Явь [Кирилл Ликов] (fb2) читать онлайн

Явь

Глава 1 Начало

Глава 1. Начало

Город

Очень хотелось почесать нос, но было нельзя. Алексею всегда это хотелось сделать, когда он нервничал. Нос чесался всегда при каких-либо нестандартных ситуациях, когда требовалась полная концентрация или что-то могло угрожать здоровью его обладателя. Нос всегда чесался, когда его обладатель выходил в рейд вокруг Города или нес караульную службу на его стенах. И сейчас он чесался, хотя угрозы жизни не было, но вот предельная концентрация была. Алексей сдавал последний экзамен после прослушивания курса лекций для повышения квалификации начального офицерского звена, и упасть в грязь лицом не мог. Провал на экзаменах был недопустим, иначе уплывут из-под носа не только очередное звание и должность, которую он уже полгода фактически занимает, но и в глазах начальства он потеряет статус молодого, перспективного, быстро обучающегося офицера. И считай, карьерному росту перекроют кранчик. Нет, он, конечно же, будет получать звания, но исключительно по сроку службы, да и должности его будут куда как менее интересны, чем нынешняя. Но вот его звания богатыря без класса квалификации, в прошлом году выпущенного из университета обороны, было недостаточно. Его данных, как физических, так и моральных, а также умений для этого хватало, иначе бы богатырь первого класса Нестор Петрович, начальник его части, его бы на должность командира караульного подразделения не поставил бы, а вот звания не хватало. Именно по этой причине его и направили на курсы повышения квалификации, которые он никак не мог запороть на последнем экзамене. Первый был по умению работать со всеми возможными боевыми скафандрами. Второй – по стрельбе, рукопашному бою и другим боевым премудростям. Сейчас же шел последний экзамен, общий, по теоретическим знаниям, самый страшный для Алексея. Он лучше бы отжался пару сотен раз сейчас, чем сдавать эту теорию, большая часть которой вообще не связана с его профессиональной деятельностью.

– Итак, последний вопрос билета, – проскрежетала своим отвратительным голосом Аполлинария Феофанова – единственная женщина в экзаменационной комиссии, учительница истории и права, – история заселения планеты Явь и предпосылки к этому.

Аудитория, в которой проводился экзамен, была огромна, как, впрочем, весь университет, способный своими еле видными в вышине потолками заставить считать даже самого честолюбивого представителя рода человеческого себя крупинкой среди величественных стен знания и опыта, что явно контрастировало с помещениями в казармах или обычных жилых секторах. Там все помещения были рассчитаны до минимального предела. Если комната выдавалась на одного, то она имела определенное количество квадратных метров, где инженерами рассчитывалось все, вплоть до площади нужной для надевания верхней одежды и размаха рук при выполнении утренней зарядки. И если на это было нужно среднему человеку метр сорок шесть сантиметров, то ни о каких полутора метрах при нормировании комнаты речи и идти не могло. По сравнению с условиями проживания жителей Города внутренние покои университета, как, впрочем, и других административных зданий поражали размахами. Парню иногда казалось, что преподаватели работают допоздна не потому, что много работы, а потому, что хотят подольше задержаться в этих просторах, а то и остаться тут на ночь, благо каморки для преподавателей были при каждом классе и каждой аудитории.

– Можно отвечать, сударыня учительница? – робко поинтересовался Алексей.

– Не можно, а нужно, – проскрипела Аполлинари Феофанова.

– Начнем отвечать с предпосылок, – начал ответ курсант Попович Алексей.

Предпосылки для колонизации планеты Явь, тогда носившей название Я-5690290 и ряда других планет с похожими буквенно-цифровыми названиями сложились не за год и даже не за два. Они складывались на планете Земля многие десятилетия, а может быть и пару веков. К моменту Исхода, как его назвали предки нынешних колонизаторов, Земля никак не напоминала то уютное место, кое послужило колыбелью для человечества. Зелено-голубой шар, сфотографированный когда-то из космоса на заре космической эры, к Исходу превратился в черно-серо-грязный. За сто лет до Исхода население планеты Земля перевалило за пятнадцать миллиардов и катастрофически росло с каждым годом. В последние годы даже ставился вопрос о принудительных мерах уменьшения населения хотя бы до десяти миллиардов, но никто так и не взял на себя смелость отделить зерна от плевел и прописать документом, кто подлежит принудительной зачистке, а кто нет. Разросшееся непомерно население предпочитало жить в городах. Последние разрастались не то чтобы в мегаполисы, а в гигаполисы с населениями от ста миллионов человек. Города вытесняли поля под пашни, загрязняя еще оставшиеся, тем самым сокращая долю настоящих продуктов в рационе горожан, а также рентабельность сельхозпредприятий. Люди бежали из деревень и сел в города, тем самым способствуя упадку сельского хозяйства.

Про чистый воздух можно было забыть. Пыхтящие трубами огромные мегазаводы отравляли небо, застилая его синий цвет и белые облака своим въедливым серым дымом. Химическое производство набирало обороты, обеспечивая население не только разнообразными стройматериалами и удобрениями для сельского хозяйства, но теперь и заменяя во многом пищевую промышленность. Делать еду из химических реагентов было куда как выгоднее и проще, чем выращивать ее на загрязненных этими же заводами и фабриками полях. Тех, кто мог купить натуральные продукты, было очень немного, и с каждым годом их число уменьшалось. Остальным было все равно, чем набивать брюхо, главное, чтобы это было дешево и не позволяло протянуть ноги от голода. О каких-либо генетических изменениях в организме никто не думал, выжить бы в гигаполисе – и то хорошо.

Лесов на Земле почти не осталось, как, впрочем, и их обитателей. Земли, не занятые городами, были распаханы в поля. Сохранились океаны, благо люди так и не научились строить полноценные города на воде и под водой. Только воду давно перестали называть голубой. Постоянные сбросы в моря и океаны отходов, радиоактивные и загрязненные химией дожди сделали почти всю воду планеты неприспособленной к жизни. Млекопитающие, когда-то населявшие огромные акватории мирового океана, вымерли напрочь. Рыбы остались, но, мутировав, преобразовались в несъедобных и даже ядовитых существ. Даже когда-то сиявшие белизной льды Северного и Южного полюсов к Исходу были покрыты разноцветной бензиновой пленкой.

Жизнь угасала на планете Земля. Развязки ждали каждый год. Каждый год сектанты, которых становилось все больше и больше, объявляли о грядущем конце света. И их доводы были не беспочвенны. Войны начинались за каждый свободный, а то и несвободный клочок земли, дающий хоть какие-то природные ресурсы. Большие государства распадались на мелкие, мелкие соединялись в альянсы и конфедерации, политическая карта планеты менялась несколько раз в год. Незыблемыми оставались только многовековые империи, такие как Китай, Индия, Россия, Исламский Халифат, Европейская Империя и несколько меньших стран. Но и их штормило в последнее время.

Была у людей еще призрачная надежда – космос, но она не спешила оправдываться. Людям в таких условиях нужно было выживать, впрочем, как и государствам. Денег хватало только на это, ни о каких вложениях в науку, тем более в чистую, фундаментальную, не несущую быстрой выгоды, речи не шло. Люди использовали достижения сто, а то и двухсотлетней давности, которые не позволяли не то, что создать колонию хотя бы на Луне, но даже и построить там минимальную исследовательскую базу.

Но как бы ни были плохи условия, всегда найдутся фанатики своего дела, которые будут недоедать, но откладывать личные средства на исследования. Говорят, что открытия не бывают раньше или позже, они всегда вовремя. И это оказалось правдой. Когда мир стоял на грани всеобщей войны и готов был уничтожить сам себя, группа ученых из разных стран теоретически открыла так называемые магнетические дыры в пространстве, по которым можно было путешествовать от звезды к звезде. Это не приближало колонизацию той же Луны, так как космические корабли и их двигатели не становились лучше, но позволяло колонизировать далекие звездные системы. Путем таких дыр корабль попадал в другую звездную систему, а там уже с помощью своих двигателей шел до нужной планеты. Это был билет в один конец, но это был шанс. Пока, правда, только теоретический, и требующий огромных сопутствующих научных изысканий и технических разработок, но шанс. Большие корпорации и правительства государств прохладно отнеслись к этой новости, отнеся ее к области фундаментальной физики, не представляющей пользы в ближайшее время. Но опять же всегда и везде найдутся энтузиасты, способные дать толчок идеи за свой зачастую очень скромный счет. Так и случилось: когда первые эксперименты дали положительные результаты, корпорации и государства проснулись, и вот тогда начался бум космических бегств с умирающей планеты. Деньги в проект потекли рекой. Когда все сопутствующие исследования были закончены, теоретическая база приобрела наполненность, постройка кораблей подходила к концу, возможно пригодные для жизни планеты были распределены между экспедициями, в один прекрасный момент все затормозилось. Можно сказать, встало как вкопанное. Власть имущие, так еще недавно рвавшиеся убежать с Земли в космос, вдруг поняли, что это может быть опасно. Вдруг теоретические выкладки не совпадут с практическими? Вдруг выбранная планета только кажется пригодной для жизни, а на самом деле – нет? Вернуться-то будет невозможно, как, впрочем, и найти другую планету. Стоит ли рисковать всем, если есть шанс все потерять? С их деньгами и властью они и здесь проживут свой век в более-менее пристойных условиях. У них хватит денег и на чистую воду, и на натуральные продукты и даже на чистый воздух. Да и в войнах верхушку редко убивают. Уничтожают солдат и никому не нужное мирное население, верхи отделываются дележом власти и выкупом своих жизней. Но деньги были уже вложены, корабли построены, планеты поделены. Отказаться от реализации проектов было уже нельзя. И тогда был объявлен набор экипажей, желающих попытать счастья меж звезд. Самую шваль в экипажи не брали, а высоко сидящие сами не лезли. Блатной мир тоже не хотел рисковать понапрасну. К звездам стремились лететь в основном энтузиасты, отставные военные, обычные работяги, низкобюджетная интеллигенция и младшие научные сотрудники. Жизнь на Земле им ничего не сулила, а вот на других планетах мог бы выпасть шанс. Так началась колонизация далеких планет, включая нашу, получившая меж людьми название Исход.

– Хорошо, – кивнула Аполлинария Феофанова, – теперь расскажите о колонизации самой планеты Явь.

– Колонизировать планету Я5690290 выпало российской государствообразующей компании «Газнефтьрудапром», – со вздохом продолжил Алексей, Сереге Радонежнову хватило в таком же вопросе ответить только причины, а его, видимо, будут гонять по полной, чем он не глянулся Аполлинарии Феофановне, он не знал, даже не догадывался.

Колонизировать планету Я5690290 выпало российской государствообразующей компании «Газнефтьрудапром». Топовые менеджеры этой компании во влиянии и полноте власти мало чем отличались от правительства России, а по личным накоплениям даже превосходили их. Так же, как и все, они, сначала зажглись энтузиазмом, но потом передумали. Но акулы бизнеса, не были бы акулами, если бы не смотрели в долгосрочную перспективу, а краткосрочной проект похвастаться не мог. «Газнефтьрудапром» была, как следует из названия, добывающей компанией и персонал набирала такой же. Топ-менеджеры надеялись впоследствии прибрать эту планету к рукам и хотели заложить заранее базу для добычи ресурсов. Если корабль пропадет и планета останется не колонизированной, то и черт с ней, а вот если все получится, то они хотели бы прилететь туда потом уже на все готовенькое. Поэтому предпочтение отдавалось при приеме заявки работникам данной сферы деятельности, научным кадрам младшего звена, дабы обеспечивать исследования и разработки на месте, и бывшим военным, способным наладить охрану мест разработки и оборудования от любых инопланетных опасностей.

«Газнефтьрудапром» была большой и надежной компанией, и ракету построили такую же, для себя же любимых изначально разрабатывали. К звезде NH17-38, впоследствии прозванной Ярило, экспедиция прибыла быстро, точно по расчетам, а вот к планете Я5690290, которую позже поселенцы назовут Явь, пришлось добираться около двадцати лет на основных двигателях. На продовольствии, загружаемом в последний момент, когда уже было известно, что власть предержащие никуда не летят, сэкономили. Колонистам удалось прожить эти двадцать лет без потерь личного состава только за счет дисциплины и нормированию пайки по нижним стандартам калорийности. Ели они очень мало, впрочем, на питьевой воде отправители тоже сэкономили изрядно. Жизнь, обычно несправедливая, все-таки решила обернуться лицом к прибывшим с Земли людям и распахнула перед ними планету с хорошим климатом, пригодной водой, воздухом доступным для дыхания без скафандра и хорошим для сельского хозяйства климатом. Голодание окончилось быстро, рабочие сельскохозяйственного сектора ухитрялись снимать за год, который был чуть длиннее земного всего на сорок суток, три урожая. И вот тогда новые обитатели Яви приступили к исследованиям планеты. Но все хорошо быть не может – это закон вселенной. Если у вас все тихо и хорошо, ждите шторма. И он случился.

Еще на борту космического корабля многоконфессиональная до того толпа, противостоявшая голоду и лишениям, объединилась под жесткой тоталитарной рукой Дисциплины. По-другому было попросту не выжить все эти двадцать лет. И Дисциплина, диктовавшая условия жизни и законы на борту космического корабля, а также первый год на новой планете, заменила людям всех их богов, привезенных с Земли, и стала официальной единственной богиней на планете Явь. Так появилась монотеистическая религия, объединившая сначала всех членов экипажа экспедиции, а потом и всего населения планеты.

Но голод как связал людей, борющихся с ним, так и расколол общество на две части, уйдя из их жизни. Когда созрел первый урожай и люди смогли вволю наесться, многие люди решили, что хватит терпеть и подчиняться Дисциплине, пора стать свободными людьми. Таких было сперва немного, но с каждым годом их количество увеличивалось, пока это не стало чуть ли половиной всего явского общества. Вот тогда назрела гражданская война между дисциплинированными и свободными, как они сами себя величали в те времена. Назрела гражданская война, но ее удалось избежать. Свободные и дисциплинированные поделили меж собой все производственные комплексы, продовольственные фабрики и другое оборудование, привезенное с Земли. После чего свободные предоставили радость проживания в стенах города дисциплинированным, а сами отправились в обширнейшие леса Яви строить свое свободное общество. Так встали друг против друга Город и Лес.

– Хорошо, – кивнула Аполлинария Феофанова, – богатырь седьмого класса Алексей Попович, можете сесть за парту, экзамен вы сдали.

Со вздохом облегчения Леха обрушился на стул и сразу получил от сокурсников поздравления и похлопывания по плечам. Он был старостой группы и сдавал экзамен самым последним, а это значило, что больше вопросов не будет, группа отстрелялась и они все теперь богатыри седьмого класса. На пару лет можно забыть про книжки и конспекты, именно столько нужно отслужить с седьмым классом, чтоб допустили до сдачи на шестой. После нескольких поздравительных речей прозвучавших из уст представителей экзаменационной комиссии, после неспешной выдачи сертификатов и личного поздравления каждого, группу отпустили праздновать это событие.

– Леха, ты в кафе пойдешь? – заранее зная ответ, для проформы поинтересовались уже бывшие однокурсники.

– Не, я же не пью, – чуть улыбнулся Попович.

– Ну, посидеть-то ты можешь? Поесть, например, тоже можешь, – настаивали парни.

– Не, ребята, у меня сегодня вечером тренировка, пропускать нельзя.

Парням было проще: почти все в группе были или связистами, или водителями, в общем, кроме него тут боевых богатырей-то и не было. А Лехе завтра-послезавтра в Лес идти в обход границ, работу новый сертификат не отменял, а Лес растренированности не прощает.

Погода сегодня подкачала. Вроде лето, начало, а тут тучи по всему небосклону, дождь моросит совершенно осенний, противный, мелкий. Тучи закрыли весь небосклон и солнце на нем, в Городе воцарилась пасмурность. Алексей шел по главному проспекту Города, по проспекту Дисциплины и любовался. По специфике своей работы, он часто бывал за внешними стенами. И каждый раз возвращаясь домой, он первый день гулял по Городу и любовался им. Сейчас он был не после командировки, но подготовка к экзаменам отнимала все силы и внимание, можно сказать, он так же, как при рейде за стены не видел своего Города. А теперь была возможность посмотреть. До тренировки ему было еще часа три. До дома ехать полтора часа отсюда, возвращаться столько же. Приехать домой, поклониться порогу и поехать обратно? Нет уж, увольте. Проще было пересидеть это время где-нибудь в столовой или как он сейчас погулять по городу. Когда он еще успеет насладиться его энергией? Уже завтра в рейд вокруг Города.

Город был такой единственный и неповторимый на всей планете. Те, кто разрабатывал операцию колонизации Яви, не предполагали наличия еще городов. Это была рудодобывающая компания, и одного большого города для менеджеров им должно было хватить за глаза. А Город действительно был большой. Можно даже сказать огромный. Он мог вместить в себя до двухсот миллионов человек, и это чтоб они проживали по разработанным нормативам. Ста миллионам тут было бы жить вольготно. Но колонистов было намного меньше, ибо рассчитывался город на перспективу, а ее не произошло. После высадки колонистов на этой планете что-то произошло или в космосе, или на самой Земле, но связь со всеми земными станциями оборвалась, и вот уже двести лет не возобновлялась. Колонистов на планету прибыло вместе с экипажем около двух миллионов человек, половина которых потом ушла в Лес. За двести лет, конечно, количество людей, проживающих в Городе, разрослось, но все равно не превысило первоначальных двух миллионов. Парадокс ситуации заключался в том, что спальные районы, пригодные для жилья, были спроектированы по периметру Города, когда как все производства и приспособленные для социальных служб здания были в центре. От этого даже при скромном населении люди не могли жить ближе к работе и ютились по периметру Города. И от дома до работы или той же тренировки было не менее часа, а то и полутора, как в случае Лехи, езды. Есть пока не хотелось, поэтому Алексей, ныне богатырь седьмого класса, решил прогуляться по Городу, тем более он давно не бывал в центре, на проспекте Дисциплины.

Проспект Дисциплины разрезал весь город на две половины, огибая единственное здание, стоящее в центре. Храм Дисциплины. Огромная десятикилометровая стрела храма стояла посреди Города и была видна всем и каждому из практически любого окошка сего града. Почти в каждом дворе Города был малый храм или церковь или хотя бы часовенка для каждодневного моления, но центральный храм был самым посещаемым храмом из всех сооружений культа. Из чего было создано сие творение рук человеческих, позволяющих ей протыкать своим шпилем облака? Из обычных сплавов, из которых делали на Земле космические ракеты. Что есть лучший храм Дисциплины, чем космический корабль, на котором она зародилась, приземлившийся тут и давший начало строительству вокруг себя городу? Ничего. Просто посещение сего места, прикосновение к истокам колонизации, будили в душах горожан смирение и покорность перед нитями судьбы, перетянувшими их жизни, и вселяли в их сердца желание приносить пользу своему обществу, положить живот ради выживания на этой планете рода человеческого.

Алексей не преминул зайти в храм. Когда еще он сможет это сделать при его-то жизни? Да и получить наставление от святых служителей Ее тоже не помешает. Нет более верующего в Дисциплину, чем горожанин, но есть среди горожан истово верующие, и это осенённые Ее любовью слуги Ее любимые. От них свет истиной веры распространяется на всех горожан. И стыдно честному горожанину, проходя мимо храма и имея время для посещения, не зайти в храм.

Вход в храм был расположен на уровне десятого этажа обычного здания. Изначально Алексей этого не застал, но старики говорили, что тут был эскалатор, который поднимал всех желающих прямо ко входу. Сейчас же эскалатора не было, и весь путь приходилось проходить пешком. Сто восемьдесят ступенек вверх! А потом, после службы, столько же вниз. Исключений и поблажек не делалось никому. Жрецы рассуждали: если человек тянется к вере, сто восемьдесят ступенек не станут для него преградой, даже на инвалидной коляске человек найдет способ прийти к Дисциплине, если же нет – то, видимо, ему не нужна вера и Ее покровительство. Для офицера эти сто восемьдесят ступенек были даже не легкой разминкой.

Храм встретил его спокойствием и тишиной. Первое тут было постоянно, витало, можно сказать, в воздухе, ибо трудно быть недисциплинированным в храме Дисциплины. А вот второе было для центрального храма нестандартно. Во время праздников и массовых служений тут было шумно. Собрать одновременно в главном зале храма, бывшем ангаре для техники, можно было за раз очень много человек, до полумиллиона, если встать вплотную друг к дружке. А полмиллиона человек, переговариваясь даже шепотом, создают сильный шум. Сейчас был день, люди в основном были на службе, храм пустовал.

Алексей прошел к местам для исповедования, где обычно дежурил священник, и не удивился, что он там был и сегодня.

– Исповедуйте отче, – подошел богатырь к священнику и опустился на одно колено, – исповедуйте и направьте на путь истинный.

– В чем грехи твои человече? – жрец наложил руку на чело исповедующегося.

– Грешен батюшка, грешен, – тяжело вдохнул Алексей, – по роду занятия приходится выходить из Города, и окунаться в мир соблазнов и свободы. Когда находишься вдали от Города и Храма, то начинает казаться, что все наши попытки затянуть себя ремнями аскетизма давно лишены смысла. Вокруг много пищи и огромный простор для возможного расселения – селись куда хочешь, живи как хочешь. И только сила воли заставляет отбросить эти мысли и смиренно нести долю свою.

– Это хорошо, что сила воли еще заставляет тебя, – кивнул жрец, – было бы хуже, если бы не заставляла. Значит, не все потеряно для тебя в этой жизни, и мы сумели заложить в твою душу основы нашей веры и мироустройства, даруемого Ее дланью нам смертным!

– Но не зря ли мы живем только в Городе и не охватываем хотя бы окрестные земли? Там же мы могли бы выращивать овощи и фрукты для людей, там можно разводить скот. Я понимаю, что синтетическая еда, производимая на наших фабриках по вкусу, почти не отличается от настоящей, а – некоторые эстеты говорят – и превосходит настоящую по полезности, но мы могли бы просто производить больше разной еды на выбор. Тогда в столовых можно будет выбирать, что взять.

