Любовь возврату и обмену не подлежит [Варвара Вьен] (fb2) читать онлайн

Варвара Вьен Любовь возврату и обмену не подлежит

Плейлист

Akmal' — "Выше"

Асия — "Мили"

Panic! At The Disco — "House of Memories"

Асия — "Говори"

Ани Лорак, Сергей Лазарев — "Не отпускай"

Асия, Slame — "Как ты"

Юлианна Караулова — "Не верю"

PEGAS, Джарахов — "Туристы"

Виктория Дайнеко — "Сотри его из memory"

Дима Билан — "Never let you go"

NЮ — "Надеюсь"

Егор Крид — "Самба белого мотылька"

Artic&Asti — "Любовь никогда не умрёт"

SEREBRO — "Скажи, не молчи"

JONY — "Никак"

Дмитрий Колдун — "Корабли"

JONY, Andro — "Мадам"

OneRepublic — "Aplogize"

Пара нормальных — "Happy end"

Филипп Киркоров — "Просто подари"

PIZZA — "Романс"

Влад Топалов, Регина Тодоренко — "Часовые пояса"

Дима Билан — "Химия"

Пролог

В камине потрескивают поленья, с которыми весело играет огонь. Рядом красуется пушистая ель до потолка, щедро украшенная новогодним декором. На небольшом столике стоит корзинка с мандаринами, которые пока не разрешено есть. Оля зорко следит за тем, чтобы мы с её женихом не таскали сладкий фрукт под шумок, пока она занимается своими делами.

Меня разморило в кресле.

Вот бы сейчас попасть в объятия симпатичной девушки… Перед глазами так явственно встаёт образ миловидной блондинки, что внутри что-то переворачивается. От её улыбки сердце заходится в бешеном темпе, а это мне только образ, вызванный моей фантазией. Уже который день она мелькает в мыслях, стоит покончить с работой и остаться одному. Доходит до того, что я подумываю отыскать её. Всё же у меня накопились к ней вопросы, сколько бы я от них не отмахивался, не задвигал подальше в тень.

— Когда же они приедут? — сварливо ворчит Серёга, с тоской глядя на мандарины и тяжело вздыхая в надежде разжалобить девушку. — Я уже устал слюной давиться. Почему мы не можем немного поесть без них? Если им не сказать, то они ничего и не заметят.

— Съешь виноград, — советует ему Оля и присаживается на подлокотник кресла, на котором сидит её жених с наигранно печальным видом.

— Я лучше тебя съем, — тут же улыбается тот и придвигается к своей невесте с явным желанием осуществить обещание.

— Может, вы в своей спальне уединитесь и не будете никому аппетит портить? — прерываю их идиллию, напоминая о своём присутствии, чтобы они не увлекались друг другом в моём присутствии.

— Пусть этот никто не завидует, — парирует русоволосая, глядя с такой любовью на Серёгу, что становится действительно завидно. — Мы не виноваты, что ты снова один приехал. Завёл бы уже себе кого-нибудь и нас перестал бы мучить своей кислой физиономией.

— Я не очень-то люблю животных. И это у нас с ними взаимно, хочу заметить.

— Девушка — не животное, — возмущается Оля, глянув на меня с укоризной. — Если ты не умеешь общаться с девушками, то это твои проблемы, а не их. Я давно тебе говорила, чтобы ты сходил к психологу, или почитал в интернете, на худой конец, о тонкостях общения с людьми. Тебе бы не помешало научиться этому.

— Серый, угомони свою невесту, — закатив глаза, обращаюсь к довольно улыбающемуся и не собирающемуся вмешиваться другу. — Пока она меня своими нравоучениями не достала.

— А что так? — невинным тоном спрашивает девушка. — Правда глаза колет?

К счастью, в этот момент на улице слышится звук подъезжающей машины, а после раздаются громкие голоса, слышимые даже сквозь толстые стены. Хлопок входной двери и в доме сразу становится очень шумно. Меня даже посещает мысль, что зря я повёлся на уговоры друга и его невесты и приехал сюда. Сейчас бы сидел у себя в квартире, пил вино и смотрел бы какой-нибудь ужастик, или вообще спал. Тяжело вздыхаю. Я уже приехал, а обратно добираться долго. Тем более сейчас пробки, а до города несколько часов езды.

Топот шагов по лестнице, недовольное бормотание, радостный визг со второго этажа. Что ж, может лучше и в пробке застрять. Там хотя бы можно звуки регулировать и их громкость.

— Всем здорова, — в гостиную входит черноволосый парень, по совместительству мой коллега. — О, какие люди, — замечает меня. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Я тоже, — отвечаю на рукопожатие.

За Арсом маячит тёмная макушка. Стоящая за ним девушка подпрыгивает, чтобы разглядеть с кем же тот ведёт беседу. Запыхтев, как маленький ёжик, она наконец пробирается через живую преграду и показывается наружу. Лена, сестра Ольги, поднимает в удивлении брови, словно не верит своим глазам, в которых тут же вспыхивают чёртики.

— Я сам удивлён, что приехал, — понимающе киваю ей.

— Так это же отлично! — восклицает она и чуть приплясывает от возбуждения. — Сейчас я наконец-то познакомлю тебя со своей подругой. Помнишь, я о ней много рассказывала тебе?

— Как же не помню, — раздосадовано бормочу еле слышно.

Об этой подруге я наслышан. Лена при каждом удобном, да и не удобном случае про неё трещит, расхваливает во всю. По началу было даже интересно узнать, что это за умница-красавица такая, но потом надоело о ней слышать. Что ж, сейчас наконец познакомлюсь с ней. Может тогда Ленка отстанет от меня? Почему-то все в моём окружении считают, что мне нужна девушка. Раздражают этим неимоверно — будто не понимают, что я сам в состоянии разобраться в своей личной жизни.

— Янка-а, ты там скоро? — вдруг громогласно кричит Дементьева-младшая без плавного перехода.

— Да иду я, иду, — слышится со второго этажа. — Дай хоть отдохнуть немного. Никакого от тебя покоя.

Пока эта самая Яна спускается, в гостиную проходят остальные прибывшие. С каждым здороваюсь и уже чувствую, как устал от общества. Хочется тишины и покоя. В который раз уже пожалел, что вышел из дома. А ведь раньше я себя так не ощущал в окружении людей. Наоборот, постоянно стремился поддерживать со всеми отношения, общаться, быть везде и всюду.

— Не кисни, Тим, — бьёт меня в плечо Серёга, наблюдавший всё это время за мной. — Сейчас накроем на стол, откроем пиво, вино и станет веселее. Отпразднуем Новый год, и ты сможешь закрыться в комнате. Обещаю отвадить Ленку от тебя.

— А я посмотрю, как у тебя это получится, — хмыкает Оля.

Всем известна настырность и непробиваемость её сестры. Если та что-то вбила себе в голову, то ничто и никто её не остановит, пока она не добьётся желаемого. Временами было очень тяжело выносить столь деятельного и энергичного человека, которого приходится постоянно вытаскивать из разной западни. И почему-то этим в последнее время занимаюсь больше всего я.

— Янка-а! — снова вопит на весь дом этот деятельный человек.

— Почему именно ко мне ты привязалась? — страдальческим тоном отвечают сверху. — В доме столько народу, но нет, надо к уставшему человеку пристать. Ты не можешь подождать, когда я в себя приду, отдохну немного? Никакого сострадания к ближнему.

— Давай быстрее, — ничуть не смущается Ленка и выходит из гостиной, судя по звукам встречает загадочную подругу внизу лестницы. — Я тебя познакомлю с тем парнем. Помнишь, я о нём тебе говорила?

— Да-да, — отвечают ей устало так же, как и я недавно. — Как я могу о нём забыть, если ты три часа бухтела над ухом и мешала спать, расписывая все его достоинства, которые, по твоим словам, я должна оценить, а потом тут же влюбиться в него и завести с ним детишек, которых потом надо будет вести в Диснейленд. Не подскажешь в какой? Чтобы уж точно быть готовой к тому моменту, когда придётся почку продать. И хорошо если одну.

— Сваха, — с лёгкой улыбкой качаю головой. Меня вдруг охватывает предвкушение, становится интересно наконец увидеть девушку, про которую я столько слышал. Даже сердце быстрее бьётся, немного удивляя этим. Кажется, что голос мне знаком…

— Не то слово, — поддерживает меня Арс, смотря в сторону входа.

Через несколько секунд в гостиную входит болтающая Лена, а за ней…

Привстаю, не веря своим глазам. Передо мной предстаёт высокая девушка с кудрявыми волосами светлого цвета. Объёмная вязаная кофта скрывает фигуру, но при этом дополняет карие глаза. С последней нашей встречи она немного набрала, щёки округлились, но это её не портит, наоборот, придаёт шарма. Волосы стали короче и светлее. Я с жадностью вглядываюсь в неё, пытаясь одновременно запомнить изменения и сопоставить с образом из головы, который столько времени преследует меня.

Я смотрю на девушку, которую когда-то очень любил. На девушку, которую потерял из-за своей глупости. На девушку, которая резко исчезла из моей жизни. На девушку, которая до сих пор прочно сидит в моей душе.

Миг нервного ожидания. Она поднимает на меня взгляд и застывает на месте. Трещащая о чём-то Лена даже не сразу замечает, что её никто не слушает. В карих глазах мелькает столько эмоций, что сложно выявить хоть что-то. Но у меня получается. Удивление. Осознание. Обида. Гнев. Презрение. Равнодушие. Последнее очень ранит, хотя я прекрасно понимаю, что заслужил. Несколько лет назад сильно накосячил и обидел эту чудесную девушку.

— Что он здесь делает? — холодный голос разрезает повисшую тишину, когда каждый из присутствующих понимает, что что-то пошло не так.

Глава 1

Несколько дней назад

Наношу крем на руки клиентки и массажными движениями втираю его в кожу, не отрывая взгляда от происходящего на экране планшета. Там девушка узнаёт, что её молодой человек начал с ней встречаться из-за спора, который заключается в том, чтобы за несколько дней подать заявление с разными женщинами в ЗАГС. Всё это рассказывает телеведущая с праведным гневом в глазах. Богатей, то есть этот самый молодой человек, пытается оправдаться, но героиня его не слушает и убегает из особняка.

— Не понимаю, чего он ожидал? — недовольно бурчу я, становясь на сторону обманутой заскучавших мажоров. — Что она к нему после такого на него с поцелуями накинется?.. С двадцать пятого свободно, — сообщаю клиентке, закончив процедуру.

— Может он надеялся, что она выслушает его и поймёт, — отвечает та, после того как я записала её в свободное «окошко». — У всех должно быть право быть услышанным. Никто из нас не застрахован от ошибок. Часто мы осознаём всё, только потеряв.

— Мог и раньше ей сказать, — не унимаюсь никак, сама не зная, почему так завелась.

— Он боялся, что она его бросит, — пожимает моя клиентка плечами, надевая дутую куртку молочного цвета.

— Она так и так его бросила.

— Яна, не стоит делить всё на чёрное и белое, — мягко возражает она, натягивая уже кожаные перчатки. — В жизни не всё однозначно.

Попрощавшись с женщиной, механично вытираю стол антисептиком, закидываю маникюрный набор в специальное устройство, которое их дезинфицирует, убираю бутыльки на место, выкидываю использованные безворсовые салфетки и апельсиновые палочки. Стягиваю резиновые перчатки с рук и маску с лица, давая коже отдохнуть и напитаться воздухом. Пока жду следующую клиентку, иду на небольшую кухню и завариваю себе очередную порцию кофе.

Сегодня выспаться мне не удалось, а все из-за дурацких снов. Полночи ворочалась с боку на бок и пыталась отогнать видения из прошлого, которые в последнее время настырно пытаются прорваться наружу, причиняя мне боль. Хотя я считала, что переболела той заразой. Но из памяти воспоминания так и не исчезли.

Как сейчас помню…

Тёплый летний ветерок колышет верхушки деревьев, вызывает приятную дрожь по всему телу. Солнце припекает, будто сегодня не первый день осени. Группки людей человек по двадцать стоят, шумно переговариваясь между собой, обмениваются новостями, пока ждут начало. Родители выстраиваются за спинами детей, тоже беседуя о своём, о родительском. Все с нетерпением ждут, когда же директор школы выйдет на небольшую сцену, поставленную специально на время «линейки», и скажет приветственное слово.

В тот момент, когда ведущие-старшеклассники объявляют о начале официальной части, к нашей группе просачиваются двое — красивая женщина и невысокий мальчик с растрёпанными светлыми волосами.

Встретившись с ним взглядом, понимаю, что пропала. Вроде ничем не примечательные глаза серого оттенка, но такие притягивающие. Смотрела бы и смотрела в них. На лице незнакомца, заметившего мой интерес, появляется робкая улыбка, которая быстро пропадает после одёргивания его матери. Она разворачивает его лицом к директору и приказывает внимательно слушать всё, что скажут, а сама окидывает присутствующих каким-то странным, я бы сказала, не дружелюбным взглядом и поджимает алые губы, словно недовольна увиденным. Я озираюсь по сторонам, чтобы понять, что так не понравилось ей, но ничего особенного не замечаю. Всё, как всегда. Всё те же нестройные ряды учеников, многие из которых даже не делают вид, что внимают происходящему на сцене. Перевожу взгляд туда, но и там ничего примечательного. Старшеклассники, как обычно, приготовили развлекательную программу, которую сейчас и показывают. С боку от сцены тихо переговариваются несколько пока незнакомых мне учителей и директор. Рядом с ними молча стоят ещё одни старшеклассники, готовясь к своему выходу. Я осматриваю всё пространство по нескольку раз, но так и не нахожу причину недовольства незнакомки.

После торжественной части нас ведут в школу, где в каждом классе учителя будут приветствовать своих учеников и рассказывать о планах на ближайшую четверть. Ну и, конечно, с нами знакомиться. Наш классный руководитель — невысокая средних лет женщина с очень энергичным характером, как я успеваю заметить за время, проведённое рядом с ней, пока мы шагали в здание. Нам разрешают сесть кто с кем хочет, а уже завтра обещают рассадить.

Алёнка, моя подруга, с которой мы дружим с детского сада, уже машет мне со второй парты второго ряда, отвоевав лучшие для нас места. Спешу к ней, пока наши одноклассники не получили красивым букетом по голове.

— Видела новенького? — первым делом спрашиваю у неё, понизив голос до заговорщического шёпота. — Правда, красивый?

— Кто? Он? — изумляется она и чуть-ли не тычет в сторону того самого мальчика. — Да он же мелкий и вообще… странный какой-то.

Я поворачиваю голову в сторону входа и ещё раз оценивающе осматриваю новенького, который как раз ищет место, куда сесть, пока его мать о чём-том беседует с директором в коридоре. Светлые волосы, серые глаза, невысокий рост — всё так, как я видела в первый раз. Очень даже симпатичный он. Белая рубашка, поверх которой накинут жилет в клетку, и такие же клетчатые штаны делают его похожим на взрослого. Такой маленький взрослый. Глядя на него, улыбаюсь. Он замечает меня и тоже улыбается, но опять недолго. Вернувшись, его мать подгоняет на задние парты, которые ещё не заняты.

Провожаю их заинтересованным взглядом.

— Ты что, влюбилась? — с жаром шепчет мне подруга на ухо, дёргая за тонкие косички, которые мне бабушка заплела утром. — Нашла в кого, конечно! Вот Васька… — и так мечтательно вздыхает, что у меня не получается сдержать смешка. — Ничего ты не понимаешь, — тут же обижается она и отворачивается, делая вид, что увлечена изучением надписи на доске.

— Алёнка, не обижайся, — примирительно произношу я. — Ты же сама говорила, чтобы я на твоего Ваську даже не смела смотреть.

Долго обижаться друг на друга мы не умеем, потому довольно быстро возобновляем диалог, переключившись на обсуждение одноклассников. Потом мы с усердием записываем предметы и новых учителей по ним в блокнотики, выданные классным руководителем. Время от времени я поворачиваюсь и смотрю на новенького, мама которого уткнулась в свой телефон и ничего не замечает из-за него.

Дёргаюсь от неожиданности, когда в дверь громко и требовательно колотят, после чего тут же трезвонит дверной звонок, а вместе с ним играет мелодия, оповещающая, что мне кто-то звонит. И я даже знаю кто.

Тяжело вздохнув, иду открывать, пока Ленка не вызвала слесаря и не сняла железную дверь с петель.

— Ну наконец-то! — восклицает она и проходит внутрь. — Я звоню-звоню, стучу-стучу, а мне никто не открывает. Ты уснула что ли? А я говорила, что тебе нужно, просто жизненно необходимо отдохнуть… обязательно с симпатичным брюнетом!

— Почему с брюнетом?

— Не нравятся брюнеты? Тогда с блондином, — тут же решает подруга, не забывая снимать с себя верхнюю одежду и убирать её в небольшой шкафчик, предназначенный специально для клиентов. — Я как раз знаю одного подходящего…

Дальше не слушаю, иду на кухню, чтобы убрать грязную кружку в раковину. Уже знаю, что потом последует. Сейчас мне снова начнут расписывать все качества, исключительно положительные разумеется, неизвестного мне парня, который много времени один-одинёшенек, а всё потому, что ждёт только меня одну всю такую умницу-красавицу.

С Леной Дементьевой я познакомилась, когда пришла подавать заявление в ВУЗ на экономический факультет. Она как раз выходила из кабинета, кому-то что-то упорно доказывая. Судя по тому, как её провожали, Ленка успела достать всех своей энергичностью. Увидев её, вдруг вспомнила своего классного руководителя. Очень уж они были похожи характерами. Почему-то Дементьева, заметив меня, воспылала ко мне необъяснимой любовью и приклеилась, как банный лист к… телу. Я никак не могла понять, чем привлекла её внимание, да и сейчас не понимаю. Мы же абсолютно разные. Она — неутомимый энерджайзер, я — холодный айсберг. Тем более в тот момент я находилась в очень разбитом состоянии и была похожа на… даже слов приличных не найдётся, чтобы описать на кого. Мне ничего не надо было. В институт-то поступила только потому, что бабушке обещала. Единственный человек, который искренне любил меня и заботился обо мне. Уезжая из родного города, переживала, что оставляю её одну, но бабуля была непреклонна и не дала мне остаться рядом с ней, отправив покорять культурную столицу.

— Яна, ты меня слушаешь вообще?! — вздрагиваю от громкого голоса прямо над ухом. — Нет, я ей тут распинаюсь, рассказывая о прелестях симпатичного парня с неплохими перспективами, а она меня не слушает. Возмутительно! Я для кого стараюсь? Вот уведут Тима, а ты тогда только очухаешься, да поздно будет.

— Уведут и уведут, — ворчу в ответ, проходя на рабочее место. — Не он первый, не он последний.

— Может и не последний, — подруга садится напротив и с готовностью подставляет руки под антисептик. — Но он такой классный. Умный, добрый, отзывчивый. Работает в крутой фирме не последним юристом, между прочим, — хвастается этим неизвестным Тимом, в который раз. — Да и родители у него не бедные люди. Но ладно с родителями! — вновь повышает голос от избытка эмоций. — Деньги — не главное в жизнь, хоть и не маловажное. Он сможет тебя, буку такую, расшевелить и вытащить наружу. А то ты всё сидишь тут в своей студии, да ногти пилишь.

— Руку давай, — прошу, подготовив все инструменты. — Не надо меня расшевеливать и куда-то вытаскивать, мне и так нормально живётся.

— Нормально, как же, — хмыкает подруга. — Да ты постоянно в четырёх стенах сидишь, лишний раз носа не высовываешь на улицу.

— Не преувеличивай.

— Это я преуменьшаю.

— С такой подругой, как ты, Ленка, постоянно в четырёх стенах сидеть априори не получится, — возражаю я и начинаю спиливать гель-лак с ногтей. — Ты же с того света достанешь, лишь бы меня развеять.

— Вот именно! — возбуждённо восклицает и послушно замирает под моим строгим взглядом. — Цени меня, Яна, цени. И береги, — умолкает, но ненадолго. — Кстати про цени! У тебя что-нибудь сладенькое имеется?

Усмехаюсь. Ленка — такая Ленка.

Пока спиливаю материал, придаю ногтям квадратную форму, подруга делится впечатлениями о прошедшем вчера свидании с одним перспективным лаборантом. Они познакомились в дверях университета, когда Ленка выходила из альма-матер, а парень наоборот заходил. Столкнулись и разговорились. Точнее в основном говорила подруга, не давая бедолаге и слова вставить.

Уж не знаю, чего она в нём нашла — совсем не её типаж. Мои предположения о том, что ей будет скучно с ним, подтверждаются. За энергичной Еленой, любящей всякие разные авантюры, мало кто мог поспевать и поддерживать её темп жизни. Как и следовало ожидать, лаборант не пришёл в восторг от рассказов, как девушка проводит каникулы — исключительно экстрим и адреналин! — и, глупец такой, посмел ей прочитать длинную лекцию о том, как это опасно и что ей следует прекратить играть со своей жизнью, на что Ленка ожидаемо обиделась.

— Нет, ты только представь! — возмущается она, но хотя бы руками не размахивает. — Сидеть две недели дома и смотреть какие-то фильмы, которые засмотрены до дыр, вместо того, чтобы погонять по лесу на снегоходах или кататься на сноуборде по самым сложным трассам. Это так скучно. Жизнь мимо проходит.

— Какой ужас, — киваю. — Что сегодня делаем?

— Как что? Готовимся к поездке загород. Ты забыла?

— Забудешь тут, — тяжело вздыхаю. — Я имела в виду, какой дизайн хочешь…

— А! Сразу бы так и сказала, — укоризненно смотрит на меня, а потом вдаётся в подробности желаемого дизайна ногтей. С каждым её словом у других мастеров глаза округлялись бы и округлялись бы, но за несколько лет дружбы я привыкла и не к такому, поэтому спокойно принялась за работу.

— Я слышала, что Тим недавно вернулся из заграницы, — издалека заходит Лена через несколько минут, заставив меня закатить глаза. — Ян, а давай мы в киношку сходим и мальчиков с собой прихватим?

Чудом удаётся подавить тяжёлый вздох.

Глава 2

— Лен, ты же знаешь, что у меня плотный график, — призвав всё имевшееся в наличии терпение, отвечаю подруге. — Все же хотят красивый маникюр к Новому году и такой, чтобы на фотках не мелькали отросшие ногти. Ты сама ко мне чудом успела попасть, если бы я тебя прямо не спросила.

— Да, знаю я, — отмахивается та. — Но свободное время у тебя должно быть. Вот что ты в него делаешь?

— Сплю, — пожимаю плечами и крашу второй ноготь. — Суши.

— Вот! — победоносно восклицает Ленка, кладя руку в лампу. — А надо хоть немного развеяться. Чего дома тухнуть?

— Я развеюсь, обязательно развеюсь, — подавив зевок, обещаю ей. — Вот уедем за город, там и развеюсь. Запрусь в комнате, надену наушники, чтобы твоих воплей не слышать, и буду отсыпаться.

— Да щаз! Кто тебе даст дрыхнуть столько времени? Когда вокруг будет столько возможностей разгуляться!

Гляжу на подругу, прохожусь взглядом по её волосам, часть из которых покрашено в фиолетовый, но видно это только, когда Ленка делает себе причёску, каким-то образом умудряясь создавать из своего каре шедевры, задерживаюсь на тёмно-серых, как грозовая туча, глазах, в которых как обычно пляшут если не демоны, то озорные огоньки точно. Она — настоящий экспериментатор. Я иногда ей даже завидую, ведь сама прежде чем что-то решить долго обдумываю, но до тех пор, пока не приходится вытягивать её то из полицейского участка, куда она попала «по ошибке», то поздно ночью с загородной трассы, то из подвала старого дома, у которого и замка-то не было на двери, но Лена умудрилась запереть её и остаться внутри без возможности самостоятельно выбраться. В разные, порой очень странные места её тянет из-за жажды обзавестись красивыми кадрами, ведь «для фотографа портфолио с разнообразными снимками это очень важная и незаменимая вещь для борьбы с конкурентами».

Время летит незаметно. Перед глазами смешиваются ногти клиенток. От обилия снежинок, ёлочек, снеговиков и прочего начинает уже подташнивать. Как бы я не любила свою работу, но мне всё же требуется отдых. Самым заветным моим желанием является сон. Крепкий такой. И чтобы никакие Ленки со своим супер-пупер-великолепными-неизвестными-мне-Тимами не мешали.

Отпускаю последнюю на сегодня клиентку, прибираю рабочее место и покидаю студию. Далеко идти мне надо — моя квартира находится в этом же подъезде только на несколько этажей выше. Прихожу к себе, разогреваю грибной суп, который надо доесть до отъезда, как и другие скоропортящиеся продукты, и включаю телевизор. Полистав каналы, оставляю отечественные сериалы про любовь. Ничего особенного, смысловой нагрузки они не несут, да и похожи друг на друга. Для фона сойдут.

— Привет, бабуль! — радостно отвечаю на звонок и тут же заваливаю её вопросами. — Как дела? Что нового?

— Да всё по-старому, — смеётся бабушка. — Хотя нет, новенькое всё же имеется.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовываюсь, захваченная интригующем тоном. — Рассказывай, я внимательно тебя слушаю.

— Ты не поверишь, — начинает она и снова смеётся, будто сама не верит в то, что собирается сказать. — Но Лорка-таки уговорила меня на свои эти гадания. Ты же знаешь, какая она у нас суеверная и что верит во всё потустороннее и магическое. Так вот, значится, мы погадали. Сначала на меня, потом на неё, на соседку с пятого, ты помнишь её, наверное, а затем и до тебя добрались. Ты же знаешь, как мы тебя все любим и переживаем, что ты всё одна да одна. Я-то не против, ты сама вольна решать за себя, но этих старух разве переубедишь? Они же как вобьют в свои седые головы, так хоть стой хоть падай. Как подружка твоя, Ленка эта. Ветреная особа, но добрая и верная.

— Что нагадали-то? — спрашиваю, видя, что бабулю несёт не в ту сторону.

— Что нагадали? Сейчас вспомню дословно, — замолкает ненадолго и спустя несколько мгновений продолжает. — Скоро встретишь ты свою судьбу. Придётся побороться за счастье своё и отпустить все старые обиды, что тянут тебя назад.

— И всё? Не очень-то и понятно, что это значит. Твоя Лорка правильно всё нагадала, или придумала это всё?

— Вот я также подумала, — важным голосом соглашается со мной ба. — У тебя там не завелось никого?

— Бабуля!

— Что «бабуля»? — тоже возмущается. — Вдруг я что-то не знаю. Мы же так давно не виделись. А звонки эти не заменят живого общения.

— Ба, ты же знаешь, что я всегда рада тебе. Переезжай ко мне, места хватит, — в который раз предлагаю ей.

— Что я там в твоей культурной столице делать буду? — стандартно отвечает бабушка. — Да как я брошу Лорика? Она ведь пропадёт без меня. Кто её контролировать и наставлять на верную путь будет? Ты лучше ко мне приезжай, — вдруг добавляет.

За все годы, что я не приезжала в родной город, бабуля ни разу не предлагала вернуться хотя бы на время, прекрасно зная и понимая мои чувства, именно поэтому сейчас странно слышать такое. Моя бабушка только с виду кажется божьим одуванчиком, но если её рассердить, то встреча с заматеревшим военным не в лучшем своём расположении духа покажется раем. Она у меня женщина старой закалки. Не приемлет подлости, предательства и необоснованной глупости.

Я лет с пяти росла с ней — родители погибли в автокатастрофе, попав зимой под огромную фуру, когда ехали забирать меня от второй бабушки по маминой линии. Баба Аня тогда не выдержала известия о гибели единственной дочери и через несколько недель ушла вслед за ней, оставив мне в наследство домик в деревне и квартиру в Питере, которую незадолго до автокатастрофы приобрела в подарок для моей мамы, но не успела его вручить. Квартиру, пока я была маленькая, сдавали. Благодаря доходу от её сдачи нам удавалась неплохо жить, ведь бабулиной пенсии с трудом хватало на нас двоих.

Бабушке Маше пришлось нелегко, ведь она тоже потеряла своего единственного ребёнка, но смогла оправиться после такой потери ради меня. Ведь она осталась единственным моим родственником, без которого меня отправили в детский дом.

Когда же я рассталась со своей первой любовью и неделю рыдала в подушку, бабуля поставила меня на ноги и почти в приказном порядке отправила учиться в Питер, заявив, что не потерпит мою кислую физиономию. Уезжала я с тяжестью на сердце, но бабушка заверила меня, что ничего с ней не случится и никому она не выдаст моего местоположения без веской причины или моего желания.

— Касатика твоего в городе нет, — верно истолковав моё молчание, говорит ба. — Уехал он в другую страну. Я специально справки наводила, да и Лорка с его бабушкой на короткой ноге, ты же знаешь. Она сетовала, что внук редко навещает их, погрязнув в работе с головой. Так что ты можешь со спокойной душой приехать ко мне. После новогодних праздников. Раньше я тебя не приму, тебе с друзьями нужно время провести, а не со старухой. Вот как отпразднуешь, отдохнёшь, сразу ко мне. Усекла? — грозно так добавляет.

— Усекла. Я подумаю, а…

— Алёнку недавно видела. Спрашивала она про тебя, — перебивает бабушка. — Переживает всё-ли с тобой хорошо. Попросила передать, что очень хочет встретиться с тобой. Адрес я ей не дала, но согласилась передать просьбу.

На сердце появляется тяжесть.

Мне не хватало всё это время моей верной подружки. Но страх столкнуться с бывшим парнем был настолько велик, что я не могла пересилить себя и возобновить общение с Алёной. Хотя я прекрасно понимаю, что поступила и поступаю с ней отвратительно, по сути предав нашу дружбу.

Может пора перестать бояться? Всё же я больше не страдаю по нему, да и стала старше и умнее. Даже если и встречусь с ним, то ничего страшного не произойдёт. Просто покажу ему насколько теперь он мне безразличен. Хотя я предпочла бы больше его не видеть и ничего о нём не слышать.

Рано утром меня будит мелодия, то и дело прерываясь. Кто-то настойчиво пытается до меня дозвониться. И я даже знаю кто.

— Ленка, ты время видела? — недовольным тоном говорю ей и зарываюсь под подушку, укрывшись одеялом с головой. — Дай поспать перед тяжёлым днём.

— Ян, а давай я тебе помогу? — не обратив на мои слова внимания, вдохновлённо щебечет подруга. — Напишешь своим клиенткам, и мы одновременно примем двоих. Ламп у тебя достаточно, а жужжалку твою страшную я могу прикупить по пути к тебе. Как тебе идея? Правда замечательная?

— Ужасная идея, — широко зеваю, не скрываясь. — Спасибо за предложение и заботу, но я сама справлюсь. Не переживай, не сбегу я к себе домой, не запрусь на все замки, отключив связь с внешним миром, и отправлюсь с тобой за город. Я же обещала. Да и когда я вас бросала? — и не дожидаясь ответа, продолжаю. — Не было такого. Так что дай мне доспать положенные полчаса. До встречи.

Отключаюсь, пока Ленка ещё чего не напридумывала и вновь засыпаю.

Но неугомонная подруга всё равно делает по-своему…

Спустившись на несколько этажей, обнаруживаю её с большой сумкой наперевес у двери, ведущей в студию. Переминается с ноги на ногу и увлечённо смотрит очередной приключенческий фильм.

— Я составлю тебе компанию, чтобы ты не скучала и не чувствовала одиночества, — заявляет она, как только мы переступаем порог квартиры. — Я посижу у тебя в кресле для педикюра. Оно удобное.

Вздохнув тяжело, закатываю глаза и приступаю к работе. Вереница клиенток идёт своим чередом. Ленка пока не создаёт проблем, или, как она говорит, не наводит шухеру. Смотрит свои приключенческие фильмы в наушниках, да иногда вступает в диалог с приходящими женщинами. И я расслабляюсь, полностью отдаюсь рабочему процессу, погружаясь в своеобразный транс.

К семи часам освобождаюсь, и мы вместе с подругой, приведя стадию в порядок, отправляемся в небольшую кофейню на Фонтанке, чтобы там дождаться парней, которые должны нас забрать. Пока я выбираю выпечку к кофе, Ленка беседует с Арсением, точнее отчитывает его. У них довольно своеобразные взаимоотношения. Постоянно друг друга отчитывают, подкалывают и даже обижаются друг на друга одновременно. Я бы сказала, что они неравнодушны к друг другу, но пока не замечают этого.

С Арсом я познакомилась через Колю, с которым училась в одной группе до четвёртого курса.

Уже в начале ноября выпал снег и с тех пор больше не желает исчезать, прочно укрепив свои позиции. Второй час лекцию по макроэкономике заунывным голосом ведёт Аркадий Олегович — мужчина в преклонном возрасте, преподающий в нашем институте с незапамятных времён. Где-то под потолком жужжит муха, непонятно как ещё живая, ей вторит мерное гудение ламп. Я же несмотря на унылую атмосферу с удовольствием впитываю знания и веду конспект в то время, как мои однокурсники либо находятся в трансе от голоса преподавателя, либо сидят в телефонах, либо откровенно переговариваются, не обращая на других внимание.

Не то, чтобы я была заучкой, но экономику очень любила. Она казалась мне очень интересной. Да и очень выручила, завладев моими мыслями после быстрого побега из родного города. Я до конца ещё не оправилась, не была уверена, что это произойдёт в скором времени, поэтому хваталась за любую возможность забить голову, чтобы не думать, не вспоминать и не представлять, что было бы, если бы я осталась и…

— Эй, Милославская, — вдруг чувствую лёгкий тычок сбоку. — Дашь списать?

— Ты же и без меня всё это знаешь, да и конспект тоже ведёшь, — с подозрением гляжу на однокурсника — Николая Раевского, который, к слову, уже сейчас, на первом курсе, считается лучшим среди нашей группы.

— Вот умеешь же ты испортить всё, — вроде как укоряет, но при этом задорно улыбается, что против воли хочется ответить такой же широкой улыбкой, а из головы исчезают плохие мысли. — Это предлог, чтобы подкатить к тебе.

— Ко мне? Зачем?

— А может ты мне понравилась, и я который месяц пытаюсь придумать, как привлечь твоё внимание, — нахально заявляет он. — Пошли на свидание сегодня?

— Извини, но я не хожу на свидания, — даже как-то неловко ему отказывать.

— Тогда на дружескую встречу? — а Коля не сдаётся. — Если ты смущаешься, могу позвать друга, а ты подругу позови. Ту не совсем нормальную, что все в ректорате холодным потом покрываются, заслышав её голос или увидев на своём пороге. Ну так что?

Кидаю на него оценивающий взгляд. Пшеничные волосы уложены на бок, карие глаза смотрят с интересом и неприкрытым ожиданием положительного ответа. Длинный светлый шрам вдоль щеки ничуть его не портит, а наоборот придаёт шарма. Ко всему прочему, Коля очень высокий. Даже я, метр семьдесят два, выгляжу на его фоне малышкой. Не знаю, что на меня находит, но соглашаюсь на предложение одногруппника.

Ленка приходит в неописуемый восторг, как только я рассказываю ей о приглашении на прогулку. Она тут же выплёскивают всю свою неиссякаемую энергию и направляет её на сборы с мальчиками. Даже вытягивает меня из меланхоличного состояния, заставляя ей помогать. К назначенному времени мы прибываем в полной боевой готовности.

К нам тут же подходят двое. Рядом с Колей шагает почти такой же высокий брюнет в расстёгнутой несмотря на холодный ветер куртке и без шапки.

— Не знал, что у нас сходка малышей, — говорит он, когда все обменялись приветствиями и познакомились.

— Не знала, что у нас сходка с беспардонными шпалами, — в тон ему говорит Ленка, сразу поняв, что обращаются к ней, ведь только её рост не достигает и ста шестидесяти сантиметров. Несмотря на показной вид она не обиделась, лишь азартно сверкнула глазами, найдя для себя достойного противника, с которым будет интересно потягаться в остроумии.

— Малышка, хочешь я тебе мороженого куплю, чтобы ты не обижалась? — Арсений даже наклоняется, чтобы его глаза оказались на одном уровне с лицом девушки.

— А вот и хочу, — растягивает губы в ехидной улыбке та и начинает перечислять свои пожелания. По мере увеличения списка озвученного лицо Арса вытягивается.

— Думаю, скучно нам не будет, — говорит стоящий рядом со мной Коля, с интересом, как и я, наблюдая за взаимодействием этих двоих.

Арсений Загорский учится на юридическом в том же вузе, что и мы все. С Колей знаком ещё со школы — вместе участвовали в различных олимпиадах. Неожиданно встретившись в ВУЗе, разговорились и начали общаться.

Хорошо проведя время, наша четвёрка сдружилась. И теперь мы постоянно куда-нибудь выбираемся.

— Малышка, не стоит злиться, — слышится со стороны входа. — Если очень хочется сладкого, так ты скажи мне, и я тебе куплю, что пожелаешь. Привет, Яна, — Арс подходит ко мне и целует в щёку, а следом за ним идёт Коля.

— Готовы? — спрашивает он после приветствия.

Арс и Ленка, не сговариваясь, оба залезают на заднее сиденье, я же занимаю пассажирское место рядом с Колей, который, убедившись, что все пристёгнуты, выруливает с парковки. Ехать нам долго, поэтому я без зазрения совести устраиваюсь поудобнее, закрываю глаза и засыпаю.

Мы не проехали и половину пути, как меня будит громкий голос подруги.

— Янка, а, Янка, хватит дрыхнут, — тормошит меня самым бессовестным образом. — Давай я тебе лучше расскажу про Тима.

— Давай я лучше посплю, а про твоего Тима пусть мальчики послушают, — не разлепив веки, сонно бормочу я, не желая вырываться из царства Морфея. — Если пожелают.

— Янка, — но Лена не успокаивается и тормошит меня, пока я не открываю глаза и не поворачиваюсь полу-боком, чтобы посмотреть в её наглые глаза. — Слушай, Тим может помочь открыть тебе дело. Ты же мечтаешь рисовать обложки, а он может это организовать. Он же юрист, значит, может обезопасить тебя с юридической стороны, а там…

— Я тоже юрист, между прочим, — подаёт голос Арсений. Мне даже чудятся в его голосе обиженные нотки.

— Не мешай, юрист, — отмахивается от него моя неугомонная подруга и продолжает. — Что если нам устроить с ним встречу? Поговорить, обсудить дело в непринуждённой обстановке. Глядишь, пока работаете, сблизитесь…

Не сдержав страдальческого стона, поворачиваюсь обратно. На мою руку, находящуюся на коленке, ложится мужская ладони и легонько сжимает, подбадривая. Кидаю взгляд на Колю и получаю сочувствующую улыбку.

Глава 3

— Годы идут, а ты всё также по нему сохнешь, — говорит Алёнка, застав меня за подсматриванием. — Может ты уже сама сделаешь первый шаг?

— Ага, и стану одной из его фанаток, — расстроено выдыхаю, глядя, как объект моего воздыхания флиртует с девочкой из параллели. — Не хочу быть в их числе.

— А ты не в их числе?

— Ты же знаешь, что нет, — на мгновение отрываюсь от окна и поворачиваюсь к подруге. — Я заметила его, ещё когда мы были в пятом классе, и он не имел такой популярности. Ты же сама не одобрила мой выбор. Не помнишь, что ли?

— Да помню-помню, — обнимает меня и выглядывает в окошко. — Ты не прогадала, вон какой красавец вымахал. Пол школы по нему сохнет, даже девушки одиннадцатого класса с ним флиртуют. И это мы только в девятом. Представь, что будет потом! Поэтому тебе надо как можно раньше забрать в свои руки его сердце, пока этого не сделал кто-нибудь другой более прыткий. Точнее прыткая.

— Как ты себе это представляешь? — снова смотрю через стекло на уже целующуюся парочку.

Прошло несколько лет с того времени, как к нам перевёлся новенький и похитил моё маленькое детское сердечко, так и не отпустив его по сей день. Мы не общались, иногда только перекидывались парой слов. И то — по делу. Иногда пересекались взглядами, но не более. У меня не хватало духу с ним заговорить первой, а он, кажется, и вовсе не интересовался мной. С каждым годом он становился всё прекраснее и прекраснее, обзаводился друзьями, поклонницами, становился увереннее. Теперь сложно было представить в этом уверенном в себе симпатичном парне того молчаливого робкого мальчика, которого всё время одёргивала мама.

— …А потом мы поведём ваших детишек в Диснейленд, — вдохновлённо вещает Ленка, вырывая меня из воспоминаний.

— Чего? Каких детишек? — удивлённо вскидываюсь и даже поворачиваюсь к подруге, сидящей на заднем сиденье.

— Твоих и Тима, — невозмутимо повторяет, а потом, всмотревшись в моё потрясённое лицо, восклицает. — Только не говори мне, что ты всё прослушала?! Я тебе тут распинаюсь, рассказываю планы об улучшении твоей личной жизни, а ты даже не слушаешь!

— Давай со своей, — делаю акцент на слове «своей». — Личной жизнью я разберусь сама.

— Разберёшься, как же, — мои слова её не останавливают. — Разобралась уже, — кидает на водительское сиденье многозначительный взгляд.

— Со своей личной жизнью я разберусь сама, — твёрдо повторяю я, глядя подруге прямо в глаза. — Без чьего-либо вмешательства. Ты лучше со своей разберись, — поставив жирную точку этими словами, отворачиваюсь.

За спиной слышится обиженное пыхтение и тихий голос Арса, который что-то втолковывает Ленке на ухо. На мгновение жалею о своей резкости, но вспоминаю, что за меня решают важные вещи, и успокаиваюсь. Лене надо понять, что у всего есть предел, про который она постоянно забывает или не хочет его замечать. Я её очень люблю, но не позволю вмешиваться в свою жизнь. Тем более если это связано с парнями.

Осторожно смотрю на строгий профиль Коли, пытаясь понять задели ли его слова подруги. На лице умиротворение, будто он даже ничего и не слышал. Только взглянув на Колины сильно сжатые руки на руле, можно понять его чувства. Тяжело вздыхаю, чувствуя себя виноватой, и вздрагиваю, вновь ощутив мужскую ладонь на своей руке. Снова поворачиваю голову и вижу лёгкую улыбку на лице друга и быстрый взгляд на меня, наполненный уверенностью. Немного успокаиваюсь и сжимаю ладонь в ответ.

Минут через тридцать подъезжаем к двухэтажному дома с мансардой и террасой. В окнах горит свет, информируя, что друзья уже там.

— Арсений! — возмущается подруга, когда мы выходим из серебристого внедорожника. — Долго тебя ждать? Помоги сумки достать, потом осмотришься.

— Малышка, прояви терпение, — слышится невозмутимый ответ. — Не все такие гиперактивные как ты. Если ты не умеешь останавливаться и наслаждаться моментом, то это не значит, что другие так не могут. Посмотри какая чудесная погода. Скоро снег пойдёт, если верить синоптикам.

— Чего это не умею? Прекрасно умею.

— Докажи.

— Ещё чего!

— Значит не умеешь.

Пока эти двое спорят, мы с Колей достаём из багажника сумки.

— Всё в порядке? — спрашивает друг, остановив меня и повернув к себе за плечи.

— В полном, — незамедлительно отвечаю ему. — А ты?

— Не волнуйся, — лёгкая улыбка и полный взгляд уверенности. — Я справлюсь. Не маленький сопливый пацан.

— Чего застыли? — тут же повисает на наших плечах Ленка. Вернее, пытается, поскольку ниже нас намного. — Погнали в дом, — хватает меня под локоть и ведёт в сторону дома. — Мальчики и без нас справятся, не даром же такие шпалы.

В наши спины летит смех Арсения.

Заходим в дом через веранду. Как только переступаем порог, нас разу окутывают тепло и запах мандаринов. Из гостиной, вход в которую находится за поворотом под широкой деревянной лестницей, слышатся голоса. Хлопает входная дверь, впуская внутрь парней с сумками. Раздевшись, забираюсвою и иду наверх, чтобы занять комнату получше нам с Ленкой, которая осталась внизу с парнями, решившими сначала поздороваться.

Заглядываю за каждую дверь, осматриваю комнаты, и, дойдя до конца коридора, наконец выбираю спальню. Огромная двуспальная кровать, стоящая у окна, сразу западает мне в душу, а уж, увидев, рядом с ней кресло-кокон, в котором удобно сидеть, я прихожу в неописуемы восторг. Раскладываю вещи в небольшой шкаф прямо за дверью. Задумываюсь, стоит ли переодевать любимую вязаную кофту жёлтого цвета, который давно выцвел, но не успеваю принять решение.

— Янка-а, ты там скоро? — снизу доносится громогласный голос Ленки, разрывая благостную тишину.

— Да иду я, иду, — ворчливо отзываюсь, но не спешу покидать понравившуюся мне комнату. — Дай хоть отдохнуть немного. Никакого от тебя покоя.

Оценивающе смотрю на кровать, а потом с разбегу падаю на неё. Переворачиваюсь на спину и смотрю на балки на потолке. Хорошо всё-таки. Не зря Оля, старшая сестра Лены, оббивала порог хозяина дома и добилась, чтобы именно мы арендовали его. Для нашей большой компании он подходит лучше других. С виду небольшой, а внутри вместительный. Столько комнат, что некоторые из нас могут жить по одному.

Судя по машинам, стоящим во дворе, Оля со своим женихом Сергеем уже на месте. Их общий, можно сказать семейный, автомобиль сразу бросился в глаза из-за своего ярко-красного цвета, второй не был мне известен. Чёрный, длинный и судя по значку на капоте жутко дорогой. Интересно чей он? Не припомню ни у кого из друзей такого. Может хозяин дома ещё не уехал? Это странно, ведь до Нового года всего пару часов, а до ближайшего города примерно полтора часа езды в хорошую погоду.

— Янка-а, — снова вопит на весь дом подруга, выдёргивая из дремоты.

Надо же, даже не заметила, как задремала.

— Почему именно ко мне ты привязалась? — страдальческим тоном отвечаю ей и с большой неохотой поднимаюсь с мягкой кровати. — В доме столько народу, но нет, надо к уставшему человеку пристать. Ты не можешь подождать, когда я в себя приду, отдохну немного? Никакого сострадания к ближнему.

Не став переодеваться, бреду вниз, а то ведь горячо любимая подруженька не отстанет и сама притащит на себе. Волоком.

— Давай быстрее, — ничуть не смущается она и, дождавшись, когда я спущусь к ней, продолжает — Я тебя познакомлю с тем парнем. Помнишь, я о нём тебе говорила?

— Да-да, — устало отвечаю ей, смирившись, что меня сейчас всё-таки будут сватать. Мои слова, сказанные в машине, не достаточны для неё, значит повторю ещё раз и более убедительно. — Как я могу о нём забыть, если ты три часа бухтела над ухом и мешала спать, расписывая все его достоинства, которые, по твоим словам, я должна оценить, а потом тут же влюбиться в него и завести с ним детишек, которых потом надо будет вести в Диснейленд. Не подскажешь в какой? Чтобы уж точно быть готовой к тому моменту, когда придётся почку продать. И хорошо если одну.

— Ладно тебе, — отмахивается и хватает меня под локоть. — Не бухти. Вот сейчас как глянешь на Тима, так беспамятно в него влюбишься. Гарантирую.

— Не надо мне такое гарантировать, — тут же возражаю, позволяя ей вести меня в гостиную, вход в которую заслоняет спина Коли, с кем-то беседующего. — Ты лучше пообещай не лезть в мою личную жизнь.

— Обещаю-обещаю, — с жаром заверяет подруга, а я на неё смотрю со здоровым скептицизмом. — Вот сейчас только познакомлю с Тимом. Вот как увидишь его…

— Так влюблюсь беспамятно, — перебиваю её, когда заходим в гостиную. — Помню я, помню. Не надо мне постоянно об этом говорить. Давно уже в подкорке всё записано. Хочешь проверить? Ночью тогда разбуди и попроси процитировать твои слова. Уверена ты окажешься в полном восторге.

— Почему столько недоверия во взгляде? — почти обиженно спрашивает Ленка и начинает по новой описывать положительные качества самого-лучшего-в-мире-парня-по-имени-Тим.

Уже хочу спросить его полное имя, но застываю, подняв глаза, а подруга продолжает вещать, не заметив моего ступора. Зато все остальные его хорошо замечают и теперь смотрят так вопросительно, переводя взгляды с меня на сидящего в кресле и обратно.

Я же, встретившись с серыми глазами, чувствую ком в горле. В голове сумятица. Отказываюсь воспринимать увиденное. Ну не могла я встретить ЕГО в доме, до которого добираться из Питера несколько часов, не считая того, что наш родной город находится за две тысячи километров от культурной столицы. Эмоции накатывают снежной лавиной, не щадя нервы. В голове проносятся воспоминания, связанные с НИМ, а потом накатывает тихая, ничем не замутнённая ярость. Как он посмел сюда явиться и так спокойно сидеть среди моих друзей?!

В серых, некогда любимых мною глазах удивление сменяется радостью, а та — настороженностью. Видать ни я одна не ожидала этой встречи. Расстались мы, откровенно говоря, плохо. Что ж, сейчас самое время показать Тимофею Кутузову, что я прекрасно могу жить и без его царской персоны. Как иронично, что он носит фамилию великого полководца.

Мигом беру себя в руки, довожу внешний вид до спокойствия, даже холодного равнодушия несмотря на бурю, всё-ещё царившую в душе. Я разберусь с этим, но позже, когда останусь одна.

— Что он здесь делает? — холодным, прямо-таки ледяным тоном спрашиваю у своих друзей, при этом не отрывая взгляда от парня, словно завороженная.

Повисшая тишина бьёт по ушам. Даже всегда болтливая Ленка молчит, не зная, что сказать.

— Вы знакомы? — первым как ни странно отмирает Арс, возвышающийся над Тимофеем.

— К сожалению, — ядовито отвечаю, наблюдая, как приподнявшийся ранее парень падает назад, а его кадык дёргается, будто мои слова больно ударяют его. — Значит, это и есть тот самый супер-пупер-великолепный-Тим, от которого я должна была потерять разум? — поворачиваюсь к Ленке. — Поздравляю, — говорю, так и не дождавшись от неё ответа. А он и не требуется — всё сказал её испуганный взгляд, ведь никто из присутствующих ещё не видел меня такую. Сухо продолжаю, обведя всех взглядом, но проигнорировав только одного. — Я уже когда-то потеряла от него голову. Больше не хочу, спасибо.

В этот момент хлопает входная дверь, приводя всех в чувства, и в коридоре слышатся возбуждённые голоса новоприбывших.

— Всем привет! — в гостиную через несколько минут вплывает изящная блондинка с обалденно-голубыми глазами — Ангелина Астахова.

— А вы чего такие хмурые и молчаливые? — появляется за ней любимая всеми пышечка — Екатерина Попова, и с удивлением осматривает нашу напряжённую компанию. — О, у нас пополнение в рядах.

Решаю, что с меня хватит, круто разворачиваюсь на пятках и вылетаю из комнаты, столкнувшись ещё с двумя парнями в дверях. Быстро поднимаюсь по лестнице на второй этаж и закрываюсь в спальне, благо в двери имеется замок, который можно открыть с другой стороны только ключом.

Глава 4

Метаюсь по комнате из угла в угол, сжигаемая яркими противоречивыми эмоциями. Качаюсь из стороны в сторону, выбирая остаться или уехать домой. Если сейчас уеду, то получается опять сбегу, а если останусь, то две недели буду видеть Тимофея. Хватит ли у меня сил?

И так разозлилась, что в глазах помутнело.

Это МОИ друзья, МОИ выходные. Я планировала эту поездку много времени, собиралась воспользоваться свободным временем, чтобы заняться своим хобби, на которое в последние дни не было ни сил, ни времени из-за маникюрного дела. Я повзрослела и теперь смогу дать отпор, если он посмеет как-то меня задеть.

Но вопреки всему моё сердце радостно затрепыхалось, стоило увидеть того, кого я в не таком далёком прошлом любила. Говорят, что первая любовь не забывается, но я предпочла бы забыть её, вытолкнуть из головы всё связанное с ней. Не хочу больше дарить свои искренние чувства тому, кто не может с достоинством их принять и сохранить, отдав взамен свои.

Я остаюсь. Решено. Пора смотреть страхам в глаза. После «каникул» поеду в родной город проведать бабулю. Может даже с Алёнкой встречусь. Нет, точно встречусь. И извинюсь, что перестала с ней общаться, предав нашу многолетнюю дружбу. Точно. Так и поступлю.

— Доставка для Яны Милославской! — в кабинет врывается младшеклассник с взъерошенными волосами. — Кто из вас Яна? — с трудом выглядывает из-за пышного букета тёмно-красных роз на длинных стеблях.

— Сюда! — подзывает его к себе Алёнка, сидящая на парте передо мной и болтающая ногой, пока я с открытым ртом рассматриваю цветы. — От кого? — деловито интересуется, пытаясь забрать букет у мальчика.

— Отправитель пожелал остаться неизвестным, — важным тоном заявляет тот и уводит из-под носа моей подруги свою ношу. — Ты Яна Милославская? — с подозрением во взгляде спрашивает у неё. — По описанию не похожа.

— Нет, я Алёна, — улыбается и кивает в мою сторону. — Вот нужная тебе девушка.

