Игрушечка 1882 №28 [журнал «Игрушечка»] (pdf) читать онлайн

Г О Д Ъ ТРЕТІЙ .

ІЮЛЬ 25 1882

№№ 28-29

И ГРУ Ш ЕЧКА
ЖУРНА Л
ЪДЛЯ ДѢТЕЙ
К.Вейерманъ.Гр.
Цѣна на годъ съ дост. . . .
безъ дост. . .
На полгода.....................
Н а три мѣсяца.............. 2

6
5
3
»

р. — к.
» — »
» 50 »
— »

Редакція: Малая Подьяческая, д. 4, кв. 16.
СОДЕРЖАНІЕ: I. Среди природы и людей. С. Лав.
рѳнтьѳвой.—II. На пашнѣ. (Стих.). С. Дрожжина.—
III. Еокомераро. (Изъ путешествія по Италіи). Е. Бо­
роздиной. — IV. Торквато. Е. Геслинга. — V. Ко­
ралловый островъ на Тихомъ океанѣ. А. С—вой,—
VI. Бабушка.

рирод ы и люде й.

средип

Уголокъ Италіи,

IV.
ИА Л ІЯ одна изъ странъ, гдѣ въ настоящее время
Т
шелководство процвѣтаетъ. Вся сѣверная Италія
представляетъ собою почти непрерывный садъ изъ
шелковичныхъ деревьевъ. Тутъ всѣ, не исключая дѣтей и
стариковъ, бѣдныхъ и богатыхъ, занимаются шелководствомъ.

||

#

780

■

ИГРУШЕЧЕА

Кто не имѣетъ возможности выкармливать червей, тотъ про­
даетъ листья своихъ шелковицъ.
В ъ чемъ же состоитъ это воспитаніе червей среди людей1?
Узнавъ важность работы шелковичнаго червя и его по­
лезность, наблюдая надъ этими работами въ природѣ, на
открытомъ воздухѣ, — люди замѣтили, что множество изъ
этихъ червей пропадаютъ, дѣлаясь жертвою птицъ или отъ
нападенія особенныхъ насѣкомыхъ, похожихъ на мухъ, на­
зываемыхъ наѣздниками. Чтобы избѣгнуть этого зла, стали
разводить тутоваго шелкопряда въ жилыхъ помѣщеніяхъ или
въ особенно устроенныхъ для того зданіяхъ, гдѣ черви не
страдаютъ ни отъ птицъ, ни отъ наѣздниковъ.
Помѣщенія эти или ч е р в о в о д к и устраиваются такимъ
образомъ. Дѣлаются столы или полки изъ неструганныхъ до­
сокъ, чтобы червямъ было легче ходить по нимъ, или изъ
прутьевъ. К рая столовъ и полокъ должны быть всегда нѣ­
сколько возвышеннѣе, чтобы черви не такъ легко падали на
полъ. Полки плетенныя изъ камыша или хвороста лучше
тѣмъ, сквозь нихъ легче проходитъ воздухъ, чтобы черви
пока они малы не проваливались въ дырья, то полки покры­
ваютъ листьями бумаги съ наколотыми въ ней мелкими сква­
жинами.
Такъ какъ шелковичный червь любитъ большую чистоту,
то полки надобно, время, отъ времени, очищать отъ вся­
каго сора, с ъ е м н и к ам и , н а съемники переносятъ червей,
на время чистки. Съемники эти, большею частію, состоятъ
изъ мелкой сѣти, растянутой на деревянной рамѣ. Когда
переманиваютъ червей на съемникъ, то имъ покрываютъ
полки, а сверху сѣтки кладутъ свѣжіе листья шелковицы.
Ч ерви сейчасъ же переползаютъ сквозь дырья съемника на
свѣжую листву.
Д ля завивки коконовъ употребляются к о к о н н и к и , они со­
стоятъ изъ сухихъ вѣтокъ и разставляются по кормовымъ
столамъ и полкамъ, когда черви ползутъ кверху, начиная
искать удобнаго мѣста для свивки коконовъ. Эти коконники

782

ИГРУШ ЕЧКА

приготовляются изъ какого бы то ни было растенія, только бы
вѣтки были безъ запаха и не усажены колючками. Черви
не любятъ ни того, ни другаго.
Н а тридцатый день жизни, червь становится полупрозрач­
нымъ и старается вползти повыше. Завивъ коконъ, что
продолжается около трехъ сутокъ, онъ превращ ается въ ку­
колку, а затѣмъ въ бабочку. Время выхода бабочки изъ ко­
кона подлежитъ особеннымъ заботамъ тѣхъ, на комъ лежитъ
уходъ за шелковичными червями. Такъ какъ бабочка, выходя
изъ кокона, разрываетъ его, и этимъ портитъ непрерывную
шелковую нить, то, отобравъ какое хотятъ число коконовъ
для вывода бабочекъ, которыя потомъ положатъ яички,—
остальные коконы подвергаютъ дѣйствію жара, чтобы умо­
рить находящіяся въ нихъ куколки." Всего чаще это дѣлается
дѣйствіемъ пара; устраивается паровикъ въ видѣ ящ ика съ
просверленными въ немъ дырьями, въ паровикъ вдвигаются
сѣтки съ разложенными на нихъ коконами. Паровикъ этотъ
ставится на котелъ, въ котлѣ кипитъ вода, и паръ изъ котла,
проходя сквозь дырья паровика, замариваетъ куколокъ въ
ихъ коконахъ. Иногда замариваютъ коконы въ печи, куда
онѣ ставятся тотчасъ по вынутіи изъ печи хлѣба, въ боль­
шихъ покрытыхъ бумагою корзинахъ. Паровой способъ лучше
печнаго.
Задушенные коконы сушатся, бѣлые на солнцѣ, а другіе
на сквозномъ вѣтру, до тѣхъ поръ, пока не будутъ при тря­
сеніи издавать громкаго звука. Самыми лучшими коконами
считаютъ съ перехватомъ по срединѣ. Затѣмъ приступаютъ
къ разработкѣ шелка.
Войдемте на самую фабрику. Миновавъ дворъ, на кото­
ромъ стояли огромные котлы подъ паровиками, вы входите
въ самое помѣщеніе. Духота и смрадъ стоятъ въ этой длин­
ной, непривѣтливой комнатѣ, съ двумя рядами работницъ,
между которыми мѣрно двигается строгая надсмотрщица,
наблюдая за непрерывной работой этихъ молодыхъ и пожи­
лыхъ женщинъ, согнувшихся надъ чашками съ кипяткомъ.

СРЕДИ ПРИРОДЫ И ЛЮДЕЙ

783

Сильное утомленіе рисуется на ихъ блѣдныхъ, исхудалыхъ
лицахъ; какъ-то безсильно онѣ сгорбились, не разгибаясь
въ продолженіи четырнадцати часовъ въ сутки. Худые пальцы
побѣлѣли и сморщились отъ горячей воды, въ которую онѣ
безпрестанно опускаютъ ихъ. Удушливо-смрадный паръ под­
нимается изъ чашекъ или ваннъ, бьетъ имъ въ лицо, а уста­
лые глаза съ напряженіемъ слѣдятъ за концемъ тонкой,
какъ волосъ, шелковинки, спѣша пропустить ее въ отверстіе
маленькой машинки, возвышающейся надъ чаномъ, отъ ко­
торой концы идутъ дальше вверхъ, гдѣ соединяются съ боль­
шими мотательными машинами.
Фабричная работа размотки шелка состоитъ, во-пер­
выхъ, въ раствореніи клея, которымъ соединены нити
въ коконѣ, это производится запаркой коконовъ въ водѣ,
гдѣ они кипятятся. Затѣмъ подыскиваютъ концы распарен­
ныхъ шелковинъ. Для этого метелкой изъ прутьевъ водятъ
по плавающимъ коконамъ до тѣхъ поръ, пока прутья зацѣ­
пятъ за концы нитей. Подысканные концы шелковинъ по­
средствомъ машины сучатся въ одну нить, нить прикрѣп­
ляется къ мотовилу станка. Мотовило это приводится въ
движеніе ногою; разматываемые коконы опускаются въ ванну
съ кипящею водою, придѣланную къ станку и постоянно
подпрыгиваютъ въ водѣ во время размотки. Вотъ тутъ-то
необходимо напряженное вниманіе. Если во время размотки
порвется одна изъ шелковинъ, надобно тотчасъ же подки­
нуть въ ванну новый коконъ и захлеснуть въ нить его шел­
ковину. Дурно разматываемые коконы должно замѣнять
другими. Надобно во время подбросить въ ванну новые ко­
коны и выбрасывать изъ нея обнажившіяся заморенныя ку­
колки, чтобы онѣ не мѣшали. Размотка шелка дѣло далеко
не легкое и требуетъ большой снаровки, не говоря о физи­
ческомъ трудѣ! А какъ легко смотрятъ на наши шелковые
ленточки и платочки, не думая о томъ, сколько труда стоила
одна размотка шелка для этихъ вещей, какъ тяжело доста­
валась эта работа бѣднымъ труженицамъ!

784

ИГРУШ ЕЧКА

Смотанный на мотовилѣ шелкъ просушивается на воз­
духѣ и въ моткахъ поступаетъ въ торговлю подъ именемъ
ш е л к а -с ы р ц а . Ш елкъ-сырецъ разматывается и судится въ
нити разной толщины, красится въ разные цвѣта и идетъ
на фабрики, гдѣ изъ него выдѣлываютъ различныя шелко­
выя матеріи. Остатки отъ размотанныхъ коконовъ, обрывки
нитей и пухъ, пристающій къ метелкѣ во время подыски­
ванья концевъ, откладывается и сберегается вмѣстѣ съ хлоп­
комъ или такъ называемой ш е л к о в о й в а т о й , которую
снимаютъ, будто паутинку, съ незаморенныхъ ещ е коконовъ.
Все это промываютъ, сушатъ и расчесываютъ на желѣзныхъ
гребняхъ, какъ ленъ, и идетъ на матеріи въ смѣси съ шерстью
и бумагой, на выдѣлку швейнаго шелка, нитокъ для перча­
токъ, на кушаки, вожжи, поднруги и прочія подѣлки.
Y.
Наканунѣ 4 сентября (новаго стиля) въ Пельи было боль­
шое оживленіе. Это былъ канунъ праздника св. Розаліи, чти­
мой по всей Италіи.
— Вы не знаете ничего о жизни св. Розаліи? спросила
меня хозяйка нашего отеля, широко раскрывая свои чер­
ные, какъ уголь, глаза: о, Santa Maria! *) Это очень очень
интересная исторія!
.
И она принялась мнѣ разсказывать легенду о св. Р о ­
заліи.
Св. Розалія была внучкой короля Сициліи Рож ера. Она
родилась въ И ЗО году. Съ дѣтства чудный ребенокъ не увле­
кался ничѣмъ, что тѣшитъ другихъ дѣтей, всего болѣе убѣ­
гала она блеска окружавшаго ее двора, его праздниковъ и
дорогихъ нарядовъ. Напрасно приближенные старались втя­
нуть ее въ придворную жизнь, привязаться къ развлече­
ніямъ, дѣвочка пряталась подальше и тамъ, въ тишинѣ, мо­
лилась и предавалась серьезнымъ не дѣтскимъ размышле*) Святая Марія.

