Знак звезд [Тесса Хейл] (fb2) читать онлайн

Тесса Хейл

Знак Звезд

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Mark of Stars

Автор: Тесса Хейл / Tessa Hale

Серии: Shifting Fate #2 / Переменчивая Судьба #2

Перевод: maryiv1205

Редактор: maryiv1205

— 1-

Я плавала в черном море. Случайная искра света пролетала мимо меня, но я, казалось, не могла ее уловить. Голоса доносились издалека, сквозь эту густую черную жидкость, но я, казалось, тоже не могла за них уцепиться.

Единственное, за что я могла держаться, — это за боль. Все болело. Будто я заблудилась в море, и волны разбили меня о скалистый берег.

— Люк, ты нужен ей.

Голос был до боли знакомым, но я не могла его вспомнить.

— Я здесь. — Этот голос был измучен, в нем сквозила пронизывающая до костей усталость.

Чья-то рука уперлась мне в бок.

Тепло. Так много тепла. Еще больше искр зажглось в моем черном море. Они танцевали и извивались в чернильной воде, пока не образовали пять светящихся шаров. Я попыталась приблизиться к ним. Я не была уверена, откуда знала это, но почему-то была уверена, что они были моим спасением.

— Она двигается. Это должно быть хорошим знаком, верно? — Эти слова произнес другой голос.

Я издала низкий стон.

— Черт. Люк, ты можешь еще?

Энсон. Какая-то часть меня осознавала, что эти слова слетели с губ Энсона. Я еще упорнее боролась с темнотой.

— Я пытаюсь, — сказал Лукас устало.

У меня защемило в груди от осознания того, что он борется. Я хотела избавить его от этой усталости и боли.

— Что за чертовщина? — прошептал он.

— Что? — рявкнул Холден.

— Она забирает мою боль. И мою усталость.

— Она даже без сознания, — пробормотал Кин.

Лукас убрал руки с моего бока.

— Я никогда не слышал ни о чем подобном.

Кто-то уткнулся носом мне в шею.

— Проснись, Ро. Пришло время. Ты нам нужна.

В этих словах было столько печали. Они подстегнули меня бороться еще упорнее. Мои веки затрепетали.

Яркий свет причинял боль, обжигал. Я прищурилась.

— Свет, — крикнул Кин Холдену. — Выключи.

Верхний свет погас, оставив только солнечный, проникающий сквозь частично задернутые шторы.

Энсон погладил меня по щеке, наклонившись надо мной.

— Ро, ты с нами?

— Привет, — прохрипела я.

Лукас протиснулся ко мне с другой стороны, держа в руках чашку с соломинкой.

— Попей немного. Это должно помочь твоему горлу.

Я сделала глоток. Прохладная вода была лучшим, что я когда-либо пробовала. Как раз в тот момент, когда я собиралась сделать еще глоток, Лукас отодвинул чашку.

— Дай желудку возможность привыкнуть. Ты долго была в отключке.

Я снова моргнула. Долго? Воспоминания нахлынули. Образы, которые я никогда не забуду, запечатлелись в мозгу. Я с трудом попыталась сесть.

— Вон. — Слезы навернулись на глаза.

— Все в порядке, — сказал Лукас, пытаясь заставить меня лечь обратно.

— Где Вон? — спросила я. Мое дыхание становилось все быстрее и быстрее. Я задыхалась, пока изо всех сил пыталась дышать. Слезы текли из глаз.

Поднялся переполох. Кто-то оттолкнул Энсона в сторону, а затем в поле моего зрения появился Вон. Его иссиня-черные волосы, льдисто-голубые глаза и угловатое лицо. Его рука скользнула в мою.

— Я здесь, — процедил он сквозь зубы. В выражении его лица было столько гнева. Ярости. Но мне было наплевать. Он был здесь.

— Ты настоящий? — Это было единственное, что я могла спросить. Откуда мне было знать, что это не очередная уловка черного моря, которое держало меня в плену? Откуда я знала, что Вон действительно жив?

Он опустился на кровать, прижимая мою руку к своей груди.

— Почувствуй мое сердце.

Ровное биение под моей ладонью было лучшим, что я когда-либо чувствовала. Слезы потекли по щекам. Вон вытер их пальцами.

— О чем ты только думала? — В его словах послышалось легкое рычание.

— Вон, — предупредил Кин.

Вон покачал головой.

— Ты чуть не умерла.

Сердце заколотилось в груди.

— Я должна была попытаться. — Чего я не сказала, так это того, что если бы Вон умер, частичка меня ушла бы вместе с ним. Частичка каждого из нас.

На этот раз в его рычании не было пренебрежения.

— Глупо.

— Отвали, — рявкнул Энсон. — Она и так через слишком многое прошла.

— Он может сказать мне, что чувствует. Я не сломаюсь. — И все же я бы не стала отрицать, что его слова причиняют боль. И мне, и ему. Вон не верил, что за него стоит бороться. Стоит спасать. Он не верил, что я достаточно сильна, чтобы вернуть его обратно.

— Обещай мне, что ты никогда больше не сделаешь ничего подобного. — В словах Вона не было никакого сомнения, это был приказ.

Я посмотрела в эти глаза, которые всегда заставляли меня чувствовать себя менее одинокой. В них было горе, так похожее на мое, и эта боль сейчас была невыносимой.

— Обещай мне, что ты больше не будешь умирать у меня на руках, и я пообещаю не исцелять тебя.

Его взгляд посуровел.

— Подвергнуться нападению трех волков — не мой выбор.

— Твой выбор — сказать мне бежать.

— И если бы ты так сделала, ничего из этого не было бы.

И Вон был бы мертв. Эта мысль вызвала острую боль, пронзившую мою грудную клетку.

— Ты не можешь помешать мне бороться за тебя. — Я пошевелилась, пытаясь сесть, чтобы быть на одном уровне с Воном. Когда я пошевелилась, острая боль пронзила бедро.

Увидев, как я вздрогнула, Вон застыл.

— Что?

— Бедро. — Я стянула одеяло. Кто-то одел меня в пижамные штаны и футболку. Я слегка оттянула низ и втянула воздух, когда увидела там плоть. Выглядело почти как татуировка, но все же нет. Метка была вырезана на коже, чуть сбоку от моей бедренной кости, почти как клеймо.

Звезда с пятью разными точками. Один конец был заполнен. Все остальные были пустыми.

— Ч-что это?

— Это знак нашей связи, — тихо сказал Кин.

— Наш знак связи?

— Он появляется по мере того, как начинает формироваться связь, — объяснил Лукас.

Я посмотрела на Лукаса.

— Почему заполнена только одна часть звезды?

Он взглянул через кровать на Вона, затем снова на меня.

— Когда ты спасла Вона, это сблизило вас двоих. Эта связь полностью сформирована.

Мой взгляд метнулся к Вону.

— Мы связаны?

Он отпустил мою руку и встал.

— Только до тех пор, пока я не придумаю, как это сломать.

— 2-

Дверь хлопнула с такой силой, что стены вокруг нее задребезжали. Я уставилась на то место, где только что был Вон. Слезы обожгли глаза, но я не позволила им пролиться, когда заставила себя отвести взгляд от двери, то уставила на Холдена.

Боль в груди усилилась, и слезы с трудом вырвались наружу. Кожа на бедре пульсировала. Связь начала формироваться, но она держала в заложниках двух ее участников. Образ губ Жасмин, встречающихся с губами Холдена, заполнил мой разум.

Я крепко зажмурила глаза, пытаясь выбросить эту картину из головы. Чья-то рука переплелась с моей, теплое, успокаивающее жужжание пронеслось сквозь меня. Я открыла глаза и увидела Лукаса.

— Ты не обязан этого делать.

Он улыбнулся.

— Точно так же, как тебе нужно было попытаться спасти Вона, мне нужно сделать это.

Я вгляделась в его лицо, обратив внимание на темные круги вокруг глаз.

— Это уже слишком. Ты забирал мою боль, пока я спала, не так ли?

— Мне нужно было что-то делать.

Энсон сел с другой стороны кровати и взял меня за другую руку.

— Ты была без сознания, но корчилась от боли.

— Как долго я была без сознания? — Желудок заурчал, будто говоря «слишком долго».

— Я принесу тебе что-нибудь поесть, — сказал Холден, не глядя на меня. Он выскочил за дверь прежде, чем я успела что-либо сказать.

— Неделю, — сказал Кин, опускаясь в изножье кровати, его глаза блестели. — Спасибо. То, что ты сделала для Вона…

Я наклонилась вперед, мои мышцы протестовали. Я выдернула свою руку из руки Энсона и притянула Кина к себе.

— Тебе не нужно меня благодарить. Я забочусь о нем. — Эти слова больно произносить. Как часто мне приходилось быть тем, кто заботился о ком-то, кто не заботился обо мне в ответ? Отданная моей родной матерью, отвергнутая моими приемными родителями, бойфрендом, который не удосужился побыть рядом, пока я оплакивала сестру, а теперь еще и это.

Кин наклонился вперед, уткнувшись своей головой мне в бок.

— Мне никогда еще не было так страшно. Я думал, мы тебя потеряем.

Я провела руками по его волосам.

— Я в порядке. — Мой взгляд переместился на Лукаса. — Разве нет?

Он поднес мою руку к губам и поцеловал ладонь.

— Ты исцелилась на третий день. — Он приподнял подол моей рубашки. На коже виднелись слабые следы когтей, но они выглядели так, словно им были годы, а не дни.

Я уставилась на отметины.

— Сэм?

Энсон заправил прядь волос мне за ухо.

— У него ничего не получилось. Как и другого раненого волка.

— Криспин, — прошептала я. Как бы сильно мне ни хотелось придушить Сэма за то, через что он заставил нас пройти, я ненавидела то, что Криспин потерял отца. Теперь он был один во всем мире. Я знала, каково это, и это было последнее, чего я хотела для милого мальчика.

— Мы хорошо заботимся о нем, — заверил меня Лукас, словно почувствовав ход моих мыслей. — Он никогда не будет чувствовать себя одиноким. Мы не рассказали детям о предательстве Сэма.

— Могу я пойти повидаться с ним?

Лукас сжал мою руку.

— Как только встанешь на ноги. Сначала тебе нужно время, чтобы прийти в себя.

Я прикусила губу и кивнула.

— Сэм сказал, что хочет отвезти меня к моему отцу.

В челюсти Энсона дрогнул мускул.

— Вон сказал нам.

Кин выпрямился.

— Я просмотрел его телефон и компьютер. Единственное, что мы обнаружили, — это частые звонки на одноразовый сотовый. Номер не был сохранен под каким-либо именем в телефоне, и я не смог отследить его до кого-либо.

Я провела кончиком пальца по шву на одеяле.

— Как думаете, он говорил правду? Он хотел отвезти меня к отцу?

— Мы не знаем, — сказал Кин. — Это возможно.

Взгляд Люка переместился к окну.

— Или он взял тебя с собой, потому что ему за это заплатили.

Мои глаза расширились.

— Заплатили?

— Мы обнаружили денежные вклады на банковском счете Сэма, начиная примерно с того времени, когда ты появилась, — объяснил Кин.

— Почему кто-то должен так сильно хотеть меня заполучить?

Парни посмотрели друг на друга, но не произнесли ни слова.

Я выдернула свою руку из руки Лукаса и приподнялась повыше на подушках.

— Начинайте говорить. Меня чертовски тошнит от секретов.

Лукас поморщился, но кивнул.

— Самые крепкие узы — это узы настоящих супругов. Наши дары укрепят дары друг друга. Но эти истинные связи довольно редки в нашем мире. Некоторые оборотни просто влюбляются и хотят сблизиться с человеком. В таких случаях все равно получается некоторая сила от связи, просто не так сильно, как от настоящей пары.

— Значит, кто-то все еще мог бы использовать часть моей силы, если бы мы сблизились?

— Да.

— Но я должна согласиться.

Энсон покачал головой, его глаза потемнели.

— Это архаично и в значительной степени испорчено, но можно навязать связь против чьей-то воли.

— Что?

Кин кивнул.

— Волку, которого принуждают, больно. Это форма сломления воли. Но это возможно.

Меня охватила тошнота. Это была форма изнасилования во многих отношениях.

— И вы думаете, что кто-то может захотеть сделать это со мной.

Лукас снова взял меня за руку.

— Ты очень могущественная. Более могущественная, чем мы когда-либо могли мечтать. Это делает тебя мишенью.

Энсон придвинулся ко мне поближе.

— Мы не допустим, чтобы с тобой что-то случилось. Отныне мы остаемся с тобой в качестве твоих постоянных теней.

Мои постоянные тени. Две из которых даже не хотели иметь со мной ничего общего. Ощущение жжения в глубине глаз вернулось.

— Это не сработает.

Кин выпрямился.

— О чем ты говоришь?

— Посмотри вокруг. Вон прямо сказал мне, что собирается попытаться разорвать эту связь. Холден сбежал из комнаты достаточно быстро, не говоря уже о том факте, что он целовал Жасмин, когда я видела его в последний раз.

Энсон сверкнул глазами.

— Они дураки.

— Не помогаешь, — пробормотал Лукас. Он снова сосредоточил внимание на мне. — Это период адаптации для всех. Я точно знаю, что Холден не хочет Джаз. Я бы почувствовал, если бы он хотел. Единственное, что он сейчас чувствует, — это вину.

Я должна была почувствовать облегчение от того, что Холден чувствовал себя виноватым? Что я была какой-то испорченной ответственностью?

— Ты когда-нибудь думал, что я, возможно, хочу быть желанной просто за то, что я такая, какая есть? Не из-за какой-то странной связи, которая вынуждает тебя к этому. Я тебе вообще нравлюсь? Не чувствуешь, что тебя тянет ко мне, но я действительно нравлюсь тебе?

Энсон обхватил ладонями мое лицо, наклоняясь ближе.

— Ты видела меня насквозь до самых глубин с первого дня нашей встречи. Никто никогда не говорил мне о моем дерьме подобным образом. Никто никогда не видел, как сильно мне больно, или что я использовал, чтобы скрыть это. Я влюбился в тебя, Ро. Не из-за какой-то связи, а потому, что твое сердце — самое прекрасное, что я когда-либо встречал. Ты добрая, сильная и такая чертовски мужественная, что это пугает. Быть твоим — величайшая честь в моей жизни.

Я судорожно вздохнула. Я хотела верить этим словам. Надеяться, что, возможно, Энсон влюбился в меня из-за того, кем я была, а не из-за того, чем я была. Но в этой связи был замешан не только Энсон. Там было еще четверо парней, и не все из них чувствовали то же самое.

— 3-

Дверь открылась, и все ребята подняли головы. Вошел Холден с подносом в руках.

— Я принес немного супа, который тебе понравился, и немного свежего хлеба.

Я нащупала пальцами край простыни и сжала его.

— Спасибо.

Лукас прочистил горло.

— Почему бы нам не перекусить, пока Холден посидит с Ро?

Энсон напрягся.

— Не думаю…

Лукас оборвал его взглядом.

— Пойдем.

Энсон снова повернулся ко мне.

— С тобой все будет в порядке? Я могу остаться.

— Сходи за какой-нибудь едой. — В какой-то момент мне придется встретиться с Холденом лицом к лицу. Лучше просто покончить с этим.

Кин сжал мою ногу.

— Хочешь, я принесу тебе десерт?

Я выдавила из себя улыбку.

— Конечно. Звучит заманчиво.

— Мы скоро вернемся, — сказал Энсон, его слова и свирепый взгляд были направлены на Холдена.

Холден никак не отреагировал. Он не стал сверлить Энсона взглядом и не велел ему отвалить, он просто принял это.

Ребята направились к двери. Холден застыл на месте, не собираясь садиться, но и не направляясь к двери.

— Все нормально? Или ты хотела что-то другое? Я могу попросить Джейса приготовить тебе все, что захочешь.

— Нет, все хорошо. — Пахло потрясающе, и я не была уверена, что желудок сейчас выдержит что-то большее, чем суп. Как я оказался здесь так быстро? В постели Холдена, под уходом и восстановлением.

Я не потянулась за миской, а продолжала теребить край простыни между пальцами. Ожидая, что Холден что-нибудь скажет. Что угодно.

— Я никогда себе этого не прощу.

Я резко вскинула голову.

— Что поцеловал Жасмин? — За то что вел себя как мудак? Да. Но никогда не прощать себя казалось немного жестоким.

Его темно-синие глаза потеплели, каким-то образом став ярче.

— За то, что чуть не убил тебя и Вона.

У меня отвисла челюсть.

— Это не твоя вина.

— Разве?

— Нет. Это вина Сэма и двух других волков, которые напали на нас.

Холден заскрежетал зубами.

— Если бы я остановил Джаз быстрее, ты бы не убежала…

— И Сэм схватил бы меня в другой раз.

Это была простая правда. В какой-то момент у Сэма была бы такая возможность. Было много причин, из-за которых я была расстроена из-за Холдена, но атака не была частью этого.

— Ты честно говоришь мне, что не злишься на меня?

Гнев, безусловно, был одной из эмоций в этом рагу, но не самой сильной. Боль была тем, что проникало в каждый дюйм моей грудной клетки и царапало сердце.

— Я этого не говорю.

Мускул на его челюсти дернулся.

— Прости. Я должен был оттолкнуть ее быстрее.

— Почему ты этого не сделал? — В этом ответе я нуждалась сильнее всего. «Как» имело некоторое значение, но далеко не так сильно, как «почему».

Холден провел рукой по волосам, начиная расхаживать вперед-назад.

— Не знаю. Думаю, это был сюрприз.

Я усмехнулась.

— У оборотней суперрефлексы, не так ли?

Он покраснел.

— Да, но это не тот сюрприз, который я имел в виду. Дело было не в том, что она двигалась слишком быстро, а в том, что я не мог поверить, что она это делает. К тому времени, когда я понял, что на самом деле происходит, было уже слишком поздно.

Я не была уверена, верю ли я Холдену, и это убивало. Я не знала, была ли в нем какая-то часть, которая хотела Жасмин, или нет. Я также не знала, что он на самом деле чувствовал ко мне.

Словно прочитав мои мысли, Холден повернулся ко мне лицом.

— Я не хочу ее. Я хочу тебя. Ты — все, о чем я думаю.

— Ты солгал мне. — Это ранило больше всего, помогло породить недоверие к словам Холдена. Что он лгал и раньше.

Он несколько раз моргнул.

— Я солгал?

— Ты сказал, что между тобой и Жасмин не было никакой истории. Что вы были всего лишь друзьями.

— Мы были всего лишь друзьями.

Я выпрямилась в постели.

— Я слышала вас, ребята. Вы целовались.

— Один раз. Один поцелуй. Вот и все.

— Я не целуюсь с друзьями.

Холден раздраженно вздохнул.

Гнев вспыхнул во мне.

— Ридж — мой друг. Что бы ты почувствовал, если бы я подошла и поцеловала его? Это было бы всего один раз, так что ничего страшного, верно? Мне не пришлось бы рассказывать тебе об этом, когда бы ты ни спросил.

Холден зарычал, подкрадываясь к кровати.

— Это другое дело.

— Я прямо спросила тебя, была ли у тебя история с Джаз. Ты сказал «нет».

Тогда часть гнева покинула Холдена.

— Прости. Я должен был рассказать тебе все, но не хотел, чтобы ты забивала себе голову мыслями о Джаз, когда тот поцелуй ничего не значил. Однажды ночью, когда я расстроился из-за отца, это было ошибкой.

Он хотел сказать эти слова, чтобы успокоить меня, но они только сделали меня еще более неуверенной. Даже если Холден не хотел Жасмин в романтическом смысле, у них была своего рода близость. Близость, с которой я не была уверена, что смогу соперничать.

— Я ценю твои извинения.

Плечи Холдена поникли.

— Но этого недостаточно.

— Я этого не говорю. — Я откинулась на подушки, пытаясь подобрать нужные слова. — За последние несколько месяцев было очень много всего.

Он придвинулся ближе к кровати.

— Знаю. Мне жаль, что я взвалил еще больше на твои плечи, когда это последнее, что тебе нужно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы загладить свою вину перед тобой. Клянусь. Ты можешь мне доверять.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать слезы.

— Не уверена, что это сработает.

На лице Холдена отразилась паника.

— Не говори так.

— У нас полный бардак, а мы даже не сблизились. Возможно, эта связь из шести человек — ошибка. Ты сказал, что в стае никогда не было ничего подобного. Может быть, эта метка означает что-то еще.

— Это не так. Это дар судьбы. Так и должно быть. Мы хотим этого.

Я встретилась взглядом с Холденом.

— Я не уверена, что ты понимаешь, и не уверена, что смогу пойти на такой риск. — Мне было слишком больно, когда я увидела признаки того, что не все из них, возможно, хотят этого. Хотят меня.

— Роуэн, пожалуйста.

Я покачала головой, уставившись на свои руки.

— Просто дай мне немного времени. Прямо сейчас, думаю, мне просто нужно побыть одной.

— Столько времени, сколько нужно. Я буду здесь ждать, когда ты будешь готова. — Его шаги прозвучали по деревянному полу, дверь открылась и снова закрылась. Затем не было ничего, кроме тишины.

Я была совершенно одна. Это должно было утешать. Одиночество было привычным. Но сейчас это было больнее, чем все, что я когда-либо испытывала.

— 4-

Раздался тихий стук в дверь. Я заставила себя высвободиться из клубка, в котором находилась, и села.

— Войдите.

Мой голос звучал хрипло — результат того, что я сильно плакала и не пользовалась им в течение нескольких дней до этого. Я вытерла круги под глазами, но знала, что это, скорее всего, безнадежно. Мое лицо, наверное, было похоже на помидор.

Кин просунул голову в приоткрытую дверь.

— Можно мне войти?

— Конечно. — Это был простой ответ из одного слова, но внутри бушевала битва. Больше всего на свете я хотела, чтобы он обнял меня и сказал, что все будет хорошо, но в то же время я боялась позволить себе опереться на него, на любого из них.

Он вошел в тускло освещенное помещение.

— Ро… — Мое имя прозвучало с болью. Столько боли в одном-единственном слоге. Он шагнул к кровати, затем остановился как раз в тот момент, когда собирался сесть. — Ты хочешь, чтобы я ушел?

Я изучала лицо Кина. У него тоже были темные круги под глазами. Щетина усеивала его подбородок, а волосы были в беспорядке.

— Не знаю. — Это была чистая правда. Каждый шаг, который я могла бы сделать, таил в себе столько потенциальной боли.

— Не выгоняй меня из-за того, что Холден облажался, а мой брат ведет себя как придурок.

Чувство вины затопило меня от его слов. Это было именно то, что я делала. Наказывала Кина, Лукаса и Энсона за чьи-то действия. Это заставило меня опуститься еще ниже. Я посмотрела в эти полные боли глаза и признала правду.

— Мне страшно.

Затем он пошевелился, опускаясь на матрас и изгибаясь своим телом вокруг моего.

— Мне так жаль. Я здесь. Я всегда здесь.

Кин был прав. Он был неизменным источником тепла с самого первого дня. Он давал мне пространство двигаться в моем собственном темпе, но всегда был рядом, когда я нуждалась в нем.

Я повернулась в его объятиях, утыкаясь лицом ему в грудь.

— Прости. Просто всего этого так много, и это причиняет боль. Каждый раз, когда Вон уходит. Ложь Холдена. Это заставляет меня подвергать сомнению все. Я знаю, что это нечестно по отношению к тебе, но не знаю, как это остановить.

Кин погладил меня рукой по спине.

— Понимаю. Я действительно так думаю. Возьми столько времени, сколько нужно, только не отгоняй нас.

— Постараюсь. — Несмотря на то, что голос в моей голове кричал бежать быстро и далеко, я не могла представить, что оставлю кого-то из парней. Даже Холдена и Вона.

— Это все, о чем мы можем просить. — Кин губами скользнул по моим волосам. — Возможно, ты не захочешь этого слышать, но Холден корит себя за то, что произошло.

Я вцепилась пальцами в футболку Кина.

— Я не этого хочу.

— Знаю, думаю, он заслуживает одного-двух быстрых ударов.

— Может быть, только одного.

Кин крепче прижал меня к себе.

— Ладно, одного. Технически, это уже произошло. Энсон устроил ему хороший фингал.

Я отпрянула.

— Что?

Кин поморщился.

— Никто из нас не был им особенно доволен, а ты же знаешь, у Энсона вспыльчивый характер. Особенно когда дело доходит до того, что кто-то причиняет тебе боль.

Я откинула голову на грудь Кина.

— Это ничему не помогает, и определенно не то, чего бы я хотела.

— Люк напомнил ему об этом. Но действия Холдена имеют последствия, и ни одно из них не является хорошим.

Кин был прав. Отношения между двумя людьми были достаточно сложными, но шестерыми? Все нити, которые сплетались вместе в этой связи, легко завязывались узлом и запутывались. Дерни не за ту, и все будет испорчено безвозвратно. Единственным выбором будет полностью разорвать нити.

Я подняла лицо к Кину.

— Как мы это сделаем?

Он убрал волосы с моего лица.

— Мы разговариваем. Мы честны. — Он прижался губами к моему виску. — Мы все испортим. Каждый из нас. Нам просто нужно сделать все, что в наших силах, чтобы залечить рану, когда это произойдет. Постарайся не совершать одну и ту же ошибку дважды.

— Холден пытается залечить рану.

— Так и есть. Он попросил своего отца убрать Жасмин и Коби из домика.

Мои глаза вспыхнули.

— Он это сделал?

— Ага. Они были не в восторге от этого, но Мейсон все равно это сделал.

— Отлично, просто еще одна причина для Джаз ненавидеть меня.

Кин рукой скользнул вниз по моей спине к бедру.

— Я правда думаю, что она справится с этим. Холден был чертовски откровенен с ней последние несколько дней.

Я ненавидела то, как желудок скрутило от его слов, от осознания того, что Джаз оставалась наедине с Холденом сколько угодно раз, пока я была без сознания.

— Мой единственный парень изменил мне после смерти Лейси.

Кин отстранился.

— Что?

— Думаю, он устал от того, какой занудой я была. Он даже не потрудился порвать со мной. Однажды я пришла в школу, а он был с другой девушкой. Очевидно, это продолжалось уже несколько недель. Он так много раз лгал об учебе или о том, что ему нужно помогать маме. На самом деле, он просто трахался с кем-то другим.

— Мне так жаль, Ро. Он идиот.

Я усмехнулась.

— Определенно. Мне и так было больно. Я скучала по Лейс, моя семья разваливалась. Предполагалось, что я смогу опереться на него, а он просто исчез. Наверное, это было больнее, чем я предполагала.

— И все, что связано с Холденом, возвращает эти воспоминания.

— Это несправедливо. Знаю. Холден оттолкнул ее, но его маленькая ложь ранила больше всего. Это заставляет меня бояться, что однажды он тоже уйдет.

Кин нарисовал бессмысленный узор на моем бедре.

— Он не уйдет. Он не предаст тебя. Знаю, это займет время, но в конце концов ты поймешь.

Я хотела, чтобы Кин оказался прав. Я хотела доверять Холдену, верить, что он хочет меня больше всех остальных, но эта почва казалась невероятно шаткой.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кин, когда пристальным взглядом скользнул по моему лицу.

— Лучше. — Я приняла душ и переоделась в свежую пижаму. Мышцы больше не болели так, будто я прошла через цикл отжима в стиральной машине. Я протянула руку, проводя по темным кругам у него под глазами. — А как насчет тебя?

— Я в порядке.

Я пригвоздила его к месту пристальным взглядом.

Кин усмехнулся.

— Немного устал, но теперь, когда ты проснулась, чувствую себя намного лучше. Ты напугала меня до чертиков. Всех нас.

— Прости.

— Тебе не за что извиняться.

— Знаю, но мне все равно жаль, что ты прошел через это.

Он наклонился вперед, касаясь своими губами моих.

— Просто убеждаюсь, что ты настоящая.

Я улыбнулась ему в губы.

— Определенно настоящая.

Я углубила поцелуй, что-то вспыхнуло глубоко внутри меня, когда язык Кина погладил мой. Он сжал рукой мое бедро, притягивая меня ближе. Он напрягся, прижимаясь ко мне, и от этого прикосновения искры ощущений заплясали по коже.

Зазвонил телефон. Мы проигнорировали его. Кин перевернул меня на спину, его рука скользнула мне под рубашку.

Звонил телефон. Кин пробормотал проклятие и вытащил устройство из кармана.

— Что?

Он крепко зажмурил глаза, словно сдерживая слова, которые хотел выплеснуть наружу.

— Да, вы можете войти.

Он нажал кнопку на экране и перевернулся на спину.

— Энсон — такой гребаный придурок.

Я ничего не могла с собой поделать и расхохоталась. После всей тяжести последних нескольких недель это было более чем приятно. Не так хорошо, как было бы, если бы мы остались наедине с Кином, но близко к этому.

— 5-

Я проснулась от знакомого жара. Того, который заставлял меня чувствовать себя в безопасности, в коконе. Я моргнула несколько раз, и лицо Лукаса появилось перед глазами. Во сне он был расслаблен, но я чувствовала, как от него исходит успокаивающая энергия, тянущаяся ко мне даже в бессознательном состоянии.

Чья-то рука сжала мое бедро, и Кин зарычал.

— Энсон, если это твой член, который я чувствую у себя в заднице, нам нужно поговорить.

Энсон пробормотал что-то неразборчивое и перевернулся на спину.

— Утренний стояк — не моя вина.

Кин выругался.

— Нам нужна кровать побольше.

— Нам нужны кровати побольше, — пробормотал Лукас, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать меня в лоб.

— Не знаю. Мне вроде как нравятся маленькие кровати. — Я быстро чмокнула Лукаса. — Это способствует хорошим объятиям.

— Для тебя, может быть, — сказал Кин. — Я застрял с Энсоном, который трется о мою спину.

Энсон вытащил подушку у себя из-под головы и ударил ею Кина.

— Тебе следовало поменяться со мной местами прошлой ночью, тогда я бы терся о Ро. — Он послал мне дьявольскую ухмылку. — Или делал что-то еще.

Я покраснела.

Раздался стук в дверь, и Лукас пригласил того, кто бы это ни был, войти. Дверь медленно открылась, и высокая фигура Холдена появилась в прихожей. Страстное желание в его глазах было как удар в живот.

— Привет. Завтрак почти готов, и папа хочет с нами поговорить.

Я изо всех сил старалась одарить Холдена теплой улыбкой, но знала, что она получилась вымученной.

— Доброе утро.

— Доброе утро, Ро.

Он был первым, кто использовал мое прозвище здесь, в Кловердейле. В некотором смысле, мне казалось, что оно принадлежит ему.

— Тебе удалось немного поспать? — Прошлой ночью он не вернулся в комнату, но я и не просила его об этом.

— Достаточно.

Углубившиеся круги у него под глазами говорили о другом. Я прикусила губу.

— Знаю, здесь не так много места, но, может быть, ты мог бы остаться здесь на ночь?

Что-то, очень похожее на надежду, зажглось в его взгляде.

— У нас есть надувные матрасы, на которых мы спали раньше, могу принести один из них сюда.

Кин ударил Энсона подушкой, отчего несколько перьев разлетелись в стороны.

— Энсон может спокойно на нем спать.

— Ни за что. Сегодня я буду спать рядом с Роуэн.

Я со стоном откинулась на подушки. Выяснение условий для ночлега обещало быть интересным.

* * *

Я зависла на верхней площадке лестницы. Я слышала несколько голосов, доносившихся снизу, но, казалось, не могла заставить себя сделать первый шаг. Я потратила больше положенного времени на то, чтобы принять душ и подготовиться. Я накинула куртку Лейси, надеясь, что мне будет казаться, будто ее руки обнимают меня, что бы ни случилось на моем пути.

Холден появился у подножия лестницы. Он бросил на меня один взгляд и взбежал по лестнице.

— Что не так?

Я накрутила нитку браслета на пальцы, рассеянно думая о том, что он, должно быть, каким-то образом переместился в пространстве.

— Нервничаю, наверное.

Один палец коснулся моего подбородка, поднимая мое лицо к своему.

— Из-за чего?

— Всего. — Я все еще не была со всей стаей с тех пор, как было объявлено о нашей связи. Я не была уверена, что готова к такому вниманию. И знала, что не готова к каким-либо суждениям о том, что я недостаточно хороша для парней.

Холден обнял меня одной рукой и притянул к себе.

— Большая часть стаи уже позавтракала. Осталось всего несколько. И поверь мне, люди благоговеют перед тобой. Они благодарны тебе за то, что ты рисковала собой, чтобы спасти Вона.

Я позволила его теплу просочиться в меня.

— Хорошо.

— Я не оставлю тебя. Обещаю.

Я посмотрела на него.

— Спасибо.

— Все, что тебе нужно. Просто попроси.

В этих словах было нечто большее, чем просто «сейчас». Он спрашивал, что мне нужно, чтобы впустить его обратно.

— Мне нужна правда. И мне нужно, чтобы ты остался. — Две простые просьбы, но для некоторых людей они могут оказаться невыполнимыми.

Холден обхватил мое лицо руками.

— Я могу дать тебе это.

— Хорошо. — У меня чесались руки приподняться на цыпочки и коснуться своими губами его. И все же я не могла заставить себя сократить дистанцию. Страх все еще терзал мой мозг.

Холден прижался губами к моему лбу.

— У нас есть все время в мире.

— Спасибо, — прошептала я.

Холден отпустил меня, но тут же взял за руку и повел вниз по лестнице. Когда мы спустились вниз, появилась пара с маленькой девочкой. Пара повернула головы в нашу сторону, но маленькая девочка удивленно уставилась на меня.

— Ты — это она.

Я покраснела, но одарила маленькую девочку своей самой теплой улыбкой.

— Я Роуэн. Как тебя зовут?

— Я Люси, не думаю, что у меня есть какие-то особые способности, но если бы они у меня были, я бы хотела стать целительницей, как ты.

Мать потянула ее назад.

— Извини за это. Что на уме, то и на языке.

— Все в порядке. — Я подмигнула Люси. — Мы всегда должны говорить то, что у нас на уме, когда это по-доброму.

Люси просияла.

— Я всегда добрая.

— Это лучшее, чем может быть, — заверила я ее.

Холден слегка подтолкнул меня локтем.

— Нам нужно идти.

— Приятно познакомиться с тобой, Люси.

— С тобой тоже, Роуэн, — крикнула она, когда родители потянули ее к двери.

Мы направились в столовую, но резко остановились, едва не столкнувшись с Жасмин и Коби. Взгляд глаз Жасмин остановился на наших с Холденом соединенных руках, и она поджала губы.

— Я слышала, ты проснулась.

— Джаз, — предупредила ее мать.

Мускул на щеке Жасмин дрогнул.

— Рада, что ты не отбросила коньки.

Коби сжала челюсти, когда посмотрела на дочь

— Рада видеть тебя на ногах, Роуэн.

Эти слова звучали не совсем правдиво, но я ничего не могла с этим поделать.

— Рада стоять на своих двоих.

Жасмин улыбнулась.

— Холден, сегодня вечером мы вместе патрулируем. Хочешь, я сделаю тебе еще один бутерброд? Это будет долгая ночь.

Я напряглась, но Холден просто сжал мою руку.

— Джек заступает на мою смену, так что спроси его. Уверен, он будет признателен.

Улыбка Жасмин превратилась в хмурую гримасу, и она указала прямо на меня.

— Я не собираюсь никуда уходить.

Для Холдена — это было обещание. Для меня — угроза.

— 6-

— Мне жаль, Ро. Ей не следовало этого говорить. Я поговорю с отцом, посмотрим, даст ли он ей официальное разрешение…

— Нет.

Холден замедлился и посмотрел на меня сверху вниз.

— Нет?

— Я не могу продолжать позволять людям сражаться за меня, когда дело касается ее. Джаз отступит только в том случае, если я покажу ей, что она не может связываться со мной.

— Роуэн. Джаз — тренированный боец. Она задиристая, потому что ей пришлось такой быть. Она может серьезно навредить тебе.

Я сжала руки в кулаки, впившись ногтями в ладони.

— Тогда научи меня драться.

— Ты только что превратилась в первый раз. Никто из нас даже не думал, что это станет возможным так скоро. Ты все еще так много узнаешь о том, что значит быть перевертышем, обладающим вдобавок к этому мощным даром. Я не хочу взваливать на тебя слишком много сразу.

— Я могу с этим справиться. Я не слабая. — Я прошла через ад и вернулась обратно, и Холдену нужно было верить, что я не сломаюсь.

— Я не думаю, что ты слабая…

— Тогда у тебя не должно возникнуть никаких проблем с тем, чтобы научить меня драться.

— Драться, да? — спросил Энсон, обнимая меня за плечи. — Я могу научить тебя.

Я улыбнулась ему снизу вверх.

— После завтрака.

Его улыбка погасла.

— Ты все еще приходишь в себя…

Я ущипнула его за бок.

— Я в порядке.

— Она еще не в полной силе, — предупредил Холден.

Я хмуро посмотрела на него.

— Может, я и не готова на все сто процентов, но это не значит, что мне нужно весь день валяться в постели.

Лукас прошелся по комнате, нахмурившись.

— Как насчет того, чтобы мы все пошли на компромисс? Энсон начинает обучение, но оно идет спокойно.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. Нам требовалось множество компромиссов, если мы хотели, чтобы эта связь сработала.

— По-моему, звучит заманчиво.

Энсон поцеловал меня в макушку.

— Для меня тоже.

— Прекрасно, — процедил сквозь зубы Холден. — Но тебе нужно плотно позавтракать.

Я шутливо отдала ему честь.

— Сэр, да, сэр.

Лукас подавился смехом.

Холден просто покачал головой.

— Нам нужно идти, пока папа не отчитал меня за опоздание.

Вспышка вины кольнула меня. Я понятия не имела, через что Холден прошел с отцом за последние несколько дней. Я направилась в столовую, таща Энсона за собой.

Мейсон поманил нас к своему столику.

— Садись. Нам нужно поговорить.

У меня в животе образовалась пустота, и не только от его слов, а из-за хмурого выражения на лице задумчивого ублюдка рядом с ним. Вон свирепо смотрел в мою сторону. Здорово. Впереди еще больше теплых и милых встреч.

Кин ободряюще улыбнулся мне со своего места рядом с братом.

— Вот французские тосты, и они потрясающие.

Я расправила плечи. Вон не узнает, что его хмурый вид произвел на меня какое-то впечатление.

— Французский тост звучит заманчиво.

Когда я села, Кин пододвинул ко мне через стол диетическую колу.

— Подумал, что тебе это может понадобиться.

Я открыла банку и сразу же сделала большой глоток. Я вздохнула.

— Ах, нектар богов.

Энсон усмехнулся, опускаясь на стул рядом со мной.

— Ты чертовски милая.

Холден сел на стул с другой стороны от меня, а Лукас — рядом с ним. Энсон нагрузил мою и свою тарелки разнообразными продуктами завтрака, но я не могла не наблюдать за Воном краем глаза. Его хватка на вилке выглядела так, словно он собирался разломить столовое серебро пополам.

Как только все покончили с едой, Мейсон прочистил горло.

— Как ты себя чувствуешь, Роуэн?

— Хорошо. Намного лучше. — Это было правдой. После ночи, проведенной рядом с тремя парнями, я почувствовала себя другим человеком. Но я не могла игнорировать легкое стеснение в груди. Чувствовалось так, как если бы мое сердце физически тянулось к Вону. Предательское сердце. Я могла только надеяться, что он чувствует себя в десять раз хуже и сломается первым.

— Рад это слышать. — Мейсон сделал глоток кофе и поставил кружку на стол. — Должен сообщить, пока ты была без сознания, я был вынужден сообщить о твоем существовании совету перевертышей. Существуют строгие правила, когда дело касается недавно изменившихся волков…

— Совету перевертышей? — спросила я, обрывая его.

Холден кивнул.

— Они являются руководящим органом нашего народа. У папы есть место в совете, но он все равно должен соблюдать правила.

— Почему они хотятзнать о новых волках?

— Обычно нет, — пробормотал Энсон.

Мейсон бросил на него уничтожающий взгляд.

— Мы ведем строгий учет представителей нашего вида, но Энсон прав. Обычно их не волнует среднестатистический, недавно изменившийся волк.

Лукас бросил на меня сочувственный взгляд.

— Им действительно не все равно, когда обнаруживается, что кто-то особенно могущественен.

— Особенно когда это самка, — добавил Кин.

— Потому что… — Я позволила словам повиснуть в воздухе.

— Они надеются, что у нее будут дети, которые тоже будут могущественны, — тихо сказал Холден.

Мейсон откинулся на спинку стула.

— За последние несколько поколений рождалось все меньше и меньше женщин-перевертышей. Наших женщин почитают.

— В ближайшее время у меня не будет детей. — Слова вырвались без моего разрешения, и как только это произошло, я покраснела.

Мейсон ободряюще улыбнулся мне.

— Никто этого не ожидает. Но я должен был объяснить обстоятельства твоего изменения Четверке, четырем лидерам совета. Они, естественно, проявляют к тебе любопытство. Я сказал им, что, когда ты будешь готова, мы могли бы провести селекторное совещание.

— Хорошо. — Я потянула за одну из ниточек браслета, накручивая ее на палец.

— Они также попытаются помочь нам установить личность твоего отца.

Отец. У меня уже был один. Не по рождению, а по выбору. Только оказалось, что этот выбор был аннулирован. Когда я наконец проверила телефон прошлой ночью, то не увидела ни одного пропущенного звонка от него, будто он полностью забыл о моем существовании. В моей груди вспыхнул ожог, но я заставила себя сосредоточиться на предстоящем разговоре.

— Как вы думаете, этот совет сможет найти его?

Мейсон провел рукой по заросшему щетиной подбородку.

— Волк-изгой, которого нет в нашей системе ДНК, встречается редко, но у них есть другие ресурсы, которых нет у нас.

Я туже обмотала нитку вокруг пальца.

— Не могли бы они помочь нам найти мою маму? — Было так много вопросов, на которые только она могла ответить. Я знала, что другие хотели знать, кто и где, но я только хотела знать почему. Почему она бросила меня и ушла. Почему она, как и многие другие, казалось, не могла полюбить меня. Почему она скрывала меня от всего этого мира.

Мейсон поджал губы.

— Я бы хотел найти ее сам, но сеть совета гораздо обширнее нашей.

Мгновение я изучала его.

— Вы им не доверяете, не так ли?

Глаза Мейсона чуть расширились.

— Это могущественные оборотни на вершине иерархии. Всегда есть игры, в которые можно поиграть.

Только на этот раз они играли с моей жизнью.

— 7-

Я откинулась на ступеньки веранды, подставляя лицо солнцу. Я могла сказать, что в воздухе повеяло холодом, но я не чувствовал его так, как обычно. Мои тренировочные штаны и рубашка с длинными рукавами были достаточно теплыми.

Ребята упоминали, что перевертыши мерзнут не так, как люди. Осознание того, что теперь я стала другой, заставляло меня нервничать. Будто мне нужно было пробежать несколько миль, чтобы сжечь избыток энергии, бурлящей внутри. Энергия, подпитываемая миллионом различных видов беспокойства. Огни, зажженные от беспокойства, страха, неизвестности.

Позади меня послышались шаги, и Энсон опустился рядом со мной. Он толкнул меня плечом.

— Держишься?

— Да. — Это могло быть на волоске, но нить была прочной.

Какое-то движение привлекло мое внимание — широкая фигура Вона удалялась от сторожки. Он не сказал мне ни единого слова за завтраком, только хмурился. И все же, несмотря на исходящий от него волнами гнев, что-то во мне расслабилось в его присутствии. Это только усилило разочарование, зреющее внутри. Вон был как наркотик. Я знала, что он плохо относился ко мне, но мое тело жаждало его.

— Он одумается, — тихо сказал Энсон.

— Конечно. — Я вскочила на ноги. — Готов научить меня надирать задницу? Поколошматим по чему-нибудь снова и снова, тогда я почувствую себя лучше. Может быть, мы могли бы приклеить фото Вона на тренировочный манекен?

Энсон встал и схватил с веранды большую спортивную сумку.

— Я подумал, что мы могли бы попрактиковаться здесь. Мы займемся тренировкой по рукопашному бою, но хочу начать с перекидывания. — Он посмотрел вниз на мой наряд. — Это может быть испорчено.

Я пробормотала проклятие себе под нос.

— Я не собираюсь стоять голой на виду у всего мира.

У Энсона дрогнули губы.

— Как бы мне ни хотелось это увидеть, я подумал, что ты могла бы надеть это. — Он вытащил из своей сумки что-то вроде плаща. — У него есть защелки. Таким образом, когда ты будешь меняться, то не порвешь его. Экономия на счетах за одежду.

— Полагаю, в этом есть смысл. — Я взяла мягкую ткань из его рук. — Сейчас вернусь.

Я нырнула внутрь, в ванную рядом с гостиной. Я быстро переоделась в плащ и сложила свою сброшенную одежду в стопку. Я помедлила, прежде чем открыть дверь. Я чувствовала себя странно незащищенной. Мое тело было прикрыто, но простое осознание того, что под ним я голая, заставило меня покраснеть.

