Математик Боя [Blood_and_Tea] (fb2) читать онлайн

Blood_and_Tea Математик Боя

Смерть

Анатолий Летов для всех был самым обычным преподавателем. В школе он учил детей, дома проверял работы. Личной жизни у него как-то не сложилось, а публичная…

Ученики его не сильно жаловали, ибо знаний Анатолий требовал крепких. Конечно же, были и те, кто уважал понимающего в своем предмете (и в преподавании в общем) человека, но таких было меньшинство. Девушки на него не заглядывались, а он, казалось, специально отгородился от противоположного пола солидными очками с толстыми линзами и кучей бесформенных пиджаков, неплохо, к слову, на нем сидящих.

Коллеги-учителя Анатолием были довольны, но общались с ним мало. Он был мужчина тихий и неразговорчивый. «Погруженный», как говорили женщины-учителя, когда о нем заходил разговор. Всегда о чем-то думал, но на прямой вопрос «о чем?» смущался и переводил тему. На удивление, загадкой для коллектива он не стал — просто его перестали донимать.

А между тем у человека было хобби.

Бывает так — знаешь кого-то давно, а чем он занимается ты и не в курсе. А когда узнаешь внезапно, твое отношение начинает понемногу меняться, в зависимости от того — нравится ли тебе его увлечение или же нет.

И Анатолий Романович Летов увлекался драками…

Да, вот такие интересы были у, неприметного с виду, школьного учителя математики. Причем не просто спорт и боевые искусства, как бокс или карате, а обычные, можно даже сказать — вульгарные, драки. Мужчина, про себя, называл их боями.

Он не мог точно сказать, когда начал этим увлекаться. Просто однажды подумал о том, что хочет кого-нибудь ударить. Было ли дело в жене, ушедшей от него к любовнику, или же в сыне, подсевшем на иглу, Анатолий и сам не мог ответить. Просто в один момент он взял и ударил мужчину в баре кулаком в лицо.

Был нетрезв и, возможно, не прав, но и оскорбления (какого точно, уже и не помнит) спускать не намерен был, так что завязал драку. А та взяла и переросла в бой…

Придя домой после такого, абсолютно трезвый и солидно побитый мужчина решил для себя, что ему понравилось. Что он нашел себе дело по душе — биться! Не просто избивать слабого (как любят делать некоторые школьники) или же получать увечья от сильного (как любят делать мазохисты), а сражаться с противником (желательно достойным и равным), опасаясь проиграть!

Но в нашем мире не всем по душе такие развлечения…

Для того чтобы ходить по городу и бить всех направо и налево мужчина был слишком воспитанным и культурным, так что он, как и любой нормальный человек, записался на бокс. Спорт вдохнул в тело сорокалетнего Анатолия энергии, позволил ощутить себя молодым, но… душе требовалось большего.

Уход из секции и новая драка, на сей раз на заправке. Убедившись, что его увлечение никуда не делось, а только выросло, Анатолий записался на карате. И вновь тело получило прилив сил, да только вот душа опять осталась неудовлетворена.

— Игрушки все это, — поправляя очки на носу, говорил Анатолий своему тренеру. — На улице налетят — вырубят быстро. Даже в стойку не встанете.

И когда усмехнувшийся обладатель черного пояса — молодой и спортивно сложенный мужчина, обучающий других своему искусству, попросил продемонстрировать «уличную драку», обещая, что никаких последствий для «учителя» не будет, тот продемонстрировал. Снял очки и бросил их в лицо мастеру, а когда тот закрывался от неожиданной атаки этого удивительно решительного мужичка, врезал ему в ухо. Потом в живот. Потом между ног. Потом уже запинал лежачего, делая скидку на то, что человеку еще с детьми сегодня заниматься. В общем — без серьезных травм, но больно. Решительно увлекшийся боями, учитель свое дело знал.

Дальше новая «нормальная» драка, разогнавшая уныние, в которое пришел Анатолий от бесконечных повторений дурацких ударов, которыми даже попасть по человеку сложно. В боксе удары практичней, но где же ноги? О борьбе и говорить нечего — ее Анатолий даже пробовать не стал, решив, что это не для него.

Дальше пошел вал попыток — армейский рукопашный, кикбоксинг, хрен с ним — борьба, панкратион, муай-тай. Последний, кстати, оказался довольно неплох и именно на нем учитель, ставший довольно известным в бойцовских кругах своего небольшого города, понял свою ошибку.

Противников мало.

Что это за битва, в которой дерутся один на один? Да еще и безоружными. Все эти приемы, которые он изучил и перенял, не будут эффективны, когда противников больше одного-двух, а уж если у них будет оружие… Конечно, армейский рукопашный, да и остальные, имели приемы для схватки с вооруженными бойцами. Вооруженными кухонными ножами…

А вот против лома нет приема.

Вот и хмурился Анатолий, не зная, чего такого ему еще изведать. В другой город ехать ради своего хобби (а он считал битвы именно таковым) — глупо. Бросать работу и идти в спецназ — тоже глупо, хотя бы потому, что работу свою Анатолий любил (что совсем уж удивительно). За три года метаний по секциям, тело мужчины превратилось в неплохое пособие по анатомии, а уж отточенные навыки (очень разносторонние надо сказать) точно сделали бы честь многим бойцам, выступающим в профессиональном спорте.

Дилемма учителя решилась довольно неожиданно.

Когда он, погруженный в свои мысли, шел домой с работы, его подкараулил его ученик из десятого класса со своими друзьями. Человек пять их было, не больше. — Анатолий Романович, но так ведь нечестно, — заявил ему нагло его ученик.

— Мне на второй год никак нельзя оставаться, а ваш предмет мешает.

— У тебя куча других хвостов, Фролов, — заметил Анатолий, к удивлению ребят, никак не испугавшийся. — Иди, пожалуйста, и разбирайся с ними. А друзей по домам разгони. Нашли время. Скоро же экзамены!

— Вот-вот, — ухмыльнулся парень, подходя в плотную и обдавая мужчину запахом перегара и сигарет. — Экзамены на носу, а вы как телка мнетесь. Поставьте мне тройку, и разойдемся.

— Не наглей, Фролов, — нахмурился учитель.

Товарищи ученика лишь дружно загоготали, а тот размахнулся посильнее (слишком уж сильно, его одним толчком можно будет уронить, если успеть вовремя, руку нужно прямее держать, градусов, эдак, на дцать) и врезал преподавателю, как ему казалось, от души!

Не окружая, молодые здоровые лбы встали напротив мужчины, одними только взглядами пугая прохожих и заставляя их держаться подальше. Учитель сдался. Учитель прогнулся. Сейчас встанет на колени и будет умолять не бить его. И пусть только цыкнет! Сразу в больничку упадет!

Так думали они.

А учитель, быстро посчитав количество нужных движений и нарисовав себе примерную картину боя, предвкушающе улыбнулся, снимая очки.

— Так и запишем — от мирного исхода отказались, — притворно вздохнул он и бросился на молодых.

Будь он лет на десять моложе, или же один из противников бы, вдруг, испарился — победа была бы за ним без шансов. Но какой от нее толк, если она без шансов?

Анатолий прекрасно понимал, что у него обязательно будут проблемы на следующий день, даже при самом лучшем исходе, но ничего не мог с собой поделать. С момента прошлой драки прошел уже месяц, и тело с душой в унисон требовали «пищи».

Соседка Анатолия, идущая с магазина домой, увидела просто шокирующую картину. Ее сосед — немолодой солидный мужчина (ну прямо шаблонный учитель), дрался с пятью здоровыми парнями! Да как дрался! Он раздавал быстрые тяжелые удары, не особо целясь, но попадая куда нужно, при этом часто пропуская удары в свою сторону (против пяти человек не пропускать удары трудновато), но от них только делая улыбку шире! Будто не человек вовсе, а зверь какой! И он побеждал, это было видно. Уже двое лежали на земле, не в силах встать и продолжить. Скоро упадет третий. А против двух он справится.

Соседка Анатолия могла лишь тоненько взвизгнуть, увидев как один из поверженных парней поднимает красный кирпич с земли.

Этот визг и отвлек мужчину от боя, помешав ему просчитать последние удары… А потом наступила темнота.

Рождение и детство

Тьма сменилась светом буквально за секунду. Анатолий даже не успел испугаться. Понять, что творится вокруг него, он не мог. Какие-то шумы, пятна, мельтешение. Тело свое мужчина тоже не чувствовал, знал лишь, что оное существует.

А потом он уснул и уснул надолго.

Сновидения казались учителю бредовыми. В них он видел себя со стороны, в тот момент, когда его ударили камнем по голове. Вместе с тем, приходило четкое осознание, что от такого удара он бы умер.

Или он действительно умер?

— Нечетная… — била набатом мысль. Или это был чей-то голос?

Сны приходили и уходили. Они не несли в себе новой информации, они просто… Были. Мужчина смотрел их, участвовал в них, иногда просто находился внутри. Сны смешались в один большой и долгий калейдоскоп, в котором простой математик ничего не понимал.

По крайней мере, адом это не являлось.

Иногда сны уходили, оставляя его размытым пятнам и приглушенным неясным звукам. Когда ему впервые попытались приложить что-то ко рту, который он явственно ощущал, разум мужчины взбунтовался против непонятных действий, но его тело само поддалось им.

Так он начал питаться.

Спустя еще какое-то время снов и их отступлений, Анатолий понял, что стал… младенцем!

В это было трудно поверить, но факт оставался фактом — сорокатрехлетний мужчина вдруг стал маленьким грудничком, а непонятное «нечто», подаваемое ему ко рту, было ничем иным как женской грудью!

Находясь в небольшом культурном шоке, учитель провел еще какое-то время в мельтешении снов и пятен, следующих за ними.

Потом он стал лучше видеть и слышать. Затем смог полностью ощущать свое тело, убедившись, что и впрямь стал маленьким.

Не интересующийся религиями, он, все же, понял, что произошло так называемое «Перерождение», о котором говорили буддисты. Острый ум математика подсказывал, что в том, что он переродился с воспоминаниями о прошлой жизни, как-то замешано слово, услышанное им почти что сразу, после «смерти».

Нечетная… Нечетная смерть? Нечетное перерождение? Или же нечетная душа? Ответов не было, отчего хотелось просто сильно замотать головой в надежде на то, что он проснется. Вырвется из всего этого бреда и вновь окажется на пути к своему дому, лежащим с пробитой головой и истекающим кровью.

Но даже сильно помотать головой не выходило.

Потом наступила апатия, и «мужчина» просто наблюдал за всем, как бы со стороны.

Зрение и слух улучшались, и он понял, что родился в небольшой традиционной семье — папа и мама. Обстановка вокруг была несколько… устаревшей. Будто он перенесся в прошлое. В ней так же витал дух какой-то «японщины». Однако внешность его «родителей» говорила об обратном.

Мама — недурная женщина лет тридцати с абсолютно нормальным разрезом глаз. Свободные одежды, мелодичный голос и короткие волосы — вот какой он запомнил мать.

Отец — высокий (хотя сейчас для него все были высокими) молодой мужчина, по виду выглядевший гораздо моложе матери. Его стандартной одеждой были пыльные и, местами, залатанные одеяния серых тонов с накинутыми поверх них доспехами. Этот человек чем-то напоминал самураев с картинок в интернете, но не носил с собой меча — только ножи странной формы и классические «звездочки», как у ниндзя. Их еще называли сюрикенами.

Дом (та часть, которую видел ребенок) оказался небольшим, но уютным. Маленькое деревянное строение, тем не менее, легко умещало в себе троих жильцов, не создающих тесноты. Когда в дом приходили гости, становилось чуть хуже с личным пространством. Особенно «учителю», которого норовили потискать все кому не лень, будто бы он был мягкой игрушкой или кошкой.

— «Так и запишем…» — лениво думал перерожденный, дрыгая ручками и ножками. — «В следующей жизни хочу быть большим сразу. Теперь я, кажется, понимаю желание детворы вырасти как можно быстрее…»

— Сенсома! Сенсома… — позвала его мать.

Бывший Анатолий думал, что имя-то уж можно было и поприличнее дать единственному сыну, но не возмущался открыто, ибо не мог. А еще он постоянно напоминал себе, что больше Анатолием-то и не является. Теперь он — Сенсома Томура — маленький мальчик в небольшой семье. Первенец и долгожданный сын.

* * *

Первенец и долгожданный сын семьи Томура был не в курсе того, что творится в мире вокруг него, а в мире том шла война…

Сенгоку Дзидай — эра битв и войн между мелкими государствами и нанятыми ими кланами. В мире, в который попал «учитель», сейчас правила сила, и сила та была на стороне шиноби.

Шиноби, или же ниндзя — выдающиеся воины, преуспевшие во всех направлениях ведения сражений. Их отличительной чертой была возможность использования своей особой внутренней энергии, которую они называли чакрой. Чакра — особый вид энергии, появляющийся у большинства людей незаметно и не выражено, и связующий тело и дух своего владельца. Счастливчики, у которых чакра оказалась более выраженной, чем у большинства, становились шиноби.

Они были способны на удивительные вещи! Стрелять огнем изо рта, разрушать горы кулаками, ходить по стенам и воде… Умелых шиноби можно было сравнить с демонами, а величайших — с Богами.

Отец Сенсомы — Широ Томуро — был одним из шиноби. Клан Томуро — маленькая деревенька из семи домов. У них не было такой наследственности как у Сенджу или Учих — кланов, считавшихся самыми сильными, так что и шиноби у Томуро появлялись очень редко. Помимо Широ, сейчас в клане было лишь трое пользователей чакры, и все они были гораздо ниже средних воинов по силе.

Но даже слабейшие шиноби могут сражаться с сотнями простых людей, а посему клан Томуро, все же, нанимался разными странами или кланами побольше, дабы выполнять «задания».

Шпионаж, убийства, диверсии. Участь мелких кланов в таком мире незавидна, ведь чтобы жить, нужно выполнять заказы, но выполняя их, ты можешь перейти дорогу кому-нибудь покрупнее. Так и произошло тогда, когда маленькому Сенсоме исполнилось два годика.

* * *

«Учитель» не знал, сколько времени он провел в новом теле, но точно больше года. Его маленькие ножки уже начали держать его тело, да и вообще функционал стал посерьезнее. С языком, правда, не ладилось…

За все время своего «детства», Сенсома очень быстро прогрессировал физически, но никак не мог заговорить, что напрягало его родителей. Однако, проблема была не в недоразвитости малыша, а в том, что перерожденный постоянно думал на русском языке, так что и принимал для себя новое тяжелее обычного младенца. Этот местный язык был сложен, а учитель никогда не дружил с иностранными языками. Лишь английский знал, как и любой уважающий себя интеллектуал двадцать первого века.

Но, к двум годам, мальчик вполне сносно изъяснялся с родителями, привыкшими к говору своего ребенка. Тот отличался тем, что Сенсома использовал строго ограниченный запас слов, но мог ими объяснить почти все, что угодно. Соседи дивились такой странной стороне малыша, но с советами к молодой матери не лезли — они были бесполезны, так как ребенок был упрямым.

За все это время, дабы не сойти с ума от скуки, помимо изучения местного языка, «учитель» играл в шахматы сам с собой, решал простенькие задачи по матанализу и просто думал. Судя по оговоркам отца (которые он смог понять) — в мире шла война. Долгая и жестокая, но уже привычная для людей, она беспокоила Сенсому, но…

Почему-то он предвкушал.

В прошлой жизни он любил биться, так что и теперь, по прошествии двух лет, его аппетиты никуда не делись. Понятное дело, что в двухлетнем теле особо не разгуляешься, но ведь «хотелки» это не убавляет. Война… В прошлом мире это слово было страшным и никак не ассоциировалось у него с битвами, которые ему нравились. Война «его мира» была подлой, нечестной по отношению к природе, что дала человеку кулаки и ноги.

Здешняя же война была именно тем, что он так любил. За исключением непонятных «ниндзюцу, тайдзюцу и гендзюцу», о которых упоминал тогда отец. Сам отец тоже был воином, но вот сына к этому близко не подпускал, хотя было видно, что он чего-то ждет. Каждый месяц Сенсоме давалась специальная бумажка на пару минут, а потом забиралась обратно, и пока что отец не получил того результата, который желал.

И однажды прогремел взрыв…

— Сенсома! — мать ворвалась к нему в комнатку, пристроенную недавно отцом. — Под кровать! Быстро!

Мужчина в теле мальчика послушно выполнил просьбу матери. Абсолютно молча. Он понимал, что на них напали, и нужно спрятаться. Видел в кино, да и вообще — очевидно же. Правда, под кроватью прятаться не особо надежно.

— Что бы ни случилось, Сенсома, не вылезай оттуда! Ясно?! — взволнованная и перепуганная мама наклонилась, чтобы увидеть сына.

Тот был каменно спокоен, устроившись поудобнее под кроватью и заняв там удивительно мало места.

— Тебе тут хватит, — он похлопал ладошкой по полу. — Иди.

Женщина улыбнулась сквозь слезы. Все-таки ее сын — добрая душа и очень умный мальчик. Он обязательно выживет и станет счастливым человеком. Ради такого можно и умереть.

— Прощай, сынок, — прошептала мать и выбежала за дверь.

Оттуда раздались ее крики, рев отца, лязг железа и шуршание одежды. Кто-то кричал: «Стихия Огня!» или «Техника…».

Сидеть под кроватью, когда твоих родителей убивают… Учитель не считал «маму» и «папу» родными, а с родными в прошлом мире расстался не очень счастливо — мать похоронил за пару лет до своей смерти, а с отцом подрался и больше его не видел как раз после похорон. Но, как бы то ни было, эти люди его растили и относились как к сыну!

Бросившись к двери, мальчик застыл прямо перед ней. Ведь если откроет — может погибнуть. Да и зачем — клан Томура, похоже, уже погиб. Есть ли смысл? Там, за дверью, точно находятся воины. Он не знает их целей, но предполагает, что они — противники.

А с противниками бьются.

Бросившись обратно к кровати, мальчик залез на нее и подбежал по ней к балкону. Самого окна отец сделать не успел, так что крепкие доски преграждали путь к спасению, но это ему было и не нужно. На балконе Широ Томуро оставил молоток и охотничий нож, когда подправлял доски в комнате своего сына. Именно за этим мальчик и прибежал.

Теперь его не убьют сразу. Возможно — даже не подойдут. Конечно, он — малявка, но и он сможет удачно воткнуть нож в противника, если тот подставится!

Внутри тела что-то забурлило и закипело, а после оно наполнилось какой-то непонятной энергией, подобную которой учитель ощущал лишь в драках на улице. Что это? Неужели ему так не терпится сразиться? Но нет — эта энергия отличается от той, хотя и не сильно. И сегодня она прямо переполняет все его тело, грозя вырваться на свободу!

Быстрее обычного в два раза, мальчик бросился к двери. Его обострившийся слух уловил шаги за ней, так что, когда ручка повернулась, он был готов.

Мощный и невероятно высокий для малыша прыжок подбросил перерожденного к самому лицу удивленного этим воина. Тот был совсем молод — лет двадцать, но его одежда темных тонов была окрашена кровью, и учителю показалось, будто алым горят даже его глаза. Взмах! Отцовский нож быстро приближается к одному из, действительно красных, зрительных органов убийцы!

Но тут из темноты зала, в котором виднелись тела родителей, прилетел такой же странный нож, который был у его отца. Широ называл их «кунаями».

Метко брошенная железка выбила из руки мальчика оружие, а сам он со вскриком, отлетел к кровати, больно ударившись по приземлению.

— Очаг чакры разгорелся, — задумчиво произнес тот, на кого он напал. — Да как лихо — ни у кого не видел столько чакры в таком возрасте. Мой Шаринган видел его атаку, но вот обычный ниндзя бы умер.

Последнего предложения Сенсома не понял, так как сбился на переводе слова «Шаринган». Такого он не знал. Слышал лишь пару раз.

— Эй, Изуна! Я должен за тебя все делать? — в комнатушку ворвался второй воин, очень сильно похожий на первого.

Аристократические черты — парни были очень красивыми, молодые, гибкие и стройные. Они носили длинные черные волосы и плащи, под стать им. У вошедшего позже за спиной торчал огромный веер непонятного назначения, а первый (выглядевший чуть моложе) имел при себе меч.

— Не шуми, старший брат, — улыбнулся тот, кого назвали Изуной. — Я знал, что ты мне поможешь.

— Знал он, — буркнул второй, сложив руки на груди. — Что будем делать с мальчиком? Оставим, или…

Первый присел на корточки прямо перед малышом и заинтересованно спросил:

— Хочешь жить, Томура?

Учитель спокойно кивнул, понимая, что от него тут уже ничего особо не зависит. Умирать не впервой.

— Ты знаешь, что у тебя пробудилась чакра?

— Н-нет, — неуверенно ответил Сенсома. — Это чувство в груди? Чакура?

— Правильно говорить «чакра», — усмехнулся Изуна, вставая. — Учиха не будут убивать способных детей. Отдадим его в приют, неподалеку от клана, а там посмотрим — разовьется Очаг — возьмем на обучение. Нет — пусть сидит дальше в приюте.

— Он тебя чуть не убил, — бросил старший из убийц, смотря на мальчика неприязненно.

— Вот и-мен-но! — младший улыбнулся и щелкнул своего серьезного товарища по лбу. — Такой талант растрачивать будет глупо. В нем сейчас силы, как в четырехлетнем Узумаки, или твоем друге — Сенджу.

— Он мне не друг, — нахмурился тот еще больше. — Впрочем, ладно. Забираем.

Учитель определенно не хотел быть игрушкой в руках этих воинов, и его взгляд то и дело падал на тела родителей. Не жалко, но ведь это плохо? Что их убили, и что ему не жалко? Или нормально? Но и сопротивляться решениям людей, убивших его родню в этом мире… Глупо.

— Эй, пацан, шевелись! — раздраженно бросил старший.

— Успокойся, — ответил ему брат. — Он все равно не выдержит наш темп, так что.

Мягко шагнув, он мгновенно оказался за спиной учителя, только успевшего моргнуть! Еще мгновение, и сознание затухает, а тело чувствует несильный, но умелый толчок по шее.

* * *

Очнулся он уже в приюте. В кровати, в общей спальне.

Случившееся было слишком уж неожиданным и спонтанным, так что Сенсоме было нужно время, чтобы подумать. За всю ночь, он не сомкнул глаз.

Следующим утром воспитательница — дородная женщина «за сорок», познакомила его с его новой семьей. От нее мальчик узнал, что его принесли на руках двое молодых глав могучего клана, живущего не так далеко. Они наказали следить за ним, но без фанатизма, и докладывать, когда будет происходить нечто необычное.

В новой обстановке Сенсоме понравилось больше. Пусть вечно шумные, гомонящие детишки и могли выбесить даже Будду, но в их компании бывший учитель почувствовал себя неодиноким. Смерть родных не пришлась ему близко к сердцу, но скорбь о хороших людях все еще грызла его нутро. Дети помогали развеяться.

За первый год в приюте, Сенсома умудрился прославиться для каждого из сирот. Дело в том, что о его чакре узнали. И это событие было поважнее многих праздников! Правда… в другую сторону.

— Сын шиноби! — шипели старшие ребята, пиная мальчика, пока воспитательница не видит. — Монстр!

— Тебе лучше умереть здесь! Все равно сдохнешь на войне!

— Тебе лучше было бы умереть с родителями!

Убить его у них, правда, совсем не получалось. Пусть ему и было всего три года, но он уже мог на равных биться с семилетними «лбами». Конечно же, только благодаря чакре. Пару раз ребятня смогла его серьезно побить, но шиноби восстанавливаются гора-а-аздо быстрее обычных людей.

Сенсома и сам чувствовал себя мутантом, среди этих сирот. Монстром. Взрослым в теле ребенка и с чакрой, по словам Изуны, превышающей обычное количество оной в таком возрасте почти в шесть раз!

Учихи заходили в приют дважды в год — проверить Сенсому и других ребят. Но результатов не было — Очаг перестал разгораться, и теперь рос как у обычного «одаренного». По прикидкам клановых ученых — его уровень чакры к четырнадцати годам будет ниже среднего. Его телесная энергия растет, это бесспорно, но лишь как у обычного ребенка, даже чуть хуже. С духовной же энергией все совсем туго. Она не росла совсем.

Только сам Сенсома, подслушавший разговоры (и научившийся, наконец, нормально говорить), примерно представлял себе корень проблемы. Его чакра появилась, когда духовная энергия сорокатрехлетнего мужчины соединилась с телом двухлетнего мальчика. Очевидно, что его «дух» не растет — он уже слишком высок, а вот тело мальчик специально не развивал никогда. Ему это было не особо нужно, с чакрой-то.

После таких выводов, юный Сенсома начал вспоминать тренировки из прошлой жизни, благо на память никогда не жаловался, и за четыре года ничего не забыл. Да, именно четыре года — клан Учиха поставил на мальчике крест, когда прошел второй год с момента смерти его семьи. Самому же мальчику уже скоро должно было исполниться пять лет, но об этом не знал никто, даже он сам. Ведь Дни Рождения с семьей он праздновал без календаря в руках. Да и то — праздновал-то он всего один раз.

Сиротская жизнь не угнетала бывшего учителя. Единственное неудобство доставлял его собственный возраст! Уже сейчас мальчик мог драться на равных с самыми старшими детьми приюта (десятилетними ребятами), благодаря чакре, но вот как-то развиваться он не мог.

У клановых детей, как он слышал, тренировки начинаются с шести лет, а то и раньше. Приютских детей просто выбрасывают в большой мир в десять лет. А вот ему хотелось действовать уже в четыре.

* * *

— Он кушает как все, спит как все, только вот совсем не играет, — докладывала воспитательница рослому мужчине с уставшим лицом. Такое выражение лица у него могло бы быть после тяжелой дороги, но матерая женщина знала, что в клане Нара все мужчины ходят с таким видом, будто сейчас упадут и уснут от скуки. — С детьми тоже почти не общается. В первые пол года еще как-то, но потом, когда узнали про то, что он — сын шиноби, все, — она хлопнула руками. — Вражда. Детишки сильно его били. Пару раз чуть не до смерти. Не за всеми можно уследить…

— И что он? — почти безразлично спросил Шикогеру Нара.

Этого опытного шиноби занесло сюда ветром задания, и то, что неподалеку находится клан Учиха, его не волновало. Клан Нара отлично уживался со всеми другими кланами, особое место отводя Акимичи и Яманака. Это трио по праву считалось грозной силой, так что лезть к ним без нужды никто не собирался. А уж Шикогеру, как глава своего клана, имел еще и политическую неприкосновенность (довольно зыбкую, правда, но все же…)

— Отвечал, — немного удивленно констатировала воспитательница. — Причем не слабо. Видно, что мальчик — сын шиноби, и приемы какие-то знает. Он, знаете, обычно ходит с таким лицом, будто бы ему все скучно, но вот в драках прямо оживает. Странный он. Еще и игру свою придумал…

— Какую? — интуиция подсказала Шикогеру, что игра не проста.

— Швахматы, — неуверенно произнесла женщина. — Или Хахматы… В общем — какие-то Маты.

— В чем суть?

— Да вон, взгляните, — она указала на ближайшую дверь, чуть приоткрытую. — Сидит, играет. Как всегда, когда его не трогают. В последнее время часто.

Шикогеру заглянул в комнату, максимально скрыв свое присутствие, а после и вовсе вошел, не привлекая внимания ребенка. В комнате тот был один и сидел спиной к самому Нара.

Перед Сенсомой была большая доска, явно бывшая доской для Сеги, да и Сеги на ней находились, только вот играл он не в них. Вот мальчик ставит «Короля» вперед, и тот оказывается рядом с «Золотом» его «противника». Нара удивленно моргнул — играл мальчик один, но это точно было игрой для двоих.

Ребенок, тем временем, спокойно встал и прошел к противоположному стулу. Сел за него, бросил заинтересованный взгляд на шиноби, шокированного тем, что его раскрыли, и походил уже от лица своего противника.

— Что это за игра? — поинтересовался Шикогеру, когда мальчик закончил партию.

— Это, — мальчик вздохнул и поднес указательный палец к переносице. — Не коверкайте слово, пожалуйста. Шах-ма-ты.

— Шах-ма-ты, — послушно произнес Шикогеру, довольный тем, что получилось лучше, чем у воспитательницы с первого раза. Впрочем он — шиноби. Ему положено. — И каковы правила?

— Хотите сыграть? — мальчишка окинул воина незаинтересованным взглядом, чем знатно того обидел. — Это сложная игра.

— Если победишь меня десять раз после объяснения правил — выполню любое твое желание, — фыркнул умнейший из своего клана, знаменитого, как раз, аналитическими способностями.

Ребенок широко улыбнулся, расставил фигуры и принялся объяснять.

Первые три игры Шикогеру проиграл исключительно потому, что не привык к игре и узнавал правила. К этому он был готов. Еще четыре игры он проиграл просто потому, что мальчишка был куда опытнее него в своей игре. На это он тоже был согласен. Но последние три поражения стали для него самыми обидными в жизни! Сенсома, казалось, разогрелся лишь к восьмой игре, начав играть максимально серьезно. Вместе с этим открылась другая сторона мальчика — язвительные комментарии, когда Шикогеру ошибался.

— Ну, коня могли бы и не отдавать, — с напускным безразличием и не вязавшейся с ним улыбкой, говорил он. — С другой стороны — шиноби коней не жалуют.

— В этой игре нет шиноби, — скрипел зубами глава клана Нара.

— Вот ваш шиноби, — детский пальчик утыкается в его «Дракона», которого Сенсома называл королевой. — Только, — протянутая рука подбирает «шиноби» Шикогеру и ставит на ее место своего коня. — В вашей игре его, действительно, нет.

Проиграв десять игр, Нара не остановился, грызя оборону ребенка до позднего вечера. Тот, казалось, тоже наслаждается игрой с хорошим противником, а уж когда Шикогеру впервые выиграл… В общем — за сутки эти двое интеллектуалов из разных миров достаточно сблизились, во многом благодаря язвительному остроумию Сенсомы.

— Ладно, — шиноби откинулся на спинку стула. — Первые десять я проиграл. И пятнадцать тоже… Проси чего хочешь. А потом я пойду.

— Я хочу пойти с вами, — преспокойно заявил малец.

— Повтори, — усмехнулся, готовый к такому, воин.

— Хочу стать шиноби. Но ведь для этого нужно учиться? — Шикогеру кивнул. — Вот я и хочу учиться. Как клановый — рано.

Нара задумчиво замолчал, прикидывая что-то в уме, а после зарылся в сумку.

— Вот, — он протянул ему листок, похожий на тот, который в детстве Сенсома получал от отца. — Попробуй провести по нему чакру.

Ребенок повертел в руках «бумажку», рассматривая ее со всех сторон, и выполнил просьбу.

Чакропроводящая бумага стала мягкой, а после начала рассыпаться, сгнив полностью.

— Камень, — задумчиво потянул мужчина. — Собирайся, выходим через час.

Детство милое, мировые глупости и прошлое, определяющее будущее

Клан Нара принял нового члена вполне радушно. Всего в клане жило около сотни человек, но к ним часто заглядывали представители кланов Акимичи и Яманака, так что общее количество человек в поселении было немного завышено. В таких больших селениях Сенсома еще не бывал в этой жизни.

Местная детвора оказалась, на удивление, смышлеными ребятами, так что они быстро приняли новую, для себя, игру и стали подолгу в нее залипать.

Шикогеру сообщил, что начнет обучать Сенсому вместе со своим младшим сыном — Шиконадом. Шиконад напомнил Сенсоме одного ученика из девятых классов, который обладал достаточными способностями, чтобы закончить университет, но, после учебы ушел в армию, а после и вовсе работать. Свои поступки он объяснял банальной ленью заморачиваться.

Впрочем, почти все мужчины в клане были такими. Женщины же, наоборот — оказались очень активными, а порой и агрессивными фуриями, часто гоняющими мужей и детей по селению. Перерожденного это забавляло. Его самого старались не трогать, да и не за что было. Местные забияки быстро смекнули, после пары-тройки драк, что малыш хоть и выглядит слабым, но сдачи давать любит, так что от него отвязались.

В шахматах, так сильно понравившихся Нара, Сенсома стал чемпионом, а в Сеги уступал лишь пяти лучшим игрокам, среди которых был и Шикогеру. К шести годам мальчик стал полноправным жителем селения, хотя в клан Нара его и не приняли. С другой стороны — женись он, в будущем, на девушке из клана — сразу станет родным для всего селения.

Жил мальчик в доме у Шикогеру, относившегося к ребенку не как к сыну, но как к племяннику уж точно. Жена главы клана — Маюри, была доброй женщиной с мягким, для жен клана, характером. К сироте она относилась особенно, постоянно сравнивая его со своим сыном и ставя в пример. Сенсома отвечал Маюри-сан тем же, разглядев в ней черты его матери из прошлой жизни.

— Неправильно, Сенсома, — Маюри внезапно оказалась позади мальчика, пишущего свой диктант.

По исполнению шести лет, Шикогеру начал давать ребенку разные задания, вроде школьных. Шиконад не дошел до тренировочного возраста — ему было всего пять, так что и Сенсому никто учить не собирался. По крайней мере — техникам шиноби. Но вот простейшее образование мальчик получал, пусть и со скрипом. Писать и читать на этой местной тарабарщине оказалось даже сложнее, чем говорить.

— Это пишется как «любовь», — наставляла его Маюри. — А ты пишешь что-то непонятное. Надо делать вот так, — умелый, натренированный взмах рукой, и слово, больше похожее на стильный рисунок, появляется на бумаге.

— Спасибо, Маюри-сан, — кивнул ей, улыбнувшись, бывший учитель. — Этот язык такой сложный!

— Ну это же твой родной язык! — рассмеялась Нара.

— Мой родной язык тот, на котором я думаю, — тихо произнес Сенсома, думая, что его не услышат. Услышали.

— Это какой-же?

— Кхм… — какой же русский человек не поиздевается над незнающем язык человеке? — Ну, вот, например слово «бл***».

— Как интересно, — Маюри широко улыбнулась, думая, что ребенок просто играет. — А еще?

Через три дня жена главы клана Нара слала всех прохожих на три буквы, обзывала мужа и детей всяко-разными конструкциями, которые смог из себя исторгнуть бывший русский интеллигент, и вообще, казалось бы, жила полной жизнью.

Перерожденный смеялся без устали пару дней к ряду. Когда же он, по секрету, рассказал женщине настоящие значения этих слов, та тщательно его выпорола, за то, что он вообще произносит такие гадости в присутствии взрослых, ну и за шутку впридачу.

Правда, когда дело доходило до семейных разборок, Маюри не стесняясь пользовала эти самые слова, подсказанные мальчиком. Уж больно удобными они оказались, пусть и непонятными.

Старшего сына в семье звали Шикокура, и именно он должен был унаследовать пост главы клана. Сенсома даже побродил по селению, в поисках других дурацких имен, но после был осчастливлен информацией, что на «Шико» начинаются только имена детей из семьи главы. Остальные подобной страшной участи не удостоены. Покрутив пальцем у виска, ребенок пошел вырисовывать новое кандзи — оно было, на редкость, сложным.

Шикокура относился к своему новому сожителю с крайним любопытством. Этот «молодой человек», как его называл за глаза и в глаза Сенсома, отличался завидным, для клана Нара, упорством и даже имел в себе зачатки трудолюбия, чем несказанно удивлял бывшего учителя. В двенадцать лет Шикокура владел несколькими мощными клановыми техниками и уже успел отличиться в паре битв. Надо сказать, что Сенсома, проявлявший к сражениям большой интерес, не раз вгонял наследника клана в краску, восхищаясь его действиями и выпрашивая о столкновениях с врагом все до мелочи.

— А это тебе, Сенсома-кун! — широко улыбнулся (что для Нара тоже нетипично) Шикокура, придя однажды в дом.

— Не может быть, это?.. — восхитился маленький-взрослый, подпрыгивая к сожителю.

— Папа уже давно заметил, но ему некогда, — вздохнул Нара. — Так что, я нашел их сам. Носи аккуратно…

— Ага, спасибо!

Юный Сенсома был крайне взволнован свои подарком, а именно — удобными и легкими очками с хорошими линзами. Достать такие во времена войн довольно трудно, но уж наследник одного из трех сильных кланов Ино-Шика-Чо мог сделать и не такое. Не то чтобы у перерожденного и впрямь были серьезные проблемы со зрением — люди с чакрой и в этом гораздо лучше обывателей, но отклонения от нормы были, да и привык человек за тридцать лет к этим кругляшкам, даже годы новой жизни воспоминания не стерли.

— «А еще их очень удобно кидать кому-нибудь в лицо!» — удовлетворенно думал мальчик, примеривая их.

Он стоял в своей небольшой комнатке у зеркала, во всю крутясь и вставая в позы, дабы насладиться своим великолепием и молодостью. Молодостью? Точно, как же он не заметил…

Перерожденный даже сел на край кровати, задумываясь над своим положением. Дело в том, что не только тело сорокатрехлетнего мужчины оказалось детским — разум тоже претерпел изменения! Было ли дело в гормонах или просто в открывшихся возможностях, но сейчас бывший учитель вел себя как ребенок (правда лет четырнадцати, а не шести, но все равно…).

Сенсома задумался. Плохо ли это? Не сказать, чтобы прямо… да нет, совсем не плохо. Почему бы и не прожить молодость еще раз, но уже без глупых ошибок? Это же даже здорово!

Придя к таким мыслям, ребенок успокоился и понесся играть с детьми на улицу — активные игры держали тело в тонусе, а его любовь к дракам пугала даже самых отъявленных хулиганов, так что те боялись подходить к его кругу общения.

Избранных было не много: Шиконад и его старший брат, их близкие друзья — Райко и Тору, и четверка представителей дружественных кланов — Инори Яманака (девушка, сверстница Шикокуры), Чори Акимичи (упитанный мальчишка, на год младше наследника клана Нара), Киру Яманака (парень, сверстник Шиконада) и его сверстница — Ивами Акимичи. Как объяснили Сенсоме — кланы с детства учат своих детей быть вместе, а после (лет с десяти) ребятишки начинают сообща выполнять легкие поручения и, порой, участвовать в сражениях. Как Шикокура.

К такому серьезному (по детским меркам) коллективу редко присоединялись другие дети, но всегда ненадолго. Все же — дети главы — это не шутки, а уж дети трех глав сразу…

Лишь дивились все, глядя на то, как спокойно общается с такими именитыми отпрысками Сенсома — мальчик-сирота, пригретый главой Нара.

Сам Шикогеру лишь посмеивался в ответ на немые (пока что) упреки своего клана в отношении к Сенсоме. Мальчик нравился уже немолодому воину, было в нем что-то чисто «Наровское», но, в то же время, чувствовалась и другая сторона, уже не присущая его клану. Ребенок был умен, трудолюбив и находчив — идеал для любого отца. Правда, глава клана Нара наивным дураком не был, так что и отождествлять сироту с сыном никогда не думал. Воспитанник — да, ученик — посмотрим, свой ребенок — никогда. В этом он был строг.

— Итак, Сенсома, письменность ты, худо-бедно, выучил, — почесал в затылке Шикогеру, пытаясь разобрать ужасный почерк воспитанника. В обычное время, последний использовал короткую палочку и по ней выводил четкие линии, но сегодня его задание предполагало скорость написания. — Ты худший в работе кистью…

— Не ворчите, Шикогеру-сама, — откинулся, довольный результатом, на спинку стула Сенсома. — Я уже тысячу раз говорю вам — достаньте ручку — жизнь наладится.

— Мне некогда, — буркнул свой извечный ответ мужчина. На самом деле — ему было откровенно лень заходить так далеко (на соседнюю улицу! в магазин!) затем, чтобы достать ручку единственному человеку в доме, который так плохо пишет кистью. — И вообще — мы сейчас не об этом. Тест ты сдал…

— Йес! — ребенок дернул рукой с зажатым кулачком.

— Так что да, — выдохнул безнадежно Шикогеру. — Со следующей недели начну тебя тренировать. Шиконад тоже почти готов — натаскаю пораньше. Слышал, у Учих с Сенджу какие-то особые разборки — как бы нам всем худо не пришлось…

— Учиха Изуна… — задумчиво пробормотал Сенсома.

Этого шиноби он хорошо запомнил — один из тех двух, убивших его родителей и подаривших ему жизнь в приюте. Он не знал дел клана Томура с кланом Учиха, но предполагал, что его родичи просто как-то перешли дорогу одному из двух сильнейших родов шиноби в мире. Так уж получилось, и ни его родители, ни их убийцы, в этом не виноваты.

Но убийства это не оправдывает, так что бывший учитель все же надеялся когда-нибудь узнать о смерти этих двух. Или, хотя бы, одного…

— Возрадуйся, — хмыкнул Шикогеру, отлично знавший историю своего воспитанника. — Изуну убил Тобирама Сенджу в честном бою. Мадара в трауре. Грядет новая битва…

Ликования и радости на лице Сенсомы не отразилось. Мальчик просто кивнул, принимая смерть своего «врага» как должное. В этом отношении он был отличным шиноби — его хладнокровие и выдержка порой делали честь даже умелым воинам!

— Через неделю, если ничего не изменится, — повторил Шикогеру. — А до того — пройдешь пару тестов.

Тестов Сенсома не боялся, так как уже один раз, по глупости, прошел один такой.

Как известно, клан Яманака специализируется на проникновении в разум человека. Это очень полезно как для выявления врагов, так и для оценки союзников. Конечно, с фуин клана Узумаки им не сравниться, но уж определить потенциал развития у ребенка и его предрасположенности Яманака сил хватит.

Однако, новости от дружественного клана не порадовали главу Нара.

— Пожалуй худший потенциал из тех, что я видел, — устало потер переносицу Иного Яманака — нынешний глава клана и друг Шикогеру. — Чакра есть, это бесспорно, но ее ужасно мало… Боже, да у обычных людей порой столько же!

— Но был же всплеск…

— И прошел. Вот уж не знаю почему, но мальчик открыл Очаг чакры, имея лишь запасы среднего обывателя. Пользоваться-то он ей сможет, но этого банально мало. При лучшем раскладе — уровень десятилетнего кланового середнячка. И это в лучшем случае!

— Но хоть что-то есть? — хмуро уточнил Шикогеру, явно расстроенный низкимпотенциалом, как бойца, своего будущего ученика.

— Стихия Земли — редкость, малые, но запасы чакры и, как ни странно, превосходный контроль. В перспективе, конечно. Пока что он может лишь прогонять ее по телу и накапливать там, где нужно. С такими данными великим воином не станешь…

— Ну да, — криво усмехнулся глава Нара. — Зато стратегом на поле боя…

— Вот с этим все хорошо, — пожал плечами давний друг. — Даже удивительно — у тебя какая-то особая чуйка на умных парней. Ребенок умнее взрослых, даже из твоего клана. Психологический возраст — лет двадцать, возраст умственный, или же мудрость — лет пятьдесят, ум аналитический — гений. Не знаю, как у него там сложится с миром шиноби, но уж в отдел аналитики Трех Кланов его можно брать хоть сейчас.

— Что-то еще?

— Н-нет… — Яманака запнулся, явно что-то припоминая. — У него сны какие-то странные. Не знаю, я глубоко не лез, но он как будто живет там другой жизнью. Или уже прожил. Это не очень нормально для детей — во снах превращаться во взрослых…

— Ты заработался, — улыбнулся (уже нормально) друг. — Сам же сказал — лет пятьдесят у него мудрости-то?

— Твоя правда, — Иного вернул ему улыбку. — Ну что, пойдем ко мне? Сегодня ужин…

— Приглашаешь?

— Настаиваю!

* * *

Через неделю Сенсома узнал о своей проблеме из рассказа Шикогеру. Мужчина не скрывал от ребенка ничего, поведав правду прямо и даже несколько грубовато. Что и говорить — он привязался к мальчику, и хотел бы сделать из него воина, но: «Безногим со здоровыми не бегать…»

Но Сенсома вновь удивил своего благодетеля, лишь пожав плечами и заявив, что в обратном случае было бы слишком скучно. Конечно же, перерожденный не до конца понимал, какие опасности в себе таит мир шиноби, но справедливо предполагал, что ему и так достаточно преимущества перед сверстниками. Имей он высокую, по местным меркам, чакру, и битвы бы были совсем никудышными — лишь на пустом давлении силой.

А после начались тренировки…

Глава клана Нара гонял своих учеников так, что домой те возвращались не на своих ногах. На спинах. Друг друга. По очереди: ведь это тоже — часть тренировки.

Физическое развитие, духовное обогащение, медитации, работа с чакрой, задачки, диктанты, тесты, спарринги, забеги и многое-многое другое вылилось на детей всего за одну неделю! Шиконад горестно выл и бухтел на своего отца без продыху, хоть и понимал, что в мире войн такие тренировки — залог выживания, да и то ненадежный. Сенсома же, после тренировок, занимался дополнительно (не физически, правда, с этим пока еще были проблемы). В основном — он думал над своей слабостью и путями ее преодоления.

В голову приходило два варианта…

Первый — внешний накопитель чакры, который будет служить его основному (внутреннему), как батарейка. Например — в пылу сражения перерожденный чувствует, что запасы его чакры подходят к концу, и активирует «батарейку». Та дает ему определенное количество нужной энергии, и вуа-ля — Сенсома снова в строю! Судя из малой толики теории, которую он знал о чакре и ее Очаге, внешний накопитель не сможет быть больше, чем пять внутренних. Другими словами — если дело выгорит, можно будет увеличить свой резерв до четырех раз, что уже солидно.

Проблема способа в том, что для его реализации необходимо знать слишком многое в сферах, касающихся «духовной» составляющей чакры. Таких знаний и их источника у бывшего учителя пока не было, но план оставался рабочим, пусть и «лежал на полке».

Второй вариант — «физическая» составляющая особой энергии, текущей по телу шиноби. Теоретически — должен быть способ увеличить приток «физического» компонента чакры, за счет снятия ограничений с человеческого тела. В двадцать первом веке даже обыватели знали о том, что люди не используют сто процентов своих возможностей, но и средств к снятию ограничителей у них не было. Чакра — универсальный инструмент, и с ее помощью можно придумать подобную технику. Конечно, она будет сопряжена с риском для жизни, но Сенсома был уверен — риски можно будет покрыть, да и даруемое техникой могущество должно оказаться велико.

Однако, проблема этой техники еще более глобальна, чем проблема предыдущей, ведь тут нужно знать анатомию шиноби и принципы работы «физической» составляющей чакры, которой «ниндзя» пользуются меньше, чем духовной, в большинстве своем.

Везде тупик, куда ни глянь, впрочем — рано отчаиваться — обучение шиноби длится всего неделю.

Но неделю оно и продлилось, застыв в неопределенности, когда Шикогеру и другие взрослые и боеспособные члены клана выдвинулись на задание. Точнее — на битву.

Вечное противостояние кланов Сенджу и Учиха подходило к кульминации, из-за чего все связанные с ними кланы, селения и страны были вынуждены присоединиться. Хаширама Сенджу — один из двух сильнейших людей в мире, собирался основать деревню — огромное селение, в котором бы жили сообща несколько кланов и даже (!) обычные люди! Мадара Учиха — его вечный и равный противник, собирался лишь отомстить убийце своего младшего брата — младшему брату Хаширамы — Тобираме Сенджу.

Сенсома долго разбирался в этой, казалось бы, неуместной здесь Санта-Барбаре, пока до него не дошли слухи, что Хаширама и Мадара дружили в детстве. Так уж вышло, что эти двое величайших шиноби своего времени сначала были друзьями, а потом стали врагами. Так уж вышло, что у обоих были младшие братья, но один своего потерял в одной из многочисленных битв, начатых самими Учихами.

— «Шекспир — гений!» — думал Сенсома, прогуливаясь по опустевшему селению Нара. — «Его история есть во всех мирах и касается всех типов людей… Интересно, у них хватит мозгов умереть вместе?»

Мозгов было больше, так что в решающем сражении оба «Бога Шиноби», как их прозвали в мире, выжили. И поклялись создать деревню — мечту Сенджу Хаширамы и, как оказалось, Мадары Учихи тоже. Своей силой и властью, Хаширама смог договориться с Дайме Страны Огня — сильнейшей и обширнейшей страной, имеющейся на континенте, на то, чтобы его клан и дружественные ему, смогли основать свое общее селение и служить своей стране.

К слову — выбора у правителя Огня почти не было, ибо в случае отказа, Хаширама и Мадара, взявшись за руки, пошли бы в другую страну и организовали свой игрушечный карточный домик там. И стали бы дружить со всеми против Страны Огня.

Так что — деревне быть.

Шикогеру, сражавшийся с кланом на стороне клана Сарутоби — могучего и большого клана, поддерживающего Сенджу, но больше хранящего нейтралитет, чем активно действующего в войне, вернулся с перебинтованной головой и новостями. Главной новостью для селения был переезд.

Клан Нара поддержал идею об общем селении…

— Ну… это как-то глупо, — в сотый, наверное, раз, потянул Сенсома, когда остался наедине с благодетелем. — Это же диктатура, разве нет? «Дружите, или заставлю!». Сенджу Хаширама пользуется своей возросшей силой, чтобы приобрести в следствии еще большую власть! Неужели вы этого не видите, Шикогеру-сан?!

Перерожденный не верил в такой союз. Он был шатким и мягким, будто шалашик из печенья. Два заклятых врага помирились и строят утопию — как мило. Что же дальше? Хаширама пойдет собирать тех ужасных хвостатых монстров по всему миру, а потом раздаст их врагам? «Чтобы честно было!». Не смешно…

— Клан Нара всегда был лоялен к большинству соседей, — вздохнул, наверное, в сотый раз его учитель, двигая своего коня на доске. — Наше трио — подтверждение тому, что идея может и выгореть.

— Но идти под тирана? — не понимал его сирота.

— Хаширама Сенджу — Бог Шиноби, но не тиран, — покачал головой мужчина. — Поверь, ты поймешь, когда увидишь его. Насчет Мадары — да — это тиран, но и им движут, в первую очередь, идеалы. Иначе бы он позволил Сенджу убить себя.

— В каком смысле?

— В последней битве Хаширамы и Мадары победил первый. Но он не хотел убивать давнего друга. Тогда тот и предложил выход — убить себя или своего собственного младшего брата, ради союза двух кланов. Ради будущей Деревни Скрытой в Листве… Хаширама не раздумывал — отдал все полномочия брату и нацелился на себя кунаем. Учиха остановил его. Удивительно, но факт…

Дальнейшая игра прошла в молчании, и лишь редкие радостные возгласы Шикогеру, уверенно берущего партию, разбавляли его.

— Ты отвлекался на думы о политике, Сенсома? — немного обиженно спросил тот, по окончанию игры, догадавшись о мыслях воспитанника. — Это не спортивно!

— Увы, — мальчик развел руками. — Я не политик. Я не могу понять или принять то, что вы рассказали. Возможно вы правы — я пойму лишь увидев своими глазами. Все равно — их союз, ваша история — дикость в этом диком мире…

— Наш мир — дурацкое место, — понимающе улыбнулся Нара. — Главное — быть готовым принять это.

— Кстати да, об этом, — ребенок убежал к себе в комнату, но быстро вернулся с тетрадью. — Учитель, я тут придумал! Вернее — у меня есть идеи для двух новых техник — взгляните!

— Сенсома, — наставительно и замучено начал Шикогеру (у него всегда это отлично получалось). — Я всю неделю сражался и уставал…

— … И тогда можно использовать ее в медицинских целях!.. — радостно вещал неугомонный мальчишка.

— «Пятьдесят лет?» — смеялся про себя Шикогеру. — «Иного, не в этот раз!»

Впрочем, через пару минут глава клана замолчал, а через десяток захотел разбить головы всем аналитикам клана за то, что первыми не придумали такие чудовищные техники! Потом порыв спал, а интерес остался. Сенсома Томура был гением, и это было неоспоримо. Запихнуть его с головой в аналитическую работу, и клан Нара в следующем поколении будет уметь летать на Луну!

Но ребенок так хочет на передовую…

* * *

Спустя три месяца, клан Нара, вместе с кланами Акимичи, Яманака и Сарутоби, переехал в начавшую строиться Коноху. Общая деревня строилась ударными темпами, но строители все равно не поспевали за шиноби, прибывающими в первую Скрытую Деревню в мире. Страна Земли тоже начала создавать свою собственную деревню, но первой по праву называется Коноха.

Деревня Скрытого Листа…

Юному Сенсоме нравилось здесь больше, чем на равнинных, исхоженных и пропитанных кровью полях, на которых раньше, в основном, и строили селения большие кланы — так легче защищаться. В зарождающейся Конохе уже пахло жизнью и теплом. Казалось, что даже обычные люди относятся к шиноби с уважением, а не страхом.

Это было чуждо перерожденному, а потому он непременно решил узнать — в чем же секрет этой атмосферы?

Вопросы отпали, стоило сироте встретить их…

Боги во плоти и двое сильнейших людей на планете шли по строящейся деревне и обсуждали нечто важное.

— А я говорю — Узумаки не место в деревне, — настаивал знакомый по детским воспоминаниям парень, повзрослевший за эти годы. — Они сильны как дьяволы! Как вы их называете — Красноволосые Демоны? Очень подходит, между прочим!

— Аха-ха-ха-ха, — чуть виновато рассмеялся его спутник — высокий и крепко сложенный шатен с длинными (еще длиннее чем у Учихи!) волосами. — Прости, Мадара, но уж моя жена точно будет жить здесь. А если и ее семья захочет…

— Боже, на тебе можно пахать, Хаширама, — проворчал Мадара, отворачиваясь. — Впрочем, против твоей семьи я ничего не имею. Уже…

Мимо них как раз прошел мальчик-Учиха лет тринадцати. Наметанный глаз бывшего учителя выловил тоску во взгляде именитого Учихи. Его спутник тоже понял в чем дело.

— Я сожалею, что… — начал он.

— Хватит, — грубовато прервал его друг детства. — Мы уже все решили. К тому же, ты же не будешь утверждать, что…

Договорить второй из Богов Шиноби не смог, так как перед ним, словно призрак-напоминание, стоял мальчик — точная копия того, который напал на Изуну около пяти лет назад. Невысокий, но и не низкий, с симпатичным (если можно сказать такое о семилетнем мальчишке) личиком и крепким телосложением. Его умное лицо еще больше лучилось интеллектом из-за, совершенно уместных в данном случае, очков.

— Заблудился, парень? — жизнерадостной улыбнулся тот, кому предстояло стать Первым Хокаге — правителем деревни. — Ты из какого клана?

Мадара во все глаза смотрел на маленький подарок из прошлого и не знал — смеяться ему или плакать. Изуна оставил малыша в живых, а потом отдал в приют. Пару раз он его даже навещал, но из-за неперспективности юнца, как шиноби, было принято решение оставить все надежды на него. И вот — тонкая ниточка прошлого, связанная с младшим братом, предстает перед Учихой в его новом доме, в его мечте — Скрытой Деревне Листа.

— Томура, — серьезно и спокойно заявил ребенок, глядя в глаза Мадаре. — Я Сенсома из клана Томура.

Признание и призвание

Учиха Мадара с детства любил своего младшего брата. С самого рождения Изуны. Даже самые злые языки, обсуждающие личность предводителя одного из двух сильнейших кланов, сходились во мнении, что силу и власть Мадара любит чуть меньше, чем родича. В чем секрет такой любви, никто не знал. Она просто была и все.

Так что смерть Изуны сильно поменяла сильнейшего Учиху…

Он даже согласился на союз с Хаширамой, чтоб ему вечно ходить хмурым, как его братцу-альбиносу. Вот уж кого стоило бы прикончить. Но беловолосый оказался сильнее дорогого Изуны. И тот проиграл…

Может быть, поэтому Мадара решился прекратить войну? В память о брате, отдавшем на ней жизнь? Учиха не обманывался — они с братом были воинами. Не убийцами, какими их считали многие, а воинами. Им нравилось танцевать с врагами и побеждать их. Им не было равных в клане, и мало кто мог что-либо противопоставить им вне его. Сенджу тоже оказались прекрасными танцорами…

После смерти брата и принятия того факта, что они больше никогда не увидятся, Мадара сильно сдал. Он разговаривал со всеми о нем, часто плакал и вспоминал улыбку Изуны. Младший был веселой личностью, не боящейся подкалывать и щелкать по лбу главного «задаваку» мира шиноби. Да что там — он даже с Тобирамой веселился от души, приклеивая к его спине в бою записки со словами «пни меня» (когда мог себе такое позволить, естественно). Убивать алоглазого Сенджу младший глава Учих не хотел.

— Он прекрасный партнер для танцев, будет жаль закончить наше общение, — пожимал Изуна плечами каждый раз, когда старший брат требовал смерти Тобирамы. — Разве не поэтому Хаширама еще жив?

И каждый раз Мадаре нечего было ответить.

Хаширама был сильнее, но не настолько, чтобы его нельзя было убить, пока он пытается тебя несмертельно ранить. Пожалуй, великий Учиха давно мог бы остаться единственным Богом Шиноби. Да даже сейчас он мгновенно может вспомнить с десяток случаев, когда мог прикончить вечно улыбающегося придурка!

Но он не прикончил, а Изуна умер…

После того, как Мадара задолбал всех знакомых брата (некоторых из которых даже не знал) разговорами о нем, пришла вторая стадия скорби, а именно — месть. Отомстить клану Сенджу за родича с новыми улучшенными глазами казалось лучшей идеей, да еще и такой легкой в исполнении! На ней и сосредоточился молодой глава Учиха.

Итог — поражение и даже прощение Тобирамы. Как так вышло, Мадара не знал, но был уверен в том, что тут замешана дебильная улыбка Хаширамы.

Второй Бог Шиноби был Учихе сродни брату…

Потом перемирие и начавшаяся стройка нового селения. Деревня Скрытого Листа. Звучит!

И во время одной из прогулок с Хаширамой по строящимся улицам, Мадара наткнулся на него…

— Я Сенсома из клана Томура, — твердо ответил мальчик на вопрос Сенджу, смотря при этом на Учиху.

Сомнений не было — это он. Тот самый малец, который в два года смог атаковать Изуну! Конечно, что тогда, что сейчас — у него ничего бы не вышло против младшего главы клана, но сам факт! Да и брат тогда сказал, что очень хотел бы получить мальчишку себе. Даже когда того признали совершенной посредственностью, а появление чакры объяснили случайностью и аномалией.

Но Изуна останавливаться не хотел…

— Мы не будем приводить в селение сирот врагов, да еще и таких бесталанных! — возмущался Мадара. — Он просто мусор! Выбрось его из головы!

— Он — превосходный танцор, — не соглашался младший, как обычно, витая где-то в облаках. — Его прыжок, его замах… Я бы хотел посмотреть, что из него выйдет годам к четырнадцати.

— Слабосилок, — припечатал старший. — Редкостный неумеха, даже на фоне своих родителей оказавшийся слабаком.

— В два года он оказал такое же сопротивление, что и они.

— Случайность и аномалия.

— Факт!

Спорящие братья сверлили друг друга взглядами. Мадара не понимал интереса Изуны и не собирался идти на уступки его капризам. Мальчишка — бред, он не нужен, но и помешать в клане не может, а вот Изуна… Ребенок мог стать его слабостью, и это Мадара знал точно.

— Хорошо, — внезапно легко отступил младший. — Тогда буду подсылать к нему других клановых. Глядишь, кто и заберет.

— Да на кой он тебе нужен?! — взорвался глава клана, бесясь от того, что не понимает открытого для всех родственника.

— Он просто очень хороший танцор, — улыбнулся Изуна, выходя из комнаты. — Я видел это в его глазах.

И сейчас, спустя почти пять лет, смотря в глаза выросшему Томуре, Мадара признавал правоту брата. Малец узнал его! Ему тогда было всего два года, не больше! Он даже говорить толком не умел! Но он помнил его, и, судя по холоду в юных глазах, помнил как врага.

— Вы знакомы? — мгновенно сориентировался Хаширама.

— Довольно мало, — ответил первым Сенсома. — Мадара-сама имел честь убить моих родителей. Отец был шиноби, пусть и не сильным, а мать…

Сенджу нахмурился и осуждающе зыркнул на Учиху, а тот, в свою очередь, открыл рот, стараясь вздохнуть.

Не может быть! Он! Этот мелкий! Даже интонации точь в точь!

— Но я сожалею о смерти вашего брата, Мадара-сама, — малец поправил свои очки. — Верю — он был хорошим человеком и куда лучшим шиноби.

— Аха, — Хаширама прикрыл глаза и почесал в затылке, лихорадочно соображая, куда ему деться. — Пожалуй я пойду… Да-а-а… Дела! У меня дела!

Мокутонщик смылся, оставив пораженного Учиху с этим мелким бедствием, ни капли не робеющим ни от беспорядочно выделяемой чакры, давящей всех в радиусе двадцати метров, ни от того факта, что перед ним один из Богов Шиноби, ни от своих собственных резких слов…

— Ладно, — шаркнул ножкой Томура, глядя вслед удирающему Сенджу. — Я тоже пойду… Найду себе соперника…

Мальчик говорил о шахматах, конечно, ибо для драк соперники всегда находили его сами. За четыре дня, что Сенсома провел в зарождающейся Конохе, он успел сцепиться с пацанами из разных кланов уже девять раз. Клановые — не чета обычным, так что семь раз он был бит, а остальные два выиграл, что говориться «на тоненького». Впрочем — одногодок-то среди них не было.

Но Мадара, услышав о сопернике, вновь вернулся в мыслях к тому разговору с Изуной:

— Он просто очень хороший танцор.

Младший брат увидел это в нем пять лет назад? Иногда и на него снисходило прозрение.

— Стой… — хрипло позвал Учиха мальчишку, уже сделавшего четыре шага. Тот развернулся, с интересом смотря на Бога Шиноби. — Не хочешь… сходить со мной… Поговорить…

Люди, ставшие невольными свидетелями этой сценки, ходили с открытыми ртами весь оставшийся день. Мадара Учиха — Бог Шиноби и глава клана Учиха — робел перед ребенком-сиротой, родителей которого сам убил черт пойми сколько времени назад! Очевидно, что никому из рассказавших это своим друзьям не поверили.

— Почему бы и нет? — Сенсома на миг почувствовал себя евреем. Хитрым таким. — Пойдемте, Мадара-сама.

* * *

Через неделю Мадара Учиха справился со всей своей неловкостью по отношению к Сенсоме. Они много разговаривали, делились мыслями и вообще очень быстро сошлись. Хашираму это немного пугало, Тобираму настораживало, а Шикогеру было пофиг. Не станет же Бог Шиноби вредить сироте? Да еще и ходя с ним с таким потерянным, поначалу, лицом.

Началось все, конечно же, с неловких извинений, по типу: «За родителей — прости. Они были не правы, когда… Впрочем, это не оправдывает убийства, но… В общем — прости.». Даже такой жест доброй воли со стороны Учихи уже воспринимался всеми окружающими как нечто удивительное. А уж реакция Сенсомы, будто просто записавшего эти слова в свой внутренний блокнот и забывшего их, была просто ошеломительна.

Далее уже сам мальчик начал искать точки соприкосновения, почти перестав встречаться со своими друзьями из Ино-Шика-Чо. Он бы и не знал, как подступиться к Богу Шиноби, если бы случайно не завел разговор о его младшем брате.

И понеслась.

Конечно, по долгу службы прошлой жизни, Сенсома прекрасно знал о взаимоотношениях братьев, их скрытой братской любви друг к другу и том, как они любят хвастаться своим близким родичем. Но то, что Мадара так сильно переживает смерть младшего, его удивило. Мир убийц же, вроде как… Хотя постойте: общая деревня, дружба с детства и перемирие между кланами… Все понятно — дети.

Из общения с Учихой учитель вынес один важный для себя факт — взрослые шиноби Сенгоку Джидай оставались детьми в душе. Что Шикогеру, что Хаширама, что Мадара. Они не могли как следует насладиться своим детством, так что оно растянулось на всю их жизнь. Идеализм, глупые мечты и серьезные душевные терзания…

На фоне остальных, Тобирама смотрелся самым взрослым человеком в мире шиноби. В обычном мире все было привычно для обвыкшегося с местными реалиями бывшего учителя, так что на него смотреть не стоило.

Наговорившись про Изуну, Сенсоме удалось перевести последующие беседы в нужное ему русло, а именно — сражения.

Мадара Учиха смущался так же, как и Шикокура, рассказывая о своих подвигах на поле боя, пока Сенсома взирал на него счастливыми и восторженными глазами. Мальчику нравилось слушать про битвы. Иногда он бурчал под нос что-то типа: «Так и запишем…» и начинал вполголоса рассуждать, как бы смог выбраться из той или иной ситуации.

Главу клана красноглазых немного шокировало такое поведение ребенка, особенно тем, что его младший брат был почти таким же.

— Я видел это в его глазах.

Родственные души. Именно это определение смог подвести к реальности вспыльчивый и серьезный Мадара, несколько робеющий в присутствии этого мальца. Вина за смерть его родителей только усиливала робость, а уж всепрощение, исходящее от Сенсомы и безразличие ко всему, не касающемуся битв, просто поражало!

Впрочем, последнее было очень близко легендарному Учихе.

— Ты, что? — подчеркнуто спокойно спросил Шикогеру, когда Мадара высказал ему свои требования в новопостроенном квартале клана Нара.

— Я хочу взять его в ученики, — сложил руки на груди Учиха. — Сенсома Томура будет обучаться мной лично.

— И что же такого удивительного нашел глава клана Учиха в моем воспитаннике?

В комнате воцарилось молчание, такое, что главы кланов слышали, как за стенками играет ребятня. Изредка до их ушей доходил голос Сенсомы. Мадара медлил с ответом, а Шикогеру, несколько сбитый с толку напором Бога Шиноби, ждал его ответа.

— Я нашел в нем память о моем младшем брате, — максимально честно решил ответить Учиха. — Изуна и мальчик… Они очень похожи. Именно поэтому я собираюсь взять его в ученики. К тому же, судя по всему, он будет неплохим шиноби, если его научить.

— Это немного странно, — осторожно подбирая слова, ответил глава Нара. — Я не собираюсь вмешиваться в твою личную жизнь, но… Ты вообще знаешь о потенциале Сенсомы как шиноби?

— Что не так?

Шикогеру вздохнул и поднялся. Пройдя к своему рабочему шкафу, он выудил оттуда одну неприметную тонкую папочку и вручил Учихе:

— Читай. Возможно, после этого ты передумаешь брать его в ученики.

Мадара нетерпеливо погрузился в чтение, недоверчиво хмыкая себе под нос, явно не доверяя Нара. Однако, когда он дочитал документ, его лицо приобрело растерянное и разбитое выражение, как лицо ребенка, у которого отобрали игрушку.

— Но как же так?.. — спросил он в никуда. — У Изуны же всегда было отлично с чакрой.

Шикогеру благоразумно сделал вид, что ничего не услышал. Учиха и сам понял свою оплошность, но не смутился, как при Сенсоме, а озлобился:

— Меня это не остановит. Я все еще хочу взять его в ученики.

— Ну, — глава Нара развел руками. — Если честно, то учитель из меня никакой, если не считать моих детей. Клановым техникам я Сенсому учить не могу — меня загрызут. Так что, ты сможешь его забрать, — он усмехнулся, глядя как просветлело лицо молодого главы. — Хотел бы я сказать…

Мадара чернеет лицом, а Шикогеру преспокойно стучит по деревянной стенке ровно четыре раза. Очевидно, что эти стуки слышны снаружи, так что Учиха не удивляется, когда в комнату без предупреждения заходит мальчик в очках.

— Сенсома, что скажешь? — начал Нара. — Мадара-сан предлагает мне взять тебя в ученики.

— Вы же знаете о моей проблеме? — немного удивленно спросил ребенок, из чего Учиха сделал вывод, что тот и не подозревал о его планах.

Мадара молча кивнул, хмуро осматривая дитя. Крепкое гибкое тело, неплохое лицо, немного смазанное очками, каштановые волосы и яркие голубые глаза. Как шиноби, он не безнадежен. Но он будет слаб, если не придумает что-то со своим количеством чакры. Мадара поможет ему придумать. В память о брате.

— Ну-у-у… вы ужасный учитель, Шикогеру-сан, — серьезно потянул пацан, смотря в потолок. Мадара и Шикогеру лишь усмехнулись, узнавая своего подопечного. — К тому же, клановые техники мне в руки не попадут, так что и учить вам меня особо нечему.

— Мадаре тоже, — как бы невзначай заметил Нара.

— Техники Огня… — взгляд холодных, расчетливых детских-взрослых глаз упал на вздрогнувшего Учиху. — Не подходят. Шаринган — не подходит. Ката Учих — пролетает, но… Шаринган позволяет копировать техники. Сколько вы знаете техник Земли, Мадара-сама?

— Такое чувство, будто это не тебе предложили стать учеником Бога Шиноби, — проворчал Мадара, вставая. — Девять. Сама стихия получается у меня плохо. В любом случае — это больше, чем тебе может дать он, — кивок в сторону Шикогеру. — Уверен, я найду, чему тебя научить.

— Я согласен, Мадара-сама, — улыбнулся Сенсома, понимая, что выбора-то большого нет. — Но жить-то я по прежнему буду здесь?

— Живи где хочешь, — хмыкнул Мадара и вышел из комнаты.

— Поддерживаю, — Шикогеру откинулся на пол. — Мой дом всегда открыт для тебя, Сенсома.

Учитель в теле мальчика улыбнулся. Наконец-то, к семи годам, начнется его настоящее обучение боям.

А там и до самих сражений недалеко…

* * *

На следующий день, Мадара повел своего новоиспеченного ученика… нет, не на тренировку. Для начала Учиха решил выяснить все о теле и разуме Сенсомы у профессионалов, которыми являлись так им нелюбимые Узумаки. А единственная знакомая Узумаки Мадары, живущая в Конохе, находилась в резиденции Хокаге и являлась его женой.

— Мито расскажет тебе больше, чем Яманака, — объяснял он ученику, с любопытством осматривающему обстановку в доме главы деревни.

— Не знал, что вы ладите с Узумаки, — отозвался тот.

— Мы не ладим, — процедил Мадара, уже увидевший улыбающегося Хашираму и его жену, как всегда сохраняющую самое безобидное и милое лицо на свете, когда она видела главу Учих.

— Хей, Мадара, рад тебя видеть! — Сенджу сразу полез ручкаться с другом детства. — Не знал, что ты найдешь себе ученика! Да еще и так быстро! Да еще и… такого!

Восторг Бога Шиноби был столь силен, сколь сильна была безысходность на лице у его тезки по прозвищам. Впрочем, ради памяти о младшем брате, последний мог терпеть и не такое.

А, например, Мито…

— Рада, что ты зашел к нам, Мадара-чан, — мило улыбнулась бывшая Узумаки, сохраняя вселенский холод в глазах. — Дорогой, твой брат ждет, как и дела Хокаге. Доверь Мадару-чан мне.

— Хах, ладно, — простодушно улыбнулся жене Первый, в упор невидящий жажды крови, сгустившейся между этими двумя. — Удачной проверки! Не плошай, Сенсома-кун!

— Он поразительно слеп к ненависти своих близких, — констатировал факт мальчик, когда Хокаге ушел. — Но с людьми сходится быстро.

— О да, — Мито улыбнулась и ему, но уже с интересом в глазах. — Даже с такими дерьмовыми, как Мадара-чан. Что ты сделал, чтобы он выбрал тебя учеником? Убивал девственниц, используя конечности их родителей как дубинки?

— Он же ребенок! — вызверился, наконец, Мадара, чем вызвал нешуточное удивление у Узумаки.

— Заступился, — она притворно поднесла ладонь ко рту. — Мальчик, беги от него. Вполне возможно, что он захочет тебя… Кхм… Ты знаешь слово «секс»?

— Знаю, — рассмеялся учитель в детском теле, засчитывая женщине подкол. — Не бойтесь, я не убивал девственниц. Пока. Мадара-сама учит меня, потому что я пытался прикончить его брата, когда мне было два.

— Просто так? — скрыла изумление Узумаки.

— О нет, для начала они вырезали мою семью, — в тон ее подколкам издевался ребенок.

Причем Мадара так и не понял, издевался ли он над ним, или же просто отвечал Мито для защиты учителя? Впрочем, Изуна на его месте сделал бы что-то подобное. И еще записку с «пни меня» бы прикрепил.

Узумаки и Томура разговорились. Мито филигранно вырисовывала на теле ребенка фуин, тот филигранно вел с ней пикировку, а Мадара филигранно (хоть и кипя от злобы) старался не замечать ведра грязи, выливаемые «Мито-сан» на него. В конце концов, процедуры были окончены.

— Ладно, Сенсома-кун, пока подождите в доме, — Мито отряхнула руки. — Можете выйти на площадку, я вам разрешаю. Только постарайся не затоптать мои цветы. Мадара-то-чан понятно — этот вообще не в курсе, что есть слово «прекрасное», но ты-то меня понимаешь?

— Я очень сильно постараюсь не навредить вашим растениям и не дать Мадаре-сама сделать этого, — серьезно ответил ей мальчик, поправляя очки.

— Чудно. Ждите.

И она ушла, оставив их на пороге дома.

— Это так давно ведь, да? — спросил, как бы между делом, Сенсома, идя во внутренний двор, куда их пустила хозяйка.

— Я как-то отрезал ей… кхм… — Мадара покраснел.

— Да-да, учитель, — Сенсома ухмыльнулся и весь обратился в слух.

— В общем… в бою со мной, она однажды потеряла женскую атрибутику, — нашелся серьезный Учиха, явно переживая этот момент в голове.

— Переднюю, заднюю? — деловито уточнил его новоиспеченный ученик.

— Все, — сухо ответил Мадара тоном, ясно дающим понять, что разговор об этом окончен, и выдвинулся вперед.

«Площадка», как ее назвала Мито, оказалась большим полем с песком, по краям которого были рассажены какие-то растения. Сенсома даже узнал парочку цветов, но остальные были ему не знакомы. Повертевшись около одного из «незнакомцев», мальчик узнал, что песок есть лишь в середине двора, а по бокам лежит нормальный плодородный чернозем. Информация была такой себе по полезности, но хоть что-то.

— А где любимые цветы Мито-сама? — обернулся мальчик к учителю. Тот самозабвенно вытаптывал какой-то кустик с россыпью синих маленьких цветков на фоне темных листьев, шипя себе что-то под нос. — А-а-а… Ну да, и впрямь красивые…

Через несколько минут, маленькая месть главы клана Учиха была окончена. Сенсома не заблуждался насчет своего нового учителя — в обычной ситуации он бы накинулся на Узумаки с кулаками, но, во-первых — рядом был Хаширама, а во-вторых — видимо Мадара и правда решил сделать из перерожденного шиноби. Такой расклад его устраивал…

— Чем ты любишь заниматься в свободное время? — между делом спросил Сенсому Учиха, вытирая обувь о песок.

— Я люблю играть в шахматы, — загнул палец тот.

— Это что-то типа сеги? — выгнул бровь Мадара. — Неплохое увлечение, особенно для жизни у клана Нара. А что-то еще есть?

Мальчик впервые замялся и даже обернулся в пол оборота, явно стараясь скрыть свою неуверенность. Он снял очки и задумчиво перебирал пальцами по ним.

— Я люблю, — вздохнул он. — Только не смейтесь. Я люблю драться.

Легендарный Учиха, думавший, что малец никогда больше его не поразит, оказался поражен вновь. Конечно, его интерес к битвам намекал, но чтобы так, в открытую… Мадара даже на секунду активировал Вечный Мангеке Шаринган, в надежде увидеть чакру Изуны под умелым хенге, или, на худой конец, его реинкарнацию.

Увы, Шаринган ничего не показал.

— Эт-то… — он запнулся. — Это очень редкое увлечение…

— Считаете его ненормальным? — спокойно спросил Сенсома, явно привыкший к такому отношению.

— Ха, — Мадара усмехнулся и оскалился, хищно глядя на маленькую детскую фигурку. — Давай проведем спарринг как учитель и ученик. Прямо тут. Ты ведь любишь танцевать?

— Не совсем понимаю о чем вы, — мальчишка вприпрыжку бросился к мужчине. — Но всеми руками «за»!

Богу Шиноби не пристало драться с семилетними детьми, которым даже до нормальных шиноби не дорасти, но Учихе было плевать на это. Именно здесь и сейчас раскроется потенциал Сенсомы как бойца. И как тени его младшего брата…

Последнему из слабенького и малочисленного клана Томура было понятно, что выстоять против легендарного шиноби ему не суждено, но когда еще появится возможность схлестнуться с противником, которого ты просто ни за что не сможешь одолеть? Дети клановых шиноби и просто взрослые ребята не вызывали в нем больше радости. А вот Мадара Учиха на роль противника подходил идеально.

— Начинаем обучение, — размял шею учитель, активируя свой шаринган. — Проверка первая — тайдзюцу.

Шаринган дает пользователю заоблачные рефлексы, предугадывание движений, чтение техник и многое многое другое, но Мадара включил свои глаза лишь для того, чтобы было легче себя ослабить. Без них будет тяжелее поддаваться, ибо тренированное тело просто будет реагировать на внешний раздражитель и приложит мальчишку с первого удара. Чакрой тело напитывать тоже нет смысла.

Сенсома же, наоборот, напитал свое тело до предела, разгоняясь по всем параметрам. Сейчас он по силе может сравняться с обычным мужиком лет тридцати — самый пик силы обывателей. Не бог весть что для шиноби, но для человека из России двадцать первого века в семилетнем теле — ощутимый плюс.

Мальчик встал в стойку из муай-тай и подскочил к Мадаре. Тот был готов и легко парировал атаки ребенка, попутно нанося свои мелкие и обидные тычки, пинки и похлопывания по спине. Сенсома их терпел, не смея возмущаться, и методично атаковал противника с помощью рук и ног.

Спустя минуту, Мадара только разогрелся и стал терять интерес к ученику, и тот сменил стойку.

Удары из бокса привнесли динамики в их сражение, ибо теперь Сенсома больше передвигался, не утруждая себя ударами ног. Учиха скакал вокруг него, постепенно привыкая к новому стилю.

Карате до Мадары дошло быстрее, чем до этого бокс. С мощным выпадом ноги прямо в ухо темноволосому.

Нога была заблокирована, но ее хозяин и не думал останавливаться, прыгая второй и несильно, но ощутимо, ударяя ею по плечу учителя. Тот хмыкнул. Задел.

Спустя еще пять минут, перерожденный сменил все стойки, которые знал, и некоторые даже по два раза. Мадара стал скучать, а потому вовсю принялся «учить».

— Первое правило шиноби — не подставлять спину! — серьезно прогремел он, ловким ужом пропуская удар с правой и оказываясь в тылу. — Враг может в нее ударить!

Пинок под зад в полной мере раскрыл Сенсоме потенциал атак со спины.

— «Сейчас он спокоен», — холодно думал перерожденный. — «Расслаблен и думает, что я уже все показал. После каждой моей и своей атаки он подпрыгивает… Поправка — он подпрыгивает лишь при тех движениях, которые не достигли цели. Если я ударю наотмашь…» — мальчик пригнулся, после обманного движения, и крутанул мощную подножку, которая должна была сбить Учиху с ног. — «Он перепрыгнул атаку. Уворачивается в воздухе. Пока он подпрыгивает, я могу его подловить. В прыжке высоту уже не изменишь…»

Будто пробудив второе дыхание, мальчишка с хеканьем начал молотить мужчину кулаками, считая про себя прыжки, их высоту и длительность нахождения тела в воздухе.

Мадара уже хотел было остановить этот скучный танец, как малец неожиданно ускорился, во время его очередного подпрыгивания и схватил шиноби за ногу!

Хватка была настолько крепкой, что Учиха непроизвольно прогнал чакру по телу, вырывая конечность из захвата!

— Такой себе трофей, — Сенсома покачал перед своим носом левый сапог Бога Шиноби.

— Гордись, — рассмеялся Мадара. — Будь ты постарше, а этот бой — настоящим, и это могла бы быть вся моя нога!

После фразы улыбка тут же слетела с его лица, а голая нога собрала горку песка и швырнула в Сенсому. Можно было и одетой, конечно, но с пальцами удобнее распылить песок по площади, чтобы было труднее увернуться.

Бывший учитель, как приверженец традиционных «вульгарных драк», часто задумывался о таком приеме, как песок в глаза, так что и способы противодействия имел… Самый сложный в исполнении, но и самый эффективный он и решил применить. Его сложность была в том, чтобы грамотно оценить противника до этого. Если бой только начался — этот ход бесполезен.

— «Он не ударит меня напрямую, это будет скучно», — думал перерожденный, смело закрывая глаза и шагая прямо на летящий песок. — «Со спины тоже уже как-то не очень… Из-под земли навряд ли. По бокам — скучно. Воздух…»

Мадара наблюдал, как смелый малый решил просто закрыть глаза. Потом он сделал большую глупость, просто ринувшись без зрения прямо к нему. Тогда Учиха решил поставить жирную точку на этом спарринге, тем более, что за ними уже кто-то наблюдает.

Мальчик неплохо себя показал, но уж удара сверху всем телом он не ожидает.

Когда Мадара почти приземлился на ребенка, тот внезапно пригнулся и сделал кувырок через себя, мгновенно разорвав дистанцию для того, чтобы через секунду метнуть песок прямо в лицо Учихе!

— «Он что, понял принцип Первого Томое?» — мелькнула быстрая мысль, а потом легендарный воин начал использовать стиль Второго Томое.

С этим у ребенка возникла проблема, да и запыхался он уже. Так что когда Мадара краем глаза увидел наблюдающего за ними Хашираму, он лишь крикнул, не отвлекаясь:

— Подожди немного, Хаширама!

Но юный Сенсома и тут удивил Учиху, мгновенно остановившись прямо посередине атаки противника, буквально всем телом подставляясь под сокрушительный удар ноги Бога Шиноби. Тот, конечно же, не дал ноге долететь.

— Можно заканчивать, я не против, — тяжело дыша сказал малец. — Вы победили меня, усовершенствовав стиль прямо в середине боя.

— Это всего лишь более продвинутая форма первого, — немного офигевшим голосом ответил Мадара. — Всего их три. С первым ты справился сам. Я такого никогда не видел…

— Хех. Наш бой еще не окончен, — усмехнулся Сенсома, явно намекая на «следующий раз».

— Надеюсь что так, — улыбнулся в ответ Учиха и повернулся к старому другу, деактивируя Шаринган. — Ну чего там?

Секунда! Тело Сенсомы было готово к этому движению, и именно ради него и задумывался трюк с остановкой боя, но ведь учитель сам сказал, что надеется на то, что бой не окончен! А первое правило шиноби…

— Не подставлять спину, верно? — спросил… Мадара, перехватив ногу ученика. — Отлично. Ты усвоил урок. Тебе бы удалось меня ударить, но ты открыл Шарингану свою первую хитрость. Ты ведь с самого начала боя двигался чуть медленнее возможного?

— Именно так, — уселся на песок кислый Сенсома. — Ваши глаза действительно сильны…

— Не будь у меня их, и ты бы победил, — серьезно кивнул Мадара и направился к Хокаге. Отойдя на достаточное расстояние, он пробурчал еле слышно. — Но ты рожден без них, и это единственное крупное отличие…

Тренировки у великих шиноби

— Какие стили боя ты использовал, Сенсома-кун? — с живейшим интересом спросил Хокаге, когда мальчик и его учитель подошли к нему и его жене.

— И что это за вульгарные потасовки в моем саду, Мадара-чан? — показательно спокойно подняла бровь Мито. — Мои «темные звезды»…

— Это тренировка, — с каменным лицом отвечал Учиха. — Малец смог меня удивить, прочитав Первое Томое…

— Первый уровень Ката?! — изумился Хаширама. — Как ты это сделал, Сенсома?!

Взгляды троих опытнейших шиноби обратились на мальчика, почти не подающего надежд. Сейчас он виделся им не просто забавной диковинной зверушкой одного из Богов шиноби, а умелым воином, сумевшим дать бой сильнейшему противнику. Уважение и интерес — вот, что ощутил перерожденный в этих взглядах.

— Для начала, — Сенсома поправил очки, представляя, что находится в кабинете математики. — Я оценивал Мадару-сама с помощью собственного универсального стиля боя один на один. Он очень хорош в битвах против равных по габаритам соперников, но против учителя оказался почти бесполезен. Зато, я смог определить степень его верткости, с учетом послаблений, которые он себе позволил.

Мадара удовлетворенно кивнул, признавая, что дрался даже не в одну сотую от своей настоящей силы. Хаширама с интересом слушал, а его жена странно смотрела на мальчика, зная из своих фуин о нем очень много подробностей. И среди них не были умения и таланты к сражениям. Ни одного.

— Потом я сменил стойку и стал атаковать руками, забыв про ноги. Это позволило мне увеличить динамику боя и узнать, как Мадара-сама будет двигаться по большей площади поля боя, — Учиха вслушался внимательнее. — Стиль, который Мадара-сама использовал, основывался на маневрировании в воздухе, за счет безупречной реакции и предугадывания действий противника. Другими словами: Учихи завершают свои движения небольшими подпрыгиваниями, после того как прочли по противнику, что он будет делать во время того, как их тело находитсяв воздухе. Если есть опасность подножки или же просто удобный случай для атаки с воздуха — прыжок становится выше. Если нет — подпрыгивание переходит в шаг и дает сблизиться с врагом.

— Это основа Первого Томое, — кивнул Мадара. — Не думал, что ты так быстро все поймешь.

— Я считал связки ваших движений, — пояснил Сенсома, только запутав всех. — Дело в том, что вы не воспринимали меня всерьез, так что больше шести действий в ответ на мою атаку не делали. Вашу скорость берем за «игрек», а мою за «икс». «Игрек» больше «икса» раза в два — вы жестко ограничили свою скорость Шаринганом. Добавляем эти знания в уравнение, которое высчитывает скорость, с которой я должен двигаться так, чтобы вы снизили «игрек», а максимум «икса» был бы близок к нему. Итог — ваш сапог оказался в моей руке.

— И ты предсказал атаку сверху, догадываясь, что мне будет слишком скучно делать что-либо другое, — задумчиво продолжил Мадара, в голове разбирая поединок вместе со словами ученика. — Отлично. Ты превосходно прочитал меня.

— Не прочитал, а просчитал, — поправил его Сенсома, чем вызвал снисходительные улыбки «взрослых». Он вздохнул. — Последним моим ходом был обман насчет окончания боя. Чтобы все выглядело неожиданно и смогло вас отвлечь от меня, нужно было закончить поединок жирной точкой вашей победы. Из-за того, что вы мне поддавались, пришлось двигаться на максимуме моего «икс», из-за чего в последний момент вы и узнали, что я с самого начала боя специально замедлял себя.

— И уже потом понял, что ты успеешь дотянуться до моего затылка, когда я отвернусь… — окончил легендарный Учиха. — Ты не танцуешь в бою, ты…

— Считаю, — улыбнулся Сенсома. — Я очень люблю математику. А применять ее в битвах гораздо интереснее, чем на бумаге.

Среди взрослых повисло задумчивое молчание, в ходе которого все пытались осознать степень гениальности ребенка. Несомненно — клан Нара нашел себе собрата по разуму, да только вот и они не часто доходят до столь сложных комбинаций прямо во время динамичного боя с сильным врагом. Мальчик привык думать постоянно, даже получая обидные тычки и пинки от веселящегося учителя.

— Превосходно! — обрадовался Мадара. — Ты мне идеально подходишь! А с твоей чакрой разберемся по ходу. Мито… — он запнулся. — Что ты увидела?..

Узумаки обвела всех серьезным взглядом и начала рассказывать. Будто зачитывая приговор.

— Сенсома Томура, семи лет отроду. Не так давно исполнилось, между прочим. Физические данные — средние у обычных шиноби и немного ниже нормы чем у клановых середнячков. Духовная составляющая развита превосходно, но и ее мало, чтобы дать много чакры. Итог по чакре — превосходный контроль, но чудовищно малые запасы. С такой шуткой богов только в фуин идти. Впрочем… я отвлеклась. Умственные способности поражают в обратную сторону, и мы видели это наглядно — Сенсома, ты — гений. Незашоренный разум позволит тебе легче, как мне кажется, создавать что-то новое, а малые запасы чакры рано или поздно поставят перед тобой огромную стену, которую придется обойти с помощью твоего ума. Уверена — ты справишься. Если захочешь — я могу попробовать тебя поучить фуиндзюцу, если Мадара-чан будет не против.

— Не возражаю, — сухо ответил Мадара. Никто даже не удивился — все уже поняли, что Бог Шиноби сделает все возможное, чтобы усилить ученика. Да и разузнать через него секреты кланового дзюцу Узумаки можно будет в любое время.

— Отлично, — серьезно кивнула Мито. — Сенсома трудолюбив и горит одним единственным желанием.

— Воля Огня! — загорелся Хаширама.

— Победы над врагами! — осклабился Мадара.

— Уж точно не поедание тортиков, — вздохнул Сенсома.

— Конечно, — усмехнулась Узумаки. — Тебе хочется сражений. Частые драки с детьми пресытили тебя, и теперь ты желаешь чего-то большего. Война — одно это слово заставляет кровь кипеть в твоем теле. Это не совсем нормально, но даже я могу тебя понять.

Взгляды упали на Мадару, опустившего глаза с суровой миной на лице.

— Что было, то прошло, — вновь вернул свое внимание Мито Сенсома. — Еще что-то?

— О да, совсем чуточку, — кивнула та. — У тебя странная форма пацифизма. Из всех сильных эмоций только те, которые ты испытываешь от битв и игры в настольные игры с Нара. Даже смерть родителей никаких впечатлений почти и не оставила. Тебе почти скучно жить, и тебе почти плевать на все и всех, кроме своего маниакального желания раз за разом сходиться в битвах… Это очень странно и грустно, Сенсома-кун…

Перерожденный не мог ничего на это ответить. Он и сам понимал, что за время его «детства» голод по настоящим битвам лишь разросся, дразнимый стычками с детьми. Бывший учитель перестал чувствовать себя человеком еще тогда, в приюте, так и не смирившись с тем, что он ребенок. Он подшучивал над взрослыми и умилялся, когда «пацаны» не достигшие даже тридцати лет, пытались учить его жизни или мнили себя умудренными людьми.

