Ты меня не помнишь (СИ) [Марья Гриневская] (fb2) читать онлайн

Ты меня не помнишь

Глава 1

— Здравствуй, Ольга Сергеевна.

Смотрю на себя в зеркало. Убираю непослушные волосы в высокий хвост. Они снова русые, как… Сколько лет прошло? Девять? Воспоминания мелькают словно кадры старого черно-белого кино, еще немного и я снова окажусь в их власти. Пытаюсь выровнять дыхание — не получается, тело не слушается меня. Дрожь в конечностях и онемение нарастают, еще немного и я распластаюсь на кафельном полу ванной комнаты в очередном приступе. Беру себя в руки и начинаю правильно дышать. Раз, два, раз, два. Мозг вяло реагирует на счет, но и этого достаточно, чтобы перехватить контроль над эмоциями. Включаю кран, набираю ледяную воду в ладони и опускаю в них лицо. Кожа мгновенно реагирует, отправляя сотни импульсов в мозг. Кровь разгоняется по телу согревая и возвращая меня в реальность.

Получилось. Минус один приступ. Сколько их еще будет? Лялька права, давно надо отпустить, но как? Когда ты все это время жила с одним желанием — посмотреть в глаза, убедиться, что забыл, стер, выкинул такую мелочь из головы и отомстить. Все это время месть была лучшим стимулом, чтобы выжить и единственной причиной, чтобы не сойти с ума. По крайней мере не раньше, чем увижу в его глазах такую же боль, какую я вижу каждое утро в своем зеркале.

— Не передумала?

Лялька входит в комнату. Воздушная, молодая, счастливая. Лямка яркого топика чуть оголяет загорелое плечо, а пепельные волосы с розовыми прядями собраны в высокий хвост-фонтанчик. Останавливается в дверях и наблюдает за моими сборами. Она все знает, даже то, что я никому не рассказывала. Лялька не поддерживает мой бредовый план, но все ее попытки остановить меня неизбежно терпят крах. Сегодня, как она думает, у нее еще есть шанс.

— Сань, брось ты все, или давай я с Грозиным поговорю. Он все сделает, соглашайся, систер?

— Оля! — специально обращаюсь к ней по имени — не смей впутывать его! Твой Грозин — бандит.

— Прекрати называть меня так! Паша бизнесмен — обижается сестра.

— Ага после того, как отсидел за стрельбу в клубе, автоматически причислен к лику святых бизнесменов — Ты вообще знаешь, чем он занимался до? — поворачиваюсь к Ляльке и смотрю в глаза.

Задела за живое, вижу, что нервничает. Родители до сих пор не знают о ее романе, а она уже три года живет у него и после окончания университета собирается за него замуж. Об этом тоже пока знаю только я, Лялька и ее Грозин. Родителям не говорим, не видим смысла. Они никогда не одобрят этот союз. Если уж со мной все вышло наперекосяк, то шанс устроить для моей сестренки счастливую семейную жизнь они не упустят.

— Держи — протягиваю Ляльке свои документы — добро пожаловать в мой мир, Александра Сергеевна.

Сестра отдает мне студенческий и ключи от комнаты в общежитии.

— Я там уже три года не появляюсь, так что систер не переживай, не догадаются. Если что, звони мне или Грозину.

Бросаю попытку застегнуть чемодан, подхожу к Ляльке и обнимаю ее.

— Спасибо тебе, спасибо большое, сестренка. Поехали со мной завтра на машине? Приедем пораньше, погуляем по Москве. Грозин же вечером возвращается?

— Давай, Сашуль! Паша будет орать, конечно, но как-нибудь переживу. Зато покажу тебе самые крутые клубы, кафешки и пошопимся! Куплю тебе несколько вещей в моем стиле.

Сестра проводит руками вдоль тела, мягко намекая на некоторые отличия в нашем гардеробе. В этом вся Лялька, ее энергии хватит на десятерых. Но главное, за что я ее люблю — она будет со мной до конца, даже если я не права, как сейчас.

— Давай свой чемодан сюда — командует Ляля — проверю, в чем ты собралась покорять столицу.

— А почему Грозин будет орать? — решаю уточнить, пока сестра безжалостно выбрасывает лишние на ее взгляд вещи.

— Небезопасно — бросает сестра — поезд самолет можно отследить, регистрация, камеры. На трассе — нет.

Маловато информации, но вижу, что тема неприятна Ляльке. Немного зная Грозина, подозреваю, что он не стал утруждать себя и объяснять истинную причину. Ясно одно, он кого-то боится и таким способом хочет защитить и себя, и Лялю. Лучше так, был бы у меня в своем время такой Грозин.

Мысли снова текут не в том направлении, видимо эмоции еще не улеглись после приступа. Если быть честной, то мне страшно. Да, вот так, банально страшно. Меня опять мучает бессонница, приступы стали чаще. Полгода ремиссии и опять?! Лучше бы я ошибалась, потому что в таком состоянии мне категорически нельзя ехать. Опускаюсь на колени рядом с сестрой и достаю из чемодана косметичку. Лялька сразу улавливает перемену настроения.

— Опять?

Я не отвечаю, молча достаю пластиковую баночку, вытряхиваю на ладонь таблетку и проглатываю ее.

— Завтра ты за рулем, Ляль.

Сестра больше ничего не спрашивает, мы молча перебираем вещи, упаковываем чемоданы и ложимся спать. Утром я стану студенткой третьего курса, и ничего уже нельзя остановить. Шестеренки сложного механизма «месть» начнут свое движение.

Ночью почти не сплю. Выезд в пять утра, сейчас 4.00. Стою на кухне у окна, любуюсь туманом. Питерская погода во всей ее красе, и в этом вся ее прелесть. Я буду скучать. Лялька спит. Даю ей еще немного понежиться в постели. Если не проснется через полчаса — разбужу. Плотно задергиваю шторы, включаю кофемашину и иду в душ.

Возвращаюсь на кухню уже одетая. Ляля двигает ко мне чашку и тарелку с каким-то многослойным бутербродом. Изучать состав совсем не хочется, молча отправляю его в рот — вкусно.

— По коням? — шутит Ляля, когда мы заканчиваем завтракать.

Выкатываем чемоданы, закрываем квартиру и, скрываемые туманом, отправляемся в столицу. Очередной августовский день будем встречать в дороге.

Езда по платке в столь ранее время напоминает кадры из фильма ужасов. Лялька выжимает из машины максимум и уже через час, мы одни из первых покидаем просторы Ленинградской области… Серое, хмурое небо кое-где прошивали лучи солнца, туман рассеивается, но влажный и тяжелый питерский воздух все еще не отпускает нас.

— Что за! — ругается Ляля, и сбавляет скорость.

Смотрю в направлении ее гневного взгляда. Нас просят остановиться. Бегло оцениваю ситуацию. На парковке возле заправки стоят машины ДПС, а на обочине припарковано две черных, тонированных Ауди. Останавливаемся сразу за иномарками и готовим документы.

Сотрудник ДПС и мужчина в штатском направляются к нам. У Ляли приоткрыто окно, и я все слышу. Представились, забрали документы и отошли в сторону. Ждем. Возвращаются быстро, но отдавать документы не спешат. Мужчина в штатском жестом просит меня открыть окно. Несколько секунд изучает меня и зачем-то просит документы. Лезу в сумочку и до меня доходит, что у меня Лялькины документы. Одного взгляда на мужчину достаточно, чтоб понять — не рядовой сотрудник. Если сейчас занервничаю, полезу в ее сумку и начну что-то объяснять — точно задержат.

— Твой выход, Ольга Сергеевна, можно даже сказать генеральная репетиция.

Действую на автомате. Протягиваю документы сотруднику, улыбаюсь и жду реакцию. С Лялькой мы очень похожи, по фото в паспорте не отличить точно.

— Лисицкая Ольга Сергеевна — сухо констатирует факт мужчина. Пройдемте в машину. Лялька бросает на меня взгляд полный отчаяния, а я незаметно делаю жест рукой, заставляя ее сидеть и не суетиться. Мужчина подводит меня к темному седану и открывает дверь, приглашая сесть в машину. Что-то не так, скребет червячок внутри, но я не подаю вида.

Глава 2

— Цель поездки? — не давая осмотреться, мужчина начинает задавать вопросы.

— Учеба — коротко отвечаю я.

— Кем вам приходится Шевцова Александра?

— Сестра — уверенно продолжаю я и в ту же секунду появляется пугающая догадка, ему нужна Ляля?

— Вместе в Москву едете?

— Да — отвечаю коротко, начинаю паниковать, потому что ни я, ни сестра не говорили куда мы едем.

— Сестра тоже учится?

— Неет, шопинг — почти заикаюсь я.

— А почему нервничаем, Ольга Сергеевна? — мужчина отрывается от документов и переключает внимание на меня. Я сжимаюсь, потому что этот взгляд как рентген, способен все мои тайны вывернуть наружу. Откуда он? ФСБ? Мне страшно, но еще страшнее за Ляльку. Она сидела бы здесь, ее бы сейчас прожигал жестким взглядом мужчина в штатском если бы не моя затея с документами.

Мужчина отвлекается на телефонный звонок, и я все-таки решаю осмотреться. Дверь не заблокирована, может сбежать. Смысл? Далеко убежать не получится, а повод для задержания будет отличный. Откидываюсь в кресле и смотрю через лобовое стекло на дорогу. Цепляюсь взглядом за большую машину, которая быстро приближается к нам по встречке. Превышает, злорадствую я, сейчас последует наказание. Только наш ДПСник никак не реагирует на это, а когда я перевожу взгляд на дорогу, то вижу еще два таких же автомобиля. Вот теперь действительно можно нервничать. Оглядываюсь по сторонам, ищу сестру. Она сидит в машине, с кем-то разговаривает по телефону и активно размахивает руками. Злится. Лицо через тонированные стекла авто совсем не вижу. Поворачиваюсь и теряю дар речи, видя, как все три внедорожника останавливаются на обочине. Двери двух первых машин открываются, и прямо на оживленную трассу выходит пятеро мужчин и направляются к нам.

— Грозин?! — дергаюсь я и еле сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть.

Ко мне сразу теряют интерес и возвращают документы. Весь экипаж ДПС и люди в штатском стоят около своих машин и ждут компанию с внедорожников. Моя догадка подтверждается. Им была нужна Ляля и Грозин. Они точно знали куда и во сколько мы едем и ждали нас здесь.

— Господи, куда я опять влипла! Сидела бы в своем маленьком городке, работала и пила свои таблетки. Надо успокоиться. Решение уже принято, отменять что-то поздно. Сделать и забыть, чтобы начать новую жизнь. Только так, уговариваю себя. Документы у меня в руках. Смотрю в окно, мужчины слишком заняты, чтобы обратить внимание на мой побег. Аккуратно нажимаю на ручку двери и, стараясь не делать резких движений, медленно выхожу из машины. Не оборачиваюсь, иду к своему автомобилю.

— Далеко собрались, Ольга Сергеевна?

Мужской голос заставляет меня замереть на месте. Заметили. Разворачиваюсь и сразу становлюсь центром внимания. Все смотрят на меня.

— Я думала, что у вас больше нет ко мне вопросов — твердо произношу я, продолжая смотреть в глаза мужчине.

— Так и есть! — громкий и пропитанный злобой голос Грозина заставляет вздрогнуть не только меня — иди в машину, потом поговорим!

Отличный совет, идеальный, который, как я понимаю, никто не собирается оспаривать. Тишина, повисшая между мужчинами, лишь подтверждает, что Грозин прав. А кто я такая, чтобы спорить и не подчиняться? Ускоряю шаг и почти бегу к машине. Лялька ждет меня. Первое, что я делаю после того, как оказываюсь внутри — блокирую двери и включаю обогрев. Мне холодно, я дрожу, а мое тело покрыто мурашками.

— Что он хотел от тебя? Тот мужчина? Зачем увел тебя? — испуганная Ляля не сводит с меня глаз.

— От меня он ничего не хотел. Ему была нужна ты, Ольга Сергеевна. Документы-то я ему твои показала. Вот такая интересная ситуация.

Смотрю на сестру в надежде, что она сможет что-то объяснить, но вижу в ее глазах только непонимание. Отлично Грозин, просто запретить поездки на машине и ничего не объяснить. Он серьезно считал, что Ляля его послушает? Повезло еще, что мы сегодня решили поехать вдвоем.

— Ты тоже не в курсе, Ляль? Тогда ждем твоего ненаглядного, надеюсь он сможет объяснить смысл этого шоу.

Грозин с двумя мужчинами больше напоминавших перекачанных спортсменов подошел к нам только через двадцать минут. По его взгляду сложно было понять что он чувствует. Лялька испугано вжималась в сиденье, а я внимательно рассматривала мужчин.

— Борис, садишься за руль. Вы обе в мою машину — командует нам с Лялей Паша.

Отдаю ключи и вместе с сестрой направляюсь к внедорожнику. Нас усаживают на заднее сиденье, предлагают воды, и ничего не объясняют.

— Может перестанем делать вид, что ничего не случилось? — решаюсь начать разговор — Кто эти люди? Почему нас остановили?

— Саша — Грозин называет меня моим именем, и я краем глаза вижу, как Лялька роняет лицо в ладони и мотает головой, вижу, что предупреждала его.

— Называйте меня Алекс, Алекса. Не люблю свое имя — произношу четко, сдерживая подступающую истерику.

— Ляля предупреждала, прости — Грозин поворачивается ко мне и протягивает ладонь — телефон свой дай, пожалуйста.

— Надеюсь не для того, чтобы выбросить в окно как в дешевых голливудских боевиках? — протягиваю телефон. Паша забирает гаджет и передает его сидящему рядом мужчине. Тот забирает телефон и достает какой-то инструмент из маленького чемоданчика. Рассматриваю мужчину, насколько это возможно с заднего ряда сидений. Он отличается от остальных. Никакой рельефной мускулатуры обтянутой тонкой футболкой, длинные волосы, собранные в хвостик. Похоже его сильная сторона — мозг.

Ерзаю на сидении, пытаюсь рассмотреть, что там происходит с моим смартфоном. Ищут прослушку или наоборот устанавливают? До меня доносятся щелчки, пиканье и мелодия включающегося гаджета.

— Готово — рапортует мужчина и телефон снова попадает в мои руки.

В салоне снова тишина. Лялька сидит как неживая. Судя по тому, что Грозин еще не сказал ни слова, дома ей влетит. Вздыхаю. Знала бы, что так все обернется, не стала подставлять сестру. Только и Паша молодец, подход отдать приказ и ждать выполнения работает только в армии. С нами, женщинами, все наоборот, если сказал нельзя, будь добр объясни. Не объяснил — считай, что тебя не слышали.

Молчание начинает раздражать, очевидно, Грозин и его команда информацией делиться не собираются. Не хотят? Заставим. Мне необходимо знать все, учитывая мои планы в столице. На ближайшие полгода-год я — Лялька, а значит, все, что происходит будет касаться меня.

— Паша, объясни, пожалуйста, что происходит. Они ведь Ляльку искали. Зачем она им?

— Не отстанешь ведь. Алекс, им я нужен. Я раньше был одним из них, потом не сложилось. Рассказывать, что и как не буду, не имею права. Скажем так, по договору я делаю для них определенную работу и обязан соблюдать некоторые ограничения. Одно из них — запрет на въезд в ряд областей. Это все отслеживается, а так как Ляля и я вместе, то и ее перемещения под контролем. Если бы кто-то послушал меня и поехал на поезде — Грозин многозначительно посмотрел на Лялю.

— Я поняла — сестра шмыгнула носом.

— Вам ничего не угрожает, пока вы следуете правилам. Алекс, твой телефон теперь тоже отслеживается, прослушивается и все… как ты там говорила? В дешевых боевиках?

— Угу — киваю я.

— Все именно так и есть — ставит точку в разговоре Грозин.

— Не такие уж они и дешевые — добавляю я, пытаясь разрядить атмосферу.

Мужчина-мозг на переднем сидении реагирует коротким смешком и оставшийся путь до столицы мы проделываем в полной тишине. Только на въезде в город Паша спрашивает куда меня отвезти. Нашим с Лялькой планам на сегодня не суждено сбыться, значит поеду сразу в общежитие.

— Давай к общежитию. Начну внедряться, раз уж шопинг сегодня не светит.

Глава 3

Мы заезжаем на стоянку. Уже вечер. К моему удивлению, здесь многолюдно. Видимо основная масса студентов заселилась заранее и теперь отмечает. Других причин находится здесь и весело отплясывать под музыку, льющуюся из динамиков автомобиля, я не вижу. Замечаю небольшую группу студентов, столпившихся у яркого спорткара.

— Ламба? Серьезно? — поворачиваюсь к сестре.

— О, знакомься — Виктор Бельских для друзей просто Вик. Сын владельца заводов, газет, пароходов. Вращается в обществе таких же как он мажоров со всем причитающимися к статусу бонусами.

— А что к его статусу причитается? — осторожно уточняю я.

— Систер, ну ты даешь. Элитные закрытые клубы, девочки, тусовки в высшем обществе.

— Он мне подходит — делаю вывод я. Сегодня у меня есть все шансы произвести впечатление. Три серьезных внедорожника, въезжающие на парковку общежития уже привлекли внимание. Дело за малым — заинтересовать. Быстро оцениваю себя. До безобразия узкие джинсы, топ и коротенькая кожаная курточка.

— Ляль — шепчу сестре — что мне сделать — жестом показываю на себя.

Лялька смотрит на меня недоумевая, и я начинаю выходить из себя.

— Ну?

— Ты Вика хочешь зацепить?! — выдает она свою догадку — тогда куртку расстегни и сними бюстгальтер.

Проделываю все, что сказала сестра и получаю одобрительный кивок. Короткий топ из тонкого трикотажа достаточно плотно прилегает к телу. Сейчас достаточно прохладно и, как только я выйду на улицу, грудь моментально среагирует на перепад температур. Хм, молодец сестренка. Нажимаю на дверную ручку, собираясь выйти из машины.

— Он твой — доносится до меня ее восхищенный шепот, и я смело погружаюсь в новый мир.

Выбираюсь из машины Грозина и не спеша иду к своей. Специально выбираю путь мимо компании. Заметили. Действуем дальше. Подхожу к своей новенькой бэхе и несколько раз нажимаю на кнопку брелка. Мне нужно выиграть время. Изображаю глупую блондинку, не справляющуюся с техникой. Слышу вздохи удивления, шутки и смешки — сработало, ликую я и улыбаюсь своей находчивости. Мысленно благодарю отца. Похоже, что очередная его попытка откупиться от опальной дочери, подарив новенький Х6, оказалась удачной.

Под смех компании делаю вид, что побеждаю сигнализацию и с важным видом достаю свой чемодан.

— Твой выход, дружок — аккуратно сворачиваю колесо так, чтобы оно не двигалось и ставлю чемодан на землю. Спокойно закрываю багажник и даю возможность меня рассмотреть. Демонстративно ставлю машину на сигнализацию и направляюсь к центральному входу в общежитие. Чемодан катится с трудом, колесико буксует, прокручивается, а я сбавляю шаг и наклоняюсь в поисках причины поломки. Компания притихла.

— Вспомним молодость? — подшучиваю над собой. Снимаю куртку и наклоняюсь к чемодану.

В яблочко! Боковым зрение вижу, как сам Бельских отделяется от друзей и идет ко мне. Ожидаемо, предсказуемо и слишком просто. Жду, когда он подойдет и отыграет свою шаблонную партию. Обстоятельства, чтоб им, злюсь я. Будь они иными у него не было бы ни единого шанса.

— Помочь, куколка?

Оборачиваюсь на голос с уже прилепленной на лицо идеальной улыбкой. Рассматриваю своего нового знакомого. Весь вид парня кричит: «Мой папа до безобразия богат». Белые кроссовки, ярко-красный костюм не оставляют сомнений в их элитном происхождении. Симпатичный, ухоженный — сработаемся.

— Виктор, можно просто Вик — парень тянет руку к моему чемодану.

— Оля — убираю руки в карманы брюк и разворачиваюсь к нему.

Взгляд Вика скользит по губам и опускается ниже. Топ слишком тонкий. Лялька была права, он смотрит на мою грудь словно зачарованный.

— Справишься? — поддеваю парня, чтобы остановить столь наглое разглядывание.

— Обижаешь детка, куда доставить багаж?

— 208 комната — восхищенно хлопаю глазами.

Вик подхватывает мой чемодан за ручку и наклоняется в театральном поклоне, пропуская вперед — прошу вас, показывайте дорогу, Госпожа.

— Клоун — взрывается внутри, но внешне продолжаю изображать принцессу.

До нужной двери добираемся быстро и, что самое удивительное, в тишине. Вик выглядит уставшим, но вида не подает. С деловым видом заносит свою ношу в комнату.

— Принимайте новую соседку, девочки — произносит он под прицелом трех пар глаз.

— Всем привет. Где свободно? — уточняю я.

Мне жестом указываю на кровать и вновь все внимание достается Вику. Местная знаменитость, не иначе, ухмыляюсь я, пока парень с грохотом опускает чемодан рядом со мной.

— Спасибо.

— И все? — возмущается Вик — так не пойдет. Благодарность принимаю только в комплекте с номером телефона и обещанием посетить сегодня нашу скромную вечеринку, посвященную дню знаний.

— А если я соглашусь? — подыгрываю я.

В глазах парня проскальзывает удивление, но он быстро возвращает былое самообладание.

— Пойдем-ка поговорим?

В коридоре он быстро находит спокойный уголок и, припечатав меня к стене, спрашивает: «Что с тобой не так?»

— Все так, вроде — а мозг кричит, парень, ты даже не представляешь себе, как ты близок к истине, а сама продолжаю шокировать — телефон записывай.

Вик достает мобильный.

— Так просто?

— А зачем усложнять, Вик?

— В клуб тоже придешь? — не верит удаче парень.

Я тоже не верю, что в первый же день я получаю «проводника» по злачным местам столицы и вот так легко попаду в любимый клуб того, кто перечеркнул всю мою жизнь.

— Приеду, но только в RedZone.

— Оль, ты мне уже нравишься. RedZone так RedZone. Паспорт возьми — бросает Вик уже спускаясь по лестнице.

Возвращаюсь в комнату и направляюсь к своей кровати. Соседки не расположены к общению. Что ж, это взаимно, девочки. Под их пристальным вниманием открываю чемодан и начинаю раскладывать вещи. RedZone место пафосное и выглядеть я должна соответственно. Надеюсь, Лялька не выложила мое платье.

— Вот оно! — облегченно выдыхаю.

Снимаю чехол и вешаю это пастельно-зефирное безумие на дверцу шкафа. Открытые плечи, расшитый короткий топ и струящаяся органза с пайетками. Вспоминаю, как купила его месяц назад, на очередную подачку отца. Думала разозлить, а он, наоборот, обрадовался, приняв это за «проснувшиеся девчачьи инстинкты». Получается опять ему благодарность? Надо прекращать, так папеньке и до ранга святых недалеко, а в этом случае масштаб его добрых дел мне уже не пережить.

— С Виком собралась в клуб? — терпение соседок по комнате заканчивается.

— Почему бы нет, надо заводить знакомства, мне здесь еще учиться и учиться — мечтательно произнесла я.

Девчонки переглянулись. Продолжать разговор никто из них не собирался. Придется взять инициативу в свои руки.

— Меня Оля зовут, и я не кусаюсь — начинаю я — раз уж мы будем жить в одной комнате, знакомиться все равно придется.

— Я Рита, а это Соня. Мы с первого курса здесь живем, как и ты. Вернее, заселились тогда вместе, а потом ты пропала.

— Я жила у парня, но ничто не вечно, поругались и вот — развожу руками.

— Может помиритесь еще — прямо кожей чувствую, как меня жалеют. Вздыхаю, изображая вселенскую грусть — может быть…

А дальше, закрутился сложный механизм женской солидарности. Всего за час мы успели обсудить бывших, пожалеть друг друга и даже поплакать. Все, теперь мы не просто соседки, а боевые подруги. Не могу сказать, что для меня это важно или как-то обрадовало, но если в перерывах между моими вылазками придется отсиживаться здесь, лучше делать это в компании союзников. На телефоне срабатывает напоминание. Вот и первая проблема коллективного проживания: надо как-то лекарства принять, не посвящая новых подруг в детали.

Звонок Вика приходится очень кстати. Я ухожу из спальной зоны на кухню под предлогом личного разговора. Наливаю воду и быстро проглатываю таблетки.

— Привет, Оль, ты готова? — уточняет он, а я слышу, как на заднем фоне играет музыка.

— Да.

— Тогда сейчас приеду за тобой.

— Вик, не надо, я на машине. Скинь адрес. Как приеду, наберу тебя.

— Какая машина, Оль? После клуба все равно никто за руль не сядет!

— Я сяду, Вик — говорю твердо, понимая к чему все идет — я не буду пить.

Пауза, повисшая после моих слов, говорит о том, что меня совсем не понимают. Точнее, отказываются это делать.

— Ты сейчас серьезно? — настороженный тон Вика заставляет меня рассмеяться.

— Очень, Вик. Я никогда не пью, совсем, то есть ни капли.

— Твою же… А я спрашивал в общаге, что с тобой не так. Могла бы предупредить.

— Адрес, Вик. Жду адрес.

Глава 4

Клуб встретил меня басами уже на подъезде. Набираю Вика и ищу, где припарковаться.

— Подъехала? — кричит он — я сейчас встречу, жди.

Ничего не успеваю сказать, да и не вижу смысла. Если я на улице прекрасно слышу музыку, то боюсь представить, что творится в клубе. Вряд ли он услышит хоть что-то из моих слов. Бросаю телефон на соседнее сиденье. Чудом нахожу место для парковки и спешу занять его. Отличный вариант, недалеко от входа и не закроют выезд, значит смогу уехать в любое время, предусматриваю я пути отступления. Ошибок быть не должно. Ставлю машину на сигнализацию и не спеша иду к центральному входу. Наряд обязывает вести себя как леди, да и спешить некуда, без Вика в клуб не войти.

— Оля? — растерянный голос Виктора вводит меня в ступор.

Оборачиваюсь и вижу как его взгляд медленно скользит по мне сверху вниз.

— Что-то не так?

Вик берет меня за руку и ведет в клуб, небрежно бросив охранникам: «Она со мной».

— Это то, о чем я думаю? — останавливается у входа в зал.

— Вик, да о чем ты? Что случилось?

— Платье.

— Ааа. А о чем ты думаешь? — кокетничаю я.

— То, что не стоит разгуливать по городу в платье стоимостью как бюджетный авто. Давай свой паспорт, открою тебе кредитную линию и пропуск в клуб.

Мы идем к администратору и Вик что-то заполняет, отвечает на вопросы. Подхожу ближе и спрашиваю про пропуск. Узнаю, что теперь я могу приходить в клуб в любое время. Охрана может попросить документы, чтобы сверить данные, но это только в первые визиты, потом запомнят. Забираю паспорт и иду в зал.

Пока продвигаемся к нужному столику я осматриваю помещение. Современный дизайн и сочетания лофта и средневековья сразу бросаются в глаза. Может это очень модно, и я не поняла задумки дизайнера, но для меня все выглядит как старинный вампирский замок после бомбежки. Разделяет ли кто-то мое мнение? Вряд ли. Зал забит до отказа, заведение пользуется спросом несмотря на цены. Зря Вик был недоволен моим платьем, пока шли я заметила людей в более пафосных нарядах.

— Знакомьтесь — это Оля, моя хорошая знакомая. Оля, мои друзья.

Вик перечисляет имена, небрежно указывая на парней и девушек, сидящих за столом. Запоминаю выборочно, дружить с кем-либо я явно не собираюсь. Вик усаживает меня рядом с собой и обнимает за талию.

— Что будешь?

— Сок, лучше апельсиновый и фрукты.

Вик наклоняется ко мне ближе и уточняет про алкоголь. Подтверждаю, что я действительно не пью.

— Держись рядом, клуб хоть и элитный, но всякое бывает. Постарайся вести себя очень прилично, не ввязывайся никуда, без скандалов и эпатажа — заботливо продолжает он — это любимый клуб отца, и сегодня он тоже здесь.

— Обижаешь — шепчу я, стараясь разрядить обстановку— я же в розовом — театрально развожу руками

— В розовом ты паинька?

— В розовом. Я. Девочка. — объясняю очевидные вещи с серьезным лицом, но Вик понимает мой юмор и хохочет.

— Ты невероятная — прижимает меня к себе и делает глоток из своего бокала.

Клуб гудит, в соседнем зале в полном разгаре дискотека, но покинуть компанию я пока не решаюсь. Беседа за столом меня мало интересует поэтому, когда мне приносят сок, я начинаю незаметно рассматривать посетителей. Мне необходимо здесь примелькаться, стать своей, скопировать поведение местных мажоров.

— Хочешь прогуляться по клубу или потанцевать? — наклоняется ко мне Вик.

Киваю и цепляюсь за его руку. За столом остаются две парочки, слишком занятые собой. Вик прав, лучше прогуляться, чем любоваться на их поцелуи. Протискиваемся через толпу посетителей, чтобы попасть в другое помещение. Здесь почти не слышно музыки. Похоже на VIP зону. Присматриваюсь, да точно ВИП. Негромкие разговоры, кричащая о статусе своих обладателей одежда и аксессуары. Но главное взгляды, здесь одаривают такими взглядами, что чувствуешь себя вещью на витрине магазина в отделе распродаж. Мой объект наверняка проводит время здесь, надо будет узнать у Вика могу ли я заходить сюда без сопровождения.

— Вик — начинаю я, но меня перебивают.

— Здравствуй сын, чем обязан — мужчина обращается к Вику, но смотрит на меня. Смотрит слишком внимательно, изучает

— Отдохнуть пришел.

— Обычно ты не жалуешь подобные заведения — мужчина продолжает рассматривать меня.

— Девушка захотела — кривляется Вик.

— У твоей девушки хороший вкус — мужчина изображает на лице что-то похожее на улыбку и протягивает мне руку — Бельских Борис Аркадьевич, отец этого раздолбая.

Мужчина выглядит хорошо, даже очень. Взгляд цепляет дорогие часы, ухоженные руки. Следит за собой. Невольно вытягиваюсь и распрямляю плечи, аура успешного и обеспеченного мужчины заставляет соответствовать. Вик, по сравнению с ним, действительно выглядит раздолбаем.

— Ольга Сергеевна Лисицкая — протягиваю свою руку в ответ и что-то в глазах Бельского старшего меняется. Мужчина осторожно берет мою руку и подносит к губам, оставляя едва ощутимый поцелуй. Затем делает короткий жест сыну, просит прощения и уводит его в сторону. Мне не слышно, о чем они говорят. Можно было бы подойти ближе и напрячь слух, но я выбираю другое. Окидываю взглядом помещение, небрежно скольжу по посетителям, задерживая взгляд на компаниях мужчин помоложе. В таких компаниях, как правило, присутствуют девушки. Уделяю им пристальное внимание и разочарованно отмечаю — это эскорт. Не девушки, не подруги или жены. Эскорт. Будет сложнее, чем я думала. Завтра обязательно прокачусь по Москве с заездом в Сити-центр. Постою на парковке, зайду в какое-нибудь кафе, где обедают сотрудники. Кстати, надо спросить Ляльку и Вика, может у них есть знакомые, работающие в этом бизнес-центре.

— Заскучала? — шепчет на ушко Вик.

— Нет, изучала ВИП-зал. Кстати, это закрытый ВИП или можно прийти и отдохнуть от шума?

— Закрытый, но теперь для тебя здесь все двери открыты. Папа сказал перевести твою кредитную линию на нашу фамилию.

— Зачем?

— Узнаю у него позже, или ты расскажешь? — Вик смотрит на меня серьезно, словно я скрываю от него какую-то тайну.

— Спрашивай — расскажу, потому что понятия не имею что рассказывать. Я твоего отца впервые вижу.

— А он похоже нет, и ты ему понравилась — не отводит взгляд Вик.

— Он не в моем вкусе, не люблю папиков.

— Оль, знаешь, что самое странное? — парень делает паузу, ситуация явно пришлась ему не по вкусу — отец впервые одобрил мой выбор девушки. Так и сказал, рад, что нашел достойную спутницу.

На его месте я бы не была так уверена — ухмыляюсь я, но вслух этого не произношу. Перевожу взгляд на Вика. Парень неплохой, хоть и мажор. Даже жаль немного, что придется его использовать. Будь я действительно Ольгой… Обстоятельства, во всем виноваты чертовы обстоятельства! Ничего не меняется. Сейчас мне нужна его помощь, и он мне поможет. Что потом? Я не знаю, жить без подпитывающей ежедневно жажды мести пока не пробовала.

Поток моих мыслей прерывают странные звуки. Мужчины за соседним столиком переходят на повышенные тона и, кажется, еще пара минут, и словесная перепалка превратится в драку.

Хватаю Вика за руку и хочу уйти. Он же, напротив, невероятно спокоен и начинает объяснять мне, что сейчас охрана все уладит, а дебоширы навсегда покинут клуб. Немного успокаиваюсь и выравниваю дыхание, но в этот самый момент кто-то из мужчин вырывается и наносит удар охраннику. Он хватается за нос и медленно оседает. Кровь заливает лицо, руки, капает на пол и растекается черным пятном по гладкой поверхности. Дальше происходит странное. Под телом охранника образуется лужица, которая стремительно растет, пожирая все вокруг. Тонкими щупальцами дотягивается до каждого, кто находится в этом зале, медленно окрашивая в бордовый цвет. Будто завороженная наблюдаю как темные пятна расползаются по мебели и гардинам и вот, словно живые существа, красные нити тянутся к потолку. Свет гаснет всего на секунду и снова загорается, открывая взору ужасную картину. Сердце взрывается с каждым ударом не давая отключиться, но все что я чувствую — пульсирующая боль в районе виска. Мне страшно. Тусклое освещение от залитых кровью плафонов окончательно отрезает шансы на спасение, превращая бордовые капли в сплошной поток, льющийся с потолка, и я тону в нем.

— Оля! Оля! — долетает издалека крик Вика.

Глава 5

Меня бьют по щекам, а я стою и не могу отвести глаз от кровавой комнаты. Тело не слушается меня, оно словно зажато в тисках и больше не подчиняется мне. Чувствую только мелкую дрожь и холод, и ничего не могу сделать.

— Дышать, надо дышать — последняя попытка взять приступ под контроль проваливается и сознание медленно покидает меня.

— Таблетки в сум… — успеваю выдохнуть я, заваливаясь на Вика, и он подхватывает меня на руки.

Открываю глаза в маленькой комнате на диване. На столике рядом стоит стакан с водой и лежат мои таблетки. Успела, вернее успел. Вик сумел заставить меня проглотить лекарство. Тянусь за водой, но меня опережают и аккуратно вкладывают стакан в руку. Выпиваю все, до последней капли и роняю голову на диван.

— Рассказывай, Оля. Лучше все сама рассказывай. Это — Вик трясет перед моим лицом баночкой — серьезный препарат, очень. Если ты принимаешь его без рецепта — у тебя проблемы, если по рецепту — то я должен знать почему.

Прикрываю глаза и пытаюсь собраться с мыслями. Проколоться в первый же день! Так себе из меня мститель получился. Рассказывать все мажору нельзя, его мотивы непоняты. На чьей стороне будет он, когда правда всплывет наружу? А его отец?

— Вик я не хочу тебе врать. Рецепт, как и необходимый диагноз для приема этого препарата у меня есть, к сожалению. Я не сумасшедшая, если ты этого боишься. У меня панические атаки, ограничимся пока такой правдой. Мы с тобой очень мало знакомы, поэтому давай все оставим как есть.

— Уверена, что не хочешь рассказать?

— Уверена. Может быть позже, как-нибудь, а сейчас отвези меня, пожалуйста, в общежитие.

— Издеваешься? В таком состоянии? Я, конечно, еще тот раздолбай, но в общагу ты точно не поедешь. Выбирай, либо мы сейчас едем ко мне домой, либо в больницу.

— К тебе — быстро ориентируюсь я, чем вызываю хитрую ухмылку на лице Вика.

В больницу мне нельзя. Вернее, в больницу нельзя Оле.

Выхожу из клуба в обнимку с мажором. По-другому никак, идти пока сложно. Приступ закончился, но головокружение и слабость не отпускают.

— Моя машина там — пытаюсь привлечь внимание Вика.

— Ты за руль собралась?

— Нет, но…

— Ее привезут к дому, давай ключи.

Сажусь в спорткар. Непривычно низко, почти лежу на сидении, а до асфальта можно дотянуться рукой. Как ездят в таких машинах? Вик о чем-то разговаривает с охраной, а потом передает ключи от машины одному из мужчин. Прикрываю глаза. Удобно. Спать в этой спортивной малышке точно будет удобно.

— Оль? Все в порядке?

Встревоженный взгляд Вика, как рентген пробегается по телу, пытаясь нащупать отклонения.

— Нормально. Едем?

— Да. Твоя машина будет ехать за нами.

Ничего не говорю, только киваю и Вик тоже молчит. Оно и к лучшему. Я повернулась к окну, чтобы любоваться ночным городом. Высотки Сити-центра выделяются на фоне ночного неба и могли бы осветить своими огнями полстраны. Шедевры из металла и стекла, храм и тюрьма для тысячи офисных работников.

— Лучшие работодатели страны собрались здесь — киваю на зеркальные свечки и поворачиваюсь к Вику.

— Не так, работодатели с самыми большими зарплатами, а они не всегда лучшие. А офис — как атрибут успешности, не более.

— Есть тут знакомые?

— Да.

— Можно к ним в гости напроситься? Хочу своими глазами увидеть символ нового мира.

— Паломничество значит? — смеется Вик — приехали.

Смотрю в окно. Мы остановились на парковке современного жилого комплекса. Через стекло вижу, как рядом паркуется мой автомобиль. Выхожу из машины и непроизвольно задираю голову вверх.

— Тридцатый — опережает мой вопрос Вик.

Лифт мягко и бесшумно доставляет нас в апартаменты на тридцатом этаже. Интерьер с авторством от лучшего дизайнера и идеальный порядок? А чего я еще ожидала. Папа на сыне не экономит, квартира отличная. Прохожу в гостиную. Панорамные окна и прекрасный вид на ночной город. Падаю на большой лиловый диван и взгляд сам упирается в часы — час ночи.

— Зачем тебе такая огромная квартира?

— Жизнь непредсказуема. Сегодня наличие гостевой спальни оказалось очень кстати — подмигивает мне Вик.

— Ванная комната здесь. Халат — указывает вешалку — спальня в конце коридора, где кухня видела — проводит быструю экскурсию Вик — спокойной ночи?

— Спокойной, Вик.

Гостевая комната оказывается просторной. Два окна, большая кровать, тумбочка и рейлинги для одежды. Подхожу к кровати, разбирать ее нет ни сил, ни желания. Стягиваю покрывало и ложусь, закутавшись в него. Уснуть получается не сразу, свет лампы на прикроватной тумбе бьет в глаза, но выключать его не хочу. Пока Вик для меня темная лошадка.

Просыпаюсь от стука в дверь. Открываю глаза и не могу понять, где я. Светлая комната, залитая солнцем, вызывает неприятную ассоциацию с больничной палатой. Резким движением сажусь на кровати. Светлая мебель и светло-бежевые стены, никаких лишних предметов и вещей. Минимализм во всей своей красе.

— Я не закрывала дверь — кричу Вику.

Дверь приоткрывают ровно настолько, чтобы пролезла голова. Вик просит меня поторопиться и пугает опозданием в университет. Придется подыграть, учебы в моих планах нет. Быстро одеваюсь и иду на кухню. Очевидно, что сблизиться с объектом в клубе будет достаточно сложно. Действовать буду с другой стороны.

— Я в общежитие, мне надо переодеться. Кофе отличный — бросаю я уже от двери.

— Встретимся в универе?

— Вик, я не пойду туда. Звони. Пока.

Нельзя было сближаться с Виком. Его встреча с Лялькой, которая исправно посещает лекции — вопрос времени.

Думай, думай — злюсь на себя. Вариантов немного и все бедовые. Придумать предлог и поругаться с ним? Вик не дурак, предлог должен быть весомый. Главное, что, если он решит докопаться до правды, вряд ли это его остановит. Рассказать ему все? Слишком рискованно. Каковы шансы, что он встанет на мою сторону, а не расскажет все друзьям или папочке? Пятьдесят на пятьдесят. Как ни крути, а получается слишком плохой расклад для меня.

— Рискни — подсказывает мне мозг.

Почему бы нет. Доверится интуиции и рискнуть, как бы смешно ни звучало. В конце концов весь мой план — это риск и авантюра чистой воды. Вероятность что он выгорит гораздо меньше пятидесяти процентов. Верно?

Дилинь. Лифт останавливается, выпуская меня в просторный холл. Пробегаю мимо консьержа и охраны и выхожу на улицу. Куда идти? При дневном свете не могу вспомнить ни одного ориентира. Двор словно перестроили. Для начала надо найти парковку. Наконец-то! Взгляд цепляется за яркий спорткар Вика. Где-то там должна стоять и моя малышка. Делаю шаг, прохладный ветерок заставляет кожу покрыться мурашками. Обхватываю плечи и иду к оранжевой Ламбе. Подхожу ближе, так и есть, моя бешечка стоит рядом и ждет меня.

В машине немногим теплее. Стуча зубами, запускаю двигатель и включаю подогрев сидений. Как ни грустно это осознавать, но лето закончилось. Надо будет пересмотреть свой гардероб и пройтись с Лялькой по магазинам. Надеюсь, Грозин остыл и отпустит ее. Трогаюсь с места и аккуратно выруливаю с парковки. Главное не задеть ни одну из дорогущих машин, на этой парковке их концентрация просто зашкаливает.

Немного постояв в пробках, добираюсь до общежития. Коридоры пусты, невероятно, но основная масса студентов исправно посещает лекции. Поворачиваю ключ в замке и захожу в комнату — тоже пусто. Переодеваюсь в спортивный костюм и иду в душ. На часах девять утра, к 11.00 я должна быть готова к посещению бизнес-центра. Задача не из легких, потому что нужно одновременно и привлекать внимание, и не выглядеть белой вороной среди коренных офисных жителей. Перебираю свой гардероб и достаю шикарное платье. Строгий сине-серебристый верх с геометрическим рисунком и закрытыми плечами и многослойная юбка из белого и синего фатина. Вызывающе, но достаточно строго. Волосы решаю не убирать, длинные, ниспадающие локоны должны смотреться как вызов офисным гульками и тугим хвостам. Забиваю в поисковике Строймод.инк и вывожу на экран список кафе в башне, где располагается их офис. Знакомлюсь с меню и ценами и выбираю два, наиболее подходящих. Вроде продумала все. Если мой объект обедает в башне, то мы обязательно встретимся. Последний штрих — помада и духи. Закрываю комнату и отправляюсь шокировать элитное общество Сити-центра.

Глава 6

Постукиваю по рулю в такт льющейся из динамиков мелодии и наблюдаю как парковка бизнес-центра медленно наполняется машинами. Сначала подтягиваются рядовые сотрудники, потом, ближе к двенадцати наблюдаю прибытие боссов. Взглядом цепляюсь за каждую статусную машину и ее владельца. Знакомых лиц нет, или я не узнаю. Беру в руки мобильный и открываю закрытую галерею с фото. С экрана на меня смотрит приятный мужчина в дорогом офисном костюме. Успешный, холеный, просто прямая поставка из лучшего салона города на обложку именитого журнала. Касаюсь экрана пальцем и сразу одергиваю, сжимаю руку. Этому фото уже два года. Изменился ли он? Скорее всего, но я почему-то уверена, что только в лучшую сторону.

— Повернись, повернись же — шепчу я мужчине, который быстрым шагом удаляется от только что припаркованного премиального седана. Не обернулся, скрылся за стеклянными дверьми одной из башен. Пропустила. Закрываю фото. Больше никаких отвлекающих факторов. Мне надо сосредоточиться.

Итак, что мы имеем. Строймод расположен на пятнадцатом этаже, ближайшие к нему кофейни на тринадцатом и десятом этажах. Как символично получается, определенно стоит начать с тринадцатого. Закрываю машину и иду к центральному входу, где только что скрылся незнакомец.

В здании я сразу попадаю в роскошный атриум.

— Зачем им столько белого? — первая мысль, которая возникла в моей голове. Обилие белого цвета и стеклянный купол делают помещение необъятным, словно сотканным из воздуха. Осматриваюсь вокруг. Погруженная в атмосферу величия, с трудом замечаю кажущиеся небольшими электронные проходные. Сразу за ними, малюсенькие двери лифтов, найти которые удается только по растянувшимся стройным рядам офисных работников.

— Мышиные норки — хихикнулая.

Направляюсь к лифтам для обычных посетителей. Здесь нет очередей и мне удается впорхнуть в первой партии праздных гуляк. Еду к первому наблюдательному пункту на тринадцатом этаже. До обеденного перерыва примерно три часа, значит, чтобы не вызывать подозрений, в кофейне не стоит задерживаться больше, чем часа на полтора. Дальше придется перемещаться или на десятый этаж, или сразу в кафе.

Уверенной походкой выхожу из лифта. Встреча может состояться в любой момент и тогда я должна выжать из нее максимум. Второй попытки у меня не будет, впрочем, как и работы над ошибками.

— Капучино, пожалуйста — обращаюсь к бариста и направляюсь к столику около панорамного окна.

Смотрю вниз через тонированное стекло туда, где кипит жизнь. Наблюдаю за суетой на стоянке. Кому-то не хватило места, кто-то пытается объехать неумело припаркованный автомобиль. Движимая каким-то детским азартом, ищу внизу свою машину. Почти как «найди кота» и я нахожу. Довольная, отпиваю глоток свежесваренного кофе. Смотрю на автомобиль и вспоминаю как отец подарил его мне год назад.

Тогда я только выписалась из больницы. Очередной приступ не удалось снять таблеткам, и мой заботливый папа снова закрыл меня в клинике. Три недели ада и визиты фиктивного мужа. Именно с его легкой руки и решающей подписи мое лечение проходило стремительно и без лишних вопросов. Кто станет слушать претензии сумасшедшей? Как сейчас слышу его доброжелательный голос, пропитанный ядом.

— Сашенька, переезжай ко мне и будем решать вопросы без всего этого — обводит рукой палату — ты моя жена, к чему весь этот цирк.

— Это вы его устроили, Шевцов. Папенька постарался, чтобы его фамилию не полоскали на каждом углу, а ты? Что получил ты? Ты не из тех, кто совершает бескорыстные поступки. Деньги? Карьера?

— Сашенька…

— Алекс, Шевцов, и больше не смей называть меня Сашенькой! Что. Тебе. Пообещал. отец?

— Зря ты так. Ты мне симпатична, Алекс, и меня бы устроил — по лицу мужчины пробегает похотливая полуулыбка — не фиктивный брак, скажем так. Тебя с твоим диагнозом, думаю, тоже.

Умно и грубо. Понимает, что я завишу от него. Продолжу заказывать истерики и упрямиться из клиники не выйду. Несколько месяцев одобренной заботливым мужем терапии, и я идеальная овощеподобная жена и дочь. Все счастливы?

— Хорошо. Мои проблемы тебе известны и переезд к тебе скорее всего все усложнит.

— Что ты предлагаешь?

Удалось! Несмотря на показное безразличие Шевцов заинтересован, он выполнит мою просьбу.

— Время, дай мне время. Я продолжу лечение дома, попробую жить обычной жизнью, попробую стать нормальной и не портить вам с отцом репутацию. С тобой даже на свидания можем ходить.

— Серьезно? — Шевцов не верит, и правильно делает. Умный и хитрый. Других мой папенька и не держит.

— Не доверяешь собственной жене? — бросаю последний козырь мужчине.

— Согласен.

— Когда меня выпишут?

— Завтра. Возьмут все анализы, напишут новые назначения, и в обед я заберу тебя отсюда.

Киваю. Все оказалось так просто, никакой необходимости держать меня здесь взаперти нет. От осознания, что мной манипулируют, использует, чтобы добиться своих целей, становится нечем дышать, на глаза наворачиваются слезы, и я держусь из последних сил чтобы не сорваться. Отворачиваюсь от мужчины и с головой накрываюсь одеялом. Шевцов ничего не спрашивает, встает и уходит, тихо прикрывая за собой дверь. Не знаю какой разговор состоялся у него с моим отцом, только в день моей выписки около дома меня ждала шестая бэха с красным бантом. Все как в цирке, выполнил трюк и не сожрал дрессировщика — получи поощрение.

Обрубаю нить воспоминаний, чтобы случайно не размотать весь клубок и допиваю кофе. Час, целый час я сижу здесь, пора уходить. Оставляю на столе деньги за кофе и еще раз осматриваю зал, посетители почти нет. Две девушки за соседним столиком осуждающе смотрят, когда я прохожу мимо. Какие все нежные, ухмыляюсь я, и продолжаю свое дефиле до лифта.

Еду в кофейню на десятом. Маленькое помещение забито почти до отказа, тем лучше для меня. Заказываю сок и жду еще час, обмениваясь с Лялькой сообщениями. Ровно в половину второго направляюсь к лифту. Пока иду по коридору то и дело натыкаюсь на спешащих куда-то сотрудников. Значит время обеда рассчитала правильно. У лифта снова очередь, ну а как же без нее, подхожу ближе и пытаюсь унять легкую дрожь. Делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание. Наблюдаю как двери лифта закрываются передо мной, увозя всех, кто поместился. Теперь я первая. Оборачиваюсь на шум. Очередь растет, и какой-то мужчина начинает громко переживать, что опоздает. Звук прибывшего лифта отвлекает меня от созерцания мужской истерики, и я собираюсь сделать шаг. Поднимаю голову и захожу в кабинку. Фокусирую взгляд на широкой спине, мужчина в шикарном костюме разговаривает по телефону и медленно оборачивается ко мне. Я делаю еще один шаг и хочу обойти его, отойти в сторону, но не успеваю. Толчок в спину и едкое замечание о засыпающих принцессах и вот я уже прижата к дорогому костюму носом.

— Простите — шепчу я в грудь незнакомцу и пытаюсь отойти, но мужчина быстро ориентируется и обнимает меня за талию.

— Что вы делае… — закончить фразу я уже не могу. Потому что поднимаю голову и замираю, глядя ему в лицо. Он смотрит на меня сверху вниз и улыбается, но от этой улыбки ползет мороз по коже.

— Ничего страшного — шепчет он мне на ухо — я люблю, когда девушки падают мне в руки или вешаются на шею, но, если честно, такое тесное знакомство тоже по душе.

Дергаюсь от его слов словно от удара. Мужчина нехотя убирает руки с моей талии и прячет их в карманы. Улыбка медленно сползает с его лица пока он внимательно рассматривает меня. Неужели узнал? Мне бы взять себя в руки, сделать шаг назад, но я стою не в силах сдвинуться с места и смотрю в его глаза.

— Влюбилась?

— Задумалась — отрезаю я. Разворачиваюсь и выхожу из лифта первая.

Вот мы и встретились. Мой враг, герой ночных кошмаров и мой личный дьявол.

Глава 7

Я нашла тебя, Межницкий Алексей Геннадьевич.

Выхожу из лифта и останавливаюсь. Ноги как ходули, чуть качнет и упаду, а в голове пульсирует лишь одна мысль — бежать. Инстинкт самосохранения? Поздновато, лет на девять задержался. Мимо меня снуют сотрудники, кто-то вежливо обходит, кто-то чуть задевает, подталкивая, а я пытаюсь не упустить из вида дорогой костюм. Совсем не вовремя звонит телефон. С трудом достаю его со дна сумочки, почти вывалив все содержимое. Трижды проклинаю тех, кто эти маленькие сумочки придумал.

— Да — отвечаю, продолжая крутить головой в поисках мужчины.

— Оль, привет, ты где сейчас?

— Я в Сити-центре, обедать иду.

— Скажи куда, я тоже хочу кушать.

Всего секунду сомневаюсь, стоит ли приглашать Вика, а потом вижу Межницкого. Он обнимает какую-то накачанную силиконом блондинку, и они вместе направляются в кафе.

— Вик, хорошо, приезжай, я в «Бронзе». Знаешь где?

— Найду. Минут пять и я у тебя.

Вик кладет трубку, а я так и иду за парочкой до самого кафе. Захожу внутрь и занимаю соседний с Межницким столик. Боковое зрение не подводит, он снова смотрит на меня, а я делаю вид, что увлечена смартфоном. Пока все идет отлично. Меня заметили, заинтересовались, а приход Вика должен создать интригу и пробудить дух соперничества. К сожалению, вопрос о приобщении Вика к моим планам решился сам собой. Откладываю телефон в сторону и начинаю изучать меню. Пора делать заказ.

— Девушке вина, пожалуйста, лучшего — долетает до меня и словно щелкает тумблер. Тот самый голос возвращает меня в сотрясающийся от музыки клуб, где я молодая и беспечная танцую в центре зала. Алкоголь давно отключил все инстинкты. Я прикрываю глаза и расслабленно двигаюсь под какой-то хит, наплевав на задравшийся топ и уползающую вверх ткань юбки.

— Такая сексуальная — слышу голос над ухом — как тебя мама такую в клуб отпустила.

Разворачиваюсь к незнакомцу и встречаюсь с ним взглядом. Симпатичный, молодой и при деньгах. Костюм явно не с городского базара. Ткань дорогая, оттенок какао с молоком, чуть касаюсь пальцами — мягкая, гладкая.

— А вы из полиции нравов? — грубо флиртую с мужчиной.

— Скорее наоборот — хохочет он и дергает меня за руку — пойдем посидим, выпьем.

А потом он заказывает «вина, для девушки, лучшего», а потом еще и еще, и вот уже в памяти всплывают крики и злые слова: «Пей, сука! Заткнись и пей!». В ту же секунду чувствую, как во рту разливается горечь от того напитка… Потому что я все помню…

— Оля! Ты слышишь меня? — меня словно взрывной волной выбрасывает из подсознания.

— Привет, Вик. Прости, я задумалась — улыбаюсь, стараюсь выровнять дыхание и возвращаюсь к меню. Надо сделать заказ, непринужденно поговорить, и эффектно покинуть кафе. Только после этого я могу запереться в общаге и заново умирать от воспоминаний и боли. Это будет маленький перерыв, когда я смогу прийти в себя и выбрать точное место для удара. А после, если выживем, я приглашу тебя прогуляться по моему личному аду, Межницкий.

— Оль, давай закажу что-нибудь. Не против?

Снова слова Вика прерывают поток моих мыслей. Он перечисляет блюда из меню, попутно кривляясь, изображая насколько они могут быть отвратительны, и я начинаю смеяться. Тяжелые воспоминания отступают и прячутся где-то глубоко внутри меня, там темно и тихо, там память будет вечно хранить их.

Обедать приходится быстро. Вика ждет отец, а меня? Меня ждет комната в общежитии, где я буду обдумывать свой следующий шаг. Замечаю движение за столиком Межницкого. Уходят? Поворачиваю голову и сталкиваюсь с ледяным взглядом мужчины. Его спутница что-то показывает в телефоне, но он не смотрит и, как мне кажется, даже не слышит ее. Отвожу взгляд и с облегчением выдыхаю. Нельзя разочаровывать человека, надо уйти раньше и обязательно с Виком, не зря же Межницкий прожигает нас своим взглядом.

Вик принимает очередной звонок от отца и жестом просит официанта принести счет.

— Мне пора — слышу сожаление в его голосе — ты остаешься?

— Нет, я тоже поеду.

Вик небрежно бросает в кэшницу две пятитысячных купюры и захлопывает ее. Я не жду его и направляюсь к выходу. Чувство, что Межницкий может сейчас пойти за нами немного пугает. Ускоряюсь, но Вик догоняет, приобнимает меня за талию, и ведет к лифту. Я охотно подыгрываю, улыбаюсь и прижимаюсь к нему, всем своим видом показывая, что счастлива. Пусть все это видят, пусть это видит Межницкий.

Здание Сити-центра мы так и покидаем, в обнимку. Вик провожает меня до моей машины и обещает позвонить. Я киваю, говорить ничего не хочу. Мне придется использовать его и от этой мысли почему-то становится стыдно. Чтобы хоть как-то успокоить себя, даю обещание, сделать все, чтобы Вик не пострадал.

В общежитие приезжаю рано, комната снова пуста. Это хорошо, мне как раз нужна тишина, чтобы привести мысли в порядок и понять, как действовать дальше. Переодеваюсь в теплый костюм и иду на кухню. Все, что мне сейчас необходимо — кофе и информация, полная информация по фирме Межницкого. Собрать ее для меня может только один человек. Достаю из кармана телефон и нахожу нужный контакт.

— Здравствуй, Шевцов.

— Алекс?

— Узнал-таки. Я по делу, не пугайся. Мне нужна подробная информация на Строймод.инк. Особенно подробно должно быть об их текущих проектах, тендерах, обо всем, что для них важно и интересно в финансовом плане.

— Алекс, что за ерунду ты придумала.

— Работать хочу — озвучиваю первую пришедшую на ум версию, а Шевцов ржет в трубку как конь.

— Юмор — это хорошо, но ты же не думаешь, что я поверю и брошусь собирать информацию, да еще и в тайне от твоего отца?

— Думаю, Шевцов. Вернее уверена, что будешь — улыбаюсь и делаю большой глоток горячего напитка.

— Нет, Алекс — говорит грубо, как отрезает.

— Тогда придется на поклон к папочке идти. Ты не оставляешь мне выбора — театрально вздыхаю в трубку — Наденьке привет. Как она, кстати, все хорошо?

— Когда нужна информация?

Я знала, что он согласится. Надломленный голос Шевцова говорил только об одном: Наденька в порядке, и ради нее он готов на все.

— Вчера, дорогой мой муж, но завтра вечером тоже устроит.

Заканчиваю разговор и мысленно благодарю Наденьку только за факт ее существования. Не могу сказать, что питаю к ней теплые чувства. Знакомство у нас как-то не задалось. Еще бы, ведь знакомились мы когда Наденька лежала голой в постели с моим фиктивным мужем. Если быть совсем честной, не таким уж и фиктивным на тот момент. После клиники мы с Шевцовым изредка встречались и иногда занимались сексом. Получается, что он мне изменил и в теории я должна была страдать. Что там положено? Рыдать, предъявлять претензии, но мне не рыдалось. Мне было все равно. Я старательно прислушивалась к себе, тщетно пытаясь уловить хоть каплю ревности. Не было, ничего не было. Словно сломанный приемник, ровное шипение на всех волнах, как ни крути, как ни настраивай. Сижу на кухне и жду Щевцова, пока он выпроваживает Надю. Зачем? Наверное, чтобы поговорить, хоть что-то из положенного в таких ситуациях я должна сделать.

— Алекс, прости, что так…

— Ничего не говори, просто скажи зачем?

Шевцов молчит, но и так все понятно. Любит он ее, а я как сломанный приемник, пользы никакой, а выкинуть папенька не разрешает.

Поднимаю глаза и всматриваюсь в его лицо. Что им движет, страх перед отцом? Похоть? Жалось! В его глазах я жалкая, поломанная, выброшенная даже родным отцом за ненадобностью кукла. Меня пробирает смех, и я не сдерживаю себя. Хохочу, пока из глаз не начинают литься слезы. Шевцов пытается меня успокоить, мечется по кухне, хватается за телефон.

— Не надо — хватаю его за руку — не надо жалеть меня.

Он останавливается, садится на корточки и обхватывает мои колени.

— Давай попробуем все заново, Алекс. Я не думал, что все так…

— Никак все! — обрываю разговор — оставляем все как есть, Шевцов, но без встреч и секса. Отцу ничего не скажу, и ты будешь молчать. Не ради меня, ради Наденьки.

Встаю, обхожу сидящего на полу мужа и направляюсь к выходу. Мне надо развеяться, мне надо отмыться от этого мерзкого ощущения ущербности, и я еду в клуб. Впервые за восемь лет еду веселиться. Неужели со мной можно быть только из жалости? Я намерена это исправить немедленно, сегодня же.

Глава 8

— Оля, Оля, проснись!

Да, что же вы делаете! Разлепляю глаза только для того, чтобы рассмотреть того, кто меня так трясет.

— Хватит — скрипучий голос пугает даже меня — у меня сейчас голова оторвется!

— Проснулась! — орет мне прямо в ухо чей-то писклявый голос, а я сейчас полжизни готова отдать за то, чтобы все заткнулись и за стакан воды.

— Пить дайте и помолчите.

Пока кто-то убегает за водой я пытаюсь открыть глаза и сесть. События вчерашнего вечера начинаю вырисовываться в памяти.

— Пей –протягивает мне кружку девушка. Это же соседка по комнате. Как ее там? Рита? Соня? Не важно. Делаю большой глоток и прикрываю глаза от наслаждения. Вода мягко обволакивает горло, скатывается в желудок и растекается блаженной прохладой по всему телу. Выпиваю все и наконец обращаю внимание на девушек. Они как два верных пажа сидят напротив кровати и смотрят на меня.