СРЕДИ ПРИРОДЫ И ЛЮДЕЙ

785

ніямъ. Наконецъ, двѣнадцати лѣтъ, видя, что ей нельзя идти
наперекоръ тому обществу, въ которомъ она жила, и не имѣя
силъ совладать съ собою, Розалія бѣжала изъ дворца и по­
селилась въ пещерѣ горы К у и с к у и н о , въ шестидесяти вер­
стахъ отъ Палермо. Нѣсколько лѣтъ провела она тамъ, въ
постѣ и молитвѣ, пока ангелъ не перенесъ ее на гору Пел­
легрино (monte Pellegrino), гдѣ она послѣ нѣсколькихъ лѣтъ
строгой молитвенной жизни и умерла въ 1166 году.
Вѣсть о подвижничествѣ Розаліи разнеслась по Италіи
еще при ея жизни и къ ней стали являться съ почестями
и поклоненіями, прося ея благословенія. Розалія тяготилась
этими почестями и молясь за всѣхъ въ тишинѣ своей пе­
щеры, старалась удаляться отъ приходившихъ къ ней людей,
такъ что по смерти ея даже не сохранилось слѣдовъ ея мо­
гилы. Но вотъ, въ 1624 году въ Сициліи появилась сильная
моровая язва. Тогда Розалія явилась во снѣ одной больной
и велѣла ей идти въ пещеру на M onte Pellegrino. Проснув­
шись, больная почувствовала полнѣйшее исцѣленіе и отпра­
вившись въ указанную пещеру, помолилась тамъ и отъ уста­
лости заснула. Во снѣ ей опять явилась Розалія и указала
мѣсто, гдѣ зарыто ея тѣло. Вставъ отъ сна, она вернулась
въ городъ, разсказала о томъ архіепископу и затѣмъ всѣ
толпами повалили къ могилѣ св. Розаліи. Я зва мало по малу
стала утихать. Вскорѣ между духовными возникли споры и
сомнѣнія о вѣрности открытія, и болѣзнь снова усилилась.
Въ слѣдующемъ 1625 году нѣкто Виченцо Бонелли, бывъ
на охотѣ въ горахъ, встрѣтилъ прекрасную, молодую дѣ­
вушку, которая сказала ему:
— Н е бойся; пойдемъ со мною, я покажу тебѣ мой гротъ.
— Кто ты? спросилъ Бонелли.
— Я — Розалія. Ты избранъ Богомъ для того, чтобы воз­
вѣстить народу, что болѣзнь уничтожающая его прекратится
тогда, когда гробница съ моими останками будетъ взята от­
сюда и, въ торжественной процессіи, пронесена по городу.

786

ИГРУШ ЕЧКА

Самъ же ты будешь послѣдней жертвой болѣзни и умрешь
черезъ четыре дня.
Вернувшись въ городъ, Бонелли тотчасъ же заболѣлъ,
призвавъ къ себѣ духовника, онъ разсказалъ ему все какъ
было, и черезъ четыре дня умеръ. Тогда всѣ жители П а­
лермо длинной процессіей отправились въ пещеру св. Р оза­
ліи на M onte P ellegrino, и вернулись въ городъ съ ея гроб­
ницей, которую обнесли кругомъ города; болѣзнь прекра­
тилась.
! День св. Розаліи празднуется въ Палермо въ продолже­
ніи пяти дней, на него съѣзжаются толпы народа изъ окрест­
ныхъ мѣстъ. Онъ празднуется и по всей Италіи, начинаясь
наканунѣ и въ самый день послѣ торжественной обѣдни, въ
концѣ которой дается награда лучшей по прилежанію и
нравственности молодой дѣвушкѣ прихода, происходитъ тор­
жественная процессія, а затѣмъ разныя увеселенія.
Вечеръ этого кануна былъ прелестный, хотя нѣсколько
вѣтренный. Взош ла луна и разсыпала золото по зеленова­
тымъ волнамъ Средиземнаго моря. Вдоль набережной вспых­
нули фонари. Кое-гдѣ и на стѣнахъ и надъ дверьми домовъ
появились гирлянды пестрыхъ трехъ-цвѣтныхъ *) фонари­
ковъ окружавшихъ, вмѣстѣ съ вѣтками и гирляндами зелени,
образа св. Розаліи или Мадонны. Народъ толпился вдоль
всей улицы, разгоняемый только звономъ приближавшагося
трамвея. Вездѣ говоръ, смѣхъ, иногда ревъ ребятишекъ.
Вотъ на выдающихся въ море скалистыхъ мыскахъ вспыхнули
огромные костры, отъ нихъ побѣжалъ ярко-красный свѣтъ
по игривымъ струямъ моря. Вотъ, на углу, передъ образомъ
Мадонны, оркестръ странствующихъ музыкантовъ грянулъ
какой-то торжественный маршъ. Н ародъ окружилъ его сплош­
ной стѣной и двинулся за нимъ, когда онъ, отыгравъ, на­
правился къ слѣдующему углу и тамъ опять грянулъ тоже
самое. Нѣсколько босоногихъ дѣвочекъ, ловко схватившись,
*) Изъ трехъ цвѣтовъ: бѣлаго, краснаго и зеленаго, составляющіе цвѣта
итальянскаго флага.

среди природы

и

людей

787

пошли отплясывать польку по прибрежнымъ галькамъ. Наша
хозяйка принялась тщательно обставлять балконы малень­
кими плошками, на подобіе древнихъ свѣтильниковъ, для
завтрашней иллюминаціи; а вѣтеръ все крѣпчалъ, все силь­
нѣе размахивая пестрыми фонариками; все громче шумѣло
море, съ пѣной набѣгая на камни, все взбудораженное и
ярко облитое луннымъ свѣтомъ.
Утро встало сѣрое, непривѣтливое. Народъ валилъ въ
главную церковь городка, что стояла наверху, у виллы П алавичини. Пошла и я туда. Ещ е не доходя до площадки, на
которой возвышается церковь, я увидѣла рядъ подвижныхъ
лавочекъ, съ мелкимъ товаромъ, какъ напр. разныя сладости,
игрушки, бумажные вѣера и какіе-то смѣшные маленькіе
флаги изъ трехъ-цвѣтной бумаги. Н а площадкѣ передъ цер­
ковью кишитъ народъ, прогуливаясь, сидя на широкой ка­
менной балюстрадѣ, болтая, хохоча, крича во все горло, не
стѣсняясь близостью растворенныхъ дверей церкви и не по­
мышляя о молитвѣ.
Я вошла въ церковь, т. е. остановилась въ отворенныхъ
дверяхъ, такъ какъ церковь была полна народа. Внутрен­
ность ея представляла нарядный, торжественный видъ; вся
она была обтянута малиновымъ штофомъ, съ колоннами укра­
шенными ярко-блестѣвшими позументами, съ блестящими
балдахинами надъ алтаремъ, заставленномъ цвѣтами, съ мас­
сой огня въ огромныхъ золоченныхъ люстрахъ и канде­
лябрахъ.
Обѣдня только что началась. Стройный оркестръ, помѣ­
щенный на хорахъ, грянулъ какую-то торжественную увер­
тюру, за ней началось пѣніе, чередуясь съ оркестромъ, что
продолжалось все время торжественной обѣдни (Messa Solemnis). Оркестръ игралъ стройно; голоса пѣвшихъ были
большей частію хороши и пѣли съ чувствомъ и выраже­
ніемъ. Цѣлыми облаками поднимался въ вышину купола
ѳиміамъ, лившійся тонкими струйками изъ золоченыхъ ка­
дильницъ. Прелестная Мадонна кротко улыбалась съ по-

788

ИГРУШ ЕЧКА

лотна, нѣжно поддерживая Превѣчнаго Младенца; одна часть
народа набожно преклоняла колѣна на мраморный полъ раз­
украшенной церкви; другая часть весело болтала на пло­
щадкѣ подъ открытомъ небомъ, зеленая вѣтвь винограда
стремилась заглянуть въ одно изъ оконъ церкви, выходив­
шей въ тѣнистый садъ, а тамъ, дальше широко разстилаясь,
неслышно волновалось море и сливалось съ потемнѣвшимъ
горизонтомъ...
Тучи стали сгущаться. Накрапывалъ дождь. Процессія
св. Розаліи разстроилась, отлагаясь до слѣдующаго болѣе
яснаго праздничнаго дня. Всѣ стали по немногу разходиться
по домамъ.
Вечеромъ разразился сильный дождь, окончательно раз­
строившій праздникъ и предполагавшуюся иллюминацію.
Ночыо разыгралась гроза. Вѣтеръ и волны ревели, бли­
стала ослѣпительная молнія и шумѣлъ проливной дождь.
Утро встало мрачное, дождливое. Море мутно-желтое грозно
набѣгало на берегъ сѣдой волною. Кругомъ все сѣро, не­
привѣтливо. Дальнія окрестности затянулись сѣрой дымкой.
Отпраздновавъ свой праздникъ, народъ снова принялся за
свои будничныя занятія. Мимо отеля, по грязной дорогѣ
тянутся возы съ какой-то кладью, тщательно прикрытою
непромокаемой тканыо. Н а лошадяхъ и лошакахъ попоны,
въ видѣ пледовъ, съ бахрамой, а на головахъ клеенчатые
капоры съ прорѣзами для ушей. Это мнѣ напомнило соло­
менныя круглыя пляпы, которыя я видѣла на лошадяхъ въ
Ниццѣ; эти шляпы, отдѣланныя часто разноцвѣтными те­
семками, предохраняютъ темя и затылокъ лошади отъ сол­
нечнаго удара. Онѣ тоже дѣлаются съ прорѣзами для ушей.
Люди, сопровождавшіе своихъ, прикрытыхъ отъ дождя,
лошадокъ, были драпированы пледами или плащами и у каж­
даго большой дождевой зонтикъ. Трамвеи ходятъ закрытые.
Море все яростнѣй набѣгаетъ на берегъ. Старый Амброджіо, надѣвшій поверхъ синей рубахи темную суконную куртку,
съ помощью своего зятя, упершись сильными плечами въ бока

СРЕДИ ПРИРОДЫ И ЛЮДЕЙ

789

лодки, перетащилъ ее по бревнамъ подальше на берегъ.
Мутно мелькаютъ сквозь дымку тумана очертанія горъ и зда­
ній; мутно вздымается и бьетъ бѣлоснѣжной пѣной по тем­
нымъ галькамъ разгулявшійся валъ. Вѣтеръ завываетъ, какъ
голодный шакалъ. Тускло дымится на берегу низкій костеръ,
глухо потрескивая по коробящейся доскѣ, приготовленной
для обкладки строющейся барки. Глухо похлопываетъ длин­
ный бичъ по грязной дорогѣ, вслѣдъ за понудительнымъ: пію,
пію! Только осликъ да лошакъ кричатъ себѣ благимъ ма­
томъ, да звонко постукиваетъ топоръ корабельщика по бо­
камъ новой барки.
Къ вечеру погода разгулялась, вечеръ наступилъ теплый,
тихій, ароматный. Мы пошли вдоль набережной, къ мона­
стырю св. Антонію. Надобно было пройти вдоль успокоен­
наго моря, взобраться по извилистой тропинкѣ наверхъ, от­
туда, отъ церкви открывается живописный видъ на море и
окрестныя горы. Въ отворенную дверь глянулъ на насъ су­
мракъ церкви, слабо озаренной нѣсколькими лампадами. Съ
колокольни раздался благовѣстъ къ Ave M aria *). Надъ цер­
ковью высятся стѣны, черезъ нихъ глядится кудрявая зе­
лень фруктовыхъ деревьевъ. По уступамъ скалъ лѣпятся
кусты сочныхъ агавъ. Море съ равномѣрнымъ плескомъ
набѣгаетъ на прибрежныя скалы. Оранжевый шаръ луны
величаво всплылъ на ясномъ небѣ, прямо надъ моремъ. Горы
все болѣе и болѣе закутываются точно флеромъ. Н а Ге­
нуэзскомъ маякѣ вспыхнулъ огонекъ...
Н а другое утро мы покинули мирный уголокъ Италіи.

С. Лаврентьева.

*) Вечерняя молитва въ честь Пресвятой Богородицы.

НА ПАШНЕ.
ВСНА воротилася къ намъ;
Е
Ручьи по камнямъ зазвенѣли.
Цвѣты зацвѣли по лугамъ;
И въ дупла скворцы прилетѣли.
Хлопочетъ мужикъ надъ сохой
И сивку въ нее запрягаетъ,
Заботливо вмѣстѣ съ зарей
На пашню въ поля выѣзжаетъ.
Успѣшно работа идетъ,
Ложится земля бороздами,
А солнце на пахаря льетъ
Съ небесъ золотыми лучами.
Безъ умолку птички поютъ
Въ дали голубой утопая,—
Веселыми пѣснями трудъ
И горе его услаждая.

С. Дрож ж инъ.

