Удобная (СИ) [Виолетта Иванова] (fb2) читать онлайн

Удобная Виолетта Иванова

Глава 1

— Мария Васильевна, подбери мне выпуски за прошлый год по детскому саду на Льва Толстого, — раздался в трубке внутреннего телефона голос главного редактора Михаила Ильича Звягинцева. — К тебе через полчасика Михаил Сорокин зайдет, успеешь подобрать?

— Постараюсь, — ответила Мария и положила трубку.

***

Когда Мария с отличием окончила журфак, она надеялась найти свое место в должности журналиста местной редакции, но ей предложили только место библиотекаря в архиве, обещая, что в случае, «как только освободится место ее тут же переведут на эту должность». И она который год ждала и надеялась. Долго ждала, наблюдая за тем, как с завидной периодичностью на обещанную ей должность принимают молодых энергичных, забывая о ней. Она подходила к главреду напоминала о себе. Он вздыхал, разводил руками и всегда отвечал, что он взял бы ее без раздумий, но вопрос с кадрами решает лично Директор, на которого «давят определенные обстоятельства».

Иногда она предлагала Звягинцеву небольшие заметки про историю города, которые печатались в местной газете без ее подписи, за что ей доплачивали небольшие гонорары. Со временем Мария смирилась и радовалась тому, что у нее даже есть время изучать архивы, где она находила очень много интересного. Хоть деньги, которые она получала, были не такие большие, но ей с мамой хватало.

Молодые журналистки, девушки салонной красоты, попавшие в редакцию по знакомству, несколько раз просили ее «по дружбе» отредактировать написанные ими тексты, прочитав которые, Мария просто писала все заново. Когда об этом стало известно Звягинцеву, он долго кричал на своих подчиненных, потом махнул рукой и сказал, что пусть делают, что хотят, но хотя бы делились гонорарами с Машей. После этого желающих поделиться с ней своими деньгами не стало.

***

Главный редактор Михаил Ильич Звягинцев, мужчина невысокого роста, 47 лет, пухленький с добрым лицом, но цепким взглядом, сразу понял талант Марии, но не в его силах было взять ее в «дружные» ряды журналистов. Поэтому порадовался, когда ее взяли в архив, а не выкинули сразу за порог. Ее тексты всегда выглядели «выпукло», ярко, как он любил говорить. Их можно была рассматривать со всех сторон и находить каждый раз что-то новое. Стиль письма был таким, что читая ее заметки, он ярко представлял события и людей, о которых она писала. Плюс ко всему этому у нее был отличный русский язык, поэтому иногда ее просили помочь корректорам и редакторам вычитывать тексты перед версткой.

Он отнесся к девушке по-отечески, она понравилась ему сразу каким-то своим внутренним светом, добрым отношением ко всем, верой в светлое будущее, своей ответственностью за все, что ей поручалось. У нее здорово получались заметки на исторические темы, она с большим теплом писала о событиях и людях прошлых эпох. Мария не скрывала свой интерес к истории и людям, делающим ее. Она много читала, с большим увлечением рассказывала о событиях и фактах, которые пережил их небольшой город, находила что-то новое, до сих пор не известное широкому кругу. Она всегда искренне восхищалась людьми, которые, по ее мнению, многое сделали для истории города. Как-то в разговоре он просто сказал, что не плохо было бы писать заметки о городе и его людях. Поэтому Звягинцев завел на последней странице колонку «История нашего города», где раз в неделю печатал заметки Марии, которые вызывали большой интерес и получали много откликов, за что ей начисляли небольшие гонорары.

Когда он замечал у новых «журналисток» хорошо написанные тексты, сразу понял, кто их писал, так как стиль Марии он никогда ни с кем не мог перепутать. Ему было обидно за девушку, поэтому на одном из совещаний просто потребовал от этих Машиных «нахлебников» платить ей за работу.

***

Первое время ее все в редакции называли «Мария, Машенька, Машуня», а пару лет назад с чьей-то «легкой» руки нового сотрудника, недавнего выпускника журфака, ее стали называть по имени-отчеству.

«Ну вот, я уже «Мария Васильевна», — проворчала она про себя грустно после звонка главреда. Скоро школьники будут в автобусе место уступать. А всего-то 28 лет. Она подошла к зеркалу, которое висело рядом со стеллажами, посмотрелась в него. В отражении зеркала увидела молодую женщину с большими грустными глазами серого цвета в обрамлении пушистых ресниц, круглым лицом, курносым носом, русыми волосами зачесанными назад в плотную косу, завернутую на затылке обычным «калачом». Маша никогда не отличалась стройной фигурой, из-за чего постоянно комплексовала, и когда кто-нибудь из мужского населения планеты Земля хоть каким-то образом обращал на нее внимание, заливалась румянцем на все лицо и старалась избежать любого интереса к себе.

Ей всегда казалось, что она толстая. Ну и правда, в свои 28 лет она весила 80 кг. Что она только не делала — и худела, соблюдая всяческие диеты, и спортом пыталась заниматься, а вес все рос и рос. Года два назад она махнула рукой на все это. Мама успокаивала ее, всегда говорила, что она пошла в тех женщин, на которых вся Русь держится. А ее однокурсник как-то пошутил: «У тебя типаж «Катерины Матвеевны» (прим. жена Сухова из к/ф «Белое солнце пустыни»).

***

Мария Васильевна Иванова — простая русская женщина с простым русским именем и фамилией жила в простом русском городе, районном центре, вместе со своей мамой Маргаритой Ивановной в небольшой трехкомнатной квартире на втором этаже двухэтажного домика еще дореволюционной постройки. Эту квартиру получил дед Марии по линии отца, старший машинист депо, еще перед войной, как глава многодетной семьи. Сегодня от большой семьи остались только Мария и ее мама. Отец ушел из жизни два года назад.

Комнатки были маленькие, в Машиной с трудом умещался узкий диван-раскладушка, который и разложить то было невозможно, шкаф для вещей и небольшой столик, на котором она, учась в школе, готовила уроки, потом в институте готовилась к семинарам.

В маленьких совмещенных санузлах дома из-за отсутствия горячей воды даже не предполагалось ванны. Хорошо, что незадолго до смерти отца в дом, наконец-то, провели горячую воду и он успел втиснуть между унитазом и раковиной небольшую душевую кабину. Также лет двенадцать назад в дом завели газ и теперь не надо ожидать приезд машины, которая развозила заполненные газовые баллоны.

В доме, где они жили, было всего четыре квартиры, по две на каждом этаже. Все соседи друг друга знали, Машу любили все, часто мамина подруга тетя Полина, которая проживала в квартире рядом, помогала маме приглядывать за дочкой.

По вечерам Маша с мамой любили сидеть на маленькой уютной кухоньке и пить чай, в который мама добавляла разные душистые травки, от чего на душе становились так тепло и спокойно. Маша рассказывала маме, как прошел ее день, что узнала нового в архиве. Мама слушала ее, подперев голову своим сухоньким кулачком и качала головой. Сама рассказывала дочке какие-нибудь истории из своей жизни. Иногда к их посиделкам присоединялась тетя Полина, которая тоже с задумчивой улыбкой любила рассказывать про «прошлое».

Мама недавно вышла на пенсию. Всю жизнь она простояла за станком на местной трикотажной фабрике, заработала кучу болячек и с трудом передвигалась на своих постоянно отекающих ногах.

Маша была единственным поздним и очень долгожданным ребенком, поэтому родители души не чаяли в своей девочке, при любой возможности баловали ее, оберегали от всего мира. Маша росла домашней тихой очень доброй улыбчивой девочкой. Ее всегда любили, в садике воспитатели души в ней не чаяли, в школе классный руководитель всегда приводил ее в пример местным хулиганам. В университете преподаватели тоже прониклись к ее внутреннему свету, трудолюбию, настойчивости, желанию учиться, поэтому многие предметы ей удавалось сдавать «автоматом». Ее тексты часто занимали призовые места на конкурсах, отличались зрелостью подачи материала, умению с первых слов заинтересовать читателей.

Ее широко распахнутые серые глаза всегда смотрели на мир с какой-то неиссякаемой надеждой на то, что все будет хорошо. Она верила всем, чем иногда пользовались ее однокурсники, которые обманным путем получали от нее готовые тестовые задания, выдавая потом их за свои. Каждый раз, нарываясь на людскую несправедливость, Мария не обижалась, продолжала верить во все хорошее. Она всегда улыбалась какой-то доброй теплой улыбкой, от чего ее собеседнику всегда хотелось улыбнуться в ответ.

Она никогда не устраивала истерик, не вступала в ссоры, старалась примирить тех, кто поссорился из-за каких-то мелочей и не знал, как помириться. Мама всегда смотрела на нее и качала головой:

— Доченька моя, ну почему ты такая доверчивая? Столько злых людей вокруг, а ты веришь всем им. Ну как же так? Вон сколько уже лет ты все сидишь в своем архиве, хотя тебя обещали взять журналистом. А ты даже не борешься за свое место. Как ты будешь жить то с такой безусловной верой в добро?

— Мамочка, ну если я буду на всех обижаться, то буду также как они плодить зло и недоверие. А зачем мне это? И мне нравится работать в моем архиве. Столько интересного там можно найти. Ты вот знаешь, например, что писали о нашем дедушке?

Мария всегда делала копии заинтересовавших ее заметок и у нее скопилось несколько папок своего личного архива. Листая старые газеты, она нашла заметку об их дедушке, других знакомых и близких им людях, которые потом зачитывала маме. Они гордились своим дедом, который во время войны под обстрелами и бомбежками продолжал водить составы на фронт, был несколько раз ранен, но каждый раз возвращался на свой «пост». За свои трудовые подвиги он был неоднократно награжден. Из жизни он ушел до рождения Марии, мама плохо помнила его, а отец говорил, что дед не очень любил рассказывать о военном времени. Поэтому любая информация была для них ценной.

Также из газеты узнали о печальной судьбе семьи своей соседки тети Полины, когда у нее во время пожара, произошедшего в столярной мастерской семнадцать лет назад, погибли муж и сын, которые до последнего старались спасти имущество, вынося его из горящего помещения. Им не хватило несколько минут, чтобы самим спастись. На них рухнула горящая балка, которая погребла их в пламени пожара. Сама тетя Полина не любили рассказывать об этом. Она всегда замыкалась, когда речь заходила и ее муже и сыне, махала рукой и уходила к себе домой плакать.

Глава 2

Редакция располагалась на втором этаже трехэтажного особняка, в историческом здании постройки 18 века, находящегося под охраной государства. В свое время в этом здании располагалась администрация города, но потом было построено современное пятиэтажное здание из стекла и бетона, куда администрация с радостью переехала. Их директор редакции подсуетился и выбил аж целый этаж, где сейчас и размещалась редакция. Первый этаж особняка, где у редакции было еще помещение под типографию, заняли какие-то торговые точки, небольшое кафе, куда сотрудники редакции часто ходили обедать, ателье. На третьем этаже часто сменялись арендаторы и уже никто даже не обращал внимание, кто в очередной раз займет этаж. Только с интересом наблюдали за очередными погрузочно-разгрузочными работами.

Под помещение архива было выделено аж три большие комнаты в левом крыле здания. Потолки особняка высотой не меньше 5 метров, позволили вместить весь прежний архив и еще осталось место. Когда три года назад им выделили этот этаж, Маша все организовала так, как ей было удобно. Ей нравилось, что Московские хозяева не пожадничали и закупили передвижные стеллажи до потолка, сделали удобные лестницы. В одной из комнат Маша даже ухитрилась сделать себе небольшой уголок отдыха, куда по ее просьбе закупили небольшой удобный диванчик, на котором она любила читать найденные ею заметки, старые подшивки газет, журналов. А сделанный по ее проекту рабочий стол был настолько удобен, что главред заказал себе такой же, только с большей рабочей поверхностью.

Разбирая архив, она с удивлением обнаружила, что при переселении из старого здания, которое редакция делила с местным городским архивом, часть последнего был ошибочно перевезен вместе с архивом редакции и его никто даже не хватился. Маша с огромным интересом вчитывалась в записи домовых книг, отчеты и доклады, учетные журналы, рассматривала фотографии, которые хранились в обычных картонных коробах. Она несколько раз подходила к своему руководству с вопросом о необходимости вернуть архив города, но от нее каждый раз отмахивались. Через несколько попыток она решила больше не напоминать о нем. Как говориться, нет так нет.

Маше нравился ее уединенный уголок спокойствия. Некоторые девушки, которые давно работали в редакции, приходя к ней за заказанной информацией, с удовольствием проводили время в ее уголке спокойствия. Ее подруга Татьяна Северцева, старше Маши на три года, которая в редакции отвечала за социальную жизнь города, всегда с удовольствием садилась на диванчик, вытягивала ноги, скидывала свои туфли на огромных каблуках и говорила:

— Боже, Машка! Это же рай настоящий! Тишина, уют! Что еще надо для счастья? Надоело мне в нашем муравейнике слушать этих трещоток. Хоть бы что по делу говорили, а так только косточки друг другу перемывают. Я вот уверена, что и сейчас мне тоже моют, пока я у тебя душой отдыхаю. Можно я попрошу у тебя политического убежища? Сил моих нет, достали эти клуши. Хорошо, что наш Мишка как-то утихомиривает их, иначе трещали бы девки с утра до вечера.

— Да, я тоже не смогла бы так. Я тишину полюбила, тем более, что с барской руки директора, дай Бог ему здоровья, сделала здесь все под себя.

— Машка, я тоже не пойму директора. Понабрал этих пустоголовых, нет чтобы тебя поставить на должность. Ты так здорово пишешь, но нет же, ему красивых кукол подавай. «Чтобы их собеседник слюной подавился и выдал им все свои «грязные секретики», — явно передразнивая Директора проговорила Татьяна. А то что они слово «интервью» с тремя ошибками пишут, не считается. Там Маргарита Витальевна каждый раз плюется, когда их тексты правит.

— Да ладно, я не в обиде, все понимаю. Зато столько интересного нахожу, тут на целые выпуски журналов хватит. Даже книгу можно написать об истории нашего города.

***

Хоть редакция занимала весь второй этаж, но отдельные кабинеты имели только директор и главный редактор. Была еще большая комната, используемая для переговоров или как актовый зал. Ну еще Мария сидела одна, если считать ее архив кабинетом. Остальные сотрудники сидели по 2–4 человека. Северцева сидела в одном кабинете с Михаилом Сорокиным, который вел «криминальный» блок, и Оксаной Воропаевой, которая вела «светскую» хронику. К Оксане постоянно приходили такие-же ее подруги — дочери очень нужных людей, постоянно обсуждая «насущные» вопросы о том, как правильно выйти замуж или найти мужчину, который выполнит все их хотелки.

Татьяна постоянно жаловалась на соседку:

— Маш, ну реально она уже задолбала! Я ее когда-нибудь пристукну дыроколом или ручкой затыкаю насмерть, все трещит и трещит по своему телефону, хоть бы по делу, так нет! И их посиделки постоянные это уже полный треш. Пока они не обсудят, как вчера где-то в очередном клубе оттянулись, как потом с мужиком каким-нибудь не отвисли, не успокоятся. Мишке хорошо, сказал, что ушел к своим «источникам» и свалил, а я сиди и слушай ее бред. Сосредоточится не получается под их треп. Я уже и в наушниках сижу, даже стала чаще выездные интервью брать, только чтобы подальше от нее. Заколебалась им замечания делать, все без толку. Хоть к тебе бери и перебирайся.

Маша подшучивала над подругой:

— Зато ты в курсе всех последних событий. И мне не забываешь их принести.

***

Оксану Воропаеву взяли на работу по настойчивой «просьбе» ее отца, не последнего человека в регионе. Скорее всего, она выклянчила у отца эту должность, чтобы на светских раутах найти себе достойного мужчину, так как хотя она и закончила журфак, но писать статьи так и не научилась. А что, девушка видная, все при ней, сделано лучшими пластическими хирургами и тренерами модных спортзалов. Почти натуральная блондинка высокого роста с голубыми, как небесная синева глазами, губки бантиком, которые никогда не знали «простоя» (судя по информации Северцевой).

Когда она только появилась в редакции, пыталась поймать в свои сети Звягинцева, но тот оказался глубоко и счастливо женат. Директор Виктор Владиславович Орехов оказался для Оксаны недосягаем от слова совсем. Тем более его неприкосновенность стерегла секретарь-дракон Марьяна Валерьевна, женщина 45 лет, поставленная на эту должность женой директора. Поэтому она сосредоточилась на посещениях всех светских сборищ, где могла бы найти себе нужного мужчину. Она пыталась что-то изобразить на тему заметок о прошедшем в администрации или где-нибудь еще приеме и у нее ни черта не получилось, Миша по доброте душевной посоветовал ей обратиться к Маше:

— Ты Машку попроси отредактировать свой текст. Она девка толковая, Звягинцев ее ценит и уважает. Я первое время у нее учился писать. Сейчас вот наблатыкался. Иди, она не откажет.

Но Маша отказала, посоветовала Оксане писать тексты самой и если ее попросит главред, она отредактирует его. Оксана на это поджала губы и тут же понеслась по своим подругам рассказывать, какая эта Иванова неблагодарная свинья, ведь ей такое доверие оказывает сама Оксана Воропаева, дочь сама знаете кого.

Маша послушала очередные сплетни про себя, улыбнулась и продолжила выполнять свою работу.

Глава 3

День сегодня выдался по весеннему звонким. Утром Машу разбудила капель, которая стучала по подоконнику ее окна. Мама чувствовала себя лучше, а вчера жаловалась на сильные боли в ногах. Маше удалось договориться с руководством фабрики, на которой мама отработала почти 40 лет, и через профсоюз получила для мамы путевку в санаторий, куда она отправляется уже завтра. Мама переживала, что оставляет свою доченьку одну, а Маша отшучивалась:

— Мам, ну я же не маленькая, не пропаду. Это я за тебя переживать должна, как ты там без меня в санатории целый месяц будешь. Ездить каждый день к тебе не смогу, только на выходных. Смотри, выполняй все назначения врачей, а то знаю тебя, чуть легче станет, сразу домой засобираешься. Один раз хоть позволь себе побездельничать.

Поцеловав маму, Маша собралась и легкой походной, радуясь трелям птиц и искристому солнцу, поспешила на работу. Пришло первое тепло и народ стал снимать с себя теплые шапки, сапоги, стал появляться в легких плащах и куртках. И на Маше сегодня была надета ее любимая голубая с белым куртка, которая шла к ее глазам. Она забежала в кафе на первом этаже, купила пару сдобных булочек к утреннему кофе и зашла в свое царство истории жизни города.

В десять часов их всех собрал Орехов, который долго и пространно рассказывал о том, что Московское руководство решило пересмотреть концепцию работы редакции, для чего завтра прибудет проверяющий, которому все без исключения должны помогать и улыбаться и бла-бла-бла, почти на полчаса разговоров.

Из кабинета директора все выходили задумчивыми, только Оксана сияла во все лицо. Она сразу же стала кому-то звонить и сообщать «та-а-акую» новость, что Северцева не пошла к Маше, как собиралась, а проследовала за своей соседкой по кабинету, вслушиваясь в ее разговор. Мария не стала останавливать Татьяну, кивнула ей головой, что все понимает и будет ждать с развед. данными у себя в архиве.

Татьяна пришла минут через двадцать, смеясь во весь голос.

— Ну что там? — Теряя терпение, спросила Мария, наливая подруге кофе.

— Ой, не могу! Думала, что Оксана в курсе кто приезжает и хоть что-то скажет, а нет! Она все это время трещала со своей очередной курицей о том, «как это здорово, что приедет москвич и она с ним точно замутит», — подражая писклявой интонации, проговорила Татьяна. — Нет, она действительно решила, что возьмет москвича в оборот и женит его на себе, а он весь такой влюбленный в нее, весь в розовых соплях увезет ее из нашего «сраного городишки» в столицу. Маш, ну вот скажи, что у нее в голове?

— «В голове моей опилки, да-да-да!» — пропела Мария, тоже не сдерживая смеха. — Мне даже интересно стало. Представь, приедет завтра такой мужичок лет 60-ти, толстый, лысый коротыш, а Оксана наша вокруг него «утю-тю, улю-лю». А он такой, теряет сознание от ее красоты, за лапку ее цап и в ЗАГС, а потом прямым рейсом к себе в берлогу, то есть в Москву тащит.

Подруги минут пять смеялись, пока Северцева не начала икать от смеха.

— Машка, хватит! Я сейчас лопну, а мне еще статью писать. И как я ее буду писать, глядя на нашу Оксаночку Королевишновну. А вообще-то не мешало бы получше узнать, к чему нам готовиться. Сходила бы ты на разведку к Звягинцеву, может ему что известно. Стоит ли нам паковать чемоданы на выход.

— Схожу ближе к обеду, сейчас еще рано. Он, наверное, сам разведку сейчас проводит. Хотелось бы, чтобы почистили наши ряды, а то читать иногда стыдно, что наши «деточки» пишут.

— Эй, я тоже пишу! — наигранно обиделась подруга.

— Ну ты сравнила свои материалы с тем, что выдают эти курицы.

Они минут десять еще поговорили, потом Татьяна ушла к себе. Мария стала собирать подборки по заданию Звягинцева, чтобы был повод зайти к нему. Заодно можно будет и с Лидочкой Лодочкиной, их бессменной секретаршей Звягинцева, поговорить, вдруг ей тоже что-то известно. Лидочка, ровесница Марии, всегда была в курсе всех последних событий.

Незадолго до обеда Мария сложила подборку в файл и пошла к главреду. Лидочка была на месте, вся какая-то взвинченная. Маше даже показалось, что секретарь даже не заметила ее.

— У себя? — спросила Маша у Лидочкии и мотнула головой в сторону двери Звягинцева.

Лидочка подскочила на стуле от неожиданности:

— Ой, ты чего меня пугаешь? Нет, он у директора. Москвич оказывается уже приехал. Они сейчас совещаются. Вот мне задание дали, где им столик на обед забронировать.

— Не парься, позвони в «Дипломат». Там всегда места есть и кухня отличная.

— Так там дорого!

— Ничего, Орехов раскошелится. Не впервой, — Маша улыбнулась Лиде одобряюще. — А что-нибудь известно, с каким настроением приехал этот?

— Да ничего пока не известно. — Отмахнулась секретарь.

— Он хоть молодой или старый? Как на твой профессиональный взгляд, стоит ждать ахтунга?

— Да мужчина молодой, не старше 25. А чего от него ждать не знаю. Ручки мне тут целовал. Да он всем тут ручки нацеловывал, — раскраснелась Лидочка.

— И Звягинцеву с Ореховым? — с деланным испугом округлила глаза Маша.

— Да ну тебя, — рассмеялась Лидочка, набирая на телефоне номер ресторана и бронируя столик.

Татьяна ушла из приемной Звягинцева, по дороге зашла в кабинет к Северцевой. Та сидела в наушниках и что-то задорно припевая строчила на компьютере. Оксаны и Михаила на месте не было. Мария подошла к столу подруги, помахала перед ее лицом рукой, привлекая внимание.

— Тьфу на тебя, напугала! — подскочила Татьяна. — Ну что удалось узнать?

— Да я смотрю, сегодня всех пугаю. Вон Лидочка тоже вся на нервах подскакивает от моего вида. Неужели я такая страшная сегодня? Вроде даже умывалась. А новости такие. Москвич уже здесь. Сидят в кабинете у Орехова. Сейчас обедать пойдут. Лида им столик в «Дипломате» бронирует. Говорит, что мужик молодой.

— О как! Давай на разведку вместе сходим. — Татьяна глянула время на смартфоне. — Через пять минут обед. Может удастся увидеть? Пошли в приемную. Я как раз Звягинцеву статью занесу.

— А я подборку ему так и не отдала, — с удивлением Мария рассматривала в своих руках файл.

— Ну вот и пойдем!

Татьяна быстро распечатала то, что с таким задором печатала, еще раз быстро пробежала по тексту глазами.

— Все, я готова, пошли.

И они уже вдвоем направились в приемную к Звягинцеву. Лидочка уже успокоилась и занималась обычными делами, улыбнулась им.

— Лидия, мне к Звягинцеву можно попасть сегодня? Текст горит, — заискивающе спросила Воропаева.

— Не знаю, он еще от Орехова не возвращался.

Она не успела договорить, как открылась дверь приемной и в нее вошли главный редактор и незнакомый молодой мужчина.

— А вот здесь можно найти меня и самую лучшую секретаршу в этом городе Лидочку Лодочкину, — говорил незнакомцу Звягинцев, указывая на кабинет и находящихся в нем девушек рукой. — Вот еще наши сотрудницы, Татьяна Северцева — корреспондент, отвечает за «социалку», и Мария Иванова, наш библиотекарь.

Звягинцев прошел в свой кабинет, чтобы надеть куртку и взять барсетку с документами, а молодой мужчина задержался в приемной.

— Добрый день, красавицы, — он улыбнулся широкой улыбкой, взял руку Татьяны и поцеловал ее, потом также поцеловал руку Марии. Девушки ошеломленно смотрели на него, а мужчина продолжал им улыбаться.

— Давайте знакомиться, меня зовут Кирилл Олегович Карасев. Для таких красавиц можно просто Кирилл.

И он снова потянулся к руке Татьяны, но она быстро убрала ее за спину:

— Очень приятно, — почти заикаясь проговорила Северцева.

А Мария смотрела на мужчину и вообще ничего не могла сказать. Молодой, не старше 25 лет, темно-русые вьющиеся волосы, высокий, стройный, лицо приятное, улыбчивое. Цвет глаз Мария не смогла разглядеть. Ей они показались темными. Кирилла нельзя было назвать красивым, но что-то такое зацепило в душе у Маши, от чего у нее слова застряли в горле и похолодели руки. Кирилл смотрел на нее, чуть прищурив левый глаз, продолжая улыбаться во все свои тридцать два. Когда Звягинцев уже одетым вышел из кабинета, Карасев неожиданно сказал:

— Михаил Ильич, а может девушек пригласить с нами? Познакомились бы поближе, поговорили?

— Нет-нет, — затараторила Татьяна, — я убегаю на интервью. Михаил Ильич, я оставлю Вам заметку, потом после обеда посмотрите?

— И я не смогу, — протолкнув ком, с трудом проговорила Мария, не спуская взгляда с лица мужчины. — Михаил Ильич, я подготовила подборку, которую Вы просили, тоже оставлю у Лиды, потом посмотрите. — И она положила файл рядом с текстом Татьяны.

— Лида, мы ушли, — сказал Звягинцев. — Когда вернемся, не знаю если что-то срочное..

— …звонить Вам, — продолжила Лида.

— Молодец. Ну что, Кирилл Олегович, прошу? — И Звягинцев рукой предложил выйти.

— Девушки, я не прощаюсь. Надеюсь мы познакомимся поближе? — снова во весь рот улыбнулся Кирилл, поиграл бровями

Когда мужчины вышли, все три девушки разом выдохнули.

— Ну и что вы скажете? — спросила Татьяна.

— Что у нашей Оксаны есть шанс, — ответила Маша, хотя после своих же слов на душе заскребли кошки.

— Да-а-а-а, — многозначительно протянула Лидочка. — СамЭц, что тут сказать. Девчонки, а вы не заметили, есть у него кольцо на пальце? Чего-то я затормозила, не глянула.

Маша и Татьяна пожали плечами. Потом обе, не сговариваясь, молча вышли из приемной.

— Я в кафешку, а ты? — Спросила Татьяна, когда они дошли до ее кабинета.

— С тобой. Только забегу к себе, сумку возьму и в туалет.

— Давай, я тебя на крыльце жду.

Мария пришла к себе, прижалась спиной к двери и закрыла глаза. Она снова вспоминала Кирилла. Она не могла сказать, что с ней происходит, такое было впервые. Ее кидало то в жар, то в холод, на щеках горел лихорадочный румянец. Ну не красавец же, но все равно он с первого взгляда влез в ее голову и там остался насовсем. И сердце билось, как заполошное, не желая успокаиваться. Немного придя в себя, отдышалась, дала себе установку выбросить Кирилла из своей головы.

— Тьфу ты, как маленькая девочка, увидела смазливое лицо и растаяла, — бурчала про себя Мария. — Кто он и что я такое. Он на меня даже не посмотрит. Ну и что, что ручку поцеловал, так он всем целует. А ты уже нафантазировала себе, дурында.

Она взяла куртку, сумку, по дороге зашла в туалет, умылась холодной водой, вышла на крыльцо. Татьяна уже ждала ее.

Сделав заказ, девушки вернулись к обсуждению приезда столичного гостя.

— Интересно, что нам ждать? — Начала Татьяна. — У кого-бы узнать, что он за птица такая. У тебя в Главном есть кто-нибудь знакомый, чтобы позвонить? — Маша отрицательно покачала головой. — Вот и у меня нет. Был один одногрупник, да его турнули оттуда. Надо будет у Мишки спросить, у него везде есть связи. А вот и он, на ловца, как говориться, и зверь, — Татьяна махнула рукой Сорокину, который вошел в кафе.

— Привет, — он уселся к ним за столик. — Какие новости?

— Ты где был? — спросила Татьяна.

— Да по своим источникам ходил. А что?

— Москвич уже здесь. Ты случайно такого Карасева Кирилла Олеговича не знаешь? Или кому позвонить туда, чтобы узнать о нем?

Сорокин задумался, закатил глаза, вспоминая свои московские связи, потом просиял и сказал:

— О, знаю кому можно позвонить.

Он достал телефон и уже через минуту бойко разговаривал с неизвестным девушкам собеседником. Проговорив около десяти минут, Сорокин попрощался, дал отбой:

— Ну что, девушки! Карасева послали к нам на разведку, посмотреть на личный состав. Я так понял, что ожидается чистка наших рядов. Будут менять концепцию, ну это вы уже знаете. А что до Кирилла, то он женат, есть сын. Его перевели по знакомству откуда-то в Москву недавно, меньше года назад. Говорят, скользкий тип, с ним надо осторожно, себе на уме. И любит гулять по девочкам, так что держитесь, красотки, — и Михаил подмигнул подругам.

— Да мы то что, — ответила Татьяна. — На него Оксана уже планы построила, себя за него замуж выдала и с ним в Москву переехала. А мы ей вслед платочками с перрона помашем.

— Да-а-а, улыбаемся и машем, — тихо проговорила Мария. — Я бы, провожая ее, двумя платками махала.

И все засмеялись. После обеда они вернулись в редакцию, разошлись по своим рабочим местам. Маша вспомнила, что забыла предупредить Звягинцева, что хотела на завтра отпроситься, чтобы отвезти маму в санаторий. Она из своего архива по внутреннему телефону позвонила ему в кабинет. Телефон не отвечал. Звонить на мобильный по такому вопросу она не стала. Она прошла в его приемную, чтобы узнать у Лидочки, собирался ли Михаил Ильич сегодня еще возвращаться, что она не успела даже начать говорить, как открылась дверь и вошли Звягинцев и Кирилл. Оба выглядели довольными, сытыми. Кирилл подошел к Маше, снова молча взял ее руку и поцеловал, улыбнулся. Маша забыла, зачем она пришла, но ее в сознание вернул голос Звягинцева, который выяснял у Лиды какой-то вопрос.

— Маша, ты что-то хотела? — обратился к ней главред.

— Да, я хотела отпроситься на завтра, на весь день. Маму надо отвезти в санаторий.

— Как поедете?

— Да на автобусах, с пересадкой. Иначе никак, — пожала плечами Мария.

— Возьми нашу редакционную машину, я позвоню Олегу, чтобы тебя свозил. Нечего маму мучить пересадками. И на машине быстрее получится. Как она в общем?

— Сегодня получше, вчера маялась. Надеюсь, что санаторий пойдет на пользу.

— Передавай Маргарите Ивановне привет. И возьми Олега.

— Спасибо, — Мария не ожидала такого и была приятно удивлена.

Кирилл все это время стоял рядом с ней и с интересом разглядывал девушку. Он был выше ее почти на голову, нависал над ней, от чего Маша чувствовала себя неуютно. Он стоял так близко от нее, что она улавливала тонкий запах очень дорогой туалетной воды, которая была очень приятной и впитывалась в Марию, втекала теплой будоражащей волной. Она поспешила уйти к себе в архив, закрылась там и подошла к зеркалу. Лицо пылало, глаза лихорадочно блестели, руки подрагивали.

«Дура ты, Машка! — снова ругала себя девушка. — Он женат, какие могут быть мысли о нем. Забудь!».

В это время позвонил ее телефон. Звонил редакционный водитель Олег Минаев, с которым она договорилась о поездке на завтра. Пока разговаривала с ним, немного успокоилась. До вечера она просидела в своем архиве. Даже Татьяна к ней не приходила. Вечером она с колотящимся сердцем пошла домой. Всю дорогу она вспоминала Кирилла.

«Надо с ним быть осторожным, — вспоминала она слова Михаила. — И вообще надо выбросить его из головы. Он женат и есть сын. Он приехал и уехал, а мы остаемся здесь. Нечего всякой ерундой забивать голову. Кто мы для него? А я? Он женат, женат, женат. Не думать, не думать». Но предательское сердце стучало все сильнее и краска заливала ее лицо.

Глава 4

Кирилл Олегович Карасев чуть больше года назад перевелся по блату в московский головной офис одного из самых известных издательств страны. Он был молод, в прошлом году ему исполнилось 25 лет, которые он шумно отметил со своими друзьями так, его на долго запомнят.

После окончания журфака он, пользуясь связями своего отца, устроился в местную редакцию на должность выпускающего редактора, перешагивая через головы многих достойных на это место людей, чем вызвал к себе волну негатива. Когда он через год намекнул своему отцу, не последнему человеку в городе, что хотел бы перебраться в столицу, отец согласился помочь, но с одним условием, что одного его туда не отпустит. Если хочет в столицу, то поедет с женой, которую отец ему «заботливо» нашел среди дочерей его нужных знакомых. Кирилл не стал возражать.

У него к женщинам было легкое отношение. Сколько он себя помнил, вокруг него всегда были женщины. Он не красавец, но симпатичный, харизматичный. Его веселый нрав и желание покутить с друзьями, уединиться с какой-нибудь красоткой для «этого самого» всегда привлекали к нему женщин. Для него не существовало красавиц или «страшилок». Были просто женщины, которых он хотел здесь и сейчас. Создавать семью он не собирался, но услышав ультиматум отца, согласился с легкостью стать мужем Нелли, с которой был почти не знаком. Невеста ему понравилась, маленькая, хрупкая, с темно-каштановыми волосами, огромными карими глазами олененка Бэмби, которая с первых же минут знакомства смотрела на него влюбленно и преданно.

