Лунные танцоры [Таня Белозерцева] (fb2) читать онлайн

Таня БелозерцеваЛунные танцоры

Глава 1. Спасённые Балинором

Посреди ночи громко, оглушительно залаял Бармалей, секундой позже подключился Холмс. Спрашивать, в чем дело, не имело смысла, всё и так уже было понятно — пол ходил волнами, кровать качалась, как палуба парусника в шторм, а стены шатались и кренились, крошась побелкой, кусками штукатурки и осколками кирпичей.

На землетрясение это нипочем нельзя было списать, так как в Австрии их априори не должно быть. Думать, впрочем, тоже было некогда, так что Лери, спешно похватав из постелей сонных детей, в срочном порядке вытащила их на улицу. Её саму перехватил муж, когда она сдуру рванула за документами.

— Не надо, Лери! — пропыхтел супруг, весь покрытый пылью. — Поздно уж…

В доказательство его слов несчастный дом сложился стенами внутрь и сгинул с глаз в клубах взбаламученной взвеси песка и щебня. А вокруг творился самый натуральный ад наяву — тряслись горы и вставала дыбом земля, разверзалась страшенными пропастями… Откуда-то появился ревущий огонь, отчего стало светло, как днём. И так же ясно пришло понимание — никто не выживет.

— Нет! Нет, я не хочу умирать! — отчаянно закричала Лери, в ужасе хватаясь за мужа. Громко плакали мальчики.

Их крики и плач, впрочем, никому не были слышны, полностью заглушенные ревущим пламенем. Огонь был жуткий — неестественно белый, он полз по земле со всех сторон и в разных направлениях, как какое-то кошмарное подобие поземки, вот только, в отличие от неё, он нес разрушение и смерть, испепеляя всё за какие-то доли секунд. И от него не было никакого спасения. Даже по воздуху. Будь здесь санитарный вертолёт, от него тоже не было бы ни малейшего толку.

Гибнущие люди всё же попытались хоть что-то сделать даже в такой безнадежной ситуации — подняли своих детей: Михаэль прижал к груди старшего сына, а Лери — младшего. После чего супруги крепко прижались друг к другу, закрыв ребят своими телами. Сзади Михаэля и Лери обнял верный конюх, сбоку возник и прижался к ним садовник. И, словно отдавая любимым людям последний долг, подошли лошади и псы, окружив обреченных хозяев плотным кольцом.

— Пожалуйста… Пожалуйста, не надо так… — непонятно кому взмолилась Лери, ощущая кожей губительный жар подступающего огня.

Её спонтанная, обращенная в пространство мольба была услышана — резко вдруг всё прекратилось: умолк огонь и схлынул жар, перестала качаться и дрожать земля. Оглохшая от внезапно наставшей тишины Лери опустила голову, с неверием глядя в синие глаза Северуса.

— Ты цел? — с недоверием спросила она. Ребёнок нервно сглотнул и кивнул, смаргивая слезы. Лери поспешно принялась утирать мокрые щечки малыша. — Всё, всё уже… Кажется…

Всхлипнул и оторвался от груди отца Люпин, оглянулся, вытирая лицо. Сипло спросил:

— Что случилось, мама? Где огонь?..

— Не знаю, — ответила на оба вопроса Лери. Тоже оглянулась, силясь оценить нынешнее их положение. Но вокруг, куда хватало глаз, стлался и клубился странно пушистый туман, похожий на клоки ваты. Казалось, его можно потрогать. — Михаэль, где мы? — в голосе Лери прозвучало напряжение.

— Без понятия, — глухо отозвался муж, с такой же растерянностью озираясь по сторонам. Лери на всякий случай пощупала грудь Михаэля, желая удостовериться в его материальности.

— Мы же не умерли? — с надеждой спросила она. — Смерть же не такая?..

— Нет, она не такая, — раздался над их головами голос Дога. — Смерть — это Небытье. Абсолютное Ничто, Нигде и Никогда. Я думаю, нас кто-то спас…

Обернувшись, Лери и Михаэль взглянули на лицо Дога. Уж если кому верить, так это ему, Созданию Виктора Франкенштейна, точно и стопроцентно знакомому со смертью.

— Спасли нас, говоришь?.. — отстраненно переспросила Лери. Снова огляделась, увидела всё тот же клочкастый туман и налилась бешенством. — А какой мудак Зальцбург бомбить начал?!

— Это не бомба, — донесся из тумана бестелесный голос. — Это Адский Огонь, выпущенный идиотами-магами, которым не пришло в голову устроить свою войнушку где-то в другом месте.

Лери подавленно молчала, прижимаясь к Михаэлю. Маги? Войнушку? Адский огонь?

— И ведь поди пойми их, — продолжал бухтеть голос. — Нет бы причины какой уважительной, так по пустякам же катаклизмы устраивают… Короче, какие-то левые маги особняк не поделили и спалили с досады. А что от их разборок невинные люди страдают — это их не колышет. Вот и здесь так же — Адское пламя из-под контроля вырвалось и разгулялось…

— Каковы масштабы катастрофы?.. — глухо вклинился Дог.

— Только в пределах Блицгертнергассе, — слегка виновато ответил голос. — Ну и Старый город кое-где задело… — тут невидимый собеседник совсем стушевался, запоздало сообразив, как много значит это «кое-где» для спасенных им людей. — Простите…

— Мы живы, так что вам не за что извиняться, — слабым голосом возразила Лери.

— А мы точно живы? — недоверчиво осведомился Михаэль, следя подозрительным взглядом за клубами тумана. — Где мы находимся, что это за место? — потребовал он ясности. — И кто вы такой? Не будете ли вы так любезны показаться нам?!

— Да, конечно, сейчас, простите, — спохватился бестелесный голос, становясь более материальным. И наконец из тумана появился сам владелец голоса — высокий статный мужчина в сияющих доспехах и при короне. Или это был венец? В общем, что-то сверкающее было у него на голове, причем сам он весь так блистал златом-серебром, что излучал чистый свет, и смотреть на него приходилось с сильным прищуром.

— Вы кто? — отчего-то напрягся Михаэль.

— Меня зовут Эла Балинор, — зазвучал глубокий дивный голос. — Присматриваю за вверенными мне мирами. Очень жаль, что с вашей улицей такое случилось, но мы успели вовремя и смогли спасти хотя бы часть жителей. Это место, в котором вы находитесь, является междумирьем, Безлюдными Пространствами, отсюда вас распределят по новым местам проживания. Увы, не назад, туда хода нет…

Лери молча кивнула — да уж конечно, некуда им возвращаться. Выдержав почтительную паузу, Эла негромко продолжил:

— Сортировка, простите мне это слово, займет какое-то время. Придется немного подождать, пока мы тут разберемся и решим, кого куда отправить…

— Нас только не разлучайте! — торопливо вставила Лери.

— Нет, конечно! — с поспешной горячностью успокоил её Балинор. — Семьи мы ни в коем случае не станем разлучать.

— А соседи? — вспомнила вдруг Лери. — Соседи наши где? Франкелы, Рафаловы… Ой-ей, что с Данилкой-то станет?! У него ж инфаркт случится, когда он узнает, что наш дом с целой улицей взорваны… Слушайте, а можно нам обратно, не прямо туда, а чуть дальше, в Россию, например? Мы там разберемся, не пропадем…

Но, уже договаривая, Лери поняла, что никакого «обратно» не будет, уж очень скорбным было молчание Элы Балинора.

— Нет?.. — упала она духом. — Но почему?

— Лери, — Михаэль приобнял её за плечи и развернул к себе. — Послушай, родная, там сейчас такой переполох происходит, все стоят на ушах, выясняют, что да как. И тут появляемся мы — живые и здоровые, без документов и с той самой улицы, которая в щебень… Скажи мне, как власти отреагируют? Мы даже под другими именами не сможем нигде поселиться, наши лица наверняка уже светятся на всех таблоидах и стелах, а сами мы числимся в списке погибших или пропавших без вести. Лери, ну как ты объяснишь всем этим чертовым бюрократам наше необъяснимое чудесное спасение?

— Никак… — Лери сглотнула. По её щеке стекла одинокая слезинка, которую Михаэль бережно отер большим пальцем, ласково проведя ладонью по лицу. Потом он склонился к её губам и нежно поцеловал, зная, что это утешит его расстроенную женушку. Чувствуя упаднический настрой Лери, к ней начали сходиться лошади, до этого молча стоявшие где-то в тумане. Прошел мимо Элы громадный шайр, обдав его потревоженным воздухом и взвихрившейся хмарью, подошел вплотную к Лери и ткнулся губами в её шею. Лери тут же повернулась к коню, подняла руки, благодарно взяла его за морду и признательно заглянула в тревожный карий глаз.

— Всё хорошо, Соломон, не волнуйся.

Подошел другой конь, с кошкой на спине, и тоже сунулся к Лери. Молодая женщина облегченно заулыбалась, завидев кошку.

— О слава богу! Жива Сороконожка!..

Балинор, увидев это, заинтересованно поднял брови — хм, а в этом что-то есть…

— Кажется, я знаю, куда вас переправить, — раздумчиво произнес он, подпирая подбородок одной рукой. — Надо только попросить у местных владык разрешение на ваше размещение и допуск… Так, — деловито хлопнул он в ладоши, — займусь-ка я этим, а вы пока побудьте в одном славном местечке, где вы точно не привлечете ничьего внимания.

Миг, и сверкающий гад растворился в воздухе, а Лери, Михаэль и дети очутились в пасторальном парке настолько характерного типа, что у попаданцев даже вопроса не возникло, куда их именно перенесло.

— Что?! Викторианская Англия? Да идите вы нах…

Договорить Лери не дал Михаэль, срочно заткнув ей рот ладонью, так как на Лерин вопль с недоумением оглянулись несколько благопристойного вида леди в длинных прогулочных платьях. Смерив нечаянную скандалистку осуждающим взглядом, две дамочки высокомерно отвернулись и продолжили свой явно прерванный разговор.

— …Ах, бедная мисс Эллен. Как жаль мисс Лавинию.

— И не говори, мисс Лавиния всегда отличалась слабым здоровьем, ну куда ей с такими конями справиться? Неудивительно, что её сердечко не выдержало…

— Простите, а вы о чем говорите? — встряла в чужой разговор не в меру любопытная Лери. Снова смерив незнакомую мисс взглядом, но уже куда более благосклонным, словоохотливые кумушки затарахтели на два голоса, спеша выложить сенсационные новости, ради которых они сегодня и встретились.

— Ах, понимаете, этот неугомонный мистер Сарэгуд просто бесперебойный поставщик спокойных и прекрасно выезженных коней для всех леди в окрестностях, — начала одна.

— Да! Сколько неограненных алмазов он нашел среди лошадиной грязи! — вдохновенно подхватила другая. — Но даже он оказался неидеальным, даже он, несравненный мистер Сарэгуд, однажды допустил ошибку, когда приобрел на конской ярмарке совершенно ужасного, абсолютно неуправляемого жеребца!

— То есть сперва этот конь выглядел хворым доходягой, — корректно поправила первая. — Но потом, когда окреп, развернулся во всю свою стихийную необузданную мощь.

— Да! — поддакнула вторая. — Как закусил удила, да как понес…

— Совершенно кошмарная вещь! — в порыве чувств взвизгнула первая. — Коляска разлетелась на части, кучер в канаве с разбитой головой, мисс Лавиния не подает признаков жизни, а это гнедое чудовище знай себе скачет с остатками оглобель, весь в пене и крови…

— Гнедое? — уцепилась Лери за какую-то только ей понятную деталь. Михаэль и мальчики молча стояли рядом и кротко ждали дальнейших событий, ни во что не вмешиваясь.

— Ну да! — слегка удивились Лериному вопросу две разговорчивые леди. — Было проведено расследование, и вина гнедого убийцы была доказана. Его уже пристрелили, бедняжку мисс Лавинию Данлоп похоронили, а коней из её конюшни почти всех распродали. Старые лошади, кстати, ещё продаются, на них очень плохой спрос. Ну вы же понимаете, кому нужны эти старые никчемные клячи?..

— Давно? — тихо спросила Лери.

— Ну, неделя уж с отпевания прошла, — неуверенно переглянулись кумушки.

— А где живет мисс Эллен? Мы бы хотели нанести дружеский визит и выразить ей сочувствие, — вежливо попросила Лери.

— Ах как вы милы! Как это любезно с вашей стороны! — умилились подружки, теребя в руках солнечные зонтики. Потом назвали адрес и со всей положенной учтивостью распрощались. Проводив их взглядом, Лери наконец обратила внимание на то, как она одета. Что ж, загадочный Эла Балинор экипировал их согласно эпохе: на Лери было элегантное прогулочное платье темно-зеленого цвета, скроенное по типу амазонки, к нему прилагался черный кружевной зонтик, который она, как оказалось, всё время бездумно вертела в руках. Михаэль был облачен в добротный клетчатый костюм горожанина, а мальчики — в матросских костюмчиках соответственно возрасту: на Люпине черный, на Северусе — синий с белым воротничком. Кроме этого…

— Знание английского подсыпал, умник! — восхищенно заметила Лери. — Я ж в английском ни бельмеса.

— Ага. У меня ещё и деньги имеются, — Михаэль нашарил во внутреннем кармане пиджака внушительный бумажник. — Так… Это что за монета? Крона?

— Шиллинг, крона вот, а это, кажется, пенс… — ткнула пальцем Лери. Разобравшись с монетами, она грустно сообщила: — Представляешь, впервые в жизни была счастлива услышать, что застрелен гнедой.

— Почему? — осторожно спросил Михаэль.

— Потому что я рада, что это не Черный Красавчик стал причиной смерти леди Лавинии. Кроме того, я очень надеюсь, что он ещё не продан. Михаэль, пожалуйста, найди мне дом этой мисс Данлоп. Я хочу найти Красавчика.

Вникнув в ситуацию и всё поняв, Михаэль тут же вывел семейство из городского сквера, тормознул проезжающего кэбмена и назвал тому адрес. До пригорода, где жила мисс Эллен, ехали около часа, и весь этот час Лери промучилась от непривычного ей платья, в нём совершенно невозможно было нормально сидеть — всё время мешал, простите, турнюр, странная штукенция, призванная придавать объем женской попе, для какого-то идеального силуэта.

Ладно, долго ли, коротко ли, а до загородной усадьбы Данлоп наши герои наконец-то добрались. Сначала, как и положено этикетом, выразили сочувствие осиротевшей мисс Эллен, которая от перенесенного удара не могла ходить и приняла визитеров в гостиной, потом, обсудив погоду и правила приемов игры в гольф, перешли непосредственно к лошадям. Ох, опасная эта была тема в данный момент, неприятная и скользкая, бедняжка Эллен немедленно залилась слезами при упоминании этих необузданных тварей. Но дело превыше всего, так что, справившись с эмоциями, мисс Эллен взяла себя в руки и вызвала слугу, чтобы тот проводил гостей к конюшням.

Старые одры, выставленные на продажу, содержались в отдельном загоне на приличном расстоянии от основных зданий. Это был именно загон, не левада, в нём даже травы не было, а был лишь голый вытоптанный грунт. Черного Красавчика Лери нашла сразу по белой звезде на лбу.

— Вон того коня проведите, пожалуйста, — попросила она грума, подошедшего к ним от конюшен.

— Не могу, миссис, этот конь продан, — категорично возразил конюший.

— О, слава богу! — облегченно улыбнулась Лери. — Надеюсь, в хорошие руки?

— Ну, не сказал бы, — грум сдвинул кепку на лоб, отчего-то смущаясь. — Мясник заедет за ним завтра.

— Мясник?! — взвилась Лери. — Продать коня мистера Гордона мяснику? Джона Мэнли на вас нет!

— Так вы от Джона Мэнли? — конюший спал с лица. — Так, значит, вести о коне дошли до мистера Мэнли, и он прислал за ним вас?

— Конечно, нас! — уж за чем за чем, а за словом в карман Лери не лезла — соображала на лету, быстро и моментально схватывая ситуацию и переворачивая её себе на руку. — Майкл, сопроводительную записку, пожалуйста, — требовательно простерла она длань к мужу. Михаэль ничего не понял, но бумажник достал и честно поискал в нём записку.

— Дети, вы ничего не брали из папиного бумажника? — Лери изобразила подозрительность.

— Кажется, я взял что-то такое… — подыграл ей Люпин, умный сметливый мальчик. — Когда хотел порисовать, а подходящей бумаги не нашел. Куда-то я её дел… — и он начал охлопывать себя по кармашкам. — Неужели выкинул? Мама, прости, собака у меня кривая получилась…

Лери испустила устало-терпеливый вздох и вопросительно глянула на конюшего, тот, опасаясь осложнений, тут же начал уверять послов, что это неважно, что он им верит на слово и что коня отдаст прямо так, безо всяких сопроводительных записок. Он только в дом сходит за закладной, если позволите, мэм, сэр…

Ему позволили. Подождали, когда грум вернется с экономкой и купчей, после чего, немного поторговавшись, перекупили коня, в буквальном смысле вырвав с живодерни. Стоил он всего семь шиллингов, сущие копейки, можно сказать…

— Так. Ну и что дальше? — с некоторой иронией поинтересовался Михаэль, оценив эту более чем нестандартную ситуацию: черт-те где со старой лошадью в поводу.

— Это ненадолго, — философски заметила Лери, безмятежно обозревая небеса. — Нас обещали забрать…

Оставим их пока здесь, на солнечной полянке в славном местечке близ Уилтшира, и посмотрим, как идут дела у Элы Балинора. Будучи чересчур колоссальным и имея мало времени, он на всех парах влетел в Чертоги Безвременья, попутно созывая всех ближних на срочный сбор. Валар, спешно созванные Владыкой, торопливо влетали под звездные своды и, тревожно пульсируя всеми цветами радуги, занимали места перед новым своим Патроном — Элой Балинором.

— Манвэ Сулиме, Мандос, Ирмо и Аулэ, — позвал Эла. Подождал, когда названные соберутся, и обратился к ним с просьбой: — Вы сможете приютить нескольких людей? Их дом разрушен, у них нет крова над головой. Более того, я бы хотел поселить их в землях Элронда. Сходите к нему, будьте добры, и испросите у него дозволения на вселение несчастных погорельцев.

— Люди? — перекосился Мандос. — Жалкие никчемушные создания? Властитель, к чему такие сентиментальности? Да, я помню, Валинор открыт для смертных, но заморачиваться настолько, чтоб их перетаскивать к себе из каждой погибшей вселенной… На это у меня, простите, ни терпения, ни ресурсов не хватит.

— Сколько их? — подвинул разворчавшегося Мандоса Манвэ Сулиме.

— Две-три семьи, — с сомнением ответил Балинор. — С лошадьми, — добавил он для весомости.

— Нормально, — вспыхнул согласием Сулиме. — Мы с Аулэ и Ирмо сейчас же отправимся к Элронду.

Сказано — сделано. Снова нацепив на себя привычные костюмчики дементоров и сотворив новые маски взамен выброшенных, трое известных нам валар скромненько поскреблись в двери эльфийского дома. С удовольствием сообщаю вам, что Элронд был очень рад видеть своих верных спутников.

— Сулиме, Ирмо, Аулэ! — радушно поприветствовал он друзей. — Чем обязан такому знаменательному визиту столь высоких гостей?

— Просьба у нас от Элы Балинора к тебе, Элронд, — взял слово Сулиме. — Просит новый наш Владыка убежища для нескольких обездоленных семей. Земли их уничтожены, нет крыши над головой, некуда приклониться бедняжкам…

— Это где? Где такое несчастье с ними случилось? — тут же заволновался добрейший Элронд, истиннейший и честнейший король до мозга костей. Келли, стоявший рядом с папой, закусил губу в тревожном ожидании. Валар смущенно переглянулись меж собой.

— Э-э-эм… Думаем, что они из того мира, где мы нашли молодого майа Северуса Снейпа и твоего сына, Элронд, — заискивающе проговорил Аулэ.

— И как же нам… за ними? — озадачился Элронд.

— А, не изволь беспокоиться, об их перемещении сам Эла Балинор позаботится, — утешили доброго государя трое валар.

Облегченно засияв, Эла тут же переместился к оставленному миру. Ну вот и они! Странно, а это что?..

Лери со слоновьим спокойствием восприняла новый перенос из викторианской Англии, даже повод не выпустила из недрогнувшей руки. Благо что и место было другое: не та невразумительная невнятина с клочкастым ватным туманом, а вполне конкретная местность с круглой аркой. А кроме того…

— Лери, Михаэль! — раздался вопль, и в следующий миг их обоих сгреб Данила. Сбоку выросли братья Франкелы и с облегченными возгласами окружили соседей. Рафаловых не было, но Лери о них не задумалась, с плачем обнимая и целуя родного Данилку, старшего своего братишку.

Когда страсти малость улеглись, Лери ощутила волны крайнего неодобрения, идущие от Существа в сверкающих доспехах. Отстранившись от брата и друзей, она с опаской воззрилась на Балинора.

— Что вы наделали? — едко осведомился он, кивком указывая на вороного коня.

— А чего я сделала?! — моментально перешла в атаку Лери. — Мы его от смерти спасли! А не нравится, верни нас всех обратно, и желательно в прошлое, до магической битвы вконец оборзевших магов, чтоб мы смогли спастись! Сумел же нас отправить на двести лет назад!..

— Так я ж вас не в прошлое отправил, а в канон, — смущенно ответил Эла Балинор, чуточку растерявшийся от внезапного натиска Лери. — Потому что игры со временем ни к чему хорошему не ведут…

— В канон? — переспросила Лери, в свою очередь растерявшись. — В какой канон? Мы что же, тоже чьи-то вымышленные герои? И где же тут четвертая стена? — Лери и сама не заметила, как от испуга начала ерничать.

— Успокойтесь, вы свои собственные, — поднял руки Эла. — Просто нельзя перемещаться во времени, это физически невозможно, время идет только вперед и его нельзя ни вправо повернуть, ни влево, ни уж тем более обратить вспять. А вот в какой-либо канон можно перенестись безо всякого вреда для себя и окружающих.

— Тогда к чему претензии-то? — Лери сердито дернула повод коня.

— Ни к чему, — сдался Балинор. — В конце концов каноном считается написанная и завершенная история, то, что написано после — на канон не влияет. Можете забирать с собой вашего Красавчика…

Взмахом ладони Эла Балинор открыл проход. Овальный проем арки призрачно засветился, заставив людей присмиреть и притихнуть. Глубоко вздохнув, Лери взяла на руки Северуса и в сопровождении мужа, Данилки и Люпина первой двинулась к арке. Вслед за ними молча и безропотно прошли лошади, собаки и друзья. Последним прошел Дог, ведущий в поводу Черного Красавчика.

В зелено-синей долине Дол Таурусе на Лери наконец-то накатил отходняк. Поставив сына на землю, сама она без сил повалилась в траву, заходясь в тяжелом раздирающем плаче. Назад пути больше не было, где-то там остался разрушенный дом, а впереди их всех ждала жуткая неизвестность…

Глава 2. Виды лакмусовых бумажек

У Элронда внутри всё так и заныло, закровоточило прямо, когда он увидел, как вышедшая из врат миловидная молодая женщина поставила на землю маленького мальчика, свалилась рядом и зашлась в истошном душераздирающем плаче. Измученная просто насмерть, несчастная настолько, что стало ясно — она заглянула за грань…

А ещё она была в порванной ночной сорочке, лицо её — в копоти и саже, волосы опалены и покрыты пылью. Из канона Анны Сьюэлл Балинор вернул погорельцев в текущее реальное время, а следовательно, в настоящую ветку событий, в которой люди были вырваны из рушащегося мира.

Осознав последнее, Элронд схватил с телеги плотный плед и, развернув его, подошел к женщине, наклонился над ней и бережно накрыл её плечи. Лери устало взглянула на склоненное над ней лицо и слабо улыбнулась, узнавая.

— Элронд… Именно таким я вас и представляла.