– Умные слова, сын мой, ты сейчас говоришь, умные, – кивнул жрец, – но мудрые ли? Выбор – искушение для души, не все смогут с ним справиться. Один выберет и забудет, другой подумает, выбор еды есть, почему нет выбора правительства? Любой выбор ведет к своеволию, а своеволие главный враг Дисциплины! Если человеку дать возможность выбирать, куда мы придем? Всяк будет желать выбрать путь развития для нашего Города и что получится? У древних есть притча про трех животных, тянущих телегу в разные стороны, и из этого ничего хорошего не вышло, телега осталась стоять на месте. Ты хочешь так же? Дай людям выбор – каждый будет тянуть всю телегу в свою сторону. Это правильно?

– Нет, – помотал головой Алексей, с такого угла он не смотрел на это ни разу.

– Вот смотри, – жрец протянул ему левую руку, – ты же офицер, ты ходишь за стену?

– Да, – кивнул богатырь.

– Легко ли ты сломаешь мне мизинец? Говори честно.

– Легко.

– А большой палец? Он толще.

– Тоже легко.

– А если я сожму руку в кулак, тебе будет легко сломать мне пальцы?

– А зачем? – пожал плечами Алексей. – Мне проще будет сломать руку.

– Мы сейчас говорим о пальцах, – наставительно уточнил жрец.

– Пальцы тяжелее, мне сначала придется раскрыть вашу руку.

– Вот! – облегченно вздохнул святой отец, видимо ожидая другого, более сложного для него ответа. – Дисциплина – это та сила, которая заставляет нас, пальцы, сжиматься в единый кулак. Чтоб нас сломать, сначала нужно вырвать у нас из сердец Дисциплину, а уже потом переломать поодиночке. А любой выбор – это лазейка для подрыва Ее. Лазейка маленькая, почти незаметная. Ну? Подумаешь, человек вместо котлеты стейк выбрал. Или в пост решил мяса поесть. Разве большое прегрешение? Вроде нет, тьфу да растереть, малая капля. Но если этот поступок не принесет в дальнейшем наказания, человек решит еще раз так поступить, потом еще, и вместо одного еле заметного ручейка может вырасти огромная полноводная река, а то и сель, спускающийся с гор и уничтожающий все на своем пути. Это понятно?

– Да отче, – кивнул Алексей.

– Тогда иди в мир, сын человечий, и неси правду Ее, выжигая в душе своей все позывы к выбору!

– Спасибо, батюшка, – кивнул парень, – никогда не смотрел на это с этой точки зрения. Вы во всем правы.

– Я только доношу до вас Ее заветы! Всем мы: и ты, и я обязаны Ей, Дисциплине!

Из храма Алексей вышел окрыленный новыми знаниями и четкой убежденностью в правоте священника. Так и есть: выбор подрывает Ее основы, и для борьбы с ним Алексей, офицер, должен сделать все возможное, все, что в его силах. А для этого нужно тренироваться и еще раз тренироваться, но до тренировки нужно что-нибудь поесть, чтоб потом не протянуть ноги. Гоняли их на тренировках изрядно, по три потока пота выходило. Столовых в городе было много, ибо тут сконцентрировались все почти органы управления и основные производства, а людей нужно было кормить. Выбирать было бессмысленно, ибо рацион во всех был един, и везде принимали жетоны обеспечения. Поэтому Леха отправился в первую, попавшуюся по дороге. Столовые были исполнены везде практически в одном стиле. Минимализм он назывался. Впрочем, так были исполнены все общественные здания, даже церкви Дисциплины, разумеется, кроме основного, центрального храма.

В Столовой, куда пришел богатырь, все было чисто и опрятно. Пластиковые столы с такими же стульями, на столах салфетницы, солонка, перечница и небольшая емкость для горчицы. Чем различались столовые обычно, так это салфетками. В одних они были просто белые, в других красные в белый горошек, в других фиолетовые с желтыми бабочками. Тут были бордовые с золотистым силуэтом города. Красиво, оценил Алексей, взял поднос и пошел на раздачу. Обычно, эта столовая не стала исключением, на выбор по будням предоставлялось три первых блюда, три вторых, три вида напитков. Это было основой. Кроме этого, каждая профессия имела или не имела возможность получить дополнительно десерт. Офицеры, например, его получали каждый день на обед, а вот солдаты только по выходным. И это понятно: офицерам на службе нужно думать, а для этого нужна глюкоза, а вот солдатам, выполняющим приказы, глюкоза нужна была в меньшей мере, и они получали ее только по выходным. Дети каждый день получали фрукты, а десерты только по выходным. Все было рассчитано почти по граммам и перепроверено научными методами. Еда была стандартной, химической, с ароматизаторами, идентичными натуральным. Рецепты и закладку продуктов разрабатывали еще на Земле. С идентичностью Алексей, конечно, поспорил бы, но он, как и все население Города, привык не обращать на вкус еды внимания. В Городе не было культа наслаждения едой, ибо еда всегда была стандартна в столовых, а сами жители не готовили ее, ибо жилые отсеки не были для этого приспособлены, там попросту не было кухонь. Санузлы были, а вот кухонь не было. Горожане ели для того, чтобы жить, а не жили чтобы есть. От этого разговоры за столом, тем более с незнакомцами не велись. Нет, это не запрещалось, просто было не принято. Зачем вести разговоры, если ты собираешься поесть, заправить свой организм и следовать дальше по делам? Вот и Алексей взял положенный ему обед, плюхнулся на свободный стул и быстро принялся есть. И да, он тщательно пережевывал пищу, как велели врачи, по тридцать два раза каждый кусок, но просто делал это, уже не задумываясь, на рефлексах, и делал это быстро. После уничтожения обеда он вышел из столовой и направился пешком в сторону тренировочной базы. Надо было переварить еду до начала тренировки, чтоб не расплескать ее в самом зале, ибо интенсивность занятий зашкаливала. Идею о том, что чем тяжелее на тренировке, тем легче в бою, тренеры отрабатывали по полной программе.

Лес

Пять силуэтов выросли словно из-под земли с края поляны, быстро ее миновали и исчезли в ближайших кустах. Мимикрию включать не стали. А зачем? Они шли совершенно в противоположную Городу сторону, а значит, встретить городской патруль шансы были невелики. А зверям на мимикрию плевать, они тебя и в мимикрии по запаху вычислят, а если не по запаху, то по движению. Легкие бронедоспехи класса «Невр» обладали кроме мимикрии еще и поглотителем запаха, но ребята его не включали. А смысл? Животное, как, впрочем, и псевда ты даже отсутствием запаха не проведешь. Животина – она услышит твои шаги, заметит примятую твоей стопой траву, услышит хруст ветки под твоей ногой и тут же, даже несмотря на то, что оно тебя не видит и не чувствует, предпримет какие-нибудь действия. Если это олень или заяц, то рванет с этого места просто из осторожности, на всякий случай. Хищник же мог атаковать, атаковать просто пустое место, и тут мимикрия не защитит. Хищники на Яви были все как на подбор, огромные и страшные. Легкие бронедоспехи, держащие выстрел из обычного ручного привода на средней дистанции, а тяжелого на дальней, лопались шелухой под клыками этих тварей. В «Неврах», в которых была облачена группа Кия, попадаться хищникам Яви в лапы было верхом глупости. В среднем «Гридне» или тяжелом «Добрыне» можно, но кто в здравом уме пойдет на охоту или разведку в такой броне? Эти доспехи исключительно для разборок между людьми.

Да и хищники были как на подбор: саблезубый тигр, пещерный медведь, птица Рок. Названия этим тварям, как впрочем, и не хищным, а также псевдам, давали первые поселенцы, а они долго не выдумывали. Ну и что, что ушей нет? Зато прыгает как заяц, хвост имеет помпоном и пригоден в пищу. Будет зайцем. Так примерно со всеми другими животными. Разум первых поселенцев держался за воспоминания о Земле и прежней жизни, поэтому они не выдумывали новых названий, а давали из памяти уже имеющиеся, подходящие по признакам. Похоже грацией на кошку и имеет два огромных клыка? Будет саблезубым тигром. Большое, волосатое с хоботом? Мамонт. Не было мамонтов с шестью ногами? Это у вас не было, а у нас будет. И это относилось не только к фауне, но и к флоре. Высокое растение с разлапистыми ветками, усеянное иголками? Сосна.

Хуже было с псевдами. Псевдами называли человекоподобных существ, имеющих зачатки разума. Но если на Земле это были обезьяны, приматы, то на Яви их было больше, а самое главное, они происходили из совсем разных родов и видов. У ученых создавалось впечатление, что природа на этой планете, а может и не природа, экспериментировала с разными классами и видами живых существ и не только млекопитающими. Встречались разные существа, вид которых напоминал человека и даже повадки были схожими, но они все же были зверьми. Живет в озере сом, огромная такая плотоядная рыба, а рядом с ней всегда другое существо плавает. С ручками, с ножками почти как у людей, только кисти и ступни больше на ласты похожи, а вот морда – вылитый сом. Думали сначала, что это малек сома, но нет. Как выяснилось позже, сомы отдельно размножаются, эти твари отдельно. Сомов можно есть, а этих… Никто не пробовал, ибо вид жареной или вареной руки или ноги аппетит не возбуждал. И, как выяснилось, если убить сома, то эта тварь выживает, а вот если убить самого Водяного, как прозвали его колонисты, сом дохнет в течении недели. Вот такой странный симбиоз между этими двумя существами. Дальше начали находить все больше и больше псевдов, совершенно разного происхождения. Некоторые были настолько чудные, что определить первоначальный вид их было невозможно. Хотели на манер человекоподобных обезьян на Земле назвать их приматами, но не стали. На далекой родине все человекоподобные существа были обезьянами и объединялись в одно семейство отряда вида приматов, тут же все разные, не имеющие, на первый взгляд, да и на второй тоже, одинаковых черт существа. Так и стали звать их псевдами, а в память о первом найденном Водяном стали давать названия из сказок. Так на планете Явь появились свои болотники, лешие, лесовики, мавки, русалки и другие существа, которые хотелось иногда объединить словом нечисть, но назвали псевдами. Ибо были эти существа псевдоразумными.

Группу Кия в Лес послал верховный волхв их поселения. Еще недавно кочующие стада оленей, служивших основным рационом юшковцам, в один момент откочевали со своих пастбищ, причем очень неожиданно. Да и многие другие дикие звери отошли от человеческих угодий. Это было странно. Заготовку припасов это не остановило, охотникам было, конечно, не очень удобно делать бросок за добычей лишних десять километров, и потом нести ее обратно столько же, но не смертельно. Хотя чем дальше в Лес, тем толще саблезубые тигры с пещерными медведями, а это всегда опасность. Не будешь же охотников снаряжать в «Добрынь» или «Гридней», они тогда за дичью не угонятся. Но выяснить ситуацию и причину преждевременного кочевья все же стоило. Волхв послал, вождь подтвердил, старейшины одобрили и пятеро разведчиков в облегченных «Неврах» рванули в Лес.

Шли налегке, с минимумом запаса провианта, так как смысла тащить много с собой не было. Всегда можно поохотиться и подстрелить что-нибудь съестное на обед. Благо с недавних пор ведуны Юшковца разобрались с починкой патронного производства, и теперь боезапас беречь особо не нужно было. Хотя в данной ситуации стоило. Налегке – это не значит только с малым количеством провизии, но и с малым количеством снарядов для приводов. А зачем много? С городскими столкновений не предвиделось, а звери лишний раз к человеку старались не подходить.

– Кий, на восемь часов носорог, – предупредил командира Яр, старший дружинник.

– Хорошо, двигаемся тихо, – кивнул десятник, – не привлекаем к себе внимания. Все же помнят, что у шерстистого носорога очень плохое зрение?

– Угу, – откликнулся Ждан, единственный колдун в команде, – но при его массе это не его проблемы.

– Вот-вот, – кивнул Кий, – постарайтесь не накликать нам проблемы, тем более патронов не так и много, а гранат – считаные единицы. Я думаю, если оленей он и может согнать с насиженных пастбищ, то метров на двести, не больше. Это не наш клиент.

Отряд пошел тихо гуськом по широкой дуге мохнатого исполина. Люди его не боялись, носорог весил около двух тонн и имел острый носовой рог-гребень, способный при столкновении пробить легкий бронедоспех, но если что – они его уничтожат и глазом не моргнут, но с его массой и очень толстой шкурой, дополненной очень жесткой и длинной шерстью боезапаса на него понадобится уйма, а этого допустить было нельзя.

Пятеро юшковцев не спешили, ни за кем не гнались, а обследовали местность на момент нахождения следов. Нужно было понять, куда делись олени, и если их кто-то согнал с мест умышленно, то желательно выяснить, кто это, а еще лучше – уничтожить конкурента.

– Есть следы останков оленей, и довольно много, – прозвучал голос Рады.

Девушки у лесовиков так же носили оружие и так же воевали, и охотились, как и мужчины, но только до свадьбы. После свадьбы женщина становилась домохозяйкой и матерью и в походы ее не допускали.

– И я, видимо, нашел следы тех, кто эти останки оставил, – из кустов по рации проговорил Кнут, взваливая свой тяжелый привод себе на спину.

Если говорить честно, то тяжелый привод от обычного отличался только наличием короба под патроны, куда вмещалось сто штук в отличие от обычных магазинов, рассчитанных на двадцать снарядов. Из-за этого он делался чуть длиннее и имел съемный ствол, дабы при постоянной стрельбе можно было снять раскалившийся от перегрева ствол и заменить новым. А так по характеристикам все привода были идентичны. Оно и понятно, если знать устройство. Привод он потому и называет приводом, что это не автомат, не ружье, не какое-либо еще огнестрельное устройство. Привод – это приводящее в действие ракетный снаряд устройство. Оно сложное, там есть и электрическая, и пневматическая, механическая части, но само оно не стреляет. Для удобства и дабы людям было понятно, оно задумывалось и производилось похожим на оружие, хотя в принципе его вид не имеет сильного значения, кроме, разве что, прицела. При нажатии спускового крючка электрический заряд попадает от аккумуляторов, скрытых в прикладе, на ракету, которая тем самым активизируется, в это же самое время электричество приводит в движение механизм подачи ракеты в ствольную коробку, а также пневматический поршень. После подачи в ствольную коробку снаряда срабатывает поршень на сжатие, и освободившийся воздух выталкивает ракету из ствола. Скорость вылета у ракеты небольшая, силы толчка хватит, чтоб пролететь, разве, пару метров. Во время движения по стволу сложенные крылья ракеты соприкасаются со специальными надрезами на стволе, и, когда снаряд выходит из ствола, оперение раскрывается и запускается двигатель самой ракеты, который и несет ее прямиком в цель. Эта конструкция не позволяет стрелять очень быстро, темп стрельбы всего около ста двадцати выстрелов в минуту, но обычно этого хватает. Говорят, городские ученые сумели наладить специальные патроны, запоминающие цель и летящие именно к ней, несмотря на искривленность маршрута, но для лесных ведунов это была пока тайна за семью печатями. Многие технологии с момента высадки колонизаторов потерялись, стерлись из людской памяти, и от этого что горожане, что лесовики, не могли полностью воспользоваться их технологиями и развернуть на всю мощность привезенное на Явь еще двести лет назад оборудование. Зачатки заводов и различных фабрик пылились на складах, как у первых, так и у вторых, но воспользоваться ими ни те, ни другие не могли. В свое время, при отправке колонистов на Явь, было решено посылать не чертежи и планы заводов, я именно «Зачатки», благо площадей под это на космолете хватало. Эти зачатки нужно было установить, подключить к энергоносителям и ресурсным линиям от перерабатывающих фабрик, которые перевозились так же. Все это называлось «стандартными производственными фабриками». Пока у бойцов отряда юшковцев были стандартные патроны, которые можно было одновременно закладывать в магазины, а потом с помощью переключателя менять их применение в зависимости от нужды. Бронебойные и разрывные.

Первые представляли собой цельнометаллические снаряды из супертвердого металла: волотана, найденного на этой планете. По твердости и стойкости с ним не могли поспорить никакие сплавы, привезенные с земли. Обработка его была очень трудна и быстро изнашивала производство, но оно того стоило. Не было ни одной брони на всей Яви, которую не могли бы прошить бронебойные снаряды из волотана. Такие патроны использовались только против огромным зверей, таких как мамонты, пещерные медведи, те же шерстистые носороги, с другим же они были бесполезны. Они попросту прошивали цель насквозь, не останавливая ее на бегу. А вот при стычках с городскими были незаменимы для пробивания бронедоспехов любого класса. И если легкие бронедоспехи можно было пробить еще и разрывными, то средний и тяжелые классы только бронебойными. Вторые представляли из себя боеголовки, начиненные взрывчатым веществом, которое срабатывало при соприкосновении с препятствием и разрывало оболочку изнутри, поражая объект не только взрывом, но и множеством маленьких осколков. Такие снаряды были хороши против небронированных целей, к коим относились в основном животные.

Следы был волчьим, но гораздо длиннее. И эти следы периодически чередовались с другими следами, которые были похожи на отпечатки человеческих ладоней, но с огромными когтями.

– Волколаки, – прошептал Кий, – теперь все становиться на свои места.

Волколаки были волками, но человекоподобными. Волков на освоенной человеком территории Яви было несколько видов. Были обычные волки ростом не больше собаки, были лютые волки с огромными когтями – весом до ста килограммов, водились на стыке леса и степи, куда люди почти никогда не добирались, кроме разве что исследовательских групп, «ужасные» волки ростом с хорошую лошадь. Волколаки стояли от всех этих волков отдельно. Они были псевдами. Имели похожее на человека строение тела, разве что колени их были вывернуты в другую сторону, не как у людей, но это давало им возможность передвигаться как на двух конечностях, так и на четырех. Тело их было покрыто шерстью, а головы были волчьими. Волколаки жили и охотились стаями и даже, по мнению ведунов, использовали при загоне дичи что-то похожее на простейший язык, состоящий из рыков, тявканья и воя. Анализ их тактики и стратегии охоты дал возможность считать их разумными животными. Они не просто гнали дичь и пытались запрыгнуть на ослабленную бегом особь, они делали засады, они разделялись на загонщиков и встречающих, они использовали подручные предметы и окружающие обстоятельства. Нередко было видеть падающие небольшие деревья перед бегущим стадом или отдельной особью. Животные пугались, поворачивали назад или сворачивали в сторону, где их встречали волколаки.

И тут в нескольких метрах от группы что-то заухало, затрубило и прорвалось медвежьим рыком.

– Замерли! Мимикрия! – скомандовал Кий. – Леший рядом!

Парни тут же включили режим мимикрии на своих доспехах и замерли, слившись визуально с окружающей средой. Леший вышел на середину полянки, с краю которойпритаилась пятерка юшковских охотников, и замер. Потом принюхался, чихнул и повернулся в сторону людей. Он их не видел – это было стопроцентно, но, видимо, чувствовал, ибо почти сразу уткнулся взглядом в глаза Кия, скрытые помимо мимикрии еще и прозрачным забралом шлема. Губы лешего задергались, и он что-то зашептал на ему только понятном языке.

– Вот же урод, – подумал Кий, – интересно, кто на этой планете проводил опыты по их выведению? Просто так такие особи рождаться не могут.

И действительно, леший был одним из интереснейших персонажей среди псевдов, хотя все псевды были интересными, необычными, неповторимыми. Вряд ли они смогли появиться в результате эволюции. Но леший был колоритен сам по себе. Это была туша в три метра ростом, с вывернутыми назад коленками лосиными ногами, человеческими торсом и руками, соответствующими размеру его росту, и медвежьей головой, окутанной, словно париком, ниспадающими седыми волосами, и все это безобразие было украшено бычьими рогами. А самое главное – это глаза, человечьи глаза, умные глаза. Никто и никогда не видел лешего идущим на четырех лапах, хотя судя по форме задних ног он мог это делать, но на двух лапах все лешие, которых видели люди, передвигались с помощью огромных в рост ему палок, таких вот импровизированных, неотесанных посохов. Никто не знает, почему так они ходили, но передвигающихся по-другому леших никто не видел.

А еще эти твари, хоть были всего лишь псевдоразумными, но обладали колоссальной психофизической мощью. Благо использовали они ее интуитивно, в момент опасности или в других подобных ситуациях, но никогда не целенаправленно и не агрессивно. Они могли обрушивать одним рыком деревья, отводить глаза, запутывать дороги. Ты можешь знать дорогу наизусть, ходи по ней каждый день, но стоит лешему запутать тебе дорогу, как ты по протоптанной дороге приходишь совсем не туда, куда хотел. Это не было ни заклинание, ни магия, а обычные психофизические свойства мозга, которыми владели и некоторые люди. Леший просто влезал к жертве в голову и сбивал в памяти привычные ориентиры. Также он мог отвести глаза, и ты не замечал огромной ямы перед ногами. Люди изначально, еще не разделившись на Город и Лес, встретившись с лешим, старались его уничтожить до того, как он начнет действовать. Но после пары десятков убитых леших заметили важную особенность. После смерти лешего огромнейший участок леса в радиусе двадцати – двадцати пяти километров умирал. Леших сразу прекратили убивать. Опытным путем выяснилось, хотя до сих пор никто не мог этого ни доказать, ни опровергнуть, что жизнь лешего тесно связана с контролируемым им участком леса, и без его контроля лес умирает. Когда люди разделились на Город и Лес, лесовики придерживались правила по неуничтожению леших, оно и понятно, им в Лесу жить. А вот горожане скоро после разделения начали опять убивать леших. Им-то на смерть Леса было начхать, они с ним и так борются. Но зато выяснили другую важную закономерность. На место смерти лешего прилетал змей Горыныч.

– Ждан, ты можешь заслонить нас чем-нибудь из твоего арсенала? – обратился Кий к походному колдуну по рации шепотом.