Через месяц после разговора с отцом Кирилл стал мужем Нелли Викторовны Заречной, дочери крупного бизнесмена, который в качестве приданого дочери купил им в столице двухкомнатную шикарную квартиру в новом жилом комплексе. И еще через пару недель после долгих сборов и проводов они с Нелли переступили порог своей новой квартиры, а в понедельник Кирилл предстал перед глазами своего нового московского руководства.

Первое время Кирилл честно пытался быть примерным мужем, являлся домой почти во время, уделял внимание своей молодой жене, пока на работе его не пригласили на небольшой корпоративчик отдела по случаю его назначения на должность, куда также прибыли интересные девушки, чему он был несказанно рад. Вернувшись домой под утро, Кирилл сделал умильно-страдающее лицо и рассказал Нелли, как его послали срочно с заданием в Подмосковье, откуда он с таким трудом выбрался домой. Жена «проглотила» его сказку и устраивать скандал не стала.

Нелли полностью устраивала Кирилла как жена, тихая, спокойная, не амбициозная. Когда их впервые представили друг другу в качестве будущих супругов, она влюбилась в него сразу. Ей было всего 19 лет, родители оберегали ее от всего мира, она росла тихой домашней девочкой. Никаких мальчиков в ее окружении (кроме одноклассников, которые боялись подойти к ней из-за отца) не было. Кирилл стал первым, с кем ее познакомили родители, сообщая, что она выйдет за него замуж. Он стал для нее принцем из сказки, который обаял ее своей харизмой, легким отношением к жизни и проблемам. Она не могла поверить своему счастью, что такой яркий мужчина станет ее мужем и мечтала, как она станет ему заботливой женой.

Выйдя замуж, она впервые уехала из родного дома, полностью доверившись своему мужу, на которого смотрела, как на божество. Она верила ему во всем, верила в его отговорки о сильной загруженности на работе и никогда не пыталась выяснить, что происходит на самом деле. Нелли слышала, как муж часто разговаривает с кем-то по телефону веселым заигрывающим тоном. Но у Кирилла был такой веселый нрав, поэтому Нелли никогда не задумывалась над тем, что это могут быть другие женщины, с которыми муж изменяет ей. Она жила в каком-то своем розовом киселе, не желая выходить оттуда.

Когда жена сообщила, что у них будет ребенок, Кирилл не сразу понял, как он к этому отнесся. Он считал себя слишком молодым, чтобы становиться отцом. Но раз уж получилось, то отказываться не собирался. Беременность у жены протекала трудно, Нелли часто лежала в больнице. А Кириллу нужны были женщины, и они у него были. Много и разные почти каждый день. Он иногда даже не спрашивал у них имен, просто получал свою порцию наслаждения и возвращался домой.

В положенный срок Нелли родила здорового малыша, которого назвали Виктором, в честь тестя. Первое время Кирилл помогал жене ухаживать за ребенком. Его забавляло, как он ест, как морщит носик, как сопит во сне. Первые три месяца сын был спокоен, но потом у него начались зубки, колики, температура. Нелли выбивалась из сил, Кирилл старался меньше появляться дома, чтобы не слышать крики ребенка. Потом у них появилась нанятая родителями Нелли няня, женщина лет 40–45, которая приходила рано утром и уходила поздно вечером. Ребенок был присмотрен, накормлен, уложен спать. И Кирилл решил, что его постоянное присутствие дома не обязательно. Он стал брать на работе командировки во все филиалы, уезжая туда на длительное время. И вот сейчас его послали в этот небольшой районный центр проверить работу филиала.

Задача была простой, посмотреть, как организована работа, кто из сотрудников редакции действительно работает, пользуется ли спросом печатное издание и нужно ли пересмотреть выпускаемой в тираж содержание печатной продукции. Все это можно было проверить за пару-тройку дней, но Кирилл всегда брал командировку не менее, чем на две недели, объясняя это тем, что сам лично хочет пообщаться с каждым сотрудником, составить свое мнение, чтобы потом объективно доложить руководству свои предложения. Руководство всегда шло ему навстречу, Кирилл был на самом хорошем счету. Он подкупал руководство своим веселым расположением духа, умением организовывать корпоративы и встречи с нужными людьми. У Кирилла была еще одна важная черта — он умел знакомиться с такими людьми, которые к себе чужих близко никогда не подпускали. Благодаря ему редакция часто получала эксклюзивные интервью с нужными людьми, и рейтинг издательства был самым высоким, что положительно, крайне положительно сказывалось на доходах издательства.

Получив задание, Кирилл решил не ждать завтрашнего дня, когда его ожидали в редакции, а рано утром сел в свою машину, подаренную отцом на свадьбу, и уже через шесть часов был на месте. Приехал как раз перед обедом, сразу направился к директору. Виктор Владиславович Орехом оказался мужчиной в годах, человек-глыба, твердый, как скала, такой же высокий и резкий в выражениях, эдакий русский «Крепкий орешек». С такими людьми, как Орехов трудно и в то же время легко вести дела. Он, имеющий свое мнение по всем вопросам, никогда не предаст, не ударит в спину.

Его резкость уравновешивал главный редактор Звягинцев, который больше понравился Кириллу. Тоже мужчина в годах, невысокий крепыш, больше похож на колобка, с громким звонким голосом, умеющий мотивировать своих сотрудников простым словом. С последним он легко нашел общий язык и уже через десяток минут они, несмотря на разницу в возрасте, разговаривали как старые приятели.

Редакция размещалась в старинном красивом здании, что понравилось Кириллу и настроило на какой-то лирический лад, что-то из «Евгения Онегина». Встреченные им сотрудницы оставили приятное впечатление своей какой-то натуральностью, какую уже давно не встретить в столице. Даже Лидочка, секретарь Звягинцева, так напоминающая Верочку из «Служебного романа» по своей энергетике и росточку, вызывала больше эмоций, чем накачанные гиалуроновом столичные красотки. Личный секретарь Орехова Марьяна Валерьевна, женщина достойного возраста, больше похожая на огнедышащего дракона, стоящего на страже тела своего босса, и та растеклась под его комплиментами, а когда он расцеловал ей ручки, так вообще стала вздыхать, глядя на него затуманенным взглядом и совсем была не против, когда Кирилл назвал ее просто «Марьяночкой».

Когда Орехов переложил сначала пообедать, а потом уже приступить к работе, он согласился, зная, что сытый человек — сговорчивый и разговорчивый человек. Орехов, предупредив Марьяну, сказал, что будет ждать их в машине, пошел на улицу, а он с главредом прошли в его вотчину. В приемной, кроме Лидочки, находилось две молодые женщины. Одна, чуть постарше, среднего роста, темноволосая, сухощавая, которую представили Татьяной. Таких он называл «нервенной», так как они отличались резким характером, прямотой в суждениях, какой-то своей внутренней уверенностью в своей прямоте.

Вторую он тут же окрестил «Катериной Матвеевной», так как она очень была похожа на героиню фильма, только без платка и в современной одежде. Ничего особенного в ней не было, обычная женщина славянского типа, но ее глаза, когда она посмотрела на него, заставили чему-то всколыхнуться у Кирилла в груди. Такой женской чистоты он еще не встречал. Он видел ее впервые и понимал, что с ней стоит пообщаться поближе.

Обед прошел хорошо, за столом Кириллом были озвучены основные тезисы его командировки. Со стороны Орехова никаких препятствий к его деятельности не последовало, Звягинцев тоже обещал всестороннюю помощь. После ресторана они вернулись в кабинет Орехова, где директор выделил ему рабочее место, полностью оборудованное всем необходимым. Кириллу предлагали занять зал совещаний под свой кабинет, но он отказался, так как помещение было большим и каким-то «холодным». И сидеть в одиночестве ему тоже не нравилось. А в кабинете Орехова был огромный стол для совещаний, заваленный какими-то верстками, газетами, журналами, макетами и постоянно к нему кто-то приходил решать рабочие моменты. За этим столом Кириллу организовали рабочее место, сделали доступ ко всем рабочим папкам. Такая открытость импонировала Кириллу. Они решили, что завтра утром проведут общее совещание, где представят его коллективу, а он сможет посмотреть на сотрудников.

В кабинете Орехова они еще немного втроем обсудили режим работы на две недели, которые Кирилл собирался провести в редакции, потомЗвягинцев ушел к себе, Орехов погрузился в документы, а Кирилл стал изучать представленные ему материалы. Но потом попросил у директора разрешения пройтись по редакции, чтобы иметь представление. Орехов вызвал Марьяну и попросил показать Кириллу все, что посчитает нужным.

Марьяна провела его по всем кабинетам, показывая и рассказывая обо всем, что спрашивал Кирилл. Почти все рабочие столы журналистов и корреспондентов были свободны.

— Все на выездах, — пояснила Марьяна. — Обычно возвращаются к вечеру с материалами. Потом до ночи никого не выгнать. Только бухгалтерию всегда можно найти на месте и печатников.

Она по доброму усмехнулась. Было похоже, что в редакции царит какое-то «семейное» настроение. Почти обо всех сотрудниках Марьяна отзывалась с каким-то теплом и добротой. Только «прошлась» по парочке девиц, которых, как она сказала «взяли по настойчивой просьбе сверху», и от которых директор избавиться не в силах.

— Если у Вас получится, Кирилл, решить ЭТОТ вопрос, — она выделила интонацией слово, — будем весьма благодарны. У нас есть очень хорошие сотрудники, которые сидят на вторых ролях. Вот взять, например, нашу Машеньку. Умница, какой давно не было. Пишет такие замечательные статьи, а так как числится библиотекарем, приходится печатать их без подписи и гонорар соответственно низкий.

— А почему ее не взяли на должность? — пользуясь случаем, поинтересовался Кирилл.

— Да как сказать, — Марьяна замолчала на какое-то время, подбирая слова. — Ее брали временно на должность библиотекаря, с условием, что как только освободится место, ее сразу переведут в штат журналистов. Но. Как всегда это НО. Пришлось взять парочку девиц. Дальше сами додумаете или продолжать? Сами понимаете, ничего не бывает более постоянным, чем временное.

Она посмотрела на Кирилла, тот только понятливо кивнул головой.

— Но мы рады, что Машенька у нас работает хотя бы в архиве. Я тогда директору сразу сказала, чтобы не вздумал девочку выгонять, когда она после института пришла. Она такой порядок там навела, какого никогда не было. И пишет статьи, помогает корректорам. Одним словом — умница. У нас ее все любят. Да Вы сами поймете, что она за человек, когда познакомитесь поближе.

— Марьяночка, а давайте на «Ты». Мне так неудобно, когда такая шикарная женщина, как Вы обращается ко мне так официально, — он взял ее руку и поцеловал, улыбаясь всем лицом, от чего женщина покрылась румянцем и захлопала ресничками, как первокурсница.

В приемную они вернулись уже довольные друг другом. Кирилл обзавелся еще одним ценным источником информации, а Марьяна получила свою порцию комплиментов, которых ей давно уже не говорил, чувствуя себя помолодевшей на десяток лет.

Когда Кирилл вернулся в кабинет Орехова, тот только поднял на него взгляд и тут же вернулся к работе, полностью погрузившись в документы. А Кирилл зашел на страницу издательства, просматривая «творчество» за последние пять лет.

Стол, за которым его устроили, находился у огромного окна, выходящего в сторону главного входа в здание. Изредка Кирилл посматривал на улицу, наблюдая за проходящей за окном жизнью. Вечером он увидел, как Мария ушла домой. Он проводил ее взглядом. Она шла походкой уставшей женщины, немного опустив плечи. Было заметно, что она торопиться домой. Он вспомнил, что она сегодня отпрашивалась у Звягинцева, чтобы отвезти маму в санаторий.

«Интересно, она замужем или нет, — откуда-то всплыла мысль. — Вроде ничего так девушка, можно пообщаться». Его не смущало, что Мария старше его, возраст женщин Кирилла никогда не смущал.

Около восьми часов вечера Орехов оторвался от документов и с удивлением обнаружил, что Кирилл еще в кабинете.

— Прощу прощения, Кирилл Олегович, что-то я увлекся. Вы где остановились? — как-то смущенно проговорил директор.

— Да ничего, все нормально. Я даже с удовольствием почитал ваши издания. Много интересного есть, но кое-какие замечания тоже есть. Но это все уже завтра, а то вы никогда домой не уйдете. И по поводу жилья. У меня забронирован номер в гостинице «Подворье».

— Так это же за городом? — удивился Виктор Владиславович. — Как Вы будете добираться, может Вас подвезти?

— Я специально там брал номер — тишина, спокойствие, хорошее обслуживание. Что еще надо для хорошего отдыха? — Усмехнулся Кирилл. — Не переживайте, я приехал на своей машине, есть на чем добраться. Люблю ни от кого не зависеть.

Они попрощались и Кирилл уехал в гостиницу.

Глава 5

Утро в редакции началось, ожидаемо, с суеты. Местные дивы во главе к Оксаной провели вчерашний день в салонах красоты и сегодня предстали на совещании во все оружии, блистая наращенными ресницами, маня накачанными губами и такими же грудями, выглядывающими из расстегнутых чуть ли не до пояса блузок, заправленных в туго обтягивающие накачанные зады «офисные» юбки. Повсюду слышались шепотки, обсуждающие «москвича».

Оксана, ожидаемо, заняла место на первом ряду в актовом зале, демонстрируя сидящим в президиуме свои ножки, закинутые одна на другу. Она ни на секунду не отводила взгляд от Кирилла, стараясь поймать его взгляд. И когда это у нее получалось, дарила ему свою самую обворожительную улыбку, хлопая ресничками, выдавая на лице легкий румянец «смущения», кокетливо склоняя голову на бок.

Кирилл сидел за столом и разглядывал коллектив редакции, который, как обычно, примерно 80 процентов, состоял из женщин разных возрастов. Он сразу же увидел яркую блондинку, которая устроилась прямо напротив него, положив нога на ногу, демонстрируя ему содержимое под своей юбкой.

«Ничего так цыпочка, можно будет на пару раз скрасить пребывание», подумал Кирилл, разглядывая красотку, которая всем своим видом давала понять, что она будет совсем не против таких отношений.

Было еще пару девиц, которые призывно строили ему глазки, но он пока пропустил их намеки мимо. Женщины в возрасте тоже с любопытством разглядывали его. Судя по всему, Марьяна и Лидочка уже поделились с ними своими впечатлении о Кирилле, и теперь они ожидали какого-нибудь его «восторженного» внимания к себе. Марии в зале он не увидел, немного расстроился, но потом вспомнил, что она отпросилась на сегодня и успокоился.

Директор представил Кирилла коллективу, озвучил задачи, стоящие перед ними, пожелал всем успешной работы и предоставил слово Кириллу. Тот что-то выдал воодушевляющее, обещая подойти к стоящей перед ним задаче с полной серьезностью, подкрепляя свои слова слащавым обещанием пообщаться к каждым сотрудником отдельно. На эти его слова почти все женщины тут же покрылись румянцем, а Оксана призывно вскинула подбородок, показывая, что она будет первой, кто бы хотел этого «отдельно».

После совещания Кирилл вернулся в кабинет директора, который по дороге зашел к Звягинцеву, решая какие-то рабочие моменты. Почти сразу же открылась дверь и в кабинет вплыла цыпочка, которая была намечена им «первым» номером. Она подошла к его столу и таким нежным голоском проговорила:

— Еще раз здравствуйте, Кирилл Олегович, меня зовут Оксана Воропаева. Я веду колонку светских новостей. — И она протянула ему свою ладошку.

Кирилл тут же отметил ухоженность ее кожи, красивый маникюр, два притягательных аргумента в кружевном бюстгальтере, просвечивающем сквозь тонкую блузку, тонкий запах дорогих духов и готовность Оксаны на все, что ей будет предложено.

— Очень приятно, — ответил Кирилл и взял ее ручку, чтобы поцеловать.

Оксана сделала вид, что очень засмущалась, но не отняла свою руку, а наоборот, стала настойчиво тянуть ее к его губам. Кирилл приложился к ее ручке губами, обозначая страстный поцелуй, заглянул в ее глаза, успев заметить хищный огонек охотницы за богатыми мужчинами, который она тут же скрыла, захлопав ресничками.

— Я пришла к Виктору Владиславовичу. Вы не знаете, где он? — Начала свою игру Оксана.

— Он сейчас придет, — ответил Кирилл, принимая ее правила флирта. — Может я смогу скрасить эти мгновения ожидания?

— О! — Она сделала удивленное лицо, показывая, как ей будет приятно. — Я не против. Вы надолго к нам?

— Пока на две недели. Там будет видно.

— И от чего будет зависеть время Вашего пребывания? — Снова невинной девочкой она заглянула ему в глаза.

— От разного. Он разного, — ответил Кирилл и подарил ей свою самую очаровательную улыбку, понимая, что она теперь впереди своего радостного визга побежит к нему в постель.

Не известно, чем бы закончилась их взаимная перестрелка глазами, но пришел Орехов, который недовольно посмотрел на Оксану:

— Вы что-то хотели, Воропаева?

— Да, я хотела бы сегодня пойти в администрацию. У них какая-то выставка открывается на первом этаже. Думаю, надо написать по этому поводу заметку.

— Тебе нужно именно мое разрешение? И с каких это пор? — Удивленно уставился на нее Орехов. — Для этого есть твой начальник Звягинцев. С ними решай такие вопросы.

— Ну я думала, что может Кирилл Олегович захочет пойти со мной, посмотреть нашу работу на месте? — Она скромно опустила глазки, показывая изо всех сил, какая она старательная сотрудница.

Виктор Владиславович с интересом посмотрел на Оксану, потом перевел взгляд на Кирилла, который неопределенно пожал плечами, мол «мне все равно».

— Как Кирилл Олегович решит, — ответил Орехов, занимая место на своим рабочим местом.

Оксана вопросительно посмотрела на Кирилла. Тот немного помолчал и спросил:

— И когда сие мероприятие?

— В двенадцать. Думаю там часа на два, будет открытие и небольшой фуршет.

— Хорошо, я согласен. Давайте сходим, Оксана. Я зайду за тобой в половину. Ты же не против? — Он не стал спрашивать разрешения девушки перейти с ней на «ты», а она и не была против.

Она с большим энтузиазмом закивала головой, потом повернулась и вышла из кабинета.

— Вы не против? — спросил Кирилл Орехова, который был уже полностью погружен в работу.

— Нет, не против. Заодно посмотрите, как работают наши сотрудники. — Он только покачал головой, глядя на закрытую за Оксаной дверь.

***

Кирилл пожалел, что договорился с Оксаной зайти к ней в половину двенадцатого. До администрации было минут десять медленного хода, а на машине еще быстрее, больше потратил время на маневры и парковку. Оксана всю дорогу трещала, не замолкая. Сначала она восхищалась его Поршиком темно синего цвета, потом рассказывала ему мечтательным голосом, как бы она хотела иметь такую же машинку. Потом незаметно перешла к теме, что давно уже хочет перебраться в столицу, так как ей здесь скучно и тесно. К началу мероприятия он даже немного оглох от ее голоса, так как она старалась прижаться к нему покрепче и говорить прямо в ухо. Когда она, как бы невзначай спросила, где он остановился, у Кирилла сначала мелькнула мысль не сообщать адрес своего убежища, но понял, что она все равно узнает и назвал номер в «Подворье».

— О! Там так красиво! Я была пару раз там с друзьями, — они снова мило покраснела. — Такая природа в сочетании с цивилизацией, что просто сказка. У тебя номер в корпусе или отдельный домик?

— Отдельный домик, — ответил Кирилл, разглядывая лицо Оксаны, замечая, как жадно загорелись ее глаза. Такой домик на сутки стоил больших денег, но он того стоил. Обслуживание не высшем уровне, своя небольшая кухня, гостиная с камином, спальня и (!!!) своя сауна с душевой навороченной кабиной.

«Интересно, с какими это друзьями и с какой целью она бывала там?» — подумал Кирилл, продолжая рассматривать девушку, которая снова и снова старалась делать вид трепетной лани.

Открытие выставки детских рисунков прошло довольно уныло, ничего выдающегося, гирлянда из воздушных шаров, пару номеров в исполнении детей, торжественное перерезание ленточки директором какой-то школы, нудная речь главы администрации. Оксана ни на шаг не отходила от Кирилла, упорно держалась за его руку. Он даже подсказал ей сделать пару кадров для статьи. Только после этого она очнулась, достала свой мобильник, сделал несколько снимков, после чего потащила Кирилла к главе администрации.

— Кирилл, познакомьтесь, это Эдуард Петрович, наш глава, — она изобразила последнему очаровательную улыбку, от чего мужчина средних лет необъятной комплекции и остатками когда-то буйной шевелюры расплылся в сальной улыбке, пожирая глазами Оксану. — А это наш «старший» товарищ из Москвы Кирилл Олегович. Приехал к нам познакомиться с нашей жизнью.

Мужчины пожали руки, притворно улыбаясь друг другу. Ладонь главы была мягкой и потной, от чего Кирилл постарался незаметно после пожатия отереть свою руку о брюки, продолжая удерживать лицо. Поговорив о каких-то мелочах, Кирилл наконец-то отошел от жирного борова. Оксана потащилась за ним и снова приникла к нему своим жадным боком.

Выставка располагалась в холле здания. Некоторые рисунки на тему «Наш самый лучший город» были довольно приличными, по мнению Кирилла. Некоторые, нарисованные маленькими детьми, вызвали улыбку. Было всего около пятидесяти работ, которые они с Оксаной быстро осмотрели и отошли в сторонку, ожидая обещанного фуршета. Через полчаса зам. главы — женщина лет пятидесяти, худая, как щепка, со скучной гулькой седых волос, затянутая вы темно-синий костюм, пригласила их в буфет, где были накрыты столы. Оксана, которая до этого даже и не думала фотографировать детские рисунки, тут же достала свой мобильник и стала снимать богато накрытые столы. На вопросительный взгляд Кирилла сказала:

— Это я для своей Инсты, пусть девчули завидуют. Не всем же дворовые песочницы и качели фоткать.

— Ты потом сделай пару снимков детских работ, будет хорошо для статьи. Если что, я тебе подскажу какие будут хорошо смотреть в журнале.

Она с таким восхищением посмотрела на Кирилла, что он понял, она даже и не думала, что так можно делать.

В буфете собралось довольно много народу, желающих отведать деликатесов, которых никогда не увидят обычные учителя, а тем более юные художники. На страже у входа в буфет стоял здоровенный мужик, похожий на орка, который пресекал попытки обычных граждан сюда проникнуть. Глава выглядел возбужденным и все старался притиснуться поближе к Оксане. По бросаемым им взглядам на грудь девушки, он давно и безнадежно мечтает потискать ее в более интимной обстановке. Оксана усиленно делала вид, что не замечает попыток Главы и продолжала прижиматься к Кириллу, чем вызвала злые взгляды Главы на москвича.

Кирилл, которому надоели все эти игры «обывателей», быстро закинул в рот несколько бутербродов с икрой, какие-то канапе, запил бокалом довольно скверного шампанского и предложил Оксане покинуть мероприятие. Она с радостью поддержала его предложение и потащила его за руку к выходу. Глава с обиженным выражением провожал Оксану взглядом.

— Я смотрю, у тебя здесь завидный воздыхатель, — сказал Кирилл, когда они выбрались из буфета.

— Ой, не говори! С первого дня преследует меня, обещает мне золотые горы за ночь со мной, а у самого жена, двое детей и сахарный диабет. — Она рассмеялась своей шутке. — Куда хочешь пойти дальше? Может сходим пообедать? Я так проголодалась.

Она начала кокетливо накручивать локон на пальчик, рассчитывая, что сейчас последует приглашение в самый «бохатый» ресторан города, где она сможет убедить москвича в том, что лучше девушки, чем она, в своей жизни он не найдет. И она не ошиблась.

— Предлагаю в «Дипломат». Мне там кухня понравилась, — предложил Кирилл.

— Оу! Я согласна! — проворковала девушка и поспешила к машине.

***

После обеда, во время которого она продолжала обрабатывать гостя в своей неотразимости, Оксана предложила устроить Кириллу экскурсию по городу, но он неожиданно отказался:

— Оксана, а разве тебе не надо в редакцию написать статью. И ты так и не сделала снимки рисунков.

— Ой, да ладно! Не сегодня, так завтра напишу, ничего страшного. И что там снимать? Эту детскую мазню? Фу. — Она скривила свое отполированное косметологом личико. — Лучше давай поедем в «Подворье», там есть бильярд. Хочу поиграть!

— Можем и съездить в «Подворье», но давай сначала заедем в редакцию, напиши заметку, пока я сделаю кое-что.

— Ну ла-а-а-адно, — протянула почти обиженно Оксана, которая рассчитывала прямо сегодня попасть в постель к Кириллу.

Карасев разглядывал девушку и думал, как сделать так, чтобы воспользоваться ею по прямому назначению и решить вопрос с ее увольнением. Держать такое «сокровище» на работе себе дороже. Он прекрасно понимал, что за ней стоит ее папенька, один из владельцев этого города, который не даст в обиду дочурку. Вот поэтому и терпит ее Орехов у себя. А по его сведениям, в редакции еще две такие дочурки засели. С ними тоже надо что-то решать.

До конца рабочего дня в кабинете у директора успели побывать почти все женщины редакции, которые так или иначе старались обратить на себя внимание Кирилла. Он наблюдал за ними, посмеиваясь по себя и отмечая, с кем бы не прочь свести более тесное знакомство. Под конец для пришла Оксана с возмущенным выражением лица и с порога начала высказывать претензии в отношении Звягинцева:

— Виктор Владиславович, скажите главреду, чтобы он разместил мою заметку в завтрашнем выпуске! Я уже не знаю, чем ему угодить, написала все, что он хотел, а ему все равно что-то не нравится.

Орехов, ничего не отвечая, протянул руку к Оксане, давая понять, чтобы она передала ему заметку. Она вложила в его руку листок с текстом, который директор быстро пробежал глазами и скривился, как от гнилушки.

— Оксана Генриховна, Вы считаете, что это можно печатать? — Он потряс листом. — Это же полный бред и с грамматическими ошибками.

— Виктор Владиславович! Да что вам не нравится? — Она обиженно уставилась на Орехова.

Тот, не отвечая Оксане, передал ее произведение Кириллу, чтобы тот имел возможность оценить. Кирилл увидел, что текст занял всего 1/3 часть листа А4 в полтора интервала. Корявым языком было написано, что в помещении администрации города прошло открытие выставки детских рисунков, указаны присутствующие там лица и ВСЕ. На скрепке было приколото пару снимков, на которых запечатлен глава и его заместитель. Ни одного снимка с самой выставки, ни рисунка. Текст пестрел грубыми грамматическими ошибками. Кирилл положил лист на стол Орехова и пожал плечами.

— Думаю, что дадим Оксане еще один шанс исправить текст, — Кирилл посмотрел на девушку, которая смотрела на него, не понимая, в чем ее вина. На ее немой вопрос Кирилл подсказал: — Оксана, надо было хотя бы указать сколько детишек приняло участие в этом конкурсе, кто победил и в какой возрастной категории. Вы даже не написали тему выставки. И я говорил вам сделать снимки рисунков.

Он видел, что она смотрит на него с каким-то обиженным выражением лица, как ребенок, разбивший вазу и не сознающий своей вины.

— Оксана Генриховна, Вы слышали, что сказал Кирилл Олегович? Поработайте над текстом, принесете завтра. И пока не поздно, съездите в администрацию, сделайте снимки рисунков. — С каким-то обреченным выражением лица проговорил Орехов.

Воропаева, поджав губы в обиженной гримасе, схватила со стола директора листок, развернулась на каблуках и вылетела из кабинета. После ее ухода наступила тишина, а потом Орехов с тяжелым вздохом проговорил:

— Кирилл Олегович, если есть у Вас возможность, пусть Оксану и ее двух подруг уберут от нас. У меня уже терпение подошло к критической отметке.

Вместо ответа Кирилл просто кивнул головой, вернулся за свой стол и стал просматривать заметки в колонке светских новостей. По тому, что он там читал было видно, что тексты Оксаны претерпевали значительную коррекцию, но все равно просматривалась ее корявая манера подачи информации. Он даже хохотнул про себя, представляя, как корректоры плюются, вычитывая ее тексты.

Сегодня Кирилл не стал засиживаться допоздна, в семь часов вечера он попрощался с Ореховым и уехал в свой домик на берегу лесного озера.

Глава 6

Утром Мария спешила на работу. Она сегодня проспала немного, поэтому пришлось собираться в спешке. Вчера она отвезла маму в санаторий, вернулась поздно вечером, легла спать уже за полночь. И как итог проспала звонок будильника. Вечером она не стала звонить Татьяне, чтобы поделиться последними новостями, так как было поздно. Все равно весь день впереди.

В пять минут десятого она открыла дверь архива, зашла к себе, разделась, включила чайник. Только она успела подумать о подруге, как открылась дверь и в архив ураганом влетела Северцева. Судя по ее веселому лицу, новости у нее были интересные. Подруга прошла в уголок спокойствия, рухнула на диванчик и по привычке вытянула свои длинные ноги, откинулась на спинку и рассмеялась. Мария молчала, давая возможность подруге начать рассказ самой.

Отсмеявшись, Татьяна приняла от Марии кружку с кофе, отпила первый глоток:

— Машка, жалко тебя вчера не было. Это был концерт по заявкам. Наша Оксана вышла на тропу завоевания мужа.

— А теперь спокойно и с первой цифры, — улыбнулась Мария.

— Ну начнем с общего совещания, где нам представили москвича. Я то думаю, куда она позавчера делась, а оказывается она посвятила себе красоте. Вчера пришла вся из себя как лубочная картинка, аж блестит. Да и почти все наши тетки принарядились, причипурились, кто-то даже губки накрасил поярче. Прям ярмарка невест. Но Воропаева вне конкуренции. Уселась напротив московского гостя в своей короткой юбчонке и давай ногами перед ним крутить-перебирать, прямо «Основной инстинкт». Не знаю, надела ли она сегодня трусы или так, без них пришла. Когда вернулись в кабинет, всем своим подружкам растрезвонила, что все, Кириллушка у нее в руках. Потом утащила его в администрацию, вернулись оттуда уже после обеда. Потом Воропаева какая-то задумчивая и дерганая, села печатать что-то. Пыхтела почти часа два, несколько раз тебе звонила.

— Откуда знаешь, что мне?

— Так она по внутреннему и каждый раз ругалась, что «когда Машка нужна, то ее никогда на месте нет». А кто у нас «Машка»? Я только одну знаю. Потом она распечатала листок, унеслась к Звягинцеву. Вернулась от него красной, как рак, долго злобно рычала, потом ушла, как я поняла к директору. А оттуда вернулась вообще опущенной. Пока она туда-сюда бегала, я ради интереса посмотрела, что она там печатала. Оказывается, она писала об открытии выставки детских рисунков в администрации. Маш, тебе пересказать ее текст и назвать количество ошибок или сама догадаешься?

— Уволь меня от этого, — Маша даже руками перед собой помахала. Она прекрасно представляла, что их красотка могла «написать». — И что директор?

— Я так поняла, что он дал ей еще один день, чтобы написать что-то толковое. Ну она и ругалась! Я даже записать за ней хотела, столько новых оборотов услышала, прямо завидно стало. Но самое интересное, она даже шипела обидное в адрес «Кириллушки», что-то типа — ты мне за все ответишь. И это при том, что она свою мыслю выйти за него замуж так и не оставила.

— Что, прямо так и сказала?

— Ага, звонила своим подруженциям, жаловалась на него и грозила ему страшными карами после того, как он жениться на ней.

— Да-а-а-а, весело было вчера. Жалко пропустила.

— Я думаю, еще успеешь насладиться этим театром абсурда. Карасев приехал на целых две недели. Думаю, что Оксана ни одного дня не пропустит зря. Ты же знаешь ее вампирскую натуру — присосется, не оторвешь. Даже жалко парня, ей Богу.

Они еще немного поговорили, потом открылась дверь и вошла Оксана. Татьяна глазами показала Марии: «А я что тебе говорила?», после чего поднялась и ушла к себе.

— Мария, ты можешь мне помочь? Мне надо статью написать, — без всякого приветствия начала Оксана.

— Пиши. Кто же тебе мешает, — пожала плечами девушка.

— Ты не поняла, напиши статью, я тебе за нее гонорар отдам. Но не весь.

— Ну спасибо, барыня, за доброту твою, — шутливо поклонилась Мария. — Я неоднократно говорила, что ни за кого писать ничего не буду. Ты не исключение. И твои деньги мне не нужны.

Оксана смерила ее презрительно-злым взглядом, ничего не сказала и ушла, громко хлопнув дверью. Почти сразу же раздался звонок внутреннего телефона, звонил Звягинцев.

— Маша, добрый день. Как маму вчера отвезла? Все нормально?

— Да, спасибо огромное! Мама была очень рада, просила Вам поклон передать. Устроили ее там с королевским комфортом.

— Ну и замечательно. Маш, я чего звоню. К тебе может Воропаева прийти просить написать за нее заметку. Даже не вздумай ничего писать, пусть сама старается.

— Да она уже была, вот только убежала от меня, громко топая и хлопая дверями, — улыбаясь, ответила Мария.

— Ну и молодец. Не вздумай за нее ничего писать, пока проверка идет. И потом тоже. Может получится слить ее по результатам.

— Все что в моих силах, Михаил Ильич. Я на стороне добра.

— С души тяжесть сняла, спасибо тебе, — рассмеялся начальник. — Маша и еще, подготовь, пожалуйста, подборку о выставках детских рисунков за период…., - Звягинцев замолчал, размышляя какой взять период.

— Михаил Ильич, а давайте я посмотрю за военное время. Я что-то там такое видела. Будет здорово — идет война, а наш народ не сдается, верит в победу.

— Умница! — похвалил главред. Давай, сделай. И если хочешь, можешь сама написать статью. Покажу ее москвичу. Он тебя еще не успел обаять, как всех наших женщин? А то даже наша главбуха и то в новое платье вырядилась, губки накрасила, — хохотнул Звягинцев.

— Да я его и не видела почти, только при Вас в приемной.