Это было даже не утверждение, а констатация факта в чистом виде. Сначала Элронд хотел удивиться, мол, разве они знакомы? Но, к счастью, вовремя вспомнил слова Северуса о Легендариуме Толкина и сообразил, что женщина могла знать его как известного персонажа. Поэтому кивнул в ответ на её уверение и, осторожно приподняв, прижал к груди и понес к телеге. Прочих погорельцев тоже бережно закутали в пледы и развели по подводам, причем особое внимание эльфы уделили детям, которых насчиталось пять. Всего людей оказалось тринадцать.

За людьми к телегам потянулись и лошади — целый табун разномастных коней различных пород. Почему-то они старались держаться рядом с людьми. К тому времени, когда беженцы были рассажены по телегам и подводам, лошади рассредоточились вокруг экипажей плотным гуртом, но несмотря на скученность, движению не мешали, просто шли рядом. Весьма странное поведение для таких животных… Ведь обычно вольные лошади, будучи не на привязи, прежде всего стремятся удрать подальше в поля.

Запряженные в телеги эльфийские скакуны пугливо косили глазом на коней-гигантов, пришедших вместе с беженцами. Невероятной высоты — метра два в холке — гнедой и молочно-белый великаны степенно шагали, высоко вымахивая длинные ноги, покрытые пышнейшими фризами. Остальные лошади были пониже, но такие же величественные.

Были тонкие грациозные лошадки со вздернутыми носами, как у щучек, тончайшие их гривы и хвосты развевались по ветру подобно шелку, а точеные ножки, казалось, звенели при каждом шаге.

Был здесь и бык, непонятно как затесавшийся в табун. Черный и огромный, он скромненько притулился рядом с молодым мышастым конём. Странно смотрелась эта парочка: кряжистый мощный рогатый великан и легкий грациозный конь… На спине другого, рыжего жеребца примостилась серая полосатая кошка.

Лери сидела в объятиях Элронда, сонно смотрела на мелькающих вокруг всадников на высоких конях и потихоньку приходила в себя, ибо действительность потрясала. Ведь всадники были явно не людьми, а самыми что ни на есть настоящими эльфами! Несколько раз украдкой взглянув на лицо того, кто прижимал её к себе, Лери уверилась в том, что глаза её не обманывают и вокруг действительно находятся эльфы.

— Мы где? — ошарашенно спросила она. Элронд тихо засмеялся, слегка сжал рукой её плечи и кивнул вперед.

— Добро пожаловать в Ривенделл.

Лери завороженно глянула в указанном направлении и потрясенно вздохнула, увидев эльфийский город. Так же, как и Келли, он открывался перед ней постепенно, потихоньку являя свои чудеса. Но Лери была слишком измучена, поэтому все эти красоты она пропустила мимо своего внимания, не было у ней сил на восторги-восхищения. Остальные люди тоже были в нелучшем состоянии, так что по прибытии их всех срочно развели по купальням и, тщательно отмыв от копоти и грязи, распределили по гостевым спальням. Дети, естественно, были поселены с родителями, за которых цеплялись так отчаянно, что у сердобольных эльфов просто духу не достало разлучить их даже ненадолго для осмотра.

Так что ссадины и царапины залечивали сразу всем. Кроме Данилки, он-то как раз не пострадал, так как его Балинор доставил прямиком из Санкт-Петербурга, где он проживал и смотрел по телевизору новости о сверхмощном взрыве, снесшем половину Зальцбурга.

Был ли он рад, что его вырвали из уютной однокомнатной квартирки посреди ночи? Ну… как сказать… В те, первые минуты ужаса, что он пережил, глядя на жуткие кинокадры, весь изжалелся, что он не там, не с Лерой, а когда его подхватил какой-то вихрь, перенес и вышвырнул на лесной лужок перед вратами и он увидел живую сестру, Данилка успел умереть, спуститься в ад, намылить чертям холки и воскреснуть. Так что да, Данила был рад, что его не забыли и перенесли вместе со всеми. Убежденный холостяк, Данила из всей семьи отдал сердце только младшей своей сестре — Валерии, только она одна понимала его и поддерживала все начинания и стремления. Только Валерия одобрила желание брата стать пилотом, прочие старшие сестры лишь презрительно фыркали на Данькины мечты… Не лучше они отнеслись и к Лере, сразу расфыркались, едва их младшая сестрёнка выскочила замуж за иностранца, обозвали её со всех сторон мещанкой и буржуйкой. Естественно, веселая Лерка послала истекающих ядом кобр в пешее эротическое, собрала легонький чемодан, сунула под мышку любимую кошку, после чего хлопнула дверью и покинула отчий дом.

В общем, те ещё отношения были в семье. Да их и так всех раскидало по свету: родители умерли, сёстры разъехались по мужьям, Данилка летал по миру, пилотируя воздушные автобусы. Но с Лерой он поддерживал связь, дружил с ней нежно и крепко, всегда созванивался, не забывая поздравить с праздниками и днем рождения. Так что, очутившись в комнате, распаренный после мытья (его тоже окунули для порядка), Данила вознес хвалу богам за то, что Лери вспомнила о нём, а то остался бы он там совсем один. К старшим сестрам-мегерам ему совсем не улыбалось возвращаться. Ведь за окном был такой изумительно новый неизведанный мир!

Соорудив из простыни некое подобие римской тоги, Данила, вытирая волосы полотенцем, подошел к окну и встал перед ним, с любопытством обозревая доступную взору часть. Город, который они проехали часом назад, отсюда хорошо виднелся, и от вида ажурных крыш перехватывало дыхание. Это вам не китайские воздушные пагоды и не минареты с мечетями востока! Ни один Версаль не сравнится с местными строениями. Ей-богу, он даже названия стилю подобрать не может — Готика, Рококо и Барокко враз померкли перед эльфийскими домами! А сами эльфы!!! Господи!..

Запрокинув голову, Данила громко расхохотался, совершенно ошалев от счастья. Зальцбург, как он понял из новостей, был задет лишь по краешку с запада. Но Лери с Михаэлем и их дети — живы! Черт подери, они живы, несмотря на то что их дом принял на себя основной удар террористической атаки. Верней, не дом, а вся Блицгертнергассе, которая располагалась на самой границе Австрии и Германии.

Снаружи в саду, услышав безумный хохот, переглянулись двое.

— Слушай, чего это он? — опасливо спросил Ломэлинд.

— Не знаю. Может, истерика? — встревожился Северус. — Я бы точно с ума сошел, взорвись на моих глазах родная улица.

— Неужели всего одна женщина выжила? — расстроился тем временем Ломэлинд. — Ведь семеро же мужчин и пятеро детей! Где их жены, матери?!

— И правда! — распереживался Северус. — Наверное, всё так внезапно случилось, что Наблюдатель не успел на помощь, а перехватил оставшихся… Вообще-то пострадавших на самом деле больше, и их всех, как я слышал, распределили по другим местам. А этих, с лошадьми, — Северус кивнул в сторону окна, — Балинор предпочел переселить к нам. Чем-то они ему приглянулись…

— Интересно, чем? — заинтригованно посмотрел на Северуса Ломэлинд. На это ответа у Снейпа не было, и он пожал плечами.

Элронду было так жаль пострадавших людей, что ему в буквальном смысле стало плохо. У бедной девочки в волосах сияли жуткие нити седины, а ведь она так молода!.. Мужчины выглядели подавленными, сидели сгорбившись, глядя застывшим взглядом куда-то перед собой. А дети?! Эру великий… Нет, уже Эла, не Эру, — поправился он, — Балинор великий, дети-то чего натерпелись?! Трое совсем маленькие, возраста Келли, не больше!..

Посмотрев на двух одинаковых мальчиков, прижавшихся к отцу, Элронд ощутил острый укол в груди — как же страшно спрашивать о судьбе их матери, но придется, ибо надо знать…

— Прости мой вопрос, но их мама, она?.. — договорить Элронд так и не смог, но молодой мужчина его понял и помотал головой.

— Я много лет уже вдовец, Мелисса Энн умерла во время родов. Мальчики выросли без матери. Нас трое братьев — Дигори, Балто и я, меня зовут Дерек Франкел. Дигори разведен, один растит дочь. Балто вечный студент, экспериментатор и шалопай.

— Понятно, — благодарно покивал Элронд. — А другие пятеро?

— Супружескую пару зовут Михаэль и Лери Гренкович, у них двое сыновей, с ними Данила Белозерцев, старший брат Валерии, она по происхождению русская.

— А остальные двое?

— Дог и Тоби, конюх и садовник Гренковичей. За своими лошадьми и садом мы сами смотрели, слуг не держали…

— Понимаю, — снова кивнул Элронд и сжал плечо Дерека. — Спасибо. Держитесь, ни о чем не волнуйтесь, ничего не бойтесь, о вас всех позаботятся.

— Да, я уже понял, — слабо улыбнулся Дерек. — Престранное ощущение: вроде и знаешь, что погиб, а в то же время понимаешь, что жив. Это самое странное спасение на моей памяти. Ведь у нас не было ни малейшего шанса — мы стопроцентно должны были погибнуть.

О животных, конечно же, тоже позаботились: кошку и собак проверили, погладили, угостили вкусненьким и расположили под навесом на террасе, быка поймали, нацепили на рога веревку и увели в коровью стойку. Лошадей осмотрели, вычистили, сняли недоуздок с одного старого коня и выпустили на солнечный луг, справедливо полагая, что на свободе они быстрее успокоятся и придут в себя. Ну… Обыкновенные кони, наверное, так и поступили бы: задрали хвосты и ускакали бы в закат с благодарным ржанием, но не эти.

Эти, выпущенные на волю, никуда не поскакали, а сбились в плотную кучу и отжались поближе к окнам тех комнат, в которых поселили их хозяев. Причем один, мышастый, даже на балкон по лестнице влез, встал там и замер этакой статуей. Случайные свидетели, которым посчастливилось увидеть восхождение, аж заикались от изумления, расписывая, как конь взлетел по ступенькам «так же легко, как лань по склону холма!».

Все эти события молча, но очень сильно переживал Черный Красавчик. Никогда в жизни ему не было так страшно, как в тот день, когда погибла мисс Лавиния, а у мисс Эллен от потрясения отнялись ноги. Был он уже в летах, прожил в этом месте уже пять лет и собирался прожить ещё столько же, если не больше. И вот, нате вам: новоприобретенный конь по кличке Оскар вдруг взял и понес, испугавшись внезапно распахнутого перед мордой зонтика…

Страхи были не напрасны, старый конь знал, что в его положении на лучшее уже нельзя надеяться. Так и случилось спустя две недели — его продали за бесценок скупщику цыплячьего мяса… Он был в хорошей форме, но для работы уже непригоден, да и кому в голову придет столь безумная идея — запрячь в коляску двадцатилетнего коня? Я не знаю, сколько лет жили лошади в викторианскую эпоху, но вряд ли до сорока. Так что Красавчику не светило ничего хорошего, пока вдруг около загона не появилась семья, перекупившая его у живодера.

Но даже и потом картина будущего не стала яснее. Сначала люди чего-то ждали, к сожалению, молча, так что Красавчик до последнего оставался в неведении. А потом начали происходить очень странные вещи: воздух как-то неуловимо изменился, в нос влились мириады новых незнакомых запахов, после чего местность вокруг резко переменилась, и они очутились в лесу, таком чистом и загадочном, что у Красавчика дыхание перехватило. Расширив глаза, он с трепетом смотрел, как появились буквально из ниоткуда другие люди и как на его спасителях сама собой сменилась одежда: исчезли выходные платье и костюмы, вместо них возникла пахнущая гарью рвань, а сами люди стали выглядеть так, словно выскочили из пожара.

Затем последовала короткая перепалка между леди и кем-то огромным и сверкающим, из которой Черный Красавчик вынес итог — его нельзя было спасать. Но леди переубедила сверкающего, и тот сдался, разрешил людям куда-то забрать с собой спасенного коня. Входить в круглый проем лесной двери, ведущей в невесть куда, было откровенно страшно, но его вели за повод, и у Красавчика не оставалось выбора. К счастью, ничего ужасного не случилось, из леса они вышли в сине-зеленый простор необъятной долины.

Вот здесь леди, к сильному расстройству Красавчика, пала духом, опустилась в траву и расплакалась. И Красавчик… простим его шкурность, он всё же лошадь, снова начал беспокоиться о своей дальнейшей судьбе. Заболевшие леди обычно приносили ему огорчения и страшные, неуклонные перемены в жизни. Достаточно вспомнить миссис Гордон, леди Анну и мисс Эллен…

К счастью, речи о срочной его продаже не возникло, Красавчика вместе со всеми довели до дома, видимо, временного, так как его новые хозяева здесь не жили и были, судя по всему, в гостях. Ну а после того, как с него сняли недоуздок, Красавчик, оробев, скромненько пристроился к новым своим товарищам, незнакомым пока лошадям, но которые явно знали своих владельцев, так как старались держаться к ним поближе.

— Простите, — робко прикоснулся он к морде рыжей кобылы. — С нашей хозяйкой всё будет хорошо?

— Конечно, всё будет хорошо, — кобыла успокаивающе лизнула Красавчика в нос. — У нашей Лери всегда всё в порядке.

— Правда? — усомнился Красавчик, имея в виду нынешнее состояние хозяйки.

— Не сомневайся, пожалуйста, — вместо кобылы ему ответил гигантский гнедой шайр, мощно и величаво повернув голову к Красавчику. — Здесь лошадей не обижают. Я видел коней под всадниками и запряженных в телеги, все они были без уздечек.

— Я, наверное, глупый, потому что не понимаю, как это возможно, — смутился честный Красавчик. — Мне узды, во всяком случае, не избежать, ведь я не обучен к такому управлению…

На это коню нечего было ответить, и он ограничился ласковым прикосновением к морде старика.

К вечеру эльфы начали беспокоиться — измученные люди крепко спали, а их ненормальные лошади не ели и не пили. За исключением одного старого вороного, которого удалось накормить и напоить, а вот остальные, увы, наотрез отказались от пищи и воды. Мышастый верхолаз весь день так и простоял гранитным истуканом на балконе и, кажется, был намерен простоять всю ночь.

Положение, к счастью, разрулил Михаэль, ненадолго проснувшийся и выглянувший на балкон, заприметив за тюлем силуэт коня. Посмотрел вниз, полюбовался на растерянных эльфов, пытающихся убедить лошадей поесть, и рявкнул:

— Немедленно жрать, остолопы! Вы нам живыми и здоровыми нужны!

Получив ободряющий втык от любимого хозяина, лошади тут же сунулись мордами в корзины и ведра.

— Ты тоже, — шуганул Михаэль мышастого. — Брысь!

Стройный красавец оленьей масти послушно спустился с балкона и присоединился к товарищам. Однако, поев, он поднялся обратно и снова занял прежнее место на посту ожидания. Он был очень предан своим людям. У эльфов прямо комок в горле вставал, когда они, кинув случайный взгляд на дом, замечали фигуру верного коня.

Ночь, слава богу и Балинору, принесла должные плоды, отдых и покой пошли людям на пользу, состояние погорельцев стабилизовалось: взбрыкнувший адреналиновый шок улегся и сошел на нет, дыхание и сердца выровнялись, а в душу пришло успокоение. Проснувшихся людей ждали бодро-пустые желудки и стопки свежего чистого платья. Лери и Михаэль неспешно облачились в него, умылись из приготовленных для них кувшинов и тазов с водой, причесались найденными здесь же расческами, одели, умыли и причесали мальчишек, после чего аккуратненько выглянули из спальни в коридор, где их поджидал дежурящий эльф.

— Доброе утро! — поприветствовал он их. — Желаете пройти в трапезную или предпочтете позавтракать здесь?

— В трапезную, — переглянувшись, решили супруги. Забрали из спальни детей, подождали, пока из соседних комнат выйдут их друзья и домочадцы, и последовали за сопровождающим.

Лошади и собаки, заслышав движение своих хозяев, насторожились и внимательно слушали. Потом как-то определив направление, двинулись вокруг дома вдоль его фасада и собрались под балконом-террасой утренней трапезной, снова поразив эльфов в самые глубины их изумленных душ. А лошадки, все такие оживленные, радостные, столпились внизу и вверх глядят, хозяев теплыми взглядами согревают, ржут приветственно и счастливо. А когда Лери к перилам подошла, и вовсе на дыбки встали, выплескиваясь в восторге.

— Привет, мои хорошие! — поздоровалась с ними Лери. Пересчитала по головам и удовлетворенно кивнула. — Вижу, все на месте, никто не пропал. И Красавчик тут! Как у тебя дела, лапушка?

Вот честно, Черный Красавчик чуть не расплакался от такого нежного отношения к себе — доброе же слово, оно ведь и кошке приятно, чего уж о лошади-то говорить… Только и смог, что губой задрожать благодарно.

— А этот откуда? — заинтересовались Франкелы с Данилой, ничего не зная о межмировых приключениях Гренковичей.

— Да вот, в канон к Анне Сьюэлл прогулялись, нечаянно наткнулись на двух болтушек, услышали от них о незавидной судьбе Черного Красавчика и съездили за ним, пока на корм цыплятам не пошел, — кратко и емко рассказала Лери.

— Тот самый Красавчик? — переспросил Дерек, с удивлением рассматривая коня. — А то смотрю — что за формы такие устаревшие?.. В наше время английские чистокровки не так выглядят, сейчас они более легкие и годятся только под верх.

— Ну да, — согласилась Лери. — В прошлом такие лошади были универсальными, одинаково годились и под седло, и в упряжь. Значит, по-твоему, он чистокровка? — с интересом посмотрела она на друга. — Просто в книге порода Красавчика не упоминалась.

— А в то время эта порода никак не называлась, — сообщил Дерек. — Просто универсальная упряжно-верховая лошадь. Тогда внимание больше уделялось гунтерам, специальным скаковым коням, пригодным для скачек и охоты на лис.

Эльфы, Северус и Келли сидели за столом тихо как мышки, не дыша, старательно грели уши, ведь из стороннего разговора так много можно узнать о своих гостях, куда больше, чем они сами сподобятся рассказать о себе. Правда, Келли с Эльдарионом и не слушали толком, о чем там взрослые разговаривали, они больше жадно пожирали глазами пятерых ребят, трое из которых были явно их возраста. Интерес был обоюдным — Люпин и Северус, Сюзанна, Дэвид и Калеб с той же долей любопытства поглядывали на своих пока незнакомых товарищей по будущим играм.

Тут всех в трапезной зале отвлекло некое обстоятельство в лице требовательной серой кошечки, пришедшей с веранды, на которой её устроили вчерашним днём.

— Мяу! — громко заявила она о себе. Лери развернулась от перил и посмотрела на кошку.

— О, Сороконожка пришла, хочешь есть? — глаза молодой женщины быстро обежали стол. Остановились на хозяине дома. — Можно я возьму немного отварной рыбы и риса? И вот эту тарелку?

Элронд поспешно кивнул, всем своим видом выражая готовность положить к её ногам весь мир. Всё что угодно бери, девочка! Слабо улыбнувшись, Лери взяла тарелку, положила в неё снежно-белого риса, раскрошила, отделяя от костей, рыбу, и поставила на пол подле своего стула. И села за стол сама, вспомнив, что голодная.

Какое-то время за столом стояла сосредоточенная тишина, нарушаемая лишь позвякиванием приборов о посуду и детским чавканьем. Потом раздался неуверенный смешок. Это хихикнул Келли, бросивший взгляд на кошку. Проследив за его взглядом, засмеялся Эльдарион, запищали позабавленные малышки Морвинион и Гиль Эстель. А там и взрослые эльфы подключились, от удивления перестав есть. Ну, было от чего, ведь юморная кошка так смешно ела, так забавно: сидела перед тарелкой и правой лапкой хватала кусочки рыбки, подносила ко рту и брала в рот, совсем по-человечески…

Данилка явно смутился и попытался извиниться за странное поведение кошки, но Лери обрубила его извинения на корню, сказав с облегчением:

— Ну слава богу, можно жить, если она ест так, то это значит, что в этом мире всё в порядке.

— А если бы не всё в порядке было, как она себя вела бы? — тут же спросил Данила.

— Спряталась бы где-нибудь и сидела тихо, — пояснила Лери, с улыбкой наблюдая за кошкой. — Сорока у нас самый точный индикатор безопасности. Если она ест лапой, то поблизости всё стабильно. У неё были, почитай, целые сутки для того, чтобы оценить этот мир, — договорив, Лери взглянула на эльфов. — А вот за лошадей я прошу прощения за то, что они не дали разместить себя на конюшнях. Мне правда очень жаль, что они вытоптали землю в саду под окнами…

— О нет, не извиняйся, ничего страшного не случилось! — возразил Элронд. — На самом деле поведение ваших лошадей вызывает уважение. Никогда не видел настолько верных коней, а ведь я немало повидал таких: преданных и замечательных.

— Спасибо, — поблагодарила Лери и задумалась. Посмотрела в сад, на спины лошадей, на виляющих хвостами собак и пробормотала: — Не помню, Реймонд прошел с нами?

— Прошел! — заверил великан, для которого в конце стола установили глубокое кресло, так как для стула он былслишком габаритен. — Видел я, как его отловили и увели к коровам.

— Ага, хорошо, — выдохнула Лери. Посмотрела на мужа. — Михаэль, твои коллеги наверняка спасены и находятся где-то в другом месте…

— Надеюсь, — благодарно взглянул на неё муж. Тут и Данилка вспомнил кое-что обнадеживающее, о чем и сообщил:

— В новостях передавали, что Зальцбург уцелел, снесена лишь Блицгертнергассе да потрескалась взлетная полоса Зальцбургского аэропорта.

— Господи… а казалось — весь мир рушится! — Лери воздела очи горе. Но тут же посерьезнела: — Так оно и было, смерть была очень близко от нас, мы уже практически распрощались с жизнью. И никакого спасения мы не ожидали, тем более такого, с переносом в иную реальность. Да ещё в мир меча и магии, эльфов и драконов. Самое настоящее попаданчество, подумать только… Отдельное спасибо за подаренное знание местных языков, весьма удобная фишка для приключений подобного рода.

После завтрака беженцы занялись обустройством лошадей в королевских конюшнях, в которых, к счастью, нашлось место для одиннадцати новых постояльцев. Впрочем, некоторые кони даже и там не задержались надолго, предпочтя остаться в саду, благо что дверей не было. Эти четверо, судя по всему, были самыми преданными из всех, потому что постоянно маячили под окнами, стремясь быть поближе к своим любимым людям — гнедой шайр, густогривый вороной красавец, рыжая благородная кобыла и набивший уже оскомину мышастый верхолаз.

Так вот, частично разобравшись с лошадьми, взрослые удалились с хозяином дома на беседу, а дети наконец были предоставлены самим себе. Эльдарион и Келли подошли к пятерым ребятам и… Застопорились, не умея в принципе знакомиться, засмущались, глаза в пол опустили, пальцами ног плиты ковыряют… Люпин посмотрел на малявок и вздохнул, понимая, что придется взять на себя управление.

— Вы не покажете нам дом? — вежливо обратился он к двум мальчикам. — И хорошо бы где-нибудь посидеть, пообщаться. Для игр в прятки пока ещё рановато, мы не знаем этот дом и можем только хорошенько заблудиться…

Келли с Эльдарионом шутку оценили, посмеялись, и пошли показывать местные достопримечательности своим новым друзьям.

Глава 3. Великие начала

Дом Элронда, как нам уже известно, был вырублен в толще небольшой горушки, чьи термальные области были гениально приспособлены под нужды жильцов. Прочий горный массив был обработан под жилые помещения, и в их недрах находилось всё то, чему положено быть во всех домах: спальни, личные кабинеты, библиотеки.

Горы, опять же известно всем, не имеют шаблонно-одинаковых форм, а следовательно, все эльфийские дома отличались поразительным многообразием, то есть два похожих строения вы нипочем не найдете. Наружные стены гладко обтесаны и расписаны всяческими орнаментами, украшающими все балконы, наличники-карнизы окон и дверные проемы. Так же хаотично, в зависимости от конфигурации горы, располагались внешние помещения вроде кухонь, трапезных и террас. А благодаря полостям были созданы внутренние купальни и огромные анфилады залов и коридоров, прорезывающих гору, что называется, насквозь.