— Чем докажешь? — с прищуром осматривает меня.

— Паспорт показать? — вместо меня отвечает Алёнка.

— Ну, — задумывается нахальный пацан, не отводя от меня взгляд, под которым я чувствую себя неуютно. Будто меня оценивают, как дорогую куклу на витрине. — Не стоит, — наконец заключает. — По описанию подходит. Да и мне сказали, что если с ней будет говорливая лезущая не в своё дело девица, то точно не ошибусь.

— Ах ты, мелочь!

— Держи, — вручает растерянной мне букет, оказавшийся очень тяжёлым. Как я его домой потащу? — Это не моё мнение, — с таким достоинством смотрит на мою подругу. — Я всего лишь передал то, что сказали мне, — неожиданно подходит вплотную к Алёнке и пониженным тоном говорит, словно пытается соблазнить. — А мне ты нравишься, Алёна, — растягивает её имя, будто смакует каждую буковку. — Будешь моей.

— Да щаз! — мигом приходит в себя опешившая от такого напора Алёнка. — Подрасти сначала, Казанова, а потом уже девчонок клей. Своего возраста, — добавляет, глядя на весёлую улыбку пацана. — У меня парень есть.

— Развлекайся, пока есть такая возможность, — пожимает плечами он, озорно сверкая глазами.

— Как тебя звать-то, юный соблазнитель? — наконец и я подаю голос.

— Ефим Кузнецов.

— Иди уже к своим, Ефим Кузнецов, — развеселившись над гордым, даже самодовольным видом паренька, говорю. — И спасибо за цветы.

— Парню своему потом спасибо скажешь, — отмахивается тот и, круто развернувшись, вылетает из кабинета истории. Кажется, я заметила смущённый румянец на его щеках.

Проводив его взглядом, возвращаю внимание к самым прекрасным цветам, что я когда-либо видела в своей жизни. Интересно, сколько тут штук? Приду домой — сразу же пересчитаю. К цветам не прилагается обёрточная бумага, которая могла испортить внешний вид. Бутоны тонкие ещё не расцвели.

— От кого это? — спрашивает Алёнка, спрыгнув с парты и нависнув надо мной.

— Не знаю, — растерянно отвечаю, не отрываясь от созерцания роз.

— Записки нет?

— Нет.

— Жаль, — вздыхает подруга. — Сейчас будем мучиться, гадая, кто отправитель.

В этот момент вместе со звонком заходит группка одноклассников во главе с Тимофеем. Он стал ещё привлекательнее, а в связи с этим — популярнее. А я так и не смогла ни сделать первый шаг, ни отпустить его из своего сердца. Как было бы здорово, если бы это был он. Мечтательно вздыхаю и замираю, встретившись с ним взглядом. В ушах шумит, сердце колотится.

Взгляд Тимофея соскальзывает на букет в моих руках, и на его лице появляется странная ухмылка.

— Чего это он? — шепчет мне на ухо заметившая это Алёнка.

Но ответить на успеваю.

— Откуда это у тебя, Яна? — спрашивает кто-то из свиты Тимофея.

— Ефим принёс, — снова отвечает вместо меня подруга, почему-то с вызовом глядя на молчавшего Тима, словно ожидает от него каких-то действий.

Не знаю, что было бы дальше, но в класс заходит учительница истории и просит всех занять свои места.

* * *

— Тяжёлый какой, — ворчит подруга, держа букет в руках, пока я одеваюсь. — И как мы его потащим?

— Как-нибудь, — счастливо улыбаюсь я. — Выбора всё равно нет.

— Твой поклонник мог бы продумать этот момент, — не успокаивается Алёнка, но зарывается носом в цветы, блаженно прикрывая глаза.

— А он и продумал, — слышится за её спиной знакомый голос.

— Опять ты?! — восклицает Алёна, дёрнувшись от неожиданности, и оглядывается.

— Опять я, — улыбается Ефим и забирает у неё цветы. — Велено помочь донести до дома Яны Милославской.

— Почему же сам отправитель не может этого сделать? — нападает на паренька та.

— Я откуда знаю? Мне сказали — я сделал, — пожимает плечами тот.

Всю дорогу до дома Алёнка препирается с возмутительно наглым для своего возраста Ефимом, а я летаю в мечтах, в которых эти цветы мне отправил Тимофей. Представляю, что вот сейчас заверну за угол и у своего подъезда увижу его, а он подойдёт ко мне, скажет, что я ему нравлюсь и поцелует. При мысли о поцелуе я невольно краснею, но мои сопровождающие этого не замечают, к счастью.

— Ни фига себе, — прерывается на полуслове Алёнка, вырывая меня из мира грёз.

Непонимающе на неё смотрю, потом перевожу взгляд на Ефима, но он только пожимает плечами. Прослеживаю, куда смотрит подруга и удивлённо застываю на месте.

Мы только что завернули за угол моего дома. У подъезда, в который нам и надо, стоит, засунув руки в карманы, высокий блондин и смотрит в нашу сторону. Точнее прямо на меня в упор. Это что, глюки? Я совсем замечталась, да? Сейчас моргну и всё исчезнет. Закрываю на несколько секунд глаза, открываю — нет, Тимофей, моя тайная любовь, на месте и всё также смотрит на меня.

— Так, малой, — подруга, видя мою заторможенность, берёт всё в свои руки. — План такой: сейчас ты отдаёшь цветы вон тому парню, и мы быстро уходим.

— Так не терпится остаться со мной наедине, ma belle? — лукаво щурится Ефим.

— Нужен ты мне, — фыркает, закатив глаза, Алёнка. — Янка, да не стой ты столбом! — дёргает меня за рукав, выводя из ступора. — Идём.

Подхватывает меня под локоть и тащит к моему подъезду. Остановившись рядом с Тимофеем, оглядывает его внимательным взглядом и, словно что-то для себя решив, удовлетворённо кивает. Ефим тем временем вручает парню мой букет.

— Спасибо за помощь, — говорит Тим ему.

— Обращайся, — выпятив от важности грудь, отвечает мальчик и кидает взгляд на Алёнку, мол «смотри какой я клёвый».

— Обидишь — прибью, — обещает напоследок Тимофею подруга, подмигивает мне и уходит под руку с воспользовавшимся ситуацией Ефимом, оставив нас наедине.

— Я надеюсь, тебе понравился, — произносит парень, глядя на меня своими необыкновенными глазами. — Я старался.

— Очень, — чувствую, как алеют щёки. — Спасибо…

Осторожный стук в дверь вырывает меня из воспоминаний. В коридоре слышатся возбуждённые шепотки. Трясу головой, чтобы прогнать остатки видений, и иду открывать. Впускаю Катю и Гелю и встречаюсь с обеспокоенным Колей глазами. Улыбаюсь, ему давая понять, что всё нормально. Он сканирует меня взглядом и, только удостоверившись, что это так, уходит.

С девчонками я познакомилась в общежитии, когда нас распределили в одну комнату, в которой я жила, пока шёл ремонт в моей квартире. Мы отнеслись к этой идее с опаской, ведь учились на разных специальностях. Боялись, что не найдём точки соприкосновения, но наши опасения не оправдались — мы довольно быстро притёрлись к друг другу и подружились. Я и Геля — обе блондинки, но цвет глаз у нас разный, зато с Катей один — карий.

— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — как истинный журналист начинает Ангелина, пытливым взглядом смотря на меня.

— О, Катя сделала тебе новые ресницы, — пытаюсь перевести тему. — Красивые.

Екатерина у нас косметолог, притом очень хороший. У неё такие очереди, что записываться надо за полгода вперёд. Невысокого роста девушка обладает твёрдой рукой и поставленным ударом, поэтому, когда её посещали разозлённые конкуренты, могла за себя постоять. Не зря в нашей компании водится профессиональный боксёр — Олег Ковальчук, который всех девчонок научил базовым навыкам самообороны. Больше всех занималась, да и сейчас занимается Катька. Я подозреваю, что между ними не просто дружеские отношения. Но ни тот, ни другой не желает в этом признаваться, хотя их связь была заметно каждому из нас. Но помимо Олега с нами иногда занимается наш чоповец — Виталий Кирсанов.

— Не переводи тему, — Ангелина строго пресекает попытку увильнуть от расспросов.

Приходится рассказывать, а то ведь не отцепятся.

О моём прошлом знают не все из нашей компании. Только те, кто был со мной рядом в первый год обучения в институте, когда я отходила от болезненного разрыва.

— Я надеюсь, ты не собралась сейчас домой? — вкрадчивым тоном интересуется Геля, присаживается на край кровати, закинув ногу на ногу.

— Не надо, Яна, — Катя берёт мои ладони в свои и легонько сжимает. — Ты один раз от него уже сбежала…

— Да я и не собиралась, — следуют многозначительные взгляды от обеих подруг. — Ладно, мысли были, — признаюсь. — Но! Чего это я должна отсюда уезжать? Здесь мои друзья, я давно планировала эту поездку и многое на неё ставила, да и теперь я другая. Просто не буду обращать на него внимание. Не переживайте, раньше времени не сбегу.

— Кто тебе позволит-то? — хмыкает блондинка, встаёт и, подойдя к нам, кладёт руки на наши плечи.

— Надо будет — свяжем, — вторит ей Катюшка и задорно подмигивает. — И обидчика так отделаем, что надолго запомнит этот Новый год.

— Я уже начинаю беспокоиться, — на душе становится легко, даже зудящие мысли о находящемся недалеко парне отходят на второй план.

— Не стоит, — ухмыляется Ангелина.

Мы проводим в комнате ещё некоторое время. К нам присоединяются сёстры Дементьевы. Незнающие их люди могут решить, что они абсолютно разные, полные противоположности. Но это только на первый взгляд. Ольга несмотря на внешнее спокойствие и серьёзность не далека от сестры. Только если Лена — электровеник, который постоянно занят разными авантюрами и втягивает в них всех, кого удастся, то Оля всю свою деятельную энергию направляет на организацию свадеб. Большая часть сил и энтузиазма уходит туда, поэтому с ней можно без опаски встречаться почти в любое время. Чего не скажешь о Ленке…

Наши девчачьи посиделки прервал стук в дверь, а следом мужской голос:

— Яна, нужно поговорить.

Глава 5

Тимофей

Спина напрягается. Разговоры смолкают. Нервно жду ответа. Ещё сам не знаю, что хочу сказать, но меня так тянет поговорить с Яной. Может узнать, как она все эти пять лет жила? Или я просто хочу лишний раз на неё посмотреть, услышать её голос? Не знаю.

Я думал, что насытился женским вниманием и именно поэтому ни одна женщина не вызывала тех эмоций, что я когда-то испытывал, будучи семнадцатилетним юнцом.

Всё началось ещё в пятом классе, когда мы переехали и мне пришлось пойти в новую школу. Мы с мамой немного опоздали на линейку, где было также скучно, как и в предыдущей школе. Единственное, что скрашивало утро, так это симпатичная девчонка с курносым носом в милом сарафанчике, обрамлённым белым кружевом. Она смотрела на меня с любопытством, но вопреки всему меня это не раздражало. Что-то в ней было такое, притягивающее внимание.

До десятого класса я боялся к ней подходить лишний раз, смотрел со стороны, пока никто не замечал. Постепенно я менялся, становясь привлекательнее, вокруг меня образовался определённый круг людей, но Яна так и не обратила внимание на меня, как на парня. Ловил её взгляды иногда, но никак не мог понять их суть.

Перед десятым классом случилась поездка с бабушкой на море, когда родители в очередной раз выясняли между собой отношения. Там она рассказала их историю любви с дедом, специально или нет подтолкнув меня к действиям. Вернувшись с отдыха и понаблюдав несколько дней сентября за одноклассницей, отправил Яне цветы с наглым пацаном, который нехило так зацепился с её подругой — я видел всё через открытую дверь, стоя у окна напротив неё. Потом встретил у её дома, а там повезло…

Мы начали встречаться.

Не знаю, в какой момент у нас всё пошло не так. Мы начали ссориться чаще. Яна ходила грустная, пыталась мне что-то доказать, но я не понимал, что именно. Для меня тогда у нас всё было клёво. Свидания, тусовки вместе и, что чаще, порознь, даже планы на будущее, где мы поступаем вместе в местный вуз и там прочее. В середине одиннадцатого класса мои родители вновь разошлись с очередным громким скандалом, что меня так сильно подкосило, что я сам не ожидал. Яна была рядом, поддерживала, но я хотел побыть один и отталкивал её каждый раз. Конечно, потом всё нормализовалось, мы снова стали проводить вместе время, веселиться.

После выпускного хотел вместе с Янкой отправиться на море, но планам моим было не суждено сбыться — девушка уехала в неизвестном направлении, оборвав со всеми связь. Я даже к бабушке её ходил и получил такой отворот-поворот, что больше не появлялся у неё дома. Мария Никитична пообещала, что оторвёт мне всё самое ценное, если ещё раз приближусь к её внучке и посмею её обидеть. Я не понимал, что произошло, почему Яна бросила меня, ничего не объяснив, не поговорив. Просто исчезла! Разозлился сильно на неё и обиделся, вследствие чего пустился во все тяжкие. До сих пор вспоминаю и содрогаюсь. Как я вообще выжил и не подцепил никакую заразу? Очухался благодаря бабушке, которая единственная из всей семьи заметила, что со мной происходило на самом деле. Только было уже поздно — прошло много времени. И я не стал искать Яну, будучи всё-ещё обиженным на неё. Решил, что раз я ей не нужен, то и она мне тоже.

И вот теперь спустя несколько лет я встречаю её и понимаю каким идиотом тогда был, что отпустил, что даже не попытался найти и поговорить, вернуть, ведь знал, что Милославская — самое лучшее, что было в моей жизни.

— Что ты хотел? — когда все вышли, холодно спрашивает Яна, стоя у окна ко мне спиной.

— Поговорить.

Дурак. Это и так понятно, сам же об этом сказал. Не знаю куда себя деть. Что вообще за приступ неуверенности? Я же — Тимофей Кутузов! Умелый ловелас, обаятельный парень при деньгах, которые, на минуточку, зарабатываю сам. У моих ног была любая, стоило мне захотеть. Даже Яна была в их числе. Но только она одна единственная заметила меня, когда я был никем — и это осознаю я только сейчас, глядя на её спину.

— Это я поняла.

Снова молчание.

— Почему ты уехала и ничего не сказала? — спрашиваю у неё, медленно подходя к ней.

Девушка передёргивает плечами, приведя в движение свои кудряшки длиной до лопаток. Невольно залипаю на них.

— Будто ты не знаешь, — всё же отвечает она, но так и не поворачивается.

— Нет, — честно произношу, с трудом отвлекаясь от желания накрутить прядь волос на палец. — У нас же всё было хорошо. Я думал…

— Вот именно, что ты! — с горечью говорит Яна, обняв себя, будто ей холодно, хотя в доме стоят тёплая температура. — Ты эгоист! Самый настоящий. Не надо только делать вид, что ты ничего не понимаешь.

— Но я правда ничего не понимаю, — теряюсь от эмоционального напора.

— Да что ты? — ядовито произносит девушка и наконец поворачивается ко мне. Немного вздрагивает, и теперь я вижу её истинные эмоции, которые она так старательно скрывала с начала нашего диалога. — Вешай лапшу своим… девицам, на меня это больше не действует. Что тебе от меня надо? Ты недостаточно развлёкся за мой счёт? Я вот чего не пойму, почему ты столько времени на меня убил, когда наигрался, добился желаемого?

— Да о чём ты?! — хмурюсь, действительно не понимая смысл её слов.

Яна

Поразительно насколько быстро мне удаётся выйти из себя! А прошло ведь всего ничего, как мы остались наедине. Сегодня прямо вечер, ломающий все мои представления о себе.

Смотрю в эти наглые глаза, в которых плещется непонимание, но не верю в его подлинность. Нельзя столько времени пользоваться, а потом не понимать, что несут в себе эгоистичные действия. Тимофей непозволительно близко находится, натягивая мои нервы до предела. В нос ударяется аромат его парфюма, неосознанно втягиваю в себя воздух. В голове на мгновение появляется дымка, но я быстро её разгоняю. Сейчас я должна быть сильной и твёрдой, чтобы не дать парню ещё раз потоптаться по моим чувствам.

— Если ты надеешься, что я снова буду смотреть на тебя влюблённым взглядом и делать всё, что ты пожелаешь, — говорю ему со всей твёрдостью, на которую способна. Получается очень даже хорошо. — То спешу тебя разочаровать — тебе здесь ловить больше нечего, — с удовольствием впитываю в себя его растерянность. — Я больше не поведусь на твои штучки. Я избавилась от любви к тебе, — немного лукавлю, как оказалось, но ему это знать необязательно. — Так что можешь даже не смотреть в мою сторону, — победно улыбаюсь, радуясь, что смогла это сказать без дрожи в голосе, глядя прямо в глаза и почти не поплыв от его близости, навевающей приятные воспоминания, которые так и ударяют в голову, желая, чтобы я скорее одумалась.

Серые глаза Тима вдруг опасно сверкают, а на его лице расплывается хищная улыбка. Он сокращает между нами расстояние, заставляя меня прижаться к подоконнику в тщетной попытке увеличить дистанцию.

— Яна, неужели ты думаешь, что я тебе поверю? — бархатным голосом спрашивает прямо в губы. — Ты же до сих пор от меня без ума.

— Как самонадеянно, — демонстративно закатываю глаза. — Не мог бы ты отодвинуться от меня? Это неприлично, и мне не нравится, — равнодушно прошу, но сколько же для достоверности усилий надо приложить.

— Не ври хотя бы себе, Лучик, — опасно сверкает глазами и не отодвигается ни на миллиметр.

— Не называй меня так! — мигом теряю самоконтроль и упираюсь руками в мужскую грудь, чтобы убрать его от себя.

— А что ты мне сделаешь? — нахально интересуется, склонив голову на бок.

— Руку вывихну, — оскаливаюсь.

— Силёнок хватит?

— Хочешь проверить?

Тим резко отстраняется, и дышать сразу же становится легче, вытягивает руку и с намёком смотрит на меня, не веря, что смогу. Не стоит это делать, ох не стоит. Я же не филонила, когда с Олегом занималась. Хватаю за предплечье, намереваясь провести болевой приём, который особенно хорошо у меня удаётся.

В какой момент я оказываюсь прижата спиной к мужской груди с заведёнными назад руками — не знаю. Раз, мои пальцы обхватывают крепкое запястье. Два, горячее дыхание обжигает шею, вызывая табун мурашек, пока сильная ладонь по-хозяйски прижимает к твёрдому телу за живот, а мои руки попадают в крепкий захват, из которого так просто не вырвешься. Дёргаюсь, но делаю только хуже — выгибаюсь ведомая сильным нажатием вниз. Мужская ладонь скользит по боку, очерчивая изгибы, и обхватывает меня за плечи над грудью.

— Что ты делаешь? — спрашиваю. Моя грудь высоко поднимается от тяжёлого дыхания.

— Наслаждаюсь твоим обществом, — интимно шепчет на ухо.

— Отпусти, — прошу я, но, впрочем, не надеясь на успех.

Какого же моё удивление, когда чужие руки исчезают, давая мне свободу.

— Ты права, — говорит Тимофей обычным голосом. — Так не пойдёт.

Разворачивается и идёт к выходу. Оторопело смотрю на него пару секунд, а потом бегу следом, чтобы закрыть за ним дверь. Но он вовсе не собирался уходить, как мне показалось. До меня не сразу доходит, что он поворачивает замок, закрывая нас в комнате, и, пока я размышляю, резко дёргает меня на себя и прижимает к двери, прижимаясь своими губами к моим. Выйдя из ступора, пытаюсь отвернуться, но крепкая хватка на затылке не даёт мне ни малейшего шанса сделать это.

Тим целует яростно, напористо, будто желает в чём-то убедить. Или наказать.

Глава 6

Огромный стол ломится от огромного разнообразия блюд. Через несколько минут наступит Новый год. Нас окутывает тёплая дружественная атмосфера несмотря на не очень хорошее начало пребывания здесь. Я сижу между Колей и Гелей, а напротив, к моему глубокому сожалению, Тимофей. Последние пару часов он не сводит с меня взгляд, нервируя таким вниманием, что хочется где-нибудь спрятаться.

После поцелуя, который всё-таки удалось прервать, хотя моё глупое сердечко яростно сопротивлялось этому, я вытолкала наглеца за дверь чуть-ли не пинками.

— Не думай, что так легко от меня отделаешься, Лучик, — насмешливо сказал он и ушёл, насвистывая весёлую мелодию.

Как же я сгорала от ярости, думала прибью его. Надумал, гад такой, что-то там себе. Не сомневаюсь, что не даст мне житья теперь, но ничего, мы ещё поборемся.

Посмотрите на него! Люблю я его, без ума я от него. Наивный самоуверенный мальчик, не знающий отказов. Почему я раньше не замечала его замашки мажора? Прекрасно же знала, что он не из самой простой семьи, в которой чуждо бережное отношение к друг другу. Уяснила это ещё первого сентября пятого класса.

Вместе ведём обратные отсчёт и громко поздравляем друг друга, когда наступает первое января. Звон стаканов, смех, бой курантов. Расслабленно прижимаюсь к боку Коли и кладу голову на его плечо. Без задней мысли, без какого-либо умысла, без желания подразнить хищника, по-прежнему не сводящего с меня потемневших от ярости глаз — всё это время старательно избегаю его персону, игнорирую.

— А теперь фейерверки! — восклицает Ленка, первой выскакивает из-за стола, тянет за собой Арса, сидящего с ней рядом. — Хватит задницу протирать! Иди пускай салют, — командным голосом говорит ему.

— Тебе надо, ты и пускай, — лениво отзывается тот, глядя на неё с ехидцей в тёмно-карих почти чёрных глазах.

Ему доставляет огромное удовольствие доводить несносную девушку — это видно в его движениях. Между ними завязывается борьба взглядов, а-ля кто кого переупрямит. Первой сдаётся Ленка, но не просто так, а с достоинством.

— Тогда я попрошу Виталю, — с милой улыбочкой заявляет она. — Виталя, ты же не откажешь мне?

Виталий Кирсанов у нас сотрудник охранного предприятия. Имеет внушительный вид из-за накаченной фигуры, хоть и обладает невысоким для мужчин ростом, также как и Олег, который, собственно, и привёл его когда-то в нашу компанию. Он выглядит, как истинно русский — русые волосы, голубые глаза.

— Конечно, Леночка, — явно потешаясь над ситуацией, отвечает Виталя и одним глотком добивает содержимое стакана, после чего протискивается мимо нашей сладкой парочки — Оли и Серёжи — и выходит из гостиной.

Ленка кидает победный взгляд на помрачневшего Арсения и присоединяется к Кирсанову. Теперь все взгляды, кроме одного конечно же, направлены на Арса. Мы с нетерпением ждём от него действий, и он нас не разочаровывает — повертев стакан в руках, со стуком ставит его на стол и присоединяется к ушедшим.

— Кто кого? — спрашивает Серёжа, поправляя очки на носу.

— Пойдём да посмотрим, — отвечает ему Ангелина, весело сверкая глазами.

На улице неожиданно трещит мороз, но нас это не останавливает. Мы упрямо выходим к небольшой поляне, на которой троица танцует вокруг коробки, перебрасываясь колкостями. Точнее, перебрасываются Арс и Лена, а Виталя неприкрыто ржёт над ними. Понаблюдав за спектаклем ещё немного, Геля берёт всё в свои укутанные меховыми варежками руки и командует что кому нужно сделать. Катя ей помогает — кидает снежки в особо медлительных, подгоняя тем самым. Всё-таки на улице очень холодно.

— Замёрзла? — спрашивает у меня Коля, заметив, как я грею заледеневшие пальцы дыханием.

— Немного.

— Давай сюда, горе ты моё луковое, — журит меня. — Вечно ты варежки не носишь с собой. А ведь обещала.

— Я не виновата, что они постоянно теряются, — бурчу в ответ, пока парень надевает на меня свои перчатки.

— Тебе надо их на резиночку пришить тогда, как малышам в садике, — по-доброму усмехается друг.

Рядом слышится отчётливый скрип зубов, а после еле слышное витиеватое ругательство. Поворачиваю голову и вижу недовольного, прямо-таки насупленного Тимофея, стоящего рядом с Олей и Серёжей. Они шушукаются между собой, поглядывая то на меня, то на этого… наглеца. И такой у них взгляд хитрый, что мне становится не по себе — они явно что-то задумывают. А зная изобретательность Дементьевых, могу с уверенностью утверждать, что мне их затея точно не понравится, ведь она связана со мной.

— Кажется, сейчас кто-то лопнет от злости, — произносит Олег, стоявший всё время рядом с нами.

— Пусть лопнет, — отвечаю и поворачиваюсь к нему. — Так ему и надо.

— Жестокая ты женщина, Милославская, — коротко хохотнув, выносит вердикт он и отпивает из стакана, который зачем-то вытащил с собой на мороз.

— Заслужил, — фыркаю я.

— Охотно верю, — подмигивает мне. — Не стала бы ты просто так его игнорировать весь вечер. На тебя не похоже.

В этот момент в него прилетает снежок, попав точно в голову.

— Ой, — восклицает Катя, в ужасе прикрыв рот руками.

С весельем наблюдаю, как Олег бросается к ней, всучив по пути Коле свой стакан, и в два счёта нагоняет её, чтобы в следующий миг подхватить на руки и выкинуть в огромный ещё не тронутый никем сугроб. Катька верещит на всю округу и пытается достать парня, смеющегося над ней. В момент, когда наконец-таки запускают фейерверк, наш профессиональный боксёр и личный тренер в одном лице падает на девушку.

Небо озаряется разноцветными вспышками. Любуюсь салютом, не замечая ничего вокруг. Внезапно на моей талии смыкаются руки, прикосновение от которых ощущаю даже через толстую куртку. Меня разворачивают и, не дав опомниться, целуют. На этот раз так нежно, что не хочется останавливаться. Поддаюсь малодушному порыву и отвечаю на поцелуй.

Когда грохот салюта затихает, со всей силы толкаю Тима в сугроб и отбегаю подальше от него. Гад такой! Распускает свои губы, будто имеет на это право. Сволочь эгоистичная! Ребята, глядя на валявшегося в снегу наглеца, улыбаются и переглядываются между собой. Следом завязывается бой — не на жизнь, а на смерть. Снежки летают без перерывов. То и дело кто-то оказывается в сугробе.

Я с особым усердием закапываю Колю, который до этого попытался меня повалить, но потерпел поражение. В стороне от нас с громким визгом Ленка бегает от Арсения, а Олег — от Катьки. Чуть в стороне валяются парни и ржут, как кони.

Тимофей никак не ответил мне за выходку. Через некоторое мгновение выбрался из сугроба, но его тут же вновь повалили в снег. Серёжа тогда такой довольный был и счастливый, пока сам не последовал за ним.

Сейчас Виталя закапывает их обоих в снег, а они пытаются его к себе уронить. Заглядываюсь на улыбку Тимофей и пропускаю момент коварного нападения Гели, которая до этого с Ольгой развлекалась — снежных ангелов делали. Сама же Оля присоединяется к своему жениху и толкает Витальку, но тот стоит на ногах крепко, ведь не так много выпить успел.

Возвращаемся в дом, наверное, через часа два только. Все уставшие, но такие довольные, словно малые дети. Разбредаемся по своим комнатам, чтобы переодеться.

— Ну и что это было? — уперев руки в бока, спрашивает Ленка, как только за нами закрывается дверь.

— Когда?

— Не придуривайся, ты знаешь о чём я! — даже ногой топает от возмущения.

— Так ты у своего супер-пупер-классного-Тима спроси, — пожимаю плечами и стаскиваю бежевый свитер, который надела для празднования. — Это же он на меня напал, а не я на него.

— Ты ему ответила, — словно обвиняет меня.

— Ответила, — не спорю с ней. — И что с того? Знаешь же, что первая любовь не забывается. Я поддалась порыву. Так бывает, — переодевшись, смотрю на неё с вызовом. — Ты же сама этого хотела. Разве нет?

— Хотела, — от моего напора чуть теряется подруга, так и не отойдя от двери.

— Твоё желание исполнено, — развожу руки в сторону. — Мы с ним познакомились, даже поцеловались. Теперь ты, — резко становлюсь серьёзной и тыкаю в её сторону пальцем. — Больше не лезешь ко мне с ним. Ничего слышать о нём не желаю. И ты, Ленка, больше не лезешь в мою личную жизнь.

— Но…

— Без «но»! Ты прекрасно видела, в каком я состоянии была на первом курсе. Хочешь для меня повторения?

— Нет.

— Значит закрыли тему, — снова улыбаюсь и поворачиваюсь к зеркалу, чтобы оценить свой внешний вид.

Бутылочного цвета платье-лапша обтягивает мою пусть и не худую без единого намёка на жир, а чуть полную фигуру, идеально сидя на мне и подчёркивая аппетитные формы. После расставания я сильно набрала, потом сбросила чуток, но в целом осталась довольна своим телом. А-ля богиня Венера. Ухмыляюсь своим мыслям и поторапливаю подругу, чтобы мы присоединились к друзьям, которые уже находятся на первом этаже в гостиной.

Несколько часов проходят замечательно, даже учитывая одного назойливого наглеца, который не упускал возможности со мной как-нибудь повзаимодействовать. Я держалась молодцом — почти не реагировала на него, говорила только по делу. Всё это время Коля был рядом, и я чувствовала его поддержку. Очень не хотелось делать ему больно, но он заверил меня, что всё нормально.

Да, какое-то время мы с ним встречались, но быстро поняли, что у нас ничего не получится. В этом была виновата я — не могла никак отпустить бывшего из сердца и полюбить Колю. Банально, но мы остались друзьями. Со стороны это выглядит странно и неуместно, но нам всё равно. Конечно, я очень переживаю, что невольно причиняю парню боль. Я даже пыталась привести наше общение к минимуму, но получила такой нагоняй от него, что больше не предпринимала попыток.

Весомым аргументом стали слова бабули, после того как я ей рассказала о своих душевных терзаниях.

— Ты не можешь отвечать за чужие действия, — сказала она тогда. — Позволь ему делать свой выбор. Ты же его не заставляешь с тобой общаться, дуло у виска не держишь. Коля сам выбрал быть с тобой рядом, зная, что будущего у ваших отношений нет, кроме как дружеских.

Я прислушалась к её словам. Много анализировала и успокоилась, иногда только накатывало чувство вины.

На новом месте сплю хорошо, даже Ленкин храп не мешает. Но почему-то встаю очень рано, проспав всего пару часов, но, на удивление, чувствую себя бодрой. Тихо привожу себя в порядок, чтобы никого не разбудить, и спускаюсь на кухню, желая перекусить. Обычно с утра в меня ничего не лезет кроме йогуртов, именно поэтому я привезла с собой большой запас. Но сегодня хочется чего-то поплотнее.

Взгляд падает на яйца и молоко, в голову приходит идея сделать омлет. Беру нужных продуктов побольше, чтобы всем желающим хватило, хотя у нас осталась еда с ночи. Пока сковорода греется разбиваю в миску яйца, вливаю молоко, нарезаю помидоры и всё смешиваю. Выливаю получившуюся смесь в раскалённую сковородку, а затем принимаюсь тереть сыр. Включаю чайник и достаю с верхней полки припасённый зелёный чай, ведь никто из друзей не разделяет мою любовь к нему, предпочитая чёрный или кофе.

Вздрагиваю, когда меня внезапно обнимают со спины. Чужие руки по-хозяйски устраиваются на животе, а подбородок ложится на плечо. Горячее дыхание опаляет щёку, разгоняя кровь по венам.

— Кутузов, тебе жить надоело? — ровным тоном спрашиваю у парня, хотя внутри всё дрожит. От злости или предвкушения? — Убери от меня свои лапы.

— Не хочу, — нагло заявляет он и, как бы в подтверждение своим словам, прижимается ещё теснее. — Мне и так хорошо.

Прикрываю глаза, призывая всё имевшееся у меня спокойствие, и кладу ладони на его руки, чтобы убрать от себя их. Но попадаю в капкан — мои пальцы оказываются переплетены с мужскими. Чайник оповещает, что вода вскипятилась, в этот же момент под крышкой начинает сильнее плеваться масло.

— Если ты сейчас же не уберёшь свои лапы от меня, то мы останемся без завтрака, — с трудом поддерживаю в голосе сухость.

За спиной слышится тяжёлый вздох, щёку снова обдаёт чужое дыхание, а мужская грудь колышется, сбивая с мысли. Тем не менее мои руки становятся свободными, но только руки. Тимофей по-прежнему прижимается ко мне, обвивая мою талию. Теперь я тяжело вздыхаю. Вот что у него на уме?

Мне казалось, что мы вчера всё выяснили, что я доходчиво ему объяснила свою позицию.

С прилипалой за спиной выключаю плиту. Передвигаюсь по кухне, словно черепаха. И вовсе не потому, что медленно, а потому что панцирь висит на мне! Достаю тарелки — ладно уж, побуду заботливой. Глядишь, он и отстанет от меня. Выкладываю дымящийся омлет и ставлю на стол. С тихим рычанием Тимофей зарывается в мои волосы в районе шеи, а у меня низ живота от этого простого действия становится тяжёлом. Только не это! Но все попытки отцепить это наглое создание проваливаются — меня только сильнее обнимают, не желая отпускать на свободу. Не знаю, как не проливаю кипяток на себя, когда это… начинает целовать в шею, щёку, висок. Проскальзывает даже мысль окатить парня водой, но я, к сожалению, не такая безжалостная, чтобы кипятком обливать живых существ, пусть и таких раздражающих временами. Может, я просто таким образом оправдываю своё бездействие, ведь давно могла уже вырваться из лап наглеца.

Как же тяжело! И больно, что не могу позволить себе ответить ему, развернуться и поцеловать желанные губы, снова раствориться в своих чувствах к нему, в нём. Но я не допущу больше ошибок прошлого! Мне с лихвой хватило тогда, а сейчас и подавно не надо.

— Есть мы также будем? — с иронией в голосе спрашиваю у него, закончив накрывать на стол.

— Нет, — с сожалением тянет Тимофей и, хвала всем божествам, хотя я в них и не верю, отстраняется.

Еле сдерживаю облегчённый стон. Облегчённый ли? Облегчённый!

В неловкой тишине под внимательным взглядом поглощаю омлет, почти не чувствуя вкуса. Не смотрю на него, уткнувшись в свою тарелку, да только лицо так и печёт. Как же мне вынести его присутствие?! Может всё-таки уехать? Нет! Я не боюсь, справлюсь с ним.

— Ты моешь посуду, — с плохо скрываемым злорадством в голосе говорю ему, прекрасно зная, что он этим никогда не занимался.

— Ладно, — на удивление, не возмущается и спокойно несёт свою тарелку в раковину.

Смотрю на него, пытаясь справиться с изумлением, а потом, встрепенувшись, одним махом допиваю остывший чай, подхватываю свою посуду и несу к нему. Ставлю рядом и уже хочу покинуть кухню, как в один рывок оказываюсь снова прижатой к мужскому телу спиной. Впадаю в недолгий ступор.

— Ты что делаешь? — возмущённо спрашиваю у него, а он с самым невозмутимым видом включает воду, расставив руки по обе стороны от меня.

— Посуду мою, — невозмутимо отвечает. — Ты же сама попросила.

Рычу от бессилия. Невозможный! Делает что хочет! Эгоист!

Подныриваю под рукой, но меня вновьвозвращают на место и придавливают чуток к столешнице. Вот гад! Чем сильнее я барахтаюсь, тем плотнее он ко мне прижимается. Бросаю попытки высвободиться и жду, когда этот… помоет посуду. А делает он это медленно, не спеша, растягивая минуты. Я же вся пыхчу от ярости. Или возбуждения? От ярости!

— Ян, я тебя люблю, — смысл слов, сказанных шёпотом на ухо, не сразу доходит до мозга.

Глава 7

— Ян, я тебя люблю.

Заветные слова постоянно крутятся в моей голове последние несколько дней. Со слов Алёнки я смахиваю на сумасшедшую. А что я могу поделать? Я безнадёжно и неотвратимо влюблена в лучшего на свете парня, который любит меня. Меня! Я столько лет об этом мечтала, столько лет ждала. Ну и пусть похожу на сумасшедшую. Это же даже хорошо, значит чувства сильные и настоящие.

Последний год в школе проходит как в сказке. Даже маячившие не за горами экзамены, от которых зависит будущее, не омрачают его. Cветлые чувства настолько переполняют меня, что кажется мне всё по плечу. Я не волнуюсь, просто готовлюсь к экзаменам несмотря на то, что много времени отдаю нашим с Тимом отношениям. Классный руководитель уже вызывала к себе, чтобы серьёзно со мной поговорить. Она очень переживает, что я из-за своей любви «угроблю свою жизнь». Её переживания я не разделяла, но клятвенно заверила, что учёбу не заброшу.

Как оказалось позже, женщина не просто так волновалась. Возможно видела что-то такое, а может и нет. Но факт остаётся фактом — наши отношения с Тимом потерпели крах.

* * *

Сначала я не замечала этого, или не придавала значения всем предпосылкам.

В середине зимы, почти сразу после новогодних каникул, родители Тима развелись — в очередной раз. Но на этот раз словно было всё по-другому. Эмоции сильнее, слова яростнее. Мой парень ходил сам не свой, постоянно огрызался на всех, даже на меня, когда я пыталась его поддержать. Он всё чаще ездил со своими друзьями в клубы, ходил на тусовки в чьём-то доме. Без меня.

— Что тебе там делать? — каждый раз спрашивал, когда я заикалась, что хочу составить ему компанию. — Ничего интересного там нет. Сиди лучше дома, к экзаменам готовься.

Меня это обижало до слёз. Я стала всё чаще плакать в подушку по ночам. Бабуля и Алёнка видели, что со мной что-то творится, но я только усерднее делала беззаботный вид. Они не верили мне, но пока не лезли с вопросами, дожидаясь, когда сама с ними поделюсь. Зато верил Тимофей. Или просто не обращал внимание, поглощённый своими переживаниями и заботами.

В школе мы сидели за одной партой, в столовой — за одним столом, но между нами словно пропасть росла. На переменах парень исчезал куда-то то один, то со своими подпевалами, которых я с трудом переваривала — видела, что они им только пользуются. Я пыталась открыть Тиму на них глаза, но мы каждый раз ссорились, и вскоре я перестала поднимать эту тему. Сколько бы я не билась об эту чёртову пропасть, за которой виднелась ледяная стена, но ничего не происходило. Точнее происходило.

Мы стали чаще ссориться по пустякам и не только. Я объясняла ему, что именно меня не устраивало в наших отношениях, рассказывала о своих чувствах и опасениях, предлагала вместе подумать, как всё исправить, да только парень меня не слышал, точнее не желал услышать. Он не понимал, что не так, считал, что я с жиру бешусь, почувствовав свою власть над ним и безоблачное будущее, которое маячит у меня с ним. Наши разговоры походили на то, будто глухой со слепым общаются. Несколько недель потратила на попытки достучаться до него, скатилась по учёбе, почти не готовилась к экзаменам.

— Как ты будешь отмечать свой день рождения? — спрашиваю у своего парня после очередного примирения.

— Не знаю, — равнодушно пожимает он плечами. — Думаю вообще не буду.

— Почему? — искренне недоумеваю я. — Это же совершеннолетие. Такого больше не будет в твоей жизни! Ты же станешь взрослым, перешагнёшь черту.

— Подумаешь, — вновь пожимает плечами, не отрывая взгляд от телефона, в который уткнулся на НАШЕМ СВИДАНИЕ, как только мы заняли столик в углу в нашей пиццерии. — Другие дни же будут ещё. Нет у меня настроения. Ты же знаешь, — начинает злиться.

— Но прошло уже несколько месяцев, — у меня уже сдают нервы. — Сколько можно себя жалеть? Я понимаю тяжело, когда родители расходятся. Но это их выбор, не твой. Ты достаточно взрослый, чтобы пережить эту ситуацию. А ты только и делаешь, что жалеешь себя, — о, чудо! Тимофей наконец-то обращает внимание на свою девушку, оторвавшись от, безусловно, более увлекательного занятия, чем общение с ней. — Не смотри на меня так! Считаешь, что я не права? — с вызовом смотрю в его гневно суженные глаза. Вот-вот пар из ушей повалит. — Ах бедный я и несчастный. Родители разошлись, не посчитавшись с моими желаниями. Ох, какой я одинокий.

— Довольно!

— Вертится тут ещё одна надоедливая муха, пытается поддержать. Зачем она мне, когда есть пьяные тусовки в окружении всяких баб?! — но меня уже не остановить. — Так снизойду до неё, чтобы не подумала, что она теперь свободна. Захотел — пришёл, захотел — позвонил, захотел — на свидание позвал, а не захотел — игнорирую. Что же ей будет? И так любит без памяти, поэтому никуда не денется.

— Яна…

— Знаешь что, Кутузов?! — подскакиваю на ноги и накидываю на себя курточку с шапкой. — Катись ты к своим подлизам и бабам, пусть теперь они тебя поддерживают. С меня довольно! Я столько сделала, была рядом в тяжёлые моменты, как могла поддерживала и успокаивала. Но терпеть к себе такое пренебрежительное отношение не намерена! Хочешь знать, что сейчас не так? — глотаю слёзы и смотрю в эти глаза, от которых веет холодом. — Ты позвал меня на свидание, а сам сидишь битый час в телефоне. На вопросы отвечаешь односложно, либо вообще игнорируешь. Меня не слушаешь, словно я — радио. Зачем звал, если не желаешь ни видеть меня, ни слышать?! Думаешь я всё время буду рядом с тобой? Не-е-ет, милый мой, я может и влюблённая дура, но не настолько, чтобы быть с тем, кто не ценит, быть с тем, кому не нужна. Если ты не прекратишь, то между нами всё закончится. Ясно?! Я исчезну из твоей жизни, чтобы больше не надоедать своим присутствием.

Тим тоже поднимается и опирается кулаками на стол, придвигаясь ближе.

— Думаешь ты кому-то нужна будешь? — зло цедит он. Бьёт наотмашь.

Всхлипнув, отшатываюсь от него, как от прокажённого, и стремительно вылетаю из пиццерии, чуть не сбив входящую внутрь пару. Пару секунд стою на крыльце, варясь в эмоциях, вдыхаю холодный воздух, пытаясь хоть немного прийти в себя, и бреду в сторону дома.

Я выплеснула на него свои мысли, роящиеся в моей голове последнюю неделю. Но слова парня — это нечто! Не думала никогда, что услышу от него такое. Он так меня обхаживал, не давал усомниться в себе и своих чувствах, а что сейчас? Может я ему больше не нужна? Но если это так, то почему не сказать об этом напрямую и расстаться, чтобы никого не мучить? Больно в любом случае будет, но так хотя бы честнее.

Иду по малолюдной улице, не замечая катящихся по щекам горьких слёз. Почему-то крепнет уверенность, что на этом всё. Нет больше «нас». В голове зреет план, о котором я точно никому раньше времени не скажу. Самой надо ещё в него поверить. В груди так больно, хоть боль эта фантомная.

Если всё закончится таким образом, то… так тому и быть. Всё же у нас были счастливые моменты и много. Я благодарна Тимофею Кутузову за них, но мы зашли в тупик. Одного моего желания из него выбраться недостаточно — нужен сам парень, а он ясно дал понять, что ему это не надо, его всё устраивает. Что ж, если он не может найти сил, чтобы расстаться со мной, то их найду я. Не желаю всю жизнь вариться в эмоциональных качелях, пытаясь понять, что сделала не так.

Внезапно меня обхватывают сильные руки и поднимают в воздух.

— Лучик, прости меня, — доносится до ушей виноватый голос. — Я — дурак. Не должен был такое о тебе говорить. Это неправда, я так не считаю. Ты у меня умница, красавица, самая лучшая. Я тебя очень люблю. Просто сейчас в сложной ситуации, — говорит это и, поставив на ноги, разворачивает к себе, чтобы покрыть моё мокрое от слёз лицо поцелуями. — Ты права. Я исправлюсь. Обещаю.

Я несмело улыбаюсь ему и сама целую его в губы.

Мы миримся. Больше не ссоримся. Тим не забросил свою походы на тусовки. По-прежнему не берёт меня с собой, а я больше не прошусь. Больше ничего ему не говорю, только ночью в подушку плачу. На людях — у нас всё хорошо, но на самом деле — нет. Мне было больно от осознания, что я совершу, но в тоже время я понимаю, что это необходимо. В первою очередь — для меня самой. Как бы я его не любила, но такое отношение стопроцентно не для меня.

Ещё одним ударом становится знание, что мой-пока-ещё-парень отметил свой день рождения грандиозно. Меня же там не было. Я ничего не знала, думала, что он уехал к бабушке своей и там с ней отмечает — сам так сказал. Вечером, почти ночью бездумно листала новостную ленту, пока краем уха слушала видеоурок по стереометрии, и наткнулась на пост одной из подружек приятеля Тима. На нём был чётко виден Тимофей в окружении девушек и парней в какой-то сауне. Сначала не поверила своим глазам, а потом наткнулась на видео, где они все плещутся в бассейне, закидываясь алкоголем. Горько хмыкаю, сильно сжимая телефон, откидываю голову назад, прижимаясь затылком к холодной стене, и закрываю глаза. Перевариваю информацию и утверждаюсь в верности своего решения. Потом с каким-то садистским удовольствием прокручиваю видео снова и снова, нахожу другие фото и видео и всех их смотрю. Но одном посте даже лайк ставлю.

На следующий день делаю вид, что ничего не знаю. Мило воркую с счастливым до неприличия Тимофеем, который никак не показывает, что обманул меня. Принимаю его действия. Дальше дни проходят одинаково — я притворяюсь, что всё в порядке, мы ходим на свидания, общаемся, как обычно. Так проходит ещё месяц.

Наступает мой день рождения, на который я позвала Алёнку, ещё пару подружек и Тимофея. Бабуля устроила такой нам банкет. Только моего парня не было с нами. Он не поздравил меня. Мы сегодня вообще не общались. Я почти не грустила по этому поводу, потому что догадывалась о таком развитие событий. Но это не отменяет той боли, что поселилась в моём сердце. С девчонками мы неплохо посидели. Никто из них не заикался о Тиме, будто его и нет вовсе, и за это я им благодарна. Пробыли у меня дома до вечера, пока бабуля не выгнала нас гулять.

— Не дело это — в день рождения молодым сиднем дома сидеть со старухой.

Девчонкам удаётся затащить меня в клуб, где мы снимает комнату, благодаря связям одной из подружек. Танцуем, поём, пьём, одним словом — отрываемся. Когда же веселье подходит к концу и мы с Алёнкой остаёмся вдвоём, встречаем Тимофея всё в той же компании. Нет, он нас не видел, но мы хорошо видели его. Видели, как он расслабляется, как отдыхает, как общается с приятелями и их девицами. К его чести он даже взглядом не удостаивает девушек. Ну тем, мужским, плотоядным. Застываю, глядя на него, а потом хмыкаю и разворачиваюсь к выходу.

— Яна, ты куда? — вопрошает Алёнка, обеспокоено на меня глядя. — Надо ему мозги на место вставить. Он же тебя так и не поздравил?

— Нет.

— Вот! Надо ему задницу надрать, напомнить, что у его девушки день рождения, а он сволочь такая!

— Не надо, — перебиваю подругу. — Сделаем вид, что ничего не было.

— Ты это просто так оставишь? — изумляется верная подруга и всё порывается вернуться в клуб, но её удерживает моя крепкая хватка на локте.

— Нет, просто не вмешивайся. Я сама разберусь.

Алёна видит в моём взгляде что-то такое, что начинает беспокоиться ещё больше, но не стремится теперь к Тимофею.

А он так и не вспомнил о моём дне рождения…

* * *

Экзамены сданы, результаты известны.

Выпускной проходит в ресторане недалеко от нашего водоёма. Все веселятся — и я в том числе. Сегодня я веду себя раскованно, отрываюсь так, что порой ловлю растерянные взгляды своего-всё-ещё-парня. Но если по началу его это удивляет, то потом он сам входит во вкус. Прощание со школьным этапом проходит, на удивление, замечательно, а уже через несколько дней я собираю вещи и улетаю в Питер, отрезав все связи с этим городом. Кроме бабули, которой я всё рассказала, и которая сама меня отправила в культурную столицу, чтобы я «не зачахла». Я сразу же сменила номер, закрыла страницы в соцсетях, даже новые завела, удалив некоторые. Шаг в новую жизнь дался мне тяжело.

Я стою, не двигаясь у раковины, и пытаюсь переварить услышанное. Во мне медленно поднимается ярость, готовая разрушить всё и вся на своём пути. С трудом удаётся её сдерживать.

Как. Он. Посмел. Сказать. Такое. Мне?! Я же его в порошок сотру! Недостаточно ему было в прошлый раз?! Не наигрался что ли?! Я же его предупреждала, что если он продолжит пренебрежительно ко мне относиться, то я исчезну из его жизни. Я выполнила своё обещание. С трудом, но выполнила. Столько сделала, чтобы не вернуться к нему, чтобы вновь не поверить, что он всё тот же заботливый милый парень, который просто запутался, который попал под влияние юношеских гормонов. Я могла бы разобраться в его поведении, даже понять и принять, но не стала этого делать, выбрав своё спокойствие и внутреннее равновесие, которое из-за каких-то простых слов пошатнулось.

Не спеша разворачиваюсь к нему лицом, стараясь мимикой показать, что он крупно облажался. И, кажется, Тим это понимает, потому как сглатывает и начинает нервничать.

Глава 8

Тимофей

Обжигающий взгляд, наполненный яростью, нехило так режет по венам, безжалостно вспарывая кожу. Почему-то мои слова так сильно злят девушку, что она перестаёт плавиться в моих руках, напрягается и, кажется, вот-вот взорвётся. До этого момента всё было хорошо, мне казалось, что мне удалось выйти на тропу мира и расположить к себе Яну, ведь она не вырывалась из моих объятий. По началу — да, а потом — нет.

— Отойди.

Всего одно слово, но как же больно от него.

Я теряюсь. Под тяжёлым взглядом отхожу на несколько шагов от девушки, не переставая лихорадочно метаться в поисках ответов на все вопросы. Яна больше ничего не говорит, просто смеряет меня таким взглядом, что не остаётся сомнений в моём очередном провале рядом с ней, и уходит. Просто уходит.

— Ты чего тут стоишь? — вырывает меня из странного транса мужской голос.

Поворачиваю голову к выходу и замечаю там Николая. Парня, который постоянно трётся с моей Яной, а она и не возражает. Они ведут себя так, будто близки, будто вместе. Кулаки так и чешутся набить ему морду, чтобы не лез куда не просят. Что только меня сдерживает? Наверное, осознание, что так я Яну не верну, только больше оттолкну от себя. Хотя куда больше?

— Ну так что? — он склоняет голову и выглядит при этом так, будто всё прекрасно понимает, чем меня раздражает.

— Ничего, — отрезаю я и иду на выход.

— Ок.

Одно короткое слово, но как же оно меня выбешивает.

— Что у вас с Яной? — сглатываю, чтобы промочить внезапно пересохшее горло, и требовательно смотрю возможному сопернику в глаза, находясь очень близко к нему.

— А что у нас с Яной? — усмехаясь, переспрашивает Коля, с вызовом глядя на меня. — Не думаю, что тебя это касается, ведь ты сам её упустил.

— А ты не думай — на вопрос ответь, — советую и даже выдавливаю улыбку, хотя не уверен, что она не походит на оскал.

— Сам у неё спроси. Захочет — ответит, а нет — так нет.

И вид такой самодовольный, смотрит так с превосходством… Бесит! Хотя может я и надумываю себе. Только это не отменяет того факта, что он меня жутко бесит. Я ревную. Никогда не думал, что умею ревновать.

До обеда я Яну не вижу. Она с подругами ушла на улицу, а я играл с Серым в шахматы и попутно выслушивал какой я дурак. Пришлось другу рассказать о всём с самого начала. Вид у него задумчивый. Хотя возможно связан он с шахматами, а не с моей историей. Терпеливо жду, когда он сходит и наконец заговорит. Серый как обозвал меня дураком, так с тех пор и молчит, усиленно размышляет о чём-то.

— Шах и мат, — наконец открывает рот друг, переставляя коня. — А ты — дурак.

— Я от тебя это уже слышал, — раздражённо закатываю глаза и откидываюсь на спинку кресла. — Лучше скажи что-нибудь дельное.

— Что я могу тебе сказать? — снимает очки и протирает их краем футболки, водружает обратно на нос и смотрит на меня. — Я никогда не был в такой ситуации. Могу только предположить, что тебе надо набраться терпения, если хочешь её вернуть, и действовать мягко, ненавязчиво, если ты, конечно уверен, что она, как ты выразился, тает от тебя.

— Кто тает? — мы оба вздрагиваем, когда слышим звонкий голос, принадлежащий нашей неугомонной подружке.

— Снег, — говорю первое, что приходит в голову.

— О да, — неожиданно соглашается Лена и проходит к окну. — На улице сейчас жарко, — заглядывает за ажурную занавеску.

— То есть? — спросив, Серый подходит к девушке и тоже выглядывает в окно. — А!