После разговора с главредом щеки Марии снова запылали румянцем. И что такого было сказано? По сути ничего, но опять какая-то горячая волна прошла по телу Марии. Ей снова захотелось увидеть Кирилла, прямо аж до слез захотелось. И почему-то змея ревности подняла свою голову, когда она вспомнила о главбухе, женщине за полтинник, которая от силы губы красила на памяти Марии никогда.

«Да что они все в нем находят? И я?» — со злостью подумала Мария.

Она сделала пару глубоких вдохов, чтобы унять свое разбушевавшееся сердце, позвонила маме, чтобы узнать, как у нее дела, потом пошла искать подшивки за 1941–1945 годы. Занимаясь своей любимой работой, она на время забыла о Кирилле.

Через два часа она пошла к Звягинцеву. Лидочка предупредила, что он разговаривает по телефону и просил пока не беспокоить, позовет, как освободиться. Мария облокотилась о стойку-перегородку, за которой находился стол Лидочки, чтобы поговорить с ней, но не успела ничего сказать, как открылась дверь и вошел Карасев. Он сегодня был в темно-сером костюме, и молочного цвета рубашке. Весь такой… такой… Маша не смогла сразу подобрать слово к тому, что видела перед собой. Кирилл подошел к стойке, каким-то хозяйским движением положил руку на ее талию и через стойку склонился к Лидочке:

— Вы сегодня великолепны! Разрешите Вашу ручку поцеловать?

Он говорил, глядя ей в глаза, но при этом не убирал руку с талии Марии, которая замерла соляным столпом и почти не дышала. Вся кровь прилила к ее лицу, воздуха не хватало. Лидочка, завороженная Кириллом подняла руку, протянула ему. Он подхватил ее, еще сильнее перегнулся через стойку и поцеловал.

— Я бы хотел к Михаилу Ильичу попасть. Можно?

— Он сейчас за-за-занят, — заикаясь ответила Лидочка, такая же красная как Маша.

— Хорошо, подожду, — ответил ей Кирилл. Потом повернулся к Маше. — Добрый день, мы с Вами сегодня еще не виделись? И вчера тоже. Вы же маму отвозили в санаторий? Как она, все хорошо?

Маша не смогла ни одного слова протолкнуть сквозь спазм, который сковал ее горло, только наша в себе силы кивнуть. Кирилл, продолжая ее приобнимать, свободной рукой взял ее руку и поцеловал.

В то время из интеркома послышался голос Звягинцева:

— Лида, есть кто ко мне? Пусть заходят.

Лида и Маша наконец-то отмерли и синхронно вздохнули.

— Машенька, Вы были первой, заходите, я после Вас, — улыбнулся Кирилл, убирая наконец-то с ее талии свою руку.

Маша на деревянных ногах направилась в кабинет к Михаилу Ильичу, чуть не забыв на стойке файл с подборками и текстом, но во время спохватилась. Она с трудом помнила, о чем говорила со Звягинцевым, но тот остался довольным, на углу ее листа завизировал «в печать» и сказал, что пока оставит заметку у себя. По-прежнему находясь в состоянии тихого шока, Маша вышла от Звягинцева, но Кирилла в приемной не было. Она облегченно выдохнула и быстро ушла к себе. Почти сразу же следом за ней ввалилась Северцева, которая ругалась на чем свет стоит. Увидев, что ее грозные слова до Маши не доходят, замолчала и с интересом уставилась на подругу:

— Так, рассказывай, что случилось?

— Да ничего, ходила к Ильичу, — вяло отмахнулась от нее Маша.

— Ага и с таким лицом вышла от него, словно тебя к расстрелу приговорили. Колись, в чем дело.

Маша, как могла, рассказала ей о том, как Кирилл обнял ее в приемной.

— И ты поплыла что-ли, подруга? Ну ты даешь! Маша, да он всех наших баб обчеломкал и нажамкал. Меня пытался зажать в кабинете, но получил локтем под-дых и успокоился. Есть такая категория мужиков «кобель обыкновенный». Ему все равно что за женщина, главное что теплая и шевелится. У меня такой мой первый был. Поверила ему, как дурочка из переулочка, а он и рад был стараться. Полгода мне лапшу на уши вешал — люблю, трамвай куплю. Ага! Хорошо, что до детей дело не дошло. Когда узнала о его большой и чистой любви ко всему женскому полу, послала куда подальше. И знаешь? Так хорошо на душе стало! Спасибо ему, прививку от кобелей получила на всю жизнь. Вот и Кирюша этот такой же, один в один. Смотри, не растай.

Северцева впервые рассказывала Марии о своем первом парне в таком плане. Раньше она упоминала его, что был такой и все.

— Давай чайку попьем, — предложила Татьяна. — Поверь, не стоит он твоего внимания. Даже не вздумай поддаваться на его «поцелуйчики». Потом жалеть будешь, да поздно уже будет. Я пока тебе о нашей королевишне расскажу, как она сегодня статью свою писала.

— Тань, а может в кафешку нашу сходим? Обед все-таки. Я бы поесть не отказалась, а то я даже без завтрака.

— Пойдем, не вижу оснований для возражений. Заходи за мной.

Татьяна вышла, Маша стала собираться на обед. Она снова подошла к зеркалу, разглядывая свое лицо. Ей вдруг очень захотелось достать свою перламутровую помаду, которая завалялась где-то у нее в столе и накрасить губы. Но потом передумала «Боже, какая глупость», взяла сумку, надела куртку и пошла за Татьяной.

На удивление в кабинете также находились Воропаева, которая с кем-то громко обсуждала свою заметку. Вернее так, кто-то по громкой связи на мобильнике диктовал ей текст, а она с каким-то ожесточением печатала на компе. Сорокин наблюдал за ней и посмеивался. Татьяна тоже улыбалась, глядя на Оксану, которая ничего не замечала вокруг. Мишка напросился с подругами в кафе пообедать.

Когда они сделали заказ, Миша и Татьяна рассмеялись. Когда Маша удивленно посмотрела на них, Миша первым успокоился и пояснил:

— Наша королевишна сегодня трижды переделывала свою заметку. Когда первый раз пошла к Орехову, прям такая вся из себя гордая, сияющая. Вернулась немного обалдевшая. Села переделывать. Целый час пыхтела, стучала по клавишам, потом снова понесла свое произведение с видом оскорбленного достоинства. Вернулась вообще не в адеквате. Ругалась матом, грозила Орехову всеми карами небесными. Потом стала звонить кому-то, вот нашла кого-то и сейчас под диктовку пишет свой шедевр.

После обеда Мария вернулась к себе, нашли силы доработать до конца рабочего дня. Перед уходом домой она зашла к Татьяне, но та уже куда-то успела убежать. Оксаны тоже не было. Мишка на ее «пока, я домой», только махнул рукой. Она вышла на улицу, пошла в сторону дома, не оглядываясь по сторонам. Со стороны машины, мимо которой только что прошла, услышала:

— Мария, давайте подвезу Вас домой.

Она обернулась и увидела, что Кирилл опустил стекло водительской двери и смотрит на нее. Ей захотелось тут же провалиться сквозь землю. Она тут такая в своей простенькой курточке не первого года ношения, а он такой на своей красивой сияющей машине в дорогом костюмчике. Она только помотала отрицательно головой и пошла дальше. Она услышала шелест шин за спиной и увидела, как машина тихо следует за ней.

— Маша, давай подвезу! Может, я хочу сделать Вам приятное, — не отстал от нее Кирилл. — Может поужинать куда-нибудь заедем? А то я у вас тут ничего не знаю, где можно вкусно поесть.

— Я тоже не знаю, не хожу по таким заведениям, — ответила Маша. — И домой подвозить не надо. Мне тут рядом, десять минут пешком. Я хочу прогуляться.

— Машенька, ну ты меня просто бросаешь на голодную смерть, — перешел на «ты» Кирилл.

— Ничего страшного, за один вечер смерть не наступит. Вы можете в гостинице поужинать.

— А может, ты мне составишь компанию? — не унимался Кирилл, продолжая тихо ехать за Машей, которая все никак не могла убежать от него.

Когда она дошла до тротуара, быстро свернула на него и прибавила шагу, стараясь скрыться во дворах. Машина Кирилла притормозила при выезде на проезжую часть, потом вошла в поток машин, возвращающихся домой.

До дома Маша добралась на трясущихся ногах и пытающими щеками, закрыла на все замки дверь и прислонилась к ней спиной. Она помнила слова Татьяны, но все равно все ее мысли постоянно возвращались к Кириллу. На месте, где была его рука, до сих пор горело огнем. А его голос, который предлагал подвезти ее домой, не оставлял ее в покое. Она представила себе, как она бы села к нему в машину, как он помог бы пристегнуться, обняв немного, потом он отвез бы ее в лучшее кафе города и они бы вместе поели. Ее мечты были такими яркими, что она просто сильно зажмурилась и помотала головой, отметая их. Потом она нашла в себе силы раздеться, умыться и пройти на кухню. С трудом заставила себя поесть, так как аппетит куда-то пропал вместе с ее отказом Кириллу подвезти.

Она перед сном позвонила маме, которая рассказала о том, какие процедуры ей делали сегодня, о своей соседке по номеру, как они гуляли. Потом Маша долго крутилась в постели, сон никак не шел к ней. Она провалилась в темноту только перед рассветом, незадолго до будильника.

Глава 7

На третий день своего пребывания в редакции Кирилл чувствовал себя уже как рыба в воде. Он познакомился со всеми, почувствовал женский интерес к своей персоне, заметил стремление Оксаны, как ее там, Генриховны, получить его в свои цепки лапки. Полдня она постоянно попадалась ему на пути. Сегодня на ней была снова белая полупрозрачная блузка, расстегнутая почти до пояса, под которой виднелся кружевной бюстгальтер, и юбка ярко-красного цвета, обтягивающая ее нижние девяносто, как вторая кожа. Она демонстративно роняла перед ним какие-то листы, по-шлюшьи приседала, чтобы их поднять, при этом глядя прямо ему в глаза и выставив верхние девяносто, чтобы он смог все как следует рассмотреть. Он оценил и решил при возможности воспользоваться всем предлагаемым добром. Не пропадать же?

Он снова прошелся по всем кабинетам, обнял парочку женщин, поулыбался остальным, попытался приобнять Татьяну, которая саданула его локтем в грудь и оскалилась в предложении больше не трогать ее. В целом, ему разведка понравилась. С молодыми парнями из типографии он договорился на вечер сходить попить пива в местную достопримечательность «Погребок».

Ближе к обеду он пошел к Звягинцеву и застал там Марию. Она стояла возле стойки, облокотившись на нее, видимо хотела посплетничать о чем-то с секретарем. Она стояла к нему спиной, и он оценил ее пышные приятные во всех отношениях формы и решил попробовать их тактильно. Он подошел к девушке, положил ей на талию руку и сразу почувствовал тепло ее тела, от чего от руки вверх побежали приятные мурашки. Он поздоровался с Лидой, поцеловал ей ручку, потом взял руку Маши и поднес к своим губам, глядя прямо ей в глаза. И без того ее большие серые глаза становились все больше и больше, прям как анимешные. Щеки ее тут же залил румянец. От нее шел какой-то приятный свежий запах мяты, луговых цветов, который будоражил его рецепторы. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы запомнить ее запах.

Он бы еще так стоял, придерживая ее за талию, но в интеркоме раздался голос Звягинцева, который приглашал к себе в кабинет. Он предложил Марии пройти первой, понимая, что с тем, что делается у него в брюках показываться на глаза главреду не стоит. Когда Маша скрылась за дверями кабинета начальника, он сделал вид, что что-то забыл и быстро вышел из приемной. Никем не замеченный дошел до туалета, где умылся холодной водой. Такого с ним давно уже не было, чтобы так «торкнуло» от простого прикосновения к женскому телу. И даже не голому, а через одежду. И он заметил, что Мария тоже не равнодушна к нему, как она впадала в ступор, когда он подходил к ней, как замолкала, глядя на него своими глазищами.

Другие женщины тоже смотрели на него, но в их взгляде читалось что-то другое, что оставляло его равнодушным. А в глазах Марии он видел себя. И он пропадал в них. К Звягинцеву он не вернулся, съездил в «Подворье» пообедал, заодно переодел рубашку. После обеда он опять устроился в кабинете Орехова, который снова пропадал с головой в каких-то документах, с кем-то громко ругался по телефону, требовал, просил, умолял, посылал куда подальше.

Несколько раз до обеда к ним заходила Оксана, которая принесла свою заметку. Орехов быстро прочитал ее, вернул девушке и попросил переписать. На ее возмущенный возглас, что она все исправила, просто посмотрел на нее тяжелым взглядом:

— Иди и переделай. Это читать невозможно.

Она ушла с обиженным выражением лица. Вернулась через какое-то время, снова Орехов выгнал ее переделывать заметку. Когда за ней закрылась дверь, Кириллу показалось, что директор готов кинуть что-то тяжелое ей вслед. Он с сочувствием посмотрел на Виктора Владиславовича и кивнул ему, подбадривая.

Он уже накануне доложил своему руководству предварительные вводы по обстановке в редакции, указал на пару моментов, который хотел бы исправить в ее работе. Не забыл рассказать об Оксане и ее двух подругах, принятых на работу по настойчивой просьбе. Получив указание присматриваться дальше и продумать стратегию увольнения, Кирилл расслабился. Есть еще время для маленьких удовольствий. Принятые верхним руководством решения по его докладам понравятся не многим.

Вторая половина дня прошла ожидаемо. Орехов полностью ушел в работу, не обращая внимание на присутствие Кирилла в своем кабинете. Последнему даже стало неудобно, когда Орехов при нем по телефону распекал кого-то, решал другие вопросы, связанные с обеспечением работы редакции. Силе воли и профессионализму Орехова Кирилл даже позавидовал. Про себя он сделал заметку, что в докладной надо отметить его отличную работу. Но все равно решил, что надо просить место в другом месте, чтобы самому чувствовать себя свободнее и спокойнее.

Он прошел к Звягинцеву, который нервно прочитывал макет завтрашнего выпуска газеты.

— Могу чем-нибудь помочь? — спросил Кирилл.

Звягинцев, который не сразу понял, что в кабинете он уже не один, даже вздрогнул от его голоса.

— Что? Простите, не заметил Вас.

— Михаил Ильич, может могу Вам помочь чем-нибудь? — снова спросил Кирилл.

— А-а-а-а, — протянул Звягинцев, не отрывая взгляда от макета, — да вот думаю, куда заметку нашей Марии поместить. — И он махнул рукой Кириллу, приглашая присоединиться.

Карасев мельком глянул на текст и подобранные фотоматериалы, удивился, с какой любовью и профессионализмом были подготовлены материалы. Он с разрешения Звягинцева прочитал заметку полностью и явно представил себе, как голодные детишки военного времени с любовью рисуют свой город и мечтают победить врага. Как в помещении горкома партии, который во время войны занимал первый этаж местной школы, оставшиеся в городе учителя организовали выставку детских рисунков. Как всем участникам было выдано по 100 граммов хлеба и устроено чаепитие. Сохранилось всего три кадра детишек и их учителей, сидящих за столом и самой выставки рисунков. На него смотрели дети всех возрастов с исхудалыми лицами, но такие счастливые, что невольно накатывались слезы на глаза. И он вспомнил фуршет, который был организован в администрации, на который не пустили ни одного постороннего, где столы ломились от деликатесов, а сколько под это дело было «распилено» бюджетных средств даже думать не хотелось. Невольно по телу прокатилась волна презрения и Кирилл передернул плечами, отчего Звягинцев вопросительно посмотрел на него.

— Да так, на ум пришла выставка, — ответил Кирилл на немой вопрос. — Знаете, давайте дождемся заметки Оксаны и разместим обе заметки на первой полосе.

Михаил Ильич посмотрел на него:

— А знаете, не плохая идея. Только бы дождаться эту заметку. Наша Оксана писать не умеет от слова «совсем».

— Это я уже успел понять, — усмехнулся Кирилл. — Орехов ее трижды переделывать отправлял.

Звягинцев поднял трубку внутреннего телефону, набрал пару цифр:

— Оксана, принеси заметку о выставке… Принеси, что получилось и скинь мне исходник в папку… Пять минут.

Пока они ждали Воропаеву, Кирилл решил закинуть удочку об отдельном кабинете:

— Михаил Ильич, я не очень хочу мешать Виктору Владиславовичу. Может меня можно куда-нибудь переселить?

Через минуту размышления Звягинцев сказал:

— Может в кабинет к Подгорной Инессе? Ее соседка Валерия в отпуске еще две недели. Заодно еще с одной «Оксаной» познакомитесь. Она у нас на промышленном блоке. То что пишет, читать невозможно, поэтому даем ей минимум заданий. Извините, что говорю так прямо. Не принято обнажать все проблемы перед проверкой, но поверьте, сил уже нет. Что есть сотрудники, что нет, все за них приходится переделывать.

— Согласен, — не успел Кирилл закончить свою мысль, как в кабинете появилась Оксана, которая тут же принялась стрелять глазками в Кирилла.

Она прошла к столу редактора, положила листы. Звягинцев быстро пробежал текст глазами, сморщился:

— Оксана, где фото по теме?

— В папке посмотрите, я туда положила. — Потом она обратилась к Карасеву. — Кирилл, как ты говорил, я съездила на выставку и сделала пару снимков. Они тоже в папке у редактора.

— А снимки, которые делала на фуршетегде?

— А надо? Я парочку у себя в инсте разместила. Если надо, можешь посмотреть, — она кокетливо склонила голову. У меня там много интересного есть. Особенно последний фотки, когда мы на Бали ездили с подругами.

— Хорошо, обязательно их посмотрю, — игриво отозвался Кирилл, целуя ей ручка.

Глядя на это все, Звягинцев закатил глаза тяжело вздохнул.

— Оксана Генриховна, иди на место, дай нам с Кириллом Олеговичем работать.

Когда она ушла, Звягинцев протянул Кириллу лист с текстом. Было видно, что текст писал (ну или диктовал) кто-то другой, но ошибок было так много, что не верилось, что Оксана закончила хоть какое-то учебное заведение.

— «И такая дребедень целый день», — процитировал неувядающие строки главред. — Поможете?

Через полчаса была готова интересная статья об исторической параллели. Они оба с удовлетворением смотрели на свою работу. Получилось замечательно.

— Михаил Ильич, у меня предложение. Может делать такие вот параллели и по другим вопросам? Мария же сможет подобрать нам информацию в архиве? Вот про ту же школу, где была выставка в 1943 году. Про наши предприятия, про людей. И размещать это во второй колонке?

— Идея замечательная, — подхватил Звягинцев, — заодно Маше работы прибавится, хоть денюжка ей немного пойдет, проведем ее как внештатного корреспондента.

***

Вечером Кирилл собирался ехать в «Погребок», куда его пригласили ребята из типографии. Он сидел в машине, прогревал двигатель, когда увидел Машу, которая выходила с работы. Она не заметила его, прошла мимо машины. Кирилл опустил стекло, окликнул девушку, предложил отвезти. Любая другая бы на ее месте с радостью согласилась и впереди своего визга побежала бы занимать пассажирское сиденье. Но Маша отказалась и ускорила шаг. Он завел двигатель и тихо проследовал за ней. Он снова сделал попытку подвезти ее домой или пригласить в кафе поужинать. Но она снова и снова отказывалась. Когда они дошли-доехали до выезда на проезжую часть улицы, Мария резко свернула на дорожку, ведущую к домам, а Кирилл, проследив за ней глазами, вывернул в поток машин.

Как и предполагал Кирилл, Виталий, Саня и Юрий через пару кружек пива рассказали все сплетни маленького города. От них он узнал, что Маша живет с мамой, отец умер недавно, замужем никогда не была и даже мужчины у нее никогда не было. Они шутили на ее счет, но так, по доброму. Было заметно, что в редакции Марию уважали и ценили. Кириллу даже удалось выяснить ее адрес. В таких городах никаких секретов не существовало.

Было приятно, что парни предупредили его о «сучности» Оксаны, которая уже всем в редакции успела рассказать, что «москвич» рано или поздно женит его на себе и уедет с ним в Москву. Над ее мечтами они дружно посмеялись под очередную кружку пива.

Когда поздно вечером Кирилл добрался до «Подворья» был неприятно удивлен, увидев возле своего домика женскую фигуру, которая бросилась к нему навстречу и повисла на шее. Тут же он услышал жаркий «эротический» шепот в свое ухо:

— Ну где ты так долго был, я уже изнылась вся.

Кирилл снял с шеи руки Оксаны, поиграл бровями, предлагая продолжить начатую беседу.

— Я так долго ждала! — снова промурлыкала она, рисуя невидимые узоры пальчиками на его груди.

— Ну если ждала, то не будем заставлять девушку еще дольше ждать? — таким же мурлыкающим голосом проговорил Кирилл, открывая дверь домика и подталкивая туда Оксану.

Глава 8

Утром Мария и Татьяна не успели выпить свой традиционный кофе, как раздался звонок внутреннего телефона и Завьялов пригласил Марию к себе.

— Ладно, потом допьем, — сказала Татьяна, поднимаясь с диванчика.

Девушки вместе вышли из архива, расходясь каждая в свою сторону. Когда Маша вошла в кабинет главреда, увидела там Кирилла, который по-хозяйски развалился на кресле для посетителей, разглядывая ее с ног до головы, от чего под его взглядом Мария внутренне сжималась с беззащитный комок. Ее начало потряхивать от нервов, захотелось развернуться и убежать. От позорного побега ее остановил голос Михаила Ильича:

— Мария, я вот что тебя вызвал…

Сквозь шум в ушах и нервное подергивание рук она с трудом поняла, что предлагает Звягинцев и даже не сразу смогла ответить на его вопрос: «Ну как, согласна?».

Она с трудом смогла проглотить ком из слов, который застрял у нее в горле:

— Михаил Ильич, прошу прощения, что?

— Я говорю, что хотим сделать колонку «исторические параллели». Ты будешь ее вести. Так что, возьмешься?

— Так я же не…, - хотела она возразить.

— Об этом не думай. Проведем колонку как внештатника. И кстати, это идея Кирилла Олеговича. Так что не переживай, оттуда, — он показал пальцев вверх, — проблем не будет.

— Я бы хотел поподробнее поговорить с Марией, если не возражаете, — обратился Кирилл к Звягинцеву, поднимаясь с кресла. — Расскажу, как я вижу эту колонку. Если разрешите, мы с Марией пойдем к ней в кабинет, чтобы Вам не мешать.

Получив согласный кивок главреда, взял опешевшую Марию под ручку и вывел из кабинета.

— Ну что, Машенька, покажете мне свои владения? — почти на ухо своим бархатных голосом проговорил Кирилл.

Маша никак не могла выйти из того, состояния, в которое впала в кабинете у руководства. В голове шумело, перед глазами плыло, ноги отказывались слушаться. Она, как под гипнозом голоса Кирилла шла с ним к своему архиву, открыла дверь и пропустила его в свою святая святых.

— Где мы можем расположиться, — снова вкрадчивым голосом проговорил Кирилл, не отпуская ее руку.

— Ммм…, эээ…, - Маша так и не находила слов, чтобы начать с ним хоть какой-то разговор.

— Машенька, не волнуйся. Или ты меня боишься? — Он немного повернул ее к себе лицом и заглянул в глаза. — Ну чего ты? Разве я такой страшный? Давай познакомимся поближе, ты увидишь, что я такой же как все. И где-то даже лучше некоторых. — Он поиграл бровями.

Мария наконец-то смогла взять себя в руки и кивнуть ему:

— Нет, не боюсь, просто все так… неожиданно.

— Машенька, ну ты же писала раньше статьи? — Кирилл так и не отпускал ее руку, а потом просто взял ее за талию и немного прижал к себе, от чего между ними почти не осталось расстояния. — Ну так что, Машенька, где мы можем обсудить мое предложение?

Маша обливалась горячими волнами непонятного и неизвестного ей ранее ощущения. Щеки горели, во рту сохло, ноги подгибались, мозг отказывался нормально реагировать на прикосновения Кирилла, впадал в какой-то ступор. Глядя на замешательство девушки, Кирилл развернул ее и повел к диванчику, на столике возле которого стояли две недопитые чашки кофе и вазочка с печеньем.

— Думаю, там нам будет удобно разговаривать, — сказал Кирилл, слегка подталкивая ее к диванчику.

На негнущихся ногах она мелкими шагами двигалась в направление очередного капкана. Диванчик был маленький, если они оба сядут на него, она будет прижата к его горячему боку. Кирилл первым опустился на диван и протянул к ей руку. Не известно, чем бы все закончилось, если бы в архив не ворвалась Татьяна:

— Ну что, Маш, что Звягинцев от тебя …, - она осеклась, увидев Кирилла, который развалился на диванчике и протягивал руку Марии, приглашая сесть рядом. — А что у вас тут происходит?

Татьяна поняла, что подругу надо спасать, иначе она тут свалится в обморок, так как не привыкла к такому общению с мужчинами. Лицо Маши меняло свою краску от пунцово красного до бледно-зеленого и обратно, какая-то судорога пробегала по ее губам. Татьяна решительно подошла к столику, взяла свою недопитую чашку кофе, плюхнулась на диван рядом с Кириллом:

— Маша, сделай нашему гостю кофейку. Посидим, поговорим.

Татьяна решительно взяла общение с Кириллом в свои руки и через пару минут они уже разговаривали, как старые приятели. Благодаря этому Маша смогла немного прийти в себя, более менее адекватно воспринимая происходящее, заварила Кириллу кофе, взяла стул, подсела к столику.

Кирилл вел себя совершенно свободно. Весь его вид демонстрировал хозяина жизни, небрежная поза, покровительственный тон, улыбки человека, знающего себе цену. Он попытался приобнять Татьяну, которая сидела рядом с ним, но снова получив тычок локтя в грудь, со смехом оставил эти попытки.

Маша наблюдала за ними и завидовала подруге, которая так запросто может общаться с Кириллом, смеяться над его шутками, пресекать явные попытки флирта. Она старалась настроиться на рабочий лад, ведь он что-то говорил о своих планах, что хочет ей рассказать свое видение ведения колонки.

Татьяна поняла напряженное состояние подруги и расспросила Кирилла о том, что тот предлагает по работе. Он стал рассказывать, что бы хотел увидеть и так увлекся сам, что Мария тоже ярко представила себе то, о чем он говорит. На ее лицо набежала задумчивая улыбка и первый страх перед мужчиной отступил. Он явно знал, о чем говорил. Он оказался отличным собеседником с хорошим чувством юмора и огромным обаянием.

Примерно через полчаса Мария смогла успокоиться и уже более-менее спокойно воспринимать присутствие Кирилла в своем архиве. Когда Татьяна поднялась и сказала, что ей пора съездить на объект, Мария было забеспокоилась, но увидела строгое лицо подруги, взяла себя в руки. Ну а правда! Чего она так боится остаться с ним наедине, не съест же он ее?

Кирилл еще около часа находился у нее в архиве. Рассказывал какие-то смешные истории, постепенно вовлекая Машу в беседу. Сначала она отвечала ему односложно, но после очередной его шутки смогла связанно ответить на его вопрос. А потом уже совсем осмелела и тоже рассказала ему пару историй. Идея Кирилла об исторических параллелях ей очень понравилась, и они даже вместе придумали тему следующего выпуска.

Все время, пока он был у Маши, на его телефоны сплошным потоком поступали звонки, которые он сбрасывал, и сообщения, которые он не читал. Девушке даже стало интересно, кого он так игнорирует, но спрашивать не стала.

Незадолго до обеда, когда Маша ушла в соседнюю комнату к стеллажам с архивом, чтобы найти необходимую информацию, Кирилл проследовал за ней и присвистнул:

— Ого! Здорово у тебя тут все устроено! Полная механизация.

Маша в это время передвигала стеллажи по рельсам, чтобы добраться до нужного.

— Да, спасибо Москве, услышали наши просьбы, — ответила она, смущенно улыбаясь.

Когда перед ней открылся проход к нужному стеллажу, она нашла коробку с необходимыми документами, которая оказалась на полке, с которой Маша не смогла бы ее достать. Она уже собралась идти за лестницей, но к ней сзади подошел Кирилл, прижался к ее спине, уперся руками в полку, чтобы достать с нее коробку. Маша замерла, оказавшись в капкане рук, ощущая спиной жар его тела и чувствуя его дыхание за своих волосах.

— Куда нести? — каким-то хриплым голосом спросил Кирилл.

— На мой рабочий стол, — мгновение погодя ответила Маша, боясь пошевелиться.

Он дотянулся до коробки, снял с полки, аккуратно пронес над головой Маши, которая замерла на месте. Она пришла в себя, когда услышала голос Кирилла, который звал ее. Проглотив ком, она снова на негнущихся ногах прошла к своему рабочему столу, за который уже успел устроиться Кирилл, доставая из коробки документы и рассматривая их.

— Слушай, как здорово. Это то, что я себе представлял! Надо будет Татьяну сюда подключать. Она же за социалку отвечает? Вот она и будет делать снимки из серии — было-стало. Ты будешь готовить инфу о том, что было, а она о том, что есть. Это будет классно.

В это время телефон Кирилла снова разразился звонком. Он не успел сбросить звонок, как открылась дверь и на пороге показалась Оксана. У нее в руке был телефон, судя по всему, это она звонила Кириллу.

— Вот ты где, а я тебя по всей редакции ищу, — сказала она немного капризным тоном, уставившись на Машу, которая замерла возле своего стола со старыми подшивками в руках. — А что вы тут делаете?

— А зачем ты меня ищешь, к чему такая спешка? — спросил ее Кирилл недовольным голосом. — И какая тебе разница, что я тут делаю?

— Кирюша, мы же договаривались сегодня вместе на обед пойти, — Оксана капризно поджала губы.

— И поэтому ты мне с одиннадцати часов названиваешь? Обед только через полчаса.

— Так я напомнить звонила.

— Я пока провалами памяти не страдаю. Обещал сходить на обед, значит сходим. А сейчас извини, у нас задание Звягинцева. Мы немного заняты.

— Мы? — Удивленно выгнула бровь Оксана. — С Машей? И с каких это пор она…, - но увидев взгляд Кирилла, направленный на нее, осеклась. — Кирюш, я же тебя искала.

— Нашла? — И увидев кивок головы, продолжил. — Иди сейчас к себе, я зайду за тобой.

Оксана хотела что-то сказать, но снова осеклась, повернулась и ушла.

Маша как стояла с документами в руках, так и продолжала стоять, не двигаясь с места. Все поведение Оксаны кричало, что между ней и Кириллом что-то уже было «такое», почему она может ему говорить в таком тоне. Обида затопила грудь девушки. А она то дура, поверила, что Кирилл не равнодушен к ней. Эти его полу объятия, как он прижимался к ней, как говорил таким голосом, от которого на руках поднимались волоски. Она такая дура, поверила, что могла понравиться такому мужчине, как Кирилл, московскому красавчику. Маша закусила с силой губу, чтобы не разреветься. Постаралась придать своему голову безразличия.

— Идите, Кирилл, я сама подберу материалы, — смогла наконец проговорить она. — И правда, обед скоро. Девушка будет Вас ждать.

— И почему ты опять перешла на «вы»? Что произошло, Маш? — Он смотрел на нее. Потом поднялся с кресла, обошел стол и вплотную подошел к девушке. Руки убрал в карманы брюк, стоял и раскачивался с пятки на носок.

— Ничего, просто… просто я сама все сделаю. Вы же не должны ничего…

— Я сам решаю, что мне делать, — довольно резко ответил Кирилл, разглядывая лицо девушки. — Ты с Татьяной сама поговоришь или мне это сделать?

— Поговорю, — Маша проглотила обиду от резких слов мужчины, опустила голову, разглядывая свои туфли.

Кирилл быстрым шагом вышел из архива и только тогда она смогла вздохнуть полной грудью. Она дотащилась на свое рабочее кресло и упала в него аморфной массой, ноги ее не держали. Слезы обиды набежали на глаза. Дура! Какая она дура! Вот не было мужчин в ее жизни и не надо. И она сможет пережить эти две недели, пока Кирилл здесь. Она закроется в архиве и никого пускать не будет, кроме Таньки. И пусть он целуется и обедает с кем хочет, ей все равно. Все равно же?

Если она и собиралась сходить сегодня в кафе на обед, но представила, как Оксана под ручку к Кириллом сейчас пойдут на обед, аппетит пропал сразу же. Сердце замирало и отказывалось биться нормально. В душе разливалась горечь обиды, досады и разрушенных надежд.

Ей показалось, что она просидела так вечность, пока не раздался звонок мобильного. Звонила Татьяна, которая вернулась в редакцию.

— Ты на месте? Обедала?

— На месте. Не обедала, — ответила Маша, закусила губу, вытерла набежавшие слезы. Успела во время, так как открылась дверь и вошла Татьяна с пирожками в пакете:

— Давай поедим! Такие вкусные у «Ольги» купила, свежие, с мясом, картошкой. Я пошла чайник ставить. Давай перекусим, заканчивай пылью дышать, — и убежала к диванчику.

Когда Маша пришла к ней, та уже налила две кружки чая, выложила пирожки на тарелку.

— Ну, рассказывай, что с Кириллом решили?

Маша рассказала его задумку, подруга с радостью ее поддержала и сказала, что у нее есть кое-что по школе. И даже предложила написать о династии школьных учителей.

Через десять минут подруга убежала к себе, а Маша, оставшись одна, так и осталась сидеть на диванчике.

До вечера ее никто не трогал, никто не звонил и не заходил. Примерно в пять часов Татьяна заглянула к ней, сказала, что убегает домой. Они попрощались до завтра. Маша села за рабочий стол. Документы, который достал Кирилл, так и лежали не тронутыми на столе. Она снова уставилась в окно и снова увидела, как Кирилл и Оксана покидают здание, садятся в его машину и уезжают.

— Размечталась, дура! — ругала себя в голос Мария. — Таких, как я у него армия. И такие «Оксаны» у него в койке каждый день.

Она невесело рассмеялась, поднялась и стала собираться домой.

Глава 9

Оксана крепко вцепилась в него. Кирилл уже начал жалеть, что переспал с ней. Она не понимала слова «нет», таскалась за ним повсюду. Когда он переносил свои вещи в кабинет к Инессе, Оксана шипела от злости, выплескивая свою ревность на подругу. Он невольно стал свидетелем их ссоры, когда пошел в туалет набрать воду в чайник, а возвращаясь, через неплотно прикрытую дверь кабинета услышал, как Оксана кричала на «подругу», не стесняясь того, что ее могут услышать.