В одной из таких внутренних полостей и была высечена прекрасная круглая гостиная, частично расположенная под открытым небом. Кто смотрел фильм «Властелин колец», наверняка вспомнит зальчик, в котором происходил совет у Элронда. Вот здесь было в точности то же самое. Ну почти, тут было несколько посветлее, чуточку попросторнее, и кроме кресел интерьер дополнен парой диванчиков. Или лавочек? Короче, что-то такое длинное и деревянное, с мягкими спинками-сиденьями и тонкими подлокотниками.

Вот в этих креслах и на диванчиках расположились наши восемь взрослых гостей. Элронд с женой и сыновьями устроились в хозяйских креслах. Тут же были и собаки. Робко постояв на пороге и убедившись в том, что их никто не собирается прогонять, они осмелились войти и занять места у ног своих людей. Братьев Франкелов густо облепили золотистые ретриверы, а Гренковичи совсем потерялись на фоне гигантского сенбернара и серого волкоподобного пса.

На сенбернара эльфы, кстати, смотрели с изрядным опасением, уж очень был огромен этот, по их мнению, неразумный зверь. Их Ласталай, конечно, побольше, но он хотя бы разумен, и от него не надо ожидать никаких неприятных сюрпризов. А этот песий великан внушал понятные опасения, ибо выглядел очень тяжелым. Такой, если набросится, просто задавит весом, а о силе его челюстей даже думать неохота.

Лери заметила тревожные взгляды, которые эльфы бросали на пса-гиганта, и отрицательно покачала головой.

— Это сенбернар, он не бросается на людей.

— Скажите это Куджо! — несогласно буркнул Северус.

— Который является полным авторским вымыслом Стивена Кинга! — парировала Лери, с неприязнью глядя на молодого человека. — И не смей обижать нашего Бармалея. Почему-то люди так предвзято относятся к крупным псам, вот и на моей памяти попадались такие неадекваты, обливающие наших овчарок кипятком и подбрасывающие им яд. До сих пор помню, как мой деверь стоял над второй умирающей собакой и бессильно ругался, так как не имел никакой возможности ей помочь. Первую собаку он застрелил, когда у неё шкура слезать начала… Я и сама помню эти дырки во все бока, а ведь мне было всего семь лет!

От таких подробностей Северусу стало очень не по себе. Элронд тоже встревожился и примирительно проговорил:

— Никто из нас не собирается обижать твоего пса, леди Валерия. Но и с вашей стороны нам хотелось бы уверения в том, что ваша огромная собака имеет должное воспитание.

— Ну, в городе они умеют ходить на поводке и знают команду «рядом», — чуть смущенно пояснила Лери. — В остальном их воспитание сводится к тому, чтобы они по столам не лазили… Не волнуйтесь, наши животные достаточно социализированы, диких бандитов среди них нет. Правда, не уверена насчет коня, которого мы недавно приобрели, мы его совсем не знаем, ни черт характера, ни наклонностей, ни привычек. Хотелось бы получше узнать Красавчика, но для этого нужны подобающие условия, которых нет — мы находимся в другом мире, у нас нет своего дома, нет уверенности в завтрашнем дне, нет будущего…

— Лери, — Михаэль взял жену за руку и чуть встряхнул её. — Ну-ка сбавь уныние и взгляни на всё происходящее с оптимистичной стороны: мы не остались без крова, не брошены ночевать под мостами, а практически сразу были переправлены в безопасное место, мы живы, относительно здоровы, находимся в доме хороших людей, накормлены, обогреты и даже одеты. Мы чертовски удачливые попаданцы, если сравнить наше положение с подобными бесчисленными историями на эту тему…

— Наверное, это потому, что с нами всё произошло на самом деле, — задумчиво предположила Лери. — Писателям-то надо посмешнее или подраматичнее всё расписать, чтоб читатель проникся. Думаю, про нас им точно было бы скучно читать.

— Ха-ха, — деревянно произнес Дерек и обратился к эльфам: — Расскажите нам, как здесь обстоит дело с недвижимостью, продается ли где-нибудь поблизости дом и что нужно сделать, чтобы на этот дом заработать. Да и кстати, как тут с денежным оборотом? Как тут вообще деньги называются: дукаты, гульдены или пиастры?

В последней фразе явно прозвучал юморной подтекст, и все прочие громко засмеялись. Посмеялся и Элронд, после чего сообщил:

— Нет у нас денежного оборота, Дерек Франкел, всё, что у нас есть, мы предоставим вам бесплатно.

— Почему? — растерялся Дерек.

— Потому что вам нечем платить, — заметил очевидное Элронд. — Мы не станем наживаться на чужой беде, а просто постараемся помочь вам, чем можем.

— А чего так? — продолжал недоумевать Дерек. — У вас что, совсем нет денег? Но ведь так не бывает…

— Ну почему же, есть у нас деньги, — пошел на попятную Элронд. — Просто мы ими пользуемся только за пределами Валинора. Для нас деньги не имеют той ценности, что для гондорцев, рохиррим и прочих народов Средиземья — хоббитов с гномами, однако, мы всегда ставим серебро выше золота. Для нас серебро — земные звезды, в то время как золото за пределами Амана неспроста окрестили «металлом Моргота». Золото — это страсть драконов и символ жадности, это материал Кольца Всевластия и цвет Ар-Фаразона Великого. Золото, сокрытое в недрах земли, приняло в себя то Искажение, которым Моргот отравил наш мир. Мы с чувством оскорбления отнесемся к торговцу, стоит тому предложить нам «морготов металл», и откажемся что-либо покупать у него. Впрочем, это не является столь острой проблемой для эльфов Лихолесья, которые торгуют с людьми Дэйла вином, в обмен на напиток получая от северян гномью или далианскую монету.

Гости с уважением выслушали маленькую познавательную лекцию, обдумали услышанное, после чего Лери взяла слово. Малость недоверчивое.

— То есть мы можем пока пожить у вас, и нас никто никуда не прогонит? Ну знаете… гости, живущие на полном иждивении у радушных хозяев, в конце концов становятся противными халявщиками, которых ни один самый щедрый домовладелец не выдержит. Или мы всё-таки попали в сказку и здесь действительно исполнятся все наши мечты, в том числе и желанная бесплатная жилплощадь?..

— Нет, милая Валерия, вы не гости, — мягко поправил Элронд. — Я действительно предлагаю вам всем поселиться в моем доме хотя бы до тех пор, пока не найдете себе жилье по душе. Есть здесь поблизости пара бесхозных зданий, быть может, какое-то из них приглянется вам…

— Здесь есть пустующие дома? — оживилась Лери, подавшись к Элронду. — Где?! — засияла она глазами. Элронд улыбнулся.

— Одно находится в глубине парка, другое чуть дальше, на берегу озера Лоррелин.

— Так это озеро?! — удивилась Лери. — Я думала — море! А почему пустуют дома? — заинтересовалась она историей и причиной.

— Ну, — Элронд озабоченно нахмурился, прикидывая, как преподнести правду и не отпугнуть людей неправильной планировкой странного дома. — Один дом на самом деле мой, — он так и не решился на ложь. — Его построил мой отец, и в нём имеется некая особенность, которая всех смущает.

— А что именно смущает? — поинтересовалась Лери.

— Дом совмещен с конюшней, — пришел на помощь отцу один из сыновей. — Ещё к нему прилегает огромное строение непонятного назначения. Многие обсуждали его, немало копий сломались об него, но так никто и не придумал, для чего оно. Самое лучшее, что мы смогли предположить: это праздничный павильон, вроде того, который устраивают хоббиты для приема большого количества гостей. Но мы таким не увлекаемся и то здание никак не используем.

— Как интересно!.. — заинтриговалась Лери. — Надо непременно взглянуть на всё это как-нибудь на днях. Вот отдохнем, наберемся сил и посмотрим. А пока я, пожалуй, отправлюсь в комнату поплакать, я вспомнила, что дома осталась моя любимая желтая курточка…

— Ч-черт, — пробормотал Михаэль. — Твоя курточка! Как же ты без неё теперь, бедная?

— Что за курточка? — забеспокоился Элронд, провожая взглядом Лери. Ему ответил Дерек.

— Обычная желтая куртка, из поддельного шелка, с розовыми вставками, с глубокими безразмерными карманами, в которых умещалась толстая книга. Лери её много лет носила несмотря на то, что она расползаться начала от старости. Её в этой куртке повсюду издали узнавали, по всему Зальцбургу, где ни пройдет, замечали и кивали: вон, идет девчонка в желтом… Н-да… а я её понимаю, так неожиданно расстаться с любимой вещью… Странно, что не сразу вспомнила и расстроилась.

— Ну так отдышались же, пришли в себя, почему б теперь не поплакать об утерянном? — грустно подытожил Данила. — У Михаэля вон целый дом сгинул, а ведь он ему от дедушки по наследству достался.

— Честно говоря, мне картины больше жалко, столько прекрасных Лериных работ пропало. Картины, книги, стенные росписи… — вздохнул Михаэль.

— Ещё напишет, — успокоил его Данила. — И книги, и картины, и стены заново распишет, таланты ж и фантазии при ней остались. Вы ей только красок побольше дайте!

Последнюю фразу Данила кинул эльфам, и те согласно закивали, обещая снабдить талантливую и творческую девочку всем необходимым. А Михаэль вдруг сполз с кресла на пол, сгреб в объятия огромного сенбернара, потискал любя и проговорил в мягкие висячие уши:

— Спасибо, Бармушка, спасибо за то, что вытащил нас из дома! Если бы не ты, нас погребло бы под обломками… — поднял глаза на остолбеневшего Данилу и серьезно сказал ему: — Он мог бы просто убежать, но не сделал этого, а разлаялся на весь дом. Меня от его баса аж вышвырнуло из постели, так он гавкал! Холмс тоже лаял, но его голос был заглушен басами Бармалея. Так что тебе тоже спасибо, Данила, я помню, кто нам подарил щеночка…

— Охренеть… — только и смог сказать оглушенный Данилка.

— Но ещё больше я впечатлен тем, как вели себя наши лошади, — продолжал Михаэль делиться впечатлениями.

— Как?.. — закусил губу Данила.

— Они прошли к нам сквозь огонь, окружили со всех сторон плотным кольцом, сами чуть не сгорели заживо, но закрывали нас от пламени. Незабываемое зрелище: ревет и брызжет белый огонь, отражается в выкаченных лошадиных глазах, им всем страшно, а они ни с места, только навстречь-перерез языкам пламени бросаются живым заслоном, вместо того, чтоб бежать в чисто поле. Никогда не забуду!..

— Не может быть… — едва ли не умоляюще выдавил Данилка.

— Нет, это правда, — побледнев, возразил Элладан. — Мы осматривали животных и счищали с некоторых коней корки гари. Сильнее всего у них была опалена шерсть на груди и передних ногах, сами лошади, к счастью, не пострадали.

— Да я верю-верю, просто невероятно всё это звучит, — пробормотал Данила.

— И от Барма всё ещё пахнет дымом, — к чему-то невнятно проговорил Михаэль, глубоко зарывшись лицом в собачью шерсть. Данилка сглотнул, сполз следом и сгреб зятя вместе с собакой. Франкелы, переглянувшись, срочно отвлеклись на своих ретриверов, принявшись их тискать и наглаживать. Дог и Тоби сумрачно уставились в пол — им обнимать было некого, не друг дружку же… Некоторое время в гостиной стояло смущенное молчание, в котором потрясенные эльфы переваривали поступившие сведения о лошадях, перевернувших все представления о своей природе. Ведь огонь и кони — это сами знаете что…

Так или иначе, а Лери понадобилось несколько дней, чтобы оплакать и окончательно распрощаться с утраченным прошлым. Все эти дни обездоленные люди потихоньку приходили в себя, обживались в доме Элронда и постепенно обрастали новыми знакомствами-впечатлениями. Срочно нанятые Элрондом мастера шили и тачали одежду и обувь. Сами хозяева в срочном порядке перебирали свои вещи, отбирая и откладывая самые новые и неиспользованные.

А как был удивлен Северус, когда узнал, как зовут сыновей Михаэля и Лери. Сразу покрылся подозрениями и долго не мог поверить в то, что имена мальчишек не имеют никакого отношения к миру Гарри Поттера… Сыновья Гренковичей были названы в честь деда и прадеда — Райнера Рихарда Гренковича и Логана Зейна Хедишема: Люпин Рихард и Логан Северус. Причем в имени последнего скрывалась хитрая аббревиатура из русских слов: север России, русский север, северная Русь… То, что мальчики сами выбрали, на какое имя отзываться, было уже личным делом каждого. Старший пацан нежно любил всё, что было связано с его именем — цветок люпина, одинокого волка, журавлей. Последние, к слову, сломали мозг Снейпу, пока не было получено объяснение, что дома у мальчика на двери комнаты было изображение журавля, пляшущего в кустиках люпина. Имя младшего ребёнка просто любила мама.

Здесь надо бы рассказать о второй ночи, осознанно встреченной людьми, первую-то они проспали, будучи измученными. Итак, отплясал пожар заката, опустилась бархатная муаровая тьма, мигнули первые робкие звездочки, загорелись одна за другой и вспыхнули все разом россыпью бриллиантов и алмазов. Лери ахнула и вскинула глаза к хрустальному куполу, раскинувшемуся над головой. А когда от света луны и звезд по стенам побежали росписи итильдина, восторгу Лери и детей не было предела. Забыв об ужине, Лери вскочила и подбежала к стене, ладонями потрогала светящиеся линии, обвела пальцами каждый листик и изгиб и застонала в полном восхищении:

— Ох, пегасов с единорогами бы сюда вписать. Как чудесно они смотреться будут!.. Что это за краска? А мне можно такую? — тут же закидала она эльфов взволнованными вопросами.

— Можно, — улыбнулся Элронд. — Обещаю сделать тебе специальную краску, которую ты сможешь сама смешивать с итильдином, и будешь украшать стены так, как твоей душе пожелается.

— Спасибо, это будет здорово! — обрадованная Лери вернулась за стол и с возросшим аппетитом накинулась на еду.

Данила и Франкелы после знакомства с местными небесными светилами окончательно уверились в том, что они находятся в другом мире и назад пути нет. Знакомых созвездий в валинорском небе не было — ни Большой и Малой Медведиц северного полушария, ни Креста с Треугольником южного. Впрочем, расстраиваться они не стали, незачем.

Ладно. Прошло несколько дней, Лери и Михаэль полностью пришли в себя и смирились с произошедшим, факт переноса из мира в мир перестал казаться чем-то запредельным, а новое окружение стало привычным. К счастью, человеческая психика порой достаточно гибкая, позволяя людям безболезненно влиться в новые реалии и слиться с ними воедино. Глаза больше не спотыкались об эльфийские уши и об огромную говорящую собаку, общая обстановка в целом прекратила так сильно напрягать.

Особенно легко адаптировались дети. Будучи существами беззаботными и веселыми, они, позавтракав, уносились на весь день в сад и с восторгом отдавались детским своим впечатлениям, играм и открытиям. Именно дети расшевелили взрослых, первыми разведав территорию и обнаружив странный пустующий дом в глубине парка.

— Мам! Мама! — вопли Люпина и Северуса были так переполнены эмоциями, что прямо воздух завибрировал от бурного их восторга. — Мама, ты должна это увидеть! — требовательно прозвенели мальчики.

— Что случилось? Что я должна увидеть? — заволновалась Лери, безропотно позволяя увлечь себя сыновьям, ухватившим её за руки. — Да иду я, иду…

Элронд с Келебриан посмотрели им вслед, определили направление и обменялись заинтересованными взглядами — мальчишки нашли павильон и теперь тянули к нему свою мать. Любопытства эльфы не лишены, так что, подхватившись, они поспешили следом. Северус с сыновьями Элронда и Келли с Эльдарионом, разумеется, присоединились. И вместе со всеми нагнав людей, стали свидетелями великого начала.

Ещё издали увидев длинное высокое здание, Лери ускорила шаг. Ко входу она летела на всех парусах, а влетев вовнутрь, издала такой счастливый вопль… Когда Элронд с домочадцами подоспели и вошли следом, то увидели, как Лери кружит в танце, высоко вскинув руки. Танцует и смеется, заливисто и звонко. Почти сразу рядом с Элрондом оказался Михаэль, посмотрел на танцующую жену, запрокинул голову и радостно захохотал.

— Ну вот и манеж тебе, Валерия! — отсмеявшись, крикнул Михаэль.

— Да! Манеж! Ур-р-ра! — в полнейшем восторге прокричала Лери, подлетела к мужу и увлекла того в танец. Правда, долго потанцевать не получилось — отбили ноги о камни. Споткнувшись и чуть не упав, Лери остановилась и посмотрела на песок.

— Тут прибраться надо, — сообщила она.

— Надо, — согласился Михаэль, с тихим обожанием глядя на повеселевшую свою девочку.

Подошли братья Франкелы, оглядели высокие стрельчатые своды и кивнули, придя к однозначному выводу.

— В таком случае вопрос о том, кому достанется дом на берегу озера, снимается.

— Ага! — тут же согласилась с Дереком Лери. — Забирайте себе тот, а нас как раз устроит дом с манежем. Да, кстати!.. — спохватилась она. — Посмотреть же надо! Где он, ребята?

— Сюда, мам! — счастливо завопил Люпин, срываясь с места.

Дом пришелся по душе с полувзгляда. Счастливо смеясь, Лери с горящими глазами пронеслась по конюшенному двору, заглянула во все пристройки, а осматривая дом, охала и ахала, всплескивала в ладоши, кружилась во все стороны, стремясь обозреть всё и сразу. Лошади, пришедшие с людьми, рассредоточились по двору, осматривая и нюхая тут и там. Постояли в денниках, примериваясь и оценивая, и дружно одобрили это чудесное жилище.

— О боже, это просто невероятно! Элронд! — заверещав, Лери подскочила к королю и крепко обняла, придушив от всей души. — Спасибо! Спасибо вам!

У Элронда внутри всё так и запело от искренней благодарности Лери, и он сполна почувствовал себя удовлетворенным — бедные люди спасены, обеспечены жильем и их жизням больше ничего не угрожает. Таким уж был Элронд, бесконечно добрым, ответственным, болеющим за свой народ…

Слово с делом у Лери не расходились, и за уборку манежа люди взялись сразу же, в тот же день. Вооружившись лопатами, кирками, граблями и ведрами, они буквально просеяли песок частым ситом, выбирая все камни, коряги, ветки и прочий мусор. Честно копали в глубину аж до породы, до скрипа металла о скалы. С ними трудились и эльфы, радостные от того, что здание наконец-то прибрано к рукам. Правда, не известно, для чего и зачем, но они надеялись, что скоро получат ответ.

Параллельно происходило и переселение в дом: с мебели и предметов интерьера снимались защитные чехлы, из углов выметались паутина и мусор, мылись и чистились стены и проемы окон. То же самое проделывалось и с домом на берегу озера. Оповещенные Элрондом эльфы дружно свозили к двум домам вещи первой необходимости: подушки и одеяла, матрасы и перины, ткани различной плотности для штор и покрывал. Со складов доставили мешки с зерном и мукой, крупы и соль.

Но прежде всего Лери старалась привести в порядок манеж, чем безмерно изумляла эльфов — не жить же в нём люди собрались?! Нет конечно, не жить, манеж предназначался для совсем других дел.

Маленький Келли весь извелся за эти дни. Помогая взрослым собирать мелкие камни в ведра, он попутно терзался догадками насчет здания. Что здесь собирается сделать миссис Гренкович? Откроет конноспортивный клуб? Если да, то можно ли записаться? И можно ли прийти сюда со своей лошадкой?

Пока он ломал голову, люди из разрушенного мира становились всё живее и веселее, всё чаще слышался смех Лери, Михаэля, Данилки. Всё чаще улыбался Дерек, стал больше показываться в саду со своими братьями — немым Дигори и растрепанным неунываемым Балто. Обрастали подробностями все их лошади. Было их одиннадцать с Черным Красавчиком, по пять на семью. Гренковичам принадлежали шайр Соломон, пара рыжих русских верховых — Мэри и Солдат, роскошный вороной андалуз Ян Малкольм и полукровный мышастый Леголас, сын Мэри и Яна. Ох уж это имя… Элрондинионы как услышали, так и обалдели, получив наглядное доказательство того, что о них известно в другом мире. Получается, правду папа говорил… У Франкелов породных лошадей было три — арабские скакуны Катиффа, Звездочет и Магомет, продолжающие благородную линию Аль Хазаля, личные лошади Дерека, Балто принадлежал гнедой Андалуз по кличке Кантакларо, самое что ни на есть испанское имя, означающее бард, бродячий певец. И наконец Хлопушка, полукровная кобыла шайра молочно-белой масти, у неё были каштановая грива, розовая кожа и голубые глаза. Её владельцем был Дигори, не умея говорить, он подзывал свою кобылу хлопками в ладоши. Наверное, поэтому её так назвали — Хлопушкой.

Красавчик, понятное дело, пока что был предоставлен сам себе, жил на хорошей конюшне, отъедался-отсыпался, набирался сил и уверенности. Осознав, что его не станут отлавливать и запирать, — ага, в конюшне-то без дверей! — он постепенно осмелел, стал чаще выходить постоять под деревьями в саду. В компанию себе Черный Красавчик выбрал Солдата, такого же пожилого коня, как он. Остальные-то все молодые, резвые, только и знай, что носятся туда-сюда по просторным лугам.

Положа руку на сердце, должна признать, что не всегда они носились очертя голову, а только тогда, когда хозяева дома сидели. А стоило им выйти, как лошадки тут как тут, вырастали словно из-под земли и следовали за своими людьми этакими тенями. Завораживающее то было зрелище…

Вот Дерек вышел с лопаткой и тяпочкой, отправился, значит, цветочки перебирать-выбирать-пересаживать. Трудится он, над цветником согнувшись, а над ним серая кобыла с двумя жеребцами стоят, оберегают спину хозяина от солнца, знают, что у Дерека может случиться тепловой удар. А вот Лери пошла в манеже убираться, таскает камешки, в ведро складывает, а рядом гнедая скала Соломона, и ведь ничем не мешает. Лери назад, вбок вправо-влево подаст, а конь зеркальным отражением за ней, назад отступит, вбок за ней и от неё шагнет, за ней подастся… Казалось бы — махина, неуклюжая огромная животина, а поди ж ты, движется ну чисто конькобежец, с той же грацией и легкостью. Ни разу не наткнулся на Лери, не задел ни копытом, ни плечом…

Прекрасные, дивные лошади. Столько удивляться эльфам ещё не доводилось, как в эти несколько дней, пока совершалась уборка манежа с поверхностным ремонтом и обстановкой домов. А однажды довелось удивиться Келли. Случилось это во время завтрака, когда Северус задал вопрос маме.

— Мама, тут мячей нет, ты не знаешь, почему?

— Что, совсем нет, Северёныш? — поразилась Лери. Северус Снейп при этом поперхнулся.

— Совсем, — закивал синеглазый Северус. — Я везде искал, и Келли спрашивал, нет тут мячей. А жаль, так хочется поиграть с лошадками в футбол…

Глава 4. Мяч и луна

С минуту-другую в утренней трапезной стояла удивленная тишина, за время которой Келли успел пережить все спектры чувств от крайнего изумления до безумного восторга. А к концу даже малость испугался, что всё это придумано фантазером Северусом, ведь взаправду такого быть не могло, чтобы лошади играли в футбол! Правда, потом пришло понимание, что он, наверное, не так понял сказанное, и на самом деле Северус имел в виду всего лишь конное поло, на котором всадники верхом на лошадях гоняют мяч клюшками. Так себе игра, если честно…

Об этом же подумал и Снейп, так как недоуменно спросил:

— А за чем же дело-то встало? Вроде несложно изготовить легкие клюшки и маленькие мячики, да вон хоть яблоки возьмите, с ними тоже можно неплохо разогнаться в конном поло — форма подходящая и запас снарядов неиссякаемый.

— Извините, мистер Снейп, но мой сын не упоминал конное поло, — вежливо возразила Лери. — В поло пусть спортсмены играют, мы этой ерундой не увлекаемся. А мяч… — она перевела взгляд на ребёнка и вздохнула, — мяч придется сшить и надуть. Кожу только надо достать…

— Простите, мальчик имел в виду какой-то другой мяч?! — дошло до Снейпа. — А какой именно?