Ждан был колдуном средней руки, а то и ниже этой самой середины. Сильные колдуны в разведку не ходят и приводы в руки не берут, как, впрочем, и сильные чародеи горожан. Сильный колдун – продукт в своем роде единичный, таких немного, кто может сражаться своими психофизическими способностями лучше, чем оружием. Такие обычно носят специальный бронедоспех оборудованный комплексом, усиливающим их психофизику. А так как эти доспехи единичны, специально спроектированы для каждого персонально, то они больше напоминали не бронедоспехи, а броненаряды. В основном сильными колдунами и чародеями были женщины, и вот их доспехи точно были нарядами. Шлемы таких нарядов часто украшали кокошниками, височными кольцами, иногда коронами. Доспехи были больше похожи на платья с обилием вариаций на тему лифов, корсетов и юбок разной длины. А также это все было непомерно сдобрено кольцами и браслетами, почти не имеющими боевой ценности, но женщинам на это было плевать.

Ждан своего особого доспеха не имел, ему было достаточно встроенного в «Невра» комплекса «Шаман», усиливающего его не очень сильные способности. Но и с этими способностями он был незаменим в отряде Кия. В мире, где легко можно повстречаться на узкой дороге с чародеями или псевдами, даже плохонький колдун в отряде очень нужен.

– Могу, – ответил Ждан, – но он может воспринять это как агрессию и атаковать в ответ.

– Предложение?

– Мы не горожане, возможно, если мы откроемся, то он не будет против нашего присутствия.

– Рискнем? – спросил Кий у всех.

Отряд промолчал. Последнее слово и решение было за командиром.

– Хорошо, – кивнул Кий и снял мимикрию с себя.

Видимо, леший не ожидал такого события, и его губы заходили в движении, читая только ему известное заклинание.

– Шухер, Кий, у него уровень психофизики начинает подниматься! – предупредил Ждан.

– Город тебя забери, – чертыхнулся десятник, – Ждан срочно ставь защиту, и все сматываем отсюда!

В это время леший рыкнул – огромное дерево рухнуло на Кия. Хорошо, что Ждан успел поставить защитную стену, и, ударившись о нее, оно скатилось прямо под ноги командиру отряда.

– Парни, включаем усилители и рвем отсюда на северо-восток, не менее километра, далее собираемся по пеленгу. Понятно? Тогда вперед! – крикнул Кий и, включив одновременно усилители и мимикрию, рванул с места, но правда, дождавшись, когда это сделают все его подчиненные.

Самих парней он сейчас не видел, ибо они не выходили из режима мимикрии, но датчики, встроенные в их доспехи, отражались у него на радаре. Раздался новый рык лешего, и там, где только что стояли парни, упало еще одно дерево.

Пробежать на усилителях километр – это раз плюнуть, это даже не минуты, а секунды. Включить пеленг и собраться на тех же усилителях – тоже секунды. А вот ткнуть перед этим пальцем в карту, не подумавши и попасть в болото – это дурость. Лес был к людям не гостеприимен, но терпел их, а вот болота на Яви терпеть пришлых были не намерены. Не сами болота, их обитатели, ибо засосать в ил человека в бронедоспехе, конечно, можно, но очень сложно, опять же, усилители, даже тяжелые, модификации типа «Добрыни» или городского «Ильи Муромца» должны вытащить. А если и не вытащат, то радиомаяк и в иле работает, а система жизнеобеспечения даст возможность продержаться не менее недели в автономном режиме. Болота были страшны своими обитателями. То ли они людей сильно не любили, то ли вообще все живое, но если в Лесу еще были животные травоядные или хищные, но не воспринимавшие людей как дичь, то на Болотах таких почти не было. И кроме разве что лягушек и змей, обычно ядовитых, Болота были населены почти сплошь псевдами. Причем особи попадались весьма любопытные и колоритные.

Возьмем того же колобка. Ведуны до сих пор не поняли, растение это или животное. Представлял он из себя шар по грудь человеку, встречались и гиганты, ростом в два, а то и в два с половиной метра, но очень редко, таким трудно было прокормиться. Кормились колобки, поедая все на своем пути, а для этого у них было шесть ртов по всей их окружности. Куда бы этот шар ни катился, а внизу на дороге всегда распахнутый клыкасто-зубастый рот был. Попадется кто на дороге из мелких животных или птиц, лягушка какая, змея, мышь, али птица, обязательно съест, а если нет никого, то травы кусок вырвет, всеядные они, эти колобки. По-научному их звали шестиротые псевдокруты, но народ больше колобками величал. В принципе, колобки были минимально похожи на псевдов, но были ими. В момент опасности они могли включать свои психофизические силы и отводить всем глаза от себя. Ты его не видишь, а он в это время тебя же и атакует.

Еще были утопленницы. Вот эти были точно псевдами. Были они подобны голым женщинам, правда, с рыбьей чешуей по телу и яркими красными глазами, ну и рот у них был рыбий, только вот зубатый, словно у пираньи. Появлялись внезапно, своими способностями внушали, что они обычные девушки, правда голые, видимо, псевдомозгов на одежду не хватало, и заманивали в свои объятия. Может, на первых колонистов это и действовало, но на современных разведчиков, а на болота редко другие заходили, такие чары практически не распространялись. Ну, скажите, какая нормальная баба в здравом уме будет расхаживать по болоту, да притом еще и голая? Критическое мышление современных лесовиков, знающих повадки псевдов, помогало им отличить выдумку от реальности и не поддаться на искушение. Хотя фигуры таких баб, коими прикидывались утопленницы, были очень аппетитными. Но как только подумаешь и представишь, кто это на самом деле, так сексуальное возбуждение как рукой снимает. Ели они, правда, не только человечину, но и мелких зверюшек. Как они тех приманивают и ловят, никто не знал из людей. Утопленницами их звали не потому, что были похожи на утопленных девок, ни капельки, просто свою добычу они сначала в водах болота топили, а уже потом ели. Не любили сии девицы свежее мясо, предпочитали тухленькое, с привкусом плесени. Глядя на этих существ, Кий все явственней и явственней проникался идеей о том, что эти твари – жертвы какого-то злого эксперимента. Ну, зачем Природе создавать таких тварей, заточенных под людей, когда еще лет двести тому назад людей на этой планете не было? Или были, но раньше и вымерли? Или скрываются где-то на неисследованной территории?

А еще был Болотник. Болотники выглядели как вставшая на ноги кочка. Наступаешь на нее, на кажущуюся такой основательной в этом зыбком мире болота, надеешься обрести долгожданную устойчивость, а тут она под ногами приходит в движение. Падаешь ты в сам ил, а пред тобой уже высится чудовище. Метра два с половиной ростом, руками заскорузлые с когтями в половину пальца до земли тянутся, ноги ластами по илу шлепают, когти на них о камни скребут. Рот не рот, а провал с зубьями острыми. И глаза красные во все стороны сверкают. А еще эта тварь умеет швыряться какими-то особыми светлячками, кои на нем живут, кои выпускают при ударе о жертву облако зловонного дыма и парализуют ее. Если сразу выстрелить не успел, пока падаешь с него вниз и приземляешься, считай, парализован. Эти твари быстро учатся. И если еще двадцать лет назад, говорят, они медлили сразу применить своих светлячков, и люди успевали прийти в себя и отстреляться, то сейчас кидают сразу без раздумий. Опасная тварь и хорошо маскирующаяся.

– Так парни, в болоте нам делать нечего, тут есть много гадких тварей, но стада оленей они от нашего лагеря не отгоняли, – констатировал Кий, – выбираемся отсюда опять в том же направлении на северо-восток на усилителях, до края болота. Следим за обстановкой, стреляем во все, что движется.

Когда отряд уже подступал к краю болота и собирался войти в лес, в ближайших зарослях встрепенулась одна тень, потом вторая, и еще одна, и еще. Было видно, что кто-то готовит людям заслон или ловушку. С ловушками у псевдов было все хорошо, на это они были мастаки.

– Будут с подветренной стороны заходить, – вслух подумал Яр.

– Скорее стараются укрыться, чтоб в спину ударить, – ответила Рада.

– Или с флангов с двух сторон зажать, – брякнул свою версию Кнут.

Что это волколаки, и именно те самые, что оленей отогнали от пастбищ, уже никто не сомневался. Оставалось только навязать им бой и уничтожить их. Только вот волколаки видимо сами хотели растерзать людей. С одной стороны, это было хорошо – меньше за ними по лесам бегать, а с другой плохо: они будут навязывать свой сценарий боя и как обитатели Леса имеют свое территориальное преимущество. Людям придется не загонять их в ловушку, а идти самим к ним

– С ними шаман, – буркнул Ждан.

– Что? – не веря переспросил Кий.

Волколаки были высоко социальными псевдами. У ведунов складывалось впечатление, что на Яви до появления людей именно волколаки были тем народом, особи которого могли развиться в настоящих разумных существ и построить цивилизацию. Просто люди прилетели совсем рано, когда у волколаков еще даже каменный век не наступил. Общество волколаков строго делилось на иерархии. Первыми и главными в них были вожди. Вождь обычно – самый большой и опасный волк в стае, он ее основатель и лидер. Вокруг вождя собираются воины-охотники и самки, ниже стоят дети. Стариков в стаях нет. Они или умирали в бою, или уходили от стаи умирать в лес, не обременяя стаю своей дряхлостью и немощностью. Неспособный достать кусок мяса волколак умирает от голода, ибо с ним никто делиться не будет. Вождя всегда можно свергнуть, но ценой жизни. Или его, или своей. Любой волколак мог кинуть вождю вызов на смертный бой. Кто выигрывал этот бой, тот оставался или становился вождем, проигравших не было. Мертвые были, проигравших не было. Пощада бросившему вызов или бывшему вождю даже не снились в радужных снах. Самая главная черта волколаков, которая их отличает от остальных псевдов – это коллективный разум. Вождь забирает в бою души своих воинов, и они воюют так, как он хочет. Этим создается большая опасность для противника, ибо он воюет не с отдельными солдатами, а разом с одной командой под единым управлением.

Шаманы стояли отдельно от стай, но охотились вместе с остальными. Шаман – это волколак имеющий не дюжие психофизические способности. Противостоять стае с шаманом можно было только отрядом с колдуном или чародеем, иначе шаман дурил людям голову, отводил глаза жертвам, дабы они не видели охотников до последнего момента. В бою мог кидать камни и небольшие деревья своими способностями. Очень сильные шаманы могли оживить ненадолго только что убитого сородича, чтоб он дрался за них. Это было страшно. Ты вроде разрубил мечом одну из тварей, отвернулся, а мгновение спустя она уже стоит перед тобой и машет лапами. Живут такие воскрешенные до конца боя или до смерти шамана, но они уже не убиваемы, их только в куски гранатами закидывать. Таким немертвых сородичей шаман волколаков может держать одновременно одного или двух. Замечены случаи, когда очень сильные психофизически особи держали троих, но это было очень редко. Кий слышал про это пару раз всего за свою двадцатипятилетнюю жизнь.

– Если там еще и берсерк имеется, то я не удивлюсь, – буркнул Кий.

– Не удивляйся, – вздохнул Ждан, сконцентрированный на своих способностях, – и берсерк имеется.

Берсерки были так же, как и шаманы, не в стае. Их боялись даже обычные волколаки и жить с ними в одной стае никто не хотел. Но Берсерки присоединялись к волчьей охоте: на охоте стая их терпела из-за их полезности. Они единственные из волколаков не имеют психофизических способностей, тем они и страшны. Их мозг – чистое зеркало, отражающее все воздействия на него. Берсерки умеют только убивать, они рвутся в бой, они живут боем, единственное желание берсерк – умереть, но учитывая его ярость, агрессивность, силу и ловкость, это получается редко и в луже крови и куче поверженных врагов. Если вокруг нет противников или добычи, берсерк нападает на любого находящегося рядом, даже на вождей. Поэтому вне охоты волколаки не допускают к стае берсерков, ибо те могут в приступе крови убить как одного из детей, так и самку или воина, но могут кинуть вызов и самому вождю. Точнее, это не будет вызов, это будет просто нападение, но если его выиграет берсерк, то он станет вождем, а от таких вождей стае больше вреда, чем пользы.

– Может, вынудим их выйти к нам? – поинтересовалась Рада.

– Они не пойдут, – возразил Кнут, – они уже все заготовили, все роли распределили, им осталось только дождаться нас. Я бы не вышел.

– Кнут правильно говорит, – подтвердил Ждан, – волколаки, судя по их эмоциям, идти никуда не собираются.

– А зачем им? – вклинился в разговор Яр. – Они свое дело сделали, оленей перебили, теперь возвращаются, а мы их преследуем. Если мы не пойдем к ним, они просто пойдут дальше.

– Разумно, – кивнул Кий, – мы с ними войну не ведем, так что уничтожать им нас без надобности. Будем атаковать их – они нас встретят, а нет – уйдут домой. Им бой не нужен.

– Какие будут приказы, командир? – все уставились на Кия.

– Будем атаковать, – пожал плечами десятник, – нам ничего другого не остается. Простим волколакам эту вылазку, они к нам, как к себе в холодильник, ходить станут.

Разведчики начали добивать патронами магазины, утягивать снаряжение, приводить доспехи в рабочее состояние.

– Сколько их примерно, Ждан? – поинтересовался Кий у колдуна.

– Около двух дюжин, точнее сказать затрудняюсь, там шаман, а он весь фон эмоциональный сбивает.

– Две дюжины – это не очень хорошо для пятерых, но не фатально плохо. Все готовы? Боевые доспехи у всех нормально работают?

Боевой доспех – это конструкция серьезная и очень сложная. В производстве трудная, но очень нужная. Без доспеха в Лесу не выживешь, только если в селах, огороженных силовым полем. Только сколько в селе безвылазно просидеть можно? Кушать больно скоро захочется. А вот для выхода в Лес и нужен был бронедоспех. Представлял он собой единый комплекс защиты, как пассивной, так и активной, и вооружения, снабженный для полноценного управления электронной начинкой и сервоприводами. Сначала на человека надевался тонкий матерчатый костюм с электромагнитными уловителями человеческого магнетизма и разъемами для передачи этого магнетизма в доспех. Далее надевался сам доспех, но в специальном порядке, иначе его было попросту не надеть. Первым делом облачались в латы доспеха ноги. Это было самое простое: ноги одел, и стоишь на них. Далее надевали тело, состоящее из двух половин, потом свободными еще руками шлем, и только потом пристегивали специальными пневматическими замками руки. На спине доспеха был центр его управления, совмещенный с отсеком хранения боеприпасов, с усилителями прыжка. Если брать легкий «Невр», на бедре левой ноги крепилась кобура для привода, а к поясу цеплялся тяжелый, хорошо заточенный скрамасакс, тяжелый тесак в локоть длиной. На бедре правой ноги размещался контейнер для хранения гранат. Средний «Гридень» и Тяжелый «Добрыня» комплектовались чуть по-другому. Там и пушки были посерьезней, и мечи длиннее. Поднять руку даже в этом легком доспехе, не включая электрику и сервоприводы, было нереально. Броневой слой весил слишком много. Единственное, на что годились руки без приводов, – нацепить не такой уж тяжелый шлем и защелкнуть все пневмозамки.

Дед Кию говаривал в юности, будто раньше все эти доспехи были однотипными, без каких-либо украшений. Плоская грудь, ноги и руки одеты были в трубкообразные части. Все серо и скучно. Но сейчас делают не так. В свое время ведуны покопались в настройках фабрик по производству бронедоспехов, и они приобрели современные черты. «Невр» имел обычные ноги, сформированные так, чтоб издали, казалось, будто это штаны с сапогами, на самом деле это все было одним целым. Туловище было украшено маленькими пластинами, создающими вид ламеллярного доспеха и одновременно служащие активной защитой. Руки были стандартными, оставшимися по дизайну от старых моделей, лишь украшенными витиеватым узором, в пучинах которого скрывалось множество всевозможных датчиков и анализаторов. А вот соединяли руки с телом посредством пневматических замков массивные, широкие наплечники, создающие хорошую защиту не только сочленению тела и рук, но и дополнительную защиту электронике и пневматике замков. Наплечники были гладкими и однотонными, некрасивыми, и тогда воины решили их украшать рисунками. На правом наплечники рисовался герб поселения. Например, деревня Кия называлась Юшковск, и воины рисовали на правом плече оскаленную кроваво-красную рысь в прыжке, геральдический символ деревни. На левом же наплечнике рисовали род подразделения. Разведка обозначалась росчерком руны скорости, похожей на удар молнии, рассекающей зеленое поле, символизирующее Лес. При встрече с другим отрядом по наплечникам можно сразу прочитать, откуда парни и какой вид войск они представляют. Ну и венчал все это шлем. Естественно, и бармица, и маска были всего лишь видимым украшением, сам шлем был не менее прочным, чем остальные части доспеха.

Все остальные бронедоспехи имели свои особенности и украшения, но делались для всех воинов по одним шаблонам, исключая только сильнейших колдунов, доспехи которых лепили по спецзаказу в зависимости от вкусов и личных умений.

– Работаем аккуратно, прикрываем друг друга, на рожон не лезем. У Ждана отдельная цель – шаман, Кнут, у тебя зарядов больше, постарайся придержать берсерка, всем понятно? – проинструктировал быстро подчиненных Кий. – В бой!

Бойцы рассредоточились и вошли в лес. Вошли не там, где мелькали тени, призывая своим появлением преследователей следовать за ними прямо в ловушку. Вошли одновременно, на расстоянии метров ста пятидесяти друг от друга. Это Городские дисциплинированно строем воюют, у них все их действия в уставе прописаны, и они от них ни на долю не отступают. Написано в таком-то случае нужно штурмовать с левой стороны, они будут штурмовать слева, даже если на эту левую сторону неприятель все войско перекинет и оголит правый фланг. Написано в уставе слева, значит слева.

Лесовики же не чтили Дисциплину, у них были свои боги. Свобода, Воля, Солнце. Разве Солнце не бог, а просто светило? А вы его погасите, и посмотрим, сколько вы сможете прожить на этой планете. Уверены, что проживете хотя бы день? Если горожане были ремесленниками, исполняющими точно инструкции, оставленные предками, то в плане ведения войны лесовики были вольными художниками. Каждый в отряде во время боя творил свой кусок картины, поддерживая других, дабы целое вышло как нужно. У колдуна была главная обязанность – ликвидировать шамана, у разведчика с тяжелым приводом – ликвидировать берсерка или хотя бы не дать разойтись. Остальное они могли действовать по наитию, главное, чтобы в конце боя не было потерь со стороны лесовиков и не было выживших у волколаков.

Кий вошел в лес как раз посередке отряда, очень близко к тому месту, где их заманивали волколаки. И сразу три тени бросились на него. Пришлось сразу срываться в кувырок, уходя с линии атаки, и уже в полете стрелять. Выпущено было три патрона, но только один из них попал в цель. Зато попал наверняка, раскурочив одну из нападающих голову. Судя по трелям приводов, парням тоже было несладко. Глянув на правый фланг, парень увидел Кнута, полосующего одного из волколаков, скорее всего берсерка, из своего тяжелого привода. Обычный волчара давно бы уже или помер, или отступил под таким яростным огнем, но этот полз вперед израненный, пытаясь добраться до кнутового горла.

Слева Ждан держал удар от шамана и его троих подручных. Было видно, что ему тяжело. Шаман, пользуясь своими психофизическими силами, кидал в человека камни и заточенные колья, видимо, заранее запасенные, против которых колдун умело ставил силовые блоки, а два подручных пытались обойти его со спины, что у них не особо получалось, так как парень сдерживал их огнем своего привода. Не попадал, но не давал зайти за спину.

Кию очень хотелось помочь Ждану, но у него у самого было забот полон рот. Из кустов выскочили еще два волколака, и уже вчетвером они ринулись на парня. И опять Кий ушел в кувырок, но прежде застрелив двоих на лету, а туда, куда они должны были приземлиться, туда, где он только что стоял, бросил гранату. Двоих приземлившихся волколаков разорвало на части. Пятого волчару Кий не заметил, и тот врезался ему в спину, опрокинув на землю и выбив привод из рук. Человек упал на спину, а сверху навалился волколак. Зубы клацнули в миллиметрах от маски шлема. Прокусить, конечно, саму маску он не сможет, а вот горло при должной сноровке и желании может попытаться. Вряд ли прямо порвал бы доспехи и само горло, но у волколаков были очень острые когти и зубы, и пустить кровь, сделав дырки в броне, они могли, а там сонная артерия рядом. Случаи смерти парней от укусов волколаков уже бывали ранее. Кий сориентировался быстро, на то он и десятник, а не простой боец, чтоб помирать так бездарно, от зубов простого волколака, даже не вождя. Он ударом вбил левый кулак в открытую пасть волчаре и ухватился за корень языка. Тварь хотела бы закрыть пасть и прокусить рукав, надеясь откусить руку, но дикая боль внутри глотки ей этого не давала. Правой рукой, человек вытащил тесак, висящий у него на поясе, и одним движением разрубил гортань противнику, откинув потом тело в сторону доходить конвульсиями. Кий вскочил и огляделся в поисках вожака стаи. С самым сильным волколаком следовало разбираться самому умелому в отряде человеку. Но вожак был уже убит. Рада постаралась и пустила снаряд четко в голову главному волчаре. Не зря на ее приводе стоял оптический прицел, и ствол был чуть другим, чем у всех остальных. Ее ствол был длиннее и со специальными нарезами, позволяющими лететь пущенному патрону. Такие стволы были дороги в производстве и выдавали их не каждому, точнее выдавали их только снайперам, заслужившим это звание. Рада была снайпером. Кнут наконец уничтожил берсерка и теперь гонял остальных волколаков не жалея патрон, в этом ему помогал Яр. А вот Ждан все еще бодался с шаманом, хотя успел уничтожить его подручных. Кий поднял свой привод, подошел поближе и крикнул по громкой связи. Шаман обернул к нему морду и сразу получил снаряд в лоб. Не одна Рада умеет валить волколаков с первого выстрела в морду, только Кий это делает с меньшего расстояния, но тут насколько кому привод позволяет.