— Ах ты дрянь! — Кричала она. — Как ты могла так поступить! Ты же знаешь, что он мой, что я должна быть с ним! Почему ты не запретила главреду сажать его к тебе в кабинет?

— Что, завидно, «подружка»? — Раздался издевательский голосок Инессы. — Был ваш, стал наш. А ты отвали. Не твой он и твоим не будет. Если помнишь, то он еще женат!

— Разведется! Я знаю, что делать. А ты не лезь со своими любезностями к моему Кириллу. Тебе хана будет.

Они бы еще кричали друг на друга, но Кирилл вошел в кабинет.

***

Да, поспешил он с Оксаной в койку прыгать. Но три дня без женщины ему было трудно, а тут само женское тело в руки пришло. И Оксана что-то да умела в постели. Оба остались довольны. Но он даже не предполагал, что Оксана обладает хваткой, похлеще акульей. Откусит вместе с мясом или сожрет одним глотком. Надо что-то решать с ней.

И этот демарш с его поисками, чтобы сходить на обед тоже изрядно напряг его. Когда утром он увидел в кабинете Звягинцева Марию, на душе стало так спокойно и тепло, как никогда ни с кем не было, как будто встретил родного человека, которого давно искал. Уже в архиве он рискнул прижать к себе Марию. Он снова утонул в ее таком зовущем запахе чистоты и нежности, что чуть сам не задохнулся, но смог взять себя в руки. И еще повезло, что прибежала Северцева, которая своим трепом немного привела его в чувства.

Кирилл смотрел на Машу и видел, как она реагирует на него, как сменяются краски на ее лице, как она замолкает, стоит ему только обратиться к ней. И это нравилось ему, заводило, как никогда ранее. Благодаря болтовне Татьяны Маша немного отошла от своего ступора и даже смогла вступить с ними в разговор. После ухода подруги, Маша опять было не впала в ступор, но он стал рассказывать ей какие-то смешные истории и она немного «оттаяла». Когда же он подошел к ней, чтобы помочь снять коробку и прижался к ее спине, его прострелило ярким ощущением какой-то правильности. Он должен находится рядом с ней, вдыхать ее запах, ощущать тепло и податливость ее тела. Ему так захотелось обнять ее, прижать к себе и поцеловать ее, что с трудом удержал себя в руках, напустить на себя обычный вид рубахи-парня и отойти от нее.

Все настроение испортила Оксана, которая долбила его звонками, на которые он не отвечал, и сообщениями, которые он смахивал, не читая. Он уже поздно понял, что надо было отключить звук входящего звонка, по которому Оксана нашла его. При этом она смотрела на Машу так, как-будто собиралась испепелить ее на месте.

Когда он выпроводил Оксану из архива, думал, что проведет с Марией еще немного времени, но ее лицо внезапно стало холодным, отстраненным, что его покоробило, ведь только что все было хорошо. Он подошел к девушке и чтобы не схватить ее в охапку, спрятал руки в карманы брюк. Чужим голосом Мария послала его к Оксане и это взбесило Кирилла. Он тут перед ней полдня прогибается, а она «девушка вас будет ждать». И снова ее холодное «вы», когда они так тепло общались на «ты». Что-то еще спросив у нее и получив такой же безликий ответ, развернулся и вышел из архива.

Он не стал терять время и решил сейчас перенести свои вещи из кабинета Орехова к Инессе, куда тут же примчалась Оксана. И ему посчастливилось услышать, как девушки делят его. Слова Оксаны, что он разведется взбесили его еще больше. Да что она такое мнит о себе? Трахнул ее разок, так что, должен жениться на ней? Ведь она знала, что у него жена и ребенок. Сама предложила свои секс-услуги, ничего не требуя взамен. А сейчас ведет себя, как хозяйка его кошелька и штанов. И вообще, секс не повод для знакомства.

Кирилл резко открыл дверь, девицы разом замолчали, делая вид, что тут совершенно ничего интересного не происходило. А то, что их слышали чуть ли не все сотрудники редакции, их не волновало.

— Девушки, а кто дал вам право решать, с кем из вас я буду? — Вкрадчивым голосом спросил Кирилл. — И почему вы решили, что играете в моей жизни какую-то роль?

— Кирилл! — Захлебнулась возмущением Оксана. — А как же наш вчерашний секс?

— А что секс? Мне понравилось. Могу повторить еще, если попросишь. Или ты на что-то большее рассчитывала?

— Да ты… да я…, как ты так можешь говорить…, - у нее никак не получалось оформить свои мысли в слова.

— Могу и буду говорить. Ты сама предложила себя, я не отказался. Так в чем дело? Я тебе что-то обещал? Или ты предпочитаешь за деньги? Ты только цену скажи, я переведу. — Он смотрел прямо в ее глаза.

Лицо Оксаны пошло красными пятнами от гнева, а на лице Инессы появилась ехидная улыбочка:

— Ну что, подруга? Когда свадебку планировала? Меня не забудь пригласить.

Оксана вылетела из кабинета и почти до самого вечера не появлялась. Инесса старательно делала вид, что она совершенно не интересуется Кириллом, что-то печатала у себя на компьютере, с кем-то разговаривали по телефону, несколько раз уходила к главреду. Но каждый раз, проходя мимо стола Кирилла старалась обратить его внимание на себя — то запнется о ножку стула, то уронит со стола папку, то заденет бедром справочники.

Все это время ему хотелось подняться и пойти к Маше, но вспоминая ее холодный тон и отстраненные глаза, заставлял себя сидеть на месте, просматривать документацию. Пользуясь болтливостью Инессы он пополнил объем информации по сотрудникам редакции. И снова ничего компрометирующего об Ивановой не услышал, только оценку «тихоня, серая мышь, тухлая». Ее личная жизнь Инессе была не интересна, так что ничего нового она ему не рассказала.

Почти перед самым концом рабочего дня пришла Оксана, немного прихрамывая. Она вела себя по-другому, тихо, застенчиво. «Решила поменять тактику», решил Кирилл. Увидев, что он собирает вещи, чтобы уйти, Оксана скромно попросила подвезти ее домой, так как она подвернула ногу и ей трудно идти и продемонстрировала затянутую простым бинтом лодыжку правой ноги. Он усмехнулся про себя и с серьезным выражением лица сказал:

— Ну если подвернула ногу, конечно помогу. Я не оставлю девушку в беде.

Оксана уцепилась за его руку и прижалась всем телом. Они спустились к машине, когда он садился в салон, посмотрел на окна архива и заметил Машу, которая смотрела в окно. Увидев их, она резко отвернулась. Неприятное чувство кольнуло Кирилла.

— Тебя куда везти? — спросил он, когда Оксана уселась на переднее сиденье.

— Я бы хотела поужинать, ты не против составить компанию? — Она мило улыбнулась ему.

Кирилл подумал, что поесть не мешало бы, но был против компании Оксаны. Однако ответил:

— И где ты обычно ужинаешь?

— А давай сегодня поедим в «Подворье», говорят, там чудесная кухня, — кокетливо повела плечом девушка.

— Окей, — сказал Кирилл, выруливая со стоянки на дорогу. Он понимал, что избавиться от нее не сможет. Но и от секса с ней отказываться не хотелось. Ему нужна была разрядка сегодня. Уж больно аппетитные формы демонстрировала ему Инесса, о которой они еще ни о чем таком не разговаривали.

***

Весь ужин Оксана не замолкала, чем даже утомила Кирилла. Она мягко подводила к тому, что для него она самый лучший вариант будущей жены и ее отец поддержит его, как только он согласиться на брак с ней.

— Оксана, давай без намеков. Я женат и разводиться не собираюсь. Меня в семейной жизни все устраивает. У меня и у жены достаточно влиятельные родители, чтобы обеспечить нас всем необходимым. Поэтому я не собираюсь терять все, что сейчас имею, — довольно резко ответил ей на предложение жениться на ней.

Девушка заморгала глазами, потом стала кусать губы. Потом что-то решила про себя и спросила:

— Ну хоть сегодня я могу рассчитывать на секс с тобой? Нам же было хорошо вчера?

— На секс можешь, на большее нет, — ответил Кирилл, на что получил довольный кивок Оксаны.

Через два часа он проводил до ее такси. При этом он со смешком заметил полное отсутствие какой-либо хромоты у нее, которую она так старательно ему демонстрировала, иногда путая ноги.

Глава 10

Пятница для Марии прошла как в тумане. Татьяна с утра умотала в район, отзвонилась, что сегодня ее не будет и чтобы Маша не вздумала там без нее скучать. Несколько раз ее к себе вызывал Звягинцев, выяснял, что они решили с Кириллом.

Она что-то отвечала ему, в какой-то прострации показала материалы, которые вчера нашла в архиве.

— Ты чего такая? — Спросил главред. — Случилось чего, с мамой все нормально?

— С мамой все хорошо, довольна лечением. А у меня все нормально, просто настроения нет. Извините, можно я пойду к себе? Голова еще разболелась, давление наверное.

— Иди, на сегодня ничего срочно нет. Так что пока можешь поискать информацию за военные годы, как мы обговаривали.

***

Уже у себя в архиве на диванчике Маша вспоминала, как вчера после работы Кирилл заботливо вел Оксану к машине, как та липла к мужчине. И почему он так вчера повел себя резко, что произошло? Маша гадала и никак не могла понять. И где сегодня Кирилл? Почему Воропаева бегает по редакции бешеной собакой?

Маша снова сделала вылазку в приемную главреда к Лидочке, которая знала все последние новости и уже от нее узнала, что Кирилл из кабинета Орехова переехал в кабинет к Подгорной. И Подгорная из-за этого поругалась с Воропаевой, что те чуть друг другу глаза не выцарапали. И что сегодня Карасев уехал куда-то в район вместе с Подгорной, вот Воропаева и бесится.

Они вместе посмеялись над «невестами» москвича, потом Маша ушла к себе. Вечером машины Кирилла на стоянке она не видела, хотя надеялась, что он вернется. Через окно она увидела, как разъяренная Оксана ходит по стоянке, зло пиная мелкие камешки и какой-то мусор, попадающийся ей под ноги. Маша даже нашла в себе силы улыбнуться этому.

***

По дороге домой Маша зашла в магазин, купила продуктов, пришла домой и приготовила себе нехитрый ужин. Потом по телефону поговорила с мамой, которая рассказала ей последние новости о своем лечении. Радовалась, что уже легче передвигаться, ноги не так сильно болят.

Когда девушка уже собралась ложиться спать, раздался звонок в дверь. Полагая, что пришла соседка тетя Поля, она, не глядя в глазок, открыла дверь. Но вместо соседки на пороге увидела Кирилла, который прожигал девушку бешеным взглядом. Он, ни слова не говоря, сделал шаг вперед, схватил Машу в охапку и прижал к своей груди. Ногой захлопнул за собой дверь, подхватил ее на руки и понес в первую по ходу комнату, оказавшуюся спальней мамы.

Он бросил девушку на кровать, быстро скинул с себя верхнюю одежду, упал рядом с Марией, которая ошеломленная поведением Кирилла, с ужасом смотрела на него, не предпринимая попыток освободится от его жадных рук и губ. Он стал жарко целовать ее, постепенно освобождая от одежды. Она не заметила, как он успел раздеться сам. Только внезапная боль привела ее в чувство.

Кирилл с удивлением оторвался от ее губ.

— Ты…, я первый? — с каким-то восторгом спросил он.

Мария ничего не ответила, только закрыла глаза и отвернулась, чтобы он не увидел ее стыда, стараясь вытереть покатившуюся по щеке слезу о подушку. После этого Кирилл стал с ней нежен и внимателен.

— Извини меня, я так тебя хотел, что сил моих не было. Ты запала мне в душу, что ты со мной сделала? — шептал он ей на ушко. Было еще много всяких нежных глупостей, от которых сердце девушке забилось, как птица в силках. И было много такого, о чем она потом будет стесняться вспоминать. Любовником Кирилл оказался отличным. Правда ей сравнивать было не с кем.

***

Утром Мария еле нашла в себе силы открыть глаза и подняться. Все тело болело, зацелованные губы с трудом разъезжались в счастливой улыбке. Кирилл еще спал, откинувшись на спину. Хорошо, что это произошло у них в маминой спальне, где стояла большая двухспальная кровать. Всю ночь Кирилл не отпускал Марию, был страстен и нежен. Ей с трудом удалось уговорить его сходить в душ, смыть доказательства ее невинности. После этого он снова набросился на нее и не отпускал почти до самого утра.

Мария немного посидела на краю постели, разглядывая его спящего. Не писаный красавец, но такое влекущее лицо, которое хотелось трогать пальцами, целовать, рассматривать, впитывать. Сейчас во сне он был похож на озорного мальчишку, который за день набегался во дворе и заснул, как только голова коснулась подушки. Во сне он чему-то улыбался.

Потом она поднялась, умылась и пошла на кухню приготовить завтрак. Примерно через полчаса на пороге кухни появился Кирилл, который не стал одеваться, а вышел из душа в одном полотенце, обернутым вокруг бедер. При свете дня Маша увидела его красивое атлетическое тело, которое тут же захотелось погладить. Кирилл подошел к ней, снова впился поцелуем в губы:

— Привет, моя маленькая, — проговорил он ей интимным шепотом.

— Ну какая я маленькая? — Зарделась Мария.

— Ты самая красивая женщина, какую я только видел. Твое тело сводит меня с ума.

Он держал ее в объятиях, не отпуская и покрывая ее лицо жадными поцелуями. Счастье охватило Марию, душа пела, сердечко продолжало выстукивать свои биты. Он был ее первым и единственным мужчиной. Она и не предполагала, что это так хорошо.

— Давай завтракать, — наконец-то нашла в себе силы Мария.

— Я хочу завтракать тобой, — ответил Кирилл, скидывая с себя полотенце и опуская ее спиной на стол.

***

Когда они наконец позавтракали, уже одетый Кирилл сказал:

— Чем бы ты хотела сегодня заняться?

— Да как обычно, я в субботу убираю квартиру, хожу по магазинам.

— Давай я тебя отвезу в магазин, — предложил Кирилл.

— Что-ты, не надо. Не дай бог кто увидит нас. Город маленький, слухи пойдут. Лучше приезжай вечером, если хочешь.

— Да ты у меня скромница? — Он улыбался ей свой обворожительной улыбкой. — Ладно. Сейчас займусь своими делами, а вечером приеду к тебе. Готовься, я тебя из постели не выпущу до утра. Я голодный и жадный.

Он снова прижал ее к себе, спустил с плеча халатик и поцеловал в плечо. Еще через двадцать минут он вышел от Маши. Закрыв за ним дверь, она на подгибающихся ногах, отказывающихся ее слушаться, прошла в свою комнату и упала на диван. Она впервые была счастлива и не представляла, что же будет дальше.

Постепенно ее мысли привели к тому, что Кирилл женат, у него маленький сын. Что же будет? Получается, что он изменил жене с ней? С НЕЙ? Как же стыдно. Что скажет мама? Если узнает. Но говорить маме она пока ничего не хотела. Маша сама не знала, что делать со своими чувствами. Ей так хотелось, чтобы Кирилл всегда был с ней, но ему надо возвращаться в семью. Одна единственная ночь и он проник ей под кожу, врос с сознание и навсегда поселился в сердце, заставляя биться его с немыслимой скоростью.

Такими мыслями она довела себя почти до истерики. Нет! Она не должна больше впускать его в свою жизнь! Если они не могут быть вместе, значит нечего и строить какие-то планы на их отношения. Она скажет ему «спасибо», что стал ее первым мужчиной и все. Через неделю он все равно уедет, а вот вернется или нет, большой вопрос. Скорее всего они больше никогда не увидятся. И кто она такая, чтобы он бросил свою московскую жизнь, семью и вернулся к ней? Ей достаточно этой ночи, чтобы быть счастливой. А если приедет вечером, как обещал, она постарается запомнить его надолго.

Мария с утра убрала следы своего «преступления», перестирала постельное белье. Потом сходила в магазин, накупила «вкусненького», чтобы приготовить что-нибудь «такое» на ужин. Несмотря на самокопание, она надеялась, что Кирилл придет и представляла, как они снова проведут этот вечер вдвоем. Она даже вспомнила, что у нее где-то лежал ароматические свечи и размышляла, стоит ли их зажечь, когда они будут делать «это самое». Она перебрала свое нижнее белье и поморщилась, что ничего «такого», что обычно любят мужчины, у нее нет.

Ей до сих пор было неловко называть половую связь как-то иначе, чем «это самое». До этого дня для нее это было что-то далекое, почти запретное. Когда подруги или знакомые начинали без стеснения рассказывать о своих постельных утехах, она краснела и старалась уйти. Девушки подсмеивались над ней, но Маша не обращала на них внимание. И вот теперь с ней «это» случилось. Она снова и снова переживала минуты близости, и ей снова и снова хотелось все повторить.

За домашними хлопотами Маша не заметила, как настал вечер. Ужин был уже готов, осталось только дождаться Кирилла. Только сейчас она поняла, что он так и не сказал, во сколько придет к ней и что у нее нет его номера телефона. И он сам не спрашивал ее номер.

Стрелки часов приближались к полуночи, когда она поняла, что Кирилл не придет. Она убрала продукты в холодильник, ушла к себе в комнату и упала на диван. Слезы капали на подушку. Она не старалась вытирать их. В одиночестве стесняться некого.

Потом вдруг Маша решила, что с Кириллом что-то могло произойти и она подскочила с кровати, подошла к кухонному окну, выходящему на подъезд дома, всматриваясь в темноту улицы. Площадка перед домом была забита машинами соседей. На улице уже никого не было, только тени деревьев метались под светом фонаря. Сердце сжималось тревогой и гнетущим предчувствием какой-то беды. Ее личной беды.

«Не приехал. Ну и не надо. Он же женат, поэтому и не приехал», — уговаривала себя Мария, продолжая жадно выглядывать на улицу, следила за каждым светом фар от машин, которые поворачивали в сторону их дома. Но они все время проезжали мимо. Мария просидела почти до четырех ночи, поднялась и какой-то отрешенной шатающейся походкой ушла в свою комнату. Она думала, что не сможет заснуть, но организм сжалился над ней и она почти сразу провалилась в сон.

***

Воскресенье для Марии началось ближе к полудню. Организм решил отдохнуть от пережитых испытаний. Она подскочила с дивана и зачем-то обошла комнаты, заглянула в санузел, но никого дома не было. Маша умылась, сварила себе кофе, заставила себя выпить его.

— Ну и хрен с тобой, — с какой-то злостью проговорила Маша, глядя в зеркало у себя в комнате, расчесывая свои непослушные волосы. — Не судьба значит. Дура, если надеялась на что-то.

Она сидела перед зеркалом и разговаривала со своим отражением. Из зеркала на нее смотрело что-то непохожее на человека — красные от слез глаза, опухшие от поцелуев губы, ярко-алые щеки от смущения, когда она вспомнила ночь. Под глазами красовались синяки.

— Красотка. Конечно, на такую никто и не посмотрит. К тому же толстая. — Маша продолжала изучать себя в зеркале. — А мужики как были мужиками во все времена, так и остались мужиками. Поимели женщину и свалили в туман.

После получаса самобичевания Мария решительно встала, открыла свой шкаф и стала вытаскивать одежду. Через минут пятнадцать она поняла, что такое перестали носить еще лет двадцать назад. Конечно, на нее никто и не обратит внимание, когда она ней голубая рубашка типа «пионерская молодость» и сарафан серый безликий. Она посчитала свои накопления и поняла, что сможет позволит себе несколько обновок. И на парикмахерскую еще останется. Надо навести красоту. Хотя бы для себя, решила Мария. Она оделась и решительным шагом отправилась в недавно построенный торговый центр. К своему удивлению, она встретила в магазине женской одежды свою одноклассницу Ленку, которая выслушала Машу, обошла ее вокруг, ушла в зал и через минут пять-семь вернулась с ворохом одежды.

— Так, дорогая, заходи в примерочную. Будем из тебя красотку делать.

Кто бы сказал, что выбирать одежду такой тяжкий труд? С Маши сошло семь потов, пока они с Леной подобрали несколько базовых комплектов. По «знакомству» Лена сделала Маше очень приятную скидку, как оптовому покупателю и посоветовала салон красоты, куда ходит сама.

К вечеру в квартиру вернулась молодая женщина с красивой стрижкой сияющим лицом.

— Привет, Новая Жизнь! — сказала Маша, увидев свое отражение в зеркале прихожей.

Она позвонила маме, похвасталась покупками, потом поужинала и спокойно легла спать. Хоть она каждую минуту ожидала звонка в дверь, но смогла заснуть. Кирилл так и не пришел.

Глава 11

В пятницу Кирилл договорился с Инессой поехать в район, посмотреть как она работает. Она собиралась делать интервью с директором птицефабрики. Прямо с утра он заехал за ней на своей машине. Сев к нему в машину, Инесса потянулась к нему поцеловать в щеку. Он не стал возражать. Когда она чмокнула его, сделала испуганное лицо:

— Ой, извини, я привыкла целовать своего бывшего парня, когда сажусь в машину. Получилось автоматически, — она потупила глазки.

— Да ладно, было не плохо. Но мало, — отшутился Кирилл. — Командуй, куда ехать.

Через полчаса он остановил машину возле административного корпуса птицефабрики. Вместе с Инессой он прошел к директору, с интересом наблюдая за работой девушки. Корреспондентом она оказалась так себе, слабенькой. Но вот девушкой была видной, поэтому директор, мужчина лет пятидесяти с приличным животиком и лысинкой пускал на нее слюни.

Кирилл посмотрел на них со стороны, вышел в приемную, чтобы не мешать общению, и завел разговор с секретарем, женщиной лет сорока, вида строгой сельской учительницы. На его улыбки и комплименты она отреагировала крайне негативно, поджала и без того тонкие губы и смотрела на него с презрением через толстенные стекла очков. Намек на то, что он не простой человек, а приехал из самой столицы не вызвал у нее оживления. Даже чай или кофе не были предложены.

— Уважаемая, прошу передать девушке-корреспонденту, что я буду ждать ее в машине.

Получив от нее кивок, он вышел на улицу, сел в машину, откинул спинку сиденья, чтобы подремать немного. Инесса появилась минут через двадцать.

— Ну вот, я теперь вонять этим птичником буду. — Она обнюхивала свою одежду с презрительной гримасой. — Что только для красивой картинки не сделаешь, пришлось идти в цех. Ну да ладно. Скоро обед, предлагаю съездить в одно место, там кафе моего знакомого. Я буду уверена, что все будет свежее и мясо сделают как надо.

Еще через полчаса они сидели в небольшом кафе в пригороде, больше похожее на обычный шатер. Но мясо действительно оказалось вкусным, хорошо прожаренным, овощи свежие. Беседа с Инессой оставила приятное послевкусие. Она не лезла на Кирилла открыто, как Оксана, хотя намекала, что он ее привлекает, как мужчина. При этом девушка приятна, остроумна и симпатична. Когда он спросил ее о вчерашнем конфликте с Оксаной, Инесса рассмеялась:

— Да Оксана поставила перед собой задачу женить тебя на себе. И твое мнение здесь значение не имеет.

— А у тебя нет такой цели? — Шутливо спросил Кирилл. — А то хочу сразу предупредить. Я женат и есть ребенок. Разводиться не собирался. По крайней мере сегодня.

Так, перешучиваясь, они просидели в кафе несколько часов.

— Ну что, поехали на работу? — Спросил Кирилл.

— А зачем? Поехали куда-нибудь развлечемся. Есть пару мест, могу показать. Ты любишь природу? Видел закаты на реке?

— Не приходилось. Не отказался бы посмотреть.

Они сели в машину поехали в сторону заброшенной базы отдыха, расположенной в живописном месте на излучине реки. В городе снег уже почти сошел, а здесь он еще лежал серой подтаявшей массой. На грязных проталинах кое-где начала проглядывать первая трава. Но красоту места это совсем не портило. Они нашли беседку, когда-то окрашенную в белый цвет, расположились в ней. Здесь они снова долго разговаривали. Кирилл понемногу выпытывал у Инессы обстановку в редакции, а потом спросил у нее, зачем она пришла сюда работать, ведь явно работа эта ей не нравится.

— Знаешь, мне нравится работа журналиста. Но я бы хотела перебраться в Питер или в Москву, мне здесь тесно, мало интересного происходит. Как стоячее болото.

— А почему сразу не нашла там место?

— Мой папенька смог засунуть меня только в эту редакцию. На большее у него возможностей не хватило. Сказал, что сделал все, что мог, дальше я сама.

— А если тебе предложат перевод в главный офис, согласишься?

— Конечно! — Кирилл увидел, как у девушки загорелись глаза. — Да я на все готова, чтобы выбраться отсюда. Если это в твоих силах, в долгу не останусь.

Она прямо дала понять, что согласна с Кириллом на все, лишь бы он решил ее вопрос.

— Может поедем ко мне? — спросил Кирилл.

— Сегодня никак. У отца гости и я должна быть обязательно. Вот если завтра, то я согласна, — ответила Инесса.

— Тогда до завтра? И где встретимся?

Они договорились о встрече. Был уже поздний вечер, есть Кириллу не хотелось. Куда себя девать он не знал. Внезапно он вспомнил о Маше и тут же снова горячая волна прошла по телу. Ему захотелось прижать ее теплое мягкое тело к себе. И он решил поехать к ней. Все равно надо было с кем-то сбросить напряжение после общения с Инессой. От дома Инессы, куда он подвез девушку, до дома Марии пришлось ехать через весь город. За это время он успел себя накрутить, вспоминая, как она холодно разговаривала с ним, непонятно почему злился на нее, и когда Маша открыла ему дверь в простом халатике, такая беззащитная, нежная, домашняя, просто шагнул к ней и уволок в комнату.

Она не сопротивлялась, но и не отвечала на его жаркие поцелуи. Это даже немного охладило Кирилла. Он уже хотел подняться и оставить девушку, как она после его очередного поцелуя запустила свою руку ему в волосы и прижала его голову к себе. И он сорвался. Для него стало полной неожиданностью, что в свои годы она до сих пор не была с мужчиной. Но это его не остановило, только завело больше. Он всю ночь сходил с ума, чувствуя под руками ее такое нежное теплое тело. Он сорвался, как никогда в жизни. Он смог остановиться только под утро, когда понял, что ни у кого из них не осталось сил. Он провалился в сон. Такойприятный и легкий, что даже не хотелось посыпаться.

Из сна его выдернули вкуснейшие запахи, которые шли из кухни. Он поднялся, быстро в тесноте душевой кабинки, оббивая локти о ее стенки, принял душ, обернул бедра полотенцем и вышел к Маше, которая хлопотала у плиты, накрывала на стол. На секунду он представил, что она его жена и так каждое утро готовит ему завтрак. Что-то теплое зашевелилось у него на сердце но тут же прогнал эти картинки из головы. Он обнял ее, начал шептать какие-то милые глупости и с удовольствием наблюдал за смущением девушки, которая в своем домашнем халатике и с сияющими глазами выглядела, как девочка. Он снова не смог остановиться и съел свой «завтрак» прямо на кухонном столе.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Он вспомнил, что обещал встретиться с Инессой. Время поджимало. Он пообещал Маше вечером приехать, поцеловал ее перед выходом и ушел.

Вчера свою машину он оставил за углом дома, так как на площадке не было места. Он поискал свою машину, сел в машину и пока прогревал двигатель думал, стоит ли вечером возвращаться к Маше. Секс с ней ему понравился. Ему было в кайф, что он оказался у нее первым и что она явно до него никогда не имела отношения с мужчинами. Она так ярко краснела, когда он вновь и вновь брал ее, показывая все грани наслаждения. Ему понравилась ее отзывчивость, готовность на все, чтобы доставить ему удовольствие. Она была как не ограненный алмаз. Но подсаживаться на Машу ему не хотелось. Еще неделя и он уедет. И таких «Маш» у него будет еще сотня.

За всеми этими событиями он забыл, что вчера с утра отключил свой телефон, чтобы Оксана не достала своими звонками. Он достал телефон, включил его и оказался прав. Сразу же посыпались сообщения о не принятых звонках и сообщения от Оксаны. Было еще одно сообщение от жены, которые интересовалась, как у него дела и когда его ждать домой.

Он набрал жену, она тут же ему ответила. Они немного поговорили. Жена рассказала о сыне, сказала, что ждет его. Дав отбой, он «заглянул» в себя. Этот разговор не оставил никаких откликов. В душе было ровно, как-будто разговаривал с чужим человеком. И даже слова о сыне тоже как-то не вызывали у него интереса, ну жив-здоров и слава Богу.

Кирилл хотел набрать Инессу, спросил не изменилось ли у них в планах, но не успел. Поступил звонок от Оксаны. Он решил ответить.

— Кирилл, ты где пропал! Я тебя со вчерашнего утра ищу! Где ты, отвечай быстро, — раздались истеричные вопли девушки.

— Оксана, а не слишком ли ты много себе позволяешь? — перебил ее Кирилл.

— Что? И это ты говоришь после того, как у нас с тобой было?

— А что такого было? Я же говорил тебе уже — ты захотела, я не отказался. О каких таких отношениях ты говоришь?

— Ах ты, — захлебнулась она криком. — Я так просто не оставлю. Ты еще пожалеешь, что со мной так обошелся.

И она отбила вызов. Он держал телефон в руке и не мог понять, что это сейчас было. Повезло же ему попасть на истеричку. Были у него женщины, но такой дуры еще не было никогда. От нее следует ждать все, что угодно.

Немного придя в себя после истерики, он все же набрал телефон Инессы и через пару минут поехал к ней. Он решил не везти ее в свой домик в «Подворье», куда могла заявиться Оксана. Инесса сама предложила поехать в другое место, на базу отдыха своих знакомых, где они сняли номер на двое суток. Все это время Инесса доказывала Кириллу, как она хочет, чтобы он помог ее переводу к главный офис. Кириллу даже понравилось ее старание. Ночь на понедельник они провели там же. Они утром перед работой заехали к нему в домик в «Подворье», Кирилл быстро принял душ и переоделся. Инесса ожидала его в спальне и читала с его телефона ему вслух входящие сообщения от Оксаны, которая грозила всяческими неприятностями. Они вместе посмеивались над ними.

На работу они приехали вместе. Он припарковал машину, помог Инессе выйти, провел до кабинета. К ним тут же вломилась Оксана, которая начала кричать, обзывая их таким матом, что ему даже не приходилось слышать. Успокоить разъяренную девушку смогла только вода, которую Инесса выплеснула ей в лицо из кружки. Оксана резко замолчала, как-будто ударилась о стену и шокирована уставилась на Инессу.

— Да ты… тварь… я тебя…, - она стояла в мокрой блузке, которая облепила ее силиконовую грудь и делала глубокие вдохи.

Кирилл, любитель натурального, во время близости с ней успел нащупать импланты, что даже вызвало некоторую брезгливость. Он подошел к Оксане, взял ее за плечи, встряхнул, как куклу. Она перевела свой бешеный взгляд на него.

— Успокойся, последний раз тебе говорю. Между нами ничего не было и быть не может. Если что-то ты не поняла с первого раза, я объясню тебе по другому.

Оксана вырвалась из его рук и убежала.

— Как ты думаешь, что она вытворит? — Спросил Кирилл.

— Не знаю. Она дура полная. От нее можно ждать все, что угодно.

***

После обеда Кирилл узнал, на что способна дурная женщина, которой отказали в достижении ее цели. Ему внезапно позвонил тесть и категоричным тоном сообщил, что его дочь разводится с ним. Дал три дня, чтобы забрать свои вещи из квартиры.

Оказалось, что Оксана где-то нашла в соцсетях страничку его жены и написала о том, что Кирилл изменяет ей и прислала фотки, которые она делала в тайне от него во время их последнего секса. Жена даже не стала с ним разговаривать, сразу позвонила своему отцу, который принял решение за них всех.

Кирилл ругался, матерился, бегал в бешенстве по кабинету, но исправить уже ничего нельзя было. Он только набрал свое руководство, которому сообщил о своих выводах по редакции и предложил уволить Оксану. Ему повезло, что его непосредственный шеф Сергей Андреевич Боровицкий, такой же любитель женщин, и который знал историю женитьбы Кирилла, занял его сторону. Они даже посмеялись на эту тему, что все их проблемы от баб-с.

Во вторник Орехову из Москвы пришло указание уволить Воропаеву. Ее отец пытался надавить на директора, но Москва сказала свое слово.

Карасев был досрочно отозван из командировки. Вечером понедельника он выехал из этого районного городка, мечтая больше никогда сюда не возвращаться.

***

Из-за всех негативных событий Кирилл не вспомнил о Марии, которая даже не попадалась ему на глаза. Он вечером попрощался с руководством редакции и выехал домой.

Квартира встретила Кирилла тишиной. Жена на некоторое время вместе с сыном уехала к своим родителям. Он собрал свои вещи, договорился со своим знакомым, который помог снять квартиру, перевез туда все вещи. В кратчайшие сроки отец жены добился их развода, запретил своей дочери общаться с Кириллом. Даже запретил подходить к сыну, что Карасев воспринял совершенно спокойно. Сын его мало интересовал, считал достаточно, что у него ежемесячно высчитывают на него алименты. А женщин по жизни ему хватало.

Он почти сразу же нашел себе бизнес-леди Ангелину (которая просила называть себя «Гелика»), владелицу сети фитнес-клубов, старше его на десять лет, и почти два года не жалел о разводе, наслаждаясь новыми отношениями. Его сожительница совершенно спокойно воспринимала его связи с другими женщиными.

На работе, слава Богу, у Кирилла все обошлось. Его докладная записка полностью удовлетворила шефа, руководство редакции было решено оставить на месте. Предлагаемые Кириллом изменения в концепции работы тоже пришлись по вкусу и могли принести доход. Ему также удалось уговорить своего шефа перевести Инессу к ним в главный офис.

Забегая вперед скажем, что между Боровицким и Инессой позднее возникло что-то похожее на взаимные чувства и она приняла его покровительство, позволяя содержать себя.

Прошло более пяти лет с той командировки. Кирилл уже начал забывать Оксану с ее прибабахами и стремлением выйти за него замуж. Где она сейчас, он не знал и не стремился узнать.