— Обыкновенный волейбольный мяч, чуть подсдутый настолько, чтобы лошадь могла его взять зубами, но так чтобы мяч при этом всё же не утратил ни летучих, ни катящихся свойств. Мы обычно, чтобы не портить хороший новый мяч, заключаем его в оплетку из кожаных ремешков…

А так как Лери, описывая мяч, вспоминала его, то Северус, невольно пролегилиментив её, воочию этот мяч и увидел — черно-коричневый, глянцевый и упругий, оплетенный тонкими ремешочками. И этим снарядом явно играли не в поло.

— Понимаю, погодите минуту, — попросил он. — Я сейчас вернусь…

Вскочив, Северус унесся в свою комнату. Порывшись в шкафу, нашел рулон выделанной кожи — запасец для новых тапочек, перешел к столу и вынул из ящика свою волшебную палочку. Как-то так сложилось, что в этом мире ему редко приходилось колдовать, но даже из той малости, в которой ему довелось применить магию, удалось вынести крайне важную вещь: заколдованные предметы получают постоянную форму. Как это случилось с сапогом Элронда: Северусово Репаро так и не выдохлось со временем и починенный им сапог навсегда остался целым. Наверное, что-то такое было в воздухе этого мира, из-за чего зачарованное оставалось волшебным навечно.

Направив палочку на кусок мягкой кожи, Северус применил сперва Секо, отрезая необходимое количество, затем вечную трансфигурацию… Ну вот и мяч. Размером с волейбольный, в частой оплетке с удобными ручками для захвата. Для проверки Северус стукнул мячом об пол, тот пружинисто подпрыгнул, с радостной готовностью вернувшись в руки создателю. Послушав упругое гудение, Северус удовлетворенно кивнул и заторопился обратно в трапезную залу.

— Держите! — крикнул он, бросая спортивный инвентарь. — Такой подойдет?

— Да! — Лери с восторгом поймала мяч. — Класс! То, что надо, Северус, спасибо!

— Ура!!! — закричали дети, обжигая Снейпа благодарными взглядами. — Спасибо, дядя Северус!

Завтрак к тому времени был закончен, так что детишки, поймав брошенный Валерией мяч, с радостными воплями ссыпались с террасы и рванули в сад — на ближайшую ровную площадку. Ох и порезвились, пробуя мяч в самых разных играх и приемах. Эльдариону эти игры точно были в новинку, он впервые в жизни увидел надутый воздухом кожаный шар и был по-настоящему потрясен тем, что с ним можно так весело играть. У себя-то в Гондоре он не успел влиться в компании ребят постарше, играющих в свои пацанские забавы, кои заключались в погонях по пересеченной местности с поисками следов, так называемая «игра в следопытов», для таких серьезных дел Эльдарион был ещё мал и должен пока держаться у маминой юбки. Ну да он и не протестовал, тихо сидел себе с меловыми палочками, вдумчиво корябал по плитам мостовой, рисуя что-то свое, или пускал кораблики в канавах ливневки. А год назад, когда ему исполнилось пять, мама увезла Эльдариона в Валинор, в котором, к его полному ужасу, вообще ни одного ребёнка не оказалось…

Так что мяч, вот этот изумительный, восхитительный, чудесный, воистину волшебный, прыгучий и летучий шар, явился Эльдариону, как самый настоящий дар с небес, в дополнение к Келли и пятерым новым ребятам, двоим из которых было уже одиннадцать взрослых лет, но которые ничем не чурались малышей, а вовлекали во все свои игры.

А какие это были игры! «Я знаю пять…», «Собачка», «Сабже», «Кале-коло», «Съедобное-несъедобное», «Кто такой и что такое» и многие-многие другие. Столько правил и задач Келли с Эльдарионом и не знали даже, с непривычки у них аж голова кругом пошла — как их много, и всё это, подумать только, игры с мячом!

Наигрались, набесились, напрыгались, набегались, устали до головокружения и оттянулись в тенечек, полежать в траве и отдышаться.

— А почему с лошадками не стали играть? — отпыхтевшись, спросил Келли.

— С ними надо играть под присмотром мамы, — выровнял дыхание Люпин. — Так что потом…

— А они правда умеют играть в мяч? — продолжал допытываться Келли, пытаясь выяснить побольше информации для своей Вербы.

— Ещё как умеют! — подтвердил Люпин. — И классно играют, весело, охотно и с фантазией! Просто потом мяч придется отдать лошадям, поэтому сейчас играем до упаду, пока он наш и не обкусанный.

Северус, понаблюдав и послушав, понял, что кое-что упустил из виду, сходил к себе и из остатков кожи трансфигурировал ещё один мяч, попроще, потуже и без оплетки. Этот мяч дети приняли с воодушевлением, а первый вернули маме. Лери с интересом посмотрела на второй невесть откуда взявшийся мяч в руках у ребят и позабавлено подняла брови.

— Как странно, то нет ни одного в пределах всего дома, то вдруг как по волшебству появляются сразу два…

Хмыкнув, Северус вынул из чехла палочку, взмахнул ею и протянул Лери возникший из воздуха букет орхидей.

— Ой! — вздрогнула та. — И правда, как по волшебству… Волшебник, что ли? — скользнула Лери по лицу Снейпа удивленным взглядом.

— Да, — нехотя буркнул Северус.

— Ну и ну, — покачала головой Лери и подкинула игрушку. — А за мяч ещё раз спасибо, Северус.

Как играют лошади, Келли не удалось посмотреть, так как люди были заняты переездом и им было не до игр. А через несколько дней куда-то засобирались старшие братья — Элладан с Элрохиром.

— Ой, а вы куда? — растерянно спросил Келли, со смятением наблюдая, как юноши укладывают свертки и пакеты в вещмешки.

— В город-порт тэлери Альквалондэ, встречать корабль из-за моря. Вот-вот прибудут король Элессар со своими друзьями, Леголасом и Гимли, — сообщил Элрохир и хмыкнул. — Забавно будет посмотреть, как Леголас познакомится со своим четвероногим тезкой.

— Эй, ребята, а меня не прихватите? — сунулся в комнату Данилка, проходивший мимо и услышавший разговор. Двое эльфов, одинаковых с лица, как всем известные двое из ларца, выпрямились и с сомнением оглядели сухопарую высокую фигуру русича.

— С нами хочешь? — уточнил Элладан.

— Ну да, — покивал Данилка. — Я пилот, в своем мире везде полетал, и мне хочется здешние локации посмотреть. Ну хотя бы до порта? — добавил он в голос просительных ноток.

— На лошади хоть ездить умеешь? — спросил Элрохир.

— Умею-умею, — заверил Данила. — Так мне собираться?

— Ну, собирайся, — и эльфы со снисходительностью синхронно пожали плечами, дескать, Балрог с ним, пусть прокатится…

Снарядился в путь Данила быстро, имея немалый опыт в таком деле. Кинул того-другого, свернул белье и вещи первой необходимости, набрал на кухне сухарей, образно говоря, выпросил у Лери коней, получил разрешение взять Солдата и Кантакларо, подобрал для них седла, и всё, полностью готов в путь-дорогу.

Ехать пришлось долго и далеко, сначала вдоль восточного берега озера Лореллин, пересекли вброд реку Лорелуин и дальше поехали вдоль западного края лесов Ороме, своими массивами не уступающих лесам Сибири — такие же огромные и бескрайние. Потом были нескончаемые кряжи неприступных гор Пелори, вот ей-богу, Данилка порой начинал опасаться, что время вокруг них замерло и они топчутся на месте. Неудивительно, который день-неделю едешь, а окрест все те же горы, никак не кончаются…

Но он не жалел и ни на что не жаловался, безропотно ехал с утра до полудня, так же молча совершал остановки на обеденный отдых-перекус и ехал дальше до вечера. А выпросив подстреленных кроликов, приготовил нереально вкусный ужин, полностью покорив Элрондинионов и зарекомендовав таким образом себя прекрасным поваром.

На какой-то день, счет которым Данила давно потерял, миновали пару рек и город Тирион, лежащий на склонах холма Туна, достигли ущелья Калакирья, единственного прохода на всей протяженности гор Пелори, прошли его чуть ли не вслепую, так высоки были стены. И на исходе дня путники наконец добрались до Эльдамарского залива. А на рассвете следующего дня на горизонте появились паруса «Стрелосбора».

Радостной была встреча Элрондинионов с Леголасом, Гимли и Арагорном. А сколько счастья было в глазах у эльфов-тэлери, когда они видели заморского короля, столько любви и благодарности читалось в них — приехал к дочери эльфийской прекрасный муж, доказавший верность семье…

При знакомстве с парнем, сопровождающим Элрондинионов, вышла небольшая заминка.

— Как?! Я не первый человек в Валиноре? — притворно огорчился Арагорн, с улыбкой пожимая руку Даниле.

— Увы, — хохотнул Элладан и поднял палец. — Но! Даже он не первый. Первым человеком, ступившим на земли Валинора, был Северус Снейп, наш новый братец и папин приемыш.

— Что я слышу? Семья Элронда пополнилась ещё одним членом, помимо возвращенного маленького Келли?.. — пробормотал Арагорн, сдвигаясь чуть вбок, уступая дорогу грузчикам, начавшим сгружать с корабля привезенные товары.

Видимо само провидение отправило Данилу в это долго-дальнее путешествие на берег моря, иначе как объяснить тот факт, что по прибытии он спас несколько невинных жизней.

Эти невинные жизни находились в деревянных грубо сколоченных ящиках, слабенько пищали и царапались в стенки. Бухнув ящики и коробы с тюками на приемные платформы, грузчики отправились на борт за следующей партией груза, а Данила, заслышав едва различимые попискивание и шорохи, пододвинулся поближе, привлеченный звуками. Увидев же в щелях между досок коготки какого-то некрупного зверька, счел нелишним поинтересоваться:

— Кто сидит в этих ящиках?

— Детеныши вандаров, — с отвращением бросил кряжистый Гимли. — У берегов бывшего Нуменора нашли разбитый пиратский корабль с краденым товаром харадцев, не то в шторм потонули, не то фаститокалон подсуропил. Мы, понятное дело, слазали на судно и нашли кое-что ценное: меха там, кхандские пряности, сарнский жемчуг, камни драгоценные и зверушек этих. Видать везли их на потеху, взрослые-то звери на борт попали уже в виде шкур, — и гном махнул рукой в сторону тюков с мехами.

Заинтересовавшись, Данила подошел и начал рыться в ворохе прекрасно выделанных шкур. Мех искрил и блестел, поражая яркостью расцветок. Были здесь и пестрые меха леопардов, и полосато-рыжие — тигров, и гигантских кошек, похожих на львов, только не саванно-желтых, как ожидал увидеть Данила, а бурых и черных, серых и белых. Запустив пальцы в смоляно-черную, вне всякого сомнения, львиную гриву, и проведя ладонью по остальному длинношерстному «телу», Данила с сомнением спросил:

— Это кто?

— Так сказано же — вандар! — раздраженно рявкнул гном.

— Да тише, Гимли, не кипятись так, — с мягким укором осадил гнома светлый, тоненький и грациозный эльф. И пояснил, заметив заинтересованность на лице Данилки: — Бесится от того, что котёнышей не дали прикончить. Полдороги с Нуменора спор стоит, что с вандарятами делать, Гимли вот убеждал их грохнуть, но у прочей команды просто рука не поднялась — дети же, хоть и звериные…

— И что решили? — поинтересовался Данила.

— Да не знаю, — эльф развел руками. — До сих пор не придумали, что с ними делать. Дикие кошки Харада — тема совершенно неизведанная. Я лично их впервые увидел, хоть и живу на свете не одно тысячелетие.

— Можно взглянуть на котят? — Данила, не дожидаясь разрешения, двинулся к ящикам.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что ящики наглухо заколочены, и Данила внезапно покрылся потом, сообразив, что котёныши не ели уже целую прорву времени — поди узнай, как давно был затоплен пиратский корабль с краденым товаром харадримов. Выхватив из-за спины у гнома секиру, Данила тут же принялся отдирать доски, орудуя лезвием топора как клином.

Котёнышки жалобно захныкали, едва к ним хлынули свежий воздух и солнечный свет. Они так ослабели от голода и жажды, что у них не хватило сил даже подняться. Так и лежали на дне ящиков, задрав головенки и слабенько покрикивая.

— Ох вы маленькие… — весь преисполнившись жалости, Данилка осторожно выгреб малышей и бережно прижал к груди. — Крошечки мои, сейчас мы вам поможем… Кто-нибудь, достаньте мне козье молоко. Быстрей! — крикнул он в толпу.

К сильному изумлению Леголаса и окружающих, с места сорвались Элрондинионы, с поразительным послушанием и готовностью бросившись исполнять просьбу странного человека. А мужчина действительно вел себя странно, усевшись с котятами прямо на плиты мостовой, он расположил малышей у себя на коленях и начал теребить и тормошить черненьких зверят. Он энергично тер их ладонями, тряс и мотал, заставляя крох пищать и протестовать, приговаривая при этом:

— Давайте-давайте, шумите, кричите. Громче, громче… Боритесь, маленькие, боритесь…

Прибежали Элрохир с Элладаном с добытым где-то кувшином молока. Присев на колени по обе стороны от Данилки, они, следуя его указаниям, туго скатали кусочки материи, пропитали молоком импровизированные соски и начали кормить котят. От того, что произошло дальше, хотелось плакать: малыши, давясь и захлебываясь от жадности, прямо-таки забились в руках спасателей, желая заглотить как можно больше живительной влаги, а человек и один из эльфов бережно их придерживали, следя за тем, чтобы никто не подавился и не упал с колен на землю.

— Почему они такие разные, Данила? — спросил Элладан, имея в виду размеры котят.

— Так они к разным видам относятся, — пояснил Данила. — Вот этот, например, львёнок, — он приподнял своего, крупного, и указал на второго. — А этот щенок леопарда, маленький пантерик… Ребята, вы мне поможете доставить малышей домой? Надо их поскорей показать Дереку, он был владельцем Кенийского Сафари-парка и у него есть опыт по уходу за большими кошками.

Разумеется, поможем. Мог бы и не спрашивать, добрый ты Данилка, своим участием в жизни котят ты подал достойный пример таким же добрым эльфам. Ведь не виноваты же они в том, что так плохо знают природу больших кошек, которых и в глаза-то даже не видели…

Пока Элрондинионы с Данилой были в отъезде, Келли первые дни не находил себе места, отчего-то сильно переживая разлуку со старшими братьями. Семья из-за их отсутствия казалась неполной, а два пустующих стула за столами внушали какой-то безотчетный ужас. Маленький Келли и сам не понимал, чего он так тревожится за братьев, с которыми он хорошо если раз в день парой фраз обменяется. Ведь почти не общались же, а всё равно туговато без них…

Келли потерял сон и аппетит. Но если со вторым он мирился и заставлял себя есть, чтобы не расстраивать маму с папой, то со сном можно было не церемониться, всё равно никто не видит, спит он или нет. Вот и сидел Келли долгими бессонными ночами, тоскуя по братьям. Потому что начал очень сильно сожалеть о том, что не нашел времени для них, не открылся им, когда те пытались общаться с ним, маленьким братишкой, а он, дурашка, стеснялся их, таких больших и взрослых… Ой, как же плохо Келли стало от осознания этого, как жалел он теперь, что избегал Элрондинионов, звездных красивых мальчиков, которые так искренне хотели дружить с ним…

— Идиот!.. — застонал Келли, в бессильном отчаянии колотя кулаками подушку. — Дурак, растяпа!.. Урод! — вспомнил он любимое выражение тёти Петуньи. — Что я наделал?! Они уехали и неизвестно когда вернутся, и они… и они не знают, что я их люблю… Я не успел им сказать об этом! Что я за человек такой, не понимаю?..

Да нормальный ты ребёнок, Келли, не терзайся так. Но увы, Келли нас не слышит, слишком сильно придавленный виной. Такое иногда случается с детьми, когда кто-то из семьи ненадолго уезжает и ненароком рушит хрупкий мир ребёнка, который слишком близко к сердцу принимает все недочеты и проступки, совершенные им в то или иное время, и пусть о них никто ничего не знает, сам малыш считает себя виновным во всём.

Вот так изведя себя до полного уничижения и обозвав себя со всех сторон, изничтоженный детской совестью Келли вскочил с кровати и скользнул к окну. В небе светила яркая луна, щедро изливая на землю нежное голубоватое сияние, смягчая своим светом нестерпимое бриллиантовое сверкание звезд, рассыпающих колючие алмазные искры. По аллеям сада стлался такой же нежный пушистый туман, и в нём, в глубине аллеи, нечетко промелькнули две большие тени.

Вся хандра Келли вмиг куда-то испарилась, и он, насторожившись, попытался рассмотреть, кто это там в саду полуночничает?.. Единственное, что он понял — это лошади. Уж не Верба ли? А если Верба, то с кем?.. Ребёнок так устроен, что любое огорчение ему надо заменить чем-то интересным и хорошим. Келли был расстроен и срочно нуждался в позитиве, так что не будем его ругать за самовольную ночную отлучку, а скрепя сердце проследуем за ним. Присмотрим, так сказать…

Только нагнав, Келли понял, что ошибся,это были не Верба с другом, а кони Гренковичей — вороной Ян Малкольм и мышастый Леголас. Именно шкура Леголаса ввела Келли в заблуждение — издали, да ещё в темноте, оленью масть легко можно спутать с серебристо-бурой шерсткой Вербы. Разочарованно вздохнув, Келли собрался повернуть обратно, как вдруг жеребцы привлекли его внимание странным движением голов. Они взмахнули ими. Вправо-влево, вправо-влево, снова и снова, словно разминая шеи перед каким-то важным действом…

Завороженный Келли пригнулся к кустам и подобрался поближе, заинтригованный непонятными действиями скакунов. А те размялись и перешли к основному делу. Прошлись рядышком по кругу широкой машистой рысью, ритмично помахивая головами в такт. Широченную грудь вороного андалуза и мышастого полукровки обвивали плети тумана, шлейфами стелящегося за ними, сверху их спины и шеи ярко освещали струи лунного света, а алмазный блеск звезд словно отражался на атласе шкур, искря и играя тысячами огоньков. Проследив за конями с минуту, Келли оцепенел, начав улавливать в их движениях явную закономерность.

Ян Малкольм с Леголасом то шли летящим шагом, высоко вымахивая передние ноги и развеивая копытами седую одымь и дробя её на мириады тончайших завитков, то останавливались и с жеребцовым гоготом с места взвивались в синхронные высочайшие свечки, полностью растворяясь в тумане. Опустившись обратно, они, развернувшись передом, шли в пляшущем галопе, ритмично меняя ноги и раскачивая корпус на скаку. Иначе говоря — кони танцевали под луной…

Совершенно опешив, Келли, затаив дыхание, смотрел, смотрел, смотрел и смотрел, не смея дышать и даже на миг боясь отвести глаз, неотрывно смотрел на невозможных, непостижимых и таких волшебных лунных танцоров.

Рядом с собой он почувствовал чье-то присутствие. Глянув вбок, Келли увидел Вербу, такую же застывшую и обалдевшую, как он. Совершенно круглыми глазами она смотрела на Леголаса, явно покоренная его статью и грацией.

— Ты тоже это видишь, Верба? — завороженно выдохнул Келли. Его взор затуманился, когда он представил, как точно так же под луной танцует его тоненькая изящная лошадка. Это было бы так прекрасно!..

На завтраке Келли не удержался — рассказал, что бегал ночью в сад и видел там нечто невероятное.

— Они танцевали там, папа, мама! Танцевали вальс, так плавно, и так… так одинаково. Кружили в паре, как леди и лорд!

Это всё, на что хватило словарного запаса Келли, не умел он пока выражать свои мысли гладко и красиво. Думать можно как угодно красочно, но высказать всё словами сумеет не каждый.

— Кто танцевал в саду ночью, Келли? — переспросил Элронд.

— Лошади миссис Гренкович, папа, — ответил мальчик.

— Да нет, — улыбнулся Элронд. — Никогда не слышал о том, чтобы лошади танцевали. Тебе это, наверное, приснилось, Келли?

— Ничего не приснилось, я правда их видел!

Но маленькому Келли взрослые эльфы не поверили, ещё и пожурили за то, что ночью покидал спальню. А завтрак, как назло, проходил без людей…

Они готовились к открытию манежа, спеша устроить грандиозную встречу королю, чье прибытие ожидалось со дня на день.

Этот день настал. Арвен с Эльдарионом и девочками с восторгом обняли мужа и отца. Сам Арагорн, посветлевший лицом и сияя серыми глазами, принял в теплые объятия Элронда. Если кто не помнит, то это именно Элронд вырастил и воспитал Эстеля-Элессара, когда тот рано остался без отца.

А потом… Потом был манеж. И танец. В зале хорошая акустика — бравурная мелодия марша слышна всем, и игру арфистов и флейтистов каждый мог оценить по достоинству.

Лери, тоненькая и грациозная, одетая в элегантное светлое платье, скользила в танце, а вокруг неё, в точности следуя её указаниям, двигались четыре лошади. Их балет почти невозможно описать, это надо видеть!.. Кони синхронно совершали пируэты, перебрасывали вес с ноги на ногу, плавно раскачивая корпус, и кружили, кружили, кружили совершенно одинаково, зеркально повторяя маневры друг друга и хозяйки. Этот совместный, человечье-лошадиный танец буквально приморозил эльфов к порогу. Замерев, стояли и смотрели, не сводя глаз и не дыша, на завораживающие волшебные скольжения сказочных коней. А кони действительно были божественно прекрасны! Горели глаза, широко раздувались ноздри, шелками развевались тонкие длинные гривы, стучали точеные копыта на грунте манежа, взвивая вокруг ног маленькие песчаные вихри. Свистел воздух, рассекаемый пышными хвостами, и играли-искрили солнечные блики на атласных шкурах.

И главное, ритм поймали так точно… Музыканты захвачены врасплох, играют по нотам, а сами чуть душу Элу Балинору не отдают, так сильно их изумление. Играют музыканты и плачут, на сказочных танцоров глядя… А те выплясывают, всё новые па и пассажи творят: прыжок на месте, разворот задом, приплясывающий ритмичный пробег с менкой ног, мощная раскачка корпуса, пируэт передом, новый подскок с отлягом в воздухе, поклон и песада — высокая, прямая, идеальная! Завершающий аккорд стихающего марша, эхо, улетающее к сводам, и крик Лери:

— Браво, Леголас! Молодец, Ян Малкольм! Кантакларо, Мэри, вы умнички!

В ответ — радостное ржание волшебных скакунов-танцоров. И рвутся, рвутся к ним восторженные аплодисменты от восхищенных зрителей. Сильные руки подхватили Келли и прижали к груди, а тихий, чуть виноватый голос отца выдохнул в ухо, обжигая щеку горячим дыханием:

— Прости, малыш. Я не верил тебе…

Глава 5. Родителей не выбирают?

Стихла первая волна восторга, покинули манеж потрясенные Арагорн с семьей, и Элронд с Келли на руках подошел к Валерии, по-новому глядя на прекрасных скакунов. Также впервые Элронд отметил взгляд лошадей — открытый и ясный, внимательно-покойный, без тревожной концентрации, с которой кони обыкновенно смотрят на любого приближающегося к ним постороннего.

— Леди Валерия, я впечатлен! — обратился он к Лери. — Всё это так удивительно. Это ведь искусство? — спросил он.

— Да, — улыбнулась Лери. — Но ничего мистического, — подняла она руку, видя сильное волнение на лицах Келли и Элронда. — Мы просто подчеркиваем некоторые природные движения лошади, превращая их в своего рода шедевр выездки. Вот такое движение вам известно? Ян, покажи, — попросила Лери, давая сигнал. Конь тут же быстро и энергично сделал вымах передней ногой. Элронд кивнул.

— Да, известно, это жест жеребца доминанта, когда он показывает конькам помоложе их место в табуне.