(Изъ путешествія по Италіи),

РВ У ЗЫ ! удивительные арбузы! Н е угодно ли
испытать небеснаго блаженства! Кто хочетъ вку­
сить нектара? Вотъ мои арбузы! Три копѣйки
лучшій изъ нихъ! Такъ кричалъ смуглый, рослый,
красивый кокомераро на площади Милана, не­
далеко отъ галлереи Виктора Эмануила, когда
я выходила изъ нея. Громкій голосъ продавца арбузовъ
разносился по всей площади и около него собрались толпа
мужчинъ, женщинъ и дѣтей. Я подошла. Н а самой срединѣ
площади стояла подвижная лавка продавца арбузовъ. Это
были просто деревянныя подмостки въ нѣсколько этажей,
или лучше очень большая деревянная этажерка со множе­
ствомъ полокъ, вся убранная зеленью и цвѣтами, вся пере­
витая гирляндами винограда съ сочными гроздьями спускавши­
мися до самой мостовой. Н а полкахъ, на листьяхъ смоковницы,
между ярко-красными цвѣтами олеандра, были разложены
арбузы всѣхъ формъ и величинъ. Около этажерки стоялъ
столъ, покрытый бѣлой скатертью, на которомъ лежалъ
ножъ. Кругомъ стола были разставлены скамейки. Толпа
*) Въ верхней Италіи арбузъ называется сосотего,
cocomerato.

продавецъ арбузовъ

792

ИГРУШ ЕЧКА

мужчинъ и женщинъ съ ребятишками впереди окружала
подвижную лавку кокомераро. Весь этотъ народъ собрался
не столько для того, чтобы полакомиться сочными арбузами,
сколько для того, чтобы посмѣяться надъ шутками и остро­
тами кокомераро. В ъ Италіи продавцы арбузовъ извѣстны
своими остротами, они всѣ, вообще, отлично декламируютъ,
знаютъ множество сказокъ и часто бываютъ хорошими импро­
визаторами. Когда я подошла, кокомераро что-то говорилъ
съ необыкновенно выразительными жестами: онъ размахи­
валъ руками, билъ себя въ грудь, энергично клялся всѣми
святыми, въ особенности своимъ патрономъ, можно было
подумать, что онъ старается привлечь вниманіе своей пуб­
лики на какое нибудь необычайное происшествіе, тогда
какъ онъ просто разыгрывалъ драму, желая повыгоднѣе
сбыть свой товаръ.
Ребятишки, кто въ одной рубашкѣ, безъ ш араваръ, кто
въ шараварахъ безъ рубашки, кто въ одной курткѣ; но всѣ
босикомъ и только не многіе въ какихъ-то сандаліяхъ на
босую ногу, разинувъ рты, смотрѣли на кокомераро, а еще
больше на его арбузы. Продавецъ арбузовъ раскланялся съ
своею публикой и пригласилъ ее сѣсть. Публика молча
усѣлась и кокомераро пустилъ входъ свои остроты и при­
баутки. Раздался хохотъ, зрители принялись болтать съ хозя­
иномъ. Кружокъ сдвинулся тѣснѣе, хозяинъ бросился къ
этажеркѣ, схватилъ одинъ арбузъ, проворно изрѣзалъ его
на куски и подалъ зрителямъ. В сѣ принялись ѣсть, обгла­
дывая сочный плодъ вплоть до корки. Кокомераро въ во­
сторгѣ,— продажа началась успѣшно.
Итальянское солнце сильно припекало зрителей своими
полуденными лучами, но на такую бездѣлицу никто не обра­
щ алъ вниманія, всѣ были заняты остротами кокомераро и
его сочными, ароматными а ^ у за м и , куски котораго быстро
исчезали со стола и замѣнялись мелкою мѣдною монетою.
Между тѣмъ кокомераро пустился въ импровизацію:
Ж илъ-былъ, говорилъ онъ, маленькій Джіото, ему было

КОКОМЕРАРО

793

пятьдесятъ два года, а онъ оставался все такимъ же малень­
кимъ, какимъ вышелъ изъ утробы матери. Ж илъ себѣ Джіото
счастливо, покойно, только вдругъ получаетъ письмо изъ
Чили, въ которомъ его извѣщаютъ, что тамъ умеръ его бо­
гатый родственникъ, что ему надо пріѣхать по дѣламъ на­
слѣдства. Долго думалъ маленькій Джіото ѣхать или нѣтъ;
но второе письмо заставило его собраться въ путь. Пошли
хлопоты. Въ одномъ монастырѣ заказали ему на дорогу
бисквиты; въ другомъ мать М арія взялась сварить ему ва­
ренья; въ третьемъ мать Соломія принялась готовить постилу. Молодая сестра Агнеса прислала ему ладонку, а сестра
Моника—два маленькихъ образка. Н а заводѣ заказали для
него консервы изъ живности; въ аптекѣ—дорожную аптечку
со всевозможными лекарствами и уксусомъ четырехъ разбой­
никовъ отъ морской болѣзни. Н а дорогу ему сшили сотню
рубашекъ и нѣсколько дюжинъ лѣтняго и зимняго платья.
Увѣряю васъ, почтенные синьоры и прелестныя синьориты,
что экспедиція Бонапарта въ Египетъ стоила меньшихъ хло­
потъ и приготовленій. Наконецъ все было готово, благодаря
его прелестнымъ сестрамъ— самая младшая изъ нихъ была
его крестной матерью. Джіота отправился прощаться съ зна­
комыми. Идетъ онъ по улицамъ города, всѣ встрѣчные спра­
шиваютъ его:—Какъ, вы рѣшились ѣхать?— Вы оставляете
насъ?—Какой вы храбрецъ, не боитесь ѣхать по морю!—
Джіото обнимается со всѣми, прощается малютка пятиде­
сяти двухъ лѣтъ, плачетъ и проситъ всѣхъ не забывать его въ
молитвахъ и наконецъ уѣзжаетъ. Отъѣздъ маленькаго Джіото
составляетъ событіе— это эпоха, съ которой начинается лѣто­
счисленіе.—Который годъ этому ребенку?—Ему, да, онъ ро­
дился въ тотъ годъ, когда крошка Джіото отправился въ
Чили, былъ отвѣтъ.
Вотъ какъ путешествовали наши предки, не то что мы.
Всевозможныя революціи такъ растрясли насъ, что мы сдѣ­
лались вещами самыми удобными для переноски и перевозки
и пересылки.

794

ИГРУШ ЕЧКА

Толпа хохочетъ, куски арбуза исчезаютъ и кучки мѣд­
ныхъ монетъ растутъ. Наконецъ кокомераро беретъ еще
арбузъ,но вѣроятно, ощупавъ его, догадывается, что онъ плохъ
и, не желая показать этого, начинаетъ вертѣть имъ надъ го­
ловою, приговаривая: вамъ очень хочется попробовать его соч­
наго мяса?— Вамъ очень хочется испить его прохладитель­
наго сока?— Н ѣтъ, мои высокопочтенные синьоры и очаро­
вательныя синьориты, арбузъ этотъ- не для васъ. Онъ про­
ѣдетъ мимо вашихъ ртовъ, его будутъ кушать люди поваж­
нѣе васъ. Н аш ъ добрый король приказалъ мнѣ приберечь
его для его возлюбленной королевы. Прошу извинить меня!
Я только ради любопытства показалъ его вамъ! Ш утка уда­
лась, дурной арбузъ спрятанъ, зрители хохочутъ, покупаютъ
новые куски арбуза и расходятся.
Однако же такая уловка не всегда такъ ловко и счаст­
ливо сходитъ съ рукъ кокомераро. Мнѣ случилось видѣть,
какъ онъ однажды ошибся въ выборѣ арбуза и, вертя его
въ рукахъ, говорилъ своимъ покупателямъ: — смотрите это
огонь!— Сокровище моей лавки!— Сокъ его нектаръ!— Сла­
дость!— Ароматъ!— Это пища небесная!... П ри этихъ словахъ
кокомераро однимъ взмахомъ ножа перерѣзалъ арбузъ, но,
о ужасъ! пища небесная оказалась дурнымъ недозрѣлымъ
плодомъ. Въ толпѣ раздался гомерическій хохотъ, всѣ вско­
чили съ мѣстъ и, некупивъ ни куска, разошлись.
Съ ранняго утра, почти съ восходомъ солнца кокомераро
привозитъ на площадь свою подвижную лавку и весь день,
вплоть до поздней ночи повторяетъ свою комедію, и только
поздно вечеромъ съ пустою лавкою и мѣдными грошами въ
карманѣ возвращается домой, чтобы на завтра начать ту же
комедію. И такъ живетъ кокомераро изо дня въ день, про­
кармливая этимъ ремесломъ всю свою семью.

ji. ророздина.
Миланъ, 1874 года.

Т
О
Р
К
В
А
Т
О
Т
А
С
С
О
НА Б Е Р Е Г У Средиземнаго моря, близъ
большаго, красиваго города Неаполя,
триста лѣтъ тому назадъ находился не­
значительный городокъ Сорренто. Можно
сказать, что въ то время онъ весь утопалъ
въ апельсинныхъ и лимонныхъ рощахъ,
его маленькіе домики казалось были засы­
паны бѣлыми, блестящими, полными чуднымъ ароматомъ, цвѣ­
тами. По темно-голубымъ, почти всегда спокойнымъ волнамъ
Неаполитанскаго залива, скользили только рыбачьи лодки, съ
которыхъ раздавались прелестные напѣвы Италіи, да плавали
тяжелыя торговыя суда. Теперь Сорренто во многомъ измѣ­
нился. Дивные ароматные сады его большею частью ис­
чезли и замѣнились большими домами; по заливу, свистя и
пыхтя, ходятъ пароходы, разсѣкая его свѣтлыя волны, и
оставляя за собой брызжащую пѣну. Въ гаванѣ Сорренто
толпится народъ а вмѣсто поэтическихъ напѣвовъ слышна
торговая дѣловая рѣчь. Н е таковъ былъ Сорренто въ 1544
гѳлѵ. когда въ мартѣ мѣсяцѣ, родился въ немъ величайшій
поэтъ Италіи, Т о р к в а т о Т а с со . дОтецъ его, Б е р н а р д о
Т а с с о , былъ родомъ изъ Б е р г а л и, еще въ молодыхъ го­
дахъ онъ покинулъ родину и поступилъ на службу къ Са­
лернскому принцу, при дворѣ котораго занялъ какое-то мало2

796

ИГРУШЕЧКА

важное мѣсто. Чтобы быть ближе къ своему властелину, жив­
шему въ Салерно, отецъ Тассо поселился въ Сорренто; семья
его была многочисленна и жила скудными средствами. Отецъ
Тассо былъ поэтомъ средней руки, сочиненія его плохо
расходились и мало покупались издателями и книгопродав­
цами. И зъ его поэмъ считается лучшей А м'адисъ Г а л л ь ­
с к ій , сюжетъ которой взятъ изъ временъ рыцарства. Торк­
вато по примѣру отца съ 7-милѣтняго возраста сталъ кро­
пать стихи; Бернардо хотя и гордился поэтическимъ талан­
томъ своего маленькаго сына, но вовсе не желалъ чтобы онъ
сдѣлался писателемъ.
Вскорѣ, по какимъ-то политическимъ причинамъ, Салерн­
скій принцъ долженъ былъ бѣжать во Францію. Бернардо
Тассо послѣдовалъ за нимъ, взявъ съ собою и маленькаго
Торквато. Это была первая горесть будущаго великаго поэта
Италіи. Н аш ъ русскій писатель Батюшковъ, написавшій пре­
красную элегію— „Умирающій Тассо", передаетъ въ слѣдую­
щихъ строкахъ его тоску по родинѣ.
Сорренто! колыбель моихъ несчастныхъ дней,
Гдѣ я въ ночи, какъ трепетный Асканій, *)
Отторженъ былъ отъ матери моей,
Отъ сладостныхъ объятій и лобзаній.

Бернардо Тассо не долго оставался съ сыномъ во Фран­
ціи. Видя, что его услуги стали принцу лишними, онъ воз­
вратился въ Италію и поселился въ Мантуѣ, куда перевезъ
и свое семейство. Тамъ Торквато началъ ходить въ школу,
но школьныя его занятія не отличались прилежаніемъ, так­
же вяло онъ учился и въ Римѣ, куда отецъ его отвезъ, ду­
мая, что вдали отъ семьи Торквато будетъ не такъ развле­
каться и въ немъ пробудится любовь къ знанію. Но онъ и
тамъ занимался охотно только греческимъ и латинскимъ язы­
ками, которые давались ему легко, ихъ онъ изучилъ въ со­
вершенствѣ: профессора изумлялись его быстрымъ успѣхамъ.
*) Асканій—сынъ Энея, бѣжавшаго изъ Трои послѣ ея разрушенія греками.