Я на мгновение закрыла глаза и заставила себя открыть дверь. Я поспешила наружу, к Энсону, стоявшему на лужайке за сторожкой. Казалось, вокруг больше никого не было.

Энсон ухмыльнулся мне.

— На тебе это хорошо смотрится.

Я свирепо посмотрела на него.

— Чувствую себя нелепо.

Он обнял меня и поцеловал в макушку.

— Ты привыкнешь к наготе. Негласное правило — никто не смотрит друг на друга, когда мы готовимся к смене. Через некоторое время это становится нормальным.

— Ты вырос не здесь. Тебе потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этому? — Я знала, что стая ходит на групповые пробежки, и не могла себе представить, что у меня хватит смелости сбросить с себя одежду при таком количестве людей вокруг.

Энсон переступил с ноги на ногу.

— Я все еще не ко всему здесь привык, но эта часть меня не так сильно беспокоит.

— Потому что ты — парень, — пробормотала я.

Он убрал волосы с моего лица.

— Эй, ты не обязана делать ничего такого, что тебе не нравится. Ты можешь переодеться, и сегодня мы можем просто поработать врукопашную.

Я покачала головой.

— Мне нужно научиться превращаться, верно?

— Здоровые отношения со своим волком — самое важное, что ты будешь развивать. Это заняло у меня почти год. Превращение было настолько связано с осознанием того, что мой отец был не тем, за кого я его принимал, и с гневом, который я испытывал по поводу всего этого. Потребовалось много усилий, чтобы помириться с моим волком.

Я впилась пальцами в футболку Энсона.

— Не могу себе представить, как это, должно быть, было тяжело.

— Это была не прогулка в парке, но она тоже многому меня научила.

— Например, чему?

— Гнев может быть топливом, если использовать его правильно, просто нужно знать силу, стоящую за ним.

Я отпустила Энсона.

— Скажи мне, что делать.

Он сделал шаг назад.

— Ты вообще помнишь, каково это — превращаться?

— Это было больно. — Вспышки воспоминаний пронеслись сквозь меня. — Все произошло так быстро. Вон был ранен, и я запаниковала. Я не пыталась измениться, это просто случилось.

— Обостренные эмоции часто являются тем, что может привести к первым переменам. Со временем это станет так же легко, как дышать, и тебе едва ли придется думать об этом.

— Но как начать?

— Закрой глаза.

Я сделала, как велел Энсон, опустив руки по швам.

— Сделай несколько глубоких вдохов и очисти разум. Прислушайся к шуму ветра в кронах деревьев. Теперь представьте себе жизненную силу внутри. Твоего волка.

Я попыталась представить себе настоящего волка. Кин упоминал, что мой мех был красновато-коричневого цвета, как и волосы. Я пыталась нарисовать эту картину внутри себя, но не была уверена, что она у меня полностью получилась.

— А теперь соедини свою энергию с ее. Увидь, как ваши формы сливаются воедино.

Я сделала все, что могла. Мысленно я видела, как парни, казалось, расплывались, когда они менялись. Ничего не произошло.

Я приоткрыла веко.

— Я делаю что-то не так.

Энсон мгновение изучал меня.

— Ты вообще чувствуешь своего волка?

Я подумала об этом, мысленно оценивая ощущения своего тела. У меня не было ощущения, что какое-то чужеродное существо собирается вырваться из меня.

— Не думаю.

Позади меня послышались шаги.

— Думаю, что для нее это, возможно, должно сработать по-другому.

Я повернулась к Лукасу.

— Как?

— Твой дар и мой похожи. Мне нужно было зафиксироваться на энергии или чувстве, чтобы вызвать изменение. Что ты чувствуешь, когда используешь свой дар?

Я вспомнила, как исцеляла Вона. При воспоминании об этом меня охватила тошнота, но я заставила себя прочувствовать ее.

— Я все время представляла себе этот бассейн золотой энергии здесь. — Я прикоснулась рукой к животу. — Будто я могу вложить эту энергию в Вона.

— Идеально. — Лукас отступил назад, туда, где стоял Энсон. — Представь, как это распространяется по тебе, пока не поглотит тебя целиком.

Я кивнула, снова закрывая глаза. Я нарисовала этот золотой бассейн, вытянув его из своего живота и позволив ему расти. Это было в миллион раз труднее, чем я помнила. Я сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Свет распространился по большей части моего торса, а на лбу выступил пот.

Энергия вернулась в свой маленький бассейн в моем животе, и я резко открыла глаза.

Лукас ободряюще улыбнулся мне.

— Так было лучше. Мы видели приближение начала смены.

— Мне казалось, что я качу валун на гору.

Энсон усмехнулся.

— Поначалу тяжело. Станет легче, обещаю. Тебе просто нужно найти подходящее топливо.

Звук хрустнувшей ветки заставил все наши взгляды устремиться к лесу. Лукас вздохнул.

— Приди на помощь, вместо того чтобы прятаться, как ползучая тварь.

Вон вышел из-за деревьев, как обычно хмурый.

— Знаешь, — пробормотала я, — если ты продолжишь делать такое лицо, оно может вот так застыть.

Его хмурый вид только усилился.

Я заскрежетала зубами.

— Если ты так сильно меня ненавидишь, почему ты вообще здесь?

— Быть привязанным к тебе — обуза. Мне нужно убедиться, что ты сможешь защитить себя, чтобы из-за тебя нас всех не убили.

Жар пробежал по мне. Ярость, от которой мой золотой запас энергии только увеличивался.

Энсон придвинулся ко мне поближе.

— Используй это. Все, через что ты прошла за последние несколько недель. Это твое топливо.

Я смотрела в льдисто-голубые глаза Вона, думая об американских горках, на которые он меня отправил. Моменты доброты, смешанные с жестокостью. Надежда и разбитое сердце.

Энергия во мне разливалась, разгораясь ярче. Тогда я смогла почувствовать ее. Моего волка. Впервые я почувствовала, как она пытается освободиться. И я позволила ей.

На этот раз мое преображение не причинило боли. Была та же вспышка света, а затем я оказалась на четырех лапах вместо двух. Я издала низкое рычание, направляясь к Вону.

Пара.

Это единственное слово эхом отдалось в моей голове, сопровождаемое гневом и болью. Еще одно рычание сорвалось с моих губ.

— Черт. Она собирается напасть на него? — сказал Энсон, и в его тоне проскользнула нотка паники.

— Дай ей минутку, — сказал ему Лукас.

Вон не двинулся с места, он просто уставился на меня.

— Тебе нужна была мотивация, чтобы защититься. Я всегда буду уверен, что ты в безопасности. Даже если это заставит тебя возненавидеть меня.

— 8-

Я откинулась на спинку плетеного кресла и пристроила блокнот для набросков у ног. Воздух раннего утра был неподвижен, единственное, что я могла слышать, — эхо слов Вона в голове.

— Я всегда буду уверен, что ты в безопасности. Даже если это заставит тебя возненавидеть меня.

Он не стал дожидаться, пока я вернусь. Он просто повернулся и направился в лес. Он не вернулся ни на обед, ни на ужин, и у меня было слишком много гордости, чтобы попытаться связаться с ним через стаю, частью которой я теперь была.

Карандаш скользнул по странице, обрисовывая темную шерсть волка с завораживающими льдисто-голубыми глазами. Бумага и карандаш были единственными инструментами, которые находились в моем распоряжении, чтобы попытаться обрисовать Вона. Я вызвала небольшой огонек в этих глазах. Маленький лучик надежды среди темных теней.

Я была идиоткой. Не имело значения, что причины, по которым Вон держался на расстоянии, были благородными. Он по-прежнему не хотел иметь со мной ничего общего.

Кто-то поставил банку диетической колы на подлокотник моего кресла, и я подпрыгнула. Я резко вскинула руку к груди, когда Холден опустился на стул рядом со мной.

— Когда же я приобрету те полезные волчьи навыки? Например, такие, чтобы никто не мог подкрасться ко мне незаметно?

Холден усмехнулся.

— Они у тебя уже есть, просто нужно обратить внимание на чувства. Я был не совсем тих, и по тому, как струится воздух, ты должна была меня учуять.

Я поджала губы, когда потянулась за содовой и открыла крышку.

— Кривая обучения здесь очень крутая.

Холден взглянул на блокнот.

— Или, может быть, у тебя просто много чего на уме. Дай себе небольшую поблажку.

Я уставилась на изображение на бумаге. Мне захотелось стащить волка со страницы и обнять его.

— Здесь есть о чем подумать.

— Вон через многое прошел. Он всегда будет искать страшилищ, даже когда их там нет.

Я поерзала на стуле, делая глоток содовой.

— Вы, ребята, продолжаете намекать на то, что что-то произошло. Кто-нибудь действительно собирается ввести меня в курс дела?

Холден чертил рисунок пальцем на подлокотнике кресла.

— Вон должен тебе рассказать об этом. Это его история.

— Тогда, я думаю, что никогда не узнаю, потому что он общается со мной только хмурыми взглядами.

Холден потянулся ко мне, его рука скользнула под водопад моих волос и сжала мою шею.

— Он просто…

— Приходит в себя, — закончила я за Холдена. — Да, да. Так вы все говорите. — Я подняла взгляд к деревьям, задаваясь вопросом, где был Вон в этот самый момент. Все ли с ним в порядке? Тепло ли ему? Голоден ли он? При последнем мысленном вопросе у меня заурчало в животе.

Холден ухмыльнулся и встал, протягивая руку.

— Может, я и не смогу вылечить Вона, но я могу приготовить тебе завтрак. Что ты скажешь?

Я взяла его за руку и сунула блокнот для рисования под мышку.

— Что ж, накорми меня.

* * *

Я теребила лямку рюкзака, втиснувшись между Кином и Лукасом на заднем сиденье «Рейндж Ровера» Энсона.

— Какая у нас история о том, почему я снова была без сознания?

Холден повернулся на сиденье.

— Нас всех не было дома. Сильный вирус гриппа.

— Желудочный или обычный?

Энсон ухмыльнулся мне в зеркало заднего вида.

— Ты актер-методист или что-то в этом роде?

— Я просто хочу убедиться, что моя история правдива. Я не хочу, чтобы у нас были неприятности из-за того, что Кин сказал, что его везде рвало, а я сказала, что у меня кашель.

Кин выгнул бровь.

— Почему это меня должно тошнить?

— Это гипотетически, — сказал Лукас.

— Ненавижу, когда меня тошнит. — Он преувеличенно вздрогнул. — Не хочу этого, даже гипотетически.

— Отлично. Люка тошнило, даже гипотетически. А теперь, можем ли мы решить, каким воображаемым гриппом мы все переболели? — Мой голос стал громче от нетерпения, когда мы въехали на парковку.

Рука Лукаса опустилась на мое бедро, нежно сжав его.

— Просто дыши. — Его теплая, успокаивающая энергия вливалась в меня. — У всех нас была лихорадка и сильный кашель. Боль в горле. Недомогание. Вот и все.

— Спасибо, — прошептала я.

Кин изучал меня, между его бровями появились маленькие морщинки.

— Ты уверен, что это воображаемые симптомы гриппа?

Я уставилась в лобовое стекло на группу девушек, собравшихся возле места Энсона. Несмотря на то, что он отправил Сэйди сообщение о том, что больше не заинтересован в ней, она все еще ошивалась поблизости. Она была окружена своей обычной компанией друзей, разодетых в пух и прах. Я посмотрела вниз на простые джинсы, футболку и кожаную куртку, которые были на мне. Я вдруг пожалела, что не потратила немного больше времени на подготовку в то утро.

— Эй. — Кин толкнул меня в плечо. — Ты не одна.

— Спасибо.

Энсон припарковался и заглушил двигатель. Он подвинулся на сиденье так, чтобы видеть меня.

— Ты скажешь мне, если она что-нибудь предпримет?

— Я справлюсь с этим, — заверила я его.

— Я знаю, что справишься. Я просто хочу знать.

— Отлично. До тех пор, пока ты обещаешь, что я смогу вести свои собственные битвы.

Энсон поджал губы, когда изо всех сил пытался согласиться.

Холден пригвоздил меня взглядом.

— Никто из нас не сражается сам по себе, Ро. Больше нет. Вместе мы сильнее.

Вспышки нападения промелькнули в моем сознании.

— Дрянные девчонки — это не совсем ниндзя-волки.

Губы Кина дрогнули.

— Ниндзя-волки?

— Я не знаю, как вы их называете. Именно такими они мне и показались. Худшее, что Сэйди и ее друзья сделают, это назовут меня шлюхой. С этим я могу справиться сама.

Люк потянул за потертую завязку на моих джинсах.

— Ты можешь разбираться с ними, пока знаешь, что мы тебя прикрываем.

— Достаточно справедливо. А теперь пойдем, пока мы не опоздали и не получили наказание.

Лукас открыл дверь, и я вышла вслед за ним. Остальные ребята вылезли и встретили нас у передней части внедорожника. Я напряглась, когда Сэйди приблизилась, покачивая бедрами.

— Энсон, я беспокоилась о тебе. Почему ты не отвечал мне?

Касс появилась между машинами, Джек и Ридж следовали за ней.

— Наверное, потому, что он заблокировал твою задницу в своем телефоне. Убирайся, Сэйди, пока я не решила заставить тебя заплатить за тот трюк с плакатами, который ты выкинула.

Сэйди побледнела, но быстро пришла в себя и свирепо посмотрела на Кэссиди.

— Как скажешь, чудила.

Кэссиди закатила глаза.

— Так оригинально.

Сэйди повернулась и зашагала прочь.

— Позвони мне позже, Энсон.

Я оглядела нашу группу.

— Мне кажется, или она бредит?

Кэссиди ухмыльнулась и взяла меня под руку.

— Я скучала по тебе, Ро. В школе было слишком скучно без тебя.

— 9-

— Итак, как ты себя чувствуешь? Правда? — спросила Касс, прислонившись к шкафчику рядом с моим. Нам не удавалось по-настоящему побыть наедине, чтобы поговорить во время занятий или обеда. Ребята были серьезными собственниками-телохранителями, ждущими, когда кто-нибудь набросится. Но никто этого не сделал. Худшее, что я получила, несколько оскорблений шепотом. Касс, наконец, зарычала на парней, чтобы они встретили нас на парковке после окончания занятий, чтобы мы могли побыть наедине всего несколько минут.

Я наклонилась, вытащила книгу из рюкзака и сунула ее в шкафчик.

— В основном я в порядке.

Касс приподняла бровь.

Мои плечи поникли, и я прислонилась к открытой дверце шкафчика.

— Ладно, я в полном беспорядке. Это очень много для очень короткого промежутка времени.

— Преуменьшение века.

— Между тем, как я узнала, что становлюсь пушистой, обладаю сумасшедшими целительными способностями, Вон говорит мне, что не хочет быть моей парой, Холден целует Джаз…

Касс схватила меня за руку.

— Что ты только что сказала?

— Про какую часть?

— Вон не хочет быть твоей парой? Холден поцеловал Джаз? Что, черт возьми, делают эти идиоты?

Я покрутила шнурок на браслете.

— Честно говоря, это Джаз поцеловала Холдена. Он оттолкнул ее.

— Мне все равно, даже если он оттолкнул ее. Она вообще не должна была находиться в зоне для поцелуев.

— В этом я с тобой не согласна.

Касс покачала головой.

— Ему повезет, если я завтра не подсыплю ему в кофе немного слабительного.

Я фыркнула от смеха.

— Это может быть немного чересчур.

— Нам нужен девичник. Ты и я, ведерко попкорна и смехотворное количество конфет. Мы во всем разберемся.

У меня защипало в носу. Сколько времени прошло с тех пор, как у меня было что-то подобное? Ни разу с тех пор, как Лейси была жива. Раньше она готовила порцию брауни, но не готовила их до конца, чтобы они были липкими в середине. Она ставила форму для запекания на кухонный стол и доставала две вилки. Мы ели до тех пор, пока моя проблема не была решена и нам обоим не становилось немного нехорошо.

Улыбка сползла с лица Касс.

— Эй, ты в порядке?

— Да. Ты только что напомнила мне Лейси этим предложением. Звучит идеально.

— Я воспринимаю это как наивысший комплимент.

— И должна.

Высунулась нога в ботинке и отправила мой рюкзак в полет. Поскольку он был открыт, то блокноты и ручки разлетелись по всему коридору.

Сэйди остановилась перед нами.

— Упс. — Ее маленькие фанаты захихикали.

— Осторожнее, Сэйди, — пропела Касс нараспев. — Твоя горечь проявляется.

Она усмехнулась.

— Как будто мне было бы горько из-за этой неудачницы.

Я одарила Сэйди своей лучшей приторно-сладкой улыбкой.

— Ты тратишь много времени и энергии на ту, кого считаешь неудачницей.

Краска залила ее щеки.

— Тебе нужно знать свое место.

— О, ты имеешь в виду место рядом с Энсоном, Холденом, Лукасом и Кином? Это место?

Ее глаза расширились.

— Ты же не можешь серьезно сказать мне, что ты со всеми ними?

Касс усмехнулась.

— Ревнуешь, Сэйди?

— Конечно, нет. Я беспокоилась, что Энсон поссорится с вами, уродами, но только как друг.

Широкоплечий парень, которого я обычно видела рядом с Энсоном, обнял Сэйди за плечи.

— Все в порядке, детка? — Он бросил на нас прищуренный взгляд.

Это была самая невероятная вещь, которую я когда-либо видела — в одно мгновение на глазах Сэйди выступили слезы.

— Я просто остановилась сказать Роуэн, что рада, что ей стало лучше.

Парень — Крис, я вспомнил — вытер случайную слезинку со щеки Сэйди.

— Не похоже, что из-за этого стоит расстраиваться.

Сэйди фыркнула, выглядя по-настоящему обиженной.

— Она наговорила всяких гадостей обо мне и Энсоне.

Крис выпятил грудь и убрал руку с плеч Сэйди.

— В чем твоя проблема?

— Ты серьезно веришь в этот спектакль? Ты должен знать свою девушку достаточно хорошо, чтобы понимать, что это не я сыпала оскорблениями.

Он направился ко мне, прижимая меня к шкафчику.

— Ты называешь мою девушку лгуньей?

— Отойди, — предупредила я.

— Серьезно, Крис. Энсон оторвет тебе голову, если узнает об этом, — сказала Касс.

Крис только придвинулся ближе.

— Слышал, тебе нравится раздвигать свои ножки для любого, кто захочет. — Он поднял руку и скользнул ей по моей талии, двигаясь к груди.

Меня охватила болезненная паника, и, прежде чем я успела подумать, я толкнула его в грудь. Сильно. Из моих ладоней вырвался поток энергии.

Крис отшатнулся назад, упав на задницу.

— Что за хрень? Ты что, только что ударила меня шокером?

Касс поспешила встать передо мной.

— Нет, это сделала я. И тебе повезло, вот и все.

— Эй, что, черт возьми, происходит? — Энсон бросился по коридору, Холден, Лукас и Кин следовали за ним по пятам.

Крис поднялся на ноги.

— Твои новые друзья — психи.

Энсон подошел ко мне.

— Что они сделали?

Я не могла ответить. Я все еще смотрела на свои руки. Может быть, я была психом. Энергия, вырвавшаяся из ладоней, была лишь малой толикой того, на что я была способна. Я могла серьезно ранить его или еще чего похуже.

— Ро? — надавил Энсон.

— Твоя бывшая пнула сумку Роуэн и сказала какую-то грубую чушь. Но твой лучший приятель вон там назвал ее шлюхой и попытался ее полапать, — услужливо объяснила Касс.

Энсон замер, а затем медленно обернулся.

— Ты что?

Крис побледнел.

— Она лжет. Я ничего этого не делал.

Энсон сделал выпад. При этих словах какая-то часть моего мозга проснулась, и я схватила его сзади за рубашку, когда Холден оттолкнул Криса с дороги.

— Убирайся отсюда, и если ты не будешь держаться подальше от Роуэн, в следующий раз я натравлю его на тебя, — рявкнул Холден.

Энсон все еще преследовал Криса, практически волоча меня по коридору.

— Прекрати, — приказала я, крепче сжимая его рубашку. — Я в порядке.

Лукас встал на пути Энсона.

— Не стоит того, чувак.

— Я его убью.

— Это не поможет ситуации, — возразил Люк.

Энсон глубоко вздохнул, и я медленно ослабила хватку на его рубашке. Энсон повернулся, притягивая меня в свои объятия.

— Мне так жаль.

— Это не твоя вина, — пробормотала я ему в грудь.

— Мне не следовало оставлять тебя одну. — Он отпустил меня. — Как тебе удалось оторвать его от себя?

Я перевела взгляд с лица Энсона на мои руки. Я уставился на ладони.

— Не знаю.

— 10-

— Расскажи мне об этом еще раз, — потребовал Холден.

Я продолжала пялиться на руки. Я ничего не могла с собой поделать.

Лукас накрыл мою руку своей.

— Все в порядке, Ро. Мы просто пытаемся выяснить, что произошло.

Я отдернула руку.

— Не надо. Что, если я сделаю тебе больно?

Он медленно двинулся, снова беря меня за руку.

— Ты не причинишь мне вреда.

Слезы обожгли мне глаза.

— Ты этого не знаешь.

Кин взял мою другую руку в свою.

— Ты защищалась. Это твоя сила вырвалась наружу, потому что ты была в опасности.

Энсон зарычал с водительского сиденья.

Я посмотрела на Холдена.

— Что это за сила такая?

У него всегда были ответы на все вопросы, но прямо сейчас, похоже, у него их не было.

— Есть наступательные силы. Но я никогда не слышал, чтобы у волка было два дара. — Он наклонился к заднему сиденью, сжимая мое бедро. — Ты можешь рассказать мне, что произошло, еще раз?

Я искоса взглянул в сторону Энсона. Я не была уверена, что он выдержит, если я снова расскажу о событиях сегодняшнего дня. В первый раз, когда я начала рассказывать, он съехал с дороги и начал колотить по рулю.

Холден проследил за моим взглядом.

— У Энсона все под контролем. Верно?

— Я в порядке, — процедил он сквозь зубы.

Я наклонилась вперед, запечатлевая поцелуй на плече Энсона. Он повернулся ко мне лицом, обхватил ладонями мое лицо и завладел моими губами в долгом, медленном поцелуе. Когда он отстранился, то на мгновение задержал на мне взгляд.

— Ты в порядке?

— Я в порядке. — Я не была уверена, что могу сказать то же самое о Крисе.

Энсон отпустил меня, и я откинулась на спинку сиденья.

— Я разговаривала с Кэсс, когда подошла Сэйди. Она пнула мой рюкзак и вела себя, как обычно, очаровательно.

Энсон что-то тихо проворчал, но Холден бросил на него острый взгляд.

— А потом появился Крис. Сэйди убедила его, что я говорю ей ужасные вещи, и он разозлился. Он прижал меня к шкафчикам и наговорил всяких гадостей. — Я не собиралась повторять его слова, ребята уже знали. — Он начал прикасаться ко мне, и все, о чем я могла думать, это о том, что хочу, чтобы он ушел. Я толкнула его в грудь, и это было похоже на выброс энергии из ладоней.

Я прикусила нижнюю губу.

— Крис подумал, что я ударила его электрошокером.

Холден задумчиво изучал меня.

— На что это было похоже?

Я уставилась на ладони. Они выглядели совершенно нормальными.

— Я чувствовала, как тот же самый золотой поток энергии поднимается в моем животе. Это тот же самый источник, из которого я черпаю, чтобы исцелиться или измениться.

Кин заерзал на сиденье.

— Возможно ли, что все это часть одного и того же дара?

Холден постучал пальцами по консоли.

— Я никогда не слышал о другом подобном даре, но все возможно.

— Вечно чудачка, — пробормотала я.

— Эй, — мягко пожурил Лукас. — Ты не чудачка. — Он уткнулся носом в мою шею, вдыхая запах. — Ты потрясающая. Могущественная, добрая, сильная.

— С потенциалом серьезно навредить кому-то. — Я не была уверена, что хочу такой силы.

Энсон вцепился в руль.

— Он это заслужил.

Тут я не стала возражать. Я намотала нить браслета на палец.

— Меня пугает, что я не могу это контролировать. — Я была переполнена совершенно новым сочувствием к тому, с чем Вон сталкивался каждый день. Страх, что он может причинить серьезный вред, сам того не желая, даже убить.

Холден обхватил рукой мою икру.

— Мы разберемся с этим вместе. Ты найдешь способ контролировать это.

Я надеялась, что он прав, но у меня не было такой уверенности.

Зазвонил телефон, и Холден вытащил устройство из кармана. Он нахмурился, когда прочитал сообщение и напечатал ответ.

— Отец хочет, чтобы мы вернулись в лагерь.

Мой желудок сжался и перевернулся. Что теперь?

Энсон завел двигатель и выехал обратно на грунтовую дорогу. Прошло всего несколько минут, прежде чем мы остановились перед сторожкой.

— Он сказал почему? — спросила я, взглянув на Холдена.

Он покачал головой.

— Просто что мы должны поскорее вернуться.

Лукас провел рукой вверх и вниз по моему бедру, избавляя меня от худшего из моих беспокойств.

— Ты не обязана этого делать.

Его рука скользнула по моему подбородку, и он завладел моими губами в медленном поцелуе.

— Мне нужно. Мне это тоже помогает. Знать, что я могу кое-что облегчить для тебя.

Я прижала руку к его груди, наклоняясь для еще одного поцелуя. Все, что касалось Люка, вызывало теплый трепет. Это заставляло мои нервные окончания чувствовать себя так, словно они были пьяны.

— Спасибо.

— Всегда.

— Нам пора идти, — сказал Холден.

Я проследила за его взглядом и увидела Мейсона, который стоял на верхней ступеньке лестницы. Я с трудом сглотнула. Откладывание этого дела ни к чему не приведет. Я кивнула, и Лукас открыл свою дверь. Я последовала за ним, Кин следовал за мной по пятам.

Из леса вышла фигура, направляясь прямо ко мне. Вон остановился всего в нескольких дюймах от меня. Его грудь вздымалась и опускалась.

— Он прикасался к тебе.

Я бросила свирепый взгляд в сторону Кина. У него хватило порядочности выглядеть немного смущенным. Я снова повернулась к Вону.

— Я в порядке.

— Он. Прикасался. К тебе. — Слова были похожи на угрожающее рычание. Я вдруг почувствовала благодарность за то, что Вон окончил школу два года назад и не учился с нами в одной школе. Он ни за что не смог бы удержаться от того, чтобы не разорвать Криса в клочья.

Я протянула руку, чтобы положить ее Вону на грудь, но он отскочил в сторону.

— Не надо. Прямо сейчас я себя не контролирую. Я могу причинить тебе боль.

Я двигалась медленно, но не останавливалась. Я обхватила его руками за талию и положила голову ему на грудь.

— Ты не причинишь мне вреда. — Я знала это всем своим существом. И тогда мне было нужно прикосновение Вона. Он был единственным человеком, который мог понять, почему события того дня так сильно напугали меня.

Он обхватил меня руками, сначала нерешительно, а потом прижал к груди.

— Ты делаешь все возможное, чтобы защитить себя. Всегда.

Я сглотнула, но кивнула.

Прочистив горло, я подняла глаза и увидела Мейсона всего в нескольких шагах от себя.

— У нас проблема.

Мое сердце дрогнуло.

— Какая? — потребовал ответа Холден.

— Совет решил, что телефонной конференции недостаточно. Они прибудут сюда. И скоро.

— 11-

Как только эти слова слетели с губ Мейсона, Холден повел меня внутрь. Все ребята оглядывались по сторонам, будто на нас нападали. Они окружили меня, когда мы поднялись по лестнице и направились внутрь.

— Сколько у нас времени? — спросил Холден.

Мейсон опустился на один из диванов.

— Я не уверен. По крайней мере, несколько дней. Требуется время, чтобы организовать встречу всего совета.

Кин широко распахнул глаза.

— Всего совета? Не только во Четверки?

Я оглядела комнату, когда Холден потянул меня на диван напротив своего отца.

— Что это за Четверка? Вы упоминали о них раньше.

Лукас опустился рядом со мной.

— Главы совета. Четверо перевертышей, которые удерживали лидерство на протяжении десятилетий. Они несут ответственность за большинство решений совета.

Вон расхаживал за диваном.

— Мы должны увести ее отсюда.

Мейсон покачал головой.

— Это не вариант. Метка будет нашей лучшей защитой. Тот факт, что вы двое уже связаны.

Я громко присвистнула.

— Не могли бы вы, пожалуйста, притормозить и объяснить, почему вы, ребята, так напуганы? Я знаю, говорилось, что эти ребята из совета, возможно, хотят, чтобы я оказалась в их стае, но они не могут заставить меня пойти туда, куда я не хочу.

Мгновение все молчали.

Паника разлилась по моим венам.

— Они не могут заставить меня уйти с ними, верно?

Мейсон сжал челюсти.

— Такое случалось в прошлом. Они выдвинули аргументы в пользу того, чтобы особо могущественную самку поместили в одну из стай Четверки для ее защиты. Но обычно это женщина, которая не нашла свою связь.

— И никогда не сможет найти ее, потому что они запрут ее, — пробормотал Энсон.

Я побледнела, впиваясь ногтями в колени.

— Энсон, — рявкнул Холден.

— Черт. Извини. — Он встал у меня за спиной и поцеловал меня в макушку. — С тобой этого не случится. Мы этого не допустим.

— Нам нужно уйти с ней, — снова сказал Вон.

— Они только выследят нас и наверняка заберут ее, — оспорил Кин. — Нам нужно поиграть в эту игру.

Мейсон кивнул.

— Кин прав. Мы должны показать совету, что ее предназначенное место здесь, с нами. Даже совет не пойдет против судьбы.

Лукас направил на меня еще больше успокаивающей энергии, но я покачала головой.

— Пожалуйста, не надо. — На мгновение он выглядел обиженным, и я взяла его за руку, сжав ее. — Мне нужно почувствовать все это. Обладать всеми моими способностями.

Он запечатлел поцелуй на местечке у меня за ухом.

— Хорошо.

Я сосредоточилась на Мейсоне.

— Как нам заставить их поверить, что моя судьба здесь?

— Метка — для начала хорошо. — Он оглядел нашу группу. — Если бы связь была более прочной, это помогло бы.

У меня участилось дыхание. Последнее, чего я хотела, — это подтолкнуть парней к сближению. Я волновалась обо всех них. Знала, что влюбляюсь быстрее, чем следовало бы. Но я не хотела принуждать их к чему-то, к чему они не были готовы. Я посмотрела на Вона, и боль пронзила мою грудную клетку. Было уже слишком больно осознавать, что он этого не хотел. Меня бы уничтожило, если бы я узнала, что кто-то другой чувствует такое.

Я оторвала взгляд от этих льдисто-голубых глаз и уставилась в пол.

— Я думала, что нет никакого способа ускорить становление связи, если только это не против чьей-то воли.

— Не совсем так, — сказал Мейсон. — Вы можете проводить время вместе. Будьте открыты друг с другом. Чем больше вы разрушаете свои стены, тем легче будет установить связь.

Вон не разрушал свои стены вокруг меня. Я проломилась сквозь них, как мяч-разрушитель. Совершенно против его воли. Я снова посмотрела на него.

— Мне так жаль, — прошептала я.

Его хождение по комнате прекратилось.

— Что?

— Я принудила тебя к связи. Мне не следовало этого делать. Я не знала… — Я вскочила на ноги. Мне нужно было выйти. Воздух. Казалось, я никак не могла заставить легкие наполниться воздухом.

Я направилась к задней двери, когда голоса стали звать меня. Вон что-то рявкнул в ответ, но я просто продолжала двигаться, спускаясь по ступенькам и пересекая заросший травой задний двор. Я попыталась втянуть воздух, но легкие не слушались.

Ветки хлестали меня по рукам, когда я мчалась по лесу. Я не знала, куда иду, пока не добралась до озера. Грудь вздымалась, когда кислород медленно начал проникать в тело.

Я знала, что кто-то стоит у меня за спиной. Я слышала шаги позади. Аромат, доносимый ветерком, заставил меня сжаться.

— Роуэн.

Произносил ли Вон когда-нибудь мое полное имя раньше? В его устах оно прозвучало как-то по-другому. Прекрасно уникальным. Я все еще не могла обернуться. Не могла заставить себя посмотреть на него.

— Роуэн.

Вот опять. Но на этот раз это была мольба, против которой я была бессильна. Я медленно повернулась.

На лице Вона было столько боли. Она заполнила его глаза и прорезала глубокие морщины на лице.

— Это не твоя вина.

— Разве нет? Я вложила в тебя всю свою энергию. Неудивительно, что появилась связь. Я как одна из тех монстров, которые навязывают связь тому, кто никогда этого не хотел.

Адамово яблоко Вона дернулось, когда он сглотнул.

— Я хотел тебя, Роуэн. Но в этом мире нет ничего, что когда-либо пугало меня больше.

— 12-

— Что? — Это прозвучало наполовину как слово, наполовину как выдох.

Вон неровно дышал.

— Когда мы говорили о том, что кто-то принуждает к связи, мы имели в виду не это. Ты отдавала бескорыстно, а я брал. Мы истинная пара. Вот почему появилась связь.

Мысли все еще крутились вокруг другого маленького лакомого кусочка, которым поделился Вон.

— Ты хотел меня?

Он издал низкое рычание.

— Да, я хотел тебя. Я все еще хочу тебя, но это не значит, что я собираюсь взять тебя.

Частичка надежды, вспыхнувшей в моей груди, погасла.

— Почему?

Вон опустился на один из валунов рядом с водой.

— Я и раньше причинял боль людям, которые были мне небезразличны. Я причинил боль Кину. Я не хотел, но это случилось.

Я опустилась рядом с Воном, оставляя между нами пространство, которое ему так нравилось.

— Ошибки случаются.

Он глянул на меня.

— Я не готов рисковать, когда это может убить тебя.

Я уставилась на него, пытаясь разобраться во всех слоях боли и замешательства.

— Знаю, контроль требует времени, но сейчас ты, кажется, хорошо с этим справляешься.

— У меня был этот дар с одиннадцати лет. Если бы я мог с ним справиться, это уже произошло бы.

— Одиннадцать? Я думала, что дары проявляются примерно во время первого изменения.

Вон уставился на воду.

— Обычно так и происходит. Дар также может проявляться, если перевертыш находится под сильным давлением.

Мое сердце сжалось.

— Что случилось?

— Было нападение. Мы до сих пор не знаем, кто за него в ответе. Кто бы это ни был, он нанял бродячих волков. У нас есть аварийные убежища и тайники для такого рода вещей, но когда сработала сигнализация, я играл в лесу. Прежде чем я успел добраться до одного, они поймали меня.

Я впилась пальцами в камень подо мной, когда наблюдала, как тени танцуют в глазах Вона.

— Ты не обязан мне говорить.

— Нет. Ты должна знать. Они хотели знать, где находятся пара и сын альфы. Мейсон и многие из наших лучших волков были в отъезде на конференции совета. Негодяи знали, что мы уязвимы.

— Ты им не сказал. —Может быть, я и не была знакома с Воном долго, но я знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он не раскрыл бы местонахождение убежищ, если бы мог этого избежать.

Он печально чуть приулыбнулся.

— Это их не слишком обрадовало.

— Что они сделали?

Любой намек на юмор исчез с лица Вона.

— Они пытали меня. Я не знаю, как долго это продолжалось. Когда я сломался, была уже ночь. Все было не так, как они ожидали. Я чувствовал, как энергия потрескивает по коже, и когда один из волков ударил меня, он рухнул на землю. — Вон перевел взгляд на меня. — Я убил всех четверых. Но все равно потребовалась вся ночь, прежде чем кто-то наконец нашел меня. Когда они пришли, то не могли отпустить меня без того, чтобы я не шокировал их и почти не поставил на колени. Как бы я ни старался, я не мог это выключить.

Слеза выскользнула и скатилась по моей щеке. Все, что я могла видеть, — это маленького мальчика Вона. Он потерял родителей во время нападения, подвергся жестокому обращению, и никто не мог прикоснуться к нему. Я двигалась, не задумываясь, забираясь к нему на колени и обвиваясь вокруг него. Я обняла его, будто это могло стереть все, через что он прошел.

— Мне так жаль.

— Я, вероятно, никогда не смогу это контролировать.

— Мне все равно. — Вспышка боли пронзила мой организм.

— Ты уверена в этом?

Я только крепче прижалась к Вону.

— Перестань пытаться напугать меня.

Он положил подбородок мне на плечо.

— Я не хочу этого. Не хочу быть связанным с другим человеком, которого я могу подвести. Не хочу рисковать, что могу причинить тебе боль или еще что похуже.

Я провела пальцами вверх и вниз по его позвоночнику.

— Я была напугана сегодня.

— Этот кусок дерьма никогда не должен был приближаться к тебе.

— Не тогда. — Первоначальную реакцию вызвал страх. Но эта вспышка никак не повлияла на то, что я почувствовала потом. — Когда я причинила ему боль. Это привело меня в ужас.

Вон прижал меня крепче.

— Я знаю тебя. Ты бы никогда не причинила боль тому, кто этого не заслуживал.

— Я просто говорю, что немного знаю, каково это — бояться.

Он напрягся, руки, обнимавшие меня, стали жесткими.

— Это не то.

Я подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Разве нет?

Он снял меня с себя и посадил обратно на валун.

— Ты даже не представляешь. Ты только начинаешь узнавать об этом мире. Ты не представляешь, как сильно я могу подвергнуть тебя риску.

Я соскользнула с камня и направилась к нему.

— Тогда объясни мне.

— Ты заставила парня упасть на задницу. Я погрузил брата в кому на неделю.

Я застыла.

— Что?

Вон заскрежетал челюстями.

— Мы подрались. Это было так глупо. Спорили о том, кто какую работу по дому выполнял на той неделе. Кин сказал что-то такое, что заставило меня разозлиться. Я толкнул его. Это было все, что требовалось. Он упал, как подкошенный.

Вон сжал руки в кулаки, костяшки побелели.

— Я думал, что убил его. Я стоял там несколько секунд, думая, что мой брат мертв, и что я сделал это. Потом я увидел, как поднимается и опускается его грудная клетка.

— Вон… — Я протянула к нему руку, желая хоть как-то утешить.

Он отодвинулся от меня.

— Я сидел у его кровати семь дней, пока он не проснулся.

Внезапно реакция Вона на мой собственный семидневный сон обрела немного больше смысла. Он не был причиной моего состояния, но я дошла до этого, пытаясь спасти его.

— Это был несчастный случай.

— Просто потому, что что-то произошло случайно, не значит, что последствия стали меньше. — Он покачал головой. — Мне жаль, Роуэн. Я не буду рисковать.

И в мгновение ока Вон ушел. Исчез и забрал надежду на то, что мы с ним все уладим.

— 13-

Вон, должно быть, предупредил остальных парней о своем исчезновении, потому что я пробыла одна не больше пары минут. Я смотрела на воду, когда позади меня послышались шаги. Я могла чувствовать парней — пульсирующие точки на невидимой карте. Я также чувствовала Вона, удаляющегося все дальше и дальше.

От этого знания у меня защемило в груди. Каждый раз, когда я думала, что у нас произошел прорыв, земля под нами рушилась.

— Ро? — Голос Энсона звучал неуверенно.

Я на мгновение позволила глазам закрыться. Мне хотелось наброситься на них, оттолкнуть их всех прочь. Но это говорили мои обида и страх. Я не могла винить остальных парней за действия Вона. Я даже не могла винить Вона. Он прошел через ад.

Я сглотнула, борясь с жжением в горле.

— Что произойдет, если Вон никогда не захочет быть частью этой связи?

Холден подошел и встал рядом со мной.

— Он уже является частью связи. Единственный способ сломать ее — если один из вас умрет.

У меня сжалось сердце. Я не хотела держать Вона в заложниках, не тогда, когда пребывание со мной причиняло ему столько боли. Как бы сильно это ни ранило меня, если бы я позволила ему уйти, я бы это сделала.

— И нет никакого способа это исправить?

Лукас встал рядом с Холденом.

— Я никогда раньше не слышал, чтобы такое случалось.

Кин пристроился с другой стороны от меня.

— Он этого не хочет, Ро. Я знаю, что он это сказал, но…

— Я причиняю ему боль. — Я повернулась к Кину, изо всех сил стараясь сдержать слезы. 0 Он через столько прошел, а я только причиняю ему еще больше боли.

Кин побледнел.

— Не думаю, что это так.

— Ты его только что не видел. Быть связанным со мной, бороться, чтобы держаться подальше, постоянно беспокоиться о том, чтобы причинить боль мне… это мучает его.

Кин провел рукой по волосам и посмотрел на озеро.

— Он уже много лет никому по-настоящему не причинял вреда.

— Но это бремя остается с ним.

— Знаю, — прошептал Кин. В его голосе звучало так много вины. Его собственной, с которой он боролся. — В тот день я подстрекал его. Я вел себя как придурок. Я знал, что он все еще борется за самообладание, но мне было все равно.

Я придвинулась ближе к нему, положив руку ему на плечо.

— Ты был ребенком.

Он посмотрел мне в глаза.

— Я был достаточно взрослым, чтобы понимать это лучше. — Мускул в его челюсти дернулся. — Ты знаешь, что после этого он почти год не прикасался ни ко мне, ни к кому-либо другому? Год отсутствия контактов с людьми. Потерянный в своем одиночестве.

Я чувствовала себя такой одинокой после смерти Лейси и почти исчезновения моих родителей. Были месяцы, когда меня никто не обнимал, но я все равно время от времени контактировала. Похлопывание по моему плечу. Пожатие моей руки. У Вона ничего этого не было. Стеснение в груди только усилилось.

— Я не знаю, как ему помочь. Будет лучше, если я просто отойду в сторону?

— Нет, — заговорил Энсон, и его зеленые глаза превратились в изумруды. — Он так привык к тому, что все спускают ему с рук исчезновения, думаю, пришло время поднажать.

Кин резко повернулся к Энсону.

— Ты понятия не имеешь, через что прошел Вон. Потеря наших родителей. Почти смерть. Такое раннее проявление. Это нечто большее, чем шрамы на теле. Это шрамы на его гребаной душе.

Энсон не пошевелился, когда Кин толкнул его в грудь. Я затаила дыхание, ожидая, что печально известный характер Энсона взорвется, но этого не произошло.

— Вы все ходили вокруг него на цыпочках и находили отговорки в течение многих лет. Каждый раз, когда ты позволяешь ему отталкивать тебя, это делает стены немного крепче.

Жжение в горле вернулось. Энсон знал, что значит отталкивать людей, за исключением того, что его стены не были сделаны из хмурых взглядов и язвительных комментариев. Его образ состоял из дерзких улыбок и притворства тем, кем он не был.

Я двинулась, не раздумывая, встав между ним и Кином, обхватив Энсона руками за талию.

— Ты прав.

— Это не очень хорошая идея, — возразил Кин. — Когда Вон становится таким, ему нужно личное пространство.

Энсон уткнулся лицом в мои волосы и глубоко вдохнул.

— Я не говорю, что мы гонимся за ним прямо сейчас, но завтра мы найдем его задницу и дадим ему понять, что он больше не может изображать из себя одинокого волка. Поскольку сюда приезжает совет, нам нужно держаться вместе.

Холден шагнул вперед и хлопнул Энсона по плечу.

— Он прав. Мы должны начать мыслить как настоящие партнеры. Важны не только наши отношения с Роуэн. Мы также должны заботиться друг о друге.

На сердце у меня потеплело от того, что Холден поддержал Энсона. Тот факт, что они смогли собраться вместе по какому-то вопросу, вселил в меня надежду на нашу связь в целом. Я знала, что надежда опасна, что мое сердце может и дальше разрываться на части, но я все равно собиралась продолжать пытаться.

Лукас присоединился к нашей маленькой кучке.

— Ридж описывает их связь с Кэсси как братскую. Не менее важно, чтобы мы все доверяли друг другу. Нам нужно проводить время вместе, и не только тогда, когда мы переживаем кризис.

Я повернулась в объятиях Энсона так, чтобы оказаться лицом к группе. Мы через столько всего прошли за последний месяц. И Лукас был прав, по большей части это были нападения того или иного рода. Нам нужно было время, чтобы просто быть. Чтобы лучше узнать друг друга на повседневном уровне.

Мой взгляд скользнул по группе, когда в сознании оформилась идея.

— Холден, как думаешь, твой папа мог отмазать нас завтра в школе?

— Конечно. О чем ты думаешь?

Улыбка заиграла на моих губах.

— Тебе просто нужно подождать и посмотреть.

— 14-

Я закрыла дверь в спальню Холдена как можно тише. Встать с кровати было комичным подвигом. Звуки мягкого храпа и глубокого дыхания стихли, когда дверь со щелчком закрылась. Я выдохнула и направилась по коридору.

На улице было все еще темно, но настенные бра создавали мягкое свечение. Я спустилась по лестнице и резко остановилась, увидев женщину на диване, обнимающую Криспина. Когда он посмотрел на меня, то вскочил и побежал ко мне.

— Роуэн!