Он легко читал Мадару, что доказала та же битва, и спокойно переносил давление, исходящее от Мито-сама, когда та глядела на его нового учителя. Ему не было дела до деревни Скрытой в Листе, пока он мог здесь жить и учиться. Он чувствовал благодарность к клану Нара, но не мнил себя кем-то из их рядов. У него и друзей-то нормальных не завелось за семь лет детства! Так — знакомые и приятели, за исключением двух сожителей-мальчишек, ставших кем-то вроде малой семьи.

Но второй шанс в мире битв и «магии» был дан бывшему учителю математики явно не для того, чтобы он беспокоился по всем этим пустякам.

— Это, конечно, грустно, Мито-сама, — начал он осторожно. — Но как вам мысль создать накопитель чакры, который позволит высвобождать ее в бою? Уверен, ваше мастерство фуин смогло бы помочь мне в исследованиях…

— Ну вот, что и говорила? — усмехнулась женщина. — Он уже думает о том, как помочь себе в битвах.

— И, все же, расскажи поподробнее, Сенсома, — наклонился Хаширама. — Накопитель чакры? Как фуин с медчакрой внутри?

* * *

Спустя три недели, после начала обучения Сенсомы у одного из Богов Шиноби, начались неудобные разговоры для ученика и учителя.

Придя с поздней тренировки в клановый квартал, глава Учих обнаружил своих соклановцев в чудовищно нервозном состоянии. Будто пчелы, знающие, что медведь сейчас ворует их мед, но не могущие ничего поделать с этим. Проблема в том, что бурые никогда не наглели до такой степени, чтобы прямо ВСЕ пчелы чувствовали себя ТАК плохо. Да и один из сильнейших кланов в мире в принципе не должен выглядеть так, как выглядит сейчас. Но Мадара знал, что могло так повлиять на родичей.

Тобирама Сенджу…

Альбинос обнаружился прямо в пустующем доме главы клана. Дверь Мадара закрывать не привык, ибо воровать в клановом квартале Учих могли только сами Учихи, а уж воровать у Мадары мог только Изуна. И это было давно. Так что беловолосый ждал лучшего друга своего брата в зале для гостей, церемонно сидя в самом центре и скрестив ноги. Лицо, при этом, у него было обыкновенное — будто он недавно застал любимую женщину за изменой.

Только у него никогда не было любимой женщины. А лицо было.

И вмазать по нему со всей дури хотелось даже сильнее обычного. К дождю, наверное…

— Зачем? — громыхнул Мадара, увидев в доме незваного и неприятного гостя.

— Нужно поговорить, — в тон ему ответил Тобирама. — И лучше бы тебе пойти со мной. Учиха.

Вспышка ярости на то, что гордое название клана из уст альбиноса слышится как оскорбление, и Бог Шиноби теряет драгоценные секунды, за которые младший брат его именитого тезки преспокойно проходит мимо. К дверям.

Заводить разговор Тобирама не собирался до самого выхода из квартала. Дальше Сенджу повел Учиху к набережной — в строящейся деревне была и такая. Красивое место, но слишком умиротворенное для пылкого Мадары.

— Итак, — вздохнул альбинос, которому тоже было трудновато начинать разговор. — Ты завел себе ученика…

— Это тебя… беспокоит?.. — нашел нужное слово удивленный путем развития разговора брюнет. Остальные слова произнести хотелось, но статус не позволял.

— Меня… беспокоит, — усмехнулся в ответ на словарный запас Мадары Сенджу. — То, как ты к нему относишься.

— Тебя не касаются отношения учителя и ученика! — отмахнулся тот.

— Меня касается все в этой деревне! — поднял громкость в ответ Тобирама. — И едущий крышей глава одного из сильнейших кланов — тоже!

— Повтори… — обманчиво тихо и спокойно потянул Мадара.

— Я бы понял, если бы ты привязывался к мальчишке, видя в нем память о брате, — на слове «брат» Учиха вздрогнул всем телом. — Не мне, конечно, говорить такое. Но знай — Изуна уже мертв! Ты не вернешь его даже если поверишь, что Сенсома — его перерождение или что-то еще! Ты не вернешь брата даже если убьешь меня!

С последним предложением альбинос попал в точку, ибо кунай в руке Мадары появился слишком быстро и, как бы, невзначай. Но Учиха сдерживал себя. Когда надо — он прекрасно это делал, кто бы что не думал и не говорил.

— Тобирама Сенджу, — медленно и со вкусом произнес вдруг Мадара. — Шиноби, убивший моего младшего брата. Человек, который максимально ненавидит мой клан. Воин, сумевший пережить столько, сколько многим и за несколько жизней не пережить. Беспокоится обо мне? Своем злейшем враге, который спит и видит, как твоя белобрысая голова, насаженная на кол, мертвыми глазами наблюдает за деревней во-о-он с той горы? Ты спятил, Тобирама?

Красные бесстрастные глаза Сенджу вперились в черные бездонные глаза Учихи. Мадара прочитал во взгляде давнего врага… нет, не сочувствие, но… понимание! Понимание и… недоверие…

— Тебе лучше перестать лепить замки из сладостей в своем воображении, — обронил альбинос. — Сенсома — не твой брат, и никогда им не станет. На твою черную душу мне плевать — пусть терзает себя хоть до скончания времен, но мальчишка… Ты можешь ему навредить. Мне и на него плевать, но, навредив ему, ты станешь причиной бед в деревне. А все причины бед в деревне будут иметь дело со мной!

И Тобирама ушел, оставив Мадару в смешанных чувствах. Конечно, Учиха признавался себе, что видит в Сенсоме больше дух брата, нежели ученика, но навредить? Чем это он может навредить мальцу? Да он столько всего делает для него! Уже три недели Сенсома учится у Мадары, и его обучение дает свои первые плоды — мальчик стал заметно сильнее. Он превосходно познает все основы, и Учиха даст ему больше!

И уж конечно в смутных терзаниях Мадары не виноват приказ, отданный одному подающему надежды парню-Учихе, пару недель назад.

Клан нужно усилять, усиляя глаза его членов.

Сенсому тоже не обошли стороной неприятные темы, касающиеся его обучения у Бога Шиноби. Хотя и легендарных шиноби поблизости не наблюдалось…

— Он же злой, — допытывался Шиконад с друзьями, во время очередного сбора для игры в сеги. Играть в шахматы с Сенсомой уже всем надоело. — Какой из него учитель?

— Неплохой, — Томура сделал ход. — Через пару дней я начну познавать ниндзюцу. Пока мы проходим основы, и они довольно просты.

— Как расчленять людей… — хихикнул Чори Акимичи, сидевший максимально далеко от игральной доски и уплетающий за обе щеки какую-то гадость из хрустящей упаковки.

— Или как взрывать дома, пока жители спят, — нахмурился Шикокура. Он, как самый старший и умный, был официальным мнением компании. — Мадара сильный. Но он уж точно не хороший, Сенсома. Ты же это понимаешь, да? Мой отец не научит тебя многому, но, зато, после обучения у него ты сможешь стать нормальным шиноби. Деревня только разрастается, так что ей будут нужны такие люди.

— Папа говорит, что Мадара-сама не очень любит Коноху, — вмешалась Инори. — Его даже собственный клан не поддерживает.

Перерожденный молча делал ходы, выслушивая грязь про своего учителя. Он знал, что популярность сильнейшего Учихи в деревне оставляет желать лучшего, но чтобы настолько… Шикогеру, слава богу, не возмущался, ибо прекрасно все понимал — мальчику нужна сила, и дать ее ему сможет тот, у кого она есть.

Хаширама не стал бы заниматься с Сенсомой, каким бы замечательным тот ни был, и его брат — тоже. Мито-сама обещала дать пару уроков фуиндзюцу, но до них нужно дорасти, а именно — знать теорию по другим «дзюцу», да и на практике кое-что уметь. Никто из других клановых даже не рассматривался — для них сирота был забавной игрушкой одного из Богов Шиноби. Все.

— Мадара-сенсей довольно силен, — веско произнес, наконец, семилетний мальчишка. — Что касается силы — он знает практически все. Более того, в отличие от Хаширамы-сама, он может давать знания, которые я смогу использовать. До Сенджу мне не дотянуться, ибо ни Мокутона, ни таких чудовищных количеств чакры у меня нет и не будет никогда… Конечно, Мадара-сенсей далеко не идеален и, порой, жесток, груб и суров, но… Он не злодей. По крайней мере, ко мне он относится лучше, чем до этого любой из приюта.

Конечно его стали разубеждать. Отговаривать, смеяться. Дети, порой, бывают жестоки. Шикокура уже почти вырос по меркам шиноби, но даже он не мог понять бывшего учителя математики. Впрочем, тот отдавал себе отчет в том, что, порой, сам не мог себя понять. Но Мадара ему был нужен, ибо другого такого великолепного учителя сражений будет не найти…

Все эти три недели учитель и ученик просто притирались друг к другу.

Бегали марафоны, чтобы укрепить тело (Сенсоме было чертовски тяжело угнаться за двужильным шиноби), медитировали у водопадов для закалки духа (вода в этих водопадах была холоднее самой мерзлой из ночей, встреченных перерожденным в этом мире), спаринговались (Мадаре приходилось из раза в раз поднимать свой уровень, чтобы доминировать над учеником, ибо тот рос с поразительной скоростью) и изучали местные науки (география, язык и математика, пожалуй, это было самой простой частью тренировок).

Мадаре нравилась непосредственность своего воспитанника, который всегда искал и находил для себя что-то новое. Например — он постоянно экспериментировал со стилем бега. Левая рука к левой ноге и наоборот. Кучи новых упражнений, вариации стилей. Сенсома не просто мог совершенствоваться — он хотел этого! И Учихе нравилось то, что он видел…

С каждым днем воспоминания из прошлого несли меньше боли, а настоящее радовало куда сильнее. Мадару чаще стали видеть с улыбкой на лице, даже Хаширама с его вечным оптимизмом больше не вызывал прежнего раздражения. Отношение Мито совсем не колыхало душу Бога Шиноби, ибо теперь она — его коллега в воспитании ученика.

Ученика и маленького братца…

Пусть никому другому. Пусть, даже, себе не всегда и с оглядкой. Но Мадара начинал считать сироту клана Томура за брата. Не за нового родича, а за тень старого — Изуны. Ведь тяга к боям, остроумие, непосредственность и этот взгляд — все говорило о их связи!

Кроме глаз, портящих всю картину…

Деталь, кому-то другому могущая показаться неважной, выводила великого Учиху из себя. Временами ему хотелось схватить Сенсому и хорошенько тряхануть его, дабы он пробудил, наконец, свой Шаринган! Порой это желание становилось настолько сильным, что Мадара сам себя боялся. «Ты можешь ему навредить»? Эти слова, сказанные Тобирамой, пожалуй, были правдивы.

Может, но не станет.

— Сегодня у нас в планах стихии, — привычно сложив руки на груди, вещал Учиха своему единственному ученику, когда они добрались до места.

Как деревня шиноби, Коноха должна была иметь свои тренировочные полигоны, и первым из таких как раз и стал полигон номер двадцать четыре. Это число у Мадары вызывало противоречивые чувства, но было тесно связано с Изуной, так что «единички» и «нолики» шли мимо звания названия первого тренировочного полигона Деревни Скрытой в Листве.

Сам по себе полигон не представлял из себя ничего особенного — редкие деревья, места с частыми деревьями, кустарники и песок. Бревна для отработки ударов рук Мадара устанавливал сам, вручную. Единственным отличием этого полигона от других, строящихся в числе первых, было огромное количество мишеней, разбросанных по всей его площади. Учихи всегда славились своей меткостью в метании сюрикенов и кунаев.

Ну, а еще неподалеку было место, которое Мадара очень сильно любил. И пусть ради такого соседства приходилось каждый день бегать многие километры — лишняя тренировка Сенсоме не помешает.

— Итак, какие стихии называют основными?

— Их пять, — прилежно отвечал Сенсома. — Огонь, Вода, Воздух, Молния и Земля.

— Самая сильная стихия?

— Ее нет. Все основные стихии потенциально равны. Каждая основная стихия имеет «врага» среди товарок и «слабака». «Враг» — стихия, которая заведомо сильнее. У Земли это — Молния. Зато Земля сильнее Воды — его «слабака».

— Отлично, — кивнул учитель. — Надеюсь, что и про остальных «врагов» и «слабаков» ты в курсе. Но что насчет других стихий? Я лично сражался с обладателем стихии Дерева — Хаширамой. Откуда она взялась?

— Кеккей Генкай, — отвечал ученик. — Это мутация или наследственность. Спящий ген или измененный. Таких имеется огромное количество по всему миру, но, в основном, они известны, как и их пользователи, ведь из-за привязанности генетики к Кеккей Генкай появляются целые кланы с уникальными генами.

— Пример.

— Клан Учиха с Шаринганом, клан Хьюга с Бьякуганом, у клана Сенджу изредка рождаются уникумы, способные использовать стихию Дерева. Еще есть клан Хатаке с уникальной чакрой, позволяющей им делать более сильные техники. Ну и много других…

— Действительно много, — Мадара хмыкнул и вытащил из-за спины папку. — Тут все известные кланы с Кеккей Генкай. И парочка не особо известных. Данные секретны, но не строго. Заучи их. Я начну спрашивать тебя об этом через три недели.

— Мне хватит меньше времени, — пожал плечами Сенсома. — Или у вас есть еще что-то новенькое?

— Именно, — усмехнулся Учиха догадливости Томуры. — Сегодня мы приступим к изучению ниндзюцу. Уверен — у тебя легко пойдет, ведь твой контроль над чакрой должен быть велик. Запомни — большие количества чакры важны, но если ты сольешь их все на одну атаку, то тебя сможет победить даже обычный человек. В мире, кстати, существуют воины, которые могут противостоять шиноби и без чакры, но таких мало.

— Совсем-совсем без чакры? — недоверчиво хлопнул глазами мальчик. — Что же это за монстры…

— В основном — умелые мечники, — отмахнулся один из величайших шиноби в мире. — Не отвлекаемся. Контроль позволит тебе легче усваивать техники, а значит — быстрее обучаться. Теоретически, ты сможешь использовать ирьениндзюцу, но только на себя — чтобы лечить других, нужно обладать достаточными количествами чакры. Для стандартных техник многого не надо — сложи ручные печати правильно и подай чакру в нужное место.

— Зачем нужны эти печати? — Сенсома неумело переплел пальцы, с мрачной миной наблюдая некоего осьминога у себя вместо конечностей. — Неужели нельзя применять техники без них?

— Можно. Но это потребует не просто хорошего контроля, а идеального. Если разделить контроль чакры на ступени, то… Думаю — мой контроль можно назвать тотальным, но и так — я могу управляться со сложными техниками огня, используя лишь одну, главную печать. На порядок сильнее контроля чем у меня я не встречал, но не исключаю, что такие люди есть. Эти люди смогли бы использовать техники без рук. Но это лишь теория.

— Я смогу добиться такого?

— Сначала просто добейся хоть чего-то, — взъерошил волосы мальчику Бог Шиноби и улыбнулся. — С сегодняшнего дня мы будем изучать ручные печати. Удели им особое внимание — парни с быстрыми руками способны создавать техники почти мгновенно, а в бою важно что?..

— Скорость, сила, умение, — отрапортовал Сенсома. — Ну и по мелочи…

— «По мелочи»… — сделал вид, что нахмурился Мадара. — Эти мелочи стоят многим жизни. Впрочем, основное ты сказал. Смотри — эта печать основная, называется Тигр и используется, преимущественно, в техниках Земли и Огня…

* * *

За неделю Сенсома смог научиться правильно складывать любые последовательности печатей на приличной скорости. Это была несложная наука, требующая усидчивости и терпения, так что бывший учитель справился на раз.

По мере изучения печатей, мальчик получал от учителя теорию о ниндзюцу и гендзюцу. Если обычные «суперспособности» у мальчика должны были получаться неплохо, ввиду прекрасного контроля над малым уровнем чакры, то техники иллюзий, казалось, были созданы специально для таких как он. В них не нужен был аналог «лома» из чакры, там нужна была «отмычка», дарующая пользователю ключик к сознанию противника.

У клана Учиха такой отмычкой был Шаринган. Его даже можно было назвать универсальным ключом, хотя некоторые могли сопротивляться его влиянию.

— Чтобы выйти из гендзюцу, нужно понять и принять нереальность творящегося вокруг, сложить печать и крикнуть кодовое слово. Иногда последние два пункта можно опустить, — скучным голосом вещал Мадара, сидя на огромном фиолетовом камне в форме лица Сенсомы. — Ты же все это знаешь — почему твое сознание еще здесь?

— Я хочу понять одну вещь, — мальчик изобразил работу мысли на лице. — Вот моя рука. Все это находится внутри моего сознания, но тело-то «там». Могу я двигать телом, находясь тут?

— Сознание оторвано от тела, — нахмурился Мадара. — Хотя… Если бы твое тело могло делать что-то бессознательно…

— Например — подавать чакру в мозг, отрезвляя его, — подхватил Сенсома. — Допустим — если тело не двигается дольше минуты.

— Ты не сможешь спать, — издевательски улыбнулся Мадара. — Хотя сон — это тоже гендзюцу в своем роде.

Учителю Томуры доставляло нешуточное удовольствие указывать ученику на его ошибки, ибо их было чрезмерно мало. А уж садясь на свой конек — выдумывание всяких извращений с использованием чакры, он становился дико похож на одного альбиноса, а потому мужчина просто не мог удержаться и не подколоть мальца.

Пусть и делал он это довольно косноязычно.

— Тогда нужно просто заставить тело двигаться, — все размышлял ученик. — Реагировать на внешние раздражители. Вот вы сейчас подойдете ко мне и приставите кунай к моему горлу. Я тут даже не почувствую.

— Не чувствуешь? — поинтересовался Мадара.

— Совсем, — мальчик потрогал шею. — Хотя иллюзия слабенькая, так что если вы сделаете надрез — я пробужусь.

— Пожалуй, нет, — учитель сидел там же, где и в самом начале. — Какие мысли?

— Опытный пользователь гендзюцу может запутать мозг человека и легко победить. Таких ловкачей мало, но у Учих есть неплохие задатки. Следовательно главное — понять, что ты в иллюзии. Если не сделать этого — ты проиграл. Но если иллюзия совсем-совсем умелая… Мда-а-а… Уверен — тренированное тело может двигаться даже без сознания, но как этого достичь?

— Я не могу, — признался Мадара, убирая кунай с горла вышедшего из гендзюцу ученика.

— И я не могу, — мальчик вздохнул и поправил очки. — А хочется…

Тренировать гендзюцу пока не начинали, лишь проходили теорию. Для начала Сенсоме нужно будет выбрать свой способ воздействия на мозг — через что подавать чакру в голову противника. Вариаций было достаточно: запахи, звуки, специальные прикосновения и так далее, но перерожденный хотел в свой арсенал что-то нетипичное и действенное.

Первые тренировки Ниндзюцу начались, как всегда, с пробежки до полигона, пары спаррингов, в ходе которых Сенсома раскусывал Третье Томое — завершенный стиль боя Учих. Со Вторым он справился за пару недель, а это ему одолеть не выходило уже дольше. Еще небольшой тест по знаниям Сенсомы, прошедший довольно быстро и без огонька — Мадара знал, что его ученик все зубрит на совесть.

— Ладно, — остановил Сенсому Учиха, когда тот стал перечислять пространственно-временные техники. — С этим закончим. Сегодня я научу тебя первому ниндзюцу, которое ты будешь совершенствовать. Чем чаще ты используешь одну конкретную технику, тем выше твой над ней контроль и КПД соотношения чакры и силы. Другими словами — повторив технику свыше миллиона раз, ты сможешь почти не замечать изменений в чакре после нее, если она не очень сильная. Конечно, у тебя не будет столько времени на одну технику, но важен сам факт, что стараниями можно нивелировать некоторую разницу между тобой и шиноби с нормальным уровнем чакры.

— Тогда почему слабые шиноби не тренируются в поте лица? — не понял Томура. — Ведь это их шанс стать сильнее. Миллион раз! Уверен, многие техники можно будет так «прокачать» за год. Вернее одну в год, но и это уже неплохо.

— Владея одним приемом, бой не выиграть, — поднял палец вверх учитель. — Приоритет шиноби номер два?

— Быть разносторонним, — послушно отвечал малец.

— Молодец. Теперь запоминай последовательность: Тигр, Кролик, Свинья, Собака. Это Земляная Стена. Она довольно проста в освоении: подаешь чакру в руки, а после переливаешь ее из рук в землю в нужном количестве. Я не смогу тебе объяснить, как регулировать высоту, ширину и твердость техники — это ты поймешь сам.

Мальчик старательно сложил печати и приложил руки к земле. Он выкрикнул название техники и подал чакры — Шаринган это явно видел, но… техника не сработала.

— Чакра просела на десять процентов, — задумчиво цокнул языком Мадара. — Плохо, но это — твой первый раз в ниндзюцу вообще. Почти ни у кого не получается. Продолжай пробовать.

Еще десять попыток — мальчик по ходу разбирался в контроле и смог снизить потребление чакры, но добиться результата не вышло. Одиннадцать-двенадцать попыток, и чакра будет на нуле, а результата нет.

— Нормально, — подбодрил его учитель. — Чакру ты тратишь, а значит — раскачиваешь контроль и саму технику. Учить с нуля всегда тяжело, но поняв принцип, ты сможешь осваивать другие ниндзюцу быстрее. Теперь же, когда в твоем теле почти не осталось чакры, давай проведем физическую тренировку — тело от такого развивается быстрее, и тебе — слабосилку в чакре — это очень удобно.

— А у вас тело не такое уж и накачанное, — парировал мальчик, делая первое отжимание. — Вот уж где чакра вредит.

— Мне не вредит, — задрал нос Мадара и сделал пару кругов вокруг полигона.

Еще четыре дня перерожденный раз за разом тратил всю свою чакру для получения удовлетворительного результата, но его не было. Контроль действительно был неплохим для новичка — расходы чакры снижались уверенно, ибо мальчик понял суть экономии, но вот добиться нормальной стены… удалось лишь на пятый день.

— Отлично, — удовлетворенно улыбнулся Мадара, глядя на ученика, сидящего за метровой стенкой из камня. — Прочность, правда… — пинок с напиткой ноги чакрой проломил препятствие легко. — Пока никакая, но сама суть. Дальше будет легче.

И дальше действительно стало легче, ведь бывший учитель математики понял сам принцип. Для него случился прорыв, и уже за две недели Земляная Стена была усвоена им на отличном уровне, и это при том, что Мадара дал ему за это время две новые техники — Технику Сокрытия Крота и Технику Каменного Клонирования — два полезнейших для боя ниндзюцу.

С обучением этой стороне силы шиноби у мальчика проблем не было, так что Учиха решил, наконец, отпустить его к Мито на некоторое время. Самому Мадаре предстояло выполнить парочку миссий, которые на него повесил Хаширама на прошлой встрече с Дайме, а также кое-что сделать в клане.

Мито и Сенсома прекрасно ладили друг с другом, когда великого Учихи не было рядом, ведь при нем мальчик держался на его стороне, что не могло оставлять Узумаки равнодушной.

Мальчику удалось (пусть и с огромными рисками для жизни) разузнать полную историю ненависти этих двоих. Все оказалось просто — Изуна Учиха влюбился в лучшую подругу Мито, и та ответила тем же. Но кланы не собирались идти им на уступки, как и сама нынешняя жена Первого Хокаге, так что подруге не оставалось ничего другого, кроме как отказаться от своих чувств. Мадара, в этом плане, был более снисходителен и помогал брату всякий раз пробираться на территории Узумаки. Потасовки с братьями Учихами стали обычным делом для клана красноволосых.

Тогда-то клинок Мадары и прошелся по груди Мито…

Женщина просто вскипала, вспоминая самодовольную ухмылку этого идиота, когда тот догадался еще и сзади поработать мечом. Кровотечения были сильны, а сами потери ужасны, но клан Узумаки всегда славился своей живучестью и фуиндзюцу, так что Мито смогла себя вылечить и вернуть утраченное еще на поле боя.

Но шрам на душе никуда не делся, как и пунктик в отношении старшего главы клана красноглазых.

Однако, к его ученику женщина быстро нашла подход (или все было наоборот?). С почерком у него были явные проблемы, но зная как Нара обучают детей — можно было не удивляться. Когда мастер фуин взялась за дело, руки у Сенсомы выпрямились, как и линии, чертимые им. Мито всегда считалась превосходным преподавателем, обучая детей в клане, а этот мальчишка еще и прекрасно умел познавать новое, так что быть ему мастером в техниках запечатывания через пяток лет!

К тому же — в эпоху войны люди привыкли использовать что-то уже созданное, а не развивать техники. Поэтому новое поколение, обладающее незашоренным разумом, могло порой сильно озадачивать «стариков», как это часто делал Сенсома, предлагая гениальные идеи по использованию чакры. Тобирама тоже был сведущ в новинках и усиленно работал над созданием новых техник, так что Узумаки бы предложила Томуре сходить к нему, но… Младший Сенджу, мягко говоря, не любил, когда по его лаборатории ходили чужие.

А чужими в его лаборатории были все. Даже брат.

Так что и приходилось жене Первого выкручиваться и давать все более сложные и сложные знания о печатях на свитках и вообще поверхностях.

— Фуин — техники запечатывания. Обладая нужными знаниями и умениями можно запечатать все что угодно — чакру, вещи или же живых людей. Работает фуин на специальных формулах, так что тут важна точность их рисовки и построения. С этим у тебя проблем не будет через пару лет — ты поразительно старателен, Сенсома-кун.

— Спасибо, Мито-сама. Так что насчет техники увеличения резерва?

Узумаки вздохнула. То, что требовал от нее мальчишка с самого начала их знакомства, казалось ей чем-то маловозможным. Для того, чтобы собрать чакру на своем теле, даже используя фуин, нужно обладать идеальным контролем этой самой чакры и знать многое о строении чакроканалов и устройстве тела шиноби. Его просьба была равна вершине фуиндзюцу и ирьениндзюцу. Таких высот Мито не могла ему открыть — сама не знала.

— Тебе следует поговорить об этом с кем-нибудь из медиков, — отвечала Узумаки. — Желательно — опытным. Сделать печать на теле несложно, но чтобы вливать в нее свою чакру да еще и в фоновом режиме… Это должно стать рефлексом, но при этом не забирать у тебя все запасы, оставляя сколько-то… Не знаю, Сенсома, возможно ли это. В любом случае — я помогу тебе, как только ты будешь готов постоянно передавать излишки своей скромной чакры в Печать. Думаю, что где-то в шесть раз резерв должен будет увеличиться. Если эта техника вообще получится…

— Шесть-семь — идеал, — вздохнул Сенсома. — Идеал почти недостижим. Мне бы хотя бы в разика четыре…

— Все зависит лишь от твоих умений и старательности, — улыбнулась женщина. — Через три дня вернется твой основной учитель, так что давай поторопимся выучить пару легких печатей.

За две недели отсутствия Мадары, Мито научила Сенсому немногим фуиндзюцу, но дала главное — основы. Теперь мальчик сам мог экспериментировать, но только под присмотром того же Мадары — не хватало еще такой талант загубить. Вместе с Томурой, Узумаки составила план его приходов к ней каждую неделю и график его успеваемости — по всему выходило, что за три года, к своему десятилетию, Сенсома сможет узнать от Узумаки все, что она может ему дать.

Ирьенина найти пока не удавалось, так что и мысль о Печати увеличения резерва чакры была отложена в долгий ящик.

Зато мальчик начал усиленно практиковаться в тайдзюцу, ради исполнения двух своих задумок — выхода из гендзюцу (или, на худой конец, сражения под его действием) и технике, использующей скрытый потенциал человеческого тела.

Бывший учитель математики начал обучение всего одиннадцать недель назад, но уже узнал столько, сколько не знают даже клановые дети, которые старше его на пару лет.

В среднем, конечно же.

Сила Земли, сила тела, сила разума

— Клан Хьюга, — Сенсома, тихо и бесцеремонно вошедший в комнату к Мадаре, положил перед ним папку, с информацией о клане белоглазых.

— Учиха, — спокойно поправил своего ученика лидер красноглазых. — Ты находишься у Учиха, хоть я и не понимаю, как ты обошел всех моих людей, которым было приказано задержать тебя.

Бог Шиноби окинул взглядом своего ученика. Прошло уже больше года с тех пор, как Сенсома начал тренироваться и изучать техники шиноби под его началом. Мальчик окреп, его тело украсила развитая мускулатура, а голова пополнилась многими знаниями, полезными в бою и не только.

Резерв чакры у ребенка был паршивый, он и сам это признавал, но сдаваться не собирался. Обучаясь у Мадары, Томура смог изучить все техники стихии Земли, доступные Учихе.

Их было девять:

Земляная Стена — очень полюбившаяся юному шиноби техника, простая в освоении и использовании, но очень универсальная и полезная. Мальчик не сидел на месте целый год, и к восьми годам он стал одним из лучших пользователей Стены в деревне. Его точный контроль позволял изменять призванные препятствия почти как угодно, а знания о фуин давали возможность добавлять к этой технике еще и взрывные печати, пусть и малых мощностей.

Техника Сокрытия Крота — тоже очень полезное и универсальное ниндзюцу, требующее больше контроля чакры, чем ее количества. С его помощью Сенсома научился быстро и скрытно маневрировать по полю боя так, что даже Шаринган Мадары не всегда мог предугадать, откуда вылезет его ученик. Количество раз использования техники было ограничено ввиду малых объемов чакры у мальчика, но и этого было достаточно, чтобы в комплекте с его незаурядным умом превратить это простое дзюцу в опасное оружие.

Техника Каменного Клонирования — еще более универсальное дзюцу. Пока что клон был один, и на большее в ближайшем будущем надеяться не приходилось, но и одна копия была отличным подспорьем в бою. Преимущество Земляного клона перед остальными в том, что он не рассеивался от сильных атак, а рассыпался, сковывая движения атакующего или же ослепляя его песком.

Каменные Пули — простое, как палка, ниндзюцу. Одно из немногих в арсенале Сенсомы, которое можно использовать лишь для нанесения урона и только. Чакры много не требует, так что идеально ему подходит, хотя и улучшить Пули фуин-взрывами пока не удавалось.

Техника Разрушения Горы — требующая от мальчика очень много чакры и почти бесполезная на равнинах, эта техника в умелых руках ученика Бога Шиноби творила чудеса в местах, где были неровности рельефа. Пусть Сенсома и не мог полноценно обрушить целую гору, он вполне себе справлялся с вызовом обвалов и устраиванием неожиданных засад. Пусть пока что он применял ее только против учителя.

Летающие Булыжники — почти те же самые Пули, но на порядок больше. Соответственно — требуют больше чакры для использования. На них фуин оказалось ставить проще, но из-за большой траты чакры на использование Сенсома редко прибегал к использованию этого ниндзюцу.

Земляные Шипы — три каменных копья, на огромной скорости вылетающие из-под ног противника. Перерожденный относился к этой технике холодно, ввиду все тех же больших затрат чакры на ее использование и недостаточной, по его мнению, скорости шипов. Однако, для нападения из засады он часто их использовал.

Сдвиг Земной Коры — одна из любимейших техник ученика Мадары, позволяющая с помощью чакры изменять высоту определенного участка земли. Благодаря тому, что это дзюцу не требует много чакры и дает возможность создавать фуин-взрывы на контролируемой поверхности, Сенсома очень часто использует его.

Техника Земляного Дракона — самая мощная по разрушительности техника бывшего учителя математики. Из-за его прекрасного контроля чакры, особенно в техниках Стихии Земли (Мадара сказал, что его ученик уже близок к его собственному контролю над этими техниками, который он оценивал как отличный) Сенсома мог использовать это чакрозатратное ниндзюцу, пусть и всего один раз. При длительной подготовке и удачном стечении обстоятельств, порой мальчику удавалось начинить созданного дракона фуин, делая его еще разрушительнее. Для его использования требуется девяносто процентов всей чакры юного шиноби.

Из-за того, что нужного ирьенина никак не удавалось найти, а других путей к созданию двух задуманных Сенсомой техник не было, он полностью сосредоточился на познании своей родной стихии. В Стране Огня не так часто рождаются дети с предрасположенностью к Земле, так что Сенсома к восьми годам по праву считался мастером этой стихии на своей родине. Мадара не мог дать ему слишком многого, но даже этих девяти техник хватало, чтобы превратить его ученика в опасного противника даже для неплохих шиноби-середнячков. Конечно, и учитель и ученик понимали, что в реальном бою с кем-то достаточно квалифицированным у мальчика не будет и шанса на победу, но вот шанс на выживание был велик.

Занятия с Узумаки Мито тоже не стояли на месте, и юный Томура уже был достаточно умел в обращении с несекретными фуиндзюцу, которые ему преподавала жена Первого Хокаге. Женщина проявляла искренний интерес к задумкам своего протеже и, незаметно для всех, пополняла свою коллекцию техник запечатывания. Она даже сама вызвалась найти-таки ирьенина, способного дать ответы на вопросы Сенсомы, но потерпела в этом неудачу, как и сам мальчик-сирота.

Даже Тобирама Сенджу, наконец, заинтересовался учеником двух столь выдающихся личностей и провел с ним пару разговоров. После этих бесед он стал задумчивее, а его лицо было более пасмурным, чем обычно. Маленький мальчик имел просто чудовищное воображение, а потому не стеснялся придумывать что-то новое и ужасно эффективное. Однако, помогать ему просто так альбинос не собирался, пообещав, лишь, подумать над парой основных задумок Томуры, если тот сможет к ним как-то подступиться.

Трое влиятельнейших ниндзя первой из Скрытых Деревень часто думали о мальчике, рожденном в малоизвестном и мелком клане в конец эпохи войн. Это не прошло и мимо жителей нового селения, которые частенько судачили о «Сенсоме-ученике», что обучался у одного из Богов Шиноби, жены Первого Хокаге и человека, фактически заведующего политикой Деревни, а значит и Страны… Конечно, в лицо его знали немногие, ведь Томура почти не гулял по разрастающейся Конохе, все свободное время проводя в учебе и тренировках.

Клан Нара уже не был столь приветлив с сиротой, ибо тот все чаще и чаще оставался в квартале Учих. Дети, которые звали Сенсому другом пару лет назад, перестали с ним разговаривать, а взрослые больше не звали чемпиона поиграть в шахматы. Шикогеру и его жена не поддерживали таких настроений соклановцев и своих же собственных детей, но ничего не могли сделать с предрассудками и неприязнью, появляющейся на пустом месте. Глава Нара все так же был приветлив со своим бывшим воспитанником, а Маюри открыто радовалась его успехам в фуин и чистописании, что довольно часто задевало ее детей. Впрочем, это не помогало…

Сам же Сенсома не обращал внимания на недоброжелателей, все свое свободное время уделяя самосовершенствованию. В своем прошлом мире он любил становиться лучше, но там были ограничения, вроде работы и других «обязанностей», которые не давали ему полностью посвятить себя любимому делу. В этом мире все было легче — сама судьба послала сироте прекрасных учителей, сильно заинтересованных в его развитии. Битвы с использованием техник против Мадары вызывали полнейший восторг, особенно, когда перерожденному удавалось зацепить учителя.

И вот сейчас он, кажется, нашел решение для своей главной проблемы. И вновь зацепил учителя, обойдя его «охрану», нужную лишь для тренировки любимого ученика, а не для защиты главы клана.

— Клан Хьюга видит человека насквозь, — уточнил Сенсома. — И даже больше. Они видят те самые тенкецу, которые мы используем для техник!

— Это так, — Мадара сложил руки на груди, понимая, что ученик быстро не уйдет, так что и заниматься «делами клана» в письменном виде ему не суждено.

Пожалуй, он был рад этому.

— Я подумал, — мальчик подвинул папку с данными ближе к учителю, а сам прошелся по комнате, бывшей личной для Мадары, и плюхнулся на его кровать. — Если ирьенины разводят руками, говоря, что попросту не знают, как снять ограничения с тела, то, может быть, есть специальные «предохранители» внутри него. Тенкецу используются для техник, но я уверен — есть какие-то особые точки, которые не задействуются даже самими Хьюгами, по причине их… э-э-э… неэффективности, вот!

— Почему ты уверен? — хмыкнул Учиха, не заметив наглости Томуры. — Предчувствие?

— Факт, — Сенсома поднял указательный палец. — Тенкецу у шиноби не всегда находятся на одинаковых местах. Именно потому лишь Хьюга могут эффективно вести бой, опираясь на Мягкий Кулак. Заблокировать пару тенкецу может и обычный мастер тайдзюцу, а вот все, как это делают обладатели Бьякугана… Это могут делать только они. Но! Я прочитал, что у всех проверенных шиноби было ровно по одиннадцать тенкецу, всегда находящихся на одном месте. У всех! Это может быть тем, что я ищу…

— А если нет?

— Что я теряю? Мне всего лишь нужно проконсультироваться с одним из их клана. Желательно — с кем-нибудь опытным и с хорошим зрением.

Мадара громко хохотнул. «Хорошее зрение» — вот уж в чем можно не сомневаться, когда говоришь о белоглазых! Учиха имел с ними дело на поле боя ивне его и признавал их силу. Бьякуган в некоторых случаях оказывался куда эффективнее его собственных глаз. Но обладатели этого додзюцу довольно замкнуты даже внутри деревни. Их клановый квартал — самая малопосещаемая территория для людей не из Хьюга. Даже Учиха им в этом уступают.

А потому устроить встречу будет трудно…

— Как глава клана Учиха, я могу организовать это, — кивнул, пораскинувший мозгами, Мадара. — Проблема в том, что говорить им придется не со мной, а с тобой — маленьким сиротой, желающим воспользоваться силой их глаз. Уверен, они не будут снисходительны к тебе и заставят пройти какое-нибудь испытание. И это в лучшем случае.

— Вы за меня переживаете? — удивился Сенсома, лежащий на его кровати, лицом к Учихе, но вверх ногами.

Его волосы, отпущенные по просьбе самого Мадары, почти как у брата, растрепались и чуть прикрывали его детское лицо.

— Я больше переживаю за идиота, который выйдет с тобой на танец, — криво усмехнулся учитель, а его ученик вернул ему такую же усмешку.

* * *

Через два дня, закончив с делами своего клана, лидер Учих обратился с просьбой к главе Хьюга. Белоглазые не очень жаловали красноглазых, но и просто так отказать не могли — этикет и внутренняя политика деревни.

Так что Мадара в традиционном темном облачении Учиха и Сенсома, одетый в его подобие, но коричневых тонов и без символики клана, вскоре стояли перед входом в клановый квартал Хьюга. Сторожа из побочной ветви даже не дернулись при их приближении, но провожающий — молодой шиноби с белыми глазами, все равно узнал о приходе ожидаемых гостей, так что вышел им навстречу почти моментально.

Бьякуган позволял этим людям видеть даже сквозь стены.

— Мадара-сама, для нас честь принимать вас в нашем доме, — церемонно поклонился мужчина темноволосому. На Сенсому он не обратил никакого внимания.

— Я думал, что у меня будет разговор с Тэкео-саном, — выгнул бровь глава Учих.

— Конечно, Мадара-сама, — улыбнулся носитель Бьякугана. — Я отведу вас к нему. Пойдемте.

— Со мной ученик, — Мадара сложил руки на груди, понимая, что сейчас начнутся препирания.

— Но… Он же не из клана? — с надеждой спросил провожающий.

— Я о нем предупреждал.

— Но он не Учиха, верно?

— Тэкео знает о его присутствии.

— Это же не сирота, да?.. — совсем уж кисло спросил мужчина, разрываясь между правилами клана и словом его главы.

— Мусор, — тихо бросил мальчик в пустоту.

— Поддерживаю, — кивнул Мадара, с радостью наблюдающий, как искажается в маске бессильной злобы лицо провожающего. — Пошли. Потом выловим кого-нибудь из их шайки вне кланового квартала и будем бить, пока… пока не устанем. А когда устанем — спросим, что хотели, отдохнем и снова будем бить.

— Отличный план, — улыбнулся мальчишка и повернулся спиной к Хьюге. — А у нас не будет проблем из-за этого?

— Постойте! — ответить учитель не успел. — Конечно я отведу вас обоих. Прошу, пойдемте за мной…

Легендарный Учиха громко фыркнул, одарил мужчину взглядом, полным презрения, и прошел чуть вперед, к дверям. Весь путь до главы белоглазых они проделали в молчании.

Сенсома, никогда ранее не бывавший в этих местах, с интересом разглядывал дома Хьюг, выполненные в классическом японском стиле. Вообще — многие моменты из жизни этого мира имели азиатские корни, но архитектура и домашний быт, как ни странно, были чем-то… нормальным для среднестатистического европейца. А может быть дело было в том, что бывший учитель математики не знал, что творится в современной Японии?

Наконец, они пришли.

— И даже не зашипел, — хмыкнул Мадара, с надменным видом проходя мимо их провожатого, открывшего дверь.

— Учитель удивлен вашей стойкости, — пояснил улыбающийся мальчик в ответ на непонятливый взгляд белоглазого. — Но оскорблять в следующий раз не стоит, молодой человек.

— А… ага… — кивнул удивленный член благородного клана первой из Скрытых Деревень, с которым какой-то мелкий сопляк-сирота разговаривал как… как с равным! Нет! Даже ниже!

Этот безумный Учиха, вот уже полгода пытающийся убедить Хокаге править миром железной рукой, нашел себе странную игрушку. Эй, он же пришел сюда — в дом главы великого клана Хьюга, не для того, чтобы удовлетворить прихоти сопляка? Кажется люди что-то такое говорили на улице… что-то об ученике Бога Шиноби и жены Первого. Неужели этот?..

Тэкео Хьюга — нынешний глава клана — мужчина тридцати четырех лет, сидел в своем додзе и задумчиво делал шахматные ходы, пока его сын и наследник отрабатывал Мягкий Кулак на манекене.

Игру ему показал Шикогеру Нара — старый знакомый Тэкео. От сеги она отличалась большей простотой, так что обучение ей не заняло у главы Хьюга много времени. Интересная игра, вдумчивая. Тэкео не особо понимал увлечение клана пользователей теней настольными играми, ибо считал их слишком мудреными и бесполезными, но эти шахматы, созданные, по словам Шикогеру, каким-то мальцом, которого приютили Нара, оказались интересным занятием. Помогали сосредоточиться и расслабиться одновременно.

Сэдэо Хьюга — сын главы клана, уже был способен использовать Кулак, но до полноценных спаррингов с людьми его не допускали. Во-первых — слишком рано (семь лет мальчику исполнилось не так уж и давно), во-вторых — человека можно ранить, если повредить не тот орган. Поединки же без чакры оставались скучным занятием — какой толк от запечатывания тенкецу, если ты его не применяешь?

Вышедшие на тренировочную площадку под открытым небом гости мгновенно привлекли к себе внимание.

— Сэдэо, прервись, — бросил Тэкео. — Вы пришли, Мадара-сан.

— Ты не рад мне, Хьюга? — понимающе усмехнулся Учиха, одобрительно глядя на мальчика-наследника клана, тут же активировавшего свой Бьякуган и застывшего с открытым ртом. — А твой сын подрос… Сколько он тренируется?

— Год, — сухо ответил глава Хьюга, мазнув взглядом по Сенсоме. — Он достаточно тренирован, чтобы видеть огромную разницу между тобой и твоим маленьким компаньоном.

— Это Сенсома Томура, — представил поклонившегося ученика его учитель. — Я обучаю его искусству шиноби.

— Необычно.

Ни Сэдэо, ни Тэкео не увидели в мальчике задатков воина. Неплохая мускулатура и уверенный ток чакры перекрывались общим количеством последней. Нормальным шиноби с таким резервом не стать, и это явно видно. Даже у Сэдэо, что был на год младше маленького гостя додзе, чакры уже было гораздо больше, а главное — он умел ее применять в клановых техниках, считающихся лучшим тайдзюцу, если не в мире, то в деревне уж точно.

— Так и в чем же цель твоего визита, Мадара-сан? — спросил Тэкео, двигая пешку вперед. Комбинация на доске вырисовывалась на диво сложная. — О чем ты хотел поговорить со мной?

Гости расположились на дощатом полу, как и сам хозяин дома, а наследник клана Хьюга остался стоять у манекена, изредка нанося по нему удары и часто поглядывая в сторону Учихи и его спутника.

— Вообще-то, не я искал разговора с обладателем Бьякугана, — признался Мадара. — Сенсома хочет проконсультироваться у тебя насчет тела шиноби и тенкецу в нем. Я бы советовал тебе прислушаться к мальчику — он даже Тобираму заставил призадуматься своими идеями. Вполне возможно, что с его помощью твой клан создаст новую технику.

Тэкео скривился, вновь обращая свой взор на ученика Бога Шиноби. Судя по тому, что он слышал о нем — потенциалом он не блещет, хотя и Мито-сан и Мадара радостно обучают его всему, чему могут. Но чтобы он — глава гордого клана Хьюга, безвозмездно помогал этому безродному выскочке? Прошение Мадары не давало никакого кредита доверия, скорее — отнимало его.

— Какого рода консультация? — все же спросил Тэкео.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне с изучением одиннадцати тенкецу, которые находятся у всех шиноби в одних и тех же местах, — влез в разговор Сенсома.

— Ты подкован в этом вопросе, — глава Хьюга взглянул на юнца по-новому. — Но я не буду тебе помогать просто так. Видишь ли — моему сыну нужен спарринг партнер на сегодня. Его обычный — приболел. Если ты сразишься с Сэдэо, я окажу тебе помощь. Продержись, хотя бы, минуты три…

Слышавший эти слова, наследник Бьякугана радостно подпрыгнул и вскрикнул. Правда потом он замялся и ощутил себя неловко, понимая, что поступил некультурно, но радостный огонек в его глазах никуда не исчез.

— Спарринг в тайдзюцу? — уточнил ученик Мадары, не глядя на хозяина дома. Сейчас он оценивающе смотрел на своего потенциального противника.

— А ты умеешь что-то другое? — вырвалось у Тэкео. — Впрочем… кхм!.. Да, ты можешь использовать вообще все, что умеешь и можешь. Сэдэо тоже сдерживаться не станет.

— Что будет, если я выиграю?

Оба Хьюги нахмурились, оскорбленные таким пренебрежением их искусством, а Учиха радостно захохотал, узнавая бесцеремонность и самоуверенность своего младшего брата в словах ученика.

— Я лично буду помогать тебе в создании твоих «техник», — скрипнул зубами лидер белоглазых, недовольно посматривая на веселившегося «коллегу».

Ответа не последовало — Сенсома уже вышел на тренировочную площадку. Как и в доме Хокаге, тут полом был обычный желтый песок. Мальчик немного подумал и снял обувь. Вслед за ней полетела и его накидка, под которой обнаружилась черная майка и шорты того же цвета.

— Прошу тебя, продержись хоть минуту, — серьезно попросил юный Сэдэо, вставая в стойку Мягкого Кулака и активируя Бьякуган.

— Мог и не говорить, — улыбнулся в ответ его противник, чем немного удивил враждебно настроенного к нему Хьюгу. — Покажи мне все, что ты можешь!

Они сблизились. Сенсома сразу решил удивить оппонента, подпрыгнув при шаге и встав, после прыжка, на руки. Из такого положения он замолотил ногами по Сэдэо, заставляя того отбивать атаки. Чувство баланса у ученика Бога Шиноби было прекрасным, так что равновесия он совсем не терял.

Но, когда Сенсома встал на ноги, окончив представление, он с удивлением обнаружил, что чакра по ногам проходит хуже обычного. Проворный Хьюга успел, отклоняя атаки, несколько ограничить ход его чакры. Он даже попал по тенкецу!

— Здорово, — выдохнул Сенсома и начал складывать печати.

Такого Сэдэо не ожидал, а потому замялся на секунду, а после было поздно — ловкие руки сироты закончили свое дело:

— Стихия Земли: Каменные Пули!

В юного наследника главной ветви клана Хьюга полетели небольшие камни. На тренировках он отбивал атаки и серьезнее, но скорость этой техники сделала бы честь многим из его учителей. Однако, мальчик не растерялся и умело ушел с линии основной атаки, частично отбив и частично уклонившись от всех камней.

Потом Сэдэо налетел на ученика Мадары, показавшего, что он кое-что умеет. Не воспринимать его всерьез нельзя — опасно. Все внутри Хьюги кричало о том, что этот безродный не прост.

А перерожденный умело уклонялся от нападок своего оппонента, изредка подставляя руки под удары и ощущая, как чакра в них замедляет свой ток или просто начинает двигаться рвано.

— «Он прикладывается от души в любое место, куда попадет. Ему не так уж и важно поразить мои тенкецу — как я понял, он недостаточно хорош для такого исполнения Кулака. Значит — моя чакра не заблокирована надолго. Движения плавные… так и запишем — он танцует. Беря «разгон», он начинает связку движений. Если ее внезапно пресечь…» — мальчик сделал ловкий фляк, но задержался, отмечая замешательство своего визави. Когда тот уже подскочил к Сенсоме и начал свою связку по новой, его ударила нога в подбородок. — «Связка состоит из достаточного количества движений, чтобы не проверять ее длительность на себе. Их точно больше четырнадцати. Значит — нужно дать ему провести несколько движений и подловить на самом удобном.»

— Готов поспорить на какие угодно деньги, что Сэдэо победит, — объявил Тэкео, удовлетворенно наблюдая, как его сын теснит воспитанника легендарного Учихи. — Уже сейчас чакра на руках у твоего пацана заблокирована, а это значит, что техники Земли ему не использовать. Хотя торс он защищает, что не дает Сэдэо возможности повредить важные внутренние органы, но это лишь продлевает бой, а не меняет его ход.

Мадара лишь криво усмехнулся и вытащил свой прогулочный кошелек:

— Десять тысяч рье, — не глядя на удивленного Тэкео, произнес он. — Как за две миссии низшего ранга.

— Отвечаю, — произнес тот и глянул на бой.

Со стороны казалось, что Сенсома почти не уступает, изредка попадая по своему сопернику, но на деле — это было не так. Редкие, но точные удары Сэдэо блокировали ток его чакры, что не позволяло сироте усиливать ею свое тело. Конечно, он не подставлял тенкецу, видимо теоретически зная, где они находятся, но даже так — новые и новые удары вновь и вновь блокировали его «суперспособности».

Но вот, ученик Мадары отпрыгнул от Хьюги, а когда тот приблизился — резко взмыл вверх, совершая невозможный для обычного человека прыжок — чакра в ногах оказалась полностью разблокированной. В этом прыжке он, умело изогнувшись, смог сильно ударить Сэдэо по голове ногой, напитанной чакрой.

Наследник Бьякугана отшатнулся, но, вскоре вновь подскочил к противнику. Тот встретил его борцовской стойкой и умело провел захват, бросая не ожидавшего такой техники мальчика на песок. Бороться в полном контакте Сенсома не хотел — даже слабые касания Мягкого Кулака могут нанести ему серьезный вред, но вот ударить лежачего…

Сэдэо пришлось переворачиваться через себя вновь и вновь, чтобы не быть избитым ногами свалившего его сироты. Наконец, Хьюга смог вскочить и даже увернулся от пары точных ударов ногами, но вновь чуть не попал в захват. Тут уже он не выдержал и начал атаковать на пределе своей скорости, стараясь хоть чуть задеть наглого выскочку из безродных!

В Мягком Кулаке важна не сила и скорость, а точность проведения основных связок ударов. Понизив точность, но увеличив скорость, Сэдэо думал заблокировать как можно больше чакры в конечностях своего оппонента, дабы тот не смог использовать ниндзюцу. Последствия первых ударов уже ослабли, так что если ничего не предпринять — Сенсома совсем скоро сможет использовать техники.

Вот мальчик сложил основную печать, поразив Хьюгу, не ожидавшего, что он сможет использовать какое-либо дзюцу с таким плохим током чакры в руках. Сэдэо дернулся к нему и провел целых пять ударов из комбо, но на шестом был грамотно подловлен и отправился в недолгий, но обидный полет.

Чакра у юного Хьюги уже сильно просела — он тренировался еще до поединка, а в самом противостоянии с непривычки потратил ее слишком много на атаки, которые, по сути, не имели успеха. Бьякуган начинал слабеть — его постоянное поддержание тоже требовало изрядного количества чудо-энергии, дающей шиноби преимущество перед обычными людьми.

Семилетний мальчик выносливостью не отличался.

В отличии от Сенсомы, который укрылся за стеной из земли, воздвигнутой за ту секунду, что была потрачена наследником Бьякугана на отдых.

— Ладно уж… — утер кровь с разбитой губы Сэдэо, разбегаясь с отключенным Бьякуганом и сосредотачивая всю свою чакру в руке, как учил дедушка, изредка позволяющий себе показать вершину мастерства Кулака.

Хьюга мгновенно оказался рядом со стеной и ловко преодолел ее с правой стороны, мельком глянув Бьякуганом, что противник ждет его слева! Миг! Вакуумная Ладонь с силой бьет прямо в грудь незадачливого безродного, посмевшего избивать наследника главной ветви семьи Хьюга!

Сенсома медленно разворачивается к ошарашенному противнику, демонстрируя дыру в груди размером с руку Сэдэо. Еще секунда, и Каменный Клон рассыпается, успевая усмехнуться и показать пальцем на внутреннюю сторону Земляной Стены. Юный Хьюга пораженно смотрит на место, указанное клоном.

«Взрыв» — гласила надпись на фуин.

Земля рядом с Сэдэо взорвалась, выпуская из своих объятий настоящего Сенсому, а после нога Томуры впечатывает лицо наследника Бьякугана прямо в фуин на Стене! Секунда — взрыв!

* * *

— Прошу прощения, если перестарался, — кисло улыбнулся Сенсома, массируя кисть — с последней атакой он сильно поторопился и сам себе навредил.

— Если бы ты перестарался, я бы успел тебя остановить, парень, — сурово глянул на него Тэкео, сидящий над сыном. — Потерял сознание из-за малого количества чакры и удара головой. Взрыв — хлопушка, но доказывающая твою победу.

— Захоти он — и у клана Хьюга кончился бы наследник, — довольно продолжил Мадара, ставший богаче на десяток тысяч. — Рассказывай.

Глава клана Хьюга отдал сына на руки к слугам, прибежавшим по крику Мацудо — парня, провожавшего гостей по кварталу. После он вернулся на свое старое место и буркнул:

— Никто не хочет сыграть?

— Не люблю эту игрушку, — фыркнул Учиха, отвернувшись. — Худшее, что придумал Сенсома.

— Учитель, вы просто ни разу не выиграли у меня, — с напускной укоризной покачал головой мальчик, весело наблюдающий ошарашенность на лице главы Хьюга. — Если вы не против, Тэкео-сама, я сыграю с вами.

Мужчина лишь развел руками, приглашая безродного, только что одолевшего его сына.

— Сэдэо — хороший противник, — задумчиво начал пояснять и делать ходы на доске перерожденный. — Я читал о вашем клане и знаю о Кулаке, так что был морально готов к такому типу сражения. К сожалению — семилетний боец не сможет сравниться с нормальным. Он куда ниже среднего по клану, хотя тут, конечно, виноват возраст.

— Хочешь сказать, что смог бы одолеть среднего бойца клана? — с искренним интересом спросил Тэкео, занеся над доской руку с фигуркой.

— Конечно нет, — рассмеялся Сенсома. — Просто уровень его подготовки гораздо ниже того, что требуется для нормального использования Кулака. Физически — он не готов. Да и запасы чакры — вы сами видели — оставляют желать лучшего в затягивающихся сражениях.

— Для своих лет он хорош, — все же снизошел Мадара.

— Да, — рассеянно кивнул его задумавшийся ученик — глава клана Хьюга оказался недурным игроком. — Для своих лет… Он отлично показал свою технику в самом начале, сумев даже заблокировать пару моих тенкецу. Отличное владение Бьякуганом, как по мне. Правда — это было ловушкой.

— Ловушкой? — заинтересовался Тэкео. — Мне казалось, что это было его локальной победой.

— Твой сын не заблокировал чакру до конца, Хьюга, — вмешался в разговор Учиха, скучающе наблюдающий за партией. — Сенсома смог, исходя из количества и качества ударов, рассчитать время, которое необходимо его чакроканалам для восстановления после атак Сэдэо-куна.

— Именно, — Томура сочинил простую комбинацию, дабы заманить своего противника в ловушку. — Если тенкецу не поражены — две минуты на восстановление. Этого было достаточно для Сэдэо, которому я давал бить по рукам, так что он и не думал концентрировать большее количество чакры.

— Давал бить?

— Давал. Мне нужно было изучить уровень его владения стилем. Я проверял его движения и распутывал клубок под названием «Техника Мягкого Кулака». Конечно, тайдзюцу клана Учиха легче в исполнении, но оно и тяжелее для разгадывания в бою. Бойцы клана Хьюга имеют строгий шаблон атаки — плавные движения, первые три сверху, потом справа… В общем — определенные связки ударов, практически не меняющие своей сути. Ситуативность атак Сэдэо была очень ограничена…

— Он не владеет всеми техниками. Мальчик лишь начинает.

— Не спорю, но и не хвалю. Я смог высчитать момент, в который он откроется для атаки, и использовал его. Хотя сначала я создал условия для использования этого момента.

— Какие?

— Первое — начал атаки ногами. Сэдэо должен был испугаться разблокировки моей чакры, а значит — подставляться все больше. Далее — дистанция. Из-за, преимущественно, ударов ног, Сэдэо не мог подобраться близко. Когда же я его пустил — он угодил в борцовский захват и был знатно брошен на землю.

— Хорошая техника, — похвалил его Мадара между делом.

— Спасибо, — кивнул Сенсома, не отпускающий язвительные комментарии к игре лишь потому, что был занят. — Далее — Сэдэо сглупил и начал беспорядочно меня атаковать. Все приготовления были завершены — я подловил его на имитации техники. В пылу боя мальчик не подумал, что я не мог использовать ниндзюцу, или же переоценил меня, думая, что я могу… Как бы то ни было — я сбил его с ног и выставил стену с фуин.

— Потом ты подменил себя на клона и спрятался под землю. Умелый член нашего клана смог бы увидеть тебя, но мальчик еще недостаточно развил свои глаза, да и чакры к тому моменту потерял слишком много… — Тэкео задумчиво сделал свой ход и тут же опрокинул собственного короля. — Сдаюсь. Ты победил меня по всем фронтам, Сенсома Томура.

— Значит вы поможете мне в исследованиях? — обрадовался мальчик.

— Хьюга держат свои обещания.

Первое время, после ухода с территории клана белоглазых, учитель и ученик шли молча. Каждый думал о своем. Мадара в сотый раз радовался таланту своего воспитанника, а Сенсома подводил итоги боя, признавая его удавшимся. Наконец, Учиха спросил:

— Ты же не двигался на полной скорости, Сенсома? При твоих физических данных, ты бы смог просто заломать того ребенка в борьбе на самом начале боя.

— Что вы, что вы, Мадара-сенсей! — рассмеялся знакомым смехом Томура. — Это был очень серьезный бой!

Конечно же, ложь ученика была очевидна для Бога Шиноби.

* * *

Сегодня Джун Учиха пробудил первое томое в своем личном Шарингане! Господин Мадара указал ему верный путь, так что и дальнейшее развитие казалось легким и безоблачным.

Всего-то надо было столкнуть Рена — бродячую собаку, с которой Джун играл с детства — в реку с камнем на шее! Рена было жалко, но тело будто работало на автомате, а когда мальчик увидел в своем отражении первую «запятую», то и грусть мгновенно ушла!

Главное — успеть пробудить третье томое за оставшиеся три года. Мадара-сама дал четкий указ.

Видимо — Джун понравился легендарному главе своего клана и дальнему родственнику.

Прорыв и прорыв

С помощью клана Хьюга и консультаций у одних из лучших ирьенинов, к которым смогли привести Сенсому Мадара и Мито, перерожденному удалось разобраться с концепцией одной из двух своих техник. Да и мысли о второй появились.

Одиннадцать тенкецу, не используемых шиноби в их обычной деятельности, действительно оказались эдакими «ограничителями» для тела и духа хозяев.

Три из них были слишком уж суровыми, и воздействие на них могло лишь существенно навредить организму. Их не использовали против врагов лишь по одной причине — мимолетного вмешательства было мало. Чтобы задействовать любое из этих трех тенкецу, требовалось время и навыки, не распространенные в мире сражений. Но Сенсома, на всякий случай, запомнил всю информацию, касающуюся этих трех точек на теле шиноби.

Восемь других же, являли собой природные «предохранители», нацеленные на сохранение организма пользователя. Воздействовать на них наобум опасно, а найти нужный порядок удалось не сразу, но за четыре месяца работ с подопытными — пленными смертниками, коих в Деревне оказалось достаточно, чтобы выделить на нужды ученика Мадары, последовательность снятия ограничений с тела и духа была найдена. Правда, теоретическая.

Будущую технику мальчик с разумом учителя математики назвал Восемь Внутренних Врат.

Первая тенкецу, удовлетворяющая запросам Сенсомы, оказалась в левом мозговом полушарии. Именно ее, поначалу, и искал перерожденный. Снимая ограничения, поставленные этим узлом чакры, пользователь мог раскрыть сто процентов потенциала своего тела, тогда как обычно люди и шиноби используют двадцать-двадцать пять процентов.

Ученик Бога Шиноби мог довольствоваться уже и этим результатом, но Мито и, как ни странно, Тобирама, наседали на юного гения, требуя проверки всех остальных «Врат».

Последующие «Врата» шли от мозга к месту под желудком и заканчивались в сердце. Теоретически — снятие любого из этих ограничителей несло в себе нешуточную угрозу для здоровья пользователя, куда большую, нежели при «открытии» первых «Врат». Последнее тенкецу вообще, вскоре после его «открытия», должно было превратить тело шиноби в пепел. Снятие предохранителей, созданных самой природой для сохранения человеческой жизни, вело лишь к уменьшению этой самой жизни.

Узнав об этом, младший из братьев Сенджу объявил технику запретной и строго-настрого ограничил круг людей, знающих о ней. Сила, в перспективе даруемая открытием всех Восьми Врат, была слишком велика, но и расплата за нее оказалась чудовищной.

Еще одним усложнением этой техники были требования, выдвигаемые ей к пользователю, собирающемуся открывать Врата. Дело в том, что у неподготовленного шиноби не было и шанса получить эту силу — его тело было просто не способно снять свои ограничения. Для того, чтобы использовать Восемь Внутренних Врат, нужно было тренировать тело чуть ли не с самого детства и, к тому же, весьма необычными способами. Разум тоже нуждался в укреплении, ибо если он не поспевает за телом, то и смысла в технике нет — использующий ее не поймет, как управлять самим собой.

Учиха Мадара, Узумаки Мито и Тобирама Сенджу с сожалением признали, что никогда не овладеют Вратами. Конечно, такие подготовленные шиноби подходили под требования к телу, пусть и не все, но вот их разум уже закостенел. Лишь Сенсома Томура, которого и нарекли создателем этой запрещенной техники, мог быть тем, кто способен будет открыть хотя бы половину всех Врат.

Получив информацию об этом, Мадара лишь удовлетворенно кивнул и изменил физические тренировки для своего ученика. Они не стали жестче или легче, они просто стали другими. Великий Учиха не видел смысла в том, чтобы развивать тело Сенсомы так же, как это делают обычные шиноби, а потому спокойно отказался от «проверенных временем» упражнений и количества их повторений.

Первые Врата поддались как-то быстро — всего пять месяцев тренировок, перемежаемых с обычной практикой ниндзюцу и спаррингами. Сенсома и Мадара радовались как дети (хотя первый и был, формально, ребенком), а уж возможности ста процентов тренированного детского тела заставили их обоих подналечь на тренировки еще больше.

Открытие Вторых Врат, однако, оказалось куда более сложным делом, так что, подумав, учитель и ученик решили вести его в фоновом режиме, начав уделять больше времени общему развитию Сенсомы как шиноби и его изысканиям в области создания второй заветной техники — увеличителя объемов чакры.

* * *

— С девятилетием, Сенсома-ку-у-ун! — воскликнула Мито, когда к ней в дом зашел Томура, у которого в этот день, по расписанию, должен был состояться урок по фуиндзюцу. — С Днем Рождения!

Перерожденный недоуменно моргнул, удивленно смотря на раскрывшую свои объятия и бегущую к нему Узумаки. За ее спиной вырисовывалась интересная картина — Тобирама Сенджу и Мадара Учиха яростно сверлили друг друга взглядами, держа в руках неумело упакованные свертки с намеками праздничной ленты на них. Первый Хокаге тоже был в зале и сейчас усиленно пытался уместить огромнейший сверток в подсобку, откуда тот все время умудрялся выпасть. Вид у Хаширамы был кислый, но он не сдавался.

— И-иех! — женщина, добежавшая до именинника, обхватила его обеими руками и легко подбросила в воздух. — Ты уже такой большой и сильный, Сенсома-кун! Тренировки с Мадарой-чан не проходят даром!

— А… ага… — только и мог выдавить из себя пораженный Томура. — Вы правы…

Дело в том, что с момента начала обучения у Бога Шиноби, Сенсома совсем забыл о праздниках. Даже о дне своего рождения. В этом мире бывший учитель математики вообще не часто вспоминал о таком событии, как наступление этого дня. Жизнь в приюте не располагала к веселым праздненствам, клан Нара не знал точной даты рождения своего чемпиона по шахматам, а Мадара и не пытался уделять этой стороне жизни своего ученика внимания, да и сам ученик не горел такими желаниями.

Но Мито, прознавшая об этом, сжалилась над мальчишкой, считая, что в Деревне, созданной ее мужем, у детей должно быть нормальное детство. Ох, сколько сил было вложено, чтобы уговорить всех присутствующих сюда явиться и не выдать важной информации виновнику торжества! И если Хаширама был только «за», то остальные двое…

Мадара, в принципе, не был против устроить ученику выходной и праздник, но уж точно не в компании Узумаки и Сенджу, коих стал лишь меньше любить за эти годы перемирия. Ладно Мито — к ней Учиха успел проникнуться тенью благодарности за помощь в воспитании Сенсомы, но Хаширама… Порой Узумаки казалось, что один из Богов Шиноби просто патологически не выносит второго. Ее муж стремился объединить Деревни и Страны путем мягкой политики, а его тезка по звучному имени придерживался мнения, что выход в тирании и полном контроле всех и вся, путем использования силы. На этой почве уже состоялось множество скандалов, ни в одном из которых Учиха не победил упрямого Сенджу.

Ее дражайший родственник по линии мужа, в свою очередь, просто не любил шумные собрания и праздники. Да он вообще мало «кого» и «что» любил. Особенно Учиху, который обязан был присутствовать на Дне Рождения своего ученика. Сенсому Тобирама… терпел и прислушивался к мыслям, рождающимся порой в голове у мальчика, но без фанатизма. Осознав потенциал Восьми Внутренних Врат, альбинос стал довольно подозрительным по отношению к последнему из клана Томура…

Однако, Мито Узумаки не была бы собой, если бы не смогла заставить каких-то Сенджу и Учих мирно (или почти мирно) сесть за общий стол и притвориться празднующими. Причем ее муж не притворялся, с интересом расспрашивая все еще шокированного ребенка о его задумках и техниках, а также охотно рассказывая о своих битвах.

— Мадара? — Хаширама покосился на друга детства. — Он сильный… Еще до получения последней стадии силы своих глаз он был таким, а уж после… Что и говорить — его Сусаноо не берут даже мои древесные техники. Нет, конечно первые пару стадий я пробью, но последняя — это нечто!

— Неправда! — чуть пьяный Мадара пренебрежительно помахал рукой. — Твои кусты смогут понаделать в ней дыр. Особенно последняя, эта… Ну как ее?..

— Заткнись, — веско уронил Тобирама, даже не притрагивающийся к алкоголю и смотрящий прямо перед собой. — Нечего раскидываться секретной информацией о техниках, могущества которых хватит, чтобы захватывать страны. Особенно пьяным.

— Заткнись сам, альбинос, — Учиха меланхолично закинул себе в рот виноградину. — Не будь таким нудным хотя бы по праздникам.

— У меня сегодня… — начал было Сенджу, но осекся, увидев один из самых ласковых взглядов Мито, которыми Узумаки часто одаривала именно главу красноглазого клана, а не брата своего мужа. — Плохое настроение, — буркнул он измененное окончание фразы прямо себе под нос.

— А ты, Сенсома, кушай! — хозяйка, усадившая ребенка рядом с собой, наложила ему побольше своей стряпни в тарелку. — Тренировки тренировками, но ты выглядишь довольно худеньким.

— Открытие Врат требует, — немного невпопад ответил за него учитель. — Правда, Вторые все так же под вопросом.

— Может быть, их невозможно открыть? — потянул Тобирама, стараясь делать вид, что не рассуждает на предмет запретных техник с пьяным Мадарой, сидя на каком-то семейном празднике, устроенном в честь сироты из мелкого третьесортного клана. — Ограничитель лишь один…

— Остальные реально использовать, — не согласился Сенсома, наконец подавший голос. — Пусть и не на полную, но некоторые пленные нам это продемонстрировали.

Мито и беловолосый одновременно передернули плечами, вспоминая бесстрастное лицо восьмилетнего мальчика, на глазах которого чуть ли не пытали людей их же собственными телами. Порой они оба понимали, почему ненавистный Учиха выбрал себе в ученики именно этого парня…

— Кстати, Сенсома, — Хаширама в одно движение поднялся со своего места. — Я приготовил тебе подарок к созданию твоей второй личной техники!

— Что за подарок?! — восхитился перерожденный, последним значимым подарком которому были его любимые очки, так бесившие его учителя.

— Тебе же нужно будет большое количество чакры для экспериментов, верно? — Сенджу подошел к подсобке, в которую что-то запихивал в самом начале. — Так что вот, — дверца открывается, и высокий сверток падает на Первого Хокаге.

— Дорогой! — с легкой укоризной покачала головой Мито, когда из-под свертка выпала парочка листьев.

— Прости, Мито, — виновато рассмеялся Хаширама, не замечая заинтересованных взглядов остальных присутствующих (Мадара и Тобирама видели подарок Бога Войны лишь в обертке). — В общем, вот — пользуй!

Перед Томурой оказалось обычное, на вид, дерево, с него ростом. Правда, обычным оно было лишь на вид.

— Вы вырастили его сами? — мальчик снял очки и протер глаза. — Да даже я чувствую чакру, исходящую от него!

Деревце-подарок оказалось просто доверху напитанным внутренней энергией сильнейшего шиноби в мире. В этом растении чакры было в несколько раз больше, чем в самом имениннике! Даже Мадара залюбовался на него, признавая, что подарок друга детства оказался очень хорош. Тобирама удовлетворенно хмыкнул, ожидая от брата чего-нибудь полезного для мальчишки и совершенно бесполезного для самого Хокаге. Мито же, помогавшая мужу с идеей для подарка, тихо радовалась реакции гостей и виновника торжества.

— Моя очередь! — Мадара вскочил чуть поспешнее, чем было необходимо, из-за чего его немного занесло. — Это тебе, ученик. Я же говорил, что смогу достать…

Трое взрослых вытянули шеи, в надежде подробнее разглядеть подарок Учихи, а Сенсома нетерпеливо вскрыл сверток. Внутри оказался… небольшой свиток, полностью исписанный… названиями и подробными описаниями техник! До того, как сияющий от счастья ребенок свернул его, все трое любопытных успели понять, что все техники в свитке принадлежали к Стихии Огня…

— Это ВСЕ?! — все еще не мог поверить Сенсома.

— Все, что я смог достать, — гордо кивнул его учитель. — Тебе этого хватит на годы вперед.

— Спасибо! — Томура наскочил на Учиху, порывисто обнимая того, из-за чего все присутствующие (особенно сам Мадара) смутились.

Тобирама не расписывался мыслию по древу и просто протянул свой сверток имениннику. Вернее — он пихнул ему его прямо под нос, ведь смотрел-то Сенсома совсем не в сторону младшего Сенджу. Внутри оказалась штука, назначение которой не понял никто, кроме самого Томуры и, конечно, Тобирамы.

— Настоящий калькулятор, — довольно цокнул языком бывший учитель математики. — Дорогой?

— Не твоего ума… — усмехнулся, неожиданно, альбинос и даже взъерошил ребенку волосы. — Одни твои советы по его созданию окупают все затраты. К тому же — у меня в лаборатории лежит точно такой же.

Дальнейший праздник тек размеренно. Взрослые (даже Тобирама) захмелели, а виновник торжества торжествовал, «играясь» с калькулятором и периодически встревая в споры, ведомые взрослыми о техниках шиноби. Но ближе к концу «посиделок», произошло неожиданное:

— А я говорю тебе, что надо взять Иву в свои руки! Подмять ее под себя! — вдруг громко воскликнул Мадара, на какой-то из ответов Хаширамы (Боги Шиноби уселись в отдалении от остальных и вполне успешно, до этого, вели беседы о своем детстве).

— Мир шиноби и так уже полон ненависти! — возражал распаляющийся Сенджу. — Нам нельзя ее множить!

— Нам нельзя позволить ей зародиться! А сделать это можно лишь силой!

Убийственное количество чакры, выделяемое сильнейшими шиноби в мире, немного придавило к полу даже Мито и Тобираму, что уж говорить о Сенсоме, пусть и привыкшем к темпераменту своего учителя, но не столь стойким, чтобы выдержать такое.

— Таким мыслям не место в Конохе!

— Ты хотел сказать «моей» деревне, ведь так, Хаширама?!

— Она «наша», Мадара, не моя! Тебе прекрасно это известно!

— Эта деревня уж точно не моя!

— Тогда почему ты здесь?!

Взгляды обоих разгулявшихся Богов Шиноби одновременно устремились к Сенсоме, усиленно пытающемуся подняться с пола под давлением такой силы. Его борьба с чакрой двух сильнейших шиноби не могла закончиться победой ребенка, но он все равно продолжал пытаться, ибо очень хотел вновь удивить и порадовать «взрослых».

За пару лет, что перерожденный провел в этой разношерстной компании высших лиц сильнейшей Страны в мире, он успел привязаться к ним и привязать их к себе. Каждого по своему, но каждого сильно и надолго. Ему нравилась Мито-сама — она прекрасно готовила и обучала, а ее подколки в сторону его учителя давно стали считаться искусством. Господин Первый подкупал своей простотой и силой, постоянно улыбающийся и бесконечно непобедимый, этот шиноби вызывал у прагматичного сироты нескрываемое уважение. Его младший брат ценился Сенсомой как голос разума в Листе и в мире шиноби в общем, всегда серьезный и рассудительный, он был чем-то похож на самого Томуру.

Ну, а учитель Мадара действительно стал настоящим учителем для того, кто посвятил солидный кусок своего самосознания преподаванию. Он был даже больше чем учитель — семья, которой не было в этом мире у Сенсомы. Верный друг, принимающий мальчика со всеми его недостатками и упрямо воспитывающий в нем воина. И старший брат, который, судя по оговоркам, искренне рад каждой минуте, проводимой вместе с Томурой…

И сейчас именинник, сквозь боль в суставах, пытался подняться на ноги, чтобы отстоять позицию своего учителя. Он не придерживался ее до конца, но он до конца придерживался его — того, кто стал главным человеком для него в этой жизни. Того, кто подарил ему битвы и способы их проведения. Того, кто сквозь полуденный сон обещал всегда быть рядом.

Сенджу и Учиха мгновенно рассеяли давление, осознав, что натворили. Хаширама бросился к жене, а Мадара — прочь из дома Хокаге и вон с глаз ученика, которому чуть не навредил!

Лишь у кланового квартала глава красноглазых подумал о том, что ночевать ребенку сегодня придется у Сенджу. Он вновь стиснул зубы в бессильной злобе на себя и свою глупость. Как он мог поддаться тупым эмоциям, когда даже девятилетний брат их не проявил?! И это он-то зовет себя Богом Шиноби?! Смешно… Альбинос был прав, предупреждая его — Мадара может навредить… навредить этой поганой деревне, чтоб ей вечно правил этот вечно улыбающийся кусок бревна! И единственное, ЕДИНСТВЕННОЕ, что его останавливает, это Сенсома, которому Учиха боится сделать больно! Хотя… что он вообще творит?..

Сзади послышались шаги. Мадара и сам не заметил, как оказался на их с мальчиком полигоне. Ноги помнят. И не только его ноги.

Но голос, донесшийся из-за спины, был чужим…

— Мадара-сама, — робко начал Джун. — Я… Второе Томое пробуждено, Мадара-сама.

Легендарный Учиха огромным усилием воли отринул желание оказаться около мелкого придурка и сжать его тупую маленькую башку в кулак. Мать Джуна была двоюродной сестрой отца Мадары. Родство, конечно, так себе, но уж лучше, чем у других. Юнец, как Учиха, был одарен с рождения. Второе Томое… времени на Третье у него около года.

— Это хорошо, — бесстрастно констатировал Мадара, поворачиваясь к родственнику. — Я рад… твоим успехам…

Сейчас говорить такую ложь было тяжелее всего, ведь мысли Бога Шиноби витали неподалеку от его НАСТОЯЩЕГО ученика, а не этого жалкого подобия. Сенсома Томура определенно являлся тенью его брата — Учихи Изуны, и лишь одна маленькая деталь портила образ…

Отсутствие Шарингана.

Конечно, Мадара знал, что у людей, не принадлежащих к его клану, додзюцу будет вызывать некоторые сложности. Его нельзя будет деактивировать, а при использовании оно будет жрать слишком много чакры. Для Сенсомы вариант из худших… Однако — Мадара так же знал, что мальчик просто обязан подчинить себе проклятые глаза! Он не только гений в контроле чакры и познании ее сути, но и реинкарнация его любимого брата — такого же мастера Шарингана как и сам Бог Шиноби!

Про то, что мальчик может быть «чистым», Мадара даже не думал. Это было попросту невозможно — он чувствовал это.

— Кстати, Мадара-сенсей… — все так же робко напомнил о себе Джун, резанув ухо неуместным «сенсей».

Тело рвануло к мелкому, желая разорвать, отрезать голову, да просто пнуть! Но Учиха все еще мог себя контролировать, так что подавил рывок, не сделав даже шага.

Мелкого с двумя Томое в глазах придавило к земле. Все же, жажда убийства, выпущенного, пусть и на долю секунды, Мадарой, валила и куда более грозных шиноби.

— Когда сможешь выстоять против этого, тогда и называй меня сенсеем, — свысока поведал Бог Шиноби, довольно отмечая свою смекалку и способность выкручиваться из неудобных ситуаций. — Что ты хотел, Джун?

— Простите меня, Мадара-сама, — пролепетал мальчик. — Я… я просто хотел узнать о… о вашем ученике… Томура… Сенсома-кун, если я не ошибаюсь?

— Что тебе до него? — нахмурился Мадара, чуть придавливая жаждой крови родича.

— Я просто… — вновь стушевался ребенок. — Хотел узнать, зачем… вы его тренируете… Он нужен вам для чего-то?

— «Он ревнует,» — понял внезапно удивительную вещь Учиха. — «Этот червь думает, что достойнее моего брата. Что он — лучший ученик, чем Из… Сенсома!» — Бог Шиноби даже помотал головой, не до конца умещая себе эту информацию в голову.

— Он мне нужен, — наконец справился с собой Мадара. — И твои глаза в этом играют не последнюю роль. А теперь уходи. Я не хочу, чтобы кто-то из клана знал, что ты у меня в любимчиках.

Потрясенный откровением Джун встал на подгибающихся ногах и неуклюже потопал к деревне. Мадара-сама назвал его любимчиком! Он даже намекнул, что будет и дальше развивать его глаза! С помощью этого Сенсомы. Сенсомы, который проводит с уважаемым и дорогимродственником слишком много времени… Говорят, что этот пацан у него даже ночует.

Одиннадцатилетний Учиха скрипнул зубами и сжал ладони в кулаки. Этот мелкий сирота слишком много на себя берет! Конечно, Мадара-сама сказал, что он ему нужен, но Джун и не собирается портить инструмент главы своего клана. Он всего лишь немного постучит им… об стенку. Так, чисто чтобы прочность проверить.

Нужно будет как-нибудь выловить этого Томуру и поболтать с ним наедине…

* * *

Следующим утром Сенсома сидел на краю кровати в доме у Первого Хокаге.

Мито-сама и Хаширама-сама любезно пригласили его на ночевку. Даже Тобирама-сан (который разрешил себя так называть только потому, что считал Сенсому, в некотором роде, своим коллегой), делая величайшее исключение из всех правил, предложил заночевать у него. Томура, конечно, отказался. Альбинос — хороший человек и великий шиноби, но как хозяин дома, в котором находятся гости, он слишком плох. Мальчику не хотелось напрягать его.

Утро было ранним — даже птицы пели не в полном составе. Из-за интенсивных тренировок, перерожденный в принципе спал не очень много — часов шесть-семь в сутки (чего ему всегда хватало), но сегодня он встал гораздо раньше обычного. Отчего-то ему нездоровилось — побаливало сердце. Это было очень странно в таком возрасте и в этом мире, где у бывшего сорокалетнего учителя появилась чакра — почти панацея от всех «человеческих» бед.

Сенсома вздохнул. Перерожденному просто не хватало глупости ляпнуть (даже про себя), что это чувство — предчувствие. Предчувствие больших неприятностей.

В руке у мальчика был свиток с техниками Огня, который ему подарил вчера учитель.

— Как развивается предрасположенность к Стихии, Мадара-сенсей? — как-то спросил Сенсома Учиху, после очередного спарринга с использованием ниндзюцу.

Такие спарринги устраивались почти каждый день и здорово меняли ландшафт окрестностей Конохи. Пару раз к ним даже присоединялись полицейские отряды, собранные Тобирамой, которые думали, что вблизи деревни ведутся бои.

— Ну-у-у-у… — Мадара, отряхивающий свои красные доспехи от грязи, в которую он вляпался благодаря удачной атаке своего ученика, посмотрел на небо. — Это легко и трудно одновременно.

— Как это?

Бог Шиноби отложил броню и потопал в лес. Вернулся он оттуда с тремя длинными сухими ветками.

— Вот смотри, — контролируемый выдох язычка пламени воспламенил одну из веток. — Для того, чтобы развить родство с определенной Стихией, тебе нужно научиться воздействовать на эту самую Стихию. Попробуй воздействовать на этот огонек. В идеале — потуши его.

Мальчик тогда посмотрел на него, как на дурака, облизнул два пальца и сжал ими язычок пламени, не забыв притушить и появившийся уголек.

— Молодец! — весело рассмеялся Учиха. — Когда я тренировал одного парня Стихии Огня, лет десять назад, тот до такого не додумался — сидел и пыжился около часа, пытаясь потушить пламя своей чакрой!

Ученик рассмеялся вместе с учителем. Они вообще довольно часто смеялись. Иногда подкалывали друг друга. Мадара — потому что не любил, когда кто-то строит из себя крутого, а Сенсома — потому что уже сам Мадара любил строить из себя крутого.

— Ты выбрал правильный путь, — отсмеявшись, согласился Учиха. — Для начала — нужно научиться воздействовать на стихию без чакры. Однако не стоит думать, что тебе просто нужно потушить тысячу свечей. Нет. Тебе нужно вдумчиво и неспешно тушить свечу за свечой. Разными способами и с разной силой, которую ты будешь прикладывать. Только потом, когда почувствуешь огонь, когда ощутишь свои возможности по управлению им, тогда и сможешь начать работать чакрой. Ну, а после — все то же, что и с Землей — практика, практика и, еще раз, практика.

— Тогда почему все шиноби не бегают с двумя-тремя стихиями?

— Потому что для освоения многих стихий нужно многое. Первое — талант. Шиноби из клана Хатаке довольно талантливы в изучении стихий, но у них же есть и особая чакра, отчего они не слишком-то и жалуют преобразования. Второе — отличный контроль. Твой контроль велик даже в столь юном возрасте, а вот у остальных с этим проблемы. Третье — время. Из-за того, что ты начал такие серьезные тренировки будучи ребенком, тебя этот недостаток изучения Стихий заденет меньше, чем остальных. Во времена войн у шиноби не было времени сидеть и задувать свечи — они сражались. У тебя нет таланта к изучению Стихий, но у тебя есть контроль и время. Ты сможешь добиться многого.

— Хорошо бы знать все техники Огня еще до того, как смогу их изучить, — мечтательно вздохнул Сенсома. — Хотя бы в теории. Это бы здорово помогло…

И вот, эти техники у него в руках. Мадара действительно ценит своего подопечного. Порой — даже слишком ценит. За все время, что Сенсома находится в обучении у Бога Шиноби, он хорошо изучил учителя. А учитель — его.

Учиха был резким, грубым и высокомерным шиноби, больше всего на свете любившим две вещи — своего младшего брата и битвы. Потеряв брата, он замкнулся в себе и смог выйти из губительного состояния только благодаря ему — Сенсоме. Бог Шиноби нашел в мальчике черты Изуны и стал его обучать. Юный Томура вел себя нагловато и развязно с ним, по сравнению со всеми, кто хоть секунду общался с Мадарой, но тому это только нравилось. Учитель перерожденного действительно любил ученика.

И Мадара знал, что Сенсома больше, чем просто признателен ему. Мальчик рос и доказывал, что готов пойти за Учихой хоть в пекло. Он был верным, умным, проницательным и стремился к силе. Эти качества, по мнению Мадары, были лучшими из тех, что мог иметь при себе шиноби. Но каким бы он ни был замечательным, главное качество, которое было присуще только ему одному — схожесть с Изуной Учихой. Неправдоподобная, ненормальная и невозможная схожесть, которая ставила в Мадаре все с ног на голову! Младший брат будто поселился в теле сироты, так зацепившем его тогда — семь лет назад…

— А-ах! — Сенсома откинулся на кровать и прикрыл глаза, ощущая, как отросшая челка падает на лицо. — Врата не даются, а резерв… Впрочем, почему именно резерв? В фуин можно запечатать все, что угодно, главное — чтобы мастерство было. Запечатывают же мед-чакру! Так и запишем — мед-чакра подходит лучше всего… Стоп! — мальчик вскочил. — Мед-чакра? А если я буду сливать по проценту в день своей чакры в печать нарисованную на своем теле? Она же станет медицинской для моего тела? Или обычной? Конечно, нужно провести исследования и замеры, но…

И мальчик бросился к блокноту и подаренному вчера калькулятору! Если все верно, то он, вскоре, сможет начать аккумулировать свою чакру на фуин у себя на теле. Там даже ограничений никаких не будет — он сможет собрать сил хоть на сотню человек!

— Так и запишем… — донеслось задумчивое бормотание до ушей Мито, хотевшей позвать гостя на завтрак. — Печать Силы Сотни…

Шаринган

Сенсоме потребовалось целых шесть месяцев, чтобы разработать свою вторую технику, которой Тобирама тут же присудил S-ранг. А после влепил «запрещенная техника», полностью разобравшись с принципом работы.

Томура и сам смотрел на свое детище с опаской. Печать Силы Сотни оказалась… несовершенной.

Во-первых, техника требовала тотального контроля чакры, причем — постоянного. В Печать на теле всегда должен был поступать ручеек с одинаковым объемом чудо-энергии. Даже когда владелец спит! В противном случае — техника просто будет рассеивать накапливаемую чакру. Второе — из-за постоянного оттока с естественного резерва, общий уровень чакры владельца техники был не очень стабильным. Другими словами — чакроканалы привыкали к более медленному току телесно-духовной энергии по ним, из-за чего общий резерв мог уменьшиться в объеме. Сенсоме, благо, такое не грозило, из-за уникальной слабости его очага — падать ниже было уже просто неприлично. Третье — правильно дозировать чакру, при активации Печати, было очень трудно. Даже лучшие ирьенины лишь разводили руками, говоря, что контроль, для максимально эффективного использования этой техники, должен быть божественным.

Однако и плюсы имелись. Печать, как и все фуин, содержала в себе чакру, которую Сенсома смог бы легко использовать как для техник, так и для собственного усиления. Еще он мог передавать эту чакру другим (особенно хорошо у него получалось накачивать этой чакрой свои фуин), что делало технику еще более полезной. Теоретически — у Печати Силы Сотни был ирьенинский потенциал, но как его раскрыть Сенсома пока не ведал, да и не до того было.

Он пытался овладеть своим созданием.

С контролем оттока в Печать (расположенную на лбу — там удобнее всего) нужного количества чакры проблем почти не было — за пару тренировочных дней Томура успел отлично научиться это делать. Но в том-то и проблема, что «дней». Ночью вся набранная чакра уходила в пустоту, развеивалась. Сенсома даже не спал пару ночей к ряду, дабы «привыкнуть и преуспеть», но, как и предрекал Мадара, у него ничего не вышло. Когда ребенок ложился спать, Печать рассеивалась.

Выручила, ожидаемо, Мито. Она создала специальные фуин, которые помогали ученику Бога Шиноби с «ночным контролем». Конечно, ими приходилось полностью облепляться, да и сон стал хуже, но это уже был прорыв — Сенсома верил, что привыкнет к такому. Узумаки и себе разрабатывала Печать, но особую, чтобы у нее не было слабостей Печати Сенсомы, а именно — нужды контроля оттока даже во сне. Пока получалось слабовато, но Мито не сдавалась, что означало, что технику она до ума доведет.

В общем — перерожденный развлекался как мог, ведь на этот год у него просто уйма дел, которые нужно сделать, чтобы стать еще сильнее. Возможно, полностью освоив Врата (немного позабытые за исследованиями Печати) и Силу Сотни, Сенсоме найдется что противопоставить самому Богу Шиноби, а то и обоим (по очереди, конечно).

А вот Мадара пребывал в худшем расположении духа…

* * *

За полгода с памятного разговора с уважаемым родичем, Джун сильно продвинулся в клане, став признанным гением в нем. Третье Томое покорится ему уже совсем скоро, он чувствовал это, так что и ученичество у самого Бога Шиноби из их клана было не за горами.

Но молодой Учиха не был на седьмом небе от счастья.

Первой причиной тому являлось отношение клана к своему главе. Мадару стали недолюбливать. Он пытался изменить политику величайшей из существующих деревень, ужесточить ее, дабы сохранить мир во всем мире. Он, как и Хаширама, желал для всех счастья и процветания, только имел свой, отличный от Первого Хокаге, взгляд на вещи.

Но даже собственный клан его не поддерживал!

Учихи размякли и стали довольствоваться тем, что имеют — спокойной сытой жизнью, без конфликтов и войн. Они прогнулись под Сенджу с их идиотскими мечтами о мире, достижимом лишь с помощью дружбы и цветочков.

