Твоя родословная [Кей Си Кин] (fb2) читать онлайн

Кей Си Кин Твоя родословная

Моей девочке, моему Ангелу, папиной травинке.

Ты самый яркий лучик солнца, и ты даже не видишь этого.

Ты влияешь на жизнь каждого, особенно на мою. Ты дала мне цель, драйв, страсть и безусловную любовь.

Моя красивая, умная, добрая и заботливая дочь,

я люблю тебя

Но даже когда тебе восемнадцать, ты чертовски уверена, что не читаешь это.

Я люблю тебя, я люблю тебя больше, я люблю тебя больше всего, я люблю тебя бесконечно, я люблю тебя бесконечная война.

Все они демонстрировали лояльность и высокий уровень защиты по отношению к тебе, но больше всего они показывали, как сильно они в верят в тебя. Они не выше тебя, и ты не выше их, но вместе у вас очень особая и редкая связь, которая выявляет только лучшее друг в друге.

МАРИЯ СТИЛ, АКАДЕМИЯ ФЕЗЕРСТОУНА

Введение

Никогда не ходи по жизни на цыпочках, Луна. Пусть они слышат каждый твой гребаный шаг, «Meu Tesouro». — Вот что однажды сказал мне мой отец.

Физерстоун думал, что они сломили меня в Пирамиде, но потребуется нечто большее, чем их недоделанные покушения на мою жизнь, чтобы по-настоящему сломить меня.

Я узнаю, кому могу доверять, по мере того, как буду раскрывать секреты и ложь, которые меня окружают.

И вот я здесь. Благодаря преданности и силе «Тузовых задниц» я проложу свой собственный путь. Они будут продолжать предъявлять на меня права, круша мои стены по ходу дела, ясно, что им плевать на последствия.

Помнить, что в этом запутанном мире есть хорошие люди, легко, когда рядом Рыжая. Есть невинные люди, за которых стоит бороться.

Я позволю им думать, что они побеждают, пока я играю свою роль, всегда оставаясь на шаг впереди в их собственной чертовой игре.

Я дала обещание своему отцу, что мои шаги не будут громкими… они будут оглушительными.

ПРОЛОГ

(Раф)

Эти секреты вышли из-под контроля.

Они разрывают меня в клочья, очерняя мою душу.

Я хочу выкрикнуть правду, рассказать ей все.

Я даже не уверен, защищаю ли я ее больше или обманываю себя, думая, что защищаю.

Но Луне пора открыть свой разум, раскрыть то, что было подавлено. Надеюсь, воспоминания не так плохи, как она думает.

Мне просто нужно найти слова, чтобы смягчить удар или рискнуть потерять ее навсегда.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

(Луна)

Белые стены, которые меня окружают, представляют собой идеальное полотно для кровопролития, которое заполняет мое видение, насмехаясь надо мной снова и снова. Может, я больше и не в Пирамиде, но Пирамида все еще живет в моем сознании.

Раф вытащил меня оттуда, когда представление закончилось, и с тех пор я отсиживаюсь в этой комнате. Я даже не знаю, где мы находимся, мой разум слишком сосредоточен на всем, что произошло за последние сорок восемь часов.

— Я убила кое-кого, — бормочу я себе под нос, слова ощущаются темными и тяжелыми на моем языке. Я никогда не думала, что это предложение сорвется с моих губ. Я убила кого-то в первый раз, и я говорю это, потому что знаю, что это не будет последним. По крайней мере, пока я остаюсь в Академии Физерстоун и как часть этого мира.

Я убила Тайлера, и я даже не чувствую себя виноватой из-за этого, но я начинаю чувствовать, что моя душа начинает чернеть. Самым ужасным зрелищем было то, как моя лучшая подруга Рыжая болталась на веревке, а ее ноги бесконтрольно болтались, пытаясь удержаться на цыпочках. Я до сих пор слышу, как она шептала мое имя после того, как я перерезала веревку, как она задыхалась, беспомощно лежа на полу.

Разрушения, которые Тайлер оставил на своем пути, открыли мне глаза на новый мир, в котором я нахожусь. Смерть — наиболее вероятный исход для всех нас. Я даже не задумывалась о том, что случилось с парнем на втором ринге, тупым ублюдком, который напал на меня, как только я вышла на ринг.

Я тоже толком не помню, как покинула Академию Физерстоун, даже холл. Я чувствовала только рану на голове и порез от ключицы до пупка. Я наставила свои окровавленные кинжалы на Веронику, Рико и старика Дитрихсона, обещая отомстить, а все остальное пустышка.

Он бьет меня по лицу с грубой силой кулака, зажатого в кастете. Боль в моем лице невыносима. Я чувствую, как кровь стекает по моему лицу.

Подняв свободной рукой мой упавший кинжал, он приставляет его к моей груди. Я не уклоняюсь от него, я отказываюсь показывать слабость этому психу. Он тянет его вниз, слегка прокалывая мою кожу, прорезая линию между грудями, попутно разрезая спортивный бюстгальтер.

Используя кинжал, который все еще держу в руке, я всаживаю его сбоку ему в шею. От боли он поднимает руки, но из-за шока его реакция замедляется, что дает мне время вытащить нож и ударить его обратно в горло под другим углом.

Я кричу, когда мои пальцы сжимают его кастет и я бью его по лицу снова и снова, пока он не перестает дышать.

Я пытаюсь вытереть кровь с глаз, чтобы понять, в каком направлении мне вообще нужно двигаться. Я поднимаю оба кинжала и одновременно перерезаю обе тонкие веревки. Я слышу, как их тела падают на землю.

— Мой отец однажды сказал мне: никогда не ходи по жизни на цыпочках, Луна. Пусть они слышат каждый твой гребаный шаг, «Meu Tesouro». С учетом сказанного, вот вам предупреждение, я, блядь, приду за вами.

Мне нравилось видеть шок на лице моей матери, когда мои слова, пропитанные ядом, эхом разносились по комнате. Я имела в виду каждое гребаное слово.

Мне надоело лежать в этой кровати, позволяя всему происходящему повторяться снова и снова в моей голове, пока я смотрю в потолок. Я эмоционально истощена. Я чувствую себя преданной. Несмотря на то, что моя мать никогда не была матерью, я все равно думала, что там будет ощущение семьи. Похоже, я была неправа, кровь не гуще воды, что заставляет меня хихикать, потому что кровь — это все, что олицетворяет Академия.

Мое сердце болит за жизни, потерянные из-за Физерстоун, потому что они считают необходимым ужасные испытания. Ради какой-то нелепой идеи выживания сильнейших. Невинные люди гибнут от их Игр, потому что они просто вытащили не ту карточку с заданием. Я должна заставить себя отогнать свои болезненные мысли. Это становится скользким путем для поддержания моего здравомыслия.

Я знаю, что должна покинуть эту комнату. Последние сорок восемь часов я пряталась, давая себе время переварить то, через что мне пришлось пройти. Я ничего не ела, хотя Раф пытался приносить мне еду. Я не отказалась от бутылок с водой, не желая обезвоживаться. По крайней мере, я не потеряла весь свой здравый смысл.

Я расхаживала по комнате туда сюда, кричала в подушку и смотрела в пространство все это время, и с меня хватит. Мне нужно взять себя в руки и разобраться с дерьмом. Все были рады предоставить мне пространство, в котором я нуждалась, но я должна преодолеть это.

Встав с кровати, я смотрю вниз на свое состояние. На мне все еще простая футболка Кая с рок-группой. Я не могу заставить себя переодеться, не желая терять его аромат, окружающий меня, и ту безмолвную силу, которую он дает. Я думаю, что он нужен мне прямо сейчас, все они, ну, за исключением Романа, настоящую «Тузовую задницу». Все это полетело к черту и вернулось обратно вместе с правдой, которая всплыла в Вашингтоне. Моя душа еще не осознала, что мы настроены против Романа, и все еще взывает к нему… к ним.

Оглядывая комнату, которая меня окружает, я вижу, что она абсолютно голая, без какой-либо индивидуальности. Даже мебель белая, только простая полноразмерная кровать, комод и шкаф. Как будто она как чистый холст, ожидает, когда кто-нибудь заявит на нее права. Официально с меня хватит.

Я принимаю душ в ванной комнате, в которой есть все возможные средства по уходу за собой, какие только можно придумать. Все нераспаковано и аккуратно разложено на мраморной столешнице. Туалетный столик, туалет и большая душевая кабина со всеми причудливыми кнопками, которые делают ее высококлассной, дополняет пространство.

Я чувствую, как грязь смывается, и мысленно заставляю себя выбраться из этой передряги. Я должна помнить, что нельзя вытирать руками лицо, так как швы должны оставаться сухими. Отметина на моей груди саднит под напором воды.

Увидев свое лицо в зеркале, я заметила беспорядок, который Тайлер устроил своим кастетом, оставляя меня нуждаться в наложении швов. Разрез, который он сделал мне на груди моим кинжалом, не так плох. Вместо этого врач склеил проколотую кожу обратно. Я бы хотела прожить больше месяца без синяков под глазами.

Пришло время разработать план, как разобраться с беспорядком, который творится в Фезерстоуне.

Снова надевая футболку Кая, я спускаюсь вниз.

Войдя на кухню, я совершенно ошеломлена, обнаружив Рыжую, сидящую за столом с Рафом и Джулианой. Смех, который наполняет комнату вокруг них, кажется волшебным, живым и недосягаемым. Я не знаю, над чем они смеются, и мне на самом деле все равно. Я просто рада видеть, что она все еще дышит.

— Рыжая, — бормочу я, заставляя комнату погрузиться в тишину.

Она вскакивает со стула и в одно мгновение бросается ко мне. Я буквально отрываю ее от земли. Наши руки обвиты друг вокруг друга, мы наслаждаемся присутствием друг друга. Несмотря на то, что ее объятия усиливают давление на мое покрытое синяками тело, я не говорю ни слова. Я просто счастлива, что могу чувствовать ее.

Оглядываясь через ее плечо, я вижу, как Раф и Джулиана принимают нас с улыбками облегчения на лицах.

— Я скучала по тебе, капитан, — шепчет она мне на ухо, заставляя меня прижать ее немного крепче. Метка на моей груди кричит в знак протеста.

Когда мы наконец заставляем себя отстраниться, я держу ее на расстоянии вытянутой руки, проверяя.

— Со мной все в порядке, Луна, просто небольшие отметины, вот и все.

Она подносит руку к шее, я провожаю ее взглядом. Она все еще в синяках от ожогов от веревки, вся фиолетовая и синяя. Улыбка на ее лице убеждает меня, что она говорит правду, даже если немного стесняется всего этого.

— Ладно, теперь, когда ты наконец выбралась из своей ямы отчаяния, я собираюсь пойти и приготовить тебе большое фраппучино с радужной пылью и посыпкой из единорога. Может быть, даже торт, — говорит она с улыбкой.

— Ты не обязана этого делать, Рыжая. — говорю я, но мой протест бессмыслен, поскольку она уже направляется к двери.

— Я знаю, но я хочу. Это всего в двух кварталах отсюда, и у Джулианы внизу команда парней. Один из них пойдет со мной, так что перестань нервничать. Сядь на свою милую попку и ешь, — нахально говорит она, погрозив мне пальцем.

Не желая заставлять ее волноваться, я киваю в ответ, наблюдая, как она выпрыгивает из комнаты.

— Я бы никогда не представила тебя с такой девчачьей лучшей подругой, вы двое — полные противоположности. Джесс тебе подходит, — говорит Раф, когда я сажусь за стол.

— Она такая. Вопрос в том, подхожу ли я ей? — я бормочу в ответ, глядя куда угодно, только не на него, и нервно играю с вырезом футболки Кая, теперь она моя.

— Ты с ума сошла? По-твоему, она выглядит несчастной? — Раф возражает в ответ.

— Если бы не я, она бы не свисала с чертовых балок. — я бросаю на него сердитый взгляд, ударяя кулаком по столу, отчего его кофе немного расплескивается. Мне все равно, меня тошнит от его попыток все приукрасить.

— Если бы это была не Джесс, это был бы кто-то другой, несмотря ни на что, Луна. Ей достаточно повезло, что ты рядом с ней, готовая уничтожить кого угодно и что угодно, чтобы сохранить ей жизнь. Не многие могут так сказать, — говорит он, опершись руками о стол и наклоняясь ближе ко мне.

Его вера в собственные слова ставит меня в тупик. Я слишком эмоционально истощена, чтобы выразить себя прямо сейчас, поэтому ничего не говорю.

— Не хочешь ли чего-нибудь поесть, Луна? — спрашивает Джулиана, отвлекая мое внимание от Рафа и снимая напряжение в комнате. Слава богу.

Она красивая, сразу видно, что Раф ее брат. Они во многом похожи, за исключением того, что она не такой нежный великан, как он. Она ближе к моему росту, и у нее такие мягкие изгибы. Ее каштановые волосы собраны в гладкий хвост, а повседневные леггинсы и простой белый топ не соответствуют деловой женщине, которую я видела мельком до сих пор.

— Ты знала меня раньше? — спрашиваю я. Если бы она знала, то поняла бы, о чем я спрашиваю.

— Да, знала.

Вот так просто, открытый и честный ответ. Хотя я вижу это по ее глазам, она хочет, чтобы я спросила, что она помнит обо мне, и чтобы я рассказала ей, что я знаю о ней. Я еще не достигла этого. Я говорю своему разуму, что мне нужно вспомнить и извлечь уроки из своего прошлого, но это не дает мне ничего, кроме чистых страниц.

Понимая, что я не в состоянии дать ей то, чего она хочет, печаль омрачает ее лицо, но ей удается продолжать.

— Итак, еда?

— Что ты предлагаешь? — спрашиваю я, что вызывает у нее легкую улыбку.

— Все, что ты захочешь. Если у меня этого еще нет, я прикажу принести. Хотя я купила ингредиенты, необходимые для приготовления блинчиков с арахисовым маслом и бананом, на случай, если это все еще актуально, — ее голос слабеет к концу, она неуверенна в себе.

Блинчики с арахисовым маслом и бананом? Я несколько раз непроизвольно моргаю, не в силах отвести взгляд от Джулианы.

Они мои любимые. Всегда были и всегда будут. Я с трудом могу придумать какой-нибудь приличный вариант, но я знаю, что люблю их. Я просто не могу вспомнить, когда они были у меня в последний раз.

Что-то подсказывает мне, что моя любовь к ним связана с ней.

— Если ты собираешься приготовить их так хорошо, как я надеюсь, я действительно не могу сказать "нет" сейчас, не так ли? — предлагаю я с легкой улыбкой.

Радость на ее лице ослепляет, когда она вскакивает со стула и начинает бегать по кухне.

— Ты только что порадовала ее этим, — бормочет Раф.

Я могу сказать, но меня больше удивляет тот факт, что ее счастье влияет на мое.

— Что я пропустила? — спрашиваю я, меняя тему.

— Честно? Ничего особенного.

Я хихикаю над его ответом. — Слишком расплывчато? Раф, у меня такое чувство, что я отключилась после окончания своей речи. Как мы здесь оказались? И где мы? — спрашиваю я, оглядывая кухню, как будто там хранятся все ответы на мои вопросы. Это снова похоже на настоящий момент дежавю. Когда я в последнее время путешествую с Рафом, я никогда не помню, как садилась в эту долбаную машину. Например, когда Вероника накачала меня наркотиками, чтобы отвезти в Академию.

— Ты действительно отключилась, как только я вывел тебя из здания, подальше от всех. — фантастика. Почему мой разум всегда так играет со мной? — И мы находимся в Нью-Йорке.

— Нью-Йорк? — спрашиваю я, снова оглядываясь вокруг, как будто могу определить, что это Нью-Йорк, по внутренней стороне этих стен.

— Да, у Джулианы. Мы организовали все, что могли, когда были в боксе, когда все разворачивалось, — говорит он.

— Не хочешь пояснить? — я настаиваю, но Джулиана, напевающая себе под нос у плиты, отвлекает мое внимание от него.

— Ты не хочешь сначала поесть? — спрашивает Раф, заставляя меня снова посмотреть на него.

— Раф, если бы я хотела сначала поесть, я бы не спросила. Так что введи меня в курс дела, — настаиваю я. — Мне нужно привести голову в порядок, а для этого мне нужно знать, что произошло после того, как я потеряла сознание.

Он пристально смотрит на меня, потягивая кофе.

— Хорошо. Итак, мы договорились, что Джулиана и я увезем тебя оттуда. У Рыжей был готов самолет для нас…

— Самолет? Мы прилетели сюда? — спрашиваю я, потрясенная этой новой информацией.

— Да, на борту нас тоже ждал врач.

Вау.

Я киваю, чтобы он продолжал.

— Бетти Морган пыталась загнать твою мать в угол, прежде чем она смогла покинуть здание, но там поднялся небольшой переполох. К сожалению, ей удалось выбраться оттуда с Рико, — говорит он с извиняющимся выражением в глазах. — Мария отвлекла Дитрихсонов, чтобы мы могли уйти, потому что они подняли шум из-за твоей победы. Кай пришел помочь тебе спуститься с ринга, и Паркер заставил Маверика взять Джесс с нами. — он поднимает бровь, вероятно, удивленный силой, которой может обладать Паркер. — Оскар и Роман создавали помехи для массы присутствующих людей. Никто из парней не был рад, что не смог поехать с нами, — выдыхает он в конце.

Пытаясь осмыслить все, что он только что сказал, я удивлена, что у них нашлось время все это организовать. На самом деле я не знаю, как долго я пробыла в Пирамиде, так что, возможно, у них было все время мира.

— Спасибо тебе, — бормочу я, складывая руки на столе.

— Тебе не нужно благодарить меня, Луна, — говорит Раф, кладя свою руку поверх моей.

— Ты все еще здесь, когда ты мне нужен, даже когда все летит к чертям.

— Луна, несмотря ни на что, я всегда буду здесь. Этот мир — сплошная ебля для ума, и я тоже в нем живу. Я бы никогда намеренно не оставил тебя одну разбираться с этой тьмой. Ты мое дитя, которое я должен защищать, понимаешь? — захваченная его словами, все, что я могу сделать, это сжать его руку в ответ.

Мне нужно было это услышать. Мне нужно, чтобы он был на моем месте, а это значит, что он не может продолжать утаивать детали.

После всего, что произошло за последние несколько дней, я чувствую себя уязвимой, глядя в его глаза.

— Я люблю тебя, — шепчу я.

Слезы мгновенно наворачиваются ему на глаза. Я не помню, чтобы когда-либо была так откровенна в своих чувствах к нему, но эмоции на его лице радуют меня, что я позволяю ему глубже заглянуть внутрь.

— Я бесконечно люблю тебя, Луна. Я знаю, мне еще многое нужно тебе рассказать, и я это сделаю, обещаю. Я просто не хочу делать ничего хуже.

— Ну, мне нужно знать, чтобы я могла справиться с этим миром. Мне не нравится, когда люди вроде Рико спрашивают меня, помню ли я их, и на самом деле не знаю ответа. Я лежала в постели, желая, чтобы мой разум открылся мне, но у меня ничего не получалось. — я вздыхаю, упираясь кончиками пальцев в стол.

— Мы пройдем через это вместе, Луна. Мы всегда так делаем, — предлагает он с улыбкой, когда Рыжая влетает в комнату с руками, полными рая фраппучино.

— Вот почему я тебя люблю, — бормочу я, прежде чем обхватить губами соломинку и залпом выпить кофе со льдом.

— Ну да, это с самого начала было моим планом. — она хихикает, садясь рядом со мной.

Джулиана приносит тарелку, доверху набитую блинчиками. Я ни с кем не разговариваю, пока поглощаю тарелку, наконец-то насыщая свой организм самым вкусным лакомством на свете.

— Никто не готовит их такими, — говорю я, выныривая, чтобы глотнуть воздуха.

— Ты помнишь? — с надеждой спрашивает Джулиана.

— Э-э-э, не совсем. Я просто знаю, что именно такими они и должны быть на вкус. — я смотрю ей в глаза и демонстрирую свою честность.

— Я приму это, — сияет она, садясь рядом с Рафом.

— У меня уже руки чешутся снять эти швы, может, перенесем это уже на воскресенье? — спрашиваю я, желая перевести разговор в другое русло.

— Смирись с этим, лютик. У тебя осталось три дня, чтобы расслабиться и все спланировать. Просто прими это, — говорит Раф с ухмылкой.

— Раф, будь повежливее с моей красавицей, или я стану вести себя с тобой в стиле королевы Гиббс и понижу в звании. — Джулиана вскакивает, бросая на него притворный взгляд, прежде чем подмигнуть мне. Рыжая хихикает рядом со мной, и я присоединяюсь к ней.

— Ну, мне не помешало бы провести небольшое исследование, и я не могу выполнить свою угрозу без плана, не так ли?

Темнота, омрачающая лицо Джулианы, говорит мне, что она поддержит меня, что бы ни нужно было сделать.

— Что бы тебе ни было нужно от меня, ты просто скажи, хорошо? — подчеркивает она, и я киваю в ответ.

— Мне просто нужно знать, что на самом деле происходит прямо сейчас и что будет дальше. И моя история, это то, что, я думаю, мне нужно сделать для себя, — говорю я, глядя главным образом на Рафа.

— Я обещаю.

— Я буду настаивать на этом, — говорю я с суровым видом, затем делаю глубокий вдох, пытаясь расслабиться. — Есть шанс надеть какие-нибудь штаны? — я замечаю ухмылку Рыжей и шевеление ее бровей.

— Я взяла на себя смелость купить тебе кое-какие наряды, Раф любезно предоставил карточку, конечно.

— Если ты купила что-нибудь розовое или в цветочек, я от тебя избавлюсь, — говорю я, а она только смеется и бежит в гостиную, чтобы схватить все, что купила.

Прежде чем я иду за ней, Раф останавливает меня.

— Эй, ты уже поговорила с ребятами?

— Нет, и я не планирую этого делать. — я вздыхаю, глядя себе под ноги.

— Я просил Романа не говорить тебе, Луна. Это моя вина. — он прижимает руку к груди.

Я мгновение обдумываю его слова, потирая затылок, смущенная тем, что мы ведем этот разговор прямо сейчас. Он даже сказал "ребята", это настолько очевидно.

— Раф, если кто-то хочет утаить от меня информацию, потому что так сказал кто-то другой, то они в любом случае предназначались не для меня, — отвечаю я, и мое сердце сжимается, когда эти слова слетают с моих губ.

Я следую за Рыжей, не оглядываясь.

Мне не нужны оправдания, и мне не нужно отвлекаться.

Я жажду крови.

ГЛАВА ВТОРАЯ

(Оскар)

Я схожу с ума.

Мы все сходим с ума. Пять дней назад моя детка пережила эту гребаную Пирамиду. Я до сих пор не могу забыть кровь, стекающую по ее лицу, и порез на груди. Грудь моей девочки выставлена на всеобщее обозрение, но это никого не волнует.

Она сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить, попутно спасая Джесс.

Я был слишком занят управлением помехами, поэтому не видел, как она обращалась ко всем, но я слышал ее голос из динамиков. Лишенный каких-либо эмоций, но в нем чувствовалось обещание мести. Когда она упомянула своего отца, у меня защемило сердце за нее.

Роман, наконец, объяснил все, что знал, подробно рассказав о бомбах, которые Луна сбросила в Вашингтоне.

Паркер, Кай и я бросили все, чтобы попасть туда, в тот момент, когда Роман отправил экстренное сообщение Ананас, но мы опоздали. К тому времени все уже пошло прахом. Отец Паркера, Рико, заявился в комнату Луны с несколькими своими людьми, пока она все еще собирала чертежи, необходимые для выполнения ее задания.

Очевидно, Луна наладила какие-то крутые технические штуки, и Раф отправил ее бабушку на помощь. Никто толком не объяснил мне, почему Рико был там. Я точно знаю, что его слова застали Луну врасплох, потому что именно он сказал ей, что она знала Романа ребенком.

Я был немного озадачен, почему никто из них не упомянул об этом. Затем Луна в приступе ярости объяснила, что она не помнит свою жизнь до шести лет. Итак, Роман скрывал что-то от нее, от всех нас.

Оставшись один в спортзале "Тузов", я бью руками в перчатках по боксерской груше перед собой, пытаясь выплеснуть куда-нибудь свой гнев.

Он знал Луну с младенчества. Семьи Гиббс, Стил, Ривера и Морган были сплоченной группой до того, как все это полетело ко всем чертям.

Группа была настолько близка, что было решено заключить союз, чтобы их дети были обручены друг с другом? Я не знаю, я действительно не понимаю. Я знал, что для нескольких семей довольно часто бывает так, что через брак образуются более прочные связи, укрепляющие их родословную, но на самом деле я не знал никого, у кого это было.

Это привлекало меня по многим параметрам. Быть частью более крупной семьи, а не только двух. У меня нет возможности взваливать на себя чужое бремя в одиночку, не тогда, когда все, что у меня уже есть, крутится у меня в голове. Я пережил потерю и чувствовал как физическую, так и душевную боль, сколько себя помню. Когда я растворяюсь в темноте, я предпочитаю делать это наедине. Вот почему мы впятером, вместе, мне подходит.

Луна успокаивает и возбуждает меня одновременно. Я адреналиновый наркоман, и она — моя последняя зависимость. Мы уже были близкими друзьями, но она просто склеивает нас намного лучше.

Роман объяснил, что все его детские воспоминания, пока ему не исполнилось шесть, так или иначе были связаны с Луной и Уэстом. Хотя сейчас у Уэста нет шансов. Эта мысль заставляет меня хихикать. Ему придется пересмотреть свои варианты, потому что в поезде Луна для него нет места.

Юмор покидает меня, когда я вспоминаю, как Роман говорил, что однажды Луна просто… исчезла вместе со своим отцом, Брайсом Стилом. Никто из нас не понимает, почему всех заставили поверить, что она умерла вместе со своим отцом, и никто не осмелился спросить, что произошло в тот роковой день.

Я скучаю по ее голосу. Черт, она всегда делает из меня киску.

Я успокаиваю свою атаку на боксерскую грушу, прислоняясь к ней головой и пытаясь отдышаться. Я скучаю по ощущению ее кожи и электричеству, которое проходит по моим венам, когда она рядом. Вся эта новая информация крутится у меня в голове, а я не видел свою девушку, нашу девушку, уже пять дней.

Пять. Блять. Дней.

Это слишком долго.

Отталкиваясь от сумки, я поднимаю руки и снова начинаю, чувствуя, как горят мои мышцы, но это не снимает накопившегося стресса. Я знаю, что она с Рафом, и он позаботится о ее безопасности. Мне просто нужно увидеть ее самому.

На скамейке рядом со мной звонит мой телефон, но я еще не закончил направлять свой гнев. Он звонит еще несколько раз, и когда я наконец опускаю взгляд, это Роман. Единственная причина, по которой я бы остановился прямо сейчас, — это если бы Луна звала меня.

Дверь в спортзал распахивается, и врывается Роман, на его лице появляется облегчение, когда он видит меня. Я могу сказать, что он зол из-за того, что ему пришлось искать меня, хотя он пытается преуменьшить это, потому что знает, что мы все испытываем трудности.

— Оскар, я звонил тебе, чувак. — он вопросительно разводит руки в стороны.

— Я знаю, — ворчу я, не ослабляя хватку на боксерской груше, продолжая движение.

Удар. Джеб. Джеб. Удар. Удар. Хук.

Он позволяет мне продолжать еще немного, прежде чем подходит к другой стороне сумки и забирает ее у меня.

— Чего ты хочешь, Роман?

— Звонил Раф, она уже в пути.

Черт. Если бы он начал с этого, когда вошел, я бы прекратил то, что делал.

Гребаный идиот.

— Он сказал, как она? Как они обе? — спрашиваю я, пытаясь отдышаться, поскольку наконец начинаю ощущать последствия своей тренировки. При мысли о том, что она так близко, мое сердцебиение учащается.

— Он сказал, что Джесс прыгает так, что оставляет радугу позади себя, — смеется он, радуясь возможности поддержать непринужденную беседу, пусть даже всего на секунду. Мы оба знаем, что Джесс — само солнце и розы, так что это говорит нам о том, что с ней все в порядке.

— А Луна?

— Я не знаю. Он сказал, что она была намного сильнее, чем когда они впервые расстались, как физически, так и эмоционально. Он попытался затронуть тему о нас, но она просто оборвала его.

— Когда она доберется сюда?

Я сажусь на скамейку, кладу предплечья на колени, с меня градом стекает пот. Я явно пробыл здесь дольше, чем планировал изначально. Мои мышцы уже начинают болеть, но я наслаждаюсь болью.

— Раф позвонил, когда она вышла из самолета. Он подумал, что будет лучше, если нас там не будет, когда она прилетит, — бормочет он. Вина в его глазах показывает мне, как сильно он корит себя за это. Как бы сильно я ни хотел выбить из него все дерьмо, мне не нужно добавлять еще больше пыток, которым он и так себя подвергает.

— Что это значит? — я хмурюсь, беру свою воду и делаю глоток.

— Это значит, что она примерно в десяти минутах езды и не хочет нас видеть.

— К черту это, Роман! — кричу я, запуская пальцы в волосы, сжимая их кончики.

— Чего ты от меня ожидаешь?

Ожидаешь? что он будет делать? Он настоящий? К черту этот безнадежный взгляд в его глазах.

— Я ожидаю, что ты, черт возьми, будешь стоять на своем. Она никогда не простит и не примет ничего из этого, если ты не будешь сопротивляться и не убедишь ее выслушать тебя, — кричу я, и он опускает голову, его пальцы сжимаются в кулак на затылке. Он как зверь в клетке. Ему тяжело, что кто-то другой держит здесь всю власть.

— Я знаю это Оскар, но думаю, мне нужно дать ей время. Я знаю, прошло пять дней, прежде чем ты, блядь, напомнил мне снова. Начиная со всего, что было в Вашингтоне с Рико… и мной, заканчивая боями в Пирамиде. Раф сказал, что ей нужно немного пространства.

Он прав, я знаю, что это так. Это не значит, что мне это должно нравиться, и я должен послать Рафа за то, что он отдает еще более дерьмовые приказы.

Боже, это чертовски больно — не быть с ней прямо сейчас. Хотел бы я вернуться с ней в пляжный домик. Там все было так просто.

— Ты рассказал остальным? — спрашиваю я.

— Да, они наверху, в моей комнате, ждут, когда я вернусь с тобой. Ты в порядке?

Я не отвечаю. Я просто хватаю свои вещи и направляюсь к двери. Нам нужно разобраться с этим дерьмом, потому что мне нужна моя девушка.

Поворачивая за угол в поисках лифта, я вижу, что его нет на первом этаже, а у меня не хватает терпения ждать его. Поэтому я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, на верхний этаж, Роман следует за мной.

Паркер стоит у двери Романа, когда мы добираемся туда, его глаза мрачны.

Он знал, что было правильно забрать Луну из Физерстоуна, мы все это знали, но он воспринимает это хуже, чем остальные из нас. Паркер медленно тонет. Осознание того, что за всем этим стоял его отец, а также мать-стерва Луны, приводит его в растерянность. Единственный способ почувствовать себя лучше, когда Луна рядом.

Кай был тише обычного. Вы можете видеть, что он обеспокоен всем этим. Я даже не уверен, спал ли он. Он пытался взломать систему безопасности Гиббсов, но безуспешно. Я думаю, ему нужно было чем то отвлечься, как и мне.

Роман просто был сварливым ослом, главным образом потому, что он знает, что действительно облажался, не будучи честным с ней. Ему нужно взять себя в руки, потому что я не позволю этому кораблю затонуть.

Стоящая в комнате Романа планировка является точной копией комнаты Луны. Жаль, что обстановка кричит о холостяцкой берлоге, а не об уютной обстановке Луны. Серые деревянные полы, белые стены и черная глянцевая мебель кричат: ‘Я мужчина, услышь мой рев!’ Моя комната — уменьшенная версия комнаты Романа, но сейчас это не имеет значения.

Здесь тихо.

— Так как мы это разыграем, ребята? — спрашивает Паркер с отчаянием в голосе.

— Мы должны действовать с ее скоростью, дать ей несколько дней, а затем атаковать. Мы не хотим давать ей слишком много времени, чтобы освоиться без нас, — говорит Кай, как будто это действительно так просто.

Никто не хочет ждать, это очевидно, но никто из нас никогда не заботился о ком-то настолько, чтобы пытаться ставить их чувства на первое место. Однако я полностью за то, чтобы вмешиваться, когда это необходимо.

— Есть новости о Рико или Хиндман? — спрашивает Роман, и Кай качает головой.

— Они хорошо заметают следы, система работает постоянно. Как только они появятся, я узнаю.

Грохот за дверью привлекает наше внимание. Паркер молниеносно распахивает дверь и останавливается как вкопанный.

Мы все быстро идем по его стопам. Оглядываясь вокруг, я вижу ее.

Пытаясь охватить взглядом каждый дюйм ее тела сразу, я не знаю, куда в первую очередь деть глаза. Меня тянет к ее лицу, у моей малышки снова черно-синие синяки вокруг ее красивых зеленых глаз. Почему они всегда так тянутся к ее прекрасному лицу? По выражению глаз Луны я вижу, что она надеялась попасть внутрь, не увидев никого из нас, и это выводит меня из себя.

Она не одна, с ней Джесс, и ясно, что она тащит с собой огромный чемодан. Это еще за хрень? Чувство вины на ее лице искажает ее черты.

Возвращая мой взгляд к Луне, мы все просто стоим и глазеем на нее, никто из нас не знает, что сказать или сделать.

Она смотрит на каждого из нас, и я могу сказать, что она видит напряжение, написанное на наших лицах. Я также вижу боль в ее глазах из-за глупых гребаных действий Романа и того, что она не хочет иметь с нами дело.

Она поворачивается, чтобы уйти в свою комнату, когда Паркер окликает ее.

— Луна, — едва слышный шепот срывается с его губ, но она слышит его.

Она слышит боль в его голосе и оглядывается на него. Я вижу ее боль от опустошения в его глазах, и она не может удержаться, чтобы не подойти к нему.

Никто не двигается, боясь, что мы ее спугнем.

Она легко касается его щеки, и он тает от ее прикосновения, утыкаясь лицом в ее ладонь и закрывая глаза от прикосновения.

— Я не могу сделать это лучше прямо сейчас, Паркер. Мне неприятно видеть тебя в таком состоянии, но многое произошло за последнюю неделю. Я еще не готова с этим смириться, — бормочет она, прижимаясь к нему еще сильнее. Она даже не осознает, что делает это.

— Ты только что это сделала, — бормочет он в ответ, опуская голову ей на плечо, вдыхая ее запах.

Я чертовски завидую ему прямо сейчас.

Она кладет руку ему на затылок, слегка поглаживая пальцами кончики его волос, прежде чем отступить.

Луна слабо улыбается, прежде чем уйти. Рыжая улыбается нам и подмигивает, прежде чем последовать за ней внутрь. Она специально устроила этот взрыв?

Угрюмо мы все возвращаемся в комнату Романа, боль в моей груди только усиливается.

Кай откидывается на спинку сиденья, когда Роман ведет Паркера внутрь, обняв его за плечи.

К черту это дерьмо.

Мы нечто большее, и нам нужно быть намного больше, если мы планируем оставаться рядом с ней.

Набросав короткое сообщение, я ухожу, даже не оглянувшись, направляясь обратно в свое личное пространство. Мне не нужно быть рядом с ними прямо сейчас.

Мне нужен холодный душ.

К черту это.

Я знаю, что это не сработает.

Я наконец-то увидел свою малышку, и мой член тверд как сталь. Тепло, разливающееся по моему телу, на этот раз ощущается по-другому, но я не понимаю почему. Я просто знаю, что ее присутствие влияет на меня больше, чем кого-либо другого когда-либо.

Я буду выкрикивать ее имя так громко, что она меня услышит.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

(Луна)

— Девочка, я дам тебе минуту, чтобы ты устроилась поудобнее, потом мы с тобой поставим фильм, поедим нездоровой пищи и, наконец, поговорим об этих парнях, — говорит Рыжая, уперев руки в бедра, готовая выслушать мои аргументы.

— Рыжая, я просто…

— Нет, Луна. Это было не предложение. Мы собираемся перекусить, я собираюсь заказать тебе пиццу "Мясной пир" и немного мороженого "Фиш Фуд", и мы собираемся все это обсудить. Понятно?

Я киваю, зная, что она этого так не оставит, а у меня нет сил сказать ей "нет" прямо сейчас. Хотя, я знаю, что мне нужно проявить свое нахальство рядом с ней. Сейчас она слишком легко это воспринимает. Мне не нравится, что она использует это против меня.

Оглядывая гостиную, я вижу, что все в точности так, как я оставила перед тем, как отправиться в Пирамиду. Клочок бумаги, сообщающий мне, что они забрали Рыжую, все еще лежит скомканный на кофейном столике.

— Иди приведи себя в порядок, я тут все организую. — наступает пауза, прежде чем я слышу: — Луна. Луна? — внезапно кто-то помахал рукой у меня перед лицом.

— Извини, я в порядке, — говорю я, качая головой.

Она машет мне руками, чтобы я поторапливалась, и я захожу в свою спальню, закрывая за собой дверь. Я на мгновение прислоняюсь головой к дереву. Сделав несколько глубоких вдохов, я пытаюсь успокоиться, когда меня отвлекает вибрирующий в кармане телефон.

Когда Рыжая подарила его мне в Нью-Йорке, групповой чат с ребятами был заполнен сообщениями. Я просто еще не решилась их прочитать.

Доставая телефон, я обнаруживаю два сообщения. Одно от Рафа, а другое личное сообщение от Оскара… не в групповом чате, да? Всплывающий предварительный просмотр заставляет меня инстинктивно открыть сообщение.

Оскар: Я буду очень стараться, дать моей детке немного свободного пространства, но не игнорируй меня, как будто я не выматывал тебя до чертиков! Порка, которой ты подвергнешься, когда я в следующий раз доберусь до тебя, будет жестокой, одна ты или нет. Правда, детка. Я не боюсь метить свою территорию, и ты моя.

Что за? Этот парень. Я не могу сдержать небольшой смешок, который срывается с моих губ при его словах. Его длинный язык может все окончательно испортить или украсить мой день, и прямо сейчас это вернуло мне немного искры.

Черт, мне это было нужно, но я не отвечу. Как бы сильно я ни хотела, я все еще зла. Просматривая сообщение Рафа, я приветствую возможность отвлечься от ответного флирта с Оскаром.

Раф: Эй, Джулиана пытается уладить кое-какие дела, это может занять неделю. У нас все еще не появлялись Вероника или Рико, но я дам тебе знать, как только ситуация изменится. Мария отстранила Дитрихсон от работы на следующие две недели, воспользуйся этим по максимуму. Пожалуйста, будь осторожна и терпелива.

Луна: Будет сделано, спасибо за новости. Я начинаю терять терпение из-за всего этого ожидания, скажи Джулиане, чтобы она сотворила свое волшебство как можно скорее.

Я оставляю телефон на прикроватном столике и быстро надеваю черные хлопчатобумажные шорты и фиолетовую майку. Я пользуюсь моментом, чтобы расчесать волосы и собрать их в пучок. Теперь я готова встретиться с Рыжей и ее пятьюдесятью вопросами.

Должно быть, это заняло больше времени, чем я думала, потому что раздается стук в дверь, и я вхожу в гостиную. Рыжая замечает меня, но качает головой.

— Я принесу, а ты садись, — говорит она, направляясь к двери. Я бегу за ней и отталкиваю ее в сторону, прежде чем она успевает открыть дверь, мое сердце колотится от страха.

В последний раз, когда она открыла мою дверь, ее похитили. И все потому, что Фезерстоуну нужна была причина, чтобы заставить меня участвовать в играх. В прошлый раз это была моя вина. Я не позволю этому случиться снова.

Я распахиваю дверь и вижу Кая, стоящего с другой стороны. В одной руке коробки с пиццей и пакет, в другой — поднос с фраппучино. Мои плечи расслабляются, напряжение медленно покидает мое тело.

Его взгляд мгновенно падает на меня, и я теряюсь в его взгляде. Я имею в виду, он и так великолепен, но когда у него в руках все мои любимые угощения, может ли он стать еще горячее?

— Сакура, не волнуйся, я не помешаю. Джессика использует меня как мальчика на побегушках, — говорит он, и на его губах играет улыбка.

— Спасибо, — бормочу я, не в силах предложить ничего, кроме небольшой помощи от себя.

Я вижу, что он хочет помочь любым доступным ему способом. Он всегда мог наблюдать за мной и понимать меня, иногда еще до того, как я понимала себя. Обычно Кай не из тех, кто вламывается силой, но я могу сказать, что он хочет этого.

Я все еще стою как вкопанная, когда он входит и расставляет все для нас на кофейном столике. Он переводит взгляд с Рыжей на меня, когда она заговаривает.

— Кай, теперь ты можешь уйти. Ты мешаешь девочкам проводить время, и мы собираемся посплетничать о тебе. Этого не может случиться, когда ты здесь, ясно?

Я вижу удивление в его глазах от ее вспышки, но там есть и намек на веселье. Ему нравится идея, что мы говорим о них, она предлагает ему что-то… надежду.

— Сакура, — бормочет он, кивнув, а затем выходит. Боже, это было тяжело. Хрипотца в его голосе вызывает у меня желание броситься в его объятия и позволить ему защитить меня от этого сумасшедшего мира. Жаль, что я решила, что его безопасность сейчас важнее моих собственных нужд, иначе я бы уже была поглощена им.

— Ладно, девочка, давай устроим наши задницы поудобнее. Я выбрала для тебя фильм «marvel». Я не хотела доводить тебя до крайности девчачьими разговорами и девчачьим фильмом, — говорит она, подмигивая, заставляя меня закатить глаза от ее неуклюжей попытки узнать все сплетни.

— Да, вот она, со стервозным закатыванием глаз, которое я так люблю! Ууу, давай, капитан, поехали.

Эта девушка сумасшедшая, но я ловлю себя на том, что устраиваюсь поудобнее на диване, когда она укрывает нас одеялом и придвигает кофейный столик поближе.

Я едва успеваю поднести к губам свой первый кусочек жирной пиццы, когда она поворачивается ко мне лицом.

— Значит, тебе нравятся все мальчики, да?

Она застает меня врасплох на середине укуса, заставляя поперхнуться. Она не лезет со своими вопросами.

Я обдумываю, как лучше ответить. Я могу сказать, что если я скажу что-то, что может быть неверно истолковано, она в мгновение ока станет играть за команду «Тузовых задниц», если уже не стала.

— Да, так и было.

— Нет, ты все еще любишь их. Ты просто все отрицаешь, — говорит она, указывая пальцем в мою сторону.

— Я? — спрашиваю я, избегая ее взгляда, не желая, чтобы она увидела правду в моих глазах.

— Не играй со мной в дурочку, Луна. Мы обе знаем, что ты накрутила их на мизинец, и тебе все это нравится.

— Я не могу отрицать, что это не так, Рыжая. Просто… многое произошло за последнюю неделю. Этого достаточно, чтобы я пересмотрела все свои эмоции и действия. И, наконец, в довершение всего, Роман, блядь, монументально лгал все это время. В этом слишком много драмы, и они слишком сильно отвлекают. — я выдыхаю, запихивая себе в рот еще пиццы, чтобы хоть на мгновение не выдать своих чувств.

Я не привыкла так открыто говорить о личном. Мне нужно взять себя в руки.

— Хорошо, я вернусь к Роману и его задумчивой заднице, отложим некоторые истины на потом, но сначала нам нужно поговорить о прошлой неделе.

Она сумасшедшая? Я провожу рукой по лицу, пытаясь стереть боль от всего этого.

— Это бессмысленно, потому что до прошлой недели все было идеально.

— Именно так, Луна. Это моя точка зрения. Что ты чувствовала в это время на прошлой неделе?

Это сложный вопрос. В это же время на прошлой неделе? Это было на следующий день после осеннего бала. Боже, неужели это было всего неделю назад? У нас был самый расслабляющий день после одной из лучших ночей в моей жизни. Ну, по крайней мере, после того, как мы покинули Осенний бал.

Схватив свой фраппучино с кофейного столика, я отвлекаюсь, собираясь с силами, чтобы ответить на ее вопрос. И тогда я вижу черными чернилами нацарапанное на моем фраппучино "Сакура". Черт возьми, как всегда, Кай. Не круто.

— На прошлой неделе? Я чувствовала себя потрясающе, Рыжая, — бормочу я, не в силах оторвать глаз от края своей чашки.

Я чувствую, как ее рука ложится на мое плечо, успокаивающе сжимая. Поворачиваясь, я встречаюсь с ней взглядом. Я не думала, что смогу позволить себе расслабиться рядом с кем-то подобным, но с ней это кажется мне естественным.

— Все пошло прахом, Рыжая, — бормочу я, избегая зрительного контакта с ней, пытаясь скрыть свои чувства.

— Луна, все пойдет прахом, только если ты позволишь.

— Рыжая, если исключить умолчание Романа о правде, люди, обладающие большой властью в этой академии и в Кольце, хотят моей смерти. Я рискую всеми, кто меня окружает. В любом случае, будет лучше, если я вернусь к роли одиночки, ты просто больше не будешь слушать мое дерьмо, — говорю я, приподнимая бровь.

— Луна, я знаю, это будет для тебя шоком, но это мое предварительное предупреждение, хорошо? — я киваю в ответ, когда она убирает от меня руку и расправляет плечи. — Перестань быть такой эгоцентричной, тебе это не идет. Мы здесь, потому что сами этого хотим. Пытаешься оттолкнуть всех, чтобы самой почувствовать себя лучше? Ну, это делает тебя стервозной и создает впечатление нарциссистки, и мне это не нравится. — в конце она фыркает, как будто это отняло у нее всю энергию.

Ну что ж. Я чувствую, что должна обидеться. Я обиделась?

Я смотрю на ее заостренный палец, все еще парящий в воздухе, и на попытку придать суровое выражение ее лицу. Я знаю, ей потребовалось мужество, чтобы сказать правду. Я уважаю это, и мне нравится ее способность быть честной со мной, несмотря ни на что.

— Неважно, чего они хотят, и так безопаснее.

— Но ты дала Роману шанс все объяснить? Или хоть предоставила ребятам выбор во всем этом?

— Нет. — я чертыхаюсь себе под нос, поднимая глаза к потолку.

— Тебе нужен перерыв? Твоя сучка все еще показывает себя, — бормочет она, похлопывая меня по ноге, когда встает. — Или тебе нужно еще выпить, чтобы расслабиться?

У меня нет сил комментировать ее дерзость, поэтому я просто закатываю на нее глаза.

— Есть что-нибудь покрепче?

— Это можно устроить, — говорит она, слегка покачиваясь, направляясь на кухню.

Я сижу, погрузившись в собственные мысли, пытаясь понять, что я чувствую.

Хочу ли я, чтобы эта история с парнями поскорее закончилась? Нет, не совсем. Я разрываюсь между тем, что Роман скрывает правду, и желанием обеспечить всем безопасность.

— Так ты собираешься оттолкнуть парней, чтобы защитить их? — спрашивает она, вальсируя обратно со стаканами и бурбоном, который Оскар украл из лимузина на прошлой неделе.

— Нам всем будет на одну причину беспокоиться меньше. Они нужны друг другу, вот что важно.

— Ты им тоже нужна, Луна. Здесь нам могла бы пригодиться их помощь.

— Нам не нужна ничья помощь, Рыжая. Я справлюсь. — я хмурюсь. Неужели она не доверяет мне справиться с этим?

— Не смотри на меня так хмуро. Я просто имею в виду больше рук на палубе и все такое.

Я не отвечаю. Я просто смотрю, как она наполняет бокалы и протягивает один мне.

— Луна, я никогда не собираюсь указывать тебе, что говорить или делать, особенно потому, что я знаю, что слушать — не в твоем стиле. Я просто думаю, что тебе нужно вспомнить, что они заставили тебя почувствовать, потому что я верю, что ты можешь вернуться к этому в одно мгновение. — она щелкает пальцами. — Ты действительно должна дать Роману шанс все объяснить. Подумай о безумно горячем сексе, который у тебя мог бы быть.

Я не могу не хихикнуть, глядя на нее, и она присоединяется, радуясь, что ее слова не расстроили меня.

— Секс был бы потрясающим. Я просто не знаю, хочу ли я на самом деле помириться, — говорю я, допивая бурбон.

— Ну, я просто говорю, не обрывай связь, которая тебя кормит, хорошо?

Я кашляю от только что сделанного глотка.

— Рыжая! — я брызгаю слюной, проверяя, не пролилось ли мой топ.

— Что? Даже не думай. Ты все еще утаиваешь все детали, девочка, и они мне нужны.

Она, блядь, дуется?

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Рыжая.

— Прекрасно, как скажешь. Я просто спрошу Оскара, он мне скажет, — говорит она, показывая язык.

Я слишком удивлена ее комментарием, чтобы даже ответить, но она права. Ему определенно понравился бы этот разговор.

— Ты хочешь обсудить что-нибудь еще, или мы можем сейчас расслабиться? — спрашиваю я.

— Ну, если ты не собираешься сообщать мне никаких пикантных подробностей, то, честно говоря, мне это не очень интересно. — она бросает на меня притворный взгляд, но это не меняет моего решения.

Она задерживает мой взгляд еще на мгновение, прежде чем, наконец, сдаться.

— Ладно, давай посмотрим твой боевик и немного отдохнем. Завтра будет сумасшедший день возвращения в мир Академии Фезерстоун, и я думаю, тебе понадобится энергия. Но я остаюсь здесь на ночь, даже не сомневайся в этом. Все в порядке?

Я все равно не планировала позволять ей уходить. Поэтому я отвешиваю "классический кивок Луны" в ответ и устраиваюсь поудобнее под мягким одеялом.

Я скучаю по присутствию ребят. Я хотела бы, чтобы они были здесь прямо сейчас, но все испорчено, и я не уверена, что мы когда-нибудь сможем вернуться к тому, что было.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

(Луна)

Стоя перед зеркалом в пол, я оцениваю свой внешний вид. Классический черный, золотой и красный цвет моей униформы заполняют мое поле зрения. К сожалению, мои ноги не пострадали в Пирамиде, поэтому мне пришлось надеть каблуки. Я отказываюсь краситься. Я собираюсь показать этим ублюдкам свои подбитые глаза и глубокую рану на лбу. Я снова умею выживать, и я позабочусь о том, чтобы они это знали.

Я волновалась сегодня утром, когда Рыжая должна была пойти на свой первый урок О.М.А сама. Одна, в одном и том же помещении с Рен. Она пообещала, что с ней все в порядке и ей ничто не угрожает, так что я должна ей поверить. В противном случае я бы держала ее подальше от этой драмы. Как будто в другой стране, вдали от всего этого.

Схватив сумочку, я выпрямляю спину и направляюсь к выходу, готовая ко всему, что это место хочет преподнести мне сегодня. Я медленно спускаюсь по лестнице на этих дурацких каблуках и, когда прихожу туда, нахожу парней, сидящих в холле.

Они все мгновенно встают, не сводя с меня глаз, и как бы сильно моя душа ни любила их внимание, я не готова ни к какой форме разговора. Плюс, от всего этого зрелища у меня немного перехватывает дыхание, мой мозг близок к сбою. Стоящие в своей униформе, со слегка влажными волосами, эти засранцы просто чертовски великолепны. Это приводит в бешенство.

Первым заговаривает Кай, поднимая руки в знак капитуляции, потому что я, по-видимому, настолько непредсказуем.

— Доброе утро, Сакура. Я обещаю, что мы здесь только для того, чтобы поддержать тебя. Похоже, всем сообщили, что ты вернулась в Физерстоун, потому что каждый студент, который не на уроке О.М.А., стоит снаружи и ждет, когда ты выйдешь.

Я бросаю взгляд в сторону двери, и он прав. Она забита телами, как после того, как на меня напали, только на этот раз Рен там нет.

— Они хотят увидеть крутую девушку, которая устроила хаос в Пирамиде, — добавляет Оскар, привлекая мое внимание.

Я смотрю на него, и на ум приходит его вчерашнее сообщение. Должно быть, он в состоянии понять, куда только что ушли мои мысли, потому что этот ублюдок подмигивает мне. Я не могу удержаться и закатываю на него глаза. По крайней мере, он не испортил все своим длинным языком.

— Знаете, мне не нужно, чтобы вы, ребята, защищали меня, — бормочу я, не в силах выдержать ни одного из их взглядов, вместо этого оглядываясь на ожидающую толпу снаружи.

— Мы знаем, Луна. Все изменилось с тех пор, как ты впервые прибыла. Пирамида изменила все. Теперь тебя боятся, и они захотят хотя бы мельком взглянуть на тебя. Страх равен силе в Физерстоуне, и это поможет, если мы поддержим тебя, — заявляет Роман.

— И почему я должна просто слушать тебя, Роман? — выплевываю я, раздраженная тем, что от меня ожидают, что я просто поверю ему на слово, как будто ничего не произошло.

Он вздыхает, пытаясь подобрать правильные слова для ответа. — Раф сказал… — я прерываю его взрывом смеха, который не могу сдержать.

— Потому что так сказал Раф, — передразниваю я, свирепо глядя на него. — Как тебе последний совет Рафа? — огрызаюсь я, злясь, что позволяю своим эмоциям взять надо мной верх.

Полностью покончив со всем этим, я отворачиваюсь от Романа, направляясь к двери, и нахожу Паркера впереди себя, на его лице написано отчаяние. Любого ответа, которого я ожидала от Романа, не последовало, так как я мгновенно погрузилась в карие глаза Паркера и боль, которая затемняет их. Боль. В глубине души я знаю, что это из-за меня.

Он не приближается ко мне, он просто стоит передо мной, заставляя меня заглянуть в его душу. Я едва заметно киваю в знак согласия, что позволю ему остаться со мной, и на его лице мгновенно появляется облегчение.

— Все, что тебе нужно, Ангел, хорошо? — добавляет Паркер, и я почти хнычу от хрипоты в его голосе. Как будто я окунула его голову в темную дыру, которая поглощает его, и так же быстро вытащила оттуда.

Напоследок кивнув, я сжимаю его руку, проходя мимо, и направляюсь к двери. Она открывается автоматически, и любая болтовня мгновенно прекращается. Солнце светит прямо на меня, когда я смотрю в сторону ожидающих "Rolls-Royces" и замечаю Йена. Я едва могу видеть сквозь толпу, моя кожа горит от каждой пары устремленных на меня глаз. Я чувствую, как ребята собираются позади меня, показывая всем, что мы стоим вместе.

У всех на лицах вопросы, но ни у кого не хватает смелости задать их. Так что мне придется напомнить им, кто я такая.

— Есть какая-то особая причина, по которой вы все, блядь, пялитесь? — рычу я. Никто не отвечает, все неловко переминаются с ноги на ногу или смотрят куда угодно, только не на меня. Вот тогда-то я и замечаю ее.

Труди.

Ее светлые волосы завиты и ниспадают на спину, как будто она потратила часы, доводя их до совершенства, и на ней минимум косметики. Она не такая высокая, как я, немного пышнее, и, черт возьми, ей это идет.

Вспоминая свои слова, обращенные к ней, я расслабляю позу и обращаюсь ко всем.

— Мне насрать, как здесь обычно обстоят дела. На данный момент я все делаю на своих условиях. Если кто-то из вас — маленькие приспешники Рен, то, пожалуйста, передайте это ей. Вы все видели, на что я способна в Пирамиде. Вы также увидели, что насилие — не единственный выбор. К сожалению, я знаю, что на моих руках будет еще больше крови. Любой, кто покусится на мою жизнь, столкнется с тем же исходом. Это единственное гребаное предупреждение, которое вы получите. — мой голос гремит вокруг нас, полный уверенности, о которой я даже не подозревала, что обладаю ею прямо сейчас.

Труди начинает пробираться ко мне, и я чувствую облегчение, что с ней все в порядке. Все вокруг нас отслеживают ее движение. Где ее брат? Когда она подходит и встает передо мной, она, должно быть, чувствует мой невысказанный вопрос.

— У него урок, с ним все в порядке.

Я киваю, но не говорю ни слова, пока нет.

— Ты имела в виду то, что сказала? Там, в Пирамиде? — спрашивает она, и эти слова свежи в моей памяти.

— Я обещаю тебе после всего этого. Здесь произойдут перемены, и ты будешь стоять рядом со мной, ты понимаешь?

Оглядываясь вокруг, она замечает, что все по-прежнему стоят вокруг нас, как будто ждут чего-то большего.

Оглядываясь на Труди, я вижу ее страх, она беспокоится, что я сказала только то, что мне нужно было сказать в Пирамиде, чтобы победить.

— Да, я имела в виду каждое слово.

Она кивает мне, поворачиваясь и становясь рядом со мной лицом к толпе.

— Бирны стоят рядом с родословной Стилов, мы покончили с Дитрихсон, — громко выкрикивает она, чтобы все вокруг нас услышали. Студенты удивлены ее признанием, включая меня.

У меня такое чувство, что она отстаивает свое место в битве из старого фильма о войне или что-то в этом роде.

Хотя, такое ощущение, что приближается война.

— Луна Стил, ты знаешь, что я Труди Бирн, член "Треф". Чего ты не знаешь, так это того, что я, может быть, и не специализируюсь на боевых действиях или оружии, но моя фамилия является высшей в… другой профессии. Приятно, наконец, встретиться с тобой при лучших обстоятельствах. — она улыбается, поскольку обсуждения в толпе становятся громче.

— Это не наша гребаная война, Труди! — кричит какой-то парень из толпы. Хотя я не вижу, от кого это исходило. Она театрально закатывает глаза.

— Всегда есть кто-то с большим ртом, я права? — говорит она с ухмылкой, когда я ловлю себя на том, что перевожу взгляд на Оскара. Должно быть, они все услышали ее, потому что ухмыляются. Я удивлена, что они так долго молчали.

Словно прочитав мои мысли, Паркер делает шаг вперед.

— Война уже идет, всегда была. Может быть, тебе стоит разобраться в том, где ты на самом деле находишься. А теперь отвали. — он скалится. Есть отличная версия Паркера, которую я раньше не видела, та, в существовании которой Рыжая была непреклонна. Трахни меня, это было горячо, хотя я сразу скучаю по более мягкой стороне, которую он позволяет мне видеть.

Труди стоит в поле моего зрения, чтобы привлечь мое внимание, явно достаточно умная, чтобы не протягивать руку и не прикасаться ко мне.

— Спасибо тебе, Луна. За Пирамиду и за то, что, надеюсь, вытащила нас всех из этого дерьмового шторма. Вот мой номер, если я тебе понадоблюсь, просто позвони. Ты была бы удивлена, узнав, с чем связана моя родословная. В пятницу вечером мы устраиваем вечеринку за Библиотекой, тебе стоит появиться, — говорит она с улыбкой и блеском в зеленых глазах, вручая мне свою визитку и неторопливо удаляясь.

Все следуют приказу Паркера и примеру Труди и разбегаются.

Я на мгновение задерживаю взгляд на ней, ее уверенность удивила меня теперь, когда мы не на ринге. Она не является приоритетом в моем списке союзников, но она представляет более глубокую связь с этим миром. Труди — настоящий пример того, что я приняла правильное решение, предложив ей шанс выжить в Пирамиде.

Несколько парней следуют за ней, прикрывая ее плотным щитом.

— Ты готова, детка? — спрашивает Оскар из-за моей спины.

— Да, — бормочу я, оглядываясь на него через плечо.

Я направляюсь к "Rolls" и вижу, что Йен стоит у него, не оборачиваясь, чтобы посмотреть, кто идет следом. Хотя Рен сейчас здесь нет, и один из нас мог бы отправиться в путешествие один, я знаю, что это буду не я.

— Кто угодно, только не Роман, — говорю я, убедившись, что они меня слышат, и не давая другим студентам повода для сплетен.

— Мисс Стил, я рад видеть вас снова, — приветствует он, открывая дверь.

— Спасибо, Йен. Я что-нибудь пропустила, пока меня не было?

— Кроме тех парней, которые слоняются вокруг, как влюбленные девочки-подростки, вы имеете в виду? — спрашивает он, слегка приподнимая бровь.

— Да, кроме этого, — бормочу я, хотя мое сердце бьется немного быстрее от его признания.

— Ничего особенного, если честно. Никаких сплетен сверху не поступало, но если я что-нибудь разнюхаю, я дам вам знать.

— Я ценю это, — говорю я, садясь в машину.

Я расслабляюсь на своем сиденье, когда Кай садится рядом со мной. Он нежно улыбается мне, не принуждая к разговору, когда машина трогается с места.

Его присутствие расслабляет меня, я люблю нежиться в его уютной тишине. Аромат его кожи и корицы окружает меня, и я вдыхаю его как наркотик. Я скучаю по нашим рукам, лежащим на подлокотнике между нами, но заставляю себя держать руки сложенными на коленях.

Когда мы останавливаемся возле Боевого здания он наконец заговаривает.

— Если тебе сегодня понадобится помощь в захоронении тел, просто дай мне знать. Я согласен на все.

Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться над его беспечным отношением, когда он говорит это так буднично. Я не отвечаю и выхожу из машины перед боевым зданием. Мне больше нравится здесь, в бою и с оружием, где так много открытого пространства и природы. Я недолго наслаждаюсь окружающей обстановкой, когда слышу крик девушки.

— Самое время тебе показать свое лицо, гребаная сука. Иди сюда!

Рен. Отлично.

Повернувшись в ту сторону, откуда доносился ее голос, я вижу, что она не одна. Бекки там с несколькими другими, но Тайлера, очевидно, нет. Рен выглядит не такой собранной, как обычно. Ее макияж более густой, если это вообще возможно. Ее волосы слишком растрепаны, как будто она только вылезла с кровати.

Я бросаю взгляд на Бекки, чьи светлые волосы собраны сзади в конский хвост, что позволяет легко заметить следы от ожогов от веревки, которые она не смогла скрыть на шее. Взгляд, которым она одаривает меня, говорит о том, что никто не ценит то, что я спасла ей жизнь. Не за что.

Вокруг нас снова собралась толпа. Кое-кто из тех, что были несколько минут назад с Труди. Оглядываясь в поисках Рыжей, я вижу, как она направляется к нам, и Оскар стратегически ставит ее позади себя. Теперь, когда я знаю, что она в безопасности, я могу поговорить с этой сукой.

— Чего ты хочешь, Рен? Мне плевать на твои детские выходки, у меня хватает проблем большой девочки, которые нужно решить, — говорю я, уже сытая по горло этим разговором.

— Сучка, тебе лучше следить за своим тоном, пока кто-нибудь снова не набросился на тебя в темноте, — усмехается она, но ее голос звучит не так уверенно, как обычно.

Я не могу удержаться от смеха, он буквально вырывается из меня, прежде чем я успеваю его отфильтровать. Эта девушка, когда она поймет? Я бросаю сумочку и медленно подхожу к ней. Мой смех еще больше привлекает всеобщее внимание. Бекки немного отступает от Рен, которая сейчас едва держится на ногах.

— Девочка, ты забываешь, что происходит каждый раз, когда ты подходишь ко мне? Где твой парень? — я свирепо смотрю на нее, и ее лицо бледнеет. Я вхожу прямо в ее пространство, готовая показать этой сучке и всем остальным, что я имею в виду то, что говорю. Я достаточно раз говорила ей, что с каждым разом будет только хуже.

— Я завязала с тобой и твоим дерьмом, Рен. Я здесь гребаный хищник, а ты, мать твою, добыча. Ты видела, на что я способна. Я без колебаний предам тебя земле, воссоединю тебя с Тайлером снова. Ты израсходовала все мое сострадание, когда я спасла жизнь твоей подруге в Пирамиде. Ты понимаешь?

Я нахожусь всего в нескольких дюймах от нее, наклоняюсь, дышу ей в лицо. Прямо сейчас можно услышать, как падает булавка, но никто не смеет издать ни звука.

Рука Рен слегка дрожит, когда она поднимает ее, чтобы дать мне пощечину. Она никогда не научится. Я хватаю ее за запястье одной рукой, а другой обхватываю ее горло. Кажется, это обычная поза для нас.

Прежде чем я успеваю произнести в ее адрес хоть слово, в наше пространство входит Мэверик Миллер, встречаясь со мной взглядом.

— Отпусти, Луна, — бормочет он.

На мгновение я вдумываюсь в его слова. Он знает, на что я способна, но он также увидел мое сострадание, потому что по моей просьбе вынес Труди, ее брата и Рыжую с ринга в безопасное место.

Я опускаю руки и отталкиваю ее назад, не в силах просто отпустить. Она спотыкается и падает на задницу, царапая руки о землю, поскольку теряет каблук. Мне отчаянно хочется рассмеяться, но вместо этого я смотрю на нее свысока.

— Отвали, Рен, пока я не вняла голосу разума и не свернула тебе шею, — говорю я скучающим тоном.

— Мы, блядь, еще не закончили, ты, тупая шлюха, — визжит она, вскакивая на ноги, снимая второй каблук и босиком вбегая внутрь. Я игнорирую ее, поворачиваясь, чтобы еще раз проверить, как там Рыжая. Она стоит между Оскаром и Паркером, в то время как Роман и Кай стоят по обе стороны от них. Они все подошли ближе, вероятно, следуя моим шагам, когда я приблизилась к Рен.

Рыжая мягко улыбается мне, когда Кай выходит вперед с моей сумочкой, протянутой мне.

— Спасибо.

— Рад тебя видеть, Луна, — говорит Маверик, возвращая мое внимание к себе. Его зеленые глаза полны уважения, когда он потирает щетину на подбородке, а его растрепанные каштановые волосы развевает легкий ветерок.

— Я считаю, что должна поблагодарить тебя, — говорю я в ответ.

— Ты мне ничего не должна. Я впечатлен твоим подходом. Я разговаривал с Рафом на выходных, если я тебе для чего-нибудь понадоблюсь, просто скажи. Хотя я просто хотел бы заявить, что я тоже могу выполнять работу для больших парней, — говорит он с ухмылкой, протягивая мне руку для пожатия.

Я не уверена, почему он чувствует необходимость пожать мне руку, но я протягиваю свою в ответ и именно тогда нащупываю это, маленький предмет. Сохраняя нейтральное выражение лица, я через мгновение отпускаю его руку и продолжаю наш разговор.

— Ты уверен? Ты похож на послушного мальчика на побегушках, — говорю я с усмешкой, и его взгляд скользит мимо меня. Я не слежу за его взглядом, вместо этого направляюсь внутрь.

— Не думай, что ты сегодня участвуешь в спарринге, даже с Романом в углу. Ты можешь помочь мне следить за формой каждого.

— Ты шутишь? — говорю я, разворачиваясь, чтобы свирепо посмотреть на него.

— Нет, но теперь это не будет проблемой, не так ли, учитывая, что ты такая послушная и все такое, — шутит он, возвращая мне мои слова.

Рыжая делает шаг ко мне, берет меня под руку и ведет внутрь.

— Меня поражает, как ты можешь переходить от того, чтобы чуть не перегрызть глотку Рен, к отпусканию неуместных шуток в адрес преподавателей, Луна, — говорит она, сбитая с толку всем этим. Я просто улыбаюсь.

С первым днем возвращения меня.

ГЛАВА ПЯТАЯ

(Луна)

Остаток недели я провожу на удивление расслабленно. Рен постоянно сверлит меня взглядом, и я вижу, как ее мозг работает сверхурочно, обдумывая план мести.

Даже ребята уважали мое личное пространство, хотя я вижу, какие усилия они прилагают.

Труди удивила меня, судя по словам Рыжей, у нее есть какой-то чертовски большой авторитет в этом кампусе. Вечеринки Бирн кажутся довольно эпичными, и именно поэтому они так популярны. Я удивлена, потому что, во-первых, она не "Туз" и даже не "Бубна". Мне не терпится узнать, каковы ее навыки. Никто не пытался приблизиться ко мне, они не глупые. Контроль, который Рен обычно держит над всеми, ускользает.

Когда я сказала Рыжей, что Труди упомянула вечеринку в пятницу вечером, она была полностью согласна. Практически визжала от восторга и была непреклонна в том, что нам нужно распустить волосы и на минутку побыть подростками. Почему-то я с ней согласилась. Взглянув на свой телефон, я вижу еще одно сообщение от нее.

Рыжая: Осталось всего 8 часов!!! Я буду у тебя через 4 часа, так что у нас достаточно времени, чтобы поесть и собраться. Никаких споров, капитан! Я принесу фраппучино!

Поскольку была пятница, я рано закончила, пока у нее снова был О.М.А. Итак, у меня есть четыре часа, чтобы покончить с дерьмом и расслабиться, прежде чем она ворвется сюда как ураган. Сначала мне просто нужно пережить поездку на машине с Романом.

Мой последний урок по пятницам — В.П.К.Р. (Взяточничество, проникновение, коррупция и растрата), которым занимаемся только мы с Романом. Это будет первый раз после Вашингтона, когда я останусь с ним наедине, и я достаточно сильна, чтобы признать, что это меня немного беспокоит.

Джули, наш преподаватель В.П.К.Р., все еще рассказывает нам о своих примерах взяточничества. Это все, что она сделала, бормоча о своих собственных примерах. На самом деле я хотела бы, чтобы у нас были учебники для чтения или что-то в этом роде, потому что ее истории не так круты, как она о них думает. Я ловлю себя на том, что мой взгляд постоянно прикован к окну, загипнотизированная деревьями, колышущимися на ветру.

Мои планы на сегодняшний день повторяются в моей голове. Здесь нет права на ошибку.

Нас здесь около тридцати, все сидят парами, и, конечно же, Роман рядом со мной. Я чувствую на себе его пристальный взгляд, и мое тело продолжает пытаться прижаться к нему, желая ощутить его тепло. Его древесный аромат лосьона после бритья опьяняет мои чувства, заставляя меня воевать с самой собой.

Мой мозг продолжает повторять "он солгал" снова и снова, пытаясь держать меня в узде, но я не знаю, как долго это еще будет работать.

Джули все еще что-то бубнит, когда раздается звонок. Я ничего не распаковала, поэтому хватаю свою сумку и бросаюсь к двери. Мне нужно время, чтобы восстановить свои стены, прежде чем мы останемся одни. Он не сказал мне ни слова на уроке, но я знаю, что это скоро изменится. Он никогда не будет молчать, когда мы одни.

Садясь в "Rolls-Royce" первой, я не оглядываюсь. Я чувствую на себе его взгляд и знаю, что он близко. В ту секунду, когда за ним закрывается дверь, атмосфера, окружающая нас, усиливается, и я чувствую, что не могу дышать. Его запах здесь еще сильнее. У меня почти кружится голова.

Я пытаюсь сфокусировать взгляд на окне, но его вздохи говорят мне, что он пытается завязать разговор. Наконец-то у него отрастают яйца.

— Луна, мы можем поговорить? — бормочет он неуверенно, поворачиваясь ко мне лицом.

— Нет. — моя внутренняя сучка, как всегда, любит вставлять букву "Е".

— Пожалуйста, Луна, мне просто нужен шанс объяснить тебе… — говорит он, пытаясь дотянуться до моей руки. Я не могу позволить ему сделать это, я слишком легко поддамся его прикосновениям.

— Тебе ничего не нужно, Роман. Ты хочешь придумать какое-нибудь дерьмовое оправдание, но это только для того, чтобы оправдать себя. Я не хочу это слышать. Так что я бы предпочла, чтобы ты больше не открывал рот, чтобы заговорить, — говорю я, наконец поворачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом. Чувство вины, написанное у него на лице, никак не помогает его делу.

Он откидывается на спинку сиденья, в отчаянии проводя рукой по лицу.

— Раф сказал, что ты пытаешься запустить свои воспоминания…

— Вау. Просто вау. — я смеюсь, но радости в этом нет. — Роман, я не хочу вести с тобой никаких разговоров, не говоря уже о том, что ты сплетничаешь обо мне с Рафом. Это тема, которая не имеет к тебе никакого отношения, — рычу я в ответ, мои руки сжимают края подлокотников.

Мои ладони становятся потными, я представляю собой полную смесь гнева и желания. Все, о чем я могу думать, это упоминание Рыжей о секса, и это только злит меня еще больше. Мысль о обнаженном Романе прямо сейчас, горячем и потном, мои пальцы впиваются в татуировку черепа у него на спине. Черт.

Я вижу напряжение на его лице, и он тяжело дышит, явно расстроенный тем, что я не поддаюсь ему.

— Могу я тебе кое-что дать? — шепчет он, не реагируя на мои возражения. Пошел он нахуй. Я хочу, чтобы он кричал, может быть, немного сошел с ума, но вместо этого он шепчет.

Что могло заставить его так замолчать? Обычно он такой же вспыльчивый, как и я.

Его голова опущена, подбородок прижат к груди, но он поднимает свои глаза цвета океана, чтобы посмотреть на меня, когда замечает мое молчание, ожидая ответа. Я снова перевариваю сказанные им шепотом слова.

— Я не хочу, чтобы ты мне что-нибудь давал, Роман. — выражение поражения на его лице усиливается.

— Ты захочешь этого, я просто не хочу давать тебе это, если ты не готова.

Должно быть, это что-то связанное с моим прошлым, о котором он знал, но ничего не сказал. Когда его нет рядом, я скучаю по нему и почти могу забыть всю эту чушь. Затем, в ту секунду, когда я вижу вину в его глазах, я хочу заставить его страдать.

Часть меня хочет сказать ему, чтобы он засунул это себе в задницу, но самая маленькая часть меня заинтригована тем, что я узнаю кое-что из того времени. Тогда, в Нью-Йорке, я пообещала себе, что заставлю себя вспомнить и выучить то, что мой разум заставил меня забыть.

Я продолжаю вглядываться в его лицо, и легкая искорка надежды в его глазах заставляет меня подсознательно кивнуть, мое сердце учащенно бьется в груди. Теперь уже слишком поздно брать свои слова обратно, и я не думаю, что хочу этого, особенно когда его глаза загораются облегчением.

— Я просто хочу сначала объяснить тебе, почему она у меня, потому что она не моя. Я не буду объяснять, что это или что-то еще, просто почему.

Я не хочу слышать ничего из того дерьма, которое, вероятно, выйдет из его уст, но моя душа хочет, чтобы это было, больше, чем я хочу послать его нахуй.

— Тогда продолжай.

— Не здесь, а когда мы вернемся к "Тузам", — говорит он, нервно проводя руками по штанам.

— Оно сейчас при тебе? — спрашиваю я, хмурясь на него за то, что он пытается затянуть это, и он едва заметно кивает мне в ответ. — Тогда ты можешь отдать это мне здесь. У меня планы на вечер, и я не могу тратить на это время.

Я не хочу быть жестокой, просто мне тоже наплевать на его чувства. Должно быть, он может сказать, что не переубедит меня, потому что вздыхает, прежде чем полностью повернуться ко мне лицом.

— Итак, когда умер твой отец, всех заставили поверить, что ты тоже умерла. Наши семьи были безумно связаны, практически одна большая счастливая семья, они делили летние дома и держали вещи друг у друга дома. — он прочищает горло, нервы берут верх, и продолжает. — Я помню, что мне пришлось поехать в наш летний дом, чтобы помочь все это убрать. Я думаю, что после всего случившегося никто больше не хотел погружаться в эти воспоминания, и пока я был там, я нашел ее. Боже, она всегда привлекала мое внимание, и несмотря ни на что, ты всегда дарила мне что-то подобное.

Печаль, на мгновение отразившаяся на его лице, заставляет меня поверить его словам.

Залезая в карман блейзера, он протягивает это между нами.

Осторожно я подставляю свою руку под его, мой пульс звенит в ушах, когда он медленно разжимает кулак, чтобы вложить что-то в мою ладонь. Его пальцы скользят по моей раскрытой ладони, посылая дрожь по позвоночнику. Я чувствую вес предмета, который он вложил мне в руку, и медленно подношу его ближе к себе.

О боже мой.

Брошь в виде павлина.

Видение, которое было у меня по дороге в Физерстоун, касалось кражи этого павлина. Мои пальцы крепко сжимают его в ладони, и мне нравится ощущение, как он впивается в мою кожу, как моя рука сжимает его.

Воспоминание снова заполняет мой разум, только на этот раз я вижу направление, в котором бежала.

Я мчусь по заросшему травой берегу, сижу над пляжем внизу, без обуви, наслаждаясь ощущением травы между пальцами ног.

Маленький мальчик высовывает голову из-за большого платана. Я замечаю его взъерошенные каштановые волосы и ярко-голубые глаза, его лицо озаряется самой широкой улыбкой, которую я когда-либо видела. Меня переполняет желание подарить ему эту маленькую брошь. Чтобы сделать его счастливым, как он делает меня.

Я медленно открываю глаза и вижу, что он нервно смотрит на меня, ожидая моей реакции.

Я не знаю, как реагировать. Я хочу накричать на него за ложь, заплакать из-за воспоминаний, которые я только что вспомнила, и напиться до бесчувствия, чтобы все это забыть. Вместо этого я прочищаю горло и полностью встречаю его взгляд.

— Спасибо тебе, — бормочу я.

Я вижу, что он хочет спросить, помню ли я, и это первый раз, когда я действительно могу сказать "да". Я позволяю себе слегка кивнуть в ответ.

Его глаза светятся, как на Рождество, а руки дрожат, как будто он хочет дотянуться до меня.