Я вскрикнула, когда он влетел в мой живот, и обхватила руками его маленькое тельце.

— Привет, Крис.

— Скучал по тебе, — пробормотал он. — Я подумал, может быть, они солгали, и ты мертва, как мой отец.

У меня сжалось сердце, и я крепче прижала его к себе.

— Я прямо здесь, — сказала я, поглаживая его по спине рукой.

Незнакомая женщина одарила меня доброй улыбкой.

— Мы тебя не разбудили? Я подумала, что немного горячего какао поможет избавиться от дурных снов.

— Вовсе нет. Вообще-то я надеялась воспользоваться кухней до того, как соберется толпа завтракающих. Кстати, меня зовут Роуэн.

— Я Сара. Я могу показать кухню и помочь найти все, что нужно.

— Я тоже могу помочь, — добавил Криспин.

Я посмотрела на него сверху вниз.

— Я собиралась приготовить парочку бутербродов для ребят. Думаешь, ты можешь сказать мне, что им нравится?

Он восторженно закивал.

— Я знаю их любимые вкусы, потому что по субботам у нас подают сэндвичи.

— У Джейса сегодня выходной от работы на кухне. На обед мы готовим сэндвич-бар «сделай сам», — объяснила Сара.

Я сжала плечи Криспина.

— Тогда ты идеальный помощник.

— Я принесу хлеб. — Он бросился на кухню.

Сара издала легкий смешок.

— Приятно видеть, как он вот так улыбается.

— Как у него дела? — тихо спросила я, когда мы направились в кухню.

— Давать ему такие задания, как это, — хорошо. Он скучает по отцу. Будет нелегко, когда он станет достаточно взрослым, чтобы узнать правду.

— Я бы хотела, чтобы он никогда не узнал.

— Правда редко бывает легкой, и она всегда сложна.

Я промычала. Хотела бы я знать, какие у Сэма на самом деле были мотивы. Он не казался плохим человеком. Из-за того, как он любил Криспина и заботился о нем, мне было трудно поверить, что он настоящий злодей. Желудок свело судорогой при мысли о том, что могло бы произойти, если бы ему все удалось.

Появился Криспин, держа в руках две буханки хлеба.

— Я принес белый и медово-пшеничный. Эти им нравятся.

Я заставила себя улыбнуться маленькому другу.

— Расскажи-ка мне обо всем.

— Лукас всегда хочет арахисовое масло и желе. Холден и Кин любят индейку с чеддером, помидорами и листьями салата. В прошлый раз Энсон ел салями с чеддером, так что я знаю, что ему это нравится.

— Здесь происходит небольшое поклонение героям, — объяснила Сара.

Я улыбнулась Криспину.

— А что насчет Вона? — Это было больше похоже на ту опасную надежду — приготовить для него бутерброд. Но я ничего не могла поделать с этим задумчивым ублюдком.

Криспин поджал губы.

— Я не знаю. Вон обычно не приходит по субботам. Получает только официально упакованную еду. — Он слегка пожал плечами. — Он, наверное, ест бутерброды с мясом или чем-то в этом роде.

Я расхохоталась.

— Хотела бы я увидеть лицо Вона, когда он взглянет на этот сэндвич.

Криспин широко распахнул глаза и поднял обе руки.

— Это была не моя идея.

Я притянула его к себе.

— Я сохраню твой секрет.

* * *

Тепло разлилось по спине, когда руки обхватили меня за талию.

— У меня портится настроение, когда я просыпаюсь от утреннего дыхания Кина, а не от твоего тела.

Я хотела погрузиться в это тепло. Заблудиться и никогда не выныривать подышать свежим воздухом.

— Энсон. Маленькие ушки, — предупредила я.

Криспин посмотрел на нас, когда Энсон прижался губами к моей шее.

— Черт возьми. Мне не нужно это видеть.

Энсон усмехнулся, уткнувшись мне в кожу.

— Однажды это будет все, что ты захочешь увидеть.

Криспин на мгновение замолчал, скептически посмотрев на Энсона, затем покачал головой.

— Ни за что. Эти поцелуи просто отвратительны.

Энсон губами прошел по моей шее, посылая искры ощущений танцевать по коже.

— А ты как думаешь, Ро? Целоваться — это мерзко?

Я изо всех сил старалась не задохнуться. После моего эпизода ни один из парней не делал ничего, кроме поцелуев. Но как бы я ни ценила то, что они дали мне время прийти в себя, я была почти готова взорваться.

— Целоваться определенно не противно.

Криспин издал рвотный звук.

Энсон расхохотался.

— Итак, Криспин, ты составил компанию нашей девушке?

Он кивнул, и улыбка расплылась по его лицу.

— Я помогал с сюрпризом.

Появился Холден и прислонился бедром к дверному проему.

— С сюрпризом, да?

Я внезапно занервничала.

— Мы собираемся провести день на озере. Никакой школы. Никаких отвлекающих факторов. Просто пикник друг с другом.

— Звучит идеально. Ты уже выбрала себе бикини? — спросил Энсон.

— Бикини? На улице градусов десять.

У Холдена дрогнули губы.

— Жара для перевертыша. Мы можем плавать в любое время.

— Правда?

— Иди и возьми бикини, — сказал Энсон, легонько похлопав меня по заднице.

Я повернулась к Криспину и заключила его в объятия.

— Спасибо, что помог. Хочешь потусоваться завтра? Поиграем немного в аэрохоккей?

— Только если ты готова проиграть.

— Я постараюсь подготовить свое сердце к уничтожению.

Сара просунула голову в кухню.

— Ты закончил, Криспин? Мы собирались отправиться в город, в библиотеку.

— Я готов. — Он обнял меня еще раз, а затем убежал вслед за Сарой.

Выражение лица Холдена было таким нежным, что у меня защемило в груди.

— Ему с тобой хорошо.

— Надеюсь, не могу себе представить, насколько ему сейчас больно.

Энсон обнял меня.

— Ты помогаешь облегчить эту боль.

Я надеялась на это, но ничего не казалось достаточным. Я стряхнула с себя боль, которую испытывала за Криспина, и сосредоточилась на предстоящем дне. Я с треском закрыла корзинку для пикника.

— Кто ее понесет?

— Я, — вызвался Холден.

Я переводила взгляд с Энсона на Холдена.

— Думаете, Кин сможет убедить Вона встретиться с нами на озере?

На лице Холдена промелькнуло сомнение.

— Он может попытаться.

— 15-

Я скользнула взглядом по окружающему лесу.

— Он не придет, да?

Кин бросил на меня сочувственный взгляд, но промелькнуло раздражение.

— Мне жаль, Ро.

Я на мгновение закрывала глаза. Дала себе всего секунду, чтобы почувствовать острую боль. Потом я отбросила все это в сторону. Я оглядела ребят.

— Мы продолжим спрашивать его. Мы будем продолжать появляться. Но мы также не позволим ему испортить время, которое мы проводим вместе.

Лукас обнял меня одной рукой и запечатлел поцелуй на моем виске.

— По-моему, это идеальный план.

— По-моему тоже, — согласился Холден.

— Здесь правда великолепно. — Я оглядела озеро. На противоположной стороне берега был гребень, с которого открывался прекрасный вид. — Мы должны как-нибудь отправиться туда в поход.

Холден напрягся, а затем переступил с ноги на ногу.

— Да, это было бы круто.

Лукас обнял Холдена за плечи.

— Холден не большой любитель походов.

— Ой. — Хотя я не была уверена, было ли это на самом деле так.

Энсон закончил надувать круг и бросил его в озеро.

— Я готов.

Кин начал смеяться.

— Это единорог?

— Эй, а что не так с единорогами?

Люк покачал головой.

— Ничего. У тебя и твоего единорога будет потрясающий день.

Я оглядела группу.

— Подождите. Единороги настоящие?

Все ребята замерли, а потом тут же расхохотались.

Кин вытер слезы смеха под глазами.

— О, чуваки. Это было хорошо. Мне нужно было посмеяться.

Я хмуро посмотрела на него.

— Ты — человек, который превращается в волка. Не думаю, что единороги — такая уж большая натяжка.

Холден улыбнулся мне, явно стараясь сдержать смех.

— Насколько я знаю, единорогов в нашем мире не существует.

— Облом, — пробормотала я.

— Я позволю тебе воспользоваться моим единорогом. — Энсон подхватил меня на руки и понес к озеру.

— Вода, наверное, ледяная, — взвизгнула я.

— Хорошо, что теперь у тебя есть волчье тепло. — Он бросил меня на круг, вода вокруг брызнула.

Я приготовилась к тому, что меня ударит холод, но этого так и не произошло. На ощупь вода была такой же температуры, как и воздух. Я окунула в нее руку, зачарованно наблюдая за своими пальцами.

— Берегись! — прокричал Холден.

Но было уже слишком поздно. Кто-то схватил меня за руку, и я упала в воду. Я вынырнула, хватая ртом воздух и ругаясь. Лукас послал мне дьявольскую ухмылку.

— Ты хотела повеселиться сегодня.

Я плеснул водой в его сторону.

— Я бы не назвала «почти задохнуться до смерти» забавой.

Руки обхватили меня сзади.

— Ты вся мокрая, Ро.

Я зарычала в сторону Энсона.

— Я в курсе.

Его смешок прокатился по моей коже, посылая вместе с ним восхитительные мурашки.

— Я тебе недавно говорил, какая ты великолепная? — Энсон пальцами прочертил узор на моем животе.

У меня перехватило дыхание.

— Никогда не помешает услышать это снова.

Его большой палец теребил завязку моих плавок.

— Это будет моей смертью.

Лукас придвинулся ближе.

— Но это будет хороший способ уйти.

Кин вынырнул из-под воды, встряхивая своими темными волосами.

— Чертовски хороший способ.

Холден шагнул в воду, выставив напоказ свою золотистую кожу и такой жар в глазах, что я с трудом сглотнула.

— Это прекрасный вид пытки.

Я заерзала, когда Энсон крепче прижал меня к себе. Он издал низкий стон.

— Пытка — определенно подходящее слово.

Я повернулась в его объятиях.

— Извини?

Кин прижался к моей спине.

— Извинения определенно не нужны.

— Черт возьми, нет, — согласился Энсон.

Мое дыхание участилось, когда Холден прижал меня с одной стороны, а Лукас — с другой.

— Эй, — пискнула я.

Холден усмехнулся, скользя рукой по моему подбородку и поворачивая мое лицо к себе. Его взгляд был прикован к моим губам.

— Можно я поцелую тебя, Роуэн?

Мое сердце заколотилось. Он просил гораздо большего, чем просто поцелуй. Он спрашивал, прощен ли он. Это пугало меня до чертиков, но я не могла представить свою жизнь без Холдена.

— Да.

Его губы встретились с моими. Сначала поцелуй был медленным. Долгие, томные поглаживания и обжигающий жар, но быстро набрал силу, став голодным и чуть-чуть диким. Я чуть не застонала, когда он прикусил мою нижнюю губу.

— Жарко, как в аду, — пробормотал Лукас, оттягивая плавки.

Я покраснела и опустила голову.

Энсон обхватил мое лицо ладонями.

— Не стесняйся нас сейчас. — Он завладел моим ртом в нежном поцелуе, который стал немного отчаянным, прежде чем он отпустил меня.

— Энсон прав, — сказал Кин, когда его губы скользнули вниз по моей шее. — Наблюдать за тобой с ними, я становлюсь твердым, как скала.

— Это не странно?

Лукас игриво дернул меня за прядь волос.

— Совсем не странно.

Холден вгляделся в мое лицо.

— С тобой все в порядке?

Мне потребовалось мгновение, чтобы по-настоящему подумать о том, что я почувствовала, когда их губы встретились с моими, их руки одновременно прикоснулись ко мне. Моя кровь вскипела, и я сжала бедра вместе.

— Меня это не беспокоит.

Кин подхватил меня на руки и зашагал к берегу. Звуки плеска преследовали нас. В мгновение ока он опустил меня на одеяло, которое мы расстелили ранее, его рот накрыл мой. Я руками нашла его волосы и потянула за мокрые пряди. Мне нужно было больше. Гораздо больше.

Он оторвался, прерывисто дыша, в то время как остальные парни повалились вокруг нас на одеяло.

— Так чертовски мило.

Энсон пальцами нащупал завязку моего топа. Он взялся за тесемку, в его глазах читался вопрос. Мой ответ был не в словах. Я потянулась, обхватив его за плечи и целуя изо всех сил, что были во мне.

Другие пальцы нащупали остальные завязки моего бикини, и топ упал. От прохладного ветерка мои соски затвердели. Губы сомкнулись вокруг одного. Моя спина выгнулась дугой, и я застонала в рот Энсону.

Я упала обратно на одеяло, не в силах удержать Энсона. Холден последовал за мной вниз, его губы снова нашли мой сосок.

Лукас запустил пальцы в мои плавки от бикини.

— Да?

— Да, — сказала я хрипло.

В мгновение ока я оказалась совершенно голой перед ними. Мне следовало бы смутиться или застесняться, но я не смогла сделать ничего из этого. Не тогда, когда глубоко внутри нарастал жар.

Кин провел пальцем вниз по моему центру.

— Такая красивая.

Энсон сжимал мою грудь, покручивая сосок.

— Подожди, пока не почувствуешь, как она сжимает твой палец, — пробормотал Лукас.

— Черт, — процедил Кин сквозь зубы. Затем его палец скользнул внутрь.

— Кин, — прошептала я.

— Нужно еще, Ро?

Я кивнула.

Он послал мне дьявольскую ухмылку.

— Мы можем дать тебе больше.

Он скользнул вторым пальцем внутрь меня, когда Лукас опустил голову к комку нервов. Его язык описал круг, затем щелкнул. Мои внутренние стенки сдавили пальцы Кина, и я прерывисто вздохнула.

— Пожалуйста. — Я даже не знала, о чем просила, но ребята каким-то образом поняли.

Пальцы Кина входили и выходили из меня, изгибаясь и ударяя по точке, перед моим взором плясали отблески света. Холден зубами потянул мой сосок, и этот легкий намек на боль вознес меня невероятно высоко. Энсон наклонился, его губы были на расстоянии вдоха от моих.

— Кончай.

Губы Лукаса сомкнулись на моем клиторе, а язык танцевал. Казалось, все они двигались как один. Скоординированное нападение, от которого я никогда не оправлюсь.

Искры заплясали по моей коже, эта невидимая связь между нами натянулась еще туже.

— Ты у нас в руках, — прошептал Энсон мне в губы.

Это было все, что требовалось. Я кончила. Свет вспыхнул вокруг меня, и я поняла, что уже никогда не буду прежней.

— 16-

Солнце низко опустилось в небе, заливая озеро и ребят золотистым сиянием. Лукас уткнулся носом мне в бок.

— Сегодня был хороший день.

Я прислонилась к нему спиной, наблюдая, как Энсон поймал летающую тарелку, которую Кин отправил в его сторону.

— Самый лучший день.

Холден уперся большими пальцами в свод моей стопы.

— Как раз то, что нам было нужно.

Так оно и было. Побег. Время только для нас. Моя кожа все еще гудела от воспоминаний об этом утре, но дело было не только в этом. Мы смеялись, ели, просто расслаблялись друг с другом.

Лукас застонал.

— Я обещал родителям, что приду сегодня на ужин. — Он посмотрел на меня. — Ты бы хотела пойти?

— Не хочу мешать семейному времяпрепровождению.

— Не бойся, — заверил меня Люк. — Родители не давали мне покоя, чтобы я привел тебя, но я не хотел давить. Знаю, на тебя многое обрушилось со всех сторон.

— Если ты действительно думаешь, что это нормально.

Холден ослабил хватку на моей ноге.

— Если твоя мама испекла яблочный пирог, тебе лучше принести немного мне.

Лукас усмехнулся Лукас.

— Я бы никогда не предал тебя, оставив после себя объедки.

— Ты настоящий друг.

Люк перевернул свой телефон.

— Черт возьми, нам лучше поторопиться.

Я села.

— Мне нужно принять душ. Сделать прическу. Немного накраситься.

— Прости, Ро. Нет времени. У тебя в рюкзаке была смена одежды, да?

— Да, но я хочу произвести хорошее впечатление, а не надевать свои потрепанные джинсы и толстовку с капюшоном.

— Ты была бы прекрасна, даже если бы надела бумажный пакет. — Лукас наклонился вперед и коснулся своими губами моих. При соприкосновении прошел прилив ободряющей энергии.

Я мгновенно отпрянула назад, голова немного кружилась.

— Черт. Прости. Я не знаю, что это было, — поспешил извиниться Лукас.

— Что случилось? — рявкнул Холден.

Лукас перевел взгляд с него на меня, когда Энсон и Кин поспешили к нам.

— Не знаю. Я хотел заверить Роуэн, что все будет хорошо, но у меня был прилив сил.

Я поднесла пальцы к губам.

— Мне показалось, что я перегружена.

— Прости.

Я протянула руку и сжала ногу Лукаса.

— Все в порядке. Это не было больно или что-то в этом роде. У меня просто закружилась голова.

Холден нахмурился, когда уставился на нас.

— Интересно…

— Что? — подтолкнул его Энсон.

— Держу пари, сегодня мы укрепили связь. На самых разных уровнях. Интересно, увеличило ли это наши способности?

Глаза Лукаса расширились.

— Проверим.

Холден поднялся на ноги, пристально глядя на Кина.

— Будешь моим подопытным кроликом?

Тот пробормотал проклятие, но кивнул.

— Не заставляй мой мозг взрываться, пожалуйста.

Губы Холдена дрогнули.

— Я буду стараться изо всех сил.

Я встала, положив руку на плечо Холдена.

— Может, тебе и не стоит. Не надо, пока мы не узнаем, что происходит.

— Я буду осторожен. Обещаю.

Я прикусила нижнюю губу, но отступила назад.

Холден сосредоточился на Кине.

— Обычно я могу удержать кого-нибудь на месте самое большее на тридцать секунд. — Он прищурился. — Хорошо, попробуй пошевелиться.

Лицо Кина все еще оставалось выразительным, но это было все. Даже когда появились линии напряжения, ни одна из его конечностей не сдвинулась ни на дюйм.

— Девяносто секунд, — крикнул Люк.

— Срань господня, — пробормотал Энсон. — Ты чувствуешь себя опустошенным?

Холден покачал головой.

— Вовсе нет. Я чувствую, что мог бы продолжать вечно.

— Две минуты, — сообщил нам Люк.

— Отпусти его, — тихо сказала я. Что-то в том, что Кина держали в заложниках, заставило мой желудок сжаться.

Холден моргнул, и Кин рванул вперед.

— Дерьмо! — Энсон обхватил Кина за талию, прежде чем тот врезался в нас.

Я поспешила к ним.

— Ты в порядке? Ты ведь не ранен, правда?

Кин ухмыльнулся и быстро поцеловал меня.

— Я в порядке. Хотя это было безумие. Я вообще не мог пошевелиться и почти чувствовал твою силу вокруг себя. Это было чертовски намного сильнее, чем в любой другой раз, когда мы тренировались.

Холден повернулся к Энсону.

— Ты попробуй.

— Что именно?

Холден огляделся по сторонам, прежде чем его внимание остановилось на массивном бревне на берегу.

— Это.

Штука, должно быть, была футов двадцать в длину и, кто знает, насколько в ширину.

— Нет. Этого не может быть. Он навредит себе, — возразила я.

Но Энсон уже шагал к бревну.

— Энсон, нет!

Лукас схватил меня за руку, когда я поспешила за Энсоном.

— Он не станет этого делать, если это будет слишком.

Я послала Лукасу взгляд, в котором спрашивала, не считает ли он меня глупой.

— Энсон примет любой вызов.

Люк поморщился.

— Возможно, в твоих словах есть смысл.

Мы ускорили шаг, но Энсон уже присел на корточки, чтобы ухватиться за бревно. В мгновение ока он поднял его над головой и швырнул на пляж. Все замерли.

— Будь я проклят, — тихо сказал Кин.

Энсон повернулся к нам с широкой улыбкой на лице.

— Это было весело. Интересно, что еще я могу сделать?

— О нет. — Я шагнула вперед, подняв обе руки. — Не хочу, чтобы ты пострадал или случайно убил невинного свидетеля.

— В ее словах есть смысл. Мы должны протестировать дары в безопасной обстановке, — сказал Холден.

Энсон надулся.

— Вы, ребята, никогда не хотите, чтобы мне было весело.

Кин уставился на то место, куда упало бревно.

— Думаю, нам, возможно, стоит быть осторожными с тем, кого мы посвящаем в эту новую разработку.

Дрожь пробежала у меня по спине.

— Почему?

— Совет, — тихо сказал Лукас.

Холден оглядел нашу группу, его пристальный взгляд, наконец, остановился на мне.

— Не хочу думать о том, что может произойти, если они узнают, что ты уже можешь увеличивать наши силы.

Желудок скрутило в тугой узел.

— Они ведь не заберут меня. Верно?

Энсон придвинулся ближе, обнимая меня.

— Никто никуда тебя не заберет, Ро.

Но я не была уверена, что он может быть так уверен в этом. Нет, если эти лидеры совета были такими могущественными, как говорили ребята. Мне просто нужно было убедить совет, что я — целитель и ничего больше.

— 17-

— Они здесь! — крикнул из дома девичий голос.

Я теребила завязки на браслете, пока Лукас не накрыл мою руку своей, останавливая.

— Мои родители уже думают, что ты великолепна. Лили тоже будет.

Я переплела свои пальцы с его, сильно сжимая.

— Твои родители не проводили со мной по-настоящему много времени. — Кроме того случая, когда на меня сбросили бомбу из-за того, что моя биологическая мать была частью стаи. Эта мысль заставила меня задуматься о моей другой матери, той, которая растила меня почти восемнадцать лет. За последнюю неделю или около того я не слышала ни слова ни от нее, ни от моего отца.

Лукас остановился на дорожке, повернулся ко мне и обхватил мое лицо руками.

— Что происходит в твоей голове прямо сейчас? Это не очень приятно.

Конечно, он мог чувствовать смесь беспокойства и страха, пронизывающую меня насквозь.

— У меня не очень хорошие отношения с семьей.

Он прошелся большими пальцами вперед-назад по моим щекам.

— Теперь все изменится.

— Надеюсь, ты прав. — Я переступила с ноги на ногу. — Думаю, какая-то часть меня напугана.

Люк притянул меня к своей груди, обхватив руками.

— Ты достойна любви, Роуэн. Ничто в тебе не делает это трудным. С тобой это так же легко, как дышать.

Мое сердце заколотилось в груди.

— Люк…

Он приподнял мое лицо к своему, касаясь своими губами моих.

— Я люблю тебя. Мне кажется, я начал влюбляться в тот момент, когда ты врезалась в меня в музыкальном зале.

— Я тоже тебя люблю. — Слова сорвались с моих губ без всякой попытки. Они давались легко, потому что были простой истиной. Мне нравились доброта и сопереживание Лукаса. То, как он всегда стремился посеять семена мира и сплотить людей. Мне нравилось, что он всегда заставлял меня чувствовать себя увиденной и понятой.

Улыбка, озарившая его лицо, чуть не поставила меня на колени. Он прижался своим лбом к моему.

— Я сделал бы все, что угодно, чтобы увезти тебя отсюда прямо сейчас. Куда-то в укромное место.

Я не смогла сдержать смешок.

— Не думаю, что это было бы вежливо.

— К черту вежливость.

Я в удивлении посмотрела на парня.

— Лукас…

— Да, да, я знаю, ужин с семьей.

Я приподнялась на цыпочки, проводя руками по бокам его головы.

— Всегда есть что-то «позже».

Он издал стон.

— У меня будет стояк, когда я пойду ужинать с родителями.

— Подумай о бейсболе. Разве не так всегда делают парни?

— Поверь мне, никакая бейсбольная статистика меня сейчас не спасет.

Я слегка пожала плечами.

— Прости?

Люк усмехнулся, качая головой, и потянул меня к двери.

— Ты совсем не сожалеешь.

Входная дверь открылась, и появилась Лара, а вокруг нее порхала девочка, которой на вид было около тринадцати.

— Я так рада, что ты смогла прийти с Лукасом, — сказала Лара.

— Спасибо, что пригласили меня. Надеюсь, я не помешала.

Лара притянула меня к себе и быстро обняла.

— Никогда. Теперь ты член семьи.

Эти простые слова вызвали вспышку боли, пробежавшую по груди. Смесь яростного желания и страха.

— Спасибо.

— Это сестра Лукаса, Лили.

Девочка подпрыгнула на цыпочках.

— Это правда, что ты можешь исцелять людей? Что ты спасла жизнь Вону?

— Лил, — предупредил Люк.

Я отмахнулась от него.

— Приятно познакомиться с тобой, Лили. Я могу исцелять своих партнеров по узам. Я не знаю, смогу ли других.

Лили тоскливо вздохнула.

— Это был бы такой классный дар. — Она посмотрела на свою маму. — Как думаешь, какой у меня будет?

Лукас взъерошил волосы сестре.

— Может быть, ты сможешь превращать взрослых мужчин в лягушек.

Она скорчила ему гримасу.

— Отвратительно.

— Давайте зайдем внутрь. Грег как раз вносит последние штрихи в приготовление ужина.

— Слава Богу, — пробормотал Люк.

— Я это слышала, — выпалила в ответ Лара.

Он послал ей застенчивую улыбку.

— У тебя много даров. Приготовление пищи просто не входит в их число.

Лара рассмеялась.

— Мой сын в кое-чем прав.

Грег поднял взгляд от того места, где он ставил на стол тарелку с чем-то похожим на куриный стир-фрай.

— Добро пожаловать, Роуэн.

— Спасибо, что пригласили меня.

— В любое время. Присаживайся. Что будет пить?

— Вода подойдет.

— Она любит диетическую колу, — сказал Лукас отцу.

Лара улыбнулась мне.

— Моя девочка. — Она достала из холодильника две банки и разлила содержимое по стаканам. — Итак, как прошел день? Вы, ребята, ходили на озеро?

Я покраснела, когда вспомнила все события этого дня. К счастью, Лукас нарушил мое неловкое молчание.

— Это было здорово. Думаю, нам всем нужен был перерыв.

Маленькие морщинки беспокойства появились между бровями Лары, когда она поставила наши напитки на стол.

— Вам, ребята, пришлось со многим столкнуться. Слишком много для этого возраста.

Грег сжал плечо жены и опустился на стул во главе стола.

— Он взрослеет.

Ее глаза затуманились.

— Я всегда буду видеть в нем своего ребенка.

— Мам, не плачь, — сказал Лукас с нотками паники в голосе.

Лили закатила глаза и села на стул напротив меня.

— Он терпеть не может, когда она плачет.

Лара замахнулась на дочь салфеткой.

— Не доставляй брату хлопот.

Люк откинулся на спинку стула при виде намека на раздраженную улыбку на губах мамы.

— Она живет для того, чтобы доставлять мне неприятности.

— Братья и сестры, — пробормотал Грег.

Еще одна острая боль пронзила мою грудь. Мы с Лейси постоянно доставляли друг другу неприятности. Всегда пытались превзойти друг друга. Но в девяти случаях из десяти все это было добродушным весельем. Прошло так много времени с тех пор, как я была окружена подобной движухой.

Люк потянулся под столом и взял меня за руку. На этот раз он был осторожен и выпустил лишь струйку энергии. Ровно настолько, чтобы избавить меня от самой сильной боли.

Я теребила салфетку, пока Грег наполнял все наши тарелки.

— Какой была моя биологическая мама? — Я должна была задать этот вопрос прямо сейчас. Я знала, что если буду ждать слишком долго, то совсем потеряю самообладание.

Лара замерла всего на секунду, но быстро пришла в себя.

— Эбби была потрясающей. Невероятный эмпат, но в то же время задира. У нее была слабость к сладостям. Она никогда не обходилась без каких-нибудь конфет. Она была потрясающим другом, и я знаю, что из нее получилась бы потрясающая мать.

Я крепче сжала руку Люка и поняла, что ногтями впилась в его кожу.

— Она хотела детей?

Лара встретилась со мной взглядом через стол.

— Да, Роуэн. Мы часто говорили об этом. Что когда-нибудь мы создадим свои семьи, как назовем наших малышей. Я знаю без тени сомнения, она никогда бы не отказалась от тебя, если бы у нее не было другого выбора.

— 18-

— Еще раз спасибо, что пригласили меня, — сказала я, когда мы с Лукасом остановились у двери в хижину его родителей.

Грег притянул меня к себе, чтобы быстро обнять.

— У тебя безлимитное приглашение.

— Да, если тебе надоест, что Люк и его друзья показывают тебе боевые приемы, я могу это сделать, — вмешалась Лили.

— Я просто могла бы подыграть тебе в этом.

Лукас потянул сестру за конский хвост.

— Ты хочешь сказать, что я плохой учитель?

Лили улыбнулась ему.

— Иногда нам нужна маленькая женская сила.

— Она не ошибается, — сказала я ему.

— Нашла, — крикнула Лара, размахивая чем-то и спеша по коридору. Она протянула мне фотографию, которая была потерта по краям. — У меня есть еще, заходи в любое время, если захочешь посмотреть.

Я посмотрела вниз на изображение. Женщина в кадре была так похожа на меня. Ее волосы были рыжее моих, мои больше склонялись к каштановому, но глаза были такими, словно я смотрелась в зеркало. Та же смесь зеленого и синего. Она обнимала маленькую Лару. Они обе так широко улыбались в камеру. В их глазах была такая жизнь, а также легкий намек на озорство.

— Спасибо. — Мой голос прозвучал хрипло, и Лукас обнял меня одной рукой, когда вдалеке прогремел гром.

— Если ты когда-нибудь захочешь поговорить о ней, я всегда здесь. Заходи в любое время, — сказала Лара.

Я кивнула, прощаясь в последний раз. Но мой взгляд все время возвращался к фотографии. Женщина на ней была незнакомой, но, несомненно, знакомой.

Лукас повел меня по дорожке и обратно в направлениисторожки.

— Она была прекрасна.

Я сглотнула, борясь с жжением, поднимающимся в горле.

— Была. — Я провела большим пальцем по ее лицу. У меня было так много вопросов. Тех, на которые я сомневалась, что когда-нибудь получу ответы.

Лукас молчал, пока мы шли, казалось, чувствуя, что мне нужно время собраться с мыслями. И все же его присутствие было бальзамом на самую сильную боль в моей груди. Он заставил меня чувствовать себя в безопасности, заверил, что я не одинока.

Над головой сверкнула молния, и с раскатом грома небеса разверзлись. Полил дождь вперемешку с градом.

— Черт! — Лукас схватил меня за руку и потащил к зданию.

Пока мы бежали, я сунула фотографию в карман толстовки с капюшоном, надеясь защитить ее от самого сильного дождя. Лукас распахнул дверь, и она с грохотом ударилась о стену здания. Он щелкнул выключателем, но ничего не произошло.

— Должно быть, отключилось электричество. Обычно включается генератор, но не думаю, что складские помещения закрыты.

Мы вошли в помещение, мои глаза медленно привыкали к свету. Там стояли группы столов и стульев, что-то похожее на различные игры на лужайке, и горшки для цветов. Снова прогремел гром, да так громко, что затряслось все здание.

Я вздрогнула, и Лукас притянул меня к себе.

— Тебе холодно?

— Нет. Я никогда не была большой поклонницей подобных штормов.

Он усадил меня на что-то вроде мягкого шезлонга, более чем достаточного для двух человек.

— Обычно грозы не долгие. Она пройдет.

— До тех пор, пока в нас не ударит молния.

Люк усмехнулся.

— Мы в заземленном здании. Мы в безопасности.

— Если ты так говоришь…

Он сжал мою шею сзади.

— Доверься мне.

Я посмотрела ему в глаза.

— Хорошо.

Он скользнул губами по моим.

— Один из лучших подарков, которые ты когда-либо могла мне преподнести. — Он на мгновение замолчал, размышляя. — Сегодняшний вечер был для тебя слишком тяжелым?

Я покачала головой, вытаскивая фотографию. С моим новым зрением-перевертыша я могла четко видеть изображение даже в почти полной темноте.

— Я так много всего хочу знать, но, возможно, у меня никогда не будет такого шанса. Возможно, ее будет невозможно найти. — Я вцепилась рукой в бортик шезлонга. — Или она может быть мертва.

— Иногда я думаю, что неизвестность хуже всего остального.

Я на мгновение задумалась об этом. Потеря Лейси коренным образом изменила что-то внутри меня. Эта боль навсегда оставила свой след во мне. Прочный. И я знала, что никогда не забуду, каково это — любить ее и терять.

Моя биологическая мать была постоянно меняющимся существом. Это было похоже на попытку удержать равновесие на доске для гребли в бурном море. У меня не было твердой почвы, на которой я могла бы стоять.

— Я продолжаю гадать, была ли она такой благородной, удивительной женщиной, как описывала твоя мать? Или она была из тех, у кого был роман с кем-то, с кем не должно, и она избавилась от улик? Хорошая она или плохая? Я хочу знать, куда поместить ее в своих мыслях.

Лукас скользил рукой вверх и вниз по моей спине.

— Вероятно, она где-то посередине.

Я вопросительно посмотрела на него.

— У нас все оттенки серого, Ро. Никто из нас не является ни хорошим, ни плохим. Мы можем немного больше склоняться к темному или светлому, но на самом деле мы прекрасная смесь.

Я провела пальцем по дыре на джинсах Люка.

— Мне кажется более безопасным отнести ее к определенной категории и держать там.

— Может быть, это и безопасно, но ты так много упускаешь. Именно присутствие света и тьмы заставляет нас ценить каждую противоположность. Нам нужен этот баланс, чтобы быть полностью людьми.

— Думаю, если я дам ей это пространство, чтобы быть полностью человеком, мне будет гораздо больнее оттого, что она отдала меня.

Лукас убрал волосы с моего лица.

— Ее обстоятельства не имеют никакого отношения к тому, что ты привлекательна и достойна. Конечно, это больно. Не имеет значения, были ли причины благородными или гнусными. Это все еще причиняет тебе боль. Я хочу, чтобы у тебя были ответы, чтобы ты могла найти свой путь к прощению. Не ради нее, а ради тебя.

Он позволил пальцам пробежаться по моим волосам, успокаивающе поглаживая.

— В том-то и дело, что ты — эмпат. Ты знаешь, что понимание того, откуда берется другой человек, является ключом к свободе. Я могу отпустить так много, потому что понимаю, как мало из этого на самом деле имеет ко мне отношения.

Я снова посмотрела на женщину на фотографии, задаваясь вопросом, могла ли она вообще быть здесь беременна. Я подумала о том, как ей, должно быть, было страшно оставаться одной с этим знанием. Я почувствовала тянущие нити сострадания и изо всех сил попыталась ухватиться за них. Я могла бы проникнуться к ней сочувствием, даже если бы у меня не было ответов на все мои вопросы.

Я посмотрела на Люка.

— Ты делаешь меня лучше, ты знаешь это?

Он провел своими губами по моим.

— Мы делаем друг друга лучше.

Когда наши губы снова встретились, жгучая боль пронзила мое бедро, и я вскрикнула.

— Черт, — пробормотал он, морщась. — Ты в порядке? — Лукас уже избавлял меня от самой сильной боли.

— Что это было?

Он потянулся руками к поясу джинсов, немного оттягивая их вниз. Маленький треугольник, который вчера был всего лишь контуром, теперь был заполнен.

Я откинулась назад, поправляя джинсы так, чтобы видеть свою звезду. Был заполнен еще один конец формы. Я глянула на Люка.

— Это…

Улыбка расплылась по его лицу.

— Мы сблизились.

— 19-

«Ты в порядке?»

«Что случилось?»

«Где ты?»

Как правило, если кто-то обращался из стаи ментально, в сознании раздавался своего рода вежливый стук. Но на этот раз голоса ворвались прямо в комнату. Последний вопрос был задан Воном вполголоса.

«С нами все в порядке», заверил их Лукас.

«Роуэн почувствовала боль, Вон перенял ее».

Я прикусила губу. Должно быть, я случайно выплеснула свою боль через связь стаи в нашу связь. Но это было то, чем я хотела поделиться лично, а не через какую-то странную мозговую связь.

«У нас все в порядке, правда. Мы введем вас в курс дела, когда вернемся в комнату.»

Это был вызов для Вона. Он не мог требовать ответов, но в то же время отказываться быть частью нашей связи. В какой-то момент ему придется уступить.

«Похоже, дождь утихает. Можете вернуться?» — спросил Холден.

«Мы скоро будем там», ответил Люк.

Голос в моем сознании погас. Лукас взял мое лицо в свои ладони.

— Я правда не хочу возвращаться.

Я обвила руками его талию, притягивая нас ближе друг к другу.

— Я тоже.

Он завладел моими губами в поцелуе, который опалил меня до глубины души. Он вложил в него все свои эмоции, и я могла поклясться, что чувствовала, как сильно он меня любит. В мгновение ока я оказалась у него на коленях, нуждаясь в большем количестве этих ощущений.

Лукас руками обхватил меня за зад, притягивая вплотную к его растущей твердости. Я застонала ему в рот от восхитительного трения.

— Люк.

— Черт возьми, Ро, — прошептал он мне в губы. — Ты мне нужна.

— Думаешь, они подождут? — Последнее, чего я хотела, это чтобы кто-то мысленно врывался в наш с Люком первый раз вместе.

Он поморщился.

— Нет, не подождут.

Я нежно прикоснулась своими губами к его.

— Скоро мы найдем время побыть вместе.

Он прикусил мою нижнюю губу.

— Я похищу тебя, если придется.

— Это похищение, если я пойду добровольно?

Люк усмехнулся.

— Думаю, что нет.

Я слезла с его колен, хотя это было последнее, чего я хотела. Он издал страдальческий стон. Я сжала губы, чтобы удержаться от смеха.

— Прости?

Он вскочил на ноги.

— Ты совсем не сожалеешь. — Люк открыл дверь и выглянул наружу. — Похоже, мы готовы идти.

Он протянул руку, и я сжала ее. Лес вокруг нас выглядел еще более зеленым после бури. Будто деревья мгновенно впитали в себя питательные вещества.

Я выстукивала бессмысленный ритм на руке Люка.

— А не будет странно рассказать об этом парням?

Он посмотрел на меня сверху вниз.

— Это хорошо для всей связи, когда соединения начинают укрепляться.

— Но? — спросила я, чувствуя, что он что-то скрывает.

— Могут быть моменты ревности. — Он сжал мою руку. — Ревность, возможно, неподходящее слово. Мы все хотим, чтобы эта связь с тобой…

— Вон нет.

— Страх Вона не хочет этой связи. Все остальное в нем определенно — да.

— Иногда страх может перевесить все остальное.

Лукас потянул меня, заставляя остановиться.

— Мы будет бороться с этим страхом вместе с ним. Имей немного веры. Мы все соберемся вместе, когда нам будет положено.

— Ты действительно в это веришь?

Он наклонился, чтобы коснуться своими губами моих.

— Да. Судьба — более могущественная сила, чем любой из нас.

Мне хотелось бы верить в судьбу и ее великодушную доброту, но я видела, как происходило слишком много плохого.

Люк поднял руку, заправляя мои волосы за ухо и позволяя пальцам перебирать пряди.

— Судьба не означает, что плохие вещи не произойдут. Это просто означает, что через плохое может прийти хорошее.

— Нет худа без добра?

— Вроде того. Я верю, что судьба может придать смысл всему, что происходит в нашей жизни, даже плохому. Она может переставить части, чтобы привести нас к чему-то более прекрасному, чем мы когда-либо могли себе представить.

Я думала обо всей боли прошедшего года. Потеря Лейси. Медленное исчезновение моих родителей. Переезд. Растущая ненависть мамы. Все это привело меня в Кловердейл. К ребятам. Правда состояла в том, что я бы снова испытала всю эту боль, если бы знала, что она приведет меня сюда.

Я наклонилась к Лукасу, прижимаясь своими губами к его. Я вложила всю свою благодарность в этот поцелуй. Я подумала о том, каково это — быть любимой им, и в какой безопасности я чувствовала себя благодаря нашей связи. Когда я отстранилась, его глаза были немного остекленевшими.

— Спасибо тебе, — прошептала я.

— Люблю тебя, Ро.

— Я тоже тебя люблю. — От одного произнесения этих слов у меня закружилась голова.

Люк ухмыльнулся, глядя на меня сверху вниз.

— Нам действительно пора идти, иначе они вышлют поисковую группу.

— Пойдем. — Я потянула его за руку, ведя нас к домику.

Мы шли так быстро, как только могли, не переходя на бег трусцой. Когда мы прибыли, внизу околачивалась горстка людей, но Люк просто помахал мне рукой и потянул к лестнице.

Когда мы поднялись на лестничную площадку, дверь в комнату Холдена распахнулась настежь. Энсон заполнил собой прихожую.

— Что, черт возьми, это было? Мы все это почувствовали.

Люк жестом пригласил его обратно в комнату, и я закрыла дверь, как только мы оказались внутри. Повернувшись, я оглядела пространство.

— Вона нет?

Кин покачал головой.

— Он сказал, что у него дела.

Я пригвоздила Кина пристальным взглядом.

— Он просил тебя передать ему, о чем мы говорили?

Кин кивнул, выглядя немного смущенным.

— Не говори ему, — приказала я.

Холден с удивлением глянул на меня, а остальные ребята замолчали.

— Он не может играть на обеих сторонах этого дела. Оставаться в курсе событий, но не быть частью связи. Он либо в деле, либо выбывает.

Кин прикусил внутреннюю сторону щеки.

— Он вряд ли воспримет это хорошо.

Я фыркнула.

— Я не очень хорошо воспринимаю его игру в «грячо-холодно». — Мои плечи поникли. — Сочувствую ему. Я действительно так думаю. Я не могу себе представить, через что ему пришлось пройти. Но мы должны немного отойти назад. Вон привык, чтобы все было по его, потому что люди боятся идти против него. Пришло время ему усвоить некоторые границы.

— Хороший план, — сказал Холден, оглядывая комнату. — Мы договорились?

Энсон вздернул подбородок.

— Согласен.

Люк кивнул.

— Согласен.

Кин уставился в пол. Тогда я придвинулась к нему, взяв его руки в свои.

— Знаю, это тяжело. Но это для него так же важно, как и для нас.

Кин поднял голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Согласен.

Я прикоснулась своими губами к его, сжимая его руки.

— Спасибо.

— А теперь, кто-нибудь, наконец, скажет нам, что произошло? — скривился Энсон.

Я отпустила руки Кина и отступила назад, в объятия Люка. Он запечатлел поцелуй на моей макушке и улыбнулся группе.

— Мы сблизились.

У Холдена отвисла челюсть.

— Ух ты. Потрясающе.

У Энсона слегка задергалась челюсть.

— Как?

Я взяла Люка за руку, нуждаясь в его спокойном заверении.

— Мы попали под дождь и нырнули в сарай для хранения. Мы просто разговаривали, а потом поцеловались и бум.

— Мы все разговаривали и целовались, — отметил Энсон.

Кин хлопнул его по плечу.

— Ты же знаешь, что это работает не так. Это не какой-то контрольный список, где нужно вычеркивать пункты. Так или иначе, это опускание метафизических стен.

— Мы говорили о моей маме, — тихо сказала я. — За ужином кое-что прояснилось.

На лице Энсона промелькнуло беспокойство.

— Ты в порядке?

— Я в порядке. Но мне нужно было это обдумать. — Я посмотрела на Лукаса. — Люк был рядом со мной.

Холден улыбнулся, и я расслабилась, поняв, насколько это было искренне. Он подошел ко мне и Лукасу, заключив нас обоих в объятия.

— Рад за вас, ребята.

За его жестом последовало еще больше объятий и шлепков по спине. Переживание этих неловких моментов дало мне надежду на наше будущее.

Я широко зевнула, прикрывая рот рукой.

Кин усмехнулся.

— Длинный день?

— Безусловно, и насыщенный событиями.

Холден поцеловал меня в висок.

— Почему бы тебе не приготовиться ко сну? Думаю, нам всем не помешало бы хоть раз лечь пораньше.

Я схватила пижаму и поспешила в ванную, быстро умылась и почистила зубы. К тому времени, когда я вернулась, ребята уже были в постели. Я ухмыльнулась, глядя на всех четверых, втиснувшихся в двуспальную кровать. Обычно ночью кто-нибудь перебирался на надувной матрас, но мне больше всего нравилось, когда мы были все вместе.

Единственное, что могло бы сделать все лучше, — если бы Вон был здесь. Острая боль пронзила мою грудь при этой мысли. Не задумываясь о последствиях, я ворвалась в его сознание.

«Мы скучаем по тебе».

Меня встретила только тишина. Я медленно вышла из его мысленного пространства и забралась на кровать, втиснувшись между Лукасом и Кином. Несмотря на тесноту, я идеально вписалась. В кои-то веки я почувствовала, что принадлежу кому-то другому.

Именно это знание и покой почти мгновенно погрузили меня в сон. Это был такой глубокий отдых, что мне потребовалась минута, чтобы проснуться, когда кто-то постучал в дверь.

— Войдите, — неуверенно произнес Холден.