О Марии он почти не вспоминал. Ну или старался не вспоминать, уговаривая свою иногда внезапно просыпавшуюся совесть тем, что у них все было по взаимному согласию и он Маше ничего не обещал. И она знала о то, что он женат и разводиться не собирается. Хотя иногда с удовольствием вспоминал ее такое теплое притягательное тело.

Глава 12

Когда Кирилл не появился в воскресенье, Мария снова расплакалась, долго лежала на своем диване, глотая слезы. Ей не хотелось верить в то, что она очередная дурочка, попавшая под обаяние «кобеля обыкновенного». Она передумала все, что угодно, даже хотела позвонить в приемный покой больницы, морг и отдел полиции. Но остановила себя. Кто она ему? Что она скажет? Что он обещал к ней прийти и не явился? Смешно. Она снова долго не могла заснуть. Отключилась незадолго до будильника.

Утром она поняла, что пойти на работу не сможет, поэтому позвонила Звягинцеву, попросила день отгула.

— Машуня, что случилось? Голос у тебя больной? Может возьмешь нормальный больничный? Пока ничего срочного по твоей работе нет, если что Лидочка все сделает, — сказал Михаил Ильич, услышав в трубке ее гундосый голос.

— Вы правы, возьму больничный, спасибо. Видимо прихватило на сквозняке, — поддакнула ему Маша, не желая называть истинную причину, что просто плакала два дня подряд и сейчас похожа на опухшего колобка.

Она сходила в свое отделение семейных врачей. Их участковый терапевт хорошо знала ее семью и саму Машу. Сразу, без лишних разговоров дала ей больничный на неделю.

— Отдохни хоть один раз, а то похожа на приведение, — сказала врачиха. — Когда мама приедет, пусть сразу ко мне придет. Посмотрю, как она и выпишу ей бесплатные лекарства.

Маша вернулась домой, нашла валерьянку, сразу накапала себе и выпила. Потом просто забылась каким-то больным сном, в котором Кирилл приходил к ней, начинал ее целовать, а потом отталкивал ее и хохотал прямо ей в лицо, обзывая дурой и толстухой, которую никто и никогда не полюбит и что она должна быть ему признательна, что сделал ее женщиной. Она металась по постели и под вечер проснулась вся в поту. Ее всю трясло.

Маша нашла в себе силы, дошла до кухни, достала аптечку, померила температуру. Когда столбик поднялся выше 39 градусов, она просто села на табурет и молча смотрела в окно.

Потом нашла свой телефон, который оказался отключенным, села батарея. Она поставила его на зарядку, включила. Посыпались сообщения о не принятых звонках мамы, Татьяны. Несколько раз звонил Звягинцев. Она перезвонила ему и сообщила, что была у врача, тот дал ей больничный на неделю. Тот поинтересовался, не нужна ли ей помощь.

Она не успела дать отбой, как позвонила Татьяна:

— Ты где пропала? — встревоженно спросила подруга. — Тут у нас такое было! А ты опять мимо прошла.

— Я дома, приболела, температура. Где-то простыла, — не стала рассказывать правду Мария. Ей самой хотелось все забыть и вычеркнуть из своей жизни Кирилла.

— К тебе приехать?

— Спасибо, не надо. Я уже выпила лекарства.

— Хорошо, тогда я завтра днем к тебе забегу, скажу, что на репортаж пошла.

Потом Маша позвонила и успокоила маму, которая надумала себе уже кучу неприятностей, которые могли случиться с дочерью. Ей оставалось еще две недели санатория, Машу это вполне устраивало. За это время она успеет зализать свои душевные раны и сможет не волновать маму своими душевными метаниями и заплаканным лицом.

***

На следующий день пришла Татьяна, принесла кучу фруктов и бутылку красного сухого вина:

— Это лучшее лекарство. Мы его сейчас вскипятим с медом и перцем и все пройдет! Готовь посуду.

Вскипятив вино, подруги сели за стол на кухне.

— Машка! Вчера такое было! Вся редакция на ушах. Короче, слушай! Эта дура Оксана приревновала Кирилла к Инессе, написала в соцсети его жене, что он ей изменяет, скинула какие-то фотки. Его тесть приказал ему забрать вещи и Кирилл вечером умотал домой. Это было что-то!

Маша слушала подругу и тихо ругала себя. Вот как она могла подумать, что она здесь у Кирилла единственная? Как? Ведь он не пропустил мимо себя ни одной женщины! Да и все видели, как он зажигал с Оксаной. Так, оказывается, еще и с Инессой был накоротке. Молодец, Маша, вляпалась. Она так ушла в свои мысли, что даже прослушала, когда подруга стала о чем-то спрашивать.

— Прости, задумалась. Не важно себя чувствую. Что ты говорила? — переспросила Маша.

— Да я говорю, что права была. Козел этот Кирилл. Козел обыкновенный. И правильно его Воропаева прокинула, так ему и надо. Мне вот только жену его жалко. Я тоже нашла ее страничку. Девочка такая молоденькая, красивая, маленькая. А он, кобель, что-то еще искал на стороне. Членом туда, членом сюда. И сынишка у него такой хорошенький! — Татьяна даже заулыбалась, вспоминая фотку ребенка. Потом увидела кислое лицо подруги. — Маш, ты наверное устала, а я тут тебя нагружаю. Может тебе что-то надо, в аптеку там сходить или в магазин. Ты скажи, я мигом.

— Да нет, все нормально. Да ты, права, я устала. Ты иди, а я спать лягу. Клонит в сон. Извини, потом выйду на работу, поговорим.

Татьяна унеслась на работу, а Маша снова вернулась на свой диванчик, накрылась с головой одеялом, стараясь отгородиться от всех навалившихся на нее новостей. Снова мысли устроили хоровод, не давая ей успокоиться. Вот за что он так с ней? Почему называл ее «моей малышкой», а сам трахал эту швабру Оксану и ее подругу? И где-то между ними явился к ней.

Машу передернуло от брезгливости. Она представила себе, как он после секса с Оксаной идет к ней и трогает этими руками ее, целует этими губами. Ее затошнило от этого, она быстро добежала до санузла. Такой грязной и униженной она себя никогда не чувствовала. Она с трудом добралась до своего диванчика и упала почти без сил. Как же больно и противно.

***

Через неделю Маша вышла на работу. За время болезни она потеряла немного в весе, что сразу же заметил Звягинцев:

— Машка, ну ты довела себя. У тебя хоть силы есть работать? А то тут по тебе приказ подготовлен.

— Какой приказ? — удивленно спросила она.

— Разве твоя подруга не раззвонила тебе? Нет? А и правда. Мы же ее в командировку отправили на три дня. Забыл, старею. Значит тебе сюрприз будет. Нашу Оксану уволили. Инесса вчера ушла в Москву. Освободилось два места, решено взять тебя.

Маша в изумлении и неверии даже рот открыла.

— О-о-о-о-о, — только и смогла она произнести.

— Вот и я о чем. С сегодняшнего дня переходишь в штат корреспондентов. Где будешь сидеть, с Татьяной или с Валерией?

— Давайте с Татьяной? — она заулыбалась, не веря в свое счастье. — А что с архивом будет?

— Возьмем девочку-студентку, ты ей покажешь все, научишь. Или может себе оставишь? Кто как ни ты сможет все найти?

— Давайте я подумаю. Не хочется отдавать все это в чужие руки.

— А справишься с нагрузкой?

— Давайте подумаю и вечером скажу.

Сорокин помог перенести Маше вещи их архива в кабинет. Почти весь день она наводила порядок, делали перестановку, которая обновила кабинет и сделала его более просторным, даже сделала уголок для чаепития. Татьяны не было, она возвращалась только завтра.

На следующий день радости подруги не было предела. После совещания с подругой и Михаилом Маша решила отдать архив в «хорошие» руки.

И началась ее новая жизнь, полная событий, встреч, интервью, знакомств с разными людьми. Орехов и Звягинцев не могли нарадоваться на материалы, которые готовила Мария. Она продолжила свою «историческую» колонку, издания с ее назначением стали яркими, интересными, получали много откликов. И остальные ребята стали подтягиваться под ее уровень.

Москва была довольна «новым» сотрудником. Больших перестановок в редакции не намечалось.

***

Примерно через два месяца после событий Маша поняла, что она теперь не одна. Она боялась сообщить об этом маме и на работе. Но когда ее замучил токсикоз, Звягинцев вызвал ее к себе «на ковер» и прямо спросил о беременности. Краснея, она призналась, что ждет ребенка.

— Но Вы не волнуйтесь, Михаил Ильич, я не подведу. Все сдам в срок.

— Да я не волнуюсь. Просто переживаю, может помощь нужна какая?

— Спасибо, я справлюсь.

Татьяна, узнав эту выдающуюся новость, долго пытала Машу о том, кто отец этого чуда. Но девушка так и не созналась, отговорилась тем, что решила родить для себя, так как уже возраст поджимает, а мужа все нет и не предвидится, поэтому решилась «сходить налево».

— Ну и молодец, если решилась, то я тоже помогу тебе, чем смогу, — обрадовалась подруга.

Мама, на удивление, ничего плохого не сказала дочери, даже обрадовалась:

— Ну и ладно, что без мужа. Значит нет достойного мужчины. А с ребеночком я тебе помогу. Не переживай, воспитаем.

Скорее всего из-за возраста мамочки, сынишка запросился на свет раньше на месяц. Это было на руку Марии, никто не свяжет ее сына с Кириллом, если не знать, что он родился раньше времени. Они с мамой долго выбирали имя для мальчишки, остановились на «Руслане», так как он уже маленьким был похож на русского богатыря — светлые кучеряшки украшали его голову, сине-серые глаза смотрели на мир с большим интересом. И он отличался какой-то внутренней сосредоточенностью, не доставлял никаких хлопот маме и бабушке.

Даже находясь в декрете, Маша продолжала работать удаленно. Ей домой привезли компьютер, на котором она печатала свои тексты. Помощь мамы была бесценной, хотя она все больше и больше начинала сдавать. Маша еще раз, когда сыну исполнилось два года, отправила маму в санаторий на месяц, но лечение принесло временное облегчение.

Маша так и не рассказала маме, кто отец ребенка и при каких обстоятельствах он был зачат.

Глава 13

Время летело с такой скоростью, что Мария не успевала перелистывать листочки настольного календаря. Сыну исполнилось пять лет. Руслан рос очень серьезным мальчишкой, порой своими рассуждениями вводил в ступор Марию и бабушку. Татьяна тоже, приходя к ним в гости, любила «по серьезному» поговорить со своим крестником.

Сын становился очень похожим на Марию, только взял цвет глаз отца. Но все, кто видел Кирилла, уже не помнили цвет его глаз. Поэтому связать Руслана и Кирилла не могли. Даже Татьяна любовалась мальчишкой и млела:

— Машка, ну надо же, как на тебя похож! Прям ксерокс! Красавцем вырастет, девкам головы кружить будет. Говорят, что если сыновья похожи на маму, будут счастливыми.

Руслана все любили в редакции. Марии часто приходилось брать его на работу, так как мама все чаще болела и сидеть с внуком становилось все труднее. В саду часто бывали какие-то карантины, поэтому Маша приводила его к себе в кабинет, давала альбом, карандаши и он сидел тихо что-то рисовал. Иногда она позволяла ему пройтись по кабинетам, поздороваться и поговорить с сотрудниками. Все женщины редакции были в восторге от маленького мужчины. А мужчины здоровались с ним за руку, как с равным. Он уже знал весь процесс работы, любил наблюдать в типографии, как выходят из машины такие вкусно пахнущие краской листы.

Корректор Маргарита Витальевна научила Руслана читать и ему ребята из типографии часто давали свежие выпуски прессы, которые он нес в кабинет к маме, садился за свой маленький стол и читал. Татьяна умилялась и восхищалась им. Михаил разговаривал с Русланом, как со взрослым и зачастую тоже поражался его рассуждениям.

По-прежнему Мария не встречалась с мужчинами. После рождения сына ей вообще было не до них. Получив жизненный урок от Кирилла, она перестала доверять кому-бы то ни было, кто называл себя мужчиной и предлагал ей познакомиться поближе.

***

Приближался Новый год, который сотрудники редакции собирались праздновать с большим размахом, так как совпадали два юбилея — самой редакции и Директора, которому исполнялось 65 лет. Но общий праздничный настрой был подпорчен новостью, что Орехов собирается уходить на пенсию, он и сам это не скрывал, чем вызывал тоску и печаль в душах своих подчиненных. Руководители отделов ходили к нему в кабинет, уговаривали остаться на посту, но он был непреклонен. Больше всех переживала его секретарь Марьяна Валерьевна, которой уже исполнилось 50 лет, и в случае ее увольнения найти работу для нее будет довольно сложно.

По редакции ходило множество слухов, кого пришлют на его место. Кто говорил, что это будет Звягинцев, а на место последнего уже пришлют «варяга» со стороны. Также настойчиво ходили слухи, что все-таки директора назначат из Москвы. Маша и Татьяна решили не гадать, а подождать. Они до последнего не верили, что Орехов уйдет на пенсию.

Празднование Нового года прошло в ресторане «Дипломат». Было весело и шумно. После увольнения Оксаны и перевода Инессы, коллектив редакции сплотился и отношения были довольно приятельскими. Их третья «подруга» Валерия Колесникова тоже уволилась из редакции и ведение финансового блока поручили Северцевой, которая в открытую ругалась с руководством «где я, а где финансы». Открытых ссор и конфликтов в редакции больше не возникало. Как во всех маленьких городах, все всё знали и даже чем-то старались помочь друг другу. На добродушную атмосферу коллектива оказывало влияние и отношение руководства.

***

Решение Орехова уйти на пенсию расстроило Марию, но на фоне последующего события поблекло. Чего она так боялась, случилось. Однажды мама утром не смогла встать. Ее состояние резко ухудшилось, она перестала узнавать дочь и внука. Маму госпитализировали и через два дня ее не стало. Это был сильный удар по Маше, у которой с мамой были очень близкие отношения. Получив известие из больницы, она два дня не могла подняться. Коллеги мамы по работе, профком, а также сотрудники Марии, соседи по дому помогли ей с похоронами, тетя Поля практически все хлопоты взяла на себя, Татьяна помогала заниматься Русланом. Мария с трудом смогла прийти в себя только в день похорон, когда надо было ехать на кладбище. Если бы не поддержка сына, тети Поли, Татьяны, которые не отпускали ее ни на минуту, она не смогла бы дожить до конца этого страшного дня.

Звягинцев распорядился дать Марии неделю отпуска, отправил к ней на помощь и поддержку Татьяну. Руслан постоянно был рядом с мамой и во всем помогал крестной по дому. Тетя Поля тоже взяла над ней шефство и по вечерам занималась с Русланом, кормила его, укладывала спать.

Пока Мария была на больничном, Орехов в пятницу простился со всеми и ушел на пенсию. Утром понедельника сотрудникам редакции был представлен новый директор, человек из Москвы. Когда Татьяна увидела, кто заходит в актовый зал, уронила челюсть на пол. Наверное, почти у всех сотрудников было такое же состояние.

— Добрый день, — начал Боровицкий, представитель главного офиса, — разрешите представить вам нового директора редакции Карасева Кирилла Олеговича.

Он что-то еще говорил в адрес Карасева, но его уже никто не слушал. В зале стоял гул голосов. Хоть и прошло почти шесть лет, но всем были хорошо известны события, когда Кирилл покинул досрочно их город. Сейчас он стал более матерым, изменился взгляд, стал более пристальный. В глазах читалось превосходство перед сидящими. Дорогой костюм, пошитая на заказ обувь подчеркивали его холеность, притягивали женские взгляды. Женщины снова начали лихорадочно поправлять прически, кто-то даже тайком рассматривал себя в зеркало пудреницы, поправляя макияж.

— Опять начнется повальный кобелизм, — тихо прошептала Татьяна сидевшему рядом с ней Михаилу. Тот усмехнулся и согласно кивнул. — Думаю, что вместо работы начнем считать его любовниц и наблюдать он-лайн за большими и светлыми чувствами, — с какой-то злостью снова проговорила соседу Татьяна.

Представление нового начальника прошло быстро. Через минут десять народ начал расходиться по кабинетам. Карасев вместе с Сергеем Андреевичем и Звягинцевым прошли в директорский кабинет.

Татьяна прибежала к себе, набрала Марию, которая должна была выйти на работу только завтра.

— Привет, подруга. У меня новости. Две, как обычно. Одна хреновая, другая еще хреновее. С какой начать?

— Мне все равно, — безразлично ответила Мария. — Давай по-порядку.

— Первая. Орехов все-таки ушел на пенсию.

— Жаль, с ним было хорошо работать, — сказала Маша.

— Вторая. Директором назначен Кирилл Олегович Карасев. Его только что представили коллективу. Я пошла пить успокоительное. Три звездочки. Нет, думаю, лучше пять. Быстрее подействует.

— …… - Мария не нашлась, что ответить.

— Чего молчишь, подруга? Ты там же, где я? В смысле в ахере?

— Именно там.

Когда Мария нажала отбой, она бессмысленно продолжала смотреть на темный экран телефона. Кирилл вернулся и теперь будет у них руководителем. Она как сквозь глухой туман воспринимала эту новость. Он вернулся и они будут видеться с ним каждый день. Какая боль… И как ей работать под его началом? Как она сможет смотреть на него? Как она сейчас сможет привести сына на работу?

Мысли сумасшедшим хороводом крутились в голове, от чего заболела голова и она зажмурила глаза. Она надеялась, что больше никогда не встретится с этим мужчиной, от которого она родила сына и который растоптал ее грязными ботинками. Она снова вспомнила те дни, когда узнала о его любовных связях с Оксаной и Инессой. И как он после них пришел к ней и сделал то, что сделал. Ее пробрал озноб, забила крупная дрожь. Хорошо, что соседка отвела Руслана сегодня в садик. Наконец-то сняли очередной карантин. Остается только молить Бога, чтобы через неделю снова не закрыли садик или чтобы Руслан не заболел. Она с трудом добралась до кухни, нашла в своих запасах убойное успокаивающее, накапала себе двойную дозу и выпила эту противную жидкость, не замечая даже ее вкуса.

Она только-только начала дышать после смерти мамы, а тут новая доза неприятностей. И завтра она встретиться с Кириллом лицом к лицу. Придется здороваться с ним, улыбаться, делать вид, что у нее все нормально, нет, отлично, и что она совершенно не обижена на него за ту ночь. И вообще, она давно забыла его и для нее та ночь ничего не значит. Такое больше не повторится. Она не допустит. Но как же болит ее сердце… Ее тело до сих пор помнит его руки, губы, нежность и страсть…

Но надо отдать должное, это событие хорошенько встряхнуло ее, заставило взяться за свой внешний вид. Она тогда смогла сбросить десяток килограммов, снова при помощи Лены подобрала себе парочку костюмов, в которых, как говорится, «и в пир, и в мир, и в добры люди». Лена также затащила ее в магазинчик нижнего белья, где работала ее подруга, и они вместе заставили Марию купить пару очень даже симпатичных комплектов. И со временем, глядя на свое отражение в зеркале, она удивлялась переменам, которые с ней произошли. Теперь на нее из зеркала смотрела молодая симпатичная (некоторые даже называли ее красивой) женщина с аппетитными формами, в стильной одежде, неброским макияжем, делающим ее лицо моложе и привлекательнее. Выезжая на интервью, она часто получала множество комплиментов и предложений поужинать, но всегда вежливо отказывалась, возвращаясь в свою раковину одиночества. Теперь в ее жизни был только один единственный мужчина, которому она отдала всю себя — ее сын Руслан.

Глава 14

С Геликой Кирилл прожил два года. Благодаря ей он получил выход в столичный бомонд, где чувствовал себя как рыба в воде. Их обоих полностью устраивало такое совместное существование. Она получила молодого горячего любовника, он возможность выхода в свет и доступ к деньгам. Большим деньгам. За это время он смог купить себе хорошую студию в центре столицы в новом комплексе, поменять машину. Теперь у него был ярко-красный Гелендваген, который он называл «мой Гелик от Гелики».

Через два года Ангелина нашла себе более молодого и попросила Кирилла оставить ее. Он горевал всего один день, пока ему не позвонила очередная искательница приключений Софи Завгородняя, «заклятая подруга Гелики», дочь депутата, старше его на восемь лет, которая давно положила на него глаз. Узнав, что Ангелина выставила Кирилла из-за нового любовника, тут же позвонила тайне своего сердца и предложила встретиться. От полученного предложения Кирилл даже не думал отказываться, понимая какие перспективы открываются перед ним в связи с новым «тестем».

С Софи он прожил чуть больше года, пока она также, как Гелика не встретила более молодого любовника и попросила оставить ее в покое. И здесь Карасев не слишком расстроился, оставив себе «на память» от любовницы загородный дом и приличный счет в банке с такими процентами, что жить на них можно было вечно, не работая и особо не экономя деньги.

Казалось, что жизнь Кирилла, наконец-то, успокоилась, пока он на очередном пати не встретил юную красотку Мари Карамзину, дочь ну о-о-о-очень известного человека, которая ни в чем не знала отказал. Пару комплиментов ее красоте, страстный танец в его объятиях, нежные поцелуи ее ручек и шеи покорили девушку, которой только-только исполнилось 18 лет. Отец хотел было запретить дочери встречаться с Кириллом, но постоянные капризы дочери вынудили его, скрепя сердце, примириться с его присутствием рядом с дочерью. Отец вызвал его на разговор и, буравя расстрельным взглядом, предупредил:

— Я слежу за тобой. Я о тебе знаю все, о всех твоих похождениях по бабам. И если я узнаю, что ты хоть раз посмотрел на кого-то, кроме моей дочери, пеняй на себя. — Отец кивнул ему в область паха. — И любить женщин тебе будет нечем.

Струйка холодного пота прокатилась по спине Кирилла. Никогда еще в жизни его так круто не брали за «жабры». Мари была хороша, многие считали ее красоткой, но ее вздорный стервозный характер убивал все хорошие к ней чувства наповал. С первых же дней «совместной» жизни он почувствовал это на себе. Мари контролировала каждый его шаг, за ним постоянно присматривало пару ее человек. О командировках в регионы он мог забыть, так как после первого и единственного скандала, который закатила ему Мари, он зарекся хоть как-то упоминать о необходимости таких поездок.

Свои отношения они браком не оформляли, Мари считала это не нужным, а Кирилл тихо радовался, что в случае расставания обойдется малой кровью.

Теперь жизнь Кирилла была расписана чуть ли не по часам. Мари каждое утро требовала от него обязательного секса, после чего его кормили «полезным» завтраком, от которого тянуло блевать. Затем ее охранники отвозили Кирилла на работу в издательство. Его любимая красная машинка так и простаивала на стоянке под жилым комплексом, где они проживали с Мари. Вечером его также встречала пара крепких ребят, и «под конвоем» отвозила домой, где его ожидал «незабываемый» очередной вечер с Мари.

Через год такого «счастья» Кирилл был готов взвыть бешеным буйволом. Мари и ее отец совершенно не считались с его желаниями. Он был для нее наподобие куклы Кена, которую она таскала за собой на все приемы, вечеринки, курорты. Она заставила пройти через салоны красоты, где его «вылизали» до салонного красавчика. Теперь вся его одежда и обувь шились на заказ. Кроме этого, по договоренности с «тестем» регулярно его банковский счет пополнялся на очень приличную сумму.

Вытерпев чуть больше двух лет «семейного плена», Кирилл решил действовать. Он вспомнил все свои старые связи, вспомнил о давнем приятеле Григории (Грэге, как он просил себя называть) и пригласил как-то к ним в гости. Грэг был настоящим красавчиком — высокий, темноволосый, с таким убийственным для женщин взглядом темно-синих глаз, что перед ним не устояла еще ни одна дама. Кирилл спросил разрешения у Мари отметить свой день рождения дома и пригласить туда узкий круг друзей, обещая ей после этого очередную поездку на острова, где они будут в окружении так ее любимого бомонда. Мари согласилась, пригласила парочку таких же своих подруг-барби. Кирилл кроме Грэга пригласил Боровицкого и еще пару-тройку нужных людей из издательства.

Карасев не прогадал. Увидев Грэга, Мари открыла рот и в ее глазах бегущей строкой читалось: «хочу-хочу-хочу». Кирилл сделал вид, что не заметил реакции своей «девушки», обнял его, как родного и провел в гостиную, где тот попал под восторженные взгляды подруг Мари. Девушки тут же облепили парня со все сторон, на перебой предлагая свое внимание. От такого напора Грэг немного ошалел, но его спасла Мари, которая взяла его под руку и повела по их апартаментам, устроив небольшую экскурсию, которая закончилась на крыше, куда был прямой выход из спальни девушки, и страстным поцелуем, от которого Грэг не отказался.

После этого цепкость ручек Мари в Кирилла стала спадать. Она уже не так следила за тем, куда он едет и что делает. Пропали его соглядатаи, которые каждый вечер возвращали его тушку домой. Мари все чаще стала уезжать куда-то, сначала на пару дней, потом и на более долгие сроки.

Однажды ему позвонил Грэг и пригласил посидеть в ресторане.

— Кирюха, я не хочу быть подлецом, поэтому позвонил тебе сразу. Если можешь, не бей меня сразу, — начал Грэг.

— Давай уже, рассказывай, — разрешил Кирилл, уже понимая, о чем пойдет речь.

— Мне твоя Мари предложила жить вместе. Но я не могу, ведь ты же мне друг. Мне, конечно нужны деньги, которые предлагает ее отец, чтобы я согласился, но я так не могу с тобой.

Кирилл усиленно делал вид, что слова Грэга его огорчили, при этом старательно скрывал ликование в душе — у него получилось!

— Грэг, послушай. Я не против, если вы с Мари будете счастливы. И поверь, на нашу дружбу это никак не повлияет.

Еще через пару месяцев Кирилл возвращался в свою уютную студию, где был свободен и счастлив. Он решил, что хватит с него приключений на семейно-половой почве, пора сделать перерыв. От одноразовых услуг он отказываться, конечно-же, не будет. Денег сейчас у него хватит на десять безбедных жизней и еще его внукам останется, если они у него появятся.

Тут он вспомнил о своей жене и сыне, с которыми не общался почти шесть лет. Он набрал ее номер, но тот оказался отключен. Нелли удалила все свои странички в соцсетях после того случая и по слухам, которые сообщала ему мама, она сейчас счастливо замужем и уехала со своим новым мужем в Италию на ПМЖ, где у них родилась дочка.

Кирилл наслаждался свободой, с огромным энтузиазмом ходил на работу. Его шеф посмеивался, глядя на его довольное лицо:

— Ну что, сбросил с себя бремя счастливой почти семейной жизни? Не хотел бы вернуться в более яркую жизнь?

Получив в издательстве должность «старшего» Кирилл не стал рваться дальше на верх, прекрасно понимая, что «у адмиралов есть свои внуки». Его вполне устраивала его должность, которая ему давала личную свободу и почти независимость от капризов руководства. С Боровицким они сдружились, стали чаще проводить время после работы, посещая кабаки и прочие увеселительные заведения, где получали одноразовый секс и тем были довольны. Сожительница Сергея Андреевича Инесса Подгорная, которую перевели в главный офис по просьбе Кирилла, год назад нашла свою единственную любовь на все времена и уехала с ним куда-то далеко заграницу. Вот Боровицкий и заливал свое горе, отмечая каждый день одиночества.

Прошло уже почти шесть лет после той стремительной командировки в районный центр. Кирилл даже и не вспоминал о ней. Но перед Новым годом его вызвал к себе шеф:

— Кирилл Олегович, спешу сообщить Вам пренеприятное известие. Вы едете в районный город возглавить редакцию. Директор Орехов Виктор Владиславович уходит на пенсию. Предлагали продлить контракт еще на пару лет, но он категорически отказался. Сказал, что жизнь проходит, а он даже еще жить не начал, внуки без него, видите ли, растут.

— А мое мнение? — спросил удивленный Кирилл.

— А твое мнение будет положительным. Так решило верхнее руководство, с мнением которого я не хочу спорить. В течение месяца сдавай дела и в январе выдвигаемся с тобой на новое место работы. Я постараюсь выбить тебе повышенный оклад. Только об этом никому, это будет наш с тобой секрет, — и Боровицкий заговорщицки подмигнул. — С тебя мой любимый коньяк. Поеду сам тебя представлять, заодно посмотрю на коллектив, а то ты уж больно хорошо их в прошлый раз их расписал.

Глава 15

На место Кирилл снова выехал на своей любимой красной машине. Он часто слышал от знакомых смешки по поводу ее цвета, но это мало его волновало. Главное, что она сразу бросалась на дороге в глаза и ее легко можно было запомнить, что могло на новом месте послужить хорошую службу. Город маленький, он быстро сдружится с нужными людьми, не всегда придется ездить трезвым за рулем. А руководство ДПС тоже очень любит денежные знаки и не разрешит своим подчиненным пресекать тонкий денежный ручеек в их карманы.

Боровицкий отправился на служебной машине. Шесть часов они на трассе играли с водителем Геннадием в шашечки, чтобы хоть как-то развлечься. Они выехали в ночь, когда трасса более свободна, чтобы к утру быть на месте.

Город встретил их по-зимнему холодным днем и солнцем. На улицах еще оставались новогодние украшения, в центре еще стояла елка, возле которой лепились ларьки со всякими безделушками. Кириллу показалось, что он на машине времени вернулся на шесть лет назад. Здание, где располагалась редакция, было все таким же помпезно-запущенным. Стены красовались проплешинами, где отслоилась краска. Все старые арендаторы оставались на своих местах. Кафе по-прежнему предлагало горячий кофе и свежую выпечку.

В приемной директора его встретила Марьяна Валерьевна, по лицу которой было видно, что она переживает и волнуется. Кирилл улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой, поцеловал ручку и попросил через полчаса собрать совещание сотрудников. После этого он провел Боровицкого в свой уже кабинет, который совершенно не изменился за последние годы.

Сергей Андреевич осмотрел кабинет:

— Ну ничего так, жить можно. Ремонт будешь делать? Если что, подготовь смету, заберу с собой.

— Пока не определился. В принципе меня устраивает, все под рукой, стол большой. Только кресло бы с массажным эффектом и комп поновее. Стены можно освежить. — Кирилл осмотрел наборной паркет, оставшийся еще от первых хозяев особняка. — И паркет привести в порядок. Ну и на окна не шторы, а жалюзи хотелось бы с легким тюлем. А так шкафы подойдут. О! — Он указал на свободный угол справа от входа в кабинет. — Здесь сделать уголок с диванчиком и столиком. На стенку можно плазму. Вот здесь между окнами.

Боровицкий следил за рукой Кирилла и кивал, соглашаясь с предлагаемыми изменениями.

— Пока не забыл, напиши, посчитаем. Через недельку деньги получишь. Местных наймешь или наших прислать?

— Не знаю, переговорю со Звягинцевым. Может он что подскажет. — Увидев вопросительный взгляд Боровицкого, ответил. — Главный редактор. Я писал о нем. Достойный мужик.

Через полчаса Боровицкий представлял Кирилла коллективу. Карасев с интересом разглядывал лица своих подчиненных. Почти все были знакомы, но появилось парочка новых. Из тех, кого знал, не было только Оксаны, Инессы, а также Марии. Татьяна и Михаил сидели на дальнем ряду и перешептывались между собой. Ему стало интересно, где Мария и как у нее дела. Но не спешил выяснять.

После его представления Кирилл провел совещание в своем новом кабинете с руководителями подразделений. Он всех поспешил заверить, что с наскоку ничего менять не собирается. Если его устроит, то оставит работу в прежнему режиме. Когда руководители подразделений вышли. Он попросил Звягинцева задержаться.

Главред смотрел на него с настороженностью. Кирилл усмехнулся про себя.

— Михаил Ильич, не волнуйтесь. Мне нравится Ваша работа и я буду рад, если Вы окажете мне помощь на первых порах, пока я войду в работу. За работой редакции мы следили постоянно, так что я в курсе всех выпусков. Замечаний по ним у меня нет. Кстати, если у Вас по штатному расписанию будут какие-то замечания или предложения, скажите честно. Мы будем решать вопросы сразу. Вот Сергей Андреевич приехал специально, чтобы познакомиться с Вами. Я ему много хорошего в Вас рассказывал.

Боровицкий согласно кивнул головой, распивая кофе, который принесла им Марьяна Валерьевна.

— Спасибо, — кивнул Звягинцев. — Буду рад оказать любую помощь.

— Я заметил, что почти все сотрудники остались на своих местах, только не увидел Ивановой.

— Она выйдет завтра. У нее недавно умерла мама, я дал ей небольшой отпуск.

***

Они еще какое-то время обсуждали рабочие моменты, потом Кирилл предложил Боровицкому съездить перекусить в «Дипломат», так как шеф собирался сегодня возвращаться в столицу, где его ожидало верхнее руководство с очередными гениальными идеями.

Забронировав себе домик в «Подворье», проводив после обеда Боровицкого, Кирилл занялся изучением документации. Он настолько ушел в бумаги, что не сразу расслышал стук в дверь. На его приглашение вошла Марьяна Валерьевна, которая нервно теребила в руках платок:

— Кирилл Олегович, мне написать заявление на увольнение?

Он удивленно уставился на нее:

— Зачем это? Вам не нравится работа или нашли что-то получше?

— Ну просто Вы новый руководитель, молодой и захотите молодого секретаря? — Сказала Марьяна Валерьевна, не поднимая на него глаза.

— Дорогая моя, — он поднялся из-за стола, подошел к женщине, приобнял и поцеловал ручку, — Вы совершенно ценный сотрудник и без Вас редакция просто осиротеет. Так что увольняться не надо. А если для Вас уже трудно выполнять какие-то функции, могу предложить сделать что-то типа секретариата, вас назначить начальником. И под Вашим началом будут трудиться молодые сотрудники. Подумайте над моим предложением. И чтобы лучше думалось, могу добавить, что зарплата будет больше. Я планирую немного увеличить штат, так как есть кое-какие планы по работе нашей редакции.

Когда секретарь ушла, Кирилл остался в кабинете один и смотрел в окно, за которым вечер вступил в свои права. На улице загорелись фонари, со стороны дороги слышались сигналы машин. Шел легкий снежок. И почему-то именно сейчас он явно представил себе Марию. Их последнюю встречу у нее в квартире, их «завтрак», ее раскрасневшееся от секса лицо, горящие глаза.