Кий оглянулся вокруг и облегченно вздохнул. Трупов было как раз двадцать четыре.

– Никого не упустили? – спросил он у подчиненных, чисто для проформы.

– Никого, командир, – ответил за всех Яр, – волколаки не умеют отступать и бежать с поля боя, маневрировать да, но отступать, спасая свою шкуру, – нет.

– Шухер, воздух! – крикнул Кнут.

И тут же вся компания разбежалась в стороны, и бойцы прижались к стволам деревьев, так, чтобы листва скрыла их от взгляда с высоты. Над верхушками деревьев в это время пролетел, не спеша огромный многоголовый монстр. Небольшое бурдюкообразное тельце его было сдобрено когтистыми лапами, задние были намного длиннее и массивнее передних, длинным хвостом со стрелоподобным окончанием и несколькими хищными змеиными головами. Эти монстры могли еще и огонь из пасти пускать. Предки назвали этих псевдов змеями Горынычами, видать, от слова “горение”, ибо один такой мог своим напалмом и деревню сжечь.

– Кто-нибудь количество голов заметил? – спросил по внутренней связи Кий.

– Три, – ответил Ждан.

– Мальчик, – хихикнула Рада.

С чем это связано было, неизвестно до сих пор, техника ведунам не давала залезть в дебри генетических кодов змеев Горынычей, но количество голов у них было первичным половым признаком. Самцы всегда имели нечетное количество голов, самки – четное. Это никак не сказывалось на методах их уничтожения, но сей факт знали все лесовики.

– Стоим еще две минуты и поворачиваем к дому, – провозгласил Кий по рации, – виновников мы нашли и всю ватагу прибили, чтоб другим неповадно было. Дело сделано, пора и домой собираться.

Странно, но домой в поселок Юшковск они добрались без приключений. Видимо, услышав про уничтоженную стаю волколаков, хищники и псевды решили не заслонять им дорогу, дабы не попасть в один список с волчарами. Поселок Юшковск назывался так по рядом протекающей речке. Ее воды, благодаря местному илу казались красными, как кровь, юшка, так реку и назвали – Юшкой, а поселение уже по названию реки Юшковском.

В поселок они пришли уже почти ночью, уставшие за долгий переход. Поэтому разбор полетов решено было оставить до утра. Кий вошел к себе в землянку и рухнул прямо на кровать, в чем был, так и уснул. Благо ума хватило не расстилать постель. Проснулся, как и полагается разведчику и охотнику, с первыми лучами солнца, и сразу получил на коннектор послание от вождя о времени его доклада о прошедшей экспедиции. Совещание намечалось на девять утра, и еще была куча времени до этого. Да и говорить-то вождю было особо нечего. Ну, вычислили волколаков, ну уничтожили их свору, дабы другими неповадно было. Вот, в принципе, все.

Кий встал с кровати, включил чайник и отправился в душевую комнату. Жили почти во всех поселках лесовики в землянках. Почему? Так с воздуха менее заметно, да и при первом взгляде из леса дома холмиками кажутся. Брали стандартный дом площадью в зависимости от количества будущих жильцов и закапывали его почти на треть в землю, а крышу устилали дерном. Вот и получалась незаметная землянка снаружи с внутренними удобствами. Удобно и незаметно, и не надо, как городские, ютиться в общих спальных зонах. Выйдя из душевой, парень облачился в спортивную форму и побежал на тренировку. Общение с вождем будет еще нескоро, но это не повод пропускать тренировку. Лес растрированных не любит.

Глава 2 Встреча в Лесу

Глава 2. Встреча в Лесу

Город

Будильник не выключился с первого раза. Зараза. Пришлось открывать глаза и выключать вручную.

– Я тебя поменяю, – пообещал Алексей будильнику, – обязательно поменяю.

Переставив время подъема вперед на десять минут, Леха опять закрыл глаза. Еще с училища у него была эта дурацкая привычка ставить будильник за двадцать минут до нужного времени, а потом досыпать по десять минут, переставляя будильник вперед. Дурость, но он уже так привык просыпаться. Если проснуться в фазу глубокого сна, то очень тяжело встать, а если потом минут десять подремать, то фаза сменится на быструю, а при ней вставать легко. Получается такой незатейливый обман организма. Наконец прозвенел последний звонок будильника, крайний, после которого нужно было вставать кровь из носа, и Алексей выпрыгнул и кровати.

– Свет, – буркнул он, включая голосом освещение в комнате.

Нацепил штаны, взял с полки зубную щетку и пасту и, выйдя в общий коридор, направился в ванную комнату, чистить зубы и принимать душ, ну и оправить свои естественные потребности после сна. После приведения себя в порядок парень задумался, поесть ли в столовой в соседнем здании или доехать до работы и там покушать? Меню во всех столовых, что штатных, что общественных, было единым, но в любом единстве есть нюансы. Готовили обычно не сами повара, а машины, но везде могли быть чуть разные продукты, лучше смешанные ингредиенты и так далее. Алексей заметил, что в казарменной столовой всегда чуточку вкуснее, чем в общественных. Чай чуть крепче, компот чуть слаще, суп чуточку наваристей, все в пределах нормы, но нюансы были. И хоть догматы Дисциплины говорили не обращать внимания на вкус еды, а относиться к ней как к обычному топливу для организма, хотелось есть вкусно. Если можно насыщать тело вкусно и невкусно, то зачем делать это последним способом?

Выбежав из спальной зоны, Леха нырнул в подземку, и плюхнувшись в вагоне на пустое место, благо в это время их было полно, закрыл глаза и принялся додрёмывать. Сегодня они шли на обход территорий, а это мероприятие на пару-тройку дней в Лесу. Когда еще удастся нормально поспать, неизвестно.

Город оживал медленно, спокойно. Ветка подземки, по которой ехал Алексей, изобиловала открытыми участками, и было видно, как медленно, но неотвратимо зажигаются окна в спальных районах, как первые машины выезжают на улицы, как первые аэролеты поднимаются в воздух. Город оживал. Чего нельзя было сказать об Управлении дозорами и караульной службой при министерстве обороны Города. Это здание встретило своего богатыря суетой и броуновским движением персонала. Со стороны могло показаться, что люди, тут служащие, просто так бегают туда-сюда, но это только со стороны. Все военные организации Города подчинялись незыблемо Дисциплине куда больше, чем даже жрецы ее, не говоря уже об обычных гражданах. В суете и беспорядочном движении было больше дисциплины, чем в аудитории математики, когда там сдают экзамен.

Алексей подошел к дежурному офицеру и кивнул. Они были давно знакомы и знали друг друга в лицо, но это не помешало Алексею представиться по полной форме.

– Богатырь седьмого класса второго дозорного полка Управления дозорами и караульной службой Попович Алексей прибыл да выполнения очередного задания руководства.

– Двести тридцатый кабинет, – сверившись с разнарядкой, ответил дежурный богатырь.

– Обычно в четыреста пятнадцатом же, – удивился Алексей.

– Сегодня в двести тридцатом, – пожал плечами дежурный, потом посмотрел еще пару строк в книге, – понятно, туда же прибыла Мудрова Ел, видимо, ей не очень хотелось подниматься на четвертый.

– Кто? – не понял Попович.

– Елена Мудрова, ее еще Премудрой зовут, так понятно?

– Чародейка первого класса, заместитель начальника психофизических войск?

– Она самая, – подтвердил дежурный.

– Час от часу не легче, – вздохнул Алексей.

Но делать было нечего, идти все равно надо. Войдя в двести тридцатый кабинет, Алексей не смог победить в себе желание вытянуться по стойке «смирно», столько больших «звезд» он давно не видел перед собой.

– Богатырь Попович? – поинтересовался главный из присутствующих, сам министр обороны Муромцов Илья.

– Так точно! – щелкнул Алексей каблуками.

– Отставить, вольно, – скомандовал министр, – вы и ваша команда отдаетесь в распоряжение чародея первого класса Мудровой Елены, будете ее сопровождать и выполнять ее задания, понятно?

– А как же сегодняшний дозор? – не удержавшись, спросил Алексей.

– Его проведет другая группа. Все понятно?

– Так точно.

– Тогда шагом марш в четыреста пятнадцатый кабинет, там вас уже ожидает как сама Премудрая, так и ваша команда.

Леха вылетел из кабинета пулей: в таких кабинетах задерживаться и медлить себе дороже.

– Вот тебе раз, – думал парень, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж: лифты в здании Управления не предусматривались.

Когда он зашел в привычную для сборов своей команды комнату четыреста пятнадцатую, там все были уже в полном обмундировании, включая и чародейку.

– Попович? – спросила она нетерпеливым тоном. – Сколько вас ждать можно? Вы должны были явиться сюда ровно в шесть утра! Где ваша Дисциплина?

– Простите, сударыня, я явился на службу без десяти минут шесть, но меня сперва отправили прямо к министру обороны, и только после разговора с ним я проследовал сюда.

– Отставить объяснения, вперед переодеваться и снаряжаться, или вы хотите, чтобы я и ваши подчиненные ждали вас вечно?

– Никак нет, – ответил Алексей и пошел облачаться в доспехи

Дозорным был положен «Витязь». Он считался средним бронедоспехом и обладал как средней мобильностью, так и средней защитой. Хотя если брать такие же средние доспехи лесовиков, то их «Гридень» был более мобильный, но менее защищенный. Так почти со всеми бронедоспехами. Они, горожане, приспосабливали свои доспехи под защиту Города при нападении, а у лесовиков не было серьезных городов, и им в лесу для боя нужно больше мобильности. Это было разумным.

Одному без специального оборудования в «Витязя» облачиться было невозможно, ну разве только шлем надеть, но и то – уже надев все остальные части, чтоб сервоприводы помогали рукам. Поэтому Алексей подошел к шкафу, в котором хранился его командирский доспех и нажал кнопку пуск. После чего внутри ожили приводы, раздался лязг приводящих цепей и закрутившихся роликов, шкаф разъехался на две половины. Привычно Алексей занял место между двух половин и нажал внутри шкафа еще одну кнопку. Механизмы опять пришли в движение. Первым выехал пояс, который окольцевал поясницу и стал каркасом пристегиваемых деталей. Потом ноги. Не ботинки, а именно ноги, бедра. Это у легких доспехов ноги были одним целым, ибо броня была тоньше и сервоприводы могли растягивать и стягивать обратно коленный сустав при передвижении. Тут такое не пройдет. Отдельно выходят бедра, пристегиваются пневмозамками к поясу, потом сапоги, очень напоминающие древние рыцарские, как в детских книжках. И уже потом наколенник, скрепляющий бедра с сапогами. После этого выезжают две половинки тела и застегиваются сначала сами с собой, а потом уже с поясом. Кираса с рисунком, словно состоит из кучи маленьких пластинок, скрепленных между собой. Руки с рисунком, словно кольчужные, надеваются потом и пристегиваются к туловищу большими наплечниками с гербами Города и подразделения. Ну а далее уже маленькие детали. Перчатки и Шлем. Шелом у «Витязя» был красивый, конусный с открывающимся забралом-маской.

– Сударыня чародейка первого класса, богатырь седьмого класса Попович Алексей готов к исполнению поставленной ему и его команде задаче.

– Вольно богатырь, – кивнула Премудрая, – слушайте задание. Я не стала его рассказывать вашим людям, так как не люблю повторять.

Эта женщина вызывала у Алексея двойственные чувства. Она была действительно прекрасна и лицом, и формами, и хотелось в нее за это влюбиться, но повадки ее, надменность нескрываемо сквозящая во взгляде, вечный брезгливый изгиб губ, отрезвляли не хуже холодного душа и отталкивали от нее обычных парней, таких как Алексей. Это была женщина высшего круга. Такая дорогая хрустальная ваза за неимоверные деньги, которой хочется любоваться, но трезво понимаешь, что на приобретение ее денег нет, и никогда не будет. Да и цветы туда не поставишь, вспоминая, сколько потратил на нее.

Была Елена Мудрова жгучей брюнеткой, яркой брюнеткой. Волосы цвета воронова крыла водопадами спадали до поясницы. Хорошие волосы, жесткие, сильные. Бывает, у девушек так же водопадами волосы спадают на плечи, а хвост завяжет – только ручеек остается. Тут же был не тот случай, тут если косу заплести, то коса в руку толщиной будет, всем косам коса. Да и брови у красавицы были черными, разлетались в разные стороны крыльями. А под ними ты ничего больше не замечал, кроме черных очей. Ни носика правильного, тонкого, ни губ коралловых, только глаза, черные глаза. Таких глаз Алексей не видел раньше ни у кого. Синие, зеленые, серые, карие, но черные были только у Елены Мудровой. Ну а стать у бабы была обворожительной. Все что нужно было женщине у нее имелось и в том количестве, какое мужикам нравится. Все было хорошо в чародейке, да только вот норов с гонором подвели, делая все это второстепенным.

– Итак, судари дружинники, я отправляюсь в лес по заданию руководства, ваша задача сопровождать меня и выполнять все мои приказы, – начала предрейдовый инструктаж чародейка, – чтобы не было лишних вопросов, скажу, зачем мы идем в лес, чтоб потом шушуканья за спиной не было и вы точно знали, за что шкурой рискуете. Наши ученые, опираясь на рапорты дозорных и экспедиционного корпуса, отметили возрастающую с каждым месяцем активность зверья по всей планете, особливо псевдов. Наша с вами задача это проверить.

– Мы что, месяц будем в дозоре? – подал голос Николай, медик отряда.

– Если руководству Города потребуется, вы будете год в дозоре, питаясь подножным кормом, – отрезала Премудрая, – но вам повезло, вы будете со мной в дозоре всего неделю. Есть на карте контрольные точки, как мне рассказали ученые, по ним хорошо видно активность местной фауны, вот мы по ним и пройдемся. Если там активность выросла, значит, она выросла и по всей планете. Ну, как минимум, на нашем материке. Понятно?

– Так точно, – хором ответили бойцы.

– Богатырь Попович, отдавайте приказ на выдвижение к западным воротам, я присоединюсь к вам уже там.

– Есть выдвигаться с отрядом к западным воротам, – кивнул Алексей, – отряд, выдвигаемся!

Парни вышли в коридор и начали спуск по специальной лестнице. Архитекторы, проектировавшие это здание, были не дураки. Они делали с каждого этажа несколько входов и выходов. Лифтов не было, только лестницы, но и те были разными. По обычным лестницам поднимались и спускались люди в обычной униформе, для воинов в бронедоспехах были выделены специальные лестницы, способные выдержать вес даже отряда в тяжелых скафандрах типа «Ильи Муромца». Путь до западных врат был долгим, машину предоставлять им никто не собирался, ибо Дисциплина не поощряла облегчение труда, а в подземку они в доспехах попросту не влезут, как, впрочем, и на наземный транспортер. До ворот приходилось добираться пешком, благо сервоприводы помогали и ускорители давали возможность не плестись с человеческой скоростью. Когда они прибыли к западным воротам, там уже их ждала Елена Премудрая. Или чародеи умели летать, или ее добросили сюда на машине. Это для обычных граждан, будь они хоть дружинники Управления дозорной и караульной службами, хоть богатыри седьмого класса нельзя машинами пользоваться для служебных нужд, а чародеям, видимо, можно. Но на то она и Дисциплина, кому-то запрещать, кому-то разрешать, нам, серым и убогим, логику великой богини понять не дано, остается только верить в истинность такого мироустройства.

– Готовы? – не спросила, а констатировала Елена. – Тогда вперед!

Да, доспехи чародеев высшего класса сильно отличались от обычных. У имевшейся в отряде Алексея чародейки Алены Игоревой женский вариант бронедоспеха «Витязь» был оборудован усилителем психофизических сил чародейки, напоминающим кокошник. Вот и все, чем мог похвастаться штатный отрядный чародей. Доспех Елены Прекрасной ярко отличался от обычных стандартов.

– И как на такое, интересно, Дисциплина смотрит? – мелькнуло у Алексея в голове. – Неужели им и это можно?

Выходило, можно. На Премудрой был анатомический корсет, подчеркивающий все ее прекрасные формы. Ноги и руки были покрыты тонким слоем бронепластика, и создавали иллюзию тонких сапожек и перчаток, чуть ли не кожаных. А поясом служила чародейки юбка, с длинными полами спереди и сзади и почти не имеющая полы по бокам, украшенная огромной застежкой в форме переплетающихся двух змей, обрамляющих кроваво-багровый камень. Шлем, имеющий усилитель психофизических сил, был выполнен в виде короны. И все это было отнюдь не окрашено в стандартный серый цвет, с обозначением рода войск, символом Города на наплечниках и грудной пластине, как у дружинников, а кроваво-красного цвета, с обрамлением из позолоты. Богато выглядели доспехи, богато. И будут сильно заметны в Лесу.

Ворота открылись, и отряд двинулся в очередной дозор с внеочередным заданием. Первые два километра выжженой земли прошли быстро, а потом нырнули в Лес. Лес впустил дозорных без осложнений. Просто расступился перед ними и сомкнул свои ветки за их спинами. Большие вековые деревья даже не заметили появлениякороткоживущих. Что было этим великанам до человеческих распрей, дрязг, поломанных судеб, карьерных взлетов, ничто было им не интересно. Великаны стояли незыблемо в думах о вечном. Средние деревца и совсем еще мелкие, при виде людей задергали ветками, затрепетали, то ли приветствуя чужаков, то ли в боязни за свою целостность. Горожане часто прореживали посадки перед городом, дабы в случае нападения те не мешали караульным видеть и не были лишним укрытием подбирающимся врагам.

– Отряд, слушай мою команду, – проговорил Алексей в встроенную в шлем рацию, – рассредоточиться, держать интервал между собой не менее двадцати метров, не более ста, следуем в направлении юго-запад десять километров.

– Есть, – подтвердили бойцы по очереди.

Сам Алексей следовал не далее двадцати метров от Елены, ибо отвечал за нее головой. Она, конечно, сама о себе легко позаботиться, но случаи разные бывают, а запасной головы для чародейки у богатыря Поповича не было.

Отряд шествовал небыстро, равномерно прочесывая Лес на предмет обнаружения псевдов и опасных животных. Задачи выжечь Лес не стояла, хотя дозорные, в принципе, могли начать и это дело. В отряде Алексея, кроме чародейки Алены Игоревны и медика Николая Васильева, был боец с ракетницей, способной сровнять дом с землей, Илья Акимычев и боец с огнеметом Федор Борисов. Так что отряд запросто мог сделать небольшую выжженную полянку в центре леса. Одно время главы Города хотели километров на десять вокруг стен выжечь Лес и даже провели эту работу руками дружинников. Но Лес начал расти на тех местах, где его выжгли с такой скоростью, что выжигать снова и снова его не успевали попросту. И зверье с псевдами словно в очереди потянулось из разных мест сюда на постоянное место жительства. Раз за разом выжигали эту зону люди, и после этого опять Лес восстанавливал свои позиции. Так продолжалось несколько лет, пока люди не плюнули на это и не прекратили его уничтожение. Оставив выжженым только двухкилометровый периметр вокруг Города. И тут же Лес перестал разрастаться, а потоки псевдов и животных иссякли, заселив уничтоженные до этого участки. Теперь несколько километров за выжженым периметром люди не уничтожали, но прореживали периодически. В этом случае Лес рос, но с умеренной скоростью, да и животины, если их при этом не уничтожать без разбора, тоже не стекались сюда из других земель. Этим феноменом занимались ученые, а таким солдатам, как Алексей было попросту приказано вблизи Города Лес не выжигать, животных и псевдов без надобности не убивать, только в обозначенном круге. Но чародеям этот закон, видно, писан не был.

Премудрая шла по лесу, словно по главному проспекту Города. Ее доспех был по габаритам гораздо меньше дозорных, но она даже не думала этим пользоваться. Обычная змея не прокусит даже легкий разведывательный бронедоспех при всем желании, даже если учесть, что обычные змеи метров пять длиной на Яви, а некоторые особи, как гигантский питон, обладают не только длиной в десять-двенадцать метров, но и голову в одну треть тела человеческого. И все равно их зубы не могут прокусить бронепластины. Но то ли чародейка этого не знала, то ли испугалась, то ли еще чего, но вынырнувшая перед ней змея был сожжена одним щелчком пальцев, а пепел, оставшийся от нее, истоптан каблуками сапожек. Да! Ее бронедоспех предполагал наличие каблуков на сапогах! Кий, когда это увидел, огорчился за Аленку. У нее были обычные бронеботинки. Нет, женский бронедоспех отличался от мужского. Там была зауженная талия, выпуклости для груди, но вот ботинки были хоть и меньшего размера, чем мужские, но обычные стандартные.

Но не только к животным Елена Премудрая применяла свое колдовство, но и к пням, стоявшим на дороге, к лежащим поперек ее пути упавшим деревьям, да и живым растениям тоже. Преградившую ей путь березку она одним взмахом скрутила до земли, и у той хрустнул ствол. Елена Мудрова, прозванная «Премудрой», была истинным дитем Города. Лес она не любила, боялась его и старалась уничтожить на подсознательном уровне.

– Командир, – доложила Алена по связи, – я засекла Лешего по мыслеволнам, он где-то рядом.

– Понятно, – подтвердил получение информации Алексей и обратился к Елене Прекрасной, – наш чародей засек лешего недалеко.

– Я его тоже засекла, – буркнула в ответ чародейка.

– Предлагаю обойти его по широкому кругу и не связываться.

– Это еще почему? – удивилась Премудрая.

– Лешие связаны с отдельными участками Леса, на своем участке он не терпит чужаков, а если его убить, то участок Леса умрет, а мы получим на свою голову змея Горыныча.

– И что с того? Тебе Лес жалко? – изогнула. в вопросе бровь Елена Константиновна.

– Есть приказ не уничтожать Лес.