"Rolls-Royce" останавливается возле "Тузов". Я чувствую облегчение, я готова покинуть этот напряженный пузырь вокруг нас. Я выхожу из машины прежде, чем передо мной успевают открыть дверцу.

— Боже, Луна. Ты серьезно? — его глаза отчаянно ищут мои, когда он останавливает меня на входе в здание. Я не могу сдержать вздоха.

— Можно не прямо сейчас, Роман? Это первый раз, когда я что-то вспомнила, но я так чертовски разочарована тобой. Мне нужно расслабиться и подготовиться к сегодняшнему вечеру. То, что ты подарил мне эту брошь, — я делаю паузу, крепче сжимая павлина в руках, — И пробудил во мне воспоминания, ничего этого не меняет, — говорю я, обходя его.

Когда я иду к лестнице, он тянет меня к лифту. Прежде чем я успеваю поднять шум, двери открываются, и он заталкивает меня внутрь. Он застал меня врасплох, и я немного медлю с защитой. Не успеваю я опомниться, как он нажимает кнопку нашего этажа и прижимает меня к стенке лифта. Руки покоятся на золотых перилах по обе стороны от меня.

— Послушай сюда, принцесса. Я знаю, что облажался. Я знаю, но я не собираюсь просто позволить тебе бросить меня. Я попробовал мягкий подход, дал тебе пространство, и теперь я превысил свой лимит.

Трахни меня. Напряжение волнами исходит от него, но я не могу удержаться от смеха. Что заставляет его наклониться еще ближе, нахмурившись.

— Вот и он. Мне было интересно, когда наконец появится альфа Роман. Ты был тихим и послушным на этой неделе. Я почти начала волноваться, — говорю я с большим нахальством, медленно и намеренно протягивая руку, чтобы поправить его блейзер. Пытаясь притвориться невозмутимой из-за его близости, я на самом деле в огне. Его глаза отслеживают каждое мое движение, заставляя мою кожу гореть от ощущения его.

Я быстро убираю от него руки, мое намеренное поддразнивание действует на меня так же сильно, как и на него.

— Что ж, я устал отступать и позволять тебе лидировать, потому что ты делаешь дерьмовую работу.

— Нет, я просто веду дело не в том направлении, в котором ты от меня хочешь. Ты хочешь, чтобы все вернулось к тому, что было, а я нет. — он просто чертовски смеется надо мной, когда приближает свое лицо прямо к моему. Его губы так близко, что я чувствую их жар.

— Принцесса, ты думаешь, я не вижу похоти в твоих красивых зеленых глазах? Не чувствую, чего хочет твое тело прямо сейчас? Мое тело так же настроено на твое, Луна. Я, блядь, знаю.

Мой пульс учащается, когда я теряюсь в его взгляде. Если он прикоснется ко мне сейчас, я не смогу стоять на своем, я уступлю желаниям своего тела.

Он, должно быть, способен это почувствовать, потому что подходит ближе, его тело прижимается ко мне вплотную. Мои руки начинают подниматься, чтобы обвить его шею, когда лифт подает звуковой сигнал и двери открываются.

Шум удивляет меня, и я отталкиваю его назад. Он двигается только потому, что это тоже застало его врасплох.

Слегка спотыкаясь, я проношусь мимо него прямо в свою комнату. Я изо всех сил пытаюсь подобрать нужный ключ и шарю у двери. Оглядываясь на Романа, он, наконец, понимает и выходит из лифта как раз в тот момент, когда я слышу щелчок открывающейся двери.

— Луна, богом клянусь. Не убегай, блядь…

Я не слышу продолжения, так как захлопываю за собой дверь.

БАХ! БАХ!

— Луна, открой эту чертову дверь! — орет он. Моя рука все еще лежит на двери, и я не могу заставить себя пошевелиться. — Открой дверь, принцесса. Я знаю, что ты все еще там.

Мои ноги сами собой приближаются к двери, моя сумка падает на пол рядом со мной, когда я прислоняюсь лбом к дереву. Прохладное прикосновение никак не может успокоить мое бешено колотящееся сердце. Сделав глубокий вдох, я поворачиваюсь и прислоняюсь спиной к двери, мой взгляд поднимается к потолку, а ладони упираются в дверь позади меня. Я стараюсь говорить достаточно громко, чтобы он меня услышал.

— Все это не имеет значения, Роман. Мое прошлое, настоящее, мое будущее — все это не имеет значения, потому что я не твоя проблема. — не знаю, как мне удается сдержать дрожь в голосе, тем более что ноги у меня как желе.

— Я хочу, чтобы ты была моей гребаной проблемой, Луна.

Я чувствую, как он в отчаянии хлопает ладонью по другой стороне доски, и у меня болит в груди. Когда тишина — это все, что его приветствует, я слышу, как он вздыхает. Я чувствую его присутствие, как будто нас ничто не разделяет. Мое тело представляет ощущение его дыхания на моей шее, желает, чтобы я открыла дверь.

— Мы еще не закончили, Луна. Ни в коем случае. — я слышу решимость в его голосе, и мне нужно уйти отсюда, пока я не сдалась.

Мчась в ванную, я включаю душ, заглушая все остальные звуки.

Это сложнее, чем я думала, и во всем виноват он.

Отличная идея.

*****

После леденящего душу душа я одеваюсь и тихо открываю дверь. Я дважды проверяю, чтобы убедиться, что там никого нет. Под "никто" я в основном имею в виду Романа, но судя по тому, как они, блядь, сплетничают обо мне, остальные, вероятно, знают, что он был близок к тому, чтобы разрушить мои стены.

Я не могу сосредоточиться на этом прямо сейчас. Мне нужно убраться отсюда без помех. Радуясь, что рядом никого нет, я поднимаюсь по лестнице. В кроссовках для бега я справляюсь с ними гораздо лучше, чем на обычных каблуках. Я также надела черные леггинсы и свободный облегающий черный топ. Кепка идеально сидит на моей голове, скрывая лицо от любых камер. Вполне вероятно, что при необходимости они могли бы предположить, что это я, но у них не было бы веских доказательств.

Захожу в вестибюль, а вокруг никого, кроме Томаса, который буквально сидит и приветствует нас весь день. Я не уверена, что еще он на самом деле делает.

Я замечаю Йена рядом с "Тузом" и направляюсь к нему. Он не припарковал "Rolls-Royce" ближе всех и не первый, что является обычным протоколом, но все же он открывает дверцу машины, готовый встретить меня.

— Мисс Луна, все в порядке? — спрашивает он, когда я подхожу.

— Да, я была бы признательна, если бы ты отвез меня в сад, пожалуйста. — я улыбаюсь, не поднимая лицо слишком высоко.

— Конечно.

Он открывает дверцу машины, и я проскальзываю внутрь. Я вижу, как он смотрит на меня в зеркало заднего вида, но я не вступаю в разговор, он достаточно счастлив, чтобы вести машину молча.

Проходит всего несколько минут, прежде чем мы снова выезжаем на тропинку, рядом с моим маленьким убежищем. Я даже не подозревала о его существовании, пока чуть не задушила Рен до смерти, и Йен привез меня сюда с Каем. Теперь я здесь почти каждый день.

— Не хватайся за дверь, Йен. Я в порядке, и я вернусь трусцой, как всегда.

Я не жду его ответа, я просто выхожу и крадусь между кустами.

Каждый день на этой неделе после занятий я просила Йена привозить меня сюда. Я даже попросила его кое-что сделать, чтобы здесь было удобнее, например, добавить кушетку из ротанга, гирлянды и холодильник с запасом продуктов.

Это пятый день той же рутины, только на этот раз Рыжей со мной нет. Сегодня я не слоняюсь без дела, это мое прикрытие, мое алиби на случай, если что-то пойдет не так.

Присаживаясь на кушетку, я открываю бутылку воды, достаю блокнот для рисования и некоторое время рисую. Скоро у меня здесь будет больше вещей, чем в моей комнате, каждый раз, когда я прихожу сюда, я оставляю что-то еще. Я жду еще немного, убеждаясь, что прошло достаточно времени, прежде чем выскользнуть из своего дзен-сада, направляясь в противоположном от "Туза" направлении.

Академия Фезерстоун настолько бесстрашна, что они свободно размещают копии своих чертежей на внутреннем школьном веб-сайте. Гребаные идиоты. Не то чтобы они мне действительно были нужны, я знаю, куда иду, но это дало мне лучшее представление о том, где находятся охранники. Зная лучшие слепые зоны на этом маршруте, мне требуется около двадцати пяти минут, чтобы добраться до Главного зала.

Я иду прямо с определенной целью, я не слоняюсь без дела и не нервничаю. У меня нет на это времени, и я не хочу выглядеть подозрительной. Раф попросил кого-то взломать запись наблюдения за Главным залом, за которым я следила последние несколько дней.

Заходя сзади, я трачу немного больше времени, чтобы добраться до места назначения, но таким образом я могу избежать большего количества камер. У меня с собой кликер, чтобы уклоняться от каналов безопасности, если мне это понадобится, в качестве резервной копии.

Сворачивая в тихий коридор, я останавливаюсь всего на мгновение, чтобы убедиться, что я одна. На мне мои надежные наушники с усилителем, и я делаю вид, что слушаю свою музыку. Вместо этого все, что я слышу, это как какой-то мудак жует чипсы на главном открытом месте.

Я нажимаю кнопку, когда просовываю руку в лифчик, вытаскиваю ключ, быстро справляюсь с замком и вхожу внутрь. Закрываю за собой дверь, и все выглядит так же, как в первый раз, когда я была здесь.

Офис Дитрихсон.

Когда Маверик сунул мне ключ в понедельник утром, среди хаоса с Реном, я была безмерно благодарна. Раф обещал, что я могу доверять ему, и как бы тяжело мне это ни было говорить, я доверяю. Когда он без вопросов помог мне в Пирамиде, я знала, что могу на него положиться. Я почувствовала, что Раф наконец-то помогает мне, дает мне союзников и связи, чтобы сделать это немного легче.

Сосредоточившись на текущих задачах, я провела пальцами по подолу своих леггинсов. Я вырезала крошечные прорези в поясе своих леггинсов и спрятала в них свои микрокамеры. У меня было не так много времени до того, как блокировщик в ленте безопасности станет слишком очевидным, так что мне нужно было двигаться.

Я захватила с собой три камеры, подслушивающее устройство и чип для ее компьютера. Я поместила одну из них в углу книжного шкафа, откуда мне было прекрасно видно всех, кто входит в офис. Две книги, которые лежат под моей микрокамерой, заставляют меня хихикать: "Как стать международным шпионом — пособием для начинающих" и "Как стать лучшим лидером".

Вторую поместила в вентиляционное отверстие в углу комнаты, почти касающееся потолка, позволяя мне обозревать всю комнату. Последняя камера идеально вписалась в центр искусственных цветов, стоящих на подоконнике за ее столом, предоставив мне полный доступ к тому, что она делала на своем компьютере.

Вставив крошечное подслушивающее устройство в ее компьютерную мышь, я эффективно работаю, чтобы получить доступ к ее компьютеру с помощью своего микрочипа.

— Да, дай мне секунду, я буду с тобой. У меня просто проблемы с записью с камеры Дитрихсон, — слышу я в наушниках.

Черт. Мне нужно было двигаться. Это прозвучало так, словно было сказано из комнаты наверху, так что у меня есть шанс выбраться незамеченной. Я быстро возвращаюсь по своим следам, чтобы убедиться, что ничего не оставила не на своем месте. Установка сидит точно так же, как и раньше, микрочип в компьютере совершенно неузнаваем, если не знать, как его искать. Я выпрямляю офисное кресло, бросая взгляд на вентиляционное отверстие. Все чисто, даже на книжном шкафу сохранился легкий слой пыли на полке. Я готова уходить.

Я выключаю кнопку, как только выхожу из офиса и закрываю за собой дверь. Лестница наверх, к счастью, находится в главном помещении, так что я могу выйти тем же путем, каким вошла.

Как только я выхожу на улицу, я начинаю медленную пробежку. Я ни разу не оглядываюсь назад. Мне не нужно привлекать к себе внимание. Я сохраняю свой темп всю дорогу обратно к "Тузам", улыбаясь Йену, когда вхожу.

Направляясь к лестнице, я слышу голос Паркера, доносящийся из спортзала. Не желая быть замеченной, я перепрыгиваю через две ступеньки за раз. Мне удается проскользнуть обратно в свою комнату незамеченной. Слава богу. Теперь нужно проверить записи с камер и отправить ссылки доступа Рафу. Тогда я смогу сосредоточиться на подготовке к вечеринке.

Отлично.

Я могла бы заняться чем-нибудь более веселым, чтобы унять поток адреналина в моих венах, но, думаю, придется обойтись танцами.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

(Роман)

Черт.

Она была у меня в руках, и она выскользнула уменя из гребаных пальцев. Она хочет меня, это не изменилось. Мне просто нужно, чтобы мы оставили в прошлом мою гребаную глупую ошибку, когда я не рассказал ей о нас.

Я перестал ломиться в ее дверь после двадцати минут ее игнорирования. С тех пор я меряю шагами пол в своей гостиной. Как она вообще может чувствовать, что это не моя проблема? Она моя, несмотря ни на что. Я никогда раньше не хотел принимать участие в чьих-то битвах, до появления Луны, и я не позволю ей продолжать отталкивать меня.

Она вспомнила. Она, блядь, вспомнила… а потом убежала.

Я хочу знать, что она помнит, каким бы незначительным это ни было. Мне нужно знать.

Я слышу, как поворачивается ключ в замке, и моя входная дверь распахивается. Входят Паркер, Оскар и Кай, за ними следует Джесс, катящая небольшой чемодан. Для чего это?

Парни не выглядят счастливыми, а Джесс просто чувствует себя неловко.

— Эй, что происходит? — спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другого.

— Скажи ему, — говорит Оскар, свирепо глядя на нее.

— Мне не нужно было тебе говорить, понимаешь? Так что перестань пялиться на меня, или я покажу тебе несколько новых приемов, которым меня научила Луна. — она сердито смотрит в ответ.

— Кто-нибудь хочет перейти к сути? — спрашиваю я, раздражаясь из-за них. Клянусь, эти двое препираются, как брат и сестра. Ни один из них не двигается, вместо этого они продолжают смотреть друг другу в глаза, сражаясь в гребаном соревновании в гляделки, как дети.

Я не могу не вздохнуть над их выходками. Паркер, должно быть, чувствует мое разочарование, когда наконец объясняет.

— Луна и Джесс собираются сегодня вечером на вечеринку Бирнов за Библиотекой.

Что?

— Но Луна не посещает вечеринки, — говорю я, хмурясь от этой мысли, что, наконец, заставляет Джесс отвернуться от Оскара.

— Ну, это было только потому, что она пыталась сохранять здесь бдительность. Раф рассказал мне несколько сумасшедших историй о ней. Она обычно ходит на вечеринки, если чувствует себя в достаточной безопасности, или если всего слишком много и ее разуму нужен перерыв. Как ты думаешь, что сейчас? — она стоит, уперев руки в бедра, и свирепо оглядывает всех нас.

На мгновение мои мысли возвращаются к осеннему балу. Когда мы вернулись в ее комнату, она потеряла бдительность. Мы все вместе выпили и хорошо провели время, потому что она чувствовала себя в безопасности.

— Луна вообще, блядь, знает, что происходит на вечеринке у Бирнов?

Джесс просто молча качает головой.

— Хорошо. Очевидно, она собирается прояснить свой разум, но после осеннего бала она выпила с нами, потому что чувствовала себя в безопасности. Так что, независимо от того, какое дерьмо происходит прямо сейчас, мы будем там. Так она сможет расслабиться, и мы будем рядом, чтобы поймать ее, если что-то выйдет из-под контроля, — говорю я вслух, потирая затылок, обдумывая план.

— Так мы ее отпустим? — Оскар хмурится, повторяя позу Джесс, ебаная киска. У меня не было возможности сказать ему, чтобы он заткнулся, потому что Кай опередил меня в этом.

— Заткнись, Оскар. Луна сама по себе. Мы не указываем ей, что она может делать, а чего нет. Если она поедет, мы тоже поедем. Вот так просто. — он кивает, и Паркер соглашается.

— Ладно, моя работа здесь закончена. Увидимся вечером. Я планирую привести нас туда после 10, ну, знаете, модно поздно и все такое. — она театрально машет рукой. — С угощениями, которые я запланировала, вы не сможете ее не заметить. — Джесс подмигивает нам и уходит, волоча за собой чемодан и тихо закрывая дверь.

— Я думаю, она пытается нам помочь, — бормочет Паркер, уставившись на закрытую дверь.

— Я согласен. Думаю, она нам понадобится, — добавляет Кай.

Я киваю в знак согласия. Я был готов разработать новый план с ребятами сегодня вечером, с меня хватит валять дурака. Теперь, кажется, у нас появился шанс побыть с ней рядом.

— Что ж, я позабочусь о том, чтобы выглядеть так хорошо, что она не сможет передо мной устоять. Она даже не признает вас, придурки, — говорит Оскар, поводя бровями и направляясь к двери.

— Отвали, Оскар, — ворчу я, бросаясь на диван, когда за ним захлопывается дверь.

— Я собираюсь пойти и установить несколько точек наблюдения, прежде чем все начнут появляться, чтобы мы всегда могли следить за ней, — говорит Кай, и я хмыкаю в знак согласия.

— Я пойду с тобой, — добавляет Паркер. — Я не могу справиться с ним, когда он такой горячий и задумчивый. — он подмигивает и улыбается мне. Несмотря на то, что эти вечеринки могут быть немного сумасшедшими, мысль о близости Луны немного подняла ему настроение.

— Тебе нравится моя задумчивость. А теперь отвали, пока я не нашел твоему рту другого применения. — я ухмыляюсь.

— Пошел ты, Роман. В прошлый раз я взял двойку, теперь твоя очередь, большой парень, — отвечает он, слегка двигая бедрами, и захлопывает за собой дверь.

Черт, теперь мой член встает при мысли о нас вместе.

Черт, мне нужен план.

Вывести ее из себя, заставить признать, что она хочет меня, трахаться до конца ночи.

Выполнено.

*****

(Луна)

— Рыжая, я не уверена насчет этого, — говорю я, оглядывая себя.

— Ты прекратишь? Выглядишь чертовски сексуально. А теперь позволь мне закончить твой макияж, Луна, или мы никуда не пойдем, — фыркает Рыжая, направляя палочку с тушью мне в лицо.

Я начинаю думать, что это может быть хорошей идеей. Остаться дома и к черту все это. Я собираюсь сказать это вслух, когда она останавливает меня.

— Даже не думай об этом. Мы идем, конец дискуссии. Теперь посмотри вверх.

Я вздыхаю, но делаю, как мне сказано. Еще несколько взмахов палочкой, и она отступает.

— Срань господня, девочка, твои молочные коктейли соберут сегодня всех мальчиков во дворе, — говорит она со смешком, заставляя меня закатить глаза.

— Дело не в этом, Рыжая.

— Я знаю, но, черт возьми, Луна. Ты просто огонь. Теперь дай мне несколько минут, и я оденусь. Нам определенно нужно сделать селфи перед отъездом, — говорит она, поворачиваясь ко мне спиной.

— Я не подписывалась на селфи, Рыжая, — заикаясь, говорю я, торопливо направляясь к двери.

— Даже не думай, мы создаем воспоминания, Луна. У нас нет ни одной совместной фотографии, почему ты так со мной играешь? Я твоя лучшая подруга. — она поворачивает голову, чтобы надуться на меня, отчего я откидываю голову назад и тяжело вздыхаю.

— Прекрасно.

Я захожу в свою спальню, чтобы посмотреть на свое отражение. Последний плейлист Рыжей все еще работает в фоновом режиме. «Control by Halsey» наполняет комнату, что-то в этой песне находит отклик внутри меня.

Я не могу выбросить Романа из головы. Брошь с павлином лежит на моем прикроватном столике, но я не знаю, что делать с ней или с воспоминанием, с которым она пришла. Еще несколько секунд, и я была бы в его комнате и под ним. Я до сих пор не могу решить, было ли ошибкой с моей стороны убегать.

Качая головой, я сосредотачиваюсь на настоящем моменте и прикасаюсь пальцем к отметине у себя на лбу. Почему Рыжая всегда так волшебна в своем мастерстве макияжа? Вы едва можете разглядеть, что на прошлой неделе мне снова накладывали швы на голове.

Она пыталась убедить меня позволить ей развивать свои навыки контуринга, но это просто заводит меня слишком далеко. Вместо этого она использовала мой идеальный тональный крем с небольшим количеством бронзатора и румян. Мои зеленые глаза обрамлены бледно-золотыми тонами, и черной подводкой с крылышками.

Мне пришлось остановить ее, когда она попыталась подойти ко мне со своей красной помадой, но вместо этого мои губы покрыты бледно-розовым блеском. Мои каштановые волосы собраны в простой пучок на макушке с несколькими распущенными прядями, обрамляющими лицо.

Что беспокоит меня больше всего, так это этот чертов наряд. Я люблю свое тело, но обычно я не надеваю ничего настолько откровенного, если только это не нижнее белье.

Красный комплект из двух предметов. По сути, это сексуальный топ-бикини на тонких бретельках и с большим бантом, завязанным между грудей. Юбка едва прикрывает мою задницу и асимметрична. С высокой талией, она была с рюшами на бедрах и обтягивала верхнюю часть бедер свободными оборками.

Это великолепно, и я чувствую себя чертовски сексуальной, но все еще можно слегка разглядеть рану на моей груди, от моей ключицы идет прямая линия вниз, под подол моей юбки.

— Рыжая, тебе не кажется, что мой покрой слишком бросается в глаза? — кричу я ей из другой комнаты.

— Луна Стил, ты будешь владеть этой меткой как выжившая, какой ты и являешься. Ты понимаешь? — требует она, входя неторопливо. Я перевожу на нее взгляд. Она отвлекает меня, взмахивая своим платьем.

— Что ты об этом думаешь? — спрашивает она, взъерошивая свои слегка завитые волосы.

Кобальтово-синее облегающее платье облегает ее изгибы, как вторая кожа. Низкий вырез подчеркивает женственность, а тонкие линии структурируют всю переднюю часть. Особенно сексуальна спинка. Перекрещенные бретельки прикрывают спину в разных направлениях, оставляя большую часть спины открытой.

Парни будут представлять, как расстегивают эту молнию всю ночь.

— Ты выглядишь великолепно. Думаю, мне нужно тебя охранять.

— Даже не смей, Луна. А теперь иди сфотографируйся со мной.

Она направляется в гостиную, оставляя меня следовать за ней. Я хватаю туфли на каблуках и клатч, в котором хватает места только для телефона и ключей от комнаты.

— Ты уверена, что нам обязательно нужно надеть каблуки? — хнычу я, присаживаясь на диван, чтобы надеть их.

— Да, Луна. — она вздыхает, как будто я надоедливый ребенок. — Я же говорила тебе, что есть дресс-код. Это не какая-нибудь обычная вечеринка в колледже, где ты можешь надеть джинсы и шлепанцы. Речь идет о том, чтобы заявить о себе, так что надень их.

Я молча дуюсь, застегивая застежки на своих босоножках с ремешками. Встав, я делаю несколько пробных шагов, чтобы устроиться поудобнее. Я не знаю, почему они должны быть такими чертовски высокими, но мои стоны просто раздражают ее, поэтому я контролирую себя.

— Сделай со мной селфи, Луна. Сейчас же.

Она стоит перед окном во весь пол, с вытянутой рукой наготове.

Мы обнимаем друг друга, я улыбаюсь, когда она отстраняется. Еще сильнее сжимая меня, она отступает, довольная собой.

Мой телефон звонит, и когда я открываю его, это наша фотография. Мы выглядим счастливыми, как будто нам на самом деле восемнадцать и мы наслаждаемся жизнью. Мне это нравится, я мгновенно устанавливаю его в качестве экрана блокировки.

— Поехали, внедорожники ждут, — говорит она, широко открывая входную дверь для всех парней, выходящих из комнаты Романа в одно и то же время.

Трахни меня.

Мне кажется, я просто самовозгорелась.

Возможно ли достичь оргазма без какой-либо стимуляции, кроме как от того, что поглощают ваши глаза?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

(Паркер)

Святое. Дерьмо.

Мне нужна секунда, чтобы убедиться, что я действительно дышу, учитывая то, как неровно бьется мое сердце.

Черт, как она может стать еще красивее, чем она уже есть? Стоя передо мной и выглядя с ног до головы богиней, которой она является, я потерял дар речи.

Все, что я могу представить, это ее горячее, как грех, тело верхом на мне, с ее прелестными проколотыми сосками у моего лица. Чувак, мне нужно трахнуть ее сзади, держать за округлости ее задницы, когда я вонзаюсь в нее. Мысль о том, что моя сперма снова потечет по ее ногам, оставляя на ней отметины, только добавляет жара моему видению.

Смотрю на парней вокруг меня, и они все тоже застывают на месте. Оскар издает скулящий звук, привлекая мое внимание, и он уже смотрит прямо на меня.

— Ты видел это, чувак? Я сейчас взорвусь. — он опускает взгляд, и я провожаю его взглядом.

Он буквально держит свое барахло сквозь облегающие черные джинсы, костяшки пальцев побелели от силы его хватки. Мне не стыдно признаться, что это заводит меня еще больше, потому что он не преувеличивает, и я не сильно от него отстаю.

Хихиканье Рыжей заставляет меня резко повернуть голову в их сторону.

— Вы, ребята, слишком забавные, но не могли бы мы поторопиться? — спрашивает она, чрезмерно закатывая глаза, и начинает тащить Луну к лифту.

Это занимает у нас секунду, но мы все сразу бросаемся за ними. Из-за того, что нас здесь шестеро, места маловато, и мы все пытаемся протиснуться друг мимо друга, чтобы встать как можно ближе к Луне. Рыжая стоит возле панели с кнопками и нажимает, чтобы мы начали двигаться. Луна стоит рядом с ней, и мы вчетвером держимся как можно ближе друг к другу.

Она не сказала ни слова, но я не дурак, похоть в ее глазах очевидна. Нам просто нужно напомнить ей о том, что у нас было и что мы все еще можем иметь.

— Ты выглядишь сногсшибательно, Сакура, — бормочет Кай рядом со мной, заставляя ее посмотреть на него. Ей требуется мгновение, чтобы встретиться с ним глазами, когда она медленно обводит взглядом его тело. Ее глаза сияют. Черт. Это горячо.

Она не отвечает ему, вместо этого просто улыбается. Кажется, кто-то еще здесь тоже пытается составить предложения, и больше никто не произносит ни слова.

На Романе облегающая черная футболка-поло и черные джинсы в обтяжку, а его бедра, похоже, готовы лопнуть, настолько горячие, что я не могу удержаться и облизываю губы. Оскар одет в светло-голубую рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами и черные джинсы. Ранее он не шутил, когда сказал, что выложится по полной.

Черная футболка и джинсы со свободным воротом Кая демонстрируют более острую сторону, чем мы привыкли видеть. Я натянул серые джинсы, и моя татуировка в виде пера выглядывает из-под белой рубашки с короткими рукавами.

Лифт останавливается, и Рыжая снова заставляет нас всех двигаться. Мы молча следуем ее примеру, всеми нашими глазами наблюдая, как задница Луны покачивается перед нами. Это завораживает. Оскар буквально спотыкается о собственные ноги, чтобы приблизиться к ней, а Кай и Роман не отстают от него.

Внедорожники, которые используются для доставки всех желающих на вечеринку, стоят на холостом ходу снаружи. Людей вокруг немного. Эти вечеринки начинаются на удивление рано, и людям действительно нравится приходить вовремя, чтобы получить от этого максимум удовольствия. Вечеринка у Бирнов — это хорошее времяпрепровождение.

Водитель придерживает дверь ближайшего внедорожника, и Луна забирается внутрь первой, в то время как Рыжая оборачивается и свирепо смотрит на нас.

— Вы можете поехать туда с нами, но не мешайтесь под ногами. Вы понимаете? Мы гуляем только девочками, и это включает в себя выпивку и танцы. Вы можете пускать на нее слюни в углу или еще где-нибудь.

Она указывает пальцем на всех нас и садится рядом с Луной, которая обычно сидит в углу, так что никто из нас не может сесть рядом с ней, кроме Рыжей, конечно.

Роман расталкивает всех нас с дороги, чтобы сесть лицом к ней. Кай собирается последовать за ним, но Оскар останавливает его плечом. Я стою в полном шоке от их действий, но мне все же удается проскользнуть вперед Кая, который должен занять последнее место рядом с Рыжей.

Мы все хмуро смотрим друг на друга, когда внедорожник отъезжает, явно обвиняя друг друга в том, что мы не приблизились к Луне. Я разочарован нашим коротким путешествием, я бы хотел провести еще немного времени в ее присутствии.

Я вижу, что она не знает, куда девать глаза, не хочет смотреть на нас, но не может остановиться.

— Детка, ты сейчас так хорошо выглядишь, что я готов тебя съесть. Буквально, как насчет того, чтобы мы бросили этих неудачников, и я смогу это осуществить, — говорит Оскар, пытаясь использовать свое мурлыканье для нее. Я не могу удержаться от легкого смешка, и он бросает на меня сердитый взгляд.

Это только усугубляет ситуацию, заставляя меня расхохотаться, когда остальные присоединяются ко мне. Даже Луна прикрывает рот и смотрит в окно, пытаясь скрыть свое веселье от всего этого.

— Хватит ржать, придурки. Луна, что скажешь, детка? — он продолжает, поводя бровями. Луна просто классически закатывает глаза.

— Ты уже прислал мне фото члена, Оскар. Пока все в порядке, но спасибо. — она с трудом выдерживает его взгляд, прежде чем ерзает и скрещивает ноги в другую сторону.

Она никого не обманывает. Ясно, что ее киска нуждается в небольшом трении, но она слишком упряма. Она откажет себе в удовольствии, а заодно и нам.

— Это была хорошая фотография, не так ли, Луна? — говорит он, наклоняясь вперед, чтобы положить руку на ее обнаженное бедро.

Молниеносно Рыжая останавливает его руку, не давая ему коснуться Луны, и внезапно выворачивает ее влево у запястья, заставляя его вскрикнуть.

— Какого хрена, Джесс? — кричит он, явно потрясенный, как и все мы, за исключением Луны, конечно, которая открыто ухмыляется всему этому.

— Предупреждала я тебя или нет, что покажу тебе некоторые из новых приемов, которым меня научила Луна, если ты прикоснешься к ней? — она отвечает ему с довольным блеском в глазах.

— Ладно, черт возьми. Ты хочешь отпустить меня сейчас? — он сердито смотрит на нее в ответ. Она не спеша смотрит своим довольным взглядом на Луну, которая кивает, прежде чем отпустить.

Девочки сразу же дают пять и хихикают вместе, что только усиливает хмурость Оскара.

— Хороший ход, Джесс, — комментирует Роман, нежно улыбаясь ей. Даже угрюмый мудак впечатлен, и она улыбается ему в ответ.

Я смотрю на Кая, который сидит, прислонившись к окну, и осматривает все вокруг. Сейчас он кажется очень тихим и задумчивым, и как бы мне ни хотелось проверить, что с ним все в порядке, я не буду спрашивать, когда все вокруг. Он ловит мой взгляд и молча кивает, давая понять, что видит мое беспокойство, но с ним все в порядке.

Я надеюсь на это.

Находиться в ее присутствии, не прикасаясь к ней и не греясь в ее свете, труднее, чем я думал, и мы все боремся с этим.

Внедорожник останавливается, и все стробоскопическое освещение проникает через окна. Здесь как будто взорвалась радуга или что-то в этом роде, вокруг переливаются все цвета.

Я вижу, как Луна пытается осознать все это, и никто не двигается. Никто не хочет расставаться с ней. То есть до тех пор, пока Джесс не хлопнет в ладоши.

— Позже, — визжит она, прежде чем перегнуться через Луну, чтобы открыть дверь. Музыка мгновенно заполняет пространство вокруг нас.

Луна в последний раз оглядывается на нас, прежде чем выйти, Рыжая следует прямо за ней. Остальные не двигаются ни на дюйм, наблюдая, как она неторопливо пробирается сквозь толпу.

— Мы в полной заднице, ребята, — говорит Кай, и все, что мы можем сделать, это кивнуть в знак согласия.

Это моя Королева. Я просто должен дать ей понять, что буду тем, кем она хочет меня видеть, пока это позволяет мне быть рядом с ней.

*****

(Луна)

Солнце село, отбрасывая тени вокруг нас, а легкий ветерок оставляет на моей коже дорожку из мурашек.

Они чертовски преобразили эти обычно пустующие территории. Библиотека стоит особняком, и в дневное время ее окружает множество открытых пространств. Если я посмотрю направо, то увижу живые изгороди моего тайного сада. Мне нужно как можно скорее найти пять минут, чтобы посидеть в тишине этого места.

Все остальное, что меня окружает, может навести на мысль, что мы находимся далеко от Библиотеки. Здесь установлены пять гигантских беседок, все с цветовой маркировкой. Некоторые из них открыты, в то время как другие полностью закрыты.

Внедорожник высадил нас за пределами белого танцпола открытой планировки, который представляет собой полностью приподнятую сцену с вмонтированными в пол светильниками. Это почти напоминает мне какое-то олдскульное дерьмо Джона Траволты, но это не смутило всех, кто уже там дрался друг с другом.

Справа от меня находится синяя открытая беседка, заполненная различными креслами. С высокими барными стульями и причудливыми бархатными кабинками для сидения в разбросанных повсюду мешках. Я хочу одну из таких кабинок. Рыжей лучше не пытаться посадить меня на чертов мешок с фасолью в этом наряде.

Дальше — фиолетовая открытая площадка с барами и закусочными. Боже, они здесь ничего не упускают.

Что вызывает у меня наибольший интерес, так это две закрытые беседки слева от танцпола. Одна полностью отделана красными материалами, а другая затемнена. Есть люди, ограничивающие вход и следящие за потоком других людей, которые тоже входят и выходят.

Рыжая берет меня под руку и начинает тянуть к напиткам, но я должна спросить о других палатках с ограниченным доступом.

— Что там происходит, Рыжая?

Прежде чем она успевает ответить, Труди сама останавливается передо мной с улыбкой на лице. Она выглядит совершенно по-другому. Мне требуется мгновение, чтобы полностью узнать ее. Ее светлые волосы собраны в пучок, как у меня, а дымчатый макияж делает ее зеленые глаза круглыми.

На первый взгляд ее черное платье кажется почти скромным: с длинными рукавами, длиной до середины бедра и открытой вставкой между грудями. Когда я обращаю больше внимания, почти все платье из прозрачного материала, открывающего вид на ее тело под ним. Ткань утолщается на груди и заднице, так что, по крайней мере, ее скромность защищена. Мне нравится смелость этой девушки.

— Луна, я рада, что ты смогла прийти, — говорит она мне, прежде чем повернуться к Рыжей. — Джесс, верно? У нас есть Наука и Л.Ф.Г. вместе.

— Да, так и есть. Луна как раз спрашивала, что это за запретные зоны. Ты не хочешь ей объяснить?

Рыжая проводит рукой по платью, но не от волнения, а скорее с облегчением, и улыбается Труди в ответ. Они явно знают друг о друге и достаточно счастливы в присутствии друг друга, но очевидно, что раньше они по-настоящему не общались.

— О, ты имеешь в виду что-нибудь вкусненькое? Я устрою тебе мини-экскурсию. — предлагает Труди, подмигивая. Мгновение она переводит взгляд с Рыжей на меня, прежде чем обойти нас. — Я могу сказать, что в соединении нет места для меня. Итак, не хотели бы вы последовать моему примеру?

С этими словами она идет чуть впереди нас, сначала в сторону черной зоны, а мы следуем за ней.

— Я действительно рада, что вы пришли. Это усилит то, что произошло на днях, и покажет всем, что мы поддерживаем друг друга. Я хотела бы поговорить подробнее, но сейчас я покажу вам свой мир. Я также хочу упомянуть, что Рен здесь со своими приспешниками. У меня везде есть глаза, так что мы узнаем, если она попытается что-то предпринять, — говорит она, поддерживая зрительный контакт, пока мы преодолеваем расстояние до входа.

Я киваю в ответ, и этого для нее достаточно. Так и должно быть. Может, я сейчас и нахожусь на ее территории, и я буду уважать это, но я та, кто управляет общей картиной.

Когда высокий парень, наблюдающий за дверью, останавливает нас, чтобы поболтать с Труди, я оглядываюсь по сторонам, мои глаза неудержимо выискивают парней. Им не требуется мгновения, чтобы появиться в поле зрения. Они в фиолетовой беседке с напитками, но все смотрят на меня.

Быстро отведя взгляд, я поворачиваюсь обратно к входу перед нами. Труди заканчивает свою дискуссию, и парень отодвигает для нас занавеску.

Следуя ее примеру, Рыжая сжимает мою руку, когда мы входим. Я проверяю, что с ней все в порядке, и она просто улыбается мне. Я удивлена тем, что вижу.

Половина комнаты завалена подушками, на которых расслабленно лежат люди. По всему пространству разбросано около пятидесяти человек, в то время как с другой стороны выстроены стол за столом. Кто-то, обслуживающий каждую станцию с банками для наличных с одной стороны и разными сумками с другой.

— Это наш запас лекарств. Мы предлагаем гостям именно то, что они хотят, и безопасное место, где можно насладиться этим, — говорит Труди, размахивая рукой перед собой.

Ха, это не то, чего я ожидала.

Я, конечно, не удивлена, что Фезерстоун позволяет людям употреблять наркотики, но у Труди все идет так гладко, как я никогда не видела. Дома были уличные наркоторговцы и люди, умирающие от грязных игл. Ну, во всяком случае, это та сторона, которую я мельком видела.

— Ты балуешься? Я могу предложить тебе попробовать все, что тебе понравится. Лично я этого не делаю, я предпочитаю держать нос в чистоте и следить за тем, чтобы мы провели тщательную операцию, но здесь нет осуждения. — она протягивает руку, предлагая, не забывая посмотреть и на Рыжую, но я качаю головой.

— Спасибо, но я предпочитаю драки и секс, это моя версия жестких наркотиков, — говорю я с улыбкой, надеясь, что она не немного сумасшедшая и не попытается запихнуть немного мне в горло. Если она это сделает, все это закончится очень быстро.

К счастью, она улыбается нам и поворачивает обратно тем путем, которым мы только что пришли.

— Позвольте мне показать вам красную зону, и тогда вы сможете наслаждаться жизнью.

Я следую за ней, глядя на Рыжую.

— Ты в порядке? Тебе не обязательно утомлять себя этим, если ты не хочешь, — предлагаю я, но она просто закатывает на меня глаза.

— Я уже бывала на таких вечеринках раньше, Луна. Скоро я поимею твою задницу на танцполе. — она хихикает над собой, когда мы подходим к красному входу.

— Вы готовы к самому яркому событию? — Труди ухмыляется, когда парень, охраняющий помещение, отодвигает занавеску.

Здесь гораздо оживленнее. Это похоже на казино: большие столы, за которыми играют в разные игры, и вокруг них толпятся люди. Из дальнего конца зала доносятся одобрительные возгласы. Прямо по центру дорожки расстелена красная ковровая дорожка.

Следуя примеру Труди по центру, свет начинает тускнеть по мере того, как мы удаляемся от ярких ламп над столами. Она останавливается передо мной, и я подхожу, чтобы встать рядом с ней.

Вау.

На этих вечеринках они охватывают все аспекты, да?

Передо мной по меньшей мере двадцать человек, парами или большими группами, устраивают самую грандиозную оргию, которую я когда-либо видела. Это действительно впечатляет. Я никого не узнаю, но мне приятно, что я уделяю этому достаточно внимания, чтобы знать это. Все они разбросаны по подушкам и тому, что кажется полом, полностью сделанным из матрасов.

Я надеюсь, что они хорошо проведут время, похоже, что так оно и есть.

Ближайшая к нам группа — это два парня и две девушки. Одну из девушек трахают сзади, одновременно насаживаясь на другую девушку, которой одновременно трахают в рот. Ребята тоже прилагают к этому определенные усилия. Я впечатлена и теперь слегка возбуждена.

Я готова уйти отсюда, потанцевать, может быть, даже немного выпить. Потом я смогу вернуться и доставить себе удовольствие.

— Кажется, ты обо всем позаботилась, Труди. Мне нравится твой стиль.

Она светится от комплимента.

— Я рада, я думаю, у нас все получится, Луна. Я провожу тебя. Пожалуйста, наслаждайся тем, что тебе нравится. К сожалению, у меня есть кое-какие дела, но если вам что-нибудь понадобится, просто скажите. Либо я, либо мой брат прийдем как можно быстрее.

И что именно делать? Что она могла бы предложить такого, чего я не смогла бы сделать сама?

Я ничего этого не говорю, вместо этого я улыбаюсь ей, когда она с улыбкой покидает нас у выхода. Ее тут же утаскивают разбираться с группой людей, которые явно не следуют правилам.

Уже пора домой?

— Время выстрелов! — кричит Рыжая, сжимая мою руку.

Великолепно, чертовски фантастично.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

(Луна)

Рыжая тащит меня в бар, где стоят парни. Увидев, что мы приближаемся, они поворачиваются, чтобы посмотреть на нас, глаза Романа раздевают меня и оценивают одновременно. Как будто ему нужно проверить, что в тех палатках ничего не случилось, но он не может смириться с мыслью о том, что я голая. Я не могу сейчас смотреть ему в глаза, раньше он сделал меня уязвимой, и теперь я чувствую себя неловко.

Они все так делают, я не могла нормально соображать по дороге сюда, даже сказать им, чтобы они отвалили. Это то, что я должна была сделать.

— Кто будет стрелять? — говорит Рыжая достаточно громко, чтобы ее было слышно сквозь музыку. Все оживляются от ее слов, но Оскар оказывается быстрее всех. Хлопнув ладонью по стойке, он привлекает внимание бармена, хотя тот уже кого-то обслуживает.

— Я хочу шесть порций текилы. На самом деле, просто отдай мне все припасы, будет быстрее, если я сделаю это сам. — он оглядывается и подмигивает мне, когда парень опускает стакан, который уже держал в руке, чтобы удовлетворить требования Оскара.

Я не могу смотреть на Оскара, когда чувствую, как две руки хватают меня за талию и разворачивают. Передо мной парень, которого я никогда раньше не видела. Очевидно, он собрался с духом, судя по запаху алкоголя в его дыхании и легкой нетвердости в походке.

Мгновенно мои инстинкты берут верх, и я замечаю троих парней, стоящих позади этого придурка в качестве поддержки. Они, очевидно, добавляют ему уверенности, потому что у этого придурка внезапно появились яйца, если он думает, что может вот так просто прикасаться ко мне.

Я реагирую не сразу, я хочу сначала посмотреть, что скажет этот ублюдок.

— Маленькая мисс Луна, блядь, Стил, ммм? Тайлер обещал нам хорошее представление в Пирамиде. Сказал, что оттрахает тебя до смерти, но ты все еще здесь. — он облизывает губы, когда смотрит вниз на мое тело, явно возбужденный этой мыслью, и от этого у меня по коже бегут мурашки. — Если я не могу получить то, что мне обещали, я просто заберу это сам, — он насмехается надо мной, когда его свободная рука поднимается, чтобы коснуться моего шрама на груди.

Прежде чем я успеваю ударить его, Паркер обвивает рукой его шею сзади, как гильотиной, и рычит ему в ухо. Я не слышу, что он говорит, но ярость на его лице возвращает меня назад. Все, что я могу делать, это стоять и смотреть, как мое дыхание становится тяжелым из-за адреналина, который сейчас бурлит в моем теле.

Вся толпа вокруг нас наблюдает за разворачивающейся сценой, никто из них, похоже, не удивлен ничему из этого и не проявляет должного интереса, чтобы вмешиваться.

Милый и заботливый парень, каким я знаю Паркера, — это не тот, кем видят его все остальные. Думаю, я забываю об их репутации и способностях, потому что вижу их более мягкие стороны. Они действительно придурки для всех остальных, власть, которой они обладают, держит всех на расстоянии вытянутой руки.

Когда парень расслабляется в объятиях Паркера, я оглядываюсь вокруг, туда, где находится группа его друзей. Не более чем в десяти футах от нас остальные мои «Тузовые задницы» сеют хаос, даже не вспотев. Это позволяет мне взглянуть на то, чем они известны.

Это не помогает. Почему я вообще пытаюсь защитить их, когда они сами могут так себя вести?

Кай бьет одного из них прямо в лицо, кровь мгновенно разбрызгивается вокруг него. В то время как Оскар выбивает дерьмо из другого, стоящего рядом с ним. Костяшки его пальцев покрыты кровью, но он не сдается. Роман бросает парня, которого держит, и оттаскивает Оскара назад.

Я не впечатлена, что пропустила бой, потому что была так зациклена на первой атаке, что теперь пропустила все действие.

Их окровавленное состояние не должно меня возбуждать. Моя потребность в них возрастает из-за их защитной агрессии. Я отталкиваю их, а они все еще хотят защищать меня.

Нет.

Я не могу. Это к лучшему.

Паркер тащит парня к остальным на полу и бросает его на них сверху, как будто он не что иное, как использованный презерватив. Затем он марширует обратно ко мне, ни разу не постеснявшись вторгнуться в мое личное пространство.

Его карие глаза не смотрят на меня, они смотрят на мою грудь, на то место, где парень гладил меня, когда он приближает свои губы, чтобы поцеловать это место. Заменив воспоминание своим собственным обжигающим прикосновением.

Его палец поднимается к началу отметины возле моей ключицы и медленно спускается по дорожке, останавливаясь на поясе моей юбки. Я не могу пошевелиться, его прикосновение приковало меня к месту. Наблюдая, как ярость отражается на его лице, он, наконец, поднимает глаза, чтобы встретиться с моими. Затаившийся гнев обжигает до глубины души.

— Если бы этот ублюдок уже не был мертв, я бы убил его голыми руками. — слова Паркера тихие, но смертоносные, явно говорящие о Тайлере. Кончик его пальца все еще лежит на верхней части моего пояса, на последней части шрама, которую он может видеть. Сочетание его слов и прикосновения заставляет меня изо всех сил пытаться ответить или оттолкнуть его.

Роман подходит к Паркеру, пробегая по мне глазами, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, в то время как Кай наблюдает за мной издалека. Все их взгляды, устремленные на меня, подливают масла в огонь, заставляя меня чувствовать, что я не могу дышать.

Я ловлю себя на том, что ищу Оскара, но он направляется к нам с бутылкой текилы, в то время как Рыжая несет поднос со стопками, солью и дольками лимона.

Как будто ничего этого только что не произошло.

Когда они расставляют все на соседнем столе, я смотрю на Рыжую, пытаясь заставить ее понять, что мне здесь нелегко. Моя потребность в них бесконтрольно растет, я должна выйти из их пространства, чтобы успокоиться. Изучая мое лицо, она слегка кивает и встает рядом с Оскаром.

— Один выстрел, и на танцполе время девочек, понял? — она дерзит, и Оскар неохотно вздыхает.

— Ладно, тогда лучше сделай это как следует. — ухмылка появляется на его лице.

Кай и Роман оба подходят и встают вокруг стола, не говоря ни слова, пока их глаза прожигают дорожки на моей коже.

Паркер мягко разворачивает меня и сам становится у меня за спиной.

Черт.

Я пытаюсь стоять на своем, но это трудно, когда я чувствую, как его член прижимается к моей заднице. Его ноги слегка раздвинуты, чтобы оказаться снаружи от моих. Его руки не прикасаются ко мне, но моя сердцевина действительно этого хочет.

Роман хватает мою левую руку и облизывает внутреннюю сторону запястья, когда Кай внезапно хватает мою правую руку, делая то же самое. Они оба прикасаются ко мне, а Паркер прижимает меня к себе, и я не могу с этим бороться. Я Луна Стил, блядь, и я стою здесь, вся такая покорная и дерьмовая, но мое тело отказывается двигаться.

Оскар медленно обходит стол. Я мельком замечаю Рыжую, которая ухмыляется мне, ей это нравится, вероятно, она поощряет это. Я собираюсь запомнить этот момент и когда-нибудь отплачу ей тем же.

Когда Оскар встает передо мной, он протягивает Паркеру рюмку, в то время как Роман и Кай берут по рюмке со стола. Наклонившись, он лижет мою ключицу справа, в то время как Паркер лижет мое левое плечо. Я неудержимо дрожу.

Все места, которыми они меня пометили, быстро посыпаются солью. Я знаю, что сейчас произойдет, и теряюсь в ощущениях, охватывающих мое тело.

— 3.. 2.. 1.. — Рыжая кричит, а потом все разом слизывают соль. Черт возьми. Я едва могу перевести дыхание, когда все они выстреливают по рюмке и берут со стола ломтик лайма. Мне кажется, я сейчас взорвусь.

Оскар отступает назад с дерьмовой ухмылкой на лице, осознавая, какой эффект все они оказывают на меня, и это заставляет меня прийти в себя.

Минуя обычный процесс приготовления текилы, я хватаю последнюю рюмку со стола и одним быстрым движением опрокидываю ее. Я даже не морщусь. Текила напоминает мне о том времени, когда мы в последний раз были все вместе, и, должно быть, она напоминает и им о жаре в их глазах. Не сводя с них глаз, я зову Рыжую.

— Ты готова потанцевать, Рыжая?

— Черт возьми, да, я готова, — радостно восклицает она, хватая меня за руку и таща на танцпол.

Слава богу, мне нужна секунда, чтобы остыть.

Они действительно «Тузовые задницы».

Рыжая тянет меня в центр танцпола, когда начинается песня "Change My Heart’ Уммета Озкана и Лаурелл. Она тут же начинает громко петь песню, двигая телом в такт. Мне действительно нравится эта песня. Все говорят, что драться — это как танцевать, но для меня все наоборот, потому что я сначала научилась драться.

Пространство заполнено телами, скрежещущими и раскачивающимися вместе. Я понятия не имею, кто эти люди, которые меня окружают, и, как бы тяжело это ни было, я пытаюсь заставить себя расслабиться и двигаться в такт музыке.

Мигающие огни над нами завораживают, поднимая руки над головой, я присоединяюсь к Рыжей. Очистив свой разум, я теряюсь в ритме и громко пою припев вместе со всеми вокруг нас.

Я не обращаю внимания на окружающих, но могу сказать, что они заметили меня. Внезапно у нас появилось достаточно места, чтобы двигаться. Я не буду жаловаться, у них не хватает смелости подойти к нам.

Песня заканчивается, и из динамиков гремит песня Билли Айлиш "You should see me in a crown", заставляя Рыжую визжать от радости.

— Это твоя песня, Луна.

Разве это так? Замешательство на моем лице побуждает ее к действию.

Отступив еще дальше назад и заставив других танцоров тоже двигаться, она начинает петь песню мне, покачивая задницей и указывая пальцем прямо на меня. Каждый ублюдок смотрит, но ей все равно. Смотрят даже те, кто может видеть из соседних беседок. К черту это, если они собираются смотреть, я дам им что-нибудь посмотреть.

Мои бедра двигаются сильнее, руки тоже танцуют на моей коже, пока играет песня, а Рыжая продолжает петь. Когда припев начинается во второй раз, я, блядь, тоже пою его. Так уместно, я имею в виду каждое чертово слово.

Я вижу, как мои парни стоят на краю танцпола, устремив на меня взгляд, полный желания, в котором я хочу потеряться.

Нет. Это не мои "Тузы".

Они меня будут только отвлекать.

Крутанувшись, я хватаю Рыжую за руку, и мы танцуем вместе, не заботясь ни о ком другом.

После еще нескольких песен я готова расслабиться. Когда я собираюсь попытаться убедить Рыжую остановиться, приближается Труди.

— Пожалуйста, девочки, один танец. Я думаю, что единственный способ выкроить для этого пять минут — это быть с тобой, потому что никто не будет меня прерывать. — мольба в ее глазах заставляет Рыжую ответить за нас, схватив ее за руку, чтобы присоединиться.

Я отпускаю их, оставаясь с ними, но не так близко. Мне достаточно нравится Труди, и я рада, что мы в хороших отношениях, я просто не держусь за руки и не танцую так, словно готова умереть за нее.

Из динамиков доносится песня Doja Cat "Candy", и я соглашаюсь еще на одну песню, сейчас все здесь будут танцевать. Танцуя вместе со всеми, я снова замечаю парней, и какая-то гребаная девчонка держит в руках Оскара. Кем, черт возьми, она себя возомнила?

Я прекращаю танцевать, свирепо глядя в их сторону. Кто эта сука?

Я чувствую, как мои ноги начинают двигаться сами по себе, но тут же снова останавливаются, когда Оскар убирает от себя руки и указывает в мою сторону.

Глаза девушки расширяются от страха, когда она замечает, что я смотрю, как Оскар оценивает мою позу, понимание появляется на его лице. Самодовольная ухмылка на его лице бесит меня больше, чем эта чертова девчонка.

Разворачиваясь обратно к Рыжей и Труди, я превращаюсь прямо в другое тело. Чья-то рука обхватывает меня за талию, чтобы я не упала, когда они прижимают меня к своей груди. Подняв руки, готовая оттолкнуть этого ублюдка, я замираю, когда понимаю, что это брат Труди. Должно быть, он понимает, что я инстинктивно готова напасть, потому что медленно отступает назад, чтобы дать мне немного пространства, и убирает руки с моего тела.

— Эй, как ты думаешь, я могу сегодня уйти с этой встречи, или меня снова нужно будет выносить? — его ухмылка позволяет мне уловить шутку, заставляя расслабиться, и я подыгрываю ему.

— Ммм, я пока не уверена, но дам тебе знать.

— Эйден, приятно познакомиться с тобой при лучших обстоятельствах. Он протягивает мне руку, совершенно официально, и я пожимаю его руку.

— Луна.

— Да, я это знаю. Все знают, кто ты, — говорит он, закатывая глаза.

Что-то за моим плечом на мгновение привлекает его внимание. Я собираюсь посмотреть, что это, когда он кладет обе руки мне на плечи.

— Милая, на тебя пялятся восхитительные мужчины. Хотел бы я, быть на твоем месте, но, увы, это не так. Я думаю, что ближе всего к тому, что Кай Фьюз вообще обращал на меня внимание, это когда я был на первом курсе средней школы, и стоял слишком близко к нему у писсуара. Мне было 14, и я был чертовски возбужден, и все, чего я хотел, — это насладиться его мясом, о котором можно было только мечтать. К сожалению, он посмотрел на меня как на сумасшедшего. — его руки все еще лежат на моих плечах, когда он дуется на меня сверху вниз.

Я не могу удержаться от смеха. Воя, запрокинутая голова, это самый чистый смех.

— Эйден, я действительно верю, что ты многое упускаешь, — говорю я, подмигивая, хватая его за запястья, чтобы оторвать от себя. Он не пристает ко мне, просто мне неуютно находиться так близко от незнакомца.

— Я могу сказать. Сейчас он смотрит на меня хуже, чем тогда, это точно. Я думаю, что все четверо этих парней хотят меня покалечить. Если бы они только знали, что я предпочел бы видеть их голыми, а? Я имею в виду, что ты горячая штучка и все такое, но не стоишь того, чтобы я шел прямо на тебя, — он улыбается шире. — Хочешь немного развлечься? Они выглядят так, словно им нужно расслабиться.

Взглянув на Рыжую, я вижу беспокойство в ее глазах, когда она оценивает ситуацию, в то время как Труди, вероятно, чувствует, что задумал ее брат, и просто качает головой.

— Это твое желание умереть.

Я ничего не могу с этим поделать. Если моя гордость не позволяет мне трахаться с ними, то, по крайней мере, она может позволить мне трахаться с ними.

— Сомневаюсь, что это займет много времени. Убедись, что никто не наденет черное на мои похороны, хорошо? — он ухмыляется, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо, кладя руки мне на талию.

— 5. 4. 3. 2 … Он едва произносит "два", как его отрывают от меня и швыряют через танцпол. Все застыли на месте, ожидая, что будет дальше. Серьезно, они не могут ходить вокруг да около и бить каждого, кто, блядь, ко мне прикасается.

Глядя на того болвана, который это сделал, я не удивлена, увидев, что Роман кипит передо мной. Руки сжаты в кулаки, он тяжело дышит, пытаясь взять себя в руки. Гребаный идиот.

Рыжая и Труди рядом с Эйденом, который лежит на полу с мерзкой ухмылкой.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, подходя, качая головой. Я не извиняюсь, он знал, что должно было произойти, и все равно решил это сделать.

— Все хорошо, лютик. — он показывает мне поднятый большой палец, и все это только заставляет Романа рычать громче.

— Роман, отвали.

— Отвали? Ты шутишь? Никто тебя не тронет, пока я не разрешу. Ему повезло, что я не переломал ему гребаные руки, — рычит он, заполняя мое пространство.

Я смотрю налево и вижу, что остальные стоят рядом с нами, недалеко от уровня яростиРомана. Тогда от них не будет никакой пользы. Я вздыхаю и напрягаю спину, я не собираюсь терпеть его властное дерьмо, особенно когда мы не вместе.

— Пошел ты, Роман. Ты не имеешь права говорить всякую хрень. Это мое тело, я буду делать то, что мне заблагорассудится, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Помнишь? Я не твоя проблема, — шиплю я на него, и он просто начинает хихикать, когда оказывается прямо у меня перед носом.

— Ты думаешь, я не знаю, что ему не нравятся киски? Я знаю принцесса, и он по-прежнему не имеет права прикасаться к тебе. Ты понимаешь? — его обычно ярко-голубые глаза потемнели, в них бурлят эмоции, а брови сведены вместе от разочарования.

— Ты властный, эгоистичный тупица!

С меня хватит. Я больше не собираюсь слушать это дерьмо. Я делаю шаг к Рыжей, когда он хватает меня за руку и останавливает.

Что нужно сделать, чтобы он послушал меня?

Я поднимаю левую руку и поворачиваюсь, чтобы ударить его в грудь, не желая портить его красивое лицо. Это то, что мы оба знаем, насилие, но он ловит мой кулак с самодовольным выражением лица.

— Принцесса, мне насрать, кем ты меня считаешь, ты моя. Тот факт, что ты все еще называешь меня тупицей, говорит мне больше, чем ты думаешь. Ты думаешь, я не знаю тебя, детка? Ты хочешь меня, ты хочешь всех нас, но ты слишком слабая, чтобы признать это, — рычит он мне на ухо, и я не могу контролировать мурашки, которые бегут по моей шее от прикосновения его губ.

Пошел он к черту за то, что думает, будто знает все. Я поднимаю колено и бью его прямо между ног. Он мгновенно отпускает меня и немного заваливается. Он не заслуживает моих потрясающих боевых навыков, когда он просто ведет себя как придурок, поэтому вместо этого он получает дешевый удар.

— Черт возьми, принцесса, — бормочет он.

Наконец подходят другие ребята, но с меня хватит.

— Рыжая, ты не против, если Оскар отвезет тебя домой? — она переводит взгляд с нас всех на мгновение и молча кивает в знак согласия. Слава богу.

Паркер пытается остановить меня, но я отмахиваюсь от него. Не говоря больше ни слова, я поворачиваюсь и выхожу нахуй оттуда, свирепо глядя на каждого мудака, который смотрит в мою сторону.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

(Кай)

Тропинка перед ней расчищается, когда она уходит. Я даю ей минуту, наблюдая, куда она может направиться. Как только она поворачивает налево, вместо того чтобы направиться к ближайшим внедорожникам, я знаю, куда идти.

— Я разберусь с этим, ребята, — говорю я, оглядывая всех. Все они кивают в ответ, в то время как Джесс пытается сурово взглянуть на меня, уперев руки в бедра.

— Не изображайте Романа, ладно? Я не могу помочь вам, идиоты, когда вы так себя ведете. — она сердито смотрит на меня, и я соглашаюсь. Большую часть времени Роман слишком вспыльчив, и тем более, когда дело касается Луны.

— Гордись нами, братан, — кричит Оскар, когда я следую за ней, не желая выпускать ее из виду.

Я предоставляю ей пространство и покой, в которых она нуждается, и она ни разу не оглядывается назад. Она либо знает, что я иду следом, либо ей все равно, что она здесь одна в темноте. Скорее всего, и то, и другое. Моя Сакура бесстрашна и полна силы.

В тот момент, когда она сворачивает с тропинки в траву, она снимает каблуки. Она входит в наш маленький секретный сад, и я с удивлением обнаруживаю, что он освещен чем-то похожим на светильники на солнечных батареях. На внутренней стороне живой изгороди есть маленькие волшебные огоньки, которых я не заметил, когда мы были здесь в прошлый раз. Большие лампы разбросаны по всему пространству, придавая ему идеальное свечение.

Я наблюдаю, как она на мгновение останавливается, наслаждаясь ощущением идеально подстриженной травы под ногами. Медленно направляясь к беседке, она щелкает выключателем, и там загорается свет. Именно тогда я понимаю, что в прошлый раз, когда мы были здесь, я не заметил огней, потому что их там не было.

Когда она все это сделала? Я не уверен, но мне не нравится тот факт, что она явно приходила сюда ночью одна.

— Ты заходишь, Кай, или собираешься стоять там всю ночь? — зовет она.

Кто я такой, чтобы отказываться?

Следуя по ее пути, я потрясен, когда добираюсь до беседки и вижу, как сильно она на самом деле изменилась.

Когда мы были здесь в последний раз, это была простая беседка со скамейкой для пикника в центре. Теперь стол перенесен на правую сторону, а слева установлена кушетка в стиле ротанга. Я удивлен, что здесь не тесно, наоборот, это идеальная обстановка.

Из ниоткуда она вытаскивает кулер и поднимает в воздух бутылку воды.

Да, идеальная установка.

— Хочешь выпить? — спрашивает она, наклоняя ко мне лицо. Ее задница остается в воздухе, когда она наклоняется над коробкой, и здесь жарко, как в аду.

— Что бы ты ни предлагала, пожалуйста.

— Ну, у меня есть вода, содовая или мы можем выпить по рюмочке водки. Что ты предпочитаешь? — она встряхивает бутылку водки так, чтобы я понял, что это то, что она хочет, чтобы я выбрал.

Если она позволит мне остаться здесь и проводить с ней время, тогда я приму все, что она мне предложит. Особенно, если она собирается ослабить бдительность.

— Тогда стопку водки, — говорю я с непринужденной улыбкой, подходя ближе.

Я могу сказать, что у нее стресс, но спрашивать, все ли с ней в порядке, будет только хуже. Поэтому я перестраховываюсь.

— Не могу поверить, что это тот же самый секретный сад, что и две недели назад. — она оглядывает все это с легкой улыбкой на губах.

— Да, я выхожу сюда, когда мне нужно подышать свежим воздухом. Мне нравится гулять на свежем воздухе, но я не хочу сидеть без дела со всеми остальными. Итак, мне доставили несколько посылок, и Йен все устроил для меня.

— Йен, то есть Йен-водитель? — спрашиваю я, когда она садится на кушетку. Она держит бутылку водки в руке и кивает в ответ. Я рад, что у нее тоже есть союзники среди персонала. Мне придется провести небольшую проверку его биографии.

Садясь рядом с ней, она, естественно, придвигается ко мне поближе, но я не думаю, что она осознает это. Она так одержима тем, что это не работает, но ее тело всегда тянется к одному из нас.

Когда она держит бутылку водки, я рад видеть, что она еще не открыта. Она самостоятельный человек, но я не хочу, чтобы она сидела здесь и пила в одиночестве. Она должно быть видит что-то в моих глазах, когда встречается со мной взглядом.

— Не волнуйтесь, мистер Наблюдательный. Это было здесь на всякий случай, и посмотри на это, вот мы и здесь. — она улыбается мне, подносит бутылку к губам, делает глоток и передает ее мне.

Я следую ее примеру, наслаждаясь жжением в горле. Она все это время смотрит на меня сверху вниз.

— Я бы хотела, чтобы вы, ребята, вернулись к тому, чем занимались до моего прихода сюда, — бормочет она, заставая меня врасплох. Она смотрит вниз на свои руки, сложенные на коленях. Она не имеет в виду свои слова, но хочет.

Я беру ее рукой за подбородок и поднимаю ее лицо, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— Сакура, почему ты хочешь, чтобы мы все это сделали? Почему ты пытаешься заставить всех поверить, что ты этого не хочешь? Включая тебя саму? — спрашиваю я, слегка перемещаясь, чтобы лучше видеть ее лицо. Она закрывает глаза и тяжело вздыхает.

— Это к лучшему, Кай, — шепчет она, забирая бутылку водки из другой моей руки и делая еще один глоток.

Я отказываюсь двигать рукой, даже если ей это неудобно, и она не отстраняется. Я забираю бутылку обратно и сам делаю большой глоток, прежде чем поставить ее на пол.

— Почему только ты решаешь, что лучше для всех? — ворчу я, проводя рукой по ее шее. Мои пальцы обхватывают ее шею спереди, когда я позволяю своей доминирующей стороне взять контроль в свои руки.

Ее зрачки расширяются. Даже сейчас, когда она говорит мне повернуться к ней спиной, она все еще не может скрыть свою реакцию на меня.

Она видела тихого и наблюдательного Кая, но мне явно нужно показать ей другую свою сторону.

— Я провел достаточно времени в своей жизни, заставляя других принимать решения за меня, Сакура. Я отказываюсь позволять тебе делать то же самое, даже если ты думаешь, что делаешь это ради нашего же блага, — шепчу я, приближая свои губы к ее. — Ты не защитишь меня или кого-либо еще от неизбежного. Это жизнь, в которой мы выросли, мы знаем, чего ожидать, Сакура. Так что, как насчет того, чтобы обуздать свою гордость, послушать Романа, и мы все сможем двигаться дальше. Вместе.

Она закатывает глаза, и я сильнее надавливаю на ее шею. Ее глаза расширяются, но не от страха. Похоть в ее взгляде ни с чем не спутаешь, она не может отвести взгляд от моих губ.

— Кай, — выдыхает она, желая произнести это единственное слово.

Я дам ей то, что ей нужно, когда она даст мне то, что хочу я.

— Что тебе нужно, Сакура? Скажи мне.

Держа руку у нее на шее, я перемещаю ее дальше по подушкам, вместо того чтобы сесть на край. Глядя на меня снизу вверх, она подыскивает нужные слова.

— Мне нужна разрядка, — умоляет она, и я улыбаюсь ей. Я на шаг ближе.

— И что я получу взамен, Сакура?

— Ты тоже получишь свое освобождение.

Качая головой, я приподнимаюсь и ставлю ноги по обе стороны от нее. Оседлав ее, я стараюсь удерживать свой вес. Сочетание моего веса над ней и моей хватки вокруг ее шеи заставляет ее тяжело дышать. Ее грудь быстро поднимается и опускается, когда она извивается, пытаясь добиться любого трения.

Она прекрасна, когда я мельком вижу ее покорную сторону. Она готова кричать о том, что у нее ее нет, но в данный момент она позволяет мне обращаться с ней так, как обычно никогда бы не позволила.

— Это не все, чего я хочу, Сакура, — бормочу я, наклоняясь, чтобы провести носом по ее щеке. Ее аромат опьяняет, и тихий стон, который она издает, проникает прямо в мой пульсирующий член.

— Черт возьми, Кай. Чего бы ты ни захотел, просто прикоснись ко мне. — ее руки забираются мне под футболку, пальцы дразнят мою кожу, но я пока не могу сдаться.

— Я хочу, чтобы снова были мы. Все мы. — я провожу пальцем вниз по ее груди, обводя шрам, в то время как другой рукой сжимаю ее горло.

— Что? Кай, сейчас речь не об этом, — говорит она, хмуро глядя на меня.

— Ах, ну, может, для тебя это и не имеет значения, но я определенно не буду трахать тебя просто так ради забавы, Сакура. Так что, соглашайся попробовать с нами еще раз, и я дам тебе именно то, что ты хочешь. — я целую ее чуть ниже уха, нежное прикосновение поверх твердости моей хватки, и она стонет.

— Со мной небезопасно, Кай. Я не подвергну вас всех такой опасности.

— Чушь собачья. Когда ты поймешь, что мы сами выбираем, где нам стоять? Прекрати пытаться лишить нас выбора, Луна, — рычу я, что застает ее врасплох.

— Луна? Ты никогда меня так не называл. Мы ссоримся или флиртуем?

— Мои руки сомкнулись на твоем горле, что ты думаешь?

— Это не ответ на мой вопрос, — говорит она с усмешкой.

— Дай мне то, что я хочу, и ты получишь свой ответ, Сакура. — я толкаю ее на спину, наклоняясь вместе с ней. Загоняю ее в клетку, заставляя ее зрачки расширяться при упоминании ее прозвища. Чертовски сексуально.

— Кай, пожалуйста. — она обхватывает рукой мое запястье, сильнее прижимая меня к своему горлу, и ее глаза закатываются от удовольствия. Я еще даже не коснулся ее сути, а она уже так взвинчена.

— Хм, мне действительно нравится, когда ты умоляешь меня, но это не то, о чем я просил сейчас, не так ли? — свободной рукой я вытаскиваю телефон из кармана и нажимаю на него, чтобы набрать номер.

Кладу телефон рядом с ее головой, когда он начинает звонить, я медленно провожу пальцами по выпуклостям ее груди, дразня очертания ее чертовски горячего топика бикини. Она издает стон, когда телефон отвечает, грубый голос Романа доносится из динамика телефона.

— Да? — он отвечает, но затем наступает тишина, когда он слышит ее стон.

— Скажи ему, что ты послушаешь, и мы снова команда, Сакура, и я дам тебе именно то, что ты хочешь. — мой рот заменяет пальцы, и я высовываю язык, чтобы провести по ткани.

Она снова всхлипывает, когда в трубке слышно тяжелое дыхание. Она по-прежнему ничего не говорит.

— Чем скорее ты согласишься, Сакура, тем скорее достигнешь кульминации.

Я немного опускаюсь и провожу пальцами по внутренней стороне ее бедра, но останавливаюсь прямо перед тем, как коснуться ее сердцевины. Я уже чувствую жар и изо всех сил пытаюсь держать себя в руках.

Она хмурится из-за моего замешкавшегося движения и пытается передвинуться, чтобы заставить мои пальцы коснуться ее сладкой киски. Я переношу еще немного своего веса на ее ноги, ограничивая ее, и она, наконец, встречается со мной взглядом.

— Хорошо, я выслушаю его. А теперь, блядь, прикоснись ко мне, Кай, — кричит она, крошечные капельки пота усеивают ее лоб. Я продвигаю пальцы немного дальше, останавливаясь на краю ее входа. Я чувствую, какая она влажная, и мой член еще больше набухает в джинсах.

— Почти Сакура и все остальное. Ты так близка к тому, чтобы доставить удовольствие всем, включая свою горячую маленькую киску. Ты можешь это сделать.

— Я не буду… я не буду принимать решения за тебя, и я послушаю Романа. Я хочу быть с вами, со всеми вами, но я просто боюсь, ясно? — в конце она в отчаянии кричит. Я вижу, что она ненавидит признавать свои слабости и страхи, но она только что это сделала. Для меня. Для нас.

Я улыбаюсь ей сверху вниз, проникая двумя пальцами в ее лоно, мой большой палец мгновенно находит ее клитор и надавливает вниз. Стон, срывающийся с ее губ, — это экстаз, и я хочу большего.

Сжимая ее горло в последний раз, я отрываюсь от нее, стаскиваю юбку и беззаботно отбрасываю ее в сторону. Это тот самый момент. Я не удерживаю ее, я не подвешиваю удовольствие в воздухе, она может уйти, если захочет.

Встречаюсь с ней взглядом, и она, должно быть, видит в моих глазах страх, что она снова собирается отстраниться, и черты ее лица смягчаются.

— Кай Фьюз, не изображай из себя мистера Альфу, и спроси меня… Хотела ли я признаться тебе в своих страхах вслух? Нет, но ты и так это знаешь, — бормочет она, поднимаясь на колени. — Чувствую ли я себя в миллион раз лучше оттого, что честна с тобой и позволяю себе быть с тобой? Чертовски верно. А теперь, черт возьми, поцелуй меня.

Ей не нужно просить меня дважды, я кладу руки ей на бедра и притягиваю ее к себе. Наши губы соприкасаются, когда она обнимает меня за шею.

Я теряюсь в ее прикосновениях, в ее запахе, пока она немного не отстраняется, прижимаясь своим лбом к моему.

— Теперь, если ты не доведешь меня до оргазма, я не несу ответственности за свою агрессию. Понял? — я не могу удержаться от улыбки, вот и моя Сакура берет то, что хочет.

Достаю презерватив из заднего кармана, она понимает, о чем я, откидывается назад и снимает топ. Мой взгляд устремляется прямо на ее прелестные маленькие соски, блестящие от ее украшений. Мой рот направляется прямо к ее вершинам, когда она откидывается для меня. Мои пальцы ласкают ее бедра, в то время как мой рот медленно спускается вниз по ее телу.

Когда мой рот нависает над ее клитором, она тянет меня за волосы, привлекая мое внимание.

— Кай, это перекус, ладно? Не делай из этого ебаный обед, ты нужен мне внутри, — говорит она с преувеличенно строгим видом. Я просто усмехаюсь, я могу быть тихим и наблюдательным, но я здесь командую. Она скоро все поймет.

Медленно обводя языком ее чувствительный бугорок, я дразню ее вход, заставляя ее спину выгибаться. Она так отзывчива на такое легкое прикосновение, что я хочу большего. Я просовываю два пальца до упора, ее жар заставляет меня стонать, а мой член пульсировать в штанах.

Я обхватываю ладонями ее киску, чтобы она могла тереться об меня, пока я потираю ее точку g. Ее стоны становятся громче, когда она сжимает руки в кулаки по бокам. Дрожь в ее теле становится неровной, вместе с дыханием, и я знаю, что она близко. Поэтому я прикусываю ее клитор, сохраняя пальцами тот же темп, и моя Сакура взрывается, как фейерверк на четвертое июля, только красивее.

Пока она переводит дыхание, я, наконец, вытаскиваю свой ноющий член из обтягивающих задницу джинсов. Я не собираюсь тратить время на попытки раздеться прямо сейчас, мне просто нужно быть внутри нее, как мы оба хотим.

Как раз перед тем, как я натягиваю презерватив, она выбивает его у меня из рук. От ошеломленного взгляда ее глаз и мягкой улыбки на лице у меня перехватывает дыхание.

— Если ты заявляешь на меня права, я бы предпочла, чтобы между нами ничего не было, — шепчет она, и я жалею, что у меня нет времени запечатлеть ее лицо прямо сейчас. Мое сердце учащенно колотится в груди только от мысли о том, что я впервые войду в свою Сакуру.

Она все еще не совсем оправилась от своего кайфа, но я устал ждать. Схватив ее за лодыжки, я подтягиваю ее к изножью кушетки и ставлю свое колено рядом с ней.

Взглянув еще раз, чтобы убедиться, она кивает мне, и я вонзаюсь в нее до упора.

О боже.

Мне нужна минутка.

Ее киска такая тугая и такая горячая, что мне приходится заставлять себя продержаться дольше, чем пять чертовых секунд. Ее голова откидывается назад от удовольствия, и я не могу удержаться, но крепче сжимаю ее талию. Тяжело дыша, я беру себя в руки и начинаю двигаться. Медленно, растягивая каждое прикосновение. Между нами мы — куча ворчаний и стонов, и я потерян во всем этом.

— Пожалуйста, Кай, еще. Мне нужно еще, — умоляет она подо мной.

Поднимаю ее ноги вверх, ее икры упираются мне в плечи. Я двигаюсь жестче и быстрее, давая моей Сакуре именно то, чего она хочет. Ее стоны усиливаются, когда я протягиваю руку и сжимаю ее левую грудь, захватывая сосок большим пальцем.

Ее руки ищут над головой, за что бы ухватиться. Я толкаюсь так сильно, что мы приподнимаемся на кушетке. Поскольку ничто не мешает нам двигаться, ее голова ударяется о ротанговую спинку сиденья.

Не убирая свой член, я опускаю ее ноги и приподнимаю, чтобы она оседлала меня, пока я стою на коленях. В тот момент, когда она опускается на меня, я достигаю совершенно нового уровня возбуждения. Как это возможно, чтобы она так сильно сжимала мой член?

Она прижимается ко мне, когда я прижимаюсь своим ртом к ее, пожирая ее губы. Мои руки царапают ее спину, мне нужно чувствовать ее везде. Я вижу момент, когда она достигает экстаза и кончает вокруг моего члена. Напряженность, ее стоны, удовольствие, запечатленное в каждой клеточке ее существа, доводят меня до крайности. Врезаюсь в волну за волной моего собственного освобождения.

Когда мы оба приходим в себя, она обхватывает мое лицо ладонями, заставляя мой взгляд встретиться с ее. Наклонившись, она нежно целует меня в губы. Моя Сакура — крутая сучка, и она только что показала мне свою нежную сторону. У меня такое чувство, что мое сердце вот-вот выскочит из груди.

Зная, как она на меня действует, она дерзко подмигивает, прежде чем медленно встать. Я не могу удержаться от смешка, когда она пытается встать, и ее ноги подгибаются под ней. Фальшивый взгляд, который она бросает в мою сторону, только заставляет меня смеяться громче.

Поймав взгляд друг друга, мы подпрыгиваем от звука какого-то шарканья.

— Что это было? — спрашивает Луна, пытаясь натянуть юбку.