— Интересно, как она сейчас, — проговорил тихо Кирилл.

Ему захотелось бросить все и поехать к ней домой. Может, ей помощь сейчас нужна, поддержка. Осталась ведь совсем одна.

***

Следующего утра Кирилл ожидал с нетерпением. Он уже придумал, как встретиться с Марией, не вызывая у нее подозрений в том, что он как-то заинтересован в их более близком общении.

МарьянаВалерьевна встретила его с улыбкой. Он попросил пригласить через полчаса к себе в кабинет Звягинцева и его сотрудников на совещание.

Первым зашел главред и занял свое обычное место за приставным столом, слева от Кирилла, достал свою рабочую тетрадь. Следом за ним вошли остальные. Мария переступила порог кабинета последней, немного задержалась, чтобы посмотреть куда ей пройти. Татьяна потащила ее к столу, усадила рядом с собой.

Увидев ее, Кирилл какое-то время не смог даже вздохнуть. Грудь сжало железным обручем. Она изменилась. Разительно изменилась. Даже сейчас, с потухшим взглядом, синяками под глазами, запавшими щеками она выглядела… прекрасно? Да! Именно, прекрасно. Она заметно похудела, изменила прическу, которая ей очень шла и подчеркивала красоту ее лица. Подобранный костюм цвета морской волны и блуза молочного цвета подчеркивали все женские достоинства.

Она села за стол и не смотрела на него, теребя в руках какую-то бумажку. Он сделал вид, что дает всем рассесться по местам, а сам старался привести в порядок дыхание.

Все совещание он делал вид, что не интересуется Марией, старался не смотреть в ее сторону. А по сути, что между ними такого было? Он никогда не говорил ей, что испытывает к ней какие-то чувства, ничего не обещал. Ну стал ее первым мужчиной, но не последним же? Она сама была не против. Так что ничего особенного между ними нет и быть не может. Но почему тогда так тяжело дышать?

Глава 16

Идти на работу не хотелось совершенно. Маша заставила себя подняться с постели, принять душ, выпить кофе. Потом разбудила Руслана, собрала и отвела в садик. Хорошо, что все было рядом и по дороге. В кабинете уже находился Михаил, который что-то строчил на своем ноутбуке, параллельно просматривая фото на своем CANON.

— О, привет, Маша! — Приветствовал ее Сорокин. — Через полчаса в кабинете директора совещание.

Она в ответ молча кивнула головой и разделась, убирала куртку в шкаф.

— Кофе будешь? — спросила Маша.

— Буду. И на Татьяну сделай. Она позвонила, сказала, что чуть задержится.

Через пять минут на небольшом столике в углу кабинета дымились три чашки. Дверь распахнулась и Татьяна тайфуном ворвалась в кабинет.

— Фух, успела! — сказала раскрасневшаяся с мороза девушка, снимая с себя пальто. — С утра в магазине очереди! Представьте — ОЧЕРЕДИ! — Она тряхнула пакетом, в котором оказались печенье, фрукты, конфеты. — Это нам к чаю, Маш, распакуй пока я разденусь. О! Кофеечек!

Мария была благодарна друзьям за то, что они не высказывали своих соболезнований, без которых ее сердце и так продолжало плакать, а просто рассказывали о том, что произошло за эти последние дни. Через полчаса они вместе направились в кабинет нового директора.

Она тысячи раз представляла себе их возможную встречу, как она расскажет Кириллу о сыне, сообщит, что не держит на него зла за то, что тогда не пришел к ней. Долгие годы она ждала, что он все таки позвонит ей, скажет, что был не прав, что не смог тогда прийти по какой-то важной причине. Но он молчал. Ей так хотелось рассказать о том, как рос их сын, каким умным мальчишкой стал, чтобы Кирилл смог им гордиться. Но шло время, Кирилл не давал о себе знать. Со слов Сорокина она знала, что он продолжает работать в главном офисе, что после развода у него были другие женщины. Ее душа застывала глыбой льда после таких новостей и чувства постепенно умирали. Или она хотела верить, что умирают? Последнее время Маше так хотелось увидеться с Кириллом и сказать, что между ними ничего не было и быть не может. Сколько раз она давала себе слово забыть, все забыть и не ждать. Но каждое утро она смотрела на своего Русланчика и понимала, что она не сможет забыть Кирилла, забыть единственную ночь, когда получился такой замечательный сынок. И никогда никто не сможет сравниться с Кириллом в ее жизни. Он навсегда останется ее первым и единственным мужчиной. Вот такая болезненная любовь, которую она никак не могла выдернуть из своего сердца.

И вот сейчас, войдя в его кабинет, она застыла на пороге. Он стал другим. Более красивым, более лощеным, уверенным в себе. Во взгляде появилась какая-то жестокость, холодная сталь. Она поспешила отвести взгляд, чтобы не попасть под гипноз его глаз. Ее снова спасла подруга, которая потянула к столу. Все совещание она сидела, старательно делая вид, что ей все равно. Она до боли кусала губы, сжимала веки, чтобы не потекли слезы. Из сказанного она поняла только то, что пока их увольнять не собираются и их работой в основном довольны. После совещания она поспешила убежать на свое рабочее место. Через минуту вернулась Татьяна:

— Ну надо же, каким он стал, красавчик-огурчик. Интересно, сколько у него сейчас баб в пользовании?

Резкие слова подруги немного привели Марию в чувства. Она смогла посмотреть, какие запланированы на сегодня мероприятия, куда надо сходить в первую очередь, какие статьи надо подготовить для следующего выпуска. Ей по-прежнему нравилось писать «исторические параллели», видела, что это интересно читателям, многие стати находили горячие отклики. А после их первой статьи о выставке детских рисунков, к которым были приложены фото с фуршетных столов, к руководству администрации было много вопросов и в результате оно было полностью снято со своих должностей. Назначенный после этого новый глава Николай Васильевич взялся за дело и через год заработали программы помощи многодетным семьям, детским учреждениям, постоянно проводились различные конкурсы.

После увольнения Воропаевой Марии было поручено ведение «светских» новостей. Она стала общаться со всеми власть имущими лицами района, никогда не шла на поводу каких-либо корыстных интересов, за что получила прозвище «железная леди».

Просматривая сегодня поступившие приглашения на различные мероприятия, она решала куда пойти. Сегодня в администрации проводили чествование ветеранов труда. Мария собрала сумку, положила с собой блокнот, диктофон, фотоаппарат. Идти было еще рано, потому она направилась в архив, где работала молоденькая девочка-заочница Светлана, которую она попросила сделать подборку необходимой информации. С ней они немного пообщались, потом Мария пошла к себе в кабинет. Неожиданно дверь приемной директора открылась и широким шагом из нее вышел Кирилл. Они оба замерли на месте, не решаясь заговорить. Первым отмер Карасев:

— Здравствуй, Мария. — Его голос прозвучал глухо.

— Здравствуй. Поздравляю с назначением, — также глухо ответила Маша.

— Я тоже поздравляю тебя с назначением. Читал твои статьи. Они замечательные.

— Спасибо.

Мария не знала куда девать глаза. Ей хотелось смотреть на него, но боялась хоть раз взглянуть. И ей не верилось, что он следит за ее работой.

— Извини, я побегу, мне надо в администрацию.

— А что там? — поинтересовался Кирилл.

— Чествование ветеранов труда.

— Надолго? В смысле, может за тобой заехать?

Мария вскинула на него удивленный взгляд.

— Зачем? Тут рядом, я дойду. Я всегда хожу пешком.

— Ну, просто…, - замялся Кирилл. — Ладно, иди.

Маша кивнула головой и поспешила в свой кабинет. Хорошо, что Татьяна и Михаил снова убежали по заданиям, она смогла спокойно привести дыхание в порядок. Ее снова стало лихорадить, руки дрожали, пульс частил, перед глазами расплывалась непонятная пелена, во рту появился металлический привкус. Она откинулась на спинку своего кресла и закрыла глаза. За что опять ей эти испытания? Где она успела нагрешить, что судьба снова сталкивает ее с Кириллом? Как ей дальше работать с ним под одной крышей? Или надо искать другую работу? Но где она найдет такую, чтобы ее полностью устраивали график и зарплата? Или придется смириться и работать? Мысли бились в виски, вызывая приступы боли.

Через минут десять она смогла взять себя в руки, поднялась, подошла к зеркалу, висящему на стене у входа, осмотрела себя. Глаза лихорадочно блестят, на висках выступил пот. Она бы осталась на работе, но посмотрела на часы и поспешила в администрацию.

***

Когда Мария вернулась с репортажа, Татьяны снова не было на месте. Михаил снова что-то печатал на ноутбуке.

— Меня не искали? — спросила Мария.

Миша отвлекся от своего занятия и помотал головой. Потом снова застучал по клавишам. Мария выдохнула. Она ожидала от Кирилла все что угодно, что он придет за ней к администрации, будет вызывать к себе на разговоры. Но он не трогал ее и это успокаивало, хотя какое-то неприятное чувство завертелось в груди. Не хочет ее видеть? Обидно.

Она села за рабочий стол, быстро написала заметку и положила ее в электронную папку Звягинцеву на редактирование и пошла к нему с печатным вариантом. Михаил Ильич снова был погружен в работу с головой, но с улыбкой приветствовал ее. Они переговорили, после чего она ушла к себе. Оставалось еще минут двадцать до конца рабочего дня, но Мария собралась и пошла домой. На сегодня все задачи были выполнены.

Дорогу до детского сада она помнит плохо. Она постоянно крутила в голове встречу с Кириллом. И почему она решила, что она что-то значит в его жизни? Дура, она и есть самая настоящая дура. Если бы что-то у него было к ней, дал бы знать или предложил встретиться, поговорить.

Она забрала сына, вместе зашли за продуктами в магазинчик возле дома, пришли домой. Она быстро сделала ужин, накормила сына, поиграла с ним, потом перед сном посмотрели мультики и уложила его спать. Спальню сына она сделала в своей бывшей комнате, сама заняла комнату родителей.

Стрелки часов приближались к десяти часам, когда раздался стук в дверь. Так обычно стучала соседка, которая иногда забегала к ней. Поэтому Мария снова, не глядя в глазок, открыла дверь и увидела Кирилла. Он стоял в пальто, припорошенном снегом. Снежинки таяли и стекали каплями по темной материи.

— Пустишь?

Маше хотелось закрыть перед ним дверь, но она слишком долго раздумывала и он принял это за приглашение, сделал шаг в квартиру. Она отошла в сторону, давая ему пройти. Кирилл снял с себя пальто, скинул ботинки, прошел на кухню, где горел свет.

— Извини, что поздно. Очень захотелось тебя увидеть.

Мария не успела ничего ответить, как он схватил ее, прижал к себе и начал целовать лицо, шею, волосы:

— Прости, маленькая моя, прости, виноват перед тобой. Сильно виноват. Прости, — шептал он, не прекращая целовать. — Я так виноват перед тобой.

Он, как и в прошлый раз, схватил ее на руки и занес в комнату.

***

Она проснулась за час до будильника. Кирилл спал рядом с ней, раскинувшись на спине. Маша снова рассматривала его лицо. Да, он изменился, возмужал, черты лица стали резче, появились складки возле рта, от чего выражение стало более жестким. Во сне он продолжал хмуриться, сдвигая брови.

Мария поднялась, приняла душ, пошла на кухню готовить завтрак. Через пару минут у ней вышел Кирилл.

— Ты чего так рано?

— Не спится. Завтрак приготовлю, потом надо будет Руслана будить.

— Руслана? — Удивился Кирилл.

Мария увидела, как помрачнело его лицо и усмехнулась.

— Сын.

Брови Кирилла взметнулись вверх.

— У тебя есть сын?

— Есть, а что здесь такого. Иногда женщины рожают детей. Бывает такое в жизни.

— А где его отец? Ты же не замужем.

— Не замужем. А отец нам не нужен. Нам хорошо вдвоем.

Кирилл ушел в санузел, быстро вышел оттуда, оделся, попрощался и ушел, оставив Машу в раздрае чувств.

И что это было, одноразовая акция типа «привет, дорогая»? Маша сидела на кухне и ей хотелось смеяться и плакать. Кирилл даже не захотел увидеть сына. О чем еще можно говорить? А этот его вчерашний демарш спустя почти шесть лет? Как понимать? Мария не знала, что ей думать. После бурной ночи, когда Кирилл не отпускал ее ни на минутку, у нее на душе наступила какая-то пустота. Как-будто он пришел, попользовался и ушел. О том, что чувствует к ней, что собирается делать не было сказано ни слова. Просто чистый дикий секс на грани безумия. И все равно стало как-то легче на душе. Она даже улыбнулась и пошла будить сына. Время покажет, что будет с ней и Кириллом.

Глава 17

После столкновения с Марией в коридоре Кириллу захотелось встретиться с ней, поговорить. Он для чего-то даже предложил ее встретить у администрации, полагая потом съездить куда-нибудь. Но когда она отказалась, не почувствовал ничего такого, ни раздражения, ни обиды. Только в груди завертелось какое-то глухое чувство. Она ушла, а он зашел к Звягинцеву.

День пролетел быстро, он даже не успел понять, что рабочий день закончен. Только когда Марьяна Валерьевна постучала к нему и сказала, что уходит домой, посмотрел на часы и удивился, что уже восемь часов вечера, а на улице уже темно. Кирилл тоже собрался и поехал в «Подворье», размышляя по дороге, что лучше — купить квартиру или снять. Деньги у него была на жилье любой категории, но вот на сколько его направили в эту дыру, он не знал. У себя в домике он принял душ, потом съел ужин, который ему принесли прямо в номер. Время для него было раннее, спать не хотелось.

Внезапно ему захотелось увидеть Марию и это желание было настолько сильным, что он просто сел в машину и поехал к ней домой.

Она еще не спала, снова встретила его в домашнем халатике. И снова, увидев ее такой домашней, беззащитной, что-то защипало у него в груди. Она молча пропустила его на кухню, остановилась у двери. Он осмотрелся. За эти годы ничего не изменилось. Неожиданно для самого себя он подхватил ее на руки и унес в комнату. Мария не сопротивлялась, а сразу обняла его за шею. Он снова шептал ей какие-то милые глупости, просил прощения. И снова они не спали почти всю ночь. Тело Марии манило его, хотелось слиться с ней в единый организм. Такого у него с другими женщинами никогда не было. У него снова появилось чувство, что он вернулся на родину.

Как он заснул, не помнит. По ощущениям проспал всего пару часов. Марии рядом не оказалось. Он накинул брюки, рубашку, прошел в кухню. Она была там, хлопотала у плиты.

Слова Марии о том, что у нее есть сын, покоробили его. Значит, у нее был кто-то еще. Он не знал, как на это отреагировать, просто оделся и ушел. Он заехал в свой домик, принял душ, переоделся и поехал на работу. Он знал, что начальница отдела кадров приходит рано. Он решил этим воспользоваться и навестил ее.

Дама бальзаковского возраста Екатерина Федоровна расцвела, когда он вошел в ее кабинет, предложила кофе и он не отказался. Они немного поговорили, потом он спросил:

— Екатерина Федоровна, а скажите, у кого из наших сотрудников есть детишки?

— А зачем это Вам? — удивилась женщина.

— Есть предложение устраивать выезды на природу, конкурсы разные, приглашать артистов, праздновать дни рожденья. — Он даже сам не ожидал, что такое предложил, но ему понравилось и выглядело как забота о сотрудниках.

Глаза кадровички тоже загорелись:

— Замечательная идея. А внуки будут считаться?

— Конечно!

Незаметно он подвел разговор к сыну Марии и Екатерина Федоровна расцвела улыбкой:

— Такой мальчишечка хорошенький! Умненький, красивенький, послушный! Хорошим человеком растет. Русланчик наш любимчик.

— А отец?

— Да не говорит Машенька, кто его отец. А мы и не спрашиваем. Она его часто на работу приводит, вечно какие-то карантины в этом садике. А теперь, когда мама ее умерла, так вообще некому с ним будет дома сидеть.

Она достала папку личного дела Марии, протянула Кириллу. Он сделал вид, что листает его, но старался только одно, запомнить день рождения и посмотреть отчество ребенка. Значит «Васильевич». Скорее всего дала отчество по своему отцу, так как фамилия была «Иванов».

Кирилл попрощался, попросил подготовить списки детей и ушел к себе. В коридоре он снова столкнулся с Марией, которая быстрым шагом спешила на работу. Он кивнул ей и ушел к себе. Он даже взял лист бумаги, записал дату рождения сына Марии, путем нехитрых подсчетов получалось, что когда он первый раз был с ней, она была уже беременна. Да ну, не может быть! Почему тогда он был у нее первым? Кирилл терялся в догадках. Он еще бы пропадал в этой мысли, но позвонил Боровицкий и работа закрутилась.

Он практически весь день, не считая обеда, не выходил из кабинета и не видел Марию. Видеть ее сейчас ему не хотелось. Пока он не решит, что делать дальше с их спонтанными отношениями, даже не собирается разговаривать с ней.

В конце рабочего дня мысли о Маше, ее сыне и его отце снова нахлынули на Кирилла. Почему это его так волновало, он сам не мог ответить себе. Он заехал в ресторан, поужинал и вернулся к себе в домик. Сон не шел к нему, снова и снова он вспоминал прошедшую ночь, жаркую податливость женского тела, ее восхищенные глаза, шепот в ночи.

Да черт побери! Сколько у него было женщин, он даже не считал их, но почему именно секс с Марией запал ему. Хотелось повторять снова и снова. Он уже было собрался снова рвануть к ней, несмотря на позднее время, но остановил сам себя. Найти другую, чтобы сбрасывать напряжение? Он вслушался в свои ощущения, но организм ответил ему, что пока в женщине не нуждается. Он вчера отдал себя полностью. Под эти невеселые мысли он заснул.

***

Следующий день, как и другие последующие были похожи как братья-близнецы. Теперь он прекрасно понимал Орехова, который головы не отрывал от бумаг и, не прекращая, говорил по телефону. Он стал похож на Орехова. К концу первой недели он был уже задерган и любой входящий звонок вызывал у него раздражение. Кирилл уже еле сдерживал эмоции, когда звонили московские «товарищи», чтобы просто поинтересоваться, как у него идут дела. Он что-то рычал в ответ, не отрываясь от очередных бумаг. С Марией практически не встречался, иногда видел ее в коридоре, но они только кивали друг другу и расходились по своим делам.

Еще через неделю Кирилл уже вник в дела полностью, смог упорядочить бумаги и свое общение, переложив часть корреспонденции и ответы на звонки на Марьяну Валерьевну. Наконец-то он смог задуматься над жильем. Решил купить квартиру, чтобы ни от кого не зависеть.

Он попросил Марьяну, чтобы она подобрала ему несколько вариантов и выбрал небольшую квартиру в новом доме недалеко от редакции. Она продавалась уже с мебелью и отличным ремонтом, поэтому ему даже ничего не надо было придумывать. Он просто забрал свои вещи из гостиницы и переехал в свою квартиру.

Все чаще он стал задумываться о личной помощнице, которая будет обеспечивать ему комфортное существование. Ему повезло. К ним на практику пришла студентка Инга, которая согласилась на его предложение. Девушка молодая, энергичная и, что самое приятное, весьма симпатичная. В приемной у Марьяны ей сделали рабочее место. В любое время суток она была готова на выполнение любых его заданий. Она носила в прачечную его костюмы, заказывала домой ужины, готовила и носила ему в кабинет кофе, красивой картинкой выезжала с ним на встречи.

Кирилл замечал, что Инга смотрит на него с вожделением, чуть ли не облизываясь и это ему нравилось. Однажды он увидел в коридоре Ингу и Марию, которые разговаривали со Звягинцевым, и невольно сравнил девушек. Мария была старше его, хотя выглядела гораздо моложе своего возраста, одета со вкусом. Но в ней уже чувствовался жизненный опыт, уверенность в себе, отстраненность от мужского внимания. На ее фоне Инга выглядела как «нежная фиалка на залитом солнцем поле». Ее хотелось оберегать, целовать, дарить цветы. И Кирилл сделал свой выбор в пользу Инги.

В этот же вечер она привезла ему домой заказ из ресторана и осталась у него на ночь. Девушка, несмотря на молодость, оказалась опытной, что порадовало Кирилла. Не надо было учить ее постельным премудростям. Он сразу предупредил, что между ними только секс, ничего личного. И она согласно кивала ему. Однако каждый раз старалась остаться у него в квартире. Постепенно он стал находить в ванной комнате ее зубную щетку, потом нашел ее косметичку. А когда на полке в шкафу нашел ее нижнее белье, понял, что она решила завоевать его. Однако ничего не стал ей говорить, продолжая с интересом наблюдать за ее усилиями получить заветное колечко.

***

Прошло уже три месяца, как он вернулся в этот город. За то время, пока Инга стала его личной помощницей, он о Маше даже не вспоминал. Он полностью погрузился в работу, а секс с Ингой притуплял его желания других женщин. Но когда стал замечать за девушкой изменения в поведении, то как она обращается с Марьяной, которая годилась ей в матери или даже бабушки, как пренебрежительно разговаривала с сотрудниками, понял, что слишком близко подпустил ее к своему телу. Она уже почти полностью перебралась к нему в квартиру и приходила к нему в любое время, пыталась командовать им. Пользуясь его кредиткой, которую он дал на хозяйство, каждый раз покупала какую-то новую шмотку, постепенно вытесняя его вещи из шкафа. Даже несколько раз пыталась устроить истерики, когда он оставлял ее дома, уходил с мужиками в ресторан. Он предупреждал ее неоднократно, что между ними ничего личного, но она продолжала упорно верить в будущее семейное счастье.

Последней каплей была ее выходка, когда она явилась в ресторан, куда его пригласили на празднование дня рожденья местного владельца «заводов, дворцов, пароходов». Уезжая с работы в ресторан, он предупредил Ингу, что он вернется домой поздно, искать его не надо. Когда они уже изрядно выпили и рядом с ними появились женщины для определенных занятий, неожиданно перед ним возникла Инга, которая устроила скандал, как ревнивая жена, обзывая его и оскорбляя на глазах именинника и гостей.

Он схватил девушку за руку и грубо выволок из зала:

— Ты что творишь? Кто тебе позволил так себя вести?

— А ты что себе позволяешь? — набросилась на него Инга. — Я его дома жду, а он тут со шлюхами прохлаждается!

Она замахнулась, чтобы ударить его по лицу, но Кирилл перехватил ее руку, потащил к машине, потом завел в квартиру:

— Даю десять минут собрать свои шмотки и убраться от сюда. Ты сегодня перешла все границы.

Инга поняла, что перешла опасную черту, упала на колени и разрыдалась, стараясь вызывать жалость у Кирилла:

— Кирюша, я люблю тебя! Как ты так можешь поступить со мной! Я же для тебя все делала! Все, что ты хочешь! Я была твоей женщиной! А ты изменяешь мне со шлюхами и выгоняешь меня!

— За все, что ты делала для меня, ты получала деньги. И неплохие деньги. И за секс тоже получала деньги лично от меня. Чем ты лучше шлюхи? Твое время истекает. Не успеешь собрать вещи, уйдешь из квартиры в чем есть. Остальное выброшу в мусор.

Рыдая, она стала собирать свои вещи, которых оказалось, на удивление несколько сумок. Кирилл заметил, что она попыталась стащить его банковскую карту, которая лежала у него на холодильнике, которой Инга пользовалась, покупая продукты и всякие безделушки для себя.

— Оставь на месте. Это не твое. Ты свои деньги уже получила. — Отрезал Кирилл и забрал у нее из рук карту.

— Ты еще пожалеешь! — она уже перешла на ультразвук, кричала так, что у Кирилла закладывало уши.

— Время истекло. Бери вещи, выходим.

Он поднял две ее сумки и пошел к выходу. Он даже сам удивился, сколько она успела накупить себе за его деньги за всего-то два с небольшим месяца. Инга подняла оставшиеся две сумки и пошла за ним. Загрузив вещи в багажник, он вырулил со стоянки и направился в поселок, где до этого жила Инга. Выгрузив вещи у подъезда двухэтажной развалюхи, он напоследок сказал:

— Завтра на работу не выходишь. Ты уволена, — и не слушая крики девушки, завел двигатель и поехал домой.

Злость колотила его. Он с трудом удерживался, чтобы не сорваться на бешеную скорость. Девка, родившаяся в богом забытом поселке в семье хронических алкоголиков, вылезшая за его счет из вечных долгов, повела себя как истеричная мажорка. Вот что ей не хватало? Он платил ей за секс из своего кармана такие деньги, что другим его сотрудникам даже не снились. Даже Маша столько не получала за работу, сколько Инга за то, что раздвигала ноги в его постели.

Он одернул сам себя. Вот почему он именно сейчас вспомнил о Маше, когда все это время даже не думал о ней? Понять себя он не мог.

Потом появилась мысль, что эта дура может подпортить ему настроение. Поэтому набрал телефон Боровицкого и в двух словах обрисовал ситуацию. Тот посмеялся, но сказал, что поможет и прикроет, если Инга полезет со своими жалобами куда-то не туда. Домой он приехал совершенно разбитым. Не обращая внимание не беспорядок после сборов вещей Инги, завалился спать.

Глава 18

После второго «пришествия» Кирилла Мария подумала, что между ними что-то может измениться и она даже была готова рассказать ему о сыне. Но когда он в коридоре редакции прошел мимо нее с таким выражением лица, что ей показалось, что натолкнулась на стену из стекла и бетона, решила ничего не предпринимать. Снова ее жизнь встала на паузу, в которой нет ощущений, восприятия, цвета, вкуса, звуков, нет и не может быть эмоций. Возможно, она не смогла бы сдержаться, но боль из-за потери матери, как ни странно, поддерживала ее. Эта боль перетягивала на себя ту, которую причинял ей Кирилл своим новым присутствием в ее жизни.

Она ходила на работу, ответственно и хорошо выполняла свою работу. Ее немного заторможенное состояние друзья и коллеги воспринимали, как переживание после смерти мамы. И она не спешила развивать их предположения. Татьяне она так ни разу и не намекнула, что между ней и Кириллом что-то произошло. Она всячески старалась сторониться его. Когда приходилось встречаться в коридорах, он усиленно делал вид, что совершенно безразличен к ней. И она поверила, что для Кирилла ничего не значит, а его последнее появление в квартире что-то такое, как говорят — для сброса напряжения.

С такими мыслями она продолжала свое существование. Маша была неприятно удивлена, когда Кирилл принял на работу вздорную девицу-студентку своей личной помощницей, которая почти сразу же задрала нос и стала позволять себе пренебрежительное отношение совершенно ко всем сотрудникам.

Однажды она услышала такое, что снова убедило ее в том, что пора уже прекращать думать о Кирилле, на что-то надеяться. Только вот она сама себе не могла ответить на такой простой вопрос, а что же она сама хочет от отношений с Кириллом.

В тот день Мария чувствовала себя не очень хорошо и ушла в туалет, закрылась в кабинке. Она услышала, как открылась дверь, каблуки громко процокали по кафелю пола. Девушка остановилась и открыла воду. Раздался звонок телефона, девушка ответила. По голосу она узнала Ингу. Из разговора последней с подругой Маша поняла, что вот уже месяц, как та живет с Кириллом и полностью контролирует его жизнь.

— Дорогая, еще месяц-другой и он сделает мне предложение… Ой, да ладно, я уверена…, я дожму его…я уже с ним в его квартире живу, он мне свою карту дал… Ага, устрою пару истерик, потом устрою незабываемые ночи и он будет моим…. Да куда он денется. Он и так уже пускает слюни на меня каждый раз. Так что жди приглашение на свадьбу… Чао, дорогая! Чмоки-чмоки.

Вода перестала течь, Инга, что-то напевая себе под нос, вышла из туалета. В груди у Марии образовался вакуум. Обычный такой вакуум. Ни одной мысли не возникало в голове. Пустота, всепоглощающая пустота. Она нашла в себе силы, умылась, вышла из туалета, отпросилась у Звягинцева, сказала, что раскалывается голова и Руслана просили пораньше забрать из садика, ушла домой. Во дворе она встретила тетю Полю, попросила забрать Руслана, так как плохо себя чувствует. В квартире она упала на свою кровать и разрыдалась. С каждой слезой ей становилось легче. Она не заметила, как заснула. Проснулась уже поздно вечером и пошла к соседке, которая отдала ей Руслана.

— Не волнуйся, Машенька. Я его покормила, мы с ним сказки почитали. Ты чего такая бледная? Не заболела?

— Немного приболела, голова раскалывается. Спасибо Вам, теть Поля, не знаю, что бы без Вас делала.

Дома осталось только уложить Руслана спать. Наблюдательный ребенок заметил состояние мамы и стал расспрашивать, что произошло. Она отговорилась головной болью, поцеловала его и отправила спать.

— Мам, если у тебя что-то случилось, ты лучше мне расскажи. Я всегда помогу тебе, — совсем не по-детски сказал ее такой маленький взрослый сын. Она прижала его к своей груди и поцеловала в светлые волосики.

— Ты у меня самый лучший! Мой самый любимый человек на свете! Спасибо, что ты у меня есть!

Руслан правильно понял состояние мамы и обнял ее своими ручонками, гладил по голове и говорил:

— Мамочка, я всегда буду с тобой и помогать тебе. Я же мужчина и всегда буду тебя защищать.

Когда сын заснул, Маша ушла к себе в комнату. Слез уже не было, сердце уже не болело. Пустота постепенно наполнялась грустью. Она твердо решила забыть все то, что ее связывало с Кириллом. Жили они без него все эти годы и дальше проживут. Подумаешь, пришел к ней! А потом что? Сделал вид, что совершенно не знакомы. И потом завел себе постельную девочку и совершенно не скрывал это. И слухи о его походах по кабакам с увеселительной программой регулярно доходили до редакции.

***

Прошло еще время. Мария почти успокоилась и даже смогла отвечать на совещаниях, когда Карасев о чем-то спрашивал ее. Она по-прежнему старалась меньше попадаться ему на глаза. И у нее это получалось довольно хорошо.

Редакция жила своей жизнь. Женщины обсуждали «семейную» жизнь Кирилла Олеговича, ругали его новую «швабру, которая строит из себя не зная что». Казалось, что все встало на свои места. Но однажды Мария пришла на работу и застала там Татьяну, которая неожиданно пришла раньше всех:

— Машка, я не могу это сдерживать в себе! Что вчера было! Что было! — она сияла каким-то возбуждением.

— Да успокойся и рассказывай нормально, — сказала Мария, заваривая им кофе.

— Вчера я с подругами решили оттянуться в рестике. Заняли самый дальний столик, чтобы не отсвечивать. А тут оп-пачки! В самом зачетном месте собралась компания. Всех называть не буду, но люди о-о-о-чень богатые. И среди них угадай кто? — Она сделала загадочное лицо.

— Или рассказывай, или замолчи навечно, — сказала Маша.

В это время в кабинете появился их сосед Сорокин. Увидев загадочно-восторженное лицо Северцевой, он сказал:

— Что, уже последнюю сплетню рассказываешь?

— А ты откуда знаешь? — удивленно воскликнула Татьяна.

— Да я же знаю все, что происходит в районе, пора это уже запомнить, — и он подмигнул подруге. — Продолжай, хочу услышать твою версию.

— Ну правда, давай рассказывай, — поддержала его Мария.

— Ну так вот! И среди них был наш дорогой директор. Сидели они пили, потом девочки-бабочки к ним подсели. И ту-у-у-ут как появится наша Инга, да давай истерику Кириллу устраивать, типа я тебя дома, скота, жду, писька простаивает без дела, а ты тут с шалавами прохлаждаешься!

Сорокин кивком головы подтвердил ее слова.

— Ну вот, — продолжила Татьяна, — наш Кирюша подскочил, схватил эту прошмандовку за руку и вытащил из рестика.

— И что дальше? — спросила Мария, когда подруга замолчала.

— Ну не знаю. Но то, как он ее вытащил, это было феерично! Миш, а ты не знаешь, случаем, что все закончилось?

— Подозреваю, что это был ее последний фестиваль, — меланхолично ответил сосед. — Сейчас Марьяна придет на работу, у нее и узнаем. Хотите, я схожу? Мне даже самому стало интересно, простит дуру или пинком под зад.

Через полчаса Михаил вернулся от Марьяны Валерьевны и доложил, что Инга у них больше не работает.

— Значит пинком под зад, — констатировала Татьяна. — А я всегда говорила, что вывести девушки из деревни можно, а вот деревню из девушки никогда. Не будь она дурой, жила бы за счет Кирюши и горя не знала. Мне наша главбуха шепнула по секрету, что он ей такой оклад сделал, что Марьяна нервно курит в сторонке. И за секс-услуги тоже платил. И вот почему я не нашла такого мужика, который содержал бы меня и жила бы я у него на всем готовеньком? — Она мечтательно закатила глаза.

Они еще какое-то время пообсуждали эту новость. Татьяна сбегала на разведку в другие отдела и снова вернулась возбужденной.

— Оказывается наша кадровичка живет в доме, рядом с домом, где Кирюша купил квартиру! Кстати, Машка, это почти через дорогу от тебя. Окна ее квартиры выходят на подъезд Кирюши. По старческому стечению обстоятельств, ей не спиться по ночам. Говорит, что видела, как он привез эту дуру, вытащил ее из машины чуть ли не за шиворот, поволок домой. А через десять минут вытащил ее с вещами. Думаю, что увез ее обратно к родителям-алкоголикам. Вот радость то им будет!

Маша и Миша слушали ее и улыбались. Принесла ли это новость Маше облегчение? Она не поняла. Но на душе было противно. Она изо всех сил старалась это не показывать друзьям. И ей даже повезло, так как Татьяна снова куда-то упылила, а Сорокин собрался и честно убыл домой:

— Я отпросился у главреда, — ответил он на вопросительный взгляд Марии.

День для Марии прошел сравнительно спокойно, она написала все, что хотела, даже закончила небольшой очерк про депо, где когда-то работал ее дед, подобрала в архиве интересную информацию и даже нашла пару фотографий. Когда она уходила домой, оглянулась на окна кабинета Кирилла. В них горел свет и она увидела, что он стоит у окна. Она поспешила отвернуться и быстрым шагом ушла прочь.