— Что?

Мой вопрос срабатывает как пусковой механизм и на меня высыпается миллион вопросов и претензий. Пытаюсь выловить важное и объединить информацию, но понять, что произошло под неумолкающий гомон Сони-Риты не получается. Хуже всего, что ко всей этой неразберихе присоединяется головная боль.

— Девочки, стоп! Просто скажите, что случилось.

— Это ты у нас спрашиваешь? Ты тут спишь, не просыпаясь, кричишь во сне, а когда мы тебя будим — рыдаешь словно что-то страшное случилось!

— Ничего не случилось, обычные кошмары — успокаиваю Риту-Соню, вспомнить бы кто из них, кто — я вчера очень устала, пришла и легла спать.

Вчера пришла? — переглядываются друг с другом — ты вчера даже не уходила — орут они.

А вот это новость из новостей, морщусь от громкого звука. Мне приснилась моя встреча с Межницким? Ни в какой Сити-центр я не ходила? Исключено, галлюцинации от реальности я отличать умею. Ищу телефон, чтобы проверить свои догадки. Пятое сентября. Информация на экране смартфона безжалостно окунает меня в реальность, подтверждая слова соседок.

— Ты три дня уже так вот лежишь — звучит как контрольный в голову.

Возвращаюсь к телефону. Пропущенные звонки от Ляльки, Шевцова, Вика. Сообщения в мессенджере. Читать и перезванивать буду потом, меня больше интересует другое. Шевцов уже должен был прислать полную информацию по фирме Межницкого. Бегло просматриваю почту — есть. Письмо с объемным файлом отправлено ровно два дня назад. Отлично. Скачиваю вложение и прячу в закрытой папке. Один вопрос решен, осталось только разобраться с моим состоянием. Отключение на три дня — это что-то новенькое. Насколько все серьезно, можно понять только восстановив в деталях вечер того дня, когда я вернулась из Сити-центра.

Сидеть становиться тяжело, голова болит, глаза закрываются. Медленно сползаю вниз с подушки и ложусь. Последнее, что я помню из событий того вечера — это кофе и разговор с Шевцовым, а потом, потом воспоминания. Как далеко они меня завели?

— Так ты в порядке? — огорошенная информацией, я совсем забыла о соседках.

— Да, девочки, спасибо, что не бросили. Простите, что добавила вам хлопот.

Благодарю искренне, надеясь, что соседки уйдут и займутся своими делами, но ничего не происходит. Я еще что-то должна знать? Смотрю на них и жду ответа.

— В общем, Оль, мы Вику позвонили — робко начинает одна — он едет сюда.

— Боже — вырывается у меня — зачем?

— Мы испугались, а кому еще можно позвонить, не знали.

В подтверждение их слов мой телефон оживает и приходится отвечать на звонок Вика.

— Ты в порядке?!

— А где привет? — пытаюсь шутить я, потому что даже не представляю, как я буду объяснять все мажору.

— Привет, Оль. Ну напугала же ты всех. Я буду через пятнадцать минут, и у меня очень мало времени, поэтому просто собери все свои вещи.

— Зачем? — все, что я успеваю сказать. Меня грубо перебивают.

— Оля, вечером. Просто соберись.

Сползаю с кровати и иду к шкафу. Откуда этот отвратительный запах? Пытаюсь найти источник в комнате, и нахожу. Оказывается, это я так пахну. Мне надо срочно в душ. Стараюсь делать все быстро, но, когда возвращаюсь в комнату понимаю, что опоздала. Вик уже приехал и ждет меня. Подхожу к шкафу и начинаю медленно собираться. Вик вертит в руках телефон, наблюдая за моими неспешными передвижениями, но в какой-то момент не выдерживает, и начинает подгонять.

— Я могу остаться здесь — раздраженно отвечаю я, скрещиваю руки на груди и останавливаю сборы.

— Не можешь. Хотя, если хочешь, чтобы все узнали — да. Подумаешь, всего лишь отчислят.

Смысл фразы об отчислении доходит до меня не сразу, а как только приходит осознание последствий, я начинаю собираться. Сестру не отчислят. Нервы потреплют хорошо — это без сомнений. Грозин решит этот вопрос. Страшнее всего, что информация о таблетках и диагнозе станет известна всем и связана она будет с Лялькой. Подставлять ее я не стану. Сдерживаю свой гонор, запихиваю последнюю вещь в чемодан и закрываю его.

— Сразу бы так — Вик берет чемодан и катит его к двери, а я плетусь за ним. Я, конечно, возмущена его поведением, но и не настолько глупа, чтобы оставаться в общежитии. В следующий раз соседки могут позвонить не Вику, а в скорую. Так рисковать я не могу.

Закрываю комнату, и уже в коридоре встречаю Риту и Соню.

— Мы так рады, что вы помирились — со слезами на глазах щебечут девушки. Перевожу удивленный взгляд на Вика.

— Да, я им все рассказал, Оль — улыбается мажор, а мне хочется треснуть его по голове за самодеятельность, но вместо этого я улыбаюсь и обхватываю его руку. Решил поиграть? Уверен, что знаешь правила?

В машине, пока едем, не разговариваем. Я не вижу смысла, Вик спешит, и все мои вопросы в любом случае повиснут без ответа до вечера. Вик же следует принципу «не спрашивают — молчи». Уже дома, поймав его у двери, я задаю вопрос про свою машину. Вик снова удивляет, просит ключи и, не говоря ни слова, исчезает за дверью.

В квартире решаю снова занять гостевую комнату и качу туда свой чемодан. После того как вещи разобраны, принимаю ванну, и расслабленная падаю на кровать. Спать не планировала, но видимо организм еще не полностью восстановился и я не замечаю как проваливаюсь в сон. Просыпаюсь только тогда, когда слышу звук закрывающейся двери. Вик вернулся, больше некому. Слышу, как он проходит на кухню, открывает холодильник. Лениво потягиваюсь на кровати, встаю и иду его искать. Поговорить нам придется, как и обсудить причины и правила совместного проживания.

Нахожу мужчину на кухне. Он пытается приготовить ужин?

— Поможешь? — спрашивает он, даже не поворачиваясь в мою сторону.

— Только в обмен на обещанный разговор — открываю пачку спагетти, лежащую на столе, и опускаю их в уже кипящую воду — не знала, что ты готовишь.

— Не всегда. Просто люблю домашнюю еду и не всегда могу отказать себе в этом удовольствии.

Вик переворачивает стейк, и я облизываюсь, глядя на румяную корочку и вдыхая пряный аромат специй.

— Так что за спешка с моим переездом — начинаю разговор.

— Спешки нет, но то, что тебе небезопасно оставаться в общежитии ты и сама понимаешь. Только это одна из причин. Главная — наши родители знакомы, не близко, но мой отец знает твоего.

— Не понимаю — говорю, а у самой все застыло внутри. Всего один звонок, один разговор и наш с Лялькой обмен вскроется.

— Он доволен моим выбором, увеличил вдвое мое месячное содержание и выделил проект у себя в компании. Его условие — мы должны быть вместе. Прости, но я не смог отказаться.

Слушаю Вика и как-то нехорошо становится. Получается, что сейчас я гарант безбедной жизни Вика и ради этого, он будет держать меня около себя. Ему так важно получать бонусы от папочки?

— Оль, ты помогаешь мне — я тебе. Никакого подвоха. Я тебя обеспечиваю, ты играешь роль моей девушки.

— А если нет?

— Да, Оль, уже да. Отец в курсе, что ты живешь у меня. Твой комплект ключей в прихожей и машину твою сейчас пригонят.

Мое мнение опять никто не спрашивает. Интересно получается, я опять должна буду играть роль послушной девочки. Может у меня где-то табличка навешена «Загнана в угол и готова на все»? Смотрю на Вика и не замечаю никаких угрызений совести. Стоит, улыбается. Можно наорать, психануть, но это ни к чему не приведет. Уж в чем-чем, а в этом опыт у меня огромный и слишком печальный. О чем я там рассуждала? Что мне стыдно использовать его? Теперь нет. Теперь каждый будет получать выгоду от наших фиктивных отношений.

— Хорошо, Вик, у меня есть одно условие, важное.

Глава 9

— Хорошо, Вик, у меня одно условие, важное. Мой отец ничего не должен знать об этом.

— Почему?

— Скажем так, у нас очень специфичные отношения.

— Расскажешь? — Вик выключает плиту и накрывает сковороду с мясом крышкой.

— Наши с тобой отношения развиваются слишком стремительно, не находишь? Пусть останется хоть одна маленькая тайна — шучу я, пока сливаю воду со спагетти и достаю тарелки — давай ужинать.

Не спеша накрываю стол пока Вик увлеченно просматривает что-то в телефоне. Больше мы не говорим, видимо негласно решив провести вечер наедине со своими мыслями. За ужином я постоянно возвращаюсь к воспоминаниям о Шевцове и о том вечере, когда я решила бросить вызов своим страхам. Думала про отца и задавала, пожалуй, самый сложный вопрос: «Могли ли наши с ним отношения быть другими?» Жаль, что ответа на него я никогда не получу. Мир больших денег и больших возможностей не терпит слабых, а я делала отца именно таким. Он был уязвим, мог потерять слишком многое, и он сделал выбор. Выбор в пользу больших возможностей, и девять лет назад Александра Лисицкая очнулась в клинике уже Шевцовой. Рядом со мной в палате сидел мой муж и руководитель службы безопасности отца. До сих пор помню его взгляд. Выдержать ту ядерную смесь жалости и обреченности было невозможно. Я закрыла глаза и отвернулась. Он все понял. С того дня навещала меня только Лялька. Для остальных я словно перестала существовать и лишь ежемесячные уведомления о пополнении моего счета напоминали мне, что я не сирота.

— Подай тарелки, Оль — голос Вика не дает мне до конца увязнуть в водовороте воспоминаний.

Собираю посуду со стола и приношу на кухню. Вик загружает посудомойку и, приобняв меня за плечи, ведет к дивану. Я не сопротивляюсь, небольшая порция иллюзии семейного вечера мне не повредит. Я забираюсь на диван с ногами и удобно устраиваюсь среди подушек. Вик что-то рассказывает про фильм, спрашивает мое мнение, а у меня его нет, мои мысли сейчас слишком далеко. Ловлю первые кадры какой-то комедии и воспоминания вновь возвращают меня в тот день, когда я снова почувствовала себя живой. Не жалкой, навязанной отцом обузой, а женщиной, которая может нравиться, может соблазнять и получать от этого удовольствие. Это было невероятное чувство, которое снова нарушало все планы отца. Эту проблему он тоже решил, легко и не задумываясь, компенсировав неприличной суммой на моем счете. Именно с того дня я начала оживать и планировать свое возмездие.

Прикрываю глаза, и комнату заполняет шум клуба, словно все было вчера, а не год назад. Монотонно долбящая музыка обволакивает, заставляет сердце биться в одной тональности. Пересекаю танцпол и усаживаюсь на стул у барной стойки. Столики в зале заполнены молодежью, легкая добыча. Сегодня моя цель крупнее и выбирать буду я.

Скольжу взглядом по второму этажу. ВИПки заполнены, пониматься туда бессмысленно. Выделяю два столика. Мужчины постарше, без девушек. Официант практически не отходит от них, значит не случайные, не с улицы. Заказываю безалкогольный коктейль и жду. Горьковатый осадок от сцены в квартире Шевцова постепенно заменяется на мятный вкус кисло-сладкой смеси в моем бокале. Легкие заполняются ароматами кальяна и алкоголя, и я расслабляюсь, ловя ритмы популярной танцевальной музыки. Страха нет, мне до одури хочется присоединиться к беспечной толпе, и я спускаюсь с высокого барного стула, собираясь сделать шаг в сторону танцпола. Всего шаг, но я не успеваю сделать его. Высокий каблук подворачивается и скользит по дорогой керамике, покрывающей пол, и в тот же момент чьи-то руки подхватывают меня за талию и прижимают к крепкому горячему телу. Приятно, волнительно. Я тихонько охаю и чувствую, как дыхание незнакомца обжигает мою шею, а потом раздается тихий шепот.

— Не стоит вот так сразу кидаться мужчине в ноги.

— Мужчине? Я ждала принца — изображаю разочарование и разворачиваюсь в крепком захвате, чтобы посмотреть в лицо моему спасителю.

— Золушка значит?

В глазах мужчины пляшут озорные огоньки, а уголки губ чуть подрагивают в улыбке. Ему понравилась игра и он еще крепче прижимает меня к себе и шепчет на ухо: «Только ты ошиблась, я не принц, я дракон и сейчас утащу тебя в свое логово». От этих слов меня пробирает дрожь, тело словно плавится от прикосновений. Я ловлю его взгляд и выхватываю в мерцающем свете грубые, мужские черты. Высокие скулы, тонкую линию губ и глаза. Жесткие черные волосы зачесаны назад, а в глазах сейчас пляшут разноцветные огни клуба вперемешку с похотью. Ловлю свое отражение в его зрачках и понимаю, в логово дракона я пойду добровольно.

Пока мы идем по запутанным коридорам клуба рука мужчины скользит по бедру снизу вверх. Мы идем не в ВИП-зону, не в отдельную комнату. Мы идем в административную часть. Кто ты, дракон? Хозяин этого заведения?

— Проходи — передо мной распахивают дверь в хорошо обставленное помещение.

— Кабинет — отмечаю про себя.

Большой стол из темного дерева, сейф, кожаный диван и мини бар.

— Это логово дракона? Симпатично.

— Диван? Стол? — слышу хриплый голос мужчины пока его руки без стеснения задирают мое платье до талии.

Разворачиваюсь к нему лицом и обхватываю шею руками.

— Стол — выдыхаю в его приоткрытые губы и накрываю своими, сливаясь в неистовом поцелуе. В ту же минуту меня усаживают на стол, что-то с грохотом падает, шуршат бумаги. Пытаюсь аккуратно сдвинуть письменные приборы, но меня останавливают и смахивают все одним движением руки на пол.

— Я целый час наблюдал за тобой, не хочу больше терять время.

Слова мужчины сметают все условности и преграды, и я отдаюсь ему, жадно впитывая несдержанные ласки и поцелуи. Откидываюсь назад, опираясь на локти, и чувствую, как платье скользит по плечам, открывая все больше возможностей для наслаждения. Тянусь рукой к пуговицам на мужской рубашке и начинаю их медленно расстегивать. Как только заканчиваю с рубашкой, мужчина рывком скидывает одежду, притягивает меня к себе и максимально разводит бедра. Его пальцы медленно ползут вверх, с нажимом, оставляя чуть заметную дорожку, и цепляют край трусиков. Секунда и мы обнажены, взгляд глаза в глаза, шорох фольги и резкий толчок. До искр в глазах, до боли и до небес. Ускользающее сознание подкидывает всего одну мысль, о том, что это лучший секс в моей жизни. Потом только стоны, хрипы, мертвая хватка на моих бедрах и удовольствие, от которого я теряю сознание.

— Ты не Золушка, ты ведьма — голос мужчины, сорванный на пике удовольствия возвращает меня к жизни.

— А ты настоящий змей искуситель — шепчу я.

Оставив дорожку из поцелуев от виска до ключицы, мужчина нехотя отрывается от меня, и я спрыгиваю со стола. Движение получается слишком быстрым, ноги словно чужие и меня чуть ведет в сторону. Меня ловят и относят к дивану. Мы одеваемся, бросая друг на друга заинтересованные взгляды, и выходим из кабинета.

— Как-нибудь повторим? — оставляет легкий поцелуй на виске мой дракон.

— Обязательно.

Мы держим обещания и повторяем все многократно. У него и у меня дома, в клубе, в машине. Повторяем целых три месяца без перерыва, а потом, моя сказочная жизнь заканчивается.

Я сразу догадалась, что отец добрался до моего дракона. Приехала в клуб, как и договаривались, и долго ждала его в баре. Прошел час, второй — никого. Подавляя горькое предчувствие, я поднялась к нему в кабине и все поняла. На меня смотрели любимые глаза полные жалости, непонимания и, наверное, даже брезгливости. Можно было начать что-то говорить, объяснять, но я ушла.

— Почему ты не рассказала мне? — бросили мне в спину словно остро заточенный дротик.

— Я хочу навсегда забыть прошлое.

Ответом была тишина, хлопок закрытой двери и коридор. Не помню, как я добралась до своей квартиры, как уснула, вдоволь нарыдавшись в подушку. Помню только, что утром у меня уже был готов план, а на счету лежала огромная сумма для его реализации.

Глава 10

Открываю глаза, в комнате темно. Сколько я уже здесь лежу? Замечаю голубоватый свет, приподнимаюсь на подушке и ищу глазами источник. Вик сидит за ноутбуком в кресле у окна. Телевизор выключен, видимо, фильм уже давно закончился. Вытягиваюсь на диване и пытаюсь потянуться, но ноги запутываются в какой-то ткани. Рассматриваю ее в полумраке гостиной и с удивлением обнаруживаю на себе плед. Ммм, обо мне позаботились несмотря на то, что я бессовестно отключилась, как только на экране мелькнуло название фильма.

— Вик, ты чего не спишь?

— Работаю, отец дал задание, пытаюсь оправдать доверие.

— Что-то серьезное? — я встаю с дивана и подхожу ближе.

Заглядываю в ноутбук Вика и читаю вводную часть проекта:

— Покупка бизнес-центра на Пресняковке, прилегающие территории в квадратах с101, b102 инвентарные номера, реестры — пропускаю техническую информацию — а зачем твоему отцу эта недвижимость?

— Место под застройку в центре города. Бизнес-центр ценности не имеет, под снос, слишком древний. Его из старого НИИ переоборудовали. А вот земля под ним очень даже дорогая, как и прилегающая территория. Если все выкупить, то можно современный жилой комплекс отгрохать или бизнес-центр, а можно просто продать все, только раза в три дороже.

— Интересно — усаживаюсь на мягкий валик подлокотника и молча читаю все остальную информацию вместе с Виком.

Попутно размышляю о том, что мне тоже неплохо было бы купить ноут. Информация от Шевцова так и хранится в телефоне, не распакованная. Надо бы начать ее изучать и планировать следующий ход. Бросаю взгляд на экран, Вик уже корректирует какие-то договора, мне становится скучно, и я ухожу спать.

— Спокойной ночи — зеваю я — завтра собираюсь шопинг устроить, не теряй.

Вик кивает, не отрываясь от монитора. Вот ведь, упорный мальчик, папа похвалил, поручил дело и случилось чудо — мажор превратился в образцового клерка. Есть что-то схожее между нами. Мы оба не прочь получить одобрение успешных родителей. Доказать. Что мы достойны их любви. Вик на правильном пути, а у меня без вариантов. Важный проект не доверят и на работу не возьмут. Меня даже фамилии лишили, как несоответствующую стандартам Лесницких. Дохожу до спальни и падаю на кровать. Не соответствую, не дотягиваю, и ведь не поспоришь. Сама пошла в клуб, сама выбрала неподобающий наряд и выпить в новой компании тоже сама согласилась. Сидела бы дома, готовилась к очередной сессии и ничего бы не было. Сама виновата. С образованием проще. Закончить университет я еще могу, надо только восстановиться, а все остальное не открутить назад, не изменить. Как я тогда ждала, что придут родители, поддержат, погладят по голове и соврут, что все пройдет, наладится. Не пришли. Оказалось, что в высшем обществе иметь такую дочь слишком невыгодно для репутации. Переворачиваюсь на живот, обнимаю руками подушку и утыкаюсь в нее лицом. Вою тихонько, чтобы хоть как-то снять охватившую меня дрожь и волнение и, незаметно для себя, засыпаю.

Просыпаюсь рано. Прислушиваюсь — тихо. Наверняка Вик еще спит после ночных посиделок. Мне почему-то хочется пойти сейчас на кухню и приготовить нам завтрак. Останавливаю себя, когда дохожу до двери.

— Сначала в душ. Если и после душа не пропадет желание встать к плите — так и быть, побалую Вика вкусненьким.

После водных процедур настроение становится еще лучше. Наспех подсушиваю волосы полотенцем, накидываю свободную тунику и бегу на кухню.

— Завтраку быть!

Достаю из холодильника продукты и приступаю к приготовлению омлета и бутербродов. До изысков французской кухни далеко, но пахнет очень аппетитно. Кофе. Не забыть сварить кофе, когда Вик проснется, а судя по запахам, проснуться он должен скоро.

— Доброе утро. Пахнет вкусно.

Вик, сонный и помятый подходит к столу. Уснул в одежде?

— Давай с кофе помогу — не дожидаясь моего ответа продолжает он.

— Доброе — отвечаю и пропускаю мужчину к кофемашине — всю ночь работал?

— Ага, сегодня надо будет отчитаться по результатам, а мне еще не всю информацию на конкурентов нарыли.

Вик отпивает большой глоток напитка сразу, как только достает чашку из кофеварки. Прогоняю его за стол и делаю кофе для себя. Под бодрое жужжание кофемашины набираю сообщение Ляльке, надеюсь она сможет сегодня составить мне компанию в походе по магазинам. Сестра отвечает быстро, и мы договариваемся встретиться в торговом центре в 11.00. Получается у меня в запасе почти три часа.

— Вик, можешь мне помочь?

— Я на работу, Оль, что-то срочное?

— Посоветуй какой ноутбук купить? Мне крутой не нужен, для работы, покупок.

— Соцсетей — добавляет Вик — подберу что-нибудь, пока в пробках стоять буду. Выберешь — съедает последний бутерброд и уходит в комнату собираться на работу.

Перед уходом Вик проводит инструктаж по пользованию замками и сигнализацией, и я закрываю за ним дверь. До встречи с Лялькой еще остается время. Трачу его на то, чтобы разложить вещи из чемодана, а когда заканчиваю, выбираю в чем отправиться на шопинг. Осознаю ошибку, которую совершила. Надо было выбирать, когда распаковывала чемодан, теперь придется проделывать все еще раз, перебирая одежду в шкафу. Пробую найти что-то особенное и яркое, но быстро сдаюсь. Почти наугад вытягиваю длинное трикотажное платье цвета какао и короткую куртку к нему. Кручусь у зеркала, вроде бы все сидит отлично. Звук телефона заставляет меня немного ускориться, выбираю сумочку и кроссовки и отношу их в коридор. Телефон нахожу на кухне.

— Несколько пропущенных, сообщения — усаживаюсь на диван в гостиной и листаю список оповещений.

Вик прислал мне несколько ссылок на ноутбуки. Посмотрю потом. Как сказал Вик, когда буду скучать в пробках. Пополнение счета на? Глаза округляются, сумма гораздо больше моего месячного довольствия.

— Конечно, спасибо, папочка. Интересно, к чему такая щедрость.

Варианта два: я уже сделала то, что его порадовало или мне только предстоит сделать то, что меня сильно огорчит. Листаю сообщения дальше, ничего интересно, одна реклама.

— А вот это интересно — открываю сообщение от контакта Отец.

Последние несколько лет я получаю от него сообщения только на свой день рождения. Сообщение от него вместе с крупной суммой, упавшей на мою карту — повод для беспокойства. Серьезный повод. Открываю чат и смотрю на экран. Боюсь даже моргать, не то, что дышать.

— Саша, одобряю Бельского. Развод нужен?

Что? Я перечитываю сообщение снова и снова. В голове тысяча вопросов. Отбрасываю телефон на диван. Страшно, не знаю от чего, но чувствую, как мурашки расползаются по телу, и я покрываюсь липким холодным потом.

— Неужели узнал обо мне и Ляльке? Получается да, иначе радовался бы за нее.

Снова беру телефон в руки. Нет же, четко написано: «Саша». Надо сообщить Ляльке, предупредить.

— Нет — останавливаю себя, позже — отец ждет ответ и избавиться от Шевцова сейчас важнее. Только сделать это надо быстро и по-умному, чтобы он был мне еще долго-долго обязан. Зря что ли я терпела весь этот фарс столько времени.

— Да, папа, очень нужен — быстро печатаю ответ и отправляю, а сама сразу набираю номер Шевцова.

Муж берет трубку не сразу и, судя по голосу, не очень рад звонку. Взаимно, дорогой, ухмыляюсь я.

— Шевцов, привет. У меня хорошие новости для тебя.

— Что ты еще хочешь?

— Повежливее, муж, а то развода не дам.

Тишина после моих слов говорит сама за себя. Желание Шевцова избавиться от навязанного брака почти осязаемо.

— Ты там живой? — издеваюсь я — будет тебе развод, папочку уговорю тоже.

— Что ты хочешь, Алекс — его уставший и обреченный голос только веселит меня.

— Ну, ну, Шевцов, не переигрывай. Я не монстр. Ничего противозаконного. Только помощь с информацией, быстрая и качественная. Согласен?

— У меня выбор небольшой. Согласен.

— Тогда с папочкой по документам все сами порешайте. Я с ним уже поговорила.

Глава 11

— Лялька! — обнимаю сестру.

— Привет, систер!

Торговый центр даже в рабочий день переполнен. Мы стоим с ней в главном холле у входа и не можем отойти друг от друга. Кажется, не виделись вечность, а прошла всего лишь неделя. Автоматическая вертушка дверей без остановки запускает в холл новых посетителей, а мы стоим, рассекая собой их плотный поток.

— Давай отойдем в сторону, или пойдем посидим в кафе немного? Расскажешь как у тебя дела — предлагает Лялька.

Я соглашаюсь, потому что новостей у меня действительно много и главная, что отец немного в курсе нашей игры. Он не может знать все. Полночи анализировала ситуацию и уверена, что он считает, что я просто представилась сыну Бельских как Ольга. Позвонить и рассказать ему обо мне мог только отец Вика. В чем его выгода пока не знаю, но думаю не сильно ошибусь, если предположу, что это деньги и влияние. Кстати, возможно оба варианта верны.

— Ляль, пойдем. У меня такие новости, что боюсь, пока все не расскажу, не смогу думать ни о каком шопинге.

— Ого, тогда начинай шокировать — смеется она.

— Я развожусь с Шевцовым.

Лялька замедляет шаг и отстает. Я вынуждено оборачиваюсь и развожу руками: «Сама просила, только это так, разминка».

Беру сестру под руку и ускоряю шаг. Она молчит, по глазам вижу, пытается найти причины, по которым отец разрешил такое безобразие как развод. Зная нашего отца, могу себе представить, что сейчас твориться в ее голове. Все версии строго восемнадцать плюс.

— Я ни кого не убила и не даже не ограбила — говорю шепотом, чтобы не распугать посетителей кафе. Я шла именно сюда, кофейный аромат был настолько силен, что ощущался уже на входе в торговый центр. Осматриваю помещение — ничего выдающегося. Несколько металлических столов с такими же трендовыми и неудобными стульями и диванчики в углу. Нам туда, решаю я, и тяну сестру за собой. Надеюсь, кофе здесь готовят лучше, чем заботятся об обстановке.

— Я и не думала — раздражается Лялька на мою попытку подшутить над ней — он ничего просто так не делает.

— Знаю, дорогая — вздыхаю, усаживая ее на диван — он и сейчас не просто так все сделал, но я этим воспользуюсь. Готова слушать дальше?

— Я еще не поняла, как реагировать на твою первую новость. Давай сделаем паузу, закажем кофе и что-то сладенькое.

Делаю заказ и молчу, давая Ляльке время все осмыслить. Она переживает за меня. Одно неверное движение и отец легко упрячет меня в ту самую закрытую клинику до конца жизни. Мы обе понимаем это. Только я в отличие от сестры не боюсь, мне главное успеть сделать все, что я задумала. Дальше? Я не думала, как буду жить дальше. Может быть смогу успокоиться и начать новую жизнь.

— Могу продолжать? — кручу в руках стаканчик с кофе и смотрю на Ляльку.

Сестра с нескрываемым наслаждением доедает шоколадный кекс, а я и глотка своего любимого кофе не сделала. Не дожидаюсь ответа и вываливаю все новости по порядку. Сухо и коротко излагаю факты и наблюдаю за уползающими на затылок глазами сестры.

— Ты чокнутая, систер, определенно чокнутая — выдавливает Лялька, когда я завершаю свой монолог.

— Ты же знаешь, в моем случае это почти правда — пытаюсь разрядить обстановку я.

— Отец не может знать, что мы поменялись местами — Лялька делает жест пальцами, очерчивая круг — только то, что ты назвалась моим именем. Это не вызовет подозрений. Мы обе ненавидим свои имена, и он прекрасно знает об этом.

Киваю, соглашаясь с сестрой. Япришла к такому же выводу. Делаю первый глоток кофе и разочарованно отмечаю — остыл. Лялька что-то тараторит про Вика, улавливаю отдельные фразы «девушек меняет», «папенькин сынок», а я, не отрываясь, смотрю на семейную пару за соседним столиком. Молодые, счастливые, словно из параллельного мира. Он нежно гладит ее по руке и наблюдает, как она пьет чай из маленькой прозрачной чашки. Опускаю взгляд ниже, и замечаю животик. Месяцев пять? Стаканчик хрустит в моей руке, отвожу взгляд, но поздно, Лялька все поняла.

— С Виком у тебя серьезно? — нарочно отвлекает меня сестра.

Отвечать не спешу, слишком много запретных эмоций сейчас выдернуто наружу. Слишком тяжело осознавать, что твой мир никогда не будет похож на эту картинку, и ты будешь вынуждена изображать прожженную чайлдфри до самой пенсии. Кривлюсь от одних воспоминаний, когда многочисленные родственники наседали на меня с вопросами о детях. Все-таки хорошо, что мы с ними больше не пересекаемся.

— Ляль, мы помогаем друг другу. Ничего кроме обоюдной выгоды — сухо отвечаю и снова бросаю взгляд на семейную пару.

Сестра, кажется, разочарована, а я смеюсь.

— Ляль, только ты не присоединяйся к вражескому лагерю желающих сосватать меня.

Она нервно поправляет волосы и чуть дует губки. Обиделась. Эх, Лялька, Лялька, неужели ты не понимаешь, что в моем мире никогда не будет «долго и счастливо». Накрываю ее ладонь своей и, глядя в глаза, тихо шепчу: «Я нашла Межницкого».

Сестра вздрагивает и прикрывает рот рукой, а я рассказываю о нашей встрече в бизнес-центре. Рассказываю все, не упускаю ни одной детали, движения, взгляда. Даже диалог наш передаю дословно.

— Сволочь — выдыхает она — живет и радуется жизни, как ни в чем не бывало. Ты права. Он должен почувствовать хоть треть того, что испытала ты. Должен.

Лялька двигается, садится ко мне ближе и обнимает. Гладит по голове, словно я маленькая девочка и шепчет, что все устроится и в моей истории обязательно случится хэппи-энд. Я позволяю ей, обнимаю в ответ и поддаюсь уговорам. Хэппи-энд, так хэппи-энд, никто же не против. Растворяюсь в объятьях, прикрываю глаза и цепляюсь за Лялькин худи. Держусь крепко, чтобы не оттолкнула, не отстранилась. Она самое ценное, что есть в моей жизни. Минута, две, три. Дышать становиться легче, и я отпускаю сестру.

— Спасибо, Ляль — незаметно смахиваю сорвавшуюся слезинку — пойдем, поможешь мне обновить гардероб.

Сестра подхватывает идею, и берет с меня обещание слушать ее безоговорочно. Сегодня она главная, и первый магазин, в который меня ведут — магазин с шикарным бельем. Что ж, пусть будет так. Единственное, о чем я ее попросила — подобрать больше вариантов для клубов.

— Платья?

— Не только, Ляль. Нужны блузы, топы, юбки, брюки и чтобы их можно было комбинировать, часто менять образ и выглядеть идеально.

— Усложняешь задачу, систер — задумывается Лялька, а потом уверенно ведет меня к небольшому бутику женской одежды где мы пропадаем для всего мира на несколько часов.

Примерка и выбор одежды. Если эту карусель раскрутить качественно, а Лялька по-другому не умеет, то время почти останавливается. Образы в зеркале сменяются один за другим. Порой я не узнаю себя, и кажется, словно передо мной мелькают страницы какого-то гламурного журнала.

Спустя три часа я уже сижу на мягком пуфике в очередном магазине, где сестра подбирает мне сумочки. Сил нет даже смотреть на них, киваю всему, что Ляля предлагает и отгоняю мысли о том, чтобы снять кроссовки с отекших ног.

— Только не это — восклицаю я, услышав звонок телефона. Надо отвечать, а телефон остался в кармане куртки, которую мы запихали в один из пакетов с покупками. Вздыхаю и иду на звук.

— Вот ты где — провожу по экрану и отвечаю на звонок.

— Привет, Оль.

— Вик? Привет.

— Ты посмотрела ссылки, что я утром выслал.

— Забыла. Если что, вечером закажу — отмахиваюсь от очередного клатча и жестом показываю сестре, что пора завершать наш забег по магазинам.

— Оля, просто напиши, какой тебе понравился — нервничает Вик.

Соглашаюсь, спорить нет никакого желания. Забег по магазинам лишил меня сил и хорошего настроения. Открываю мессенджер и нажимаю на каждую ссылку. Вик подошел к задаче с юмором, и каждый вариант имеет свою краткую характеристику: «для понта», «серьезная рабочая лошадка» и дальше в таком же духе. Нахожу значок "большой палец вверх" и отправляю его в ответ на «серьезная рабочая лошадка».

Глава 12

— Вечером будет — прилетает мне тут же сообщение.

Блокирую экран, прячу телефон в карман куртки и забираю у Ляльки часть пакетов. С покупками закончено, мы едем гулять по набережной, сплетничать и есть мороженное. Все как в старые добрые времена. В квартиру Вика возвращаюсь только вечером. Он уже сидит с ноутбуком в своем любимом кресле, закинув ноги на журнальный столик. На столе беспорядок. Договора, папки с документами и черновики, там же красуется новенький серебристый ноут.

— Спасибо — беру в руки и включаю его — я и сама могла купить, папа не ограничивает меня в финансовом плане.

— Оль, прекрати. Я перевез тебя к себе и использую в своих корытных целях, потому что так хочет мой отец. Вот и ты тоже, пользуйся.

Вик так легко говорит об этом, что я невольно улыбаюсь и ставлю ноутбук на стол. Ты не представляешь, на что ты сейчас подписываешься. Взгляд скользит по разбросанным бумагам. Ничего примечательного. Собираю документы и складываю их в стопку, что-то аккуратно скрепляю зажимами. Монотонная работа успокаивает, пока на глаза не попадается папка с заголовком «Строймод.инк». Открываю ее и сразу попадаю на страницу с учредителями и руководителями, а дальше, полная финансовая информация, зоны влияния. Интересно получается. Поворачиваюсь к Вику и как можно отстраненнее спрашиваю его про компанию.

— Это фирма твоего отца? Ты тут работаешь?

— Какая? — отвлекается Вик, чтобы прочитать название — нет, это как раз наш основной конкурент.

Я немного успокаиваюсь, ведь конкурент — это хорошо? Значит мои действия не навредят Вику.

— Вик, а как выбирают того, кому достанется проект? По каким параметрам?

— Проводится тендер и все, кто желает участвовать к определенной дате подают в комиссию свои предложения и проекты. У кого условия лучше — тот и выиграл.

— Получается, если предложить самую низкую цену — начинаю я, но Вик не дает договорить.

— Нет, Оль, так не работает. Все обосновывается, никакого демпинга. Заявил низкую цену — обеспечь качество, уложись в сроки.

— Так серьезно? — смеюсь я — а если стоимость будет на копейки отличаться?

— И так бывает. Выиграет компания, предложившая цену на два рубля меньше.

Беру папку «Строймод.инк» и погружаюсь в чтение. Надо все запомнить, а потом изучить то, что насобирал на них Шевцов. Если этот тендер окажется в списке приоритетных для Межницкого, достаточно будет выкрасть информацию с условиями и передать ее Вику. Вик, зная условия, подготовит новое предложение, которое будет выгоднее предложения Межницкого.

— Всего лишь выкрасть — иронизирую я — и это будет самый сложный пункт моего плана. Потому что воровать придется информацию с личного компьютера Межницкого или искать другие лазейки в его офисе. Среди моих друзей и знакомых нет никого, кто мог бы мне помочь или научить. Значит нужно начинать искать надежного человека среди хакеров. Это все осложняет, вернее растягивает во времени.

— Мужчина-мозг! — вспоминаю я поездку с Грозиным — он точно справится.

Он в машине за минуту установил на мой телефон GPS маячок и прослушку, точно справится. Безусловно у моего грандиозного плана есть минус, жирный и огромный — придется все рассказать Грозину. Мужчина-мозг не будет работать без разрешения начальника. Поэтому, как только у меня будет доступ к информации, пойдем договариваться и тут вся надежда на Ляльку.

— Интересно? — спрашивает Вик.

— Есть немного — листаю папку по фирме Межницкого — а как вы узнаете, какие условия предложат ваши конкуренты?

— Со стопроцентной гарантией — никак, да и вариантов немного. Шпионаж — но тут могут быть последствия, и анализ. Собираем информацию по тендерам, в которых наш оппонент участвовал последние полгода, прайсы, цены, биржевые прогнозы и тщательно анализируем информацию. Если все учесть, то результат будет близок к реальным цифрам.

— Сложно и долго — щурюсь я — а идея со шпионажем интересная. В наш век информационных технологий нет ничего невозможного.

Под заразительный смех Вика захлопываю папку и возвращаю на стол. Основную информацию я изучила. Самое время настроить ноутбук и загрузить файл от Шевцова. Изучать буду завтра, когда Вик уедет в офис. Трачу на все настройки еще час, ставлю пароль, и ухожу в свою комнату. Вик снова остается работать, а я даю себе обещание завтра встать пораньше и порадовать его вкусным завтраком. Должны же быть какие-то плюсы от нашего совместного проживания, кроме бонусов от Бельского старшего.

— Соня, вставай!

— Неет, еще чуть-чуть — молю я, но Вик не успокаивается и включает музыку погромче.

Накрываюсь одеялом с головой. Просыпаться совершенно не хочется. Сколько времени? Судя по тому, что Вик уже на ногах — около девяти утра. Открываю глаза, нахожу телефон под подушкой и фокусирую зрение на экране. Точно, без пяти минут девять. Откидываю одеяло и быстро поднимаюсь с кровати. Сегодня я планирую остаться дома, чтобы изучить всю информацию по Межницкому и разработать план действий. Надо найти то, что поможет мне подобраться ближе. Должно же у этого ценителя силикона быть какое-то увлечение, любимое место или друзья.

— Кофе готов! — сообщает Вик и я выхожу из комнаты.

Вик не без удивления рассматривает меня когда я усаживаюсь за стол. На мне только пижама, а волосы наспех скручены жгутом, поэтому непослушные пряди выбиваются и торчат в разные стороны.

— Интересный образ — без стеснения скользит по оголенным участкам тела Вик.

— Сегодня хочу остаться дома — оправдываюсь я.

— Я не сказал, что мне не нравится — подмигивает он, и встает из-за стола — мне пора, не скучай.

— С меня ужин — отвечаю не оборачиваясь.

Как только слышу щелчок замка, ставлю чашку на стол и осматриваю себя. Вроде пижама приличная, топ и шорты. Длина тоже хорошая. Надо будет поскромнее что-то подобрать. На флирт и отношения у меня совсем нет ни времени, ни желания. Ополаскиваю чашки и убираю тарелку с бутербродами в холодильник. Чуть задерживаюсь у окна, осенью погода обычно не радует, но сегодня сказочный день. Листья деревьев окрашивают унылый городской пейзаж яркими и теплыми цветами. Жаль, что этой красоте не продержаться больше недели. Первый дождь и ветер сделают свое дело, выставив на обозрение лишь унылую серость асфальта и бетона.

Возвращаюсь в комнату и достаю из сумочки лекарства. Пропускать прием сейчас никак нельзя. Набираю в ладошку разноцветных пилюль и глотаю не запивая. Пора приводить себя в порядок. Нахожу в шкафу темно-синее платье и направляюсь в душ. В гостиной на столе по-прежнему лежат сложенные мной документы — хорошая новость. Смогу спокойно прочитать все еще раз не вызывая подозрений у Вика.

Вик симпатичный. Симпатичный? Стоп, дорогая, он младше тебя на девять лет! Даже не смотри в его сторону. Включаю ледяную воду, чтобы привести себя в тонус и выбросить из головы дурацкие мысли. Пожалуй, еще одна чашка кофе мне не помешает.

— Тебя ждут документы и Межницкий. Остальное не имеет значения.

С этими мыслями выхожу из душа и делаю себе кофе. Кухня залита солнечным светом, словно за окном весна. Решаю обосноваться здесь и, пока варится кофе, переношу ноутбук и папку с документами поближе к окну. Информация выгруженная с телефона заархивирована. Открываю папку. Список файлов впечатляет. Есть даже звуковой. Пожалуй, с тебя и начнем. Воспроизвожу файл и слышу голос Шевцова:

«Алекс, я знаю зачем тебе вся эта информация. Отговаривать не стану. Скажу больше, наверное, ты имеешь право на то, что собираешься сделать. Хорошо это или плохо, но ты много не знаешь. После того как все случилось, мы с твоим отцом запретили допрашивать и сообщать тебе любую информацию. Пока ты находилась в коме после операции это в принципе было невозможно, а потом уже не имело смысла.

Дело закрыли. Он предоставил доказательства, что его не было в клубе в тот вечер. Не было, Алекс! Только вот камеры в общем зале показали другое. На них есть ты, Межницкий и его друзья тоже. Есть записи из бара. Алекс, они планировали это уже когда вы сидели за столом. Подсыпать наркотики тебе начали уже там. Потом намеренно увели в зону где нет камер. Как показала медицинская экспертиза, после тебе сделали еще несколько уколов. Они знали, что делали. Ты должна была умереть от передоза, тебя бы записали в наркоманки, а они вышли сухими их воды. Только двоих из той компании удалось посадить, тех, кого застали утром в той комнате. Остальные откупились. Вот такая правда, Алекс. Прости, что заставляю проживать все заново, но ты должна знать это если собираешься идти против Межницкого».

Запись заканчивается, а я сижу и смотрю на экран. В голове пульсирует «планировали», «откупились», «должна была умереть».

— Что ж, Господин Межницкий, у вас все получилось, я действительно умерла.

Глава 13

Стены содрогаются от басов. Дикое неоновое освещение вспышками освещает зал, тот тут, то там выхватывая пьяную толпу, кривляющуюся в танце.

— Пойдем, посидим, выпьем.

Голос звучит рядом. Оборачиваюсь и меня сразу опаляет мятным дыханием. Не дожидаясь ответа меня хватают за руку и тянут прочь из зала. Я не чувствую опасности, не боюсь. Клуб знакомый и я уже миллион раз здесь зависала. В кафе меня сажают за стол к большой компании. Не знакомимся, все уже в том состоянии, когда все равно ничего завтра не вспомним. Мой новый знакомый представляется Лексом и заказывает вина. Мы пьем за что-то, а потом под пьяное улюлюканье компании целуемся как сумасшедшие и снова пьем. Компания большая, кто-то приходит, кто-то уходит. Лекс тоже не сидит на месте, а когда возвращается, бросает телефон на стол и протягивает мне полный бокал вина. Делаю глоток, вино холодное с горьковатым, вяжущим вкусом. Выпиваю и бокал наполняют снова. Странное ощущение накрывает меня, становится хорошо и я снова готова танцевать до утра. Меня останавливают. Скольжу рукой по гладкой ткани пиджака, небрежно брошенного на спинку стула, и с трудом фокусирую зрение на Лексе.

— Ты в порядке, детка? Может, пойдем, подышим?

— Да — выдавливаю я с трудом, горечь во рту становится невыносимой и я опустошаю еще один бокал.

— Молодец — улыбается Лекс и подхватывает меня за талию — а теперь отдыхать.

Снова слышу крики и смешки компании. Кто-то вызывается помочь Лексу. Он кладет телефон в карман и забирает пиджак со стула, ругаясь, что опять забыл.

— Через час подходите — бросает он компании и уводит меня.

Я уже догадываюсь, со мной что-то не так. Я с трудом переставлю ноги и не могу говорить, но сделать уже ничего не могу, а когда меня вносят в узкий темный коридор мозг начинает подводить меня. Перед глазами мелькает какая-то ерунда, я еще могу различать какие-то фигуры и картинки, а потом — пустота. Что было дальше я помню отрывками, в памяти сохранился лишь горький вкус вина, боль и крики. Он насиловал меня долго и жестко, а в моменты передышки продолжал издеваться используя все, что попадалось в комнате. Даже проваливаясь в наркотический дурман я выла от боли. Помню, что плакала и пыталась что-то сказать. В ответ меня только били и заставляли пить это ужасное вино снова и снова, а потом я отключалась. Когда вино закончилось, в руках Лекса появился шприц, и в комнату вошла вся компания. Я пыталась сползти с кровати, но меня грубо дернули за ногу и вернули обратно. Упираясь коленом в живот Лекс выпрямил мою руку и профессионально уколол в вену. Я не могла сопротивляться, тело не слушалось. Парни обступили меня, с довольными улыбками рассматривая как я лежу перед ними беззащитная, голая, с раскинутыми руками. Мне конец, я не выдержу этого, мелькает где-то на задворках сознания и тут же тонет в вязкой темноте.

— Что же ты так сильно куклу-то подпортил? — ржет толпа.

— Да все норм — отвечает Алекс — все дырки пока рабочие, вон смотри как подготовил, троих за раз примет.

Под ржание парней он что-то вынимает из меня и дергает за бедра, пытаясь поставить на четвереньки. Стоять не получается, руки и ноги ватные, я падаю и почти отключаюсь под действием препарата. Но перед тем как провалиться в темноту ощущаю чьи-то руки на ягодицах, удар и резкую боль.

Дальше я почти нечего не помню, боль стала настолько невыносимой, что перебивала действие наркотика, и похоже, что мое забытье сменилось затяжным обмороком. Сознание периодически возвращалось и выхватывало мерзкие картинки. Пьяная толпа не церемонилась, они не жалели меня и не ждали друг друга. Словно сорвавшиеся с цепи разрывали меня, душили и хлестали ремнями, а когда я уходила в спасительный обморок, снова били по лицу, чтобы не закрывала рот.

Спасение пришло только утром, когда я уже ни на что не надеялась. Помню как кто-то кричал, визжал.

— Еще жива, носилки бегом! — крик врача разливается благодарностью где-то внутри меня.

— Да, да, я жива, еще дышу.

Меня аккуратно собирают с кровати и заворачивают в проклятый бежевый пиджак. Прикрыть мое грязное и истерзанное тело больше нечем, все остальное в этой комнате пропитано кровью и засохшими выделениями дюжины самцов. Каждое касание и движение вызывает дикую боль, но я не могу закричать или пошевелиться. Чувствую как меня перекладывают на носилки, и, собирая последние силы, пытаюсь скинуть этот проклятый пиджак. Все считают, что я брежу, а у меня сердце разрывается и выскакивает из груди от понимания чей он. Я до сих пор помню запах и холод скользкой и мерзкой ткани. Но как оказалась, именно оставленный Лексом пиджак помог найти тех, кто все организовал. Раньше я удивлялась, как мог Межницкий забыть его? Так спешил? Теперь я знаю ответ. Он был уверен, что я не выживу.

Пиджак, визитки в кармане и телефон потом изъяли как главные вещественные доказательства. Одна визитка до сих пор хранится у меня в той самой папке. Я наизусть помню, что на ней написано: Межницкий Алексей Геннадьевич, генеральный директор Стройдом Инвест.

Беру в руки телефон и набираю сообщение. Я действительно многого не знала, для меня все выглядело как случайность. Просто оказавшаяся не в том месте и не в то время девочка. А получается... не совсем случайная. Все было спланировано. Выбрали ту, что была не против отдохнуть и познакомиться, только уточнить, насколько близкое знакомство планируется забыли. Вспоминаю банальное и избитое «мир заиграл новыми красками». Точнее не скажешь. Теперь я могла выстроить примерный ход событий той ночи.

— Спасибо, Шевцов. Если я должна знать еще что-то — пиши, я в порядке.

Отправляю сообщение, и откладываю телефон. Время разбираться с документами и искать слабое место владельца Строймод.инк. Начинаю с файлов от Шевцова, надеюсь там будет не только информация о компании. Он понял зачем я всем интересуюсь, а значит и данные собрал с учетом моих интересов.

Отрываюсь от экрана только к обеду. Злость и месть — отличные мотиваторы. Глаза щиплет, словно я не спала несколько суток подряд. Иду в ванную комнату и набираю ледяную воду в ладошки. Умываюсь. Становится лучше. Стою перед зеркалом, упираясь руками в края тумбы и сопоставляю информацию. Получается Строймод и отец Вика претендуют на один и тот же участок под застройку и фактически являются главными претендентами на его получение. В проект вложена немалая сумма, а со стороны Межницкого, так и подавно, баснословная. Битва за тендер будет грандиозной, а победитель автоматически станет миллиардером. Что до проигравшего, то Бельских просто станет чуть беднее, а вот Межницкий потеряет гораздо больше. Сумма, которую он планирует вложить в проект взята в кредит и чтобы вернуть ее, в случае проигрыша, придется продать половину своего бизнеса. Хорошая перспектива, надо помочь ему с этим.

Возвращаюсь в комнату и снова открываю папку с информацией. Надо выяснить, что у него на личном фронте. Семья? Сомневаюсь. Постоянная девушка? Скорее всего, только во множественном числе.

— Не женат и не был, детей нет — ухмыляюсь я — кто бы сомневался. Читаю дальше — постоянных отношений не поддерживает.

Хорошо это или плохо? Плохо, поскольку самый простой для меня вариант — развести Межницкого с женой, которая отсудит оставшуюся после выплаты кредита часть бизнеса, отпадает. Хорошо, потому что подобраться к нему будет проще простого. Выписываю домашний адрес, телефон, марку и номер автомобиля. Этой информации на первом этапе будет достаточно. В ближайшее время еще раз наведаюсь в офисное кафе бизнес-центра, напомню о себе, а потом уже можно будет случайно встретиться с ним в клубе.

Забиваю в телефон домашний адрес Межницкого. Серьезно? Набережная рядом с Красной площадью? Любишь жить красиво, значит. В поисковике нахожу фотографию дома. Необычно, статусно. Желание увидеть все в живую сильнее меня. Отключаю ноутбук и возвращаю документы Вика на столик в гостиной. Поеду прогуляться по набережной, заеду во двор элитного жилого комплекса. Как вариант, «случайную» встречу можно будет инсценировать около его дома. Проведу так называемую разведку на местности, а заодно и начну выгуливать новые наряды.

— Что там у нас есть для прогулок в теплый осенний день?

Открываю шкаф и достаю вещи купленные с Лялькой. Почему то взгляд сразу цепляет черный комбинезон из тяжело, струящейся ткани. Ничего другого даже не ищу. Волосы убираю в высокий хвост и переключаюсь на макияж. Хочу быть яркой. Нахожу бордовую помаду и лайнер и приступаю к преображению. Через двадцать минут из зеркала на меня смотрит женщина-вамп. Идеально! Ищу что-то эффектное, что можно использовать вместо верхней одежды. Кожа, шерсть — все не то. Есть еще парочка нераспакованных пакетов, которые я не успела разложить и оставила на коробках с обувью. Вскрываю упаковку и не верю своим глазам, Лялька просто волшебница! Белая меховая курточка идеально подходит к моему образу. Остается только обувь и я знаю, что это будут нереально высокие шпильки.

— Дааа! — не могу сдержать эмоции — я восхитительно выгляжу в этом наряде.

Дефилирую по квартире и ловлю свое отражение в каждой зеркальной поверхности. Сейчас 14.00 и ехать в бизнес-центр уже нет смысла, поэтому сразу отправлюсь любоваться на апартаменты Межницкого. Подхватываю ключи от машины, выхожу из квартиры и аккуратно закрываю дверь. Замки у Вика сложные и я пока не привыкла к ним, поэтому несколько раз поворачиваю ручку вверх-вниз. Только убедившись, что все в порядке, гордо подняв голову, направляюсь к выходу.

Глава 14

Твердая походка, дежурная улыбка. Кого я хочу обмануть? Если только себя. Окружающим абсолютно нет до меня дела. Воспоминания дались нелегко. Время сделало свое дело, притупило боль, приглушила яркость воспоминаний, но стереть все из памяти не получилось. Я в порядке. Я справлюсь. Если раньше любое упоминания о событиях прошлого выбивали меня из привычной жизни, заставляю прибегать к тяжелым препаратам и услугам психотерапевта, то сейчас остались лишь тупая боль и тяжесть в груди. Прогулкой я надеялась выровнять эмоции и переключиться на то, что важно здесь и сейчас.

— Через шестьдесят метров держитесь второй правой полосы.

Спасибо навигатору, чуть поворот не пропустила. Надо прекращать. Дома буду вспоминать прошлое. Перестраиваюсь и переключаю внимание на дорогу. Пробка, и именно в том направлении куда я хочу попасть.

Вроде успокаиваюсь, могу трезво мыслить, остается лишь чувство, что внутри что-то сжимается и дрожит. Странное ощущение, когда вроде бы все выглядит красиво и правильно, но ты точно знаешь, что это не так. Знаешь, но не можешь объяснить что именно. Так и ходишь, изнывая от предчувствия, пока это не происходит. Странно, да? Не знаешь, ЧТО должно произойти, а когда это случается — точно знаешь, что это ОНО.

Касаюсь экрана смартфона. Пробка тянется до ближайшего съезда с кольца. Прикидываю сколько еще добираться до центра и прихожу в ужас. Когда я поеду обратно, будет конец рабочего дня, и я соберу все пробки мира. Может развернуться на ближайшей развязке и рвануть домой, а завтра утром все повторить, но уже по пустой трассе? Мысль здравая, но когда я следовала голосу разума? Правильно, почти никогда. Хочу именно сегодня увидеть, где живет глава «Строймод.инк»

— До конца маршрута осталось сто пятьдесят метров — оповещает меня навигатор.

Совсем немного, каких-то сто метров и я на месте. Вытягиваюсь и пытаюсь заглянуть вперед, ищу глазами двухэтажный дом. Кажется вон тот похож. Чуть ускоряюсь и попутно ищу место для парковки с хорошим обзором. С этим в центре сложно, кажется я трачу целую вечность в поисках официального паркинга. Его нет, а то что показывает навигатор слишком далеко. Была не была, паркуюсь недалеко от дома. Никому не мешаю, все вижу и почти без нарушений. Если возникнут вопросы — сыграю потерявшуюся туристку. Номера на машине питерские, вполне правдоподобная версия.

Сверяю адрес, все верно, дом этот. Рассматриваю здание. Проект не типовой, застройка новая. Пробую угадать стоимость квартиры, а потом захожу в поисковик. Не угадала. Шепотом считаю количество нулей. Надеюсь, указана цена за студию. Нет?! За квадратный метр. С моих губ срывается истеричный смешок. Снова смотрю на здание. Когда знаешь сколько нулей в стоимости одной квартиры все выглядит гораздо симпатичнее. Двор, конечно, закрытый. Въездные ворота на пульте. Не удивлюсь, если там вся территория под камерами и сертифицированная охрана. Надеяться, что в элитном доме сидит бабушка-консьержка — глупо. Попасть внутрь могут только жильцы и их гости, а я пока не отношусь ни к одной из категорий. Что же, ограничимся поверхностным осмотром дома и окрестностей.

Панорамные окна из тонированного стекла с рисунком. Интересно, это гравировка? Матирование? На минуту представляю насколько это красиво смотрится из квартиры когда солнце с трудом пробивается сквозь темное стекло, а силуэт дерева наоборот, переливается ярким золотистым светом. А еще солнечные блики и тени на полу. Они обязательно должны быть, днем от солнца, а ночью от искусственного освещения. Воображение рисует мне такие яркие картинки, что невольно прикрываю глаза и представляю себя живущей в одной из этих квартир.

— Хм, а ведь в гости вполне могу напроситься! — во мне просыпается азарт — неплохой план!

Еще раз осматриваю дом и двор, запоминаю расположение парковок. Вход с улицы не вижу, скорее всего где-то во дворе. Судя по количеству окон и размеру здания, подъезд один. Эта информация может пригодиться позже, когда у меня будет доступ. Дорога, парковки и пешеходные переходы — вот те объекты, которые надо запомнить. Все это понадобиться в ближайшее время. Минут пятнадцать уходит на то, чтобы сверить то, что я вижу с картой в навигаторе. Отмечаю на карте точку и замеряю расстояние до ближайшего метро и магазина. Сами объекты отмечаю тоже. Хорошо бы найти «народные тропы», в ситуациях, когда нужно быстро уйти эти знания просто незаменимы. Такое на карты не наносят, придется покататься и погулять. Отмечаю в календаре, что надо вернуться сюда днем, сейчас слишком темно для прогулок.

Отвлекаюсь на телефон. На экране блокировки читаю, что пришло сообщение от Шевцова, а потом еще одно. Вздрагиваю от звука и тут же успокаиваю себя, ничего плохого произойти не могло, скорее всего есть новости по Строймод.инк. Одним нажатием открываю мессенджер и внимательно читаю мелкий шрифт. В первом сообщении он просит меня приехать и подписать документы на развод, а во втором: «Алекс, совсем забыл, в субботу буду в Москве по делам. Документы привезу, сможем встретиться?»

— Хорошо, жду звонка в субботу — быстро печатаю текст и отправляю Шевцову.

С ума сойти, скоро я снова буду Лисицкой. Я до сих пор не знаю, что такого сказал Бельских старший моему отцу. Почему он так быстро принял решение? Почему именно сейчас? У Вика спрашивать бесполезно, скорее всего он в схожей со мной ситуации. Ситуации, когда ты должен сыграть свою роль, только вот никто не удосужился объяснить тебе правила.

Свет фар, скользнувший по лобовому стеклу, заставляет меня зажмуриться. Автомобиль чуть притормаживает. Яркий свет ослепляет и не позволяет рассмотреть номер машины. Все что мне удается — определить марку, когда она поворачивает в сторону ворот. Межницкий? Знаю, что машина популярная, но где-то внутри все сжимается и отзывается такой болью, что сомнений не остается — это он. Наблюдаю, как автомобиль медленно заезжает во двор, паркуется и как открываются двери. Со стороны водителя выходит ОН, лощеный, уверенный в себе, с телефоном в руках. Он смеется и что-то громко объясняет собеседнику. Пассажирская дверь открывается чуть позже и я узнаю человека, который выходит из машины. Силиконовая блондинка из кафе бизнес-центра привычным движением закрывает дверь и направляется к мужчине. Он ждет ее, и когда девушка подходит достаточно близко, кладет руку на плечи и притягивает к себе для поцелуя. Всего пара секунд и он небрежно отталкивает ее, продолжая разговаривать по телефону.

Неприятно. Оказывается сложно видеть довольного жизнью Межницкого. Живет, радуется. У него ничего не изменилось, все осталось прежним — работа, отдых, любовницы. Это я до сих пор не могу подняться. Это для меня жизнь навсегда изменилась и шансов вернуть все или исправить, увы, нет.

Кадры замедляются и начинают расплываться пятнами, я фиксирую каждый жест, звук. Звук? Усиливающийся с каждой секундой, глухой, монотонный звук отвлекает меня. Закрываю глаза, сжимаю руль и пытаюсь ухватиться за реальность. Дождь барабанит по крыше автомобиля. Спокойно, это всего лишь дождь. Обнимаю руль и прижимаюсь лбом к мягкой кожаной оплетке.

Межницкий с блондинкой давно вошли в дом. Сквозь потоки воды просто смотрю как в окнах зажигается свет и мелькают тени. Внутри меня пусто, слишком пусто и тихо, словно перед грозой. Обещаю себе, что через пять минут я заведу машину и поеду домой. Сдерживаю дыхание. Ритм, счет, я все помню и все делаю правильно. Немного опускаю стекло. Воздух врывается в салон и я жадно вдыхаю его. Легкие заполняет холод, а запах мокрого асфальта и бензина заползает под кожу и отзывается горечью на кончике языка. Едва успеваю открыть дверь и наклониться, чтобы выплеснуть содержимое желудка на тротуар. Это конец, пульсирует в висках. Дыхание сбивается, я дышу, но в легкие не поступает ни грамма воздуха. Внутри все горит. Откидываюсь на сиденье и блокирую двери. Руки дрожат. На ощупь нахожу сумочку на пассажирском сиденье, переворачиваю и вытряхиваю все содержимое. Не так уж безобидны оказались утренние воспоминания. Таблетки. Мне срочно нужны таблетки, чтобы остановить приступ. Шарю рукой, в темноте видны только очертания предметов.

— Где же вы — всхлипываю я — нельзя поддаваться, нельзя выпускать на свободу все, что было так тщательно похоронено.