Джун сжал кулаки.

Так не бывает! Мир жесток, и уж Мадара-сама точно знает это! Как и Хаширама! Но тогда почему Сенджу так яростно встают на дыбы, когда речь заходит о власти с жесткими мерами? Ответ очевиден — деревянный и альбинос боятся за свою власть. Трясутся над ней, считая, что если они выберут правильный путь, основанный на жесткости, то Мадара-сама встанет у руля, ведь он куда жестче!

Да. Все именно так!

Второй проблемой Джуна был Сенсома — ученик главы клана, с которым тот проводил слишком много времени. А уж учитывая, как к этому факту относился сам Томура… Как будто так и надо! Как будто у Мадары-самы больше дел других нет, как нянчиться с ним!

Правда и Мадара-сама ведет себя с ним… нормально. Как будто ему нравится общество этого безродного выскочки. Наверное, великий Учиха притворяется… Да-да, наверное так и есть!

А еще Джуну за целых полгода не удалось выловить этого сироту на разговор по душам… Он редко где появляется без сопровождения Мадары-самы, да и вообще редко куда выходит, кроме как на полигон (с уважаемым родственником, конечно) или в дом к Хокаге (нападать на него вблизи покровительствующих сироте Сенджу? Ну уж нет!). В общем — провал.

Да и вообще этот Сенсома какой-то странный. Говорят, что он почти не спит по ночам, а если и ложится, то обклеивается печатями, будто демона в себе запечатывает. Глава клана смотрит на это снисходительно, но и его терпению, похоже, приходит конец — тренировок для Томуры стало меньше, что могло означать лишь одно — легендарный Учиха устал от назойливого безродного.

Ну ничего. Совсем скоро Шаринган Джуна станет завершенным, и тогда Мадара-сама примет его в ученики.

* * *

Сам Мадара медленно сходил с ума от сидения в этой чертовой деревне и встреч с ее чертовым Хокаге. Особенно с Хокаге.

Хаширама дает миру слишком много поблажек. Он считает, что люди изменятся, если показать им пример мирного сосуществования. С Конохой этот фокус прошел — кланы привыкли к совместной жизни за жалкие пару лет, но вот целый мир — совсем другая штука. Мадара не обманывал себя, думая, что спокойствия и процветания можно добиться лишь с помощью жестких мер.

Но его же собственный клан его и предал!

Эти глупцы разленились и остались сыты у кормушки Сенджу. Им не нужен мир во всем мире, а не только в Листе, им нужно, чтобы от них отстали.

Из деревни следовало уходить…

Единственное, что держало Мадару в Конохе, называлось его учеником и с каждым днем все больше и больше походило на двух совершенно разных людей. Изуну и…

Тобираму.

Великий Учиха мог лишь бессильно скрипеть зубами — Сенсома будто оказался на распутье, которое предлагало ему сделать выбор — младший Учиха или младший Сенджу. Конечно, Мадара в глубине души признавал, что у них с Хаширамой оказались очень похожие младшие братья, но тот факт, что Томура теперь не всегда казался ему таким… родным…

Бесил.

Впрочем, скоро можно будет ни о чем не беспокоиться. Джун пробудит завершенную форму Шарингана уже через пару месяцев, а там останется лишь собрать вещички и сделать Конохе ручкой. «Пока, дорогая! Загнивай без меня!»

— Без нас, — тихо бормотал себе под нос Мадара, сидя у себя в кабинете. — Без нас с… Изуной…

* * *

— Ты выглядишь… более выспавшимся, — заметил Мадара, когда Сенсома зашел к нему в комнату.

— Сегодня я спал семь часов!

— И ток чакры на лбу ощутим, хоть пока и невидим, — удовлетворенно хмыкнул Учиха. — Ты освоил Печать Силы Сотни.

С момента создания техники, которая позволила бы Сенсоме встать вровень с нормальными шиноби по количеству чакры, прошло три месяца. Мальчик почти не развивал тело для Врат и не занимался никакими сторонними исследованиями. Даже познание других природных преобразований отошло на третий план. Печать Томуре была просто жизненно необходима.

Можно сказать, что за все время, прошедшее с памятного девятилетия, Сенсома не развивал ничего, кроме Силы Сотни. Мадаре не особо это нравилось (ведь пришлось даже урезать время и количество привычных тренировок!), но он прекрасно понимал, какие широты откроет эта техника для его ученика. Фуин-ниндзюцу такого уровня, совмещаемое с Вратами, ставило Томуру на уровень сильнейших шиноби своего возраста или даже поколения. Пусть мальчик и не мог подолгу использовать обе эти техники…

— Всего две печати на ночь! — восторженно похвастался Сенсома, плюхаясь на, уже ставшую привычной, кровать главы клана Учиха. — Многие люди совершенно не ценят своего счастья, когда ложатся спать без бумажек на теле!

— В твоих словах я слышу укор, — Мадара макнул кистью в чернила — традиционные предметы для письма были ему ближе. — Но я родился сильным. Мне не нужны бумажки на ночь.

— Вы родились сильным… — Томура сильно зажмурил глаза и резко их распахнул. — А я родился умным. И, когда-нибудь, я надеру вам зад с помощью своего ума!

Учиха прервался и серьезно посмотрел на ученика. Тот, в свою очередь, так же серьезно смотрел в ответ. Миг! Увесистая кисть, которую учитель щедро обмакнул в чернила, на немыслимой скорости летит в сторону Сенсомы! Шаринган в глазах Мадары просто пылал, просчитывая мельчайшие движения тела Томуры — великий глава клана Учиха предугадал все!

Ребенок лишь зевнул, с напускным безразличием оставаясь на месте. Снаряд чиркнул его по волосам, почти не задев их, и пролетел дальше — на белоснежное постельное, украшавшее собой спальное место Мадары.

— Либо ты не выспался, либо выспался слишком хорошо, — с сожалением посмотрел на жирное черное пятно на кровати Учиха. — Впрочем, с такими успехами ты действительно сможешь попытаться надрать мне зад. Лет, эдак, через семьсот…

— Мне хватит двухсот, — улыбнулся Сенсома такой знакомой и теплой улыбкой. — Ладно, пойду к Мито-сама, расскажу об успехах. Не скучайте, учитель.

— Куда я денусь? — хмыкнул ему в спину Мадара. — Но кровать жалко, да… Так и запишем… Стоп! Прицепилось все-таки…

* * *

— Эй, надо поговорить, — окликнул молодой голос Сенсому, когда тот только вышел из квартала Учих.

Перерожденный обернулся и увидел перед собой парнишку лет десяти-одиннадцати в одеждах красноглазого клана с его же символикой. Он даже когда-то его уже видел — пацан выделялся среди всех мельком виденных Учих своим взглядом — слишком уж пытливый он у него.

— Чего тебе? — бывший учитель никогда не любил грубить людям, но годы постоянных схваток с хулиганами в приюте и на улицах строящейся деревни научили его правильному поведению в такие моменты. — Ты кто вообще такой?

— Меня зовут Джун, — довольно усмехнулся мальчик-Учиха. — И я давно хотел с тобой пообщаться.

— По поводу?..

— Это насчет твоего ученичества у Мадары-самы. Ты же понимаешь, что не достоин этого? — Джун сделал шаг вперед, нависая над более щуплым ребенком. — Зачем ты пользуешься его расположением? Не видишь что ли — он занят. Решает дела клана.

— Это не твое дело, — перерожденный отступил на шаг, но Учиха не отставал. — Лучше отвали от меня.

— Испугался? — несильный толчок в правое плечо. — Не такой смелый, когда рядом нет Мадары-самы? Будешь кричать, или как?

— Или так, — тихо ответил Сенсома и провел отличнейший апперкот аккурат в челюсть незадачливому хулигану!

Тот зашипел, но на ногах устоял, чем заработал удовлетворенную улыбку объекта своих нападок. Было бы скучно, если бы Джун оказался очередным клановым пустословом.

— Ну держись, безродный! — рыкнул парень, активируя Шаринган.

Движения Томуры стали видны четче, в то время как просчет своих движений у Джуна вышел на новый уровень! Он легко подскочил к сироте и обрушил на него град ударов ногами и руками!

Сверху, снизу, с обоих боков, спереди и даже сзади — Учиха наседал отовсюду! Его движения были выверены, а голова холодна, и даже личная неприязнь к Сенсоме сейчас не играла роли. Ему нужно просто победить. Доказать свое превосходство перед этим выскочкой! Хотя бы самому себе…

— Неплохо, — почти незаинтересованно констатировал Томура, пропустив очередной удар. — Но это всего лишь тайдзюцу твоего клана. Второй уровень. Я знал, как с ним бороться еще год назад!

Джун опешил. Сейчас Шаринган перестал так эффективно читать движения Томуры, как это было секундами ранее! Но дело же не в глазах Учихи, точно нет, но… Точно! Хитрый ублюдок постоянно совершает обманные микродвижения, которые Шаринган силится прочитать, дабы предугадать следующий ход противника! Этот Сенсома неплохо осведомлен о Ката клана проклятых глаз…

— Стихия Огня: Техника Огненного Шара! — Джун высоко подпрыгнул и выдохнул большое количество огня прямо в оппонента.

Плевать, что такую заварушку могут обнаружить и плевать, что у него потом будут проблемы! Сейчас главное — выиграть! Чакры у этого мелкого выскочки минимум, он не сможет держать темп битвы хотя бы пять минут. А Джун сможет… И сделает!

— Стихия Земли: Земляная Стена! — перед сиротой выросла преграда, не давшая огню добраться до своей цели.

На пару секунд Учиха потерял противника из виду, но тот сделал большую глупость, когда решил сам выскочить из-за своего укрытия, чтобы плюнуть мелкими камнями в юного гения одного из сильнейших кланов в Конохе!

Джун сделал сальто назад, по пути выдав еще одну технику Огня, дабы отвлечь врага, пока сам приземляется и идет на сближение. Однако, Сенсома даже не стал уклоняться или возводить преграды — он просто принял удар на грудь! От такого Учиха немного притормозил, чего хватило Томуре, чтобы выскочить из-под земли и парой уверенных ударов закончить бой!

— Тебе не достает практики, — утер пот со лба Сенсома. — Но сила есть, а ума не надо, да? Тебе меня не одолеть. Хоть на затылке еще два Шарингана отрасти. Хотя тайдзюцу на приличном уровне — не тренируйся я с Мадарой, и все было бы печально. Или дело тут в силе твоих глаз?.. Ладно, бывай, придурок…

И Томура ушел, оставив поверженного Учиху бессильно лежать на спине и смотреть в небо.

— Черт! — заплакал Джун, ударяя кулаком по земле. — Черт, черт, черт! Чертов Томура!.. Почему я такой слабый?! Почему…

Последний, самый значительный, но не такой уж и великий шажок к получению завершенной стадии Шарингана был пройден. В глазах у юного Учихи закрутилось по три Томое.

* * *

— Напал на тебя?! — взревел Мадара, когда услышал вечером пересказ дневных событий от ученика. — Этот мальчишка! Да что он себе…

— Все нормально, — перебил его Томура, пожимая плечами. — Я же победил.

Учиха осекся и бессильно махнул рукой. Изу Сенсома не обращал внимания на «мелочи». Проблема в том, что мелочами такие вещи, как нападение почти у самых ворот в клановый квартал, не называют. Но это уж точно не проблема для его ученика! Ему вообще плевать — победил, значит хорошо!

Хотя Джуна победить несложно… Мадара специально устроил жизнь мальчика так, чтобы тот не изучал продвинутые техники клана. Немножко тайдзюцу, немножко Огня — большего от дальнего родственничка и не требовалось. Его главным достоинством все считали Шаринган и прочили мелкому будущее мастера гендзюцу или просто специалиста в клановом додзюцу. На самом деле Мадара растил мальчика на убой — у него достаточно сильная чакра и крепкие и удобные «ниточки» за которые Бог Шиноби мог дергать, плюс — его не жалко.

Хотя Мадаре уже в принципе никого в клане не жалко…

Но нападать на младшего брата?! Этого Учиха не простит!

Той же ночью побитому пацану была назначена встреча. Джун не мог сказать, что шел на нее радостным, ведь тогда бы он соврал. Мальчик боялся того, что может сказать ему великий родственник. И дело даже не в нападении, дело в проигрыше. Настоящий гений клана не должен проигрывать сиротам, знающим пару удобных техник!

Да, Джуну не давали каких-то особых знаний, обещая преподнести их позже, когда тот окончательно разберется с додзюцу, развивающимся у него несоизмеримо быстрее, чем у прочих, но ведь это не значит, что можно принимать поражения так просто?

— Мадара-сама, я… — три Томое четко проявились на красном фоне. — Прошу прощения за поражение…

Мадара стоял пораженный, смотря на «выросший плод». Почти три года были потрачены не напрасно. Мальчик, что стоит сейчас перед ним, ничем не напоминает Изуну, но тот, кто унаследует эти глаза… О, Боже, дай лишь сил дотерпеть и не вырывать их прямо здесь и сейчас! Остался последний шаг. Один ма-а-аленький шажочек. И деревня будет позади, а впереди будет прекрасное будущее для мира и для него с братом…

— Ты… — Бог Шиноби прочистил горло, стараясь сделать голос более уверенным. — Ты все сделал правильно, Джун. Ты пробудил свои глаза. Я горжусь тобой.

Маленький шиноби снова не сдержал слез, но на сей раз это были слезы счастья — Мадара-сама признал его! Он гордится им!

— Завтра же я договорюсь о специальной миссии для тебя. Будь готов. Если ты пройдешь ее с честью, я возьму тебя в ученики.

— ХАЙ! — склонился в глубоком поклоне юный Учиха.

Глава его клана улыбнулся. Совсем скоро…

* * *

— По новой системе, это будет ранг В, — почесал затылок Ханаяма Учиха — отец Джуна. — Я не слишком понимаю эти буквы и ранги, но… Эта миссия очень важна для тебя, как для шиноби, сын.

Пару дней назад Джун смог пробудить третье Томое в Шарингане. Вся родня была в шоке, да что там — весь клан! Таких гениев «проклятых глаз» уже давно не рождалось. Конечно, и Ханаяма и его жена гордились своим ребенком, но, в то же время, отцу семейства было как-то не по себе… Уж больно хорошо продвигался сын в таком сложном деле, как пробуждение додзюцу, при этом отставая во всех остальных дисциплинах шиноби.

Подозрительно это.

Но в данный конкретный момент Ханаяма был просто счастлив, без всяких подозрений. Его сын получил индивидуальную миссию от деревни, которую ему выбил не кто-нибудь, а сам глава клана Учиха — Мадара-сама! Пусть у главы сейчас не лучшие времена и слегка шаткое положение, его репутация и личная сила заставляют уважать этого шиноби. И часть этого уважения переходит и на Джуна, которого Мадара-сама заметил и выделил в клане. Как же любящему отцу не гордиться такими достижениями ребенка?!

Жена уже собрала вещи в дорогу. Последние наставления были даны. Крепкие объятья и прощальное напутствие-просьба: «Главное — вернись, сын». Широкая улыбка и взмах рукой.

Джун Учиха отправился на свое первое серьезное задание…

— Меня не будет пару-тройку дней, — Мадара надел свою красную броню. — Миссия. После того, как я приду, у нас с тобой будет серьезный разговор, брат.

— Определись, брат, — в тон ему отвечал Сенсома, проходящий мимо по коридору и жующий яблоко. — Ты мне учитель или родственник?

— Это мы и выясним, — тепло улыбнулся Учиха. — Я даже придумал место — тайный храм клана!

— Это который под землей? — уточнил Томура. — А меня пустят? Я там ни разу не был…

— Мы никого не спросим, — пообещал Бог Шиноби, защелкивая последний зажим. — Все, я ушел. Развлекайся без меня и постарайся хорошенько выспаться.

— Постарайся прийти обратно с не надранным задом! — хохотнул младший брат.

Совсем скоро…

* * *

— «Интересно, и чем он сейчас занимается?» — подумал Сенсома, валяясь в кровати учителя и смотря в потолок. Обычно тот не разрешает в ней спать, но ведь его здесь нет…

— Мадара-сама, что вы?.. — плачет потерянный Джун.

— Испытай отчаяние, — Бог Шиноби делает лицо пострашнее и заносит клинок над головой. — Осознай, что был лишь инструментом! Тебе было суждено родиться без будущего!

— Так и запишем — я хочу сходить с ним на миссию, — выдохнул не заснувший Томура. — Интересно, как он сражается с врагами? Пытается ли он убить их сразу?

— НЕ-Е-Е-ЕТ! — безумно кричит Джун, лишаясь кисти правой руки.

— Шум тебе не поможет, — морщится Учиха, нависая над ним. Нога в утяжеленном ботинке придавливает культю, пробуждая еще большую боль. — Пробуждай Шаринган дальше! Чтобы я забрал его у тебя!

— Нет-нет-нет-нет! — мельтешит Джун, захлебываясь слезами и соплями. — Они мои, только мои! Мои-мои-мои-мои!

— Отдай их мне!

— Наверное пытается… Он ведь лишь со мной такой… мягкий. Нужно будет подколоть его за это. Хотя в последнее время он какой-то задумчивый и даже хмурый. Может быть беспокоится из-за моих недосыпов? Нужно будет вести себя пободрее, когда он вернется.

— Вот черт, — Мадара сплюнул на истерзанный труп мальчишки. — Мангеке не пробудил. Впрочем, этого и так достаточно… Пора отправляться на основное задание.

— И о чем он только хотел поговорить?.. — уже засыпая, бормотал себе под нос перерожденный. — Наверняка глупости какие-нибудь. Брат…

* * *

Тобирама Сенджу никогда не доверял Мадаре.

Даже когда тот согласился на создание Скрытой Деревни сообща с Хаширамой, младший Сенджу лишь навострил уши еще сильнее — подвох был очевиден.

Но прошло некоторое время, и ничего страшного не случилось. Альбинос постоянно следил за Учихой и его кланом, но те, казалось, совсем забыли о ненависти и теперь жили в мире и гармонии со всей деревней. Даже обычных людей без чакры не задирали! Будто и не Учихи вовсе!

А потом появился Сенсома Томура, изменивший Мадару навсегда.

Мальчик был одарен природой, но направлял свою одаренность совсем не туда, куда должен был. Юнец жаждал битв, в то время как Судьба уготовила ему жизнь исследователя, созидателя, творца… Мадара увидел в нем тень личности своего брата, и Тобирама прекрасно понимал своего врага — многие жесты, манера речи и увлечения — все это в сироте просто фонило Изуной! Иногда беловолосый с трудом сдерживался, чтобы не вдарить по мелкому чем-нибудь убойным. Чисто так — на всякий случай. Вдруг реально Изуна?

Но потом мальчик показал, что походит не только на убитого Тобирамой брата Мадары.

— «Зеркало…» — отрешенно думал альбинос, когда у Судьбы было настроение, и та показывала Томуру с того самого ракурса, с которого он максимально походил на младшего Сенджу. — «Я даже не знаю, как себя с ним вести…»

Поэтому и отдалился максимально далеко, чтобы не «вести» совсем. С замкнутой личностью младшего брата Первого Хокаге это не было проблемой, но… Порой к пацану тянуло. Тогда Сенджу делал «исключения» и позволял сироте работать с собой. Идеи у Сенсомы были что надо — Врата и Печать два ярких тому доказательства.

Мальчик был по-своему обаятелен и интересен. Даже загадочен местами. Ведь ни один ребенок в мире не мог того, что демонстрировал этот гений, выигрывающий в заумные игры у Нара, обыгрывающий на поле боя Мадару и создающий новые техники и идеи для них лучше, чем Тобирама! Парень избран Богами и Демонами.

И от Демонов Тобирама и собирался его защитить — больно уж ценный ресурс для деревни.

То, что Мадара задумал по отношению к Джуну, Сенджу узнал незадолго до назначения последнего на его первую важную миссию. Когда пришло личное прошение от Мадары отправить молодого представителя его клана в одиночку защищать какую-то шишку из окружения окружения и, еще пару раз, окружения Дайме, Тобирама решил понаблюдать.

Схватить Мадару на своих домыслах не получится. Вернее, получилось бы, если бы не чрезмерная, порой, тупость и упрямость старшего брата. Хаширама не любил спешки, несправедливости и еще, почему-то, орехов. Хотя казалось бы — при чем тут орехи?

Предчувствие не обмануло Сенджу, и уже на следующие сутки, после отбытия обоих действующих в представлении Учих, случилось странное — один из них перестал выходить на связь. И у заказчика не появился.

Но, к сожалению, Тобирама слишком поздно вышел на труп невезучего Джуна, лишенный глазных яблок…

* * *

— Времени у нас маловато, — с порога начал Мадара, жестом указывая следовать за ним. — Как ты спал?

— Очень даже и ничего, — бодро ответил ему Сенсома. — А куда спешим?

— В храм.

До святыни клана красноглазых идти было всего ничего — минут десять быстрой походкой. Внешняя его часть, а точнее — наземная, выглядела как большой жилой дом, в котором, однако, почему-то никто не жил. Тут даже мебель была, но жильцов — никаких. Сам храм находился в подвале дома, и доступ к нему имели немногие: старейшины клана и его глава — все.

И Томура что-то не видел старейшин поблизости.

Главная комната храма оказалась просторным залом с большим исписанным камнем в центре. Письмена были непонятны, как и назначение почти хирургического стола, стоящего, явно, наособицу.

— Ложись на место, — кивок в сторону стола.

— Может все же объяснишь мне все. Брат? — решился, все-таки, перерожденный назвать Бога Шиноби именно так.

Мадара улыбнулся тепло и неожиданно мягко:

— Я все расскажу в гендзюцу.

Мальчик безропотно улегся на стол и так же уверенно посмотрел своему учителю в глаза…

Абсолютно белая комната сменилась простым деревянным домом с внутренним двором в котором сейчас практиковались в тайдзюцу два молодых парня-Учихи. Перерожденный отлично знал этих парней, ведь лично пытался убить одного из них, а у второго учился уже около двух лет.

— Ваши, — он все же обратился на «вы». — Воспоминания?

Мадара, стоящий между ним и двумя братьями в своем боевом облачении, ничего не ответил. Он заговорил лишь когда воспоминание кончилось, являя другое — похороны Изуны.

— Ты был для меня всем… И остаешься, на самом деле. Со смертью Изуны я потерял себя, но ты… Ты вернул его мне. Вернул себя. Подарил. Ты стал моим младшим братом, Сенсома-кун. Тем, кто заменил мне Изуну. Даже Хаширама — ближайший мне, после брата, человек, не смог сделать и половины того, что сделал ты. Ты умен, силен и весел. Все как у него… — Учиха невесело усмехнулся. — Впрочем, у тебя есть и другие качества, не присущие моему младшему… Например — твой счет.

— Не понимаю до конца, — признался Томура, прислушиваясь к себе. — Что там — в реальном мире?

Мадара развернулся и показал ученику зеркало, будто выросшее у него в руке. Из отражения на перерожденного смотрел молодой шатен с длинными «колючими» волосами и правильным, красивым лицом. Этого человека бывший учитель математики уже привык видеть в зеркалах, единственной его особенностью от обычных отражений было…

— Шаринган?

— Сенсома Томура, — Мадара положил свои руки на плечи ребенка. — Я прошу тебя принять силу глаз Учихи Джуна и имя Учихи Изуны и стать моим братом по крови и сути. Я знаю — ты был рожден для этого. Ты был рожден с… этим. Когда ты откроешь свои новые глаза, мир навсегда изменится для тебя. Мы уйдем из деревни и сможем сделать мир лучше, с помощью силы, которую обретем в странствиях. Впереди много битв, ученик, пойдешь ли ты со мной?

Мир гендзюцу смазался, вновь возвращаясь к первоначальной белой комнате. Сенсома смотрел в глаза учителя и видел в них радость, доверие, любовь и… безумие.

— Я не против, если будет весело, но…

— Мадара! — донесся до их ушей крик из внешнего мира.

Гендзюцу главы клана красноглазых пропускало те звуки, которым он позволял проходить, ровно как и ощущения.

— Пора, — Мадара легко тряхнул мальчика. — Пойдем со мной. В новый мир!

Миг, и гендзюцу рассеялось.

— А-А-А-А-А! — тут же закричал Сенсома, хватаясь за глаза и вскакивая с операционного стола только для того, чтобы упасть на пол. — БОЛЬНО!

— Что?! — глава клана Учиха отшатнулся, как от удара. — Не может быть! Ты не мог быть «чистым»! Эти глаза они…

— УЧИТЕЛЬ! ЭТА БОЛЬ… — заходился в крике ученик.

Мадара стоял и с открытым ртом наблюдал за одним из самых редких феноменов в мире шиноби — полное непринятие Шарингана. Клан Учиха уже давно распускает слухи о том, что шиноби, не являющиеся членами клана, попросту не смогут использовать их додзюцу, и у них даже были примеры. Но эти примеры были лишь редчайшими исключениями из правил — основная масса людей смогла бы использовать чужой Шаринган, пусть и с ограничениями.

А Сенсома оказался в том легендарно невезучем проценте людей, которые просто не могут принять силу проклятого клана…

Выявить эту особенность чрезвычайно трудно — для этого нужно быть либо первоклассным ирьенином, точно знающим, что искать, или же мастером в фуиндзюцу, тоже делающим специальные проверки. Мадара не был ни тем, ни другим и не смог бы воспользоваться сторонней помощью, ведь соглядатаи Тобирамы и, например, Мито, сдадут его планы с потрохами, и тогда их будет невозможно исполнить.

Да и кто бы вообще мог подумать, что у ИЗУНЫ будет этот недостаток?!

— Это какая-то шутка, — шептал Мадара, бессильно смотря на страдающего сироту. — Ты же не можешь быть «чистым»! Ты же такой же проклятый, как и я! Изуна!

Очки-подарок, снятые перед операцией, хрустнули в кулаке у Бога Шиноби.

— Я Сенсома… учитель… — прохрипел ребенок, свернувшись калачиком, полным боли. — Мадара… брат…

За пару мгновений перед Мадарой пролетели годы, проведенные вместе с Сенсомой… И, опираясь на то, что он знает сейчас, глава клана Учиха может сказать точно — это не его младший брат. Самозванец! Подделка! Все это время он не был Изуной! Он был Сенсомой!

— Учиха! — донеслось яростное с улицы. Голос было не спутать — альбинос.

— Мадара! — вторил ему его брат.

— Учитель… — хрипел почти умерший от боли ребенок.

Тело работает на автомате — рука достает кунай, а ноги в мгновение ока доставляют Мадару к бывшему ученику. Кунай у горла — мальчик должен чувствовать, как сталь холодит кожу. Один надрез… Всего лишь надавить посильнее…

— Не могу!.. — всхлипнул Бог Шиноби и отбросил железку в сторону! Он бросил последний взгляд на того, кого обучал так долго и тщательно, и сложил печати…

— Чертов кусок дерьма! — откашлялся Тобирама, понимая, что Учиха уже ушел, пробив себе путь под землей.

Храм красноглазого клана оказался осквернен, а у бетонной таблички в крови лежал мальчик, которому скоро должно исполниться десять лет и тихо скулил от боли. Его учитель оказался психом, предавшим ученика и сбежавшим из деревни. Мадара Учиха отобрал не только зрение, он отобрал у перерожденного душу…

— Нужно бежать в погоню! — воскликнул Хокаге.

— Время упущено, — мрачно ответил ему брат, осматривая помещение на предмет ловушек и прочего. — Он ушел.

— Тогда…

— Тогда надо тут убраться, — Тобирама перебил Хашираму и подошел к мальчику, доставая кунай. — Малодушный ублюдок даже не добил юнца. Жаль. Парень мог вырасти достойным шиноби…

— Стой, Тобирама! — старший брат вклинился между ребенком и альбиносом. — Мы же можем спасти его!

— Что толку? Он совершил ошибку, поверив Мадаре, и теперь расплатился за нее зрением. Глаза все равно придется вырезать — они убьют его. Да и психическое состояние…

— Это и наша ошибка тоже! — упрямо мотнул головой Первый Хокаге, начав аккуратно удалять опасные глаза из глазниц мальчика. — Мы тоже доверились… доверились ему, думая, что он удержит Мадару.

Беловолосый Сенджу ничего не ответил, угрюмо смотря на полумертвого мальца и его разбитые очки, валяющиеся неподалеку.

— Мадара Учиха… — прошипел он.

Серые краски

— Очнулся, Сенсома-кун? — довольно поинтересовался кто-то голосом Первого Хокаге.

— Да, — спокойно ответил перерожденный, находясь в полной тьме. — Хаширама-сама, скажите, это же был не сон?

Мужчина, судя по звукам, находящийся справа от кровати Томуры, заворочался и, кажется, почесал в затылке.

— Боюсь… что совсем не сон. Что ты помнишь, Сенсома-кун?

Мальчик вздохнул и шумно выдохнул, почти сквозь зубы, вспоминая события, предшествующие его пробуждению здесь. Было довольно трудно справиться с эмоциями, ибо они были слишком уж отрицательными, негативными, а бывший учитель математики редко испытывал этот спектр чувств в этом мире.

До откровенного предательства Мадары — человека, которого Сенсома считал старшим другом, учителем, товарищем и даже братом, перерожденный относился к этому миру как к забавной игре, в которую ему выпал шанс поиграть. У него даже складывалось порой ощущение, что все вокруг — плод его воображения, созданный умирающим мозгом под влиянием адреналина или чего-то подобного. И пусть Томура понимал, что это чувство ложное, но отношение к этой жизни было менее… серьезным.

До этого момента.

— Я помню все, — впервые в этой жизни, Сенсоме пришлось приложить усилия к тому, чтобы его голос не дрогнул.

— Вот как… — тихо потянул Хаширама. — Пожалуй, это плохо…

Наступило молчание, в ходе которого ребенок пытался понять, что делает Хокаге так близко от него, все время отвлекаясь на воспоминания и душевные терзания. Мадара не должен был так поступить! Конечно, он был немного одержимым воспоминаниями о младшем брате, и для Томуры не было секретом то, что великий Учиха видит в нем тень любимого родича, но ТАКОГО исхода их отношений он даже и представить не мог! И Мадара, вероятно, тоже…

— Скажите, Хокаге-сама, — разрушил затянувшееся молчание ребенок. — Почему Мадара-сен… Почему меня назвали «чистым»?

Сенджу рассмеялся так, что было понятно — ему неловко отвечать на этот вопрос, как и вообще говорить с Сенсомой.

— Это довольно редкий термин, — все же начал он. — Во времена клановых войн очень многие хотели заполучить себе глаза клана Учиха. Конечно, великий клан не мог этого допустить, так что придумывал различные сказки и ужасы о своем додзюцу. Со временем все пришло к тому, что Учиха начали называть проклятым кланом, ведь многие слухи, ходящие об их глазах, открыто говорили о проклятьях и несчастьях, падающих на головы тех, кто решится завладеть запретной силой. Но слухи — ничто без фактов, и Учиха нашли и их. Одни из самых сведущих в этом деле шиноби смогли найти людей, чьи тела просто не могли принять их глаза. Обычный человек или шиноби смог бы ужиться с Шаринганом, хотя и с большущими ограничениями, но конкретно эти люди… Пересадка «проклятых» глаз вызывала у них…

— Чудовищную боль, — закончил за него Сенсома.

— Как и у тебя, — судя по голосу, Сенджу скорчил кислую мину. — Таких людей стали называть «чистыми» из-за того, что они не являются «проклятыми» и, соответственно, не могут использовать силу проклятого клана. Спустя годы, конечно, правда об этом раскрылась, и слухи о Шарингане и проклятии развеялись. Раньше всех людей называли «чистыми», а теперь — только тех, кто действительно совсем не может принять додзюцу Учиха.

— А другие кеккей генкай?

— Не знаю. Хьюга никогда не расскажут о подобных экспериментах внутри их клана, а других великих додзюцу в реальности и нет. Что же до обычных улучшенных геномов, то в телах «чистых» они приживаются как и в любых других. Кстати клан Томура… — Хокаге осекся.

— Расскажите пожалуйста, — спокойно попросил последний из маленького и непримечательного клана.

— Твой клан, в последнем поколении, обладал огромным процентом «чистых» на общуючисленность. Можно даже сказать, что это — ваш кеккей генкай…

— И Мадара об этом не вспомнил…

Вновь молчание, и вновь мысли лезут в голову, грозя, если не взорвать ее изнутри, то уж с ума свести точно. У бывшего Бога шиноби была превосходная память, и он не мог забыть или не вспомнить нечто, столь важное для ученика и себя. Он мог лишь не захотеть вспомнить.

Чертов псих…

— Но мой клан… — вдруг спохватился Сенсома.

— Насколько мне известно — твоих родичей наняли, чтобы украсть Шаринганы у Учиха, — все же поделился информацией Хокаге. — Так как Томура были «чистыми» можно было не волноваться, что они используют глаза в своих целях. Добились ли они цели или нет, я не знаю, но тот факт, что они перешли дорогу Мадаре, очевиден.

— И как он мог не догадаться меня проверить?.. — застонал перерожденный. — Он же не идиот…

— Он не идиот, — согласился Хаширама. — И я думаю, что… Что Мадара в глубине души хотел, чтобы ты не был Изуной. Он хотел отпустить своего брата, но, в то же время, безумно боялся остаться один. Возможно он болен, и его больной мозг видел все по-иному, но… Мне кажется, что Мадара специально оставил для себя шанс на ошибку, чтобы окончательно распрощаться с Изуной. В любом случае — ты оказался его инструментом. Мне жаль.

Тон Бога Шиноби не оставлял сомнений — ему действительно очень жаль. Более того, судя по всему — Сенджу чувствовал вину перед мальчиком, что последнему оказалось крайне не понятно.

— Хаширама-сама, почему вы здесь? — наконец решил уточнить он. — Разве пост Хокаге не требует вашего времени?

— Аха… — невесело рассмеялся Первый. — Как ты думаешь, где мы?

— В больнице? — догадался Сенсома.

— Ага. И я тут лежу на такой же койке, что и ты…

— Но почему?! — изумился перерожденный.

— Понимаешь, Шаринган… Чакра глаз, которые Мадара решил тебе пересадить, воздействовала на твой мозг и тело. Разрушала их. Ты бы не выжил, если бы рядом не оказался я. Каким-то образом, моя естественная регенерация выше, чем у обычных людей. Короче говоря — чтобы ты выжил, мне пришлось стать донором крови для тебя.

Томура ошарашенно повернулся туда, где, судя по звуку, лежал Бог Шиноби.

— Вы хотите сказать, что…

— Я лежу тут с тобой уже вторые сутки, Сенсома-кун, — тепло улыбнулся Хаширама.

И вновь молчание поглотило небольшую палату, рассчитанную на одного пациента, а не на двух. Сенджу не врал мальчику — только кровь Хокаге могла спасти ребенка, и он добровольно вызвался поделиться ею. Младший брат был против, и даже Мито была против, но упрямый Хаширама не собирался отступать. И не отступил до самого конца.

— Спасибо, — тихо выдавил из себя Сенсома. — Но… почему?..

— Почему я пошел на это? — улыбнулся Хокаге и, дождавшись кивка, пояснил. — На самом деле — это моя вина. Я возложил на твои плечи тяжелейший груз. Когда Коноха только строилась, Мадара был сам не свой. Он кипел идеями и здоровым энтузиазмом, изредка скорбя о своей утрате и лишь немного погружаясь во тьму. Ненадолго — всего пара-тройка минут в день, но уже тогда я понял — он не уживется в деревне. И тогда пришел ты — мальчик-сирота из клана, когда-то вырезанного самим Мадарой. Когда вы начали общаться, я был удивлен, когда он взял тебя в ученики, я был ошарашен, а когда прошло больше времени, я успокоился. В компании с тобой Мадара расцветал, снова становясь тем самым мальчишкой, которого я встретил давным-давно. Он жил и дышал полной грудью, прилагая все усилия к тому, чтобы сделать тебя настоящим шиноби. Признаться… я даже завидовал тебе. Тогда я возложил ответственность за него на тебя. Посчитал, что ты справишься. Удержишь его от полного падения во тьму. И тем самым я подставил тебя… — Хокаге положил свою ладонь на плечо мальчика. — Прости меня, Сенсома-кун.

Откровенность и раскаяние — вот, что продемонстрировал Первый ученику своего бывшего друга. Сенджу никогда не был слабаком или идиотом (пусть некоторые считали по-другому), и он всегда отвечал за проступки, иногда даже не за свои. Хотя ситуацию, которая произошла с Сенсомой, он считал именно своим проступком.

— К тому же, — уже пободрее добавил Хокаге. — Ты — шиноби Деревни Скрытой в Листе! Как лидер деревни, я обязан тебя защищать!

— Шиноби без глаз?.. — горько усмехнулся Томура в ответ. — Не смешите, Хаширама-сама.

— Это поправимо, — в палату зашел Тобирама. — Раз ты уже достаточно окреп, чтобы вести такие длинные диалоги, тебя можно выписывать. Кровь Хаширамы сделает все остальное.

— А что дальше? Дадите мне способ сражаться без глаз?

— Я дам тебе глаза.

* * *

Тобирама не хотел оставлять мальчика в живых тогда. Он прекрасно понимал — будь ребенок хоть тысячу раз шиноби Конохи, он не стоит того, чтобы Хаширама делился с ним своей кровью. Шансы мизерные, да и страховка была не слабая, но клан Сенджу боялся пробуждения Мокутона у ребенка без семьи. Брать сироту под опеку? Увольте.

Кровь Хаширамы — ресурс гораздо более ценный, чем один маленький создатель двух запрещенных техник S-ранга.

Но старшему брату было плевать…

Он всегда имел особое отношение ко всему, связанному с Мадарой. Сначала Учихи, с которыми Сенджу долго пытались заключить мир, потом Коноха, бывшая некогда обычной детской мечтой будущих Богов Шиноби, а после и Сенсома Томура, ставший учеником Мадары и заменивший ему брата.

Учиха Сенсому любил всем сердцем и обучал его всему, чему мог. Хаширама нарадоваться за друга не мог, так что испытывал к Томуре уважение и признательность. Мито смотрела на мальчика с интересом, но если бы не личные просьбы старшего из братьев Сенджу — не видать было бы Томуре обучения у Узумаки. Тобирама же к ребенку присматривался, иногда прислушивался и ценил, как ресурс деревни и смышленого помощника, но не питал к нему каких-то особо теплых чувств (как и к любому другому человеку, кроме брата).

Но решение Хокаге, насчет лечения Сенсомы и восстановления ему зрения, не принять он не мог.

— Разбирать пленных на органы — не лучшая затея. Если их страны прознают, у нас могут быть проблемы на политической арене, — говорил тогда Тобирама.

— Мне плевать, — старший брат умел быть жестким, а порой даже и жестоким. — Если ты не выполнишь мою просьбу, я отдам Сенсоме свои собственные глаза!

— Зачем заходить так далеко ради сироты? — нахмурился альбинос, отлично понимая, что брат свою угрозу выполнит.

— Потому что я в ответе за Мадару! И за его поступки! Сумев помочь мальчику, я окончательно развею нашу с ним дружбу. Ради деревни и ее жителей, я не могу позволить себе малодушничать в этом деле, — Хаширама был мрачен. — Такова моя Воля Огня. Это — моя решимость.

И решимость Первого Хокаге еще не встречала противника, способного ее пошатнуть.

Из-за того, что Шаринган Учихи Джуна сильно навредил организму Сенсомы, нельзя было просто взять любые глаза и прилепить ему на лицо. За два дня исследований и тестов, Тобирама, Мито (по просьбе Хаширамы) и Акихико — главврач центрального госпиталя Конохи, нашли кандидата на роль донора глаз. Им оказался двадцатидвухлетний шиноби из Страны Неба, не имеющей своей собственной скрытой деревни, а потому тщательно подсматривающей за Листом. К сожалению, дознаватели не успели узнать от него многого, да и все закладки снять тоже, но как донор он был идеален.

— Ирьенины говорят, что его чакра отлично сходится с твоей, — Тобирама как раз читал доклады медиков. — Пересадка будет легкой и надежной, это займет очень мало времени.

— Скажите, Тобирама-сама, как вы смогли так быстро меня найти? — спросил, вместо нормальной реакции, Сенсома, погруженный в свои мысли.

Сенджу нахмурился.

— Я следил за Мадарой. И когда Джуна Учиху определили на миссию, я решил и за ним приглядеть. Конечно, если бы я лично пошел за мальчишкой, то всего бы можно было избежать, но…

— Это было бы странно, если бы второе лицо в деревне следило за выполнением миссий низкоранговых шиноби, — кивнул Томура.

— Именно. В общем, когда его нашел один из моих людей, я тут же ринулся к брату. Вместе мы ворвались в клановый квартал Учих — как Хокаге и его заместитель, мы имеем на это право. Конечно, красноглазые не собирались нас так просто пускать в свой храм, но одним из их старейшин оказался отец Джуна. Нас пустили, и мы смогли тебя спасти. Мадара ушел немногим раньше, чем мы вошли.

— И никаких проблем с кланом? — удивился мальчик.

— Никаких, — Тобирама отвернулся.

Он не мог сказать этому ребенку, что Учихи уже второй день требуют его голову на блюдце. Сначала они присылали письма Хокаге, но поняв его твердость, стали забрасывать прошениями уже его заместителя. Ханаяма Учиха винил Сенсому в смерти своего сына и, в чем-то, был прав. Конечно убить Томуру на территории Конохи никто и не подумает, но вот нападки и ненависть гарантированы.

Однако пока ему об этом лучше не знать.

— Но тебе, сам понимаешь, лучше не заявляться в тот квартал.

— Конечно, — кивнул задумчивый, будто безразличный ко всему, мальчик.

Это тоже было странно. Он всегда был спокоен и сдержан, при этом являясь достаточно веселым и озорным ребенком, но никогда еще Тобирама не видел на его лице такой отрешенности. Видимо, предательство учителя подкосило его больше, чем думал Сенджу.

Пересадка глаз прошла успешно. Для лучшего восстановления Сенсоме было наказано пару дней провести в больнице, не снимая повязки. Вживление Шарингана, донорство крови от Хаширамы — эти два события сильно расшатали Очаг чакры мальчика, но в итоге все вернулось к тому, с чего начинали — Сенсома Томура имел очень низкий запас телесно-духовной энергии.

И вот, через три дня, в палате у Сенсомы собрались четверо, помимо него: Хаширама и Тобирама Сенджу, Мито Узумаки (не сменившая фамилию) и Акихико Намикадзе. По просьбе Хаширамы (как и на девятилетие Сенсомы) Мито вела себя преувеличено бодро и весело и даже где-то накупила разноцветных шаров в честь праздника.

— Ну! Снимай! — улыбнулись Мито и Хаширама, одновременно придвинувшись к лицу сироты.

Тот вздохнул, совсем не проявив радости, и сдернул с глаз повязку.

Четверо из кругов высочайшего общества сильнейшей в мире страны с интересом и азартом уставились в кристально-чистые глаза перерожденного, имеющие необычайный стальной цвет.

— Красивые, — даже засмотрелась Узумаки.

— Как зрение? — поинтересовался Тобирама.

Мальчик молча осмотрелся, особенное внимание уделив шарикам, потом осмотрел себя. По его лицу нельзя было сказать, о чем он думает, но было очевидно, что он не слеп.

— Я не вижу цвета, — тихо ответил Сенсома задумчивым тоном. — Все черно-белое.

В мире, где люди могут выдыхать огонь и управлять деревьями, дальтонизм являлся болезнью, гораздо более редкой, чем какая-либо другая. Даже у обычных людей такое заболевание встречалось крайне редко, что уж говорить о шиноби.

Сенсоме «повезло» родиться «чистым» и приобрести себе донора глаз, который обладал самой сильной формой дальтонизма — полной цветовой слепотой…

* * *

— Это нереально, — Тобирама сидел в кабинете старшего брата, устало массирующего виски. — Это даже больше, чем просто невезение. Я боюсь выпускать его из госпиталя — вполне возможно, что его убьет молния или камень, свалившийся с крыши.

— Это действительно странно, — Хаширама вздохнул. — Но… мы же не можем позволить себе еще одну операцию на его глаза?

— Хаши… — младший брат редко называл так старшего. — Я не могу знать точно, но… Вполне возможно, что глаза того мальца — Джуна, начали переступать свой эволюционный порог. Это только предположение, но отчего бы им было не застрять в развитии между Мангеке Шаринганом и обычным, завершенным?

— Это бред, — покачал головой Хокаге. — Ты же знаешь, сколько нужно испытать эмоций, чтобы пробудить запретное додзюцу.

— Я знаю! — фыркнул альбинос. — Я не знаю только, сколько именно эмоций испытал тот пацан, когда его резал Мадара. Обрати внимание — ублюдок знает о Шарингане и Мангеке Шарингане больше, чем кто-либо другой. Он не зря выбрал Джуна — он хотел пробуждения дальше, чем три Томое.

— И к чему ты это? — настороженно спросил первый, вспоминая, что извлеченные глаза Джуна сейчас хранятся в доме его родителей.

— Первое — Сенсома может быть и не «чистым». Я не знаю точно, но думаю, что Мангеке Шаринган можно заставить работать с замедленным временем отсчета. Малец, кстати, в таких случаях говорит «за-про-гра-мирать» или как-то так… В общем — Джун мог неосознанно поставить ловушку в своем не пробудившемся Мангеке.

— Звучит как бред. До сих пор.

— Конечно. Но вероятность есть.

— А что второе?

— Второе… — Тобирама нахмурился пуще прежнего. — Вполне возможно, что этот «дальтонизм» вызван именно травмой от ловушки Джуна. В таком случае, мы только зря потратим время, ресурсы и запас доверия других стран и деревень, пытаясь «нашарить» глаза для сироты. Я понимаю твои чувства, но ты — Хокаге, и ты не обязан рвать свои жилы ради юнца. Он жив и здоров. Относительно. Через три года я собираюсь окончить создание Академии для шиноби, так что он сможет учиться и дальше. Все остальное будет зависеть только от него.

— Пожалуй ты прав, — Хокаге сжал кулаки. — Мито собирается как можно быстрее окончить его обучение — наша дочь уже едет из Узушио…

— Вы решили перевезти Наоми-чан? — Тобирама немного удивился. — Что сдохло? Как родня твоей жены вообще согласилась?

— Она убедила их в том, что Мадара может прийти за Наоми, — Первый Хокаге почесал в затылке. — Узукаге согласился. А ты знаешь — Мито не сможет даже спать спокойно, начав все свое время отдавать дочурке. Слишком уж она ее любит…

— Не понимаю этих Узумаки, — фыркнул младший брат. — То она запросто дает ей жить в другой стране, то будет проводить с ней все свое время.

— Традиции… — Хаширама развел руками. — Лучше скажи, что делать с жильем для Сенсомы?

— Пока вы валялись в больнице, я нашел ему место. Общежитие для сирот и гостей деревни. Я даже смог выписать ему пособие. Квартирка маленькая, но уютная. Жить можно. Нара бы с радостью приютили его у себя, их глава очень лоялен к мальчику, но на них надавили Учиха. Шикогеру неплохой политик и понял, что обострять отношения с красноглазыми не стоит. В общем — теперь Сенсома стал настоящим сиротой…

На этом, решение судьбы Сенсомы Томуры в тот вечер было окончено.

* * *

У больницы перерожденного никто не встретил, так что он пошел искать свой новый дом в одиночестве. Это оказалось нелегко — деревня успела отстроиться с тех пор, когда он с интересом рассматривал ее и ее архитектуру. Все время своего обучения у Бога Шиноби, мальчик только и делал что учился — гулять и любоваться видами было для него скучновато. Еще и цветовая слепота, делающая некоторые знакомые местечки совершенно незнакомыми!

Но Сенсома был упорен и, к вечеру, нашел квартиру, которую ему выбил заместитель Хокаге.

Здание было новым, и жильцов в себе содержало лишь в половину от возможного. Квартирки не отличались большими площадями или шикарной обстановкой, но зато были чистыми и новыми, что делало их довольно уютными и красивыми. Хотя Томуре на красоту и уют было абсолютно плевать.

Зайдя в свою квартиру, он неспешно осмотрел ее, протер пыль и ушел, оставив все свои нехитрые пожитки в комнате. Сенсома был удовлетворен — жилище соответствовало его минимальным запросам.

А теперь на полигон…

Двадцать четвертая тренировочная площадка Деревни Скрытой в Листе встретила одного из двух своих постоянных посетителей тишиной. Перерожденный тихо и осторожно, стараясь не разрушить умиротворенность и некую пустоту этого места, прошел в его центр. Тут все было по-старому, так, будто ничего и не произошло. С момента ухода Мадары из деревни прошла неполная неделя. За это время полигон никак не изменился.

Лишь стал черно-белым для одного конкретного человека.

Сев на землю и облокотившись на бревно-манекен, бывший учитель математики задумался. Этот мир еще больше открылся для него, но не с той стороны, с которой он бы желал. Здесь все не понарошку — боль настоящая, чувства настоящие и люди с их поступками тоже настоящие. И Сенсома Томура — сирота и последний из клана, бывший ученик Шикогеру Нара и Мадары Учиха, настоящий настолько, насколько настоящее его окружение. Не Анатолий Летов, а Сенсома Томура. Не бездушная машина, желающая лишь развлечений на поле боя, а почти обычный человек — мальчик-шиноби.

Он бы соврал сам себе, если бы сказал, что переосмыслил свою вторую жизнь. Нет, все не так. Ему все так же хочется сражаться и побеждать, развиваться и создавать новое, удивлять и поражать. Просто теперь он не может относиться ко всем вокруг, как к инструментам для получения развлечений. А ведь так и было — Мадара и сам был использован сиротой для своих целей, семья Хокаге тоже эксплуатировалась в его интересах, даже Хьюга и ирьенины. Получая от них помощь, Сенсома лишь удовлетворенно отмечал результаты, совсем не думая, что эти люди такие же настоящие, как и он сам.

Перерожденный понял, что действительно живет вторую жизнь в новом мире, а не играет в забавную игру.

— Так и запишем, — вздохнул он, разрушая спокойствие полигона под номером двадцать четыре. — Для осознания чего-то очевидного, но важного, мне нужно потерять какую-либо часть тела. Наверное, чтобы понять этот мир полностью, мне придется стать инвалидом без рук и ног…

Сенсома усмехнулся сам себе и поднялся. Из подсумка, как по волшебству, появились свитки и кисти. Из карманов посыпались упаковки чернил. Чакра в Очаге разгорелась и пронеслась волной по телу. Тонюсенький ручеек этой энергии юркнул ко лбу. Руки принялись за работу, вырисовывая новые и новые фуин прямо на земле полигона.

Сенсома Томура хочет сражаться. Но для этого нужно больше ресурсов.

* * *

Свое десятилетие перерожденный решил отметить усиленной тренировкой.

За два, с небольшим, месяца мальчик привык к одиночеству и постоянным монотонным тренировкам. Хаширама Сенджу, как и его брат, оказались погружены в политику, ибо уход Мадары смог пошатнуть равновесие в мире. Бывший Бог Шиноби мог запросто стереть с лица земли любую из скрытых деревень, кроме Листа, или, как минимум, серьезно навредить. К тому же, он многое знал об устройстве Конохи, так что являлся лакомым кусочком для любого, кто желает получить информацию о первой из скрытых деревень.

Правда, этот кусок еще нужно проглотить.

Мито-сама закончила обучение Сенсомы за месяц. Она старалась не торопиться, но ничего не могла поделать: Наоми-чан уже была в Конохе и уже требовала ее внимания. Дочка Первого Хокаге оказалась красивой девочкой с красными волосами, на год старше Томуры. Они пару раз поболтали, но друзьями не стали — Сенсома резко ограничивал себя в общении с семьей Хокаге, считая, что и так ему уже солидно задолжал.

Больше использовать людей так легко он не хотел.

Шикогеру и клан Нара иногда принимали у себя в гостях бывшего воспитанника, но и у них надолго задержаться не приходилось — Учихи давили на теневиков сильно. Аналогичная ситуация была бы и с кланом Хьюга, но Тэкео даже и не думал считать мальчика «своим». Помогал в исследованиях — да, но давать кров или еще какие-нибудь привилегии безродному ученику предателя он не собирался. Да и с исследованиями было давно покончено.

Порой, одиночество мальчика разбавляли Учихи помладше (от десяти до четырнадцати лет), которых специально подсылали к нему «как бы случайно» завязать драку. Хокаге и его заместитель могли закрыть на это глаза, пока ребенка не калечили и не мешали ему, когда он на полигоне, так что такие стычки были бы регулярными, если бы Сенсома не научился избегать драк, скрытно добираясь до полигона и обратно домой (как и полигон, квартира Сенсомы находилась под протекторатом Тобирамы). Красноглазый клан винил последнего из клана Томура почти во всех смертных грехах, найдя себе отличного козла отпущения, однако того это, по виду, совсем не трогало.

Наоборот — Сенсома относился к этим нападкам как к виду тренировки. К тому же — с каждым побитым членом клана, его старейшины все больше задумывались о том, чтобы прекратить травлю — уж больно сильно позорили некоторые поражения отдельных слабаков всех Учих.

Полигон номер двадцать четыре с каждым днем покрывался все большим количеством печатей, а ребенок, занимавшийся на нем, ссадинами и синяками. Хороших спаррингов теперь было не устроить, так что порой приходилось сильно подставляться в уличных драках, чтобы проверить те или иные умения.

Печать Силы Сотни скопила в себе неплохое количество чакры — около половины всего объема Очага Сенсомы. Мальчик иногда экспериментировал с ней, так что об увеличении резерва на несколько десятков раз к следующему Дню Рождения говорить пока не стоило, но зато его мастерство росло с каждой тренировкой, в которой он позволял себе использовать Печать.

Восемь Внутренних Врат тоже удалось продвинуть — теперь юный шиноби мог открывать вторые Врата. Тело испытывало сильные нагрузки при использовании этой техники, но зато развивалось куда быстрее, ведь мускулатура наращивается именно нагрузками.

Со стихией Огня Томура пока не разобрался, но был уже довольно близок. Через год он точно сможет использовать некоторые техники этой стихии. Техники Земли не забрасывались и совершенствовались каждый день, пусть и по чуть-чуть. К остальным природным преобразованиям перерожденный не притрагивался — рано еще, да и дел по горло.

Еще руки все порывались начать изучение гендзюцу, но толкового учителя было не найти, да и, опять же — слишком много других дел.

С дальтонизмом мальчик все еще уживался, до конца не обвыкнув. Было тяжело потерять вдруг все краски мира, но он не роптал — заслужил. Вообще, его поведение, со стороны, почти и не изменилось, но внутри новинки сразу становились заметны. Правда, внутрь-то как раз никто и не лез…

Поздно придя домой с ужасающей тренировки, именинник сильно удивился, обнаружив свою дверь незапертой. Замок был цел, что указывало на то, что у проникшего в жилище был ключ, или же он является неплохим взломщиком — Тобирама Сенджу хорошо позаботился о безопасности сироты.

— Я дома, — обозначил свое присутствие Сенсома, входя на порог. Отсюда не было видно единственной комнаты в доме, но даже так Томура понял — внутри кто-то есть.

Осторожно и тихо, стараясь не скрипеть половицами, Томура подошел к углу и заглянул в комнату. Там, прямо на полу, посередине помещения, сидел, скрестив ноги и сложив руки на груди…

Тобирама Сенджу.

— Рад, что смог дождаться тебя, — спокойно поприветствовал ошарашенного сироту заместитель Хокаге. — С праздником.

— А… ага… — Сенсома недоуменно моргнул. Перед братом Первого стоял неумело упакованный в праздничную обертку торт. — Здравствуйте…

— Проходи уже, — Тобирама махнул рукой. — Чай готов.

Томура и понятия не имел, как удобны оказались сенсорские способности Сенджу в своевременном приготовлении чая к приходу хозяина квартиры. Альбинос действительно постарался ради мальца.

— А почему вы?.. — начал было именинник, но был перебит.

— Хаширама сильно занят, а Мито возится с Наоми. Они не забыли про тебя, просто… отодвинули в сторону. Сейчас есть дела поважнее.

— Но вы…

— Я не так занят, — снисходительная улыбка смотрится чужеродно на его лице. — И не так лицемерен, пожалуй. Мне плевать на Мадару — я помогал тебе и общался с тобой лишь потому, что ты был интересен и полезен лично мне.

— Довольно прямо, — оценил Сенсома.

— Честно, — поправил его Сенджу. — Сегодня — твой день, так что давай праздновать. И расскажи мне, появились ли у тебя новые задумки?

Как и всегда, после длительного перерыва в общении, первые слова и темы были немного неловкими и бесполезными, но после шиноби разговорились. Принципиально новых идей у Сенсомы не было, ибо он полностью погрузился в совершенствование своих старых задумок, но общие темы все равно нашлись.

Бывший учитель математики делился своим мнением по поводу будущей академии шиноби, которую Тобирама собирался закончить примерно через два года. Тот, в свою очередь, преподнес очень полезный подарок сироте, оставшемуся без учителя — свиток содержащий техники стихии Воды.

— Тут, конечно, не все, — протянул имениннику свиток Сенджу. — Но для полноценного изучения стихии тебе хватит.

— Спасибо! — горячо поблагодарил его мальчик. — Это и правда очень ценный подарок! Кстати… — он замялся. — А когда у вас День Рождения?

— Ха! — альбинос оценил интерес. — Девятнадцатого февраля.

— Так и запишем…

Повисло молчание. Тортик уже был съеден, а негустое угощение для гостя, которое все-таки выставил Сенсома из своих закромов, уже не лезло. Вечер прошел лучше, чем от него ожидалось. Для обоих.

— Прежде чем уйти, я хочу спросить тебя, Сенсома-кун, — Тобирама поднялся и неспешно прошелся по комнате. — Что тобой движет? Раньше ты не задавался вопросами о своем будущем и целях, просто идя за Мадарой и надеясь повеселиться в битвах, но я заметил, что с тех пор ты изменился.

— Моя цель? — ребенок как-то странно посмотрел на помощника Хокаге и оскалился, мгновенно став похожим на Изуну Учиха. — Я хочу победить Мадару. Мне не нужна его смерть и месть, но… Мне нужно его полное поражение. От меня.

— Хочешь показать ему, что он ошибался, бросив тебя? — Тобирама приподнял бровь.

— Хочу победить. Нет мотивов и причин, я просто хочу одолеть одного из двух сильнейших людей в мире.

Сенджу усмехнулся:

— Достойная цель, как по мне, — усмехнулся Тобирама совершенно такой же улыбкой, как и младший брат Мадары.

Иногда альбинос понимал, почему Судьба дала ему красный цвет глаз.

Поступление в Академию

— Это не так-то и просто… — бурчал Сенсома-кун, вырисовывая новый узор фуиндзюцу на бревне-манекене.

Наоми Сенджу задержала дыхание в надежде расслышать окончание фразы, но ее паренек пробормотал уже совсем тихо. Девушка подалась вперед инстинктивно и случайно наступила на ветку.

Маленькая предательница оглушительно (как показалось Наоми) хрустнула.

Сенсома вскинулся, завертел головой. Дочка Хокаге вжалась всем телом в дерево, в надежде, что особое зрение парня помешает ему ее разглядеть. Удары сердца отбивали неровный ритм, но обнаружения все не было и не было. Девушка вновь глянула на Томуру — тот уже вернулся к своему занятию, преспокойно вырисовывая сложные фуин-взрывы на всех поверхностях двадцать четвертого полигона.

— Скоро я поступлю в Академию, — неожиданно громко объявил Сенсома. — И тут буду появляться реже. Тебя родители пустят в шиноби, или твои подглядывания тоже станут реже?

Наоми схватилась за голову — он ее видел! Он знал о подглядываниях!

— Н-нет… не понимаю, о чем ты! — пролепетала девушка, все еще скрываясь за деревом.

— Я рисую на этом полигоне уже два, с небольшим, года. Тут и обнаруживающие печати есть.

Дальше лицо уже не краснело — предел. Мысли понеслись вскачь, на бегу подкидывая варианты ответов или тем, на которые можно было бы перевести диалог, но их поток был столь огромен, что дельные советы мозг сам же отметал, цепляясь к каким-то совсем уж странным!

— Папа согласен, а мама лютует, — быстро-быстро вбрасывала она новую информацию Сенсоме, чтобы «скрыть неуверенность». — Дядя Тобирама согласен даже взять меня в команду. Но мама просто не даст мне поступить. И я не подглядывала! Я просто…

— Стоп! — Томура громко хлопнул в ладоши. — Для начала — выйди из-за дерева — трудно воспринимать такие ответы. Да и вообще — прекрати лепетать. У меня мозги сейчас вскипят…

Ломанные движения, остекленевший взгляд — именно такой перерожденному предстала тринадцатилетняя Наоми Сенджу. Стоит сказать, что даже в таком виде она была красива — шиноби вообще редко бывают «не в форме», особенно молодые девушки, но Наоми даже среди сверстниц выделялась своей красотой, доставшейся ей от матери.

— Неплохо выглядишь, — оценил Сенсома, значительно повзрослевший и выросший за два года и семь месяцев с тех пор, как они впервые увиделись. — И да — твой отец может повлиять на твою маму. Сама знаешь.

Девушка знала. По рассказам Тобирамы и некоторых домашних, Мито из клана Узумаки раньше очень здорово общалась с сиротой, стоящим сейчас перед дочкой Хокаге. В те времена он был учеником Мадары Учихи — нукенина, предавшего деревню и своего воспитанника ради своих эгоистичных целей. Тогда, говорят, по просьбе Первого, Мито души не чаяла в Сенсоме, и с виду казалось, будто Сенджу усыновили последнего из клана Томура.

Но после ухода Мадары все изменилось.

Мать Наоми спешно завершила обучение Сенсомы и занялась воспитанием дочери, некоторое время жившей вдали. Отец девушки оказался сильно занят обязанностями Хокаге, да он и раньше-то не особо много времени проводил с Томурой. Единственным, кто серьезно поддерживал связь с бывшим учеником бывшего Бога Шиноби, оказался Тобирама Сенджу — чуть ли не злейший враг всех Учих и Мадары в частности.

Альбинос изредка (раз в месяц или два) заходил к сироте на чай, исправно посещал его Дни Рождения и, о чудо, начал праздновать свои вместе с ним. Он не учил Сенсому, не настраивал против бывшего учителя и не заставлял на себя работать. Заместитель Хокаге просто болтал с сиротой на различные темы (известные только им двум).

— М-может, — Наоми кивнула, немного удивленная тем, что ее не собираются прогонять из святая святых странного маленького шиноби.

— Ну вот, — парень вернулся к своей работе. — Надейся на него. Да и сама не плошай — докажи матери, что можешь стать куноичи!

— Проще сказать…

Наоми не скрывала от самой себя — она была влюблена в юношу. И пусть многие скажут, что в тринадцать лет любовь невозможна, а сирота, брошенный всеми по нескольку раз, не привлекателен — девушке было плевать на злые языки. Тем более, что о ее влюбленности знала лишь она сама.

И Сенсома, успешно это скрывающий.

И Тобирама, с каким-то гастрономическим интересом следящий за этой историей.

Томура поражал Наоми… Всем… Он не был силен от рождения, как ее родные или друзья, он даже не был в средней категории силы — слабак до конца своих дней. Его родителей убили, когда он был совсем маленьким. Его ненавидели в приюте для сирот, когда узнали, что он — сын шиноби. Его бросил учитель, которому Сенсома верил. Его люто ненавидели Учихи, ранее спокойно принимающие сироту у себя в гостях. Порой казалось, будто на парня специально обрушиваются всевозможные беды, чтобы сломить его дух и тело.

Но он их, как будто, не замечал…

Засекреченный (не для Наоми, конечно) создатель двух запретных техник высочайшего ранга, сильнейший в тайдзюцу в своем поколении, возможно умнейший подросток в Конохе, он просто жил дальше, время от времени корректируя или изменяя режимы и виды тренировок и продолжая совершенствоваться. Он был весел, когда нужно, скромен и потрясающе силен для того, у кого столь низкие запасы чакры.

Сенсома Томура был гением, но его не признавал никто, кроме пары человек.

— А давно ты… — Наоми запнулась. — Знаешь?..

— С самого начала, — спокойно ответил Сенсома. — Тебе так интересно?

Не так себе представляла свое признание ему в любви Сенджу, совсем не так! Нужно выкрутиться! Например…

— Мама не дает мне изучать фуин так глубоко, как изучил ты…

Отчасти, это было правдой. Мито Узумаки строго ограничивала дочь, в то время как Хаширама наоборот — баловал девочку (а потом и девушку) всем, чем было можно. Но учить ее техникам он наотрез отказывался…

— Пожалуй, из меня не очень хороший учитель, — грустно усмехнулся перерожденный, вспоминая свою первую смерть. — Но и ты не с нуля будешь изучать. Если хочешь — я могу тебе помочь, но… Открытие Академии через четыре дня…

— Я согласна! — поспешнее, чем было нужно, кивнула Наоми. — Хотя бы так…

* * *

Два года в развивающейся Конохе пролетели незаметно. Сенсома тренировался, отсыпался, чертил фуин на полигоне и так по кругу. Иногда его расписание разбавляли приходы Тобирамы и нападения Учих.

Ненависть красноглазых была запредельна — за пару лет Томуре удалось знатно оттоптать им ноги в танцах. Некоторые жители деревни даже начали делать ставки на бои сироты и клановых, что дико бесило последних. Но они никак не могли перестать проигрывать… Конечно, Сенсома выигрывал не всегда и даже не в половине случаев, но даже так — Учихи чувствовали себя оскорбленными, причем регулярно и довольно часто.

Перерожденного это абсолютно не трогало. Он даже был, в какой-то мере, благодарен «веерам» за спарринги. Ниндзюцу они, правда, почти не демонстрировали, преимущественно атакуя в тайдзюцу причем группами, но даже это оказывалось полезным для развития.

Человек привыкает ко всему, так что Сенсома все-таки смог полностью принять свой уникальный взгляд на мир. В повседневной жизни, конечно, дальтонизм мешал и крал ощущение полноценного бытия, но зато Томуре удалось извлечь пользу от него в боях! Дело в том, что из-за потери всех цветов, кроме черного и белого, глаза стали отмечать больше деталей, которые раньше скрывались за палитрой красок. Выпирающий кунай из подсумка или мазок фуин на наплечнике, почти не заметный для обычных людей — Сенсома видел их четко и ясно. К тому же, у него появилась мысль о том, что он сможет легко избегать воздействия гендзюцу на свой мозг, ведь картинки, насылаемые иллюзионистом, программировались сразу им и должны были быть цветными. Пока что это лишь теория, но как знать, может быть вскоре это станет важнейшим открытием в мире шиноби…

Техники Земли вышли на новый уровень. Прилежная учеба, недюжинный контроль чакры и неплохой талант сделали свое дело, и теперь последний из клана Томура мог не только пользоваться уже существующими техниками своей родной Стихии, но и создавать новые, более подходящие под его стиль боя! В спарке со знаниями о фуин, ниндзюцу Земли Сенсомы превращались в чудовищное оружие и делали его достойным противником почти для любого шиноби.

Огненная Стихия тоже поддалась перерожденному, пусть и оставалась гораздо более энергозатратной и требовательной к концентрации. Разрушительная мощь техник огня была полезным подспорьем в бою, пусть ее удобность и вариативность пока и сильно страдала. Водные ниндзюцу тоже стали получаться, причем совсем недавно, но об их практическом и эффективном применении говорить было еще рано — уж слишком мало практики. Однако, Сенсома не унывал и верил, что после вступления в Академию сможет начать изучение Воды под руководством кого-нибудь опытного в этом.

Например — Тобирамы.

— Что? — вскинул бровь альбинос. — Почему ты так на меня смотришь?

— Что вы вообще делаете у меня дома в ночь перед открытием Академии? — Сенсома посмотрел на Сенджу так, будто видел впервые за сегодня.

Тобирама недоуменно моргнул. Этот ребенок смеется над ним? Нет — выглядит довольно серьезным…

— Я. Рассказываю. Тебе. О. Наоми, — веско роняя тяжелые слова и придавливая таким же тяжелым взглядом, произнес Сенджу. — И о том, что она станет твоей одноклассницей.

Томура вздохнул. С девушкой он намучался знатно… Дочка Первого действительно была ребенком своих родителей и все схватывала на лету, легко используя усложненные версии печатей чуть ли не с первого раза. Таланта ей было не занимать, как и общего количества чакры, но вот мотивация у нее была очень ненадежной и зыбкой.

Сенсома — не совсем обычный двенадцатилетний мальчик, он — перерожденный, и он отлично понимает, что у девушек в возрасте Наоми-чан не может быть той самой заветной «любви», о которой они так любят петь. Интерес, симпатия, влюбленность, бог с ней, но не любовь! С другой стороны — любовь для него была чем-то далеким, и он прекрасно отдавал себе отчет в том, что может чего-то не понимать в этом. Наоми пойдет обучаться искусству шиноби только для того, чтобы быть ближе к Сенсоме. Мотивация очень глупая и сомнительная.

О чем он и поведал.

— Не думаю, что из нее выйдет толк, — мальчик вздохнул. — Мотивация, увы, никакая…

— Так ты заметил? Хвалю. Даже ее мать не знает. Впрочем, она ослеплена любовью. Ты бы видел ее лицо, когда Наоми показала то, чему ты ее научил.

— Усложненные версии взрывных печатей, которые не дают почувствовать внутри чакру. По сути — обычная взрывчатка.

— Знаний на такое у моей племянницы бы не хватило. И ее решимость… В общем — теперь она будет учиться с тобой.

Сенсома пожал плечами:

— Мне все равно. Главное — уровень, которого я смогу достигнуть, обучаясь в Академии.

— Все еще не отказался от своей безумной мечты? — понятливо хмыкнул Сенджу.

— Никогда.

* * *

На следующее утро, ровно в десять часов, Томура стоял у новенького красивого здания, стоящего недалеко от резиденции Хокаге. Академия являла собой комплекс построек и тренировочных полигонов и сильно напоминала перерожденному школу, в которой он когда-то преподавал, только увеличенную в размере. У входа — больших красных дверей с атрибутикой Конохи над ними — уже собралась толпа ребятишек и их родителей.

Кивком поприветствовав выросшего Сэдэо и его отца — главу клана Хьюга, мальчик вклинился в ряды будущих шиноби. Наоми он тоже быстро нашел глазами — та стояла подле отца, готовящегося, судя по всему, произносить речь. Узумаки Мито тоже стояла рядом, как и младший брат Хокаге. Сенсома был уверен — его увидели, но виду не подавали.

Народ все прибывал. Вскоре пришли подростки из клана Учиха, сразу же оскалившиеся, как только им на глаза попался Томура. Перерожденный с гаденькой улыбочкой помахал ручкой красноглазым, отмечая про себя, что его в толпе узнают:

— Это не тот самый парень который, по слухам, постоянно дерется с Учихами?

— Где? Тот очкарик? Да ну… Не похож. Тот, я слышал, был даже учеником Мадары!

— Тише! Не вспоминай его имя, когда господин Первый так близко!

— Да он не услышит. Ты лучше мне скажи, а в очках вообще можно стать шиноби?

— Мне кажется, он нас слышит…

Болтуны замолчали, а Сенсома разочарованно выдохнул. Было интересно послушать чужое мнение, ведь за последний год собеседников у него было не много…

— Ой, смотри! Это же наследник клана Сарутоби! — какой-то мальчишка с желтыми волосами громким шепотом обратился к Сенсоме.

Сирота проследил за указующим перстом неожиданного источника информации. Мальчик указывал на подростка — ровесника Томуры, идущего впереди небольшой группы из шести человек. Одного из этих шести Сенсома уже видел — глава клана Сарутоби — Саске Сарутоби собственной персоной.

— Ну и что? — нормальным шепотом спросил все-таки перерожденный своего собеседника. — Тут, вон, и наследник клана Хьюга есть.

— Так-то оно так, — согласился желтоволосый. — Да только вот тот пацан-Сарутоби на людях до этого не появлялся. Говорят, что его тренировали с детства, и теперь он — сильнейший шиноби в своем возрасте. Даже господин Первый учил его! Возможно — он станет Хокаге в будущем.

Сенсома глянул на Сарутоби еще раз, но уже повнимательнее. Высокий, худощавый, но жилистый, цепкий уверенный взгляд, оценивающий, походка плавная, боевая, выдающая в нем бойца с опытом ведения битвы в лесах и горах. Пальцы очень длинные и цепкие, с мозолями, что дает понять, что ручные печати складывает он быстро — у Сенсомы были похожие натертости. Одет мальчик был в светлое хаори с символикой своего клана — довольно официальный вид для школяра, впервые пришедшего к месту обучения.

— Он сильный? — задумчиво потянул Томура, ни к кому, собственно, не обращаясь.

— Очень, — все же вклинился «желтый» мальчик. — Конечно, у меня тут только слухи, но по ним — у него очень много чакры.

— Какой же он секретный, если ты все о нем знаешь?! — возмутился перерожденный, подумав, что ему пытаются повесить на уши лапшу.

— Ну-у-у… — обиженно надул губы мальчик. — Я много чего знаю, Сенсома Томура. Мой папа — Акихико Намикадзе, он все-все знает! И я, соответственно.

— Глав-ирьенин? — удивился Сенсома, тут же мысленно хлопнув себя по лбу. — Мда, что-то затупил — фамильное сходство налицо. Приятно познакомиться…

— Хиномару, — улыбнулся мальчик. — В больнице всегда много слухов, нужно лишь отфильтровать их и скомпоновать информацию. Это мое хобби.

— Полезное хобби, — кивнул Томура. — А мое…

— Бить Учих по головам! — громче нужного рассмеялся Хиномару, привлекая внимание не только красноглазых, но и мальчика-Сарутоби, как раз проходящего мимо. — Ой! Ну это… я пошел!..

Намикадзе смылся так быстро, будто переместился с помощью какой-то техники. Сенсома, вздохнув, поправил очки и повернулся к наследнику одного из влиятельнейших кланов в деревне. Сарутоби стоял в паре метров от него и с интересом его рассматривал.

— Добрый день, Саске-сама, — поклонился сирота. — Вы, наверное, меня не помните, я…

— Сенсома Томура-кун, — глава великого клана чуть склонил голову, удивив своего сына. — Тоже хочешь стать шиноби?

— Это — мой единственный путь. Я хочу…

— Не выйдет, — спокойно оборвал его наследник клана, привлекая к себе внимание.

— Прости? — перерожденный даже не удивился. Хиномару не успел ему сказать, но уже по взгляду мальчик понял — Сарутоби — Сенсор.

— У тебя мало чакры, — пояснил подросток, не выглядя, впрочем, высокомерным и важным. — Совсем мало. Меньше всех, кто здесь есть. Хорошим шиноби можно стать, если ты знаешь много техник и у тебя много чакры. Можно быть плохим шиноби, когда чакры мало, а техник ты знаешь немного. Но быть каким угодношиноби с твоими запасами нельзя. Ты не слабак, ты ошибка. Извини, но этот путь не для тебя.

Сенсома только хмыкнул, пропуская вперед представителей клана Сарутоби и не торопясь кричать им что-то в спину. Саске — глава клана, только уверенно кивнул, когда его сын закончил говорить, но при этом усмехнулся, глянув на Томуру. Он знал, что слова Хирузена (а именно так звали наследника Сарутоби) правдивы. Для всех, кроме Сенсомы.

— Итак, почти все желающие в сборе! — начал Хаширама, выходя на небольшую сцену, сделанную из дерева. — Я хочу лично сказать вам, что горжусь вами! Наша деревня существует не так уж и давно, и все это время мы развивались. Сегодня начинается новая глава нашего развития — открытие этой Академии. Раньше шиноби обучались в кланах на их территориях, но теперь любой желающий способный человек, будь то мальчик, девочка, кто-то старший, сироты и выходцы из обычных семей может начать обучение здесь, чтобы в будущем защищать Коноху и свою страну! Я рад объявить вам начало вашего первого учебного года в Академии шиноби Деревни Скрытой в Листве! Удачи вам! И успехов!

Все зааплодировали главе деревни в ответ на его ободряющую речь и обратили взоры на его брата, стоящего сейчас подле Первого в полном боевом облачении.

— Кхм… — Тобирама привлек внимание тех, кто сразу не посмотрел на него. — Сейчас же мы проведем отборочные экзамены. Вас о них не предупреждали специально, ведь шиноби должен быть готов к любой неожиданности. Первое испытание — добраться за час до полигона номер сорок пять, что вблизи от сорок четвертого. Оно начинается… сейчас!

Немного сбитые с толку бесклановые стояли и вертели головами вместе со своими родителями в поисках подсказки. Более опытные и подготовленные представители кланов лишь коротко попрощались с родней и бросились к заветному полигону — расстояние до него отсюда было не очень близким, но за час можно успеть. Сенсома же, как и наследник клана Сарутоби, Сэдэо Хьюга и еще пятеро претендентов на поступление в Академию, спокойно проводили взглядами убежавших и с долей жалости посмотрели на бесклановых, все еще не понимающих происходящего.

Спешить было некуда, полигон не убежит.

— Рад вас видеть, Хаширама-сама, Мито-сама, Наоми-чан, — Сенсома подошел к семье Хокаге и поклонился им.

— А меня не рад? — Тобирама подошел сзади и положил свою руку мальчику на плечо. — Ты не торопишься.

— Времени много! — широко улыбнулся Хаширама. — Ты дал им большую фору. Привет, Сенсома-кун! Рад, что ты решил стать шиноби.

— Как твои глаза? — с интересом спросила его жена. — Выглядят чудно. Тебе очень идет этот цвет. Правда, очки немного портят картину.

— Спасибо за заботу, Мито-сама, — усмехнулся Томура. — Со зрением все в порядке. Я привык. Иногда скучаю по цветам, но тут уж ничего не поделать.

— Шиноби должен чем-то жертвовать, — напомнил Тобирама. — И вообще — с черно-белым зрением должно быть удобно подмечать детали.

— Попробуйте сами, Тобирама-сан… — буркнул мальчик в ответ, чем удивил всех детей и их родителей, оставшихся у входа в Академию.

Не каждый день видишь, как кто-то столь запросто общается с первыми людьми в деревне, а значит и в Стране!

— Ладно, — Сенсома сбросил руку Тобирамы со своего плеча. — Я пойду на полигон. Пробегусь хоть.

— Это не единственное испытание, — напомнил беловолосый Сенджу. — И поверь — поблажек тебе делать никто не станет.

— И не нужно!

Парень сходу взял приличную скорость, чуть задержавшись из-за того, что засмотрелся на спокойно переодевающегося Хирузена Сарутоби и еще одного мальчика рядом с ним. Под их хаори оказались боевые костюмы!

— Удобно… — оценил перерожденный и ринулся к нужному полигону.

До места добежал быстро и легко — тело даже не успело разогреться. Бежать было весело, ведь по пути Сенсома встретил многих детей из кланов, которые уже начинали выдыхаться. Обычных ребят было еще меньше, ибо у них подготовка была похуже. В основном до полигона добежали клановые мальчики, лишь чуть разбавленные бесклановыми и девочками. Шиноби — трудная профессия.

Наследник Сарутоби пришел к финишу чуть позже самого Томуры, впервые посмотрев на него с интересом. Одет он оказался в черный удобный костюм и простые сандалии, а на голове носил шлем с двумя длинными и тонкими лентами, свисающими с затылка. Сенсома наряд оценил — многофункциональный, сделанный из хороших материалов, что делало его прочным и «дышащим», и довольно удобный. У самого сироты были лишь простые кроссовки, спортивные штаны без всяких рисунков и свободная кофточка с рукавами. На лбу отчетливо виднелся ромбик Печати Силы Сотни, а очки лишь дополняли картину, превращая перерожденного в этакого «ботаника» из бедной семьи.

Вид был бы даже правдивым, если бы у Сенсомы была семья…

— Отлично, — из-за дальнего дерева вышел Тобирама, заставив нескольких детей удивленно ахнуть — все знали, что Сенджу был у Академии всего пару-тройку минут назад. — На этом полигоне мы и проведем основные экзамены. Девочки — вы должны будете пройти с Маюри-сан, — кивок в сторону немолодой женщины в боевом наряде, стоящей за спинами детей. — Вас ждет проверка на физические способности, проверка на чакру и легкие спарринги. Мальчики — вы остаетесь со мной. Этот год в Академии — первый, так что мы экспериментируем. Класса будет три: первый — для тех, кто совсем ничего не знает о жизни шиноби, но подает надежды; второй — для тех, кто уже умеет хоть как-то использовать чакру; третий класс самый продвинутый — попавшие в него закончат обучение уже через два с половиной года. Для начала — разбейтесь на группы и классы. Те, кто хочет попасть в первый класс — встаньте слева от меня, второй — справа, те, кто считает себя неплохим шиноби уже сейчас — встаньте напротив меня.

Дети разделились. Добежать в срок до полигона удалось пятидесяти трем ребятам, из них отобрали девятерых девочек. Сорок четыре мальчика должны были поделиться на три класса. Первый класс, по итогам оценки детьми своих способностей, включил в себя семнадцать мальчиков, четверо из которых были клановыми. Второй класс пополнился всего семью детьми, в то время как в третий пошло двадцать человек.

Тобирама понимающе хмыкнул, увидев такое распределение.

— Первый класс! Сейчас мой клон раздаст вам листочки, через которые вы должны будете попытаться провести свою чакру. Я не буду говорить вам, что должно случиться, чтобы вы прошли испытание, вы просто должны подать в листок максимальное количество своей чакры. Второй класс! Вы с моим клоном идете на соседний полигон и проводите тренировку. Посмотрим, кто из вас потянет обучение на профессию шиноби. Третий класс… Вас многовато, но мы это исправим. Устроим спарринги с использованием дзюцу. Пары я определю сам. Победа или поражение ничего не решают, все решит лишь уровень, который вы мне покажете. После я решу, кого куда отправить.

Сенсома обрадованно улыбнулся. Не зря он пошел в третий класс! Спарринги с сильными ребятами — мечта!

— Ты какой-то больно радостный, — нахмурился Хиномару Намикадзе, оказавшийся тут как тут. — Ребята вокруг нас — монстры. Тут только один бесклановый, не считая тебя!

— Он интересный?

— Не знаю. Я его не видел никогда до этого…

«Второй» бесклановый ничем примечательным не отличался — обычный мальчик двенадцати лет. Правда его поведение немного стирало ту «обычность», которую он демонстрировал. Все дело в том, что он был слишком спокоен, чем напоминал самого Сенсому. То ли он силен, как Томура, то ли довольно глуп. Сирота не стал делать выводов, но пригляделся повнимательнее…

Первой парой стали биться представители кланов Акимичи и Учиха. Ожидаемо — красноглазый выиграл, свалив противника сразу после объявления о начале боя. Вообще все пятеро Учих, пришедших в этот день к Академии, производили впечатление сильных ребят, и почти никто не сомневался — они пройдут в третий класс.

Во второй паре Сенсома понаблюдал как одного из этой сильной пятерки выносит Сэдэо Хьюга. Пусть белоглазый был на год младше своего противника, его умения были куда выше. Томура сразу отметил, что наследник Бьякугана стал ужасающе силен и очень сильно изменился с их давнего поединка. Сэдэо тоже не забыл того, кто тогда его побил и бросил на сироту многообещающий взгляд после боя.

— Третья пара: Сенсома Томура и Хирузен Сарутоби! — громко выкрикнул Тобирама, стараясь скрыть усмешку.

Наследник клана Сарутоби вышел вперед, хмурясь от того, что ему в противники достался такой слабак, но потом его лицо приобрело куда более довольное выражение — побить-то он любого здесь сможет, а вот возможность лично преподать урок наглецу, который думает, что стать шиноби так просто, довольно заманчива.

— Секретное оружие клана Сарутоби? — послышались шепотки.

— Говорят, что у него много чакры.

— Ага, и то, что он очень сильный.

— Владеет всеми пятью…

— Да враки все это! Ну какой из этого хлюпика гений?!

— Его тренируют с детства лучшие мастера…

— А его противник?.. Это кто?

— Ты не слышал? Это же Томура! Тот, который Учих бьет каждую неделю!

— Этот?! Очень смешно. Похоже Учихи стали слабыми без постоянных войн.

Сенсома, улыбаясь, вышел вперед, к своему противнику. Между ними встал Сенджу, а остальные отступили подальше.

— Итак, правил нет, просто покажите свою силу. Если я скажу остановить бой, вы остановите бой, это понятно?

Мальчики кивнули.

— А ты знаменитый, — чуть удивленно сказал Хирузен. — Дрался с Учихами?

— Частенько, — Сенсома пожал плечами. — Ты тоже знаменитый. Неужели все природные?

— Сосредоточься на бое, — посоветовал вместо ответа Сарутоби. — Я не в полную силу…

— Начали!

Сразу же после команды, парни сблизились и обменялись ударами. Ребята и Тобирама с интересом смотрели на разворачивающуюся битву двух мастеров тайдзюцу. Сенсома наседал, как всегда используя различные стили, чтобы оценить противника. Его тренированное тело действовало почти на автомате, давая возможность мозгу полностью сосредоточиться на бое и просчитать ходы Сарутоби. Хирузен, впервые вышедший на свет сегодня, показывал, что и у него найдутся умения, которыми можно удивить Томуру — стиль боя наследника клана Сарутоби отличался высокой подвижностью и почти змеиными уворотами, с помощью которых мальчик даже смог пару раз подловить своего соперника. Тело Хирузена не было настолько же тренированным, как тело перерожденного, отдающего почти все свое время упражнениям, но эту физическую силу юный гений компенсировал огромными запасами чакры, которыми не стеснялся укреплять свои конечности.

— «Из-за шлема ему не очень удобно смотреть вправо и влево.» — Сенсома напряженно оценивал оппонента, понимая, что в затяжном бою просто выдохнется. — «Движения плавные, но видно, что он привыкает ко мне. Скорее всего, у него не было большого количества спарринг партнеров, так что он привык драться с одним и тем же человеком, пусть и умелым. Как только он обвыкнется, сразу попытается подловить меня. Голова немного поворачивается после каждого успешного уклонения… Зачем? Дело в этих лентах на затылке?»

Отступив на шаг, Томура подманил к себе Хирузена и резко ударил его по голове ногой с разворота так быстро, как мог! Все ахнули от такой скорости и силы удара, но Сарутоби лишь пропустил ногу над собой, в очередной раз повернув голову на тридцать градусов. Пока голова оказалась повернутой, перерожденный резко ушел влево, оказываясь в слепой зоне своего противника и от души впечатал свою ногу ему в спину!

Первый серьезный удар за Сенсомой…

— Неплохо, — не ожидавший такого от безродного идиота с минимумом чакры, Хирузен встал и отряхнулся. — Тогда, — руки начали быстро складывать печати. — Стихия Огня: Огненный Шар!

Сгусток огня оказался довольно большим, а жар, исходящий от него, достал даже до зрителей, совершенно забывших, что эти два сражающихся парня — их будущие одноклассники!

Сенсома криво усмехнулся и в точности повторил технику Сарутоби, вложив в нее как можно меньше чакры, но контролируя, чтобы по силе Шар вышел лишь чуть слабее, чем у оппонента. Трюк сработал — из-за преграды техника Хирузена потеряла стабильную форму и развеялась, а Томура смог потратить в этом моменте гораздо меньшее количество чакры, чем его противник.

— Стихия Молнии: Электрический Покров!

Хирузен мгновенно сложил новые печати, не позволяя себе и противнику расслабиться! Следующая техника превратила десяток кинутых одновременно сюрикенов в электрические снаряды, опасные для жизни куда больше, чем обычные «звездочки». Это ниндзюцу позволяло запускать метательное железо с куда большей точностью и разрушительной силой, а так же не давало противнику сбить сюрикены ответными бросками.

— Стихия Земли: Земляная Стена! — перед Сенсомой выросла его излюбленная стенка, защитившая его от снарядов.

Сюрикены глубоко вошли в преграду, но не пробили ее. Да, Молния сильнее Земли, но мастерство Сенсомы в обращении с последней просто перекрыло это преимущество. Да и Хирузен не вкладывал в свою технику много чакры и сил.

Дальнейшая тактика проста и проверена на десятках противников — земляной клон кивает своему создателю, пока тот закапывается под землю с помощью техники. Чакры оставалась половина — шар из огня потребовал неплохой концентрации и количества, земляной клон и закапывание тоже жрали энергию по-крупному, и только стена оставалась относительно дешевой. Про затраты на ближний бой и говорить не стоит — напитка тела чакрой — основное умение шиноби, не стоящее многого количества чудо-энергии.

С клоном Сарутоби покончил быстро, подловив его в тайдзюцу, подкинув в воздух и наградив еще одним Огненным Шаром. Сенсома тут же выкопался прямо под его ногами и резко хватанул руками… воздух!

Хирузен сумел почувствовать приближение никак не скрывающегося Сенсомы. Он был хорошим сенсором, и хотя Томура знал о возможностях таких ниндзя, противодействовать им он не умел. Сарутоби наказал за неосторожность сироту, впечатав его голову в землю и сильно пнув дезориентированного противника подальше от себя.

— Электрический Покров! — вновь прозвучало над полем боя, и Томуре пришлось резко вскакивать, уворачиваясь от сюрикенов.

Среди метательного железа неожиданно затерялся кунай со взрыв-печатью, и гулкий «бабах» произошел прямо рядом с Сенсомой, отбрасывая детское тело еще дальше от Хирузена и сильно опаляя его.

— Эй, они вообще помнят, что это тренировочный бой? — завороженно произнес Хиномару, напряженно следящий за этой битвой титанов как и все остальные.

— Каждый из них, наконец, нашел себе соперника по силам, — ответил невозмутимый Тобирама. — Для них этот бой настоящий.

Дым от взрыва рассеялся, являя подросткам Сенсому с ужасно пострадавшей футболкой и опаленными штанами.

— Э-хе-хе… — мальчик рассеянно осмотрел себя. — Такую одежду мне испоганил…

Перерожденный рванул разодранный верх, открывая зрителям вид на свое не по-детски накачанное тело со множеством различных шрамов от битв, которые он проводил все эти годы.

— Офигеть, — прошептал кто-то из толпы. — Ну и мускулы…

Хирузен тоже оценил физическую подготовку своего противника и прикрыл глаза:

— «Его правая рука опалена больше, чем должна… Он прикрыл свое лицо? Защищал очки?»

Сенсома, тем временем, оставил торс открытым и снял изрядно помятые кроссовки.