— Что ж, я буду первым, кто скажет, что я полностью за порно в аудио формате. Мне даже не нужна была видеозапись, — доносится голос Оскара из моего телефона, который уютно устроился среди подушек.

Я смотрю на Луну, и на ее лице ясно читается удивление, но она смеется над ситуацией.

— Отвали, Оскар, — бормочет она, поднимая телефонную трубку.

— Привет, детка. Дело не только во мне. У нас только что был перепихон в комнате Романа, и я не стыжусь этого. Скажи ей, Паркер.

Глаза Луны расширились от осознания того, что другие все еще были на другом конце провода, разговаривая с нами, трахающимися.

— Мне очень жаль, что я пропустила это, — говорит она в трубку, стоя у меня между ног. Ее пальцы перебирают мои волосы на затылке. Так хорошо.

— Не так грустно, как мне, детка, — мурлычет он в ответ. — Отвали, Роман, прекрати пытаться меня ударить.

Суматоха на другом конце провода усиливается, прежде чем звонок внезапно обрывается.

— Мы им не перезваниваем, — ворчу я, выбивая телефон из ее рук, отчего он отскакивает от кушетки.

— Как скажешь, мистер «Тайный Альфа», — говорит она с ухмылкой, и я кусаю ее сосок в ответ, заставляя ее взвизгнуть и схватиться за топ, чтобы прикрыться.

— Со всей серьезностью, Луна, ты нужна мне. Ты нужна нам. Мы должны быть командой, хорошо? — поглаживая меня по щеке, она смотрит мне прямо в глаза.

— Я постараюсь, Кай, просто это сложно.

— Я знаю, Сакура, но таково наше предназначение. Так что привыкай к этому. — говорю я, похлопывая ее по упругой заднице, прежде чем тоже встать. — Откровенно говоря, это всегда было нашим планом на игру. Роман должен был вывести тебя из себя, и я всегда собирался быть тем, кто убедит тебя вернуться к нам. Это просто не должно было произойти специально сегодня вечером или быть связано с насилием. Роман просто немного сошел с ума, и я за то, чтобы воспользоваться моментом.

Она изумленно смотрит на меня, пока я наблюдаю, как ее мозг пытается сложить то, что я говорю, но она просто продолжает выдавать неверную цифру. Она прочищает горло и пытается пристально посмотреть на меня, жаль, что легкое подергивание губ выдает ее.

— Когда именно был разработан этот план?

— Раньше, и да, Рыжая была в курсе. Мы отправили ей сообщение перед отъездом из "Туза", — говорю я, одаривая ее своей лучезарной улыбкой.

— Вы, блядь, «Тузовые задницы», — говорит она, качая головой, когда я притягиваю ее к себе.

Как она меня только что назвала?

Я не могу удержаться от легкого смешка над ней.

— Давай отвезем тебя домой, Сакура. — шепчу я ей в губы, и она кивает в ответ.

Убедившись, что ее топ на месте, я обнимаю ее за плечи, а другой рукой поднимаю сброшенные туфли на каблуках. Она смотрит на меня снизу вверх с улыбкой, украшающей ее губы.

Я целую ее в макушку, пока мы возвращаемся на вечеринку, чтобы взять внедорожник. Сегодняшний вечер не мог пройти лучше.

Я вернул свою девушку, мою Сакуру.

Теперь мне просто нужно придумать, как ее удержать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

(Луна)

Солнечный свет бьет в окно моей спальни, заставляя меня проснуться. Потягиваясь, я наслаждаюсь комфортом своей кровати, прежде чем смотрю направо. А? Его там нет.

Кай привез меня домой прошлой ночью, и я не могла заставить себя позволить ему уйти. Он был более чем счастлив подчиниться, так что я удивлена, что его до сих пор здесь нет.

Боже, прошлая ночь. Я даже не знаю, с чего начать и как это вообще началось, но мне определенно нравится, как это закончилось. Я не должна удивляться, что оказалась в объятиях одного из своих «Тузовых задниц», я просто думала, что у меня больше силы воли, когда дело касалось их. Очевидно, что нет.

Мне нужно перестать пытаться оттолкнуть их и, наконец, поговорить с Романом. Как бы сильно я ни была взволнована прошлой ночью, я бы ни за что не согласилась на все это, если бы не имела это в виду. Кай просто дал мне толчок, в котором я нуждалась, и доставил оргазм, что определенно помогло.

Чувствую простыни рядом со мной, они все еще немного теплые. Значит, по крайней мере, он не сбежал, как только я заснула. Взглянув на часы у кровати, я с удивлением обнаруживаю, что уже одиннадцать. Я знаю, что прошлой ночью мы не спали допоздна, но мои биологические часы по-прежнему обычно заставляют меня просыпаться самое позднее до восьми часов.

Хотя прошлой ночью я так хорошо спала. Очевидно, что отталкивание их сеяло хаос в моем сознании, и прошлой ночью, когда Кай был рядом со мной, я была счастлива получить отдых, в котором действительно нуждалось мое тело.

Свешивая ноги с кровати, я встаю, хватаю из ящика слишком большую футболку, чтобы прикрыться. Собрав волосы в небрежный пучок, я направляюсь к кофеварке и в ванную.

Смахивая сон с глаз, я прохожу в гостиную и резко останавливаюсь, когда вижу, что мои диваны заняты. Роман, Оскар и Паркер расположились поперек моего пространства в помещении, которое я могу описать только как "клуб грей свитс". Оскар и Паркер сидят вместе на диване лицом ко мне, в то время как Роман смотрит телевизор.

Боже мой. Они все одеты в облегающие серые спортивные костюмы, мне кажется, у меня текут слюнки. Я пытаюсь незаметно провести рукой по рту, чтобы убедиться, что это не так, но Оскар ловит меня.

— Доброе утро, детка, — мурлычет он, откидываясь на спинку дивана и вытягивая руки рядом с собой. Его слова привлекают внимание двух других, которые тоже быстро смотрят в мою сторону.

Паркер мягко улыбается мне. Мне нравится, когда он так делает, и я не могу не улыбнуться в ответ.

Роман наклоняется вперед, упершись руками в колени и подняв голову. Я вижу, как сжимаются его руки, он хочет подойти и схватить меня, но не знает, как я отреагирую. Как бы я отреагировала? Нам нужно обязательно поговорить, и я сказала, что попробую. Никто не будет пытаться, если мы все будем постоянно сомневаться в себе.

Приняв решение, я улыбаюсь в ответ на приветствие Оскара "доброе утро", но направляюсь прямо к Роману. Чем ближе я подхожу, тем больше он понимает, что я направляюсь к нему, и я даю ему попробовать его собственное лекарство. Хотя на этот раз я хищник, а он добыча.

Он приподнимается с колен, сидя прямо, материал его черной обтягивающей футболки натягивается на его крепкую грудь. Его глаза изучают мое лицо, неуверенные в моем подходе, но я по-прежнему не говорю ни слова.

Как только я вхожу в его личное пространство и ему приходится поднимать глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, я забираюсь к нему на колени, и его руки мгновенно ложатся на мои бедра. Я не переусердствую, я просто обвиваю руками его шею и отдаю все силы, пытаясь обнять его. Я кладу голову ему на плечо, и его руки мгновенно обвиваются вокруг моей талии, крепко прижимая меня. Мне требуется мгновение, но я расслабляюсь в нем, на самом деле наслаждаясь его объятиями.

Никто не произносит ни слова, как будто они удивлены тем фактом, что я охотно впускаю их под поверхность своей жесткой внешности, обнимаю со всеми удобствами, но это потрясающее ощущение. Поднимая голову с его плеча, я шепчу ему на ухо.

— Нам есть о чем поговорить, мы оба это знаем, но я бы не согласилась на это, если бы не имела это в виду. Мне просто нужна твоя честность в будущем, Роман. — его рука нежно поглаживает мою спину, и это не кажется таким странным, как я ожидала. У нас с Романом, двух самых горячих голов здесь, был нежный момент.

— Я обещаю, принцесса, больше никаких секретов. Мы можем поговорить, когда ты захочешь, — бормочет он в ответ. — И ты можешь рассказать нам, каков план, потому что я знаю, что он у тебя есть. — я слегка киваю.

— Я доверяю тебе, Роман, не обманывай меня больше, — говорю я, откидываясь назад с суровым видом. — А теперь я собираюсь пойти почистить зубы и…

— Ты никуда не уйдешь, пока не поцелуешь меня.

— Я еще не почистила зубы. — он глухой? Я буквально только что это сказала.

— Мне все равно, — ворчит он, притягивая меня ближе за шею. Его губы мгновенно касаются моих, нисколько не заботясь о моем предваряющем протесте. Мои руки обхватывают его лицо, когда я сравниваю его доминирование с контролем.

— Фу, разве вы не можете заняться этим позже? Я еще не ела, и частью соглашения о моей помощи было то, что вы будете уважать мое присутствие, когда мы снова станем командой.

Я отстраняюсь от Романа и вижу, что Оскар придерживает дверь для Рыжей. Из-за отвращения на ее лице мне трудно не закатить глаза, когда она все равно приложила ко всему этому руку.

Когда она вообще успела постучать в дверь? Ха, эти парни заставили меня потерять рассудок.

Я не могу удержаться от смеха, глядя на нее, и, когда я пытаюсь встать, Роман отказывается отпускать меня.

— Джесс, тогда нам нужно поработать над твоим временем, чтобы ни у кого из нас не возникло неудобств, — говорит Роман в ответ, улыбаясь мне.

— Я здесь именно тогда, когда вы сказали быть, на случай, если Луна сойдет с ума оттого, что вы все здесь. Это не моя вина, что все прошло лучше, чем планировалось, — говорит она с дурацкой улыбкой на лице, преувеличенно подмигивая мне. Роман просто улыбается мне, продолжая свою болтовню.

— Не хотите ли перекусить все вместе в закусочной? — спрашивает Роман, отказываясь признавать слова Джесс.

— Да, но мне нужно подготовиться к этому, детка. — он пытается слегка надуться, но все счетно, что только заставляет меня хихикать. Он притягивает меня для дополнительного поцелуя, сильно сжимая мои ягодицы, прежде чем, наконец, отпустить.

— Уходи быстрее, пока я не передумал и не последовал за тобой. — я не могу удержаться, чтобы не остановиться и на мгновение обдумать его слова. — Иди, Луна. — я показываю ему свое надутое лицо и отступаю назад, упираясь в твердую стену.

Руки Паркера обвиваются вокруг меня сзади, когда он целует меня в макушку.

— Доброе утро, Ангел. — запрокинув голову, я смотрю вверх и вижу его улыбающееся лицо, смотрящее на меня в ответ. Он явно хотел поучаствовать в процессе объятий. Я поворачиваюсь и обнимаю его за талию, позволяя ему вдохнуть мой аромат.

— Доброе утро, Паркер Паркер, — шепчу я в ответ, наслаждаясь его сладким древесным ароматом.

Я чувствую, как его тело расслабляется при произнесении его имени, когда он снова целует меня в макушку. Затем он отступает, чтобы Оскар занял его место. Он мгновенно обхватывает меня руками и поднимает над землей, кружа нас. Я недостаточно проснулась для этого, но я крепче обнимаю его за шею, удерживая, пока он делает свое дело.

Наконец останавливаясь, он ставит меня на ноги спиной ко всем, загораживая нас от них. Нежно заправляя выбившуюся прядь волос мне за ухо, он смотрит мне прямо в глаза.

— Больше никогда так меня не отталкивай, ты поняла? — напряжение в его голосе отбрасывает меня назад. По сравнению с Оскаром, который просто обвел меня вокруг пальца, такой беззаботный и веселый. Я собираюсь ответить, но он прикладывает палец к моему рту, качая головой. — Достаточно просто кивнуть, я не хочу слышать никакого дерьма.

Я просто киваю, как он просил. Мне жаль, что я заставила его так себя чувствовать, поэтому, если я не могу сказать ему это, я покажу ему. Приподнимаясь на цыпочки, я прижимаюсь губами к его губам. Как это всегда сводит меня с ума, когда я целую одного из них после поцелуя другого?

Его руки сжимают мои бедра, а губы завладевают моими, и на этот раз я позволяю ему. Я не отталкиваюсь ради доминирования, я отдаюсь ему. Приношу ему это в качестве извинения, которое он с радостью принимает. Внезапно отступая назад, он указывает на ванную.

— Уходи быстрее, пока это не превратилось в оргию и мы действительно не выжгли Джесс глаза, — говорит он, подмигивая.

— Отвали, Оскар, — кричит она из-за его спины, и это заставляет меня улыбнуться их постоянным подшучиваниям.

Поворачиваясь к ванной, я снова останавливаюсь, когда Кай стоит в ожидании у двери. Было бы невежливо не обнять их всех сейчас, не так ли?

Когда я подхожу ближе, он протягивает руки, приглашая меня заключить его в объятия, и я охотно соглашаюсь. Возможно, мне придется обдумать всю эту открытую привязанность позже, но не прямо сейчас. Прямо сейчас я наслаждаюсь этим.

— Я переступил черту? — спрашивает он, глядя мне за спину на остальных.

— Нет, ты всегда знаешь, что нужно сделать правильно, Кай. Спасибо тебе, — бормочу я, запуская руки под его футболку. Мне нравится чувствовать, как его мышцы напрягаются под моими прикосновениями.

— Хорошо, тогда я позволю тебе подготовиться. — целуя меня в лоб, он отступает. — Ты часто спишь в моей футболке? — спрашивает он с ухмылкой.

— Только каждую ночь с тех пор, как она у меня. — я подмигиваю ему, когда он смотрит на футболку, которую вручил мне после Пирамиды. Он широко улыбается, довольный тем фактом, что, несмотря на то, что я отталкивала их, я все еще каким-то образом держалась за них.

Я наконец закрываю за собой дверь, и даже оставшись одна, не могу стереть улыбку со своего лица. Я иду включить душ, чтобы он нагрелся, пока я чищу зубы, и вот тогда я вижу это.

Я кричу и бегу обратно в гостиную, как будто у меня горит задница.

Все стоят и готовы броситься к двери, из которой я только что вышла.

— Что случилось? — спрашивает Паркер с паникой в голосе, хватая меня за плечи и осматривая.

— В… Там… там… в… в душ… паук… в душе, — мне удается выдавить из себя, дрожа с головы до ног. На лице Паркера появляется замешательство, пока он осмысливает то, что я только что сказала.

Затем эта гребанная «Тузовая задница» ухмыляется мне.

— Ты останешься здесь, Ангел, а я доберусь до большого плохого паука, хорошо? — он говорит так, словно я маленький ребенок, и это выводит меня из себя.

— Не смей надо мной издеваться, эта штука достаточно велика, чтобы оплачивать счета, Паркер! — я бросаю на него свирепый взгляд.

Когда он бредет в ванную, не заботясь ни о чем на свете, я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на остальных. Каждый из них пытается сдержать свое веселье от сложившейся ситуации. Поэтому я тоже испепеляю их взглядом, заставляя их всех отвернуться, чтобы не смотреть на меня, даже Рыжая.

— Рыжая, ты ведь понимаешь, о чем я говорю, верно? Он огромный, вот такой, — говорю я, обводя руками круг, чтобы показать ей его размер, но она только откашливается.

— Э-э-э… нет, не совсем. Пауки для меня не проблема. — она неловко оглядывается по сторонам, вытирая руки о штаны, как будто ей больно не соглашаться со мной.

— Все в порядке, принцесса. Мы спасем тебя, не волнуйся. — Роман усмехается и идет ко мне, широко раскинув руки.

Я хочу послать его нахуй, но, честно говоря, я слишком напугана и позволяю ему укутать меня. Паркер выходит из ванной, сложив руки перед собой.

— О, мой гребаный бог. Это в твоих руках? — кричу я, обходя Романа. Я слышу несколько смешков, но я слишком взволнована, чтобы не обращать на них внимания.

— Не парься, Ангел. Я собираюсь пойти и выпустить его снаружи.

— Что ж, тебе лучше выпустить его подальше от входной двери, если ты не собираешься его убить, — кричу я, утыкаясь лицом в спину Романа.

Я слышу, как закрывается дверь, и руки обвиваются вокруг меня сзади. Оглядываясь назад, я вижу, что Оскар наконец-то взял под контроль свое хихиканье.

— Я люблю сэндвич с Луной. — его улыбка чеширского кота немного расслабляет меня.

— Ты не мог бы еще раз проверить там все для меня, Оскар, пожалуйста? — я отказываюсь отпускать Романа прямо сейчас, и он просто улыбается шире.

— Что угодно для моей детки.

Оставаясь на месте, я наклоняю голову и вижу, что Кай и Рыжая все еще смотрят на меня и посмеиваются. Суки. Я показываю им средний палец, отчего им становится только хуже.

Оскар выходит из ванной, когда раздается стук в дверь, и Кай впускает Паркера.

— Все чисто, детка, — говорит Оскар с усмешкой, напрягая мышцы. Я закатываю глаза, когда Паркер подходит ко мне.

— Целуй ее почаще, хорошенько трахай, корми ее закусками и убивай пауков. Я думаю, что мне нравится это дерьмо с бойфрендом. — он широко улыбается, глядя на меня и ведет бровями.

— Не подходи ко мне с этими паучьими руками, Паркер, — предупреждаю я, пятясь от него.

Поверив Оскару на слово, что в ванной все чисто, я бегу обратно и закрываю за собой дверь. Я слышу, как они все смеются надо мной.

Гребаные «Тузовые задницы».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

(Луна)

Наступает утро понедельника, печально прерывая наши расслабленные выходные и возвращая нас к рутинной работе Академии. Было весело провести выходные всем вместе, включая Рыжую. Хотя я определенно готова провести немного времени в одиночестве, чтобы удовлетворить свои потребности, предпочтительно с парнями, но, возможно, в таком случае это будут игрушки. В любом случае, мне нужно унять свой зуд.

Рыжая осталась на выходные, счастливая успокоить меня своей безопасностью. Я не хочу, чтобы она была одна в другом блоке, где я не смогу добраться до нее достаточно быстро, хотя она твердо намерена вернуться в "Бубны" сегодня вечером. Помня об этом, я набираю номер Рафа на своем мобильном и надеваю туфли на каблуках, готовясь отправиться на урок рукопашного боя.

— Алло. — отвечает грубый голос Рафа из динамика.

— Эй, мне просто интересно, что ты имел ввиду по поводу Рыжей, когда мы разговаривали в последний раз? Она непреклонна в том, что не будет оставаться здесь все время. Я знаю, что не могу заставить ее, но после того раза, как они увезли ее в Пирамиду, меня это выводит из себя, Раф. — я прислоняюсь к кухонной стойке, нервно постукивая пальцами по поверхности, потому что все это не выходит у меня из головы.

— Привет, Раф, как дела? Я так по тебе скучаю. Чем ты занимался? О, ничего особенного? Что ж, я просто слишком занята, чтобы даже поприветствовать тебя нормально. Увидимся позже. Пока. — он кричит на меня по телефону, заставляя меня покачать головой. Затем линия обрывается.

Он что, блядь, только что повесил трубку? Черт возьми, Раф. Глубоко вздохнув, я пытаюсь снова.

— Привет, Раф, как дела? — я стараюсь не вздыхать о времени, которое мы здесь тратим впустую.

— О, привет, Луна. Я в порядке, просто готовлюсь отправиться в «Inked». Как насчет тебя? — его поддразнивания действуют мне на нервы, ублюдок.

— Теперь мы закончили с любезностями? — спрашиваю я, ставя тарелки в посудомоечную машину и захлопываю дверцу.

— Я имею в виду, я заставил тебя подыгрывать мне целых пять секунд. Я буду считать это победой, но, отвечая на твой вопрос, Уэст должен получить ключи к концу дня.

Слава богу. Я вздыхаю с облегчением, поскольку мой мозг работает на полную мощность, пока я планирую, как это сделать.

— И не будет никаких последствий или дополнительных ожиданий? Мне нужно убедиться.

— Джулиана позаботилась об этом, никакого стресса. Ее отец тоже полностью согласен с этим, ясно?

— Да. Спасибо тебе, Раф, — бормочу я, почти говоря что-то еще, но сдерживаюсь.

— Все, что тебе нужно, Луна. Ты это знаешь, — успокаивает он по телефону. — Я слежу за трансляцией из офиса Дитрихсон, готовясь к ее возвращению. Также загрузил все файлы с чипа. Итак, пока мы разговариваем, кто-то работает над расшифровкой всего, что есть в ее компьютере.

— Отлично, есть новости о Веронике или Рико? — спрашиваю я, расстроенная тем, что они играют с нами. Кажется, они слишком хороши в том, чтобы уходить за пределы сети, а затем появляться совершенно без предупреждения.

— Нет, ничего, но они появятся Луна. Они всегда появляются.

— Я знаю это, просто на этот раз я бы предпочла одержать верх, Раф. Каждый раз, когда они появлялись, это было как гром среди ясного неба и на их условиях. Может, мне стоит вернуться домой, лишние глаза и все такое. — я со вздохом прислоняюсь к столешнице и кладу голову на шкаф позади меня.

— Я знаю, но мы делаем все, что в наших силах. Тебе нужно соблюдать приличия в Фезерстоуне, чтобы мы не выглядели подозрительно, ты это знаешь. — я не могу сдержать вздоха, который слетает с моих губ, когда я сжимаю переносицу. Это дерьмо выводит меня из себя.

— Хорошо, но если мы в ближайшее время не начнем добиваться прогресса, это придется изменить.

— Согласен. Теперь, мы можем перейти к той части, где обсудим все сообщения, которые Роман мне отправлял?

Что? Я ошеломленно замолкаю на мгновение, сбитая с толку.

— Какие сообщения? — спрашиваю я, хватая свою сумку, готовая уйти.

— Я имею в виду, я не говорю, что он любит тебя или что-то в этом роде, но он определенно одержим тобой. Это были сообщения, о том чтобы убедиться, что я не помешаю ему рассказать тебе все, что ты хочешь знать. На самом деле он даже угрожал. Нам нужно это обсудить? — он посмеивается.

Он думает, что он такой чертовски забавный.

— Нет, мы не будем об этом разговаривать. Перестань меня смущать, Раф. — если бы я могла прямо сейчас посмотреть в трубку, я бы увидела его довольное лицо. Я готова закончить разговор, когда он останавливает меня.

— Значит ли это, что мы можем поговорить о Паркере сейчас? Я знаю, ты не хотела этого тогда, в Нью-Йорке, но, может быть, сейчас? — теперь, когда он не шутит, его голос звучит намного тише.

— Я подумаю… Я не знаю. Посмотрим. Я собираюсь идти. Увидимся позже, пока. — я быстро заканчиваю разговор, бросая телефон, как будто он горит. Мне не нужно, чтобы он пытался обсуждать со мной парней, и мне определенно не нужно, чтобы он упоминал Паркера. Черт.

Посмотрев на время, я хватаю телефон и направляюсь к двери, выходя в коридор одновременно с Романом.

— Перестань писать Рафу. Если я услышу еще хоть одно из его странных неуклюжих разговоров о птичках и пчелках, я ударю тебя по горлу. — мой палец указывает на него, чтобы убедиться, что он понял. Я определенно застала его врасплох, последовало молчание и едва заметный кивок головой.

Мне действительно нужно поработать над своими приветствиями.

Вздыхая, я расслабляю плечи и пробую снова.

— Привет, Ром.

Улыбка, которая появляется на его лице, касается его сапфирово-голубых глаз, в которых кружится огонь и грех. Он подходит ко мне, и я оказываюсь прижатой к двери.

— Привет, принцесса. — он наклоняется и легко целует меня в губы, без своей обычной агрессивности. — Я мог бы привыкнуть к твоей покорной стороне, если бы я также получал твой огонь. — его большой палец проводит по моей нижней губе, пока я просто смотрю на него.

Качая головой, я прихожу в себя.

— Перестань пытаться превратить меня в девчачью кашу, мне это не идет, и не называй меня покорной.

— Как скажешь, принцесса. — обняв меня за плечи, он ведет меня к лифту, и моя рука ложится на его спину, ощущая тепло его тела.

Заходя в лифт, я обретаю силу, которую так долго искала.

— Роман, мы можем поговорить на этой неделе? Сегодня вечером, у меня будет полно дел, но в ближайшие несколько дней? Думаю, я готова выслушать, и я хочу преодолеть этот барьер. — я смотрю на него снизу вверх, и редкая мягкая улыбка, которая играет на его губах, растопляет меня.

— Когда тебе будет удобно, принцесса. Я сделаю все, что ты от меня потребуешь. Единственное, что касается расписания, на этой неделе — день рождения Кая в воскресенье. Я предполагаю, что он не упомянул об этом, потому что он никогда этого не делает, но я подумал, что тебе, возможно, захочется знать.

Конечно, он не стал бы упоминать об этом.

— У вас, ребята, уже есть какие-нибудь планы? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему и проводя руками по его блейзеру.

— Кроме нашего завтрака по выходным вкафе? Нет, обычно он прячется. На самом деле он не любит отмечать свой день рождения. — печаль заползает в уголки его глаз: — Но это не моя история, чтобы ее рассказывать.

Что? Если это не его история, которую он должен рассказывать, я должна уважать это. Это просто не мешает моему разуму немного сойти с ума от удивления. Я слегка киваю и обдумываю свое расписание на оставшуюся часть недели.

— Тебя устроит завтрашний день? Я не хочу больше тянуть с этим. — мои ладони уже начинают потеть, когда я думаю об этом.

— Да, конечно, принцесса, — бормочет он, целуя меня в макушку. Обычный жест со стороны Паркера или Кая, но с его стороны это кажется особенно деликатным… Большим. — Чем ты занята сегодня вечером?

— Ах, что ж, возможно, мне понадобится твоя помощь. На самом деле, может понадобиться много помощи, «Тузовой задницы». - я пытаюсь мило улыбнуться, но у меня ничего не выходит, когда он вопросительно поднимает бровь.

— Мне понадобится немного рабочей силы, манипуляций и весь твой крутой имидж. Ты в деле?

— Блять, принцесса, когда ты называешь меня «Тузовой задницей», это как будто говорит мне, что тебе не все равно, — говорит он с усмешкой, заставляя меня закатить глаза. — И так, на что ты заставляешь меня подписаться? — он стонет, глядя на меня сверху вниз.

— Переселяю Рыжую в комнату Гиббса здесь, в "Тузах". - на моем лице появляется искренняя улыбка, но он стонет от моих слов.

— Ты будешь говорить, а мы будем прикрывать. Я не имею дела с ее склонностями королевы драмы, и ты так же должна сказать парням.

Вот дерьмо. Это будет хуже, чем я думала.

*****

— Что? Ни за что, Луна. Ты что, с ума сошла? — рыжая орет на меня с другого конца стола. Другие студенты, окружающие нас, прекращают свои занятия, чтобы посмотреть, из-за чего весь этот переполох.

Я решила подождать до обеда, чтобы обрушить на нее ошеломляющую новость, надеясь, что публичная обстановка охладит ее реакцию, но, очевидно, я была смертельно неправа.

— Это для твоей же безопасности, Рыжая. Раф обещал, что для тебя ничего не изменится. Ты продолжишь свою родословную, как обычно, но останешься с нами в "Тузах", на том же этаже, что и Кай и Оскар. Это беспроигрышный вариант. — я пытаюсь сохранять спокойствие и рассуждать рационально, но она сделает это, нравится ей это или нет.

— Я собираюсь спросить еще раз, ты с ума сошла? Я не могу просто начать жить в комнате Гиббса. Она не моя, и я отказываюсь быть кому-либо обязанной за это. — черт возьми, она стоит на своем больше, чем я думала.

— Смотри, Рыжая, я знаю, что не могу держать тебя запертой со мной в своей комнате, хорошо? Но это небезопасно, когда ты находишься в другом блоке. Только не после Пирамиды, Рыжая. Мне нужно, чтобы ты пошла со мной на небольшой компромисс. Я отказалась от любых попыток оттолкнуть тебя. Поэтому позволь мне предложить альтернативу, при которой мы обе получим то, что хотим. — я заключаю с ней сделку, но она по-прежнему складывает руки на столе и свирепо смотрит на меня. Между ее глазами пролегает морщинка, когда она пытается стоять на своем.

Я не отступаю и не говорю ни слова. Я просто смотрю на нее в ответ. Наконец, со вздохом она сдается.

— Хорошо, но мне нужно больше деталей, чем это. — она указывает на меня пальцем, изо всех сил стараясь выглядеть устрашающе. Я просто киваю в ответ, наблюдая, как ребята подходят к нашему столику, просматривают свои чеки в конце и продвигаются дальше по столу, чтобы присоединиться к нам.

Паркер и Кай мимоходом целуют меня в макушку, садясь за стол напротив Рыжей. Оскар наклоняется и кусает меня за мочку уха, полностью застигая врасплох. Мне едва удается сдержать визг, когда он садится рядом со мной, посылая мне дерзкий воздушный поцелуй, покачивая бровями.

Прежде чем он успевает устроиться поудобнее, Роман толкает его дальше по скамейке и проскальзывает между нами. Чтобы остальные не оплошали, он хватает меня за подбородок и прижимается своими губами к моим.

Чертовски собственнический, но мне это нравится. Их выходки заставляют меня закатывать глаза, но это действительно снимает напряжение за столом между Рыжей и мной.

— И так, ты ей сказала? Мы будем соседями, Джессики. А это значит, что я могу следить за любыми мальчиками, о которых ты мне не рассказываешь, которые пытаются прокрасться в твою комнату и выйти из нее. — он поднимает брови, что только раздражает ее.

Она в отчаянии закрывает глаза, а ее руки крепко сжимаются на столе. Глубокие вдохи, которые она делает, выходят за рамки драматизма.

— Я действительно хочу врезать ему тем особенным способом, как ты мне показала. — она смотрит на меня, как будто почти ищет одобрения, но вмешивается Роман.

— Я тебе помогу. — он подмигивает ей, затем быстро поворачивается и хлопает Оскара по затылку.

— Какого хрена, Ром? В этом не было необходимости. — он хмуро смотрит на Романа, потирая затылок. Рыжая хихикает и, к счастью, немного расслабляется.

Роман выставляет кулак в направлении Рыжей, и она встречает его посередине, ударяя кулаками и шевеля пальцами. Что, черт возьми, это было? Они оба улыбаются, и мне кажется, что мы в другой вселенной.

— Вы, ребята, только что стукнулись кулаками? — я в замешательстве. Рыжая смеется, не в силах сдержаться, в то время как Роман подпирает подбородок рукой и хлопает ресницами, глядя на меня.

— Не надо меня ненавидеть, потому что ты — не я, — дерзит он в ответ, заставляя парней тоже присоединиться к смеху, включая Оскара, хотя он все еще надут.

Официант подходит к столу с тарелкой, наполненной макаронами с сыром, и другой тарелкой с довольно простой курицей и рисом, который, кстати, мой. Я не могу есть пиццу и макароны весь день, каждый день. У меня недостаточно свободного времени, чтобы заниматься в тренажерном зале так долго, чтобы его сжигать.

Мгновение спустя официант возвращается с едой для ребят, и мы погружаемся в уютную тишину. Я вижу, как мозг Рыжей работает сверхурочно, задавая вопросы.

— Стреляй ими в меня, Рыжая, — говорю я, отставляя тарелку в сторону. Мне не нужно объяснять, что я имею в виду, потому что она знает.

— Нужно ли мне менять какие-либо из моих занятий? — спрашивает она, слегка наклонив голову и глядя на меня снизу вверх.

— Нет, твое расписание остается прежним. — я немного расслабляюсь в своем кресле, с простыми вопросами я могу справиться.

— Обязательно ли мне участвовать в Играх? — она нервно поигрывает соломинкой своего напитка, боясь того, каким может быть мой ответ.

— Определенно нет, Рыжая. Если бы это было условием, ты бы к нам не переезжала. Я обещаю.

Она слегка кивает головой, обдумывая то, что проносится у нее в голове.

— Как Физерстоун это допускает?

Ну, я надеялась, что она об этом не подумает. Прочищая горло, я готовлюсь к любой реакции.

— Джулиана значится твоим опекуном, и прежде чем ты спросишь, твой отец в курсе. — теперь я нервно тереблю салфетку перед собой.

— О, круто. Я думаю. — она делает глоток и на этом останавливается. Я действительно ожидала, что эта часть будет более серьезной проблемой.

— Тааак, ты не против? — я спрашиваю, просто чтобы убедиться.

— Ну да. Она была очень мила, когда мы ходили по магазинам, чтобы купить тебе одежду. Я понимаю, что она чертовски безжалостна. В какой-то момент я слышала, как она разговаривала по телефону, но она была действительно добра ко мне. К тому же, она тебя очень любит, так что я не собираюсь жаловаться. — улыбка на ее лице говорит мне, что она говорит правду. Хотя, мы не собираемся обсуждать часть "она любит тебя".

Мой телефон вибрирует на столе, привлекая мое внимание.

Уэст: Эй, у меня есть ключи для тебя. Есть ли шанс, что мы могли бы встретиться и поболтать, чтобы я мог отдать их тебе и все обсудить?

Я не могу удержаться от вздоха, когда краем глаза смотрю на Романа. Я не удивлена, что он просматривает текст рядом со мной, и, судя по напряжению его челюсти, он недоволен.

Я не разговаривала с Уэстом со времен Пирамиды. Даже на прошлой неделе, когда у меня был урок владения оружием, я отказывалась даже смотреть ему в глаза. Он понял намек и оставил меня в покое, но теперь он готов наставить на своем. Я не знаю, что мне здесь делать. Очевидно, мне нужны ключи, я просто знаю, что было бы несправедливо по отношению к Роману, если бы я позволила Уэсту объяснить все до того, как он это сделает. Он бы не понял, и я могу уважать это.

Оглядывая стол, вижу, что все остальные ведут легкую беседу друг с другом, но все же они чувствуют напряжение, исходящее с нашей стороны.

Стараясь не слишком задумываться над этим, я отправляю Уэсту ответное сообщение.

Луна: Ты свободен на следующем уроке? Я лучше пропущу урок, чем буду тратить время на переезд сегодня вечером.

Я не прячу свой телефон. Я не буду уклоняться, пока сижу рядом с Романом, мне нечего скрывать. Напряжение, исходящее от него при моем ответе, душит. Он знает, что я чувствую, как он наблюдает, и он зол. Роман встает из-за стола, когда мой телефон снова вибрирует. Игнорируя свой телефон, я кладу свою руку поверх его руки на столе.

Я поднимаю на него глаза, умоляя дать мне минутку. Его взгляд прожигает во мне дыры, но я не сдаюсь. Наконец, он снова занимает свое место, в то время как остальные за столом снова быстро отводят глаза. Не выпуская его руки, я проверяю свой телефон.

Уэст: Я свободен. Кофейня на краю площади?

Взглянув на Романа, я сжимаю его руку и отправляю обратно свой ответ.

Луна: Да, я буду не одна.

Буря в глазах Романа утихает, когда он смотрит на меня сверху вниз. Очевидно, нам нужно поработать над нашими навыками общения. Он кладет руку мне под подбородок, и его губы мгновенно находят мои. Я позволяю ему заявить на меня права у всех на глазах. Я даю ему контроль, за который он отчаянно борется прямо сейчас. Мы еще не обсуждали прошлое или то, как Уэст вписывается во все это.

Не то чтобы я помню, но, очевидно, Роман помнит, и я предполагаю, что они оба знают, что мы должны были объединить наши родословные. Никто не поднимал эту тему, только гребаный Рико. Это также напоминает мне, что нам нужно обсудить паршивого отца Паркера, просто придется отложить на потом.

Наконец-то выныривая, чтобы глотнуть воздуха, я встряхиваюсь, чтобы выйти из того ошеломленного состояния, в котором он меня оставил.

— Мы собираемся уходить, мне нужно забрать ключи у Уэста, чтобы мы могли заселить тебя сегодня вечером, — говорю я, в основном не сводя глаз с Рыжей.

— Сегодня вечером? — спрашивает она, удивленная быстрым поворотом событий.

— Я больше не трачу время впустую, Рыжая. Я пыталась привести это в действие с тех пор, как мы были в Нью-Йорке. Ты ведь сейчас будешь свободна, верно?

— Да.

— Отлично, возьми себя в руки. У меня есть четверо горячих парней, которые помогут тебе с переездом, — говорю я, приподнимая брови, и по выражению ее лица могу сказать, что это ее не впечатлило. Оскар сияет от этого описания, ерошит волосы и поджимает губы, глядя на всех нас.

— Они все заняты. — она ворчит. — И не все они такие уж горячие. Ухмылка на ее лице говорит мне, что она шутит, вероятно, пытаясь разозлить Оскара. Кай, Паркер и Роман посмеиваются над ее высказыванием, не смущенные ее словами. В то время как Оскар дает ей ответ, которого она хотела.

— Эй, тебе лучше взять свои слова обратно. Я Оскар гребаный О'Шей. Я чертовски горяч, — говорит он, преувеличивая оскорбление, прижимая руку к груди и по-щенячьи глядя на меня.

— О, Оззи, я бы хотела иметь возможность смотреть на вещи с твоей точки зрения, но я не могу засунуть голову так далеко в собственную задницу, — говорит она с озорной улыбкой.

Черт, это был быстрый ответ. Мы все расхохотались, кроме Оскара, который надулся еще больше, чем когда-либо. Придайте мне сил с этими двумя. Качая головой, я встаю из-за стола.

— Ты готов? — спрашиваю я, глядя сверху вниз на Романа, который кивает в ответ. Он встает, чтобы присоединиться ко мне, когда Паркер и Кай прерывают свой технический разговор, чтобы попрощаться. Я не могу удержаться от того, чтобы обойти стол и завладеть их губами. Эти мальчики мои, и, похоже, я наконец-то хочу публично заявить права на них всех.

— Сучка.

— Гребаная шлюха.

Я слышу приглушенные оскорбления, доносящиеся со стороны стола Рен, но не обращаю на них никакого внимания. Я знаю, что с ней будет только хуже, но я разберусь с этим позже. Сначала мне нужно разобраться с другими, более неотложными делами.

Роман хватает мою руку и подносит к губам, целуя костяшки пальцев.

— Так что, я смогу поиграть с твоей маленькой киской по дороге туда? — спрашивает он с невозмутимым лицом, и у меня от этой мысли поджимаются пальцы на ногах. Моя девочка жаждет немного внимания, и я хочу еще немного поиграть в это.

— Мы можем дойти пешком. — это только на другой стороне торговой улицы.

— Или мы можем прокатиться по живописным местам, пока я буду есть десерт. — дьявольская улыбка появляется на его лице.

— Я не знаю. Это потому, что ты хочешь доставить мне удовольствие, или потому, что хочешь прийти на встречу с Уэстом со мной на губах? — ухмылка, которой он одаривает меня, еще более порочная и говорит мне, что я не ошибаюсь. Отличная идея.

— Если бы я сказал и то, и другое?

Мы замедляем шаг, и я наклоняюсь, чтобы прошептать ему на ухо.

— Тогда я могла бы сказать, что на мне нет нижнего белья.

Жар в его глазах усиливается, когда он набирает скорость по направлению к ближайшему "Rollsy", припаркованному снаружи.

— Ты, блядь, моя принцесса, — бормочет он, когда мы заходим внутрь.

Да, я, блядь, так и думаю.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

(Роман)

Вылезая из "Rolls-Royce" первым, я протягиваю руку Луне, чтобы она взяла ее. Жара и влажность наконец-то спали, но все еще сухо и все еще немного тепловато для этих чертовых блейзеров. Я расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки и оттягиваю воротник. Мягкая рука Луны идеально проскальзывает в мою, и я нежно сжимаю ее, когда мы направляемся к кафе. Я уже вижу Уэста через окно, сидящего в кабинке сзади.

Слава богу, что она пригласила меня с собой. Там, в кафетерии, я сходил с ума, беспокоясь, что он скажет свое слово раньше меня. Это не идеально, говорить об этом здесь с Уэстом, но это не в моей власти. Я возьму то, что смогу получить, когда дело дойдет до Луны.

Ее волосы слегка растрепаны, рубашка помялась от наших маленьких секс-игр в машине, и мне это чертовски нравится. Если спросить меня, могу ли я рассказать, чем мы только что занимались, я скажу "нет". Я хочу, чтобы все видели ее такой. Моей. Нашей. Мой член все еще натягивает брюки, но прямо сейчас я пытаюсь получить отсроченное удовлетворение. Когда я снова окажусь внутри нее, между нами не будет никаких барьеров, и у нас будет достаточно времени, чтобы заниматься этим всю ночь.

Однако этот ублюдок. Он знал, что она жива, явно был в ее жизни до того, как она попала сюда, и не сказал ни единого гребаного слова. Однажды мы были тремя мушкетерами. Я все еще поддерживал связь с Уэстом после того, как меня заставили поверить, что она мертва. Наши семьи близки, но за последние несколько лет мы отдалились друг от друга. Вероятно, потому, что он старше меня и жизнь меняется, но, черт возьми, не сказать мне об этом? Он в самом низу моего дерьмового списка, прямо вместе с Рико.

Я чувствую, как Луна сжимает мою руку, привлекая мое внимание.

— Пожалуйста, постарайся не вести себя со мной как пещерный человек, ладно? Я знаю, мы планировали поговорить завтра, только мы вдвоем, но мне нужны эти ключи. — я киваю, потому что понимаю.

Джесс важна для Луны, некоторые сказали бы, что это ее слабость, и она это знает. Итак, мы должны сделать все возможное, чтобы обеспечить ее безопасность. Она поощряет Луну видеть сквозь тьму, и на самом деле для всех нас она — сплошные единороги и радуги. То, что это все та же милая девушка, на которую мы раньше вообще не обращали внимания, поражает меня.

Я открываю дверь, чтобы она вошла, и она поднимает бровь, глядя на меня.

— Рыцарство на меня не действует, Ром, — говорит она, проходя мимо, похлопывая меня по груди.

— Я знаю, но я могу быть вежливым, Луна. Кроме того, я знаю, что на тебя действует. Ты хочешь, чтобы я показал всем здесь, насколько это работает? — спрашиваю я, улыбаясь ей в ответ, на что она только закатывает на меня глаза.

Следуя за ней, мы направляемся прямо к Уэсту.

В этом заведении царит классическая атмосфера кофейни. Несколько красных кабинок и несколько маленьких деревянных столов и стульев, ни один из которых не подходит друг другу. Кто-то может сказать, что это необычно, но это не моя сцена. Запах кофе и звук автоматов перегружают мои чувства. Вот почему я не захожу сюда, здесь слишком суматошно для моего и без того сумасшедшего ума.

Уэст не утруждает себя тем, чтобы встать, и я чувствую его напряжение по отношению ко мне из-за того, что я здесь. Он явно не думал, когда Луна сказала, что будет не одна, что она приведет меня. Жесткое дерьмо. Я не могу не ухмыльнуться, видя, как он хмурится, когда мы приближаемся. Никто из нас не здоровается с ним, но мы подходим к столу, как хозяины заведения, счастливые просто смотреть на него сверху вниз. Я жду, пока Луна сядет, прежде чем кладу руку на стол и наклоняюсь к ней.

— Хочешь Фраппучино, принцесса? — я не хочу оставлять ее с ним, но я могу сказать, что им нужно время, чтобы снять напряжение. — Так что я куплю своей девушке все, что она захочет, и дам ей минутку, вот и все.

— Она пьет черный кофе, — перебивает Уэст. Мои руки сжимаются, когда я пытаюсь взять себя в руки, этот засранец просто напрашивается на взбучку. Я не смотрю на него. Я просто смотрю на Луну, которая тоже игнорирует его, не сводя глаз с меня.

— Пожалуйста, детка, — бормочет она, откидывая голову немного назад и приближая свои губы к моим. Я предъявляю права на ее рот на всеобщее обозрение, убедившись, что оставляю ее пытаться отдышаться. Пусть этот засранец знает, что она моя.

Бля. Это первый раз, когда она назвала меня прозвищем, которое не было «Тузовой задницей», и мне это нравится. Моему члену это чертовски нравится. Мне определенно следовало проигнорировать свою грандиозную идею подождать, пока уединение перевернет ее мир. Теперь у меня все время будет стояк. Черт возьми. Я сосредотачиваюсь на образе в своем сознании, маленьких старичков, играющих голышом в футбол. Все эти свободно болтающиеся детали, развевающиеся вокруг, вскоре возвращают мой член под контроль.

Отходя от стола, я присоединяюсь к небольшой очереди за напитками. Когда несколько человек передо мной смотрят в мою сторону, они мгновенно расступаются, давая мне занять их место. Я не узнаю никого из них, но они, очевидно, знают, кто я такой. Внутренне я закатываю глаза из-за отсутствия стойкости у этих идиотов, но я также рад, что мне не придется оставлять Луну и Уэста одних на такое долгое время. Победа победила.

Подходя прямо к кассе, я не могу удержаться и смотрю в сторону Луны. По крайней мере, они разговаривают, но я серьезно ненавижу не знать, о чем идет речь. Уэст опирается руками о стол, наклоняясь к моей девушке, которая сидит точно так же, как и тогда, когда я их оставил. Хотя, она действительно кажется немного напряженной. Мне нужно знать, трогал ли он мою девушку сексуально, но я не хочу знать, если это не тот ответ, которого я хочу.

— Могу я принять ваш заказ? — спрашивает девушка за кассой, привлекая мое внимание. Я едва смотрю в ее сторону, когда говорю то, что хочу.

— Да, можно мне большой фраппучино с карамелью и что-нибудь фруктовое без кофе?

— Эээ, да, конечно. Что-нибудь особенное к фруктовому напитку? — нервно спрашивает она. Я смотрю в меню, но не понимаю, что все это дерьмо означает.

— Просто сделайте самый популярный фруктовый освежающий напиток, хорошо? — меня раздражают эти пятьдесят вопросов. Она отчаянно кивает головой и быстро забирает мою карточку.

— Какие имена?

— Что?

Какого хрена она сейчас несет?

— Извините, какие имена вы хотите на напитках? — спрашивает она, явно смущенная моим замешательством.

— О, Принцесса на кофе и… "Тузовая задница" на фруктовом, — говорю я гордо кивая. Бариста бросает на меня странный взгляд, но все равно ничего не говорит.

Я иду дальше вдоль очереди, туда, где несколько человек стоят в ожидании своих заказов. Все они снова отступают назад, когда я подхожу. Я чувствую на себе взгляд Луны. Странно, откуда я знаю, что это она, но то, как моя кожа нагревается под ее взглядом, ни с чем не спутаешь. Поворачиваясь в ее сторону, перевожу на нее взгляд, и так и есть, она смотрит на меня, пока придурок говорит.

Она смотрит на меня не так, как будто нуждается в моей помощи, скорее потому, что я ей нравлюсь в ее поле зрения, как будто я тоже хочу, чтобы она была в моем. Кто бы мог подумать, что я буду так чертовски без ума от кого-то? Стоять в очереди, заказывая вычурные напитки и прочее дерьмо?

— Принцесса… и Тузовая… задница? — зовет кто-то, явно не уверенный в том, что они читают. Я поворачиваюсь направо и вижу другую официантку с двумя напитками. Один из них определенно "холодный кофе Луны", но что, черт возьми, в другой чашке?

Шагнув к ней, она нервно сглатывает при моем приближении. Вероятно, она знает, кто я такой, и выражение моего лица только заставляет ее нервничать еще больше. Она еще больше протягивает руки, чтобы я взял напитки, но я просто смотрю на нее сверху вниз.

— Что это, черт возьми, такое?

— Простите, что? — она хмурится, сбитая с толку моим вопросом.

— Я это не заказывал, — говорю я, указывая на другой стакан в ее руке.

— О, это… это напиток "Дракон". Вы просили фруктовый напиток, верно? Так написано в чеке. — она протягивает чашки дальше, чтобы я взял их, но я все еще стою, уставившись на них.

— Оно чертовски розовое, и что, черт возьми, это за плавающие кусочки? — я спрашиваю больше у себя, чем у нее.

Она не знает, что мне сделать или сказать, кроме как продолжать предлагать напитки. Я ищу подтверждения в какой-либо форме от окружающих меня людей. Если раньше я думал, что они обходят меня стороной, то теперь это определенно так. Теперь я так и слышу сплетни: "Роман Ривера сходит с ума от розового сока".

Черт возьми, я начинаю говорить как Рыжая. Я выхватываю их у нее из рук и бросаюсь к Луне. Как глупо с моей стороны просить самый популярный напиток в меню. Конечно, он чертовски девчачий. Богом клянусь, лучше бы он не был таким вкусным, как глиттер.

Луна смотрит на меня, приподняв бровь, когда я подхожу, но я просто качаю головой. Я знаю, что здесь приходится иметь дело с вещами похуже, чем тот факт, что у меня есть гребаный напиток "Розовый дракон" с жидким дерьмом сверху.

Луна проходит дальше вокруг кабинки, освобождая для меня место, и я сажусь в конце. Уэст смотрит на свои руки, в то время как Луна небрежно берет свой кофе и отпивает маленькими глотками, не заботясь ни о чем на свете.

— Все в порядке? Что я пропустил? — я вытягиваю ноги под столом и чувствую, как нога Луны прижимается к моей. То, как это успокаивает меня, невероятно, по крайней мере, что бы он ни сказал, это каким-то образом не настроило ее против меня.

Луна прочищает горло, одаривая меня легкой улыбкой. — Уэст только что говорил, как ему жаль, что мне пришлось пережить в Пирамиде. — легкое подергивание ее пальцев, сжимающих чашку, говорит мне достаточно. Она начинает раздражаться, и я слишком счастлив сказать ему почему.

— Ей не нужны твои извинения, ей нужно было, чтобы ты, блядь, предупредил ее, что такое дерьмо может случиться. Знаешь, у тебя было столько времени, чтобы узнать ее снова. — я огрызаюсь, все еще злясь на всю эту ситуацию.

— Я тренировал ее и обучал всем видам оружия, которым сам владел, когда Раф был занят. Я знаю, что она способная, я просто хочу, чтобы ей не приходилось проходить через это, вот и все. — выплачь мне чертову реку слез. Я просто качаю головой, хотя он явно думает, что тренировки с ней было достаточно. Это могло бы помочь, но это не то же самое. Он мне уже надоел, поэтому я возвращаюсь к Луне.

Поднося соломинку к губам, я делаю глоток этой сумасшедшей смеси в своей чашке. Срань господня. Что, черт возьми, в этом? Забыв о соломинке, я снимаю крышку и пью прямо из пластикового стаканчика, выпивая половину за один раз. Это дерьмо вкусное. Безумно вкусное. Мне нужен второй.

Я вижу, как Луна ухмыляется мне, и прекращаю то, что делаю. Возвращаясь к тому, что происходит вокруг меня, я уделяю ей все свое внимание.

— Что ты хочешь узнать, принцесса? — спрашиваю я, смягчая голос, и она расслабляет плечи. Ей тяжело раскрываться перед историями и воспоминаниями, которые ее мозг отказывается запоминать.

— Кому мне задавать вопросы в первую очередь? — она слегка посмеивается себе под нос, но это не от радости, скорее от нервов.

Она переводит взгляд на Уэста и подпирает подбородок рукой. — Ты можешь начать с объяснения того, почему за четыре гребаных года что я тебя знаю, ты ни разу ни хрена не упомянул.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

(Луна)

Он не отвечает мне сразу, вместо этого сосредотачиваясь на своих сложенных перед собой руках.

— Да ладно тебе, Уэст. После того, как на меня напали, мы сидели у меня на кухне и обсуждали всякую ерунду с Рафом. Потом ты подошел ко мне, чтобы сказать, что Дитрихсоны пытались нанести удар по моей голове. Тогда ты сбросил бомбу, сказав, что знал меня, когда мы были детьми. Ты назвал меня каким-то дерьмом, будто я "твоя Мун". Ты все еще трус, Уэст. — я свирепо смотрю на него, изо всех сил стараясь не хлопнуть рукой по столу в отчаянии.

Он знал, что я буду задавать вопросы, и, должно быть, знал, что они приведут в этом направлении. И все же он сидит там, по-прежнему не давая мне никаких ответов, как будто это не он хотел поговорить. Я не могу удержаться от усмешки, заставляя их обоих странно посмотреть на меня. Я не объясняю им свое внутреннее веселье и разочарование.

— Ну? Ты собираешься отвечать мне или снова убежишь?

Я имела в виду именно это, когда сказала, что не валяю дурака. У меня слишком много дел, чтобы тратить свое время на его молчание. Его вздох становится тяжелым, когда он, наконец, поднимает свои глаза на мои.

— Все пытались разыскать Рафа в течение многих лет. Нам сказали, что ты и твой отец мертвы, и он только что уехал. Раф по-прежнему выполнял свои обязанности перед Физерстоуном, но никогда не появлялся ни на каких собраниях. Очевидно, помогло то, что Джулиана занимала место за столом Кольца родословной Гиббсов.

Он делает паузу, явно пытаясь убедиться, что не облажается еще больше, чем уже облажался. Я смотрю на Романа, он тише, чем я ожидала. Его небольшая вспышка гнева ранее — это то, чего я ожидала на протяжении всего этого беспорядка, но я могу сказать, что он пытается сдержаться ради меня.

Смех раздается по всему кафе, привлекая мое внимание к столику у входа. Группа девушек смеется и болтает между собой, как обычные восемнадцатилетние девушки. О, неужели все так просто, да?

Я снова перевожу взгляд на Уэста, нетерпеливо постукивая пальцами по кофейному столику. Он понимает намек и прочищает горло, чтобы продолжить.

— Затем, когда мне было шестнадцать, я подслушал разговор между моими родителями. Моя мать плакала, постоянно повторяя: ‘она не умерла’. Мне потребовалось некоторое время, но я понял, что они могли говорить только о тебе. Они не были бы так эмоциональны по отношению ни к кому другому. — он потирает затылок, когда, наконец, начинает давать мне некоторое представление.

Роман прочищает горло, предлагая ему продолжить, за что Уэст бросает на него сердитый взгляд, но он продолжает.

— Когда я, наконец, рассказал им о том, что подслушал, они заставили меня поклясться никому об этом не говорить. Они боялись того, что произойдет, если Вероника доберется до тебя. — он поднимает бровь, они были правы, беспокоясь. — Поэтому я подыграл. Я ничего не говорил и не делал, пока не поступил в Академию Физерстоун. Затем я использовал свои занятия, чтобы укрепить свои навыки. Я день и ночь тренировался в бою и владении оружием, чтобы стать лучшим солдатом, каким только мог быть. Так что у Рафа было бы на одну причину меньше отказать мне. Затем я отправился на поиски.

— Почему? — я не понимаю, что за этим стоит. Я делаю глоток своего фраппучино, прокручивая в голове все, что он сказал. Я позволяю звуку кофеварки на мгновение отвлечь меня от этого беспорядка. На удивление, это довольно расслабляюще — слушать журчание кофеварки, знаете ли, если вы хотите, чтобы у вас постоянно болела голова. Заставляя себя повернуться лицом к Уэсту, я терпеливо жду ответа.

В конце концов он отвечает: — Потому что ты моя Луна Мун.

— Что это, черт возьми, должно означать, Уэст? — я не могу говорить тише, и несколько человек поблизости оборачиваются, но я просто смотрю в ответ.

— Это значит, что он хотел, чтобы ты принадлежала только ему, — ворчит Роман. Я думаю, это просто его альфа-ревность берет верх.

— Заткнись нахуй, Роман. Это вообще не имеет к этому никакого отношения. — он вздыхает, пытаясь успокоиться, прежде чем повернуться ко мне. — Луна, я в последний раз видел тебя, когда тебе было шесть лет, а мне десять. Понимал ли я, что от меня ожидают серьезных отношений с тобой? ДА. Понимал ли я, что мне придется делить тебя с Романом? ДА. Хотел ли я этого? Честно говоря, нет.

Меня снова поражает его честность, я вижу правду в его глазах.

— Итак, что ты подразумеваешь под своей Мун?

— Я имею в виду, что ты моя Мун, сестра, которой у меня никогда не было. Назови мне случай, когда я вел себя иначе, чем твой друг. Я никогда не видел тебя в сексуальном плане, Луна. Без обид. — он поднимает руки, сдаваясь, и я на мгновение задумываюсь.

Самый близкий момент, когда между нами было что-то почти сексуальное, был, когда я посчитала, что с ним легко переспала бы после моего боя. Теперь это кажется чертовски неловким, я съеживаюсь про себя, но в остальном я действительно ничего не понимаю. Я киваю в знак согласия, и он продолжает.

— Я помню, как впервые увидел вас, вас обоих. Мне было четыре года, и меня не впечатлил этот сопляк, вечно плачущий и требующий всеобщего внимания, — говорит он, указывая на Романа. — Потом появился еще один ребенок, который не плакал и спал как ангел. Я помню, как заглядывал в твою детскую корзинку, а твой отец присел на корточки рядом со мной.

Он на мгновение замолкает при упоминании моего отца, но сейчас со мной все в порядке. Пока никаких срывов.

— Я никогда не забуду его слов, Луна. Он сказал: — Неважно, что произойдет Уэст, мы сделаем все возможное в этой жизни, чтобы защитить нашу девочку. Мы будем нужны ей, даже если она считает, что это не так. Мы боремся за нашу семью, и, несмотря ни на что, мы такие, какие есть.

Он собирается продолжить, когда Роман прерывает его.

— Я не был плаксивым сопляком, вредный Уэст, забери блять свои слова обратно.

Я не замечаю ни его тона, ни реакции Уэста, поскольку с головой погружаюсь в воспоминания.

Оглядывая озеро, я оглядываюсь и вижу позади себя большую бревенчатую хижину. Полностью из темного дерева с шиферной крышей, высотой в два этажа и смехотворно широкой. Моему детскому воображению это похоже на замок. Я вижу своего отца, Рафа, и две другие пары. Один из мужчин похож на отца Романа, Рыжаяжи Риверу. Они все улыбаются с балкона второго этажа и машут в мою сторону.

Моя маленькая ручка машет в ответ, когда я сажусь на маленький деревянный причал, мои ноги свисают с края, но не касаются воды. На мне ярко-красный купальник с маленькими белыми цветочками по всему телу.

— Давай, Луна. Это неглубоко, не будь ребенком.

Я смотрю на воду, откуда доносился голос, и вижу маленького мальчика с растрепанными каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами, который смотрит на меня, подняв руки вверх. Роман.

Нам, должно быть, по четыре, может быть, по пять лет? Я не уверена.

Нервы, которые я ощущаю внизу живота, не позволяют мне присоединиться к нему, заставляя меня оставаться именно там, где я есть. Я хочу войти и поиграть, но просто не могу.

— В чем дело, Мун?

Оглядываюсь через плечо, в поле зрения появляется Уэст, присаживающийся на корточки рядом со мной. Я смотрю вниз, на причал, слишком смущенная, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Эй, моя Луна Мун всегда болтает для меня без умолку. Не замалчивай сейчас. — он приподнимает мой подбородок и заправляет волосы за ухо.

— Это глупости, Уэст, — бормочу я, слегка надув губы.

— Нет ничего глупого, когда дело касается тебя, Луна. Теперь скажи мне, что не так, чтобы я мог помочь это исправить. — я чувствую себя с ним так спокойно, в безопасности. Как будто я могу рассказать ему все на свете, и он сделает это лучше.

— Я хочу поиграть с Романом, но мне страшно, — шепчу я, оглядываясь на воду.

— Скажи ей Уэст, она не меня слушает, — стонет Роман, разбрызгивая воду вокруг себя.

— Не дави на нее, Роман. Она должна это сделать, когда будет готова.

Я не поднимаю глаз, совершенно смущенная тем, что не могу просто вмешаться. Я слышу, как Роман что-то бормочет в воде, но Уэст наклоняется, протягивая руку.

— Принцесса Луна Мун, хочешь, я помогу тебе спуститься? Если тебе это не понравится, я подыму тебя обратно на причал.

Я думаю над его словами, глядя на воду. Я не вижу дна, и от этого у меня сводит живот. И все же я слегка киваю головой в ответ на его предложение. Я верю ему, когда он говорит, что вернет меня сюда, если мне это не понравится.

Он мгновенно спрыгивает с причала в воду, которая едва доходит ему выше колен. Он протягивает ко мне руки, и я бросаюсь к нему, обвиваясь вокруг него, как обезьянка, как можно выше. Боясь коснуться воды.

— Ты в порядке?

Я просто киваю ему в плечо.

— Хорошо, я понесу тебя немного до Романа, потом встану на колени в воде. Если ты хочешь, чтобы я остановился, просто скажи, хорошо?

— Да, — тихо отвечаю я.

Когда мы приближаемся к Роману, мое сердцебиение немного учащается. Уэст останавливается, и я чувствую, как он медленно опускается на колени, заставляя меня прижаться к нему крепче. Он не жалуется, просто продолжает медленно опускать нас в воду.

Я чувствую, как вода касается пальцев моих ног, и тихий стон срывается с моих губ, когда я боюсь бездонной ямы с водой, заставляющей Уэста замереть.

— Я могу остановиться, — предлагает он. Я качаю головой, чувствуя себя смелее, когда он здесь, чтобы помочь.

Он продолжает, и я чувствую, как вода поднимается мне до пояса. Какое-то время мы не двигаемся и ничего не говорим, пока я начинаю расслабляться.

— Мун, я обещаю тебе. Если ты отпустишь ноги, твои пальцы ног коснутся дна.

Чувствуя себя достаточно храброй, чтобы поднять голову с его плеча, я смотрю на него. Он продолжает обнимать меня, но мягкость в его глазах придает мне сил, которые мне нужны, чтобы попробовать.

Я медленно опускаю ногу, и пальцы ног ощущают дно. Оно полно камней, и это совсем не то, чего я ожидала. Я опускаю другую ногу, чтобы встать самостоятельно. Я отпускаю Уэста, но он нависает рядом, чтобы быть уверенным, что он рядом, если я передумаю.

Роман решает, что подождал достаточно, и снова начинает плескать водой, и это попадает мне прямо в лицо. От шока я застыла на месте, когда Уэст впился взглядом в Романа.

— Роман, перестань быть сопляком и позволь ей чувствовать себя комфортно.

Я опускаю пальцы в воду, теперь шок от того, что она попала мне в лицо, немного проходит, и у меня вырывается тихий смешок.

— С ней все в порядке, перестань командовать, Уэст… вредина… — говорит Роман, пытаясь возразить.

— Уэст вредный, — хихикаю я, брызгая водой в Романа.

— Эй, не будь такой соплячкой, как этот, Мун. Я не могу справиться с вами двумя, — улыбается он, когда я тоже плещу на него водой.

— Уэст-вредитель, — произносим мы оба в унисон, заставляя себя смеяться еще громче.

Мы проводим остаток дня, играя, плескаясь и веселясь так, словно у меня никогда не было никакой неуверенности в себе с самого начала.

Несколько раз моргнув, я возвращаюсь в кафе с Романом и Уэстом, которые оба смотрят на меня с беспокойством. Я прочищаю горло и проглатываю фраппучино, чтобы на минуту избежать их взгляда. Боже, это было так живо, что я это почувствовала. Забота и мягкость с его стороны, даже в юном возрасте он пытался быть защитником, каким обещал быть моему отцу.

Роман сжимает мою руку, лежащую на столе, заставляя меня посмотреть на него.

— Эй, принцесса, что-нибудь вспомнила? — мягко спрашивает он, и я киваю, ставя свой пустой пластиковый стаканчик на стол. Они хотят, чтобы я рассказала им, в чем дело, я вижу это по их глазам.

— Мы были в каком-то домике, и я испугалась залезть в воду, — бормочу я, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить остальное.

— Уэст вредный, — произносит Уэст вслух с легкой усмешкой на лице, понимая, что вызвало воспоминание, вспоминая, откуда взялось это прозвище.

— Да. Я действительно верю, что тогда ты тоже назвал его сопляком. — я ухмыляюсь Роману, когда он вспоминает то, что мы все разделяем.

— Я не был сопляком. Ты была просто напуганным котенком. — он улыбается мне, даже когда я свирепо смотрю на него.

Мы все немного сидим в тишине, вспоминая нашу общую связь, пока Уэст не нарушает молчание.

— Так что, нет Луна. Я не хочу быть никем большим, чем твоим другом, твоим защитником. Я буду защищать тебя, несмотря ни на что. Вот почему, когда я появился, Раф не отослал меня прочь. Он позволил мне помочь обучить тебя в областях, в которых я специализировался лучше, чем он. Как бы уперто он ни думал, что защитил тебя от Физерстоуна, мы должны были быть уверены, что ты сможешь защитить себя, когда мы не сможем.

Я верю его словам, но это оставляет меня с вопросом.

— Когда ты появился в Филадельфии несколько лет назад, когда я была на работе, как ты на самом деле узнал, что я там? — я наклоняю к нему голову и откидываюсь назад, Роман отказывается отпускать мою руку.

— Я начал работать в Академии, как только закончил ее. Это означало, что я меньше использовал свои экстремальные навыки и больше был в курсе событий. Здесь проходят все праздничные мероприятия, и я случайно услышал телефонный разговор с Патриком О'Шей. Кто-то рассказывал ему о навыках вора, и я слышал, что все это связано с тобой. Поэтому я последовал за тобой, чтобы убедиться. — я киваю в согласии с его словами, в этом есть смысл.

— Мы можем перейти к той части, где ты объяснишь, почему, черт возьми, ты не мог сказать мне? — перебивает Роман, дойдя до предела своего молчания.

Уэст вздыхает, прежде чем посмотреть на него. — Послушай, Ром, речь никогда не шла о том, чтобы намеренно держать тебя в неведении. Я пообещал Рафу, что не расскажу ни единой живой душе, и он заставил меня пообещать не говорить тебе, потому что ты не смог бы остаться в стороне.

— Черт возьми, конечно, я бы не остался в стороне! В тот день все наши жизни изменились, Уэст. Возможно, мне было всего шесть лет, но я все еще чувствовал ту же боль. Я все еще хотел, чтобы она была здесь, с нами, каждый божий день. — свободной рукой он ударяет кулаком по столу, а другой крепко сжимает мою руку.

Болтовня вокруг нас стихает, поскольку все бросают взгляды в нашу сторону при вспышке гнева Романа. Мы втроем просто оглядываем комнату, отчего им становится чертовски неловко, и они все быстро отворачиваются.

— В том-то и дело, Роман. Раф пытался не подпускать ее к тебе, защитить от всего этого. — говорит Уэст, широко разводя руки, чтобы настоять на своем.

Они никогда не придут к согласию по этому вопросу, и я принимаю обе их стороны. Они держали меня в секрете, чтобы защитить от всего этого, но в конечном счете я все равно оказалась здесь.

Я бы предпочла понять все причины, стоящие за этим, поговорив с Рафом или моей бабушкой, поэтому я пытаюсь изменить направление, в котором мы движемся.

— Так вот почему ты продолжал называть меня лгуньей, когда я приехала? — я смотрю на Романа, он понимает, что я имею в виду. В первый раз, когда я столкнулась с ним в спортзале, и даже когда мы трахались, он назвал меня лгуньей. В то время это не имело смысла, но теперь я вроде как понимаю.

— Да. Когда ты появилась с тремя родословными, утверждая, что ты Стил, я подумал, что ты наследница Тотема, пытающаяся спрятаться под чьей-то другой личностью. — боль, видно в его глазах.

— Когда ты понял, что я не наследница Тотема, а настоящая Стил? — спрашиваю я, желая знать, как долго он держал это в секрете.

— Когда на тебя напали. Уэст упомянул, что ты разговаривала по телефону с Рафом, когда это случилось, потом я часами ждал у своей двери, ожидая, когда Раф уйдет. Он подтвердил это.

Итак, он знал об этом за месяц до того, как узнала я. Той ночью в Вашингтоне он попросил о разговоре, когда я вернусь. На обратном пути из «DCM Tech» мой мозг прокручивал все сценарии, почему. Он сказал, что это важно. Когда я смотрю на него сейчас, я знаю, что он пытался сказать мне это. Я вижу правду в его глазах, но меня все еще бесит, что он так долго держал это при себе.

С меня хватит. На сегодня я исчерпала свой лимит воспоминаний и истин. Я смотрю на Уэста и протягиваю руку за ключами, которые он отдает без вопросов.

— Я верю твоим словам, Уэст. Теперь мне нужно верить твоим действиям. Раф тебе что-нибудь рассказывал?

— Ничего. Он мне ничего не сказал, — говорит он, складывая руки на столе.

— Хорошо. Ты узнаешь, если я смогу, начать тебе полностью доверюсь. Ты понимаешь? — я должна быть в состоянии доверять ему, прежде чем мы сможем двигаться дальше.

— Все, что тебе понадобится.

Я киваю: — Хорошо. Я хочу, чтобы ты собрал всю информацию об Играх, насколько это возможно. Мне нужен твой собственный опыт, весь. Я хочу быть готовой, отправляясь туда. Я собираюсь уничтожить этих ублюдков, и лучший способ сделать это — с самого верха.

Я не шевелю ни единым мускулом, даже не моргаю, показывая ему, насколько я серьезна. Если Уэст хочет защитить меня, как он утверждает, он может сделать это, предоставив мне все необходимые детали, чтобы покончить с ними.

— Принял.

Вот так просто. Он встает, зная, что больше сказать нечего, но на мгновение замирает, и я мгновенно понимаю почему.

Поднимаясь на ноги, я киваю, что заставляет его обнять меня покрепче.

Он был значительной частью моего детства и вернулся в мою жизнь, когда мне было четырнадцать. Ни разу за последние четыре года я не проявила к нему никакой настоящей заботы. И все же он защищал меня в детстве и оплакивал мою смерть. Должно быть, это было тяжело для него, для нихобоих.

Я не могу обнять его в ответ, мои руки прижаты к телу.

— Ты останешься со мной, несмотря ни на что, Мун. Если этот сопляк или кто-нибудь другой выйдет из-под контроля, просто дай мне знать, — шепчет он мне на ухо, прежде чем отойти от кабинки и покинуть кафе.

— Ты в порядке? — Роман спрашивает на удивление спокойно, вытянув руки вдоль задней стенки кабинки. Если бы он спросил меня об этом неделю назад, я бы выпотрошила его ножом и потом облизала лезвие, наслаждаясь вкусом его боли.

Сейчас?

Он мой Туз, как бы сильно я это ни ненавидела и как бы меня это ни пугало. Я хочу просто позволить себе иметь это с ним, со всеми ними. Игры нависают над нашими головами. Рико, Вероника и Дитрихсон все затевают какое-то безумное дерьмо. Я и так имею дело с большим количеством проблем, чем хотела бы. Я хочу доверять своей интуиции насчет него, но ему нужно будет сделать нечто большее, чем съесть меня в "Rolls-Royce".

— Честно? Я не знаю. Я хочу доверять тебе и хочу попробовать, но ты жестко облажался. Точно так же, как и все остальные.

— Я могу это понять, принцесса. Чего бы это ни стоило, я в деле. — он мягко улыбается мне, и мои плечи расслабляются.

— Роман, если ты еще когда-нибудь что-нибудь от меня утаишь, пути назад уже не будет. Я также хочу быть в состоянии доверить тебе несколько вещей, которые мне нужно уладить, но ты должен показать мне, что ты не позволишь никому другому диктовать, что происходит между нами. Мне также нужна твоя помощь со специальным агентом, у меня на это не хватает времени.

Я смотрю ему в глаза, пытаясь позволить ему увидеть боль, которая не проходит, чтобы убедиться, что он знает, что я не потерплю от него ничего меньшего.

— Я обещаю, принцесса, — говорит он, вставая из-за стола и останавливаясь передо мной. — Я буду рядом, несмотря ни на что, Луна. Мы все будем.

Он поднимает руку, чтобы погладить меня по щеке. Нежные моменты с ним вызывают у меня мурашки, обычно мы слишком вспыльчивы, чтобы ценить такие моменты, как этот.

— Давай вернемся, чтобы перевести Джесс в "Туз" и немного расслабимся.

Я киваю в знак согласия. — Может, возьмем всем чего-нибудь выпить?

— Определенно, мне нужен еще один фруктово-розовый напиток с плавающими кусочками. Он вызывает привыкание. — его глаза комично загораются, когда он облизывает губы. Заставляя меня хихикать, он тянет меня за собой.

Рядом с ним я теряюсь, чувствуя себя обычной восемнадцатилетней девчонкой, даже если это всего на минуту.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

(Луна)

— Богом клянусь, Оскар. Прекрати рыться в моих вещах! — Рыжая кричит из другой комнаты, и я не могу не покачать головой. Все, что они делали все это время, — это ссорились, помоги им бог теперь, когда они живут по соседству друг с другом.

— Ну, мне нужно убедиться, что ты не пытаешься заманивать парней, потому что это произойдет не в мое дежурство, — возражает он в ответ.

Мы в новой комнате Рыжей, и я приятно удивлена тем, насколько она хороша. У Рафа нет вкуса, поэтому я знаю, что это не его рук дело, скорее всего Джулианы. Планировка точно такая же, как у меня, только меньше по габаритам без комода.

Гостиная оформлена почти в деревенском стиле. Светло-серые стены с коричневыми кожаными диванами и кремовой мебелью делают ее по-настоящему уютной. Есть даже электрический камин, который только дополняет атмосферу. Ее спальня вся в сирени и цветах, для меня слишком девчачья, но Рыжей она подходит идеально. Ванная белая, я имею в виду все. Я съеживаюсь при мысли о том, что придется ее чистить, я имею в виду, удачи с этим Рыжая.

— Убирайся, Оскар! — вслед за ее криком раздается грохот, и Оскар выбегает из ее спальни.

— Оскар, оставь ее в покое. Почему бы тебе не заказать что-нибудь поесть, а мы придем к тебе в комнату, когда закончим здесь? — говорит Кай, прежде чем он успевает продолжить спор.

— Она только что запустила в меня книгой. Разве ты не должен спрашивать, все ли со мной в порядке? — он скулит на Кая, прежде чем повернуться ко мне. — На ней стринги, Луна. Стринги. Я не могу с этим смириться. Тебе нужно поговорить с ней о птичках и пчелках, а также об опасностях, связанных с похотливыми мужчинами, или это сделаю я. — его руки маниакально размахивают во все стороны, когда он пытается объяснить свое разочарование, игнорируя то, что только что сказал Кай.

Мне кажется, кто-то воспринимает атмосферу большого брата слишком серьезно. Я обращаюсь к Каю за помощью, но он просто пожимает плечами и отворачивается от нас. Спасибо, «Тузовая задница».

— Оззи, она большая девочка. Ты не жалуешься на мой выбор нижнего белья, и технически она старше меня. А теперь, пожалуйста, не мог бы ты расслабиться? — я стою, уперев руки в бедра, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, пока мы обсуждаем здесь стринги.

Он шагает ко мне, на его лице все еще написано недоумение.

— Да, но детка, это же ты. Джесс другая, я пытаюсь защитить ее невиновность здесь, и не называй меня Оззи. Мне это не нравится. — его руки ложатся мне на плечи, как будто это мне нужно вбить в них немного здравого смысла.

— Прошу прощения, а как же моя невиновность? — как у этой «Тузовой задницы» хватает наглости?

— Детка, мы оставили твою невинность на пляже, помнишь? Когда я проделывал это своим языком, а ты…

— Теперь никакого секса для тебя, Оззи! — кричу я, пытаясь заставить его замолчать.

Я обращаюсь за помощью к Паркеру, но он слишком занят, пытаясь не рассмеяться вслух над нелепостью Оскара. Открывающаяся входная дверь заставляет меня повернуть голову к Роману, который держит в руках последнюю коробку, осматривая открывшуюся перед ним сцену.

— Хочу ли я знать? — спрашивает он с удивленным выражением лица.

— Роман, Оскар сказал, что лишил меня невинности, ты можешь избавиться от него? — я надуваю губы, пытаясь попытать счастья, потому что знаю, что Роман врежет ему за меня по голове. — Эти бесполезные гиены здесь просто думают, что это весело. Я начинаю испытывать голод, и ничего из этого не помогает. — я вздыхаю.

— Оскар, иди и закажи еду, — говорит Роман, качая головой. Что? Это все? Где насилие? Может быть, он не расслышал меня как следует.

— Роман, он сказал, что лишил меня невиновности. Скажи ему, что я все еще невинна. — черт, я даже не знаю, почему это имеет значение, но мне нужен кто-то в моем углу. Даже если я начинаю ныть, как Оскар.

— Принцесса, я лишил тебя невинности в спортзале, распростершись на коврике, помнишь? Когда я расстегнул твою блузку и выпустил твои прелестные розовые соски из этого кружевного белого лифчика. Твой чертовски горячий пирсинг у меня во рту, когда ты кончила от первого толчка моих пальцев в твою тугую киску. Затем прижал твои руки над головой, когда я вдавливал тебя в мат. Это было до того, как его грязные руки коснулись тебя, — говорит он с усмешкой и поворачивается к Оскару. — Еда, Оскар.

— Идите вы нахуй. Пошли вы все нахуй. Секс полностью стерт со стола, моя киска официально закрыта, — рычу я на них, но они только начинают смеяться еще сильнее.

К черту все это, мы занимаемся этим уже несколько часов, и я просто хочу расслабиться и поесть. Я собираюсь пойти и посмотреть, что задумала Рыжая, но Оскар внезапно наклоняется, чтобы быстро поцеловать меня в губы.