ТОРКВАТО ТАССО

797

Семнадцати лѣтъ Торквато поступилъ въ падуанскій уни­
верситетъ по филологическому факультету, и помимо уни­
верситетскихъ занятій, писалъ много пѣсней. По какому-то
повидимому ничтожному обстоятельству онъ не кончилъ пол­
наго курса. Однажды, возвращаясь съ курса, Тассо не по­
шелъ домой, а побрелъ вдоль рѣки Пауди, .протекающей
недалеко отъ Падуи; берега этой рѣчки чрезвычайно живо­
писны. Вдали на пригоркахъ виднѣлись прекрасныя виллы;
лѣвый берегъ, плоскій, разстилался зеленымъ ковромъ, на ко­
торомъ пестрѣли душистые, яркіе цвѣты. По правому берегу
тянулась роща; кое-гдѣ мелькали лимонныя и померанцовыя
деревья, бѣлые цвѣтки которыхъ наполняли воздухъ благо­
воннымъ дыханіемъ. У самаго берега, гдѣ рѣчка образуетъ не­
большой заливъ, между тремя тополями стояла хижина. Вече­
рѣло. Тассо прилегъ на траву и любовался пейзажемъ. Вдругъ
послышалось пѣніе двухъ звучныхъ голосовъ, пѣніе сопро­
вождалось плесками веселъ, и становилось все ближе и ближе.
Показалась лодка, лодка плыла медленно, въ ней полуле­
жали два рыбака и гребли казалось только для вида. Они
пѣли о похожденіяхъ какого-то разбойника Ринальдо. Тассо
съ , упоеніемъ вслушивался въ чудный разсказъ; когда они
кончили послѣднюю строфу, вынули изъ лодки рыбу, при­
брали снасти и готовились войти въ хижину, онъ попро­
силъ ихъ разсказать ему то, что они пѣли. Итальянскіе ры­
баки очень довѣрчивы и словоохотны. Вѣроятно молодой че­
ловѣкъ, заговорившій съ ними, имъ понравился, они пригла­
сили его войти въ ихъ хижину, раздѣлили съ ними скром­
ный ужинъ и разсказали Тассу всю легенду о разбойникѣ
Ринальдо-Ринальдини. Разсказъ рыбаковъ произвелъ на Тассо
такое сильное впечатлѣніе, что придя домой, онъ принялся за
планъ поэмы, которая въ короткое время пріобрѣла извѣст­
ность. Успѣхъ ея подалъ мысль герцогу Альфонсу Феррар­
скому призвать Торквато къ своему двору; въ то время гер­
цоги и вельможи покровительствовали поэтамъ и художни­
камъ. Торквато, похоронивъ отца, умершаго не задолго до

798

ИГРУШ ЕЧКА

этого, отправился въ Ф еррару, гдѣ былъ радушно принятъ
Альфонсомъ и сестрой его Элеонорой, дѣвушкой олень кра­
сивой, но уже не первой молодости. Съ этихъ поръ начи­
наются несчастія Торквато. Первое время онъ находился
почти неотлучно при герцогѣ и его сестрѣ. Оба они, восхи­
щ аясь его стихотвореніями, заставляли его читать все, что
выходило изъ-подъ его пера.
Такъ прошло года два, и счастію Тассо казалось не бу­
детъ и конца. Въ это счастливое время онъ написалъ без­
смертную свою поэму „Освобожденный Іерусалимъ", содер­
жаніе которой онъ взялъ изъ перваго крестоваго похода.
Поэма эта быстро облетѣла всю Италію и стала извѣстна
даже за Альпами. Н о явились завистники, которыхъ раз­
дражало расположеніе Альфонса и Элеоноры къ поэту; 1
слава его не давала имъ покоя, и вотъ они стали поне­
многу наговаривать герцогу, что Тассо, ослѣпленный сла­
вою и осыпанный милостями его свѣтлости, мечтаетъ всту­
питъ въ супружество съ Элеонорой. Сначала герцогъ не вѣ­
рилъ подобнымъ навѣтамъ, но нашлись люди, которые пере­
хватили нѣсколько бумагъ Тассо, и во всѣхъ, на заглавномъ
листкѣ стояло имя Элеоноры, которой онъ посвящалъ всѣ
свои сочиненія. Герцогъ Альфонсъ былъ возмущенъ подоб­
ной дерзостію.— Какъ! говорилъ онъ, „нищій" котораго я при­
зрѣлъ, котораго я осыпаю милостями; изъ простаго рода,
смѣетъ питать въ душѣ своей такіе дерзкіе замыслы и Альфонсъ
совершенно перемѣнился къ бѣдному поэту. Его стали хуже
кормить, хуже одѣвать; даже входъ въ герцогскіе покои былъ
ему запрещенъ. Онъ бы и вовсе изгналъ его изъ Феррары,
но боялся осужденія со стороны другихъ дворовъ, кромѣ
того изъ самолюбія не хотѣлъ лишиться поэта, октавы ко­
тораго пѣлись уже во'„всей Италіи: венеціанскими гондолье­
рами (лодочниками), и неаполитанскими лаццарони (нищими).
Придворные торжествовали. Напрасно Тассо увѣрялъ гер­
цога, что на него взвели напраслину; герцогъ былъ неумо­
лимъ. Тассо сталъ задумчивъ и постоянно мраченъ. Чувствуя

ТОРКВАТО ТАССО

799

себя плѣнникомъ при дворѣ, онъ умолялъ герцога отпустить
его изъ Феррары, но герцогъ и слушать не хотѣлъ. Прошло
ещ е нѣсколько мѣсяцевъ. Между тѣмъ вѣсть о дурномъ об­
ращеніи герцога съ поэтомъ, о томъ, что этотъ поэтъ сталъ
грустенъ, что онъ исхудалъ, что на немъ бѣдная одежда,—
быстро распространилась по Италіи. Тогда Альфонсъ, что­
бы положить конецъ всѣмъ толкамъ, объявилъ Тассо съумасшедшимъ, и заключилъ его въ темницу, гдѣ Тассо провелъ
семь лѣтъ.
Однажды, во время пребыванія Рубенса въ Феррарѣ, много­
численное общество собралось въ большой залѣ дворца. Тутъ
присутствовали и герцогъ Альфонсъ, и сестра его, прин­
цесса Элеонора. Началось пиршество; всѣ сидящіе за сто­
ломъ весело разговаривали, ѣли и пили. Вдругъ отворяется
съ шумомъ дверь, врывается Торквато Тассо съ мандоли­
ной въ рукахъ. Онъ подходитъ какъ бы внѣ себя къ Р у ­
бенсу, оглядываетъ его съ головы до ногъ, беретъ скамейку,
садится около него и звучнымъ своимъ голосомъ начинаетъ
пѣть четвертую пѣснь изъ своего „Освобожденнаго Іеруса­
лима", акомпанируя себѣ на мандолинѣ. Всѣ были поражены
его появленіемъ, но никто, даже герцогъ Альфонсъ, не осмѣ­
лился нарушить его пѣнія, Торквато пѣлъ; присутствующіе
постепенно приходили въ неописанный восторгъ, Элеонора
плакала. Рубенсъ, на груди котораго красовалось серебря­
ное изображеніе Мадонны, былъ тронутъ до глубины души.
Онъ вынулъ листъ бумаги и карандашъ и набросилъ фигуру
Тассо.—Ето ты, дивный пѣвецъ и поэтъ1? спросилъ Рубенсъ
Тассо. Торквато отбросилъ въ сторону мандолину и пре­
клонивъ предъ великимъ художникомъ колѣно, прогово­
рилъ:
— Спасите меня! я погибаю. Меня всѣ считаютъ здѣсь
съумасшедшимъ. Возьмите меня съ собою! умоляю васъ!
— Но кто же ты, несчастный? спросилъ Рубенсъ.
— У васъ на груди изображеніе Мадонны, которую, я
знаю, подарилъ мой отецъ знаменитому художнику Рубенсу.

800

ИГРУШ ЕЧКА

В ы — Рубенсъ, а я — Торквато Тассо. П ри этихъ словахъ Р у ­
бенсъ обвелъ глазами всю залу и воскликнулъ:
— Такъ вотъ поэтъ Италіи, этотъ знаменитый Тассо,
котораго октавы звучатъ по всей образованной Европѣ, а
неблагодарная И талія признаетъ его съумасшедшимъ. Прочь,
прочь, изъ Феррары! Я у ногъ папы *) буду умолять его
святѣйшество вырвать поэта изъ кандаловъ. Рубенсъ въ
тотъ же день оставилъ Ф еррару, а бѣднаго Тассо запря­
тали еще въ болѣе тѣсную и темную тюрьму.
Н а второй годъ его заключенія умерла Элеонора, и не­
нависть герцога къ Тассо усиливалась. Многія владѣтельныя
личности, герцоги, короли, даже самъ папа Климентъ V III,
просили Альфонса освободить Тассо, но Альфонсъ остался
неумолимъ. Между тѣмъ нашлись еще люди, которые
стали распускать слухъ, что въ поэмѣ „Освобожденный
Іерусалимъ" многое надобно измѣнить, такъ какъ Тассо
слишкомъ много говоритъ о колдовствѣ и разныхъ чудесахъ:
Тассо заставили измѣнить эти мѣста и онъ передѣлалъ,
какъ требовали отъ него; но передѣлка эта была слаба и
далеко уступала первому вдохновенію. Д аж е названіе поэмы
приказано ему было переиначить: онъ долженъ былъ назвать
ее „Завоеванный Іерусалимъ". В се это до того потрясло
Тассо, что онъ дѣйствительно сталъ близокъ къ помѣшатель­
ству, и когда его, наконецъ, выпустили на свободу, то
онъ не узнавалъ самого Себя, такъ онъ постарѣлъ, посѣ­
дѣлъ и ослабѣлъ отъ страданій. Вскорѣ послѣ его освобожде­
нія умеръ Альфонсъ Ф еррарскій.—Б езъ крова, безъ пищи,
почти безъ одежды, побрелъ Тассо въ родимый Сорренто,
гдѣ онъ зналъ что живетъ его сестра Корнелія, которая
была уже замужемъ и имѣла троихъ дѣтей. Дорогой Тассо
питался подаяніемъ, онъ, который прославилъ Италію, онъ,
котораго имя было извѣстно каждому простолюдину.
*) Папою называется глава или начальникъ [католической церкви, почти
тоже самое, что у насъ въ Россіи митрополитъ, а въ Греціи патріархъ.

ТОРКВАТО ТАССО

801

Въ Сорренто Тассо прибылъ подъ вечеръ и нашелъ все
семейство сестры, сидѣвшее подъ верандой. Корнелія сна­
чала не узнала брата, но когда признала своего Торквато,
общей радости не было конца. Даже самъ Тассо развесе­
лился и на минуту позабылъ прожитые тяжелые года.
Торквато оставался у сестры около года, но, не желая быть
ей въ тягость, такъ какъ она и мужъ ея были не богаты;
онъ тайно ночью ушелъ отъ нихъ. Тутъ началась его бро­
дяжническая жизнь, которую онъ велъ до самой смерти:
гдѣ онъ жилъ годъ, гдѣ мѣсяцъ, гдѣ сутки. Друзья при­
глашали его къ себѣ, каждый считалъ за счастье призрѣть
у себя великаго поэта, но Тассо, убитый горемъ и гонимый
людьми, сталъ недовѣрчивъ и не откликался на дружескій
призывъ. Въ послѣдніе годы онъ написалъ еще двѣ поэмы:
„Аминта“ и „Сотвореніе М іра“, горе и несчастія ослабили
силу его творчества такъ, что послѣднія поэмы его далеко
уступаютъ великой поэмѣ „Освобожденный Іерусалимъ“,
который дошелъ до насъ, по счастію, въ первобытномъ сво­
емъ видѣ.
Жизнь стала для Тассо въ тягость, онъ ждалъ смерти,
какъ успокоенія, наконецъ, предчувствуя скорую кончину,
онъ отправился въ Римъ, гдѣ ему хотѣлось умереть. Это
было какъ разъ передъ праздникомъ св. Онуфрія; огромныя
толпы богомольцевъ направлялись въ Римъ, гдѣ находился
этотъ монастырь. Тассо послѣдовалъ за толпою; на до­
рогѣ на нихъ напали разбойники, атаманомъ ихъ былъ из­
вѣстный своею жестокостью бандитъ Скіарра; разбойники
бросились на безоружныхъ богомольцевъ, но Скіарро, узнавъ,
что между ними находится Торквато Тассо, пропустилъ
толпу, не нанеся ей ни малѣйшаго вреда, а Тассо оказалъ
особенныя почести.
Когда папа Климентъ Y III узналъ что Тассо прибылъ
въ Римъ, то рѣшился торжественно увѣнчать его въ К а­
питоліи лавровымъ вѣнкомъ. П апа велѣлъ ускорить приго­
товленія къ торжеству, которое и было назначено чрезъ