— Так и запишем, — он снял очки. — Сарутоби Хирузен — прекрасный оппонент! Врата Открытия!

Сила, хлынувшая по молодому телу перерожденного, взметнула листья вокруг него в воздух и заставила зрителей попятиться назад, а Сарутоби сжать кулаки посильнее. Бой еще был не окончен…

Но расстояние было достаточным, для использования этой техники.

— Стихия Огня: Поток Пламени! — выкрикнул Сарутоби, выдувая огромнейшей силы струю огня, направленную на Сенсому.

Сила этой техники была очень велика, но использовать ее в ближнем бою было опасно и для самого использующего, поэтому Хирузену было необходимо вывести противника хотя бы на среднюю дистанцию. А уж там он чакры не пожалел — Тобирама удовлетворенно отметил, что разрушительной силы в этом ниндзюцу хватило бы на шиноби среднего уровня, которых теперь по новой терминологии стали называть чунинами.

Томура, вопреки ожиданиям, не стал заслоняться стеной или же уворачиваться — он сразу побежал навстречу огню! Когда до столкновения мальчика и стихии оставались считанные шаги, перерожденный резко бросил в технику своими очками, начавшими тускло светиться по сближению с пламенем!

— Техника Запечатывания Огня! — парень сложил печать.

Сарутоби ошарашенно наблюдал как одна из его сильнейших техник просто всасывается в печать, созданную очками его оппонента, пока тот легко перепрыгивает огонь сверху, летя прямо на него! Неловкий блок, выставленный на автомате, был сметен всего за секунду, и Хирузен понял, что делала та техника, высвободившая волну энергии после его атаки взрыв-печатью.

Сенсома Томура стал быстрее физически в несколько раз…

Удар по корпусу, заставивший ребра испуганно заскрипеть, удар по лицу, лишивший наследника клана Сарутоби зуба, удар ногой из низкой стойки, запустивший его в полет, а после:

— Стихия Земли: Летающие Булыжники!

Четыре огромных камня ударили по телу закрывшегося юноши, нанося ему огромный урон и не давая перейти в атаку! Сенсома прыгнул следом за своей техникой и облепил ноги противника тремя взрывными печатями, ловко вынутыми из подсумка! Шах и мат в этой партии…

Но Сарутоби и здесь удивил, ловко уйдя от пары ударов и, извернувшись, достав кунай. Оружием он очень быстро сумел разрезать свою одежду с прицепленными к ней печатями и бросил ее в Томуру! Тот закрылся, что дало Хирузену время встать в боевую стойку и распечатать фуин на нарукавнике, из которого, как по волшебству, вылетел длинный металлический шест — основное оружие ближнего боя юного гения.

Первые Врата (до Вторых доходить не хотелось) против полностью собранного Хирузена со своим главным оружием наперевес. Половина огромного запаса чакры против почти десяти процентов тех крох, коими владел Сенсома. Да, Врата дают преимущество, но…

— Достаточно, — скомандовал Тобирама, появляясь между парнями. — Вы показали даже больше, чем нужно для вступления в третий класс, вы прошли!

— УР-Р-Р-РА! — хором поприветствовали своих новых звезд будущие ученики Академии, все это время во все глаза глядевшие на этот чудесный поединок.

— А ты неплох, — Сенсома, улыбаясь, подошел к Хирузену. — Отличный боец!

Рука протянута, а очки вернулись на законное место, заставив Сарутоби удивленно моргнуть от той скорости, с какой Томура их нацепил.

— Ты тоже, — ничуть не жалея, признался Хирузен, пожимая руку. — Хороший бой. Уверен, ты сможешь стать шиноби. Прости за мои слова.

— Не бери в голову! Мы оба станем шиноби и будем много сражаться!

— Как с врагами, так и друг с другом, — поддержал правильный настрой Тобирама.

Обучение и тучи

Поединки закончились ожидаемо — народу, который допустят в третий класс стало меньше. Из двадцати самоуверенных детишек Тобирама, путем просмотра их поединков, отобрал одиннадцать.

Сенсома Томура и Хирузен Сарутоби спокойно приняли свое назначение, и так же спокойно их приняли остальные дети. Их поединок помог им зарекомендовать себя как сильных бойцов с навыками неплохих шиноби. Наследник клана Сарутоби стал еще более популярным, из-за того что показал, насколько грозным противником является. Его «дебют» выдался очень удачным. Сенсому тоже не обошла стороной слава, ведь именно он смог дать достойный бой монстру, которого с первых взглядов зауважали все на поляне. И еще не ясно, кто бы победил, не останови Тобирама бой.

Двое Учих — Кагами и Тецуя, тоже оказались в «классе гениев». Тецую Сенсома знал лично и не один раз — приходилось сталкиваться в боях, и он вызывал у Томуры уважение — мастер тайдзюцу Двух Томое мог бы и Мадару удивить. Его «коллегу» сирота не встречал лично, но слышал, как красноглазые, переговариваясь, иногда упоминали его. Он оказался нетипичным представителем своего клана с широкой улыбкой на все лицо, добрым взглядом и мягким характером. Оппонента по поединку он просто заломал, при этом стараясь не сделать ему совсем больно.

Додзюцу клана в третьем классе могли использовать не только представители «вееров» — Сэдэо Хьюга вписался в разношерстную компанию молодых, но сильных шиноби как нельзя лучше. Мальчик часто кидал заинтересованные взгляды на Сенсому и Хирузена, но разговор заводить пока не собирался.

Клан Шимура очень долгое время сотрудничает с кланом Сарутоби и самой Конохой, так что ни для кого не стало удивлением зачисление в третий класс целого наследника столь громкого имени. Данзо Шимура отличался редкой для Страны Огня Стихией — Ветром и мастерски использовал ее в бою. Так же он являлся давним другом и соперником Хирузена, что поднимало его во внутреннем рейтинге класса на одну строчку к «звездным» ребятам.

Седьмым в классе стал, как ни странно, Шиконад — сын главы клана Нара и давний знакомый Сенсомы. Он старался лишний раз не отсвечивать и не привлекать к себе внимания, так что даже перерожденный не смог его найти в толпе других детей. Однако, после боя Сарутоби и Сенсомы, Шиконад подошел сам:

— Прекрасный бой, Сенсома, — немного неуверенно начал он. — Ты стал таким сильным…

— Я много тренировался, — кивнул улыбающийся мальчик, довольный встречей со старым другом. — Как дела дома? Как Шикокура?

— Брат нормально — ходит на миссии. Мама с папой передавали привет. Они знали, что ты пойдешь в шиноби.

— Господин Шикогеру читает мои ходы наперед, как всегда, — ничуть не удивился сирота. — Клан Нара удивителен.

Мальчик напротив стиснул зубы и сжал кулаки. Развеселившийся Сенсома обратил внимание на то, что младший наследник клана теневиков ведет себя малость непривычно. Когда им было по шесть лет, они были отличными друзьями, но после того, как Сенсому забрал на обучение Мадара, общение поубавилось, а затем вообще исчезло. Когда Томура все же совершал редкие визиты в клановый квартал Нара, Шиконад с братом старались с ним лишний раз не пересекаться. Парни не хотели ругаться с бывшим другом и сожителем, но не могли принять его выбор.

— Почему?.. — тихо спросил Нара. — Почему ты такой спокойный?.. Мы же выгнали тебя на улицу, когда тебя бросил тот монстр… Да, это был твой выбор, но мы же были когда-то семьей… Почему же ты тогда так весел, Сенсома?.. У тебя что, нет сердца?

— У меня есть сердце, — перерожденный отвернулся. — Но оно лишь качает мою кровь. Мои ребра целы, и они защищают его. Оно не болит. Клан Нара многое дал мне, а после просто отказался давать больше. Это же нормально. Мы никогда не были с вами семьей. Пойми, Шиконад, я не буду обижаться на вас за то, что вы поступили так, как считали нужным. К тому же — я не просил вас о помощи.

— Но тебе же было одиноко и плохо! — вскинулся мальчик, который, несмотря на весь свой могучий интеллект, оказался просто ребенком. — После ухода Мадары твоя жизнь превратилась в ад!

— Это не так, — тихо ответил Сенсома. — Жизнь не превращается в ад. И даже если мне и было плохо — я это пережил. Я улыбался тебе, а это значит, что все сейчас нормально. Бывай. Увидимся на занятиях.

И Сенсома ушел, оставив мальчика из клана Нара в смешанных чувствах.

Восьмым в продвинутом классе стал тот самый бесклановый мальчик, которого заметили Хиномару и Сенсома в начале экзаменации. Его звали Митокадо Хомура, и он был сыном обычного плотника, решившим попробовать свои силы в профессии шиноби. Он тоже носил очки и умел за себя постоять, но с Сенсомой не был похож даже близко. Противника он победил, умело используя кунаи, леску, взрывные печати и пару брусков древесины.

— Необычный набор для победы, — похвалил Хирузен мальчишку, когда тот вернулся со своего боя и занял подобающее место.

— Спасибо. Я неплохо умею делать ловушки, так что мои инструменты могут дать мне легкую победу, — улыбнулся Хомура.

Инузука Рен со своим псом Амару тоже стали членами третьего класса. Рен оказался типичным представителем своего клана — жизнерадостный, чуть звероватый паренек с привычкой обнюхивать новых людей, благодаря которой он многих вводил в смущение. Сенсоме он понравился — парень был очень похож на человека, который может стать верным другом. Возможно дело было в его собачьих повадках…

Последним из мальчиков в классе стал представитель небольшого, но очень знаменитого клана Хатаке. Беловолосый Урю оказался гением во владении особой чакры своего клана, имеющей белый цвет. Он, так же, был прекрасно тренирован телом и разумом, имел солидные запасы чакры и неплохой ее контроль.

Последней из выбранных Тобирамой подростков стала девушка — Утатане Кохару. Она выделилась среди прочих сверстниц своими умениями в кендзюцу и букидзюцу. Утатане была красивой особой двенадцати лет со сложной прической и холодным взглядом. Еще девочка была капризной, и это Сенсома в ней увидел очень отчетливо.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул сам себе Тобирама, окончив экзамен. — На занятиях к вам присоединится Узумаки Наоми, и вас станет двенадцать. Непрошедшие в третий класс! Вы можете перейти во второй или первый, если хотите. По мере вашего обучения, я буду давать право перейти в третий класс тем, кто покажет лучшие результаты в Академии, так что не отчаивайтесь и не падайте духом.

Дети зашептались. Кто-то был недоволен своим назначением, кто-то разочарован в своих способностях, а кого-то все устраивало. Трое Учих, не прошедших отбор в класс «гениев», скрипели зубами, злобно глядя на Сенсому, с которым многие другие ребята решили познакомиться поближе. Неожиданно, у сироты оказалось очень много заинтересованных собеседников.

Потом они все вместе пошли к Академии и расположились в обширной аудитории, которая, без сомнений, являлась самым большим внутренним помещением комплекса. Там их ждала еще одна официальная и вводная часть, на которой им рассказывали о самом ходе обучения.

— Третий класс… — Тобирама задумчиво потер подбородок, смотря на листок с расписанием. — Вашими основными предметами будут практика чакры и тайдзюцу. Теорию чакры преподавать излишне, вы в ней и так превосходно разбираетесь. Все, кроме… Хомура Митокадо!

— Я! — мальчик вскочил с места.

— Тебя ждут дополнительные занятия. Приготовься.

— Есть!

— Остальные предметы, ставшие неосновными, следующие: история и политика мира шиноби, география, история и политика Страны Огня, математика и геометрия, химия, физика, тренировки букидзюцу и, конечно, иностранные языки. После занятий по неосновным предметам будут проходить основные. По сути, это тренировки, но на них я постараюсь научить вас чему-то новому. Учеба начинается с завтрашнего дня по расписанию, которое можно взять на выходе из аудитории.

— Хай! — ответили ему три класса.

Сенсома спокойно дождался, пока основной поток бегущих на выход детей схлынет, и вклинился в жидкую очередь за расписанием. Позади него, как ни странно, оказался один из двух Учих третьего класса — Кагами. Томура почти физически чувствовал, что мальчик хочет ему что-то сказать, но красноглазый гений мялся до последнего. Так что, дождавшись, пока тот возьмет свое расписание, Сенсома повернулся и спросил первым:

— Ты чего-то хотел, Кагами-кун? Я собирался на тренировку, так что у меня не очень много времени. Если хочешь — можем даже выйти на местный полигон.

Все, слышавшие это дети, молча вытаращили глаза на смельчака, так открыто бросающего вызов одному из сильнейших кланов при свидетелях. Да, многие из них знали, что Сенсома уже привык к особому вниманию красноглазых шиноби, но впервые видели то, как он реализует такое внимание.

Однако, ответ Кагами удивил их еще больше:

— Нет, что ты! — парень замахал руками, неловко смеясь. — Я не по этим делам. Мне просто хотелось бы с тобой поговорить. Ты же Сенсома Томура, правильно? Впрочем, что это я такое несу — конечно правильно! Ты крут, Сенсома! Мне очень понравилось, как ты сражался на полигоне! А уж эти твои крутые шрамы…

Перерожденный раздраженно посмотрел на майку, выданную ему вместо испорченной кофточки. Этот обрезок ткани никак не скрывал внушительные мускулы у него на руках и, к тому же, открывал вид на парочку относительно свежих порезов.

— Да-а-а… спасибо, — рассеянно ответил он, заметив так же, что редкие девушки, прошедшие экзамены, краснеют, смотря на него. — Так чего ты хотел, конкретно?

— Я… — Учиха вздохнул, а потом резко выпалил, совершенно никого не стесняясь. — Я бы хотел, чтобы ты мне рассказал о Мадаре Учиха!

— Самый странный разговор в моей жизни, — буркнул выходящий из аудитории Хиномару. — Мне даже никто не поверит, если я начну это пересказывать.

Учихи, тоже покидающие помещение, смотрели на соклановца с какой-то обидой и непониманием. Сенсома был уверен — любой другой человек на месте Кагами сразу бы стал объектом неприязни своих друзей, но его, похоже, в клане уважали сильно.

— Ну ладно, — пожал плечами парень. — Я расскажу тебе. Только времени и правда немного…

— Я не стану тебя задерживать! Мы же одноклассники, так что времени для разговоров еще будет много! Просто, расскажи для начала хоть что-нибудь!

— Ну… он сильный…

Они вместе пошли на выход, собирая вокруг себя других любопытных, которые, навострив уши, провожали их за территорию Академии и даже дальше. Многим было интересно узнать о втором Боге Шиноби и об одной из двух новоиспеченных звезд первой в мире Академии шиноби.

В тот день перерожденный пропустил тренировку, поддавшись соблазну пообщаться со сверстниками. Конечно, для учителя со стажем они не смогли бы стать хорошими собеседниками, но очень уж долго он отвергал обширный социум, оставаясь одиночкой. Пришло время развеяться, и это было не самое плохое время в его жизни.

* * *

Всю последующую неделю дети привыкали к школьной жизни, которой прежде были лишены. Усердие и рвение некоторых кадров грело душу бывшего учителя математики, ведь в его прошлой жизни не было такого количества детей, стремящихся к учебе. Он, конечно, понимал, что эти юноши и девушки ищут отнюдь не знаний, а того, что стоит за ними — силы. Действительно, в этом мире знания — сила.

Сам он тоже прилежно сидел за партой и учился. Их уроки проводились несколькими учителями, и иногда среди них был даже Тобирама! Математика и геометрия не требовали от Сенсомы больших стараний, в то время как языки давались трудновато (что было неудивительно). Остальные предметы тоже не оказались сложными, но и их Томура слушал внимательно — о политике и географии парень знал довольно мало, ибо Мадара не особо заботился о таких пустяках, считая, что мальчик все познает сам, когда отправится с ним в путешествие.

Их класс учился хорошо в полном составе — даже вечно ленивый Шиконад старался писать все конспекты и никогда не спал, пока говорит учитель. У каждого были сильные и слабые стороны: Хирузен, так же как и Сенсома, не имел предрасположенности к языкам, но зато на «отлично» знал остальные предметы, ведь его готовили в клане с детства; у подавляющего большинства вызывали проблемы химия, математика и геометрия — точные науки казались будущим шиноби чем-то бесполезным; Кагами не жаловал историю, Тецу — физику, а Кохару плохо давалась география. В общем — класс гениев имел свои недостатки, но, по сравнению с двумя другими классами, развивался семимильными шагами и не думал сбрасывать темп.

После «обычных» уроков у «гениев» начинались их основные занятия — тренировки ниндзюцу и тайдзюцу. Тут было все привычным для перерожденного — легкая разминка (которую запыхавшиеся одноклассники каждый раз называли суровой тренировкой), пара спаррингов в тайдзюцу, отработка техники ударов и монотонные повторения уже известных ниндзюцу. На основных занятиях преподавателей было одновременно четверо и все — опытные шиноби, носящие звания джонинов — Тобирама собирался давать лучшему классу только лучших преподавателей. Каждый преподаватель следил за тем, чтобы дети не поранились сами и не поранили друг друга во время практики, а так же помогал с советами:

— Водяной Клон? — на пятый день тренировок Сенсоме повезло, и одним из преподавателей был сам заместитель Хокаге. — Это довольно удобная техника для ведения боя на воде, очевидно. Его можно взорвать или намочить противника, например, для атаки молнией. Универсальная техника, хотя, конечно, он слабее того же Каменного…

— Я бы хотел изучить его, — кивнул Томура. — Огненных клонов я не нашел, так что теперь, по порядку, идут клоны стихии Воды, которую я сейчас активно изучаю.

— Мой свиток помог тебе? — понимающе усмехнулся Тобирама. — Отлично. Тогда я покажу тебе, как сделать клона, но от тебя потребуется все твое внимание и концентрация.

— Я готов. Начнем.

Тренировки со стихией Воды на месте не стояли, и вскоре Сенсома сможет использовать ниндзюцу и из этой области. Как и сказал когда-то Мадара — у мальчика оказалось много времени, усердия и капелька таланта. Загадывать наперед, конечно, плохо, но перерожденный иногда мечтал о том, как познает все пять природных преобразований и сможет стать по-настоящему универсальным бойцом. Естественно, для этого приходилось много тренироваться и вне стен Академии, так что когда официальные занятия заканчивались, Сенсома бежал на «свой» полигон, где вновь тренировал тело и техники, а так же пытался развить очаг чакры побольше.

— Так вот где ты пропадаешь после учебы… — услышал он задумчивое спустя три недели после начала обучения.

На границе территории двадцать четвертого полигона стоял Хирузен в своем «выходном» хаори. Как выяснил Томура, мальчик всегда ходил в традиционной одежде и всегда же прятал под ней свой тренировочно-боевой наряд. Как он умудрялся при этом не умирать от жары и дышать не через раз, Сенсома уже не понимал.

— Привет, Хирузен, — поздоровался перерожденный, с которым наследники клана Сарутоби и Шимура уже успели стать приятелями. — И тебе привет, Данзо! Я тебя вижу!

Что-то бурчащий себе под нос, Шимура вылез из кустов справа от своего друга. Этот парень нравился Сенсоме своей честностью по отношению к самому себе. Он никогда не брался за то, чего сделать не смог бы и не так уж часто преувеличивал свои возможности. Конечно, его настороженное, а порой и враждебное, отношение ко всем вокруг вызывало легкую неприязнь, но ее с лихвой перекрывала его искренняя любовь к Конохе и ее жителям (пусть и частенько завуалированная). А еще он восхищался Тобирамой.

— У тебя хорошее зрение для того, кто не различает цвета, — заметил Хирузен, принюхиваясь к воздуху на полигоне. — Не пойму — краской, что ли, пахнет…

Сенсома незаметно улыбнулся. Его изыскания не были напрасными, и теперь сенсоры не смогут почувствовать фуин, которым покрыт вообще весь «двадцать четвертый». Правда, на сильных и опытных сенсорах он этого еще не проверял…

— А вы зачем пришли? Разве вам не надо в клановый квартал? Ты же вроде как секретное оружие клана Сарутоби, Хирузен.

— Уже все, — ответил за друга Данзо, без проблем переходя границу полигона и «вторгаясь» на территорию сироты. — Отмучался «гений». Теперь ему можно посещать публичные места и прочее и прочее. Клан, скажем так, распаковал свое оружие.

— Достал клинок из ножен, — подхватил незамысловатую шутку Сенсома, зная, как Хирузен не любит, когда его называют «оружием».

— Вытащил палец из жо… — начал было улыбнувшийся во все тридцать два Шимура, но его прервал тяжелый подзатыльник с зажатой в руке сигаретой.

— Заткнитесь, блин, — Хирузен затянулся, вызвав немного завидующий взгляд от Данзо и непонимающий от Сенсомы.

Перерожденный прекрасно знал, что никотин не убивает так сильно, как об этом говорят врачи и реклама на самих сигаретах, но он так же знал, что для любого спортсмена курение — балласт, рано или поздно ставящий точку на любимом деле. Сам он никогда не курил ни в той жизни ни, тем более, в этой, а потому вид курящего подростка его немного коробил. «Немного» — лишь потому, что шиноби никотином убить еще труднее, чем обычного человека, а уж такого сильного как Хирузен и подавно. По сути — наследник клана Сарутоби себе и не вредил, ведь его огромные запасы чакры все поправят и полечат, ничего не требуя взамен, но все равно… выглядело не очень.

— Мне абсолютно пофигу, — напомнил маленький бунтарь, скрывающий от клана свою привычку, увидев взгляд Сенсомы. — Я же тебе не предлагаю. Я даже ему, — кивок в сторону Шимуры, которому нельзя курить из-за меньших объемов чакры и родительского «нет». — Не предлагаю и не даю, когда он просит. И вообще, мы тут по делу.

— О как! — удивился Сенсома. — Кого убить?

— Нас, — деловито ответил Данзо, снимая хаори. — Учитель Тобирама сказал нам, что если ты разрешишь, мы можем тренироваться вместе с тобой. Спарринги и прочее. Ты же сильный — вот и давай становиться еще сильнее вместе. Думаю, тебе это будет полезно.

— Поддерживаю, — кивнул Сарутоби, не спеша, впрочем, снимать одежду, а просто наслаждаясь сигаретой. — Практикуйтесь, а я посмотрю. Потом поменяемся.

Перерожденный усмехнулся. Это можно было бы назвать подарком на День Рождения — два превосходных противника, один из которых (он все-таки узнал!) владеет всеми пятью стихиями, пусть и не на уровне мастера.

Но День Рождения у него через пару месяцев…

* * *

Год обучения в Академии прошел быстро. Третий класс превосходно сдавал экзамены и проходил редкие испытания от своего куратора — Тобирамы Сенджу. Новых лиц в нем не добавилось, но все старые остались на своих местах. Наоми бегала за Сенсомой, все обещая самой себе, что признается ему в следующем году. Кагами тоже бегал за Сенсомой, ведь он забыл спросить как Мадара дышит, когда спит, или какого максимально размера у него были ногти на ногах. Тецу бегал за Сенсомой по другим причинам и часто получал по шее, ведь один на один с сиротой сражаться было просто невозможно. Хирузен и Данзо бегали вместе с Сенсомой — на тренировки и обратно, за год общения они стали настоящими друзьями и отлично ладили друг с другом. Сэдэо, за год набравшийся смелости и наглости, бегал за Сенсомой с просьбами о поединке при свидетелях, но был посылаем, ибо на такие глупости у сироты времени не было. Хочешь смахнуться — пожалуйста, но устраивать шоу и тратить на это время и силы — увольте. Шиконад бегал за бывшим сожителем и нынешним одноклассником, потому что, все-таки, считал себя виноватым за неприязнь всего клана Нара к Томуре. Рен Инузука со своим питомцем бегали за всеми просто так, за компанию. Хомура, Кохару и Урю ни за кем не бегали, но стадный инстинкт присутствовал и у них, так что к Сенсоме они пока только приглядывались.

Тобирама бегал от всей этой толпы как мог, ведь теперь неугомонный бывший ученик проклятого Мадары решил, что именно младший из братьев Сенджу стал его новым учителем.

А над Конохой сгущались тучи…

* * *

— Деревня Скрытая в Водопаде может стать одной из сильнейших деревень шиноби, — сложив руки на груди, вещал старейшинам самой молодой, на данный момент, деревни высокий мужчина с длинными темными волосами, одетый в красную броню. — Пока мы не можем обеспечить нам поддержку одной из пяти великих стран, ведь они все заняты. Нам необходимо освободить себе место.

— И как вы себе это представляете? — осторожно, зная крутой нрав одного из сильнейших шиноби в мире, произнес Гакедо Уроху — самый старший из старейшин. — Развязать войну со скрытой деревней? Это же будет войной с целой великой страной! Не думаю, что у нас хватит ресурсов…

— Страны заключили союзы с деревнями не для того, чтобы воевать за них, — заметил другой старейшина — Кико Таку. — Конечно, страна вступит в конфликт за свое селение, но основа ее военной мощи — само селение. Если мы сможем вывести его из строя, страна заключит союз уже с нами.

— В таком случае, мы должны напасть на самую слабую деревню.

— Скрытый Песок? Или Камень? Господин, вы же сражались с шиноби Камня, верно?

— Сражался, и они мне не соперники, но… Я не хочу занимать место под тенью — меня интересует самая сильная деревня в мире.

— Коноха? Но Первый Хокаге Хаширама…

Начавший говорить старейшина вдруг захрипел, истошно закричал и стал биться головой о каменный стол, за которым проводилось собрание. Он наносил себе тяжелые увечья, кричал от этой боли, но продолжал себя калечить. Остальные смотрели на это представление со смесью страха и презрения. Все собравшиеся прекрасно знали о привычках и «закидонах» человека, благодаря которому вообще стало возможно существование их деревни. И дурак, забывший о них, жалости не заслуживал.

— С этим разобрались, — Учиха Мадара деактивировал Шаринган, напоследок сверкнув им перед всеми старейшинами, на случай, если они вдруг забыли, кто он такой. — Что же до Конохи — Хаширама действительно силен, но не всесилен. Нам нужно будет организовать нападение на важнейшие точки в деревне и выманить Хокаге за ее пределы.

Несмотря на то, что Мадара ненавидел, когда кто-то произносил имя его старого друга, сам он просто обожал это делать, вспоминая Хокаге к месту и не к месту. Сенджу его бесил, раздражал, вызывал злобу, но был уважаем за силу и мощь своих убеждений. Таким могли похвастаться очень и очень немногие…

— Вы собираетесь лично выступить против него? — оживился Гакедо.

— Нет, — Мадара покачал головой. — В вашей деревне есть один шиноби, достойный этого боя. Я не буду пока вмешиваться. Поддержку и информацию, а также план нападения, я вам гарантирую, но всю работу вы будете делать сами. Я надеюсь, мне не нужно пояснять свои мотивы?

— Абсолютно необязательно, — поклонились все старейшины. — Тогда прямо сегодня Какузу получит свое задание и будет направлен с отрядом в сотню шиноби к стране Огня. Можно даже попробовать вывести из деревни Тобираму, под предлогом какой-нибудь дипломатической встречи. Как нам доложили, Хокаге не слишком-то жалует такие собрания, если они не касаются великих стран.

— Отлично, — кивнул Мадара. — Тогда действуйте.

Его революция начиналась сейчас…

Веселье на каникулах

— Осталось меньше двух лет обучения, — Тобирама держал в руках лист с результатами последних экзаменов. — В принципе, на звание генина вы уже тянете, но… Есть и огрехи.

— Пф! — Хирузен, сидящий за самой первой партой, ближе всех к учителю, закатил глаза. — Лично я уже достоин звания чунина, уверен. А может быть и токубецу-джонина!

Сенсома усмехнулся и глянул в окно, за которым, почти неизменно на уроках, светило солнце, ходили по своим делам люди и, изредка, пробегала играющая детвора. Коноха была молодой и счастливой…

Ранги шиноби, о которых говорили Тобирама и Хирузен были установлены почти перед самым началом обучения первой волны детей в Академии. Самыми слабыми шиноби считались генины — только что окончившие обучение дети, или взрослые, совсем уж не желающие развиваться дальше, или не способные (что большая редкость). Затем шли чунины — довольно опытные шиноби, которым можно было доверить руководить отрядом, их было большинство. Последним основным рангом были джонины — элитные воины, способные в одиночку справиться с большим отрядом. Они были малочисленны, но горе тем, кто станет противником хотя бы трех джонинов одновременно! У джонинов были свои «подранги»: токубецу-джонин и джонин ранга S. Токубецу-джонины — шиноби с конкретной специализацией — мастера своего дела, но менее универсальные, чем «обычные» джонины. Назвать их чунинами уже нельзя, но до ранга элитнейших шиноби они пока не доросли. Иногда ранг «токубецу» присваивали особо сильным чунинам, подающим надежды, так что и звание токубецу-джонина считалось последней ступенькой на пути становления джонином стандартным. S-ранг присваивался лишь особо сильным джонинам, выбивающимся даже за рамки возможностей элитнейших шиноби. Таких было очень мало, и все они были непревзойденными мастерами боя. Иногда в таблицу рангов шиноби добавляли еще и Каге, а так же «шиноби уровня Каге», но это уже не являлось официальным ранжированием.

Конечно, таблица была во многом условна. Так, например, генин мог обладать всеми навыками чунина, но находиться в своем звании из-за недостатка опыта в реальных боях или какого-то личного изъяна. Токубецу-джонины порой бывали достойны чуть ли не S-ранга, но из-за специфики своей специализации туда не поднимались.

— У тебя есть слабость, — спустил возгордившегося мальчишку с небес на землю Тобирама. — У каждого из третьего класса есть, как минимум, одна слабость. Хирузен слишком самоуверен и горд. Это может сыграть плохую шутку в реальном бою, если дать ему под командование тройку генинов. Данзо, например, слишком сильно ограничивает себя, считая что есть предел, через который ему не перебраться. Быть вторым после Хирузена — все, чего он желает. В свою очередь, Сенсома ограничен запасами чакры, так что затяжные бои он не осилит…

Все с завистью посмотрели на сироту, казалось бы, даже не слушающего учителя. За прошедший год каждый в третьем классе признал Сенсому удивительнейшим шиноби своего поколения. Все они были очевидцами, как парень, не имеющий и половины запасов чакры Хирузена, клал того на лопатки в пятидесяти процентах случаев. Конечно, «секретное оружие клана Сарутоби» оставался опасным противником для Томуры, и ему нередко удавалось продержаться до того момента, когда чакра его соперника подходила к концу, но на пике своих возможностей, Сенсома творил невероятные вещи.

И это они еще не учитывали две запретные техники, коими владел сирота…

Сам же Сенсома прекрасно чувствовал себя в третьем классе первой волны учеников Академии. У него появился новый опытный учитель — Тобирама Сенджу, с которым сирота очень быстро совершил пару знаменательных открытий в сфере, которую до этого не развивал — в гендзюцу. Как оказалось, дальтонизм перерожденного позволял отличить все цветные галлюцинации, в которые его захотели бы поместить! Дело в том, что использующий гендзюцу шиноби должен четко представлять себе хотя бы начало сценария, которому должна следовать его жертва, но ведь люди, не обремененные черно-белым миром вокруг, не смогут сразу угадать особенность Томуры, из-за чего все их попытки взять последнего под контроль провалятся — чтобы избавиться от галлюцинаций, шиноби достаточно четко осознать, что все вокруг — нереально. Конечно, некоторые особенные техники (такие как Вечный Мангеке Шаринган) способны захватить чужой разум плевав на то, понимает ли он все происходящее или нет, но таких — меньшинство…

Вторым открытием стал способ, который перерожденный стал использовать для погружения своих противников в мир иллюзий. Да, Сенсома, наконец-то, научился использовать гендзюцу. Клан Учиха использует свои глаза как универсальный «гипнотизатор» — посмотришь в такие, и будешь видеть мультики у себя в голове. Многие опытные шиноби используют запахи, ведь в бою противник просто не может не дышать. Это довольно удобно, но Томуре показалось этого мало. Уникумы, способные использовать звуки для погружения оппонентов в гендзюцу, довольно редки, и Сенсома не собирался быть одним из них. Он даже не стал придумывать свой путь, он просто объединил чужие.

Около трех месяцев Сенсома, под руководством и надзором Тобирамы, разрабатывал порошок, который бы воздействовал на все пять чувств человека. Он был, как сказал сам Сенджу, разноцветным, сильно пахнущим травой (для конспирации), очень кислым, бугристым и мягким на ощупь и издавал противный звук, как от раздираемого пенопласта. Конечно, для приготовления такой субстанции, Сенсоме понадобилась помощь многих опытных шиноби и просто ученых, но Тобирама, почувствовавший рождение нового гениального творения сироты, все это легко обеспечил.

Результат впечатлял — шиноби, ниже уровня джонина, почти не могли сопротивляться «программе», которую закладывала в их мозг горсть «гипно-песка», с силой брошенная прямо в лицо. Установка была простая «ты побеждаешь». Под воздействием этого гендзюцу (в которое, между прочим, непрерывно должна поступать чакра Сенсомы) противники начинали сами себя убеждать, что выигрывают схватку, в то время как Томура удовлетворенно смотрел на раскорячивающихся и улыбающихся от осознания своей крутости, врагов. Использовать «гипно-песок» могли немногие — слишком уж хороший нужен контроль чакры для воздействия на все пять чувств одновременно, да и создавалось вещество, используемое в Технике Пяти Чувств (как назвал это гендзюцу Тобирама) с помощью фуиндзюцу высокого класса, которое помогла разработать Мито Узумаки.

Про свои обычные тренировки Сенсома тоже не забывал.

— Завтра я отправляюсь с дипломатической миссией в Деревню Скрытую в Водопаде, — объявил Тобирама, закончивший перечислять личные слабости каждого в классе. — Большинство остальных учителей Академии идет со мной. Для третьего класса это означает недельные каникулы… — Сенджу усмехнулся и оглядел своих учеников. Всплеска детской радости, обычного для любого другого класса, не последовало — гении Конохи понимали, что каникулы — своеобразный застой в их развитии. — Через пару дней оставшиеся учителя сводят все классы на горячие источники. Это будет своеобразным поощрением за ваши труды и поможет сплотить будущих генинов. Что такое, Сенсома?

— Учитель, — поднявший руку Томура, встал. — Вам не кажется немного глупым ослаблять деревню, уводя сильных шиноби на дипломатическую миссию?

— Отнюдь. Да, фактически, я уведу с собой большой процент джонинов, для прикрытия моей персоны по пути и в самом месте назначения… Более того — Водопад сам пришлет около двадцати своих людей к нам. Но эта деревня слишком молодая и не имеет покровителя в лице Великой Страны, так что наша позиция при таком раскладе — выигрышная. К тому же, Хокаге остается здесь, так что волноваться не о чем.

Сенсома покачал головой, но ничего не ответил. Хокаге-то спасет, конечно… если только Мадары рядом не будет.

— Забей, — махнул рукой, сидящий рядом, Данзо. — В политику нам не соваться. Может быть господин Хокаге специально хочет спровоцировать Водопад. Или они и правда такие слабые.

— Или у них есть что-то важное… — без особого интереса вплелась в разговор Утатане. — Нам не узнать…

— Отставить разговоры, — Тобирама, как и всегда, был строг. — Ваши каникулы будут длиться неделю, но я надеюсь, что вы найдете чем полезным заняться в свободное время. Хм… Как насчет соревнования? Кто достигнет за эту неделю больше остальных и сможет мне это показать, тому будет дано разрешение на бесплатное изучение любой техники, включая ранг A.

Вот тут уже класс зашумел, и даже вечно невозмутимый Сенсома недоуменно посмотрел на развеселившегося Сенджу. Всего в мире шиноби было шесть рангов техник E, D, C, B, A и, закономерно, S. Во времена войн, техники передавались из поколения в поколение или записывались в свитках, и за них шла нешуточная борьба. Скрытые Деревни изменили этот аспект жизни шиноби, добавив на уникальные техники патенты, а так же введя возможность покупки оных у самого селения. Шиноби (особенно в ранге джонина) — очень обеспеченные люди, так что и принести родной деревне денег, попутно усилив себя, они не отказывались, но то — шиноби. Ученикам Академии (да и генинам) было попросту запрещено покупать техники, выше первых двух рангов! И Тобирама лично изготовил должный указ.

А теперь заместитель Хокаге решил перешагнуть через свое же собственное решение…

— Отлично, тогда я буду тренироваться еще усерднее! — воскликнул Хирузен, явно приметивший себе подходящую технику с помощью связей клана.

Остальные тоже засверкали глазами, ведь подобная возможность выпадает раз в жизни, и всем хотелось выйти из Академии уже в звании чунина! А обладание техникой ранга А позволит сделать это с легкостью…

— Ну, раз вы так замотивированы, я вас оставляю. На сегодня все.

В этот день третий класс освободили довольно рано — в одно время с остальными. Обычно «гении» проводили в Академии на пару часов больше времени, чем простые ребята. Очевидно, для первого и второго класса это было отличной возможностью поглазеть на третий.

— Эй, Томура, — на плечо Сенсомы легла ладонь, и парень прекрасно знал, кто стоит за спиной, даже не оборачиваясь. — Пойдем выйдем.

Два представителя клана Учиха, сумевшие попасть в третий класс, разительно отличались друг от друга. Кагами всегда был вежлив и спокоен, довольно улыбчив и общителен. Многие в классе дружили с ним, и он отвечал им тем же. Тецуя оставался холоден, как и основная масса красноглазых. В лучших традициях своего клана, признанный даже в нем гением, он считал остальных слабаками и неумехами… Точнее — считал бы, если бы не был пятым по силе в классе…

— И пойдем, — усмехнулся сам себе Сенсома, глядя на радостно сверкнувшие глаза той троицы Учих, которая не попала в третий класс.

Они оба вместе вышли за пределы территории Академии и как будто исчезли. Ринувшаяся было за ними «подмога» из второго класса лишь беспомощно хлопала глазами, пытаясь понять, куда делись «третьеклассники».

— Вам их не догнать, — пыхнул дымом им в лицо проходящий мимо Сарутоби. — Не тот уровень.

Гордые Учихи скрипнули зубами, но смолчали. Связываться с «секретным оружием» — себе дороже. Да и его клан как бы не влиятельнее самих «вееров» оказался…

А Сенсома и Тецуя вышли из Шуншина неподалеку от девятнадцатого полигона — личной тренировочной площадки третьего класса. Техника Телесного Мерцания (Шуншин) позволяла пользователю передвигаться на огромной скорости, из-за чего создавалось впечатление, что шиноби телепортируется (хотя это было совершенно неверно). D-ранговая техника не была сильно распространена среди учеников Академии, так что очевидно, что второй и первый класс ее не изучали. Кланы же своих отпрысков такому не учили, справедливо полагая, что время для этого еще не настало — кредит доверия у первого учебного заведения для шиноби был очень велик.

Как бы то ни было, Тецу внимательно посмотрел Сенсоме в глаза…

— У меня, вообще-то, дела есть, — Томура снял очки и протер их. — Давай быстрее…

Учиха тяжело выдохнул, расслабил плечи и… все его высокомерие и самоуверенность как ветром сдуло!

— Сенсома, помоги мне с тренировками на этой неделе! — он подошел к сироте вплотную. — Тебе же не сложно, да ведь?! А я… А я тебе учебник по гендзюцу притащу! Там, конечно, для Шарингана все, но и общие принципы имеются классные!

Перерожденный вздохнул и привычным жестом поправил очки. Весь прошедший год учебы за ним бегал почти весь класс. Лишь трое: Утатане, Урю и Хомура, не особо им интересовались и смогли найти пути своего развития самостоятельно. Остальных приходилось подучивать…

Иногда Сенсома думал, что Тобирама специально собрал в третьем классе самых голодных до знаний и силы детей, ибо даже он сам поражался энтузиазму своих одноклассников, хотя был тем еще «маньяком тренировок». А еще, похоже, Сенджу специально закрывал глаза на то, что нынешняя популярность Сенсомы уже начинает мешать ему поддерживать темп своего развития.

Теперь, вот, Тецуя перестал лезть в драку и начал просить помощи в тех или иных делах. Поначалу-то, конечно, он постоянно лез с кулаками (реже — с техниками) и неизменно огребал, но потом задумался, ибо парнем был неглупым, и решил попробовать иной подход. Попробовал. Понравилось. Обрадованный, сперва, уменьшением своего личного списка врагов, Сенсома нехило подтянул Тецую по гендзюцу, передав ему теоретические знания Мадары и практику, которую познал под руководством Тобирамы. Ну и дальтонизм пригодился — чтобы заставить Томуру забыться в гендзюцу, теперь нужно было быть очень и очень изобретательным.

Но аппетиты Учихи все росли…

— Мне твоих учебников и даром не надо, — состроил кислую мину Сенсома. — К тому же, Кагами их притащит больше и быстрее. Да и вообще — ты офигел?! Я тоже собираюсь побороться за главный приз! С чего бы мне тебе помогать?

— Ну как же… — немного потерялся Тецуя. — Ты же всем помогаешь… Данзо с тренировками, Хирузену со спаррингами. Кагами уже по третьему кругу все о Мадаре пересказал. Наоми у тебя фуин учит, хотя иногда и сама тебе помогает с этим. С Сэдэо последнее время что-то шушукаетесь… Шиканада с Реном ты вообще тренируешь по-крупному! Даже задания домашние даешь!

— Ну так это… — бывший учитель начал, но продолжить не смог.

Действительно, за год учебы в Академии Сенсома стал настоящим наставником для всех своих одноклассников. Опыт прошлой жизни и знания этой слились в гремучую смесь, которая даже помимо воли самого Томуры выплескивалась наружу в виде советов, подсказок, хитрых задачек на саморазвитие и, в конце концов, проведения личных тренировок! Самое смешное то, что Сенсоме нравилось все это!

— «Видимо учителем я был неплохим…» — усмехнулся про себя перерожденный. — Ладно, так и быть, я помогу тебе… Но! Взамен ты предоставишь мне все свитки с техниками Стихии Молнии, которые сможешь достать.

— По рукам!

* * *

Через три дня главные купальни Конохи (совмещенные с горячими источниками, для удобства) оказались полностью недоступны для обычных людей на трехчасовой промежуток времени. Академия шиноби могла позволить своим ученикам отдыхать дорого.

— О! Сенсома-кун! — радостно закричал кто-то мальчишечьим голосом. Смутно-знакомым, между прочим…

— А… Хиномару, — узнал Сенсома сына главврача деревни. — Привет. Как дела?

С Хиномару Томура встречался довольно часто, ибо тот оказался действительно хорошим информатором, особенно по части всего, связанного с Академией. Намикадзе был везде и слышал все, знал всех и все о них. Он легко запоминал информацию и довольно охотно с ней расставался (по крайней мере для Сенсомы), а так же мог быстро узнать то, чего еще не знает.

— Лучше других, но не всех! — привычно откликнулся желтоволосый. — Сегодня мы три часа будем дышать одним горячим воздухом и разговаривать интересные разговоры. Успеешь узнать все в деталях!

— В смысле «три часа», — к разговору присоединился Хирузен, всегда держащийся поближе к своему сопернику. — Разве мы не можем уйти пораньше, или, наоборот, задержаться?

— Нифига не можем! — Хиномару выглядел оч-чень довольным — его информацией не брезговал пользоваться сам наследник клана Сарутоби! — Учителя, десяток чунинов и три джонина будут следить за тем, чтобы мы все три часа, оплаченные Хокаге, сидели на источниках!

— Звучит паршиво, — поделился мнением Данзо.

Ребята завязали спор, для чего Тобираме это было нужно, а Сенсома посмотрел вниз — на деревню. Купальни находились на солидной возвышенности, так что, встав у входа в них, можно было охватить взглядом всю Коноху. Перерожденный догадывался о цели их «заточения» на источниках, но сейчас его интересовало совсем не это…

* * *

— Ах!.. — блаженно выдохнула Утатане, с удовольствием погружаясь в горячую воду. — С этими постоянными тренировками я и забыла каково это — отдыхать душой и телом…

Остальные девушки, в основном принадлежащие к первому и второму классам, с интересом посмотрели на нее. А потом и на Наоми, задумчиво прислушивающуюся к чему-то, известному только ей.

Третий класс считался элитой и гениями, а посему успел обзавестись солидным количеством слухов о себе и даже фанатами. Всего пару месяцев назад в Академию поступила новая волна учеников, но аналога третьего класса не создавалось. Еще два — первый и второй, и все! Поэтому все, не попавшие в заветную компанию, и все новоприбывшие жадно хотели узнать как можно больше о гениях, обучающихся под руководством самого Тобирамы и еще кучи джонинов. Конечно, никто не запрещал классам общаться, только вот не горели «третьеклассники» желанием дружить с остальными, так что приходилось «не гениям» довольствоваться редкими встречами на переменах… Ну еще Сенсома иногда к Хиномару заходил.

— И это правда? — усмехнулась Кин Сенджу, которой до зубовного скрежета было обидно, что ее в класс номер три не взяли.

— Прости?.. — не поняла Утатане.

— Я спросила, правда ли то, что вам даже отдохнуть некогда — так сильно вас гоняют учителя. Ха! Видимо вы совсем безнадежны, если Тобирама-сама от вас сбежал, захватив всех остальных учителей. Впрочем, вы же почти все — дети элитных семей. Третий класс — всего лишь стайка богатеньких детишек.

Подружки Кин радостно поддержали ее, а парочка самых смелых даже набрались храбрости тоже задвинуть по короткому монологу. Кохару смотрела на них с интересом и только, а во взгляде Наоми даже интереса не было…

— Хотите — верьте, нет — и нет, — развела руками Утатане, когда представительницы обычных классов стихли. — Мне-то какое дело. Мне больше интересно другое — если я вас сейчас всех отправлю в больницу, мне засчитают это как личное развитие? «Самооборона, Тобирама-сенсей!» — пропела она, а потом ответила сама себе, сделав голос погрубее. — «Отличные навыки. Ты победила. Я награжу тебя…»

Разыгранное девушкой представление дало свои плоды: первый и второй классы заслушались и подались вперед, и лишь безразличная к ним Узумаки внимательно смотрела на высокую бамбуковую стену, отделяющую мужское и женское отделения купален. Когда лица «не гениальных» девушек вытянулись так, что Утатане захотелось расхохотаться во весь голос, она улыбнулась и с брызгами ушла с головой под воду!

— Сколько скепсиса!.. — отфыркиваясь, сказала она, появляясь у ног Кин. — А сами слушаете, будто ваша жизнь от этого зависит! Вы очень смешные, когда завидуете!

— Кто завидует?! Мы?! — вскинулись девушки. — Да что ты знаешь, мажорка?! Вам обеим каждый день можно разговаривать с господином Тобирамой и Хирузенчиком!

— А еще Данзо-куном! — пискнула в мгновенно образовавшейся тишине одна девчушка из второго класса.

Немая сцена после фразы, которая заставила даже Наоми повернуть голову. Впрочем, чего она еще хотела? Хирузен действительно популярен, красив и силен. Наверное. Сарутоби она всегда принимала за идеального соперника для Сенсомы. Ну и Данзо где-то там бегал рядом…

— Интере-е-есно, — улыбка Кохару превратилась в оскал. — Так вы, значит, по нашим парням сохнете?

— Ч-ч-что значит — вашим?!

— А! — Утатане досадливо поморщилась. — В смысле — одноклассникам!

— А-а-а-а… — одновременный выдох облегчения уверил девушек из третьего класса, что они уже за все прощены, а контакты налажены.

Будущие куноичи разговорились. Кохару с удовольствием рассказывала всем желающим о своих одноклассниках, попутно выспрашивая у девушек про их ребят. Посиделки на горячих источниках стали напоминать таковые у обычных людей — девушки разговаривают о парнях.

— А там… — тихо произнесла, наконец, Наоми, указывая на стену. — Как раз — они…

Разговоры моментально стихли. В мужском отделении было повеселее…

* * *

— Видел прибывших из Водопада? — спросил, как бы между делом, Сенсома у Намикадзе.

— Ага, — тот погрузился в воду с головой и тут же вынырнул обратно. — Сильные ребята. Там одних джонинов человек пять…

— Ты знаешь о них?

Купальни для парней были куда просторнее, чем для девушек, но места все рано было маловато. Как и в женском отделении, в мужском все тоже жадно смотрели на «гениев».

Причем многие смотрели неприязненно…

Хирузен и Данзо уселись неподалеку от Сенсомы с Хиномару и все еще рассуждали о том, для чего нужно их тут запирать. Клановые представители третьего класса завязали разговоры с менее умелыми соклановцами. Хомура что-то мастерил в углу — к заданию Тобирамы он отнесся с максимальной серьезностью и отдачей.

— Нет, извини. Водопад — молодая деревня, так что и информации мало. Да и я, в основном, только по Конохе сведущ.

— Жаль. Но их предводителя-то ты видел?

— О! Тебе он тоже показался странным? — восклицание Намикадзе привлекло достаточно внимания, но он уже увлекся, так что не заметил. — Про него я немного знаю. Его зовут Какузу — очень сильный джонин. S-ранг, минимум.

— Минимум? — переспросил один из одноклассников Хиномару — парень из клана Акимичи.

— Ага, — тот кивнул. — Некоторые сведения указывают на то, что он может быть шиноби, уровня Каге.

Разговоры стихли. Во втором классе, в котором учился желтоволосый, его не очень ценили. В основном из-за того, что не знали о его хобби — собирать информацию. Те же, кто знал об этом, нечасто могли воспользоваться его услугами — Намикадзе любил поделиться сведениями только с теми, кого считал интересным или достойным, и Сенсоме очень повезло (как он сам признавал), что Хиномару занес его именно в первый список.

— Тогда Водопад совсем уж слаб — приводить в деревню, полную шиноби, свои лучшие силы! — самоуверенно воскликнул какой-то «второклассник».

— Ты не прав, — осадил его Хирузен. — Подумай головой — они не идиоты. Равноценный обмен. Господин Тобирама и сам может потягаться с большей частью Каге. Да и внутри деревни, ты так уверен, что не осталось никого достойного? Я имею ввиду — у них. Водопад — самая молодая деревня. Определенно, у них есть свои секреты.

— Снизошел-таки, — усмехнулся «второклассник». — А я думал ты даже со своими-то общаешься, как с отбросами. «Секретное оружие клана…»

— Не надо! — шикнул на него Данзо, чем заработал десяток неприязненных взглядов.

— Пусть, — Сарутоби расслабился. — Эта шавка может пытаться меня дразнить — его слов я не услышу с той высоты, на которой сижу. Обидно услышать оскорбление лишь от равного…

— Как он заговорил! — распалился…

— Это Рето Учиха, — подсказал Хиномару вполголоса. — Не удивляйтесь — среди красноглазых есть и те, кто не имеет черного цвета волос. Он довольно сильный… Не прошел к вам лишь из-за Данзо.

— Ха! А я думаю — почему мне знакома твоя спесивая рожа! — расхохотался Шимура. — А оказалось — я по ней пару раз проехался!

Его веселья второй класс не разделил, мгновенно обступив «зарвавшегося мажора».

— Эй, нам ведь сказали, что если мы себя проявим, то сможем попасть в третий класс… — со злой усмешкой «напомнил» товарищам красноволосый Рентаро — второй негласный лидер «не гениев», после Учихи с нетипичным (блондинистым) цветом волос.

— Похоже, — соклановцы Рена обступили его со всех сторон. — Теперь классы поменяются местами.

— Это будет чертовски весело… — усмехнулся Сарутоби, но…

— Парни, три часа, помним? — Хиномару громко вмешался в «разговор». — Время еще есть! А пока — что там у нас за стеной?!

Двенадцать-тринадцать, иногда по четырнадцать-пятнадцать. Именно столько лет было собравшимся в купальнях детям. В таком возрасте гормоны начинают работать на полную, а если помножить это на то, что дети шиноби взрослеют быстрее, то можно получить опасную смесь. Толпа почти моментально забыла о надвигающихся разборках (благо — повод был) и радостно побежала к «надежной и неприступной» стенке купален. Лишь Рето и Рентаро зло глазели на третий класс, в полном составе не двинувшийся с места, и Намикадзе, испуганно икнувшего от этих взглядов.

— Действительно… — Рето навис над парнем. — Три часа. Времени много. Успею все-все дела переделать…

И он пошел к шумящей толпе.

— Не можешь предотвратить — возглавь, — процитировал Сенсома. — Не волнуйся, Хиномару, мы тебя в обиду не дадим.

— И не так уж и нужно было прикрывать наши задницы! — радостно пролаял Рен. — Я давно хотел смахнуться с этими собаками!

— Зато моему клану не придется оплачивать разрушения в купальнях… — щелкнул пальцами Сарутоби. — Спасибо, Хиномару.

Желтоволосый горделиво расправил плечи — его заметили! Гении! Его труды оценили, да и на растерзание «однокашникам» не оставят! Эх, не зря отец зовет его смышленым малым! Он уже хотел было сказать, что-нибудь задорное, дабы укрепить успех, но тут…

* * *

— Хокаге-доно сможет принять вас через час, — чуть поклонившись, известил шиноби-посыльный, которого отправили лично разместить приезжих в гостинице. — В данный момент он немного занят.

— Отлично, — кивнул Какузу, и резко сжал горло молодому мужчине в ранге чунина! — Тогда мы тут похозяйничаем, пока он занят.

Шиноби Водопада уже вылетели из окон! Половина из них направилась к главным воротам деревни, дабы открыть путь своему подкреплению, которое прибудет через жалкие десять минут. Оставшиеся были распределены по стратегически важным точкам по всей Конохе: госпиталь, Академия, клановые кварталы и еще пара мест, скоро будут находиться под ограниченным контролем вторженцев. Какузу дураком не был, их цель — убийство, а не война. Но для облегчения своей задачи, он решил занять основную массу шиноби врага боем, пока сам будет разбираться с Хокаге.

Отряд из двух чунинов и одного джонина был отправлен к купальням Листа. По данным Какузу, оттуда отлично видно всю деревню, так что и Хокаге можно будет заметить быстрее, чем он заметит их.

Туда-то он и направится лично…

* * *

Обычные жители Листа сильно удивились, увидев свободно прыгающих по крышам и стенам шиноби, не принадлежащих к деревне. Но волноваться никто не стал — мало ли что у этих нелюдей в голове творится! Может быть это утренняя разминка… Да! В половину пятого! Это же шиноби — понимать надо!

Но вот отряд, которому было указано следить за «детишками» в купальнях, а так же остальные воины Конохи, глаза на такое не закрыли…

— Капитан, — рядом с Дазом Хьюга появился чунин из отряда. — Это точно Водопад. И одна из их троек направляется сюда!

— Каковы приказы Хокаге? — белоглазый прикинул шансы.

— Их не поступало! Видимо, он не в курсе…

— Боевая готовность номер ноль! Сначала валим, но не насмерть, а потом спрашиваем!

— Хай!

Тринадцать опытных шиноби — не шутка. Три джонина (пусть один и токубецу) смогут сдержать небольшую армию слабых шиноби, да и чунины бесполезными не будут.

Первый враг налетел нагло — в лоб. Он просто оттолкнулся от ближайшей крыши и полетел прямо на воинов Конохи, даже не складывая ручных печатей! Бить насмерть пока нельзя, но это и не нужно — когда шиноби Водопада приблизился, Даз, включивший Бьякуган, даже не шелохнулся, хотя товарищи буквально кричали, что перед ним — враг.

Но настоящий враг выпрыгнул с совсем другой стороны и резво атаковал Хьюгу в тайдзюцу, видимо сберегая чакру для последующей битвы. Иллюзорный клон, которого он применил еще на подходе, не смог обмануть опытного шиноби, но откуда ему было это знать? Он даже не знал, представитель какого клана стал его противником. Так что и совершил роковую ошибку…

Попер с тайдзюцу на члена клана Хьюга!

Бам! Тело неудачника пробивает хлипкую стену и влетает в мужское отделение купален, в котором сейчас находятся ученики Академии! Пришлось спрыгивать с крыши и вкидывать его к детям — оставлять шиноби врага на улице — непозволительная ошибка. Плевать — этот парень сильно ранен, да и чакроканалы на руках у него теперь будут работать в пол-силы еще минут пятнадцать. Представители белоглазого клана редко ходили в званиях чунинов — их уникальный стиль боя, позволяющий отрезать противника от чакры, продвигал Хьюга в джонины уверенно и быстро.

— Не расслабляемся! — скомандовал Даз. — На подходе еще двое!.. Нет — трое!

Один из двух ближайших врагов сложил печати и, закономерно, выпустил упругую струю воды изо рта. Техника стандартная, как противодействовать — известно. Лишь один из находившихся на крыше чунинов попал под нее, за что тут же поплатился рукой.

— Аки! — его товарищ чудом выдернул неудачника из лап смерти, ведь если бы он не ухватил того за ногу — струя перерезала бы ему глотку.

— Тору! — крикнул ему капитан. — Забирай Аки и выводите детей! Позаботьтесь о том парне, которого я туда кинул!

— Хай! — нескладно ответили оба — Аки справился с болью и вновь находился в строю, пусть и без руки.

Без руки… Без ручных печатей шиноби уже не быть. Жаль ли Дазу его? Определенно нет. В битве нет места жалости, есть лишь звон клинков и свист сюрикенов! Подтверждая это, токубецу-джонин из отряда Хьюги вытащил из подсумков сразу двадцать смертоносных «звездочек» и резко метнул их в приблизившихся противников!

Один из них, как заметил Даз, точно был на уровне джонина, а вот насчет второго спорить можно было долго — странноватая у него была чакра.

— Скорее всего — одноглазый парень (а «чунин» выглядел именно так) имеет Кеккей Генкай! Будьте очень…

Бум! Третий и последний из бегущих шиноби ускорился так, что даже Бьякуган Хьюга потерял его из виду, а когда нашел — было уже поздно. Какузу держал командира отряда за горло (любил он это) и тяжело смотрел на отступивших назад Коноховцев.

— Хьюга, да? — секундное усилие мышц, и Даз падает сломанной куклой к ногам вторженца. — Вот и причина, по которой тот придурок не выключил его сразу. Впрочем, плевать. Мне нужна эта высота!

— Хай! — одновременно ответили ему подчиненные и вступили в бой с шиноби Листа.

* * *

— Это че за вашу мать? — как-то спокойно поинтересовался Тецу, оказываясь прямо рядом с телом, влетевшим к ним в купальню пару секунд назад.

Остальные лишь нахмурились, поправляя штаны — всем известно, что если кто-то влетел к тебе в купальню, первым делом оденься.

— Водопад, — хмыкнул Намикадзе, разглядев протектор пришельца. — Это такое нападение, или он просто с достопримечательностями знакомится?

— Да хрен его… — настороженно потянул Хирузен.

Шиноби, лежащий на земле, чуть застонал и тут же напрягся всем телом!

Битва

«В день ухода Тобирамы.»

— Оставляю деревню на тебя, старший брат, — Тобирама хлопнул Хокаге по плечу.

— Ага! — Хаширама, как и всегда, выглядел самым беспечным шиноби в мире. — Попробуем продержаться тут до твоего прихода! Ха-ха-ха-ха!

Искренний и громкий смех брата всегда немного раздражал альбиноса, так что он поморщился:

— Надеюсь, я не вернусь на пепелище…

— Не боишься оставлять их? — Хокаге мгновенно посерьезнел. — Они — твои ученики. Водопад действительно может напасть. Конечно, в таком случае они быстро проиграют, но… Опасность для детей есть.

— Тогда почему бы тебе просто не отказаться от этих визитов вежливости?! — окрысился Тобирама.

— Потому что мы должны поддерживать мир, как старшая деревня, брат. Ты прекрасно это знаешь. Будь моя воля, я бы направился туда сам!

— Но твоя воля сегодня не учитывается… Лорд Хокаге, — альбинос поднял голову, устремляя взгляд в небо. — А за детей не беспокойся, они — двенадцать лучших шиноби своего поколения. Уверен, уже сейчас их сил хватит, чтобы запинать противника уровня джонина…

* * *

Шиноби Водопада, казалось, вскочил, оттолкнувшись всем телом — так быстро и четко он поднялся! Неосторожно подошедший к нему Тецу мгновенно оказался у него в заложниках! Правая рука держит за горло, а левая уже шарит в подсумке — доля секунды, и на свет появляется обычный кунай.

— Вы кто такие, мать вашу?.. — процедил шиноби. — И где это я? Купальни? Почему тут так много детей?

Его хватка чуть ослабла, когда он понял, что врагов рядом нет. Да, эти мелкие недоросли смотрят на него со страхом и настороженностью, они поняли, что он — шиноби. Малышня неопасна, и смысла понапрасну их убивать мало. Но выведать информацию можно и нужно.

— Отвечайте, черт возьми! — шиноби показательно тряханул мелкого, подошедшего слишком уж близко, пока он лежал в недолгой отключке. — Где конкретно я нахожусь, и кто вы такие?!

— Вы в купальнях, господин, — отозвался какой-то парнишка с желтыми волосами, стоящий у самой воды. — Вы влетели сюда через стену. Мы подумали, что вас забросил враг. На деревню напали?

— «Думают, что я из союзных сил?» — удивленно моргнул воин. — «Хотя, они же дети…»

— Эй, парни! Да ответьте мне уже что-нибудь! — вдруг донеслось приглушенное из-за стены. — Вы что там, в драку полезли?! Если я узнаю, что вы разрушили там хоть что-нибудь своими ниндзюцу, я лично вас всех отпинаю, как выйдем отсюда!

— «Так-так…» — только и успел бегло подумать шиноби, как события понеслись вскачь.

* * *

Когда Кохару договорила, взгляд мужчины из Водопада стал колючим. Оценивающим. Он понял, что его чуть не провели, и эти детки — ученики из местной Академии Шиноби. Сенсома знал, что для остальных деревень обучение представителей разных кланов в одном месте (еще и с бесклановыми) пока воспринимается как диковинка или даже дикость, а потому сделал вывод, что противник еще протупит какую-то пару секунд.

И этим нужно было воспользоваться!

Легко задев плечом Хирузена, так, чтобы это выглядело, будто он хочет выйти из толпы народа и начать сливать шиноби информацию, перерожденный привычно поправил очки. Его выход не остался проигнорированным — «Водопадец» мгновенно усилил хватку на шее Тецу. Учиха тихо захрипел и закатил глаза. Его пальцы на руках задрожали, выгнулись и расслабились. Выглядело так, будто он отрубился.

Для всех, кто не знал уникальную распальцовку третьего класса…

Сенсома берет низкий старт, рассчитывая выиграть какие-то доли секунд на том, что его разгон в первые мгновения напоминал попытку склонить колени! Хирузен ощущается близко, и, более того, в ушах свистит ветер — Данзо не постеснялся ускорить своих друзей своим ниндзюцу! Шиноби из Водопада удивленно распахнул глаза, на пару мгновений теряясь от такого напора «детишек», только что не представлявших для него никакой угрозы, но тут же оценил ситуацию, мгновенно избрав для своей атаки две новые цели!

Тецу идеально удалось подобрать момент — когда противник уже начал движение в ответ на рывок его одноклассников, парень напрягся всем телом и смог-таки вырваться из стальной хватки, беря руку мужчины в захват! Сближение и последующая атака в тайдзюцу, с учетом помощи Учихи, заняла у представителей третьего класса считанные секунды.

— Как круто… — зачарованно произнес кто-то из «не гениев», глядя на то, как «третьеклассники» разделываются с опытным воином.

Чунин слабаком не был, так что пришел в себя довольно быстро и начал уверенно блокировать атаки сразу троих ребят. Его проблема состояла в том, что ничего, кроме блоков, он сделать не мог — слишком уж хороша оказалась местная детвора в тайдзюцу!

— Парни, я Камень! — крикнул Сенсома, разрывая дистанцию первым.

— Молния! — вторил ему Тецу, делая грамотную подсечку чунину и следуя примеру сироты.

— Очевидно! — выдохнул Хирузен, складывая печати, стоя практически в упор к противнику.

Шиноби Водопада чудом избежал падения из-за подсечки и сделал обратное сальто, прекрасно разобравшись, о чем толкуют дети. Эти сопляки уже умеют использовать стихийные техники? Их неплохо натаскали…

Первым успел Сенсома, воздвигнув сразу две каменные стены, запирая между ними оппонента. Тецу следовал за ним, пустив сноп искр прямо в образовавшийся коридор, ну, а следом подключился и Сарутоби, заливший чунина огнем. Данзо тоже помог, раздув огонь друга своим ветром.

— Это… все?.. — тяжело дыша, спросил Тецу.

Вместо ответа, Сенсома подошел к своим стенам и заглянул внутрь.

— Берегись! — крикнул ему Сэдэо, напряженно следящий за боем с помощью Бьякугана.

Вовремя! Перерожденный еле увернулся от удара кунаем в ближнем бою! Выскочивший из «коридора» шиноби взревел и бросился на него, но…

— Не он!

Сенсоме потребовалась секунда, чтобы осмыслить новый выкрик Сэдэо, но когда она прошла, Томура без сомнений принял следующий удар «Водопадца» прямо на грудь, заставив охнуть всех парней в купальнях…

Камень, который успел подобрать и бросить Хирузен, летит прямо за спину перерожденному, а сам он падает на пол, надеясь, что враг, коварно забежавший в тыл, не сделает подсечку. Повезло, что Хьюга разгадал маневр с иллюзорными клонами, иначе Сенсома мог умереть.

И это было замечательно! Еще никогда раньше перерожденный не чувствовал такой полноты эмоций и наслаждения боем! Именно этого он искал в той жизни и готовился в этой. Перекошенное лицо вражеского шиноби, слаженные действия союзников, грохот используемых техник, и он, находящийся прямо в центре всего этого хаоса! Продолжайся дальше, битва!

Уже продумав свою следующую атаку, Сенсома удивленно замер прямо на полу. Противник смотрел на него выпученными глазами, а из его рта текла кровь. Руки шиноби шарили по груди, будто надеясь найти там нечто очень важное, но пальцы все время бессмысленно тыкались в карманы боевого жилета. Наконец, «Водопадец» упал лицом вниз, пронзенный сзади коротким клинком одного из двух шиноби Листа, появившихся позади него.

— Отличная работа, детишки, — похвалил их тяжело дышащий чунин, у которого не было левой руки.

Его напарник, сохранивший обе конечности, бесцеремонно наступил на спину убитому и рывком выдернул свое оружие. Кивнув однорукому, он подошел к стене, отделяющей женское отделение от мужского.

— Девушки! — гаркнул он. — У вас есть две минуты, чтобы одеться! Потом я ломаю стену и вывожу вас!

— Что там у вас происходит?! — донеслось возмущенное, но чунина таким было не пронять.

— Время уже пошло! Две минуты и ни секундой больше!

Командным нотам в голосе опытного воина было трудно сопротивляться, и даже мальчишки, стоящие ближе всех к раздевалке, поплелись натягивать остатки своей одежды.

Тору хотел бы успокоенно выдохнуть, но не смог. Да, детишки успешно противостояли чунину противника и вполне могли сами расправиться с ним окончательно. Аки твердо стоит на ногах и даже может кое-что показать в тайдзюцу, если придется, так что и по этому фронту все успешно, но что-то все-таки не давало чунину покоя…

— Аки, следи за обстановкой, — бросил он товарищу и подошел к стене.

Предупреждать девушек перед самым «открытием» он не собирался — не время сейчас для вежливости. Две минуты, отпущенные будущим куноичи скоро истекут. За это время все парни, кроме троицы, сражавшейся с шиноби врага, успели полностью одеться. Вышеупомянутая тройка отошла в сторонку и тихо о чем-то переговаривалась. Паренек-Учиха, которого так самозабвенно тискал оппонент, изредка осматривал свои ладони.

Рефлексируют детишки — человека убили. Оно и понятно, даже странно, что они так спокойны. Впрочем, учитывая их принадлежность к третьему классу, удивительного мало. Именно эти подростки в будущем станут элитными шиноби деревни Листа. Тобирама-сама часто принижал их силу, шел на всяческие уловки, чтобы ребята думали, что они слабее, чем есть на самом деле. Он напрочь лишил их самоуверенности в бою, оставив лишь целеустремленность и сосредоточенность.

Тору одернул себя. Сейчас не время восхищаться заместителем Хокаге…

— Что это? — вдруг донесся до ушей чунина донельзя удивленный мальчишечий голос.

Шиноби обернулся и глянул на одного из учеников второго класса, завороженно смотрящего в воду. Туда, с потолка, капали тяжелые мутные капли, превращающиеся в воде в маленькие камешки.

— Аки, следи за потолком! — рявкнул Тору, и сам мгновенно заозирался по сторонам.

Кто же знал, что у нападающих будет человек с геномом лавы…

— Так-так… — раздался веселый голос из дыры в стене. — Сбежавшие чунины эвакуируютдетишек… Что у нас тут за детский садик?

Высокий мужчина, одетый в стандартную униформу джонина Водопада, широко улыбался своим будущим жертвам. Ему сегодня все нравилось: красивая деревня с красивыми девушками, возможность подраться всласть и, конечно, простота его задания — всего и надо-то — сопроводить сильнейшего шиноби их деревни до точки назначения!

— Староста третьего класса! — гаркнул Аки, отпрыгивая от дыры и оттесняя от нее же детей.

— Не выбран! — развел руками Данзо.

— Ну тогда сильнейший из учеников! Мы займем его боем, а ты — организуй отход детей! Вперед!

Два шиноби Листа ринулись на шиноби Водопада, радостно осклабившегося при виде своих целей. Тору метнул свой клинок, Аки сделал подсечку, и вся троица слаженно улетела туда, откуда пришла — в дыру в стене. Чунины Конохи не собирались дать врагу и шанса навредить ученикам Академии!

— Не разобьются? — подал голос Рен.

— Да фиг его… — рассеянно ответил Данзо, боясь выглядывать из купален.

Пусть сейчас на крыше и идет бой, но здание цело и вполне способно укрыть подростков от любопытных глаз вражеских шиноби. В отличии от открытых улиц деревни…

— Кто-нибудь из клана Акимичи, — привлек к себе внимание Хирузен. — Выбивайте стену. Уйдем через женское отделение. На всякий случай.

Словам сильнейшего из присутствующих (ну почти), показавшего это на деле, никто противиться не стал, так что уже через несколько секунд упитанный мальчишка положил руки на преграду между отделениями купален.

Вдруг, потолок заскрипел, и показалось, будто все здание целиком ходит ходуном! В крыше внезапно образовался пролом, в который влетел токубецу-джонин из отряда, присматривающего за детьми в купальнях, а сверху на него вылилось колоссальное количество мутной жидкости, которая до этого так сильно взволновала чунина Листа!

— Лава! — вскрикнул кто-то в мгновенно образовавшемся тумане.

Мутная лава вступила в реакцию с водой, и пар закрыл обзор для всех детей. Но вот, снаружи донеслись крики шиноби, а после пол купален содрогнулся дважды, принимая на себя вес двух оставшихся шиноби Водопада.

Первый был еще совсем юн и носил ярко-красную повязку на правом глазу. Его длинные волосы сейчас были взъерошены, а одежда, больше похожая на классическое хаори красного цвета, чем на боевую форму, обзавелась подпалинами. Судя по общему виду — парень принял тяжелый бой наверху, но был этим жутко доволен. Взгляды ребят из третьего класса метнулись к Сэдэо, незаметно отпальцевавшего одноклассникам уровень сил противника.

Чунин.

Второй шиноби был гораздо старше и даже на вид — сильнее. Он был одет в зеленые длинные штаны и простую черную безрукавку, носил маску, скрывающую нижнюю часть лица и имел свободно опущенные волосы. Ощущение силы, исходящее от него и холодный, оценивающий взгляд необычных зелено-красных глаз, заставили даже сильнейших из третьего класса настороженно попятиться.

Более того, Сенсома уже видел его, так что даже не стал смотреть на заторможенную от удивления распальцовку Сэдэо. Это был предводитель отряда Водопада…

— Дети, — грубым голосом констатировал он. — А где Ораи и Баки?

— Похоже, что ими занялись те недобитки, которых мы отпустили, господин Какузу, — ответил ему паренек-напарник, явно наслаждающийся обреченным видом мальчишек из купален. — Можно мне убить и этих? Моя лава станет только сильнее, впитав кровь слабаков. Конечно, хорошо бы было найти шиноби…

— Это и есть шиноби, придурок, — цыкнул Какузу. — Только слабые. Точнее — без опыта. Ученики местной Академии?

— Да какая разница! — отмахнулся чунин. — Могу я их всех убить?

— Мне плевать, — отвернулся джонин и пошел по направлению к дыре в стене. — За это денег не заплатят…

Развеселившийся парень хохотнул, все больше нервируя вспыльчивого Какузу, и понесся прямиком на учеников Академии!

— Ха-ха-ха-ха! — заходился он в полубезумном смехе. — Вам всем конец!

Он уже подбежал к своей первой жертве и сложил первую печать, как тут… Смазанное движение, столь быстрое что даже ему, чунину (!), невозможно рассмотреть подробнее. Тело упирается во что-то мягкое, а прямо перед глазами раскрываются два опаснейших красных цветка, с тремя запятыми в центре каждый.

Кагами, поймавший парня в иллюзию Шарингана, отпрыгнул в сторону, давая возможность Хомуре и Рену одновременно проткнуть жизненно-важные органы противника своими кунаями. Все это время их страховал Шиконад, схвативший тень нападающего в тот момент, когда он погрузился в мире грез.

Самый молодой из вторженцев захрипел и рухнул на мокрый дощатый пол купален.

— Отлично, — удовлетворенно хмыкнул Какузу. — Вы избавили меня от этого идиота. Думаю, если принесу его труп в деревню к его богатенькой родне, то смогу получить немало денег. Что же до вас… — шиноби внимательно осмотрел «воинство» стоящее против него. — Я развлекусь с вами, пока не прибудет ваш именитый Хокаге.

Мгновенно, так, что даже Хирузен с Сенсомой не успели, он появился рядом с Рентаро и свернул ему шею одним движением. Удовлетворенно отметив ненависть в глазах заинтересовавшего его Кагами, он переместился к следующему шокированному «второкласснику» и так же прервал его жизнь! Пока остальные приходили в себя, Какузу смог убить четверых…

— А ты выглядишь посильнее этих отбросов! — с усмешкой ринулся предводитель сил Водопада на Сэдэо.

Его наметанный взгляд заметил, как несколько подростков, до этого вынужденно бездействующих и не знавших что делать, бросаются ему наперерез. Конечно, Какузу не очень любил убивать тех, кто не принесет ему денег, но вот если поиграть с этим мелким Учихой и забрать его потом с собой в деревню — он сможет неплохо заработать. Глаза проклятого клана высоко ценятся покупателями всех мастей.

Но вдруг, вместо того, чтобы ухватить пацана за горло, рука уперлась в твердый камень стены, выросшей из пола за считанные мгновения! Могучие пальцы, усиленные чакрой, по инерции сжались на стенке, собирая каменное крошево в кулак, а потом первый из, стартанувших на помощь белоглазому (это же Хьюга, да?), пацанов добрался до джонина!

Все еще удивленный мастерством неизвестного шиноби с Землей (что достаточно редко встречается в этой стране), Какузу, больше на рефлексах, бросил горсть крошева со стенки в лицо второму из «спасателей», одновременно с этим принимая умелый удар первого на жесткий блок. Четверка добравшихся до него детей неплохо владела тайдзюцу, так что Какузу на какое-то время увлекся лишь блокировкой их атак.

Тем временем Сенсома подбежал к Хиномару и Рете, оказавшимся довольно близко друг к другу.

— Уходите! — выдохнул он, нервно поглядывая на сражающегося джонина. — Забирайте всех, кто не из третьего класса, и валите из купален. Если сможете — предупредите девочек, только не сейчас. Кто знает, что он выкинет, если узнает о них. Давайте! Быстрее! Мы постараемся его задержать! И приведите подмогу!

Тряхнув ребят напоследок, Томура резко развернулся и крикнул одноклассникам:

— К стене его!

Его услышали не только друзья… Какузу резко схватил Данзо за голову и с силой впечатал его ею в творение Сенсомы. Не зная планов и приемов врага, лучше всего делать все максимально осторожно. Конечно, джонин не был серьезен в битве с этими сопляками, дерясь с ними даже не в половину силы, но он никогда не исключал возможности своего проигрыша в битве, даже сейчас!

Хирузен зашипел, увидев своего друга в таком плачевном состоянии и, наконец, решился.

Парень отпрыгнул от удивленно поднявшего брови противника, сразу определившего сильнейшего из тех, кто на него напал. Кабан, Собака, Птица, Обезьяна, Баран…

— «Техника Призыва?» — удивленно подумал Какузу.

— Техника Призыва! — подтвердил его мысли Хирузен, прокусывая палец и прикладывая пятерню к земле.

Пуф! Облако белого дыма скрывает пользователя техники вместе с его призывом, а когда оно рассеивается, взору третьеклассников и тех, кто еще не успел выбежать из купален, предстали двое похожих с виду парней. Худые, жилистые, гибкие, но при этом мускулистые и сильные, они были бы похожи на братьев, если бы один из них не был… обезьяной.

— Что такое, Хирузен? — улыбнулся Энма, глядя на своего давнего друга. — Ты решил показать меня своим подругам в купальнях?

— Прости, друг, — хмуро отозвался Сарутоби, беря его под локоть. — Но сегодня мы впервые участвуем в реальном бою…

Призванная обезьяна осмотрелась, брезгливо поморщившись при виде трупов и заинтересованно моргнув, когда ее взгляд упал на Какузу. Ничего не говоря больше, Призыв вновь скрылся в облаке дыма, которое тут же развеял Хирузен, держащий в руках длинный посох черного цвета!

— Удивительно, — Какузу мигом раскидал Рена, Хомуру и молчаливого Урю, оставив Данзо лежать без сознания рядом со стеной Сенсомы. — Знать техники такого уровня в такие годы. За тебя, должно быть, много заплатят…

Услышав шорох сзади, шиноби моментально развернулся, но лишь для того, чтобы тут же отпрыгнуть от оглушительного взрыва, устроенного Сенсомой! Раскиданные одноклассники успели подобрать бессознательного Шимуру и дать отмашку Томуре, пока предводитель противников болтал с Хирузеном.

— Тоже неплохо… — оценил силу взрыва Какузу, снимая технику укрепления со своих рук и лица.

Третий класс реагировал быстро и синхронно, так что уже через секунду, джонину вновь пришлось тратить чакру на свою защиту — техники всех стихий, кроме Ветра, полетели во врага!

— Стихия Земли: Летающие Булыжники!

— Стихия Огня: Огненный Шар!

— Стихия Молнии: Искрящийся Танец!

— Стихия Воды: Разрывная Волна!

Слаженная и мощная атака такого уровня была мгновенно оценена Какузу как предел для чунина и замашки на джонина. Возможно, это ребятня смогла бы победить Баки…

Но Какузу уже давно не является обычным джонином!

— Стихия Земли: Великая Каменная Стена! — воскликнул он.

В три раза быстрее выросшая, чем у Сенсомы и в три же раза толще и прочнее, стена Какузу достойно приняла на себя чудовищный удар четырех Стихий и выдержала его. Подростки настороженно смотрели на преграду, выдержавшую всю мощь их техник, и не знали, что им делать.

— Земля! — воскликнул Сэдэо, которого предупредил предусмотрительный Сенсома.

Все третьеклассники одновременно подпрыгнули, кроме Томуры и Сарутоби, как раз и выманивающих на себя врага. Какузу, знающий о силе Хирузена и чувствующий количество его чакры, выбрал своей целью, как он полагал, самого слабого из всех:

— Вот ты и покойничек! — зарычал шиноби, вырываясь из-под ног парня.

Но Сенсома был готов к этому, а потому отбил руку, желавшую схватить его за горло, ногой и выдал серию быстрых оценочных ударов по опешившему врагу! Тот был силен, но у сироты имелись способы борьбы против сильных!

Удар, уворот, прыжок, удар — серия атак Сенсомы растянулась из-за того, что Какузу на ходу подстраивался под чудные приемы пацана и передумывал насчет его личной силы. Пусть малец и не имел больших запасов чакры, в тайдзюцу он дрался лучше всех остальных. Но…

— Да. Это неплохо… — стальная хватка Какузу смыкается на правой руке Томуры. — Но ты слишком медленный и слабый, чтобы меня побить. Контроль отличный, спору нет, но вот количество…

«Шиноби уровня Каге» швырнул мальчишку в стену и добил бы, влетев с новыми ударами дальше, но путь ему преградил парень с посохом.

— Энма уже заскучал без дела. Настала моя пора попробовать тебя на зубок!

С посохом в руках этот юнец начал двигаться увереннее и лучше — Какузу раз за разом промахивался по нему и никак не мог подобраться достаточно близко, для атаки наверняка. Что же… тогда…

— Стихия Земли: Земляное Копье! — руки шиноби вмиг стали прочнее алмаза!

Хекнув от напряжения (все же, руки, помимо прочности, еще повысили и вес) предводитель сил Водопада поймал посох-Призыв и напрягся, пытаясь переломить его! Пацан не медлил и тут же сменил стойку, давая своему питомцу…

— Довольно больно, — поделился Призыв, наполовину вылезая из посоха. — Плачу той же монетой!

Лишь нечеловеческая реакция и мастерство в обращении со Стихией Земли спасли глаз шиноби. Секунда промедления, и чертова обезьяна успела бы полоснуть по его лицу своими когтями!

Сенсома, брошенный до этого в стену, потряс головой, приходя в себя. Дело плохо — шиноби такого уровня им никак не одолеть. Более того — есть шанс, что он сумеет положить их всех, до прибытия Хаширамы или кого-то другого из тяжелой кавалерии. Этого допустить было нельзя — третий класс обучался выживать на поле боя, а не умирать всем скопом.

Ха! Перерожденный широко улыбнулся, стирая кровь со щеки. Чувствуешь боль — значит живой! Эта битва уже стала лучшей в его жизни, но что будет, если украсить ее двумя запретными техниками высшего ранга?

Подскочив к Какузу так, чтобы не мешать атакам Хирузена, Сенсома принялся его атаковать. Показывать свои козыри прямо сейчас — глупо и даже опасно.

— Тецу, Кагами, Сэдэо — остаетесь с нами! Остальные — уходите прочь и заберите Данзо с собой! — крикнул он одноклассникам.

— Но как же!.. — вскинулся было Урю, но был остановлен Учихой.

— Идите, — только и сказал Кагами, сверкнув непривычно-холодным взглядом.

— Думаешь справиться со мной такими силами? — взревел Какузу, мгновенно перейдя из защиты в нападение!

Шиноби ожидал, что парень с посохом сможет выдержать его атаку, и надеялся на то, что он по-быстрому вырубит зарвавшегося слабака, а уж потом разберется с остальными. Разделяй и властвуй, так сказать.

Но «слабак» темпа не сбавлял, хотя его чакра уже должна была закончиться, а тело достигнуть своего предела. Он лишь на мгновение отскочил, мазнув себя в воздухе по лбу, где у него был нарисован голубоватый ромбик и выкрикнул:

— Первые Врата — Врата Открытия!

Волна силы разошлась от него по всему помещению, а следующий удар, который он смог нанести Какузу, оказался сильнее всех предыдущих в несколько раз! От ромба на его голове по всему телу разошлись ломанные линии, а чакра на глазах начала заполнять его тело!

— «Что это за техника такая?!» — подумал Какузу, укрепляя руку и отбивая новый удар Томуры. — «Да, он слабее меня даже сейчас, но это…»

— Вторые Врата — Врата Спокойствия! — тело пацана будто бы только что вернулось с отдыха — атаки ускорились и стали даже еще сильнее!

Хирузен тоже не сбавлял оборотов, постоянно орудуя в тандеме с Энмой и цепляя джонина за руки-ноги и одежду. Он щедро пускал чакру по чакроканалам, расходуя ее с бешенной скоростью, но и взамен получая почти такую же силу, что и Сенсома.

Ученики третьего класса первой волны Академии Шиноби Конохи завороженно смотрели на двух своих звезд, что сейчас, ярко сверкая, умудрялись теснить такого монстра как Какузу! Шиноби Водопада только и успевал, что сдерживать вал ударов, наносимых ему ребятами. На ответные атаки времени не было, а разорвать дистанцию они не давали! Использовать ниндзюцу Какузу пока не хотел, ибо ему нужно сохранить побольше чакры для боя с Первым.

Черт, а какого хрена он вообще теряет с ними время?! Хокаге уже должен был прийти сюда, а раз его здесь нет, то нужно искать в другом месте!

— Стихия… — начал было Какузу, но тут же получил ногой в подбородок от Сенсомы, перед этим выкрикнувшего название Третьих Врат.

Все козыри на столе — оставшиеся ребята стараются аккуратно поливать противника техниками, внося еще больше сумбура в поединок и не давая ему собраться с силами и продавить своей атакой атаку их одноклассников! Грохот ударов и встречающих их блоков заполнил купальни, а скорость, с которой двигаются сражающиеся, порождает чудовищной силы свист!

Но вот, начал замедляться Сенсома, чем тут же воспользовался Какузу, отправив его в долгий полет прямиком в раздевалку. Разочарованно заворчав от того, что не может больше наблюдать за потенциально опасным противником, джонин повернулся к оставшемуся, загнанно дышащему с черным посохом наперевес.

— Хвалю ваши навыки — через пять-шесть лет ваши головы будут очень дорого стоить, — «Водопадец» неспешно подошел к окончательно выдохнувшемуся парню. — Если вы не умрете раньше!

— Ну попробуй! — выкрикнули сверху, и джонин на рефлексах заблокировал слабый удар вышедшего из своих режимов Сенсомы.

— Ты что, просто оделся и прыгнул на меня сверху? — поднял брови шиноби.

— Не совсем!

С активированными Вратами и Печатью, пусть и на последнем издыхании, полностью одетый Сенсома вылетел из-за своего земляного клона и впечатал свою ногу в лицо Какузу! Впервые за весь день «шиноби уровня Каге» получил настоящий урон в бою! Он уже вскочил и оклемался, как вездесущий и надоедливый пацан уже оказался рядом, и… Метнул ему в лицо горсть противно скрипящего песка!

Пацан вдруг пошатнулся и упал на одно колено. Вытерев песок, шиноби первым делом свернул ему шею. Удивился легкости, с которой это произошло, и обнаружил, что у остальных детей уже кончилась чакра.

— Вот вам, наконец, и конец, — скаламбурил Какузу, облегченно направляясь добить засранцев.

* * *

— Что он… делает?.. — настороженно спросил Хирузен, когда враг встал и… потрогал воздух неподалеку от Сенсомы.

— Он сейчас в гендзюцу, — пояснил сирота, медленно выходящий из своих режимов и оседающий на пол. — Дальше все зависит от него… Чакру я подаю, но меня надолго не хватит — держать такого монстра в иллюзии…

— Тогда давай я попробую! — вышел вперед Кагами.

— Не выйдет. Шаринган ему не так уж и страшен, судя по всему. Вспомни — тебя он первоначально не атаковал.

Подростки настороженно наблюдали за бегающим по всему помещению шиноби, раскидывающему невидимых врагов. Это бы выглядело забавно, если бы не было так жутко…

— Уходим, — решил Тецу, подбегая к Сенсоме и помогая ему встать. — Дальше разберутся взрослые.

— Вот тут ты пра-а-ав… — потянули со стороны дыры в стене.

Пятеро одноклассников обратили обреченные взоры на выжившего джонина Водопада, все это время сражавшегося с двумя чунинами Листа. Его форма была подпалена, а где-то намокла, а лицо украсили свежие шрамы, но сомнений не было — этот шиноби еще может сражаться.

— Как нехорошо, — покачал он головой, складывая печать. — Кай!

Какузу замер, стоя спиной к детям, а после быстро развернулся, и взгляд его не предвещал ничего хорошего…

— Мерзкие дети! Вам пора уже сдохнуть!

— А вот и нет! — высокая фигура в красной броне со свитком за спиной спрыгнула с дыры в крыше. — Теперь все в порядке, ребята. Можете отступать.

— Хокаге, — набычился Какузу.

— Победа… — облегченно выдохнули третьеклассники.

Последствия

— Эта атака провалилась, — спокойно констатировал факт Мадара Учиха, наблюдающий за событиями в Конохе с горы.

Пусть его наблюдательный пункт и находился на огромном отдалении от мест основных событий, благодаря Шарингану, шиноби-отступник мог отлично видеть самое важное.

Какузу проиграл менее чем за пять минут.

В принципе, Мадара и не надеялся уничтожить Коноху силами, выделенными Водопадом. Вся эта атака на Хокаге, все нападение на деревню — разведка боем, подготавливаемая великим Учиха в течении пары лет. Не сработало — не проблема. Деревня Скрытого Листа оказалась неплохо готова к таким неожиданным и серьезным нападениям, и знание об этом уже было важным кирпичиком в фундаменте будущей победы Мадары над Хаширамой и его дурацким режимом. Еще более важным знанием оказалось то, что большинство шиноби Листа (даже джонины высоких рангов) не могут долго сражаться с кем-то, превосходящим их по силам в несколько раз. Не будь в Конохе Хаширамы (ну и Тобирамы с Мито тоже, ага…), и Мадара захватит ее в одиночку!

Увы и ах — Хокаге, как истинный защитник деревни, надолго ее не покинет.

— Вот мы тебя и нашли, Мадара Учиха… — прозвучало грозное из-за спины.

Хьюга — только белоглазые смогли бы заметить одинокую фигуру на горе, находящейся от деревни в нескольких километрах. Впрочем, этих молодцов нукенин ждал, ведь его Шаринган немногим уступает Бьякугану Хьюга.

— Тэкео-сан, — Мадара обернулся на голос.

Белоглазых было, на удивление, немного — четыре человека. Все джонины высших рангов. Бывший Бог Шиноби назвал бы их глупцами, прибывшими к нему лишь в таком малом составе, если бы…

Если бы гордые Хьюга не захватили с собой на гору троих из клана Учиха.

— И Ханаяма-сан, тоже, — немного удивленно «поправился» Мадара. — Зачем вы пришли? Глава клана Хьюга и…

— Глава клана Учиха, — веско обронил Ханаяма, сверкнув Мангеке Шаринганом.

— Смерть сына дала тебе многое… И как же ты воспользовался этим даром судьбы? Пришел умирать, — в издевательских нотках голоса Мадары пряталось напускное осуждение.

— Даром?! — взревел бывший отец. — Клянусь жизнью, я убью тебя, Мадара!

— Успокойтесь, Ханаяма-сан, — Тэкео Хьюга положил руку на плечо «коллеги». — Перед нами Мадара Учиха… Ненависть вам не поможет.