Тело становится словно каменным. Срываюсь на рыдания, мне страшно, что я отключусь здесь, одна, посреди чужого города и никто не придет на помощь. Делаю глубокий вдох, чтобы сохранить контроль. Рука цепляется за знакомую упаковку и я трачу последние силы на то, чтобы открыть бутылочку и проглотить лекарство. Сил дотянуться до телефона уже нет.

— Никто не придет — шепчу я и закрываю глаза.

Глава 15

Кажется, что я уже вечность плаваю в спасительной полутьме. Иногда получается выныривать на поверхность и в такие моменты я могу слышать как дождь барабанит по крыше машины и разрывается от звонков мой телефон. Иногда слышу голоса, срабатывает автоматический ответ на звонок. Кто-то ищет меня? Как мило. До сегодняшнего дня я была твердо уверена, что мое исчезновение не заметят. Кто же такой внимательный? Сознание снова отключается под действием лекарства и я не успеваю опознать голос. Надо попытаться в следующий раз, перспектива остаться в машине на ночь не радует.

Снова слышу мелодию звонка и голос. Цепляюсь за эту реальность, не давая себе погрузиться в глубокий сон. Я знаю кому он принадлежит. Звонит Вик, он уже вернулся с работы и теперь ищет меня. Все-таки он милый мальчик.

— Милый, пока считает что ты Ольга — ставлю точку и возвращаюсь в реальность.

Мне надо ответить на звонок. Нельзя оставаться здесь, надо уезжать. Когда моя машина привлечет внимание полиции — вопрос времени. Собираюсь с силами и упираюсь руками в сиденье, пытаюсь привстать.

— Вик, я тут — скрипящим голосом отзываюсь я.

— Оля, где ты?! Почему не отвечала?!

— Вик, забери меня и машину. Серпуховская, 17. Пожалуйста.

— Черт — ругается Вик — сейчас буду.

Меня заберут, пульсирует в голове. Расслабляюсь и рассматриваю как потоки воды гоняют промокшие листья по лобовому стеклу. Дождь не прекращается. Оно и к лучшему, иначе кто-то из прогуливающихся по набережной давно вызвал скорую. Сейчас же на улице пусто, а от изредка пробегающих пешеходов меня надежно скрывает дождь. Поднимаю глаза на дом Межницкого. В окнах виден приглушенный свет. Отдыхают, наслаждаются жизнью. Сглатываю ком в горле, очень хочу пить, а машине как назло ничего нет. Осматриваю улицу. Ни одного магазина. Так бывает? Внимание привлекает движение во дворе дома. Не может быть! К воротам модельной походкой идет та самая блондинка Межницкого.

-Интересно — вырывается у меня — отправил домой? Не такие у вас и теплые отношения, если он выгнал тебя в такую погоду.

Блондинка стоит у края дороги, уличное освещение здесь отличное, поэтому я могу хорошо рассмотреть ее. Мда, неужели после оказанных услуг даму просто выставили за дверь? Волосы наспех стянуты в хвост, на ноге по черному капрону ползет стрелка. Стоит под дождем, без зонта и нервными движениями пытается стереть размазанный макияж. Телефон вместо зеркала и пачка влажных салфеток — небогатый арсенал, видимо в первый раз? Межницкий не изменяет себе, использует и выкидывает. Еще раз скольжу взглядом по даме и замечаю разорванный до талии боковой шов платья.

— Все также любишь пожестче?

За пассией Межницкого приезжает такси. Модель придерживает разорванное платье и быстро усаживается на пассажирское сиденье. Поехала зализывать раны, ухмыляюсь я. Где же мой спаситель? Вроде должен уже быть здесь. Появляется шальная мысль рискнуть и добраться до дома самостоятельно, но я сдерживаю себя. Слишком многое поставлено на кон, а наличие прав с моим диагнозом и вовсе из области фантастики.

Мысли снова потекли в привычном направлении. Выгнанная на дождь в рваном платье пассия Межницкого заставила пересмотреть планы. Человек знающий о компьютерах и программах все нужен уже сейчас. Если и удастся попасть в логово врага, то минут на сорок, не больше, и за это время я не успею даже подойти к ноутбуку. Надо срочно найти человека, поставить перед ним задачу, и услышать варианты ее решения. Дальнейшие действия по уничтожению Межницкого будут полностью зависеть от технических деталей.

Завтра позвоню Ляльке и попрошу о встрече с Грозиным. Или не трогать Грозина? Чувствую, что разговор будет еще тот, и почему-то уверена, что он не одобрит мой план, еще и Ляльке попадет за поддержку. Я и так ее сильно подставляю. Кто еще может помочь? Вик? Нет, сразу вычеркиваем. Он главное заинтересованное лицо, ставить его под удар неправильно. Если я ничем не рискую, то он может лишиться всего. Тогда кто? Не объявление же на Хэд Хантере вывешивать?

— Шевцов! — чуть не кричу я.

Он поможет. Не будет задавать лишних вопросов и человека посоветует без высокоморальных принципов. В выходные встретимся, решим все по разводу и попрошу его помочь. Только сначала все равно поговорю с Лялькой и выслушаю ее мнение. Если скажет, что к Грозину лучше не соваться с такими вопросами, я так и сделаю.

Отблеск фар резко очерчивает мой автомобиль. Машина паркуется сразу за мной и освещает салон ярким неоновым светом. Автомобиль незнакомый. Вик? Или полиция? Первым в глаза бросается бардак на пассажирском сиденьи. Косметика, документы и лекарства, все срочно надо убрать. Мозг начинает работать на пределе, даже эффект заторможенности от действия препарата не мешает.

-Тук-тук — звук заставляет меня дернуться и резко закрыть молнию на сумочке. Успела.

Резко разворачиваюсь к окну и выдыхаю. По ту сторону стекла только взволнованное лицо Вика. Никогда бы не подумала, что буду так рада видеть его. Открываю дверь, почти вываливаюсь на улицу и висну у него на шее.

— Спасибо, спасибо, Вик.

— Оль, что случилось — говорит спокойно и я чувствую, как его ладони ложатся мне на талию, невесомо, словно опасаясь получить отпор.

— Вик, я не могу вести машину — немного помолчав добавляю — сейчас.

— Значит причина не в машине?

— Нет, с чего ты взял? — отстранюсь и заглядываю в глаза.

Вик выдыхает, выпускает меня из объятий и машет рукой в сторону припаркованного автомобиля.

— Пересаживайся — командует мне.

Обхожу машину и сажусь на пассажирское сиденье. Все закончилось, скоро мы приедем домой. Я устраиваюсь удобнее, пристегиваюсь и прикрываю глаза.

— Рассказывай, что произошло Оля.

Голос Вика звучит резко, он словно злится на меня из-за того, что ему пришлось разыскивать меня и срываться в ночь, чтобы привезти домой.

— Мне стало плохо, снова, как тогда в общежитии. Я выпила таблетки после которых за руль никогда не сяду — говорю часть правды — прости, что заставила тебя менять планы.

— Оля! Не в этом дело. Объясни, что с тобой происходит! Приступы, таблетки, диагнозы. Я чуть с ума не сошел, пока пытался до тебя дозвониться.

— Хорошо, я все расскажу тебе. Давай только не сегодня. Завтра?

Снова заглядываю в глаза Вика и вижу, что настроен он решительно. Разговор состоится и придется рассказать ему все. Говорю и сама не верю в это. Я не хочу ничего рассказывать. Тем более сейчас и Вику. Надо попробовать оттянуть время, а завтра я что-нибудь придумаю. Нельзя все рассказывать. Потом я просто отдам ему свою папку с информацией и уеду. Да, так будет лучше для всех. Вик ничего не отвечает и я тоже молчу. Закутываюсь в уютную курточку и переключаю внимание на дорогу.

Машина останавливается у подъезда только для того, чтобы высадить меня. На мой немой вопрос Вик отвечает, что ему надо вернуться в офис к отцу. Надо, так надо, так даже лучше, мое настроение совсем не подходит для откровенных бесед.

— Я возьму твою машину — озвучивает принятое решение Вик.

Киваю ему и выхожу на улицу. Немного вздрагиваю от холодного воздуха, приподнимаю ворот куртки и ускоряю шаг, стараясь быстрее спрятаться в холле жилого комплекса. Мысли давно уже дома, где я нежусь в теплой ванне, а после, расслабившись, в одном халате, пью травяной чай на кухне в полной тишине. Мне это необходимо, нельзя допускать чтобы приступы повторялись.

Оказавшись в квартире я сделала все как планировала, а после легла спать. Заснуть удалось быстро, а вот пробуждение было неожиданным.

— Просыпайся, Саша, или как там тебя! Просыпайся, мать твою...и рассказывай все! Только учти, соврешь, и я за себя не ручаюсь!

Подпрыгиваю на кровати. Сердце стучит так, что еще чуть-чуть и вырвется наружу. Вик стоит около моей кровати и держит в руках файл с документами. Он зол, очень зол. Я таким его еще не видела и мне страшно.

Глава 16

Сажусь на кровати и растираю лицо руками. Мозг медленно соображает и я судорожно ищу выход из сложившейся ситуации. Надо понять, что он узнал и что я должна рассказать, а для этого надо взять бумаги и прочитать, что в них написано.

— Вик, не ори! Что у тебя там? — перехожу в наступление.

Он кидает файл на кровать, а сам садится на край, спиной ко мне, и зарывается пальцами в волосах. Тянусь к бумагам и выхватываю первые строчки.

Александра Сергеевна (Лисницкая) Шевцова 30 лет.

В этом признаюсь, так и быть. Надо только найти разумное объяснение. Скрываюсь от мужа в процессе развода? Вполне себе красивая версия, тем более в выходной я подпишу все документы и верну себе свою фамилию.

Читаю дальше. Что еще ему известно? Адрес, образование, родители, муж. О, да, хорошо поработали, все по отцу с Шевцовым собрано. Тут я ему не помощник, как нашел, так пусть и разбирается. Перехожу к самому интересному разделу — диагнозы. Читаю, все верно, полный перечень. Подробно об ограничениях и лечении, сроки и даты тоже указаны. Сжимаю бумаги и прикрываю глаза, придется объяснять. Сроки большие, повторная госпитализация... В его глазах я теперь шизофреник? Что ж, мне не привыкать.

— Откуда это у тебя? — начинаю разговор.

— Отец отдал сегодня.

— Он собирал информацию на меня?

— Сам в шоке. Хотя, я сегодня пришел чтобы попросит его именно об этом.

— Зачем?

— Оля! Или Саша? Что я должен думать? Ты молчишь, пьешь какие-то таблетки, приступы, странное поведение. Ты ни одну лекцию еще не посетила, какая ты студентка!

— Если человек не говорит о чем-то, значит он не хочет чтобы об этом знали.

— Не переживай, у него там целая папка, а отдал он мне только три листа.

Изображаю гримасу удивления и признательности. Вик ухмыляется, все понял. Снимает свой ярко-красный худи и усаживается на кровать с ногами и подтягивает их под себя.

— Что из этого правда, Саша?

— Все, Вик. У твоего отца, впрочем, как и у моего, люди работают на совесть. Я Саша и мне тридцать лет.

Произношу и меня разбирает смех. Похоже на начало встречи в обществе анонимных алкоголиков. Скидываю одеяло и встаю с кровати, чтобы накинуть халат. Не люблю откровенные разговоры в пижаме. Вик следит взглядом до момента, когда я снова забираюсь на кровать.

— Что еще тебе интересно?

— Зачем все, Саша?

— Я развожусь с мужем. В субботу подписываю документы. Кто мой муж ты знаешь.

— Он тебя преследует? Угрожает? — продолжает Вик.

— Нет, я застала его с любовницей и ушла. Развестись смогла только сейчас. Спасибо твоему отцу.

— При чем тут мой отец?

— Они созванивались и твой отец все рассказал про нас. Только после этого мойсогласился на развод.

— Саша, я не знал...

— Что ты еще хочешь от меня услышать? — перебиваю я.

— Про диагнозы и почему ты так часто лежала в клинике?

— Вик, я всеми силами хочу забыть все, что привело к такому... Я слишком сильно реагирую на любое воспоминание о тех событиях. Сегодня тоже. Ты можешь найти информацию сам, в наше время это не сложно. Только зачем? У каждого есть свои скелеты в шкафу. Мои не имеют отношения к моему появлению в Москве и встрече с тобой. Я не опасна, можешь не переживать.

Чуть наклоняюсь и касаюсь пальцами руки Вика. Я не вру, я действительно хочу все забыть. Проснуться утром с амнезией и зажить счастливо.

— Что еще сказал твой отец?

— Ничего, отдал бумаги. Хотя, стой, он тоже сказал, что все остальное сама расскажешь когда придет время.

— Удивительно, что он не против нашего общения, Вик.

— А вот это, Саша, не удивительно. Если наши родители объединятся — ухмыляется он — они смогут управлять миром.

Мы смеемся, Вик, конечно, утрирует, но и правда в его словах есть. Перспективы открываются хорошие. Настолько хорошие, что отец Вика готов терпеть сумасшедшую невестку?

— Он сказал, что это замечательно, что в нашей ненормальной семейке хоть у кого-то будет официальная справка — ответил Вик.

Я произнесла это вслух? Про невестку? Да уж, оправдываю диагноз. Буря улеглась, мы с Виком поговорили. Нет, мне не стало легче, но появилось ощущение тепла и покоя. Теперь мне не надо врать здесь, в этой квартире и этому человеку.

Вик встает с кровати и забирает бумаги. Я откидываюсь на подушки и наблюдаю за ним. Уставший, с взъерошенными волосами, ему бы отдохнуть, но он снова будет работать всю ночь.

— Выключи свет, пожалуйста.

Как же я хочу спать. Свет гаснет и глаза сами закрываются.

Утром меня никто не будит и я просыпаюсь только к обеду. В квартире пусто и тихо. Вик на работе, планов нет, и я отправляюсь готовить завтрак. В холодильнике нахожу все необходимое, закидываю в сковороду и заливаю взбитыми яйцами. Нечто среднее между омлетом и яичницей с беконом и овощами. Выглядит вкусно, пахнет восхитительно.

Пока ем, решаю позвонить Ляльке и поговорить по поводу хакера, работающего на Грозина. Я много раз представляла, что скажу Ляле, Грозину, но чем больше я размышляла об этом, тем больше было понимание — не выгорит. Еще вчера я оценивала свои шансы как 50/50, а сегодня — ноль. Грозин никогда не пойдет на преступление и не позволит вмешивать во все это Ляльку. Нажимаю на экран смартфона и жду ответа сестры.

— Привет, Ляль.

— Привет, систер, я в универе, у меня только 10 минут. Уложишься?

— Да, Ляль — вздыхаю я и все ей рассказываю — он поможет или посадит нас двоих под замок?

Сестра даже не берет паузу, сразу отвечает, что Грозин не только не поможет, а еще и помешает все это провернуть. Мы молчим, каждая думает о своем. Другого ответа я не ожидала.

— Ты уверена, что только так можно? — с надеждой в голосе спрашивает она.

— Есть еще вариант, Ляль. Межницкий отдает мне все документы просто так. Проигрывает тендер с улыбкой на лице, чтобы потом скрываться от кредиторов.

Лялька прыскает смешком и обещает подумать, как еще можно все организовать. Мы прощаемся и теперь я точно знаю что делать.

Остаток дня провожу в изучении сайта МГУ и думаю, как восстановиться в моем ВУЗе и сразу перевестись в Москву. Здесь я чувствую себя лучше, здесь я смогу начать новую жизнь. Шутка ли, впервые за девять лет я думаю о будущем. Когда все закончится, обязательно попрошу отца или Бельских помочь с переводом. А когда все закончится... Когда? Может пора напомнить о себе неотразимому Межницкому? Желания нет, но время играет против меня. Тендер не за горами, а полученную информацию надо еще успеть пристроить конкурентам. Иду в комнату и останавливаюсь перед зеркальными створками огромного шкафа.

— Завтра, ты обедаешь в Бизнес-центре — киваю своему отражению и распахиваю дверцы, чтобы подобрать наряд.

Перебираю весь шкаф, кручусь перед зеркалом и откидываю не понравившееся на кровать. Все не то. Сажусь рядом с горой одежды и рассматриваю устроенный мною бардак. Зачем столько вещей, если в итоге все равно одеть нечего? Надо будет все перемерять и от половины избавиться.

Возвращаюсь к шкафу и продолжаю поиски среди старых вещей. Были у меня в прошлом шедевральные экземпляры. Расстегиваю кофры один за одним и сразу же закрываю — не то.

— А это у нас что такое наивно-мятное? — достаю красивое платье в пол — похоже тебя я и искала.

С горящими глазами рассматриваю платье, длинное, глубокое декольте, легкие воланы по вырезу и на рукавах. Мне определенно нравится. Особенно то, что фасон с запахом — дерни поясок и... Провокационно, одно слово. Подбираю к наряду высокие белые сапоги, сумку и с радостью отмечаю, что вчерашняя курточка-пушистик тоже подойдет. Быстро раскидываю вещи по полкам и иду готовить ужин.

Готовка увлекает, я что-то напеваю и пританцовываю, когда слышу звук уведомления. Вытираю руки и, легко касаясь экрана, читаю сообщение: «Прости, сестренка, пришлось все рассказать Паше. Он категорически против такого плана, но и мешать не станет».

— Спасибо, Ляль. Буду прорабатывать запасной вариант — печатаю и отправляю ей в ответ.

Глава 17

Стоянка бизнес-центра забита до отказа. Поиск парковочного места радом с центральным входом грозит перерасти в многочасовой квест, поэтому загоняю свою малышку в первый свободный интервал на паркинге. На часах 14.15, минут десять уйдет на марш-бросок по офисным джунглям, в кафе попаду как раз в обеденный перерыв.

Быстро преодолеваю холл и направляюсь к лифтам — последнему и самому сложному препятствию на моем пути. Минута и я на нужном этаже. Беглый взгляд в зеркало, скольжу по отражению снизу вверх — неярко, но вызывающе. Пройти мимо будет невозможно, образ будет въедаться в подкорку вызывая непреодолимое желания дернуть за поясок, чтобы тонкая ткань упала к ногам, обнажая тело, прикрытое лишь кружевными трусиками.

Довольная собой, захожу в кафе и занимаю столик недалеко у входа. Пройти мимо меня будет невозможно. Под предлогом изучения меню, осторожно осматриваюсь. Посетителей много, но того, кого я жду здесь нет. Вешаю куртку на спинку стула и зову официанта, чтобы сделать заказ. Пока жду, наблюдаю, как в кафе подтягиваются офисные клерки. Обед в самом разгаре. Где-то внутри растет щемящее чувство разочарования. Он не придет. Изначально вероятность столкнуться с ним в кафе была невелика. Паниковать рано. Возможно понадобится два-три визита сюда. Обедаю без аппетита. Кафе пустеет, а Межницкого нет. Приеду сюда завтра, а если понадобится, то и послезавтра. Оплачиваю счет и не спеша иду к лифту, надежда еще есть, но так не хочется терять время. Может быть в клубе попробовать? Сначала мысль кажется привлекательной, но если подумать, проанализировать — нет. Он вряд ли меня запомнил. Одна мимолетная встреча в лифте для такого как Межницкий ничего не значит. Вопрос в том, что выгоднее для меня, чтобы он запомнил меня как девушку из клуба или девушку из офисного центра? Ответ очевиден, поэтому в клуб можно заявиться только после закрепления знакомства в бизнес-центре.

В коридоре присоединяюсь к ожидающим лифт. Смотрю на отсчет этажей и мысленно его тороплю, мне бы на воздух и побыстрее. Лифт, холл и я выскакиваю на улицу словно за мной кто-то гонится. Не понимаю, как здесь можно жить и работать. По мне, так это просто идеальные декорации для фильма про зомби-апокалипсис. В живых не останется никто. Даже где-то видела похожее.

Вспоминаю где оставила машину и настроение портится окончательно. Идти далеко, но очень полезно для здоровья. Запахиваю короткую курточку и ежусь от холода. Ускоряю шаг. Но ветер не оставляет шансов, он безжалостно разматывает мое платье, оголяя ноги. Холодно. Приходится останавливаться, расправлять полы платья и пробовать пройти еще пару метров. Даже представлять не хочу как все это выглядит со стороны. Жалкая пародия на Мерлин Монро. Когда до машины остается всего ничего, новому порыву ветра удается невозможное, юбка задирается, заматывается вокруг ног и я пытаюсь повернуться к ветру спиной, чтобы быстрее расправить ткань. У меня почти получается, делаю несколько шагов назад, чтобы не дать стихии окончательно раздеть меня и это становится моей ошибкой. Я теряю равновесие и начинаю падать. Страха нет, я отчаянно пытаюсь сгруппироваться и последним желанием, перед тем как уткнуться в чье-то пальто, было чтобы никто не снимал происходящее на телефон.

Цепляюсь за плотную, дорогую ткань и практически висну на своем спасителе. Отстраняюсь от мужчины только когда убеждаюсь, что я могу крепко стоять на ногах.

— Спаси-бо — с трудом выдавливаю из себя слова благодарности, потому что в нескольких сантиметрах от моего лица вижу застывшее лицо Межницкого.

— Хм, это скоро станет традицией. Снова задумалась или любишь крепкие мужские объятья?

— Что? Простите, мы знакомы?

— Догадливая — тянет он и не отпускает меня.

— Вы меня с кем-то путаете, я вас первый раз вижу — возмущаюсь я и наконец-то скидываю его руки с моей талии.

— Снова сбежишь? — щурится Межницкий.

— Не понимаю вас — продолжаю играть я.

Межницкий становится серьезным. Смотрит на меня словно сканирует, а я хочу сжаться до размеров песчинки и затеряться в пыли прямо здесь на парковке. Внутри все горит, ноги словно врастают в идеальное дорожное покрытие.

— Ведь не узнает? — пульсирует в моей голове.

Минута и он возвращает на лицо маску хозяина жизни. Отходит в сторону, пропуская меня к машине, но продолжает следить. Иду к вперед и чувствую этот взгляд, еще минута и вспыхну. Держись, не сдавайся, ты его не узнала, не выдавай себя.

Сажусь в машину и оборачиваюсь, смотрю туда, где остался стоять Межницкий. Зачем!!! Он стоит там же. Темно серое пальто нараспашку, белая, до рези в глазах, рубашка и профессионально уложенные волосы. Он знает, что неотразим. Смотрит на меня с ухмылкой. Неужели понял, что вру? А ты докажи, одним взглядом бросаю вызов, и прячусь в машине. С парковки выезжаю быстро, в зеркала не смотрю, но кожей чувствую, он там. Запомнил. Теперь точно запомнил.

Чем дальше я от бизнес-центра, тем легче мне становится. Словно заново учусь жить, дышать, улыбаться. План сработал, мне удалось привлечь внимание. Больше мне здесь делать нечего. По крайней мере на этой неделе, да и на следующей тоже. А вот в пятницу мы идем с Виком в клуб, и идем как пара. Повод? Самый что ни на есть серьезный — мой развод.

До субботы остается два дня и я решаю вплотную заняться учебой. Собираю документы на восстановление с последующим переводом. Еще раз убеждаюсь, что без помощи Бельских старшего мне не обойтись. К пятнице успеваю подготовить только документы на восстановление. Отправляю хотя бы их. Отключаю ноутбук и прогуливаюсь по пустой квартире. Вик еще не пришел, странно. Неужели до сих пор на работе? Учитывая его одержимость тендером возможно все. Тендером ли? Я ничего ему не говорю, только дело не в тендере. Даже если бы отец доверил ему закупку канцтоваров для офиса он бы работал не меньше. Ему нужна похвала от отца, его высшая оценка и ради этого будет делать все.

Зачем-то готовлю ужин, но за стол садится не спешу. Копаюсь в телефоне, загружаю посудомойку и добираюсь до стирки. Раздражаюсь на себя, потому что все время смотрю на часы и жду заветный щелчок дверного замка.

— Хватит — произношу вслух, приказывая прекратить метания — твоя цель Межницкий.

Звонить и писать Вику не буду. Он не придет. На часах 23.00. Сажусь за стол и ужинаю в одиночестве. Никакого дискомфорта, мне не привыкать. Завтра в одиннадцать у меня встреча с Шевцовым.

— Кушать, чистить зубки и спать — снова разговариваю сама с собой.

Иногда вот такие простые фразы из детства помогают не расклеиться окончательно.

Утром просыпаюсь от звука сообщения. Вик? Сразу становится смешно от такого предположения. Нет, конечно, Шевцов. Так жаждет развода, что напоминает о встрече, боится, что просплю. Бросаю телефон на кровать и продолжаю наслаждаться тишиной и покоем. Я по-прежнему одна в квартире. Вика дома не было...

Проглатываю все переживания и заливаю сверху двойным эспрессо без сахара. Идеальный вкус разочарования. Хотя о чем это я, мои ожидания — мои проблемы.

— Именно так — улыбаюсь себе в зеркало.

Лучшее платье, легкий макияж и ниспадающие волнами волосы, а еще, непреодолимое желание сбежать из этой квартиры. Здесь еще витает запах вчерашнего ужина, аккуратно расфасованного по контейнерам и спрятанного в холодильнике. Только моя вина, что он оказался горьковат.

До гостиницы, где остановился Шевцов доезжаю без приключений. В холе немного теряюсь, и прошу помощи у администратора. Секундная заминка на поиск информации и меня провожают в ресторан. Шевцов там.

— Хорошо выглядишь, Алекс. Завтракала?

Шевцов как всегда сама галантность. Комплимент, букет, столик в ресторане.

— Спасибо. Давай сразу с документов начнем? Позавтракаем потом.

— Сразу к делу — смеется он — так не терпится от меня избавиться?

— Шевцов, не делай вид, что это не взаимно — кривлю лицо, изображая стерву.

— Как знать, как знать — отвечает он и кладет передо мной папку с документами — первые пять листов подпиши и все.

Глава 18

Читаю документы по диагонали и сразу подписываю. Подумать только, я свободна. Спустя столько лет я возвращаю себе фамилию и избавляюсь от балласта в виде фиктивного мужа. Главное не произнести это сейчас вслух.

— Как я понял, вся спешка из-за сынка какого-то олигарха? Настолько серьезно?

Отмахиваюсь от Шевцова и нарочно не отвечаю на вопрос. Сама не знаю, что у нас с Виком.

— Ты мне лучше расскажи, что за бредовая идея была с браком тогда? Как все так получилось?

— Сейчас это уже не важно. Ключ к твоей свободе здесь — хлопает по папке.

— Рассказывай, Шевцов. В ваших тайнах уже нет никакого смысла.

Бывший муж вздыхает и начинает рассказывать. Нужны ли мне эти подробности? Очень, я хочу знать всю правду.

— Может все и к лучшему, Алекс. Как знать, может все по другому сложилось бы будь я честен с тобой. В тот день, когда ты попала в больницу, сразу завели дело и это было не рядовое расследование об изнасиловании в клубе, как ты понимаешь. Это было дело об изнасиловании наркоманки Лисицкой, дочери губернатора, начинающим бизнесменом Межницким. Ощущаешь разницу? Твой отец был в бешенстве и запустил машину полным ходом. Сработали четко, всех уродов закрыли, а потом... Потом их безопасник с адвокатом запустили свою машину. Только если мы использовали факты и доказательства, они пошли другим путем. По их версии выходило, что пьяная и обколотая дочь уважаемого чиновника оказывала секс услуги в том ночном клубе. Доказательства нашли, сняли записи с камер за месяц. Фото и похабные статьи сразу разослали во все газеты. В интернете видео с тобой, в том числе с того вечера, побило все рекорды по просмотрам. А потом и вовсе предоставили запись с камер соседней сауны, где Межницкий и безопасник в тот вечер развлекались с тремя девицами.

Мы пытались все уладить, не отступали, бились на смерть. Видео удалили, половину изданий закрыли... Твое имя и фамилию отца полоскали на каждом углу, каждая вшивая газетенка описывала все новые и новые несуществующие подробности твоей жизни. Началась настоящая травля. Дошло до того, что к тебе в больницу, в палату реанимации пытались пробраться, чтобы сделать фото и получить информацию от врачей. Скандал разрастался и начинал выходить за рамки города и тогда всерьез стали выдвигать требования отправить в отставку чиновника, пытающегося очернить перспективного московского бизнесмена. Мы не сдавались, не бросали тебя, не отворачивались, просто в один момент твоему отцу позвонили. Он бы потерял все, вся ваша семья оказалась бы за бортом, понимаешь? Он бы не смог оплачивать твое лечение, реабилитацию. Врач нам тогда честно сказал, что ты не оправишься никогда. В физическом плане они сделали все, что могли. Практически с того света вытянули, подлатали. По части же психики советовали готовиться к худшему. Пожизненные услуги психотерапевта — это минимум, что тебе будет нужно.

Вот так все, как всегда, уперлось в деньги, знакомства и влияние. Отец тогда принял непростое решение. Он сказал, то что случилось он уже не изменит, а вот сделать все, чтобы ты могла вернуться к нормальной жизни он сможет.

— Тогда вы и придумали ход с замужеством и сменой фамилии?

— Верно, Алекс. Сплетни о Лисицкой никак не могли навредить Шевцовой или твоему отцу. Постепенно все сошло на нет.

— Как-то все гаденько, Шевцов, не находишь?

— Все неоднозначно, Алекс. Мы старались. Твой отец лет на десять постарел за те три месяца. Не вини его, он сделал ставку на будущее.

— Ставка на будущее — ухмыляюсь я — поэтому он просто вычеркнул меня из своей жизни? Ты прав Шевцов, деньги важнее. Ежемесячные переводы — это все, что у меня осталось от семьи.

Прячу лицо, не хочу показывать свою слабость. Не хочу чтобы кто-то видел как легко разрушается все то, чем я жила эти годы. Главное никаких истерик и слез, уговариваю себя. Тру переносицу и с силой сдавливаю ее пальцами, моргаю часто, стараясь остановить влагу. Слезы отступают. Теперь точно не разревусь, по крайней мере не здесь и не сейчас. Еле заметно киваю и Шевцов продолжает.

— Он не отказывался от тебя. Ему тоже больно. Он винит себя в том, что произошло, что не смог защитить и отстоять тебя, но никогда не признается в этом. Вы похожи, вы оба отгородили в душе уголок для самого мерзкого и похоронили его там. Я не оправдываю его и не прошу простить. Просто прими это.

— Проглотить мало, Шевцов, надо еще и переварить — закрываю тему я — мне твоя помощь нужна.

— Какого плана помощь?

— Найди мне хорошего хакера.

— Для чего?

— Дело есть, сложное и не совсем законное, поэтому нужен человек не склонный к душевным терзаниям и умеющий вовремя закрыть рот. Детали буду обсуждать с ним.

Говорю резко, только по сути и только на последней фразе решаюсь посмотреть на Шевцова. Он изучает, сканирует меня взглядом, пытаясь пробраться под кожу.

— Значит не передумала — задумчиво произносит он.

— Поможешь?

— Саш...Алекс, прости. У меня был шанс? Хоть небольшой? — неожиданно спрашивает Шевцов.

Вопрос застает врасплох. Теперь я смотрю на мужчину и пытаюсь угадать, что творится в его голове. Думала ли я о том, что все могло быть иначе? Жалела?

Нет.

Я запретила себе это делать. В моем случае мечты и фантазии смертельно опасны.

— В тот день я хотела остаться у тебя до утра — зачем-то говорю я — но у тебя были другие планы.

— Алекс, я... — слова даются Шевцову с трудом. Он опирается локтями на стол, обхватывает голову ладонями и договаривает — я все испортил.

Неуверенно пожимаю плечами. Запоздалые признания, которые уже никому не нужны. Что Шевцов хочет сказать? Что он сожалеет? О чем? О несостоявшейся ночи? Или о том, что все, что он нафантазировал не сбылось? Интересные мы, люди. Вместо того чтобы пытаться что-то изменить здесь и сейчас копаемся в прошлом. Зачем? Хотим убедиться, что упустили самое важное и мучить себя всю оставшуюся жизнь? Изменить-то уже ничего не получится.

— Если бы... — тихо говорит он — ты осталась со мной, мы же могли быть счастливы.

— Стареешь, Шевцов. Зачем фантазировать на тему «что было бы, если» — и добавляю шепотом — я понятия не имею, как живут счастливые люди.

Моя резкость действует на мужчину отрезвляюще. Снова на лице нельзя прочитать ни единой эмоции. Мне бы тоже сейчас не помешали парочка оплеух и ледяная вода, но дома, все дома.

— Я помогу тебе, найду человека. Он с тобой свяжется, скажет, что от меня. Дальше сама договоришься.

— Спасибо. Я, наверное, пойду.

Шевцов подает знак кому-то и в тот момент, когда встаю из-за стола, передо мной возникает огромный букет желтых роз.

— Что ты творишь, черт бы тебя побрал — шиплю я.

Шевцов лишь одаривает меня грустной улыбкой, а я отворачиваюсь и быстрым шагом удаляюсь. Сбегаю. Просто цветы, просто знак внимания и просто слезы. Дохожу до своей машины и закрываюсь в ней. Жму на кнопку и из динамиков начинает орать какая-то музыка, а я обнимаю огромный букет, прижимаю его к себе и плачу. Плачу потому, что больно, очень больно, шипы настолько острые, что чувствую каждое движение. Слезы не останавливаются, боль немного затихает, и я сжимаю розы еще сильнее, чтобы ощутить боль снова.

На улице уже темно. Смотрю на часы, час, целый час я сидела в машине в обнимку с букетом. Становится холодно. Бросаю взгляд на шикарный букет рассыпанный по пассажирскому сиденью. Отключаю музыку и завожу машину. У Вика в квартире точно нет вазы, надо купить. С этой мыслью я и отправляюсь в путь. Перебираю в голове разные магазины и выбираю тот, что дальше. Возвращаться домой совсем нет желания, а так, сделаю крюк, прогуляюсь по торговому центру, поужинаю, а там... Потом решу все, не хочу думать сейчас. Единственное, что я делаю сразу, на месте, чтобы не передумать потом — пишу отцу.

— Я решила восстановиться в университете и перевестись в Москву. Документы вчера отправила. Поможешь?

— Рад. Очень. Помогу. С переводом попроси помочь Бельских, он мне должен — почти сразу приходит ответ.

Теперь можно ехать на другой конец Москвы за вазой. Блокирую телефон и оставляю на пассажирском сиденье рядом с букетом.

Глава 19

Пакет с логотипом крупной сети магазинов товаров для дома стоит на стуле. В нем ваза, большая ваза, напольная. Ручки пакета завязаны и торчат «ушками».

— Ну, что, «зайчик» поужинаем? — обращаюсь я к выглядывающей из пакета вазе.

Официант, принимая заказ, тоже периодически посматривает на мою соседку. Да, прийти сюда с красивой подружкой было большой ошибкой. Видимо сегодня не мой день, как и вчера. А чего я хотела?

Звонок на мобильный звучит раздражающе громко, ставлю телефон на беззвучный и в полумраке кафе экран продолжает светиться надписью «Вик».

Все тот же официант приносит мой заказ. Снова одаривает вниманием мою покупку и переводит взгляд на светящийся экран телефона.

— Спасибо — выдавливаю я раздраженно.

Подношу вилку к тарелке и, подцепив небольшую порцию салата, отправляю ее в рот. Вкусно, даже слишком. Жаль, что моя подружка не может оценить этот гастрономический шедевр. Хотя, какая она мне подружка? Из-за нее даже симпатичные официанты меня игнорируют.

Экран мобильного продолжает светиться. Пожалуй, надо успокоить человека. Снимаю блокировку, и в открытом окне мессенджера пишу, что я в порядке. Немного подумав набираю и отправляю второе сообщение.

Буду поздно.

Не знаю зачем, просто хочу именно так. Все вокруг меня живут так, как им удобно. Я все понимаю и ни на что не претендую. Вон, даже ваза красивее меня и всем нравится, она новая, а я... С трудом проглатываю очередную порцию салата. С сегодняшнего дня я тоже так живу, без оглядки, так, как хочу.

Сейчас, например, я хотела не спеша пробовать блюда небольшого кафе в торговом центре и кататься по городу. Садовое, центр, набережная. Даже мимо дома Межницкого проехала. Останавливаться не стала, чуть притормозила, чтобы проверить есть ли свет в окнах. Темно, лишь отблеск уличного освещения на стеклах. Ничего удивительного, где-то отдыхает, как Вик вчера. Я вот тоже не дома, а пора бы уже возвращаться. Вик наверняка уже нервничает. Мне бы этого хотелось? Или я бы предпочла, чтобы его не было дома? Прислушиваюсь к своим ощущениям. Хочу чтобы увидел меня счастливую с букетом и новенькой вазой. Зачем? Точно, не для того, чтобы вызвать ревность, ничего такого не чувствую. Тогда зачем? Просто доказать, что я счастлива, привлекательна? Привлекательна настолько, что мне дарят цветы и приглашают на свидания. Это важно мне и я хочу доказать это самой себе. Потому, что на самом деле ничего такого я давно не чувствую. Я старая сломанная кукла, которую пока не выбросили, но уже определили для нее дальнюю пыльную полку.

Тихо поворачиваю ключ в замке, и толкаю дверь. Темно. Прислушиваюсь к тому, что происходит в квартире. Вроде бы тихо. Захожу внутрь, аккуратно закрываю за собой дверь и включаю свет. Глаза болезненно реагируют на яркую вспышку и я на секунду зажмуриваюсь.

— Здравствуй, Саша — голос Вика звучит резко, я распахиваю глаза и замираю.

Замираю в прихожей с букетом и вазой. Вик сидит в своем кресле и рассматривает меня. Из одежды на нем только домашние брюки. Ноутбук закрыт, не работает, тогда почему он здесь? В темноте? Неужели ждал меня? В груди зарождается приятное чувство удовлетворения. Не нравится? Я тебя тоже ждала вчера. Но вслух произношу всего одно слово: «Привет».

Молча снимаю туфли и направляюсь на кухню. Букет рассыпается по столу, пока я наполняю вазу водой. Вик наблюдает за моими действиями, а я специально делаю все не спеша. Надо бы подрезать цветам черенки, чтобы не завяли. Шутка ли, весь день прокататься со мной в машине. И я медленно их подрезаю, у каждой из тридцати пяти роз.

— Красивый букет — нарушает молчание Вик, но я вижу, что обсуждать чужой букет, последнее, что он сейчас хочет.

— Мне тоже нравится. Поставлю в свою комнату, если ты не возражаешь.

— От чего же, твой букет.

— Да, вазу я потом заберу, когда буду съезжать — зачем-то говорю я и Вик взрывается.

— Куда ты собралась?

— Никуда, Вик, я просто на случай, если ты ревностно относишься к личному пространству — обвожу рукой круг в воздухе — я купила вазу не в твою квартиру, а себе, под букет.

— А я не против, можешь покупать все, что тебе захочется — Вик подходит к столу и берет в руку розу.

— Где ты была, Саша.

— Я была на свидании. Потом ездила покупать вазу и ужинала.

Я же не вру? Просто не договариваю.

Вик возвращает розу к остальным цветам и прячет руки в карманах брюк. Не надо быть проницательным, чтобы понять, что он зол. Понять бы еще почему. Я не давала ему никаких обещаний. Как и он, впрочем. Тогда какие мои действия были поняты неверно?

— Вик — начинаю я, но меня жестко перебивают.

— Саша, я думал мы оба понимаем ситуацию правильно.

— Поясни — ставлю розы в вазу и чуть отхожу от стола, чтобы полюбоваться букетом.

Нехотя отвожу взгляд от роз. Вик молчит, а я действительно не понимаю о какой ситуации речь. Не помню, чтобы мы о чем-то договаривались.

— Мы делаем вид, что мы вместе.

Брошенная Виком фраза виснет в воздухе. Столько всего хочется сейчас высказать этому самоуверенному мажору, но я сдерживаю себя.

— Я дома ночую, если что.

Говорю спокойно, тихо, без претензий. Жду ли я ответа? Нет. Меньше всего мне сейчас нужны какие-то объяснения. Беру вазу и направляюсь к себе в комнату.

— Я был... — летит мне в спину.

— Мне все равно, Вик — перебиваю его.

— А мне нет!

Я почти дохожу до своей комнаты, когда слышу этот обиженный возглас. Разворачиваюсь и пристально рассматриваю мужчину. Не все равно ему?

— Так делаем вид или вместе? — ставлю точку, захожу в комнату и запираю дверь.

Не вижу смысла что-то еще обсуждать. Не готова я к разговорам, и к отношениям тоже. К счастью, Вик тоже не делает попыток продолжить разговор. Я ставлю вазу на пол, напротив окна и ложусь на кровать. Красиво. Цветы удивительно пахнут и я лежу и любуюсь ими. В квартире подозрительно тихо. Интересно, снова ушел или решил отоспаться за прошлую ночь? Хотя, нет, неинтересно. Учитывая предстоящее общение с Межницким, лучше быть с Виком в состоянии холодной войны и не опасаться за свои планы.

Так и засыпаю, в одежде, вдыхая аромат роз и с планами на следующую неделю, а просыпаюсь с головной болью от настойчивого стука в дверь. Морщусь от боли и пытаюсь встать.

— Саша, открывай.

Ругаю себя последними словами за фразу о том, что ночую дома. Наверняка ведь звучало двусмысленно и Вик теперь навыдумывает двухтомник сказок о ревности и зарождающихся чувствах.

Подхожу к двери и щелкаю замком. Вик сам открывает дверь. Переплетаю руки на груди и остаюсь стоять посреди комнаты. Мой вид и помятое платье не оставляют сомнений, я спала. Вик все равно задает этот вопрос и его нисколько не смущает, что я не отвечаю. Он проходит в комнату, с видом хозяина садится на кровать, и продолжает монолог. Отмечаю, что он уже дополнил свой домашний образ футболкой.

— Ты права — произносит он, а я лишь приподнимаю брови изображая удивление — будем проводить время вместе.

— Прости? — не выдерживаю я, но Вика не остановить — на свидания будешь ходить в моей компании.

Интересный поворот. Мне на руку глупое желание Вика, но только на ближайшие недели две, пока я не переведу наши отношения с Межницким на более «возвышенный» уровень. Далее это будет походить на извращение. Межницкий оценит, не сомневаюсь. Против буду я. Вик ложится на кровать, подпирает голову рукой и нагло мне улыбается. Что ж, поиграем.

— Твои девочки предпочитают групповой секс? — улыбаясь произношу я.

— Некоторые — отвечает мне в тон.

— К счастью, я не в их числе — откровенно смеюсь я.

— Поэтому вчера и не пригласил.

— Фу, Вик, избавь меня от подробностей бурной сексуальной жизни прыщавых подростков, и от своего присутствия в комнате избавь, мне надо переодеться.

Улыбка сползает с лица мажора. Он молча встает с кровати и направляется на выход, но у самой двери останавливается и, не оборачиваясь, все же отвечает мне.

— Ну и стерва же ты, Алекс.

Снова молчу. Пожимаю плечами, словно Вик может увидеть и начинаю расстегивать молнию на платье.

— Я жду тебя в гостиной. Приглашаю прокатиться по ночной Москве. Только ты и я, никакой групповухи.

— Хорошо — произношу я вслух, а про себя добавляю — две-три недели у тебя есть.

Я быстро переодеваюсь. Джинсы, короткий топ и безразмерная теплая толстовка. Смотрю на себя в зеркало. После сна чуть размазалась тушь, волосы растрепались и изобразить на голове что-то симпатичное не получается. Вздохнув, я наспех заплетаю свободную косу и полностью смываю макияж.

— Я готова — выхожу в гостиную и прикрываю за собой дверь в комнату.

— Поехали, красотка — снова пытается играть Вик — шикарный вид, мне нравится.

А я прыскаю от смеха и качаю головой. Шикарный комплимент, попытка соблазнения засчитана.

Глава 20

Скорость запредельная. Уши закладывает, в крови бушует адреналин и я хохочу как ненормальная на каждом повороте. Невероятно, но Вику удается расшевелить меня. Сам того не зная, он сделал то, что мне было необходимо. Ритмичная музыка, пара кругов по гоночному треку и у меня сгорают все предохранители. Больше нет запретов, масок и страха, только непреодолимое желание освободиться, выплеснуть все, что накопилось и тяготило.

— Ты совсем другая — шепчет мне Вик — нравится?

— Очень! Спасибо, что привез сюда.

— Поехали просто покатаемся по городу?

Киваю и разворачиваюсь, чтобы уйти к машине, но меня ловят за руку. Разворот получается резким.

— Что? — все, что успеваю произнести до того как губы Вика встречаются с моими.

Он продолжает держать меня за руку, а вторая рука зарывается в волосы, надежно фиксируя, и не оставляя ни единого шанса сбежать. Делаю единственную попытку отстраниться, но Вик лишь крепче прижимает меня к себе и я поддаюсь. На мне лишь короткий топ и я чувствую тепло его тела, тонкая ткань одежды, разделяющая нас, ничего не скрывает. Касания на уровне «кожа к коже», когда чувствуешь каждый изгиб тела. Ощущения острые, словно все происходит впервые. Температура повышается, чувствую как в кровь, бурлящую от избытка адреналина, проникают гормоны, и я тону в этом безумстве. Пути назад нет. Отпускаю себя, обхватываю голову Вика руками и отвечаю на поцелуй.

Нехотя разрываю объятья и осматриваюсь по сторонам. Со стороны трека все еще доносится рев моторов. Мы стоим чуть в стороне от шумной компании, акустика звучит на максимуме, все веселятся и танцуют. Им не до нас. Перевожу взгляд на Вика. Он все еще в опасной близости от меня, готовый продолжить поцелуй и пойти дальше.

— Ты хотел прокатиться? — смотрю в глаза мажора и пытаюсь восстановить дыхание.

— Поехали.

Вик отпускает мою руку, но не меня, рука тут же перемещается на талию и я оказываюсь снова прижатой к нему. Что я чувствую? Тепло, спокойствие и желание. Что с этим всем делать я пока не понимаю. Может, когда все закончится, попробовать? Беда только в том, что я не знаю чем все закончится. Мысли снова тяжелеют и я торможу себя, запрещаю себе думать о чем-то плохом сейчас. Падаю в салон ламбы и удобно устраиваюсь на пассажирском сиденье. Вик прощается с друзьями и садится рядом. Рассматриваю его лицо, очерчиваю взглядом профиль и спускаюсь ниже. Молодой, подтянутый, без пресловутых кубиков пресса... но что-то в нем есть такое.

— Нравлюсь? — словно издеваясь произносит Вик.

— Думаю — отвечаю в тон.

Больше мы не разговариваем. Катаемся по улицам и проспектам, слушаем музыку. Впервые в моей голове нет мыслей. Впервые за много лет у меня все хорошо. Реальность не пугает, а будущее не кажется таким уже беспросветным. Будущее, которое наступит после того, как я уничтожу Межницкого.

— Поехали на набережную — почему-то вырывается у меня.

Идея возникла спонтанно. Захотелось увидеть дом Межницкого, заглянуть в окна и убедиться, что там по-прежнему темно. А еще, проверить свою реакцию, какие чувства всколыхнет. Страх? Желание сбежать? Злость? По-хорошему, их быть не должно, лишь четкое следование плану. Вот сейчас и проверим, тест и тренировка в полевых условиях.

— Останови здесь — прошу Вика.

Смотрю на дом. Эмоций никаких. Прислушиваюсь к себе — спокойно, никакого отклика. Это хорошо, даже очень. Нельзя показывать эмоции, Межницкий не должен их заметить. Очередная классическая идиотка, клюнувшая на его деньги и статус, вот кем я должна стать для него.

Становится прохладно. На заднем сиденье должна быть моя толстовка. Немного привстаю и тянусь за одеждой, но успеваю лишь вскользь коснуться ткани. Мнгновение и я сижу у Вика на коленях, его руки лежат у меня на талии и крепко прижимаю меня к телу

— Замерзла — шепчет он и проводит носом по щеке, медленно движется к виску, оставляя по пути легкие поцелуи.

— Вик — выдыхаю я — остановись.

Уворачиваюсь от очередного поцелуя и замечаю свет, что вспыхивает в окне квартиры Межницкого. Он дома, рядом! Осознание факта неожиданно отзывается приступом паники, сердце ускоряется. Страшно, от того, что меня могут заметить. Прижимаюсь к Вику, словно прячусь, но попыток рассмотреть хоть что-то сквозь причудливый резной узор стекла не оставляю.

— Ладно, ладно — Вик поднимает руки вверх и отпускает меня, видимо приняв на свой счет мой приступ паники.

Сползаю на пассажирское сиденье не отрывая взгляд от окна. Вик находит мою одежду и кладет на колени так и не дождавшись реакции. Вздрагиваю и ловлю на себе обеспокоенный взгляд мажора.

— Увидела что-то, Саш? Чего молчишь?

— Нет, ничего — лепечу я, пока укутываюсь в теплую толстовку — окна красивые, понравились.

Вик начинает рассматривать дом и тоже отмечает оригинальный рисунок на стекле. Предлагает сделать похожий рисунок у себя в квартире, но я лишь мотаю головой.

— Я хочу жить в этом доме — заявляю я.

— Саш, смысл? Квартиры по цене жилого комплекса, а удобства? За такие деньги неплохой домик можно купить.

— Я так хочу, и я буду жить здесь. Сниму квартиру на месяц, если понадобится.

— Пфф — закатывает глаза Вик — вряд ли.

— Спорим? — не унимаюсь я.

— Ты чокнутая! На что будем спорить?

— На твою ламбу, Вик. Если я буду здесь жить, не важно сколько времени, ты отдашь мне свою машину.

— О, нет, нет, только не малышку.

— Да, брось, Вик. Машина в любом случае в семье останется — смеюсь я.

— Все равно не отдам — дуется он, а я иду ва-банк — попроси тоже что-нибудь в случае моего проигрыша.

Вижу, что заинтересовала и перекрестив на груди руки жду что он потребует. Вик молчит секунд пять, а потом на его лице появляется хитрая улыбка. Он наклоняется ко мне ближе и озвучивает свое желание: «Ночь»

Не сразу понимаю о чем он, продолжаю буравить его взглядом и жду пояснений.

— Ночь, одна ночь, чего тут не понятного, Саша, если проиграешь, то проведешь ее со мной.

— По рукам — не задумываюсь я, и протягиваю ладонь Вику.

Он довольно пожимает ее, сокрушается, что некому разбить, а потом делает все сам. Смотрю на него и смешно становится. Надеется на победу, наивный мальчик. Он еще не знает, что я умею добиваться от мужчин то, что мне необходимо. Этот моя сверхспособность, пользоваться которой я научилась еще в прошлой жизни.

— Так вот, оказывается, какая у тебя заветная мечта — не сдерживаю улыбки я.

— И это тоже.

— Любишь женщин постарше?

— Да, брось ты. Нашла старушку, тоже мне. Ты когда себя последний раз в зеркале-то видела?

Вик заводит машину и мы покидаем набережную. Знаю, что едем домой. Время уже далеко за полночь, голова тяжелая, а любая попытка открыть глаза пресекается резкой болью. Радуясь отсутствию косметики, я спокойно растираю веки, держусь еще минут пять и повторяю процедуру. Почти всю дорогу до дома нахожусь в полудреме, а когда оказываемся на месте, Вик помогает мне выбраться из машины и дойти до квартиры. Перестаю сопротивляться, зеваю и висну на мужчине. Я устала и смертельно хочу спать, почему бы не принять помощь? Не стану скрывать, мне льстит внимание Вика, мне приятно его присутствие и забота. Когда еще я смогу просто довериться тому, кто рядом.

Дома сразу разбредаемся по комнатам. Мне кажется, что я усну сразу, как только моя голова коснется подушки, но этого не происходит. Долго лежу в темноте и словно проживаю день заново, прокручивая все события. Перевернувшись в очередной раз, задерживаю взгляд на букете, и продолжаю ворошить воспоминания. В памяти всплывает поцелуй Вика и сразу откликается сладким томлением. Хорош, ох, как хорош, а еще он прав, я тоже не ощущаю нашу разницу в возрасте. Тянусь к телефону, чтобы отключить будильник и замечаю новое сообщение. Странно, почему я не слышала? Касаюсь экрана и читаю текст:

— Алекс, добрый вечер. Шевцов сказал, что ты не против познакомиться. Встретимся завтра?

Перечитываю несколько раз и ничего не могу понять. Познакомиться? Шевцов? Я просила найти мне человека, который хорошо разбирается в технике. Это то, что я просила?! Играем в шпионов? Что ж, поиграем.

— Доброй ночи. Напишите время и место.

Отправляю сообщение, и жду ответ. Подумать только, как быстро Шевцов нашел нужного человека.

— 15.00 Бургер-фуд на Пушкаревской — приходит ответ от неизвестного номера.

— Ок — пишу я, блокирую телефон и ложусь спать.

Глава 21

После ночного веселья совсем не хочется просыпаться. Организм требует отдыха, но я не чувствую себя разбитой. Нет ощущения или предчувствия чего-то нехорошего и это странно. Столько лет пытаться жить с этим чувством и избавиться всего за одну ночь. Неожиданно и приятно.

Лениво потягиваюсь в кровати и накрываюсь одеялом с головой. Интересно, который сейчас час? Можно дотянуться до телефона или просто приоткрыть глаза, совсем чуть-чуть, чтобы увидеть часы. Я же лежу под одеялом и уже достаточно долго пытаюсь угадать время. Перебрав несколько вариантов, убираю одеяло, открываю глаза и смотрю на часы.

Не угадала, 11.00. До трех часов я успеваю все, могу не спешить. Главное, чтобы Вика уже не было дома. Не хочу, чтобы он увязался за мной и разговаривать о том, что было между нами вчера было, тоже не хочу. Я пока не готова двигаться дальше, да и не уверена, что вчерашний порыв что-то значит. Ночь, адреналин, музыка и драйв, пожалуй, лучшие помощники, когда творишь глупости.

Переодеваюсь в домашний костюм и отправляюсь на кухню. Утренняя тишина в квартире становится привычной. Варю кофе, делаю тосты и ровно в тот момент когда я, довольная собой, усаживаюсь за стойку завтракать, открывается дверь комнаты Вика.

— Прииаавет — зевает он — мне немного оставишь.

— Здесь хватит, а вот кофе сам себе делай.

— Вредина — наклоняется ко мне в попытке оставить поцелуй на щеке, но я уворачиваюсь — точно вредина.

Сделав кофе, Вик садится за стол и с закрытыми глазами пробует напиток. Незаметно рассматриваю его. Пижамные штаны, голый торс и взъерошенные волосы. Совсем не его стиль. В последнее время он сама серьезность и предпочитает строгость. Костюмы, не классические, конечно, но все же. Память подкидывает образ мажора в костюме и то как он меня вчера целовал.

— Остынь — мысленно приказываю себе и быстро переключаю внимание на свой кофе.

Вот так лучше, иначе не удержусь и начну любоваться голым мужским телом. У мажора и так эго размером до небес, а тут еще я с похотливым взглядом слюни пускать начну. Неет, не бывать такому. Он же этого и добивается, специально не стал одеваться. Надо бы поговорить с ним по поводу вчерашнего, для ясности, и провести некое подобие границ. Мне сейчас только альфа-самца в стадии активного ухаживания не хватало. Уверена, что будет жестко контролировать и путаться под ногами, устраивая сцены ревности в перерывах. Улыбнулась, представляя как это будет выглядеть и подняла глаза.

— Давай обсудим вчерашнее.

— Что именно, дорогая?

Вик брякнул чашкой по каменной поверхности стола и внимательно посмотрел на меня. Серые глаза полоснули холодом, словно я сейчас сказала какую-то гадость. Ежусь под его взглядом и продолжаю.

— Все что между нами вчера было...все было на эмоциях. Слишком много эмоций, адреналин. Понимаешь?

— Понимаю.

Всего одно слово и Вик снова молчит, слушает. Его взгляд по-прежнему направлен на меня и единственное желание сейчас — спрятаться, но я продолжаю говорить.

— Давай поставим все на паузу, Вик. Я не готова к отношениям. Совсем.

Слышу хруст и решаю поднять глаза. У Вика в руках тост, он медленно подносит его ко рту и откусывает.

— Тебе понравилось, Саша — снова откусывает хрустящий тост — не ври мне.

— Я не вру. Я предлагаю остановиться на этом — немного помолчав, добавляю — пока.

— Хорошо, но ты ошибаешься, если думаешь, что я исчезну. Пауза, какты говоришь, не помешает нам сходить в клуб, например?

— Нет — подхватываю я — в пятницу, в тот, где мы были в день нашего знакомства.

Вик перестает жевать. Да, умею я шокировать, привыкай. Не знаю, что происходит в его голове, но в следующую секунду он улыбается. Улыбка получается такой искренней, что я чувствую себя последней стервой. Дала ему надежду, а вот оправдаю ли? Меня действительно это беспокоит? Новое чувство, неудобное, словно выданное взамен, моему хроническому депрессивному состоянию.

— Договорились — не думая отвечает Вик — Чем планируешь заниматься сегодня?

— В три встречаюсь сестрой. Посидим в кафе, поболтаем.

— Понятно, мероприятие для девочек, я лишний.

Вик не расстраивается. Занята днем? Не проблема. Впереди вечер и целая ночь. Он что-то обдумывает и выдает готовый вариант.

— Ужин и задушевная беседа попадают под определение паузы?

— Вполне. Организуешь? — хитро спрашиваю я.

— В лучшем виде.

Вик выходит из-за стола и направляется в комнату, а я остаюсь, чтобы в одиночестве спокойно допить свой кофе. Времени до встречи с человеком Шевцова у меня предостаточно. Полчаса на кофе, столько же на сборы и час на дорогу. Расчет верен и ровно в 15.00 я паркуюсь у здания, где на первом этаже расположился Фаст-бургер. Популярное заведение, но полностью оценить масштабы популярности я могу только когда захожу внутрь. Идеальное место для встречи, ухмыляюсь я, здесь же невозможно разговаривать. Хотя, если и есть в городе место, где ты сможешь потеряться, то это именно оно. Я бы здесь сестру родную не нашла.

Шумная молодежь в яркой одежде и разноцветные детишки, устроившие соревнования между столиками, а еще здесь где-то сидит человек, который поможет мне украсть очень важную информацию. Осматриваю зал, хоть и не знаю кого искать. Как может выглядеть хакер? Да как угодно. Достаю из заднего кармана джинсов телефон и активирую экран.

Я в бордовом худи и черной жилетке. Вы? — перечитываю и отправляю текст.

Стою в центре, рядом с терминалами для заказа, и меня должно быть прекрасно видно из любого уголка кафе. Снова обвожу взглядом зал, в надежде, что кто-то узнает меня.

Вижу, что сообщение прочитано, но никто не набирает ответ. Странно, может передумал или... Не успеваю разнервничаться и придумать сотню причин по которым встреча не состоится, как среди гомона кафе я ясно слышу голос.

— Саш, мы здесь. Не узнала?

Дергаюсь, словно меня ударило током, и кручу головой в поисках того, кто кричал. Перед глазами все сливается как в калейдоскопе, не могу выхватить ни единой фигуры. Сопоставить образ и голос никак не получается.

— Мы здесь! — тот же голос.

Поворачиваюсь и наконец-то нахожу его, человека, который звал меня. Он сидит за дальним столиком на угловом диванчике. Пришел не один, рядом еще один парень или мужчина, со спины непонятно. Пока иду через весь зал изучаю парня. Худенький, лет 25 не больше. Одет в плотный спортивный костюм, как все сейчас, только цвет выбрал неприметный, темно-серый. Конспирация, или в принципе привык не выделяться?

— Здравствуйте, вы от Шевцова? — с улыбкой произношу я.

— Да, присаживайтесь — говорит паренек, двигается и садится в угол дивана.

— Дима — представляется второй мужчина — Сергей — указывает на паренька в углу.

— Алекс — представляюсь я, рассматривая второго собеседника.

Он постарше Сергея, лет тридцать, точнее не сказать. Слишком молодежный стиль в одежде вводит в заблуждение. Почему они пришли вдвоем? Вместе работают или начальник и подчиненный?

— Нам сказали что вам нужна помощь. Какого плана? — начинает тот, кто представился Димой.

— Если коротко, то мне необходимо будет получить информацию с ноутбука, ВСЮ, и так, чтобы хозяин об этом никогда не догадался. Ноутбук будет в офисе или дома, и скорее всего у меня будет мало времени на манипуляции.

— Информация дорогая?

Вопрос снова задает Дима и я делаю вывод — главный в их тандеме он.

— Очень дорогая и секретная — честно говорю я.

— Сергей, тогда бери в работу — бросает он — по оплате получится вот так — показывает мне экран смартфона с цифрами.