— Ну так вот, это движение в руках мастера превращается в классический испанский шаг, — новая отмашка от Лери, и конь под сбором прошелся вокруг них, высоко вздымая ноги, потом по сигналу Лери ускорился, перейдя на испанскую рысь.

— О, — с уважением произнес Элронд, но не удержался от вопроса: — А зачем это всё?

— Пришлось, — вздохнула Лери. — В нашем мире лошадям нельзя просто так жить и напрасно коптить небо. И чтобы их не забрали, понадобилось подарить им статус выездковых лошадок, типа при деле и на своем месте. Так-то у меня все лошади из приютов набраны, обреченные на усыпление. И ведь чинушам этого мало, всё равно наведывались ко мне — проверять, как спасёныши поживают… И если к Солдату претензий нет по причине преклонного возраста, то остальные должны работать, и точка! Здесь не так? — с надеждой спросила Лери.

— Нет-нет, — успокоил её Элронд. — Здесь лошади — свободный народ. В Валиноре, во всяком случае, в Средиземье несколько по-другому, там у них другое положение со всадниками Рохана. А в остальном как везде, в общем, — немного неуклюже закончил эльф. Лери покивала и попробовала объяснить:

— Лошадь — сказочно талантлива. Когда это понимаешь, то хочется раскрывать этот талант, раскрывать и развивать, осваивая и закрепляя всё новые фигуры и элементы Высокой школы. Но и тут я всё не так делаю.

— Почему? — удивился Элронд.

— В смысле, неправильно, — пояснила Лери. — В школах-то всё строго, всё по расписанию, секреты, тайны всякие и обязательная лошадиная амуниция: ремешки там, шпрунты, чеки, строгое железо, это когда в рот лошади три вида трензелей впихиваются, а саму её так заматывают в километры ремней, что лошадь и не видно из-за них! А я вечная белая ворона, всё делаю по-своему, и в этом случае тоже пошла против правил — раздела лошадь догола, из-за чего меня со свистом повыгоняли из всех школ Высокой выездки, — договорив, она перешла к действиям — взмахнула прутиком и велела певуче: — Давайте, мальчики! Шаг вправо, шаг влево, пируэт, песада!

Леголас с Яном Малкольмом тут же синхронно шагнули вправо-влево и, развернувшись в пируэте, встали в песаду. Затем сразу же, следуя за напевом Лери, взлетели в летящей длинной каприоли, сменившейся нырком лансады. В голове Келли вспыхнула радостная догадка, вылившаяся в строчки песни, слова которой он вот уже который день не мог подобрать. Но это потому, что не знал названия тем движениям, кои совершали лунные танцоры там, на полянке около пруда…

— Ой, папа, миссис Гренкович, а у меня песенка сложилась! — с восторгом сообщил Келли.

— Вот как, и какая же? — с интересом спросил Элронд. Келли зажмурился, собираясь с мыслями и со словами, расположил их в должном порядке, прибавил к ним только что услышанное от Лери, и старательно продекламировал:

В небе сверкала, сияла луна,

Весь мир превращала в сказку.

И добавлял нереальности сна

Туманностей млечный след.

Вот промелькнули две тени во мгле,

На миг открывая маску…

Кудри тумана сплелись в бахроме,

Шлейфом струясь вослед.

Шаг вправо, шаг влево,

Пируэт-песада.

Шаг вправо, шаг влево,

Каприоль-лансада…

Лунные танцоры кружат у воды,

Страстью заворожив.

Лунные танцоры ловят свет звезды,

Сердце растревожив.

И вдруг, разбивая одымь седую,

Две свечки взвиваются ввысь.

Пассажем пройдясь, летя вкруговую,

Танцуют коньки под луной!

Волшебные кони, вальсом играя,

В курбет к небесам поднялись,

Статуей музы на миг замирая

Под музыку ночи густой.

Шаг вправо, шаг влево,

Пируэт-песада.

Шаг вправо, шаг влево,

Каприоль-лансада…

Лунные танцоры кружат у воды,

Страстью заворожив.

Лунные танцоры ловят свет звезды,

Сердце растревожив.

— Гениальный ребёнок! — восхитилась Лери. — Что, видел уже моих?

— Да, — закивал Келли. — Две ночи назад. Мне не спалось, и я вышел в сад, а там они танцевали, так красиво…

— Вот чертята, — Лери покачала головой. — Мало им дневных упражнений, так они и сами свои тайные вечери устраивают, подумать только…

Но сказала она это беззлобно, с легким удивлением приняв этот факт. И Келли приободрился.

— А мою лошадку можно научить танцевать? — робко спросил он.

— Это та молоденькая красотка, что возле моих крутится в последнее время? — с улыбкой уточнила Лери.

— Да! — Келли засмеялся. Засмеялась и Лери. Отсмеялась и сказала:

— Займемся и твоей лошадкой. Вот переедем, обустроимся, все заботы с проблемами устраним, и можно будет заняться интересным и любимым делом. А пока… Кстати, Данилка же котят привез! Не хотите взглянуть? — посмотрела она на Элронда с Келли. — Они сейчас у нас дома под присмотром Дерека, он со львами хорошо управляется…

— Львята?! — потрясенно вскрикнул Келли.

— Один, — уточнила Лери. — Второй пантерик, но тоже здоровый вырастет. У Данилки вообще-то подозрения имеются, что пантерёныш скорее к нундам относится, чем к леопардам. Вот не знаю теперь — радоваться ли?..

— Папа, пусти, я Эльдариона позову, он никогда не видел львят!

Элронд засмеялся, спустил сына на землю и с улыбкой проводил его взглядом. Подождал, пока Лери снимет с лошадей легкие ремешки кордео и распустит их на волю, после чего предложил женщине локоть. Валерия руку приняла, и они вместе покинули манеж. Келли с Элдарионом нагнали их у самого дома и с восторгом кинулись смотреть на котят.

Оба были черные, львёнок покрупнее своего более мелкого собрата, в детской меховой шубке четко проглядывались пятнышки-розетки. Кроме того…

— Странные они какие-то, — осторожно заметила Лери, наблюдая за малышами, лежавшими на мягком покрывале между ними. — Только не пойму, в чём их странность заключается.

— Во взгляде, — подсказал Дерек. — Взгляд у них осмысленный, умный. Такое ощущение, будто они понимают, что вокруг них происходит.

— Да? — заинтересовалась Лери. — Значит, надо с ними обращаться, как с разумными детьми?

— Похоже на то, — кивнул Данила. — Кошки волшебные, и это хорошо, не надо ждать, что они озвереют и станут опасными, когда вырастут. Валерия, ты не будешь возражать, если я пантеру возьму себе? Я хочу назвать её Багирой, в память о моей подружке, с которой я когда-то путешествовал по лесам Индии.

Лери кивнула брату и посмотрела на Дерека.

— А вандарёнок какое имя получит? Симба Мел?

— Нет, Симба остался в прошлом, — отказался Дерек. — Да и львом он был самым обыкновенным, а это вандар, ему нужно дать соответственное волшебное имя.

— Можно что-то из фэнтези, Немедис, например, — предложила Лери. Дерек подумал и отрицательно помотал головой.

— Это из нашего мира и означает «небесный дар». Не годится.

— Назовите его Ломэрау, сумеречный лев, — влез со своим предложением Элронд. — Словосочетание из двух наших слов: «ломэ — сумрак» и «рау — лев». Или Рагват — теневой лев, — подумав, добавил он ещё один вариант.

— Ломэрау лучше звучит, — прислушался Дерек. Элронд перевел взгляд на Данилу и предложил:

— Твою можно назвать Миэтиль, лунная кошка.

— Красиво, — без особого восторга отозвался Данила. — Но это вы Багиру не знали. Выдающаяся была кошка, со сложной судьбой, на её долю выпали удивительные приключения, и она все их с достоинством преодолела. Пусть и с моей помощью, но одолела же, и потом, если подумать, то это же чудо, то, что бессловесная пантера сумела договориться с человеком и заручиться его поддержкой на своем трудном пути. Так что никаких лунных кошек с Миэтилями, я назову её Багирой, и точка!

— А если она окажется нундой? — подколола Лери брата. — Уместно ли будет звучать её имя?

— Значит, по земле этого мира будут ступать божественные лапы великой нунды по имени Багира! — решительно отрубил Данила. И разумеется, никто из людей и эльфов не обратил внимания на то, как после конца фразы маленькая пантера придвинулась к вандарёнку и, нежно облизав ему мордочку, тихонько сказала на своем зверином:

— Вот видишь, я же говорила, что с нами всё будет в порядке! От умбарских пиратов нас спасли, обижать не будут, имена дали.

— Ладно, — кротко моргнул вандарёнок. Ответно лизнул такой же черный носик. — Только мама называла меня Белваром…

— Очень жаль твою маму, — сочувственно вздохнула пантерочка. — Моя немного раньше… я не видела, как её…

Не дав ей договорить, вандарёнок кинулся пылко вылизывать погрустневшую мордочку подружки по несчастью.

— Тише! Главное, нас не убили. И не замучили! Ты помнишь, как эти шкуродеры хохотали над нами и спорили меж собой, чья собака нас быстрее разорвет?

— Здесь тоже есть собаки, — боязливо поежилась пантерочка. — Я видела их — огромные!

— Не бойся, я тебя защищу! — храбро заявил львёнок. — Я сильный!

Кошечка вздохнула и покрепче прижалась к своему другу, товарищу и брату. Но они напрасно опасались, здешние собаки были добрые, что и было доказано в следующую минуту, когда в гостиную запустили мохнатую стаю. Золотистые ретриверы Дженни и Юпитер обрушили на котят лавину нежности и любви, гигантский сенбернар Бармалей «умыл» их одним движением языка, а суровый и спокойный серый шилон Холмс тщательно обнюхал каждого, словно запоминая новых членов семьи.

А потом, да, котёнышей попытались разлучить. Франкелы с самого начала намеревались забрать Лому и увезти в свой дом на берегу озера Лоррелин. Но это они котят не спросили… Стоило только взять и куда-то понести львёнка, как он дико раскричался, оглушая всех своими детскими воплями. Пантерочка добавила жару, начав визжать и когтить похитителя за руки и ноги.

С улицы примчалась Лери, поглазела с полминуты на разгорающееся безобразие и рявкнула:

— Мужики, вы с ума сошли, что ли? Дети столько пережили вместе, не один пуд соли слопали, а вы их разлучать?! А ну вспомнили себя в детстве, как вас по разным интернатам разбирали! Не ты ли мне рассказывал, Дерек, как терроризировал и кошмарил всех, пока тебе братьев не вернули из приютов?

— Да чтоб вас! — Дерек содрал с себя берет и с чувством хлопнул им об пол. — У тебя совесть есть, Валерия? Как ты можешь о таком напоминать?!

— А чтоб ты брата с сестрой не разлучал — я и не такое могу! — не осталась в долгу Лери. — У них родители на шкуры пущены, сами они далеко от родины, так ещё и ты за каким-то надом их разделить вознамерился. Свою совесть лучше поищи, умник!

— И что же нам в таком случае делать? — сердито осведомился Дерек, скрещивая руки на груди. — Оставить зверушек здесь? Но вот справишься ли ты с ними обоими, а, Лери?

— Возьми их вместе. Пусть мальчик освоится на новом месте и поймет, что ему ничего не угрожает, это его успокоит. Тогда мы приедем за Багирой и заберем домой, девочке будет легче вернуться в знакомое место, и она точно будет знать, где остается её друг. Пойми, малышей пугает неизвестность, а объяснять им что-либо не имеет смысла, даже если они и разумные, понимание той или иной ситуации приходит с личным опытом. А вообще-то им лучше не разлучаться, конечно, но что делать, если мы не можем позволить себе содержание больших кошек в одном месте. Так что нам остается почаще съезжаться и устраивать встречи, чтобы котишки могли видеться.

— Это пока они маленькие, — внес свою лепту Данила. — Потом, когда они подрастут и получше узнают территорию, то сами уже будут решать, где им находиться.

На том и порешили. Братья Франкелы забрали с собой обоих вандарят и отправились заселяться в свой долгожданный собственный дом. Вид у Дерека при этом был такой смущенный, особенно когда вспоминал многочисленные случаи из своей практики на львиной ферме в Кении: львят приходилось очень часто разлучать, и всякий раз они страшно кричали при разлуке. Как жаль, что в тот период жизни не попадалось такой мудрой женщины, как Лери, которая могла бы дать столь ценный совет…

Через пару минут Дерек, однако, уверился в том, что здесь никакие мудрые советы не помогут — чем дальше отъезжали от дома Гренковичей, тем громче голосили котята. А когда их вопли достигли предела слышимости и зазвучали где-то на уровне ультразвука, пришлось срочно тормозить и разворачивать назад Хлопушку. Теперь смущенный вид был у Валерии, пока она смотрела, как возвращается телега Франкелов под неумолчный аккомпанемент котячьих голосов.

— О боже, прости, Дерек, честно, я такого не ожидала, — виновато произнесла она. Дерек, красный, как грузин, распаренный после бани, спрыгнул с облучка и беспомощно-сердито уставился на Лери. Но она, бедняжка, и сама пребывала в растерянности.

К счастью, всё разрешилось само собой: стоило к телеге подойти Данилке и коснуться вандарят, как крики смолкли, а малыши, всхлипнув, крепенько прижались к груди своего спасителя, для надежности вцепившись коготками в ткань его рубашки.

— О, вот в чем дело, — смущенно забормотала Лери. — Дети любят папочку…

— Вот те на… — сконфуженно побурел Данила, прижимая к себе благодарных спасёнышей. — Никогда не ждешь, когда и кому папой станешь… И что теперь делать, а, Лерка? Не могу ж я к Франкелам-то… — замолчал и покосился в сторону эльфийского дворца. Но до такой степени наглости он ещё не дошел и просить не рискнул. Пришлось Элронду самому браться за дело.

— Всё хорошо, — обратился он к Даниле. — Двери моего дома открыты для тебя, и те комнаты, которые ты выберешь, отныне будут твоими. Я и моя семья не станем возражать, если ты и твои кошки поселитесь у нас.

Облегченно кивнув, Данила двинулся к дому Элронда, по-прежнему прижимая к себе малышей, чмокнул их поочередно в пушистые темечки и заворчал добродушно от переизбытка чувств:

— Что за имя такое — Ломерау? Язык сломаешь, а ещё быстрее — мозг, пока вспомнишь, что оно означает! Не в обиду вам, Элронд, я понимаю, это в вашем эльфийском обычае — давать всем возвышенные прекраснозвучные наименования. Но я мужик простой, хоть и летчик первого класса, весь мир повидал, во всех странах побывал, но на вещи продолжаю смотреть просто и без искусов. Так что не обессудьте, сударь, но имя своему ребёнку я сам подберу, и попроще!

Элронд, идя следом, с почтением выслушал весь этот монолог и к концу его лишь руками развел, говоря тем, что нисколечко не возражает, а с большим удовольствием и огромной радостью примет любые Данилкины идеи. Особенно сильно обрадовались Келли с Эльдарионом, когда осознали, что Кошачий папа будет жить в их доме вместе с кошками! Да, вот такое прозвище получил Данилка от благодарных пацанят. А как были довольны сами котята, когда их устроили на мягкой подстилке в глубокой собачьей лежанке, позаимствованной с личного разрешения Ласталая, и оставили ненадолго одних.

Багира посмотрела вверх, на край их нового логова и удовлетворенно потянулась.

— Отлично! — довольно прижмурилась кошечка. — Мы добились своего — остались с папой! И я уверена в том, что он даст тебе самое лучшее имя, мой дорогой братик, — и она ласково ткнулась лобиком в шейку львёнку.

Восхищенный вандарёнок обнял сестричку лапой и принялся нежно и вдумчиво лизать её мордочку. Вскоре они крепко заснули, тесненько и тепленько прижавшись друг к дружке. Мы не станем им мешать, а тихонечко отойдем. Они маленькие и нуждаются в хорошем покровителе, им, наверное, виднее, раз выбрали доброго дилетанта Данилу, а не сухого профессионала Дерека. Что им какой-то профи, сухарь и статистик, привыкший выращивать львят по учебникам и кормящий их строго по расписанию, если к ним нужен совсем другой подход — душевный, простой и человечный?..

Данила же, получив разрешение от Элронда, обстоятельно и педантично обошел дом, заглядывая во все незанятые помещения, пока не остановил свой выбор на одной из внешних комнат с балконом-террасой, как и все, имеющей собственный выход в сад. Она привлекла внимание Данилки внутренней своей планировкой, в ней была, прежде всего, спальня с гардеробной и личным кабинетом, и уже потом каменные залы с уютными купелями в небольшом гроте. Напоминаю, дом Элронда высечен в горе и многие помещения в нём расположены частично под открытым небом, и над головой имеются как потолок, так и отвесные скалы, круто улетающие ввысь. А то и дерево кой-где стоит-красуется, рябина там или клён, как в одной из гостиных, помните? По южной стене, кстати, вьется виноград, это я только что вспомнила.

Определившись со своим местопребыванием, Данила нашел Северуса и загрузил его неожиданной задачей, а именно, созданием стеклянных бутылок с соской. Ну, стекла и резины в пределах досягаемости не оказалось и не предвиделось, так что за аналог сошел хрусталь и запас воловьей кожи для сосок. Сыромятина, слава богу, нашлась, и Северус натрансфигурировал приличное количество насадок на бутылки. Кто знает, как быстро котята сгрызут кожаные соски, так что их должно быть много…

Котята проснулись от звуков любимого голоса. Широко зевая и сонно моргая, они с кротким удивлением воззрились на папу, присевшего перед ними.

— Ну что, проголодались, княжичи? — весело спросил Данилка. — Смотрите, что мы для вас придумали! — и соску им в рот.

С сим предметом малыши быстро разобрались и вскоре вдохновенно чмокали, глотая бесперебойную струйку вкусного козьего молочка. Данила тихо и ласково посмеивался, держа бутылки — не каждый день человек становится счастливым папашей двух совершенно очаровательных малюток. А говорят — родителей не выбирают…

Данилка хоть и остался у Элронда, комнату для брата Лери всё же выделила, прекрасно зная, что он будет очень частым гостем. Или не гостем, но вторая жилплощадь ещё никому не мешала. Ну ладно. Так или иначе, а Гренковичи переехали, обустроились со всем возможным комфортом, обжились, подробно изучили-исходили свой дом, перестали путаться в помещениях и занялись наконец любимыми делами.

Михаэль засел за бумаги — надо было составить списки необходимых вещей и книг, которые могли пригодиться им в будущем. А Лери занялась Черным Красавчиком.

Переведенный из эльфийской конюшни на новую постоянную, конь внутренне затрепетал, гадая, чего ему ожидать от перемены места. Ведь совершенно очевидно, что его ждет работа, и остается надеяться, что она будет не трудной и ему по силам. Точно так же страшно заволновался и Келли, когда за ним пришла Лери, позвала в манеж и напомнила, чтобы он пришел со своей лошадкой.

Понимая исключительную важность момента, Элронд отложил все срочные дела, чтобы сопроводить сына и лично поприсутствовать при всех его первых начинаниях. Верба от треволнений вспотела, пока дошла до манежа, этого таинственного здания, о котором последнее время ходило столько волнующих слухов. Лери с Красавчиком встретила Келли с Элрондом у входа.

— Здравствуйте, Элронд, Келли. Прежде чем войдем, я хотела бы сказать следующее: нам с тобой повезло совпасть с новыми лошадьми. Мне предстоит изучить вот этого коня, а тебе надо наладить отношения со своей лошадкой, то есть, говоря прямо, нам нужно выяснить границы и возможности взаимоотношений с нашими скакунами и добиться обоюдного с ними согласия и взаимопонимания.

— А что для этого надо сделать? — спросил Келли, разгораясь энтузиазмом.

— А вот сейчас проверим кое-то и решим, — ответила Лери загадочной фразой. Подняла руки и поймала брошенный Догом мяч. Коротко пригласила: — Заходим!

С колотящимся сердцем Келли переступил порог, за ним шла не менее взволнованная Верба, затаив дыхание и скользя взглядом по легендарным сводам — о, как она мечтала войти в этот странный дом!

— Ну, Красавчик, постой пока тут, или поброди, полежи где-нибудь, — сделав напутствие коню и оставив его у стены, Лери отошла к Келли и Вербе. Улыбнулась и тихо сказала мальчику: — Смотри, сейчас я попрошу твою лошадку лечь. Как думаешь, она меня послушается?

Келли пожал плечами, с недоумением глядя, как Лери шуршит прутиком у ног кобылки. Шуршит и уговаривает:

— Ну ложись, ну приляг на песочек…

Верба фыркала, нюхала прутик, нюхала песок в том месте, где шебуршал кончик прутика, отдергивала ногу, если тот касался её копыта, и вежливо отклоняла просьбу.

— Ясно, — сказала Лери и обернулась к мальчику. — Келли, попроси её лечь.

Келли подошел и, полный сомнений, посмотрел на Вербу, потом на Лери, не понимая, к чему такое странное начинание. Лери подбодрила:

— Давай, Келли, попроси Вербу лечь, я должна понять степень доверия между вами. Ты с ней ещё не лежал на лугу?

— Нет, — совсем заробел Келли. — Мы с ней никогда не лежали на лугу. А что, так можно, да?

Лери кивнула, и Келли нерешительно обратился к лошадке.

— Верба, пожалуйста, ляг на песок…

Снова понюхав грунт, Верба аккуратно подогнула точеные ножки и легла, всей своей мордочкой выражая кротость и смирение, дескать, так и быть, ради тебя я могу и прилечь. Радостный вздох Лери за спиной подсказал Келли, что между ними есть доверие и что у них впереди будут долгие счастливые часы и дни.

Глава 6. Моменты философии

Пройдясь вокруг лежащей лошадки, Лери задумчиво пробормотала себе под нос:

— Поведение Вербы говорит о том, что она разумная, и у меня теперь есть к ней вопрос: как подступиться к лошади, которая понимает человечью речь и имеет право не соглашаться с мнением незнакомого ей человека? — ещё походив и подумав, Лери приняла решение. — Ладно, поступим так: я сделаю вид, что имею дело с обычной лошадью, а ты, голубушка, приложишь все усилия, чтобы стать хорошим другом для своего мальчика. Поэтому будь добра слушать мои наставления и хорошенько запоминать их. В противном случае мы останемся каждый при своем мнении и разойдемся в разные стороны, как караваны в пустыне, ты продолжишь быть гордой, независимой и одинокой эльфийской лошадью, а Келли будет скучно и нудно учиться ездить верхом на тупом транспорте, в чью задачу будет входить лишь унылая доставка всадника из пункта «А» в пункт «Б». Подумай и реши, чего ты хочешь, мисс Верба.

Высказавшись, Лери отошла к Красавчику, который терпеливо и кротко ждал своей очереди. Верба, получившая в лоб неожиданные претензии в свою честь по поводу чрезмерной разумности, оцепенело моргала, в полной прострации наблюдая за тем, как Лери отвела черного коня на середину манежа и начала делать с ним что-то крайне непонятное, но очень и очень интересное. Поставив коня, Лери принялась водить прутиком по груди, спине, ногам, бокам. Красавчик стоял неподвижно, лишь дергал шкурой в местах касаний, прядал ушами да косил глазом, тревожно следя за действиями хозяйки. А Лери не просто так водила прутиком по телу коня, она его изучала, тихо комментируя свои действия:

— Хороший мальчик… Вижу, по спине сильней доставалось, что неудивительно, я читала, что большую часть жизни ты работал в упряжке… Хорошо-хорошо, не трогаю спину, не волнуйся… Так, а плечи, грудь можно потрогать? Вот умничка! На тебе сухарик.

Верба невольно сглотнула, заслышав смачный и такой аппетитный хруст чего-то духмяно-вкусного — в ноздри влился тонкий аромат сушено-печеного хлеба. Попытка абстрагироваться ни к чему не привела — рот снова наполнился слюной, едва Верба осознала, что Красавчик награжден только за то, что что-то разрешил хозяйке… С недоумением посмотрев на песок, Верба с сожалением понюхала его, начав понимать, что тоже могла бы получить вкусняшку, если б исполнила просьбу Лери. Но почти сразу возмущенно отвела ушки назад — нет, она не станет унижаться и попрошайничать! Она гордая и вольная дочь валинорских степей!