Новый глава красноглазого клана закрыл глаза и спокойно выдохнул. Его подчиненные, будто сговорившись с Хьюга, умело взяли нукенина в кольцо. Точнее — он позволил им это сделать.

— Закончили? — усмехнулся Мадара. — А теперь давайте немного потанцуем!

* * *

Сенсома и оставшиеся ученики третьего класса добрались до госпиталя за половину часа. По пути они проверили женское отделение купален, а после, никого там не обнаружив, поспешили покинуть место сражения двух шиноби уровня Каге. Волнения не было — дети свято верили в своего Бога. Хокаге — оплот деревни и страны. Сила Хаширамы Сенджу такова, что составляет большую часть всех наличных сил Страны Огня — величайшей и сильнейшей страны в мире. Если уж ученики Академии смогли сдержать монстра в маске, пренебрегающего жизнями своих подчиненных, то уж Хокаге точно оставит от него лишь пустое место, почти не прикладывая к этому усилий.

— Стоять! — резкий окрик дежурного шиноби, взвинченного до предела, и подростки замирают в неудобных позах.

Хирузену и Кагами повезло больше — они не тащили на своих плечах истощенного товарища, ибо были сильнейшими из пятерки на данный момент, а значит — могли задержать нападающих. К счастью, долго стоять безмолвными и неподвижными изваяниями ребятам не пришлось — всполошившиеся шиноби довольно быстро осмотрели детей, задали парочку вопросов и направили на третий этаж — там собрались все ученики Академии и самые здоровые из раненых.

— Сенсома! — воскликнула Наоми, как только разглядела вошедших.

— Ребята! — оказалась более тактичной Утатане.

Сенджу своей ошибки не поняла, хотя смешками ее поступок оценили все присутствующие, кроме самого Сенсомы. Парень с серьезным лицом принял все переживания за свою персону, великодушно плюхнулся в объятия вмиг покрасневшей Наоми и тихим, но выразительным и ровным голосом пересказал сражение с Какузу.

Когда он закончил, никто больше не смеялся.

— В любом случае, — прервал затянувшееся молчание какой-то чунин лет тридцати. — Лорд Хокаге не мог проиграть в такой ситуации, а значит — деревня скоро будет безопасна.

— Да… — немного неуверенно кивнул Хирузен, глядя на Сенсому, совершенно точно не разделяющего мнения предыдущего оратора. — Только вот… кто сказал, что это была основная атака?

* * *

Опасения двух лучших учеников третьего класса не подтвердились — нападение отряда шиноби из Водопада осталось всего лишь нападением отряда шиноби из Водопада. Просидев в госпитале еще около трех часов, ученики Академии и «охраняющие» их воины получили вести — враг разбит и изгнан из Конохи. Лишь один факт делал эту информацию не такой уж и радостной…

Какузу ушел вместе с остальными.

Пусть этот шиноби и был гораздо слабее Хокаге, сил на то, чтобы не погибнуть в бою с сильнейшим воином в мире у него хватило. Все мальчики Академии навсегда запомнят безжалостного и неумолимого убийцу, прикончившего четверых подростков в тех купальнях — двоих из второго класса и двоих из первого. Наиболее малодушные из них оставили попытки стать шиноби и ушли из Академии.

Но Сенсома, Хирузен, Кагами, да и все остальные парни из третьего класса, будут помнить его куда лучше других, ведь он — первый, кто бросил им настоящий смертельный вызов. Какузу — сильнейший из противников, которых встречали эти гении до сих пор.

Тобирама вернулся через два дня. Его отряд не потерял бойцов, пусть и украсился шрамами боя. Альбиносу и его людям пришлось несладко — в деревне Водопада оказалось довольно много сильных шиноби, так что прорваться с боем было задачей архисложной. Но Сенджу справился, сумев не только вывести всех из пекла боя, но и знатно сократить численность нападающих.

Учеников Академии он встречал со скорбным лицом, ибо четверо его непосредственных подопечных погибло, а около десятка подающих надежды детей ушло из учебного заведения. На него попытались насесть кланы, ведь и их наследники и просто члены могли пострадать или даже погибнуть, но тут уже вмешался Хокаге, в несвойственной ему манере, серьезно отчитав все, без исключения, семьи шиноби за слабый отпор, данный врагу.

Больше других досталось Хьюга и Учиха, потерявшим в «битве с Водопадом» своих глав и нескольких джонинов S-ранга. Официально было объявлено, что господа Тэкео и Ханаяма со своими подчиненными сразились с крупным отрядом нападающих, не дав им возможности помочь Какузу в его гнусной миссии, и, тем самым, чуть ли не переломив исход сражения.

Только вот следы на месте боя глав кланов с сильнейшими додзюцу говорили о том, что смерть они приняли бесславную — с ними игрались как с котятами и выбросили, когда наскучили.

— Так мог сделать только Мадара, — Тобирама с хмурым лицом откинул от себя отчеты шиноби-следователей. — Очевидно, что нападение — его рук дело.

— Возможно, он просто заскочил на огонек, — буркнул Хокаге, последние три дня находившийся в дурном расположении духа — из-за его опоздания погибли дети и многие жители деревни.

— Это уж точно невозможно! — младший брат вдарил кулаком по столу старшего, заставляя того вздрогнуть. — Единственная неясность в этом — почему он не напал на деревню! Точка! Остальное сомнению не подлежит!

Воцарилось молчание. Оба брата понимали, что Мадара действительно руководил Водопадом из тени, но они так же понимали и то, что он бы непременно атаковал бы Хашираму, лишь завидев его на горизонте. Так почему же он и правда не напал?..

— Полагаю… — начал Хокаге. — Что слова о том, что его остановили Тэкео и Ханаяма, покажутся тебе довольно глупыми, верно?

— Очевидно, — Тобирама хмыкнул. — Даже просто взглянув на зарисовки места боя, я могу сказать — твой друг детства игрался с главами сильнейших кланов деревни. И это меня беспокоит… Но я действительно рад, что он не атаковал Лист. Ты не зря выжидал в резиденции при полном параде.

— Это выжидание стоило жизней… — нахмурился Хаширама. — Но даже так — ты хотел сказать что-то другое, верно? Говори, брат. Что ты хотел спросить?

Тобирама кинул злой взгляд на ставшего вмиг проницательным старшего брата и тяжело вздохнул. Конечно, выждать в резиденции, впуская атакующие силы поглубже в деревню и лишь потом стирать их с лица земли. Эта тактика была проста, требовала малых жертв и обеспечивала победу в том случае, если с противоположной стороны не было шиноби уровня Первого Хокаге. Плоды уже имеются — Водопад теперь будет зализывать раны лет десять, если вообще сможет восстановиться после таких потерь личного состава.

Но что если шиноби уровня Первого Хокаге существует?

— Смог бы ты, Хаширама, — осторожно и тщательно подбирая слова, начал Тобирама. — Так непринужденно развлекаться с главами Хьюга и Учиха. Ты же в курсе — Ханаяма пробудил Мангеке Шаринган, а Тэкео был сильнейшим лидером шиноби с Бьякуганом за последние три поколения. Я знаю — ты силен, но… Смог бы ты сделать это?

Впервые Тобирама так открыто (да, это еще «открыто»!) признавался старшему брату в своем страхе. Всегда холодный и равнодушный, он с детства проявлял минимум эмоций и уж точно никому не показывал страха. Но здесь и сейчас он позволил себе усомниться в силе своего брата, что означало, что он боится силы Мадары…

Но старшие братья рождаются первыми, чтобы защищать младших.

— Конечно смог бы, — серьезно кивнул Хаширама. — Я не уверен, что так же легко, но, думаю, и ты бы смог с ними справиться. Не так непринужденно играть, но все же…

— Тогда сойдемся на том, что это была разведка боем и бряцанье оружием, — закруглился Тобирама, осознавший, что этот хитрый жук, притворившийся его туповатым братцем, только что понял, о чем он подумал. — И Учиха не напал только потому, что испугался твоей скорой победой над тем шиноби из Водопада.

— Да, — кивнул повеселевший Хокаге. — Даже если Мадара добился какой-то своей цели, мы для него пока что недосягаемы. Однако…

— Ты о детях? — понял с полуслова альбинос. — Их обучение… Второй класс уже готов стать генинами, а ребята из третьего по силам равны чунинам, но…

— Почему бы тебе просто не завершить их обучение уже в этом году, Тобирама? Просто дай третьему классу звания чунинов, а остальных сделай генинами. Уверен — за пару лет твои ребята набьют себе руку на серьезных миссиях и станут еще сильнее.

— Все не так просто, — отрезал альбинос. — Да, фактически, добрая половина второго класса уже может приступать к исполнению обязанностей генинов, но вот третий класс… Я взращиваю в них элиту — джонинов S-ранга. Уверен — кто-то из них в будущем примерит твою шляпу. Они требуют особого отношения, поэтому если и давать им звания, то только генинов. Пусть развиваются дальше, считая себя слабыми. Это гораздо полезнее. Впрочем… — Тобирама оскалился так, что вмиг стал похож на Мадару. — Еще годик я их помучаю точно. На следующей же неделе мы отправимся в поход!

— Не завидую этим деткам, — усмехнулся Хаширама.

* * *

— Что значит «исчез»?! — взревел Какузу, стоя в центре зала Собрания Старейшин.

— Что слышал, Какузу, — пренебрежительно откликнулись откуда-то справа. — Мадара не появлялся в деревне с того момента, как твой отряд покинул ее. Мы не знаем о его местоположении!

— Но он подставил нас, недооценив силу Хокаге! — все рычал «шиноби уровня каге». — Хаширама Сенджу оказался на уровень выше меня! Вся наша миссия была бессмысленна без помощи Учихи!

— Не кричи, Какузу, — «поморщился» голос слева. — Ты не выполнил возложенное на тебя задание и теперь лишь ищешь отговорки. Мадара с самого начала, и тебе это было известно, не собирался вступать в бой. Ты оказался неспособен убить Хокаге. А может быть тебе помешали дети из купален? Судя по отчетам, ты довольно много времени на них убил… Вроде бы даже почти проиграл…

— Я лишь!..

— Довольно! Ты не оправдал наших надежд, Какузу, поэтому ты будешь понижен в звании до чунина и тут же арестован, как шиноби, проваливший важнейшую миссию и положивший на ней многих товарищей! В том числе и сына госпожи Косе!

— Вот как? — Какузу опустил голову, удивленно распахнув глаза.

Неужели эти старики не понимают? Неужели думают, что он так запросто им подчинится? Да, он был эталоном шиноби ранее и служил им верой и правдой, да только вот…

— И денег вы мне не заплатите? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Штраф! Штраф за провал миссии! — взвизгнул кто-то позади — видимо сама госпожа Косе.

И зря, ибо ее кровь первой окрасила стены зала Собрания.

Ведь Какузу не любил штрафы…

* * *

Коноха полностью восстановилась за четыре дня. Внешних разрушений и смертей было не так уж и много, так что это еще можно назвать долгим сроком. Вообще же, многие кланы задумались над тем, что деревня все еще не является безопасным местом исключительно для них. Привыкшие к постоянной войне, за годы мирного существования шиноби растеряли свои навыки обороны селений. «Хокаге защитит» и «Хокаге не допустит»… Все оказалось не так просто.

Клан Хьюга первым предложил создать барьер вокруг Конохи, а клан Учиха неожиданно его поддержал. Гордые белоглазые и такие же гордые красноглазые переживали не лучшие времена — потерять главу клана в рядовой, в общем-то, битве — позор на всех членов. Так что и их неожиданная сплоченность и активность в сторону усиления деревни была адекватна и ожидаема, а главное — приносила Листу ощутимую пользу.

Хотя, возможно, деревня восстанавливалась дольше этих четырех дней, ведь работы по «латанию дыр» в обороне и лечение тяжело травмированных шиноби еще не окончились, но для третьего класса именно этот срок был упадком Листа, а все остальное — привычная норма. Почему так? Потому что Тобирама Сенджу, наконец, смог разобраться со всеми проблемами, которым было необходимо его внимание, и приступил к исполнению своих прямых обязанностей — учебе третьего класса Академии Шиноби деревни Скрытой в листе.

— Итак, каникулы кончились, — серьезно громыхнул Сенджу, оказавшись в привычной аудитории перед привычной аудиторией. — Я знаю, что вы уже сотню раз пересказали все события, случившиеся в тот роковой день, но не могу не воспользоваться моментом, — он прошелся по классу, раздавая всем чистые листы. — У вас есть сорок минут чтобы составить отчет о выполненной миссии по всем правилам. В зависимости от качества написания, я определю — задания каких рангов вам засчитать.

Удовлетворенно отметив, что пишут все, включая потерявшего в тот день родича Кагами и осиротевшего Сэдэо. Этих мальчиков в скором времени ждет серьезный разговор, но, похоже, сильной надобности в нем пока нет — они выглядят сосредоточенными. Не озлобившимися или подавленными, а собранными. Именно так должен реагировать эталонный шиноби на смерть близкого в бою. Скорбь внутри, снаружи — воин.

Отчеты получились у всего класса на «отлично». Даже Утатане с Наоми удостоились зачтенных миссий ранга В за то, что сразу же вывели всех учениц Академии из купален, услышав приказ чунина, собиравшегося выломать стену. Мало ли, кто их там звал — могли ведь и прикинуться своим, а потом навредить. Парням было что рассказать, и хотя миссии ранга В официально получили все ученики третьего класса, три неофициальные приписки появились в трех (соответственно) личных делах.

Кагами Учиха — шиноби, отвлекший первое серьезное внимание на себя и, почти самостоятельно, обеспечивший быструю и безболезненную победу над вражеским шиноби уровня чунина. Его завершенный Шаринган давал ему определенные преимущества перед остальными учениками, но он никак не выражал им (и не только одноклассникам, но даже и «не гениям») неуважения, всегда оставаясь коммуникабельным и дружелюбным. Неплохой лидер, не особо лезущий вперед.

Хирузен Сарутоби — сильнейший, по мнению многих, шиноби своего поколения. Превосходно показывал себя на протяжении всей «битвы с Водопадом», сумев не только помочь в устранении одного из двух чунинов противника, но и дав достойный отпор «шиноби уровня Каге»! Одно это тянет на миссию высшего, или, хотя бы, А-ранга, но засчитывать такие серьезные заслуги детям попросту опасно для них же самих — слава не приходит одна, и в ее подругах затесалась отнюдь не безопасность. Однако, превосходное владение четырьмя из основных элементов и использование их в бою, знание Техники Призыва (да еще и такой мощной) и обладание огромными запасами чакры уже дают повод для того, чтобы незаметненько так отметить будущего главу клана Сарутоби в самых секретных свитках деревни Листа.

Сенсома Томура — самый неоднозначный член третьего класса (опять же — по мнению многих), сделавший, тем не менее, больше всех остальных причастных. Весь бой в купальнях Сенсома провел на передовой, защищая и направляя своих товарищей. Именно благодаря его приказам в итоге в одном помещении с Какузу осталось всего пятеро учеников и четыре трупа — если бы Томура не приказал всем сваливать, последних было бы куда больше. Две уникальные техники, огромный талант к изучению и созданию техник и абсолютно малые запасы чакры ставят сироту на одну строчку с Хирузеном в личном списке Тобирамы.

Видит Бог — если бы у Томуры уровень чакры был больше хотя бы на порядок (что все еще меньше чем у любого из его класса) — быть ему токубецу-джонином прямо завтра! Но из-за ограниченности времени ведения полноценных боевых действий он останется вместе со всеми.

— Отлично, этот небольшой тест пройден, — Тобирама не глядя положил отчеты в стол — проверит потом. — Теперь же, мы поговорим о моем «домашнем задании», которое я дал вам на время моего отъезда. Конечно, вы все показали себя превосходно и несколько раз перепрыгнули планку того, что я от вас ожидал, но… Награду получит лишь один из вас. Решайтесь — кто?

Класс долго не думал, и когда учитель договорил, абсолютно все ученики подняли руки.

— Кто же? — усмехнулся Сенджу. — Каждый думает, что сам достоин техники? Вот ты, Урю?

— Я считаю, что Сенсома должен получить ее, — отозвался Хатаке.

— Хомура?

— Сенсома.

— Утатане?

— Сенсома.

— Может быть ты, Хирузен? — альбинос оказался немного сбит такой решимостью класса.

— Я считаю, что Сенсома достоин техники, — улыбнулся Хирузен, метнув взгляд на «соперника». — Лишь его малые запасы чакры делают его ровней нам. Будь их больше, и он бы тут уже не сидел! Так что и усилять, я думаю, нужно того, кто точно грамотно воспользуется подарком.

— «Как проницательно…» — заметил про себя Тобирама. — «И ведь это — решение всего класса. Интересно, они сговорились?»

— Позволите, сенсей? — Сенсома встал с места и дождался кивка Сенджу. — Я очень благодарен вам, ребята, за доверие и помощь, но считаю, что ваше решение неверное. Во-первых — я знаю много техник разных рангов, так что еще одна техника, пусть и сильная, меня особо не усилит. Во-вторых — чакры-то, как вы и сказали, у меня на эту технику никак нет. Даже если использую Печать, Врата и прочее, техника ранга А не усилит меня так, как того, кто сможет использовать ее постоянно и непринужденно. Я считаю, что техника должна достаться Хирузену, как сильнейшему из нас. Его она усилит, скажем, на двадцать процентов, в то время как мне даст меньше десятка. Я думаю, это будет справедливо…

Тобирама с большой долей удовольствия отметил, как соглашаются внутренне с его словами ученики. Гордые клановые, гении даже для своих семей и поколений, они признают силу и слово сироты-Томуры. Что и говорить — у Мадары отличный вкус.

— Вы согласны с мнением Сенсомы? — внешне альбинос никак не выдал своих эмоций, удовлетворенно смотря на согласные кивки учеников. — Отлично. Тогда Сарутоби Хирузен назначается победителем в голосовании и награждается техникой ранга А, а Сенсома Томура с этого момента станет старостой класса.

— ЧЕГО?! — возопили все подростки, включая и самого Сенсому.

С назначением старосты Сенджу пришлось изрядно повозиться — класс гениев не особо стремился кому-то подчиняться (хотя бы из сверстников), а две его звезды совсем не горели желанием нянчиться с остальными, уделяя все свое свободное время тренировкам. Теперь хоть есть «законное основание» сделать Томуру старостой, что не только сплотит и разовьет класс, но и даст возможность новоиспеченному «правителю класса» привыкнуть к должности начальника и капитана.

У Тобирамы были определенные планы на этого мальца.

* * *

Слухи, домыслы, рассказы стариков — Мадара Учиха по крупицам собирал информацию о местонахождении легендарного зверя — Девятихвостого Лиса. Именно с его помощью нукенин решил претворить в жизнь свой план по смене власти в деревне Листа. Захватить зверя в гендзюцу, подавить волю. Конечно, древнее чудовище должно быть неимоверно сильным, но ведь и бывший Бог Шиноби никогда не жаловался на свое могущество.

Колено, правда, ноет — синхронная атака глав Хьюга и Учиха смогла его немного удивить и ранить, но это все мелочи.

План с Водопадом провалился, но это Мадару не смущало — уже сейчас его людьми создается подпольная организация в Стране Ветра, которая, набрав силу через пару лет, сможет организовать нападение на Коноху даже лучшее, чем было у Водопада. План проверен и надежен, но теперь атаку на Лист он без себя не оставит, да еще и прибавит к ней Девятихвостого, если успеет его найти за три-то года — дальше тянуть уже будет нельзя, ибо сейчас создаются новые скрытые деревни, укрепляются старые и все потихоньку наращивают силу. К чему все идет — очевидно.

Скоро в мире может разразиться Мировая Война.

Конечно, сейчас Хокаге сдерживает недругов и друзей от бойни, даруя всем Хвостатых зверей направо и налево, чем демонстрирует силу и власть. Правда, проклятый полумерщик лишь сдерживает бурную реку ветхой и шаткой плотиной — шиноби просто обязаны воевать друг с другом, в этом смысл их жизни и существования!

— В горах, неподалеку от Конохи, что в Стране Огня, живет самурай по имени Мусаси… — поведал ему зачем-то какой-то ветхий старик.

— И что? — шиноби плечом отодвинул дедка и прошел вперед.

— Миямото Мусаси, да… — потянул, меж тем, дед. — Говорят, что он столь искусен в обращении с мечом, что может сражаться на равных с шиноби! Представляешь? Ну и мечник он, наверное…

Мадара остановился. Не то, чтобы он верил в россказни первого встречного-поперечного, но ведь он и сам когда-то рассказывал своему ученику о людях без чакры, способных сражаться с шиноби. Лично он знал лишь одного такого — Кабару Хаэду — легендарного мечника страны Света, неплохо орудующего длинной и острой железкой. Против генинов он мог сражаться очень достойно…

— И что же твой Мусаси? —хмыкнул Мадара, слышавший от Кабару это имя. — Может победить ребенка с чакрой?

— Ошибаешься, парень… — усмехнулся старик. — Этот самурай сражается на равных с сильнейшими из шиноби! Если хочешь, могу подсказать, как его найти — может быть, он научит тебя парочке трюков. Уважающему себя страннику нужно уметь защищаться от монстров, способных голыми руками выворачивать деревья или плевать огнем, как считаешь?

Сверкнул Шаринган, нужные воспоминания в голове старика открылись как книга, а после затерлись, оставляя лишь девственную пустоту и обрекая владельца на бессмысленное существование овоща.

— Грубовато вышло, — поморщился Мадара, ломая старику шею. — Впрочем… Плевать. Мне нужен Девятихвостый, а не этот самурай! Но… Мусаси… Нужно его будет потом найти…

Выпускники

Спустя три месяца, после празднования своего пятнадцатилетия в кругу близких друзей, Сенсома Томура окончил свое обучение в Академии Шиноби. Вместе с ним, Тобирама Сенджу выпустил еще тридцать пять учеников, и все они стали генинами деревни скрытой в Листве. Верхушка лучших из второго класса и весь третий класс — первое поколение учеников общей Академии в скрытой деревне.

Их распределили по трое в команды с наставниками-джонинами. Третьему классу достались самые опытные и сильные шиноби в качестве старших товарищей.

Тобирама Сенджу взял себе в «ученики» Хирузена, Утатане и Хомуру. Сильнейший выпускник Академии и двое не особо выдающихся учеников лучшего класса — сбалансированная и сработанная команда в которой все знают расклад своих сил, и никогда не возникнут споры о том, кто главнее.

Сенсома попал в одну команду с Кагами и Наоми, а их учителем стал Саске Сарутоби — глава клана и отец Хирузена. Именно эту команду многие считали сильнейшей из получившихся, ведь эта троица выпускников Академии была самой универсальной из всех, да и их джонин-наставник слыл очень сильным шиноби, как и положено главе сильного клана.

Остальные члены третьего класса тоже распределились по тройкам и получили своих наставников. Данзо, например, стал учеником нынешнего главы клана Инузука, вместе с Урю и Тецу. Не сказать, что все поголовно были довольны своими назначениями, но спорить никто не пытался — команды формировал сам Тобирама Сенджу, а вступать с ним в перепалку третьеклассников отучили еще на первом году обучения.

На церемонии выпуска собрались многие, и, как и положено, Хокаге позвали произнести пламенную речь для будущих шиноби деревни.

— Вы все очень выросли за время обучения, — начал Хаширама, одарив ребят теплой улыбкой. — И я очень рад, что вижу перед собой таких талантливых и умелых шиноби. Да, с этого дня, все вы — шиноби Деревни Скрытой в Листе! Я желаю вам вырасти еще больше, стать еще сильнее и объявляю о том, что ближайший экзамен на повышение ранга будет проводиться через семь месяцев! Я жду вас на нем! Удачи!

Хокаге умел говорить правильные слова правильным голосом, так что подростки и их родители, собравшиеся перед Академией, радостно закричали и захлопали в ладоши. Сегодня они действительно были шиноби — сильными, опасными и отважными сверхлюдьми, а что будет завтра или через семь месяцев — их не волновало.

На следующий же день Саске Сарутоби — новоиспеченный командир команды под номером три, собрал своих генинов на соответствующем полигоне, находившемся не в пример ближе к деревне, чем двадцать четвертый — «родной» для Сенсомы. Впрочем, функционал на этой тренировочной площадке не сильно отличался от того, к которому привык перерожденный.

— Итак, вы — моя команда, — сухо констатировал Саске, когда все собрались.

Сенсома и Наоми уже видели главу клана Сарутоби, так что больше слушали, а вот Кагами разглядывал своего нового наставника и был доволен осмотром. Высокий мужчина с опрятной бородой, одетый в стандартную форму джонина Конохи, прямо-таки фонил силой, уверенностью и опытом. По слухам, этот человек когда-то на равных сражался и с Изуной Учихой и даже с его старшим братом. Во времена клановых войн, он служил гарантом жизни для своих людей, ибо никто не хотел нападать на селение, в котором живет такой шиноби.

— Мы с вами будем выполнять задания рангов D и С, а это: патруль территории деревни, защита и сопровождение заказчиков, не предполагающих вмешательства других шиноби. Сражаться с обычными людьми вы можете, хотя лично я мало понимаю, почему вам сразу не дали звания чунинов. Впрочем, так как я — ваш наставник, иногда мы будем получать куда более сложные миссии, в которых сражения станут серьезными. Деревня не может позволить шиноби в ранге джонина просто обучать детей на протяжении длительного времени. Так что, я предлагаю сейчас устроить спарринги, дабы я смог оценить вашу силу. Нападайте на меня всерьез и не утаивайте козырей в рукавах! Я хочу четко понимать, на что вы способны!

Расслабившиеся подростки встали, и на их лицах появились кровожадные усмешки — их староста оказался адреналиновым наркоманом, которого хлебом не корми — дай сразиться с кем-нибудь посильнее и посерьезнее, вот и остальной класс перенял толику его безумия, тем более, что сейчас он находился совсем близко. Слухи о исключительных навыках Саске им были известны, так что в силе противника сомневаться не приходится, а раз так — в бой!

Не сговариваясь, новоиспеченные генины бросились на наставника, давая Сенсоме чуть выйти вперед и принять основной удар в тайдзюцу на себя. Сарутоби действовал осторожно, умело принимая на блоки атаки пятнадцатилетнего пацана и контролируя позиции его одноклассников. Удар снизу, удар сбоку — Сенсома считал движения, считал секунды, считал удары.

Кагами с Шаринганом влетел неожиданно даже для Саске — он полыхнул огнем изо рта, а когда джонин встретил эту технику своей и развеял ее, вылетел с активированным додзюцу и попытался взять его в гендзюцу! Стоит отметить, что среди шиноби своего клана Кагами выделялся именно навыками владения иллюзиями Шарингана.

Уловка почти удалась, но Саске довольно часто встречался с обладателями красных глаз, так что был морально и физически готов к тому, что его попытаются загипнотизировать. Мощный удар ногой по лицу отбросил Кагами к манекенам — парень слишком сосредоточился на своей технике, а потому не смог избежать такого попадания.

— Стихия Земли: Земляная Стена!

Препятствие между Саске и Кагами выросло почти мгновенно, и джонин понимал, что разрушать его тайдзюцу или пробовать обойти — опасно. Справа прилетели кунаи — это Наоми поддержала Сенсому железом, давая тому возможность забежать за свое укрытие. Очевидно — Каменный Клон и закапывание. Про излюбленную тактику Томуры в бою Сарутоби знал.

Поэтому, переключившись на Наоми, Саске сложил печати:

— Стихия Огня: Горящее Облако Пепла!

Сарутоби не знал точно, чего стоят эти детки, а потому немного опасался сильно навредить девочке своей техникой, из-за чего снизил ее мощность. Наоми этим воспользовалась по полной, показав, что является полноправной выпускницей третьего класса Академии Деревни Скрытой в Листе!

— Техника Печатей: Мешок с Ветром!

Фуиндзюцу Наоми было специализированно на запечатывание газообразных или пылевых ниндзюцу, так что оно прекрасно справилось со своей задачей и даже не дало Саске поджечь свое облако из пепла (горящее пепельное облако образовало бы маленький взрыв и нанесло основной урон, на что и рассчитано Горящее Облако Пепла).

— А неплохо! — присвистнул Сарутоби, которому выпала редкая возможность оценить эффективность фуиндзюцу клана Узумаки в исполнении члена клана Сенджу (пусть и потомственной Узумаки).

Тем временем, Сенсома помог подняться Кагами и активировал Врата:

— У меня есть план, — зашептал он и протянул маленький сверток напарнику. — Попробуй снова забрать его в гендзюцу.

— Не выйдет, — поморщился Учиха, поняв, что дал ему Томура. — Он слишком хорош для меня, да и твоя техника…

— Я его очень сильно напрягу, — бывший староста полыхнул вторым уровнем Врат. — Нам нужно лишь, чтобы он простоял хотя бы секунду. Мы победим, если выведем его из строя на это время.

— Я не уверен…

Раздался взрыв. Этот звук Сенсома узнал бы из тысячи — его собственная разработка в фуиндзюцу — взрывные свитки очень высокого качества, скрывающие свою чакру. У Наоми был приличный запас этих свитков, но если она перешла к ним, значит противник активно пытается подобраться к ней вплотную.

Дальше парни уже не рассуждали: Сенсома на всей доступной, и немаленькой, скорости рванул в ближний бой к джонину, а Кагами начал оббегать его с другой стороны. Саске это прекрасно заметил, но ему, все же, пришлось отвлечься от своей первоначальной цели — Наоми, и ответить на действия парней.

Сенсома приятно удивил Сарутоби в ближнем бою — с двумя открытыми Вратами этот пятнадцатилетний пацан дрался на уровне хороших токубецу-джонинов, при этом очевидно, что показал еще не все. Наоми была неплохой подмогой этому бешеному (в плане тайдзюцу) берсерку, умея сдерживать ниндзюцу противника и неплохо орудуя кунаями и взрывчаткой. Кагами пока себя не проявил, но для всех шиноби невысоких рангов противник с полноценным Шаринганом, да еще и умеющий им правильно пользоваться, станет чудовищной проблемой.

И Учиха, похоже, жаждал это доказать, вновь пытаясь захватить в плен разум Саске.

— «Не смотреть ему в глаза, и все будет нормально», — подумал Сарутоби.

Внезапно, атаки Сенсомы ускорились и приобрели большую силу, а Печать на его лбу распространилась по телу. Накачивает себя чакрой, да еще и новые Врата открыл? Неужели он что-то задумал? Или просто отдался битве?

Саске, не глядя, махнул рукой с кунаем в сторону Кагами, но Сенсома перехватил ее и нешуточно вцепился, не давая пошевелить! Наоми сделала подсечку и, пока джонин уворачивался, прилепила к нему взрыв-печати, готовая в любой момент их активировать! Такая слаженная работа напрягла Сарутоби, и тот позволил себе мазнуть взглядом по Кагами, собирая всю свою волю в кулак и готовясь пробуждаться от гендзюцу.

Но воля оказалась не нужна, ибо Учиха даже не попытался поймать его взгляд! Вместо этого, он ловким ударом ноги достал вторую, не заблокированную Сенсомой, руку и щедро бросил горсть непонятного пахучего и скрипучего песка прямо в лицо джонину! Томура тут же перестал давить на конечность (за что Саске был ему очень благодарен) и сложил печати.

Генины радостно выдохнули и чуть расслабились, понимая, что уж пару секунд Сенсома Сарутоби уж точно продержит.

— Неплохо, — усмехнулся Саске, казалось, даже не войдя в мир иллюзий. — Но я вас прочитал…

Расслабившихся и показавших себя подростков он ударил не щадя — мощные удары джонина выдержала бы даже Наоми — самая слабо развитая, в физическом плане, из троицы. По сути, особого урона за это сражение дети не понесли, но, при этом, показали уровень, достойный чунинов.

— Достаточно, — поднял руки Сарутоби, видя, что ребята встают. — Цель спарринга достигнута, хотя я еще попрошу вас написать мне полный список техник, доступных вам. Включая и тайдзюцу, Сенсома-кун. Некоторые твои движения мне не знакомы.

— Как вы вышли из гендзюцу? — прищурился Сенсома, немного разочарованный в действии своего порошка.

Усмехнувшийся джонин завел руку за спину и достал оттуда… окровавленный кунай.

— Я подкинул свой кунай перед тем, как взглянуть на Кагами. Пускай в первый раз он и не смог захватить меня в свое гендзюцу, в этот раз у него все могло получиться. Кунай бы причинил мне боль, что помогло бы выбраться из иллюзии. Это не панацея, но шансы удваивает, как минимум. Атака твоим… э-э-э… песком, меня удивила, но ты тут же перестал меня держать, а кунай все так же нанес мне урон и вернул в реальность.

— Умно… — согласился юноша.

— Ну и каков наш уровень, учитель? — устало дыша, спросил уже Кагами.

— Удовлетворительный. Лично ты довольно ловок и можешь использовать техники ближнего боя клана Учиха — хорошие данные, как для подростка. Техники Огня у тебя тоже на приличном уровне, врать не буду. Гендзюцу мы твое еще увидим, но помни — люди, вроде меня, господина Хокаге или его заместителя, тебе пока уж точно не по зубам. Клан Учиха для нас — старый и изученный противник. Из минусов — хоть у тебя и высокая ловкость, ты пропустил мой первый удар и пропустил бы и второй, если бы его не заблокировал Сенсома. Понимаю — тайдзюцу Учиха — стиль боя один на один, но тебе нужно что-то с этим делать, ибо пока что мы все будем работать в команде. Я помогу тебе подогнать свой стиль для лучшей командной работы и научу кое-чему в Огне.

— Ясно, спасибо, — склонил голову Учиха, признающий все слова наставника и еще больше заинтересовавшийся им.

— Наоми, ты в бою почти не ошибалась — держалась позади и больше помогала в атаках и защите, чем действовала сама. О твоих техниках запечатывания мы еще поговорим, но уже сейчас ясно — в бою у тебя потенциал неплохой. Взрывные свитки ты используешь мастерски. Минусы — слабая в ближнем бою для мощных противников и довольно медлительная — твои взрыв печати я бы снял за мгновение, ведь ты не успела их как следует прилепить. С тобой мы займемся физическим развитием. Кстати, сколько у вас осталось чакры?

— Процентов семьдесят… — Кагами прислушался к своим ощущениям. — Единожды использовал Огонь, подпитывал тело, пытался словить вас Шаринганом, не выключая его за весь бой. Многовато потратил…

— У меня похоже, — кивнула Наоми. — Запечатывающие техники могут запечатать все что угодно — была бы чакра, но ваша атака выглядела такой сильной, что я влила в свою печать побольше. Ну и подпитка тела…

На последних словах девочка явственно покраснела и скосила глаза на Сенсому.

Стоит ответить, что к пятнадцати годам последний из клана Томура стал довольно симпатичным парнем, которого не портили, а даже украшали, очки. Он не носил дорогих цветастых вещей, не красил волосы в экзотические цвета (как это сделал, например, Тецу, у которого теперь волосы имели нежный голубой цвет) и вообще, казалось бы, не следил за своей внешностью, но природа одарила перерожденного симпатичным лицом, а уж его постоянные изнурительные тренировки сделали все остальное — юноша вырос высоким, широким в плечах, поджарым красавцем. Конечно, кто-то скажет, что множество шрамов по всему телу (лицо как-то удавалось беречь) человека не особо украсят, но мы же говорим о деревне, населенной сверхлюдьми, зарабатывающими себе на жизнь сражениями и убийствами.

Наоми, очевидно, в своей любви к такому красавцу, вдруг ставшему сильно популярным у противоположного пола, еще не призналась. Хорошо хоть, что распределением групп занимался ее родной дядя, знающий о чувствах девочки и прекрасно понимающий, что именно даст его племяннице огромную мотивацию стать куноичи.

— Кхм… — Саске мгновенно зафиксировал в голове этот момент. Любовь в отряде немного его меняет, и это нужно знать. — Что у тебя, Сенсома?

— Чакра полная — Печать восстановила, — усмехнулся Томура, тоже отметивший покраснение в районе Наоми Сенджу. — Врата мог бы держать еще около… получаса, но это на максимуме сил. Запас инструментов шиноби, за исключением моего порошка, не тронут.

— Как боец, ты показал себя превосходно, — похвалил его Саске. — Уровень владения техниками Земли — высок. Уровень владения тайдзюцу — высок. Как боец, ты сильнейший в своем поколении, но и у тебя есть минус… С ресурсами твоих товарищей по команде и твоими собственными, ты мог бы легко придумать стратегию, которая позволила бы вам победить меня, но ты сделал акцент на гендзюцу и интуитивное понимание твоих напарников. Я видел, что вы использовали распальцовку, и я даже знаю ее, ведь мой сын учился вместе с вами, но все твои приказы им были довольно посредственны. Как боец — ты силен, но как лидер группы — нет. Над этим тебе еще расти и расти, и я могу тебе помочь.

— Буду рад узнать что-то новое, Саске-сенсей, — склонил голову Сенсома, а Кагами и Наоми повторили за ним. — Мы здесь, чтобы перенимать ваш опыт.

А дальше пошли обычные генинские будни…

Сарутоби Саске не особо зверствовал на физических тренировках, чем разительно отличался и от Мадары и от Тобирамы. Все упражнения и их повторения были рассчитаны лишь на увеличение внутренних резервов чакры у ребят. Проконсультировавшись с ирьенинами насчет подхода к каждому ученику в отдельности, Саске гонял подростков ровно столько, сколько было нужно их резервам чакры.

— Мускулы, вроде тех, что у Сенсомы, — говорил он. — Не помогут вам, если вы получите удар, ломающий камень. Не спорю, Сенсоме просто необходимо так тренироваться, но он справится с этим и без меня. Тем более, что его резерв чакры особо раскачивать и смысла нет. Другое дело — вы, Кагами и Наоми. Мы будем увеличивать ваши резервы, но не станем перенапрягать тело. Вместо этого, займемся практикой и улучшим командную работу.

— Хай! — отвечали ему.

Практика была полезна, ведь на ней юные шиноби отрабатывали ниндзюцу и работу в команде. Кагами улучшил навыки владения стихией Огня и начал осваивать Молнию — популярную у клана Учиха «вторую» стихию. Наоми, не использовавшая обычно стихийные техники, все же научилась использовать Водные ниндзюцу — клан Сенджу в этом всегда был хорош. Сенсома брал от жизни все и осваивал на полном серьезе уже четвертую стихию в своем списке. Ему потребовалось очень много времени для того, чтобы овладеть Молнией — самой неудобной для него и для большинства шиноби, стихией.

Да уж — бить себя током — занятие неблагодарное.

Новых крупных проектов у Сенсомы за последние годы не было — он просто прилежно учился и осваивал все то, что у него уже было. К пятнадцати годам он стал гордым пользователем четырех из пяти стихий (хотя Молния еще слабовата) и скоро будет точно готов замахнуться на пятую — Воздух. Его Печать на лбу держала внутри себя около тридцати его личных резервов, что ставило его по общей выносливости на одну ступень с Хирузеном. Шесть из Восьми Врат покорились ему, хотя их и нельзя было использовать долго.

Миссии по защите людей от бандитов проходили легко и просто. Генины оказались столь сильны, что их настоящее боевое крещение кровью Саске смог устроить только на пятой, по счету, миссии. Он был в курсе того, что Сенсома и Кагами видели смерть и даже участвовали в ней, но полумер Сарутоби не признавал, так что особо опасных и кровожадных ублюдков Наоми, Кагами и Сенсоме все же пришлось убить собственноручно.

— Мир шиноби — мир убийц. Да, мы воины, защищающие свои идеалы, но стоит быть реалистами — мы делаем это кровью. Как своей, так и чужой. Ваши цели перед вами, а кунаи в руках. Пять минут назад вы трое стали свидетелями их преступлений.

Сенсома и Кагами стояли рядом с ним, а бедная Наоми плакала в стороне, согнувшись в три погибели. Нет, девушку не задело ударом — ее тошнило от того, что она увидела в этом месте.

— Послушай, шиноби, прекрати уже детей плохому учить, — шмыгнул разбитым вдребезги носом главарь бандитов, которого буквально сняли с заложницы девять минут назад. — Вяжите нас и везите в вашу эту… Коноху… Будем сидеть, как нормальные люди.

— Приказа о захвате не было, — Саске мазнул по нему незаинтересованным взглядом. — У меня задание на устранение.

— Развяжи меня, черт паскудный! Я башку тебе проломлю! — не выдержал такого презрения главарь. — Да ты знаешь кто я?!

Тяжелый кунай со свистом влетел в его правую глазницу, заставляя остальных членов банды вздрогнуть и отползти от темноволосого паренька, казавшегося им самым добрым из троицы детей.

— Ты — мусор! — прошипел Кагами сквозь слезы. — И ты! — второй кунай оказался в голове у следующего насильника.

Мальчик действительно был добрым, и именно поэтому его разум не мог уместить в себе то, что делали эти мужики с той тетенькой. Она уже не дышит, она мертва. И они тоже умрут, потому что такие люди просто не должны жить в этом мире. В мире, где люди улыбаются, нет места этим оскалам.

Саске удовлетворенно наблюдал за изменением выражения лица Кагами в этот момент. Мальчик не станет самозваным вершителем судеб всех людей на земле, он сделал правильные выводы и переступил черту. Теперь в мире появились люди, недостойные его пощады.

Наоми поднялась с колен и вытерла губы, впервые за много лет, кажется, не обращая внимания на Сенсому, и направилась к другим бандитам. Кагами убил двоих — на большее его не хватило, но остальные прекрасно поняли, что и оставшиеся детишки их приговорят.

— Девочка! Ну одумайся! — запричитал один из них. — Руки в крови-то марать! Защити нас, а?.. Мы же исправимся! Все-все ошибки свои искупим! Мы же глупые, да?! Из деревни! Где же нам мозгов-то набраться! Вот и делали…

Взрыв-печать, наклеенная ему на рот, была сделана филигранно. Такая хлопушка не ранит установившего ее, ведь ей не хватит мощности, но зато она в любом случае нанесет ему урон. На тренировках Саске пристально следил, чтобы девушка только не цепляла такие близко к жизненно-важным органам — даже для крепких тел шиноби, усиленных чакрой, такой взрывчик может быть опасен.

Голова обычного бандита, не владеющего чудо-энергией, разлетелась как арбуз. Сарутоби нахмурился, ведь девочка убила человека не совсем так, как подобает на таком посвящении, но уже следующая тройка жертв Наоми оказалась убита холодным оружием — печати закончились.

— Тебе так претит убивать? — спросил он у Сенсомы, чьего лица не видел. — Осталось еще семеро. Наоми и Кагами могут отдохнуть. Пойми, Сенсома, ты должен…

— Простите, Саске-сама, — парень обернулся, и в его глазах наставник с изумлением увидел… скуку. — Я думал, что вы решили устроить посвящение только им. Конечно, если хотите…

Юный шиноби подошел к первому бандиту, бессвязно что-то лепечущему, безразлично глянул на него и… обернул его голову на полный оборот, ломая шею и убивая почти мгновенно. Остальных семерых постигла та же участь — генин не собирался пачкать руки и марать клинок, ему было не противно убивать и так. Даже Кагами и Наоми тогда поняли, что Сенсома, все же, сильно отличается от них. Чем-то внутри, что он редко показывал.

Пятнадцатилетние дети не могли понять перерожденного, а Сарутоби лишь отметил это событие у себя в голове. Видимо, Мадара промыл мальчику мозги куда глубже, чем они думали. Шиноби убивают, это правда. Но делается это, в основном, в бою, когда и смерть противника воспринимаешь просто как факт, в пылу сражения не успевая понять, что ты сделал и чего его лишил. Кто бы и что не говорил — шиноби ценили жизнь.

Такое посвящение тоже необходимо, чтобы дети поняли, что иногда нужно будет убивать не в пылу сражения. Иногда враг будет неспособен что-то противопоставить тебе, но ты должен его убить.

На экзамен на чунина Саске решительно убедил своих подопечных не идти. И дело было не в том, что он считал их слабыми или недостойными — совсем наоборот, но у него была мысль, и эта мысль дошла до всех троих:

— Поднакопите сил и не распыляйте их на все подряд. Вы — те кто хочет развиваться и становиться лучше. Вам еще есть, что улучшить в своем арсенале, не так ли? Чунин — просто звание и возможность ходить на более сложные задания, но зачем это вам? Насчет заданий — согласен, да только вот зреет у меня мнение, что их нам скоро станут выдавать посерьезнее. За семь месяцев работы мы сделали очень многое, так что насчет этого не волнуйтесь. Я пойму, если вы сейчас все дружно закричите, что хотите пойти на экзамен, но лично я бы не стал этого делать.

Экзамен было решено оставить. Больше всех, конечно, душа болела у Сенсомы, которому не дали вдоволь посражаться, но потом он узнал о том, что и Хирузен с Данзо на экзамен не пошли, что приятно грело душу. Они встретятся с ними после, в следующем году, когда станут гораздо сильнее.

Сам экзамен, в итоге, сильно нашумел, ведь туда были приглашены еще и представители разных стран: показать боевую мощь Конохи и убедить заказчиков, что лучше пользоваться услугами именно этой деревни. Все допущенные до него выпускники третьего класса легко и непринужденно его сдали, в одночасье став чунинами. Бывший третий класс изредка устраивал встречи выпускников, так что уж нахвастаться они смогли от души: обогнали даже звезд класса!

Сенсома все так же познавал техники и стихии, перешел к Воздуху и частенько пропадал на двадцать четвертом полигоне. Ему исполнилось шестнадцать, а потом уже и семнадцать стукнуло — время за тренировками и миссиями смазывалось и, как будто, шло быстрее. Наоми до сих пор строила ему глазки и так же краснела, как и ранее. Кагами стал близким другом и верным товарищем, а Саске — боевым наставником с огромным багажом опыта, которого Томура беспощадно эксплуатировал, вызывая его (от случая к случаю) на поединки и даже побеждая в них (Сарутоби дрался не в полную силу, но достаточно серьезно для того, чтобы не проигрывать слабакам).

Жизнь и развитие были размеренными и даже скучными, пока однажды команде номер три не дали то самое задание…

— В горах, что находятся в двухстах километрах от деревни, живет мастер меча по имени Мусаси Миямото, — вещал им Первый Хокаге. — Он — большой друг Конохи, частенько помогающий нашим шиноби с миссиями в тех краях. Можно сказать, что Миямото — наш агент, ранга чунина. Поверьте, он силен… Но суть не в этом. Нам поступила информация, что шиноби, кхм… тут написано каких стран, могут напасть на мастера. Я высоко ценю его личную силу, но даже такой мечник будет бессилен перед превосходящими силами шиноби. Ваша задача — предупредить мастера Миямото о возможном нападении и, по возможности, сопроводить его в деревню.

— «По возможности»? — не понял Саске. — Я не совсем понимаю…

— Дело в том, что мастер имеет… довольно специфичный характер и находится в поисках ученика. Как он выразился, — Хаширама немного смутился. — «У меня нет свободного времени, чтобы сидеть в деревне шиноби и…» кхм… в общем, общаться с девушками. Он — воин, и от опасностей тоже бегать не привык. Деревня не будет ему приказывать, но и бросать мы его не станем. К тому же — у него есть одна вещь, которая точно должна остаться в стране Огня. Если он откажется пойти с вами, то просто доставьте ее в деревню. Он отдаст ее по первому требованию.

— Вражеские шиноби могут перехватывать наши сообщения, — напомнил о себе Тобирама. — Так что для его предупреждения нам необходима команда шиноби. С вами, так же, отправится команда под номером два.

Дверь в кабинет Хокаге распахнулась, и в помещение вошло четверо.

Наставник-джонин оказался представителем клана Абураме — невысокий мужчина в серой одежде с темными очками. Его ребята знали — господин Шинмару являлся нынешним главой клана жуководов и элитным джонином ранга S.

Его ученики все были клановыми: Хьюга, Нара и Инузука.

— Три главы кланов деревни на одну миссию с генинами, — улыбнулся Кагами старым друзьям. — Рад видеть! Сэдэо, Шиконад, Рен! Ой, и тебя Амару, тоже!

— Заданьице будет не из простых… — потянул Сенсома.

— Но мы же справимся, да? — улыбнулась Наоми.

— А куда мы денемся?

Политическая заварушка в стране Огня. Часть первая

— Мы как-то медленно плетемся сегодня… — поделился Рен с остальными ребятами.

— Ну… зато вчера мы неслись довольно быстро, — заметил Шиконад. — Это утомляет, но, похоже, сегодня мы бережем силы для чего-то более существенного, чем бег.

— А сколько мы вообще за вчерашний день прошли? — вмешалась Наоми, у которой после вчерашнего темпа довольно сильно болели ноги.

— Больше половины пути… — Рен рассеянно погладил Амару, бодро идущего рядом. — Не скажу точно.

— Сто двадцать три, — отозвался, наконец, Сенсома. — Километра, конечно. Уже сегодня мы могли бы быть на месте, если бы держали тот же темп, но…

— Вероятность встречи с потенциальным противником сейчас велика, — договорил за него Саске. — Именно. Пусть к нам и добавили трех хороших разведчиков, спешить не стоит. Даже Сэдэо-сан не может держать свое додзюцу вечно активированным.

Ребята глянули на невозмутимого Хьюгу. Когда его отец был убит, мальчика назначили новым главой клана. Порядки у белоглазых суровые, так что отказаться, тогда еще ребенок, парень не мог, да и не особо хотел, если честно — когда тебя готовят почти двенадцать лет к тому, чтобы быть главой, ты станешь им даже не став совершеннолетним. С тех пор Сэдэо, казалось, вырос куда больше остальных. Наметанный глаз Сенсомы ясно видел, какой огромный груз ответственности нес на себе его одноклассник, и это не считая скорби по отцу.

— Я могу использовать Бьякуган столько, сколько потребуется, — веско возразил он. — Но в таком случае, в бою от меня пользы будет маловато.

— Поэтому мы и не просим вас об этом, — даже наставник Сэдэо обращался к нему официально, как к равному. — Готовы мы к бою. Сразиться придется сегодня. Оставим бег.

И бег был оставлен отрядом, забытый где-то в прошлом дне. Из слов Первого генинам, чунинам и джонинам, собравшимся на этом задании, было совершенно ясно, что враждебно настроенных шиноби из других деревень может быть много, и они могут быть довольно сильны. Эпоха клановых войн воспитала много сильных личностей, так что их ветераны заведомо считались опаснейшими противниками, и были такие монстры в каждой из деревень, даже в самых молодых.

— Мир уверенно движется в сторону большой войны, — рассуждал Кагами, больше всех третьеклассников (уже бывших) интересующийся политикой. — От этого безрадостного события его удерживает только существование лорда Хокаге. Но если Коноха будет необдуманно конфликтовать со всеми подряд, то его авторитет пострадает, а против объединенных сил всех деревень не выстоит даже он.

— И ты неспешно подводишь к вопросу о том, что же такого ценного есть у обычного человека, пусть и хорошего мечника, Миямото Мусаси. Я прав? — проницательный Саске уже неплохо изучил своих учеников.

Кагами лишь утвердительно кивнул.

— Я не знаю ничего про предмет, который он должен нам передать, — вдруг удивил их капитан отряда. — Но я прекрасно понимаю, что если господин Хаширама допустит, чтобы его подопечных и союзников нашей деревни убивали на нашей территории чужеземцы, то он потеряет авторитет как правитель куда быстрее. Пусть его политика достаточно мягкая, он всегда умел заставить себя уважать и редко терял это уважение.

— Но если за всем этим и правда стоят несколько деревень, не будет ли это поводом начать войну? — отозвался задумчивый сегодня Сенсома.

Его высказывание было встречено одобрительным молчанием. Даже джонины-наставники понимали и соглашались, что их деревня стала центром зарождающегося конфликта, в который может оказаться втянут весь мир.

— Именно поэтому здесь мы есть, — в своей манере отозвался Шинмару. — Показав нашу силу, мы отсрочить войну можем. Хокаге надеется на нас.

— Тогда стоило взять сюда Хирузена… — буркнул Сенсома.

По постоянным спаррингам с сыном своего нового наставника Томура скучал. Теперь они виделись реже и с ним и с Данзо, и это было не очень-то и приятно — все же, за время обучения они порядком сдружились. Хирузен рос в силе и однажды даже сразился в равной схватке с джонином Облака на одной из миссий.

— Стойте! — довольно громко и эмоционально шепнул Рен. — Амару почувствовал чужаков!

Шиноби остановились. Обученный пес из клана Инузука — весомый аргумент, если речь идет об обнаружении кого-либо. Каких-то особых знаков напарник Рена не подавал — просто вел себя как обычная собака, учуявшая нечто странное, но парень его прекрасно понимал.

— Четверо… Нет — трое. Идут с Севера. Довольно быстро.

— Примерное расстояние укажешь? — спросил Сэдэо.

— Можешь активировать Бьякуган — сам увидишь.

Молодой глава клана лишнего времени не имел, так что сразу включил свое додзюцу и напряженно уставился в одну точку. На самом деле, сейчас он мог прекрасно рассмотреть что угодно в радиусе десяти километров. Не все одновременно, конечно, ибо от такого мозг может и не выдержать, но, все же, многое.

— Отряд из трех человек, — подтвердил Хьюга слова Рена. — Быстро двигаются в ту же сторону что и мы. Пять километров от нас. Два чунина и джонин, судя по чакре. Отличительных знаков нет — непонятно, из какой они деревни.

— Довольно мудрое решение — замаскироваться здесь, — кивнул Саске, напряженно всматриваясь в густой лес в том направлении, на которое указал Хьюга. — Но наших отрядов тут быть не может, а значит — они враги.

— Стоит ли нам напасть на них ради информации? — задумался Шинмару.

— Думаю да, — Саске вышел вперед. — Третья команда — на вас один из чунинов, вторая команда — второй чунин. Шинмару-сан, будьте добры, составьте мне компанию в сражении с джонином.

— Нам нужно именно захватить кого-то из своих целей? — уточнил Сенсома.

— Нет. Захватом займемся мы с Шинмару-саном.

Троица неизвестных шиноби сплоховала еще до начала боя — у них не было ни одного разведчика, так что и узнать о готовящемся нападении они не могли. Второй раз они совершили ошибку, когда подумали воспользоваться своим инкогнито и стали притворяться людьми из Конохи. Ну, а третий раз заключался в том, что они решили лоб в лоб сразиться с «детьми и их няньками», когда надо было бежать.

Сенсома даже расстроился, подведя итоги скоротечной схватки: два чунинских трупа за пару минут и связанное бессознательное тело джонина под ногами у наставников. Рен и Шиконад убежали в кусты, когда увидели, как резво и жестоко члены третьей команды расправились с «их» и «своим» чунинами. Сэдэо держался, а Шинмару-сенсей явно удивился тому, чему уже успел обучить «детей» Саске.

— Чем раньше они поймут это, тем проще, — пожал плечами глава клана Сарутоби, на «выразительный взгляд» главы клана Абураме.

Наконец, новоиспеченные чунины прекратили опустошать свои желудки в кустах и, бледные, вернулись к отряду. На Сэдэо они смотрели с некоторой жалостью, а вот на членов третьей команды с непониманием и изумлением — Кагами и Наоми — не те ребята, которые (в их представлении) могут причинить кому-то вред, несовместимый с жизнью.

— Результаты боя у третьей команды — удовлетворительны. Вторая команда — очень слабые желудки. Если бы сейчас на нас вышел бы враг — вы бы умерли первыми.

— А как же Сэдэо? — Рен тяжело сглотнул, признавая, впрочем, критику в свой адрес.

— После убийства «вашего» чунина, он только и делал, что смотрел на трупы. Его Бьякуган нас бы не выручил.

— И, все же, не их в том вина, — вмешался на защиту своих учеников Шинмару. — Моя ошибка.

— Как бы то ни было, — привлек к себе внимание Сенсома. — Этот джонин уже очнулся и подслушивает нас уже пару минут.

Все перевели взгляды на командира чужеземцев, и тот, поняв, что его рассекретили, открыл глаза. По внешним признакам вся троица оказалась ничем не примечательными ребятами: ни крепких мясистых носов, как у людей Скрытого Камня; ни темной кожи, часто встречающейся у жителей Облака; ни сухой грубой кожи, которой обладают шиноби Песка.

— Оставили в живых ради информации? — криво усмехнулся пленный джонин. — Только вот я вам ничего не скажу.

Он резко выдохнул и… вскрикнул, будто его кто-то ужалил!

— Язык откусить не дам тебе, — Шинмару повел рукой, и прямо изо рта связанного вылез небольшой черный жучок. — Ступайте, ребята. Вам на это незачем смотреть.

— Мне остаться? — заинтересованно глянул на джонина врага Сенсома.

— В следующий раз, — покачал головой Саске. — Джонины — парни крепкие. Будет довольно жестоко.

Информации от пленника много не добыли. Как и сказал Сарутоби — шиноби его ранга достаточно тренированы и верны своим деревням, чтобы так легко выдавать что-то важное противнику. Но, даже так, кое-что умелые главы двух сильных кланов Конохи извлечь из него сумели.

Отряд, так бездарно павший в лесах страны Огня, принадлежал Деревне Скрытой в Тумане. Деревни-союзники «язык» не назвал, но упомянул, что их три, вместе с Туманом. Их целью являлся Хранитель свитка Первого Хокаге, но как он выглядит, они не знали. Единственной его приметой было владение сразу двумя клинками на уровне мастера, хотя шиноби он не был. Точка сбора была не названа, но обмолвки о том, что прибыть к ней отряд должен был сегодня, позволяли делать некоторые выводы.

— Запах тут становится невыносимым, — слабо просипел Рен, поддерживаемый сердобольным Кагами. — Вы же не отпустили пленного?..

— Жукам тоже нужно кушать, — мрачно ответил их учитель.

— Дальнейший путь мы продолжим без отличительных знаков деревни, — объявил меж тем Саске. — Снимайте чунинские жилеты, а Сэдэо-сана я попрошу еще и соорудить капюшон. Так же отмечу, что в рядовых стычках с противниками, которые не будут представлять вам угрозы, постарайтесь не использовать техники стихии Огня. Мы должны сохранять инкогнито до последнего момента.

— Так и каков наш дальнейший план? — спросил джонинов, как равных, Сэдэо.

— Мы будем продвигаться к деревне Хозу, которая находится неподалеку от жилища господина Миямото. Жители деревни сотрудничают с ним, так что подскажут нам, где его искать. И да — активируйте рации. Мы должны иметь возможность связываться друг с другом.

Сводный отряд выдвинулся в ускоренном темпе к деревне, но… Им не суждено было успеть туда.

— Туман-один. Вижу горящие дома, — зашипела рация искаженным голосом Сэдэо.

— Туман-два. Подтверждаю слова Первого Тумана — чую запах гари.

— Туман генинов заходит справа, Туман чунинов — слева, — Саске, как командир отряда, незамедлительно принял решение. — В бой вступать только после команды.

Две сводные группы, передвигающиеся достаточно близко друг от друга, синхронно разделились, обходя деревушку по длинной дуге. Отряд Саске, в итоге, пришел раньше отряда Шинмару, так что им предстояло оценить обстановку первыми.

— Держитесь рядом и готовьтесь к бою… — напряженно сказал Сарутоби, доставая кунай. — Я чувствую, что мы тут не одни.

Наоми присела у двери ближайшего здания и начертила сложное фуин. Печать, поначалу, загорелась ровным синим цветом, но уже через пару секунд, он сменился на красный.

В деревне точно был кто-то, помимо них.

Сенсома огляделся. Огнем оказались объяты, конечно, не все дома и даже не половина, но и этого хватит, чтобы уничтожить деревню при удачном раскладе. Самое паршивое — пламя никто не пытался тушить. Местные жители будто бы разом испарились, и у перерожденного было лишь одно предположение на этот счет.

— Враг добрался до Хозу раньше, — констатировал Саске. — Хотя выглядит так, будто и поработали обычные бандиты…

— Как вы это поняли?

— Смотри — тот дом горит, но в окне можно разглядеть два кривых декоративных меча на стене. Обычные бандиты перед поджогом забрали бы их, и уж точно не стали бы так качественно поджигать не осмотренный дом. А вон то, не горящее, здание пусто совсем. Даже ковры вынесли. Будто напоказ…

Сенсома присмотрелся, и действительно увидел в горящих домах ценные вещи. Почти в каждом. Дома, не пожираемые огнем, оказались полностью пусты. Да и печать чакры Наоми показала, что в деревне присутствуют вражеские шиноби.

— А я все думал, когда же вы уже разделитесь, — донесся до третьей команды неожиданный ехидный голос. — Что такое? Ваши домики так красиво горят. Почему вы не улыбаетесь?!

Говоривший стоял на вершине одного из уцелевших домов и даже не пытался скрыться. Молодой парень, может быть даже младше генинов третьей команды. Отличительных знаков не носил, как и те, что встретились отряду ранее. Сарутоби — опытный и сильный сенсор, как и его сын, отпальцевал уровень его сил, и ребята немного расслабилась — генин, хоть и довольно крепкий.

— С чего ты взял, что они наши? — крикнул ему Саске, выйдя вперед. — Что здесь произошло? Пожар, или…

— Ой, не придуривайся, старик! — хохотнул генин с нотками безумия в голосе. — Ваша деревушка косолапых лесорубов сгорела к чертям! Или вы из другого захолустья? Одеты как-то стремно… Что это за обноски?! Боже, вас даже убивать противно будет!

— Но как же… — Сарутоби добавил нотки страха в свой голос. — Господин… Молодой господин, неужели вы разбойник?! Вы же так молоды!

— Разбойник?! — генин скривился.

Миг, и он оказался прямо перед наставником третьей команды. Даже Кагами удивленно моргнул — скорость была довольно высокой для обычного генина. Хотя очевидно, что чакры на это пацан потратил изрядно.

— Я — шиноби, понимаешь?! — генин неспешно достал кунай и поднес его к горлу напуганного (как он думал) до полусмерти мужчины. — А твоя деревня, урод, была уничтожена моим отрядом. Я сам прибил почти половину ваших мужиков! Такие слабаки — хах! А уж дети…

Кагами сжал кулаки, а Наоми занесла руку за спину — этот шиноби быстро напомнил им тех бандитов, ставших их первыми жертвами. Сенсома прикрыл лицо рукой, как будто видел что-то постыдное. Он-то понимал, что этого мелкого ублюдка нужно просто вывести на разговор.

Уловка сработала, и разозленный генин моментально прыгнул к Томуре. Ярость в его глазах была прямо обжигающей, как и предвкушение расправы над зарвавшейся деревенщиной. Он даже и не заметил, как эта самая «деревенщина» сложила всего одну-единственную печать одной рукой, и за его спиной медленно выросла крепкая Каменная Стена. Лишь Кагами и Наоми пораженно оценили уровень Сенсомы, которым тот управлялся с Землей.

— Тебе чего-то не нравится, сопляк?! — рявкнул генин. — Самый крутой тут?!

— Неужели ты в одиночку всех вырезал? — Сенсома постарался сделать взгляд надменным, но его, почему-то, все время пробивало на смех. — Такой дохляк, пусть и шиноби…

— Гоцу и Йома лишь смотрели! Пусть они и джонины, но в таких делах я всегда был лучшим! А Самая лишьпуталась под ногами и плакала над трупами детей! — брызгал слюной этот жалкий шиноби. — Запомни хорошенько, пацан, тебя убил Хайсе из Деревни Песка!

— Ага, спасибо… — Сенсома, уже не таясь, напитал тело чакрой и с силой впечатал сбитого с толку генина в свою стенку. — Тебя даже пытать не надо, мусор.

Прогремевший взрыв заставил Томуру поморщиться — он, конечно, хотел привлечь внимание оставшейся группы этого болтливого засранца, но вышло слишком громко.

— Докладывай, — скомандовал Саске, стоящий довольно далеко от двух генинов в момент их разговора.

— Осталось два джонина и одна девушка-генин, насколько я понял. Деревня Песка.

— Привлекать внимание было не очень разумно в такой ситуации, — поморщился Сарутоби. — Они могут быть не единственным отрядом в деревне.

— Мы справимся, — убежденно ответил Сенсома. — К тому же — вторая команда должна скоро прибыть. Сэдэо легко сможет охватить взглядом всю деревню.

Саске кивнул и тут же с силой толкнул ученика в плечо, заставив того недоуменно вскрикнуть, взмахнуть руками и упасть на землю! Кагами и Наоми синхронно пригнулись и отскочили в разные стороны, а Сарутоби вновь вытащил кунай. Воздух в том месте, где секунду назад находилась голова Сенсомы, свистнул, пропуская короткий клинок, брошенный с такой силой и мастерством, что Томуре не помогла бы даже напитка чакрой — прошило бы насквозь.

Перерожденный споро перевернулся на земле и поднялся. Их действительно быстро нашли, благодаря его взрыву. Даже слишком быстро. Два опытных джонина, и одна слабая девушка — генин. Теоретически, третья команда могла их одолеть, практически — именно сейчас и узнаем.

— Какие молчаливые, — усмехнулся Кагами. — На того парня совсем не похожи.

— Он просто обезумел от всевластия над обычными людьми, — отозвался прищурившийся Саске. — В деревне Песка дискриминация людей без чакры — нормальное дело. Хотя… такое сейчас везде.

— Кончай болтать, — зевнул один из джонинов.

Девочка-генин вздрогнула всем телом и побежала за ближайший к ней дом. Пара жестов наставника, и Кагами хищной кошкой прыгает за ней. Песок на его пути задрожал, вздыбился и поднялся на высоту человеческого роста, грозя не просто остановить, но и накрыть парня с головой!

— Сенсома-а-а! — крикнул ничуть не замедлившийся Учиха, и стена песка прямо перед ним мигом осыпалась, не выдержав удара Томуры активировавшего Вторые Врата.

— Усиление тела, — вздохнул один из джонинов врага и совершил несколько пассов руками.

Его техника уже не могла достать легконогого Кагами, так что он сосредоточил свои силы на Сенсоме, окружив его песком, парящим в воздухе. Генин Конохи попытался выбежать из песчаного облака, окружившего его, но то неотступно следовало за ним, с каждой секундой становясь плотнее и сжимаясь вокруг него.

— Неотвратимая Песчаная Смерть!

Прямо перед тем, как джонин активировал завершение своей техники, из его песка, за которым уже не было видно пацана, вырвался огромный Земляной Дракон — сильнейшая разрушительная техника Сенсомы! Чудовище из земли, камней и чакры прорвало песчаное ниндзюцу и направилось прямо на джонина, использующего его.

Умелый шиноби не стал испытывать Земляного Дракона на прочность и силу, так что просто отпрыгнул в сторону, пропуская чудовище между собой и своим напарником. Он осклабился, увидев почти невредимого Сенсому, покрытого полосами от Печати Силы Сотни, но, скосив глаза вбок, закричал:

— Берегись! Йома!

Второй джонин, все это время кидавший в Наоми и Саске свои короткие клинки, лишь выставил левую руку в сторону дракона, а когда взрывные печати на его боку, которые успел установить Сенсома, активировались, применил свою технику:

— Стихия Ветра: Благородный Порыв…

Жар, взрывную волну, да и самого дракона просто снесло в противоположную от джонина сторону! Его напарник лишь чудом смог избежать этой атаки, но ничего не сказал — видимо, уже привык.

— Силен, зараза! — восхитился Сенсома и активировал Третьи Врата.

— Вы же шиноби Песка? — крикнул им, меж тем, Саске. — Может договоримся? Мы тоже за свитком Хокаге!

— Мне нечего тебе ответить, джонин Конохи, — безразлично ответил ему тот, кого назвали Йома.

— Стихия Воды: Водяные Пули! — Наоми использовала одно из своих стихийных ниндзюцу, в надежде обмануть джонина, попавшего в точку.

Песок его напарника без проблем встал на пути не самой сильной техники Воды, так что урона девушка не нанесла, но было видно, что «Песчаный» нахмурился и что-то шепнул своему «Ветряному» другу. Тот лишь покачал головой и вновь возобновил метание острых железок в Сарутоби и Сенджу.

Сенсома, с уже деактивированными Вратами и Печатью, побежал на него, разумно полагая, что второй будет послабее. Песок под его ногами задрожал, стараясь зацепить, сбить с ног, свалить и поглотить генина, но он лишь стал осторожнее перебирать ногами и довольно успешно продвигаться к Йоме.

— Аргх! Песчаный клон!

Копия джонина Песка ринулась на перехват Сенсоме, но ее встретила фуин-ловушка Наоми, буквально высосавшая чакру из техники джонина! Саске тоже бездельем не страдал и продвигался к Йоме в ближний бой, при этом успевая отбивать своим кунаем и те атаки, что были направлены на его ученицу. Но джонин Песка не просто метал ножи… Когда Сарутоби оставалось сделать всего десяток шагов до своего противника, его кунай просто сломался, оставляя хозяина с обрубком оружия, который не был способен отбить даже слабый бросок Йомы!

— «Подпитывал кунаи чакрой Ветра, но так, чтобы я не заметил?!» — изумился Саске. — «Он очень силен!»

Джонин Песка мгновенно сложил печати, и вот уже на Сарутоби ринулся Дракон, только не Земляной а… Воздушный!

— Стихия Ветра: Воздушный Дракон! — прозвучало откуда-то сбоку, и в технику Йомы влетел точно такой же Дракон!

— Ты быстро! — похвалил наставник Кагами. — Что с девчонкой?

— Мертва! — Учиха резко ушел от клинка Йомы, чуть не пробившего ему живот. — Я использовал Шаринган, так что кое-что выяснил! Брать языка бессмысленно!

— Тогда им конец, — послышалось откуда-то из-за спин джонинов Песка, а после Йому накрыло роем разнообразных насекомых!

Второй джонин попытался помочь своему напарнику песком, но его тело будто парализовало!

— Техника Теневого Подражания! Эй, кто-нибудь — я не смогу держать этого монстра долго!

— Я бы справился и без тебя, Шиконад! — усмехнулся Сенсома, почти дошедший до всячески мешающего ему песком Гоцу.

Томура выглядел неважно — порванная одежда, многочисленные раны. Атакующий песком джонин оказался куда лучше самоуверенного мальца…

Земля под ногами Гоцу дрогнула, и уже через мгновение оттуда вылетел Сенсома в покрове Трех Врат и Печати, одним мощнейшим ударом в подбородок отнявший у джонина жизнь! Когда противники отвлеклись на его дракона, парень закопался под землю и пустил своего клона к Йоме. По ходу движения, клон накладывал на себя Хенге — маскировочное ниндзюцу, которое создавало иллюзию его ран, хотя на самом деле у него на тех местах были сколы и трещины. Уже в середине пути, клон самостоятельно решил идти на Гоцу, дабы еще больше отвлечь его — благо, это цели не мешало.

— Мирных жителей тут уже нет, — поведал Кагами, без брезгливости смотря на то, как Саске перерезает Йоме горло. — Их всех убила эта четверка. Отрядов из Песка в этой области было два. Теперь — один. Оставшиеся послабее этих будут, так что можно особо не переживать. Они так же связывались с несколькими другими отрядами, но принадлежности к Скрытым Деревням не раскрывали.

— Тогда как они узнали нас?

— Приветственный жест, — Учиха сложил пальцы в причудливом узоре. — Все отряды без символики своей деревни представляются с его помощью. Он меняется каждые три часа, но как именно — девочка не знала.

Сенсома, которому Наоми обрабатывала синяки и мелкие раны после Третьих Врат, задумчиво потянул:

— То есть все, что мы можем… Ай! Наоми!

— Прости!

— Все, что мы можем — приблизиться к ним на расстояние ведения боя, — подвел итоги Саске. — Без жеста нам их доверия не обрести. Наверняка там есть еще какие-то условия, так что особого смысла искать способ узнать конкретно этот жест нет.

— Но мы ведь достаточно сильны, чтобы справляться с их отрядами? — подал голос Рен.

— Возможно и так…

— Вы не слышали самого главного, — Кагами махнул рукой, привлекая внимание. — Три страны не просто пытаются спровоцировать войну — они выполняют уникальный заказ. Его цели — ослабить Страну Огня, найти и привести мечника по имени Мусаси к заказчику и доставить в сохранности его свиток.

— И что же это за заказчик такой? — удивленно спросил Саске.

— Учиха… Мадара…

* * *

— Слыхал, говорят — деревенька Хозу подверглась нападению бандитов!

— Черт, это же не далеко отсюда?

— Пол-дня пути пешком.

— Нужно быть осторожнее на дорогах. Мужичье совсем распоясалось.

— А все потому, что градоначальник не желает нанять шиноби!

Высокий мускулистый мужчина шел по улицам города Закс и внимательно вслушивался в местную болтовню. Он был одет в длинный темный плащ, скрывающий все его тело, и широкополую шляпу, натянутую так, чтобы она скрывала его лицо. Подозрительная фигура в большом городе, но патрульные его, почему-то, не останавливали. Будто чувствовали силу, исходящую от него.

— Эй, — мужчина в плаще окликнул говоривших. — Как давно напали на Хозу?

— Э-э-э… — владелец слухов — пузатый дядька с плутоватыми глазами, немного опешил от вида спрашивающего. — Ну… дня два, наверное, прошло. Не меньше…

— Спасибо, — фигура в плаще медленно кивнула и побрела прочь.

Уже два дня шиноби трех разных стран ищут его в шестидесяти километрах отсюда. Город Закс, конечно, покрупнее Хозу, но и на него эти безумцы могут напасть, ибо шиноби страны Огня тут — раз, два и обчелся. Он не знал точно, сколько еще отрядов идет за ним, но один из самых первых, состоящий из трех генинов и их мастера-чунина, он обезвредил лично.

— Блять, эти ебаные шиноби меня уже заебали! — в сердцах, но тихо, прошипел Миямото. — Не мешайте мне искать ученика, уебки!

А в это время, в город вошло четыре отряда шиноби из трех разных стран и каждый из них пришел именно за мечником…

* * *

— Не подскажете, милейший, где тут у вас можно отправить голубя? — переодетый под крестьянина Саске обратился к патрульному на воротах сразу, как только их сводный отряд пустили в город.

— Голубятня там, — рука в кольчужной перчатке махнула вглубь улицы. — До тупика и направо. Только вот не ходите туда зря — птицы почему-то не долетают в последнее время. Завтра начальство собирает патрульных и шиноби — они проверят маршрут пернатых. Похоже, их кто-то сбивает. Бандиты в последнее время сильно охренели.

— Спасибо, — просто кивнул ему Сарутоби. — Ну… пойдем, детишки!

Сэдэо захотелось пнуть своего «коллегу» по клановым собраниям, но он сдержался, для успокоения взглянув на Сенсому и Кагами. После того, как выяснилось, что за всем этим стоит Мадара, эти двое пребывали в блаженном предвкушении и вообще лучшем расположении духа. Томура даже Наоми стал подпускать слишком уж близко, хотя раньше всегда старался держать какую-то дистанцию. Девушка, конечно, могла бы и понять, что это далеко не ее заслуга, что они чуть «сблизились», а Мадары, но это же Наоми Сенджу — дочь Первого Хокаге и беспросветная дура в присутствии Сенсомы.

Не найдя следов Миямото в Хозу, отряд выдвинулся в леса, где столкнулся с отрядом третьей Скрытой Деревни, незаконно орудующей на территории страны Огня. Ей оказалось Облако с его темнокожими воинами, использующими, в основном, Стихию Молнии, отряд сильным не был, особенно при учете того, что оказался вдвое меньшим по количеству личного состава, чем их противники.

От них «Коноховцам» удалось узнать лишь то, что остальные отряды направляются в Закс. Причины такого маршрута оставались загадкой, но тут уж вариантов было не так много: либо за целью своего визита в чужую страну, либо для получения новых инструкций. Лично Сенсома, Сэдэо и Кагами жаждали, чтобы это был второй вариант, в то время как остальные хотели обратного.

Если бывший Бог Шиноби и правда находится сейчас в городке — лучше бежать в Коноху как можно быстрее, забыв о миссии.

Но шиноби должны выполнять задания, а не беречь собственную шкуру (хотя с этим бы поспорили многие), так что третья и вторая команды Скрытого Листа направились в Закс за своими врагами, в надежде успеть первыми хоть в чем-то.

— По крайней мере, мы знаем, как он выглядит, — все ободрял своих бойцов Саске.

* * *

— Вы пришли за дальнейшими указаниями? — Мадара сделал вид, что ослышался. — Хотите сказать мне, что вы так бездарны, что не смогли изловить одного мечника?

— Он силен, — почти безразлично ответил капитан сборных отрядов всех трех Скрытых Деревень-диверсантов — Нао Теруми, использующий аж три улучшенных генома: Лаву, Кипение и Жар. — Но мы не особо пытались его найти. Свиток Первого Хокаге нашим деревням без надобности, а вот возможность развязать конфликт с Конохой и уничтожить главную угрозу миру шиноби — очень.

— Вашим деревням? — Мадара нахмурился. — И что еще за «главная угроза»?

— Хаширама Сенджу — Первый Хокаге. Его сила слишком велика, так что наши страны уже давно тайно ищут возможность его прикончить. А тут под руку попадаешься ты — нукенин и равный ему по силе воин. Улавливаешь связь?

— Если бы вы хотели предложить мне помощь в битве с ним, вы бы сделали это по-другому, — оскалился Учиха.

— Верно. Сегодня мы убьем тебя. Завтра — развяжем войну, а после — станем править всем этим миром как Великая Троица Скрытых Деревень! Нет! Мы перестанем быть Скрытыми!

— Ой идиоты… — вздохнул Мадара, а потом события понеслись вскачь.

* * *

— Какого?.. — отряд Листа синхронно повернул головы в сторону огромного взрыва, произошедшего где-то в глубине Закса.

— Это он! — выдохнул Сэдэо, тут же активировавший свой Бьякуган, и «Коноховцы», не сговариваясь… ринулись в разные стороны!

— Сенсома, Сэдэо, Кагами! — рявкнул Саске, когда понял, что генины и чунин бросились не «от», а «к» Мадаре!

— Принимаю командование на себя, Саске-сан! — ответил ему Хьюга. — Мы задержим Мадару сколько сможем, а вы ищите мастера меча!

— Это неповиновение…

— Нет! — перебил Сенсома. — Это оптимальный выход! У вас осталось еще два разведчика! Как только наткнетесь на Мусаси — бегите в Коноху!

— Я с вами! — все же переборола свой страх Наоми и прыгнула за Сенсомой.

— И мы тогда! — Рен с Амару бросились следом.

— Полагаю, ум в команду нужен эту, — Абураме махнул рукой, и Шиконад, как с привязи сорвался, побежал к друзьям. — Найдем мы Миямото и вернемся за вами.

— Общий приказ! — рявкнул Сарутоби, понимающий, что разделиться — правильно, но не принимающий этого решения сердцем. — Всем выжить и вернуться в Коноху! Если битва выбросит вас подальше от остальных — вернитесь в деревню!

Шиноби разбежались. Одна половина была довольна, а вторая кипела от сдерживаемой ярости, но ничего не могла поделать. Сарутоби Саске ни за что бы не отпустил своих генинов и имел на то полное право, но ведь именно там — в месте, где начал буянить Мадара, может оказаться Миямото Мусаси, и именно эти юноши и девушка могут его оттуда вытащить, не сильно привлекая внимание бывшего Бога Шиноби по причине своей слабости. Конечно, ублюдочный Учиха знает Сенсому, но ведь он не станет сразу убивать бывшего ученика?! На душе скребли кошки, и если бы не чертов Абураме, решивший дать детям шанс, он бы никогда их не отпустил, пусть даже ценой провала миссии!

— А чего это он нас вдруг отпустил? — прыгая, задался вопросом Кагами.

— Без понятия, — пожал плечами Сенсома. — Настроение у него, что ли, хорошее…

* * *

Миямото крупно влип. Мало того, что в кафешку, в которой он сидел, зашли шиноби, так они еще очень скоро о чем-то поспорили со своим начальником, и началась заварушка!

Опытный мечник смог укрыться в подвале и даже затащить с собой какую-то визжащую от страха парочку: мужа и жену, судя по всему. Тотчас пожалев о своем мягкосердечии, он вырубил их, чтобы не орали, и принялся думать над сложившейся ситуацией. Если эти придурки с чакрой перебьют друг друга, то он сможет выбраться из города, а там уже дорога одна — в Коноху, к Хашираме. Мусаси не верил, что его друг, носящий сейчас звание Первого Хокаге, забыл о нем или, хотя бы, откажется впустить мечника на порог, так что все в порядке.

— И мечей, блять, как назло не взял! — рыкнул мужчина, избавляясь от плаща и шляпы. Ради маскировки в городе пришлось убрать клинки подальше, да там и оставить.

Обыск подвальчика результатов не дал — старое весло, да и только. Удобное, конечно, но… дрянь полная.

— А тот уебок ходил с мечами… — суровое лицо Миямото разгладилось, а на губах заиграла легкая улыбка, когда он вспомнил двух красавцев отличной ковки, качающихся на бедрах у одного из вошедших в кафешку шиноби. Здание тряхнуло. — Пидоры!

Тут, дверь в подвальчик резко распахнулась («Да она расхуярилась!» — мысли Мусаси), и в нее влетело… нечто!

Это нечто можно было описать словами: паук, осьминог и, цитирую: «Какая-то, блять, непонятная хуета!». Двое молодых шиноби намертво вцепились друг в друга в неистовой схватке, и одним из них был как раз тот, что носил мечи! Его оппонент — совсем еще молодой парниша в круглых, невесть как не свалившихся, очках, давал «мечнику» жару, методично работая по нему кулаками и не давая даже шанса на использование оружия или техник!

— Пригнитесь! — крикнул он Миямото, улетая вместе с оппонентом и дверью куда-то в подвал. — Стихия Земли: Земляная Стена! Стихия Земли: Сдвиг Земной Коры!

Сдвоенный взрыв, казалось, должен был вымести все содержимое подвала наружу, но, вместо этого, он лишь явил опытному мечнику потрепанного, но готового к бою юнца, неумело держащего клинки в обеих руках. Очки он не потерял, но теперь они были безнадежно испорчены.

— Прошу вас — укройтесь здесь. Наружу выходить опасно! — бросил он, убирая очки и задумчиво крутя мечи в руках. — Ну… это лучше, чем ничего. На крайняк — метну в этих придурков.

Когда пацан выбежал, Мусаси бросился за ним, ведь в великом мастере разгорелись два противоречивых чувства: одно из них было до боли знакомым, а вот второе он пока не узнавал…

В бывшей кафешке основной бой уже закончился — «начальник» шиноби свалил, оставив после себя четыре трупа и двух раненых, которые сейчас злобно смотрели на парня с клинками.

— Парная Техника! — они одновременно сложили печати. — Каменный Дождь!

Стихия Ветра, помогающая Стихие Земли, подняла битые камни и запустила в Сенсому. Тот, пусть неумело, но эффективно, ломал подлетающие камни, краем глаза следя за странным мужиком с веслом, стоящим сзади. Когда основной вал камней переключился на гражданского, перерожденный не выдержал и попытался его защитить. Противники только этого и ждали, и зарядили следующую атаку прямо в открывшегося юношу!

— Да кто тебя, амеба ебаная, учил так держать мечи?! — неожиданно зло рыкнул мужчина, буквально вырывая с неожиданной силой оружие из рук Сенсомы. — Смотри и учись, уебок! Сейчас я разрежу их!

Политическая заварушка в Стране Огня. Часть вторая

— Р… разрежете? — молодой шиноби, как и два его раненых противника, сильно удивился словам Мусаси. — Н-нет, мужчина, вы не поняли… Это — шиноби. Не просто недоучки, а настоящие воины. Они же…

— Завали ебало! — рыкнул мечник, привыкая к балансу клинков.

Вражеские шиноби не собирались давать этому странному гражданскому делать все, что ему вздумается тут, так что вновь применили парную технику, надеясь сразу после мужчины заняться юнцом.

Но не тут-то было…

Мастер меча не просто отбивал град камней, способный ранить и даже убить настоящих пользователей чакры, он еще и продвигался вперед! Медленно, шаг за шагом Мусаси двигался к двум побитым врагам, то и дело отбивая очередную каменюку, подставляя ей ту или иную часть мечей. Шагов через пять он начал разрезать камни, все так же уверенно двигаясь вперед. Звук, который издавали его мечи, оказался неожиданно громким и напоминал Сенсоме…

— «Он как будто точит их о камни!» — восхитился перерожденный. — «Я же и правда неумело отбивал их — наверняка мечи повредились!»

— Эй, пацан, — окликнул его Миямото.

Сейчас легендарный мечник, избавившийся от плаща и шляпы, выглядел мужчиной тридцати лет с ярко выраженной мускулатурой, огромного роста и распущенными волосами, доходящими ему до плеч. Атака камнями прервалась, и теперь он стоял между Томурой и его врагами, держа свое оружие с виду расслабленно.

— Ты сказал мне, что они — шиноби, и что обычному человеку их не победить, — все так же, не оборачиваясь, начал он. — Но не важно — богатей ты или бедный, сильный или слабый, шиноби или нет — если тебе отрезать голову, располовинить от макушки до яиц или просто нашинковать твое ебаное тело на сотню кусков — ты сдохнешь. И я очень неплохо режу…

Клинки в его руках сверкнули, даже на вид став бритвенно-острыми и уж точно прямыми. Ноги великого мечника напряглись, а сам он чуть пригнулся. Раненые шиноби решили не оставаться на одном месте и разошлись в разные стороны, обходя Мусаси, но он, казалось, даже не заметил этого.

— Стихия Земли!

— Стихия Ветра!

Шиноби синхронно начали складывать ручные печати, и в это самое мгновение Мусаси начал движение…

Сенсома еще никогда, НИКОГДА, не видел, чтобы обычный человек так двигался! Он словно бы и не бежал даже, а просто… сокращал расстояние со временем. Ни одного лишнего движения, все тело и все группы мышц работают в унисон. Вес мечей не мешает бегу, а лишь ускоряет его, ведь мастер-мечник превосходно пользуется инерцией, создаваемой взмахами клинков. Он двигался куда быстрее обычных генинов из второго класса!

Но ведь его противники были чунинами. И никак не второго класса…

Техника Земли одного из них подняла бетон, находящийся под дощатым полом бывшего заведения, и с сумасшедшей скоростью швырнула его крупные осколки прямо в Миямото! Воздух второго создал из ветра лезвия и направил их… в спину Мусаси! Именно так — мечник выбрал своей целью шиноби, управляющего Землей.

От такой атаки с двух сторон даже Сенсоме было бы сложно увернуться, но не казалось, будто это заботит мастера мечей. Он легко увернулся от самых крупных камней, подставил пару осколков под ветряные лезвия (хотя даже видеть их не мог!) и мгновенно оказался рядом с врагом! Смазанное движение, и противник кричит, потеряв свои руки по локти, а Мусаси уже отпрыгивает от него в неимоверном зверином прыжке, подставляя орущего неудачника под атаку его напарника.

Почему неудачника? Потому что связаться с Миямото Мусаси в замкнутом помещении, пусть даже довольно просторном, это самая настоящая неудача.

Второй враг пытался достать мастера ниндзюцу, но когда понял, что это бесперспективно, решил просто напитать свое тело чакрой и выиграть поединок в скорости! И у него получилось — он запросто обогнул мечника справа, занес руку с зажатыми в ней сюрикенами и… Лишился головы, правой ноги и той самой руки с оружием.

— Скорость тела, ебанат, важна, — наставительно сказал Мусаси трупу, одним движением смахивая кровь с клинка. — Но скорость реакции может драть ее как бык овцу! И пока моя реакция быстрее, чем у таких уебищ, я буду хуярить вас пачками!

Сенсома во все глаза смотрел на этого чудовищного мечника, ставшего точкой соприкосновения конфликта трех стран! Конечно же он понял, кто только что сражался на его глазах. Сила, скорость и реакция этого человека давали перерожденному право не называть его обычным. А уж его мастерство владения мечами можно было бы сравнить только… с силами Богов Шиноби. Именно так — Миямото Мусаси — Бог всех Самураев!

— Ну так и… — мужчина легко развернулся и вперил взгляд суровых карих глаз в Томуру. Он поднял один из мечей и направил его на парня. И пусть их разделяло расстояние в несколько метров, Сенсоме стало не по себе. — Кто ты, блять, такой?

* * *

Огромный темно-синий кулак с силой впечатал джонина Скрытого Облака в стену какого-то муниципального здания. Чертов Нао вынудил использовать Сусаноо своими атаками, а после грамотно избежал смерти, при этом подставив троих своих коллег из других деревень. Сейчас Мадара противостоял лишь ему, двум полным командам из Тумана и Песка и последнему чунину из Облака — смехотворные силы, но для исполнения плана Учихи сойдет.

Миямото Мусаси, о котором Мадара услышал пару лет назад, был пустышкой — всего лишь приманкой для трех из Великих Стран и их Скрытых Деревень соответственно. Каге Облака, Тумана и Песка давно точили зуб на Хокаге, так что и «толчок», необходимый их спинам, нужен был не сильный — «великий мечник, почетный друг Листа и хранитель «сокровища» — Свитка Хаширамы». Признаться, сам свиток, может быть, и был интересен, но Учиха на него глаз не клал, зубов не точил и во снах о нем не мечтал — удастся заполучить — не так уж и плохо, поваляется пока в сумке; провал — скатертью дорога. Были даже детские мыслишки изрисовать содержимое и как-нибудь отправить Сенджу так, чтобы тот думал, будто свиток «спасли».

Бред, конечно.

А вот натравить три Великие Страны на Огонь (и Коноху, соответственно) — уже не бред. И все бы прошло идеально: десятки шиноби гоняли бы одного прославленного мечника по лесам Страны Огня, спалили бы пару деревень, объявили войну… Нет — надо взбрыкнуть в последний момент, когда цель-то достигнута уже! Впрочем — так даже веселее — сейчас Мадара просто развлечется с этими дегенератами, разрушит городишко, а Хашираме ничего не останется, как объявить Мировую Войну.

Если ему ее раньше не объявят…

— Нао, мерзавец, — скривился Учиха, которому прыткий Теруми вновь помешал развеять Сусаноо. — Так же жутко скучно!

Джонин Тумана скакал как на раскаленной сковороде, грамотно уходя от атак синего исполина. Хотя… какой он исполин — первая, НЕ скелетная, форма — даже не в пол-силы. Пробить такую Нао и его союзники были не в состоянии, при условии, что Мадара будет отвлекать их от особо удобных и слаженных атак своими.