Мне становится любопытно, что же они такого высмотрели. Присоединяюсь к ним и чувствую, как волна злости поднимается по венам. Полуголые парни спаррингуются прямо на снегу. Но не вид голых торсов меня возмущает, а то, что Янка преспокойно сидит на скамейке неподалёку в окружении Гели и Кати и следит за ними. Вот к ней наклоняется блондинка, что-то шепчет и вся троица взрывается хохотом, привлекая к себе внимание. Виталий и Олег заканчивают тренировочный бой и подходят к ним.

Яна

В момент, когда я хочу согласиться на заманчивое предложение парней, из дома вылетает злющий Тимофей. Замираю с открытом ртом, не успев ничего сказать, и с недоумением наблюдаю за его стремительным приближением. Миг и я оказываюсь у него на плече.

— Эй! — тут же отмираю и начинаю возмущаться. — Что за дела? Поставь меня обратно.

Но он меня игнорирует и, не проронив ни слова, под удивлённые взгляды друзей уносит. Не сдержавшись ударяю его по спине. Ещё раз и ещё — не реагирует. Тогда я бью его по филейной части и в ответ получаю тоже по своей. Брыкаюсь, но мужская ладонь, нагло разместившаяся на моей попе, заставляет меня поражённо замереть. На ногах я оказываюсь в прихожей, только ненадолго — сняв с себя и меня ботинки с верхней одеждой, Тимофей снова подхватывает меня на руки и несёт наверх, крепко к себе прижимая и не давая дёрнуться лишний раз.

Из гостиной на шум выглядывают Ленка и Серёжа и молча наблюдают за нашими действиями, точнее за действиями Тима.

— Дурак, — слышится снизу, когда мы оказываемся на втором этаже.

— И что это было? — спрашиваю у парня, как только за нами захлопывается дверь. — Что ты опять устроил?

— Я устроил? — возмущённо на меня смотрит Тимофей и наконец ставит на пол. — Это ты что устроила? Без стыда разглядываешь каких-то голых парней, да ещё и с подружками своими шепчешься о них.

— Хочу и смотрю, — мигом вспыхиваю от такой наглой предъявы. — Я свободная девушка, кого хочу — рассматриваю, кого хочу — обсуждаю. Тебя это не касается. Захочу — буду лапать всяких там парней. Тебя это не должно волновать. Ты мне никто!

— Никто говоришь, — на лице Тимофея снова хищная улыбка, от которой я тут же напрягаюсь, предчувствуя что-то из ряда вон выходящее. — Как же ты заблуждаешься, девочка моя, — плавно подходит ко мне.

— Я не твоя, — мой голос почему-то сипит. — Больше нет.

— Ну как же не моя, — хмыкает он, тесня меня к столу, который стоит сбоку от занавешенного шторами окна. — Целиком и полностью моя, как и твой.

Упираюсь поясницей в стол и понимаю, что бежать мне больше некуда. Как затравленный зверёк смотрю на плавные движения хищника, который загнал свою добычу в ловушку и насыщается его эмоциями.

— Я… — но он не даёт мне ничего сказать — набрасывается с поцелуем. Несколько секунд борюсь с собой, а потом отталкиваю парня. — Ты давно мозги свои растерял? Неужели до тебя не дошёл смысл моих слов, сказанных вчера? Ты не слушал, что я тебе говорила?

Злость так и распирает меня, но помимо неё я чувствую сладостное томление внизу живота, сожаление, что оттолкнула его и не дала себе, как следует, насладиться поцелуем некогда любимого человека.

— Почему же? — ухмыляется этот гад и ставит руки на стол по обе стороны от моих бёдер. В опасной близости от них. — Я тебя внимательно выслушал, понял твою позицию, — теперь я хмыкаю и смотрю на него с ехидством. — Но сделаю по-своему, потому что ты сама не понимаешь, чего хочешь.

— Это я не понимаю? — взвиваюсь я и тычу сначала в себя пальцем, а потом и в него. — Это ты не понимаешь, чего хочешь. А я желаю тебя больше никогда не видеть, чтобы ты от меня отстал, чтобы…

И снова затыкает поцелуем. Какой же он… невыносимый! И любимый. Чёрт! Только этого не хватало ещё. Я на одни и те же грабли дважды не встану. Но как же классно он целуется, так и хочется выгнуться и потереться об него, как кошка. Но нельзя! Нельзя позволять ему снова взять власть надо мной. Один раз уже позволила, и чем всё обернулось? Моими слезами и мучением.

— Хватит, — увернувшись, твёрдо произношу. Но поцелуи переходят на шею. Подавляю судорожный вздох и закатываю глаза от блаженства, но всё же говорю дальше. — Достаточно. Мы один раз попробовали и у нас не получилось. Тим, не надо со мной играть. Я во второй раз не выберусь, — последние слова говорю шёпотом и почти плача.

Тимофей замирает, чуть-чуть отстраняется, чтобы видеть моё лицо, и сосредоточенно его разглядывает. Хмурится, словно пытается понять смысл моих слов. А у меня слёзы текут, и я никак не могу не остановить их, не спрятаться от серых глаз. Внезапно парень привлекает меня к себе, но без какого-либо подтекста. Крепко обнимает, нежно гладя по волосам. Не знаю, что со мной происходит, но я вдруг обмякаю в его сильных руках и ещё пуще начинаю плакать, заливая его футболку слезами. Потом он подхватывает меня на руки, подходит к кровати и устраивается на ней, выпуская меня из объятий.

Плачу долго — словно кто-то тумблер переключил. Из меня будто выходит всё то, что накопилось за годы нашей с ним последней встречи. Незаметно для себя засыпаю, убаюканная жаром мужского тела и чувством защищённости, так иррационально появившейся рядом с тем, кто в прошлом сделал мне очень больно.

Глава 9

Утром встаю в приподнятом настроении несмотря на вчерашний выплеск эмоций, после которого я долго отходила на руках Тима. Когда уходила, он мирно спал. Даже полюбовалась им, но потом быстро покинула спальню и поспешила к себе, чтобы привести себя в порядок, переодеться и спуститься к друзьям, которые играли в привезённые с собой настольные игры.

Делаю лёгкую зарядку, стараясь не разбудить подругу, сладко похрапывающую почему-то на моей половине кровати. Сегодня снова готовлю на всех завтрак, раз встала рано. Немного нервничаю и постоянно посматриваю на дверной проём, боясь пропустить приход Тима. Или ожидая его? Поди пойми себя. Тяжело вздыхаю и всё же пропускаю момент, когда перестаю быть одна.

— Доброе утро, — подскакиваю от неожиданности, услышав за спиной хриплый голос.

— Доброе, — не поворачиваясь, отвечаю и продолжаю нарезать колбасу на бутерброды, которыми решала добавить сытность завтраку.

Напрягаюсь, ощутив чужое присутствие за спиной. Лёгкое касание к ней внезапно провоцирует ток по венам. Но на этот раз Тимофей ничего из ряда вон выходящего не делает — достаёт с верхней полки две чашки и отходит к чайнику, чтобы заварить чай. Немного поворачиваюсь, наблюдая за его действиями. Залипаю на мужских руках, у которых так соблазнительно выступают вены. Сглатываю и, наткнувшись на внимательный взгляд серых глаз, в которых плещутся странные, непонятные мне эмоции, отворачиваюсь. Мне кажется, или я слышала тяжёлый вздох за спиной? Неважно!

Заканчиваем мы почти одновременно, расставляем всё на столе и принимаемся за завтрак. Молчим. Я не поднимаю лишний раз глаза, чтобы вновь не залипнуть на мужественном лице. Ощущаю на себе его взгляд, но не реагирую, стараюсь отогнать от себя предательские мысли: «А что, если?..».

— Я помою, — останавливает меня тихий голос, когда встаю из-за стола и намереваюсь помыть посуду.

Пожимаю в ответ плечами, всё также не глядя на парня, что его расстраивает, судя по вновь раздавшемуся тяжёлому вздоху, и ухожу. Ленка уже проснулась и сейчас фальшиво напевает «В лесу родилась ёлочка…», пока завивает волосы на утюжок. Болтаем с ней, а потом она уходит вниз, откуда незамедлительно доносится её возмущённый голос. Отвечает ей Арс, и сразу становится понятно, почему Лена, не успев толком проснуться, вопит на весь дом. Их голоса действуют для других как будильник. В доме сразу закипает жизнь, слышатся разговоры, смех, топот, шорох.

Достаю из сумки наушники, планшет со стилусом и зарядник и устраиваюсь в кресле. Включаю музыку и принимаюсь за творчество. Громкость и функция шумоподавления отделяют меня от внешнего мира, вовлекая в процесс. Открыв приложение, создаю холст и начинаю делать набросок лежащей на кровати девушки. По задумке она одета в короткую на грани сексуальности пижаму. Почему-то именно этот образ меня преследует последнюю неделю, поэтому я начинаю именно с него.

В отпуск я ехала с целью нарисовать как можно больше артов. Может что-то потом выставлю на продажу, а что-то оставлю себе, да и попрактиковаться никогда не мешает. Тем более что, когда я рисую, то так сильно погружаюсь в себя, что не замечаю ничего вокруг, в том числе забываю о времени и базовых биологических потребностях.

Через несколько часов меня нагло прерывают, выдёргивая из ушей наушники.

— Я же говорила, — доносится до меня самодовольный голос Ангелины, которая, собственно, и помешала мне. — Сидит, рисует, снова обо всём забыла. А вы беспокоились, — закатывает глаза и оборачивается к кому-то у себя за спиной.

— Мало ли, — отвечает ей Коля.

— Вдруг ей стало плохо, — подхватывает Оля.

— Или сбежала, — это подключается уже Виталя со своим сарказмом.

— От вас сбежишь, — бурчу я и недовольно всех оглядываю. — Что ж вы не всем табором ко мне нагрянули?

— Часть на улице в снежки играет, — отвечает Геля и просто-напросто сдёргивает меня с кресла. Я еле успеваю подхватить планшет и стилус, уберегая их от падения на пол.

— Скорее в бои не на жизнь, а на смерть, — хмыкает Виталий. — Ленка опять допекла парней, — произносит Ольга и легонько ударяет друга по плечу.

— Арсу вновь досталось, если быть точнее, — улыбается Коля и подходит ко мне. — Ты как? — спрашивает так, чтобы слышала только я.

— В порядке, — также тихо отвечаю ему и сжимаю мужскую ладонь, чтобы он точно не сомневался в правдивости моих слов. — Потерплю несколько дней, а потом уеду и больше с ним не пересекусь.

— Я бы не был так уверен, — чуть хмурится парень.

Кто-то кашляет, привлекая наше внимание.

— Мы пойдём, — говорит Оля и утаскивает Виталю в коридор, вслед за ними уходит Геля с хитрым выражением лица, словно что-то задумала.

— Почему?

— Он на тебя так смотрит, — поясняет друг. — Яна, так смотрят на любимых женщин, для которых готовы положить весь мир к ногам. Не думаю, что он даст тебе так просто снова исчезнуть. Тем более, что вы снова живёте в одном городе. Да, он намного больше, но всё же вы ближе к друг другу теперь.

— И что делать?

Коля привлекает меня к себе и кладёт на мою макушку подбородок.

— Ты же всё-ещё к нему что-то чувствуешь, — очень тихо произносит он, а у меня сердце щемит. — Я не знаю, я тебе не советчик. Будь я на его место, то не отпустил бы тебя, зная, что ты меня любишь.

— Коля…

— Всё в порядке, — прерывает меня, не дав ничего сказать. — Я тебя ни в чём не виню. Просто у нас так получилось. Не переживай об этом и не вини себя ни в чём. Быть рядом с тобой в качестве друга — это мой выбор. В конце концов, я — взрослый мальчик. Справлюсь.

— Ты такой хороший, — на глаза наворачиваются слёзы.

— Только не говори, что собираешь плакать, — мученическим тоном говорит Коля и разрывает тёплые объятия, чтобы посмотреть мне в лицо. — Так, — нарочито строго хмурится. — Сейчас ты одеваешься в тёплую одежду, и мы идём на улицу, чтобы закидать всех снегом и победить в этой бойне.

Смеюсь и, когда за ним закрывается дверь, принимаюсь натягивать утеплённые джинсы и голубую флисовую кофту.

Развернувшееся действие поражает своим масштабом. Пока я занималась творчеством, ребята построили две крепости, самые натуральные крепости, и наделали кучу снарядов, которые, как я могу судить, быстро заканчиваются. В ближайшей ко мне находятся Тимофей, Серёжа, Олег, Арс и Катя. Замираю, рассматривая происходящее.

— Янка, давай к нам! — заметив меня, кричит Ленка, когда высовывается из укрытия и метко пуляет снаряды в Тимофея, отвлёкшегося на меняю.

Хихикаю и подбегаю к подруге, которая быстро вводит в курс дела. В короткие сроки становится жарко. Замечаю, что снарядов не так много, поэтому принимаюсь за создание новых. Ко мне присоединяется Коля. Мы с ним хохочем, время от времени сталкиваем друг друга в снег, пока девчонки с громкими криками закидывают противников. Только и успеваем, что подавать им снежки. Все так входят в раж, что никто не замечает, как быстро летит время. Вот уже солнце почти скрывается за горизонтом, освещая небо красноватыми красками.

Выдохшись, мы дружной толпой заваливаемся в тёплый дом и разбредаемся по своим комнатам, чтобы встретиться в гостиной уже переодетыми и умывшимися. Сговорившись с девчонками, выталкиваем парней на кухню, чтобы они занялись ужином.

— Сейчас дадим жару! — светится предвкушением Катя, беря в руки джойстик, пока Оля подключает приставку к телевизору. — Кто первый?

— Я! — не давая другим и слова сказать, кричит Ленка и с разбегу плюхается на диван, чуть не снеся меня с него.

Я же на это только смеюсь. Геля устраивается на мягком ковре у моих ног. Её примеру следует Оля, покончив с настройкой игры. Виталя и Олег приносят нам сок и попутно комментируют неудачи девчонок, когда они врезаются в ограждения. Мы с Гелей рассерженно на них шипим и выгоняем обратно на кухню, чтобы не мешали. Выигрывает Катя, и следующей её соперницей становится Ангелина.

Так, поочерёдно сменяясь, мы с подругами проводим время, пока парни развлекаются на кухне. Зовут нас, когда всё расставляют на столе. Тут и запечённая курица с картофелем, и салат из свежих овощей, и даже пицца собственного приготовления. Вот удивили, так удивили. Нет, я знала, что парни неплохо готовили, но чтобы так. Хотя, возможно, всем занимались Олег, Коля и Серёжа. Потому как, если вспомнить жаренную картошку Витали, которая походила больше на угли, то вряд ли можно подумать, что его допустили к чему-то серьёзнее чистки овощей. Тимофей, впрочем, тоже не отличался навыками готовки. Конечно, могло многое измениться за столько лет, но что-то меня одолевают сомнения на его счёт.

— Предлагаю сыграть на желание, — говорит Ленка, когда мы возвращаемся в гостиную к приставке. — Победитель загадывает желание проигравшему. Чур я первая! Кто со мной?

Никто не удивляется, когда второй джойстик берёт Арсений и усаживается рядом с несносной подружкой. Какой тут гомон поднимается! Такой накал страстей, будто мы не в обычную игру играем, а в олимпиаде участвуем. Желания идут пока безобидные. Несмотря на крики и периодичную ругань атмосфера тёплая и дружеская.

— Следующий… — окидывает нашу дружную компанию оценивающим взглядом Геля, словно что-то прикидывает в своей журналистской головушке. — Яна, — решает передать мне джойстик, после того как выполнила желание Олега, которому проиграла.

Приняв его, устраиваюсь на полу удобнее, чтобы ничего не отвлекало и не стесняло движения, ведь я намереваюсь выиграть.

— Чего ждёшь? — Ангелина тыкает локтем в бок замешкавшегося Олега. — Давай выбирай скорее.

Вижу, что его взгляд останавливается на Коле и он открывает рот, чтобы обозначить свой выбор, как внезапно Тимофей наглым образом выхватывает из его рук джойстик. Никто особо не придаёт этому значение, ведь всем не терпится самим поиграть и узнать новые желания, как и посмотреть на их выполнение. Мне же так хорошо, что я решаю не вступать с парнем в очередную конфронтацию и не портить никому вечер. Всего лишь новый соперник, которого сейчас постараюсь изо всех сил обогнать

Три круга проходят в напряжении — мы идём с Тимом на пару, попеременно обгоняя друг друга. Сейчас решат исход гонки только удача и мастерство. До финиша остаётся один поворот. Затаив дыхание, с силой давлю на кнопку газа, аж палец немеет. Вот-вот финиширую. И вдруг я задеваю задним бампером треклятое ограждение на повороте, трачу время на выравнивание автомобиля. Но секундной заминки хватает, чтобы Тим обогнал меня. На прямой я уже не могу его догнать. Так и пересекаем финиш с разницей в доли секунды. Не сдерживаю разочарованного стона и перевожу взгляд на очень довольного парня, ожидая его желания. Не сомневаюсь, что он придумает что-то эдакое.

— Я вся во внимании, — говорю ему и расслабленно откидываюсь назад, прислонившись к ногам Гели.

Глава 10

— Давайте быстрее! — опять на весь дом вопит Ленка, стоя в прихожей при полном параде, то есть укутанная так, что никто не признает в ней молодую девушку.

— Малышка, куда ты торопишься? — ей тут же отвечает Арс. — Места всем хватит, как и инвентаря. Или так не терпится в снегу поваляться? Так я могу устроить это прямо сейчас. Обещаю, будет не больно. В отличии от…

— Чего это сразу в снегу? — возмущается девушка, веселя всех остальных, ещё не примкнувших к ней внизу. — Я умею на лыжах кататься, между прочим!

— Видел я, как ты передвигаешься на этих лыжах, — ехидничает Арсений, словно у него как у кошки девять жизней, которые он решил так бездарно потратить. — Спешу тебя огорчить, они сильно отличаются от тех, что сегодня наденешь ты.

— Не так уж и сильно, — не унимается подруга и без перехода орёт. — Эй, вы там! Долго вас ещё ждать?! Договаривались же, что после обеда сразу выдвигаемся, а уже прошло два часа, между прочим! — и вновь обращается к Арсу. — Подумаешь немного короче и шире. Лыжи, они и в Африке лыжи.

— Спешу тебя огорчить, — он тут же отзывается таким приторным голосом, что начинает тошнить. — В Африке снега не водится, следовательно, и лыж нет.

Хихикаю в наступившей тишине, не предвещающей ничего хорошо конкретно для одного парня. Доплетаю косу, придирчиво осматриваю себя в зеркале и выдвигаюсь на выход. Не сказать, что внешний вид меня радует, но я предпочитаю практичность вместо красоты, если из-за последней есть угроза отморозить себе всё, что можно и нельзя. В конце концов, нет ничего плохого во флисовой кофте, болоневых штанах, утеплённом снуде и незамысловатой прическе, которая собирает волосы вместе и не даёт им возможности ухудшить видимость.

— Наконец-то! — всплеснув руками, встречает меня радостным вскриком подруга, оторвавшись от спора с Арсом. — Хоть кто-то ещё подошёл, — и снова без перехода. — Эй, вы там! Если через пять минут не будете готовы, то мы уйдём без вас!

То ли угроза подействовала, то ли остальным надоело слушать вопли Ленки, то ли уже были готовы и ждали чем закончится пикировка друзей, но уже через несколько минут мы в полном составе шагаем в сторону горнолыжной базы, которая находится недалеко от нашего дома. Получаем инвентарь и пропуска и идём кататься. Для Ленки и Катьки не стали брать инструкторов — парни взвалили их обучение на себя.

Не могу сказать, что преспокойно катаюсь на горных лыжах. Года два назад Коля привозил меня на базу и научил кататься, только дальше учебной трассы мы не зашли. Мне страшно подниматься на горы и скатываться с них. Тем более там постоянно носятся лыжники и сноубордисты частенько с такой бешенной скоростью, что уверенности не прибавляется. А вдруг они не справятся и влетят в кого-нибудь? Вот и сейчас привычным делом я направляюсь на самую лёгкую трассу почти с горизонтальным уклоном, на котором больше детей, чем взрослых.

— Может, поднимешься? — догоняет меня Коля.

Поднимаю взгляд, полный скептицизма, на горы, потом смотрю на парня так выразительно, что тот понимает всё без слов. Хохотнув, обнимает меня одной рукой за плечи и подводит к скамейке, дожидается, когда я справлюсь с креплением и встаёт в очередь. Скатываемся вместе пару раз, а потом я отправляю его к остальным, чтобы не терял со мной возможности насладиться скоростью и не скучал. Мне вполне хорошо и одной. На учебной трассе. Время от времени обращаю задумчивый взгляд на горы, но так и не решаюсь подняться. Одна точно не сделаю этого, нужен мощный мотиватор.

Стоит только подумать об этом, как рядом со мной резко останавливается мужчина, окропив снегом. Чуть не падаю от такого эпичного появления.

— С ума сошёл?

— От тебя, — незамедлительно заявляет он и, подняв очки на шлем, помигивает. — Давно и бесповоротно.

Закатываю глаза и уже разворачиваюсь, чтобы скатиться вниз, как меня прижимают к себе. Уж не знаю, как Тимофей умудрился это провернуть с учётом лыж, но сглатываю, увидев перед глазами его губы в опасной близости от своих. Перевожу взгляд на серые глаза, в которых бушует целый ураган эмоций.

— Вот интересно, — растягиваю каждое слово. — Что будет, если совершенно нечаянно в тебя прилетит палка? Скажем попадёт она по твоей бедовой голове, — с видом великого учёного смотрю на его голову, словно веду сложные математические подсчёты.

— Будет больно.

— Ага.

— Неприятно.

— Естественно.

— И очень обидно, — драматическим шёпотом сообщает Тим, так и не убрав свои наглые лапища с моей поясницы. Несмотря на толстый слой одежды, его прикосновение отчётливо ощущается. — Ведь любимая девушка таким коварным способом желает отделаться от своего верного принца.

— Слушай, принц, — возмущение поднимается во мне волной, хотя к нему приплетается и трепещущая радость, вызванная чисто женским естеством, для которого слова парни являются желанной сладостью. — Ты бы убрал свои лапы от меня. Мы не в тех отношениях, чтобы ты лапал меня безнаказанно, — последнее слово выделяю интонацией, делай тако-ой жирный намёк.

— Это ненадолго, — нагло заявляет тот, ничуть не проникшись угрозой.

— Поразительное самомнение, — бурчу я, пытаясь отстраниться без риска оказаться в снегу.

— Долго ты тут будешь изображать из себя… — не договаривает под моим грозным взглядом. — Погнали наверх, там намного веселее.

— Мне и тут хорошо.

Тимофей окидывает меня оценивающим взглядом, а потом кивает каким-то своим мыслям. Неожиданно отпускает и позволяет скатиться, но уже внизу не даёт мне подобраться к подъёмнику и утаскивает к другому.

— И зачем ты меня туда тащишь? — ворчу, пока стоим в очереди. — Сам прекрасно можешь пару минут постоять один, или подобрать себе подходящую компанию.

— Так я и подобрал подходящую компанию, — с этими словами пододвигается ко мне ближе и закидывает руку на мои плечи, вызывая раздражённый вздох.

Чего я за ним попёрлась? Могла же послать далеко и продолжить кататься на учебной трассе. Так нет же! Позволила этому… гаду себя притащить сюда. Верно говорят, бабы — дуры, а влюблённые бабы — втройне дуры. Стоп! Влюблённые? Я же не… Ну нет! Я же решила, что ничего к нему не чувствую кроме раздражения. Это просто отголоски былых чувств, которые не могли бесследно исчезнуть.

Пока я пытаюсь уговорить себя в невозможности своих чувств относительно одного наглеца, этот самый наглец утягивает меня в кабинку. Прихожу в себя уже на половине пути на гору. Самую высокую. Кидаю взгляд вниз и нервно сглатываю. Под нами пара умников несётся, умело объезжая деревья, камни и выбоины, хотя рядом имеется нормальная хорошо утрамбованная трасса. Даже трамплины есть. Но этим неадекватам мало их.

— И что это значит? — решаю отвлечься на разговор с Тимом, поглядывающим на меня с интересом.

— Я решил показать тебе красоты, которые можно увидеть только с вершины, — невозмутимо отвечает.

Ла-а-адно. Сделаю вид, что верю. Хотя чует моя попа, что не всё так просто.

Вид и правда открывается изумительный. Вокруг заснеженный лес, состоящий в основном из игольчатых деревьев. Виднеющиеся сквозь них трассы выделяются юрким пятном, по которому мелькают разноцветные точки, обозначая людей. Закатное солнце раскрашивает небо в сиреневые, красные и жёлтые оттенки.

Кое-как выбираюсь из кабинки и отъезжаю от подъёмника, чтобы не мешать другим с него слазать. Верчу головой, рассматривая всё, и не сразу замечаю недалеко от себя сестёр Даментьевых. А вот они меня сразу находят взглядом, но почему-то не подъезжают. К тому же, Серёжа что-то им говорит, после чего вся троица, помахав мне, разворачивается и уносится вниз по той самой трассе, на которой есть трамплины. Провожаю их растерянным взглядом и, наконец, поворачиваюсь к сияющему, как начищенная медаль, Тимофею.

— Я осмотрелась, впечатлилась, — говорю ему, рассматривая его в свете закатных лучей, которые создают сказочную атмосферу и падают на мужское лицо, выгодно его подчёркивая светотенью. — Теперь хочу вниз. Как мне туда забраться? — показываю рукой в сторону подъёмника.

— Никак, — радостно отвечает он. — Ты съедешь по трассе.

— Чего?! — я прямо выпадаю в осадок. — Не поеду я по ней никуда.

— Боишься?

— Ты меня на «слабо» не возьмёшь, — задираю нос. — Может и боюсь. Что с того? Так как мне туда так забраться, чтобы раньше времени не вылететь из кабинки?

На лице парня расцветает хитрая улыбка, а в глазах пляшут чёртики. Конечно, это всё блики света, но очень уж похоже на чёртиков.

— Я придумал желание, — радостно оповещает он меня.

Вчера после своего выигрыша Тим долго думал, хотя сейчас мне кажется, что он просто интригу нагнетал, а потом заключил, что прибережёт своё желание и воспользуется им, когда придумает что-то интересное. Я посчитала, что это будет связано как-то с нашими с ним отношениями, что на свидание позовёт, попросит поцеловать или ещё что, но как же я ошиблась.

С подозрением на него смотрю, с таким огромным подозрением. Что-то мне подсказывает, что мне жуть как не понравятся следующие его слова. С сомнением поворачиваюсь то к одному спуску, то к другому, оценивая какой наиболее безобидный.

— Моё желание такое, — выдерживает театральную паузу. Издевается гад. — Я хочу, чтобы ты скатилась с нормальной горы, а не того недоразумения, на котором ты ползала несколько часов, пока я тебя оттуда благородно не забрал.

— Лучше бы ты благородно забыл о моёмсуществовании, — бурчу себе под нос, с тоской глядя на уезжающих вниз на подъёмнике людях.

— Выбирай трассу, — великодушно разрешает Тимофей.

— И на том спасибо, — снова бурчу, смирившись с незавидной участью. — Если со мной что-то случится, то я тебя убью.

— Я прослежу, чтобы всё прошло гладко, — резко становится серьёзным Тим, что не остаётся никаких со мнений — действительно проследит и в случае чего подстрахует и разберётся.

Со скоростью черепахи направляюсь вправо, решив про себя, что она безобиднее той, на которой скрылись друзья, бросив меня один на один с моим персональным кошмаром на новогодние выходные. Тимофей обгоняет меня и становится на небольшом повороте, после которого виднеется более резкий спуск. Кое-как доезжаю до него, обматерив мысленно всё и вся от страха, и останавливаюсь переварить дух от открывшейся картины. Я немного ошиблась насчёт безобидности спуска. Уклон горы меняется несколько раз, а конца трассы не видно из-за деревьев.

— Давай-давай, — подбадривает меня парень. — Я рядом, не бойся.

Вкладываю в свой взгляд всё, что о нём думаю в данный момент, и, задержав дыхание, начинаю движение. Еле сдерживаю вскрик, когда лыжи резко набирают скорость. Я только и успеваю, что поворачивать. Адреналин заполняет меня всю с ног до головы. Сердце стучит, как сумасшедшее, дух захватывает. Тимофей вновь меня обгоняет и, к моему ужасу, движется спиной, внимательно за мной следя. Теперь я боюсь не только за свою сохранность, но и за его. Примерно на середине, может чуть ближе к концу, ощущаю, как забиваются ноги. Когда на горизонте появляется очередь, облегчённо вздыхаю, но начинаю беспокоиться уже о другом — как бы ни в кого не влететь. Тут меня спасает пологий уклон, из-за которого скорость спадает сама по себе, и мне приходится уже дорабатывать ногами, чтобы добраться до скамейки, на которую я тут же плюхаюсь с изяществом картошки. Напротив меня останавливается Тимофей, вновь окропив снегом.

Он светло улыбается, будто сам совершил подвиг, а не я. И тут только до меня доходит, что именно я сделала. А как доходит, так вскакиваю и кидаюсь к парню, повисаю на его шее. От переизбытка эмоций чмокаю его в щёку. Тим выглядит растерянным. Но ненадолго. Сильными руками прижимает к себе и целует. Так сладко-сладко, нежно-нежно, что я теряюсь в этих ощущениях и решаю побыть себе немного слабой дурочкой.

— Всё-всё, — отбиваюсь от него со смехом, когда он пытается залезть языком в мой рот. — А сейчас я тебя убью, — кровожадно обещаю, придя в себя. Но, на удивление, я ни о чём не жалею. Даже о поцелуе и минутах слабости.

— За что? — притворно возмущается тот, с трудом беря себя в руки.

— За то, что затащил меня на эту гору! — легонько толкаю его в плечо. — Я же боялась. Изверг! — снова толкаю.

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Не боишься? Твой принц, без памяти влюблённый в одну вредную зазнобу, сумел развеять твои страхи? — он ещё и издевается надо мной!

— Ну держись, — свирепею в один миг. — Точно сейчас убью тебя.

— Сначала догони, — радостно заявляет, чмокает меня в губы и, пока я ошарашенно хлопаю ресницами, уносится к подъёмнику.

Глава 11

— Сил-то хватит? — скептически смотрит на парней Ангелина, потягивая из пластикового стаканчика глинтвейн. — Мы несколько часов мотались по трассам, если вы забыли. Вон, даже Лена выглядит уставшей и молчит, что для неё совсем несвойственно.

Дементьева-младшая действительно выглядит уставшей. Ещё бы! Каталась же она по самым сложным трассам почти без перерыва. Как только умудрилась-то в первый же день? Видать из Арсения отличный инструктор выходит. Он вместе с Олегом девчонок сразу же затащил на большую гору, и там уже Катя и Лена постигали азы. Удивительно, что Арс отпустил от себя неугомонную подругу и не следил за ней. Хотя, возможно, когда я видела сестёр Дементьевых, он просто отдыхал от неё, сдав на руки старшей сестре, чтобы и самому насладиться спуском хотя бы пару раз. Катя, кстати говоря, вообще не отлипала от Олега — я их видела несколько раз, пока отдыхала на той самой скамейке.

— Обижаешь, — отвечает ей Виталя. — Где ты тут задохликов увидела?

Но отвечает ему уже Ленка, резко пришедшая в себя.

— Так мы идём или нет? Я вообще-то покататься хочу! — от нетерпения подскакивает на месте. — Тем более бублики тащить не надо самим, нас на подъёмнике потащат. Значит, и задохлики смогут к нам присоединиться, — и почему-то смотрит на Арсения, который от её взгляда или выпада в его сторону давится горячим напитком и возмущённо на неё глядит в ответ.

— Идём-идём, — быстро перетягиваю прицел внимания на себя. — Сейчас доедим и пойдём. Только не ссорьтесь, пожалуйста. Вы можете хотя бы немного нормально общаться друг с другом без подколов, от которых уже всех нас воротит?

К сожалению, это был риторический вопрос.

Доедаем и вываливаемся на улицу. Поздний вечер встречает нас дуновениями холодного ветра. Подсвеченные трассы и сейчас выделяются ярким пятном. Сдав инвентарь, пополняем пропуска и направляемся между хозяйственными постройками к ещё одной горе, предназначенной на этот раз для катания на бубликах.

Нас встречает огромный дядечка, объясняет правила поведения и выдаёт по бублику. Оля и Серёжа берут двойной и первыми поднимаются по ступенькам на гору. Коля и Олег хватают свои и наперегонки несутся наверх с громогласным хохотом. Надеюсь, в пылу битвы они никого не прибьют случайно. Да и не случайно тоже. Провожаю их с улыбкой, качаю головой и поднимаюсь сама после Кати, которая запрягает Виталю поднять её бублик наверх. А он и рад стараться. Мне, кстати тоже помогает.

В ушах звенит от крика. Адреналин в крови снова зашкаливает. Оказавшись внизу, кое-как поднимаюсь на ноги и отхожу как раз вовремя, чтобы меня не снёс следующий. До начала подъёмника надо ещё добраться.

— Давай помогу, — вдруг сбоку раздаётся мужской голос, а следом у меня из рук забирают верёвку.

— Спасибо, — не возражаю.

Честно сказать, похоже я начинаю привыкать к присутствию рядом с собой Тимофея. Хотя прошло всего несколько дней и не так давно я закатила истерику. Мне страшно, что я снова привяжусь к этому парню, ведь один раз он уже сделал больно. Не уверена, что выдержу второй, поэтому необходимо держать с ним дистанцию. Только он на это не согласится — даже заикаться не буду. Надо всего лишь продержаться ещё пять дней, а потом махнуть ему рукой и расстаться. На этот раз навсегда. Тем более, что после этих выходных меня ждёт поездка в родной город, которая, как мне кажется, тоже будет тем ещё испытанием. Но ничего! Я совсем справлюсь. Я теперь сильная и независимая ни материально, ни эмоционально.

Скатываемся ещё несколько раз, и всё это время Тим от меня не отстаёт и не даёт носить бублик самой.

Возвращаемся домой уставшие, будто вагоны разгружали. Лениво перекидываемся парой слов и разбредаемся по спальням. Кто-то находит в себе силы и идёт смотреть в гостиной фильм, а кто-то, как я, заваливается спать, чтобы потом проснуться от Ленкиного вопля. Чуть не падаю с кровати от неожиданности. С большим трудом разлепляю веки и тянусь за телефоном на полу, чтобы посмотреть время.

— Ого! Вот это я поспала, — удивлённо выдыхаю, увидев на экране цифру тринадцать.

Вставать вообще не хочется. Всё тело ломит и чувствуется очень тяжёлым, глаза то и дело закрываются, а мозг проваливается в небытие. Сладко зеваю, поворачиваюсь на бок, закидываю ногу на скатанное в валик одеяло и решаю ещё немного поспать. Пусть хоть Армагеддон происходит, лишь бы меня не трогали и дали поспать ещё пару часиков. Так не хочется открывать глаза и идти что-то делать, с кем-то общаться. Думаю, ничего страшного не произойдёт, если я выползу из своего укрытия ближе к вечеру или… завтра. Может, послезавтра. Это уже как пойдёт дальше.

Тимофей

Лена запрыгивает на спину Арса с громким боевым кличем и пришпоривает его, как лошадь. Друг закатывает глаза, но тем не менее подхватывает женские ноги, чтобы кое-кто случайно не свалился, и исполняет девчоночью прихоть — послушно носится вокруг дивана под дружеское улюлюканье.

— Я тоже хочу, — заявляет Геля и выбирает себе в извозчики Олега.

Ковальчук, хохоча, с лёгкостью закидывает девушку себе на спину, и теперь у нас начинаются сумасшедшие гонки. Даже Серёга со своей невестой принимает в этом участие. Одной гостиной дело не ограничивается — ребята носятся по всему первому этажу. Хорошо, хоть мозгов хватает по лестнице не бегать.

Ухожу на кухню, чтобы меня случайно не снесли и чтобы никто не оседлал. Вон, как Катя поглядывает. У плиты застаю Виталия, который варит кофе в турке.

— Где ты это достал? — спрашиваю у него, сев за стол.

— С собой привёз, — пожимает он плечами. — Будешь?

— Давай, — соглашаюсь и, получив свою порцию и отпив из кружки, удивляюсь ещё больше. — Не знал, что чоповцы умеют кофе варить.

— Не знал, что юристы разбираются в кофе.

Одновременно усмехаемся и пьём горячий напиток. Так проходит несколько минут. Слышны только топот да крики друзей. Интересно, что сейчас Яна делает? Утром я не застал её на кухне, хотя очень хотел. Даже специально пораньше встал. Я понял, как мне с ней себя вести, чтобы она не испытывала ко мне негативных эмоций и больше не сторонилась. По крайней мере, вчера эта тактика хорошо сработала. Девушка расслабилась со мной. И я очень надеюсь, что мне не показалось. Сделаю всё и даже больше, чтобы она начала мне доверять и больше не сомневалась во мне. Её слёзы пару дней назад выбили меня из колеи, я растерялся.

— Что у тебя к Яне?

Чуть не давлюсь от неожиданного грозного вопроса. Перевожу взгляд на парня, который не выглядит так, что спрашивает из праздного любопытства. Смотри серьёзно, будто сканирует и выворачивает все мои внутренности включая потайные мысли и желания. Напрягаюсь. И у него какие-то виды на мою Яну? Вроде не замечал никаких поползновений от него за эти дни.

— А что у меня с ней? — осторожно прощупываю почву.

— Дураком не прикидывайся, — грубо обрывает меня. — Если ничего серьёзного, если ты решил с ней поиграть, то даже не думай к ней подходить, — вот это заявление. Удивлённо вскидываю брови и откидываюсь на спинку стула. — Мы не дадим её в обиду. Я хочу, чтобы ты понимал это, друг.

— А…

— Она мне нравится, — правильно понимает меня Виталя. — Как человек, как друг. На этот счёт можешь не переживать, но это не значит, что других нет. Ты должен понимать, что с такими девушками, как Яна, не играют — их берегут. Мы не вмешиваемся только потому, что она попросила, а ещё потому, что наблюдаем за вами. Внимательно следим.

— Я тебя понял, — серьёзно отвечаю ему, одним махом допиваю кофе и выхожу из кухни.

В доме становится тихо, зато на улице звучат голоса и смех — ребята додумались переместиться туда. Поднимаюсь наверх и, дойдя до нужной двери, застываю в нерешительности. Выдыхаю и негромко стучу, но ответа не следует. Тогда приоткрываю дверь и заглядываю в комнату. Яна безмятежно спит. Её волосы разметены по подушке, нога обнимает одеяло. Появляется желание стать этим одеялом. Прикрыв за собой дверь, дохожу до неё — ничего не могу с собой поделать. Коротенькие шорты почти ничего не прикрывают, хорошо хоть в спальне тепло. Сглатываю, рассматривая такую беззащитную девушку, но такую родную. Не могу удержаться — невесомо глажу её по щеке.

Яна открывает глаза.

— Привет, — тихо произношу, затаив дыхание.

Она молчит. Хмурится, словно пытается что-то понять.

— Что ты тут делаешь? — притягательно хриплым ото сна голосом спрашивает Лучик и садится, укутавшись в одеяло почти с головой.

— Ты всё не спускалась, — решаю сказать правду. Всё же ничего предосудительного в этом нет. — Я забеспокоился и решил тебя проведать. Ты как себя чувствуешь?

— Нормально, — она настороженно на меня поглядывает.

Неловкость виснет в воздухе. Я не знаю, что ещё сказать — просто любуюсь такой домашней Яной, что сердце сладостно сжимается. Девушка тоже ничего не говорит и ничего не делает.

— Ты пропустила обед, — наконец нарушаю тишину я. — Что хочешь поесть? Там Виталя кофе сварил, а Катя крабовый салат приготовила с рисом. Ян…

— Салат подойдёт, — словно приходит в себя. — А от кофе откажусь. Ты можешь выйти? Я хочу переодеться. Скоро спущусь.

Хочу ответить, что всё я видел там, но не говорю этого, прекрасно понимая, что всё испорчу этими неосторожными словами, и тогда придётся начинать заново. Оставляю Яну одну и возвращаюсь на кухню, чтобы подготовить всё необходимое к её приходу.

Глава 12

Яна

За Тимофеем закрывается дверь.

Что это сейчас было?

Я понимаю, что ничего не понимаю. Он смотрел на меня с такой нежностью, что мне с трудом удалось побороть желание броситься к нему на шею. Очень сложно противостоять его обаянию, тем более, если чувства до сих пор живут во мне.

Может нам и вправду попробовать снова?

Нет.

Трясу головой. Лучше не рисковать. Я не уверена, что выдержу нового разрыва с ним, если такое приключится.

Широко зеваю и, наконец, иду умываться.

Дверь за моей спиной с громким хлопком закрывается, и я тут же оседаю на пол от сильнейшей душевной боли. В груди всё сжимается, а из глаз новым потоком льются слёзы. Полчаса назад я увидела парня с красивым букетом алых роз. Мне будто под дых дали. Остановившись, я вовсе глаза смотрела, как он кладёт на заднее сидение цветы, а потом садится за руль дорогой иномарки и уезжает. Прохожие оборачивались на меня — я так и стояла посередине дороги, мешая людям, пока какая-то женщина не поинтересовалась, что со мной, после чего я заметила, что плакала и почти бегом бросилась домой.

Не знаю сколько провожу в таком состоянии — всё сливается воедино. С превеликим трудом поднимаюсь, стягиваю с себя обувь и верхнюю одежду, медленно переставляя ноги, бреду в ванную, чтобы умыться прохладной водой. На автомате разогреваю себе еды, хотя есть не хочется от слова «совсем». Но я всё же заставляю себя проглотить всё, ведь обещала бабуле, что не буду вредить своему здоровью.

Трясущимися руками мою посуду. Потом включаю первый попавшийся сериал про любовь и заваливаюсь на диван, укутавшись в плед. Слёзы всё стекают и стекают по щекам, я даже их больше не стираю. А смысл? Всё равно мокро. Громкие всхлипы оглашают квартиру, иногда переходят в скулёж. Мне так плохо, так плохо. Когда же это закончится? Я не хочу чувствовать эту боль. За что мне такое? Что я сделала, что сначала родители меня покидают, а потом и любимый парень, которому на меня плевать.

Незаметно для себя проваливаюсь в тревожный сон.

Усилием воли выныриваю из воспоминаний, которые очень вовремя напоминают мне, чем обошлась моя прошлая любовь. Пусть и к тому же парню.

Может, если я ему подыграю, то он потеряет ко мне интерес. Я же могу с ним нормально общаться, как с Колей, Арсом, Олегом и остальными. Да, он — моя первая любовь, но я же взрослый разумный человек, который может контролировать свою жизнь. А когда Тимофей расслабится, я снова исчезну из его жизни, а друзей попрошу не выдавать мой адрес и никак не содействовать нашим с ним «случайным» встречам.

— Как же тяжело, — вздыхаю и посылаю своему отражению в зеркале ванной комнаты печальную улыбку.

Надеваю тёплое вязаное платье, убираю часть волос в хвост и спускаюсь к ребятам. Я как раз оказываюсь на последней ступени, когда они заваливаются в дом. Только сначала кажется, что к нам пожаловали снежные люди. Ближе ко мне оказывается Оля. Она первая избавляется от верхней одежды, сняв шапку, приглаживает взъерошенные волосы, подстриженные под мальчика.

— Как дела, Янка? — весело подмигивает мне и проходит в гостиную. — Сегодня ты разоспалась.

— Сама от себя такого не ожидала, — отвечаю я, следуя за ней. — А вы откуда такие снежные?

— Ездовые гонки устроили, — сказав это, вдруг начинает хохотать.

— Какие-какие? — удивлённо переспрашиваю.

— Ездовые, — любезно повторяет Олег, следующий за нами на кухню, где уже вовсю хозяйничает девушка, потеснив Тимофея.

— Ездовые? — всё-ещё жутко туплю я. Видимо ещё ото сна не отошла. — А… — обвожу их растерянным взглядом и сажусь на стул, который галантно отодвигает Тим, но я не обращаю на его действие внимание, занятая обмозговыванием полученной информации. — А где вы… животных взяли?

Ребята переглядываются и прыскают со смеху, чем ещё сильнее озадачивают меня. Чувствую себя круглой дурой и уже подумываю обидеться, как передо мной опускается тарелка, наполненная гречкой с тушёнкой. Рядом с ней появляется салат из свежих овощей и дымящаяся кружка чая. Поднимаю взгляд на Тимофея, который светло мне улыбается. Моё сердечко ёкает. Ох же ш. Тихо благодарю, опустив глаза, и принимаюсь за еду, пока остальные пытаются успокоиться и наконец объяснить мне всё по-человечески.

Но пока они приходят в себя, на кухню влетает с боевым кличем Ленка. Верхом на Арсении. Теперь и я присоединяюсь к остальным, вновь покатившимся со смеху. Забавный вид у этой парочки. Как только подруга его заставила? И это ещё не всё! Через пару минут точно также в проёме появляются Серёжа и Катя, вызвав очередной приступ хохота. Не знаю, как у других, но у меня уже живот и щёки болят, а остановиться никак не получается.

— Народ, у нас провизия заканчивается. Надо в город смотаться, — говорит Катюшка, когда все более-менее приходят в себя и даже могут поесть. — Кто поедет?

— У меня машины нет, да и рисовать я буду сейчас, — первая открещиваюсь от предложения. — Пусть тот, кто на своей машине сюда приехал, выбирает себе попутчика и едет.

Наступает тишина. Все поглядывают друг на друга — никому не хочется покидать уютный мирок, к которому привыкли за эти дни, и возвращаться, пусть и ненадолго, в каменные джунгли, какими бы они не были красивыми и практичными.

Так бы всё и продолжалось, если бы Геле не позвонили. Она ненадолго уходит. Из другой комнаты отдалённо слышно, как подруга с кем-то ругается. Потом ненадолго замолкает, видимо выслушивает собеседника, и возвращается к нам злая, как тысяча чертей, у которых уволокли прямо из-под носа добычу.

— Я поеду, — хмуро сообщает нам и бросает телефон на столешницу. — Начальнику приспичило принять участие в форуме, для которого нужны интересные работы. Мне приказано явиться в офис и выдать их, ведь никто не может «разобраться в этом чёртовом хаусе», что я устроила на своём рабочем столе, — явно передразнивает своего начальника. — Зачем они только полезли туда. Уверена, после них неделю придётся всё прибирать и возвращать на свои места. Сволочи! Я же в отпуске!

Наливает воды в стакан, выпивает её без остатка и выходит из кухни, позабыв про телефон.

— Тогда я с ней поеду, — решает Катя и забирает смартфон подруги.

— Я с вами, — тут же вызывается Олег, никого не удивив.

— Думаешь, без тебя мы заблудимся в супермаркете? — с иронией спрашивает девушка.

— Не заблудитесь, — произносит Виталя, подпирающий дверной косяк всё это время. — Но пакеты тяжёлые мы вам не дадим таскать.

Спорить больше никто не стал.

Я ухожу к себе и приступаю к творчеству, не забыв надеть наушники. Снова погружаюсь в процесс так, что не замечаю ничего вокруг. И как оказывается зря — через несколько часов ощущаю, что на меня кто-то пристально смотрит. Отрываюсь от планшета, на котором красуется почти законченная обнимающаяся парочка, и натыкаюсь на серые глаза. Дёргаюсь от неожиданности. Тимофей наглым образом валяется на кровати и, судя по смятому покрывалу и сонному виду парня, он тут давно.

— Ты что тут делаешь? — почему-то тихо спрашиваю у него.

— Отдыхаю, — следует лаконичный ответ.

— Других мест больше нет? — чуть склоняю голову на бок. — Кроме как моей постели.

— Я что поделаю, если ты тут находишься? — пожимает плечами и подпирает голову согнутой в локте рукой, перевернувшись с живота на бок. — Я же тебе не мешаю, — спешит добавить на мой прищуренный взгляд. — Просто хочу побыть рядом.

Пару секунд смотрю на него с предупреждением, а потом возвращаюсь к арту. Но всё равно чувствую его внимание на себе и никак не могу сконцентрироваться. Прикрываю глаза и беру в руки телефон, чтобы включить другой плейлист. Вдруг поможет?

Но нет.

Тогда решаю немного размять затёкшие мышцы. Напрочь игнорирую пристальный взгляд, растягиваю руки, спину, ноги. На них долго задерживаюсь, а когда поднимаю корпус, натыкаюсь на потемневшие глаза рядом с собой. Дёргаю бровью, как бы говоря «что такое, милый?».

— Я могу тебе массаж сделать, — предлагает хриплым голосом он и сглатывает.

Скептически смотрю на него. Массаж? Ну- ну. Знаю я его массаж и что после него следует. Выхожу из комнаты, спускаюсь в кухню, чтобы налить воды, перевести дух от игры, которую зачем-то я затеяла, и взять перекус наверх. Уже поднимаясь, замечаю необычную тишину в доме. Геля, Катя, Олег и Виталий уже уехали и, наверное, приедут только завтра, потому что Ангелине надо будет разобраться со своим шефом, при этом умудриться не потерять работу. Неплохую, к слову.

— А где все? — спрашиваю Тима, войдя в спальню. — Почему так тихо?

Парень отрывается от моего планшета. Первым порывом было вырвать гаджет из наглых рук, но это детское поведение, поэтому так делать не буду. Пусть смотрит — мне не жалко. Ожидая ответа, прохожу вглубь и ставлю на подоконник кружку и тарелку с оливье. Также я умудрилась притащить сюда миску с маринованными корнишонами, которые случайно обнаружила на нижней полке холодильника, удивившись, как до них ещё никто не добрался. Поэтому быстро их сцапала, пока они ещё имеются. Надо бы девчонкам написать, чтобы ещё прикупили.

— На горы ушли, — отвечает Тимофей и ложится обратно на кровать. На мою подушку. С моим планшетом в руках. — Все, — многозначительно молчит, а потом добавляет, будто я не понимаю. — Мы здесь одни.

— Понятно, — равнодушно роняю. Подхожу к кровати и вытягиваю руку, требуя вернуть мою вещь, раз из комнаты кое-кто не желает уходить. — Отдай. Пожалуйста.

— А что мне за это будет? — лукаво улыбается тот.

— Продолжишь жить целым и невредимым, — язвительно отзываюсь и требовательно трясу ладонью.

— Так не интересно, — наигранно обижается Кутузов, оправдывая фамилию известного полководца своей хитростью и умением вывернуть всё в свою пользу. Остаётся только понять, что именно он задумал, чтобы суметь обставить его.

Прищуриваюсь. Тимофей, отложив планшет в сторону подальше от меня, поднимает руки в знак поражения, вызывая у меня лёгкую ухмылку, которая в следующее мгновение исчезает с моего лица — Тим резко дёргает меня за ладонь, роняет на себя и обвивает наглыми ручищами так, что не выпутаться.

— И что ты делаешь? — устало спрашиваю у него, поставив подбородок на мужскую грудь и посмотрев в серые глаза с лёгкой укоризной. — Детский сад какой-то. Я же тебе…

— Да-да, — перебивает меня, закатывая глаза. — Говорила, что между нами больше ничего нет и не будет, поэтому мне нужно прекратить. Я помню, — издаю смешок, которым показываю, что не верю ему. — Тебе сложно что ли со мной под боком находиться? Ты же так сидишь со своим Колей и тебя ничего не смущает. Почему со мной не можешь? Тем более, что кровать удобная. Надо хоть иногда менять местоположение. Не всё же в кресле сидеть.

— Ладно-ладно, — прерываю поток возмущения. — Если пообещаешь руки не распускать, так уж и быть, побуду с тобой под боком.

— Обещаю, — чуть помолчав, говорит парень и разжимает объятия, из которых неожиданно жалко выбираться.

— И не мешаешь мне.

— Буду, как мышь.

— Посмотрим, — перекатываюсь в бок, сажусь и, приняв планшет из мужских рук, продолжаю творить.

Наушники тоже надеваю, а то кое-кто сопит мне прямо в ухо, наблюдая за процессом через плечо. Мне всё же удаётся вновь углубиться в себя, позабыв обо всём и всех, включая мужчину рядом с собой.

Как-то слишком быстро я сдалась. Ух, глупое сердце, на что ты меня толкаешь? Я же, проснувшись, решила всё, так что ты портишь мой настрой? И так нелегко.

Внезапно чувствую тяжесть на животе. Переведя удивлённый взгляд на него, вижу, что это Тимофей. Уместив свою голову на мне и перекинув руку через меня, он мирно спит. Такой милый. Залипаю на его умиротворённом лице, на которое падают тени от фонарей, зажёгшихся на улице, свет которых проходит через не зашторенное окно. Чёрные ресницы иногда трепещут. Вздыхаю и откладываю планшет. Жалко его будить всё-таки.

Вот же гад! Даже спящим не даёт покоя.

Незаметно для себя тоже засыпаю, а просыпаюсь с первыми лучами солнца, что так нагло вламываются в спальню через окно, которое так никто и не зашторил. Открыв глаза, обнаруживаю себя в жарком коконе из мужских рук. Голова моя покоится на крепкой груди, а рука обнимает парня за талию. Зажмуриваюсь, надеясь, что мне это только снится.

Но нет.

Ла-а-адно.