Я несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к льющемуся внутрь свету. Мейсон стоял в дверном проеме. Его пристальный взгляд остановился на мне.

— Роуэн. Мы нашли твою маму.

— 20-

Я подскочила в постели.

— Что?

Мейсон вошел в комнату и включил свет.

— Мы нашли Эбигейл.

— Где?

Лукас изогнулся вокруг меня, вливая в меня успокаивающую энергию. Кин взял меня за руку, выводя большим пальцем успокаивающие круги на моей коже.

— Она жила в Новом Орлеане, — ответил Мейсон. — Но сейчас ее сопровождают обратно в лагерь. Она будет здесь через несколько минут.

Холден глянул на часы, а затем прищурено посмотрел на отца.

— Ты знал об этом вчера.

Черты лица Мейсона ожесточились.

— Я знал, что существует вероятность того, что мы нашли ее. Несколько часов назад я получил известие, что они добились успеха и возвращаются.

— Ты должен был сказать нам.

Мейсон издал низкое рычание.

— Не забывай, кто здесь альфа.

Холден изо всех сил старался не отводить взгляда от отца, но в конце концов опустил глаза.

— Роуэн заслуживала знать.

— Я говорю ей сейчас, — процедил он сквозь зубы. — Вам всем нужен был отдых. Чего хорошего принесла бы пара часов беспокойства?

— Что есть, то есть, — вмешалась я. Последнее, что нам было нужно, это чтобы Холден и его отец ссорились до того, как появится моя мама. Я посмотрел на Мейсона. — С ней все в порядке?

Что-то промелькнуло в глазах Мейсона так быстро, что я не смогла определить, что именно.

— Да. Мак сказал, что она не пострадала. — Он помолчал. — Она не в восторге от возвращения в Кловердейл.

Я крепче сжала руку Кина, другой рукой вцепившись в одеяло. Как бы много гнева, обиды и замешательства ни было во мне из-за моей матери, я не хотела, чтобы ей что-то навязывали.

— После того, как мы зададим вопросы, вы отпустите ее, верно?

Взгляд Мейсона едва заметно переместился в сторону.

— Зависит от ее ответов.

Я сжала челюсти и заскрежетала зубами.

Кин сжал мою руку.

— Давайте одеваться.

Энсон выбрался из постели, глядя на Мейсона.

— Мы встретимся с тобой внизу.

Это была не такая уж тонкая просьба уйти.

Мускул на щеке Мейсона дрогнул. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но когда его взгляд остановился на мне, он закрыл его.

— Поторопитесь, — вот и все, что он сказал, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты.

— Черт, — пробормотал Энсон, проводя рукой по лицу.

— Ты в порядке, Ро? — спросил Кин.

— Не знаю. — Я немного оцепенела.

Холден передвинулся так, чтобы оказаться лицом ко мне.

— Мне так жаль. Он должен был сказать тебе, как только у него появилась зацепка. Не могу поверить, что он этого не сделал.

— Все в порядке. — Это было не так. У меня должно было быть время морально подготовиться к этому. Вместо этого меня бросили прямо в огонь. Но мы ничего не могли сделать, чтобы изменить это.

— Это не так, — проворчал Энсон.

— Ребята, — сказал Люк. — Вы не помогаете. Сделайте шаг назад.

Я уткнулась носом в его шею. Теплое гудение перетекало от него в меня.

— Спасибо.

— Нам нужно одеться, — тихо сказал он.

Мы должны были, но в тот момент я не хотела двигаться. Я заставила себя оттолкнуться от его груди и отодвинуться к краю кровати. Я схватила одежду из сумки и нырнула в ванную. Я натянула их и быстро почистила зубы. К тому времени, как я вышла, все ребята были одеты.

Энсон притянул меня к себе.

— Мы с тобой. Ты не одна.

Кин взглянул в нашу сторону, переминаясь с ноги на ногу.

— Вон знает, что что-то не так. Часть твоего беспокойства просочилась наружу по каналу связи со стаей.

Я на мгновение замолчала, копаясь в своих мыслях. Я чувствовала его энергию, такую волчью. Казалось, он расхаживает вперед-назад, скребя лапами землю. Я открыла мысли для него и остальных ребят.

«Если хочешь знать, что происходит, приходи в сторожку».

В ответ раздалось рычание, но не более того. Я не была уверена, что это значило, но мне надоело давать Вону то, что он хотел, пока он держался на расстоянии вытянутой руки.

Холден запустил руку мне в волосы и сжал затылок.

— Молодец.

Я одарила его неуверенной улыбкой.

— Стараюсь.

— Думаю, со временем это сработает.

Телефон Кина издал звуковой сигнал. Он посмотрел вниз на экран, а затем на нас.

— Внедорожник только что проехал через ворота.

Мой желудок скрутило. Это было она. Теперь пути назад нет.

Лукас положил руку мне на плечо.

— Мы с тобой.

— Знаю. Не думаю, что смогла бы сделать это без вас.

Энсон поцеловал меня в висок.

— Хорошо, что тебе не нужно этого делать и никогда не придется.

Я глубоко вздохнула и пошла открывать дверь. Когда мы высыпали в коридор, ребята окружили меня. Это было то же самое формирование, которое делало нас похожими на президента и Секретную службу.

Я накручивала нити браслета на палец, пока мы спускались по лестнице. Мейсон ждал нас вместе с Коби. Коби сердито посмотрела в мою сторону, будто я была причиной всех ее проблем.

Холден издал низкое рычание, и Коби отвела взгляд.

Мой слух уловил звук шин по гравию. Двигатель замолчал, хлопнули дверцы. На лестнице послышались шаги, а затем открылась одна из огромных дверей.

Женщина, открывшая дверь, была смутно знакомой, будто я раньше ее видела в этом районе. Когда она отступила в сторону, то увидела женщину в окружении двух массивных мужчин. Они выглядели так, словно могли бы быть бойцами ММА.

Женщина, стоявшая между ними, заставила меня резко втянуть воздух. Ее рыжеватые волосы были в беспорядке, одежда измята. Ее глаза были широко раскрыты, взгляд метался по всей комнате. Когда она посмотрела на Мейсона, то, спотыкаясь, отступила на несколько шагов.

Он нахмурился, глядя на нее.

— Мы не причиним тебе вреда, Эбигейл.

— Я-я-я не могу быть здесь. Он найдет меня.

Мейсон шагнул вперед.

— Кто тебя найдет?

Она резко закрыла рот, ее взгляд обежал комнату. Когда она увидела меня, то замерла.

— Нет, нет, нет. Предполагалось, что ты в безопасности.

Паника, сквозившая в ее голосе, разрывала мне сердце.

— Я в безопасности.

Она бросилась вперед.

— Это не так. Ты должна уйти. Убраться подальше.

Холден и Энсон встали передо мной как раз перед тем, как она добралась до нас.

Эбигейл отступила на несколько шагов.

— Нет, — прошептала она.

Задняя дверь хлопнула, когда Вон шагнул к нам, направляясь в мою сторону.

Взгляд Эбигейл перескакивал с одного парня на другого, прежде чем, наконец, остановился на мне.

— Что ты наделала?

— 21-

Мое сердце бешено колотилось в груди. Оно билось так сильно, что все тело дрожало.

— Я ничего не сделала.

— Я чувствую связь, — низко прорычала Эбигейл. — Нам нужно уходить сейчас же. Возможно, еще есть надежда. — Она рванула вперед, но Энсон и Холден преградили ей путь. — Пустите меня.

— Нет, — сказал Холден.

Глаза Эбигейл вспыхнули.

— Если она тебе хоть немного небезразлична, ты позволишь мне увезти ее подальше отсюда и не последуешь за мной. Но тебе все равно. Ты хочешь ее просто из-за ее силы. — Она толкнула его в грудь. — Пропусти меня.

— Прекрати, — рявкнула я на нее. — Не трогай его.

Взгляд Эбигейл метнулся ко мне, выражение ее лица смягчилось.

— Ты понятия не имеешь, во что ввязалась. Я все объясню, но нам нужно уходить.

— Я никуда с тобой не пойду. — Как бы сильно я ни хотела получить эти ответы, я не брошу ребят. Я не позволю ей взять меня с собой в какое-то дикое путешествие-побег.

— Я отказалась от всего ради тебя. Просто чтобы обезопасить тебя. Ты не понимаешь. — Ее взгляд снова забегал по комнате, едва задержавшись на одном человеке, прежде чем перейти к следующему. — Он уже знает. Он придет сюда. Мы должны уходить.

Она атаковала Энсона и Холдена так, словно была полузащитником.

— Черт возьми, — пробормотал Энсон, пытаясь оттолкнуть ее.

Эбигейл потеряла самообладание, крича и брыкаясь.

— Отдайте мне мою дочь! Он убьет нас всех!

— Черт. Она только что укусила меня. — Рука Энсона потянулась к щеке, когда Вон рванул вперед, отталкивая Эбигейл назад.

Ее сопротивление только усилилось. Мейсон и Коби взяли ее за руки, но она билась и брыкалась, крича о нем.

— Уберите ее отсюда, — рявкнул Холден Энсону, когда Лукас и Кин встали передо мной, чтобы прикрыть меня.

— Я не хочу уходить.

Крик Эбигейл стал громче, превратившись в бессмысленную мешанину слов.

Энсон обнял меня за плечи, мягко, но твердо направляя к двери.

— Если ты будешь рядом, только усилит ее истерику.

Я оглянулась через плечо, когда он подтолкнул меня к задней веранду. Эбигейл больше не выглядела как человек. Она представляла собой спираль из конечностей и волос.

Слезы обожгли мне горло, и я заставила себя отвести взгляд. Весь мир расплылся вокруг меня, когда Энсон вывел меня наружу. Я едва успевала оглядываться по сторонам, пока Энсон не открыл дверь в маленькую хижину. Он втащил меня внутрь, усадив на маленький диванчик в открытой гостиной.

Я двигалась как робот, опускаясь на подушки и разглядывая грубые деревянные стены. Что только что произошло? Образы и слова промелькнули в моем сознании. «Что ты наделала?»

Рыдание вырвалось из моего горла. В мгновение ока Энсон посадил меня к себе на колени, сжав в объятиях. Слезы хлынули жестокими волнами. Я сильно затрясся, но Энсон просто держал меня.

— Выпусти это, Ро. Ты должна выпустить это наружу.

И я выпустила. Я оплакивала все, что было потеряно. Все раны, нанесенные за прошедший год. Женщину, чей разум был явно сломан. Мать, которой у меня никогда не было.

Я позволяла слезам течь до тех пор, пока во мне ничего не осталось. Когда они замедлились, Энсон встал, отнес меня к кровати и уложил на нее. Он обвился вокруг меня, большим пальцем поглаживал мою шею.

— Я здесь. Ты не одинока.

— Знаю, — хрипло прошептала я.

Мы лежали в тишине. Я не знала, как долго, но Энсон ни разу не отпустил меня.

Я еще глубже зарылась в его объятия.

— Она такая сломленная.

— Это может объяснить многие ее действия.

Что, если этот слом начался, когда она была беременна мной? Я вспомнила, как читала на занятиях по психологии о распространенности психических заболеваний, начинающихся во время беременности. Что, если все это было просто плодом ее воображения? Что, если где-то был отец, который был бы рад видеть меня в своей жизни? Или, может быть, она была права, и кто-то охотился за нами обеими.

Я сжала руками футболку Энсона.

— Как мы когда-нибудь узнаем правду?

— Со временем. Нам нужно дать ей время успокоиться.

Мне хотелось верить, что это правда.

— Возможно, она зашла слишком далеко.

Он пробежался пальцами по изгибам моего позвоночника, будто играл на музыкальном инструменте.

— Мне жаль, Ро. Знаю, ты хотела получить эти ответы сегодня.

— А что, если все это было напрасной тратой времени? Что она забрала меня без всякой причины. Бросила меня, когда в этом не было необходимости.

Энсон отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Знаю, это больно. Но это также сделало тебя тем удивительным человеком, которым ты являешься.

Я подняла руку, погладив пальцами его грубую линию подбородка. Энсон знал, что такое боль, лучше, чем кто-либо другой.

— Ты когда-нибудь встречался со своим биологическим отцом?

Она задвигал челюстями вперед-назад, прежде чем ответил.

— Один раз. Я нанял частного детектива, чтобы он выследил его. Он жил в Айдахо.

— И что?

— Он сказал мне, что не хочет иметь со мной ничего общего. Что это был просто роман, и у него не было ни времени, ни денег на ребенка.

Моя рука замерла.

— Мне так жаль.

— А мне нет. В моей жизни обойдусь и без него.

Я провела рукой по его гудящей голове, его волосы щекотали мою ладонь.

— Он упускает самый удивительный подарок, который ему когда-либо могли сделать.

Энсон с трудом сглотнул, его глаза остекленели.

— Это правда, — настаивала я. — Ты невероятен. Яростно защищаешь людей, которые тебе небезразличны. Ты заставляешь меня смеяться до тех пор, пока у меня не заболит живот. И есть в тебе доброта, которую ты пытаешься спрятать подальше. Ты знаешь, когда я нуждаюсь в тебе, и ты всегда рядом. Это величайший дар из всех. Ты остаешься, как бы тяжело ни было.

Моя рука скользнула по голове Энсона, вниз по шее и спине.

— Вы об этом говорили, не так ли? Ты остаешься, потому что знаешь, как это больно, когда кто-то, кто тебе дорог, уходит.

Глаза Энсона полыхнули тем же темно-зеленым жаром.

— Я люблю тебя, Ро. Ты увидела мою душу с того первого разговора. Это подарок, за который я никогда не смогу отплатить.

Тепло затопило меня. Наша связь была укреплена некоторыми из наших самых тяжелых переживаний, и это означало, что я никогда не могла желать, чтобы эти трудности исчезли.

— Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами.

Энсон придвинулся, чтобы сократить расстояние, но прежде чем его губы встретились с моими, я дернулась. Теперь уже знакомая боль вспыхнула в моем бедре, и я перевела взгляд на него.

— Энсон.

Улыбка расплылась по его лицу.

— Ты моя.

Мои губы дрогнули.

— Это работает в обоих направлениях, понимаешь? Ты тоже мой.

Его губы накрыли мои в обжигающем поцелуе.

— Я принадлежу тебе. Всегда.

— 22-

В этом поцелуе было так много всего. Желание, боль, надежда, страх, любовь. Мы потерялись в потоке эмоций, сплетении языков и блуждающих руках.

Но мне нужно было нечто большее. Мне было нужно все.

— Энсон, — выдохнула я.

Его глаза стали расплавленно-зелеными, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

— Что тебе нужно?

Ответ был прост.

— Ты.

От ухмылки, расплывшейся по его лицу, у меня перехватило дыхание.

— Я у тебя есть.

Он стянул рубашку через голову, сбросив ее на пол. Затем его руки оказались на моей майке. Костяшки его пальцев задели мои бока, когда он стягивал ее, посылая восхитительные мурашки пробегать по коже.

Энсон улыбнулся, когда окинул меня взглядом.

— Без лифчика?

Я прикусила губу.

— Я торопилась.

Он издал негромкое рычание и наклонился, беря мой сосок в рот. Я чуть не свалилась с кровати. М опустила руки на его голову, слегка царапая ногтями кожу.

Энсон потянул меня за штаны. Я приподняла бедра, когда он дернул за ткань, и потянулась пальцами к пуговице на его джинсах, возясь с ней. Он отпустил мой сосок, но не раньше, чем слегка прикусил его, что вызвало толчок прямо у меня между ног.

Энсон встал, стягивая джинсы и боксеры. Когда он высвободился, у меня отвисла челюсть. Было ли странно называть пенис красивым? Потому что именно этот термин пришел мне на ум.

— Если ты продолжишь так на меня смотреть, и я сейчас взорвусь.

— Ты красивый.

Он приподнял бровь.

— Красивый?

Я покраснела.

— Мне нравится смотреть на тебя.

При этих словах он набросился, стягивая с меня нижнее белье и бросая его на пол. Он схватил меня за ноги и подтащил к краю кровати. Он закинул мои ноги себе на плечи, а затем его рот оказался на мне.

Не было никакого нежного исследования, это был чистый голод. Его язык проник в меня. Я сжала руки в кулаки под одеялом, когда он приблизил свой рот к моему клитору. Он коснулся крошечного комочка нервов кончиком языка, когда его пальцы нашли мой вход.

Я издала стон, когда он сунул пальцы внутрь. Он гладил и посасывал, доводя мои нервные окончания до исступления, от которого я никогда не оправлюсь. Он промурлыкал вокруг моего клитора, а затем надавил вниз своим языком.

Я чуть не разорвалась на части и вцепилась руками в его плечи.

— Хочу тебя.

Он посмотрел мне в глаза.

— Уверена, что готова?

Я кивнула, и он переместился.

— Подожди, — сказала я. — Презерватив.

Он улыбнулся.

— Перевертыши не болеют подобными болезнями, и я бы учуял, если бы ты была фертильной.

Мои глаза расширились.

— Серьезно?

Энсон кивнул.

— Нас сводит с ума, когда это произойдет. С волками-оборотнями это происходит только раз в три месяца. — Его взгляд разгорелся, когда он скользнул по моему телу, полностью обнаженному для него. — Можно?

В тот момент я ничего так сильно не хотела на свете.

— Да.

Он переместился в мгновение ока, нависая надо мной и утыкаясь в мой вход. Энсон не отвел взгляда, когда вошел внутрь, и я резко втянула воздух, когда он устроился во мне. Там был намек на боль и такая полнота.

Он завладел моими губами в медленном поцелуе, прижимаясь своим лбом к моему.

— Ты в порядке?

Я кивнула, качнув бедрами навстречу ему в пробном движении, и он застонал.

— Ты чувствуешься прекрасно. — С этими словами он начал двигаться. Сначала медленно, а затем быстрее, глубже.

Я чувствовала его повсюду. Будто Энсон запечатлевал себя в каждой клеточке моего тела. Я выгибалась навстречу ему, встречая его каждым движением.

Я впилась пальцами в его плечи, ногтями в кожу. У меня было жгучее желание отметить, заявить права.

Энсон зарычал, проникая невероятно глубже. Он задел какую-то точку внутри меня, и свет заплясал у меня перед глазами. Мои ноги дрожали, когда все внутри меня вибрировало.

— Смотри на меня, — приказал он. — Мне нужно увидеть, как ты кончаешь.

Я заставила себя открыть глаза, встретившись взглядом с этими великолепными зелеными глазами.

— Люблю тебя, — выдохнула я.

Эти слова вывели его из себя. Энсон входил в меня дикими толчками. Один за другим. Но мы ни разу не теряли прерывали зрительного контакта. Когда его большой палец нашел мой клитор и надавил, я содрогнулась.

Мир вокруг меня раскололся на миллион маленьких кусочков, но я ни на мгновение не отводила взгляда. Они были полны всего, что мне когда-либо нужно было увидеть. Так много любви и принятия. Желание и почтение. Я хотела помнить это вечно.

Энсон глубоко вошел в меня, когда мои ноги обхватили его, прижимая к себе. Он уронил голову на матрас, дыхание стало тяжелым.

— Это было…

— Невероятно?

— «Невероятно» — недостаточное слово. Я искал подходящее, но не думаю, что оно есть.

Я не смогла сдержать смешок. Энсон застонал.

— Не делай этого. Ты убьешь меня.

Я замерла, сжав губы, чтобы удержаться от смеха.

Он медленно вышел из меня. Я вздрогнула, как и он, мгновенно ощутив потерю.

Энсон проследил за этим движением.

— Ты в порядке? Это было слишком?

Я протянула руку, потянула его к себе и коснулась своими губами его губ.

— Это было идеально.

Его пальцы прошлись по тому месту на моей шее, которым он всегда был так очарован.

— Так и было. Более совершенно, чем я когда-либо мог себе представить.

В моем сознании ощущалось давление, которое, как я знала, ощущалось и в сознании Энсона. Я открыла невидимую дверь, и голос Холдена наполнил мою голову.

«Вы, ребята, должны вернуться. Мой отец хочет поговорить».

Это было как ведро ледяной воды на мою разгоряченную кожу. Энсон перевернул нас, притягивая меня к себе на грудь и обхватывая руками.

«Будем через тридцать минут».

Холден на мгновение замолчал.

«Хорошо».

Я была уверена, что он почувствовал зарождающуюся связь, и я не могла не задуматься, не странно ли ему было знать, что мы с Энсоном, скорее всего, сейчас близки.

Энсон губами коснулся моего виска.

— Все будет хорошо.

Образ мамы промелькнул у меня в голове. Ее ярость и истерика.

— Надеюсь, что ты прав.

Энсон поднял меня на руки и встал.

— Давай приведем себя в порядок.

Он отнес меня в душ и включил воду. То, как он мыл меня, было таким нежным, что у меня чуть не навернулись слезы на глаза. И я знала, что бы ни случилось на нашем пути, меня любили безмерно.

— 23-

Энсон обнял меня за плечи, когда мы шли обратно к сторожке. Я еще глубже прижалась к нему, ища утешения, на которое привыкла полагаться. Он поцеловал меня в макушку и крепче прижал к себе.

— Несмотря ни на что, мы с этим разберемся.

Я кивнула ему. Хотела бы я такой уверенности. Доверия и веры в то, что в конце концов все получится. Я должна была ухватиться за те проблески, которые показал мне Энсон.

Когда мы спустились по лестнице на заднюю веранду, двери открылись, и Мейсон с ребятами высыпали наружу. Они мгновенно сосредоточились на нас. Ноздри Холдена раздулись, а руки сжались в кулаки. Он на мгновение закрыл глаза, казалось, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Лукас положил руку ему на плечо, крепко сжал и что-то прошептал на ухо. Он слегка кивнул.

Кин прочистил горло.

— Итак, полагаю, вы, ребята, сблизились.

Я переключила внимание на свои шлепанцы. Я не могла избавиться от чувства, что сделала что-то не так. Энсон издал рычание, обращенное к группе.

— Не будьте придурками. Это последнее, что сейчас нужно Ро.

Я почувствовала жар, исходящий с одного определенного направления, и подняла голову, оказавшись лицом к лицу с ледяными голубыми глазами и едва заметным шрамом. Я ожидала увидеть гнев или что-то вроде хмурого выражения на лице Вона. Вместо этого была тоска. Она была такой сильной, что я чуть не отступила на шаг назад.

Он быстро водрузил свою пустую маску на место.

— Если это то, чего вы оба хотите. Рад за вас.

Это была попытка Вона заключить мир, даже если она была немного грубой по краям.

— Спасибо, — прошептала я.

Кин подошел к нам, хлопнул Энсона по плечу и быстро поцеловал меня.

— Рад за тебя. Правда.

— Спасибо, чувак, — сказал Энсон.

Холден медленно двинулся к нам, Люк тащился позади. Он притянул меня к себе, и его рука скользнула мне под волосы, сжимая затылок.

— Только потому, что это тяжело, не значит, что я не рад за тебя. Я хочу, чтобы ты сблизилась со всеми нами. Я могу чувствовать обе эти вещи одновременно.

Я расслабилась в его объятиях, позволяя его прикосновениям успокоить мои наихудшие нервы.

— Мне жаль, что это тяжело.

— Ничто стоящее никогда не дается легко.

Я догадалась, что в этом он был прав. Я приблизила свое лицо к его, убирая золотистые пряди с его лба. У меня не было подходящих слов для утешения или ободрения. Вместо этого я сократила расстояние между нами, вложив в поцелуй все, что не могла сказать.

Когда я отстранилась, глаза Холдена были немного ошеломленными. Он наклонился, дразня губами мочку моего уха.

— Ты всегда знаешь, что мне нужно.

Я хотела, чтобы это было правдой. Хотела дать каждому из моих ребят именно то, что им было нужно, когда им это было нужно. Но я боялась, что в какой-то момент уроню мяч хотя бы с одним из них.

Лукас придвинулся ближе, целуя меня в висок.

— Ты отлично справляешься.

Я фыркнула.

— Почему ты всегда должен читать мысли?

Холден усмехнулся, отпуская меня.

— Через некоторое время это действительно начинает раздражать.

Люк послал ему насмешливый взгляд.

— Это невежливо.

Энсон сжал мои плечи.

— Это правда.

Мое внимание переключилось на Вона. Он завис снаружи, заглядывая внутрь. Это разбило мне сердце, но я не смогла сделать такой шаг ради него. Все, что я могла сделать, это дать ему понять, что дверь всегда открыта.

Мейсон прочистил горло.

— Поздравляю.

Мое лицо приобрело оттенок помидора.

— Спасибо.

Энсон тихо рассмеялся и обнял меня одной рукой.

— Тебе не из-за чего смущаться, Ро.

— Тебе легко говорить, — проворчала я.

Выражение лица Мейсона стало более серьезным.

— Нам нужно поговорить об Эбби.

Свинцовая тяжесть поселилась у меня в животе.

— Она внутри?

Все вокруг меня замолчали. Мейсон прислонился к перилам террасы, на мгновение посмотрев на лес, прежде чем вернуться ко мне.

— Нам пришлось дать ей успокоительное. Она начала меняться…

— Что? — рявкнул Энсон.

Мейсон крепчевцепился в перила.

— Это все могло закончиться очень плохо.

Я оглядела группу в поисках какого-нибудь объяснения.

Холден бросил на меня сочувственный взгляд.

— Волчица в ее состоянии может одичать. Возможно, она никогда не сможет обратиться обратно.

— И она, вероятно, убила бы нескольких из нас в своем стремлении освободиться, — пробормотал Вон.

Я резко повернула голову в его сторону. Я знала, что волк Вона временами мог становиться диким. Тот факт, что он нес на себе такой вес, разрывал меня на части. Я двинулась в его направлении, не заботясь о том, что он, скорее всего, оттолкнет меня. Я обхватила его руками за талию и прижалась лицом к его груди.

— Мне жаль.

— Здесь не о чем сожалеть, — процедил он сквозь зубы.

— Мне жаль, что ты носишь это в себе.

Он замолчал, застыв на месте. Меня убивало то, что он так привык к тому, что люди отступали от него, когда сталкивались с его сломанным миром. Я запечатлела поцелуй на его груди.

— Ты не одинок.

Его мышцы напряглись еще больше, но он больше не сказал ни слова. Он также не оттолкнул меня. Вместо этого я проскользнула под руку Вона и осталась рядом с ним, повернувшись лицом к Мейсону. Мой волк вздохнул от этого прикосновения. Она скучала по нему, по своей паре. Даже по малейшему прикосновению. Напряжение в груди, которого я даже не осознавала, ослабло.

Желудок сжался, когда я встретила напряженное выражение лица Мейсона. Паника лизнула мои внутренности.

— Ей сделали больно?

— Нет, ничего подобного, — поспешил сказать он, когда черты его лица разгладились. — Нам пришлось отправить ее в больницу.

Я несколько раз моргнула. Каковы были шансы, что обеим моим матерям в конечном итоге понадобится такая медицинская помощь? И, в некотором роде, оба инцидента произошли по моей вине.

— Не смей брать это на себя, — приказал Вон.

— Если бы не я, ни одна из моих мам не была бы там, где они сейчас.

Кин двинулся вперед, стараясь встретиться со мной взглядом.

— Они больны. Болезнь всегда была рядом. Обстоятельства, не зависящие от тебя, — вот что вывело их на поверхность.

— Он прав, — сказал Мейсон. — Ничего из этого не зависит от тебя. Что сейчас важно, так это то, что мы обеспечим Эбби необходимый уход.

— Она вообще может находиться в обычной больнице? — Я не могла себе этого представить, если был шанс, что она изменится.

— Она находится в специальном учреждении для сверхъестественных существ. Они могут дать ей лекарство, которое не позволит ей перекинуться, — объяснил Мейсон.

Я теснее прижалась к Вону.

— Они могут ей помочь?

— Они сделают все, что в их силах.

— Могу я пойти повидаться с ней?

— Уверен, что через пару недель сможешь. Может быть, если со временем она увидит, что ты в безопасности и здорова, это поможет процессу ее выздоровления.

Боже, я надеялась, что он был прав. Я не хотела терять и ее тоже. Она никогда по-настоящему не была моей, и все же мысль о том, что она никогда не придет в себя, никогда не даст мне ответов, которые я искала, была невыносимой. — Она тебе ничего не говорила?

Лукас покачал головой.

— Ничего полезного. Я пытался уловить ее эмоции, но они были настолько перемешаны, что я не смог разобрать ничего, кроме паники и страха.

— Ненавижу, что она так напугана.

Вон крепче прижал меня к себе, а остальные парни придвинулись ко мне поближе.

— Врачи помогут с этим, — заверил меня Холден.

Мейсон замер, его взгляд стал жестким.

Взгляд Холдена мгновенно метнулся к отцу.

— Что не так?

— Совет. Они здесь.

— 24-

— Я думал, им потребуются дни, чтобы разработать планы, — сказал Холден, подходя ближе ко мне, занимая оборонительную позицию.

Мейсон поджал губы.

— По-видимому, здесь находится только Четверка. Они решили, что не хотят ждать остальных членов совета.

— Или сообщить, что они прибудут раньше намеченного срока, — пробормотал Вон.

Лукас посмотрел через сторожку на парадные двери.

— Они хотели сбить нас с толку. Убедиться, что мы не готовы. У них никогда не было никаких планов приглашать весь совет.

— Люк, тебе нужно открыться для них. Посмотрим, что ты сможешь найти, — сказал Мейсон.

Лукас кивнул.

— Сомневаюсь, что я многое пойму. Они слишком хороши в экранировании.

— Экранирование? — спросила я, глядя на Кина. — Как твой дар?

Кин покачал головой.

— Не совсем. Я могу защитить себя от физических и психических атак. Совет стар и могущественен, и со временем они научились ограждать свои умы от зондирования. С ними также будет охранник, который сможет защититься от психических и физических атак.

— Сколько им лет? — спросила я.

— Всем им больше двухсот лет, — ответил Мейсон.

Я выпучила глаза.

Мейсон усмехнулся.

— Волки-оборотни живут очень долго.

Я переключила свое внимание на остальную часть группы.

— Вы, ребята, упускаете кое-какую важную информацию во всей этой истории с перевертышами.

Энсон замаскировал свой смех кашлем.

— Прости.

Юмор не дошел до Холдена. Он по-прежнему был сосредоточен на отце.

— Что нам делать?

— Чего не делать, так это не выглядеть так, будто готовитесь к нападению. — Он указал на стойку Холдена. — Нам нужно притвориться, что у Роуэн просто обычный целительский дар.

Холден расправил плечи, заставляя себя расслабиться.

— Для нас типично защищать свою пару.

— До определенного уровня, да. Выглядеть так, будто ты вот-вот готов оторвать одному из них голову, — это нечто большее, чем просто защита.

Холден отвернулся, уставившись в лес.

— Давайте войдем внутрь, чтобы поприветствовать их, — проинструктировал Мейсон. — Роуэн, не встречайся ни с кем из них взглядом дольше, чем на три секунды. Пожми им руки, но прекрати контакт как можно быстрее. Надеюсь, все вы вместе поможете им разобраться в Роуэн.

— Они смогут ощутить мои силы?

— Не твои конкретные дары, а уровень силы. Тот факт, что ты состоишь в паре с пятью доминирующими волками, затруднит им понимание того, в чем заключается твоя сила и что принадлежит твоим партнерам по узам.

— Ты не обязана этого делать, — тихо сказал Вон. — Мы все еще можем бежать.

Кин хлопнул брата по спине.

— Ты знаешь, для этого уже слишком поздно.

— Мне это не нравится.

Энсон сжал его другое плечо.

— Никому из нас.

Удивление зажглось в глазах Вона при этом контакте. Шок от того, что кто-то, кроме брата и меня, прикоснулся к нему. Я могла бы поцеловать Энсона прямо тогда.

— Со мной все будет в порядке. — Я вложила в голос как можно больше уверенности.

Вон хмуро посмотрел в мою сторону. Это было странно успокаивающе, этот маленький кусочек нормальности среди всего безумия, кружащегося вокруг нас.

Мейсон распахнул одну из задних дверей, и мы все гуськом вошли в сторожку. Коби поспешила в комнату.

— Я только что услышала. Что нужно? — В моем направлении не было злого взгляда, а было простое желание помочь. Я догадалась, что, как бы сильно Коби меня ни недолюбливала, мы были едины против совета.

Мейсон двинулся вперед группы.

— Люди уже готовят гостевые хижины к их приезду. А сейчас мы поприветствуем наших гостей.

Коби кивнула в знак согласия, прочитав между строк все, что Мейсону нужно было сообщить. Она взглянула в мою сторону.

— Смотри на нос, а не в глаза. Это не даст им запугать тебя или подставить подножку.

У меня отвисла челюсть от ее искренней услужливости. Я быстро захлопнула рот.

— Спасибо.

Она не ответила, просто повернулась лицом к парадным дверям. Я стояла позади нее и Мейсона, с одной стороны от меня стояли Холден и Кин, а с другой — Вон, Энсон и Лукас. Пока я разглядывала парней вокруг себя, мои нервы были на пределе. Я сделаю все, что угодно, для любого из них, и знала, что они сделают то же самое для меня. Я просто надеялась, что до этого не дойдет.

Передние двери распахнулись, их держали два знакомых волка.

Мужчина, которого я не узнала, шагнул вперед в сопровождении двух массивных перевертышей, которые, должно быть, были его охранниками. Его волосы были седыми, а кожа — золотистой и загорелой. Ростом он был по меньшей мере шесть футов пять дюймов (195.58 см), и это только усиливалось из-за акульей ухмылки, растянувшей его лицо.

— Мейсон. Это вполне приветствие. Нас сопровождало не меньше дюжины волков, и подозреваю, что еще больше скрывалось в лесу.

Мужчина явно пришел в восторг от того, что Мейсон рассматривал его как угрозу. Моя неприязнь к нему была мгновенной, будто я попробовала что-то отвратительное.

Мейсон едва заметно наклонил голову.

— Не каждый день Четверка удостаивает нас своим присутствием, Грегор.

— Думаю, это достаточно верно. — Мужчина протянул Мейсону руку.

Мейсон сделал именно то, что он велел мне сделать — быстро пожал, а затем ослабил хватку.

Следующей вперед выступила женщина, за ней следовали еще два охранника, их взгляды метались по комнате. Я бы никогда не подумала «перевертыш», глядя на нее. Она была одета в облегающее платье и туфли на заоблачно высоких каблуках. Она оглядела комнату, наморщив нос.

— Как по-деревенски.

Вперед выступил еще один мужчина с сединой на висках и озорной улыбкой на лице.

— Послушай, Цинна, не все предпочитают бетонные джунгли. — Трое его охранников держались плотным строем за его спиной.

Она фыркнула.

— Нет ничего лучше бега в Центральном парке при полной луне.

— Мне просто придется поверить тебе на слово, — мужчина протянул руку. — Рад тебя видеть, Мейсон. Спасибо, что пригласил нас.

Мейсон принял быстрое пожатие и опустил голову.

— Калеб. Мы были бы более подготовлены, если бы нас предупредили заранее.

— Если ты настоящий альфа, тебя не нужно предупреждать. Ты всегда должен быть готов. — Четвертый и последний член Четверки вошел, опираясь на трость. Его белоснежные волосы блеснули на свету, когда он повернулся и свирепо посмотрел в сторону Мейсона.

Движение, которое Мейсон сделал головой, на этот раз было глубже, более благоговейным.

— Иван.

Иван не стал утруждать себя рукопожатием, он просто двинулся в мою сторону, прищурено вглядываясь в мое лицо.

— Ты. Что ты скрываешь?

— 25-

Я напряглась, руки стали влажными. Ребята придвинулись поближе, и Иван не пропустил это действо. Он приподнял одну бровь.

— Я задал вам вопрос, юная леди.

Я с трудом сглотнула, используя совет Коби, и глядя ему в нос, а не в глаза.

— Я не скрываю ничего из того, что мне известно.

Иван хрюкнул.

— Это мы еще посмотрим.

Он протянул мне руку. Я мгновение смотрела на нее, прежде чем вложить свою. Глаза Ивана вспыхнули, но он продолжал держать. Я поспешила отдернуть руку, пока он изучал меня с задумчивым выражением лица.

— Очень интересно.

Его реакция заставила женщину шагнуть вперед, протягивая свою идеально наманикюренную руку.

— Я Цинна.

— Роуэн, — сказала я, слегка наклонив голову.

Ее пожатие было недолгим, но в выражении ее лица была настороженность, когда она отпустила меня. Она взглянула на Ивана.

— Этому должно быть какое-то объяснение.

Следующим выступил Калеб.

— Приятно познакомиться с тобой, Роуэн. Я Калеб. — Выражение его лица не было ни теплым, ни холодным, но в нем было нечто оценивающее, что я с трудом сдержалась, чтобы не съежиться.

— Мне тоже. — Я неохотно протянула руку.

Калеб взял ее, и на мгновение у него отвисла челюсть. Он быстро прикрыл ее, отпустив мою руку и отступив назад.

— Будь я проклят.

— Из-за чего, черт возьми, весь сыр-бор? — спросил Грегор, направляясь ко мне.

Было что-то в том, как он двигался, в твердости его взгляда, что заставило меня отступить на шаг. Рука Вона легла мне на поясницу.

— Мы здесь, — прошептал он.

Грегор прищурился, глядя на Вона.

— Убери руку, чтобы я мог четко прочитать.

Вон хмуро посмотрел на Грегора, но сделал, как тот приказал.

Грегор не стал дожидаться, пока я отвечу на его рукопожатие, он схватил меня за руку прежде, чем я успела ее поднять. Его глаза расширились, а ухмылка, растянувшаяся на его лице, была не менее чем устрашающей.

— Это будет весело.

Я выдернула свою руку из его хватки, не заботясь о том, что это было грубо.

Грегор повернулся к Мейсону.

— Ты был не совсем честен с нами, Мейсон. Ты преуменьшил ее силу. Ложь совету — наказуемое преступление.

Холден напрягся рядом со мной, и я вложила свою руку в его, крепко сжав.

Мейсон не выказал ни малейшего намека на реакцию.

— Я бы никогда не оскорбил совет ложью. Я сообщил вам, что она могущественна, наша первая целительница за последние столетия. Если вы почувствуете что-то еще, пожалуйста, сообщите нам.

Иван оперся на трость, оглядывая комнату. Его взгляд то и дело возвращался к парням, стоявшим по бокам от меня.

— В старых текстах есть пророчество. Что придет волк, чтобы разоблачить гниль в сообществе перевертышей. У нее будет пять партнеров и несказанная сила. Она уничтожит болезнь среди нас и по-настоящему объединит стаи.

Холден крепче сжал мою руку, а Вон толкнул меня в другой бок.

Иван сделал несколько неуверенных шагов вперед.

— Была ли раскрыта твоя связь?

Я взглянул на Мейсона в надежде получить какие-нибудь указания.

— Посмотри на меня, — рявкнул Иван.

Я резко повернула к нему голову.

— Да.

— Покажи нам метку, — потребовал Грегор.

Энсон издал низкое рычание, и Лукас схватил его за плечо, сильно надавив.

Я отпустила Холдена и немного приподняла футболку, одновременно одергивая пояс спортивных штанов.

Цинна ахнула и резко повернулась к Мейсону.

— Ты думаешь, что сможешь провести нас, сымитировав что-то подобное?

— Это не подделка, — спокойно сказал Мейсон.

Калеб изучал меня все тем же оценивающим взглядом, будто пытался сложить все кусочки головоломки на места. Он двинулся вперед, медленно протягивая руку. Он завис над моей меткой, но не коснулся ее.

— Это не подделка. — Его взгляд скользнул по пяти точкам звезды. — Метка также не завершена. Ты знаешь, кто твои партнеры?

— Ты смотришь на них, — сказал Энсон твердо.

— Ты, должно быть, шутишь, — рявкнул Грегор. — Дикий волк находится в ее узах?

Вон оскалил зубы на члена Четверки.

Грегор отступил на шаг.

— Это должно быть исправлено.

— Судьбу не исправишь, Грегор. Ты это знаешь. Эта связь предопределена судьбой. Ты не можешь ее нарушить, — сказал Мейсон.

Выражение лица Грегора помрачнело.

— Есть способы.

— Был ли исследован ее дар? — спросил Калеб, вмешиваясь в разговор.

— Она исцелила себя и двух своих партнеров по узам, — сообщил им Мейсон.

Цинна сняла невидимую пылинку со своего платья.

— Нам нужно проверить ее еще.

Проверить? Что это значило? Я мгновенно представила, как Четверка причиняет боль людям только для того, чтобы я их исцелила.

Иван шагнул вперед, и впервые я увидела в его взгляде намек на сочувствие.

— Нам нужно знать, с чем мы имеем дело. И та ли ты, о ком говорится в пророчестве.

— Нам также нужно знать, правильно ли Мейсон тебя инструктирует. Возможно, Риджвудская стая — неподходящее место для тебя, — сказал Грегор.

Я подняла на него взгляд. Мой волк требовал, чтобы я не отступала.

— Это мой дом. Моя семья. Я никуда не уйду.

Вокруг меня раздалось низкое одобрительное рычание.

Грегор свирепо посмотрел в мою сторону. Я чувствовала, как его сила давит на меня. Он пытался заставить меня подчиниться. Подчиняться ему и его решениям. Этого не должно было случиться. Я не сводила с него глаз. Независимо от того, сколько силы он бросал в мою сторону, я заставляла свой подбородок оставаться поднятым и не отводила взгляда.

— Невероятно, — прошептал Калеб.

Грегор издал рычание.

— Сколько ей лет?

Никто не произнес ни слова.

Грегор повернулся к Мейсону.

— Я задал вопрос.

— Семнадцать.

Грегор радостно ухмыльнулся.

— Ты осиротевший волк-оборотень, который еще не достиг совершеннолетия. Ты находишься под опекой совета.

Я задрожала, но сделала все возможное, чтобы этого не показать. Я так устала от взрослых, думающих, что они знают, что для меня лучше. Я уставился на Грегора.

— Одна неделя. У меня есть одна неделя до того, как мне исполнится восемнадцать. Если вы попытаетесь забрать меня отсюда, я уйду, как только закончится эта неделя, и я заставлю вас заплатить за это.

Грегор подкрался ко мне.

— Ты думаешь, что знаешь, в какую игру играешь, малышка. Но ты даже не представляешь.

— 26-

Я опустилась на кровать в комнате Холдена, уронив голову на руки. В моем черепе раздавался ровный барабанный бой. День, казалось, длился вечно, и я ни разу не смогла ослабить бдительность.

Очевидно, по приезду совета в город должен был состояться официальный прием. Трапеза за трапезой, в то время как каждый член стаи приветствовал Четверку, и они выслушивали любые проблемы, которые возникали у волков. Должно было помочь то, что сейчас я не была в центре внимания, но члены Четверки, казалось, постоянно искали меня взглядами. Оценивая каждое мое движение.

Когда они наконец разошлись по хижинам на ночь, мне захотелось заплакать от облегчения. Я весь день была так на взводе, что совершенно вымоталась. Я едва успела подняться по лестнице в комнату Холдена.

Кровать прогнулась, когда Лукас забрался на нее. Он оказался у меня сзади, впившись пальцами в мои плечи. Он не сказал ни слова. Просто позволил бальзаму его присутствия пронизать меня.

Холден присел передо мной на корточки, положив руки мне на колени.

— Ты справилась потрясающе. У тебя все получится.

— Да? — Завтра Четверка должна начать мое тестирование. — Я только что научилась контролировать изменение. Я понятия не имею, что на самом деле могу делать. Грегор может вывести меня из себя, и я могу отправить его в полет через всю комнату.

— Что было бы потрясающе, — сказал Энсон, ухмыляясь.

Кин отвесил ему подзатыльник.

— Не помогаешь.

Вон прислонился к комоду в углу. Он не ушел после ужина, как обычно, но я не была уверена, останется ли он. Я слишком устала, чтобы перебирать в уме все эти «что, если». Он уставился на руки Лукаса на моих плечах.

— Они мне не нравятся.

— Тебе никто не нравится, — пробормотал Энсон.

Вон хмуро посмотрел на него.

— У них плохие мотивы.

— Он прав, — сказал Люк, когда большими пальцами разминал узлы мышц в моих плечах. — Я не мог уловить подробностей, но не чувствовал тепла и пушистости, исходящих ни от кого из них.

— Не думаю, что Цинна настолько плоха. Она так погружена в себя, что явно не волнуется обо мне.

Кин скорчил гримасу.

— Она не волнуется о тебе, пока ты не станешь угрозой ее власти.

Холден подошел и сел рядом со мной на кровать.

— Он прав. Есть шанс, что ты могущественнее их всех. Однажды ты сможешь заменить одного из них в Четверке.

У меня отвисла челюсть.

— Что? Я этого не хочу.

— В четверке всегда четыре самых сильных волка. У тебя не будет выбора, — объяснил Холден.

— Если только они просто не решат пригласить меня куда-нибудь завтра, — пробормотала я.

— Этого не случится, — процедил Вон сквозь зубы.

— Как мне это остановить? Мне нужно заставить их поверить, что я не так сильна, как они изначально думали.