— Техника Двойного Превращения Зверя: Раздирание Плоти!

Внезапная атака сзади стала неожиданностью не только для самого Мадары, но даже и для его противников. Как неплохой (а скорее даже отличный) сенсор, Учиха мог запросто «почуять» шиноби с большого расстояния, но вот этого гаденыша почему-то не заметил… Гаденыш был из клана Инузука, это Мадара заметил сразу, как и повязку чунина на его лбу. Один из учеников альбиноса, хм?.. Что он тут забыл?

— Нашими техниками его не пробить, Рен! — донесся юношеский возглас с той стороны, откуда на Сусаноо прыгнул собачник. — Не трать чакру и время — отступи!

— Понял! — Инузука, вместе со своим псом, отпрыгнул сразу же, грамотно уйдя с линии возможной атаки.

Его укусы и правда не могли нанести урона созданию Шарингана Мадары, так что тот и не собирался атаковать эту мошку. Но внимание чуть переключил, когда смог, наконец, рассмотреть всех «учеников альбиноса», пришедших «на помощь» к оставшимся диверсионным силам трех разных стран.

Талантливого паренька из собственного клана и дочь Хокаге Учиха узнал влет.

— Куда ты смотришь, красноглазый?!

Песок, собравшийся под ногами в мгновение ока, вздыбился, являя миру Нао, прямо внутри Сусаноо! Фигура джонина Тумана, за которой все это время следил Мадара, распалась водой, а сам он уже сложил первые ручные печати, грозя поразить нукенина сильнейшими ниндзюцу своих кеккей генкай!

Время было подобрано идеально, концентрация самого Теруми — восхитительна, предполагаемая сила техник — чудовищна, а ошибка самого Учихи — непростительна.

Если бы это был кто-то, помимо Мадары…

— Рад, что ты сам пришел ко мне! — осклабился Учиха, мгновенно оказываясь рядом с Нао (благо, расстояния между ними — всего ничего) и впечатывая свой кулак ему в грудь. — Сусаноо, которое вы не пробили снаружи вашими техниками… Как думаешь, как быстро я пробью его изнутри твоим телом?

Джонин Тумана ударился о мгновенно затвердевшее изнутри Сусаноо (в обычном состоянии — оно свободно пропускает все выходящее из него), тут же получил еще один удар, а затем еще и еще! И дети, и оставшиеся шиноби беспомощно наблюдали за тем, как Мадара превращал «идеальную атаку» в «кровавую казнь». Он бил тело Нао, а тот бился им о стенки темно-синего чудовища, оглашая улицу, бывшую людной еще двадцать минут назад, своими предсмертными криками.

— Нет, ну план был хорош, — усмехнулся Учиха, вытирая кровь врага со щеки. — Только надо было кого-нибудь сильного в ближнем бою послать, а не тебя — специалиста в дальних атаках. Впрочем, и из этой ошибки «опытные шиноби» выудили пользу… — он осмотрел поле боя. — И сбежали к черту.

Команды Песка и Тумана скрылись в городе, явно надеясь на то, что Мадаре станет лень их искать, а незадачливый чунин Облака — последний из своей страны в этом городе, помер как-то между делом, задетый одной из атак Сусаноо. Чакры, видимо, мало было.

Создание Шарингана развеялось, оставляя легендарного Учиху наедине с детишками из Конохи. Хотя… какие они, к Сенджу, детишки?! Им лет по семнадцать, если не больше.

— Вспоминая «Битву с Водопадом», я думаю о том, что у тех парней шансов было побольше… — усмехнулся Мадара, спокойно давая окружить себя Учихе, Хьюге, Сенджу, Инузука и Нара. — Но разницы между вами мало. Что они тогда, что вы сейчас — для меня вы все кажетесь временем… Временем, которое мне нужно убить!

* * *

— Кто ты, блять, такой? — вкрадчиво спросил Мусаси напрягшегося Сенсому.

— Генин из Скрытого Листа, — перерожденный поднял руки в примирительном жесте. — Мы искали вас, господин Миямото.

— Знаешь меня? — суровые глаза мужчины стали еще холоднее. — И зачем же я понадобился Листу?

— Господин Первый Хокаге дал нам задание спасти вас. Мы искали в Хозу, но успели лишь на пожарище, — заметив, как самурай поморщился, Сенсома поспешил оправдаться. — Мы смогли лишь отомстить убийцам и потушить огонь. Этого мало, но…

— Ебало завали, — Мусаси махнул мечом. — Вы искали меня, чтобы спасти? От кого? От этих? — кивок в сторону мертвецов.

— Да, — Томура кивнул в ответ. — Господин Хокаге приказал привести вас в деревню, либо просто предупредить об опасности и доставить в деревню какую-то вещь, которую вы храните.

— Ты знаешь, что это за вещь?

— В задании сказано не было, — признался Сенсома. — Но по информации, которую мы получили от врага, фигурировал «Свиток Первого Хокаге». Это все, что я знаю…

— Ты и правда сразу меня узнал, пацан? — немного более дружелюбно спросил Мусаси, опуская меч.

— Лишь когда вы начали сражаться, — перерожденный почесал в затылке. — Так вы мне верите?

— Верю. По крайней мере, я пойду с тобой в Лист. Где твой отряд?

— Сейчас они сражаются, и…

Сенсома прервался, так как в городе прозвучал еще один взрыв — гораздо более мощный, чем первый, случившийся здесь. Последний из клана Томура не умел чувствовать чакру других на больших расстояниях, да и на малых у него получалось это из рук вон плохо, но тут он не сомневался — источником взрывов был его бывший учитель.

— Опять этот… человек, — Миямото сдержал ругательство, чем несколько удивил Сенсому. — Че пялишься, хуйло?! Я не обзываю тех, кого точно не смогу победить!

— Мой отряд сейчас сражается с ним, — вздохнул Сенсома.

— Я не…

— Я понял, — парень поднял руки. — Я понимаю, что Мадара силен, и не заставляю вас следовать за мной. Но я не брошу друзей. Удачи вам, господин Миямото. Надеюсь, мы встретимся по пути в Коноху!

Парень ушел, оставляя Мусаси в смешанных чувствах. Что ему эти детишки, идущие на верную, ебать ее так, смерть?! Его даже смерть всех знакомых из Хозу нихуя не расстроила — так, заставила чуть задуматься, а тут… Пацан еще этот… Сообразительный, сука, догадался же, кто перед ним. Да и это второе чувство, которое мечник испытал, когда видел, как тот сражается… Первое-то понятно: «Как ты, блять, хуйло такое, пользуешься величайшим оружием?!», а вот второе…

— Блять! — Мусаси вышел из развалин кафе. — Старею.

* * *

Сегодня Сенсоме не везло, причем не везло крупно, но по-хитрому.

Сначала он узнал, что Мадара в городе, и, очевидно, побежал схватиться с ним. Казалось бы — вот тебе удача, да еще и Саске так просто отпустил, но все не так уж и просто — по дороге на них напали. Кто бы? Шиноби-патрульные, охраняющие Закс! Никого, выше чунина, там не наблюдалось, но ведь и сражаться со своими в полную силу — ненужно и глупо. В итоге — Сенсома оказался у места первого взрыва слишком поздно, а его одноклассники вообще свернули в другую сторону.

Потом все тоже пошло гладко — двое, из трех оставшихся в кафе врагов, были серьезно ранены, и не смогли бы победить, дерись Томура в полную силу. Третьего пришлось взять на себя со всей страстью и отдачей, но результат того стоил — чунин Песка был побежден за рекордные минуты. Следующая удача — Миямото Мусаси оказался в той самой кафешке и здорово помог Сенсоме справиться с оставшимися противниками. «Вот он успех!» — скажет кто-то, да только вот пришлось расстаться с самураем, ибо бросать ребят одних с Учихой было явной подставой.

А теперь, вот, фортуна решила немного сгладить предыдущие странности и не дала никакого «начального везения», лишь четырех шиноби из Деревни Тумана…

— На проблемку напали, — резко остановился парень, поняв, что его заметили и выбрали целью.

Враги разговаривать не стали — увидели кровь на одежде и руках подростка, его потрепанный вид и уверенный взгляд и атаковали.

Отбиваться от двоих чунинов, генина и джонина довольно сложно, особенно, если они нападают разом, да еще и так слаженно. Использовать Врата и Печать? А делать и нечего — режимы усиления накрывают физическое и духовное тела, ставя юношу на один уровень с сильнейшими джонинами! Врата под номером четыре — если джонин-наставник этой группы слаб в ближнем бою, то это препятствие на пару минут.

Удача сегодня себе не изменяла, и команда Тумана оказалась узкоспециализированной — мастера боя на ближних дистанциях, да еще и с мечами (лишь генин был безоружен). Сражаться с мечниками голыми руками сложно, а кунай в руке не дает использовать все навыки ближнего боя Сенсомы по-настоящему. Перерожденный лихорадочно соображал, что ему делать, прячась за Стенами, посылая огненные и водные техники в атаку и выигрывая себе время всеми другими доступными способами.

— «Джонин прикрывает генина, а чунины действуют свободно…» — пытался «считать» парень. — «Нет, стоп! Чунинов-то я смогу вырубить, но тогда подставляюсь под атаку джонина. Наоборот работает так же…», — Сенсома подпрыгнул, пропуская технику Акульей Бомбы под собой и незамедлительно послал в ответ Земляного Дракона. — «Я могу открыть другие Врата, но хватит ли меня тогда для Мадары?..»

Сражение принимало дурной оборот, а точнее — превратилось в битву на истощение. Четверо шиноби Тумана и один генин Конохи были равны в ближнем бою и ниндзюцу, так что ситуация стала патовой. Но, если подумать, для Сенсомы всякая патовая ситуация станет проигрышной, ведь его запасы чакры и выносливости во Вратах строго ограничены. Перерожденный то усиливал напор, то ослаблял его, упрямо не желая применять Пятые Врата и становиться совсем уж бесполезным в бою с Мадарой. Его противники же, наоборот — затягивали бой. Любой другой на месте джонина-наставника Тумана бежал бы от чудовища-Учихи не обращая внимания на генинов, стоящих на пути, а если уж и вступил бы с кем-то в бой, то постарался бы закончить его как можно быстрее, даже пойдя на риск. Нынешний оппонент Сенсомы был достаточно осторожен и умен, чтобы этого не делать, хотя, видит Бог, хотел бы он сейчас уже быть в безопасности и сыграть с Сари в Шахматы (которые, кстати, родом как раз из Страны Огня).

— Вот поэтому вы, блять, и мрете от меня, как мухи! — вдруг раздался над полем боя голос Мусаси. — Потому что полагаетесь только на свое ебаное чувство чакры!

Величайший в мире мечник внезапно оказался прямо позади генина, от которого джонин-наставник пока отвлекся, ибо Сенсома к пареньку больше не порывался, сосредоточившись на чунинах. По подбородку и груди шиноби текла кровь — самурай проткнул врага насквозь со спины — лезвие меча все еще торчало из умирающего «сверхчеловека», а второй клинок мастер держал наготове, на случай нападения.

— Сари-и-и! — закричал джонин и бросился на мечника!

Чунины тоже было дернулись в ту сторону, но вовремя вспомнили о главном противнике, которому их замешательство и выбывание из игры их наставника оказалось только на руку.

Перехват руки правого, одновременный удар по ноге левого — стоящий между ними Мадара выполнил этот прием на одних рефлексах, наблюдая за остальными…

Перехват руки с мечом правого, одновременный удар по ноге замешкавшегося левого — стоящий между ними Сенсома выполнил этот прием на одних рефлексах, наблюдая за тем, как элитный воин Тумана налетел на Бога Самураев и попытался пробить его оборону одной лишь силой своего тела, улучшаемого чакрой.

Ударить правым кулаком левого, поймать его руку и сложить первую печать, используя ее. Не разъединяя пальцев, подтянуть левой рукой правого, сталкивая их друг с другом, добавить ему локтем той же конечности и сложить вторую печать. Нога бьет под подбородок все того же правого, в то время как с левым складывается третья печать, и он получает мощный удар лбом по носу. Пока оба падают, четвертая, и последняя, печать оказывается сложена, а техника Огненного Дракона посылается в тех, кто находится напротив.

Правый чунин скривился от боли и выпустил свое оружие, а потому: ударить левым кулаком правого, поймать его руку и сложить первую печать, используя ее. Не разъединяя пальцев, подтянуть правой рукой левого, сталкивая их друг с другом, добавить ему локтем той же конечности и сложить вторую печать. Нога бьет под подбородок все того же левого, в то время как с правым складывается третья печать, и он получает мощный удар лбом по носу. Пока оба падают, четвертая, и последняя, печать оказывается сложена, тело разворачивается автоматически, ведь в мозгу все эти сложные движения отточены очень и очень много раз, а техника Земляного Дракона посылается в джонина Тумана, которого проницательный Мусаси держал (хоть и с великим трудом) спиной к Сенсоме.

Быстро свернуть шею уже захваченному левому, ошеломить правого новым ударом ноги и отправить его в полет к своим друзьям, самому мгновенно стартуя туда же.

Шея правого чунина оказывается сломана, левый тихо стонет, и Сенсоме приходится опустить следующий далее в комбинации удар ногой, потому что он уже и не нужен. Вместо него, перерожденный буквально поднял на руках тело противника и бросил его в джонина… точнее, к его трупу — Мусаси мастерски воспользовался атакой Земляного Дракона и проткнул своего врага. Чунина он, не долго думая, тоже проткнул насмерть.

— Уебаны… — он наклонился над трупами шиноби. — Че он так разнервничался за пацана? Ебал его поди… Хуесо-о-ос…

— Спасибо вам, — Сенсома не обратил внимания на грубые слова мечника. — Что пришли на помощь.

— Хуйня, — отмахнулся тот. — Слушай, если уж нам драться с тем стремным парнем, может быть перестанешь быть красным полосатым уродом? Побереги силы.

* * *

— С-силен, гад! — восхищенно воскликнул Кагами, после того, как Мадара раскидал всех парней в ближнем бою и не дал применить Шиконаду Теневое Подражание. — Я даже от Сенсомы такого не чувствовал!

Великий Учиха, почти подобравшийся к Наоми, дернулся, как от удара, и мгновенно развернулся в сторону члена своего клана. Этой заминкой решил воспользоваться Рен с Амару, но Мадара прекрасно контролировал поле боя, так что собаковод и его верный напарник были легко отброшены небрежным движением ноги.

— Что ты знаешь про этого человека, молодой Учиха? — требовательно спросил Мадара. — Где он сейчас?

— Так мы тебе и сказали, ублюдок! — рыкнул Рен.

— Ребята, все в кучу! — скомандовал Шиконад. — Действуем, как обсуждали!

Детишки, которым Мадара даже мешать не стал, собрались вместе, встав так, чтобы прикрывать Наоми, а она сама начала вырисовывать какое-то особо мощное фуин на крыше дома (так как сражение велось на ней). Принимать сильные удары на грудь, оценивая мощь врага, великий нукенин любил, но откровенно поддаваться сейчас не хотелось. Хотелось получить ответы на свои вопросы…

— Стихия Огня!

— Прервите его, Рен, Сэдэо! — крикнул Шиконад, видя, что противник не дает им время на подготовку.

Чунины прыгнули одновременно, Амару рыкнул, оставаясь подле Наоми, которую хозяин приказал сторожить, а Кагами обессилено припал на одно колено — именно он больше всех до сего момента сражался с Мадарой в ближнем бою. Парни синхронно обступили бывшего Бога Шиноби с двух сторон — Рен слева, а Сэдэо справа, и началась потеха!

Перехват руки правого, одновременный удар по ноге левого — стоящий между ними Мадара выполнил этот прием на одних рефлексах, наблюдая за остальными… Остальные в шоке смотрели за тем, как их одноклассники так легко и просто попались в комбинацию нукенина.

Ударить правым кулаком левого, поймать его руку и сложить первую печать, используя ее. Не разъединяя пальцев, подтянуть левой рукой правого, сталкивая их друг с другом, добавить ему локтем той же конечности и сложить вторую печать. Нога бьет под подбородок все того же правого, в то времякак с левым складывается третья печать, и он получает мощный удар лбом по носу. Пока оба падают, четвертая, и последняя, печать оказывается сложена, а техника Огненного Дракона посылается в тех, кто находится напротив.

— Осторожно! — закричал Шиконад. — Техника Теневого Поднятия Трупа!

Тени от ниндзюцу Нара подхватили троих павших джонинов, ранее противостоящих Мадаре, и выставили перед Наоми, Амару, Кагами и Шиконадом как щит. Резко запахло жареной человечиной, из-за чего бедный Амару заскулил, но даже не подумал оставить свой пост!

Мадара же продолжал свое комбо. Быстро свернуть шею уже захваченному левому, ошеломить правого новым ударом ноги и отправить его в полет к своим друзьям, самому мгновенно стартуя туда же. Амару мгновенно бросается вперед в самоубийственной атаке, а над городом раздается полный боли и отчаяния крик Кагами:

— РЕ-Е-Е-ЕН!

Учиха лишь поморщился в ответ, успевая прервать технику мелкой Сенджу и схватить ее за горло. Остальную мелкоту раскидать можно было даже ногами, хотя их и осталось-то — Нара, Кагами, сама мелкая дочь Хаширамы и глава Хьюга, лежащий без сознания у ног нукенина.

— А теперь скажи мне: где сейчас находится Сенсома Томура? — потребовал Мадара у Наоми.

Девушка задергалась, усиленно пытаясь выбраться из стальной хватки бывшего главы клана Учиха, но тот держал ее крепко. Его раздражала эта девка, и в голову лезли мысли о том, что Хаширама (да и его ублюдочный брат тоже), наверное, сильно расстроятся, если их ненаглядная наследница сдохнет. А уж как будет рыдать Мито…

Четыре проникающих удара — четыре сквозные дыры в теле мелкой… Если не оказать ей первой помощи, она загнется от таких ран через час.

— А-А-А-А! — Кагами закричал уже на новой частоте, что сильно раздражало Мадару.

Великий нукенин тряханул девчонку пару раз и решительно двинулся к мелкому Учихе. Он уже занес над ним свою могучую длань, как тут…

Нечто острое резануло Мадару по запястью, отчего он дернулся и выронил Наоми! Никаких кунаев и сюрикенов в него никто не бросал, так что великий Учиха очень удивился, и…

— Настоящая Иллюзорная Смерть! — истошно закричал Кагами, а вокруг него стали появляться его иллюзорные копии.

— Такие клоны не могут ранить меня, — презрительно скривился нукенин, когда его кулак прошел насквозь иллюзии. — И это ты называешь…

Сразу четыре клинка, которые Мадара решил заблокировать руками, вдруг блеснули на солнце, чего обычно у иллюзорных клонов не было, а потом с чавканьем вошли в живую плоть, пронзая ее и даря настоящую боль! Но высокий болевой порог Учихи не признавал таких ран, и, пусть тело и среагировало на раздражители штатно — в одно движение ногой попытавшись их всех убить, глаза его были прикованы к заплаканным глазам Кагами.

В них алым светом горел Мангеке Шаринган…

Клоны Кагами были не осязаемы, но они ранили по-настоящему! Великий Учиха невольно восхитился подсознательным контролем своего «младшего коллеги» и тут же вырубил его. Как и ожидалось — клоны тоже испарились.

— Раз не хотите говорить, — Мадара развернулся к оставшимся детишкам, деморализованным, ослабшим, но не напуганным. — Умрите…

Техника Великого Огненного Уничтожения, выполненная в полную силу, могла уничтожить половину всего этого городишки и большую часть прилегающего к нему леса в придачу. Все равно делать тут уже особо нечего — его план сработал, так что теперь можно и уходить, захватив напоследок этого способного подростка-Учиху.

Вдруг перед глазами мелькнула красная молния, сенсорные способности засекли удивительно малые запасы чакры, а в подбородок…

— Искали меня, учитель?! — Сенсома попытался достать нукенина первым ударом, но тот вовремя закончил складывать печати и заблокировал руку бывшего ученика. — Я тут по вашу душу!

Пятые и Шестые Врата открылись легко, Печать на секунду мелькнула, что означало, что чакры там осталась половина, а после Мадара все же получил по лицу от Томуры, отправившись в длинный полет по крышам соседних зданий.

— Соберите раненых и охраняйте их! — только и успел крикнуть своим друзьям Сенсома. — Я с ним разберусь!

Мадара урона почти не получил, так что когда Томура закончил складывать печати, его бывший учитель уже стоял на ногах и был готов отразить Земляного Дракона. Он даже сделал это, избежав всех взрывов фуин, но его тут же настиг уверенный удар в тайдзюцу!

— Поразительная скорость… — прошептал очнувшийся Сэдэо. — Наоми, ближе — я тебя перевяжу.

— Убери свои кривые руки, пиздюк, — третьеклассники даже не заметили, как Мусаси подобрался к ним вплотную. — Лучше займись тем еблом, что лежит в отключке.

— Вы — цель нашей миссии? — спросил, меж тем, Шиконад.

— Судя по всему, — сосредоточенно кивнул Миямото. — И я очень хочу оказаться как можно, блять, подальше от этого вашего… Мадары.

Сенсома, тем временем, чуть отпустил своего противника, давая ему подняться и начать подпрыгивать. Третий Томое в исполнении сильнейшего Учихи в истории — смертельная техника, особенно если учитывать обладание им Мангеке Шарингана, дающего любому другому пользователю красных глаз сто очков вперед.

Но…

— Эти движения, — закричал Сенсома, удачно заманивая Мадару в ловушку и хватая его за ногу. — Я выучил еще в детстве!

Ужасный удар тела о бетон полностью сломал здание, в которое Томура впечатал бывшего учителя! Третьеклассники завороженно наблюдали за тем, как их лидер бежит к ним после победы над…

— Ты думал это все?!

Почти невредимый Мадара мгновенно оказался рядом с Сенсомой и врезал ему прямым в челюсть, дезориентируя парня и начиная одно из своих любимых комбо!

— Знаю и это!

Сенсома не собирался понижать взятый со старта уровень, так что тут же прервал комбинацию и атаковал в ответ. Его сила и скорость сейчас находились за пределами максимума человеческого тела, но даже так — Мадара успевал реагировать, отбивать и даже наносить свои собственные удары! Но Сенсома не был бы собой, если бы не заготовил козырей для битвы в тайдзюцу с бывшим учителем…

— Это же!.. — охнул Сэдэо, наблюдая за тем, как грамотно в свой боевой стиль Сенсома вплел удары по тенкецу Учихи.

Да, клан Томура был не способен надолго блокировать чакру противника, даже и попадая по тенкецу врагов, да и видеть он их не мог, если честно, но вот знать… Сразу после предательства Мадары, перерожденный досконально изучил построение его чакросистемы, так что сейчас он просто уничтожал сильнейшего нукенина в мире!

— Невероятно! Он побеждает! — воскликнул Кагами.

— Думаешь? — нахмурился Мусаси. — Взгляни внимательно — пиздюк уже сдулся, а вот Мадара продолжает получать удары, но не урон от них. Пацан думает, что достает его, но только зря тратит силы — этот человек нивелирует все его атаки!

И действительно, незадолго до того, как это понял Мусаси, Сенсома и сам пришел к таким выводам — он не побеждает, он полностью сливает бой! Мадара, увидев понимание этого в глазах своего «ученика», особо напрягаться не стал и просто провел ошеломительно быструю подсечку, выбивая землю из-под ног Томуры.

— «Небо… Оно, наверное, синее.» — перерожденный медленно летел параллельно земле. — «А с этим парнем приятно биться. Он умеет поддаться так, чтобы я чувствовал… Стоп! Поддаваться?! Я же должен его…»

В этот момент прямо перед его глазами появилась нога Учихи, с сумасшедшей скоростью опускающаяся прямо на лицо Сенсомы! Мадара не собирался оставлять свою ошибку в живых и остался сильно недоволен тем уровнем, которого тот достиг в Конохе без него.

Чавк! Нога величайшего нукенина врезалась в стальной клинок на полном ходу и даже поддалась его влиянию!

— Пиздец, пиздюк! — рыкнул Мусаси, с превеликим трудом отбрасывая ошеломленного Учиху прочь. — Втянул ты меня в ебаное дерьмо!

— Простите, Мусаси-сан, — перерожденный с трудом поднялся, чувствуя, что силы покидают его. Конечно, чакру он почти не использовал в этой скоротечной схватке, но за целый день, все же, потратил ее немало — осталось меньше половины. Приняв волевое решение, Сенсома выключил Печать. — Я смогу помочь только в ближнем бою. Техники пока лучше не использовать.

— Нам же не нужно его побеждать? — чуть нервно спросил Миямото. — Просто заставить отступить?..

— Ты думаешь, что это так просто? — рассмеялся Мадара. — Твое самомнение соответствует слухам. Ты же просто обычный мечник!

Мусаси оскалился и быстро рубанул Учиху по руке! Шаринган нукенина прекрасно видел это движение, но он не стал уклоняться — лишь защитил то место чакрой, дабы показать, сколь жалок человек, не имеющий ее. Чавк! Меч самурая с трудом, но вошел в плоть бывшего Бога Шиноби, заставляя последнего удивленно распахнуть глаза и отшатнуться, роняя теплые капли крови на холодный бетон.

— Ты!..

— Думаешь, меня бы прозвали величайшим мечником, если бы я не мог рубить плоть таких как ты? Хотя… — Мусаси с сожалением посмотрел на клинок. — Попортился, сука… Да и рука твоя все еще на месте.

— Думали отрубить ее? — усмехнулся Сенсома.

— Намеревался распополамить его, — спокойно кивнул мечник. — Придется попотеть.

— Бравада! — довольно рыкнул Мадара и бросился на своего противника — Сенсому за врага он уже не считал.

Мусаси уклонялся и блокировал, но резать в таком состоянии не мог. Ко всему прочему, запасы его выносливости подходили к концу, так что держаться хотя бы неподалеку от уровня ближнего боя Учихи было сложно и оставалось недолго.

— «Дыши!» — вбивал себе в мозг самурай. — «Дыши правильно и размеренно! Дыши, и ты никогда не устанешь!»

Но успеть за лучшим из шиноби он все же не мог, так что уже через десяток секунд хук Мадары прошел оборону Мусаси и… Оказался заблокирован Сенсомой!

— Атаковать я его не смогу, — усмехнулся перерожденный, с каким-то детским восхищением наблюдая, как Миямото незамедлительно режет правый бок Мадары. — Но я могу отвлекать и служить защитой.

— Вы двое… — зашипел нукенин.

Оказавшиеся не у дел третьеклассники ошеломленно наблюдали, как три великих воина сражаются, участвуя в смертельной схватке. Мадара без остановки налетал на своих врагов, но Сенсома всегда успевал заблокировать его удары в самый последний момент, что давало Мусаси резать и резать свою цель, добавляя все больше ран телу противника. Учиха не обращал на них внимания, пытаясь поразить уже Сенсому, но тот умудрялся не попадать под коварные атаки бывшего учителя и все время подставлять его уязвимые места мечнику! Казалось, будто Миямото и Томура сражались так тысячи раз — так велика была их синхронизация!

— Ну хватит! — зарычал Мадара и активировал Сусаноо. — Теперь вы точно умрете!

Сенсома быстро оттащил Мусаси от удара огромным клинком и тут же вернулся обратно, пытаясь своими кулаками пробиться сквозь защиту порождения Шарингана!

— Стой, малой! — самурай побежал к нему, но его просто сдуло воздушной волной, которую направил на него Учиха.

— Ты сдохнешь, мечник! — прогремел Мадара, и его Сусаноо резво резанул Миямото, никак не ожидавшего такой скорости от исполина, по плечу! — А теперь правая рука!

Сусаноо мощно ударило клинком рядом с самураем, а после потянуло его на себя, грозя просто распилить легенду на ровном месте! Сенсома, тем временем, отбил вторую руку с мечом, которая тоже намеревалась присоединиться к первой, но больше помочь никак не мог…

— Думаешь… — донесся до мигом нахмурившегося Мадары голос Мусаси. — Меня бы прозвали величайшим мечником, если бы я не знал, как уходить от урона мечом?!

Обычный человек просто бежал прямо за клинком Сусаноо, отчего тот никак не мог разрезать его. Да, некоторый урон от удара он получил, но вот основной — режущий — он смог мастерски предотвратить благодаря правильному движению своего тела!

— Техника Парных Мечей: Разрезающий Удар! — закричал из последних сил Миямото и впечатал в корпус синего монстра оба своих меча!

Мадара было криво улыбнулся, понимая, что его защиту не преодолеть, но несовершенное Сусаноо, внезапно, не выдержало натиск двух мечей в руках обычного человека! Но что это?! Сенсома подал чакру Молнии прямо в лезвия мечей Мусаси, отчего те стали куда сильнее, чем раньше! Да, руки Миямото тоже получали некоторый урон, но его основа была направлена как раз на то, чтобы продавить уровень обороны Учихи!

— Это какой-то бред! — загремел Мадара, резко формируя истинный облик своего Сусаноо! — Теперь я просто уничтожу весь этот город вместе с вами!

— Что будем делать, Сенсома? — сразу же спросил Шиконад, когда оба бойца вернулись к своим.

— Я бы мог попробовать закрыть его в земляном куполе — это моя сильнейшая техника Земли на данный момент, — Томура оценил размеры гиганта. — Но мне не хватит сил начинить его взрывами, а простую стену он проломит мгновенно.

— Эти блядские мечи сломались! — Мусаси выкинул обломки клинков. — Теперь я бесполезен в бою!

— Я… Могу…

Все резко повернули головы к Наоми.

— С-сенсома… Я могу использовать фуин… на твоей… стене… — девушка тяжело дышала из-за нанесенных ей ран, но оставалась в сознании и даже могла использовать чакру.

— Тогда мы идем, — кивнул ей Томура. — Ребята, уходите подальше. Встретимся там, где оговаривалось с учителями еще до прихода в Закс.

— Обязательно придите туда, — положил ему руку на плечо Шиконад.

— Обязательно придем, — кивнул Сенсома, подхвативший Наоми на руки. — Держись. Сейчас будет немного трясти.

Огромный исполин Сусаноо крошил здания на других улицах. Мадара решил еще немного поиграть с детками и тем мечником. Конечно, пусть он и кричал, исходя слюной, на них во время боя, ему доставило огромное удовольствие сражаться с ними. Этот парень — Сенсома, смог выучить парочку интересных приемов, а уж в тандеме с самураем он был просто великолепен! Да и примитивное Сусаноо им удалось одолеть…

— Есть у вас что в запасе, детишки?

Перерожденный приземлился с девушкой на главной улице города, осторожно опуская ее на землю.

— Послушай, держись за меня и… действуй, ага? — Сенсома внимательно посмотрел в ее глаза. — Я надеюсь на тебя.

Девушка не ответила. Вместо этого, она бросилась к нему на шею и… неумело, робко, но, в то же время, страстно, поцеловала его! Ее хватка, поначалу такая крепкая, все слабела, пальцы разжимались, а тело падало обратно на землю, но Сенсома, лишь на мгновение ошеломленный, успел придержать девушку и продолжить поцелуй.

— Я тебя люблю… — тихо прошептала Сенджу. — Уже давно и…

— Знаю, — улыбнулся Сенсома, еще раз целуя ее. — Я все знаю, Наоми. Но давай мы расскажем все друг другу немного позже, ладно? У нас тут Мадара…

Девушка кивнула, бледно улыбнувшись, и парень начал складывать печати. Их последовательность была очень долгой и сложной, но прилежный третьеклассник ни разу не сбился.

Десятки и сотни Земляных Стен объединились в один большой кокон, полностью закрывший великана Мадары! Из Сенсомы водопадом лилась в них чакра, но даже его мастерское владение Землей не могло дать ему возможность использовать эту технику без Печати. Да и она не смогла в нынешнем состоянии завершить покрытие всего колосса Сусаноо.

— Башка осталась снаружи, — Томура слабо усмехнулся, из его рта вылилась кровь, и он завалился прямо на Наоми, чуть приподнявшуюся на локтях.

Молодая куноичи улыбнулась, гладя любимого по волосам, и сложила свои печати, организуя Учихе большой сюрприз. После этого, она тоже отключилась, падая на холодную землю главной улицы Закса.

* * *

— Взрыва нету, — нахмурился Мадара, сложивший руки на груди, внутри Сусаноо.

Огромный земляной кокон, почти скрывший все Сусаноо, очень сильно удивил Учиху, никак не ожидавшего такой прыти от своего слабосильного ученика, но печати, засветившиеся внутри него после, ошеломили еще больше!

— Эта девчонка… Сенджу-Узумаки, — догадался Мадара. — Ну и что же делают эти печати?

Нукенин напряг свой взгляд и сенсорные способности, тут же ужаснулся и восхитился ловушке, приготовленной этими детьми и вылетел на крыльях своего Сусаноо в небо!

— Надо же — печати, поглощающие чакру. Пробудь я там подольше, и уже бы не взлетел. Идеальная тюрьма, — он осмотрел разрушенный город, трупы в нем и увидел две крохотные фигурки, лежащие друг на друге. — Ладно, сегодня я ухожу, оставляя вам жизни. Будем считать, что у нас вышла ничья, благодаря вашей совместной технике, — темно-синий исполин взмахнул крыльями, раздувая огонь в городе и разворачиваясь. — Интересно, что из вас получится через пару лет?

Разбор полетов

— И, как итог, миссия успешно выполнена, — услышал перерожденный знакомый голос и вскочил.

В лесу было холодно, а команды Конохи сейчас находились именно в нем: темный густой лес — совершенно обычный для Страны Огня. Палатки не ставили, а потому вскочил генин со спальника, в который его перед этим заботливо укутали. Спал он, судя по всему, долго, потому что тело слушалось плохо, а глаза только начали привыкать видеть.

К счастью, обилие красок в мире их не перегружало, так что привыкли они быстро.

— Рад что ты очнулся, Сенсома, — серьезно сказал Тобирама, стоящий у костра с Саске. — Мы думали, что ты можешь умереть.

— Тобирама-сама… Что вы?..

Юноша запнулся, когда увидел, что у его наставника перебинтован правый глаз, а свою левую руку он придерживает другой. Взгляд метнулся к остальным: Кагами мирно посапывал в своем спальнике, Шиконад играл в сеги с Хомурой, Кохару меняла мокрое полотенце на лбу спящей Наоми, Мусаси нигде не было видно, а Рен…

— Да… — сипло выдохнул Хирузен, сидящий под деревом и держащий в дрожащих пальцах сигарету. — Рена убил Мадара…

— А Шинмару-сенсея убил тот ловкий ублюдок, который ранил Саске-сана, — так же мрачно отозвался Шиконад.

— Миссия выполнена, но ценой больших потерь, — сказал Тобирама. — И это уж точно миссия ранга S.

— Да подождите вы с миссиями! Что с Наоми?! — перерожденный бросился к девушке, но на половине пути (а она находилась всего в паре шагов от него) захрипел и осел на землю.

Боль, прошедшая по телу, оказалась мучительной. Прислушавшись к себе, Сенсома понял, что он сейчас не в состоянии использовать Печать и Врата. Да он даже просто чакру по телу прогнать не в силах!

— Тебе еще нельзя резко двигаться, — с укором посмотрела на него Утатане.

— Но я вижу, что ты и сам это понял, — вставил слово Тобирама. — С Наоми все в порядке — у нее лишь сильное чакроистощение. Моя племянница отдала все силы на то, чтобы завершить вашу парную технику, а перед этим еще и получила тяжелые травмы…

— Как она? — уже спокойней поинтересовался перерожденный.

— Жить будет — раны мы обработали вовремя. Но на ее восстановление понадобится много времени, — заместитель Хокаге криво усмехнулся. — Я запомню твой взгляд, Сенсома. И твои обеспокоенные интонации.

— С тобой ситуация хуже, — Саске решил взять важный разговор с учеником на себя. — Из-за твоей Печати ты пропустил слишком много чакры через себя. Твой Очаг разгорелся и чуть не выжег себя сам. То, что ты в сознании, можешь двигаться и говорить, говорит нам о том, что тебе неимоверно повезло. Твое тело восстановится за пару недель — твои раны были не очень серьезны, так что это — лишь откат от Врат, но вот чакросистема… Точно об этом скажет лишь Акихико-сан в деревне.

— А вы как? — Сенсома вновь взглянул на его руку.

— Мы столкнулись с командой из Песка. Судя по всему — именно они были главными агентами Страны Ветра, так как в их составе оказались два джонина и два чунина. Шинмару погиб, ценой своей жизни дав мне шанс на завершающую атаку. Мне удалось выжить благодаря его жертве. За руку не волнуйся — ее вылечат в Конохе, а вот глаз мне не вернуть…

— Шиноби с одним глазом может исполнять свои обязанности, шиноби без руки — нет. Жаль, конечно, что пересадить новый едва ли удастся, но… Хоть жив остался.

— Ты говоришь очень циничные вещи, Тобирама, — Мусаси совершенно бесшумно подкрался к Сенджу со спины. — Хотя… Ты всегда был таким.

— Так же как и ты, Миямото, — Тобирама сурово глянул на мечника. — Ты опять надрался.

Сенсома пригляделся к самураю, но тот стоял ровно, не пошатывался и выглядел вполне себе трезвым. С виду нормальный, он, казалось, все же утаил в себе какую-то странность.

— Мне можно, — фыркнул Мусаси, вытаскивая из-за спины бутылку с мутным содержимым. — После той бойни мне это даже нужно. Необходимо, так сказать.

— Так сказать? — переспросил Сенсома. — Мусаси-сан, вы…

— Он не ругается, когда пьян в стельку, — подал голос Шиконад. — Я сам удивился.

Миямото, бросив ироничный взгляд в сторону Нара, усмехнулся и вновь исчез из виду, скрывшись в темноте леса. Не матерящийся, в таком пьяном состоянии, он, почему-то, показался Сенсоме очень подавленным.

— Ладно, я пошел готовить Печать, — развеял тишину Тобирама. — Наоми сможет выдержать это, а Сенсоме уже стало лучше. Через три часа сворачивайте лагерь.

— Хай! — Саске склонил голову, а когда поднял ее, заместителя Хокаге уже рядом не было.

Первый час, после ухода Сенджу, перерожденный лежал в спальнике, вспоминая сражение с Мадарой и очень много думая. Битва получилась… провальной. Он не смог сражаться на одном уровне с бывшим Богом Шиноби, хотя держался недурно. Шестые Врата давали возможность не проиграть сразу, но не давали шансов выиграть. Тайдзюцу, в котором молодой шиноби Конохи достиг огромных высот, не могло дать победу над легендарным Учихой. Ниндзюцу же… Остается лишь грустно улыбаться — ниндзюцу шиноби с аномально малыми запасами чакры, не умеющего использовать все пять природных преобразований, не способно тягаться с техниками человека, чакры которого хватит на целый день активного боя, да еще и останется. Томура не обманывал себя — если бы Мадара того сильно пожелал, они все были бы мертвы.

Он лишь недостаточно сильно хотел их убить…

Но долго лежать на одном месте и думать над своим поражением перерожденный в этом мире не любил, так что уже скоро он начал активно… ходить. Своими вялыми попытками он раздражал большую часть собравшихся шиноби, которые гневно отправляли его в постель, едва он приближался. Тело болело и не слушалось, но Сенсома упорно его мучал в надежде размять. Лишь Миямото Мусаси одобрительно кивал, когда его взгляд падал на паренька.

— Еще рано, Сенсома, — вдруг послышался голос Тобирамы.

Перерожденный недоуменно моргнул. За всеми своими стараниями и болью, он не заметил как дошел до Сенджу, тщательно выстраивающего какое-то сложнейшее фуин.

— Я вам помешал, Тобирама-сама?

— Зови меня проще, — усмехнулся тот. — Нет, ты можешь остаться. Скажи мне, что тебя волнует?

— Почему вы здесь? — вместо этого спросил парень. — Я понимаю, что вы — группа подмоги из деревни, но как так вышло, что вы обо всем узнали и пришли на помощь?

— Это глупый вопрос, — Тобирама капнул своей кровью на одни из узоров на земле. — Только я могу использовать пространственно-временную технику такого уровня на таком количестве людей. Очевидно — именно наша команда пришла бы помочь. Что до того, как мы узнали… Кто-то отправил сокола прямо с началом вашего боя, и тот долетел, ибо его некому было убивать. Мы пришли так быстро, как смогли, но все равно опоздали. Сенсома, ты умирал четыре дня.

Перерожденный ошарашенно отступил на шаг от спокойного Сенджу. Четыре дня! За это время его могли убить тысячи раз, особенно если бы Мадара того захотел. Лежать четыре дня в постели? Бывший учитель математики уже отвык от такого, хотя в этом мире он довольно часто посещал больницу с травмами, ибо много дрался на улицах. Четыре дня… Он никогда до этого столько не болел, а уж если еще и без сознания…

— Осознал? Саске довольно мягок с вами, так что не смог сказать. Ты же понимаешь, что можешь уже никогда больше не стать шиноби? Все скажет Акихико. Твоя жизнь теперь не в твоих руках. Но ты всегда можешь стать…

— Не важно! — перебил его Сенсома. — Не важно, если я не смогу использовать чакру! Не важно, если даже я лишусь руки! Я продолжу сражаться и, если надо, обучусь бою у Мусаси-сана! Вы не видели его в бою, но уверяю — обычный человек может сражаться с шиноби!

— Я это знаю, — усмехнулся Тобирама. — Ведь Миямото обучал и меня…

Они замолчали, и стало так тихо, что при желании можно было услышать звуки жизни в лагере. Сенсома прекрасно понимал, что Тобирама прав, и он может больше никогда не почувствовать ток чакры по своему телу, но и Сенджу понял, что Томура не остановится и не станет тыловиком. Этот парень был рожден воином.

— Эй, Сенсома, — позвал, наконец, Тобирама. — Ты не отступишься от своих идеалов пока не умрешь?

— Даже дальше… Намного дальше.

— И тебя не остановят смерти? Смерть Рена, смерть Шинмару… А если умрет и Шиконад? Хирузен, Саске. Умру я или даже Наоми? Ты ведь влюблен в нее? Что тогда?

— Я буду сражаться, — твердо отвечал Сенсома. — Я всегда буду сражаться. Такой уж я…

— Что же, — Сенджу со вздохом поднялся. — Значит — таков твой путь — путь битв. Ты чем-то похож на Мадару, но… В тебе нет той спеси и желания сделать мир лучше.

— Прикалываетесь?

— Нет… Я говорю как учитель.

Перенос сделали как и задумывалось — мешающих факторов не оказалось, так что Тобирама, собрав всех внутри Печати, активировал свою технику, перенося потрепанные, но живые, команды сразу в главный госпиталь Конохи.

— Акихико-сана сюда! — с трудом, но рявкнул Тобирама, поспешно усаживаясь на ближайший стул — перенос дался ему нелегко.

Еще хуже стало Сенсоме, ибо его нынешнее тело, не способное использовать привычную чакру, просто не было готово к таким перегрузкам. Парень упал моментально, прямо рядом со спящей Наоми, которая, на удивление, вообще никак не отреагировала на ниндзюцу Сенджу. Не ожидавшие такого сокомандники, растерялись, и даже сам Тобирама выглядел обеспокоенным.

К счастью, главврач госпиталя деревни скрытой в Листе оказался очень резвым и легким на подъем мужчиной, так что именно его окрик остановил «помощничков» от необдуманных и панических действий:

— Не трогать! Вы больше навредите, чем поможете! — он спешно подбежал к парню. — Тобирама-сан?..

— Истощил свое тело переливом чакры из Печати. Повредил себе все, что можно.

— В операционную! Живо! — двое дюжих санитаров бросились выполнять приказ. — Что с Наоми-чан? Остальные? Есть, кем заняться?

— Время терпит, — немного склонил голову Саске. — Спасите его.

— Постараюсь, — хмуро кивнул главный ирьенин в Стране Огня и метнулся за санитарами, бережно несущими Сенсому.

* * *

Дом главы клана Сарутоби находился совсем рядом с резиденцией Хокаге. Так уж повелось, что первый великий клан, поддержавший идею о Скрытой Деревне, сразу начал занимать лучшие должности и места. У многих кланов в Конохе были свои обязанности, которые, впрочем, были скорее добровольными, чем обязательными. Акимичи держали свою сеть ресторанов, Абураме заведовали разведением редких растений и добычей особо опасных ядов, благодаря возможностям своих жуков, а Яманака, например, торговали цветами, причем не только в деревне.

Клан Сарутоби отвечал за, ни много ни мало, торговлю Страны с другим континентом. Учитывая богатства страны, занимающей его целиком — Страны Света, клан Сарутоби считался богатейшим из всех других кланов шиноби в Стране Огня. Даже Сенджу, управляющие Конохой, не могли тягаться с ним в богатстве.

Но родня Хирузена была не столько торговцами, сколько шиноби — воинами, одними из лучших. А у таких людей всегда в почете строгие традиции…

— Теперь говори, — Саске вытер губы салфеткой. — Когда ты пришел на обед, ты выглядел чем-то озабоченным.

— Я рад, что отец уделяет свое внимание моим эмоциям, — улыбнулся Хирузен. — Жаль, что твой глаз не восстановить и не заменить.

— Это тревожит тебя? — усмехнулся глава клана. — Не смеши меня, сын. Рука уже в порядке, а глаз — пустое. Не в нем была моя сила, но в опыте и умении. Так что не ходи вокруг, да около, что ты хочешь узнать?

— Сможем ли мы принять Сенсому в клан?! — выпалил вдруг парень!

Даже опытный шиноби — Саске Сарутоби опешил от такой просьбы. Конечно, чисто формально, она была выполнима и даже не особо тяжело, но слышать это от своего сына, воспитанного в лучших традициях клана, да еще и о сироте? Пусть и не простом — это не меняет многого. Особенно интересен мотив, так сказать…

— С чего ты взял, что ему это нужно? — спокойно спросил Саске, не показавший эмоций.

— Господин Акихико лечит его уже два месяца, но результатов нет, ведь так? Все, что он говорит: «Подождите еще», но… Я не верю, что он сможет остаться шиноби, после такого…

— И что с того? — роль сурового и безразличного отца на этот раз далась с трудом, ибо Сенсома был для Саске не просто незнакомым человеком. — Зачем нам нужен в клане НЕ-шиноби-сирота?

— Но как же… — Хирузен смутился, но тут же взял себя в руки. Как всегда. — Он может пригодиться, отец. Например — быть тренером в тайдзюцу! Ты же знаешь, он хорош в роли учителя!..

— Зачем это? — прервал его Саске. — По-настоящему. Зачем?

Его сын как-то осунулся, опустил голову и, даже, шмыгнул носом. Такого за ним глава Сарутоби точно не припоминал. У Хирузена длительное время был лишь один друг-сверстник — Данзо Шимура из дружественного клана, но после поступления в Академию, мальчик завел себе еще много других и обзавелся с ними особыми связями. Признаться, этого в его обучении не планировалось, но связи было решено оставить, ибо и они смогли сделать его сильнее. И особо сильные связи у Хирузена были именно с Сенсомой.

— Ты бы видел Кагами, отец, — теперь уже Саске вздрогнул, так как он видел Кагами. — Вечно тоскливый… Он будто борется с чем-то внутри себя. С чем-то, что невозможно победить…

— Каждый шиноби…

— А Шиконад, — перебил его, будто не услышавший Хирузен. — Шиконаду была доверена команда, но теперь ни Рена, ни… Сенсомы, как шиноби… Он хочет уйти, отец. И господин Шикогеру поддержит его… Но знаешь, — чуть красные глаза поднялись и вперились в единственный Саске. — Кому хуже всего? Знаешь ведь… Наоми не спит ночами и почти ничего не ест. Господину Акихико приходится то и дело прерывать постоянное лечение Сенсомы, ведь Наоми оживает только когда рядом он. Госпожа Мито не знает куда себя девать — она уж точно не хочет позволить сироте, обучавшемуся у Мадары, забрать ее дочь. Но еще больше она не хочет потерять ее…

— И тогда ты и придумал это? «Тренер тайдзюцу клана Сарутоби!», да еще и вхожий в клан. Пха! После этого даже Дайме может спокойно отдать всех своих еще не рожденных дочерей Сенсоме в жены! Мне казалось, что ты не так привязан к своим одноклассникам…

— Но отец!.. — Хирузен вскочил с места, сжимая кулаки.

— Сын! — перекричал его не шелохнувшийся Саске. — Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, ибо Сенсома был моим дорогим учеником. Нет. Он остается моим учеником до того, как Хокаге не скажет обратного, но! Ты не продумал наш диалог. Ты считал, что я заведомо против твоей идеи, хотя твоим противником в этом является совершенно другой человек. Кто, как ты думаешь?

— Эм… — опешивший от такого Хирузен на миг растерялся. — Лорд Хокаге?..

— Ответ неверен, — Саске покачал головой. — На самом деле — Сенсома Томура будет главным препятствием твоему плану. Скажи мне сам, подумав перед этим, согласится ли он всю жизнь сидеть в Конохе и обучать молодняк? Заметь, я сказал «молодняк», ведь взрослых шиноби он обучать почти не сможет — обычный человек должен быть не просто выдающимся, чтобы соответствовать уровню шиноби — он должен быть легендарным. Ну так что? Каков, ты думаешь, будет его ответ?

— Я…

— Срочные новости! — в столовую дома главы клана залетел запыхавшийся посыльный. Особый посыльный, который мог вот так вот тревожить Саске и его семью. — Лорд Хокаге вызывает вас к себе, Саске-сама. Юный же господин должен явиться в Башню Хокаге к своему наставнику — Тобираме-сама.

— Кажется сегодня, наконец, мы получим ответы на все наши вопросы… — встал Саске с места.

* * *

— Ваша миссия зачтена как ранг S, Саске-сан, — тяжело вздохнув, «поприветствовал» Сарутоби Хокаге. — Все генины вашей группы получили право сдать экзамен на чунина, и ваше мнение по этому вопросу больше не учитывается. Хотя… Они обязательно к вам прислушаются, но…

— Хаширама-сама, — мягко оборвал его Сарутоби. — Я бы хотел оставить все это. Опустите ненужные формальности.

Сидящий в углу клерк аж вздрогнул и внимательно всмотрелся в лицо Саске. Кукаку Сао никогда не отличался трусостью, но он бы ни за что не перебил бы лорда Хокаге, да еще и в такой манере! И пусть он и работает тут всего три месяца, а Хаширама-сама прослыл добрым человеком, это…

— Как тебе будет угодно, Саске! — широко улыбнулся Хаширама. — Брат, прошу к столу.

Тобирама появился будто бы из ниоткуда, а в кабинет, тем временем, зашли все, кто принимал участие в миссии по защите Мусаси Миямото, включая его самого. Единственный, кого здесь не было, помимо покойных Шинмару и Рена…

— Сенсома, — одними губами прошептал Хирузен.

— Из-за смерти капитана второй команды и… потерь в личном составе, нами было принято решение изменить составы команд, — начал Тобирама. — Шиконад Нара! — юноша молча вышел вперед. — Ты действительно уверен в своем выборе, Шиконад-кун? Я воспитывал вас сильными.

— Прошу прощения, Тобирама-сама, — склонил голову молодой Нара. — Но я не могу называться шиноби, после того, что случилось.

— Как для чунина — ты справился отлично! — попытался улыбнуться Хаширама. — Если бы тебя не было, потерь…

— Могло бы и не быть! — рявкнул Шиконад, чем ввел Кукаку (клерка в углу) в шок. — Если бы Шинмару-сенсей увидел, что я не поддерживаю Сенсому и Кагами, то нас бы не отпустили к Мадаре! Я! Именно я стал причиной их гибели! Наоми! — девушка вздрогнула, а чунин моментально оказался на коленях перед ней. — Прости меня за то, что отпустил вас тогда с Сенсомой. Прости за себя и за него тоже. Я не могу называться шиноби… Простите…

Юный Нара, под ошарашенные взгляды своих бывших одноклассников, встал с колен и пошел к выходу. На удивление, ни Тобирама, ни Хаширама не стали требовать от юноши исполнения этикета или правил приличия — они просто смотрели ему в спину…

— Все документы готовы, брат, — тактично перевел разговор в сторону Тобирама. — Тебе остается их только подписать, и Шиконад…

— Очень жаль, что так вышло, — кисло улыбнулся Хокаге. — Надеюсь, Шикогеру найдет ему работу по душе…

— Это что же получается… — тихо произнес Сэдэо. — Хокаге-сама, я остался последним членом второй команды?

— К сожалению, — кивнул Сенджу. — Именно поэтому вам и предстоит, Сэдэо-сан, провести год под руководством Саске Сарутоби в его команде под номером три.

— Хокаге-сама! — тут же громко и эмоционально начал глава клана Сарутоби, склонив голову к полу. — Я прошу вас дать мне разрешение на прием в клан Сарутоби Сенсому Томура — ныне недееспособного члена третьей команды! Обещаю, что я…

— О чем вы, Саске-сан? — недоуменно спросил Хаширама, перебив джонина. — Сенсома Томура уже…

— Здесь! — в кабинет Хокаге с улыбкой зашел высокий симпатичный парень в очках. — Хаширама-сама, Тобирама-сан, Саске-сенсей, ребята… Наоми…

В помещении стало жарче. Сейчас все присутствующие увидели своими глазами того, кто считался одним из сильнейших шиноби в своем поколении. Они увидели воина, сражавшегося с могущественнейшим врагом и не проигравшего ему. Перед ними стоял человек, на которого всю его жизнь сыпались невзгоды и испытания, которые он преодолевал с неизменной улыбкой — той, которая и сейчас украшала его лицо. Без сомнений — Сенсома Томура был прекрасным шиноби.

Но сейчас никто в кабинете не смог ощутить от юного гения даже намека на наличие чакры…

— И, конечно, Мусаси-сен… сей? — полувопросительно сказал он, переводя взгляд с мечника на Саске, а с того на Тобираму.

— Сенсома! — вскрикнул Хирузен, бросаясь к другу.

— Ты в порядке, Сенсома-кун? — более сдержанно, но неожиданно мягко спросил Саске.

— Его состояние — стабильное, — в помещение, следом за Сенсомой, мягко вошел Акихико Намикадзе. — Хотя, как вы все, должно быть, почувствовали, чакры в нем нет.

Все еще раз с сочувствием посмотрели на Сенсому, а Хирузен, держа руки на его плечах, сильно-сильно сосредоточился, пытаясь уловить хоть один процент…

— Она есть! — обрадованно закричал он. — Господин Акихико, чакра Сенсомы есть! Она течет тонким ручейком, но… постоянно поглощается чем-то…

— Хвалю, Хирузен-кун, — улыбнулся главврач. — Чакра Сенсомы-куна действительно не ушла навсегда, и сейчас она поглощается специальной печатью, которую я, с помощью Мито-сама и Сэдэо-сана смог создать за те две недели, что Сенсома-кун провел в госпитале. Наоми-чан… ты, как дочь Мито-самы, должно быть, можешь объяснить принцип работы нашей Печати?

Все посмотрели на девушку, которая смело (а не как обычно) подошла к Сенсоме, взглянула ему в глаза, улыбнулась и погладила его правую руку.

— Печать находится тут, — девушка все же смутилась своего жеста перед отцом, который только руками на это развел. — Она поглощает все сто процентов чакры, которые Сенсома… Которые Сенсома может производить. Из-за малого объема этой самой производимой чакры, тратится вся производимая, да и этого не хватает. Мы смогли решить эту проблему, добавив к Правой Звезде мазок Луны, что, как известно… Ой, простите, вам, наверное, ничего не понятно? Грубо говоря — мы смогли сделать Печать, которая может поглощать природную чакру.

— Природную? — не понял Саске. — Но ведь эта чакра подвластна лишь господину Хашираме! Неужели вы придумали фуин-накопитель такой мощной энергии?!

— И да, и нет, — покачала головой Наоми. — Чтобы уметь поглощать природную чакру извне, необходимо иметь аномально большие запасы собственной чакры, что уже делает невозможной нашу технику конкретно для Сенсомы. Но что, если он будет поглощать природную чакру изнутри?

— Как же это?

— Кровь папы, конечно, — улыбнулась юная Сенджу отцу. — Она позволила добавить нам необходимый процент мощной чакры для поддержания этой техники. Грубо говоря мы воспользовались усвоенными остатками чакры папы, чтобы наша Печать смогла работать.

— И как же она тогда работает? Что она делает?

— Это расскажу я, — вклинился Акихико. — Прости, Наоми-чан, но ты слишком подробно все описываешь. Едва ли они поняли половину того, что ты озвучила. В общем, если просто — Сенсома-кун почти разрушил свои чакроканалы переливом чакры из своей Печати в свое тело. Перелив был чрезмерно спешным, из-за чего это и произошло. В обычной ситуации, шиноби бы погиб, но из-за необычайно тренированного физического тела, юноша выжил. Наша Печать позволяет накопить ему достаточно чакры, чтобы запустить технику, которую мы назвали…

— Божественная Регенерация Силы Сотни! — улыбнулся Сенсома. — Эта техника запустит деление клеток в моем теле, что позволит в миг восстановить все повреждения. Она столь мощна, что, может быть, даже излечит меня от дальтонизма.

— В теории, — осадил его Акихико. — Техника безопасна, и пока идет процесс накопления чакры, можно делать все, что угодно. Даже сейчас Сенсома-кун может открыть свои Первые Врата, хотя я бы пока не советовал этого делать. Единственный побочный эффект — ограничение на использование чакры. Никаких манипуляций с ней! Совершенно.

— И сколько времени будет идти накопление? — настороженно спросил Саске.

— Год, — ровным голосом ответил Акихико, выдержав его взгляд. — Ровно год Сенсома Томура не сможет быть шиноби.

Ровно год. Большой срок, учитывая, что Мировая Война может разразиться в любую секунду. В событии такого масштаба могут понадобиться все силы, и Сенсома оказался бы действительно важным фактором в противостоянии другим странам. К тому же — за год «простоя» шиноби очень сильно отстанет от других, ведь он не сможет тренироваться или просто сохранять форму. Исцеление оказалось очень дорогим…

— Именно поэтому, — привлек к себе внимание Тобирама, который, конечно же, был в курсе всех этих дел. — Я и предлагаю Саске-сану временно отдать своего ученика под опеку…

Все посмотрели на легендарного мечника. За все время знакомства с этим воином, шиноби Конохи уяснили несколько простых вещей: он постоянно ругается, но перестает, когда пьян; он почти всегда пьян; когда он трезв — он может потягаться с кем-то, не далеким от уровня джонина; он редко трезв. Все впечатления, оставленные им после битвы с Мадарой, довольно быстро затерлись негативными сторонами самурая. К тому же — у него было явно темное прошлое…

— Че пялитесь? — хмуро рыкнул Мусаси. — Особенно ты, одноглазый. Не бойся — пиздюка я в обиду не дам.

— И ты сможешь сделать это? — скептично спросил Саске. — Сможешь за год сидения в Конохе сделать его сильнее?

— Никто и не собирается сидеть в вашей дыре, дебил! — парировал Миямото. — Мы отправимся в годовое странствие. Я не думаю, что смогу научить парня истинному владению клинком, но он, по крайней мере, точно научится пользоваться разнообразным железом. Увидев его стиль боя, я могу сказать — вся его сила значительно уменьшается, когда его противником становится мастер меча или даже просто парень с кунаем.

— Истинное владение? — заинтересовался, вдруг, Хокаге. — Мусаси, а ведь ты никогда раньше не говорил о таком. Когда ты учил меня, я такого не слышал.

— Вот видите, ядаже этого идиота смог научить, — усмехнулся гордый Миямото, ловя ошарашенные взгляды присутствующих. — Но тогда я и правда не умел использовать истинное владение. Я закончил его совсем недавно — два года назад.

— А ты не мог бы… — глаза Сенджу явственно сверкнули интересом, ведь он был тем, кто отлично знал уровень Мусаси. — Продемонстрировать мне свое владение?

— Я даже готов побыть манекеном, — усмехнулся Саске, становясь напротив Мусаси. — Попробуй ранить меня, мечник, и я разрешу тебе взять моего ученика с собой.

— И никаких последствий? — самурай оскалился, видя, как Сарутоби достал кунаи из подсумков. — Это будет весело…

А дальше произошло то, о чем еще долго будут шептаться самые высшие круги власти в Стране Огня. Мечник, по имени Миямото Мусаси, в тот день стал негласным джонином высшего ранга и создателем-обладателем техники ранга А. Единственным обладателем…

Казалось, что самурай не делает ничего опасного — он отошел на шаг от Саске, закрыл глаза и сосредоточился. Оба его клинка, которые он забрал из своего схрона сразу после уходя из Закса вместе с алкоголем и Свитком, сейчас находились в ножнах, и из его стойки выхватить их было невозможно.

Но он и не собирался их выхватывать…

Плавно поведя руками, он начал быстро размахивать ими, сжимая при этом кулаки. Точнее… он не сжимал кулаки, он сжимал что-то в кулаках! Но что же это?

— Призрачные мечи? — недоуменно моргнул Хирузен.

Все ошарашенно смотрели, как в руках великого мечника материализуются клинки. Для каждого их вид был индивидуальным, но во всех видениях была одна общая деталь — даже на вид, они были просто бритвенно острыми…

Резкий взмах, вскрик, и Саске падает на колени перед самураем, гордо поднявшим голову.

— Как художник, что может рисовать картину лишь своим воображением, а после показывать ее остальным, я могу сражаться и без своих мечей. Точнее, — он усмехнулся. — Я умею резать без мечей. Это и есть — истинное владение.

Возвращение в деревню, где все немного изменилось

— Год уже давно прошел… — хмурый Тобирама смотрел на деревню из окна кабинета Хокаге.

— Война может начаться уже совсем скоро, — Хаширама грустно улыбнулся. — Но, боюсь, я не смогу в ней участвовать. По крайней мере — не в полную силу…

— Не тебе говорить такое, брат! — тут же вспыхнул младший Сенджу. — Хокаге не должен сомневаться и бояться! Он должен защищать Страну и ее жителей!

— Прости-прости, Тобирама, — рассмеялся, почти как раньше, Хокаге. — Но я ведь и правда не в лучшей форме.

Его заместитель не ответил, нахмурившись еще сильнее…

Четыре месяца назад они оба узнали страшную правду — Хаширама умирает. Медленно, но верно, его тело сжигает само себя, теряя легендарную силу.

Злая шутка судьбы — регенерация клеток, которая не раз спасала Первому Хокаге жизнь, теперь станет его смертью. Организм не всесилен, и за все нужно платить. Хаширама был единственным человеком с такой странной… особенностью тела, так что об этом узнали только когда он начал непосредственно умирать.

Акихико был непреклонен — еще четыре, максимум пять лет, и Хокаге умрет в своей постели. Обессиленный и больной.

— Поэтому ты ночуешь здесь в последнее время? Не хочешь волновать родных…

— Я никого не хочу волновать. О моей проблеме знаем только мы с тобой, да Акихико. Остальным эта информация лишь навредит.

Потеря Хокаге, как символа мира и спокойствия, действительно станет ударом для всей Страны. Конечно, Тобирама легко возьмет на себя обязанности старшего брата, но…

— Если объявится Мадара, мы будем бессильны без тебя, — младший брат угрюмо глянул на старшего. — Ты должен, как минимум, выглядеть прежним, понимаешь? Ты — опора мира во всем мире, Хаширама. Ты обязан жить и сражаться! Такова твоя судьба!

— Не завидно, правда? — кисло усмехнулся тот. — Не волнуйся, я все понимаю. Кстати, я только сейчас понял, что я не понял… Что означает твое: «Год уже давно прошел…»?

Хмурое выражение лица, скопированное с альбиноса с целью немного разрядить обстановку, эффекта не дало — брат по-прежнему смотрел в окно.

— Сенсома с Мусаси должны были вернуться два месяца назад, — ответил Тобирама.

— Они точно не покидали Страну, если ты об этом, — оживился сменой темы старший Сенджу. — Но и патрули их не замечали. Последнее сообщение от них было девять месяцев назад?

— Да. Тогда они сказали, что обрывают связь для более полных тренировок…

Сенсома Томура, ушедший с великим мечником — Миямото Мусаси на тренировки, должен уже был возвратиться в деревню. И Хокаге и его заместитель возлагали большие надежды на юного гения битв, которого в свое время воспитывал и сам Мадара. Хотя, пожалуй, у Хаширамы было больше причин ждать скорейшего возвращения юноши из его тренировочного путешествия.

— Мито постоянно ругается с Наоми, — сокрушенно выдохнул он. — Я даже боюсь встревать во все это…

— Ты о том блондине? — усмехнулся, наконец, Тобирама. — Он довольно хорош — джонин в его возрасте… Пожалуй, он бы смог составить конкуренцию даже Хирузену.

— Ну, Сарутоби растет не по дням, а по часам, — улыбнулся в ответ Хаширама. — Он же тоже уже джонин, да еще какой…

— Хочешь сосватать Наоми ему? Это даже забавно…

— Мито считает, что дочке нужна видная пара, — нейтральным голосом сказал Хокаге. — Тороки подходит, как никто другой — клан Сенджу, приличные навыки, достойное воспитание и даже чувства! Он же и правда влюблен в девочку с самого детства. Ах, какая бы была пара…

— Мне кажется, что мы должны дать Сенсоме шанс, — Тобирама нахмурился, когда почуял, что одного из его лучших выпускников хотят так банально и нагло «подвинуть». — Будет нечестно так его «обставить».

— «Наоми пора выходить замуж», — безэмоционально повторил слова своей жены старший Сенджу. — Ты же знаешь — Мито нормально относится к Сенсоме, как к… просто парню. Как парню, который не парень Наоми, понимаешь?

— «Наоми-чан только самое лучшее»! — спародировал, в свою очередь, младший брат. — Как глупо. Пусть девочка сама решает все для себя.

— Но ведь Сенсомы давно уже нет, — в голосе Хокаге послышалась надежда. — Может она оставит свои чувства к нему?

— Ты прав… Сенсомы уже давно нет…

Алые глаза все так же смотрели на Скрытый Лист, а мысли двух влиятельнейших его людей крутились вокруг дочки главы селения и безродного паренька — сироты, но гения, который должен был вернуться уже два месяца назад…

* * *

— Я же сказала — я люблю Сенсому! — донесся молодой девичий голос с первого этажа центрального здания Конохи.

Это здание знали все жители, ведь именно тут проживала семья Хокаге последние четыре года, в то время как сам Хаширама все чаще оставался в своей Резиденции.

— Это решать не тебе, Наоми! — грозно отвечал другой, более взрослый женский голос.

— Как это не мне?! А кому еще решать, у кого будет мое сердце?!

— Сердце не продолжит род Сенджу! К тому же твой Сенсома — безродный! Он тебе не пара!

— С каких пор ты стала так его называть?!

— Наоми! Куда ты… А ну стой, Наоми! Наоми!

Массивная дверь резко распахнулась, выпуская на улицу растрепанную красноволосую красавицу, лет восемнадцати. Дочка Хокаге была личностью популярной в деревне, особенно у мужского пола, так что и узнали ее быстро. А раз узнали, то и улица вмиг опустела — все знают, что шиноби не любят, когда их слабости видно.

Хотя не так уж и опустела улица…

— Ай! — девушка, не разбирая дороги, бросилась прочь от дома, но почти сразу же врезалась в кого-то высокого и крепкого. — Поосторожней надо! — рявкнула она.

— Наоми-чан? — удивленно спросило препятствие знакомым голосом.

Молодая Сенджу подняла глаза, рассматривая того, в кого только что влетела.

Он был молод, так же как и сама девушка, высок и довольно смугл (хотя и в рамках обычного для Конохи). Его аристократичное и, без сомнения, красивое лицо украшала небольшая бородка и два черных, хитрых и очень умных глаза, которые, казалось, видят Наоми насквозь, будто Бьякуган Хьюга. Волосы каштанового цвета стояли торчком, что придавало парню немного неофициальный и даже неряшливый вид, но любой знающий человек мог твердо сказать, что Сарутоби Хирузен всегда был очень аккуратным и серьезным молодым человеком.

— Наоми! — вновь донеслось из раскрытой двери.

— Идем! — девушка решительно взяла бывшего одноклассника за руку и побежала с ним по улицам селения.

Со стороны это выглядело более чем интересно — два наследника величайших кланов в Конохе устроили забег с препятствиями по узким и грязным улочкам деревни. Дополним картину переплетенными руками и тем, что «ведущей» была Сенджу, и забег плавно перерастает в тему для разговоров всех бабушек селения.

Наоми и сама не понимала, зачем взяла с собой Сарутоби, но отпускать его руку на половине пути уж казалось довольно глупой идеей, так что молодая Сенджу крепко держала парня, не выглядящего хоть капельку смущенным или удивленным. Времени на раздумья у него было достаточно, так что когда девушка в очередной раз собралась повернуть, он уже сам остановил ее и повернул в другую сторону.

Теперь, даже если бы Мито Узумаки вдруг решила устроить погоню за своей дочерью, ей бы пришлось изрядно потрудиться, чтобы найти ее.

Наконец, забег был окончен, и Хирузен с Наоми смогли отдышаться.

— Зачем ты, уф… меня, х-хаа… остановил?.. — тяжело дыша, спросила Наоми. — Мы бы, хах… из деревни ушли…

— Мне не нужно было уходить из деревни, — спокойно парировал Сарутоби, который совершенно не устал. — Отец попросил меня проверить южный вход в деревню. Сегодня там ребята из нашего клана.

— А если, уф… Да что же такое-то?! Хах… — девушка все никак не могла восстановить дыхание, а потому ее сильно возмущало то, что Хирузен выглядел совсем свежим. — Господи… — она сделала пару глубоких вдохов, пустила по каналам немного чакры и резко выпрямилась. — А что если мама нас найдет?

— Госпожа Мито, — иронично посмотрел ей в глаза Сарутоби. — Будет бежать. По тем грязным закоулкам. Ага-да, держи в курсе, — парень прищурился и достал пачку сигарет. Не предлагая, закурил. — Ты уж совсем-то ее не демонизируй. На кой ей гнаться за тобой? Чтобы сказать что Сенсома — не выгодная для тебя партия еще раз?

Наоми вздрогнула и посмотрела на бывшего одноклассника. Тот веселым не выглядел, а его взгляд, устремленный куда-то вдаль, примерно в сторону южных ворот Конохи, показался ей очень тоскливым…

— Ладно, пойдем, — махнула рукой Сенджу. — Хоть прогуляюсь с господином джонином.

— И ты туда же, — усмехнулся отвлекшийся Хирузен. — Хотя… С твоих уст даже звучит приятней.

До ворот идти было не долго, но и не близко. Бывшие одноклассники разговорились. Они не так уж и часто встречались после ухода Сенсомы, но связь иногда поддерживали, особенно когда вот так вот встречались на улицах. Наоми узнала о том, что Сарутоби только вернулся с миссии из Страны Железа. Поддерживающая нейтралитет ко всем остальным Странам, она оказалась довольно занятным местом, о котором парню было что рассказать. Хирузену же пришлось выслушивать обвинения девушки в адрес ее матери, а так же предотвращать ее слезы ударными порциями мороженного, купленного по скидке «господам шиноби» в ближайшем магазинчике. Наоми жаловалась на жизнь, на предприимчивую мать, на бездействующего отца, на красивого, зараза, «жениха» и на безмозглого Сенсому, оставившего ее одну среди всех этих бед.

— Ты все еще работаешь с дядей? — Наоми отвлеклась от своих горестей, когда Хирузен похвастал своим званием в десятый раз.

— Конечно. Пусть я и джонин, но опыта у него еще столько, что мне лет десять за ним хвостиком бегать. Да и не гожусь я пока в наставники молодым, да ранним, — Сарутоби легко признавал свои недостатки (коих было очень мало). — А как твои успехи на миссиях? На твоем месте я бы попробовал отвлечься, выполняя свою работу.

— Если бы… — вздохнула Сенджу. — Мама уговорила отца и дядю, и теперь наша команда либо отдыхает в деревне, «производя необходимый патруль», либо побивает бандитов и прочую мелочевку под прикрытием отряда АНБУ… Саске-сенсей терпит, но вот Сэдэо и Кагами уже стонать начинают от безделья.

— Никогда не поверю, чтобы глава Хьюга и Учиха с Мангеке Шаринганом…

Договорить Сарутоби не смог. Они уже подошли к южным воротам, и картина, увиденная ими, ошеломила обоих…

* * *

— Блять, как же жарко!

— Заткнись, парень, — усмехнулся Миямото. — Мы пришли.

Его ученик — молодой юноша в очках, наконец поднял голову.

Он был почти высок, но не дотягивал до этого слова каких-то пять-шесть сантиметров. Красив лицом, хотя Мусаси, как и многие другие, считал, что очки лишь портят общий вид. Его мускулатуре позавидовал бы любой боец — тело парня полностью состояло из развитых мышц, но при этом не выглядело монструозно-безобразным, как у большинства тех, кто решил «накачать мускулы». Уверенный, чуть плутоватый взгляд, взлохмаченные волосы — любой незнакомец принял бы Сенсому за обычного нагловатого юнца, но за всем этим скрывался недюжинный интеллект и страсть.

Страсть к битвам.

— Господин Мусаси! — оживился один из стражников-копейщиков, которых ставили с внешней стороны ворот деревни.

Этот пост был скорее показательным, чем необходимым, но воины на нем дежурили настоящие, пусть даже они не умели использовать чакру. И конечно, среди таких людей личность величайшего самурая была очень известна. Бог Мечников был почитаем и узнаваем многими «воинами без чакры».

— Добрый день, стражник-сан, — Сенсома вышел чуть вперед. — Нужны ли какие-то документы, подтверждающие наши личности?

— Господина Мусаси я знаю, — мужчина мазнул взглядом по протектору Конохи, повешенному на поясе Сенсомы. — А вот вы, господин шиноби, представьтесь.

— Сенсома Томура — восемнадцать лет, — улыбнулся тот. — Мы с Мусаси-сенсеем вернулись, наконец, домой.

Второй стражник, убежавший как раз в тот момент, когда его напарник окликнул мечника, вернулся и помахал им рукой.

— Все в порядке, проходите, — козырнул стражник. — Доброго дня, Мусаси-сан.

Сторожевые посты в Конохе нельзя было назвать надежными: два лентяя-чунина, сидящих в пристройке к огромным воротам круглые сутки; стражники из числа обычных ополченцев; эти самые огромные ворота, которые закрыть можно только с механизма, находящегося, непосредственно внутри (о чем вообще не многие знают). В общем — сторожевые посты в Конохе нельзя было назвать надежными… на первый взгляд, конечно.

На самом деле — лентяи-чунины были вполне себе джонинами среднего уровня, к тому же, их было больше, чем двое. Внутри ворот действительно находился механизм, но там же находился и отряд, управляющий его работой, а так же парочкой других механизмов, которые уже служили не для открытия-закрытия ворот, а для полноценного нанесения урона всем глупцам, решившим, что ворота плохо охраняются. Там же находилась и большая фуин, которая в любой момент разнесла бы весть о нападении по всей Конохе. Не стоит забывать и об отрядах Хьюга и Учиха, патрулирующих местность в радиусе километра от ворот — эти шиноби могут не только издали заметить врага, но и легко сделать так, чтобы больше его никто не заметил уж точно.

Дежурящие сегодня джонины не стали уточнять личности прибывших повторно — они каждый день получали свежие списки ожидаемых людей и просто тех, кого велено пропускать в деревню, а уж эту парочку все ждали давно и с нетерпением.

— Все же приятно вновь вернуться сюда! — широко улыбнулся Сенсома, смотря на Коноху. — Мне кажется, или деревня стала больше?

— Не кажется, пацан, — Миямото покрутил головой. — И где этот ебаный кабак? Он же всегда был здесь!

— А-а-а! — перерожденный погрозил пальцем своему учителю. — Сначала нам нужно посетить лорда Хокаге и отчитаться об окончании тренировок.

— Нахуй его, — буркнул мечник, но послушно пошел за учеником.

Но уже через пару шагов прибывшим пришлось остановиться, ведь Сенсома, неожиданно увидел встречающих!

Похорошевшая за год Наоми и возмужавший Хирузен о чем-то увлеченно болтали, идя прямо к южным воротам. Глядя на них, Сенсома тут же вспомнил свои «академские» годы, проведенные как раз с этими ребятами. В памяти отразилась и боль, которую он испытал, когда погиб Рен и ушел Шиконад, однако негатив не задержался в мыслях надолго, потому что красотка-Сенджу, наконец, увидела его и тут же узнала!

— Сенсома!

Девушка, казалось, в одно движение преодолела пять-шесть метров, разделявших их, и тут же налетела на возлюбленного, краснея, но не пытаясь сдержать эмоции. Они не целовались, лишь обнялись крепко-крепко, вдыхая запах друг друга и, казалось, говоря, но без слов. Их эмоции, будто цветок, расцвели над ними, давая возможность и удивленному Хирузену, и черствому Мусаси прикоснуться к этим чувствам двух пылких молодых сердец, нашедших друг друга.

— Ты стала еще милее, — улыбнулся перерожденный, вдыхая запах волос девушки. — Такая… Удивительная…

— С-спасибо, — Наоми, уже давно не видевшая своего кумира, могла лишь еще больше покраснеть и уткнуться лицом ему в плечо.

Мусаси с Хирузеном уже начали неспешный разговор, простые зеваки, по-доброму смотревшие на воссоединение любимых, отправились дальше по своим делам, и, казалось, ничто не помешает этим двум наслаждаться этим моментом, который они беззастенчиво стали растягивать в вечность.

— НАОМИ!

Резкий окрик и толчок в грудь Сенсомы произошли одновременно. Миямото и Сарутоби даже отреагировать не успели, хотя они были готовы дать руку на отсечение — секунду назад этого парня там не было!

— Как ты смеешь трогать ее, бродяга?! — с вызовом и ненавистью рыкнул на опешившего перерожденного юноша.

Высок, белокур, статен. Этот парень явно был отпрыском богатой семьи, так как его одежды были дорого расшиты, а взгляд так и истончал надменность — истинный аристократ.

— Эй, Хирузен! Ты что, совсем слепой?! — блондин повернулся к Сарутоби. — Какого черта ты позволяешь какому-то генину лапать Наоми-чан? Наоми-чан, — он повернулся уже к девушке. — Ты в порядке? Он не оскорбил твоих чувств? Ибо клянусь честью — я втопчу его в грязь столько раз, сколько секунд ты чувствовала себя с ним неуютно!

— Прям какой-то рыцарь на белом коне, — усмехнулся Сенсома, демонстративно почесав в затылке. — Ты кто? Муж ее?

— Жених, — припечатал мрачный блондин. — И тебе сейчас конец.

Перерожденный оскалился и напрягся, разом сгоняя всю спесь с «жениха» и показывая — он — боец. Тот, в свою очередь, начал делать шаги…

— Успокойся, Тороки! — пришла в себя, наконец, Наоми, вставая между ними. — Это Сенсома, помнишь? Я говорила о нем!

— Этот? — блондин остановился. — Наоми-чан, у тебя такой плохой вкус?

— Пха-ха-ха-ха-ха! — рассмеялся Миямото на всю улицу. — Слыш, пацан, а у тебя, походу, рога скоро прорастут!

* * *

— Значит, ваши тренировки прошли успешно… — довольно подытожил отчет Сенсомы Тобирама. — Но почему так долго?

— Мы проебали меч, — вставил слово Мусаси.

— В смысле…

— Мы. Проебали. Меч.

Альбинос стрельнул яростным взглядом, но от ругани воздержался, вместо этого переведя взгляд на парня.

— Мастер Миямото выкрал для меня клинок из Страны Ветра, но перетащить его через границу нам не удалось, — невинно пояснил тот. — Вот и причина задержки.

Офигевший от такого Тобирама даже отошел на шаг, мимолетно глянув на старшего брата. Того, ожидаемо, вся эта ситуация забавляла и веселила, так что помощи ждать было не откуда. Да и какой, к черту, помощи?! Мусаси — стихийное бедствие мировых масштабов, так что можно лишь благодарить богов, что они не вляпались в заварушку посерьезней чем незаконное пересечение границы, контрабанда и… Дьявол знает что еще!

— Ладно… — Сенджу выдохнул. — Хорошо… С этим после разберемся. Сейчас важно следующее — Сенсома, ты готов вернуть себе чакру?

— Конечно! Вы можете себе представить спарринги с Мусаси-сенсеем без чакры?! Да я целый год мечтал вернуть ее!

— Тогда тебе повезло, потому что Акихико, как и Мито, я уже позвал, — криво усмехнулся Тобирама.

Главврач, будто только и ждал этих слов — без стука вошел в кабинет Хокаге. Удовлетворенно осмотрев «пациента» и убедившись в том, что тот все еще жив, лучший ирьенин Конохи положил свои руки на руку Сенсомы. Узумаки Мито пришла чуть позже и, ничего не говоря, тоже приложила свои руки.

Хаширама, Тобирама и Мусаси завороженно наблюдали, как перерожденный морщится от срыва Печати, а после прямо над его рукой раскручивается маленький вихрь! Он вращался с немыслимой скоростью около десяти секунд, распавшись по окончании срока.

Даже Миямото, не умеющий чувствовать чакру, понял, что все прошло успешно — ромб на лбу его ученика налился цветом в считанные мгновения…

— Побочный эффект… — Акихико заинтересованно склонил голову к Печати Силы Сотни. — Что чувствуете, молодой человек?

— Я… — Сенсома прислушался к своим внутренним ощущениям. — Думаю, чакра в Печати стала немного другой… Похоже это и есть та самая «лечебная часть».

— Видимо за два месяца накопился избыток, — предположил Намикадзе. — И я рад, что вас не разорвало прямо тут. Значит — все прошло успешно.

— Умеете обнадежить… — Сенсома покосился на необычайно-молчаливую Мито, но решил не лезть к ней. Особенно после инцидента у ворот.

— Итак, Сенсома, — Хаширама, с извечной улыбкой, посмотрел на парня. — Ты вернул себе чакру и, я надеюсь, приобрел новые силы, так что теперь ты должен будешь пройти экзамен на повышение квалификации…

— Что? — не понял перерожденный. — Но разве это не по желанию?

— Скажем так — это твоя особенная миссия — пройти грядущий экзамен на чунина, который начнется…

— Через три недели, — подсказал Тобирама.

— Через три недели. Этот срок я даю тебе на то, чтобы ты вновь привык к своей чакре и техникам, а после — ты отправишься в Страну Железа!

— Именно там будет проводится грядущий экзамен, — пояснил Тобирама. — И именно туда отправят своих самых перспективных генинов все Великие Страны.

— Но ведь война же на носу…

— Именно поэтому мы должны показать, что Коноха все еще является сильнейшей Скрытой Деревней. Утатане и Хомура тоже примут участие в экзамене — Хирузена уже назначили джонином, к сожалению. В Стране Железа есть все необходимые условия для честного экзамена — местные самураи — великая сила на своей территории. Сопровождать вас будет Саске Сарутоби — джонин Конохи и Хирузен Сарутоби — еще один джонин Конохи.

— Пойди туда, Сенсома, — улыбнулся Хокаге. — Пойди и покажи всем, что Страна Огня и Деревня Скрытого Листа являются сильнейшими в мире! Ты же справишься, генин Конохи?

Сенсома молча повел правой рукой по кругу, пока, наконец, все не увидели бледноватый призрачный клинок, который он «держит» в ней.

— Я готов, лорд Хокаге, — улыбнулся перерожденный. — Ведь экзамен — это битва.

Экзамен на чунина (первая часть)

Кагами резко пригнулся, уворачиваясь от палки, заменяющей Сенсоме меч на тренировках, а Сэдэо, наоборот — атаковал, пользуясь отвлеченностью перерожденного, ударами в спину. Но Сенсома оказался гораздо быстрее… Он резко развернулся, свободной рукой пытаясь дотянуться до лица главы клана Хьюга, в то время, как его левая рука с палкой все еще продолжала движение. Он не использовал силу инерции, даваемую взмахами его «меча», для ускорения — в данной ситуации это было не нужно. И это дало свои плоды: когда Кагами начал выпрямляться, после своего уворота, остановленная прямо в полете грубой силой палка впечаталась ему в ухо. Сэдэо же, отбивший руку своего бывшего одноклассника, которую тот направил к его лицу, на мгновение отвлекся, увидев удар, пришедшийся по Кагами, а потому не успел отреагировать на молниеносный пинок Сенсомы, пришедшийся ему прямо по корпусу.

Хьюга отлетел на пару шагов, а Учиха сам отскочил, держась за ухо.

— В реальном бою, — усмехнулся Сенсома. — Я бы отрезал тебе это ухо, Кагами. Как минимум.

— Тогда, — Учиха развеселился и даже подпрыгнул, забыв о стрельнувшей в голове боли. — Как ты будешь плясать против этого?

Три Томое в его Шаринганах закрутились, изобразив новый, уникальный узор, похожий на… треснувшее зеркало черно-красного цвета. Улыбающийся перерожденный перевел взгляд на Сэдэо, который тоже решил играть всерьез и встал в низкую стойку Мягкого Кулака — движения Сотен Капель Дождя — одна из сильнейших техник белоглазого клана, которой могут владеть лишь сильнейшие, которым покровительствует сам глава.

Не сговариваясь, но абсолютно синхронно, нынешние члены команды номер три бросились на своего оппонента с разных сторон!

За прошедшую, с возвращения чакры, неделю Сенсома полностью вспомнил, как ей владеть. И пусть он целый год не мог провести даже самый тоненький ручеек чудо-энергии по своим каналам, он каждый день вспоминал — каково это. Так же, пусть Мусаси и требовал исключительного отношения к тренировкам меча, он, все же, разрешал ученику уделять некоторое время на то, чтобы складывать ручные печати. Мастерство владения этим аспектом жизни шиноби — одно из важнейших умении любого пользователя чакры, и у Сенсомы оно было велико.

«Освоившись» в своих утраченных на год способностях, юноша решил показать своим друзьям, чего он достиг за прошедший год и посмотреть, чего, в свою очередь, достигли они. Конечно, тренировочный бой с Сэдэо и Кагами одновременно обладал своими правилами, дающими Сенсоме хоть какие-то шансы на победу. Во-первых, запрещалось использовать ниндзюцу и гендзюцу. При этом не запрещалось активировать клановые додзюцу или просто прогонять чакру по каналам для усиления своих физических способностей, хотя выпускать в тело противника свою чакру для блокировки его тенкецу было нельзя.

Без активации своих додзюцу, молодые Хьюга и Учиха не смогли даже ударить своего «противника», а ведь тот даже не доставал палку… Уже после, получив с десяток обидных ударов, юноши кивнули друг другу и активировали Бьякуган и Шаринган. Два великих додзюцу и один безродный сирота с убогими запасами чакры между ними — казалось бы, что могло пойти не по плану?

На этом уровне сложности у Сенсомы уже возникли проблемы — Кагами стал маневрировать куда как лучше, чем было до этого, а Сэдэо, пусть и не мог бить по болевым точкам чакры, бил по болевым точкам тела, нанося чисто физические повреждения (были в школе Хьюга и такие Ката). Крутиться и вертеться перерожденному приходилось знатно, да так, что он даже «меч» свой поначалу вытащить из-за спины не мог. Но потом ему-таки дали секундочку на это, чисто из интереса.

С палкой в левой руке, Сенсома превратился в совсем другого воина. Двое сильных шиноби Конохи просто не могли противостоять его скорости, силе и точности, хотя их кланы как раз и специализировались на ближнем бою! Грубая физическая сила Томуры сейчас была столь велика, что он мог бы сражаться с любым из них один на один совершенно не используя чакру! Конечно, он с самого детства работал над своим телом, но именно Мусаси, как самый опытный в голой физической силе из всех воинов этого мира, которых встречал перерожденный, смог полностью раскрыть и приумножить его «телесную составляющую чакры».

Грубо говоря — Сенсома подкачался, да так, что даже сам Мусаси порой проигрывал ему.

Из-за усиления «телесной составляющей» вырос и общий объем чакры. Пусть он все еще оставался маленьким — уровень среднего генина или очень-очень слабого чунина, Сенсоме этого увеличения хватало с головой — ведь теперь он мог напитывать свое тело чакрой куда качественнее и дольше!

Но Мангеке Шаринган и Сотня Капель Дождя позволили своим пользователям подойти максимально близко к его уровню, а уж учитывая, что их было двое против одного…

Тогда-то Сенсома и показал вершину владения мечом.

— А почему только один меч? — Кагами скептично посмотрел на палку, которую Томура крепил за спиной перед боем. — У Мусаси-сана же стиль двух. Ты смог обучиться только половине?

— Ты вообще не знаешь, о чем говоришь, — вздохнул в ответ Сенсома. — Мечи — это тебе не руки, тут нужен не только талант, но и долгие-долгие повторения. Да я их держать-то правильно научился только за два месяца!

— Пха! А я-то думал, что ты гений! — развеселился внешне Учиха, но внутренне напрягся. — «Черт возьми, что за шутки?.. Почему он освобождает правую руку, если он — правша? Если с мечами все так сложно, он не должен держать его в своей побочной руке.»

Сенсома улыбнулся, глядя как Кагами рвет дистанцию, чтобы атаковать открывшегося с правой стороны оппонента и повел рукой, как его и учили.

— Я потратил всю жизнь на то, чтобы овладеть этой техникой, — вещал Миямото, стоя с большой железной битой рядом с раскорячившимся в причудливой стойке учеником. — Но не волнуйся — я смогу научить тебя ей за этот год. Но только на одну руку.

— Разве я недостаточно талантлив?

— Дело не в таланте, а в пути меча. По нему нужно идти годы, и предела совершенству нет. Я сделаю тебя мастером истинного владения, но всего на одну руку. Придет время, и ты сам завершишь свой стиль.

— «Вспомни клинок в своей руке», — спокойно говорил себе перерожденный, пожирая взглядом приближающегося Учиху с горящим в глазах Мангеке Шаринганом. — «Тяжесть, острота, баланс… тяжесть, острота, баланс. Тяжесть!», — Кагами замедляется, ошарашенно смотря на появляющийся меч. — «Острота!», — Учиха уже не успевает уклониться, он может только продолжить атаку, но даже Мангеке Шаринган не берется просчитать дальнейшие действия Сенсомы! — «Баланс…», — ненастоящий меч опускается медленно, будто в замедленной съемке. — Удар!

Последнее слово перерожденный выкрикнул на всю тренировочную площадку, чем вывел Кагами от удивленного оцепенения. Но даже так — Учиха не успел увернуться окончательно, и ударить он тоже не смог.