— Детка, не поступай так со мной. Я скучаю по твоей сладкой киске такой, какая она есть. Позволь мне загладить свою вину. Какую еду моя богиня хочет, чтобы я заказал для нее? — его руки обхватывают мою талию, прижимая меня ближе, как будто я только что не злилась на него.

Я слышу, как Роман ставит коробку и присоединяется к тихой беседе с другими ребятами, в то время как я теряюсь во взгляде Оскара. Мои руки инстинктивно скользят вверх по его груди и ложатся на плечи. Мне нравится ощущать его рядом с собой.

— Я хочу что-нибудь итальянское, может быть, спагетти карбонара или пасту болоньезе, что у них есть, пожалуйста. — он кивает в ответ на мои слова и наклоняется, чтобы снова коснуться моих губ. На этот раз он не торопится, его сладкая задница пожирает мои губы, и я падка на опьяняющее электричество, которое проносится между нами. Кажется, я только что пригрозила запретить секс, но я не могу продержаться и пяти минут.

Внезапно губы Оскара исчезают, и мне требуется мгновение, чтобы пробиться сквозь сексуальный туман вокруг меня, чтобы увидеть, что происходит.

Роман отталкивает его от меня к двери.

— Луна сказала, что голодна, не то чтобы она хотела быть твоей едой, придурок. Пошли. — он бросает на меня быстрый взгляд через плечо, выходя вместе с Оскаром. Когда дверь за ними закрывается, я чувствую горячие взгляды Кая и Паркера, что только сильнее разжигает мое возбуждение.

Блять, я перегреваюсь. Я стараюсь стоять к ним спиной, чтобы, блядь, обмахивать лицо, это уж слишком. Смешки за моей спиной говорят мне, что они все равно меня видят.

Мне нужно немного пространства, мне нужно остыть, поэтому я направляюсь в спальню, где находится Рыжая. Не сделав и двух шагов, как в кармане моего блейзера начинает вибрировать телефон. Это Раф.

— Привет, Раф. Все в порядке? — спрашиваю я, останавливаясь на месте.

— Привет, у меня есть кое-какие новости о Дитрихсон, если у тебя найдется несколько минут?

— Да, конечно. Мы почти закончили с Рыжей, и все, что связано с этой сукой, является приоритетным, — говорю я, хватая свою сумку и присаживаясь на диван.

— Ладно, начнем с того, что она вернулась. Я не уверен, почему она смогла сократить поездку, но нет причин слишком сильно беспокоиться, поскольку ты уже проникла внутрь и установила наблюдение. По крайней мере, теперь мы можем начать лучше следить за ней.

— Согласна. Я не хочу находиться где-либо рядом с ней, но я бы предпочла держать ее поближе и иметь возможность следить за ней, чем вообще не знать, что она задумала.

Кай сидит рядом со мной, в его глазах вопрос. Это решающий момент. Действительно ли я впускаю их. Даю ли я им знать, что уже приведено в действие.

— Одну секунду, Раф. С таким же успехом мы можем вести этот разговор по громкой связи, чтобы я не повторяла его. — я убираю телефон от лица и смотрю на Паркера, который стоит рядом с диваном.

— Ты хочешь, чтобы я позвал остальных, Ангел? — спрашивает он, не делая ни шага к двери, пока я не отвечу. Как только я киваю, он убегает. Кай кладет руку мне на колено, я смотрю на него, и эмоции, которые я вижу в его глазах, застают меня врасплох.

— Спасибо тебе, Сакура, — бормочет он. Признательность сверкает в его глазах, поскольку он знает, что это я действительно впускаю их, как и обещала. Я улыбаюсь в ответ, не в силах выразить себя каким-либо другим способом.

— Рыжая, Раф на связи. Ты идешь или продолжишь пользоваться пятью тысячами вещей, которые у тебя есть? — спрашиваю я достаточно громко, чтобы она услышала меня из другой комнаты.

— Я уже в пути, капитан. — я включаю громкую связь на своем телефоне и кладу его на кофейный столик.

— Кай уже здесь, а Паркер просто побежал за остальными. Они будут через минуту, — предлагаю я, пока мы их ждем.

— Значит, я буду жарить их всех? Черт возьми, Луна, ты могла бы предупредить меня заранее. У меня нет с собой вопросов от твоего "смущающего отца". - он шутит по телефону, заставляя Кая хихикать.

— Даже не думай, Раф. Я выпотрошу тебя, или расскажу Джулиане, и она выпотрошит тебя вместо этого, — угрожаю я, в то время как мои щеки краснеют от смущения. Кай гладит меня по щеке, наблюдая, как они начинают розоветь, и мягко улыбается мне. Я посылаю ему убийственный взгляд, но это совершенно ничего не дает.

Паркер возвращается, Роман и Оскар следуют за ним, пока Раф отвечает по телефону.

— Я буду тем, кто выпотрошит их, если хоть кто-нибудь из этих придурков будет трахаться с моей маленькой девочкой, поняли? — весь юмор покинул его голос, когда он гремит по комнате.

— Да, Раф. Покажи этим сосункам! — приветствия Рыжая, когда она выходит из своей спальни. — Особенно Оскару, он хуже всех. Позволь мне сказать тебе…

— Ладно, ты сбиваешь нас с пути. Мы можем перейти к информации, пожалуйста? — я огрызаюсь. Я надеюсь, что они заказали еду, это определенно поднимет мне настроение.

Никто не произносит ни слова, пока мы все сидим и смотрим на телефон, ожидая, когда Раф сообщит нам подробности.

— Ладно, я просто сообщил Луне, что Дитрихсон вернулась. Мы планировали не пускать ее в Академию в течение двух недель, но с учетом того, что Луна установила наблюдение, мы рады ее возвращению, чтобы начать наблюдение.

Я задерживаю дыхание. Я чувствую на себе взгляды, пока не отрываю взгляд от телефона. Единственный человек, который знает об этом плане, — Рыжая, но я не сказала ей, что уже сделала это. Я не хотела, чтобы она беспокоилась об этом.

— Какая слежка? — Роман хмыкает.

— Ну, Луна…

— Не ты, Раф. Я хочу услышать это от Луны. — Роман прерывает, его взгляд прикован к моему, и я стискиваю зубы.

Черт. Я действительно не в настроении для этого. Я выпрямляю спину и смотрю ему прямо в глаза.

— Перед вечеринкой в пятницу я проскользнула в офис Дитрихсон и установил три камеры, записывающее устройство и вставила чип в ее компьютер. Проблема? — иногда его пещерный человек берет верх над здравым смыслом, я предполагаю, что это один из таких случаев.

— Закрой свой рот, Роман, пока ты не сделал еще хуже, — вмешивается Паркер, прежде чем Роман успевает ответить. — Луна знает, что делает, и мы тогда еще не все уладили. Так что соберись с духом, — говорит Паркер рядом со мной, положив руки на колени и свирепо глядя на Романа.

— Кто это сказал? — спрашивает Раф по телефону, заставляя меня нахмуриться. Это не имеет отношения к делу.

— Это был Паркер, — отвечает Рыжая, подмигивая мне, как будто это весело.

— Паркер, теперь ты мой любимчик, — хихикает Раф в трубку, когда Паркер выпрямляется с широкой улыбкой на лице. — В любом случае, у нас кое-то залез в компьютер, и, похоже, там есть несколько зашифрованных электронных писем туда и обратно с одним IP-адресом. Так что мы поизучаем это еще немного, пока отслеживаем оффшорный банковский счет, данные о котором мы нашли в ее компьютере. — он на мгновение замолкает, и я слышу, как он перекладывает бумаги на другом конце провода.

В тишине у меня урчит в животе, заставляя всех обернуться.

— Скоро принесут еду, детка, — говорит Оскар с подлокотника дивана, посылая мне воздушный поцелуй.

— Извини, я не могу найти, куда делись бумаги, на которых я кое-что нацарапал, снова говорит Раф по телефону. — но это не бизнес и не название, с которыми мы знакомы, поэтому мы рассмотрим и это подробнее. Уэст упомянул, что он собирал все возможное об Играх, что является хорошей идеей. Обычно держится в секрете, в каких играх все участвуют, но к черту их. Соберите все, что сможете. Каждый раз, когда кто-то будет в кабинете Дитрихсон, я буду предупрежден. Ты хочешь, чтобы я отправил ссылку Фьузу? — спрашивает он, и мы все смотрим на Кая, который кивает головой.

— Да, я попрошу Луну прислать мои данные. — Кай говорит мне с улыбкой.

— Отлично. Извините, одну секунду. Он на мгновение отрывается от телефона, но мы все еще слышим его. — Что случилось, Джейк?

— Это с Луной ты говоришь по телефону? — я слышу голос Джейка, доносящийся откуда-то издалека, и это заставляет меня съежиться.

— Сейчас не самое подходящее время.

— Когда же настанет подходящее время, Раф? Она не отвечает на мои звонки и сообщения. Она вообще жива? — его голос становится более неистовым, и я не могу перестать закатывать глаза.

Все уставились на меня, Рыжая, Паркер и Кай подняли брови. В то время как Оскар и Роман свирепо смотрят. Фантастика.

— Раф, у меня нет на это времени. Мне нужно идти, — я повышаю голос, чтобы убедиться, что он меня слышит.

— Хорошо, малыш. Не беспокойся об этом. Ребята, будьте в безопасности, защищайте друг друга и практикуйте безопасный секс. — я хватаю телефон и заканчиваю разговор. Это дерьмо даже не смешное, но ребята смеются, так что, по крайней мере, это подняло настроение.

Раздается стук в дверь, и Оскар вскакивает.

— Еда, я принесу! Я хочу быть тем, кто поднимет настроение Луне, — кричит он через плечо, прежде чем открыть дверь. Я откидываюсь на спинку дивана, закрывая глаза, пока перевариваю ту небольшую информацию, которую нам удалось получить от Рафа.

Я чувствую, как чья-то рука берет меня за подбородок, открываю глаза и вижу, что Кай пристально смотрит на меня сверху вниз.

— Привет, — бормочу я, кладя руку ему на плечо, что заставляет его слегка улыбнуться.

— Мне начать с того, кто был тем парнем по телефону? Или с того факта, что ты установила наблюдение, не сказав мне? — он не злится, очевидно, это просто темы, которые он хочет обсудить.

— Или мы могли бы обсудить твой день рождения в воскресенье? — я сопротивляюсь, и он делает шаг назад, но я хватаю его за руку, удерживая на месте. — Не делай этого. Не отстраняйся. Я пытаюсь с вами, ребята, и ты делай то же самое.

Он смотрит на меня сверху вниз, его глаза темнеют.

— После завтрака в кафе не хочешь прогуляться в сад? Только ты и я до конца дня? — тихо спрашиваю я.

Его большой палец перемещается к моей нижней губе, медленно, лениво поглаживая ее взад-вперед.

— Мне бы этого хотелось, Сакура.

— Хорошо. — я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в губы, отводя его руку в сторону. — А теперь покорми эту капризную сучку. — он усмехается, поднимая меня с дивана и заключая в свои объятия.

Паркер смотрит на нас из-за спины Кая, должно быть, он слышал наш спор, если судить по обеспокоенному выражению его лица. Он кивает, убеждаясь, что все в порядке, и я киваю в ответ.

Эти ребята, они заботятся друг о друге, о Рыжей… обо мне.

Моя душа не может смириться с чувством комфорта, которое на самом деле это приносит мне.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

(Луна)

Прошло шесть дней с тех пор, как Раф позвонил и предупредил, что Дитрихсон возвращается, а она ни разу не появилась. Не только это, но и Рен пропала. Как будто даже не здесь, и даже нет никаких слухов о том, где и почему. Что-то происходит, я это чувствую. Пустота в моем животе предупреждает меня, что все это далеко не конец, а мое чутье никогда не подводит.

Все соберутся через минуту, чтобы отправиться на воскресный завтрак в кафе и на день рождения Кая, так что мне нужно быстро отправить Рафу сообщение.

Луна: Привет, есть новости о Рен? Или какие-нибудь подробности из офиса Дитрихсон? Что-то определенно не так.

Раздается стук в дверь, прежде чем я получаю ответ, запись наблюдения на моем телефоне показывает мне парней и Рыжую с другой стороны. Я кладу телефон в карман и направляюсь к двери, чтобы впустить их. Надеюсь, Раф скоро ответит.

Сначала я сразу же обращаю внимание на Кая. После понедельника, когда я упомянула о его дне рождения, я беспокоилась о том, как пройдет сегодняшний день. Я не хочу усугублять ситуацию, вот почему я хочу побыть с ним наедине. Только мы вдвоем.

— Я в порядке, Сакура, — бормочет он, вторгаясь в мое пространство и заключая меня в свои объятия. Боже, я никогда не думала, что объятия и привязанность могут быть такими приятными. Я знаю, он пытается напустить на себя храбрый вид ради меня, но дополнительное сжатие в его объятиях говорит мне правду.

Я немного отклоняюсь назад, чтобы приблизить свои губы к его, что он принимает с нежностью. Полная противоположность Альфа-Кая с прошлых выходных. Боже, мне это нравится.

— Я знаю, что он именинник, детка, но знаешь, мне тоже нужно немного любви, — скулит Оскар, отрывая меня от губ Кая.

Кай нежно целует меня в макушку и подталкивает локтем в сторону Оскара. Который поднимает меня и кружит, мои ноги обвиваются вокруг него, и мои губы мгновенно находят его губы.

Его губы сжимают мои, когда он требует от меня большего. Беря именно то, что он хочет, я теряюсь в его прикосновениях, когда его зубы впиваются в мою нижнюю губу. Стон, который вырывается у меня, не поддается контролю.

Каждый. Раз.

Внезапно меня стаскивают с Оскара и перекидывают через чье-то плечо. Я не могу сдержать вскрика, срывающегося с моих губ. Задница, которая внезапно оказывается у меня перед носом, говорит мне, что это Роман, в то время как все остальные смеются вокруг нас.

Кроме Оскара, который ноет: — Роман, перестань быть таким мудаком. Ты должен делиться со мной. — заставляя всех смеяться еще громче.

— Отпусти меня, Роман.

— Ни за что, принцесса. Я умираю с голоду, и если я поставлю тебя на стол, мы все продолжим передавать тебя по кругу, чтобы попробовать, — я чувствую ухмылку на его губах, как будто он гордится собой. — О твоих губах, то есть. — он шлепает меня по заднице для пущего эффекта.

Грязная гребаная «Тузовая задница», доводящая меня до белого каления.

Он провожает нас к лифту, и я пытаюсь вытянуть шею, чтобы увидеть остальных.

— Помогите мне, ребята.

— Но ты выглядишь такой горячей, на минуту совсем беспомощной, Ангел. Это наводит меня на кое-какие идеи, — говорит Паркер, подходя ближе с ухмылкой на лице. Он целует мой открытый рот, прежде чем обойти нас и войти в лифт.

— Доброе утро, капитан, — говорит Рыжая, наклоняясь и запечатлевая быстрый поцелуй на моих губах, копируя Паркера и со смешком следуя за ним. Она ведьма, вдохновительница.

— Напомни мне, почему мы подруги? — я ворчу на нее.

— Потому что ты любишь меня, так что тише.

Роман заходит в лифт позади всех, радуясь, что я здесь. Я имею в виду, что не все так плохо, по крайней мере, я хорошо вижу его задницу, когда он идет. Именно тогда меня осенила мысль, и я медленно запустила руку в его серые джоггеры. Идиоту следовало надеть джинсы, вместо этого у меня есть более легкий доступ.

Просовывая руку и ему под боксерские шорты, я касаюсь округлости его задницы.

— Блять, принцесса, — бормочет он, что только подбадривает меня. Я не хочу представлять, как мы выглядим прямо сейчас, это просто превратилось в забавное поддразнивание.

Я опускаю руку ниже, пока не нащупываю тыльную сторону его яичек, нежно поглаживая их. Его хватка на моих ногах усиливается почти до боли, но я не останавливаюсь. Вместо этого я нежно сжимаю его мешок в своих руках, и он стонет так громко, что становится очевидно, что я играю нечестно.

Он внезапно перекидывает меня через плечо и загоняет в угол лифта.

— Ты маленькая гребаная дразнилка, — шепчет он мне в губы, прежде чем прижаться своим ртом к моему. Его губы доминируют над моими, когда он проникает глубже, всегда желая от меня большего. Я пытаюсь прикусить его губу, но он удерживает меня на месте, заставляя замирать, пока поглощает меня. Мы не слышим, как открываются двери лифта, и не замечаем тот факт, что мы остановились, пока Рыжая не откашливается.

— Извини, что прерываю секс-вечеринку, но я больше не собираюсь держать двери открытыми.

— Твою мать, — это все, что Роман может выдавить из себя.

Я оглядываюсь, и все ждут в вестибюле. Рыжая, скрестив руки на груди, смотрит в нашу сторону, в то время как парни смотрят с полной похотью в глазах. Это только вызывает у меня желание остаться и поиграть еще немного.

Роман отступает назад и устраивается поудобнее, пока я наблюдаю за каждым его движением.

— Давай, принцесса. Какой бы горячей ты ни была, прямо сейчас я изголодался по большему, чем просто по твоей киске. — я все еще теряюсь в своем вызванном сексом мозгу, чтобы отреагировать, поэтому он берет меня за руку и тянет за собой.

Оскар и Паркер идут впереди, а Рыжая берет Кая под руку. Он оглядывается через плечо, его глаза вылезают из орбит, он хочет, чтобы кто-нибудь спас его, но я просто улыбаюсь, чтобы успокоить его.

Заходя в гараж, Роман сжимает мою руку и оставляет меня стоять рядом с «Дот». Он направляется к припаркованному чуть дальше пикапу, которым они всегда пользуются. Меня поражает, что здесь припаркованы "Porsche" и "Ferrari", но они всегда выбирают навороченный черный пикап "Ford".

Рыжая забирается на заднее сиденье, в то время как Роман и Кай садятся спереди. Оскар поедет со мной на байке, мы не можем оставить наших малышей здесь в такой великолепный день. Выглянуло солнце, на небе ни облачка, с деревьев начинают опадать листья. Сегодня прекрасный день, и было бы невежливо не пригласить его покатится. Я не могу удержаться, чтобы не провести рукой по сиденью «Дот», на мгновение оценив своего ребенка.

Собираясь взять свой шлем, я оборачиваюсь и вижу Паркера, который держит его с нервным выражением лица.

— Паркер, все в порядке? — спрашиваю я, сбитая с толку тем, почему он вдруг забеспокоился. Я протягиваю руку и сжимаю его, пытаясь предложить любую поддержку, в которой он нуждается.

— Ангел, я хочу попробовать… эээ… прокатиться с тобой. Если ты не против?

Я ошеломленно замолкаю, но только на мгновение, потому что он так меня возбуждает, что я готова взорваться.

— Ты серьезно? — он неуверенно кивает, но явно хочет попробовать ради меня. — О боже, Паркер, конечно.

Я практически прыгаю по гаражу в истинном стиле Рыжей. Я не могу не обнять его от восторга. У меня сейчас так чертовски кружится голова.

— Серьезно? Паркер, сколько раз я просил тебя прокатиться со мной? Просто потому, что у нее самая сладкая киска, это не значит, что она может первой пригласить тебя на свидание. Я столько раз просил, чувак, — ворчит Оскар, скрестив руки на груди и свирепо глядя на нас.

— Оскар, перестань ныть и передай мне другой шлем, — отвечает Паркер, протягивая за ним руку.

— А, ты имеешь в виду шлем, который я купил, чтобы ты поехал со мной кататься?

Я не могу не закатить на него глаза.

— Оскар, если ты перестанешь портить мне момент, я очень скоро позволю тебе трахнуть меня прямо на твоем байке, хорошо? — говорю я, пытаясь дать ему то, чего он ждет с нетерпением, и это делает свое дело.

Мгновение он смотрит на меня со звездочками в глазах, прежде чем броситься за другим шлемом. Черт возьми, я тоже завелась, думая об этом.

— Мне нравится торговаться с тобой, детка. Все, что заставит меня залезть тебе в штаны, для меня победа, — говорит он, вручая мне шлем и оставляя быстрый поцелуй на моих губах.

— Йоу, что происходит? — Роман кричит из машины. Я смотрю на Паркера, ожидая, что он ответит. Я не собираюсь в это ввязываться.

— Я собираюсь прокатиться с Луной. — все трое в грузовике смотрят на него широко раскрытыми глазами, и я вижу, что Роман переживает внутренний кризис из-за того, что мы оба находимся на том, что он называет "машиной смерти".

— Пойдем, красавчик, пока он не решил стать альфой над нашими задницами, — говорю я, глядя на него снизу вверх с ухмылкой. Его рука опускается на мое бедро, когда он смотрит на меня сверху вниз с нервной улыбкой.

— Я думаю, что это хорошая идея, Ангел. Но будь нежной со мной, я никогда раньше этого не делал. — сжимая его руку, я придвигаю его ближе к Дот, пытаясь успокоить его в процессе.

— Просто держись крепче и опирайся на меня. Все просто. Тебе это понравится.

— Клянусь богом, вам лучше быть в безопасности. Я не боюсь наказать вас, ребята, если что-то случится. Поняли? — кричит Роман, явно теряя контроль, чем дольше он смотрит на нас.

Паркер берет шлем и надевает его, мы с Оскаром следуем его примеру. Я забираюсь на Дот первой, убедившись, что Паркеру достаточно места, чтобы перекинуть ногу. Он устраивается поудобнее, его бедра сжимают мои, а руки обнимают меня за талию. Просто недостаточно крепко. Схватив его за руки, я крепче обхватываю их вокруг себя, отчего его бедра тоже подтягиваются ближе.

Черт. Это странно. Я никогда раньше никого не катала на байке. Это важный момент как для меня, так и для Паркера. Я не позволяла кому бы то ни было приставать к моему ребенку, но если я открою рот, Роман, скорее всего, остановит нас. Возможно, я упомяну об этом позже.

Подняв подножку, я завожу двигатель. Оскар выезжает из гаража первым, грузовик еще не тронулся с места. Следуя за Оскаром, я завожу двигатель и выезжаю из гаража. Снаружи есть несколько студентов, и когда они видят нас на Дон, они все прекращают свои дела, чтобы посмотреть, как мы выезжаем.

Мы ползем по территории Физерстоуна, минуя другие блоки и следуя по тропе через широкие открытые пространства. Прежде чем миновать Главный зал и немного увеличить скорость на въездной дороге. Я притормаживаю, когда мы подъезжаем к кованым железным воротам, которые ограждают территорию, чтобы проверить своего пассажира.

— Эй, Паркер, Паркер, все в порядке? — кричу я, сжимая его руку, обнимающую меня за талию.

— Все хорошо, Ангел, — отзывается он, и я готова выдвигаться. Как только мы выезжаем на проселочные дороги, окружающие территорию, я останавливаюсь. Его хватка вокруг моей талии на мгновение усиливается, но не до такой степени, что бы с ней невозможно было ехать верхом.

Мне нравится его доверие ко мне. Взглянув в зеркало, я вижу, что Роман плетется прямо за нами, контролируя каждое наше движение. К черту это.

— Давай оторвемся от этого лоха, — кричу я, перекрикивая ветер, и набираю скорость. Получай, «Тузовая задница».

*****

Подъезжая к кафе, я замечаю Романа, прислонившегося к капоту пикапа и ожидающего нас. Байк Оскара здесь, он должно быть внутри с Рыжей и Каем.

Это был отличный драйв. Паркер не жаловался на поездку, поэтому я сделала крюк, и это было идеально. Длинные ветреные дороги, окружающие Академию Физерстоун, созданы для езды на мотоцикле. Я прокатилась по лесу, куда Оскар возил меня несколько недель назад, желая показать Паркеру захватывающий вид.

Останавливаясь, я паркуюсь рядом с байком Оскара в отсеке для мотоциклов, надеясь, что Роман даст нам секунду, прежде чем начнет нести чушь.

Снимая шлем, я на секунду вешаю его на руль и собираю свои растрепанные волосы в пучок на макушке. Когда я поднимаюсь, чтобы выйти, Паркер крепче прижимает меня к своему телу, обнимая одной рукой, а другой снимает шлем.

— Уходи, Роман, — кричит он, заставляя меня посмотреть в ту сторону, откуда идет Роман. Он мгновенно останавливается и мгновение наблюдает за нами. Я вижу, что он собирается что-то сказать, и Паркер, должно быть, тоже это чувствует.

— Я сказал…

— Да, да. Я тебя услышал, — ворчит он, поворачиваясь и заходя в кафе.

— Тебе понравилось? — я пытаюсь повернуться, чтобы лучше видеть его лицо, но он уронил голову мне на плечо. Он нежно целует меня в шею, и мое тело покрывается жаром.

— Это было великолепно, Ангел. Я думаю, что, возможно, я одержим, но я не уверен, смогу ли я стоять прямо сейчас. — я не могу сдержать смешок, слетающий с моих губ при его признании. От первой езды на байке у тебя всегда подкашиваются ноги.

— Моему Паркеру Паркеру нужна помощь? — я пытаюсь не хихикать, но не могу сдержать улыбку на лице. Поднимая на меня взгляд, он тоже ухмыляется.

— Да так и есть, и мне нужна еда. Много-много еды.

Откидываясь назад, он освобождает мне место, и я протягиваю ему руку. Он вопросительно поднимает бровь, но все равно берет ее. Стоя рядом со мной, он потирает свои бедра. Благослови его господь.

— Это не поможет, давай начнем идти. Я даже позволю тебе обнять меня за плечи, чтобы использовать как костыль, если захочешь. — я ухмыляюсь и встаю рядом с ним, медленно направляясь к двери.

— Это просто потому, что тебе втайне нравится наш КПК, но ты слишком упряма, чтобы признать это. — он подмигивает мне, как будто все понял.

Отличная идея.

Я просто притворяюсь, что закрываю рот на молнию и запираю дверь на ключ, что только заставляет его смеяться. Теперь он понял, что я шучу.

«Тузова задница».

Заходя внутрь, все сидят в тех же кабинках, что и в прошлый раз.

Мой взгляд мгновенно останавливается на Кае. Я чувствую его боль. Я не знаю, за что это и даже за кого, но я знаю, что хочу быть здесь ради него. Чтобы утешить его. И все же я ничего не смыслю в этом, я просто хочу попробовать. Ради него.

Он сидит на краю кабинки, его взгляд устремлен вдаль. Я смотрю на Паркера, который, должно быть, знает, что я собираюсь сказать, потому что просто кивает с нежной улыбкой на губах.

Шагая вперед, я направляюсь прямо к своей цели. Сажусь боком на колени Кая, он едва поднимает взгляд, чтобы встретиться со мной, пока я устраиваюсь поудобнее. Я чувствую, как его напряжение немного спадает, когда его руки сжимаются вокруг меня, но он не говорит ни слова.

Я возьму то, что смогу получить прямо сейчас.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

(Луна)

Остальное время в кафе прошло спокойно. Парни подшучивали друг над другом, и Рыжая вмешивалась, демонстрируя свое нахальство в упор. Я все время была рядом с Каем, радуясь возможности наблюдать за остальными и просто наслаждаться присутствием каждого. Мы последовали за Оскаром домой, на этот раз без обходных путей. Вместо этого я поехала с Паркером по длинной проселочной дороге, ведущей в Физерстоун, что означало, что мне пришлось немного увеличить скорость.

Мы с Каем стоим в холле, пропуская остальных наверх, а сами направляемся в сад. Мне не нужно было ничего брать, потому что я договорилась об этом вчера. Надеюсь, Йен принес кучу закусок, пока нас не было. Я планирую, что мы будем там до конца дня.

Кай протягивает руку, его пальцы переплетаются с моими. Я не помню, чтобы раньше держала его за руку вот так на публике, но мне это нравится. Его большой палец лениво поглаживает тыльную сторону моей ладони, совсем как он делал бы в машине.

Мы обходим "Rolls-Royce", выстроившийся в ряд возле "Туз", решив прогуляться в сад в уютной тишине вдвоем. Несколько человек останавливаются и пялятся на нас, вероятно, гадая, с каким "Тузом" у меня на самом деле отношения. Мне хочется кричать, всеми! Они все мои! Но пока я воздерживаюсь.

Прогулка в сад красивее, чем обычно. Я никогда раньше по-настоящему не любила осень, но она вызывает у меня почти романтическое чувство, когда все листья устилают землю смесью оранжевого и красного. При одном только щебетании птиц вдалеке я теряюсь в его присутствии.

Ступая в сад, я инстинктивно снимаю обувь и носки, чувствуя траву под пальцами ног. Кай стоит рядом со мной с легкой улыбкой на лице, как будто ничего другого и не ожидает.

Я тащу его к беседке, где на скамейке стоит корзина для пикника, а на кушетке — несколько маленьких подарков. Мое беспокойство возрастает, я боюсь, что он повернется и уйдет. Никто не поздравил его с днем рождения и не упомянул об этом ни в малейшей степени, но я хочу. Он стоит рядом со мной, вбирая все это в себя, и я начинаю терять самообладание.

— Я могу заставить все это исчезнуть, просто скажи слово, — бормочу я, пока он все это воспринимает.

— Все в порядке, Сакура. Спасибо. — он легко целует костяшки моих пальцев и ведет нас к кушетке.

Он садится рядом с четырьмя подарками в индивидуальной упаковке и сажает меня к себе на колени.

— В них нет ничего сумасшедшего или захватывающего … Я просто…

— Тебе вообще не нужно было ничего мне дарить, это уже слишком, — говорит он, сжимая мое бедро. Черт. Я не должна заводиться прямо сейчас. По крайней мере, пока.

Наклоняясь вперед, я сначала беру маленький конверт и протягиваю ему. Я чувствую, как он напрягается подо мной.

— Это не открытка. Я постаралась избежать всего праздничного аспекта. — он снова немного расслабляется, но все еще не уверен, стоит ли принимать это от меня.

Когда ему это наконец удается, он выхватывает его у меня из рук и быстро разворачивает, как будто срывает пластырь. Когда выпадает маленький листок бумаги, он немного успокаивается. Перевернув его, он читает мой маленький шрифт.

Мистеру Каю Фьюзу

Я не сентиментальная и не сильна в этом всем дерьме, я бы хотела уколоть тебя своей иглой.

Итак, это дает тебе возможность на одну супер редкую татуировку от Луны Стил по твоему выбору.

Я обещаю не смеяться над твоим выбором и не издеваться над твоим чертовски горячим телом.

Твоя Сакура

Он улыбается мне чуть шире и крепче прижимает к себе.

— Мне это нравится, Сакура. Я уже знаю, чего хочу от тебя, и теперь, когда ты сказала, что не будешь смеяться над моим выбором, ты не сможешь забрать это обратно.

— Все, что ты захочешь. У меня с собой все необходимое, на случай, если ты захочешь, чтобы я сделала это сегодня, — говорю я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы.

— Договорились. Давай сделаем это сейчас.

— Открой остальное, тогда я вся твоя. — сидя вот так, я могла бы потеряться в его темно-карих глазах. Он мог скормить мне любую реплику, и я бы согласилась.

Кай кивает, и я протягиваю руку за следующим подарком, который находится в подарочной коробке. На этот раз он относится к этому гораздо спокойнее и поднимает крышку, чтобы заглянуть внутрь.

— Вау, Сакура. Мне это нравится, — говорит он, вытаскивая предмет из коробки. Это мужской браслет из черной веревки, который оборачивается дважды, с серебряной подвеской, изображающей японский символ силы.

— Это маячок, — выпаливаю я, не желая хранить никаких секретов. — Извини, эмм… вернее… это трекер. Я делаю разные трекеры для всех, включая себя. Что-то грядет, я это чувствую, и с приближением Игр я хочу перестраховаться. Если ты не хочешь это надевать, я пойму… — его мягкий палец прижимается к моим губам, останавливая мою болтливую речь.

— Сакура, это идеально. Я думаю, это отличная идея. Не то чтобы мы все время смотрели на местоположение, но оно будет там, если нам понадобится, — говорит он с улыбкой, целуя меня в губы, прежде чем надеть его прямо себе на запястье. Черт, как ему идет.

Прежде чем я забуду обо всем остальном и просто полюбуюсь им, я наклоняюсь и беру следующий завернутый подарок, который находится в коробке, очень похожей на предыдущую. Он слегка приподнимает бровь, когда я трясу перед ним коробкой. Завернутая в коричневую бумагу с бантиком из веревки, она выглядит просто, но элегантно.

Открывая его, внутри оказывается самый маленький кусочек, похожий на маленький отрезанный кусочек виолончельной ленты. Он осторожно вынимает его из коробки и подносит к свету.

— Черт возьми, это что, трекер? Он практически невидим.

— Лучше, чем тот, который ты велел Роману прилепить к подошве моего ботинка? — спрашиваю я, пытаясь сохранить твердость в голосе, но моя улыбка выдает меня.

— Ты знала? — спрашивает он, его глаза немного выпучиваются на меня, что только заставляет меня закатить глаза.

— Пожалуйста, ты попросил парня без технических знаний повесить это на меня. А чего ты ожидал? — он просто качает головой и снова смотрит на устройство.

— Уровень металла в нем настолько мал, что его не обнаруживают при обыске, — бормочу я, глядя на него вместе с ним.

— Это потрясающе, Сакура. Нам нужно больше таких, — говорит он, улыбаясь мне. — Я знал, что ты намеренно облажалась со своей оценкой в первый день обучения.

— Я сделала это, и у меня есть еще кое-что. Просто это выглядело не так круто, когда я начала пытаться сложить их все в коробку.

Кладя его обратно внутрь, он добавляет к стопке открытых подарков, которые у него есть.

Я протягиваю руку за последней вещью, которая сминается под моими руками.

— Так что это был подарок в шутку, чтобы попытаться поднять настроение на случай, если из-за меня все пошло насмарку.

Принимая подарок из моих рук, я вижу замешательство на его лице при виде этого. Это очень большой пакет сырных чипсов "Доритос". Это занимает у него минуту, затем он безудержно хохочет во все горло.

Я сижу в благоговейном страхе перед этим звуком, наслаждаясь этим маленьким моментом радости и смеха вместе с ним.

Когда он, наконец, переводит дыхание, он произносит это вслух: — «Грязная Луна», да? — я просто улыбаюсь в ответ. Это подняло настроение, и это то, чего я хотела. Он может поработать рукой бесплатно.

— Спасибо тебе, Сакура. За все это, — говорит он, бросая чипсы и заключая меня в объятия.

Я не знаю, как долго мы будем вот так сидеть, но я могла бы делать это вечно. С ума сойти, как сильно мне нравятся их прикосновения, даже несексуальные.

— Сакура, как насчет того, чтобы ты подготовила свои вещи, чтобы сделать мне татуировку, и я расскажу тебе обо всех своих проблемах, пока ты работаешь? — он шепчет мне в шею.

— Мне бы этого хотелось. Что бы это ни было, Кай, я хочу быть рядом с тобой. — я чувствую, как он кивает мне в шею, прежде чем отпустить меня, чтобы я могла начать готовиться.

— Я уже знаю, чего хочу. После того, как я увидел татуировку Паркера, я нарисовал свою и положил в бумажник, что бы быть готовым, когда наступит подходящий момент. — его слова застают меня врасплох, но заставляют улыбнуться.

Я вытаскиваю свой чемодан из ящика для хранения вещей за беседкой и ставлю его на кушетку, чтобы устроиться поудобнее. Я методично все расставляю, приводя в порядок свои медные тату-пистолеты и ножной выключатель, следя за тем, чтобы все было простерилизовано. Довольная своей планировкой, я смотрю на Кая, который тихо сидел, наблюдая за каждым моим движением.

— Не хочешь показать мне свой рисунок? — спрашиваю я, слегка заинтригованная тем, что это может быть.

Он кладет между нами маленький листок бумаги, слегка помятый из-за того, что лежал в его бумажнике, и ждет моей реакции. Передо мной три луны, все на разных стадиях. Самая полная луна в середине, с двумя полумесяцами по обе стороны. Я отчаянно хочу спросить, что это символизирует, но я чувствую тяжесть, стоящую за этим.

— Где ты хочешь это сделать?

— У меня на груди, — говорит он, задирая футболку и указывая на свою грудь над сердцем.

Я просто киваю ему, чтобы он подошел поближе, и быстро набрасываю рисунок, пока он полностью снимает футболку.

Обычно я предпочитаю работать от руки, но я хочу правильно подобрать размер, потому что чувствую, что это важно. Используя бутылку с водой и губку, я переношу копирку на его кожу.

— Ты собираешься спросить, что это означает? — спрашивает он, заставляя меня на мгновение поднять на него глаза.

— Я не хотела переступать черту, — честно отвечаю я.

— Ты никогда не переступишь границы дозволенного, Сакура. Я хочу знать о тебе все, и я хочу ответить взаимностью на этот уровень доверия. — правда в его словах не пугает меня так, как я ожидаю, поэтому я отбрасываю беспокойство и спрашиваю его.

— Что это значит?

— Это луны в датах рождения людей, — говорит он, наклоняясь ближе, чтобы указать на оригинальный рисунок, который он сделал. — Самый большой посередине — мой, тот, что поменьше слева, — твой, а самый большой полумесяц справа… принадлежит моей сестре.

Я перевариваю его слова. Вероятно, моему мозгу следовало бы сосредоточиться на том факте, что одна из лун представляет меня, но я зациклилась на том факте, чтоон назвал свою сестру. Он не упоминал о ней раньше. Поэтому сегодня такой тяжелый день? Я пытаюсь заставить себя спросить, но просто не нахожу слов. Видя вопрос в моих глазах, он слегка кивает в ответ.

Это он открывает дверь для нашего разговора, это его способ поделиться со мной частичкой себя. Я придвигаюсь к нему поближе и подношу свое оборудование немного ближе. Как только начинается жужжание, я подношу иглу к его коже, и он начинает говорить.

— Ее похитили в мой день рождения. — мое сердце подпрыгивает от его слов, и я улучаю момент, чтобы вытереть его кожу, чтобы не испортить чернила. Я ничего не говорю в ответ, желая, чтобы он рассказал мне в своем собственном темпе.

— Это был мой седьмой день рождения, и мы устраивали вечеринку. Моя мама обустроила сад за домом так, как мечтает любой ребенок. Там были лотки со сладостями, надувные замки, действительно как мини-ярмарка. — он на минуту делает передышку, наблюдая за моей работой. — Оглядываясь сейчас назад, я помню, как мои мать и отец часто ссорились, но, хоть убей, я не могу вспомнить почему. Все, что я помню, это то, что это касалось моей сестры и желания защитить ее. — он глубоко вздыхает.

Я на минуту откидываюсь назад и сжимаю его ногу другой рукой, пытаясь предложить любую поддержку, какую только могу. Он мягко улыбается, поощряя меня продолжать работать иглой.

— Итак, в середине вечеринки по случаю дня рождения мой отец ворвался на улицу по меньшей мере с восемью своими людьми, накричал на мою мать и схватил мою сестру. Ей тогда было девять, и она просто хотела, чтобы ее отпустили, чтобы она могла вернуться и играть со мной. — он качает головой при воспоминании, всплывающем на поверхность всего этого. — Она плакала без остановки, брыкалась и кричала, когда они все вместе выносили ее из дома. С тех пор я ее ни разу не видел.

— Кай, я даже не знаю, что сказать. С тех пор никто ничего не говорил о ней? — я предполагаю, что ее невозможно отследить, иначе она была бы уже с ним. Я волнуюсь, что мои слова прозвучали резко, но я не хочу приукрашивать горе, с которым он сталкивается. Если бы он мог найти ее к настоящему времени, я знаю, он бы это сделал.

— Нет. Мой отец отказывается обсуждать это, кроме как сказал только, что так было к лучшему. Он буквально забрал мою сестру и вернулся как ни в чем не бывало. С тех пор мои родители никогда не были прежними, моя мать — это оболочка той женщины, которой она когда-то была. Так что я остался бродить по нашему огромному дому в одиночестве.

Кай мягко улыбается мне, поощряя закончить нанесение чернил на его грудь, и некоторое время наблюдает за мной.

— Я искал везде, Сакура. Моя родословная на самом деле больше ориентирована на бизнес, я веду бизнес на переднем крае, организовываю слияния и тому подобное, с небольшим уклоном в технологии. Я решил изучать каждый дюйм мира технологий в надежде, что это поможет мне найти мою сестру.

Я чувствую его боль, и это так больно. Я откидываюсь назад и провожу пальцами по его коже в последний раз, глядя на уже отмеченную кожу. Его глаза следуют за моими и опускаются на его новую татуировку, мягкая улыбка играет на его губах.

Мой телефон вибрирует на скамейке для пикника, но я не хочу прерывать этот момент между нами. Обдумывая свои следующие слова, я автоматически начинаю обрабатывать его чернила.

— Кай, — бормочу я, ожидая, когда его глаза встретятся с моими, прежде чем я продолжу. — Мы найдем ее вместе, красавчик. Чего бы это ни стоило, хорошо? Я полностью поддержу тебя. — его глаза закрываются, когда он кивает головой.

— Она бы полюбила тебя, Сакура. Полная огня и всегда отталкивающая, она ненавидела слабаков, — тихо посмеивается он себе под нос. Мой телефон снова вибрирует. — Я думаю, тебе лучше ответить, — говорит он, кивая в сторону скамейки.

— Это может подождать, это важно.

— Я знаю, но кто-то звонил уже несколько раз, что, если это срочно? — вздыхая от реальности его слов, я встаю, чтобы взять свой телефон со стола для пикника, когда он снова вибрирует. На экране высвечивается имя Рафа.

— Привет, Раф, как дела? Я немного занята, правда… — он обрывает меня в одно мгновение.

— Луна, где ты? Система безопасности в твоей комнате отключается, в твоей комнате посторонний. Плюс детекторы сходят с ума, когда там работают другие устройства. — паника в его голосе слышна по телефону. Моя голова поворачивается к Каю, который кивает, способный слышать Рафа даже без громкой связи.

— Я в кампусе с Каем, просто не в "Туз", — отвечаю я, проводя рукой по волосам. Однажды я хотела бы провести хотя бы один день без драм. Хотя я знала, что что-то назревает.

— Какой будет твой ход? — спрашивает Раф по телефону. Кай приподнимает бровь, глядя на меня, ожидая, что я приму решение. Всегда хочет поддержать меня, зная, что нельзя перегибать палку и вести себя как пещерный человек.

— Мы поиграем в их игру, я вернусь в свою комнату. Войду одна, делая вид, что не знаю, что они там, а Кай может остановиться у Романа через холл. — я закрываю глаза, сосредотачиваясь на том, что нужно сделать. — Кай, свяжись с Романом по телефону и убедись, что его ноутбук настроен и готов. Ты можешь отправить доступ Каю, Раф? — надевая обувь, я разминаю шею, пытаясь снять нарастающее напряжение.

— Да, у меня есть его данные. Я сейчас отправлю ссылки. Кто бы это ни был, они не дают мне попасть на канал. Я думаю, это потому, что я слишком далеко, так что, если Кай достаточно близко, он должен быть в состоянии видеть, что происходит, пока ты там. Попроси Кая позвонить мне, когда доберешься, я хочу быть в курсе и буть в безопасности, Луна.

— Я так и сделаю, — бормочу я в ответ, прежде чем закончить разговор.

— Давай посмотрим, у кого достаточно большие яйца, чтобы вломиться в мою комнату, — говорю я Каю, который согласно кивает, и мы начинаем спешить обратно. Он разговаривает с Романом по телефону, но я не слушаю. Я слишком сосредоточена на ярости, бурлящей в моих венах.

Кто бы это ни был. Они, блядь, пожалеют об этом.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

(Кай)

Кто, черт возьми, настолько тупой, что посмел вторгнуться в личное пространство моей Сакуры без ее разрешения? Это явно нападение, и мое чутье подсказывает мне, что оно связано с Дитрихсон.

Когда мы заходим в "Туз", ничто не кажется необычным. Мы оба торопимся, направляясь к лестнице. По дороге я позвонил Роману, сказав ему как можно меньше, чтобы он, по крайней мере, подготовил их к нашему появлению. Я просто не мог рассказать ему слишком много, иначе он впал бы в ярость и бросился бы туда без оглядки.

Я убедился, что он отвел остальных, включая Джесс, в свою комнату, чтобы они подождали нас. С момента того звонка мы с Луной не произнесли ни слова, оба предвкушая то, что должно произойти. Добравшись до верхнего этажа, мы останавливаемся и смотрим на ее дверь, как будто она волшебным образом откроется и покажет, что происходит внутри.

Сжимая ее плечо, она поднимает на меня взгляд, и я киваю в сторону двери Романа. Мне нужно, чтобы она еще немного поработала с нами, прежде чем отправится туда с оружием наперевес. Я знаю, что Луна права, что ей нужно вести себя так, как будто у них есть преимущество, но это все равно выводит меня из себя.

Как можно тише мы подходим к двери Романа, и я открываю ее своим ключом. Когда мы заходим в гостиную, Паркер и Оскар играют в видеоигру, совершенно не обращая внимания на происходящее. Джесс сидит на другом диване, в ее глазах вопрос, почему она здесь, но я слышу движение на кухне, так что направляюсь туда.

Отпуская руку Луны, я захожу на кухню и обнаруживаю Романа, расхаживающего по комнате.

— Роман, у нас всего минута. Или сюда. — я не могу скрыть настойчивости в своем голосе, что только делает его глаза немного более безумными.

— Что, черт возьми, происходит, чувак? — он спрашивает, но мы должны обсудить это всей группой, у нас нет времени на разговоры один на один. Я киваю ему, чтобы он следовал за мной в другую комнату, что он неохотно делает. Луна все еще стоит на том же месте, где я ее оставил, за исключением того, что Джесс наклонилась и шепчется с ней. Ни одна из них не замечает нашего присутствия в комнате.

— Роман, ты настроил свой ноутбук, как я просил?

— Да, я пойду и возьму это со своего стола в своей комнате, — бормочет он в ответ. Он замедляет шаг, когда видит Луну и решительный взгляд в ее глазах, но идет дальше, чтобы получить то, что нам было нужно.

Не тратя время на двух других парней, я просто направляюсь к розетке и выдергиваю вилку, отключая все устройства. На мгновение воцаряется тишина, прежде чем раздаются протесты.

— Какого хрена, Кай? Мы были на полпути к победе в игре, — стонет Оскар, отбрасывая свой контроллер в сторону. Он оглядывает меня с головы до ног, как будто до него только что дошло. — Подожди, почему ты здесь? Почему ты не в своем секретном местечке для секса с Луной?

— Потому что кто-то вломился в мою комнату и установил устройства наблюдения, пытаясь заглушить мою. К тому же есть большая вероятность, что кто-то там ждет меня, и мы собираемся разыграть это. Я хочу, чтобы эти ублюдки думали, что они побеждают, прежде чем я уничтожу их, — говорит Луна как ни в чем не бывало. Ее руки прижаты к бокам, а челюсть работает сверхурочно, пока она пытается сохранять спокойствие. — Есть возражения или вопросы? — она оглядывает группу, и все они пялятся на нее так, словно у нее выросла вторая голова.

Роман стоит в дверях своей спальни с ноутбуком в руке, и я вижу, как в нем закипает гнев.

— Ты не пойдешь туда одна, принцесса, — рычит он, подходя ко мне и суя свой ноутбук мне в руки. Остальные встают с дивана и подходят к нам, на что Луна только закатывает глаза.

— Ты знаешь, что я права, Ром. Дело не в том, что я иррациональна и вспыльчива, даже Раф согласен, что это лучший план. Давай устроим все так, чтобы Кай был отсюда как можно лучше все видел, хорошо? — тон ее голоса расслабленный, но ясно дает понять, что таков план. Однако это никак не успокаивает Романа. Вторгаясь в ее пространство, он хватает ее за подбородок и заставляет поднять на него глаза.

Мое тело напрягается от грубости его прикосновений, ему лучше быть чертовски осторожным с моей Сакурой. Она продолжает бросать ему вызов, ее взгляд совсем не дрогнул. Оглядывая комнату, я вижу, что Оскар и Паркер тоже напряжены, в то время как Джесс весело качает головой.

— Принцесса, не морочь мне голову. Я только что вернул тебя, а ты продолжаешь подвергаться опасности, — умоляет Роман, но Луна и глазом не моргает. Он делает глубокий вдох и чертыхается в потолок. — Кай, я хочу, видеть все в той комнате, ты понимаешь? А ты, принцесса, если с тобой там что-нибудь случится, я убью тебя сам. Согласна?

Он только что угрожал ей? Я не знаю, за кого я беспокоюсь больше.

— Черт возьми, Ром. Ты можешь приберечь все это накопившееся напряжение до моего возвращения? Ты возбуждаешь меня, и прямо сейчас это отвлекает. Я знаю, что я, блядь, делаю, ты можешь это понять? — он убирает от нее руки и оборачивается, широко раскрыв глаза, чтобы посмотреть на всех нас. Его руки широко раскинуты, а на лице написано "что за хрень".

— Вы видите, с чем я имею дело?

— С нашей девушкой. Ты имеешь дело с нашей девушкой. Которая нам нравится именно такой, какая она есть, верно, Роман? — говорит Оскар, снимая напряжение и подходя к Луне. — Я верю, что ты покончишь с этим дерьмом и вернешься сюда, хорошо? — он что-то бормочет ей, покрывая легкими поцелуями все ее лицо, в то время как Паркер подходит к ней сзади и спускается поцелуями по ее шее.

— Перестаньте отвлекать ее парни. Нам нужно, чтобы она была в полной боевой готовности, а не отвлекалась на сексуальное напряжение, — огрызаюсь я, что заставляет их отступить. Хотя Луне нужно время, чтобы снова сосредоточиться. Ее щеки слегка порозовели, и это заставило мой член воспрянуть духом. Черт. Сейчас не время. Мне нужно поторопиться с этим.

Я ставлю ноутбук на кофейный столик и начинаю печатать. Все подходят и встают вокруг меня, но никто ничего не говорит, чтобы я мог сосредоточиться.

— Роман, чемодан, который я храню в твоем шкафу? Мне это понадобится. — не говоря ни слова, он бежит, чтобы взять его для меня.

— Сакура, позвони Рафу по телефону, — говорю я, все еще не отрываясь от того, что делаю. Краем глаза я вижу, как Паркер ставит бутылку воды рядом с ноутбуком. Всегда заботливый.

Роман катит мой чемодан, пока Луна кивает на телефон. Я беру их обоих и продолжаю работать. Я действительно рад, что принял решение установить по одному из этих чемоданов в каждой из наших комнат, набитых всеми необходимыми техническими приборами, которые мне могут понадобиться. Раф продолжает разговаривать по телефону, он на удивление услужлив и впечатлен системами, которые я использую. Мне нужно напомнить себе, что нужно подготовить эти кейсы и для Луны, и для Джесс.

Последний щелчок, и все готово. Поворачиваюсь к остальным, они все сидят и смотрят на меня, кроме Луны и Романа, которые оба расхаживают по комнате.

— Хорошо, я не могу получить точную картинку, но там определенно кто-то есть. Подключившись к системе наблюдения Луны, я вижу тепловую сигнатуру, исходящую из кухни. Сканировать на предмет наличия технических средств немного сложнее, поскольку меня там нет, поэтому я собираюсь дать тебе несколько гаджетов, которые помогут нам в этом. — я смотрю на Луну, ожидая ее согласия, и кивка, который она дает, будет достаточно.

— Теперь я нервничаю, — бормочет Джесс. Она все время молчала, но сейчас не время высказываться, когда дерьмо вот-вот станет реальным. Я не говорю этого вслух, потому что знаю, что это разозлит Луну. Удивительно, но Оскар утешает ее, обнимая за плечи, и все, что она дарит ему в ответ, — это напряженную улыбку.

Встав, я тоже машу Луне рукой. — У меня есть датчик обнаружения, так что, пока ты там, я смогу взломать то, что они пытались установить. Подслушивающее устройство, чтобы мы знали, что именно происходит, и эта маленькая штучка помешает им заблокировать канал твоего наблюдения, чтобы мы могли видеть, где ты находишься и кто с тобой. — она кивает на три маленьких устройства, которые я достаю, и машет руками, чтобы я надел их на нее.

— Я бы предпочла свои собственные вещи, но ценю это. — бормочет она, и я понимаю. Я всегда чувствую, что лучше контролирую свои собственные системы.

— Ангел, ты можешь сказать нам стоп-слово? Что-нибудь, что означает, что мы нужны тебе там немедленно, на всякий случай? — спрашивает Паркер, потирая затылок, избегая прямого зрительного контакта с ней. Это вызывает у него сильный стресс, когда он не может защитить ее, мысль о стоп-слове определенно помогает. Луна, должно быть, видит, в каком напряжении он находится, и кивает в знак согласия.

— Да, что Роман написал в групповом чате в Вашингтоне? Ананас? — мы все киваем в знак согласия. Ананас всегда был словом, означающим, что все пошло наперекосяк. — Хорошо, тогда мы придерживаемся этого.

Направляясь к двери, она бросает на нас быстрый взгляд назад, прежде чем выйти. Напряжение в комнате усиливается, когда она это делает.

Оскар тут же жалеет, что отпустил ее, и бросается к двери, но Джесс удерживает его.

— Черт возьми, Джессика, — рычит он, глядя на нее сверху вниз.

— Я так чертовски устал от того, что ей приходится проходить через все это в одиночку. Так чертовски устал. Я убью их всех, всех до единого, — бушует Роман, теперь ему не нужно напускать на себя расслабленный вид ради нашей девочки. Он в отчаянии дергает себя за волосы, борясь с ситуацией. — Немедленно запустите наблюдение за ней через телевизионный канал. Мне нужно посмотреть, что происходит.

Он в ярости ударяет кулаком по стене перед собой, когда я заполняю экран изображением комнаты Луны и человека, сидящего в ожидании.

Черт.

Вряд ли ей понадобится стоп-слово.

*****

(Луна)

Войдя в свою комнату, я расслабляю свое тело, заставляя себя вести себя естественно. Вспоминая тренинг, который дал мне Раф, я делаю глубокий вдох и нахожу свой центр, Хотя мой разум забыл, что я обычно делаю, когда вхожу в дом, потому что все, чего я хочу, это направиться на кухню и посмотреть, кто здесь.

Решив, что хочу, чтобы Кай почувствовал, какие устройства были установлены, я направляюсь налево в свою спальню, чтобы повесить куртку во встроенный шкаф. Однако я отказываюсь поворачиваться спиной к кухне, поэтому мне требуется дополнительная минута, чтобы попасть в свою комнату.

Достав пистолет и складной нож из прикроватной тумбочки, я засовываю лезвие в бюстгальтер, а пистолет — сзади в брюки. Я не могу войти с ними в руках, если хочу, чтобы незваный гость подумал, что застал меня врасплох.

Черт, я просто хочу ворваться туда. Пытаться вести себя непринужденно сложнее, чем я думала. К черту все. Поехали.

Жаль, что я не попросила устройство двусторонней связи, чтобы я тоже могла их слышать, узнать, что они видят.

Я заставляю себя идти неторопливым шагом в сторону кухни, и когда я переступаю порог, шок на моем лице не наигранный.

— Привет, моя дорогая Луна.

— Вероника. — говорю я, меняя выражение лица с шока на отвращение при виде моей потрясающей матери.

Она сидит за моим обеденным столом в очередном своем деловом костюме. Ее волосы зачесаны назад, одна нога закинута на другую, руки сцеплены перед собой, она думает, что это ее территория. Чертовски самодовольное выражение ее лица вызывает у меня желание вырубить ее, покончить с этим. У меня руки чешутся вытащить пистолет. После всего, что произошло в Пирамиде, я всем сердцем знаю, что, возможно, эта женщина и родила меня, но она не моя мать.

Я пока воздерживаюсь, мне любопытно, почему она вдруг вышла из укрытия и сидит у меня на кухне.

— Ты скучала по мне? — спрашивает она тем отвратительно сладким голосом, который, по ее мнению, заставляет ее звучать чертовски привлекательно.

— Ни капельки. Потрудись объяснить, почему ты здесь? — я не собираюсь тратить на нее любезности. Я хочу сразу перейти к сути всего этого.

— Я хотела посмотреть, как ты себя чувствуешь после такого великолепного шоу, которое ты устроила на Пирамиде. — я не думала, что это возможно, но ее ухмылка становится шире. Ей нравилось наблюдать за всеми этими смертями, повреждениями и разрухой.

— Если бы ты так сильно хотела меня увидеть, ты бы осталась рядом, вместо того чтобы прятаться в тени, как трусиха, которой ты и являешься. Ты здесь, потому что чего-то хочешь, и мой ответ — "нет". - ее лицо напрягается от отвращения, когда я мгновенно увольняю ее.

— Послушай, маленькая сучка, тебе нужно начать проявлять ко мне хоть какое-то уважение. Я вынашивала тебя девять месяцев, и с тех пор у меня только проблемы из-за этого, — огрызается она в ответ. Вау.

Я ничего не могу с собой поделать, я медленно аплодирую ей за ее несчастья. Тупая сука. Свирепый взгляд, которым я награждаю свои усилия, только заставляет меня усмехнуться ей в ответ.

— Вероника, я так, блядь, завязала с тобой, что это даже не смешно. Я бы с удовольствием всадила хорошенькую маленькую пулю прямо тебе между глаз прямо сейчас. Тебе лучше уйти, пока я больше не смогу сдерживаться, — поддразниваю я, но она не двигается.

— Ты всегда была неблагодарной маленькой шлюхой. Я никогда не хотела тебя. Ты была семейным соглашением, из-за которого я выглядела дурой. Это даже не сопровождалось браком, — усмехается она. — Вместо этого мне пришлось ждать и постоянно наблюдать, как эти двое отдавали тебе все, оставив меня ни с чем.

О чем, черт возьми, она говорит?

— Теперь с меня хватит. Я нашла мужчин, которые полюбили меня, и в ответ они хотят видеть тебя в своей команде.

Еще раз, какого хрена?

— Вероника, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я не поняла ничего из того дерьма, которое только что слетело с твоих губ. — я вздыхаю, уперев руки в бедра. Я хочу положить палец на спусковой крючок своего пистолета, но, как мотылек на пламя, ее слова заинтриговали меня.

Она начинает смеяться, и я чувствую это нутром. Есть что-то важное, о чем я не знаю, но она собирается получить огромное удовольствие, посвятив меня в этот маленький секрет.

— Он до чертиков с тобой нянчился, не так ли? Я знала все это скучное дерьмо о том, что ты блокируешь свои детские воспоминания, но тот факт, что он подыгрывал тебе, чтобы быть тем, кем ты хотела, чтобы он был, чертовски смущает. — ее хихиканье становится громче, и это выводит меня из себя. — Хочешь, я расскажу тебе о маленькой Луне? — бормочет она, вставая из-за стола и подходя ко мне.

Я вытаскиваю пистолет из-за спины, но она невозмутима и смотрит мне прямо в лицо.

— Ты не можешь вспомнить, что дорогой старый покойный папочка и Раф трахались, не так ли? — она усмехается, ее лицо морщится, а верхняя губа кривится от отвращения при этой мысли. — Использовали меня как пешку, и все это прекрасно понимали, кроме меня. Когда я узнала, я сделала все, что могла, чтобы сделать аборт, но ты, блядь, все еще здесь. — она откидывается назад, глядя мне в глаза, ожидая, что я взорвусь. Я отказываюсь уступать ей.

Загоняя свои эмоции поглубже, я изображаю скуку, как будто ее слова только что все не изменили.

— Ты закончила? Или ты хотела обсудить что-то еще? — она хмуро смотрит на меня, взбешенная тем фактом, что не добилась от меня той реакции, которую хотела.

Глаза Вероники прожигают во мне путь с головы до пят, по мере того как она все больше разочаровывается во мне.

— Меня прислал мой возлюбленный, иначе меня бы здесь не было. Он думал, что у тебя есть необходимые качества, чтобы поддерживать новое движение, которое надвигается. Я вижу, что ты потратила все впустую, — говорит она, хватая свою сумочку со стола и перекидывая ее через плечо, собираясь уходить. Слава богу.

— Рико также попросил меня передать тебе сообщение. Ему ПОНРАВИЛОСЬ твое выступление в Пирамиде, и он требует, чтобы ты перестала раздвигать ноги перед его незаконнорожденным сыном. Рико хочет тебя для себя. Он узнает, если ты нарушишь его желание. — она начинает обходить меня, и я больше не могу терпеть ее дерьмо.

Размахнувшись пистолетом, я бью ее им по лицу, звук удара отразился от стен вокруг нас. Удар сбивает ее с ног, вокруг нее разбрызгивается кровь. Эта сука сейчас просто устраивает беспорядок.

— Ты гребаная сука, что ты наделала? Ты заплатишь за это, — кричит она, и это заставляет меня улыбнуться. Присев на корточки рядом с ней, я кладу руки на колени, держа пистолет направленным на нее.

— Вероника, когда я увижу тебя в следующий раз… Я убью тебя, ты даже рта не успеешь открыть, а я уже нажму на курок. Даже если наши пути пересекутся по полному совпадению, будет слишком поздно. — говорю я небрежно. — Теперь. Убирайся. Нахуй. Вон. — схватив ее за руку, она едва успевает подняться на ноги, когда я тащу ее к двери. Я слышу ее словесную атаку, но на самом деле не слушаю.

Открыв входную дверь, я вышвыриваю ее, отчего она снова падает на пол.

— Ты еще пожалеешь, что вообще родилась на свет, гребаная пизда, — рычит она, плюя мне под ноги. Как приятно.

Направляя на нее пистолет, я ворчу.

— У тебя есть время досчитать до пяти, прежде чем я нажму на этот гребаный курок.

Она спотыкается, пытаясь подняться на ноги. Я вижу, что она собирается сказать еще какую-то чушь, но я не могу сейчас говорить с ней. Поэтому я захлопываю дверь, отгораживаясь от нее.

Я быстро достаю свой телефон, мои руки дрожат, когда эмоции, наконец, начинают брать надо мной верх. Набирая номер Кая, он отвечает после первого гудка.

— Привет, Сакура… — начинает он, но я перебиваю.

— Где в этой комнате установлены камеры?

— Спальня, ванная комната и туалетный столик — ничего в основных помещениях. Сакура, после того, что она только что сказала, это заставляет меня думать, что камеры, возможно, предназначены для Рико, — мягко бормочет он. Кладу телефон на кофейный столик, опускаю голову на руки и сажусь на диван.

— Раф все еще разговаривает с тобой по телефону?

— Да.

— Скажи этому ублюдку, что я хочу, чтобы он был здесь в рекордно короткие сроки. Понял? — я рычу.

— Он уже в пути, Сакура. Ты хочешь побыть наедине или мы можем зайти?

— Заходите. — я заканчиваю разговор. У Рыжей есть ключ, чтобы они могли войти.

Беру подушку рядом со мной, я кричу в нее. Это лучше, чем ударить суку ножом.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

(Оскар)

Мы сидим на диване Луны, уставившись вместе в пустой экран телевизора, кажется, целую вечность. Она не в порядке, я вижу это по ее глазам. Мы слышали каждое слово в комнате Романа с помощью подслушивающего устройства, которое дал ей Кай, и мы видели все с помощью собственной системы наблюдения Луны.

В ту секунду, когда ее сукину мать вышвырнули из комнаты, язык тела Луны полностью изменился. Ее эмоции взяли верх над ней, когда она осознала только что сброшенную бомбу.

Как мне вообще утешить ее в этом? Она пытается вести себя хладнокровно и расслабленно, но я чувствую внутреннюю борьбу, с которой она сталкивается, по тому, как ее руки продолжают сжиматься по бокам.

Раф уже в пути, я думаю, это то, что ее больше всего беспокоит. Хотя то, что Рико заставил ее мать упомянуть, что он хочет, чтобы Луна принадлежала только ему, для меня безумие и отвращение. Это мой приоритет здесь. Этот больной ублюдок не прикаснеться к моей девушке, пусть хоть попробует посмотреть в ее сторону.

Луна, Рыжая и Паркер сидят бок о бок на диване, в то время как я сижу рядом с Каем на другом. Он проверяет данные на устройствах, которые были установлены, пока Вероника была здесь. Он пытался объяснить более подробно, но это дерьмо просто вылетает у меня из головы. Роман на кухне, все еще разговаривает по телефону. Я не уверен, с кем именно, я знаю, что он болтал с Рафом, и он так же хотел поговорить со своим отцом.

У меня в кармане вибрирует телефон, но я не обращаю на это внимания. Все, кого я хочу услышать, находятся в этой комнате. Кроме того, скорее всего, это мой отец, и я не собираюсь тратить на это время прямо сейчас. Он испортил нашу семью, когда его ученая сторона взяла верх.

Он навсегда потерян для Физерстоуна. У него было четверо детей, теперь нас осталось только двое. Я старший, и моя семья ни за что не потеряет еще одного ребенка из-за их ебанутых методов. Я должен сделать все возможное, чтобы войти в Кольцо и начать что-то здесь менять. Хотя бы для того, чтобы моей младшей сестре не пришлось подвергаться этому дерьму в Физерстоуне.

Я подсознательно провожу пальцами вверх и вниз по предплечьям, снова и снова вспоминая укол иголок. Черт. Мне не нужно сейчас теряться в воспоминаниях. Мне нужно отвлечься, как и моей детке.

Обычно я бы пошел в спортзал и боксировал, чтобы избавиться от такого образа мыслей, но прямо сейчас я не оставлю свою девушку. Я буду здесь, чтобы молча поддержать ее, или я тоже мог бы помочь отвлечь ее.

— Как обстоят дела с этим техническим дерьмом, Кай? — спрашиваю я, слегка поворачиваясь, чтобы попытаться увидеть, что он делает, что бессмысленно, потому что все линии и точки ничего для меня не значат.

— Почти закончил. Дай мне еще секунду, и я отключу их все. — он не отрывает взгляда от ноутбука перед собой, пока Луна внезапно не заговаривает.

— Не отключай камеры, я хочу отправить сообщение. — решимость в ее взгляде чертовски горяча.

Не время, Оскар.

Совсем не время, но попробуй сказать об этом моему члену. Я ерзаю, пытаясь перестроиться, не привлекая внимания. Луна сразу замечает движение. Она не отводит взгляда от моих серых джоггеров, даже когда Кай отвечает ей.

— Здесь нет никаких подслушивающих устройств, чтобы они не могли нас услышать, но есть три камеры, Сакура. Все они расположены так, чтобы застать тебя раздетой. Одна из них в ванной комнате находится в углу над ванной, охватывая всю комнату. Камера в комоде встроена в светильники вокруг твоего зеркала. В то время как камера в твоей комнате находится в светильнике на потолке, направленном вниз на твою кровать. Я не думаю, что это Вероника их устанавливала, я пытаюсь запустить диагностику, чтобы заставить резервную ленту работать с того времени.

Я злюсь все больше, чем больше он описывает местоположение, все указывает на Рико после того, что сказала эта корова. Мы все это знаем, просто еще не сказали об этом прямо, потому что беспокоимся за Паркера. Я смотрю в его сторону, и розовый румянец, вспыхивающий на его шее, говорит мне, что он знает, о чем все думают, но никто не говорит.

— Кай, если бы ты мог отключить те, что в ванной и на комоде, этого было бы достаточно, последнюю оставь, я хочу поиграть. У меня есть на нее планы. — она звучит так сексуально, когда вся такая мстительная и прочее дерьмо.

Кай кивает в ответ, и этого, кажется, достаточно для Луны, которая поворачивается к Паркеру и забирается к нему на колени. Джессика морщит лицо, глядя на них рядом с собой, и, спрыгнув с дивана, направляется на кухню. Большая часть меня хочет подразнить ее до чертиков, но мой взгляд не отрывается от того, как Луна оседлала Паркера.

— Паркер Паркер, пожалуйста, не думай, что то, что говорит или делает твой отец, когда-либо отражается на тебе. Понял? — бормочет она, обвивая руками его шею и заставляя посмотреть на нее.

Он продолжает смотреть ей в глаза, не говоря ни слова, но я наблюдаю, как его руки поднимаются к ее заднице. Костяшки его пальцев белеют, когда хватка усиливается. Блядь, это горячо, особенно когда моя детка инстинктивно прижимается к нему совсем чуть-чуть.

Она нежно прижимается губами к его губам, пытаясь протащить его сквозь туман, который иногда овладевает им. Сначала он не отвечает на ее прикосновение, его хватка остается прежней, его губы не двигаются рядом с ее губами.

Прижимаясь своим лбом к его лбу, ее голос понижается почти до шепота, когда она обхватывает руками его лицо. На этот раз я не слышу, что она говорит, но вижу боль в их глазах. Паркер из-за того, что его отец делает со его Ангелом, а Луна потому, что она пытается вытащить его из ямы, которую создает его разум.

Мое сердце болит за него каждый раз, когда он теряется в боли. Роман обычно помогает ему выбраться из депрессии, но все они непреклонны в том, что Луна по сравнению с ним подобна волшебству.

Она слегка откидывается назад, снова кладет руки ему на плечи и смотрит в глаза. Я не могу удержаться от того, чтобы не затаить дыхание, наблюдая, как они заглядывают в души друг друга. Я не знаю, сколько проходит времени, когда Паркер, наконец, наклоняется вперед, приближая свои губы к губам Луны.

Я не знаю, что она ему сказала, но она заставила его выбраться из своих мыслей и прийти к ней. Черт, я в шоке от того, как такой уровень близости влияет на меня.

Он прижимается губами к ее губам, медленно давая ей все больше и больше с каждым движением. Ему не требуется много времени, чтобы начать брать от нее. Паркер крепко сжимает одной рукой ее бедро, а другой обхватывает ее конский хвост, оттягивая голову назад для лучшего доступа.

Черт, это превращается из легкого прикосновения губ к губам в горячее и тяжелое за считанные секунды, и мой член поднимается в соответствии с этим случаем.

Черт, может быть, это и есть то отвлечение, которое нам нужно?

Кай и Роман заняты, но я мог бы провести немного времени с Паркером. Помочь нашей девочке отвлечься от всего этого дерьма, пока мы все получаем некоторое удовлетворение.

Рука Паркера поднимается, забираясь под ее топ сзади, и мой член пульсирует при мысли о прикосновении к ее коже прямо там. Луна откидывается назад, поглаживая большим пальцем его губы, заставляя меня крепко сжаться, чтобы ослабить давление, прежде чем я опозорюсь и взорвусь.

Она переводит свой полный вожделения взгляд на меня, наблюдая за моей рукой, прежде чем поднять глаза и встретиться с моими.

— Окей, мне нужно желающее тело, а лучше два, — бормочет она. Я никогда не откажусь от этого. Когда я киваю, она улыбается, но ее улыбка не встречается с глазами.

— Сообщение номер один? Никто не говорит мне, кто может, а кто нет прикасаться ко мне. Никогда. Итак… кто-то трахнет меня с включенной камерой в спальне.

Я смотрю на нее вместе с Каем и Паркером, которые оба застыли на месте. Черт возьми, это громкое заявление, и я могу поспорить на свою задницу, что я готов поддержать свою девушку, как бы она в этом ни нуждалась.

— Детка, у нас уже был зритель один раз, я могу сходить еще на раунд или четыре, — говорю я, подмигивая. Кай и Паркер оба уставились на меня, как будто я сказал что-то не то. — Ребята, мы устроили лучшее шоу на пляже. Верно, детка?

Я подкрадываюсь к ней, пока она остается сидеть на коленях у Паркера. Немного наклонившись, я осыпаю легкими поцелуями ее шею. Заставляя ее наброситься на Паркера, который откидывает голову назад с невнятным проклятием.

— Давай начнем эту вечеринку, детка. Я не хочу быть в середине удара, когда появится Раф.

— Ты и твой гребаный рот. Заткнись, пока я не передумала на счет тебя. — она свирепо смотрит на меня, и я знаю, когда нужно сделать то, что мне говорят. Протягивая мне руку, она обхватывает своими нежными пальцами мои.

Поднимая мою девочку на ноги, я бросаю взгляд на Паркера, пока мы медленно направляемся в спальню.

— Ты идешь?

Его руки несколько раз поглаживают бедра, пока он переводит взгляд с Луны на меня

Говорит Кай, прерывая нас из-за своего ноутбука. — Вы на самом деле просите его присоединиться, пока у его отца есть доступ к камерам? — он приподнимает бровь, когда Луна пытается потащить меня за собой, но я стою на своем.

— Да, это так. Этот тупой ублюдок не говорил, что никому не позволено ее трахать. Он конкретно сказал, про его незаконнорожденного сына. Это означает, что на самом деле это не заявление, если только Паркер не замешан. — все смотрят на меня, переваривая мои слова. Впервые в жизни я действительно беспокоюсь о том, как это прозвучало. — Извини, чувак, я не пытаюсь давить на тебя. Я просто констатирую факты. Я прикрою тебя, несмотря ни на что, но я в игре в любом случае.

Не желая стоять и пялиться на него, пока он не ответит, я сжимаю руку Луны и направляюсь в ее комнату.

— Ты серьезно? — Джесс визжит. Я не останавливаюсь, когда Луна замедляет шаг, но закатываю глаза на грубость Джесс.

— Тебе, возможно, захочется надеть наушники. У меня нет сил вести себя тихо. Даже если вокруг дети, Джессикинс. — я подмигиваю через плечо и захожу в комнату Луны.

— Оскар, не будь… — я не даю моей девушке закончить предложение, прижимая ее к стене рядом с дверью и впиваясь в ее губы. Мягкие и пухлые по сравнению с моими, еще более пухлые из-за того, что всего несколько минут назад они были на Паркере.

Она впускает меня, но в то же время борется за власть. Прикусив нижнюю губу, я не могу сдержать стон. Ее руки тянутся вверх, чтобы схватить меня за волосы, когда я хватаю ее за бедра достаточно сильно, чтобы остались синяки. Черт возьми, да.

— Закройте дверь, — визжит Джесс, и мне хочется ее придушить. Не желая расставаться со своей девушкой, я нащупываю дверь, когда слышу, как она закрывается, не прикасаясь к ней. Оторвавшись от губ Луны, я смотрю налево и вижу Паркера, стоящего рядом с нами.

— У тебя определенно выросли яйца с тех пор, как мы переспали, мой друг. Я впечатлен, — говорю я с усмешкой. Луне требуется мгновение, чтобы преодолеть вызванное похотью оцепенение, в котором она находится. Когда ее взгляд падает на Паркера, они темнеют от того, что ее ждет.

Используя мою нынешнюю хватку на ее талии, я поворачиваю нашу девочку в своих руках, чтобы поместить ее между нами, лицом к Паркеру. Я могу управлять этим дерьмом, дерзкий альфа внутри меня готов принять вызов.

Крепко схватив Луну за волосы, я запрокидываю ее голову, чтобы посмотреть на Паркера.

— Ты готова, детка? — спрашиваю я, прижимаясь губами к ее уху, пока говорю.

— Да, — вздыхает она, даже не вырываясь из моих объятий.

— Тогда давай поиграем.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

(Паркер)

Срань господня. Желание в ее глазах искрится в ответ, как будто она кричит о том, чтобы к ней прикоснулись. Моему Ангелу нужен перерыв от всего дерьма, которое только что произошло. Нет лучшего способа сделать это, чем сказать моему отцу "пошел ты", трахнув то, что, по его мнению, принадлежит ему.

Черт возьми, мой отец. Я действительно позволю ему смотреть на меня с Луной?

Черт возьми, да. Мне нужно начать сопротивляться, научиться стоять на своем. Кроме того, то, что они заставляли меня делать, когда он впервые меня сфотографировал, делает это похожим на семейную рождественскую фотографию.

Моя мать была для него чище, классическая история. Он неоднократно насиловал ее, и в итоге она забеременела мной. Она сбежала после моего рождения, никогда не оглядываясь назад. Моя жизнь мальчика, получавшего домашнее образование и не имевшего друзей, была спокойной, пока мне не исполнилось четырнадцать, когда все изменилось.

Оказывается, меня защищали, чтобы держать подальше от Рико и этого образа жизни. Его люди сделали мне татуировку, а затем бросили перед моим отцом. Я никогда не забуду зловещее выражение его лица, когда он привел женщину намного старше меня и заставил меня прикоснуться к ней ртом. Я понятия не имел, что происходит, но приставленный к моей голове пистолет был единственным ободрением, в котором я нуждался.

Затем они заставили ее отсосать мне, когда все они смотрели, как я впервые кончаю от чужих прикосновений. Когда позже я отказался трахнуть ее, они застрелили ее у меня на глазах, избив меня до полусмерти. Поэтому, когда я сказал Луне, что у меня никогда не было секса, потому что я не нашел никого, в ком мог бы потеряться, я не шутил. Обычно видения той ночи снова и снова повторяются в моей голове, когда я пытаюсь сблизиться, но с Луной этого не произошло.

Качая головой, я признаю, что сейчас это занимает мой разум. Это из-за обстоятельств. Я не могу оторвать глаз от светильника над ее кроватью. У меня закипает кровь от того, что я связан с ним.

— Паркер, ты присоединяешься к нам? Или ты собираешься стоять там, погрузившись в собственные мысли? — спрашивает Оскар, полностью вытаскивая меня из воспоминаний.

— Я здесь, — бормочу я, когда мои глаза улавливают то, что я упускал.

Луна прислоняется спиной к груди Оскара, положив голову ему на плечо, пока он ласкает ее живот прямо под топом. Я облизываю губы при виде нее, мои руки чешутся присоединиться, но я не знаю, с чего начать.