802

ИГРУШ ЕЧКА

нѣсколько дней, для того, чтобы дать возможность прибыть
въ Римъ многимъ желавшимъ присутствовать при давно
небываломъ торжествѣ. Со времени Петрарки, въ Италіи
вошло въ обычай увѣнчивать лавровымъ вѣнкомъ писа­
телей, поэтовъ, художниковъ и артистовъ, имена кото­
рыхъ становились извѣстны и популярны. Н а это торже­
ство съѣхалось и сошлось въ Римъ множество народа
всѣхъ званій и всѣхъ сословій. В ъ приготовленіяхъ прини­
малъ горячее участіе кардиналъ Чинціо. Чиндіо, зная, что
Тассо при смерти, уговорилъ папу ускорить коронованіе.
Между тѣмъ до монастыря св. Онуфрія, гдѣ лежалъ на
смертномъ ордѣ Торквато, дошли слухи, что его будутъ
короновать въ Капитоліи. „Поздно, воскликнулъ Тассо! Я
не увижу этого торжества". В ъ день вѣнчанія солнце свѣ­
тило ярко сквозь высокія окна монастырской кельи. Тассо
велѣлъ подвинуть свою постель къ окну. Бы лъ чудный за­
катъ солнца. Монахи, узнавъ, что Тассо кончается, вошли
въ его келью, окружили его постель и запѣли M iserere,
т. е. отходную; Тассо еще разъ приподнялся на постелѣ и
воскликнулъ: друзья, о, дайте мнѣ взглянуть еще на пыш­
ный Римъ, гдѣ ждетъ пѣвца безвременная могила. Теперь ему
нехотѣлось умереть, ему хотѣлось жить, ему хотѣлось въ
минуту увѣнчанія забыть всѣ страданія жизни. Въ эту ми­
нуту изъ Капитолія раздался глухой звонъ, возвѣщавшій
начало торжества. Ещ е нѣсколько минутъ! и за Тассомъ
явятся кардиналы, народъ и понесутъ его въ Капитолій,
гдѣ возложатъ на его бѣдную голову славный лавровый
вѣнокъ, но Тассо не дожилъ до этихъ минутъ и тихо скон­
чался 25 апрѣля 1595 года. Н а торжественный звонъ К а­
питолія отвѣчалъ заунывный колоколъ монастыря, возвѣ­
щавшій о смерти великаго поэта. И такъ поэту не уда­
лось вступить торжественно въ Капитолій, при жизни, зато
усопшему ему были отданы необычайныя почести. Весь
Римъ облекся въ трауръ, Капитолій драпировали чернымъ
сукномъ, а гробъ его въ ограду монастыря св. Онуфрія

ТОРКВАТО ТАССО

803

провожали несмѣтныя толпы народа. Такъ умеръ величай­
шій поэтъ Италіи. И а могилѣ его положили мраморную
плиту, на которой и теперь еще можно разобрать надпись:
„ З д ѣ с ь п о к о и т с я п р а х ъ Т оркват.о Т а с со ".
Невольно вспоминается при этомъ элегія Батюшкова:
умирающій Тассо говоритъ:
„Я не вступлю при блескѣ въ Капитолій,
„И лавры славные надъ дряхлой головой
„Не усладятъ пѣвца свирѣпой доли...

Е . Г еслингъ.

КОРАЛЛОВЫ
ЙОСТРОВЪНАТИХОМ
ЪО
К
Е
А
Н
Ѣ
.
XVI.
Чудовищная волна и ея слѣдствія—Лодка потеряна и найдепа.—Ужасный случай
съ Петеркиношъ.— Островъ Пингвиновъ.—Удивленіе.—Пингвины.

О Н А Ж Д Ы сидѣли мы у брызжущей скалы
Д
и разсуждали объ экскурсіи, которую на­
мѣревались сдѣлать на островъ Пингви­
новъ.
— Видишь ли, сказалъ Петеркинъ, мо­
жетъ быть для такого пустаго малаго какъ
я было бы отлично остаться дома, но не­
простительно для такихъ философовъ какъ
вы не узнать обычаи и нравы этихъ птицъ, какъ пингвины,—
слѣдовательно чѣмъ скорѣе мы отправимся, тѣмъ лучше.
— Справедливо, сказалъ я — ничего такъ не желаю какъ
поближе взглянуть на нихъ.
— А я думаю, сказалъ Джекъ, что тебѣ, Петеркинъ, лучше
остаться дома и позаботиться о кошкѣ.
— Остаться дома? воскликнулъ Петеркинъ, дорогой мой,
да вѣдь ты погибнешь безъ меня.
— Мнѣ это и въ голову не приходило, сказалъ Джекъ,
безъ сомнѣнія ты долженъ ѣхать. Н аш а лодка нуждается
въ баластѣ.
Пока мы разговаривали, мы замѣтили темную линію, по­
хожую на тучу или на миражъ, на морскомъ горизонтѣ. День

КОРАЛЛОВЫЙ ОСТРОВЪ

805

былъ хорошій, хотя облачный, дулъ мягкій вѣтеръ, но море
не волновалось и прибой на рифѣ не былъ выше обыкновен­
наго. Сначала это облако показалось намъ грозовой тучей и
мы предположили, что приближается буря, но туча эта бы­
стро, беззвучноприближаясь, не распространялась по небу.
Только проходя мимо острововъ, разбросанныхъ по морю,
обдавала ихъ пѣной, и съ грохотомъ и брызгами разсыпа­
лась. Это заставило насъ думать, что приближающійся пред­
метъ— волна, и когда она приблизилась къ нашему рифу, были
поражены ея громадностью, вскочили на ноги и взобрались
на самую вершину ущелья съ необъяснимымъ чувствомъ
страха.
Коснувшись рифа, она залила его съ шумомъ, оглу­
шительнѣе грома, этотъ грохотъ продолжался все время, пока
волна катилась къ той скалѣ, на которой мы стояли. Н ако­
нецъ гребень ея возвысился передъ нами, тутъ мы сознали
что намъ грозитъ опасность и бросились было бѣжать, но
было поздно. Гигантская волна съ трескомъ, который ка­
залось потрясалъ скалы, упала, брызгая водяными стол­
бами, которые съ необыкновенной силой и шипѣньемъ
вырывались изъ узкихъ отверстій. Мы были ошеломлены
ударомъ и такъ вымочены и ослѣплены пѣной, что нѣ­
сколько минутъ не знали гдѣ искать убѣжища. Н ако­
нецъ мы вскарабкались на возвышеніе, недоступное на­
тиску волны. Что за ужасное зрѣлище представилось намъ,
когда взглянули на берегъ! Громадная волна, заливши рифъ,
продолжала катиться по лагунѣ, упала на песчаный берегъ,
залила его и покатилась въ лѣса, снося въ бѣшеномъ те­
ченіи мелкія деревья и кустарники.
Джекъ сказалъ, что боится за наше жилище и за лодку,
и мы поспѣшили домой. Сила волны была уже истощена
прежде нежели она достигла нашего жилища, входъ въ него
былъ почти загроможденъ вырванными .кустами и грудами
водорослей. Успокоившись, мы поспѣшили къ лодкѣ. Лодки
не было и слѣда, какъ вдругъ увидали что она зацѣпилась

806

ИГРУШ ЕЧКА

за кустъ и уютно умѣстилась среди листьевъ. Н а лодкѣ
не было и слѣда поврежденія. Только нелегко было высво­
бодить ее и стащить въ море. Это стоило намъ двухъ дней
тяжелаго труда.
Мы и работали почти цѣлую недѣлю прежде нежели
привели въ порядокъ мѣстность. Миссіонеры разсказывали,
что эта гигантская волна появляется на нѣкоторыхъ изъ
острововъ Тихаго океана разъ, а иногда и два раза въ годъ.
Они не могли сказать мнѣ посѣщала ли волна всѣ острова,
но увѣряли, что періодически появлялась на нѣкоторыхъ
изъ нихъ.
Послѣ того какъ мы привели въ порядокъ наше жилище,
то снова стали подумывать о томъ, какъ бы навѣстить пинг­
виновъ. Мы стащили на берегъ лодку и сдѣлали на ней нѣ­
которыя починки. Потомъ приготовили запасъ провизіи, на­
мѣреваясь пробыть въ отсутствіи по крайней мѣрѣ ночь
или двѣ, а можетъ и дольше. Пока Джекъ возился съ
лодкой, Петеркинъ ходилъ въ лѣсъ заколоть свиныо, онъ
бѣгалъ такъ быстро, что легко догонялъ свиней, но по
неосторожности почти всегда натыкался на пни и камни
во время своей охоты и рѣдко возвращался домой безъ си­
няковъ и царапинъ. Р азъ съ нимъ случилось серьезное
несчастіе. Онъ былъ все утро въ лѣсу и не вернулся домой
къ обѣду. Мы удивились, онъ всегда аккуратно соблюдалъ
обѣденные часы. Когда время стало приближаться къ ночи,
мы встревожились, наконецъ отправились обыскивать лѣса.
К ъ вечеру напали на слѣдъ свиней и по немъ пришли на
край крутаго обрыва. Заглянувъ въ него, увидали на днѣ
Петеркина, лежащаго безъ чувствъ, щека его покоилась на
мордочкѣ маленькой свинки, пришпиленной къ землѣ копьемъ.
Мы перепугались, поспѣшили смочить ему голову водою и
къ нашей радости онъ очнулся. Когда мы снесли его домой,
онъ разсказалъ намъ какъ это случилось.
— Бродилъ я, сказалъ онъ, по лѣсу все утро, усталъ какъ
собака, и не видалъ ни одной свиньи, но такъ какъ рѣ-

КОРАЛЛОВЫЙ ОСТРОВЪ

807

шилъ не возвращаться съ пустыми руками, то отказался отъ
обѣда, и—
— Что! воскликнулъ Джекъ, ты дѣйствительно рѣшился
на это?
— Молчи, Джекъ, возразилъ Петеркинъ; говорю тебѣ,
что я рѣшился отказаться отъ обѣда, и пробраться въ малень­
кое ущелье, гдѣ разсчитывалъ найти свиней. Вскорѣ я
увидѣлъ, что напалъ на настоящій слѣдъ, едва прошелъ
полъ-мили какъ хрюканье поразило мой слухъ. Ха, ха, ска­
залъ я, вы тутъ, ребята. Я взбѣжалъ въ ущелье, спугнулъ
ихъ, выбравъ жирную свинью, и прокололъ ее. Въ то время какъ
я совершилъ это, увидѣлъ, что мы на краю обрыва, а какъ
я бѣжалъ такъ быстро, что не могъ остановиться, то вмѣстѣ
со свиньей перекувырнулся въ оврагъ. Я очнулся только
тогда, когда ты смачивалъ мнѣ голову, а Ральфъ ломалъ надо
мною руки.
Н е смотря на этотъ случай, Петеркинъ опять ходилъ на
охоту и вернулся домой съ тремя прекрасными поросятами.
Мой визитъ на болота былъ также очень удаченъ, я убилъ
нѣсколько паръ утокъ. Когда на другой день на восходѣ
солнца мы оснастили и нагрузили нашу лодку, оказалось у
насъ провизіи:
10 хлѣбныхъ плодовъ (два печеныхъ и восемь сырыхъ).
20 корней ямса (шесть жареныхъ, остальные сырые).
6 корней таро.
50 превосходныхъ большихъ сливъ.
0 кокосовыхъ орѣховъ зрѣлыхъ.
6 зеленыхъ (для питья).
4 большихъ утки и двѣ маленькихъ, сырыя.
3 холодныхъ жареныхъ свиней съ начинкой. Начинку
придумалъ Петеркинъ, ее выкинули за бортъ.
Было спокойное солнечное утро, когда мы отправились
и поплыли по лагунѣ къ отверстію въ рифѣ. Проѣхавши
между двумя зелеными островками, стерегущими входъ, мы