Кин мгновение изучал меня.

— У меня есть идея.

Руки Люка замерли на моих плечах.

— Какая?

— Нам нужно заставить Ро потратить кучу энергии, прежде чем они начнут тестирование.

— Если ты хочешь, чтобы я пробежала марафон завтра утром, я сделаю тебе больно.

Кин ухмыльнулся.

— Это один из способов, но я больше думал о том, что ты могла бы подзарядить всех нас.

Я моргнула, глядя на него снизу вверх.

— Ты же знаешь, что у меня нет ни малейшего представления о том, как это сделать, верно?

— Мы научим.

Раздался стук в дверь, и Кин распахнул ее. Появились Касс и парень, которого я не узнала. Она улыбнулась мне.

— Привет, девочка. Ну и денек выдался, а?

Я фыркнула.

— Преуменьшение века.

Она подошла ко мне и наклонилась, чтобы Обнять.

— Ты отлично справляешься. — Она выпрямилась и шагнула обратно в объятия парня. — Это Купер, мой парень.

Купер выглядел так, словно ему место в журнале для серферов, с его лохматыми светлыми волосами и золотистой кожей. Я приложила все усилия, чтобы улыбнуться ему.

— Приятно наконец-то с тобой познакомиться.

— Мне тоже. Малышка рассказала мне о тебе все.

Касс снова повернулась ко мне.

— Я слышала, тебе нужно сжечь немного энергии.

— Перед завтрашним тестированием, — объяснила я.

Она кивнула.

— Требуется немного практики, чтобы определить уровень потока, но сам процесс такой же инстинктивный, как дыхание.

— И это истощит меня?

— Это может оглушить меня, по крайней мере, на несколько часов. Обычно физический контакт с моей связью снова восполняет запасы. Это, а также отдых и еда.

Купер поцеловал ее в висок.

— Она не сильна в остальной части этого уравнения.

Касс скорчила ему гримасу.

— У меня есть дела, которые не связаны с дремотой посреди дня.

Он усмехнулся.

— Видишь?

— Ты можешь показать, как это работает? — спросил Холден.

— Конечно. — Касс высвободился из объятий Купера. — На что похожа твоя сила по ощущениям?

— Это такой золотой сгусток энергии или света у меня внутри. Я могу черпать из него и передавать его людям. Обычно это происходит в форме их исцеления, но с Крисом…

— Это было оскорбительно, — закончила за меня Касс. Она помычала, изучая меня. — Держу пари, ты также могла бы вытягивать силу из людей.

Я выпрямилась.

— Что?

Она отмахнулась от меня.

— Просто догадка. Мы можем поиграть с этим в другой раз. Прямо сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы избавиться от излишков. Моя сила ощущается так же. Я представляю ее не как бассейн, а как вращающийся шар голубой энергии. Я могу выдергивать из него нити и посылать их любому из моих партнеров.

Касс повернулась к Куперу.

— Готов к небольшой дополнительной встряске?

Он ухмыльнулся.

— Кому вообще нужен сон?

— Я займу тебя сегодня вечером, — сказала она, подмигнув. Касс взяла его за руку и закрыла глаза. — Я вытягиваю нить этой энергии и представляю, как она втекает в Купа. Я могу контролировать, сколько и как быстро.

— На что это похоже? — спросила я Купа.

— Будто ты получаешь кайф, — сказал он со смехом. — Это ненадолго, но в данный момент я чувствую себя чертовски хорошо.

Касс отпустила руку Купа.

— Такой обмен энергией может происходить и во время интимной близости, но это наполняет оба ваших ведра, если ты понимаешь, что я имею в виду. Если ты хочешь полностью опустошить себя, это единственный известный мне способ.

Жар прилил к моим щекам, когда я вспомнила тот день на озере.

Касс рассмеялась.

— Вижу, ты уже испытала этот забавный маленький побочный эффект.

— Может быть, немного, — проворчала я.

Касс потянула меня за руку.

— Да ладно тебе. Попробуй.

— Кто хочет быть первоиспытателем?

Лукас встал с кровати.

— Я. У моего дара наименьший потенциал для разрушительных побочных эффектов.

— Хорошо, — сказала я, переводя дыхание.

Он переплел свои пальцы с моими и быстро поцеловал меня.

— Вперед.

Я закрыла глаза и представила себе бассейн золотистой энергии. Он закружился вокруг моего центра. Я представила, как его струйка стекает по моей грудине, вниз по руке и попадает в ладонь Люка.

Он втянул в себя воздух, и мои глаза распахнулись.

— Что?

— Я это чувствую, вот и все. Продолжай.

— Уверен?

Он кивнул.

Я снова закрыла глаза и повторила действие. Сначала энергия текла тонкой струйкой, а потом я открыла поток.

— Черт возьми, — пробормотал Люк.

— Работает? — спросил Холден.

Лукас крепче сжал мои пальцы.

— Это действительно похоже на кайф.

Я открыла глаза, но продолжала излучать энергию. Золото в карих глазах Люка, казалось, засияло. Я могла бы навсегда затеряться в этих глазах.

— Скажи мне, когда будет достаточно.

— Я чувствую твою силу, — с благоговением сказала Касс.

— Мы все, — сказал Кин.

Люк сжал мою руку.

— Думаю, достаточно.

Я медленно потянула поток света назад, посылая его обратно в свой центр. Я ослабила хватку на руке Люка.

— Как ты себя чувствуешь?

Он заулыбался.

— Я чувствую каждого в этой комнате. Обычно, если группа, все эмоции перемешаны. Но я чувствую каждого из вас ясно, как божий день.

Вон оттолкнулся от комода.

— Не лезь в мою голову.

— Я не в твоей голове. Я просто чувствую, что исходит от тебя волнами.

Вон сжал челюсти и двинулся к двери. Я встала у него на пути, уперев руку ему в грудь.

— Пожалуйста, не уходи.

Он заскрежетал зубами.

— Я не создан для этого.

— Пожалуйста, — прошептала я. — Мне больно, когда ты остаешься в стороне.

Что-то промелькнуло в его глазах при слове «больно». Он всматривался в мое лицо, что-то выискивая.

— Ладно. Я останусь на ночь.

— 27-

Я оглядела поляну и увидела пятерых парней, окружавших меня. Каким-то образом по ходу дела я полюбила их всех. Эта любовь выглядела по-разному с каждой связью, что-то уникальное связывало нас вместе. Все они в какой-то мере сделали меня сильнее, лучше.

Я чувствовала прилив энергии, проходящий через Холдена, Энсона, Кина и Лукаса. Я повернулась к Вону, направляясь к нему. Он отступил на несколько шагов.

— Я не могу.

Я остановилась, оценивая панику, промелькнувшую на его лице.

Он с трудом сглотнул.

— Я не доверяю себе. Я могу убить кого-нибудь из Четверки, если они сделают шаг, который мне не понравится.

Холден двинулся в нашем направлении.

— Каков уровень твоей силы, Ро?

Я на мгновение закрыла глаза, проводя инвентаризацию. Он был низким. Ниже, чем я когда-либо чувствовала.

— Я в порядке. Мне больше не нужно откачивать силу. Кроме того, я должна быть в состоянии что-то сделать в этом тестировании, иначе они поймут, что я скрываюсь.

— Хороший довод, — сказал Кин.

Я теребила пальцами концы браслетов.

— Знаете, что они заставят меня сделать?

Холден покачал головой.

— Я спросил отца, и он сказал, что никогда не присутствовал ни на одном из этих тестов.

Взгляд Энсона посуровел.

— Ничего такого, что могло бы причинить ей боль.

Это был не совсем вопрос, скорее требование.

Холден посмотрел в его сторону.

— Не думаю, что они рискнули бы причинить ей вред.

— Не тогда, когда они, возможно, захотят ее использовать, — пробормотал Лукас.

Из груди Вона вырвался рокочущий звук.

— Этого не случится.

Прошлой ночью он не спал в постели. Он выбрал один из надувных матрасов, имевшихся в комнате. Но просто то, что он был рядом всю ночь, давало моему волку покой, которого я никогда раньше не испытывала.

— Да, никогда, — согласился Холден. — Но мы должны действовать по-умному.

Я ослабила хватку на браслете.

— Они меня не заберут.

Кин посмотрел на меня.

— Почему ты так уверена?

— То, что я вчера сказала Грегору, заставило его задуматься. Он знает, что мог бы забрать меня на неделю, но после? Я бы стала его вечным врагом.

Лукас придвинулся ближе ко мне.

— Возможно, ему все равно. Он мог бы подумать, что ему нужно сделать из тебя пример.

Желудок скрутило от этой мысли. Грегор не походил на человека, который будет рад, если его поставят на место. Он привык к тому, чтобы его почитали, а я, по сути, наплевала на его позицию.

— Сегодня я буду осторожна.

— Хорошо. — Лукас запустил пальцы в мои волосы, запрокидывая мою голову назад, чтобы завладеть моими губами в поцелуе. Он был легким, нежным. Легчайшее прикосновение. И все же в нем было так много любви.

Энсон прочистил горло.

— Не подпитывай бассейн света.

Люк с ворчанием отпустил меня.

— Знаю. Знаю.

— Ты готова? — спросил Холден.

— Мне нужно несколько минут. — Никто из них не пошевелился. — Одной, — настаивала я.

— Нет, — сказал Вон.

Я скорчила ему гримасу.

— Сейчас у нас в три раза больше патрулей. Со мной все будет в порядке. Мне нужна минута, чтобы отдышаться и собраться с мыслями.

Люк мгновение изучал меня.

— Это могло бы помочь.

Кин постучал себя по виску.

— Держи мысленную связь открытой для нас, чтобы мы знали, нужны ли тебе.

— Хорошо. — Держать дверь открытой не означало, что они могли читать мои мысли, просто мы могли мгновенно общаться.

Ребята медленно направились прочь с поляны. Вон уходил последним, пригвоздив меня взглядом, который я сочла бы угрожающим до того, как узнала его поближе. Теперь он утешал.

— Со мной все будет в порядке.

Он кивнул и направился вслед за остальными парнями.

Я глубоко вздохнула, запрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на небо. Первые лучи света окрашивали облака в розовый оттенок.

— Что бы ты обо всем этом подумала, если бы была здесь, Лейс? — Острая боль пронзила мою грудь. Я бы все отдала за час, проведенный со своей старшей сестрой, чтобы разобраться во всем этом.

Никто не мог разобраться в проблеме так, как Лейси. Она могла видеть каждый угол и возможный исход. И она лучше всех умела выкинуть меня из головы, как только я определялась с планом действий.

Но у меня больше не было ее. Я должна верить, что все эти разговоры живут где-то внутри меня. Что из-за того, что я знала и любила ее, я стала лучше и сильнее.

Слеза скатилась.

— Я скучаю по тебе. Я бы хотела, чтобы ты познакомилась с этими ребятами. Тебе бы они понравились. — Я улыбнулась. — Тебе было бы так весело возиться с Воном.

Я провела пальцами по бусинкам из розового золота на браслете. Они блестели в утреннем свете.

— Ты будешь со мной, когда мне придется идти сдавать эти тесты? — Меня встретила тишина. Я не ожидала ответа, но мне что-то было нужно. Поднялся легчайший ветерок, зашелестевший листьями и сосновыми иголками.

Я прижала руку к груди.

— Всегда здесь, когда ты мне нужна. Люблю тебя, Лейс.

Я выбросила эти мысли из головы и, сделав еще один очищающий вдох, направилась по тропинке к домику. Утоптанная земля делала шаги бесшумными, поэтому, когда я вышла из-за деревьев и кто-то произнес мое имя, я вздрогнула.

Я резко повернулась на звук. Губы Ивана дернулись на кратчайшую долю секунды, прежде чем на него вернулась бесстрастная маска.

— Садись. — Он указал на место рядом с собой на скамейке.

Я отправила сообщение ребятам.

«Я столкнулась с Иваном на скамейках у леса».

«Чего он хочет?» рявкнул Вон.

«Я пока не знаю, но мне нужно сосредоточиться».

«Оставь себя открытой для нас», сказал Люк.

«Хорошо».

Я опустилась на потертое деревянное сиденье.

— Неужели твои товарищи по связям думают, что я собираюсь тебя похитить?

Я повернулась лицом к седовласому мужчине.

— Это приходило им в голову. Винить ли их?

— Нет. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Многие придут за тобой, Роуэн. Ты должна найти способ выжить.

— 28-

Что-то было во взгляде Ивана. Интенсивность и определенность. У него не было никаких сомнений в том, что его слова были правдой.

Я с трудом сглотнула, переключая внимание на руки.

— Думаю, что произошло недоразумение. Я могу исцелять, но это все. Я не перевертыш из вашего пророчества.

Иван поджал губы.

— Тебе нужно лучше врать, если ты хочешь пройти через это невредимой.

Я выплеснула поток ругательств у себя в голове. Я никогда не была особенно хорошей врушкой и была уверена, что Четверке противостояли лучшие. Я пожала плечами, будто мне было все равно, что он думает.

— Я никогда не заставлю тебя передумать. Но, может быть, тесты помогут.

Он прищурился, глядя на меня.

— Что ты задумала?

— Ничего. Я просто хочу, чтобы это все закончилось как можно скорее, чтобы я могла вернуться к своей жизни. Я пытаюсь пережить свой выпускной год в целости и сохранности. Это трудно сделать, когда есть дрянные девчонки, родители, которым на все наплевать, и ты обнаруживаешь, что превращаешься в волка.

Иван расхохотался.

— Дрянные девчонки? Это стоит первым в твоем списке?

— Ты когда-нибудь встречал Королеву Улья, которая думает, что вся школа должна поклоняться ей? — Я преувеличенно вздрогнула. — Это гораздо страшнее, чем дела с советом. Особенно, когда ее бывший — один из твоих парней.

— Я так рад, что не в старшей школе, — пробормотал он.

— Послушай, а почему нет?

Иван поднял обе руки в знак капитуляции.

— Приношу свои извинения. — Он взглянул в сторону сторожки. — Не позавтракать ли нам, прежде чем твои приятели отправит поисковую группу?

В ответ у меня заурчало в животе.

Иван усмехнулся.

— Расцениваю это как «да».

Мы встали и направились к сторожке. Когда мы поднимались по лестнице на заднюю веранду, рядом с Иваном появился Грегор с хмурым выражением лица.

— Тестирование один на один противоречит кодексу. Все должно быть сделано в присутствии всей Четверки.

Иван закатил глаза. Действие было настолько подростковым, что я с трудом удержалась от смеха. Иван открыл дверь.

— Последнее, что я проверял, разговор не противоречит нашему этическому кодексу.

— Если ты думаешь, что сможешь убедить ее перейти в твою стаю…

— Я никуда не собираюсь уходить, — вмешалась я.

Он бросил на меня острый взгляд.

— Не прерывай разговор, в котором не участвуешь.

На этот раз закатила глаза я. Я была просто пешкой в игре Грегора. Он даже не видел во мне человека и никогда не увидит. Я оставила Ивана ему, потому что он сказал одну вещь, которая была напоминанием, за которое мне нужно было держаться.

Кто угодно мог разыгрывать спектакль. Эти проблески доброты со стороны Ивана могли быть не более чем фасадом. Маской, которую он надел, чтобы заставить меня доверять ему.

Только я не так-то легко доверяла. Только пяти людям я по-настоящему доверяла. Моей связи. Я должна была помнить об этом.

* * *

— Меняйся.

Команда Грегора эхом отразилась от деревьев.

Мне так сильно хотелось показать ему фак. Вместо этого я сосредоточилась на этом золотом озерце света внутри себя. Даже спустя несколько часов оно все еще было израсходовано. Я натянула его на свою кожу, дотягиваясь до волка внутри.

Несколько мгновений спустя Холден уже снимал накидку с моего четвероногого тела. Мир вокруг окрасился в другой оттенок. Моя волчья форма определила всю Четверку как врагов. Единственными людьми, которым она полностью доверяла, были ее партнеры.

Мой взгляд сузился, когда Четверка склонилась друг к другу, перешептываясь. Единственным, кто, казалось, не проявлял особого интереса к сегодняшним событиям, была Цинна. В этот самый момент она была больше сосредоточена на крошечном обломке своего маникюра, чем на разговоре вокруг нее. Хотя, возможно, это тоже было притворством.

Калеб перевел взгляд с меня на моих партнеров, а затем снова на Четверку. Я сделала все возможное, чтобы иметь минимальный контакт со своей связью с тех пор, как влила в них силу. Последнее, чего я хотела, — чтобы мой источник света подзарядился.

— Изменись обратно, — приказал Грегор.

Я издала низкое рычание. Я ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Моя волчья половина была не слишком довольна этим перемещением вперед-назад по команде. Она видела мужчину, раздающего приказы, будто он был ниже ее.

— Сейчас же, — сказал Калеб, в его голосе прозвучала альфа-сила.

Я оскалила зубы, но подчинилась. После нескольких секунд визуализации Холден снова накинул на меня плащ.

— Спасибо, — тихо сказала я.

— Конечно.

Его голос был ровным, но я могла прочесть в нем едва сдерживаемую ярость. Он тоже был в курсе сегодняшних событий.

— Приведи силовика, — объявил Грегор.

На щеке Мейсона дернулся мускул, но он кивнул Маку, новому главному силовику. Мак шагнул вперед, когда Грегор двинулся прочь от Четверки.

Грегор вытащил из-за пояса длинный нож.

— Пришло время проверить твои навыки целителя.

Я мгновенно переместилась, благодарная завязкам на плаще, надежно удерживающим ткань на месте. Я встала между Грегором и силовиком.

— Нет.

— Прошу прощения? — пролепетал он.

— Я сказала, нет. Ты не причинишь вреда ни одному из членов моей стаи ради своего извращенного удовольствия.

Чья-то рука мягко опустилась мне на плечо.

— Все в порядке, Роуэн. Я не возражаю.

— Ну, а я возражаю.

— Не тебе решать. Кем ты себя возомнила? — спросил Грегор.

— Я та, кто не считает нормальным причинять кому-либо боль во имя эксперимента.

Его глаза блеснули в послеполуденном свете.

— У тебя явно не хватает образования. Ты не знаешь обычаев нашего сообщества, твое изменение происходит ужасно медленно. Очевидно, что здесь ты учишься не тому, что нужно.

Грегор посмотрел в сторону Четверки, а затем на разбросанных товарищей по стае, присутствовавших на моем тестировании.

— Я подаю ходатайство об исключении Роуэн Колдуэлл из стаи Риджвуда.

— 29-

В толпе раздалась серия вздохов и несколько рычаний. Я не осмеливалась взглянуть на парней. Это сделало бы все только хуже.

— Поддерживаю ходатайство, — сказала Цинна скучающим тоном.

В толпе послышался смешок. Я разыскала смеющегося и обнаружила Жасмин. Единственным способом описать выражение ее лица было ликование.

Грегор свирепо посмотрел на Ивана и Калеба.

— Нам нужен третий.

Двое мужчин хранили молчание.

— Она станет обузой, если ее оставят здесь, — настаивал Грегор.

Иван сохранял на лице стоическую маску, но в глазах Калеба промелькнул намек на озорство. Ему нравилось выводить Грегора из себя.

— Время для ходатайства истекает, — сказал Мейсон, выступая вперед.

— Дайте мне третьего, — прорычал Грегор.

По-прежнему ничего.

Мейсон посмотрел на часы.

— Время.

Грегор резко повернулся ко мне.

— Отойди в сторону. Мы продолжим тесты.

Я вздернула подбородок.

— Нет.

— Тогда мы проверим это на тебе, — он взмахнул ножом в моем направлении.

В мгновение ока Калеб оказался перед ним.

— Ты заходишь слишком далеко, Грегор.

Мои партнеры возникли в одно мгновение, образовав передо мной стену.

— Если ты думаешь, что мы позволим тебе навредить Ро, то ты еще глупее, чем выглядишь в этой гребаной водолазке, — выплюнул Энсон.

Грегор повернулся кМейсону.

— Ты допускаешь подобную дерзость по отношению к совету? По отношению к Четверке?

Мейсон пожал плечами.

— Я учу своих волков, что уважение нужно заслужить. Ты не заслужил нашего уважения своим поведением во время этого визита.

Грегор издал низкое рычание.

Тогда Калеб пошевелился, вытаскивая из-за пояса свой нож. Этот был меньше и гораздо менее эффектен, чем тот экспонат, который держал в руке Грегор. Калеб полоснул лезвием по своей руке, и там мгновенно собралась лужица крови.

— О чем, черт возьми, ты думаешь? — рявкнул Грегор.

Калеб подошел ко мне, протягивая руку.

— Я буду твоим подопытным кроликом.

Вон и Холден не сдвинулись с места, чтобы дать ему пройти.

Я положила руку каждому из них на плечо.

— Все в порядке. Дайте мне попробовать.

Они неохотно подвинулись, чтобы освободить Калебу пространство примерно в фут. Я осмотрела ему в глаза.

— Я никогда не пыталась сделать это с кем-то, кто не связан со мной узами. Я могу превратить тебя в жабу.

Губы Калеба дрогнули.

— Воспользуюсь своим шансом.

Я приложила руку к порезу и закрыла глаза. Мой уровень силы уже был опасно мал. Потребовалось все, что я могла собрать, чтобы притянуть к себе этот сгусток золотого света. Я протянула руку, пытаясь ощутить боль Калеба. Она была слабой, будто я получала сообщение через длинный туннель. Я представила себе рану на его руке и, как плоть срастается обратно.

Пот выступил у меня на лбу, когда я сильнее напряглась. Движение замедлилось, но я сильнее надавила на золотистую жидкость, которую, как я представляла, вливала в него. Когда последний фрагмент сложился воедино, я заколебалась.

Я протянула руку, чтобы удержаться на ногах. Вокруг меня зазвучали голоса. А потом все погрузилось во тьму.

* * *

Я попыталась перевернуться, но не могла пошевелиться. Я открыла глаза. Я была зажата между Кином и Холденом. Вон закинул одну ногу ему на колени, а Лукас — другую.

Энсон сидел на краешке кровати, беспокойство исказило его обычно спокойное лицо.

— Ро?

Четыре другие пары глаз уставились на меня. Холден приподнялся на подушках.

— Ты в порядке? Как себя чувствуешь?

Кин прошелся большим пальцем по моему бедру вперед-назад.

— Ты напугала нас до чертиков.

— Простите, — прохрипела я.

Люк отпустил мою ногу и подошел к комоду, хватая бутылку воды.

— Вот. Попей немного.

Я медленно села, мышцы протестовали против этого действия. Я сделала глоток холодной воды. Это был рай для горла.

— Что случилось? — Все было немного как в тумане. Я вспомнила тестирование в мгновение ока. Калеб разрезал себе руку.

— Ты слишком сильно истощила себя, — сказал Вон. Его голос был совершенно ровным, но в глазах горел огонь.

— Ты потеряла сознание, — добавил Энсон. — Мы принесли тебя сюда, и ты спала последние несколько часов.

— Она была без сознания, — возразил Кин.

Энсон открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но я подняла руку, останавливая его.

— Терминология не имеет значения. Я была в отключке.

Люк убрал волосы с моего лица и присел на край кровати.

— Каков сейчас уровень твоей силы?

Я на мгновение закрыла глаза, оценивая этот золотой бассейн.

— Гораздо лучше. Не вернулся к нормальному состоянию, но близко. — Я открыла глаза. — Это потому, что вы, ребята, были рядом?

— Думаю, что да, — сказал Холден. — Касс сказала нам, что физическое прикосновение помогает ей восстановиться.

— Значит, вы зажали меня между всеми вами?

Холден пожал плечами.

— Эй, это сработало.

— Я не жалуюсь.

Кин поцеловал меня в висок.

— Пожалуйста, не делай так снова.

Я вглядывалась в его лицо, видя в нем столько боли. Он и так уже много потерял. Родителей. Брата во многих отношениях. Он также не сможет смириться с потерей меня.

Я прикоснулась своими губами к его.

— Я сделаю все, что в моих силах.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — прокричал Холден.

Дверь распахнулась, и Калеб заполнил собой пространство.

— О, хорошо, ты проснулась. — Его пристальный взгляд пробежался по комнате. — Четверка уезжает, но я надеялся, что мы сможем перекинуться парой слов, прежде чем я уйду. Наедине.

— Нет, — сказал Вон, поднимаясь на ноги.

Я приподнялась повыше на подушках.

— Все в порядке. Вы, ребята, можете подождать снаружи. — Калеб положил конец ситуации, которая сегодня могла стать катастрофической. Самое меньшее, что я была ему должна, — это поговорить.

— Оставайся открытой, — приказал Люк.

Я улыбнулась ему.

— Хорошо.

Ребята медленно вышли из комнаты. Вон уходил последним, бросив свирепый взгляд в сторону Калеба.

Когда дверь закрылась, плечи Калеба немного расслабились. Он взмахнул рукой, и по комнате пронесся легкий ветерок.

Я повернула голову, пытаясь проследить за этим.

— Что это?

— Что-то вроде аэродинамической трубы. Это защищает наш разговор от тех, кто, возможно, захочет его подслушать.

Я прищурилась, глядя на него.

— У меня нет секретов от парней.

— Я и не прошу тебя об этом. Есть и другие уши, которые могли бы попытаться услышать.

При этих словах я откинулась на подушки.

Калеб переступил с ноги на ногу.

— Мне жаль, что моя травма истощила тебя. Если бы я просто порезался бумагой, Грегор бы не успокоился.

— Все в порядке. Я буду в порядке еще через пару часов.

Он кивнул, казалось, подыскивая нужные слова.

— Сейчас в игре гораздо больше, чем ты думаешь. Те из нас, кто обладает властью, несут ответственность за то, чтобы быть распорядителями этой власти. Если тебе и твоей связи когда-нибудь понадобится безопасное место, чтобы спрятаться, приходи ко мне. У тебя будет убежище в стае Равенвуда, когда тебе это понадобится.

Я заметила, что он не сказал «если». Он сказал «когда». Как и Иван, он был уверен, что грядут плохие события.

— Спасибо. Я ценю это.

Калеб вытащил из кармана визитку и положил ее на стол.

— Есть те, кто хочет, чтобы ты была слабой. Не позволяй им украсть твою силу. Ты предназначена для великих свершений. — И с этими прощальными словами ветер стих, и Калеб ушел.

— 30-

Я выложила пару кусочков сыра чеддер на свой сэндвич с индейкой, затем немного листьев салата и помидоров. Мой аппетит был сверхъестественным с тех пор, как я изменилась. Я продвинулась дальше по линии шведского стола, добавив два пакетика чипсов и огромный брауни.

Послышались топающие шаги, и я подняла голову, чтобы встретиться с разъяренным взглядом Жасмин.

— Тебе просто нужно все испортить, не так ли?

Я взяла салфетку и сунула ее под тарелку.

— Не уверена, кто сегодня нассал тебе в хлопья, но это была не я.

Она издала низкое рычание.

— Грегор больше не разрешает волкам из своей стаи приходить на территорию Риджвуда.

Мою спину обдало жаром, и неповторимый аромат, который мог принадлежать только Холдену, наполнил ноздри.

— Джаз, это не та информация, которую тебе следует разглашать. Если твоя мама…

Она обратила на него разъяренный взгляд.

— Ты же знаешь, мама никогда бы не нарушила правила. — У нее покраснели щеки. — Я разговаривала с Клинтом. — Она вздернула подбородок. — Он главный силовик в стае Грегора. — Она ждала какой-нибудь реакции от Холдена. Я поняла, что какая-то часть ее ожидала, что он будет ревновать.

Когда Холден просто подождал, пока она продолжит, она покраснела еще сильнее.

— Он должен был навестить меня на следующих выходных, но сейчас не может. — Ее свирепый взгляд обратился ко мне. — Все потому, что ты не можешь проявить должного уважения к нашим лидерам.

Холден пригвоздил ее к месту своим пристальным взглядом.

— Это Грегор проявил неуважение. Его поведение выходило за рамки дозволенного, и половина Четверки согласилась с этим.

Жасмин посмотрела на Холдена.

— Как ты этого не видишь? Она собирается все нам испортить. Она — дикая карта, которая не знает своего места.

— Это ты не знаешь своего места. Роуэн — будущая Луна этой стаи. Было бы хорошо, если бы ты помнила об этом.

Ярость вырвалась из Жасмин, будто она была живым, дышащим существом.

— Я никогда не склонюсь перед Роуэн как перед Луной.

Холден сохранял нейтральное выражение лица.

— Тогда тебе лучше начать искать другую стаю.

У нее отвисла челюсть.

— Ты не можешь говорить серьезно.

— Да.

Жасмин выпрямилась.

— Может быть, я так и сделаю. Уверена, Клинт будет рад видеть меня в своей стае.

Холден положил руку мне на поясницу, уводя меня от буфета.

— Надеюсь, ты будешь там счастлива.

Жасмин стояла в ошеломленном молчании, не двигаясь ни на дюйм.

Холден подвел меня к столу, за которым на нас смотрели три пары глаз. Я старалась не обращать внимания на то, что кого-то не хватало, но жгучее чувство отвержения было. Всю прошлую неделю, с тех пор как уехала Четверка, мы пытались вернуться к нормальной жизни. Для Вона это явно означало отступление в свою хижину в лесу.

Я видела его раз в день, обычно за ужином. Он всегда старался каким-то образом прикоснуться ко мне, облегчая самую сильную из наших болей. Но этого было недостаточно. Мой волк был взбешен, и я не сильно отставала. И все же я знала, что это самое большее, что он мог дать прямо сейчас, и у меня не было сил бороться за большее.

Энсон выдвинул стул рядом с собой.

— Все в порядке?

Я опустилась в него, глядя на Холдена.

— Не знаю, в порядке?

Холден вздохнул, потирая затылок. Он все чаще уединялся на встречах с отцом и, очевидно, хранил секреты от нас.

— Грегор налагает на нас санкции. Он считает, что Роуэн представляет опасность, и мы несем ответственность за то, что не обучили ее должным образом. Он больше не допускает ни одного из своих волков на нашу территорию.

Кин тихо присвистнул.

— Разве что-то подобное обычно не приберегается на случай неспровоцированного нападения волка из стаи?

— Так и есть, — сказал Лукас. Его взгляд стал расфокусированным, когда он уставился в пространство. — Он пытается заставить нас действовать силой. Чтобы заставить нас согласиться, чтобы он тренировал Роуэна, чтобы он отступил.

— Скажи мне, что этого не будет, — процедил Энсон сквозь зубы.

Холден отмахнулся от него.

— Этого не будет. Нам просто нужно придумать, как заставить остальную часть сообщества осознать, каким придурком он себя показывает. Они не были на тестировании, поэтому не знают, что ты не склонна к насилию и не представляешь опасности.

— А как насчет Ивана или Калеба? Неужели они не могли что-нибудь сказать?

Холден откинулся на спинку стула.

— Они могли, но это было бы рискованно для любого из них. У Четверки нет привычки выступать друг против друга. Это инстинкт самосохранения.

— Больше похоже на трусость, — пробормотал Кин.

— Он прав, — согласился Энсон. — Они знают правду. Это скажет об их характере, если они не вступятся за Ро.

Но было ли это правдой? Я посмотрела вниз на руки, представляя шок от боли на лице Криса, когда я оттолкнула его.

— Я могу причинить кому-нибудь боль.

Люк провел рукой по моим волосам, его пальцы успокаивающе скользили по прядям.

— Ты причинишь боль только тому, кто этого заслуживает. — Он наклонил голову так, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Я чувствую это в тебе. Я бы сказал тебе, если бы тебе нужно было остерегаться проявления этого дара.

— Сейчас это не кажется таким уж большим подарком.

— Но это не так, — сказал Кин. — Возможность защитить себя и людей, которые тебе небезразличны. Это всегда будет подарком.

Энсон провел пальцами по тому месту на моей шее, которое, казалось, так сильно любил.

— Думаю, тебе нужно научиться контролировать это. Мой дар силы сначала пугал меня, но теперь, когда я знаю, как он работает, и доверяю себе, что смогу безопасно им пользоваться, мне нравится, что он у меня есть.

Я улыбнулась.

— Тебе нравится, что ты можешь разбрасывать целые деревья по пляжу.

Он послал мне дерзкую ухмылку.

— Это круто.

Холден отставил содовую.

— Энсон прав. Если ты немного лучше овладеешь своими способностями, думаю, в целом ты будешь чувствовать себя более уверенно.

Я бы убила за небольшую толику контроля прямо сейчас. У меня было такое чувство, будто я неделями находилась в торнадо, кружась по кругу, не отличая верха от низа. Я была готова какое-то время твердо стоять на земле.

— Давайте начнем сегодня днем.

Кин изучал меня.

— Ты уверена, что готова к этому?

Я скорчила гримасу.

— Вы заставляете меня вздремнуть каждый день после школы и ложиться спать до десяти. Мне запретили пользоваться своим даром с тех пор, как я была истощена. Я бы сказала, что отдохнула.

Он поднял обе руки в знак капитуляции.

— Просто проверяю.

Позади меня кто-то прочистил горло, и я подняла глаза, чтобы увидеть Мейсона. Он неуверенно улыбнулся мне.

— Звонили из нашего лечебного учреждения. Они думают, что Эбби достаточно здорова, чтобы встретиться с тобой.

— 31-

Кин барабанил пальцами по рулю, время от времени поглядывая на меня.

— Я в порядке, — сказала я ему, глядя в окно на извилистую двухполосную дорогу.

— Абсолютно нормально, если это не так.

Я скинула туфли, подтянув колени к груди.

— Я устала быть в беспорядке.

— Ро, за последние пару месяцев ты пережила больше потрясений, чем большинство людей переживет за всю свою жизнь. Страх, замешательство, подавленность — любые эмоции под солнцем не делают тебя слабой. Это делает тебя сильной, потому что ты продолжаешь двигаться вперед.

Я повернулась на сиденье, запустила руку в волосы Кина и провела пальцами вниз по его шее.

— Спасибо. Мне нужно было это услышать.

Он послал мне улыбку, от которой у меня внутри все перевернулось.

— Я буду здесь, чтобы убедиться, что ты узнаешь правду, когда тебе это понадобится.

Я позволила пальцам запутаться в волосах у основания его шеи. Кин лучше, чем кто-либо другой, знал, каково это, когда твоя жизнь переворачивается с ног на голову. Он потерял родителей и брата, каким знал его, в один день.

— Как ты прошел через это?

Он не смотрел в мою сторону, вместо этого сосредоточил взгляд на дороге.

— Я шел шаг за шагом, как только мог. Вон был так сломлен в тот год после нападения. Он едва мог функционировать. Я чувствовал, что мне нужно быть сильным ради него, а не ломаться.

Кин с трудом сглотнул.

— Именно Холден отвел меня в сторону и сказал, что я должен выплеснуть это наружу. Даже такими юными, какими мы были, он мог видеть, что сдерживание всего горя и гнева только причиняло мне боль. Я думал, что если покажу это, то стану слабым. Правда была в том, что когда я выплеснул это наружу, то смог справиться с этим. Я смог быть более внимательным к Вону, и у меня не было повода для паники.

— А теперь?

— Это всегда будет больно. Родителей у меня украли. У Вона отняли детство. Нашу невинность во многих отношениях. Горе накатывает в неожиданные моменты, но оно не выводит меня из себя, как раньше. Я нашел свою новую норму. Создал семью по своему выбору.

— Мне нравится идея избранной семьи, — сказала я.

— В некотором смысле, это намного сильнее.

Это имело смысл. Ты решаешь посвятить себя людям в своей жизни. Быть рядом с ними, что бы ни случилось. Меня кольнуло чувство вины. Я не сдержала этого обязательства перед своими приемными родителями.

Я пролистала свои сообщения. От отца по-прежнему ничего не было. Протянуть руку было все равно что обнажить рану для повторного нанесения вреда. Но я все равно скучала по нему, по тому мужчине, которым он был раньше. Мои пальцы зависли над клавиатурой.

Я: Надеюсь, у вас с мамой все хорошо.

Я не могла заставить себя написать: «Я люблю тебя». В этом было слишком много боли. Все, что я могла дать, — одну оливковую ветвь.

Я уставилась на телефон, но ответа не последовало.

Кин включил поворотник, съезжая с двухполосной дороги на частную подъездную дорожку.

Я оглядела местность вокруг нас. Вдалеке виднелись зеленые холмы и лес.

— Тут прекрасно.

Кин кивнул.

— Мило и тихо.

— Это, должно быть, успокаивает, верно?

Кин заехал на маленькую, наполовину заполненную стоянку. Он вырулил на свободное место и заглушил двигатель. Повернувшись на сиденье, он взял меня за руку.

— Мы с тобой. На каждом шагу этого пути.

Я переплела свои пальцы с его, когда большой палец Кина прошелся вперед-назад по тыльной стороне моей ладони.

— А я с тобой. Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить…

— Знаю.

Ни один из нас не сделал ни малейшего движения, чтобы сдвинуться с этого места.

— Мне страшно. — Я произнесла эти слова так тихо, что они были едва слышны.

— Мне бы тоже было.

Было что-то такое в том, что Кин не отмахивался от моего страха простыми заверениями, и это помогло. Это было так, как если бы мы смотрели ситуации прямо в глаза, а не притворялись, что это было чертовски легко.

— Я боюсь, что она будет не в своем уме, и боюсь, что так и будет. — Если у нее были все ее способности, что она могла раскрыть?

— Мы не узнаем, пока не войдем туда.

Я уставилась на каменное здание. На вид в нем было по меньшей мере три этажа, и оно напоминало старинную усадьбу — роскошную, но в то же время немного жутковатую.

— Или мы могли бы просидеть здесь весь день и притвориться, что зашли внутрь.

— Мы могли бы это сделать. Но у меня такое чувство, что ты будешь не слишком довольна собой, когда мы вернемся домой.

— Почему ты должен высказывать такое совершенно разумное мнение? Это невежливо.

Кин усмехнулся.

— Приношу свои извинения.

— Принимается.

Кин наклонился вперед, сокращая расстояние между нами. Он запечатлел на моих губах нежный поцелуй. Его язык дразнил и уговаривал. Это был поцелуй утешения и уверенности, но в то же время он разжег огонь внизу моего живота. Когда он отстранился, то прижался своим лбом к моему.

— Ты можешь это сделать. Какова бы ни была реальность за этими стенами, ты справишься.

Я прерывисто вздохнула.

— Хорошо.

— Готова?

— Нет, но я все равно это делаю.

Он сжал мою руку.

— Моя девочка.

Я отпустила Кина и открыла дверь. Я не дала себе ни секунды на раздумья и немедленно направилась к двойным дверям в передней части здания. Кин побежал трусцой, чтобы догнать, на ходу ставя внедорожник на сигнализацию и закрывая замки.

Я потянула за одну из дверей, но она не открылась. Из динамика, который я раньше не заметила на здании, донесся голос.

— Чем могу вам помочь?

— Я Роуэн Колдуэлл. Я здесь, чтобы увидеться с Эбигейл Карсон.

— Пожалуйста, поднесите свое удостоверение к камере.

Я порылась в сумке, вытаскивая водительские права. Я поднесла их к камере и взглянула на Кина.

— Пойдет? — прошептала я.

Он пожал плечами.

— Это заведение для перевертышей. Они не хотят, чтобы кто-нибудь забрел сюда с улицы.

— Мы находимся у черта на куличках.

Дверь запищала.

— Пожалуйста, пройдите к стойке регистрации, — проинструктировал бестелесный голос.

Кин распахнул дверь, и я вошла внутрь. Мой взгляд скользнул по комнате. Это было странное сопоставление. Здесь были исторические детали, такие как богато украшенная деревянная лепнина и блестящие паркетные полы — все в декоре говорило о богатстве, — однако два человека за массивным письменным столом были одеты в медицинские халаты и с наушниками в ушах.

Мужчина, которому на вид было лет двадцать пять, поднял голову.

— Добро пожаловать, мисс Колдуэлл.

— Роуэн, пожалуйста.

— Роуэн. Я Макс. После того, как я зарегистрирую вас, могу отвезти повидаться с вашей матерью.

Я сглотнула, но кивнула. Я протянула ему удостоверение личности.

— Мне также понадобятся ваши документы, удостоверяющие личность, — сказал Макс Кину.

Кин передал, и Макс сделал ксерокопии обоих удостоверений.

— Пожалуйста, подпишите эти отказы.

Я быстро просмотрела текст, слегка побледнев при отказе от права подать в суд за нанесение телесных повреждений. Я не позволила себе передумать и просто подписала. Мы вернули листы Максу, и он жестом пригласил нас пройти вперед.

— Давайте навестим вашу маму.

— 32-

Макс прижал руку к какому-то устройству, считывающему информацию с ладони. Дверь зажужжала, и он потянул ее на себя, одновременно нажимая что-то еще на своем наушнике.

— Два посетителя в зале А. Направляются в оранжерею.

Кин взял меня за руку, когда мы шли по коридору. В прихожей царила полная тишина, если не считать того, что вторая секретарша щелкала по клавиатуре. Это пространство было совсем не таким. Раздавались крики, визготня, плач. В каждой комнате была дверь промышленного вида с маленьким окошком в ней, и время от времени к стеклу прижималось чье-то лицо.

Один мужчина зарычал, колотя в дверь. Я придвинулась поближе к Кину.

— Прошу прощения за шум. Крыло предназначено для наших более тяжелых случаев, — объяснил Макс.

— И Эбигейл нужно было быть здесь?

Макс поджал губы.

— Она напала на двух санитаров в свой первый день здесь. Это стандартная процедура — содержать кого-либо в условиях максимальной безопасности в течение двух недель после инцидента с применением насилия. Но у нее дела идут намного лучше, и ей были предоставлены дополнительные привилегии, такие как этот визит.

Кин отпустил мою руку, обнимая меня за плечи.

— И вы уверены, что она достаточно стабильна для этого?

Макс остановился перед другой дверью. Женщина, на вид лет пятидесяти, открыла ее и вышла наружу. Она одарила меня доброй улыбкой.

— Я — доктор Бартон. — Она обратила эту улыбку к Кину. — Я бы не пригласила Роуэн сюда, если бы не верила, что Эбигейл находится в стабильном состоянии.

Кин кивнул, но не выглядел убежденным.

— Как она? — спросила я.

В выражении лица доктора Бартона промелькнула тень печали.

— Буду честна. Она пережила ряд травм. Она не открылась, чтобы сказать мне каким именно, но ее разум раздроблен. У нее бывают моменты просветления и моменты, когда она взволнована или сбита с толку. Надеюсь, встреча с вами поможет нам сложить некоторые фрагменты воедино.

Я сжала футболку Кина в кулак.

— Есть ли какие-то рекомендации, что я должна делать или не делать?

— Не спорьте с ней. Вы можете мягко поправить ее, если она скажет что-то неправдивое, но не резко. Будет полезно сохранять ровный голос.

Я поняла, что это все равно что иметь дело с ребенком. Эти спокойные поправки снова и снова.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Хорошо. — Доктор Бартон открыла дверь и пригласила нас внутрь, оставив Макса в коридоре. — Эбигейл. У тебя посетители. Роуэн и…

— Кин, — подсказал он.

— Роуэн и Кин пришли повидаться с тобой.

Комната представляла собой что-то вроде веранды-солярия, с множеством окон и целым миром растений по краям пространства. Эбигейл сидела на плетеном диване, укутавшись в одеяло. Она несколько раз моргнула, словно пытаясь сфокусировать на мне взгляд.

— Роуэн…

— Привет. — Это было все, что я смогла придумать. Я не была готова называть ее мамой, Эбигейл или Эбби тоже казались странными.

Доктор Бартон жестом указала на пустой диванный уголок. Мы с Кином опустились на подушки, в то время как доктор Бартон устроилась в кресле.

— Как ты? — Как только я задала этот вопрос, то почувствовала себя идиоткой.

Кин положил руку меня на бедро, успокаивающе поглаживая большим пальцем.

— На обед был шоколадный торт, — произнесла Эбигейл.

Я приложила все усилия, чтобы выдавить из себя улыбку.

— Одно из моих любимых блюд.

Доктор Бартон ободряюще кивнула.

— Какие еще десерты ты любишь?

— Пудинг. — она улыбнулась. — Когда я была беременна тобой, мне не хватало пудинга. «Шоколадно-ванильный вихрь» был моим любимым.

Взгляд Эбигейл скользнул по моему лицу.

— Тебя не должно быть здесь. Я спрятала тебя.

Я впилась пальцами в диванную подушку.

— Знаю. Почему?

Если был хоть какой-то шанс получить от нее реальный ответ, я должна была попытаться.

Эбигейл начала теребить одеяло, ее пальцы двигались отрывистыми движениями.

— Он бы забрал тебя. Он бы использовал тебя. Высосал из тебя все, что у тебя было.

— Мой отец? — Это было единственное предположение, которое имело хоть какой-то смысл.

Она закивала.

— Кто он?

Глаза Эбигейл расширились.

— Нет. Нет. Нет. Ты не можешь произнести его имя. У него везде есть уши. Он придет за тобой. Он придет за мной. Не могу произнести его имя.

Я подняла руки.

— Хорошо. Мы не будем называть его имени.

Ее плечи немного расслабились.