Оказывается хакеры не бедные люди. Озвученная Димой сумма впечатляет, но я готова заплатить. Именно от того, насколько хорошо сработают ребята будет зависеть исход моей операции.

— Устраивает — киваю я — когда будет готово?

— Неделя — отвечает уже Сергей — включая мой тест и тестирование с вами.

— Отлично.

— Тогда я закажу нам всем кофе, а вы с Сергеем обсудите детали.

Дима встает из-за стола, а я начинаю отвечать на многочисленные вопросы его коллеги.

Глава 22

Открываю дверь в квартиру и улавливаю запах еды. Вкусно. Для человека, который за весь день съел один сухарик и выпил две чашки кофе даже очень вкусно. Вик дома. Жаль, конечно, я надеялась хотя бы на час одиночества.

— Привет.

— Ты рано сегодня — не отворачиваясь от плиты отвечает Вик.

— А ты опять готовишь.

— Только фирменные гренки, остальное сейчас привезут.

Ужин действительно привозят быстро, я успеваю только принять душ и переодеться. Вик накрывает на стол в гостиной, видимо, желая создать некую особенную атмосферу. Надеюсь, обойдемся без свечей и прочей романтической атрибутики.

Выхожу из комнаты и бегло осматриваю гостиную. Ничего лишнего. Обычный ужин.

— Тебе помочь? — стараюсь свести романтический настрой к нулю.

— Да, выложи салаты. Кушать из коробки как-то совсем уже по-походному.

Идеально, именно этого я и хочу, по-походному, но беру пару тарелок и иду воевать с салатами. С другой стороны, это немного разряжает обстановку и сбивает меня с романтической волны.

— Вик, мне нужна помощь твоего отца — выбираю самую нейтральную тему для разговора.

— Вот прямо САМОГО папы? — делает акцент Вик.

— Я хочу перевестись из Питерского ВУЗа в Москву. Сейчас восстанавливаюсь, не без помощи отца, потому что сроки уже пропущены, а потом перевод надо оформлять. Папа сказал к вам обращаться.

Вик морщит лоб и тянется к телефону. Неужели будет звонить отцу сейчас? Накладываю в тарелку обжаренные дольки картофеля и салат, запах невероятный. Желудок скручивает от голода, я цепляю вилкой кусочек картошки и отправляю его в рот. Ммм, как вкусно, просто идеальное сочетание специй и пряностей.

— Договорился с отцом. Завтра обсудим твой перевод.

— Вик, спасибо. Буду очень благодарна. Здорово, что у вас такие хорошие отношения с отцом.

— Хорошие — ухмыляется Вик и садится за стол — да мы только нормально общаться начали. Он всегда считал меня избалованным и бесполезным. Сначала я старался доказать ему, что, возможно я и не такой, как он, но я многое умею. Несколько лет из кожи вон лез, чтобы меня заметили. Только ему все равно было, и я тогда понял одну вещь, он всегда будет недоволен, я для него всегда непутевым сыном буду. Всегда найдется тот, кто лучше, и я сдался. Я стал таким, каким он меня представлял. Гулял, тратил деньги, плевал на правила. Хотел мажора — получай. Это не помогло, но хоть не так обидно было. Мне кажется я и с тендерами сейчас связался только для того, чтобы доказать отцу, что я чего-то стою.

— А мама, она тебя поддерживала?

— Да, но она не вмешивалась. У них с отцом странные отношения, правильные. Со стороны — образцовая семья, а на самом деле та еще семейка Адамс. Хотя, что можно ждать от брака замешанного на бизнесе и деньгах.

— Брак по расчету?

— Да, Саш, два бизнес-партнера однажды решили, что их дети теперь будут жить вместе. Так появилась моя семья. Отец был против, но противостоять деду не мог, зато мог трахать шлюх по клубам и содержать своих любовниц. Он даже не скрывал этого.

— Почему твоя мать не развелась с ним?

— Саш, я же говорю, образцовая семья. Мать спускала баснословные деньги на психологов, чтобы научиться закрывать глаза на все это.

— У нее получилось?

— Ни хрена у нее не получилось. Хотя, нет, вру, кое-что все-таки получилось: несколько нервных срывов, невроз и затяжные депрессии — загибает пальцы Вик — отец только сейчас стал к ней нормально относится, но ее это уже не интересует.

Ничего не говорю, ворошу вилкой салат, откидываю в одну сторону кусочки огурца, в другую горошек. Зачем? Интересная ситуация, раскладываю факты по полочкам, как ингредиенты салата, жить с человеком, которого тебе навязали и лечиться от этого же. Нет, я не буду кричать о то, что надо бросать все, добиваться свободы и разрушать. Это в прошлом. Я уже давно переболела юношеским максимализмом. Я сама девять лет была в браке, который мне обеспечивал спокойную жизнь и безопасность, а отцу — кристально чистую репутацию и доступ к нужным ресурсам. В результате выигрывали все. Папа щедро делился со мной всем, что имел, а я девять лет занималась тем, что не занималась ничем. Лечение, чтение книг, самокопание и ненависть к Межницкому.

Я получала то, все что было необходимо. Сытая жизнь затворника меня устраивала и если бы тогда спросили, хочу ли я бросить все ради эфемерной свободы и справедливости, ответила бы, что нет. Потому, что это миф. Все мы зависимы и все мы не свободны, вопрос лишь в том, что получаем взамен. Если плата не соответствует — рождается бунт.

— Осуждаешь?

— Что? — отвлекаюсь от своих мыслей.

— Мать мою, осуждаешь? — повторяет Вик.

— Нет, нет. Абсолютно. Не поверишь, но даже понимаю и жалею ее. Ее и твоего отца.

— Странная ты.

— Врачи тоже так считают — мрачно шучу я.

Вик вздрагивает от смеха и порция салата соскальзывает с вилки и падает прямиком на его белую футболку. Скомкано прошептав какое-то ругательство, он трет пятно салфеткой, но оно лишь расползается еще больше.

— Бесполезно — озвучиваю приговор я.

Вик встает из-за стола и быстрым шагом уходит в комнату. Переодеваться, догадываюсь я, и продолжаю сортировать еду в своей тарелке. Аппетита нет, настроения тоже, видимо, тема отцов и детей так на меня действует.

— Твоя очередь — отрывает меня от интересного дела Вик.

— Пачкаться в салате?

— Рассказывать о себе и семье, но измазаться тоже можешь.

— Ты почти все знаешь. Кстати, общаться с отцом нормально тоже начали только сейчас. До сих пор гадаю, чья это заслуга. Не моя, точно. Мамы уже нет, давно. Нас с сестрой отец воспитывал и няньки.

— Сестру Оля зовут? — уточняет очевидное.

— Да, я ее именем представилась, ты правильно догадался.

— Примерным ребенком никогда не была, но в университете как-то совсем все пошло не по правилам. Думаю, что отношения с отцом начали портиться уже тогда. Точку в них поставили наши СМИ, когда очередную мою глупость слишком широко отрекламировали. Так широко, что любимый папочка чуть с поста не слетел. Дальше ты знаешь, выдали замуж и под фамилией Шевцова я мало кому была интересна. Свою роль сыграли связи и авторитет мужа. Историю замяли, а меня все забыли. Все, включая отца. Так вот я и жила, потом решила, что надо что-то менять и срочно. Остальное ты знаешь.

— А что ты натворила?

Вопрос ожидаемый, но ответа у меня нет. Погружаться в события девятилетней давности и вытаскивать все наружу не хочу, да и врать тоже не хочу. Хватит с Вика полуправды, которую я озвучила.

— Ничего плохого, но и хорошего тоже ничего. Не хочу говорить об этом — нервно подворачиваю рукава платья и откидываюсь на спинку стула. Вик сверлит меня взглядом, пробуя угадать, о чем я молчу. Не успокоится же.

— Вик, твой отец проверил меня, верно? Он отдал тебе значимую информацию, остальное я могу рассказать, а могу не рассказать. Пусть это будет мое решение. Хорошо?

— Хо-ро-шо — чеканит Вик — если тебе это неприятно, не рассказывай. Сам не ангел, понимаю.

На этом все наши серьезные разговоры за ужином заканчиваются. Я периодически проваливаюсь в воспоминания, Вик рассказывает о своих друзьях и переделках в которых успел побывать, а в перерывах что-то набирает в телефоне. У меня тоже давно висит оповещение на экране, а проверить все не было времени. Касаюсь экрана.

Лялька. Сестра волнуется и требует, чтобы я хотя бы написала ей. Вспоминаю, что она звонила мне в субботу, когда я оформляла развод с Шевцовым. Как я могла забыть? Печатаю сообщение, стараясь вместить главные новости и успокоить сестренку.

Все в порядке, Ляль. Забыла перезвонить. Развод идет по плану, бумаги подписали. Живу у Вика, так что тут тоже можешь не волноваться. Позвоню завтра, когда буду одна, поговорим.

Напротив сообщения появляются две заветные галочки. Значит получила, прочла и не будет объявлять в розыск.

— Что-то случилось? — Вик откладывает свой телефон в сторону и, видимо, неправильно понимает мой сосредоточенный вид.

— Сестра — улыбаюсь я — переживает за меня непутевую.

— Хочешь, можешь позвать ее в клуб, в пятницу?

Предложение Вика хорошее, но боюсь Грозин потом Ляльку со мной даже в магазин не отпустит. Я иду в клуб с одной целью, встретиться с Межницким и попытаться привлечь его внимание. Тут не сработают обычные уловки, нужен особый подход. Яркий, запоминающийся выход с намеком на продолжение. Только с намеком.

— Не знаю, может не согласиться. У нее парень очень серьезный. Вернее даже мужчина. Давай в этот раз вдвоем, а потом как-нибудь спланируем общий выход.

— Не совсем вдвоем, с моими друзьями — уточняет Вик.

— Я не против, но если будут надоедать — сбежим — смеюсь я.

Глава 23

— Вик, я никогда не сидела за рулем такой машины!

— Вот и попробуешь — смеется он — только твои огромные каблуки будут мешать.

— Босиком?

— Да.

Я со страхом усаживаюсь за руль спорткара, а Вик разваливается на пассажирском сиденье. Идея ехать на ламбе — его, он любит свою малышку, но мы идем в клуб, а значит за руль он уже не сядет. Остаюсь я, человек-трезвенник, ведь единственный крепкий напиток, который я могу себе позволить — это свежевыжатый сок.

Нажимаю педаль газа и получаю обширный инфаркт. В ужасе одергиваю ногу и мертвой хваткой цепляюсь за руль, как за спасательный круг.

— Спокойней, Саш. Делай все как на обычном авто. Разница только в максимальной скорости, но мы не будем гонять по центру столицы, поэтому, считай что ее нет.

Пробую еще раз. Плавно отпускаю сцепление, и аккуратно нажимаю педаль газа. Двигатель ревет, и мы трогаемся с места. Медленно, без резких движений выруливаю с парковки и выезжаю на шоссе. В груди зарождается щекочущее чувство предвкушения чего-то невероятного. Надо двигаться дальше, двигаться быстрее, и я нажимаю педаль газа, но делаю это с необъяснимой дрожью в теле. Мотор откликается мгновенно, оповещая о готовности рвануть вперед мощным ревом. Разгон занимает все лишь доли секунды, меня вжимает в сиденье, и с непривычки я чуть ослабляю давление на педаль.

— Продолжай, не сбрасывай скорость — комментирует Вик — все правильно делаешь.

Я продолжаю и вот, мы уже мчимся по проспекту, обгоняя поток машин. Ощущения непередаваемые и я невольно улыбаюсь. Мне нравится то, что я сейчас чувствую. Фантастическая смесь удовольствия, чувства превосходства и комфорта накрывает с головой. Сердце ускоряет бег, и кажется разгоняет по венам чистый адреналин. Теперь я понимаю любителей гонок по ночным улицам, это круче чем алкоголь и таблетки. Поворот ключа и ты перезагружаешься, разум чист, а тело получает неограниченный запас энергии в пользование.

Я хохочу, а Вик прибавляет громкость магнитолы и салон утопает в музыке.

— Прекрасно получается. Нравится?

— Да! — выкрикиваю я, не скрывая восторга.

— У тебя глаза горят — смеется он.

Смех приятный и искренний. Он подкупает. Я бросаю взгляд на Вика. Он сегодня отказался от своего любимого красного в пользу классического серого. Белая рубашка и костюм, выбор интересный и не типичный для мажора. Но вот этот контраст бунтаря и офисного клерка ему идет, очень.

Паркуюсь у клуба и с сожалением покидаю салон авто. С удовольствием бы покаталась еще, но клуб сейчас важнее. Надеваю туфли и выхожу на улицу. Ветер запускает волну мурашек по коже, я пытаюсь завернуться плотнее в тонкую кожаную курточку и поправляю платье. Холодно, очень холодно, отмечаю про себя. Хочется как можно быстрее укрыться в стенах клуба, но сдерживаю себя и иду спокойно. Вик обнимает меня за талию, с кем-то здоровается. На нас смотрят, оценивают и мы просто обязаны пройти эти тридцать метров красиво.

Испытание пройдено и видимо, как плату, в холле клуба у меня забирают куртку. Начинаю подозревать, что это изощренный способ увеличить продажи спиртного. Вик видит мое недовольство и поясняет: «Так лучше, оставишь ее где-нибудь в клубе, а они еще и виноватыми останутся, что не уследили». Киваю, прижимаюсь к Вику, чтобы согреться и ускоряю шаг. В темном зале клуба тепло, даже душно. Вик держит меня за руку и ведет куда-то вглубь зала. Я иду сразу за ним, полностью доверившись мужчине, прячусь за его спиной. Шаг за шагом, не отстаю, и почти ничего не вижу. Тихо звучит музыка. Зал, как всегда, полон. Будет ли здесь тот, ради которого все затевалось? Да, будет. Это сложно объяснить, но я уверена в этом. Интересно в какой зал мы идем. Слышу крики приветствия и почти врезаюсь в спину Вика, он останавливается, значит мы на месте. Вик вытягивает меня вперед, и его рука уверено скользит в вырез платья на спине.

— Всем привет — произношу дежурную фразу не особо заботясь о том, слышат ли меня.

Рассматриваю зал, изображая глупенькую спутницу мажора на вечер, клюнувшую на его статус и деньги. Взгляд останавливается на входе в ВИП зал. Наш столик совсем близко, наблюдать будет удобно. Друзья Вика пытаются освободить нам места на диванчике, где мы вряд ли поместимся. Вик правильно оценивает ситуацию, и предлагает единственно возможное решение. Он занимает место на диване, а после сажает меня к себе на колени. Не могу сказать, что я рада и мне удобно, но вида не показываю. Все, что мне сейчас не нравится — это то, что мы сидим спиной к залу для ВИП-персон.

Вик придерживает меня за талию и его пальцы почти невесомо скользят по позвоночнику вверх-вниз. Удачное я выбрала платье, черное, с легким переливом и полностью открытой спиной. Ничего лишнего. Строгое платье слегка облегает фигуру. Ничего лишнего, если посмотреть спереди, потому что его изюминка — четыре тонкие бретельки усыпанные стразами и абсолютно открытая спина. Идея, сидеть спиной к ВИП залу уже не кажется такой плохой. Я представила вид, что открывается со стороны ВИП зоны: четыре тонкие ниточки из страз причудливо переплетаются на голой спине девушки. Ммм, соблазнительно. В любом случае, надо уметь подстраиваться под обстоятельства.

— Закажи мне какой-нибудь безалкогольный коктейль, чтобы он был один в один как взрослый — шепчу на ухо Вику.

Пока Вик делает заказ я рассматриваю сидящую за столом компанию. Лица знакомые, кого-то помню с прошлого визита в клуб, с кем-то встречалась на гоночном треке. Имена стерлись, но это не важно, уверена, мое имя тоже никто не вспомнит.

— Твой коктейль — передо мной ставят пиалу с разноцветным содержимым и долькой лимона.

Пробую на вкус. Терпкий, острый с кислым послевкусием и холодящим мятным эффектом. Первое желание — выплюнуть все обратно, но сдерживаюсь. Коктейль внешне не похож на безалкогольный, и на этом его преимущества заканчиваются.

— Твой отец тоже здесь?

— Нет, сегодня у него покер — с ноткой издевки тянет Вик, а потом оживляется — а что тогда мы тут делаем?

Компания замолкает. Вик с хитрым прищуром смотрит на нас и выдерживает театральную паузу, перед тем как победно выкрикнуть: «Все в ВИП-зал, столик сегодня свободен!»

— Ура! — воскликнула я и отсалютовала ему бокалом.

Сидящие за столом моментально оживляются и под свист и улюлюканье поднимаются с дивана. Вик просит официантов заново накрыть стол в ВИП-зоне, и мы не спеша перебираемся туда. Все складывается удачно, даже если бы я готовилась и заранее все спланировала, вряд ли получилось бы лучше. Предвкушая события вечера и к чему они могут привести, я начинаю немного нервничать. Сжимаю пиалу с напитком и смотрю на Вика. Он в приглашающем жесте протягивает мне руку и ждет когда я подойду к нему. Делаю шаг, дыхание сбивается, сердце выписывает кульбиты где-то в районе горла, еще шаг и я в его руках.

Пять шагов, примерно пять, отделяют меня от зала. Вик уверенно держит меня за талию и прижимает к себе. На моем лице дежурная фальшивая улыбка, и я вхожу в зал с высоко поднятой головой. Изящным движением подношу к губам бокал и делаю глоток. Обжигающая смесь уже не кажется такой ужасной, она мягко скатывается по горлу, разогревает, разжигает эмоции и не дает мне прирасти к полу. Пока идем к столику стараюсь не обращать внимания на посетителей, но боковым зрением фиксирую всех. Повезет-не повезет, крутится в голове. Делаю шаг, затем еще один...

— Наш столик — оборачиваюсь на голос.

Места здесь действительно больше. Друзья Вика рассаживаются, официант заканчивает сервировать стол, а я все еще не теряю надежды и рассматриваю зал с посетителями. Именно здесь мне стало плохо в прошлый раз. Быстро подавляю эмоции, и осторожно прислушиваюсь к себе — тихо, никаких воспоминаний. Легкое поглаживание по спине и пальцы Вика пробираются под ткань, замирая на бедре. Это то, что нужно сейчас. Улыбка скользит по моим губам и я делаю глоток, наслаждаясь острыми ощущениями. Друзья рассаживаются, а нам с Виком достается двухместный диванчик. Хоть не на коленках, радуюсь я и собираюсь занять место.

— Официант, повтори заказ — звучит рядом.

Замираю, но лишь на секунду. Голос. Этот голос я не спутаю ни с кем. Медленно разворачиваюсь, чтобы увидеть того, кому он принадлежит. Точно знаю кого увижу и сознательно иду на контакт. Секунда, вторая... я встречаюсь взглядом с ним. Он смотрит на меня, узнал, сомнений нет. Удивлен. В ответ я, небрежно мазнув взглядом по его лицу, переключаюсь на нашу компанию, а потом сразу на Вика.

Глава 24

Он здесь, получилось. Разум чист, эмоции взяты под контроль. Теперь все идеально, словно пазл сошелся. Я думала так не бывает. Думала увижу его и сожмусь в комок, не смогу сдвинуться с места, а тут... Словно второе дыхание открылось. Сижу рядом с Виком, смеюсь над шутками его друзей и наслаждаюсь вечером. Именно так все выглядит внешне, а внутри, в моей голове уже готов план, большой, подробный, где каждая фигура на своем месте. Смотрю на себя словно со стороны, и отчетливо представляю каждое свое действие.

Игра началась.

Я знаю, что он смотрит на меня. Узнал, по другому и быть не могло. Что ж, будем подогревать интерес и выводить его на новый уровень.

Отпиваю из бокала и жмурюсь, делаю вид, что напиток слишком крепок для меня. Бросаю заинтересованный взгляд на Вика и улыбаюсь. Он реагирует мгновенно. Рука опускается со спинки дивана и ложится мне на талию. Перебирая пальцами нити со стразами, он играет со мной, вызывая мелкую дрожь. Холодные камни лишь усиливают ощущения и я невольно прижимаюсь к Вику, желая большего. Он заглядывает мне в лицо, словно спрашивая разрешение на продолжение, и в ответ я лишь прикрываю глаза.

Идея прийти в клуб с Виком просто гениальна. Потому что я уверена, что Межницкий не просто смотрит на меня, он следит за тем, что делает Вик. Возможно, в своих мыслях он делает то же самое или хочет оказаться на месте моего спутника. Версии, догадки, но только пока. Сегодня, если все пойдет по плану, я заставлю Межницкого показать мне свои эмоции.

— Нравится коктейль? — голос Вика доносится до меня словно издалека.

— Оригинальный — смеюсь я — еще бокальчик и пойду на танцпол.

— Да, ты напилась, красотка — откровенно ржет Вик, перехватывает руку и нагло отпивает из моего бокала — нет, не обманули, безалкогольный.

Он подзывает официанта и просит повторить. Я же продолжаю глупо улыбаться и бороться с желанием посмотреть туда, где сидит Межницкий. Нет, я не нервничаю, я отчаянно ищу чем можно занять руки.

— Ваш коктейль.

Услужливый официант подходит сбоку, и я радуюсь что могу оценить обстановку. Вскользь смотрю на столик. Межницкий с друзьями там. Обвожу взглядом мрачный зал, тяжелые гардины, светильники... все это я уже видела. Еще раз скольжу взглядом и не смотрю на мужчину, потом возвращаюсь, словно увидела что-то знакомое. Задерживаю взгляд. Пять секунд, не более, с обязательной маской безразличия и непонимания на лице.

Одна, две, три секунды и Межницкий словно цепляет меня на крючок. Улыбается краешком губ, салютует мне бокалом, а после делает глоток золотистого напитка. Виски? Коньяк? Пять секунд истекают, а я все еще смотрю на него. Межницкий сегодня изменяет себе. Без костюма и без идеальной укладки, всего лишь джинсы и футболка. Надо прекращать, нельзя показывать, что ты помнишь его, только легкое узнавание. Что-то наподобие бесхитростного «ваше лицо кажется мне знакомым». Закрываю глаза и разрываю контакт, отворачиваюсь. Если верить моему плану, теперь он будет смотреть на меня весь вечер, а когда алкоголь достигнет нужной концентрации, будет искать способ познакомиться ближе.

Делаю глоток и прижимаюсь к Вику. Со стороны должно выглядеть словно мы давно вместе. Вик реагирует моментально и оставляет на моих губах легкий поцелуй.

— Это было лишнее, но приятно — шепчу я — ты со мной на танцпол или тут посидишь?

— Я буду тут.

— Пойду пошалю — подмигиваю я Вику, и встаю из-за стола.

Пока иду к выходу из ВИП-зоны ни на кого не смотрю и не оборачиваюсь. Не сейчас. Рано. Межницкий следит за мной. Пусть анализирует увиденное. Как только в его голове сложится нужный ему пазл, он сам начнет действовать.

Танцпол гудит, кто-то свистом подбадривает какую-то Аллу, кто-то переживает за Лену. Протискиваюсь сквозь толпу, чтобы посмотреть, что же там происходит с Аллой и Леной, и вот, я в первых рядах. Посетители стоят по периметру зала, образовав нечто наподобие сцены. В центре два парня и две девушки, очевидно Алла и Лена. Парни держат между ног бананы, а девушки пытаются их съесть. Интересно, победит самый быстрый или самый старательный? Стою, и наблюдаю за конкурсом, толпа свистит, девушки нервничают, парни побаиваются. Пошло, но наблюдать за этим со стороны забавно. Уходить нет смысла, раз уже я пришла танцевать, придется дождаться когда Лена с Аллой победят. Так и стою на танцполе, пока идет конкурс, потом смеюсь над награждением победительниц, и не замечаю как заражаюсь всеобщим весельем. Приглушенный свет и ритмичная музыка захватывают меня в свой плен, и я забываюсь в танце. Мое тело сейчас существует отдельно от разума, и я наслаждаюсь свободой и легкостью, забыв все, что тяготило меня. Ощущения непередаваемые, такие знакомые и почти забытые... Я все вспомню, все себе верну, обещаю.

Сколько я уже на танцполе? Час? Больше? Надо вернуться и продолжить игру с Межницким. Грациозно обхожу танцующих, скучающих и целующихся. Целая ночь впереди, а ребята уже готовенькие, хихикаю я. Настроение отличное. Внутри меня все бурлит от предвкушения и, как оказалось не зря.

Стоя на пороге ВИП-зала нахожу взглядом сначала Межницкого, а потом Вика. С первым вопросов нет, сидит за столом и хлещет коньяк, а вот со вторым я сейчас буду разбираться. Нет я не ревную Вика к тому недоразумению, что сидит у него на коленях. Я в принципе его не ревную, ведь так? Тогда что это? Хорошо, сознаюсь, какое-то маленькое чувство собственности сейчас поднимает голову. Маленькое! А еще обидно, и этого чувства гораздо больше. Пришел со мной, оказывал знаки внимания, а сейчас не стесняясь держит за задницу какую-то девицу! Спираль закручивается, еще чуть-чуть и все вырвется наружу. Зачем? Спрашиваю сама себя, ты и в правду поверила? Решила, что между вами что-то есть и у вас есть будущее? Глупая, Саша.

— Неет, я не глупая — шепчу себе под нос и легкой походкой, с улыбкой на лице иду к столику.

Останавливаюсь напротив нашей компании и подхожу вплотную к столу. Тишина, которая повисает при моем появлении радует. Перевожу взгляд на Вика, его даму и не без удовольствия наблюдаю как его рука медленно сползает с ее бедра. Секунда и вот она уже стакан держит. Думает успел и я спишу это на галлюцинации? Неет, милый, я все видела.

— Зря не пошел танцевать, дорогой — обращаюсь к Вику и тянусь за бокалом со своим коктейлем — было весело.

— Отлично, тогда садись — отвечает Вик.

— Куда? — не уступаю я и делаю глоток из бокала.

Пауза, которая повисает, мне нравится. Как я и думала, ситуация с Виком и очередной его девушкой мне только на руку. Межницкий с интересом наблюдает за разыгрывающейся сценой и я не стану его огорчать. Хочет зрелищ — будут зрелища.

— Лина, пересядь, пожалуйста — обращается Вик к девице, но я перебиваю его.

— Что ты, Вик, пусть сидит, я найду себе не менее удобное место.

— Саша — начинает Вик, но я жестом пресекаю разговоры.

Девица надувает губки, цепляется за Вика руками и пытается выпытать кто я такая. Вик же смотрит в мои глаза, словно боясь потерять контакт, и едва успевает скидывать с себя руки подружки.

Первая часть отыграна. Краем глаза отмечаю, что Межницкий счастлив, ему нравится это унизительное зрелище. Сидит, болтает коньяк в бокале и улыбается. Улыбка, стоит отметить, у него голливудская. Мысленно отвешиваю себе подзатыльник, чтобы не отвлекалась, и приступаю ко второй части плана. Вариантов, что сделать чтобы бабахнуло много, но один мне нравится больше всех. Бабахнет, так бабахнет, по всем направлениям.

Глава 25

Бабахнет, так бабахнет, по всем направлениям. Главное сейчас не рассмеяться. Потому что обманутая девушка должна что? Правильно. Должна ревновать, злиться, а потом реветь. С «реветь», конечно, я погорячилась, но вот разозлиться и приревновать — подходит.

— Счастливо оставаться — говорю я с улыбкой и разворачиваюсь.

Взглядом встречаюсь с Межницким, а потом делаю шаг к нему навстречу. Глаза мужчины буквально ползут на лоб, а мои губы чуть дергаются в улыбке. Не так быстро, не так просто. Смотрю ему в глаза, когда бокал в левой руке медленно переворачивается. Яркая ароматная жидкость льется на Вика и его девушку. Ничего, что бокал был не полный, содержимого хватает, чтобы забрызгать не только одежду.

— Какого?! — восклицает Вик, а девица просто начинает визжать.

На шум прибегает охрана и останавливается около нашего стола. Я прикрываю рот руками и всем своим видом изображаю раскаяние.

— Ой, простите, простите! Я такая неловкая. Это из-за коктейля наверное, слишком много выпила.

Охранники в ступоре, Вик зло смотрит на меня, а его подружка безуспешно пытается привести себя в порядок. Что они такое добавляют в коктейль? Оранжевые разводы на одежде совсем не похожи на следы от сока, но с этим пусть сами разбираются, а мне пора. Межницкий уже оценил уровень моей стервозности и теперь с интересом рассматривает пострадавших.

— Мне пора, хорошего всем вечера — обращаюсь я к компании.

Теперь надо собраться и медленно пройти к выходу мимо Межницкого. Он должен пойти за мной, а там — как получится. Обхожу охранников, уже потерявших интерес к происшествию, и мерно отбивая ритм каблучками иду к двери. Глаза в глаза, не отрываясь смотрю на Межницкого. Держу контакт. Отвожу взгляд только когда равняюсь с ним. Резко, словно он никто, и я забуду его как только выйду за дверь. Сработать просто обязано! Все выглядит идеально: обиженная девушка, только что заставшая парня с другой уходит зализывать раны. Он должен броситься вдогонку, чтобы утешить. Нет, не так, не утешить, а воспользоваться. Ведь нет более легкой добычи, чем обманутая женщина.

Выхожу из зала, пересекаю шумный зал и сворачиваю в коридор. За моей спиной никого, пусто. Неужели просчиталась? Ошиблась? Не побежит? Трясу головой, отгоняю сомнения и двигаюсь дальше. Просто дам ему время, сделаю скидку на возраст и статус. Тогда куда теперь? Туда, где прячут слезы все обиженные девушки, где можно перевести дух и вытереть размазанную от слез тушь. В дамскую комнату!

Стою перед зеркалом и любуюсь на свое отражение, поправляю несуществующие огрехи макияжа и жду. Странно, сомнений в то, что сюда с минуты на минуту явиться Межницкий нет. Мне кажется я чувствую, как он ищет меня, чувствую его приближение.

Щелчок открывающейся двери и тишина. Кто-то закрывает дверь и проворачивает замок. Раз, два — считаю обороты. Не поворачиваю голову, я знаю кто стоит там. Делаю вдох, чтобы справиться с напряжением. Да, я нервничаю, руки сжимают край раковины, так сильно, что кажется еще немного и я услышу хруст.

— Попалась — разрезает тишину голос Межницкого.

Резко разворачиваюсь и изображаю удивление.

— Это дамская комната, мужская дальше по коридору.

— Хм, можем переместиться туда, если тебе здесь неудобно.

Мужчина делает несколько шагов и замирает в метре от меня.

— Привет, незнакомка — вкрадчиво произносит он — сегодня снова упадешь мне в объятья?

Упираюсь бедрами в мраморную поверхность столешницы и с трудом подавляю радость от того, что мой план работает. На вопрос Межницкого не отвечаю, осматриваю его с ног до головы. Цепляюсь за знакомые черты, узнаю и не узнаю одновременно. Именно эти эмоции сейчас блуждают на моем лице и мужчина безошибочно их считывает.

— Неужели не узнала? — улавливаю легкое разочарование в голосе — Сити-центр, кафе, парковка?

— Так это был ты?

— Я — отвечает он и делает еще шаг ко мне.

Сейчас, когда он стоит слишком близко ко мне, и я могу рассмотреть его до мельчайших подробностей меня охватывает паника. Я боюсь его, очень боюсь, сколько бы не убеждала себя в обратном и с этим надо что-то делать. Немедленно. Я словно завороженная стою и вжимаюсь в холодный камень столешницы. Только бы не приступ, я не могу сейчас расклеится. Только не перед ним. Сердце бухает, его удары словно кувалда ломают ребра. В висках пульсирует, дыхание срывается, а я не могу отвести глаз от лица Межницкого, руки которого сейчас отрезают мне все пути для отступления. Разум кричит, чтобы я оттолкнула его и бежала назад, к Вику. Плевать на планы, не стоят они всего этого. Я бы так и сделала, если могла. Забыла все как кошмарный сон и продолжила жить дальше, но тело подводит. Я не могу заставить себя сдвинуться с места. От близости Межницкого на меня накатывает первобытный ужас и трясет. Дрожь прокатывается по телу волной, но Межницкий принимает это за желание, считает, что я согласна и целует меня. Здесь, в туалете, пусть и элитного клуба?! Дергаюсь, чтобы прекратить все, но не тут-то было, он не собирается меня отпускать. Целует долго, с чувством, словно прислушивается ко мне и ждет отклика, а я как замороженная, стою, вцепившись в края раковины.

— Выпусти меня — выдыхаю я.

— Ты этого хочешь?

— Да.

Между нами всего несколько сантиметров, поэтому разговор больше похож на продолжение поцелуя. Каждое слово выдыхается из губ в губы.

— Снова побежишь к своему мажору устраивать разборки?

— Домой поеду.

— Поехали.

Вот так просто? Соглашаюсь, игнорируя порыв сбежать и легкую скребущую тревогу, что что-то не так. Потом, все потом. Сейчас главное, что он отходит от меня и не пытается поцеловать еще раз.

Межницкий подходит к двери и медленно поворачивает замок. Дверь открывается и он выходит из комнаты, оставляя меня одну. Бежать! Пронзительно кричит интуиция, и я соглашаюсь. Вот сейчас, как только выйду в коридор я побегу в зал, а там легко затеряюсь в толпе. Так будет правильно и плевать на все, но мой план рушится, когда в приоткрытую дверь заглядывает Межницкий. Он протягивает мне руку и, словно мы знакомы сто лет, предлагает идти с ним.

Это конец.

Не помню, как вышла из клуба, как села в такси. С момента, когда рука Межницкого коснулась моей все происходило словно в тумане. Единственное, что крутилось в моей голове — он сказал, что отвезет меня домой. Только эта мысль позволяла мне не утонуть в приступе панической атаки. Я держалась, но ровно до тех пор, пока с центральной улице мы не свернули на набережную. Черт, он же сказал, домой... Дура, ору на себя, он и привез меня домой. Как только машина останавливается напротив знакомого мне дома, я оживаю и пытаюсь открыть дверь. Несколько раз дергаю ручку, пытаюсь снять блокировку. Умом понимаю, что бессмысленно, но это меня не останавливает.

— Куда ты привез меня — слышу свой срывающийся на грани истерики голос.

— Домой, как и обещал.

— Это не мой дом — озвучиваю очевидное, но это вызывает у мужчины лишь улыбку.

— Неужели ты думала, что я позволю третий раз от меня сбежать?

Смотрю в глаза Межницкого. Конечно, я бы могла сейчас заорать, отбиться и устроить истерику, но план, чертов план. Если я сейчас закачу скандал, каковы шансы, что я когда-либо смогу попасть в его квартиру? А ведь программа уже почти готова, завтра или послезавтра мне должен позвонить Дима. Получается, что все зря? Нет, нет и нет. Отвожу взгляд и закрываю глаза. Надо прекратить панику. Немедленно. Хорошо, что в салоне такси темно, и он не может видеть мое состояние. Успокойся, приказываю сама себе, ничего ужасного не произойдет. Что может быть ужаснее той оргии, что он устроил в клубе девять лет назад? Правильно, ничего.

Глава 26

— Проходи.

Передо мной открывается дверь и я захожу в темную прихожую. Слышу как позади меня щелкает замок, отрезая нас от внешнего мира. В доме тихо. Не успеваю прийти в себя, как руки мужчины касаются моих плеч, и скользят вниз, цепляя тонкие бретели платья, и я чувствую, как они скатываются по вниз. Платье начинает медленно оседать. Дергаюсь, в попытке ухватиться за ткань, но тщетно. Межницкий обхватывает запястья и жестко фиксирует руки.

Поцелуй. Я чувствую как его губы касаются шеи, чуть захватывают кожу и пропадают, но только затем, чтобы через мгновенье оставить след сначала на плече, а потом найти чувствительное место за ушком.

— Иди прямо — шепот и снова поцелуй.

Я подчиняюсь, не понимаю почему, но я делаю так как он сказал. Нет, я ничего не боюсь, наоборот, чувствую себя спокойно и мне начинает нравиться эта игра. Я рядом с ним, в его доме и из одежды на мне только трусики. Чувства обостряются до предела, я делаю несколько шагов в темноте и останавливаюсь. Жду, когда глаза привыкнут, и я смогу увидеть хотя бы очертания предметов. Уличное освещение пробивается сквозь тонированное стекло немного помогая мне. Я в большой комнате, а слева от меня широкая арка в другую комнату. Там темно, присматриваюсь к игре теней. Судя по размерам там стоит кровать.

— Правильно мыслишь.

Дыхание приятно согревает шею и я невольно прикрываю глаза. Черт. Черт, черт, что происходит?! Каждое его касание вызывает фейерверк эмоций. Это от длительного отсутствия секса, оправдываю я себя. Оправдываю или лгу? Ответа я не знаю, но чувствую, как моя выдержка разбивается вдребезги. Один поцелуй и мне уже плевать на планы. Я уже не хочу бежать, не хочу бояться и вспоминать прошлое. Я продолжу эту игру, а потом исчезну.

Межницкий обхватывает меня руками под грудью и прижимает к себе. Он уже раздет, я чувствую момент соприкосновения его кожи с моей и вздрагиваю.

— Тссс — раздается над ухом и меня подталкивают к темной комнате.

Прикрываю глаза и отдаюсь ощущениям. Его руки так уверенно скользят по моему телу, накрывают груди, задевая чувствительные точки. Упираюсь коленями в кровать и мы останавливаемся. Межницкий сжимает груди руками и одновременно оттягивает, перекатывает соски между пальцами, вызывая приятную, ноющую боль, запуская необратимую волну возбуждения по всему телу.

— Ммм — пытаюсь сдержать стон и меня за это наказывают, прикусывая кожу на шее.

Плевать на все, решаю я, разворачиваюсь к Межницкому и целую его. Размашисто, грубо и он включается в мою игру. Очерчивает ладонями ребра, проходится дорожкой к бедрам, и с нажимом скользит пальцами под кружево белья. Цепляет единственное, что осталось на мне из одежды, и легко спускает трусики к лодыжкам, замирая у моих ног. Нет, я не забыла кто он и на что способен, но сейчас не чувствую страха. Все воспоминания того вечера словно умерли. Пытаюсь вспомнить, сравнить свои ощущения сейчас и тогда, и не могу, их просто нет. Похоже, что Межницкий одним своим поцелуем стер мне память. Новость отличная, значит сегодня я обычный человек и хочу получить удовольствие.

— Я, Алекс — шепчет Межницкий разрывая поцелуй.

— О-ля — выдыхаю я и падаю спиной на кровать.

Последний раз прислушиваюсь к себе. Снова ни единого тревожного звоночка и я отключаю голову. Переживать буду потом, не сегодня. Приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть как мужчина встает коленями на кровать, наклоняется ко мне, обхватывает лодыжки и тянет на себя. Я падаю на постель и снова привстаю. Хочу видеть Межницкого. Наблюдать, как он гладит мои ноги, поднимается выше и добравшись до коленок сжимает их. Легкий толчек ладонями и я поддаюсь, сгибаю и развожу ноги, подчиняясь его напору.

Мужчина нависает надо мной, оставляет смазанный поцелуй и тянется рукой к прикроватной тумбе. Шорох фольги не оставляет сомнений, Межницкий не легкомысленный мальчик, печется о своем здоровье.

Расслабляюсь под тяжестью его тела, готовая раствориться в приятной неге. Цепляюсь за шею, притягиваю Алекса для поцелуя, но он убирает мои руки в стороны и, переплетая пальцы, прижимает их к постели. Закидываю одну ногу Алексу на бедро и прижимаюсь к нему, подталкивая к активным действиям, но мужчина и без этого не намерен останавливаться.

Одно движение и по комнате разносится стон. Мой, больше похожий на всхлип и полурык Межницкого. Он сжимает пальцы на руках так сильно, что кажется еще немного и я услышу их хруст, но это не останавливает ни меня, ни мужчину. Алекс сразу задает бешеный ритм, а я лишь подстраиваюсь по его толчки. Он одаривает меня множественными поцелуями, больше смахивающими на укусы, а я лишь запрокидываю голову, подставляя ему себя и предоставляя еще больше свободы. Такими темпами я долго не продержусь, низ живота скручивает от желания, а между ног пульсирует, грозясь вот-вот взорваться фейерверками и накрыть нас совместным оргазмом.

Очнувшись от первой волны эйфории, накрывшей меня с головой, я чувствую как меня нежно гладят, целуют и переворачивают на живот. Я растекаюсь в руках Межницкого, принимая его правила игры и подрагиваю в предвкушении второй волнынаслаждения.

Сильные пальцы врезаются в нежную кожу и я снова чувствую приятную заполненность. Движения Алекса становятся размашистыми. Быстрыми, рваными толчками он снова приближает нас к долгожданной разрядке. Я сжимаю простынь в руках и выгибаюсь от наслаждения, а Межницкий падает на меня и, прикусив кожу на плече, громко выдыхает. Двигаться невозможно, чувство такое, словно тело стало чужим и власть над ним навсегда утеряна. Минут пятнадцать мы пытаемся успокоить дыхание и не дать сердцу выпрыгнуть из груди.

Мне хорошо, я еще нежусь, завернувшись в покрывало, когда Алекс встает и молча уходит в душ. Как только остаюсь одна, медленно двигаюсь к краю кровати и сажусь. Осознание бьет больно, куда-то под ребра и я сгибаюсь пополам от боли. Сомнения, страх и неприятие произошедшего накатывают с такой силой, что хочется бежать из квартиры босиком, в одной простыне и как можно дальше. С трудом беру себя в руки, чтобы дождаться возвращения Межницкого.

Прислушиваюсь. Шум воды стихает и через несколько минут в комнату заходит Алекс с телефоном в руках. На нем темный махровый халат, а мокрые волосы блестят. Все, что я могу увидеть. В комнате по-прежнему темно и я не могу видеть его лицо. Чувствую, как аромат мужского парфюма заполняет комнату.

— Какой адрес? — спрашивает он.

Интонация Межницкого, словно морозом, пробирает до костей, отрезвляет. Столь резкой перемены поведения я не ожидала. Боль не отступает, но теперь к ней добавляется ощущения грязи и брезгливости. Добро пожаловать в реальный мир, Саша. Мозг включается моментально. Впервые за вечер радуюсь, что он не включает свет. Не позволю ему видеть мои эмоции. Я должна уехать с гордо поднятой головой.

— Серковская 5, ЖК Лазурный — отвечаю сухо и, стиснув зубы, начинаю собирать одежду по квартире.

— Такси будет через десять минут. Захлопни дверь.

Алекс четко озвучивает порядок действий, и я киваю в ответ. Вряд ли он это видит, но для меня это не важно. Мы оба получили, что хотели. Моя роль сыграна. Пока ищу вещи, решаю не терять время зря и осматриваюсь в квартире. Рабочего кабинета здесь точно нет, ноутбук вместе с документами лежит на журнальном столе в гостиной. Что ж, польза от сегодняшнего вечера определенно есть.

Надеваю платье, сапоги и уже в прихожей накидываю на себя куртку. Считаю до пяти и выхожу в подъезд, дверь за моей спиной закрывается с хлопком и я расслабляюсь. Спускаюсь на несколько ступеней и прижимаюсь к стене. Слезы просто текут по щекам и я не пытаюсь их остановить. Вместо этого я начинаю приводить себя в порядок. В памяти всплывает девушка Межницкого, ожидающая такси. Усмехаюсь, повторяющейся ситуации пока распутываю волосы и наспех заплетаю их в тугую косу. Влажными салфетками стираю всю косметику с лица и только после этого решаюсь выйти на улицу. Машина уже наверняка ждет.

Глава 27

Машина такси бизнес-класса не спеша пересекает улочки города. Водитель, словно понимая мое настроение, убрал звук до минимума и теперь в салоне были слышны лишь мурлыкающие звуки магнитолы и тихое ворчание двигателя. Податливое как пластилин тело, растекается по теплому кожаному сидению. Мне уже лучше. Влажное от дыхания стекло приятно холодит лоб. Жмусь к нему, словно ищу спасения от сжигающей все внутренности боли. Только нет его, этого спасения и единственное, что я хочу сейчас — оказаться дома. Одна. Мне надо прореветься, выпить таблеточек и лечь спать. Нет, сначала душ. Отмыться ото всей грязи, в которой я искупалась по собственной воле. Могла этого не допустить, могла сбежать, но я почему-то пошла на поводу у своих желаний. Думала особенная? А вышло? Вышло как всегда. Я наивная идиотка, если ожидала чего-то другого. Такие люди как Межницкий не меняются, сволочь остается сволочью. Почему же тогда так тошно? Почему?

— Приехали.

Отлепляюсь от стекла и осматриваюсь. Водитель повторяет, что мы на месте и, только узнав двор и дом за окном, я решаюсь выйти.

— Я что-то должна? — уточняю уже стоя на улице.

— Оплачено — безэмоционально чеканит он — Всего доброго.

— Спасибо — выдавливаю я и хлопаю дверью.

Делаю шаг назад и наблюдаю за отъезжающей машиной. Оплачено, ухмыляюсь я. Это что-то вроде заботы? Стою посреди ночного двора и кутаюсь в курточку. Дрожу, но не от того, что замерзла. Кажется на меня начинает обрушиваться осознание того, что произошло. Холодный ветер окутывает со всех сторон. Удивительный день. Все, что я сегодня делаю либо неуместно, либо не по погоде. Надо бы бегом бежать в подъезд, а потом в квартиру, принимать теплый душ и пить горячий чай. Попытаться хоть как-то свести на нет риски свалиться с температурой, но вместо этого я стою на продуваемой всеми ветрами улице и мерзну. Размазываю редкие слезинки по щекам, но держусь, потому что дома будет еще хуже. Там, за закрытыми дверями все будет по другому. Смогу ли я вынести последствия когда останусь с ними один на один, без свидетелей?

Медленно дохожу до стеклянных дверей. Свет в холле чуть приглушен, но охрана на месте. Стоят по центру, пьют кофе и о чем-то болтают. Толкаю дверь и захожу внутрь. Представляю как выгляжу со стороны в вечернем платье, с зареванным лицом и растрепанными волосами. Меня бегло осматривают, узнают и сразу теряют интерес. Фейс-контроль пройден. Шагаю к лифту и исчезаю за его дверьми. Проверяю телефон — ни одного оповещения. Значит Вик остался в клубе, иначе уже было бы сто пропущенных. Его нет дома, вздыхаю с облегчением и достаю ключи от квартиры.

Закрываю за собой дверь и скатываюсь на пол. В квартире пусто, видимо Вик решил не прерывать веселье из-за досадного недоразумения в виде меня. Значит сегодня могу не притворяться и не прятаться за маской стервы у которой все хорошо. Вспоминаю события вечера и разбираю каждый жест, каждое слово, шаг за шагом. Я придумала отличный план, но он дал сбой там, где я не подозревала. Слабым звеном оказалась я. Просто не рассчитала свои силы. Не смогла. Все, что сегодня произошло — перебор. Даже ради того, чтобы увидеть падение Межницкого — перебор.

Сижу на коврике у двери и пытаюсь как-то договориться с собой, пожалеть и простить, но вместо этого погружаюсь в бесконечное болезненное пережевывание и продолжаю сидеть и всматриваться в темноту. Откидываю голову назад и больно ударяюсь затылком о металлическую дверь. Проделываю это еще и еще раз, чтобы встряхнуться.

Поднимаюсь на ноги только почувствовав, что спина затекла, а руки и ноги начинает покалывать от тепла. Мне надо в душ, согреться и смыть с себя все переживания, а потом, подумать за чашечкой чего-то горячего.

В душе провожу почти час. Тело горит и щиплет от скрабов и губки, но мне приятно, я чувствую, что смыла с себя всю гадость. С трудом запихиваю распаренное тело в безразмерный костюм с начесом, и забираюсь на подоконник. Отсюда видно парковку и приход Вика не станет для меня сюрпризом. Перед мной в ряд стоят три чашки двойного эспрессо и остаток ночи я потрачу на то, чтобы разобраться в своих чувствах и понять как мне жить дальше.

Итак.

Я слабая.

Делаю глоток горячего напитка и возвращаю чашку на подоконник. Признание — первый шаг к тому, что бы измениться. А хочу ли я этого? И да, и нет.

Да, потому что я хочу забыть прошлое и продолжить жить. Учиться, работать, влюбляться. От таких мыслей становится страшно. Впервые за девять лет я хочу плюнуть на все и вернуться к обычной жизни.

Нет... а вот тут сложнее. Что бы я не творила, какую бы стерву из себя не строила, я настоящая. Даже сегодняшняя ночь — не притворство, не тупое следование плану. Я хотела этого и мне понравилось. Да, понравилось, сознаюсь себе в этом еще раз. Если бы не гадкий поступок Межницкого... Хотя, было бы мне легче если бы он пообещал перезвонить и поцеловал в щечку? Не думаю, ведь это тоже была бы ложь. Вопрос в том, что лучше. Услышать обычную ложь или столкнуться с ледяным молчанием и быть выставленной из дома, пусть и на такси?

Немного подумав и повертев чашку в руках я делаю выбор. Я бы хотела услышать обычную ложь. Это ничего бы не изменило. Да, я бы поняла, что это разовый секс, но лицо держать было бы легче. Перед ним, перед собой... Ставлю в сторону пустую чашку и тянусь за второй. С этим разобрались.

Двигаемся дальше.

План. Что делать с ним? Переписать или... даже думать об этом боюсь, не то что произносить. Тогда что? Играть с Межницким я больше не собираюсь. Для меня его больше нет, даже реанимация тут бессильна. Я освобождаю себя и начинаю писать новый план. На первое место ставлю учебу. Как только отец Вика поможет мне с этим — съеду с этой квартиры на съемную и найду работу. Любую. Другая обстановка, новые знакомства ну и деньги, как приятный бонус.

Допиваю кофе и морщусь. Слишком крепкий. Единственный плюс — спать совсем не хочется. Устраиваюсь удобнее и смотрю в окно. Глубокая ночь. Фонари выхватывают кусочки двора, и я перевожу взгляд от одного светлого пятна к другому пока не начинает светать.

Спрыгиваю с подоконника, собираю чашки и складываю их в раковине. Завтра все вымою, вернее уже сегодня. Захожу в свою комнату и впервые запираю дверь изнутри. Телефон тоже отключаю. Хочу выспаться и чтобы никаких утренних разговоров. Заползаю под покрывало, как есть, в одежде, и накрываюсь с головой.

Мои страхи, что утром в ко мне в комнату будет ломиться Вик не оправдались. Утренний сюрприз — пустая квартира и, как следствие, отличное настроение. Включаю телефон и иду завтракать, но едва успеваю дойти до кухни, как мой телефон разрывается от оповещений. Открываю сообщения и пробегаюсь взглядом по контактам. Лялька, отец, Вик, Дима. Открываю сообщение от Димы. Он пишет что готов встретиться и научить работать с программой. Быстро отвечаю ему, что сегодня-завтра свободна и включаю чайник. Пока закипает вода пишу сестре, что у меня все хорошо, благодарю отца за помощь с учебой и открываю сообщения от Вика.

— Саша, ты где? — отправлено в 7.00.

— Ответь, с тобой все в порядке — это уже в 7.40

Дальше читаю по диагонали, потому что все они одинаковые. Пальцы зависают над буквами, пытаюсь придумать ответ. Только что написать человеку, который гулял всю ночь и только утром вспомнил, что где-то в городе есть я и надо бы узнать где? Желания общаться с ним нет, но и заставлять его нервничать тоже нет смысла.

— Я дома, только что проснулась.

Наливаю себе чай, делаю бутерброд и открываю чат с Димой. Остальные контакты на сегодня мне не интересны, и пусть я еще ничего не решила по Межницкому, чудо-программку я заберу. Надо быть готовой ко всему.

— Я уже еду, жди! — высвечивается на экране сообщение и я смахиваю его.

Глава 28

Одним глотком допиваю чай и бегу в комнату, чтобы успеть переодеться. Теплый костюм, куртка, рюкзак. Бросаю взгляд на комнату, вроде ничего не забыла. Умываюсь на скорую руку, уже в куртке, и бегу на выход. Совершенно нет желания встречаться с Виком после его барского «жди».

— А не пойти ли вам, господин Вик, на хрен! У меня и компания для вас есть. Да, господин Межницкий?! — злобно произношу вслух уже закрывая дверь квартиры.

В коридоре стараюсь не срываться на бег, чтобы не привлекать внимание соседей, но стоя у дверей лифта начинаю нервничать. Нажимаю кнопку вызова снова и снова, почти стучу по ней, злясь, что он ползет словно улитка и останавливается на каждом этаже.

— Успокойся, дыши, Алекс. От того, что ты сейчас разобьешь кнопку, лифт быстрее не приедет.

Из лифта, через холл практически бегу. Добраться бы до машины, а там меня уже не остановить. Спешу, перескакивая через ступеньки, и стараясь не выпускать из вида въезд во двор.

Успела.

Закрываюсь в машине и перевожу дыхание. Телефон в кармане брюк мешает, и я приподнимаюсь, чтобы достать его. Теперь другое дело. Креплю гаджет на панель и собираюсь заводить машину, но в ту же секунду одергиваю руку и сползаю вниз по сиденью. Машина такси подъезжает к дому и ее пассажира я узнаю сразу. Ага, значит все-таки продолжил праздник, сам за руль не сел. Внимательно наблюдаю как Вик выходит машины. Он о чем-то громко разговаривает по телефону, а я слежу за всем практически из-под руля. В мою сторону никто не смотрит. Уверен, что сижу дома и жду? Я довольна собой. Приятное чувство. Улыбаюсь, представляя как он удивится.

Как только за Виком закрываются подъездные двери, считаю до десяти. На счет десять спокойно поднимаюсь, завожу машину и включаю музыку. Когда Вик войдет в квартиру и поймет, что его провели как мальчишку, я буду далеко отсюда.

Выруливаю с парковки и быстро набираю скорость. Зачем? Сама не знаю, как не знаю и куда еду сейчас. Дима пока не ответил и времени встречи с ним я не знаю. Да, мы даже с днем не определились! Вдруг он только завтра сможет?

Тогда куда?

Ответ приходит сам собой, и я перестраиваюсь в нужную полосу. В голове уже крутятся картинки. Парк, прогуливающиеся парочки с детьми, кофе на вынос и прекрасный вид на реку.

— А вот и тот, кто сейчас испортит мне настроение.

Смотрю на экран мобильного. Ответить надо. Мне еще возвращаться в эту квартиру и просить помощи у его отца. Причины веские, но главная — Вик хороший друг. Парень из него, мягко говоря, так себе, а вот дружбу с ним я бы хотела продолжить. Принимаю вызов и ставлю на громкую связь.

— Саша, блин, ты где?!

— Уехала по делам.

— Я же просил ждать меня, какого...

— Я так захотела, Вик! — перебиваю его — какие еще будут претензии?

— Нам надо поговорить — сбавляет обороты Вик.

— О чем?

— О вчерашнем.

— Если хочешь рассказать как ты прекрасно провел ночь, то уверяю, лишнее.

— Саша, все не так...

— Как я подумала? Банально Вик. Неинтересно. До вечера.

Сбрасываю звонок. Надеюсь больше он не будет меня беспокоить. Посидит дома, подумает, подготовит речь к моему приходу. Он же реально думает, что вчера я его приревновала. Жаль разочаровывать мальчика, но сейчас мне надо как-то выводить его из игры. Я и так вчера столько всего натворила и многому у меня до сих пор нет внятного объяснения.

Будем искать. Так кажется говорил герой старой доброй комедии? Поэтому я еду сейчас в парк. Одиночество, природа и возможность разобраться, как быть дальше.

Я почти на месте, у центрального входа. Посетителей много, несмотря на будний день. Родители с детьми, студенты, прогуливающие пары и я, сбежавшая из дома. Ищу глазами что-то наподобие фуд-трака, хочу купить кофе и какой-нибудь хот-дог и съесть все здесь, в парке.

Оставляю машину на стоянке недалеко от входа и направляюсь к единственному работающему разноцветному фургончику. Пока готовят мой заказ, с интересом рассматриваю павильон с надписью «Аквариум». Реклама впечатляет, но сегодня совсем не хочу находиться в помещении. Как-нибудь потом, в новой жизни.

Забираю заказ и иду к реке, чтобы исполнить утреннее желание. Мимо проносятся машины, проходят люди и никому нет дела до стоящей на островке девушки. Бумажный стаканчик согревает замерзшие руки. Я одна, мысли неспешно переваливаются в голове. Ничего важного, просто обрывки событий, фраз, кадров. От булочки с сосиской идет ароматный дымок, а я стою посреди моста и любуюсь на реку. Даже пиликание телефона сейчас для меня неважно. Подождут. Я слишком долго пряталась, слишком долго лишала себя нормальной жизни, чтобы сейчас тратить время на пустые оправдания и разговоры.

Вгрызаюсь в теплый хот-дог зубами, соус перетекает с булки на пальцы, чуть обжигает их, а я быстро ловлю эти капли, чтобы не испачкать одежду. Глоток свежесваренного кофе как райский напиток. Ммм, нет ничего вкуснее вредной еды на улице. Вся запрещенка в одном флаконе, смеюсь я. Доедаю хот-дог, облизываю пальцы и свободной рукой достаю телефон из кармана.

— Кто тут у нас такой нетерпеливый? — кривляюсь я.

Два сообщения от Вика. Ожидаемо и неинтересно. Сообщение от контакта «Дима».

Сегодня в 13.00 там же.

Смотрю на часы и быстро отвечаю, что не успею добраться, предлагаю встретиться в ближайшем к парку Бургер-фуде. Ответ прилетает быстро.

Хорошо, тогда в 13.00 там.

Прячу телефон в карман и спокойно допиваю кофе. Поворачиваю голову в сторону спуска с моста и нахожу яркую вывеску «Бургер-фуд». Совсем рядом, успею. Продолжаю стоять на продуваемом всеми ветрами островке на мосту, и красивый вид тут не при чем. Уже в который раз мысленно я задаю себе один вопрос — что мне делать дальше? Программу заберу, здесь без вариантов. Соблазнять Межницкого после вчерашнего нет ни малейшего желания. От своих планов отказываться тоже не собираюсь. Тогда как? Как получить доступ к информации по тендеру? Офис? Не вариант. Вряд ли он встретит меня с распростертыми объятиями и пригласит к себе в кабинет. Вариант с устройством на работу в соседний с Межницким офис отметаю сразу — документы у меня до сих пор Лялькины. Хотя, есть выход — предъявить в кадрах свои документы, а после выхода на работу быстро провернуть кражу информации. Потому что меня сразу же раскроют. Максимум один-два дня.

Придется изворачиваться, спешить, да, и слишком много свидетелей будет. Как ни крути, а подключится к домашнему ноутбуку Межницкого будет проще. Посторонних нет, камер нет и если немного схитрить... А это уже похоже на новый план. Все, что мне требуется — полный расклад по времени работы программы, тогда я смогу что-то планировать.

Смотрю на часы.

Ого! Пора выдвигаться.

Захожу в кафе ровно в 13.00 и сразу нахожу глазами Диму. Он сегодня один. Как только сажусь за столик он пододвигает ко мне стаканчик с кофе и сразу переходит к делу.

— Это флешка с программой. Работает просто — вставляешь в разъем и через пять минут информация с компа или ноута у тебя в облаке.

— Где, прости?

— Облачное хранилище — поясняет Дима — давай свой телефон, я все настрою.

Наблюдаю как Дима работает и пью кофе. Он быстро подключает мой телефон к своему ноутбуку и что-то грузит, перезагружает мой гаджет и снова что-то там настраивает.

— Все — он откидывается на спинку стула.

— Вот здесь будут все файлы — поворачивает экран смартфона ко мне. Скачиваешь как обычно. А вот это — указывает на желтую иконку на экране — запасной вариант.

— Запасной на случай чего? — начинаю волноваться я.

— Если с флешкой не срастется, то нажимаешь сюда — показывает он — прога запускается и...

— Что, и? — не выдерживаю я паузы.

— И все файлы у тебя здесь, в облаке. Минус у этого варианта один — время и расстояние. Если будешь использовать Кракена, потребуется пятнадцать минут и расстояние между телефоном и ноутом должно быть не более двух метров. Как-то так — заканчивает он.

Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. Я еще долго буду помнить эту встречу. Получается, что у нас вот так вот на раз можно украсть любую информацию? Любые файлы? Нет, конечно не у всех. Крупные корпорации тратят миллионы на защиту данных. Я имею в виду рядовых пользователей?

Когда проходит шок, анализирую все, что узнала от Димы. Что же, похоже, что самым сложным будет снова попасть в квартиру Межницкого.

— Ты справишься, Алекс — уговариваю себя, пока еду домой — Справишься! Или нет? Или нет...

Глава 29

Всю неделю прихожу домой поздно. Днем занимаюсь переводом в столичный ВУЗ, а после гуляю по торговым центрам, ужинаю в кафе и катаюсь по городу. Думать о чем-то кроме учебы и документов не получается, да и нет желания. Я разрешила себе просто прожить эту неделю без интриг, тайн и шпионских планов.