Судя по мерно вздымающейся грудной клетки под моей щекой, Тимофей ещё спит. Значит, надо как можно аккуратнее выбраться из постели, привести себя в порядок, сесть в кресло за работу и сделать вид, что ничего не произошло, когда он проснётся. План отличный, да только у него есть один небольшой такой изъян — только я поднимаю голову, как натыкаюсь на насмешливый взгляд, говорящий, что ничего у меня уже не получится.

Меряемся взглядами. Чувствую, как краска заполняет моё лицо.

— Проснулся? — хриплым ото сна голосом спрашиваю у Тимофея. — Тогда можешь уже покинуть спальню.

— А как же утренний поцелуй, Лучик? — с нежностью глядя, шепчет он.

— Обойдёшься, — показываю всё равнодушие, на которое способны мои актёрские навыки. А те не отличаются большим успехом. К сожалению.

— Жестокая ты женщина.

— Какая есть.

Приподнимаюсь на локте, но далеко отодвинуться мне не дают сильные руки, притянувшие обратно к мужскому телу.

Глава 13

С большим трудом мне удаётся вытолкнуть наглеца, при этом не показать своё смущение и досаду, что так получилось. Его смех до сих пор стоит в ушах. Ещё и Ленка со своим Арсом подливает масло в огонь. Нет, оба ничего не говорят, но кидают на нас такие взгляды, что хочется провалиться сквозь землю. Хотя ничего ведь страшного и не произошло. Подумаешь проспали всю ночь в одной постели. Мы же взрослые люди, да и не в первые нам с ним. Что тут такого? Но всё же неловко. Очень.

А уж когда Арсений начинает жаловаться, что его бедного потеснили. Ленка, как увидела наши «сладкие объятия», так и прискакала к парню. Сначала возбуждённым шёпотом рассказывала об уведенном, а потом заявила, что не собирается портить «нашу идиллию», поэтому будет спать с Арсом в комнате. Хотя она вполне могла заночевать и в комнате девочек — их всё равно не было. Но не сказать, что Загорский был недоволен новым соседом. Вон как по-дурацки лыбится, когда смотрит на Ленку.

Спустившиеся Оля и Серёжа зовут нас всех на лыжах кататься, будто ничего не знают. Может так оно и есть? Какое им дело до других, когда у них свадьба через полгода. Я с радостью принимаю приглашение, скрываюсь в спальне, в один миг переодеваюсь в тёплую одежду и первой оказываюсь на улице. Пока остальные собираются, прогуливаюсь по небольшой территории дома, любуясь зимним пейзажем.

— А Коля где? — спрашиваю Арсения, когда почти все в сборе.

— В комнате, — пожимает тот плечами. — Кажется, заболел.

— Заболел?

Возвращаюсь в дом, не обращая внимание на недовольное бурчание Тимофея. После стука вхожу в комнату парней. Она больше нашей, но с двумя кроватями по обе стороны от окна, наполовину зашторенного. Коля, кажется, спит, укрывшись одеялом с головой. Аккуратно подхожу ближе и чуть отгибаю его, чтобы друг не задохнулся случайно. Рассматриваю расслабленное лицо, волей-неволей сравниваю его с Тимом, когда тот также мирно спал совсем недавно. К сожалению, спящий Коля не вызывает во мне тех эмоций и чувств, что один наглец.

— Яна? — сонно спрашивает парень, чуть приоткрыв глаза.

— Как ты? — немного обеспокоенно спрашиваю у него и прикладываю ладонь ко лбу, а затем и губы, которые более чувствительны. — Вроде температуры нет. Арс сказал, что ты заболел.

— Немного если, — слабо улыбается Коля, не комментируя моё действие. — Вчера видимо перекатался на холоде, сегодня слабость, спать тянет постоянно, но ничего не болит.

— Мы собрались кататься, — жую губу. — Может с тобой остаться?

— Не стоит, Яна, — кладёт широкую ладонь мне на щёку и чуть поглаживает её большим пальцем. — Я в порядке. Посплю, и вообще всё станет замечательно. Иди отдыхай и не переживай за меня. Тем более у тебя там поклонник места себе сейчас по-любому не находит. Сейчас изведётся весь от ревности, — говорит это с самым серьёзным видом, а в глазах смешинки.

— Ну тебя, — встаю с корточек. — Точно надо поспать, а то шуточки совсем несмешные у тебя. Смотри у меня тут, — показываю кулак и ухожу.

В этот раз приходится отстоять небольшую очередь, чтобы получить инвентарь. Народу полно. Да и понятно почему — выходной день же, и все, кто работает даже в новогодние выходные, только сейчас смогли приехать. Быстро занимаю освободившее место на скамейке и с пыхтением надеваю эти адовы ботинки. С одним справляюсь относительно быстро, а с другим приходится попотеть. Притом попотеть в прямом смысле — я всё вспрела. Надеть-то надеваю, а вот застёгиваться нормально ни тот, ни другой не желает. Сил не хватает.

— Серёжа, — зову друга, который как раз рядом и как раз свободен. — Помоги, а?

— Что, силёнок не хватает? — по-доброму усмехается он и, подойдя, садится на корточки.

— Вот если ты сейчас скажешь, что я каши мало ем, — с улыбкой говорю я, наблюдая, как ловко Серёжа справляется с застёжками. — То я назову тебя старым.

— Ладно, не буду, — тут же отзывается с таким видом, что становится понятно, что именно это он и хотел сказать. — Готово! Принимай работу, молодуха.

— Спасибо, — в благодарность чмокаю друга в щёку без задней мысли.

— Ох, не делала бы ты этого, подруга, — говорит подошедшая к нам Оля, держащая свою пару лыж. — На глазах у Тима. Мне жених живой нужен и желательно здоровый.

— Да он вроде жив, — улыбаюсь и нахожу взглядом недовольного Тимофея, подмигиваю ему, не сдержавшись, и смотрю на друзей. — Или ты притворяешься, а сам давно покойничек? — в притворном ужасе округляю глаза, и мы втроём взрываемся смехом, привлекая к себе внимание.

Выйдя на улицу, снова отрываюсь от друзей и иду к учебке, с которой сроднилась. Пока медленно ползу вверх, разглядываю людей. Такие разные, но увлечены одним делом. Улыбаются, получая удовольствие от своего занятия. Глядя на них, тоже хочется расплыться в счастливой улыбке.

— Эй! Куда?! — возмущаюсь, когда меня вдруг бесцеремонно утаскивают к следующему подъёмнику, ведущему ещё выше. — Тимофей, что за дела? Я же боюсь.

— Тебе нечего бояться, я буду рядом, — задорно произносит и продолжает утягивать меня вперёд.

— Я на такое не подписывалась.

— Хорошо, — вдруг останавливается он и поворачивается ко мне лицом. — Поцелуешь меня, и тогда можешь весь день ползать по этой трассе, — кивает мне за спину и многозначительно добавляет. — Сама поцелуешь.

Хмурюсь, глядя в его смеющиеся глаза. Ведь издевается гад такой, точно издевается.

— Ладно, чёрт с тобой, — решаю я и уже сама двигаюсь к несчастному подъёмнику. Скачусь один раз, лишь бы этот, который шантажист наглющий, от меня отстал, хотя в это не очень-то и верится.

— Трусиха, — слышится насмешливое.

— Я, между прочим, сама на гору забираюсь, чтобы скатиться по ней, уничтожив все нервы, — возмущённо говорю, повернув голову, чтобы увидеть парня. — И всё по твоей вине.

— Я предлагал тебе другой вариант, — тянет он и с лёгкостью обгоняет меня.

Не отвечаю, закатив глаза.

У меня ноги устают, пока нас поднимают на крутую гору, ещё близкое соседство с Тимом нервирует. Точнее его не умолкающий ни на секунду рот, из которого вылетают различные шутки, порядком поднадоев мне. Хотя некоторые из них, надо отдать должное, вполне себе смешные. Слезаю с подъёмника и чуть не качусь обратно по той же дороге, упав, но Тимофей, к счастью, успевает меня поймать и оттащить в сторону. Бессовестно при этом ржёт. Ну да ладно, прощаю — всё-таки спас меня как-никак. Благородно пропускаю его новую порцию шуток и оглядываюсь, примеряясь, куда безопаснее и не так страшно двинуться.

— Давай туда, — указывает на небольшую дорожку между деревьями парень, успокоившись и взяв себя в руки.

Скептически смотрю в том направлении, но всё же следую за своим мужчиной, положившись на него. Немного набираю на ней скорость. Пока ничего страшного не происходит. Тимофей впереди — показывает дорогу, то и дело оглядываясь и проверяя меня. Вскоре деревья расступаются, мы попадаем на широкую трассу. Слева от нас скатываются лыжники и сноубордисты — видимо, к одной трассе ведут две дороги, и мы едем по менее популярной и более спокойной, поскольку вторая выше и имеет снежные трамплины.

Успокаиваюсь, и как оказывается, рано. Мы подъезжаем к небольшому повороту, после которого следует резкий спуск.

— Кутузов, я тебя убью, — не сдержавшись, говорю я и внутренне сжимаюсь, представляя, что меня ждёт дальше.

— Да ладно тебе, — отмахивается Тимофей. — Я же рядом, — в который раз напоминает и первым срывается вниз.

— Это так ты рядом? — нервно хмыкаю я, обращаясь к его спине, видимо.

Отъезжаю в сторону, чтобы никому не мешать, пока набираюсь духу. Закрыв глаза, считаю до десяти и взвизгиваю от испуга, когда слышу рядом с собой незнакомый голос, принадлежащий мужчине. Очень симпатичному мужчине. Невысокий, кажется, с меня ростом, в ярко-оранжевом костюме, который, уверена, выделяется даже ночью. Аккуратная борода придаёт ему статуса и важности, серьёзности что ли.

— Проблемы? — а какая улыбка. Точно стоматологам кучу денег отдал.

— Ну, — мнусь я. — Немного. Меня затащили наверх, а я, стыдно признаться, боюсь.

— Тогда я просто обязан помочь, — протягивает руку. — Будем знакомы, я — Марк. Давай сразу перейдём на «ты»?

— Давай, — пожимаю его ладонь. — Яна.

— Приятно познакомиться, — говорит Марк. — Ну что, Яна, погнали? Не бойся, я поеду за тобой.

— Эм, ладно.

Не сказать, что он вызывает у меня доверие, но зато будет кому в скорую звонить, если я грохнусь неудачно. Спуск не отражается в мозгу — так адреналин зашкаливает. Я только и делаю, что резко меняю направление движения. Облегчённо выдыхаю, когда совсем близко оказываюсь от моей любимой учебки. Еду по ней и расслабляюсь только сейчас, напрочь позабыв о новом знакомом, а он обо мне нет. К сожалению.

— А ты неплохо смотрелась, — говорит Марк, остановившись рядом.

— Спасибо, — не знаю, что ещё ответить. Все мои силы ушли на этот спуск, поэтому сейчас не хочется ни с кем общаться, тем более со всякими незнакомцами. Но я не знаю, как ему об этом мягко намекнуть, чтобы ненароком не обидеть. Хотя какая разница, что он почувствует? Не близкий же мне человек.

Меня спасает какая-то девушка в клетчатом болоневом костюме. Она, проезжая мимо, вдруг останавливается, внимательно рассматривает мужчину и подъезжает к нам. Может знакомого увидела? Сейчас они сцепятся языками, а я под шумок уеду. Девушка убирает очки на шлем, ехидно щурится. После её действия из-под шлема появляется рыжая прядка волос.

— Какая встреча, — тянет она, а потом обращается ко мне. — Не советую с ним общаться. У него слишком древнее представление об отношении к женщинам. Получит от вас, что хочет, а потом начнёт оскорблять. Хотя меня начал, когда не добился, чего хотел, — делает задумчивый вид.

Перевожу взгляд на нового знакомого и вижу, как он злится, хоть и пытается не показать вида. Значит, рыжеволосая правду говорит. Стал бы он так реагировать в ином случае?

Только Марк открывает рот, как рядом тормозит мужчина, стягивает очки и, приобняв девушку собственническим жестом, окидывает моего неожиданного спутника презрительным взглядом.

— Опять ты, — говорит он с омерзением, будто слизняка видит перед собой. — Рыжуля, как ты его притягиваешь к себе постоянно?

— Я всего лишь девушку решила оградить от ненужного знакомства, — закатывает та глаза, прильнув к нему.

— Шли бы вы, — Марк из последних сил сдерживается, что видно невооружённым взглядом. — Отсюда и не мешали бы нормальным людям общаться.

— Так мы и не мешаем, — вскидывает бровь рыжуля. — Сейчас спасём нормального, — делает акцент на этом слове. — Человека от тебя и поедем дальше наслаждаться жизнью, которая у нас в отличии от некоторых наполнена мирской радостью, не связанной с толщиной кошелька.

— Слышь ты, курица, — опа, у него всё-таки сдают нервы. Нет, такой персонаж мне определенно не нужен, даже на расстоянии километра.

Тут второй мужчина хватает Марка за грудки и угрожающе заносит кулак.

— Следи за языком, — зло цедит он.

— Андрей, отпусти его, — рыжеволосая хватается за локоть своего парня и пытается оттащить его. — Он один раз уже получил, не стоит больше об него руки пачкать. Ну, Андрей. А если Лёша увидит?

Упоминание неведомого Лёши приводит Андрея в себя. Он разжимает руки и позволяет девушке, имя которой мне до сих пор неизвестно, увести себя подальше. Хочу последовать за ними, как меня окропляет снегом от резкого торможения.

— Да прекратишь ты уже так делать или нет? — ворчу, инстинктивно зажмурившись.

Глава 14

Но Тимофей мне не отвечает, сверлит Марка недобрым взглядом. А тот, в свою очередь, не может промолчать — видимо напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. По-другому не объяснить, почему он всё-ещё тут и пытается качать права. Если бы на меня смотрели свирепым взглядом два мужика, не обделённых силой, то я бы уже давно смотала удочки куда подальше.

— Яна, так это и есть тот идиот, который бросил тебя наверху? — обращается ко мне и тянет руки в мою сторону. Недоумённо смотрю на них, потом на их обладателя, а следом перевожу растерянный взгляд на Тима, звереющего прямо-таки на глазах.

— Руки убрал, — тихим голосом, сквозящим угрозой на несколько километров вокруг нас, говорит Кутузов.

— С чего это? — тут же вскидывается Марк и сам выкапывает себе могилу. — Мы с Яночкой планировали уединиться. Так что, парень, можешь быть свободным.

— Яна, это кто? — спрашивает Тимофей, не сводя с мужчины взгляд.

— Марк, — мямлю я, не знаю, как выбраться из этой ситуации с минимальными потерями. — Он помог мне спуститься вниз. Ты же уехал.

— Да, — важно выпячивает грудь новый знакомый и с таким самодовольством глядит на моего мужчину, что руки чешутся врезать по его холёной физиономии. — Хорошо, что на свете столько идиотов. На их фоне я выгляжу героем и могу спокойно любую са… девушку завоевать, — сбоку слышится смешок, издевательский такой. — Почти всех, — уточняет, кинув недовольный взгляд в ту сторону.

— Яна, не слушайте его, — выступает девушка. — Он сейчас соловьём поёт, а потом из него такая грязь полезет. Даже мне дурно стало, когда такое со мной приключилось, а я, скажу вам, довольно крепкая девушка. Да, Андрей? — и легонько бьёт своего спутника под рёбра.

— Да, Ника, — чуть морщится он, видимо толстый слой одежды не сильно спас его. — Я не советую иметь с этим, — пренебрежительно кивает в сторону Марка, показательно не глядя на него. — Никаких дел. Особенно рабочих. Слишком уж он ненадёжный партнёр, — деланно грустно вздыхает и даже головой качает в знак расстройства, вызывая у меня и Ники улыбку.

В это время ко мне подъезжает Тимофей и требовательно тянет в сторону, подальше от Марка, который с каждым словом всё больше зеленеет от злости.

— Куда?! — орёт он и хватает меня за другую руку. — Она моя. Попользуюсь ей, а потом можешь забирать.

— О! Вот об этом я и говорила, — хмыкает Ника и язвит. — Годы идут, а малыш Маркуша так и не взрослеет.

— Слышь, кури… — начинает мужчина, потерявший всё своё обаяние, но натыкается на потемневший взгляд её спутника и благоразумно замолкает, зато перемещает своё внимание на нас с Тимом. — Яночка, — фальшиво улыбается мне. — Зачем тебе этот го… придурок, который тебя явно не ценит. Давай лучше ко мне. Я тебя подарками задарю. Чего не сможет сделать твой задохлик, у него же ни ума, ни…

Что там дальше за «ни», мы не узнаём. Тимофей дёргается с понятным желанием, но я опережаю его. Мой кулак встречается с носом Марка, из которого тут же хлынет кровь. Взвыв от боли, мужчина ругается на всю округу, знатно так всех поливая отборным матом, от которого уши в трубочку сворачиваются. Скулящему вою вторит громкий задорный хохот рыжеволосой. Андрей широко улыбается, обнимая её и прижимая к себе, чтобы та не упала от смеха.

— Второй раз по носу, — между приступами говорит Ника. — Да ещё и от девушки, — снова хохочет. — Ты невероятен, Марк. Так подставиться во второй раз. Или это не второй? Неужели, — распахивает в притворном ужасе глаза. — Ты этим промышляешь на постоянной основе? Это такой фетиш у тебя? Ты не переживай, Маркуша, может найдётся та, что оценит твоё… м-м-м, увлечение.

Тут уже и я не сдерживаю смеха, хотя до этого неплохо держалась, поджав губы.

— Что у вас тут происходит? — неожиданно рядом материализуется Ангелина. — О! — удивлённо разглядывает пострадавшего.

— Дура! — орёт Марк, держась за нос и недобро смотря на меня. — Ты мне нос сломала. А у меня завтра важные переговоры.

— Если бы хотела, то сломала бы, — пожимаю я плечами, ничуть не проникнувшись его проблемой. Сам виноват.

— Да ты хоть знаешь кто я такой?! Да я тебя засужу!

— Началось, — хором говорят Геля и Ника, даже глаза одновременно закатывают.

— Как в прошлый раз прошла проверка? — медовым голосом спрашивает Андрей. И звучит он так приторно-сладко, что становится плохо. Вон как краснеет мой новой знакомый. — Надеюсь, удачно? Могу ещё раз организовать. Мне не сложно, а для тебя полезно.

В ответ ему новый поток нецензурщины, от которой я, Ангелина и Ника морщимся, с неодобрением глядя на мужчину. Хотя сложно его таковым назвать — обиженный маленький малыш какой-то, а не представить сильного пола.

— Ну-ну, дорогой, — ласково произносит подруга, наконец сняв очки.

— Ты? — поражённо выдыхает тот, уставившись на неё во все глаза.

— Я, — подтверждает она и треплет его по щеке, повергая всех нас в шок.

— Вы знакомы? — спрашиваю у неё.

— Конечно, — фыркает Геля. — Это Марк Воронин, гендиректор транспортной компании, у которого не так давно я брала интервью.

— А, это тот олух, про которого ты рассказывала? — припоминаю я историю,произошедшую с подругой, когда её отправили от издательства, потому что больше никто не хотел связываться с Ворониным. А раз Астахова стажёр, то её и отправили, пригрозив, что, если не справится, её ждёт увольнение. Это они просто не знали Ангелину, которая любого могла достать, похлеще даже Ленки, если ей что-то надо.

— Именно, — довольно щурится, щёлкнув пальцами.

— Это я олух? — ярится Марк.

— Не я же, — Геля невозмутимо пожимает плечами. — Предлагаю перекусить. Вы с нами? — обращается к Нике и Андрею.

— Почему бы и нет, — соглашается рыжеволосая, переглянувшись со своим спутником.

— Эй, ты чего? — дёргаю Тимофея за рукав, пока мы, оставив позади истекающего кровью мужчину, движемся в сторону кафе.

— Не ожидал от тебя такого, — наконец говорит он, глядя на меня по-новому. — Больше так не делай.

— Почему?

— У тебя есть я для такого, — удивляет меня. — Не стоит вредить своим нежным ручкам, — и берёт мою ладонь в свою. Рассматривает покрасневшую кожу на костяшках. — Надо обработать.

— Да всё нормально, — отмахиваюсь я, сгорая от необъяснимого смущения, и пытаюсь вытянуть руку из цепкого захвата.

Занимаем большой стол в углу, делаем заказ. Теперь мы можем разглядеть друг друга получше. После снятия шлема, плечи Ники укрываются богатой копной рыжих волос. Когда же Андрей избавляется от своего, на него тут же начинает таращиться Тимофей. Мне даже приходится ткнуть его в бок, чтобы пришёл в себя и вспомнил правила приличия.

— Ты же Андрей Зверев? — спрашивает он с видом восторженного мальчишки. Зато теперь понятно его поведение. Тим любит хоккей чуть ли не с пелёнок, а сейчас видимо узнал хоккеиста.

— Он самый, — отвечает за него Ника, но потом наши парни заводят разговор, в которой мы, девушки, не вмешиваемся — сами болтаем на другие темы.

Оказывается, Вероника и Андрей женаты, приехали сюда с друзьями на два дня отдохнуть, пока в расписании матчей пауза. Ника подробнее рассказала о знакомстве Марка, потом Геля поведала её историю с ним. Мы неплохо так общаемся, даже о времени забываем. Расходимся только когда у девушки звонит телефон.

— Вася звонила, — прерывает она своего мужа. — Сказала, что Лёша раскапризничался и не успокаивается.

— Мы тогда пойдём, — встаёт Андрей, отвечает Тимофею на рукопожатие и прощается с нами, уводя жену за руку на выход.

Мы ещё немного сидим в тепле, ждём, когда Тим придёт в себя после встречи с известным хоккеистом. После такой встряски мне не хочется сегодня кататься, поэтому я сдаю инвентарь и возвращаюсь в дом, где стоит блаженная тишина. Первым делом захожу к Коле, проверяю его температуру, пока он спит. Завариваю лекарство и заставляю его выпить, пользуюсь сонным состоянием парня, который не любит употреблять медикаменты.

Пока никого нет, решаю принять ванну. Горячая вода распаривает кожу и выгоняет из меня всё скопившееся напряжение, расслабляет. Вяло вытираюсь полотенцем, разглядывая запотевшее зеркало. Надеваю домашнее платье и выхожу в коридор, где сталкиваюсь с Тимофеем. Ни слова не говоря, он хватает меня за руку и утаскивает в свою спальню, которую делит с Арсением. А мне настолько лень, что я послушно следую за ним, не возражая. Тим усаживает меня на кровать и ненадолго выходит из комнаты. Возвращается уже с небольшой коробкой, в которой находится всё необходимое для обработки ран.

Тимофей садится у моих ног на колени, берёт мою пострадавшую руку и бережно её обрабатывает. Такой заботливый. Пока не видит, я улыбаюсь, предаваясь тёплым воспоминаниям, связанными с нами прошлыми.

Глава 15

— Представляете! — залетает в гостиную взбудораженная Ленка после громкого хлопка входной двери. — Там посередине трассы стоял какой-то ненормальный с окровавленным носом! Явно неадекватный какой-то. Как его только в психушку не увезли? Стоял проклинал всех женщин и матерился, пока охрана его под рученьки не увела. А вы чего ржёте? — наконец замечает наши сдавленные смешки и прищуривается. — Ну-ка колитесь.

— Это наша Яна учудила, — говорит, давясь смехом, Геля.

— Что учудила? — в проёме показывается тёмная голова, принадлежащая Олегу.

Ангелина дожидается, когда все соберутся в гостиной, чтобы не повторять по нескольку раз, и, выдержав театральную паузу, рассказывает произошедшее в красках. После того, как подруга замолкает, все взгляды обращаются ко мне. Подавляющее большинство из них ошарашенные. Я же их игнорирую, помешивая ложкой чай, в котором давным-давно растворился сахар.

— Ну ты, Яна, даёшь, — первым отмирает Виталя и как-то чересчур восторженно на меня смотрит. По правде говоря, не он один.

Смущённая сбегаю под предлогом звонка. Бабуля отвечает почти сразу, и я тут же вываливаю ей события прошедшего дня. Она охает и ахает, где нужно, а потом хвалит меня. Как бы невзначай спрашивает о Тимофее, чем вводит меня в лёгкий ступор. До этого момента мы обходили в разговорах любое упоминание о нём.

— Да нормально, ба, — прочистив горло, говорю. — Такой же самоуверенный засранец. Ничего не изменилось.

— Так уж и ничего? — хитро уточняет она, читая меня, как открытую книгу. — А ты сама как? Только не вздумай увиливать! Ты меня прекрасно поняла, — тут же пресекает на корню все попытки съехать с неудобной темы.

— Ну-у-у.

— Ну.

— Ладно, — сдаюсь я. Прежде чем ответить, поднявшись с кровати, проверяю нет-ли лишних любопытных ушей, которые не должны услышать то, что для них не предназначено, и на всякий случай закрываю замок, отхожу к полюбившемуся креслу, понижаю голос. — Я его до сих пор люблю, — выкладываю всё как на духу, о всех своих чувствах и эмоциях, что я ощутила за последнюю неделю рядом с ним.

— И что собираешься делать? — серьёзным тоном спрашивает бабуля, внимательно выслушав меня.

— Как закончатся выходные здесь, поеду к тебе, а потом обратно в Питер, — пожимаю плечами, невидящим взглядом смотря в тёмное окно. — Постараюсь больше с ним не пересекаться.

— Уверена?

— Не очень, — честно отвечаю. — Но я боюсь ещё раз ему довериться, хоть он и ведёт себя сейчас ко мне по-другому. Несмотря на детские поступки будто повзрослел, так и хочется поддаться ему. Но я не могу ещё раз открыть для него сердце.

Воцаряется молчание. Каждая из нас задумывается, уходит в себя.

— Давай так, — мягко произносит бабуля. — Ты не предпринимай ничего серьёзного. Приедешь ко мне, спокойно всё обсудим. Вдвоём же легче будет. А сейчас просто наслаждайся всем, даже вниманием Тимофея, но не позволяй ничего из того, за что ты будешь себя корить. Хорошо?

— Хорошо, — с души словно камень упал.

Мы болтаем до прихода Ленки, после чего прощаемся и ложимся спать.

Встаю снова рано, с хорошим настроением. Тихонько напеваю, пока умываюсь, а потом спускаюсь на кухню, где застаю взъерошенного Тимофея у плиты. Заслышав мои шаги, он оборачивается с радостной улыбкой, и я прыскаю со смеху.

— Ты где это взял? — тыкаю на его фартук, исписанный в улыбающиеся цветы.

— Нравится? — лукаво щурится довольный, как объевшийся сметаны кот.

— Не то слово, — кое-как успокаиваюсь и, подойдя к нему почти вплотную, заглядываю через плечо на плиту. — Что готовишь? Ты вообще готовить умеешь? — скептически разглядываю куски хлеба на сковородке.

— Обижаешь.

— Ничуть, — парирую я. — Раньше ты не мог похвастаться этим навыком.

— Так то раньше было, теперь я другой, — в его словах явственно слышится подтекст.

— Вот и проверим, — отстраняюсь, заметив, что почти прижимаюсь к Тиму.

Пока он кашеварит, я завариваю нам чай, на всякий случай нарезаю колбасу, сыр, помидоры и огурцы. Когда всё готово, садимся за стол. Тимофей ставит передо мной тарелку с яичницей, в которую добавлен жаренный хлеб и зелень. Принюхиваюсь, подцепив кусочек вилкой. На вид и запах ничего так — аппетитненько.

— Вкусно, — прожевав, удивлённо говорю, и только после этого парень облегчённо выдыхает и сам принимается за еду.

Я знаю человека, который способен даже пельмени испортить, так что ничего предосудительного нет в моём недоверии к простой яичнице.

Как только мы заканчиваем с трапезой, на кухне появляется будущая чета Дубовых. При виде спокойных нас Оля и Серёжа переглядываются друг с другом и, как по команде, растягивают губы в хитрых улыбках. Сбегаю, оставляя Тимофея разбираться и с грязной посудой, и с этими двумя. В дверях своей спальни застаю мило воркующих Лену и Арса, которые при моём появлении быстро сворачивают разговор и делают вид, что случайно встретились. Я награждаю их снисходительным взглядом и оставляю в коридоре наедине, закрыв за собой дверь.

Сегодня я намерена весь день посвятить изучению всех тонкостей открытия продажи иллюстраций на заказ, а также создать портфолио и несколько заготовок на первые товары. После праздников хочу встретиться с Арсом и посоветоваться по договорам. Всё же полезно иметь в друзьях юриста. Арсений работает в какой-то корпорации заместителем начальника отдела, вроде бы. Правда, я не знаю какой у него профиль, на чём он специализируется, но, думаю, он мне в любом случае поможет — сам проконсультирует или отправить к толковому специалисту, которому доверяет.

Неплохо будет ещё договориться либо с Олегом, либо с Виталей о тренировках, а то, чувствую, цифры на весах после поездки к бабуле увеличатся, как и объёмы. К тому же, спорт улучшает работу мозга, да и здоровье в целом.

Включаю планшет и падаю на кровать. Лежу на животе, болтая ногами в воздухе, подпеваю певице и вырисовываю драконью морду. Даже бровью не веду, когда матрас рядом продавливается от наглого вторжения. Краем глаза замечаю, что Тимофей играет в игру на телефоне, какие-то стрелялки, и хмыкаю про себя. Мальчишка — в любом возрасте мальчишка. Внезапно из уха пропадает наушник, кидаю на счастливого парня недовольный взгляд, но позволяю слушать музыку вместе со мной.

Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не мешало.

Через пару часов Тимофей уходит, ничего не сказав, но минут через пятнадцать возвращается с подносом, полным еды.

— Тебе надо поесть, — строго говорит мне. — Здоровье нужно беречь.

— Хорошо, папочка, — покорно беру вилку в руку и тушуюсь из-за потемневшего взгляда серых глаз. Быстро запихиваю еду в рот, смотря в противоположную сторону, чтобы не видеть парня.

Съев всё до последней ложки, возвращаюсь к рисованию, пока Тим всё уносит на кухню.

Тимофей

— Дело сдвинулось с мёртвой точки? — останавливает меня хриплый голос, когда выхожу из кухни в гостиную.

Поворачиваюсь к парню с белёсым шрамом на щеке. Коля сидит у камина в кресле и читает какую-то книгу. Не знаю почему, но я не чувствую от него агрессии, хоть определённо вижу, что ему моя Яна небезразлична. Нет между нами духа соперничества, хотя по идее должен быть. Я не понимаю, что ждать от этого парня, а потому напрягаюсь.

Мы меряемся с Колей взглядами. Он больше ничего не говорит, я тоже молчу. Парень склоняет голову, кивает своим мыслям, будто увидел ровно то, что хотел, и вновь утыкается в книгу, потеряв ко мне интерес. Растерянный ещё немного стою, смотрю на него, а потом разворачиваюсь и возвращаюсь к Яне, которая, кажется, не против моего присутствия.

Ложусь рядом на спину и разглядываю её сосредоточенное выражение лица, пока она выводит что-то стилусом на планшете. Хмурится, когда не получается задуманное, и принимается исправлять неудачу. Такая красивая, невероятная. Как я мог её упустить тогда? Почему был таким дураком, эгоистом? Верно, Яна сказала, что я эгоист. Только теперь осознаю это и признаю, как бы сложно не было признаться самому себе. Может я не заслуживаю такой девушки, но не могу её теперь отпустить, когда вижу, что ничего между нами ещё не закончилось, что есть ещё шанс. Пусть малюсенький, но он есть, а это значит, что я должен сделать всё возможное и невозможное, чтобы стать достойным для Яны Милославской, чтобы она больше не сомневалась во мне, чтобы чувствовала себя со мной в безопасности и спокойствии. Мысль внезапно врывается в голову и кажется такой правильной и своевременной. Может быть, нужно было для нас это расставание? В первую очередь для меня, ведь, заполучив однажды чудесную девушку, я быстро перестал стараться для неё. А теперь, пройдя весь тот ужас, что был в моей жизни после расставания с ней, я действительно буду ценить её. Да и Яне наше расставание пошло на пользу несмотря на пережитую ею болью. Вряд ли она смогла бы заняться творчеством, если бы осталась со мной, ведь мы планировали совсем другую жизнь.

Может нам надо было пережить всё это, чтобы, обретя друг друга вновь, найти себя и осознать важность нашего единого существования?

С этими мыслями я засыпаю. Ничего не могу поделать, рядом с такой домашней Яной меня тянет если не в сон, то просто в бесцельное лежание в кровати. С ней так спокойно, уютно и кажется, что нет ничего такого, что я не смог бы сделать. Странное чувство, но правильное.

Просыпаюсь от лёгкого тычка в бок. Открываю глаза и первым делом вижу лицо любимой девушки.

— Тим, вставай, — она впервые обращается ко мне по имени с нашей встречи. — Ребята захотели устроить шашлык на улице. Они уже всё приготовили. Ждём только тебя. Даже Коля вышел, хотя я против этого, — вздыхает. — Ты пойдёшь или нет?

— За тобой — хоть на край света, — отвечаю и тянусь к ней за поцелуем, только Яна отстраняется, нахмурившись.

Через несколько минут выхожу на улицу следом за девушкой, которая похожа на капусту — так много одежды надела, да только не стала менее привлекательной от этого, даже наоборот. Ребята сидят вокруг высокого костра, который не только даёт тепло, но и свет. К сожалению, отсюда не очень хорошо видно звёзды из-за близкого расположения к горнолыжной базе, ярко освещённой. Олег и Коля как раз приносят дымящееся мясо, которое у них забирает Оля и раскладывает по тарелкам, а самую большую ставит на переносной стол, чтобы желающие добавки сами взяли сколько захотят.

— Вы готовы? — звонко спрашивает Геля, появляясь за спиной Олега с гитарой в руках.

— О, ты её всё-таки взяла, — оживляется Яна.

— Конечно. Как я могла её не взять? Что первым?

Тут наперебой идут предложения. Начинается даже спор, который быстро прерывает Серёжа, взяв на себя обязанности составления списка пожеланий. Я удивлённо наблюдаю, как Ангелина садится между Колей и Ленкой, перебирает струны, довольно улыбается и принимается извлекать из музыкального инструмента звуки. Потихоньку ей начинают подпевать остальные.

Краем уха слушаю дружное пение и наблюдаю за бликами от огня на лице Яны. Она такая расслабленная, умиротворённая, счастливая сейчас, что сложно не залюбоваться ею. Вон и Коля тоже залипает на ней. Его можно понять, я даже не злюсь. Ну почти.

Девушка чуть покачивается, негромко подпевая.

— Да-а, Тим, знатно ты влип, — тихий шёпот доносится до меня.

Мельком смотрю на севшую рядом со мной Ольгу и возвращаю внимание к Яне.

— Это так заметно?

— Только слепой не увидит, — по голосу слышу, что девушка улыбается. — Никогда не видела тебя таким… спокойным, даже расслабленным что ли. Я рада за тебя. Но знай, что подумаешь обидеть её, я не посмотрю, что мы друзья, так отделаю, что мама родная не узнает.

Из горла вырывается смешок.

— Ты не первая, кто мне угрожает, — сообщаю ей.

— Не сомневаюсь, — фыркает подруга. — За Яна тут каждый руки оторвёт её обидчику и не только руки. Она славная. Жаль, что из-за тебя столько натерпелась, — тычет мне в бок локтем. — Идиот ты, Кутузов, идиот. А если не завоюешь её доверие снова, то будешь двойным идиотом.

— О чём болтаете? — виснет на наших плечах Серый, незаметно подкравшись сзади. Когда успел-то? Вот только что сидел напротив, а теперь пытается придавить меня к земле.

— Твоя невеста угрожает меня отделать так, что мать родная не узнает, и обзывает идиотом, — тут же сдаю все карты я.

— И правильно делает, — ухмыляется друг и целует девушку в губы. — Умница моя.

Внезапно слуха касается знакомая мелодия, и я замираю, с жадностью считывая эмоции Яны. Она тоже застывает, потом переводит взгляд на меня и слабо улыбается. Геля играет песню, под которую мы танцевали наш первый медляк в школе. Столько воспоминаний сразу проносится перед глазами.

Звонкий девичий голос разносится в ночи. Надо признать, что Ангелина очень красиво поёт. Пересаживаюсь к Яне и обнимаю её за плечи одной рукой, а она не возражает. Чуть погодя кладёт голову на моё плечо, и у меня чуть башню не сносит от этого простого действия. Счастливее меня сейчас нет на свете никого.

Правда, не думаю, что девушка так быстро сдала свои бастионы. Всё же она сильно изменилась. Но как же хочется ошибаться, поэтому крепче прижимаю её к себе и наслаждаюсь каждой минутой, проведённой с ней, уже сейчас готовясь к будущим испытаниям, устроенным Яной.

Глава 16

Не знаю, что могло произойти за ночь, но факт остаётся фактом. Почти весь следующий день я наблюдаю, как моя Яна буквально-таки не отлипает от Коли. Он по-прежнему неважно себя чувствует, и действия девушки вполне можно понять. Она ухаживает за приболевшим другом. Но это дело можно переложить на кого-нибудь другого хотя бы ненадолго — всё же дом полный людей.

Мне никак не удаётся Яну выловить и продолжить приучать к своему присутствию в её жизни. Ну ничего, я могу и подождать немного. Пусть девочка отдохнёт. В конце концов никуда она от меня не денется. Я не позволю. Не после того, как почувствовал в ней отклик, чтобы девушка не говорила, как бы не убеждала меня, а главное себя, правда остаётся правдой.

— Ты её сейчас съешь, — хмыкает друг, которому очень весело за мной наблюдать. — Оставь её хоть ненадолго в покое.

— Да я уже…

— Что «уже»? — насмешливым тоном спрашивает Серый и даже с сочувствием смотрит каким-то. — Если ты её не лапаешь больше десяти часов, это не значит, что ты оставил её в покое. Яна целый день не знает куда от тебя спрятаться. От тебя и от твоего хищного взгляда. Даже Коляна пробрало. А он у нас парень спокойный и рассудительный, хоть иногда и дурак, — тихо с сожалением добавляет. — Хватит девчонку третировать. Она сюда в первую очередь отдыхать приехала, а не нервничать из-за некоторых альтернативно одарённых. И так вкалывает постоянно, как проклятая, почти не отдыхает, а тут ещё её бывший нарисовался и проходу не даёт.

— Да что не так? — пытаюсь возмутиться, да только меня игнорируют и продолжают отчитывать на правах лучшего друга.

— Нет, чтобы направить энергию в работу… Дай Янке отдохнуть, а то ходить тебе в ближайшем времени битым. Вот вроде умный мужик, но такой идиот. Знай я раньше, что между вами произошло, то самолично отгонял бы тебя от неё.

— Может хватит уже меня обзывать? Сам-то далеко ушёл? — и не даю ответить, задаю другой вопрос, взволновавший меня вдруг ни на шутку. — А кем она работает?

— Ногтевой феечкой, — влезает в наш разговор Ольга, выхватывая у своего жениха кружку с соком и отпивая из неё. — Не поздновато ты спохватился, друг мой? — включает в себе режим ехидны. — Или похоть, точнее страсть, так глаза застелила и мозги запудрила, что только сейчас соображалка включилась?

— Лучше поздно, чем никогда, — с умилением глядя на неё, отвечает Серый

— Ну да, ну да, — хмыкает подруга.

— Хорош издеваться, — бурчу я, когда мне надоедает наблюдать за их показным спектаклем после ещё нескольких красочных фраз в мою сторону. — Лучше помогите. Друзья вы мне или нет?

— Друзья-друзья, — заверяет меня девушка, лукаво улыбаясь, и ерошит свои короткие волосы одной рукой. — Но не только твои. Ты не забывай. А вообще, ты мальчик большой, сам разбирайся со своими отношениями. Мы же только проследим, чтобы Яна не пострадала.

Задыхаюсь от возмущения и уже хочу с этими двумя поспорить, как мой телефон взрывается мелодией. Глянув на экран, удивлённо приподнимаю брови и выхожу их комнаты, чтобы ответить человеку, звонок от которого никак не ожидал увидеть. Закрываюсь в спальне и только тогда отвечаю. За время, что я поднимался к себе, звонивший несколько раз набирал меня и набирал. Видать приключилось что-то.

— Алло, — отвечаю и готовлюсь услышать шквал негодования.

— Чем ты таким занят, что не можешь матери сразу ответить? — сердито произносят, как только слышат мой голос. — Я уже переживать начала.

— Вот давай без этого, — поморщившись, перебиваю её. — Давай сразу к делу. Что произошло?

— Почему сразу что-то должно произойти?

— Может, потому, что ты просто так никогда мне не звонишь? — справедливо замечаю я.

— Можно подумать, что ты мне просто так звонишь, — раздражается мама.

— Весь в тебя, — ухмыляюсь. — Правда здорово? Ты же этого и хотела.

Наступает тишина, за время которой я придумываю столько причин неожиданного внимания матери к своей скромной персоне.

— У меня проблемы в компании — наконец, признаётся мама. — Мне нужно, чтобы ты приехал и помог с документами и всей другой шелухой.

— У тебя же целый штат первоклассных юристов, которых ты каким-то неведомым образом вытащила из столицы в нашу деревню. Неужели они не могут разобраться со всем? А как же твоя служба безопасности? — не могу удержаться от шпилек.

— Я расширяю бизнес, — сухо говорит женщина, перейдя на деловую волну. — Уже открыла несколько филиалов в других городах. И ты знал бы об этом, если бы появлялся дома чаще, — отвечает мне колкостью на колкость, вызвав печальную ухмылку. — Скоро должен стартовать филиал в Питере, но неожиданно навалились проблемы, откуда их не ждали. Подробнее расскажу при встрече.

— Ты так уверена, что я брошу свои дела и кинусь к тебе по первому требованию? — мне не удаётся сдержать недовольство в голосе. Даже не недовольство, а обиду. Ведь я понадобился родной матери не просто так, а решать её проблемы по приказу.

— Тим, — вдруг мягко произносит она, приведя меня в замешательство. Даже боевой настрой отступает. — Мне нужна твоя помощь. Я больше никому не могу доверять. Пожалуйста, приезжай, — замолкает ненадолго, а потом добавляет очень тихо. — И я соскучилась.

Запрещённый приём, который действует безотказно. Обещаю, что прибуду к ней как можно скорее, отключаюсь, собираю вещи и спускаюсь вниз, чтобы попрощаться с друзьями. К сожалению, Яна никак не реагирует на мои слова, что меня очень расстраивает. Она только кивает головой и возвращает внимание к Коле, заставляя съесть лекарство и запить его водой. Долго сморю на неё, ожидая хоть какого-то действия, направленного на меня, но ничего. Прощаюсь со всеми, сажусь в машину и уезжаю. Тяжело оставлять Яну, тем более, когда у нас наметилось потепление, но и бросить мать не могу. Я, конечно, оставил в Яниных вещах записку, в которой объясняю причину внезапного отъезда, да только не уверен, что это спасёт и сохранит все проделанные мною шаги в завоевании непреступной крепости. У меня полное ощущение того, что придётся начинать всё сначала.

В город въезжаю, когда переваливает за полночь. Мог бы добраться и быстрее, да только на трассе случился затор из-за недавно выпавшего огромного количества снега, который не успели весь убрать. Паркуюсь у высотки бизнес-центра, адрес которого мне скинула мама сразу же после звонка, через пост охраны прохожу с небольшим приключением и поднимаюсь на лифте на последний этаж, в котором расположен кабинет директора. Приёмная встречает меня слабо светящимися лампами и тёплым воздухом, исходившим из подвесного радиатора, который выполняет ещё и эстетическую функцию. Без промедления пересекаю приёмную и распахиваю дверь кабинета, да так и застываю на пороге, удивлённо глядя на собравшихся.

В кресле для посетителей восседает немолодой мужчина в деловом костюме и читает бумаги в чёрной папке. Даже голову не поднимает при моём появлении. Зато стоявшая до этого женщина в платье-футляре белого цвета приходит в движение и даже улыбается, что озадачивает меня посерьёзнее её неожиданного гостя. Прикрыв дверь, прохожу внутрь и только тогда замечаю на диване в углу просторного кабинета ещё одну женщину. Она скромно сидит на краешке, теребит пальцами ремешок сумки и нервно кусает губы. Разглядываю её пару секунд, а потом подхожу к матери целую её в щёку и устраиваюсь напротив мужчины в такое же кресло.

— В чём дело? — нарушаю тишину. — Это твои проблемы, мама? — киваю в сторону гостя, так и не оторвавшегося от бумаг.

— Вот так ты сына воспитываешь, София? — холодно произносит тот и поднимает такой же ледяной взгляд на хозяйку кабинета. — Хороша ты мать, хороша, — в неодобрении поджимает губы и переводит этот же взгляд на меня. Осматривает оценивающе, кривится, словно увиденное ему не приходится по душе. — Во что ты одет? Где ты взял это недоразумение?

— Тот же вопрос могу задать я тебе, — так же холодно отвечаю ему.

— Тим, вот посмотри эти документы, — мама спешит прервать начавшееся противостояние. — Скажи, где недочёты, а потом посмотри на отчёт, присланный главным бухгалтером… — и начинает объяснять всё в подробностях, нервничая под взглядом мужика, которого здесь не должно быть.

Абстрагируюсь от посетителей и вникаю в документы, в которых понаписана такая чепуха, но под умелым «соусом» — сразу становится понятно, что в деле замешаны серьёзные люди. Получается так, что открытие филиала через несколько дней даст толчок к банкротству не только маминой компании, но и отцовской. Кто-то обставил всё так, что обе корпорации ведут подпольный бизнес и имеют множественные нарушения: техники безопасности, уплаты налогов, выдачи зарплат работникам и многое другое. Такое не провернуть за несколько дней, а это значит, что копают под родителей довольно давно. Уже предчувствую головную боль и недосып следующих дней — придётся очень много работать, чтобы при открытии не только уберечь от удара две компании, но и поймать зачинщика.

— Как вы вообще заметили подставу? — спустя несколько часов спрашиваю у матери, напрочь забыв о других людях в кабинете.

— Камилла искала давний отчёт, потому что не смогла найти его электронную версию, — отвечает мужчина вместо матери. — Заметила несоответствия в некоторых документах. Я связался с твоей матерью…

— Наверняка подумав, что это её рук дело, — невесело хмыкаю, с вызовом глядя в серые глаза. Судя по лёгкому замешательству на лице, чуть тронутом морщинами, оказываюсь правым.

— Мы разобрались, — сухо произносит он. — Проверили документы её компании, сравнили и пришли к выводу, что всё связано. А такое могли провернуть только изнутри. Крысу вычислить не удалось, поэтому…

— Нам предстоит огромная работа, сделать которую нужно за пару дней, а ещё нам всем придётся смириться с присутствием друг друга, — перебиваю его и перевожу взгляд на Камиллу, которая, оказывается, перебралась на моё место, пока я изучал всё за маминым компьютером. — Камилла, будьте любезны, расскажите мне, как вы отыскали несостыковки?

— Тимофей, это не она, — с нажимом произносит Александр Арсеньевич, напрягаясь.

— Так я её ни в чём и не обвиняю, — не глядя на него, отвечаю.

— Саш, всё в порядке, — женщина кладёт небольшую ладонь на его плечо и успокаивающе улыбается.

Смотрю на маму, которая с отрешённым видом глядит в окно, держа в руках большую кружку. Она словно чувствует мой взгляд и оборачивается. В её глазах появляется осмысленность и привычная мне сталь. Какими бы не были у нас с ней натянутые отношения, я безоговорочно на её стороне. Я ещё помню те времена, когда она была ласкова, улыбчива и добра, пока бизнес отца не пошёл в гору, а сам он не изменился резко. Почему-то этот момент прочно засел в моей голове. После него мама почти не улыбается, не проявляет тёплые чувства. Она с головой ушла в свой бизнес, который отец подарил ей, чтобы она не скучала, сидя дома, пока он сворачивает горы.

Пусть сейчас я взрослый мужчина, но внутри мне так хочется, чтобы мама снова стала прежней, хотя бы ненадолго. Вот сейчас, глядя на неё, понимаю, что не отказался бы от её совета в отношении Яны. Только я ни разу о ней не говорил родителям, считал, что не за чем им знать о моём сокровище. Мне почему-то казалось, что знакомством со своей семьёй запачкаю своего Лучика, ведь на тот момент их брак нельзя было и близко назвать образцовым.

А может, наоборот, надо было их познакомить, чтобы они увидели что-то хорошее в своей жизни, напитанной постоянной борьбой друг с другом, с конкурентами, со мной…

Глава 17

Собрание наше заканчивается часов в шесть утра. Мы обговариваем примерный план действий, вычисляем к кому можно обратиться и всё в таком духе. Выползаю из кабинета матери, широко зевая и желая только одного — добраться до постели и поспать хотя бы пару часиков.

В пустом холле меня догоняет новая жена отца.

— Тимофей, я хотела бы поговорить с тобой, — нерешительно начинает она, а я кидаю на неё заинтересованный взгляд. — Ты не думай, что я увела твоего отца из семьи, мы давно…

— Камилла, — перебиваю её, не желая слушать продолжение. — Не обижайтесь, но мне глубоко фиолетово, что у вас там с моим отцом. Мы не общаемся, нас это обоих устраивает. Я прекрасно знаю, как разошлись мои родители. Не стоит ворошить прошлое. Тем более мне это ни к чему. Я ничего не хочу знать о человеке, которому всегда было на меня плевать, так что не нужно ни себя оправдывать, ни его.

— Но это неправда, — возражает она и хватает меня за руку. — Твой отец любит тебя, — скептически выгибаю бровь. — Он просто не умеет это показывать. Поговори с ним, вам это обоим нужно.

— Всего доброго, Камилла, — мягко высвобождаю руку и направляюсь на выход, слыша за спиной тяжёлый шаги.

— О чём вы говорили? — разносится по холлу обеспокоенный мужской голос. — Он тебя не обидел?

— Саша, это же твой сын, — укоризненно отвечает ему Камилла.

Дальнейшие слова не слушаю, захожу в лифт, в котором меня ожидает мама. Под её глазами круги, сама она еле держится на ногах. Так сейчас не похожа на ту стальную леди, что я видел последние несколько лет. Смотрю на неё сверху вниз, размышляя, что не хотел бы видеть такой Яну. Невольно начинаю сравнивать себя с отцом и понимаю, что девушка закалилась так из-за меня. Что не будь я таким эгоистом и помешанным на популярности юнцом, то не было бы всех тех шипов, что я видел за несколько дней отдыха рядом с ней. Яна всегда была открытым светлым человеком с добрым сердцем. Не сказать, что сейчас это не так, но всё же теперь она смотрит на жизнь с опаской, просчитывает всё на несколько шагов вперёд и не спешит открываться всем. Хотя сумела наладить контакт со столькими людьми. Я рад, что несмотря на всё, Яна нашла хороших друзей.

Смотря на мать, я проношусь сквозь года и пытаюсь понять почему тогда так поступал. Отбросив всю шелуху с юношеским максимализмом и трезво оценить моё поведение, могу смело утверждать, что был типичным мажором с эгоистичными замашками, как правильно заметила Яна. Что она во мне только нашла тогда? Я не считаю себя моральным уродом, но некоторые мои поступки вызывают огромные такие вопросы.

— Где ты остановилась? — спрашиваю у матери, когда мы оказываемся на первом этаже.

— В отеле.

— Сейчас заедем за вещами и поедем ко мне, — принимаю решение и, открыв дверь, пропускаю удивлённую женщину.

Мы молчим всю дорогу. Время от времени я ловлю задумчивые взгляды на себе.

По приезде провожу небольшую экскурсию, выделяю комнату и, наконец, падаю на кровать, заснув в полёте. Снится мне какая-то ерунда, но отмахнуться от неё не получается. Просыпаюсь с трудом, чувствуя себя так, будто по мне бульдозер проехался, соскребаю себя с кровати и тащусь в ванную. После прохладного душа становится немного легче. Ведомый вкусным ароматом, доносящимся из кухни, застываю на пороге. Удивлённо смотрю на женщину у плиты с силиконовой лопаткой в одной руке и крышкой от сковороды в другой.

— Проснулся? — повернувшись за специями, замечает моё присутствие мама. — Садись, почти готово.

Послушно присаживаюсь за стол и пытаюсь вспомнить, когда она готовила для меня в последний раз.

Завтрак проходит по-семейному, а меня не покидает чувство нереальности происходящего. После полудня возвращаемся в офис, где мама проводит планёрку, а я под шумок проверяю все документы и наблюдаю за работниками. Те, если и удивлены моему присутствию, то не подают вида. Выделяю нескольких за их постоянное подлизывание. Неприятные типы, но не очень похожи на интриганов. Они скорее стараются удержать своё место, пользуясь исключительно лестью ко всем вышестоящим чинам. Никогда не любил таких людей, старался обходить стороной. Вот только всё равно не углядел их в своём окружении, а ведь Яна мне говорила о них, но я не слушал, считая, что она просто ревнует и обижается, что я провожу с ней не так много времени. Дурак.

Покидаем бизнес-центр со всеми и отправляемся в ресторан в центре городе, где условились встретиться с отцом и его женой, которые тоже должны прошерстить свою компанию. Появляемся с ними почти одновременно и закрываемся в vip-комнате. Несколько раз спорим на повышенных тонах, привлекая внимание официантов, которых приходилось успокаивать дежурными фразами.