808

ИГРУШ ЕЧКА

переплыли прибой и поплыли по длинной маслянистой зыби,
медленно вздымающейся на обширномъ океанѣ.
Островъ Пингвиновъ лежалъ по другую сторону отъ на­
шего острова, почти въ милѣ разстоянія, за внѣшнимъ ри­
фомъ.
— Я бы желалъ чтобы подулъ вѣтерокъ, сказалъ Джекъ.
— Я тоже, вскрикнулъ Петеркинъ, облокотясь на весло,
и отирая катившійся со лба потъ— грести тяжелый трудъ.
О, Господи, если бы мы могли поймать сотню другую этихъ
чаекъ, привязать ихъ къ лодкѣ длинными веревками и заста­
вить летѣть такъ быстро, какъ мы хотимъ; какъ это было
бы хорошо!
— Паяются твое желаніе исполняется, задуваетъ вѣте­
рокъ. Сдожи весло, Петеркинъ. Подними мачту, Ральфъ; я буду
смотрѣть за парусомъ. Гляди за кормою, остерегайся шква­
ловъ!
Эти послѣднія слова были вызваны внезапнымъ появле­
ніемъ на горизонтѣ темно-голубой линіи, которая въ корот­
кое время устремилась на насъ, вздымая море въ бѣлую пѣну.
Мы противопоставили корму лодки первому натиску, въ
нѣсколько секундъ дуновенье превратилось въ постоянный
вѣтеръ, мы распустили паруса, весело летѣли по морю и
пролетѣли большую часть пути до наступленія затишья. П а­
русъ, хлопая о мачту, возвѣстилъ намъ, что пора взяться за
весла. Мы были въ мили отъ острова Пингвиновъ.
— Вотъ и солдаты! вскрикнулъ Петеркинъ, когда мы
завидѣли островъ, какіе чистенькіе панталоны у нихъ се­
годня? Радушно ли они примутъ насъ. К акъ ты думаешь,
гостепріимны ли они, Джекъ?
— Н е разговаривай, Петеркинъ, а греби и вскорѣ уви­
дишь.
Подъѣхавши ближе къ острову, мы были заинтересованы
маневрами и наружностью этихъ странныхъ птицъ. Онѣ ка­
залось принадлежали къ различнымъ видамъ, у нѣкоторыхъ
были гребни на головахъ, у другихъ ихъ не было, однѣ

КОРАЛЛОВЫЙ ОСТРОВЪ

809

были величиною съ гуся, другія казались почти съ ле­
бедя. Н адъ пингвинами парилъ большой альбатросъ, его
окружали многочисленныя стаи чаекъ. Приблизившись къ
острову, мы стали на веслахъ и глядѣли на птицъ съ
удивленіемъ и удовольствіемъ, онѣ же любопытно осма­
тривали насъ. Мы теперь видѣли, что солдатская на­
ружность объясняется ихъ короткими, прямыми ногами,
вытянутыми въ струнку; у нихъ были черныя головы,
длинные, острые клювы, бѣлыя груди и голубоватыя спины.
И хъ крылья были такъ коротки, что казались скорѣе пла­
вниками рыбы и дѣйствительно мы вскорѣ увидали, что
онѣ употребляли ихъ для плаванья подъ водою. Н а этихъ
крыльяхъ не было стволистыхъ перьевъ, но родъ чешуй­
чатыхъ, которыя покрывали все ихъ туловище. И хъ ноги
были коротки и такъ широко отстояли другъ отъ друга,
что они должны были стоять прямо, чтобы сохранить равно­
вѣсіе, но въ водѣ пингвины плавали какъ и другія мор­
скія птицы. Сначала мы были такъ оглушены шумомъ, ко­
торый они и другія морскія птицы производили вокругъ
насъ, что не знали куда смотрѣть. Онѣ покрывали скалы
тысячами; между пингвинами мы замѣтили нѣсколькихъ раз­
гуливающихъ четвероногихъ, какъ намъ казалось.
Подъѣхавши поближе къ острову, къ удивленію мы уви­
дали, что эти четвероногія также пингвины, только они
ползали среди кустовъ на ногахъ и крыльяхъ. Вдругъ одна
большая старая птица, сидѣвшая близко къ намъ, встре­
вожилась и спустившись по скаламъ, соскочила или скорѣе
упала нежели вбѣжала въ море. Она нырнула во одно мгно­
венье, черезъ нѣсколько секундъ съ крикомъ выскочила изъ
воды, и опять нырнула, мы едва могли вѣрить глазамъ сво­
имъ, что это не рыба прыгаетъ, играя.
— Взгляни сюда, сказалъ Петеркинъ, указывая съ ужа­
сомъ на берегъ. Взгляни-ка, что это у этого животнаго подъ
хвостомъ.
Мы повернулись чтобы взглянуть въ указанномъ имъ на-

810

ИГРУШ ЕЧКА

правленіи и увидали пингвина разгуливающаго степенно съ
яйцомъ подъ хвостомъ. Мы замѣтили множество и другихъ,
также отягощенныхъ пингвиновъ и узнали впослѣдствіи, что
это былъ особый видъ этихъ птицъ, который всегда бережетъ
такъ свои яйца. Мы были поражены правильностью и порядкомъ этой колоніи. Островъ казался раздѣленнымъ на
квадраты, каждый пингвинъ владѣлъ однимъ изъ нихъ, сидѣлъ съ чопорной торжественностью посрединѣ квадрата или
медленно маршировалъ между ними. Нѣкоторые пингвины
высиживали свои яйца, а другіе кормили дѣтенышей самымъ
смѣшнымъ способомъ. Мать стояла на хрлмѣ или на вы­
ступѣ скалы, дѣтеныши терпѣливо ждали внизу на землѣ.
Вдругъ мать подняла голову и испустила рядъ самыхъ не­
стройныхъ гогочущихъ звуковъ.
— Она задохнется, закричалъ Петеркинъ.
Но этого не случилось, хотя дѣло было похолсе на то. Ч е ­
резъ нѣсколько секундъ мать опустила голову и открыла
ротъ, куда дѣтенышъ всунулъ свой клювъ и казалось чтото высасывалъ у нея изъ горла. Такимъ образомъ кормле­
ніе продолжалось пока дѣтенышъ ‘насытился, но чѣмъ она
кормила, мы не могли рѣшить.
— Взгляни-ка туда! сказалъ П етеркинъ взволнованнымъ
голосомъ. Этотъ противный, старый пингвинъ спихнулъ сво­
его дѣтеныша въ море и другой готовится слѣдовать его
примѣру.
,
Дѣйствительно оказалось такъ. Н а верху скалы у края
моря мы замѣтили стараго пингвина, старающагося увлечь
своего дѣтеныша въ воду, дѣтенышъ повидимому упирался
и не смотря на увѣщанія ;матери медленно приближался къ
водѣ. Наконецъ мать тихо обошла, встала позади молодой
птицы и подтолкнула ее въ воду, но съ такой нѣжностью,
какъ бы говоря: не бойся, голубушка! я не сдѣлаю тебѣ вреда!
Дѣтенышъ сталъ на край скалы и задумчиво глядѣлъ въ море,
мать дала ему внезапно толчекъ, сбросивши его прямо въ
воду, гдѣ и оставила его выкарабкиваться на берегъ, какъ

I
|
!
|
|
;

:
>

коралловый островъ

811

съумѣетъ. Мы замѣтили, что многіе пингвины дѣлали тоже и
поняли что это старые пингвины учатъ дѣтей плавать.
Едва мы окончили наши наблюденія, какъ увидѣли около
дюжины старыхъ птицъ, прыгающихъ неуклюжимъ, умори­
тельнымъ способомъ къ морю. Достигнувши воды, онѣ ны­
ряли и выскакивали изъ воды съ необычайной быстротою,
Петеркинъ предложилъ высадиться на островъ. Мы согла­
сились и въ нѣсколько секундъ вплыли въ маленькую бухту,
лодку призязали къ выступу коралловой скалы, сами, вбѣ­
жавъ на берегъ, вступили въ ряды пингвиновъ, вооруженные
дубинами и копьемъ. Пингвины, увидавъ насъ, вмѣсто того,
чтобы нападать на насъ или испугаться, не двинулись съ
мѣста, и только глядѣли съ тупымъ удивленіемъ.
Мы провели цѣлыхъ три часа на островѣ, наблюдая за
нравами этихъ птицъ и нашли, что это самыя удивительныя
изъ встрѣтившихся намъ на коралловыхъ островахъ.

А.С—ва.

(Продолженіе слѣдуетъ).

3

БАБУШ
КА.
Y I.

Учитель и день рожденія.

Ъ СКОРОМ Ъ времени прибылъ изъ столицы
въ Зейфель учитель. Это былъ человѣкъ лѣтъ
тридцати, небольшаго роста, толстый, въ оч­
кахъ, говорилъ скоро и много и другимъ
не давалъ сказать ни слова. Такъ какъ пи­
салъ онъ не разборчиво, то станціонный пи­
сарь продолжалъ давать дѣтямъ уроки чисто­
писанія, Дидриху это было пріятно, а консулыпу
огорчало. Ч ерезъ Нѣсколько дней Вильмзенъ,
такъ звали учителя, разсматривая дѣтскія тетради чистописанія,
сказалъ писарю: „что за вздоръ вы заставляете ихъ писать.
„Брутъ помогалъ заколоть Ю лія Ц езаря". Д алѣе— „Федръ
писалъ прекрасныя басни". „Блины начиняютъ вареньемъ".
„Пушки употребляютъ на войнѣ". „ З а горшокъ масла запла­
тили сегодня полъ талера." Ч то за наборъ словъ! Точно смѣсь
масла, молока и кислой капусты".
Старикъ покраснѣлъ,— и помолчавши немного, сказалъ:
— Развѣ вы не понимаете, г. магистръ, что я забочусь
о томъ, чтобы ученики мои изучили всѣ почерки письма.

БАБУШКА

818

Дѣти хранили молчаніе. Когда же кончился урокъ и имъ
предоставлена была свобода, тогда Ѳедя сказалъ:
— Съ Стефаніей возвратился было въ домъ нашъ вѣкъ
золотой, какъ то было при покойной матушкѣ, съ магистромъ
же насталъ вѣкъ мѣдный, придетъ вѣкъ и желѣзный, тогда
радость совсѣмъ исчезнетъ изъ нашего дома.
Дидрихъ тихо занимался своими дѣлами и уклонялся отъ
разговора съ матерью объ учителѣ.
Такимъ образомъ прошли три недѣли. Ѳедя и Адольфъ
мучились, твердя наизусть латинскіе разговоры, Юлія спи­
сывала толстыя тетради о витійствѣ и письмѣ древнихъ, а
Лина заучивала наизусть: одиножды-одинъ. Дидрихъ по
прежнему задумчиво сидѣлъ у матери и пилъ шоколадъ.
Консулыпа нѣсколько разъ собиралась заговорить съ нимъ
объ учителѣ и наконецъ сказала:
— Я должна сознаться, что придворный проповѣдникъ
не могъ намъ рекомендовать человѣка хуже Вильмзена.
Спорщикъ, не даетъ никому слова выговорить, суется вся­
кому въ глаза и мучитъ своей методою ученья дѣтей, особ­
ливо маленькую Лину, бѣдняжка каждый день горько пла­
четъ надъ своимъ одиножды-одинъ, да моритъ своей игрой
на флейтѣ. Едва запищитъ несчастная флейта, мой Азоръ
начинаетъ выть и визжать до того, что я погибаю. Плачев­
ный звукъ раздается по всему дому хуже крика совы. Его
игра на флейтѣ будитъ меня рано утромъ и сопровождаетъ
вечеромъ въ постель.
— Надобно запретить г, магистру играть на флейтѣ въ
комнатахъ, пусть свиститъ въ лѣсу сколько душѣ угодно,
сказалъ Дидрихъ.
— Говорила— отказался. Долѣе, сынъ мой, ни одной не­
дѣли не потерплю его въ нашемъ домѣ.
— Вы знаете, матушка, отвѣтилъ Дидрихъ, что мы вы­
ключили съ магистромъ договоръ на полгода и въ слуірі
отказа съ нашей стороны, должны ему выплатить по край­
ней мѣрѣ за пять мѣсяцевъ жалованья и содержанія.
3 *