Тяжелый рубящий удар пришелся прямо на шею Учихи, пройдя сквозь нее и зацепив кисти рук. Парня пронзила боль… боль осознания того, что он оказался зарезан. Это не было физической болью, это чувство было фантомным — мозг юноши просто не мог понять, что телу ничего не навредило, а ведь реально именно то, что считает таковым мозг…

В одно быстрое движение Сенсома вырубил, ударом ребра ладони по горлу, Кагами и повернулся к ошарашенному Сэдэо. Глава клана Хьюга дураком никогда не был, но и отсутствием гордости не страдал — да, ему не победить Сенсому один на один, но вот дать бой он сумеет. Получивший не так давно жилет джонина Скрытого Листа, Сэдэо Хьюга находился на вершине ранговой системы деревни, а значит — был достаточно силен, чтобы сражаться с любым противником!

В общем — Сенсоме хватило пяти минут.

— Достаточно, — хлопнул в ладоши Саске, вместе с Наоми и Хирузеном следящих за поединком. — Победил Сенсома.

— Это было просто великолепно, Сенсома! — Сенджу подпрыгнула к парню, по дороге, правда, теряя свою уверенность и чуть путаясь в словах. — Т-ты великолепен!..

— Спасибо, Нао-чан, — улыбнулся перерожденный и погладил ее по голове. — Но я смог победить лишь потому, что они не знали о технике истинного владения. Да и Сэдэо-кун не мог сражаться в полную силу из-за того, что ниндзюцу запрещены.

— А Кагами не такой уж и боец ближнего боя, особенно для своего клана и таланта, — улыбнулся Саске. — Но это, все равно, два очень сильных клановых шиноби. Я бы даже сказал — одни из сильнейших в своих кланах. Пусть они и не использовали все свои козыри, ты делал то же самое. Ты мне вот что скажи, Сенсома… Смог бы ты победить меня при таких же условиях? Один на один.

Юноша задумчиво посмотрел на то, как Сэдэо помогает пришедшему в себя Кагами подняться. Он понимал, что хвастаться нехорошо, но…

— Без шансов, Саске-сенсей, — покачал парень головой. — Вы бы долго не продержались.

— Во-о-от как, — оскалился вдруг Сарутоби. — Даже при учете, что я знаю о той ненормальной технике разреза?

— Не важно, знаете вы или нет, — юноша напрягся, а Саске вздрогнул. — Я только что ранил ваше ухо. Вы же заметили?

— Ничего не понимаю, — вмешался Хирузен, удивленно смотрящий на ошарашенного отца. — Если мастер Мусаси владеет такой опасной техникой в совершенстве, почему его не считают джонином высшего ранга? Я слышал, его сравнивают в силах с крепкими чунинами…

— Все просто — Мусаси-сенсей — обычный человек, — Томура пожал плечами. — Он попросту не будет поспевать за противником высокого уровня. К примеру — в том поединке, который только что состоялся, я бы на его победу не поставил… Истинное владение может позволить мастеру вывести из строя одного из противников, но вот второй его тут же скрутит. Не те скорости.

— Должно быть, ему это не очень нравится, — усмехнулся подошедший Кагами, разминая шею.

— Он в бешенстве, — состроил кислую мину Сенсома. — Ты даже не поверишь сколько раз он меня избивал, аргументируя это тем, что мне-то это еще и чакру даст, а ему, в свое время, пришлось страдать бесплатно. К тому же… Его главная тайна и мечта… — все навострили уши. — Стать, наконец, обладателем чакры.

Все задумались. Если величайший мечник в мире получил бы возможность, вдруг, пользоваться чудо-энергией, то сколь сильным он бы стал? Может быть, он бы даже встал на один уровень с Каге. А может быть и с Мадарой. Хотя… Обычному человеку в возрасте вот так вот взять и получить чакру?

— Это как еще? — не понял Хирузен.

— Кто знает… — вздохнул Томура, вспоминая тоску в глазах учителя.

* * *

Еще одна неделя прошла в тренировках, на которых Сенсома все больше привыкал к смеси своих самурайских способностей и навыков шиноби. Выходило недурно, но не идеально, ведь очень часто одно искусство норовило заменить собой другое полностью: то печати забудешь сложить, пока мечом машешь; то наоборот — клинок на землю кладешь, чтобы удобнее было использовать ниндзюцу. В общем — совершенствовать свой стиль боя можно было еще долго, чем перерожденный, собственно, и занимался.

— А где Наоми? — первым делом спросил Томура, пришедший на командную тренировку и не увидевший там девушки.

— Она сегодня была отправлена на особую тренировку с лордом Хокаге на горячих источниках, — Саске кашлянул в кулак. — И у тебя тоже особое задание — навестить госпожу Мито в ее доме. Она хочет тебя видеть.

— Сочувствую, братан, — Кагами положил руку на плечо Сенсомы. — Уверен — это будет адом.

— Не преувеличивай… — начал было тот, но, увидев кислое выражение даже на лице Сэдэо, прервался. — Ладно. В любом случае — я пошел.

За две недели, проведенные в «родной» Конохе, перерожденному очень полюбилось ходить по ее улицам. Особенно, когда его сопровождала Наоми… М-да… Девушка была пылка в своих чувствах, но доля ее бывшего стеснения все еще жила в них. Они много общались в последнее время, буквально дышали друг другом, но свое «девичество» Сенджу сохранила. И все из-за матери, которая не теряла надежды на свадьбу Наоми и того белокурого парня — Тороки Сенджу.

Сенсома даже не пытался как-то разобраться в своих чувствах к Наоми или отношении к Тороки. Уже видавшего жизнь в прошлый раз математика просто раздирала его молодость, чувства Наоми, враги и друзья, сражения и тренировки. Та буря чувств, что, не переставая, жила внутри Сенсомы будто бы сносила все попытки «остановиться и подумать» напрочь, оставляя лишь судорожное желание «надышаться» этой молодостью, этой жизнью, этим миром вечной битвы.

— Я вхожу, — после стука в дверь, громко произнес он.

Узумаки Мито, как и положено хозяйке, накрыла на стол и ждала гостя в гостинной — просторном светлом помещении, которое было столь богато обставлено, что у парня даже в глазах зарябило. Все эти резные статуэтки, дорогие кресла, камин, ковры… Конечно, Сенсома знал, что семья Хокаге богата, но эта обстановка в корне отличалась от того, что юноша видел в прошлом жилище Хаширамы и Мито.

— Сенсома-кун, — женщина тепло улыбнулась своему давнему ученику. — Прошу, проходи и садись. Я заварила чай, но вот кипяток придется подогревать еще раз.

— К-конечно, Мито-сама… — немного опешил от такого дружелюбия перерожденный. — Я подожду…

— Не волнуйся, тебе будет чем заняться, — все так же мило улыбалась Узумаки. — Можешь войти, Тороки.

Только услышав начало этой фразы, перерожденный закатил глаза. Потом одернул себя, потому что это — неподобающее поведение для… А для кого, собственно? Для пятидесятилетнего математика из России? А при чем он тут вообще? Он же — Сенсома Томура — гениальный сирота, ученик великих мастеров. И он такой, какой он есть.

Вошедший Тороки скривился, увидев, как с удовольствием закатил глаза его… «соперник». Но он тут же взял себя в руки и прошелся по комнате, безразлично осматривая дорогие украшения, некоторые даже беря в руки. Было видно, что к такой роскоши и шику этот молодой человек привык. Наконец, он остановился у камина, вполоборота повернувшись к Сенсоме, сидящему за столом.

— Мы начали очень неподобающе, — выдохнул Тороки. — Так что прошу прощения за свою грубость. Меня зовут Тороки Сенджу, и я являюсь женихом Наоми Сенджу.

— Женихом, в смысле… — перерожденный «варварски» покрутил пальцем, но юноша его понял.

— Мы помолвлены. И знаешь — она была не так уж и против…

Сенсома вздохнул и прикрыл глаза. В его воображении тут же всплыло изображение Наоми. Молодая красноволосая красавица — та, что назвала его любимым, та, с которой они вместе прошли через десятки разных миссий, через одно опаснейшее приключение и через несколько лет обучения в Академии. Девушка — мечта многих, но доставшаяся именно ему. Что же он чувствует к ней? Любовь ли? Нет… Сенсома даже покачал головой, все еще не открывая глаз, чем сильно удивил Тороки. Он не любит Наоми в полном смысле этого слова. Она ему нравится, но разве этого достаточно для… А для чего, собственно? Если она в него, все же, влюблена, то и флаг ей в руки — он не будет делать что-либо, что будет ей во вред. Пусть он и не любит ее, но она ему нравится.

— Черт, парень, — сквозь зубы выдохнул Томура. — Ты заставляешь думать меня о слишком сложных вещах.

— Как я и говорила — ты болен, Сенсома, — Мито вышла с кухни. — Еще тогда, когда малыш-Мадара жаждал тебя обучать, я сказала это. Тебе почти плевать на всех вокруг. Хочешь оспорить?

Тороки с интересом посмотрел на задумавшегося парня. Это вот он-то был учеником Мито-самы и Мадары? Да он полон сюрпризов…

— Тогда вы определенно были правы, — осторожно начал перерожденный. — Но с тех пор прошло много лет, и я изменился. Не полностью, но изменился. Мне не плевать на Наоми. Признаю — у меня нет к ней настолько же сильных чувств, как у нее ко мне. Наш первый поцелуй произошел после серьезного изматывающего боя, когда и я, и она находились на краю смерти. Адреналин и прочее… А после мы заставили Мадару отступить с помощью совместной техники… Именно тогда я и стал ее… кхм… парнем. Но поймите — она, как минимум — член моей команды и просто девушка, которой я небезразличен. Я не стану делать ей больно. Не заставите. Хоть весь клан Сенджу к ней сосватайте!

Последнее предложение Сенсома буквально выплюнул рычащим голосом. Таким, что Тороки даже отошел на шаг. Мито же была невозмутима. Взгляд ее пронзительных зеленых глаз остановился на юноше, будто хотел прогнуть его, но тот оставался тверд.

— Какие громкие слова, — наконец произнесла она медленно. — Но ты не врешь. Ни единого слова лжи в такой пылкой речи, а? Твои мысли… нет, твоя личность заслуживает уважения. Только вот, Сенсома Томура, — женщина нехорошо усмехнулась. — Что толку в твоей личности наследнице кланов Сенджу и Узумаки? Я прекрасно знаю, что ты за человек — ты не метишь в Хокаге, не желаешь основать свой сильный клан. Да ты даже Наоми-то не любишь. Ты просто маньяк, как и Мадара. И мы оба понимаем, что такой человек — не лучшая пара для моей дочери.

— Разбив ей сердце, вы не сделаете ее счастливой…

— И этот туда же! — расхохоталась, вдруг, Узумаки. — Мальчик, тебе восемнадцать лет! О каких сердцах ты говоришь? Да я дольше сексом занималась, чем ты чувствовал любовь к другому человеку!

— Мито-сама… — осторожно напомнил о приличиях Тороки.

— Мда, — Узумаки было сложно смутить, но взгляд она, все же, на секунду опустила. — В любом случае — ты все понял, Сенсома.

— Я повторю другими словами, — поднял руку беловолосый Сенджу. — Сенсома-кун, ты — плохая пара для Наоми. Я очень рад, что ты и сам это понимаешь, но важно не это. Если честно — всем, кроме Наоми, плевать на твое мнение…

— Ну вот тут ты не прав, — из той же комнаты, из которой вышел недавно Тороки, появился хмурый (как всегда) Тобирама. — Лично я поддержу парня.

— Приятно вас видеть здесь, Тобирама-сан, — улыбаясь, махнул ему рукой Сенсома.

— В любом случае — большинство заинтересованных лиц видят мужем Наоми-чан именно меня, — не растерялся юный Сенджу. — Я знаю, Сенсома-кун, что она дорожит тобой. И я даже принимаю ее чувства, — неожиданно признался он, чем заставил Мито удивленно распахнуть глаза. — Однако для нее же самой будет лучше, если ее мужем стану именно я. И тут все просто — ты погибнешь на миссии или на войне. Ты — воин до глубины души, а потому тебе не стать семьянином.

— Наоми тоже воин, — напомнил перерожденный.

— И тем не менее, она не будет такой же, как ты, — покачал головой Тороки. — Ее долг — быть рядом с главой клана Сенджу. Она — дочь Хокаге. Очевидно — Наоми-чан не сможет следовать по тому же пути, что и ты…

Воцарилась тишина.Весь этот конфликт начался из-за влюбленности молодой наследницы двух великих кланов. Влюбленности молодой и, скорее всего, не той «единственной», но зато пылкой и искренней. И влюбленности к кому — будущему бродяге и нынешнему сироте! Конечно, никто не хочет, чтобы девушка вышла именно за него. Более того — Тороки правильно сказал — Сенсоме самому не удастся стать ей достойным мужем. Хотя бы потому, что он ищет от жизни совершенно другого.

— Я не могу дать свой ответ сейчас… — наконец сказал Сенсома. — Но я бы хотел услышать последний аргумент, который вы подготовили, Мито-сама. Чем вы планировали добить меня?

— Самым важным, — морщины на лице женщины разгладились. — Поверь мне, Сенсома, я не хотела говорить это, но твоя наследственность… Гены, которые ты, как отец, можешь передать моему внуку или внучке… Это гены обычного человека. Не шиноби. Бог мой, да ведь ваш совместный ребенок может родиться самым слабым в истории двух кланов! Нам это не нужно.

Сенсома встал и неспешно пошел к выходу. Разбитое сердце? Мысли об уходящей любви? Этого не было — он прекрасно понимал, что не способен на такие чувства. Не сейчас и не к ней. И в первой-то жизни он ни в кого не влюблялся. Была жена, да, но что из того вышло — грустно вспомнить. Но вот делать девушке больно откровенно не хотелось.

— А знаешь, Тороки-кун, — перерожденный остановился у самой двери. — Ты оказался не таким плохим парнем, каким я себе тебя представлял.

— Взаимно, Сенсома-кун, — улыбнулся в ответ Сенджу.

А на носу был экзамен на чунина в Стране Железа.

* * *

— Неужели от Конохи идут только трое генинов? — Хомура удивленно покрутил головой, пытаясь высмотреть еще кандидатов на роль повышающих квалификацию шиноби. — Маловато как-то…

— Тобирама-сенсей сказал, что нужны только лучшие, — пояснил Хирузен, надевший свой жилет джонина. — А вы — единственные генины, которые раньше обучались в третьем классе.

Хомура Митокадо, Утатане Кохару и Сенсома Томура собрались у восточных ворот деревни Скрытого Листа для долгожданного похода в Страну Железа. Их сопровождающие: Сарутоби Хирузен и Сарутоби Саске, тоже стояли рядом. Также у восточных ворот собралась небольшая толпа провожающих: родители Хомуры и Кохару; тройка их одноклассников — Тецу, Урю и Сэдэо; и Наоми Сенджу.

— В последнее время ты был слишком задумчив, Сенсома-кун… — тихо шепнула любимому прямо на ухо красноволосая девушка. — Я не хотела тебя беспокоить, но… Это же из-за меня, не так ли?

Перерожденный хмыкнул, тепло удивляясь сообразительности Наоми, и взял ее за руки:

— Не волнуйся, Наоми, — он проникновенно заглянул ей в глаза. — Я сделаю все, чтобы тебе было лучше. А ты, главное, не переживай, ладно?

Вместо ответа девушка заключила юношу в объятия и поцеловала будто в первый раз. Все присутствующие с одинаковыми понимающими улыбками отвели взгляды, а сладкая парочка наслаждалась последними минутами перед расставанием.

— Вернись здоровым, Сенсома, — только и шепнула на прощание девушка.

— Будь счастлива, — ответил ей парень.

Стоило отряду Конохи выдвинуться из деревни и пройти пяток километров, их окрикнул грубый мужской голос со стороны тренировочных полигонов, которые находились за пределами селения. Конечно же это был Миямото. Самурай неспешно подошел к генинам, удовлетворенно смотря на их решительные взгляды, полные уверенности в своих силах и желания показать соперникам честь и достоинство Страны Огня.

— Хорошие взгляды, — оценил он. — На вот, малой. Тебе он пригодится.

— Мусаси-сенсей… — пораженный Сенсома принял из рук мечника один из его собственных именных мечей.

— Чтобы, блять, вернул! — тут же осадил его самурай. — Я тебе не папочка — такие подарки делать. И помни — путь меча не пройден, пока ты жив. Ты должен не просто стать чунином. Ты должен еще больше развить свой стиль.

— Да, мастер, — перерожденный низко поклонился своему учителю. — Я обязательно верну его вам.

— Вот и славно, пацан.

Уже когда замотивированный еще больше отряд отошел на приличное расстояние, до них донесся зычный бас Бога Самураев:

— Эй, Сенсома! Не забывай, что я уже давно не матерюсь, когда говорю о тебе!

— Я помню, — не слышно для него произнес юный воин, крепя клинок. — Я отлично помню это, мастер.

* * *

Путь до Страны Железа занял у команды Конохи четыре дня. За все это время генины и их сопровождающие не встретили ни бандитов, ни нукенинов, так что передвигались спокойно, без лишних остановок и задержек. Саске пришлось нелегко, ведь Хирузен и Сенсома постоянно хотели устроить серьезный поединок на максимуме сил. За те три недели, что обучившийся мастерству владения мечом Томура пробыл в Конохе, им так и не удалось устроить такую битву — не было условий. Теперь же Сенсома полностью овладел и чакрой и клинком, так что был, можно сказать, в своей пиковой форме, из-за чего Хирузену все никак не терпелось смахнуться по-настоящему.

К счастью, авторитет командира отряда и отца позволил упредить все возможные разборки. Хотите боя? Будет вам бой. Как только страны перестанут так кровожадно смотреть друг на друга, ага. А до того… Пятьдесят кругов гуськом вокруг передвигающегося отряда!

На границе Страны их встретил отряд самураев. Возглавляющий их сержант лично вышел им навстречу.

— Доброго дня, господа шиноби, — козырнул он. — Вы прибыли на экзамен на чунина, так?

— Доброго дня, сержант-сан, — Саске поклонился самураю как равному. — Да. Команда генинов Конохи прибыла. Я — их сопровождающий и командир — Саске Сарутоби.

— Господин Сарутоби, рады видеть вас в нашей стране. Второй джонин в отряде тоже занимается сопровождением?

— Рад видеть вас снова, Корэо-сан, — улыбнулся ему Хирузен, как старому знакомому.

— Конечно, — ответил на вопрос Саске, недовольно зыркнув на сына. — Какие-то проблемы с этим?

— Никаких. Рядовой Рей проводит вас в гостиницу. Сам экзамен начнется через три дня. С любыми вопросами вы можете обратиться к владельцу самой гостиницы. Если у вас нет срочных дел именно ко мне — проходите.

— Доброго дня, — вновь поклонился Саске.

Рядовой повел их по узким холодным улицам Страны Железа. Сама по себе небольшая — эта страна располагалась между тремя большими заснеженными горами, которые назывались Тремя Волками. Холодная, даже ледяная, она была не слишком-то приветливым местом для жителей умеренно теплой Страны Огня, так что команде Конохи приходилось постоянно прогонять чакру по своему телу, чтобы отогнать промораживающий холод от костей.

Гостиница оказалась очень большим и теплым зданием с вежливым и улыбчивым персоналом. Все услуги, которые могли попросить гости из Страны Огня, уже были оплачены генералитетом Железной страны, так что стеснения испытывать генинам и их сопровождающим не приходилось.

Хирузен в первый же день познакомился с миловидной служанкой и очень проникновенно попросил именно ее зайти к нему в комнату вечером, дескать, он видел большого снежного паука, довольно распространенного в ледяных местностях, но почти не встречающегося в его родной Стране, у себя на шкафу. Конечно же, девушка отказать не могла, ведь ее долг — «защищать» господ шиноби от любых невзгод. В том числе и от страшных снежных пауков.

Хомура и Кохару, к изумлению Сенсомы, попросили выделить им одну комнату на двоих, что Саске только одобрил. Сам Сарутоби понял, что делить помещение с сыном ему не придется, так что поселился с Томурой.

— Ты же не против? — смеясь спрашивал он. — Не бойся — у нас с тобой будет самая спокойная комната во всей гостинице!

Хмурый Сенсома только пробурчал что-то типа: «Конечно, будьте как дома…» и ушел вниз. Впрочем, совсем скоро он вернулся гораздо более веселым.

— Мне подарили шахматы, представляете? — улыбка у юноши, что говорится, была до ушей. — Всего-то и нужно было — обыграть главного консьержа! Хотя скривился он, конечно, знатно. А ведь так снисходительно смотрел поначалу…

— Надо полагать, что ты теперь замучаешь меня этой игрой, — разом поскучнел Саске.

— Ну… она же спокойная…

Три дня ожидания прошли незаметно, даже при том, что Саске уже после первых пятидесяти партий перестал играть с Сенсомой. Воодушевленный Томура бегал по всей гостинице за любым, кто знал правила игры, и неизменно побеждал. Он даже смог столкнуться в дверях с командой из Водоворота, с которой и завязал знакомство первым.

— Не думал, что Узукаге пошлет команду генинов в такое время, — поделился мыслями Саске с командиром красноволосого отряда, когда они вместе ужинали в просторном зале для переговоров между гостями.

— Господин Хаширама попросил, насколько я знаю, — произнес Део Узумаки. — В любом случае, я рад, что вы воспринимаете нас, в первую очередь, как союзников.

— Наши деревни и есть союзники. К тому же — на экзамене все может обернуться по-другому, вы так не думаете?

— Абсолютно согласен.

Команда Водоворота состояла из четырех генинов, причем самому младшему из них было шестнадцать лет. Шиничи, Каору, Рецу и Нана — лучшие из лучших генинов Узумаки, которых руководство Водоворота и лично сам Узукаге равняли по силам к джонинам. Они здесь, как и ребята из Конохи, для того, чтобы показать — их деревня очень сильна, и лучше иметь ее в союзниках, чем наоборот.

Наконец, пришло время первого этапа экзамена.

— Я рад лично приветствовать членов шести Скрытых Деревень на экзамене в Стране Железа! — начал вещать высокий худощавый мужчина в самурайской броне с нашивками генерала — Сюнсуй Дататчи, когда все генины заняли места в просторной аудитории, находящейся прямо в главном строении страны — генералитете. — Сегодня начинается первый этап испытания, и я надеюсь, что большинство из вас с честью пройдут его! Каждая из Скрытых Деревень присылала нам свои пожелания, насчет проведения этого этапа: Деревня Песка просила устроить суровый бег с препятствиями; Деревня Тумана — сражения в виде «каждый сам за себя»; Облако предлагало устроить битвы один на один; Камень — битву разумов в Сеги и Шахматы; а Лист и Водоворот — письменный тест. После долгих раздумий, мы пришли к выводу, что нам стоит объединить все эти прошения в одно. Итак, вас ждет!

После этих слов, на стену за спиной генерала двое адъютантов повесили обширную карту некой местности с разными пометками на ней и указующими стрелочками.

— Бег с препятствиями в условиях горной местности в командах, выбранных произвольно! При этом, каждая из команд будет иметь по уникальному знамени. Чунин это тот, кто принимает решения на поле боя, как старший над генинами, но при этом, обязан всегда подчиняться и помогать с командованием джонинам. Другими словами — во время прохождения этого испытания вы должны будете показать свое умение руководить и подчиняться руководству! Задачей каждой команды будет прибытие до конечной точки испытания в течении двух дней, а так же захват как минимум одного флага любой команды противника. При этом! Шиноби из одной деревни запрещается конфликтовать друг с другом! Мы будем пристально следить за каждой из команд и поверьте — любые признаки агрессии со стороны шиноби из вашей деревни будут считаться автоматическим поражением для нападающей команды. Так же не стоит забывать, что это бег с препятствиями, так что вас могут встретить как дикие звери, так и ловушки, установленные нами в ходе подготовки к экзамену.

— Это че вообще за задание такое? — тихо, но эмоционально, возмутился Шиничи Узумаки — самый старший из генинов Водоворота. — У нас точно будет шанс найти тех, с кем мы можем сразиться?

— Ну… если читать между строк… — сосредоточенно думая, все же ответил Сенсома. — «Всего генинов тридцать одна штука… Каждая Великая Страна отправила на экзамен по две тройки, и лишь Огонь и Водоворот поступили иначе. Зачем? Неужели целью прошлой миссии господина Тобирамы было именно выяснение некоторых условий испытаний? Нам проще — это факт, но ведь Железо — нейтральная Страна…»

— У нас-то точно будет, — таким же тихим голосом ответил своему другу Рецу. — А вот те Деревни, которые решили сделать ставку на численное превосходство своих генинов, жестко поплатятся еще на первом этапе.

— Я знаю, что вам всем это говорили… — неожиданно тихо и спокойно произнес Сюнсуй. — Но повторю слова ваших наставников — в ходе каждого из испытаний, которые для вас приготовила Страна Железа, вы можете погибнуть. Самураи не несут ответственность за ваши жизни, хотя мы и сделаем все возможное, чтобы вернуть вас на родину. Если кто-то хочет отказаться от испытания — встаньте сейчас.

К безграничному удивлению Сенсомы, почти половина генинов «схитривших» стран поднялась с мест. Они преспокойно позволили себя проводить из аудитории и теперь испытуемых стало…

— Девятнадцать… — процедил Каору. — Они поняли, как уравнять наши шансы, уже сейчас.

Сенсома кивнул, но думал он не об этом.

— «Читать между строк… читать…»

* * *

Всех оставшихся генинов вывели на улицу и сопроводили к старту забега. Им оказалась вершина одного из Трех Волков — Вожака — самое высокое место в Стране Железа. Именно там их ждала распределяющая таблица, надежно укрытая от снега стеклом и чакрой.

Так как количество участников не делилось на три, экзаменаторы просто оставили последнюю «тройку» вчетвером. Команды получились интересные…

Сенсома попал в одну команду с Наной — шестнадцатилетней Узумаки и Лео — сразу представившимся своим новым союзникам парнем из Облака. Девушка чем-то напоминала перерожденному Наоми в ее годы, а вот Лео был чем-то новым — расслабленный, почти дружелюбный, но при этом настороженный и надменный шиноби семнадцати лет.

Хомура оказался в команде с Песком и Камнем, а вот Утатане повезло так же, как и Сенсоме — генин Облака и Узумаки. Остальных красноволосых распределили с другими, не союзными Деревнями.

— Не повезло, — спокойно констатировал Лео. — У нас есть всего один возможный противник, и это…

— Камень, Песок и Туман, — продолжил за него хмурый Сенсома. — Но это испытание просто невозможно пройти большинству!

— Ты прав. Видать, Железные совсем не хотели заморачиваться с остальными тестами.

Генинов развели по разным углам горы. Сенсома сразу понял по некоторым взглядам, что тут, скорее всего, сразу же начнется битва, а значит.

— Уходим сразу же, после начала, — шепнул он на ухо Лео.

Тот поморщился, но согласно кивнул.

— Запомните очень тщательно! — крикнул, наконец, генерал. — С этого момента, кто бы и что не сказал, начинается ваш экзамен на чунина!

Прозвучала команда, мышцы напряглись, а после генины сделали свой первый ход в этом испытании!

* * *

Первые сутки на дистанции то и дело раздавались взрывы, крики и даже предсмертные хрипы. По приблизительным подсчетам Сенсомы, из первоначального состава была полностью убрана одна команда, а значит — уже были первые прошедшие испытание. Или хотя бы, захватившие флаг.

Никогда не прыгающий с места в карьер, перерожденный, благодаря тому, что Нана его беспрекословно слушалась, смог установить свое главенство в группе. Лео не возникал, хотя было видно, что ему это не совсем по вкусу. Они затаились на первый день и тщательно осматривали всю дистанцию свысока, в надежде разглядеть зверей и ловушки.

К всеобщему удивлению, самураи оказались теми еще фантазерами, так что одной из ловушек оказался целый отряд пользователей чакры с мечами, который споро взял так необходимую им команду Песка, Камня, Тумана в оборот. Нана предположила, что это — часть испытания, и теперь их отряду необходимо сразиться с самураями и забрать нужное знамя.

— У меня появилась идея, — Сенсома наклонился к ребятам и прошептал им свою задумку. — Я не знаю, действительно ли это сработает, но должно, ибо все выглядит примерно так. Даже если это лазейка, которую генерал не предусмотрел, мы можем воспользоваться ею, а уже потом доказать нашу правоту.

— Какой смысл им оставлять такую дыру в правилах? — недоверчиво нахмурился Лео.

— Ты сказал, что Страна Железа не хотела заморачиваться с испытаниями, но ты не прав — посмотри, там, внизу, генины натыкаются на такие препятствия, которых даже в Конохе не сделали бы. Они очень хорошо подготовились… К тому же вспомни — Камень предлагал Шахматы и Сеги, а Водоворот и Коноха — тесты. Генерал сказал, что они объединили все, без исключений. Учитывая, как твердо описаны эти правила, можно забыть о том, что он мог оговориться.

— В таком случае, все может получиться…

Генины выдвинулись в приличном темпе прямо к финальной точке дистанции. Вообще, если не брать в расчет ловушки и сражения с другими шиноби, это расстояние можно было бы преодолеть за пять-шесть часов, но ведь суть испытания не в этом.

— Вижу троих! — отрапортовал Лео. — Красные волосы — это точно те, кто нам нужен!

Их тоже заметили — сейчас отряд Утатане и Рецу, попавших в одну команду, сражался с огромными белыми волками, явно переевшими чего-то очень питательного и нечестного. Дела у генинов были в порядке, но вот если бы какой-либо отряд захотел напасть на них… Впрочем, сейчас они понимали, что вероятность этого минимальна — их предполагаемых врагов было слишком уж мало.

Перерожденный аж застонал от разочарования этим тестом. Это никакая не битва — это всего лишь загадка! Он даже не успел добить последнего волка — его чиркнул кунаем по горлу шиноби из Облака.

— Хей, Лео, — хмуро окликнул своего напарника он. — Какого черта ты тут делаешь? Разве вам не надо искать своих противников?

— Поддерживаю, — Утатане скривилась от того, что согласна с генином из потенциально-вражеской Страны. — Сенсома, ты решил проиграть?

— Я решил выиграть, и скоро ты поймешь, почему, — улыбнулся он. — Давайте обменяемся флагами.

Троица из Узумаки, Кохару и генина Облака даже отшатнулась от такого резкого предложения!

— Ты идиот? — рассмеялся напарник Лео. — В правилах было сказано…

— В правилах было сказано заиметь себе флаг другой команды, о том, чтобы сохранить свой, речи не было, — перебил его Томура. — Иначе это испытание даст пройти лишь одной-двум командам. Не находишь это странным, пацан?

— Не неси чушь! — набычился тот. — Возможно, мы вообще единственные, кто еще остался. Есть и другая сторона монеты — Лео может напасть на нашу команду, и вашу автоматически засчитают проигравшей, а мы заберем ваш флаг. Это — та самая лазейка, которую оставили самураи. Ее нам даже продемонстрировали перед самим испытанием, когда половина участвующих встала и ушла. Ну что, Лео, готов действовать по инструкции?

— Ладно, — пожал плечами безразличный генин. — Похоже, Сенсома, ты сегодня в пролете.

— Ты специально повел нас сюда! — догадалась Нана. — Но ведь это же… это…

Сенсома прикрыл глаза рукой и чуть пошевелил ими, что заметила только Утатане. И ровно в тот момент, когда Лео начал движение… Мощный удар ногой от перерожденного отправил его в глубокий сон. Кохару, одновременно с ним, оглушила своего «напарника» ударом по горлу.

— «Шиноби из одной деревни запрещается конфликтовать друг с другом», — довольно процитировал генерала Сенсома. — Но ведь они из Облака…

— А мы из Конохи, — улыбнулась ему девушка, протягивая свой флаг. — Ты, черт побери, умный парень.

— И всегда им был.

Дальнейшее прохождение испытания было лишь вопросом времени — большинство ловушек уже приняли на грудь торопыги, решившие закончить испытание первыми. Сенсома и Нана, вместе с Кохару и Рецу успели к финишу еще до того, как генины Облака очнулись. Передав их невозмутимым экзаменаторам, они прошли к генералу.

— Две команды, и у каждой по чужому флагу, — удовлетворенно констатировал он. — Молодцы, генины, вы на верном пути. Сейчас можете идти в гостиницу и отдыхать — завтра начнется следующий этап экзамена на чунина.

* * *

Проснулся Сенсома от того, что ему вдруг стало невыносимо холодно. Биологические часы, навскидку, оповещали о том, что сейчас около трех часов ночи, а еще, что организму очень холодно. Спешно прогнав чакру по каналам и чуть согревшись, юный шиноби осмотрелся. Судя по всему — он находился в горном лесу на одной из трех знаменитых вершин Страны Железа, а это значит — новое испытание уже началось.

Удивления не было, ведь еще перед самым началом первого испытания генерал сказал: «… кто бы и что не говорил…», имея ввиду, что все, идущее после этих слов — часть общего экзамена.

Усмехнувшись про себя, перерожденный заметил сверток со своей одеждой и клинком недалеко от места, где он очнулся. На самой одежде лежал листок из непромокаемой бумаги, на котором были нарисованы три стрелочки с буквами S, А и В. Генин скомкал листок и убрал в карман штанов.

Ему не так уж и хотелось выбирать, так что он пошел туда, куда указала центральная стрелочка — на букву А…

Экзамен на чунина (вторая часть)

— Холодный ветер с дождем… — тихо напевал себе под нос Сенсома, идущий по «ледяному» горному лесу в полной темноте.

С его глазами не натыкаться на деревья было тяжело — звезды почти не давали света, а других источников и не было. Подсумок, в котором хранились кунаи и фонарик (а так же много других полезных вещей), ему не сохранили. Кстати странно, что его вообще смогли перенести с постели на такое расстояние и не разбудить… Даже если учесть, что его сумели бы как-то накачать наркотиками (что сомнительно, ибо у шиноби отличный нюх на такое) — странно. Да еще и не одели перед переносом, хотя могли, вот уж точно.

Впрочем, сейчас, очевидно, проходило следующее испытание, так что нужно думать не о том, как его сюда доставили, а о том — как ему пройти тест. Задач, лично ему, никто не объяснял — лишь бумажку с буковками дали. Очевидно — буковки не простые, а значит — нужно идти в сторону одной из них. Включить Шестые Врата и побежать напролом? Теоретически, его сил хватит, чтобы за час добраться до гостиницы, откуда его украли, если он и правда находится на одной из трех местных гор. Но в этом ли суть испытания?

Вдруг, откуда-то справа, Сенсома почувствовал движение, так что замер, прислушиваясь.

Тот, кто там двигался, тоже насторожился, а потом оглушающую тишину снежного леса просто разорвало гудением техники Стихии Молнии, выпущенной примерно в то место, где находился перерожденный! Впервые увидев сильный свет в этом темном месте, Сенсома поначалу опешил, но потом, все же, грамотно ушел с линии атаки, успев увидеть невысокую тень на другом конце освещенной местности. Генин Облака? Или кто-то из других Деревень? Хомура и Утатане не знают техник Молнии, так что переживать за то, что он ранит своих не нужно, а значит — в бой!

Вынув клинок и приготовившись активировать Врата, Сенсома одернул себя. Не стоит светить свои козыри перед другими Странами и Деревнями сейчас — лучше дождаться финальных испытаний или вообще не показывать их. Если дело идет к Мировой Войне, то лучше быть темной лошадкой для остальных, чем мертвым трупом для всех. Да и красоваться зря перерожденный отучился примерно тогда, когда его бросил Мадара.

— «Для начала — свет!», — подумал юноша. — Стихия Огня: Огненный Шар!

Огненная техника, в которую генин вложил достаточно чакры, без проблем подожгла четыре дерева в том месте, куда попала. Стало светло, и Сенсома тут же увидел своего противника — генина из Камня, непонятно как освоившего Молнию. Хотя чего непонятного-то? Деревни прислали на экзамен только лучших!

Парень из Камня Сенсому увидел на секунду раньше, чем он его, так что успел не только среагировать на стремительный бросок в свою сторону, но и начать складывать печати. Но ему не повезло, точнее — он сам себя перехитрил. Узнав, что ему противостоит генин из Конохи, использующий Огонь, юноша решил использовать свою основную Стихию — Землю, мастером которой являлся даже среди своих напарников по команде.

Только вот Сенсома влет узнал ручные печати этой техники.

— Стихия Земли: Земляной Дракон! — генины почти одновременно сложили пальцы и их ниндзюцу взаимно уничтожили друг друга.

Еще один рывок, и Томура оказывается рядом с противником, переводя поединок в ближний бой. Тот, кажется, и не против — укрепляет свое тело чакрой и стремительно бросается на «Коноховца». Без слов, без суеты, этот невысокий юноша оказался неплохим мастером в тайдзюцу, умудрившись нанести своему оппоненту парочку мощных ударов по корпусу.

Сенсома тоже не торопился, но он не торопился действовать. Ему стало вдруг интересно поиграть с заведомо более слабым противником. Уворот, вялый взмах мечом, прыжок, неловкая подсечка. Перерожденный удовлетворенно наблюдал за тем, как в глазах «Каменного» разгорается ложное ощущение превосходства. Он замолотил кулаками еще быстрее, явно перестав использовать какую-то определенную школу тайдзюцу и просто желая поскорее достать врага.

— А вот это ошибка, — усмехнулся Сенсома, в одно движение разрезая генина напополам сверху вниз… ненастоящим мечом.

Противник захрипел и упал на колени, явно находясь в шоке от того, что еще остался в сознании. По его левому плечу потекла кровь — во время нанесения удара Томура задел его кончиком кулака сжатой руки. Истинное владение мечом подразумевает не только удары «по мозгам», но и вполне себе реальные увечья, которые можно нанести с помощью рук.

— Поболтаем, болезный? — юноша склонился над раненым. Тот поморщился от боли. — Ты зачем меня атаковал? Знаешь о целях испытания? Где твои друзья?

— Пхах, — вырвался у того презрительный смешок. — Цели у испытания простые — испытать нас. На остальные вопросы не отвечу — сам думай.

— Умник, — цокнул языком Сенсома, вырубая ставшего бесполезным генина ударом по шее.

Обыск тела ничего не дал — обычное снаряжение шиноби и точно такой же листок, как и у самого перерожденного. Немного подумав, Сенсома разорвал вражеский лист надвое. Прислушался. Ничего не произошло. Тогда он просто развязал протектор генина Камня и снял его с его головы. Повертев его в руках — все же, впервые удается потрогать знак принадлежности к другой Скрытой Деревне, и убедившись, что он тяжелее его собственного на пару-тройку сотен грамм, юноша привязал его к поясу и побрел дальше в том направлении, в котором шел до столкновения с этим «асом».

— «А ведь я и правда сильный», — подумалось вдруг. — «Теперь интересных тренировочных поединков не в полную силу будет довольно мало… Если они вообще будут. Единственные интересные бои теперь — настоящие, а они, зачастую, насмерть.»

Перерожденный поднял взгляд на еле-виднеющиеся звезды.

— «Интересно, что мне сказать Наоми при встрече?»

Последующие два часа генин брел по темному холодному лесу, осторожно разгоняя чакру по телу. Активировать Печать не хотелось, так что чудо-энергию приходилось беречь — Огненный Шар, напитка тела в бою и даже Земляной Дракон сожгли львиную долю его родных запасов. Еще одна такая стычка, и придется медитировать, пока чакра не восстановится хотя бы до половины.

Но врагов больше не встречалось. Время шло, как шел сам перерожденный, но ничего не менялось в пустом лесу. Даже если других генинов тоже забросило сюда, они себя никак не выдавали, ни взрывами, ни криками.

Но вот, наконец, впереди мелькнул огонек.

Генин сразу же остановился и напрягся. Впереди люди, это довольно очевидно, но вот кто они? Друзья, враги или экзаменаторы? А может быть что-то четвертое? Спешить, наверное, некуда, так что лучше все тщательно проверить. Упав на живот и чуть понакидав на себя снега, Сенсома ползком двинулся по кругу, в центре которого был костер (а свет издавал именно он). Стоит отметить, что тот был сделан довольно грамотно для условий этого темного леса — прикрытый со всех сторон промерзлыми деревьями, он почти не давал увидеть того, кто его развел. Вернее — он совсем не давал увидеть.

В итоге, подползя на максимально-близкое расстояние, генин увидел четверых участников экзамена, связанных по рукам и ногам, но находящихся в сознании. Пристально вглядевшись в лица, Сенсома узнал среди них Хомуру. Парень сидел ближе всех к своему соотечественнику и мрачно смотрел на костер. Рот у него был заткнут кляпом.

Того, кто всех их здесь собрал, видно не было, так что Томура решился и вышел на свет.

— Привет, Митокадо, — улыбнулся он удивившемуся однокласснику. — А ты чего тут расселся, греешься, отлыниваешь? Я тоже хочу.

Остальные пленники тоскливо посмотрели на меч в руке пришельца и вновь перевели свои взгляды на огонь — генин, пришедший спасать своего товарища, им был не интересен.

Пара быстрых взмахов, и веревки перестают удерживать тело и чакру Хомуры. Про чакру Сенсома узнал в момент разреза — слишком уж твердые они оказались. Освобожденный резво вскочил и первым делом вынул грамотно сделанный кляп, с отвращением посмотрев на тряпку. Отплевался и крепко схватил Томуру за руку.

— Сваливаем, — эмоционально шепнул он. — В любой момент может придти Хирузен!

— А он тут причем? — уже на бегу спросил у него Сенсома.

— Самураи припахали сопровождающих джонинов к этому и следующему испытанию, — мрачно поведал сосредоточенно бегущий прочь одноклассник. — Ну, насчет следующего точно не скажу — сам слышал лишь краем уха, а вот насчет этого — сам видишь. Их в лесу около шести, я думаю. Я видел четверых. Ходят и ищут генинов, а после вступают с ними в бой и побеждают.

— Так и чего мы бежим? — перерожденный остановился. — Уж Хирузена-то я смогу одолеть.

— Ага, держи рот шире, — поморщился из-за задержки Митокадо. — Ну хорошо, даже если ты будешь побеждать Хирузена, к нему на помощь из-за грохота подскочат остальные джонины. Скольких ты уделаешь, бессмертный ты наш? Или мастер Мусаси научил тебя, как сражаться с целой армией высокоуровневых шиноби?

— Ты прав, идем, — только и кивнул Сенсома.

Бежали генины Конохи долго. Как объяснил Хомура — джонин мог придти к костру в любую минуту, а значит и следы увидеть. По ним беглецов найти можно было бы запросто. Да и других зацепок они, вероятно, оставили много.

— Тогда давай по деревьям, — предложил Сенсома.

— Следят, — коротко отвел Митокадо. — Меня как раз и заметили, когда я решил забраться на верхушку одного, чтобы осмотреться. Будем прыгать ниже верхушек, деревья будут шататься. Увидят.

Так ребята и бежали от уже точно преследующих их джонинов. Продолжать держать темп следовало до тех пор, пока они не смогут достаточно далеко отбежать от всех трех костров. Трех? Конечно трех — ибо бумажка была простейшей ловушкой, которая должна была заманить незадачливых генинов в лапы поджидающих их коварных джонинов.

— Поблажки они нам дают, — объяснял бегущий Митокадо. — Но все равно сражаться с ними бесполезно. Суть испытания — продержаться непойманным до наступления рассвета. Дольше просто нельзя — генины у костров замерзнут окончательно. Чакрой-то они воспользоваться не могут.

— Если нужно продержаться непойманным, то ты уже проиграл, — заметил Сенсома.

— Не придирайся к словам! Четких требований нам, конечно, не ставили, так что все, что я знаю, берет начало в разговорах джонинов между собой или с нами, пойманными. Если уж они оставили нас у костров, давая надежду на спасение, значит есть шанс, что я еще пройду испытание. Ну, а если я, все же, проиграл, то хоть тебе помогу.

— Кстати, как нас сюда доставили? — перевел неприятную тему Томура.

— Думаю, что тут замешан Тобирама-сенсей, — охотно поддержал его Митокадо. — Мы ведь были в Стране Железа на миссии совсем недавно, и тогда он ходил на эту гору. Вернее — он ходил на гору Белого, но я думаю, что мы как раз на ней.

Спустя час непрерывного бега, Хомура остановил одноклассника и прислушался. Не найдя этот участок леса подозрительным, он, в полном молчании, жестами показал Сенсоме повторять за ним, а потом резко запрыгнул на одно из деревьев и с сумасшедшей скоростью отпрыгнул от него на следующее!

— Хозяин-барин, — пожал плечами Томура.

Пропрыгав по деревьям около двух километров, генины, один за другим, максимально далеко отпрыгнули от крайнего дерева. Оказавшись от него на приличном расстоянии, они тихо затаились и приготовились ждать, но ждать почти не пришлось — уже через девять минут, после последнего прыжка, к крайнему дереву, с которого они прыгали, пришел один из джонинов-сопровождающих. Мужчина был из Деревни Песка и нес с собой мощный фонарик. Осмотрев дерево повнимательнее, он кивнул сам себе и бросился в противоположную прыжку генинов сторону.

— Сматываемся отсюда, — шепнул Хомура Сенсоме на грани слышимости.

— Куда же это? — чуть более громко шепнул ему на ухо… джонин Песка!

Генины моментально отпрыгнули от него на десяток метров, встав в низкие боевые стойки. Еще в прыжке Сенсома снял сандалии, так что приземлился он на снег прямо босыми ступнями. Джонин иронично глянул на разлетевшуюся в разные стороны обувь, приподнял бровь. Митокадо откуда-то вытащил два больших, с кулак, тяжелых камня.

— Стоит мне только закричать, и экзамен для вас закончится, — поведал джонин. — Что будете делать?

— Если бы все было так просто для вас, вы бы уже это сделали, — ответил Сенсома, не сводя с него глаз. — И тогда этот экзамен прошло бы абсолютное меньшинство. Вы будете давать нам шанс, верно?

— Чунин, это не тот, кто сильнее генина, а тот, кто опытнее, расчетливее и профессиональнее. Этот этап проверяет вашу смекалку в условиях выживания в стане противника. Мы, так же, проверяем и ваш профессионализм, заставляя сражаться с джонинами так, чтобы не нашуметь. Хотя вы можете попробовать убежать.

— От этого не свалим, — сквозь зубы процедил Хомура Сенсоме.

— Но и Врата я открывать не хочу, — в тон ему ответил тот. — Был бы это Хирузен… Не хочу палиться, понимаешь?

— Понимаю. Проиграть хочешь?

— Черт… — неуверенно улыбаясь, перерожденный вышел вперед. — Нам ведь даже фонить нельзя чакрой, верно? Хирузен нас за километры учует.

— Не волнуйся, парень, я-то уж точно шуметь не стану, — джонин Песка встал в стойку. — Если ты первым не начнешь, конечно.

Они сблизились. Так быстро, что Хомура даже моргнуть не успел. Сенсома не стал сразу открывать врата, надеясь победить противника с помощью техник меча, которым его научил Миямото. Однако очень быстро он понял, что либо он погорячился, когда сказал Саске, что сможет одолеть его в голом тайдзюцу, используя свое кендзюцу, либо этот джонин сильнее в ближнем бою, чем его наставник. Сопровождающий генинов Песка оказался очень умел в тайдзюцу, не давая Сенсоме как следует атаковать себя настоящим мечом. Когда же клинок почти задел его правую руку, он просто принял удар на металлическую бляшку на своей форме, которая со звоном отбила грамотный и тяжелый удар перерожденного.

— «Напитал ее чакрой Воздуха?!» — пронеслось в голове Сенсомы ошарашенное. — «Черт возьми, кто же он такой?!»

Джонин, пользуясь удивлением парня, перехватил инициативу и за пару движений смог выбить клинок из рук генина. Он даже попытался свалить его мощным хуком в челюсть, но тут помог Митокадо, грамотно кинувший свои камни и отклонивший этим руку временного экзаменатора.

— Стихия Воды: Водяные Пули! — сложил он затем печати.

Хомура моментально перешел на почти беззвучное ниндзюцу, отвлекая джонина «огнем» и давая Сенсоме придти в себя, после потери своего основного оружия.

— Рановато мне считать себя самым крутым, — скривился тот. — Что за самурай такой, что мечи вот так теряет?

— Ты — шиноби! — на выдохе напомнил джонин, сопровождая свою реплику мощным и быстрым вертикальным ударом ноги.

— Ага… — открыв Первые и Вторые Врата, Сенсома принял ногу на блок. — И сейчас ты это поймешь.

Сравнявшись в силе и скорости с джонином, Томуре оставалось лишь догнать и обогнать его в мастерстве владения тайдзюцу. Экзаменатор не оплошал, приняв внезапное усиление генина как должное и перейдя в защиту. Шума поднялось немало от их схватки, так что теперь все решало время — если «Коноховцы» не успеют победить джонина и сбежать — набегут остальные элитные шиноби, и вот тогда им будет конец.

— «Блокирует грамотно, но вот форма у него…», — Сенсома быстро подпрыгнул, ударил ногой в голову, попав в жесткий блок рукой, а когда приземлился, тут же провел низкую подсечку, почти упав на землю всем телом. — «Он двигается стесненно, из-за того, что форма неудобная. Интересно, почему так? Из-за снега? Черт!»

Голову перерожденного посетила внезапная догадка. Его противник не тратил чакру на обогрев — его грела форма, выданная самураями для этого испытания! Боевая форма джонинов Песка выглядит по-другому, но в пылу схватки Сенсома не додумался до этого. Из-за этого оппонент мог держать очень приличный темп в тайдзюцу, ведь его чакроканалы не были наполнены чакрой постоянно, а значит он имел больше пространства для маневра с их напиткой, чем Сенсома, но это же и мешало двигаться ему так, как он привык, ведь форма самураев сделана для них, а не для шиноби.

— «Понятно теперь, почему он сделал такой акцент на том, что я — шиноби. Ему неудобно!», — перерожденный мгновенно сложил печать одной рукой, воздвигая Каменную Стену прямо за спиной противника.

Тот мгновенно понял, что что-то произошло, но он не мог отвести взгляд от постоянно атакующего парня, а потому Сенсома просто толкнул его на Стену! Джонин, не понявший, во что он уперся и не до конца принявший тот факт, что генин в возрасте восемнадцати лет уже может делать такие сложные техники всего одной рукой и одной печатью, потерял над собой контроль и сделал полуповорот в сторону, чтобы точно узнать, во что он впечатался спиной. Пользуясь его заминкой из-за неудобной одежды, Томура успел вырубить его еще до того, как он развернулся обратно!

— Ф-фух! — перерожденный буквально вывалился из Врат, упав рядом со своей Стеной. — Блин, этот парень был хорош…

— Я вообще не понял, что в конце произошло, — Митокадо подбежал к напарнику. — Это ты какие Врата открывал?

— Вначале Вторые, — слабым голосом ответил Сенсома. — В конце на Четвертые сразу прыгнул, пока он взгляд отвел.

— Взгляд отвел? Да он даже не на миллисекунду его отвел! Ты монстр, ты знал?

— Этот джонин заставил меня использовать Четвертые Врата и остатки чакры на Стену… Блин, а я ведь с Мадарой дрался…

— Отдышись, — Хомура легко поднял Томуру. — Сколько он проспит?

— До утра точно. Если не замерзнет насмерть.

— Не замерзнет, — парень посмотрел на мужчину, так и оставшегося стоять у стены. — Сейчас сюда все сбегутся. Опять бежать. Хотя… Есть у меня идейка.

Сенсома удивленно смотрел, как юноша прыгает на одном месте, а потом задумчиво ходит по дереву. С ним на руках!

Попрыгав и походив так минут пять, Митокадо счастливо улыбнулся и побежал прочь от места битвы, неся на руках ослабшего Сенсому. Безвольно качаясь, ослабший перерожденный почувствовал, как начинают слипаться глаза… Уже засыпая, он увидел, что Хомура совсем не оставляет следов на снегу, держась на нем, как на воде, с помощью чакры…

* * *

— Поздравляю вас с прохождением второго испытания! — генерал осмотрел тех немногих, кто еще остался. — Третье и последнее испытание будет более банальным, чем два предыдущих, так как вас осталось всего десять. Поединки один на один! При этом — турнирной лестницы нет, так что вы должны показать свои таланты всего за один единственный бой. Проигравший не обязательно останется генином, а победитель вполне может и не перейти на следующий ранг, так что постарайтесь показать комиссии генералитета, что вы достойны нового звания!

— ХАЙ! — ответили ему хором десятеро генинов.

— Прошу за мной, — генерал круто развернулся на каблуках и повел шиноби и их сопровождающих в зал для спаррингов.

Тех же, кто отсеялся на втором испытании, увели в гостиницу, дожидаться окончания экзамена. Невыспавшиеся и порядком уставшие Сенсома с Хомурой сильно удивились, узнав что Утатане не смогла пройти второй тест, как и Нана с Каору из Водоворота. Хирузен и Саске поделились, что те попались незадолго до рассвета.

Джонин Песка, побитый перерожденным, неспешно приблизился к идущим за генералом «Коноховцам». Что-то шепнув на ухо Саске, он поравнялся с Сенсомой.

— Ты отлично дерешься, парень, — криво улыбнулся он. — Если нас когда-нибудь снова столкнет судьба, будь осторожнее с моими техниками Воздуха — я боец на средних дистанциях.

— А вы бегите куда подальше, — улыбнулся ему в ответ юноша. — Потому что я — боец на ближних.

Обменявшись любезностями, соперники поклонились друг другу как равные, и «Песочник» удалился.

— Это ты его отделал? — с интересом спросил Хирузен.

— Пришлось, — развел руками Томура. — Но он был очень неплох, если честно. Зря подошел.

— Он хотел проявить к тебе уважение, как к воину, — серьезно сказал Саске. — Не оскорбляй ни его, ни себя такими словами.

— Ха-а-ай.

Арена для предстоящих боев оказалась просторным помещением без углов, полностью сделанным из камня. Трибун не было, но на вершине, под потолком, находились террасы с перилами, на которых и расположились по кругу генины с сопровождающими. Точно такой же прибор, который выбирал тройки для первого испытания, сейчас стоял прямо в центре арены, а рядом с ним находился самурай с нашивками сержанта.

— И первой парой будет!.. — торжественно начал он. — Узумаки Рецу и Лео Бару!

Уже знакомый Сенсоме по первому испытанию, Лео вышел на арену полностью сосредоточенным и даже злым. Рецу он знал из того же первого этапа экзамена и был зол, что на него, что на генинов Листа в целом. Узумаки выглядел спокойным, хотя и собранным. Было видно, что онсосредоточен на предстоящем поединке.

— Бой! — отрывисто скомандовал сержант, перед этим убрав рандомайзер.

Сражение началось штатно и предсказуемо — более спокойный Узумаки забивал своего оппонента голыми руками, не давая тому использовать техники. Потом он увеличил дистанцию и начал чертить фуин, на чем его попытался поймать генин Облака, но попался сам и лишь получил апперкот по подбородку. Это остудило его ярость, а точнее сделало ее холодной.

Лео закружил вокруг сосредоточенно вырисовывающего печать Рецу и поймал-таки момент, когда Узумаки беспечно дал ему зайти к себе за спину. Полностью бесшумная техника незнакомой Сенсоме Стихии пронзила плечо генина Водоворота и поставила точку в этом бою!

— Стихия Стали?! — выпучил единственный глаз Саске. — У Облака есть человек с этим геномом? Зачем же они его засветили?..

— Затем же, зачем и вы привели Узумаки, коллега, — усмехнулся неслышно подошедший к команде Листа джонин Облака. — Устрашать. Кстати, — он глянул на Сенсому. — Парень, ты нажил себе опасных врагов. Мы не какие-то там простачки из Песка, мы и в ответ обидеть можем.

— Тогда вашей Скрытой Деревне придет конец на первой же войне, — сухо ответил Хирузен, вставая напротив джонина. — Будете угрожать нашим генинам, и умоетесь кровью… коллега.

Джонин Облака усложнять не стал и свалил по-быстрому. Атмосфера между участниками экзамена и их сопровождающими накалялась — собравшиеся впервые смогли встретиться в полных, так сказать, составах и теперь яростно оценивали уровень сил друг друга, в мечтах надеясь на то, что сразу после выхода из Страны Железа можно будет подкараулить конкурентов из других Деревень и всех их прирезать. Сенсома и сам на миг задумался о таком.

— Напоминаю! — генерал Сюнсуй чутко следил за атмосферой в помещении. — Что Страна Железа — нейтральная территория, и любые несанкционированные конфликты мы будем считать за оскорбление и обострение отношений с вашей Деревней!

Джонины единодушно склонили головы, признавая правоту его слов.

Следующий поединок был между генинами Тумана и Камня. Единственный оставшийся генин из Тумана тоже показал кеккей генкай, атаковав своего соперника Паром. У парня из Камня шансов не было.

Затем прошел поединок Хомуры, которому в пару достался рослый крепыш из Страны Ветра. Митокадо пришлось несладко, но он вырвал победу из цепких рук здоровяка благодаря тому, что смог обмануть его комбинацией из водного и земляного клонов. Судя по одобрительному кивку генерала, юноша точно получит чунинский жилет.

Бой Сенсомы оказался самым последним, за что он был благодарен судьбе — его техники, в случае чего, увидит минимальное количество людей, хотя и этого немало. Ему повезло во второй раз, когда он вышел на арену и увидел своего противника.

— Вертаю в зад, — перерожденный, без замаха, кинул генину из Камня его протектор, но тот немного не долетел и звякнул в шести шагах от цели.

Все недоуменно смотрели на разворачивающееся действо. Юноша, напавший на Сенсому тогда в лесу, спокойно подошел к своей повязке и подобрал ее. Потом он посмотрел на сержанта у распределителя.

— Я сдаюсь, — глухо сказал он.

По помещению поползли шепотки. Все удивленно обсуждали силу Сенсомы, так напугавшего в том лесу мальчишку, что тот отказался даже попробовать показать свои навыки! Перерожденный стрельнул глазами в сторону джонина Камня и верно — тот единственный, кто остался невозмутим.

— «Они что-то задумали…», — подумал генин Листа.

— Я считаю, что будет нечестно признавать победу шиноби из Конохи, так как он ничего не показал, а значит — не может быть выбран чунином, — поднял руку джонин Камня. — Поэтому прошу дать право мне, как наставнику сдавшегося генина, сразиться с юношей. Конечно же не в полную силу.

— Я бы попросил отклонить данную просьбу, — спокойно, но твердо вмешался Саске. — Очевидно, что любой джонин не союзной Деревни попытается навредить моему подопечному.

— Но я так же не могу назначить и вас, Саске-сан, — сразу предупредил Сюнсуй. — Ведь вы можете ему слишком сильно поддаваться, да и знает он ваши приемы…

— Вы бы сразу раскусили такое, — поклонился Сарутоби.

— В таком случае, — подумав, начал генерал. — Я лично стану последним испытанием для этого юноши! Возражения?

В воцарившейся тишине Сюнсуй чинно прошел через всю террасу и оказался на арене. Как только он повернулся спиной к Саске, тот махнул своему подопечному рукой, что выглядело так, будто он успокаивал генина, мол, «все нормально». На самом же деле этот жест в третьей команде, обращенный непосредственно к Сенсоме, означал совершенно другое…

Используй Врата, хитрости, Печать на лбу и молитву Ками, ибо сейчас будет тяжело.

— Юноша, как хорошо вы владеете мечом? — спросил первым делом Сюнсуй, когда встал напротив перерожденного.

— Мой учитель сказал мне, что путь меча идет до смерти, а значит я не вижу смысла рассуждать о таком.

— Хорошие слова. Что же… Тогда позвольте мне проверить это в бою.

— Для меня это честь.

Противники встали в стойки, а сержант задержал дыхание. Ему нужно будет все обязательно запомнить, ибо расспросят же потом сослуживцы, как пить дать расспросят! Генерал Сюнсуй был сильнейшим самураем в стране, а значит — сильнейшим и в мире! Сам он о себе такого, понятное дело, не говорил, да и катану обнажал редко, но вот когда все-таки доходило до дела…

Обладай Миямото Мусаси чакрой, и у Сюнсуя был бы достойный противник.

— Бой!

Сенсома рванул с места в карьер, мгновенно… отпрыгнув на максимальное расстояние от генерала. Тот усмехнулся в усы и выгнул бровь, а люди на террасе разочарованно заворчали — всем не терпелось увидеть бой таких сильных пользователей чакры, специализирующихся на ближних дистанциях. Но Сенсома не торопился, зачарованно смотря на меч генерала.

— «Когда он его выхватил?.. До начала боя клинок был в ножнах…»

— Юноша, вы боитесь меня? — насмешливо спросил Сюнсуй. — Боитесь моей силы? Вы показали себя неуважительно по отношению к генину Камня, отказавшемуся биться с вами, потому что считали его слабым. Меня вы слабым не считаете?

— Моего уважения он не заслужил, — известил напрягшийся Сенсома.

— Уважения, — начал генерал, стоя в двадцати шагах от парня. — Заслуживает каждый, — закончил он, мгновенно оказываясь прямо напротив перерожденного с занесенной для удара катаной!

— «Что за бред?», — спокойно думает Сенсома, пока его тело на полную напитывается чакрой и входит на уровень Пятых Врат. — «Откуда у него такая скорость? Пространственно-временная техника?»

Меч уже разрезал первый волос на голове Сенсомы, когда он, наконец, смог увернутся от разящего удара! Генерал лишь удовлетворенно хмыкнул и снова молниеносно сократил дистанцию. Теперь Томура видел его передвижение, но даже так — оно было за гранью того, на что он мог выйти.

Однако, генералу приходилось замедляться, чтобы не повредить свои руки в момент нанесения удара, из-за чего сами попытки себя разрезать Сенсома видел очень хорошо. Именно благодаря этой особенности стиля Сюнсуя он и не проиграл сразу, но он не мог атаковать его, когда тот двигался с такой большой скоростью.

Активировав Печать на лбу, перерожденный подал в свои каналы чакры до предела, разгоняя себя все больше и больше. Не сдерживаться! Шестые Врата покорно открываются, даруя еще больше сил, а генерал удивленно распахивает глаза, глядя на то, с какой точностью и скоростью Сенсома успевает сложить ручные печати для своего любимого трюка — Земляной Стены и Клона!

Но самурай не собирался давать юноше времени на претворение в жизнь его планов, так что он моментально сокращает разрыв и с легкостью перерубает преграду! Его тут же ждет сюрприз — сдвоенный удар оригинала и клона прямо по лицу! Перерожденный и не собирался ловить умудренного опытом генерала на дешевые трюки, он изобретал новые.

Выхватив меч Мусаси, Сенсома налетел на Сюнсуя, пытаясь перехватить инициативу в битве, пока противник растерян и ошеломлен. Генералу удалось парировать большую часть ударов, а от остальных его спасла броня. Поняв, что дальше находиться вблизи с этим монстром меча опасно, Томура отпрыгивает снова! Теперь он готов к атаке генерала — она не достанет его. Замедляясь, он уменьшает свои шансы попасть по противнику, но иначе он же и не может, верно?..

С тихим чавкающим звуком катана генерала входит в правый бок Сенсомы… Шиноби на террасе ошарашенно смотрят на немолодого самурая, вновь оказавшегося прямо рядом с генином Листа в мгновение ока…

— Вы думали, юноша, что я могу только рубить? — жестко усмехается Сюнсуй. — Вы вели бой правильно, не вступая со мной в поединок на мечах, но проиграли, считая, что у меня один прием.

— А я-то все думал, че ты выкинешь, блять… — внезапно оскалился перерожденный. — А ты вон чего удумал, старик. Умеешь рубить? Умеешь колоть? Не шел в бой на мечах? Че ты, блять, несешь? Посмотри внимательно — я в Шестых Вратах с Печатью. Ты стоишь слишком близко…

Ошарашенный генерал попробовал отскочить, но не вышло — генин крепко держал его за руку вместе с рукоятью катаны одной своей рукой. Вторая сжимает кулак и заносит его над головой.

Хлоп! Скорости, с которой был нанесен последний удар, хватило для пробития сверхзвукового барьера, однако…

— Прошу прощения за грубые слова в ваш адрес, Сюнсуй-сама, — глубоко поклонился вышедший из всех режимов Сенсома. — Мой мастер учил меня не только пути меча, но и тому, как переживать боль от порезов.

Все еще находящийся в шоке генерал только кивнул, понимая, что его только что «убили»…

— В этом поединке победил генин Деревни Скрытого Листа! — провозгласил ошарашенный сержант.

Два неожиданных собрания

— Итого: «Сенсома Томура был признан достойным звания чунина Деревни Скрытого Листа», — прочитал вслух решение генералитета Страны Железа Тобирама Сенджу, принимая в кабинете Хокаге только что вернувшуюся с экзамена команду. — Генерал Сюнсуй, так же, настоятельно просит, не давать данному чунину приказов или заданий, предполагающих его непосредственное нахождение вблизи Страны Железа…

— Вот этой просьбы я, если честно, не понял, — смущенно признался перерожденный.

— Все просто, — альбинос усмехнулся. — Генералитет Страны Железа до одури боится сильных шиноби. Самураи — не слабаки, но даже они не смогут сражаться на равных с воинами уровня джонина ранга S. На самом деле, такое вообще мало кто может себе позволить…

— Не волнуйся, Сенсома, это не оскорбление в твой адрес, — понимающе улыбнулся юноше Хаширама, сидящий подле своего брата и все еще остающийся в звании Хокаге. — Этой просьбой генерал показывает, как высоко он оценил твои личные бойцовские навыки. Мы уже девятерых джонинов с границ Страны Железа убрали — обычные самураи, видя как те сражаются, иногда даже уходят на покой или пытаются переквалифицироваться.

Все в кабинете понимающе заулыбались. Шиноби были универсалами — разносторонними воинами, которые могли в любой момент использовать как оружие все, что под руку попадется. За примером даже ходить не надо — Хомура Митокадо на том же экзамене на чунина использовал обычные камни, поднятые с промерзлой земли, и благодаря им он смог внести свой ощутимый вклад в победу. Самураи изначально тренировались как мастера кендзюцу, способные использовать чакру. Увы, их чакросистема к зрелым годам становилась узкоспециализированной, так что использовать природные преобразования им было не суждено.

— Вот что, — Тобирама перетасовал листы с докладами. — Очевидно, что все вы заслуживаете звания чунина, а этот экзамен был куда более жестким, чем обычные… Однако, испытания — есть испытания, и Утатане с ними не справилась. Хомура показал отличную комбинацию ниндзюцу, и генерал Сюнсуй в своем письме выдвигает и его в кандидаты на повышение, но… Я склонен дать звание лишь одному из вас.

— И я поддержу его, — поднял свою руку Хаширама. — Мы все еще готовимся к войне, что значит, что на высоких должностях должны стоять лучшие из лучших. Легче всего будет сделать это, если мы начнем с должностей пониже. Впрочем, Митокадо, ты уже понимаешь, к чему все идет, не так ли?

— Да, лорд Хокаге, — поклонился юноша.

— Тем лучше, — кивнул ему Сенджу с неизменной улыбкой. — Хочешь ли ты оспорить наше решение?

— Никак нет, — еще один поклон. — Сенсома Томура является шиноби, во всех аспектах превосходящим меня.

— Тогда хорошо, — согласно прикрыл глаза уставший Хаширама. — Можете идти. Сенсома, ты останься.

С сочувствующими, но понимающими улыбками, Саске, Хирузен, Хомура и Утатане, поклонившись Хокаге, покинули его кабинет. Тобирама тоже встал, но его задачей уход не являлся. Вместо этого, он сделал сложную распальцовку, после которой с незаметной ниши, находящейся на потолке, спрыгнули двое джонинов. Глубоко поклонившись, они тоже отправились на выход.

— Мито готовит ужин, — без предисловий начал Первый. — Причем этот ужин, грубо говоря, в твою честь.

— Вы говорите со мной не как Хокаге, — напомнил Сенсома.

— Сейчас я — просто любящий отец, — широко улыбнулся ему Хаширама. — И моя супруга зовет тебя к нам в гости. Придешь?

Перерожденный вздохнул. Очевидно — сегодня от него потребуют ответа. Война, которая может разразиться в любой момент, заставляет Мито Узумаки переживать за свою ненаглядную дочь в несколько раз больше обычного. Если все останется как есть — Наоми пойдет на фронт вместе с тем, кого она любит. Дочь Хокаге не станут отправлять на самоубийственные миссии, но даже так — война — есть война, и случиться на ней может всякое. Нехорошее… Однако, если Наоми забеременеет до начала конфликта мирового масштаба, то у нее будут все шансы на то, чтобы отсидеться в Деревне — самом безопасном месте в мире для ее жителей.

И Мито-сама не желает, чтобы отцом ребенка стал именно Сенсома.

— Конечно я согласен, Хаширама-сан, — Томура поклонился Сенджу как старшему. — Сколько времени у меня есть, чтобы привести себя в порядок?

— Мы отправляемся сейчас же, — жестко отрезал Тобирама. — Так что готовиться будешь, пока мы идем.

В «родное» селение команда экзаменуемых и их сопровождающих пришла из своего путешествия уже под вечер, так что сейчас большинство жителей Конохи уже закончили работать и отдыхали, в основном гуляя по деревне. Сенсоме было не впервой гулять по улицам военного центра Страны Огня вечером, когда основная масса его жителей тоже не сидит дома, однако, сегодня ему впервые пришлось прогуляться по центру Скрытого Листа с двумя важнейшими лицами в деревне.

На Сенджу все смотрели с обожанием. Даже на Тобираму — вечно хмурого, сурового и жесткого альбиноса, который терпеть не мог шум толпы и улиц. Но все благодарные взгляды, бросаемые на заместителя Хокаге, просто меркли с теми эмоциями, которые люди и шиноби испытывали, когда видели легендарного основателя в деревне.

— Господин Хаширама! Лорд Хокаге! — к троице неспешно прогуливающихся шиноби подбежал немолодой мужчина с свертком в руках — ремесленник, судя по одежде. — Прошу вас, не могли бы вы прикоснуться к моей дочурке — Маюри! Ей всего два месяца, и я хочу, чтобы хотя бы толика вашей Воли Огня жила с ней с детства!

Многие прохожие понимающе кивали, слыша это, с улыбками на губах. Никто не шикнул на простака, вознамерившегося вот так просто получить благословение для своей безродной (как и он сам) дочки от самого Бога Шиноби и Первого Хокаге. Перерожденный с удивлением отметил, что он, похоже, единственный, кто внутренне осуждает этого мужчину. Ну куда ты лезешь? Это же Лорд Хокаге — понимать надо! Важными делами занимается человек! Зачем отвлекать на столь… глупую, неуместную и откровенно провокационную просьбу? Вознамерился он, видите ли, Волю Огня «дочурке» на халяву передать! Ты бы лучше…

— «Так, стоп!» — осадил себя в мыслях Сенсома. — «Это во мне сейчас пятидесятилетний гражданин другой страны говорит. Мира другого. Это…» — он вздохнул чистый воздух полной грудью, заодно замечая улыбку на губах Хаширамы. — «Это тебе не Россия!»

— Конечно! — Бог Шиноби, тем временем, ловко принял сверток у ремесленника и обратился к девочке, заинтересованно посмотревшей оттуда на него. — Маюри-чан, — тихо и ласково начал он. — Я желаю тебе и твоей семье здоровья. Вижу ты вырастешь красавицей и умницей, так что слушай на будущее: не обижай слабых, слушайся маму и папу и люби себя и свою деревню и страну, и тогда все у тебя будет хорошо!

Девочка шмыгнула носиком и разрыдалась, чем вызвала только еще более широкую улыбку Сенджу. Ее отец торопливо забрал сверток и истово поклонился и поблагодарил Хокаге, почти со слезами на глазах. Жители Листа, смотрящие на эту сцену со стороны, улыбались вместе с Хаширамой, и даже Тобирама позволил себе изогнуть края своих губ, смотря на эту умильную картину.

Пока Хокаге живет и здравствует, живет и здравствует Коноха.

— Ах, Сенсома, Тоби-кун, проходите! — с порога поприветствовала вошедших в ее дом Мито. — Как всегда — чайник придется ставить заново…

— Твои сенсорские способности оставляют желать лучшего, — хмуро заметил Тобирама, прямо-таки ненавидящий, когда его имя сокращали.

— Не волнуйся, Мито, — улыбнулся Хаширама. — Мы никуда не торопимся.

Шиноби расположились в зале, где в прошлый раз Сенсома встречался с Тороки и обсуждал свои отношения с Наоми. Вспоминая о том разговоре, перерожденный корил себя за то, что вообще позволил втянуть себя в это. Первым делом — самолеты… в смысле — битвы, а вот девушки уже потом. Хотя… что взять с молодого сильного тела, пышущего здоровьем и успехом?

Усмехнувшись про себя, Сенсома подумал, что любой бы на его месте вел себя как глупец.

— Тороки с Наоми здесь нет? — спросил он, оторвавшись от своих дум.

— Тороки сейчас, наверное, ищет Хирузена… — Хаширама задумчиво посмотрел в потолок. — Он говорил что-то о тренировке. Наоми же, эм…

— Она занимается с Сэдэо-саном и Кагами-куном, — Мито будто бы моментально заполняла собой все пространство, когда входила в свою гостинную. — Никто не мог предугадать, когда конкретно ты вернешься.

— Но мы же отправляли сокола?

— И все же — точного времени вы там не называли.

Воцарилось чуть неловкое молчание. Узумаки спешно ушла на кухню, но то и дело появлялась в зале, вбрасывая ничего не значащие фразы, задавая отвлеченные вопросы Сенсоме и принося все новые порции еды. Готовить она, за те девять лет, что минули с тех пор, как они в последний раз вот так собирались, не разучилась.

Перерожденный с грустью подумал, что даже в этом мире время летит ужасающе быстро. Казалось бы — он всего лишь недавно начал обучаться у Мадары, и тот, будто вчера, предал его и деревню. Словно пару часов назад был бой с Учихой, в котором Томуре помогал Мусаси, а ведь на самом деле… За девять лет изменилось всё и все. Коноха разрослась и окрепла, хотя Сенсома помнил ее еще совсем молодой и только строящейся деревушкой. Кланы ужились вместе и перестали думать только о себе, а ведь не так уж и давно те же Хьюга и Учиха резали друг друга пачками.

Времени, и правда, прошло много…

— Итак, — наконец, Мито сама села за стол. — Я думаю, что ты догадываешься, зачем я позвала тебя, да еще и собрала Хаши и Тоби здесь.

— Это — продолжение того разговора, — степенно кивнул перерожденный. — Вы ждете точного ответа.

— Мне хватит и тех слов, что ты говорил тогда. Мой муж не слышал их, пусть мы с Тоби и рассказывали ему, но… Это — не то. Да и мне, если честно, хочется убедиться, что с тех пор ничего не изменилось. Я ведь права? — Узумаки заглянула в глаза Сенсомы. — Ты ведь все тот же маньяк, помешанный только на сражениях и ни на чем больше?

— Мито! — возмутился было Хокаге, но тут же был перебит.

— Все в порядке, — перерожденный не отрывал взгляда от глаз Мито. — Мито-сама абсолютно права, так что никто не обижается. Мне не нравится терять на это время, но я повторю — я не люблю Наоми, и все, что я до этого позволял и себе и ей было ни чем иным, как… Назовем это естественной мужской реакцией на чувства красивой девушки. И не забывайте — я достаточно молод для того, чтобы так себя вести.

— А-ха-ха-ха-ха! — рассмеялась Узумаки. — Мальчик, ты просто не представляешь, как сильно ты прав! Боже, после таких разговоров мне порой хочется запереть тебя в подвале и тайно отправить в Узушио! Там-то уж точно разберутся в твоей голове!

— Мито… — уже совсем осуждающе потянул Хаширама.

— Прости, дорогой, прости, — отсмеялась Узумаки. — Но ты сам все слышал — юноша рассуждает как старый дед, попросту не верящий в любовь. Если бы не ученичество у Мадары и ранняя смерть его родителей, я бы уже заподозрила в нем… Ну, пусть будут «закладки на разум».

— Ничего такого нет, — холодно отозвался перерожденный. — К тому же — я не договорил насчет Наоми.

Все с интересом посмотрели на парня.

— Я сказал это. Сказал, что не испытываю сильных чувств. Однако, — взгляд стальных глаз Сенсомы стал колючим. — Я не хочу ей навредить. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы она была как можно более… счастлива.

— И в этом-то вся проблема, Сенсома-кун, — удовлетворенно улыбнулась Мито. — А что если она будет счастлива ТОЛЬКО с тобой, ха?

Все удивленно глянули на жену Хокаге, но та смотрела только в серые глаза перерожденного. Она не оговорилась. Она сказала то, что хотела сказать, и пусть это выглядит не очень уместно, но…

— Эти громкие слова про «я сделаю как лучше!» ты произносишь с завидной регулярностью, но что тогда, что сейчас, ты ведь просто пытаешься сказать мне, чтобы я занялась твоей проблемой, — в голосе Узумаки звенела сталь столь же чистая, сколь чиста она была в глазах Томуры. — С проблемой по имени Наоми! Все твои слова лишь означают, что ты не бросишь ее просто так — тебе нужен очередной хитрый план, вроде тех, что ты составляешь в бою, чтобы она сама потеряла к тебе интерес. Чтобы ОНА была причиной расставания, а не ТЫ! Вот и все. Ты не хочешь марать руки, Сенсома. Хочешь, чтобы все прошло… мирно, так ведь? Но запомни, — женщина склонилась над юношей, будто превратившимся в статую и яростно прошипела ему прямо в лицо. — У меня нет времени на то, чтобы обелять тебя перед самим собой!

Тобирама закрыл глаза рукой. Даже если Мито и была права — вываливать вот так вот на человека всю грустную правду о нем же было довольно подлым приемом. Ко всему — Сенсома, похоже, даже не думал так о себе, но теперь… О нет, он не собирался спорить. Судя по виду — он жестоко корил себя за это.

Хаширама подскочил с места и усадил жену, чуть успокоив. Вот уж кому действительно было неуютно здесь. Он признавал все доводы Мито, но при этом был счастлив за дочку, которая влюблена. Он знал, что семьям Сенджу и Узумаки будет выгоднее брак Наоми с Тороки, но он так же знал Сенсому и его историю с, практически, самого начала. А еще Хокаге просто по жизни всегда был неконфликтным человеком, пусть звание шиноби и обязывало его к обратному.

— А вы правы, Мито-сама, — тихо сказал, наконец, опустивший голову Сенсома. — Правы до последней капли. Но даже если закрыть глаза на мою… слабость, на мою подлость, то останется одна причина — Наоми действительно будет плохо.

— Ты скромен, как всегда, — жестко усмехнулся Тобирама. — Я знал о ее чувствах с самого начала, но не предупредил эту ситуацию, так что я тоже виновен. И скажу тебе как подельник, Сенсома — Наоми может наложить на себя руки, — Мито и Хаширама синхронно вздрогнули и посмотрели на младшего Сенджу. — Она слаба, а потому нуждается… в тебе, если говорить грубо. Однако, я так же прекрасно знаю, что ни Мито, ни Хаширама, ни Тороки не дадут ей сделать что-либо с собой.

— Так и что вы предлагаете? — развел руками раздраженный Сенсома. — Мне подойти к ней и сказать: «Пошла в жопу!»? Или что? Как мне ей сказать? Что именно? Она же потом на меня даже не взглянет ни разу.

— А она и не должна на тебя смотреть, — тихо припечатала Мито. — Тебе пора, Томура-кун… Не волнуйся — все остальное мы возьмем на себя.

Еще больше раздраженный этой ситуацией, этим разговором и своим собственным поведением, перерожденный буквально пулей вылетел из дома Хокаге! Подумать только — прожить пятьдесят лет в суровом сером мире, восемнадцать лет жить в не менее суровом, буквально сером, но таком живом, другом мире, и все равно вляпаться в любовную историю и стать в ней антагонистом!

— «Но не сражаться же мне за нее против всех, «вопреки»…» — тоскливо подумал юноша, смотря на закат. — «Я уж точно не герой мелодрамы или другого подобного дерьма. Черт… я снова нервничаю… Пойду потренируюсь.»

И юноша действительно пошел на двадцать четвертый полигон. Тот самый, на котором за ним всегда следила маленькая красноволосая девчушка, позднее ставшая первой красавицей в Конохе.

— Я надеюсь, что ты не стерла печать, Наоми, — жестко сказала Мито, обращаясь к потолку. — Теперь уже можно — ты все услышала. Возвращайся домой.

А красноволосая молодая красавица тихо рыдала у реки, где ее мать установила принимающую фуин, способную передавать все звуки, происходящие в зале дома Первого Хокаге…

* * *

— Что ты тут делаешь?! — донесся до молодого главы клана Хьюга удивленный возглас.

Сэдэо обернулся, сразу поняв, что обращаются к нему. И верно — по быстро темнеющей улице к ним бежал Сенсома Томура — его персональный соперник, бывший одноклассник и просто чунин Деревни Скрытой в Листве. Запыхавшийся (он сбил себе дыхание? Сенсома-то?) с бегающим взглядом, он даже не сразу заметил Хирузена, с которым, в общем-то, и вел беседу Хьюга.

— И тебе добрый вечер, — Сэдэо с улыбкой поклонился другу. — Что-то случилось? Разве сейчас я обязан быть где-то?

— Тренировка… С Наоми… — пусть парень и тяжело дышал, не заметить как он произнес имя Сенджу было нельзя. — Мне сказали, что ты и Кагами…

— У меня сегодня не было тренировок, — нахмурившись, покачал головой Сэдэо. — Да и у Кагами, насколько я знаю…

— Кто сказал тебе это? — напрягся Хирузен.

Сенсома стоял как громом пораженный, в голове прокручивая весь разговор, на который его вывела Узумаки Мито. Все слова, вплоть до самых первых…

— Мне хватит и тех слов, что ты говорил тогда… — одними губами прошептал он. — …Хочется убедиться, что с тех пор ничего не изменилось…

— Эй, что с тобой? — Хирузен тряханул юношу, держа его за плечо. — Все нормально? Кто тебе соврал про Сэдэо и Наоми? Тороки?

— Н-нет, — мотнул головой Томура. — Простите, парни, я забегался что-то… Пойду… в пруд… Ага… Прилягу…

Двое молодых наследников великих кланов Листа удивленно смотрели как их вечно невозмутимый, серьезный и расчетливый одноклассник шатающейся походкой идет туда, откуда пришел. Они даже не стали обсуждать это — просто синхронно прыгнули на крыши и начали слежку.

Не дай Ками что-то серьезное…

* * *

Уже ночью, Сенсома решительно посмотрел на дом Хокаге, в котором горели все лампочки. Никто не спал, а значит… Впрочем, это не важно — нельзя быть трусом — надо пойти и все объяснить Наоми!

— Я бы тебе не советовал, — раздался мелодичный голос сзади. — Ты сделаешь только хуже…

Перерожденный обернулся. Чуть позади от того места, где он находился уже битый час, невозмутимо стоял Тороки Сенджу с таким понимающе-грустным выражением лица, что немедленно захотелось его ударить.

— Тороки, — хрипло выдавил Сенсома. — Думаешь, выиграл партию?

— Я тут ни при чем, — мотнул головой скривившийся блондин. — Мито-сама все сделала практически самостоятельно. Моя роль была маленькой — не дать Наоми навредить себе.

— Эта Узумаки! — рыкнул вдруг Сенсома. — Она! Меня!..

— Успокойся, — стальная хватка крепко удержала Томуру за плечо. — Вот сейчас ты действительно похож и на Мадару и на Мусаси… Несвойственно тебе, между прочим.

— Откуда ты знаешь, что мне свойственно?!

— Наоми рассказывала.

Перерожденный удивленно моргнул, разом остыв и успокоившись, но еще не до конца поверив этим словам. Юноша… вернее — молодой мужчина, стоящий напротив него, сейчас абсолютно вызывал все возможное доверие. В его взгляде действительно читалось сочувствие и понимание, но за что? За что ему сочувствовать, если он и не любил Наоми? Что это?

— Ты достаточно молод, чтобы делать это, — усмехнулся Тороки. — Это глупость, она пройдет.

— Ты сказал, что Наоми…

— Рассказывала про тебя, — кивнул Сенджу. — Все-все. Про дальтонизм и «чистоту», про Врата и Печати. Не дергайся — мне можно об этом знать. В будущем я стану главой клана Сенджу, так что и доступ имею соответствующий.

— Как… высокомерно?.. — больше спросил, чем утвердил Сенсома.

— Извини, если так, — усмехнулся Тороки, пожимая плечами. — Меня с детства к этому готовили, так что для меня это — должное. Кстати и о детстве твоем я знаю. Я знаю тебя, а потому не хочу вражды между нами, ладно? Я не чувствую себя победителем в игре, где главный приз — Наоми-чан, договорились? Это глупо. Точнее — это молодость. Пройдет, смиришься. Я не буду ссориться с тобой хотя бы потому, что ты — тот, кого Наоми любит больше всего на свете. Она тоже молодая, так что и у нее пройдет. Я помогу ей. Ну, а заодно, — он подмигнул опешившему юноше. — Замолвлю за тебя словечко. Думаю, ей будет приятно хоть изредка проводить с тобой время.

— А-ага… — мотнул головой уже совсем ничего не понимающий перерожденный.

— Удачи, Сенсома-кун, — хлопнул его по плечу повеселевший Сенджу. — Обязательно выпьем с тобой на моей свадьбе, хорошо? Приходи.

Миг, и Сенсома остается совершенно один на пустой темной улице. Вот был шиноби, и вот он пропал. В доме Хаширамы Сенджу стали гаснуть огни — чета Хокаге собиралась спать. Отрывистый лай бродячих собак, которые, несмотря на все законы и меры, все же расплодились и в Листе, придавал ночи антуража, а полная луна, на которую перерожденный смотрел почти в затяг, казалась чем-то волшебным и неземным (что было правдой).

Вот уже Сенсома и не стоит в не самом чистом проулке — он на крыше, неподалеку от своего общежития, которое ему в бородатые времена выделил еще Тобирама. А луна все так же светит, а собаки лают вдаль…

— А луна все так же светит, а собаки лают вдаль. Средство есть одно на свете, что твою сметет печаль! — шутливо продекламировал стишок собственного сочинения Сарутоби Хирузен, невесть откуда взявшийся на той же самой крыше, где сидел Сенсома.

— Алкоголь вреден, — осуждающим тоном напомнил Сэдэо. — А для шиноби — вдвойне.

— А не спать по ночам после тяжелого дневного перехода — еще вреднее, — ворчливо отозвался Хомура.

— Господа шиноби отдыхают, — шутливо-презрительно поздоровался, невесть откуда взявшийся Шиконад. — Я принес шахматы.

— А я — закуску! — улыбнулся Кагами Учиха, разворачивая продовольственный свиток с маркой красноглазого клана.

— Только вот зачем нужно было ее брать в моем доме? — тоскливо выдохнул Тецу. — Меня прибьют с утра.

— Нам всем завтра — жопа! — рассмеялся Хирузен. — Вон, гляньте на Урю — он выглядит как смертник!

— Смертник ты, Хирузен, — вмешался Данзо. — У меня завтра задание!

— И у меня, — отозвался Урю.

— И у меня, — вздохнул Тецу.

Все «третьеклассники» дружно рассмеялись беде членов шестой команды. Как-то совершенно незаметно на крыше, бывшей пару минут назад оплотом одиночества, самобичевания и просто тоски, собрались все живые члены мужской «половины» элиты первого выпуска Академии шиноби Конохи. Сенсома отвечал на рукопожатия, улыбался кивкам и даже отшучивался на простенький юмор. Человеку может быть плохо только тогда, когда он одинок, а перерожденный, как оказалось, совсем не одинок в этом мире.

— И того — говорю тост! — поднял первую рюмку самогонного саке (которое было совсем даже и не саке, а нормальной клюквенной водкой) Хирузен. — Сегодня мы впервые собрались чтобы выпить все… без Рена… вместе. Во-первых — за Рена!

Молодые люди выпили, неумело (все, кроме Хирузена и Сенсомы) закусили и шумно выдохнули.

— «Соседи» наорут, — как бы между делом заметил Томура.

— Еще чего! — фыркнул Сарутоби. — «Сэдэо-сама» нам такую заглушку предоставил — охо-хо!

— Правда, — кивнул Хьюга. — Мы с Хирузеном проследили за тобой, если честно, и…

— И пришли к выводу, что тебя надо лечить! — очередная рюмка оказалась в руках перерожденного. — Второй тост, господа!

— Только что же первый был! — возмутился Шимура, которому явно не понравился вкус этого напитка.

Народ загалдел недружно. Для кого-то из собравшихся юношей сегодняшний алкоголь не был первым опытом, но вот алкоголь именно такой крепости… В общем — не все знали, чего можно ожидать от напитка, но все, как истинные шиноби, были готовы расправиться со своим «врагом», а так же — помочь Сенсоме с терзаниями душевными.

— Между первой и второй — перерывчик небольшой! — сам Сенсома уже вскочил с рюмкой в руке. — Народ! Спасибо, что пришли! Я, честно, очень рад вас всех видеть! — он обвел глазами дружную толпу третьеклассников, выдержав паузу и поняв, что его начало «вставлять». — Но я совсем не переживаю, так что валите по домам!

— Тост — говно! — с чувством выдохнул осушивший свою рюмку Хирузен.

— Все равно лечь вовремя не успеем, — согласно потянул Шимура.

— А и нечего ложиться! — весело воскликнул изрядно припьяневший Урю.

— Он умеет улыбаться? — восхитился, в свою очередь, Тецу.

— А у тебя есть в загашнике что-то про «между второй и третьей…» — повернулся к Сенсоме Хирузен.

— Между второй и третьей… — юноша задумался, отмечая, что его уже немного пошатывает — с непривычки-с. — Ха, рифмоплет! Между второй и третьей, мне еще налейте!

* * *

Ночь с пятого на шестое мая в том году жители деревни запомнят надолго…

Девять шиноби, одни из талантливейших в своем поколении, устроили настоящий праздник не только с банальным мордобоем, но и с другими, не менее удалыми приключениями.

— А-атпусти её! — кричал пьяный Урю, держа деревянный кунай перед собой. — А то тебе… все!

— Нет! — фыркал в ответ Тецу, держащий макивару, на которой шиноби нарисовали «женское лицо». — Я пабедю тебя! И пото-о-ом!