— Он сделал тебе больно? — тихо спросила я.

Она сглотнула.

— Я думала, что люблю его. Я знала, что он не был моей парой, но с ним я чувствовала себя такой особенной. Он сказал мне, что, разделив нашу силу, мы сблизимся. — Ее лицо посуровело. — Он ни с кем не делился. Он только брал. Он брал и брал, пока чуть не убил меня.

Слеза скатилась по ее щеке.

— Я знала, что никогда не буду свободна, если не сбегу. — Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. — Ты придала мне смелости бежать. Я знала, что должна спрятать тебя.

— Куда ты направилась?

— Я продолжала двигаться. Никогда нигде не задерживалась дольше, чем на несколько недель. Я работала официанткой, пока не стала слишком беременной, чтобы носить поднос. Сначала я думала, что смогу оставить тебя. Что мы просто спрячемся вместе. — Эбигейл начала дрожать. — Но один из его людей нашел нас. Я едва успела убежать. Я знала, что есть только один выбор.

У меня в горле вспыхнул ожог.

— Итак, ты отдала меня на усыновление.

— Адвокат сказал, что это была хорошая семья. Он обещал.

Колдуэллы были хорошей семьей. Лучшие. Пока все не пошло так ужасно неправильно.

— Они были добры ко мне. — Я положила свою руку на руку Кина, сплетая наши пальцы вместе. — Но это была не моя семья. Я нахожу ее сейчас, с моей связью.

Эбигейл отчаянно замотала головой.

— Ты не можешь. Твои партнеры только сделают тебя сильнее. Он захочет тебя гораздо больше. — Она наклонилась вперед, сжимая мою руку, впиваясь ногтями в кожу. — Ты должна бежать. Скрываться. Ты должна быть одна. Это твоя единственная надежда.

— Я не могу. — Мне хотелось успокоить ее, но я не стану лгать. — Я не смогу оставить их, даже если захочу. Но нет. С ними я чувствую себя в безопасности. Любимой

Эбигейл взглядом впилась в меня.

— Они приведут тебя к смерти.

— 33-

— Прекрати. — Голос хлестнул, как удар хлыста. — Не говори ничего подобного. Не со мной и не в присутствии члена моей связи.

Я знала, что доктор Бартон не хотела, чтобы я была агрессивной, я знала, что Эбигейл была больна, но я не собиралась позволять ее паранойе сеять семена сомнения в моих отношениях.

Эбигейл прищурено посмотрела на меня.

— Я знаю, каково это — потеряться в муках новой любви. В том, что ты считаешь любовью. Но они будут использовать эти эмоции, чтобы манипулировать тобой. Чтобы использовать тебя.

— Мои партнеры не такие, как отец. — Я понятия не имела, кто был этот человек, но знала, что он и моя связь были как день и ночь. Никто из парней не был идеален, но и я тоже. Мы работали над тем, чтобы сделать эти отношения лучшими, какими они могли быть. И то, что я сказала ранее, было правдой — я никогда не чувствовала себя в большей безопасности и любимой.

Даже несмотря на мои проблемы с Холденом, я чувствовала себя достаточно защищенной, чтобы точно сказать ему о своих чувствах. Он выслушал и сделал все, что мог, чтобы все исправить. Никто другой никогда не делал этого в моей жизни.

Эбигейл посмотрела в сторону окон.

— Даже если они тебя не используют, они подвергают тебя риску. Я чувствовала твою силу с того момента, как ты родилась. Держать тебя подальше от других перевертышей было единственным способом подавить это.

— А что, если я не хочу это подавлять? — Я была так больна и устала от родительских фигур в моей жизни, которые хотели, чтобы я была кем-то другим, не тем, кем я была. В кои-то веки я была готова проявить всю свою мощь.

Она резко посмотрела в мою сторону.

— Тогда он придет за тобой. Теперь я чувствую твою силу. — Она изучала меня, будто я была своего рода экспериментом. — В каком-то смысле это смесь нас обоих, но и по-другому тоже.

Эбигейл опустила ладонь на мою руку, закрыв глаза. Она издала какой-то жужжащий звук. Через несколько мгновений она отдернула руку, широко раскрыв глаза.

— Нет, нет, нет. Это невозможно. Их не существует.

— Кого не существует? — надавил Кин, заговорив в первые.

— Они вымерли. Этого не может быть… — Она замолчала, быстро постукивая пальцами.

Доктор Бартон наклонилась вперед.

— Сосредоточься, Эбигейл. Используй слова. Расскажи нам, что ты чувствуешь.

Эбигейл покачала головой, поднимаясь на ноги.

— Нет. Ты не сможешь обмануть меня. Я говорю это, и она все равно что мертва. — Она вцепилась в мою руку, поднимая меня. — Убирайся отсюда. Ты должна уйти. Не возвращайся. Ты должна бежать. — Она потащила меня к двери. — Но этого будет недостаточно. Слишком много силы.

— Эбигейл, — тихо сказала я.

Слеза скатилась по ее щеке.

— Я пыталась спасти тебя. — Затем она начала кричать.

* * *

Я смотрела в окно, как мимо пролетают деревья. Это размытое пятно в некотором смысле успокаивало. Производило небольшой ошеломляющий эффект, почти как белый шум. Но этого было недостаточно.

Образы прокручивались в моем сознании. Санитары вбежали в оранжерею, когда Эбигейл закричала и забилась в конвульсиях. Они сделали ей сделали. Она упала, как подкошенная. Слова доктора Бартон:

— Думаю, будет лучше, если мы какое-то время больше не будем разрешать визиты.

Я отчаянно пыталась сдержать слезы, которые наконец-то вырвались наружу. Когда первая капля скатилась по щекам, плотина прорвалась. Рыдание вырвалось из груди. Потом еще и еще. Я не могла остановиться.

Кин выругался. Я едва заметила, как он свернул на грунтовую дорогу, но вскоре машина остановилась, и моя дверь открылась. Кин поднял меня на руки, прижимая к груди.

— Выпусти это, Ро. Выплесни все наружу.

Так много всего произошло. Долгие месяцы костяшки домино были расставлены по местам, и первая из них наконец была опрокинута. Неистовые рыдания сотрясали тело, когда Кин опустил нас на землю, прислонившись спиной к бревну.

Он ни разу не отпустил меня. Как бы сильно я ни плакала, он продолжал держать. Я рыдала до тех пор, пока меня просто не стало рвать, а внутри больше не было слез.

Кин погладил меня по спине.

— Я держу тебя.

Я еще глубже зарылась в его грудь, чувствуя мокрую из-за моих слез рубашку.

— Это уже слишком.

— Знаю. Но мы поможем тебе все вынести.

Я чувствовала связь в своем сознании, могла сказать, что они были обеспокоены, но никто не приставал ко мне с вопросами. Кин, должно быть, ввел их в курс дела.

— Не хочу, чтобы кому-то приходилось нести это бремя, — пробормотала я.

Он убрал волосы с моего лица.

— Для меня большая честь нести его вместе с тобой. Не знаю, для чего ты предназначена, но это что-то великое. Может быть, это пророчество, о котором говорил Иван, а может быть, это что-то совсем другое. Но мы будем с тобой на каждом шагу этого пути.

— За кого ты меня принимаешь?

— Ты — наша. Ты — Роуэн. Любитель диетической колы и ненавистник утренних процедур. Девушка с самым большим сердцем, которое я когда-либо знал, и яростная защитница всего, что ей дорого. Ты потрясающая. И мне так повезло, что ты меня любишь.

Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Я действительно люблю тебя.

Он ухмыльнулся.

— Знаю.

Я поджала губы.

— Тебе не обязательно быть таким уверенным в себе.

Кин рукой коснулся моей щеки.

— Мне не обязательно быть уверенным в себе. Ты показываешь мне это каждый день. — Он коснулся своими губами моих. — Я тоже люблю тебя. Все, что касается тебя. Не думал, что кто-то может быть настолько идеальным для всех нас пятерых, но ты — такая.

— Я боюсь того, что грядет.

— Знаю, но мы с тобой. Мы все становимся сильнее, когда вместе.

Этот урок мы усваивали снова и снова, но, казалось, не до конца. Я надеялась, что мы сможем сделать это вовремя. Но время было единственной вещью, с которой мы, казалось, боролись. Там были невидимые часы обратного отсчета до неизвестного события.

Я вцепилась пальцами в рубашку Кина.

— Может быть, она ошибается. Может быть, я — просто целитель, который ударил током одного парня, потому что был расстроен.

Кин улыбнулся мне, поглаживая большим пальцем меня по щеке.

— У меня такое чувство, что мы увидели только начало того, на что ты способна.

— 34-

Легкая дрожь пробежала по моему телу от слов Кина. Он был так уверен. Взволнован тем, что должно было произойти, и гордился мной. Я была просто в ужасе.

Внутри меня происходило что-то, чего я не понимала и за что по-настоящему не ухватывалась. Все, что я знала, это то, что это может исцелять или причинять боль. Кончики моих пальцев покалывало от этой мысли.

— Эй. — Кин откинул мою голову назад, чтобы заглянуть мне в глаза. — Что?

Это было так, как если бы он мог видеть мысли, проносящиеся у меня в голове.

— Я боюсь, что причиню кому-то боль, сама того не желая. Что, возможно, эта сила внутри меня — не очень хорошая вещь.

— Это часть тебя, Ро. Не может быть, чтобы это было плохо.

Я крепче вцепилась пальцами в футболку Кина.

— Не все во мне хорошее. Я могу быть эгоистичной, быстро впадать в гнев и делать миллион других вещей.

— Как и все мы. — Он положил руку мне на грудь. — Но в том, кто ты есть по сути, нет ничего, кроме хорошего. Я видел это снова и снова. Возможно, время от времени нам всем приходится бороться за то, чтобы сохранять это хорошее, но мы будем помогать друг другу.

Я прижалась лбом ко лбу Кина, глубоко дыша.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Боль пронзила мое бедро. На этот раз я не дернулась и не ахнула от шока. Было совершенно правильно, что судьба запечатала мою связь с Кином в этот момент. Прижавшись друг к другу на травяном одеяле, Кин поддерживал меня, когда я разваливалась на части, помогая мне увидеть свет, когда надвигалась темнота.

— Это..?

Я кивнула, уткнувшись в лоб Кина.

— Ты как?

Его рука скользнула вверх по моему телу к шее, затем к подбородку.

— Я более чем в порядке.

Губы Кина накрыли мои в поцелуе, который был скорее требовательным, чем нежным. Его язык переплелся с моим, а пальцы скользнули в мои волосы, теребя пряди. Мои нервные окончания пробудились к жизни, желая большего. Желая всего.

Я переместилась, чтобы оседлать его. Моя сердцевина соприкоснулась с его растущей твердостью, и от соприкосновения маленькие точки света рассеялись перед взором. Этого было недостаточно. Я вжалась в него, когда он вторгся в мой рот.

Что-то в интенсивности этого дня, начиная с откровений Эбигейл и заканчивая моим нервным срывом, заставило меня еще сильнее захотеть раствориться в Кине. Я потянула его за рубашку, стягивая ее вверх и через голову. Я провела пальцами по его слегка загорелой коже. Такая гладкая и мягкая, несмотря на твердость мышц под ней.

Я прошлась взглядом по его грудным мышцам, вниз, к выступам брюшного пресса. Я хотела исследовать каждый его дюйм до последнего, но слишком торопилась. Я пальцами теребила пуговицу на его джинсах.

Кин оторвал свой рот от моего, прерывисто дыша. Он взял мое лицо в свои ладони.

— Ро, ты уверена? Ты через многое прошла сегодня…

Я прервала его поцелуем. Брала и брала, пока не опьянела от вкуса, от ощущения, как его язык ласкает мой, от запаха его похоти, витающего в воздухе.

— Ты нужен мне. Нужно затеряться в нас хотя бы ненадолго.

В мгновение ока Кин уложил меня на густую траву, пальцами задирая мою рубашку. Он сопровождал это действие дорожкой поцелуев и случайными прикосновениями зубов к коже. Я извивалась под ним, пока энергия во мне нарастала.

Он скользнул под меня руками, расстегивая лифчик. Я освободилась от него и бросила на лесную подстилку. Затем пальцы Кина оказались на моих джинсах, расстегивая пуговицу и молнию. Легкая вибрация от зубцов молнии заставила меня крепко зажмуриться.

Я сняла туфли, пока он стягивал с меня джинсы и нижнее белье. Кин стоял, глядя на меня сверху вниз. Жар в его взгляде должен был сжечь меня заживо, но вместо этого я наслаждалась им. Он скинул ботинки, сбросил брюки и боксеры.

Боже, он был великолепен. Я могла бы смотреть на него вечно. За исключением того, что я хотела почувствовать его. Всего. Движение внутри меня, сверху меня, со всех сторон.

— Кин, — прошептала я.

В мгновение ока он навис надо мной. Я обхватила его ногами за талию, и он скользнул внутрь.

Я издала стон, когда спина выгнулась дугой. Это было идеально. Давление, растяжение. Будто он был создан для меня.

Кин начал двигаться, входя и выходя. Сначала медленно, а затем набирая скорость. Я впилась в него ногтями, подстегивая.

Движения становились все более неистовыми, почти дикими по мере того, как мы подстраивались друг под друга. Мои бедра встречали его толчок за толчком. И когда он наклонился под другим углом, я не смогла сдержать сдавленный звук, вырвавшийся из горла.

Я чувствовала его повсюду и знала, что он навсегда мой.

— Роуэн. — Мое имя было гортанной мольбой на его губах, когда он все глубже входил в меня.

Я нашла руками его волосы, потянув за пряди.

Кин зарычал, входя еще глубже.

Я заставила себя открыть глаза, нуждаясь увидеть эти льдисто-голубые глаза, когда мои стены начали дрожать. Я потерялась в их бурлящих глубинах. В них было так много всего, что я едва могла уследить за всем. Неистовая потребность и жгучее желание. Нежность и любовь. И другие вещи, которым я никогда не смогла бы дать названия.

Именно то, что я увидела все это в его глазах, заставило меня слететь с катушек. Тянущее ощущение внутри лопнуло в диком танце искр и ощущений.

Кин кончил с криком, выгибаясь навстречу мне.

Я принимала все это, все, что он мог дать, пока он не рухнул на меня сверху, и мы оба хватали ртом воздух. Он перекатился так, что наши позиции поменялись местами, обхватил меня руками.

— Роуэн, — выдохнул он.

— Да.

Я лежала там, чувствуя биение его сердца под своей щекой. Это была лучшая музыка, которую я когда-либо слышала. Потом я начала хихикать.

— Постараюсь, чтобы этот смех меня не оскорбил, — пробормотал он.

— Мне просто интересно, что произойдет, если смотритель парка обнаружит нас прямо сейчас.

Кин разразился лающим смехом.

— Их ждет самое сильное потрясение в их жизни. Но штраф за непристойное обнажение того не стоит.

— 35-

Лукас, Энсон и Холден ждали нас, когда мы подъехали к домику. Я выпрыгнула из внедорожника еще до того, как Кин успел его заглушить. Лукас первым заключил меня в объятия. Его теплая, успокаивающая энергия кружилась вокруг меня.

— Ты впорядке?

Было так много вещей, которые были далеки от того, чтобы быть в порядке, но в этот момент я была счастлива. Связь развивалась. За моей спиной стояли люди, которым я доверяла. Ребята приходили ко мне снова и снова.

— Да, я в порядке.

— Отпусти ее уже. — Энсон оторвал от меня одну руку Люка и повел прочь. Он уткнулся лицом мне в шею, глубоко дыша. — Скучал по тебе.

— Тоже по тебе скучала, — сказала я, обнимая его.

Холден топтался позади, не приближаясь. Что-то было в его глазах. Может быть, боль?

У меня сжался желудок. Он был единственным, с кем я не укрепила связь. Если бы ситуация была обратной, мне бы тоже было больно.

Я вывернулась из объятий Энсона и подошла к Холдену. Я обхватила его руками за талию и уткнулась лицом ему в грудь.

— Это произойдет, когда должно, — прошептала я.

От моих слов его мышцы расслабились.

— Знаю. Просто бывают моменты, когда ревность берет надо мной верх.

— Когда это случится, ты найдешь меня, и я напомню тебе, почему у тебя нет причин ревновать.

Холден улыбнулся мне в волосы.

— Мне нравится этот план.

— Кто-нибудь собирается рассказать нам о том, что произошло во время этого визита? — подтолкнул Энсон.

Я усмехнулась и повернулась в объятиях Холдена так, чтобы оказаться лицом к группе.

— Терпение — не твоя добродетель, не так ли?

Он пожал плечами, совсем не выглядя пристыженным.

— Мне нравится быть в курсе событий.

В животе у меня заурчало, и руки Холдена переместились на мой живот.

— Проголодалась?

— В последнее время я всегда голодная.

Кин ухмыльнулся.

— Я принесу нам что-нибудь перекусить, и мы сможем поесть за одним из столиков для пикника на заднем дворе.

— Звучит заманчиво, — сказал Холден, направляя меня в сторону сторожки.

Лукас догнал нас.

— Давай посмотрим на метку.

Я потянула за пояс джинсов, обнажая звезду. Теперь пустовали только центр и один зубец.

Люк тихо присвистнул.

— Это кажется все более и более реальным.

— Что произойдет, когда фигура будет завершена? — спросила я, когда Энсон поравнялся с остальными.

— Все наши силы будут усилены, и мы сможем на каком-то уровне ощущать чувства друг друга, — объяснил Холден.

Нервы зашевелились, когда я подумала о том, как мало я все еще понимаю в своем даре. Идея вложить в это больше энергии казалась очень плохим планом.

— Мы можем поработать над моим даром после того, как поедим?

Холден взглянул на меня сверху вниз.

— Уверена, что готова к этому? Знаю, это был насыщенный событиями день.

— Уверена, не могу продолжать избегать этого. Мне нужно выяснить, что я могу сделать, и как это работает.

— Можем, — сказал Энсон.

Я посмотрела на Люка.

— Где Вон? — Я не видела его со вчерашнего вечера, и боль в моей груди начинала усиливаться.

Люк нахмурился, выражение, которое, казалось, не вязалось с его обычно мягким поведением.

— Он бегает.

— Бегает трусцой или…

— Больше похоже на попытку прогнать демонов, — сказал Энсон.

Холден сжал мое плечо.

— Он в волчьем обличье, направился в горы.

— Это безопасно? — Учитывая недавние нападения, последнее, чего я хотела, — чтобы Вон был один, и ему никто не прикрывал спину.

— Единственные существа там, наверху, о которых ему нужно беспокоиться, — это настоящие волки и, возможно, несколько медведей, — сказал Энсон.

— Это точно не заставляет меня чувствовать себя лучше.

Лукас потянул меня за прядь волос.

— С ним все будет в порядке.

Я не могла удержаться, чтобы не связаться с ним по мысленной связи.

«Будь в безопасности».

Единственным ответом было прикосновение его разума к моему. Этого было далеко не достаточно. Мне нужна была его близость и прикосновения, но я не стану умолять об этом. Вон, должно быть, испытывал ту же боль, что и я. Он знал, что мне больно, но все равно держался в стороне.

Я скользнула на скамейку у стола для пикника, Холден с одной стороны от меня, Лукас с другой. Энсон пробормотал что-то о том, что они грязные мошенники, когда сел напротив нас.

Появился Кин, неся поднос, заставленный всевозможными закусками — от газировки до хумуса и чипсов. Я улыбнулась ему, когда он протянул мне диетическую колу.

— Мой герой.

Лукас фыркнул.

Я пригвоздила его к месту пристальным взглядом.

— Эй, если ты хочешь моей признательности, держать меня на диетической коле — хороший способ добиться этого.

Он поднял обе руки.

— Сообщение получено.

— И что? — спросил Холден.

Я поиграла с этикеткой на содовой.

— Она мало что рассказывала мне об отце, но, казалось, она что-то почувствовала во мне.

Люк оживился при этих словах.

— Что именно?

Кин опустился на скамью напротив Лукаса.

— Она сказала что-то о том, что это невозможно. Что их больше не существует.

Рука Энсона замерла на полпути к пакету чипсов.

— Что, черт возьми, это значит?

Кин протянул мне миску с зеленым горошком и морковью.

— Не знаю. Ребята, вы слышали о даре, которого больше не существует?

Лукас покачал головой.

— Нет. Но как только я узнал, что я — эмпат, я не стал обращать особого внимания на разговоры о дарах.

Холден открыл крышку содовой и сделал глоток.

— На самом деле многих даров больше не существует. Мы не знаем, является ли это просто генетическим компонентом, который мы потеряли с течением времени, или чем-то, что отняла судьба.

— Например, что? — подтолкнул Люк.

— Раньше были перевертыши, которые могли принимать любую форму, какую пожелают.

У меня отвисла челюсть.

— Серьезно? Это было бы так круто.

Холден ухмыльнулся.

— Были те, кто мог определять местоположение воды. Мы думаем, что этот дар исчез, потому что в нем больше не было необходимости. У папы много книг и журналов на эту тему. Я посмотрю, сможем ли мы позаимствовать кое-что и начать просматривать их.

— Мы должны начать сегодня вечером, — сказал Кин.

Лукас оглянулся на сторожку.

— Тот, кто не помогает Ро с ее тренировками, должен начать прямо сейчас.

Остальные ребята согласились.

Хумус и морковь, которые я только что съела, превратились в свинец в желудке. Я не могла не задуматься, что они найдут на страницах этих книг? И смогу ли я жить с правдой?

— 36-

Я осознавала все — дуновение ветерка, несущего аромат сосен, траву, колющую мои ноги сквозь тренировочные колготки, даже звук приглушенных голосов в сторожке. Я приоткрыла один глаз.

Пристальный взгляд Холдена сузился на мне.

— Предполагается, что ты медитируешь.

Я вздохнула, откидываясь на руки.

— Не думаю, что все это «путешествие в другой мир в моем воображении» находится в рубке «мой дар».

Энсон фыркнул от смеха.

— Я тоже.

Холден шагнул в мою сторону и присел передо мной на корточки.

— Успокоить свой разум и соединиться с внутренней силой — это один из величайших инструментов для развития дара.

— Для тебя, может быть. Это просто заставляет меня нервничать. — Я осмотрела открытую площадку за домиком и окружающие леса. — Кстати, где все? — Субботним днем вокруг обычно бродило множество товарищей по стае.

Энсон бросил на Холдена быстрый взгляд.

Я села.

— Чего ты мне не договариваешь?

Холден издал звук разочарования.

— Ничего плохого, обещаю. — Он протянул мне руку. — Давай попробуем другой метод.

Я проигнорировала протянутую руку и поднялась на ноги.

— Мне не нравится быть не в курсе событий.

— Я же говорил тебе, что это плохая идея, — пробормотал Энсон.

Холден встал передо мной, обхватив ладонями мое лицо.

— Пожалуйста. Ты можешь просто довериться мне? Узнаешь через несколько дней.

Я перевела взгляд с него на Энсона и обратно.

— Отлично, но я от этого не в восторге.

Холден усмехнулся, целуя меня в лоб, а затем отпуская.

— Я прекрасно осведомлен.

— Ладно, каков план Б?

Холден указал на Энсона.

— Он — план Б.

Энсон демонстративно хрустнул костяшками пальцев.

— Если твоя сила хоть в чем-то похожа на мою, ты каким-то образом вставила в нее невидимую пробку, чтобы держать в узде.

Я поиграла с завязками на браслетах. Моя сила ощущалась совсем по-другому. Это было похоже на совершенно разные сущности в разное время. Исцеление требовало, чтобы я вливала в кого-то золотистую жидкость, но когда Крис прикоснулся ко мне, моя сила вырвалась наружу, казалось бы, по собственной воле.

— Что? — спросил Холден.

— Она похоже на две разные вещи. На одну я должна давить, другая работает полностью сама по себе.

Холден и Энсон обменялись взглядами.

Холден прочистил горло.

— Я должен развить свою способность замораживать. — Он повернулся к Энсону, и между его бровями появилась небольшая морщинка. Внезапно Энсон перестал двигаться, если не считать глаз. Морщинка исчезла, и Энсон чертыхнулся.

— Это действительно было необходимо? — Он преувеличенно вздрогнул. — Ты же знаешь, я ненавижу это чувство.

Холден ухмыльнулся.

— Это расплата за то, что ты назвал меня золотым мальчиком.

— Эй, я не называл тебя так уже несколько недель.

— Я просто выжидал удобного случая.

Я щелкнула пальцами.

— Мы можем сосредоточиться? Или мне нужно отправить кого-то из вас в комнату?

Холден выглядел немного смущенным.

— Прости. Я просто хотел, чтобы ты увидела, что это заставляет меня напрягаться. Это не происходит само по себе.

— Моя сила действует не так. Если я не буду осторожна, то могу шлепнуть по руке, давая пять, а вместо этого отправлю человека пробивать стену.

Я вздрогнула. Это было именно то, чего я боялась.

Холден постучал пальцами по бедру.

— Нам нужно найти спусковой крючок для твоих жестких даров.

— Это гнев или страх. Может быть, смесь того и другого.

Энсон покачал головой.

— Мы не пугаем ее и не выводим из себя во имя науки.

Холден шагнул ко мне.

— У меня есть кое-какие мыслишки.

Его рука скользнула под мои волосы к затылку, его губы встретились с моими в обжигающем поцелуе. Я потерялась в этом ощущении. Мир вокруг меня погрузился в тишину, пока Холден брал и брал. Я не знала, сколько прошло времени, когда он внезапно отстранился, слегка прикусив мою нижнюю губу.

Я несколько раз моргнула, приходя в себя.

— Мне неприятно тебя огорчать, но это меня не напугало и не разозлило. Я просто хочу сделать это снова.

Холден рассмеялся, но в его глазах таилось мрачное обещание. У меня было такое чувство, что когда Холден терял контроль, это было достойное зрелище.

— Я хотел посмотреть, смогу ли я придать тебе больше энергии.

— Все, что ты сделал, это вызвал у меня стояк, — проворчал Энсон.

Я прикусила губу, чтобы удержаться от смеха, и закрыла глаза. Этот золотой бассейн почему-то казался ярче, а силы определенно было больше.

— Думаю, сработало.

Холден посмотрел на Энсона.

— Поцелуй ее.

— Я фанат этого домашнего задания. — Энсон двигался так быстро, что я едва успела заметить движение, прежде чем он начал целовать меня так, что у меня перехватило дыхание.

Одна рука скользнула вдоль моей шеи, в то время как другая обхватила мою задницу, притягивая меня вплотную к его твердости. Я застонала ему в рот, углубляя поцелуй. Когда Энсон наконец отстранился, у меня немного закружилась голова.

— Как сейчас с электричеством? — спросил Холден.

Я быстро проверила, пытаясь взять свое дыхание под контроль.

— Оно определенно полностью заряжено.

— Идеально. — Холден покатил передо мной манекен для кикбоксинга. — Шваркни Боба.

Я выгнула бровь.

— Боба?

Холден пожал плечами.

— Ему нужно было имя.

Я шагнула вперед и ткнула Боба рукой в грудь. Ничего. Все, что произошло, — манекен слегка покачнулся.

Я прикусила губу и попробовала еще раз. На этот раз ударила сильнее. Манекен затрясся сильнее, но я не выпустила никакой энергии.

— Тебе нужно снова найти этого безумца, — сказал Энсон.

Я кивнула, закрывая глаза. Я представила, как мы с Касс разговариваем в школьном коридоре. Сэйди и ее грубые комментарии. Крис. Ощущение его руки на мне. Слова, которые он произнес. Я ударила, не открывая глаз.

Удар силы вырвался из руки, и я распахнула глаза. Манекен находился на расстоянии добрых тридцати футов, вмурованный в толстый сосновый ствол.

— Срань господня, — сказал Энсон. — Этот манекен спроектирован так, чтобы выдерживать силу перевертыша.

— Очевидно, не всех перевертышей, — заметил Холден. — Не теряй контроль над силой.

Я чувствовала, как щупальца силы обвиваются вокруг моей руки.

— Отправь ее сюда. — Холден бросил на землю нагрудный щиток для кикбоксинга.

На этот раз я не прикоснулась к нему, просто представила, как направляю на него свою энергию. Золотые лучи света вырвались из моей ладони прямо в щиток. Когда дым рассеялся, обнаружилась дыра. Я прожгла пещеру шириной в шесть дюймов в пенопласте, армированном металлом. Что это значило, что я могла сделать с человеческим существом?

— 37-

Лукас наклонился ко мне, передавая миску с хлебными палочками Кину.

— Ты в порядке?

Я кивнула, отрывая кусочек пепперони от пиццы и отправляя его в рот.

— Просто долгий день. — Один из самых долгих на моей памяти, и это о чем-то говорило, учитывая все, через что я прошла за последние несколько месяцев.

Вон сжал губы, отчего стал заметен шрам у него на лице.

— Что случилось?

Кин толкнул миску с хлебными палочками в грудь брату.

— Ты бы знал ответ на этот вопрос, если бы удосужился появляться время от времени.

Весь наш столик погрузился в молчание. Кое-кто из парней высказывал Вону по поводу его дерьма, но Кин никогда. Он видел, через какой ад прошел брат, и никогда не хотел давить. Я догадалась, что ситуация меняется.

Вон несколько раз моргнул.

— Мне нужно было пробежаться.

— Ты работаешь двадцать три часа в сутки? Потому что мы видим тебя только за ужином. Я понимаю, что тебе нужно перегореть, и что тебе чертовски трудно смириться со своей новой реальностью. Но новость в том, Вон, что ты не единственный человек в этой связи. Тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь нам понадобиться?

Прежде чем Вон успел ответить, Кин оттолкнулся от стола.

— Теперь мне нужно пробежаться.

Он направился к задним дверям. Другие члены стаи смотрели ему вслед, а затем обратили свое внимание на наш столик. Коби и Жасмин уставились на меня. Я встретила их пристальный взгляд, не отводя глаз. Я отказывалась уступать. Как бы сильно они ни хотели, чтобы все проблемы в последнее время были моей виной, это было не так.

Мейсон передвинул стул, загораживая обзор Коби и Жасмин. Я повернулась обратно к своему столику, в то время как Вон уставился на задние двери.

— Он зол.

Энсон усмехнулся.

— Ни хрена себе, Шерлок.

Вон зарычал на него.

— Не занимайся со мной этим дерьмом. Думаю, мы все с тобой на пределе возможностей. Вся эта мрачная, измученная история пошла своим чередом.

Лукас прочистил горло.

— Думаю, Энсон и Кин пытаются заставить тебя понять, что твои действия имеют последствия. Они причинили боль Роуэн, и остальным из нас тоже.

— Он не причиняет мне боли, он выводит меня из себя, — отрезал Энсон.

Холден вздохнул.

— Не помогаешь. Нам нужно открытое общение. Никакого эго.

— Я не хотел этого, — тихо сказал Вон.

Его слова задели меня за живое. По какой-то причине я подумала, что, возможно, мы преодолели это. Впервые я разозлилась.

— Думаешь, я хотела? Что я хочу быть в связи с кем-то, кто едва выносит мой вид? Если мне повезет, я получаю от тебя то жар, то холод, но большую часть времени ты бросаешь меня, пока мне не начинает казаться, что мою грудь разрывают изнутри. Это не совсем то, о чем я мечтала, когда дело касалось спутника жизни.

Ноздри Вона раздулись. Он не сказал ни слова, просто поднялся со стула.

У меня горели глаза, но я не смотрела на него.

— Ты трус.

Даже мое обвинение не смогло остановить его. Он направился к двери. На этот раз я не обернулась, чтобы посмотреть ему вслед. С меня хватит. Хватит уже отступать назад и пытаться понять. Вон мог взять свою хижину, изгнание и свои длительные пробежки и утонуть в них.

— Ро, — тихо сказал Лукас.

Слеза выскользнула и скатилась по щеке.

— Пожалуйста, не оправдывай его прямо сейчас.

Люк смахнул слезу большим пальцем.

— Я и не собирался.

— Он придурок, — пробормотал Энсон.

Он определенно вел себя как придурок.

Холден запустил руку мне в волосы и сжал затылок.

— Я хочу сказать, что мы разберемся с этим со временем…

— Не надо. Я сейчас этого не слышу. — Я оглядела сидящих за столом. — Мы создаем что-то особенное. По крайней мере, я так думаю.

— Так и есть, — заверил меня Холден.

— Впервые за долгое время я почувствовал, что у меня есть семья, — сказал Энсон.

У меня в груди что-то горело. За эту семью стоило бороться.

— Он не может прийти сюда и все испортить. Я буду видеться с Воном раз в день, чтобы уменьшить самую сильную боль. В остальное время мы сосредотачиваемся на себе. Создаем эту семью.

Лукас выглядел неуверенным.

— Это неправильно…

— Может, это и не так, но это лучшее, что у меня сейчас есть. Я не могу продолжать выставлять себя только для того, чтобы меня оттолкнули. Это слишком больно. — Голос сорвался на последнем предложении.

Лукас заключил меня в объятия.

— Ладно. Я понимаю. — Он провел рукой по моей спине. — Мы сосредоточимся на себе.

— Мы можем делать это по одному дню за раз, — сказал Холден.

У Лукаса и Холдена все еще была надежда. Надежда, что наша связь будет прочной. Но, возможно, это был тот самый случай, когда судьба ошиблась. Может быть, она взяла кого-то, кто не был создан для этого.

Лукас прижался губами к моим волосам.

— Несмотря ни на что, мы найдем путь.

Я быстро вытерла слезы под глазами и высвободилась из его объятий.

— Мы так и сделаем. Но сначала мне нужно поесть. — Желудок заурчал, как бы подчеркивая мысль.

Губы Энсона дрогнули, когда он протянул мне хлебные палочки.

— Вот, возьми. Не хочу, чтобы ты набрасывалась на меня с голодухи.

Я взяла одну из миски.

— Ну, да, конечно.

Движение, увиденное мной краем глаза, привлекло внимание. Мейсон положил руку на спинку стула Холдена. Что-то в морщинках, обрамлявших его рот, заставило пиццу скиснуть у меня в желудке. Он кивнул мне.

— Роуэн, мне только что позвонили от ворот. Твой отец здесь.

— 38-

Мой отец. Мужчина, который неделями не утруждал себя звонками или смс. Но теперь он появился у моей двери.

Я посмотрела на Мейсона.

— Он сказал почему?

— Просто ему нужно тебя увидеть.

У меня свело живот. Возможности были безграничны, но первое, что пришло на ум, было то, что с моей мамой что-то случилось. Я отодвинула стул и встала. Холден, Лукас и Энсон в одно мгновение оказались рядом со мной.

Мейсон направился к передней части сторожки, распахивая одну из двойных дверей. Уже сгущалась темнота, свечение бра по обе стороны от входа давало лишь немного света. Но в считанные секунды мое зрение перевертыша взяло верх, позволив видеть далеко в темноте.

Я уловила намек на свет фар, направляющийся в нашу сторону. Энсон вложил свою руку в мою.

— Мы с тобой.

Я наклонилась и запечатлела поцелуй на его плече. Он точно знал, что мне нужно было услышать. Я больше не одна, когда дело касалось проблем моей семьи. Хотя называть их так казалось неправильным. В последние месяцы мы совсем не походили на семью. Но, несмотря на это время и трудности, я начала находить место, которому по-настоящему принадлежала.

Фары роскошного внедорожника отца осветили нас, и Лукас придвинулся ближе с другой стороны от меня. Холден стоял позади, рядом с отцом, но я чувствовала исходящее от него тепло, волнами окутывающее меня.

Автомобиль остановился перед лестницей, и двигатель заглушился. Я затаила дыхание, когда отец вышел из внедорожника и закрыл дверь. Я вглядывалась в его лицо, пока он поднимался по лестнице. Я хотела подождать, пока он заговорит, но не смогла удержать слова в себе.

— С мамой все в порядке?

Он несколько раз удивленно моргнул.

— О, да, с ней все в порядке.

Я с облегчением выдохнула.

Папа оглядел группу, и на его лице появился намек на настороженность.

— Мейсон, — поприветствовал он кивком.

— Рад вас видеть, Брюс.

— Я вас тоже. Спасибо, что присмотрели за Роуэн, пока я не мог.

— Было чудесно видеть ее здесь. Она действительно освоилась и стала членом семьи.

Отец поморщился. Он попытался быстро скрыть это, но было слишком поздно.

Энсон крепче сжал мою руку.

Папа прочистил горло.

— Я тут кое о чем подумал и считаю, что будет лучше, если ты вернешься со мной в город. Я нашел частную школу, которой ты будешь очень довольна. И ты будешь рядом с мамой, когда она будет готова тебя увидеть.

У меня отвисла челюсть.

— Ты сейчас серьезно?

Легкий румянец выступил на его щеках.

— Да, я серьезно. Для тебя важно быть со своей семьей.

— Ты не думал, что это так уж важно, когда исчез на несколько недель подряд и оставил меня с женщиной, которая была в эпицентре жестокого срыва.

Лукас придвинулся еще ближе, и Холден издал низкое рычание, которое могли услышать только мы.

Отец сжал челюсти.

— Я понимаю, что допустил несколько ошибок, но сейчас я пытаюсь их исправить.

Я усмехнулась, но как-то жутко.

— Ты наверстываешь упущенное, снова разрушая мою жизнь, потому что тебе так удобнее всего.

— Так будет лучше, — процедил он сквозь зубы.

— Почему? — надавила я. Было что-то, что он скрывал, какая-то причина, по которой он сейчас был здесь. Он почти забыл обо мне на несколько месяцев.

Папин взгляд остановился на руке Энсона, затем на Лукасе, стоявшем рядом со мной.

— Тебе нужно быть со своей семьей, и не думаю, что эта школа и город хороши для тебя.

Я застыла. Он не о школе или городе, он о стае. Моих парнях.

— Почему это не хорошо для меня? Люди здесь поддерживали меня больше, чем кто-либо другой, с тех пор как мы потеряли Лейси. Они были рядом со мной, когда я скучала по Лейси, когда мама превращала мою жизнь в сущий ад, когда тебя нигде не было видно. — И так много других вещей, которыми я не могла с ним поделиться.

Мускул на щеке отца дрогнул.

— Думаю, это может быть небольшим преувеличением.

— А я нет, — холодно ответил Энсон.

Папа свирепо посмотрел на него.

— Ты не участвуешь в этом разговоре.

— Но это так. — Мой голос оставался спокойным, но внутри я бушевала. Горячий гнев, накопившийся за месяцы пренебрежения, коренившийся в такой глубокой боли, свободно струился сквозь меня. — Потому что там был Энсон.

— А кто еще был рядом с тобой? — спросил папа, прищурив глаза. — Я слышал, что представляет собой это сообщество, и не допущу, чтобы моя дочь была его частью. Я не позволю тебе запятнать доброе имя нашей семьи.

Новая боль застала меня врасплох. Ему было наплевать на меня или на то, через что я проходила, его заботило только то, что это могло значить для него.

— Кто тебе звонил?

— Кто-то, кто был обеспокоен тем, чему ты можешь здесь подвергнуться. Кто-то, кто не хотел, чтобы мои клиенты узнали, во что тебя втянули.

— Кто? — надавила я.

— Это не твоя забота.

— Что ж, я больше не твоя забота. Ты уже ясно дал это понять, но мы могли бы также сделать это официально.

Румянец на лице отца больше не был вызван смущением. Им овладел гнев.

— Ты сейчас же соберешь свои вещи и пойдешь со мной.

— Нет. — Я не кричала. Я старалась говорить ровно, как ни в чем не бывало.

— Тебе нет восемнадцати. Я по-прежнему принимаю решения за тебя.

Можно было подумать, что он больше не сможет причинить мне боль, но почему-то это все равно ранило, его неосведомленность или отсутствие памяти, когда дело касалось меня. Будто, когда Лейси умерла, он попытался стереть нас обеих из своей памяти.

— Ты мог бы попытаться вызвать копов и попросить их забрать меня, но когда я скажу им, что мне всего семнадцать, и я будет еще пять часов, сомневаюсь, что они это сделают. Но ты не вспомнил, что завтра мой день рождения, не так ли?

— 39-

Я уставилась на человека, который часами играл со мной в «чаепитие». Человека, который перевязывал поцарапанные колени и прогонял дурные сны. Как мы здесь оказались? Там, где ни один из нас не доверял другому, и мы были почти незнакомцами.

Папа несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем выдавить какие-либо слова.

— Я был очень занят, пытаясь удержаться на плаву на работе и навещая твою маму. Я потерял счет времени.

— А как насчет меня? Я не была для тебя приоритетом, пока это не поставило под угрозу то, что тебе было небезразлично, верно?

— Это нелепо.

— Это правда.

Плечи отца напряглись.

— Ты слишком молода, чтобы понимать все ходы игры. Я делаю все, что в моих силах. Я пытаюсь присматривать за тобой. Если ты останешься здесь, общаясь с этими людьми, твоей репутации будет нанесен непоправимый ущерб.

— Мне наплевать на репутацию. Я хочу быть с людьми, которые любят меня. Которые на самом деле заботятся о моем благополучии.

Он усмехнулся.

— Любят тебя? Так они сказали? Они используют тебя. Пользуются преимуществом.

— Ты можешь верить во что угодно. Я знаю правду.

— И со сколькими из них ты спишь? — выплюнул он.

— С пятью. — Это было не совсем правдой. Я не была близка со всеми своими узами, но мы делили постель. Я не стану скрывать это от отца. Мне не было стыдно.

— С пятью?! — пролепетал он.

— С пятью. Они любят меня, и я люблю их. — Ладно, Вон определенно не любил меня, но я не сомневалась, что он убьет ради меня. Это было что-то.

— Это отвратительно.

Мейсон шагнул вперед.

— Хорошо, Брюс. Думаю, вам пора уходить.

Папа стоял твердо.

— Я не уйду без своей дочери. Ты промыл ей мозги. Подверг ее какому-то контролю над разумом, чтобы обратить ее к своим извращениям.

— Уходи. — Глаза Мейсона сверкали в тусклом свете, в его словах звучала властность альфы.

Отец не был перевертышем, но и он не был застрахован от силы, волнами исходящей от Мейсона. Возвращаясь к своей машине, он казался почти сбитым с толку.

— Это еще не конец.

Но это было так. Боль пронзила мою грудь, когда оборвалась последняя связь с семьей, которая меня вырастила. Я наблюдала, как вспыхнули фары, а затем покатились по гравийной дороге, пока не исчезли совсем.

Затем Лукас пошевелился, притягивая меня к себе. Энсон и Холден тоже окружили меня, их тепло окутывало меня. Я не плакала. У меня внутри не осталось ничего, что можно было бы излить.

Я была измучена. Меня охватила пронизывающая до костей усталость, пока не начали дрожать ноги.

Мир накренился, когда Энсон заключил меня в объятия. Все, что я могла видеть, — размытые звезды над головой. Небо было покрыто ими. Я хотела раствориться в этих звездах. Исчезнуть и никогда не возвращаться. Я не хотела думать о том, любили ли меня когда-нибудь по-настоящему мои приемные родители и были ли бредни моей биологической матери правдой. Я не хотела думать о том, кем был мой биологический отец, или о том, смогу ли я когда-нибудь по-настоящему наладить связь.

Я крепко зажмурилась, когда яркие огни сторожки заполнили зрения. Я уткнулась головой в грудь Энсона. Я чувствовала, как он поднимается по лестнице, но не поднимала глаз. Не тогда, когда он добрался до лестничной площадки. И не тогда, когда он вошел в комнату Холдена. Не тогда, когда он уложил меня на кровать.

— Выключи свет, — тихо сказал Лукас.

Яркий свет, который я могла видеть сквозь закрытые глаза, погас, сменившись мягким свечением, которое, как я знала, было настольной лампой Холдена.

Энсон уткнулся носом мне в шею.

— Хочешь переодеться в пижаму?

Я кивнула.

Знакомые пальцы Холдена скользнули за пояс моих леггинсов, мягко стягивая их вниз. Секунду спустя Энсон и Лукас помогли мне надеть фланелевые пижамные штаны. Я открыла глаза и стянула с себя майку и спортивный лифчик, потянулась за поношенной футболкой, которую протянул мне Энсон, и натянула ее через голову.

Я тут же откинулась на подушки, свернувшись калачиком. Один за другим трое парней окружили меня. Энсон прижался к моей спине. Холден лег передо мной. Лукас позади него.

Я уставилась на Холдена.

— Как мне удержать Лейси, но отпустить родителей? — Я знала, что мне нужно освободиться от них. Если я этого не сделаю, это только разорвет меня на части.

— Ты сохранишь воспоминания о ней вместе с нами.

Лукас откинулся на подушки, перебирая пальцами мои волосы.

— Расскажи нам о ней.

У меня горело горло, но губы все еще кривились.

— У нее был настоящий пунктик по поводу дней рождения. Они всегда должны были быть особенными. Она обычно делала мне эти нелепые короны, заставляла меня надевать их в школу, чтобы все знали, что у меня день рождения.

Энсон большим пальцем гладил меня по позвоночнику.

— Мне нравится хорошая корона.

Холден фыркнул.

— Конечно, король выпускного бала.

У меня вырвался тихий смешок.