С Виком мы тогда тоже поговорили, если его монолог с претензиями так можно назвать. Он усиленно предлагал отношения, да такие, что серьезней некуда. Требовал от меня согласия, обещая, что вот тогда он и выключит свою кобелиную натуру и все у нас будет хо-ро-шо. Я, конечно, обещала подумать, и когда-нибудь это сделаю. Вик — неплохой вариант. Симпатичный, не глупый и мне он нравится. На этом пока все. Сейчас я не готова примерить на себя статус девушки Мажора. Вялотекущие отношения с ужинами и разговорами я бы приняла, но Вик не терпит полумер. Нет, значит нет. Значит, пока живем как соседи и хорошие друзья. Пока — потому что я еще не пугала его своими планами найти работу и съехать.

В пятницу Вик опять отправился отдыхать в клуб. Звал меня, но я отказалась. Как только дверь за ним закрылась, я забралась в постель с ноутбуком, нашла какую-то старую комедию, и благополучно под нее заснула. Проснулась только глубокой ночью от того, что затекла шея. Не включая свет переложила ноутбук на пол и снова легла. Старею, пошутила над собой перед тем как заснуть.

Утром меня ждал сюрприз.

Мой безмятежный крепкий сон прервал звонок мобильного. Нехотя открываю глаза. Звук идет откуда-то снизу. Скорее всего оставила телефон на полу, рядом с ноутом.

— Кто бы это ни был, тебе конец! Особенно если это ты, Вик!

Подползаю к краю кровати и нахожу глазами телефон. На экране незнакомый номер. Моргаю несколько раз и внимательно всматриваюсь в цифры. Я не знаю чей он. Не брать, первое, что приходит в голову и я почти возвращаюсь на подушку, но в последний момент резко подскакиваю и успеваю ответить на звонок.

— Да.

— Привет, Оля.

Голос кажется знакомым, а реакция странной. Упрямо гоню от себя догадки. Неправда. Этого не может быть. Сердце, колотится невпопад, словно взбесившись, и шепчет то, что я знаю сама.

— Это я, Алекс — продолжает голос, заполняя неловкую паузу.

— Кто? — переспрашиваю я, прекрасно понимая с кем разговариваю.

Межницкий, гулко стучит в висках, жжение в горле не позволяет издать ни звука. Он нашел меня! Зачем?

— Алекс, из RedZone — делает паузу, а потом продолжает — тот, с кем ты провела ночь в прошлую пятницу.

— Ах, Алекс. Помню. Ночь, говоришь? Ночь я провела дома.

— Значит вспомнила — тянет он, игнорируя мои уточнения — я ждал тебя вчера.

— Не помню, чтобы я что-то обещала.

— Не обещала, но я надеялся. Твой мажорчик был.

— Мне все равно кто где был. Если ты за этим меня разбудил с утра пораньше, то давай прощаться. Я спать хочу.

— Бурная ночь выдалась? — не сдается Межницкий.

— Оооочень — отвечаю я и улыбаюсь, вспоминая как уснула с ноутбуком в обнимку.

— Жаль — неожиданно отвечает он — хотел пригласить тебя на обед.

Похоже, что сегодня у меня день удивительных открытий. Секунду назад я готова была повесить трубку, а сейчас? Жду, что он скажет дальше?

— Нет.

— Что, нет? — интересуется Межницкий.

— Мой ответ — нет.

— Тогда завтра? В 12.00? Я заеду за тобой.

— Нет, Алекс, я сама приеду — почему-то вырывается у меня — просто скинь адрес ресторана.

— Как скажешь. Я буду очень ждать.

Он улыбается, я чувствую это, а еще он был уверен, что соглашусь, и я согласилась. Доволен результатом? Думаешь игра идет по твоим правилам? Постараюсь разочаровать тебя и очень сильно, Алекс.

Завершаю звонок и удобно устраиваюсь на кровати. Нашел мой номер, ждал меня в клубе. Это что вообще сейчас такое было и главное, зачем я согласилась? Не уверена, что мне стоит идти. Можно, конечно, отключить телефон на все выходные, или сменить номер, а можно использовать ситуацию. Обед в ресторане — это не вечеринка в клубе и может помочь стать ближе. Ближе к его ноутбуку, конечно. Надо только определиться, хочу я этого или нет. Закутываюсь в покрывало и продолжаю сидеть на кровати. Ответов нет, даже зацепиться не за что. Прислушиваюсь. В квартире тишина. Значит можно смело идти завтракать как есть, в пижаме. Сначала завтрак, а потом, когда отпустят эмоции, подумаю и решу все.

Алекс Межницкий

Что она себе позволяет? Я ее в клубе жду, потом плачу администратору бабки, чтобы мне показали ее карточку клиента, а она трубки бросает?! Спит она, понимаете ли. Все-таки прав вчера был, отрывалась моя красавица, только в другом клубе. С кем — это тоже вопрос вопросов.

Весь вечер караулил ее. Думал придет. Парень-то ее пришел, значит и она будет. Смотрю на него, грустный какой-то он. Неужели поругались тогда? Вспоминаю как она вылила на него какой-то кислотного цвета коктейль и улыбаюсь. Стерва, она и есть стерва, а значит не придет. Они не вместе и это почему-то меня радует. Радует до тех пор, пока не доходит, что она может тусить в другом месте, а главное с другим мужиком. Такие девочки надолго одни не остаются. Подсмотрел в карте клиента немного информации о ней. Ничего нового, студентка, живет в общежитии и ищет для себя выгодную партию. Этот ее, Бельских, кстати, вариант неплохой. Все дороги перед ним открыты, и страховка в виде денег отца как парашют за спиной. Живи и радуйся. Вот и пусть радуется, а Оленьку я у него заберу. Ничего личного или серьезного, но трахаться она будет только со мной. Я ее еще в Сити-центре приметил, в лифте. Как прижалась ко мне, так сразу и пообещал себе, что моя будет. Уж больно аппетитная она была в своем воздушном платье. Я же искал ее тогда. Пробовал выяснить кто она и откуда — не получилось, а тут такая удача. Теперь не сбежит.

— Тебе баб мало, Межницкий — спрашиваю сам себя и тут же отвечаю — хватает, но вчера хотелось именно эту стерву, а пришлось искать другую. Я не в обиде, девочка попалась профи, все по высшему разряду, и минет и анал. Но сам факт, что пришлось планы менять — раздражает. Не привык я к такому. Придется Оленьке отрабатывать, как ни крути. Завтра же и начнет, на обед уже согласилась, а там, пара свиданий и в постель. Я знаю, что любят девочки и как сделать так, чтобы они никогда не отказывали.

Потягиваюсь и довольный собой встаю с кровати. Сам сегодня спал долго. Работаем всю неделю в бешеном ритме. Готовимся. Тендер уже скоро, конкуренция дикая, а я должен получить этот контракт. Сегодня согласую последние правки. Бросаю взгляд на лежащий в гостиной ноут. Юристы обещали все выслать на почту. Проверить? Позже. Сначала надо позавтракать и заказать на завтра столик в любимом ресторане.

Запускаю кофемашину и возвращаюсь в спальню за телефоном.

— А это еще что такое? — наклоняюсь к кровати и достаю из-под подушки красные кружевные стринги.

Закатываю глаза. Вот прав Макс, надо либо гостиницу снимать, либо квартиру дешевую. Ведь специально оставила. Ни за что не поверю, что можно забыть трусы. Я конечно ее сразу за дверь выставил, но времени на то, что бы одеться было достаточно.

Аккуратно, двумя пальцами беру это красное безобразие и несу на кухню. Там, не без удовольствия наблюдаю, как они падают в мусорное ведро. Теперь порядок. Главное руки помыть хорошо и вызвать клининг. Последнее, кстати, откладывать не стоит. Как знать, вдруг завтра наш с Олей обед затянется и плавно перетечет в ужин, а там и до ночи совсем рукой подать.

Кофе готов. Кофеварка исполняет короткую мелодию и я забираю горячий готовый напиток. Делаю несколько рабочих звонков, бронирую столик на завтра и вызываю клининг на сегодня. Вроде все? Прокручиваю в голове возможные сценарии завтрашней встречи и заказываю доставку продуктов. Вдруг пригодится. Сыр, вино, фрукты и разной нарезки. Если получится затащить Оленьку в постель, то до утра я ее точно не выпущу, а потом заставлю голой готовить мне завтрак.

Глава 30

Вбиваю адрес ресторана в навигаторе и отправляюсь по выстроенному маршруту. По фото и отзывам заведение неплохое. Что же, посмотрим что получится из мероприятия «обед с Межницким».

Нервничаю ли я?

Уже нет.

Вчера весь день провела дома и успела все — попсиховать, проанализировать и принять ситуацию. В конце концов это просто обед, общение и никто не заставит меня продолжить его. Будет перегибать палку и вести себя нагло — встану и уеду. На этом вчера и закончились мои метания. Зато начались другие, пожалуй, даже более сложные — в чем пойти. С одной стороны, хотелось выглядеть на все сто, чтобы у Межницкого случился шок. С другой — это обед и можно ограничится вечной классикой. Подозреваю, что я до вечера бы металась между этими двумя вариантами если бы не включила мозг. Остановись! Он враг! Ты идешь только для того, чтобы попытаться реализовать план с тендером.

Оседаю на кровать. Я снова поддалась эмоциям, как тогда в клубе. Что из этого вышло? Ночь, ничего не значащая для него ночь. А для тебя?

Бред!

Для меня та ночь тоже была простым удовлетворением физических потребностей!

Тогда в чем проблема? Зачем суетится? Как-то не вяжется — ничего не значащая ночь, простое общение и выбор наряда, словно от этого зависит твоя жизнь.

Вру?

Вру...

Главное не показать это Межницкому. Просто обед, твержу себе всю дорогу, просто обед и постепенно начинаю в это верить.

В помещении ресторана немноголюдно и я нахожу глазами Межницкого еще до того, как ко мне подходит девушка хостес. Показываю на столик, где уже расположился Алекс, она провожает меня до места и оставляет меню.

— Здравствуй, Оля. Спасибо, что согласилась пообедать.

Улыбка Межницкого обезоруживает. Он протягивает изумительной красоты букет и по довольному выражению его лица, понимаю, что я не смогла скрыть восхищения. Черт! Надо взять себя в руки!

— Спасибо, очень красивый.

— Рад, что угодил — равнодушно бросает он — закажем?

Какую игру ты ведешь, Алекс? Кидаю взгляд на букет. Заказной, не купленный по дороге в первом попавшемся ларьке. Розы, гортензия, зелень и... коралловые пионы?! Готовился, гад, злюсь я.

— Да. Посоветуешь? — обращаюсь к нему.

Ожидаю какого-нибудь знака от него, едкого комментария или хотя бы хитрой ухмылки, но нет. Ничего нет. Вместо этого, он с серьезным видом предлагает мне блюда и расписывает их вкус, а я смотрю на него и жадно ловлю каждое слово. С него словно на мгновенье слетает шелуха, обнажая взгляду что-то незнакомое и привлекательное.

Закрываю глаза, чтобы разорвать этот контакт. Торможу эмоции и возвращаю на лицо маску отстраненности.

— Доверюсь тебе в выборе блюд, ты так аппетитно все рассказал — произношу вслух и закрываюсь окончательно.

Про себя снова произношу как мантру, что это только обед, но это слабая защита против обаяния мужчины, сидящего напротив. Она не справляется. Единственный шанс — рискнуть и вытащить наружу воспоминания. Опасно, но еще опаснее поддаться обаянию чудовища. Медленно начинаю возрождать в памяти события последней ночи, унизительную поездку на такси и когда начинаю полностью себя контролировать, иду дальше, глубже. Впитываю эти эмоции из прошлого, пока смотрю на Межницкого, глаза, руки и губы... они могут уничтожить, а под маской холеного красавчика скрывается беспощадный монстр.

— Ты в порядке? — голос с нотками волнения позволяет взять себя в руки окончательно.

Теперь я не куплюсь на красивую оболочку, не стану играть по твоим правилам, Алекс.

— Да, все хорошо — улыбаюсь ему.

Не удивлюсь, если он чувствует сколько сейчас в этой улыбке яда. Да, что там улыбка, взгляд. Еще секунда и я смогу выжечь пол ресторана, и лишь пожелание приятного аппетита от официанта моментально понижает градус нашей беседы. Наблюдаю за Межницким. Взгляд серьезный, колючий, словно сканирует. Держу лицо, улыбаюсь в ответ и беру в руки приборы.

— Запах умопомрачительный — показываю на салат — уверена вкус тоже будет на высоте.

Алекс Межницкий

Киваю в ответ. Салат с креветками здесь действительно готовят отлично, но почему-то у меня стойкое ощущение, что салат тут не причем. Совсем не при чем.

Что-то с ней не так, точнее все, все не так. Как только Оля вошла в ресторан я мысленно сгреб в охапку все свои планы порвал и сжег их. Потому что понял, не сработают.

Подошла к столику, словно хозяйка. Хостес где-то за ее спиной, пытается отработать положенную программу, а она стоит в своем брючном костюме цвета какао и я осознаю, что все мои эротические фантазии сейчас стремительно идут ко дну. Меня не будут пытаться соблазнять. Точка. Мысль бодрит словно ледяной душ.

Странно.

Обидно, вот до невозможности обидно. Первый раз ко мне на свидание приходит девушка, одетая как монашка и жестко обламывает с сексом. Вечером придется опять ехать в клуб?

Спокойно, Межницкий, пойдем по приборам, а там, как прощупаем новую тактику, вернемся к заготовленным вариантам. Теперь-то уж точно, пока не затащу в постель — не отпущу. Расслабляюсь и отхожу в сторону, пуская все на самотек. Помогаю ей справится с меню, сделать заказ, рассказываю о любимых блюдах и чувствую как теплеет ее взгляд, словно сейчас в ресторан дополнительно закачали галонов пять чистейшего кислорода. Неужели попал?! Засматриваюсь на нее, спокойную, с легкой улыбкой на губах. Ей очень идет этот костюм, настолько, что у меня начинает разыгрываться фантазия. Зря, с фантазиями я слишком спешу. Ольгино поведение меняется на глазах. Я даже чуть дергаюсь, наткнувшись на режущий словно сталь взгляд. Что с ней? Группируюсь, готовый к обороне, потому что от нее веет опасностью. Холод пробирает до самых костей, словно я ее самый заклятый враг. Что за...? Говорит, что все в порядке. Успокаивается. Секунда и передо мной, как ни в чем не бывало сидит красивая девушка, но меня не обмануть, теперь я знаю, что это лишь маска, а там внутри есть что-то такое... запретное. Надо бы поднять на нее информацию. Не сейчас конечно, у безопасников и так завал из-за тендера. Сдается мне, что там будет много интересного. А может и не будет. Возможно, я просто накрутил себя когда понял, что прыгать ко мне в постель на первом свидании не собираются.

— Ну и как вкус? Соответствует аромату? — стараюсь разрядить атмосферу.

— Ты знаешь, да. Очень вкусно — отвечает мне уже другая Оля.

— С вином было бы еще вкуснее, зря отказалась.

— Я не пью, тем более в обед — отвечает она, а я снова залипаю.

Какая ты, Оля? А как же коктейль в клубе? Почти прожигаю ее глазами в поисках правды, но произнести вслух не решаюсь. Что-то подсказывает, что это не лучшая тема для разговора, а ответ может мне не понравиться.

— Расскажи о себе. Я не буду задавать вопросы. Только то, что сама захочешь — делаю хитрый ход и с удовольствием замечаю — проглотила наживку.

Она рассказывает о своей семье, о смерти матери, о том, что ее воспитывал отец. Не говорит, но чувствую, что отца любит и он ее тоже. Любит и помогает до сих пор. Машина, наряды и квартира в элитном районе явно не на стипендию куплены. Далее, как в анкете. Учится на журналиста, сама из Питера. Изучает иностранные языки и любит путешествовать. Обожает Питер, Карелию и Эмираты. Странное сочетания, но на вкус и цвет, как говорится.

Рассказ получается длинный, но как-то все, со слов Оли, ровно и скучно получается. Обходит она острые углы. Есть у меня, конечно, вопросы про мажора и про квартиру, куда ее на такси отправил, но я обещал молчать. С другой стороны, чего я хотел? Компромат из первых уст? После тендера покопаюсь в ее биографии, если для нас это еще будет актуально. Все-таки длительные отношения не мой конек. Только секс и ничего личного — девиз на все времена.

Оля замолкает и вопросительно смотрит на меня в перерывах между поеданием лосося в карамельном соусе. Настала моя очередь рассказывать и от вопросов девушка не отказывается. Что же, придется рассказать немного правды и много врать. Моя жизнь не была идеальной, детка.

Глава 31

Алекс Межницкий

— Я родился в обычной семье в далеком городе Владивостоке. Мать всю жизнь работала учительницей, сейчас на пенсии. Отца не помню, она не любила говорить о нем. Все, что я знаю — он бросил нас когда мне было 3 года. Ушел к очередной любовнице.

Вываливаю информацию коротко и без эмоций. Только факты. Самого словно царапает каждое произнесенное мной слово. Слишком личное получилось. Миллион лет так ни с кем не разговаривал. А сейчас зачем начал? Расположить девчонку? Так сказать откровенность за откровенность? Неет, Алекс, слишком легко у нее получается. Дернула за ниточку и все, размотала тебя до самой сердцевины. Стареешь, Межницкий, соберись. Нервно поправляю рукой ворот белоснежной рубашки и расстегиваю две верхних пуговицы. Душно.

— Не искал его никогда? — спрашивает Оля.

— Зачем? У меня есть мать.

Далье я плету какую-то ерунду про то, что похож на мать, и никогда не понимал, как он мог нас бросить. Вру красиво, не оторваться. Оля слушает и кивает.

Нет, а что я должен был рассказать? Что я похож на него больше чем хотелось бы? Что я скорее всего такой же кобель как и он?

А может и не такой, не знаю.

Последние серьезные отношения когда были?

Классе так в девятом.

Такой же Алекс, сознайся себе. Это же ненормально, что ты более десяти лет никого не присмотрел на постоянку. Есть конечно, вариант, что ты как мать, однолюб. Увидела отца и все, влюбилась. Спрашивал у нее, чем зацепил — до сих пор не знает.

Нет, не хочу как мать.

Она до сих пор его любит. Знает обо всех его похождениях и любит.

Жить-то тогда как? Это же треш какой-то?!

— После школы поступил в ВУЗ, здесь в Москве. Отучился и по специальности ни дня не работал. С друзьями открыли ИП и сначала перепродавали все подряд, потом из Китая возили всякую ерунду баулами и продавали в магазине. Бизнес шел в гору, денег зарабатывали достаточно. А потом выросли что ли. Не знаю. Планы у всех серьезные появились и мы разошлись. Деньги поделили, разъехались кто куда, а я тут остался. Торговать уже не хотелось и я долго думал с чего начать, присматривался, изучал. Все решило одно неожиданное знакомство. Этакий авторитет из девяностых, перешедший на светлую сторону. Он и привел меня в строительство. Сначала вместе работали, а потом он меня в свободное плавание выгнал. Так и работаю по сей день.

Последнее правда. Опустил только криминальные разборки, имена, рейдерские захваты. Оле это знать совсем не обязательно. Итак, рассказал слишком много.

Зачем?

Сам не знаю.

— Классическая история успеха — смеется она — лет через пять поедешь с семинарами по стране?

— Смейся, только я действительно всего сам добивался. Пока работал на дядю, обзавелся нужными знакомствами, многому научился. Без этого в большое плавание нельзя. А по стране проехаться идея хорошая, можно, но только во время отпуска. А с этим у меня, Оля, большие проблемы. Я лет семь не отдыхал. Неделя в новогодние каникулы не считается.

Заканчиваю рассказ, все еще не понимая нафига я это сделал вообще. Мы молчим и делаем вид, что поглощены едой, но каждый из нас знает, что это не так. Каждый из нас сейчас варится в своем собственном соку из извращенной правды и это наказание пожизненное.

Не так, совсем не так представлял я наше свидание, но мысль о том, что оно сейчас закончится и мы поедем каждый к себе домой раздражает. Непонятное желание задержаться именно в этом моменте, поговорить еще о чем-нибудь одновременно вызывает протест.

— Ты ничего не заказала на десерт — зачем-то озвучиваю очевидный факт.

— После всего, что ты рекомендовал попробовать?

Развожу руками, но скорее это жест бессилия. Я не смогу задержать ее, наше время истекло.

Саша Лисицкая

Обед подходит к концу.

Алекс жестом просит принести счет. Расслабляюсь, впервые за все это время. Еще немного и я смогу уйти отсюда. Я мечтала об этом моменте, нервничала, что Межницкий не отпустит или придумает что-то... нехорошее. Теперь все мои переживания кажутся смешными. Мы сидим в ресторане, обедаем и рассказываем друг другу о себе.

Не ожидала от Межницкого такого поведения. Он спрашивает про десерт. Я отвечаю. А внутри меня разливается чувство бескрайнего разочарования. Кто ты, прекрасный актер или клинический психопат? Если последнее, то мы с тобой могли бы стать неплохой парочкой.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Нервничаю и начинаю собираться домой.

— Цветы — чужой, глухой голос прерывает мою суету.

— Я не забыла — касаюсь букета, но мою руку перехватывают.

— Куда ты так спешишь, Оля?

— Домой.

— Я провожу. Жаль, если ты так решила. Я бы с удовольствием продолжил общение.

Замираю, секунда, вторая и я выдергиваю свою руку из его ладони. Слишком резко, нервно получается. Ловлю взгляд Межницкого. Не врет.

Продолжил бы сейчас или в другой раз?

Вопрос возникает сам собой и следом накрывает волной возмущения.

Меня действительно сейчас интересует только это?

— Как-нибудь в другой раз — фраза срывается с губ, я слышу свой голос и не верю.

Я не могла так сказать. Мысленно повторяю фразу несколько раз и злюсь. Теперь бессмысленно анализировать и доказывать себе, что случайно или из вежливости. Он слышал и понял так, как это прозвучало.

Наблюдаю как Алекс собирается, накидывает пиджак. Лицо серьезное, словно все мысли мира сейчас сосредоточены в его голове. Уголок губ дергается и на секунду кажется, что Межницкий улыбнулся. Всего секунда и снова железная маска без эмоций.

— Идем — небрежно бросает он и отточенным движением вкладывает купюры в кешницу.

Вот и все. Я еду домой.

Смотрю на часы. Весь день впереди. Домой? Есть ли смысл? Запереться там чтобы что? Вик не появляется второй день, видимо совсем заработался или банально сбежал. После того разговора мы с ним больше не общались, а потом он и исчез.

Нет, домой не хочу. Настроение такое, словно хочется посмотреть весь мир и непременно сейчас. Перестраиваюсь в полосу для поворота к университету. Проверю статус запроса на перевод. В спину летят звуки клаксонов от раздраженных моим резким маневром водителей, но я сейчас выше этого, выше всего, как мне кажется. Включаю музыку погромче и пританцовывая начинаю выруливать к храму науки.

Осознаю, что идея посетить университет днем была глупой. Парковка у центрального корпуса забита до отказа.

— Подальше поставишь, поближе возьмешь — утешаю себя и пристраиваюсь в самый дальний ряд.

Если бы не мелкий моросящий дождь, уверенности в правильности этого утверждения было бы больше. Нахожу на заднем сиденье куртку. Вот незадача, она без капюшона. Покидаю теплый и сухой салон авто, прикрываю голову клатчем и готовлюсь бегом пересечь лабиринт парковки.

— Саша?

Поворачиваюсь и вижу Вика. Он стоит метрах в пяти от меня и тоже мокнет под дождем.

— Привет, Вик.

— В универ? — кивает он в сторону входа.

— Да, хотела по переводу уточнить.

— Тогда пойдем, я без зонта — пожимает плечами он.

— Ты без машины? — верчу головой в поисках яркого пятна поблизости.

— На отцовской — кивает он в сторону темного седана — простобез зонта.

Мы стоим напротив друг друга и мокнем. Он, в рваных джинсах и косухе поверх кислотной футболки и я в вечной классике на десятисантиметровой шпильке. Разные и в то же время почти родные. Среднестатистические дети своих успешных отцов. Богатые и бедные одновременно. С распахнутыми во всех направлениях дверьми, но связанные по рукам и ногам родительской поддержкой.

— Идем — тихо выдыхаю я.

Глава 32

Вик Бельских

Понедельник получился сумасшедший. До подачи документов на тендер осталось три недели, а мы до сих пор не можем собрать все воедино. С шести утра в офисе, в сотый раз исправили всю документацию, а потом я рванул в универ. Сегодня будут распределять темы курсовых, а мне бы хотелось получить что-то близкое к семейному бизнесу.

Саша. Вижу ее на парковке университета и жду. Жду когда уйдет.

С ней все сложно.

После того разговора я понял какой я еще зеленый, и дело не в нашей с Сашей разнице в возрасте. Мне до нее еще ползти и ползти во всех смыслах. Даже сейчас, в дождь, на парковке она смотрится как королева. Брючный костюм, шпилька и высоко задранный нос. В этом вся она. Теперь я понимаю, почему отец тогда так в нее вцепился в клубе. У него в голове словно сканер, он людей за секунду считывает. Вот и считал, смеюсь я, что она идеальный вариант для такого раздолбая как я.

Если честно — мы идеальная пара. Общий бизнес родителей, образование, достаток. Мы одного круга. Только хочется большего. Вернее, наоборот, меньшего — только чувств. А их нет, и Саша тут не при чем. Она не может не нравится, проблема во мне, в моих загулах и любви к свободе. Я должен что-то сделать с собой, со своей жизнью, катящейся по инерции хрен знает куда, а я косячу. Впрочем, как всегда. Отец даже не удивился когда я два дня назад приехал к ним «пожить». Он прав, у меня удивительная способность, похерить все возможности, которые он дает. Талант, сказал он мне тогда в кабинете и впервые в жизни отвесил увесистый подзатыльник.

Поговорили с ним. Выложил все как есть, и про то, как пропадал, как в клубе попался с девкой на коленях, как Саша нас коктейлем облила. Он слушал спокойно, даже с интересом. Дал мне время и обещал не наседать. Время на то, чтобы мы присмотрелись друг к другу. Так и сказал, мол даю добро на ваш цветочно-клубный период. Очаруешь ее — женишься по любви, нет — по расчету и на ней же.

Снова смотрю на Сашу. Она не спешит. Стоит под дождем и что-то ищет в машине. Куртка? Секунда и убежит, не догоню ведь.

Выхожу из авто, хлопаю дверью и иду ей наперерез. Почти догоняю, но в последний момент решаю остановиться. Окликаю ее, и вот мы стоим под дождем как два идиота и все понимаем. У меня есть три недели на то, чтобы разобраться в себе и решить рабочие проблемы. Потом я вернусь домой, и мы поговорим о нас. Время у нас еще есть. Тем более, что в следующем году Саша будет учиться здесь.

Прощаемся на том же месте где и встретились. Дела в Универе закончены и нам пора. Ей — домой, а мне к отцу в офис. Три недели, озвучиваю и Саше срок, а потом нам надо будет решать как жить дальше. Мне придется тяжелее всего. Менять свободную разгульную жизнь на что? Даже думать не хочу. Тендер, вот что сейчас главное. Выигрываю тендер, получаю хорошую должность в компании отца, а там и с холостяцким статусом расставаться будет не так обидно.

Прибавляю скорость и направляюсь в офис. На телефоне мигает имя «Марго». Мигай, девочка, мигай. Максимум, что тебе будет доступно в моей новой жизни — это вот так мигать, даже без звука.

Саша Лисицкая

Три недели до тендера! Это катастрофа!

Когда Вик озвучил этот срок меня словно кипятком окатили. Нет, я помнила дату, но за всей этой глупой суетой главная цель как-то отошла на второй план. Дата Икс совсем близко, а я еще ничего не успела. У меня нет даже приблизительного плана. Теория, все одна сплошная теория! Соберись, Алекс, соберись. Стучу по рулю ладонями, промахиваюсь и попадаю по кнопке сигнала. Машина орет, я вздрагиваю, вместе с водителями соседних машин, а впередистоящее авто огрызается мне громким фа-фа.

Упс — прикладываю ладони ко рту.

Нервничать больше не хочется, по крайней мере, пока не окажусь в квартире.

На стоянку жилого комплекса приезжаю уже вечером. Аккуратно паркуюсь и поднимаюсь в квартиру. Дома тихо. Тихо и темно. Включаю везде освещение и падаю на пуфик. Туфли снимаю первыми. Шевелю пальчиками и мурлычу от удовольствия — кайф! Пока не приведу себя в рабочее состояние, думать ни о чем не буду. Босиком шлепаю в комнату, раздеваюсь и направляюсь в душ.

Вода расслабляет. Увеличиваю напор, чтобы каждая капля как иголка впивалась в кожу и стою. Организм начинает просыпаться и сопротивляться такому варварству. Отлично, это то, чего я добиваюсь. Сквозь шелест воды до меня доносится тихая мелодия звонка.

Мобильный.

Я оставила его в кармане куртки.

Выключаю воду и выхожу из кабинки. Одежду я забыла, а в ванной комнате висит только огромный, черный халат Вика. Кутаюсь в него и босиком спешу на звук, успевая порадоваться, что в квартире больше никого нет.

— Привет, систер! — льется на меня звонкий голосок.

— Привет, Ляль!

— Короче, я в Питере, у папы и он меня очень удивил. Вот звоню, требую подробности.

— Что тебе опять про меня наврали — отшучиваюсь я.

— Ты правда собралась замуж за Вика?

— Ляль, не совсем, но мы общаемся. Сложно все.

— Понятно, опять родительская забота — обреченно выдыхает она — ты бы хоть в гости приехала, рассказала.

— Ты когда обратно, Ляль.

— Сегодня.

— А давай ты ко мне — воодушевляюсь я — прямо с поезда приезжай.

— А мажор?

— Он у отца обитает, небольшие разногласия.

— О, как. Вернула производителю, значит — смеется Лялька.

— Помирятся, Бельских ему мозги промыть обещал — доносится до меня голос отца — а если дальше чудить будет, то и я подключусь.

— Все хуже, чем я думала — шепчет Лялька — скинь адрес, приеду.

— Жду, Ляль. Папу от меня поцелуй.

— Я тоже, Алекс — снова вклинивается отец — будь умницей.

Завершаю разговор и минут десять сижу не двигаясь. Реальность бьет больно, наотмашь. Надо бы все обдумать. Чувство, что я опять ввязываюсь в какую-то непонятную мне игру, душит. Я могу отказаться, могу сбежать...

Не могу.

Сделаю так и снова окажусь в незавидном положении затворника. С моими диагнозами и справками без протекции меня возьмут только в дворники. Тогда, получается, что у меня нет выбора? Ощущение безысходности, словно болото, затягивает меня все глубже и глубже. Я не могу вернуться туда, не хочу! Не хочу!

Иду в комнату и нахожу в тумбочке знакомую бутылочку. Вытряхиваю яркие капсулы на ладонь и отправляю одну в рот.

— Вот так, пять минут и отпустит.

Запрещаю себе все мысли о будущем. Потом, все позже, когда Вик вернется. Сядем и подумаем обо всем сообща. Делаю пару вдохов и отправляюсь на кухню. Надо же будет чем-то накормить сестру. Открываю холодильник. Нарезка ветчины, колбаса, банка тунца и яйца. Небогато. С голоду, конечно, умереть не получится, но и на ужин ничего не приготовишь.

Да, спасет меня доставка.

Открываю приложение и быстро накидываю в корзину базовый набор. Ну вот, одной проблемой меньше. Смотрю на часы, Сапсан приедет в одиннадцать, а курьер через час, успею приготовить что-нибудь съедобное. Вариант с заказом готовой еды отметаю сразу, я и так изведу себя за эти четыре часа ожидания, а так хоть отвлекусь, да и руки будут заняты.

Уже еду - короткое сообщение от сестры высвечивается на темном экране телефона.

Два слова, а у меня внутри сердце делает кульбит. Она приедет, мы сядем с ней и поговорим, много. Она скажет, что все будет хорошо, и что у меня все получится, а еще, разложит все по полочкам в моей голове. Причем, не просто разложит, а еще и приклеит, так как умеет только она.

Экран загорается от нового входящего сообщения. Это не Ляля, Межницкий.

Поедем? — всего один вопрос и ссылка — нажимаю и на экране разворачивается сайт ночного клуба.

Обед, приглашение в клуб? Не многовато ли господин Межницкий? Пишу такой же короткий ответ: «Нет»

На лице расползается улыбка. Мне приятно его внимание. Пусть это странно и не имеет логического объяснения, но... Врать себе — последнее дело. Оставляю телефон на столе и начинаю готовить. Периодически читаю новые сообщения от Ляльки, а еще очень жду ответа Межницкого. Почему-то хочется, чтобы он ответил. Сообщение от него приходит одновременно с радостным: «На месте!» от сестренки.

Скучаю — картинка, которая открывается взгляду, вызывает странные ощущения.

На фото Межницкий, лежащий на кровати в своей спальне. Вокруг полумрак, но и так понятно, что из одежды на нем только тонкая ткань, прикрывающая бедра.

Красиво. Красиво и забавно. Мне еще никто не присылал такие фото.

Соблазняешь? - пишу в ответ.

А что?! Работает?! — прилетает мне сразу же.

Прыскаю от смеха и сажусь набирать ответ. Тысяча колкостей приходит на ум, и я даже пытаюсь набирать что-то, но потом стираю. Хватит. Буду честной.

Сегодня — нет.

Понял, теперь у меня есть надежда.

Глава 33

Саша Лисицкая

— Не могу поверить, что ты перспала с Межницким!

Лялька втыкает вилку в картофельную дольку и отправляет ее в рот. Мой рассказ произвел на нее неизгладимое впечатление. Наливаю себе полный бокал газировки и откидываюсь на спинку стула.

— Я полна сюрпризов?

— О, да, систер! Скажи, ты реально пойдешь до конца?

— Пока, да, но до тендера есть время.

— Сомнения?

— Скажем так, Ляль, пока кое-что... не сходится что ли.

— А Мажор? — Лялька обмакивает кусочек мяса в соус и замирает в ожидании ответа.

— А что с ним?

— Вы же вроде вместе — очерчивает в воздухе круг вилкой — или нет?

— Если сравнивать, Ляль, то тогда уж с Межницким мы вместе — смеюсь я.

— А как же папенькины планы?

— А кто сказал, что я буду против? Не буду, Ляль.

— То есть ты согласна выйти замуж за Вика — подводит итог сестра.

— Мне надо встать на ноги, Ляль, доучиться. Без мощного тыла в лице отца и Бельских это вряд ли получится.

Высыпаю себе в тарелку остатки салата и заправляю его соевым соусом. Пробую и жмурюсь. Вкус божественный.

— Зря ты так, систер, все можно...

— Ляль — перебиваю ее — у меня даже права незаконно получены, ты о чем вообще?! Начну выпендриваться и мне весь кислород перекроют.

— Ну, что ты так драматизируешь. Оставят права-то.

— Ты сейчас серьезно? — закипаю я — если бы все сводилось только к правам, я бы их сама отдала.

Лялька поднимает руки в примирительном жесте и замолкает. Я тоже молчу, а когда эмоции чуть остывают, продолжаю разговор.

— С Грозиным у вас как, Ляль? Нормально все?

— Отлично все. Иногда даже не верю, что такие мужики бывают — смеется она.

— Повезло тебе. Вы бы отцу сознались, чтобы он на тебя планы не строил — серьезно говорю я.

— Я говорила с Пашей, о тебе с Бельских, об отце. Он сказал не переживать. Без поддержки я не останусь.

— Ляль — начинаю я — ты счастливая, и я так за тебя рада.

Я действительно рада за сестренку. Хоть у кого-то все хорошо и есть к кому обратиться за помощью. Мы еще долго болтаем с ней, я расспрашиваю про отца, про общих знакомых и только когда часы показывают глубоко за полночь, убираем все на кухне и идем спать.

Утро наступает слишком рано. У нас с Лялькой практически одновременно взрываются телефоны. Мой — пожеланием доброго утра от Межницкого, а Лялькин — громкой трелью звонка от Грозина.

— Ты где? — слышу его бас даже со своей половины кровати.

— У сестренки, я же адрес тебе вчера отправила. Сколько? Паш, давай через час, мы спим еще.

Она кладет трубку и корчит недовольную рожицу. Я же просто показываю ей экран с сообщением от Межницкого. Глаза Ляльки медленно ползут вверх. Она бурчит что-то про кашу, которую я заварила, пытается придумать, как снизить риски. Минуты две она мерит комнату шагами, а потом выдыхает и обреченно падает на кровать.

— Ты же понимаешь все, это не законно, наказуемо и опасно, Алекс! Там где замешаны большие деньги — всегда криминал.

— Конечно, Ляль, поэтому никого из вас не хочу вмешивать.

Сестра кивает, сжимает губы и снова о чем-то думает.

— Ты уедешь сразу после тендера — размышляет она — должно получиться.

— Видно будет, Ляль.

— Уедешь — твердо повторяет она.

Пожимаю плечами и не решаюсь спорить. Четкий план — это конечно здорово, но в моем слишком много неизвестных, значение которых будет понятно только после тендера.

— Тебе придется подыгрывать Межницкому, ты права, Алекс. Единственный вариант получить доступ в офис или квартиру — это быть с ним.

Она говорила очевидные вещи. Говорила, словно успокаивая себя и меня. Ей страшно. Большие деньги — большие люди. Я тоже это осознавала, но отступать? Нет, пойду до конца, а там... Все по обстоятельствам.

Тянусь к телефону и нахожу сообщение от Межницкого.

Доброе утро! — немного подумав, добавляю сердечко и отправляю.

Алекс Межницкий

Смена тактики сработала.

Читаю ее сообщение с кокетливым сердечком и улыбаюсь. Все-таки я неотразим. Теперь, возвращение Оли в мою постель — дело времени. Хочет хорошего парня — получит.

— Женщины — поговариваю вслух и начинаю собираться на работу.

Галстук не слушается и получается какой-то скомканный узел. Серьезно? Черт бы его побрал! Комкаю и выбрасываю обратно в ящик. Да, что такое со мной? Смотрю в зеркало и делаю глубокий вдох, чтобы успокоится. Попытка номер два. Галстук ложится ровно и руки автоматически делают свою работу. Другое дело.

Смотрю на часы. Времени остается, только чтобы добраться до офиса. Сегодня с утра совещание и опаздывать не стоит. Придется Светочку посылать в кофейню за перекусом. Кстати, о Светочке. Достаю телефон, и в мессенджере пишу сообщение контакту «секретарь».

— В 8.50 кофе и свежий сэндвич на моем столе. Юристов в полном составе на совещание и вызови Федорова.

Надо бы ответить Оле, но что? Я сегодня весь день буду занят, не вырваться. Вечером? Нет, ограничусь перепиской, пусть немного понервничает, поварится в своих эмоциях. Мне тоже не повредит. С эмоциями я как-нибудь справлюсь. Мне надо элементарно остыть. Все активные действия и новые проекты требуют трезвого подхода. К сегодняшнему утру это тоже относится, рычу на себя, потому что мозг уже в красках нарисовал мне полуголую Олю в постели, отправляющую мне сердечки.

Хлопаю дверью и выхожу на улицу. Холодно, поздней осенью в воздухе есть что-то особенное, отрезвляющее. Не сырость и запах прелых листьев и не пронзительная предгрозовая свежесть.

Чистота.

Морозная, обжигающая, и в ожидании чего-то нового, природа замирает, и твои легкие уже наполняет еле уловимый аромат первого снега. Да, это именно он. Делаю глубокий вдох и чихаю. Поднимаю ворот пальто и быстрым шагом дохожу до машины.

Салон холодный.

Включаю обогрев на полную и жду. Как я мог забыть включить автозапуск? Сердечки рассматривал? Мерзни теперь. Чихаю снова. Плохой знак, сидеть дальше нет смысла. Выжимаю педаль и выдвигаюсь в офис.

Весь день трачу на согласование условий и вычитку документации к тендеру. Оккупировали с юристами переговорку и не выходим из нее даже в обед. Доходим до последней страницы, правим и расходимся. Вечером получу исправленное на почту и подпишу. Кажется, гонка закончена, остается только подать документы и ждать. Уверен ли я в себе?

Да.

Наши условия самые выгодные, а мои партнеры настолько заинтересованы в этом проекте, что готовы на уступки. Напрягает только Бельских, этот старый олигарх никак не хочет сдавать позиции. У него до сих пор по двадцать тузов в рукаве, а связей как у паука в паутине. Тут одна птичка на хвосте принесла, что он уже в Северную столицу свои руки протянул. Спелся с каким-то местным воротилой.

Не нравится мне это.

Очень.

Чувствую, что стоит покопать в этом направлении, но не сейчас. К текущему тендеру это не имеет отношения, а разбрасываться ресурсами в самый ответственный момент — непрофессионально. Как говорит мой коммерческий директор: Слона надо есть по кусочкам. Так и поступим, и как только вопрос с тендером будет закрыт, озадачу информационный отдел и безопасников.

Устал. Желудок напоминает о том, что я не ел с самого утра, а сейчас уже пять. Надо бы перекусить. Спускаюсь в офисное кафе. Голова раскалывается, и если бы не встреча с подрядчиком по тендеру уехал бы домой.

В кафе пусто, время позднее. Сажусь за дальний столик у панорамного окна и жестом подзываю официанта. Лет десять здесь обедаю, поэтому сразу делаю заказ и жду, любуясь на вечерний город.

Оля, Оля, Оленька. Что же ты такая холодная и колючая? Вроде и не бежишь от меня, но и навстречу ни шага не сделаешь. Все самому приходится придумывать, а я человек занятой и на все эти реверансы и ухаживания времени совсем нет.

Обед! Мысль возникает внезапно, именно в тот момент, когда официант разгружает поднос с моим заказом.

— Благодарю — излишне дружелюбная интонация немного шокирует парня.

Только вот благодарю я его совсем не за работу, а за хорошую идею. Завтра я буду здесь обедать с Олей. Закажу для нее такси. Приедет, пообедаем, по офису экскурсию проведу, в кабинете кофе выпьем и обратно отправлю. Прекрасная идея. Хороший парень делает еще один шаг навстречу.

Букет нужен. Светочку сейчас озадачу.

Глава 34

После того как Лялька уезжает с Грозиным я остаюсь в квартире одна. Обо мне словно все забывают, и сначала меня это даже раздражает. Пытаюсь включить музыку, посмотреть телевизор и даже поесть два раза.

Не то, все не то.

Мысли снова возвращают меня к вечернему разговору с сестрой. Она права, мне надо находить подход к Межницкому и времени на это почти не осталось.

С другой стороны, и об этом я не говорила сестре, стоит ли оно того? Я не простила его, и, наверное, никогда не прощу, но той жгучей ненависти уже нет. Появилось новое, странное чувство: желание жить, чего-то добиваться и забыть все, что тянет тебя назад в прошлое. Оно слабое и пока ни на что не претендует, но сам факт его наличия немного нервирует. Нервирует и пугает. Что будет если оно победит? Вдруг проснусь однажды утром, а той злости и жажды мести нет? Что будет заставлять меня жить и двигаться дальше?

Я не знаю.

Ровно, как и то, будет ли куда двигаться дальше после того, как я приведу свой план в исполнение.

Подхожу к панорамному окну в гостиной, прикрываю глаза и прислоняюсь лбом к стеклу. Уехать бы сейчас. Без телефона, без денег, все равно куда, лишь бы никто и никогда не нашел. Только вот это в книжках красиво описывают, в реальной жизни все по другому. Телефон в итоге купишь новый, а без денег и документов не то, что новую жизнь не начнешь, дальше вокзала не уедешь.

Отхожу от окна, и сажусь на подлокотник любимого кресла Вика, чтобы наблюдать как просыпается вечерний город. Вид открывается сказочный, и я не двигаюсь, рассматривая это великолепие. Жизнь не останавливается ни на секунду, ни там, за стеклом, ни здесь. Независимо от того, есть у тебя план или нет, надо двигаться дальше, если знаешь куда. Если нет — плыть по течению и любоваться красотой вокруг.

Телефон вздрагивает в моей ладони и издает тихий звук.

Сообщение. Касаюсь пальцем уведомления и всматриваюсь в светящийся в темноте экран. Жду, когда откроется чат с Межницким.

Привет, приезжай завтра ко мне в офис обедать? Приедешь-уедешь на такси?

Что-то новое — отвечаю я.

Стараюсь. Приедешь?

Да.

Отправляю последнее сообщение и сползаю с подлокотника. Усаживаюсь поудобнее и смотрю на экран телефона. Вот Алекс что-то начинает печатать, потом перестает, и я уже хочу заблокировать экран, как чат снова оживает. Межницкий долго что-то пишет и наконец, сообщение приходит ко мне.

Будь готова в 13.00. Я позвоню. Чем сейчас занята?

Смотрю на город с тридцатого этажа.

Как вид?

Шикарный — отвечаю я.

Приезжай сейчас?

Нееет, у меня по плану сеанс самокопания и осенней тоски — отправляю сообщение с грустным смайликом.

Тогда не буду мешать. До завтра.

Блокирую экран. Не хочу отвечать Межницкому. Сижу в темноте и смотрю в окно. Можно встать и пойти на кухню, чтобы заварить себе вкусный чай, или принять ванну с ароматной пеной, но я сижу и тупо рассматриваю ночной город.

Идеальный отдых в идеальной компании.

Кажется, я могла бы так просидеть вечность, если бы не подступающий сон. Фокусировать взгляд на ночном пейзаже становится все тяжелее, и я уговариваю себя переместиться в спальню.

Свет по-прежнему не включаю. Уличное освещение пробивается сквозь тонкую ткань штор и заливает комнату голубовато-серым свечением. Забираюсь на кровать и зарываюсь в мягкое одеяло. Засыпаю быстро. Впервые за много лет без мыслей, метаний и вопросов, просто закрываю глаза и погружаюсь в сон.

Настойчивый звонок в дверь заставляет меня подпрыгнуть. Резкий подъем вызывает головную боль и дезориентацию. Сажусь на кровати и обхватываю голову руками, запускаю пальцы в волосы, пытаясь ослабить пульсирующую боль.

Уже утро?

Боже, кто же в такую рань? Тянусь к телефону. Нет, не рань. Одиннадцать часов, вполне себе нормальное время для визитов. Не могу сообразить, где моя одежда и неуклюже стягиваю покрывало с кровати, заворачиваюсь в него, и босиком шлепаю в прихожую открывать дверь.

— Доставка цветов — бодрый голос курьера вызывает новый виток головной боли.

Провожу ладонью по лицу, и рассматриваю того, кто разбудил меня. Борюсь с желанием придушить и наорать, или наоборот? Сдерживаюсь. Узнаю кто заказчик и обрушу весь гнев на него. Расписываюсь в накладной и закрываю дверь. Пока иду на кухню ищу в букете карточку, записку, хоть что-то с именем храброго человека, разбудившего меня и нахожу.

— Вик!

Телефон остался в спальне, поэтому ставлю цветы в вазу и набираю воду. Теперь можно и отблагодарить заказчика.

Нахожу в спальне мобильный и устраиваюсь на кровати.

Вик, спасибо за цветы. Если научишься выбирать вечернюю доставку — расцелую.

Спала? — прилетает мне сразу же.

Да — пишу в ответ.

Вик больше ничего не пишет, присылает смайлик-дразнилку. Я смеюсь и падаю спиной на кровать. Лежу, раскинув руки, смотрю в потолок, а потом перевожу взгляд на часы. Половина двенадцатого, пора начать собираться. В мои планы не входит сразить Межницкого наповал, но и появиться в джинсах в Сити-центре я себе позволить не могу.

Сборы занимают минут сорок. Межницкий уже написал, что отправил ко мне такси. Я стою в кухне у окна и не спеша пью кофе. Не нервничаю, не обдумываю поведение и ничего не планирую. Я еду обедать, болтать о какой-нибудь ерунде и отдыхать. Остальное — как получится, по обстоятельствам.

Недопитый кофе оставляю на подоконнике, одеваюсь и выхожу из квартиры. Пока спускаюсь, на экране телефона высвечивается сообщение о том, что такси ждет меня. Выхожу на улицу. Премиальный седан с шашечками на крыше уже стоит у подъезда. Сажусь в машину и пишу Межницкому, что еду, а после, уткнувшись носом в окно, рассматриваю унылые осенние пейзажи. Еще немного, максимум неделя, и все будет засыпано снегом. Потом весь город засверкает новогодними гирляндами и будет заставлен елками.

— На месте, приехали — вырывает меня из размышлений голос водителя.

— Спасибо.

Подумать только, я даже не заметила, как мы подъехали к бизнес-центру. Быстрым шагом иду к центральному входу. Теоретически, в приложении должна быть информация о том, что я приехала, но, зайдя в холл, я все равно достаю телефон, чтобы позвонить Межницкому.

— Я на месте, внизу.

— Да, я знаю. Подойди на ресепшен, я заказал пропуск, потом поднимайся на двенадцатый, я встречу.

Проделываю все, что мне сказали и еду в лифте. Десять, одиннадцать, двенадцать. Двери лифта разъезжаются в стороны и передо мной стоит Межницкий. Все как всегда. Идеальная прическа, дорогой костюм. Борода и усы? Серьезно? Меняет имидж?

— Здравствуй, Оля.

Не успеваю опомниться и ответить на приветствие, как меня вытягивают из лифта и обнимают за талию.

— Сначала обед, а потом экскурсия — продолжает Межницкий, а я лишь открываю рот.

Мы идем в то самое кафе, где я впервые столкнулась с ним. Вспоминаю, что тогда заказывала и решаю повторить.

— Вина? — тихо спрашивает Алекс.

— Нет, не надо. Кофе.

— Лучший кофе у меня в офисе, угощаю — подмигивает мне Межницкий.

Я соглашаюсь, в помещении становится слишком шумно и многолюдно. С Алексом постоянно кто-то здоровается, заставляя меня нервничать. Сейчас я совсем не ищу популярности. Мы быстро обедаем, перекидываясь дежурными фразами, и покидаем кафе. Успокаиваюсь только переступив порог его кабинета. Он закрывает двери, и я прохожу к окну. Смотрю на город и дух захватывает.

— Впечатляет? — подкрадывается со спины Алекс.

— Да, но не сравнить с панорамой, что открывается с тридцатого этажа — я ловко ухожу из под его контроля и возвращаюсь за стол.

Межницкий просит секретаря принести нам кофе, а сам открывает ноутбук и что-то просматривает на экране. Я сажусь за стол для переговоров и двигаюсь как можно ближе к Алексу.

Для работы Кракена необходимо два метра и пятнадцать минут времени — словно заклинание звучит в моей голове, и я достаю телефон как раз в тот момент, когда милая секретарша Межницкого приносит нам две чашки с ароматным напитком.

Глава 35

— Пахнет невероятно! — восхищаюсь я и провожаю взглядом секретаря.

— Наслаждайся — улыбается Алекс — у меня только лучшее.

Киваю, делаю глоток, а в голове как мантра: два метра, пятнадцать минут...

Перекладываю телефон в свободную руку и снимаю блокировку. Небрежно, словно просматриваю уведомления, нажимаю на желтую иконку Кракена.

Ошибка.

Красные буквы на экране заставляют сердце биться быстрее. Пробую еще раз. Не откликается, телефон зависает и не реагирует на мои действия.

Перезагружаю. Руки немного дрожат, а по спине пробегает холодок.

Пятнадцать минут — стучит в висках.

Словно завороженная наблюдаю за экраном мобильного и пью кофе. Успею?

Телефон обычно оживает за секунды, а сейчас мне кажется, что проходит целая вечность. Жму на значок Кракена сразу, как только он становится активным. Экран телефона гаснет, и в правом верхнем углу запускается обратный отсчет. Шрифт мелкий, рассмотреть на расстоянии невозможно. Оставляю телефон на столе и беру в руки чашку с кофе.

Точка невозврата пройдена? Или у меня еще будет выбор?

Нервничаю, ладошки становятся влажными. Нельзя вызывать подозрений, нельзя.

— Ну, что, пойдем, проведу тебе экскурсию по Строймод.инк? Алекс отъезжает на стуле от рабочего стола и собирается вставать.

Пятнадцать минут. Бросаю взгляд на часы, отсчет только начался.

Я не думаю, я делаю то, что первым приходит на ум. Надо остановить Межницкого.

Встаю и огибаю стол. Медленно. Ловлю его взгляд и не отпускаю, не позволяю разорвать контакт. Встаю напортив мужчины и облокачиваюсь на кромку стола бедрами, а потом наклоняюсь. Руками касаюсь мягкой обивки подлокотников, скольжу ладонями и обхватываю их, всем видом давая понять, что не уйти. Межницкий шокирован, но сидит в кресле и ждет. В его взгляде сейчас пляшут огоньки азарта, интереса, похоти. Столько всего, что у меня начинает кружиться голова.

Наклоняюсь ниже, и останавливаюсь. Между нами всего несколько сантиметров. Считываю последнюю эмоцию на Лица Межницкого — удивление, и закрываю глаза, чтобы приблизиться, к его губам, и поцеловать.

Что я творю?

Еще есть возможность остановиться! Есть, но будет ли еще шанс так близко подойти к Межницкому? Сейчас он абсолютно расслаблен и не ожидает подвоха и я действую. Целую его так, словно мне нравится, и это мое самое сокровенное желание.

Но это не так, мне нужна только информация и ради этого я готова терпеть...

— Тер-петь — тянется в моей голове. Эти поцелуи я готова терпеть вечно.

Признание взрывается и разлетается тысячей осколков. Прежней меня уже не будет, теперь только собирать что-то новое и лучшее.

Смогу?

Нет, не тот вопрос. Когда?

Когда-нибудь, после того, как все закончится. Когда отпадет необходимость врать и можно будет говорить правду даже самой себе.

А пока, пока я целую Межницкого. Вернее, уже все наоборот, он целует меня и прижимает к себе так, словно я его главный приз.

Открываю глаза и цепляю рукой галстук. Секунда и он летит куда-то в сторону. Пуговицы, чертовы мелкие пуговицы! Вожусь с ними, когда до меня доносится щелчок дверного замка. Замираю и смотрю Межницкому в глаза.

— Теперь сюда никто не войдет — шепчет он.

Алекс Межницкий

Боже, на ней то самое платье, которое держится на одном узелке.

Тогда на стоянке именно оно привлекло мое внимание. Ни девушка, ни машина, а платье, в которое было обернуто хрупкое женское тело. Но особенно впечатляло, как при каждом порыве ветра оно распахивалось, открывая неприлично много. А она обхватывала себя руками и тянула эту тряпку обратно.

После такого зрелища работать грех, смеялся я тогда, но мысленно благодарил создателя этого наряда. О, да, я уверен, это творение именитого дизайнера, и его владелица отвалила немалые деньги за этот кусок ткани. Потому, только мастер может одеть женщину так, чтобы ее не надо было раздевать, чтобы она была раздетой в одежде.

Мечта сбылась?

Да!

Она стоит передо мной, а потом наклоняется. Наклоняется так низко, что вырез платья открывает соблазнительные полушария. Она без белья! Мое тело реагирует немедленно и я уже тянусь рукой к кнопке замка, чтобы в кабинет никто не вошел.

Щелчок. Теперь нам не помешают.

Ее поцелуй словно разряд тока провоцирует меня на безумные поступки. Поднимает все самое темное и порочное. Выскребает из потаенных уголков моего разума.

Во всем виновато это чертово платье!

Я подчиняюсь ей и одновременно подминаю ее под себя. Тяну поясок и теряю голову, наблюдая как платье медленно спадает к ее ногам. Теперь моя очередь вести, теперь будет так, как хочу я.

Отодвигаю ноутбук с бумагами на стол для посетителей и толкаю Олю, заставляя лечь. Сопротивляется чертовка, ухмыляюсь и снимаю с себя рубашку. Прохожусь взглядом по ее шикарному телу и не могу сдержаться, подхожу вплотную и хватаюсь за коленки. Задираю ноги выше, максимально развожу в стороны.

— Поставь ноги на стол, вот так — показываю ей — держи и не двигайся.

Любуюсь видом, пока расстегиваю ремень. Нереально красивая, открытая и вся моя. О чем она сейчас думает? Пытаюсь угадать и смотрю на нее. Легкий румянец на щеках, сжатые губы...

Стесняется или так сильно хочет меня?

Прижимаюсь к ней. Касаюсь рукой груди, лаская и чуть сжимая, веду ниже и останавливаю руки на талии. Терпеть и сдерживать себя становится все тяжелее, и я позволяю себе сорваться. Впиваюсь пальцами в нежную кожу и дергаю Олю на себя. Она распахивает удивленные глаза и чуть приподнимается на локтях. Отпускаю ее тело и провожу рукой ниже, цепляя тонкую ткань трусиков, веду рукой по ноге, стягивая их до самых лодыжек. Пьянею от открывшегося мне вида, и набрасываюсь на нее словно никогда в жизни не видел голую девушку. Главное не спугнуть, мелькает где-то на задворках сознания. На секунду торможу себя и смотрю на Ольгу, пытаясь уловить эмоции, и одновременно получить разрешение двигаться дальше. Она дрожит, дыхание неровное и я чувствую ее реакцию, и от этого еще больше схожу с ума.

Она хочет этого не меньше, чем я!

К черту прелюдии. Успеется, вся ночь впереди. Если я прямо сейчас не окажусь в ней, то просто взорвусь от перенапряжения.

— Иди сюда, детка — притягиваю ее ближе, усаживаю на край стола и прижимаю к себе.

Она прикрывает глаза и мне слышится вздох или стон? Что, не ожидала?

Размашисто целую в губы, шею, впиваюсь в нежную кожу на плече и врываюсь в нее под оглушительный стон.

Наконец-то!

Двигаюсь резко, быстро, удерживая Ольгу за ягодицы почти на весу. Она жмется ко мне и стонет куда-то в изгиб шеи и от этого я просто дурею. Боже, я точно ненормальный, если от одного стона и ее дыхания на моей коже готов взорваться сверхновой звездой.

Сажаю ее на стол и оплетаю руками. Нет, это не объятия, я вжимаюсь в нее, желая пробраться в нее полностью, впитаться в кожу, чтобы потом и дня не могла прожить без того, чтобы не почувствовать меня. Ольга словно угадывает мое желание и поддается, расслабляется, позволяя мне насладиться ее податливым телом.

— Да, именно так, детка. Давай, сделай это для меня.

Целую ее до последней капли кислорода в легких, закидываю ножку себе на талию и делаю несколько резких и глубоких толчков, приближая нас к финишу. Чувствую, как напрягается тело моей женщины, дыхание становится коротким и резким.

Толчок, еще один, почти на грани сознания, и нас накрывает.

С рыком вгрызаюсь в ее плечо, плевать, что останутся следы, я в вышей точке наслаждения. Перед глазами все плывет, но я вижу, как красиво содрогается тело Ольги, чувствую как она царапает кожу на моих плечах. От одного открывшегося вида уже готов кончить еще раз.

Медленно опускаю ее на стол и прокладываю дорожку из поцелуем от грудей до живота. Останавливаюсь около пупка и не сдерживаюсь, прикусываю и всасываю белую кожу, оставляя метку. Не замечал раньше за собой таких наклонностей. Я животное?

Улыбаюсь сам себе и наклоняюсь к Ольге.

— Отдохни. Я сделаю пару звонков и поедем. Дома продолжим с этого же места.

Глава 36

Открываю глаза — вокруг темно. Жду, когда зрение привыкнет, лежу и не двигаюсь. По причудливому рисунку света на полу догадываюсь где я. Панорамные окна с деревьями, вспоминаю я.

Межницкий. Я у него в квартире, в его постели.

Пытаюсь развернуться и чувствую как теплая ладонь сжимается на моей талии. Почему я все еще здесь? Сколько сейчас? Два? Три ночи? Где мои вещи? А телефон?

Начинаю отматывать назад воспоминания. Вопросов слишком много.

Точно! Кракен! Из-за него я здесь. Надо проверить.

Предпринимаю вторую попытку выбраться из мужских объятий. Тихо выползаю из-под одеяла. Рука Межницкого падает на матрас, и я замираю, ожидая, что он проснется.

Медленно сажусь на кровати и почти не дышу, прислушиваюсь. Спит, значит могу двигаться дальше. Крадусь тихо как кошка. Глаза постепенно привыкают к темноте, и я начинаю находить свои вещи, но главное, в голове всплывают осколки воспоминаний. Шаг за шагом я без труда собираю из них общую картину того, что произошло после нашего отъезда из офиса Строймод инк.

Последнее, что я отчетливо помню — это слова Межницкого.