— Паркер, на тебе слишком много одежды для нашей девочки. Разденься для нее, тогда мы сможем поменяться местами, — приказывает Оскар, и то, как Луна закусывает губу в предвкушении, заставляет меня кивнуть в знак согласия.

Не сводя с нее глаз, я скидываю туфли и отбрасываю их в сторону. Стягивая через голову футболку сзади, она мгновенно сканирует мою грудь своим горячим взглядом. Расстегивая пуговицу на моих джинсах, она внезапно останавливает мое движение.

— Позволь мне. — мой член пульсирует от ее соблазнительного тона.

Да, пожалуйста.

Оскар отпускает ее, и она опускается передо мной на колени. Расстегнув на мне молнию, она медленно снимает с меня джинсы. Она трется кончиком носа о мой член через ткань боксеров, и я шиплю в ответ.

Она выглядит такой сексуальной, стоя передо мной на коленях вот так. Откидывая голову назад, она одаривает меня опьяняющей улыбкой. Помогая ей подняться на ноги, я разворачиваю ее лицом к Оскару. Она спиной ко мне, точно так же, как это сделал он. Одной рукой я обхватываю ее киску через леггинсы, в то время как другая обхватывает ее за талию.

Мы наблюдаем, как Оскар срывает с себя одежду вплоть до боксеров, не желая затягивать с дразнением. Луне остается только сбросить одежду. Радуясь возможности помочь, я медленно провожу руками по ее бокам и грудной клетке, увлекая за собой ее топ.

— Черт, Оскар. Приди и почувствуй, — стону я, желая разделить этот момент и доставить удовольствие моему Ангелу. Оскар подходит к нам и кладет ладони на ее обнаженную талию. — Выше, Оскар. Тебе нужно двигаться выше.

Его руки медленно скользят вверх по ее груди, заставляя Луну стонать. Когда его пальцы касаются моих, я знаю, что он тоже это чувствует.

— Черт возьми, детка. Без лифчика, только твои ослепительные соски, жаждущие прикосновений. — он с усмешкой наблюдает за ее реакцией, когда я сжимаю ее драгоценности между пальцами, а он проводит большим пальцем по другому соску.

Стон, слетающий с ее губ, заставляет мой член неудержимо тереться о ее задницу. Оскар наклоняется вперед и кусает ее сосок через футболку, и она становится как замазка в наших руках. Мне нужно больше. На мгновение ослабив хватку, я стаскиваю с нее футболку, пока Оскар догоняет и начинает стягивать с нее штаны для йоги.

— Срань господня, детка. И трусиков тоже нет? Вот почему я так чертовски горяч для тебя, — благоговейно шепчет он. — Ложись на кровать, детка, на спину. Сейчас же.

Она нетерпеливо заползает на кровать во всей своей обнаженной красе. Мы с Оскаром стоим, уставившись на ее задранную задницу, прежде чем она ложится, как было велено, с раздвинутыми ногами. Никогда не будучи полностью в нашей власти, она медленно проводит рукой по своему телу, задыхаясь, когда ее пальцы медленно обводят клитор. Другой рукой она играет с пирсингом в соске, и все это видение — влажный сон.

— Я думаю, мы выиграли в лотерею, чувак, — шепчет мне Оскар, и я не могу не согласиться. Похлопав его по плечу, я подхожу к ней, игнорируя любые любезности и направляясь прямо к ее сердцевине.

Раздвигая ее ноги, я подношу губы к ее клитору и сильно посасываю. Ее пальцы все еще задерживаются на мгновение, прежде чем я прикусываю их, чтобы заставить двигаться. Здесь слишком много напряжения, чтобы это могло быть мягким, и стон, срывающийся с ее губ, когда она хватает меня за волосы, говорит мне, что она согласна.

— Блять Паркер, еще. Я хочу еще. — ее бедра приподнимаются над кроватью, пытаясь потереться о мое лицо, когда она берет то, что хочет.

— Ты получишь больше, детка, когда я скажу, — ворчит Оскар, забираясь на кровать рядом со мной и беря в рот ее проколотый сосок. Шрам на ее груди блестит от пота, а шея розовеет от возбуждения. Нет ничего прекраснее этого прямо здесь.

Сжимая ее бедра, я провожу пальцами туда, куда она хочет. Обводя ее вход, я продолжаю покусывать ее тугой бугорок и дразню ее, наблюдая, как она извивается под нами.

— Сделай это, Паркер, — говорит Оскар, глядя на меня с озорным блеском в глазах.

Просовывая два пальца прямо в ее лоно, Оскар вовремя прикусывает ее сосок, и я провожу языком по ее щели.

— Черт, — невнятно произносит она, когда ее спина выгибается над кроватью. Это всяподдержка, в которой я нуждаюсь. Водя пальцами по ее стенкам, я усиливаю давление на ее точку g, потирая ладонью ее симпатичный набухший бугорок. Ее бедра двигаются в соответствии с моим темпом, когда я прикусываю внутреннюю поверхность ее бедра. Чувствуя, как ее ноги дрожат подо мной, я сжимаю свой член, чтобы не кончить слишком рано.

— Пожалуйста, мне нужен кто-то внутри меня, — умоляет она под нами.

— Детка, я здесь главный, — ухмыляется Оскар, глядя на нее сверху вниз, но она рычит в ответ.

— Только потому, что я, блядь, так сказала, Оскар. А теперь засунь свой член мне в рот.

Не нуждаясь в повторении дважды, Оскар отпускает ее грудь, сбрасывает боксеры и ставит колени по обе стороны от ее головы. Медленно двигаясь вверх-вниз, он опирается другой рукой о спинку кровати и склоняется над ней.

Черт. Мне не стыдно признаться, насколько это возбуждающе — то, как изгибаются его бедра, когда он медленно входит в ее рот. Я показываю, как сильно мне это нравится, прижимая подушечку большого пальца к ее заднице, в то время как мои пальцы работают сверхурочно, а язык прижимается к ее клитору. Ее киска сжимается вокруг моих пальцев, когда я слышу, как она кричит вокруг члена Оскара. Его толчки не ослабевают, продолжая вдавливать ее голову в матрас, пока она переживает свой оргазм.

Ей это понравилось. Это наводит меня на мысль, но я не знаю, возможен ли такой вариант. Меня всегда интриговал этот уровень близости, и нахождение здесь с Оскаром придает мне уверенности, в которой я нуждаюсь. Когда мы играли в "Я некогда не", Роман упомянул об этом, и она и глазом не моргнула.

Посмотрим, что припрятала мой Ангел. Я наклоняюсь к ее прикроватному столику, лакомства перед сном всегда лежат в верхней части, верно? Открывая его, я не ошибаюсь, похоже, она запаслась лучше, чем я думал. Хватая все, что попадается мне на глаза, я приношу их с собой на кровать, пока Оскар занимает ее.

Наблюдение за тем, как ее руки сжимают его бедра, наслаждаясь позой, в которой он держит ее, побуждает меня продолжать. Достав из ящика смазку, я капаю ею на пальцы и на фиолетовую игрушку, которую только что нашел в ящике.

Дразня пальцами от ее клитора до входа, ее ноги раздвигаются, привлекая внимание. Я продолжаю свой путь вниз, достигая ее задницы, и слегка надавливаю, прежде чем обвести ее дырочку. Я жду, какова будет ее реакция, и она не разочаровывает, когда подталкивает меня сделать это снова.

О боже. От того, что она доверяет нам это, у меня учащается сердцебиение. Добавив немного дополнительной смазки на всякий случай, я медленно ввожу палец в ее зад, в то время как другой рукой вдавливаю вибратор в ее киску. Я держу настройку на низком уровне, медленно проникая в нее.

Ее приглушенный крик разносится по комнате, заставляя Оскара оглянуться, чтобы посмотреть, что я делаю.

— Черт возьми, Паркер, что ты делаешь с нашей девушкой? — когда его глаза останавливаются на вибраторе, они темнеют от желания. — Да, — бормочет он. С хлопком отрываясь от губ Луны, он опускается на колени рядом с ней, заглядывая ей в глаза, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Ее губы припухли, а глаза стреляют, когда она кивает ему, пытаясь отдышаться. Чертовски сексуальна.

Его рука скользит вниз по ее телу, чтобы встретиться с моей у входа в нее. Я вытаскиваю вибратор, чтобы он мог просунуть внутрь пальцы, и тогда он видит, что я растягиваю ее.

Он оглядывается в ее сторону, ее руки вцепляются в подушки рядом с головой, когда она наслаждается нашими ласками.

— Добавь еще Паркер, — приказывает он, быстро взглянув на меня, прежде чем снова повернуться к Луне. — Детка, у меня в телефоне есть моя медицинская карта, клянусь, я чист. Я никогда… Я никогда не делал этого так, как вы с Паркером, но я хочу. С тобой. Когда мы полностью разделим тебя между нами. — это не совсем вопрос, но намерение есть. Я добавляю второй палец и подрезаю их ножницами, пока обрабатываю ее, пока он терпеливо ждет ее ответа.

Она мгновение смотрит на него сверху вниз, прежде чем приподняться и опереться на локти. Ее голова откидывается назад от удовольствия, когда стон срывается с ее губ.

— Тебе лучше иметь в виду, что вы оба собираетесь меня трахнуть. Мою киску и мою задницу одновременно, потому что я действительно хочу попробовать это прямо сейчас.

Оскар не отвечает, он просто берет смазку и покрывает свой член, другой рукой все еще играя с нашей девушкой. Прежде чем передать мне бутылочку, сделай то же самое. Он проводит рукой вверх по ее телу, сжимая по пути ее груди, и наклоняется, чтобы завладеть ее ртом.

— Вставай, Луна, — говорит он ей в губы. Она ни на секунду не останавливается, когда встает передо мной на колени. Мои руки мгновенно ложатся на ее бедра, я сжимаю их так крепко, что на ее плоти под моими прикосновениями наверняка останется след.

Ее руки гладят мою грудь, когда мои губы встречаются с ее губами, и тот факт, что они только что касались члена Оскара, только усиливает мое возбуждение. Это мучительно медленно, но заставляет мое сердце выпрыгивать из груди.

Оскар подходит к ней сзади, зажимая ее между нами. Она отпускает мои губы, чтобы запрокинуть голову и найти губы Оскара, он удерживает ее лицо на месте, доминируя над ее ртом, в то время как я прикусываю ее шею.

Оскар вслепую встает рядом с кроватью и тянет Луну за собой, поднимая ее прямо в свои объятия и насаживает на свой член. Она громко стонет, когда Оскар содрогается от удовольствия.

Твою мать. Никакого медленного проникновения в нее, просто прямо пронзаю ее, и ей это чертовски нравится.

— Я предупреждал тебя, детка. Я говорил тебе, что когда ты снова будешь у меня, это будет больно, не так ли? — он рычит, поднимая ее и опуская обратно, пронзая ее снова и снова. От этого ее крики становятся только громче. Пот стекает по лбу Оскара от силы, которую он использует, и вместе они выглядят потрясающе.

Я насмотрелся вдоволь, теперь я хочу войти в нее. Особенно в ее задницу, я люблю давать ей свои первые. Подходя к ней сзади, я покрываю поцелуями ее спину и растягиваю ее еще немного, она дрожит между нами.

Оскар держит ее за бедра, поэтому я хватаюсь за ее бедра, когда выпрямляюсь. Оскар получает сообщение и останавливает свои движения, оставаясь глубоко внутри нее, когда я тоже проникаю в нее.

— Бляяять. — она вздыхает, ее голова опускается мне на плечо. — Итак. Хорошо, — заикается она, когда я медленно толкаюсь в нее, до упора. Господи Иисусе, мой член горит от того, какая она тугая. Мы все судорожно дышим, пытаясь сдержать слишком быстрый финал. Кусая ее за плечо, я пытаюсь подавить свой стон. С такой скоростью она будет покрыта моими отметинами, но это только заставляет мой член дергаться внутри нее.

Я осыпаю поцелуями ее шею, пока Оскар ласкает ее рот, мы стоим неподвижно, ожидая, когда Луна пошевелится. Когда она трется между нами, мы воспринимаем это как сигнал, Оскар медленно выходит и снова входит. Трахни меня, он тоже терется прямо о мой член. Пот стекает по моей шее сзади, когда я сосредотачиваюсь на всех ощущениях. Мои пальцы все глубже впиваются в ее кожу.

— Срань господня. Срань господня. Держи свой член там, Паркер. Блядь. — если бы я не был на таком высоком экстазе, я бы усмехнулся удивлению в ее голосе.

Мы все стонем в унисон. Теряемся в моменте, пока дверь не распахивается.

— Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, знаете, как единственному, и вы, ребята, думаете, что это нормально — изображать секс-шо… — рычание Романа резко прекращается. Я смотрю на него через плечо, его глаза пытаются охватить каждый дюйм нас всех одновременно, в то время как в его правой руке висит пистолет.

Луна между нами, ее ноги обвиты вокруг талии Оскара, пока он трахает ее киску, а мой член проникает в ее задницу. Наши лица близко друг к другу, мы наслаждаемся близостью с Луной.

— Эй, детка, подойди и поцелуй меня, — бормочет Луна хриплым от вожделения голосом, на что Роман несколько раз кивает головой в знак согласия. Пинком захлопнув за собой дверь, он бросает пистолет на кровать и направляется к нам. Запечатлевая наказывающий поцелуй на ее губах, он шлепает меня по заднице, от чего мы все вздрагиваем, вызывая волну стонов по всей комнате. Трение между нами не похоже ни на что другое, что я когда-либо испытывал.

— Не останавливайся из-за меня, — говорит он, отступая назад, чтобы посмотреть.

Это все, что нужно Оскару, чтобы снова начать толкаться. Напряженность Луны и трение его члена притягивают меня слишком близко. Прерывистое дыхание, исходящее от Луны, говорит мне, что она тоже близко.

— Поцелуй его, Роман. Доведи меня до крайности, — выдыхает Луна, ее рука лежит поверх моей.

Через несколько секунд он оказывается у моего лица, его губы сминают мои, заставляя меня неудержимо двигаться, но, похоже, это все, что нам было нужно. Язык Романа прижимается к моему, несколько коротких движений моего члена внутри Луны, и мы втроем кончаем. Я слышу крики удовольствия Луны и Оскара, когда Роман заглатывает мой, только усиливая мой оргазм. Когда он, наконец, отстраняется, это для того, чтобы прошептать мне на ухо.

— Ты выглядишь сексуальнее, чем я мог себе представить, когда ты трахаешься, Паркер. Однажды я собираюсь трахнуть тебя, пока ты трахаешь нашу девушку, как насчет этого? — я не могу ответить, потому что его слова вызывают еще одну волну удовольствия по моему телу.

— Я дам вам, ребята, несколько минут, думаю, вам это понадобится. Я не в восторге от этого маленького трюка. Я понимаю, но мне не нравится что кто то смотрит на то, что принадлежит мне. Это больше не повторится. — прежде чем кто-либо успевает ответить, он берет с кровати свой пистолет, целится в светильник и нажимает на спусковой крючок.

Никто не подпрыгивает от шума, мы все пялимся на обломки, разбросанные по кровати.

— Полагаю, ты останешься у меня на ночь, принцесса. — не сказав больше ни слова, он поворачивается и уходит. Оставляя нас всех стоять в удивлении от его действий.

— Черт. Это было круто, — говорит Луна, все еще глядя на беспорядок.

— Да, даже я вынужден был бы согласиться. К тому же, это было чертовски хорошее заявление. — бормотание Оскара застает меня врасплох, привлекая мой взгляд к нему.

От его слов до того факта, что мы все еще связаны, я не могу удержаться от смеха над нашим состоянием.

— Поднимите меня, ребята, у меня затекли ноги, но это того стоит, — хихикает Луна, и мы делаем, как она просит.

— Поторапливайтесь, Кай и Джесс вернутся из кафе в любое время, а Раф будет через двадцать минут, — кричит Роман из другой комнаты.

Весь смех замирает у нас на губах, когда мы вспоминаем, от чего мы отвлекались с самого начала.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

(Луна)

Мне удалось забраться в душ со свежим комплектом одежды, чтобы переодеться, прежде чем вернется Рыжая и Кай или приедет Раф. Натягивая черные джинсы в обтяжку и рваную футболку «Iron Maiden», я решаю не наносить никакой косметики. Я слышу, как парни и Рыжая болтают в гостиной, но не могу заставить себя вернуться туда.

Я отказалась говорить с кем-либо о том, что сказала Вероника, особенно о Рафе. Я хотела дождаться, пока он сам все расскажет, просто у меня от этого серьезно поджарился мозг. Сидя на туалетном столике, я прислоняюсь головой к зеркалу, обдумывая все это.

Мой отец и Раф были… вместе? Я имею в виду, мне все равно, но как все это произошло? Как я вообще здесь? Отчасти понятно, почему у меня оказалась такая мерзкая мать, а об отце остались только приятные воспоминания. Я не могу объяснить, какое умиротворение я испытываю, зная, что у моего отца никогда не было отношений с этой сукой.

Что это сделало с Рафом? Я ломала голову, молясь, чтобы воспоминание вырвалось на свободу из моего разума. Я чувствовала, как что-то витает на краю моего разума. Пытаться выдвинуть это на первый план оказалось сложнее, чем я думала.

Как я жила и росла с этим человеком и не помнила о его важности? Было так много раз, когда мне хотелось назвать его папой, но я всегда держала язык за зубами. Это так естественно слетело бы с моих губ, и я всегда предполагала, что это потому, что он — моя единственная настоящая семья. Теперь, похоже, в этой истории есть нечто большее, наша история. Я всегда опускала эту мысль, не желая ставить его в неловкое положение. Я когда-нибудь называла его так в детстве?

Закрыв глаза, я концентрируюсь, повторяя слова в уме. Раф. Папа. Папочка. Папа. Это то, что пробуждает память, папа.

— Луна, детка. Мне нужно, чтобы ты выпила немного воды, хорошо? — грубая рука гладит меня по щеке, побуждая открыть глаза. Моргнув несколько раз, я оглядываюсь и вижу внутри большую машину, возможно, внедорожник. Изображение немного размытое, но, если смотреть в окно, мы припаркованы возле заправочной станции. Там есть еще две машины и крошечный киоск, полностью окруженный сухой землей.

Раф стоит передо мной у открытой двери с бутылкой воды в руке.

— Эй, дорогая, у тебя такие красивые зеленые глаза. Не выпьешь немного этой воды? — он протягивает руку, чтобы поднести ее поближе ко мне, и я протягиваю свою маленькую ручку, чтобы взять ее. Вот когда я вижу пятна крови на своих руках, я начинаю дрожать.

Слезы начинают стекать по моему лицу, я прокручиваю в голове, почему там кровь и почему мы вообще оказались в машине.

— Эй, все будет хорошо, Луна. Я обещаю тебе, дорогая девочка, я позабочусь обо всем этом. Мы с тобой против всего мира, да? — я тоже вижу слезы в его глазах, он изо всех сил старается сдержать их, чтобы утешить меня. — У папы есть ты, дорогая. Мы просто должны продолжать.

— Где папа? — я плачу, а мое тело сотрясается от боли, которую причиняют мне воспоминания.

— Все в порядке, Луна. Он … Он… — Раф тоже начинает всхлипывать, глядя на свои руки, не находя слов. Делая успокаивающий вдох, он встречается со мной взглядом. — Дорогая, я не знаю, где он, но я надеюсь, что он на небесах, где безопасно.

— Но я хочу папочку! — кричу я, размахивая руками и ногами в истерике. Моя нога ударяется о переднее сиденье, а рука касается груди Рафа, выплескивая немного воды из бутылки на его футболку.

— Я знаю, детка. Я знаю, мы разберемся с этим. Выпей немного воды, и мы продолжим ехать, хорошо? Ты можешь быть Микеланджело для моего Рафаэля, помнишь? — упоминание о черепашках-ниндзя отвлекает меня от хода мыслей.

— Ковабанга, — бормочу я, и это вызывает легкую улыбку у Рафа.

— Ковабанга, Микеланджело. Теперь немного воды. — я делаю глоток, отвлекаясь, когда мое воображение переключается на TMNT, мой любимый мультфильм всех времен.

— Хорошо, Рафаэль. С этого момента только кодовые имена, — говорю я, возвращая воду и выпрямляясь на своем месте. Он закрывает дверь и быстро обходит машину со стороны водителя. Когда он садится за руль, в голову приходит идея. — Думаю, я буду сокращенно называть тебя Раф. Я принимаю решение, довольная своей идеей. Я смотрю в окно, придумывая в уме приключения ниндзя, забывая ужасы своего прошлого.

Стук в дверь ванной рывком возвращает меня в настоящее, моя голова ударяется о зеркало. Черт. Я потираю голову, когда слышу, как Кай входит в дверь.

— Сакура, Раф здесь. — я не могу заставить себя ответить, пока нет.

Встав, я смотрю в зеркало и вижу, что по моему лицу текут слезы. Мои дрожащие руки медленно поднимаются, чтобы проследить мокрые следы.

Я снова чувствую себя той маленькой шестилетней девочкой. Мое сердце разбито. На этот раз потому, что тот человек потерял свой титул папы, чтобы стать Рафаэлем для моего Микеланджело.

Мне нужно увидеть его. Бросаясь к двери ванной, я не смахиваю слезы с лица, потому что они просто продолжают литься сильнее, быстрее. Распахнув дверь, я вхожу в гостиную, мои глаза лихорадочно обшаривают всех.

Они все застыли на месте, уставившись на меня и мой растрепанный вид. Мои от природы волнистые волосы все еще влажные и не стянуты резинкой, и я знаю, что мое лицо в пятнах от слез. На лице Рыжей ясно читается беспокойство, и ребята смотрят на меня в полной боевой готовности. Оскар и Паркер сидят на диване лицом ко мне, в то время как Кай и Роман сидят с другой стороны.

Затем я вижу его. Он стоит у входной двери, боясь заходить дальше, потому что не знает, какой будет моя реакция.

Черт. Посмотрите, что я с ним сделала. На его лице застыло выражение страха и ненужных извинений из-за меня. Он выглядит таким же возбужденным, как и я. Мои ноги движутся к нему сами по себе, пронося меня мимо всех, пока он стоит неподвижно, как статуя. Когда я всего в нескольких шагах от него, я не могу сдержаться.

— Папа, — шепчу я, и его лицо искажается от надлома в моем голосе, слезы мгновенно текут по его лицу, как и по моему. Я бросаюсь к нему, обвиваю руками его шею и сжимаю изо всех сил. Он поднимает меня с земли, крепко обнимая. Я не уверена, чувствую ли я биение своего сердца или Рафа, скорее всего, и того, и другого.

Мои слезы текут свободно, смешиваясь с слезами Рафа и пропитывая его футболку. Я едва могу дышать, мои эмоции заставляют меня икать, прижимаясь к нему, когда я захлебываюсь рыданиями. Моим пальцам больно от моей хватки за него, но я не могу отпустить.

Мы остаемся такими, кажется, навсегда. Заключенные в объятия, безудержно рыдающие, шепчущие друг другу извинения.

Медленно ставя меня на ноги, Раф поднимает мое лицо, чтобы провести большим пальцем по щеке, совсем как в воспоминании. Это прикосновение теперь значит гораздо больше, укрепляя связь между отцом и дочерью.

— Ты помнишь? — спрашивает Раф хриплым от наших слез голосом, пристально глядя мне в глаза, как будто он мог видеть то, что видела я.

— Не самый лучший момент, но это было, когда ты стал Рафаэлем для моего Микеланджело, — бормочу я в ответ, проводя руками по штанам. Кто бы мог подумать, что от эмоций можно так вспотеть? Его глаза немного опускаются при воспоминании о том ужасном дне, но вскоре он прогоняет это чувство. Чтобы отвлечься, он смотрит на остальных в комнате, поэтому я слежу за его взглядом.

Они все вскакивают на ноги, смотрят в нашу сторону. На их лицах смесь замешательства и облегчения, но никакого сочувствия. Слава богу, это не то, что мне сейчас нужно.

— Ладно, нам о многом нужно поговорить, дорогая. Хочешь, я приготовлю кофе?

— Не нужно, Раф. Я взяла немного в кофейне, они все равно должны быть вкусными, — говорит Рыжая с мягкой улыбкой, и Раф кивает.

— Отлично, спасибо, Джесс. — он оглядывается на меня, видя напряжение в моем теле. Я улавливаю перемену в тот момент, когда она появляется в его глазах, необходимость поднять настроение и разрядить обстановку. — Смогу ли я как следует поджарить мальчиков, прежде чем мы начнем этот разговор? Это определенно улучшило бы мое настроение, — говорит он с дерзкой улыбкой на лице, потирая руки от удовольствия.

— Тебе лучше вести себя прилично, или я надеру тебе задницу. — я бросаю на него убийственный взгляд, уперев руки в бока, в истинно стиле Рыжей, но это только заставляет его улыбнуться шире.

— Эй, если он хочет знать, какие мои любимые черты в тебе, тогда я более чем счастлив поделиться. — я сразу понимаю, что это Оскар, и поворачиваюсь, чтобы увидеть, как он улыбается, когда Роман бьет его по голове.

— Не обращай на него внимания, Раф. Он несет много дерьма, мы не обращаем на него никакого внимания, — ворчит Роман, толкая Оскара на диван и заставляя всех хихикать.

— Роман, богом клянусь, прекрати меня бить. Детка, скажи ему. — он надувает губы, оглядываясь на меня. Просто так поднимая настроение.

Рыжая подходит ко мне с холодным фраппучино в руке и мягкой улыбкой на губах.

— Я уверена, что это будет великолепно на вкус, — бормочет она, склонившись над чашкой, прежде чем обхватить меня руками так крепко, как только может. Мне нужен такой уровень комфорта от нее прямо сейчас. Я эмоционально опустошена, но нам еще так много нужно обсудить. Кай нарушает тишину в комнате, прочищая горло.

— Все в порядке, если перенесу это в мою комнату? Я хочу еще немного покопаться, но я не могу сделать это на этой штуке, — говорит он, размахивая ноутбуком Романа. Все смотрят на меня в ожидании ответа, что заставляет меня закатить глаза.

— Конечно, нам нужна вся информация, которую мы можем получить. Вы, ребята, не против выйти первыми, чтобы я могла поболтать с Рафом? — мой голос звучит твердо, но я ловлю себя на том, что нервно потираю руки.

— Все, что тебе нужно, Сакура. — Кай подходит ко мне, легко целует в лоб и направляется к двери. Это заставляет всех двигаться, и внезапно я становлюсь похожей на ленту конвейера, все проезжают мимо меня по пути к двери.

Рыжая сжимает мою руку и следует за Каем. Паркер притягивает меня в свои объятия и прижимает к себе, нежно целуя в макушку, он смотрит мне в глаза, заглядывая в мою душу.

— Я вижу тебя, Ангел. Так же, как ты видишь меня, — бормочет он, прежде чем направиться к двери.

Следующим идет Оскар, и в истинно Оскаровском стиле он налетает и отрывает меня от земли. Он кружит меня, пока он крепко обнимает, я впитываю его веселую ауру, и это вызывает улыбку на моем лице. Медленно ставя меня на ноги, он поднимает руку к моей щеке, запечатлевая быстрый поцелуй на моих губах.

— Уже скучаю по тебе, детка, — бормочет он мне в губы, прежде чем чмокнуть меня в нос и исчезнуть вслед за остальными.

Вау. Я не знаю, что это было, но… Обморок.

Перевожу взгляд на Романа, он пристально смотрит на меня. Я вижу, как двигается его челюсть, как будто он пытается что-то сказать, но не знает как. Прежде чем я успеваю спросить, что происходит, он, наконец, выпаливает это.

— Я думал, ты знаешь, принцесса. — должно быть, он увидел замешательство на моем лице, что заставило его продолжить. — Я просто подумал, что ваши с Рафом отношения изменились или что-то в этом роде? Я не знаю, но я не думал рассказывать тебе об этом. Я не понимал, как много ты подавляла. Я просто…

Нуждаясь остановить его бессвязную болтовню, я подхожу к нему и обнимаю за талию, утыкаясь лицом ему в грудь. Его руки опускаются на меня, крепко прижимая к себе, когда он кладет подбородок мне на макушку. Вдыхая его аромат, я теряюсь в знакомом древесном запахе, чувствуя, как быстро бьется его сердце рядом со мной.

Мой мозг медленно переваривает то, что он пытается сказать, но он, должно быть, думает, что я злюсь на него за то, что он не сказал мне. Запрокинув голову, я смотрю на него снизу вверх, теперь, когда я отодвинулась, его глаза закрыты, а подбородок уперт в грудь.

— Роман, я бы никогда не ожидала, что ты мне это расскажешь. Когда я сказал "полная честность", это не считается. Не думаю, что я бы тебе все равно поверила. Нравится ли мне, как я это узнала? Нет, но я рада, что теперь вспомнила.

Он всматривается в мое лицо, пытаясь убедиться, что я говорю правду. Он медленно расслабляется подо мной, когда видит, что я не пытаюсь возложить на него какую-либо вину. «Тузовая задница».

— А теперь иди командуй всеми вокруг, детка. Верни свои альфа-флюиды, потому что ты начинаешь говорить как Рыжая, — говорю я, отступая назад и подмигивая, когда шлепаю его по заднице, чтобы он включил передачу. Рычание, которым он одаривает меня, заставляет меня усмехнуться над ним. Он на мгновение прижимается своими губами к моим, но недостаточно надолго, прежде чем отступить и направиться к двери. Мои глаза не отрываются от него, отслеживая его движения, так как я уже скучаю по его прикосновениям. Перед тем как закрыть ее, он поворачивается ко мне лицом, Раф все еще тихо стоит у двери, наблюдая за нашим общением. Я вижу блеск в глазах Романа и сразу понимаю, что у него на кончике языка вертится какой-нибудь остроумный комментарий.

— Шлепни меня по заднице еще раз, принцесса, и мне придется отшлепать тебя. Здесь Раф или нет, — ухмыляется он и захлопывает за собой дверь.

О, мой гребаный бог. Я чувствую жар на своем лице, мне не нужно видеть, чтобы понять, что я ярко-красная. Раф поворачивается, чтобы посмотреть на меня, подняв брови, и я останавливаю его, прежде чем он может продолжить.

— Они все такие остряки. Теперь, кофе?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

(Луна)

Становится поздно, когда мы смотрим друг на друга через кухонный стол. С моим замороженным кофе в руке я позволяю тишине поглотить нас. Смотрю на часы, уже чуть больше пяти, мне следовало бы решить, что я хочу съесть, но я ни капельки не голодна. Я слишком занята, обдумывая все, что произошло сегодня.

— Мне очень жаль, — выпаливаем мы оба одновременно, что чертовски неприятно и так банально. Я не могу удержаться и закатываю глаза.

— Я начну первым, дорогая, — бормочет Раф, делая глубокий вдох и сжимая мою руку, лежащую на столе. — Мне жаль, что я никогда не пытался сказать тебе, Луна. После того, как психотерапевты только усугубили ситуацию, я не знал, что делать. Ты ничего не помнила, поэтому я принял решение не давить на тебя дальше. Я хотел подождать, пока все вернется к тебе естественным путем.

Мягкая улыбка играет на его губах, но я вижу настоящую боль в его темно-карих глазах. Ставя свой водянистый фраппучино на стол, я кладу свою руку поверх его ладони, зажимая ее между своими. Его руки ледяные, и это застает меня врасплох. Как мне вообще показать этому мужчине, как сильно я ценю его за все, что он для меня сделал?

— Раф. Папа. Черт. — я вздыхая, качаю головой, осуждая себя. — Прошу прощения, моему мозгу потребуется минута, чтобы все это осмыслить.

— Все в порядке, Луна. Тот факт, что ты помнишь, — это все, чего я когда-либо хотел, — говорит он с самой мягкой улыбкой, которую я когда-либо видела на его лице.

Кивнув, я беру паузу, чтобы попробовать еще раз.

— Мне жаль, что я заставила тебя пройти через все это. Я вижу боль в твоих глазах, и мне от этого тоже больно, — шепчу я, отстраняясь от него, чтобы снова потянуться за своим кофе. Помешиваю соломинкой кашицу, по крайней мере, она по-прежнему приятна на вкус.

Наклоняясь вперед на скрещенных руках, Раф встречается со мной взглядом.

— Как насчет того, чтобы перестать извиняться и начать пытаться двигаться вперед? Ни в чем из этого нет твоей вины, дорогая. Мне нужно, чтобы ты это приняла.

— Я не знаю как, я чувствую эту боль в груди, которая говорит мне, что я причинила тебе слишком много ненужной боли, но я бы хотела попытаться двигаться вперед. — я слабо улыбаюсь, удивленная честностью своих слов. — Но чтобы сделать это, я думаю, нам нужно еще немного покопаться в прошлом.

Я отодвигаюсь от стола и поднимаюсь на ноги. Думать об этом и на самом деле произносить это вслух — две совершенно разные вещи. Мои ладони вспотели, а сердце бешено колотится в груди, готовясь к разговору. Я сосредотачиваюсь на нескольких глубоких вдохах, чтобы попытаться успокоиться.

— Мы можем говорить обо всем, о чем ты захочешь, — говорит он, наблюдая, как я начинаю расхаживать за своим стулом. Взглянув на беспорядок в пластиковом стаканчике на столе, я включаю кофеварку, мне нужно время, чтобы снова взять себя в руки.

Положив руки на столешницу, я опускаю взгляд, чтобы рассмотреть узоры на мраморе. Раф молчит, давая мне время, о котором я прошу. Я не спрашиваю, хочет ли он кофе, он все равно его получит. Я методично готовлю две чашки, ставлю их на стол и снова сажусь напротив Рафа.

Он смотрит на меня сверху вниз, переводя взгляд с меня на кружку перед ним с юмором в глазах. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что привлекло его внимание, и это заставляет меня тоже улыбнуться. Я не обращала внимания на чашки, я просто достала их из буфета. Я отдала ему ту, которую купила для Рыжей. Там написано: ‘Отвали, блядь, брызжущие сиськи, сегодня не тот день, я проткну тебя своим рогом’. В то время как мое изображение — просто роза, скучная по сравнению с ней.

— Можешь ли ты объяснить мне, как было заключено соглашение между Стил и Хиндман, пока ты был в отношениях с отцом? Я не могу это осознать. — постукивая пальцами по кухонному столу, он несколько раз кивает, собираясь с силами, прежде чем ответить.

— Еще до рождения твоего отца между Стилами и Хиндманами существовало соглашение, что они объединят семьи браком. Когда твоя бабушка, Мария, узнала о наших отношениях, она расторгла соглашение. Мария верит в настоящую любовь, она хотела, чтобы у нас было счастье в этом мрачном мире, и она немедленно одобрила это. На протяжении многих лет это вызывало множество проблем и в конечном итоге привело нас к согласию на новую организацию. Хиндманы и Вероника согласились стать нашей суррогатной матерью, чтобы у нас могла быть ты.

Теперь я люблю свою бабушку еще больше. Она безоговорочно приняла любовь между Рафом и моим отцом и не навязывала им ничего из дерьмового соглашения о помолвке. Вперед, бабушка! В его глазах появляется задумчивый блеск, когда он говорит о моем отце, любовь все еще течет по его венам.

— Так как же это сработало? Она была моей суррогатной матерью? Это чертовски смущает меня, потому что ее вообще не должно было быть в нашей жизни. — он поднимает взгляд к потолку, проводя рукой по лицу. Когда он, наконец, снова смотрит на меня, я вижу муку в его глазах.

— Одним из условий было то, что Вероника останется указанной в свидетельстве о рождении, чтобы продемонстрировать единство между семьями. Мы согласились мгновенно, потому что были просто готовы заполучить тебя, и если это успокоило драму, то это был бонус. — он делает паузу, чтобы сделать глоток кофе, и я делаю то же самое. От всего этого эмоционального дерьма у меня пересохло во рту, клянусь. — В то время Вероника казалась счастливой делать это, она всегда хотела угодить своей семье. Они занимались всем этим искусственным оплодотворением.

— Фу, не рассказывай мне об этом, — я съеживаюсь, трясу головой, чтобы отогнать образы, но в конечном счете рада, что моему отцу не пришлось трахать эту сучку. Я все еще содрогаюсь при этой мысли и глотаю горячий кофе, чтобы изгнать это видение из головы.

— Извини, — смеется он. — Мы поддерживали ее на протяжении всей беременности, но она никогда по-настоящему не интересовалась. Она не хотела быть матерью, так что наличие ее в вашем свидетельстве о рождении не было проблемой. — он морщится от своего выбора слов, и я останавливаю извинения прежде, чем они успевают слететь с его губ.

— Раф, не извиняйся за правду. Мы оба знаем, что в ее теле нет материнской жилки. Она появилась здесь сегодня, потому что кто-то попросил ее об этом. Они явно хотят, чтобы я была с ними, и они используют ее как пешку. Она слишком глупа, чтобы понять это. — я вздыхаю, глядя на дно своей пустой чашки. Черт возьми, я все еще хочу пить.

— Честно, Луна? Я думаю, так было всегда. Кто-то очень долго использовал ее, чтобы попытаться добраться до тебя. У меня есть подозрения, но нет подтверждающих доказательств. Вот почему я слежу за ней изо всех сил. Когда она так легко ускользает от сети, это только подтверждает мои мысли.

Я смотрю в его глубокие карие глаза, пытаясь найти ответ, он не может просто бросить мне несколько загадочных реплик и ожидать, что этого будет достаточно.

— Мне нужно, чтобы ты дал мне больше, чем это. Мы команда, Раф, семья. Команда разделяет все, даже если это всего лишь подозрение, — говорю я, приподнимая бровь, проверяя его и наши новые границы.

— Она определенно сильнее связана с Рико, чем показывает. Между ними двумя… — он делает паузу, как будто эти слова вызывают у него беспокойство. — Я думаю, что они оба работают с Тотемом.

Я провожу языком по своим зубам, взвешивая его слова. Теперь, когда он это сказал, мне нужно спросить, обратиться к слону в комнате. Прочищая горло, я беру себя в руки, и его спина выпрямляется при взгляде на мое лицо. Мое спокойное сучье лицо выставлено на всеобщее обозрение, поскольку я пытаюсь ничего не выдать.

— Мне нужно, чтобы ты сказал мне правду об этом, хорошо? — он просто кивает, и я набираюсь смелости, которая мне нужна, чтобы выдавить эти слова из своих уст. Я расправляю плечи и выпрямляю спину. — Я наследница? — я задаю вопрос так быстро, что не уверена, услышал ли он.

Он сидит и смотрит на меня с совершенно отсутствующим выражением лица, ясно, что мой вопрос застал его врасплох. Чем дольше он ничего не говорит, тем больше я волнуюсь. Мое дыхание начинает учащаться от тишины, которая окутывает меня. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди в панике, когда он внезапно разражается смехом.

Я имею в виду, он сидит передо мной, облокотившись на стол, и заливистый смех берет верх.

— Думаю, я приму твою реакцию за "нет", хотя было бы достаточно просто сказать это слово, — ворчу я, хмуро глядя на него, поскольку его плечи продолжают трястись.

Он, наконец, поднимает на меня взгляд и останавливает взрывы смеха. По моему лицу, должно быть, видно, как сильно он меня раздражает. Прочищая горло, он встает из-за стола, ставит чашку в раковину, прежде чем повернуться ко мне.

— Ты определенно не наследница, Луна, — говорит он, и с его губ снова слетает легкий смешок, который он заглушает кашлем. Отличная идея.

— Что ж, спасибо, капитан, блядь, очевидность. Думаю, твоя реакция уже дала мне этот ответ, — говорю я, закатывая глаза.

Его смех затихает так же быстро, как и начался, оставляя на лице выражение серьезности. Я понимаю, что что-то не так, когда его взгляд обегает комнату, глядя куда угодно, только не на меня.

— Но…? — спрашиваю я, и его глаза наконец встречаются с моими. Он тяжело вздыхает и наливает еще кофе в новую чашку. Очевидно, что он не был фанатом "единорога", но на том, который он вытащил, внизу напечатано "Пошел ты".

— Надеюсь, ты собираешься помыть посуду, — заявляю я, приподнимая бровь.

— У тебя ведь есть посудомоечная машина, не так ли? — огрызается он в ответ с ухмылкой, и я закатываю глаза в третий раз.

— Возвращаемся к разговору, — говорю я, не желая сбиваться с пути.

— Да, извини. Когда Вероника была здесь, было упомянуто, что ее прислал сюда ее любовник. Что-то в том, что он думает, что у тебя есть необходимые качества, чтобы стоять рядом с новым движением. Может, ты и не наследница, Луна, но они явно хотят, чтобы ты была на их стороне.

Сделав глоток кофе, он обдумывает свои слова, пока я потягиваюсь, терпеливо ожидая, когда он продолжит. Поднимая руки над головой, я сплетаю пальцы вместе и попеременно растягиваюсь влево и вправо. В верхней части спины напрягается мышца, снимая часть напряжения.

— Когда мы учились в старших классах, Вероника и Тотем были чем-то особенным. В Физерстоуне существует множество браков по договоренности, но обычно не нужно было брать на себя такие обязательства, пока не исполнится двадцать один год. Хотя к тому времени, как мы прибыли в Академию, твоя мать всегда думала, что солнце светит из его задницы. Все время ходила за ним по пятам, как потерявшийся щенок.

Вау. Она явно безумнее, чем я думала.

— Нам нужно лучше проследить за ней, нам нужно знать наверняка, — говорю я решительно, вероятно, потому, что мне действительно хотелось бы пустить ей пулю в лоб прямо сейчас, после ее маленькой тирады. Я не могу удержаться и в отчаянии хлопаю ладонью по столешнице.

— Пока она была здесь, я попросил Маверика установить устройство на ее машину. Посмотрим, как далеко это нас заведет, — бормочет он. Надеюсь, достаточно далеко, чтобы выследить эту сучку. Попытка получить более полную картину того, на что была похожа моя жизнь без моей реальной памяти, оказывается трудной, но кое-что приходит на ум.

— Она была связана со смертью отца? — шепчу я, быстро моргая, чтобы сдержать слезы. Это не мешает моему сердцу бешено биться в груди, а рукам сильно потеть. Я тру их о штаны, сосредоточившись на движении, в отличие от того факта, что моя душа боится ответа. Он отвечает не сразу, поскольку тоже пытается контролировать свои эмоции.

— В то время происходило много всего. Именно тогда было решено, что если с одним из нас что-нибудь случится, другой побежит с тобой. Мария знала и помогла отвлечь внимание, чтобы мы, — он жестом указывает между нами, — могли сбежать. — Он делает глубокий вдох, заставляя меня откинуться на спинку стула, когда он, наконец, снова садится напротив меня.

— Расскажи мне еще, — бормочу я.

— В тот день я возвращался домой из рабочей поездки. — он качает головой, злясь на себя, прежде чем встретиться со мной взглядом. — Я был в отъезде, выполняя задание для Фезерстоуна. Мы всегда следили за тем, чтобы не соглашаться на работу, которая дублировала друг друга. Возможно, нам было всего двадцать четыре года, когда ты появилась в нашей жизни, но мы так сильно любили тебя. Ты была и остаешься нашим приоритетом номер один.

Мягкая улыбка украшает его губы, и я не могу не улыбнуться в ответ, что, кажется, достаточно успокаивает его, чтобы продолжать. Мое сердце радуется, зная, что я никогда по-настоящему не была одинокой, а с самыми замечательными родителями за спиной.

— Мне удалось вернуться на день раньше, чем планировалось, потому что это был тридцатый день рождения Брайса, и я хотел сделать сюрприз вам обоим. — слабый огонек, который был в его глазах, мгновенно тускнеет, когда воспоминание прокручивается в его голове. — Я шел по подъездной дорожке, и входная дверь была открыта, что было странно. Твой отец был безумно помешан на безопасности, хуже меня, если ты можешь поверить.

Я протягиваю ему руку, предлагая свою поддержку, как он сделал это со мной ранее. Может, я и не помню тот день, и часть меня никогда не захочет помнить, но я чувствую его боль.

— Все в порядке, папс. Если это слишком, мы можем пока оставить это.

— Папс, да? — он ухмыляется моему выбору слов, и это на минуту вытаскивает его из воспоминаний.

— Да, я думаю, мне, возможно, придется поразмышлять над вариантами, потому что папа просто сейчас у меня немного укладывается в голове. — он кивает, и тот факт, что я признаю его роль в моей жизни, должно быть, подстегивает его.

— Когда я вошел, Луна, ты свернулась клубочком в саду за домом, а твоего отца не было. Я не буду вдаваться ни во что другое, потому что это не имеет значения, но телефон Вероники был в прихожей. Как будто она случайно уронила его и не смогла вернуться за ним.

Тела моего отца там не было? Почему мы не пошли его искать? Почему мы убежали? Все эти вопросы вертятся у меня в голове, но я не могу переварить ни один из них, чтобы задать ему. Я опускаю голову на руки, пытаясь сохранить контроль над своим разумом. Я чувствую, как рука Рафа мягко обхватывает мое запястье, успокаивая.

— Дорогая, я пообещал любви всей моей жизни, что, если что-нибудь случится, я защищу тебя, а Мария будет искать его. Я же говорил тебе, приоритетом номер один всегда была ты. Мы знали это, и я остаюсь при своем решении. У твоего отца было установлено много систем видеонаблюдения вокруг дома, и мы смогли восстановить некоторые из них. Этого просто было недостаточно для полной картины.

Откидываясь на спинку стула, я провожу рукой по лицу. Думаю, я на пределе своих возможностей.

— Я достигла предела, — бормочу я достаточно громко, чтобы он услышал меня, и он кивает в ответ. — Я имею в виду, что для меня признание этого — прогресс, верно? — говорю я, позволяя ему увидеть боль в моих глазах, когда я теряю контроль над своими эмоциями.

— Все, что тебе нужно. Нам нужно спланировать, подготовить и контролировать все, что связано с Вероникой. Кто бы ни отправил ее сюда, он не обрадуется, что она ушла с пустыми руками. — я полностью с ним согласна.

— Может, нам пойти встретиться с остальными, чтобы выработать план действий? Я бы хотела уничтожить этих ублюдков, и скорее раньше, чем позже. Они достаточно отняли у нас, и я не позволю им отнять еще больше, — рычу я.

Встав из-за стола, я запускаю руки в волосы, пытаясь вытрясти темноту из своих мыслей.

— Тогда пошли. Я уверен, что твои парни помогут поднять тебе настроение, — говорит он с усмешкой, и я хлопаю его по руке, когда он проходит мимо.

— Прекрати это, и прекрати свои пошлые шутки, пока мы тут. Ни один папа не должен говорить их. — я пытаюсь сохранить свой голос строгим, а на лице — свирепый взгляд, но улыбка, которой он одаривает меня, делает это невозможным. Обняв меня за плечи, он выводит меня из кухни, продолжая дразнить.

— Ничего не поделаешь, дорогая. Я обещал твоему отцу, что всегда буду пресмыкающимся, так что ему не пришлось быть таким. — на его лице играет улыбка, но его глаза снова наполняются слезами. Я чувствую, что он постарел из-за тяжести этого разговора. Кажется, нам обоим нужен перерыв от всех этих тяжелых разговоров. Хотя в его глазах появилась новая легкость, вероятно, потому, что я знаю, что теперь он мой папа.

— Как скажешь, старина. — я направляюсь к двери, театрально открывая ее, чтобы он мог пройти.

Он проходит мимо, бросая на меня притворный взгляд. — Я не старик. Назовешь меня так еще раз, и у тебя будет тайм-аут.

Я показываю язык, глядя, как он удаляется. Мне нравится, что наша динамика абсолютно одинакова, но в то же время наша связь ощущается глубже.

Если я чему-то и научилась в Физерстоуне, так это тому, что, несмотря на всю боль, которую приносит этот мир, мы будем защищать нашу семью, дорожить ею, любить ее и, самое главное, убивать ради нее.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

(Паркер)

— Какого черта они так долго? — Роман ворчит с дивана напротив меня, его нога беспокойно дрыгается.

— Ты не мог бы остановиться? Ей нужна минута, чтобы обдумать несколько вещей, прежде чем мы займемся всем остальным, — ворчит Оскар в ответ, но он потирает затылок, показывая свое беспокойство. Кай игнорирует всех нас, работая на кухне со своей собственной технологией.

— Кто-нибудь хочет выпить? Я могу взять несколько бутылок воды из своей комнаты?

Я смотрю на Джесс, которая пытается справиться со всеми нами, слоняющимися без дела в ожидании Луны.

— В холодильнике есть немного, — кричит Кай из кухни. Он непреклонен в том, что блокиратор, который они использовали, только закрыл видеозапись, а не уничтожил ее.

— Пожалуйста, Джесс. Это было бы здорово, — говорю я с улыбкой, безуспешно пытаясь разрядить напряженную атмосферу. — Что сказал твой отец, Роман?

Пока мы с Оскаром терялись в Луне, Роман пытался нащупать кое-какие зацепки. Заботливый, должно быть его вторым именем, особенно когда речь заходит о семье, а это то, кем мы все являемся. Семья.

— Он пытался подключить кого-нибудь к системам видеонаблюдения по всему городу, чтобы мы могли следить за тем, куда Вероника отправится дальше. Таким образом, это позволяет Каю сосредоточиться на системах безопасности Академии.

Я понимающе киваю, откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза. Вытянув руки вдоль спинки дивана, я пытаюсьрасслабиться. Я не хочу беспокоиться о последствиях, которые могли бы иметь мои действия, но это играет у меня в голове. Мой отец не будет доволен маленьким представлением, которое мы устроили.

Я всегда делал именно то, чего требовал мой отец. Даже при том, что он не приказывал мне держаться подальше от Луны напрямую, я все еще чувствую беспокойство из-за того, что иду против его слова.

Я чувствую движение рядом со мной на диване, когда чья-то ладонь ложится на мое бедро. Поворачивая голову в сторону, я ожидаю увидеть Романа рядом со мной. Поэтому я удивляюсь, когда обнаруживаю, что Оскар смотрит на меня с мягкостью в глазах, что совершенно не в его характере.

— Он и близко к тебе не подойдет. Ты понимаешь? Роман убьет его, возможно, и Луна тоже, но мы все в этом заодно. — его слова искренни, и снова его действия застают меня врасплох.

Прежде чем я успеваю ответить, вмешивается Роман: — В кои-то веки я должен согласиться с Оскаром. Что бы он ни пытался нам навязать, мы справимся с этим, — завершает свое заявление его обычный решительный кивок.

— Ты можешь повторить это еще раз, чтобы я мог записать? — спрашивает Оскар, убирая руку с моего бедра, чтобы найти свой телефон.

Роман собирается ударить Оскара, когда Джесс возвращается в гостиную, раздавая всем воду. Не говоря ни слова, она устраивается поудобнее на диване рядом с Романом и включает телевизор, неосознанно блокируя его атаку. Переключая каналы, она останавливается на "Дневниках вампира", расслабляется, кладет ноги рядом с собой и продолжает игнорировать нас. Тогда ладно.

— Почему мы не подождали в моей комнате? Мы могли бы поиграть в какие-нибудь видеоигры, вместо этого мы застряли в скучной комнате Кая, — стонет Оскар, и я качаю головой, услышав его нытье в ответ.

— Заткнись, Оскар, — кричит Кай из кухни, всегда слушающий и наблюдающий, даже если кажется, что он не обращает внимания.

— Как скажешь, неудачник, — кричит он в ответ, перекидывая ноги через подлокотник дивана и кладя голову мне на колени. Кто этот парень и что, черт возьми, случилось с Оскаром? Роман поднимает бровь, глядя на меня, такой же удивленный, как и я, но все, что я могу сделать, это растерянно покачать головой.

— Ребята, кажется, моя киска снова показалась, — бормочет Оскар, глядя в потолок.

— Что? Я не шевелю ни единым мускулом, пока мы ждем его объяснений.

— Ты когда-нибудь был влюблен? — на самом деле, кто, черт возьми, этот парень? Я смотрю на Романа, потому что понятия не имею, что я должен здесь сказать. На этот раз очередь Романа изобразить на лице выражение ‘какого хрена’. К счастью, вмешивается Джесс.

— Я нет, почему ты спрашиваешь? — она смотрит на него краешком глаза, по-прежнему сосредоточившись в основном на телевизоре.

— Я не могу говорить об этом с тобой, Джессикинс, ты просто пойдешь и разболтаешь все своим длинным языком, — фыркает он, скрещивая руки на груди.

— Оскар, я помогла вам, ребята, вернуть Луну, не сказав ей, не так ли? — она полностью переводит взгляд обратно на экран, изображая безразличие, и это действует на него.

— Мне просто интересно, как распознать эти знаки? Я провел опрос на «Buzzfeed» по этому поводу, но чувствую, что мне нужны более конкретные примеры. — никто не произносит ни слова, пока мы все смотрим на него. Его глаза закрыты, как будто это придавало ему уверенности, необходимой, чтобы сказать это вслух. Вместо того чтобы чувствовать себя неловко, он продолжает: — Например, инстаграмная любовь — что это такое?

Он слегка приподнимает голову, чтобы посмотреть на Джесс, которая откровенно пялится на него.

— Эээ, я имею в виду, некоторые так говорят, но я думаю, это зависит лично от тебя. — она прочищает горло и поворачивается всем телом к нему лицом, опуская ноги на пол. — Это связано с Луной? — мягко спрашивает она, боясь спугнуть его.

— Ну, да. — он смотрит на меня, как будто это было очевидно. Я думаю, так оно и есть, но он застал нас всех врасплох. Продолжая смотреть на него, я не могу дать ему никаких дальнейших ответов, потому что нет, я никогда раньше не был влюблен.

— Я читал, что если ты не можешь перестать думать о них и ставишь их счастье выше своего собственного, это знаки, понимаешь? — говорит Оскар, глядя на меня в поисках совета. Я качаю головой, и теперь он заставляет меня тоже сомневаться в себе.

Я снова смотрю на Романа в поисках помощи, но он сидит на диване, упершись руками в бедра и подперев ладонями подбородок. Я вижу, как он пытается справиться со своими собственными эмоциями, что будет трудно мистеру скрыть-все-мои-эмоции-кроме-гнева вон там.

Внезапно появляется Кай, прислонившийся к дверному косяку, ведущему на кухню. Он смотрит на каждого из нас, прежде чем, наконец, останавливает взгляд на Оскаре.

— Оскар, я не думаю, что кто-то из нас знает, что такое любовь, но я уверен, что мы с этим разберемся. Нам просто нужно научиться понимать свои чувства и учитывать чувства друг друга. — всегда мудрый.

— Да, потому что она встречается исключительно со всеми нами, так что вы, ребята, практически мои свекрови, верно? — Оскар спрашивает это так небрежно, что я не могу сдержать смешок, срывающийся с моих губ. Остальные тоже начинают хихикать, что заставляет Оскара нахмуриться.

— Заткнись, Оскар, — говорит Роман сквозь смешок. Джесс прячет лицо в ладонях, ее плечи сотрясаются от беззвучного смеха.

Стук в дверь заставляет нас всех замолчать, пока мы не слышим тихое бормотание Луны и Рафа по другую сторону двери.

— Ни слова, «Тузовые задницы», — шепотом кричит Оскар, свирепо глядя на нас. — Да, я знаю, как она нас называет, — добавляет он, садясь рядом со мной. — Знаешь, ты мог бы поиграть с моими волосами, — ворчит он, и моя рука мгновенно запускает пальцы в его пыльные светлые волосы. Я удивлен, насколько они на самом деле мягкие. Стон, слетающий с его губ, застает меня врасплох, останавливая мои движения, но его ухмылка должна поощрять меня продолжать.

Опуская руку, я качаю головой, глядя, как Кай открывает дверь, пропуская нашу девушку и Рафа. Она выглядит легче, но в то же время отяжелевшей. Кай, очевидно, стоит к ней ближе всех и обнимает ее за плечи, нежно целуя в висок.

— Что же я пропустила? — спрашивает Луна, пытаясь разрядить немного напряжения в комнате. Джесс открывает рот, и Оскар посылает ей убийственный взгляд, от которого она только хихикает.

— Команда Оскара, Деймон, — наконец произносит она, указывая на телевизор, как будто мы имеем хоть малейшее представление, что это значит.

— Эээ, что? — Луна отвечает в замешательстве, что заставляет Джесс закатить глаза.

— Ты ведь не смотрела "Дневники вампира, не так ли? — это звучит как обвинение, и когда Луна качает головой, это просто заставляет Джесс нахмуриться. — Девочка, где ты была? Деймон — плохой парень, который в конце концов … На самом деле, нет. Я собираюсь заставить тебя смотреть, — говорит Джесс, кивая сама себе и указывая пальцем на Луну.

— Это все еще не объясняет причем здесь я, — перебивает Оскар, почесывая затылок, пытаясь не отставать.

— Что бы это ни значило, ты все еще мой болтун, хорошо? — Луна улыбается, игриво подмигивая.

— Согласен, детка. Пока я твой болтун, я твой. — дрянная ухмылка появляется на его лице, когда Раф притворно подавляет смешок, делая все это еще смешнее.

Однако я вижу облегчение в его глазах оттого, что никто не проговорился о том, что мы только что обсуждали. Я начинаю замечать, что его образ тусовщика является прикрытием для его более глубоких эмоций. Я надеюсь, что Луна сможет помочь Оскару научиться быть самим собой, а не той личиной, которую он всегда изображает.

— Я отсортировал отснятый материал, — внезапно говорит Кай, закрывая дверь, и в комнате становится намного мрачнее в ожидании новостей. — Пойдемте, я лучше покажу вам.

Это никогда не бывает хорошим знаком, если он не хочет произносить это вслух.

*****

Кай усаживает нас всех на диваны, а сам возится со своим ноутбуком, чтобы вывести изображения на большой экран. Я остаюсь сидеть с Оскаром, а Раф прислоняется к подлокотнику, в то время как Джесс усаживает Луну между собой и Романом.

На лице Романа самодовольная ухмылка, когда он кладет руку позади нее на спинку дивана. Поэтому я лукаво показываю ему средний палец. Оскар замечает, как я отмахиваюсь от Романа, и продолжает обнимать меня за плечи. Покачивая бровями в сторону Романа, который стреляет в него кинжалами. Ему следовало бы знать, что нельзя поддаваться на поддразнивания Оскара, но он делает это каждый чертов раз.

К счастью, у Кая срабатывает экран до того, как Роман и Оскар усиливают свои выходки.

— Ладно, изображение все еще немного зернистое, но все достаточно ясно. Система наблюдения Фезерстоуна была полностью отключена. Они, должно быть, знали, что есть шанс, что у вас будет своя настройка, вот почему они, должно быть, установили блокировщики. С учетом сказанного, я не смог восстановить аудио, только видео. Никто не произносит ни слова, когда он включает воспроизведение и в поле зрения появляется гостиная Луны.

Проходит всего несколько мгновений, прежде чем ручка двери поворачивается и кто-то входит.

Рен Дитрихсон. А? Мы думали, она пропала с радаров. Очевидно, ей нужно было сделать так, чтобы все выглядело так, будто это была не она. Они, должно быть, уверены в своем дерьмовом блокираторе, потому что даже не пытаются замаскироваться. Хотя странно видеть ее в спортивных штанах для бега трусцой и майке вместо ее обычного образа, скудной одежды и яркого макияжа.

Когда она проходит дальше в комнату, ее мать и парень следуют за ней внутрь. Я уверен, что он из "Черв", но мы должны проверить. По крайней мере, я узнаю его по технике. У Барбетт Дитрихсон что-то в руке, и я предполагаю, что это блокиратор, о котором упоминал Кай. Рен начинает направлять парня, и тот достает камеры из своего рюкзака.

Они тратят всего десять минут на подготовку, прежде чем появляется Вероника. Она вручает им спортивную сумку, предположительно с оплатой за их усилия, и они уходят.

Удивительно, но Рен на самом деле ни к чему не прикасается, пока она там, вероятно, потому, что вы можете видеть, как ее мать агрессивно обнимает их обоих. Принимая во внимание, что Вероника прогуливается по каждой комнате, прикасаясь к каждой поверхности, прежде чем сесть за кухонный стол.

Никто не произнес ни слова, пока мы наблюдали за происходящим. Когда Луна появляется на экране, Кай останавливает запись, и мы все, наконец, смотрим друг на друга.

— Я собираюсь выпотрошить их всех, — рычит Луна, взбешенная вторжением в ее личную жизнь, особенно потому, что из всех людей это были Дитрихсоны. Ее рука сжимает колено Романа, костяшки пальцев белеют, но Роман не жалуется. Джесс потирает другую руку, пытаясь унять ярость Луны.

— Нам нужно действовать разумно, Луна. Давай все взвесим и разработаем план, хорошо? Я уверен, что в какой-то момент ты выпотрошишь кого-нибудь, — говорит Раф, пытаясь успокоить ее, но боль в его глазах говорит мне, что он вспомнил о том, что мы видели в Пирамиде.

Я смотрю, как она проводит рукой по своим волнистым каштановым волосам, пытаясь понять, что нам нужен план, вместо того чтобы бросаться на них, как бык. Они с Романом слишком похожи.

— Хорошо, — бормочет она, но ясно, что просьба оставила неприятный привкус у нее во рту. Она смотрит на Рафа, ожидая кивка, который он дает, прежде чем она оглядывает комнату и всех нас. — Раф считает, что Вероника связана с Тотемом.

Все продолжают пялиться на нее, вероятно, не меньше меня удивленные ее заявлением.

— Хорошо, если это так, то она может оказаться опаснее, чем мы думали, — отвечает Кай, стуча по своему ноутбуку.

— Согласен, нам нужно стараться постоянно следить за ней, мы не хотим, чтобы она снова так легко исчезла из поля зрения, — добавляет Раф. — Твой отец позвонил мне, Роман. Сказал, что ты звонил, чтобы установить за ней экстренное наблюдение. — Роман кивает в ответ. — Хорошая идея. Я попросил Маверика установить маячок на транспортном средстве, на котором она приехала, пока Луна была там с ней. Итак, мы рассматриваем как можно больше аспектов.

— Также кажется, что она тесно связана с Дитрихсон и Рико. У меня пока ничего не высечено на камне, но это ясно из того, что она сказала и как она сюда попала, — добавляет Кай, выводя на экран изображения Вероники с Рико и Дитрихсон в разное время.

Лицо моего отца занимает часть экрана, и у меня кровь стынет в жилах. Я презираю этого человека и все, за что он выступает, то есть только его самого. Он питается болью других и уничтожает всех на своем пути. После того, как я поступил в Академию Физерстоуна, я совершенно уверен, что встреча с Романом спасла мне жизнь. Когда мой отец забрал меня у матери, я больше никогда ее не видел. В конце концов я набрался смелости рассказать Роману свою историю, он попросил своего отца найти мою мать и поместить ее в безопасное место.

— Паркер, приятель. Паркер. — встряхивание за плечи вырывает меня из моих мыслей, и рядом со мной наклоняется обеспокоенный Оскар. — Ты в порядке? — спрашивает он, и я слегка киваю, оглядывая комнату и обнаруживая, что все смотрят на меня с беспокойством.

Я прочищаю горло и пытаюсь изобразить полуулыбку. — Я в порядке, — говорю я, но это больше похоже на карканье. Очевидно, я позволяю этому взять надо мной верх. Через мгновение Луна уже сидит у меня на коленях, ее руки поднимаются, чтобы нежно приблизить мое лицо к своему.

— Ты мой, Паркер Паркер, и никто не причинит вреда тому, что принадлежит мне. — ее глаза ищут мои, но она должна увидеть в них легкое сомнение. Не то чтобы я не доверял ее способностям, просто она еще не видела моего отца в худшем его проявлении.

Кай перегибается через спинку дивана, чтобы сжать мое плечо в знак поддержки, пока Оскар встает, чтобы Роман занял свое место. Бедро Романа касается моего, когда Луна немного поворачивается, чтобы он мог придвинуться ближе. Он поднимает мои руки, чтобы погладить мои татуированные пальцы, и я теряюсь в этом движении.

Смешок с другого дивана привлекает мое внимание. Я поднимаю глаза и вижу, как Оскар раздражает Джесс, но она внезапно обхватывает его голову руками. Это заставляет меня тихо хихикнуть, и я чувствую, что снова начинаю расслабляться.

— Паркер, — говорит Раф, и я встречаю его взгляд. — Я как раз объяснял Луне по дороге сюда, что, по-моему, для нас было бы хорошей идеей убедиться, что ты сейчас не один. — Луна гладит меня по плечу, принимая участие в разговоре.

— Я не думаю, что для тебя безопасно находиться в своей комнате одному, когда твой отец может так легко получить туда доступ. К тому же, ты единственный из нас, кто живет на одном этаже с Рен, и я бы предпочла, чтобы тебя там не было.

Я понимаю, о чем они говорят, но я не хочу, чтобы меня считали слабаком. Рука Романа сжимает мою, когда он тихо шепчет мне на ухо.

— Я вижу, как твой мозг работает сверхурочно, Паркер. Это мы пытаемся защитить тебя. Мы сделали бы то же самое для любого другого. Семья, помнишь? Ты можешь остаться со мной, и все снова будет как в старших классах. — я слышу улыбку в его голосе, и это немного снимает напряжение с моего тела.

В средней школе Фезерстоун блоки были все те же, но здания немного отличались, и даже в "Туз" нам все равно приходилось жить в одних комнатах. Тогда для нас это никогда не было проблемой, так что мне не стоит делать это проблемой и сейчас.

— Хорошо, — говорю я достаточно громко, чтобы все услышали, и все вокруг меня заметно расслабляются.

— Хорошо, — говорит Раф, полностью вытаскивая телефон. — Я бы также порекомендовал нам не злить Рико прямо сейчас. Без обид, Паркер, но я хочу убить его сам. Никто не пытается смотреть на мою маленькую девочку, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к ней без ее разрешения, — рычит он, заканчивая свое заявление, и Оскар замолкает.

— Э-э-э, это может быть проблемой, — говорит он, вставая и переводя взгляд с Луны на меня. Да, он прав насчет этого. Я не скажу Рафу, что присоединился к Оскару в "тэге, объединяющем Луну" перед одной из камер. Ни за что, блядь.

— Это может быть проблемой, потому что я, возможно, сбил камеру в спальне Луны, — ворчит Роман, — Случайно, нарочно, конечно. — он одаривает Рафа широкой дрянной улыбкой, на что тот просто качает головой, глядя на нас.

— Ладно, тогда выводить его из себя немного поздновато, но я все равно настаиваю на том, чтобы убить его. Согласен? — Раф смотрит прямо на меня, никуда больше. Его глаза устремлены исключительно на мои, как будто мое мнение имеет значение больше всего.

— Чего бы это ни стоило, чтобы защитить нашу семью, — говорю я, и мой голос звучит на удивление ясно и сильно. Луна целует меня в щеку, затем встает с моих колен.

— Хорошо, я думаю, нам нужна какая-нибудь ловушка для Рен. Она явно знает больше, чем мы, но мы не можем просто схватить ее посреди дня. Нам нужна какая-то маскировка, например, вечеринка или что-то в этом роде. — она потирает затылок, на мгновение задумавшись. — Труди обычно устраивает вечеринку в честь Хэллоуина?

Она оглядывает нас, и мы все киваем в ответ.

— Да, обычно они тоже довольно эпичные. Итак, мы все идем, — добавляет Оскар. Я и не заметил, что он встал.

— Хорошо, я поговорю с Труди. Нам также нужно привести в действие план наших вторых заданий, потому что мне нужно завербовать этого агента до истечения шести недель. В последнее время я была слишком рассеяна. Я бы предпочла не давать Дитрихсон повода отрубить мне голову.

— Я могу помочь с этим, принцесса. У меня почти налажен его распорядок дня. Я могу обсудить все с тобой как-нибудь на этой неделе. Я не усугублю сегодняшний стресс, — говорит Роман, хлопая в ладоши, призывая пока прекратить этот разговор.

— Спасибо, детка, — говорит она с мягкой улыбкой и благодарным взглядом. Мне нравится, как она по-разному смотрит на каждого из нас. Как будто она делится собой с нами, но предлагает лишь небольшую часть себя нам по отдельности. Я чувствую электричество между ними отсюда.

Она такая красивая, когда улыбается.

— Итак, Маверик собирается помочь в выслеживании Вероники, и я также сообщил ему, что Джесс нуждается в дополнительной подготовке. Луна, я знаю, ты заставляешь бедную девочку тренироваться, но тебе нужно подтянуть свои навыки, чтобы подготовиться к Играм. Маверик согласился разработать план тренировок.

— Что? — Джесс визжит, вскакивая с дивана. — В этом нет необходимости, один из этих парней может мне помочь, верно?

— Все остальные в этой комнате тоже участвуют в Играх, Джесс. Для всех будет лучше усилить свои тренировки. Кроме того, Маверик — боевой наставник, потому что он чертовски лучший, — предлагает Раф. Она просто таращится на него мгновение, прежде чем захлопнуть рот и скрестить руки на груди.

— Я устала, можно мне вернуться в свою комнату и прилечь? — она смотрит на Луну умоляющими глазами, которая кивает в ответ и выходит вместе с ней через парадную дверь.

Что, черт возьми, только что произошло? Я думаю, мы все сидим здесь и задаемся одним и тем же вопросом. Кто знает, но комната Рыжей близко, так что Луна вернулась быстро.

— Итак, мне нужно привести в действие план с Труди для ее вечеринки в честь Хэллоуина, чтобы загнать Рен в угол и получить ответы. Роман поможет мне с агентом, а Маверик будет работать с Рыжей, пока мы будем тренироваться изо всех сил. Это просто оставляет Уэста с деталями, которые он собирал для Игр, — резюмирует она.

— Это верно, Сакура. Я также продолжу наблюдение за офисом Дитрихсон. Возможно, нам придется попытаться взломать ее телефон, потому что сегодня на ее компьютере вообще нет активности, — отвечает Кай со своего места на полу рядом с журнальным столиком. Его пальцы как сумасшедшие работают над ноутбуком.

— Это хорошая идея. Я тоже посмотрю, что можно сделать, — добавляет Раф.

Луна оглядывает всех нас, уперев руки в бедра, с легкой улыбкой на губах.

— Идеально. Ну, а меня только что загнали в угол для просмотра какого-то телячьего фильма с Рыжей. — она закатывает глаза, но никто не удивляется тому, как легко она ей поддается. — Итак, Роман собирается убрать мусор с моей кровати, пока я проведу ночь у Рыжей.

Она бросает ключи Роману, который успевает поймать их в воздухе.

— Принцесса, это не входило в план. Я сказал…

— Детка, я знаю, что ты сказал, но мы немного больше привыкли к такому уровню сумасшествия, чем она. Большой папочка, ты остаешься или возвращаешься?

Раф поворачивается к ней, приподняв брови. — Нет. Нет. Определенно не это, — говорит он со смешком, сбивая нас всех с толку, но ни один из них не объясняет свою внутреннюю шутку. — Я собираюсь возвращаться, дорогая. Хорошо? У меня сейчас много дел в магазине и спортзале, так что, наверное, так будет лучше. Если я тебе для чего-нибудь понадоблюсь, звони.

Они обнимают друг друга, и вновь обретенная любовь друг к другу очевидна. Это согревает мое сердце, и я не единственный, кто наблюдает.

О чем это Оскар спрашивал раньше?

Я думаю, что мы все начинаем развивать чувства, по-своему.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

(Луна)

Утро понедельника наступает слишком быстро, и когда я возвращаюсь в свою комнату, то с удивлением вижу, что Роман и Паркер спят в моей постели. Когда прошлой ночью они принесли ключ от комнаты, я подумала, что это означает, что они ушли.

Они выглядят чертовски сексуально в одних трусах-боксерах, растянувшись на "California King". Паркер лежит на спине, одна рука закинута за голову, а другая спрятана в боксерских трусах. Тогда как Роман лежит на животе, наполовину спрятав голову под подушку, а его левая нога свисает с края кровати.

Я немного разочарована, что они не прижимаются друг к другу, это было бы потрясающе. Достав телефон, я украдкой фотографирую их вместе, прежде чем на цыпочках подкрадываюсь к своему шкафу, чтобы одеться.

Как бы мне ни хотелось забраться на кровать и присоединиться к ним, я хочу встретиться с Труди этим утром, чтобы спланировать вечеринку в честь Хэллоуина. Это ее шанс показать мне, что мы действительно можем работать вместе. Надевая блузку и юбку, я быстро наношу макияж. Легкий слой тонального крема, немного бронзатора и слой туши — и я готова к работе. Надевая туфли на каблуках, я беру блейзер и блеск для губ и возвращаюсь в свою спальню.

— Срань господня, как долго ты здесь? — Роман кричит, все еще наполовину спросонья, и Паркер подпрыгивает, просыпаясь. Я не могу удержаться от смешка над этой парой.

— Хорошо выспался? — спрашиваю я, подходя к Роману. Сегодня утром у нас свободен первый урок, так что они, очевидно, воспользовались этим и выспались. У Рыжей О.М.А. (отмывание денег, мошенничество и азартные игры), поэтому я вышла из ее комнаты, когда она ушла на занятия. Я попросила Йена отвезти ее пораньше, иначе она поехала бы с Рен, а я не позволю этому случиться.

— Эээ, да, — хмыкает он, протирая глаза. — Хочешь присоединиться к нам? — он улыбается мне, не предлагая никаких объяснений, почему они лежат в моей постели, а не в его.

— Я бы с удовольствием, но через полчаса ко мне придет Труди, чтобы помочь с проектом — Руин Рен. — я наклоняюсь и целую его в губы, в то время как его рука обхватывает мое запястье.

— Останься, принцесса, — шепчет он мне в губы, и это так соблазнительно.

— Да, Ангел. Иди прижмись к нам, — добавляет Паркер, и мне требуются все силы, чтобы снова выпрямиться. Паркер еще больше наклоняется над Романом, чтобы быть ближе ко мне, и я посмеиваюсь над их выходками.

— Как насчет того, чтобы вы убрали свои задницы из моей постели и пошли позавтракать со мной, пока она не пришла. — сделав глубокий вдох, я перевожу взгляд с одного на другого. — Вчера был настоящий групповой трах эпических масштабов… и мне все еще немного больно, — бормочу я последнюю фразу, чувствуя себя немного смущенной, хотя знаю, что не должна быть такой.

Паркер мгновенно садится в постели, проводя рукой по волосам.

— Ангел, ты в порядке? — беспокойство в его глазах. Я киваю головой, но он все еще не уверен. — Я ведь не причинил тебе боли, правда?

— Я в порядке, Паркер, клянусь. У меня все болит наилучшим из возможных способов. — вглядываясь в мое лицо, он должен увидеть правду в моих глазах.

— Шевелись, Роман, давай дадим нашей девочке то, что она хочет, — с энтузиазмом говорит он, и это заставляет меня улыбнуться. Роман вскакивает на ноги рядом со мной, заключает меня в объятия и улыбается мне сверху вниз.

— Моя принцесса, хочет провести со мной время, да? — Паркер легонько ударяет его по плечу, застав меня врасплох, когда я чувствую его тепло у себя на спине.

— Приятно провести время с нами, Роман, — ворчит он ему.

— Что ж, если ты собираешься быть в этом профаном, просто забудь об этом. — Мне не нужно, чтобы он раздувал из этого что-то.

Бросаю взгляд через плечо на Паркера, а он уже смотрит на меня сверху вниз со своей идеальной улыбкой.

— Он не будет вести себя как придурок, да Роман? — говорит Паркер, наклоняясь ко мне, чтобы сжать его руку.

— Да, да. Как насчет того, чтобы ты дала мне минутку принять душ, и я присоединюсь к вам на кухне. — еще один нежный поцелуй в мои губы, и он уже выходит за дверь.

— Доброе утро, Ангел, — бормочет Паркер, кружа меня в своих объятиях.

— Доброе утро, Паркер Паркер. — его руки обхватывают мое лицо, когда он целует меня в губы, прежде чем подхватить меня на руки и отнести на кухню. Небрежно прижимая меня к себе, наши лица близко друг к другу. У меня немного кружится голова от того, насколько интимно это ощущается. Выдвигая стул, он усаживает меня на него, прежде чем включить кофеварку.

— Яичница с беконом? — спрашивает он, оглядываясь на меня через плечо.

Я слишком занята, таращась на него, стоящего в одних боксерских трусах, чтобы ответить. Его вьющиеся волосы сегодня утром особенно растрепаны, а ямочки внизу его спины полностью привлекают мое внимание. Пока я не замечаю татуировку в виде перышка у него на бицепсе, заставляющую меня инстинктивно прикоснуться к своей. Да, пожалуйста. Он распоряжается моей кухней так, словно это гребаное место принадлежит ему. Он ухмыляется мне, когда я киваю, но я молчу, наслаждаясь видом.

Я хочу попросить его остаться со мной вместо Романа, но не знаю, не слишком ли рано это делать.

Я не уверена, сколько времени прошло, пока я сижу и смотрю, как Паркер начинает готовить яичницу с беконом, когда входит Роман. Он обхватывает меня рукой, сжимая мою грудь и заставая врасплох. Черт, хотя это горячо. Я улыбаюсь ему и обнаруживаю, что он смотрит на меня с благоговением.

— Мне нравится, когда ты не носишь подставку для сисек, принцесса, — небрежно говорит он, прежде чем похлопать Паркера по заднице и взяться за сковородки.