– Это общий приказ, – ответила чародейка, – теперь слушай мой приказ как старшей группы, мне нужен этот леший, так что хотите меня на него направляйте, хотите его на меня загоняйте, но мне нужно с ним встретиться.

– Вы хотите его убить? – напрямую спросил Алексей.

– Не забывайте богатырь, вы находитесь в моем подчинении, а не я в вашем, и я не обязана отчитываться перед вами о своих планах и в своих действиях. Это понятно?

– Так точно, – нехотя подтвердил полномочия Попович.

– Тогда вперед исполнять, и не тритесь у моей юбки, вам тут ничего не светит, а защитить я себя и сама смогу.

Леший вышел к людям сам. Он не боялся их, этот вставший на ноги медведь с рогами тура, опирающийся на здоровенную палку. Он считал себя частью Леса, он был частью Леса, он был в Лесу, в источнике своей силы. Разве могут что-то сделать эти жалкие людишки ему в его же угодьях?

– Стрелять только по моей команде! – рявкнула Елена Премудрая.

Алексей пожал плечами. Как хотите. Хотя он и не собирался стрелять без приказа в лешего.

Чародейка вышла вперед и окликнула лешего, пытаясь привлечь его внимание. Лесной житель повернулся к ней, но взгляд от земли не оторвал. И продолжал что-то нашептывать что-то, как обычно лешие делают, на одном ему понятном зверином языке.

– Тварь! – сплюнула Елена.

Она сделала несколько пассов рукой, потом на долю секунды замерла и резко выбросила вперед правую руку. На кончиках пальцев что-то блеснуло, и вперед вырвался в стремительном полете огненный шар. В это время леший, не поднимая глаз и что-то бормоча, чуть сдвинулся в сторону, и пущенный женщиной файербол пролетел мимо. И тут же лапа-рука, державшая толстую длинную палку, дернулась и, чуть задев огромный булыжник, заставила его сорваться в полет. Чародейка не стала уворачиваться от летящего камня, а выставила вперед две руки в заслоняющем жесте и резко крикнула. Камень разлетелся в клочья, словно его взорвали изнутри. После чего она правой рукой обвела вокруг лешего кольцо и крикнула сложное заклинание. И тут же вокруг лешего вспыхнул кругом огонь. Медведь опять не поднял глаза на противницу, но поводил лапами вокруг себя и пламя стихло.

Алексей и его бойцы как завороженные смотрели за битвой чародейки и лешего. Стрелять в медведя сейчас не поднялась бы ни у одного из них рука.

Леший опять что-то забормотал усиленно, и место, на котором стояла его противница, а также вокруг нее метров этак десяти в диаметре зашелся сизым туманом.

– Мать твою, Дисциплина! – вскрикнула Премудрая, когда ее ноги по щиколотки ушли в землю.

Точнее, это была уже не земля, а ил. Леший превратил десять метров вокруг чародейки в самое настоящее илистое болото. Женщина прочитала что-то, выбросила руки вниз, но это не помогло, ее затянуло почти до середины голени. Алексей видел, как по виску ее, из-под шлема течет пот. То ли от натуги и большого количества затрачиваемых психофизических сил, то ли от страха.

– Стреляйте в него! – вдруг неистовым голосом, совсем не похожим на свой собственный, заорала Премудрая. – Стреляйте!

Леший хлопнул себя по бедру, поднял глаза и взглянул в очи противницы.

– Стреляйте! – завизжала Елена. – Что вы стоите? Стреляйте!

И тут, видимо, от хлопка лешего, начало падать высокое дерево. Падало оно как раз на голову Елены Прекрасной, но со спины, и та этого не видела. И не слышала, так как дерево падало неестественно тихо, без скрежета и скрипов, так обычно деревья не падают.

– Стреляйте! – продолжала визжать чародейка, не замечая дерева.

Парням понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, понять, чего от них хочет командирша, и поднять стволы своих приводов.

Дерево не долетело до головы чародейки первого класса пятнадцать сантиметров. Его поймала блоком Алена. Елена только в последний момент, когда дерево свалилось рядом, поняла, что ей грозило. Парни открыли огонь из всех стволов. Но попасть в Лешего не получилось ни у кого. Он вроде и не шевелился, и стреляли парни, не жалея снарядов, и встроенные в «Витязи» прицельные комплексы помогали не промахнуться, да только все летело мимо. Даже ракета, пущенная Ильей, пролетела мимо и взорвалась рядом с рогатым медведем. Но взрыв ракеты просто так не проходит, лешего откинуло метра на два назад и он, видимо, потерял концентрацию на своих заклятиях, потому что ил, в котором стояла Премудрая, стал твердеть и превращаться в землю. И тут же чародейка кинула фаербол в лежачего противника, выпрыгнула из земли, и послала вдогонку еще один огненный шар. Правда, хватило и первого. Он врезался в лешего, когда тот начинал подниматься с земли, приходя в себя после контузии, и снес почти всю верхнюю половину туловища. Второй файербол поджег оставшееся. К догорающей кучи паленой шерсти и мяса подбежала Елена.

– Ну, кто победил?! Кто?! – вопила она, и пинала остатки лешего. – Тварь!

– И зачем вы его убили? – послышался вопрос, явно произнесенный из громкоговорителя бронедоспехов.

Все обернулись на голос и увидели стоящего невдалеке, на краю поляны колдуна, облаченного в боевые доспехи. Колдуны – это те же чародеи высших классов, только у лесовиков.

Лес

Отчет о проделанной работе во время рейда прошел без сучка и задоринки. Были все свои, юшковцы. Два вождя, гражданский и военный, главный волхв Юшковска да пяток старейшин. Кий рассказал все, ничего не утаивая. Да и что ему было таить? Ну пошли искать разорителей, нашли, уничтожили. Все как обычно, все как полагается в данном случае. Его выслушали внимательно и отпустили сразу после доклада. А что еще они ему могли сказать? Выйдя из землянки для собраний, Кий направился по своим делам. Неделю не был в поселке, нужно было и хозяйство подправить чуток. Понятно, что землянка очищается сама, роботами, посуда моется тоже сама, убирать самому ничего не надо, но лето уже на исходе, скоро осень, а за ней и зима, нужно запасы кой какие к зиме сделать, нужно дерн на крыше обновить и еще много сотен других мелких, но нужных дел совершить. Кий не любил домашние дела, но переложить пока на другие плечи он их не мог. Бобылем жил. А кто кроме него это сделает? У других жены в отсутствие мужа хозяйство вели, а у парня такой роскоши, как справная баба дома не было. Бывали, бывали и часто, Кий – парень видный, но не оставались. Не нашел пока он ту самую единственную, которой мог свое сердце доверить с ключами от своей землянки.

– Погоди парень, потолковать мне с тобой нужно, – окликнули его сзади.

Пришлось развернуться и посмотреть на кричавшего. Им оказался один из присутствующих на собрании колдун по имени Древослав.

– Да я вроде все уже рассказал, – пожал плечами Кий.

– Все да не все, – загадочно молвил колдун.

– А что я еще могу добавить? Свободой клянусь, пусть Солнце надо мной померкнет, если сказал хоть капельку лжи или утаил чего, – выдохнул парень.

– Не нужно так принимать все близко к сердцу, – улыбнулся старец, – вожди и главный волхв в твоих словах не сомневаются.

– А ты сомневаешься? – прищурился Кий.

– А я думаю ты немножко недоговариваешь, но не оттого, что хочешь так, а оттого, что сам не понимаешь связанности некоторых событий.

– Это где я недоговариваю?

– Когда ты шел по следу волколаков, ты видел оленей, зайцев, других зверей, коими они могут питаться? Или ты шел по выжженному Лесу, где нет ни дичи, ни воды?

– Да все там было, и дичь, и вода, Лес как Лес, все как обычно, – пожал плечами Кий.

– То есть получается, стая волколаков, в поисках пищи пошла за тридевять земель, к нам, несмотря на бегающих у них под носом оленей? Ты бы пошел к Китежу охотиться, коль вокруг дичь вольно бегала? Смекаешь?

– Так это мы, а то твари Лесные.

– В том то и дело, что твари, – воздел к небу указательный перст Древослав, – это люди могут делать наперекор всему, в политических или иных целях, но никак не твари лесные.

– Что верно, то верно, – кивнул десятник, – зверь, пусть даже и псевд, не будет никогда пренебрегать ближайшим ради далекого. Звери, пусть хоть и псевды, на инстинктах живут.

– Вот, – улыбнулся и огладил бороду колдун, – а теперь ответь, зачем волколакам идти к нам за оленями, если ты сам говоришь, что на пути у них дичи было предостаточно?

– Я об этом как-то и не задумывался, – почесал свою небольшую бороденку Кий.

– Вот и вожди с главным волхвом не задумываются, а я вот задумался.

– Так ты с ними и поделись своими думками, может, вместе что и решите.

– Не, – помотал головой колдун, – слишком мало информации, слишком мало фактов, это может быть как обычная случайность, так и обретение волколаками разума и попытка прощупать нашу оборону, дабы начать войну.

– А может тогда языка проще взять? – предложил парень.

– И на каком языке он тебе будет выдавать священные тайны волколаков? Ты по их разумеешь?

– Какие тогда будут предложения?

– Я поговорю с вождями и волхвом и попрошу выделить завтра мне вашу пятерку для охраны, мы пойдем в Лес, и я поищу доказательства первого или второго, – спокойно выдал свои планы на будущее Древослав.

– А ничего, что мы вчера только прибыли из рейда? – поинтересовался Кий.

– Ничего, до завтра у вас у всех есть время отдохнуть и выспаться, – ухмыльнулся старик, и развернувшись проследовал к землянке для собраний.

– Ну что за жизнь, итить твоего волколака в душу мать – выругался Кий, – ну вот как за домом смотреть теперь, коль только придешь из Леса, сразу обратно посылают, надо же еще ребят предупредить.

И он пошел предупреждать ребят, делая недовольную морду, но в душе радуясь, что не нужно теперь заниматься всеми этими бытовыми делами.

Утром они встретились на центральной площади поселка, как раз перед землянкой для собраний и капищем Свободе. Увидев Древослава, Кий обомлел. Он видел несколько бронедоспехов высших колдунов, но такое ему ранее видеть не приходилось. Весь костюм состоял из робы до пят, обладающей подсветкой изнутри, что создавало эффект светящейся белизны, опоясанной широким поясом, который, как почти во всех доспехах, являлся основой комплекта. Руки с туловищем соединяли не массивные наплечники, а единая деталь, выполненная в виде меховой накидки на плечи. Но самой удивительной частью доспеха был шлем. Он с точностью копировал голову оленя с рогами, видимо ретрансляторами и усилителями психофизической энергии. Подобно лешему, Древослав опирался на посох длиной в его рост в доспехе, только у человека был красиво вырезанный посох, украшенный рунами, а не просто толстая палка.

– А посох то зачем? – не удержался от вопроса Ждан.

Видимо, начинающему колдуну было интересно, чем посох может помочь в психофизическом деле.

– Хожу плохо, – буркнул в ответ старец.

Кий оглядел попутчика и вздохнул: этот светящийся белый саван будет предупреждать всех обитателей Леса на много километров вперед них самих. Древослав уловил его взгляд, точнее наклон головы в шлеме.

– Не бзди десятник, у меня в доспех мимикрия заложена, так что буду не более заметен чем вы, – донеслось из оленей головы, – а подсветку и отключить можно, она ничего нужного не несет, исключительно для красоты и пафоса включаю.

Древослав выключил подсветку, и тут же включив мимикрию, растворился на фоне окружающей среды. Через несколько секунд он выключил камуфляж, экономя батареи, и предстал пред глазами Кия.

– Это радует, – удовлетворенно кивнул парень, – а то я думал нам придется белым воронами по Лесу идти, привлекая внимания каждой твари.

– Меня же Древославом кличут, – усмехнулся старец и открыл забрало шлема, – я знаю, как по лесу ходить, я по молодости и в одиночку от Китежа сюда хаживал.

Без забрала из морды оленя вид у колдуна был забавен: сразу хотелось спросить, кто ему рогов наставил.

Лес их встретил хорошо. Тишиной, спокойствием, шелестом трав и листвы. Погода была теплая, с набирающим силу ветром, от того облака по небосклону неслись, словно табун оленей, поднятых с пастбища хищником. Мимикрию пока не включали, шли открыто, но без технических приспособлений. Зверям мимикрия безразлична, они тебя даже не видя учуют. Да и людям в бронедоспехах тоже: почти в каждом есть датчик тепла и ультрафиолетовый сканер местности, которые позволяют обнаружить бойца со включенной мимикрией по другим спектрам наблюдения. Но никто сразу эти приборы не включает, только по необходимости, и у группы с включенной мимикрией есть шанс на неожиданное появление и первый удар. Шли по маршруту, скинутому Древославом всем бойцам на их маршрутизаторы. Это была ломаная линия, хорошо так ломаная, кое-где подходившая почти вплотную к городским стенам, где-то удалявшаяся от них на десятки километров. Если бы не отмеченные контрольные точки на ней, можно было бы принять эту ломаную линию за просто росчерк на карте, но с контрольными точками в этом рисунке появлялась логика, хотя пока она была понятна только Древославу.

Первой контрольной точкой стало небольшое озеро километрах в восьмидесяти от поселка. К нему отряд шел больше половины дня. Если бы не оборудованные ускорителями доспехи, парням пришлось бы на это потратить целый день, а то и больше. Надо отдать должное Древославу: путешественник из него был неплохой. Сразу видно, дядька ходил по Лесу немало. Он умел силы беречь на ходу, умел шаг рассчитывать, чтоб не напрягаться, умел темп общий держать, шуткой уставшего приободрить.

– Я смотрю, ты дядька, много по Лесу ходил? – напрямую спросил Кий.

– Приходилось.

– А с чего это колдун, да один из первых, по Лесу сам шастает? – поинтересовался десятник. – Я, например, других таких колдунов не знаю, они обычно в поселке сидят и носу за ограду не кажут, только если произойдет что-нибудь неординарное.

– Просто я Лес люблю больше поселков и людей, – ответил Древослав, – есть такая пословица: чем больше узнаю людей, тем больше нравятся мне псевды. Вот у меня примерно так.

– И отчего же ты род людской невзлюбил? – удивился парень.

– Тебе сколько лет Кий?

– Двадцать семь, а что?

– Ты еще молод, ты еще почти не видел жизни.

– Я? Это ты сейчас говорил? Про командира отряда РДО?

– РДО? – переспросил колдун.

– Ресурсодобывающие отряды.

– Городские, лесовики, люди, как вы любите все эти ОАО, НКО, РДО, ССО и так далее. Чем плохо слово «охотники»? Ну или на крайний случай – «добытчики»? Но нет, так скучно и некрасиво, «ресурсодобывающий отряд» куда краше. Вот звери и псевды с каждым годом чуть мутируют и становятся другими, и только человек не меняется на протяжении сотен тысяч лет.

– Ну, это ты старик загнул, поселениям на этой планете чуть больше двух сотен лет, – усмехнулся Кий.

– Молод ты еще парень, – ухмыльнулся в рацию Древослав, – я читал книги, привезенные колонистами, и там человек описан точно таким же, каким мы его видим сегодня. Что же насчет «нравятся псевды, а не люди», то могу тебе сказать многое. В отличие от людей, псевды не убивают, не интригуют и не подставляют ради славы, власти и богатства. Ты думаешь, городские с лесовиками разошлись из-за идейных побуждений? Нет, просто они власть не поделили. Одни нашли силы, чтоб потребовать ее себе, вторые не хотели отдавать. Вместе им было править не с руки, вот и разбежались править частями, зато без оглядки друг на друга.

– А псевды лучше? – поинтересовался Кий.

– Псевды не делят власть и богатства меж собой, они убивают только ради пропитания, но никогда ради достижения цели и развлечения. Они преданны своим и охотятся на чужих, все по-честному. Ближе всего к нам, наверное, стоят волколаки. В их стаях дерутся за власть и убивают не ради пропитания. Но опять же, там нет интриг и подстав. Если ты хочешь стать вожаком стаи, вызови и победи прежнего вожака в честном бою. Возможно, если дать им немного развиться, они стали бы тут тем самым звеном, которое человечество занимало на прародине, но наше появление не дало им этого совершить, оставив на уровне псевдов.

Озеро встретило их зеркальной гладью и цветущими кувшинками. Тут не было ни души, только ветер, цветы и трава по краю озера.

– За мной не ходить, в мои дела не вмешиваться, – напутствовал охотников Древослав, – открывать огонь только в случае внешней атаки. Понятно?

– Так точно, – ответил за всех Кий.

Колдун подошел к озеру, провел рукой над его гладью и, подобравши на берегу камешек, бросил его в воду. Тут же водная гладь исказилась кругами, пустилась небольшими волнами, и из воды показались две головы, очень похожие на человеческие.

– Берегини, – быстро определил десятник, – можно расслабиться.

Берегини, в отличие от тех же утопленниц или мавок, были не опасными для человека псевдами. Они также походили на молодых девушек, но не пытались очаровать самцов человеческого рода. Скорее всего, хотя они были, почти как все псевды, мало изучены, их удел был поддерживать озера и реки в чистоте. Кию рассказывали, что когда-то давно некоторым самцам от рода человеческого захотелось от берегинь что-то большего, чем просто любования их красотой, и они напали на одну из берегинь. Та даже не сопротивлялась, видимо, не понимая, чего от нее хотят нападающие. Но на ощупь ее кожа была скользкой и холодной, словно кожа рептилий, и пахло от нее тиной, причем, запах был сильный, почти нестерпимый. Это быстро остудило парней, и те отправились домой не солоно хлебавши, а через неделю умерли от неизвестной болезни. Теперь знающие люди, только любуются статными телами берегинь издали, стараясь близко к ним не подходить. А тела у них на удивления пригожие, статные, впрочем, как и лица. Кто вывел таких псевдов на этой не знавшей людей досель планете, оставалось загадкой.

Древослав медленно пошел в глубь озера, пока не вошел по пояс, и остановился. Берегини, а их к этому моменту всплыло восемь, подплыли к нему и, образовав кольцо, начали водить вокруг колдуна хоровод. Колдун стоял спокойно, периодически поднимая то одну, то вторую руку, потом развернулся и пошел на берег. Берегини расступились перед ним и, пока он не вышел, провожали его взглядами, после чего медленно ушли на глубину. Через какое-то время озеро успокоилось и стало, как и прежде походить на огромное зеркало, забытое какой-нибудь богиней в траве. Кто мог забыть из богинь такое зеркало? Да кто же это знает.

– У Берегинь все по-прежнему, – объявил колдун, подходя к охотникам, – агрессия на минимуме, эмоции стабильны, ощущается какое-то волнение, словно бы в ожидании чего-то, но это на интуитивном уровне, по приборам все в норме. Идем до следующей контрольной точки.

Их путь лег на север от Города. Смешанные леса сменились хвойными. Кий и его отряд бывали в этих местах, но каждый раз они удивлялись этим лесам. В отличие от их смешанных лесов, хвойные были светлыми. В обычных лесах сосны и ели только нагоняют мрака, а тут без берез, дубов да осин они, наоборот, пропускали больше света. Сосны стояли тут рядами, их кроны шумели далеко вверху, а голые стволы открывали перед путешественниками всю подноготную лесной чащи. Много попадалось небольших лесных озер, речушек, ручейков, и чем дальше на север уходили охотники, тем больше воды было вокруг. В этих местах было много грибов и ягод. Один раз они вышли к небольшой горе, на которую легко можно было взобраться пешком. Ее склоны сплошь были усеяны голубикой. Это не в родных лесах Кия, где каждую ягодку нужно выискивать, тут лег на пузо и рви все вокруг себя.

– Древослав, а здесь люди живут? – поинтересовался десятник.

– Есть ли тут поселки и селения? – переспросил колдун.

– Угу, – кивнул Кий, – именно это и имел в виду.

– Нет, – последовал лаконичный ответ.

– А что так? – удивился парень. – Тут же и ягод много, и грибов, и дичи по дороге немало попадалось. Тут, небось, и мамонты водятся. Чего не живут то?

– Хищников тоже много.

– Хищников везде много, но это никогда проблемой не было.

– Зима тут суровая, – вздохнул Древослав, – лето хорошее, сюда по лету соседи из Заозерья на охоту и сбор грибов и ягод приходят, но жить не остаются.

– Почему? – не унимался Кий.

– Тут ранней весной и поздней осенью температура за минус пятьдесят переваливает, а зимой и того холоднее, стандартные дома и землянки промерзают. Говорят, в начале колонизации тут селились люди, но которые успели зимой ноги унести, потом переселились гораздо южнее, а тех, кто не успел, по весне спасатели нашли совсем замерзшими. Как их холод коснулся, так и замерзли. Одни за питьем чая, другие принимая душ и так далее. Одномоментная, быстрая заморозка.

– Страшно, – выдала в эфир Рада.

– Страшно, – согласился Древослав, – а еще страшнее то, что неизвестно, когда это произошло, как и почему, а без ответов на эти вопросы мы не можем этому ничего противопоставить.

– Что же тут никто не водится из псевдов? – поинтересовался Ждан.

– Почему не водятся, водятся, – ответствовал колдун.

– И кто? – спросил Кнут.

– Терпение, воины, скоро узнаете, – ухмыльнулся Древослав, – мы к ним и идем сейчас.

И тут лес заходил ходуном, деревья затряслись, вверх взмыли сотни птиц. В глубине леса раздался утробный рев. И на поляну, на которой стояли охотники, выбежали несколько псевдов. Кий чуть не начал стрелять, увидев их. Ростом выше людей в бронедоспехах, метра под три, не меньше. Все заросшие с ног до головы белыми волосами, не шерстью, а именно волосами. Их морды напоминали человеческие, но только если бы пьяный скульптор взял бы вместо скальпеля топор и стал бы им вырубать их морды. И белые, молочно-белые глаза, глубоко посаженные под массивными дугообразными надбровными дугами. Людей они не заметили и, собравшись на поляне кучей, начали то ли выяснения отношений между собой, то ли свои игрища. Псевды, о которых Древослав сказал, что это чудь белоглазая, принялись поднимать многочисленные для этих лесов камни и бросаться их друг в друга. Камни отскакивали от толстых шкур и тулупов из волос. Потом эти великаны вырвали маленькие деревца и принялись лупить ими друг дружку на манер дубин.