— Что? — склонил голову Хатаке.

— Что-то! — твердо пообещал Учиха.

Полиции у Конохи, как таковой, не было, однако джонины, занимающиеся примерно тем же, чем и дозорные — местный аналог полицейского, не владеющий чакрой, имелись. Джонины те были в звании «токубецу», а потому считались не столь боевыми, сколь специализированными на поимке… всяких разных личностей.

И уж за семью пьяными личностями в числе которых был глава клана Хьюга, наследники клана Учиха, Хатаке, Нара и Шимура, как один защищающие единственного безродного Митокадо в своей компании, джонинам пришлось побегать основательно.

— Ты выпустил Биджу из Печати, — спокойно резюмировал Сенсома, чокаясь с Хирузеном на той же самой крыше, с которой юноши наблюдали за приключениями своих одноклассников.

— Если тебе это поможет — пусть, — усмехнулся Сарутоби. — Поверь мне, в делах любовных всегда есть место шумной компании друзей, алкоголю и таким вот посиделкам, как у нас с тобой сейчас.

— Охотно верю твоим мудрым словам, — рассмеялся пьяный перерожденный. — Ты действительно спас меня от лишних дум, а завтра я буду думать уже не о Наоми, а о том, какой я идиот!

— Ты и там и там идиот, — парировал Хирузен. — Кстати о Наоми. Ты собираешься что-либо…

— Нет, — оборвал его Томура. — Нет, нет и нет. Я — не ее судьба. Тороки ей подходит по всем параметрам лучше, чем я.

— Выпьем же за то, чтобы однажды наш герой-любовник нашел себе женщину под стать! — Сарутоби мгновенно наполнил стопки. — Или…

— Ой, да иди ты!

Над Конохой медленно восходило солнце, а двое шиноби все так же пили самогон, пьянея лишь внутри, снаружи оставаясь крепкими. Уже переловили всех их друзей, но это их не волновало. Есть о чем и с кем поговорить, а значит…

— Есть о чем! И с кем поговорить!

— Значит будем пока пить!

Дверь, ведущая вверх

Утро шестого мая Коноха встретила заспанными лицами и разгромленными улицами. Всю ночь молодые шиноби резвились, успев не только изрядно подпортить внешний вид родной деревни, но еще и подраться с отрядом джонинов, возглавляемых Тобирамой, которого подняли посреди ночи из-за его учеников.

— Да вы все совсем охренели?! — гремел он наутро, когда кланы, наконец, соизволили отпустить своих наследников к нему в кабинет.

Наследникам было плохо, но не так, чтоб прям взять и помереть, так что они стоически слушали довольно эмоциональную речь альбиноса, незаметно прогоняя по своему телу чакру. К их великому удивлению, два самых «пьяных» (по их мнению) юноши вообще не появлялись в сводках, которые им зачитывал их сенсей. Будто они и не пили тогда вместе с ними!

— Так и какого хрена? — уставшим голосом спросил выдохшийся, наконец, Тобирама, после того как зачитал все доклады о бедах, которые чунины и джонин принесли Листу.

Юноши (сидящие, к слову, прямо на коленях на деревянном полу) начали переглядываться, очевидно не желая «сдавать» своих.

— Ладно, давайте я, — вздохнул Данзо Шимура, вставая. — Нас всех вчера собрал Хирузен, чтобы мы все вместе… поддержали Сенсому…

— Что? — Тобирама удивленно моргнул. — Что ты сказал?

— Вчера Сенсома расстался с Наоми, как я понял, — поморщился юноша. — И Хиру… Хирузен пригласил нас поддержать его. Он сказал, что-то вроде: «Алкоголь — лучшее лекарство от душевных ран!», хотя я не очень уверен в том, что у Сенсомы были душевные раны.

— Как он себя вел?

— Нормально. Ну, в смысле, как обычно. Только был чуть более задумчивым, чем раньше. Или потерянным?..

— Его смутила та ситуация, в которую его завела госпожа Мито и Тороки, я полагаю, — все еще сидя, вставил слово Сэдэо. — Мы не знаем всех подробностей, но в доме лорда Хокаге точно что-то произошло в тот день.

— Это не ваша забота! — отрывисто бросил Тобирама, а потом добавил более мягко и задумчиво. — Поднимайтесь и уходите. Не волнуйтесь — санкций не будет. Но ваши кланы должны возместить весь ущерб и оплатить лечение того джонина, которого покалечил Тецу! Вам ясно?!

— Хай! — юноши поклонились и спешно покинули помещение.

Сенджу же, тем временем, подошел к своему любимому окну, открывающему вид на Коноху. У брата, конечно, окошко пошире будет, но Тобирама уж точно не желает побыстрее оказаться владельцем того кабинета. Нет-нет, брат должен жить… И для того, чтобы он жил дольше, им нужен Сенсома Томура…

То, что сделала Мито, альбинос не одобрял. Хитрая и жестокая Узумаки использовала Томуру в темную, попутно манипулируя своей дочерью и приплетая будущего наследника клана Сенджу. Тот же Тороки тоже был не в восторге от ее планов, но понимал — так надо. Точнее — он верил в это.

Так же верил и Тобирама… Пусть его племяннице предстоит вынести тяжелые испытания — она справится, так как глубоко в душе не является той размазней, которой обычно предстает перед Сенсомой. Она — шиноби и наследница двух сильнейших кланов — первая за долгие годы. Ее с детства готовили к этому. Обратной дороги нет.

И если бы не Сенсома — девочка уже бы вынашивала ребенка.

Но Наоми влюбилась в сироту, что смогла успешно скрыть и от матери и от отца. Вернее — она успешно скрывала это до окончания Академии и чуть дольше. Потом инкогнито было сброшено, но Мито не обратила на эту ситуацию особого внимания. По ее мнению, любовь та очень быстро потухнет, оставив ровную выжженную площадку для новой. С Тороки.

Из-за этого маленького допущения, которое Мито себе позволила, все и пошло не по плану.

Тобирама не обманывался — Сенсома Томура не был героем-любовником, да и просто выгрызать зубами счастье для Наоми из Хаширамы и Мито он бы не стал ни за что. Ему было бы легче сразу отказаться, но он был достаточно учтив, чтобы попытаться сделать все «нежнее» в этой ситуации. Будто относился к Наоми как к ребенку, а не девушке.

— Ладно… Гораздо проще — все спросить самому, — выдохнул Сенджу, открывая окно. — Техника Теневого Клонирования.

Клон, состоящий из чистой чакры и воли владельца (что считалось, и считается пока еще, невозможным), занял кресло заместителя Хокаге. Теперь даже Хаширама не поймет, что его брат где-то гуляет. Нет, можно было и просто отпроситься, но уж очень хотелось опробовать свое новое изобретение — Клона, естественно.

* * *

Сенсома Томура мирно спал на той самой крыше, на которой они с Хирузеном и ребятами пили ночью. Сейчас солнце находилось в зените и пекло довольно сильно, но этого оказалось мало, чтобы разбудить юношу.

Тобирама нашел его довольно быстро — сенсорские способности Сенджу были одними из лучших в деревне, а значит — и в мире. Да и крыша та находилась совсем рядом с домом Сенсомы, в который, поначалу, и пошел альбинос.

Картина вечно-хмурому взгляду Тобирамы предстала интересная: один из лучших его учеников нагло спал прямо на крыше, окруженный какими-то стеклянными бутылками. Некоторые из них были полны, большинство оставалось пустыми, а безмятежность на лице спящего Томуры откровенно бесила. И это вот он — причина ночных бед деревни?! Он, что ли, за Наоми переживает?! А не похож, хоть кунаем режь!

— Ну что же, — многообещающе буркнул себе под нос Сенджу. — Будет тебе побудка по деяниям… Алкоголик.

Одна простенькая ручная печать, и с ладоней второго, после Хокаге, срывается струя свежесотворенной холодной воды прямо на лицо Сенсомы. И только в последний момент, когда техника уже была активирована, и вода лилась струей,Тобирама понял, что от юноши совсем не пахнет алкоголем…

Молниеносное движение тренированного тела Сенсомы даже заместитель Хокаге заметил с трудом, а вот момент, когда он достал зонтик, альбинос вообще пропустил!

— Я не сплю, — спокойно поведал Томура, наблюдая за тем, как струя воды, разбиваясь о зонт, падала на горячий кирпич крыши. — Добрый день, Тобирама-сан.

Сенджу, не отвечая, подбросил одну из бутылок, валяющихся вокруг юноши, ногой. Поймав ее в верхней точке полета (у своего лица), он задумчиво изучил и наружную и внутреннюю часть бутылки. Нахмурился, открутил крышку и сделал пару глотков.

— Газировка, — скривился Тобирама. — Похмелье лечишь, ученик?

— И это тоже, — беспечно махнул рукой Сенсома, убирая зонт подальше. — А вообще — в такой жаркий денек бутылка холодной газировки бывает просто спасением.

— И откуда у тебя вообще взялась эта штука?.. — выдохнул ничего не понимающий Сенджу, садясь рядом с Томурой.

Парень выглядел совсем не так, как он себе представлял… Слишком спокойный и расслабленный. Слишком… мирный. Тобирама прекрасно знал, что Тороки вчера говорил с ним у дома Хаширамы. И даже смысл его мысли знал — юноша хотел, чтобы Сенсома ему врезал. Тогда Наоми было бы легче его отпустить, мол, «он такой жестокий, он тебе не пара!». Но адреналиновый наркоман Сенсома, Сенсома-берсеркер или же просто Сенсома Томура, сдержался этой ночью и не стал бить жениха той, что любит его всем сердцем. Мито такого не ожидала, а вот Тобирама… предполагал. Сирота, которого обучал Мадара долгих десять лет назад, всегда был чуть сдержанней и «взрослее» своих сверстников. Он не стал бы затевать конфликт с Тороки только для того, чтобы спустить пар. Не тот типаж.

Но и вести себя так спокойно, ни о чем не раздумывая и не коря себя за то, что Мито выставила как «марание рук»…

— Зонтик-то? — как ни в чем не бывало отозвался Сенсома. — Я его из дома взял. Место тут больно хорошее, так что я с утра сбегал в магазин и домой. Ну, душ принять, да за водой. Вот и зонтик взял — знал, что вы придете.

— Ты ждал меня? — немного удивленно хмыкнул Сенджу. — И решил приготовить зонт? Это оскорбительно.

— Но все прошло как надо, — пожал плечами Томура. — Вы пришли меня отчитывать?

— За что?

— За спаивание наследников кланов и их последующие действия.

— Нет, я пришел не за этим, — снова усмехнулся Тобирама. — Я просто хотел поговорить.

— Ах, об этом, — Сенсома посмотрел на небо и неожиданно долго так сидел. Задумчивый и немного печальный. — Я думал об этом. Много думал. И ничего так и не придумал. Тобирама-сенсей, а давайте не будем говорить? Может научите меня чему-нибудь новому или дадите миссию? Мне кажется, что сейчас мне будет лучше просто заниматься любимым делом. А то еще надумаю чего, да и вообще… Ой, даже лучше и не говорить!

— Ты о том, чтобы избить Тороки и сбежать из деревни с моей племянницей? — хохотнул, внезапно, Тобирама. — Ну и бред. Ками свидетель — я столько надумал у себя в голове этой ночью.

— Я мог еще и просто начать бороться за ее сердце. Типа — устроить какой-нибудь турнир…

— Еще больший бред! Зная тебя, я о таком даже не думал.

Сенджу и Томура обменялись понимающими взглядами и, теперь уже вместе, посмотрели на небо. Потом на деревню.

— Ох и красиво же тут, — неожиданно выдохнул Тобирама. — Мой брат и Мадара… Они положили начало чему-то новому, необычному, но…

— Прекрасному, — согласно кивнул перерожденный, с улыбкой смотря на игры детишек на улицах. — В Конохе лучше, чем где бы то ни было. Я ведь прошел почти по всей Стране Огня, да и…

— Не бойся, — хмыкнул Тобирама, видя, что юноша сомневается. — Я уже в курсе, что вы нарушали границы, не ставя никого в известность.

— Я не был в странах Молнии и Воды. А в остальных… Нигде еще я не видел такого… умиротворения, что царит здесь. Коноха — что-то невозможное!

— Да… — Сенджу улыбнулся, смотря на восторженного шиноби, но потом посмурнел. — Однако, скоро может начаться война, и тогда тут будет куда менее невозможно, чем сейчас.

— Вы так думаете? И сколько же времени мира у нас осталось по вашему?

— До свадьбы Наоми.

Шиноби замолчали. Тобирама вновь стал резким сенсеем, принимающим жесткие решения, а Сенсома — его воспитанником, перед которым поставлена задача — понять приказ и исполнить его.

— На торжество могут прибыть шпионы и напасть… — начал Сенсома. — Или же уже после свадьбы госпожа Мито… нет — лорд Хокаге сам развяжет войну, чтобы получить преимущество первого удара. До свадьбы Наоми Страна Огня попытается быть максимально пацифичной.

— Похоже ты все-таки понял, насколько важная фигура в политике моя племянница? — удовлетворенно, но, в то же время, грустно, кивнул Сенджу. — Все именно так — сейчас у других Стран больше свободы для маневра, так как Хаширама попытается всеми силами не дать войне начаться, а вот как только свадьба будет сыграна…

— Уже мы начнем наглеть, — продолжил Томура.

— Пойдем, — Тобирама поднялся. — Я дам тебе персональную миссию ранга S.

* * *

— ДВА ГОДА?! — шокировано воскликнул Сенсома прямо в лицо Хокаге.

— Может больше на пару месяцев, — поморщился тот. — Прошу тебя, не кричи.

— Хашираме становится хуже с каждым месяцем, однако, по словам Намикадзе, уже через полгода темп вырастет. Он будет слабеть неделю за неделей, а потом начнет усыхать по дням. Через год его боевые способности станут меньше, чем у обычного джонина, — Тобирама уже не хмурился, когда говорил такое — он привык. Привык к болезни брата и к мыслям, что потеряет его уже совсем скоро.

— И ничего нельзя сделать? — потерянно прошептал Сенсома, для которого (как и для КАЖДОГО жителя Листа) эта новость стала натуральнейшим шоком.

— Увы и ах, — с извиняющейся улыбкой развел руками Хаширама. — И именно поэтому мы никому и не говорили об этом.

— Значит я…

— Должен молчать, — кивнул Сенджу. — Тобирама, я, Акихико, Мито и ты — это те, кто знает о проблеме на данный момент. Конечно, я проинформировал Дайме, но он не в счет — в Конохе он и его люди сейчас ничего не решают.

— Они дают нам деньги, — веско напомнил альбинос.

— Скоро начнется война, — отмахнулся его старший брат. — Конечно они будут давать нам деньги!

Дверь в кабинет Хокаге распахнулась без стука, и в помещение вошел высокий и стройный юноша с длинными черными волосами в традиционном наряде семьи Хьюга. Ни Хокаге, ни его заместитель не удивились его визиту, а вот Сенсома немного ожил, уже примерно догадываясь, за чем глава белоглазого клана появился здесь в такой момент.

— Доброго дня, — поклонился всем разом Сэдэо. — Я прочитал ваше приглашение и жду приказов.

Вводить в курс дела Хьюгу долго не пришлось. Юноша воспринял информацию почти без эмоций, хотя и Тобирама, как его учитель, и Сенсома, как его друг и одноклассник, заметили, что внутри обладатель Бьякугана просто «взорвался» от таких новостей. После пошли обсуждения о надвигающейся войне. Четверо шиноби сидели в совершенно изолированной от внешнего мира комнате и практически решали судьбу этого мира. Вернее — братья Сенджу решали судьбу, а вот Томура и Хьюга просто сидели и изредка отвечали на вопросы, задаваемые правителями скрытой деревни.

В итоге, начало войны было назначено примерно в день свадьбы Наоми Сенджу, а вот союзники…

— Все против всех, — жестко сказал, сложив руки на груди, Хаширама. — Я уверен, что Скрытый Водоворот поможет нам, но вот остальные Великие Страны и мелкие Скрытые Деревни… Они нам враги. Однако, если все выйдет так, что свадьбу моей дочери не сорвут, я буду вынужден собрать всех Каге Великих Стран вместе, дабы продиктовать наши условия.

— Клан Хьюга сделает все возможное, чтобы свадьба Наоми прошла… мирно, — Сэдэо покосился на Сенсому, спокойно рассматривающего потолок. — Но я, все же, не понимаю…

— Вы двое здесь не за этим, — отрицательно покачал головой Тобирама.

— Даже если вы и учтете все ходы Скрытых Деревень противника… — немного с ленцой начал Томура. — Остается один важный фактор, который может испортить нам все карты… Я ведь правильно понимаю — Хаширама-сама уже сейчас слабее себя на пике?

— Все верно, — ничуть не удивившись, кивнул Сенджу.

— Таким образом, Мадара, узнав об этом, точно явится сюда. На свадьбу Наоми или нет, он…

— Именно за этим ты здесь, — перебил юношу Тобирама. — Ты знаешь его лучше всех. Даже мой тупой братец не может так его читать, хотя они были знакомы гораздо большее время.

— Хотите, чтобы я прочитал его? И как же? — заинтересовался Сенсома, но Сенджу его осадил.

— Я не хочу, чтобы ты читал его, — покачал головой альбинос. — Я хочу, чтобы ты победил его…

* * *

Прошло два месяца с памятной в Конохе ночи. Слухи о грядущей войне стали распространяться не только среди шиноби, но и среди обычных граждан. До паники еще было далеко — все свято верили в своего Хокаге и в то, что все еще обойдется. В народе до сих пор были свежи воспоминания о том, что Хаширама Сенджу в одиночку выходил против Хвостатых Зверей — чудовищ из чакры — сильнейших существ в мире. И Хокаге ведь не просто выходил, он побеждал и передавал Зверей в другие страны, надеясь этим укрепить их отношения, как торговые, так и политические.

Наоми Сенджу свыклась с мыслью о том, что Сенсома… отказался от нее.

Девочку с детства всегда оберегала и наставляла мать, и мыслей пойти против ее воли никогда не возникало до тех пор, пока она не встала против ее любви к Сенсоме. Тогда уж простите — молодая и горячая Узумаки взбунтовалась, пусть и очень ненадолго. Да и любимый тогда пришел из странствий — свезло так свезло.

Сейчас же… Девушка вздохнула, примеряя свадебное платье. Назад дороги нет — человек, которому она отдала все свои чувства, прямым текстом сказал, что не будет с ней, и пропал на два месяца. Конечно, пригласив весь свой бывший класс, Наоми пригласила и его, и он просто обязан явиться на торжество, если не хочет смертельно обидеть молодых и их семьи, но… В глубине души Наоми не хотела, чтобы он приходил. Так ей будет спокойнее.

— Ты очаровательна, Наоми, — шепнул сзади мягкий голос жениха, и девушка развернулась к нему лицом. — Но печальна… О чем задумалась?

— О Сенсоме, — честно выдохнула Сенджу.

Тороки был… хорошим. Они дружили с детства, так как он тоже поначалу жил в Узушио, где учился и тренировался неподалеку от наследницы Сенджу. Его семья была очень богатой и влиятельной, так как не только роднилась с самим кланом Наоми, но и с многими другими влиятельными людьми и даже с Дайме! Уже тогда, в детстве, более старший Тороки приглядывался к юной Сенджу, буквально сдувая с нее пылинки. Потом они расстались на долгое время, ведь Наоми отправилась в Коноху к семье, а юноша остался в Узушио.

Но его интерес к ней не пропал, а планы матери Наоми на него только окрепли, отчего ее и вынудили принять его, как жениха, совсем незадолго до того, как вернулся Сенсома из своих странствий с Миямото Мусаси. Как и говорилось — Тороки был хорошим парнем, так что открыто заявлял, что если у Наоми, все же, сложится с «другим», он препятствовать этому не будет. По крайней мере, пока они не женаты.

— Думаешь, он не придет сегодня? — Тороки ободряюще улыбнулся. — Я думаю, он появится. Он очень умен, так что понимает — вам надо все разъяснить с глазу на глаз.

— Думаешь? — повторила за женихом девушка. — Не знаю, смогу ли я говорить что-то умное в его присутствии…

— Молодая леди, что вы себе позволяете?! — шутливо возмутился Сенджу. — Робеете перед другим мужчиной?! А может быть вы влюблены в него?!

Топорная шутка, которая должна была напомнить Наоми о ее чувствах к Сенсоме, сработала на «ура!» — девушка улыбнулась, отметая ненужные мысли, и приобняла жениха.

— Прости. Просто… все так навалилось в последнее время…

— Я понимаю. Не волнуйся.

Собравшись с мыслями и напомнив Тороки, что он не должен видеть ее в свадебном наряде до самого бракосочетания, Наоми вытолкала парня за дверь и вновь посмотрела в зеркало. Она — невеста. Теперь она принадлежит и телом и душой только Тороки. Да, именно так.

— Так будет лучше, — прошептала она, как мантру, фразу, которую в последнее время слышала от матери почти каждый день.

Дальше все пошло традиционно, как по накатанной — Мито с помощницами помогли девушке собраться с мыслями и навести макияж, а после — повели на место празднования церемонии. Гостей (а их было очень много) в одном помещении было не собрать, поэтому для места проведения свадьбы выбрали целый парк, находящийся почти в самом центре деревни.

По дороге до парка Наоми с улыбкой принимала поздравления горожан, которые (очевидно) знали о предстоящем событии. Дочку Хокаге встречали и провожали самыми теплыми словами и милейшими лицами, так же как и ее мать со свитой.

Вдруг, из-за поворота, как раз ведущего к парку, показался целый отряд высокоранговых шиноби, которых вел статный юноша с бородкой, одетый сейчас в парадный строгий костюм, в котором и нужно являться на свадьбу. По просьбам многих друзей, отца и самой Наоми, он сегодня не курил сигарет, но откуда-то достал трубку из которой сейчас с удовольствием затягивался.

— Мито-сама, Наоми-чан, — поклонился Сарутоби бывшей однокласснице и ее матери. — Тобирама-сенсей приказал нам на сегодня стать вашим ближним кругом охраны. Так же, он снова передает свои извинения по поводу того, что не может находиться на церемонии.

— Дядя же отправился в Страну Шипов, чтобы провести важные переговоры, — улыбнулась Наоми. — Так что я ни капельки на него не злюсь. Приятно тебя видеть, Хирузен.

— Ты выглядишь счастливой, — заметил он.

— Как еще должна выглядеть девушка в день своей свадьбы, Сарутоби-сан? — приподняла бровь Мито. — Прошу, продолжим путь.

Молодой человек лишь понимающе хмыкнул и отпальцевал нечто, незнакомое даже тем, кого он должен сопровождать. Невесту и ее сопровождающих взяли в плотное кольцо, а сам Хирузен поравнялся с Наоми, оставляя ее посередине между собой и Мито.

Незаметно для Узумаки, в руки девушки попала записка:

«Видел его сегодня. Он так смешно нарядился. Готовься.»

Вкупе с ободряющей улыбкой и понимающим взглядом, Хирузен выглядел больше старшим братом для Наоми, а не другом того, кого она…

Гости!

Огромное количество гостей!

В парке плотно, но без тесноты, собралось больше сотни различных гостей, пришедших сюда в этот день чтобы лично засвидетельствовать свое почтение дочери Хокаге, с сегодняшнего дня вступающей в брак. Тут были и посланники чужих скрытых деревень — от каждой, минимум, по-одному; и высокопоставленные чиновники из столицы Страны Огня; и, конечно, стайка ее подруг из Узушио, вместе с высокопоставленной родней ее матушки — самим Узукаге. Очевидно — шиноби Конохи тут было больше, чем кого-либо другого.

Все встали, приветствуя виновницу торжества, а сама девушка нашла глазами «третий класс» и от души помахала своим друзьям.

А потом увидела его…

Сенсома стоял в числе прочих, но, все же, немного в стороне — максимально близко к постаменту, на котором молодожены будут обязаны давать клятвы. За два месяца он ничуть не изменился — уверенный взгляд, сегодня чуть более задумчивый, чем обычно; рост, телосложение, симпатичное лицо… Единственное, что совершенно выбивалось из его образа — наряд и прическа. Сегодня Сенсома, впервые на памяти Наоми (да и всех остальных тоже) нарядился в строгий костюм абсолютно белого цвета, больше похожий на парадные одеяния моряков из дальних стран. Его волосы, обычно раскиданные как придется, сегодня были отлично уложены. У бедра его левой ноги находились такие же, как и весь костюм, белоснежные ножны в которых, очевидно, находился самый настоящий боевой клинок.

— Он смотрится слегка вызывающе, — заметил Хаширама, подходя к своей дочери. — Но эффектно, ничего не скажешь.

— Отец!

Первый Хокаге ободряюще улыбнулся Наоми. Здесь и сейчас его дочь станет взрослой…

— Иди, — он кивнул на постамент. — Тебя уже ждет твой супруг. О, и кстати! — он полез в карман. — Вот! Это вам!

Наоми зачарованно посмотрела на шикарные кольца, сделанные…

— Я выращивал их загодя, поэтому они получились довольно крепкими, — призналася Хаширама. — То что надо, для шиноби.

— Спасибо, папочка! — девушка бросилась отцу на шею, в полной мере благодаря того за два удивительных накопителя природной чакры, искусно замаскированных под изящные обручальные кольца.

Когда с подарками и восхищениями было покончено, началось главное — клятвы перед Ками и клятвы друг другу. Немолодой монах, принимающий их, благодушно улыбался, глядя в глаза молодоженов, и озвучивал все новые и новые вопросы.

Готовы ли вы пожертвовать… Готовы ли вы любить… Готовы…

Наоми уже автоматически отвечала на них, смотря только на Тороки. Ее жених успокаивающе улыбался ей, и казалось, будто весь мир только и состоит из этих понимающе-ободряющих улыбок! Все так смотрят, будто понимают и сочувствуют! Неужели каждый здесь жалеет ее? Это же так… оскорбительно!

— «Хотя нет, не все,» — улыбнулась уже про себя сама Наоми. — «Дядя Тобирама даже не явился. Он верит в меня и понимает…»

Взгляд девушки непроизвольно упал на Сенсому. Юноша тоже не улыбался.

Перерожденный смотрел на Наоми и понимал, как сильно она выросла за эти два месяца. Отринув, по максимуму, свои чувства к нему, она смогла отбросить и тот балласт, который тянул ее вниз. Всю эту неуверенность, неуклюжесть и смущение. Сейчас он наблюдал за почти сформировавшейся личностью, вступающей в брак с самым лучшим выбором для нее. Мито-сама и Тороки-кун поработали на славу — в ее глазах нет слез, пусть она и смотрит прямо на него.

Они не говорили с ней уже… Очень давно. Но, все равно, какое-то понимание друг друга еще осталось.

Сенсома Томура легонько двинул подбородком, показывая, что рад за Наоми Сенджу, а та, в ответ, сделала то же самое, показывая, что и сама рада.

Внезапно, откуда-то из-за деревьев, прямо в только начавших завершающий и начинающий поцелуй молодых вылетел кунай с прикрепленной на него взрывной печатью!

Многие шиноби, присутствующие в парке, были опытными профессионалами с десятками и сотнями боев за душой, но многие из них даже среагировать не успели — так быстро неслось в сторону Наоми и Тороки оружие! Хирузен, стоящий с неудачной, противоположной стороны, дернулся было на помощь, но его обогнал Первый.

Вжик! Молниеносный кунай останавливается в крепкой хватке Хаширамы, в десяти сантиметрах от спины Тороки. Катана с шелестом покидает ножны, а после отрубает взрыв-печать от оружия. Сенсома, мгновенно оказавшийся подле Хокаге, обогнал того на секунду, моментально нашинковав опасную бумажку своим клинком!

— Отряд! — скомандовал Хирузен, видя, что непосредственной опасности для четы Сенджу нет.

Подконтрольные ему джонины моментально рассредоточились по всему парку, и в нем тут же вспыхнули маленькие локальные битвы с неизвестными, закутанными в черные одеяния. Остальные шиноби, сидевшие до этого в рядах для гостей, тоже повскакивали со своих мест, принимая оборонительные стойки и вставая рядом с прочими гостями.

— Как жаль, — вздохнул Тороки почти безразлично. — Такая церемония пропадает…

Он быстро сложил ручные печати, и пол на помосте засветился ровным красным светом. Фуиндзюцу такого уровня было тяжело исполнить даже Мито, что уж говорить об удивлении всех остальных присутствующих!

— Это сдержит стихийные техники основных элементов, — пояснил он. — Но я вынужден остаться с моей невестой для ее защиты. Хаширама-сама, вам тоже следует…

— Я пойду за ним! — Сенсома в одно движение сорвал пуговицы на своем пиджаке, открывая вид на его стандартную боевую форму под ним. — Найду и приведу сюда! Должно быть — это их командир.

— Он будто дал начало бою своей атакой, — кивнул ему Тороки. — Действуй, Сенсома. Но… Может возьмешь кого-нибудь с собой?

— Мне это не нужно, — оскалился перерожденный, рывком отправляясь за неизвестным шиноби.

— Ну и парень! — засмеялся Тороки нервно, напряженно смотря, как в их сторону, со стороны Южных ворот, бегут около двух десятков таких же «черных» шиноби. — Он бы нам тут здорово пригодился…

— Призыв!

Прямо на встречу всем двадцати чужим воинам выпрыгнул Хирузен с материализовавшемся в его правой руке черным посохом — его личным призывом — королем обезьян Энмой. Одного лишь давления его чакры хватило, чтобы прижать к земле всех нападающих, а уж потом…

— Стихия Огня: Величайшая Огненная Буря!

* * *

Сенсома уже десять минут как вышел за пределы деревни, однако он так и не мог догнать беглеца, посмевшего бросить кунай в молодоженов на их свадьбе. Судя по всему — этот шиноби был очень силен.

Неожиданно они оказались в местах, в которых совсем маленький (тогда еще) перерожденный тренировался во владении Стихией Земли, и повернул направо, явно собираясь заложить круг. Томура бросился ему наперерез, но внезапно напоролся на обвал камней, пришедший будто из ниоткуда!

— Ах ты! — зарычал Сенсома, узнавая эту ловушку — когда-то он и сам делал подобную. — Не выйдет!

Стихия Земли перерожденного оказалась сильнее таковой у преследуемого, так что он с легкостью смог отбросить смертоносные камни, летящие прямо в него, а после еще и догнать врага, используя неровную скалистую местность, к которой тот, не смотря ни на что, явно оказался непривычен.

Удар слева, удар справа. Апперкот и подсечка почти одновременно. Его противник явно был неплох в тайдзюцу, но до уровня тех, с кем тренировался Сенсома ему было очень далеко…

— Стихия Земли: Земляная Стена!

Излюбленное ниндзюцу Томуры сработало на «ура!», и шиноби в черном не заметил ловушки ровно до тех пор, пока не оказался зажат между еще двумя Стенами. Тогда, решив просто выпрыгнуть из «земляного мешка», он поставил ногу на одну из сотворенных стен, за что тут же поплатился.

Строенный гул от взрыва, казалось, был столь громким, что его должен был услышать даже сам Дайме Страны Огня. Сенсома не медлил и сразу послал с десяток кунаев в облако дыма и пыли, образованное взрывами. Когда пыль осела, чунин Конохи смог убедиться, что его противник окончательно и бесповоротно мертв.

— Ну и чьих же ты будешь? — хмуро буркнул перерожденный, снимая с него маску.

Под ней оказался совершенно обычный парень, чуть старше самого Сенсомы. На одежде не было никаких «зацепок» по поводу того, на кого он мог работать, зато на шее…

— Две смерти… — татуировка была сделана совсем недавно и явно каким-то любителем, но вот ее смысл… — Два. Два. Хм… и смерть. Четыре. Стоп!

Юноша выпрямился во весь рост, вспоминая прошлое. Этот полигон для тренировки Земли — скалистая местность до которой от двадцать четвертого полигона было рукой подать. Ага, если бежать два часа без остановки! Подождите — двадцать четвертого?

— Тварь! — вырвалось яростное у Сенсомы, и он опрометью бросился обратно в Коноху.

Вернее — кое-куда неподалеку от деревни…

* * *

— Ты долго, — поприветствовал его высокий черноволосый мужчина, стоящий прямо в центре двадцать четвертого полигона со скрещенными на груди руками. — Неужели моя пешка была так хороша для тебя?

Перерожденный во все глаза смотрел на человека, стоящего перед ним. Все эти годы, все это время он… Этот человек. Мысли о нем сводили бывшего учителя математики с ума, и даже в лучшие моменты с Наоми он никогда не забывал о своей главной цели. Той цели, ради которой и вторую жизнь отдать не жалко.

— Я рад, что мы вновь встретились, — Сенсома шутливо поклонился ему, окончательно убирая остатки парадного костюма, надетого на свадьбу. — И я надеюсь, что сегодня ночью уснет лишь один из нас. Мадара Учиха…

Битва с Мадарой

— Ты ждал меня? — спросил Сенсома бывшего учителя. — Именно меня?

— Остальные меня интересуют мало, — отмахнулся Мадара, начав обходить юношу по кругу. — Но моя цель — не ты. Сегодня я раз и навсегда изменю этот мир, захватив власть над Конохой.

— Как будто господин Хокаге даст тебе это сделать! — фыркнул Томура.

— Еще как даст, — спокойно кивнул мужчина. — Хаширама слабеет. Я слышал об этом и сегодня убедился лично. Еще месяц-два, и он вообще перестанет быть для меня хоть сколько-нибудь опасным противником.

— Тогда ты идиот. Мог бы подождать эти пару месяцев и атаковать деревню, когда Первый ослабнет окончательно.

Мадара не ответил, все так же обходя постоянно поворачивающегося к нему лицом Сенсому. Великий нукенин с прищуром рассматривал бывшего ученика. Физические данные, уверенность в голосе, общая аура: все говорило о том, что мальчик вырос и превратился в достойного врага. Все-таки этот безродный сирота, каким-то случайным образом пробудивший чакру, смог стать настоящим шиноби. И в этом была и заслуга Учихи…

— Ты прав, — ответил он наконец. — Но в чем же тогда мне интерес в захвате деревни, если не придется за нее сражаться?

Мгновенье, и Мадара уже стоит прямо перед Сенсомой, пристально глядя ему будто в самую душу своим Шаринганом! Сердце перерожденного пропустило удар — так быстро мог передвигаться лишь Тобирама, когда использовал свою технику Летящего Бога Грома, но бывший учитель совершенно точно ею не владел!

Кулак Мадары молниеносно впечатывается в лицо Сенсомы, лишь чудом успевшего среагировать и подать чакру в тело, одновременно открывая Первые Врата. Бух! Звук от удара по лицу разносится на весь тренировочный полигон, перерожденный падает на одно колено, не в силах устоять на ногах после такого хука, но и сам Учиха отпрыгивает от юноши как можно быстрее…

— Хо-о-о… — потянул Мадара, дотрагиваясь до левой скулы, которая ощутимо саднила. — А ты и правда чему-то да научился…

Томура разочарованно сплюнул — его ответный удар ногой, использующий инерцию от панча Учихи, не дал ощутимых результатов, только чуть поцарапал тому кожу. Парень глянул на правую штанину Мадары — в той появился разрез.

— Тот мечник неплохо тебя обучил, — снизошел мужчина до похвалы. — Будь на моем месте кто-нибудь другой, и этот удар стоил бы ему ноги.

— То ли еще будет, ублюдок, — выпрямился Сенсома и встал в боксерскую стойку, не спеша вновь вынимать меч.

Мадара оскалился и вновь рывком сблизился с ним. Удары, которые легендарный отступник обрушил на бывшего ученика были чудовищными — быстрые и непередаваемо сильные. Каждый из них не был обманкой или попыткой нанести какой-либо урон, каждый из них должен был быть смертельным.

Но юноша отбивался. С трудом, но он успевал выставлять скользящие блоки, уворачиваться от самых неудобных подач и даже отвечать своими, которые, впрочем, даже ему самому казались несильными тычками по броне Учихи. Лишь адские тренировки тела и техники с детства, многолетний опыт битв и знание стиля тайдзюцу Третьего Томое позволяли Сенсоме держаться против такого ужасного напора Мадары.

Еще никогда перерожденный не видел бывшего учителя таким серьезным в битве с кем-то. Это одновременно пугало и… будоражило кровь!

— «Это не стандартное Третье… оно отличается…» — перерожденный считал движения Учихи. — «Два, нет… три прыжка на месте перед атакой. Один. Теперь их два. Снова три. Два. Тут есть закономерность, которая обуславливается тем, что он не может предугадать все мои возможные движения — я делаю слишком много обманок. Он отвечает на них четкой системой. Это что, тест?!»

В момент очередного прыжка Мадары Сенсома вытащил свой меч и рубанул по тому месту, куда должна была приземлиться нога мужчины! Удар был рассчитан превосходно, почти идеально, а время подобрано и того лучше — даже Учихи, обладающие Шаринганом, не смогли бы сделать лучше.

Но Мадара не попался на этот трюк…

Не приземляясь, он схватил юношу за воротник и впечатал лицом в землю! Только когда рука с мечом коснулась песка, тело нукенина обрушилось на парня всем своим весом, вышибая из него дух и давая Мадаре отличную возможность бить лежачего сверху. Один удар по лицу. Два. Три. На четвертом Сенсома смог-таки увернуться, и кулак Учихи впечатался в землю. ненадолго — всего на долю секунды, но перерожденному этого хватило для того, чтобы сложить печать активации…

Взрыв! Мадара моментально отпрыгивает от лежащего бывшего ученика, тряся несильно опаленной рукой, а Сенсома так же быстро встает на ноги, входя во Вторые Врата и принимая боевую стойку с мечом.

— Я с десяти лет покрывал этот полигон своими фуин, — тяжело дыша, поведал Сенсома. — Ты стоишь на огромном складе взрывчатки, тварь.

Учиха изогнул бровь и смахнул пыль с наплечников. Его правая нога поднялась и… Взрыв! Прямо под ногой нукенина взорвалась новая печать, но ее он попросту… придавил той же самой ногой, ничуть не шелохнувшись.

— Уровень мастерства и заряд чакры разные, — оценил он, доставая из-за спины гунбай. — И сколько же из них ты установил в последние годы? Не отвечай, мне все равно.

Один несильный взмах веером, и пространство вокруг Мадары взорвалось землей и песком, вышвыривая и заряженные фуин участки прямо у него из-под ног. Всего одним взмахом руки Учиха обезопасил себя на том участке.

— Замахаешься махать, — усмехнулся Сенсома, вновь сложив печать.

Все фуин, находившиеся там, где очистил землю Мадара, взорвались прямо в воздухе, а остатки самых глубоких — под землей, там, где их не достала сила веера нукенина. Из-за многочисленных взрывов Учиху окутала пыль, но его это совершенно не волновало, ведь теперь в его глазах горел Вечный Мангеке Шаринган…

— Стихия Огня: Веер Разрушения!

Могучая волна жара и пламени пронеслась сквозь пыль и песок прямо в то место, где стоял Сенсома, но юноша не стал уклоняться, а наоборот! Мадара пристально следил за тем, как юноша бежит прямо на его технику, размышляя о том, идиот ли он или что-то задумал. Но когда тело бывшего ученика охватило пламя, оно распалось на воду, мгновенно потушив технику, а прямо из пара, вызванного соприкосновением водяного клона с огненным ниндзюцу, вылетел сам Сенсома, вошедший в Третьи Врата, и впечатал свой кулак прямо в лицо Мадары!

— Интересно, — выдохнул Учиха, отлетевший на добрый десяток метров и теперь просто лежащий на спине. — Это любимый трюк альбиноса. Я даже помню тот день, когда он впервые его показал.

— Я учился не только у мастера Мусаси или у тебя, — перерожденный подошел к лежащему Мадаре. — И поверь мне — учился я всегда прилежно!

От четырнадцати точных, даже ювелирных, ударов мечом Учиха уклонился лежа, а вот на пятнадцатом смог-таки подняться и ответить Томуре своим джебом. Сложив ручные печати, пока юноша отшатнулся от удара, нукенин выдул огромный шар огня и запустил его в противника. Тот не растерялся и тоже сложил печати. Шаринган показал, что земляной стены, воздвигнутой Сенсомой на пути шара, будет достаточно для его полной блокировки, так что Мадара хотел было отойти чуть подальше, дабы применить еще одну технику, но неожиданно уперся во что-то твердое.

Вторая земляная стена, воздвигнутая за его спиной одновременно с первой, сдетонировала в разы мощнее, чем взрыв той фуин, что обожгла ему руку. Взрывной волной Мадару унесло за пределы «очищенной» гунбаем земли, а уж там ему пришлось изрядно попрыгать, стараясь не попасть под взрывы других «земляных» фуин.

— «Тут не только взрывы,» — отметил он. — «Я не видел, как он подменил себя на водяного клона, а значит — пыль от взрывов разметала и скрывающие печати, которые заблокировали мне обзор. Можно попробовать уйти с полигона, но…»

— Искусство Печатей: Великий Барьер Хозяина! — Сенсома сложил пальцы в незнакомых ручных печатях, а после весь полигон накрыло красноватым куполом из мощной чакры.

Мадара ошарашенно отметил, что такой барьер даже ему будет непросто пробить, не прибегая к своим самым разрушительным техникам. Либо пацан и правда хотел заставить его использовать козыри, либо просто сильно не хотел, чтобы в их бой кто-то вмешался.

— Ты ведь так и не использовал Сусаноо, — как-то укоризненно произнес Сенсома, походя отбивая брошенный на удачу кунай мечом, а свободной рукой складывая печати. — Хочешь помереть?

Мадара посмотрел на него, будто между ними никогда не было ученичества, почти братской любви и яростной вражды, разгоревшейся после. Высокий худощавый юноша в очках, окутанный легкой голубой дымкой из-за открытия Третьих Врат с разгорающимся ромбом Печати Силы Сотни на лбу. Потративший почти всю родную чакру, знающий сотни различных стоек и приемов, превосходно разбирающийся в фуин и земляных ниндзюцу, а так же освоивший почти все пять природных преобразований… Удивительно расчетливый, спокойный и решительный шиноби, на пике своих сил достигающий ранга джонина, если не выше, но…

— Ха… Ха-ха… Ха-ха-ха-ха! — рассмеялся Мадара, с удовольствием отмечая, что Сенсома остановился и непонимающе нахмурился. — Ты?! Убьешь меня?! Мальчишка! Ха-ха-ха! Неужели ты думал, что я пришел сюда для того, чтобы смахнуться с тобой и Хаширамой?! Нет! Это не так! Я пришел сюда сразиться ТОЛЬКО с Хаширамой! Ты — лишь приманка для него, так как он сразу поймет, что происходит. Да и выманить конкретно тебя мне было проще простого — всего лишь помани пальцем. Да ты не достоин даже десяти процентов моего запаса чакры, щенок! Я убью тебя здесь, а потом сломаю твой глупый барьер и смахнусь с Хаширамой! Ты даже не разминка — ты способ убить время! Тобирамы в деревне нет, так что я загодя почувствую, когда мой дорогой соперник явится сюда, чтобы спасти твою жизнь. О, ну и конечно, так как он тоже сенсор, я не стану убивать тебя до его прихода. Можешь… поспать.

Сказав это, Учиха поймал взгляд хмурого Томуры, Шаринган раскрутил Томое в изящном танце, и на юношу обрушилось легендарное гендзюцу клана Учиха — техника, которую почти невозможно одолеть.

Мадара удовлетворенно хмыкнул, глянув на цепочку земляных стен, выстраиваемых до этого Сенсомой. Гендзюцу такого уровня невозможно рассеять, если ты не знаешь, что находишься в другой реальности — выдуманной. На сто процентов не знаешь. А человек — существо сомневающееся, так что любые причудливые ниндзюцу, коими его будет загонять иллюзорный Мадара, он будет принимать сперва как неизвестные ему техники, а уж потом думать о том, что попал в мир грез.

Но… Учиха нахмурился. Юнец оказался достаточно сильным, чтобы его пару раз задеть, и это при том, что он еще не использовал Шестые Врата — его нынешний потолок, насколько известно Мадаре. Активируй он их, и пришлось бы туго — Учиха всерьез не хотел тратить силы перед прибытием Хаширамы. Хотя… малец все же напакостил — этот барьер тихо и легко не пробить, так что придется подумать.

— И что же мне теперь делать?.. — хмыкнул мужчина, смотря на это грандиозное фуин-сооружение, достойное похвалы лучших мастеров из Узушио.

— Умирать, — мрачно ответили сзади, и Мадара еле-еле успел отпрыгнуть от быстрого рубящего удара.

К последней земляной стене, которая моментально достроилась до конца…

Череда оглушительных взрывов эхом раздалась внутри барьера, с трудом пропускающего звуки, а Мадара был вынужден совершать немыслимые кульбиты по всему полю, дабы не быть взорванным особо мощной взрывчаткой, коей его бывший ученик начинил всю землю своего тренировочного полигона!

Наконец, взрывы кончились, и Мадара вдруг с ужасом осознал, что это не печати в земле закончились, и не его противник устал — это он пришел туда, куда было нужно Сенсоме.

— Стихия Земли: Земляная Пила! — клинок перерожденного, как в масло, вошел в землю на том месте, где только что находился нукенин.

Сенсома не собирался давать бывшему учителю время на отдых, а потому сразу же активировал Шестые Врата, рывком, пропустив Четвертые и Пятые. Такое качественное усиление даже Вечный Мангеке Шаринган был не в состоянии прочитать сразу, а потому Мадаре пришлось уворачиваться от сокрушительных ударов укрепленного стихией Земли клинка на одних голых рефлексах и инстинктах, что не прошло даром — несколько раз Томура задел его по рукам, оставив саднящие царапины.

— А молодец! — рассмеялся Мадара, резко переходя из отступления в атаку и легко перехватывая инициативу.

Поднырнуть под руку с мечом, ногой сбить построение ручных печатей в другой руке, подбросить себя в воздух и с разворота впечатать колено в голову врага! Мадара никогда не давал своим приемам названия, но этот прием свое имел, ибо Хаширама, увидевший его впервые на детском спарринге воскликнул: «Беспрекословное поклонение!». И правда — теперь Сенсома, который секунду назад держал бой в своих руках, «преклонил» свою голову перед Мадарой, не в силах что-либо сделать своими руками.

— И как ты избежал гендзюцу? — заинтересованно спросил Учиха, поднимая голову ошеломленного юноши вверх.

По его подбородку стекала кровь, из носа тоже прошел алый ручеек, а взгляд был одернут легкой дымкой — признак хорошего такого сотрясения мозгов, но Мадара знал — через секунду этот шиноби уже будет продолжать свои попытки его победить. Но уж теперь-то щенок точно смотрит ему в глаза…

— Спи! — приказал отрывисто Учиха, замечая, как дымка уходит с глаз Томуры, заменяясь на…

— Сам спи, сука! — рыкнул вдруг Сенсома, вырывая голову из захвата Мадары и пиная того ногой. — Убью-закопаю, нах!

Его движения стали… другими. Если раньше Шаринган видел в них какую-то систему, или точнее — шаблоны ударов и действий, то сейчас Сенсома Томура превратился в комок хаоса, ощетинившийся мечом и кулаком, который беспрестанно атаковал величайшего Учиху в мире!

Вечный Мангеке Шаринган — мог читать его движения, а тело успевало за его скоростью, но вот все остальное… Мадара мог лишь обороняться, пусть и не тратя при этом почти никакой существенной энергии. Однако — его попросту бесило то, что наглый мелкий засранец не поддается гипнозу Шарингана, да еще и так явно, и, к тому же, немного, но наступает, заставляя уйти в защиту.

— Доигрался! — воскликнул Учиха, призывая самый простой и экономный вариант Сусаноо — частичный скелет.

Вечный Мангеке Шаринган давал обладателю глаз полный контроль над призываемым чудовищем из чакры, так что Мадаре даже не было нужды постоянно поддерживать Сусаноо — он активировал его только тогда, когда удары Сенсомы могли достичь его тела, либо тогда, когда надо было самому дотянуться до излишне юркого противника одной из костяных рук, вооруженных мечами.

Сражение перешло на новый уровень, ведь теперь Мадара вновь наседал на юношу, имея превосходную защиту и нападение. Перерожденный мог лишь отбивать удары темно-синего исполина, да и то — с трудом. О том, чтобы пробиться теперь к настоящему телу Мадары, скрытому за ребрами из чакры, речи и не было!

Хотя была одна мысль…

— «Это может сработать лишь пару раз, потом он привыкнет…» — подумал Сенсома, подбираясь к врагу ближе. — «Но если я смогу убедить его, что все реально… Мне нужно обмануть его еще несколько раз, и тогда можно будет переходить к финальной стадии.»

— «Думаешь о том, как меня задеть?» — усмехнулся про себя Учиха. — «Тебе это не по силам. Хоть я и не знаю, как ты смог противиться моей технике, но это ничего не значит. Сейчас я тебя измотаю, а потом применю совершенное гендзюцу…»

Внезапно, Сенсома остановился, будто специально вызывал удар по себе. Ловушка или нет, Мадара его не боялся, так что уверенно атаковал клинком Сусаноо. Но юноша провернул тот же самый трюк, что совсем недавно против него исполнил сам Учиха — он пропустил меч над собой и подпрыгнул, занося для удара… правую руку!

— «Глупец, думает пробить ребра своей рукой?» — Мадара непонимающе смотрел на движение парня сквозь Вечный Мангеке Шаринган. — «Он не сможет… его меч в неудобной позиции… Неужели он и правда собрался бить голой рукой? Стоп, что это? Он что-то держит, но…»

— Мастер, почему вы не использовали истинное владение мечом против Мадары? — спросил Сенсома Мусаси после очередной тренировки.

— Мой реальный клинок не повредил ему, — самурай посмотрел на юношу, как на идиота. — Ты совсем тупой? Истинное владение основывается, в первую очередь, на мыслях врага. Это как ваше блядское гендзюцу! Но не станет же Мадара бояться иллюзорного клинка того, кто не может сразить его настоящим! Это долбоебизм!

— А я… Смогу ли я его достать? — перерожденному и правда стало любопытно. Не то чтобы он надеялся когда-нибудь испытать величайшее изобретение своего мастера на великом нукенине, но просто так…

— Все может быть, — задумчиво вздохнул Миямото. — Но одно я знаю точно — если ты сейчас не пробежишь девять кругов за тупые вопросы, то завтра будешь бежать все десять! Понял, блять?!

— Ха-а-ай…

Диалог с Богом-Самураем промелькнул в голове Сенсомы, вызывая мимолетную улыбку. Что же — теперь он и правда собирается достать Мадару этим приемом. Взмах левой, отвлекающий внимание Шарингана, и сильный выпад правой, который Учиха видит уже совсем поздно, но…

С тяжелым вздохом Мадара падает на колени, «перерубленный» почти напополам своим же воображением и ярким осознанием того, что Сенсома Томура только что нанес ему смертельный удар, от которого его не защитило даже его Сусаноо…

Удар ногой в подбородок, глубокий порез сверху-вниз-наискосок клинком в левой руке. Тело нукенина падает, а мозг уже приходит в себя, понимая, что он еще жив. Но Сенсома не собирается давать ему много времени…

— Стихия Земли: Трехглавый Земляной Дракон!

На Змея-Горыныча из прошлой жизни перерожденного это ниндзюцу походило мало — скорее уж оно было похоже на легендарную гидру, о которой даже в этом мире были слухи. Триисполинские каменные пасти раскрылись и сошлись прямо на Мадаре, а после мощнейшие фуин-взрывы внутри них активировались, превращая все внутри малого пространства между пастями в огненный ад.

— Сильно… — выдохнул Сенсома, припадая на одно колено. — «Осталось еще пару раз… Ему этого явно не хватит.»

— Действительно сильно, — донесся голос из-за спины, а после оттуда же прилетел мощный хук, откинувший юношу к ближайшему дереву. — Если бы не техника замены, мне бы пришлось активировать третий уровень Сусаноо. Когда ты успел скопить столько чакры, чтобы использовать такие техники?

— Не твоего ума! — оскалился перерожденный, подрывая несильные фуин прямо у ног Мадары.

Тот остановился, с прищуром разглядывая парня. А ведь не слабак — далеко не слабак. По глазам видно — задумал нечто пакостное — вероятнее всего, где-то на полигоне есть особая ловушка, скорее всего та, которой он с мелкой Сенджу заставил его беспокоиться в тот раз. Что же, подыгрывать ему совсем не хочется, а тягаться с пацаном в игре «кто кого перехитрит» было глупо — Мадара всегда признавал, что Изу… Сенсома всегда был чуть умнее, чем он сам. Нет, не так — гениальнее. Всего ничего — совсем капля, но этого может хватить, а тогда начнутся проблемы.

— Ты мне надоел, — скривил в презрительной усмешке губы Мадара. — Думаешь, что можешь так просто смотреть мне в глаза? Цукуеми!

Сенсома Томура отступил на шаг, поняв, что за технику использовал против него Учиха, а после… Провалился в пучину гендзюцу.

— Уверен, ты слышал об этой технике, — улыбаясь, говорил Мадара, подходя к обездвиженному парню. — Мир, в котором секунда считается за неделю. Это сложное дзюцу, и овладеть им могут лишь единицы из моего клана. Знаешь, в чем проблема? — мужчина наклонился прямо к ничего не выражающему лицу Томуры. — Не важно, знаешь ты о том, что все нереально, или нет — преодолеть технику можно лишь извне, либо имея такой же Шаринган как и у меня. Ну еще Хаширама, да… Просто Хаширама.

Сам не понимая почему, Мадара вгляделся в лицо Сенсомы. Правильные, аккуратные черты, прямой, симпатичный нос и такой пустой взгляд стальных глаз из-под очков.

— Никогда не любил это уродство, — сообщил в никуда Учиха и снял их с лица юноши.

Одним мгновенным усилием он раскрошил их, а потом… получил четким джебом прямо по лицу!

— Да какого черта?! — взъярился он, отпрыгивая назад. — Ты же закован в Цукуеми!

Ничего не отвечая, Сенсома, с таким же отсутствующим выражением лица, сложил печати рассеивания и произнес заветное «кай». В миг его глаза загорелись жизнью, а тело пружинисто подпрыгнуло, принимая боевую стойку.

— Лапал меня, урод красноглазый? — усмехнулся перерожденный. — А ведь я еще тогда говорил тебе об этом способе. Кстати, если Цукуеми развеять насильно, то никаких побочных эффектов не будет — проверено только что.

— Гаденыш! — рыкнул Мадара, мгновенно сближаясь с развеселившимся юношей.

Тело Сенсомы, тренируемое им с самого детства и закаливаемое в сотнях и тысячах боях, научилось действовать автоматически, когда его хозяин не может отдать приказ. Этот прием перерожденный придумал еще во время ученичества с Мадарой, но доработать его он смог лишь с Миямото, который куда лучше смыслил в таких вещах. Конечно, еще никто в жизни не накладывал на Томуру Цукуеми, так что он шел на определенный риск, но… сражение с Мадарой — риск куда больший, не правда ли?!

Они вновь сошлись, но теперь, преодолев величайшее гендзюцу красноглазого клана, Сенсома чувствовал себя превосходно — он упреждал атаки Мадары и всегда молниеносно контратаковал. Он вертелся ужом, задевая одежду и тело Учихи мечом и изредка полосовал его еще и истинным владением, к которому опытный нукенин уже начал понемногу привыкать.

Сенсома чувствовал себя на подъеме, он видел свое превосходство над ничего не понимающим Мадарой, который не использовал Сусаноо лишь из гордости и собственной злости на себя же, а потом понял, что он побеждает…

Ведь он открыл Седьмые Врата.

В тот самый момент, когда Цукуеми спало, тело перерожденного скакнуло на новую ступень развития, и теперь могло предоставить своему хозяину куда больше сил, чем до этого. Поначалу не понимающий, почему малец начал его доставать, Мадара тоже быстро осознал в чем дело, и тогда решился…

Сусаноо без ног, но в броне и с оружием, появился на полигоне под номером двадцать четыре и моментально стал крушить все вокруг! Сенсома не боялся монстра и вовсю принимал его атаки на свой клинок, усиленный стихией Земли. Два великолепных фехтовальщика сошлись в поединке грубой силы, в котором никто пока не мог одержать верх.

Нетерпеливый Мадара скрипел зубами, раздосадованный тем, что тратит чакру впустую. Он видел движения Сенсомы, но не мог его победить. Он знал о его силе, но не мог ее преодолеть. Вернее — он мог бы сделать это, но тогда это бы означало, что он его… признал?

— Что такое, старший брат?! — веселый Томура, покрытый Печатью и испускающий зеленый пар, оказался совсем рядом с настоящим телом Мадары. — Неужели я для тебя недостойный противник?

Увидев его глаза, Мадара истошно закричал, обрушивая мощнейший удар всех четырех рук исполина-Сусаноо на этого ублюдка! Эти глаза! Глаза! Они были красными! И узор в них точно соответствовал тому узору, что Учиха помнил еще с молодости!

ЭТО БЫЛИ ГЛАЗА ИЗУНЫ!

— Ублюдок… — хрипел Мадара, сбив дыхание и деактивировав Сусаноо. — Ты ублюдок… Не трогай моего брата!

Миг, и из пыли и песка, поднявшихся в воздух из-за атаки Учихи, вылетает точная копия Изуны — черные, как смоль, волосы, красные глаза со знакомым узором, и даже та же одежда, что и всегда. Лишь Печать, горящая во лбу, и зеленый теплый пар, исходящий от тела, выдают в нем чужого.

Но чужого ли?..

Мадара выставил вперед все четыре руки своего Сусаноо, чтобы блокировать выпад бывшего ученика. Успокоиться, выдохнуть. Он просто провоцирует. Это — не Изуна. Это…

В голове мужчины пронеслись все воспоминания, связанные с Сенсомой Томурой, но не как с младшим братом, а как… с учеником — мелким сорванцом, который всегда и везде удивлял вся и всех. Тем парнишкой, который учился не просто отлично — идеально, и который точно так же как и сам Мадара обожал битвы, живя ими.

— А ты хорош, Сенсома Томура! — рассмеялся, наконец, нукенин. — Приношу свои извинения — я был не прав. Ты — достойный противник!

Юноша, мгновенно избавившийся от накладных волос и линз, брезгливо отбросил одежду клана Учиха.

— Сколько ловушек в одной битве, и это только те, что я увидел! — продолжал нахваливать парня Мадара. — Ты действительно умнейший из всех моих противников! И под конец, выведя меня из себя, ты подталкивал меня сюда, на это место — именно здесь находится самая сильная взрывчатка на поле, я прав?

— Тебе не выдержать этой силы в таком Сусаноо, а обратно я тебя не пущу, — усмехнулся Сенсома. — А приняв следующую форму, у тебя останется только один, последний уровень. Доведу тебя до него, и можно будет не беспокоиться о твоей силе — останется только победить его.

— Самонадеянно, — растянул губы в улыбке Мадара и мгновенно сложил печати. — Техника Призыва!..

Секунда, две, но ничего на полигоне не поменялось. И Мадара и Сенсома улыбались друг другу понимающими улыбками.

— Хвостатый? — где-то даже любезно спросил Томура.

— Девятихвостый, — благосклонно кивнул Учиха. — Видимо, тебе его показать не судьба.

— Ну так что же ты будешь тогда делать — дашь мне взорвать тебя или потратишь чакру на безродного, чей клан вырезал долгих семнадцать лет назад? Учти, при втором варианте ты раздавишь барьер и остальные шиноби придут на огонек.

— Плевать мне на них, — отмахнулся Мадара, активируя предпоследнюю форму Сусаноо. — Ты не пробьешь это взрывами, а большего у тебя и нет. Но прими мое восхищение — ты, человек, рожденный ущербным шиноби, смог заставить меня использовать эту технику!

— Прими же и ты мое восхищение… — прошептал Сенсома себе под нос. — Ведь ты — сильнейший из тех, кого я одолел!

Чудовищной силы взрыв снес барьер как будто он был из бумаги, а ударная волна от него, казалось, дошла и до самой Конохи, до которой, к слову, было около тридцати километров! Сусаноо Мадары пошатнулось, но устояло на ногах, а вот Сенсома…

— Восьмые Врата… — прохрипел он, чувствуя, что обычная чакра в Печати заканчивается, и активируя запас той самой, природно-целебной силы, что у него оставался с года путешествий с Мусаси. — Врата Смерти… Открыть!

Сила! Истинная Сила всех открытых Врат хлынула в тело перерожденного, буквально выжигая его изнутри! Чудовищная боль пронзила каждую клеточку организма, но главное…

Он был способен двигаться.

— Красный пар? — не понял Мадара, глядя на юношу, что, будто свечка, светил посреди чудовищных последствий взрыва. — Неужели это?..

Договорить Бог Шиноби не успел, так как его совершенный Вечный Мангеке Шаринган впервые не смог уследить за движением цели! Мгновенно, нет — молниеносно, нет — бесконечно быстро Сенсома оказался прямо напротив настоящего тела Мадары, ошарашенно распахнувшего глаза, и со всей силы ударил по нему кулаком!

КРАКХ! Сусаноо разломилось прямо в своей прочнейшей части, чудом спасая своего хозяина, и улетая далеко за пределы полигона. Много тише хрустнули все кости в руке у перерожденного, и даже Божественная Регенерация Силы Сотни не смогла быстро залечить эту чудовищную рану, ведь для начала нужно было исцелить ноги, так же пострадавшие из-за могучего прыжка.

— ХА-ХА-ХА-ХА, Сенсома Томура! — рассмеялся ошарашенный ударом Мадара, когда увидел яркий красный огонь в небе. — Я полностью признаю твою силу! Гордись — ты заставил меня сражаться на полную!

Завершенное Сусаноо несокрушимым исполином встало на пути Сенсомы. Тот уже более четко примерился, для нанесения удара здоровой рукой, но чудовище из чакры Мадары просто приняло атаку на одну из рук, которая, пусть и сломалась из-за этого, дала возможность остальным атаковать.

Разрывая все связки и жилы, Сенсома заставил себя прыгать. Прыгать, отталкиваясь прямо от воздуха! Заметавшись вокруг Сусаноо Мадары и нанеся еще три оглушительнейших удара, он понял — ему не победить. Слишком долго он мучал сегодня организм и слишком мало целебной чакры у него осталось. Возможно, имея какие-либо специальные приемы, основанные именно для использования Восьмых Врат, он бы и смог победить, но теперь…

Последний прыжок и последний рывок — крохотная, по сравнению с Сусаноо, фигурка Сенсомы оказывается на груди исполина. Мадара сидит внутри и улыбается, чувствуя радость от проходящего боя, а перерожденный.

— Позволь и мне дать тебе повод для гордости, Мадара Учиха… — разбитыми в кровь губами произносит Сенсома. — Ведь ты заставил меня использовать величайшее оружие Страны Огня, — в его руке оказывается сложная фуин, до краев наполненная чакрой. — И имя этому оружию — Первый Хокаге!

— ВЫСШЕЕ ПРЕОБРАЖЕНИЕ БУДДЫ! — гремит над полем битвы голос Хаширамы Сенджу, полностью облаченного в боевые доспехи.

— Перенос Бога Грома, Печать — Стабилизация Прибытия! — слышится голос его младшего брата.

Огромнейший колосс из дерева в форме статуи Будды — величайшая техника Первого Хокаге, моментально оказывается перед Завершенным Сусаноо Мадары, беспомощно хлопающего глазами. Его темно-синий исполин закрылся от двадцати-тридцати чудовищных ударов, но таких ударов было больше тысячи.

Величайшая техника Вечного Мангеке Шарингана рассыпается чистым светом, а трое шиноби Конохи оказываются над телом поверженного Учиха.

— Но… как?.. — непонимающе прохрипел он.

— Я объясню, — усмехнулся Сенсома, буквально выпадая из всех активированных Врат на руки к Тобираме. — В последний раз…

Финал

Клинок с чавкающим звуком вошел в правое плечо лежащего на земле Мадары. Хаширама поморщился, но останавливать своего младшего брата не стал.

— Ты и правда хочешь узнать это? — выгнул бровь альбинос. — Хочешь умирать дольше, чем положено?

Лицо величайшего Учихи всех времен исказило гримасой боли, но он, тем не менее, криво усмехнулся своему давнему врагу. Тобирама вздохнул — он прекрасно знал, что поверженный сильнейшей техникой его брата маньяк сейчас меньше всего хочет быстрой смерти. О нет — этот монстр будет наслаждаться своей агонией и этой последней битвой до самого конца.

Так что ему ничего не оставалось, как кивнуть тяжело дышащему Сенсоме, перехватывая его покрепче, чтобы не упал.

— Для начала скажу, — юноша поморщился, благодарно посмотрев на Сенджу. — Что это была не битва, это был план.

— План?..

— Все началось еще до того, как ты решил атаковать Коноху, — кивнул Тобирама. — Мы запланировали твое убийство, и все прошло по плану, как видишь.

— План состоял из пунктов, — вернул себе внимание Сенсома. — Первый пункт — Хаширама-сама должен быть при смерти или ослаблен. Тогда вы, учитель, не сможете противостоять соблазну схватиться с ним в последний раз. Информация о его болезни… Мы специально дали ей просочиться по вашим каналам, которые нам помог установить Кагами.

— Молокосос посмел копать под главу клана? — усмехнулся Мадара.

— Нет. Он сам стал главой, так что и о всех ваших махинациях от имени Учиха знал.

— Ты не смог это проконтролировать, потому что уже тогда мы были готовы к твоим действиям. Мы перекрыли твоим шпионам кислород, так что они не могли узнать о том, что Кагами занимает пост главы.

— Бесполезные ублюдки!

Вопреки всему, Мадара не выглядел разозлившимся или хоть сколько нибудь опечаленным тем, что его люди облажались. Он признавал, что это был и его прокол тоже, но даже так — это все было не важно. Самое важное сейчас — понять, что же произошло.

— Вторым пунктом плана было отбытие Тобирамы-сенсея из деревни. Без него вы бы точно почувствовали себя непобедимым здесь, что и произошло. Не ожидая никаких внезапных атак с помощью пространственно-временных техник, вы и проиграли.

— Но как ты оказался здесь, если должен быть за сотни километров отсюда? — Мадара перевел взгляд на альбиноса. — Ты точно настоящий, да и не смог бы клон принести сюда Будду сквозь такое расстояние. Но и послать вместо себя клона ты тоже не мог…

— Ты почти прав, — Сенджу кивнул. — На такие собрания клоны не посылаются — это неуважение к стране и ее жителям, да и затруднительно поддерживать жизнедеятельность клона на протяжении долгого времени на большом расстоянии. Пожалуй, только древесные клоны способны выполнить такие условия. По крайней мере — так было до недавних пор.

Тобирама сложил печать, и рядом с ним появилась его точная копия, которая тут же помогла ему удерживать Сенсому.

— Теневой клон — моя новая техника, которая позволила нам выполнить этот трюк. Не только вид, манеры, долгожительство и неограниченное расстояние, я даже получаю все его воспоминания, когда он развеется. Это — новая грань ниндзюцу. И именно она позволила нам заманить тебя сюда.

— И вы сделали ставку на… Сенсому?

Все поняли, что Мадара имел ввиду. При всей своей гениальности, перерожденный не казался самым очевидным выбором противника легендарного Учихи.

— Он знает тебя лучше всех, — невесело усмехнулся Хаширама. — Лучше всех на свете…

— Но я не знал, что вы настолько сильны без Сусаноо, — вновь начал Сенсома. — И это было опасно — как и любой план, этот не должен был исполняться в идеале, ибо у жизни свое мнение, но то количество импровизации, которое мне придется выполнять в этом бою, я даже близко себе не представлял. Но это оказалось не критично, ведь у меня было самое главное — цель — заставить вас использовать высшую форму Сусаноо. Достигнув ее, я почти автоматически выигрывал. Я загонял вас на ловушки и подрывал печати под вашими ногами, активировал барьер, чтобы вы не ушли, и постоянно играл роль… вашего ученика и врага. Я играл ту роль, которой вы верили. Мито-сама сказала мне, что я такой же как и вы — маньяк до сражений. Сегодня я доказал, что это не так — я победил вас, отбросив эту свою черту.

— Отбросив?! — Мадара хрипло, насколько ему позволяли пробитые осколками ребер легкие, расхохотался. — Не обманывай меня, Сенсома! Ты можешь надуть Хашираму, Тобираму, Мито и всех остальных, но не меня! Потому что мы похожи! Потому что ты и я — мы воины, которые рождены чтобы сражаться! Неважно с кем и в каком из миров — мы будем биться, пока можем! Таковы уж мы!

— Пора заканчивать, брат, — Тобирама посмотрел на Хашираму.

— Стой! — Мадара лишь мазнул взглядом по глазам старого соперника и вновь вернулся к бывшему ученику. — Почему ты сразу не использовал последние Врата? Ты мог бы победить меня в одиночку.

— А я не умел их использовать, — фыркнул уже явно засыпающий юноша. — Даже Седьмые-то… в первый раз…

Тобирама и его клон вздрогнули, а после оригинал полностью взял тело перерожденного на руки. Сейчас Сенсома, в ужасно порванной одежде, но абсолютно невредимый, спал тяжелым сном.

— Восьмые Врата должны были его убить. Должно быть, твоя, брат, кровь и чакра в Печати смогли восстановить его тело. Но едва ли он теперь будет в состоянии повторить такое.

— Ну он хотя бы жив остался, — отрешенно отозвался Первый Хокаге, все никак не решаясь ударить Учиху. — Скажи, Мадара, почему ты так отчаянно не хотел признавать силу Сенсомы, даже когда он смог освободиться от Цукиеми?

Побежденный Бог Шиноби открыл было рот, будто хотел что-то сказать, но вместо этого с силой вцепился зубами в руку не ожидавшего такого Хаширамы, дернул и оторвал приличный кусок мяса!

Клон Тобирамы и сам Хокаге одновременно опустили свои мечи на его тело, но в самый последний момент, уже почти умерев, он все-таки ответил:

— Потому что мне всегда нравилось… дразнить Изуну…

* * *

Коноха встречала своих героев криками и аплодисментами. Сегодня, в этот день, мир избавился от самой страшной для него угрозы — величайшего отступника — Учихи Мадары. Новость об этом тут же пронеслась по всей деревне, и почтовые птицы полетели в другие города и страны с этой вестью, объявляя, крича и повествуя.

Первый Хокаге все еще достоин звания сильнейшего из живущих!

Жители Конохи и ее гости в тот день навсегда запомнят тот момент, когда в главные ворота деревни вошло двое братьев Сенджу. Один из них — старший, нес на себе груз ответственности за самую крупную Страну в мире, за ее жителей и за свою великую силу. Он был бледен, а его правая рука была перебинтована, но в целом Первый Хокаге выглядел почти невредимым. Второй брат — младший, нес на руках юношу с растрепанными волосами и рваной одеждой. Юноша спал, и его не могли разбудить ни радостные, по началу, крики встречающих, ни взволнованные, после, возгласы друзей.

— С ним все в порядке, — Тобирама очень осторожно передал Сенсому на руки Хирузену, который подбежал к ним вместе с Данзо самым первым. — Он попал в ловушку Мадары и сразился с ним, но проиграл.

— Он не выглядит раненым, — нахмурился Сарутоби.

— Да. Он попал в гендзюцу уже на третьей минуте боя, так что Учиха не успел его ранить, а после не посчитал нужным.

Сэдэо Хьюга, стоящий в стороне от основной толпы, молча кивнул Тобираме и пошел в сторону кланового квартала. Именно этот человек был частью плана, которая осталась Мадаре неизвестной. Именно он следил за боем Сенсомы и его бывшего учителя от начала и до конца, и именно он дал отмашку братьям Сенджу на прыжок — без его Бьякугана вся эта авантюра была бы просто неоправданным риском. И он же сообщил людям, что противник был повержен.

Нападение шиноби в черном захлебнулось очень быстро — наличие на свадьбе охраны иностранных гостей и многих высокопоставленных шиноби самой Конохи решило исход битвы. Сарутоби Хирузен лично уничтожил три полных отряда противников, а с остальными пятью справились все остальные, благо молодой гений помощи не требовал. Благодаря этому удалось избежать смертей — так, пара десятков тяжелых ран и без числа легких — для такого масштабного нападения профессионалов (а они как-то смогли обойти оборону Листа) — смешные пустяки.

Про свадьбу Наоми и Тороки не забыли, но и продолжать праздник уже никто не собирался. Девушка со своим супругом и матерью стояла дальше всех от ворот, так что дольше остальных ждала, пока ее отец и дядя подойдут.

— Объяснишь? — выгнула бровь Мито, когда мимо проходил Тобирама.

— Ни за что в жизни, — холодно ответил он. — И брат тоже — даже не пытайся.

— Мне нужно решить некоторые дела, — Хаширама бледно улыбнулся своей семье. — Кстати, дочь, поздравляю с женитьбой.

— Церемония не была окончена, — девушка кинула взгляд туда, куда только что одноклассники унесли Сенсому. — К тому же, я чувствую себя виноватой перед теми, кого ранило…

— Церемония была официально окончена в тот момент, когда вы дали все клятвы, — будто из ниоткуда появился престарелый монах, который венчал молодых. Сейчас у него была перевязана рука, а под глазом красовался фингал, но мужчина все так же благодушно улыбался. — Подарок от отца и его благословение вы получили. Дальше начиналась неофициальная часть, но ее обычно приписывают к официозу.

Все, кто услышал это, заулыбались, а Тороки приобнял свою жену, прижимая ближе:

— Вот ты и моя, Наоми.

— Твоя…

* * *

— Люди празднуют, — Тобирама вошел в кабинет своего брата. — И радости там больше, чем планировалось. Как бы они Коноху не разнесли.

— Нужно всего лишь следить за твоими учениками, — улыбнулся все еще бледный, но уже более уверенный Хаширама. — За Хирузеном в частности. У него прекрасный талант организовывать людей.

— Этот может… — альбинос вздохнул. — Но сейчас мы с тобой должны думать о другом.

— Всю охрану я давно отослал.

Младший брат подошел к столу старшего и сел на него. Тобирама всегда был поклонником официоза, серьезности и даже некоторой брутальности, но иногда он позволял себе расслабляться и избавляться от всего этого. Правда, это происходило не просто так, а в нужной компании. Одной из таких компаний был его брат, а второй его любимая…

— Весть о том, что именно ты победил Мадару скоро разойдется по миру. Теперь мы должны созвать всех Каге на собрание и попытаться пресечь всю их подготовку к войне.

— Мы не можем просто диктовать им свои условия.

— Еще как можем — они будут бояться тебя — победителя Биджу и Бога Шиноби. Единственного Бога. А даже если нет — всегда можно сторговаться. Сейчас главное — не дать начаться войне. Она может быть слишком непредсказуема. Хотя нет, не так…

— Она уж слишком предсказуема, да? — усмехнулся Хокаге. — Все Великие Страны попытаются сравнять Коноху с землей. Сейчас именно мы представляем наибольшую опасность для них. Даже не сама деревня, а…

— Клан Сенджу, — кивнул Тобирама. — Они боятся тебя и тебе подобных. Мокутон — редкая стихия, но всегда есть шанс, что его пробудит кто-то из наших детей.

— Наших детей? — Хаширама удивленно воззрился на младшего брата. — В каком это смысле?

— Я имел ввиду детей клана, — поморщился альбинос. — Не забивай этим голову, основное — Сенджу захотят уничтожить. Этого мы позволить не можем, так что тебе придется созывать всех Каге и диктовать им свои условия.

— Ладно, в этом вопросе я полностью с тобой согласен. Что еще?

— Сенсома.

Хокаге прищурился, сразу прикидывая в голове все синонимы слова «нет». Тобирама часто говорил в таком тоне и с таким лицом, когда хотел предложить что-нибудь жестокое.

— Мы должны сохранить в тайне то, что он сделал сегодня, — как будто не замечая взгляда брата, произнес альбинос. — Сам понимаешь — слава победителя Мадары нужна именно тебе, дабы мы могли остановить войну. Мальчишке она будет ни к чему.

— Я думал ты скажешь что-то жуткое, — расслабился Первый. — Но с этим я тоже согласен. Однако, наградить его как-нибудь следует.

— Совершенно нет, — отрезал Тобирама. — Наоборот — как-нибудь наказать за то, что сунулся в одиночку против Учихи. Для виду, конечно. Уверен, он все поймет.

— Тогда мы так и сделаем… Хотя жаль, конечно…

— Жаль — не жаль, а так надо, — отрезал младший. — Так же, если тебе вдруг интересно, я спрятал тело Мадары в пещере. Какой — не скажу, так надежнее. Его глазами теперь никто не воспользуется.

— И когда только успел?

— У всех свои секреты, брат.

* * *

— Очнулся наконец, «герой»? — довольно язвительно поинтересовался Хирузен сразу же, как только Сенсома открыл глаза. — И горазд же ты спать — неделя из-за какого-то вшивого гендзюцу! Не ты ли мне говорил, что уже готов одолеть Мадару? Не вышло, ха?

Перерожденный недоуменно моргнул, а потом сел на кровати. Госпиталь — оно и понятно. Все белое. Только Хирузен не белый. Совсем. Еще и сигаретами воняет. Кстати и несет какую-то чепуху, но… тут спешить не стоит — вдруг испортишь что.

— Ты о чем сейчас? — слабым голосом спросил юноша друга. — Гендзюцу?

— Не помнишь! — радостно заржал Сарутоби. — Данзо проиграл мне деньги, так что большое спасибо! Мадара запихал твою самоуверенную задницу в мир иллюзий. Вот уж не знаю, что ты там увидел, но твоя одежда потом оказалась вульгарно порвана, что наводит на мысли…

— Вот дальше не надо, спасибо, — Сенсома выставил вперед руки. — Если что — я не помню. И все. Никаких расспросов.

— Да мне же лучше, парень! — все смеялся джонин. — Но сейчас ты как? Нормально?

Прислушавшись к себе, перерожденный сделал несколько выводов. Ну, он жив, что однозначно, и даже относительно здоров. Попробовав прогнать чакру по своим каналам он понял, что может это сделать легко, а прислушавшись к ощущениям тела узнал, что Врата все еще повинуются ему. Правда…

— Седьмые и Восьмые Врата не открою, но я в порядке, — усмехнулся он.

— Как будто раньше ты мог их открыть! — фыркнул Хирузен в ответ. — Ну, а раз в порядке — выписывайся и пошли — будем праздновать твое возвращение в мир живых. Хотя неделю назад уже отгремел один праздник… Народу соберется не так уж много.

— Тогда я угощаю.

* * *

— Я надеюсь, что ты понимаешь, что это необходимо, — закончил свою речь Тобирама.

Хаширама, обстоятельно примеривающий кимоно для собрания Каге, лишь рассеянно кивнул, подтверждая, что он тоже поддерживает слова своего брата.

— Все в порядке, — улыбнулся Сенсома. — Вы дали мне шанс исполнить свою мечту, а большего мне и не надо.

— Приятно слышать, — кивнул Сенджу. — Кроме того, насчет техники Врат…

— Я знаю, что не должен был выжить. Да даже если и выжил — я не должен оставаться таким активным. Таким… здоровым. Почему это так — мне не известно.

— Зато у нас есть мысли, — довольно улыбнулся альбинос. — К сожалению, мы не смогли привлечь Акихико, ибо должны соблюдать полную секретность, но кое-что мне выяснить удалось. После боя с Мадарой кровь моего брата в тебе… Испарилась.

— Когда я открыл Врата… Моя кровь действительно начала испаряться, формируя красный пар вокруг тела. Не думал, что так будет. Но что же в этом такого?

— Проходя через все твое тело, чакра Хаширамы излечивала его. Она бы не смогла сделать это сама, но у тебя в Печати как раз была концентрированная лечебная сен-чакра, которая отлично смешивается с его энергией. Другими словами — это было совершенно случайное совпадение, благодаря которому ты не только выжил, но и чувствуешь себя сейчас хорошо.

— Но чисто в теории, — юноша взглянул на Хокаге, примеривающего шляпу. — Если иметь запас крови Хаширамы-сама и ту особую чакру в Печати, то…

— Никогда, — отрезал Тобирама. — Никогда и никому. Это никто не должен узнать, потому что эта техника с этим послаблением… Она перестает быть S-ранговой запретной техникой. Мы должны сделать все возможное, чтобы наши враги ее не заполучили. Ты и сам должен понимать.

— Конечно, — склонил голову чунин. — Что-то еще?

— Свободен, — отмахнулся альбинос. — Наказание придумаем, как вернемся. Заместителем оставляю клан Сарутоби, но ты им помогай.

— Вы надолго?

— Пока не добьемся своего.

* * *

Ушедшие на собрание каге Тобирама и Хаширама прихватили с собой большую часть шиноби Конохи, так что временно деревня перестала принимать серьезные заказы, а потому все бывшие третьеклассники остались не у дел. Хотя у Кагами и Сэдэо дела все же были — они управляли великими кланами, что было совсем нелегко.

— Надо же, глава Учиха, вот уж не думал! — восхитился Хирузен, когда Кагами сам признался друзьям.

— Простите за это, — усмехнулся парень. — Но таков был приказ лорда Хокаге.

— Тогда ты ни в чем не виноват, — положил ему руку на плечо Сенсома.

Но не только Сэдэо и Кагами оказались вовлечены в дела своих кланов. Хирузен и Данзо очень скоро стали заместителями своих отцов, которые хотели, чтобы парни набрались опыта. Остальные ребята тоже помогали в кланах, так как почти у всех они были. Хомура — единственный бесклановый в классе, кроме Сенсомы, помогал своей девушке — Утатане, а вот самому Томуре делать было нечего…

И вот однажды его пригласила в гости Наоми. Они сели за стол и спокойно поговорили… обо всем. Девушка все еще была расстроена своим положением, но было видно — она смирилась с этим, так что перерожденный счел лишним ее утешать. За месяц, прошедший с момента свадьбы, девушка лучше узнала Тороки — тот оказался хорошим мужем и отличным лидером. Зятем, кажется, он тоже был отменным — Мито только что песни ему пока не сочиняла. А еще…

— Беременна? — хмыкнул Сенсома, глянув на живот девушки. — Вы куда-то спешите?

— Это ради ребенка, — не поддержала юмора та. — Если скоро начнется война, я на нее не отправлюсь. Хотя если уж она докатится до деревни…

— Не докатится, не волнуйся, — заверил ее Томура, положив свои руки на ее.

— Обещаешь?

— Считай это моим подарком на вашу свадьбу.

Из дома бывшей подруги и одноклассницы юноша выходил с приподнятым настроением. Она смогла-таки пережить расставание. Пусть он и видел ее решимость на свадьбе, сейчас она выглядела по-другому.

— «Но я другому отдана…» — процитировал перерожденный Пушкина, а потом остановился, наблюдая странную картину.

Мальчишка лет пяти, плача, пытался достать с ветки невысокого (для рослого Сенсомы) деревца какой-то мешок. Что удивительно, плакал ребенок тихо, можно даже сказать «про себя», но наметанный глаз чунина это отметил. А вот остальным прохожим, судя по всему, и дела не было до незадачливого мальчика, который все никак не мог достать свою цель.

— Эй, приятель, — Томура подошел к парнишке. — Пособить?

Тот прекратил свои попытки допрыгнуть до ветки и теперь во все глаза смотрел на «спасителя». Обладатель не совсем обычной внешности — грубоватое простое лицо с крупным носом-картошкой, густые брови и черные волосы в прическе «под горшок», казалось, не верил в свое счастье, а еще больше (судя по взгляду) не верил в то, что на помощь ему пришел самый настоящий шиноби.

— Я-я-а… — он потеряно завертел головой. — Р-ребята… — всхлип. — Ребята из приюта… они…

И разрыдался, что было ожидаемо. Бывший учитель мягко улыбнулся, проведя рукой по гладким волосам, и в одно движение достал мешок ребенка. Заглянув туда он увидел самодельные нунчаки, довольно сильно стертые о чьи-то руки. Проверяя догадку, Сенсома глянул на ладони мальчика, и, как он и ожидал, они все были в мозолях.

— Ты никак шиноби стать собираешься, парень? — улыбнулся он шире прежнего. — Так это же здорово, чего реветь?

— Я-я-я… я не смогу-у-у… — рыдал мальчик уже на другой ноте.

— Почему?

Успокоить парнишку получилось не сразу, но хорошая порция двойного мороженного, купленная в лавке неподалеку, способна успокоить и не таких плакс. Но поведал свою историю мальчик лишь тогда, когда они удобно устроились в тени большого дерева, на лавочке.

— Я хочу стать шиноби… — выдохнул ребенок. — Но у меня совсем-совсем мало чакры! Она появляется у тех, кто хорошо себя ведет или у тех, у кого были сильные мама и папа — нам так хозяйка сказала. Ну я не помню маму и папу, но я же себя… хорошо же вел…

— Стоять! — перерожденный быстро выхватил четыре сюрикена одной лишь кистью, отвлекая готового вновь расплакаться мальчика. — А имя-то у тебя есть?

— Д-да… — кивнул тот, все еще смотря на опасные железки. — Дай. Дай Майто.

— Значит Майто Дай, — Сенсома осмотрел его с ног до головы. — И ты довольно много тренируешься?

— Много… — горестно вздохнул он.

В душе у перерожденного боролись две мысли. Первая была простой — сказать пару лозунгов о Воле Огня и уйти побыстрее, пока мальчик снова не разрыдался, а еще лучше — сразу отвести его в приют, наказав его обидчикам «больше так не делать». Хороший вариант в ситуации, когда совсем мало времени, и тебя не интересует конкретная история, но плохой, как раз, в той ситуации, в которой находился Сенсома. Вторая мысль была оригинальнее, и именно к ней он и собирался приступить.

— Сиди здесь!

Найти в милитаризированном селении магазинчик, торгующий оружием и снаряжением, оказалось сложнее, чем думал Томура — ему пришлось потратить целых пять минут на это. Костюмы внутри оригинальностью не отличались, хотя был один, которым юноша, в целом, остался доволен:

— Материал? — спросил он у продавца, когда добрался до удобного на вид и на ощупь комбинезона темно-серого цвета.

— Шелк из страны Чая, но…

— Цена? — не слушал дальше юноша.

— Тысяча Рье, но вы ведь видите…

— Я все прекрасно вижу. Мне нужен такой, но на несколько размеров меньше. А еще лучше несколько.

В итоге, закупив удобных тренировочных комбинезонов стильного, как ему казалось, цвета, Томура опрометью бросился к оставленному на лавочке Даю!

— Вот! — гордо протянул он ему пакет. — Носи и помни — шиноби — это не только количество чакры, но и старания! Если ты чувствуешь, что твои старания не дают нужных тебе результатов, просто старайся в два раза больше, и тогда все получится! Не унывай, ты же еще так юн! Смотри какая весна кругом! А потом…

Окончить пламенную речь ему не дали — мальчишка с восторженным криком нацепил на себя подарок и полез обниматься, а после и сам стал тараторить так быстро и вдохновенно, что уж и слова вставить некуда было:

— Спасибо вам, шиноби-сама! Костюм зеленый, потому что мы в Листе, да?! А Весна Юности, это как Воля Огня, да?! Это же так круто! Я буду стараться, а если не буду — пробегу сто двадцать километров на неделю! Спасибо вам, шиноби-сама! Спасибо! Я побежал тренироваться! Я не буду использовать чакру, но все равно стану лучшим шиноби! Спасибо вам!

Произнеся столь сумбурную, но восторженную речь, Дай взял низкий старт и буквально улетел куда-то в сторону полигонов для общего пользования. Немного обескураженный Сенсома посмотрел ему вслед, находясь в крайне смятенных чувствах.

— Зеленый? О, Ками, как же это, должно быть, глупо выглядит… А что он там пролепетал про Весну Юности? Этот парень явно меня не так понял… Но, — он усмехнулся. — Главное, чтобы он нашел свой путь. Надо запомнить его имя и надеяться, что он не навредит себе тренировками.

— Сенсома!

С другой стороны улицы к перерожденному бежал Хирузен, и он был явно чем-то взволнован. Чем-то очень и очень серьезным…

— Что слу…

— Господин Хокаге!.. Хаширама-сама — мертв! Тобирама-сенсей ранен и сейчас возвращается в деревню! Теперь он — Второй Хокаге!

Теплый солнечный день в Конохе — отдельная благодать. Простые люди занимаются своими делами, а шиноби своими, но при этом все, как будто, ничего и не делают. И нет ни у кого на лице тревоги или печали — всем хорошо, потому что все живут в мире и согласии.

Они еще просто не знают, что началась Война…

— Идем, — Сенсома хлопнул друга по плечу. — Мы должны добраться до Тобирамы-сенсея и… нет — до нового лорда Хокаге и помочь ему добраться до деревни!

* * *

Пустая одинокая пещера — один из тайников Тобирамы Сенджу, совсем недавно приняла у себя гостя, но сегодняшней ночью он решил перестать пользоваться ее гостеприимством.

Учиха Мадара открыл один глаз.

— Кха!.. — он еле выбрался из «гроба» оказавшегося, удачно, без крышки. — Чертов сопляк… Кха!..

Правый глаз величайшего Учихи теперь был абсолютно белым — он навсегда потерял свое зрение, но… Так он хотя бы жив.

— Этот альбинос переносил свою Ян в тень… — с трудом, но Мадара сложил печать Теневого Клона.

Из-за незнания, он вложил в свое создание слишком много энергии — такой клон отнял львиную долю его сил, но и развеяться должен будет очень и очень не скоро. А когда развеется, его, может быть, уже и забудут.

— Тфу! — Учиха сплюнул кусок плоти Хаширамы себе в ладонь. — Интересно… «Объедини в себе врага и станешь богом»? Эта скрижаль не должна врать…

Оглавление

Смерть

Рождение и детство

Детство милое, мировые глупости и прошлое, определяющее будущее

Признание и призвание

Тренировки у великих шиноби

Сила Земли, сила тела, сила разума

Прорыв и прорыв

Шаринган

Серые краски

Поступление в Академию

Обучение и тучи

Веселье на каникулах

Битва

Последствия

Выпускники

Политическая заварушка в стране Огня. Часть первая

Политическая заварушка в Стране Огня. Часть вторая

Разбор полетов

Возвращение в деревню, где все немного изменилось

Экзамен на чунина (первая часть)

Экзамен на чунина (вторая часть)

Два неожиданных собрания

Дверь, ведущая вверх

Битва с Мадарой

Финал