— Она всегда убеждала наших родителей превращать наши дни рождения в дни согласия.

— Что за такие дни согласия? — спросил Люк.

— Они должны были говорить «да» на все, о чем мы просили, в разумных пределах. Мороженое-пломбир на завтрак, пропуск дневных занятий ради похода в кино и тому подобное.

Холден переплел свои пальцы с моими.

— Мы могли бы устроить день согласия завтра, если хочешь.

В груди у меня горело. С одной стороны, мне казалось, что было бы неправильно делать это без Лейси, но в то же время, разве не так я могла удержать ее при себе? Сохраняя наши традиции живыми?

— Думаю, это было бы идеально.

— 40-

— С днем рождения.

Хрипловатый голос Кина защекотал мне ухо. Должно быть, он вернулся в какой-то момент прошлой ночью и протиснулся между мной и Энсоном.

Я перевернулась на другой бок, повернувшись спиной к Холдену и Лукасу. Я вгляделась в его лицо. Под глазами у него были темные круги.

— Ты в порядке?

Он убрал волосы с моего лица.

— Мне лучше. Мне просто нужно было избавиться от самого худшего.

— Прости, — прошептала я.

— Это от тебя не зависит. Я расстроен из-за Вона и понял, что во многом это моя вина. Я недостаточно часто говорю ему о своих чувствах. Я нахожу для него оправдания. Но это скоро изменится.

Я переплела свои пальцы с его.

— Я люблю тебя.

Кин наклонился вперед и коснулся своими губами моих.

— Я тоже тебя люблю.

Он убрал волосы с моего затылка и запечатлел на нем поцелуй.

— С днем рождения, Ро.

Лукас приподнялся на подушках.

— Сегодня день согласия.

Я улыбнулась. Там была боль, но была и радость. Счастье, что ребята помогли мне сохранить память о Лейси живой.

— Да, день согласий.

— Может быть, в этот день Роуэн захочет поспать, — проворчал Энсон.

Я не смогла сдержать смех, протянула руку и пощекотала его бок.

Энсон дернулся и, извиваясь, принял сидячее положение. Он пристально посмотрел на меня.

— Это было нехорошо.

Я пожала плечами.

— Сегодня день согласий. Я могу делать все, что захочу.

Он хмуро посмотрел на Холдена.

— Это была твоя идея. Я виню тебя, когда она станет тираном.

Холден похлопал меня по заднице.

— Давай, тиран, пойдем завтракать.

Мы все быстро собрались. Я выбрала джинсы и свою самую удобную фланелевую рубашку. Сунув ноги в поношенные ботинки, я направилась к двери. Парни обступили меня с обеих сторон, и когда мы спускались по лестнице, я тихонько ахнула.

Вся обеденная зона была увешана растяжками и воздушными шарами. Над камином висел огромный плакат с надписью:

«С днем рождения, Роуэн!»

У меня защипало в носу, когда я увидела так много людей, ожидавших нас… людей, которые стали мне как семья, и даже тех, кого я знала только по именам.

— Как? — прошептала я.

Холден усмехнулся.

— Нам кое-кто помог. — Он кивнул на сестру Люка, Лили, которая держалась за руки с подпрыгивающим Криспином.

— С днем рождения, — крикнул он, подбегая ко мне и обвивая руками меня за талию.

Я прижала его к себе.

— Ты все это сделал?

— Я и Лили. Нам помогали, но мы сделали больше всех.

— Это потрясающе, Криспин. Большое спасибо. — Я посмотрела на Лили. — Тебе тоже. Это было невероятно любезно.

Она переступила с ноги на ногу, а затем вытащила что-то из-за спины. Это была корона, вырезанная из плотной бумаги и украшенная блестками.

— Люк мысленно связался со мной прошлой ночью. Он сказал, что твоя сестра каждый год делала тебе корону. Поскольку мы собираемся стать сестрами, я подумала, может быть, я могла бы перенять эту традицию?

Слезы потекли по щекам. Я отпустила Криспина и обняла Лили.

— Не могу передать тебе, как много это значит. Мне так повезло, что у меня есть ты как сестра. Спасибо.

У нее перехватило дыхание.

— Не за что.

Когда я отпустила ее, Лили, улыбаясь, водрузила корону мне на макушку.

— Идеально подходит.

Я повернулась к ребятам, мои глаза все еще были немного слезящимися.

— Как я выгляжу?

Люк ухмыльнулся.

— Как принцесса в день рождения.

Я рванула к нему. К счастью, он быстро среагировал и поймал меня налету.

— Спасибо. Не знаю, что я сделала, чтобы заслужить тебя, но я так благодарна.

Он прижался губами к моей шее сбоку.

— Я чувствую то же самое.

Мейсон громко свистнул, и все разговоры вокруг нас прекратились.

— Шведский стол открыт. Угощайтесь.

Лукас опустил меня на пол, и я повернулась лицом к Мейсону.

— Большое вам спасибо за то, что вы все это делаете.

— Не за что, Роуэн.

Холден подошел к нам вплотную.

— У нас есть все твои любимые блюда. Печенье Джейса с подливкой, вафли, омлеты. И я в последнюю минуту заказал батончик с мороженым.

Криспин обрадовался этой последней информации.

— А у тебя каждый день может быть день рождения?

— Если бы это было так, ничто из этого не казалось бы таким особенным.

На мгновение он задумался, а затем покачал головой.

— Мороженое всегда особенное.

— В этом он прав, — сказал Кин.

Мейсон прочистил горло.

— Прежде чем мы начнем набивать животы, у меня есть кое-что для тебя.

Я замерла, когда он вытащил из кармана маленькую коробочку и протянул ее мне.

— Это принадлежало моей жене. Время от времени она рассказывала о будущей паре Холдена, задаваясь вопросом, какими они могли бы быть. Знаю, она бы тебя полюбила.

Я нашла руку Холдена и крепко сжала.

— Жаль, что я не смогу с ней познакомиться.

— Мне тоже, — сказал Мейсон с едва сдерживаемыми эмоциями в голосе. Он протянул мне коробку. — Она любила всевозможные украшения. Я просматривал их прошлой ночью в поисках чего-то, что могло бы подойти тебе, и это показалось мне идеальным. Почти так, как и должно было быть.

Я отпустила руку Холдена и приняла коробочку. Большим пальцем задела бархат крышки, когда медленно открыла ее. Внутри лежало ожерелье. На тонкой цепочке висела пятиконечная звезда из розового золота. В каждом пике был маленький бриллиант, а в центре — еще один, побольше. У меня перехватило дыхание.

— Мейсон, это слишком.

Он встретился со мной взглядом и покачал головой.

— Это предназначалось тебе. Будто какая-то часть ее уже знала, что ты придешь.

У меня перехватило дыхание. У каждого члена моей связи были свои собственные раны и потери. Мы носили их с собой. И все же вместе мы были более способны справиться с этим бременем. Мало того, мы могли бы сохранить и эти воспоминания. Именно тогда я дала себе обещание. Я выведу всех наших потерянных близких на свет божий. Лейси, маму Холдена, родителей Кина и Вона. Мы будем помнить их всех.

— Спасибо, — прошептала я.

Я всегда буду дорожить этим. Не только потому, что это было великолепное украшение, но и потому, что оно было символом истинного подарка, который мне сделали. Семьи.

— 41-

— Я так наелась, что, кажется, не могу пошевелиться, — проворчала я, откидываясь на спинку стула.

Остальная часть стаи уже ушла, продолжая праздновать воскресенье, но я была невероятно тронута их поздравлениями с днем рождения, открытками и даже несколькими маленькими подарками. Единственными людьми, которые не присутствовали, были Коби и Джаз. Но это было подарком само по себе.

Холден помассировал мне затылок.

— Тебе придется двигаться следующую часть нашего дня.

— Я думала, что это мой день согласий. Если я не хочу сдвинуться ни на дюйм, то и не обязана этого делать.

Зеленые глаза Энсона озорно сверкнули.

— Поверь мне, когда я говорю, что ты захочешь переместиться ради этого.

Это заставило меня сесть немного прямее.

— Что это?

— Тебе придется пойти с нами, чтобы выяснить это, — сказал Кин.

Лукас чуть не задергался на стуле.

— А теперь пойдем.

Я не смогла сдержать смеха. Сейчас он больше всего походил на маленького ребенка.

— Хорошо, мы можем идти. — Я оглядела сидящих за столом. — Спасибо. Не могу представить себе лучшего утра.

Не хватало только Вона. Я не видела его со вчерашнего вечера. Я не почувствовала, как он проник в мои мысли. Он просто молчал. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на боль в груди и сосредоточиться на всем хорошем, что меня окружает. Мне нужно стать лучше в этом, потому что было мало признаков того, что Вон изменит свою позицию в ближайшем будущем.

Я отодвинула стул и со стоном поднялась на ноги. Сочетание печенья с подливкой и огромного количества мороженого-пломбира, и все это до десяти утра, возможно, было немного чересчур даже для меня.

Люк погладил меня по пояснице.

— Ты сможешь дойти?

— Будем надеяться, что это так, потому что я хочу увидеть сюрприз.

Он быстро поцеловал меня в губы.

— Не могу дождаться, чтобы увидеть твою реакцию.

Волнение бурлило во мне, когда я пыталась мысленно угадать, что приготовили ребята. Но все, что я могла придумать, казалось неправильным.

Мы вышли на улицу и спустились по ступенькам к Рейндж Роверу Энсона. Он подошел ко мне сзади, поднял шарф и закрыл мне глаза.

— Так что это настоящий сюрприз.

— Серьезно?

— Просто смирись, — упрекнул Кин, помогая мне сесть в машину.

Я перебралась на среднее сиденье, Кин с одной стороны, Холден с другой. Когда машина завелась и тронулась с места, я попыталась отследить повороты и понять, куда мы направляемся. После пятого поворота я понятия не имела, где мы и даже в каком направлении движемся.

Дорога становилась всеухабистее, и я потянулась к Кину и Холдену, чтобы не упасть.

— Если вы, ребята, отведете меня в лес, чтобы убить, я буду по-настоящему зла. И вам лучше поверить, что я буду преследовать ваши задницы.

Энсон усмехнулся.

— На повестке дня нет убийства. Обещаю.

— Разве не так говорят все дьявольские серийные убийцы? — пробормотала я.

Кин большим пальцем провел по моему бедру.

— Просто дыши. Мы почти на месте.

Желудок сделал серию сальто как раз в тот момент, когда мы остановились. Открылась дверь, и вскоре Холден протянул мне руку. Когда я добралась до конца сиденья, он просто опустил меня вниз.

Он поцеловал меня в висок.

— Не хочу, чтобы ты упала.

— Если бы у меня на глазах не было повязки, это не было бы проблемой.

— Она действительно не любит сюрпризы, — сказал Лукас, и в его тоне послышалось веселье.

— Могу я уже снять это?

Энсон подошел ко мне сзади, потянув пальцами за повязку.

— Готова?

— Да. — Я была почти готова оторвать эту чертову штуку.

Он потянул за концы шарфа, и тот упал. Я несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к свету. Перед нами возвышался массивный дом. Это была та же смесь дерева и камня, что и в сторожке, но имевшая свой неповторимый вид.

Там было огромное круглое крыльцо с креслами-качалками и качелями, которые больше походили на кровать, и так много окон, что я знала, что свет внутри должен быть потрясающим. И все же каким-то образом все это по-прежнему выглядело так, словно принадлежало этому месту. Смесь камня и дерева, казалось, росла прямо из земли.

— Что это за место? Тут прекрасно.

— Это наш дом, — тихо сказал Холден.

Я резко повернулась в его сторону.

— Что?

Улыбка расплылась по его лицу.

— Я приступил к дизайну, как только узнал, что ты — моя. — У него дрогнули губы. — Мне пришлось продолжать добавлять комнаты по мере того, как мы находили все больше наших партнеров по связи.

— Хэнк и его команда работали круглосуточно, чтобы сделать это. Вся стая помогала, — сказал Лукас.

— Вся стая? — У меня дрогнул голос.

Кин двинулся вперед, переводя взгляд с меня на дом.

— Даже Криспин помогал.

Я не могла даже начать описывать, как сильно это тронуло мое сердце. Даже больше, чем семья Криспина и Люка, я благоговела перед другими членами стаи, которые помогали в этом сюрпризе. Они все еще едва знали меня, но потратили недели на то, чтобы помочь мне найти дом. Я никогда не смогу отплатить им тем же.

Слезы наполнили глаза, и мир вокруг расплылся.

— О черт. — Панический голос Энсона наполнил воздух. — Значит ли это, что она ненавидит дом или любит?

— Любит, — тихо сказал Лукас. — Ей нравится.

— Вы дали мне дом.

— 42-

Ребята подарили мне нечто большее, чем просто дом. Это было чувство сопричастности. Комфорта. В то время, когда мой мир разваливался на части, они были моей опорой.

Холден рукой скользнул мне под волосы, оттягивая голову назад.

— Люблю тебя, Ро. — Он накрыл своими губами мои в медленном поцелуе.

— Я тоже тебя люблю. — Я повернулась к другим парням. — Всех вас. — Еще больше слез навернулось у меня на глаза. — Так сильно.

— Пожалуйста, перестань плакать, — сказал Энсон с болью в голосе. — Не могу сказать, счастлива ты или расстроена, и это делает моего волка беспокойным.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Прости. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сдержать слезы.

Рука Люка легла мне на поясницу, направляя меня вперед.

— Готова заглянуть внутрь?

Я не была уверена, что смогу вынести осмотр остального этого места без слез. Я сделала все возможное, чтобы подавить нахлынувшие эмоции, и кивнула.

— Я готова.

Кин поспешил вперед, открывая дверь. Поднимаясь по ступенькам, я насчитала на крыльце шесть кресел-качалок. От этого числа у меня сжалось в груди. Вон. Они планировали место для Вона, хотя его нигде не было видно.

Я отодвинула эту мысль в мозгу в категорию «потом разберусь» и шагнула внутрь. Я тихонько ахнула. Вся задняя часть дома состояла из окон, и из них открывался вид на озеро внизу. Дом стоял достаточно далеко на утесе, чтобы нельзя было увидеть его с воды, но у нас был прекрасный вид на то, что находилось внизу.

Холден встал рядом со мной.

— Мы уже строили здесь, когда ты сказала, что хочешь жить на этом утесе.

— Так и должно было быть, — сказал Лукас.

Я подошел к огромной секции, которая выглядела так, словно в ней можно было заблудиться на несколько дней. Она была расположена так, чтобы открывался вид на море и большой двусторонний камин.

— Я никогда не покину это место, пока мы здесь живем.

Энсон усмехнулся.

— Это также одно из моих самых любимых мест.

Я оглядела главный этаж. Это была открытая гостиная и столовая. Камин слегка разделял их, но все равно создавал ощущение простора. Я забрела в столовую. Там стоял огромный стол из темного дерева, рассчитанный на двенадцать персон, но каким-то образом умудрявшийся выглядеть уютным.

Я перешла на кухню, которая была мечтой любого шеф-повара. Встроенная кладовая. Двойные духовки. Бесконечное пространство на прилавках и в шкафах.

— Значит ли это, что я должна научиться лучше готовить?

Кин рассмеялся.

— Мы все можем поработать над этим вместе.

Мы исследовали пространство за пространством. Уютная библиотека. Большой офис с рабочим столом для всех нас. Цокольный этаж с игровыми залами и кинозалом. Тренажерный зал. Задняя терраса и внутренний дворик с кухней на открытом воздухе и невероятных размеров гидромассажной ванной.

Энсон подмигнул мне.

— Сначала я готов окрестить горячую ванну.

Я покачала головой, но усмехнулась.

— Давайте поднимемся наверх, — сказал Люк, затаскивая меня обратно внутрь.

Мы поднялись по одной из лестниц на второй этаж. Ребята указали на свои собственные комнаты. Каждая из них, казалось, по-своему подходила им. У Кина был «Зеленый Лес» с компьютером, который выглядел так, словно мог запустить ракету. Комната Холдена была оформлена в разнообразных синих тонах и в минималистичном стиле. У Энсона на одной стене были яркие обои, насыщенные красками. У Люка все было в серых и белых тонах с самой успокаивающей эстетикой, какую я только могла себе представить. Другая дверь была закрыта, и я, не спрашивая, знала, что это место Вона. Комната, которой, скорее всего, никогда не будут пользоваться.

Мы остановились прямо перед другой закрытой дверью в конце коридора.

Рука Кина замерла на дверной ручке.

— Эта твоя.

Он толкнул дверь, и я ахнула. Пространство было огромным. Еще больше этих массивных окон и захватывающий вид на озеро, лес и горы.

В центре комнаты стояла кровать, не похожая ни на одну из тех, что я когда-либо видела раньше. Должно быть, она была сделана на заказ. Выглядела как три двуспальные кровати в одной, с изголовьем, сделанным из сплетенных вместе осиновых веток. Одеяло было пурпурно-серого цвета с вышитыми на нем бледно-зелеными листьями. У меня возникло внезапное желание нырнуть в него и никогда не вставать.

Пройдя дальше в помещение, я увидела книжные полки от пола до потолка на одной стене и великолепную картину на другой. Вся комната была похожа на рай.

Энсон нажал кнопку на комоде в изножье кровати, и из него выдвинулся телевизор.

— Так мы сможем устраивать вечера кино в постели, если захотим.

— Мне нравится, никогда не видела ничего более прекрасного.

— Это еще не все, — сказал Люк, жестом подзывая меня вперед. Он остановился перед другой дверью. — Не злись.

Я прищурено посмотрела на него.

— Это всегда плохой способ что-то начать.

Энсон подошел к нам вплотную.

— Я дал Кэсс свою кредитную карточку, чтобы она пополнила твой гардероб.

У меня отвисла челюсть.

— Что ты сделал?

Он пожал плечами.

— Тебе нужно больше одежды. Ты уже несколько недель живешь с той спортивной сумкой.

Я просто покачала головой и вошла в гардеробную. В этом помещении могла бы поместиться целая другая спальня. Там были комоды и вешалки для обуви. Подвесные секции всех размеров. Туалетный столик, чтобы сделать прическу и макияж. Каждое свободное место было заполнено.

— Это уже слишком, — прошептала я.

Энсон подошел ко мне сзади и обнял меня.

— Это всего лишь деньги. У всех нас их более чем достаточно. Позволь нам немного побаловать тебя.

— Обещаю, что мы получаем от этого столько же, если не больше, удовольствия, — сказал Люк.

Я с трудом сглотнула, оглядывая все вокруг. По крайней мере, мне еще очень долго не придется ходить по магазинам.

— Спасибо.

— Думаю, следующая часть будет твоей любимой, — сказал Кин.

— Что еще осталось? — Я не понимала, как может быть что-то, чего они еще не показали.

Глаза Холдена блеснули.

— Ванная.

Этот огонек почти заставил меня немного испугаться.

— Если я потеряю сознание от избытка роскоши, кому-нибудь из вас лучше подхватить меня.

Энсон поцеловал меня в макушку.

— Я поймаю тебя, детка.

Я вышла из гардеробной и направилась по небольшому коридору. Ступив на выложенное плиткой пространство, я замерла. У меня отвисла челюсть. Я продолжала моргать, будто это могло прояснить изображение передо мной.

Там был такой большой душ, что я могла поклясться, что в нем могла бы поместиться целая футбольная команда. Он был укомплектован скамейками и полками для хранения наших вещей. Тропический душ над головой и бесчисленные струи на стенах.

На противоположной стене висели зеркала и раковины. Всего шесть. Места в ящиках и шкафчиках хватит для всех нас.

Но именно из-за ванны у меня потекли слюнки. Опять же, размер был непохож ни на что, что я когда-либо видела. Ванная была достаточно большой, чтобы все мы могли пользоваться ей одновременно, и располагалась перед окном. Это заставило бы почувствовать себя так, словно ты паришь в воздухе, принимая ванну.

— Ладно, все на выход. Я, черт возьми, прямо сейчас приму ванну.

Ребята расхохотались.

Кин подошел ко мне, заключая меня в объятия. Его глаза пылали тем голубым жаром, к которому я становилась все более зависимой.

— Как насчет того, чтобы нам всем принять ванну?

Теперь это была идея, от которой сложно было отказаться.

— 43-

Я смотрела на кирпичное здание, пока Энсон заезжал на парковочное место.

— Нам действительно обязательно туда идти? — Мне даже не было стыдно за легкое нытье в голосе.

Лукас уткнулся носом мне в шею.

— Поверь мне, я бы хотел, чтобы мы остались дома.

Дом. Теперь он у нас был. Тот, который мы строили вместе во многих отношениях.

После ванны, которая воспламенила мои нервные окончания, мы отправились в дом Энсона, чтобы забрать его вещи, чтобы он мог сообщить своей экономке Макси, где он будет жить. Она расплакалась, но сказала, что понимает, и предложила приходить готовить для нас, когда нам будет нужно. Затем мы вернулись в сторожку, чтобы забрать остальные наши вещи.

Единственным местом, куда мы не рискнули зайти, был мой дом. Несмотря на то, что у меня был ключ, я не хотела рисковать тем, что мой отец вызовет полицию, если сработает сигнализация. Я проверила телефон в миллионный раз. Ни единого слова от него. Даже сообщения с днем рождения не было.

— По-прежнему ничего? — спросил Люк.

Я покачала головой.

— Твой отец — настоящая задница, — пробормотал Энсон, заглушая двигатель.

— Раньше он таким не был. — Вот что было так тяжело во всем этом. Раньше он был потрясающим. Занят, да, но он всегда находил время для нас с Лейси. Теперь этот человек с таким же успехом мог быть незнакомцем.

— Горе может менять людей, — сказал Кин.

Я наклонилась вперед и сжала его плечо.

— Есть какие-нибудь известия от Вона?

— Ничего. Даже когда я пытаюсь протянуть руку помощи. У него каменные стены.

Раздирающее ощущение в моей груди, казалось, подчеркивало это. Давненько я так долго не обходилась без хотя бы небольшого контакта с Воном. Мое тело привыкло к мысленным прикосновениям и размашистым прикосновениям его пальцев. Прямо сейчас оно просто кричало об этом.

— Мне жаль, Кин. Жаль, что я не могу исправить это для тебя. Для него тоже, хотя прямо сейчас он в моем дерьмовом списке.

Кин сократил дистанцию, коснувшись своими губами моих.

— Это не твоя вина. А как насчет тебя? Ты там нормально держишься?

— Хорошо, — быстро сказала я.

Выражение лица Люка сказало мне, что он точно знал, насколько это неправда.

Я поспешила нарушить тишину, прежде чем он успел разоблачить меня.

— Нам пора идти. Не хочу опоздать на урок.

Холден внимательно посмотрел на меня, но все же открыл дверь и протянул мне руку. Я приняла ее, и мы все направились к парадным дверям. Вокруг толпились студенты, но я не видела ни намека на Сэйди и ее команду, даже Джаз.

Люк открыл дверь и придержал ее для нас. В залах было странно тихо, большинство групп перешептывались между собой, но когда они увидели нас, шепот усилился.

— Что теперь? — проворчала я.

Холден крепче сжал мою руку.

— Не знаю.

Мы двигались по коридору, пока я не заметила директора Эндрюса. Он стоял рядом с секретаршей и парой студентов. Сэйди и Крис, если быть точными. И они были прямо перед моим шкафчиком. Моим открытым шкафчиком.

Я отпустила руку Холдена и шагнула вперед.

— Что происходит?

Директор Эндрюс обернулся на звук моего голоса.

— Мисс Колдуэлл.

Я заметила на полу срезанный замок и разбросанные повсюду мои тетрадки и книги.

— Кто вломился в мой шкафчик?

Директор прищурился, глядя на меня.

— Поступило сообщение о том, что у вас оружие на территории школы.

Мой взгляд немедленно переместился на Криса, который выглядел самодовольным. Но Сэйди казалась прямо-таки ликующей.

— Нет, — процедила я сквозь зубы.

Директор Эндрюс поднял небольшое устройство.

— Тогда не потрудитесь объяснить, что это за электрошокер?

У меня отвисла челюсть.

— Это не ее, — прорычал Энсон у меня за спиной.

Директор Эндрюс приподнял бровь в направлении Энсона.

— Тогда не потрудитесь объяснить, как это и пятая часть водки попали в ее шкафчик?

— Сэйди и Крис подбросили, — сказал Люк. — Они издевались над Роуэн с тех пор, как она приехала сюда. — Любой другой услышал бы только спокойный тон в голосе Люка, но я могла расслышать за ним едва сдерживаемую ярость.

— Уверен, что полиция проведет расследование. Они могут снять отпечатки пальцев, — сказал Директор Эндрюс. — Но сейчас вам придется пойти со мной, мисс Колдуэлл. Полицейские уже в пути, и я позвонил вашему отцу.

— Вы хотите, чтобы меня арестовали? — спросила я, в моем тоне слышалась паника.

— У меня нет другого выбора. Вы — ученица, находящаяся на территории школы.

— Это смешно, — рявкнул Холден.

Эндрюс бросил на него уничтожающий взгляд.

— Вы должны знать правила лучше, чем кто-либо другой, мистер Пирс. — Он жестом пригласил меня пройти вперед. — Пройдемте со мной.

— Мы тоже идем, — потребовал Кин.

Кровь поползла вверх по шее директора Эндрюса.

— Не вы устанавливаетесь здесь правила. Вам не разрешается покидать территорию школы.

«Не надо», сказала я по мысленной связи. «Не попадай в беду из-за меня».

Холден издал рычание у меня в голове. Я поговорил с отцом. Он встретит тебя на вокзале. Они отпустят тебя после того, как он поговорит с шефом.

Я кивнула.

«Вон тоже в пути», добавил Кин.

«Здорово». Несмотря на то, что я не была любимым человеком Вона, он все равно разрушит станцию, когда доберется туда. «Это правда было необходимо?»

«Извини», смущенно сказал Кин. «Твоя паника просочилась наружу через связь со стаей».

Мне нужно было научиться лучше контролировать эмоции. Я свирепо посмотрел на Сэйди. Это все потому, что она не могла смириться с тем фактом, что кто-то хотел меня больше, чем ее. Я использовала одну из реплик Касс.

— Твоя ревность очевидна, Сэйди.

Она покраснела.

— Я просто не думаю, что жестоким алкоголикам безопасно посещать нашу школу. Это совершенно разумно.

— Ты за это заплатишь, — прорычал Энсон.

Это заставило Сэйди побледнеть, а Криса сделать шаг назад.

— Хватит, — отрезал Эндрюс. Он взял меня за руку, ведя через парадные двери на улицу. Я оглянулась всего один раз, но ярость и беспокойство на лицах парней заставили меня развернуться обратно.

Когда мы вышли на утреннее солнце, к школе подъехала патрульная машина. Два офицера выскочили из нее.

— Спасибо, что так быстро прибыли, — сказал директор Эндрюс. — Шкафчик находится прямо внутри, в главном холле. Это Роуэн Колдуэлл.

Вперед выступил офицер лет сорока пяти, его лицо было похоже на пустую маску.

— Я отвезу ее в участок. Моя напарница может собрать доказательства.

— Уверен, что тебе не нужно, чтобы я поехала с тобой? — спросила его напарница.

Мужчина усмехнулся.

— Думаю, что смогу справиться с подростком-правонарушителем.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от того, чтобы что-нибудь сказать в ответ, вместо этого позволив ему взять меня за руку и отвести к патрульной машине. Он распахнул заднюю дверь и втолкнул меня внутрь. Затем схватил мой рюкзак, вырывая его у меня из рук.

— Не хочу, чтобы у тебя был доступ к какому-либо оружию.

— Или выпивке, — пробормотала я себе под нос.

Офицер захлопнул дверцу и обогнул машину. Бросив мой рюкзак на пассажирское сиденье, он завел двигатель.

Я молчала, пока он выезжал со школьной стоянки и направлялся в город. Тошнота охватила меня при мысли о том, что мне придется встретиться с отцом на вокзале. Могла ли я действительно быть арестована, если на предметах, о которых шла речь, не было моих отпечатков пальцев? Сколько времени требуется, чтобы снять с чего-то отпечатки пальцев?

Миллион разных вопросов пронеслись у меня в голове. Я была так рассеяна, что мне потребовалась минута, чтобы осознать, что мы проехали мимо полицейского участка Кловердейла.

— Эй, я думала, вы отвезете меня в участок? — Может быть, он вез меня прямо домой.

Офицер молчал.

— Куда вы меня везете? Я имею право знать.

Он свернул на грунтовую дорогу, которая вела в лес.

Меня охватила паника. Я мгновенно соединилась со своей связью.

«Что-то не так. Он не везет меня в участок».

«Где ты?» спросил Холден.

«Какая-то грунтовая дорога не слишком далеко от моего дома. У нее нет названия».

Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда офицер свернул на обочину за затемненным внедорожником.

Он заглушил двигатель и вылез из машины, открывая заднюю дверцу, когда появились трое крупных мужчин.

— Вылезай.

— Нет. — Я покачала головой, прижимаясь к противоположной двери.

Офицер схватил меня за лодыжку и потянул.

— Я сказал, вылезай.

Он поднял меня на ноги как раз в тот момент, когда один из других мужчин шагнул вперед.

— Я сожалею об этом, — сказал неуклюжий парень.

— Что?…

Мои слова оборвались, когда что-то острое вонзилось мне в шею.

«Ребята! Помогите…»

Я не смогла закончить. Мир вокруг меня, казалось, таял, все цвета смешивались вместе, а затем становились черными. А потом вообще ничего не было.

— 44-

Я просыпалась волнами. Первое, что я осознала, — это стук в голове. Будто сердце поселилось там и билось о череп.

Я сменила позу, пытаясь избавиться от боли.

Тишину прорезал незнакомый мне голос.

— Она двигается. Она просыпается?

Кто-то еще хихикнул.

— Мы дали ей столько успокоительного, что хватило бы усыпить слона.

Я замерла, принюхиваясь к воздуху. В запахах не было ничего знакомого, и все они были человеческими. Я приоткрыла один глаз совсем чуть-чуть.

Все вернулось на круги своя, когда я взглянула на эти три фигуры. Инцидент в школе, полицейский, эти придурки, колющие меня иглой. Я попыталась оглядеться по сторонам, больше не двигаясь. Мы ехали по какой-то незнакомой грунтовой дороге, направляясь через лес.

Я мысленно обратилась к ребятам, только никак не получалось. Когда я попыталась, моему мозгу показалось, что он вот-вот взорвется. Я вздрогнула.

— Она, блядь, проснулась, — рявкнул парень рядом со мной, встряхивая меня.

Я отползла назад, прижимаясь к двери.

— Не прикасайся ко мне.

— Сделай еще один укол, — сказал он одному из сидевших впереди.

Черт возьми, нет. Они больше не накачают меня наркотиками.

— У нас больше ничего нет, — сказал парень с переднего пассажирского сиденья. Он повернулся ко мне. — Не паникуй. Я знаю, ты напугана, но мы поможем тебе. Нас послал твой отец.

— Что? — прохрипела я. Все это не имело смысла.

— Мы собираемся оказать тебе необходимую помощь.

— Помощь в чем?

Двое парней переглянулись, но тот, что сидел впереди, попытался ободряюще улыбнуться мне.

— Культы — это реальная вещь. Депрограммирование может быть болезненным, но оно того стоит. Обещаю.

Парень рядом со мной хихикнул.

— Одиночное заключение на несколько недель должно помочь.

Мое дыхание участилось по мере того, как накатывала паника.

Парень впереди выругался.

— Не говори этого дерьма.

— Что? Это правда. Какое нам дело? Сейчас она ничего не может сделать. — Он поднял электрошокер и направил его на меня.

— Ты даже подумаешь о движении и пожалеешь об этом.

Они пытались отвезти меня в какой-то гребаный центр, подальше от моей стаи, моих парней, моего дома. Ярость внутри меня вспыхнула, как спичка, и я почувствовала, как энергия потрескивает в моих пальцах.

— Отпустите. Меня, — прорычала я.

Он рассмеялся.

— Прости, малышка, ты меня не пугаешь.

Но я должна была. Я нанесла удар рукой и попала ему в грудь. Этот придурок начал биться в конвульсиях, прежде чем совсем потерял сознание.

— Что за чертовщина? — крикнул парень спереди. — Откуда у нее электрошокер?

Он вытащил один из них из-за пояса и воткнул зубцы мне в плечо. Первый толчок пронзил меня жгучей болью, но потом что-то изменилось. Это было так, как если бы мой дар точно знал, что делать. Он втягивал в меня всю энергию электрического тока, наполняя тот золотой бассейн в животе.

Глаза парня расширились.

— Почему не работает?

Водитель быстро оглянулся.

— Сделай сильнее.

— Он работает на полную мощность.

Я ударила кулаком по его носу. Раздался удовлетворительный хруст, а затем он забился в конвульсиях. Он застонал на переднем сиденье.

Я провела пальцами по плечу водителя.

— Притормози, или я тебя поджарю.

Он разразился множеством проклятий, но съехал на обочину.

— Дай мне свой телефон.

Он на мгновение заколебался, и я коротко ударила его. Он дернулся.

— Черт! Ладно, ладно. — Он протянул мне устройство, и я выпрыгнула из машины. Набирая номер, я побежала по дороге.

Воздух прорезал выстрел, и в моем плече расцвела боль. Раскаленное добела жжение, которое чуть не поставило меня на колени.

— Не двигайся, черт возьми, ты, маленькая сучка. — В голосе водителя слышалась холодность, которая подсказала мне, что он без колебаний выстрелил бы в голову.

Я замерла, медленно оборачиваясь. Я схватилась за плечо, пытаясь остановить кровотечение, но каждый раз, когда я нажимала, перед моим взором плясали белые точки.

— Кто ты, черт возьми, такая?

Мое сердце бешено колотилось в груди, но я не произнесла ни слова. Я слышала голос Холдена на другом конце, хотя телефон был рядом со мной.

— Ро, это ты? Где ты?

— Кто ты, черт возьми, такой? — повторила я как попугай за водителем. — Ты получаешь удовольствие от похищения молодых девушек?

Я услышала, как Холден выругался.

Водитель прищурился.

— Мне понравится ломать тебя. Я…

Его слова оборвались, когда из-за деревьев выскочил черный волк. Не было никакой борьбы. Вон вонзил зубы в шею водителя и развернул его с тошнотворным щелчком.

Тело водителя упало на дорогу, его глаза были широко раскрыты и не мигали.

Парень с пассажирского сиденья, спотыкаясь, выбрался из внедорожника.

— Это гребаный волк. — Он поднял пистолет, прицеливаясь.

Я закричала, но мне не следовало волноваться. Вон был быстрее, чем когда-либо мог быть любой человек. Он когтями полоснул мужчину по груди, когда тот закричал. Зубами Вон вонзился мужчине в яремную вену и встряхнул его, как тряпичную куклу. Он подбросил его в воздух, а затем побежал за телом, чтобы сделать это снова.

— Вон, — позвала я, но он будто не слышал меня.

— Черт, черт, черт, — пробормотала я себе под нос. Я придвинулся к ним поближе, но Вон низко зарычал на меня. Я застыла. Неужели он одичал? Что я должна делать?

Я помахала рукой, стоя на ногах, и в уголках моего зрения потемнело.

— Вон?

Должно быть, что-то в моем голосе прорвалось, потому что он отпустил горло парня и двинулся ко мне. Боль пересилила шок. Плечо горело.

Вона наклонял голову из стороны в сторону, пока изучал меня.

Я закрыла глаза всего на мгновение, когда попыталась крепче сжать плечо. Жестокий взрыв боли заставил меня открыть их.

Вон снова зарычал. Но на этот раз я знала, что это было направлено не на меня. Это было потому, что мне было больно.

Он прижался ко мне всем телом, принимая на себя мой вес. Я вцепилась пальцами в его мех.

— Со мной все будет в порядке.

Но это была ложь, потому что секундой позже я начала падать, и все погрузилось во тьму.

— 45-

Издалека доносились голоса. Крики. Низкое рычание.

— Ты должен подпустить нас к ней, — рявкнул Энсон.

— Криком ему не поможешь, — сказал Лукас. — Он думает, что защищает ее.

— Вон, — сказал Кин мягко. — Мы пытаемся помочь Роуэн. Ей нужна медицинская помощь.

Я несколько раз моргнула. Все болело. Даже солнце, пробивающееся сквозь деревья, жгло глаза.

— Эй, она просыпается, — крикнул Холден.

Я попытался пошевелиться, сесть, но смогла только вскрикнуть.

Люк придвинулся немного ближе.

— Не двигайся. Это может сделать все только хуже.

Я с трудом перевела дыхание, когда на лбу выступил пот.

— Ро, — подтолкнул он. — Поговори с нами.

— Привет. — Это было все, что я смогла выдавить.

— Что случилось? — потребовал ответа Энсон.

— Подстрелили, — прохрипел я. — Мой отец. Он заплатил им, чтобы они забрали меня.

Мейсон подошел к Люку.

— Нам нужно извлечь пулю. Если мы этого не сделаем, ее тело не сможет залечить травму

Она истечет кровью.

— Черт возьми, Вон. Двигайся! — крикнул Энсон.

Вон зарычал.

Я погрузила ладонь своей неповрежденной руки в его мех.

— Вон. Они должны мне помочь.

Он лизнул меня в лицо, заскулив.

— Они не причинят мне вреда. Отодвинься назад, и ты сможешь оставаться рядом.

Он слегка выдохнул, но не двинулся с места.

— Пожалуйста. Больно.

На этот раз вой Вона был громче, но он все равно скрылся за деревьями.

— Это только что произошло? — прошептал Люк.

Кин покачал головой.

— Никто никогда не мог достучаться до него, когда он в таком состоянии.

— Никому не двигаться, — приказал Мейсон. — Нет, пока он снова не примет человеческий облик.

Вон вышел из леса, нимало не заботясь о том, что он голый. Холден швырнул в него спортивной сумкой.

— Надень что-нибудь. — Пока он одевался, Мейсон и Люк бросились вперед.

Вон сжал челюсти, но надел шорты.

— Холден, принеси медицинскую сумку, — позвал Мейсон.

Люк взял меня за руку, и боль сразу же уменьшилась.

Я посмотрела в эти прекрасные карие глаза.

— Не бери слишком много.

Он наклонился, прижавшись ко мне головой.

— Мне так жаль, Ро.

— Со мной все будет в порядке. — Я взглянула на Мейсона. — Верно?

Он сжал губы, но кивнул.

— Будет. Хотя добраться туда будет не самым приятным занятием.

Холден бросил сумку рядом с Мейсоном.

— Что мы можем сделать?

— Мне нужно, чтобы вы, ребята, придержали Роуэн. Даже если Лукас примет на себя большую часть боли, она не должна двигаться. Я не хочу повредить ее плечо, пока буду извлекать пулю.

Вон появился перед глазами. Теперь он был в баскетбольных шортах, но все еще без рубашки. Я встретила его пристальный взгляд.

— Спасибо.

Он посмотрел на мое плечо, на рубашку, которая была вся в крови.

— Я должен был сделать это раньше.

— Ты пришел как раз вовремя.

Он отвернулся, глядя в сторону леса.

Мейсон натянул пару медицинских перчаток и достал что-то похожее на щипцы.

— Энсон и Кин, по обе стороны от бедер. Вон, ты держишь голову. Холден — ее невредимое плечо. Лукас, притяни к себе как можно больше боли, — он посмотрел на меня. — Готова, Роуэн?

Руки парней обхватили меня, вжимая в землю. Я крепче сжала руку Люка.

— Сделай это.

Щипцы впились мне в плечо, и я закричала. Было так много боли, даже когда Люк вытащил ее так быстро, как только она вырвалась, это было слишком сильно. Боль перегрузила мою систему. У меня зазвенело в ушах, а тело дернулось.

— Держите ее неподвижно, — крикнул Мейсон.

Коллективный вес парней навалился на меня, и слезы потекли из глаз.

Мейсон стиснул зубы.

— Нашел. Еще один рывок, Роуэн.

Я не смогла сдержать крик боли, когда он вытащил пулю, но быстро замолчала, когда Люк принял на себя основной удар. Мне казалось, что я плыву. Все вокруг меня было просто немного расплывчатым.

Что-то мокрое брызнуло мне на щеку. Не мои слезы, а слезы Вона. Я несколько раз моргнула. Там было так много эмоций. Горе, страх, боль. Он прикоснулся своим лбом к моему и не говорил ни слова.

Мейсон достал из медицинской сумки пузырек с чем-то.

— Мне нужно промыть рану. Несмотря на то, что перевертыши не болеют обычными человеческими болезнями, мы можем подхватить инфекции. Держись.

Жидкость полилась в мою рану, и слезы хлынули, скатываясь по лицу и шее.

— Мы здесь, — хрипло прошептал Холден.

— Ты не одна, — эхом отозвался Энсон.

Мейсон прижал марлю к ране одной рукой, а другой порылся в медицинской сумке.

— Мне нужно будет зашить тебя. Твое тело прошло через слишком многое, чтобы просить его исцелить все это самостоятельно.

— Папа, у нее может случиться шок.

— Ваша связь удержит ее на земле, — сказал он.

— Я выдержу, — прошептала я.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, когда игла пронзила кожу. Казалось, это заняло целую вечность. Натягивание нити заставляло меня бороться с приступами тошноты. Но ребята так и не ушли. Они оставались со мной на протяжении всего этого, их руки вливали в меня волны уверенности.

Мейсон сделал что-то вроде завязки в конце стежков.

— Мы закончили.

Именно тогда мое тело начало дрожать. Будто осознание того, что все закончилось, наконец-то заставило меня рухнуть.

— Принеси одеяло, — процедил Энсон сквозь стиснутые зубы.

Холден отпустил мое плечо и побежал прочь. Секунду спустя меня накрыли толстым клетчатым одеялом, которое больше напоминало о пикниках, чем о стрельбе и травматологической помощи.

Мейсон заклеил швы марлевым тампоном.

— Давайте поднимем ее. Тихо и легко.

Прежде чем ребята успели среагировать, Вон заключил меня в объятия.

— Я держу ее.

Меня затрясло сильнее, когда я уткнулась в его грудь. Тепло исходило от него волнами, и я позволила себе погрузиться в него. В кои-то веки я не беспокоилась о том, когда он снова может исчезнуть. Я просто растворилась во всем, что было для Вона утешением.

— 46-

Солнечный свет ласкал мои веки, но я не хотела открывать глаза. Мне было слишком уютно. Тепло разлилось по спине, окутывая меня как кокон.

Постепенно я начала ощущать пульсацию в плече. Я распахнула глаза при напоминании обо всем, что произошло. Чья-то рука сжала мое бедро.

— Ты в безопасности.

Это был последний голос, который я ожидала услышать. Я устроилась так, чтобы лежать на спине, глядя в эти льдисто-голубые глаза, прослеживая взглядом маленький шрам рядом с его губами.

— Ты здесь.

Вон убрал волосы с моего лица.

— Как ты себя чувствуешь?

— Немного болит, но не слишком сильно. — Я оглядела свою новую спальню. — Где все?

— Внизу. Мейсон и Коби здесь.

Я напряглась при упоминании имени беты, мышцы моих плеч протестующе заныли.

— Не делай этого, — прорычал Вон.

Я хмуро посмотрела на него.

— Не командуй мной.

Он вздохнул, переворачиваясь на спину.

— Почему ты здесь? — тихо спросила я. От одного только произнесения этих слов у меня защемило сердце. Ходить туда-сюда было слишком тяжело.

Вон повернул голову в мою сторону.

— Не знаю.

— Недостаточно хороший ответ.

Он приподнялся на локте, глядя на меня сверху вниз.

— Мне нужно было быть рядом с тобой.

Нужно, а не хотел. У него было непреодолимое желание быть ближе ко мне из-за этой связи, но не похоже, чтобы я ему особенно нравилась.

Вон издал низкое пыхтение, скорее звериное, чем человеческое.

— Я скучаю по тебе, когда меня нет дома.

Я уставилась на него, ища на его лице хоть какой-то намек на объяснение, на правду.

— Тогда зачем ты это делаешь? Ты же знаешь, мы всегда будем рады тебе.

— Я ни в чем из этого не силен. Это нечто большее, чем страх причинить тебе боль, навредить остальным членам нашей связи. За последние годы я провел больше времени в образе волка, чем в образе человека. Я плохо лажу с другими людьми, у меня не завязываются отношения.

Несмотря на то, что какая-то часть меня кричала не делать этого, я протянула руку, переплетая свои пальцы с пальцами Вона.

— Никто не ожидает, что ты будешь идеальным. Я нет. Я все еще пытаюсь разобраться в этом. Все, о чем мы просим, — это чтобы ты присутствовал. Проходил через это вместе со всеми нами.

Я видела борьбу в глазах Вона. Он прижался своим лбом к моему, задержавшись.

— Я могу попробовать.

— Это все, что нужно. — Мне до боли хотелось сократить расстояние между нами, впервые прикоснуться своими губами к его губам. Я хотела узнать о нем все.

Дверь открылась, и мы отскочили друг от друга. Люк застыл на пороге.

— Я, э-э, чему-то помешал?