Камилла, к слову, оказывается умной женщиной, и я даже понимаю, что нашёл в ней отец. Мама никак не реагирует на новую жену бывшего мужа, общается с ней на равных, но с толикой льда. Я же время от времени наблюдаю за взаимодействиями родителей, и увиденное мне абсолютно не нравится. Я не хочу становиться похожим на отца, не хочу таких отношений со своей будущей женой, и точно не желаю, чтобы мои дети были свидетелями всего того, что наблюдаю я.

Так проходит несколько дней.

Наступает долгожданный день, который должен многое показать. Мне приходится посетить торжественную часть, хотя раньше я не принимал в этом участие нигде и никогда. В офисе, в котором я работаю, и то повеселее будет. Нисколько не жалею, что отказался входить в бизнесы родителей. Может быть когда-нибудь я и унаследую их дела, но это будет потом. А сейчас я хочу наслаждаться жизнью без всяких этих условностей.

Вместе с мамиными партнёрами прибывают и их семьи. К моему сожалению, у многих есть дочки, подходящие мне по возрасту. Если не все, то каждый третий так и норовит разрекламировать свою кровиночку в надежде породниться не только с самой Софией Смирновой, но и Александром Кутузовым. А детки их недалеко ушли от родителей.

Одна из таких до сих пор стоит по правую руку от меня и самозабвенно щебечет о будущем, которое подготовил для неё её любимый папочка. Создаётся ощущение, что меня пытаются привлечь перспективой увеличения капитала. Такая мерзость.

То ли дело Яна. Вспоминаю её и тут же начинаю улыбаться. Прошло всего ничего, а я соскучился. По ней. По ей взгляду. По общению с ней. Так и хочется бросить всё, приехать к моему Лучику и сжать в своих объятиях. Хотя, конечно, она будет вырываться и пыхтеть, как ёжик.

— Так ты согласен? — вдруг прорывается в сознание женский голос.

— На что? — вырывается удивлённое у меня.

— Ты меня не слушал? — хмурится девушку и озадачено меня рассматривает.

Уже хочу извиниться, но начинается выступление матери, которая благодарит всех за содействие в открытии нового филиала. После неё выходят ещё несколько важных шишек. Далее всех приглашают к столам, начинается вторая часть мероприятия. Ни слова не говоря, покидаю девушку, имя которой даже не запомнил, и начинаю действовать согласно плану.

В середине вечера вдруг распахиваются двери, через которые тут же появляются люди в чёрном с автоматами в руках. Начинается переполох. Сквозь испуганные крики просачивается командный голос, требующий всех оставаться на местах и сохранять спокойствие. События разворачиваются одни за другими. Задерживают несколько высокопоставленных людей, которых я провожаю с мстительной улыбкой. Наблюдаю за всем действием с балкона, куда сейчас поднимается мама. Вместе наблюдаем, как непрерывная работы последних дней приносит свои плоды.

На сцену поднимается мамин заместитель и успокаивает разволновавшийся народ. Женщине удаётся это, хоть и не сразу. Не зря мама держит её при себе и щедро награждает за хорошую работу.

— Ну что? Всё в порядке? — раздаётся за нами голос заместителя начальника службы безопасности, которого тоже задержали.

— Да, — отзывается мама и поворачивается к нему. — Спасибо, Михаил. Теперь вы начальник безопасности. Поздравляю.

Заинтересованно к ним поворачиваюсь и замечаю удивлённого мужчину крепкого телосложения.

— Это очень ценно, София Игоревна, — говорит он. — Обещаю, что не подведу ваше доверие. Будут какие-нибудь распоряжения?

Пока мама раздаёт указания, я рассматриваю безопасника по-новому. Мне кажется, замечаю в его взгляде не просто уважение, адресованное начальнице, но и кое-что другое, более серьёзное. Придётся чаще бывать в маминой компании, чтобы понаблюдать за ним. На первый взгляд, порядочный мужик, но его предшественник тоже не вызывал сомнения до поры до времени.

На балконе появляется взволнованная Камилла. Мигом оказываюсь рядом.

— Что случилось?

— Тимофей, там твой отец, — мнётся, будто маленькая девочка. — Он немного не в себе. Поговори с ним.

Вопреки всему на душе становится неспокойно, поэтому я послушно следую за женщиной. Она приводит меня в мамин кабинет, где отец, развалившись на диване, хлещет коньяк.

— Чего это он? — спрашиваю у Камиллы, но та растерянно пожимает плечами. — Ладно, — вздыхаю, понимая, что сейчас буду выслушивать пьяную философию. — Вы идите, я попробую разобраться.

Дверь закрывается с лёгким щелчком. Прохожу внутрь, разворачиваю кресло и сажусь напротив отца. Равнодушно смотрю, как он опустошает бутылку. Александр Арсеньевич давно потерял авторитет в моих глазах, поэтому сейчас я ничего к нему не ощущаю. Раве что детскую обиду и лёгкое отвращение.

— Чего ты на меня так смотришь? — внезапно усмехается, пронзая мрачным взглядом. — Не нравится? Ничего, сам таким же станешь рано или поздно, — не реагирую, только внутренне напрягаюсь. — Не нравится, как я с матерью общаюсь? Так я ничего поделать не могу.

— Ты её хоть когда-нибудь любил? — вырывается у меня против воли.

— Любил, сильно любил, — прерывается, чтобы сделать глоток. — Но всему рано или поздно приходит конец. Зато посмотри на свою мать, какая она успешная. А стала бы она такой, если бы не я? Наше расставание дало для неё толчок.

— Ты так оправдываешь своё скотское отношение к ней?

— Скотское? — вполне искренне удивляется отец и даже перестаёт теребить бутылку. — Да я её на руках носил! Потом ей стало чего-то всё время не хватать, хотя я столько времени тратил, чтобы у неё было всё о чём она пожелает.

— Внимания ей не хватало, — говорю я и застываю, поражённый мыслью.

— Чтобы ты понимал…

Но больше не слушаю его, глубоко задумавшись.

Глава 18

Яна

Выбравшись на улицу, с наслаждением потягиваюсь и вдыхаю морозный воздух, который гораздо чище, чем в мегаполисе. Небольшой вокзал провинциального городка, на удивление, заполнен людьми. Лавирую между ними, попутно кивая знакомым, и выхожу с вокзальной территории. Я, конечно, могу вызвать такси, надо только нужный номер найти, но решаю прогуляться. Иду не спеша, оглядывая родной город и пытаясь подметить произошедшие с ним изменения.

Прохожу мимо мемориала славы и удивлённо разглядываю светофор, которого тут отродясь не было. Надо же, и до нас технологии доходят, а вот дороги как чистили плохо, так и продолжают чистить плохо — с трудом перекатываю чемодан через сугробы, образовавшиеся от чистки трактором перекрёстка. Потом недолго останавливаюсь у здания, в котором находятся спортивная и художественная школы, и смотрю на противоположную сторону улицы, где «Монетка» сверкает на первом этаже, когда была на втором. Качаю головой, улыбаюсь и продолжаю путь. Ещё немного и я окажусь в бабулиных объятиях.

— Я тебе всё сказала! — привлекает моё внимание женский голос, когда я подхожу к нужному дому.

У кинотеатра ругаются двое: высокий рыжеволосый мужчина в пальто и без шапки и молодая женщина, достающая ему до подбородка макушкой. Девушка вырывает руку из хватки и что-то зло выговаривает своему спутнику — её голос заглушают проезжающие мимо машины. Рассматриваю её с неприкрытым интересом.

Короткая ярко-красная куртка нараспашку, чёрные джинсы, белая шапка с небольшим помпончиком на пшеничных волосах, которые легонько развиваются на ветру. Раньше она не так одевалась. Хмурюсь, когда мужчина хватает её и пытается усадить в серый седан.

— Эй! — привлекаю к себе внимание. — Отпусти её, иначе полицию вызову.

— Она пока приедет, я уже со всем разберусь, — нахально отвечает мужик, ничуть не проникнувшись моей угрозой. — Иди куда шла, не мешай мне с женой разбираться.

— Девушка не желает с тобой разбираться, — раздумываю, как мне быстро пересечь дорогу и при этом не повредить чемодан, который решаю всё же оставить под стендом с афишами киноновинок. — Отпусти её, пока я терпение не потеряла.

— Ты откуда такая безмозглая взялась? — тот начинает злиться. — Не лезь к взрослым людям, девочка.

— Что-то не вижу здесь взрослых людей, — картинно осматриваю полупустынную улицу и деланно удивляюсь, «заметив» мужчину. — Ты что-ль взрослый человек?

— Не нарывайся…

В этот момент девушка, воспользовавшись, что её спутник отвлёкся на меня, пинает в голень и быстро отскакивает от него подальше.

— Жди письма из суда, дорогой, раз не хочешь по-хорошему развестись, — ядовито обращается к нему Алёнка, а потом, не дожидаясь, когда тот оправится от боли, пересекает проезжую часть и влетает в мои объятия, чуть не уронив нас обеих в сугроб. — Ну неужели, Милославская!

— Надеюсь, бить не будешь? — деловито спрашиваю у неё.

— Если самую малость.

— Пойдём тогда ко мне, — усмехаюсь и, подхватив чемодан, обхожу стенд, чтобы сократить путь до подъезда по небольшой тропинке, утоптанной жителями ближайших домов. — Что это было? — всё же не удерживаюсь от вопроса я.

— Явление бывшего народу, — судя по голосу подружка закатывает глаза. — Ну как бывшему? — начинает рассуждать вслух. — Мы ещё не развелись, но в процессе. Макс только почему-то упрямится, хотя сам накосячил. Вот пытается вернуть, — презрительно фыркает и замолкает, а я решаю, что нам надо обсудить события последних лет на кухне у бабули за чашечкой чая или чего покрепче.

В просторном подъезде ничего не изменилось со времени моего отъезда. Дверь на втором этаже посередине открыта, а на пороге стоит сухонькаяженщина в возрасте, которой не дашь семьдесят три года. Её домашнее платье доходит до середины щиколоток, волосы собраны в пучок большим крабиком. Светло-карие глаза смотрят ясно, в них плещется радость от долгожданной встречи, к которой примешивается и удивление от присутствия рядом со мной Алёны.

Тёплым приёмом удостаиваюсь не только я, но и Васнецова. Бабуля нас сразу же усаживает за стол и зорко следит, чтобы всё приготовленное ею было нами съедено до последней крошки.

Алёна

Яна второй месяц ходит грустная о чём-то постоянно думает, но мыслями не делится. Алёна не понимает, почему подруга не устроила своему парню скандал за его обман, почему не разбирается с ним. Тимофею необходимо вправить мозги, а то он слишком сильно погряз в утешении своей тонкой мужской натуры. Алёнка могла и сама этим заняться, да только она считает, что не нужно лезть в чужие отношения, даже с благими намерениями. Как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. Пока подруга не попросит помощи и совета, ничего предпринимать девушка не станет.

В пиццерии, куда Алёну позвал на свидание Вадим, который учится на первом курсе физмата, сегодня слишком шумно. Парень запаздывает, поэтому девушка разглядывает посетителей скучающим взглядом, пока не натыкается на знакомую компашку мажоров и их подпевал. Не то, чтобы их в городе много, но парочка особо выделяющихся материальным положением есть. Правда, не понятно, почему их семьи до сих пор живут в маленьком городке, когда могут позволить себе и мегаполис.

Кутузов сразу выделяется из общей массы. Он сидит в окружении парней и не реагирует на заигрывания девушек, что так явно жаждут его внимания, и их не останавливает наличие у него девушки. Всем в городе известен этот факт. Когда живёшь в городке, который можно в принципе назвать деревней, то можешь не удивляться, когда о тебе другие знают намного больше, чем ты сам. Тимофей изредка кивает головой на реплики друзей, которые время от времени к нему обращаются, но сам по-прежнему молчит, задумчиво рассматривая содержимое стакана. Алёне становится интересно, что это с ним, ведь всего пару часов назад он с задорной улыбкой развлекал Яну, которая хоть и делала вид, что всё в порядке, но выглядела печальной. Как Тим этого не замечает? Хотя тоже можно понять это, ведь парня мотает из одного состояния в другое. По Алёниному мнению, ему уже пора прекратить себя вести, как ребёнок, потому что по сути ничего страшного не произошло в его жизни — все живы. Да, родители развелись, но в этом нет ничего ужасного. Людям свойственно сходиться и расходиться. Одно дело, что Кутузовы-старшие могли бы и поскромнее выяснять отношения.

Вадима до сих пор нет, на телефон не отвечает, поэтому девушка делает заказ и продолжает следить за одноклассником, сама не зная зачем. Чуть не давится соком, когда одна из пассий компашки якобы случайно приземляется Тимофею на колени, обвивает его шею руками и что-то шепчет на ухо. Алёна уже собирается кинуться к ним и хорошенько вытрясти из соблазнительницы душу, как Тим сам очень небрежно отталкивает её от себя в сторону на приятелей и резко встаёт.

— Ещё раз так сделаешь и можешь больше не приходить в нашу компанию, — прорывается сквозь шум его ледяной тон.

— Да ладно тебе, Тим, — кто-то хлопает его по плечу. — Она ничего не сделала. Подумаешь на коленях посидела. Не бойся, мы не скажем твоей…

— Ещё слово, — угрожающе рычит парень. — И можешь готовить место в больнице.

От такого заявления Алёнка покрывается мурашками и поражённо разглядывает одноклассника, который так и пылает от злости. Его поведение очень странное. Если он так защищает Яну, то почему в последнее время ведёт себя с ней, мягко говоря, легкомысленно? Создаётся ощущение, что Тимофей просто не замечает такие различия в своём поведении.

Или Алёне просто хочется, чтобы парень любимой подруги всё же оказался хорошим, а не дураком на букву «м», как порой выглядит?

* * *

— Яна, ты куда? — удивляется девушка, когда подруга, увидев своего парня в клубе, разворачивается на выход вместо того, чтобы устроить разборки. Ведь он не пришёл на её день рождения, даже не поздравил, зато сейчас спокойно отдыхает всё в той же компашке.

Алёна остаётся на ночь у Яны, которая не желает ничего обсуждать. Выглядит подруга подавленно, но в глазах неожиданно появляется решимость, суть которой никак не удаётся понять. Васнецова как может, так и отвлекает девушку, хотя ей очень хочется найти Тимофея и хорошенько надавать тумаков, потому что поведение Яны не поддаётся никакому логическому объяснению, что очень тревожит Алёнку. Она не на шутку переживает, что та совершит какую-нибудь глупость.

На следующий день эти двое общаются как ни в чём не бывало, а Васнецова чуть ли не кипит от негодования, но продолжает молчать и наблюдать за ними.

* * *

— Алёна, мне нужна твоя помощь, — неожиданно в конце мая подходит к девушке Тимофей. — Хочу выбрать Яне подарок, но боюсь прогадать. Ты же знаешь её вкусы, подскажешь?

— Решил наконец-то извиниться? — хмыкает Алёна.

— О чём ты? — не понимающе хмурится одноклассник.

Вроде бы действительно не понимает о чём говорит девушка. Та пытливо смотрит ему в глаза, а потом тяжело вздыхает, осознав, что до него так ничего и не дошло. Хотя в их с Яной отношениях потепление, но червячок сомнения всё это время грызёт Алёнку, которая не оставляет попыток узнать, что у подруги на душе.

— Ладно, Тим, — убирает учебник по истории в рюкзак, закидывает его на плечо и направляется к классу, который только что открыла учительница. — Что именно ты хочешь ей подарить?

— Браслет, или ожерелье, — просияв, нагоняет её и начинает расписывать, что примерно хочет.

Встречаются на набережной, как договаривались, и просматривают огромное множество украшений на самых разных сайтах. Время от времени даже спорят. Алёна задумчиво на него поглядывает. Тимофей выглядит таким воодушевлённым, а каждый раз при упоминании Яны млеет, что не укрывается от взгляда. Вот и как в нём сочетаются такие разные стороны? Как можно забыть о дне рождения любимой девушки, но при этом с такой дотошностью выбирать подарок без повода, желая, чтобы он понравился ей?

— Дурак ты, Тимофей, всё же, — на прощание говорит Алёна.

Глава 19

Яна

— Рассказывай, что у тебя там приключилось, — почти приказываю подруге. — Когда ты замуж выйти успела?

— Не нужно связь обрывать, чтобы всё знать, — ехидничает Алёнка и, видя мой понурившийся вид, добавляет. — Да ладно, я почти не обижаюсь. Уверена, у тебя были на это свои причины. Но я всё же надеюсь услышать вразумительные объяснения.

Вздыхаю, кидаю на примостившуюся рядом бабулю тоскливый взгляд и обхватываю горячую кружку двумя ладонями. Теперь мне мой поступок кажется несерьёзным, странным и трусливым. Но что было, то прошло. Сделано и сделано. Ничего уже не вернуть. Зато сейчас у меня есть возможность исправить некоторые свои оплошности.

Подруга рассказывает, как познакомилась с мужем, как у них складывались отношения. После моего побега она ещё долго пыталась выпытать у моей бабули, куда я направилась, но всё было без толку. Тогда Алёна поступила в столицу нашей области, надеясь хоть как-то пересечься со мной. Не знаю, почему она так решила. Время шло, а я всё не находилась. В то же время появился Макс, весь такой самоуверенный, амбициозный и, что удивительно, заботливый. Он с первых минут покорил Алёнку. За короткий срок они очень сблизились и уже через три месяца Макс позвал подругу замуж.

— Знала бы я заранее, что у нас так всё закончится, — печалится Васнецова, машинально помешивая давно растворившийся сахар в чае. — Он казался таким искренним, хорошим. Конечно, немного высокомерным. Но я думала, что это пройдёт, к тому же со мной он не был таким. Сейчас понимаю, что просто закрывала на всё глаза, не желая окунуться в жестокую действительность.

— Не везёт нам с тобой в любви, — я тоже вздыхаю. — Давай же выпьем за нашу удачливость! К чёрту этих самоуверенным мужиков!

Смеясь, мы чокаемся кружками с чаем и отпиваем его.

— Дурочки вы, девочки, — качает головой бабуля. — Всё у вас нормально. Вам просто нужно начать себя любить, и тогда другие подтянутся.

— А мы что, не любим что ли? — возмущаемся почти в один голос.

— Нет, девоньки мои, не любите вы себя, — чуть ли не с жалостью на нас смотрит. Даже будто сочувствует. — Если бы любили, то одна не сбежала бы за тридевять земель, ни в чём не разобравшись, а другая не вышла бы замуж за такого проходимца, видя его отношение к другим. Не нужно себя хоронить раньше времени. Будьте увереннее. Вы же такие умницы и красавицы, что не каждый прынц будет вас достоин.

После такой пламенной речи повисает молчание. Мы обдумываем слова бабули, которая в друг лезет на самую верхнюю полку и достаёт оттуда тёмную бутылку. Не замечая наших ошарашенных взглядов, деловито откупоривает пробку и разливает тёмно-красную жидкость в бокалы, которые доставала в исключительных случаях. Потом достаёт сыр из холодильника, колбасу и нарезает их.

Наблюдая за действиями женщины, обдумываю Алёнину историю. Её муж оказался взяточником, да ещё с садистскими наклонностями. Когда он первый раз поднял на неё руку, подруга резко прозрела и поняла, что больше с ним рядом находиться не будет. Собрала вещи и, пока он был на работе, уехала на вокзал, чтобы через пару часов заявиться на пороге родителей со слезами на глазах. Они выслушали её и, когда разгневанный муж примчался вернуть беглянку, дали достойный отпор, после которого тот больше не заявлялся к ним домой, но не перестал донимать девушку звонками и сообщениями. Пытался извиниться, но, когда не достиг нужного результата, начал угрожать. Алёна ещё не подала заявление на расторжение брака — сначала хотела убедиться, что никаких подводных камней нет, чтобы на неё не упала какая-нибудь неожиданность, могущая хорошенько так подпортить жизнь.

Но в нашем городке адвокатов нет, а в Екатеринбурге у Макса всё схвачено, по его словам. Конечно, верить им нельзя, но и проверять их подлинность не очень хочется.

— Я могу связаться с Арсом, — говорю я, когда ко мне приходит идея. — Сам он не занимается таким, но, думаю, может подсказать надёжного человека.

— Да ну, неудобно как-то, — неожиданно смущается подруга, что так на неё не похоже.

— Чего это неудобно?! — даже бью ладонью по столу от переизбытка эмоций. — Тебе нужна помощь или нет? Нужна! Вот и не ерепенься. Арс толковый парень, он поможет нам.

— Яна дело говорит, — поддерживает меня бабуля и ставит перед нами наполненные бокалы, а на середину стола размещает тарелку с закусками. — Алёна, не дури. Вы обе уже и так делов наделали, оставьте хоть что-то профессионалам.

— Но он же в Питере, — робко возражает та.

— И что?

— Ну… это далеко.

— И что? — повторяю я и уже набираю знакомый номер. — Арс, привет! Дело есть на миллион, — тут же вываливаю на друга информацию после того, как он отвечает.

Пока я ввожу его в курс дела, Алёнка смотрит на меня круглыми от удивления глазами, которые наполняются слезами. Арсений просит передать ей трубку, чтобы задать несколько уточняющих вопросов. Подруга отвечает спокойно несмотря на накатывающую её истерику.

Бабуля смотрит на меня одобрительно, и мне от этого становиться так тепло на душе, что даже всякие Тимофеи и Николаи забываются на какое-то мгновение.

— Я поговорю с одним специалистом, — заключает Арсений. — Если она согласиться помочь, то я ей дам ваши номера. Яна, — говорит, когда я убираю громкую связь. — Ты сама-то как?

— Нормально, — как можно беззаботнее отвечаю я, но друг не ведётся.

— Ты же не думаешь скрыться от нас? — с подозрением в голосе уточняет он.

— И в мыслях не было! — ахаю, оскорбившись. — Я же не дура, чтобы так поступать. Опять.

— Рад это слышать, — Арс расслабляется, что слышно по его тону. — Ты же знаешь, что всегда к нам можешь обратиться с любой проблемой? Вообще с любой.

— Знаю, Арс, знаю.

Мы ещё немного болтаем, а потом я возвращаюсь на кухню. Как только я показываюсь в проёме, на меня налетает подруга с благодарностями. С трудом удаётся усадить её на место и всучить бокал с вином.

Через час мы уже навеселе, несём всякую чушь и то и дело хохочем.

— А вообще, Янчик, ты зря так плохо думаешь о своём Тиме, — вдруг произносит совсем не в тему Алёна. — Я же наблюдала за ним последние полгода.

— И что? — у меня сразу портится настроение. — Давай не будем о нём сегодня говорить?

— Нет, так не пойдёт! — неожиданно вскипает подруга. — Я хочу понять причину твоих поступков. Почему ты молчала, почему потом сбежала, почему ни с кем не выходила на связь?

— Чего там понимать? Я просто струсила, повелась на юношеский максимализм и совершила глупость, — произношу как можно равнодушнее. — Решила, что не хочу дожидаться момента, когда Тимофей поймёт, что больше меня не любит, и даст отставку.

— Но с чего ты решила, что он даст тебе отставку? — а подруга не унимается. У неё даже взгляд проясняется.

Бабуля в разговор не вмешивается, но внимательно слушает. Хоть она и была главной соучастницей моего побега, но сама толком ничего не знала. Возможно о чём-то и догадывалась, но молчала, давая мне возможность самой вершить свою судьбу.

— А то ты не знаешь, как он ко мне относился последние полгода?! — взмахиваю руками и гневно смотрю на подругу, которая с чего-то решила покопаться в моём прошлом, узнать мотивы моих поступках. — Что тебе даст это знание?

— Может, что-нибудь и даст.

Алкоголь изумительно действует на мозг, который в трезвом состоянии ни за чтобы так просто не сдался и не стал бы так откровенничать. Но возможно, что я просто устала держать всё в себе, вот не выдержала и захотела поделиться всем, что скопилось на душе.

Сегодня Тимофей ведёт себя как раньше. Шутит, смеётся, заботится, выглядит расслабленным. Я успокаиваюсь и тоже отпускаю внутреннее напряжение. Мы идём на каток, на который в последние годы ходит очень мало народа, что нам только на руку. Никто не мешает, не сбивает с ног, не создаёт опасных ситуаций.

Тим помогает мне завязать коньки, хотя его об этом никто не просил. Поднимаемся из подвала, в котором находится пункт проката коньков и в котором можно посидеть погреться. Инстинктивно хватаюсь за локоть парня, когда неожиданно прокатываюсь по дороге, ведущей на корт.

Сейчас только мы вдвоём, и больше никого из его окружения.

— Аккуратнее, — говорит Тим и обхватывает мою талию одной рукой.

— Я давно на коньках не стояла, — смущённо поясняю я, млея от его близости. — Сейчас немного освоюсь.

— Хватайся, — Тимофей неожиданно разворачивается, отпустив меня и встав напротив лицом ко мне, и протягивает обе руки. — Держи равновесие, а я прокачу тебя пару кругов.

С готовностью цепляюсь за его ладони и напрягаюсь, чтобы ненароком не повалить нас обоих на лёд, если вдруг запнусь. Тим едет спиной и постепенно набирает скорость. К концу первого круга я уже, не сдерживаясь, визжу и улыбаюсь. С такой силой держась за парня, что у него, наверное, синяки останутся даже сквозь две пары перчаток, но он никак не показывает, что ему может быть больно. Улыбается, с такой нежностью и любовью глядя на меня, что в моей душе расцветает поляна разноцветных цветов.

* * *

— Тим, зайдёшь сегодня ко мне? Я твой любимый пирог испекла, — спрашиваю у парня, когда мы сидит в классе в обнимку.

— Не, Лучик, не получится, — не отрывается он от телефона. — Меня сегодня на тусу позвали. Давай в другой раз.

— И когда она?

— Вечером.

— У тебя полно времени до неё! — не удерживаюсь от восклицания я и отстраняюсь, чтобы посмотреть Тимофею в лицо. — Я же прошу тебя не целый день у меня пробыть. Всего лишь часик, даже полчаса можно.

— Не злись, — не глядя на меня, отвечает и тянется взъерошить мне волосы, но я откланяюсь, не позволяя ему это сделать, хотя раньше была не против. — В следующий раз я обязательно поем твой великолепный пирог. Договорились?

— Твои тусовки важнее меня? — вырываются из моего рта слова.

Вот теперь Тимофей отрывается от телефона и смотрит на меня. Удивлённо.

— Что за глупости ты говоришь? — хмурится он и тянется меня обнять. — Конечно нет! Как такое могло прийти в твою светленькую голову?

— Знаешь, когда твой парень постоянно неизвестно где и неизвестно с кем пропадает, и не такое в голову придёт, — честно признаюсь, сама не зная, чего ожидаю от него. — Ты же ни в какую не хочешь меня с собой брать, будто стесняешься меня… Чего ты улыбаешься?

— Глупенькая моя, — притягивает к себе и целует в висок. — Я просто не хочу, чтобы ты видела, что там происходит. Ничего интересного. Ты совсем не создана для такого отдыха. Ты — другая. Светлая, добрая, чистая. Что тебе делать среди пьяных подростков?

— Ну ты же там что-то делаешь, — бурчу я.

— Я — другое дело. Нужно поддерживать имидж…

— Кому нужно?

Тимофей немного теряется от моего вопроса.

— Ты у меня девочка домашняя, тебе не понравится там, — не отвечает на него и продолжает убеждать меня не пойми в чём.

— Почему ты решаешь за меня? — недовольно хмурюсь. — Ты даже не пробовал, чтобы так говорить. Чем я хуже твоих… приятелей?

— Яна, — парень вздыхает и закатывает глаза, но продолжить ему не даёт приход учителя обществознания.

* * *

— Как отпраздновал? — присев рядом с Тимофеем, спрашиваю с беззаботным видом.

— Нормально, — пожимает он плечами. — А ты как время провела? Не скучала без меня?

— Ну что ты, — хмыкаю я, но он не замечает грустных ноток в моём голосе. — Мне было чем заняться. Мы с Алёной в кино ходили… — расписываю в красках свой вечер.

Парень кивает и вроде как внимательно меня слушает, да только у меня создаётся впечатление, что и десятая доля моих слов не доходит до его сознания, словно он думает о чём-то своём. Не показываю вида, что поняла это, и продолжаю вещать, стараясь не выдать, как меня его невнимательность задевает.

В последнее время у нас так постоянно. Меня начинают изматывать наши эмоциональные качели. Я просто не понимаю, почему у нас то всё хорошо, то вдруг холод и чуть-ли не тотальный игнор. И не сказать, что Тим плохой, просто его эмоции вдруг переключаются на противоположные без всякого предупреждения.

— А я не понимаю, почему ты с ним не поговорила? — восклицает Алёнка, когда я дохожу до этих воспоминаний.

— Ты действительно думаешь, что я не пыталась с ним об этом поговорить? — иронично хмыкаю я и склоняю голову на бок, внимательно глядя в глаза подруге. — Он не видел в таких изменениях ничего значимого. Говорил, что у всех людей независимо от их желания настроение меняется, даже когда ничего не предвещало именно такой эмоции в определённый момент.

— Так-то в этом что-то есть, — задумчиво тянет подруга и отпивает из бокала. — Но это всё равно не объясняет его поведение. Слишком оно… изменчивое было, слишком… необъяснимое. Вот я, например, если подумаю, то могу объяснить почему в выходной день встала в мрачном настроении, хотя должна радоваться, что нет работы и могу спать до скольки хочу. А вот его настроение так кардинально менялось только в твоём присутствии.

— Хочешь сказать, что я виновата в этом?

— Нет-нет-нет, — мотает та головой и чуть не сваливается со стула от интенсивности действия. Будь она трезвее, не пришлось бы хвататься за стол и стены, чтобы удержать равновесие. — Хочу сказать, что он пытался быть рядом с тобой воплощением идеала, да только частенько срывался и переставал действовать по книжным канонам, — неожиданно громко икает.

— Правду говоришь, — замечает бабуля, которая по-прежнему не вмешивается в наш пьяный разговор, хотя с высоты своего жизненного опыта может что-нибудь дельное подсказать.

— То есть он менялся из-за меня, но это давалось ему с большим трудом? — скептически смотрю на подругу сквозь мутный бокал. — Зачем? Я ведь не просила его об этом.

— Нет, что-то не сходится, — неожиданно отметает свою же собственную идею подруга.

— А ты что скажешь, ба? — поворачиваюсь к женщине.

— Скажу, что вам пора на боковую, — обламывает нас та.

— Ну ба!

— Что вы хотите услышать? — обводит нас внимательным взглядом, а мы усиленно строим просящие моськи, как у кота в «Шреке».

— Твоё мнение.

Бабуля вздыхает и, сдавшись, садится обратно, а мы готовимся внимать слова мудрой женщины.

Глава 20

Тимофей

Виски нещадно ломит. Сижу в своём кабинете, прикрыв глаза, и жду, когда боль хоть чуть-чуть схлынет. Оказалось, что самое сложное было не в организации поимки крысы, а в общение с дражайшим родителем, который с чего-то решил поучить сына жизни. Впервые за двадцать с хвостиком лет. Плюсом его жёнушка подсуживала. На вскидку, ничего плохого она не хотела — всего лишь, чтобы отец с сыном общались. Зачем ей это — непонятно, но и я почему-то поддерживал этот спектакль, пока меня срочно не вызвали в офис. И вот теперь, мучаюсь головной болью, проанализировав несколько дел.

— Тим, надо срочную командировку оформить, — ураганом появляется на пороге моего кабинета одна из подчинённых.

— Ты взяла дело из другого города? — недоверчиво уточняю я, сканирую взглядом женщину средних лет, которая всех заставляла обращаться к ней просто по имени и на «ты», не взирая на разницу в возрасте, даже когда она существенна.

— Взяла, — просто подтверждает, но больше ничего не объясняет. — Так организуешь?

— Конечно, организую. Куда тебе?

Набираю нужный номер, чтобы отдать поручение.

— Екатеринбург, — коротко отвечает, а потом, немного поразмыслив, добавляет. — Пока месяца на три, а дальше как пойдёт. Мутная история вырисовывается.

— Надеюсь, ничего опасного?

— Точно сказать не могу.

Следом за Лизой ко мне вваливается Арс с предложением вместе поужинать, а заодно вытащить меня из офиса. Напротив нашего здания как раз находится неплохое заведение, которое пользуется популярностью наших работников и не только их. Как только оказываемся на улице, нам в лицо бьёт ледяной ветер, на миг оглушая и перекрывая доступ к воздуху. Бегом добираемся до ресторана, укутавшись в вороты курток, где нас встречает милая администратор и провожает до свободно столика, сообщив информацию о нашем сегодняшнем официанте.

У друга звонит телефон. Как только он отвечает, из трубки слышатся возбуждённые вопли Ленки, которая что-то пытается втолковать незадачливому парню. Арс слушает её молча, иногда хмурится и усталым жестом потирает переносицу.

— Нет, никаких Гималаев в ближайший месяц точно, — наконец говорит он и на возмущённый вопль закатывает глаза. — Малышка, я сказал — нет. Вот только не надо на меня обижаться. У меня в отличии от некоторых работа по графику, и я не могу отлучаться от него, когда вздумается. Это ты у нас вольный писарь.

Смотрю в противоположную сторону, чтобы не смущать друга, но не могу удержаться от широченной улыбки, которая так и норовит показаться на лице. Эти двое такие забавные. Как курица с наседкой. Только ещё непонятно кто из них курица, а кто — наседка.

— Всё пытается из тебя верёвки вить? — со смешком спрашиваю, когда заканчивается их разговор.

— Можно подумать, что у тебя нет той, кто будет верёвки вить, — невозмутимо парирует Арс. — Кстати, о Яне. Ты почему ещё здесь? — я непонимающе на него смотрю. — А где же твои походы к неприступной крепости по имени «Яна Милославская»? Я думал, ты так просто не сдаёшься.

— А кто сказал, что я сдаюсь?

— Ну конечно, не по этой причине ты тут сидишь в моей компании вместо того, чтобы возвращать к себе девушку, — иронично говорит он и невозмутимо отрезает кусок стейка из говядины.

— У меня были неотложные дела, — туманно отвечаю я.

— Да ладно, — отмахивается от моих слов друг. — Передо мной можешь не оправдываться.

— Больно надо, — фыркаю, и мы замолкаем, полностью сосредоточившись на поглощении еды.

Зал заполняется посетителями, решившими отдохнуть после работы. Официанты снуют туда-сюда. Движение на проезжей части тоже не останавливается ни на миг, а на улице появляется всё больше и больше людей, спешащих по своим делам.

— И всё же, почему ты не вертишься вокруг Яны?

— Ты не успокоишься? — вздыхаю я, покончив с чашкой кофе.

— Разумеется нет, — фыркает Арсений. — Я же должен понимать, как действовать в той или иной ситуации.

— То есть бить мне морду или нет.

— Можно и так сказать, — соглашается тот, кивнув. — Какие твои дальнейшие планы?

— Ещё не придумал, — уклончиво отвечаю я, хотя на самом деле примерно понимаю, что надо делать.

Загорский пытливо изучает моё лицо, словно выискивает на нём ответы на свои вопросы, подозреваю, что они ещё не высказаны. Я молчу, позволяя ему это делать, а сам размышляю как бы мне выпытать местонахождение моей Яны, номер которой мне никто не даёт, а сама девушка, когда я её об этом попросил, сделала вид, что не услышала, и тогда я больше не поднимал эту тему с ней.

Оля с Серым на пару хихикали, наблюдая за мной. Вот и не сказать, чьи они друзья. С одной стороны — мои, но с другой… Будто Яна у них в приоритетном списке выше меня значится. Так-то это хорошо, но и мне немного обидно, что они не на моей стороне.

— Она к бабушке уехала, — неожиданно говорит еле слышно друг.

— Что? — вскидываюсь я, думая, что мне показалась его подсказка, ведь никак не ожидал, что хоть кто-нибудь из друзей девушки мне поможет.

Но Арс переводит тему, заговорив о недавно закрытом сложном деле, с которым мастерски справился новенький, только что выпустившийся из института. Я же понимаю, что друг дал мне наводку не просто так, но не желает об этом распространяться. Думаю, он верит, что я не напортачу, что он не зря мне сейчас помогает, хоть и косвенно.

Через пару часов мы расходимся, а ещё через несколько суток я вылетаю из Питера в ночи, сопровождаемый Лизой, которая время от времени кидает на меня прищуренные взгляды, хмыкает и что-то бормочет себе под нос о безумных влюблённых. Но она не лезет ко мне с расспросами, за что я ей очень благодарен, хотя уверен, что рано или поздно, но окажусь у неё на «допросе с пристрастиями».

Яна

Елизавета Марковна Савина уже по телефону кажется очень серьёзным человеком с железной хваткой и стальными яйцами. Даже боюсь представить, что будет, когда мы увидимся вживую.

Я решила, что буду с подругой весь период бракоразводного процесса. Мне приходится отменить всех клиенток и перенаправить их к другому мастеру, только начавшему свой путь в бьюти-индустрии, но я видела своими глазами, как она работает, поэтому без лишних опасений раздала её контакты, перед этим связавшись с ней и обо всём договорившись. Ей — пополнение клиентской базы, а моим девочкам — скидки.

— Лорка, не мухлюй! — из кухни слышится возмущённый голос бабули, в который раз отчитывающей свою верную подруженцию.

Лариса Пална — женщина с ветром в голове, как любит говорить о ней моя бабушка. Невысокая пухленькая с очень громким голосом. Сначала женщину слышно, а потом только видно, что ничуть ту не расстраивает. Зато сколько пользы может принести эта особенность. Все оболтусы нашего города, заслышав её голос, тут же испаряются в неизвестном направлении, боясь стать жертвой её внимания, в связи с чем перестают на время терроризировать местных жителей. В последние лет десять Лариса увлекается разными гаданиями, которые с большим энтузиазмом практикует на всех желающих и нежелающих, попавшихся в её поле зрения и не сумевших вовремя сбежать.

Она как к нам зашла с утра «за солью», так и не уходит, хотя уже девять часов вечера. Их возмущённые крики до этого заглушались наушниками, но я сняла их, чтобы немного отдохнуть да сходить перекусить, ведь несколько часов рисовала два арта, связанных одной сюжетной линией. Их у меня заказала одна знакомая ещё полгода назад. Она заверила, что будет ждать ровно столько сколько потребуется для их создания. У меня всё времени не находилось на них, зато теперь я почти закончила и даже довольна результатами.

— О, Яночка! — обращают на меня внимание, стоит мне только показаться на пороге. — Скажи своей бабушке, что негоже свою верную подругу подозревать не пойми в чём.

— Яночка, — передразнивает её бабуля, снисходительно глядя на неё. — Скажи этой старушке, что не надо садиться за игру, если не умеешь играть в неё.

— Это кто ещё не умеет?! — тут же взвивается Лариса. — Да я чемпион!

— Ага, по проигрышу и мухлежу, — хмыкает моя бабушка.

Их перепалка вызывает у меня смех, который не получается сдержать. Давясь им, прохожу внутрь и начинаю доставать из холодильника еду, чтобы разогреть её в микроволновке, пока женщины заняты спором и не спохватились меня закормить до отвала.

— Яночка, как там твой суженый поживает? — от неожиданного вопроса давлюсь гречей с тушёнкой.

Пока я жадно глотаю воду и перевожу дыхание, Лариса Пална не сводит с меня любопытного взгляда. Её не смущает ни моя реакция, ни бабулино многозначительное покашливание, ни тем более вопрос тактичности.

— Какой суженый, Лариса Пална? — относительно придя в себя, спрашиваю у неё.

— Тебе виднее, — отвечает та, а потом обращается к своей подруженции. — Ты ей не сказала, что ли?

— О чём? — бабуля делает вид, что не понимает, хотя сама исподтишка помигивает мне.

Лариса испускает страдальческий стон и начинает попрекать всяких старушек, который страдают склерозом в раннем возрасте. Я под шумок быстренько сметаю всё с тарелки, пока меня снова не застали врасплох, из-за чего могу отправиться на тот свет раньше времени. Вот только сбежать по-тихому у меня не выходит — Лариса Пална останавливает крепкой, несмотря на возраст, хваткой и усаживает на место.

— Мы не столь давно гадали, — заходит та издалека, с неодобрением поглядывая на бабулю, которая нацепила на себе невозмутимый вид. — Сначала мне нагадали касатика, потом бабушке твоей. Но она как будто может в это поверить, — женщина закатывает глаза, а я давлюсь смехом. — Приземлённая женщина. Что с неё взять? — вздыхает так тяжело, будто наступил конец света, а она не успела сделать столько всего в жизни. Глупостей, например. — А уж тебе такого красавчика нагадали…

— Откуда ты знаешь, что он красавчик, дурочка моя? На картах увидела? — ехидничает бабуля.

— Чтобы ты понимала, — оскорблённо говорит женщина. — У нашей Яночки никого другого и быть не может. Вспомни хотя бы Тимофеюшку. Такая хороший мальчик. Умненький, симпатичненький, с хорошей наследственностью. При деньгах, опять же.

— Как будто деньги самое важное…

Но Лариса Пална словно не слышит свою подругу.

— Жаль, что расстались. Такая красивая пара была. Я думала, что…

— Лорик! — окрикивает её бабуля. — Раздавай карты. Так уж и быть дам тебе шанс взять реванш.

Я же, пользуясь моментом, линяю из кухни и закрываюсь в своей комнате.

Смотрю на Тимофея, не мигая, несколько ударов сердца, а потом разворачиваюсь и направляюсь к выходу. Алёна пытается меня остановить и пойти разобраться с парнем, но я не хочу. Просто нет на это эмоций. Не хочу снова ссориться с ним, что-то выяснять. Забыл и забыл. С кем не бывает? На задворках сознания я примерно представляла, что такое может случиться. Но это не отменяет, что становится очень больно.

В конце концов я уже решила, что уеду сразу же после выпускного. Куда — ещё не придумала.

От одной мыли о расставании с Тимофеем сердце кровью обливается, да только я не готова постоянно кататься на эмоциональных качелях, пока ему не надоест. Меня мотает из одной стороны в другую. То мне кажется, что для Тима ничего ценнее нет, чем я — он так смотрит на меня, так прикасается бережно ко мне, словно я — хрупкая ваза, важнейшая ценность в его жизни. То ощущаю себя прилипалой, навязывающейся и выпрашивающей внимание к себе, которой по какой-то причине не могут сказать, чтобы прекратила путаться под ногами. Это утомляет, выжимает все силы и всю энергию.

* * *

— Прекрати слёзы лить, — строго говорит бабуля, заходя ко мне в комнату. — Собирай вещи, поедешь в Питер. Там у тебя как раз квартира есть. Уверена, ты сможешь поступить там в вуз и обустроиться. Нечего тебе тут себя мучить.

— О чём ты? — хриплым из-за слёз голосом спрашиваю, чуть-чуть отрываясь от мокрой насквозь подушки.

— Думаешь, я не видела, какая ты ходила последние месяцы? — опускается на край кровати и кладёт руку на моё плечо. — У вас с Тимофеем не всё так гладко, как ты хотела показать. Я не буду тебя о чём-либо спрашивать. Захочешь — поделишься, а не захочешь — настаивать не буду. Но я хочу, чтобы ты была счастлива независимо оттого, есть в твоей жизни Тимофей или нет его, — вздыхает. — Ты должна понимать, что только ты сама являешься гарантом своего счастья. От тебя зависит, как дальше пойдёт твоя жизнь, будет она наполнена печалью и болью, как сейчас, или же будет наполнена светом и радостью.

От этих слов слёзы высыхают сами по себе, а я глубоко ухожу в себя, задумавшись. Сразу легче мне не становится, но кое-какие здравые мысли появляются. Бабуля отпаивает меня ромашковым чаем с шоколадом, после чего я окончательно успокаиваюсь и набираюсь решимости строить своё счастье несмотря ни на что.

Завтра выпускной, на котором я оторвусь по полной, а потом уеду из города, покончив со всем, приносящим мне боль и страдания, даже есть для этого придётся ещё немного помучиться. Не уверена, что смогу и дальше бороться за наши с Тимофеем отношения, поскольку совсем не понимаю, куда и как двигаться дальше.

Страшно.

* * *

— Ты великолепна! — выдыхает Тимофей, глядя на меня с восхищением и толикой голода. Мужского, от которого я смущаюсь, покрываясь румянцем.

Парень зашёл за мной за полчаса до начала. Как только я вышла к нему, он сразу впился в меня взглядом и будто бы не дышал. На мне воздушное платье со шлейфом сзади и по бокам, по которым ткань поднимается, открывая взору ноги чуть выше колена. Короткие рукава обнажают плечи. Волосы забраны в высокий хвост, которому благодаря выпущенным на волю прядкам придан слегка небрежный вид, красиво дополняющий образ.

Тим отмирает и лезет за пазуху. Я с интересом наблюдаю, как оттуда появляется плоская коробочка из бархата. Парень, кажется, немного смущается, когда открывает её и протягивает мне. Подхожу ближе и ахаю от увиденного, прижав руки ко рту. Изумительной красоты комплект из длинных тонких серёжек в виде птичек колибри и колье под стиль.

— Какая красота, — шепчу я. У меня не получается говорить громче, — так шокирована. Поднимаю на Тимофея глаза и натыкаюсь на полный нежности взгляд, что сбивает меня с настроя. — Спасибо!

Дождавшись, когда эта красота окажется на мне, висну на его шее и целую, так выражая свою благодарность.

В душном актовом зале нам вручают аттестаты, в последний раз дают наставления. Младшеклассники показывают несколько номеров. Учителя не остаются в стороне и тоже выступают перед нами, как и мы перед ними.

— Ты посмотри! — внезапно ахает Алёнка, сидящая рядом в тёмно-зелёном платье, которое переливается под лучами проникающего внутрь солнца. — И этот тут. Где мне от него спасение найти?

С того времени, как Ефим передал мне букет от Тимофея и проводил до дома, он не упускает шанса помозолить глаза моей подруги и переброситься с ней парой слов. Частенько он приходил к нам в класс и с такой важностью крутился вокруг Алёнки, что никто не мог не обратить на его ухищрения внимание. Сколько бы подруга не гоняла его от себя, мальчик всё равно оставался рядом, чем изрядно бесил девушку. Ей было бы приятно и лестно такое внимание, если бы поклонник лет на пять был старше своего нынешнего возраста.

Вот и сейчас Ефим готовится, стоя за кулисами, продемонстрировать свои таланты и то и дело кидает на Алёнку горделивые взгляды.

Пока ведущие из десятого класса развлекают зал, сцену готовят к следующему номеру. На неё выносят барабанную установку, стулья, микрофоны и другую технику, предназначения которой мне неизвестно.

— А теперь на сцену приглашается группа «Живые звуки» с композицией «Медлячок».

Банально, но при этом пробирающе до дрожи. С этой песней будто бы приходит понимание, что вот и всё. Школьная глава закончена, впереди начало новой, знаменующей взрослую самостоятельную жизнь, наполненную новыми событиями и людьми.

Ефим садится на один из стульев, готовя свою гитару в то время, как другие занимают свои позиции. Последним становится у микрофона наш одноклассник, чем изрядно удивляет многих.

После окончания официальной части мы собираемся на базе отдыха, которая находится на территории нашего города. К нам приглашают ведущего, который никому не даёт заскучать. Вечер проходит хорошо. Я впервые пробую алкоголь, но только пару глоточков, ведь хочу запомнить этот день хорошо.

— Потанцуем? — встав из-за стола, Тимофей протягивает мне руку, которую я с радостью принимаю.

Помимо нас выходят ещё несколько парочек, в числе которых есть и родители. Следом идёт зажигательная музыка и куча разных конкурсов. Я принимаю в них активное участие, удивляя не только Тимофея и Алёнку, но и саму себя. Отпускаю внутренний контроль и отдаюсь этому вечеру.

Ночь провожу у Тима, а после, ни с кем кроме бабули не попрощавшись, уезжаю рано утром на электричке из города, чтобы ещё через несколько часов вылететь в культурную столицу, где меня ждёт новая жизнь с чистого листа.

Разглядываю украшение, аккуратно почти невесомо скольжу по нему пальцем, ощущая каждую неровность. Какой же красивый комплект. Я его оставила у бабули, чтобы не рвать себе душу ещё больше.

Да, тогда, на выпускном, мы хорошо провели время, но я не дала тому мгновенью запудрить себе мозги пустой надеждой. Было очень тяжело, но я справилась, гордясь собою. Может, новое столкновение с Тимофеем и дало яркие эмоции, но во мне до сих пор сидит уверенность, что я поступила правильно. В первую очередь по отношению к себе. Возможно и можно было что-то тогда сделать, как-то исправить положение, но я явно в то время не была готова к этому. Слишком молода, слишком неопытна, слишком наивна.

Чего и говорить, но мне вдруг захотелось вновь увидеться с этим парнем, мужчиной…

Глава 21

— Готова? — приобнимаю подругу за плечи, когда мы останавливаемся перед входом в зал ресторана, в котором назначена встреча с Елизаветой Марковной.

Вчера она позвонила Алёнке и сообщила, что прилетела в город и готова с ней встретиться. Мы тут же побросали вещи в чемоданы, взяли билеты и сели в электричку, чтобы уже через несколько часов заселиться в снятую на несколько месяцев квартиру. Алёна не захотела возвращаться в ту, в которой жила с мужем, опасаясь, что тот может заявиться неожиданно и всё испортить, поэтому мы скинулись и нашли через знакомых подходящую для нас квартиру недалеко от центра в закрытом жилом комплексе. До сих пор удивляюсь, как в таком месте бизнес-класса сдаются квартиры. В моём представлении они должны быть заселены владельцами либо же пустовать, являясь инвестициями, или из-за ненадобности.

— Да чего ты переживаешь? — закатывает она глаза. — Я в полном порядке и готова к бою.

Но я вижу, что подруга нервничает, вон как сжимает ремешок сумки. Администратор провожает нас до нужного столика, находящегося в небольшом закутке, если так можно назвать место между большим окном и стеной, идущей не строго перпендикулярно ему. Нам навстречу поднимается среднего роста женщина с короткими пепельно-белыми волосами, убирающими несколько лет возраста. Очки в круглой оправе придают строгости и одновременно игривости. Несмотря на дружелюбную улыбку Елизавета Марковна окидывает нас цепким взглядом, под которым хочется признаться во всех своих грехах, даже если ничего не делал.

— Я так и думала, что вы придёте с подругой, Алёна Дмитриевна, — говорит она после приветствия и жестом приглашает нас присесть напротив. — Вы захватили документы, которые я просила?

— Конечно, — кивнув, Алёнка лезет в сумку и достаёт две папки: синюю и зелёную. — Вот.

— Отлично, — женщина тут же принимается за изучение содержимого, а мы делаем заказ.

В зале играет ненавязчивая музыка, на мой вкус, слишком громко. Мы молчим, не желая мешать адвокату. Терпеливо ждём её вердикта, потягивая фруктовый чай, к которому я заказала рулетики с шоколадной начинкой, а Алёна — вишнёвый пирог с мороженым.

Спустя несколько минут начинаю чувствовать на себе чей-то пристальный взгляд, но найти его источник не получается — обзор закрывает угол зала и колонна, у которой к тому же растёт в большой кадке деревце.

— Ну что ж, — отвлекает меня задумчивый голос, и я тут же перевожу внимание на женщину. — Не всё так плохо. С этим можно работать. Скажите, Алёна Дмитриевна, ваш муж в последнее время вёл себе необычно?

— Необычно? — задумывается подруга, стараясь что-нибудь припомнить. — Сложно сказать — мы уже несколько месяцев вместе не живём.

— И всё же, — мягко настаивает адвокат. — Может быть он связывался со странными людьми? Количество денег резко изменилось? Может, были странные звонки?

Наступает относительная тишина. Теперь молчим, чтобы не сбить Алёну с нужной мысли.

Я видела её мужа мельком и один раз, но и так могу с полной уверенностью сказать — мутный тип. От него за версту веет опасностью. Притом не притягательной опасностью, которая есть вокруг сильных мужчин с бешенной харизмой и огромным запасом тестостерона, от которых так и веет сексом, а отталкивающей, разящей гнилью, подлостью. Да, мужчина выглядит хорошо, явно следит за своей внешностью, но это всё перебивается от ощущений, которые он вызывает при взгляде в его глаза, при взаимодействии с ним.

— Вокруг него полгода-год назад постоянно оттиралась девица одна, — медленно произносит Алёнка. — Я сначала жутко ревновала, а потом заметила её странное поведение. Рядом с Максом она вела себя пай-девочкой, робкой, хрупкой, стесняющейся, но при этом одевающейся в откровенные наряды на грани, а вне его поля видимости превращалась в циничную хищницу. Сначала я думала, что она охотница за богатыми мужиками, но потом подслушала её разговор.

— Содержание помните?

— Примерно, — замолкает, чтобы сосредоточиться иничего не упустить. — «Поставка почти налажена. Он на крючке, осталось немного.» Потом она рассмеялась и заверила, что «этот трусливый олух» никуда теперь не денется. Я так и не поняла о ком она говорила, но у меня имелись мысли, которые я отгоняла.

Елизавета Марковна, помолчав, достаёт телефон, набирает кому-то сообщение.

