіозенъ и зналъ почти наизусть боже­
ственную службу. Х арактеръ его былъ вмѣстѣ скрытенъ и
искрененъ, простодушенъ и остроуменъ. Недостатокъ клас­
сическаго образованія онъ замѣнялъ здравымъ умомъ и любовыо къ чтенію. Съ юношескимъ пыломъ слѣдилъ за дви-

200

ИГРУШ ЕЧКА

женіемъ русской литературы, никогда не позволялъ себѣ
сужденій о томъ, чего не зналъ, и безъ ложнаго стыда при­
знавался въ незнаніи. Онъ былъ охотникъ до анекдотовъ, но
никогда себѣ не позволялъ говорить дурно о лицахъ и о
чьихъ нибудь дурныхъ поступкахъ.
Несмотря на старость, Квитка былъ крѣпокъ и свѣжъ,
и только за нѣсколько мѣсяцевъ до смерти началъ слабѣть.
В ъ августѣ 1843 года онъ заболѣлъ воспаленіемъ, спо­
койно приготовился къ смерти и тихо скончался на рукахъ
жены и нѣкоторыхъ родныхъ 8-го августа 1848 года, въ
пять часовъ пополудни.
Весь городъ глубоко чувствовалъ его потерю и почтилъ
покойника, какъ одного изъ лучшихъ согражданъ, какъ од­
ного изъ избранныхъ людей края. Всѣ сословія отъ самаго
высшаго до самаго простаго стеклись тысячами поклониться
праху своего любимца. Площадь отъ дома до церкви была
полна народомъ, и слезы виднѣлись на глазахъ у многихъ.
Основьяненко жилъ 64 года безъ трехъ мѣсяцевъ и де­
сяти дней. Ч ерезъ девять лѣтъ послѣ него умерла и Анна
Григорьевна. Оба похоронены на Холодногорскомъ кладбищѣ,
съ вышины котораго открывается весь Харьковъ, съ его
новыми, свѣтлыми домами, улицами и извилистыми рѣчками.
Могила ихъ находится на краю горы, надъ обрывомъ. П а­
мятникъ надъ нею— бѣлый мраморный, съ чугунной оградой
и надписью: Здѣсь покоится прахъ Григорія Ѳедоровича
Квитка-Основьяненко. Родился 18-го ноября 1778 г. Скон­
чался 8 -го августа 1843 г.

Редакторъ-издательница Т. ПАССЕКЪ.
Д о з в о л е н о ц е н з у р о ю . С . - П е т е р б у р г ъ , 20 Февраля 1882 г.
Т и п о г р а ф і я А. С . С у в о р и н а . Э р т е л е в ъ п ер., д. № 1 1 — 2.