А Лери, нахвалив и наласкав Красавчика, перешла к новым действиям: отложила прутик и взяла в руки мяч. Помахала им у морды Красавчика, привлекая его внимание к нему, а когда конь сфокусировал взгляд на предмете, положила мяч к его ногам. И отступила назад со словами:

— Давай, Красавчик, познакомься с ним, понюхай, попинай…

Пинать круглый предмет Красавчик не стал, только вежливо понюхал и сразу утратил к нему интерес — это был всего лишь несъедобный мяч.

— Ага, понятно, мячиками мы не интересуемся, — добродушно прокомментировала Лери. — Значит, познакомимся с ним попозже, когда вкус к жизни увеличится. Ничего, мальчик, расшевелим мы тебя, разбудим…

Верба ушки подняла, встревоженная смыслом фразы, да и сказанное Лери до неё дошло, вспомнила она эльфийских коней, скучных и занятых, и осознала в полной мере их работу под седлом и в упряжи. Всё точно так, как Лери и сказала: унылая транспортировка всадника и груза из одной точки в другую. Но… А для чего же ещё лошади-то нужны, как не для этого?.. Что изменится от того, что она научится танцевать или ложиться по просьбе? Пока милая молодая лошадка ломала свою хорошенькую головку, Лери перешла к более активным действиям — позвала красавца Леголаса и стала играть с ним в футбол, пинать и ловить всё тот же пресловутый мяч. А как великолепно играл мышастый конь! Ловил ногами и мордой, ловко направлял копытом и пинал к хозяйке или от неё по заданным правилам. А как они гонялись за мячиком, пытаясь отбить его друг у друга, бегут рядышком и ногами перебирают, гоняют и направляют мяч, послушно катящийся между ними туда-сюда… А то и пнут со всей силы, так, что мяч со свистом улетает в дальний конец манежа... И тогда Леголас за ним погнался, догнал, попинал туда и сюда, попрыгал дурашливо над мячиком, после чего схватил его в зубы и принес Лери. Принес и отдал прямо в руки. И тут же отобрал, начав убегать от Лери, та со смехом вдогонку — поймала, выхватила и уже сама от коня уворачиваться начала. Леголас — за ней, нагнал, с хрюканьем выхватил мяч и деру, задрав хвост…

Ну и как вы думаете, с какими чувствами на всё это смотрел маленький Келли? Да он обалдел просто… И страстно, прямо отчаянно захотел научиться точно так же играть со своей лошадкой. Ведь это же оказалось возможно! Вон как миссис Гренкович веселится со своим конём!..

— Эй, Келли, лови! — вдруг крикнула тем временем Лери, издали пасуя ему мяч. Вмиг сориентировавшись, мальчик подхватил его и пинком послал к Вербе. Та, не будь дурой, в момент ухватила суть и, вскочив, копытом засандалила его куда-то невпопад — не умела она пока играть, но попытка была хорошей. Летящий в никуда мяч поймал Леголас, ловко отпнул его обратно к Келли. Тот от неожиданности (ну ещё бы, пас от коня!!!) упустил миг точного удара и пнул неловко — мяч укатился к Элронду.

На какую-то долю секунды вспыхнуло смущение (будет ли эльф играть в мяч?), развеявшееся в тот же миг. Элронд не стал строить из себя короля-недотрогу, а вполне душевно саданул по мячу босой ногой, подобрав руками подол длиннополых одеяний. Пас от Элронда перехватила Лери и передала мяч снова Келли. Мальчик на сей раз не стал зевать и пасанул опять к Вербе. Та была уже готова и удачно отбила подачу к Лери.

Несколько минут спустя кинутый кем-то мяч подкатился к ногам Красавчика, и старик, вникнувший к тому времени в дело, охотно толкнул мячик мордой к Леголасу. Тут же началась новая игра — все начали пинать мяч к Красавчику, по умолчанию, стоявшему «на воротах», словно норовя забить ему гол. Роль вратаря Красавчику неожиданно понравилась, и он с удовольствием половил мяч, стоя на месте и отбивая подачи головой и зубами.

Это было странно, необычно и весело. Прошло уже достаточно времени, чтобы Черный Красавчик смог оценить своё нынешнее положение, и оно было обнадеживающим. Коней здесь не обижали, ни на одном из них Красавчик так и не увидел уздечки, его самого удила тоже не коснулись. Выводя из конюшни, просто звали, а движением ладони показывали направление, в котором следовало идти. Люди были понятны, команды просты, напряжения и сверхусилий не требовали, Красавчик всё схватывал на лету, и легко поняв просьбу, тут же исправно выполнял.

Чистка лошади, собственно, не очень-то нужна, особенно когда она чистая, но моциону здесь, видимо, придавали большое значение, ведь Лери во время чистки всё время о чем-то разговаривала, а то и попросит подвинуться или ножку поднять…

— Вот так, Красавчик, подай ко мне, а теперь от меня, — и рукой легонько подтолкнет, подсказывая. И дальше: — Вперед прими, назад сдай. Ай, молодец!

И так каждый день несколько раз, а неоднократное повторение привело к тому, что Красавчик научился угадывать её движение и теперь сам мог без подсказки сдать-подать. Вот об этом Лери и начала рассказывать Келли и Элронду, когда прекратилась игра.

— Поверьте, чистка хоть и необязательна сама по себе, но я не знаю более близкого контакта между хозяином и лошадью. Именно в эти, мягко говоря, интимные моменты между ними устанавливаются более прочные связи, чем во время езды верхом. Ведь в езде ощущаются совсем другие нюансы, там другие цели, задачи и требования, от хозяина как от доминанта и потребителя, а от коня как подчиненного исполнителя потребностей хозяина — типа доставить его куда-либо. Я не забыла про дружбу, — подняла Лери руку. — Знаю, что вы, эльфы, как-то договариваетесь со своими умными лошадьми, но ваша… ваше партнерство дальше партнерства не заходит. Всё, на что способны ваши лошади, выражается лишь в верном следовании за вами в неспешной пешей прогулке или в долгом преданном ожидании снаружи, пока вы в гостях. И я знаю, что вам этого вполне достаточно! — снова подняла руку Лери, коротко засмеявшись. — Мне в городе этого, поверьте, тоже хватало. Это правильно, когда лошадь смирно стоит на месте и часами ждет хозяина с работы. Но когда эта же лошадь врывается в публичную городскую библиотеку, сея хаос и панику, преследуемая толпой уборщиков и полицейскими, только на том основании, что она соскучилась по мне… Тут, признаться, совсем другие ощущения. Куча нервов, штрафов, горы недовольства со стороны горожан, шок и потрясение среди посетителей библиотеки от лошадкиного поведения, ругань и порицания от администрации в мой адрес. Это всё становится таким пустячным, когда ты смотришь в глаза озорника и видишь в них бесконечную любовь…

Элронд с пониманием покивал — он и сам видел множество раз, как лошади выражают любовь, да вон, и сейчас можно посмотреть, Верба как раз начала ласкаться к Келли: мордочкой прижимается, ладошки лижет. Так что можно переключиться на другую, не менее животрепещущую тему.

— Откуда у вас взялся такой удивительный конь? — спросил Элронд, кивнув на мышастого.

— Родился у нас, — заулыбалась Лери. — Аккурат в день рождения Люпина. Проснулся он семилетним, а во дворе это легконогое вороное чудо бегает у мамки под боком. Весь такой тоненький, сплошь из тростиночек, легкий, крылоногий, бежит что парит, ни дать ни взять — лошадиный эльф. Так и назвали мы жеребёнка, по той дивной ассоциации. Он сын Мэри и Яна Малкольма. Ян тогда с того света вернулся, пройдя все семь кругов дантовского ада, и, увидев вблизи молодую кобылу, счел нужным продолжить род, ибо не известно было, что принесет ему день завтрашний: съедят или помилуют… С тех пор немало лет прошло, раны зажили все, и внутренние, и наружные, нож и палка перестали его касаться, и он оправился, пришел в норму.

Вздохнув, Лери замолчала. Элронд поразмышлял и переспросил:

— Сколько лет Леголасу?

— Четыре года Леголасу. Северусу моему год как раз исполнился, когда я полумертвых коней в приюте нашла, обреченных, под записью на усыпление. В них уже никто не верил, ни в трехлетнего горбатого шайра, утратившего интерес к жизни, ни в вороного андалуза, переставшего доверять людям после того, как у него из шеи чуть не вырезали полоску мяса, так что их судьба была уже практически решена. Дилемма у меня была ого какая: дома маленькие дети шести и одного года, а тут ещё и кони эти с кучей проблем… Но выбора-то не было: не возьму — пойдут под нож, и мне с такой совестью потом жить. Так что плюнула и решила рискнуть — где наша не пропадала?! И ведь впоследствии не пожалела ни разу — отплатили кони добром: Ян Малкольм стал отцом чудесного сына, а Соломон мне и вовсе жизнь спас!

Элронд при этом вздрогнул и окинул женщину быстрым тревожным взглядом. Его невысказанный вопрос был настолько явным, что Лери сочла нужным объяснить.

— Никто на мою жизнь не покушался, врагов у меня нет, не волнуйтесь, просто я благодаря Соломону опоздала на автобус, в который в черте города врезался бензовоз. Взрыв произошел со страшной силой, погибли все пассажиры, что в автобусе были, ни один человек не остался в живых. Будь я там — тоже погибла бы, но вишь ты… именно в тот день Соломон чего-то заартачился и наотрез отказался везти меня на автобусную остановку. Но будь на нём уздечка…

Не договорив, Лери снова замолчала. Молчал и Элронд, без труда представляя себе то, недосказанное. Ведь будь на коне уздечка, Лери не стояла бы сейчас с ним здесь, на песке манежа. Следуя за мыслями, глаза Элронда обежали высокие своды безымянного доселе здания, построенного его отцом. Манеж, вот каково его предназначение в конечном итоге, папа, прекрасный просторный манеж, в котором отныне будут плясать изумительные волшебные лунные танцоры…

Примерно те же чувства переживал и Северус, с некоторым смущением наблюдая за тем, как возится с черными вандарятами Данила. Этот новопришлый маггл с самого начала заинтриговал Снейпа по самую маковку. Интересен он был всем: и своей необычной внешностью, статью и ростом, и манерой речи, и поведением, заметно выбивающимся из рамок обыденного.

Ну а как ещё реагировать прикажешь, если некий тип постучался к тебе в комнату и обратился с такими вот вопросами?..

— Привет, ты Северус? Это ты подарил ребятишкам мяч? Можешь мне помочь? Очень нужна бутылка с соской для двух младенцев…

Одной лишь улыбкой расположил Северуса к себе Данилка Белозерцев. Одной лишь невинной, доброй и чуть хитроватой, но такой искренней, настоящей улыбкой, ведь улыбался он не только ртом, сухо и профессионально, как британские торговцы-менеджеры, а всем лицом, глазами и даже голосом. Да, в голосе его тоже звучала улыбка. Эти просьба и улыбка исходили от душевнейшего человека, и шли они из самых глубин сердца.

И вот сидел этот человек на большом одеяле, постеленном на пол, и из двух бутылочек пытался накормить вандарят, которые не желали есть отдельно, а силились ухватить одну соску, страшно мешая друг другу. Данилка смеялся, мягко журил малышей, отнимал бутылочку и старался всунуть им по одной, но котята упрямились, хотели кушать вместе из одной сосочки, и поди объясни им, что это в принципе невозможно, как нет у мамок раздвоенных сосцов…

— Северыч, ну помоги же! — воззвал Данила. — Подержи одного!..

Ну, хочешь не хочешь, а пришлось присесть рядом и взять пантерку. Пушистенькую, мягонькую, плюшевую такую, тепленькую. Потом взять у Данилки одну бутылочку и засунуть соску в нетерпеливо разинутый рот.

— Отлично! — выдохнул Данила. — Спасибо, братишка.

Северус только голову ниже опустил, застеснявшись аж до смущения, и сосредоточился на ощущении теплого податливого тельца в руках. Под нежной шкуркой чувствовались тонкие ребрышки и слышался дробный быстрый перестук маленького сердечка. Доверчиво облапив Северусову руку с зажатой в ней бутылкой, пантерочка вдумчиво сосала, глядя куда-то в пространство отстраненно-задумчивыми голубыми глазками. Маленькая, едва не погубленная жизнь… Какой же ты вырастешь, Багира?..

— Вы малыша как-то назвали? — поколебавшись, тихо спросил Северус.

— Степка, — улыбнулся Данила. И заворковал над черным зверёнышком: — Да, Степушка? Степка мой, Степан.

Львёнок перевел взгляд с потолка на лицо Данилы, прекратил сосать, подумал и, кивнув, продолжил трапезу. И глубоко, как-то облегченно вздохнула Багира в руках у Северуса. Посмотрев на мордочку, Северус увидел радостное выражение в глазах пантерки.

— И вправду всё понимают, — растерянно подытожил он.

— И это радует, — подтвердил Данила. — Не придется ждать от них неприятных сюрпризов. Жаль, к Дереку не пошли, он любит львов…

— Может, это потому, что они не львы? — осторожно предположил Северус. — Ну подумайте о его подходе к малышам как ко львам, а они-то как раз не львы, и им совсем не нужно такое обращение.

— Ты прав, — подумав, согласился Данила. — Они вандары, а не привычные нам лев и пантера, и значит, отношение к ним должно быть соответствующим. Но тут есть маленькая проблемка, Северус, мы не знаем, кто такие вандары и как с ними обращаться.

— Действительно, это проблема, — задумался Северус.

— И расстояния тут огромные, — продолжал тем временем Данила. — Три недели до побережья верхами добирались, а король Элессар из Средиземья несколько месяцев плыл по Великому Белегаэрскому Морю. Охренеть, как долго, ты не находишь, Северыч?

— А что вы предлагаете? — насторожился Северус.

— Как-то покорить здешнее небо, — на полном серьезе заявил Данила. — При этом не нанося ощутимый вред местной экологии, вот в чём задачка…

— И как вы это сделаете? Учтите, я самолетостроением никогда не занимался, — сразу предупредил Северус.

— Да и не светит оно здесь.Реактивное топливо хрен изобретешь. А парусиновые «этажерки» даже и планировать не стоит, это давно исчерпанная и сто раз устаревшая идея. Глупо начинать с этого, всё равно что заново велосипед изобретать.

— А почему невозможно создать реактивное топливо? — просто из вежливости поинтересовался Снейп.

— Потому, брат мой Северный, что принцип работы реактивного двигателя подразумевает собой сжигание топлива, смешиваемого с кислородом воздуха, и выброс продуктов горения, в том числе углекислых газов, в атмосферу, а означает сие тупое и банальное загрязнение этого чудесного, чистого, ни разу неиспорченного мира грубой грязной машинерией. Мы хоть и попаданцы, но не те гребаные нагибаторы, что с первого взгляда стремятся нагнуть всё и вся и напичкать отсталый мирок всеми благами цивилизации. Мы не те чертовы колонисты, которые несут свет познания голозадым аборигенам, коих надо всенепременно обрядить в штанишки, научить пользоваться ножом и вилкой и одарить такой нужной в хозяйстве чугунной сковородкой. Всем этим миссионерам отчего-то невдомек, что туземцы миллионы лет жили без штанов и сковородок и прекрасно процветали всё это время.

— То есть, другими словами, не хотите лезть в чужой монастырь со своим уставом? — улыбнулся Северус.

— Именно! — Данилка со всей широты души треснул ладонью по тощей Северусовой спине. — Тем более что этот мир нельзя назвать отсталым, напротив, он очень цивилизованный. Даже поцивилизованнее нашего будет.

— Правда? — заулыбался Северус, успевший полюбить чудесный мир.

— Конечно, — с теплотой в голосе отозвался Данилка. — Ты только подумай, сколько сил и смекалки вложено в обустройство эльфийских домов! И ведь ни одному человеку за тысячи лет не пришло в голову приручить вулканы и приспособить под свои нужды термальные источники земли. Всё, на что хватило их жалкой фантазии — это устроить курорты с грязелечебницами и драть с клиентов нехилые деньжищи за сомнительное удовольствие поплескаться в грязной луже. А тут… Да я ж офигел просто! Тут вам и ванна с уборной, и плита, и кузница! И вся эта домашняя прелесть обслуживается всего одним прирученным вулканом! А самое интересное заключается в том, что нефть здесь лежит на поверхности и эксплуатируется самой горой. Здесь сама гора решает, как и во что использовать свою природную жидкость. Вот где настоящее чудо, Северус!

— Когда вы всё это успели выяснить? — удивился Снейп.

— Так обошел же тут всё, осмотрел, облазил, — хмыкнул Данилка. Переложил львёнка, поменял руки и продолжил: — Расположение столовых особо умиляет: завтрак тут, обед там и ужин в третьем месте, прелесть что такое… Спальни опять же двойные — наружные и внутренние, с потрясающей вентиляцией насквозь и при этом никаких сквозняков. Изумительные зодчие эти эльфы, в плане архитектуры им просто равных нет! Так досконально знать местность, каждую пядь земли просчитать да подогнать под свои нужды, на это способны только те, кто понимает и уважает природу. И я знаю, о чём говорю, Северус. Ты знаешь, что я в первую очередь тут искал, когда пришел в себя?

— Что?.. — невольно затаил дыхание молодой волшебник.

— Пень! — многозначительно сообщил Данила. Северус поперхнулся.

— Пень?! — с изумлением переспросил он.

— Ага, пенёк, — закивал Данила. — Местный ближний лес обошел, те леса осмотрел, которые проезжал во время путешествия к морю, нигде нет пеньков со следами пил и топоров. Только бобрами обкусанную молодую поросль и нашел! — увидел недоумение на лице Снейпа и пояснил: — Я к тому, что деревопромышленность здесь явно не в почете. Корабли я видел, они из дерева, как и ящики, в которых котята сидели, но дерево, видимо, особых пород… вернее, лежалое, если верить качеству и окраске древесины.

— В смысле? — запутался Северус.

— Ну вот ящики те возьми, — нахмурился Данила, вспоминая. — Серые, неструганые, смолой не пахнут, это, конечно, не показатель, они могут быть просто старыми. Но корабли-то из горбыля не станешь строить?! Роскошные, кстати, корабли, из шикарной белой древесины, корпуса, конечно, побуревшие, обросшие ракушками и всем, чем полагается в морской воде, а внутренняя отделка палубных пространств осталась в первозданном виде, разве что отлакированная бесцветным лаком. Вот эти-то кораблики и не дают мне покоя — из какого дерева они построены, и были ли срублены эти деревья, или они были повалены грозой и только потом подобраны мастерами-корабелами?

— Я не спрашивал, — растерянно сказал Северус. — Не думал об этом, если честно… А вы с чего вдруг задумались?

— С того задумался, что эльфы разговаривают с деревьями, что деревья здесь, возможно, разумные и представляют собой отдельную расу энтов. А раз так, то откуда берется древесина на мебель и корабли? А теперь давай посмотрим на эти предметы: стол и полки в этой комнате. Обрати внимание на структуру дерева, их цвет и рисунок на спиле доски.

Северус искренне присмотрелся к сказанному и увидел: массивный и очень прочный, основательный такой стол на могучих мореных ногах с двумя тумбами и светлой столешницей. Рисунок на ней чем-то напоминал карельскую березу…

— И береза эта должна быть огромной, — словно читая мысли Снейпа, проговорил Данила. — Площадь столешницы немалая, учти, и при этом сделана из одного цельного спила. Не из составных досочек столешница состроена, видишь?

Северус молча кивнул и посмотрел вниз — бутылочка опустела, Багира наелась и крепко спала, сладко обмякнув на коленях. Данила улыбнулся, отнес в лежанку заснувшего Степку, вернулся к Снейпу и забрал пантерку. Северус встал с пола и тихо поинтересовался:

— Вы очень сильно хотите летать?

— Я летчик, — подумав, кивнул Данила. — Душа моя рвется в небо, но самолет в нём не полетит. Нельзя. Может быть, парашют или дельтаплан получится запустить, или на крайний случай — воздушный шар с корзиной, как у Гудвина, Великого и Ужасного. Но это я сам себе сделаю, Северус, помощи в таких делах я у тебя не стану просить — эти вещи лучше делать своими руками, а не с помощью магии.

Ушел к себе Северус в глубочайших раздумьях — слова Данилы глубоко запали ему в душу. Мудрости и добронравия этого человека не было границ, его рассуждения и взгляды заставляли задуматься…

Такими же сильными были впечатления маленького Келли, когда он после обеда отправился в комнату. Игра в мяч с Леголасом, Вербой и Черным Красавчиком надолго завладела им, снова и снова он вспоминал бег по солнечно-песчаному простору, пинки по упругому шару, его скачки и прыжки, полеты от морд и ног лошадей туда-сюда, и всё больше преисполнялся надежд и уверенности в том, что так теперь будет всегда. Как же здорово, что в их мире оказались эти удивительные люди с их волшебными лунными танцорами!.. Тётя Лери, Люпин, Северус, про мистера Гренковича пока ничего нельзя такого сказать, слишком редко он с ними вместе появляется, всё возится с чем-то своим… Ну да и человек он серьезный, профессор какой-нибудь, наверное, вон мистер Данила его несколько раз доктором назвал. Нет, точно он какой-нибудь профессор, доктор каких-то наук.

Михаэль, о котором Келли так смешно думал, сидел за столом, почесывал щеку кончиком пера, не замечая, что оставляет на коже следы чернил, озабоченно хмурил редкие, словно ощипанные брови, и пересматривал исчерканные листы, прикидывая — возможно ли в этом мире наладить производство игл для шприцев или придется практиковать устаревшее кровопускание?.. И как тут быть с пакетами с физраствором? А с трубочками для переливаний и внутривенного питания? Как видим, доктору Гренковичу есть о чём побеспокоиться…

И стоял в саду под яблоней Черный Красавчик, переживающий своё личное приключение. Новая хозяйка посмотрела его в деле, проверила ход и движения, ничего особенного она пока, конечно, не сказала, но и цели у неё на коня, видимо, другие имеются. Не стала же она запрягать в коляску и куда-то выезжать, значит, для какой-то иной работы его готовят… И судя по всему, работа будет без уздечки. И ведь это же хорошо, да? С этой робкой мыслью Красавчик нагнулся и подобрал краснобокое яблочко, сочное, с легкой кислинкой. Жуя его, конь поднял голову и окинул взглядом чудесное своё пристанище. Огромная территория с лугами, парками, лесами и долами, с прудами и водопадами, на которой стоят два самых прекраснейших дома — роскошная усадьба Гренковичей и королевский дворец Элронда. В какое дивное, приятное место он попал!..

Глава 7. Примеры дружбы и добра

Прошло несколько месяцев, за которые королевская и гномья семьи смогли определиться со своим местопребываньем. Арагорн путем непродолжительных просьб и уговоров убедил свою супругу Арвен перебраться в городской дом. Девочек спрашивать не стали, их просто собрали и перевезли на новое место жительства, а вот Эльдарион сумел отбрыкаться — отпросился остаться в доме дедушки. Потому что Келли, понимаете?..

Ну хорошо, на первое время Эльдариону разрешили остаться в доме Элронда, но с пацана стрясли предварительное обещание переехать и вселиться в свою комнату в городском доме. Арагорна же тоже можно понять — он зрелый муж, хозяин собственной судьбы, ему просто жизненно необходимо иметь свою личную жилплощадь и чувствовать себя независимым в её стенах, а не быть на иждивении у родственников.

Для четы гномов нашлись подходящие пещеры в ближайших предгорьях Пэлори, чей отрог как по заказу красовался на востоке. Как говорится: не близко, но и не далече, вон, почти на глазах…

Гимли грядущим делам сердечно обрадовался, глазками засиял при виде нетронутых сырцевых пещерок: руби — не хочу! Ну и разошелся трудяга-гном, засучил рукава, поплевал на ладони, ухватил кирку и в атаку на дикие скалы. Тешет, колет, шлак сгребает в тачки, вывозит да в ущелье скидывает. Женушка его, Никс, с эльфами речи мудрые ведет, выслушивает толковые советы по обустройству термальных очагов и на гипотетический ус наматывает. А потом, набрав идей и вдохновения, берется за собственные кирку с молотом и начинает аккуратненько обтесывать будущие печь и плиту.