— Я подниму связи, мы покопаемся, — говорит она. — Чётких сроков сказать не могу. Имя вашего мужа, Алёна Дмитриевна, кажется мне знакомым, поэтому процесс может задержаться. Что-то мне подсказывает, что в вашем деле много подводных камней. Но вы не переживайте — мы со всем разберёмся. Со мной как раз приехал один толковый специалист по бизнес-документам и всему прочему, связанному с большим бизнесом.

Прощаемся с ней, обсуждаем встречу, а потом всё же заказываем нормальную еду. Плавно переходим с этой темы на ближайшие планы. Решаем совершить набег на супермаркет и затариться провизией хотя бы на неделю. Алёне через несколько дней придётся выйти на работу, так как внеплановый небольшой отпуск подходит к концу. Я же решаю воспользоваться шансом и хорошенько изучить всю подноготную продажи иллюстраций, не забывая пополнять ими своё портфолио. Также смогу съездить к бабуле. Мы так и не поговорили о произошедшем на новогодних выходных.

— Через две недели будет встреча выпускников, — как бы между прочим сообщает Алёнка.

— Круто, — равнодушно отзываюсь я, лениво следя, как официант собирает грязную посуду с соседнего столика.

— Мы идём, — уверенно говорит подруга.

— Нет, — также уверенно произношу я.

— Да.

— Нет!

— Почему?

— Что там делать? — задаю, как я думаю, справедливый вопрос.

— Как что?! — возмущается Алёнка. — Одноклассников повидать, школу посетить, с учителями поболтать.

— Зачем? — вопросительно вскидываю брови, ничуть не проникнувшись перспективами. — Я их не видела пять лет и нисколько об этом не жалею. Что мне там делать? Ты, если так хочешь, иди, а я не имею ни малейшего желания.

— Ну, Яна-а, — начинает канючить, как маленький ребёнок. — Пошли со мной. Ну, пожа-а-алуйста. Что тебе стоит поддержать меня? Я же не могу одна прийти! Меня вопросами завалят, а мне и так сейчас не очень хорошо.

— Ага, а так весь удар я возьму на себя, — хмыкаю я.

— Так ты согласна?

Смотрю в эти искрящиеся смешинками глаза и не могу отделаться от ощущения, что мной нагло манипулируют, а я не могу этому противиться.

— Ладно, — сдаюсь я и получаю в ответ радостный визг. — Только если начнут сильно надоедать и бесить — я уйду. Независимо с тобой или без тебя.

Тимофей

Слежу почти из-за кустов за столиком, за которым расположилась Лиза. О чём они говорят не слышно, но мне знать это и не надо. Я нахожусь тут в таком дурацком положение только из-за одной девушки.

Не стал сразу по приезде ломиться к её бабушке в квартиру, прекрасно помня угрозы последней, если ещё раз приближусь к Яне. Пока я не уверен, что мы с любимой идём по одной тропе в одну сторону с одними желаниями, то не буду попадаться грозной старушке на глаза. Хотя более чем уверен, что её агентура скоро доложит о моём возвращении. Сомневаюсь, что моя бабушка сможет утаить мой приезд и не растрезвонит о нём по всему городу. Это просто нереально. Как можно молчать, когда единственный внук за столько лет наконец-таки появился на родине.

Девушек замечаю сразу. В одной из них мигом узнаю Яну, которая облачилась во всё тёплое, а вот другая заставляет к себе присмотреться повнимательнее, потому что кажется знакомой. Пшеничные волосы, голубые глаза, живая мимика. Вспышка узнавания, и я понимаю, кто находится рядом с ней. Удивительно как несносная подружка моей Яны преобразилась.

Хмурюсь, понимая, у кого именно проблемы. Судя по тому, что мне рассказала Лиза, конечно, без подробностей, так, в общих чертах и своих подозрениях, дело — дрянь. Подозреваю, что мне даже ничего врать разгневанному начальству не придётся, когда оно поймёт, что я слинял из офиса в самый разгар. Думаю, придётся подключать связи родителей и хорошенько покопаться в прошлом мужа Васнецовой. Кстати о нём, интересно, что это за ненормальный такой, что взял в жёны эту бестию? Хотя, Ленка тоже тот ещё подарок, но мы же её любим. Но опять-таки, в связи с последними новостями становится сомнительно, что в их паре были искренние чувства. Моя юридическая чуйка подсказывает, что там был голый расчёт. Остаётся понять, что именно может дать Алёна. Насколько я помню, она из обычной среднестатистической семьи, в грязных делах не замешана, с подозрительными людьми не водится или не водилась до недавних пор. Как-то же она связалась с нынешним-своим-пока-ещё-мужем?

За размышлениями и разглядыванием Яны пропускаю момент, когда за моим столиком появляется гость, который прожигает в моей голове дырку въедливым взглядом, давая понять, что никуда мне не сбежать и ничто мне не поможет, поэтому лучше вообще не рыпаться.

— Ну что ты хочешь мне сказать? — тяжело вздохнув, почти с болью отрываю взгляд от желанной девушки и поворачиваюсь к усмехающейся Лизе.

Женщина, прищурив один глаз, окидывает меня проницательным взглядом, в котором явственно читается, что она обо мне думает. Смотрю на неё в ответ с нахальной ухмылкой, подначивая. Борьба взглядов. Кто кого переглядит.

— И кто же из этих двоих та несчастная, которой не повезло стать объектом твоего внимания? — подозрительно легко сдаётся Лиза и, сняв очки, убирает их в кожаный чехол.

— Чего это сразу несчастная?

Но Елизавета только загадочно улыбается и переводит тему. Теперь, получив документы на руки, она посвящает меня в дело со всеми подробностями, связанное с Алёной. Если бы моя помощь не нужна была, то я ничего бы и не узнал. А так, мы вместе составляем план действий, распределяем обязанности, обедаем и расходимся. Я получаю первый звонок от начальства. Как и полагалось, оно очень не в духе. Спокойно выслушиваю поток претензий, а потом в общих чертах рассказываю о деле.

Пока я был занят, девушки ушли.

Вздыхаю, проклиная свою невнимательность. Теперь где их искать? Пока нахожу лифт в нужный паркинг, где оставил арендованную машину, плутаю по огромному торговому центру. Прохожу мимо некоторых магазинов по нескольку раз, поскольку тот, кто развешивал указатели, выполнил свою работу недобросовестно. Следуешь по ним, следуешь, а потом они резко пропадают. Даже стойки информации не помогают найти дорогу с первого раза. Не понимаю, как вообще тут можно ориентироваться?

Зато мои плутания приводят к неожиданному, но очень и очень приятному результату.

Глава 22

Яна

После сытного обеда хочется свернуться в клубочек и поспать, а ещё чтобы никто не трогал хотя бы двадцать минут. Вот мы уже полчаса сидим, хотя это громко сказано — мы скорее валяемся на мягких диванчиках в окружении подушек. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец, поэтому мы расплачиваемся и выползаем из насиженных мест. Наш план сходить в супермаркет за продуктами терпит корректировку. Незаметно для себя мы оказываемся в новом магазине, который открылся совсем недавно, по словам подруги. Проходимся вдоль рядов с одеждой, которая не перегружает стенды. Я ничего себе не присматриваю, а вот Алёна набирает несколько платьев, пару пар брюк и футболок несколько штук. Терпеливо жду конца модного показа, сидя в примерочной, и фотографирую каждый «образ».

Дальше мы проходимся уже по хорошо знакомым магазинам, где я тоже примеряю пару нарядов и даже кое-что покупаю. Алёнке не удаётся отговорить меня от похода в книжный, в котором мы застреваем почти на час. Я могла бы там находиться и дольше, да только сжалилась над подругой, которая с самым несчастным видом сидела на детском аттракционе, постоянно поглядывала на время и вздыхала каждые пять минут.

Цены, конечно, кусаются. Беру всего две книги. Даже уже и не помню, когда последний раз читала в своё удовольствие. Чтобы не перегружать мозг от длительного перерыва, выбираю лёгкие любовные романы по совету девушки-консультанта.

А потом, видимо, Алёнка решает на мне отыграться — у меня нет другого объяснения, почему она притащила меня в магазин нижнего белья. Подруга с порога начинает общаться с продавцом, а я просто следую за ней, изображая из себя неведимку. Ничего так бельё тут. Не сильно впечатляет, но, в целом, удовлетворительно. Не то, чтобы я являюсь экспертом, но вкус у меня всё же имеется. На мой скромный взгляд, очень даже неплохой. К нескольким у меня даже появляется интерес. К несчастью, это замечает Алёнка и тут же берёт меня в оборот, подключив и женщину, с которой за столь короткий срок успевает найти общий язык.

Они вдвоём закидывают меня комплектами белья самых разных мастей: от закрытых скромных до откровенно сексуальных, где прикрываются только стратегически важные места и то очень сомнительным образом. Не улавливаю момента, когда оказываюсь в примерочной. Судя по доносящемуся до меня разговору женщины ещё не успокоились, но я буду надеяться и верить, что сейчас они подбирают комплекты Алёнке.

Хорошо, что я не успеваю раздеться, когда ко мне в примерочную вваливается подруга с охапкой белья.

— Надеюсь, это не мне? — с опаской поглядываю на её ношу, которую сваливают на пуфик в углу. Благо, что примерочная просторная, хватит места нам двоим.

— Не, это мне, — слова подруги меня успокаивают, но ненадолго. — Тебе тоже можно примерить, — задумчиво прикусывает нижнюю губу, оценивающе оглядывая мою фигуру.

— Мне и этого хватит по горло, — быстро открещиваюсь от перспективы увеличения примерки.

С тоской окидываю фронт работы, прекрасно понимая, что никто меня не выпустит из магазина, пока я это всё не перемеряю. А ещё на подкорках у меня крутятся мысли, что придётся ещё отбиваться от покупок. Не думаю, что мне позволят оставить хоть что-то, что очень мне подойдёт.

Со вздохом раздеваюсь и приступаю к примерке. Красные, чёрные, белые, телесные… Каких цветов только нет! Оставляю самые сексуальные напоследок, в тайне надеясь, что до них не дойдёт очередь. Алёнка крутится рядом. Мне приходится ещё постоянно следить за тем, чтобы не попасть в объектив камеры, когда она, красиво выгнувшись, фотографирует себя. В отличии от меня подруга начинает с более откровенных, которые ей очень идут. Я прям даже засматриваюсь на неё в особенно изящном белье.

— Так! Я что-то не поняла, — упирает руки в бока Алёнка, закончив с примеркой быстрее меня. — Ты собираешься эту красоту надевать или нет?

— Да может хватит уже? — жалобно спрашиваю я, порядком устав. — Я вон сколько примерила, да и ты уже освободилась. Может уже поедем в квартиру? Нам же надо ещё в супермаркет зайти.

— Ну уж нет! — решительно отрезает та, грозно сверкнув глазами. — Я пойду пока ещё что-нибудь посмотрю, а ты, — грозит пальцем. — Заканчиваешь примеркой.

— Ладно, — тяжело вздыхаю, а в голове уже появляется хитрый план, который должен меня спасти.

— И только попробуй схитрить, — с подозрением смотрит на меня, а я принимаю самый четный вид девочки-припевочки. — Я же обязательно узнаю.

Напоследок ещё раз грозит мне пальцем и уходит, прихватив понравившиеся комплекты.

— Интересно, как ты это узнаешь? — бурчу себе под нос и окидываю оставшееся бельё скептическим взглядом.

Если честно, очень хочется их примерить на себя, но боюсь, что они мне очень понравятся, а денег на все не хватит. Буду ещё мучиться от выбора, терзать себя сомнениями.

Давненько я не покупала себе бельишко. Что-то в последние месяцы не до них было. Всё носилась, как белка в колесе, забывая про красивые вещи и выбирая более удобные и комфортные. Поднимаю тёмно-синие бельё из лёгкого кружева и задумчиво верчу в руках, осматривая и ощупывая. Может примерить? Красивое же. Я его сразу заметила, как только оказалась в глубине магазина.

— Ага! — дёргаюсь от неожиданности, когда за спиной слышится обличительное, а следом изумлённое. — Ого!

— Информативно, — ехидничаю я, поворачиваясь к подруге, которая от удивления забывает прикрыть шторку. Так-то я не сильно переживаю, что меня может кто-то увидеть — за всё время, что мы пробыли здесь, никого кроме нас не было.

— Это обалденно, Яна! — восторженно глядя, признаётся Алёнка и жестом просит покрутиться.

Увиденным я тоже довольна, но ещё на ценник не смотрела — боялась разочароваться от количества нулей. После этого комплекта подружка заставляет примерить меня другой — чёрный полупрозрачный с небольшим корсетом, который, на удивление, не причиняет дискомфорта. Подзуживаемая я не замечаю, как примеряю все оставшиеся и даже только что принесённые, которые под шумок подсунула мне подруга. В конце концов я расслабляюсь и с улыбкой выхожу из примерочной.

— Ты просто обязана взять эти три комплекта, — возбуждённо говорит Алёнка, вцепившись в мой локоть.

Она уже отложила себе пару комплектов и сейчас взялась за меня.

— С ума сошла? — шепчу я в ответ. — Ты видела их цены?

— Подумаешь, — отмахивается та, словно от мухи. — Один раз вывалишь кругленькую сумму, зато потом сколько дней кайфа, — блаженно закатывает глаза.

— Потом может и возьму, — на свой манер соглашаюсь. — Ты давай покупай, что хотела, и мы, наконец, двинем в квартиру. У меня ноги гудят.

Мы подходим на кассу, Алёна расплачивается. Но мы не уходим! Теперь меня в две пары рук уговаривают взять бельё, которое мне идеально подошло. Женщина делает скидку и обещает выдать бонусную карту. Я уже не знаю куда деться от них. Вот-вот и сдамся под их натиском.

— Обязательно бери синее, — внезапно звучит над ухом бархатный голос. У меня тут же бежит по телу табун мурашек.

Резко разворачиваюсь и встречаюсь со взглядом серых глаз. От шока теряю дар речи. Что он тут делает? Как нашёл?

Тимофей мягко улыбается, но я-то вижу предвкушение, затаившееся в его глазах. Он обнимает меня за талию и говорит, что синий комплект очень искушающе на мне сидит, от чего я заливаюсь краской, будто неискушённая девственница. И вместе с этим в низу живота появляется тяжесть, мягко напоминая об удовольствии, которое может принести этот мужчина.

— Не только оно, — вклинивается в наш разговор Алёнка, отойдя от удивления. — Вот посмотри какое шикарное бельё. А она не хочет его брать, — тут же сдаёт меня с потрохами.

Предательница.

Прищуриваюсь, стараясь взглядом показать, что я с ней сделаю, если она сейчас же не прекратит. Но та делает вид, что ничего не замечает. И тут до меня доходит смысл сказанных ею слов, и я замечаю, что подруга что-то показывает в своём телефоне. Мигом понимаю, что именно. Выхватываю его из руки девушки, но по хищному взгляду Тимофея понимаю, что слишком поздно.

— Алёнка, ты что творишь? — шиплю не хуже рассерженной кошки, напрочь забыв, что всё-ещё нахожусь в объятиях… гада. — Я же там не одета.

— Можно подумать, Тим не видел тебя без одежды, — фыркает та, ничуть не смутившись.

— Видел, не видел. Какая разница? Сейчас он не имеет никакого морального права смотреть на меня в нижнем белье, — не понимаю сама, от чего злюсь. Взрослая уже, нечего стесняться, да только всё равно как-то… ну… не так. — Ты всем нашим одноклассникам будешь показывать мои полуголые фотки?

— Зачем? — вполне искренне удивляется Алёнка. — У тебя же Тимофей есть.

— У тебя внезапно что-то с памятью случилось? — заботливо спрашиваю у неё, взяв себя в руки. — Мне напомнить, что мы с ним расстались несколько лет назад?

— Да-а-а? — также ехидно говорит подруга. — Именно поэтому ты с ним обнимаешься? Судя по твоей реакции, вы не так давно виделись и…

— Спасибо за покупку, — нас прерывает счастливый голос продавщицы, которая сделала сегодня хорошую выручку за наш счёт. — Приходите к нам ещё.

— Обязательно, — отвечает довольный донельзя Тимофей, подхватывает фирменные пакеты с логотипом магазина и вновь обнимает меня за талию.

— Что ты делаешь? — сдавленным голосом спрашиваю у него, совсем обалдев от такой наглости.

— Обнимаю любимую девушку и покупаю ей подарки? — как бы спрашивает он.

— Любимую девушку, значит? — протягивает Алёнка, а едва сдерживаю страдальческий стон.

Женщина за кассой на нас с любопытством смотрит. Подозреваю, что мы нехило так развеяли ей денёк.

Тимофей

Я как увидел свою девочку в том охренительном белье, так и прилип взглядом. Думал, не сдержусь и съем её прямо в примерочной. Хорошо, что шторка задвинулась раньше, чем я выдал своё нахождение в магазине. Не уверен, что Яна обрадовалась бы моему не совсем адекватному виду. Пока она на пару со своей подружкой примеряла другие комплекты, я пришёл в себя с полной уверенностью, что куплю ей эту красоту, ведь она так шла моей девушке.

Любуюсь Яной, пока она судорожно пытается что-то придумать. Думаю — как избавиться от меня с меньшей кровью. Даже я вижу, что у меня есть союзница в лице её закадычной подружки. Только непонятно, почему та встала на мою сторону, по логике, она должна была за подругу поколотить, как минимум. Странные всё же девушки существа. Поди их разбери, что у них на уме. Но хоть один союзник мне не помешает.

Алёна выводит нас из магазина, пока Яна забавно пыхтит, как обиженный ёжик. Она пытается возражать и отослать меня куда-подальше, да только Васнецова мастерски заговаривает ей зубы. В конечном итоге девушка сдаётся и смиряется с моим присутствием. А мне так хорошо становится, я то и дело касаюсь Яны, не обращая внимания на её грозные взгляды и то, что она отстраняется. Только делает это не так быстро, чтобы убедить меня, что ей не нравятся мои прикосновения. Милашка ещё сопротивляется, но я уверен, что скоро это изменится.

— Ты долго за нами таскаться будешь? — тихо бурчит Лучик, воспользовавшись моментом, когда Алёна отвлекается на телефонный разговор.

— Столько сколько потребуется.

— Так может у тебя дела какие есть? — не отпускает надежду сплавить меня. — Чего тебе с нами делать? Мы со своими девчачьими заморочками зачем нужны тебе? Какой резон рядом с нами находиться?

— Может, потому что я тебя люблю и хочу быть рядом с тобой? — я не увиливаю и прямо отвечаю.

Девушка приоткрывает рот от изумления, и мне так хочется впиться в эти сладкие губы поцелуем, чтобы она наконец забыла обо всём на свете, наслаждалась, перестала хмуриться и ставить себе дурацкие запреты.

Глава 23

Внезапно Яна ухмыляется, а в её глазах зажигаются огоньки. В этот момент возвращается Алёна и смотрит на нас с подозрением. Явно что-то заметила.

— Пойдём в сувенирный, — решает Яна, удивляя не только меня, но и Васнецову.

Никто из нас не возражает. Лучик ведёт нас на нулевой этаж, где расположены сразу четыре подходящих магазина. И вот тут-то я понимаю, что задумала моя маленькая прелестница — решила измотать меня походами по магазинам. Оцениваю их и прихожу к выводу, что мы тут надолго. А ведь здесь нет ни одной скамейки, ни одного места, куда можно присесть.

Терпи, Тимофей, терпи, и тебе воздастся за это.

Замечаю самодовольный взгляд девушки и решаю, что потом отыграюсь за свои страдания, которые сейчас произойдут. Уверен, ей очень понравится. Уже предвкушаю её сладкие стоны…

Девушки рассматривают чуть ли на каждый товар. Яна деловито осматривает кружки разных форм и размеров. С некоторыми идут крышки и трубочки. Алёнка тискает плюшевые игрушки. А я подпираю прилавок и слежу за действиями Лучика. Она постоянно кидает на меня короткие взгляды, будто проверяя дошёл ли я до точки кипения или ещё нет.

Не так просто, милая, не так просто.

Следуем в соседний магазин, специализирующийся в основном на мягких игрушках. История повторяется. То же самое происходит и в третьем магазине. И идёт всё это так долго, что у меня медленно, но верно исчезает терпение. От опрометчивых действий меня останавливает мысль, что мне нужно доказать Яне, что я надёжный и терпеливый. Убедить, что мне можно верить. Я ведь не совсем пропащий, чтобы не понимать, чего она опасается.

Каждой женщине необходимо чувствовать защиту, безопасность, надёжность. Чтобы можно было положиться на крепкое плечо без опасения внезапно остаться один на один со своими проблемами. Если она этого не чувствует, то не сможет полностью расслабиться и довериться другому человеку. И нет, до этого я дошёл не сам — мне рассказала об этих тонкостях бабушка. Она даже не удивилась, когда я к ней обратился за советом, рассказала и подсказала несколько моментов. Я честно признался во всём, связанном с Яной.

Яна

Тим оказывается крепким орешком. Даже я устала бродить по лабиринту последнего магазина, в котором было столько разных прикольных штук. Не говоря о том, что у меня начали подкашиваться от усталости ноги уже в первом магазине. Но я настойчиво иду к своей цели — спугнуть мужчину.

Только нельзя отрицать, что в глубине души у меня роятся надежды, что он не сдастся. Вот такая я нелогичная. Возможно, я неосознанно устраиваю ему испытание, чтобы убедиться в его намерениях. Всё же мне с ним рядом хорошо, я даже забываю о старых обидах. Но они обо мне, увы, нет. В самый неподходящий момент приходят и всё портят.

Возможно, пришло время спокойно поговорить с Тимофеем, расставить всё по полочкам. Может быть у нас и получится что-то с ним, а может и нет. Я по-прежнему боюсь вновь обжечься. Этот страх засел во мне под кожей, и ничего не получается с этим поделать. Но перед разговором с Тимом, поговорю с бабулей, чтобы она наставила меня на нужный путь. А ещё неплохо бы потрясти подруженьку любимую. Что это за подстава такая? Будто это не она меня уговаривала задать жару парню несколько лет назад, будто не она негодовала из-за наших испортившихся с ним отношениях. Подозрительно. Очень подозрительно. Ещё ловлю на себе её хитрые взгляды, замечаю её довольную улыбочку. Коза-а-а.

Я так устаю, что не возражаю, когда Тимофей предлагает нас подвезти. Хотя «предлагает» — это мягко сказано. Он скорее ставит меня, в первую очередь, перед фактом. Но прежде чем добраться до его машины, мы прилично так плутаем, дружно костеря того, кто ставил указатели. Вымотанные наконец-таки добираемся до нужного паркинга и с блаженством располагаемся в авто, салон которого из-за крытой парковки прохладный. Предательница Алёнка не даёт мне сесть на заднее сидение. Тим никак не комментирует происходящее, только улыбается, довольный, как стадо слонов. Глядишь, начнёт урчать и поглаживать себя по груди. Я только для приличия упираюсь, а потом комфортно располагаюсь на переднем сиденье.

— Останови здесь, — прошу, когда мы спустя полчаса и несколько пробок добираемся до дома, в котором находится квартира.

— Не хочешь, чтобы я знал, где ты обитаешь? — Тим кидает на меня беглый взгляд, послушно выруливая на парковку у цветочного магазина. Какое интересное место он выбрал для стоянки.

— Много чести, — фыркаю в ответ и закатываю глаза, чтобы скрыть появившуюся вдруг нервозность. — Нам надо в магазин. Не хочу сегодня больше выходить на улицу, — зачем-то поясняю.

— И правда надо, — подтверждает Алёнка, заметив недоверчивый взгляд парня.

— О, кто-то вспомнил чьей подругой является, — не могу удержаться от ехидного комментария.

— Я и не забывала, — в тон мне отвечает та, и мы дружно смеёмся.

В это время Тимофей успевает выйти из машины и открыть нам двери, как джентльмен.

— Оу, — протягивает Алёнка и стреляет в меня глазами.

В ответ закатываю свои и выхожу на улицу. Подруга тут же оказывается рядом и начинает настойчиво меня дёргать за рукав куртки, на что я кидаю полный скептицизма взгляд, а потом делаю вид, что любуюсь проезжающими машинами и ничего не замечаю дальше своего носа. Жду, когда Тимофей отдаст нам пакеты и мы распрощаемся на этом. Вот только видимо у меня одной такие планы.

— Ну? Мы долго будем ещё мёрзнуть? — подруга теряет терпение.

Выжидающе смотрю на Тима, а тот будто бы не понимает, чего именно я жду от него.

— Ты не собираешься отдавать нам пакеты? — всё же спрашиваю у него, уже догадываясь об ответе.

— Нет, — расплывается в широченной улыбке тот. — Вам же ещё в магазин надо. Будете таскаться с пакетами? Я вам помогу.

— Отлично, — Васнецова ориентируется быстрее меня. — Рабочая сила нам не помешает.

Подруга берёт всё в свои нежные руки и тащит меня на тротуар, попутно ругая за несообразительность и неумение пользоваться подвернувшимися возможностями, пока Тимофей заглушает машину и закрывает её. Я даже не возражаю, тихо мечтая оказаться в одиночестве с чашкой горячего зелёного чая и плиткой шоколада. День ещё не закончился, а мне кажется, что целая неделя прошла вместо какого-то полдня.

Выходя сегодня на улицу, никак не ожидала, что встречу Тима и он купит мне нижнее бельё. От одной только мысли в голове появляются видения, как он снимает его с меня. Я не собираюсь включать гордость и отказываться от такого подарка. Где же я ещё возьму такое бельё? Вернее, когда? К тому же, я никого не заставляла его мне покупать. А Тимофей ещё смотрел на меня так плотоядно… У-у-у-у как же сложно противостоять его обаянию, при этом прекрасно помня, что мне не стоит с ним сближаться. Пока что. А этот… гад ведёт себя как ни в чём не бывало — сыплет шутками, перекидывается колкостями с Алёнкой, которая подозрительно поддерживает его, и постоянно норовит меня полапать, будто забыл, о чём мы говорили несколько дней назад. Вот ведь… Как у него получается так всё перевернуть? Никакого спасу от него! Вот уеду к бабуле, и никто меня не достанет там. Даже не рыпнется, если, конечно, захочет остаться целым и невредимым.

Беру большую тележку, не желая таскаться с корзинкой, и деловито прохожу вдоль витрин и стеллажей с продуктами. Мы заранее не обговаривали список, поэтому я немного растеряна — что брать, а чего лучше не трогать? Спокойствия не доставляет и Тимофей, решивший видимо окончательно ко мне прилипнуть.

— Пойду в молочку, — сообщает Алёна и, прежде чем я её остановлю, исчезает среди людей.

— Предательница, — бурчу я и продолжаю делать вид, что всё в порядке и меня ничего, совсем ничего не смущает.

Сзади слышится смешок, но я мудро пропускаю его мимо ушей. Набираю свежих овощей, немного фруктов, долго стою у стеллажей с консервами, пытаясь выбрать какие заготовки взять в первую очередь, а какие докупить потом. А Алёнки всё нет и нет. Нет, я ей точно устрою взбучку, чтобы неповадно было меня так подставлять.

— Тебе обязательно так ко мне прижиматься? — всё же не выдерживаю и с возмущение поворачиваюсь к наглецу. Довольному такому. Аж зубы сводит от бешенства.

— Что-то не так? — невинно спрашивает он, но в глазах так и пляшут черти.

— Всё не так, — буркнув, отворачиваюсь, но не тут-то было.

— Яна, — тянет Тимофей и мягко разворачивает к себе. — И всё же, чего ты недовольна? Я к тебе не пристаю. Пока что. Держусь прилично. Разве я не умница?

— Разумница. Я же тебе всё сказала, — завожу старую мантру — ничего не могу поделать с собой. — А ты всё равно трёшься рядом со мной. Девок мало вокруг? Или ты квалификацию потерял? — прищуриваюсь.

— Может и не мало, — его невозмутимости можно позавидовать. — Но ты у меня одна-единственная.

Вот и что ещё женщинам нужно для счастья, как не услышать от любимого, что ты для него единственная и неповторимая?

Прямо-таки чувствую, как начинаю таять. Может и не стоит сопротивляться? Всё же мы теперь не дети, а вполне состоявшиеся взрослые (по крайней мере, мне хочется так считать о себе). Ну не получится снова, ничего же страшного не произойдёт? И вот представляю себе, что у нас вновь ничего не получилось, что мне снова надо будет отходить от расставания, и покрываюсь морозцем. Ну не-ет, я, пожалуй, откажусь от этой глупой, но, несомненно, притягательной идеи.

Тимофей видит изменения в моём настроении и хмурится, явно догадываясь, что ничего хорошего это ему не принесёт.

— Только не говори мне, что ты опять себе что-то надумала, — с обречённым видом произносит он.

А я… Я не знаю, что ему ответить. Меня опять начинает штормить. Самой от себя тошно становится. Всего неделю назад я от парня убегала, яростно сопротивлялась его напору, всего несколько минут назад решила, что всё же поговорю с ним и даже настроилась на возможное возобновление отношений, а тут вновь иду на попятую. Иной раз сама себя не понимаю. Такими темпами мне ничего и делать не придётся, как Тимофей сбежит, сверкая пятками. Что ж я такая переменчатая баба?

Пытаюсь отстраниться, пропустив момент из-за минутки самобичевания, когда оказываюсь в плотном кольце мужских рук, поднимаю голову и уже открываю рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, как меня прерывает злой голос подруги. Вздрагиваю от неожиданности, но оказывается, что её злость направлена не на меня, а на мужчину, что держит её за локоть.

— Я на тебя заявление напишу на преследование, — цедит она сквозь зубы и, дёрнувшись, высвобождает руку, которую начинает тереть.

— Какое преследование, любимая? — насмехаясь говорит её муженёк. — Ты — моя жена, и я имею полное право знать твоё местонахождение.

— Ты потерял это право, когда начал вести себя как последний му… козёл, — вовремя исправляется, заметив неподалёку любопытного ребёнка лет семи.

— Да что ты говоришь? — почти змеёй шипит тот и снова пытается её схватить, но ему мешают.

— Руки лишние? — спокойным тоном спрашивает Тимофей, перехватив конечность недомужика, но от Кутузова так и веет злостью.

— Ты кто?

— Адвокат Алёны Дмитриевны Васнецовой, — чеканя каждое слово, представляется Тим. — Тимофей Александрович Кутузов.

Не к месту у меня появляется восхищение. Он так преображается — резко превращается из обаятельного парня-шалопая в опасного мужчину, с которым нужно считаться и которому лучше не переходить дорогу. Ух, каким Тимофей становится притягательным. У меня скапливает возбуждение внизу живота.

Как хорошо, что никто не умеет читать мыслей, а то я бы со стыда сгорела. У подруги тут нарисовались проблемы в лице почти бывшего мужа, а я пускаю слюни на своего бывшего, которого минуту назад хотела отшить. (Вряд ли у меня это получилось бы.) Беру себя в руки и подхожу к Алёнке, обнимаю и увожу её подальше, получив знак от Тимофея.

— Очень надеюсь, что он не натворит делов, — шепчу я и неожиданно получаю поддержку от подруги, которая наоборот должна получать её от меня.

Глава 24

Прежде чем я прикладываю карту к терминалу, неожиданно возникший рядом Тимофей расплачивается своей и забирает пакеты с продуктами.

— Тебе деньги девать некуда? — спрашиваю у него, нахмурившись.

— Мне для тебя ничего не жалко, — доверительным шёпотом сообщает он и подмигивает.

Уверена, что не будь у меня шапки, то опалил бы горячим дыханием ухо. Как же хорошо, что сейчас зима и что я не пренебрегаю тёплой одеждой. Прямо гордость за себя берёт, но и немного разочарования тоже есть. Но совсем чуть-чуть. Почти незаметно.

— Вам повезло с мужем, — говорит продавец.

У меня дёргается глаз. Сбоку хихикает подруга, а парень становится очень довольным. Притягивает меня к себе, переложив в одну руку пакеты, благодарит женщину за кассой и спешно уводит от неё подальше, пока я что-нибудь не ляпнула, чтобы исправить её ошибочное мнение.

Во мне вскипает бульон из эмоций: одновременно злюсь и радуюсь, что нас приняли за супругов. Всё же это приятно. Пока перевариваю весь этот коктейль, не препятствую тому, что меня нагло зажимают. И ведь ему не мешают большие тяжёлые пакеты! А Алёнка тоже хороша — идёт, развлекается за мой счёт. Ладно, ей простительно. Всё же мужа встретила всего несколько минут назад. И эту встречу даже с натяжкой нельзя назвать без происшествий.

Уж не знаю, что Тим с ним сделал, но мы не видели куда тот делся, хотя обзор на выход у нас был отличный. Подруга быстро успокоилась, хотя я думала, что она со злости что-нибудь разобьёт или сломает. По крайней мере у меня имелось такое желание, притом не что-нибудь, а кого-нибудь — конкретно её Макса, которого следует проверить у психиатра. Явно у него что-то не так с головой. Не появляется у людей просто так собственнических замашек на грани помешательства. Не исключено, что у него просто задето мужское самолюбование. Видимо, он из тех мужчин, у которых очень хрупкая душевная организация. А таких надо холить и лелеять, чтобы они не натворили больших глупостей и не свихнулись окончательно из-за разрушения своего величия.

— Спасибо, что помог, — обращаюсь к парню, когда он проносит на кухню пакеты и оставляет их на кухонном столе между раковиной и холодильником.

Жду, когда Тимофей уйдёт, чтобы принять ванну, расслабиться и, закрывшись у себя в комнате, просто побалдеть. Так хочется уже прочитать купленные книги, отдохнуть, ни о чём не думая, ничего не анализируя и не строя планы. Вот только Тим не торопится.

— И это вся благодарность за помощь? — притворно грустно вздыхает он, не двигаясь с места.

— А что тебе ещё надо? — скрещиваю руки на груди.

Алёнка в это время переодевается у себя, поэтому на меня смотрит с весёлой укоризной только одна пара глаз вместо двух. У меня ещё есть шанс выдворить одного наглеца без потерь с моей стороны. Мизерный, но он всё же есть, а потому я собираюсь им воспользоваться.

— Дай-ка подумать, — делает театральную паузу, а потом нахально заявляет. — Как минимум поцелуй.

— А как максимум? — с большим подозрением на него смотрю, не зная, чего от него ожидать. Он для меня закрытая книга, которая по своему желанию открывается и разрешает себя прочитать, а потом закрывается, не давая ни строчки узнать, сколько бы не стараешься.

— Свидание, — просияв, говорит и даже подходит ближе.

— Не много ли ты хочешь? — отхожу на пару шагов назад, но Тимофей наступает на меня.

Останавливаюсь только, когда упираюсь в стол поясницей.

— О! Это я тебе ещё не все свои хотелки рассказал, — хищно улыбается он и заключает меня в капкан из своих рук, опершись по обе стороны от меня на столешницу из белого дерева. — Но ты пока не заслужила их услышать.

— Чего ещё я должна сделать? — обманчиво мягко спрашиваю у него — мне не приходится по душе его последняя фраза.

Тимофей не торопится отвечать. Пристально вглядывается в моё лицо, ища подвох. А он есть, милый мой. Тебе не стоило мне этого говорить, ох, не стоило. У меня же разгон от спокойной милой леди до разгневанной фурии очень небольшой. Исчезла та спокойная Яна, не желающая быть грубой с другими, когда нужно за себя и близких постоять. Вместо неё теперь другая Я, которая в случае необходимости и не такое сделает. Становится интересно, как он сейчас будет выкручиваться. Очень хочу это увидеть. Добавляю во взгляд нотку раздражения, чтобы не расслаблялся, и с нетерпением жду его дальнейших действий.

— Быть счастливой? — и будто бы набирается с духом. — Любить.

— Кого? — вкрадчивым тоном интересуюсь я и провожу пальцем по мужскому плечу.

— Меня.

— Как самонадеянно, — качаю головой и отхожу в сторону. Удивляюсь, как легко мне это удалось.

По кухне разносится расстроенный вздох, а на моих губах играет улыбка.

— Что у вас тут происходит? — в этот момент появляется Алёнка и окидывает нас удивлённым взглядом. — Тим, ты почему всё-ещё в одежде? Неужели думал, что так просто от нас отделаешься? — кожей чувствую его самодовольный взгляд на себе, который скоро превращается в растерянный от следующих слов. — Надо мебель переставить.

От неожиданного заявления подруги в ступор впадаю и я. Мы ведь ничего такого не собирались делать. Смотрю на неё и понимаю по её хитрому виду, что это какой-то очередной план от Алёны Дмитриевны Васнецовой. Не сдерживаю тяжёлого вздоха, разворачиваюсь и принимаюсь за приготовление чая. Всё равно теперь меня никто не послушает, так чего лишний раз энергию тратить в никуда? Здраво рассудив, что мне есть чем заняться, расслабляюсь и уже не прислушиваюсь к происходящему. Пусть развлекаются. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы Яну не трогало.

Тимофей уходит от нас почти в десять вечера, когда всё, что можно было переставить, переставлено. Конечно, его не отпустили голодным — накормили в знак благодарности. Притом готовить заставили почему-то меня, хотя инициатива исходила от Васнецовой, которая весь вечер ходила очень довольная собой и постоянно мне заговорщически подмигивала. Они вдвоём не давали мне уединиться с книжкой, чаем и плиткой молочного шоколада, которую я под шумок умыкнула к себе в комнату в запас. Как только я исчезала из поля их зрения, зразу начинались мои поиски. Несмотря на то, что Алёнка знатно так гоняла парня. Он выходил от нас очень уставшим, я даже начала переживать, что он не доедет, но благоразумно молчала, чтобы не нарваться на порцию дурацких шуток и не подтолкнуть к чересчур активной сегодня подруге идею, за которую, я просто уверена в этом, она с огромной прытью ухватилась бы. И тогда даже если бы Тимофей и захотел покинуть наше пристанище, то не смог бы.

Следующие дни проходят без происшествий, если не считать того, что каждый день у нас бывал в гостях Тимофей. У меня не получается приступить к чтению, постоянно кто-то отвлекает: то Алёнке приспичит поговорить, то приходит Тим, то друзья по очереди мне звонят, то ещё что-то. И вот вроде ничего не делаю, но так устаю, что хоть целый день не вставай с кровати и спи. Да кто позволит мне такую роскошь? Даром, что у меня незапланированный отпуск и я на «удалёнке».

Ещё через неделю я уезжаю к бабуле после новой встречи с Елизаветой Марковной, которая сообщила о продвижении дела и пообещала познакомить со своим напарником. Встречу назначили в том же ресторане, что и в прошлые разы. До него у нас было несколько дней, поэтому я приняла решения на пару суток смотаться домой. На самом деле я сбежала, но пусть хоть кто-нибудь попробует это доказать! А даже если докажет, то не сможет меня этим пристыдить. Ни за что не сдамся!

— О, Яночка, а мы тут на картах гадаем, — говорит Лариса Пална, завидев меня на пороге квартиры.

— А бабуля где? — спрашиваю после приветствия, ведь меня встречает почему-то её подруга, а не она сама, что странно.

— Отходит от предсказания, — понижает голос до шёпота та.

— Что?

— Конечно отхожу, ведь такой бредятины я давно не слышала.

В прихожей появляется бабуля с красными от слёз глазами. Прищурившись, пытаюсь понять их среду. Судя по улыбке женщины, она смеялась очень долго и искренне. До слёз.

— Сама ты бредятина, — обижается Лариса Пална.

Между ними начинается спор, под шум которого я сбегаю к себе в комнату. Что-то меня начинают одолевать сомнения, что тут будет спокойнее. Но я уже приехала, так чего уж говорить?

Зато теперь могу со спокойной душой погрузиться в книгу и отключиться от реальности на несколько часов. История оказывается интересной. Да, с одной стороны сюжет предсказуем, но написан очень хорошо. Ненавязчиво. Хочется читать и читать. Несмотря на лёгкость повествования, в книге имеются моменты, заставляющие задуматься и переосмыслить некоторые вещи. Например, я чувствую, что по отношению к нашей истории с Тимом в моей душе что-то меняется. Незаметно так, но и ощутимо. После прочтения остаётся лёгкое послевкусие, что я не замечаю, как несколько минут таращусь в одну точку. Мне одновременно нравится такое состояние и нет, ведь это означает, что книга хорошая, но при этом она долго не отпускает от себя. Появляется даже чувство утраты, которое, конечно же, со временем пройдёт.

Во мне будто ломается какой-то барьер, ещё оставшийся и разделявший меня и моё желание вновь довериться Тимофею. Это сложно объяснить, ещё сложнее в это поверить. Теперь в моей душе творится сумбур. Да не только в душе, но и в голове.

Так глубоко ухожу в себя, что не сразу замечаю бабулю, которая, оказывается, уже несколько раз звала меня на ужин. Её заклятая подруженция уже ушла к себе домой, позволив нам с ба побыть наедине друг с другом и пообщаться.

Как марионетка иду на кухню, машинально поглощаю еду, почти не чувствуя её вкус, зато принимаю сложное решение. Остаётся провести два серьёзных разговора, чтобы уж точно ничего не сдерживало меня.

Бабуля дожидается, когда я всё съем, наливает в большую кружку горячий чай и говорит:

— Рассказывай.

Тимофей

Вот не понимаю, как Васнецова могла связаться с таким типом?! Она же не дура. Никогда ею не была, а тут такая осечка. Ладно связаться с таким, но она же замуж за него вышла и даже сумела прожить с ним несколько лет!

Из-за этого… чудака на букву «м» мне пришлось отпустить свою Яну и вмешаться, пока не дошло до рукоприкладства. Ладно отпустить, но мы не закончили разговаривать. Я чётко видел в глазах девушки изменения эмоций: раздражение, сменилось нежностью, любовью. Я чётко уловил, как она поплыла, а потом напряглась, словно надумала себе чего-то. А я не выяснил что именно! Меня это жутко злит. И пока не подворачивается возможности выяснить это, продолжив разговор. Все мои приходы к ним в квартиру с лёгкой подачи Алёны не увенчались успехом. В добавок Яна уехала к бабушке, ничего мне не сказав. Так бы я её сопроводил. Глядишь за три часа в дороге смогли договорить и прийти к нужному результату. Из машины посреди леса Милославской некуда было бы деться. Конечно, это нечестный ход, зато скорее всего очень действенный. Сколько мы ещё будем бегать вокруг да около?

Да, я обещал себе ждать столько, сколько потребуется, но это не отменяет моего желания поскорее завоевать вновь неприступную крепость по имени «Яна Милославская». Всё же я остаюсь человеком, а не безэмоциональной креветкой. Мне хочется, чтобы девушка поскорее растаяла и у нас всё наладилось. Хотя я не прочь сохранить тот огонёк, что между нами беснуется. А пока Яна вне моей досягаемости, то надо разобраться с навалившимися делами.

С Алёниным недоноском решил всё быстро. Пока ждал кому его передать, чтобы не мозолил глаза, столько провокаций наслушался. Кулаки так и чесались хорошенько пройтись по холёной физиономии, но выдержка меня не подвела. И не таких видел. Но какой же всё-таки мерзкий персонаж. Его даже мужиком зазорно называть. Так недоразумение в мужском теле, с которым, к сожалению, придётся немного повоевать — просто так его не убрать, даже имея огромное желание и немалые возможности. Только позорит сильный пол.

— У него дядя сидит в прокуратуре, — говорит Лиза, не отрываясь от изучения бумаг, которые мы получили несколько минут назад от доверенного человека. — И тебе его имя не понравится, — угрюмо заключает. — Ещё в друзьях у него ходит Малышев.

— Тот самый?

— Тот самый.

— А дядя у него случайно не Пичужкин Эн А? — мрачно спрашиваю, уже и без тогозная ответ.

— Он самый. Не подвела моя чуйка, — невесело усмехается Лиза, откладывая документы в сторону. — С таким набором родственников и друзей можно и не таким засранцем стать. Сказала бы, что нам ещё повезло, но не буду. Как с такими нормальные женщины только водятся?

— Это ты мне скажи, — удостаиваюсь выразительного взгляда и перевожу разговор на другую тему, пока не схлопотал чего-нибудь за неосторожные высказывания. — Родители у нас кто?

— Мать умерла при родах, отец — воротила бизнеса…

— Понятно, — закатываю я глаза и, подтянув к себе один из листов бумаги, читаю информацию на родственников этого недоноска. — Вор в законе… Скворцов Эдуард Владленович. Вот это подарок… Надо только добраться до него. Насколько я знаю, он сейчас за границей, — киваю своим мыслям, немного успокаиваясь, что не всё так плохо, как казалось в самом начале. С этим можно работать.

— Не хочешь объяснить, чего ты так обрадовался этому Скворцову? — прищуривается женщина, впиваясь в меня взглядом. — Вы знакомы?

— Я ему оказал как-то огромную услугу, — уклончиво отвечаю. — Не могу рассказать подробности. Информация засекречена, — дурашливым голосом говорю, вызывая недолгую улыбку на женском лице. — А если серьёзно, то Скворцов мне должен. На этом можно сыграть.

— Уверен, что хочешь потратить должок именно на это дело? Всё-таки такой серьёзный человек, даром, что бандит. Мы ведь можем ещё покопаться.

— Можем, — соглашаюсь я. — Но на это может уйти больше времени и сил, а я хочу побыстрее освободиться. Мне надо личную жизнь налаживать.

— Я это заметила, — ухмыляется Савина. — Но всё же, иметь в должниках такого человека… Как бы впустую не потратить. Вдруг папенька похлопочет над сыном, и тогда мы останемся в минусе. Как бы девушек не задело отдачей.

— А тут с какой стороны посмотреть, — ухмыляюсь и откидываюсь на спинку стула. — Если его сын не угодит за решётку, а отделается малым испугом, то, возможно, Скворцов будет мне ещё больше должен. Всё же единственный отпрыск. Пусть и такой бедовый. Нам надо добраться до Скворцова, пока в дело не вступили другие родственнички. Они, в отличии от него, не следуют кодексу чести. Как бы странно не звучало это в отношении вора в законе. К тому же, пока они не вступили в игру девчонки в относительной безопасности, хотя надо бы к ним охрану приставить, — ненадолго задумываюсь, а потом продолжаю. — Есть кое-какие соображения…

— И что ты предлагаешь? — тут же подбирается Лиза.

Глава 25

Во всю использую время, пока Яны нет в городе. Я давно не делал такой масштаб работы. Приходится поднять на уши столько людей, чтобы найти возможность связаться со Скворцовым-старшим. Проходит всего несколько дней, а такое чувство будто несколько месяцев. Сплю по пять часов, если повезёт. Зато это приносит свои плоды. Мне удаётся связаться с доверенным Эдуарда Владленовича и договориться о встрече, чтобы переговорить с глазу на глаз.

Только я нахожу время поспать, проваливаюсь в сон, как мне настойчиво кто-то звонит. Не хочу отвечать, но приходится — вдруг что-то важное.

— Алло, — отвечаю не глядя, но быстро прихожу в себя от голоса звонившего.

— Завтра в восемь жду тебя на благотворительном вечере в «Салюте», — без приветствия ставит перед фактом мужчина. — Всё равно без дела шатаешься по Екатеринбургу. Так ты хоть какую-то пользу принесёшь.

— Какая мне от этого выгода? — специально не сдерживаю широкий и громкий зевок, что не укрывается от дражайшего родителя, который начинает злиться — слышу подтверждение этому по его дыханию.

— Я представлю тебя определённым людям, — цедит сквозь зубы тот, явно из последних сил сдерживаясь. Интересно, у него там случайно под боком не трётся Камилла? Как ещё объяснить, что меня ещё не послали никуда, а я очень этого добиваюсь — очень хочется завершить звонок и продолжить спать, пока есть такая возможность. — Это будет полезно не только для меня, но и для тебя. Не смей меня позорить…

— Может, мне лучше не приходить? — перебиваю его, начиная терять терпение. — Тогда не надо будет переживать, что я кого-то опозорю. Мать, между прочим, ни разу меня ни в чём подобном не упрекнула. Тебе бы поучиться у неё звать людей на важные мероприятия.

— Щенок…

— Всего доброго, — желаю ему и отключаюсь.

Откидываю телефон подальше, накрываю голову подушкой и проваливаюсь в блаженную тишину, чтобы проснуться через пару часов от ещё одного звонка. На этот раз звонит доверенный Скворцова и сообщает место встречи. Узнав его, чуть не ругаюсь вслух от досады — всё-таки придётся принять «любезное» приглашение отца. Чтобы моё одинокое появление не выглядело на подобном мероприятии подозрительным, надо составить компанию родителю и его прелестной жене. Надеюсь, на этот раз обойдёмся без её инициативы.

Сообщив Лизе последнюю информацию, иду в душ, чтобы хоть как-то привести себя в более-менее приличный вид. Перед мероприятием предстоит ещё куча работы. Но прежде связываюсь с Васнецовой и уточняю местонахождения моего Лучика. Убеждаюсь, что та ещё не приехала, и одновременно испытываю облегчение и расстройство. Можно было бы взять её с собой. Глядишь, представил бы её своей избранницей, оповестив «важных шишек», что выгодная партия для их дочерей ускользнуло и надо искать новую. Такие наивные в своём желании породниться с двумя влиятельными людьми, будто я не знаю их планы.

К сожалению, время проходит быстро и наступает момент, когда надо ехать к родителю. Он настойчиво «просил» меня подъехать к ним домой, чтобы мы «дружной семьёй» поехали на торжество. Спектакль для репортёров. Меня жутко раздражает эта необходимость, но так даже лучше.

— Тимофей, какой ты красивый, — ахает Камилла, открыв мне дверь.

— Спасибо. Вы тоже прелестно выглядите.

Отвечая любезностью на любезность, я ничуть не врал. Женщина выглядит великолепно в лиловом платье в пол с чуть расходящейся юбкой. Хотя мама намного лучше неё. С отцом обмениваемся вместо приветствий хмурыми взглядами. Я удостаиваюсь очередной лекцией о своём необходимом поведении, отчего мигом вскипаю, но всё же продолжаю держать себя в руках. Сначала — дело, потом — семейные разборки.

Встречают нас пафосно — куча охраны, большая толпа, в основном состоящая из репортёров, ответственный за мероприятие. В зале, куда нас проводили, предварительно забрав верхнюю одежду, собралось столько лицемеров, что у меня непроизвольно кривится лицо, будто лимона объелся. К нам постоянно подходят разные люди поздороваться, делая вид, что рады видеть друг друга. Чаще подходят семьями и, пока общаются с моим отцом, постоянно кидают на меня заинтересованные взгляды с ноткой ожидания, будто я должен обратить внимание именно на их дочь. Я же осматриваю помещение, мастерски игнорируя все мини-представления и ужимки богатеев, и прикидываю в уме, когда и где лучше встретиться, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания.

— Тимофей, познакомься, — вырывает меня из мыслей родитель, похлопав по плечу. Довольно ощутимо, но я никак не показываю этого. — Киров Валерий Харитонович, мой давний партнёр и хороший друг, и его дочь, Милена.

— Очень приятно, — кидаю вежливую фразу и скептически посматриваю на собравшихся рядом со мной.

— Вы пообщайтесь, пока не начался аукцион, — заявляет Александр Кутузов и, не давая мне возразить, утаскивает своих людей подальше от нас.

Рядом со мной остаётся миловидная блондинка на полголовы ниже меня. Она не выглядит огорчённой от действий родителей. Читаю в её глазах заинтересованность и понимаю, что вот она — подстава. Ведь чувствовал же, что отец не просто так соизволил мне позвонить и куда-то позвать.

— Шампанского? — предлагаю ей, надеясь сбежать под шумок поиска напитка.

Но не тут-то было. Милена соглашается, но не отпускает меня одного, идёт рядом и даже умудряется крепко ухватиться за мой локоть, будто мы — пара. С трудом удаётся отцепить её руки от себя так, чтобы не привлечь ненужного внимания и не оскорбить девушку, которая могла это самое ненужное внимание запросто привлечь, недовольная моими действиями. Быстро завожу нейтральный разговор, который она мигом подхватывает. Теперь я делаю вид, что внимательно слушаю, пока сам придумываю пути отступления.

А с отцом потом надо будет серьёзно поговорить. Поздновато он начал принимать участие в жизни единственного ребёнка. Может, им с Камиллой завести общего, чтобы было куда энергию спускать? А то лезут ко взрослому человеку и совесть не слушают, будто её и в помине нет.

— Извините, Милена, у меня дела, — говорю минут через тридцать, когда получаю определённый знак. Судя по недовольному виду, которое она пытается скрыть, я её перебил. — Рад был составить вам компанию. Спасибо вам за интересную беседу, — вижу по её взгляду такое, что быстро добавляю, постаравшись предотвратить катастрофу. — У меня есть любимая девушка, и у нас с ней скоро свадьба. Поэтому, пожалуйста, не стройте иллюзий на мой счёт.

— О, — пухлые губы приоткрываются. Надо отдать должное, девушка быстро справляется с собой и с лёгкой улыбкой отвечает. — Ничего страшного. Рада за вас и вашу… невесту.

Смотрю на неё с подозрением несколько секунд — что-то меня напрягает в ней. Но что — понять не могу. Киваю и, круто развернувшись, направляюсь к выходу из зала. Замечаю краем глаза движение к себе, но только ускоряюсь. Мне удаётся скрыться раньше, чем меня догонит отец. Вид у него рассерженный. Я даже догадываюсь почему — не оправдал его ожидания, не соблазнился красавицей-дочкой друга и бизнес-партнёра в одном лице. Последнее важнее первого. Таков уж мой родитель.