814

ИГРУШЕЧКА

— Дай ему все, что онъ ни потребуетъ, сказала консулыпа поспѣшно, я готова принять эти издержки на свой
счетъ.
Н а другой же день магистръ довольный, веселый спокойно
укладывался, уѣзжая съ полнымъ кошелькомъ. Ещ е довольнѣе
и счастливѣе были его воспитанники, поступая къ своимъ
прежнимъ учителямъ. Около осени Ульрика кухарка и повѣ­
ренная консульпш выходила замужъ за молодаго человѣка,
который вмѣстѣ съ своимъ братомъ занимался извозомъ. Консулыпа такъ щедро наградила свою любимицу, что мужъ ея
купилъ четыре лошади и бричку. Зейфенскіе жители перего­
варивали, что Ульрика нажила эти деньги, управляя домомъ
Дидриха. Консулына не удовольствовалась тѣмъ, что награ­
дила Ульрику, но просила еще сына своего препоручить
перевозъ своихъ товаровъ Фидлеру, такъ звали мужа Ульрики.
По отъѣздѣ Стефаніи, Дидрихъ взялъ на свое попеченіе
семейство Кирбаха и когда Ульрика вышла замужъ, то взялъ
г-жу Кирбахъ на ея мѣсто готовить кушанье, что она и
исполняла очень хорошо, съ помощію черновой кухарки.
Всѣ были ею довольны, даже и своенравная консулына,
угодить на которую было очень трудно. Поэтому Еирбахъ
большую часть > дня проводила въ домѣ Д идриха и только
поздно вечеромъ возвращалась къ своимъ дѣтямъ.
Настало тридцатое октября, день рожденія консулыли.
Послѣдніе цвѣты изъ цвѣтника были принесены на жертву
этому празднику. И зъ нихъ подѣлали букеты и вѣнки и
украсили ими комнату слѣпой, которая хотя и не могла ихъ
видѣть, но брала въ руки и чувствовала ихъ запахъ. По
утру Дидрихъ и дѣти пришли поздравить новорожденную и
принесли подарки, состоявшіе по большей части изъ такихъ
предметовъ, которые были доступны чувствамъ слуха, вкуса
и обонянія. Они состояли въ духахъ, лакомствахъ и доро­
гихъ матеріяхъ. Между посѣтителями, пришедшими поздра­
вить консулыпу, былъ и станціонный писарь; чтобы ничѣмъ
не потревожить именинницы, онъ провѣтривалъ свое платье

БАБУШКА

815

нѣсколько дней на воздухѣ и позволилъ Адольфу напрыс­
кать себя о-де-колономъ.
Дидрихъ, желая усладить слухъ своей матери, повѣсилъ
въ ея комнатѣ двѣ картины съ часами и музыкой, такъ что
слѣпая этого и не замѣтила.
Утромъ, какъ только встала новорожденная, въ комнатѣ
ея собралось множество гостей пить шоколадъ. Едва слѣпая
поднесла ко рту свою чашку, Дидрихъ дернулъ за шнурокъ,
и изъ часовъ, висѣвшихъ надъ диваномъ, раздалась ея лю­
бимая арія изъ Фрейшюца.
Чистые, серебристые звуки лились обворожительно. Слѣ­
пая, изумленная самымъ пріятнымъ образомъ, поставила на
столъ чашку и съ наслажденіемъ слушала. Когда Дидрихъ
дернулъ вторично за шнурокъ, арія замѣнилась маршемъ
стараго Дессаура. Маршъ пробудилъ воинственный духъ
станціоннаго писаря, онъ смѣло поднялъ голову, станъ его
выпрямился, глаза вспыхнули огнемъ геройства, грудь под­
нялась мужественно, онъ также поставилъ на столъ свою
чашку и забарабанилъ пальцами по красному дереву, вторя
маршу и качая въ тактъ головою. „Вотъ музыка-то! такъ
музыка!" говорилъ онъ, когда маршъ кончился. „Она вос­
креситъ изъ мертвыхъ. Нѣтъ, не будетъ втораго Дес­
саура".
Съ музыкой поступаютъ не такъ какъ съ виномъ, вино
подаютъ сначала получше, потомъ похуже. Въ музыкѣ на­
оборотъ. Третья и послѣдняя піеса должна увѣнчать про­
чія.
Музыка Вебера можетъ нравиться многимъ, но народная
мелодія заставляетъ биться сердце каждаго.
Сильно забились сердца присутствовавшихъ, когда раз­
далась старинная народная пѣсня и всѣ невольно въ пол­
голоса вторили ей.
Когда пѣніе умолкло, изъ-за дверей раздался свѣжій,
чистый, сильный, юный хоръ. Онъ пѣлъ:

816

ИГРУШЕЧКА
Намъ жизнь дается только разъ,
И точно роза кратко рдѣетъ,
Рви розу въ свѣтлый утра часъ,
Нока не поблѣднѣетъ.

Юные пѣвцы доказали, что никакая музыка не можетъ
сравняться съ голосомъ человѣка. Всѣ, и даже консулына,
были глубоко тронуты невидимымъ хоромъ, и едва переводя
дыханіе слушали до конца пѣніе. Когда же оно кончилось,
хозяинъ дома всталъ съ своего мѣста, отворилъ двери и
сказалъ:
— Браво, дѣти! Вы славно выполнили свое дѣло. П о­
дите сюда, юные пѣвцы, покажитесь намъ.
Въ комнату вошло семеро пѣвцовъ; они доказали, что
поютъ съ чувствомъ не однѣ погребальныя ; молитвы. П ока
дѣти входили въ комнату, Дидрихъ незамѣтно изъ нее вы­
шелъ.
— Посмотрите, бабушка, сказала Ю лія, позабывши, что
относится къ слѣпой, на дѣвочкахъ ваше платье, которое
вы бросили, потому что въ пятнахъ. Н е правда ли, какъ оно
къ нимъ пристало1?
Консулына осязаніемъ увѣрилась, что внука ея говорила
правду, и своимъ обращеніемъ со всѣми доказала, что если
она захочетъ, то можетъ быть любезна и привѣтлива. Она
ласково говорила съ молодыми пѣвцами и одѣлила каждаго
деньгами.
— Который тебѣ годъ, Христофоръ? спросила консулына
высокаго, сильнаго мальчика.
— В ъ Срѣтеніе Господне мнѣ будетъ четырнадцать лѣтъ,
отвѣчалъ мальчикъ.
— Какимъ ремесломъ ты хочешь заниматься?
— Тѣмъ же, которымъ занимался покойный батюшка,
хочу быть извощикомъ.
— И ты не боишься того, что случилось съ твоимъ
отцомъ?

БАБУШКА

817

— Чего же бояться, говорилъ Христофоръ, это несчаст­
ный случай. Такъ было угодно Богу.
— Ну, если ты не перемѣнишь своего намѣренія, про­
должала консулыпа, я переговорю съ Фидлеромъ и попрошу,
чтобы онъ взялъ тебя на пробу, а къ Святой опредѣлилъ бы
работникомъ. Надѣюсь, тебѣ будетъ не худо у Фидлера, осо­
бенно когда я замолвлю за тебя доброе слово Ульрикѣ.
— Если, вы, г-жа консулыпа, сдѣлаете такую милость,
вскричалъ радостно Христофоръ, я на вѣкъ останусь вамъ
благодарнымъ, ѣзда— мое наслажденіе и живыя лошади меня
занимаютъ въ десять тысячъ разъ болѣе деревянныхъ, ко­
торыхъ я раскрашиваю; я уже могу сѣдлать и взнуздывать
лошадей, умѣю ихъ и закладывать и откладывать.
Станціонный писарь до того былъ восхищенъ привѣтливо­
стію консулыни, что началъ попѣвать: когда бы это всегда
такъ было! Когда бы это всегда такъ было! Однако же куда
это дѣвался мой доброй Дидрихъ. Онъ долженъ бы радо­
ваться, что мать его сегодня въ такомъ пріятномъ располо­
женіи духа.
Подойдя къ кабинету, сквозь стеклянную дверь старикъ
увидѣлъ Дидриха печально, неподвижно склонившимся на
бюро. Удивленной этимъ зрѣлищемъ и увлекаемый веселымъ
расположеніемъ духа, онъ постучался пальцами въ стекло
и запѣлъ:
Намъ жизнь дается только разъ,
Умѣйте ею наслаждаться;
Рви розу въ свѣтлый утра часъ.
Дидрихъ быстро приподнялъ голову, не обращаясь лицемъ къ станціонному писарю, отеръ рукою глаза и сказалъ:
правда ваша, дорогой Либертъ. Но иногда въ розу попадаютъ
шипы.
— У всякаго свое горе, говорилъ, уходя, станціонный
писарь, даже и у богатаго Дидриха.
•

818

ИГРУШЕЧКА

VIL
Ростовщикъ.

Зима прошла. Наступила весна. Однажды въ воскресенье
консулыпа отдыхала послѣ обѣда, что обыкновенно продол­
жалось до трехъ часовъ пополудни. Дѣти, пользуясь свобод­
нымъ временемъ, пошли гулять въ лѣсъ. Они противъ обык­
новенія шли безмолвно. Наконецъ Адольфъ сказалъ: се­
годня уже третье воскресенье намъ не подаютъ къ обѣду
вина. Батюшка также не пьетъ его, продолжалъ Ѳедя, а прежде
пилъ вино каждый день.
— Всего удивительнѣе то, сказала Юлія, что батюшка
дѣлаетъ видъ, какъ будто бы онъ намъ вина наливаетъ. И
зачѣмъ намъ ставятъ рюмки, да наливаютъ водой изъ гра­
финовъ. А бабушка воображаетъ, что мы и батюшка пьемъ
вино по обыкновенію.
— Однако въ погребѣ еще довольно вина, замѣтилъ
Адольфъ, найдется до сотни бутылокъ.
— Онѣ для бабушки, это мнѣ сказалъ самъ батюшка,
говорила Юлія.
— И я также кой-что знаю, таинственно сказала Лина.
— А что ты знаешь? спрашивали ее дѣти.
— Когда батюшка пьетъ у бабушки шоколадъ, то по боль­
шей части наливаетъ его себѣ самъ менѣе половины чашки,
а если ему наливаетъ шоколадъ бабушка, то онъ дѣлаетъ
видъ, что пьетъ его, а самъ потихоньку выливаетъ его об­
ратно въ шоколадницу. Прежде батюшка одинъ крендель
давалъ мнѣ, а другой кушалъ самъ. Теперь же ни одного
не трогаетъ и кладетъ ихъ опять въ корзинку.
— Когда я въ послѣдній разъ надѣлъ новое платье, ска­
залъ Адольфъ, то бабушка попробовала мой рукавъ и ска­
зала: Э! э! сынъ мой, мнѣ кажется это сукно слишкомъ грубо.
Батю ш ка покраснѣлъ и отвѣчалъ ей: это новый сортъ сукна,
оно дѣлается изъ чистой шерсти, въ немъ нѣтъ ни одной

БАБУШКА

819

льняной ниточки, оно гораздо прочнѣе обыкновеннаго, я не
нахожу въ немъ большой разницы съ тѣми сукнами, развѣ
только оно нѣсколько потолще.
— Батюш ка не станетъ же лгать, возразила Юлія съ
упрекомъ.
— Я этого и не говорю, сказалъ Адольфъ, оправды­
ваясь.
— Прежде батюшка отправлялъ каждыя двѣ недѣли возъ
игрушекъ въ, Нюренбергъ, продолжалъ Ѳедя, а теперь вотъ
уже пять недѣль прошло, а Фидлеръ не отвезъ ни одного
воза. Теперь торгъ идетъ плохо, говорилъ недавно батюшка
станціонному писарю. Но по чему же другіе купцы отсы­
лаютъ по стольку же ящиковъ какъ и прежде.
— Замѣчаете ли вы какъ батюшка печаленъ? сказала
Юлія.
.
— Тѣмъ "веселѣе онъ бываетъ у бабушки,^увѣряла Лина.
— Мнѣ кажется, онъ только притворяется веселымъ.
— Н е случилось ли съ нимъ какого несчастія? задумчиво
сказалъ Ѳедя.
Дѣти возвратились домой позднѣе обыкновеннаго. Они
нашли бабушку весело разговаривающей съ знакомымъ разнощикомъ, который съ давняго времени снабжалъ семейство
Дидриха полотномъ.
Слѣпая съ помощію"осязанія и аршина узнавала доброту,
ширину и длину полотна, выбирала, торговала и отклады­
вала выбранное, потомъ считала гуртомъ что будутъ стоить
выбранные товары.
— Все стоитъ восемьдесятъ шесть талеровъ и четыр­
надцать грошей, сказала консулъша, вы получите ихъ отъ
моего сына, г. Б ете. Юлія! позови сюда папа.
Дидрихъ испугался, узнавши въ чемъ дѣло. Любезная
матушка, сказалъ онъ кротко, зачѣмъ такой огромный запасъ
полотна? Зачѣмъ это для каждаго ребенка дюжину новыхъ
рубашекъ, изъ которыхъ они скоро выростутъ. Кромѣ
того мнѣ кажется, что вмѣсто этого тонкаго полотна, имъ