В общем, своими руками Гимли с Никс себе домик вырубили в горушке-вулкане под присмотром добрых соседей эльфов, которые бдительно следили за тем, чтобы всё было сделано с умом и по правилам. А то мало ли, не тот кусок породы стешут и вся работа насмарку…

Для Келли всё это было интересно поскольку-постольку, гномы хоть и удивили его в первые миги встречи-знакомства, но и слегка подостудили, оказавшись совсем не теми, коих Келли ожидал увидеть — сказочных малюток в красных колпачках и с удочками в руках. Так что, проводив гномью семью в горы и помахав им ладошкой на прощанье, Келли беспечально и беззаботно окунулся в то, что было ему по-настоящему мило и интересно — в игры и забавы со сверстниками и лошадками. Кроме них в доме с ними теперь жил Данила, Кошачий папа, человек весьма разносторонний и любопытный, нежно и ласково воспитывающий вандарят. Как же здорово было возиться с ними, черными плюшевыми малышами!

Котята Марьи в пушистую компанию влились так быстро и естественно, словно и не жили в разлуке никогда, а были вместе с нею с самого начала. Саму Марью Данилка сразу переименовал в Машку, едва услышав её эльфийское имя.

— Марья? Не Мария, а именно Марья? Хм, а не слишком ли сложно для такой милой домашней кошечки? Как же ей без ласковых уменьшительных кличек вроде Муськи, Маруськи, Машки и Мурашки?

Марья аж завибрировала, слыша новые и новые варианты своего имени, а когда Данила подгреб её к себе и начал гладить и приговаривать «хорошая Марьюшка, Марусенька, Манечка…», и вовсе растеклась под умелой любящей рукой. Вот так с легкой Данилкиной подачи кошка Келли получила счастье отзываться ещё на несколько ласковых домашних уменьшительных кличек, без которых ни одна кошка не обходится. Для Келли это тоже стало счастьем — подзывать свою любимицу добрыми и приятными именами. И вообще, Данила оказался такой замечательной находкой для маленького мальчика! Этот мужчина обладал редким качеством находить общий язык с ребёнком, на любой вопрос Келли Данилка всегда подыскивал ответ, а любую мальчишечью идею старался тут же воплотить, невзирая на сложность или невыполнимость. Для Келли это было внове: найти столь взрослого друга.

А ещё в жизни Келли появился Люпин и его младший брат Северус. Славные добродушные мальчуганы, показавшие эльфлингу, как по-настоящему дружить с лошадьми. И это оказались совсем не игры в мяч…

Однажды во время маминого делового визита Люпин обратился к Элронду.

— Простите, сэр, можно мне взять у вас из библиотеки книгу сказок? У нас их нет, а мне хочется почитать.

— Конечно, можно, — тут же отозвался Элронд. — Келли, ты покажешь Люпину книги?

Разумеется, Келли с уважением отнесся к этой просьбе и с готовностью отвел паренька в вышеозначенную комнату. Узрев стеллажи, улетающие под потолок и сплошь заставленные раритетными фолиантами с позолотой и медью на корочках, Люпин однако пришел в замешательство.

— Ой, а как понять, где тут сказки?..

— Ну, они здесь, — Келли подвел Люпина к одной из секций и показал. — Вот сказки и приключения.

Осторожно полистав пару книг, Люпин поинтересовался:

— А они про что? Я не вижу тут знакомых историй… — присмотрелся и прибавил: — Да тут и авторы незнакомые. Хотя, чего это я? — хлопнул он себя по лбу. — Мы же в новом мире находимся. Было бы странно обнаружить здесь на полке Джонатана Свифта или Дика Кинга-Смита. Келли, а покажи мне, какие тут книжки интересные? Такие, чтобы Леголасу не было скучно слушать?..

— Леголасу? — с удивлением переспросил Келли.

— Ну да, — улыбнулся Люпин. — Дома я ему всегда читал, он знаешь, как любит сказки слушать?!

— А можно мне посмотреть, как ты читаешь Леголасу? — спросил Келли, попутно ища на полке нужные книги. — Про что он любит слушать?

— Про зверушек, — подумав, сообщил Люпин.

— Ну тогда бери вот эту… — Келли с кряхтением потянул с полки тяжеленный талмуд, в котором, как он помнил, содержались коротенькие и интересные наблюдения и очерки разных авторов о животных. Полистав книжищу, Люпин согласился.

— О да, это то, что нужно: Совёнок и белка, Чудо оленёнка, Солнечный лучик, Телёнок и ромашка… Какие названия интересные! Пошли, посмотришь, как Леголас будет слушать! Но… — вдруг притормозил мальчик. — А эту книгу точно можно взять? Она, наверное, ценная? Вон какая тяжелая, в кожаном переплете с медными уголками и пряжкой… За вынос такой книги из библиотеки знаешь, как круто наказывают?..

Келли не знал, и Люпин не рискнул брать книгу домой, а принес её на веранду, куда и позвал мышастого коня. Устроился с книгой в шезлонге, посмотрел на склоненную к нему внимательную конскую морду, улыбнулся и, раскрыв страницы, принялся читать. Читал он медленно, с трудом продираясь сквозь дебри незнакомых глаголов. Хоть и даровано попаданцам знание местных языков, письменное слово всё же отличалось от разговорного, но Люпин старался и слово за словом постепенно выстраивал фразу, а за ними и рассказ. Келли пристроился в соседнем шезлонге и с трепетом наблюдал за тем, как большая умная лошадь слушает истории. А зрелище то было действительно упоительным: конь стоял неподвижно, чутко наставив маленькие ушки, складывал морщинки на лбу в ромбик, вытягивал шею и наклонял голову, вопросительно подрагивая губой в спорных моментах в книге. Люпин, замечая это, останавливался и пояснял Леголасу то, что было непонятно ему.

Откуда-то прибежал Эльдарион, увидел, чем занимается Келли, и присоединился к нему, приткнувшись под бочок. Слушать стал с неменьшим интересом и восторгом, чем вызвал понятное недоумение Люпина.

— Ты читать умеешь? — спросил он между делом. Эльдарион мотнул головой и пояснил, что его ещё не научили чтению. Люпин дочитал рассказ и продолжил расспросы: — А как тут вообще с учебой? Школы тут вообще есть?

— Н-не, — снова помотал Эльдарион кудрявой головкой. — Мама с папой меня потихоньку учат многому, всему, что надо знать. Например, какими растениями залечивать раны и порезы, как держать ногу или руку при переломе, как развести огонь в случае внезапного тумана, как укрыться от дождя и всякое такое прочее. А что такое школа, Люпин?

— Гм-мм, — Люпин бросил смущенный взгляд на Келли. — Похоже, здесь другие понятия о жизненно необходимых вещах, да? Эльдарион — парень своего времени и проходит свою школу выживания… — и объяснил: — Школа — это то, чему учат всех вместе, а не одного тебя.

— Нас и так всему учат, — удивился Эльдарион. — Моих сестрёнок уже начинают потихоньку просвещать в том же, что я знаю. Просто они младше, и им нельзя знать сверх того, что положено по их возрасту. К огню их, например, не подпускают, но они уже умеют плести отличные сумки и корзины. Так что в случае чего мы с девочками не пропадем, потому что точно будем знать, как вести себя в сложных ситуациях.

— Понятно, — покивал Люпин. — А чтение, значит, не важное умение?

— Ему с семи лет обучают, — поколебавшись, припомнил Эльдарион. — Мама говорит, что к этому навыку мозг должен подготовиться, вот. А до этого нам дают другие, более нужные знания.

— Ну, вообще-то правильно, — вздохнул Люпин. — Просто я помню, что к семи годам уже знал буквы и читаю поэтому как дышу, вообще не задумываюсь во время чтения, оно как-то само читается. Это, наверное, потому, что у нас слова и буквы детей с рождения окружают, эпоха у нас такая, просвещенная, надписи повсюду: на стене, на экране, на улице, в ресторане, в садике… везде, куда ни пойди, что-то где-то да написано, объявления и рекламы всякие висят. А здесь буквы вот, — Люпин приподнял перед собой книгу, — тут только и больше нигде. А значит, чтение в этом мире не так обязательно, как в нашем.

Келли молча покивал, согласный с каждым сказанным словом. Что и думать, он сам в таком мире вырос, в пятилетнем возрасте отправился в младшую школу Литтл Уингинга, и как все современные дети, рано научился читать и писать. Тут Леголас, видимо, решил, что пауза чересчур затянулась, и легонько потеребил мягкими губами каштановые волосы Люпина, прося продолжить чтение. Тот вздрогнул, глянул на коня, засмеялся и раскрыл книгу.

Таков был первый пример бескорыстной дружбы мальчика и лошади, второй пример перед Келли появился позже, через несколько дней. Приготовил Элронд очередную порцию итильдинового порошка, специальную такую смесь для красок, да и решил глянуть, как леди Валерия её в деле пользует, с чем и решил нанести ей визит, ну и заодно свежую партию отнести. Ну а с папой увязался Келли, возжелавший посмотреть, как люди на новом месте устроились.

Внешние стены и наружные помещения, такие как веранды и трапезные, были уже оформлены самими эльфами ещё при жизни строителя Эарендиля. То бишь давным-давно полыхали лунными росписями колонны и террасы бесхозного дома, и краски даже не померкли за несколько тысячелетий. И новые фрагменты, кои Лери приложила к старым, по яркости не выделялись среди прежних, а плавно и нежно сливались с ними, благо что Лери в стиль улеглась наиболее точно. Но это только снаружи, к растительному орнаменту, внутри женщина развернулась в полную свою фантазию, самозабвенно рисуя единорогов и пегасов, парящих среди радуг и облаков. И не только их. В холле Элронд с Келли просто онемели, глядя на стены с пасторальными пейзажами деревень. Луга с лошадьми, коровами и овцами раскинулись под нежно-голубым сводом потолка, на котором плыли облака, ангелы и птицы. Дивные, прекрасные картины, писанные маслом по стенам. Войдя в дом, ты как-то не чувствовал, что вошел именно в помещение — такой там был простор от открывшихся панорам, они прямо дышали свежестью и раздольем. Ощущалось именно пространство, никакими стенами не ограниченное.

Элронду пришлось подойти к стене и потрогать изображение пруда с парой лебедей, чтобы убедиться в том, что это действительно картина маслом, а не настоящий водоем в парке…

— Ах, леди Валерия, как жаль, что ты раньше нам не встретилась. Всё бы отдал за такое оформление стен в моем доме!..

— Так ещё не поздно, сэр! — польщенно засмеялась Лери. — Могу и ваши комнаты расписать, только скажите!

— Правда?! — просиял Элронд. И тут же озадачился. — А что же ты итильдином в таком случае украшаешь? Ведь стены и так прекрасны.

— А вот останьтесь на ужин, тогда сами всё увидите! — схитрила Лери, лукаво улыбаясь. Элронд обезоружено рассмеялся.

— Хорошо-хорошо, ты меня убедила, теперь я точно останусь только для того, чтобы посмотреть, что же придумала твоя изумительная фантазия! Вот только с Келли как быть?

— Что за вопрос? С моими мальчишками переночует, только и всего. Да и для вас комнатка найдется.

— Ну что, Келли, останемся здесь с ночевкой? — весело спросил Элронд у сына.

— Да! — радостно завопил Келли.

Честно говоря, Келли давно хотел посмотреть, как живут его новые друзья Люпин и Северус, а также очень хотелось с ними поближе задружиться, так, чтобы с ночевками и кострами… Всё это вполне выполнимо и зависит только от родителей и от самого ребенка: если более самостоятельный и ответственный, то и доверия больше, а значит, и присмотра меньше. Но в том-то и дело, что Келли был очень робок и у него попросту не хватало смелости отойти от своего дома дальше, чем на сотню ярдов. Правда, в сад и парк он бегал достаточно смело, но в гости к кому-либо напроситься всё же не решался.

Мальчишки Лери страшно обрадовались маленькому гостю и тут же утащили его к себе. Как выяснилось, братья спали пока в одной комнате, в которой стояли две кровати и один общий письменный стол. Здесь же был мяч и несколько самодельных игрушек из дерева и материи. А вот плюшевые звери поразили Келли — он прямо онемел от неожиданности, завидев собачек, мишек, зайчиков, пантер и леопардов. Секрет их появления оказался прост: Данилка додумался прихватизировать с пиратского судна конфискованные шкуры и теперь они пригодились. Умелица-Лери шкуры обработала, превратила их в мягкий плюш, выкроила и нашила мягких игрушек, набив их овечьей шерстью, конским волосом и обрезками, оставшимися от выкройки.

Прочие шкуры, красивые и большие размерами, были использованы по назначению — расстелены кое-где на полу и развешаны по стенам. Куда-то их надо деть, не выбрасывать же хорошие вещи… Ну и разумеется, Лери даже в голову не пришло шить из них шубы, пальто и шапки с воротниками. Если приносить пользу, то только так — послужить детям в качестве милых плюшевых зверей. Как бы в память о настоящих, погибших животных.

Несколько игрушек было предложено Келли, и он с восторгом принял подарок — обнял восхитительных мягких медведя, зайца и вислоухого чудесного пса. Мордочки были оформлены камешками: дымчатый кварц с темными вкраплениями, изображающий глаза, и кусочек черной гальки — круглый холодный нос.

Элронд же обратил внимание на другие игрушки — вырезанные из дерева статуэтки лошадей. Взял прекрасно выточенного гнедого скакуна и осмотрел, был он ладным и таким славным, тонкие ножки его ровно упирались в ладонь, устойчиво и прочно, головка высоко поднята и чуть повернута в сторону, и из-под вороной челки озорно косил задорный глаз. На лбу его сияла крошечная звездочка.

— Какой чудесный! — восхитился Элронд. Остро глянул на женщину. — Кто создал это чудо?

— Дог вырезал, а я покрасила, — улыбнулась Лери. — Он и сейчас сидит на лавочке — очередного конька вырезает. У нас дома почти вся мебель была его руками сделана, плотник до мозга костей, так любит творить…

— В таком случае договорюсь с мастерами корабелами, распоряжусь, чтобы для Дога отныне была бесперебойная доставка древесины. Леса с затопленного Нуменора до сих пор вывозятся, да и вдоль прибрежных предгорий Пэлори по югу произрастают пэлорские и белегаэрские кедры, древесные исполины нашего мира. Их даже рубить не надо, с них ветви порой сами рушатся под собственной тяжестью, так они велики. Каждая такая ветвь по размеру и массе не уступает тополю.

— Вот это да! Представляю, какие у них шишки! — восхитилась Лери.

— О да, шишки у них знатные, — засмеялся Элронд. — И орехи на вкус весьма недурны и питательны. Надо будет совершить за ними как-нибудь совместный поход.

— Это будет здорово и познавательно! — просияла Лери.

Времени до ужина было полно, и Келли с любопытством обегал дом, который он до этого видел пустующим. Теперь же в нём всё было иначе: чехлы с мебели сняты, сама мебель заняла полагающееся ей место, у стен встали шкафы и буфеты с сервантами, в ниши вставились практичные полки, подоконники в эркерах превратились в уютные зоны отдыха с диванчиками и торшерами. Элегантные стулья выстроились вокруг мощных дубовых письменных столов и легоньких декоративных изящных столиков. Диваны и кресла с пуфами образовали собой гостиную, встав полукругом к маленькому очагу, в котором можно было что-то поджаривать на длинных вилках.

Дом был большой, и Келли потратил не один час, чтобы обегать анфилады залов и коридоров, проскакать по всем лестницам, заглянуть за все двери. Как и дом Элронда, он был пронизан сквозными арками и переходами, полон маленьких внутренних двориков: своего рода гостиные-беседки под открытым небом, этакие облагороженные ущельица с травяными участками, на которых располагались клумбы с цветами, или вымощенные площадки с каким-либо деревом в окружении резных кресел и лавочек.

В одной из таких гостиных Келли и нашел Дога. Сидел тот на глубоком каменном ложе, строгал ножичком деревяшку, совершая плавные медленные движения, а рядом, на земле, лежала рыжая лошадь. Она крепко спала, положив голову на колени человеку.

Тоненькая желтенькая стружка сорвалась с ножа и невесомо спланировала на скулу лошади. Мужчина бережно смахнул её с лошадиного лица. Осторожно, почти не дыша, Келли подошел поближе. Он не верил своим глазам, не верилось ему в то, что он видел. Шагнул ещё и замер, не решаясь пошевелиться и спугнуть дивный миг…

— Подойди, не бойся, — по-доброму взглянул на мальчика Дог.

— Простите, я не хотел мешать… — робко шепнул Келли.

— Не помешаешь, — мягко успокоил ребёнка Дог. — Мэри спит крепко. Её сейчас и пушкой не разбудишь.

Келли придвинулся совсем вплотную и с трепетом всмотрелся в умиротворенную морду, покоящуюся на коленях. Дышала лошадь мерно и глубоко. Поразительное, ни с чем несравнимое доверие. Осознав и поверив, Келли вздохнул и перевел взгляд с лошади на руки Дога — под ножом рождался единорог. Острое лезвие как раз обтачивало витой рог солнечно-соснового конька.

— Какой он славный!.. — восхищенно выдохнул Келли.

— Нравится? — добродушно улыбнулся конюх. Мальчик закивал, безотчетно приклоняясь к локтю великана, чтобы видеть все подробности. Каким-то чудом Дог с помощью ножа передал в деревянной гриве ощущение воздушности и пышности, виден был каждый волосок…

На ужин Келли шел слегка оглушенный нереальностью прошедших часов. Он был под таким сильным впечатлением, что не сразу обратил внимание на то, что ест. Придя же в себя и ощутив во рту знакомый вкус, Келли потрясенно вскрикнул, не в силах удержать ещё одно изумление.

— Это же пастуший пирог! В последний раз я ел его сто лет назад! О, спасибо, миссис Гренкович, спасибо!

— Да пожалуйста, — отчего-то смутилась Лери, тут же объясняя свое смущение: — Сроду не знала, что мятая картошка, печеная с молоком и яйцом, называется пастушьим пирогом. Всегда полагала, что готовлю картофельную запеканку.

Тут Келли и сам сообразил, что в блюде не хватает мясного фарша, и тоже смутился. Но из упрямства буркнул:

— Всё равно вкусно. И это пастуший пирог.

— А я и не спорю, Келли, пирог так пирог, — покладисто отозвалась Лери. — Значит, давно не ел? — сменила она тему.

— Да, с тех пор как из Англии уехал, — пояснил Келли. — Думал, что больше никогда не попробую это блюдо, — со вздохом признался он.

— Я помню рецепт настоящего пастушьего пирога, — задумалась Лери. — Надо будет как-то сделать специально для тебя…

— Можешь сделать ему на день рождения, — предложил Элронд. — Через три дня Келли исполнится семь лет, и мы будем рады видеть всех вас на празднике, — он вопросительно оглядел присутствующих за столом. Михаэль с благодушностью согласился.

— Обязательно заглянем. Семь лет — очень значительная дата.

— А какой это день по местному календарю? — поинтересовалась Лери.

— Третий день от первого месяца Дверей лета, — сообщил Элронд.

— Июнь по-нашему? — приблизительно прикинула Лери. Засмеялась. — Ха-ха, Келли, держи пять! — и протянула ладонь. — Это и мой день рождения тоже!

— Ух ты! — Келли с восторгом потряс протянутую кисть. — Поздравляю!

И они дружно рассмеялись. Затем Келли посмотрел на отца и переспросил:

— А я думал, мой день рождения — тридцать первого июля.

— Видимо, там ошиблись, не зная точно, в какой день ты родился. Да и откуда бы похитителям знать? — пожал Элронд плечами. Поймал озадаченные взгляды Михаэля и Валерии и вынужденно поведал известную нам эпопею о похищении и поисках своего ребёнка. История была длинной, увлекательной и заняла всё время ужина. А там и день подошел к концу: стемнело, солнышко зашло и вечернюю террасу-трапезную залило лунно-звездным сиянием. Настал долгожданный миг. Отложив ложки, вилки и ножи, гости высыпали в главный холл. Он уже был залит лунным светом, и взгляды эльфов тут же приковались к лебединой паре на стене. И ахнули.

Ибо встретились с 3D эффектом. Картина, обычная днём, хоть и красивая, сейчас обрела прямо-таки визуальный объем, с теми самыми изгибами, выпуклостями и всем прочим. Лунные блики играли на спинах и шеях птиц, мерцали и переливались на воде, очерчивали листву и траву, появилось даже ощущение тени и глубины… И так повсюду: дома в долинах и в дальних полях, казалось, теперь таяли в туманной дымке, кони и коровы, пасущиеся ранее, сейчас словно погрузились в сладостную дрёму, окутанные звездно-туманной вуалью.

— Благодарю вас за этот необычный состав, — тихо проговорил Михаэль за спиной Элронда. — Моей жене он как нельзя кстати пришелся. Помогло ей отвлечься от утраченного. Она, по-моему, все свои погибшие картины воплотила в этих стенных росписях. И даже больше — они ожили благодаря составу, который вы предоставили моей Лери, ей было так интересно возиться с красками, смешивать их, составлять миксы, соединять несочетаемое, создавать новые оттенки. И творить. Спасибо вам, Элронд, вы спасли мою Лери, помогли ей найти прежнюю себя, вернули интерес к жизни.

Элронд молча склонил голову, ощущая на плече благодарное пожатие Михаэлевой руки. Вон оно что…

Кровать Северуса оказалась широкой, и мальчики вполне комфортно разместились на ней вдвоем. Распаренный после вечернего купания, Северус облапил Келли и горячо зашептал ему на ухо:

— Как здорово, что ты здесь!.. Давай завтра с Соломоном поиграем?

— А во что? — с нетерпением спросил Келли, чувствуя, однако, обратное. После такого насыщенного дня вряд ли тянуло к активным играм в мяч…

— В горку, зеркальце, дракона, — весело перечислил Северус. — Ещё на Соломоне можно просто покататься!

— А мы не слишком маленькие для этого? — осторожно усомнился Келли. — По-моему, это опасно.

— С Соломоном-то? — поразился Северус. — Да я ходить научился, держась за гриву Соломона! Он же нянька мой, сколько себя помню!.. Ладно, сам увидишь, а пока давай спать.

И Северус, придвинувшись, обнял Келли и уткнулся лицом ему в шею. Не прошло и минуты, как он сладко засопел, заснув почти моментально. Тихо засмеявшись про себя, Келли тоже прикрыл глаза, благодарно обнимая Северуса сам, и погрузился в дрему, думая о предстоящих утренних играх с Соломоном и своем грядущем дне рождения.

Глава 8. Итоги подведя...

Проснулся Келли оттого, что рядом зашевелился Северус. Протерев глаза и посмотрев в сторону окна, Келли увидел прозрачно-розовое рассветное небо. Северус уже одевался. Удивление спугнуло сон, и мальчик пробудился окончательно.

— Северус, ты чего? Рано же ещё! — опешив, воззвал Келли.

— Знаю! — деловито отозвался Северус, натягивая шорты. — Я потому и встаю рано, чтобы день был длиннее! Ну знаешь, такой: чтоб бегать от рассвета до заката!

— А как же завтрак? — Келли опешил ещё пуще. — До него же не скоро, кто нас покормит?

— А вот это ещё лучше! — радостно сообщил Северус. — Мы можем позавтракать сами и не раз, в этом-то и кроется прелесть раннего подъема — возможность поесть несколько раз до основного завтрака. Пошли на кухню!

— Подожди! Я же ещё не оделся!.. — Келли забарахтался, выпутываясь из тонких одеял. Цапнув бриджи, Келли спешно натянул их, блузку он надевал уже в коридоре, торопясь вслед за другом. О мытье и чистке зубов, разумеется, ни один из мальчишек не задумался.

На кухне Северус сноровисто накрыл на стол, достав из холодильного шкафа миску сметаны и тарелку с нарезанным сыром. Быстренько поделил сметану на две порции и выхватил ломоть серого хлеба из хлебной корзинки.