— Добрый вечер, — произношу, зайдя в кабинет и плотно закрыв за собой дверь.

— Я уж думал, вы не придёте, — сухо отвечают мне.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, — коротко говорю, не желая оправдываться, и завожу разговор без лишних расшаркиваний.

Беседа выдаётся недолгой, но содержательной. Из неё выходит, что мне придётся покинуть страну на несколько дней, ведь Скворцов не может пока оставить за границей дела и прилететь. Что ж, это ожидаемо, хотя я всё же питал нелепые надежды, что не придётся этого делать.

Яна

«Не распаковывай вещи»

Сообщение такого содержания приходит мне, как только я переступаю порог квартиры, в которой царит тишина. Алёнка на работе и ещё не знает о моём приезде, хотя я говорила, что на днях приеду. Скоро как раз состоится встреча с двумя юристами. У меня имеются догадки по личности напарника Елизаветы Марковны. Большие такие.

Сверлю взглядом телефон, решая, как дальше поступить. Ответить, позвонить, проигнорировать? Вот что это значит? Почему нельзя по-нормальному всё рассказать, если тебе что-то надо от другого человека?

Ничего не предпринимаю в итоге — завариваю чай, набираю тарелку вкусняшек и иду в гостиную смотреть фильм, который мне давно посоветовала одна из клиенток. Вторую книгу я тоже прочитала. Она не произвела на меня такого впечатления, как предыдущая. Но хочу сказать, что история неплохая. Лёгкая незамысловатая. Такая, чтобы можно было отдохнуть от трудностей реального мира, погрузившись в книжный. Её оставила у бабули, а первую привезла с собой. Хотя не думаю, что в скором времени захочу её перечитать.

Алёна приходит вечером, уставшая, поэтому мы решаем немного развеяться и сходить в ресторан, который находится недалеко. Обе расслабляемся, не думая о свалившихся на нас заботах. Вот этого нам не хватало. Под конец вечера пишет Елизавета Марковна и сообщает об изменении в дате встречи. Она предлагает встретиться завтра, поскольку открылись новые обстоятельства, которые лучше решить раньше — так есть возможность разобраться с разводом намного быстрее, чем раньше. Не сомневаясь, соглашаемся.

Алёнка ворочается всю ночь, а я почти сразу проваливаюсь сон, краем сознания слыша за стенкой шорох и скрип кровати. Как следовало ожидать, утром подруга встаёт в разбитом состоянии, а я цвету и пахну.

— Красивая такая, аж противно, — сонно бурчит Алёнка, пока я готовлю для неё чашку кофе, чтобы она хоть немного взбодрилась перед встречей.

— Нечего было шарахаться полночи, — невозмутимо отвечаю и ставлю перед ней дымящуюся кружку. Кофейный аромат разносится по всей квартире.

К ресторану подходит за пять минут до назначенной времени. Администратор провожает нас до того же самого столика, что и в первый раз, где нас уже ожидает Елизавета Марковна и её напарник. Подруга удивлённо на него таращится, пока я спокойно усаживаюсь напротив него, ничуть не выражая растерянность от его вида. Я ведь догадывалась, что Тимофей не просто так в магазине тогда представился Алёниным адвокатом.

— Алёна Дмитриевна, у вашего мужа имеются активы в разных странах на довольно внушительную сумму, — неожиданно заявляет женщина после основного рассказа. — Вы что-нибудь знаете о них? — и впивается в Алёнино лица взглядом, словно не желает пропустить ни одну эмоцию, которая подскажет ей правду.

Подруга выглядит растерянной и несколько секунд молчит, переваривая новость.

— Нет, — наконец открывает она рот. — Первый раз об этом слышу. Макс говорил, что у него сейчас проблемы в компании, что он потерял кучу денег.

— Так я и думала, — адвокат удовлетворённо кивает.

— Помимо этого, — вновь вступает в разговор Тимофей, собранный, будто готовится с кем-то воевать. Не исключено, что я недалека от истины. — На него зарегистрирован особняки на Мальдивах, Кипре и Сочи, квартиры в разных городах не только России, но и Европы… — перечисляет ещё несколько пунктов.

С каждым его словом у нас с Алёнкой глаза становятся всё больше и больше, всё круглее и круглее. Вот это размах. И как только этот Максим умудрился скрыть все свои покупки? И ведь всё это куплено в браке, а значит может быть поделено между супругами.

— Мне ничего из этого не надо, — решительно отказывается Алёнка. — Кроме квартиры, в которой мы жили. Она куплена в большинстве своём на мои деньги, только ремонт сделан за счёт Макса. И машина нужна. Больше ничего не хочу от него.

— Алёна, ты уверена? — уточняет Тим и, получив от девушки утвердительный кивок, продолжает. — Мы посмотрим, что можно сделать.

Встреча продолжается ещё немного. Мы обедаем вместе, но не произносим лишний раз ни слова. Ловлю на себе непонятные взгляды парня, который не смущается смотреть на меня в упор, будто бы чего-то ожидая. Может, хочет получить ответ на своё странное сообщение? Ведь вчера я так никак и не отреагировала на него — просто-напросто забыла.

Прощаемся перед выходом с Елизаветой Марковной. Жду, что за ней последует и Тимофей, но он остаётся с нами, заявив, что довезёт нас до дома.

— Мне на работу надо, — сообщает подруга, которая воспользовалась обеденным перерывом для встречи с адвокатом.

— Мы довезём.

— Тут недалеко.

— Отлично.

И эти двое обмениваются многозначительными взглядами, что мне не нравится. Как-то слишком быстро они «скорефанились». Действуют сообща против меня. Это настораживает. Они явно что-то задумывают, но меня никто не ставит в известность их планов.

Довольно быстро остаёмся с Тимофеем наедине. Меня вдруг пробирает нервозность — не знаю, что делать и как завести разговор. Вся моя решимость испаряется, стоит мне посмотреть в серые глаза, поэтому молчу, глядя прямо перед собой. А Тим словно ничего не замечает, включает музыку и продолжает вести машину, ловко обходя пробки.

— Ты куда это собрался? — смеряю его взглядом, наполненным подозрением.

— Тебе помочь.

— С чем?

— Со сборами, — заглушает машину и, обойдя её, открывает мне дверь, помогает выйти на улицу, предложив руку. — Ты же мне ничего не ответила, вот я и подумал, что надо тебе помочь.

— Зачем мне вещи не разбирать? — прищуриваюсь, до сих пор не понимая, чего ему надо от меня.

— Узнаешь, — загадочно улыбается Тимофей и, подхватив меня под руку, уводит к лифту.

Глава 26

Тимофей, ничего не объясняя и ничего не слушая, собирает МОЮ одежду в небольшой чемодан, который откуда-то достал. И делает он всё сам — открывает шкаф, роется в вещах, выбирая нужные, и складывает их вместе. Я от этой несусветной наглости выпадаю в такой осадок, что даже не возражаю. Просто наблюдаю за ним и пытаюсь понять, когда моя жизнь пошла не туда.

— Почти готово, — довольным тоном сообщает парень, выглядя как озорной мальчишка, совершивший пакость по отношению к понравившейся девочке, чтобы привлечь её внимание. — Осталось пару-тройку вещей докупить.

— Зачем?

— Узнаешь, — и снова ответ, который никак не проясняет ситуацию.

— Куда ты тащишь сумку?

Чувствую себя полной дурой, задающей тупые вопросы. А как иначе, если я ничегошеньки не понимаю в происходящем?

— На выход, — коротко отвечает Тимофей, а потом добавляет. — А ты чего стоишь? Иди одевайся.

На этот раз ничего не задаю, делаю, как он говорит. Мы выходим на улицу и снова погружаемся в машину. Я молчу, а Тим насвистывает одному ему известную мелодию. Радостно так, словно выиграл в лотерее.

Он привозит меня в свою квартиру. От понимания куда именно у меня в горле пересыхает, а на глазах наворачиваются слёзы, которые с трудом удаётся сдержать. Я уже тут была. Эта та самая квартира, в которой мы собирались жить после выпуска. Мне одновременно хочется сбежать отсюда и остаться здесь навсегда.

— Зачем ты меня сюда привёз? — спрашиваю, когда мы снимаем верхнюю одежду, разуваемся и проходим вглубь.

— У нас вылет через несколько часов, — огорошивает меня тот, проходя на кухню. — Я подумал, что нецелесообразно находиться в разных местах. Быстрее и удобнее будет вместе выехать.

— Я никуда не собиралась лететь.

— Знаю, но ты не переживай — все документы уже приготовлены, никаких проблем не должно возникнуть, — убеждает меня, а потом кардинально меняет тему. — Будешь пиццу?

— Да, — растерянно отвечаю, чувствуя себя не в своей тарелке.

После того, как нам привозят пиццу, у Тимофея звонит телефон. Он отвечает, никуда не уходя. Меня это почему-то безумно трогает. Чтобы скрыть эмоции, начинаю доставать посуду и заваривать чай. Парень молчит, выслушивая собеседника, а потом отвечает.

— Нет, Камилла, я делать этого не буду, — голос его звучит жёстко. — Не проси больше ничего от меня.

Интересно, кто это? Его девушка? Нет, тогда бы Тим не стал признаваться мне в любви и ходить вокруг меня. Каким бы эгоистом он не был, но никогда — изменщиком. Даже до наших отношений, когда вокруг него вилось столько девчонок, он не гулял сразу с несколькими. Несмотря на это, я всё равно напрягаюсь. Не хотелось бы встревать в чьи-то отношения, пусть и законченные. Вдруг это его бывшая? Я не тешу себя иллюзиями, что после меня у него никого не было, ведь я сама была в отношениях после него.

— Это жена моего отца, — вздрагиваю от хриплого шёпота над ухом.

Сильные руки обнимают меня и осторожно разворачивают. Теперь я не могу спрятать свои эмоции — Тимофей не даёт мне этого сделать, взяв мой подбородок в плен.

— Зачем ты мне это говоришь? — тихо спрашиваю у него, кляня себя за неуверенность в голосе. — Мне неинтересно.

— Чтобы ты не надумала себе лишнего, — лукаво улыбается он и склоняется, чтобы в следующий миг впиться в мои губы сладким поцелуем.

Я таю. Натурально таю.

Когда Тим отстраняется, тяжело дыша, я мало что соображаю.

Время так быстро и хорошо проходит. Мы едим мою любимую сырную пиццу, смотрим фильм и болтаем, как в старые добрые времена. За всем этим забываю обо всём, а вот Тимофей нет — он сообщает, что пора выдвигаться в аэропорт, но по-прежнему не говорит, куда мы полетим. Приезжаем за час до посадки, проходимся по магазинам, где парень, не слушая мои возражения, покупает кучу вещей для меня. До самого вылета он не даёт мне узнать никаким способом место прилёта. Стоит мне начать высматривать на табло или билете название аэропорта и города, головокружительно целует меня, а когда объявляют о посадке — затыкает уши большими наушниками, в которых предусмотрительно звучит музыка на полной громкости. Такая секретность подстёгивает интерес.

Я узнаю, куда мы держали путь, только по прилёте.

— Швейцария? Серьёзно? — недоверчиво на него смотрю, пока другие пассажиры двигаются к выходу. — И что мы здесь забыли?

— Я по делам, а ты отдыхать, — отвечает он и целует меня в висок. — И, конечно же, составить мне компанию.

Как всё быстро у нас меняется — я только диву даюсь. Не сказать, что мне не нравится это. Наоборот, я безмерно счастлива, хотя глубоко в душе сидит червячок, который напоминает, что рано или поздно всему хорошему приходит конец. Мне всё же надо поговорить с Тимофеем. Это нам сейчас хорошо друг с другом, но что будет потом? Как бы не повторилась предыдущая история, поэтому, я считаю, что необходимо расставить всё по своим местам и чётко объяснить свои чувства, эмоции, желания и ожидания.

Заселяемся в отель, а потом идём гулять по заснеженному городу, из которого открывается красивый вид на горы. Такая красота. Я только и делаю, что верчу головой в разные стороны, вцепившись в руку Тимофея, чтобы случайно не потеряться. Он переплетает наши пальцы, кладёт наши сцепленные руки в его карман, чтобы не мёрзли. Выглядит таким умиротворённым и счастливым, что меня наполняет уверенность — мы справимся со всеми трудностями.

Тимофей

Отпускаю внутреннее напряжение, наблюдая за Яной, которая наконец не хмурится, а улыбается и восторженно глазеет по сторонам. Всё же я правильно поступил, взяв её с собой. К сожалению, мы тут всего на три дня (могли вообще на два, но я решил воспользоваться моментом и немного побыть рядом с девушкой). Чтобы она не переживала о подруге, сразу по прилёте сообщил ей, что приставил к Алёне охрану на время нашего отсутствия.

Мы гуляем долго. Забредаем в первый попавшийся ресторан, потому что сильно проголодались. Я с умилением наблюдаю, как Лучик за обе щеки уплетает еду.

— Что? — замирает она, наткнувшись на мой взгляд.

— Ты очень милая, — честно говорю и, протянув руку, стираю с уголка её губ соус.

Девушка, смутившись, утыкается в тарелку, посоветовав мне самому уделить внимание еде. Усмехаюсь и следую её совету. Сытно покушав, Лучик расслабляется. Вижу, как её разморило, и понимаю, что сам становлюсь похожим на растёкшуюся лужу, глядя на любимую.

Но как только мы оказываемся на улице, сон как рукой снимает. Пока мы находились в ресторане, успело стемнеть, зажглось городское освещение, придавая сказочную атмосферу. У Яны такой по-детски восторженный вид, что не удерживаюсь и притягиваю к себе, чтобы вблизи видеть этот притягательный огонёк в карих глазах. Целую. Нежно, не спеша, утопая в чувствах к этой замечательной девушке, женщине.

После предлагаю её сфотографировать. Обходим столько локаций, что и не сосчитать. Зато получаем кучу фотографий, где мы только вдвоём. Но ещё больше в моём телефоне снимков Яны. Теперь у меня есть возможность полюбоваться ею, когда Лучика не будет рядом.

В номер возвращаемся уставшие. Но во мне сидит предвкушение, ведь я собираюсь обнаглеть в край, воспользовавшись ситуацией. Яна не знает, что у нас один номер на двоих — когда заселялись, оставил её в холле, пока улаживал вопросы и заносил вещи. Переодеваться нам не надо было.

К тому же, номер у нас с одной кроватью. Дивана, на котором можно переночевать, нет, а потому…

— Тимофей!

Улыбка против воли растягивается на губах. Рядом появляется возмущённая девушка, её глаза метают молнии. Она так воинственно выглядит, что ещё немного и я уложу её на лопатки и подарю бессонную ночь, наполненную наслаждением.

Яна

Посмотрите на него! Он улыбается! У-у-у гад какой. Он же специально всё это подстроил. Во мне пылает праведный гнев. Тим ничего мне не предложил, не пообещал, а уже собрался ко мне в постель. Мы даже ещё не поговорили!

— Что такое, Лучик? — делает вид, что не понимает причину моего возмущения, хотя серые глаза так и смеются.

— Ты! Ты! — тыкаю в него пальцем, пытаясь подобрать слова, а этот… гад меня отвлекает — привлекает за талию к себе и начинает целовать в шее, много внимания уделяя чувствительной точке за ухом. — Гад, — со стоном выдыхаю. — Всё подстроил, а ещё ничего не пообещал, не обозначил наши… отношения.

— Вообще-то обозначил свои намерения, а, значит, и отношения, — на мгновение отрывается от поцелуев.

— Мы ещё не поговорили, — выдаю последний аргумент и почти сдаюсь, почувствовав, как по телу скользят шаловливые руки.

— О чём? — Тимофей переходит на мои губы, иногда спускаясь к ключицам.

— О нас, о прошлом, — шепчу я, зарываясь пальцами в светлые волосы. — Нам нужно расставить всё по своим местам…

Вместо ответа Тим рычит, по коже проходит дрожь, а меня резко поднимают на руки и куда-то несут. Оказываюсь на мягкой кровати придавленная мужским телом, не заметив, когда с него исчезает футболка, обнажив крепкий торс.

— Тимофей…

— Надо поговорить — давай говорить, — соглашается со мной парень, но при этом не отрывается от соблазнения меня любимой, что очень и очень отвлекает.

— Ну, Тимофей, ты несерьёзен, — нахожу в себе силы выставить руки вперёд, останавливая его за плечи. — Мы не можем долго бегать от прошлого. Если мы не разберёмся с ним, то и с будущим у нас ничего не получится.

Пару секунд Тим смотрит в глаза, а потом тяжело, почти страдальчески вздыхает. Садится, но не даёт мне прийти в себя — сажает к себе на колени, заключив в кокон рук и не дав отстраниться. Изумлённо на него смотрю, пытаясь нормализовать дыхание и привести мысли в порядок, который мне понадобится, чтобы изложить всё то, что собираюсь сказать, что необходимо прояснить.

— Мы так будем разговаривать? — уточняю.

— Да. Это моя гарантия, что ты не сбежишь, — заявляет Тимофей.

Встаёт со мной на руках и устраивается на кровати поудобнее, прислонившись спиной к стенке.

— Куда я сбегу в незнакомой стране?

— Мало-ли, — пожимает он плечами. — Перестраховка не помешает. Да и у меня есть возможность тебя потискать.

— Ты неисправим, — фыркнув, закатываю глаза, но потом принимаю серьёзный вид.

Тим тоже резко серьёзнеет.

— Почему ты сбежала? — первым задаёт вопрос, пока я собираюсь с мыслями.

Молчу, обдумывая ответ.

— Я побоялась услышать от тебя подтверждение моим догадкам, — нервно тереблю край своей кофты. — Что ты от меня устал, что я тебе надоела и что нам надо расстаться. Подожди, — прикладываю ладонь к его рту, когда Тимофей собирается что-то сказать. — Ты же помнишь, что тогда мы часто ссорились по поводу и без? Вот. Ты вёл себя странно: то был нежным и внимательным, как сейчас, то вдруг отмахивался от меня, забывал обо мне, игнорировал, — голос немного сел от переживаемых эмоций. — Я не понимала, что происходит. Я думала, что это пройдёт, когда ты перестанешь переживать из-за развода родителей. Но лучше не становилось. Знаешь, я тебя очень любила, но себя любила больше. Мне не хотелось постоянно кататься на этих дурацких эмоциональных качелях.

— Почему ты со мной не поговорила?

— Я пыталась, — горько усмехаюсь, глядя прямо перед собой. — Но мы друг друга не слушали, у нас не получалось спокойно поговорить. Потом… твой день рождения.

— И что с ним? — не понимает Тимофей, прижимая меня к себе крепче, словно боится, что я исчезну. Опять.

— Ты сказал, что будешь праздновать с бабушкой. Я тебе поверила, а потом увидела фотки с тобой в кругу людей. Вы праздновали.

— Меня сюрпризом вытянули, — озаряется воспоминанием тот. — Я действительно собирался праздновать с бабушкой. Прости, я не подумал тебе этого сообщить.

Принимаю его ответ. Пусть так.

— А потом мой день рождения, — запинаюсь. — Ты про него забыл.

— Я не мог про него забыть.

— Но я не получила от тебя поздравления, ты не пришёл ко мне домой, а потом я видела тебя в клубе, — поднимаю на него взгляд, чтобы оценить растерянность на его лице. Кажется, он и правда не понимает, как так получилось. — Я уже тогда решила, что уеду, не обременяя тебя объяснениями. То есть просто струсила, — грустно заключаю.

— Ну, теперь я хоть понимаю, почему твоя подруга волком на меня смотрела, — говорит Тимофей, выглядя потерянным. — Прости, Ян, я не думал, что моё поведение так тебя задевало. Не хотел, чтобы ты видела меня слабым. Не хотел, чтобы ты видела то, в чём я крутился по юношеской глупости. Я был таким идиотом. Прости, — целует меня в макушку.

— И ты меня, — шепчу, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.

Мы замолкаем, оглушённые открывшимися подробностями. Мы действительно были дураками. Детьми, которым рано думать о серьёзных отношениях. Возможно и можно было как-то это исправить, но, лично мне, ничего в голову не приходит даже сейчас. Да и что теперь об этом жалеть? Сделанного не воротишь, зато можно здесь и сейчас начать всё с чистого листа и с другими пишущими принадлежностями.

— Раз мы во всём разобрались, — нарушает тишину Тимофей. — И у меня больше нет преград, — забавно играет бровями, вызывая у меня улыбку. — То я могу продолжить то, на чём мы остановились. Ар-р-р, — и нападает на меня.

— Дурашка, — хохочу я, пытаясь увернуться, но у меня нет такой возможности — по-прежнему нахожусь в коконе крепких объятий.

— Но ты меня любишь, — ничуть не сомневаясь в своих словах, заявляет он, но не даёт мне ни слова сказать — целует, сплетая наши языки в безумном танце любви.

Снова оказываемся лёжа на кровати, не переставая целоваться. Тим прокладывает дорожку поцелуев по скуле до ключиц и обратно, возвращается к припухшим губам. Избавляет меня от одежды мучительно медленно, наслаждаясь каждым своим действием. Я уже изнываю от нетерпения, готова сама на него наброситься. Тимофей будто чувствует это — заводит мои руки за голову и фиксирует одной ладонью.

— Ты издеваешься, — хнычу я, подставляя шею для поцелуев.

— Нет, я люблю тебя, — страстным шёпотом произносит он и выбивает из меня ещё один стон, а следом ещё и ещё.

Глава 27

Тимофей

— И что ты предлагаешь?

Встреча со Скворцовым проходит лучше, чем я ожидал. Эдуард всегда был толковым мужиком, на этом мы и сработались однажды. Он как услышал, что натворил его сын, сразу готов был рвать и метать. Эдуард Владленович живёт по своему собственному кодексу, в котором ясно значится — не обижать ни в чём не повинных женщин, особенно своих жён, сестёр, матерей, дочерей. Этому он учил сына, который, к сожалению, пошёл не по стопам отца.

— Развод без осложнений.

— Чего ты так печёшься о жене моего сына? — хмуро спрашивает мужчина, смотря на меня давящим взглядом. — Имеешь на неё виды? Вы любовники?

Меряемся взглядами.

— Скорее на её подругу, — улыбаюсь уголком губ, прекрасно зная о любви мужика, когда не тушуются под его давлением и отвечают с достоинством. Честно.

— Я разберусь с сыном, — обещает Скворцов, удовлетворившись моим ответом. — Ждите на днях сообщение о разводе. Максим больше не подойдёт к Алёне.

Обмениваемся крепким рукопожатием и расходимся. Возвращаюсь к Лучику в приподнятом настроении и застаю её в компании какого-то хлыща. Он так и вьётся вокруг девушки, а та не может от него избавиться — вижу это даже издалека. По венам поднимается огонь, грозясь спалить всё вокруг. Быстрым шагом пересекаю пространство и оказываюсь рядом с парочкой как раз вовремя — смертник потянул свои лишние конечности к моей Яне, которая выглядит очень растерянной.

— Проблемы с головой? — нарочито радушно произношу и вклиниваюсь между ними, закрывая девушку от нового неудачливого поклонника, которому хочется оторвать все стратегически важные конечности.

— What? Who are you?

— Замечательно, — хмыкаю я. — Он ещё и ни черта не понимает. Что ещё можно было ожидать?

— Тим, как прошло? — спрашивает Яна, осторожно прикоснувшись к моей спине.

— Всё хорошо, — отвечаю. Немного раздумываю стоит ли разбираться с иностранцем или оставить его со здоровой психикой и решаю пощадить бедолагу. — Пойдём, по пути расскажу.

— А…

— А твой поклонник остаётся здесь, — и повторяю специально для него на английском.

Яна

Проводом в Швейцарии ещё полтора дня и в ночи возвращаемся в Россию. Ещё день тратим на прогулки по столице, а потом уже прилетаем с хорошими новостями в Екатеринбург.

Мне так спокойно и хорошо. Во мне нет больше ничего причиняющего боль. Я смело могу заявить, что счастлива. Рядом со мной любимый человек, который радует меня каждую секунду. Теперь я не сопротивляюсь его обаянию, позволяю за собой ухаживать, позволяю похулиганить парню и себе. Меньше недели прошло, а кажется, что несколько лет.

По приезде нас ждёт огромный сюрприз. Тимофей забирает с платной стоянки аэропорта машину и первым делом везёт меня в квартиру. Как бы он меня не уговаривал переехать к нему, я остаюсь на своём — приехала поддерживать подругу, решила с ней жить, значит, так и будет. Тем более не так быстро нужно сдаваться. Хоть и в любимые руки. Пусть немного подождёт, помучается — ничего страшного с ним не произойдёт, а я всё же удостоверюсь в его серьёзности.

— Приве-е-ет, — выглядывает из гостиной девушка с конским хвостом, который открывает вид не фиолетовые волосы. — Как отдохнули? Плодотворно? — и так хитро улыбается, что мне резко становится плохо.

— Ты тоже это видишь? — громким шёпотом обращаюсь к Тимофею, стоявшему за моей спиной.

— Да-а, — так же ошарашено отвечает он.

А следом выглядывает ещё одна девушка, похожая на первую чертами лица, с очень короткими русыми волосами. Она приветливо нам улыбается, держа в руках стаканчик мороженого.

— Может поедем обратно? — предлагаю парню. — Там спокойно.

— Ещё чего! — громко возмущается Ленка, не оценив моё предложение. — Я и так тебя не видела столько времени.

— Вы тут как оказались? — отмираю и всё же начинаю раздеваться, с тоской провожая планы отдохнуть в тишине и спокойствии.

— Через дверь, — хмыкает Оля и запихивает в рот ложку с большим количеством мороженого.

— Восхитительно, — бурчу себе под нос. — Меня когда-нибудь оставят в покое хотя бы на неделю?

— Ты всё-ещё можешь поехать со мной, — тихо говорит мне на ухо Тимофей, вызывая табун мурашек по всему телу.

— Да кто её отпустит?!

И меня наглым образом выдёргивают из тёплых объятий.

— А Алёнка где? — с тоской смотрю на дверь, ведущую в мою спальню.

— На работе, — фыркает Оля, следуя за сестрой, которая упорно тащит меня в сторону кухню. — Это же вы можете себе позволить уехать посреди недели.

— Кто бы говорил, — парирую я. — Не надо тут на меня с укоризной смотреть. Вы сами должны быть в другом месте, но что-то делаете тут.

— Вот так ты нам рада, да? — деланно обиженно насупливается Лена.

Из моей груди вырывается громкий вздох. Всё время до прихода Алёнки приходится развлекать сестёр Дементьевых, которые решили почтить меня своим присутствием. Говорят, соскучились, но мне что-то в это слабо верится. Столько усилий потратить на то, чтобы отыскать меня в незнакомом городе в квартире, принадлежащей незнакомому человеку. Что-то точно должно быть, какая-то другая причина. Только девчонки не желают колоться, постоянно уводят разговор на другую тему, но при этом постоянно переглядываются. Устав слушать Ленкину трескотню, предлагаю включить сериал, который она сейчас смотрит. И, о чудо! Это помогает. Подруги устраиваются на диване, а мы с Тимофеем, который не бросил меня с двумя энерджейзерами, — на полу в окружении одеял.

Вечером приходит Алёнка, и только тогда я узнаю, как Дементьевы тут оказались. Им меня сдал Арсений, который знал от Тима адрес моего временного места проживания. А ему Тимофей рассказал, чтобы нанять надёжных людей для охраны меня и Васнецовой.

— Ставлю на то, что они решили своими глазами посмотреть на нашу сладкую парочку, — шепчет парень, прикусив кончик моего уха. Пользуется возможностью, пока от нас отвлеклись.

Стреляю в него глазами и улыбаюсь, что не остаётся незамеченным.

— Оу, — слышится слаженный хор женских голосов.

Закатываю глаза и, поднявшись, ухожу на кухню. Тимофей следует за мной и зажимает в углу. После этого вид у меня очень неприличный, поэтому мы проводим у чайника больше времени, чем планировалось. Чтобы создать себе алиби, соображаем небольшой перекус и выносим его под прицелами взглядов, наполненных любопытством. Это немного жутко. Бр-р.

— А Яна не хочет идти на встречу выпускников, — вдруг выдаёт Алёнка.

— Я же сказала, что пойду с тобой, — возмущаюсь, с недоумением глядя на подругу. Что на неё нашло?

И что тут начинается! Сёстры Дементьевы, всполошившись, начинают в два голоса меня ругать. Я немного слушаю этот цирк, а потом, круто развернувшись на пятках, выхожу из гостиной.

Это уже слишком! Подруги начинают перебарщивать. А мне совсем не хочется их в чём-то убеждать, спорить, когда я только-только начала чувствовать себя счастливой и верить в счастливое будущее с любимым мужчиной. Я хочу продолжить нежиться в его объятиях, таять от его поцелуев, а не выслушивать, что мне необходимо пойти на встречу выпускников.

Закрываюсь у себя в комнате, достаю наушники и включаю музыку, чтобы успокоиться. Забравшись на подоконник, прислоняюсь головой к холодному стеклу и прикрываю глаза. Через некоторое время чувствую, что в спальне уже не одно. Тимофей аккуратно стаскивает меня с подоконника и усаживается со мной на руках в кресло, стоящее неподалёку. По-прежнему не открывая глаз, кладу голову ему на грудь, а руками обвиваю его торс. Становится так спокойно, что я быстро проваливаюсь в сон. Всё-таки ночной перелёт даёт о себе знать.

Тимофей

Лучик засыпает в моих объятиях, и я выдыхаю. Не хочется, чтобы она расстраивалась. Я уже вставил девчонкам по первое число, они должны понять, что перегнули палку. Три энерджайзера на нашу голову. И ведь они умудрились сдружиться.

Пишу Серому с вопросом, как он допустил, что его невеста уехала не пойми куда. Он отвечает, что не смог её переубедить под натиском сразу двух Дементьевых. И я его понимаю, поэтому не могу винить. Скидываю Арсу сообщение с просьбой выкурить отсюда свою невероятную зазнобу, у которой шило в одном месте. Уж не знаю как, но он должен это сделать.

— Да, — тихо отвечаю на звонок, чтобы не потревожить сон девушки. Хотя могу сильно не напрягаться, ведь она в наушниках.

— Привет, ты чего шепчешь, — весёлым тоном спрашивает Лиза. — Личная жизнь налаживается?

— Что-то вроде того, — уклончиво отвечаю, не желая ни перед кем отчитываться. Тем более перед своей подчинённой. — Что-то случилось? Почему так поздно звонишь?

— Случилось, — и замолкает, выдерживая театральную паузу. Явно в хорошем настроении, раз решает потрепать мне нервы. Ну что за женщина?! — На завтра назначено заседание.

— Отлично, — успокаиваюсь я.

— Твоих рук дело? — деловито уточняет Лиза.

— Разумеется.

— Значит, не зря покидал страну. Хорошая работа, насяльника, — кривляется вроде взрослая женщина. — И Яну с собой прихватил.

— Ой, ладно, — теряю терпение. — Доброй ночи, женщина.

— А тебе страстной, — и отключается раньше, чем я начинаю сыпать проклятиями.

Ну что за невыносимые женщина меня окружают? За что ж мне это такое?

Хотя Лучик у меня самый лучший. Смотрю на Яну и понимаю, что готов просидеть в таком положение хоть целую вечность. Такая она милая, беззащитная, когда спит крепким сном. Нежно провожу по щеке, убирая прядь волос, склоняюсь, чтобы оставить лёгкий поцелуй на сладких губах. Девушка улыбается, но продолжает спать, крепче сжимая объятия.

Глава 28

На суде Максим Скворцов вёл себя отвратительно. Я даже порадовался, что его отец не присутствовал в зале. Недомужику крупно повезло. Алёну и этого недоноска развели быстро, при этом девушка получила не только то, что пожелала, но и ещё парочку недвижимости и машин в качестве компенсации — такого желание Скворцова-старшего, который пожелал наказать сына. И это только одно из наказаний. Ух как же его отпрыск истерил — позор мужского рода. Не удивительно, что судья не пошёл ему на уступки, как в начале собирался. Также Скворцов Максим Эдуардович обязуется выплатить приличную сумму, покрывающую расходы на адвокатов и госпошлину с лихвой, обеспечивая Васнецовой Алёне Дмитриевне хорошую компенсацию.

— Выпьем за победу! — предлагает Лиза, поднимая бокал.

Мы собрались в ресторане большой компанией, чтобы отметить сие событие. Ведь мы думали, что процесс затянется на долгие месяцы. А так нам повезло, но, конечно же, я не уменьшаю проделанную нами работу и не принижаю заслуги коллег.

Сёстры Дементьевы ведут себя тише обычного, явно прониклись моим вчерашним выступлением перед ними. Хотя мне кажется, что я немного погорячился тогда. Яна расслабленно сидит у меня под боком. Улыбка не сползает с её лица. Не могу оторвать от неё взгляд — всё кажется, что упущу из виду и её у меня украдут. Постоянно ловлю на себе насмешливые взгляды своей подчинённой, которая перед судом всё-таки выпытала у меня нашу с Яной историю. Меня в очередной раз назвали дураком, а я не возражал. Покорно выслушал её насмешки, чтобы мы уж точно исчерпать инцидент.

Машинально вывожу на женском плече незамысловатые узоры пальцем, в пол уха слушая вещания Ленки, которая постепенно становится похожей на себя. Долго вести себя прилично у неё не получается — в этом вся Дементьева-младшая. Та пытается подбить нас на поход в Гималаи, куда до этого при мне звала Арса. Она всё не оставляет надежду туда попасть вместе с кем-нибудь из друзей. Судя по заинтересованности, написанной на лице Васнецовой, у Ленки есть возможный кандидат на напарника по лазанию в горах. Такого же сумасшедшего.

Через несколько часов я краду Лучика, и мы идём на свидание.

Нас провожали улюлюканьем, будто мы покидали не компанию женщин, а мужчин на веселе.

— Зачем мне купальник? — удивляется Яна, когда мы заходим в специализированный магазин.

— Я, конечно, хочу видеть тебя без него, — доверительным тоном сообщаю. — Но не думаю, что окружающие оценят, если я подобью глаза нескольким мужикам.

— Очень интересно, но ничего не понятно, — бурчит девушка и проходит вдоль выставленных элементов одежды.

Из-за всех сил сдерживаю себя каждый раз, когда моя девушка крутится передо мной полуголая. Дразнит — по глазам вижу. Моя девочка. Нам всё же удаётся выбрать купальник. Но я всё же оставляю на Яниных губах несколько жадных и страстных поцелуев. Её глаза сияют всю дорогу до местаназначения. Девушка приходит в восторг, когда понимает, куда я её привёз. Бросается мне на шею и целует. Смеётся. Такой счастливой хочу любоваться всю жизнь. Всё сделаю, чтобы так и было. Ведь это дорогого стоит — знать, что причиной счастья любимого человека являешься ты сам.

Отстояв огромную очередь, разделяемся по раздевалкам, а потом снова встречаемся уже по другую сторону. Не могу отвести от прекрасной девушки восхищённый взгляд. Даже облизнуться хочется, как кот, съевший стаканчик сметаны. Чуть ли не вскипаю, как чайник, замечая такие же взгляды у других мужчин. Не у всех, но всё же.

Яна

Наблюдать за пыхтящим от ревности мужчиной — забавно. Он кидает на всех грозные взгляды без разбора. Не получается удержать улыбку на своём лице. Тяну Тимофея в сторону воды, пока он не дошёл до точки кипения и не взорвался. Тим успокаивается, только когда меня скрывает толща воды и исходящий от неё пар. Я никогда не видела на горячих источниках такого непроглядного тумана — протягиваешь руку и почти не видишь её.

Цепляюсь за плечи парня, пока мы стоим под модной струёй. Даже легонько повизгиваю, что смешит Тимофея. А он пользуется случаем и обхватывает меня за ягодицы, с нескрываемым наслаждением сжимая их. Вода в основном бьёт по Тиму, которому словно всё ни по чём. Он время от времени довольно жмурится, а у меня создаётся стойкое впечатление, что вот-вот он замурчит, как самый натуральный кот. Забавно.

Затем мы перебираемся в баню, где проводим немного времени, и снова возвращаемся в бассейн с тёплой водой под открытым небом. Усаживаемся к массажёрам и балдеем. Такой кайф. Прислоняюсь к мужскому плечу и прикрываю от наслаждения глаза. Чувствуя путешествие по телу одной наглой конечности и улыбаюсь, сохраняя при этом невозмутимость.

— Ребята что-то говорили про то, что ты хочешь сменить род деятельности, — неожиданно произносит Тимофей.

Мы уже перешли в здание и сейчас находимся в бассейне с морскими солями. Я лежу в специальной выбоине, где есть несколько массажёров из струй воды, которые проходятся почти по всему телу.

— Да, — не открывая глаза, подтверждаю я и жду дальнейших расспросов.

— Сказали, что ты изучаешь работу с юридической стороны, — продолжает ходить вокруг да около.

— Изучаю.

— Помощь нужна?

Распахиваю глаза и смотрю на Тимофея, ожидающего мой ответ. Мне почему-то кажется, что для него он очень важен. Словно от этого зависит самое главное в его жизни.

— Если у тебя есть время…

— Для тебя у меня время есть всегда, — быстро проговаривает он и коротко целует меня в губы.

— Какое пафосное заявление, Тимофей Александрович, — хмыкаю я, подставляя губы для ещё одного поцелуя.

— Зато правдивое, — ничуть не теряется тот.

После цитрусовой сауны идём восполнять потраченные вещества организма — то есть кушать. Долго выбираю основное блюдо, зато быстро — пиццу. Готовят тут превосходно. Только после еды больше не хочется возвращаться в воду, поэтому мы расходимся по раздевалкам.

Но Тимофей не настроен так просто со мной расставаться. Привозит меня за город, чтобы мы смогли полюбоваться ночным городом издалека. Одним словом — романтика. Так хорошо, что аж страшно становится.

На следующий день мы выезжаем в родной город. По приезде расходимся по родственникам, предварительно договорившись встретиться вечером. Всё же нам скоро идти на эту дурацкую встречу выпускников. Не знаю, почему у меня нет желания присутствовать на этом мероприятии. Просто какое-то внутреннее отторжение. Хотя я бы не сказала, что школьные времена у меня были плохие — даже наоборот очень счастливые. Без учёта неразберихи в отношениях с Тимофеем. У меня имелись подруги, с которыми мы хорошо проводили время, с одноклассниками не плохо общались, от учителей никакого негатива не чувствовала к себе. В чём тогда дело — непонятно.

Бабуля встречает меня с тарелкой борща, который как раз только что доварила. С удовольствием съедаю его под одобрительным взглядом любимой женщины.

— Значит, вы наконец-то помирились, — не спрашивает, а утверждает она. — И когда он к нам придёт?

— Кто? — давлюсь мясом, попавшим не в то горло.

— Тимофей твой. Или у тебя есть кто-то ещё? — ехидничает бабуля, подавая мне стакан воды.

— Нет у меня никого! — почти оскорбляюсь.

— Так когда?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Я думала, ты, как только увидишь Тима, с лестницы спустишь его. Ты же грозилась так поступить, насколько мне известно.

— Вот и проверим твоего Тима на вшивость, — почему-то грозит мне пальцем, вызывая на губах улыбку, а дальше — смех. — Пусть зайдёт за тобой перед встречей выпускников.

— Ба…

— Пусть заходит, — с нажимом повторяет женщина. — А там посмотрим, что с ним делать. Доедай давай и марш отдыхать. Знаю же, что планируешь сегодня ночью шляться со своим балбесом.

— Ба! — возмущённо прикрикиваю на развеселившуюся бабулю.

Глава 29

— Я не понимаю, чего ты переживаешь? — говорит Геля, пока я, затаив дыхание, докрашиваю второй глаз. — Ну не съест же твоя бабушка Тимофей, в самом деле!

— Не съест, — соглашаюсь с ней. — Но что-нибудь да сделает.

— Слушай, Тимофей же не бесхребетная креветка, — подключается к разговору Катя, которая до этого момента молчала, потому что клеила своей клиентке ресницы по новой технике, требующей большей концентрации нежели для привычной для девушки. — Он взрослый мужчина, сам разберётся. Считай это небольшим испытанием для него.

— Немного ли для него испытаний? — со скепсисом скашиваю глаза на телефон, на котором маячат лица подруг, которым я позвонила, чтобы не накручивать себя лишний раз перед встречей. Набрала им, потому что девочки в отличии от сестёр Дементьевых и Алёнки могут просто со мной поговорить, выслушать и при этом не подбивать на всякие авантюры. Мне так спокойнее. Не хочу нервничать, у меня и так впереди не лёгкий вечер намечается — прямо чувствую это кожей. — Я ему сколько мозги компостировала-то, а тут ещё моя бабуля…

— Согласись, что не так уж он и страдал, пока вокруг тебя крутился, — хмыкает Ангелина и на некоторое время отвлекается, чтобы ответить кому-то из коллег.

— Да, я что-то не заметила его страданий за десять дней, что мы провели вместе, — соглашается Катюшка. — Так что расслабься, Яна. Предоставь им самим разбираться.

— Да-да. Не отбирай у любимой бабушки повод развлечься, — вернувшись к нам, хихикает Геля. Её смех подхватываем и мы. — А если серьёзно, то я бы посмотрела на это действие.

— И я, — поддакивает подруга.

— Я бы тоже на это с удовольствием посмотрела бы, если бы участниками были не мои близкие, — вздыхаю я и, наконец, заканчиваю с вечерним макияжем.

Но всё же без споров и науськиваний от подруг не обходится. Всё дело в одежде, в которой я собираюсь пойти в школу. Слишком разные у нас мнения. Геля считает, что надо сразить всех на повал роковым дерзким образом. Катя — что надо одеться как бизнес-леди. А мне просто хочется надеть что-нибудь практичное, повседневное. С ещё большим удовольствием я бы осталась дома. Да кто мне позволит-то?

Мы бы ещё долго спорили, если бы ко мне не заглянула бабуля, привлечённая шумом. Она слушает наши препирательства, хмыкает и выходит из спальни, чтобы через несколько минут вернуться с чехлом для одежды серого цвета. Мы одновременно замолкаем и наблюдаем за появлением на свет красивого кружевного платья, слегка облегающего фигуру.

— Как знала, что ещё пригодится, — произносит бабуля, передавая мне его. — Я в нём на выпускной из института ходила. Тогда же познакомилась с твоим дедом, Яна.

Ба придаётся воспоминаниям, пока я облачаюсь в платье. Выхожу из комнаты, чтобы посмотреть на себя в зеркале. Оно у нас единственное, висит в коридоре на большом платяном шкафу. То, что я вижу, мне жутко нравится. Вроде нарядная, а вроде и нет. В нём можно ходить как на праздники, так и в повседневной жизни.

Красота.

Ни разу не видела его у бабули, хотя в своё время перемерила у неё чуть-ли всю одежду, когда маленькой модницей была.

Мои любимые женщины приходят в восторг, когда показываюсь перед их взглядами. Кружусь вокруг себя, чтобы они смогли рассмотреть меня со всех сторон. У бабули на глазах даже слёзы выступают.

— Сюда бы чёрный клатч, — задумчиво тянет Ангелина, и Катя с ней соглашается.

Приходится мне идти на поиски этого клатча — помню, что где-то у меня имелся подходящий. Нахожу его в верхнем ящике рабочего стола. Выглядит как новенький. Это и не мудрено, ведь его мне подарил Тимофей незадолго до нашего расставания. Он остался у бабули, как и другие подарки от парня. Кстати про них…

Достаю шкатулку с украшениями и надеваю комплект из серёжек и колье. Птички отлично подходят к бабулиному платью, а к его разрезу как раз не хватало украшения, которое сейчас подчёркивает открытые ключицы.

— Всё, Тимофей обречён, — заявляет Катюшка, восхищённо на меня глядя.

— Сдохнет от такой красоты, — на свой лад соглашается с ней наша журналистка.

— Геля! — хором кричим на девушку, принявшую после этого самый оскорблённый вид из всех возможных.

Вечером Тимофей заходит к нам точно ко времени, как и обещал. Он застывает на пороге, наткнувшись на суровый взгляд. Бабуля упирает руки в бока и молчит. Ей не хватает ружья на плече и бронежилета на груди, а также боевой раскраски на лице. Пока они меряются взглядами, я разглядываю парня. Деловой костюм ему очень идёт, придаёт сильной притягательности, мужской такой. Появляется желание запереть его дома, чтобы никто кроме меня не мог видеть моего красавца. Поймав озадаченный взгляд серых глаз, понимаю, что кровожадно улыбаюсь.

— Ты помнишь, что я тебе в прошлый раз сказала? — вкрадчивым тоном интересуется бабуля.

— Помню, — спокойно отвечает Тимофей. Я бы сказала — подчёркнуто расслабленно.

— Значит, понимаешь, что сейчас будет? — продолжает на него наседать женщина.

— Понимаю, — спокойно-невозмутимо говорит тот.

— Ба, может, не надо?

— Не встревай во взрослые разговоры, ребёнок, — не глядя на меня, отзывается бабуля и зовёт парня на кухню, а меня не пускает с ними.

Обидно.

Возникшая за спиной Тимофея Алёна смеётся. Подслушать у нас с ней не получается из-за шума, который судя по всему специально создают, поэтому мы закрываемся в моей комнате, где гадаем, что же происходит за стенкой. Говорят эти двое долго — я уже почти поседела от потраченных нервных клеток. Хотя в глубине души понимаю, что ничего страшного-то по сути не происходит. Просто бабуля проводит воспитательную беседу с человеком, который уже однажды сильно меня обидел.

Наконец, они выходят из кухни. Мы с Алёнкой тут же бросаемся в коридор, спешно осматривая их и оценивая эмоции.

— Как видишь, не съела я твоего касатика, — смеётся бабуля. — Жив-здоров.

— Очень смешно, — язвлю я, тем не менее успокаиваясь.

Тимофей помогает мне надеть пуховик, и мы выходим из квартиры. Вдыхаю морозный воздух. А подруга меня удивляет — недалёко сверкает фарами машина, в которую та садится. Оранжевый внедорожник, принадлежащий её отцу, который никому не доверяет своё сокровище.

— Только не говори мне, что ты угнала у собственного отца машину? — недоверчиво спрашиваю у неё, устраиваясь рядом с водительским сиденьем.

— Не буду, — хихикает Алёнка и ловко выруливает на проезжую часть.

— А если серьёзно?

— Не поверишь, — заговорщически подмигивает мне она, на миг повернувшись в мою сторону. — Сам вручил ключи со словами, что я уже взрослая, поэтому он может рискнуть дать мне своё сокровище. В шоке были все. Мне кажется, папа сам себе удивился.

Приезжаем одни из последних. Пока идём по внутреннему дворику, слышим громко играющую музыку, доносящуюся из актового зала. На входе нас встречают ученики и вручают небольшие сувениры, рассказывают, где мы можем оставить верхнюю одежду и куда нам следует пройти. А школа почти не изменилась, стены только покрасили в другой цвет. Я бы этого не заметила, если бы один раз не измазала в синей краске свою любимую блузку белого цвета. Её тогда не удалось отстирать — краска оказалась очень въедливой. Как же я тогда плакала — вспоминать страшно.

Останавливаемся перед открытыми дверями актового зала.

— Давайте сделаем фоточки, пока тут свободно, — предлагает Алёнка, уже доставая из миниатюрной сумочки свой телефон.

Позируем с ней перед зеркалом, подключаем Тимофея. Потом мы уже с ним вдвоём фотографируемся в обнимку. Местная школьная достопримечательность. Наверное, нет ни одного ученика, который не сделал бы хотя бы одну фотографию с зеркалом, на стекле которого написано: «Ты — наш лучший ученик!» У меня уж точно есть несколько за разные года обучения.

Наконец, проходим в зал и садимся на задние ряды подальше от наших одноклассников, которые не замечают наше появление, потому что в этот же момент гаснет основной свет и на сцену выходят ведущие во главе с директором школы. Женщина произносит приветственную речь и передаёт слово одиннадцатиклассникам. Те начинают вести мероприятие. Нам по очереди показывают видеоролики про каждый класс отдельно, на которых собрали все фото и видео с нашим участием с пятого, а некоторые даже с первого класса.

Так интересно наблюдать за маленькими нами. В зале то и дело слышатся смешки, когда на экране происходит что-нибудь смешное, вызывая светлые воспоминания.

— Я что-то не пойму, — вдруг озадаченно бормочет сидящая по правую руку от меня подруга. — Тебе вон тот пацан никого не напоминает? — указывает на стоящего за кулисами высокого парня, я даже отсюда вижу какая развитая у него мускулатура. Светлые волосы растрёпаны, за что его отчитывает завуч — она стоит рядом с ним, с моего места, конечно, не слышно, что именно говорит женщина, но по её эмоциям на лице можно понять и без этого. — Не могу понять, почему его лицо кажется мне знакомым, — прищурившись, закусывает губу.

Приглядываюсь повнимательнее, но в этот момент вновь гаснет свет и становится ничего не видно. Мне парень не кажется знакомым, но я его начала рассматривать только после слов Алёнки, обратившей моё внимание на него.

— Чего это ты пялишься на какую-то мелочь? — ревнивым тоном спрашивает Тимофей, склонившись к моему уху.

— А нельзя? — повернувшись к нему, невинно хлопаю ресницами.

Вместо ответа Тим кладёт свою ладонь мне на бедро и, легонько сжав его, медленно начинает скользить вверх. Наигранная невинность мигом слетает с моего лица, которое краснеет с каждым пройденным рукой сантиметром. Дыхание утяжеляется, уже начинаю тянуться за поцелуем, как включается свет, и вместе с ним Тимофей прекращает своё хулиганство. Садится прямо, смотрит исключительно на сцену, делая вид, что его там что-то заинтересовало. Тихо фыркаю себе под нос и тоже перевожу внимание на разворачивающееся действие. А посмотреть там было на что — ученики разбегаются по сцене. После начала первых аккордов музыкальной композиции они выстраиваются в определённые линии и начинают зажигательно танцевать.

Оказывается, что это такое начало небольшой сценки, которую подготовили специально для вечера встречи выпускников. В целом, смотрится симпатично. Я даже получаю удовольствие.

— Передаю слово своему коллеге, — после сценки произносит один из ведущих — темноволосый парень изящного телосложения. — Ефиму. Он проведёт вам викторину.

На его место выходит тот самый светловолосый, который привлёк Алёнино внимание. Она до сих пор хмурится, силясь вспомнить, откуда знает этого одиннадцатиклассника. Не понимаю, почему это так важно. Но если подруга хочет это знать — пусть мучается, вспоминая.

Тем временем Ефим мастерски вовлекает народ в участие в викторине. Замечаю на сцене даже Костю Михайлова, которого палкой раньше не загнать было где-нибудь поучаствовать, даже третий куст десятого ряда не желал играть, хотя там ничего делать не надо было — кроме как стоять в костюме и изредка махать картонными листьями. Удивительная способность. Я сомневаюсь, что Костя так изменился, поэтому моя похвала идёт в сторону светловолосого. Тот, кстати, в этот момент проходится взглядом по задним рядам. И я прямо-таки вижу, как расширяются от удивления его глаза, когда он останавливается на наших местах, а конкретно — на Алёне. Но изумление быстро сменяется, задорной улыбкой. Широкой такой, что не остаётся никаких сомнений в том, что парень что-то задумывает коварное.

И вот только после этой улыбочки вспоминаю его личность. Это тот самый мальчишка, который несколько лет назад преподнёс мне букет роз от имени Тимофея. Ничего себе вымахал как! Поразительно. Такой красавчик сейчас — любо-дорого смотреть. Истинно русский парень, как сказала бы бабуля.

— Вот же, — ругается подруга, тоже его узнав.

— Вечер обещает быть томным, — комментирует Тим, с лёгкой улыбкой на кончиках губ наблюдая, как и я, за гляделками этих двоих.

— Нам не хватает в команду ещё одного человека, — объявляет Ефим, смотря на Алёнку в упор. — Почему задние ряды молчат? Не порядок, — прямо-таки чувствую, как женская половина тает от улыбки этого парня. Юный сердцеед. Внезапно на мои глаза ложится мужская ладонь, вызывая у меня лёгкое недоумение. — Вот вы, девушка. Да-да вы. Выходите на сцену, не стесняйтесь, — после небольшой паузы добавляет игривым тоном, явно предназначенным для одной конкретной женщины. — Я не кусаюсь.

— Вот ведь паршивец, — шипит рассерженной кошкой где-то справа подруга. Судя по звукам, она продвигается в сторону прохода, чтобы потом последовать на сцену.

— Что это было? — поворачиваюсь к Тимофею, когда мои глаза снова обретают возможность видеть без помех.

Алёна

Девушка радуется за свою подругу. Она, наконец-то, разобралась со своим обожаемым Тимофеем. Столько лет понадобилось на это. Алёна твёрдо уверена в том, что такого с ней не будет. И вообще она не собирается больше заводить серьёзные отношения. Так, ничего незначащие интрижки. По-хорошему надо найти одного партнёра для удовлетворения потребностей тела и не париться.