820

ИГРУШЕЧКА

бы прочнѣе было полотно средняго разбора. Три дюжины
новыхъ полотенецъ не лишнія ли?
— Гдѣ вамъ мужчинамъ знать толкъ въ бѣльѣ и хол­
стинѣ, съ сердцемъ возразила консулыпа, мнѣ ’это извѣстно
лучше твоего. И что значатъ восемьдесятъ талеровъ для
человѣка съ твоимъ состояніемъ?
— Н е въ деньгахъ дѣло, матушка, возразилъ Дидрихъ,
но необходимо ли дѣлать эти издержки.
— Если ты хочешь, сынъ мой, сказала консулына, я изъ
своихъ денегъ заплачу за товаръ, который уже сторговала.
— О помилуйте, матушка! возразилъ покорный сынъ,
стараясь улыбнуться.
— Пойдемте, добрый Б ете, въ мою контору, тамъ вы по­
лучите деньги.
Г. Б ете получилъ слѣдовавшія ему деньги и ушелъ; Дид­
рихъ также вскорѣ вышелъ изъ дома и направилъ путь къ
пограничному городу Катериненбергъ, лежащему въ двухъ
миляхъ отъ Зейфена, и возвратился домой уже поздно ве­
черомъ, не говоря никому о настоящей цѣли своего путе­
шествія.
Н а другой день передъ обѣдомъ станціонный писарь, да­
вая урокъ дѣтямъ, взглянулъ нечаянно въ окно, выходившее
въ садъ и сказалъ съ удивленіемъ: Эй! что это? никакъ П инкертъ изъ Катериненберга? піявка ростовщикъ? Напрасно
Дидрихъ пускается въ торги съ этимъ опаснымъ человѣ­
комъ. Надобно его предупредить. Смотрите-ка, отецъ вашъ
идетъ съ нимъ въ бесѣдку. Покуда ростовщикъ въ бесѣдкѣ,
она перестаетъ быть бесѣдкой.
•
Эти слова перепугали дѣтей. Они охотно бы повѣрили
свои опасенія писарю; но какой-то тайный страхъ смыкалъ
имъ уста.
— Пожалуйста не говорите ничего при бабушкѣ, просилъ
Ѳедя.
— Я вѣдь не ребенокъ, отвѣчалъ старикъ. У Пинкерта
есть всегда деньги, чтобы потѣшить себя.

БАБУШКА

821

— Юлія! на концѣ дѣлай s поменьше. Адольфъ! подыми
выше голову. Ѳедя! не держи пера двумя пальцами. Э! э!
вонъ Пинкертъ крадется за уголъ, какъ куница съ голубиной
охоты. Я еще не рѣшу достигъ ли онъ своей цѣли. Право
этотъ ростовщикъ кажется мнѣ ядовитымъ мухоморомъ.
Сказавши это, писарь съ довольнымъ видомъ потеръ себѣ
руки, радуясь удачному сравненію и позабылъ о своемъ на­
мѣреніи предупредить Дидриха. Дѣти робѣли все болѣе и
болѣе и вѣроятно не безъ причины.
Прежде за столомъ всему семейству подавались одинако­
выя блюда, только изрѣдка приготовлялось для бабушки ка­
кое нибудь лакомое, дорогое кушанье, которое она всегда
дѣлила съ сыномъ. Съ нѣкотораго же времени все это перемѣ­
нилось. Дидриху и дѣтямъ подавалось одно блюдо самаго
простаго кушанья. Только для слѣпой бабушки готовили
столъ роскошный. Слѣпая, догадываясь объ этомъ различіи,
нѣсколько разъ дѣлала замѣчанія сыну; но онъ всегда на­
ходилъ какую-нибудь оговорку. Это притворство не могло
долго продолжаться.
Однажды за обѣдомъ консулыпа сказала: сегодня К ирбахъ пересолила спаржевой супъ. К акъ тебѣ кажется, Юлія?
Юлія, у которой какъ и у прочихъ дѣтей былъ супъ
безъ спаржи, смутилась— она инстинктомъ понимала, что отцу
ея хотѣлось скрыть отъ матери истину и краснѣя, заикаясь,
сказала: я не нахожу этого, бабушка, мнѣ кажется супъ
хорошъ.
— Н е можетъ быть, настойчиво возразила слѣпая, дай
мнѣ попробовать твоего супа.
Ю лія бросила робкій взоръ на отца и медленно подви­
нула свою тарелку бабушкѣ. Слѣпая попробовала его и вскри­
чала съ изумленіемъ.
— Д а это другой супъ, въ немъ только хлѣбъ да вода.
—• Побраните нашего садовника, матушка, сказалъ шутя
Дидрихъ, хотя ему было не до шутокъ, онъ пожалѣлъ мо­
лодую спаржу и нарѣзалъ самую малость только для васъ;

822

ИГРУШЕЧКА

зато вѣроятно, если нѣсколько дней постоитъ теплая по­
года, то у насъ будетъ множество спаржи.
— Но вѣдь это просто вода, возразила консулыпа, даже
не подправлено и яидемъ.
— Все бульонъ да бульонъ, надоѣстъ, отвѣчалъ Дидрихъ,
не мѣшаетъ иногда поѣсть и постнаго супа. Консулыпа за­
молчала. Спустя немного времени она опять начала: мнѣ
кажется попалъ старый голубь, такой жесткій, не откусишь,
Ю лія, у тебя зубы лучше моихъ, помѣняемся голубемъ.
— Ахъ, любезная матушка, поспѣшно сказалъ Дидрихъ,
Кирбахъ не могла нигдѣ найдти больше одного голубя.
— Ну такъ дай мнѣ твое жареное или котлетку, Ю лія,
сказала консулыпа, а на промѣнъ возьми моего жаренаго
голубя.
— Ей не чѣмъ съ вами помѣняться, матушка, возразилъ
Дидрихъ, Кирбахъ, понадѣясь на голубей, не покупала дру­
гаго жаренаго и опоздала такъ, что нечего было ни жарить,
ни дѣлать котлеты.
" ■
•
— Стало быть вы ѣдите одинъ картофель? спросила съ
удивленіемъ слѣпая. Н и колбасы! ни яицъ съ масломъ! это
можно скоро приготовить.
— Мы не хотимъ ни того, ни другаго, сказалъ Дидрихъ,
картофель очень вкусенъ. Н е правда ли, дѣти?
— Отличный, отвѣчали дѣти единогласно.
— Еслибъ они ѣли одинъ сухой хлѣбъ и тогда отвѣ­
чали бы то же.
Грустный, благодарный взоръ отца былъ имъ наградой.
Н а слѣдующій день Дидрихъ опять отправился въ К атериненбергъ. Онъ возвращался домой уже поздно и печаленъ,
но по мѣрѣ приближенія къ дому, старался принять веселый
видъ. Когда же на другой день работники пришли сдать
готовый товаръ, то онъ сказалъ разсѣянно: приходите, друзья,
послѣ обѣда, мнѣ теперь некогда принимать товары и нѣтъ
ни копѣйки денегъ. Работники ушли, Дидрихъ подошелъ
къ окошку, выходившему въ садъ, и сталъ внимательно

БАБУШКА
смотрѣть въ лѣсъ. Черезъ нѣсколько времени раздался въ
воздухѣ тихій, но пронзительный свистъ, отъ звука котораго
Дидрихъ вздрогнулъ и поблѣднѣлъ, потомъ поспѣшно вы­
шелъ изъ своего кабинета и черезъ садъ отправился въ бе­
сѣдку, дверь которой заперъ за собою. Въ бесѣдкѣ онъ ра­
створилъ окно, выходившее на открытое поле и передалъ
черезъ него стулъ внизу стоящему человѣку, сказавши: влѣ­
зайте, любезный Пинкертъ, я васъ ждалъ съ большимъ не­
терпѣніемъ.
— Безъ сомнѣнія для того, чтобъ заплатить мнѣ долгъ?
возразилъ ростовщикъ, влѣзая въ окно. Я очень жалѣлъ,
что вы меня вчера не застали дома, сегодня рано утромъ,
мнѣ надобно бы было пуститься въ путь.
— У меня случились непредвидѣнные расходы, сказалъ
Дидрихъ въ смущеніи, и я хотѣлъ попросить васъ ссудить
меня еще сотнею талеровъ.
— Сохрани Боже! невозможно, вскричалъ ростовщикъ.
Что вы, г. Дидрихъ, въ умѣ ливы ? Послѣ завтра срокъ ва­
шему векселю, а вы вмѣсто уплаты еще занимаете.
— Вы ничѣмъ не рискуете. Мнѣ должны болѣе того, что
я вамъ долженъ и каждый день ожидаю полученія денегъ.
— Я уже слышалъ такія рѣчи, отвѣчалъ Пинкертъ. Н а
эти обѣщанія не повѣрю ни гроша. И такъ послѣ завтра
мои сто талеровъ или... что далѣе будетъ—вамъ извѣстно.
— Сколько потребуете вы процентовъ, чтобы отсрочить
вексель на четыре недѣли и дать мнѣ сто талеровъ въ займы,
срокомъ на столько же времени, или немного подолѣе? спро­
силъ Дидрихъ.
— Во-первыхъ, вѣрный залогъ, отвѣтилъ ростовщикъ,
потомъ тридцать талеровъ за труды и полстолько же про­
цента за старый и новый заемъ.
— Да это ужасно, это выше ростовщика, вскричалъ
встревоженный Дидрихъ.
— Я васъ не принуждаю, холодно сказалъ Пинкертъ.
Это какъ вамъ угодно. Дидрихъ нѣсколько времени боролся

824

ИГРУШЕЧКА

самъ съ собою, потомъ сказалъ: что же мнѣ вамъ дать подъ
залогъ? кромѣ векселя или слова честнаго человѣка.
— Надобно что нибудь позначительнѣе, милостивый го­
сударь! возразилъ ростовщикъ и вѣрнѣе простой бумаги и
пустаго звука. У васъ безъ сомнѣнія есть золотыя и се­
ребряныя вещи, какъ-то: часы, цѣпочки, кольца, брилліанты,
серебро, принесите-ка всѣ эти вещицы сюда и мы какъ разъ,
покончимъ дѣло.
Дидрихъ глубоко вздохнулъ. Потомъ робко прокрался въ
домъ свой, и вскорѣ опять вышелъ съ тяжелымъ узломъ къ
бесѣдкѣ. Когда ростовщикъ разсмотрѣлъ и оцѣнилъ драго­
цѣнныя вещи, то изъявилъ согласіе. Они оба сѣли, начали
писать вексель и запечатали его. Наконецъ ростовщикъ вы­
нулъ кошелекъ и началъ отсчитывать деньги.
— Вотъ бѣда! сказалъ онъ съ притворнымъ удивленіемъ,
вмѣсто ста талеровъ, я принесъ только восемьдесятъ девять
съ половиной, а перемѣнить вексель некогда. Я вамъ вручу
бездѣлицу, которой здѣсь недостаетъ, при первомъ свиданіи.
— Извольте, но вѣрно вы не откажитесь дать мнѣ росписку въ обезпеченіе? спросилъ Дидрихъ.
Ростовщикъ притворился обиженнымъ. Какъ! вскричалъ
онъ, я вамъ вѣрю такія огромныя суммы, а вы требуете росписку на бездѣлицу. Развѣ мое слово не достаточное пору­
чительство?
— Это въ случаѣ смерти, сказалъ Дидрихъ, въ торго­
выхъ дѣлахъ нельзя оскорбляться принятымъ порядкомъ.
Кромѣ того проценты, что я даю, стали еще выше. Вы мнѣ
дали по большой части все обрѣзанные червонцы и множество
стертыхъ монетъ, отъ этого я также потерплю убытокъ на
нѣсколько талеровъ.

(Продолженіе слѣдуетъ).