– Идиоты? – выдохнул Яр.

– Это чудь белоглазая и их воинские игры, – ответил Древослав, – лето – время для совокуплений, и они показывают самке свою силу и ловкость, по которым она выберет себе мужа.

– У них матриархат? – поинтересовалась Рада.

– Да, это естественно для молодых человекоподобных рас, – кивнул колдун.

– А самка-то где? – спросил Кнут.

– Вон у дальней сосны стоит, – показал Ждан.

– Это женщина? – удивился Яр. – Я думал, такой же мужик, как и эти на поляне.

– Это тебе не видно ее красоты, – усмехнулся Древослав, – а этим парням, видимо, она очень красивой кажется, ибо я никогда не видел, чтоб за самку сражалось сразу семеро самцов, у них в роду одном обычно столько нет.

– Может, это из других родов мужики пришли свататься? – произнесла Рада.

– Может быть, – кивнул колдун, – этим потом как-нибудь надо будет заняться и изучить их, а пока нужно заняться другим.

Древослав захлопнул забрало шлема и направился к чуди.

– Может, не стоит сейчас-то? – спросил по рации Кий. – Они все сейчас на взводе, может, стоит дождаться конца игр или других поискать?

– Как раз самое то, – долетел до него ответ Древослава.

Чудь, увлеченная своими играми, не замечала ничего вокруг, колдун вошел в самую гущу тел и ударов. Но не заметить даже в пылу игр кого-то постороннего на подходе – это одно, в центре же всей этой вакханалии – совершенно другое. Мужики чуди на секунду остановились в избиении друг друга и сразу же не сговариваясь начали поливать ударами пришлого. Кий и весь его отряд одномоментно вскинул приводы, но тут же в наушниках прозвучал голос Древослава.

– Не стрелять! В чудь не стрелять! Смотреть за периметром и не пропускать пришлых, если такие будут!

Десятник видел, как руки колдуна взметнулись вверх и вокруг него возник энергетический щит, созданный психофизическими силами старца. Щит недалеко отступал от границ тела Древослава, и казалось, дубины обрушиваются прямо на него. Но от одного единственного удара, не будь щита, старика бы смело бы на несколько метров и превратило в мясную отбивную на кости, а тут нате вам, выкусите, стоит и даже не шелохнется. Пришлось подчиняться и взять под контроль окрестности, хотя пришлых не предвиделось. Избиение незнакомца с головой оленя чудовищам надоело быстро, и они бросили забавную игрушку, а еще через минуту женщина выбрала одного из них и увела за руку куда-то в лес, а остальные с грустными мордами разошлись по своим делам, не преминув на прощанье угостить гостя хорошим ударом.

– Здесь все тоже самое, – выдохнул, подходя к охотникам колдун. Было видно, что держание щита не далось ему легко, как казалось на первый взгляд, потрепало оно его, поизносило слегка, – агрессия и эмоции на прежних уровнях, и все же что-то в их психофизике немного рябит, а вот что, понять не могу.

– Дальше на север? – спросил Кий.

– Нет, – помотал головой Древослав, – обратно, к Городу.

– Может, перекусим? – поинтересовалась Рада. – Со вчерашнего вечера ничего не ели.

– Перекусите, – согласился колдун, – а я как раз чуток отойду и силы восстановлю.

Перекус был простым и незатейливым. В отличие от городских разведчиков или дозорных, берущих с собой в Лес стандартные консервы из химических ингредиентов, получаемых на стандартных фабриках, лесовикам, тем более охотникам, не было нужды что-то брать с собой. Они доставали провиант прямо в походе, охотясь, если это не было основной задачей их выхода. В этот раз они ели еще вчера запеченную на костре оленину. Ели спокойно, не торопясь, тщательно пережевывая, стараясь наесться малым количеством. Мясо – само по себе калорийный продукт, его много организму не надо, а чем тщательнее и дольше его пережевываешь, тем быстрее наедаешься. Желудку все равно, сколько еды в него запихнут, не все равно мозгу. В нем, в мозге, есть центр насыщения, который получает сигналы из желудка с небольшой задержкой. Ты вроде уже успел съесть свою норму, а окончательный сигнал еще в мозг не пришел, и ты продолжаешь есть, набивая желудок сверх меры. Чем тщательнее и дольше ты жуешь, тем больший шанс прихода сигнала в мозг еще во время еды, и тогда ты съешь столько, сколько нужно твоему организму, и не крошки больше. Для охотников это жизненно необходимо, ибо толстый охотник – это мертвый охотник.

– Перекусили? – поинтересовался Древослав и после удовлетворенного подтверждения всеми членами отряда сего факта скомандовал подъем.

Возвращались другим путем, скашивая дорогу на запад, поэтому природа менялась не столь разительно и быстро, как по дороге туда. Долгое время их сопровождали все те же хвойные леса, все чаще и чаще разбавленные лиственными рощами и отдельными деревьями. И чем южнее они продвигались, тем лиственных становилось больше, а хвойных меньше. Да и хвойные менялись сами по себе. Если на севере сосны были высоченными великанами, тянущимися к небу, с голым стволом и небольшой верхушкой в самой вышине, то с каждым километром южнее они уменьшались. Зато ветки разрастались в стороны и по всему стволу, давая возможность если не дотянуться до нижних веток стоя, то хотя бы до них допрыгнуть. Кий вспомнил южные сосны, небольшие, зато разлапистые, с ветвями, растущими почти от самой земли.

– Умна природа и разнообразна, – подумал десятник, – к каждому месту подходит отдельно, для каждого места у нее свои деревья и животные, приспособленные жить именно в этом регионе.

Они проходили недалеко от города, в половине дня пути. Тут группа включила мимикрию. Все, включая колдуна. В этой местности часто курсировали патрули горожан и нарываться на них не было желания ни у кого из группы. Горожане не любили лесовиков, и это было взаимно. Но откровенной вражды не было, только пограничные стычки. Людям и так было нелегко жить на этой планете, чтоб еще откровенно враждовать друг с другом. Но это в наше время. Войны остались в прошлом, и войны были страшные. Уход лесовиков из Города когда-то послужил поводом для полномасштабной войны между Городом и Лесом, которая унесла много жизней с обеих сторон. Правда, она длилась недолго, так как ресурсы живой силы начали быстро выдыхаться, а резервов не было ни с одной стороны. К тому же, горожане старались не отдаляться от своего Города, а лесовики вели в основном партизанские войны, нападая и растворяясь в лесных дебрях. Со временем война затихла и воцарилось перемирие. Не мир. Ни одного договора подписано не было. Но перемирие. Стороны не решались начать новый полномасштабный конфликт, но и старались не провоцировать соседей. Для этого группа Кия и включила мимикрию, чтоб не провоцировать городские патрули.

Пойдя на шум, они успели увидеть дуэль между лешим и чародейкой. Будь воля Кия, он бы даже не смотрел на сие действие. Что ему, лешего жалко? Ну, умрет кусок Леса у границ Города, ну и что? Это не их охотничьи угодья, тут территория горожан. Хотя им тоже все равно, они не охотятся, они жрут синтетику, произведенную стандартными пищевыми фабриками. Но приказ Древослава оставил их на месте и заставил наблюдать битву психофизиков. Когда лешего все же убили, Древослав вышел из зарослей и снял мимикрию, не предупреждая об этом никого.

– Зачем вы его убили? – грянул его разгневанный голос в усилитель.

Городские обернулись и их стволы вскинулись на колдуна.

– Лес тебя забери, – выругался Кий.

Это были патрульные в средних доспехах типа «Витязь» против их легких «Невров». У них были лучше и вооружение, и броня. Все, что лесовики могли им противопоставить, – маневренность, которой у горожан не было. Их «Витязи» в этом проигрывали таким же средним доспехам лесовиков, как «Гридень», но были лучше бронированы, хотя и обладали менее сильным вооружением. Хотя откуда тут «Гридни»? Придется драться в «Неврах».

– Отряд, – выдохнул десятник приказ в рацию, – снимаем мимикрию, но из леса не выходим, стараемся себя обозначить, чтоб они поняли, что Древослав тут не один, но как только будет произведен первый выстрел, сразу в мимикрию. Понятно?

– Да, – пришло четыре подтверждения.

– Пошли!

За спиной у лесного колдуна проявились и тут же ушли в тень деревьев несколько силуэтов.

– Не стрелять! – отдал команду Алексей.

Да, Город не любил Леса, а городские считали лесовиков предателями, но это не повод сразу палить в парней из лесной чащи. Да притом, на их же территории, в Лесу.

– Тебе-то Древослав какое дело до лешего? – фыркнула Премудрая, явно узнав колдуна.

– Это Лес, Елена, – ответил колдун, – это наша территория, а вы нарушаете ее целостность. Ты же прекрасно знаешь Премудрая, если убить лешего, то и кусок леса, закрепленный за ним, умрет.

– Это не твой Лес! – повысила сразу голос чародейка. – Согласно последнему закреплению территорий, Лес ближе пятидесяти километров вокруг периметра считается принадлежащим Городу, и вы на него не претендуете.

– Да причем тут то, где чьи земли, – всплеснул руками Древослав, и парни из города взяли его на прицел, так как в бронедоспехах такое действие выглядело скорее угрожающим, чем обыденным. Ты действительно не понимаешь, что умирающий кусок леса воздействует на соседние участки, и они от этого лучше не становятся? Уничтожив даже один участок, ты волнуешь весь Лес.

– Мне плевать на ваш Лес, на ваших леших и других тварей, – повела плечами Елена, – у меня задание и я иду по своим делам, я не виновата, что какая-то тварь встала у меня на пути. Мне нужно было пройти, и я ее убила, другие будут умнее в следующий раз. Что же до твоего куска Леса и лешего, то не мне тебе говорить, скоро сюда придет новый леший и тут опять будут расти твои любимые сосенки, да елочки, и бегать стада таких же псевдов, как сейчас.

– И это правильно, – ответил колдун, – если бы природа не была настолько умна и добра к своим созданиям, вы давно бы уже выжгли бы вокруг своего Города пустырь километров так на двести в диаметре, а то и в радиусе.

– И правильно бы сделали! – скривив губы в едкой ухмылке, произнесла Елена.

И тут один из бойцов Алексея бросил через громкоговорители:

– Воздух!

Этот крик мог обозначать только одно. Змея! Змея Горыныча!

– Воздух! – по радиосвязи сообщил лесовикам Яр.

Это было, скорее всего, по привычке, чем от важности этого действия.

– Воздух! – уже не скрываясь по громкоговорящей крикнул Николай.

Реакции тех и других были стандартными для этой ситуации. Горожане в средних доспехах открыли энергетические щиты и встали в плотную стену, прикрывая себя и соседа слева. Маневренность у их доспехов была невелика и надежды унести ноги от чудовища не было, оставалось только встречать его стеной щитов, надеясь подстрелить супостата. Маневренные же «Невры» лесовиков давали им шанс спрятаться в Лесу и отстреляться, ведя постоянное маневрирование, а вот небольшая защита и отсутствие щитов подразумевало равенство стояния на месте и смерти.

Змей был трехголовый.

– Мальчик, – произнесла Рада, прижавшись к дереву и включив мимикрию.

– Может, пронесет? Может, мимо пролетит? – с надеждой произнес Кнут.

– Вряд ли, – ответил Древослав, который тоже решил не геройствовать и покинуть поляну вместе с охотниками.

– Горожане привлекут внимание? – спросил Кий.

– И это тоже, – согласился с доводом колдун, – но сдается мне, змеи чувствуют смерть леших и прилетают сразу после их смерти.

– То есть ты хочешь сказать, что они знают каким-то образом о смерти лешего и летят уничтожать лес и агрессора?

– Есть у меня такое подозрение, – задумчиво проговорил Древослав, – хоть пока и не подтвержденное чистыми фактами и не обоснованное теорией, но на практике такое очень часто бывает, чтоб строить предположение.

– Но как? Как змеи узнают о смерти? Неужели они симбионты? – не унимался Кий.

– Нет, на симбионтов они не похожи, – если бы на старце не было бы шлема, он повертел бы головой, – живут они совершенно независимо друг от друга. Но смерть лешего вызывает прилет драконов, но что характерно, смерть змеев леших не привлекает.

Кий опять подумал о том, что очень загадочно сотворен этот мир, и есть в нем странные законы, неестественные для земных законов природы.

Змей Горыныч медленно кружил над поляной, оценивая пятерых воинов, стоящих в плотном строю, и одинокую фигуру невдалеке от них. Люди не стреляли, надеясь не заинтересовать монстра, не привлекать его внимание и не провоцировать его. Но бой с каждой минутой казался неминуем. Драться впятером против такого монстра даже при поддержке чародейки первого класса было самоубийством, но выхода другого не было. В «Витязях» они не убегут, а на помощь лесовиков надеяться было бессмысленно.

– Городским помогать будем или линяем? – спросил Кий у команды.

Рада и парни задумались. С одной стороны, они городским не друзья, а при стычках между Городом и Лесом приходиться быть даже врагами, но с другой стороны – все мы люди, все мы человеки, и если бросать друг друга на произвол судьбы, человечество падет под ударами тех же псевдов.

– Поступай всегда так, как хочешь, чтоб потом поступили с тобой? – произнес в тишине радиоэфира Древослав.

– Уговорил старче, – молниеносно, словно ожидая заранее такого ответа, произнес десятник, – ты можешь как-нибудь передать им, чтоб переходили на триста пятнадцатую частоту?

– Почему именно триста пятнадцатую?

– А она точно свободна сейчас, я сканирование успел сделать, пока вы думали.

– Хорошо, – согласился с доводами Древослав. Премудрая следила за каждым движением змея Горыныча, готовая в любой момент выбросить на пути его пламени энергетический щит, дабы прикрыть себя и группу, и одновременно любовалась мощью и уродством псевда одновременно. Он был очень похож на драконов из детских сказок, которые ей читала мама, беря из детской библиотеки, привезенных еще первыми колонистами с самой Земли. Такой же огромный. Длина этой особи была не из выдающихся, но и не из недоношенных, четверть сотни метров как минимум, а вот высота, судя по всему, была метров шесть, а то и восемь. Крутые бока вздымались усилием ребер, сдвигая то и дело с места тяжелые зеленые чешуйчатые пластины, которые не уступали доспехам, и даже превосходили по защитным свойствам многие из них. Мощные лапы с огромными кривыми когтями были способны рвать человеческую плоть прямо в доспехах. Впрочем, то же самое можно сказать и о клыках в трех пастях этого чудовища. Три пасти! И к тому же, умеющие выдыхать пламя. Змей Горыныч был самым страшным псевдом этой планеты, ночным кошмаром городских дозорных и лесных охотников.

– Пусть твои перейдут на частоту триста пятнадцать! – ворвался старческий голос в мозг Елены.

– Изыди! – рявкнула она, ставя ментальный блок, но смекнув, что к чему, передала Алексею. – Перейдите на частоту триста пятнадцать, видимо лесовики помочь хотя.... Ну, или попрощаться.

Богатырь перешел на названную частоту:

– Прием.

– Значит так, – не стал вдаваться в длительные предисловия, а перешел сразу к делу десятник, – мы будем в мимикрии сейчас, он нас может чувствовать, но если мы спрячемся за вами, то он будет чувствовать и нас и вас, и значит, будет думать, что вы единственные тут из людей. Я думаю, он, вряд ли умеет считать до десяти, и тем более складывать.

– Заходите к нам за спины, когда он будет пролетать прямо над нами, – Алексей мог бы сказать спасибо, как и хотел, мог бы отказаться гордо от предложенной помощи, но он был воином до кончиков ногтей, и потому сразу включился в разработку плана.

– Не учи ученого, городской, – раздалось в рации, – и скажи всем своим, чтоб на этот канал перешли, так координировать действия будетпроще.

Тем временем Змей надумал и пошел в первую атаку, но сначала нужно обезвредить еду, и уже потом рвать ее когтями, поэтому в людей полетела струя раскаленной лавы, выдыхаемой сразу тремя глотками. Елена выбросила вверх руки, и ее со строем дружинников накрыл энергетический щит. На Дисциплину надейся, но сам не плошай. Парни сильнее стиснули ряды, дабы спрятаться за своими щитами. Мало что может пробить энергетические щиты и поля, а тем более, сразу два слоя, но сила псевдов неисчислима, она природная, она обладает каким-то очень сильным свойством уничтожать искусственно созданные преграды. Нет, парней не опалило, но вот жарко в доспехах стало, не смертельно, конечно, но неприятно. Но если щиты выключатся от перенапряжения, а за ними это водится, ибо их аккумуляторы не рассчитаны на постоянно включенный режим и быстро тратят энергию, то дружинникам придется несладко. Напалмовое пламя, выдыхаемое Горынычем, не повредит их доспехи, но вот их самих сварит внутри, словно яйца вкрутую.

Горыныч пошел на новый виток для захода на вторую атаку, и в это время охотники бросились к горожанам и спрятались у них за спинами.

– Стреляем только по глазам! – скомандовал Кий. – В крайнем случае по пузу!

– Спасибо за информацию, – буркнул Алексей, – богатырь очевидность.

– Да хоть полководец ясень пень, – ответил десятник, – а стреляем все равно по глазам.

Змей атаковал снова, но люди были уже готовы. Перед тем как принять на себя пламя, щиты разошлись в сторону, и в драконоида врезался бурный поток снарядов, выпущенный как городскими дружинниками, так и лесными охотниками. Вреда этот залп чешуйчатокрылому не причинил, но тяжело точно прицелиться, если что-то неприятно бьет по глазам каждой из трех голов. Горыныч дыхнул не прицеливаясь, вразнобой, да к тому же щиты успели сдвинуться перед этим. А еще рептилоид получил такой же поток снарядов в брюхо, пролетая над толпой людей. Не смертельно, но даже для змея Горыныча неприятно.

Не сумев одолеть жертву огнем, Горыныч решил одолеть ее силой и пойти в ближний бой. Для этого у него имелись как длинные острые когти, так и немаленькие клыки. При заходе на цель Змей изменил позу, выставив вперед не свои три головы с разинутыми пастями, как он делал до этого, а их-то как раз убрал и выставил лапы, причем все четыре разом.

– Охотники, врассыпную! – скомандовал Кий и первым кинулся в сторону.

Алексей сначала обалдел от приказа командира лесовиков, но тут же понял всю правильность его слов. Чем могли помочь строю горожан в средних доспехах парни в легких «Нервах»? Подпереть спины его парням? Бессмысленно. В ближнем бою охотники лесовиков были слабы, по крайней мере, против таких чудовищ. Когти и клыки Горыныча вскроют их доспехи и не заметят этого, не остановятся в движении ни на долю секунды. Парни будут куда полезнее вне строя, чем в строю.

– Дружина, держим строй! Сейчас в нас прилетит много всего острого и воспламеняющегося!

– Ракета есть? – кинул Кий в эфир фразу без адреса.

– Есть, но одна, – ответил Алексей.

– Тогда стреляйте перед падением.

– В глаз?

– В крыло стреляйте, траекторию собьем, а если получится, то взлететь не сможет, его на земле легче добить будет!

– Слышал? – уточнил Алексей у бойца.

– Сделаю! – воодушевившись, ответил Илья Акимычев.

Парень был мастером своего дела и попал точно в центр кости крыла. Одновременный рев трех голов подтвердил попадание. Чудовище крутанулось в воздухе и вместо атаки кубарем свалилось на окраину поляны, чудом не зацепив Раду, спрятавшуюся там за деревом.

– Ждан, закрой нас от него! – отдавал неустанно приказы Кий, стремясь добежать до еще не оправившегося после падения и не вставшего твердо на ноги монстра. – Древослав, ты его можешь приковать к земле на несколько секунд? Яр, Кнут за мной! Рада – прикрываешь!

– Могу, – ответил Древослав.

– Действуй! Парни, наша задача взобраться на морды и выколоть глаза, в идеале все!

– Есть, – ответили парни уже в прыжке.

Слепого Горыныча расстреливали сообща, всем кагалом. Даже Елена Премудрая вонзила пару фаерболов в его тело. Не участвовал в этом только Древослав. Но на него зла не держали, ибо от его отказа сейчас уже ничего не зависело. После расправы обе команды поняли, что их боезапас изрядно опустел и нужно возвращаться на базы для его пополнения.

– Удачи Кий, – протянул раскрытую ладонь богатырь.

– И тебе удачи, Алексей, может, свидимся когда-нибудь еще, – ответил десятник и пожал руку горожанина по лесному обычаю за предплечье.

– Главное – чтоб не в прицел привода, – усмехнулся горожанин, для него такое рукопожатие было странным, но противиться он не стал и тоже пожал предплечье лесовика.

Глава 3 Прибытие

Глава 3. Прибытие

– Командир! Сектор тридцать семь, замечено движение космического тела, – включив тумблер связи с командным пунктом, проговорил дежурный богатырь, командир полка космического дозора.

Уже двести лет потомки первых колонистов населяли планету Явь, и никаких других колонистов больше сюда не прибывало. Но шанс есть всегда, и поэтому космический дозор существовал и все эти годы зорко всматривался в непроглядную тьму космоса. Надежда не угасала никогда.

– Траектория? – донесся из динамика голос полководца второго ранга, ответственного дежурной смены.

– Траектория прямая.

– И что вы тогда панику поднимаете? Богатырь пятого класса Додинец, вы астероида никогда в жизни не видели?

– Вряд ли это астероид, сударь полководец, – ответил Василий Додинец, – астероиды я видел и не раз.

– Траектория прямая?

– А корабль должен по кривой идти? – вспыхнул богатырь.

– Скорость?

– Пять километров в секунду.

– И что вас удивляет?