— Налетай! — велел он Келли, кроша в сметану хлеб.

Тот удивился, но совету последовал — принялся крошить булку в свою чашку. Потом, следуя примеру друга, тщательно перемешал и смело попробовал. Что сказать?.. Импровизированное блюдо, сотворенное на скорую руку, оказалось неожиданно вкусным. Любой может проверить, покрошив в сметану кусок черного хлеба.

Попутно Северус собрал «подорожник»: завернул в холстину куски сыра и булки, сколько-то котлет, оставшихся с ужина, сложил в матерчатую сумку на длинном широком ремне и, улыбнувшись, сообщил:

— В саду наберем яблок с огурцами — и можно не беспокоиться до самого завтрака!

Келли ел, растягивая время, потому что кое-чего не понимал. Наконец доел, уложил мысли и осторожно поинтересовался:

— А как ты научился ходить, держась за гриву Соломона? Он ведь обыкновенный конь, разве это не опасно?

— Мама за мной присматривала, не дрожи, — хмыкнул Северус. — Она же мне и рассказывала, как именно я научился ходить с помощью коня. Сам-то я этого уже не помню… А вообще мама сделала открытие, которому, увы, никто не верит, а именно: раздетый конь — очень надежный друг.

— А почему открытию твоей мамы никто не верит? — насуплено спросил Келли.

— Мама говорит, потому что люди слишком приземлены, нет у них фантазии, как нет и смелости поверить в тех коней из сказочного прошлого, во всех тех Коньков-Горбунков, Сивок-Бурок, храбрых и верных Баярдов, Росинантов… Никто не хочет верить в то, что Сивка-Бурка действительно прыгала выше крыш и что Конек-Горбунок не нуждался в управлении уздечкой, сам безошибочно доставляя всадника туда, куда надо. А мама верит, потому что сама нашла сказочных гуигнгнмов из волшебной страны Джонатана Свифта, и это наши Ян Малкольм с Соломоном, Леголас и Мэри, Солдат и Кантакларо…

— Кантакларо ваш? — перебил Келли.

— Нет, он Балто. Просто сам Балто — мамин ученик. Она его с детства знает. Просто как-то настал период, когда Балто увлекся конным спортом, открыл себя в конкуре и стал просить себе коня. А Дерек испугался, понял, что младшему брату предстоит сражение с лошадью. Вот он и упросил маму вправить Балто мозг. Я видел обучение Балто и его коня, мне около трех вроде было, так что помню, как сидел у ног Соломона и смотрел на их воспитание.

— Соломон тоже видел? — ухватился Келли за случайную деталь.

— Ну да, стоял подле меня и страховал, если Канто приближался слишком близко ко мне, Соломон отходил и оттеснял его. Загораживал меня собой. Это я, мелкий ещё, немного мешал им, вместо того, чтоб быть в дальнем конце манежа, подбирался поближе к маме и её ученику… Нянек не было, а бабушка умерла, некому было за мной присмотреть, кроме верных коней. Меня Мэри, кажется, один раз спасла, — припомнил Северус. — Папа с книгой убаюкался в саду, а я, годовалый, от него уполз… Мама далеко была, кричать без толку, добежать не успевала, я был шустрее и полз прямо к пруду, привлеченный бликами на воде. Так меня Мэри в два шага догнала, ухватила сзади за комбинезон и отнесла обратно на одеяло, отдала папе прямо в руки.

Бесхитростный рассказ Северуса произвел на Келли сильное впечатление, всего несколько слов, а портрет коней-хранителей сложился самый полный! Вы только подумайте: кобыла, перехватывающая малыша у самой кромки воды и передающая дитя в руки проснувшегося отца… или гигант шайр, бдительно следящий за тем, чтобы несмышленыш не попал под копыта коня, с которым работает мама.

Разговор мальчиков шел не на месте, за время его Северус успел доесть и сложить тарелки в мойку, после чего крикнул:

— Ну всё, я свободен! Пошли?

— Пошли! — Келли обрадованно соскочил со стула.

В огороде, как и было договорено, мальчики набрали яблок, груш, огурцов с морковками и понеслись к манежу. Соломон к ребятам ещё в саду присоединился, так что врысил под своды вслед за ними, в который раз поразив Келли своими невероятно легкими движениями.

— Слушай, ну слон же, как же он так красиво, беззвучно и быстро движется?! — не сдержав удивления, спросил Келли.

— А чего? Думаешь, если он тяжеловоз, то и ходить он должен со скоростью танка или трактора? Да ничего подобного! Тяжики любому скакуну фору дадут, — проворчал Северус, скидывая с плеча сумку. — Так, сперва в «Дракона», потом в «Горку» и «Зеркальце», хорошо? — предложил он Соломону.

Конь вместо ответа выстрелил мордой, как кобра, нанося символический удар. До Келли не сразу дошло, что игра уже началась, и поначалу он растерянно наблюдал за тем, как уворачивается Северус, отпрыгивает и пытается обежать коня, но тот всё время кружил на месте и таранил головой все подступы мальчишки. Со стороны это выглядело страшновато и опасно. Но почему же так весело смеется Северус?

— Эй, — крикнул Келли. — В чём заключается эта игра?

— В том, чтобы поймать дракона за хвост. Видишь, как Соломон уворачивается — не дает себя схватить?

— Ясно! — прокричал Келли и прыгнул вперед уже без страха и раздумий. Ведь если лошадь понимает и соблюдает правила игры, то это понятно о чём говорит.

Соломон понимал, и при атаке двух мальчишек сразу, предпринял другую тактику — начал попросту убегать от них, смешно поджимая зад и высоко задирая хвост. Вполне ожидаемо, что пацаны выдохлись после нескольких кругов.

— Так нечестно, — задыхаясь выдохнул Северус, остановившись и упираясь руками в колени. — Он хитрый и быстрый…

— А мы его перехитрим! — придумал Келли. — Давай-ка спереди вместе?

Его задумку Северус одобрил, и они начали атаковать Соломона вместе, бок о бок, и в какой-то миг превзошли ловкого коня, единомоментно разделившись и обогнув его с двух сторон. Хвост схватили тоже вдвоем и счастливо завопили, поймав «дракона». Соломон хрюкнул и тут же улегся на песок, готовый к следующей игре.

— А это что? — озадачился Келли.

— Гора! — объяснил Северус. — Залезть и скатиться! Сюда! — позвал он, взбираясь на спину лежащему коню.

Это упражнение оказалось поистине ошеломительным. По просьбе Северуса Соломон принимал какое-либо положение, и в задачу мальчиков входил спуск с этой двухметровой живой горы. Так, при песаде самой высокой точкой становились плечи и холка, при глубоком кранче вершиной покорения делался широкий круп. И если Келли по неопытности спрыгивал на песок со спины, то Северус карабкался по живой горе на плечи или холку, когда конь изображал статую, стоя на двух ногах. Так Северус ухитрился даже до ног добраться — перебрался на них с плеча, схватился за предплечье, скользнул к пясти и соскочил на землю под брюхо застывшего гиганта. Келли при этом охватил веселый страх, но ничего ужасного не случилось, Соломон опустился на передние ноги только после того, как ребёнок отбежал от него на безопасное расстояние.

Кранч был не настолько высок, просто приподнятый круп, но Северус вместо того, чтобы просто спрыгнуть с зада, лез коню на голову, скользя к ней по одной из двух вытянутых ног. При этом он цеплялся за гриву и мимоходом гладил гнедого друга, и как Келли ни боялся, Соломон ни разу не показал, что ему больно или неудобно. Ещё можно было лазать под горой, когда Соломон просто неподвижно стоял на месте с одной приподнятой ногой.

Не менее интересной оказалась и игра в «Зеркальце» — надо было синхронно повторять движения и действия. Ты поднял правую ногу — конь тоже, идешь назад — конь аналогично. Повороты, прыжки, приседания, бег на месте, всё это лошадь зеркально проделывает за тобой.

Последняя, кстати, не ограничилась стенами манежа, а незаметно перетекла сперва в сад, а потом на лужайку, где и закончилась тем, что конь лег на траву, а мальчики привалились к его боку, расположив меж собой сумку с провизией. Морковки, яблоки и огурчики были честно поделены с Соломоном. Не отказался он и от котлеты, которую не доел объевшийся Северус. Просто икнул, оглянулся и, не увидев поблизости собак, сунул коню под морду, и тот, подумать только, взял и съел!

— Разве лошади едят мясо? — честно опешил Келли. Северус сыто икнул и сообщил:

— Якутские лошади вообще мышей ловят, а арабские скакуны наравне с хозяином трескают жареную саранчу. Но ты не думай, Соломон просто исключение из правил, он с Яном Малкольмом такое пережил, что и дерево сгрызет в случае чего… Ох ты, смотри, кто идет!

Келли повернулся в указанном направлении и заулыбался — в высокой траве к ним деловито топали двое любопытных малышей.

За те же несколько прошедших месяцев подросли и окрепли вандарята. Они ещё оставались сосунами, но лапки нынче твердо упирались в землю и глаза стали зорче. А следовательно, расширились горизонты их любопытства, и теперь Степка и Багира, подчиняясь жажде познания, дружно исследовали окружающий их мир. Сегодня познавательский зуд привел их на поляну, на которой отдыхали двое мальчишек и огромный коричневый зверь. Такой громадный, что Багира чуть не опрокинулась, задрав до отказа головёнку.

— Ой, ты кто? — потрясенно вопросила она, выпучив голубые глазёнки.

— Я Соломон, — гигант обдал малышку теплым воздухом из ноздрей. Багира жадно втянула запах. Придвинулась поближе и осторожно понюхала белую морду. И шумно обдала великана ответным запахом:

— А я Багира. Степан, — обратилась она ко львёнку. — Он добрый!

Черный вандарёнок об этом, впрочем, уже знал, так как подобрался к мальчикам и лежал у них на коленях, посасывая вымазанные в жире пальцы Северуса.

— Вы что, одни? Где Данила? — оглянулся Келли.

— Да ладно тебе. Не так уж далеко они убежали, — добродушно проворчал Северус. — Да и что с ними случится? Самое страшное, что с ними может тут приключиться — это застрять на дереве. Здесь нет машин, нет труб, в которых так любят застревать котята, нет тут и пропастей, в которые можно свалиться, и бурных рек с омутами и водоворотами.

— Ты прав, — чуть успокоился Келли, почесывая пушистое ушко Степки. Багира увидела это и прыгнула на Степку, ревниво подставляя под пальцы свои ушки. Степа фыркнул и опрокинулся, облапывая сестрёнку обоими лапами. Мальчики засмеялись, глядя на веселую возню вандарят, и в четыре руки принялись тормошить и ласкать шаловливых малышей.

Глядя на них сейчас, нетруднопредставить их в будущем, когда те же мальчики, ставшие чуток постарше, будут играть с уже подросшими большими кошками. Теперь уже они будут лежать в траве, гигантский густогривый вандар и гибкая грациозная пантера, а мальчики, возможно, будут восседать у них на спинах, зарываясь пальцами в глянцевую теплую шерсть…

Всё это будет, вне всякого сомнения, ведь видно же, с какой аккуратной нежностью ласкаются котята к мальчикам, как предусмотрительно втягивают когти, чтобы случайно не поранить, не поцарапать…

Скрытый в кустах Ласталай глубоко вздохнул. Не ожидал он, что станет нянькой для кошек, Кархарот их подери! Негромко ворча, он принялся вылизывать шерсть между пальцев: где-то там засело колючее семечко сорного растения, которое никак не выдиралось…

— Ну не переживай ты так, — сочувственно муркнула с дерева Марья. — Зато Данила может нами гордиться, ведь мы внимательно следим за малютками.

— Хороши малютки, — буркнул эльфийский пёс. — Мальчишка скоро меня догонит, девчонка уже тебя переросла, и жрут они как не в себя!

— Ой, говори за себя, брехун несчастный, сам-то с фаститоколона, а туда же! — фыркнула Марья.

Но кошка мудра, она, как и мы с вами, знает, что Ласталай ворчит не со зла, просто он по-песьи слегка уязвлен своим незавидным положением кошачьей няньки, оттого и бухтит. На самом деле он любит котят и ждет, когда они нагуляются и вернутся домой, чтобы покушать и лечь в корзинку, где тепло-тепло прижмутся к его большому белому телу. А потом к ним придут Марья со своими котенышами, улягутся рядышком и затянут свою усыпляющую песенку.

Переживали свое личное счастье и лошади, в частности Верба и Черный Красавчик. Одиночество Вербы закончилось: в её жизни появился прекрасный юный Леголас, безумно, сногсшибательно красивый. От его вида, стати и грациозности спирало дыхание, насколько он был хорош, вымахи и сборы, движения были так тонко, филигранно отточены, что влюбленная кобылка буквально видела на его плечах генеральские погоны. Вот честно, ни один дикий конь свободных степей Валинора не мог сравниться с грацией Леголаса. Их жалкие потуги собраться перед кобылой, красиво сдать затылок и по-лебединому выгнуть шею теперь только смешили Вербу, увидевшую настоящий конский идеал. А главное: лошадиный принц снизошел до неё, скромной серебристо-бурой девушки, ответил взаимностью на её нежный робкий призыв.

А самое-самое главное — это то, что Келли отныне не нужно тревожиться за судьбу Вербы, ведь она теперь больше не одна.

Розовело небо. Плыли пенные облака. Стлался по низине молочный туман, и таяли в нём две лошадиные фигуры, стоящие в пойме реки, положив друг на друга большие головы. Верба и Леголас — валинорская меарх и мышастый полукровка из иного мира, их пути сошлись просто чудом…

Таким же чудом считал своё появление здесь Черный Красавчик. Шли дни и недели, прошли уже месяцы, а его старой морды так и не коснулась уздечка, страшный бич викторианской лошади. И видя вольных коней Валинора и то, как они добровольно впрягаются в экипажи и встают под седло, Красавчик осознал, что он теперь в полной безопасности. И так будет всегда.

И так-то кроткий по характеру, добронравный, прекрасно воспитанный конь стал ещё лучше, добрее, преданней. Видя хорошее к себе отношение, Черный Красавчик раскрыл своё сердце, отблагодарив людей по полной. Стал ходить за Лери хвостиком, сопровождать повсюду Михаэля и часами стоял подле Дога, пока тот что-то выстругивал-вытачивал из кусочка деревяшки. Также начал открыто интересоваться всеми домашними делами: зашел в гостиную с Соломоном, постоял за диваном, слушая сказку, которую Михаэль читал детям, на пол лечь, как Соломон перед диваном, он пока не решился. По лестницам подниматься Красавчик не умел и поэтому только вздыхал, глядя, как Леголас уходит наверх с Люпином. Зато на лугу полежать, это он сколько угодно! И спал Черный Красавчик под сенью раскидистого дуба, ощущая сквозь сон на своей шее доверчивое тепло ребёнка, прикорнувшего к нему.

Начал он и играть. Сперва со своими сородичами, новыми друзьями-конями. Красавчик набрался столько сил, что смог пробежаться рысью с товарищами, полягиваясь и перебадываясь мордами. А там и до людей очередь дошла — стал пинать мячик, гоняться за ним, ловить и приносить. Поверил старый конь в хороших людей, доверил им свою душу. И не знал, не ведал Красавчик, что именно этого добивалась мудрая Лери, покорительница лошадиных душ, всего лишь идущая по стопам индейцев сиу, практикующих известную методу индейского воспитания: «Шунко-вакан, наги-ки уачи йело», что означает: «мне нужна душа этой лошади».

Двойной день рождения Келли и Валерии прошел на высшем уровне. Провели его, разумеется, в королевском доме, куда были приглашены только самые близкие. И да, отчего-то так сложилось, что только на дне рождения Келли увидел Галадриэль и Келеборна. Уж простите, но даже у меня, автора, язык не поворачивается окрестить столь возвышенных особ бабушкой и дедушкой. Впрочем, Келли даже спрашивать не стал, почему они не появились в его жизни раньше. Потому что боги. Вот так, одним словом — небожители. Ибо высшие эльфы были настолько царственно ослепительны, что глаза сами зажмуривались от их нестерпимого сияния… Особенно при взгляде на Галадриэль. Вся такая сверкающая, воздушно-неземная, излучающая из очей звездный свет, она не шла — парила, не касаясь стопами бренной земли (травы под её ногами не приминались, если что…), а за ней по земле струился прямо-таки дрессированный шлейф бриллиантово-белого платья. Иначе как объяснить его странно-послушное умение обвиваться и ложиться ровными красивыми складками вокруг ног царственной Галадриэли?..

Лично Лери чуть в обморок не упала, когда к ней с вопросом обратился сам… Келеборн.

— Мне рассказали о лунных танцорах. Не удовлетворишь ли ты моё любопытство, милая леди Валерия?

Нервы оказались всё же покрепче. Так и не упав в обморок, Лери заглянула в глаза прекраснейшего из эльфов, увидела в них банальный, добрый, совершенно земной интерес, и успокоилась. Ну, почти…

— Конечно, уважаемый Келеборн, во второй половине дня будут танцы в манеже.

И перевела дух, когда король отошел — ой мамочки, она действительно что-то сказала?! Ущипнув себя для достоверности, Лери вздрогнула: нет, это ей не снится…

Сам праздник тоже немало приятных сюрпризов преподнес. Во-первых, Данилка со Снейпом порадовали Валерию новой курточкой, сшитой взамен той, погибшей на пожаре. Лери так и ахнула, увидев точную копию — такая же канареечно-желтая с розовыми вставками и с точно такими же глубокими безразмерными карманами. А во-вторых, к Келли по подсказке Дога подошла рыжая Мэри и подала ему маленький сверточек. От неожиданности Келли так разволновался (ну ещё бы, лошадь же подошла с подарком!), что не смог скрыть дрожь рук, когда принимал подношение. В сверточке оказался единорог, тот самый, которого Дог вырезал при мальчике три дня назад. Келли его сразу узнал, славного конька, янтарно-солнечного, с пышной гривкой. Он был доработан: отшлифован, сглажен и, словно инеем, покрыт серебристым напылением с каким-то мягким составом, отчего на ощупь стал нежно-бархатистым.

Кроме того Келли был порадован великолепным столом, где среди блюд маленького именинника дожидался самый настоящий пастуший пирог, обещанный Валерией. Большущий трехъярусный торт с семью свечами и четырьмя сахарными фигурками танцующих лошадок потряс воображение гостей и виновников торжества. Пришлось даже зазвать в залу с кухни повара Аэсселя, чтобы гости смогли выплеснуть на него свои восторги и восхищения. Свечи и фигурки, конечно же, намекали, в честь кого был сотворен сей невозможный шедевр кондитерского чуда — маленького Келеронда и леди Валерии.

Во второй половине дня, как и было обещано, состоялся конский балет. Созерцание танцующих лошадей никогда не надоест, и Келли приготовился получить море удовольствия, но даже и тут ему довелось удивиться ещё раз — ведь в программу танцев был включен Соломон! Вы когда-нибудь видели танцующего шайра? Нет? А Келли видел, и он самый настоящий счастливчик.

Боже, как же все были поражены, глядя на легкие грациозные движения рыцарского колосса! Соломон исполнил все фигуры и элементы Высокой школы, даже воздушные, такие, как каприоль и баллотада. А уж о пируэтах и пассажах и говорить нечего — их Соломон проплясал вместе с Лери в легком вальсе. Густейшие грива с хвостом дополняли пышнейшие фризы на ногах, отчего у зрителей несколько раз аж сердце останавливалось — насколько же прекрасен был гнедой великан!..

К финалу плакали все взрослые гости. Дети лишь обалдело вопили и хлопали в ладоши. А потом настала тишина, потому что свою лепту внесла Верба. Вбежав в манеж вместе с мышастым Леголасом, она исполнила несколько легких подвижных элементов: испанскую рысь, пассаж, пляшущий школьный галоп, несколько пируэтов и серию тер-а-теров, которые ей подсказал её партнер. Это был, пожалуй, самый невероятный подарок на день рождения Келли. Подарок, сделанный лошадьми.

Вечером, когда Келли готовился ко сну, засветился единорог. Детская не была оформлена итильдином, так что внезапное освещение со стороны прикроватного столика вкупе с лунными лучами, хлынувшими в комнату, ошеломило мальчика. Подойдя поближе, он с изумлением посмотрел на сияющую фигурку — от спины и боков, рога и шеи единорожика исходило мягкое лунное свечение. Так вот что за напыление! И такой он стал яркий, как всамделишный волшебный единорог!

***

Свои успехи были и у Данилки, снарядившись в поход за кедровым орехом, он имел счастье пронаблюдать полет легкого грациозного дракона.

— Эй, ребята, — окликнул Данила своих спутников. — Это ведь то, о чём я думаю?

— А о чём ты думаешь? — с опаской осведомился Северус, выуживая из рюкзака альпинистское снаряжение. Элрондинионы с Леголасом с интересом уставились на них, ненадолго отвлекшись от бивачного костра.

— О крыльях, — сообщил Данила, любяще разглядывая летящее в поднебесье существо.

— Что?! Нет-нет, и думать не смей! — занервничал Северус, сразу поняв, куда клонит этот невозможный сумасброд.

— А что случилось? — заинтересовался Леголас, недавно влившийся в эту компанию и ещё не знавший Данилку Белозерцева так же хорошо, как Снейп и сыновья Элронда. Чем и воспользовался один из них — Элрохир.

— Этот человек летчик, — пояснил он. — И уж будь уверен, он запряжет в карету дракона.

— Ну, сначала его надо поймать, — скептически прищурился Леголас.

— Да, это вопрос, — согласился Данила. И вдруг заорал во всю глотку, запрокинув голову к небесам: — Эй, друг крылатый, спустись-ка!..

Ой… Четверо спутников сумасброда Данилки обреченно пригнулись к камням, когда летящий в вышине зверь вдруг откликнулся на призыв человека: резко пошел на снижение. Спустился, сложил кожистые крылья и с вежливым интересом воззрился на смельчака.

— Ух ты, красавец! — восхитился Данила. Зверь наклонил голову набок. Как большой внимательный пёс. Данила приободрился, уловив это, и спросил: — Ты же очень сильный? Сможешь поднять гондолу с человеком? Мы собирались построить дирижабль, но раз подвернулся ты…

Дракон обдумал сказанное и негромко произнес:

— Я видел гондолу. Её неудобно брать — нет поручней. Вот если бы её переделать… А поднять я могу любую тяжесть, ведь я не дракон, а ранкориал, властелин пространства, для меня не существует ни веса, ни расстояния.

— Отлично! — просиял Данила. — Сделаем поручни к лодочке, и будет у нас такая воздушная красавица! Спасибо, друг крылатый!

Улетел доброволец-ранкориал, проводили его очумевшими взглядами четверо парней и дружно воззрились на смелого новатора. Ибо только ему пришло в голову позвать с небес дракона и впрячь его в карету.

— Ты чертов сумасшедший!.. — благоговейно произнес Северус. — Видели бы тебя драконологи румынского заповедника!

Данилка самодовольно ухмыльнулся, приосаниваясь и горделиво выпячивая грудь — ну вот я такой молодец! Потом засмеялся и занялся тем, за чем они сюда приехали, к белегаэрскому побережью — за сбором кедрового ореха. Леголас и Элрондинионы ловко лазали по ветвям кедров-гигантов, страхуя друг друга и Данилу, сбивали мощные, с человеческую голову, шишки, слушали, с каким дробным стуком они катятся-падают вниз, потом, сменив зажимы и петли на страховочных тросах, лезли дальше. Северус в тросах не нуждался, он парил сам, летая от ветви к ветви, и меткими Секо отсекал самые лучшие шишки.

На этом, думаю, можно закончить чудесную сказку, ведь самое главное сказано, а будущее наших героев уже сейчас видится прекрасным и безмятежным.

Оглавление

Глава 1. Спасённые Балинором

Глава 2. Виды лакмусовых бумажек

Глава 3. Великие начала

Глава 4. Мяч и луна

Глава 5. Родителей не выбирают?

Глава 6. Моменты философии

Глава 7. Примеры дружбы и добра

Глава 8. Итоги подведя...