— Ты на самом деле только что сказал подставка для сисек? — спрашиваю я. Я бы, конечно, ожидала этого от Оскара, но Роман? Очевидно, кто-то сегодня шутит. Он оглядывается на меня, подмигивая, и продолжает готовить еду.

Паркер заполняет мое поле зрения, когда наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, прежде чем отправиться собираться. Но я не хочу спрашивать, слишком поглощенная всеобщим вниманием.

— Я позвонил Оскару и Каю, они будут здесь через минуту, — говорит Роман, но я все еще смотрю на его влажные каштановые волосы, обтягивающую белую футболку и облегающие черные джоггеры. На затылке у него есть маленькие капельки воды, стекающие к воротнику футболки. Его татуировка в виде черепа, которая занимает всю спину, выступает из-под футболки, и сквозь нее тоже слегка просвечивает темный контур. В довершении к босым ногам он выглядит чертовски аппетитно.

Я напеваю в ответ, на самом деле не обращая никакого внимания на то, что он говорит. Я просто не могу насытиться им.

— Трахни меня. — я захлопываю рот. Черт возьми, кажется, я сказала это вслух.

— Принцесса, — говорит Роман, хлопая в ладоши, заставляя меня поднять на него взгляд. Уверенный, что завладел моим вниманием, он продолжает: — Я думал, когда ты сказала, что хочешь проводить время вместе, это означало бы, что ты не собиралась все время представлять меня обнаженным. — он приподнимает бровь, и я чувствую, как румянец поднимается к моей шее.

Прочищая горло, я смотрю в потолок. — Прости, ты просто выглядишь чертовски сексуально. — пытаясь сделать глубокий вдох, я закрываю глаза. Только для того, чтобы они моргнули и снова открылись, когда Роман прикусил мочку моего уха.

— Черт возьми, детка, — стону я, наслаждаясь намеком на боль.

— Я же не сказал "заканчивай", не так ли? — он ухмыляется мне сверху вниз. — Нам просто придется отложить это на другой раз. Просто знай, что чем дольше мы будем играть в эту прелюдию, ты и я, тем жарче станет итог. — стоя поодаль от меня, он поправляет свои джоггеры, давая мне идеальный обзор своих очертаний, прежде чем повернуться ко мне спиной. Он стягивает футболку через голову, открывая мне полный вид на произведение искусства, которое покрывает каждый дюйм его спины.

Черт.

Он смотрит на меня через плечо с дерзкой ухмылкой и просто начинает раздавать еду, как будто это не он только что поджег мою киску. «Тузовая задница».

Раздается стук в парадную дверь, и Паркер говорит, что он откроет, пока я просто сижу здесь и, по-видимому, ничего не делаю. Девушка могла бы привыкнуть к этому.

— Доброе утро, Сакура, — слышу я, как только Кай заходит на кухню, Оскар у него на хвосте.

— Привет, детка.

— Привет, красавчик, привет, болтун, — говорю я в ответ с ухмылкой. Странное чувство охватывает меня оттого, что мы все вместе, в этом счастливом подобии пузыря.

Оскар проносится мимо Кая, закатывая на меня глаза, когда он сжимает мои щеки и прижимается своими губами к моим. Отступив с ухмылкой, он садится рядом со мной, а Кай целует меня в висок.

Входит Паркер с другим кухонным стулом, который он, должно быть, прихватил из комнаты Романа. Он не сочетается с остальным набором, и это вызывает у меня улыбку, так как спинка из темного дерева выделяется на фоне моих шикарных белых стульев. Ставя его на стол, он приносит чашку горячего черного кофе, в то время как Роман ставит передо мной тарелку с беконом и яйцами. Пахнет так вкусно. Я бормочу слова благодарности, пока пара расставляет на столе кофе и еду для всех остальных.

Мы все сидим в уютной тишине за завтраком, просто счастливые быть в компании друг друга. Я рада провести этот момент с ними, учитывая все, что произошло за последние двадцать четыре часа.

Закончив есть, я сажусь со своей чашкой в руках, закрыв глаза и подняв лицо к потолку. Мне бы не помешало вытащить коврик для йоги. Мне жизненно важно тренироваться в тренажерном зале и со своим оружием, но мне не помешали бы расслабляющие занятия йогой, которые помогли бы мне еще больше укрепиться.

— Что у тебя на уме, Сакура?

Легкая улыбка появляется на моих губах при звуке прозвища, которое он дал мне в первый день нашей встречи. Я даже не могу понять, почему он заставил меня вытатуировать мою луну вместе с его собственной и его сестры, но я знаю, что в какой-то момент мне нужно вникнуть в это немного глубже.

Делая глубокий вдох, я наклоняю голову к нему, сидящему прямо напротив меня.

— Я просто подумала, что мне не помешало бы заняться йогой, чтобы попытаться немного расслабить свое тело и разум. — улыбка, которую он дарит в ответ, наполняет меня теплом.

— Я люблю йогу. Я думаю, мы могли бы привлечь Паркера, но альфа Роман и мачо Оскар менее вероятны. — я не могу удержаться от смеха над его выбором названий для них. Я бросаю взгляд на Оскара рядом со мной, который показывает на всех кусочком бекона.

— Я могу заниматься йогой, только скажи, и я буду рядом, детка. Ты же знаешь, какой я гибкий. — он подмигивает мне, прежде чем отправить бекон в рот. Паркер сидит рядом с Каем и уже кивает, соглашаясь с планом заняться йогой. Глядя на Романа, сидящего на стуле из своей комнаты в конце стола, я с удивлением вижу его с дерьмовой ухмылкой на лице.

— Принцесса, я здесь. Даже если это просто для того, чтобы увидеть твое положение собаки сверху вниз.

Я протягиваю руку, чтобы ударить его в грудь, но он хватает меня за руку прежде, чем я успеваю это сделать. Он был готов к нападению, которое, как он знал, последует. Его рот опускается на мой быстрым и карающим движением, когда раздается стук в дверь.

Неохотно отстраняясь, я проверяю время на своих часах. Это будет Труди. Паркер уже встал и направляется к двери, прежде чем я успеваю что-либо сказать. Роман продолжает держать меня за руку, в то время как Оскар сжимает мое бедро под столом.

— Ты уверена, что это хорошая идея впускать ее в свое личное пространство, принцесса?

— Это единственное место, которое у меня есть и которое я полностью контролирую, — отвечаю я, на что все трое согласно кивают.

— Тогда ладно. Начнем планировать, — добавляет Оскар, потирая руки.

Боже, пожалуйста, дай мне сил справиться с этими сумасшедшими «Тузовыми задницами».

*****

(Роман)

Черт возьми, возможно, весь мир против нас, но после вчерашнего разговора с Рафом моя принцесса, кажется, немного приободрилась. В ее глазах появляется немного больше блеска, и с каждым разом ее улыбка становится все ярче.

Она собирается начать собирать посуду со стола, но Оскар опережает ее. Паркер входит в кухню, Труди и Эйден следуют за ней. Я не могу сдержать рычание при виде этого засранца. Я не видел этого маленького засранца с той вечеринки, когда он прикасался к моей девушке. Я хочу прижать его к стене за горло.

— Вау, большой мальчик. Не нужно рычать, я просто проверял твою привязанность к нашей милой маленькой Луне, вот и все. — он машет руками, сдаваясь, ухмылка и изгиб его бровей только сильнее раздражают меня, и он, блядь, это знает.

Я делаю шаг к нему, но Луна вскакивает со своего места и в мгновение ока оказывается передо мной. Ее рука крепко прижата к моей груди, чтобы остановить меня от дальнейших действий. Я слышу, как Труди говорит своему брату заткнуться, но я теряюсь в ярко-зеленых глазах Луны.

Мое сердце бешено колотится в груди, и у меня возникает желание ударить кого-нибудь, предпочтительно его. Луна подходит ближе, прижимаясь ко мне всем телом, и обвивает руками мою шею. Мои руки мгновенно находят ее талию и крепко сжимают.

— Детка, нам нужно, чтобы это сработало. Если он все еще будет для тебя раздражающим маленьким придурком, когда все это закончится, ты сможешь выбить из него все дерьмо тогда, только не сейчас. Хорошо? — ее слова произносятся тихо, но, скорее всего, ее слышат все. С той секунды, как она называет меня деткой, я понимаю, что со мной покончено.

Сжимая ее бедра еще крепче, я наклоняюсь и заявляю права на ее рот. Она принимает грубость моих губ на своих, позволяя мне заявить права на нее, как будто мое тело тоже кричит. Мне действительно нужно побыть наедине с моей принцессой, и как можно скорее.

Наконец разжав губы, она поворачивается, чтобы поприветствовать наших гостей, слегка раскрасневшись от маленькой дегустации, которой я ее только что угостил. Мои руки остаются на ее талии, когда она поворачивается ко мне спиной.

— Спасибо, что пришла, Труди. Пойдем в гостиную, там больше места. Эйден? — услышав, как его имя слетает с ее губ, я снова начинаю злиться, пока она не продолжает. — Не тыкай в гребаного медведя, ладно? У меня происходит слишком много дерьма, чтобы ты мог добавлять к нему еще и это.

Мне чертовски нравится быть в команде с этой девушкой.

Взяв ее за руку, я веду нас мимо всех в гостиную. Я слышу, как Оскар тоже что-то ворчит Эйдену, в то время как Паркер и Кай наблюдают за происходящим. Сейчас это не мой приоритет. Сидя в углу дивана с лучшим видом на комнату и улицу, я сажаю Луну к себе на колени. Я готовлюсь к тому, что она начнет сопротивляться, но она этого не делает. Вместо этого она устраивается поудобней, ее левая рука находит мою на подлокотнике, и она переплетает наши пальцы вместе.

Я нежно сжимаю ее пальцы своими, и она поворачивается ко мне с мягкой улыбкой. Паркер садится рядом с нами, Оскар — по другую сторону от него, а Кай садится с Труди и Эйденом. Вероятно, так будет лучше, маленький засранец.

— Итак, теперь, когда мой брат перестал быть придурком, не могли бы мы обсудить, зачем я вам нужна? — да, Труди, сразу к делу, и тот факт, что она знает, что ее брат придурок, только усиливает ее симпатию во мне.

— Я слышала, ты устраиваешь настоящую вечеринку в честь Хэллоуина, — говорит Луна, глядя на Труди, которая кивает в ответ.

— Да, это моя лучшая вечеринка года, приносящая большие деньги. Что ты имеешь в виду? — я вижу, что Эйден хочет вмешаться в разговор, но почему-то держит рот на замке.

— Мне в принципе нужно мероприятие, достаточно масштабное, чтобы отвлечь внимание, и пространство, где я могу кого-то ненадолго "обнять". — Труди на мгновение задумывается над словами Луны, при этом постукивая руками по бедрам.

— В палатке для оргий у меня всегда есть отдельные места для тех, кто, возможно, захочет немного пошалить. Я могла бы придержать одну из них для тебя?

— Это было бы идеально. В тот день, когда у вас все будет готово, вы будете не против, если я приду на экскурсию? — спрашивает Луна, слегка наклоняясь вперед у меня на коленях. Краем глаза я вижу, что Паркер смотрит на меня, и он ухмыляется. Вероятно, знает, что ее маленькие движения делают со мной.

— Конечно, все, что тебе нужно, Луна.

— Ты не собираешься спросить почему? — выпаливает Оскар, на этот раз действительно задавая разумный вопрос.

— Нет причин спрашивать почему. Если Луна захочет, чтобы я знала, она скажет мне. Я обязана ей всем. Если бы нас поместили на сторону Пирамиды Тайлера, ни один из нас не сидел бы здесь прямо сейчас. — ее упоминание о Пирамиде заставляет всех на мгновение замолчать, заново переживая тот насыщенный событиями день. Луна наконец-то нарушила молчание.

— Мне нужно будет иметь под рукой кое-какие припасы, так что я захвачу их с собой по пути, — говорит Луна, больше ничего не выдавая. Встав с моих колен, Луна подходит к Труди, которая тоже встает с дивана.

— Я выступаю против Бретта, мудака, который прикасался ко мне на вечеринке, — слова Луны чертовски раздражают меня, но я умудряюсь держать себя в руках. — Мне нужно убедиться, что я смогу привести его туда. Он всегда появляется на ваших вечеринках? — я бы с удовольствием убил этого ублюдка, но дело не в этом, не так ли?

— Он всегда появляется, — отвечает Эйден, и Луна кивает.

— Отлично, об остальном я могу позаботиться, пока буду там. — взглянув на часы, она заканчивает разговор. — Спасибо, что пришли, я действительно ценю вашу помощь с этим.

Эйден встает с дивана одновременно с Каем.

— Позвольте мне проводить вас, ребята, — бормочет Кай, направляясь к двери.

— Увидимся, Луна, — кричит Эйден, выходя за дверь, с широкой улыбкой на лице он посылает Луне воздушный поцелуй, и я хочу врезать ему, на следующий же момент. Паркер кладет руку мне на бедро прежде, чем я успеваю встать, и они исчезают из виду, Кай закрывает за ними дверь.

— Почему ты сказала, что это из-за Бретта, детка? И откуда ты вообще знаешь его имя? — спрашивает Оскар, этот вопрос крутится и у меня в голове, но отвечает Кай.

— Она проверяет ее, верно? — спрашивает он, глядя на Луну, которая кивает. — Ты хочешь увидеть, можно ли ей доверять и сдержит ли она свое слово. — Луна улыбается ему, стоя перед ним, все еще у двери.

— Десять из десяти в пользу моего красавчика, — бормочет она, запрокидывая голову, чтобы он поцеловал ее, что он и делает без вопросов.

— Так как же нам затащить Рен в палатку для оргий? — спрашивает Паркер, опершись подбородком на переплетенные руки.

— Роман, — бормочет Оскар.

Что? Чувствуя, что все смотрят на меня, я смотрю на каждого из них, пытаясь понять вопрос, который они задают, и вот тогда меня осенило.

— Нет. Черт возьми, нет. Забудь об этом. Они могут сразу же отвалить. Я с самого начала терпеть не мог эту сучку, но теперь, после того, что случилось с моей девушкой, я ненавижу ее еще больше. — Ты, блядь, это несерьезно! — я останавливаю взгляд на Луне, которая выглядит растерянной.

— Оскар делает очень хорошее предположение, за исключением того, что я не думаю, что смогу справиться с тем, что принадлежит мне в ее руках. Я видела достаточно такого, прежде чем между нами действительно что-то было, но теперь? Ни за что, блядь. — черт, легкая дрожь в ее голосе заставляет мой член затвердеть. Мне нравится, что она не хочет, чтобы кто-то еще прикасался ко мне, кроме Паркера, конечно.

— Так не должно было бы быть, детка. Подумай об этом. Все, что Роману нужно было бы сделать, это подойти к ней на вечеринке и предложить отвести куда-нибудь наедине. Мы все знаем, что она ухватилась бы за этот шанс не задумываясь. Он мог бы отвести ее в комнату, которую вы приготовили, и точка, — говорит Оскар, протягивая ей руку.

— Это на самом деле имеет большой смысл и сработало бы слишком легко, — добавляет Паркер, что никак не помогает мне здесь.

Луна кладет свою руку в руку Оскара, когда Кай обходит кофейный столик, но все взгляды прикованы ко мне. Луна вздыхает.

— Могли бы вы сделать это вдвоем? Может быть, Роман и Оскар? Я знаю, что это займет всего несколько минут, но я думаю, что было бы лучше удвоить ставки. Тогда, если она прикоснется к кому-нибудь из вас, я буду пытать ее еще сильнее, — добавляет Луна с легкой улыбкой при этой мысли. Я тяжело вздыхаю. Оскар кивает в знак согласия, значит, это решено.

— Прекрасно, но вы все у меня в долгу за это, — ворчу я, и все кивают в знак согласия. — Луна, тебе лучше прикоснуться своими прелестными губками к моим, пока я не передумал.

Она бросается ко мне, ее губы прижимаются к моим, и я забываю обо всем, зная только вкус ее губ.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

(Луна)

Рен не показывается в Академии до утра четверга. Выйдя к "Rolls-Royceу", эта сучка стоит и ждет нас с самодовольным выражением лица. Я хочу отрубить ей пальцы по одному за то, что она вторглась в мое личное пространство.

Сегодня унылый день, небо затянуто серыми тучами, и еще слишком раннее утро, чтобы разбираться с ее дерьмом. Рен собрала вокруг себя свою маленькую банду, включая Бекки, и они стоят у фонтана. Она, конечно, впереди, всегда думает, что она лидер, а ее маленькие последователи счастливо стоят в ее тени.

На этот раз они не пытаются привлечь к нам внимание всей чертовой Академии. Рен, кажется, вполне счастлива просто стоять и ухмыляться. Очевидно, никто не сказал ей, что мы знаем о камерах. Гребаная идиотка.

Мне нужно, чтобы вечеринка в честь Хэллоуина прошла быстрее. Через неделю,начиная с субботы, у меня начинается обратный отсчет. До этого у меня еще куча дел, но я готова вырубить эту сучку нахуй. Я хочу знать, почему они решили вломиться в мою комнату и помочь Веронике, и я хочу заставить ее кричать, пока я не заставлю ее расколоться.

Сохраняя спокойное выражение стервозной физиономии, я пристально смотрю на нее, когда сажусь в машину вместе с Оскаром позади меня.

— Я чертовски ненавижу, как смердит ее лицо, — ворчит он, садясь рядом со мной.

Что? Это не имеет никакого смысла. Я смотрю на него в полном замешательстве, но изгиб его бровей говорит мне, что он знает, что только что запудрил мне мозги.

Это не та спокойная атмосфера, которая обычно царит с Каем, но я смеюсь над сумасшедшим присутствием Оскара.

Поскольку Рыжая живет в "Туз", мой маленький клан остряков отказывается отпускать нас одних. Каждый раз, когда мы все идем на один урок, они по очереди сопровождают нас обоих. Я ценю уровень заботы о Рыжей, но мне это не нужно. Этим утром у нас есть оружие, а это значит, что Рыжая все еще в своей комнате, и одному из парней придется поехать с Рен.

Ставлю сумку у ног и пристегиваюсь, устраиваясь поудобнее для короткой поездки. Оскар хватает меня за руку и переплетает наши пальцы на подлокотнике между нами, пока я наблюдаю за территорией Академии, проплывающей мимо нас через окно.

Кампус выглядит еще красивее теперь, когда листья начинают покрывать землю. Деревья колышутся на ветру, а листья с каждым днем становятся все ярче. Когда у меня выдается свободная минутка, я хочу хорошенько это сфотографировать. Сочетание желтого, оранжевого и красного завораживает.

— Знаешь, это первый раз, когда я еду с тобой вдвоем в машине, детка.

Его слова застают меня врасплох, и я поворачиваю голову к нему. Мягкая улыбка играет на его губах, пока я ломаю голову, чтобы сказать ему, что он неправ, но у меня ничего не получается.

— Болтун, я…

Его рука сжимает мою, прерывая меня.

— Детка, мы крутые байкеры. Я люблю кататься на своей «Сьюзи» почти так же сильно, как на тебе, — говорит он, подмигивая. Я шлепаю его по руке, но он только ухмыляется мне.

— Ты и твой длинный язык, — говорю я, пытаясь шлепнуть его, но он ловит меня за руку и притягивает ближе.

— Детка, мне нравится, когда ты дерзкая. Как насчет того, чтобы подвинуться и поцеловать меня? Дай мне почувствовать вкус этого сладкого блеска на своих губах.

У меня нет шанса ответить, прежде чем его губы оказываются на моих, пожирая меня. Он не отпускает моих рук, удерживая меня на месте, пока берет от меня то, что хочет. Его мозолистые пальцы скользят по моей коже, когда он усиливает давление своих губ на мои. Когда он впивается зубами в мою нижнюю губу, мне конец.

В этот момент я чувствую себя настоящим подростком, целующимся на заднем сиденье машины. Я имею в виду, что это "Rolls-Royce", так что это не стандартная машина для классического подросткового отдыха, но все равно потрясающая.

Я ожидаю, что он в конце концов отпустит меня, чтобы прикоснуться к моему телу, но он не двигается с места. Пока мы не слышим, как кто-то прочищает горло, и солнце не проникает в открытую дверь Оскара. Йен терпеливо ждет, когда мы выйдем, пока мы собираемся с мыслями. Я даже не заметила, что машина остановилась.

— Что это с вами, «Тузовыми задницами», такое, что вы так легко отвлекаете меня? — бормочу я себе под нос, но не пропускаю ухмылку на губах Оскара.

Голубые глаза Оскара распахиваются, когда он оглядывает меня, вероятно, видя то же, что и я.

— Детка, мне нравятся твои пухлые губки, вот такие, — бормочет он, прижимая большой палец к моей припухшей нижней губе. Я покусываю подушечку его большого пальца, заставляя его застонать. — Пойдем, детка, пока я не попросил Йена отвезти нас обратно.

Оскар выходит из машины первым, протягивая мне руку. Моя рука в его руке кажется маленькой и нежной, когда я намеренно касаюсь его, вдыхая при этом его аромат. Он такой опьяняющий. Что бы он ни использовал, это, блядь, работает.

— Ты играешь с огнем, детка, — шепчет он мне на ухо, прижимаясь своей эрекцией к моему бедру и отступая назад. Задница.

Следуя за ним к остальным, он лениво поглаживает большим пальцем костяшки моих пальцев. Мне нравится эта его нежная сторона. Обычно он носит свою метафорическую броню, не позволяя никому разглядеть парня под всеми этими шутками.

— Ты готова к этим выходным с Романом? — спрашивает он, глядя на меня сверху вниз, когда мы подходим к остальным.

— Да, я немного нервничаю из-за того, как я должна убедить Специального агента присоединиться к коррумпированному образу жизни Физерстоуна, но чего бы это ни стоило, верно? — я говорю, используя свою собственную мантру "притворяйся, пока у тебя не получится".

— Чего бы это ни стоило, — отвечает он с улыбкой.

— О чем вы двое бормочете? — спрашивает Роман, обнимая меня за плечо с другой стороны, когда мы останавливаемся перед моими ребятами.

— Мы говорили о тебе, а не с тобой, Ром. Тебе нужно отвалить, — отвечает Оскар, просто пытаясь, как всегда, подбодрить его.

Роман замахивается рукой ему за спину, но Оскар быстро отпускает мою руку и отскакивает в сторону. Качая головой на их безумие, я улыбаюсь Паркеру и Каю, когда мы проходим внутрь, мимо горстки студентов, стоящих вокруг. Мне нравится, что в оружейной подготовке — у нас небольшая группа, но это заставляет меня задуматься, чем Уэст занимается в остальное время.

Прежде чем мы успеваем продвинуться дальше, Уэст направляется к нам, улыбаясь при приближении.

— Привет, Луна. Ребята, у вас есть минутка? — я замедляю шаг, когда мы направляемся к нему. Пытаюсь сохранить спокойствие, прежде чем он выложит все новости, которые у него есть. Останавливаясь перед ним, я киваю, чтобы он продолжал.

— У меня есть для вас файл для анализа, касающийся Игр. Начиная с опыта людей, заканчивая несанкционированными файлами и слухами, циркулирующими в настоящее время. — он протягивает мне маленькую карту памяти, но я показываю ему, чтобы он отдал ее Каю, что он и делает. — Все это здесь. Я хотел упомянуть, что в этом году, похоже, ходит много слухов. Я слышал, как довольно многие говорили, что они пытаются перенести Игры с декабря на начало ноября. Я не знаю, насколько это правда, но тебе важно знать.

— Спасибо, Уэст. Я действительно ценю это. — глядя на своих ребят, я готовлюсь к некоторым жалобам по поводу моих следующих слов. — Ребята, вы не могли бы уделить мне минутку? Встретимся внутри, как только я закончу.

Кай, Паркер и Оскар кивают в знак согласия и медленно направляются к выходу, оглядываясь на меня, чтобы убедиться. Роман все еще стоит, положив руку мне на плечо, не шевеля ни единым мускулом. Я поднимаю взгляд на Романа, но он смотрит на Уэста, которого, кажется, не смущает гризли Романа.

— Не давай мне повода похоронить тебя, вредина Уэст, — ворчит он, наконец, подходя к остальным. Он останавливается у дверей, скрестив руки на груди, и смотрит на нас сверху вниз. Другие студенты не могут обойти его, чтобы войти в здание, но он не обращает на них внимания, его внимание сосредоточено только на мне. Я закатываю глаза, когда его альфа-зверь выходит из себя прямо сейчас, но все же маленькая часть меня возбуждена этим. Ладно, большая часть меня. По крайней мере, он дал мне пространство, о котором я просила, прогресс.

— Ты в порядке, Мун? — спрашивает Уэст, проводя рукой по своим коротким каштановым волосам.

Оглядываясь вокруг, я оцениваю наше окружение, обдумывая то, что на самом деле хочу сказать. Клумба слева от меня привлекает меня разноцветными цветами, посаженными на ней. Мы стоим в тени большого дуба за ним, и нас обдувает прохладный ветерок. По отдельности эти мелочи несущественны, но вместе они помогают мне успокоиться.

— Да. Я, э-э-э. Я, наконец, вспомнила, что Раф — мой отец, — бормочу я, наблюдая, как удивление появляется на его лице.

— Луна, это великолепно, — говорит он, его голос полон энтузиазма. Я вижу, что ему хочется протянуть руку и обнять меня, но он сдерживается. — Он знает? У него, вероятно, будет нервный срыв из-за этого. — я киваю в ответ и смотрю в его глубокие карие глаза.

— Он знает, что на этих выходных у нас были проблемы с Вероникой, поэтому он все равно оказался здесь.

— Спасибо, что рассказала мне, — говорит он с трогательной улыбкой. Он сжимает мое плечо, не в силах удержаться от потребности в контакте.

— Раф также поделился со мной своими подозрениями относительно Вероники и ее связей. — я никогда не спрашивала, знал ли Уэст, но интуиция подсказывает мне, что знает. Его кивок подтверждает мою правоту. — Если ты вообще что-нибудь услышишь, мне нужно знать, Уэст.

— Клянусь Луна, все, что тебе нужно, помнишь?

— Спасибо. — я слегка улыбаюсь, чувствуя, как взгляд Романа прожигает дыры в моем плече. Часть меня хочет постоять здесь подольше, просто чтобы позлить его, потому что я делаю то, что хочу. Другая часть меня не хочет прямо сейчас добавлять нам ненужного стресса.

Помня об этом, я отступаю назад, заставляя его руку упасть с моего плеча, и направляюсь ко входу. Он остается рядом на каждом шагу, даже когда мы подходим к Роману.

— Сегодня я выделил для вас отдельную зону, ребята. Мне удалось заполучить в свои руки несколько новейших образцов оружия, представленных на рынке. Я подумал, что в конечном итоге они могут оказаться полезными для всех вас.

— Спасибо, — бурчит Роман. Я вижу облегчение в его глазах от того, что Уэст выполняет свое слово и помогает нам, как он и обещал. С таким же удивлением от Уэста, что у Романа хорошие манеры. Похлопав его по плечу, Уэст направляется в основное помещение, в то время как Роман ведет меня к раздевалкам.

— Тебе помочь раздеться, принцесса? — бормочет Роман, притягивая меня ближе к себе.

— Не в этот раз, детка, но скоро. Очень скоро. — быстро целую его в губы, отступаю и направляюсь внутрь. Рен — единственная девушка, в этом классе, и, похоже, ее здесь еще нет. Скорее всего, она все еще у фонтана, притворяется королевой Физерстоуна.

Вокруг раздевалки тоже стоят деревянные скамейки с крючками для одежды вдоль стены, но я всегда храню все в одном из синих шкафчиков в углу. Надеваю классические черные обтягивающие шорты и черную футболку свободного покроя, а волосы сегодня собираю в пучок. Быстро переодевшись и заперев свои вещи, я ухожу оттуда до того, как появится Рен.

Мой мозг работает на пределе, гадая, что находится на флешке, которую он нам дал, но сейчас моя цель — освоить навыки над этим новым оружием. Может быть, Рен хотела бы стать моей мишенью для практики? Девушка может мечтать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

(Кай)

Пистолеты, которые дал нам Уэст, впечатляют. Они полностью сделаны из пластика, поэтому пройдут через любые детекторы безопасности. В целом, это точные пистолеты с мягкой стрельбой, но с сильным ударом. Мы все были впечатлены тем, какие они в действии, и Уэст был рад, что мы одобрили их.

Мы не храним их в сейфах здесь или в хранилищах. Вместо этого мы собираемся хранить их в наших комнатах, чтобы мы могли забрать их в любое время. Серийные номера не нанесены, что делает их идеальным призрачным оружием.

Бои сегодня особенно жестокие, Маверик заставляет нас выкладываться по полной, но это того стоит, чтобы быть в отличной форме к предстоящим Играм. Я спарринговал с Паркером, который намного лучше справляется со своим левым хуком, в то время как Роман был единственным, кто хотел подраться с нашей девушкой.

Я не смог бы сделать этого, спарринговаться с ней. Однако признательность в ее глазах, когда Роман это делает, показывает, насколько это важно для их динамики. Оскар крутил шашни с каким-то парнем из "Бубны", но это просто он все время выпендривался перед Луной. Не то чтобы ей это не нравилось, потому что то, как она наблюдала за каждым его движением, говорило мне, что ей это нравилось.

Быстро приняв душ, я сажусь на заднее сиденье "Rolls-Royceа" с Романом, я определенно скучаю по тому, что был единственным, кому довелось кататься с моей Сакурой.

— Ты хочешь просмотреть эти файлы вместе? — спрашиваю я, вертя флешку в руке.

— Да, мы можем сделать это в квартире Луны, или нам нужно быть в твоей?

— У Луны подойдет. Мне нужно будет только захватить несколько вещей из моей комнаты, но у нас все должно получиться. Есть причина, почему именно в комнате Луны? — спрашиваю я с любопытством, потому что обычно мы всегда собирались в комнате Романа.

— Без особой причины, мне просто нравится находиться в ее пространстве. Кроме того, ей удобнее всего в своей комнате, а у моей принцессы и так хватает забот. Так что она должна уметь расслабляться, когда у нее есть такая возможность. — произнося это вслух, он продолжает смотреть в окно, но я впечатлен его наблюдением.

— Я рассказал ей о Мии.

Это привлекает его внимание, и он резко поворачивает голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Ты рассказала ей о своей сестре? Когда? — Роман выглядит удивленным, хотя ему не следовало бы этого делать. Мы все с каждым днем доверяем ей все больше и больше.

— Когда мы были в саду в воскресенье, до того, как появилась Вероника, — вздыхаю я, расстроенный семьями, с которыми нам приходится иметь дело. Я очень люблю свою маму, но больше за то, что каким она была человеком, а не за то, кем является сейчас.

— Ты в порядке? — спрашивает он, пытаясь смягчить свой голос, чтобы утешить меня, но это только заставляет меня улыбнуться его усилиям.

— Да, моя цель по-прежнему состоит в том, чтобы занять место моего отца в Кольце, чтобы я мог найти Мию. Мне нужно пройти через Игры, чтобы я мог продолжать в том же духе.

— Ты рассказал ей эту часть? — спрашивает он, но я качаю головой.

— Нет, Раф звонил по поводу Вероники, но она сказала, что поможет мне найти ее, чего бы это ни стоило. Я верю ей, кроме того, мы все знаем, что если мы выживем на Играх, то именно этого от нас и ждут, верно? Продолжать использовать специфические навыки нашей родословной, сохраняя при этом место за столом в Кольце. — он на мгновение замолкает, обдумывая мои слова.

— Я не уверен, что она это сделает, Кай. Ты должен помнить, что Луна долгое время не была частью этой жизни, а когда была, она ничего из этого не помнит. К тому же, тогда она была всего лишь ребенком. Я чувствую, что нам нужно оценить, как много она знает. — машина останавливается возле "Туз", но прежде чем мы выходим, Роман продолжает: — Хотя лучше раньше, чем позже. Я ненавижу, что она не знает, как это гребаное место работает.

Не могу не согласиться. Выходя из "Rolls-Royce", нас ждут только Паркер и Луна. Роман обнимает ее за плечи, когда мы заходим внутрь.

— Где эти сопляки? — спрашивает он, ведя нас к лифту.

— Оскар проводил Джесс обратно в ее комнату, она сказала, что не очень хорошо себя чувствует. Честно говоря, она все утро казалась взволнованной, а ее лицо покрылось пятнами. Я думаю, нам нужно присмотреть за ней, — говорит Луна, на ее лице написано беспокойство.

Заходя в лифт, я нажимаю на свой этаж и этаж Луны. — Я только возьму несколько своих устройств, и мы сможем просмотреть файл, который дал нам Уэст, хорошо?

— Спасибо тебе, красавчик, — шепчет она, одаривая меня мягкой улыбкой. Мне нравится, когда она меня так называет. Я надеюсь, что это то, что она чувствует, когда я называю ее Сакурой. Внутри становится тепло, как будто я действительно снова живу. После того, как Мию забрали, я полностью отключился, онемел ко всему, что меня окружает. До сих пор.

Лифт останавливается на моем этаже, и когда я собираюсь выйти, Оскар уже готов войти.

— Как раз вовремя, — говорит он с улыбкой, когда мы меняемся местами.

— Я поднимусь через минуту, ребята, — говорю я через плечо, спеша схватить то, что мне нужно.

Войдя в свою комнату, я быстро проверяю свою систему безопасности. У меня есть доступ к ней со своего телефона, но я не могу не перепроверять саму систему каждый раз, когда захожу. Я слежу за тем, чтобы запись ни разу не остановилась и ее не подделали. Когда я убеждаюсь, что все в порядке, я захожу в свою комнату, доставая спортивную сумку из гардероба. Я быстро хватаю свои личные ноутбуки и несколько разъемов, чтобы можно было все подключить, и я готов к работе.

Довольный, что у меня все есть, я выхожу в холл как раз в тот момент, когда дверь Джесс захлопывается. Я подумываю постучать, но решаю не делать этого, если она плохо себя чувствует.

Решив подняться по лестнице на верхний этаж, я стучу в дверь Луны, и Паркер впускает меня. Запах кофе наполняет воздух, когда я захожу и вижу, что Роман держит Луну на руках перед окнами во весь этаж. Я не знаю, что они бормочут друг другу, но им определенно уже пора трахаться.

Оскар входит из кухни с чашками кофе в руках и насвистывает, прорезая сексуальное напряжение, растущее вокруг пары у окна. Жар, исходящий от этих двоих, подобен огненному шару, окружающему их. Обычно два таких похожих человека ужасно относились бы друг к другу, но, как бы сильно они ни бодались головами, между ними все равно остается нежность. В том, как она гладит его по руке, и в блеске, который всегда появляется в глазах Романа, когда она рядом.

— Ладно, голубки, давайте пройдемся по всем этим вопросам, связанным с Играми, хорошо? У вас будет достаточно времени для предварительных ласк позже. — Луна закатывает глаза, а Роман свирепо смотрит на него.

— Перед этим я хочу вам кое-что показать, ребята, — говорю я, наконец набравшись смелости поделиться чем-то личным. Когда я начинаю расстегивать рубашку, Луна мгновенно понимает и застенчиво улыбается мне.

— Да, Кай. Дай мне любой повод раздеться — и я участвую, — с энтузиазмом кивает Оскар, тоже начиная расстегивать пуговицы на своей рубашке.

Он останавливается в тот момент, когда видит, что я пытаюсь им показать. Все парни направляются ко мне, рассматривая мою новую татуировку, любезно предоставленную Луной. Она до сих пор ничего не сказала об этом, но я уверен, что рано или поздно она это сделает.

— Срань господня, это сделала Луна? — спрашивает Роман, наклоняясь ближе.

— Да. Это луна того времени, когда я родился, — говорю я, указывая на ту, что посередине. — Луна Мии и Луны. Я указываю налево и направо в такт своим словам, и все продолжают пялиться.

Я снова поднимаю глаза на Луну, у которой маленькие розовые щечки. Я мягко улыбаюсь ей, не желая привлекать к себе всеобщее внимание, но, похоже, оно у нее все равно есть.

— Ты проделала блестящую работу, Ангелочек, — бормочет Паркер, целуя ее розовые щеки, прежде чем снова сесть. Идеальный ответ, учитывая, что она все еще не до конца осознала, что одна из них ее.

Я вижу дерзкий блеск в глазах Оскара, когда он готовится что-то сказать ей, но Роман тоже должен это уловить. Он шлепает его по затылку, прежде чем что-либо успевает слететь с его губ.

— Ой, Ром. Прекрати, блядь, это делать, — кричит он, потирая отмеченное место.

Я сажусь на диван и начинаю расставлять свои три ноутбука на кофейном столике и загружать файл от Уэста. На этом разговор заканчивается, и все счастливы посидеть в уютной тишине, пока я приступаю к работе, а они расслабляются на диванах вокруг меня. Луна нежно целует меня в висок, прежде чем сесть между Оскаром и Романом на другой диван.

— Еще не пришло время поесть? Я умираю с голоду, — стонет Паркер, плюхаясь рядом со мной на диван.

— Почему бы нам ничего не заказать? — потребуется некоторое время, чтобы это принесли, — предлагает Луна.

— Пицца, — говорит Оскар, это не вопрос, а утверждение. Он достает телефон и идет на кухню, чтобы позвонить.

— Как дела? — спрашивает Роман, пока я печатаю на своем ноутбуке.

— Хорошо, еще секунда, и все будет готово, — бормочу я, отвлекаясь от того, что делаю.

Паркер наклоняется, пытаясь заглянуть мне через плечо. У него хорошие технические навыки, но он всегда старается быть лучше.

— Пицца заказана. Вы, лохи, получите то, что вам дадут, — кричит Оскар, возвращаясь, когда экран телевизора Луны заполняется основным файлом. Расставив свои ноутбуки немного шире, я разделяю файл между всеми экранами, чтобы нам было немного легче его анализировать.

Разделив файлы на категории, я отправляю каждый на другое устройство.

— Итак, у нас есть четыре раздела: опыт, академические знания, несанкционированные документы и слухи. Мы сделаем это быстрее, если все сосредоточимся на разных категориях, выделим основные моменты, а затем сопоставим их. — я бросаю взгляд на остальных, которые кивают в знак согласия. — Отлично, я заберу несанкционированные файлы, Паркер может забрать слухи, а Луна — опыт. Таким образом, академические файлы остаются у Оскара и Романа, потому что их смехотворное количество.

— Ты хочешь, чтобы я взяла свой ноутбук, чтобы у каждого из нас было по устройству? — спрашивает Луна, вставая на ноги и проводя руками по юбке. — Мне бы тоже не помешало переодеться, пока я этим занимаюсь.

— Да, пожалуйста, Сакура. — я улыбаюсь, и она убегает, чтобы собрать свои вещи.

— Что мы ожидаем здесь найти? — бормочет Оскар, глядя на экран перед собой.

— Я действительно не знаю, надеюсь, вы знаете, чего ожидать от Игр. Особенно, если они действительно перенесут их, как упоминал Уэст, — ворчит Роман в ответ.

— Отправляй все, что выделяется, на мой зашифрованный адрес электронной почты, тогда мы сможем посмотреть на все это вместе, как только разберемся со всем этим, — говорю я, когда Луна возвращается в комнату, одетая в свободные серые шорты, черную футболку и пушистые носки. Сногсшибательна, как всегда. Похоже, не я один это замечаю, поскольку мы все сидим и таращимся на нее.

К счастью, моя Сакура чертовски уверена в себе и не колеблется, удерживая все наше внимание. Глядя на ее руки, я удивляюсь ноутбуку, который она держит.

— Это не твой обычный ноутбук, — говорю я, указывая на тот, что у нее в руке.

— Эээ, нет. Это мой личный, который я принесла с собой. Другой я купила здесь, мне небезопасно повсюду носить с собой этот, — бормочет она, и я понимающе киваю.

— Тогда давайте начнем, не так ли? — я улыбаюсь ей, готовый увлечься.

Мы все устраиваемся поудобнее и начинаем копаться в файлах. Это утомительно, но мы справляемся. Работа в тишине, когда все сосредоточены на том, что мы делаем, занимает не так много времени, как я ожидаю. Случайное ворчание Романа, когда он читает что-то, что его не впечатлило, — это все, что наполняет комнату. Не считая того, что Паркер перетасовывается, чтобы перестроиться с места на место. Даже Оскар ни разу не пожаловался… пока.

Я заканчиваю приводить в порядок неавторизованные файлы, когда раздается стук в дверь.

— Я открою, я все равно закончил, — бормочу я, позволяя всем продолжать то, что они делают.

Томас стоит по другую сторону двери, держа в руках восемь больших коробок с пиццей. Это то, что мы получаем за то, что разрешаем Оскару делать заказ. Поблагодарив его, я беру их у него из рук и закрываю за собой дверь.

— Готово! — кричит Луна, прежде чем встать на ноги и подойти ко мне. — А теперь накорми меня. — она улыбается, потирая руки.

— С чего бы ты хотела начать? Оскар заказал восемь штук, — говорю я с широко раскрытыми глазами, и она хихикает.

— Конечно, я так и сделал, мы растущий организм, Кай, — добавляет он от кофейного столика, не отрывая глаз от экрана. — Еще две минуты, и я закончу.

— Так она и рассказывала! — Роман кричит, не отрывая взгляда от монитора, заставая нас всех врасплох и заставляя хихикать. По ухмылке на его лице я могу сказать, что он доволен этой маленькой вспышкой гнева.

Луна забирает несколько верхних коробок из моих рук и относит их туда, где сидят остальные. Она освобождает место для пиццы на полу, пока вся техника занимает кофейный столик. Я перехожу на другую сторону пространства, делая то же самое.

Когда она наклоняется, чтобы поставить коробку рядом с Романом, он удивляет ее, усаживая к себе на колени, заставляя ее взвизгнуть и привлекая наше внимание. Обняв ее за талию, он просто прижимает ее к себе на минуту. Мне знакомо это чувство — просто хотеть, чтобы она была рядом.

— Детка, давай поедим, — едва слышно шепчет она, когда он осыпает поцелуями ее шею, и она закрывает глаза от этого ощущения. Я не могу оторвать глаз от моей Сакуры. Мне нравится видеть эмоции на ее лице, когда она так хорошо скрывает их от остального мира.

Роман ослабляет свою крепкую хватку вокруг нее, на мгновение сжимая ее бедра, прежде чем поставить ее на ноги.

— Ты чертовски соблазнительна, принцесса, — ворчит он, берет ближайшую коробку из-под пиццы и набрасывается на нее, даже не посмотрев, какой у нее вкус. — Кто, блядь, положил ананас в эту пиццу? — отвращение на его лице заставляет нас всех смеяться, когда Луна забирает ломтик у него из рук и начинает его есть. Он быстро хватает другую коробку и на этот раз проверяет содержимое.

— Мясная — моя любимая, но я люблю время от времени есть что-нибудь гавайское, — хихикает она, когда Роман бросает на нее свирепый взгляд.

— Лучше бы ты имела в виду пиццу, а не какого-то парня, — ворчит Роман, и она качает головой, еще сильнее смеясь над его ответом.

— Может, поедим и поболтаем? У меня от всего этого устали глаза, — говорит она, успокаиваясь и слегка зевая, устраиваясь поудобнее рядом с ним.

— Да, конечно, ты почти закончил, Паркер? — спрашиваю я, глядя в его сторону.

— Да, я просто отправлю это последнее письмо сейчас. Выполнено. Теперь накорми и меня тоже, — стонет он, вытягивая руки над головой. Молниеносно Оскар протягивает ему открытую коробку с пиццей, которую он с благодарностью берет.

— Хорошо, из неавторизованных файлов я знаю, что существует множество пробных версий, которые являются частью Игр, но будут выбраны только три. Мы можем войти в них вместе и работать в команде, но некоторые могут войти и в одиночку. — я смотрю на Луну, желая услышать ее выбор. Я знаю, что мы вместе, но она пару раз упоминала, что она одиночка. Я хочу убедиться, что мы все на одной волне.

— Вместе, — говорит она с мягкой улыбкой, понимая мой безмолвный вопрос. Я выдыхаю, не осознавая, что задерживаю дыхание, и вижу, что ребята делают то же самое. Кивнув, я продолжаю.

— Здесь нигде не указано место, где все это происходит, — говорю я, переключаясь между несколькими вкладками на моем экране. Наконец, выкроив минутку, чтобы отведать пиццы, я отрываюсь от экрана.

— Судя по всему, вам завяжут глаза, до тех пор, пока вы не окажетесь на территории отеля. Очевидно, они заберут нас точно так же, как похитили Рыжую для Пирамиды, — бормочу я, ненавидя боль, которая появляется на лице Луны при упоминании об этом.

— Все описывают это как старое поместье графства. Земля, на которой он стоит, должна быть огромной, потому что все организовано и происходит на территории, — добавляет Луна, прежде чем взять еще один кусок пиццы.

— Отлично, это важно знать. Похоже, что это растянется на пять дней, но ничего не упоминается о продолжительности каждого испытания или о том, что происходит между ними, если вообще что-то происходит, — продолжаю объяснять я.

— Основные упоминания об Играх является Газовая камера, Тир, Лабиринт и Трущобы. Это то, что проходили уже люди, но их воспоминания немного разнятся, — добавляет Луна, оглядывая всех нас.

— Таким образом, это одна и та же предпосылка, но иногда корректируемая для адаптации к модернизации, — говорит Роман, и я киваю в знак согласия. По-моему, это звучит примерно так.

— Да, потому что мы определенно имеем дело с дерьмом двадцать первого века, — ворчит Оскар, и я не могу не согласиться. Все это основано на семейных соглашениях, заключенных много лет назад, и у нас нет другого выбора, кроме как участвовать, чтобы получить шанс на выживание.

— Я также нашел несколько слухов, в которых упоминалось нечто, называемое Статикой. Подробностей об этом нет, но об этом стоит помнить, — добавляет Паркер, сидя на полу с ноутбуком на кофейном столике и коробкой для пиццы в руках.

— Почти в каждом слухе тоже упоминается что действия происходят в ноябре, но, похоже, никто не знает почему, — говорит Роман, проводя рукой по волосам, отчего обычно уложенные пряди разметались по всему телу. — Для полной картины происходящего мы бы предпочли знать все детали, но рады хоть каким то деталям.

— Итак, нам завязывают глаза и застают врасплох в неизвестном месте, где мы проведем следующие пять дней, участвуя в трех испытаниях в группе. Испытания, которые мы должны пережить или столкнуться со смертью, и мы, возможно, столкнемся с этим гораздо раньше, чем ожидалось, — резюмирует Луна, загибая каждое из них на пальцах, печально попадая в самую точку.

— В значительной степени, — говорит Оскар, уставившись на коробку из-под пиццы у себя на коленях. Черт, это тяжело для всех нас, но больше всего для Оскара.

Луна, должно быть, чувствует печаль, витающую в комнате, когда она оглядывает нас, останавливая взгляд на Оскаре.

— Чего я не знаю? — тихо спрашивает она, на самом деле не желая выпытывать, но нуждаясь в понимании его боли.

Прочищая горло и пытаясь вернуться в режим тусовщика, он улыбается ей через стол.

— Два моих старших брата погибли на Играх, детка.

— Боже, Оскар, я такая… — он останавливает ее взмахом руки.

— Нахрен жалость, мне ничего из этого не нужно. Это в прошлом, сейчас у нас все хорошо. — запихивая в рот кусок пиццы, он прекращает разговор.

Я бросаю взгляд на Луну, которая смотрит на него с болью в глазах. Я не уверен, из-за того, с чем он имеет дело, или потому, что он так легко от нее отмахнулся. Качая головой, она встает на ноги. Глядя в землю, уперев руки в бедра, она отвечает ему.

— Мне не жаль тебя, Оскар О'Шей. Мне было шесть лет, когда у меня на глазах убили моего отца, и это настолько сильно потрясло меня что мой мозг отказывается вспоминать подробности. Разговаривая с Рафом в прошлые выходные, я узнала, что тело моего отца увезли с места происшествия, а телефон моей матери остался там. — она вздыхает, поднимая на него взгляд: — Я знаю боль, Оскар, и я знаю, что у нас никогда не будет все хорошо после такой потери. Но я всегда буду здесь для тебя, чтобы поговорить, когда ты будешь готов, хорошо?

Я смотрю на нее с благоговением. Она не давила на него, не жалела и не говорила ему, что он должен чувствовать. В этой комнате много потерь. Моя сестра, братья Оскара, отец Луны, в какой-то степени даже мать Паркера. Все мы по-разному справляемся с трудностями, но она права, боль никогда по-настоящему не проходит.

Отрывая от нее взгляд, чтобы взглянуть на Оскара, я вижу признательность в его глазах. Поднявшись на ноги, он подходит к ней и заключает ее в свои объятия.

— Спасибо тебе, детка.

Она обнимает его в ответ, а остальные из нас сидят в тишине, давая им возможность насладиться моментом. Они, как магниты, притягиваются друг к другу, их рты легко соприкасаются. Я вижу, как он изливает на нее свои чувства, его действия говорят о многом без слов, благодарность в каждом касании их губ.

Медленно отступая назад, он позволяет ей сесть и сам опускается рядом. Она снова подавляет зевок, что замечают Роман и Оскар. Оскар слегка поворачивается и притягивает ее к себе, прижимая к своей груди, что она делает охотно. Роман кладет ее ноги себе на колени, и она не жалуется, позволяя им расположить ее, пока она расслабляется.

— Из неавторизованных файлов я также смог составить список рекомендуемого оружия. Мы должны быть в состоянии достать их из хранилищ, — говорю я, желая убедиться, что мы все обсудим.

Луна хмыкает в ответ. — Не знаю, как вы, ребята, но я могу обеспечить нам широкий доступ к оружию из хранилища Гиббсов. Если вы подготовите список, я могла бы съездить туда в субботу, чтобы посмотреть, что может пригодиться. Судя по опыту прежних игроков, им не дали времени сходить в хранилище, они смогли взять только оружие, которое было у них в комнате.

— Я пойду с тобой, принцесса. Мы можем сходить до или после встречи с агентом, как тебе будет удобнее, — предлагает Роман, и она слегка улыбается, закрывая глаза.

— Отлично, тогда в воскресенье я встречаюсь со своей бабушкой. Прошло много времени с тех пор, как я не видела ее после Вашингтона, и, возможно, она сможет рассказать нам все, что мы упустили, — говорит она, не открывая глаз, и ее голос становится мягче.

Никто не отвечает, пока мы все сидим и смотрим на нее. Оскар проводит рукой по ее волосам, пока мы все смотрим, как она засыпает.

— Она слишком много работает, — шепчу я, не желая ее беспокоить.

— Ты прав. Между занятиями, дополнительными тренировками и умопомрачительными откровениями, приходящими из ниоткуда, у нее действительно не было времени отдохнуть, — добавляет Роман, глядя на ее спящую фигуру.

— Пока она спит, возможно, сейчас самое время рассказать вам о том, о чем она спросила меня, когда мы ехали сюда на машине. — шепчет Паркер, привлекая наше внимание.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

(Роман)

Наконец-то наступило субботнее утро, и, осматривая себя в зеркале в ванной, я быстро смываю немного лосьона после бритья и готов идти. В своих обтягивающих черных джинсах, простой черной футболке и армейских ботинках я выгляжу как телохранитель или вышибала, в зависимости от того, кого вы спросите. Я каким-то образом убедил Луну, что мы все должны пойти с ней и понаблюдать из машины, когда она встретится с агентом, но сначала мы отправимся в хранилище.

Агент всегда ходит в одну и ту же кофейню по субботам днем, и мы согласились, что это лучшее место, чтобы застать его врасплох. Проводя пальцами по волосам, я убираю их в сторону, не нанося гель на сегодня, потому что позже я надену шапку.

Войдя в гостиную, Паркер расслабленно откидывается на спинку дивана в одних боксерских трусах. Его волосы растрепаны, в руках чашка кофе, он смотрит какую-то передачу о дьяволе. Он слышит мои приближающиеся шаги и смотрит на меня с улыбкой.

— Вам не следовало бы так хорошо выглядеть в черном, мистер Ривера, — говорит он, и я закатываю глаза. — Что? Ты знаешь, что это правда, даже Луна согласна. — Правда? Приятно знать.

— Я готов отправиться в путь. Я не знаю, как долго мы там пробудем, но мы доставим оружие и распределим его по комнатам, как мы упоминали. Затем мы сможем отправиться на встречу с агентом. — он кивает в знак согласия и прогоняет меня прочь.

— Иди, мысль о тебе и Луне возвращает мне утреннюю бодрость, и мне нужно облегчиться в тишине, — говорит он с усмешкой, и я хихикаю над ним. Он никогда не был так уверен в себе до приезда Луны, и еще менее уверен в себе, когда мы впервые встретились.

— Можешь представить, как я высасываю тебя досуха, когда Луна кататься по твоему лицу, — кричу я с ухмылкой, открывая входную дверь. Стон, который я слышу в ответ, — это то, к чему я стремился, и я закрываю за собой дверь.

Мне требуется секунда, чтобы привести себя в порядок, картинка тоже проносится в моем сознании. Как бы сильно мы с Паркером ни возились время от времени вместе, наше стремление к Луне заполнило эту пустоту. Она — наше главное внимание, но мне нравится тот факт, что ей нравится наблюдать за нами. Не боится позволить нам быть теми, кем мы хотим быть, и исследовать нашу сексуальность вместе, включая, очевидно, и Оскара. Я вижу любопытство в его глазах с тех пор, как его член потерся о член Паркера, когда они оба трахали нашу девушку одновременно.

Стучу в ее дверь, ей требуется мгновение, чтобы ответить, и когда она это делает, я теряю дар речи, как всегда, уставившись на ее красоту. Ее волосы собраны в небрежный пучок на макушке, свободные пряди обрамляют лицо. На ней зауженные джинсы, свободная футболка «Rolling Stones» и армейские ботинки. Ее макияж потрясен, вокруг глаз нанесена черная подводка, а губы накрашены красным.

Чертовски горячо.

— Привет, детка. Ты готов отправиться прямо сейчас? — спрашивает она, выкатывая два маленьких чемодана. Они должны быть пустыми, чтобы мы могли использовать их для доставки оружия обратно. Я киваю в ответ, и она поднимает брови, глядя на меня.

Я прочищаю горло и качаю головой. — Эй, принцесса, ты выглядишь великолепно, как всегда, — бормочу я, наконец обретая дар речи. Я хватаюсь за ручки чемоданов, подтягивая их к себе в знак того, что я готов идти, и она запирает дверь.

Собирая чемоданы в одну руку, я протягиваю ей другую, чтобы она ее взяла, что она и делает. Меня всегда согревает, когда я чувствую ее нежные пальцы в своих. Она делает меня дерьмово сентиментальным.

— Ты в порядке? — спрашивает она, когда мы заходим в лифт и двери закрываются.

— Да, а ты? — я смотрю на нее сверху вниз, а она сжимает мою руку, глядя на меня в ответ.

— Да, мне станет лучше, как только я разберусь с агентом, но пока я в порядке. — мне нравится, что она отвечает честно, позволяя мне заглянуть за маску, которую она всегда носит.

— Все будет хорошо, принцесса, не волнуйся.

Звякает лифт, и мы выходим в вестибюль, Томас мимоходом слегка улыбается, когда мы выходим на улицу к ожидающему нас "Rollsy". Это Йен. Мне нравится, как Луна сблизилась с этим парнем. Он готов помочь ей, в чем бы она ни нуждалась, и является единственным парнем за пределами нашей группы, которому я не завидую из-за близости с ней.

Я бросаю пустые чемоданы в запертые отделения багажника, пока Луна забирается внутрь. Когда я присоединяюсь к ней, она стучит по своему телефону.

— Извини, моя бабушка только что подтвердила встречу на завтра, — говорит она, убирая телефон в карман и улыбаясь мне.

— Ты не обязана мне ничего объяснять, — отвечаю я, качая головой. Переплетая свои пальцы с ее, я подношу костяшки ее пальцев к своим губам, ее глаза отслеживают каждое мое движение. Когда они находятся всего в нескольких дюймах от меня, я показываю зубы и кусаю их, вместо того чтобы целовать, как она ожидала.

Вздох, слетающий с ее губ, заставляет меня усмехнуться, а ее глаза темнеют, когда она оглядывает меня.

— Нам нужно что-то сделать с этим сексуальным напряжением, принцесса. Пока мой член не отвалился от тяжелой формы синих шаров. — она улыбается мне в ответ, соблазнительный блеск на ее губах становится естественным.

— Я согласна. Я бы не хотела, чтобы из-за меня что-нибудь случилось с твоим большим членом, — хрипло бормочет она в ответ, пока ее взгляд скользит вниз, туда, где мой член упирается во внутреннюю часть джинсов. Другая ее рука медленно начинает двигаться к тому месту, на которое она смотрит, когда "Rolls-Royce" останавливается у входа в хранилище, останавливая ее руку и портя момент.

Черт возьми, Йен. Неужели он не знает, с чем я здесь имею дело? Луна понимающе улыбается мне, выходя из "Rolls-Royce". Следуя за ней, я беру чемоданы, пока первый охранник проверяет ее.

— Подними свои руки еще выше по внутренней стороне ее ноги, и я, блядь, отрублю их, — яростно рычу на ублюдка, который быстро отходит от нее.

— Детка, он просто пытается выполнять свою работу, — бормочет Луна, оглядываясь на меня через плечо, когда охранник входит в здание.

— Его гребаная работа — не прикасаться к моей девушке, — ворчу я, заходя внутрь, а Луна следует за мной. Здесь есть еще один охранник с членом снаружи, который быстро подходит ко мне.

— Я приношу извинения за путаницу, мистер Ривера. Этого больше не повторится, — говорит он с легкой дрожью в голосе.

— Тебе лучше надеяться, что этого не произойдет. — я свирепо смотрю на идиотов, обнимаю Луну за плечи и веду ее к хранилищу.

— Вам нужна какая-нибудь помощь…

— Разве я выгляжу так, будто нуждаюсь в какой-то гребаной помощи? — я теряю самообладание, и он нервно переминается с ноги на ногу, не уверенный, что делать.

Дверь лифта открывается, и мы заходим внутрь. Я нажимаю кнопку первого этажа, и дверь перед нами закрывается.

— Теперь вы успокоились, мистер Альфа? — спрашивает Луна, ухмыляясь мне уголком глаза.

— Со мной было бы все в полном порядке, если бы люди не прикасались к тому, что принадлежит мне, — ворчу я, проводя рукой по лицу, но ее улыбка становится еще шире. Притягиваю ее к себе, быстро обнимаю за плечи, она хихикает у меня на груди. — Ты такая дрянь, принцесса. — я улыбаюсь ей в макушку, и дверь открывается.

Поднырнув под мою руку, она ведет меня к Хранилищу Гиббса. Стоя позади нее, когда она щелкает своей картой-ключом и дверь открывается, я ошеломлен, когда вижу все оружие.

— Какого хрена? — шепчу я, пытаясь охватить взглядом все это сразу. Пройдя дальше в комнату, я вижу, что стена тоже увешана клинками. — Черт возьми, это влажная мечта наемного убийцы, принцесса. — наконец, встретившись с ней взглядом, я обнаруживаю, что она выжидающе смотрит на меня.

— Откуда ты это знаешь, детка? — спрашивает она с любопытством в голосе, но, на удивление, без страха. Оглядывая хранилище, я пытаюсь подобрать нужные слова. Когда я не могу придумать ничего, что могло бы смягчить удар, я выпаливаю это.

— Потому что это мой семейный навык. Ну, это и бизнес, но мой отец… мой отец — наемный убийца. — мои руки разводятся в стороны, когда я говорю это ей вслух, готовый к ответной реакции, но все, что я получаю, — это тишину. Она стоит, глядя на меня с новой мягкостью в глазах и едва заметным изгибом губ.

— Мне кажется, ты ждешь, что у меня случится срыв, что я буду кричать на тебя, — бормочет она, не двигаясь с места.

— Да, так и есть.

— Ты этого от меня хочешь, Роман?

Тяжело вздыхая, я качаю головой: — Нет. Нет, я не хочу, Луна.

— Детка, тебе нужно, чтобы я напомнила тебе, что я сделала с Тайлером? Это самая настоящая игра на выживание. Я никогда не собираюсь судить тебя за навыки, которые от тебя ожидают, точно так же, как я надеюсь, что ты не основываешь свое мнение обо мне на моих, — выдыхает она, медленно подходя ко мне.

Когда она подходит достаточно близко, она скользит руками вверх по моей груди, прижимаясь своим телом к моему.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал, что не можешь рассказать мне об этих вещах, Роман. — я киваю в ответ и решаю сорвать пластырь, вспоминая, что сказал Кай на днях.

— Мы должны выжить в Играх, чтобы выиграть, но результатом выживания является место в Кольце. Если нет старшего брата или сестры, тогда все происходит немного по-другому. — обнимая ее, я наблюдаю за ее реакцией, но опять же она не удивлена.

— Джулиана сказала мне об этом еще в Нью-Йорке, когда Раф отказался. Я понимаю это и могу с этим смириться, потому что Роман, я собираюсь уничтожить этих ублюдков, каждого из них, кто процветает во тьме. Для этого лучше всего, если я буду сидеть наверху. — решимость ярко светится в ее глазах и пульсирует в каждом произносимом ею слове.

— Все, что тебе потребуется, принцесса. Ты знаешь, что у тебя есть я, мы. - онакивает и улыбается мне, слегка сжимая мои плечи, прежде чем отступить.

— Хорошо, теперь давайте покончим с этим дерьмом, — говорит она, подмигивая и вытаскивая список из кармана. Кладя его на стол посреди комнаты, она читает его и начинает осматривать стеллаж.

Присоединяясь к ней, я тоже ставлю чемоданы на стол, открытые и готовые к наполнению. Мы спокойно и комфортно работаем над списком, заполняя ящики несколькими видами каждого из перечисленных видов оружия. От коротких клинков до пистолетов и штурмовых винтовок, этот список точно нельзя перепутать с продуктами. Мы недалеки от завершения, осталось поискать еще немного, когда Луна нарушает тишину.

— Посмотри, какая у нас хорошая команда, мы справляемся быстрее, чем я думала. — я улыбаюсь ее словам.

— Чертовски верно, из нас получилась хорошая команда, принцесса. Не знаю, чего ты ожидала, — говорю я, поднимая брови, отчего ее улыбка становится еще шире.

— Ну да, я знаю. Я просто рада, что у меня будет достаточно времени, чтобы переодеться в другой наряд и освежить макияж, прежде чем мы отправимся на встречу с агентом.

Я стою и смотрю на нее, пока в моем мозгу происходит короткое замыкание от ее слов.

— Что? — спрашиваю я, сморщив лицо в замешательстве.

— Эээ, я сказала, что у меня будет достаточно времени, чтобы переодеться и освежить макияж. Что случилось? — она так же смущена мной, как и я ею. Она стоит по другую сторону стола, ближе к лезвиям, в то время как я рядом с пистолетами. Я кладу руки на стол, пристально глядя на нее, и пытаюсь взять себя в руки.

— Какого хрена тебе нужно переодеваться и подправлять макияж, чтобы встретиться с агентом, Луна? — я пытаюсь говорить спокойно, но у меня вырывается рычание. Она мгновенно выпрямляет спину, защищаясь, ее челюсть сжимается, когда она хмурится из-за моего тона.

— Роман, мне нужно быть готовой обратиться к агенту любым возможным способом. Если это зависит от одежды, которую я ношу, и макияжа на моем лице, тогда мне нужно быть готовой к этому. — ей так же, как и мне, не удается сохранять спокойствие, ее голос повышается с каждым словом.

— Ни за что, черт возьми, принцесса, — ворчу я, хлопая рукой по столу, отчего оружие гремит с такой силой. Она, блядь, фыркает на меня, раздраженно качая головой. Как будто я не прав.

— Я сделаю все, что должна, Роман, это не тебе решать, — выплевывает она в ответ, поворачиваясь, чтобы взять следующий клинок из списка, и бросается убирать его в футляр. Обегая стол, я тяну ее за руку назад, когда она идет за следующим оружием. К черту это. Это нужно обсудить.

То, что я держу ее между собой и столом, только злит ее еще больше, ну и трахни ее.

— Что именно значит "чего бы это ни стоило", Луна? Хм? — я ухмыляюсь, чувствуя напряжение в глазах, пытаясь не оскалить на нее зубы.

— Отвали, Роман, если мне нужно будет показать маленькую грудь сбоку и накрасить губы красным, я это сделаю. Я не позволю им убить меня из-за того, что я не выполнила свое задание, — шипит она мне сквозь зубы. Бледно-розовый румянец поднимается вверх по ее шее.

Черт. Небольшая часть меня понимает, и, как бы сильно я ни контролировал ситуацию, есть определенные вещи, в которые я не могу вмешиваться. Это не значит, что она может предложить себя любому парню, чтобы выжить.

— Поэтому, когда этот агент мельком видит тебя в откровенной одежде и с красными губами, он соглашается на твои условия, только попробовав твою киску. Что ты собираешься делать потом? — я рычу ей на ухо, и она усмехается в ответ. — Ты бы использовала свое милое маленькое тело, чтобы заставить агента сделать то, что ты хочешь?

— Это не то, что я сказала, Роман, — она пытается прижаться к моей груди и посмотреть мне в лицо, но я не двигаюсь с места.

— Нет, принцесса. Считай, что я заинтригован. Пожалуйста, скажи мне, что бы вы сделала, если бы специальный агент Доминик Бридж сказал: Да, мисс Стил, все, что вы пожелаете, при условии, что я попробую ваш "сладкий мед"? — просовывая руку между нами, я обхватываю ее сердцевину, не упуская из виду легкий стон, который она издает.

— До этого не дойдет, — хнычет она, пытаясь откинуться назад, но я обнимаю ее другой рукой за спину.

— Но откуда ты это знаешь? Что, если он бросит на тебя один взгляд и откажется принимать "нет" в качестве ответа? — оторвав руку от ее обтянутого джинсами жара, я запускаю ее под футболку и обхватываю ее ребра, чуть ниже обнаженной груди. Черт.

— Тогда я бы убила его, или это сделал бы ты. Я не хочу использовать свое тело подобным образом, Роман, но мы оба знаем, что мне нужно использовать все возможные преимущества. Если мне придется снизить свои стандарты хоть на минуту, чтобы остаться в живых, я это сделаю.

Крепко держа одной рукой ее за ребра, а другой хватаю ее за подбородок. Наконец-то смотрю в ее глаза, и во мне вспыхивает ответный огонь.

— Ты думаешь, я позволю тебе показать ему, то что принадлежит мне?

— Я не только твоя, Роман, но прежде всего я сама по себе. Всегда, — выдавливает она сквозь зубы, ее руки сжимаются в кулаки у меня на груди.

— Тогда тебе явно нужно напоминание. — ее темно-красные губы дразнят меня. Облизывая губы, я отпускаю ее и направляюсь к двери, захлопывая ее и разворачиваясь к ней лицом.

Она не сдвинулась ни на дюйм, все еще стоит там, где я ее оставил, и смотрит мне вслед. Ее глаза сверкают, а грудь вздымается с каждым вздохом, который она делает. Хорошо. Я хочу повлиять на нее так же сильно, как она влияет на меня.

— Раздевайся.

— Роман, я…

— Я сказал, раздевайся.

Она, блядь, не может мне лгать. Я вижу жар в ее глазах, смешанный с огнем, и мне надоело притворяться милым. Мне нужно выплеснуть из себя эту ярость, что обычно происходит с помощью спарринга или секса, и я покончил с отсроченным удовлетворением, так что пусть будет секс.

Снова оглядев комнату, она в конце концов переводит взгляд обратно на меня, она чувствует сексуальное напряжение и мой гнев, и она хочет этого. Ее раздувающиеся ноздри и сжатые по бокам руки показывают мне, как сильно она пытается оспорить мой приказ.

Не сводя с меня глаз, она поворачивается к столу. Поднимая свои армейские ботинки по одному, она развязывает шнурки и отбрасывает их в сторону. Снова поворачиваясь ко мне всем телом, она расстегивает пуговицу на джинсах и медленно спускает их по ногам. Я имею в виду, очень, очень медленно. Мой член, кажется, вот-вот лопнет от того, что я смотрю, как она дразнится в одиночестве.

Снимая джинсы, она сбрасывает их, не глядя и не заботясь о том, куда они деваются. Небольшая полоска трусиков еле прикрывает ее киску. Черт. Мне нравится, когда моя девушка становится коммандос, но это все равно мало успокаивает мой характер.

Она замолкает, глядя на меня, и я стою и жду, пока она закончит.

— Разве ты не собираешься раздеться? — она выпаливает. Очевидно, что я здесь не единственный сумасшедший.

— Принцесса, это не мое наказание, — ухмыляюсь я, и она удивленно поднимает бровь.

— Если ты думаешь, что секс — это наказание, может быть, мне стоит почаще капризничать, — бормочет она, но я не отвечаю ей. Достаточно скоро она поймет разницу.

Вздыхая и закатывая глаза, она скрещивает руки на своем теле, хватаясь за низ футболки и стягивая ее через голову. Вот она. Моя прекрасная, уверенная в себе принцесса. Не боится предстать передо мной без ничего, прикрывающего ее тело.

— На колени, — говорю я, ища стул, который заметил в углу ранее. Не оборачиваясь, я хватаю его и, повернувшись, вижу, что она все еще стоит. Я не могу сдержать раздражение, срывающееся с моих губ, но ничего не говорю, когда несу его туда, где она стоит.

Ее глаза остаются прикованными к моим, пока я упираюсь ногами в спинку стула, расстегивая свои армейские ботинки точно так же, как это делала она. Не возясь со своими джинсами, как это делала она, я просто сбрасываю их с ног. Я чувствую жар от ее взгляда, мы оба получаем удовольствие от этой сумасшедшей прелюдии, которая у нас происходит.

Стою перед ней в своих боксерских трусах и черной футболке, она поднимает бровь, глядя на меня, желая увидеть мой следующий шаг. Сидя на дешевом металлическом складном стуле, я устраиваюсь поудобнее прямо там, где я есть. Немного откидываюсь назад, мою эрекцию невозможно пропустить, его плотные очертания привлекают ее внимание.

Она в отчаянии сжимает руки по бокам. Она хочет меня, но не хочет делать то, что я говорю. Глубоко внутри, действительно глубоко, часть меня любит эту борьбу за власть между нами.

Она сжимает мой член сквозь тонкую ткань, с ее губ слетает тихий стон, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы не показать свою ухмылку.

— Мы попробуем еще раз, принцесса, — ворчу я, — На. Колени.

Она по-прежнему отказывается двигаться, но ее взгляд не отрывается от моих ног. Решив дать ей больше наглядного представления, я просовываю руку в свои боксеры и вытаскиваю свой член наружу. Она смачивает губы, продолжая смотреть на мой пульсирующий член.

Ни с того ни с сего она падает передо мной на колени. Я беспокоюсь, что она ушиблась о бетонный пол, но она даже не морщится. Вместо этого она находит в себе силы посмотреть мне в глаза.

— Я могу дать тебе любой контроль, какой тебе нужен, прямо сейчас. Я могу позволить тебе наказать меня, но предупреждаю тебя, не привыкай к этому. — огонь в ее глазах разгорается ярче с каждым произносимым ею словом, заставляя мой член пульсировать от возбуждения. Я не отвечаю на ее заявление и даже не киваю, я продолжаю с того места, на котором мы остановились.

Протягивая руку, я обхватываю пальцами ее подбородок, поднимая ее голову назад, пока мой большой палец прижимается к красной помаде на ее губах.

— Эта помада для меня, и только для меня. Не стой здесь и не говори мне, что ты носишь ее для другого мужчины, независимо от обстоятельств. Ты понимаешь? — я глухо рычу, мои глаза пылают яростью, которой я наконец-то даю волю.

Она отчаянно трясет головой, готовая сказать мне, что она не это имела в виду, но это не изменит того, что я услышал. Должно быть, она видит по моим глазам, что этого недостаточно, и останавливает свое движение, чтобы вместо этого решительно кивнуть.

Ухмылка, которая появляется на моем лице, дьявольская, я это знаю.

— Хорошо, теперь покрась меня в красный, Луна, — говорю я, поднимаясь на ноги и поднося свой член к ее рту.

Она мгновенно широко раскрывается, желая попробовать меня на вкус. Ее язычок облизывает губы, готовый размазать помаду по всему моему члену. В ту секунду, когда мой кончик касается ее языка, я шиплю от соприкосновения, ее руки ложатся на мои бедра, когда она приглашает меня еще глубже в свой рот.

Сначала я позволяю ей брать меня медленно, проводя губами по каждому дюйму моего тела. В нескольких местах появляется легкий розовый оттенок, но этого недостаточно. Запустив пальцы в ее пучок, я отпускаю резинку для волос, только для того, чтобы под ней оказалась другая, удерживающая ее в конском хвосте. Идеально.

Крепко намотав ее волосы в кулак, я откидываю ее голову назад, чтобы заставить посмотреть на меня. Черт. Ее пухлые губки вокруг моего члена и ее красивые зеленые глаза, широко раскрытые от удовольствия, могли бы заставить меня кончить от одного этого вида. Я удерживаю ее голову на месте, и она, должно быть, видит вопрос в моих глазах, когда отпускает меня, чтобы пробормотать.

— Пожалуйста.

Возвращаясь в ее рот, я не останавливаюсь, вместо этого вхожу полностью. Она мурлычет по всей моей длине, что только усиливает удовольствие. Выскальзывая, я толкаюсь до упора, заставляя ее глубоко заглотить мой член. Стон, который она издает, только усиливает мое удовольствие. Я вонзаюсь снова и снова, трахая ее рот с долей гнева, который я чувствую. Ее руки скользят вверх по задней поверхности моих бедер, загоняя меня глубже, достаточно, чтобы у нее на глаза навернулись слезы, но она не останавливается.

Царапая зубами мой член, я шиплю от удовольствия. Трахни меня. Моей девушке всегда нравится создавать у меня иллюзию, что я главный, но я не собираюсь спорить, потому что хочу, чтобы она сделала это снова.

Она крепче сжимает мои бедра, на мгновение удерживая меня у своего горла, пытаясь испытать собственные пределы. Моя девочка всегда полна сюрпризов. Сглатывая вокруг меня, я чуть не кончаю на месте. Медленно отрываюсь от ее губ, их больше ничего не покрывает. Вместо этого мой член покрыт темно-красными пятнами, покрывающими его от корня до кончика, заявляющими права на меня.

Задрав футболку сзади, я снимаю ее и бросаю на землю, мои боксерские трусы быстро следуют за ней. Ее глаза прожигают дорожку по всей моей коже, когда она облизывает губы.

— Встань на ноги, — ворчу я, и она делает так, как я прошу в первый раз, для разнообразия. — Руки на стол.

— Хрипотца в твоем голосе, когда ты выкрикиваешь эти приказы, делает меня только влажнее, ты же знаешь, — насмехается она, делая в точности то, что я приказал. Я усмехаюсь ее словам, но не отвечаю, не желая сбиваться с пути.

— Теперь раздвинь ноги, принцесса. Красиво и широко.

Вот так она предстает передо мной во всей красе. Ее пальцы широко растопырены на столе, волосы падают на спину, едва сдерживаемые скрепляющей их резинкой. Изгиб ее позвоночника, ведущий вниз, к округлостям ее задницы, идеально выставленной в воздухе для меня. Напряжение в ее икрах и дрожь бедер только делают это еще слаще.

Стоя прямо у нее за спиной, я устраиваю свой член между ее ягодиц, и она со стоном отталкивается в ответ. Я раздвигаю чемоданы в стороны, давая нам больше пространства, не роняя их. Без предупреждения опускаю руку и ударяю ладонью по ее левой ягодице. Она трясется от этого действия, но не кричит от боли, как я ожидаю. Вместо этого ее руки сжимаются на столе, когда она отталкивается, чтобы получить еще.

Повторяя движение с правой стороны, на этот раз она стонет от удовольствия. Поглаживая розовую плоть, я снова повторяю движение, когда она хнычет подо мной.

— Черт возьми, детка. Пожалуйста, — хнычет она, желая большего. Это моя девочка.

— На этот раз ты не заслуживаешь моих губ на себе, принцесса. Я буду поглощать тебя так только тогда, когда ты это заслужишь. Я не впечатлен тем, что ты пришла к такому решению, потому что лизать твою киску — мое любимое развлечение. — я крепко сжимаю ее бедра, прежде чем отойти, чтобы достать презерватив из своего кошелька.

Она не произносит ни единого слова, но следит за моими движениями через плечо. Глядя на то, что у меня в руке, она качает головой.

— Роман, я брала других без презервативов, думаю, пришло время и тебе заявить на меня свои права по-настоящему, — хрипло бормочет она, и я не могу не зарычать при этой мысли.

Черт, я хочу этого. Я никогда этого не хотел, но хочу прямо сейчас, с моей Луной.

Бросая презерватив на пол, я а обхожу назад, занимая прежнее место, дергаю ее за волосы, чтобы прижать ее тело к своему, чтобы почувствовать вкус ее губ. Она позволяет моему языку исследовать ее рот под неудобным углом, под которым мы находимся, но мои бедра прижимают ее к столу, так что она не может повернуться.

— Сейчас ты почувствуешь мой настоящий гнев, принцесса. Ты готова? — спрашиваю я в ее губы, ее волосы все еще крепко сжаты вокруг моего кулака, и она пытается кивнуть. — Очень хорошо.

Прижимая ее к столу, я хватаю ее сзади за горло, удерживая на месте, и медленно вхожу в нее обнаженный.