– Слишком маленькая для астероида, сударь.

– Направление движения?

– Точно в направлении нашей планеты, если не изменит направление, то столкнется с нами по расчетам ученых через десять часов.

– Фотографии есть?

– Пока нет, слишком большая дистанция до наших спутников.

– Как сможете сфотографировать, срочно фотографии пришлите и держите меня в курсе, доклад через каждый час.

– Есть сударь полководец второго ранга!

Василий Додинец весь сиял начищенным до блеска самоваром. Вот уже двадцать пять лет из своих сорока шести он ежедневно всматривался в непроглядный океан космоса и ничего, из рамок вон выходящего, там не видел. В какой-то момент он задумался о нужности своей профессии, но кризис среднего возраста прошел, и довольствие на его должности было хорошим. И Василий свыкся с мыслью не совершить подвига в этой жизни, но прожить ее хорошо и детей вырастить и в жизнь выпустить. И вот когда он свыкся с этой мыслью, судьба дает ему шанс еще и подвиг совершить. Ну как тут не сиять начищенным самоваром?

Космическое тело приближалось медленно, но неотвратимо, и остановить его было нечем. Космический дозор у горожан был, ибо аппаратуру поставили первые колонисты. Но ставили-то они ее не для противодействия космическим угрозам, а дабы встречать последующие экспедиции. Богатыри дозора могли наблюдать и фотографировать угрозу из космоса, но не предотвратить ее. Тем временем математики сделали расчеты силы удара от соприкосновения планеты с этим астероидом и пришли к неутешительному выводу. Удар если и не уничтожит планету сразу, то повлияет на ее орбиту, что приведет к вымиранию, как флоры, так и фауны. Жителям Города, о лесовиках и речи не шло, решили ничего не говорить и никого не эвакуировать. А зачем? Если произойдет развитие первого сценария, то не спасут ни защитные бункеры, ни глубокие подземелья. А если пойдет по второму пути развития событий, то лишняя паника только усугубит ситуацию. Несколько десятков глаз, посвященных в тайну происходящего, смотрели неотрывно за приближением смерти.

На астероид объект похож был, но не особо. Камень и камень, но плоский. И симметричный. Симметричность, правда, скрывалась под наростами камня, но они были наносными. Сама же форма тела была правильной, слишком правильной для природного происхождения. Астероиды – это камни, отколовшиеся от других космических тел или получившиеся в результате уничтожения планет, но они не бывают симметричны, а этот был. Но от этого людям на Яви не становилось легче. Возможно, этот обросший наростами кусок какого-нибудь космического корабля, судя по траектории, неуправляемый кусок, но он врежется в планету с такой же силой и произведет такие же разрушения, как и обычный астероид. Офицерам космического дозора оставалось смотреть на это и докладывать информацию наверх, лелея слабую надежду о изменении траектории его полета.

Вечер играл с небом в калейдоскоп, разукрашивая его багрянцем заката, и одновременно застилая серостью грозовых туч. Темное на красном, с иногда проскакивающими нотками синевы. Ветер гнал тучи, менял их очертания, отчего и создавалось впечатление калейдоскопа. Как ни посмотришь на одну и ту же тучу, она обязательно изменит внешний вид. Звезды еще не проступили на небе, и оттого глаз привлекала одна горящая на небе точка, да притом в том месте, где ее отродясь не было. И ладно бы она там повисла и висела бы, но она с каждым мгновением наливалась, увеличивалась в диаметре, росла, можно сказать, на глазах. Когда звездочка стала большой и вошла в атмосферу, она начала краснеть, пока не раскалилась до ярко-кровавого цвета. Офицеры космического дозора прилипли к своим мониторам, не в силах от них оторваться, чтоб хотя бы попрощаться с семьями, хотя это было и запрещено. Высшее руководство боялось паники. Хотя что изменит паника, если до смерти несколько часов? Но офицеры все равно не звонили женам и матерям, хотя если нельзя, но очень хочется, то можно. Слишком уж завораживающая картина – приближающаяся смерть. Лесовики, не знавшие о приближении гостя из космоса, просто завороженно смотрели на небо и приближающуюся звезду. Интуиция подсказывала им, что это к добру не приведет, но очень уж зрелище было красивое.

Метеорит в огненном шлейфе, подпаливая вечернее небо ярким горящим хвостом, приблизился к поверхности планеты недалеко от Города. В каких-то полутора тысячах километров. Что это за расстояние для целой планеты! Но для небольшого количества потомков первых колонистов это было огромное расстояние. Метеорит приближался за границей самых дальних людских поселений. Но недалеко от них, километров сто, не больше. И когда уже дозорные закрыли глаза, видя, что столкновение неизбежно, метеорит конвульсивно передернуло и снизу открылись люки, откуда в землю ударили яркие иглы тормозных двигателей. Посадка оказалась жесткой, но не настолько, чтобы потрясти планету и привести ее к гибели.

– Живы!!! – разом выдохнуло огромное количество глоток дозорных.

Раскаленный камень стоял в центре огромного выжженного круга и остывал. Вокруг расстилался обожженный еловый лес с поломанными и обгоревшими деревьями. Ничего не происходило очень долго, до следующего утра, пока прошедший на заре дождь не остудил до конца космического пришельца. А вот ближе к полудню с неимоверным скрежетом отъехала верхняя крышка, обнажая светящиеся холодными голубыми огнями внутренности и сокрытую там прозрачную силовую капсулу с человекоподобной фигурой внутри. Из клапанов капсулы шел пар, стравливая потихоньку излишнее давление. Так капсула простояла почти до самой ночи, источая из себя холодное голубое свечение. В наступивших сумерках это смотрелось фантастически, но полюбоваться зрелищем никто не мог. Падение, пожар, землетрясение, хоть все они и были несильными, но отогнали всех животных и псевдов от этого места. И некому было лицезреть, как, издав последний вздох паром, капсула раскалывается на две части, и верхняя отъезжает в сторону, освобождая путь запертой внутри фигуре. Но человекоподобное существо не спешит покидать свое ложе, хотя все признаки его жизни присутствуют.

Боль, боль заставляет открыть глаза, хотя это и трудно сделать. За многие года глаза отвыкли открываться. Года? Века? Кто знает, сколько времени прошло здесь с того момента, как его погрузили в эту камеру и отправили на вечные скитания по Вселенной. Они обещали не убивать его и сдержали слово, хотя смерть была бы более легким исходом. Смерть мгновенна, а пустота и ничто вечны. Несмотря на анабиоз, мозг все равно жил, существовал и был на грани реальности и пустоты. Даже во сне мы ощущаем себя. Иногда закроешь глаза на долю секунды – и уже увидел трехсерийный красочный сон, а бывает, спишь полдня, а нудный сон длится все это время не переставая, и там сам движешься снулой рыбой, и даже бег медленнее обычного шага. А теперь представьте сон длиною в вечность. Страшно представить? А лежащему в капсуле существу пришлось это пережить.

Глаза открывались медленно, разрывая слипшиеся за многие века веки. Их бы омыть слезами, размягчить, но слез тоже не было. Слезы высохли в глубинах космоса. Поначалу они лились обильно, широкими реками, от обиды и злости, лились неконтролируемо, навзрыд, неостановимо. Но время шло, и разум понимал, что ничего не изменить и реки мелели, превращаясь в речушки, потом в ручьи, ручейки, ключи, струйки, пока совсем не исчезли, превращая кожу щек и глаза из оазисов в лишенную жизни пустыню. Наконец-то разверзлись веки и мутные глаза увидели свет. Он был ярок, словно перед глазами в кромешной тьме кто-то зажег спичку. Видно ничего не было, только разноцветные разводы с ярчайшим световым пятном посредине.

– Солнце? – подумало существо, ибо сказать пока еще не могло.

Рот так же, как и глаза нужно было раздирать огромным усилием воли и напряжением физических сил. Свет пятна был не желтый, а белый, да и вокруг царили темнота, окрашивая мир всеми оттенками синего и фиолетового цветов.

– Луна, – успокоившись, подумало существо, – луна – это хорошо, луна – это ночь, ночью проще.

Ночью действительно было проще. По крайней мере, этому существу. Но и приходить в себя после многовекового сна было удобнее. Многие столетия, не видевшие света глаза в ночную пору, не сгорят от невыносимого света. В ночную пору шанс на восстановление куда как выше. Да и не любило существо дня. Нет, оно не боялось света, но не любило. Солнечный свет не мог убить его, не мог привести к смерти, но он был слишком ярок и плодил в душе неприятные воспоминания. Враги существа когда-то любили свет, любили день, солнце, и ему пришлось уйти в тень, в ночь, к луне, чтобы противостоять им. Чтоб в его время они не чувствовали себя в своей тарелке.

– Аааааа! – разорвались губы, и окрестности пронзил тихий ор.

Существо орало, орало во всю мощь своих легких и связок, но вот легкие еще не набрали столько воздуха, чтоб кричать на всю округу, да и связки еще не пришли в себя от длительного сна.

Зрение приходило в норму, пятна рассеивались, обретая форму и оттенки цветов.

– Луна и звезды, – прохрипело существо, глядя в ночное небо, – ночь чудесна.

Существо пришло в сознание. Существо думало, соображало, говорило и могло четко изъявлять свои желания. Глаза видели, уши слышали. Вот как раз с последними проблем не было от слова «совсем». Хотя вроде они и должны были так же, как и все органы отвыкнуть от мира, но новый поток звуков не удивил их, и они вступили в работу почти сразу же. Куда как быстрее зрения и речи. Голос присутствовал. Теперь оставалось встать с ложа и сделать первые шаги. И это оказалось не так уж просто, как думалось изначально. Разорвать веки и губы хватило небольших мимических мышц, а вот для поднятия руки нужны большие, а они, видимо, если не атрофировались, то разучились двигаться. Руку поднимать пришлось прямым приказом. Она сопротивлялась и не хотела двигаться, но в какой-то момент сдалась и ухватилась за край капсулы. Дальше было дело техники. Если получилось первый раз, получится снова и снова. И вот через полчаса усиленной работы, тело подтянуло себя к краю, и существо перевалилось через него на землю. Хорошо хоть руки не отпустило, ибо ноги при падении подогнулись, и, если бы не руки, тело упало бы мешком костей на траву. Долго стояло, прислонившись к кораблю-камере, приходя в себя, восстанавливая силы и дыхание, а потом попыталось оторвать руки. Получилось, но не с первого раза. Потом настал момент сделать первый шаг, потом десятый и вот уже существо ходит нормально, но небыстро и недалеко, через десятка три шагов ему все еще нужно остановиться и передохнуть.

– Главное – живой! – шепчут губы существа.

Существо напоминало человека. Нельзя было точно сказать, является ли оно человеком, но оно было похоже на хомо сапиенса больше, чем на других псевдоразумных и не разумных существ этого мира. И говорило, и думало оно на человеческом языке, правда, ни горожане, ни лесовики его бы не поняли, встреть сейчас они его и заговори с ним, но это был определенно человеческий язык. Древний, давно умерший, но человеческий. Язык разумных существ этой планеты.

Две ноги, две руки, туловище и голова. Все как у людей. Никаких тебе дополнительных конечностей, никаких тебе крыльев и других дополнительных опций, которых нет у человека. Но было в этом существе что-то необычное, не свойственное людям, потомкам первых колонистов, прилетевших на эту планету с Земли. Может быть, так выглядят местные люди? Но их никто не встречал тут, на Яви. Колонисты видели только псевдов, но они никак не могли быть потомками прежних людей.

Первое, что выдало бы в существе нечеловека при встрече, – это руки. Кисти рук были похожи на кости скелета, обтянутые прозрачной кожей. Да, существо пролежало в анабиозе сотни лет, мышцы его усохли, но не в кистях. Там вообще не было мышц. Это были протезы, вживленные в плоть. Но у людей таких никогда не было. Если люди и применяли замену потерянным конечностям или их частям, это были или громоздкие изделия с массой сервоприводов, отвечающих за работу каждого сустава в отдельности и работающих на аккумуляторах, или простейшие изделия, просто создающие видимость. Тут же не было и видимости каких-то сопутствующих устройств и агрегатов. Только кости – возможно, искусственные, и прозрачная, тоже, скорее всего, искусственная кожа. Пальцы оканчивались острыми металлическими лезвиями вместо ногтей. И любой лесовик голову бы дал на отсечение, что это не сталь и не другой человеческий металл, а волотан, самый твердый металл на этой планете, и был бы абсолютно прав.

– Ну, здравствуй, мир!!! – прокричало существо, оглянувшись вокруг.

Лицо существа тоже мало напоминало человеческое. Скорее уж его можно было сравнить с псевдами. Кожа лица напоминала обожженную в печи кожаную маску, которую потом еще хорошенько смяли, а потом расправили. Голова тоже была вся в бороздах и шрамах и не имела округлой человеческой формы, а скорее напоминала обтянутый кожей мозг с прорисовкой всех извилин. Уши торчали торчком и годились больше по форме для летучей мыши, чем для прямоходящего существа. Еле заметные седые в лунь волосы не уменьшали уродства, а только добавляли его, впрочем, как и жидкая борода, окаймляющая оскаленный безгубый рот, откуда торчали немаленькие клыки. И на всем этом безобразии выделялись горящие мертвенно голубым цветом взбесившейся энергии глаза. В них не было характерных для людей белков и зрачков, в них бушевала энергия, и ее было очень много.

– Вы здесь, вы видите меня?! – крикнуло существо, запрокинув голову, обращаясь к небу. – Вы слышите меня?! Или вы все померли тут?!

Небо молчало, не желая отвечать на вопросы этого существа, как, впрочем, оно никогда не отвечало на вопросы других существ.

– Я пришел, мир! Я иду к тебе!

Оторвавшись руками от стенок своего многовекового узилища, существо нажало несколько кнопок в изголовье, тем самым заставив камеру закрыться, а крышку звездолета встать обратно, восстановив целостность «метеорита».

– Береженого, – прошептало существо, – хотя.... Где вы, те, кто береглись? А я живой!

Существо прошло выжженную его падением землю и направилось в лес. Шло оно не торопясь, но и не медленно. С каждым шагом силы прибывали в тщедушное на первый взгляд покореженное тело, словно вливались из окружающей среды. Существо шло по дремучему лесу не прячась, в полный рост. И надо же, все псевды старались не наброситься на человечину, идущую к ним прямо в пасть, а наоборот, убраться с дороги. Один колобок, еще молодой, зеленый, всегда еще голодный, было бросился на странного путника, но, приблизившись метров на пять, неистово завизжал и бросился прочь в кусты, вереща от ужаса.

Существо не пользовалось ни компасом, ни какими-то другими приспособлениями. Да и откуда таковые могли взяться, если оно было облачено в одну сплошную тунику от горла до пят. Шло, видимо, по памяти. Хорошая память была, видимо, у существа, если оно помнило дорогу, включающую много десятков километров по лесу. С другой стороны, а куда память денется, если как раз последние сотни лет она не была задействована почти ничем новым, и постоянно хранила и массировала старые воспоминания. В состоянии анабиоза, но все же.

Остановилось существо перед скалой, упершись в одну из ее стен. Скала возвышалась посреди степи. Из ничего. Тут не было никакой скальной гряды, ни горной череды, ни плоскогорья, даже холмов не было. Степь, вокруг одна сплошная степь, простреливаемая во все стороны. А посреди этой степи скала. Скала в чистом поле. Высокая скала, не каждому альпинисту под силу преодолеть такую. Хотя, где на Яви альпинисты? Альпинизм, как и любой спорт, появляется в расписании людей, когда у них есть на это свободное время и желание провести его как-то необычно, не так, как все остальные. Но когда вся жизнь занята выживанием, то единственный желанный отдых у людей обычно сводится ко сну и потреблению пищи.

Существо провело по каменной стене рукой. Никакого эффекта это не дало. Потом еще и еще раз. Действия не давали никакого отклика. Ну не просто же оно столько прошло от зоны посадки, не для того же, чтоб погладить камень подножья скалы.

– Ну, давай же, – прохрипело существо и еще раз провело по камню, нажимая на него сильнее, чем в предыдущие разы.

В какой-то момент камень под рукой подался назад, и тут же что хрустнуло во внутренностях скалы. Нехотя просыпаясь от давнего сна, внутри начинали работать какие-то механизмы. Заработали насосы, послышался шум наливающейся воды, закрутились давно не смазываемые шестерни, приводящие в движение спрятанные под камнем агрегаты. Сверху на существо посыпалась пыль, – это освободился от нее динамик.

– Назовите пароль! – произнес синтетический голос в динамик.

– Вот чего не помню милай, того не помню, – буркнуло существо, – идентифицируй по голосу!

– Принято, назовите себя.

– Кощей!

– Недостаточно информации для идентификации, произнесите фразу длиннее.

– Кощей Бессмертный, так пойдет?

Во внутренностях что-то забулькало.

– Добро пожаловать, хозяин! – голос изменился, став более преданным, лебезящим, потеряв толику своей синтетичности.

Перед Кощеем открылся небольшой проход.

– Добро пожаловать домой, хозяин!

– Вот так бы сразу.

Пришедший усмехнулся и вошел внутрь, кусок скалы за его спиной встал на свое место, и через мгновение ничто не напоминало о существующем тут ходе. Даже динамик закрылся крышкой. Кощей Бессмертный, бросивший когда-то давно, многие века назад вызов всесильным богам, проигравший и сосланный в космическую ссылку, вернулся домой.

Внутренности скалы и не напоминали скалу вовсе. Изнутри даже не вспоминалось, что ты находишься в природном сооружении. Многие горожане, побывав тут, позавидовали бы устройству данного места, и было отчего. Вход, которым воспользовался Кощей, был черным, не основным, и к нему не вели самодвижущиеся дорожки, как к основным воротам. Тут все было скромно, для или тайного входа-выхода посетителей, желающих не афишировать свое присутствие, или самого хозяина. Последнему нужно было тоже иногда исчезать и появляться в своем замке незаметно для остальных, инкогнито, так сказать.

Если бы кто-нибудь из людей попал бы в этот замок, он бы сильно удивился, видя его внутреннее убранство. Например, тут не было лифтов. Высоченное многоэтажное здание, а лифтов нет. А вот лестницы были. Красивые лестницы, широкие, кованые, змеями струящиеся по всей высоте здания. И что же теперь, чтоб поднять к самой крыше, точнее пику скалы, нужно было все эти километры пешком по лестницам пройти? Можно, но не нужно. Для перехода между этажами существовали порталы. Да и лестницы оказывались движущимися, когда их касалась чья-либо нога.

Кощей подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и погладил ее перила. Он вел себя, словно бы встретил друга, которого не видел вечность. Прошелся пальцами по самим перилам, потом по красивейшей ковке, в виде терновых ветвей, шедших по всем лестницам этого замка. Замок был устроен своеобразно. Этажи были сформированы кругом по стенам скалы, а в центре зияло неохваченное пространство от первого этажа до самого пика. Кощей подошел к широкому кругу на полу, и тот, только что лежащий мертвым кольцом посреди пола, сразу же налился мертвенно-голубой энергией.

– Тринадцатый, – проговорил Кощей, заходя в центр пульсирующей в круге энергии.

И тут же оказался в точно таком же круге, но уже на тринадцатом этаже. Как только он вышел из портала, энергия, наполняющая его, поблекла и пропала.

– Энергосберегающий режим? – усмехнулся Кощей. – Понимаю, меня очень давно не было.

На тринадцатом этаже не было отдельных комнат, кладовых или каких еще помещений, отделяющихся от замка отдельными дверьми. Весь этаж занимал компьютер. Множество мониторов, индикаторов, пультов и большая центральная панель без намека на какую-нибудь клавиатуру, на ту часть, через которую обычно люди управляли своими машинами. Только мутное зеркало сбоку от основного монитора.

– Первым делом, что первым делом? – бубнил Кощей. – Первом делом я хочу помыться и поесть нормальную еду, а уже потом все остальное.

Он подошел к зеркалу и положил на его поверхность руку.

– Начать идентификацию по частичкам ДНК, – проговорил он вслух.

– Есть начать, – ответил один из динамиков и в запястье пришедшего что-то не больно, но ощутимо кольнуло.

– Здравствуйте, хозяин, – ответил динамик после нескольких мгновений, потребовавшихся, видимо для получения и анализа ДНК, – Желаете перевести замок в обычный режим из энергосберегающего?

– Желаю, – кивнул зеркалу Кощей, – а еще желаю ванну и нормальный обед.

– Будет исполнено.

Сразу же за этими словами внутри замка начались изменения. Первым вспыхнул свет везде, где только можно. Порталы ожили и налились энергией, включились механизмы фильтрации воздуха и воды. Замок оживал.

– Прошу проследовать на пятый этаж, хозяин: ванна готова, – произнес голос, – как вы любите, горячая вода с пеной и эфирными маслами хвойных деревьев.

– Отлично, – улыбнулся Кощей, обнажая свои острые зубы, ванна после длительного путешествия, если даже оно принудительное, – это бесценно.

Счастье! Счастье есть на этом свете! Нет? Это вы зря. Счастье не может быть долговечным, оно всегда моментальное, быстрое, еле уловимое, но оно есть. Разве не счастье после длительного путешествия принять ванну? Счастье. Разве не счастье после многолетнего вынужденного голода покушать вкусно? Счастье. Счастье мимолетно, но оно есть.

Ванна была огромна, белоснежна и с несколькими программами массажа, вода – прозрачна и пахла хвоей. Кощей наслаждался новоприобретенной жизнью по полной. Он полчаса отмокал в ванной, а потом проследовал в столовую. Этой столовой могли позавидовать даже не отдельные личности из горожан и лесовиков, а целые поселения. Под столовую был отдан весь десятый этаж. Когда-то Кощей закатывал тут пиры по случаю побед, торжества по каким-либо датам и вообще обедал со своими приближенными. Стол тянулся по всему этажу и закольцовывался, а с обеих его сторон стояли стулья, много стульев, очень много стульев. Если смотреть с той стороны, где на первом этаже расположены главные ворота в замок, напротив стоит трон, на котором сидя вкушал пищу и питье Кощей, прозванный в народе Бессмертным. Величественное сооружение со спинкой в виде мечей и черепов, ножками в виде львиных лап и мягкой, бархатной подушечкой, на которой было приятно сидеть.