***

Следующий день начался спокойно. Татьяны с утра не было, она позвонила и сказала, что поехала в район. Михаил немного покрутился в кабинете и тоже куда-то ушел. Маша решила зайти в архив, чтобы сделать подборку для очередного очерка. Сегодня Светлана сдавала сессию, поэтому Мария свои ключом открыла дверь и вошла в свою бывшую историческую сказку. Она прошла по кабинету. Света ничего не меняла. Ее островок спокойствия так и остался, рождая желание присесть и отдохнуть. Маша так и сделала. Она села на диванчик и закрыла глаза, погрузилась в ностальгию. Запах старых газет, журналов и прочей печатной продукции будоражил ее и она улыбнулась своим ощущениям.

Неожиданно открылась дверь и вошел Кирилл. Увидев Марию, он застыл на месте, но потом быстро отмер и улыбнулся:

— Привет, Маша. Рад тебя видеть.

— Привет. Вы что-то хотели? Светы не будет несколько дней, могу помочь, если надо, — ответила Мария, поднимаясь с диванчика.

— Да…, я хотел ее попросить…, - начал он, потом сделал несколько быстрых шагов к ней, схватил и прижал с силой к своей груди, снова стал дико целовать ее. — Маленькая моя, да что ты со мной делаешь? — Снова она слышала его жаркий шепот. — Девочка моя, как мне тебя не хватает, если бы ты знала.

Маша попыталась освободиться из его объятий, но он прижимал ее к себе все сильнее.

— Кирилл Олегович, сейчас сюда войдут! — Попыталась остановить она его.

На это он подхватил ее и унес в дальнее помещение, захлопнул дверь.

***

— Ну и что это было? Снова разовая акция «здрасьте»? — спросила Мария, поправляя юбку и пытаясь привести в порядок волосы. — Хорошо, хоть чулки не порвал. Кирилл, ты думаешь, можно вот так — захотел, пришел, оттрахал и ушел? Может уже хватит?

— Маш, скажи, только честно. Кто отец твоего сына? — не слушая ее, спросил Кирилл.

Она посмотрела на него, иронично подняв бровь и усмехнулась.

— Ты хочешь сказать, что Руслан…

— …твой сын, — закончила предложение Мария.

— Почему ты мне не рассказала о нем? Почему?

— А что бы это изменило? Ты бы все бросил, примчался сюда и мы зажили бы душа в душу?

— Не знаю, — он жадно рассматривал ее лицо, — не знаю, Мария. Но я что-нибудь бы сделал.

Ей стало смешно и она заулыбалась. А так захотелось рассмеяться ему в лицо.

— Ты ни разу, после того, как уехал, не позвонил, не поинтересовался, что со мной, где я. Может я повесилась от неразделенной любви или что-нибудь другое с собой сделала? Ты прекрасно жил все это время без меня, без сына…

— Но я же не знал о нем!

— Ну да, не знал. А ты бы хотел знать? — Она пристально всматривалась в его лицо и увидев в его глазах ответ, снова улыбнулась: — Ну да, сын тебе не нужен. Так что извини, что не оббивала твои пороги, не обрывала телефон, не ползла к тебе на коленях, заламывая руки, не устраивала истерики, как некоторые.

— А ты стала злая, — с укором проговорил Кирилл.

— Не злая. Опытная, недоверчивая, адекватная. Выбирай любое определение.

— И как нам быть дальше?

— Нам? Как НАМ быть! — Она усмехнулась. — Как и раньше. Живем и не мешаем друг другу. Только прошу об одном. Никто не знает, что это твой сын и что у нас что-то происходит. Никто не должен об этом узнать.

— Я хотел бы познакомиться с сыном.

— Кто же тебе мешает? Приходи в выходные, познакомлю. Сам ему расскажешь, кто ты ему.

— Еще вопрос, как получается, что он был зачат раньше, чем мы встретились? — наконец задал своей главный вопрос.

— Он родился на месяц раньше срока. Торопился появиться на свет. Если есть сомнения в твоем отцовстве, сделай анализ ДНК.

Глава 19

Когда Кирилл избавился от Инги, которая попутала все берега, наступило какое-то отупение. Он весь день делал вид, что работает, а сам просто сидел и думал, думал, думал. И ничего хорошего на ум не приходило. Он сходил на обед, встретился в городе с нужными людьми, вечером вернулся в кабинет и стоял у окна, наблюдая за тем, как прохожие месят весеннюю грязь. Он видел, как Мария шла домой, даже оглянулась на его окна, но сразу же отвернулась.

Мысли вернулись к ее ребенку. Он так ни разу за все это время не увидел ее сына. Стало интересно, на кого он похож. Его продолжал грызть червяк обиды, будучи уверенным, что Мария тогда его обманула каким-то образом.

Вечером он заехал в «Погребок», позволил выпить себе пару кружек пива, потом уехал домой.

***

Следующий день начался как обычно, только явно не хватало личного помощника на побегушках, который бы выполнял все его задачи. Немного подумав, Кирилл решил найти на эту должность парня, а то девки уже начинали надоедать. Вот скажешь им «доброе утро», а они уже имена детям придумывают. Хватит, наелся он уже этого счастья. Заводить семью снова? Да не дай Бог! Его вполне устраивают одноразовые связи «для здоровья». К себе женщин, падких на «семейные ценности» подпускать больше не намерен.

Через какое-то время, не отдавая себе отчет, Кирилл поднялся и пошел в архив. Что он там хотел найти, не знает. Неожиданно дверь оказалась открытой, а в архиве обнаружил Марию, которая сидела на диванчике с закрытыми глазами. Когда он что-то сказал ей, она поднялась и посмотрела на него своими глазищами, что ему стало все равно, кто там был у нее, от кого ребенок. Он схватил ее и утащил в дальнюю комнату. Он снова задыхался ее запахом, растворялся в ней, кайфовал, взлетал и падал. Снова секс с ней родил в душе что-то такое, что он не мог описать словами.

Уже потом, когда Мария стала приводить себя в порядок, он решил все-таки узнать у нее об отце ребенка. И когда она сообщила, что это его сын, ему показалось, что небо рухнуло ему прямо на голову.

Он помнил, когда его жена сообщила, что у них будет ребенок, не был шокирован так, как сейчас. Он захотел увидеть сына, всмотреться в его лицо, найти свои черты. Он не знал, что будет делать дальше, просто попросил разрешения познакомится с ним. На удивление, Мария согласилась и предложила прийти в выходные дни.

***

До субботы время тянулось как резина. Маша все эти дни не попадалась ему на глаза. Он даже несколько раз проходил мимо их кабинета, заглядывал туда. Но ее не было на месте. В субботу он с трудом дождался приемлемого времени для гостей и пошел к Маше. Хорошо, что дом, в котором он купил квартиру, был в минутах 5–7 пешком от нее.

Какое-то время он топтался возле двери ее квартиры, но потом набрался смелости и нажал на звонок. Через пару мгновений дверь открылась и он увидел Машу. Сегодня она была в симпатичном домашнем платье. Ее волосы были убраны в обычный хвост. Она сделала приглашающий жест рукой и он переступил порог.

Пока он раздевался, из дальней комнаты вышел мальчишка лет 5–6, довольно высокого роста для своих лет. Он был удивительно похож на Марию, только у мальчишки был голубой цвет глаз.

Маша разорвала создавшуюся тишину:

— Познакомься, это Руслан, мой сын.

Кирилл сделал шаг к мальчику и протянул ему руку. Тот на полном серьезе, как взрослый, пожал ее:

— Здравствуйте.

От его слов в груди Кирилла разлилось тепло.

— Проходи в комнату, — Мария показала на комнату слева от входа. — Ты пришел немного раньше, чем я думала. Поэтому могу пока предложить только кофе.

— Спасибо, я бы не отказался, — ответил Кирилл, не зная о чем можно еще говорить.

И тут до него только дошло, что он не принес никакого подарка сыну, а также цветов для Марии. Он немного замялся, но потом быстро отмахнул от себя эти мысли. Маша ушла в кухню, Руслан ушел к себе. Мгновение погодя Кирилл поднялся с дивана и пошел следом за Марией, которая уже поставила на плиту турку, чтобы сварить кофе. Он подошел к ней со спины и обнял, прижимая к себе.

— Тебе даже не интересно пообщаться с сыном? — спросила она на, пытаясь отстраниться от него.

— Я не знаю, о чем можно разговаривать с маленькими мальчиками.

— Он уже не маленький. Попробуй поговорить. Мешать вам не стану.

— Ты ему уже говорила, что я его отец?

— Нет. Сам скажешь, если решишь признаться.

Время в гостях прошло напряженно. Пока они разговаривали за столом, Кирилл внимательно изучал мальчика. Сын тоже изучал Кирилла и его взгляд заставлял взрослого мужчину сжиматься. Руслан действительно оказался не по годам развит, его суждения были похожи на суждения взрослого человека. Иногда его ответы ставили Кирилла в тупик. Он так и не нашел в себе смелости признаться в том, что Руслан его сын.

Пробыв у Марии около двух часов, Кирилл засобирался и ушел. В душе осталось какое-то непонятное тяжелое чувство. Он и к первому сыну Виктору не испытывал особых чувств. Его детство прошло мимо него. Он только слышал от жены жалобы на какие-то его болячки, давал деньги на пеленки-распашонки-игрушки. А тут уже почти взрослый человечек со своими взглядами, привычками. Он не знал, как к нему относиться. Кирилл верил, что Мария не врет ему и это его сын. И как поступить? Жениться на Маше ему явно не хотелось. Ему с ней было хорошо в плане секса, но вот создавать семью — такой вариант он совершенно не рассматривал. Признавать сына, дать ему свое отчество? Так Мария и не просила об этом. Онасама же сказала, что это ЕЕ сын.

Размышления ни к чему не привели, поэтому он решил развеется. Он позвонил своему новому знакомому Олегу из администрации района, с которым они решили съездить в «Подворье», где была отличная кухня и сауна. Через два часа они сидели в сауне распаренными, наблюдая за голыми девицами, ныряющими в холодный бассейн.

***

В понедельник Кирилл приехал на работу с мыслями, что форсировать отношения с Марией не будет. Посмотрит на ее поведение. Специально для этого он с утра собрал совещание и наблюдал за ней. Мария сидела с лицом-маской, почти не смотрела на него, что даже немного задело его мужские чувства. По окончании совещания он смотрел, как она вместе со своей подругой выходят из кабинета. Так ни разу не обернулась. Ну и хорошо, значит так и будет. На работе играют роль сотрудников. Как в песне «Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино! Мы как птицы садимся на разные ветки и засыпаем в метро».

Почти месяц они встречались на работе, как обычные сотрудники. Кирилл прислушивался к ходящим по редакции слухам, но ничего о себе и Марии не услышал. Все это время он вместе с Олегом уезжал после работы в «Подворье», где не отказывали себе в общении с красивыми девочками.

Но потом он сорвался. Ему надоела карусель кукольных лиц, снова захотелось испытать то чувство чистоты и насыщения, которые испытывал только с Марией. Он с трудом дождался вечера и быстрым шагом дошел до ее дома, несколькими прыжками взлетел на второй этаж и постучал в дверь. Снова Мария открыла ему дверь в домашнем халатике. Он снова налетел на нее, схватил в охапку и унес в комнату, где провалился в ощущение счастья.

Но сегодня он не стал оставаться у нее на ночь. Он быстро принял душ в ее тесной душевой кабинке, опасаясь локтями разбить его стенки, оделся и ушел к себе. Он видел глаза Марии, которые смотрели на него с какой-то надеждой, обидой, осуждением. Но ничего не сказала ему, просто молча прошла за ним в прихожую, закрыла за ним дверь, даже отстранилась, когда он хотел ее перед выходом поцеловать.

Кирилл вернулся в свою пустую холостяцкую квартиру и упал спать. Сон пришел мгновенно, но во сне он продолжал обнимать податливое тело Марии, целовать ее вкусные губы.

***

На следующий день на работе они снова усиленно делали вид, что ничего между ними не происходит. Кириллу нравилось такое ощущение игры, в которой они днем просто сотрудники, а ночью страстные любовники.

Мария ничем не мешала ему, не рвалась к нему в кабинет, чтобы выяснить отношения и потребовать определенности в их отношениях, не устраивала истерик, не шантажировала сыном. Она относилась к нему НИКАК. Его немного это царапало, но с другой стороны, вспоминая демарш Инги, был даже благодарен Маше за такое ее отношение.

От душевных переживаний его спас вызов в столицу на ковер к верхнему руководству. Оставив все дела на Звягинцева, он уехал в Москву, где отлично провел целых две недели, наслаждаясь мини отпуском. Он успел повстречаться со многими знакомыми, обойти парочку своих любимых кабачков и, конечно же, не отказывал себе в женском внимании.

Ему даже удалось встретить Грэга, который выглядел, как затравленное животное. После минуты разговора Кирилл начал жалеть друга, который никак не мог избавиться от семейки Мари. Он попал в еще больший капкан, каждый его шаг отслеживался и промахи сурово карались отцом-деспотом. Разговор с ним оставил в душе Кирилла неприятный осадок, ощущение жалости к Грэгу который по его вине попал под колпак «семейной счастливой жизни». Успокоила только мысль, что парня никто не заставлял «отбивать» у него Мари. Были варианты, но он выбрал вариант «деньги».

***

Возвращаться на работу Кирилл не спешил. Лето вступало в свои права, хотелось просто уехать на природу, сделать шашлык и в хорошей компании выпить вина. Но обязанности обязывают. Он снова погрузился с головой в работу. Его радовало, что Звягинцев был надежным человеком, вел работу на высшем уровне, никаких ЧП не допускал. Редакция работала, как хорошо налаженный часовой механизм. И сотрудники чувствовали ответственность, не допуская косяков.

Когда он увидел Марию в легком летнем сарафане, такую женственную с аппетитными формами, он снова захотел быть с ней. И снова с трудом дождался вечера, когда уснет Руслан, снова пришел к ней домой и снова вихрь чувств унес их обоих. Он наслаждался ее теплым родным телом, вдыхал запах ее волос, слушал ее тихие стоны удовольствия, которые рождали сонм мурашек на его теле. И выкладывался по полной.

Маша не высказывала ему претензий. Она принимала его дома, отвечала ему всей страстью, потом тихо провожала до входной двери. И когда он возвращался от нее домой неожиданно к нему пришла мысль, а почему бы не стать ее ночным мужем без каких-либо обязательств? И вопрос с поиском женщин не возникнет, так как после нее он уходил опустошенным до телесной оболочки и пустоты мыслей.

Глава 20

Когда Кирилл ушел после знакомства с сыном, у Марии в душе снова что-то перевернулось, появилась какая-то досада, обида. Ее даже не столько задело, что Кирилл пришел к ребенку с пустыми руками, сколько его отстраненное отношение к сыну. Она до последнего надеялась, что Кирилл расскажет Руслану, что он его папа. Но он промолчал. Общение с сыном было напряженным и она даже увидела на лице Кирилла облегчение, когда прощалась с ним у входной двери.

Руслан после его ухода спросил:

— Мама, а кто это был?

— Это мой начальник, — только и смогла ответить Мария. Она твердо решила, что сама никогда не расскажет сыну правду.

Однажды она на его вопрос об отце сказала, что просто встретила мужчину, от которого захотела родить такого замечательного сына и больше с ним не виделась. На ее удивление, сын больше не возвращался к этому разговору.

На следующее утро Карасев собрал совещание, на котором она сидела, не понимая ни слов, ни происходящего. Она сидела, рассматривая свои руки. Ее не трогали и она была тому рада. Потом Татьяна быстро утащила ее в кабинет допивать утренний кофе.

Она так ни разу даже не намекнула Татьяне, что между ней и Кириллом есть какие-то отношения. Да и она сама себе не могла ответить на вопрос, а что же именно между ними происходит? Ну стал он ее первым мужчиной, ну родила от него такого замечательного сынишку, но потом еще пару раз переспали. И все! Все! Кирилл никогда не говорил о своих чувствах к ней, не спрашивал у нее, что она хочет от их отношений, не предложил деньги на воспитание сына. Словно они чужие друг другу, которые встречаются только для того, чтобы переспать и разойтись.

Мария так и не могла сама себе объяснить, почему она каждый раз открывает ему дверь и молча впускает его. Наверное потому, что ей нужен мужчина, хотя бы для «здоровья»? Но ведь жила же она все эти годы без мужчины, а приехал Кирилл и она уже не может остановиться, ждет его каждый вечер до утра. Вызвать его на разговор, чтобы расставить все точки над «I»? Но она боялась этого, боялась услышать, что Кирилл хочет от нее только одного и на более близкие отношения не согласен.

Почти неделю она терзала себя такими мыслями, не подходя к Кириллу, стараясь делать вид, что не замечает его. Он тоже старательно делал вид, что они обычные сотрудники.

До Марии стали доходить слухи, что Кирилла стали часто видеть в компании сотрудника администрации Олега в «Подворье», где они не гнушались общению с доступными девицами. Снова слезы стояли где-то в горле, когда она встречала Кирилла на работе, такого довольного, цветущего, целующего всем женщинам ручки. Ей становилось так больно, что хотелось кричать во весь голос, но она сжимала зубы, улыбалась и шла делать свою работу.

Месяц спустя снова Кирилл пришел к ней в ночь. Она снова не смогла сказать ему «нет», провалилась в гамму нахлынувших на нее чувств. Она горела и наслаждалась. Она не знала других мужчин, но с Кириллом она каждый раз умирала и возрождалась вновь.

Когда он не остался у нее до утра, тупая боль ударила ее в грудь, захотелось плакать, кричать, чтобы он остался с ней. Но она смогла найти в себе силы отпустить его и отстраниться, когда он перед уходом хотел ее поцеловать. А на утро на работе все повторилось. Кирилл снова делал вид, что между ними ничего нет, заигрывал с молоденькими сотрудницами, целовал всем ручки.

Татьяна каждый раз выискивала для него новые прозвища, которые веселили и не давали Марии упасть в темные мысли. Она все свои чувства к Кириллу поставила на паузу. Решила, что больше не будет думать о нем, пусть сам решает, нужен ли ему сын, нужна ли она сама. Она первой никогда и ни за что не сделает первый шаг.

***

Когда Карасев уехал в Москву, она вздохнула свободно. Болевое ощущение в груди на какое-то время притупилось. Тем более Звягинцев, который остался за Кирилла, нагрузил на нее свои обязанности, и свободного времени у Марии просто не оставалось. Она приходила домой настолько уставшей, что просто кормила сына и падала спать. Она уже привыкла быть без Кирилла. Но каждый раз где-то глубоко внутри нее маленькая глупая девочка ждала и надеялась, что он снова придет к ней.

Когда он вернулся из командировки, Маша снова застыла в своем коконе чувств. Она видела, как он скользнул по ней оценивающим взглядом, от чего ее сердце ускорило свой бег, а на щеки наполз предательский румянец. Маша с трудом доработала этот день, на автомате забрала сына из сада, дома прочитала ему очередную сказку о Белозрерье и уложила его спать.

Однажды, готовя очерк о знаменитых людях города, нашла упоминание о Прокопии Стадникове, который принимал участие в тайной экспедиции Николая Рериха на Алтай в поисках загадочной страны Белозорье, и перед сном рассказала Руслану притчу о русской Шамбале. С тех пор сын почти каждый раз просил рассказывать ему новые истории о Белозерье. Иногда они сами придумывали сказки об этой сказочной стране, где все жители счастливы, где царит вечное лето и нет никаких войн и стихийных бедствий. И сегодня она рассказала сыну очередную историю, которую смогла найти на просторах Интернета.

Когда сын уснул, она пошла на кухню, сделала себе чай и задумалась о своей жизни. Но ее мысли были прерваны стуком в дверь. Сердце сразу подпрыгнуло в ожидании, что это пришел Кирилл и не обмануло. Он снова набросился на нее, как голодный зверь и долго терзал своими ласками. Она обнимала его, шептала его имя, старалась удержать возле себя, как можно дольше. Но он снова поднялся, принял душ, оделся и ушел, ничего не обещая и ничего не говоря.

Она закрыла за ним дверь, прислонилась к ней спиной и тихо заплакала. Да за что ей дана такая любовь, которая ломает ее, выворачивает на изнанку, рвет ее сердце и душу на части? Почему она влюбилась в этого человека, который появляется в ее жизни, как комета и тут де исчезает, оставляя за собой сожженную пустошь. Сегодня она, наконец-то, призналась себе, что влюбилась в него. Влюбилась сразу и с первого взгляда. И никто ей больше не нужен. И готова ради этого терпеть его ночные посещения. Она была готова на все, лишь бы он пришел к ней снова и дарил свою страсть, от которой ее тело плавилось и заставляло пылать.

***

Как же было трудно сдерживаться, когда устраивали праздники для детей сотрудников, на которых Кирилл обязательно присутствовал. Всем понравилась его такая идея и была поддержана с энтузиазмом. Летом устраивались выезды на природу, где дети носились по округе, а взрослые расслаблено позволяли себе отдохнуть от насущных проблем. На таких выездах Кирилл никогда не выказывал особого внимания к Руслану. Маше даже казалось, что он даже сторониться его, но старалась не показывать вида, что этим он чем-то задевает ее. Никто из сотрудников редакции так и не догадался, что Руслан сын Кирилла.

***

Шло время, испытывать душевную боль для Маши стало уже обыденным. Она уже не ждала от Кирилла никаких решительных действий и никаких обещаний. По-прежнему до нее доходили слухи о его множественных походах по женщинам и она каждый раз прощала его и пускала, когда он приходил к ней. Кирилл появлялся у нее по ночам почти каждую неделю, возрождая и убивая ее снова и снова. Несколько раз он приходил к ней в гости днем, принес Руслану в подарок железную дорогу, которую помог собрать и какое-то время вместе с сыном ползал по полу, играя в машинистов.

Кирилл так и не сказал Руслану, что он его отец. Сын относился к нему, как к мужчине, который приходит иногда к ним в госте. Близких отношений между сыном и отцом так и не возникло. Мария смирилась с этим, просто приняла это и продолжала жить дальше.

***

Незаметно приближались Новогодние праздники. В этом году решили отметить праздник широко, с размахом. Тем более, что Карасев сказал, что администрация тоже хочет поздравить сотрудников редакции с достигнутыми успехами и наградить самых достойных. Часть расходов по организации праздника, который решили проводить в ресторане «Дипломат», взял на себя известный меценат Дмитрий Александрович Красин.

В редакции царила предпраздничная суета, женщины бегали по магазинам, выбирая наряды, мужчины закупались элитным спиртным. А Маша смотрела на все это со стороны и какое-то шестое чувство говорило ей, что снова между ней и Кириллом появится женщина.

Мария договорилась с тетей Полей, что та присмотрит за Русланом, и отправилась в ресторан. Праздничное украшение улиц немного подняло ее настроение, пока она шла к ресторану. Сотрудники редакции толпились возле гардероба, сдавая верхнюю одежду. Маша пробилась к Татьяне, которая уже успела сдать свое пальто и ожидала подругу немного в стороне:

— Ты где пропала? Я уже хотела тебе звонить.

— Да шла пешком, хотелось подышать воздухом праздника, — ответила Мария, выискивая глазами Кирилла.

— Давай быстрее, я пойду займу нам место, — Татьяна ушла в зал, а Мария пошла в гардероб.

Когда Мария вошла в зал, увидела подругу, которая активно махала ей рукой. В это мгновение она увидела Кирилла, который сидел за центральным столом рядом с сотрудниками администрации и Красиным. А между Красиным и Кириллом сидела девушка, молоденькая, худенькая, похожая на куколку. «Дочь Красина», — решила Мария, так как девушка была похожа на Дмитрия Александровича.

Праздник прошел для Марии, как в тумане. Кирилл ни разу не подошел к ней, не пригласил танцевать. Он все время был с дочкой Красина. Маше хотелось подойти к нему и расцарапать лицо, устроить скандал, но она снова запихнула свои чувства глубоко во внутрь себя, не дожидаясь конца вечера, забрала одежду и убежала домой.

Она бежала по улице и глотала слезы, которые, не останавливаясь, текли по ее щекам. Праздничное убранство улиц сейчас только раздражало. Снова Кирилл променял ее, снова! Снова!

Она плохо помнит, как вернулась домой, как разделась и упала в постель. Слезы душили, боль рвала ее сердце. Она металась по постели, хотелось кричать, но она снова и снова закрывала рот руками. До утра она горела и умирала.

Когда рассвет коснулся окна, она нашла в себе силы подняться, принять душ и привести себя в порядок. Больше она никогда не позволит Кириллу играть с ней. Пусть он уже скажет ей один раз, что хочет от нее.

Мария дождалась девяти часов утра и пошла к соседке за сыном. Они уже поднялись и завтракали чаем с оладьями. Она присоединилась с ним и заставила себя улыбаться.

Глава 21

Новогодний праздник, организованный редакцией совместно с администрацией района принес неожиданный сюрприз для Кирилла. Красин, известный в регионе меценат, решил спонсировать праздник, на который пришел вместе со своей дочкой Ларой. Она поразила его своей красотой сразу. Молодая, почти невесомая, похожая на куколку, которой хотелось играть и обладать. Он сразу же понял, что Лара — папина любимица, так как Дмитрий Александрович не спускал с нее глаз и выполнял любой ее каприз. Девочке от силы исполнилось 18 лет. И сам Красин подтвердил, что Лара в этом году закончила школу, но пока поступать никуда не стала, так как еще не решила, кем хочет стать. Кирилл решил добиться внимания Лары, тем более к ней прилагался такой жирный бонус в виде ее отца.

Весь вечер Кирилл кружил возле Лары. Все остальные женщины померкли на ее фоне. Он даже не замечал Марию и не вспомнил о ней. Вечером он проводил Красина и Лару до машины, которая ожидала их, набрался смелости и поцеловал на прощание Лару в щечку, от чего та покраснела, как маков цвет. Красин с интересом наблюдал за ними, не комментируя происходящее. После их отъезда, он тоже поехал домой. На празднике ему делать больше нечего.

Утром его разбудил звонок Красина, который предложил встретиться в кафе. В назначенное время Кирилл пожимал руку Дмитрию Александровичу, который жестом подозвал официанта и заказал себе чашку кофе.

— Я так понял, что моя дочь тебе понравилась, — сразу с дела начал Красин.

— Понравилась, — не стал скрывать Кирилл.

— У меня к тебе будет предложение. Ты Ларе тоже понравился и она решила, что хочет за тебя замуж. А я всегда выполняю желания дочери. — Он уставился на Кирилла, сканируя его взглядом хирурга, решающего, что сначала лучше удалить у больного.

— Мне Ваша дочь тоже очень понравилась, но не будет ли это скоропалительным решением?

— Вот и я сказал ей дочери, пусть подумает немного. А чтобы лучше думалось, думаю, вам надо немного пожить вместе. — Увидев, что Кирилл хочет ему что-то сказать, — выставил перед собой руку, останавливая его. — Знаю, что в твоей халупе Лара жить не будет, поэтому я куплю вам квартиру в новом комплексе. И еще. Предупреждаю, что если обидишь мою девочку, жизни тебе не будет. Я не шучу.

Кирилл почувствовал, как у него на шее затягивается очередная «семейная» удавка. Он ничего не успел ответить Красину, как тот сказал:

— В приданое дочери даю 15 % акций своего предприятия, которые будут оформлены на твое имя. Если у вас все получится, передам тебе еще 10 %. Станешь ее мужем — станешь моим замом. Согласен?

Кирилл не был дураком. Он быстро подсчитал в уме, что ему принесет брак с Ларой и согласился, только спросил:

— А как же моя работа?

— А что работа? Работай, никто тебя не трогает. Тебя пока никто замом не делает. Ты еще не муж Лары.

Домой Кирилл вернулся в приподнятом настроении. Снова рядом с ним красотка и в придачу приятный бонус в виде денег. И снова о Маше и сыне он даже не вспомнил. Ну как не вспоминал, все-таки один раз сравнил девушек. И сравнение было не в пользу Марии. Он даже не мог представить себе, куда бы он смог пойти с ней. А Лара была самым настоящим украшением мужчины.

***

Через неделю Кирилл уже жил в роскошной трехкомнатной квартире со своей невестой. Первое восторженное впечатление о девушке немного притухло, когда оказалось, что она ни черта не умеет в плане ведения хозяйства. Но Красин подсуетился и у них появилась приходящая помощница по хозяйству.

У Лары Кирилл оказался первым мужчиной, поэтому в постели он старался изо всех сил, так как его невеста не проявляла никаких эмоций. Кириллу, у которого занятие сексом являлось одним из условий его существования, холодность Лары в постели вызывало непонимание и неудовлетворение. Когда он пытался объяснить ей, что он хочет от нее в сексуальном плане, та отвечала, что «такое» для нее не приемлемо, она не так воспитана.

Иногда Кириллу хотелось придушить ее, на столько она стала выводить его из себя. За красивой оберткой не было ничего. Как воздушный шарик — сверкает на солнце своими красками, а внутри пустота. С ней не о чем было даже поговорить. Чем она занималась целыми днями, он не предполагал. Никаких интересов у нее не было. Только иногда она уездила вместе со своей мамой по магазинам. Пару раз они вместе сходили в театр, но после первого же акта Лара попросила отвезти ее домой, так как ей стало скучно. Он бесился, женщин хотелось зверски, до красных точек в глазах, но постоянно ощущал за собой наблюдение, поэтому держал себя в руках и понимал, что так долго не выдержит.

Не известно, сколько бы это продолжалось, если бы его снова не вызвали в Москву. Он летел туда на своей машине, превышая скорость, нарушая все возможные правила. Лишь бы быть подальше от Лары, дорваться до своей обычной жизни.

Причину вызова ему не объяснили, только назвали дату, когда он должен прибыть. Он прибыл на два дня раньше, снова с головой нырнул в ночную жизнь столицы, где по плану были кабаки и женщины.

Утром дня икс он прибыл перед начальством, которое радостно сообщило, что Боровицкий переводится на другую работу, а Кирилла назначают на его должность. Это радовало и огорчало. Радовало повышение. Огорчало то, что ему придется сидеть на одном месте и часто общаться с руководством.

Для сдачи дел Звягинцеву, которого было решено назначить директором, он даже не поехал. Для себя эту страницу он закрыл без права возврата. Дела редакции районного городка его больше не интересовали. О Маше он вспомнил как-то вскользь, ну была там такая сотрудница, ну приезжал к ней по ночам. С ней было хорошо, он не спорит, но ни о каких других отношениях с ней даже не думал. Тем более сейчас ему «светит» новое выгодное семейное счастье. И Мария никак не вписывается в картину его бытия.

***

Когда он о своем повышении сообщил Красину и что он остается в Москве, тот немного помолчал, потом сказал, что купит им с Ларой квартиру в столице и в течение месяца она переедет к нему. На такой исход Кирилл не рассчитывал, полагал, что она не захочет переезжать в столицу, но помня о 25 % акций, которые приносят ему солидный доход и последующее назначение на должность заместителя Дмитрия Александровича, радостным голосом ответил, что будет ее ждать.

Через полгода совместной жизни, которая Кириллу показалась пресной, как подошва старого ботинка. Лара настояла на оформлении их отношений в брачный союз и папенька раскошелился на роскошную свадьбу. После этого молодые объехали все известные модные курорты, стали владельцами новых роскошных машин класса люкс и поселились в двухъярусном пентхаусе почти в центре столицы, в котором можно было заблудиться, где жили хорошими соседями, редко посещая спальни друг друга.

Почувствовав вкус столичной жизни, Лара быстро нашла себе подруг и вместе с ними закружилась в светской жизни. Кроме тусовок, шоппинга, болтовни с подругами ее больше ничего не интересовало. Она уже редко бывала дома, часто где-то оставалась ночевать, что вполне устраивало Кирилла. Он снова поднял свои старые связи, одновременно заводил новые и отрывался за все время вынужденного «сексуального простоя».

Снова жизнь понеслась со скоростью курьерского поезда, новые возможности, новые знакомые, поездки за границу, красивые женщины, необременительная жена были только в радость. Огорчало только одно, что Дмитрий Александрович требовал родить ему внуков. Кирилл всегда отвечал ему, что сделает это с радостью, но вот все зависит только от Лары.

Его жена, услышав от отца требование срочно родить детей, заявила, что для этого она слишком молода и слаба, должна поправить свое здоровье и тут же улетела за границу, откуда не собиралась возвращаться. Дети в ее планы не входили, что вполне устраивало Кирилла.

Кирилл наслаждался такой «семейной» жизнью, не знал каким богам молиться, чтобы все так и продолжалось. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Так и здесь. Красин потребовал от Кирилла вернуться и принять на себя управление фирмой, так как решил поехать на лечение в Израиль и, возможно, остаться там на уютной белой вилле на берегу Мертвого моря.

Спустя одиннадцать лет со дня первой командировки Кирилл снова возвращался в город, где он должен возглавить фирму тестя. Одно радовало Кирилла, жена не собиралась возвращаться из-за границы, тесть тоже собирался уезжать, полностью скинув на него все заботы.

Глава 22

После Новогоднего корпоратива Мария с трудом смогла вернуть себя в приемлемое состояние, заглушить боль в сердце. Только она одна знает, сколько успокоительного она выпила за новогодние каникулы, сколько пролила слез. Ее жизнь снова стала похожа на один сплошной день сурка, работа-дом. Ей так хотелось выплакаться кому-нибудь, но грузить своими переживаниями ей было некого. Даже ее подруга Татьяна не знала о всей жизни Марии. Она просто часто, уложив сына спать, уходила в свою комнату и давала волю слезам. Она каждый раз думала, что же такое происходит между ней и Кириллом. Она давно уже призналась себе, что он стал для нее единственным мужчиной, которого она готова принять и любить. А он? Он пользовался ее любовью. Это было больно. Но ничего с собой она поделать на могла. Каждый раз как мотылек летела в эти отношения, сгорая до пепла и каждый раз заставляла себя оживать ради сына. Она неоднократно говорила себе, что больше никогда не подпустит Кирилла к себе, но каждый раз проигрывала этот бой сама с собой. Она ненавидела себя за это. Но каждый раз ее преграды распадались в труху, когда он подходил к ней.

***

Кирилла почти не видели на работе, все заботы свалились на Звягинцева, который свои обязанности переложил на Марию. Через неделю по редакции пошли слухи о том, что Карасев собирается жениться на дочери Красина, который взял своего будущего зятя в такой оборот, что никуда ему от брака не деться.