Святой. Блять. Черт.

Полностью войдя до упора, я должен дать себе минуту. Неудивительно, что она не жаловалась на отсутствие прелюдии, потому что моя девочка уже вся мокрая. Стон, слетающий с ее губ, растягивается между нами, как мне кажется, целую вечность.

Кладу руки на ее бедра, крепко держу, медленно вынимаю и толкаюсь обратно. Сильно. Ее тело прижимается к столу, а руки пытаются удержать ее на ногах.

— Еще, детка. Мне нужно еще, — стонет она.

Никогда не разочаровывающий, я вырываюсь и вонзаюсь обратно снова и снова, жесткая хватка на ее бедрах уже оставляет отпечатки пальцев. Она снова пытается приподняться, поэтому я отпускаю ее бедра и одной рукой беру ее запястья за спиной. Другой снова шлепаю ее уже по розовой заднице, когда я врезаюсь в нее.

Пот блестит у нее на спине, когда ее кожа нагревается от сексуальной потребности, растекающейся по венам. Я продолжаю вонзаться в ее обжигающую сердцевину, когда ее ноги начинают дрожать.

Я хочу, чтобы она видела мое лицо, когда будет испытывать оргазм.

Поднимая ее вертикально, я поворачиваю ее на руках и поднимаю в воздух, ее ноги обвиваются вокруг моей талии. Я собираюсь придвинуть нас ближе к стене, но ее губы обрушиваются на мои, и я не могу сделать и то, и другое. Пожирая ее рот, сжимая руками ее бедра, я теряюсь в ней. Ощущение ее пальцев, перебирающих мои волосы, и ее сосков, трущихся о мою грудь, только усиливает то освобождение, в котором я нуждаюсь.

Когда мы наконец отстраняемся, чтобы сделать вдох, я подтаскиваю нас к стене, увешанной старыми фотографиями, рядом с дверью, и прижимаю ее к ней. Беру в рот ее сосок, она вскрикивает от удовольствия, когда я еще немного раздвигаю ее ноги и снова нахожу дорогу домой. Ее киска сжимается вокруг моего члена, как тиски.

— Черт возьми, Луна, — ворчу я, по моему телу пробегают мурашки.

Удерживая ее на месте, я несколько раз вонзаюсь в нее, когда мои движения начинают сбиваться, а ее спина выгибается. Ее изумрудно-зеленые глаза ловят мои и удерживают в плену. Я не помню более интимного момента, чем этот прямо здесь. Смотрю в ее душу через ее яркие глаза, когда ее тело прижимается к моему.

Я вижу момент, когда она достигает своего экстаза, ее глаза едва остаются открытыми, но прикованы к моим, пока она плывет по волнам. Ее киска сжимается вокруг моего члена, и это слишком много для меня, чтобы выдержать. Меня накрывает оргазм, начинающийся в пальцах ног и проносящийся по всему телу.

Прижимаясь своим лбом к ее, мы кончаем вместе, медленно вытягивая каждый вздох удовольствия друг из друга. Прижимаю ее к себе, ее руки обхватывают мое лицо, нежные подушечки пальцев поглаживают мои щеки.

— Ты моя, — бормочу я, не шевеля ни единым мускулом, ожидая ее ответа. Она пристально смотрит на меня, прежде чем, наконец, мягко улыбнуться.

— И ты мой, — шепчет она, запечатывая это поцелуем на моих губах.

Я буду считать это гребаной победой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

(Луна)

Разложив оружие по чемоданам, Роман пошел складывать его в каждой из комнат, пока я готовлюсь к отъезду. В каждой комнате теперь есть клинки и пистолеты всех форм и размеров для подготовки к Играм. Все комнаты, кроме комнаты Паркера, мы оставили пустыми. Понимание того, что его отец может появиться и получить доступ в его комнату без вопросов, означает, что мы должны перестраховаться. Мы добавили дополнительные вещи к четырем оставшимся спортивным сумкам, чтобы быть уверенными, что мы защищены.

Я прячу свой в комод рядом с сумкой, которая ждала меня, когда я впервые пошла в хранилище. Ту, на которой вышито "Meu Tesouro", которую я до сих пор не могу заставить себя открыть.

После заявления Романа в хранилищах я пытаюсь пойти ему навстречу в том, как я буду искать подход к агенту. Не снимая джинсов, я меняю футболку на белую майку, которая опускается ниже обычного. Скидывая армейские ботинки, я надеваю сандалии и подправляю макияж, на этот раз нанося блеск только на губы.

От вида моей красной помады, размазанной по члену Романа там, в хранилище, моя кожа краснеет, а по рукам бегут мурашки. Черт. Все это было так горячо, даже он заставил меня немного подчиниться. Лучше бы он поверил мне, когда я сказала, что это будет большая редкость, но, увидев огонь в его глазах, я бы сделала это снова.

Я не думала о том, как он воспримет мои слова. Мне никогда раньше не приходилось считаться с другими. Мне также никогда не приходилось делать все возможное, чтобы кого-то развратить. Я видела по его глазам, что он хотел преподать мне урок, заявить на меня права, поглотить меня, и я хотела знать, каково это.

Я брала все, о чем он просил, я отдавала ему всю себя. Вершиной близости был взгляд в его глаза, когда я достигла кульминации рядом с ним. Я хочу этого ощущения снова и снова. Я не могу назвать охватившее меня чувство, но это была разница между трахом ради удовольствия и ради чувств, это точно.

Мои пальцы впились в его спину, шею, везде, за что могли ухватиться, когда он прижал меня к стене. Маленькие капельки пота выступили бисером вдоль линии его лба, когда он тоже добивался своего оргазма, он заглянул в мою душу. Черт, я никогда не буду готова уйти, если не перестану прокручивать это в голове на повторе.

— Ты готова, капитан? Ребята здесь, — кричит Рыжая из гостиной, побуждая меня к действию.

— Иду, — кричу я в ответ, убирая все на место.

— Да, ты готова, — говорит Роман из-за двери моей спальни, застав меня врасплох ухмылкой на лице.

Остальные должны слышать его комментарий, препираясь между собой из-за того, что, по словам Оскара, он взял немного моих конфет. Больше я ничего не слышу. Я слишком занята, наблюдая, как Роман скользит взглядом по моему телу, его глаза останавливаются на моей майке и просвечивающем под ней белом кружеве. Его глаза темнеют, а кулаки сжимаются по бокам.

— Детка, это меня компрометирует. Хочешь — не хочешь, но я не переоденусь. — мой голос тверд, когда я подхожу к нему, останавливаясь в дюйме от его груди, из-за чего мне приходится слегка наклонить голову, чтобы встретиться с его взглядом.

Его рука поднимается к моей груди, проводя пальцем по краю кружева моего лифчика, в то время как его глаза остаются на моих.

— Если я хотя бы мельком замечу, что он пялится на твои идеальные сиськи, я вырежу ему глазные яблоки, — ворчит он. Другой рукой он находит мою талию и крепко сжимает.

От всех этих притязаний у меня на бедрах и талии остаются синяки от пальцев, и я даже не сожалею об этом.

— Роман, смотреть не проблема, но если он попытается дотронуться до меня, я убью его сама. Согласен? — спрашиваю я, теряясь в его ярко-голубых глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз. Его рука обхватывает мою грудь, в то время как другая перемещается к моей попке, сжимая ее. Его хватка заставляет костяшки пальцев побелеть, но мое вожделение только усиливается.

— Не согласен, принцесса. Ты моя. — прижимаясь своими губами к моим с грубой силой, он отстраняется и отступает слишком быстро. — Помнишь, о чем мы говорили? Не заставляй меня быть убийцей на твоей заднице, — говорит он, прежде чем вылететь из комнаты.

Я понятия не имею, шутит он или нет. Мой разум надеется на это, в то время как моя киска хочет увидеть его в действии. Трахни меня, она позор. Я смотрю на себя сверху вниз, желая, чтобы сексуальное напряжение ушло. Глупые женские роли.

— Поехали, детка. Как бы сексуально ты ни выглядела, я вроде как в команде Романа со всем этим, — говорит Оскар, выглядывая из-за двери и водя пальцем вверх-вниз по моему росту.

Я закатываю глаза, проходя мимо него в гостиную. Остальные топчутся у двери, в то время как Рыжая сидит на диване с включенным телевизором, а ее задания разбросаны по кофейному столику. Игнорируя всех нас, она постукивает ручкой по блокноту в своей руке, в то время как ее глаза прикованы к шоу, идущему на экране.

— Рыжая, ты уверена, что хочешь остаться здесь одна? Ты можешь пойти со мной, — предлагаю я, но она уже качает головой.

— Что и тратить свое время, сидя в грузовике с этой сворой? Нет, спасибо, у меня есть дела поважнее. Например, съесть все свои закуски, притворяясь что делаю эту работу, и смотря телевизор. — она смотрит на меня с широкой улыбкой, прежде чем снова повернуться к экрану.

Приняв это за намек, я направляюсь к парням, а Паркер держит дверь открытой наготове.

— Пока, Джессикинс, — кричит Оскар, но она не отвечает. Вместо этого она показывает ему средний палец, заставляя меня смеяться. Мне нравится вся эта уверенность, исходящая от нее и Паркера в эти дни.

Теперь мне нужно усилить свои собственные силы, чтобы заполучить этого Специального агента на борт и не дать Физерстоуну больше причин убить меня.

*****

Роман ставит грузовик на стоянку возле маленькой закусочной. Нам потребовалось около двадцати минут, чтобы добраться сюда, на окраину Инсбрука, и перед нами находится самая классическая закусочная, которую я когда-либо видела. Отсюда я вижу флуоресцентные лампы вокруг окон, и мне не терпится поскорее попасть внутрь. Мне нравятся кожаные сиденья, и я втайне молюсь о музыкальном автомате. Он стоит особняком с торговым центром чуть дальше по дороге, отчаянно нуждаясь в свежей покраске. Это самая большая закусочная, которую я когда-либо видела, и у меня немного разбивается сердце оттого, что на вывеске не хватает буквы.

Ради всего святого, Луна, это бизнес, а не удовольствие. Качая головой, я сосредотачиваюсь на том, что здесь действительно важно, а не на доске для молочных коктейлей, которую я вижу у входа.

Сидеть впереди рядом с Романом было единственным способом, которым я согласилась бы не встречаться с ними здесь, на «Дот». Я ненавижу ездить в машине, но я всегда чувствую себя немного лучше, находясь впереди, чем зажатой сзади. Итак, Оскар, Паркер и Кай все втиснуты сзади. Отстегивая ремень безопасности, я смотрю на них через плечо и вижу, что все они оглядываются в поисках агента.

Ранее Роман показал мне несколько фотографий мужчины средних лет, возможно, под сорок, с каштановыми волосами, тронутыми сединой, и карими глазами. На фотографиях он казался достаточно милым, как классический герой американского маленького городка, но все мы знаем, что внешность может быть обманчивой.

— Там, — говорит Кай, указывая рукой на последнюю кабинку слева от закусочной. Отсюда видно только его лицо, но это определенно он.

Роман вздыхает рядом со мной, привлекая мое внимание, когда опускает взгляд на свои колени.

— На обратном пути в Академию мы можем проехать через Такахо? Потом, когда мы вернемся и Джесс спросит, где мы были, я могу сказать "Так-а-Хо". Пожаааалуйста? — Оскар говорит с ухмылкой. Его энтузиазм немного поднимает мне настроение, когда Кай пытается ударить его по голове, поскольку Роман не может.

— У тебя есть все, что тебе нужно, Ангел? — бормочет Паркер, сжимая мое плечо с сиденья позади меня.

— Да, я в порядке. — я поднимаю свой рюкзак с пола и в последний раз проверяю, все ли у меня на месте.

Роман снабдил меня несколькими отфотошопленными фотографиями этого парня, чтобы при необходимости использовать в качестве шантажа. А также несколько поддельных контрактов, если понадобится.

Я не очень внимательно просматривала их, но я знаю, что Специальные агенты могут потерять работу из-за растрат, контрабанды и взяточничества, и именно в этом все дело. Я просто надеюсь, что мне не придется ими пользоваться.

Не желая больше откладывать выполнение задания, я тянусь к дверной ручке, когда Роман хватает меня за руку.

— Принцесса, я хочу, чтобы ты достала свой телефон и набрала ананас, чтобы, если тебе понадобится им воспользоваться, он был готов к отправке. Хорошо? — я понимающе киваю и открываю дверь.

— Будь в безопасности, детка. — добавляет Оскар, когда я выхожу, но я не оглядываюсь. Вместо этого я расправляю плечи и направляюсь к входу.

Я держу дверь в закусочную открытой, пропуская пожилую пару, прежде чем войти. Они бормочут слова благодарности, но я не обращаю на них никакого внимания, я занята сканированием закусочной в поисках всех точек доступа. Роман сказал мне, что есть два задних входа, которые отсюда находятся рядом со стойкой, где находится касса. Дверь, через которую я прохожу, и та, что ближе всего к агенту, — единственные две другие.

Здесь не слишком оживленно, восемнадцать человек, не считая персонала, неторопливо наслаждаются поздним обедом. Никто не обращает на меня внимания, когда я прохожу между столиками прямо к своей цели. Здесь все классически: сиденья из темно-бордовой кожи и кабинки с дешевыми столиками из белого мрамора. Мне это чертовски нравится. Это напоминает мне о месте рядом с нашим с Рафом домом, куда мы обязательно ходили раз в неделю.

Кабинка, которую занимает Доминик Бридж, находится прямо передо мной, и я без колебаний занимаю место напротив него. Я кладу свой рюкзак рядом с собой, пока он допивает кофе, ставит кружку обратно на стол и оглядывает меня.

— Могу я вам помочь? — устало спрашивает он, изучая мое лицо, но ни разу не взглянув на мою грудь. Хорошее начало, агент. Лично он выглядит гораздо более уставшим, с мешками под глазами и дополнительными морщинами на лбу.

— Ты можешь, хотя мне не нравится, что приходится занимать место без наилучших точек обзора. — предлагаю я в ответ, кладя предплечья на стол перед собой и складывая руки вместе.

Официантка подходит к нам и с широкой улыбкой смотрит на агента. — Дом, тебе налить еще? — спрашивает она, и он кивает, но не сводит с меня глаз. — Хочешь чего-нибудь поесть, милая? — я не смотрю на нее, но качаю головой, и она уходит.

Тишина заполняет пространство между нами, пока каждый из нас оценивает другого. Я не хочу выдавать слишком много, я хочу увидеть, о чем он думает, прежде чем я что-нибудь скажу. Я изо всех сил стараюсь сохранить нейтральное выражение лица, когда он наконец нарушает молчание.

— Ты та, кто следила за мной? — в его голосе нет гнева, больше любопытства, но он явно знает, что Роман следит за ним.

— Неа, — наконец говорю я, откидываясь на спинку стула, пытаясь казаться расслабленной, но тот факт, что он знает, немного напрягает меня.

— Ты имеешь отношение к этому? — он приподнимает бровь, глядя на меня, провоцируя сказать правду.

— Да. — у меня нет причин лгать, особенно учитывая то, что мне нужно, чтобы он сделал.

— Ты из Академии? — черт, если бы я не знала, что этот парень агент, я бы сказал сейчас. Как я могу отвечать на все вопросы?

— Ты собираешься продолжать задавать не относящиеся к делу вопросы или мы перейдем к делу? — прямота — это все, что я могу предложить прямо сейчас, мне не нужно тратить здесь больше времени, чем нужно. Он откидывается на спинку стула, подражая моей позе, и делает глоток кофе.

— Могу только предположить, что ты здесь для того, чтобы заставить меня делать грязную работу за Физерстоун, хм? — он говорит это так небрежно, даже не моргнув глазом, и я в замешательстве. Здесь происходит что-то еще, что-то, о чем я не знаю.

— Ты знаешь, сколько детей из этого места были вынуждены прийти ко мне, чтобы сделать то же самое? Они поручили тебе задание, которое, как они знают, ты не сможешь выполнить, ты понимаешь это?

Черт.

Конечно, они это сделали. Как чертовски глупо с моей стороны.

— Я не удивлена, — говорю я, постукивая пальцами по столешнице. — Любой предлог, чтобы убить меня, и они ухватятся за это.

Он смотрит на меня сверху вниз, переваривая мои слова.

— Что это значит? — спрашивает он, понижая голос, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, но прямо сейчас я в ярости. Пытаться оставаться спокойной и расслабленной оказывается непросто.

— Это значит, что если я не выполню задание, я умру. — они уже заставили меня пройти через какое-то испытание, оставили шрамы, а теперь это? Я совсем не удивлена. И он тоже. Любой другой, услышав то, что я только что сказала, был бы в панике или, по крайней мере, ошеломлен, но вместо этого он ругается.

— Он сказал, что это произойдет. Черт. Сколько тебе осталось времени, чтобы выполнить это задание? — его глаза ищут мои с новым блеском, пока он пытается собрать все воедино.

— Две недели.

— Дай мне время до следующего воскресенья, к тому времени я буду знать, что делать. — обводя взглядом стол, он достает салфетку из автомата и ручку из кармана. — Напиши здесь свой контактный номер, — говорит он, протягивая ее мне.

— Извини, ты ожидаешь, что я буду доверять тебе, когда моя жизнь висит на волоске? — я издеваюсь над этим гребаным парнем. — Нет, спасибо.

— Соглашайся или оставь это. Это больше, чем я предлагал кому-либо до тебя, — твердо говорит он, сохраняя спокойствие. Заглядывая ему в глаза, я не знаю, что заставляет меня это делать, но я нацарапываю свой номер на салфетке. Он быстро хватает ее со стола и встает.

— Я обещаю тебе, Луна, к следующему воскресенью у меня будет способ разобраться с этим. — с этими словами он ушел, оставив меня сидеть здесь, потрясенную всей этой неразберихой.

Подождите.

Он сказал: "Я обещаю тебе, Луна", но я так и не назвала ему своего имени.

Какого хрена?

Вскакивая на ноги, я хватаю свою сумку и выбегаю на улицу. Его нигде нет. Провожу рукой по лицу, и мне кажется, я схожу с ума.

Визг шин сбоку привлекает мое внимание. Роман выскакивает из грузовика и оказывается у меня перед носом за считанные секунды.

— Что, черт возьми, произошло? — кричит он, его глаза лихорадочно ищут мои, пока я пытаюсь разобраться в собственных мыслях.

— Возвращайся в машину, детка. Я объясню по дороге домой. — он неохотно отпускает меня и забирается обратно, пока Паркер открывает для меня пассажирскую дверь. Я пытаюсь благодарно улыбнуться, но у меня ничего не выходит.

Улучив минуту, чтобы привести себя в порядок, я в отчаянии запускаю руки в волосы.

— Он, блядь, знает, Ром. Он практически все знает. Они поставили передо мной невыполнимую задачу, — шепчу я, мой мозг болит от попыток понять, что, черт возьми, на самом деле только что произошло. Я слышу, как он в гневе ударяет кулаками по рулю, но я не отрываю взгляда от своего окна. Я слышу, как кровь стучит у меня в ушах, и чувствую, как мое сердце колотится в груди.

— Поехали, Роман. Я расскажу тебе все, что он сказал.

Он заводит машину, и мы выезжаем со стоянки. Не теряя времени, я перехожу прямо к делу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

(Паркер)

Чувствуя, как солнечные лучи падают мне на лицо, я моргаю, открывая глаза, осматриваясь. Нам действительно нужно просто купить кровать побольше для спальни Луны. Мы расставили ее диваны у дальних стен гостиной и снова стянули матрасы с ее и Романа кроватей. Растянувшись на них вместе, мы в конце концов заснули.

Вчера мой Ангел был потрясена. Она рассказала нам все подробности от закусочной и агента, который, похоже, действительно знал больше, чем мы ожидали. Похоже, Физерстоун действительно хочет сломить ее, но она не позволит этому случиться. Мы тоже не позволим, она слишком сильна для этих ублюдков.

Теперь мы должны сделать то, чего обычно никогда бы не сделали, а именно довериться парню, о котором мы знаем недостаточно. У него есть время до следующего воскресенья, чтобы вернуться к ней, или мы возьмемся за оружие и заставим его. Вот так просто.

Когда мы наконец вернулись, Рыжая уже ушла. Она отправила короткое сообщение Луне, так что мы были вдвоем. Луне нужно было немного отвлечь свой разум, и на этот раз секс не был выходом. Вместо этого мы сидели вместе, смотрели боевики и перекусывали всем, что попадалось на глаза.

Мы смеялись, шутили и расслаблялись, но не напрягались. Это было идеально. Сегодня важный день, у меня есть немного времени наедине с Луной, которое включает поездку в город и обед с ее бабушкой. Остальные собираются копнуть немного глубже в отношении всех, кто пытается нас расстроить. Дитрихсон, Вероника, мой отец, все они.

Кто-то должен начать платить за все то дерьмо, через которое они заставляют проходить нас, через которое проходит Луна.

Мне нужно встать, и я пытаюсь оценить, как это сделать, никого не разбудив. Сзади на мою ногу накинута нога, которая определенно слишком волосатая, чтобы принадлежать Луне. Она лежит передо мной, ее задница идеально прижата к моему члену, моему утреннему стояку это нравится. Моя рука идеально обхватывает ее талию, но я медленно убираю ее из-под ее руки. Она все еще спит, я оглядываюсь и обнаруживаю, что это Оскар прижался ко мне.

Когда я, наконец, выбираюсь из кучи частей тела, я тихо проскальзываю в ванную. По дороге я беру с кофейного столика свои свободные серые шорты, чтобы переодеться в них после душа.

Быстро мою волосы и тело, и я чувствую, как от меня странно пахнет. Я пользуюсь ее клубничным шампунем и кокосовым средством для мытья тела, но это стоит того, чтобы почувствовать себя немного ближе к ней. Выключив душ, я оборачиваю полотенце вокруг талии и ищу на туалетном столике жидкость для полоскания рта или что-нибудь полезное для зубов.

Тут я вижу, что она отложила в сторону четыре зубных щетки, все еще в упаковке, и улыбаюсь. Мне нравится, когда она показывает, что ей не все равно, сама того не осознавая, это помогает укрепить уверенность в том, что она действительно так думает, когда говорит, что не судит меня по действиям моего отца.

Вытирая волосы полотенцем, я надеваю шорты и засовываю боксерские трусы в карман. Я с удивлением вижу Оскара, прислонившегося к спинке одного из диванов, когда выхожу из ванной.

— Я собираюсь включить кофеварку, ты тоже хочешь кофе? — спрашиваю я, и он кивает в знак согласия, проходя мимо меня и закрывая за собой дверь ванной. Тогда ладно.

Взглянув на остальных, все еще спящих на матрасах, я оставляю их в покое и включаю кофеварку. Просмотрев продукты Луны, я выбираю французские тосты для всех.

Достав все, что мне нужно, я ставлю все это рядом с плитой. Нарезаю хлеб и отмеряю оставшуюся часть, я уже почти готов разогревать сковороду, когда входит Оскар. Бросив быстрый взгляд в его сторону, я с удивлением замечаю решительное выражение на его лице.

Прежде чем я успеваю спросить, что случилось, он направляется ко мне и вырывает сковороду у меня из рук.

— Что…

— Мне нужно, чтобы ты меня поцеловал, — выпаливает он, застав меня врасплох. Он потирает затылок, глядя себе под ноги, и на его щеках появляется легкий румянец. Я опускаю руки по швам, оглядывая его.

— Я не понимаю Оскар. — он, наверное, думает, что я говорю глупо, но я не знаю, откуда это берется. Он тяжело вздыхает и снова смотрит на меня.

— С тех пор, как мы делили Луну, я чувствовал себя по-другому, и мне нужно знать, потому ли это, что мне нравятся парни, или потому, что твой член казался волшебным рядом с моим. — он кладет руки на бедра, немного раздвигая ноги и расслабляя плечи. — Итак, мне нужно, чтобы ты поцеловал меня, чтобы я мог во всем разобраться.

Ну, по крайней мере, теперь я понимаю, откуда это взялось. Оскар горячий? Очевидно, что его пыльные светлые волосы и голубые глаза делают его похожим на серфингиста, и единственное, в чем я всегда был уверен, — это в своей сексуальности.

— Я понимаю Оскар, но это не то, с чем я могу тебе помочь, не поговорив сначала с Луной. Мы все тоже посвятили себя Луне. Как бы сильно она ни любила видеть меня с Романом, я не хочу делать что-то, что нарушает какое-то правило, которое мы не обсуждали. — возможно, мне хочется укусить его за надутый рот, когда он скулит, но я не буду, если она этого не хочет.

— Луна, ты на сто процентов не против. — моя голова поворачивается к двери так быстро, что у меня почти начинается судорога. Оскар делает то же самое, и мы ничего не говорим, просто стоим и смотрим на нашу девушку.

В одних трусиках и фиолетовой майке она стоит перед нами, проводя языком по зубам и оглядывая нас обоих.

— Ты уверена? — я должен спросить, чтобы убедиться, что она не говорит того, что, по ее мнению, мы хотим услышать.

Она медленно подходит ко мне, ее рука поднимается и ложится мне на плечо. Обходя меня, она обнимает меня сзади, нежно целуя татуировку в виде перышка у меня на руке.

— Если Оскар хочет поэкспериментировать, я никогда не буду препятствовать этому в нашем кругу, пока я твоя единственная девушка. Однако я понимаю необходимость большого Ч., и я никому не могу в этом отказать, — бормочет она, касаясь губами моей руки, в то время как ее глаза остаются прикованными к Оскару.

Он улыбается ей, напряжение заметно спадает с его плеч.

— Теперь я хочу место в первом ряду, — говорит она, протягивая руку Оскару, который подходит ближе к нам. Луна подходит и встает рядом с нами, пока мы смотрим друг на друга. Разница между нами в росте очень невелика, поэтому наши лица совпадают без каких-либо необходимых движений.

Я вижу любопытство в его глазах, смешанное с некоторой неуверенностью, когда он смотрит на меня сверху вниз, ожидая, что я сделаю первый шаг. Бросив последний взгляд на Луну, которая ободряюще кивает, я облизываю пересохшие губы и обхватываю рукой его шею сзади. Поглаживаю пальцем линию волос у него на затылке.

Он держит руки по швам, когда пульс на его шее учащается. Медленно приближая свои губы к его губам, я даю ему время передумать, но он этого не делает. Мягко касаясь моих губ своими, он остается неподвижным, не двигаясь ни на дюйм.

Его губы мягче, чем я ожидал, мягче, чем у Романа, и полнее. Я хочу попробовать их еще немного, но сначала отстраняюсь, чтобы проверить его реакцию. Его глаза полуприкрыты, когда он медленно моргает, я отстраняюсь. Наконец, встретившись со мной взглядом, он, не теряя времени, снова прижимается губами к моим. Он прикасается своим ртом к моему под разными углами, словно запечатлевая в памяти ощущение и динамику моих губ.

Его язык выскальзывает наружу и несколько раз касается моего, прежде чем он пытается проскользнуть внутрь. Предоставляя ему наименьшее пространство, его язык протискивается мимо моих губ, и я обхватываю его ртом. Стон, который он вырывает у Оскара, и жар Луны разливается по мне. Я инстинктивно притягиваю его ближе к себе, когда интенсивность нарастает.

Рука Оскара поднимается к моему затылку, требуя большего, что я с радостью ему даю. Наши языки сплетаются, когда мы оба толкаемся, чтобы пересилить друг друга, и стон срывается с моих губ. С Романом он всегда контролирует темп, в то время как с Оскаром я чувствую необходимость командовать им, и это пьянящее чувство.

Мысль о том, что Луна тоже наблюдает за нами прямо сейчас, только усиливает удовольствие, и мой член становится твердым в шортах, без какого-либо реального материала, содержащего его. Оскар притягивает меня ближе и трахает мой рот, я чувствую, как его твердый член снова касается моего между нами, и мы оба ахаем.

Кто-то прочищает горло, и я отстраняюсь от Оскара, открывая глаза. Когда я вообще успел их закрыть? Его глаза заплыли, а пухлые губы еще больше припухли. Я знаю, что за дверью кто-то откашлялся, но сначала я смотрю направо в поисках Луны.

Она стоит передо мной с глазами, такими же широкими, как у Оскара, прижав руку к груди, ее дыхание становится учащенным.

— Это было чертовски красиво, — шепчет она, и я мягко улыбаюсь ей.

Наконец поворачиваясь к двери, я понимаю, что моя рука лежит на бедре Оскара, а другая все еще сжимаетего шею. Я не могу даже заставить свое тело двигаться, когда замечаю Романа в дверях, Кая, стоящего с ухмылкой позади него. Я рад, что Оскар тоже уделил мне минутку, если судить по его хватке на моей руке и талии.

Я не знаю, чего я ожидал от Романа, но в его глазах тоже горит огонь.

— Я думаю, что он просто немного повзрослел, Луна, как ты думаешь? — говорит он, не сводя с нас глаз.

— Я думаю, ты попал в точку с этим замечанием. Хочешь что-нибудь добавить, Кай? — предлагает она в ответ, оставаясь застывшей на месте.

— Каковы шансы выпить кофе? — отвечает Кай, наконец-то вытаскивая меня из сексуального тумана настолько, чтобы я могл вести себя как взрослый.

Встречаясь взглядом с Оскаром, он ухмыляется мне с довольным выражением в глазах.

— Я не уверен, нравятся мне парни или нет, но мне определенно нужно изучить это немного больше в какой-то момент, — говорит он, и я убираю от него руки. Заглядывая ему в глаза, я вижу, что там нет шутки, как ожидает небольшая часть меня, поэтому я просто киваю. Он полностью застал меня врасплох. Я бы никогда не подумал об этом с Оскаром, но я более чем счастлив помочь ему поэкспериментировать со своей сексуальностью. Особенно, если Луне это тоже нравится.

— Кто-нибудь, разберитесь с кофем, Паркер готовит французские тосты, а мне нужно позаботиться о себе. — он подмигивает мне и направляется в ванную, как будто у него горят ноги.

Кай хихикает, и мы все присоединяемся к нему. Оскар, всегда тот, кто поднимет любое настроение.

Луна снова подходит ко мне, на этот раз упираясь подбородком мне в грудь, когда она смотрит на меня снизу вверх, крепко обнимая меня руками.

— Ты готов к сегодняшнему дню, Паркер Паркер? — бормочет она, и я нежно улыбаюсь ей сверху вниз. Настолько готов, насколько я когда-либо буду готов.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

(Луна)

— Я хорошо выгляжу? — спрашивает Паркер, одергивая рукава своей белой рубашки на пуговицах. В своих темно-синих брюках и с вьющимися волосами, которые так и просятся, чтобы я запустила в них пальцы, он выглядит восхитительно.

— Паркер, ты выглядишь чертовски сексуально, пожалуйста, перестань волноваться. Ты мой Паркер, Паркер, этого всегда более чем достаточно, — говорю я, ободряюще сжимая его руку и наслаждаясь ощущением натянутого материала вокруг его бицепса. Я следую его примеру, когда мы входим в вестибюль отеля "Джефферсон", у дверей нас встречает посыльный. Мария каким-то образом убедила нас бойкотировать обычный ресторан, чтобы вместо воскресного бранча поужинать здесь, что-то о «memory lane».

Паркер неохотно отдал ключи парковщику, но в конце концов я убедила его сделать это, устроив день парковщика на ярко-красном «Porsche 911 Carrera». Я имею в виду, что понимала его опасения, но я не хотела парковаться за много миль отсюда, чтобы потом пройти оставшееся расстояние пешком.

Роман был непреклонен в том, что это машина Паркера. «Рыжая Ривера» передал ее ему, но Паркер, будучи Паркером, отказался принять ее. Хотя он был более чем счастлив время от времени одалживать ее. Он ехал как во сне. Я ненавижу ездить куда-либо на машинах, но на самом деле это не требовало особого убеждения. Кожаный салон, приборная панель и рев двигателя возбуждали меня. Я никогда раньше не ездила на «Porsche», но я была в восторге от шестицилиндрового двигателя с двойным турбонаддувом сзади. Паркер даже показал мне, как он разгоняется до 100 миль в час ровно за 4,2 секунды.

В вестибюле царит величественная атмосфера. Высокие потолки с большой красной лестницей в центре помещения. Мраморные колонны доходят до самого верха, на каждом этаже есть балконы с видом на окрестности. Темно-синий пол и стулья в сочетании с золотыми штрихами делают помещение намного более традиционным, чем я привыкла. Посередине даже есть пианино, на котором играет какой-то парень в костюме.

— Мое бедро горит, Ангел. Я думаю, мы все сделали не так как надо, и я все еще не понимаю, почему это не могла сделать именно ты, — бормочет он, пока несколько человек, задержавшихся в вестибюле, пялятся на нас сверху вниз. Очевидно, что на самом деле это не место для людей с татуировками на пальцах и шее. Глядя на придурков вокруг нас, я говорю спокойно, повторяя слова, которые уже говорила раньше.

— Паркер, Паркер, честно говоря, мы это проходили. Традиции и все такое…

— Луна, ты выглядишь потрясающе. — звук голоса моей бабушки прерывает наш разговор, когда мы поворачиваемся, чтобы поприветствовать ее. Почему она заставляет меня так нервничать? — И, Паркер, я рада видеть тебя в лучшем настроении, чем при нашей последней встрече. — улыбка на ее губах показывает ее игривую сторону, и это немного расслабляет меня. Она выглядит сногсшибательно в розовом платье в цветочек и белых туфлях на шпильках с открытым носком, полностью контрастируя с участницей Кольца, которую мы знаем.

Она смотрит на меня, когда я отпускаю руку Паркера, чтобы провести руками по своему платью. Оно выглядит как раздельное, полностью закрывающее грудь и бедра, с белоснежным кружевным верхом, который удерживает его на животе и ниспадает немного ниже на ноги. Мне больше всего подошло сочетать его с пыльно-розовыми туфлями на каблуках, которые я надевала на Осенний бал, когда впервые увидела Марию. Я решила для разнообразия оставить свои волнистые каштановые волосы распущенными, позволив им ниспадать до талии.

— Спасибо тебе, — говорю я, когда она подходит, чтобы обнять меня. На мгновение я немного напрягаюсь, но вскоре расслабляюсь в ее объятиях. С каждой нашей встречей мой разум и душа узнают ее все лучше. Целуя меня в щеки, как будто мы в Европе, она откидывается назад и смотрит на Паркера.

— И вы, мистер, — говорит она с легким нахальством Паркеру, который, спотыкаясь, делает, как она говорит. Немного комично наблюдать, как он наклоняется, чтобы обнять ее в ответ. Я могу сказать, что он что-то шепчет ей на ухо, но я не слышу, что. В ответ она похлопывает его по спине и сжимает предплечья, прежде чем, наконец, отступить.

— Миссис Стил, если вы хотите следовать за мной, пожалуйста. У меня готов столик, который вы просили, — говорит парень с вежливой улыбкой. Он элегантно одет в костюм, и когда я смотрю на его бейдж с именем, меня поражает, что он такой же шикарный, как и сам отель. Очевидно, этого парня зовут Ричард, и, похоже, он менеджер. Если я правильно читаю причудливый шрифт. Мария улыбается и машет рукой, предлагая ему взять инициативу в свои руки. Я следую за ней, Паркер обнимает меня за плечи, притягивая ближе, и я улыбаюсь ему.

Я замечаю несколько лиц вокруг нас — это люди из охраны моей бабушки, ни один из которых не произносит ни слова приветствия. Они постоянно заботятся о безопасности моей бабушки, как того требует их работа. Они распределены по периметру, наблюдают за выходами и за дамой, о которой идет речь. И все это время сливаясь с окружающей обстановкой в своих полностью черных костюмах.

Когда мы входим в столовую, внутреннее убранство продолжается из вестибюля. Мраморные колонны обрамляют помещение, высокие арочные окна украшают второй этаж, а витраж из розового стекла пропускает свет с потолка. Делая все пространство светлым, даже в углах. Ясно, что Мария не согласна на кусок пиццы и чай со льдом. Я рада, что мы одеты соответственно случаю.

Когда нас ведут по лестнице на второй этаж, мой взгляд падает на Паркера, который уже улыбается мне сверху, и его карие глаза согревают мою душу. Он убирает руку с моего плеча и кладет на поясницу, которую покалывает от его прикосновения. Мне нравится комфорт и стабильность, которые он мне дарит, когда мы подходим к единственному накрытому здесь столу. Садимся только мы трое, в то время как люди Марии стратегически выстраиваются вокруг нас, глядя на те же точки доступа, что и я.

Странно, что никто из нас до сих пор не заговорил, но я чувствую себя комфортно, а не принужденно.

Стол до смешного большой и заставлен бокалами самых разных форм и размеров, а также таким количеством столовых приборов, что я не знаю, с чего начать. Кремовая скатерть на столе кажется толще пухового одеяла, а плюшевое серое кресло напоминает сидение на облаке.

— Если вы сможете потерпеть нас несколько минут, мы приготовим здесь ваше собственное блюдо, — говорит менеджер, прежде чем отойти от стола.

При взгляде на мою бабушку в ее глазах появляется блеск, которого раньше не было. Заметив мой любопытный взгляд, она улыбается.

— Это было первое место, куда твой дедушка привел меня на наше первое свидание, — ее улыбка становится только шире, когда воспоминание проносится в ее голове. — Он был таким самоуверенным со всеми, пока мы не приехали сюда, и он показал мне свою версию, которую больше никто не должен был видеть.

— Похоже, он хороший человек, миссис Стил, — говорит Паркер в ответ, и ее глаза немного тускнеют.

— Он был, он умер за шесть месяцев до рождения Луны, но он всегда будет любовью всей моей жизни. — она проводит руками по скатерти, чтобы отвлечься от душевной боли, и у меня тоже болит сердце. — Вы напоминаете мне его, вы все напоминаете, — добавляет она, глядя на Паркера, который улыбается от сравнения.

— Надеюсь, это в хорошем смысле, — отвечает он, нервно постукивая пальцами по бедрам.

— Это сделано наилучшим из возможных способов. Вы показали мне свою истинную форму в том ложе, пока Луна принимала участие в Испытаниях, и я уверена, что вы также показываете Луне еще более уязвимую сторону.

Упоминание о Пирамиде всегда застает меня врасплох, но это не выводит меня из себя. Прежде чем я успеваю спросить, что она имеет в виду, подходит официант с бутылкой белого вина, которую Мария принимает. Когда он подносит ко мне бутылку, я накрываю свой стакан, качая головой.

— Я бы предпочла воду, пожалуйста.

— Я тоже, спасибо, — добавляет Паркер.

Официант кивает и убегает за напитками.

Оглядываясь на свою бабушку, я прошу: — Пожалуйста, расскажи мне подробнее об этой стороне, которую ты видела в ложе. Я заинтригована. — она широко улыбается мне, в то время как Паркер со стоном поднимает глаза к потолку.

— Ну, я думаю, Паркер поднял там больше всего шума. Я уверена, ты, должно быть, слышала, как он стучал в окно, — говорит она, улыбаясь в его сторону. — Все они демонстрировали лояльность и высокий уровень защиты по отношению к тебе, но больше всего они показывали, как сильно они верят в тебя. Они не выше тебя, и ты не выше их, но вместе у вас очень особая и редкая связь, которая выявляет только лучшее друг в друге.

Ее слова ударили меня прямо в грудь, и у меня почти перехватило дыхание, я могла бы уплыть прочь. Посмотрев налево, я вижу, что Паркер уже смотрит на меня с восхищением в глазах, и это дает мне основание. Меня пугает, насколько правдивы ее слова после того, как мы знаем друг друга всего два месяца. По большому счету, сейчас совсем не время, но этот мир, в котором мы находимся, может убить и нас завтра.

Паркер убирает мою руку со стола, прикасается губами к костяшкам пальцев и запечатлевает там нежный поцелуй. Как будто он тоже чувствует эффект от ее слов.

Затем официант решает принести нам воды, и момент упущен. Убирать бокалы не требуется, он быстро уходит, снова оставляя нас наедине.

— Я рад, что проявил такие хорошие качества, когда срывался и спорил с вами, — говорит Паркер, застав меня врасплох, когда Мария хихикает.

— Именно твоя подавленность и склонность к спорам проявили эти качества. Это было довольно освежающе. Ты знаешь, сколько людей на самом деле смотрят мне в глаза в эти дни? Членство в Кольце вселяет страх в окружающих. — она вздыхает, когда на стол подают еду. Вокруг стола расставлены блюда разных сортов, в то время как вокруг нас установлено несколько приставных столиков с большим выбором блюд.

Разнообразие морепродуктов, мясной нарезки, сыров, фруктов и столько тортов, что мне кажется, я на небесах, заполняют все пространство, и я внезапно радуюсь желанию Марии поужинать здесь. Все потрясающе пахнет и выглядит супер свежей, хотя это не та пицца, которую я бы предпочла, я не жалуюсь.

Ни один из нас не поддерживает никакой беседы, погружаясь в окружающую нас еду, которая невероятно вкусная. Если подумать, то ни один из этих остряков не приглашал меня на настоящее свидание за стенами Физерстоуна. Им лучше привести меня сюда в следующий раз, когда у нас будет пять свободных минут. Или, может быть, мне нужен девчачий денек здесь с Рыжей, в любом случае я заслуживаю гребаного свидания.

— Ты в порядке, Луна? Ты, кажется, злишься, — спрашивает Мария, удивляя меня, обычно у меня лучше получается скрывать свои эмоции, даже не пытаясь. Должно быть, она умеет читать мои мысли или что-то в этом роде, потому что продолжает. — У тебя на лбу появляется едва заметная морщинка, совсем как у твоего отца, — говорит она с мягкой улыбкой, и я обнаруживаю, что поднимаю руку, чтобы проверить. Она не ошибается, это определенно есть, и это почти доводит меня до слез.

Я не хочу менять выражение своего лица из-за страха, что оно исчезнет, — эта черта досталась мне от моего отца.

— Этот сукин сын, — бормочу я, на этот раз хмурясь в полную силу.

— Что? — Паркер спрашивает с беспокойством, но я смотрю на Марию, когда отвечаю.

— Раф всегда знал, когда я злюсь или слишком сильно о чем-то задумываюсь, но он никогда не говорил мне, как. Дело в этом, не так ли? — драматично спрашиваю я, указывая на морщинку, которая заставляет Марию только посмеиваться надо мной.

— На сто процентов. Эти двое знали друг о друге все, и об этом взгляде всегда ходила шутка, — говорит она так небрежно, но это дает мне такое представление об их жизни. Радость и счастье, которые они разделили и в которые привели меня.

Один из людей Марии внезапно подходит к столу с мобильным телефоном в руке и прерывает наш разговор.

— Миссис Стил, прошу прощения, что прерываю, но это срочно, и я думаю, вам нужно знать, что происходит, — бормочет он, передавая ей телефон. Она хмуро смотрит на него, опустив взгляд на экран. Поднеся телефон к уху, она наконец говорит.

— Здравствуйте. — ее тон размеренный и холодный, совсем не такой, как у женщины, сидевшей перед нами всего несколько минут назад. Я чувствую где-то внизу живота, что что-то происходит, и мои ноги начинают нервно подрагивать. Я бросаю взгляд на Паркера, который смотрит на меня краем глаза, и он кладет руку мне на бедро в знак молчаливой поддержки.

— Кто это санкционировал?… Нет, это нихуя не нормально… — она смотрит прямо на меня, и это сразу говорит мне, что я в этом замешана. — Скажи этому ублюдку, что я собираюсь выпотрошить его ржавым лезвием, отрубить ему яйца и засунуть их в его чертову глотку, — яростно выплевывает она, швыряя мобильник через всю комнату. К счастью, не через балкон, потому что это определенно нанесло бы какой-то ущерб с той силой, с которой она только что швырнула его.

В ее глазах горит огонь, а плечи слегка подрагивают. Встав на ноги, она ударяет кулаками по столу, сбивая часть еды на пол. Паркер хватает меня за руку и оттаскивает нас от стола, и это движение останавливает ее тираду.

— Мне очень жаль, — бормочет она, глядя в потолок, и делает несколько глубоких вдохов. — Извини, что прерываю наш обед, но я думаю, будет неплохо, если ты вернешься в Академию и начнешь готовиться.

— Готовиться к чему? — спрашиваю я, когда мое сердце начинает учащенно биться, а стук отдается в ушах.

— Потому что эти ублюдки перенесли Игры на второе ноября, — рычит она, не в силах сдержать ярость. Рука Паркера крепче сжимает мою, когда кровь сильнее бежит по венам. Мне требуется мгновение, чтобы привести свой мозг в порядок и наверстать упущенное.

Второго ноября? Это через неделю после завтрашнего дня. Черт.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

(Оскар)

— Оскар, почему ты играешь в свои видеоигры в моей комнате? Что не так с твоей? — Роман ворчит на меня, но это не мешает ему наблюдать. Я не знаю, почему он до сих пор утруждает себя вопросом об этом каждый раз, я думаю, ему просто нравится притворяться, что он раздражен.

— Ром, вот куда придет Луна, когда вернется с Паркером. Она будет ожидать, что мы будем здесь, так что смирись с этим, — отвечаю я, не отрывая взгляда от экрана. Он тяжело вздыхает, как будто знает, что это нечто большее, но он также знает, что я расскажу об этом только тогда, когда решу, что готов.

— Ты же знаешь, что он перестанет ворчать, когда они вернутся, у тебя есть всего час или два, чтобы разобраться с ним, — поддразнивает Кай с другого дивана, где он барабанит по своему ноутбуку… профессионально, как обычно.

— Отвали, Кай, — рявкает Роман, только подтверждая то, что только что сказал Кай. — Мы позанимались, я поел и принял душ. Их не было целую вечность, — говорит он, снова подходя к окну во всю стену.

— Ты присматриваешь за ними или позволяешь всем девчонкам глазеть на твое тело, чувак? — спрашиваю я в шутку, но он только хмуро смотрит на меня через плечо. — Я просто говорю, что до того, как Луна показала весь этот трюк с мячом и цепями, я проводил много времени, позируя обнаженным у окна, чтобы подбодрить девочек, понимаешь? — я шевелю бровями, но он хмурится только сильнее. Портит спорт.

— Зачем мне, блядь, это делать, идиот?

Он продолжает стоять там, в одних свободных серых джоггерах, наблюдая за проплывающим мимо миром. Я снова начинаю игнорировать его, когда моя игра запускается, и я могу начать стрелять в дерьмо, но едва я приземляюсь, как Кай отвлекает меня.

— Твою мать. Твою мать.

— Что? — говорит Роман, подходя к нему. Должно быть, в этом что-то есть, потому что Кай — тот, кто меньше всего склонен ругаться. Я бросаю свой контроллер на кофейный столик, наблюдая за выражением недоверия на лице Кая.

— Я уловил некоторое движение в кабинете Дитрихсон, — бормочет он и поворачивает экран так, чтобы мы могли видеть.

— Срань господня, — бормочу я одновременно с Романом. — Я имею в виду, я бы назвал это немного большим, чем просто какое-то движение, но я понимаю, что тебе не хватает знаний, Кай, — продолжаю я с усмешкой. — Это то, что ты называешь траханием моего друга, и, более конкретно, это то, что ты бы назвал траханием сучки Дитрихсон с придурковатым папашей Паркера.

Склонившись над своим столом, когда Рико врезается в нее сзади, Дитрихсон выглядит так, будто хорошо проводит время или, по крайней мере, притворяется. Мы все так удивлены этим откровением, что Роман даже не ударил меня по голове за попытку вывести Кая из себя.

— Теперь можешь отвернуться, Кай, ее отвисшие сиськи обожгут тебе сетчатку, — говорю я, притворяясь, что меня тошнит, и Роман на самом деле хихикает.

— Попробуй еще послушать звук, — отвечает Кай, морщась, указывая на беспроводной наушник у себя в ухе, и я не могу удержаться от смеха.

Выключив Xbox, я встаю, вытягивая руки над головой, когда замечаю знакомый красный спортивный автомобиль. Я до сих пор не могу поверить, что Паркер каким-то образом убедил ее сесть в эту штуку.

— Эй, Ром, они здесь, — говорю я, указывая в окно, и Роман спешит к нам.

— Почему они уже вернулись? Им еще слишком рано быть здесь, — выбегает он, на его лице написано замешательство.

— Я не знаю, прекрати ныть. Ты должен быть доволен, что натворил зря столько хандры, но нам нужно быть осторожными. Рико в кампусе, и мы не знаем, зачем. Ну, кроме очевидного, — добавляет Кай, указывая рукой на свой ноутбук с гримасой и легким рвотным позывом.

Я смотрю на Романа, но он уже направляется к двери. — Я встречу их там, внизу, что-то не так, — бормочет он и захлопывает за собой дверь.

— Должны ли мы были упомянуть, что он без рубашки и кричит ‘посмотри на меня’, что является полной противоположностью осторожности? — бормочет Кай, но я в ответ пожимаю плечами.

— Я думаю, что хлопок дверью — это "нет", Кай.

— Странно, что Рико здесь, а они вернулись домой рано, но не переживай, мы разберемся с этим, Оскар. Мы всегда так делаем, — говорит Кай, пытаясь успокоить меня, но я в порядке. Абсолютно в порядке.

Хотя мое сердце бьется немного быстрее, а на лбу выступает пот, это совершенно не связано со всем этим здесь. Потирая затылок, я направляюсь на кухню, чтобы взять бутылку воды. Залпом выпив ее, я ставлю пустую бутылку на столешницу и ищу что-нибудь потяжелее.

— Беспокоиться о других — это нормально, Оскар, — бормочет Кай с порога, застав меня врасплох. Я даже не слышал, как он подошел.

— Я не волнуюсь, Кай, — говорю я со вздохом, поскольку терплю неудачу на алкогольном фронте. Даже гребаного пива нет, абсолютно бесполезно.

— Эй, мы же команда, помнишь? — говорит он, подходя ко мне и сжимая мое плечо. — Однажды ты отбросишь свою маску, за которой прячешься, достаточно надолго, чтобы кто-нибудь действительно увидел тебя, Оскар. Надеюсь, это Луна, — мягко говорит он, прежде чем похлопать меня по плечу и вернуться в гостиную, когда я слышу, как открывается входная дверь.

— Где Оскар? — я слышу, как Луна спрашивает, и ее голос звучит почти безумно. Опершись ладонями о кухонную стойку, я опускаю взгляд на свои ноги и делаю глубокий вдох.

— Оскар, иди сюда сейчас же, это срочно, — кричит Паркер. Я качаю головой, направляясь к двери, я чувствую, что все летит к чертям собачьим.

Войдя в гостиную, Луна поворачивает голову ко мне, и ее плечи расслабляются, когда она видит меня. Черт, почему, видя, как она успокаивается при виде меня, я в свою очередь расслабляюсь?

— Привет, — бормочет она, делая шаг ко мне. — Ты в порядке, болтун?

Сейчас это так.

— Конечно, детка. Из-за чего все эти крики? — спрашиваю я, обнимая ее, кладя ладони ей на поясницу, в то время как ее ладони гладят мою грудь.

Я опускаю взгляд на ее руки на мне, и мое сердце учащенно бьется в груди. Я знаю, что теперь между нами все по-настоящему. Она наша, а мы принадлежим ей, несмотря ни на что. Я выпрямляю спину, отбрасывая свое беспокойство в сторону. Я хочу быть здесь, присутствовать и быть в курсе событий. Что бы ей ни понадобилось, я согласен.

— Оскар, они перенесли Игры на новый уровень, — шепчет она. У меня нет возможности ответить ей, потому что Роман перебивает.

— Мы знаем это принцесса, это то, что мы пытались… — покачивание ее и Паркера головы прерывает его, когда она снова смотрит мне в глаза.

— Игры начнутся через восемь дней.

Ну и трахни меня.

*****

(Луна)

Руки Оскара сжимаются вокруг меня, когда я на мгновение прижимаюсь лбом к его груди. Как только Мария сказала нам, что мы ушли оттуда. Я не хотела говорить им об этом по телефону, мне нужно было, чтобы мы разобрались с этим вместе, лично.

Откидываясь назад, чтобы посмотреть на Оскара, я поднимаю руки к его шее, хватаясь за него, как за спасательный круг. Паркер отвез нас домой, всю дорогу держа меня за руку. Прямо сейчас мне нужно чувствовать связь с ними. Знать, что мы та команда, за которую они себя выдают.

Я чувствую, как кто-то прижимается ко мне сзади, а руки обвиваются вокруг моих плеч. Это приводит к тому, что мы оказываемся зажатыми со всех сторон в лучшем групповом объятии, КОТОРОЕ КОГДА-ЛИБО было. Я чувствую Кая позади себя, его нежные руки успокаивающе поглаживают мой живот. В то время как Паркер и Роман сжимают нас с боков. Я не могу сдержать мягкой улыбки, которая появляется на моих губах, когда одно их присутствие успокаивает меня. Поцелуй в мой затылок, по одному в каждую щеку, а Оскара — в губы, снимает напряжение с моего тела.

Отстраняясь, Оскар заглядывает мне в глаза с нежностью, которой я раньше не видела. Я больше ничего не скажу об этом, не желая раскачивать его лодку. Я позволю ему еще больше вылезти из своей скорлупы, когда он будет готов.

— Мы справимся с этим, детка, но сначала, я думаю, будет лучше, если мы перенесем это в твою комнату. У нас тоже есть новости, и в твоей квартире лучшая охрана, — говорит он, и я слышу, как Кай и Роман соглашаются с ним. Оскар серьезен? Что-то определенно не так, в любом случае, мне нравится эта его новая сторона.

Остальные отступают назад, когда Оскар берет меня за левую руку и выводит из комнаты. Его большой палец поглаживает мои пальцы расслабляющим движением, когда он улыбается мне сверху вниз. Другой рукой он выхватывает ключи от моей комнаты из моей хватки и впускает нас внутрь, бросая ключи на блюдо у двери, как будто для него это совершенно естественно.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает он, подводя меня к дивану.

— Я бы сейчас не отказалась от кофе, — отвечаю я, прижимая кончики пальцев к виску.

— Я сделаю это, — кричит Паркер из-за моей спины, заставляя Оскара на мгновение взглянуть на него и кивнуть в ответ. Что это было? Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что он делал, но он стоит ко мне спиной, когда заходит на кухню.

Оскар садится и сажает меня к себе на колени, и я не собираюсь ему отказывать. Я немного беспокоюсь о том, как он сейчас себя ведет, но это только заставляет меня прижимать его ближе.

— Итак, что у тебя за новости? — спрашиваю я, желая обсудить что-нибудь еще, прежде чем мы вплотную займемся Играми.

— Э-э-э, принцесса, будет лучше подождать и Паркера тоже, — говорит Роман, занимая место рядом с нами.

Не отрывая от меня взгляда, он поднимает мои ноги к себе на колени и начинает расстегивать каблуки. Да, пожалуйста. С меня хватит этих демонов. Подушечки его больших пальцев медленно начинают воздействовать на подушечки моих ступней, и прямо сейчас я на седьмом небе от счастья.

Кай кладет свой ноутбук на кофейный столик и садится рядом с ним, ожидая Паркера, который входит с дымящимся черным кофе в руках. Прежде чем я протягиваю к нему руку, Кай блокирует мои руки и забирает его у Паркера. Я не могу сдержать всхлипа, срывающегося с моих губ, когда я протягиваю руки за чашкой.

— Вам захочется услышать наши новости без обжигающе горячего напитка в руке, — бормочет он в ответ на растерянные взгляды на моем и Паркера лицах.

Роман придвигается ближе к Оскару подо мной, закидывая мои ноги себе на бедра, и усаживает Паркера на сиденье рядом с собой. Глядя на них троих, можно сказать, что они явно знают что-то, чего не знаем мы, но никто из них не хочет говорить, что происходит. Прежде чем я успеваю сказать им, чтобы они заканчивали с этим, Кай вздыхает.

— Сегодня у нас было несколько прямых трансляций из офиса Дитрихсон. — кивнув ему, чтобы тот продолжал, он кладет руки на колени и нервно постукивает пальцами. — У нее была компания, — бормочет он. Почему это так важно? Ради этого уж точно не стоит отказываться от моего кофе.

— Хорошо, но какие новости? — спрашиваю я, расстроенная тем, что им требуется так много времени, чтобы выложить это.

— Рико трахнул ее сзади, — выпаливает Оскар, выговаривая слова как можно быстрее. Я чуть не получаю удар хлыстом, когда поворачиваюсь, чтобы увидеть его лицо. Он не лжет.

— Срань господня, — бормочу я себе под нос, но явно недостаточно тихо.

— Мы так же сказали, — шепчет Оскар мне на ухо, поворачивая мое лицо к Паркеру.

Он смотрит на Романа, который кивает в знак подтверждения и успокаивающе сжимает мое бедро. Это многое объясняет, например, как Академия смогла убедиться, что Паркер не узнает о своей родословной. Ублюдки. Ну и пошли они к черту, ему больше не нужно ничего из этого дерьма.

— Он здесь, в кампусе? — наконец говорит Паркер, слегка бледнея. Он заметно сглатывает несколько раз, нервно потирая руками коленные чашечки.

— Да, — отвечает Кай, — Но Оскар был прав, находиться в комнате Луны — лучшая идея. Мы все останемся здесь на ночь, притащим матрасы и все такое. — я улыбаюсь его попыткам поднять Паркеру настроение. Может, я и та, с кем у них отношения, но ясно, что они заботятся друг о друге, и именно это заставляет нас чувствовать себя намного лучше.

— Мы команда, Паркер. Он не пройдет через эту дверь, — рычит Роман, и Паркер расслабляется. На его щеки возвращается легкий румянец. Вау, доверие, которое он испытывает к Роману, и эффект, который это оказывает на него, поражает меня.

— Рыжая, — бормочу я, моя спина напрягается, но Оскар проводит ладонью по моей руке, успокаивая меня.

— Не волнуйся, детка. Я уже говорил с ней по телефону, и она была непреклонна, что с ней все в порядке. Я могу пойти и забрать ее, если хочешь? — я обдумываю его слова, и, как бы тяжело это ни было, я должна верить, что она скажет мне, если с ней что-то не так. Она явно хочет иметь собственное пространство, и я должна неохотно это уважать.

— Нет, все в порядке, — тихо говорю я, мое внимание возвращается к Паркеру.

— Тогда давай поговорим об Играх, отвлеките меня. — говорит Паркер, в его глазах видна решимость. Перегнувшись через Романа, я сжимаю его руку.

Он подносит мою руку к своим губам, сжимая мои пальцы в своих. Паркер кладет наши соединенные руки на колени Романа, который кладет свои сверху.

— Игры перенесены на второе ноября, что дает нам следующие семь полных дней, чтобы тренироваться как можно усерднее. Хотя я все еще хочу схватить Рен на вечеринку в честь Хэллоуина. По дороге я отправила сообщение Труди, и у нас по-прежнему все хорошо на этом фронте. — обдумывая ту небольшую информацию, которую Мария смогла нам сообщить, я продолжаю. — Мария сказала, что завтра это станет достоянием общественности, поэтому я рада, что вчера мы захватили оружие.

Остальные вокруг меня кивают, мои ладони снова потеют. Не от страха, а от неизвестности. Я не контролирую ситуацию, когда эти ублюдки устанавливают правила.

— Она также упомянула, что для того, чтобы это произошло, было нарушено множество правил, но у нее не было времени объяснить, что именно, — добавляет Паркер, и я киваю в знак согласия.

— Теперь мне нужно надеяться, что агент Доминик Бридж сдержит свое слово, потому что, когда мы переживем Игры, у меня буквально будет день, максимум два, чтобы разыскать его. Если нет, то Физерстоун получит огромное удовольствие, убив меня за это. — я хмурюсь, глядя на это дерьмо.

Кто-то в Академии Физерстоуна явно хочет моей смерти, в то время как Вероника хочет, чтобы я присоединилась к какому-то новому движению. Все, что я хочу делать, это проводить время с Рыжей и моими «Тузовыми задницами», пока я рисую чернилами на коже людей.

Оскар удивляет меня поцелуем в щеку: — Я доволен твоей уверенностью, детка. Мы разнесем этих ублюдков в пух и прах, — рычит он мне в ухо.

Более правдивые слова никогда не слетали с его губ.

Игра начинается, ублюдки. Игра начинается.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

(Луна)

Во вторник утром на улице льет проливной дождь, когда мы направляемся к ожидающим нас "Rolls-Royces", припаркованным в "Туз". Йен стоит у дверей с поднятым над головой зонтиком. Не говоря ни слова, он идет рядом со мной, прикрывая меня зонтиком и тихо что-то бормоча.

— Мисс Стил, они собираются официально объявить, что Игры начнутся на следующей неделе. — он смотрит на меня сверху вниз, и испытующий взгляд в его глазах говорит мне, что ему есть что сказать. Хотя, кажется, он не удивлен, что я не ошеломлена этой информацией. Я киваю, и он продолжает. — Могу я высказать вам свое честное мнение, мисс Стил?

— Всегда, — отвечаю я, когда мы останавливаемся у машины.

— Я работаю здесь много лет, и здесь все по-другому. Я не могу понять, почему. Я знаю, что они переносят Игры на более ранний срок, что достаточно странно, но я чувствую, что происходит нечто большее. — я мягко улыбаюсь ему, ценя тот факт, что он приходит ко мне с этой информацией, даже если я уже знаю.

— Спасибо тебе, Йен. Я всегда ценю твою проницательность, я буду иметь это в виду. — он вздыхает с облегчением и придерживает для меня дверь.

— Я также просто хотел отметить действительно приятную поездку, когда вы в следующий раз поедете на своем мотоцикле, мисс Стил. Это примерно в часе езды на север, называется Бичвуд-Холл, вам там понравится. — я киваю в знак благодарности, прежде чем оглянуться через плечо, где Кай терпеливо стоит позади нас, промокая под дождем.

— Мне очень жаль, мистер Фьюз, я…

— Не нужно беспокоиться, Йен, пока о моей Сакуре заботятся, это все, что имеет значение, — говорит он с улыбкой, похлопывая его по плечу.

Паркер и Роман сегодня едут вместе. Оставляя Рыжую и Оскара добираться вместе, что, я уверена, будет весело для них обоих.

Мы оба быстро забираемся внутрь, и Йен внезапно оказывается у открытой двери с полотенцем для Кая, который принимает его, кивнув в знак благодарности. Он быстро вытирает лицо, разрушая мое представление о том, как капли дождя стекают по его шее под рубашку. Прямо сейчас я могла бы стать для него дождевой каплей.

Он откашливается, и я поднимаю на него глаза, усмешка на его губах говорит мне, что он уловил то, что привлекло мое внимание. Отличная идея.

Убрав мою руку с колен, он кладет ее на подлокотник между нами, лаская мои пальцы и ладони. Боже, как я по этому скучала. Нам действительно нужно взять все это дерьмо под контроль, чтобы мы могли проводить больше времени, лаская друг друга.

Сделав глубокий вдох, я набираюсь смелости спросить его, о чем я была слишком отвлечена, чтобы думать.

— Эй, красавчик? — говорю я, привлекая его внимание, и от улыбки, которая играет на его губах при моем прозвище, у меня все затуманивается внутри. — Мы можем поговорить о твоей татуировке? — тихо спрашиваю я.

— Я готов к этому, Сакура. Ко всему, о чем ты захочешь поговорить, — спокойно бормочет он, но я вижу беспокойство на его лице.

— Просто из-за всего, что случилось с Вероникой, и того дерьма, которое последовало за этим, я действительно не осознавала тот факт, что моя луна тоже там.

Его пальцы сжимают мои, когда он заглядывает мне в глаза. — Тебе это не устраивает? — шепчет он, и я качаю головой.

— Если бы это было так, Кай, я бы этого не спрашивала. Я просто хочу понять немного больше, вот и все.

Должно быть, он доволен этим, потому что я заметно вижу, как расслабляются его плечи.

— Ты важна для меня, Сакура. Я не знаю, что это значит прямо сейчас, но ты все изменила. У меня есть надежда на будущее и на мою сестру, и у меня есть счастье. Я очень давно не был счастлив, и это все из-за тебя. — эмоции, плавающие в его темных глазах, поражают меня.

Мой пульс бьется так сильно, что я слышу, как он отдается эхом в моих ушах. Из-за меня? Как я могла все это сделать? Мой рот отвисает, когда я смотрю на него, он лишил меня дара речи, и я даже не знаю, что сказать.

Мне кажется, мое сердце остановилось. Я дышу?

Он, должно быть, видит мой внутренний надлом и подносит другую руку к моему лицу.

— Мне кажется, у тебя в мозгу короткое замыкание, — бормочет он, глядя глубоко в мои глаза. Хихиканье вырывается у меня из ниоткуда, удивляя нас обоих.

— Я просто… я не думала, что могу оказывать на кого-то такой эффект, — бормочу я, высказывая именно то, что у меня на уме. Он нежно целует уголок моего рта, его мягкие губы дразнят мои.

— Ты для меня все, Сакура.

Что-то привлекает его внимание, когда он смотрит в мое окно, и я слежу за направлением его взгляда. Снаружи, между двумя учебными корпусами, установлена гигантская беседка. — Я не знаю, что происходит, — говорит он, отвечая на невысказанный вопрос в моих глазах, и я вспоминаю, что упоминал Йен.

— Йен сказал, что официальное объявление о том, что Игры начнутся в понедельник, состоится сегодня. Возможно, это для того, чтобы другие зарегистрировались, для тех, кто не обязан участвовать, но хочет. Почему, я никогда не пойму, но некоторые люди просто жаждут власти. — Кай понимающе кивает, когда Йен открывает нам дверь.

Выйдя из машины, Йен протягивает свой зонтик Каю, который берет его, прикрывая нас обоих, пока мы направляемся к остальным. Когда мы подходим к беседке, я с удивлением вижу небольшой подиум, на котором Барбетт Дитрихсон стоит в центре, готовая обратиться к толпе. Пока все остальные студенты стоят и в замешательстве сплетничают, ожидая, когда она начнет.

Ее глаза мгновенно находят меня в толпе, и она открыто насмехается надо мной, разрушая всю привлекательность, которая у нее была. Я не скрываю отвращения на своем лице при виде нее. Я знала, что мы слишком долго не видели ее лично и не слышали ее бубнения. Ее волосы зачесаны назад в классическом образе с применением ботокса, когда она стоит в ярко-красном брючном костюме. Ничто и никогда не возбуждало кугуар больше, чем она сейчас. По крайней мере, Рико с ней нет.

Рыжая встает рядом со мной, остальные мои «Тузовые задницы» следуют за ней, каждый со своими зонтиками. Звук микрофона привлекает всеобщее внимание, заставляя нас сосредоточиться на Дитрихсон.

— Доброе утро, мои ученики из Физерстоун, — приветствует она толпу с фальшивой улыбкой на лице. — Я очень разочарована пасмурной погодой, особенно в такой праздничный день. — конечно, она думает, что это праздник.

Мне уже надоело слушать ее фальшивую любезность. Я знаю настоящую женщину, которую встретила в первый день, когда появилась здесь, помешанную на власти сучку, которая кипела от того, что у меня была третья родословная. Та, которой, по-видимому, нравится трахаться с Рико, королем дилдо. Они действительно созданы друг для друга.

Бросаю взгляд на Рыжую справа от меня, она хмуро смотрит на Дитрихсон, и это говорит мне о том что: "Я рада, что это касается не только меня". По крайней мере, я смогла предупредить Рыжую, что это произойдет, иначе у нее сейчас был бы приступ паники.

— Я хотела быть тем, кто объявит всем вам, что Игры в Фезерстоуне перенесены на следующую неделю. Понедельник, 2 ноября, если быть точнее, и я так рада за тех из вас, кто примет участие.

Широко раскинув руки, она привлекает всеобщее внимание к столам, расставленным по краю защищенного пространства. Четыре белых стола оформлены в полном стиле Академии Фезерстоун, за каждым сидит преподаватель со стопками брошюр и блокнотов. Я не вижу Уэста, но замечаю Пенни, нашего бизнес-наставника, и Маверика. Двое других мне незнакомы. Они явно относятся к этому очень серьезно.

— Как вам всем хорошо известно, любой представитель родословной Круга будет автоматически допущен к Играм. Любой другой желающий принять участие может сделать это на свой страх и риск. Выживание в Играх повысит вашу репутацию и родословную в фонде Физерстоунов, если вы не являетесь "Туз".

Оглядывая толпу, я вижу, что на самом деле некоторые из них жаждут, чтобы она дала слово, чтобы они могли зарегистрироваться. Я чувствую, как рука Кая ложится мне на спину, и смотрю на него снизу вверх. Он закатывает глаза, как будто все это ему наскучило, но я нахожу совершенно очаровательным то, что люди решили это сделать.

— Слышать ее речь — это как будто кто-то проводит теркой для сыра по моим ушам, — шепчет Рыжая, и я ухмыляюсь сравнению. Дитрихсон хмуро смотрит на меня, видя ухмылку на моем лице, но я не уклоняюсь. Я убеждаюсь, что она видит мои жемчужно-белые зубы, когда широко улыбаюсь, даже слегка подбадривающе киваю ей, чтобы она продолжала.

Кай щиплет меня за бок: — Ты сведешь меня в могилу, Сакура, — шепчет он мне на ухо, и я поворачиваю к нему свою мегаваттную улыбку. Он просто качает головой, как будто я Оскар или что-то в этом роде. Я не веду себя настолько безумно.

— У вас есть время до конца дня, чтобы заполнить формы для участия в Играх. Любые заявки, отправленные после полуночи сегодня вечером, учитываться не будут. Первые уроки сегодня утром отменены, чтобы у вас было достаточно времени для заполнения необходимых форм. — бросив последний взгляд на толпу, она хлопает в ладоши. — Я буду отсутствовать по делам до конца недели, поэтому я хотела пожелать вам удачи. — в ее глазах появляется блеск, когда она говорит: — Постарайтесь не умереть. — бросив на меня еще один взгляд через переполненное пространство, ее провожают к ее машине.

— Блок "Туз", не могли бы вы подойти к моему столику, пожалуйста. Все, кто еще хочет поучаствовать, идите к кому-нибудь из других преподавателей, — громко кричит Маверик, перекрывая шум вокруг нас.

Идеально. Сейчас самое подходящее время поговорить с Мавериком об одолжении, которое у меня есть. Я выхожу из пространства Кая, не глядя на остальных, и направляюсь к нему. Как только ребята замечают, куда я направляюсь, они бегут в противоположном направлении, стараясь убраться как можно дальше от Рыжей. Они знают план и не захотят находиться рядом, когда она разозлится.

— Что ты делаешь, Луна? — спрашивает Рыжая, стараясь не отставать от меня. Я не отвечаю ей, потому что она просто скажет "нет", а это не вариант.

Обходя стол сбоку от Маверика, он смотрит на меня, приподняв бровь, его зеленые глаза полны любопытства. Глядя на его темные растрепанные волосы и постоянные тени на лице, я задаюсь вопросом, смотрится ли он вообще в зеркало перед уходом на целый день, но каким-то образом это ему помогает.

— Эй, у тебя есть минутка? Я хочу попросить тебя об одолжении.

Он переводит взгляд с нас двоих на меня и кивает, чтобы я продолжала.

— Я хотела спросить, не могла бы Рыжая приехать и побыть с тобой, пока я на Играх? — вот тут я и сказала это. Я не хочу, я хочу, чтобы она была со мной все время, но участие в Играх на самом деле было бы хуже, чем это.

— Что? — они оба говорят одновременно, как будто я сумасшедшая. Я вздыхаю, глядя на Рыжую.

— Мне нужно, чтобы ты была в безопасном месте, Джесс. Мы обе знаем, какое дерьмо они любят вытворять. Маверик помог после Пирамиды, я доверяю ему твою безопасность. — ее глаза лихорадочно ищут мои, желая поспорить со мной. Она, должно быть, видит решимость в моих глазах, когда откидывает голову назад, тяжело вздыхая.

— Мне очень жаль, Луна. Я не думаю, что это хорошая идея, — наконец говорит Маверик, и я перевожу на него взгляд.

— О. - ну, я ожидала, что он будет полезен, но, видимо, я ошибалась. — Ладно, тогда не беспокойся. Вместо этого я поговорю с Уэстом. — оука Рыжей все еще в моей, когда я поворачиваюсь, чтобы отправиться на поиски Уэста.

Я удивляюсь, когда чья-то рука хватает меня за руку, останавливая мое движение.

Рыжая выглядит взволнованной, розовые пятна медленно расползаются по ее шее. Упс, очевидно, мне следовало упомянуть об этом раньше, но между всеми тренировками было не так уж много времени.

Глядя на владельца руки, я встречаюсь взглядом с Мавериком.

— Уэст? Почему, Уэст? — спрашивает он, и на его лице появляется хмурое выражение, когда он подходит ближе, чтобы встать рядом с нами у края стола.

— Почему бы и нет? Мне нужен кто-то, кому я могу доверять настолько, чтобы обеспечить ее безопасность. Моим первым выбором был ты, но ты сказал "нет". - его глаза прожигают дыры в моих, когда он смотрит на меня сверху вниз. Я чувствую, как рука Рыжая сжимает мою от дискомфорта, и он, наконец, отпускает мою руку.

— Я стоюпрямо здесь, Луна, — наконец говорит Рыжая, но никто из нас не обращает на нее внимания.

— То есть, ты хочешь сказать, что доверяешь мне Джесс больше всего? — улыбка медленно начинает появляться на его лице, когда он смотрит на Рыжую, стоящую рядом со мной. Я слежу за его взглядом, но она опустила голову, сильно покраснев. Он начинает действовать мне на нервы, и это смущает ее.

— Ты поможешь или нет? — я ворчу, мне надоело тратить время впустую.

— Да. Да, я так и сделаю, — говорит он, выпрямляясь и несколько раз кивая головой.

— Хорошо. Я бы предпочла, чтобы она приехала погостить в воскресенье после вечеринки в честь Хэллоуина. Я не знаю, когда они собираются делать все возможное для игр, поэтому я хотела бы быть готовой. Я смотрю на Рыжую, чье лицо прямо сейчас соответствует ее прозвищу. Она, должно быть, смущена, но безопасность превыше всего. — Рыжая, как насчет того, чтобы ты дала Маверику свой номер телефона, так будет легче разобраться во всем более конкретно, и мы сможем разобраться с доставкой некоторых твоих вещей.

Она сердито смотрит на меня, а Маверик хихикает.

— Не волнуйтесь, у меня есть ее номер… В файле. В файле, конечно. У нас есть номера телефонов всех студентов в ваших профилях. Я возьму его там. Хорошо? — он тоже выглядит взволнованным. Я знаю, что технически оказываю ему услугу, но это не такая уж безумная просьба.

— Правильно. Спасибо тебе, Маверик. А теперь покажи мне, что мне нужно делать со всем этим дерьмом здесь, — стону я, указывая рукой на брошюры и бланки на столе.

Еще одна вещь вычеркнута из моего списка, осталось сделать всего сотню.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

(Кай)

К утру субботы у нас наконец-то выдался сухой день. Учитывая сегодняшнюю вечеринку и неопределенность относительно того, когда нас повезут на Игры, мы решили устроить сегодня наш еженедельный обеденный завтрак.

Когда мы сидим за столиком, нам почти кажется, что смерть не ждет нас меньше чем через сорок восемь часов. Оскар и Джесс сидят справа от меня, препираясь из-за какой-то телевизионной программы, в то время как Луна зажата между Романом и Паркером напротив меня.

Она выглядит расслабленной, с удовольствием слушая то, что говорит Паркер. Ее волосы собраны в небрежный пучок на макушке, джинсовые шорты и бледно-розовый топ с открытыми плечами облегают фигуру. На ней нет ни грамма макияжа, и моя Сакура выглядит сногсшибательно.

Я вижу, как пальцы Романа вырисовывают узоры на ее затылке, пока он тоже слушает Паркера, чья рука покоится на верхней части ее бедра. Они смотрят на нее так, словно она затмила луну, и я совершенно уверен, что так оно и есть. Она поглотила их всех, нас всех.

— Итак, все наши костюмы на Хэллоуин у меня в комнате. Вы сможете забрать их, когда мы вернемся, — говорит Джесс, и мы все уставляемся на нее, сбитые с толку тем, что она говорит.

— Я не соглашался ни на какой костюм, — ворчит Роман, не впечатленный этой идеей.

— Роман, это Хэллоуин! — Джесс восклицает, закатывая глаза. — Кроме того, костюмы лучше всего подойдут для того, чтобы вести себя круто и сливаться с толпой. Верно, Луна? — спрашивает она, глядя прямо на нее и отчаянно кивая головой.

— Верно? — отвечает Луна, но я думаю, что это был скорее вопрос, к Джесс. Довольная, что смогла добиться своего, она радостно потирает руки. Остальные из нас не особо волнуются. Обычно мы поливали наши рубашки фальшивой кровью и на этом заканчивали, но я готов посмотреть, что у нее на уме.

— Вы хотите знать, какие у вас наряды, или хотите, чтобы это был сюрприз? — оглядываясь на остальных из нас, она не впечатлена тем, что никто не ухватился за шанс узнать больше. — Прекрасно. Делайте что хотите, это сюрприз. — она показывает нам язык и возвращается к доеданию блинчиков, стоящих перед ней.