В его голосе звучала восхитительная надежда. Я покачала головой.

— Иногда эта связь кажется слишком странной.

Лукас ухмыльнулся, а Вон хихикнул. Он наклонился и запечатлел поцелуй на моем лбу.

— Это просто займет время, верно?

Я шумно выдохнула.

— Верно.

Люк подошел к нам и протянул мне диетическую колу.

— Ты готова поговорить с Мейсоном и Коби?

Я сделала глоток содовой, позволяя пузырькам танцевать на языке.

— Если я скажу «нет», смогу ли я игнорировать то, что все это происходит?

Люк опустился на кровать.

— Я бы хотел, но нет.

Мне хотелось зарыться под одеяло и отказаться вылезать.

Люк, казалось, чувствовал то же самое. Он выхватил банку у меня из рук и поставил на прикроватный столик. Сбросив туфли, он лег обратно на кровать и притянул меня к себе.

Я положила голову ему на грудь, прислушиваясь к биению его сердца. Из всех парней Люк был непоколебим с самого начала. Я всегда знала, на чьей я стороне по отношению к нему. Если мир вокруг меня выходил из-под контроля, он никогда не колебался.

Он провел пальцами по моим волосам.

— Мы делаем это шаг за шагом.

— Прямо сейчас я чувствую себя слишком усталой даже для одного шага.

Вон подошел ко мне сзади, скользнув губами по моему раненому плечу.

— Тогда оставайся прямо здесь.

От этого прикосновения по мне пробежала дрожь. Губы Вона оказались более гладкими, чем я ожидала. Их давление было душераздирающе нежным.

— Вон прав. Мы можем оставаться здесь столько, сколько ты захочешь.

Я тихонько вздохнула.

— Просто дайте мне несколько минут, чтобы морально подготовиться.

Люк продолжил свои манипуляции с моей кожей головы. Его пристальный взгляд проследовал туда, где тело Вона соединялось с моим. Должно быть, он что-то увидел в выражении лица Вона, потому что передвинул меня так, чтобы я была более равномерно распределена между ними.

— Ты не причинишь ей вреда.

Вон прищурился на Люка.

— Убирайся из моей головы.

— Меня не было в твоей голове. Я смотрел на твое лицо. Ты так сильно хочешь поцеловать ее, что это убивает тебя.

Я перевела взгляд с Вона на Люка и обратно. Вон задвигал челюстями вперед-назад.

— Я мог бы сделать это, сам того не желая.

Глаза Люка загорелись, когда он позволил своему дару пробудиться.

— Ты этого не сделаешь. Поверь мне, я бы сказал тебе, если бы ты оказался в опасной ситуации.

— Я не знаю…

Я оборвала слова Вона, вытягиваясь и сокращая расстояние между нами. Когда мои губы встретились с его, Вон на мгновение застыл в шоке. Я уже собиралась отстраниться, когда его губы слились с моими.

Это был медленный, дымный жар. Он просачивался в меня, пронизывая все мои мышцы и сухожилия. Язык Вона погладил мой, сорвав с моих губ тихий стон.

Его рука скользнула под подол моей майки, поглаживая кожу там. Я боролась с желанием перекатиться на него сверху. Стремиться к большему. Но он и так уже давал мне так много. Связь, на которую я потеряла всякую надежду.

— Люк, почему так долго? — позвал Энсон, когда дверь в спальню открылась. — Черт возьми…

Вон зарычал, отпуская мои губы.

— Нам нужен замок на этой двери.

Я не смогла сдержать смешок, когда поднесла пальцы к губам. Они покалывали от соприкосновения. Вон поцеловал меня. Впервые за последние дни у меня появилась настоящая надежда. Возможно, для моего сердца было опасно полагаться на это, но мне было все равно. Я держалась изо всех сил, что у меня были.

— 47-

— Перестань смеяться, — проворчала я Энсону, когда мы спускались по лестнице.

Он наклонился и запечатлел поцелуй на моем виске.

— Я просто не ожидал, что ты и король всего темного и задумчивого будете целоваться, когда я войду.

— Тссс, — прошипела я на него.

Люк усмехнулся.

— Это ни для кого не секрет. Мы хотим, чтобы ты целовалась со всеми нами.

— Это правда то, чего я должен ждать с нетерпением, быть рядом со всеми вами? — спросил Вон.

Энсон взглянул на Люка.

— Думаю, что даже хороший сет с поцелуями не излечивает задумчивость.

Я отвесила ему подзатыльник здоровой рукой.

— Прекрати.

Из гостиной донеслись голоса, и проблески юмора исчезли. Я хотела подержать веселье еще немного. Парни, доставляющие друг другу неприятности, кайф от поцелуев Вона, все это. Вместо этого мы вошли в комнату полную напряжения.

Мейсон вскочил на ноги, когда мы вошли.

— Как ты себя чувствуешь, Роуэн?

— Думаю, она чувствует себя просто великолепно, — сказал Энсон с ухмылкой.

Я ткнула его локтем в живот.

— Чувствую себя намного лучше. Думаю, мое плечо в основном зажило.

— Дай-ка я взгляну. — Он подошел ко мне, стягивая повязку.

class="book">Я уставилась на рану. Она выглядела так, будто заживала в течение двух недель, а не меньше чем за день.

Мейсон тихо присвистнул.

— Впечатляет. Думаю, сейчас мне следует снять швы.

Я поморщилась, но кивнула.

Он похлопал меня по здоровому плечу.

— Знаю, что это не весело, но мы не хотим, чтобы те, кто остается дома слишком долго, создавали проблемы.

Холден похлопал по сиденью рядом с собой на диване.

— Мы можем сделать это прямо здесь.

Мейсон приподнял подбородок в знак согласия, и я подошла к Холдену, опускаясь на диван. Он вгляделся в мое лицо.

— Уверена, что с тобой все в порядке? Ты спала довольно крепко.

— Думаю, это помогло.

Кин издал горловой звук, похожий на жужжание.

— Интересно, является ли это частью ее самоисцеления? Только после того, как она уснула, порезы на ее лице тоже исчезли.

— Возможно, — сказал Мейсон, усаживаясь по другую сторону от меня.

Коби просто тихо сидела на стуле, не произнося ни слова.

Люк сел за кофейный столик напротив меня, положив руку мне на колено.

— Нет, Люк. Ты и так достаточно сделал для меня сегодня. — Я могла видеть намек на темные круги у него под глазами из-за напряжения от всей той боли, которую он перенес от меня ранее.

— Я могу сделать немного больше.

Я высвободила свое колено из его хватки, но удержала его взгляд своим.

— Я разберусь с этим. Если завтра я споткнусь о камень и сломаю лодыжку, тогда ты сможешь помочь.

Энсон застонал.

— Пожалуйста, даже не говори об этом как о возможности.

Я усмехнулась.

— Постараюсь удержаться на обеих ногах.

Он зашел за диван, присел на спинку и поцеловал меня в макушку.

— Спасибо.

Вон просто крался позади нас, расхаживая вперед-назад.

— Не мог бы ты присесть? — рявкнула Коби. — Ты заставляешь моего волка нервничать.

Я прищурено посмотрела на нее.

— Не говори с ним в таком тоне. Это наш дом.

— Это моя стая, — выпалила она в ответ.

Мейсон напрягся.

— Думаю, ты забываешь свое место.

Коби мгновенно опустила голову.

— Прошу прощения, Альфа.

Даже будучи новичком в иерархии стаи, я могла сказать, что назревают неприятности. По мере того как Холден набирал силу по мере укрепления наших связей, Коби чувствовала необходимость защищать свою позицию. Она должна была делать все, что в ее силах, чтобы помочь поддерживать Холдена как второго в очереди, но вместо этого она боролась против.

Энсон однажды сказал мне, что битвы за доминирование редки, но все же случаются. Обычно они доходили только до первой крови, но иногда выходили из-под контроля. У меня сжался желудок при мысли о том, что она попытается расправиться с Холденом.

Моя рука скользнула в его, крепко сжимая. Он наклонился ко мне, губами скользнув по мочке моего уха.

— Все будет хорошо.

Я надеялась, что он был прав.

Мейсон натянул медицинские перчатки и положил ножницы и пинцет на полотенце.

— Готова?

Я посмотрела на Лукаса, сидевшего напротив меня.

— Вперед.

Время от времени возникали вспышки боли, но в основном от ощущения, что Мейсон снимает швы, у меня сводило живот. Я не хотела думать о том, насколько разорвана была моя плоть и почему.

— Отвлеки меня, — сказала я.

Люк на мгновение запаниковал.

— С помощью чего?

— Как насчет того факта, что я застал Ро и Вона целующимися, когда поднялся в ее комнату, — вмешался Энсон.

— Энсон, — прорычала я.

— Что? Думаю, это хорошее отвлечение.

— Я мог бы разорвать Энсона на части, — предложил Вон небрежно. — Это было бы отвлекающим маневром.

— Последнее, что нам нужно, — это еще больше телесных повреждений, — процедила я сквозь зубы.

— Что, если я пообещаю потом смыть кровь? — спросил Вон почти весело.

Холден начал смеяться.

— Что, черт возьми, происходит?

Кин уставился на брата.

— Я понятия не имею, но думаю, что это хорошо.

— Знаешь, мне больно, что ты воспринимаешь угрозы моей жизни как нечто хорошее, — сказал Энсон.

Я прикусила губу, чтобы удержаться от смеха.

Кин пожал плечами.

— Все, что сводит нас всех вместе.

Мейсон вытер мое плечо спиртовым тампоном.

— Ты свободна.

Я посмотрела на рану. Там было несколько пятнышек крови, но и только.

— Спасибо тебе за все.

Мейсон похлопал меня по колену.

— Мне жаль, что пришлось это сделать, но ты отличный пациент. Намного лучше, чем остальные эти слабаки.

— Эй, — пожаловался Холден.

Мейсон стянул перчатки.

— Правда причиняет боль.

Я откинулась на подушки дивана, прижимаясь к Холдену. Я прикусила внутреннюю сторону губы, прежде чем набралась смелости спросить:

— Ты что-нибудь слышал от моего отца?

Мне было больнее, чем я хотела признавать, что он был готов отправить меня в какой-то центр, готов позволить кому-то использовать мучительные методы для очистки моего мозга. Если бы им это удалось, я бы умерла. Эта связь разорвала бы мои внутренности на части.

Мейсон переглянулся с сыном.

— Он ушел, Роуэн.

— Что ты имеешь в виду?

— Ваш дом был полностью заколочен, а перед входом висит табличка «Продается».

Сердце дрогнуло. Он ушел. Не заботясь о том, где я нахожусь и в безопасности ли я, он просто исчез.

— 48-

— Мне жаль, Ро, — сказал Холден, прижимаясь своим лицом к моему.

Я сглотнула, борясь с жжением.

— Нет, это к лучшему. Может быть, это означает, что он сдастся. Он, вероятно, даже не проверит, нахожусь ли я в том ужасном месте, куда он меня отправил.

Вон издал низкое рычание.

Я подняла руку, протягивая ее к нему. На этот раз он принял ее, переплетая наши пальцы.

— Я послал силовика найти его в Сиэтле, — сказал Мейсон.

Я резко посмотрела на Мейсона.

— Что он сказал?

Мейсон провел рукой по лицу.

— Сначала он отрицал какую-либо причастность.

— А потом? — надавила я.

— Он сказал, что пытался помочь тебе, но, судя по тому, что рассказал Мак, он, похоже, не особо беспокоился о тебе.

Я крепче сжала руку Вона.

— Больше о том, как я могу повлиять на его репутацию?

Мейсон кивнул.

— Я попросил Мака дать ему понять, что, если против тебя будут предприняты какие-либо дальнейшие попытки, мы предадим огласке его действия и действия твоей матери. Ему не слишком понравилась эта идея, и он сказал Маку, что будет держаться подальше, пока ты не высовываешься.

Моя семья уже почти перестала существовать. Это был всего лишь последний гвоздь в крышку гроба. И все же было больно, как свежая рана.

Люк обхватил руками мои икры. От него ко мне исходил легкий прилив энергии, будто он ничего не мог с собой поделать.

— Он эгоистичный придурок.

— Мягко сказано, — проворчал Энсон.

Я посмотрела на Мейсона.

— Ты действительно думаешь, что он смирится с этим?

Мейсон на мгновение заколебался, а затем кивнул.

— Люди могут чувствовать в перевертышах хищническую силу. Это их пугает. Твой отец предпринял этот шаг, потому что ему не нужно было принимать непосредственное участие. Теперь, когда он понимает, что мы знаем, чем он занимался, думаю, он отступит.

Мускул на его щеке дернулся.

— Я надеялся, что он все еще захочет быть в твоей жизни. Думал, что достучался до него в тот день, когда тебе было так плохо. Думал, он сможет внести какие-то позитивные изменения для всех вас.

— Может, это и к лучшему, — тихо сказала я, отпуская руку Вона. — Не знаю, как смогла бы удержать его в своей жизни и сохранить этот секрет. Он бы не понял.

Энсон пошевелился у меня за спиной, крепче пальцами сжав диванную подушку.

— Он все равно должен был попытаться.

Я положила свою руку поверх его.

— Он дал мне дом на много лет. Я сделаю все возможное, чтобы сохранить память об этом. Я не буду лгать и говорить, что это не больно, но не позволю себе ненавидеть его.

Люк крепче сжал мои икры.

— Ты лучший человек, чем я. Прямо сейчас я испытываю довольно сильную ненависть.

— Я просто продолжаю думать о Лейси и о том, какой была бы ее реакция на все это. Это разбило бы ее сердце на всех уровнях. Всякий раз, когда мной овладевает гнев, мысли о ней выбивают ветер из моих парусов.

Энсон большим пальцем провел по моей шее.

— Позволить гневу выплеснуться из тебя, вероятно, гораздо здоровее.

— Я должна отпустить его, если попытаюсь удержать, мне будет только больнее.

— Нам нужно знать, что случилось с мужчинами в машине, — вмешалась Коби.

Все парни уставились на нее.

— Дай ей минутку, — процедил Кин сквозь стиснутые зубы.

Я отмахнулась от него.

— Нет, все в порядке. — Я ковырнула шов на диване. Я рассказала им про офицера, а затем про накачивание наркотиками.

Мейсон насмешливо фыркнул.

— Перевертыши могут сжигать человеческие наркотики гораздо быстрее.

— Они точно не ожидали этого.

— Что произошло, когда ты проснулась? — спросил Холден.

— Парень на заднем сиденье хотел снова накачать меня наркотиками, но у них больше не было.

Вон снова начал расхаживать у меня за спиной.

— Один из парней впереди пытался отговорить меня, сказать, что они здесь, чтобы помочь. Но парень сзади сказал мне, что они посадят меня в одиночную камеру, когда мы туда доберемся.

Низкое рычание исходило от всех, кто находился в комнате.

Люк с трудом сглотнул.

— Перевертыши плохо себя чувствуют в замкнутом пространстве.

Неудивительно, что мой волк при этом взбесился.

— Я начала паниковать и почувствовала, как вспыхнула моя сила. Парень на заднем сиденье угрожал мне электрошокером, и я просто отреагировала.

— Ты ударила его, — предположил Кин.

Я кивнула.

— Но потом произошло что-то странное.

Энсон перестал поглаживать мою шею.

— Что?

— Парень впереди пытался ударить меня электрошокером, но это будто придало мне больше сил. Сначала было больно, но потом импульс заполнил тот колодец внутри меня.

Все вокруг меня на минуту замолчали.

Мейсон прочистил горло.

— У тебя не было конвульсий или чего-то в этом роде?

— Нет. Была боль, но только поначалу. Тогда я почувствовала, что этот запас энергии во мне становится все больше.

Его взгляд остановился на Коби.

Она покачала головой.

— Быть не может.

Во мне начала подниматься знакомая паника.

— Что?

Мейсон изучал меня, тщательно подбирая слова.

— В старших поколениях были перевертыши, которых называли покорителями энергии. Это было нечто большее, чем обладание наступательным или пассивным даром… они могли манипулировать силой, которая пронизывает все сущее. От электричества до самой нашей жизненной силы.

— Это то, о чем я читал в одном из журналов, — тихо сказал Холден. — Я не думал, что такое возможно. Их больше не существует.

Это было именно то, что сказала Эбигейл, когда почувствовала мою силу.

Я вцепилась в диванную подушку.

— Значит, я могу вытягивать энергию из вещей и вкладывать ее в них?

— Дело не только в этом, — объяснил Мейсон. — Ты можешь преобразовывать ее. Ты могла бы использовать этот электрический импульс и превратить его в энергию, чтобы исцелить кого-то.

Это звучало потрясающе. Но если это был такой невероятный дар, почему все вокруг меня выглядели обеспокоенными?

— Чего вы мне не договариваете?

— На покорителей энергии охотились до полного исчезновения, — сказала Коби без всяких эмоций. — Они больше не существуют, потому что все они были захвачены и обращены в рабство могущественными альфами. Но если надавить слишком сильно, они воспламеняются. Со временем они просто перестали существовать. Люди придут за тобой.

— 49-

Раздался стук в дверь, но никто из нас не пошевелился, чтобы открыть ее. Мы не уходили из огромной секции с тех пор, как Мейсон и Коби ушли несколько часов назад, бомба, которую они сбросили, все еще висела в воздухе.

Вместо второго стука, которого я ожидала, дверь распахнулась, и на пороге появилась Кэсс с коробками из-под пиццы в руках. Она вошла внутрь так, словно это место принадлежало ей, Купер, Джек и Ридж следовали за ней по пятам. Она поставила коробки на кофейный столик.

— Итак, я слышала, ты какой-то крутой энергетический вампир.

— Кэсс, — сказал Джек с ноткой предупреждения в голосе.

— Что? Ходить вокруг да около на цыпочках — это не поможет.

Холден поморщился.

— Я так понимаю, фабрика сплетен уже заработала.

Кэсс плюхнулась на диван.

— Твой отец отдал приказ, чтобы эта новость не выходила за пределы стаи, но ты же знаешь, что люди всегда будут болтать между собой.

— Отлично, — пробормотала я.

Она сочувственно мне улыбнулась.

— Так будет лучше. Пусть они теперь выплеснут все свои сплетни наружу.

Люк поиграл с моими волосами.

— Кэсс в чем-то права. Возможно, все они все проговорят за несколько дней.

Энсон наклонился вперед, открывая коробку с пиццей.

— Вот и вся надежда.

Купер достал из пакета газировку и стаканчики и поставил их на стол.

— Как ты себя чувствуешь, Роуэн?

— Кроме того, что я знаю, что люди могут использовать меня до тех пор, пока я не сгорю, если они узнают о моем даре? Просто денди.

Ридж усмехнулся, присаживаясь рядом с Кэсс.

— Ничего такого, что меняло бы жизнь или что-то в этом роде.

Я фыркнула.

— Вообще ничего.

Джек поставил на стол банку с брауни и стопку тарелок.

— Угощайтесь, ребята.

Кин положил пару ломтиков пиццы с сыром на тарелку и протянул ее мне.

— Ешь.

— Ты говоришь как Вон, — пробормотала я.

Вон выгнул бровь.

— И как это?

— Властно.

Ридж разразился лающим смехом.

— С самого первого дня я знал, что ты мне понравишься.

Кэсс хмуро посмотрела на него.

— Конечно, понравится, ты же знаешь, тебе нравится. Меня ты угрожаешь убить.

Я выпучила глаза.

— Угрожает убить?

Ридж откинулся назад, его пальцы запутались в светлых локонах Кэсс.

— Она преувеличивает.

— Думаю, точная формулировка была «выпотрошить меня»…

Ридж пожал плечами.

— Мы начали не лучшим образом.

Я взглянул на Вона.

— Он выставляет тебя святым.

Парни захихикали, но я готова поклясться, что заметил легкий румянец на щеках Вона. Он хлопнул Риджа по плечу.

— Спасибо, что был мудаком.

Ридж ухмыльнулся.

— Нет проблем.

Купер положил на тарелку кусочек пиццы с пепперони.

— Дом выглядит потрясающе.

Я перевела взгляд с пиццы на него и остальных членов его семьи.

— Вы, ребята, помогали? — Я скорчила гримасу Кэсс. — Знаю, что ты помогала со гардеробом. Мы поговорим об этом позже.

Кэсс рассмеялась, отчего ее парни посмотрели на нее с обожанием.

— Это было самое веселое, что у меня было за последние месяцы.

Джек улыбнулся мне.

— Мы работали, когда могли, но это потрясающе — видеть его со всеми штрихами. Это будет хороший дом для вас, ребята.

Кин провел большим пальцем по моему бедру.

— Я тоже так думаю.

— Я убедила Купа установить у нас дома одну из этих потрясающих душевых кабин. Это будет весело, — сказала Касс.

Купер бросил на нее горячий взгляд.

— Должна быть готова на следующей неделе.

Я ковырялась в пицце, все еще не совсем привыкнув к тому, насколько открыто члены стаи рассказывали о своей сексуальной жизни.

Вон подошел ко мне сзади и помассировал плечи.

— Ешь.

Я откусила кусочек пиццы, прожевывая и проглатывая.

— Счастлив?

— Когда все это исчезнет, буду.

— Властный, — фыркнула я.

— Упрямый, — ответил он, а затем поцеловал меня в макушку.

В комнате вокруг нас воцарилась тишина, и когда я подняла глаза, все внимание было сосредоточено на нас с Воном.

— Что?

Джек прочистил горло.

— Мы просто не видели Вона таким… никогда. Это хорошо. — Он улыбнулся Вону. — Рад за тебя, чувак.

— Спасибо, — ответил Вон грубым тоном.

— Думаю, это потрясающе, — сказала Касс, наклоняясь вперед и кладя себе на тарелку кусочек овощей. Откинувшись на спинку сиденья, она замерла. Ее глаза стали молочно-белыми, и она уронила тарелку.

— Черт, — пробормотал Ридж, обнимая Кэсс за плечи и прижимая к себе, пока Джек брал тарелку с пиццей.

— Что происходит? С ней все в порядке? — Я начала вставать, но Холден жестом велел мне опуститься обратно.

— С ней все в порядке. Это ее дар.

— Какой?

— Она — провидица, — сказал Люк. — У нее могут быть видения будущего.

Белки в глазах Кэсс медленно начали проясняться, и она несколько раз моргнула.

Купер протянул ей стакан содовой.

— Выпей немного.

Она сделала несколько глотков и нахмурилась.

— Что? — спросил Ридж.

— Это было странно. Будто видение пыталось открыться мне, но не смогло.

Джек подошел к ней с другой стороны.

— Такое когда-нибудь случалось раньше?

— Только один раз. — Кэсс оглядела комнату. — Когда мощный щит скрывал что-то от меня.

Я взглянула на Кина.

— Вроде психического щита, о котором ты мне рассказывал?

Он кивнул.

— Они могут препятствовать доступу ментальных способностей к себе и окружающим их людям, — объяснила Касс.

— Что ты смогла увидеть? — надавил Энсон.

Кэсс, казалось, рылась в голове, выискивая хоть крупицу информации. Наконец она покачала головой.

— Все слишком расплывчато. Единственное, что у меня появилось, — это проблеск чувства.

— Какого чувства? — спросил Холден.

— Жадности, — тихо сказала Кэсс.

Дрожь пробежала по мне, и Люк обнял меня одной рукой, притягивая ближе.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — прокричал Холден. — Это папа.

Мейсон вошел в гостиную.

— У нас проблема. Четверка вернулась.

— 50-

— Что? Почему? — Холден в мгновение ока вскочил на ноги.

— Я не знаю, но если ты не хочешь, чтобы они были у вас дома, нам нужно немедленно отправиться в сторожку. Они уже в пути. Коби сделает все возможное, чтобы задержать их, но вы же знаете, что терпение не входит в число их достоинств, — сказал Мейсон.

— Идите, — настаивала Кэсс. — Мы здесь все уберем и оставим остатки в холодильнике.

Я встала, быстро обнимая ее.

— Спасибо. Думаешь, это то, что пыталось сказать тебе видение?

— Вполне вероятно. Уверена, что у всех членов Четверки есть щиты в их внутреннем кругу.

Я поморщилась, отпуская ее.

— Надеюсь, никто из них не попытается убить меня или высосать из меня все соки, пока они здесь.

Вон зарычал, подходя ко мне сзади.

Кэсс поморщилась.

— Может быть, не стоит говорить такие вещи в присутствии того, кто еле держит себя в руках.

Я ничего не могла с собой поделать и рассмеялась. Я похлопала Вона по груди.

— Он такой ворчливый, не так ли?

— Нам нужно идти, — сказал Холден.

Я сглотнула, не желая покидать место, которое уже успело стать моим безопасным пространством.

Кэсс сжала мою руку.

— Все будет хорошо.

Я направилась к двери. Энсон уже сидел за рулем Рейндж Ровера. Несмотря на то, что у Мейсона тоже был внедорожник, мы все забрались в машину Энсона. Мне пришлось сесть на колени к Вону. Он обхватил меня руками, будто ремень безопасности.

Я повернулась лицом к Лукасу, он обвил рукой мое бедро.

— Скажи мне, что все будет хорошо, — тихо сказала я.

Он сжал пальцами мое бедро.

— Все будет хорошо. Другого выхода нет.

Кин убрал волосы с моей шеи и поцеловал.

— Мы прикроем тебя.

Холден повернулся на сиденье.

— Продолжай придерживаться той же линии, что и раньше. Проявляй уважение, но не позволяй им подталкивать тебя к тому, чего не хочешь делать.

Я накрутила шнурок браслетов на палец, мысленно проверяя уровень своей силы. Он был довольно низкими, учитывая все, через что я прошла за последние двадцать четыре часа. По крайней мере, у меня это получалось.

Через считанные минуты мы подъехали к стоянке роскошных автомобилей и вылезли из внедорожника. Энсон шагнул ко мне, притянул к себе и крепко обнял.

Я провела рукой вверх и вниз по его мускулистой спине.

— Эй, со мной все будет в порядке.

— Знаю. — Он все еще не отпускал меня.

Я приподнялась на цыпочки и прижалась своими губами к его. Я вложила в этот поцелуй все, что у меня было. Мою уверенность, мое доверие, мою любовь. Когда я отстранилась, у меня просто немного перехватило дыхание.

Он потерся носом о мою шею сбоку.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Мейсон прочистил горло.

— Нам нужно перебраться внутрь.

Я начала подниматься по лестнице, парни окружили меня, снова разыгрывая эту штуку с секретной службой. На этот раз я ни в малейшей степени не возражала против этого. Мне нужно было почувствовать их, их силу. Мне нужно было знать, что я столкнусь с этим не в одиночку.

У входа стояли двое силовиков. Когда мы приблизились, Мейсон кивнул им, и они открыли двери. Мы прошли внутрь и обнаружили, что вход полон людей.

Коби делала все возможное, чтобы успокоить Четверку, в то время как их окружение ждало своего часа.

— Видите, они уже здесь.

Грегор резко обернулся, его взгляд остановился на мне, прищурившись.

— Я думал, тебя подстрелили.

— Мы говорили вам, что у нее дар целителя, — спокойно сказал Мейсон.

Грегор усмехнулся.

— Залечить порез — это одно. Пулевое ранение — совсем другое.

Я подняла подбородок, встречаясь с ним взглядом.

— Как видишь, я в полном порядке. Тебе не было никакой необходимости проделывать весь этот путь.

Калеб превратил смех в удушливый кашель, когда Иван несколько раз хлопнул его по спине.

Грегор расправил плечи.

— Ты не указываешь мне, что делать, малышка.

Цинна вздохнула со скучающим видом.

— Девушка права. Нам не нужно было тратить время, возвращаясь сюда. — Она сказала «сюда» так, словно у этого слова был неприятный вкус.

Иван осмотрел мое лицо и тело.

— Какие-нибудь затянувшиеся травмы?

— Нет, я почти полностью исцелилась.

— Кто в тебя стрелял? — спросил Калеб. В его словах была такая свирепость, что во мне росло немного теплоты к участнику Четверки.

Я взглянула на Мейсона, он кивнул. Я тщательно подбирала слова. Последнее, чего я хотела, — это чтобы разъяренная Четвертка набросилась на моего отца, независимо от того, насколько сильно он причинил мне боль.

— Мой отец думает, что стая — это культ. Он не знает о перевертышах, а то, что он знает об этой жизни, он не понимает.

Иван уставился на меня, разинув рот.

— Твой отец стрелял в тебя?

Я быстро покачала головой.

— Нет! Он нанял людей, чтобы «депрограммировать» меня. Все вышло из-под контроля.

Мускул на щеке Калеба дернулся.

— Это непростительно.

— Он прав, — сказал Грегор, переключая свое внимание на Мейсона. — Ты доказал, что не в состоянии защитить девушку. Ее следует забрать из-под твоей опеки.

— У меня есть имя, — прорычала я. — Роуэн. И не контролируешь ты, куда мне идти. Сейчас мне восемнадцать. Ты потерял свое окно.

Краснота поползла вверх по его горлу.

— Твоя дерзость достойна порицания.

Калеб поднял руку, вставая между нами.

— Давайте все сделаем шаг назад. Мы все хотим одного и того же. Возможно, мы сможем приставить охрану к Роуэну По охраннику от каждой из наших стай, которые останутся с ней.

— Ни в коем случае, — рявкнул Холден.

— А почему бы и нет? — потребовал ответа Иван. — Что вы скрываете?

— Мы ничего не скрываем, — процедил Энсон сквозь зубы. — Но наша связь новая. Думаю, вы все понимаете, что присутствие незнакомых волков рядом с нашей парой было бы плохой идеей.

— Это закончилось бы смертью, — предупредил Вон.

— Единственный вариант — перевезти ее в безопасное место, — сказал Грегор. — Моя стая лучше всего приспособлена для этого. У нас самые прочные границы и самая многочисленная армия силовиков.

— Прости? — спросила Цинна, выгибая идеальную бровь. — Все знают, что мои воины самые свирепые. Я могу отвезти ее в свою высотку на Манхэттене. Никто не приблизится к ней.

— Не думаю, что это хорошая идея, — начал Калеб.

— Прекратите! — крикнула я. — Вы все, просто остановитесь. Я никуда не собираюсь, кроме как домой. Ничего не изменилось с тех пор, как вы были здесь в последний раз.

Что-то промелькнуло в глазах Грегора.

— Все изменилось. Мы знаем, кто ты такой, маленький поглотитель энергии.

— 51-

В комнате вокруг меня воцарилась тишина, когда парни придвинулись еще ближе ко мне. Мейсон, должно быть, отдал приказ по мысленной связи, потому что силовики наводнили сторожку. Некоторые встали, чтобы окружить меня, в то время как другие заняли позиции в конце комнаты. В ответ каждый из силовиков Четверки двинулся к ним с флангов.

— В этом нет необходимости, — сказал Иван.

— Разве нет? — спросил Мейсон. — Ты пришел на мои земли с планами забрать одного из моих волков.

Цинна махнула рукой в моем направлении.

— Она не была одной из твоих до самого недавнего времени.

— Ее мать была одной из моих и до сих пор находится под моей защитой.

Глаза Грегора вспыхнули.

— Ты знаешь, где она.

Мейсон расправил плечи.

— Она получает медицинскую помощь, в которой отчаянно нуждается.

— Ее нужно допросить, — настаивал Грегор.

— Она не в том состоянии, чтобы ее допрашивали. — Я ничего не могла с собой поделать, но хотела защитить женщину, чей разум был явно настолько сломлен. Даже если она отдала меня, то сделала это в попытке защитить.

Калеб изучал меня.

— Ты говорила с ней?

Я кивнула.

— Это был не очень плодотворный разговор. Ее разум не совсем там.

Иван, шаркая, двинулся вперед, его единственный силовик шел рядом с ним.

— Она сказала тебе, кто твой отец?

— Она отказалась рассказать мне что-либо о нем, кроме как предупредить, что он попытается высосать мой дар досуха.

Калеб нахмурился, казалось, роясь в воспоминаниях. Может быть, это было то, чем занимались все в комнате, составляя список потенциальных кандидатов на роль моего дорогого папочки. Я наконец-то пришла к осознанию того, что не хочу этого знать. Даже если Эбигейл ошибалась на его счет, появление его в кадре сейчас только усложнило бы ситуацию. Единственное, чего я хотела, — это чтобы меня оставили в покое. Чтобы провести время со своей связью и построить эту новую семью.

Люк придвинулся еще ближе, его рука легла мне на поясницу. Его успокаивающая энергия вливалась в меня, а голос наполнял разум.

«Никто не отнимет у нас эту семью».

«Они не смогут забрать тебя с таким количеством свидетелей», заверил Холден. «У них недостаточно веских доводов».

«Просто приготовь эту удобную маленькую технику замораживания», приказал Вон.

Холден едва заметно кивнул в знак согласия.

Я взяла Холдена за руку одной рукой, а другой потянулась к Вону. Я вложила в них всю энергию, какую только могла. У них были дары, которые нам больше всего понадобятся, если все пойдет наперекосяк. Когда я почувствовала, что они наполнились силой, то отпустила их руки и потянулась к Кину и Энсону.

Кин всегда защищал только себя и Вона, но у меня было чувство, что, если у него будет достаточно сил, он сможет прикрыть нас всех. Я взглянула на него снизу вверх.

«Думаешь, ты сможешь растянуть еще немного?»

«Могу попробовать.»

— Она общается с ними, — выплюнул Грегор. — Прекрати, прямо сейчас.

Я мило улыбнулась ему.

— Теперь разговаривать с моими узами тоже против правил?

Он пристально посмотрел на меня.

— Это невероятно грубо. — Его губы скривились в усмешке. — Они просто используют тебя. Они хотят того, что вы можете им дать. Ничего больше.

Вон издал низкое рычание.

Грегор резко повернул голову в его сторону.

— Это может быть расценено как неспровоцированное нападение.

Я выгнула бровь.

— Неужели ты так боишься его, что обвиняешь в нападении за то, что он раскрыл свои чувства? Ты настолько труслив?

Он мгновенно переместился, бросаясь на меня с поднятой рукой. Но моя связь была быстрее. Холден заморозил его на месте, пока Вон кружил вокруг меня. Вон ударил Грегора ладонью в грудь, отправив его на пол, корчащегося от боли.

Охрана Грегора вступила в бой. Некоторые оставались в своей человеческой форме, готовясь использовать все дары, которые у них были. Другие приняли волчьи обличья Риджвудские силовики мгновенно изменились, в то время как моя связь осталась людьми.

Один из силовиков Грегора вытащил огненный шар, казалось бы, прямо из ладони. Секундой позже он уже летел в нашу сторону. Кин выругался, его глаза загорелись. Огненный шар отскочил от чего-то похожего на невидимое силовое поле.

Мейсон издал то, что можно было счесть только ревом.

— Следующий человек, который проявит хоть какую-то агрессию по отношению к моим волкам, потеряет голову. — Он направился к обладателю огня. — Забирай своего альфу и уходи. Сейчас же.

Мужчина взглянул на остальную часть Четвертки, но они ничего не сделали, чтобы поддержать его. Он наклонил голову и поспешил вперед, чтобы поднять стонущего Грегора на ноги. Мейсон жестом подозвал нескольких Риджвудских силовиков.

— Пожалуйста, проводите наших гостей до границы и проследите, чтобы они не возвращались.

— Да, Альфа, — ответил один из них.

Мы все наблюдали, как Грегора и его охранника вывели из комнаты. Я все еще не могла сделать полный вдох. Я повернулась к Кину.

— Ты в порядке?

Он кивнул с легкой улыбкой на губах.

— Очевидно, ты действительно влияешь на мой дар.

Я потянулась, сжимая его руку и вливая в него больше энергии, просто на всякий случай.

Цинна отполировала ногти о свое платье.

— Ну, это было излишне драматично.

Калеб фыркнул.

— Грегор становится все более и более неуравновешенным.

Иван шагнул вперед, положив руку на плечо Калеба.

— Сейчас не время обсуждать дела Четверки.

Калеб наклонил голову в знак согласия.

Иван повернулся к Мейсону.

— Приношу вам свои извинения за действия Грегора.

— Спасибо. Я думаю, будет лучше, если Четверка пока уйдет. Понятно, что мои волки на взводе. Я не хочу никакого кровопролития.

Иван поджал губы.

— Мы снимем комнаты в городе и вернемся завтра, когда страсти поутихнут.

Мускул в челюсти Мейсона дрогнул.

— Вернетесь с какой целью?

Иван посмотрел на меня.

— Мы должны знать, на что способна Роуэн.

— 52-

Я зарылась спиной в подушки, еще глубже втискиваясь между Холденом и Кином. Я должна была быть счастлива. Впервые мы были все вместе в доме, который был создан для того, чтобы стать нашим. Вместо этого беспокойство бегало кругами по моему мозгу.

— Это никогда не закончится, да? — Мои слова были едва слышны.

Холден придвинулся ближе к моей спине, обнимая меня.

— Это новое открытие. Нам просто…

— Нужно время, — закончила я за него.

Энсон опустил руку мне на бедро, поглаживая.

— Какое-то время это будет сущий ад, но мы справимся.

Вон откинулся на спинку мягкого дивана у окна, разглядывая нас. Он не лег с нами в постель, но он был здесь. Он не убегал.

— Что ты почувствовал, Люк?

Люк приподнялся на подушках по другую сторону от Кина.

— У них должны были быть щиты как часть охраны, потому что я мало что получил. Там не было теплых и расплывчатых чувств, но я этого и не ожидал.

Я посмотрела на Кина.

— Как думаешь, есть какой-нибудь способ сломать эти щиты? Чтобы узнать, что они, возможно, планируют?

Он переплел свои пальцы с моими, большим пальцем скользя по моей руке.

— Честно говоря, я не знаю. Завтра мне нужно будет провести кое-какие исследования и посмотреть, что смогу найти. Возможно, найдется кто-то с таким даром, кто смог бы научить Люка.

Я взглянула на Люка, который кивнул.

— Я буду учиться у того, у кого нужно. Это будет хорошим инструментом в нашем арсенале.

Потому что люди продолжат приходить за мной. Это было то, чего он не сказал. Теперь, когда Четверка знала, что я была поглотителем энергий, пройдет совсем немного времени, прежде чем об этом узнает все сообщество перевертышей.

Холден рукой скользнул под мою майку, дразня кожу там.

— Попробуй отключиться. Только на эту ночь. Тебе нужно поспать.

— Не знаю, смогу ли.

Он скользнул губами по мочке моего уха.

— Позволь мне помочь? — Его пальцы переместились из-под моей майки под резинку моих пижамных шорт и остались там, не двигаясь дальше, ища молчаливого разрешения.

Я пошевелила бедрами, прося о большем. Пальцы скользнули у меня между ног, поглаживая. Я приоткрыла губы, втягивая воздух.

Кин, не колеблясь, наклонился вперед и завладел моим ртом. Его язык сражался с моим, в то время как губы Холдена скользили по моей шее, а его пальцы исследовали каждый изгиб.

Мгновение спустя одеяло было откинуто, и руки Энсона оказались на моих шортах. Он стянул их с моих ног и бросил на пол. Его руки двинулись вверх по моим бедрам, раздвигая их. Он пристально смотрел, наблюдая, как пальцы Холдена двигаются, раздвигая мою плоть. Один палец обвел мой клитор, и я вздрогнула.

— Черт возьми, — пробормотал Энсон. Он взглянул на Вона. — Присоединяйся к нам.

Это была оливковая ветвь. Включение.

На лице Вона отразилась борьба.

— Я не могу. Я не доверяю себе. Пока нет. — Он прикрыл глаза. — Но я могу наблюдать. — Его рука нырнула за пояс спортивных штанов, и он начал поглаживать себя.

Что-то в этом действии поднимало меня еще выше. Я попыталась поджать ноги, чтобы хоть немного ослабить давление, но Энсон остановил меня. Он послал злую ухмылку в мою сторону.

— Ух, ух, ух.

Он наклонился и пощекотал языком мой комок нервов.

Я застонала.

Затем Люк пошевелился и присоединился к Энсону в изножье кровати.

Пальцы Холдена переместились от моей груди к майке, стягивая ее вниз. Его губы нашли одну грудь, в то время как Кин — другую. Они работали в разных ритмах, и их непредсказуемость вызвала во мне бурю ощущений.

Пока язык Энсона ласкал мой клитор, пальцы Люка проникали внутрь меня. Они выгибались и изгибались, поглаживая меня все выше и выше. Затягиваю эту невидимую нить во мне еще туже.

— Еще, — взмолилась я. — Мне нужно больше.

— Возьми ее, — прорычал Энсон Люку.

В мгновение ока его пальцы исчезли, и он потянул меня к краю кровати. Секундой позже его конец уперся в меня. Люк со стоном скользнул внутрь.

— Ты — рай.

Энсон замурлыкал вокруг моего клитора, когда Люк начал двигаться. Это было уже слишком. Удовольствие изгибалось дугой вокруг меня и проходило сквозь меня. Мой взгляд встретился со взглядом Вона на другом конце комнаты. Его член теперь был снаружи, и он поглаживал его от основания до кончика, двигаясь все быстрее и быстрее.

Осознание того, что он был с нами, заставило меня слететь с катушек, когда Люк вошел невероятно глубже. Мир вокруг меня разлетелся вдребезги, но я не испугалась. Я никогда не чувствовала себя более цельной, чем тогда. Я и моя связь потерялись вместе.

* * *

Я уставилась в потолок. Первые проблески света появились на горизонте. Я блаженно проспала несколько часов, но теперь я не могла отключить мозг.

Парни вокруг меня все еще были мертвы для всего мира. Я не хотела их будить, но я сойду с ума, если не пошевелюсь. Я осторожно сползла к изножью кровати.

Я подошла к шкафу, схватила халат, чтобы натянуть поверх пижамы, и пару тапочек, прошла через дверь, закрыв ее за собой с тихим щелчком. В доме было тихо, но я знала, что наши границы регулярно патрулируют силовики. Их число увеличилось благодаря вчерашней сцене.

Я не позволю этому знанию лишить меня покоя. Я распахнула дверь на задний дворик. Воздух был холодным, но холод больше не касался меня благодаря внутреннему теплу перевертыша. Я опустилась на один из стульев, с которых открывался вид на озеро. Оно сияло в лучах раннего утра.

Я сидела там, впитывая красоту восходящего солнца. Я должна была знать, что мир продлится недолго. Я почувствовала аромат Жасмин еще до того, как она объявила о своем прибытии, прочистив горло.

Я изобразила на лице непонимание и подняла глаза, не говоря ни слова.

Джаз стояла там с корзинкой в руках, переминаясь с ноги на ногу, и выглядела на удивление смущенной.

— Привет.

— Доброе утро.

Она посмотрела в сторону озера.

— Вид прекрасный.

— Так и есть. — Я на мгновение замолчала, изучая ее. — Что ты здесь делаешь, Джаз?

Румянец залил ее щеки.

— Я принесла вам, ребята, завтрак.

— Он отравлен? — спросила я.

Она издала раздраженный смешок и поставила корзину на землю.

— Думаю, я это заслужила.

Я выгнула бровь.

Джаз опустилась на стул рядом со мной.

— Я никогда не видел Холдена таким, каким он был, когда тебя похитили. Я думала, он собирается снести школу. — По щеке скатилась слезинка, но Жасмин быстро смахнула ее. — Думаю, мне нужен был этот тревожный звонок. Он любит тебя, Роуэн.

— Знаю. — Я не хотела испытывать сочувствие к девушке, которая превратила мою жизнь в ад. Но в тот момент я это сделала.

— Хочу, чтобы он был счастлив.

— Верю в это.

Она оторвала взгляд от своих рук.

— Прости. Теперь я оставлю это в покое. Обещаю.

— Спасибо.

Джаз наклонилась и достала из корзинки две диетические колы.

— Я слышала, ты тоже неравнодушна к ним.

Она предложила мне обе, и я взяла одну, открутив крышку.

— Лучший способ начать день.

Она рассмеялась, делая глоток из своей.

— Есть одна вещь, о которой мы, наконец, можем договориться.

Я отхлебнула из бутылки. Мне понадобится около шести штук, если я собираюсь продержаться до конца сегодняшнего дня. Я начала было говорить об этом, но мой язык не слушался. Он казался густым и тяжелым во рту.

Мой взгляд метнулся к Жасмин. Она усмехнулась.

— В чем дело? Чувствуешь себя немного не в своей тарелке?

Я попыталась связаться с ним по мысленной связи, но у меня ничего не получилось. Я попыталась закричать, но все вокруг меня потемнело.

Я не знала, как долго я была в черном море, когда сквозь него прорвались голоса. От этого звука у меня заболели уши, будто я пролежала под водой много лет.

— Думаю, она просыпается, — сказал кто-то.

Мы двигались. В автомобиле? Он дернулся, когда мы наехали на кочку. Я застонала.

— Ты же знаешь, что они говорят, дочка. Если хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, тебе лучше сделать это самому.

Это был не тот отец, которого я знала большую часть своей жизни, но этот голос. Я знала этот голос. Япокопалась в своем мозгу, пытаясь вспомнить, кто это был, но чернота снова затягивала меня. Я отключилась.

КОНЕЦ… НА ДАННЫЙ МОМЕНТ…