Марию эта новость добивала с настойчивостью отбойного молотка, кроша последние остатки того, что она называла своей жизнью и надеждой на какую-то определенность в отношениях с отцом своего сына. Стараясь разобраться в том, что происходит, смогла убедить себя только в том, что их отношения с Кириллом так и остались в состоянии «непонятно». Что будет с ними дальше, она не хотела думать. Он женится и вообще перестанет приходить к ней. И даже есть придет, она не пустит его на порог. Сын ему не нужен, Кирилл так и ни разу не интересовался его жизнью. За весь прошлый год общения он подарил сыну железную дорогу и планшет. Но и на большее она никогда не рассчитывала. Подавать на алименты не собиралась под страхом смерти. Она по-прежнему не желала, чтобы кто-то узнал об их отношениях. Просить у него деньги на сына тоже не собиралась.

Запрятав свои переживания глубоко в себя, заставляя себя улыбаться, она ходила на работу на полном автомате, что-то делала, с кем-то разговаривала, решала какие-то дела, вела свою историческую колонку.

Когда Кирилла в очередной раз вызвали в Москву, вся редакция затихла в ожидании новостей. И через неделю стало известно, что Карасева вернули в главный офис, а директором вместо него назначен Звягинцев, у которого эта новость радость не вызвала. Михаилу Ильичу удалось выторговать у руководства назначить на должность главного редактора Марию, которая и так уже исполняла обязанности. Она хотела было отказаться, но Звягинцев в сердцах накричал на нее, а Татьяна сказала, что не будет с ней общаться, если она откажется:

— Ты глупая женщина! К этой должности некоторые годами себе дорогу прогрызают зубами, а тебе на-подай. Ты хоть деньги будешь нормальные получать, сын растет, одежка-обувка ему нужны? Нужны. Скоро в школу. На что собирать будешь?

— Да не справлюсь я! — Пыталась возразить Мария, на что получила отборную ругань подруги.

— Это еще почему не справишься? А все то, что ты тут делала до этого? Так, дорогая моя! Я тебя сейчас потащу за руку к Звягинцеву и чтобы ты громко и четко ответила ему «ДА».

Так и стала Мария главным редактором, полностью погрузившись в работу. Времени на лишние мысли о Кирилле у нее не осталось. Только по ночам она все ждала, когда раздастся стук или звонок в дверь и он снова перешагнет порог ее квартиры. Но время шло, Кирилл так и не появился. О свадьбе Кирилла и Лары, которая прошла в роскошном московском ресторане, долго писала желтая пресса, обсуждая приглашенных артистов, наряд невесты.

***

Руслан пошел в школу, учиться ему нравилось. После занятий он шел к маме на работу, тихо занимал стол в углу кабинета, делал уроки, потом играл на ноутбуке, который Мария поставила специально для него. Вечером они шли домой, обсуждая все на свете, снова придумывая истории о сказочной стране Беловодье.

Год сменялся следующим годом, редакция работала, как часы, коллектив подобрался дружный. Звягинцев не давал расслабится.

Через два года к Марии пришла Татьяна и сообщила, что встретила любовь всей своей жизни и уезжает со своим Геркой на Дальний Восток. Они устроили дома у Марии девишник, долго вспоминали свое знакомство, свою жизнь, знакомых. Руслан давно ушел спать, а девушки все сидели на кухне и разговаривали. То смеялись, то плакали. Даже сейчас, когда были высказаны все самые тайные тайны Маша так и не сказала подруге, кто отец ее сына.

— Считай, что не было никакого отца, — ответила она подруге. — Решила родить сына, вот и родила. Ты сама не затягивай с этим, а то даже стакан коньяка никто в старости не подаст в тайне от твоего Германа.

Через два дня Мария провожала Татьяну и ее будущего мужа на вокзал. Они долго стояли, обнявшись на перроне, обещали не терять друг друга. Потом Мария долго смотрела вслед уходящему поезду. Единственная верная подруга уезжала со своим счастьем. У Марии тоже было свое счастье — ее сын Руслан.

Глава 23

Жизнь шла своим чередом. Сотрудники редакции в очередной раз наблюдали на вселением на третий этаж очередного арендатора. На этот раз въехала фирма по строительству частных домов — ООО «Усадьба». Командовал грузчиками здоровенный темноволосый мужчина, похожий на медведя, поднявшегося на задние лапы. Потом, когда узнали его фамилию, долго смеялись — Борис Аркадьевич Медведев.

— Точно — медведь, — смеялась Лидочка, которая так и осталась работать в приемной главного редактора, теперь приемной Марии.

Лида на первых порах оказывала Марии неоценимую помощь. Со временем она также взяла на себя часть переписки, разгрузив свою новую начальницу. Девушки сдружились и теперь частенько по утрам пили вместе кофе и делились последними сплетнями. Лида, как и положено всем секретарям, знала все и обо всех. Она часто присматривала за Русланом, когда Мария выезжала по делам, оставляя сына в кабинете.

Руслан рос наблюдательным, общительным, умным парнем, много читал. Неожиданно ему понравилось играть в шахматы и он с удовольствием стал посещать кружок, где его хвалили.

— Мамина радость, — часто хватила его Лидочка.

Если первое время Мария старалась узнать о Кирилле хоть какую-нибудь новость, искала в соцсетях странички его новой жены, то со временем она перестала заниматься самомазохизмом. Он женат, счастлив, катается по курортам, ездит с молодой женой на красивых машинах, что ему еще надо? Разве он на фоне своего счастья вспомнит о какой-то там Маше? Подумаешь, что она растит его сына. Что тут такого — родной сын, подумаешь, мелочь какая.

Все чаще и чаще знакомые уговаривали Марию найти себе мужчину, с которым она будет как за каменной стеной. Ну пусть не будет она его любить, главное, чтобы он любил и заботился о ней и ее сыне. Идя на поводу уговоров, Мария несколько раз позволяла себе встречаться с мужчинами. Но все они были какими-то «пресными» или со своими тараканами. Кто-то пытался доминировать над ней, подчинить своим хотелкам, представляя жену, как домашнюю прислугу. Кому-то нравилось, что у нее свое жилье и хороший доход. Кто-то просто хотел необременительных отношений — пришел-переспал-ушел. Найти мужчину, который стал бы для нее опорой, она так и не смогла. Каждый раз между мужчинами и Марией вставал Кирилл.

Руслану исполнилось десять лет, которые они отпраздновали в «своем» кафе, на первом этаже их здания. День рожденья прошел весело, сын пригласил своих одноклассников, также присутствовали дети сотрудников редакции. Он вытянулся в красивого подростка, по росту почти догнал маму. Женщины смотрели на него и качали головами «погибель женская растет». Мария гордилась сыном, который учился на отлично, побеждал на шахматных турнирах, занимался спортом.

Во время январских каникул Руслан каждый день приходил к маме на работу. В один из таких дней они пошли в кафе на обед. Неожиданно к их столику подошел здоровый мужчина, который кого-то напомнил Марии.

— Привет честной компании, разрешите? — спросил мужчина густым басом, отодвигая свободный стул.

Маша и Руслан удивленно уставились на него.

— Машка, ты чего, не узнаешь меня? — спросил мужчина, черные брови которого поднялись домиком. Она покачала головой. — Ну ты даешь! Я Боря Медведев, учились с тобой вместе в школе.

— Медведев? — Маша рассматривала этого здоровенного мужчину и пыталась вспомнить, как выглядел тот мальчишка, с которым она училась когда-то.

— Я еще иногда твой портфель домой носил. Ну что, вспомнила? Сидел прямо за тобой и тыкал тебя в спину ручкой, просил дать списать.

— Ну ты и вырос, — лицо Маши осветилось улыбкой узнавания. — Привет. Слушай, а Борис Медведев, фирма которого у нас на третьем этаже?

— Мой отец, — ответил Борис. — Я Борис Борисович.

Они разговорились. Борис рассказал, что после школы поступил в строительный техникум, после этого занялся лесом. Его отец лет семь назад создал строительную фирму и вот сейчас они сотрудничают. Борис занимается лесом, а отец строит из него дома. Сегодня он приехал к отцу подписать какие-то документы, а так живет в своем доме, в двух часах езди от сюда, который построил год назад.

— Приезжай с Русиком в гости, — приглашал Борис. — Там у меня такая красота, природа, речка. Летом грибы-ягоды. Зимой на лыжах кататься. Я еще собираюсь снегоход купить, погоняем с твоим мальцом.

Они простились, обменялись контактами. После этого Борис стал иногда звонить ей, когда приезжал к отцу, всегда приглашал ее посидеть в кафе. С Русланом тоже нашел общий язык, поддерживал его, давал какие-то мужские советы. Иногда Марии казалось, что Борис смотрит на нее с каким-то интересом, на что-то рассчитывает. Несколько раз Борис приходил к ним в гости. Последний раз даже попытался ее поцеловать, но Мария отстранилась от него, попросила пока не делать этого, так как к отношениям не готова.

***

Прошла весна, наступило лето, в школе начались каникулы. Руслан снова почти каждый день проводил в кабинете мамы. Его уже все принимали за своего. Иногда он помогал Свете, которая так и прижилась в архиве, искать документы. Иногда Лида посылала его разнести почту.

Борис продолжал звонить и интересоваться жизнью Марии. И она все чаще стала склоняться к мысли попробовать сойтись с ним поближе. Сам Борис неоднократно предлагал ей попробовать начать отношения.

— Маш, мы ничего не теряем. Не получится, разойдемся. Мы же взрослые люди. У тебя пацан растет, ему нужен мужчина.

— Борь, я подумаю, — отвечала Мария, но ближе чем просто объятия она его к себе не подпускала.

Ее что-то настораживало в этих отношениях, какая-то звериная настойчивость Бориса. Иногда у него проскакивали нотки доминанта, старался командовать ее жизнью, высказывал недовольство, когда она делала что-то такое, что ему не нравилось. Так, однажды, когда она с Лидой и ее знакомым сходили в кино на вечерний сеанс, Борис стал высказывать ей, что нечего по ночам куда-то ходить с непонятными мужчинами. Поэтому она постоянно тормозила его намерения сойтись, но пока не отталкивала его.

Как-то во вторник Борис пришел к ней на работу, поздоровался с Русланом, который был у нее в кабинете:

— Привет! Я пришел к вам пригласить к себе на выходные. У меня день рожденья, хотел бы отпраздновать его с вами в узком кругу. Погоду обещали солнечную, мясо поедим, накупаемся в реке. Ну как? Отказы не принимаются, — улыбнулся он.

— Мы подумаем, — ответила Мария.

— Чего тут думать? У меня день рожденья, вы приглашены, — улыбался во все лицо Борис. В субботу утром я за вами заеду, будьте готовы на пару дней, а если возьмешь отпуск, то и на месяц.

— Мы подумает, — снова ответила Мария, — спасибо за приглашение.

Борис ушел, оставив в душе Марии какое-то непонятное чувство. Она посмотрела на Руслана. Тот молча пожал плечами.

— Ладно, дома поговорим, — сказала Маша.

А в четверг открылась дверь ее кабинета и вошел Кирилл. Сердце Марии остановилось, воздух выбило из груди. Она смотрела на него и пыталась вздохнуть, открывая рот, как выброшенная на берег рыба. Руслана сегодня с ней не было, ушел на тренировку, после которой они с друзьями собирались сходить в кино. Поддержки ждать было не откуда. Маша с трудом нашла в себе силы, чтобы сознание вернулось к ней и она смогла бы хоть как-то общаться с Кириллом, который по-хозяйски подошел к ней, наклонился и поцеловал своим требовательным поцелуем.  .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.

— Привет, маленькая моя, — сказал он, когда оторвался от ее губ. — Скучала обо мне?

Вместо ответа она смогла только отрицательно покачать головой.

— А я скучал. Вот приехал в город и сразу к тебе, — сказал Кирилл, по-хозяйски усаживаясь на кресло для посетителей. — Как жизнь?

Мария про себя автоматически отметила, что о сыне он даже не спросил.

— Ты какими судьбами здесь? Ты же в Москве сейчас, — наконец-то смогла проговорить Мария.

— Да вот теперь буду жить здесь. Теперь я хозяин фирмы. Красин меня поставил на пост генерального директора. Так что будем часто встречаться. — Он говорил все это каким-то тоном превосходства, разглядывая Марию оценивающим взглядом. — Может, сходит куда-нибудь? Обед скоро, приглашаю. Там и поговорим.

— Нет, спасибо, я не пойду, — Мария нашла в себе силы отказаться и с интересам наблюдала за реакцией Кирилла, который отвык, что женщины ему отказывают. И на его удивленный взгляд ответила: — Не о чем нам с тобой говорить. У тебя все хорошо, у меня тоже все хорошо.

— У тебя кто-то появился? — спросил Кирилл, вцепившись взглядом в ее лицо.

— Тебе какая печать обо мне?

— Да так, не чужие же люди. Сын у нас, — с нотками злобы сказал Кирилл.

— Ну сын и что? Ты хоть помнишь, сколько ему лет, когда день рожденья, чем он занимается, что любит?

Кирилл молчал. Мария тоже молчала.

— Ладно, мне сейчас некогда, я в субботу к тебе зайду, раньше не получится, дома обо всем поговорим, — сказал Кирилл, поднимаясь с кресла.

Он снова подошел к Марии, чтобы поцеловать, но она отстранилась от него.

— Это лишнее, — сказала она. — Ты куда-то торопился. Не опаздывай из-за меня.

От отшагнул от нее, развернулся и вышел из кабинета. Почти сразу же в кабинет влетела Лидочка.

— Машенька, что это кобель здесь делает? На минуточку вышла из кабинета, даже не видела, как он пришел. Все нормально? — засыпала она вопросами Марию.

— Да вот, зашел поздороваться по старой памяти. Но спешил куда-то сильно, — с грустной улыбкой ответила Мария. — Интересно, как давно он приехал и где его семья?

— А ты не в курсе разве? Он уже месяц как приехал в город. Мне сосед, который работает на фирме Красина, рассказывал, что Красин вызвал Кирюшу из Москвы, поставил его генеральным, а сам свалил куда-то на лечение за границу. А его жена тоже где-то за границей. Да там такая смешная история с этой женитьбой. Сколько они там женаты? Ну где-то около пяти лет, точно не скажу. Но жили вместе только здесь и пару месяцев в Москве. Потом его Лара куда-то свалила. И вот скажи мне, Маш, разве семейная жизнь такой бывает?

— Разной она бывает, — сказала Мария, решая, что примет приглашение Бориса поехать к ней в гости.

Глава 24

Борис заехал за ними с Русланом в восемь утра. Они быстро погрузили свои вещи в его джип и выехали в дом Бориса. Через два часа Мария, выйдя из машины, с удивлением рассматривала домину, построенную Медведевым.

Дом скорее напоминал старинную усадьбу с огромным участком, хозяйственными постройками. Он находился в стороне от жилых пунктов, стоял в лесу. К дому вела лесная дорога, по которой в дождь явно будет трудно проехать.

— Ты тут один живешь? — спросила Мария, продолжая осматриваться, отмечая про себя, что общественный транспорт здесь даже не ходит.

— Пока один. Со временем, когда все построю, найму работников и жена будет командовать хозяйством.

— Жена? — Мария посмотрела на него.

— Об этом мы поговорим чуть позже. А пока располагайтесь. Там комнаты приготовлены на втором этаже. Через полчаса спускайтесь на первый этаж, перекусим. Потом покажу свои владения.

Мария и Руслан зашли в дом, построенный из огромных бревен. В доме стоял непередаваемый запах дерева, свежести, было так легко дышать. Они поднялись на второй этаж, нашли комнаты, двери которых были открыты, как бы ожидая их. Они осмотрели их и решили, кто в какой будет ночевать. Руслан занял маленькую комнату с балконом, Маше досталась большая комната с большой кроватью. Через полчаса они спустились в кухню. Борис уже накрывал на стол. В глиняных мисках, которые смотрелись весьма органично на столе из струганных и покрытых лаком досок, был нарезан простой овощной салат, домашний сыр, колбаса, домашний хлеб. На столе дымился настоящий ведерный самовар, на боку которого были видны медали.

— Откуда все это? — завороженно спросила Мария.

— Налетайте! Тут рядом ферма, все там покупаю. Но ничего, скоро все свое будет. Вот дострою все, что задумал, заведу коз или даже корову. Хочу еще коня, люблю скакать верхом. Пока даже кур не завел, хотя птичник уже поставили. Давайте поедим, потом все вам покажу.

За всю жизнь Мария не ела ничего вкуснее этой простой домашней еды. Они с Русланом быстро справились со своим завтракам, после которого Борис повел их по огромному участку. Особую гордость у него вызывала беседка, которая находилась за домом на высоком берегу реки. Возле нее он уже успел высадить кусты жасмина и сирени.

— Вот здесь люблю бывать, — показал рукой Борис. — Место здесь какое-то особенное.

В это время у Бориса зазвонил телефон.

— Минуточку, — сказал он, отвечая на звонок и отходя от них.

— Мам, здесь красиво. Но мне почему-то не комфортно, — сказал Руслан, когда Борис скрылся за домом. — Не знаю почему, но что-то не то. Не знаю, как сказать.

— Мне тоже не совсем так, как должно быть, — ответила Мария, понимая, что у них с сыном возникло одинаковое чувство.

Они не успели обсудить, что же им мешает расслабиться и начать отдыхать, как зазвонил телефон, на дисплее высветился номер Кирилла:

— Слушаю тебя, — ответила Мария.

— Маша, мы же договаривались, что я зайду к тебе. Ты где сейчас?

— Я в гостях вместе с сыном, — спокойно ответила Мария. — От дома далеко, возвращаться не собираюсь.

— Маша, ну как же так? Мы же хотели поговорить, я пришел.

— Это ты хотел поговорить, а я не горела желанием. И о чем нам говорить? О твоей жене? Как там твоя семейная жизнь? — с иронией спросила Мария. Руслан все это время был рядом с ней, наблюдал за разговором.

— Да, и об этом хотел поговорить. Ты когда вернешься? Я зайду.

— Не стоит. И думаю, нам не надо больше видеться.

— Как это не надо, Маша? — в голосе Кирилла послышались истерические нотки. — У нас же сын! Говори быстро, где ты сейчас, я приеду за тобой. Не дури, у нас все будет хорошо.

— Сын — это еще не повод о чем-то нам с тобой разговаривать. — Ее начинала пробирать злость. — И не стоит приезжать за мной. Думаю, что видеться с тобой я больше не хочу.

Она не стала слушать, что ей ответил Кирилл, нажала на отбой, опустила телефон.

— Мама, может ты мне расскажешь? — уже совсем по-взрослому спросил Руслан.

— А что рассказывать. Это звонил твой отец.

— Кирилл?

— Да, — она кивнула головой. Потом подумала и рассказала сыну все ее историю. — Вот как-то так.

Она тяжело вздохнула.

— А знаешь, мама, я рад, что его нет рядом с нами. Такой отец мне не нужен. Главное, что мы с тобой есть друг у друга. Я тебя всегда поддержу и буду защищать.

Сын и мама обнялись, стоя на высоком берегу реки, наблюдая, как течением несет здоровенную ветку, не известно каким образом оказавшейся в воде.

— Куда-то Борис пропал, — сказала Мария, отпуская сына. Она погладила его по плечу, — Какой ты у меня уже взрослый стал. Я горжусь тобой. Пока Борис занят, давай посмотрим, что еще здесь есть.

За беседкой в кустах сирени и жасмина они нашли небольшую полянку, покрытую густой травой, на которую так и хотелось присесть. Они еще обошли территорию, увидели место, где Борис планировал поставить сарай для животных. Судя по всему, стройка шла полным ходом, но рабочих сегодня не было видно.

Наконец-то к ним вернулся Борис.

— Извините, рабочие моменты. Стоит уехать на пару дней, как сразу какие-то проблемы возникают. Вы тут не заскучали?

— Нет, все нормально. Мы немного погуляли по участку. У тебя здесь красиво.

— Красиво, а будет еще красивее. Вот думаю еще лодку купить и гидроцикл, буду по утрам на рыбалку ходить. Все здесь будет красиво. Вот только хозяйка мне нужна, — сказал Борис и уставился своими темными глазами на Марию, ожидая от нее какого-то ответа.

Но она сделала вид, что не понимает ее намеков, отвернулась к Руслану, снова приобняла его за плечи.

— На обед сделаем шашлык? — спросил Борис. — Я там мясо замариновал.

— У меня уже слюнки потекли, — улыбнулась Мария.

— Так, вы еще немного погуляйте, а я займусь обедом. Мне еще надо смотаться кое-куда. Не скучайте.

Он снова ушел, а через какое-то время раздался звук двигателя.

В это время снова раздался звонок телефона. Мария не стала отвечать Кириллу, который не оставил своих попыток дозвониться до нее. Потом он стал закидывать ее сообщениями, требовал сообщить, где они, чтобы забрать ее. Она кинула его номер в черный список и на душе сразу же стало легче, как-будто выбросила мусор из своей жизни.

***

После обеда, который прошел на открытом воздухе перед домом, Борис снова попросил прощения и стал кому-то звонить. А Маша и Руслан решили занять полянку за беседкой, сыграть пару партий в мини-шахматы, которые взяли с собой.

Уже шла третья партия, когда они услышали шаги Бориса, который подходил к беседке, громко разговаривая по телефону. Сначала Мария не хотела слушать, но пару фраз привлекли ее внимание. Они с сыном замолчали и затихли, чтобы Борис не заметил их. Сквозь ветки кустов они видели, как он прошел в беседку, сел к ним спиной, продолжая телефонный разговор:

— Да, пока в гости привез… А что собираюсь делать? Женюсь и никуда не денется. Давно ее знаю, поэтому и выбрал. Посажу в доме, будет хозяйством заниматься. Малец ее будет помогать, взрослый уже, потом своих нарожаем, пусть воспитывает, наследники мне нужны… Очень удобно, жена дома, Юлька на делянке… Ой, да ладно, откуда она узнает о Юльке? Главное, чтобы эта дура сюда не приперлась и все не испортила… Или ты собрался Юльке все рассказать?…На Юльке жениться? На этой шалаве, которую только и трахать можно? Ну уж нет… Нет, точно решил, что женюсь на Машке, она удобная, тихая, домашняя, какой и должна быть жена, не лезет не в свое дело…Ну да, выбрал ее. Я же говорю, удобно…

Он еще разговаривал со своим собеседником, а у Марии в голове набатом стучало «с ней удобно». Руслан смотрел на нее широко раскрытыми глазами и закрывал рот рукой. Когда Борис договорил, немного посидел в беседке, так и не заметил их, потом поднялся и ушел в сторону дома.

Надо срочно убираться отсюда. Как же стало противно, как-будто ее грязью окатили. А она уже подумала, что нашелся мужчина, который станет для нее надежной опорой. Чего скрывать, она пару раз задумывалась, что возможно с ним у нее что-нибудь да получится. Но после слов Бориса она поняла, почему ей здесь не понравилось — тяжелая энергетика Бориса давила ее, пачкала темной грязью. И Руслан тоже почувствовал это. И как Борис сказал? «Удобная?» Намерения Бориса раскрылись перед ней во всей красе — он выбрал ее, чтобы жениться, посадить ее сюда, чтобы она присматривала за его хозяйством, детей ему нарожать. А где-то там у него есть другая баба для траха. Очень удобно. Он будет ездить туда-сюда, играть роль заботливого мужа, а сам жить в свое удовольствие. Действительно, очень удобно. Вот только ей такое не нравится.

Точно, вот то что она долго не могла понять, что происходит у нее с Кириллом. Теперь все встало на свое место. Она УДОБНАЯ! Приехал, потрахался, уехал. Жениться не требует, сыном не попрекает. Удобно? Очень.

Надо срочно убираться отсюда, пока еще какие-то остатки гордости остались и пока сможет спокойно, не устраивая истерики, уехать домой, не выдавая то, что они с сыном все слышали.

Маша медленно приходила в себя. Сын сидел рядом с ней и молчал, наблюдая за ней, потом сказал:

— Давай скажу, что мне срочно надо в город?

Сын! Он так чутко понимал ее! Вот кто ее опора и надежда. Она радостно улыбнулась ему и кивнула. Маша взяла себя в руки, сказала сыну, что все будет хорошо. Они поднялись и быстро пошли в сторону дома, нашли Бориса, который сидел на крыльце и снова с кем-то разговаривал по телефону. Причем Маше показалось, что это была женщина, которая что-то требовала от Бориса, так как он резко и довольно грубо отвечал, что это не ее дело где и с кем он.

Увидев их, Борис закончил звонок и поднялся:

— Ну как, нагулялись? Что хотите на ужин?

— Дядя Боря, — ответил Руслан, — не могли бы Вы отвезти нас в город. Я забыл, что у меня завтра игра. Тренер только что позвонил, ругался, что я пропустил жеребьевку. Я так долго хотел участвовать в этом турнире. Ради бога, извините!

Маша согласно закивала головой, пожала плечами, как бы говоря «извини, не знала».

— Хорошо, — недовольно ответил Борис. — Собирайтесь, через десять минут выезжает.

Сидя на заднем сиденье автомобиля рядом с сыном, Мария замечала, как Борис рассматривает ее через зеркало заднего вида. Она пару раз отвечала на его взгляд, заставляя себя через силу делать «виноватую» улыбку. Руслан, для достоверности, даже сделал вид, что ему снова звонит тренер и «заверил» собеседника, что они уже едут в город и будут через полчаса дома.

Маша отказалась от помощи Бориса, который хотел помочь им отнести сумки до квартиры. Проводил им напряженным взглядом, потом выехал со двора. Маша наблюдала за его машиной уже через окно кухни. Когда он уехал, тяжело опустилась на табурет. На другой табурет сел Руслан:

— Что будем делать?

— Знаешь, сын, мне так хочется уехать отсюда куда подальше, чтобы никого из этих моральных уродов не видеть.

— Давай уедем искать свое Беловодье, поехали на Алтай. Я посмотрел в интернете, там так красиво и природа первозданная. Давай начнем нашу жизнь заново?

— Какие ты слова умные уже знаешь, — улыбнулась Мария. — А давай! Сейчас каникулы, могу взять отпуск и маханем прямо сейчас. А там видно будет.

«Хватит быть для всех удобной. Пора уже начинать жить для себя», — твердо решила Мария.

Через полчаса они с сыном выбрали турпутевку на Алтай, тут же оплатили ее, заказали билеты на завтрашнее утро и побежали собирать вещи. Рано утром их от дома увозило такси.

ЭПИЛОГ

Через две недели Борис зашел в редакцию и спросил у секретаря Лидочки:

— Скажите, где могу найти Марию Васильевну? Она на звонки не отвечает, дома не появляется.

— А Вы кем ей приходитесь, чтобы я Вам такую информацию сообщила? — она с интересом разглядывала мужчину.

— Да я жених ее, — пробасил Борис.

— Жени-и-и-и-х? — протянула удивленно Лидочка. — А почему я тогда об этом ничего не знаю. Мария Васильевна моя подруга. Но вот о женихе она мне совершенно ничего не рассказывала.

— Так скажете или нет? — рыкнул недовольный Борис.

— Нет, — отрезала Лидочка.

Борис вышел на улицу, поймал за руку Сорокина Михаила, который спешил на работу. Борис раньше неоднократно видел его разговаривающим с Марией.

— Послушай, друг, скажи, куда Мария делась, где ее найти?

Михаил выдернул свою руку:

— Уволилась она и уехала. Куда не знаю, не спрашивай. — И быстро забежал в здание.

— Вот черт, — ругнулся Борис.

После того дня, как он отвез Машу и Руслана домой, он вернулся к себе в дом. Вечером нарисовалась Юля, которая работала у него в бригаде поваром, и устроила ему скандал. Она уже давно и прочно считала себя женой Бориса, поэтому узнав от верного человека, что Борис намерен жениться на какой-то там своей однокласснице, бросила все и примчалась к нему. Они долго и яростно ругались. Все закончилось тем, что Борис уволил ее из бригады, вызвал своего водителя и отправил Юлю домой. Но вернуться за Марией сразу не смог, так как на делянке произошло ЧП, нагрянула проверка.

Он так и не понял, что произошло, почему его план жениться на Марии, отвезти ее в свой дом, чтобы она взвалила на себя хозяйство, провалился. Вроде в тот день все было хорошо, ей понравился дом и участок. Он же видел, как ей нравилось. Но что произошло?

Машу он помнил по школе. Она всегда была тихой, домашней девочкой с милой улыбкой и покладистым характером. Именно такую жену он себе и хотел. Любви к ней не было, он просто решил, что она станет его женой, примет ее сына. Он даже простил ей, что она его нагуляла с кем-то. Простит. Парень действительно хороший, умный, пригодится в деле. Потом она детей ему своих нарожает. Со временем свыкнется-слюбится. А тут она взяла и уехала. И где теперь искать такую же удобную женщину?

***

Кирилл в субботу, решив все свои текущие дела, приехал к Маше, но дверь ему никто не открыл. Он долго стучал, звонил, пока не открылась соседняя дверь и не выглянула старушка в белом платочке:

— Чего шумишь, окаянный?

— Не скажете, где Маша и Руслан?

— Так уехали они еще рано утром.

— Как уехали, куда, с кем?

— Ой ты ж, сколько сразу вопросов назадавал. А сам то кто будешь, чтобы я тебе так все взяла и рассказала?

— Да я знакомый Марии, мы с ней договорились встретиться.

— Значит плохо договорились. Уехала она. — И закрыла дверь.

Кирилл вышел на улицу, сел в свою машину, набрал Марию. То, как она отвечала ему, Кириллу не понравилось. С чего это она вдруг не захотела сказать, где она и почему уехала, когда они договорились встретиться. Раньше она никогда себе такого не позволяла. Он даже разозлился на нее. Он еще несколько раз набирал ее, но она не отвечала ему, а потом заблокировала его номер.

***

Когда Кирилл вернулся в город, принял от тестя фирму, несколько недель вникал в производственный процесс. Потом тесть уехал в Израиль, где уже прикупил виллу. Когда у Кирилла появилось свободное время, решил найти Марию. Он не видел ее почти пять лет. Да и расстались они как-то криво. Последний раз видел ее на новогоднем корпоративе, когда он познакомился с Ларой. К Маше тогда даже не подошел. Потом на работе было не до нее. Затем перевод в Москву, женитьба. Хорошо, что жена не требовала от него супружеской верности, а потом сама быстро слиняла за границу. Чем она там занималась, даже не представлял. Бумаги на развод от нее не получал и ладно. Хоть Красин и был недоволен, но против дочери не шел.

Тухлая семейная жизнь, загулы по ночным столичным кабакам и бабам стали надоедать Кириллу. Захотелось какой-то стабильности, спокойствия, комфорта, чтобы возвращаться домой, а там тебя ждала верная жена ну или женщина. И на ум пришла Маша, которая всегда безропотно пускала к себе, ждала, отдавала ему себя полностью, ничего не требуя взамен. С ней было хорошо и удобно. В постели она тоже устраивала его полостью, не то что Лара — сухая вобла и то поэнергичнее будет. Сыном Мария никогда не шантажировала, не требовала на него денег. Удобная во всех отношениях женщина.

И вот сейчас он сидел в машине перед домом Марии с намерением вернуть их отношения в прежнее русло, не понимал, что же произошло. Мария ОТКАЗАЛАСЬ приехать к нему. Его била злость. Потом он потихоньку стал успокаиваться и думать, почему он зацепился за Машу. Разве у него была у нему любовь? Нет, не было. Да, ему нравилось с ней проводить ночи, она страстная, податливая. Но это не любовь. У него было куча женщин, но почему-то он чаще всего возвращался к Маше, которая ни разу его не попрекнула, не устраивала истерик, не заставляла жениться на себе. Именно, она была для него удобной.

Еще немного постояв у дома, он завел двигатель и поехал к себе в квартиру, купленную им с Ларой тестем. Через месяц, пользуясь связями в редакции, выяснил, что Мария уволилась, продала квартиру и вместе с сыном выехала в неизвестном направлении. Кирилл не стал ее искать. У него появилась новая женщина, к которой он стал приезжать по ночам.

***

Продать квартиру у Маши получилось быстро. И до наступления первого сентября они с Русланом успели купить новую квартиру в Барнауле, где Марию сразу же приняли на работу в одно из крупных издательств. Она взяла псевдоним, под которым стала публиковать свои заметки, репортажи, рассказы. Она стала писать рассказы о любви, которые раскупались с быстротой молнии.

Руслан в школе быстро нашел друзей. Им нравилась новая жизнь. Мария даже купила себе небольшую машину, на которой они часто вместе с сыном в выходные ездили в маленькие экспедиции по красивейшим местам Алтая, разыскивая свое Беловодье.

Через год Мария познакомилась с Николаем, обычным предпринимателем, который понравился ей. Не богач, не красавец, не любимец женщин, но надежный и внимательный. Она долго присматривалась к нему, не подпуская близко проверяя свои чувства каждый раз, когда он заводит разговоры о том, что хочет создать с ней семью. Он не говорил ей о своей любви, но все его дела, поступки говорили о том, что она стала для него единственной, самой желанной женщиной на свете. Он никогда тайно ночью не приходил к ней, всегда договаривался о встрече. Он равно уделял внимание Марии и Руслану, часто играя с ним, обсуждая книги. Часто ездил с ними в походы, вместе выбирались гулять в город. Николай никогда не скрывал своих отношений к Марии от других, часто встречал ее после работы с цветами, приглашал на ужин в кафе. Он не целовал ей ручки, он просто любовался ею, иногда позволяя себе поцеловать ее в щеку. Он никогда не позволял Марии решать бытовые проблемы самостоятельно, отвечая ей, что у нее есть мужчина, который обязан заботиться о своей женщине и ребенке. Он всегда был рядом, когда Мария болела, ездил вместе с Русланом на турниры и соревнования, поддерживая его.

Самое главное, Николай никогда не давал повода усомниться в его отношениях к Марии. Другие женщины для него не существовали.

Руслан тоже долго не принимал Николая, но однажды вечером за ужином спросил у Марии:

— Мама, а Николай тебе нравится?

— Ну так, — неопределенно ответила Мария.

— Знаешь, мама, я бы хотел, чтобы у вас все получилось. Он надежный и никогда тебя не обидит. Выходи за него замуж.

Через два месяца они стали семьей. Мария сияла счастливой улыбкой. Николай тоже не скрывал своего счастливого лица. Впервые в жизни Мария чувствовала себя Любимой, а не удобной.

***

Пожелаем ей счастья!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

ЭПИЛОГ