Я чувствую, как чья-то рука ложится поверх моей на стол, отводя мой взгляд влево. Повернув голову, я мгновенно встречаюсь взглядом с Луной и на мгновение позволяю себе потеряться в них. Я провожу каждую минуту дня, наблюдая за тем, что происходит вокруг меня, но все это не имеет значения, когда я вижу блеск ее глубоких зеленых глаз и то, как приподнимается левая сторона ее губы, когда она впервые смотрит на меня.

— Ты в порядке, красавчик? Я знаю, что ты мистер Тихий и наблюдательный, но сегодня мне кажется, что это нечто большее, — говорит она, ее глаза полны беспокойства. Я кладу другую руку поверх ее руки и нежно улыбаюсь ей.

— Я абсолютно в порядке, Сакура. Я просто прокручиваю в голове все сценарии, с которыми мы сталкнемся, вот и все.

Ее красивые зеленые глаза немного тускнеют, она полностью понимает, что все вот-вот перевернется с ног на голову. Иногда трудно вспомнить, что нам всего восемнадцать, а сейчас мне девятнадцать. Как бы сильно я ни хотел присоединиться ко всем веселящимся, наслаждаться моментом и не беспокоиться о будущем, я ничего не могу с этим поделать. Мой мозг работает не так, но я знаю, что она это понимает.

Ее телефон вибрирует на столе перед нами, и прежде чем она успевает протянуть руку, чтобы ответить, Оскар опережает ее.

— Привет, сексуальная линия Луны. Говорит Оззи, здоровенная Выдра, чем я могу вам помочь?

В кабинке воцаряется ошеломленное молчание при виде его невозмутимого лица. Он сказал все это с самым серьезным выражением, которое, мне кажется, я когда-либо видел на его лице. Все остальные разразились приступом смеха, включая Луну.

— Да. Да. Хорошо. Дайте нам один час, мы почти закончили снимать сцену с наездницей наоборот. Чау-чау.

Луна пытается протянуть руку через стол за телефоном, но Оскар слишком быстр. Она смотрит на Джесс в поисках помощи, которая согнулась пополам в приступе хихиканья. Даже Паркер и Роман вытирают руки о лица, потому что от смеха у них на глазах наворачиваются слезы. Она сердито смотрит на меня, ожидая, что я буду серьезен, но я не могу как следует прочистить горло, не рассмеявшись снова.

— Оскар, кто это был? — она кричит, все еще пытаясь дотянуться до телефона.

— Успокойся, детка. Это была Труди, она приготовила для тебя место. — она качает головой, глядя на него, сердито ожидая, чтобы ей вернули телефон. Когда Оскар, наконец, протягивает ей трубку, телефон звонит снова. Ухмылка на его лице точно говорит нам, что он собирается сделать.

— Болтун! Нет, Оскар! — Луна кричит, пока мы все продолжаем смеяться.

— Привет, сексуальная линия Луны. Говорит Роман-Необузданный Кролик, чем я могу вас обслужить?

О боже. Я чувствую, что не могу дышать, я так сильно смеюсь, в то время как голова Романа запрокинута назад, и его глубокий смех наполняет всю закусочную. Другие люди в закусочной теперь действительно пялятся на нас, но нам все равно, мы не в состоянии контролировать свою реакцию на его глупость.

— Да. Конечно. Я передам сообщение дальше. — голос Оскара становится серьезным, когда он оглядывает сидящих за столом. — Да, сэр. Пять минут. А теперь до свидания.

Сейчас никто не смеется, обеспокоенный резкой переменой в Оскаре.

— Оскар, кто это был? — бормочет Луна, начиная беспокоиться. Он потирает затылок, глядя на нее.

— О, не о чем беспокоиться, детка. Это был Раф. Он сказал, чтобы ты перезвонила ему, когда Роман, Необузданный Кролик, уберет свой микро-пенис, — кричит он. Его голос становится громче ближе к концу, когда он снова и снова хлопает ладонью по столу. Никто из нас никогда по-настоящему не узнает, действительно ли это сказал Раф…

— Отвали, Оскар, — ворчит Роман, но на его лице все еще играет улыбка. В конце концов Оскар передает телефон обратно Луне, и мы все достаточно успокаиваемся, чтобы оплатить счет. Направляясь туда, где припаркованы грузовик и байки, Луна берет меня под руку. Нежно сжимает руку, прежде чем поднять на меня взгляд.

— Когда мы вернемся, ты не мог бы помочь мне обустроить место на вечеринке? — я киваю в ответ, довольный тем, что могу провести с ней столько времени, сколько смогу.

— Конечно, Сакура. Я тоже возьму с собой несколько камер для остальной части вечеринки, — предлагаю я, и она улыбается мне.

Я бы согласился на что угодно, лишь бы увидеть эту улыбку.

*****

После того, как мы оставляем остальных в "Туз", мы забираем чемодан, который Луна приготовила для сегодняшнего вечера, в мою спортивную сумку, и Йен отвозит нас к беседкам, которые установили Бирны.

Цветовая маркировка палаток всегда одинакова, поэтому я знаю, что нужно идти к красной палатке. Луна каким-то образом убедила ребят, что нам не всем нужно идти. Вероятно, потому, что она не хотела иметь дело с Романом и Эйденом, вцепившимися друг другу в глотки в течение следующего часа. Я должен был бы согласиться.

Переплетая свои пальцы с пальцами Луны, я перекидываю свою спортивную сумку через плечо, а другой рукой перекидываю чемодан за спину. Служба безопасности уже осматривает место и дежурит в зонах ограниченного доступа, хотя вечеринка начнется только через шесть часов.

Должно быть, кто-то подал сигнал, потому что, когда мы подходим к входной занавеске, парень отодвигает ее в сторону, чтобы впустить нас, не говоря ни слова. Странно находиться здесь без включенной музыки и без гигантской оргии, занимающей основное пространство, как это обычно бывает.

— Я понятия не имею, куда нам теперь идти, красавчик, — бормочет Луна рядом со мной, тоже осматривая пространство вокруг нас.

— Эй, Луна, сюда, — зовет Труди с дальней левой стороны, где есть еще один комплект штор, заставая меня врасплох. Когда мы приближаемся, она дружелюбно улыбается Луне, и мое чутье подсказывает мне, что мы можем ей доверять. Сегодня вечером мы сможем подтвердить это подробнее, а также то, предупредила ли она не ту цель.

— Спасибо, что сделала это, Труди, — благодарит Луна, и Труди восхищенно хлопает в ладоши.

— Совсем не проблема. Ребята, вы готовы к сегодняшней вечеринке? Я люблю наряжаться на Хэллоуин. — Луна закатывает глаза, что она замечает, но это только заставляет ее хихикать еще сильнее.

— Честно говоря, мы понятия не имеем, что на нас будет. Рыжая все это запланировала, так что я уверена, это будет сюрприз. — Труди качает головой, глядя на нас, как будто не может понять, почему нам это не нравится так, как ей.

Идя по узкой дорожке с красными шелковыми занавесками и приглушенным освещением, она останавливается в конце и открывает еще один вход. Насколько, черт возьми, велико это заведение? Снаружи оно не выглядит таким уж большим. Она установила несколько столов и стульев в дальнем углу и даже приготовила шнур питания. На бетонном полу больше ничего нет. Слава богу, стены толстые, как и снаружи беседки, в отличие от шелкового интерьера. Эта комната осталась пустой по сравнению с тем, как, я полагаю, выглядят другие.

— Тебе этого будет достаточно? — спрашивает Труди, наблюдая за реакцией Луны.

— Это прекрасно, Труди. Спасибо. — говорит Луна с улыбкой, обходя помещение, чтобы лучше почувствовать его размеры. Это определенно удержит нас всех, если понадобится, но мы не все будем здесь.

— Тогда я оставлю тебя. Просто позвони, если я тебе понадоблюсь, — говорит Труди, кивает и уходит.

Ставя чемодан на стол, я сначала достаю свой сканер "жучков", чтобы убедиться, что за нами никто не следит. Луна молча наблюдает за мной, ожидая сигнала о том, что ее разыграли. Нет ничего, кроме тишины. Довольная улыбка появляется на ее лице, зная, что пока она может доверять Бирнам.

— Тогда давай приступим к работе, красавчик, — шепчет она, подходя ко мне, приподнимаясь на цыпочки и нежно целуя меня в губы. Черт, я готов утонуть в ней, особенно когда она прикасается ко мне. Прежде чем я успеваю догнать и обнять ее, она отступает назад и открывает футляр.

Работая бок о бок, мы в мгновение ока устанавливаем две микрокамеры Луны, готовые к работе. Одна установлена в углу помещения, там, где находится облицовка беседки. Другая камера находится в ручке чемодана, который останется здесь. По крайней мере, если кто-нибудь возьмет ее, мы будем знать, кто.

Луна поставила под стол запертую черную коробку с секретным оружием, которое она хотела иметь под рукой, на всякий случай. Хотя, на самом деле она не выросла в этой жизни, но вписалась в нее как чертова королева.

— Я думаю, что теперь у нас все готово, Сакура. Не разместить ли нам еще несколько камер по всему пространству? — спрашиваю я, убедившись, что стул идеально расположен посередине, там, где нам нужно.

— Да, тогда, я думаю, у нас все в порядке. Рыжая уже отправила сообщение по поводу этих чертовых костюмов. — она вздыхает, но мы оба знаем, что если бы она действительно не хотела его надевать, она бы этого не сделала.

Схватив мою спортивную сумку, Луна кладет свою руку в мою. Мне нравится чувствовать, как ее нежные пальцы переплетаются с моими, пока мы наслаждаемся обществом друг друга. Замедляя шаг, мы расслабляемся, следуя по тропинке, по которой пришли. Точно так же, как когда мы вошли, охранник кивком открывает нам выход в беседку, чтобы мы могли выйти.

Осматривая местность вокруг нас, мы пытаемся решить, где лучше всего разместить две другие камеры, которые будут наблюдать за всем пространством.

— Как насчет того, чтобы разместить одну вон на том дереве? — говорю я, указывая направо. — Отсюда хорошо видно три открытые палатки. Мы можем использовать другую, более конкретно освещающую танцпол, как мы и договаривались.

Глаза Луны следят за моими руками, указывающими, о чем я говорю, и она кивает в знак согласия.

— У тебя есть идеи как забраться на дерево? — спрашивает она. Место, которое я рассматриваю, немного недосягаемо, но мне не нужна никакая помощь.

— Сакура, я могу взобраться на это, не волнуйся. — она смотрит на меня, широко открыв рот, когда рассматривает меня.

— Кай, тебе не кажется, что это немного опасно? — я смотрю на нее с отвисшей челюстью.

— Ты забыла, где мы находимся? Ты буквально только что приготовила чемодан с лезвиями и пистолет, чтобы потенциально пытать кого-то, и ты ставишь под сомнение мою безопасность, забираясь на дерево? — я не могу удержаться от иронии, когда она показывает мне язык.

— Ну, это же не тебя я собираюсь мучить сейчас, не так ли? — она фыркает, но это слишком мило, что она так сильно заботится. Обнимая ее за плечи, я целую в макушку.

— Ты слишком очаровательна, Сакура. Кто бы мог подумать?

Она снова прижимает руки к моей груди, пытаясь сохранить невозмутимость на лице, но это не помогает.

— Дай мне одну из камер, придурок. Я установлю одну на танцполе, пока ты будешь искушать судьбу, свисая с дерева.

Она протягивает руку между нами, и я отпускаю ее, чтобы достать одно маленькое устройство из своего рюкзака. Они немного больше, чем микрокамеры Луны, потому что в мои встроен звук, в то время как у нее есть отдельные системы для захвата видеозаписи и аудио.

Она уходит, еще больше покачивая бедрами. Я не упускаю случая, чтобы она оглянулась через плечо и увидела, что я смотрю на нее, как она и намеревалась, с самодовольной ухмылкой. Такая горячая. Я тоже умею играть в эту игру. Проводя по лицу подолом футболки, я демонстрирую свой пресс в ее направлении. Это производит тот эффект, которого я хотел, когда я слышу, как она называет меня «Тузовой задницей».

Качая головой, я достаю камеру и бросаю свою спортивную сумку на землю, проверяя, откуда удобнее всего взобраться на дерево.

Впиваясь пальцами во все еще влажную кору, я подтягиваюсь достаточно высоко, чтобы другой рукой ухватиться за ближайшую ветку. Словно инстинктивно, мои ноги отталкиваются от дерева, помогая мне подняться выше. Схватив нужную мне ветку, я могу обхватить ее руками и подтянуться. Там есть идеальное место, где ветви расходятся в разные стороны, и я закрепляю устройство там.

Использую телефон, чтобы убедиться, что у меня есть нужный обзор, и все готово. Она фиксирует вид на танцпол, бар и столики именно так, как мы хотим.

Готовясь спрыгнуть вниз, я бросаю взгляд туда, где Луна готовит вторую камеру, и она не одна. Эйден Бирнс, прислонившись к кабинке диджея, что-то говорит, и Луна запрокидывает голову от смеха.

Ему повезло, что здесь я, а не Роман, иначе он бы уже потерял голову. Шанс на это еще есть. Приземлившись на землю, я вытираю руки о джинсы, прежде чем поправить футболку и, схватив сумку, подойти к ним. Она разместила камеру прямо над системой освещения прямо перед кабинкой, откуда открывается идеальный вид на танцпол.

Когда я подхожу к ним, над их разговором нависает тишина, они оба смотрят, как я приближаюсь. Я не могу сказать, у кого больше похоти в их глазах, у Луны или Эйдена. Я никогда не забуду, как в старших классах школы он попытался проверить мое барахло в туалете, он сумасшедший. Его уровень уверенности точно сравним с Оскаром.

— Сакура, — бормочу я, когда она улыбается мне с понимающим выражением в глазах. — Что я упускаю? — спрашиваю я, и они оба начинают хихикать. Я поднимаю бровь, глядя на нее, и она пытается успокоиться, заставляя выражение своего лица быть серьезным.

Держа руки параллельно друг другу, она начинает приближать их друг к другу, прежде чем развести еще дальше.

— Ничего, красавчик. Просто Эйден хотел узнать, насколько ты увлечен, и я пыталась оценить это для него. — они оба начинают смеяться, когда она преувеличенно широко разводит руки, заставляя меня закатить глаза. Я чувствую, что мне становится неловко из-за темы, которую мы обсуждаем, но я отказываюсь отводить взгляд.

— Кай Фьюз так великолепен. Жаль, что кто-то привлек твое внимание. Иначе я бы пытался убедить тебя позволить мне перевернуть твой мир, — говорит Эйден, посмеиваясь про себя.

— Это не смешно. — Луна вскакивает, слегка толкая его назад, и он смеется еще громче. Даже при том, что она знает, что он шутит, она не может не встать на защиту, и мне это определенно нравится.

Ее телефон звонит у нее в кармане, и она сердито смотрит на него, прежде чем достать его. Взглянув на экран, она поворачивает свой телефон ко мне, чтобы прочитать сообщение.

Раф: Привет, дорогая. Мне все еще нужно, чтобы ты позвонила мне. Убедись, что твои вещи готовы к отправке, включая запасную одежду. Храни их возле входной двери или в одном из машин "Туз". Я думаю, это может произойти завтра.

Черт. Я киваю и беру ее за руку в свою.

— Пойдем, Сакура, — бормочу я, и мы возвращаемся к ожидающему нас "Rolls-Royces". Может быть, нам стоит попросить Йена придержать некоторые запасы, тогда они были бы в безопасности.

Я не знаю, как все это будет происходить, но сначала нам нужно пережить сегодняшний вечер. Вместе, как команда, мы сделаем все, что потребуется.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

(Луна)

— Луна Мун Стил, ты не пошевелишься? — Рыжая зовет меня из моей раздевалки, но я слишком напугана, чтобы войти туда. Она уже сделала мне макияж, и я понятия не имею, что меня там ждет. Мои губы синие, как неоновое свечение в темно-синем. Она оттенила мои веки зеленым, в тон глазам, и добавила гигантские веснушки на переносице. Я понятия не имею, кем я должна быть, и я немного обеспокоена.

Переступив порог, она застает меня врасплох. Она уже одета и, черт возьми, хорошо выглядит. На ней джинсовые шорты и заправленная в них блестящая рубашка на молнии, но что больше всего привлекает мое внимание, так это розовый парик на ее голове. Увенчанный ободком с инопланетной антенной. Я думаю, что могу согласиться с этим, хотя мысль о том, чтобы надеть парик, уже вызывает у меня зуд.

— Не волнуйтесь, капитан. Парика тебе не дам. Я хочу собрать твои волосы в два пучка на макушке. А теперь поторопись, — говорит она, закатывая на меня глаза.

Следуя ее примеру, я нахожу одежду, которую она хочет, чтобы я надела, на табурете возле моего комода. Черные кожаные леггинсы, черный спортивный бюстгальтер и укороченный черный сетчатый верх. О, что ж, тогда я смогу с этим справиться.

— Рыжая, мы инопланетяне? — спрашиваю я, и она кивает в ответ. Снимая шорты, я натягиваю леггинсы. — Я ожидала чего-то сверхъестественного, например, облегающего костюма или скудного наряда медсестры, заляпанного кровью.

— Подожди, пока не увидишь парней, — усмехается она, и я даже знать не хочу. Она поворачивается ко мне спиной, пока я надеваю оставшуюся часть наряда, разглядывая себя в зеркале.

— Я подумала, что ты сможешь надеть свои армейские ботинки с этим нарядом. Даже я могу согласиться с тем, что каблуки неуместны для сегодняшнего вечера, — говорит она, поворачиваясь ко мне с улыбкой.

— Что ж, я ценю твой мысленный процесс, — отвечаю я, когда она приглашает меня сесть, ныряя прямо, чтобы провести расческой по моим волосам.

Меня удивляет, как сильно мне нравится, когда она причесывает меня. Я не помню, чтобы кто-нибудь делал это раньше, и это так приятно. Откинувшись на спинку стула, я закрываю глаза и позволяю ей делать свое дело.

— С тобой все в порядке, Рыжая? Я знаю, что отчасти вынудила тебя уехать и остаться с Мавериком, пока меня не будет, но я надеюсь, ты понимаешь, что это для твоей безопасности, — бормочу я. В последнее время я переживаю за нее, в ней все еще есть все ее нахальство, но иногда она просто кажется той супер тихой девушкой, которую я впервые встретила.

— Дело не в том, Луна, честно говоря, я не возражаю. Просто… — она на мгновение замолкает, подбирая слова. — Я окаменела. Я знаю, ты сильная Луна, самый сильный человек из всех, кого я знаю, но я так боюсь, что ты не вернешься домой с этих Игр. Вы, ребята, теперь моя семья, и я не хочу, чтобы что-нибудь случилось, — выдыхает она, когда я вижу в зеркале, как слезы наполняют ее глаза.

Черт. Я не думала, что это будет так ее тяготить. Встав со стула, я поворачиваюсь к ней.

— Рыжая, будь я проклята, если позволю этим ублюдкам взять надо мной верх, — говорю я, держа ее за плечи на расстоянии вытянутой руки и глядя ей в глаза, когда говорю правду. — Могу ли я пообещать, что ничего не случится? Нет, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуться целой и невредимой. Кроме того, мы до сих пор не съездили в совместное путешествие, а это одно из первых мест в моем списке дел, хорошо? А теперь перестань плакать, пока не испортила макияж и не обвинила меня.

Я не знаю, что еще сказать. Действия сейчас значат больше, чем слова. Она кивает вместе со мной, обнимает меня за шею и крепко сжимает. Я обхватываю ее руками за спину и держу так же крепко.

— Эй, дамы, с вами все в порядке? — Паркер зовет из гостиной. Рыжая заставила их собраться в комнате Романа, чтобы мы могли немного побыть только девочками, но они, должно быть, перестали ждать.

— Да, мы выйдем через минуту, — кричу я в ответ. Рыжая слегка обмахивает лицо, но расправляет плечи, делая глубокий вдох.

— Притворяйся, пока у тебя не получится, верно? — говорит она с улыбкой. Я киваю в знак согласия, радуясь, что она все еще помнит мантру, которой я научила ее, когда мы впервые встретились.

Она быстро заканчивает укладку моих волос с помощью подходящей инопланетной повязки на голову, и я закрепляю свое ожерелье под сеткой, прежде чем мы идем в гостиную. Открывшееся передо мной зрелище заставляет меня растечься лужей у моих ног.

Ковбои. Блядь.

В моей гостиной стоят четверо ковбоев топлесс, парни в джинсах поверх них, а на головах у них стетсоны. Все выставленные напоказ мышцы пресса морочат мне голову. Когда я, наконец, поднимаю глаза выше их грудей, Роман хмурится, в то время как Оскар разбрасывает свое лассо по комнате. Кай и Паркер не смущены, вероятно, потому, что им нравится жар в моем взгляде, когда я разглядываю их.

— Рыжая, это чертовски гениально. Мои глаза уже довольны твоим выбором. — мне наконец удается сказать, за что я получаю подмигивание от Оскара.

— Ты самая горячая инопланетянка, которую я когда-либо видел, Сакура, — говорит Кай, подходя и целуя меня в макушку. Я краснею от комплимента, как всегда, но я слишком занята, разглядывая его точеный пресс вблизи. Его татуировка в виде луны выставлена на всеобщее обозрение. Мне это нравится еще больше, потому что часть этого представляет меня, но не в том смысле, что "вытатуируй на мне имя моей подруги".

Я нежно целую его в серединку и чувствую, как от моего прикосновения колотится его сердце.

— Я чувствую, что вам, ребята, нужно немного детского масла, знаете, для полного эффекта, — говорю я хрипло, давая понять, насколько это меня возбуждает.

— Забудь об этом, — ворчит Роман. — Тебе повезло, что я и так подыгрываю. — его обычно задумчивый настрой заставляет меня улыбнуться, когда он неловко ерзает, натягивая плотный материал вокруг паха, когда Оскар прерывает его.

— Не обращай на него внимания, детка. Он просто желеет, потому что выглядит не так хорошо, как я. — он расхаживает перед всеми нами у окон длиной до пола, раскручивая перед собой веревку.

— Помоги нам Боже сегодня вечером иметь дело с тобой, — драматично вздыхает Рыжая, хватая свою сумочку с дивана и передавая мою.

— Это твоих рук дело, Джессикинс, — отвечает Оскар, подмигивая и толкая меня бедрами, заставляя всех хихикать.

— Ты передал запасы Йену? — спрашиваю я, нарушая атмосферу веселья, но это важно. Когда мы вернулись после установки палатки, я наконец позвонила Рафу.

Из того, что он сказал, мы должны оставаться начеку. Все происходящее не было сделано в соответствии с правильными процедурами, Джулиана пытается держать нас в курсе, насколько это возможно. Это определенно Рико и Дитрихсон дергают за ниточки, и в Кольце царит полный хаос. Грядут перемены, и Раф считает, что Тотем должен быть каким-то образом вовлечен. Мы просто не понимаем, что может произойти, и это оставляет нас в неведении.

Он упомянул, что, когда нас заберут, нас все равно будут перевозить в "Rolls-Royces", вот почему он хочет, чтобы наши вещи были там. Если кто-то проявит хитрость и не даст нам забрать наши вещи, мы все равно подготовим их к отъезду. Все участники Кольца будут там, как и требуется, но Раф тоже будет там. Я все еще не понимаю, как это будет работать должным образом, но у нас больше информации, чем у других.

— Мы это сделали, принцесса. Все учтено. Половина наших вещей в машинах, остальные в чемоданах у наших входных дверей, кроме вещей Паркера, — говорит Роман, и я киваю. Мы готовы настолько, насколько собираемся. Теперь мы хотим получить от Рен любую дополнительную информацию, какую сможем, а заодно преподать ей урок за то, что она вломилась в мое общежитие.

— Отлично, спасибо. — я хлопаю в ладоши и сосредотачиваюсь на сегодняшнем вечере. — Тогда давайте отправляться на это шоу? Я наконец-то готова, начать действовать, я терпеливо ждала, и теперь пришло мое время. Я чувствую себя полностью заряженной.

— Показывай дорогу, детка, — говорит Оскар с усмешкой, подхватывая меня на руки и неся к двери. Я чувствую, как он вдыхает воздух у моей шеи, когда шепчет мне: — Ты пахнешь как рай, моя любимая. — я не отвечаю, но комплимент заставляет меня улыбнуться.

Поставив меня на пол, он придерживает для меня дверь открытой и тянет к лифту, пока Паркер запирает за нами дверь, бросая ключи мне. Мой телефон вибрирует в сумке, и я достаю его, чтобы найти неизвестный номер, по которому звонят. Я смотрю на остальных, и Кай кивает, чтобы я ответила.

— Алло? — на линии на мгновение воцаряется тишина, прежде чем в трубке раздается голос.

— Луна? Это Доминик Бридж. — я произношу "агент" одними губами остальным, которые смотрят на меня широко раскрытыми глазами, когда прибывает лифт, и мы заходим внутрь.

— Я надеюсь, что вы звоните с положительным результатом для меня, агент, — бормочу я в трубку, пока все выжидающе смотрят на меня. Я слышу, как он вздыхает в трубку, прежде чем, наконец, отвечает.

— Я подпишу контракт, Луна. — спасибо, черт возьми, за это. Я киваю, и они понимают, что я имею в виду, облегчение видно на лицах у всех. Так на одну вещь меньше поводов для беспокойства.

— Спасибо, Доминик. На следующей неделе я буду занята, но встретимся в закусочной точно так же, как и в прошлый раз, в следующую субботу, хорошо? — когда я также смогу расспросить его о том, почему он знал мое имя, не произнося его вслух.

Двери лифта открываются в вестибюль, и Роман берет меня за руку, выводя наружу вместе с остальными. На мгновение в трубке воцаряется тишина, прежде чем он, наконец, выдыхает свои следующие слова.

— Хорошо, Луна. Мне также велели передать тебе, что пришло время открыть сумку из хранилища. — с этими словами телефонная линия обрывается, но я остаюсь застывшей в пространстве от его слов.

Роман замедляет шаг рядом со мной, сбитый с толку моей внезапной остановкой, но я не могу осознать ничего, кроме того, что только что сказал Доминик. Сумка из хранилища? Единственное, что мне приходит в голову, — это то, на материале которого была вышита "Meu Tesouro". Она все это время пролежала у меня в гардеробной, потому что у меня не хватило духу открыть ее.

Откуда он об этом знает?

— Что случилось, принцесса? — Роман шепчет рядом со мной, когда я все еще не двигаюсь. Он стоит передо мной, и все остальные тоже рядом.

— Он собирается подписать контракт, но он также сказал, что мне пора открыть сумку из хранилища, — бормочу я, все еще ломая голову над тем, что он сказал.

— Какая сумка? — все спрашивают одновременно, включая Рыжую. Наконец, оторвав взгляд от телефона, я оглядываю их всех.

— Именно это я и хочу сказать, я никому не рассказывала об этой сумке. В воскресенье после моего приезда, перед тем как я впервые столкнулась с Романом в спортзале и встретилась с Рыжей за ланчем, я пошла в хранилище, — Роман и Рыжая улыбаются, вспоминая день, о котором я говорю. — Я обошла все три, а Стил оставила напоследок. Когда я, наконец, вошла, на центральном столе стояла спортивная сумка с вшитым в нее «Meu Tesouro». Я принесла ее сюда с собой, но никогда в нее не заглядывала. Я не была к этому готова.

Глаза Романа лихорадочно ищут мои при упоминании отцовского прозвища для меня, но он немного расслабляется, когда видит, что я не сдаюсь. Тряхнув головой, я возвращаю себя в настоящее.

— Давайте пока не будем беспокоиться об этом, нам нужно сосредоточиться на Рен, но когда мы вернемся вечером, вы, ребята, поможете мне? — это едва слышный шепот, но вот он, я официально прошу о помощи на эмоциональном уровне. Мягкие улыбки, которые я получаю от всех, говорят мне, что это не осталось незамеченным, но они кивают и соглашаются, как будто в этом нет ничего особенного.

Йен придерживает дверцу "Rolls-Royces", и я забираюсь внутрь, Роман следует за мной.

— Мы с тобой, принцесса.

Я искренне верю этим словам, и это согревает мою душу, зная, что с каждым днем я чувствую себя все менее одинокой.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

(Луна)

Украшения явно были установлены после того, как мы с Каем ушли ранее. Теперь мы окружены всеми гирляндами на Хэллоуин, которые вы только можете себе представить. Они полностью оформлены в тематике сахарного черепа, и мне это действительно нравится. Внутри палаток нарисованы неоновые черепа, которые ярко сияют при флуоресцентном освещении. С потолка свисают цепочки с черепами, а пол устлан яркими лепестками.

У каждого охранника, которого мы видели, лицо разрисовано в виде сахарного черепа, что только усиливает их напряженность. Они также приготовили классические игры для вечеринки в честь Хэллоуина на улице, но я ни за что не буду нырять за яблоками.

Мы сидим на том же самом месте, где ребята слизывали соль с моего тела перед глотками текилы, когда мы были здесь в последний раз. На том же самом месте. Роман и Паркер сидят по обе стороны от меня, в то время как Оскар и Кай с Рыжей напротив. Мне становится жарко от одной мысли об этом моменте, и быстрый взгляд на мои «Тузовые задницы» говорит мне, что им тоже жарко. Я просто не могу позволить этому отвлечь меня прямо сейчас. Я изо всех сил пытаюсь отодвинуть агента на задний план.

К сожалению, на этот раз никаких дразнений "кожа к коже" или рюмок текилы. Вместо этого мы все пьем воду, но в разных стаканах, которые выглядят так, будто мы пьем алкоголь.

— Давай пробежимся по плану еще раз, я не хочу, чтобы что-то пошло не так, — бормочет Паркер рядом со мной, постукивая пальцами по столу. Мы пытаемся вести себя естественно, но все мы подсознательно немного больше склоняемся к нему, когда он это говорит.

— Мы с Паркером войдем в красную палатку первыми, минут на пятнадцать раньше всех остальных. Кай и Рыжая останутся здесь с включенными экранами на своих телефонах, чтобы убедиться, что за нами нет слежки. Роман и Оскар подойдут к Рен и намекнут, что лучше побыть наедине. Намек — ключевое слово, — говорю я, свирепо глядя на них обоих, но они оба смотрят на меня так, словно я сумасшедшая, раз предлагаю что-то большее. Я не ревную, просто испытываю собственнические чувства.

— Тогда мы отведем ее в комнату, которую вы, ребята, приготовили. Кай будет направлять нас через наушники, которые мы оба будем носить, и микрокамеру на моей ковбойской шляпе, — добавляет Роман, продолжая план. — Затем Луна и Паркер присоединятся к нам в комнате. Где мы с Луной останемся с Рен, а Паркер и Оскар отправятся в главную зону, пока мы не дадим команду.

Все за столом согласно кивают, кроме Рыжей, которая хмурится.

— Я все еще не понимаю, почему у нас нет времени немного потанцевать, — стонет она, опрокидывая свой возбуждающий стакан воды, вероятно, желая, чтобы она была немного покрепче.

— Ладно, давай. Один танец, но, честно говоря, после этого нам нужно начать действовать, хорошо? — я вздыхаю, но улыбка на ее лице делает все это стоящим. Глядя на Паркера, я указываю пальцем: — Приди и спаси меня поскорее, хорошо? — он кивает с удивительно злой ухмылкой на лице. Рыжая, не теряя времени, тащит меня на танцпол.

Она идеально подбирает время для начала более оптимистичной песни, когда из динамиков льется песня Деми Ловато "Confident". Танцпол заполнен другими людьми, и все девушки — либо кролики, либо медсестры, покрытые кровью. У этих сучек нет на стороне Рыжей с умными идеями.

Чувствуя, как музыка начинает наполнять мои вены, мы танцуем так, словно никто не смотрит. Наслаждаюсь пятью минутами беззаботности, прежде чем дерьмо станет серьезным. Черт, чем больше я слушаю эту песню, тем больше мне кажется, что это должно быть лейтмотивом Рыжей, когда она гуляет. По тому, как двигается ее тело, можно подумать, что она знает, что это было написано специально для нее.

Оглядываясь вокруг, я замечаю, что на этот раз здесь действительно несколько преподавателей. Я не знаю, потому ли это, что сегодня Хэллоуин, но они определенно не сопровождают нас, когда делают снимки в углу. Очевидно, что Академия Фезерстоуна не соответствует обычным стандартам для восемнадцатилетних.

Именно тогда я замечаю Бретта. Я никогда не буду так рада видеть его лицо, как в этот момент прямо здесь. Труди действительно начинает показывать свою состоятельность, и я рада, что она меня не подводит. Глядя на Рыжую, чтобы сообщить ей хорошие новости, я с удивлением вижу Эйдена, танцующего позади нее, положив руку ей на живот.

Моя девочка прижимается к нему спиной, положив голову ему на плечо, наслаждаясь лучшим временем в своей жизни. Он что-то шепчет ей на ухо. Хотя я этого не слышу, она улыбается, глядя в потолок, не прекращая своих движений. Я размышляю о том, откуда эти двое могли узнать друг друга, и вспоминаю, как я сбежала с последней вечеринки, когда она помогла ему, когда Роман сошел с ума. Он одет как дьявол, на нем только джинсы и дьявольские рожки. В то время как кто-то профессионально раскрасил свое лицо, чтобы оно выглядело так, как будто его кожа расстегнута, и это выглядит потрясающе.

Мне недолго остается танцевать в одиночестве, когда я чувствую, как чьи-то руки обхватывают меня за талию и прижимают спиной к твердой стене. Я замираю на мгновение, готовая напасть, но меня мгновенно окружает классический древесный аромат Паркера с легким привкусом сладости. Я чувствую, как его твердый член прижимается к моей спине, и я прижимаюсь к нему.

— Ты должна мне танец, ангел, — шепчет он мне на ухо, и я таю в его объятиях.

Двигаясь вместе со мной, его руки опускаются на мои бедра, когда мы танцуем вместе на танцполе. Черт возьми, у него есть несколько движений, о которых я не знала, и меня бесит, что мы не делали этого раньше. Музыка меняется, но я не могу оторваться от него. Люблю чувствовать его рядом со мной, его руки, клеймящие меня своей карающей хваткой на моей обнаженной коже.

— Как бы мне ни хотелось танцевать с тобой всю ночь, ангел, Рен на танцполе. Я думаю, пришло время установить небольшую дистанцию между нами и остальными, — шепчет он мне на ухо. Я чертовски ненавижу Рен прямо сейчас, за то, что она испортила мне момент с моим Паркером Паркером, но потом я вспоминаю, зачем мы здесь.

Понимающе кивая, я смотрю на Рыжую, которая улыбается, признавая, что нам нужно двигаться. Прежде чем я успеваю отвести ее обратно к парням, Эйден останавливает меня.

— Давай потанцуем несколько минут, босси-штанишки. Мы немного развлекаемся, — говорит он с дерзкой улыбкой. Я смотрю на Рыжую в поисках подтверждения, и она кивает с улыбкой на лице, чего мне достаточно. Парни знают, что за ней можно наблюдать без моей просьбы, и я должна помнить, что у нее тоже есть своя жизнь. Приятно видеть, что Рыжая чувствует себя так же уверенно рядом с парнем, как и с нами.

Сжимая ее руку, когда я прохожу мимо, она возвращается к танцам, а мой Ковбой Паркер обнимает меня за плечи и ведет к палатке для оргий. Я достаю наушник из сумки и предполагаю, что Паркер уже надел свой, когда сжимает мое плечо. На этой вечеринке намного больше людей, чем на предыдущей, на которую мы пришли. Дорожки повсюду заполнены студентами, по краям расставлены свечи, усиливающие мрачную атмосферу.

Охранник на входе пропускает нас без вопросов, протискиваясь перед начинающей формироваться снаружи очередью. Я уверена, что люди злятся из-за этого, но я слишком взвинчена, чтобы обращать на это внимание. Кто знал, что это будет так популярно? Насколько я могу судить, здесь по-прежнему только студенты и преподаватели Академии Фезерстоун, просто кажется, что сегодня пришло гораздо больше людей.

Мы направляемся к открытой площадке, когда к нам подходит Труди.

— Эй, ребята, вы оба в порядке? — спрашивает она, но я слишком занята, разглядывая ее сексуальный наряд от «Cruella DeVil». На ней обтягивающие черные укороченные брюки и черный топ, которые кажутся обычными, пока вы не добавите ярко-красные перчатки, и далматинская накидка, ниспадающая на плечи. У нее даже волосы наполовину белые, наполовину черные, они выглядят такими настоящими, что я даже не могу сказать, парик это или нет.

— У нас все хорошо. Мы просто собираемся здесь немного отдохнуть, если ты не против? — я наконец отвечаю, улыбаясь Паркеру.

— Конечно. Хотя, если вы собираетесь находиться в общественном месте, я должна предупредить вас, что это только для участия. Так что, если вы не хотите, вам, вероятно, будет лучше всего в том месте, которое вы обустроили ранее, — говорит она с улыбкой, когда кто-то окликает ею у входа. — Извините, ребята, дела, как всегда. Извините меня.

Я смотрю, как она уходит, прежде чем оглядываюсь на Паркера, чтобы узнать, что он хочет сделать.

— Ни за что на свете, ангел. Я никому здесь не позволю видеть нашу девушку в таком виде, — ворчит он, удивляя меня твердостью в своем голосе. Я, наконец, слышу остальных тоже через наушник. Все они рычат в знак согласия с Паркером, что заставляет меня закатить глаза.

— Я могла бы сделать тебе минет, тогда бы меня никто не увидел, — предлагаю я, но он только хмуро смотрит на меня сверху вниз и сжимает мою щеку.

— Ангел, если ты думаешь, что я позволю всем присутствующим увидеть тебя на коленях, ты ошибаешься. Никто, кроме нас, не видит нашу королеву на коленях. — черт возьми, он не помогает, потому что его слова заводят меня еще больше. — Меняем план, ребята, мы будем ждать в комнате, — говорит Паркер, отводя меня в сторону, заканчивая дискуссию.

Я иду впереди, потому что знаю, куда мы идем. Темно-красные шелковые шторы выглядят намного чувственнее, теперь они темнее и наполнены трущимися друг о друга телами. Здесь нет украшений для Хэллоуина, но теперь на стене висит кое-какой БДСМ реквизит.

— Как обстоят дела с Рен? — тихо спрашиваю я.

— Они сейчас с ней, они отключили наушники, не желая, чтобы ты что-нибудь слышала, — шепчет Кай мне на ухо, и я не знаю, ценю я это или ненавижу больше.

Паркер, должно быть, видит, какое напряжение это у меня вызывает, потому что он крепче сжимает мою руку и целует в макушку.

— Ангел, им нужно попасть сюда. Мы все знаем, что им нужна ты, они просто не хотят, чтобы тебе приходилось это слушать. Они делают это, чтобы доставить ее сюда ради тебя. Все для тебя.

Его слова успокаивают меня и избавляют от ноющих мыслей, и меня удивляет, насколько они правдивы. Забавно, как он может вытащить меня из тьмы, которая питается сомнениями в моем разуме.

Подходя к занавесу в конце зала, я показываю на нее Паркеру.

— Это она. Комната, которую я обустроила, находится за этой занавеской, — бормочу я.

Когда я отдергиваю занавеску, все происходит как в замедленной съемке.

Взгляд в дуло пистолета парализует мой мозг, когда мои защитные инстинкты берут верх, но это совершенно бесполезно. Что-то врезается мне в затылок. Кажется, что я падаю целую вечность, прежде чем мое тело наконец коснется земли. Паркер лежит рядом со мной, наши пальцы все еще переплетены. Единственная боль, которую я чувствую прямо сейчас, — это беспомощность из-за того, что я позволила им наложить лапы на моего Паркера Паркера. Моя душа болит, когда тьма поглощает меня.

Последнее, что я вижу, врезается в память, когда я теряю сознание.

Дитрихсон. Вероника. Рико.

*****

(Оскар)

Мне уже надоело слышать голос этой сучки. Я вытаращиваю глаза на Романа, намекая нам поторапливаться, что он, к счастью, понимает. Он кладет руку ей на плечо, но заметно, как морщится его лицо от прикосновения.

Мы стоим у столика, за которым она сидит со своими маленькими гребаными последователями. Рен прижимается к Роману, в то время как все ее друзья сидят и с восторгом наблюдают. Она буквально одета в нижнее белье, как кролик из Плейбоя. На ее ногах чулки в сеточку, а ягодицы торчат из обтягивающего боди, которое на ней надето. Она даже не стала тратить время на фальшивую кровь, вместо этого сразу приняв распутный вид.

Мне все это уже смертельно надоело, поэтому я снова включаю наушник. Надеясь вместо этого уловить намек на голос моей Луны, но я слышу, как Джесс кричит мне в ухо, а Кай паникует. Они звучат безумно, и я оборачиваюсь, чтобы поискать их в толпе, мое сердце колотится в груди отвыброса адреналина. Что, черт возьми, происходит?

— Ром, что-то не так, — пытаюсь я тихо пробормотать, и он хмуро смотрит на меня сверху вниз. Я постукиваю себя по уху, продолжая сканировать толпу в поисках этого чертова розового парика Джесс. Мне не нужно далеко смотреть, я вижу, как она и Кай бегут к нам, на их лицах явный страх.

Джесс, не останавливаясь, бросается на Рен, Роман отходит в сторону как раз вовремя, когда она прижимает Рен к столу. Ее голова с большой силой ударяется о поверхность, когда Джесс кричит на нее сверху. Обхватывая Рен сзади, точно так же, как Луна в тот раз в обеденном зале. Все сидящие за столом от неожиданности отскакивают назад, но никто не вмешивается, чтобы помочь.

— Что ты, блядь, наделала? Где они?

Рен начинает смеяться, уткнувшись лицом в стол, что только еще больше раздражает Джесс. Она поднимает Рен со стола за волосы и снова швыряет ее на спину, глухой удар гремит вокруг нас. Луна и Паркер, с ними что-то происходит. Я поворачиваюсь к Каю, чей взгляд мечется между экраном его телефона и нами, стоящими перед ним.

— Кай, что происходит? — Роман отчаянно рычит, и ему требуется мгновение, чтобы подобрать слова для ответа.

— Их кто-то схватил, — наконец бормочет он в ответ. — Я пытаюсь найти их на камерах, которые мы установили, но я думаю, вам двоим нужно отправиться туда прямо сейчас. Оставь Рен с нами, — говорит Кай, его глаза наполняются тьмой, когда страх поднимается, смешиваясь с уже присутствующим гневом, он плохо справляется с этим.

— Игры? — спрашиваю я, нуждаясь в пояснении, но он качает головой.

— Я не уверен, я так не думаю. Я слышал Рико и Дитрихсон, но там был третий человек.

Я не могу дышать. Я расхаживаю, хочу снять воротник с шеи, но не нахожу его, потому что на мне вообще нет футболки. Гнев проникает в мои кости, овладевает моим разумом и толкает меня броситься к палатке. Я не собираюсь ждать здесь, и какого черта все эти люди стоят у меня на пути? Проталкиваясь сквозь толпу, я надеюсь, что Ром остался позади, потому что я отказываюсь останавливаться, когда меня охватывает страх.

Блядь. Блядь. Блядь.

Охранник у двери идет, чтобы открыть для меня занавеску, но он недостаточно быстр, когда я отодвигаю ее до конца. Войдя в палатку, я лихорадочно ищу, не зная, куда идти. Наконец я оглядываюсь в поисках Романа, который стоит прямо там и оглядывается, как и я. Труди, где Труди? Я нигде ее не вижу, все слишком заняты, наслаждаясь праздником траха, чтобы от этого была какая-то польза.

— Пожалуйста, скажите мне, что кто-то из вас включил наушники, — слышу я, как Кай бормочет мне на ухо, и вздыхаю с облегчением.

— Я, кто знал, что я могу быть умнее. Теперь скажи мне, куда идти, Кай, — рявкаю я, мне нужно добраться до них сейчас. Роман смотрит на меня с растерянным выражением лица, я снова показываю на свое ухо, и он, наконец, понимает, тоже включает свое. Кай направляет нас к занавесу из красного шелка, который ведет в узкий коридор, отодвигая материал, скрывающий комнату, которую они обустроили, оказывается пустой.

— Черт. Черт, Кай. Их здесь нет. Ни одного из них здесь нет, — рычу я в наушник. Не на него, но я не могу сдержать гнев и боль, которые, как я чувствую, проносятся по моему телу. Бросив ковбойскую шляпу на пол, я провожу пальцами по волосам, крепко сжимая их, поскольку не могу остановить нарастающую панику.

Роман присаживается на корточки рядом со мной, в его глазах яд, когда он указывает на лужи крови на земле у наших ног. Кто-то умрет за это, я убью их голыми гребаными руками.

— Нет. Нет, отстань от него. Отстань от него! — кричит Рыжая в наушнике, и я чувствую, что мой мир начинает рушиться. — Роман! Оскар? Оззи, они схватили его. Пожалуйста, они забирают Кая, — ее крики заставляют меня действовать, я бегу обратно туда, где мы их только что оставили.

— Джесс, мне нужно, чтобы ты сосредоточилась, хорошо. Это действительно важно, — ворчит Роман, пока мы пытаемся пробраться сюда сквозь толпу людей.

Как будто все они знают, что мы отчаянно спешим, и все они хотят оттянуть наше время. Все, что я вижу, — это красный туман ярости, когда я протискиваюсь через палатку, чтобы выбраться наружу.

— Хорошо, я сосредотачиваюсь, — шепчет она в трубку, слегка всхлипывая.

— Во что они были одеты? Люди, которые похитили Кая? — он спрашивает, и я благодарен, что она сразу отвечает.

— Черные спортивные костюмы с вышитой спереди эмблемой Физерстоун. На них тоже были солнцезащитные очки. — я вздыхаю с легким облегчением.

На самом деле его забирают на Игры, мы знали, что это произойдет, просто не знали, как скоро. Это все еще оставляет неприятный привкус у меня во рту, потому что я знаю, что если Рико был там, когда похитили Луну и Паркера, они не отправятся в то же место, что и мы. Я это чувствую.

— Хорошая девочка, Джессикинс. Ты справилась блестяще, где ты сейчас? — спрашиваю я, желая убедиться, что она в безопасности, прежде чем кто-нибудь попытается прийти за нами.

— Я рядом с кабинкой ди-джея. Они оттолкнули меня и забрали Рен тоже, а я не хотела оставаться наедине с ее командой, — бормочет она. — Маверик, что ты здесь делаешь? Нет, нет, они забрали Луну и Паркера. Мне нужно помочь им, Маверик. ОТПУСТИ. МЕНЯ. НА ЗЕМЛЮ! — боже, мне кажется, я мог бы слышать ее без наушника на такой громкости.

— Джесс, иди с ним. Это единственный способ обезопасить тебя, если они тоже будут искать нас, — вздыхает Роман, проводя рукой по лицу. Когда мы, наконец, приближаемся к выходу, я вижу четырех мужчин, одетых точно так, как Джесс описала несколько минут назад. Они ищут нас, но я никуда не могу пойти, не найдя сначала Луну.

Схватив Романа за руку, я указываю на них и тяну его в противоположном направлении. Нам нужна минута, чтобы подумать. Рыча на любого, кто находится рядом с нами, они, наконец, расступаются, расчищая путь. Как только телохранители Физерстоуна заходят достаточно далеко в палатку, мы выскальзываем и быстро убегаем за угол, где тихо.

— К черту Ром, я не знаю, что делать. Как мы не учли тот факт, что Рико воспользуется этим как возможностью забрать их? — потирая затылок, я прохаживаюсь по небольшому участку травы, на котором мы стоим.

— Твою мать, — рычит он, дергая себя за волосы точно так же, как я делал раньше.

— У нас есть оружие, Ром, но что мы собираемся делать? — спрашиваю я в панике.

Я не организатор, я выступаю с оружием в руках и надеюсь на лучшее от группы. Когда Джесс подарила нам наши наряды, к ним прилагались два пластиковых пистолета. Роман решил, что было бы неплохо заменить каждый из них на настоящий. Это здорово и все такое, но мы по-прежнему находимся в безвыходной ситуации.

— Черт возьми, Оскар. Телефон, где твой телефон? Позвони ей, — кричит Роман, обыскивая свои карманы, чтобы сделать то же самое.

Я пытаюсь, и пытаюсь снова, разочарование берет верх надо мной, поскольку телефон продолжает звонить без ответа.

— Мистер Ривера? Мистер О'Шей? — шепчет кто-то слева, и мы оба вытаскиваем пистолеты из кобуры и целимся в том направлении. Забавно, как вытаскивание пистолета притупляет мои эмоции, когда практика и точность берут верх. Мое сердце перестает стучать в ушах, когда я натаскиваю пистолет… Йен? Какого черта здесь делает водитель Йен?

Его руки подняты в знак капитуляции, но я лишь слегка опускаю пистолет, Роман делает то же самое. Я подхожу к нему ближе, и именно тогда замечаю панику в его глазах и дрожь в руках.

— Они забрали ее, Паркера тоже. В большом внедорожнике не те люди, что на Играх, но они здесь. Они только что схватили мистера Фьюза и мисс Дитрихсон. Я не знаю… Я не знаю, что я должен сделать, чтобы помочь, они там, внутри, ищут вас.

Я вижу боль в его глазах из-за того, что он стал свидетелем происходящего, и страх, который он испытывает за Луну. Я опускаю пистолет, глядя на Романа, который продолжает стоять, направив пистолет на Йена. Он медленно опускает прицел, глядя на него сверху вниз.

— Луна упомянула, что Раф сказал, что нас увезут на Игры в тех же машинах, что в кампусе. Значит ли это, что ты знаешь, куда ехать? — тихо спрашивает Роман, убирая пистолет в кобуру и в гневе сжимая руки. Йен медленно кивает в ответ, ожидая продолжения. — Значит, ты мог бы отвести нас туда без того, чтобы им пришлось вырубать нас, верно? — уточняет он, и Йен снова кивает.

— Они накачивают наркотиками, но да, я мог бы это сделать. Это поставит на карту мою жизнь, но чего бы это ни стоило, — говорит он, возвышаясь перед нами. Этот парень прямо здесь — именно тот, кого я хочу видеть в "Углу Луны".

— Тогда вот что мы сделаем, Йен. Давайте двигаться прямо сейчас, пока они не вернулись сюда, — бормочу я, махая ему рукой, чтобы он показывал дорогу.

Он припарковал "Rolls-Royce" за углом. Роман идет вперед, чтобы открыть дверь раньше Йена, не тратя времени на формальности. Я закрываю за собой дверь, когда Йен забирается вперед.

— Единственным человеком, который сел с ними во внедорожник, были мисс Хиндман и двое телохранителей Физерстоуна. Рико и Барбетт забрались в отдельный внедорожник. Я просто надеюсь, что мисс Стил поняла намек, который я дал ей на прошлой неделе, — выдыхает он, заводя машину и нажимая на газ.

— Какой намек? — я спрашиваю, Луна не упоминала ни о каком намеке.

— Я случайно упомянул это место мимоходом, как можно деликатнее, но тот факт, что вы не знаете, беспокоит меня еще больше. — он хлопает рукой по рулю, заставая меня врасплох.

— Все в порядке, Йен. Отвези нас туда. Если Рико не присоединился к ним, он отправился прямо на Игры, чтобы вести себя так, будто он ни в чем не замешан. Это лучшее место для нас, потому что мы понятия не имеем, где они могут быть, — говорит Роман, обхватив голову руками.

Они пожалеют, что тронули мою семью.

Кровь на самом деле не гуще воды, и в месте, где твоя родословная имеет такое большое значение, разрушительна. Мой мир в их руках, и я в бешенстве. Я принесу насилие и уничтожу все это гребаное место, если с ними что-нибудь случится.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

(Луна)

В воздухе витает запах сигарет, мое обоняние возвращается ко мне первым. Я лежу на животе, но я больше не в палатке. Я чувствую грохот внедорожника подо мной. Я пытаюсь разогнать туман в голове, но все еще чувствую пульсацию в задней части черепа, где какой-то ублюдок ударил меня. Одна моя рука зажата подо мной слева, а правая закинута за голову. Мои ноги слегка согнуты в коленях, ступни прислонены к закрытой двери. Я не чувствую вокруг себя никаких оков, гребаные идиоты.

Паркер.

Черт. Мое сердцебиение учащается, когда я начинаю паниковать за его безопасность. Я обещала защищать его, а теперь посмотрите на нас. Делая глубокий вдох, не привлекая к себе внимания, я вдыхаю запах его древесного одеколона. Я молюсь, чтобы это было потому, что он тоже здесь, а не просто мое воображение сыграло со мной злую шутку.

Успокаивая свой пульс, отдающийся в ушах, я пытаюсь прислушаться к тому, что происходит вокруг меня. Я слышу шуршание упаковки чипсов, за которым следует чавканье человека, который ест с открытым ртом. Отвратительно.

Мой телефон вибрирует в сумке, на которой я случайно лежу, но я не шевелю ни единым мускулом, ожидая, когда это закончится. Я слышу женский голос и сразу понимаю, что это Вероника. С этой сукой покончено, клянусь богом.

— Ответь на звонок. Давай, возьми трубку, черт возьми, — бормочет она, явно желая с кем-нибудь поговорить. По тому факту, что ее голос доносится откуда-то сверху справа от меня, я понимаю, что меня положили на пол.

Оценивая остальную часть своего тела, я чувствую небольшой вес в нижней части спины. Как будто на мне лежит рука с сидений слева от меня. Пожалуйста, будь Паркером, пожалуйста.

— Наконец-то, Тыковка. Я целую вечность пыталась дозвониться. Где ты? — требует Вероника. Я предполагаю, что это по телефону, но я отказываюсь открывать глаза, чтобы проверить. — Они у меня. Луна и Паркер оба без сознания. Эта девушка дала им успокоительное, чтобы они были в отключке несколько часов.

Девочка, какая девочка? Труди. Я, блядь, уничтожу ее, когда доберусь до нее.

— Да, мы только что выехали из Академии. Мы будем часа через четыре или около того. Рико и Барб направляются прямо на Игры. Только что ушли? Но она сказала, что их не будет несколько часов? Что сделала Труди?

Именно тогда я чувствую легкое прикосновение к спине от веса, навалившегося на меня. Это Паркер, я знаю это, и он тоже проснулся. Черт, ладно. Пытаясь успокоиться, насколько это возможно, я пытаюсь думать, контролировать эту ситуацию.

Мое лицо повернуто в сторону Вероники, так что я определенно не могу рискнуть оглянуться. Ест не она, кто бы это ни был, он сидит впереди с водителем. Я не чувствую никого рядом с Вероникой, значит, их трое.

— Тони, тебе не о чем беспокоиться. Я скоро буду с тобой, и тогда мы сможем быть вместе, я и ты, как ты и обещал. Хорошо?

Боже мой, она говорит как влюбленный щенок. Подождите, разве Тотема не зовут Тони "Тотем" Лопес?

Я услышала достаточно, мне нужно увести нас отсюда, пока они не завели нас слишком далеко. Помня о том факте, что у всех парней было настоящее оружие, а также пластиковое, нам, возможно, придется использовать это в наших интересах.

Пошевелив пальцами ног в армейских ботинках, я проверяю, есть ли ощущения во всем теле. Единственная часть тела, с которой у меня могут быть проблемы, — это моя левая рука, так что хорошо, что я правша. Сделав последний вдох, я готовлюсь к битве, которая вот-вот начнется.

Поднимая обе руки к плечам, я не останавливаюсь, чтобы проверить, осталось ли это движение незамеченным или нет. Я подтягиваю под себя колени, принимая согнутое положение лицом к Веронике. Эта сучка пялится на меня, как рыба, которую заглатывают, но я, не теряя времени, заношу руку спереди и бью ее локтем в лицо.

Она вскрикивает от удивления со смесью боли, когда телефон вылетает у нее из рук. Я чувствую движение позади себя, когда Паркер садится, целясь из пистолета ей в голову.

Я не могу рисковать, отрывая взгляд от Вероники, чтобы проверить Паркера, я должна заставить себя сначала сосредоточиться на угрозах.

Водитель что-то кричит, не убирая ноги с педали газа, пока пассажир возится со своими чипсами, не ожидая, что ему придется что-то делать прямо сейчас.

Вероника насмехается надо мной, прижимая руку к щеке. — Ты тупая гребаная сука. Какого хрена ты еще не в отключке? — она заикается, на ее лице написано удивление. — Ты должна была отсутствовать как минимум следующие шесть часов. Черт. Садись, у Тони на тебя планы, и я не позволю тебе их разрушить.

Я не могу сдержать смех, срывающийся с моих губ, как будто она думает, что я боюсь ее.

— Кто здесь на кого нацелил оружие? — бормочу я, кивая Паркеру, и она хихикает в ответ.

— Я не боюсь пластикового пистолета из ковбойского костюма, ты, тупая сучка, — хихикает она, и мне еще больше нравится, когда она меня недооценивает.

Протягиваю руку Паркеру, он держит пистолет в одной руке, передавая мне тот, что все еще в кобуре. Сняв пистолет с предохранителя, я целюсь ей прямо между глаз.

— Я предупреждала тебя, что при следующей встрече убью. Ты просто упростила задачу, даже не пытаясь, — говорю я, когда парень-пассажир пытается схватить Паркера сзади удушающим захватом.

Черт, этого небольшого отвлечения внимания достаточно, чтобы Вероника бросилась на меня, пытаясь вырвать пистолет. Краем глаза я вижу, как Паркер отбивается от парня, но мне нужно сосредоточиться на Веронике, обхватывающей рукой ствол.

— Я действительно чертовски хочу, чтобы ты никогда не рождалась, — выплевывает она мне в лицо, когда мы падаем навзничь, и она оказывается на мне сверху. Широко расставив ноги, я обхватываю ими ее бедра, изо всех сил пытаясь удержать пистолет.

Она поднимает ствол пистолета к крыше внедорожника, пытаясь направить его на меня. Загоняя панику поглубже, я позволяю своему защитным инстинктам взять верх. Поднимая наши руки над моей головой, я убираю пистолет между нами, одновременно приближая ее лицо к моему. Не раздумывая, я запрокидываю голову и врезаю ей в лицо, соприкасаясь с ее носом, из которого мгновенно идет кровь. Она вскрикивает от боли, ее глаза лихорадочно следят за кровью, стекающей с ее лица.

Черт, если бы моя голова еще не болела, то болела бы сейчас. Теперь трещина сзади и спереди. Может быть, мне стоит попытаться больше так не делать. Я слышу, как Паркер ворчит рядом со мной, и я знаю, что мне нужно положить этому конец прямо сейчас.

Я не даю ей возможности пошевелиться, бью Веронику стволом пистолета по голове, и она резко падает на сиденья позади себя. Не останавливаясь, я поворачиваюсь и направляю пистолет на парня, обхватившего Паркера за шею, мой палец без колебаний нажимает на спусковой крючок.

Паркер наклоняется вперед, хватая ртом воздух, его голова опущена между колен, пока я ищу глазами, чтобы осмотреть его. Внедорожник с визгом останавливается, и я пытаюсь собраться с духом. Гребаный водитель, это все, о чем я могу думать, пока меня швыряет вокруг внедорожника. Я пытаюсь ухватиться за дверную ручку, мои пальцы едва касаются ее, когда моя голова разбивает окно рядом со мной.

Черт.

Я чувствую себя потерянной, неспособной осознать состояние своего тела, стук в ушах — единственное, в чем я уверена. Паркер, где Паркер? Должно быть, я закрыла глаза при ударе, и требуется больше сил, чем мне хотелось бы, чтобы заставить их открыться. Первое, что я замечаю, это то, что я все еще во внедорожнике. Слава богу. Я прислоняюсь спиной к двери, крошечные осколки стекла разлетаются вокруг меня, когда я быстро моргаю. Мне не нужно искать водителя, потому что он откинулся на спинку своего сиденья, полностью сосредоточившись на мне.

— Луна! — я слышу крик Паркера, но мои глаза отказываются отводить взгляд от пистолета, направленного мне в лицо. Где мой? Этот ублюдок думает, что может наставить на меня пистолет, он что, сумасшедший? Раздается выстрел, и я просто молюсь, чтобы Паркер смог выбраться отсюда целым и невредимым, если этот парень намерен убить меня.

Приставленный к моему лицу пистолет падает на пол, а безжизненное тело парня нависает над сиденьем. Кровь брызжет мне в лицо, и я чувствую ее вкус на губах. Поднося руку к груди, чувствуя пульсацию под грудной клеткой, я медленно перевариваю тот факт, что я жива.

Паркер.

Перевожу взгляд на него: он стоит на коленях на полу внедорожника у моих вытянутых ног, пистолет все еще направлен на мертвое тело у моего лица. Я вижу безумие в его глазах, когда он продолжает убеждаться, что этот парень больше не сдвинется с места.

Он просто… убил кого-то, чтобы спасти мою жизнь.

Внедорожник погружен во тьму, слышно только наше с Паркером тяжелое дыхание.

Паркер включает верхний свет над нами, пока его глаза лихорадочно ищут мои. Медленно поднимая руки к его груди, я чувствую его кожу под кончиками пальцев, убеждаясь, что он действительно здесь, со мной. Неконтролируемый всхлип срывается с моих губ, когда я на дюйм приближаюсь к нему, видя свежие красные отметины на его шее.

— Я в порядке, ангел, — прохрипел он, и мои губы мгновенно впиваються в его.

Самое короткое прикосновение, но оно успокаивает меня, как ничто другое. Он прижимается своим лбом к моему, пока мы оба пытаемся успокоить наши бьющиеся сердца. Это не то, чего мы ожидали сегодня вечером. Паркер проводит пальцами по моим волосам, вытаскивая крошечные осколки стекла, пока осматривает мою голову. Когда он удостоверяется, что я не собираюсь умирать от потери крови, он берет мое лицо в ладони и заглядывает глубоко в глаза.

— Мне жаль, что ты теперь в его крови, — бормочет он, и я не могу не усмехнуться его словам.

Заставляя себя отодвинуться от Паркера, я, наконец, осматриваюсь вокруг нас. Моя мать все еще без сознания рядом с нами, но как долго, я не знаю. Чей-то крик вдалеке заставляет нас с Паркером в замешательстве переглядываться.

Медленно мои глаза находят телефон Вероники, втиснутый между сиденьями с другой стороны внедорожника. Я наклоняюсь над ней, чтобы взять трубку, Паркер хватает меня за другую руку, на его лице написано беспокойство, но я нажимаю кнопку громкой связи.

— Вероника! Вероника! Что, черт возьми, происходит? — мужчина в отчаянии рычит в трубку, и я без тени сомнения знаю, что это Тотем. От резкости в его голосе у меня мурашки бегут по спине.

— Вероника сейчас недоступна, — бормочу я, и он замолкает на другом конце провода. Я не отрываю взгляда от телефона, ожидая его ответа.

— Так, так. Если это не мисс Луна Мун Стил, то тебя трудно заполучить, не так ли? Я люблю небольшие испытания, но ты начинаешь меня раздражать. Твоя мать пообещала мне тебя, когда ты была ребенком. Теперь я терпеливо ждал, и твое время вышло. Делай, как я говорю, или тебе будет только хуже, когда я доберусь до тебя.

Смешки, которые наполняют воздух вокруг нас, меня не удивляют, но его слова удивляют. Что такого в том, что люди обещают меня другим, это действует мне на последние гребаные нервы.

— От меня, Тотем, ты только получишь твердое "нет", извини за неудобства, — говорю я, заставляя его зарычать в трубку.

— Что бы ты ни думала, маленькая леди. Просто помни, я приду за тобой.

Линия обрывается, и снова воцаряется тишина. Я бросаю телефон на заднее сиденье, когда пальцы Паркера переплетаются с моими, предлагая мне комфорт, в котором я нуждаюсь прямо сейчас.

Нам нужно разобраться с этим. Что нам делать дальше? Из моей сумки на полу снова доносится вибрация моего телефона. Торопясь схватить свой телефон, я вытаскиваю его из кармана на молнии и вижу, как на экране высвечивается незнакомый номер.

— Алло? — я отвечаю вопросом на вопрос, и облегчение переполняет меня, когда я слышу голос Маверика.

— О, слава богу, Луна. Где ты? Остальные уже едут на Игры, но Джесс сказала, что тебя похитил Рико?

— Джесс? Где она? — в отчаянии спрашиваю я. Если остальных забрали на Игры, это оставляет ее одну.

— Не волнуйся, она здесь, с нами, в безопасности. Сейчас сосредоточься на себе. Паркер с тобой?

Я смотрю на Паркера, и он мягко улыбается. Даже несмотря на весь этот хаос, окружающий нас, мы все еще можем улыбаться. Я не знаю, делает ли это нас сумасшедшими или блаженно счастливыми, но мне в любом случае все равно.

— Он здесь. Я не знаю, где мы находимся, но нам нужно попасть на Игры, если там есть остальные. Куда нам ехать, Маверик? — спрашиваю я, но он вздыхает в трубку.

— Все, что я знаю, это какое-то поместье примерно в часе езды на север.

Я перевариваю его слова, и я уже слышала это раньше. Думай, Луна, думай. Йен! Это был Йен, что он сказал? В часе езды на север есть большое поместье под названием Бичвуд-Холл, там много дорог для байка. Черт возьми, он говорил мне, куда ехать.

— Я справлюсь, Мэверик. Сбереги ее ради меня, — кричу я, прежде чем положить телефон в карман. — Паркер, я знаю, куда нам нужно ехать.

Он понимающе кивает: — Давай отодвинем их тела назад и сможем двигаться дальше, ангел. Как ты думаешь, у них есть что-нибудь, чем мы можем связать Веронику? Как бы сильно я ни хотел вышвырнуть ее отсюда, я думаю, нам нужно выступить с заявлением, — говорит он, выходя из внедорожника, и я не могу не согласиться. Дорога вокруг нас темная, я понятия не имею, где мы находимся, но я могу найти направление на своем телефоне через минуту.

Не говоря ни слова, мы вытаскиваем мертвые тела спереди и переносим их сзади, бесцеремонно складывая друг на друга. К счастью, в бардачке есть наручники, а Паркер даже находит в багажнике клейкую ленту, так что я на всякий случай заклеиваю рот этой сучке. Немного рыболовной проволоки из коробки со снастями в багажнике также пригодится для ее ног.

Паркер садится за руль, а я забираюсь рядом с ним.

— Поехали за нашей семьей, ангел.

— Да, давай сделаем это.

*****

Медленно подъезжая к поместью перед нами, его было видно за много миль. Земля вокруг — это не что иное, как фермы и посевы, и Бичвуд-Холл наполнит ваше видение, сидя на собственных акрах земли. Большие ворота из кованого железа преграждают нам путь дальше, а справа от нас находится будка охраны из двух человек. Вероника проснулась некоторое время назад, но поскольку она прикована наручниками к ручке над головой, со связанными ногами и заклеенным скотчем ртом, я просто включила музыку погромче, чтобы не обращать внимания на ее всхлипы.

Я наконец опускаю стекло, и охранник поднимает бровь, глядя на меня.

— Могу ли я вам помочь? — спрашивает он. Он окидывает меня оценивающим взглядом, но у меня нет на это времени.

— Меня зовут Луна Стил, и я здесь из-за Игр.

Его глаза удивленно распахиваются, когда он быстро заглядывает в свой планшет, прежде чем снова взглянуть на меня.

— Я приношу свои извинения, мисс Стил. Пожалуйста, езжайте по главной дороге, она приведет вас к поместью. — он что-то бормочет, но я ничего не отвечаю. Вместо этого Паркер заводит внедорожник, ворота открываются, и я закрываю окно.

Проходит еще двадцать минут, прежде чем мы оказываемся перед поместьем, и никто из нас почти не произносит ни слова. Мое обучение подсказывает мне оценивать свое окружение, но мой разум не может видеть дальше ничего, кроме как добраться до своих «Тузовых задниц». Наши руки соединены на подлокотнике между нами, придавая силы друг другу.

Он припарковывает внедорожник, пока мы смотрим на огромный особняк перед нами. По крайней мере, пятиэтажный, с колоннами, создающими величественный средиземноморский вход. Большие арочные окна заполняют первый этаж, с верхних этажей выходят балконы. Это место до смешного большое.

— Ты готова, ангел? — спрашивает Паркер, поглаживая большим пальцем костяшки моих пальцев.

— Такой, какой я когда-либо смогу быть, — бормочу я с мягкой улыбкой.

Я вижу, как его мозг работает сверхурочно, и я чувствую, что он хочет сказать что-то успокоить мою душу, но я отказываюсь позволить ему сказать это сейчас, при таких обстоятельствах.

— Не смей, Паркер. Ты можешь рассказать мне об этом позже, и я тоже не могу это сказать. Вероятность смерти не будет причиной, ты понимаешь? — мое сердце бешено колотится в груди, желая, чтобы я наплевала на свою логику и накричала на него, но я отказываюсь не верить в завтрашний день.

Он понимающе кивает, но в полной тишине указывает на свой глаз, на свое сердце и на меня. Мое сердце тает, руки дрожат, а на глазах выступают слезы, когда я делаю это в ответ.

— Пошел ты, Паркер Паркер, за то, что заставляешь меня чувствовать, — бормочу я, прижимаясь губами к его губам, когда он нежно поднимает руку, чтобы погладить меня по щеке.

Наконец-то оторвавшись друг от друга, мы оба выходим из внедорожника, и Паркер вытаскивает Веронику с заднего сиденья. Он не дает ей шанса сопротивляться, быстро расстегивая наручники и затягивая их у нее за спиной. Разорвав путы на ее ногах, мы поднимаемся по лестнице ко входу. Вероника с трудом передвигает ноги, чтобы не отстать, но Паркер просто тащит ее за собой рядом с нами.

Вокруг никого нет, но шум, доносящийся из-за двери прямо перед нами, подсказывает нам, где находятся люди. Точнее, Роман, Оскар и Кай. Я слышу крики и знаю, что это потому, что они не знают, где мы.

Набирая скорость, я бегу к двойным деревянным дверям, мои ноги стучат по земле, оглушая меня. Я с грохотом открываю двери, они отскакивают от стен с обеих сторон. Комната замирает от шума, эхом разносящегося по всему помещению. Ребята оборачиваются, чтобы посмотреть, что их прервало.

В тот момент, когда их взгляды встречаются с нами, ярость на их лицах тает, когда они видят нас. Убедившись, что с нами все в порядке, они переводят взгляд на Веронику, хнычущую в объятиях Паркера.

— Принцесса, почему ты вся в крови? Паркер? — Что? — шепчет Роман, на его лице появляется гнев, но прежде чем я успеваю ответить, Рико кричит с другого конца комнаты.

— Что, черт возьми, происходит? — он рычит, и я заставляю себя обойти своих парней, таща за собой Паркера, а Вероника спотыкается о собственные ноги, когда он опускает ее перед нами. Я не позволю ему больше прятаться в присутствии его отца, и Вероника может идти к черту.

Бросив взгляд на комнату, в которую мы вошли, я вижу, что каждый участник Кольца сидит за столом, установленным на небольшой платформе. Моя бабушка стоит на ногах, положив руки на стол, вместе с Джулианой, когда они насмехаются над Рико. Зал огромный, и столики поменьше расставлены по всему основному этажу, а вокруг них сидят семьи. Толстая красная веревка образует перегородку между нами и ними, как бы создавая проход к тому месту, где мы стоим.

Замечая Рафа в толпе, я вижу смесь эмоций на его лице: облегчение от того, что я здесь, и замешательство из-за того, что произошло. Обретя дар речи, я делаю еще один шаг к участникам Круга, рука Паркера в моей, а другие мои «Тузовые задницы» позади нас.

— Пожалуйста, Рико. Скажи мне, где, по-твоему, мы были? — спрашиваю я, приподнимая бровь, в то время как он продолжает смотреть на нас сверху вниз. — Это случайно не быть вырубленным на заднем сиденье внедорожника с Вероникой, не так ли? На нашем веселом пути к Тотему?

— Я убью тебя, черт возьми, — рычит Раф, вставая, пытаясь контролировать дыхание, прежде чем упасть в обморок от гнева.

— Все в порядке, папа. Теперь мы здесь, — говорю я тихо, но достаточно громко, чтобы он меня услышал. Я наблюдаю, как его руки сжимаются по бокам, но в конце концов он кивает в знак согласия. В комнате вокруг нас воцаряется тишина, пока они переводят взгляд с Рико на нас. — Все еще нет ответа, Рико? Я разочарована. Я жду, когда ты спросишь, как мы все же здесь оказались, и Барб, где она? Я уверена, что она тоже хотела бы что-то сказать.

Я не говорю ни слова, пока преувеличенно внимательно оглядываю комнату в поисках нее. Паркер сжимает мою руку в своей, предлагая свою поддержку прямо сейчас, когда все смотрят на Рико. Мне надоело ждать и наблюдать, как он рычит, наклоняясь к нам через стол, и я решаю продолжить.

— Ладно, что ж, тебе будет приятно узнать, что внедорожник припаркован снаружи в целости и сохранности. К сожалению, другие пассажиры мертвы. — Рико улыбается мне сверху вниз и смотрит на Веронику, прикованную наручниками к моим ногам.

— Не все, детка, — усмехается он.

Идеально, я ждала, что он подзадорит меня, и он настолько предсказуем, что не разочаровывает.

— Эй, Вероника, — зову я, и она резко поворачивает ко мне голову, в ее глазах страх, она отчаянно пытается выпутаться из ситуации, в которой оказалась. Тушь стекает по ее лицу, а в глазах продолжают собираться слезы. Засохшая кровь окрашивает ее нос и щеки, когда она всхлипывает, уткнувшись в клейкую ленту. Она знает, что за этим последует, и от этого становится еще легче. Отчаянно мотая головой в знак протеста, она пытается отстраниться.

Теперь, когда я привлекла ее внимание, а не ее затылок, я поднимаю пистолет, продолжая смотреть ей в глаза, и нажимаю на спусковой крючок.

В комнате воцаряется тишина, пока они смотрят, как ее безжизненное тело падает на пол.

Рико ударяет кулаком по столу перед собой, рыча от нарастающей в нем ярости, но не двигается с места, заставляя себя оставаться на месте. Движение справа привлекает мое внимание, и это Барбетт Дитрихсон пытается улизнуть через другую дверь справа.

— Барбетт, — зову я, указывая рукой в ее сторону. — Пожалуйста, останься. — натягивая на лицо мегаваттную улыбку, я, наверное, выгляжу маниакально, держа пистолет, особенно учитывая, что я вся забрызгана кровью. Она застыла на месте, как олень, попавший в свет фар, но я отказываюсь отводить от нее огонь.

— Хватит, детка, — рычит Рико, наконец нарушая молчание. — Паркер, иди сюда, сынок. Стояние рядом с ней не поможет тебе унаследовать от меня свою родословную.

Нахуй этого мудака. Я ничего не говорю, это дело Паркера, он должен стоять на своем. Я не паникую, когда тишина затягивается, пока он пытается подобрать слова, но хватка на моей руке говорит мне, что он здесь, преодолевает свои обычные барьеры.

— Мне хорошо там, где я есть, спасибо тебе, Рико, — наконец говорит он, полный сил и решимости. Я готова была заплакать от радости.

— Если ты продолжишь стоять там с ней, ты потеряешь все права на мою родословную, и мне не нужно напоминать тебе, что происходит в Физерстоуне с людьми, которые теряют свою родословную, — угрожает он, и ухмылка на его лице показывает всем, насколько сильно он думает, что у него это есть, но это, блядь, не так.

Я смотрю на Паркера, который мягко улыбается мне сверху вниз. Я крепко сжимаю его руку, прежде чем отпустить и встать перед ним.

— Мне не нужна твоя родословная, чтобы выжить, Рико, — говорит он кристально ясно, когда все открыто смотрят на шоу, которое мы сейчас устраиваем.

— Будь по-твоему, ты только что подписал свое смертное завещание, — со смехом бросает в ответ Рико, по-настоящему смеясь над угрозой жизни своего сына.

— Нет, я не думаю, что он это сделал, — говорю я со своей собственной улыбкой, когда Паркер расстегивает застежку моего ожерелья на шее и вкладывает его мне в руку. — Видишь ли, ему не обязательно быть Манетти, — говорю я, глядя на Паркера, чтобы тот продолжил, и небрежно бросаю бомбу, что мы знаем его дерьмовую родословную.

Кольцо с моего ожерелья падает мне в руку, когда Паркер оглядывает комнату. Он немного приспускает джинсы спереди, чтобы продемонстрировать полный герб семьи Стил. Диана, богиня охоты, перевернутый полумесяц с тремя стрелками, торчащими из вершины. Пока я шевелю пальцами, как нахальная сучка, чтобы все увидели мое кольцо.

Одаривая всех своей сексуальной улыбкой, Паркер произносит слова, слетающие с его губ. Мое сердце колотится с каждым слогом.

— Меня зовут Паркер Стил, а это моя жена Луна.

ЭПИЛОГ

(Паркер)

Моя жена.

Луна Стил — моя жена.

Мне хотелось прокричать эти слова с крыши с тех пор, как мы вышли на улицу и пообедали с Марией.

Эта девушка продолжает спасать мне жизнь снова и снова.

Она — все для меня, наше все.

Ребята знали, что должно было произойти в тот день, и я думаю, что именно Оскар больше всего пялился на это кольцо.

Я позабочусь о том, чтобы это представляло всех нас. Я не позволю этому изменить то, что мы уже разделяем все вместе.

Мы оба поклялись," Пока смерть не разлучит нас", и я отказываюсь, чтобы это закончилось в Играх.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Оглавление

Введение

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