— Отдохни. Я сделаю пару звонков и поедем. Дома продолжим с этого же места.

Они возвращают меня туда, где все началось.

Я лежу на столе в кабинете шикарного мужчины с которым только что занималась сексом. Прихожу в себя медленно, тело расслаблено, в голове догорают вспышки удовольствия. Надо отдать должное, секс был умопомрачительный. Да, что там, лучший секс в моей жизни.

Смотрю на часы, еще семь минут. Я справилась, да. Встаю со стола, точнее сказать сползаю. Меня немного пошатывает и я, держась рукой за лакированную поверхность, ищу глазами платье.

— Оно под столом — слышу низкий голос Межницкого.

Он поднимает мою одежду, но отдавать не спешит. Заглядывает в глаза, словно ищет там какой-то ответ. Забираю платье, накидываю его на плечи и отворачиваюсь, когда завязываю пояс.

— Где мое белье — спрашиваю у развалившегося на стуле Межницкого.

Он отвлекается от пуговиц на рубашке, и нагло улыбаясь, лезет в карман своих брюк, чтобы через секунду продемонстрировать мне край белого кружева, намотанного на палец.

Наглец.

Делаю попытку забрать свое, но мужчина оказывается быстрее и трусики снова исчезают в его кармане.

Скрещиваю руки на груди, и всем своим видом показываю недовольство. Он смеется в ответ, а когда я пытаюсь уйти ловит меня и сажает к себе на колени.

— Зачем они тебе, Оля? Все равно снимем дома. Все снимем.

Его слова поникают под кожу и вызывают странную реакцию. Мне стыдно и одновременно приятно, а еще, мне нравится все, что сейчас происходит! Господи, я кажется краснею! Дергаюсь, делая еще одну попытку сбежать, и он отпускает меня. Мы оба словно берем паузу. Каждый занимается своим делом. Я — привожу себя в порядок, а Алекс уже набирает кого-то по телефону.

Смотрю на часы. Пятнадцать минут прошли. В теории, Кракен должен успеть скачать информацию, а на практике? Подхожу к столу. Телефон лежит рядом с сумочкой, а на черном экране в углу отчетливо виден зеленый кружочек.

Получилось! У меня получилось!

Радуюсь как ребенок и, кажется, даже чуть подпрыгиваю. Это не ускользает от внимания Межницкого. Взгляд его становится серьезным и холодным, словно он хочет вывернуть меня наизнанку и узнать, что стало причиной веселья.

— Папа денег прислал — поднимаю руку с телефоном — гуляю.

Вполне логичное объяснение моему поведению, приправленное шуткой. Еще одна откровенная ложь, которую Межницкий проглатывает, переключая внимание на телефонный звонок.

Вот так, мысленно проговариваю я, все идет по плану и нервничать не надо. Никому.

Подхожу к окну, любуюсь ночным городом, а на душе хорошо и тепло. Давно так не было, всегда находился какой-то маленький червячок, который потихоньку грыз изнутри. Всегда был, а сейчас ничего такого не чувствую.

— Конечно, не чувствуешь — говорю себе — ты достала информацию.

Получается все? План перешел в финальную стадию, и я скоро буде свободна?

Или нет?

Самый простой и быстрый вариант — отдать все, что я сегодня скачала Вику. Они с отцом выиграют тендер, отец будет гордиться сыном, сын будет счастлив, что оправдал ожидания...

Вроде бы все так, все правильно, но от этих мыслей почему-то неприятно. К горлу подкатывает тошнота. Перенапряжение? Не надо думать об это сейчас. Вечер был не простым, эмоции бурлят, и все важные решения лучше отложить до завтра.

Алекс снова звонит кому-то, ругается и заставляет переделывать отчет. Жесткий, привыкший контролировать все и всех мужчина. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть него. Настоящий, самец. Внутри разливается сладкое тепло от воспоминаний, что этот жесткий человек делал со мной пять минут назад. Тело до сих пор помнит его прикосновения и, кажется, я хочу продолжения.

Что он там говорил? Поедем к нему домой?

Отлично, поедем, ведь это единственная возможность обчистить его домашний ноут. Только ради этого и поеду? Или из-за обещанного продолжения?

Еще раз смотрю на Межницкого и встречаюсь с ним взглядом. Его эмоции считываю моментально, они созвучны с моими, и если ему я могу врать, то себе — нет. Не имеет смысла. Я поеду к нему, чтобы продолжить начатое. Сумасшедший секс и ничего более, а приятным бонусом будет информация.

Что будет дальше? Не знаю и, наверное, не хочу знать. Буду действовать по ситуации.

Все, что происходило в офисе я помню. Причину надо искать дальше, в том, что происходило в квартире Межницкого.

Почему же так болит голова? Вроде все было нормально. Приехали на такси домой, душ, секс... Потом начинаются провалы. Помню, что собиралась уезжать, а почему осталась — не помню.

Выхожу из спальни в гостиную, вещи должны быть где-то здесь.

— Черт! — спотыкаюсь обо что-то мягкое и сразу же закрываю рот рукой.

Надо уходить, пока Межницкий не проснулся.

Тру глаза и осматриваюсь в комнате. Платье на кресле, вижу его. Сумка лежит там же. Брюки Межницкого с моим бельем в кармане тоже рядом. Не без удовольствия лишаю мужчину его трофея.

Обойдется.

Быстро одеваюсь и забираю телефон со столика. Зеленый значок сообщает, что скачивание завершено. Открываю приложение, для вызова такси и замечаю на столе два бокала. Два, мать его, бокала!

Бинго! Теперь все сходится!

Вино!

Картинка вечера начинает отчетливо прорисовываться. Межницкий настаивал и реагировал на мои отказы очень эмоционально. Сделать пару глотков или отказываться, вызывая никому не нужные вопросы? Беру в руки бокал. Я выпила половину и это много. Лекарства и алкоголь не совместимы. Совсем.

Идиотка!

Теперь понятно, почему я ничего не помню. Хорошо, хоть просто в отключке пролежала, а не накрыло приступом. Меня прошибает холодный пот только от одной мысли, что я могла сейчас находится в какой-нибудь наркологической или психиатрической клинике. Глаз нервно дергается, а я вздрагиваю от звука уведомления.

Такси. Машина приехала.

Крадусь в прихожую, нахожу на ощупь пальто и наспех запихиваю ноги в полусапожки. Теперь, главное выйти за дверь. Хватаюсь за ручку и перебрасываю пальто на другую руку. Свободной рукой провожу по дверному полотну, нахожу и медленно поворачиваю рычажок защелки. Почти не дышу. Характерные щелчки подтверждают, что я все делаю правильно. Дверь открывается. Несколько секунд я стою и не двигаюсь, прислушиваясь к тишине в квартире.

Спит.

Открываю дверь и наблюдаю, как кромка света проникает в квартиру. С непривычки жмурюсь, а когда осознаю, что это может разбудить Межницкого выскакиваю в подъезд и быстро прикрываю за собой дверь.

Бежать, надо бежать не останавливаясь. Спускаюсь по лестнице на носочках, стараясь не наступать на каблуки. Ночью, в полной тишине их стук кажется похожим на топот мамонтов. Сердце колотится бешено. Еще немного и я на свободе.

Сажусь в такси. Хлопаю дверью, и как только машина трогается с места, прикрываю глаза. Через каких-то десять минут я буду дома, а там, мягкий халатик, любимая кроватка и возможность спать весь день. Только возможность.

Реальность же оказывается совершенно другой.

Звонок телефона настойчиво прорывается в мой сон, а я отмахиваюсь от него. Во сне хорошо и спокойно. Телефон продолжает звонить. Провожу по одеялу рукой в поисках мобильного. Помню, что бросила его на кровать, как только зашла в спальню.

— Да — отвечаю с закрытымиглазами.

— У тебя пятнадцать минут, Оля.

Глава 37

Алекс Межницкий

Говорю, вернее, кричу, не оставляя шанса ослушаться.

— Не ори — слышу хриплый голос в трубке.

Она что? Спит? Невероятно! Я весь на нервах с утра, чуть не уволил половину офиса, а она преспокойно спит. Совесть не мучит, вины не чувствует, так получается? Вот, ведь, зараза!

— Ты на часы смотрела?

— Нет, Алекс, я сплю и сейчас положу трубку и лягу спать снова.

— Стоять! — снова ору, да что ж за день такой — если ты через пятнадцать минут не спустишься с вещами, я зайду и поставлю на уши всю вашу охрану. Может быть, даже кто-то пострадает. Потом, когда все успокоятся, я все равно доберусь до твоей квартиры и вот тогда, я тебе не завидую. Пойдешь в том, в чем будешь и без вещей. А дома я тебе еще и выпорю за непослушание. Поэтому будь умницей, собери все, что тебе может понадобиться на день-два, и спускайся.

— Зачем? — слышу ее все еще сонный голос.

— Затем, что наказать тебя хочу.

— За чтооо? — стонет в трубку Оля.

— Ты прикидываешься? Я тебе запретил уезжать, сказал, что спишь со мной, а утром готовишь завтрак!

Тишина в трубке напрягает. Нервно провожу рукой по гладкой коже руля, потом тыкаю наобум в значки на экране магнитолы. Оля молчит, а я жду... Чего жду? Что эта самовлюбленная мажорка раскается и бросится попросить прощения? Скорее пингвины на северный полюс переедут. Что самое бесящее, никто, блин, НИКТО вот так от меня не сбегал.

Логично, Межницкий, как можно сбежать, если ты никого никогда не оставлял ночевать? Ржу над своими мыслями, выключаю музыку, а в трубке все та же тишина, и это откровенно напрягает.

— Оля, я надеюсь, ты собираешься?

— Я не помню — долетает до меня растерянный голос и я забываю как дышать.

Не помнит что? Вчерашний день? Сумасшедший секс в кабинете? Нет, такое нельзя забыть. Тогда что?

— Забыла? Спускайся и поехали домой, вспоминать будем — издеваюсь я.

— Алекс, я половину вечера не помню и ночи тоже. Это все из-за вина, мне пить нельзя.

Подвисаю снова. Злость куда-то испаряется. Это что ж за одуванчик мне достался, если от полбокала ее так накрывает? А я ведь и правда заставлял ее вчера, не послушал, думал, строит из себя принцессу.

— Оль, просто соберись и спускайся, я голодный.

Природу своего голода я объяснять не стал. Не маленькая. Хотя, в свете последних новостей про вино — стоит задуматься.

— Хорошо — хрипит она — попробую.

Она отключается, а я еще долго пялюсь на темный экран смартфона. Вот что, что она творит? Попробует что? Спуститься? Вспомнить? Да, она уже пять минут как, должна бежать и спотыкаться! Снова включаю магнитолу, чтобы отвлечься. Время запомнил, и когда пятнадцать, ладно, тридцать минут истекает — тоже.

Музыка растекается по салону машины. Все мысли там, на тридцатом, кажется, этаже и я искренне не понимаю, что за фигня происходит.

— Да, Алекс, что за фигня?! С каких пор ты срываешься в разгар работы, чтобы найти сбежавшую девицу, а когда находишь, тупо сидишь в машине под ее окнами.

Мало того что я жду ее, так еще и с собой разговариваю. Я, Межницкий, к которому девки за год записываются, а потом еще год строем ходят, чтобы я обратил на них внимание и трахнул в каком-нибудь элитном клубе. Эта же замороженная словно в параллельном мире живет. Кстати, а ведь был звоночек, мать его, был! Сбегать она от меня начала с самой первой встречи. Надо уже тогда было запретить себе ее, забыть. Особенно после вчерашнего побега. Вычеркнуть номер из телефона и распорядиться не пускать ее ни в офис, ни в дом. Вместо этого я, как идиот, все утро жду от нее звонка или хотя бы сообщения и зверею, медленно зверею.

Придушил бы заразу.

Все вывернула, все раны вскрыла. Умом понимаю, бежать надо от нее, не нужны мне все эти эмоции, но остановиться не могу. Как прыщавый школьник срываюсь к ней, чтобы сидеть под окнами и ждать.

Переключаю радиостанции. У Оли осталось три минуты на сборы, и лучше бы она успела. Музыка начинает раздражать. Внутреннее напряжение рвется наружу, и я выплескиваю его, отбивая ритм по мягкому пластику панели.

Идет.

Подъездная дверь медленно отъезжает в сторону и являет этому миру... Нет, к черту мир, мир обойдется, потому что она идет ко мне. От осознания, что собралась и идет без скандалов, по телу разливается тепло. Смотрю на нее, и меня разбирает смех. Боже! Что не так с этой женщиной?

Удивила.

Кроссовки, канареечного цвета костюм, размера на три больше чем ей требуется. Модно, блин, поясняю себе. Сверху накинута, голубая куртка, судя по размеру, тоже из магазина для великанов. Венчает этот дизайнерский ансамбль пятиметровый, судя по количеству оборотов вокруг шеи, ярко-синий шарф. У меня в глазах рябит. Перевожу взгляд на то, что у нее в руках. Это сумка, небольшая и по моему опыту туда могла поместиться только косметичка.

Вызов?

Протест?

Принимаю. Теперь мой ход, улыбаюсь я и выхожу из машины, чтобы забрать сумку и помочь сесть.

Саша Лисицкая

Голова пустая. Собираю минимум вещей, принимаю душ и одеваюсь. Сопротивляться сил нет. Их нет совсем. Ощущаю себя тряпичной куклой. Странно, что сон не помог, обычно становилось легче.

Обычно?

Обычно ты не запивала таблетки вином.

Уже стоя в лифте, рассматриваю свое отражение в зеркале и улыбаюсь. У идеального Межницкого будет шок. Да, и плевать. Пятнадцать минут сказал? Решил поиграть в альфа-самца? Получай результат.

Зачем он вообще приехал?

Выхожу на крыльцо и вдыхаю полной грудью. Воздух хорош. Оседает где-то в груди. Бодрит. Лучше, мне уже лучше. Еще пару часов и организм восстановится. А память? Надеюсь, и память, потому что часть ночных воспоминаний все еще безвозвратно потеряна.

— Привет.

Межницкий забирает сумку, недоверчиво ее рассматривает и покачивает в руке, словно взвешивая.

Здравствуй, Оля — чеканит он и открывает пассажирскую дверь.

А дальше тишина, ни музыки, ни вопросов, лишь изредка я ловлю на себе его странные взгляды.

— Куда мы едем? — набираюсь смелости я.

— Ко мне домой.

— Зачем такая спешка?

— Надо успеть до следующего собрания домой, к ноуту.

Киваю и замолкаю, остальное выясним потом, когда немного восстановлюсь. Ругаться и спорить сейчас не могу. Перекинулась парой слов, и словно все силы из меня высосали. Если на улице было лучше, то здесь, в машине, снова начинает мутить.

— Это из-за вина? — реагирует на мое состояние Межницкий.

— Да, как-то не очень.

— Ты совсем не пьешь?

— Совсем.

— Оль, в общем, я учту все, на будущее, но и ты, тоже будь добра слушаться.

Мое удивленное лицо со вздернутыми бровями, видимо, сильно развеселило Межницкого. Он не стал ждать ответа, а просто продолжил свой монолог.

— Мне было очень хорошо вчера, и я попросил тебя остаться. Хотел проснуться с тобой, а ты сбежала. Ни сообщения, ни звонка. Кто так делает? М?

Я нервно сглатываю и снова киваю. Слова и действия Межницкого иду вразрез с моей картиной мира.

Или? Или это его извращенный план?

Пытаюсь анализировать факты, выстроить хоть какую-то теорию происходящего, но не получается. Противоречие на противоречии. Что-то не сходится... Не хватает какой-то важной детали, и я смогу увидеть полную картину, а не абстракцию. Пока еще есть время. Надо продержаться и не поддаваться на его уловки. Помни кто он, повторяю сама себе. Помни и не верь ни единому слову. Не позволяй ему манипулировать тобой и твоими чувствами.

Делаю глубокий вдох и откидываю голову на подголовник. Тело окутывает странное спокойствие. Хочется прикрыть глаза и спать. Завтра обязательно будет лучше, а сегодня мне необходим отдых. Перед тем как отключиться, ощущаю короткое мужское касание. Лоб, он прикоснулся ко лбу. Неужели проверяет температуру? Переживает?

Глава 38

Пока едем до дома, больше не разговариваем.

Дома тоже.

Я переодеваюсь в пижаму и практически сразу ложусь спать. Межницкий остается работать в гостиной, и я засыпаю одна под его монотонные разговоры. Просыпаюсь тоже одна. Странно все, его поведение, мое и еще тендер этот. Казалось бы, радуйся и наслаждайся жизнью, а не получается. Пусто как-то. Жила, строила планы, готовилась, играла роли, а сейчас пустота.

Встаю с кровати и принимаюсь изучать квартиру. Спальня, гостиная, все обычно, без кричащих и пафосных предметов. Прохожу на кухню. Аскетизм наше все? С другой стороны, все понятно, он не готовит, совсем.

Открываю холодильник в поисках чего-то съестного. Негусто, но приготовить простой завтрак хватит. Быстро изобретаю какие-то горячие бутерброды, делаю кофе, благо с техникой у Межницкого все в порядке, и сажусь за стол.

— Что я здесь делаю?

Вопрос звучит в тишине квартиры и, словно ответ на него, слышу трель мобильного. Вспоминать, где я его оставила, бессмысленно. Вчера у меня ни на что не было сил, даже на споры с Межницким, а сегодня? Сегодня вопросов стало еще больше и вечером мы поговорим.

Телефон нахожу в спальне на тумбочке. Уже хорошо. Не где-нибудь под кроватью. На экране пропущенный звонок от Алекса. Перезваниваю.

— Да — отвечает Межницкий.

— Ты звонил?

— Да, Оль. Разбудил? Снова?

— Нет.

— Я заказываю продукты. У меня там, в общем, сама увидишь. Напиши, что купить.

— Хорошо — отвечаю и кладу трубку.

Забавное чувство. Какие продукты?! Домой мне надо! Вещи собрать и домой!

— Права, абсолютно права, Саша — говорю сама себе и одновременно набираю список продуктов — вот продукты закажем, привезут и сразу домой.

Но не уезжаю.

Переодеваюсь в домашний костюм, привожу себя в порядок и дожидаюсь курьера. Казалось бы, все, миссия выполнена.

— А продукты разложить? Испортятся же.

Раскладываю. Упаковываю в пакеты, контейнера. Теперь не испортятся. Довольная окидываю кухню взглядом. Можно идти? Ага, сейчас Межницкому напишу, что продукты приехали, и пойду. Быстро набираю сообщение и иду собираться.

Хорошо — это он о продуктах — чем занимаешься?

Разбирала покупки — пишу я.

Где хочешь сегодня поужинать? В ресторане или дома?

Не задумываясь отвечаю: «Дома»

Приготовишь сама или заказать?

Могу приготовить.

Стоп. Я пишу о квартире, где живу я и Вик, а он? О своей, очевидно же! Ну Межницкий!

Отлично, продуктов хватит? Закажу еще — как не в чем ни бывало интересуется он.

Открываю холодильник и прикидываю, что могу приготовить. Потом инспектирую шкаф, проверяю наличие приправ и соли. Хозяюшка, блин, смеюсь над собой. Зачем тебе соль, если ты домой собралась?

Все есть, даже удивительно — пишу Межницкому вместо того, чтобы одеться и выпорхнуть за дверь.

Пока режу салат, успокаиваю себя, что уеду вечером, после ужина. Вызову такси и...

Конечно, я не уезжаю ни вечером, ни утром, ни через неделю. Мы пару раз с Межницким заезжали в мою квартиру за вещами и снова возвращались.

Почему? Хороший вопрос. Задумывалась над этим. Умом понимаю, что я его ненавидеть должна, бояться, а вот внутри что-то не щелкает, не сходится. Может быть, я еще не нашла тот недостающий фрагмент пазла? А пока его нет, я могу жить здесь и сейчас, как хочу и как мне удобно. Потому что вот эта жизнь с Межницким удивительно органично заполняет мою пустоту. Словно я на своем месте.

Отвлекаюсь от мыслей и беру в руки чашку. Горячий кофе обжигает язык. Сижу на кухне и глупо улыбаюсь, пялясь в кирпичную кладку на кухне Межницкого. Мы собираемся в клуб. В эту пятницу выбрали RedZonе и уже были бы там, если бы не бешеный темперамент Алекса. Губы снова расплываются в улыбке, когда вспоминаю, как он смотрел на меня, одетую в вечернее платье, а потом мы занимались сексом прямо на этом столе. Ставлю чашку рядом с собой и провожу рукой по еще теплой поверхности и млею от воспоминаний.

Слышу, как щелкает дверь душевой, как Алекс босиком идет к шкафу и выбирает одежду. Через несколько минут он подходит ко мне и обнимает со спины.

— В этом платье ты неотразима — шепчет он.

Я глупо улыбаюсь, как-то незаметно вошло в привычку, и разворачиваюсь к Межницкому. Он, как обычно, выглядит на миллион долларов, а пахнет как грех, самый порочный и желанный.

— Идем, нормальное у меня платье, обычное.

— Это? — проводит по плечу и подхватывает тонкую лямку — или это? — запускает руку в разрез, проводит рукой по кромке чулка и ныряет глубже, гладит тонкое кружево на ягодицах и проводит пальцами между ног, специально задевая самую чувствительную точку.

— Ммм — прижимаюсь к нему всем телом — кто-то не хочет идти в клуб?

Алекс хохочет, отпускает меня и выходит из кухни.

— Идем — кричит мне уже из прихожей.

И я иду, счастливая и довольная собой. Перед выходом, когда поправляю платье, смотрю на свое отражение в зеркале. Платье как платье. Вечернее. Для меня, так ничего особенного, практически классика. Накидываю пальто и выхожу из дома вслед за Межницким.

Алекс Межницкий

В клуб едем на такси.

Нет, я не забыл, что Оля не пьет и вполне может сесть за руль, чтобы отвезти мое расслабленное тело домой. Она может, но я не хочу. Моя девушка должна отдыхать вне зависимости от алкогольных напитков.

Девушка? Быстро же ты Межницкий определился... или не определился?

В последнее время, стараюсь не думать о личном, а плыть по течению, ибо мысли слишком противоречивые, а выводы немного пугают. Пугают, точно! Наконец-то нашел точное определение. Пугают, потому что я начинаю привыкать к ней, мне нравится находиться с ней в одном доме, спать с ней. Последнее, конечно, мне всегда нравилось, особенно если глагол спать употребляется в смысле «совсем не спать». Улыбаюсь своим мыслям... Хорошо, что сижу на переднем сиденье и Оля меня не видит. Я и так уже перед ней прокололся миллион раз, еще и сегодня, как влюбленный подросток набросился.

Надо держать лицо.

Только как? Когда с ней рядом все чувства обостряются.

Продукты заказываю, спрашиваю, что на ужин... тьфу, со стороны посмотреть, так совсем размяк.

А если не со стороны?

Почему я это все делаю. Нравится?

Потому что хочу это все делать. С ней все это не тяготит, не давит, не раздражает.

Трясу головой, пытаясь выбросить оттуда эти мысли. Поможет ли, ведь выкидывать оттуда надо девушку, а это гораздо сложнее. Сегодня, например, мог один в клуб пойти, оставить ее дома?

Мог.

Выпил бы, отдохнул, девочек снял. Не в первый раз. Вместо этого что сделал? Олю пригласил. Купил платье и вот, везу с собой. На фига, спрашивается? Девок в клубе пруд пруди, а я со своим самоваром.

Олень же, ну чистой воды олень.

Злюсь. Загнал себя в угол и умудряюсь радоваться. На кой фиг мне эти отношения? Жил же без них, свободно. Так зачем усложнять? Ну, захотелось тебе с Оленькой перепасть — спи, жить-то в квартире зачем оставил?

Захотелось.

Пожил? Наелся?

Не-а. Мало.

Получается же теперь мне другую девку ни в дом привести, ни на стороне потрахаться без оглядки? Ведь если Оля узнает — все! Начнется художественная резьба по мозгу. Я же столько лет ото всего этого бежал. Что произошло, почему я все променял на... Тру лицо ладонью, пытаюсь освободиться от состояния счастливого парня.

Хрена с два, не отпускает, надо что-то более действенное.

Может разъехаться? Хотя бы на время, уговариваю себя, и сразу же отметаю вариант.

Оля обидится, твердит внутренний голос.

Интересно... Во-о-от, что меня беспокоит. Когда это стало важным? Что я пропустил?

Мысли скачут в голове как шарики для пинг-понга. Останавливаю этот хаос ровно в тот момент, когда такси выруливает на стоянку у клуба. Последняя мысль, которая возникает у меня в голове — командировка.

— Гениально! — вопит внутренний голос — три дня, целых три дня вдалеке от Оли!

А это шанс! Цепляюсь за него и, натянув улыбку, помогаю Оле выйти из машины. Девочка идет в клуб, улыбается, и меня вроде даже отпускает. Нет, ну а чего тут плохого, самовар хоть и свой, зато какой! Главное в клубе из вида не упускать, уведут.

Из вида не упускаю и не отпускаю.

Уже минут пять ревностно, но не без удовольствия наблюдаю, как мужики рассматривают Олю. Один даже коктейлем угостить пытался! Бессмертный, что ли?! Позвал официанта и попросил вернуть это пойло отправителю. Сразу же заказал Оле какую-то мудреную комбинацию из соков, она еще фруктов попросила. Себя тоже не обидел. Официант немного смутился, но все выполнил.

— Записать на счет Бельских, как обычно? — обращается он к Ольге.

— Что? — вырывается у меня, когда я слышу фамилию.

— На чей счет записать заказ? — тушуется парень еще сильнее.

— Бельских? — повторяю я.

— У дамы кредитная линия — поясняет он и замолкает, понимает, лишнего сболтнул.

— На мою — тихо произношу я и смотрю на Олю.

Глава 39

Саша Лисицкая

В клубе вчера получилось очень некрасиво. Мне нечего скрывать, с Виком у меня дружеские отношения, а за родительские ожидания я отвечать не могу. Морально подготовилась отвечать на вопросы Межницкого, потому что там, в клубе, в его взгляде я прочла все: недоверие, злость, ревность и интерес. Это плохо, очень плохо. Теперь дело времени, когда он откопает всю информацию на меня, а значит... у меня почти не осталось времени. Придется принимать решение.

Придется, но не сегодня. Пусть этот вечер будет похож на обычный. Мы посидим в клубе, потом поедем домой и всю ночь будем заниматься сексом. А утром, мы поговорим и я, возможно, пойму, как должна поступить. Словно чувствуя мое настроение, Межницкий ничего не спрашивает, немного хмурится, обдумывает что-то, но держит себя в руках.

Думает, я его обманываю?

Если да, то поверит ли, когда расскажу часть правды?

А мне это важно?

Если да?

Неет, я не могла. Это же совсем не похоже на роман? Влюбиться в Межницкого я не могла.

Но это очень похоже на отношения. Отрицать бессмысленно.

Гоню от себя тяжелые мысли. Сегодня будет так, как я решила. Не думаю, что Межницкий против.

Утром просыпаюсь поздно. Тянусь в кровати и поворачиваюсь туда, где должен лежать Алекс. Пусто. Неужели ушел? Приподнимаюсь на подушке и прислушиваюсь к звукам в квартире.

— Да, Кам, — доносится до меня.

Межницкий говорит вполголоса, но утренняя тишина слишком хорошо разносит звуки. Я рада, что он дома. Значит, не злится из-за вчерашнего недоразумения с кредитами. Тихо встаю с кровати и нахожу свою футболку. Она короткая, но меня это совершенно не смущает. Одеваюсь и тихо, чтобы он не услышал и иду в гостиную. Иду босиком по прохладному полу, пальцы покалывает от контраста температур, но я твердо решаю тихонько подкрасться к Алексу и поцеловать.

— Хорошо, до среды. Жду. — Межницкий нажимает отбой, а я замираю за его спиной.

Нас разделяет только спинка дивана. Улыбаюсь, рассматривая его взъерошенные волосы, и хочу дотронуться. Желание настолько сильное, что выдергивает из памяти наши ночные ласки. Я практически ощущаю на кончиках пальцев, прикосновение его волос. Перестаю бороться с собой и делаю шаг вперед. Упираюсь в спинку дивана, наклоняюсь к Межницкому и обхватываю руками шею, скольжу ладонями по голому телу вниз, одновременно утыкаясь носом в его волосы.

— Доброе утро — шепчу куда-то в затылок, продолжая вдыхать его запах.

— Доброе — отвечает мне он и, перехватывая руки — тянет к себе.

Смеюсь и вырываюсь, когда он практически роняет меня на диван. Настроение замечательное. Впервые за много лет я счастлива.

— Садись, Оль, поговорим — хлопает Алекс по дивану рядом.

Обхожу диван и занимаю свое место. Я готова к разговору, но готова ли я рассказать правду, если он попросит?

— Оля, — начинает он — давай договоримся.

Замираю в ожидании продолжения и мысленно прокручиваю в голове варианты развития нашего диалога.

— Не врать — продолжает он — ты не врешь мне, я — тебе.

Киваю, не считаю нужным произносить что-то вслух. Не врать — пожалуйста, не буду. Договорились. Я же могу просто не говорить правду? Молчание не равно лжи. Межницкий трет лицо руками, а потом разворачивается и, глядя мне в глаза, продолжает.

— Для меня это все в новинку — он замолкает, подбирая слова, и продолжает — давай попробуем как нормальные люди общаться. Свидания, цветы, театр.

Межницкий говорит что-то еще, а я не слушаю, засматриваюсь на него. Он красив, красив по-мужски, без гламура и мимимишных штучек. Снова испытываю непреодолимое желание коснуться его, но сдерживаюсь.

— Гладко не получится — продолжает он — никогда не был моногамным, Оль, но я попробую. Ты готова попробовать? Можешь не отвечать сейчас! Нет, даже лучше, не отвечай! — Сбивчиво тараторит он — я прилечу в четверг, ты приедешь вечером и сообщишь свое решение.

Я не успеваю вставить ни слова, лишь киваю и соглашаюсь с его предложением. Он замолкает, отводит взгляд и добавляет уже тихим голосом: «Если не приедешь, то я пойму».

— Хорошо — шепчу я.

Алекс Межницкий

Ночью почти не спал. Сначала сногсшибательный секс, а потом мысли, слишком много мыслей. Так и лежал всю ночь, всматриваясь в потолок и прислушиваясь к Олиному дыханью. Первое, что не давало мне покоя — с какого хрена у нее кредитная линия Бельских. Самого Бельских! Это бывший ее получается? Уверен в этом, как и в том, что они расстались. Я помню, как она на него коктейль вылила, а после я забрал ее из клуба. Да, и не ищет ее никто, последнюю неделю. Вроде логично все, но что-то настораживает. Где-то на подсознательном уровне чувствую, не все так просто. Поэтому, кое-как долежав до утра в постели, я встаю, беру телефон и тихонько ухожу в соседнюю комнату. Все-таки надо было раньше поднять на нее информацию. Как-то расслабился я, забыл, что осторожность всегда должна быть на первом месте. С другой стороны, долго встречаться с ней я не планировал, жить вместе тоже, а проверять всех одноразовых подружек бессмысленно.

— Кто знал, кто знал — бурчу сам себе под нос и усаживаюсь на большой диван.

В окна начинает пробиваться солнечный свет, и я невольно любуюсь его отблесками на мебели и стенах. Хорошее утро! Весь мой организм просто кричит о том, что это лучшее утро за последние пять лет. Ощущение новое, пугающее. Разобраться бы во всем этом спокойно, на трезвую голову и желательно вдали от Оли. Еще раз радуюсь вовремя подвернувшейся командировке.

Прислушиваюсь, в комнате тихо. Спит. Надо успеть позвонить Камилю и попросить его собрать досье на мою девушку. Активирую экран телефона — восемь утра. Не слишком рано для субботы? Боюсь нарваться на гневную отповедь моего безопасника и отправляю ему сообщение, если не спит — созвонимся. Я же Гуру дипломатии и такта! Жду, когда он откликнется, но вместо ответного сообщения Камиль звонит сам.

— Не спится, Алекс? — бодрым голосом приветствует он.

— Есть такое, а ты, Кам, смотрю бодр и весел?

— Я отдыхаю, сейчас вот рыбачим с сыном, но ты же не за этим звонишь?

— Не за этим, работа есть — говорю чуть тише и объясняю суть.

— Скинь данные в чат, в среду будешь знать о ней все.

— Да, Кам. Хорошо, до среды. Жду.

Отбиваю звонок и отправляю ему все, что знаю об Оле. Получается немного, но Камиль справится. Да, я буду ждать информацию от Камиля, но уверен, ничего нового он мне не расскажет. Телефон оставляю на столике, а сам удобно располагаюсь на диване и прикрываю глаза. Теперь можно поспать еще часок. Медленно проваливаюсь в сон, и уже сквозь дрему чувствую, нежные прикосновения. Оля стоит за спиной и обнимает меня, сначала за плечи, а потом ее руки спускаются ниже. Все, что нас сейчас разделяет — это спинка дивана. Я даже глаза не открываю, наслаждаюсь каждым ее движением, а потом решаю пошутить и хватаю Олю за руки. Мы смеемся, пока я пытаюсь перетянуть ее к себе. Она упирается изо всех сил, но все равно скользит по мягкой, бархатной ткани, и я вот-вот опрокину ее рядом с собой на диван.

— Продолжить ночные развлечения или поговорить? — Задаю вопрос сам себе.

Секс — это, конечно, замечательно, но надо разговаривать хоть иногда. Объяснить ей, чего хочу я, спросить согласна ли она на мое предложение. Хотя бы для того, чтобы рядом с ней больше не крутился никакой Бельских. Кстати, с моей стороны тоже придется работать в этом направлении. Никаких подружек? Выдержу ли? Задумываюсь на несколько минут, пока Оля подходит ближе и садится. Попробую. Обещание срывается с языка. Я действительно попробую.

Интересный получается разговор, а главное, нужный. Я даже чувствую, как Оля расслабляется, открывается мне, а на смену страху и недоверию приходит что-то новое. Она кивает мне в ответ, но я не тороплюсь. В четверг, пусть в четверг она придет и озвучит свое решение. А пока, у нас будет три дня, чтобы все обдумать. Суббота и воскресенье не в счет, они уже наши. Решаем не портить их и отдыхаем на полную: не вылезаем из постели до обеда, смотрим кино и объедаемся пиццей. Домой Олю отвожу только в воскресенье вечером, а сам сразу отправляюсь в аэропорт.

С понедельника по среду меня ждет плотное расписание из совещаний и встреч, а вечером — самолет обратно. Если все выгорит, то у меня появится еще один стабильный источник дохода. Как знать, возможно, в будущем он станет основным.

Среда. Крайний день моей командировки. Телефон отключаю с самого утра, мешает, отвлекает, а я хочу домой. Очень. Выхожу на связь только вечером. Когда возвращаюсь в гостиницу. У меня есть несколько часов, чтобы собрать вещи и уехать в аэропорт.

Включаю телефон. Нет, меня не потеряли. Всего три пропущенных и два из них от Камиля. Падаю в кресло и набираю его номер.

— Привет — отвечает Камиль.

— Привет, звонил?

— Да, по поводу твоего заказа. Я выслал то, что удалось найти. Информация актуальная, свежая.

— Как понимать, друг? — удивляюсь я.

— Так и понимать, что прошлое твоей девушки кто-то основательно подрихтовал. Хорошо поработали, профессионально.

— И?

— Что, и, Алекс? Будет у тебя все, будет, но не раньше понедельника.

— Хорошо, подожду, Кам. Спасибо.

Чиркаю пальцем по экрану смартфона и завершаю звонок. До самолета еще три часа, успею собраться. Сейчас меня больше всего интересует информация, которую Кам нашел на мою Олю. В свете новости о ее секретном прошлом, руки так и чешутся открыть ноутбук и прочитать.

Распаковываю сумку и включаю ноут. Почтовая программа грузится быстро, и через три минуты я уже открываю файл из письма начальника службы безопасности.

Читаю информацию и не верю. Возвращаюсь к началу файла и пробегаю по строчкам снова и снова. Это невозможно, это не так! Я словно читаю фантастику, нет, скорее похоже на дешевый детектив. Пытаюсь анализировать полученную информацию и как-то сопоставлять ее с реальностью. Получается с трудом, но Камилю я верю.

— Бл@ть! — ору я в отчаянии — зачем ты это делала?!

Глава 40

Вик Бельских

Надо возвращаться домой. К тендеру все готово, в четверг сдадим документы, а в понедельник узнаем результат. Следующий этап, по сути, формален, вряд ли кто сможет тягаться с нами, и я очень надеюсь, что в понедельник, в числе допущенных будет наша компания. Это будет справедливо. Выложившись на все сто, наша команда должна получить заслуженную победу, а я свое вознаграждение — бонус от отца. Он обещал отдать мне проект, который курирует сам, а значит, в перспективе я смогу рассчитывать на хороший карьерный рост.

Выхожу на парковку центрального офиса и направляюсь к своей ламбе. Обычно забитая до отказа парковка пуста. Все разъехались пораньше отсыпаться после ударного трудового месяца. Имеют право. Можно даже пропустить пару стаканчиков вискаря, но не мне, мне надо домой. Завожу машину, поглаживаю кожаный руль и наслаждаюсь ревом мотора. Я вернулся к тебе, моя малышка. Теперь погоняем. Все время, пока занимались документами, я ездил на отцовском служебном мерсе. Держал марку, как просил отец. Статус — одно из слагаемых успеха. Статус, именно это сейчас мне необходимо. Может и Саша посмотрит на меня по-другому, не как на избалованного мальчишку, а как на ровню.

С Сашей вроде все просто, родители решили нас поженить — выполним, только сделаем все правильно. Начнем с нуля. Знакомство, цветы, свидания, знакомство с родителями. Может и получится что-то у нас. Нет, я не жду фейерверков, если этого не случилось в самом начале отношений, то ждать бессмысленно. Симпатия, понимание и поддержка — чем не фундамент для крепкой семьи? Ах да, еще секс, но здесь проблем быть не должно, я постараюсь.

Выруливаю с парковки и, пока еду по прямой, набираю скорость. Кайф! Адреналин течет по венам и возвращает мой истощенный работой организм к жизни. По голосовой связи звоню Саше. Она дома. Предупреждаю о том, что еду и поворачиваю к ближайшему цветочному магазину. Решил все с нуля — действуй, командует заряженный адреналином мозг.

В магазине прошу собрать в букет все красные розы. Оплачиваю покупку и любуюсь получившимся шедевром. Вот только как его в мою машину запихать. Стою как идиот с охапкой роз и соображаю. Багажник мелкий, как дамская сумочка. Назад положить, в салон? Похоже, других вариантов нет, только на задний ряд сидений. Укладываю букет, неудобно, жуть как, но это оказывается еще цветочки. Что было по-настоящему неудобно, так это вынимать это шипованную клумбу из ламбы. Прижимаю цветы к себе, пытаюсь их немного наклонить в сторону, чтобы оставить себе мало-мальский обзор. Куда там, шипы намертво впиваются в ткань, и розы не двигаются ни на миллиметр. Так и иду, по памяти, ладони саднит от порезов, а тело исколото и ноет так, словно меня искусала стая диких пчел. Надо было купить пионы. Проклинаю себя за глупость, и изредка выглядываю из-за букета, чтобы никуда не врезаться.

До квартиры добираюсь без повреждений, но почти истекая кровью. Представляю, как Саша обрадуется, а потом будет лечить мои раны. На моем лице расплывается улыбка, и я жму на кнопку дверного звонка.

— Привет, Сашенька.

Я перешагиваю через порог и протягиваю ей охапку роз. Мне не отвечают, не визжат от радости и не пытаются забрать букет. Что-то не так? Пытаюсь уловить Сашино настроение, но из-за колючего букета ничего не вижу. Сворачиваю сцену с букетом и прохожу на кухню. Первым делом освобождаемся от цветов, потом разбираемся, куда подевалось Сашино настроение. Цветы красиво рассыпаются по столу и, кажется, заполняют всю квартиру тягучим, сладким ароматом. Разворачиваюсь к Саше, которая так и стоит в прихожей.

— Что случилось, Саш?

Она, не поворачиваясь ко мне, мотает головой. Ничего? Ну уж нет, так не бывает.

— Ничего не случилось, говоришь, или ничего хорошего не случилось? — подхожу к ней и аккуратно разворачиваю.

Она совсем не сопротивляется и молчит. Держу ее за плечи, словно куклу, отпущу — упадет. Не могу заглянуть ей в глаза, голова опущена, а растрепанные волосы закрывают лицо. Чуть встряхиваю ее и прошу посмотреть на меня. Саша медленно поднимает голову и смотрит на меня глазами полными слез. Припухшие веки и натертая до красноты кожа вокруг не оставляют сомнений, она плакала, долго плакала.

— Что случилось, Саш?

Снова мотает головой в ответ и всхлипывает. Поднимает руку, чтобы вытереть несуществующие слезы и я замечаю зажатый в ее руке мобильник. Ни черта не понимаю, почему молчит? Решаю действовать. Как там в детстве? Обнять и пожалеть? Притягиваю и впечатываю Сашу в себя, прижимаю и начинаю гладить по спине. Чувствую, как расслабляется, но вот незадача, она начинает плакать. Не сработало? Как так-то?

— Саш, давай поговорим, не молчи — шепчу ей в ухо и чувствую, как она кивает в ответ.

— Вик, поедем со мной сейчас? — наконец-то она прерывает свое молчание — пожалуйста.

— Куда?

— Мне — она немного тушуется — вещи надо забрать, я скажу адрес.

— Хорошо, поехали — выдыхаю я.

Ни черта не понимаю! Расскажет мне все потом, как миленькая. Пусть успокоится и вещи свои заберет. Откуда? Зачем она их туда отвозила?

Саша Лисицкая

Вик отвезет меня, пульсирует в голове. Жмусь к нему, слезы снова льются без остановки, и я реву у него на груди как маленькая девочка. Он гладит меня по спине, по голове, чтобы успокоить, но от этого становится еще горче. Киваю, трусь носом о мокрую от моих слез футболку и прошу о помощи. Мне надо забрать свои вещи из квартиры Межницкого. Одна я не смогу.

Господи, когда я превратилась в размазню?!

Вытираю слезы, расчесываю волосы и убираю их в хвост. Мне глубоко плевать как я сейчас выгляжу, я хочу посмотреть ему в глаза и послать так далеко, чтобы больше никогда не пересекаться. Натягиваю первую попавшуюся куртку из шкафа, и вслед за Виком выхожу из квартиры. Он больше ничего не спрашивает, и я благодарна ему за эту тишину.

Называю адрес и Вик вбивает его в навигатор. В машине едем молча, и я пробую восстановить события. В моей голове никак не получается сложить головоломку от Межницкого. Что произошло? Всего три дня, но они стали для меня пропастью. Именно пропастью, куда сейчас летит весь мой мир. Я поверила ему. Его «давай попробуем» помогли мне начать жизнь заново, отказаться ото всего, что планировала. Нет, я не простила его, случилось невероятное, то, что стало зарождаться между нами, оказалось несоизмеримо больше, чем прошлое. Настолько больше, что заполнило меня всю, без остатка. Не осталось больше места для мести и боли, только настоящее, и он его неотъемлемая часть... Был частью...

Что же произошло?

Он писал и звонил мне до среды. Первое сообщение я получила в воскресенье вечером, как только вошла в квартиру и закрыла за собой дверь.

Не скучай.

Всего два слова, но для меня это было почти признание.

Он звонил в понедельник, вторник. Писал короткие сообщения, даже прислал несколько селфи на фоне сибирских заснеженных пейзажей, а потом тишина. Сама я не звонила и не писала Алексу до сегодняшнего дня.

Получается, если что-то и изменилось, то в среду или уже сегодня. Но что?

Машина набирает скорость, и я утопаю в теплом сиденье. Почти забываюсь, а внутри все замирает. Адреналиновый драйв немного смягчает боль, но слова Межницкого снова и снова звучат у меня в голове.

— Не надо приезжать, Оля. Я занят.

— Тогда до завтра? — еще ничего не понимаю я.

— Завтра и послезавтра тоже не надо. Твои вещи отправлю курьером.

Сегодня я позвонила первой, хотела узнать как он долетел и сказать, что обязательно приду к нему. Глупая, ругаю себя, надо было дождаться его звонка. Стучу головой о стекло, надо было, но ведь мы договорились? Он же сам просил принять решение и приехать или не приехать. Я приняла решение — это все, что я хотела сказать по телефону. Похоже, он принял его раньше.

Почему?

Глава 41

Глаза щиплет, тру их руками и пытаюсь проморгаться. Только сейчас обращаю внимание на то, в чем я одета. Тонкое черное платье на бретельках, в котором я собиралась ехать к нему, теперь выглядит неуместно. Более глупый наряд я даже представить себе не могу. Бью себя по лбу за то, что не переоделась.

— Идиотка — первое слово, за всю поездку — Вик, я такая идиотка.

Обхватываю голову руками и тихо вою. Внутри словно что-то рвется, и эмоции сметают все на своем пути. Я ничего не могу изменить. Отчаяние просто душит меня. Терпеть это становится невозможно. Я сгибаюсь пополам, чтобы как-то смягчить боль, и утыкаюсь лбом в переднюю панель. Сижу так, пока машина не останавливается. Поднимаю голову и смотрю на дом. Я должна пойти туда. Пусть он скажет все глядя мне в глаза. Все чувства должны умереть там, где посмели зародиться. Только так.

— С тобой пойти? — серьезный тон Вика заставляет меня улыбнуться.

— Нет, я сама — собираюсь выходить из машины, но задерживаюсь — дай мне десять минут, а потом иди. Четвертая квартира.

Смотрю на окна, в них ни единого проблеска света. Может оно и к лучшему. Тяжело идти туда, где тебя не ждут, где ты больше не нужен. Я вздергиваю подбородок вверх, и уверенной походкой иду до подъезда, поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь у двери.

Достаю из кармана ключи и привожу дыхание в порядок. Открыть дверь, собрать вещи и уйти, мысленно проговариваю свои действия в квартире Межницкого. Подношу ключ к замочной скважине и чувствую, как внутри меня разрастается страх. Паника накрывает меня, и я не могу вынырнуть из этого состояния. Сердце бешено подпрыгивает в груди и стучит так громко, что кажется, его слышит весь дом. Тихо оседаю на пол и опираюсь на дверь спиной. Ключи летят на пол, а я дрожащими руками ищу в сумке таблетки. Блистер с трудом, но поддается. Зажимаю капсулу двумя пальцами и отправляю в рот.

— Тихо, Саша. Его нет дома, а значит, ты просто соберешь вещи и уйдешь. Все, как ты и планировала. Убеждаю себя, что так даже лучше и поднимаюсь на ноги.

Можно ли умереть дважды от рук одного и того же человека? Теперь я знаю, что можно.

Два поворота ключа и дверь открывается. Тяну за ручку и захожу в темную квартиру. Вдыхаю запах, ставший родным за эти недели и, не включая свет в прихожей, прохожу в гостиную. Свет уличных фонарей освещает квартиру тусклым светом, и я прекрасно ориентируюсь. На столике лежат провода от моего телефона, беру их в руки и машинально начинаю наматывать провод на корпус зарядника. Так, надо не суетиться, быстро побросать вещи в сумку и уехать, пока воспоминания не превратили меня в безвольную куклу. Стук сердца оглушает. Присаживаюсь на край дивана, и до меня доходит, что не так, кажется, все происходит не со мной, чувства отключены и я словно в вакууме. Черт, видимо, поздно приняла таблетку, придется терпеть.

Что я там собиралась делать? Вещи, точно, надо сложить все в сумку. Сумка и вещи в спальне в шкафу. Поднимаюсь с дивана и иду в комнату, по привычке на входе шлепая рукой по выключателю, и замираю. С непривычки свет слепит, я немного жмурюсь, но это не мешает рассмотреть в деталях все, что там происходит.

Первое, что я вижу — это голая женская задница, ритмично содрогающаяся от движений. Делаю шаг вперед. Зачем? Мне мало увиденного? Мало. Шока нет, уж что-что, а чужие задницы меня давно не вгоняют в краску. Подхожу к кровати и делаю несколько шагов в сторону, вот так, теперь шикарный вид. Порнофотографы захлебнулись бы от зависти.

Если бы я слышала эти звуки, когда заходила в квартиру. Теперь же, когда стоишь посреди спальни — убегать бессмысленно.

Голая блондинка с растрепанными волосами склонилась над пахом Межницкого и усиленно вылизывает его хозяйство. Он настолько счастлив, что ничего не замечает вокруг. Лежит, на спине с закрытыми глазами и стонет, периодически подгоняя свою любовницу. Только, видимо, та уж не слышит его, увлеклась. Алекс раздражается и, зарываясь пальцами в пергидрольный бардак на ее голове, с рыком насаживает ее голову на свой член. Хочу развернуться, забрать сумку, вещи и уйти, но, захлебывающаяся удовольствием Межницкого блондинка, открывает глаза. Она начинает дергаться и мычать, бьет Межницкого по животу и бедрам, но тому плевать. Судя по выражению лица он получает неземное удовольствие. Кончает, ярко, бурно, заполняя рот блондинки.

— Не отвлекайся — рявкаю на нее — я сейчас уйду.

— Оля?! — распахивает глаза Межницкий — ч-ч-то ты здесь делаешь?

— Вещи забираю. Извини, что в такой момент, я быстро.

— Какого хрена? Я же сказал, не приходить!

— Я уже извинилась — мне совершенно не нравится мое спокойствие.

Паника, отсутствие ощущений и апатия... не-е-ет! Надо срочно уходить. У меня есть максимум пятнадцать минут на прием моего «любимого» препарата...

Вик! Он рядом, скоро придет и поможет. От этой мысли становится немного спокойнее. Так, главное — дышать, ритмично, без перерывов, так я выиграю для себя лишние пять-десять минут.

Подхожу к шкафу, достаю сумку и, грубо сдергивая одежду с плечиков, бросаю в сумку. Не складываю, не сортирую, на это нет времени. С тумбочки у кровати смахиваю ладонью косметику и крема. С удовлетворением наблюдаю, как они с грохотом падают в сумку на одежду. Что-то будет безвозвратно испорчено, без сожаления замечаю я.

— Кто это, Алекс? Что тут происходит?! — визжит голая девица.

— Заткнись — отталкивает ее Межницкий — у тебя пять минут, чтобы убраться отсюда.

Пока я с трудом застегиваю сумку, сминая содержимое, он успевает надеть брюки и подходит ко мне. Останавливаю его свободной рукой, не давая подойти ближе и выхожу в гостиную.

— Ничего сказать не хочешь — летит мне в спину, когда я почти дохожу до прихожей.

Я мотаю головой и двигаюсь дальше, у меня остается не так много времени, чтобы тратить его на бессмысленные разговоры. Хватаюсь за ручку двери, как за спасательный круг и радуюсь свободе.

— Саша! Ты в порядке? — Вик открывает дверь и заходит в квартиру.

— О, вот и первый любовничек пожаловал.

Голос Межницкого сочится ядом, он делает шаг навстречу Вику и останавливается. Они стоят, молча прожигая друг друга взглядом, готовые сорваться в любой момент.

— Саша, кто это? — нарушает тишину Вик.

— Саша? Ммм, как интересно, а для меня ты была Олей — продолжает свою, полную сарказма речь Алекс — а Грозин тебя как зовет? А? Оля? Саша?

Вик забирает у меня сумку, а в глазах непонимание. Он догадался, понял все о нас с Межницким.

— Что ты хочешь услышать, Алекс? — разворачиваюсь лицом к своему кошмару.

— Хочу, чтобы ты призналась сейчас своему жениху, что ты обыкновенная шлюха. Я, Грозин, Бельских, никого не забыл?

— Ты, главное, ее не забудь — кивком указываю на блондинку, крадущуюся мимо нас к двери.

Вик дергается от слов Алекса как от удара, бросает сумку на пол и сжимает кулаки. Подерутся! Надо как-то все остановить, пульсирует в голове. Ловлю момент, когда Вик проходит мимо, обхватываю его шею руками и притягиваю к себе. Замираю и шепчу на ухо: «Подыграй, прошу».

Ничего не слышу в ответ. Чувствую, как тяжело Вик вздыхает, как он напряжен. Ясно без слов. Отпускаю его и поворачиваюсь к Межницкому. Придется потратить силы и время чтобы достойно отыграть свою роль.

— Что тебе надо, Алекс?

— Правду. Я хочу знать правду, зачем ты все это делала. Притворялась, врала всем.

— Прошлое.

— Что, прошлое, Оля? Или Саша? — выходит из себя Межницкий.

— Саша.

— Зачем, Саша?

— Я ответила на твой вопрос и сейчас уеду. Вернее, уедем, да, Вик? Ключи от машины — я протягиваю раскрытуюладонь в его сторону.

В комнате повисает тишина. Оборачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с Виком.

— Ты проиграл, дорогой. Я жду ключи от ламбы. Помнишь? Мы спорили, что я буду жить в этом доме.

Развожу руками, мол, все условия выполнены, и жду.

— Сашуль, зачем так жестко. Давай я тебе новую куплю? — подыгрывает мне Вик.

— Неет, эту хочу — упираюсь я, и он сдается.

Холодные ключи ложатся в мою ладонь. Сжимаю их и перевожу взгляд на Межницкого. Он так и стоит посреди гостиной в одних брюках и не сводит с нас глаз. Я же пытаюсь угадать, сколько времени у меня осталось до приступа. Других мыслей нет. Пусто.

— Продешевила.

— Что? — теряюсь я.

— С ламбой продешевила, Са-ша — растягивает мое имя Межницкий.

Делаю шаг назад, продолжая рассматривать Алекса. Хочу запомнить его таким, сильным, красивым и холодным. Еще один шаг назад, и упираюсь спиной в грудь Вика. Его руки сразу обхватывают мою талию, и я расслабляюсь. Сердце беспокойно колотится в груди словно пойманная птица. Вик подталкивает меня к двери. Не сопротивляюсь. Надо уходить. Сумку с вещами несет Вик, там все мое, но внутри растет беспокойство, что здесь, в квартире Межницкого осталось еще что-то. Как будто забываю что-то важное.

Дохожу до двери и останавливаюсь. Остался всего один шаг. Шаг, после которого уже ничего не вернуть, останется лишь пустота, и я делаю его.

— Мне приятно, что ты интересовался мной. Прощальный совет — уволь того, кто тебе помогал — говорю громко, чтобы Межницкий слышал, и тихо закрываю за собой дверь.

Глава 42

Кутаюсь в тонкую холодную куртку. Первое, что попалось в руки, когда собиралась сюда ехать. Вик придерживает меня за локоть и молча ведет к машине. Ключи, надо вернуть ключи. Запускаю руку в карман и достаю оттуда тяжелую связку, спор спором, но машина мне не нужна. Я поддалась эмоциям, хотела хоть как-то уколоть Алекса и попала в точку. Так приятно было наблюдать за разрушением иллюзий, что он что-то значил для меня. Отдельная благодарность его горе-сотруднику, что нашел информацию только на Олю. Всего одна его ошибка, и я собственными глазами увидела, чего стоят обещания Межницкого.

— Давай попробуем нормальные отношения — коверкаю его слова в своей голове. Вижу, как ты сегодня пробовал, прям дегустатор года.

Хватит.

Протягиваю Вику ключи. Он смотрит на меня вопросительно, сверяется с какими-то своими мыслями, и забирает.

— Брось, Вик, ты же не думал... — начинаю я.

— Я уже не знаю, что и думать, Саша — раздраженно произносит он, усаживая меня в машину.

— Обещаю, что расскажу тебе все, но не сегодня. У тебя есть вода?

— На заднем сиденье должна быть газировка. Достанешь?

Вик заводит машину, а я перегибаюсь через свое кресло и тянусь, стараясь нащупать руками бутылку в полумраке салона. Получается не сразу. Возвращаюсь на сиденье и зажимаю ее между коленками. Пока не тронулись с места, успеваю взглянуть на дом Межницкого. Вот и все, отмечаю про себя и пристегиваю ремень. Теперь надо выпить лекарство и спокойно ехать домой.

Спокойно? Если бы мне не было сейчас плохо, я бы непременно рассмеялась.

Стоп! Тендер!

Перевожу взгляд на Вика. Если отдам ему документы, то придется рассказать правду. Представляю его реакцию, он сегодня и так немного ошалел от претензий Межницкого. Ладно, Саша, давай делать все по порядку, сначала таблетки, потом разговор. Достаю из сумки баночку с таблетками и открываю воду. Принимаю одну капсулу, думаю, этого хватит, чтобы организм справился, и запиваю ее сладким газированным напитком. Теперь тендер, я дотрагиваюсь до руки Вика, лежащей на подлокотнике.

— Позвони и собери всех, кто занимался тендером. Скажи, что срочно.

— Что?

— Звони Вик — я беру его телефон с передней панели и вкладываю ему в руку — придется еще раз переделать всю документы к завтрашнему дню.

— Я ничего не понимаю, Саш, что ты задумала, зачем переделывать?

— Хочешь выиграть?

— Саша, говори — требует он.

— Дома на моем ноуте хранится вся информация по тендеру от компании Строймод.инк, и я отдам ее тебе, как только мы приедем.

Вик бьет по тормозам и паркуется на обочине. Минуту он сидит молча и смотрит через лобовое стекло вперед, потом включает аварийку и разворачивается ко мне.

— Ты понимаешь, что это преступление, он такое с рук не спустит?

— Пусть сначала найдет — выдыхаю я расслабляясь.

Интересно, мне так спокойно, потому что лекарство действует или мне действительно все равно? Похоже, лекарство, а жаль. Сердце не ноет, голова пуста, а картинка с голой девицей в спальне Межницкого меркнет и сжимается. Всхлипываю последний раз и замолкаю.

— Едем, Вик. Если для тебя важен этот тендер, едем. Еще минут двадцать у меня есть.

Дальше все как в тумане. Он обзванивает коллег, выдергивая кого из теплых постелей, а кого и из ночных клубов. Мы добираемся до дома, и я переношу всю информацию с облачного хранилища на флешку.

— Действуй, Вик, а я спать.

Прошу его закрыть дверь снаружи и не звонить мне, потому что телефон будет отключен.

Скорее всего надолго.

Навсегда.

Завтра зайду в ближайший салон связи и куплю новую симку.

Как только Вик исчезает за дверью, я снимаю с себя дурацкое платье и иду душ. Холодная? Горячая? Для начала включаю максимальный напор и захожу под жалящие водяные струи. Регулирую температуру и все-таки выбираю холодную. Отрезвляет, а мне сейчас как раз нужно вернуть способность мыслить объективно.

С понедельника для Алекса наступит новая жизнь. Компания Межницкого проиграет тендер и останется с огромными долгами. Будет ли он искать виноватых? Возможно, но обо мне он вряд ли вспомнит. По крайней мере, не сразу. Все так, только если он попросил собрать на меня информацию, то ему ее предоставят. Сколько времени уйдет на это? День или два. Выходные исключаем и получаем день икс — вторник. В понедельник тоже могут успеть, но боюсь, что новость об ушедшем в руки Бельских тендере, затмит любые новости о моей скромной персоне.

Значит, во вторник меня не должно быть в городе.

Так, с этим вопросом понятно. Я возвращаюсь домой.

Что делать с Виком?

Придется рассказать ему все. Другого варианта не вижу. Подставляю лицо под колючие струи воды, упираюсь руками в блестящий от воды кафель и стону в голос. Как же не хочется прилюдно перетряхивать скелеты в шкафу. Не хочется.

Продолжаю стоять под холодным душем. Пальцы почти не слушаются, кожа покрывается мурашками размером с горох, зато мозг работает с запредельной скоростью. Идея приходит внезапно. Папка. Та, что я привезла с собой. Она до сих пор лежит в сумке на дне под картонным вкладышем. Если убрать ненужные подробности, правды будет достаточно. Достаточно, чтобы он понял почему я так поступила и для того, чтобы прекратить наше общение. Скорее всего, Вик так и сделает. Нет. Он, конечно, не Межницкий и не будет устраивать шоу... и мне это не нужно. Перекрываю воду и закоченевшими руками открываю дверь кабинки. Не буду ничего ему показывать. Это мое прошлое и прошлое Межницкого. Нужна правда — расскажу коротко, а за подробностями пусть к папе-олигарху идет. Сдергиваю халат с вешалки и закутываюсь в него в надежде согреться, но эффект получается противоположный.

Стуча зубами, шлепаю в спальню. Я все сделала, хочется добавить правильно, но не могу. Потому что уже не понимаю, как правильно. Еще вчера я была уверена, что правильно отпустить прошлое и попробовать жить так, как мне нравится. У меня даже что-то получилось, а сегодня... Сегодня я ничего не отпустила.