Вот сейчас разберётся с одним нахалом и сразу примется за поиски. Что этот мальчишка о себе возомнил?! Смотрит таким наглым взглядом, улыбается противненько (нет, улыбка у него шикарная, но минусы у него должны быть!), ни на секунду не отводит плотоядного взгляда от фигуры женщины (на минуточку!), пока она идёт на сцену, как на эшафот.

— Вот мы и встретились, — произносит он, пользуясь моментом, когда, подав ей руку, помогает подняться на высоких каблуках по лестнице.

— Сильно не радуйся, милый, — обворожительно улыбается Алёнка и специально встаёт подальше от Ефима, что, конечно же, не укрывается от его внимания, вызывая самодовольную улыбку. Васнецова скрипит от злости зубами, замечая её, и гордо вскидывает подбородок.

После нескольких заходов девушка готова поспорить с кем угодно и на что угодно, что в этом белобрысике сидит демон. Нет! Что он и есть самый натуральный демон!

Всю жизнь она считала, что викторина — это игра, направленная на эрудицию, но никак не на то, что надо скакать по сцене, собирая какие-то дурацкие пазлы из разрисованного ватмана. И это всё в облегающем платье! Когда Алёна его надевала, то явно не рассчитывала, что будет ползать по сцене чуть ли не по-пластунски.

А эта мелочь поганая улыбается, наблюдая за её мучениями. Ни капельки не чувствует угрызения совести, что заставляет ни в чём неповинную женщину участвовать в каком-то сомнительном конкурсе. Алёна это ему припомнит. Обязательно припомнит! Приправит свою месть особыми специями.

— С нетерпением буду ждать, — радостно сверкая глазами, отвечает он, после того как девушка поделилась с ним этой угрозой, которая по-видимому не была воспринята правильно.

Глава 30

Тимофей

Самому смешно от своего поистине детского поступка. Повёл себя как сопливый пацан, приревновавший к другому сопливому пацану. Но как по-другому? Рядом с Яной я становлюсь неуверенным в себе парнишкой, постоянно боюсь сделать что-то не так, что оттолкнёт девушку от меня снова. Если это и произойдёт, то она больше не даст мне ни единого шанса. Поэтому у меня больше нет права на ошибку. То, что она позволяет мне сейчас быть с ней, сродни чуду — я думал, что ещё долго буду пытаться найти к ней подход. На деле же оказалось не так сложно, из-за чего становится страшно. Очень.

Смотрю в эти искрящиеся смехом глаза и понимаю, что не допущу больше её слёз. По крайней меря из-за меня. Хочу, чтобы мой Лучик всегда светился счастьем, чтобы больше ни о чём не переживал.

Тут Яна приближает ко мне своё лицо и быстро целует меня… в нос. Отстраняется и тихо смеётся от моего обалдевшего вида. Хулиганка. Моя хулиганка. Млею, просто млею, словно я не серьёзный мужчина, высококлассный юрист.

— У-у-у, паршивец, — неожиданно слышится над ухом.

Удивлённо смотрю в ту сторону и еле успеваю спрятать широкую улыбку — жутко злая Алёна пробирается на своё место, кого-то ругая себе под нос. Переведя взгляд на сцену, замечаю прищуренный взгляд светловолосого одиннадцатиклассника, неотрывно следящего за передвижениями девушки.

— Поскорее бы всё закончилось, — плюхается рядом с Яной.

— Мы можем уйти, — предлагает та Васнецовой.

— Чтобы показать этому мальцу, что меня взволновало его поведение? — вид у девушки презабавный при этом становится. — Да ни за что! Много чести.

— Как скажешь, — невинным тоном произносит Лучик, но я-то вижу, как подрагивает уголок её губ.

Васнецова стреляет в неё убийственным взглядом и начинает пыхтеть, как обиженный ёжик, поймав на себе наглый взгляд Ефима.

Концерт идёт ещё около часа. Если бы не моя Яна, то давно ушёл бы. Развлекаю себя, как могу — дразню любимую девушку. То руку положу на бедро, то за ушком поцелую, прекрасно зная, что там очень чувствительная зона, то прошепчу что-нибудь пошлое, вызывая у неё глупую, но довольную улыбку. Лучик хорошо держится. Её сдают только подрагивающие пальцы, которые она то и дело сжимает и разжимает. Когда я не на шутку распаляюсь, официальная часть, наконец, подходит к концу, и мы, к великому моему счастью, можем уже покинуть душный зал.

— Какие люди! — восклицают за спиной, стоит нам завернуть за угол.

Разворачиваюсь раньше девушек и с удивлением рассматриваю полноватую женщину с мышиным цветом волос, не понимая, кто передо мной. Черты лица кажутся знакомыми, но в голову ничего не приходит. Ни единого варианта. А вот она, судя по взгляду, знает нас, притом очень хорошо. Кидаю косой взгляд на своих спутниц и выдыхаю, потому что вижу на лице Яны такую же озадаченность. Нас выручает Васнецова, которая в отличии от нас двоих бывала на каждой встрече, поэтому помнила одноклассников и в лицо, и по именам.

— Лера, привет, — улыбается она приветливо, но не делает ни шага в сторону одноклассницы, что от той не укрывается.

— Да не стесняйся ты, — она распахивает руки, приглашая в свои объятия, но девушка по-прежнему стоит на месте. — А вы чего стоите, сладкая парочка? — так и не дождавшись отклика от Алёны, обращается к нам с Яной. — Давно не виделись. Я так по вам соскучилась. Вы себе даже представить не можете.

Её ничуть не смущает, что мы не рвёмся к ней обниматься — сама идёт к нам. Честно сказать, я немного растерян таким напором. Зато вроде вспоминаю эту, по-другому не назвать, женщину. Слишком уж она по-взрослому выглядит и, если уже говорить откровенно, помотанной жизнью. Вот до чего доводит жизнь с выпивкой вместо друзей. Я очень рад, что никогда не был подвержен алкоголю. Да, могу выпить бокальчик другой, но не в таких количествах, как это делала Лера Колосова. Особенно в девятом классе. Это не то, чтобы в укор ей, не то, чтобы я себя возвышаю на её фоне, просто констатация факта. Пусть это звучит как оправдание. У каждого своя правда, свой взгляд, своё мнение.

К счастью, спасение приходит раньше, чем одноклассница до нас дотрагивается.

— Лерка, хватит к людям приставать, — на плечи женщины ложится тяжёлая рука. — А то они снова про нас забудут на несколько лет. Или ты этого и добиваешься?

— Нет, конечно, — фыркает та недовольно.

— Тим, рад, что ты, наконец, приехал из своей заграницы, — белозубо улыбается Марк, с которым мы в школьные годы неплохо общались. — И Яну привёз. Мы все думали, что вы расстались.

Замолкает на полуслове, будто хочет услышать подробности. Но мы храним молчание. Не хочется всех подряд посвящать в свою личную жизнь.

— А меня ты не хочешь поприветствовать? — складывает руки на груди Алёнка. — Или я примелькалась за все годы?

— Вот вы где! — с каждой минутой нас становится всё больше и больше. Забавно. — Все уже собрались, ждут только вас. Мне поручено проследить, чтобы у вас всё прошло хорошо, — говорит Ефим, глядя Васнецовой чётко в глаза с жирным таким намёком. Узнаю этот взгляд — ему явно не нравится, как девушка общается с Марком. Хотя она толком ничего и не сказала. Забавный малый. Самоуверенный. Думаю, он ещё устроит нам спектакль.

— Маркуша, что же ты стоишь столбом? — всплеснув руками, начинает мило ворковать Алёнка. Цирк, просто цирк. Что ж, пожалуй, можно задержаться. — Не проводишь даму до класса?

Надо отдать должное, тот быстро сориентировался.

Отчётливо вижу хищный взгляд Ефима, не предвещающий ничего хорошего для ушедших вперёд. Мал да удал. Хмыкнув, качаю головой в ответ на удивлённый взгляд Лучика. Мы почти доходим до класса, когда у меня звонит телефон. Отец. Что ещё ему от меня надо? Не всё в прошлый раз сказал? Мы тогда крупно поскандалили, после чего звонила Камилла пару раз и просила поговорить с родителем, выслушать его и принять его решение, чтобы он не нервничал.

— Ответь, — тихо говорит Яна, останавливаясь у окна вместе со мной.

— Это отец, — говорю ей, а она непонимающе смотрит на меня. — Ладно, — вздыхаю, сдаваясь под взглядом любимых карих глаз. — Я недолго, ты иди пока.

— Долго мне тебя ждать? — раздаётся хмурый голос отца сразу, как я нажимаю на зелёную клавишу.

— Здравствуй, папа, — холодно отвечаю, наблюдая, как девушка скрывается за белой дверью, откуда доносится музыка и голоса.

Яна

Как только вхожу в класс, меня оглушают восторженные крики. Даже зажмуриваюсь, а когда открываю, вижу кучу улыбающихся лиц. Парты сдвинуты, образуя один большой стол, накрытый до отвала. Тут и салаты, и закуски, и алкоголь, и много чего другого. Явно собирались с размахом. Ну да, пять лет прошло как-никак. И вот умудрилась же я на юбилей прийти. А всё Алёнка виновата! Вон сидит с краю и мило общается с подлизой-Марком, который ещё в школе за Тимофеем увивался, а за спиной гадости говорил. Вот зачем она выбрала его, чтобы позлить бедного одиннадцатиклассника, который сейчас в ней дырку прожжёт. Коза-а. Так-то я понимаю, зачем подруга это делает, но можно было выбрать другого кандидата. Эх, Алёнка-Алёнка, наломаешь ты дров. Вот прямо-таки чую одним местом.

— А это у нас кто? — перекрикивает весь гам мужской голос, заметив моё присутствие. — Неужели сама Яна Милославская соизволила до нас снизойти?

Удерживаю на лице приветливую улыбку, в мыслях шля этого умник на все четыре стороны. Кто бы сомневался, что именно он так меня встретит. Уж не я точно. Горбатого могила исправит.

— Всем привет, — громко со всеми здороваюсь и с невозмутимым видом прохожу к Алёнке, которая словно облегчённо выдыхает при моём появлении рядом с ней.

Только я присаживаюсь, как на меня нападает стая шакалов. По-другому и не скажешь. Поэтому я не хотела сюда идти, точнее — из памяти стёрлось, вернее, ушло в тёмный уголок, но в подсознании сидело воспоминание об особенностях нашего класса, большая часть которого лицемеров, любящих нападать стаей на одного. Им очень нравится насмехаться над другими, но при этом не нравится, когда с ними также поступают. Вот сейчас я это отлично вспомнила. И судя по всему с того времени мало что изменилось.

— Янка, я тобой восхищаюсь, — говорит Лера, устроившись напротив и тут же плеснув в пластмассовый стаканчик алкоголь. — Столько терпеть гулянки Тимофея и всё равно остаться с ним.

Слышу слева скрип зубов. Кладу Алёнке под столом на колено руку, давая понять, что пока не нужно вмешиваться. Пусть все выскажутся, подруга поймёт, что нам тут находиться не нужно, и мы уйдём. Теперь-то я понимаю, что меня так отталкивало от одной только мысли увидеть своих «любимых» одноклассников. По отдельности они вполне нормальные люди, с которыми можно очень мило побеседовать, за исключением некоторых, а вот вместе… настоящая стая шакалов. И то, я думаю, что с шакалами продуктивнее можно пообщаться, чем с этой сворой. Может, не весь класс участвовал во всём, но эта самая часть просто отмалчивалась, наблюдая со стороны и не желая вмешиваться. Это грустно, ведь, по моему субъективному мнению, в школе должны быть друзья, должна быть поддержка, потому что это самое прекрасное время, дающее возможность не переживать о тех вещях, о которых не могут не переживать взрослые.

— Да ну? — удивляется кто-то в толпе. Даже вспоминать имена не хочется не то, что лица. — Я думала, они расстались. Всё же такие разные, да и Тиму явно невесту подобрали ещё в утробе матери. Где он кстати? Что-то не видно.

— Ты не забывай, что их обоих не было все эти годы, — замечает женский голос. — Но слова Леры ещё проверить надо.

— Нет, Яна, правда. Ты для меня богиня, — произносит Алина — лучшая подруга Леры с таким же дерьмовым характером, к сожалению. — Я бы не смогла быть с изменщиком, — на этом моменте у меня сердце делает кульбит.

— Чего ты мелешь, женщина? — прерывает её Марк. — Кто изменщик? Тим? Не смеши меня. Да он мне столько нотаций в школе прочитал, когда я сразу с несколькими общался…

— Ты хотел сказать — спал.

— Я что хотел сказать, то и сказал, — огрызается тот. — Не изменял он Янке, это я вам говорю. А мне верить можно.

— Ну-ну.

— Доказательства есть? — подаёт голос Алёнка, напряжённая как струна гитары.

Все взгляды обращаются к побледневшей, а потом побагровевшей Алине, которая, впрочем, быстро справляется с собой и идёт в атаку.

— А как может быть иначе?! Все изменяют. А уж сколько Тимофей прошёл тусовок! Явно не мог хоть раз повалить какую-нибудь шал… девицу. Вот ты бы упустил такую возможность? — обращается к Марку.

— Ну ты нашла кого спрашивать, — фыркает Алёна. — Он и сейчас ходок ещё тот.

— А ты-то откуда знаешь? Ты же от своего мужа не отлипаешь. Где он, кстати?

Подруга еле заметно вздрагивает, как от удара.

— Да бросил он её! — со знанием дела важно произносит Лера, допивая уже третий стакан, после которого её хорошенько ведёт. Отвратительно зрелище. — Кто её вынесет?

— А вас, уважаемая, как выносят? — вкрадчивым тоном спрашивает Ефим, про которого мы все успеваем позабыть. — С такими выдающимися способностями поливать человека грязью. Это же какую любовь надо иметь, чтобы терпеть такое? Моё почтение вашему супругу… Или нет, — усмехается, а вид у него очень впечатляющий — мощное телосложение играет немаловажную роль, а уж как гневно сверкают его глаза, я молчу. Не мальчик, а мужчина, который даст фору и сорокалетним. Поразительно. Никогда не думала, что такое возможно. — Наверное, он у вас очень любвеобильный. Я прав? — судя как женщина багровеет — да. — Поэтому вы так разбираетесь в жизни, а особенно в природе мужчин?

— Ты вообще кто? — гаркает оскорблённая в самых лучших чувствах та. — Сопляк. Выскочка. Ещё ничего в жизни не добился, а уж смеешь к старшим лезть со своими глупыми мыслями.

— А ты много добилась, Валерия? — змеёй шипит Алёнка, подаваясь вперёд. — Умудрённая жизнью женщина ты наша. Как же мы можешь тебе перечить? Тебя же так помотало, именно поэтому ты умнее тут нас всех собравшихся. Похвальное самомнение, но, увы, ошибочное. Если тебе даже школьник может дать дельный совет, то, что ещё можно говорить? И да, если тебе так надо потешить свою душеньку, то я в разводе. Злорадствуй, ты можешь только радоваться неудачам, а не поддерживать в трудную минуту. Только знай, от этого ты не станешь счастливее, потому что сама не желаешь себе этого. Тебе нравится вариться в тех помоях, что ты сама себя добровольно в них посадила.

— Гадина!

— От лица школы преподношу подарок для юбилейного выпуска, — громко объявляет Ефим, заглушая ругань Леры, которая совсем не стесняется в выражениях, и отвлекая всех на себя. Начинает развлекать взрослых, казалось бы, людей. Хотя не так уж далеко мы ушли от того же одиннадцатиклассника, который достойно защищает Алёнку. Мило.

Народ уже успокаивается, как в кабинет, наконец, входит хмурый Тимофей. Похоже разговор с отцом прошёл неудачно.

Я очень удивилась, когда он зачем-то сообщил мне имя звонившего. Будто мне могло прийти в голову контролировать его, выспрашивая каждый шаг, выясняя каждого и, особенно, каждую прошедшую рядом с ним мимолётно женщину. Я не хочу превращаться в ревнивую к каждому столбу истеричку. В отношениях должно быть доверие. Мне очень хочется верить, что у нас с ним действительно так, особенно после нашей не совсем удачной попытки.

Может кто-то скажет, что я слишком быстро простила того, кто в прошлом ставил меня не на первое место. Но у меня такое желание. Хочу верить в нас, в него, в то, что он действительно изменился, повзрослел. Во мне всё же живёт, как оказалась, та наивная девочка, что верит в любовь, способную пройти все преграды. В конце концов, совсем уж ужасного я не вижу в поступках в парня. Сейчас. Да, местами — неприятно, местами — очень обидно, местами — даже отвратительно. Но не ужасно. Мы живы, мы желаем исправить совершённые в прошлом ошибки, у нас есть шанс. Так почему же не попробовать сделать это?

То, что я позволяю Тимофею нагло себя вести, а себе плавиться от его действий, не означает того, что при новой попытке задвинуть меня на дальний план, забыть на время, я останусь с ним.

Сейчас, послушав одноклассников, понимаю, что со стороны выгляжу слабой дурой, которая вновь повелась на сладкие слова и умелые действия умного соблазнителя. Ну и пусть. Главное — что чувствую и знаю я… и мои близкие люди. У всех своё мнение, свои мысли, своё видение жизни. Я же не могу каждого насильно переубеждать, верно? Что хотят — то видят, что хотят — то слышат, что хотят — то думают.

Оправдания оправданиями, но я просто хочу любить и быть любимой. У меня не получилось за пять лет забыть Тимофей, как и у него забыть меня. Стоит ли и дальше терять время, борясь друг с другом и со своим шансом на счастье? Я думаю, что — нет, не стоит. Я молода, хочу прожить жизнь ярко, не отвлекаясь на грустные размышления, почему у меня не получается быть с мужчиной. Мне такое не надо. Если кому-то такое нравится — на здоровье, а мне — нет.

К тому же, даже если и допустить мысли о возможном поступке Тимофея, который серьёзно меня ранит, то неужели я не смогу ему ответить той же монетой? Не смогу за себя постоять? Пф! Да конечно. Ага.

Но я уверена, что всё у нас будет замечательно. Мы пройдём порог недоверия, который лёгкой волной иногда накрывает, что пройдём его вместе рука об руку, друг друга любя и поддерживая.

Да будет так!

— Что тут происходит? — Тим с лёгкостью перекрывает вновь поднявшийся при его появлении гвалт.

Глава 31

Довольно увлекательно наблюдать, как мужчина отчитывает взрослых людей, как нашкодивших котят, а ему помогает одиннадцатиклассник. У них случается такое единение, что кажется, будто они всю жизнь работали в таком тандеме. Мы с Алёнкой сидим в уголке за учительским столом и наблюдаем за разворачивающимся спектаклем, втихаря поедая салат и мясную нарезку, которые умыкнули под шумок. А всё же, как приятно, когда за тебя разбирается твой мужчина и отстаивает твою честь, яростно защищая. А ведь такого не было в школе, хотя тогда на меня не особо и нападали — веских поводов не было. Вот они сегодня и уцепились за возможность меня растоптать.

Кошусь на подругу, которая откровенно любуется «мальцом». Мда-а, кажется кто-то попал. Улыбаюсь, предвкушая, как буду за всеми дальнейшими действиями наблюдать. Я отчего-то уверена, что Ефим сумеет сдержать данное много лет назад обещание.

— Тим, чего ты так разозлился? — недоумённо спрашивает Марк. Он, наверное, чуть-ли не единственный человек, которого не тронула взбучка. Толстокожий.

— Правда глаза колет? — Лера же воспринимает слова одноклассника, как возможность переубедить Тимофея и перетянуть на свою сторону.

Дура.

— Какая правда? — елейно уточняет Ефим. Меня от его голоса аж передёргивает. Впечатляюще, однако.

И ведь она повторяет то, что сказала нам раннее её подружка Алина!

Вот не пойму — у неё всегда отсутствовало чувство самосохранение или у неё оно отказало из-за количества выпитого алкоголя?

— То ли я — дура, то ли лыжи не едут, — бормочет Алёнка, слушая этот бред по второму кругу. Мы явно с ней об одном думаем.

— Может, пора заканчивать? — вздохнув, спрашиваю у неё.

— Почему?

— Они всё равно не в состоянии что-либо понять, — махнув в сторону «любимых» одноклассников, поясняю. — Да и зачем понапрасну сотрясать воздух? Меня абсолютно не трогают их слова. У них просто в жизни ничего хорошего не происходит, вот они и цепляются за любую возможность позлорадствовать.

— Ты права, — задумчиво тянет Алёнка, отщипнув от батона мякиш.

Я подхожу к не на шутку разошедшемуся Тимофею, обнимаю со спины за талию и шепчу в ухо, что хочу отсюда уйти. Он соглашается не сразу, желая переубедить глупцов, но всё же соглашается с моими доводами, и мы покидаем кабинет. Но сразу уйти из школы у нас не получается — на пути встречаем классного руководителя, которая как раз спешила в кабинет к нашему классу.

— Батюшки! — ахает она, резко остановившись рядом с нами. — Мне всё же не показалось, и вы двое действительно приехали. Идите я вас обниму.

Вот тут я с радостью обнимаю женщину, давшую мне за школьные годы очень многое. И я это не только про её предмет, но и вообще.

— Ирина Анатольевна, так это я их сюда притащила, — с гордостью произносит Алёнка. — Сами они бы ещё нескоро до сюда добрались бы. Я так их уговаривала, так уговаривала.

Глядя на театральное представление Васнецовой, мы смеёмся. Вон даже Тимофей больше не хмурится, отпустив негатив, который на нас обрушился среди одноклассников.

— Давно пора было, — кивает женщина.

— Так я же не виновата, что вот эта вот мадам такая скрытная, — совсем не культурно тычет в меня пальцем, а я против воли краснею под испытующим взглядом любимой учительницы. — Недавно только появилась, и я сразу её в оборот взяла.

— Молодец-молодец, — спешит успокоить девушку, пока та не разошлась. — Что ж, я рада, что у вас всё хорошо, — окидывает нас с Тимофеем строгим взглядом. — Хорошо ведь? — с нажимом спрашивает, в первую очередь глядя на меня. — Мне не надо волноваться?

— Всё хорошо, — уверенным голосом отвечаю, выдерживая взгляд. — Мы совсем разобрались.

— Очень на это надеюсь, — вроде выглядит удовлетворённой. Теперь смотрит на Тимофея, но уже с тёплой улыбкой. — Смотри у меня, Тим, — грозит пальцем, а потом переводит тему. — Вы чего тут, а не со всеми?

— Да у нас как-то общение на задалось, вот мы и решили уйти, — обтекаемо отвечает парень.

— А-а-а, ну понятно всё, — мигом мрачнеет Ирина Анатольевна. — Раз так, то тогда хорошего вам вечера.

— И вам, — хором говорим, и расходимся.

В раздевалке Тимофей помогает мне надеть пуховик, а когда хочет тоже самое сделать и с Алёной, останавливается на полпути. Следующий за нами Ефим действует быстрее, чем до моей подруги доходит — он уже держит её куртку.

— Опять ты?! — восклицает она. Судя по всему, Алёнка уже забыла про него.

— Опять я, — довольный донельзя отвечает ей одиннадцатиклассник и ловко уворачивается, не дав Васнецовой выхватить свою одежду. — Я помогу, — ставит её перед фактом тоном, не терпящим возражений.

— Паршивец, — шипит сквозь зубы та и, смирившись, позволяет ему о себе позаботиться.

Переглядываемся с Тимофеем и, не сговариваясь, выходим из раздевалки, оставляя этих двоих наедине. Хотя, наверное, это не этично. Ефим всё-таки ребёнок, а Алёнка уже женщина. Но так-то… это смотря с какой стороны посмотреть. Парень-то вроде ничего, да и выглядит взрослее своих сверстников, может даже умнее.

Несмотря на то, что через несколько дней весна, улица нас поджидает морозом. Пока мы находились в школе, сильно снизилась температура. Пробирает аж до костей. Хорошо, что до машины идти недалеко — всего лишь подняться по небольшой горке к главным воротам. К ним удалось припарковаться чудом — когда кто-то уезжал, мы как раз подъезжали.

Алёна

Давно девушка не видела настолько наглых и уверенных в себе личностей, которых совсем ничего не смущало. Ещё когда она была в десятом классе, заметила эти качества в пацанёнке, принёсшем Яне цветы. Но уж никак Алёна не думала, что они настолько вырастут вместе с ним. Точнее девушка о нём вообще не думала, как выпустилась, сразу и забыла, увлечённая новыми приключениями и… бывшим мужем. Особенно им.

Пришлось смириться, что Ефим увязался за ними и не желал понимать жирные намёки, что ему совсем не рады. Нет, Яна и Тим не возражали в отличии от Васнецовой, которая оказалась в меньшинстве. Помимо всего прочего, сейчас этот малец с царским видом сидит рядом с водительским сидением. Сладкая парочка специально уселась назад. Предатели.

Решено ехать на дачу к Тимофею, у него там просторный дом, большая территория и куча всякого полезного. По пути заезжают в магазин, чтобы купить продукты. Когда они уже стоят у кассы, Алёнке в голову приходит идея с шашлыками. Её не останавливает ни поздний вечер, ни магазин, который не очень предназначен для покупки хорошего мяса на шашлык, ни друзья, которые, впрочем, не сильно-то и старались её отговорить от идеи. Как только подъезжают, ворота автоматически расходятся в стороны, пропуская на территорию.

— Вы идите в дом, — говорит Тимофей. — А мы с Ефимом займёмся мангалом. Яна, — останавливает свою девушку. — Там ничего не изменилось.

— Помощь нужна? — всё же уточняет Алёнка, которой не очень-то хочется что-то делать, но правила приличия никто не отменял. Всё же в гостях находится.

Тим оценивает кислое выражение лица девушки.

— Не стоит. Отдыхайте, — хмыкает он.

Дом небольшой, но очень уютный.

— Его построил дед Тимофея, — произносит Яна, заметив удивлённый взгляд подруги. — Потом уже его отец, когда бизнес пошёл в гору, обустроил территорию. Капитальный ремонт в доме ему не дала сделать София Игоревна, которая ценила то, чтосделал свёкр. Это мне Тимофей рассказал, — поясняет, проходя в просторную кухню-столовою.

— Мать Тима? — с сомненьем тянет Алёнка. Ей сложно представить столь властную и холодную женщину, любящей простоту и скромность этого места.

— Она же не всегда такой была, — пожимает Милославская плечами. — Ей пришлось.

Дальше разговор заходит на изменившихся одноклассников, которые оказали столь «тёплый» приём. После переходит на другие, как это бывает у женщин. С темы на тему, никак не связанную с предыдущей. Общаются по телефону с Ленкой и Гелей, которые смогли ответить и поговорить немного. В это время парни ходят туда-сюда, готовя мясо. Каждый раз, как Тим оказывается рядом с Яной, он зажимает её и тискает, пока та с вскриком не сбегает от него, раскрасневшаяся и довольная донельзя. Алёнка провожает их тоскливыми взглядами — ей тоже хочется такого баловства. В один из таких походов Кутузов оставляет телефон на спинке дивана, на который недавно перебрались девушки.

В разгар спора «надо ли ехать в Гималаи с Ленкой» смартфон начинает часто вибрировать от приходящих сообщений, после чего несколько раз переходит на звонок и ненадолго замолкает.

Тимофей

— Тим, тут с тобой упорно хотят связаться, — Яна выходит на террасу, из которой открывается отличный вид на навес с мангалом.

— Кто? — не смотрю на неё, потому что проверяю готовность мяса.

— Не знаю, я не смотрела, — девушка спускается, чтобы через несколько секунд оказаться рядом, протягивая телефон.

— Так посмотри, — прошу, закрывая решётку и ставя её обратно на мангал. — У меня руки грязные.

— Ты уверен? — Лучик почему-то сомневается.

— Ну да, — пожимаю плечами, глядя на растерянную девушку. — Что не так?

— Да нет, всё в порядке, — спешно опускает глаза на тёмный экран. — Тут пароль нужен.

Диктую его, отчего Яна удивляется ещё больше. Что не так-то? Почему она так реагирует? Перевожу взгляд на Ефима, чтобы он мне сказал, что не так, а он только показывает большой палец вверх, словно одобряет что-то, после чего уходит в дом. Помог так помог. Значит, сам буду разбираться.

— Милена просит о помощи, — закусывает нижнюю губу, а вид у неё такой, что становится понятно — сейчас что-нибудь не то надумает. — «Я не могу никому больше доверить это дело. Расскажу всё при встрече.»

Жду вопроса о личности написавшей мне так поздно даме, но его нет. Моя ревнивая упрямица. Вижу же, что ревнует, но упорно не желает этого показывать. Гордая моя. Замечаю, как темнеет взгляд. Видимо, мою улыбку неправильно понимают. Ничего — исправим сейчас. Вытираю руки о полотенце, притягиваю к себе мою Яну, решившую посопротивляться, и целую. Сразу по-взрослому. Так, как ей нравится. Так, что у неё ноги подкашиваются. Прижимаю к себе крепче, а потом вообще на руки подхватываю.

— Это дочка бизнес-партнёра отца, — сообщаю, оторвавшись от сладких губ, как только чувствую, что тело в моих руках расслабляется. — Её приставили ко мне с надеждой, что я ею заинтересуюсь. Но я сказал, что у меня в сердце только одна — это ты, — соблазняюще шепчу окончание фразы ей на ушко.

— Она красивая? — поборовшись с собой, всё же спрашивает Лучик.

Я делаю вид, что задумался. Яна мрачнеет.

— Её можно назвать красивой, — медленно говорю, наблюдая за сменой эмоций на любимом лице. — Вот только она не в моём вкусе. Ненастоящая какая-то. То ли дело ты, мой Лучик. Моя красавица. Богиня, — после каждого комплимента целую то в щёку, то в нос, то в губы, то в лоб. — Самая лучшая, — заканчиваю глубоким поцелуем, который топит моё сокровище окончательно.

— Гад ты, Кутузов, — бормочет она, когда мы отрываемся через несколько минут от нехватки воздуха в лёгких. — Как есть гад, — легонько ударяет меня по груди.

— Эй, вы там! — одновременно вздрагиваем. — Вы решили нас без шашлыка оставить?!

Это всего лишь Васнецова.

— Я думала, это Ленка сюда пробралась, — нервно хихикает Яна, пока я занимаюсь операцией по спасению мяса.

— Я тоже, — качаю головой с улыбкой. — Удивительная схожесть.

Глава 32

Яна

В аэропорте нас встречают так, словно мы вернулись из кругосветного путешествия, вовремя которого пропали без вести. Думаю, если бы им позволили, то они устроили бы концерт прямо посреди зала ожидания в нашу честь. На нас косятся. А я совсем не понимаю, как утихомирить всю эту братию без ощутимых потерь.

— Как хорошо, что мы встретились. Сейчас я тебе придушу, — с весельем в голосе сообщаю Арсению.

— Что сразу душить? — бурчит, но у него хватает совести смутиться. — Всё же хорошо закончилось.

— Да я чуть не посидела, когда эту парочку увидела в своей квартире! — эмоционирую я.

— А! Ты про это, — облегчено выдыхает друг и замирает, поняв, что проговорился.

— Чего ещё я не знаю?

Вот если бы Тимофей меня не обнимал за талию, то точно пошла бы наступление. А так довольствуюсь только мимикой и голосом.

— Оля и Серый изменили дату свадьбы, — говорит за него Виталя.

— То есть? — напрочь позабыв об Арсе, поворачиваюсь к будущим молодожёнам, вдвоём сдерживающим энергичность младшей Дементьевой. — Почему?

— Платье не успевают привезти, — поджимает губы Оля. — У них какая-то накладка с материалом произошла.

— О!

— Вот-вот, — влезает Ленка, которая не может долго терпеть, когда на неё не обращают внимание. — Только ругайся не ругайся, толку нет. Ладно нам хоть пошли на встречу, и все перенеслись почти без проблем. Я тут знаете что подумала…

Под болтание подруги мы вываливаемся гурьбой на улицу. Отделаться от соскучившихся друзей удаётся не сразу. Они так и норовят с нами поехать. Говорят, что хотят наверстать время, которое мы отняли у них, неожиданно уехав в какую-то глубинку. Но только их переглядывания никого не обманывают — выдают. Им явно хочется увидеть своими глазами и услышать своими ушами, что у нас с Тимом всё наладилось, поэтому им не о чем больше переживать. А то я не знаю, как некоторые из них разрываются между нами.

Мы разъезжаемся по домам, но уже через пару дней я обнаруживаю себя на пороге просторной квартиры со своими вещами. Тимофею всё же удаётся уговорить меня переехать к нему. Хотя я хотела повременить с этим — всё казалось, что рано. Но вот, я здесь, смотрю, как хозяин квартиры перетаскивает коробки с моими вещами поглубже в длинный коридор. Он такой домашний сейчас и довольный, точно кот. Сейчас парень на это своенравное животное походит особенно хорошо. Может в прошлой жизни Тимофей был котом? Каких-нибудь царских кровей. Представляю эту картину и весело хмыкаю, заслуживая удивлённый взгляд серых глаз, обладатель которых даже не может себе представить, что у меня на уме.

После обеда выхожу на работу, а то мои девочки уже соскучились по мне. Они сначала ругаются, что я пропала так надолго, но потом видят моё глупое выражения лица, на котором красуется широкая улыбка, не скрывающаяся даже маской, и понимают всё без лишних слов. Не все мои клиентки вернулись, но это даже хорошо. Ведь я планирую немного снизить нагрузку, чтобы разгрести время на другие дела. Тем более теперь у меня есть мужчина, с которым хочется проводить всё своё свободное время. А его у нас и так не слишком много. Тимофею ведь тоже надо работать. Он начальник как-никак, а за время его отсутствия накопилось много дел.

Поздно вечером ко мне неожиданно приходит статная женщина с деловой выправкой и цепким взглядом серых глаз. Я даже заглядываю в календарь, чтобы свериться не допустила-ли я где ошибку. Но как оказывается нет. Софию Игоревну записала ко мне её помощница, которая как-то ходила ко мне на аппаратный маникюр без покрытия. Начинаю нервничать. Всё же не видела холодную женщину вблизи много лет.

Мы разглядываем друг друга внимательно. Жду, что она неодобрительно подожмёт губы, но этого не происходит. Даже наоборот — я будто бы ей нравлюсь. Странное ощущение, заставляющее ещё больше занервничать.

— Да не переживай ты так, — вдруг улыбается мать Тимофея и садиться на стул напротив меня. — Не кусаюсь я. Мой сын не торопится знакомить меня со своей девушкой, поэтому я решила взять всё в свои руки. Вдруг мой мальчик связался не с той, — я отвожу взгляд и сосредотачиваюсь на подготовке материалов, ожидая услышать вердикт, который вряд ли мне понравится. Но женщина меня вновь удивляет. — Мне нравится то, что я вижу.

Я вспыхиваю — совсем не такую оценку ожидала. София Игоревна ударяется в воспоминания о детстве Тимофея. Мы вовлекаемся в диалог, из-за которого даже не замечаем, с какой скоростью летит время. Узнаю много нового о своём мужчине, а также рассказываю честно, что у нас с ним произошло. Совсем незаметно проникаюсь к женщине, которую до недавнего времени побаивалась, симпатией. Сейчас, сидя в моей небольшой студии, она выглядит обычной, простой. У неё расслабляется тело, лицо. Разглаживаются морщинки, появляющиеся из-за постоянного внутреннего напряжения.

После того, как мы заканчиваем с маникюром, угощаю её чаем с тортом, который Тимофей купил мне, когда мы проезжали мимо кондитерской. Как знал, что пригодится.

Неловко признаваться, но в общении с Софией Игоревной я почувствовала материнскую любовь. Осознание этого меня очень ошеломило.

— Называй меня Софой, — на прощание говорит она, уже стоя одетой на пороге студии. — И на «ты». Думаю, мы подружимся. Тем более станем родственниками, поэтому считаю, что надо налаживать контакт уже сейчас, — открывает дверь, но ещё задерживается, посерьёзнев. — Если возникнут проблемы, смело можешь обращаться ко мне. Свои контакты я тебе оставила. И да, если мой сын опять накосячит, говори, вместе накажем его, — серые, как у сына, глаза наполняются смехом.

Выхожу к Тимофею, который заехал за мной через полчаса, очень довольная жизнью.

— Я думал, ты будешь усталая, — говорит он, открывая дверь машины и помогая в неё забраться. — Ты точно работала?

— Точно, — не могу сдержать широкую улыбку.

Дома меня ждёт сюрприз из лазаньи, которую Тим приготовил сам. Говоря это, выглядит очень смущённом, что меня умиляет. Он нервничает, наблюдая, как я отламываю кусочек и кладу в рот, медленно жую, оценивая вкус. Прикрываю глаза и мычу от удовольствия.

— Очень вкусно, — наконец, выношу вердикт, переставая играть на его нервах.

Тимофей облегчённо выдыхает и сам приступает за еду.

На следующий день мне приходит заказ на разработку рекламного баннера. Назначают встречу недалеко от офиса, в котором работает Тимофей, на вечернее время. У меня свободное «окошко», поэтому утверждаю запись. Встреча, по моим примерным подсчётам, должна закончиться как раз к концу рабочего дня Тима. Хочу потом позвать его в кино — недавно вышел фильм с участием моего любимого актёра.

Ресторан, в котором назначена встреча, меня удивляет. Понимаю с одного взгляда, что заказчица не из простых. Слишком уж дорогое место. Меня провожают до столика, который надо бронировать за месяцы вперёд. Это знание только укрепляет мои подозрения по поводу женщины, выбравшей меня в качестве дизайнера. Человек, который может себе позволить выбить столик в таком месте, не дожидаясь своей очереди, явно может позволить себе целый штат высококлассных дизайнеров. Предчувствие шепчет мне, что неспроста ко мне обратились. Прямо-таки чувствую подставу. Только понять не могу в чём она будет заключаться.

Опоздав минут на пятнадцать, к моему столику подходит миловидная блондинка. Красивая, но при этом отталкивающая внутренней энергетикой. Вроде улыбается приветливо, но её глаза остаются холодными. Я бы даже сказала — злыми. Интересно, чем я ей не угодила и когда успела?

— Извините, немного задержалась, — говорит без явного сожаления, закидывая ногу на ногу. Даже со своего места вижу, как разрез её ярко-красного платья оголяет бедро на грани приличия, показывая кружево чулка. Красивое платье, но явно не для деловой встречи с простым дизайнером, только начинающим свой путь в своей профессии. — Меня зовут Милена. Я хочу с вами серьёзно поговорить.

— Я слушаю ваши пожелания, — отогнав дурные предчувствия, настраиваюсь на деловую волну.

— Нет, это только предлог, — Милена принимает самый доброжелательный вид. — Чтобы встретиться с вами без ненужного надзора, — мне не нравится, какой оборот принимает встреча. — Я вижу вы девушка хорошая, добрая, наивная, — складывается ощущения, что меня оскорбляют. — Мне не хочется, чтобы вас обманывали. Вы этого не заслуживаете.

— Я вас не понимаю, — хмурюсь. — Давай перейдём к тому, из-за чего мы тут встретились.

— Давайте, — легко соглашается та, не переставая сверлить меня холодным взглядом при дружелюбной улыбке, которая таковой мною не считается. — Мой жених вас бессовестно обманывает.

— Какой жених? — мне начинает надоедать этот цирк, но от следующих слов моё сердце пропускает удар.

— Тимофей Кутузов.

Тимофей

Дочь папиного друга-партнёра не отстаёт от меня даже после нескольких отказов. Дал ей контакты толкового юриста, но она упёрлась, заявляя, что нужен ей лишь я, что доверяет она только мне. Сомнительное заявление. Мы толком незнакомы. Как можно проникнуться доверием к незнакомому человеку? Меня настораживает её активность. Лишь бы чего не натворила. Поэтому я соглашаюсь на встречу, чтобы в последний раз по пунктам объяснить, что не надо строить на меня свои планы. Я ничего не говорил Яне про неё — не хотел лишний раз тревожить Лучика.

Может зря.

Уже на выходе из бизнес-центра меня останавливает звонок. Опять отец.

— Тебе не кажется, что ты зачастил? — без приветствия спрашиваю.

— Не хами, — недовольный по обыкновению отвечает он. — Я знаю, что сегодня у тебя встреча с Миленой. Рад, что ты одумался. Не смей её обижать, будь ласковее.

— Тебе надо ты и будь, — грубо отрезаю я. — У меня уже есть любимая женщина, другая не нужна. Так что ищи другие рычаги для объединения бизнеса. Можешь даже ребёнка ещё одного родить для столь важной миссии.

— Щенок…

— Я всё сказал, — не слушаю. — Ты закончил? Здорово. Больше не звони мне, — отключаюсь, не дав ему ответить.

Выхожу на улицу злой как тысяча чертей. Того и гляди вспыхну и сожгу всё вокруг. Ещё и эта девица. Что-то мне подсказывает, что она спелась с моим дражайшим родителем. Иначе как объяснить их активность, похожую друг на друга? Только вся моя злость сменяется на растерянность, когда, войдя в зал следом за администратором, вижу Яну вместе с Миленой за одним столиком.

Это что ещё такое?

Наблюдаю за сменой эмоций Лучика: спокойствие на растерянность, растерянность на обиду, обида на ярость. Не нравится мне такой коктейль, очень не нравится. Спешу к девушкам, чтобы выяснить, что происходит и что нужно от моей Яны.

— Ой, милый, как хорошо, что ты пришёл, — опережает меня Милена, расплывшись в нежной улыбке. — Мы так-то уже во всём разобрались. Да, Яночка? Мы друг друга поняли?

Милый? Какой я ей милый?! Она совсем приличия растеряла?

— Разумеется, — зеркалит та ядовитую улыбочку.

— Вот и отлично, — поднимается со своего места девушка, словно невзначай показывая мне своё нескромное декольте, на которое я не обращаю ровным счётом никакого внимания, сосредоточенный на своей женщине, которая выглядит так, словно сейчас произойдёт изощрённое смертоубийство. — Милый, как закончишь — набери. Проблем с ней не возникнет.

Окинув меня плотоядным взглядом, уходит.

— Яна, что она от тебя хотела?

Беспокойство во мне возрастает, когда девушка остаётся безучастной. Смотрит через окно, как Милена садится в машину с водителем и уезжает, напоследок мигнув фарами. Сажусь рядом, осторожно прикасаюсь к сжатой в кулак руке, тем самым обращая на себя внимание. Карие глаза смотрят на меня с холодным интересом. Я же совсем теряюсь, не понимаю причину таких изменений. Сегодня с утра всё было хорошо. Что произошло за день? Это дело рук Милены?

— Значит, ты — жених Милены? — словно читает мои мысли. Сказав это короткое предложение, внимательно наблюдает за сменой моих эмоций, которые я и не стараюсь скрыть, чтобы она неправильно не поняла меня и всю ситуацию, в которой мы оказались из-за глупости и жадности других.

Эпилог

Яна

Через щель между штор пробивается луч солнца, оповещая о том, что утро давно наступило. Жмурюсь, стараясь остаться в прекрасном сне подольше. В огромной кровати, укутанная тяжёлым тёплым одеялом лежу и просто балдею. Толком ещё не проснулась, но зато уверена, что день пройдёт замечательно. До слуха доносятся звуки шагов, лёгкий звон стекла, а до носа — аппетитный аромат, заставляющий меня бороться со сном. Веки открываются с попытки пятой, и перед взором тут же предстаёт восхитительная картина.

Мужчина в фартуке, на котором изображены улыбающиеся цветы, на голое тело держит в руках большой поднос, наполненный посудой. Всё это добро сгружается на тумбочку с моей стороны, а меня саму нежно целуют.

— Такое пробуждение мне определённо нравится, — хриплым ото сна шёпотом говорю, оторвавшись от любимых губ.

— Хоть каждый день, — обезоруживающе улыбается Тимофей.

Усаживаюсь поудобнее, опершись на спинку кровати, подтягиваю одеяло повыше, чтобы мой завтрак не оказался на постели, и с интересом рассматриваю содержимое, пока Тим ставит небольшой столик передо мной. Тут и гренки, покрытые авокадо c креветками, и зелёный чай, одним запахом сводящий меня с ума, и тарелка пирожных с белоснежными кремовыми шапочками, и фигурный шоколад в форме небольшого цветка, смахивающего на тюльпан.

— Глаза разбегаются, не знаю за что взяться в первую очередь, — восторженно шепчу, неотрывно глядя на столик над моими бёдрами.

— С чая, — лукаво улыбаясь, парень протягивает мне кружку, но не даёт мне взять её в свои руки. — Только так.

Съедаю половину завтрака с его рук. После моего сообщения, что я наелась, Тимофей ненадолго выходит из нашей спальни и возвращается с огромным букетом тёмно-красных роз. Как тогда. Слёзы наворачиваются на глаза, но быстро исчезают при взгляде на мою руку, когда я тянусь забрать цветы. Поражённо замираю, разглядывая украшение, которого вчера ночью не было. Его вообще не было в моей коллекции! Перевожу взгляд на Тима, который зря времени не теряет — кладёт букет у меня в ногах, убирает столик с завтраком на пол. А теперь сам медленно подбирается ко мне, как хищник, нацеленный на добычу. От фартука он тоже избавляется, явив миру мужское тело без одежды.

Возмущение поднимается волной.

— Я не поняла, это что?! — сую ему руку с кольцом на безымянном пальце, отчего у того загораются глаза опасным огоньком.

— Кольцо, — любезно сообщают мне.

— Я вижу. Почему оно на мне? Я же не давала согласие. Кроме того, у меня его никто и не спрашивал, — не знаю, чему возмущаюсь больше — тому, что меня не спросили, или тому, что мне не устроили романтическое свидание где-нибудь в центре Питера с пафосным предложением руки и сердца.

— Разве? — деланно удивляется Тимофей, уже нависая надо мной. — Мне и не нужно спрашивать — я и так знаю, что ты согласна.

Посмотрите-ка на него, сияет как начищенная до блеска медаль. Или кот, заполучивший самую вкусную еду на свете. Точно котяра. Наглый самоуверенный в своей привлекательности и обаянии котяра.

— Какая самоуверенность, — игриво шепчу ему в губы. — А если ты ошибаешься?

— Тогда мне нужно будет очень хорошо постараться, чтобы исправить это досадное недоразумение, — сообщает он, медленно стаскивая с меня одеяло, тем самым обнажая не только тело, но и душу невероятным взглядом серых глаз.

Хотела ведь подольше посопротивляться, потрепать нервишки, но аргументы у Тимофея очень убедительные. Такие убедительные, что я добираюсь до ванной ещё нескоро. Но меня не оставляют одну даже там.

— Надо закрепить результат, — моё ухо опаляет жаркое дыхание, когда я только включаю тропический душ и настраиваю температуру воды.

Мой ответ не ждут, сразу начинают гулять наглыми руками по телу, умело разминая мышцы, которые ещё после прошлых подходов не пришли в норму — я попросту таю, сразу сдавая все свои бастионы. Так хорошо, так сладко, так… невероятно. Теперь могу убедиться воочию, что звёзды перед глазами — не выдумка авторов, желающих придать красоты описываемому сексу. Мне просто не оставляют шансов побыть самостоятельной. Сильной и независимой. Ага.

Столько любви от Тима я не чувствовала даже несколько лет назад, когда казалось, что наши чувства сильны и навсегда с нами.

— Значит, ты — жених Милены? — спрашиваю у него, уже зная правильный ответ.

Тимофей выглядит очень растерянным. Я ему верю, но мне так хочется посмотреть, что он будет делать дальше, как будет объяснять ситуацию.

— Какой к чёрту жених? — наконец, говорит он. — Что тебе наговорила эта… Милена?

— О, она поведала мне занимательную историю, — хмыкаю я и поворачиваюсь всем корпусом к напряжённому мужчине в деловом костюме тёмно-серого цвета. Попытки высвободить руку терпят крах, поэтому она остаётся в плену мужских ладоней, что не желают разрывать контакт. — В которой две влиятельные семьи заключили помолвку, потому что их дети попали в плен великой любви. Правда, у них случился небольшой разлад, из-за которого жених решил «погулять». Невеста терпела его походы налево, потому что верила, что он любит лишь её, просто бесится. Но она решила вмешаться, когда любимый стал морочить голову хорошей, доброй, наивной девушке, которая этого не заслуживала.

— Что за бред?

— Тот же вопрос я задала Милене, — киваю и отпиваю из стакана воду, которую мне принесли сразу после ухода высокомерной лживой девицы. — Мне любезно пояснили, что эта девушка — я, несчастная невеста — Милена, а жених никто иной, как Тимофей Александрович Кутузов. Слышал бы, какую душещипательную историю мне поведали, — со смешком качаю головой.

— Яна, — прерывает моё веселье Тимофей, прижав меня к себе. — Это всё ложь. Я бы никогда так не поступил. Тем более с тобой. Это подло и низко. С этой Миленой я познакомился на вечере, на который ходил с отцом и…

— Я помню, ты говорил, — перебиваю его лёгким поцелуем в губы, чем удивляю парня. — Я знаю, что ты так никогда не поступил бы и не поступишь. Ты хоть и эгоист, но не подонок.

Тим с облегчённым стоном утыкается мне в плечо.

— Твоя вера в меня поражает после всего, — невнятно бормочет, но я понимаю.

— Не буду скрывать, что в первые секунды я была готова тебя прибить, но потом здравый смысл одержал верх, — зарываюсь пальцами в его светлые волосы, которые немного отросли. — К тому же я слышала её разговор.

Милена говорила по телефону, громко и не таясь. Я прекрасно слышала каждое её слово, находясь в уборной. Естественно, сначала не поняла смысла её фраз.

— Да эта такая дура наивная, что проблем точно не возникнет…

— Не переживай, папочка, будет тебе контракт с его отцом…

— Сейчас расскажу ей слезливую историю, и она растает, поплывёт, — судя по голосу, недобро усмехнулась. — Девица порядочная, не станет путаться под ногами. Пойдёт страдать…

Я тогда подумала, что не повезло девушке, а потом сложила два плюс два, стоило Милене заговорить со мной, начать рассказывать слезливую историю. Сопоставив голос за дверью уборной с голосом этой мымры, пришла в неописуемую ярость. Какая-то высокомерная с… стерва посмела покуситься на моего мужчину. МОЕГО. Когда у нас только-только всё наладилась. Думала, размажу её милое личико по столу, но тот момент появился Тимофей. Очень вовремя. Какой же эта Милена разыграла спектакль. Будь я полной идиоткой, точно поверила бы. Уверена, что она специально разыграла всё так, чтобы потом я не дала Тимофею и шанса оправдаться и ушла с гордо поднятой головой, а удручённый парень попал в расставленные сети этой высокомерной мымры, которая дальше бы всё сделала как надо. Для неё, своего отца и отца ничего не подозревающего Тима.

— Хуже, чем мымра, — выслушав мой рассказ, глухим от ярости голосом заключает Тимофей.

— Я тебя люблю, — шепчу ему на ухо, желая успокоить.

— А я-то тебя как, — действительно успокаивается и отвлекается на поцелуи.

— Вау, — выдыхаю я, когда, наконец добираюсь до гостиной, которая уставлена цветами. — Ты где столько ваз взял? — поворачиваюсь к Тиму и тут же оказываюсь поймана в жаркие объятия.

— Секрет фирмы, — подмигивает мне и вновь целует.

— Ты меня так разбалуешь, — счастливо хихикаю, подставляя шею. — Стану я избалованной девицей, что делать будешь?

— Любить.

А вечером нам привозят пиццу, которую мы съедаем в одно мгновение — голодные после марафона. Лежим на расправленном диване полностью голые, укрытые лишь пледом, и смотрим какую-то романтическую комедию, сюжет которой не сильно отпечатывается в мозгу, так как заняты мы более приятными делами — поцелуями, нежными касаниями и разговорами ни о чём и обо всём одновременно.

Только я начинаю проваливаться в сон, утомлённая насыщенным днём, как резко подскакиваю от требовательного стука в дверь.

— Эй, вы там! А ну открывайте! Я знаю, что вы там. Посмотрите на них, думают выключили телефоны и всё, до них не добраться, — громкий голос Ленки доносится даже сквозь толстые стены.

Нервно хихикаю, переглядываясь с Тимофеем.

— Какой же она всё-таки ребёнок, — произносит он.

Мы ведём себя тихо, дожидаясь ухода подруги, которую должен забрать Арс. Тим успел ему позвонить, на мгновение включив телефон, обрисовать ситуацию и потребовать забрать нарушительницу спокойствия. Сегодня нам не до неё. Мы хотим провести время только вдвоём. Наедине. А она пусть на Арсении отыгрывается.

— Малышка, совесть имей, — через полчаса звучит мужской голос. — А если бы к тебе рвались так, когда ты очень и очень занята?

— А что такого?

Но продолжения мы не слышим. Скорее всего Арс просто уволок её в лифт. Ну или… заткнул её поцелуем.

— Пойдём в кровать, — целует меня в висок мой мужчина.

— Пойдём, — соглашаюсь с ним, но не успеваю пошевелиться, как оказываюсь в сильных руках. — Точно разбалуешь, — заявляю я очень довольным тоном.

Уже засыпая в крепких объятиях, слышу:

— С восьмым марта, Лучик мой.

Кажется, даже чувствую лёгкий поцелуй в висок и мягкие поглаживания на спине.

Оглавление

Плейлист

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Эпилог