— Отомстила? — хитро уточняет внутренний голос.

— Да, и никаких угрызений совести не чувствую.

Потому что никогда не прощу, то, что он сделал.

— Ни-ког-да — вырывается у меня. Меня, наконец, мог дождаться вечером и устроить сцену ревности. Мог, но предпочел снять шлюху на ночь и оттянуться по полной.

Сволочь!

Кобель!

Просто в голове не укладывается. Переворачиваюсь набок и закутываюсь в одеяло с головой. Если бы сама все не увидела, так бы и сидела дома, мотая сопли на кулак и придумывая ему оправдания. Сейчас, конечно, тоже мотаю, но по-другому случаю. Я знаю, что это конец, и что никаких ванильных романтических сцен примирения у нас не будет.

Точка.

Ничего не осталось, даже надежды нет, а когда не остается надежды, все остальные чувства загибаются на раз-два.

Проверено.

Кутаюсь в одеяло, и чувствую, как вместе с теплом по телу разливается слабость. Веки тяжелеют, и я не сопротивляюсь, проваливаюсь в глубокий и спокойный сон. Сейчас он для меня все: отдых, спасение, лекарство и анестезия.

Сон, обычный сон, без пробуждений и сновидений. Сколько он уже длится?

Неважно. Мне хорошо.

Раздражают лишь изредка прорывающие черную пелену сна звуки. Сначала это дребезжащий звонок, стук, а потом чей-то голос. Отгораживаюсь от них, убегаю и прячусь.

Глава 43

Алекс Межницкий

— Уволь того, кто тебе помогал — крутится как заевшая пластинка в голове.

Меня распирает от возмущения. Вокруг меня творится какой-то треш, а я, походу, марионетка в чьей-то игре! Я, Алекс Межницкий!

Подхожу к бару и достаю оттуда бутылку виски и бокал. Медленно двигаюсь к дивану и задаю себе всего один вопрос: «Где я просчитался, где ошибся?».

Бокал ставлю на стеклянный столик, а сам сажусь на диван и вскрываю коллекционный алкоголь. Пробка летит на пол, она вряд ли уже пригодится. Тянусь и, зацепив край бокала пальцем, тяну его на себя. Скребущий звук, разрезая тишину квартиры, бьет по нервам словно ультразвук. Тру пальцами виски, вдавливая их с такой силой, словно стараюсь вскрыть себе черепную коробку.

— Идеально было бы, вскрыть, промыть все в вискаре — кидаю взгляд на пустой бокал и сглатываю — а потом запихнуть обратно. Все... или не все?

Олю-Сашу я бы точно не запихивал обратно. Утопил бы в этом чертовом бокале стерву.

Наблюдаю, как напиток заполняет бокал, в нос ударяет запах алкоголя с примесью древесно-ореховых ноток.

— Сука! — выкрикиваю в темноту свой тост и, запрокинув голову, опустошаю бокал — сука...

Уволь того, кто тебе помогал, говоришь? Камиля уволить? Неужели друг теряет хватку? Не поверю, но с Камом поговорю серьезно. Если он что-то упустил, будет до Нового года бесплатно работать. Благо осталось каких-то два месяца. Опрокидываю в себя очередную порцию алкоголя и иду искать телефон.

Захмелевший мозг отказывается вспоминать где я его оставил, зато с садистским удовольствием подкидывает веселые картинки вечера. Вот она опирается спиной на Бельских и смотрит на меня. Взгляд, это взгляд... морщусь и наливаю в бокал новую порцию анестезии, словно она заморозить меня хотела. Безразличие, в нем было полное безразличие. Зато несколькими минутами раньше... Теплый виски вызывает легкую тошноту, но приятно обжигает горло, и бокал со звоном возвращается на столик. Раньше, в спальне, в ее глазах читалось совершенно другое чувство. Обида, боль и я бы даже сказал, что ревность. Поверил бы, что ревность, если бы не знал, какая она продажная сука. Встречаться с тремя мужиками! Причем за одного даже замуж собиралась! Пустой бокал до сих пор в моей руке, надо бы еще выпить, но сначала надо вспомнить где мой телефон. Свободной рукой растираю лицо и обхватываю пальцами переносицу. Вспоминай, Алекс, вспоминай, но мозг снова подкидывает картинку, когда Саша смотрит на меня с таким разочарованием, что жалею, что не сдох там, на кровати.

Так, надо подниматься и идти искать телефон, или подождать, когда мне кто-то позвонит. Последний вариант мне очень нравится, только уже почти девять, Алекс. Кто тебе может позвонить вечером? Друзья? Девушка? Коллеги? Три раза ха-ха, на хрен ты никому не нужен, кроме матери, но она спит уже давно. Даже если я сегодня здесь упьюсь и сдохну, никто раньше понедельника меня не хватится и то, потому что на совещание не приду. Блин, а вопрос-то спорный. Скорее всего, даже не позвонят, обрадуются и разойдутся по домам. Мысль неприятно кольнула, и внутри что-то перевернулось. Неприятненькая картинка получается, и это еще мягко сказано.

Поднимаюсь с дивана и решаю начать поиски телефона с прихожей. Пошатываясь, пересекаю гостиную и оказываюсь перед большим зеркальным шкафом. Секундный взгляд в зеркало, где мое отражение просто кричит о том, что пить больше не стоит, и я резко отодвигаю дверь. Карманы пальто проверяю первыми, прохлопывая их ладонями. Пусто. Сумка. С трудом фокусирую зрение на содержимом, все на месте, но телефона нет. Разворачиваюсь, держась за шкаф, и направляюсь в спальню, там должны быть брюки и пиджак. Перед глазами проплывают круги и комната размножается в геометрической прогрессии. На пятой проекции дивана и арки говорю себе стоп и перестраиваю маршрут. Надо в ванную, умыться холодненькой водичкой, как-то привести себя в чувство.

— Душ? Не-е-е, опасно, могу там до утра остаться.

Опираюсь руками на раковину и стараюсь не смотреть на себя в зеркале. На счет три, командую себе, включаем водичку и засовываем голову под кран.

— Три!

Я, кажется, ору на всю квартиру. Ледяная вода льется по волосам, скатываясь на лицо, и затекает попеременно то в рот, то в уши. Фыркаю, трясу головой, а когда хочу выключить воду, случайно увеличиваю напор.

— А-а-а — Поток холодной воды устремляется по шее сначала на спину, а после стекает по груди. Ору так, что меня точно слышат на улице.

Шлепаю по крану и перекрываю воду. Надо найти полотенце. Оно на месте, но я тяну руку в совершенно противоположном направлении. Яркие упаковки не оставляют сомнений — это Сашино. Беру в руки одну и читаю: «Бальзам для тела».

— А для души? — хихикаю как идиот. Понимаю, глупо, но все равно стою и ржу — для души есть вискарь.

Ставлю на раковину тюбик и осматриваюсь. Нахожу еще несколько баночек, непонятные махровые кружочки. Что? Стоять на ногах становиться все сложнее. Присаживаюсь на крышку унитаза и верчу в руках махровые штуковины.

— Забыла или оставила повод вернуться? — тыкаюсь носом в розовые кружочки и прикрываю глаза от удовольствия.

Ушла. Не простит.

Блин, вот зачем я припер Лику домой, зачем?!

Злость бурлила, ненавидел Олю, потому что выкинуть из головы не получилось даже после того, как узнал, что она с тремя мужиками крутит. Не смог. Пока летел в самолете, все оправдания ей искал... Психанул. Сильно. Тут даже не в Оле дело, во мне. Я отступил от своих принципов, размяк, решил поиграть в отношения. Поиграл. Точнее, поиграли со мной, и почему-то так паршиво стало от этого.

Почему? Что изменилось? Трахал раньше баб на одноразовой основе, вот и трахай дальше. Волновало ли меня, с кем они еще спят? Правильно, вот и сейчас не волнуйся.

Прячу розовый кружок в карман брюк и выхожу из ванной. В голове немного проясняется, а значит, самое время набрать Камиля и задать ему несколько вопросов. Захожу в спальню и осматриваюсь. Первое, что приходит в голову — заказать клининг, как только протрезвею. Брюки и пиджак лежат в кресле, надеюсь, мой телефон тоже там. Беру в руки пиджак и проверяю карманы, перед тем как отправить его в шкаф. Пусто. Остались брюки, если телефона там нет, то вывод прост — я его потерял. Поднимаю брюки и о, чудо, телефон вываливается из бокового кармана.

Это надо отметить.

Не хочу больше находиться в спальне. Снимаю блокировку экрана на смартфоне, нахожу Камиля в списке вызовов и наблюдаю, как идет дозвон.

Кам не отвечает, телефон выключен. Набираю еще раз и тоже мимо.

Не судьба.

А может собрать все бутылочки в ванной и к ней рвануть? Прямо сейчас? Ну а что? Скажу, что забыла, а мне чужого не надо.

А дальше?

Не знаю.

Набить морду Бельских или спросить, например, правда ли, все, что узнал?

Точно! Спросить! Только поздновато уже, не в смысле, что время позднее, после всего, что она тут увидела и услышала поздно. Я для нее теперь последний человек, с кем она захочет разговаривать. К слову, с Камилем, похоже, такая же фигня.

— И остались мы с тобой вдвоем, дорогой друг — тянусь к бутылке и наливаю в бокал очередную порцию.

— Черт! — разлепляю глаза и дергаюсь от звонка телефона.

Тело, впечатанное в диван, затекло. Любое движение запускает эстафету адской боли по всему телу. Сколько же я выпил, что вырубился прямо здесь? Глаза цепляют пустую бутылку на столе.

— Ого, неплохо.

Дотягиваюсь до телефона и смотрю на экран. Камиль, собственной персоной. Провожу пальцем по экрану и жду.

— Алекс?

— Ну, привет, Кам — хриплю в ответ — не мог до тебя вчера дозвониться.

— Знаю, а повод?

— Тот же, Кам. У меня появились некоторые сомнения. Что-то не сходится по Лисицкой Оле.

— Хм, в понедельник у тебя будет полное досье. Но кое-что уже могу сказать. Первое — надо искать информацию не на Ольгу, а на Александру Лисицкую. Они сестры. Ольга давно в Москве и это она встречается с Грозиным. Ну как встречается, живут они вместе. Что касается Александры, то она приехала в город к первому сентября. Информация по ее жизни до приезда в Москву закрыта, но к понедельнику будет у нас.

— Что это меняет? — теряют нить рассуждений из-за дикой головной боли.

— Слушай внимательно. Александра старшая сестра Ольги и приехала в сентябре, а уже в октябре они с Бельских собираются пожениться?

— Ну, мало ли, может, давно знакомы — не унимаюсь я.

— Не мало ли, они познакомились в сентябре, до этого контактов не было. Но главное, что Бельских уже три недели живет у родителей, а твоя Оля-Саша в его квартире. Что получается?

— Не тяни — рычу я — говори, что нашел.

— Получается, они решили пожениться спустя три недели знакомства и разъехались по разным квартирам? Глупо, не находишь? Глупо — сам себе отвечает Камиль — пошел я тогда в народ и вот, что мне напели. Ни Бельских, ни Саша не собирались жениться. Это идея родителей.

— Да, ладно. Средневековье какое-то. К таким, как Бельских, очередь из девок стоит. Не удивительно, что Саша клюнула.

— Ничего не клюнула, у ее папаши денег не меньше, чем у Бельских. Все гораздо интереснее. Папаши решили поженить деньги с деньгами. Свадьба капиталов — ржет в трубку Камиль.

— Папаши решили. А она? — в растерянности спрашиваю я.

— Так, у нее и спроси.

— Не могу.

— Что так?

— Я думал, она мне изменяет, и изменил ей, а теперь получается, что я изменил — цокаю языком — ушла она.

— Ты себя слышишь? — Кам ржет в трубку — советую проспаться, а потом думать, как решить вопрос.

Глава 44

Саша Лисицкая

Просыпаюсь резко.

Во сне мне казалось, что кто-то зовет меня, а я никак не реагирую. Тогда странный голос начинает кричать, громко, чтобы я вставала и бежала, уходила отсюда. Осматриваюсь в комнате, все в порядке, я в квартире Вика, более того, сам Вик спит рядом.

Тревога немного отпускает, вроде никакой опасности нет, а сон? Скорее всего, побочка от препарата. Падаю на подушки и прикрываю глаза.

— Саш, ты в порядке? — тихий голос Вика заставляет снова открыть глаза.

— Да, и у меня вопрос, что ты здесь делаешь?

— Сплю.

— Почему в моей кровати, Вик? — теряю терпение я.

— Переживал за тебя, ты на третьи сутки пошла. Пытался будить, ни в какую. Сидел около тебя, водичкой поил, когда ты просыпалась.

— Спасибо — сбавляю градус я — так сегодня воскресенье?

Вик кивает, а я громко выдыхаю воздух из легких. Мне надо вставать и двигаться, чтобы выгнать из себя все лекарства, если я хочу уехать отсюда во вторник. Желудок скручивает спазмом. Надо поесть, обязательно. Урчание, раздавшееся после моих мыслей о еде, лишь подтверждает, я голодна.

— Пойдем, кормить тебя буду — поднимается с кровати Вик.

Я обращаю внимание, что он полностью одет, на нем обычный спортивный костюм. От этого становится спокойнее, соблазнять меня в невменяемом состоянии никто не собирался. Откидываю покрывало. О Боги! Мой внешний вид не такой целомудренный. Халат, одетый на голое тело, перекручен так, что едва прикрывает бедра. Сажусь на кровать спиной к Вику и развязав пояс, выравниваю полы халата, заворачиваюсь в него и снова туго завязываю. Вот так, теперь в душ и переодеваться.

На кухню захожу уже в одежде и без колтунов в волосах. Приятный аромат кофе и яичницы, кажется, с беконом и помидорами, дразнит мой нос.

— Вкусно — произношу, давясь слюной.

— Садись, горе ты наше, и рассказывай. Зачем полезла к Межницкому, откуда взяла документы. Отец был очень зол.

— Вик — начинаю я, понимая, что деваться некуда — причина далеко в прошлом...

— Твою же мать! То есть это месть была? Так, Саша?

Смотрю на него не отрываясь, а сама продолжаю отламывать кусочек яичницы. Очень хочу есть, и никакие угрозы Бельских сейчас меня не остановят. Пусть орет, а я пока съем то, что в тарелке. Отравляю ломтик бекона в рот и киваю. Следом отрезаю следующую порцию яичницы и губами стягиваю ее с вилки. М-м-м-м, божественно.

— Саша, ты хоть понимаешь, во что ввязалась?

— Угу — продолжаю жевать я — во вторник я уеду.

— Куда? Если не секрет — Вик становится серьезным.

— В Питер, к папе.

Идея явно нравится Вику, и он возвращается к плите, отрезает себе кусок яичницы, и садится со мной за стол.

— Я все знаю, Саш, отец отдал мне те документы из сейфа. Понимаю твой поступок, но одобрить не могу. За Межницким стоят люди, разные люди, и они не успокоятся, пока не найдут того, кто их кинул.

Не могу поверить, он все знает. Оставляю вилку на столе и опускаю руки на колени. Что я должна сейчас сказать? Как реагировать? Ничего не приходит на ум, и я так и сижу, опустив голову и наматывая на палец край плюшевого худи.

— Саш, не надо ничего говорить и объяснять. Я вчера, когда все прочитал, чуть к нему не сорвался, думал убью сволочь. Спасибо отцу, остановил. Я даже не подумал, что этим тебя подставлю, мозг от злости отключился.

— Все в прошлом — с трудом выдавливаю из себя и возвращаюсь к еде.

-Мы успели переделать все документы по тендеру. Так что завтра победа за нами, Саш.

Вик резко меняет тему разговора, но продолжает внимательно следить за моей реакцией. Я же рассказываю о своих планах в Питере на ближайшее время, обещаю звонить и даже прошу встретить перед началом следующего учебного года. Буду жить дальше, теперь уже никто мне не помешает.

Весь день мы не выходим из дома. Вик занимается своими делами, я же откровенно скучаю. Изредка мы пересекаемся на кухне, чтобы выпить кофе или перекусить. Мой телефон все еще отключен, и я не планирую его включать, пока не сменю номер. Новую симку я уже заказала, и ее должны привезти с минуты на минуту.

Вечером перед сном планируем посмотреть какую-то новую комедию, но Вику приходится срочно уехать к отцу. Включаю телевизор и даже нахожу в прокате нужный фильм, но смотреть не начинаю. Сижу на диване и перед окном, меняю сим-карту в телефоне и отправляю оповещения о смене номера сестре, отцу и Вику. Больше ни у кого не будет доступа к моей новой жизни. С улыбкой вспоминаю свою уютную квартирку и только сейчас осознаю — соскучилась. Пробую планировать будущее, придумываю, с чего могу новую жизнь. Ремонт? Почему нет? Переделать все и обязательно купить новую мебель.

Дальше?

Я не знаю, как я буду жить дальше. Как все, наверное. Просыпаться по утрам, завтракать, работать, отдыхать. До начала следующего учебного года надо будет успеть многое. Внутри от этих мыслей становится немного беспокойно. Я все время говорю о внешней стороне жизни, но не касаюсь чувств. Как я буду жить там, внутри себя? Будет ли там покой? Что нового будет там, вместо отчаяния и жажды мести? Воспоминания упорно переносят меня в тот злополучный вечер, в квартиру Межницкого, и сердце выдает меня неравномерной чередой глухих ударов. Больно, черт, а это больно, с улыбкой бродить по умело вытоптанным чувствам. Не получится у меня покоя, нет. Все, что заставляло гореть, исчезло, а пустота — это не покой, а его очень хорошая подделка.

Понедельник начинается со звонка от Вика. Он так орет, что мне приходится убрать телефон от уха.

— Мы выиграли, Сашка! Ура!

— Вик, не ори с утра — пытаюсь успокоить его.

— Саш, вечером будем отмечать, готовься! И давай просыпайся, соня, уже давно не утро.

Открываю глаза и смотрю на экран смартфона.

— Двенадцать часов!

Спешить некуда, тянусь на кровати и медленно встаю. Тендер выигран, а значит, с сегодняшнего дня Межницкий банкрот. Все закончилось. Нас с Алексом ждет новая жизнь с нуля. Как иронично получилось, мы оба начинаем ее сегодня.

До вечера успеваю собрать вещи и доехать до автосервиса. Дорога предстоит неблизкая. Нет, у меня нет повода переживать, с машиной все хорошо. Скорее хочу успокоить разыгравшиеся нервы, но получается плохо.

Вик, как и обещал, устраивает нам праздничный ужин. Его переполняют эмоции. Он в красках рассказывает, как они волновались, когда зачитывали решение, как отец поздравлял его, и какое было лицо у Межницкого.

Стоп.

Меня передергивает, когда я слышу эту фамилию. Замираю с вилкой у рта и почти не дышу. Вик замолкает.

— Что я все о тендере — спохватывается он — чем планируешь заниматься дома?

— Ничем особенным. Жить. Сделаю ремонт в квартире, устроюсь на работу. В августе вернусь в Москву.

— Я буду ждать, твоя комната тоже — шутливо говорит он. Знаю, что так и будет.

— Я приеду, Вик.

Рано утром я уезжаю. Вик помогает мне с вещами, аккуратно загружая чемодан в багажник. Прощаемся быстро, и я покидаю гостеприимный дворик жилого комплекса.

— Я вернусь — шепчу себе и смотрю на фигурку машущего рукой Вика в зеркале.

Быстро набираю скорость и направляюсь к выезду на платную трассу. На центральных улицах уже начинают собираться пробки, и я ускоряюсь снова, чтобы успеть проскочить до того, как начнется утренний армагеддон. Расслабляюсь и включаю музыку только когда до платки остается метров пятьсот. Все получилось, успела, пульсирует в голове. Семь часов и я дома.

Проезжаю первый контрольный пункт и включаю круиз-контроль. Стрелка спидометра переваливается за сотню, и я успокаиваюсь окончательно. Машин мало, дорога прекрасная. Я даже успеваю полюбоваться пейзажем, пока меня не начинают обгонять. Смотрю в зеркала, сзади пристраиваются два тонированных джипа, а предо мной начинает притормаживать черная ауди. Поворачиваю руль вправо и пытаюсь объехать ее, не сбавляя скорости, но водитель повторяет мой маневр. Сбрасываю скорость, и этим сразу же пользуется владелец черного внедорожника. Догоняет и вклинивается между мной и ограждением, вынуждая прижаться к правому краю и остановиться. Таранить, остановившуюся впереди ауди, я не решилась.

Блокирую двери и смотрю в зеркала, из машин выходят мужчины. Крупные, солидные, в черных костюмах, но даже беглый взгляд на их лица не оставляет сомнений — это не банковские клерки.

Я не успеваю испугаться. В считанные секунды мужчины оказываются у моей машины и жестом просят открыть двери. Вот теперь сердце заходится от страха, еще чуть-чуть и разорвется. Я хватаюсь за телефон и набираю Ляльку, ору ей что-то, а сама не отрываю взгляд от своих преследователей. Они спокойны. Стоят, словно статуи и ждут, когда я завершу звонок, а после снова просят меня открыть машину.

Только бы Грозин успел.

В голову лезут самые ужасные мысли. Что они будут делать? Убьют меня здесь, на платке под камерами? Их же найдут! — Глупая, посмотри на них! Их даже искать не будут! — отвечает мне внутренний голос.

Не будут, проговариваю про себя, а внутри поднимается бунт. Я не сдамся так просто! Сколько их? Смотрю в зеркала и замечаю движение. Рядом со мной паркуется еще одна машина и я замираю, когда понимаю, кому она принадлежит.

Глава 45

Алекс Межницкий

День начинался неплохо. Я перераспределил финансы, выставил на продажу квартиру и две строительных площадки в центре города. Личные запасы тоже распотрошил.

Считаю остатки и сам над собой ржу, вот попал, так попал. Буду жить как среднестатистический топ-менеджер. Из плюсов, если о них можно говорить в свете вчерашних событий, Строймод.инк продавать не придется. Выкарабкаюсь. Из минусов — придется экономить, переехать на съемную квартиру и забыть об отпуске еще года на два. Хорошо еще мой сибирский бизнес начал поднимать голову.

Да, уж, вчерашний день войдет в историю, как худший. Кто бы мог подумать, что найдется бессмертный, способный кинуть Межницкого! Ну, ничего, я тоже способный. Найду, познакомлюсь в теплой, недружественной обстановке и в асфальт закатаю скотину.

Растираю лицо ладонями. Всю ночь не спал, решал, как буду выкручиваться из этого звездеца. Очень странно, что все в моей жизни вышло из-под контроля именно сейчас. Саша, тендер... словно кто-то прицельно бил, зная, как зацепить. Настораживает. Вчера дал Камилю два дня, чтобы со всем разобраться или пусть ищет себе нового начальника.

Нервы натянуты как струны — рванет в любую секунду.

Надо бы пойти в душ освежиться, а то весь день разгребать последствия, а я еле глаза разлепляю после того, как моргну. Встаю с дивана, тянусь и разминаю спину, а после нет, не иду в душ, а беру в руки телефон и снова пытаюсь дозвониться до нее. Если и сегодня я весь день буду слушать сказки о том, что аппарат выключен...

— Аппарат абонента... — черт, черт!

Швыряю телефон на диван и обхватываю голову руками. Взъерошив волосы, ору что есть мочи: «Возьми трубку, Саша, что б тебя!»

— Три дня она игнорит меня.

Стул летит в стену и с грохотом падает на пол.

— Я звоню, бегаю по Москве, надеясь найти ее. Пытаюсь выломать дверь в квартиру Бельских, за что меня потом скручивает охрана и увозит в отделение полиции. А она? Су-у-ука! — Запускаю в стену попавшуюся под руку статуэтку и словно маньяк наблюдаю, как она разлетается на мелкие осколки.

— Кто ей право такое давал? А? — переворачиваю журнальный столик и наблюдаю, как на пол летят ноут, недопитая бутылка какого-то пойла и стаканы.

Звон битого стекла немного отрезвляет, но лишь на секунду, а потом, я плюю на все и меня уже не остановить. Крушу все до тех пор, пока есть силы, а когда выдыхаюсь, падаю на колени, и в голове остается лишь звенящая пустота.

Пустота — то, что мне сейчас нужно. Сил нет больше вариться в этом котле противоречий. Тяжело поднимаюсь и, держась за стену, иду в ванную комнату. Надо прекращать, возвращаться и решать проблемы с бизнесом. Придется как-то жить дальше.

— Что делать с ней? Забудется. Сделаю так, чтобы забылось... — Подставляю лицо под теплые струи воды и замираю.

Возвращаюсь из душа, окидываю взглядом устроенный мной погром, и не нахожу телефона. Иду к дивану, туда где раньше стоял столик, последний раз видел его там, после швырнул его на диван. Откидываю ногой осколки, поднимаю декоративные подушки и внимательно осматриваю диван, а затем и пол. Мобильник нахожу под тумбой. Усаживаюсь на диван, предварительно скинув на пол то, что осталось от стула.

Пальцем провожу по экрану, автоматически выводя заученную фигуру. Телефон, словно новогодняя елка забит уведомлениями. Список пропущенных пестрит именами и емкими прозвищами. Пробегаюсь по нему, листаю вниз, а потом снова вверх.

Не звонила. Кто бы сомневался.

Последний звонок был от Камиля, начну с него. После уже Томскому позвоню, с ним коротким разговором не отделаться. Он в этот злополучный тендер конкретно так вложился и теперь нервничает. Только из-за чего? Я же русским языком сказал, что все верну и Томскому и Буру, не первый год вместе.

Звоню Каму, может он что-то хорошее рассказать хотел.

— Хорошее, жди — ржу сам над собой.

— Наконец-то — раздраженно отвечает Кам.

— Говори — обреченно выдыхаю я, поняв, что хороших новостей у него нет.

— Я тебе с вечера пытаюсь дозвониться, документы по твоей Александре готовы. Отправил на почту.

— Пришлось отключить звук, отвлекал, а мне надо было по деньгам что-то решать.

— Решил?

— Да, Кам, все разрулил, сейчас буду звонить Буру и Томскому, спрашивать, как им деньги отдать, по старинке, в портфеле или по безналу — пытаюсь шутить я.

— Шутишь? — Это хорошо, тогда и над досье, что у тебя в почте посмеешься — язвит Кам, а я почему-то уверен, ни фига не смешно будет.

— Так все плохо?

— Я пересказал, вкратце, но народу вокруг многовато — делает многозначительную паузу он — смотри сам, и в этот раз без меня ни шагу. Фамилия Лисицкая тебе точно не знакома? Может, слышал где, пересекался?

— С чего вопросы такие, Камиль, тебе-то мне зачем врать. Не были мы раньше с Сашей знакомы, а фамилия — задумываюсь на минуту — может и слышал где, но уже и не помню.

— Еще интереснее, Алекс. Читай и потом все обсудим. Без меня ни шагу.

— Пф-ф, нянька нашлась — говорю скорее не Каму, а так, в пространство.

Завершаю звонок, усаживаюсь удобнее на диване и сразу же набираю Бура. Он пацан авторитетный, хоть и молодой, с ним разговор попроще будет. Бур сразу берет трубку. Сначала говорит напряженно, еще бы, денежный интерес важнее хороших отношений, но поняв, что я готов выплатить долг с процентами уже сегодня, расслабляется. Завершаем беседу уже практически добрыми друзьями.

— Гера Томский — бурчу я, роясь в контактах — с этим сложнее будет.

Нет, он человек хороший, уважаемый, просто старой закалки, правильный такой. Работать с ним одно удовольствие, но сейчас, боюсь, втянет меня в поиски и наказание крысы в моем окружении. Я же, наоборот, не планировал шуметь. Хочу найти всех причастных и наказать тихо и справедливо. Камиль уже начал расследование.

— Здравствуй, Гера.

— Приветствую, Алекс. Нашел, кто тебя кинул или по другому вопросу.

— Крысу найдем, я по поводу возврата долга. Безнал или наличные?

— Сам хочешь вернуть? С процентами?

— Конечно, все по справедливости. Деньги — дело наживное, а вот надежные партнеры мне еще пригодятся.

— Добро, Алекс, добро. Только и с крысы надо спросить за такой кипеж. Нельзя такое спускать, уважать перестанут. Небось уже знаешь кто и поэтому вписываешься?

— Завтра буду знать, но если у тебя есть чем — поделись?

— Обижаешь, дорогой. У меня спецы свой хлеб не даром едят. Баба твоя тебе мозги пудрит. Лисицкая, кажется? В данный момент она собирается свалить из города по платке. Мои ребята уже пасут ее, брать будем уже на трассе. Если хочешь присутствовать при наказании, скину координаты.

Глава 46

— Кидай — только и могу выдавить я.

Прощаюсь, отбиваю звонок уже как в тумане. Это что за треш такой?! Надо что-то делать? В том, что нужно обязательно ехать — не сомневаюсь. Я пытаюсь просчитать разные варианты, ибо с Томским непросто будет договориться. За те бабки, что он вложил в проект... я даже боюсь предположить, что он вкладывает в слово «наказание». Плевать на документы и тендер главное, чтобы Саша не пострадала.

План появляется сам собой. Удачный ли? Другого нет. Захожу в банковское приложение и перевожу деньги Томскому и Буру. Сверху накидываю проценты и компенсации. Порядок, теперь долги выплачены. Набираю Камиля и объясняю ситуацию. Он реагирует быстро, слышу, как командует своим ребятам и все рассаживаются по машинам.

— Жду координаты — коротко отвечает мне и отбивается.

Никогда в жизни я не одевался так быстро, никогда так не переживал, что не успею. Пугая соседей, бегу по лестнице. Вылетаю из подъезда и быстрым шагом иду к машине. Волнение перекрывает все эмоции. Гера правильный человек, с женщинами не воюет, убеждаю себя. Наказать может, да. Времени в обрез. Завожу машину и на глазах удивленных соседей с форсажем покидаю двор.

— Куда же ты влезла, Саша?

Время тянется бесконечно долго и дело не в знаменитых столичных пробках. Она сейчас там, одна, с отморозками Томского. Я не злюсь на нее даже зная, что она предала меня. Главное сейчас, убедить Геру остановиться, а с Сашей потом разберусь, без посторонних. Главное — успеть.

Жму на газ, перестраиваюсь из ряда в ряд через сплошную и творю полную дичь на трассе. Остается совсем немного до места встречи, если верить координатам от Томского. Кам постоянно на связи. Сверяем наши геолокации, черт, он отстает от меня минут на десять. Плохо, а может, наоборот, хорошо, что он приедет чуть позже. Поговорю с Герой один на один, успокою.

Навигатор требует повернуть направо, и я переключаю внимание на дорогу. Впереди вижу съезд на платку. Пробую увеличить карту навигатора — метров пятьсот осталось. Нервы шалят, вижу только трассу и цепляюсь за любую машину, стоящую на обочине. Скорость уж приближается ко второй сотне, когда замечаю впереди скопление машин. Сердце бьется в агонии и замирает. Раз они все здесь, ждут меня, значит, и с ней все в порядке? Только когда до места встречи остается метров сто, вижу, что это не так. Меня не ждут. Со стороны водительской двери Сашиной машины стоят сторожевые псы Томского и вынуждают ее выйти. С замиранием сердца наблюдаю, как она покидает машину, немного проходит вперед и замирает у капота.

— Черт, нельзя было выходить — шепчу я и выжимаю из своей машины все, что можно.

Резко торможу и останавливаюсь на одной линии с Сашиной бехой. Не глушу машину, сразу выхожу и иду навстречу Томскому.

— Приветствую, Гера — перехватываю инициативу я — отзови пацанов, не пугай девочку. Сами решим.

— А она успела тебе мозги запудрить — весело замечает Томский.

Он удивительно собран. В привычном черном пальто нараспашку и свитере с воротом под горло. Вроде и улыбается, но обман, держит руки глубоко в карманах, не подходит ближе, даже не двигается. Не спеша сканирует взглядом сначала меня, потом Сашу.

— Отставить — небрежно машет своим рукой.

— Я вернул тебе деньги с процентами и за беспокойство накинул — начинаю я. Долг погашен, а значит, она моя. Я сам разберусь со своей женщиной.

— Дело говоришь — щурится Томский — но крыса и меня обидела, а я не могу просто отпустить ее. Кто я буду после этого? Предлагаю на выбор, отработку у меня или покаяние в отделении полиции. Что выберешь, красавица?

— Я тебе все компенсировал, считай, выкупил ее. Никаких отработок, Гера, все по понятиям. Мне решать, что с ней делать. Иди сюда Саша — протягиваю ей руку.

Между нами метра три и я мысленно считаю сколько Саше нужно сделать шагов, чтобы встать рядом. Томский смотрит на меня в упор, и я не могу отвлечься, не могу даже мельком взглянуть на Сашу, чтобы поддержать. Сможет ли?

Краем глаза вижу как она делает маленький шаг в мою сторону, затем еще один и замирает. Да, что же ты, психую я и упускаю контроль над Томским на несколько секунд, перевожу взгляд на Сашу.

— Иди ко мне! — командую я.

Она поворачивает голову, и я вижу ее глаза полные слез. Что за? Почему она качает головой? И тут же нахожу объяснение — пистолет. Один из амбалов держит ее на мушке. Гера не собирался ее отпускать, они все обговорили заранее. Дело дрянь. Стараюсь не паниковать, нельзя. Теперь вся надежда только на Камиля. Верю, что он сможет принять правильное решение. Ситуация по его профилю. Мы все замираем, а время словно останавливается.

— Сука! — Крик Томского взрывает воздух одновременно с воем сирен.

Я вижу, как к нам приближается целый кортеж из внедорожников с мигалками. Это еще кто? И сразу радуюсь, увидев красную ауди Кама, обгоняющую всех. Выдыхаю с облегчением, сейчас разойдемся, наши, но как только поворачиваю голову в сторону Томского, понимаю — нет, не разойдемся. Гера зол и держит на мушке Сашу. Когда успел? Зачем? Саша по-прежнему стоит от меня на расстоянии вытянутой руки и, даже если я буду кричать, не сдвинется с места. Она в шоке.

Машина Кама останавливается рядом с машиной Томского, а внедорожники нагло разбивают наше противостояние, вклиниваясь между машинами.

— Блокируют — проносится в моей голове — теперь Томский взбесится.

Дальше действую не думая, подчиняюсь внутреннему голосу, а он шепчет, что Гера сейчас выстрелит. Поворачиваюсь спиной к Томскому и делаю шаг к Саше. Как я и думал, она не двигается. Стоит на ветру без шапки, в распахнутом пуховике и ни на что не реагирует. Резко дергаю ее за руку, разворачиваю и прижимаю к себе.

Успел — улыбаюсь как дурак и не понимаю, что за шум и хлопки за моей спиной.

Спину жжет огнем, перед глазами мелькают мушки. Что-то не так. Не так. Надо посмотреть, что происходит, но позже. Сейчас отведу Сашу в безопасное место и помогу Каму. Делаю шаг к своей машине и чувствую, как тело Саши обмякает у меня в руках. Подхватываю ее на руки. Тяжелая?! Нет, это меня шатает, но я упорно несу ее к машине.

— Са-а-аш — аккуратно встряхиваю ее — Саш!

Не реагирует. Глаза закрыты. Пробую прислушаться, дышит ли, но от волнения ничего не могу понять. Сердце стучит так, что в ушах стоит перезвон.

Чуть отстраняю Сашу от себя, чтобы заглянуть в лицо, и замечаю, как на ее белой футболке расползается ярко-красное пятно. Додумалась же, футболку под пуховик...белую. Да, шут с ней, с футболкой, кровь! Откуда у тебя кровь, Саша?

Не отвечает, почему она не отвечает?!

— А футболка все-таки не по сезону — добивает меня спокойный внутренний голос, и я проваливаюсь в темноту.

Глава 47

Саша Лисицкая

Сижу на стуле в углу в странном помещении. Мимо меня проходят люди в белых халатах, иногда толкают впереди кого-то на каталке.

— Межницкий... его тоже увезли сюда на такой, меня не пустили.

— Ты в порядке Саша? — ко мне наклоняется высокий, приятный мужчина.

— Где я?

— В больнице, Саша, — как самочувствие?

— Вы кто?

— Я Паша, парень твоей сестры — немного подумав добавляет — Грозин.

— А, Грозин — в памяти начинают всплывать кусочки информации, и я цепляюсь за любую возможность понять, что здесь происходит — Ляля?

— Фух, напугала ты нас, Ляля с врачом разговаривает по поводу тебя — Паша кивает в сторону открытой двери — ты помнишь что-нибудь? Можешь рассказать?

— Не знаю — еле выговариваю я.

Осматриваюсь вокруг. Я в больнице, конечно же, где еще мы можем быть после всего случившегося. Сижу на неудобном металлическом стуле. Прикрываю глаза и слушаю, как из соседнего кабинета доносится голос Ляльки. Я не одна. Надо вспомнить, все, что произошло.

— Ну как тут? — спрашивает непонятно откуда появившийся мужчина у Грозина.

— Да, вроде приходит в себя. Сестру помнит.

— Саш,привет. Я Камиль, на Алекса работаю — он протягивает мне руку и чуть наклоняется вперед.

— Что с ним? — спрашиваю я.

Камиль выпрямляется, смотрит на меня, словно оценивая, стоит ли мне говорить правду.

— Состояние тяжелое. Сейчас он в операционной, но надежда есть.

Вздыхаю, но изо рта вырывается какой-то жалкий всхлип. Начинаю вспоминать все, что произошло и чувствую, как в уголках глаз скапливается влага. Он пострадал, серьезно пострадал, когда пытался забрать меня у этих отморозков. Кто они? Что им от меня было нужно? Но главный вопрос — почему Алекс приехал за мной?

— Саш, ответь, пожалуйста, а ты Геру Томского давно знаешь? —обращается ко мне Камиль.

— Ког-го? — нервно сглатываю я — кто это?

— Поня-я-ятно — Камиль проводит по лицу ладонью вниз и сжимает подбородок — тогда ответь мне, на хрена тебе информация по тендеру?

А вот тут, похоже, я готова добровольно изобразить амнезию. Я не знаю Камиля, а после сегодняшнего откровенничать с кем-то нет никакого желания.

— Не понимаю — широко открываю глаза.

Камиль молчит, но я вижу как он нервничает.

— Я тоже — говорит он и обращается уже к Грозину — давай покопаем под Томского, не могу понять, с чего он за пушку схватился. Алекс всем бабки вернул с процентами за час до этой заварушки.

Из кабинета появляется Лялька, подходит и присаживается передо мной на корточки.

— Ты как, Сань — берет мои руки в свои и пытается заглянуть в глаза.

— Уже лучше. Даже вспомнила кое-что. Что про Алекса говорят?

— Должен выкарабкаться, большая кровопотеря, но вроде ничего важного не задето.

Лялька ведет меня в кабинет, где только что беседовала с врачом. Меня тоже осматривают, говорят, что все в порядке. Шок, испуг и ни единой царапины. Лялька помогает врачу заполнить на меня карту, а я до сих пор не могу поверить в то, что случилось. Алекс меня спас, просто закрыл собой и держал, пока в него стреляли, а потом еще пытался унести в машину.

Зачем? Я же подставила его, вся эта заварушка только из-за меня.

— Дня два за вами понаблюдаем. Сами понимаете, сильное нервное потрясение неизвестно как может отразиться на вашем здоровье — врач говорит медленно, тщательно выговаривая каждое слово.

— Что? — не понимаю я.

— Понаблюдаем за вами дня два — повторяет врач.

Киваю, она права, у меня реакция может быть отложенной, и в это время лучше находиться среди врачей, чем на улице. Мне понадобятся только мои вещи и ключи от машины. Два дня, так два дня, но потом я сразу уеду. Хотя, нет, не сразу. В свете открывшихся обстоятельств, появилось еще одно дело, которое я хочу завершить.

Алекс Межницкий

Постоянный шум начинает раздражать. Ощущение, что соседи сверху затеяли ремонт и в спешке передвигают мебель. Неужели обязательно это делать рано утром? Надо будет зайти к ним и попросить не шуметь так сильно. Позже, может, даже завтра, сейчас нет сил, чтобы встать. Пробую заснуть, пока соседи немного затихли.

Проваливаюсь в взякую дремоту. Слышу, как кто-то тихо разговаривает, снится мне или нет — не пойму. Тема не нравится, больничная, пациента какого-то обсуждают, капельницы. Точно снится, расслабляюсь я, но тут же в мое сознание врывается голос матери. Прислушиваюсь и ловлю каждое слово.

— Однолюб, ты Сашенька, однолюб. Хоть в этом в меня пошел — улыбается она на секунду и сразу хмурится — а характером весь в отца, дурной характер.

Может у нее что-то случилось? Надо позвонить, да и вообще настоять на переезде в Москву. Однолюб? В памяти мелькают кадры с Сашей, в лифте, на стоянке, в моей постели... и слова матери набатом звучать в голове: «Увидела отца и все, влюбилась».

Посмотрим — ворчу я.

Ничего плохого мать не сказала, а как-то тревожно стало, заныло в груди. Саша, она ведь на меня обиделась? Из-за чего не помню, но точно знаю, что поругались, ушла она. Разберусь, успокаиваю себя и мать заодно. Сегодня же найду Сашу и поговорим, решаю я и снова отключаюсь. Только сон в этот раз какой-то странный получается, как после хорошей пьянки. Кстати, очень похоже, потому что голова раскалывается, и все тело ломит. Да еще эти соседи орут. Ремонт закончили? Катать больше нечего?

— Да, заткнитесь же вы и не топайте так — пытаюсь высказаться вслух, но резкая боль в горле останавливает.

Ну, точно, все сходится. Опять вчера в клубе накидался. Сколько сейчас времени интересно? Пытаюсь открыть глаза, вспоминаю где вчера оставил телефон. Пусто, ничего не помню. Странное похмелье. Очень. Тянусь рукой, чтобы растереть сонное лицо — не могу, глаза открыть тоже не получается. Боль сковывает тело, болит везде, словно каждая мышца, каждая точка на коже воспалена. Нет, это точно не после клуба.

Тогда что?

— Саша! — словно вспышкой озаряет мое сознание.

Вспомнил, все вспомнил! Я лежу на больничной койке и не могу ни глаза открыть, ни пошевелиться. В горле саднит, и попытка крикнуть или хотя бы промычать что-то снова терпит неудачу. Что с ней? Сильно пострадала? Тысяча вопросов и лишь один я боюсь задавать — жива ли? Надо быстрее вставать и разбираться с теми, кто устроил этот цирк. Тендер, Томский с пушкой. Какого... он палить начал? В голове каша, мысли несутся, опережая друг друга, а я пытаюсь найти зацепку, ниточку, за которую можно размотать этот чертов клубок и отключаюсь.

Просыпаюсь от теплого прикосновения к моей щеке. Легко, практически невесомо, но меня словно током бьет. Потому что узнаю ее. Хочу открыть глаза, подняться и ухватить за руку, но не могу. Саша садится на край кровати, сжимает мою руку ладошками и начинает говорить.

— Прости меня, Алекс. Это я во всем виновата. Если бы я знала, я никогда бы не приехала.

Слушаю внимательно и пока ничего не понимаю. Чувствую, что что-то недоговаривает, надеюсь, досье Камиля будет полным, а сейчас я выслушаю ее версию.

— Спасибо, что спас меня и... если бы ты знал всю правду, не стал бы этого делать.

Она всхлипывает, а я злюсь, что не могу обнять ее сейчас и сказать, да, знал, все я знал, когда мчался на стрелку с Томским.

— Ты бы выиграл тендер, не было бы никакой стрельбы. Алекс, это я украла документы, а потом отдала Бельских. Не хотела, но когда увидела тебя с ней... разозлилась.

Ты ревновала меня, Саша? — Мысль одновременно и приятна, и отвратительна, потому что я идиот. Я ведь тоже разозлился тогда.

— Сейчас у меня все хорошо. Ты тоже поправишься, мне врач сказал. Так что все будет хорошо.

В палате становится тихо, и я начинаю волноваться. Уйдет? Сейчас? Слышу шорох и стук открывающейся тумбочки рядом с кроватью и начинаю нервничать.

— Ты тогда в квартире спрашивал, зачем я все делала — тяжело вздыхает и дрожащим голосом продолжает Саша — ответы здесь, в верхнем ящике твой тумбочки.

Она какое-то время еще сидит рядом, молча гладит мою ладонь, а потом уходит. Встает и уходит! Какое прощай? Куда ты собралась?

— Мне пора — долетает до меня откуда-то совсем издалека, и я вою как раненый зверь, пытаясь заставить свое тело пошевелиться.

Весь день как только вырываюсь из забытья, пытаюсь открыть глаза или хотя бы заорать. Мне нужен Камиль, срочно, потому что в моей тумбочке лежит то, что мне необходимо как воздух. К вечеру мне удается издать слабый писк и открыть глаза, а забежавшая случайно медсестра избавляет меня от дурацкой трубки в горле и зовет врача.

— Камиль, срочно — хриплю я, игнорируя все, что говорит мне доктор.

Кам так радуется моему воскрешению, что приезжает через пятнадцать минут.

— Тумбочка — хриплю из последних сил, как только он подходит к кровати.

Кам понимает все с полуслова и достает с верхней полки папку. Серьезно? Я ожидал что-то небольшое, вроде письма?

— Тебе — Камиль протягивает мне сложенный листок бумаги — а сам изучает документы.

Не тороплю, слежу за выражением лица Кама и понимаю, что там бомба, но ничего нового для него.

— Как и предполагал — он с хлопком закрывает папку и кладет ее на край кровати — почитаешь, то же самое, что у тебя в почте. Пока ты тут отдыхал, мы с Грозиным и Томским играли в детективов и достаточно успешно.

— Не томи — шепчу я.

— Рясенского Мирона Семеновича знаешь? — прищуривается Кам.

— Мирона? Да.

Глава 48

5 месяцев спустя

Алекс Межницкий

— Ну, что Мирон, пора встретится и поговорить.

Стою в прихожей у зеркала и оцениваю свой внешний вид. Старые джинсы и черное худи для сегодняшнего мероприятия в самый раз. Кам только что отзвонился, Рясенского задержали в аэропорту и везут за город на заброшенные склады Томского.

Звоню Грозину и спускаюсь на стоянку. Встречаемся с ним у соседнего жилого комплекса.

— Привет, сосед — ржу я, когда жму ему руку.

Мы рассаживаемся по машинам, и я замечаю, что Грозин прихватил с собой парочку крепких парней в качестве поддержки. Отлично. Мне он начинает нравиться. Выезжаем со двора по одному, стараясь не привлекать внимание. Вместе собираемся уже на шоссе и кортежем из трех машин выдвигаемся в сторону промзоны.

После тендера в моей жизни многое изменилось. Вспомнил старые добрые времена и снова стал экономить. Квартиру на набережной пришлось продать и купить жилье поскромнее. Этот вариант мне посоветовал Грозин и, честно скажу, квартира хорошая, ничем не хуже прежней. Пересидеть трудные времена, пока строишь свой дом — идеальна. Центр города, три комнаты, гостиная, совмещенная с кухней. Для меня — это почти дворец. Одному мне бы хватило и небольшой студии, но я не один. Осенью вернется Саша. Несмотря ни на что, я надеюсь на это.

Должна. Она обещала сестре и Бельских.

Комнату для нее я уже подготовил, даже стекла на окнах заменил на тонированные, с силуэтом дерева. Бельских сказал, что ей очень нравились окна моей старой квартиры.

Я не знал. Очень многое о ней не знал.

Тот день в больничной палате разделил, нет, скорее сломал мою жизнь и, наверное, меня тоже. Я всю ночь листал папку, что оставила Саша, и перечитывал ее письмо. Стал понимать все ее действия, узнал, что она чувствовала и это хорошо. Вернее, должно быть хорошо. Отношения, построенные на лжи, не имеют будущего, но здесь... боюсь, что теперь именно правда не позволит нам быть вместе.

В машине становится душно, включаю кондиционер и снова возвращаюсь в тот день.

— Рясенского Мирона Семеновича знаешь? Вот и Томский его, оказывается, знает — вспоминаю я слова Камиля в тот вечер.

Я был сильно удивлен таким совпадением. Да, Мирон работал на меня раньше, руководил службой безопасности в Стромод инк. Потом нашел более перспективное место, наверное, я не уточнял. Ушел и ушел. Держать кого-то не в моих правилах. Вопрос с заменой Рясенского, тоже решил быстро. Переманил к себе Камиля из Новосибирска и забыл о Мироне.

Пока я отлеживался в больнице, Камиль с Грозиным наведались к Томскому в отделение полиции. Оказывается, его забрали прямо с места разборки, и теперь он ждал, когда его адвокат добьется освобождения под подписку. Изрядно поторговавшись с Грозиным, и, выбив себе освобождение из-под стражи, Гера рассказал о причинах своего неадекватного поведения. И тут, ко всеобщему удивлению, на сцене вновь появляется Рясенский, только теперь в роли правой руки Геры Томского. Оснований не доверять Мирону у Томского не было, восемь лет вместе работали, но тут вмешалась Саша со своим планом и началась неразбериха с тендером. Мирон, как принципиальный человек попросил Рясенского найти крысу.

Все выглядело логично, Камиль продолжал выкладывать информацию, постепенно подбираясь к самому важному.

Мирон нашел. Сработал быстро и профессионально, но и то, что мы роем в том же направлении, узнал. Дураком он никогда не был и сразу смекнул, что к чему. В отличие от меня он все помнил, и с радостью сдал Лисицкую Гере, предварительно дополнив ее досье интересными подробностями. По новой версии, я и Саша намеренно организовали слив информации Бельских, и готовили рейдерский захват строительного бизнеса Томского. Вишенкой на торте, взбесившей Томского, стала увесистая папка с компроматом на него. Мирон представил все так, что это я собирал на него информацию и планировал использовать в ближайшее время. Компромат, как сказал Камиль, убойный: фото, копии документов, счета, переводы.

В ответ на откровенность Томского, Камиль рассказал нашу версию произошедшего. Томский не поверил, упирался до последнего. Не верил, в то, что Рясенский мог так его кинуть. Тогда Камиль пошел ва-банк, отдал ему всю информацию по Саше и уголовному делу, чтобы он мог увидеть картину целиком и сделать правильные выводы. В том, что Гера их сделает, никто не сомневался. План Рясенского был прост, убийство меня и Саши позволит ему сохранить его мерзкую тайну. Я тогда еще подумал, что-то не так, как будто переигрывает, все-таки десять лет прошло.

Задержать Мирона сразу не получилось. Он понимал, что после инцидента на трассе за ним, рано или поздно придут, и пока мы копались в архивах, выбил себе командировку во Владивосток на четыре месяца и уехал.

— Вот мы тебя и дождались — говорю вслух и выворачиваю руль, съезжая на третье транспортное. Чуть наклоняюсь вперед, пытаясь рассмотреть через лобовое стекло небо. Опять заволокло, ни единого проблеска. Эта весна не очень щедра на солнечные дни. Наверняка опять дождь пойдет.

Дальше вспоминать совсем не хочется, тяжело.

Тем вечером, в палате, Кам с моей помощью пытался восстановить события десятилетней давности. Сложно, но основное я, конечно, вспомнил. Пиджак я тогда в клубе забыл, на стуле, а телефон был в кармане. Видимо, Рясенский взял его, чтобы отдать мне, но что-то пошло не так.

Или, наоборот, так?

Камиль пересказывал мне детали старого дела по изнасилованию. Тогда Мирон сказал, что девочке в глазах общественности выгоднее выглядеть жертвой, чем шлюхой. Сказал, что узнала кто я и решила не упускать шанс. Сходящая с ума, избалованная мажорка — такую характеристику мне на нее дали. В итоге, переспала со своими же, а потом протрезвела и решила перед папенькой сыграть невинную деву.

— Клубы, спиртное, наркотики, дурная компания — Камиль зачитывал мне показания купленных свидетелей.

Слушал Камиля, а внутри все умирало. В глазах потемнело, горло сдавил спазм, потому что я догадался, кто эта девочка, но до последнего не хотел верить. Все сходилось. До последнего надеялся, что Кам назовет чужое имя.

— Это была Саша, Саша Лисицкая — произнес он — это ее изнасиловали десять лет назад в том клубе.

Слова прозвучали как выстрел, я стиснул ладонями тонкую больничную простыню. Сжал пальцы до хруста и с моих губ сорвался протяжный стон.

— Не-е-е-ет!

— Думаешь он тебя из дерьма тогда вытаскивал? Он себя вытаскивал, а тебя подставлял, ты папку-то полистай Алекс, все это сделал Рясенский и его прихвостни — слова Камиля до сих пор звучат у меня в ушах.

С трудом сдерживаю злость, распирающую меня изнутри. Стучу по рулю ладонями и беззвучно ругаюсь. Как я мог быт таким дураком?! Я же тогда ни единого документа не посмотрел, не проверил. Написал доверенность у юристов и все отдал Мирону, дав карт-бланш в решении вопроса. Он и решил.

Мирон сволочь, такое нельзя оставлять безнаказанным, но и с себя вины не снимаю. Я виноват не меньше. Простит ли меня Саша, сможет ли она быть рядом, не вспоминая весь тот кошмар, что случился с ней?

А я себя прощу?

— Самое страшное, что вот такой случай — Кам кивнул на папку в моих руках — неединичный. Эта скотина проделывала такое на регулярной основе, а потом от жертв либо откупался, либо запугивал так, что они дышать боялись.

Изучать папку я начал как только Камиль покинул палату. То, что я узнал, разбило все мои надежды на возвращение Саши. Не вернется. Сердце щемило в груди, не желая принимать правду. Хотел позвонить ей и рассказать, что это не я. Я бы никогда... Не позвонил, не смог.

Я был главным и единственным подозреваемым по делу. В материалах, как вещественные доказательства значились мои личные вещи: телефон, визитки, пиджак. К делу были приложены видеозаписи, где я танцую с Сашей, и мы вместе пьем. Видео с камер в коридоре клуба было настолько темным, что узнать кого-то невозможно, только силуэты. Камиль прав, Мирон убрал все улики, кроме тех, что указывали на меня и выглядело все так, что виноват я, но откупился, замял дело благодаря своим связям и бабкам.

Всю жизнь буду корить себя за то, что отмахнулся, поверил на слово. Можно было приехать еще раз в полицию, лично поговорить со следователем. Я даже не пытался разобраться в произошедшем, а уехал в Москву, забыл, оставив Сашу страдать.

В тот день, когда она приходила ко мне в больницу прощаться, она оставила письмо, где рассказывает, как жила после того, как вышла из больницы, и почему решилась на месть. Помню каждую букву, выучил его наизусть, потому что читаю его очень часто. Читаю и проживаю все, что выпало на ее долю снова и снова, надеясь забрать хоть часть боли себе.

Сегодня все закончится, Саша. Я поставлю точку в этой истории длиной в десять лет. Виновный получит по заслугам, и я смогу позвонить тебе и все рассказать.

Подъезжаем к старому ангару. Тихо, словно все в округе вымерли. Выхожу из машины, жду Грозина и его ребят.

— Похоже, нам туда — показывает один из парней.

Смотрю в направлении его руки и замечаю тонкую полоску света, пробивающуюся сквозь неплотно закрытую дверь. Идем на свет, стараясь обходить огромные лужи, кучи мусора и торчащие отовсюду обломки паллет.

Идеальное место для разборок, в здравом уме сюда ни один нормальный человек не сунется.

Глава 49

Скрип старой ржавой двери, кажется, может поднять на ноги всю округу. Дверь слишком узкая и нам приходится заходить в ангар по очереди. Внутри слишком темно и, прежде чем наши глаза привыкают к полумраку, каждый успевает не по одному разу споткнуться о щедро разбросанный мусор.

Останавливаемся, пытаясь понять, куда двигаться дальше. Впереди перегородка и еще одна дверь. Идем туда. Слышим приглушенные голоса, ругань и звуки ударов. Нам точно туда, я уверенно толкаю дверь, и как только она открывается, в нос ударяет тяжелый запах сырости и гнили.

— Они что, картошку тут хранят — нервно шутит один из парней Грозина.

— Гноят — ржет ему в ответ кто-то из их компании.

На шутку не реагируем, идем по темному помещению к единственному источнику света — мобильному прожектору в центре ангара. Гера и его парни уже на месте, как и Мирон. Здороваемся и встаем рядом, осматриваясь и оценивая обстановку. Среди всеобщего бардака место, где мы стоим, выглядит сносно. Видны старые столы и полуразвалившиеся стулья. В глаза бросаются нагромождения из паллет, видимо, используемые вместо скамеек. Остальное пространство ангара скрыто в темноте. Концентрируюсь на единственном светлом пятне в этом бардаке — небольшая вычищенная площадка, вокруг которой все и собрались.

Мирон.

Перевожу взгляд в центр. Гера сидит на стуле, а перед ним, подвешенный на веревке к какой-то арматуре болтается Рясенский. Судя по обилию крови на полу и неестественно вывернутым рукам, уделали его не слабо. Жалею, что это сделал не я.

— Начали без нас — обращаюсь к Грозину.

— Хотел участвовать?

— Есть желание — скриплю зубами.

— Здравствуй, Алекс — голос Томского разрезает тяжелый гнилой воздух.

— Здравствуй, Гера — делаю несколько шагов и равняюсь с ним.

Мирон, услышав имя, дергается, и заплывшим глазом пытается разглядеть меня, а когда это удается, начинает ржать. Сплевывает кровь и снова хохочет на весь ангар.

— Твои ребята ему что, голову повредили — обращаюсь к Томскому?

— Обижаешь, у меня на него большие планы, за границу поедет пацан, он нам целый нужен.

— Что-то рассказал?

— Ни хрена, молчит — разочарованно произносит Томский, — сейчас еще раз пробовать будем — Муха, приступай.

От стоящих в стороне братков отделяется крупная фигура. Мужчина медленно идет к центру и когда заходит в круг, освещаемый прожектором, даже я начинаю улыбаться. Муха, размером со слона.

— Ну так, что Мирон, будешь говорить или Муха об тебя кулаки ломать должен?

— Пошел ты! — огрызается Рясенский.

Гера кивает, и Муха наносит первый удар. В ангаре тишина, слышно лишь тяжелое дыхание работающего кулаками вышибалы и звуки ударов. Мирон молчит, лишь изредка шипит и матерится. Так проходит пять минут. Смысл? Так мы и до утра тут просидим, пока Муха его не уделает.

— Гера, а что мы от него услышать-то хотим? Итак знаем, подставил нас. Зачем только непонятно.

— Ты и половины не знаешь, Алекс. У него там свой план Барбаросса был, а вы его сломали. Он из-за чего тебя с бабой-то твоей убрать хотел, чтобы я не догадался, что он давно против меня играет. Я-то сначала наживку, проглотил, поверил, что это ты слил информацию. А после разговора с Камилем капнул глубже и такие интересные вещи открылись. Оказывается, Мирон тоже инфу по тендеру слил своим хозяевам, только Бельских умнее оказался, и не просто заменил свои документы твоими, а улучшил твое предложение так, что за него почти передрались.

— С ума сойти — выдыхаю я.

— Ты погоди, мозги тебе еще пригодятся — смеется Гера — теперь у нас Мирон популярная личность, звезда, можно сказать. Его теперь все хотят. Идея-то была какой, его хозяин выигрывает тендер, а потом на компромате играет. Убирают меня, а тебя на счетчик, как должника, со всеми вытекающими. Так что скажи спасибо бабе своей ревнивой, от меня и от себя.

— Да, ладно, Межницкий — расслабься — внезапно оживает Мирон — отдал бы долг и свободен и баба твоя тоже. Как она, кстати? Была ничего такая, приемистая.

— Ах, ты, сука — сжимаю кулаки.

Глаза заливает кровью, мозг отключается, и я не помню, как мне удается оттолкнуть человека-Муху, и прорваться к Рясенскому. Помню, как голыми руками крушу его ребра и правлю лицо. Очнулся только когда меня стали оттаскивать от бессознательного тела Мирона.

— Стой! Успокойся ты. Угробишь товар.

Дышу рвано и говорить никак не получается. Руки и одежда в крови, палец на правой руке ноет, кажется выбил. Смотрю сначала на Мирона, потом на Геру и одним кивком задаю вопрос, что за ерунду он несет.

— Друг у меня в Германии хороший есть, любит он темы интересные и сеть подпольных борделей держит для тех, кто в его темах сечет. Вот Миронку туда и отправим, он же у нас профессионал, любит все нетрадиционное. Поедет по обмену опытом, так сказать. Ганс очень обрадовался, когда я ему позвонил. Любителей, говорит, завались, а вот опытных всегда не хватает.

Не сразу понимаю авторитетный черный юмор Геры. Пульс шкалит, костяшки ломит, а в голове так и стоят слова этого уродца про Сашу. Все нервы оголились, я словно ощутил на себе ее боль и страхи. Не оттащили — убил бы эту сволочь и прикопал где-нибудь здесь на территории. Как она смогла выжить после всего случившегося и не сойти с ума? Не сломаться? Кидаю взгляд на Мирона, ни единого живого места, а вместо лица — распухший шар. Мало, мало ты ему врезал, шепчет внутренний голос.

Время идет. Транспорт за Мироном должен приехать поздно вечером. Сидим на собранном из паллет островке, обсуждаем как дальше быть со строительством. Тендер не выгорел, нужно искать выходы на новые площадки. Гера предлагает вариант, но без документов решать ничего не будем. Подождем.

Наконец, слышим как с улицы нам сигналят.

— Твои? — обращаюсь к Томскому.

— Да — сверяет часы и отдает команду парням.

Рясенского грузят в какой-то контейнер и выносят на улицу. Не знаю, что ч ним будет делать Ганс в Германии, но сейчас он похож на отбивную. Гера хлопает по ящику ладонью и желает новому гражданину Германии хорошего пути. Мы с Грозиным только переглядываемся, удивляясь хорошему настроению Томского. Контейнер закидывают в груженую фуру и увозят с территории, а я стою и смотрю вслед уезжающему грузовику, и никаких угрызений совести не испытываю. Должен же? Об одном только переживаю, не слишком ли легко этот урод отделался.

— Пошли фейерверк запустим — хлопает меня по плечу Томский.

— Что?

— Машину надо утилизировать. Ребята все подготовили, обставим как аварию.

Машину Рясенского находим в двадцати минутах езды от промзоны. Она стоит на краю обрыва, а внутри виден силуэт. Настоящий или нет — непонятно, слишком темно вокруг.

— А? — машу рукой.

— Много будешь знать, слишком умным помрешь — отсекает Томский лишние вопросы.

И мы их не задаем. Стоим и любуемся, как машина загорается и уже охваченная пламенем летит вниз. Мелкие искры, действительно чем-то напоминают фейерверк, взмывающий в темное ночное небо.

Ну вот и все. Точка.

История закончена, Саше больше некого бояться. Теперь я могу позвонить ей и все рассказать.

Дальше? Пусть сама решает, просить ее принять меня я не имею права. Я просто буду ждать, когда Саша сама придет ко мне. Да, так лучше. На душе сразу как-то все улеглось, словно ждать ее самый естественный процесс в мире.

Приезжаю домой, скидываю и сразу выбрасываю всю одежду в которой был. Потом долго стою под душем, пытаясь смыть с себя едкую смесь запахов гнили и крови. Пока горячие водяные струи острыми иглами вонзаются в мою распаренную кожу, я мысленно проговариваю все, что хотел бы сказать Саше. Звонить бесполезно, она еще ни разу не взяла трубку, а голосовое сообщение прослушает обязательно. Накидываю халат на голое тело и выхожу в гостиную. Удобно устроившись на диване, открываю чат с Сашей и начинаю запись послания. Говорю честно, ничего не скрываю и прошения прошу также, искренне сожалея о том, что натворил. Как только произношу последнее слово, — убираю палец с экрана и откидываюсь на спинку дивана.

Считаю до десяти, но на счете пять рядом со звуковым файлом появляются галочки.

Прослушано.

Теперь спать. Все остальные проблемы буду решать завтра.

Если бы я только знал, насколько точно я описал свой завтрашний день.

Трель телефонного звонка взрывает тишину квартиры. Уставший мозг отказывается реагировать, и я снова медленно засыпаю. Настойчивость звонящего начинает раздражать, и я шарю по тумбочке, пытаясь не открывать глаза, чтобы не прогнать сон.

— Да — отвечаю раздраженно и мысленно уже прикидываю, в какую даль отправится мой собеседник через минуту.

— Алекс, это я, Вик. С Сашей плохо, она в больнице, в Питере. Самолет через час, заберу тебя у дома через пятнадцать минут.

Глава 50

Слова Вика оглушают. Хочется орать в трубку и требовать, чтобы он рассказал все, что знает немедленно, но я беру себя в руки. Отбиваю звонок и начинаю собираться.

Машинально хожу из комнаты в комнату и собираю вещи. В груди жжет, дышу, только ощущение такое, что воздух куда-то испаряется. Даже в глазах темнеет.

— Так не пойдет.

Даю себе установку собраться и ничего не забыть. Хватит одного человека на больничной койке. Перекидываю сумку через плечо и иду в спальню. Толкаю двери шкафа. Зеркальные полотна разъезжаются с противным писком. Морщусь. Почему-то сегодня скрип колесиков особенно раздражает.

Выбираю вещи, а мысли снова о Саше. Если ее увезли на скорой, то парой дней стационара не обойдется. Накидываю в сумку удобной одежды. Что могло произойти? Очередной приступ? Мозг в отсутствии информации продолжает выдавать версии одну страшнее другой. Болезнь или... даже думать об этом не хочу, я верю, что все подельники Рясенского где-то далеко.

— С ней все будет хорошо, Саша сильная — убеждаю себя.

Работает так себе, но ведь мы для этого и едем к ней, чтобы помочь и поддержать. В Москву заберем, если что, устроим в лучшую клинику.

— Черт, черт, черт! — психую я и пытаюсь закрыть заедающую молнию на сумке — хватит рассуждать. Что с ней, пока неизвестно, значит, и планировать что-то глупо.

Стоп.

Почему мне Вик звонил? Откуда он знает, что с Сашей что-то не так? Они общаются? Не удивлюсь, вспоминая с каким энтузиазмом их папаши мечтали породниться. Может, они уже активно работают в этом направлении? Нельзя исключать такой вариант. Я с Бельских не пересекался после того, как Саша уехала. Приходил к нему один раз, сразу после выписки. Точнее, приходил к Саше, но Вик сказал, что она уехала в тот самый день, когда оставила у меня в палате папку. Я просил его дать ее телефон или адрес, но вместо этого он рассказал мне правду, всю правду. Ее целью всегда была месть. Все ради этого: переезд в Москву, встречи со мной и тендер.

Слишком много неприятностей вокруг этого тендера.

В конце концов он скинул мне ее телефон, взяв обещание часто не звонить.

Месть. Неужели я не вызывал у тебя никаких других чувств и желаний, девочка? Неужели ты способна так искусно притворяться и врать?

Не верю.

Может, так и было в самом начале, но потом... потом ты не лгала. Точно не лгала. Особенно в тот день, в палате, когда держала мою руку и нежно поглаживала ее пальчиками.

— Разберемся, во всем разберемся, Саша — рычу себе под нос.

Укладываю в сумку ноут, зарядки для телефона, часов. Задержусь, пожалуй, я в их Питере на недельку. Что там еще мне понадобится для работы?

Через десять минут я уже стою около подъезда, нервно переминаясь с ноги на ногу, и вглядываюсь в темный проезд между домами. Ноут оттягивает плечо, сумка с вещами стоит на асфальте. Я подготовился и буду жить в Питере, пока не разберусь со всем, что мы с Сашей наворотили.

— Где же ты Бельских — бурчу я и набираю его номер.

Свет фар прорезает темный переулок ровно в тот момент, когда я слышу хриплое «Да» из динамика смартфона.

— Вижу тебя — сбрасываю звонок, беру в руки дорожную сумку и иду навстречу подъезжающему авто.

Яркая ламба тормозит передо мной, и я открываю дверь, чтобы сесть. Привычным движением хочу забросить сумки на заднее сиденье, поворачиваюсь и замечаю девушку, прижавшуюся в уголке.

— Привет — говорю всем.

Она поворачивает голову, и я узнаю знакомые черты. Сашина сестра Оля, Лялька, как она ее называет. Она-то что здесь делает?

— Привет — отвечает она хриплым голосом.

В полумраке салона сложно что-то разглядеть, но красные, опухшие глаза Оли я вижу. Она расстроена. Странно другое, почему она без Грозина? Как они встретились с Виком? Не похоже, что они случайно оказались в этом авто. Если у Вика нет вопросов, то получается, один я ничего не знаю и не понимаю?

— Может, кто-то из вас расскажет, что произошло?

Вик молчит и сосредоточенно ведет машину, но его нежелание говорить, пальцы, сжимающие руль с такой силой, что он, того и гляди лопнет, даже его излишнее внимание дороге просто кричат, что все не так! Я не знаю что-то важное, очень важное и в этом тоже виноват я?!

— Что с Сашей, хватит молчать!

— Она в больнице, ночью стало хуже — начинает Лялька.

— Я не понял, она давно в больнице?

— Почти два месяца — мямлит она.

— Ты знала, Грозин кто еще? — ору я — Бельских, и ты знал? Почему мне никто не позвонил?

— Никто не знал, не ори — грубо обрывает меня Бельских — Лялька узнала только сегодня ночью, ей врач позвонил.

— Я хотела сразу звонить тебе, ведь ты должен знать — замолкает она, а потом продолжает — Паша после вашей загородной поездки уехал в командировку. Звонила ему, чтобы дал твой телефон — Лялька всхлипывает снова — но он недоступен. Тогда я вспомнила, что была в гостях у Саши, когда она жила с Виком, и поехала к нему на такси. Он уже тебе позвонил. Она никому не говорила, Алекс, никому. Потому, что знала, нельзя ей...

Лялька снова начинает реветь, Вик сжимает руль, а я начинаю закипать по-настоящему. Они что, собираются молчать до самого Питера?!

— Так, у вас минута, чтобы рассказать, что происходит?! Что будет потом, узнавать не рекомендую. Итак, что с Сашей?

Всхлипы с заднего сиденья становятся громче, а я уже вспомнил все самые страшные болезни, о которых когда-либо слышал.

— Да, что же ты поделаешь — хлопаю себя по коленям — Вик, давай ты, я не выдержу этого.

— Беременна она — сухо отвечает Бельских.

Беременна...

В этот раз не могу говорить я, и усилившиеся рыдания Ляльки уже не кажутся мне неуместными.

Шок — слишком слабое описание того, что я чувствую. Теперь мне понятны слезы Ляльки и сжатые, как у бульдога челюсти Вика. У Саши будет ребенок, если ее организм справится. Да, я читал заключения из ее папки, и они неутешительны. Вздыхаю, хлопаю по плечу Бельских и выдаю стандартную речь о том, что все будет хорошо, Сашка справится, медицина шагнула... да плевать мне, если честно, куда она шагнула. Мне сейчас самому шагнуть в открытую дверь хочется, потому что Саша беременна от Бельских.

Или?

Всхлипы на заднем сиденье прекращаются, а Вик впервые за всю поездку поворачивается ко мне и смотрит так, словно я сейчас оскорбил его и всю его семью до седьмого колена.

— Что? — развожу руками — что опять не так-то? Я с вами не навязывался, могу вызвать такси и поехать домой.

— Она от тебя беременна, придурок — в спинку моего кресла прилетаю удар, а потом еще один — сволочь ты Межницкий! Сашка там... а ты, а ты... Останови, Вик! Пусть домой едет! Мамонт толстокожий!

— Ляль, успокойся, он в шоке.

Строгий голос Вика заставляет ее замолчать, но лучше бы она продолжала лупить в кресло и обзывать меня. Потому что я убит, размазан, меня нет. Не верю в свое счастье. Этого не может быть. Мы же даже не задумывались об этом, и сейчас... все события выстроились словно по линейке. — Я думал это твой ребенок, вы же собирались — говорю я.

— У нас не было ничего — бросает Вик.

— Не было — зачем-то повторяю я.

Вот теперь точно все сложилось, все стало понятным и простым. Потому, что мой ребенок и его мать будут жить со мной. Это не обсуждается. А если ребенка спасти не удастся — холодком заползает червячок сомнения и замирает где-то в груди. Нет, все будет хорошо. Как там я говорил про медицину? Шагнула она и далеко. Будут в моей жизни и Саша, и ребенок, зря я что ли строю большой дом.

— Что говорил тебе врач, Ляль? — поворачиваюсь к ней и с тревогой всматриваюсь в лицо — все плохо или есть шанс?

Глава 51

— Шанс есть — немного помолчав говорит Ляля — она поэтому там и лежит. Я проверила в интернете, клиника частная, хорошая, но врачи тоже не все могут. Никто не знает, что послужило причиной вчерашнего резкого ухудшения состояния. Все было стабильно.

— А подробнее? — нервничаю я.

— Он много говорил, а я так разнервничалась, что половину слов пропускала. Я же ничего не знала! Звонила ей все это время, разговаривали, но она ни разу даже не намекнула о беременности!

— Оля, что врач сказал? — не выдерживаю ее отступлений от темы.

Почему мочала — это мы у Саши выясним. Со мной все понятно, а сестре почему не говорила?

— Врач сказал, что у нее неправильно расположена плацента и рубцы, сказал, ей два месяца надо продержаться любыми способами, а там кесарево.

Киваю, больше своим мыслям, чем Ляльке. Клиника, говоришь, хорошая? Проверим сегодня.

Через два часа мы садимся в Пулково. Как ни крути, а частный самолет — это очень удобно, спасибо Бельских старшему.

Ночной Питер встречает нас моросящим дождем, и выйдя из здания аэропорта, мы сразу прячемся под ближайший навес. Питерская весна — отдельное время года. Никогда ее не любил. Поднимаю ворот куртки и впервые жалею, что у нее нет капюшона. Пытаюсь продолжить разговор с Лялькой, пока Вик вызывает такси. Чувствую, что это необходимо. Она как замороженная рядом со мной, не понимает как себя вести, бояться или нет. Видимо, Грозин ей ничего не рассказал. Оно и понятно, не для девичьих ушей информация. Сама она спрашивать не будет, догадываясь, что есть причины, по которым Грозин не упек меня за решетку.

— Ляль, я про Сашу все знаю, она сама мне рассказала. Вернее, отдала папку, а я прочитал.

В глазах девушки читаю удивление. Страха нет, выслушает. Коротко пересказываю как все было, как мы проводили расследование, как нашли Мирона и как наказали. Краски, конечно, значительно разбавляю, что-то умалчиваю или, чего уж там, привираю.

— Он теперь в тюрьме будет сидеть, да? — уточняет Лялька с надеждой.

— Да — отвечаю твердо — только это закрытая информация, поэтому Грозин и молчит.

Ляля кивает несколько раз и сжимает губы. Конечно, даже урезанный вариант истории получился не из легких, но она имеет право знать, чтобы не шарахаться от меня при каждом резком движении. Осталось с Сашей вопрос решить. Как она меня встретит? Сообщение ведь вчера прослушала, но не ответила ничего, видимо, плохо стало...

— Замерзли? — возвращается к нам под навес Вик.

— Немного — натягивает шапку на нос Лялька.

— Погода, дрянь — машинально соглашаюсь я, а сам цепляюсь за фразу «вчера прослушала».

Интуиция подсказывает, что это именно та точка, от которой я должен оттолкнуться. Начало начал и с ним связано все, что случится после... Телефон — следующий в цепочке. Достаю его замерзшими пальцами и, разблокировав экран, захожу в мессенджер.

Время. Теперь время.

— Ляль — поднимаю голову от экрана смартфона — во сколько звонил врач.

Язык переваливается во рту словно замороженный. Мне приходится делать усилие, репетировать каждое слово, чтобы оно получилось понятным. Предчувствие, мать его, острым лезвием режет кожу и заставляет захлебываться от боли.

— Два тридцать ночи — Лялька поворачивает ко мне экран смартфона на котором видны данные звонка.

Открываю мессенджер на своем телефоне. Сразу сфокусировать взгляд не получается, руки дрожат и цифры расплываются. Время отправки сообщения пятнадцать минут первого. Интервал ведь большой получился? Ведь возможно?

Нет. Врач мог позвонить только после того, как Сашино состояние стабилизировали. По времени получается так: прочла, почувствовала себя плохо и вызвала врача. Плюсуем время на оказание помощи, ну или что там понадобилось.

Сходится.

Причина — я. Если бы я не рассказал ей правду, Саша была бы в порядке.

Шуршание шин по мокрому асфальту возвращает меня в реальность. Вик помогает Ляльке сесть в машину и вопросительно смотрит на меня, а я так и стою с телефоном в руке. Он окликает меня, наши взгляды встречаются, а я не могу пошевелиться. Придавленный осознанием происходящего, стою и не обращаю внимание на дождь, ветер и сигналящее такси. У меня даже появляется мысль никуда не ехать, вернуться в здание аэропорта, ждать ближайший рейс на Москву.

Всего лишь на минуту я поддаюсь этой слабости, а потом решаю идти до конца. Сажусь в машину и, не отвечая на вопросы Вика, молю высшие силы об одном, чтобы Саше стало лучше. Только тогда я смогу поговорить с ней о нашем прошлом, о ребенке и о будущем.

Саша Лисицкая

Ненавижу больницы. С тех самых времен просто терпеть не могу, а здесь... уже почти два месяца нахожусь и, как говорит доктор, еще месяца два мы с ним вряд ли расстанемся.

Конечно, я не все время лежу, иногда гуляю по коридорам, а в хорошую погоду даже на улицу выходить разрешают. РазрешаЛИ, поправляю себя. После ночного кризиса многое останется только в моих воспоминаниях.

— Не вставать, не нервничать — отчитывает врач, догадавшись о причинах моего состояния — телефон буду выдавать на час, вечером, чтобы родным позвонить!

Он снова повторяет то, что я и так вызубрила. Врезавшиеся на подкорку диагнозы уже не пугают, потому что я здесь, а этого никогда не должно было случиться. Дешевый тест, купленный четыре месяца назад в сетевом супермаркете, показал, что все могут ошибаться. Исключений нет, я точно знаю и это единственное, что не дает мне скатиться в бездонную яму самобичевания.

Балансирую на грани.

Все правильно, но должно быть не так, и мне ничего не остается, как начинать привыкать к этой новой реальности.

Отвлекаюсь от мыслей. Голос врача становится громче.

— Вы понимаете, Александра Сергеевна? Кри-тич-но — растягивает по слогам врач — да, мы немного компенсировали деформацию шейки матки пессарием, но он бессилен при отслойке плаценты, а в вашем случае этот риск очень высок из-за ее расположения. Всего два месяца, Александра Сергеевна, потерпите, а на 26 неделе сделаем кесарево. Договорились?

Киваю, понимаю, постараюсь — больше ничего от меня не зависит.

Его цель — сохранить здоровье и жизнь мне и ребенку. Моя обязанность — выполнять все предписания. Всегда, даже если мой мир в очередной раз перевернется и придется искать свое место в нем.

* * *

Первую неделю, после того как вернулась домой, я провела в постели. В моей жизни больше не было цели, как и необходимости вставать по утрам. Я отомстила, получила то, что хотела и обрекла себя на бесцветное существование.

Реальность оказалась страшнее.

Я была пуста.

Как так получилось? Почему разрушить и уничтожить все оказалось легче, чем построить заново? Я пыталась жить, пытаясь заполнить себя чем-то новым, но ничего не подходило. Месть занимала слишком много места, чтобы ее можно было заменить чем-то простым и повседневным.

Дни шли, ничего не менялось, и я почти смирилась с этим. Потом был тест, маленькая полосочка бумаги, изменившая все за каких-то пять минут. Я была счастлива и, несмотря на диагнозы, верила, что все будет хорошо, пока не получила сообщение с неизвестного номера. Прослушала его несколько раз, запомнила каждое слово. Сначала молча наблюдала, как рушится мой хрупкий мирок, а потом был взрыв. Я не смогла сдержать эмоции. Плакала от обиды и счастья, испытывая боль и облегчение одновременно, словно что-то выломало ребра изнутри и я наконец-то могла свободно дышать.

Сообщение от Межницкого так и висит в мессенджере. Не удаляю его, оставляя напоминание о том, что все вокруг может оказаться не таким, как кажется, а все, чем ты живешь — ложью.

Поворачиваюсь на бок, лицом к окну. Темно. Я не отрываясь слежу за тем, как постепенно светлеет небо. Надежды нет. Прикрываю глаза и сглатываю ком, подступивший к горлу. Сегодня опять будет пасмурно, как и вчера, и позавчера. За неделю ни единого проблеска, ни единого светлого лучика, вздыхаю я.

Кладу руку на живот и стараюсь не думать о плохом. Мне нельзя.

Тогда о чем?

О солнце!

— Да, малыш, когда ты появишься на свет, будет уже тепло. Мы будем гулять с тобой в красивом зеленом парке... и солнце, оно обязательно выглянет...

— Саша?

Вздрагиваю и поворачиваюсь к двери.

Глава 52

Саша Лисицкая

— Вик? Ты здесь?

Он стоит в дверях, лохматый, невыспавшийся и в очередном своем цвета «вырви глаз» худи. Улыбаюсь. Бельских себе не изменяет.

— Да, только что прилетели. Сестра твоя всех на уши поставила.

Вик улыбается, подходит к кровати и садится на самый край. Я сразу двигаюсь, выдергивая из-под него одеяло, и приглашаю устраиваться удобнее.

— Да, нормально все, Саш, лежи спокойно — волнуется, словно я могу рассыпаться.

— Лялька с тобой?

— И Лялька, и... — Вик замолкает и отводит глаза.

— А где она? — не обращаю внимания на его реакцию.

— Они с Межницким говорят с врачом.

Кажется, я перестаю дышать, услышав фамилию. Он здесь и, конечно, Лялька ему сказала. Другой причины, почему он в ночь сорвался из Москвы, я не вижу.

— Он знает?

— Да, Саш, мы сказали ему.

Нервно сжимаю край одеяла, мне конец. Не представляю, как он отреагировал, но точно знаю, что разозлился. Сбежала, не сказала, что беременна, а он ждал звонка или хотя бы сообщения. Поняла это вчера, когда слушала его признание. Зря Лялька рассказала, я ведь ей ночью по секрету написала.

Приподнимаюсь на кровати, чтобы сесть, дергаю подушку вверх и укладываю ее под спину. Вот теперь удобно. Расслабляюсь, откидываю голову и с шумом выдыхаю. Вик сразу начинает волноваться и пытается сбежать от меня на поиски медсестры.

— Да, стой, ты, нормально со мной все — хватаю за руку и сжимаю в своей ладони — скажи, он сильно разозлился?

— Не знаю, но в самолете он с нами не разговаривал, когда прилетели — тоже. С Лялькой общался пока такси ждали и все.

— Значит, зол — делаю вывод я.

Слышу голоса в коридоре, и по мере их приближения узнаю один. Они приближаются. Голос срабатывает словно триггер, и я вспоминаю сообщение от Межницкого.

— Теперь ты знаешь все. Меня не было там, Саш. Мы с компаньоном уехали раньше. Остался Рясенский Мирон и его знакомые. Мы все проверили, это он был в той комнате... Прости, что не разобрался сразу, что ушел, что поверил ему и пустил все на самотек. За все. Я должен был что-то сделать. Мог бы тогда приехать и все узнать, но я отмахнулся, доверив во всем разбираться Мирону. Я не знал о его пристрастиях, поэтому легко поверил ему. Поэтому так получилось.

Знаю, это ничего не изменит. Нельзя исправить прошлое, но кое-что у меня получилось. Вернее, у нас. Теперь Рясенский каждый день будет жалеть о том, что сделал.

И еще, Саша, я жду тебя, возвращайся.

Сейчас он стоит за дверью, секунда и войдет в палату. Внутри все дрожит от предвкушения, а еще, мне страшно. Что я увижу в его глазах? Обиду, ненависть, безразличие или... любовь?

Жалость!

Нет, только не жалость, пожалуйста, только не от него! Не сейчас.

С другой стороны, на что я рассчитываю? Безразмерная ситцевая пижама в горошек, закрученные в пучок волосы, которые вчера не смогла помыть. Добавим сюда бледное лицо с зеленоватым отливом без грамма косметики и запах. Да, я еще и пахну... незаметно принюхиваюсь к себе, точно, пахну больницей. Этакий неподражаемый букет «все ароматы лекарств в одном флаконе».

Сжимаюсь и тяну на себя одеяло. Сейчас, все произойдет сейчас. Сердце стучит быстро, громко словно желает вырваться наружу и, из-за этого я почти ничего не слышу. В ушах бухает так, словно поблизости одновременно взрывают миллионы петард.

— Сашка — голос сестры заставляет меня открыть глаза, я их оказывается крепко зажмурила.

— Лялька — отпускаю одеяло и оно скатывается мне на живот.

Мы обнимаемся, и она начинает плакать. Тискает меня своими ладошками и бормочет что-то о том, как я ее напугала, как она искала Межницкого, а я все это время глажу ее по голове.

— Ляль, ну ты что, хватит. В конце концов, я тут беременная с перепадами гормонов и это мне положено реветь.

— Как ты систер? — размазывает по щекам черные дорожки от потекшей туши Лялька.

— Почти как инвалид, по крайней мере, врачи меня в этом убеждают — улыбаюсь и перевожу взгляд с сестры на Вика.

Они сидят на моей кровати с разных сторон, и я чувствую их поддержку. Вид у них, конечно, еще тот — взъерошенный мажор и зареванная пигалица, но у меня сейчас никого нет ближе. Глаза начинает щипать, я двумя пальцами сжимаю переносицу и часто-часто моргаю. Немного помогает, но армия беременных гормонов так быстро не сдается и, взглянув на друзей, я вновь ощущаю прилив чувств.

— Ты чего, систер — теперь смеется Лялька.

— Гормоны во всей красе — всхлипываю я.

Звук шагов и скрип петель, мы втроем поворачиваемся в сторону шума. Алекс Межницкий заходит палату и аккуратно прикрывает за собой дверь. В его присутствии я теряюсь, а из головы за секунду выветриваются все мысли. Цепляю край одеяла и пытаюсь спрятать свою нелепую пижаму от его цепкого взгляда. Смущаюсь, с трудом сдерживаю дыхание и рвущееся из груди сердце, злюсь на него и одновременно радуюсь. Он здесь, не выспавшийся, с небрежно зачесанными волосами и грустным взглядом. Совсем не похож на себя, без костюма и галстука, в обычных джинсах и пуловере с закатанными рукавами.

Мне приятно видеть его.

Алекс Межницкий

Провожу ладонью по лицу и задерживаюсь на подбородке. Оброс, надо бы зайти к своему барберу, когда вернусь в столицу. А когда вернусь? Врач сказал однозначно, перевозить Сашу не стоит, здесь современное оборудование и они уже все знают о ее состоянии. Значит, еще месяца два я буду жить между двумя городами. Мысленно составляю список рабочих вопросов, которые надо решить или перепоручить коллегам. Совещания на ближайшую неделю придется перенести в онлайн — это секретаря озадачу. Но это потом, сейчас мне предстоит самая важная встреча и непростой разговор с Сашей.

Прощаюсь с врачом и направляюсь в палату, только каждый новый шаг дается все сложней, словно к моим ногам привязаны стокилограммовые гири. Волнуюсь, как перед экзаменом. Дрожащей рукой цепляюсь за ручку двери и, не давая себе возможности передумать, толкаю и сразу захожу внутрь.

Три пары глаз мгновенно берут меня в плен.

Тишина.

Если до этого мой слух удавливал обрывки разговора, то сейчас в палате тишина. Саша с испуганными глазами, так ярко выделяющимися на ее бледном и худом лице, тянет на себя одеяло. Краем глаза успеваю зацепить нелепый горошек пижамы, в которой она выглядит до дрожи сексуально.

— Привет.

Все, что получается сказать, а ведь готовился, столько слов правильных в голове было.

Было.

Придется импровизировать. Подхожу ближе. Вик и Ольга так и сидят на кровати. Интересно, сами сообразят что надо уйти или придется намекать? Прячу руки в карманы брюк и останавливаюсь в ногах около кровати. Теперь у Саши выбор небольшой, либо смотреть на меня, либо вертеть головой.

— Привет — тихо произносит Саша.

— Как себя чувствуешь сегодня? — решаю начать разговор с самого важного, попутно одаривая Вика с Лялькой недвусмысленным взглядом.

— Лучше.

— Мы тогда пойдем, да, Ляль? — Вик быстро соображает встает и толкает в бок Сашину сестру.

Надо же, почти сами додумались. Лялька тихо закрывает за собой дверь и пытается напоследок что-то сказать сестре, отчаянно жестикулируя, и я начинаю говорить.

Сажусь на кровать и беру Сашину ладонь в свою руку.

— Почему ты не позвонила, когда узнала?

Не произношу вслух, мой мозг пока не воспринимает все случившееся как реальность. Я стану отцом! Повторил уже раз пятьсот, только осознания нет. Кажется, что сейчас из-под кровати выскочит ведущий и с улыбающейся физиономией проорет: «Розыгрыш!». Минута, три, пять — никого кроме нас с Сашей в палате нет. Значит, все правда. Невероятно!

— Не хотела навязываться, тебе же не нужен ребенок — отвечает Саша.

Говорит, словно точно знает, а у самой глаза влажные. Знаю, что ты хочешь, слышу твой вопрос. Задай его и не придется ничего выдумывать.

Молчит. Не спросит, будет изображать гордую самодостаточную женщину.

— Тогда навяжусь я. Я рад, что так получилось. Сейчас тебе противопоказан переезд, но когда ребенок родится, я заберу вас домой.

Говорю уверенно, проверяю, как отреагирует. Мне нужные ее эмоции, обиды, все, что накопилось. Выскажет, освободится и будем говорить дальше.

Глава 53

— Я не поеду — решительно мотает головой Саша.

На секунду впадаю в ступор, любуясь, как взлетают в такт движениям выпавшие из прически пряди волос.

— Объяснись?

— Зачем тебе это, Алекс?

— Что именно?

— Игра в семью.

— Это мой ребенок — начинаю злиться я — какие могут быть игры.

— Так на слово и поверишь? — ехидничает она.

— Представь себе. Признаю отцовство, фамилию свою дам и буду принимать самое активное участие в воспитании — копирую ее интонацию и чуть наклоняюсь вперед.

Наблюдаю за Сашей. Эффект от моей речи не заставляет долго ждать. Щеки становятся розовыми, глаза блестят — уже хорошо, а то в этой больнице скоро прозрачной станет. Губки поджимает и прямо чувствую, как в ее прекрасной головке крутятся мысли и она сейчас тщательно обдумывает, как меня побольнее ударить. Давай, Саша, не разочаруй меня.

— Хорошо, можешь видеться с ребенком. Я не буду препятствовать.

— Саша, не видеться, а жить. У нас будет нормальная семья.

— Смысл в этом — медленно начинает она — ты же несемейный человек, Алекс?

— С чего ты это взяла?

— Алекс! — наконец взрывается она — прекрати это делать! Прекрати изображать, что ничего не произошло!

А вот это уже похоже на разговор, вот теперь самое время все объяснить.

— Произошло, многое, но в этом виноваты мы оба — начинаю я — давай подумаем, как исправлять будем.

— Зачем?! Меня все устраивало, пока ты не примчался сюда. Я вообще ничего тебе говорить не хотела!

— Но я узнал, поэтому никуда не уйду, вы — киваю на Сашин животик — теперь моя семья.

— Зачем тебе ребенок? Какая семья, Межницкий? Ты же ни одной юбки не пропустишь, своих баб куда девать будешь? Прямо в квартиру приводить, отправляя нас погулять или все-таки отдельную снимешь?

Вот здесь ее правда, виноват. Глупость тогда несусветную сделал, на эмоциях. Я как увидел досье от Камиля, так и слетел с катушек. Перед глазами сразу картинка замаячила, где Саша с Бельских и все, мозг как отключили. Крови хотел, чтобы также как я от боли корчилась, а потом эта Лика. Вот зачем я ответил на ее звонок и домой пригласил? Глупо, а тогда казалась блестящей идеей — забыться и отомстить. Что сказать в свое оправдание?

Рассматриваю стены в палате, затем потолок и молчу. Когда ехал сюда, столько слов в голове было правильных, а сейчас вот сижу и сказать нечего.

— Саш — начинаю я тихо — я тогда зол был, мне Камиль такую информацию на тебя прислал... Я не знаю, что со мной случилось. Словно не в себе был, хотелось растерзать тебя, унизить, сделать так, чтобы ты почувствовала тоже, что чувствовал я.

— Вот об этом я и говорю, Алекс, рано тебе о семье думать. Вместо того чтобы поговорить, задать вопросы и получить на них ответы, ты побежал снимать шлюху. В отличие о тебя приехала узнать, что произошло! Я переживала! — Саша замолкает.

Права, она сейчас права и я поступил не как мужчина, а как маленький обиженный мальчик. Саша тоже дел натворила, конечно, но в тот вечер она оказалась лучше меня. Она пришла поговорить, я ее оттолкнул и закрутилось по нарастающей.

От воспоминаний мало пользы, надо думать как дальше жить будем. Двигаюсь ближе к Саше и продолжаю разговор.

— Раз ты меня так ненавидишь, зачем оставила этого ребенка от бабника и сволочи — говорю, а внутри все скручивается от одной мысли, что Саша могла сделать аборт.

— Потому что возможно это мой единственный шанс стать мамой — совсем тихо произносит она.

— Не ври себе, Саша. Ты тоже хочешь семью, как бы ты ни скрывала этого, какую бы бездушную стерву сейчас ни изображала.

Смотрю на Сашу и ловлю каждую эмоцию на лице. Вижу, как трудно ей справляться с волнением. Она наконец-то перестает натягивать на себя одеяло, и теперь я могу рассмотреть ее. Похудела, осунулась. Взгляд невольно опускается ниже, где под балахоном пижамы скрывается округлившийся животик. Саша нервно сжимает пальцы, дышит резко и часто, в глазах только боль и слезы, а я сижу и ничего не могу с этим сделать. Потому что ничего не изменить. Можно миллион раз попросить прощения, но отмотать назад время не получится. Я бы сам себя не простил, если быть честным.

— Прости меня, я оказался не готов к тому, что произошло. А случилось то, что я сам не заметил, как привязался к тебе. Первый раз за всю свою жизнь позволил себе такое.

— Это не оправдание, Алекс.

— Не оправдание, просто послушай. У меня никогда не было постоянной девушки, и отношения с тобой — что-то новое для меня. Я поверил, думал, вот оно...

— Может и начинать не стоило?

— Что? — переспрашиваю я, отвлекаясь от мыслей.

— Я в том смысле, жил бы себе как раньше и ни в чем себя не ограничивал. Кстати, еще можно все исправить. Если уйдешь сейчас, то сможешь сесть на поезд и вернуться в свою привычную жизнь. Обещаю, что никогда не напомню о себе.

— Я не хочу исправлять, и уезжать не хочу. Если позволишь, буду рядом с тобой и с ребенком. Дом у меня большой, места всем хватит.

— Дом?

— Да, думаю успеют все доделать к вашему приезду.

— Я не сказала «да».

— А ты не спеши, даже когда переедешь, не спеши. Я все обдумал и принял решение. Теперь очередь за тобой. Определись, кого ты хочешь видеть рядом.

— А если выберу не тебя? — дерзко вскидывает подбородок Саша.

— Будешь выбирать до тех пор, пока меня не выберешь — улыбаюсь я.

Мы молчим.

Каждый думает о своем. Проходит минут десять, точно, и я решаюсь, внутри что-то переворачивается, хочется обнять Сашу и рассказать все-все о том, что я чувствую, но одергиваю себя, сдерживаюсь. Ей надо время, столько информации за сутки и я с трудом переварил бы.

— Саш, если хочешь поговорить о вчерашнем — заглядываю ей в глаза, чтобы понять, что чувствует — о сообщении.

— Нет! — Саша не дает закончить и резко вскидывает руку, останавливая меня — я рада, что это был не ты. Это все, что я хочу знать и помнить.

Киваю и не знаю откуда набираюсь смелости, но поднимаю ладонь и, взглядом указывая на живот, спрашиваю: «Можно?».

Саша впервые за все это время смотрит мне в глаза. Смотрит внимательно, ищет подвох и, видимо, ничего не находя кивает: «Можно». Кладу ладонь на живот и пропадаю, ощущаю себя как в параллельной реальности. Становится жарко, сквозь руку словно электрический разряд проходит от Саши ко мне и я больше не контролирую себя, улыбаюсь и легонько глажу живот. Под пижамой он казался совсем маленьким, но сейчас... Я пропал. Поднимаю глаза на Сашу, ловлю ее взгляд и сдаюсь. Я готов на все, ради нее и ребенка.

— Ты же понимаешь, что не смогу дать тебе ответ в ближайшее время. Я вообще не знаю когда смогу его дать.

Сашин голос звучит тихо, но я слышу, все, что она сказала и даже больше. Она волнуется, морщит носик и снова теребит край одеяла.

— Мне и не нужен ответ, просто не отталкивай меня — отвечаю и сразу задаю вопрос, мучивший меня во время перелета — кто у нас будет?

— У нас будет мальчик, Межницкий — строго отвечает Саша.

Глава 54

Саша Лисицкая

Весь месяц Алекс живет на два города. Неделя со мной, неделя в Москве. Не могу сказать, что его появление меня обрадовало или что-то изменило. Не получается пока принять тот факт, что он оказался ни при чем в том уголовном деле десятилетней давности. Я верю ему, но когда столько лет живешь с одной правдой, а потом тебе преподносят другую...

Воспринимать его как отца моего ребенка, еще сложнее и здесь дело только во мне. Мой мозг пока не соединил ребенка и Межницкого, отдельно они у меня в голове. Объединятся ли? Может это из-за наших странных отношений и с переездом все изменится?

Переезд. Еще одно волнительное событие.

Мы больше не разговаривали на эту тему, но Алекс дал понять, что это неизбежно. Он показывал дом на фотографиях, большой двухэтажный, красивый. Страшно представить, сколько может стоить это великолепие. Признаю, разорить Межницкого у меня не получилось. Дом построен и сейчас полным ходом идут отделочные работы. Алекс дал мои контакты дизайнеру, чтобы я «обустраивала дом для нас». Он так и сказал, делай все на свой вкус. Теперь по вечерам, как только добираюсь до телефона, я выбираю цвет стен, мебель, шторы и посуду. Врачи первое время ругались, пробовали забирать у меня мобильный, но потом отступились, видя, что это приносит мне только положительные эмоции.

Так, постепенно, день за днем, я увлекалась ремонтом. Видеть, как твой будущий дом обретает индивидуальность, характер — невероятное зрелище. Именно своим я его теперь ощущаю, и все благодаря хитрому Межницкому, который специально вовлекал меня во все вопросы строительства.

— Иди посмотри, я не могу определиться — машу рукой Алексу.

Он здесь, рядом, а завтра улетит в Москву на неделю или больше, чтобы потом до самой операции остаться со мной. Я знаю, что время пролетит быстро, и мы будем постоянно на связи, но мне все равно будет не хватать его. Привыкла, что каждый день в обед Алекс появляется в моей палате, садится за столик, открывает ноутбук и работает. В перерывах мы всегда о чем-то болтаем. Он рассказал мне о себе, о своем детстве, поделился планами по работе. Пусть медленно, но мы сближаемся. Узнавая его, не могу не корить себя за свою недальновидность. Если бы прежде чем начать мстить, я узнала хоть что-то о нем лично. Не о бизнесе, квартирах и счетах в банке, а о человеке, все могло бы быть по-другому, и если бы получив информацию обо мне, Алекс приехал и поговорил со мной — тоже.

Могло...

Или не могло?

Вспоминая наше с ним тяжелое сближение, сложно с уверенностью сказать как бы все повернулось. В любом случае все, что произошло послужит нам хорошим уроком. Нельзя слепо верить информации, какой бы достоверной она ни казалась. Теперь мы знаем это, и, скорее всего, именно поэтому сейчас так много разговариваем. Мы узнаем друг друга, говорим о прошлом, строим планы на будущее и выбираем имя малышу. С последним было тяжелее всего, мы никак не могли прийти к компромиссу. Сначала перебрали все возможные имена, а потом долго спорили.

— Прогресс! — съязвил Алекс, когда в нашем списке осталось всего два варианта, Андрей и Игорь — родится, просто кинем жребий.

— Но! — пыталась возмутиться я.

— Саш, без НО, мы не будем ругаться из-за этого.

Сказал как отрезал. Я, конечно, пообижалась для вида, а потом успокоилась. Действительно, ругаться из-за этого не стоит, доверимся судьбе.

Легкое прикосновение руки отвлекает меня от мыслей. Алекс сидит рядом на кровати и смотрит в телефон. Моя рука лежит в его теплой ладони и он чуть наклоняет ее, чтобы увидеть картинку на экране.

— Как думаешь, в каком стиле кухню сделаем — спрашиваю я — мне вот эти две понравились.

Листаю фото, увеличиваю, показывая детали. Алекс не забирает телефон, держит мою руку и рассматривает картинки. Молчит, а у меня внутри начинается ураган, от его близости. Теплая ладонь Алекса скользит к запястью, вызывая у меня волну мурашек.

— Оба варианта красивые.

Мы сидим рядом, так близко, что если повернуть голову, то кажется столкнемся лбами. Я чувствую его неровное дыхание, слышу, как в его в груди бешено стучит сердце и не могу пошевелиться. Мое сердце тоже рвется наружу, словно чувствуя, что оно сейчас не одиноко. Разжимаю пальцы, и телефон падает на одеяло. Я знаю, что Алекс сейчас смотрит на меня, но не поворачиваюсь, прикрываю глаза и прислушиваюсь к ощущениям. Приятно, да, именно приятно. Мне нравится то, что я сейчас чувствую и я хочу большего. Хочу, чтобы меня обняли, прижали к себе и поцеловали. Хочу сидеть, положив голову ему на плечо, и рассматривать фотографии. Вместе выбирать кухню, посуду, цветы или люстру, а потом снова целоваться.

Открываю глаза и поворачиваюсь к Алексу. Я все для себя решила, вот так, за несколько секунд и окончательно. Встречаюсь с ним взглядом и пропадаю, отбрасываю все сомнения, чуть подаюсь вперед, но Алекс медлит. Нет, он не сомневается, в его глазах бушует тот же ураган, что и у меня внутри. Он наслаждается моментом, запоминает все, чтобы потом прокручивать в памяти снова и снова.

— Са-ша — хрипло выдыхает и в ту же секунду касается моих губ своими.

Осторожно, словно боится спугнуть накрывшее нас желание, проводит кончиком языка по губам, а после обнимает меня нежно и прижимает к себе. Не в силах больше терпеть прелюдию, я обхватываю его за шею и углубляю поцелуй. Плевать на все наши ошибки и прошлое, начнем все с чистого листа я, он и наш малыш.

Целовались мы долго. Казалось, в награду за то, что мы смогли простить друг друга, даже время остановилось. Каждый из нас, пройдя сложный путь и преодолев все трудности, выстоял только для того, чтобы сейчас раствориться в поцелуе. Остановиться не было сил.

— Мне пора — Алекс с трудом отстраняется от меня — самолет.

С трудом фокусирую зрение, но не отпускаю его.

— Надо, Саш, работа — улыбается и целует кончик моего носа — обещаю, что это наше последнее расставание. Больше я тебя — осекается, но сразу исправляет — вас, никуда не отпущу. Вернусь в Москву только с тобой и сыном.

Алекс уезжает, а его слова еще долго звучат в моей голове. Они отзываются теплом и нежностью внутри и разливаются по телу приятной усталостью. Ложусь спать поздно, морально готовясь с утра начать скучать. Мы еще долго переписываемся с Алексом, и я засыпаю только после того, как получаю от него сообщение с коротким: «Прилетел. Завтра позвоню».

Утром, после всех процедур жду звонка, но оказывается, день приготовил для меня другой сюрприз. Сразу после завтрака вместе с мои врачом в палату заходит мой отец. Они о чем-то переговариваются, но в моем присутствии замолкают.

— Здравствуй, дочь. Что же не сказала ничего, обижаешь папку — качает головой отец.

— Привет, папа — перебираю всех, кто мог рассказать отцу, что я здесь.

Лялька, больше некому. Ох, и доберусь я до тебя систер.

— Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь принести? — спрашивает отец, как только врач покидает палату.

— Нет, все есть, спасибо. Как ты?

— Да, хорошо все, даже отлично было, пока твой жених не заявился — смеется он.

— Кто?!

— Жених твой, Саш, и как я понимаю, отец моего внука.

— Алекс? Он был у тебя?

— Был, и просил твоей руки, как в старые добрые времена.

По моем растерянному виду отец понял, что я совершенно не в курсе их встречи. Алекс, просил моей руки у отца?! А я? Мое согласие ему не требуется? Почему скрыл это от меня?

— Не переживай ты так, я дал добро на ваш союз. Мы пообщались, он все рассказал, включая твою выходку с тендером — отец театрально похлопал в ладоши.

Прикрываю глаза от стыда, что отец все знает и злюсь на Алекса. Как он мог?! Зачем?

— Не переживай так, дочка — я вздрагиваю от такого обращения — рад, что ты не за Бельских замуж выходишь. Межницкий посерьезнее и покрепче будет. Теперь я за тебя спокоен.

Глава 55

— Нет, Алекс! — Возмущаюсь я переодеваясь в прозрачную рубашку и натягивая на голову шапочку — ты должен был поговорить со мной, у меня спросить!

Алекс стоит так, как приказала — лицом к окну, чтобы не подглядывал как я переодеваюсь к операции. Он молчит, а я тараторю без остановки, и это ужасно раздражает, мне даже кажется, что он меня не слушает.

Нервное?

Сто процентов, нервное, потому что сегодня тот самый день, день когда я встречусь со своим сыночком. Самочувствие замечательное, а вот маневренность на нуле и я уже пожалела, что начала одеваться сама, а не дождалась медсестру.

— Да, что же это такое — сражаюсь с непослушными завязочками — Алекс, помоги.

Он мгновенно отвлекается от созерцания весеннего пейзажа за окном и в два шага оказывается рядом со мной.

Все-таки слушал, бурчу себе под нос и разворачиваюсь к нему спиной. Алекс, не говоря мне ни слова и игнорируя все мои беременные ворчания, аккуратно завязывает все тесемки до последней. Обидно. Я переживаю, нервничаю, а он значит весь такой спокойный и правильный?

— Ну и пусть! Пусть молчит! — Громко шмыгаю носом и стараюсь ровно дышать.

— Саш — обхватывает он меня за плечи и разворачивает — успокойся, все хорошо.

— Ничего хорошего, Алекс! — Взрываюсь я, я здесь три месяца словно в тюрьме нахожусь, а ты, а ты!

Его «хорошо» действует словно детонатор. Слезы брызгают из глаз, и я не могу их остановить, хватаюсь за его футболку, сминаю пальцами теплый трикотаж и утыкаюсь в нее носом. В жизни так не ревела, а здесь, кажется я сейчас оплакиваю все беды и несчастья моей жизни.

— Ну, ну, Саш, все же хорошо. Сейчас придет медсестра, и мы поедем в операционную знакомиться с нашим сыном — приговаривает Алекс, а сам гладит меня по голове.

Полубумажная прозрачная ткань липнет к его ладоням, и дурацкий чепчик почти сползает по волосам на плечи. Я поворачиваю голову, но отталкивать его не спешу, так и стою, прижавшись ухом к груди и слушаю, как спокойно стучит его сердце. Вот что значит железные нервы, все ровно, все под контролем. Постепенно успокаиваюсь и минут пять смотрю в окно. Сегодня солнечный день, один из немногих. Сегодня появится на свет мой сын, наш сын...

— Саш, не злись, но я должен был поговорить с твоим отцом. Поговорить и все рассказать, а еще, сказать, что готов взять ответственность за тебя и сына. Посуди сама, как бы он отреагировал, узнай он информацию от Ляльки или, чего хуже, от посторонних людей?

Я отрываюсь от любования солнечным светом и поднимаю глаза на Алекса. Он прав, в каждом слове прав. Но в душе скребут злобные котики, я хочу... мне даже самой себе это озвучить неудобно, потому что банально, заезжено и «розовые сопли».

Плевать!

Пусть что угодно говорят, мое желание останется неизменным. Я хочу чтобы все было красиво, как в кино, признание в любви, кольцо и предложение руки и сердца.

— Фух, созналась хотя бы самой себе, полегчало.

— А с тобой, мы еще побеседуем на эту тему, Саш. Мы теперь всегда будем вместе — хитро улыбается он и подмигивает.

— Уже оделись? Молодцы — в палату входит медсестра, толкая дребезжащую каталку перед собой.

Я окидываю взглядом палату, словно я могу что-то забыть. Нервничаю, а потом подхожу к каталке и аккуратно на нее забираюсь. Алекс придерживает меня за талию, поправляет задравшуюся рубашку с таким видом, словно я хрустальная.

— Все, я справлюсь, Алекс.

— Все будет хорошо, Саш, я с тобой — Алекс наклоняется ко мне и целует в щеку.

Он говорит что-то еще, я киваю. Он прав, я нервничаю, и мне страшно. Очень. Именно страшно, хотя я готовилась, и знаю всю процедуру от и до. Вчера врач рассказал мне, как все будет проходить и уверял, что операция стандартная, отработанная. Хочу поблагодарить Алекса и подпитаться его уверенностью, но не успеваю.

— Вы тоже переодевайтесь — слышу голос медсестры.

Кручу головой, не понимая с кем она разговаривает, кто еще должен переодеться. Искать долго не приходится, в палете только я и Алекс и именно он сейчас облачается в халат и шапочку.

— Алекс, ты что делаешь?

— Собираюсь идти с тобой.

Ответ короткий и понятный, но я взрываюсь. Он снова все решил, снова не спросил, не поговорил со мной! Обиды наслаиваются одна на другую. Сначала разговор с отцом, теперь его присутствие на родах. Что дальше?

— Алекс, я против того, чтобы ты присутствовал в операционной.

— Почему, Саша, я хочу видеть, как появиться на свет наш сын, хочу быть с тобой.

— Ты опять забываешь главное, Алекс.

Он сводит брови и выпрямляет спину. Взгляд не предвещает ничего хорошего. Алекс молчит и ждет, когда я договорю.

— Ты забыл узнать, чего хочу я.

На лице Межницкого не дрогнул ни один мускул. О чем он сейчас думает, даже предположить не могу. Теперь жду я, наблюдая, как он переминается с ноги на ногу, как пытается убрать руки в карманы брюк и это жест выдает его. Нервничает. Наблюдаю как ладони скользят по гладкой ткани одноразового халата. Первый раз, второй, и снова неудача. Алекс пытается делать вид, что расправляет заломы на ткани, а потом скрещивает руки на груди. Грозный бизнесмен Межницкий в голубом халате и одноразовой шапочке собирается отстаивать свои права? Все это выглядит так забавно, что если бы не обстановка, я бы рассмеялась.

— Чего хочешь ты, Саша?

Так просто? Не верю ушам! Межницкий готов выслушать?

— Я хочу, чтобы ты подождал меня — начинаю и сразу же исправляюсь — НАС здесь, в палате.

— Нет.

Ухмыляюсь, ну а что я хотела, коротко и ясно. Почему-то становится обидно, и я отворачиваюсь, упирая взгляд в голубой костюм медсестры, ставшей невольной свидетельницей этой сцены. Плакать хочется очень, но я держусь. Вздыхаю, прикусываю нижнюю губу так, чтобы было больно.

— Так, будущие родители — строгий голос медсестры заставляет даже Алекса прислушаться — даю вам пять минут на переговоры.

Мы киваем, впервые вместе и без возражений слушая кого-то. Да, тяжело нам придется, ни я ни Алекс уступать не привыкли.

— Саша, я очень хочу быть с тобой там — мнется он и я впервые не слышу властных ноток в его голосе.

— Зачем, в этом нет ничего из того, что ты видел по телевизору — пытаюсь возражать я, но Алекс стоит на своем.

— Знаю, я готовился, и хочу быть с вами, хочу увидеть момент рождения сына и... — он замолкает.

— И? — настораживаюсь я.

— Я переживаю за тебя, Саш, очень. С того дня, как узнал про беременность и диагнозы — он замолкает, собирается с мыслями и продолжает — я не прощу себе, если что-то пойдет не так.

— Все будет хорошо, Алекс.

— Просто позволь, Саш, я не отпущу тебя одну, никуда.

— Почему, что ты придумал? — я повышаю голос.

— Я люблю тебя, Саша! — почти выкрикивает он, запрокидывает голову назад, а руки беспомощно повисают вдоль тела — если что-то с тобой случится, я не прощу себе, слышишь?

Последние слова он говорит тихо, словно у него не осталось сил, кажется он истратил все на четыре главных слова. Мои глаза в очередной раз полны слез, сердце радостно отстукивает, повторы: «любит, любит, любит».

— Я тоже тебя люблю, Алекс Межницкий. Я тоже — но не произношу ни слова.

Не время.

— Ну что, договорились — голос медсестры прерывает наши с Алексом гляделки.

— Да — отвечаю я — пусть идет в качестве поддержки.

Говорю, а сама глаз не свожу с Межницкого, хочу увидеть его реакцию, все, до малейшего движения. Он улыбается, даже как-то мягче становится, словно кто-то отпустил вечно взведенную пружину у него внутри и выпустил свободу. Подходит, берет меня за руку и одними губами говорит мне: «Спасибо».

Глава 56

Все, что происходит дальше, для меня словно сон. Установка катетеров, анестезия, пиликанье приборов. Мне даже кажется все это не со мной происходит, а еще, похоже на какой-то сериал популярный, где я играю главную роль.

Может, это так эпидуральная анестезия действует? Пробую дернуть ногой — не получается. Странно, голова вроде работает, а то, что ниже — нет. Алекс стоит в изголовье и сжимает мою ладонь в своей. Его рука такая теплая, даже горячая и впиваюсь в нее своими ледяными пальцами. Мелькает мысль, что все-таки я правильно поступила, когда разрешила ему пойти со мной. Одной было бы неуютно. Врачи чем-то заняты, прикрываясь от меня ширмой, анестезиолог внимательно наблюдает за приборами. Я лежу, ничего не чувствую, лишь мозг отсчитывает минуты до самого важного момента в моей жизни.

На секунду прикрываю глаза. Усталость наваливается, словно я работала две смены, а не отлеживалась в больнице все это время. Успокаиваю себя, что вот сейчас, минутки три так полежу, отдохну и вернусь. Липкая дремота накрывает меня. Все, что я чувствую — это горячая рука Алекса, только сжать ее у меня никак не получается. Холодные пальцы совсем не слушаются. Холодно, мне очень холодно.

Последнее, что слышу — это голоса врачей, что надо ускориться, и что-то о падении давления. Суета, разговоры и названия лекарств звучат уже слишком далеко, и я не различаю слов, лишь звуки.

* * *

Шевелю рукой.

Получается, но что-то начинает беспокоить, что-то не так.

Холодно!

Волнуюсь, и одновременно с волнением над моей головой раздается противное пиканье, ускоряющееся с каждой секундой.

Делаю глубокий вдох, и морщусь, потому что прибор заходится на все лады и начинает раздражать.

Надо что-то делать.

Мысль пошевелиться возникает в голове спонтанно. Я пробую согнуть ногу. Сначала левую, потом правую. Получается какое-то рваное дергание, и каждая попытка отдается резкой болью внизу живота.

— Сынок! — Я распахиваю глаза — где он?

Пытаюсь крикнуть, но во рту пересохло и получается слишком тихо. Прибор продолжает надрываться, а я терпеливо жду, когда его вопли услышат и придут ко мне.

Ждать долго не приходится. Взволнованная медсестра появляется в палате в ту же секунду. По ее лицу понимаю, что все хорошо и сейчас мне все расскажут.

— Проснулись? — Это хорошо. Как себя чувствуете, Александра?

— Пить хочу, а так, вроде ничего.

— Сейчас подойдет ваш врач — начинает она, но я перебиваю.

— С сыном все хорошо?

— Ах да, конечно — улыбается она — сынок в порядке, он сейчас под присмотром врачей и папы. Я сейчас его позову, а то главврач уже распорядился выписать успокоительное.

Она убегает, а до меня медленно доходит смысл слов. На душе становится тепло. Он нервничал, наверняка достал своей настойчивостью и занудством все руководство клиники.

— Саша — громкий бас Межницкого прогоняет остатки сна.

Он врывается в палату словно ураган. Взъерошенный, с красными глазами и развевающимся за ним белым халатом.

— Са-а-шка! — падает на край кровати, хватает мою руку и прижимает ее сначала к губам, потом к своей щеке и снова к губам — я так испугался, так переживал! Никогда так больше не делай.

— Не буду, обещаю. Как сын? — решаю уточнить у врача, чем я могла напугать.

— Лучше всех. Врачи сказали настоящий богатырь, три девятьсот пятьдесят и пятьдесят три сантиметра — гордо произносит он.

— Когда его принесут?

— Врач сказал, как только тебя переведут из интенсивной терапии, сразу и принесут. Ты не переживай, я с ним в палате, все под контролем.

Межницкий тянется ко мне и целует в щеку, а потом встает с кровати и опускается на колени.

— Что...

— Тсс, Саш, я хотел все сделать во время выписки из больницы, но понял, что больше не хочу оттягивать момент. Вот.

Он достает из кармана брюк красную бархатную коробочку, открывает ее и протягивает мне.

— Выходи за меня, Саш.

Вот так просто, а я не знаю, что сказать. Молча, как идиотка, перевожу взгляд с кольца на Межницкого и обратно. Все как ты хотела, Саша, чего же молчишь? И правда, чего это я? Не в силах справится с шоком, киваю, размазывая неизвестно откуда взявшиеся слезы по щекам.

— Я выйду за тебя, выйду.

Смотрю в глаза Алексу и вижу уставшего, влюбленного мужчину. Вот он настоящий, без привычного лоска, идеальной прически и с отросшей щетиной. Смотрю и влюбляюсь еще больше. Надо сказать ему, сейчас.

— А вот и наша мамочка — открывается дверь и медсестра вкатывает кювету с сыном.

Морщась от боли, чуть приподнимаюсь на локтях и заглядываю внутрь прозрачной пластиковой кроватки. Алекс моментально угадывает мое желание, встает, аккуратно берет сына на руки и садится ближе, чтобы я могла прикоснуться к малышу. Провожу пальчиками по красноватому личику, сын морщится, но глазки не открывает. Поправляю жиденькие волосики и не могу насмотреться. Он такой хорошенький, даже сейчас, когда крепко спит, причмокивая и покряхтывая.

— Как он похож на тебя, Алекс — немного помолчав добавляю — так нечестно.

Хмурюсь и ловлю на себе хитрый взгляд Межницкого. Он уже знает об этом, поэтому сейчас подсознательно расправляет плечи и гордо вздергивает подбородок. Просто счастливый папочка.

— Честно, Саш. Все честно. Я тут подумал, чтобы немного восстановить справедливость, можешь назвать его так, как ты и хотела.

— Андрей? Ты согласен?

— Да.

— Андрюшка — обращаюсь я к Межницкому младшему — малыш мой.

* * *

Уже неделя, как нас с Андреем выписали из больницы. Алекс, как и обещал, сразу увез нас в новый дом. Он шикарен. Фото, которые я рассматривала, пока лежала на сохранении, не передавали малой доли всего великолепия. Огромная территория для сада, детской площадки и бассейн. Большой бассейн, с зоной для барбекю и летней кухней под навесом. Этого не было на фото! Алекс хотел сделать сюрприз, и ему это удалось.

— Свадьбу делаем здесь — загорелась я.

Надеюсь июньская погода не подведет. Алекс тоже надеется, но большой шатер вчера все-таки заказал. Сегодня мы весь вечер составляли список гостей и меню. Утомились все, даже Межницкий младший. Оставляю Андрюшу Алексу и ухожу на кухню, чтобы сделать нам кофе. Хочу закончить обсуждение предстоящего торжества. Отсутствую минут десять, не больше, а когда возвращаюсь, они уже спят.

Алекс сидит в кресле, откинувшись на подголовник, а на нем сверху, раскинув ручки и ножки звездочкой, сопит Андрюшка. Умиляюсь, тому, как Алекс придерживает его одной рукой за пухлую попу в памперсе, а второй, за спинку. Оставляю поднос с чашками на столике и аккуратно достаю телефон, чтобы сделать несколько фотографий. Любуюсь моими самыми дорогими мужчинами. Они действительно очень похожи. Сравнить пока не могу, не с чем, детских фотографий у Алекса нет, но его мама обещала привезти альбомы.

Беру со столика чашку с кофе и усаживаюсь в кресло. Будить не хочу, пусть отдыхают. Мысли переносят меня в самое начало нашей истории. Кто бы знал, что все получится вот так. Делаю глоток горячего напитка и снова рассматриваю Алекса с Андреем. Зря я тогда так переживала, и папа, и муж из него получился хороший. Я бы даже сказала, лучший.

— Ты чего? — волнуется Алекс, не выдержав мой долгий взгляд.

— Ничего — мотаю головой и шепчу — просто я тебя люблю.

— Сейчас я уложу Андрюшку и мы с тобой серьезно об этом поговорим, дорогая — тихо отвечает Алекс.

— Буду ждать — хитро улыбаюсь я.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56