Перво-наперво подали рульку, жаренную в специях с горчичным соусом. Далее шли жареные угри в кисло-сладком соусе, рыбная икра и ягодное суфле. Закончить все предлагалось рюмкой превосходного абсента.

– Ну вот, поели, – удовлетворенно после трапезы вздохнул Кощей, – можно и поработать.

Он снова переместился на тринадцатый этаж и, подойдя к зеркалу, запустил в него руку.

– Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, – ритуальные слова можно было и не говорить, но после долгих лет молчания хозяину замка хотелось размять не только конечности, но и язык, – что на свете происходит, ну и где мои враги?

–– В данный момент, ни одного существа с кодом «Враг» на планете не выявлено, – ответил динамик, – насчет первой половины фразы: уточните рамки поиска.

– Понятно, – кивнул Кощей, – давай по одному вопросу. Если врагов нет, то кто правит подданными?

– Подданными никто не правит, – ответила система, – после исчезновения ваших «врагов» подданные потеряли разум и скатились до состояния животных.

– То есть, разумных существ на этой планете нет? – уточнил вопрос Кощей.

– Есть, – ответил динамик, – только к тем существам, которых вы знали ранее, они не имеют отношения.

– Это как? – опешил хозяин замка.

– Двести лет назад на планету прибыл космический корабль и высадил колонистов, потомки которых живут на этой планете до сих пор.

– Пришельцы? На моей планете? Показать их можешь?

Ответа не последовало, зато несколько экранов зажглись картинками. На экранах была съемка Города с нескольких точек и несколько видов поселений лесовиков.

– Это разумные существа? – удивился Кощей, разглядывая экраны. – Они считают себя тут главными? Хорошо, ими я займусь, но потом. А что стало с моими Врагами?

– Ваши Враги ушли.

– Как ушли? Куда?

– Они не сообщали. После вашей ссылки многие остались на вашей стороне. Поклонение Врагам было подорвано, и они, потерпев еще пару сотен лет, ушли из того мира. После этого подданные начали терять разум и превращаться в безмозглых животных.

– Понятно, – вздохнул Кощей и закрыл глаза, – жаль, очень жаль, мне будет не хватать Богов, с ними было интересно.

Хозяин замка щелкнул пальцами, и по замку разлилась красивейшая медленная музыка в исполнении симфонического оркестра. Под нее хорошо было размышлять и вспоминать, ничего другого Кощею пока не оставалось. Точнее, дела были, но не экстренные, и они могут позволить их хозяину на непродолжительный срок предаться воспоминаниям.

Это было давно, очень давно, очень-очень давно. С тех пор он успел вырасти, повзрослеть, а потом стать мужчиной, почти состариться, стать бессмертным, начать и проиграть войну планетарного масштаба, улететь в космическую ссылку и вернуться. Это было давно. Родился Кощей в обычной семье плотника и не был каким-то выдающимся. Да откуда в сыне плотника может взяться что-то выдающееся? Тем более если их дом находится на первом небе. Еще можно понять, когда выдающиеся дети вырастают на самом высшем седьмом этаже небесных чертогов, там сами Боги это велели. Ну, на пятом рождаются, но уже пореже. На третьем бывает один за тысячу лет родится может. Но на первом небе никто и не думал о рождении выдающегося младенца. Младенец оправдал ожидания и родился самым обычным мальчиком на первом небе. Так же орал, требуя мамкину сиську для прокорма, так же плакал, когда писался и пачкал пеленки. Так же рос не по дням, а по часам. Как все пошел, как все заговорил и начал бегать на улицу играть с детворой. Так длилось до двенадцати лет и вот тогда начали замечать взрослые, что он играет на с другими детьми, сверстниками, а убегает с небес на землю, дабы там повозиться с различными обитателями тварного мира.

В то время на земле жили Роды. Существа, как две капли похожие на жителей небес. Те же две руки, две ноги, одно тело и одна голова. Роды получили свое название от рождения богами.

На заре истории, когда родились Боги, земля была пуста и не было на ней никого. Боги жили – не тужили, расселялись по небесам, вели хозяйства, осваивали пространства. Со временем из всех обитателей небес выделились самые сильные боги, кои и заняли верховные небеса, а бездари и бесталанники сошли на нижние. И так бы было бы до конца дней, если бы один из мелких богов, не решил воздать хвалу высшему за помощь. Мелкому то от этого ничего не было, а вот высшему божеству от этого привалило так много энергии, что он потом два дня мог жить, не притрагиваясь к пище. И поняли боги, что можно не работать в полях и даже не охотится, если им кто-нибудь будет хвалы воздавать. Можно было бы, конечно, творить добрые дела для этого, но нет, не согласились с этим боги. Такая же работа, что и охотиться, а иногда еще и тяжелее.

И вот тут одному из богов пришло в голову родить земле, все равно же без дела пустая стоит, ему подобных, дабы они ему хвалу возносили, а он от этого стал жить припеваючи. Получилось. И тут все боги начали на этой самой земле творить свои подобия, чтоб за их счет жить на небесах. И каких только созданий не наплодили в те времена боги! И все разные. Потом посмотрели на пестроту сотворенного ими мира и решили выделить один род существ, больше всего похожих на самих богов, а у остальных отнять разум. И стали жить на земле разумные существа, называемые Родами и неразумные, называемые Иродами. Роды и ироды жили бок о бок и друг с другом не конфликтовали, еды хватало на всех. Зато конфликты стали случаться промеж богами. Ведь хвалы приносятся кому-либо не просто так, а за что-то. Можно приносить хвалы в благодарность, а можно из страха, но всегда за что-то. А за что роды должны были приносить богам хвалы? И стали боги на себя примерять разные ипостаси. Один назвался богом урожая, и его стали хвалить, моля о хорошем урожае. Второй назвался богом океана и морей, и его молили о хорошем улове. Много богов появилось тогда: и бог дома, и бог войны, и еще куча всяких-разных богов. Да только оказалось, что богов самих все равно больше, чем ипостасей. И вот тут начались войны богов за место под солнцем. Кощей, видимо, происходил из рода проигравших, так как родители его жили на нижнем небе и ипостасью никакой не владели.

Убегал Кощей на землю с умыслом. Среди своей ровни на небе он был самым щуплым и слабым, а на земле с родами мог поспорить силою с самыми сильными сверстниками, а то и средненькими мужиками. Боги создавали родов по своему образу и подобию, но подобие всегда хуже оригинала, хоть чуточку, но хуже. Да и зачем богам было создавать себе ровню? Ровню всегда трудно удержать в узде, а вот заведомо слабого – легче. Показал родам лик свой, разбил рукой камень – и все, ты велик и тебе поют хвалу. А ровня еще и кобениться, может, власть твою над ней оспаривая. Боги не любили с родами общаться, хотя и приходилось появляться средь них, поддерживая веру в себя и свои силы. Им было лучше на небесах, среди таких же, как они. И это нормально. Посмотрите на детей, младшим всегда интересно со старшими, а вот старшие или терпят младших, по каким-либо причинам или стараются не общаться. Но всегда в любом правиле есть исключение.

Так и прошло детство Кощея, в играх среди земной детворы. Началась юность, а за ней и взрослая жизнь. От предвкушения, которых, у Кощея восторга не было. Кем он станет? Так же, как отец, плотником? Или крестьянином? Работать в поле, что земном, что небесном было тяжело, да и славы это никак не доставляло. Что на небесах, что на земле всегда самый тяжелый и самый нужный труд – неблагодарный и малооплачиваемый. Но таланта у него особого не было, да если и был, то занять какую-нибудь божественную ипостась в пантеоне родов вряд ли бы ему удалось. Блата нет. Это только считается, что на небесах все правильно и идеально, родами считается. А тут все места давно расписаны по наследству на многие века вперед. И вот перед Кощеем встал вопрос: как жить дальше, как обустраиваться в этом мире?

Кощей отправился туда, где он был выносливее и сильнее всех. На землю. Но и на земле встал вопрос: кем быть? Да, он тут сильнее, выносливее всех. Его реакция во много раз превосходит родовую. Но он бог, а не род. С его врожденными особенностями он легко тут станет великим воином, но вот нужно ли ему это? Война – это, конечно, не пахота в поле, но от шального удара мечом в сече никто не застрахован. Да, возможно, он переживет этот удар и ткани регенерируют, но это одиночный удар. А если его на копья враги возьмут? Там никакая божественная регенерация не спасет. Если хочешь, чтоб тобой не командовали, тогда командуй сам. Но у родов тоже были наследственные связи, и просто так царства ему бы никто не дал. Нужна была армия. Но армию нужно или покупать, а у него на это денег не было, или чем-то увлечь, какой-нибудь идеей, и тогда она будут сражаться не за страх, а за совесть. Но какую идею он мог дать родам, какой еще не давали другие боги? И тогда Кощею пришла в голову очень интересная мысль. На земле есть не только роды, но и ироды, и никто не запрещал сделать армию из них. Тем более, когда их сотворили, они были разумны. А если были, то можно их такими сделать обратно.

– Идея! – обрадовался Кощей и поспешил. В библиотеку. Ибо только там он мог найти нужные сведения. Но, как водится от сотворения мира, нужные тебе сведения всегда секретны и обычному богу к ним не подобраться. Восемьдесят лет Кощей провел в библиотеке обычным архивным работником. Восемь десятков лет он завоевывал доверие у начальства, чтоб ему выдали пропуск в то хранилище, где хранятся документы по интересующему его вопросу. И на восемьдесят первом году службы это свершилось. Он долго искал нужные документы, нашел и изучил их от корки до корки несколько раз, выучил наизусть. И вот из библиотеки вышел уволившийся Кощей. За все эти годы, живя на скудный доход архивного работника, Кощей осунулся, исхудал, хотя, казалось бы, куда еще дальше, щеки запали, глаза вспучились, нос казался крючком, вколоченным пьяным плотником в череп. Но на его тонких губах играла улыбка победителя. Он смог, он нашел то, что так долго искал. Уже на следующий день бывший архивный работник спустился на землю. Спустился не рядом с каким-либо городом родов, нет, он спустился посреди дремучего леса, близ Калинового моста, в запретное для родов место, где, по архивным данным, скрывался источник жизни и смерти. Оказалось, что это две цистерны, наполненные разными по свойствам жидкостями. В одной хранился раствор, блокирующий разум живых существ, превращая их в безмозглого зверя, живущего только на инстинктах. А во второй цистерне – раствор, нейтрализующий действие первого. С этим богатством он мог предложить изгоям то, что для них будет намного ценнее всего золота мира.

Первыми, на ком он поставил опыт, были волколаки. Это был оправданный выбор. Большие волки были умелыми охотниками, а значит, имели все шансы стать воинами. И главное – это был самый многочисленный народ среди иродов. Заговорившие и начавшие думать волколаки потрясли Кощея. Оказалось, они не одинаковы, как казалось до этого. Среди них есть быстрые разведчики, способные выслеживать добычу и загонять ее на основные силы. Были тяжелые волколаки, двигающиеся с медлительностью, но имевшие массу и злобу победить один на один даже медведя. Также были свои вожди и шаманы. И если первые вели за собой остальных волков в бой, то вторые были психофизическими воинами и умели воевать с помощью этих сил. Волколаки быстро раскусили пользу от новых умений и подчинились тому, кто смог им это предложить. Дальше Кощей стал экспериментировать со всеми, и все больше и больше иродов вставало под его знамена. Дольше всего держались независимые змеи Горынычи, яги и лешие. Первые в силу своей звериной тупости змеи попросту не понимали, зачем им разум, им и без него жилось неплохо. Яги и Лешие, наоборот, в силу своего большого ума. Эти ироды и без чудотворной воды имели разумные черты, а с водой стали умнее и хитрее, а такие тяжело встают под чужие знамена, стараясь жить исключительно для своей пользы. Но и они сдались. Роды озлобятся на иродов, это когда-нибудь произойдет, ибо Кощей не просто так армию собирает, чтоб она в лесу спокойно жила, а для каких-то целей, которые, по идее, не должны понравиться ни родам, ни богам, лучше быть в стае своих, чем меж двух огней. Одному роду расскажешь о своей независимости от кощеевой армии, второму, а третий или четвертый слушать не будет, воткнет рогатину в ребра и дальше побежит. Лучше быть среди своих в толпе в такое время, чем одному между двух озлобленных толп.

Первоначально, пока Кощей только собирал армию, ироды жили как раньше, и никто на них не обращал внимания. Но, собрав армию, князь лесов, как он сам себя обозвал, приказал своим вассалам начинать войну супротив родов и напал на ближайшее княжество. Удар был настолько неожиданный, настолько странный, что роды не оказали почти никакого сопротивления. Все знали, как можно в лесу победить встретившегося волколака или договориться с лешим или бабой ягой. Все знали, как воевать с армией таких же родов, как и они сами. Но никто не знал, как воевать с армией иродов. Никто никогда не учился сражаться против мчащихся на тебя озверевших волколаков, одетых в броню и снабженных не только холодным оружием, но и металлическими челюстями, увеличивающими силу укуса в несколько раз. Волколаки были универсальной боевой силой на поле боя и могли сражаться как конница, а могли и в пешем порядке. Но ладно бы только одни волколаки, так их с боков прикрывали колобки, с воздуха – змеи Горынычи, а психофизическая поддержка была от леших и яг. Пока роды опомнились и научились противостоять армадам иродов, Кощей успел завоевать не одно государство и стать одним из значимых властителей на планете. И вот тут его заметили боги. Ироды не приносили хвалу обитателям седьмого неба, а если убивали родов, то уменьшали эту хвалу, что не могло ни сказаться на богах и не могло их не рассердить. Но роды богам были безразличны, если они, конечно, вовремя хвалу приносят, их жизни и смерти не трогали сердца небесных обитателей. Хвала – вот что нужно было богам. Но зачем драться, если можно договориться? Глупцы, они хотели договориться с существом, почуявшимсилу и власть. Приходя просить мира у такого существа, ты признаешься в своей слабости, но никак не показываешь свою силу. А показанная слабость есть алая тряпка для быка и рождает только желание напасть и завоевать. Глупцы, придя с миром, боги получили в ответ уверенное «нет», и Кощей, который до этого еще как-то сомневался в своих силах покорить мир, понял, что это возможно. Они дали ему шанс, они вселили в него уверенность.

Но это была не главная их ошибка. Боги изначально сильнее родов, но главные боги сильнее всех остальных богов. За предлагаемый Кощею мир нужно было чем-то заплатить. Чем-то очень ценным, чтоб отказаться сил не нашлось. И посулили боги Кощею источник сил. Артефакт старый, производящий специальный раствор, прием которого наполняет существо необыкновенной мощью и делает его практически бессмертным. Конечно же, Кощей согласился. А как от такого предложения откажешься? Сделал себе инъекцию этого раствора и подписал мир. Успокоились боги, обрадовались, что смогли этот кризис без крови уладить. Но не тут-то было. Кощей, зная тайну богов и обладающий теперь их силами, взял и похитил этот источник, дабы служил бы он только для его личного пользования. И вот тут боги рассердились не на шутку, и повели родов под своим началом супротив Кощея и его иродов. Страшная была сеча, много полегло народищу всякого, и родов, и иродов, и богов. Сам Кощей получил травму не совместимую с жизнью, да вот только эликсир тот чудодейственный помог выжить ему в последнем бою великих армий. Пришлось заменить ему почти все тело искусственным, разве что кроме головы, которую невозможно было заменить, но которая сильно пострадала в пламени божьем. Армия Кощея была разбита, сам он пленен, но только вот артефакт был потерян. Много лет допрашивали Кощея боги об этом артефакте, но так и не добились правды. Убивать не стали, ибо он тогда тайну исчезновения артефакта унесет в могилу. Решили его в капсулу запихнуть и отправить на несколько лет в космосе скитаться меж звезд в одиночестве, дабы по прошествии срока перед опасностью еще одной такой ссылки выдал им сию страшную тайну. Да вот только на бога надейся, а сам не плошай и не забывай проверять свои действия. Когда проектировали капсулу для ссылки Кощея, в расчеты прокралась незаметная ошибка, из-за которой капсула улетела в ссылку на много столетий, а не на несколько лет.

Без того артефакта боги потеряли силы, стали почти равны родам, и те утратили со временем в них веру. Без веры боги начали хиреть еще быстрее, и ушли со временем со сцены этого мира. Роды же без поддержки богов тоже вымерли. А без Кощея ироды забыли разум и речь и опять стали подобны животным. Планету в таком виде и застали колонисты с земли. Планету в таком виде, но уже с колонистами застал вернувшийся из ссылки Кощей.

– Ну что, победили меня? – усмехнулся Кощей, грозя молчащим небесам. – Выиграть битву не значит выиграть войну!

– Итак, – хозяин замка встал со стула, – план такой: сначала даем опять разум иродам, ставим их под свое начало, потом пополняем энергию из артефакта, а уже после идем войной на пришлых и захватываем планету в свое единоличное пользование. Правда, великолепный план?

Но компьютер замка молчал в ожидании приказов.

– Я знал, что ты не оценишь, – усмехнулся Кощей, – где цистерны, помеченные буквами А и Б?

– Третий подземный этаж.

– Дурни эти ваши боги были, – кровожадная и устрашающая улыбка не сходила с лица хозяина замка, – прочесали все этажи вверх, а о существовании нижних, подземных не додумались. Ну и ладно, дуракам – дурацкая смерть, не жалко. Поднять на первый этаж можешь?

– Могу, – ответил компьютер.

– Тогда поднимай, – кивнул Кощей, – нас ждут великие дела! И да, чуть не забыл: нужно доставить в замок мою капсулу.

– Доставить капсулу сейчас не представляется возможным, – ответила система, – андроиды находятся в состоянии подзарядки. Задача может быть выполнена после их полной зарядки.

– Это не просьба, – вскипел Кощей, – это приказ! Эти боги, дабы я не сдох во время ссылки переработали мой организм для подзарядки от этой капсулы, и, если я не буду раз в сутки в нем лежать, я попросту умру. А я очень не хочу умирать, достигнув своей планеты и лишившись врагов. Жизнь только начинается. И да, нужно разобрать эту капсулу и переделать доспехи мои, чтоб они подзаряжали меня, а не этот «гроб». Хочу работать на аккумуляторах, а не от розетки.

– Задача в данный момент не выполнима, андроиды заряжаю… – повторила система.

– Сколько у тебя андроидов на подзарядке? – прервал компьютер Кощей.

– Шестеро.

– Сколько нужно, чтоб транспортировать в замок мое космическую капсулу?

– Двое.

– Тогда отключи четырех от сети, заряди в экстренном порядке двоих и отправь за капсулой. Срочно. Все понятно?

– Да, хозяин, будет сделано.

– Выполняй! – рявкнул Кощей. – А я пойду надену доспехи.

Он совсем не знал, где сейчас находятся основные стоянки волколаков. Старые места были заброшены давным-давно. Кощей позавидовал себе молодому. Тому юному парню, который ходил по лесам с удовольствие и энтузиазмом. Ходил много, спал на голой земле, ища волколаков, дабы принести им чуточку разума в своих растворах. Сейчас такой энергии в нем не было, но он четко понимал: эту задачу нужно решить в любом случае. Волчары потом разнесут весть по всему Лесу, но именно их нужно сперва найти в этом Лесу.

Доспехи были выполнены настоящим мастером своего дела. Изящные, черненые, с пущенным по всей дине и частям узором в виде платиновых переплетающихся лезвий. Такие доспехи можно носить вместо наряда на каком-нибудь светском мероприятии или на официальном религиозном событии, а можно в них же идти в бой. Тем более созданы они были из волотана, самого твердого из металлов, найденных на этой планете.

Для облачения в доспехи у Кощея был приспособлен отдельный механизм. Специальная автоматизированная вешалка, она же аппарат для одевания. Кощею нужно было попросту встать в центр аппарата, развести руки в сторону и сказать: «Одеть». Дальше автоматика срабатывала самостоятельно, и через пять минут хозяин замка уже стоял там же, облаченный в свой любимый черный костюм с платиновыми прожилками.

Последнее, что сделал Кощей, – это вошел в оружейную, забитую всевозможным оружием, и выбрал себе меч. Свой любимый полуторный меч из редкого черного волотана. Этот сплав был единственным способным расколоть его доспехи, потому Кощей носил его с собой. Он любил шутить, что носит при себе свою смерть.

К вечеру была доставлена в замок его капсула. Как раз к этому часу он начал уже терять силы, и она пригодилась как нельзя кстати.

– Надо немного подзарядиться, – пробормотал Кощей, ложась в капсулу прямо в доспехе, – и утром пойду искать этих дрянных волколаков.

Слово сказано – слово исполнено, никак иначе у Кощея быть не могло. Уже к вечеру следующего дня он нашел вождя одного из племени волколаков, а через еще неделю перед ним стояли вожаки всех родов иродов, уже прошедшие инициацию разумом.

В тронном зале, восседая на престоле из мечей и копий своих противников, Кощей Бессмертный принимал присягу верности иродов. Единственный, кого не было в самом замке на этом мероприятии, представитель змеев, но он реял со своими двумя ближними сыновьями вокруг самой скалы, патрулируя окрестности. Это была у змеев высшая степень уважения и раболепства перед Кощеем. Страшные огнедышащие ироды оберегали покой и гарантировали сохранность своего нового хозяина.

– Готовы ли вы служить мне верой и правдой? – спрашивал Кощей у иродов, и эхо разносило каждое его слово по всему замку.

– Готовы! – отвечал хор голосов, и в нем слышалось как бульканье жабр, так и рев звериных глоток.

– Прости, Великий, что осмелюсь спросить, – после оваций подал голос старший из леших, – но что будем делать с родами?

– С какими родами? – удивился Кощей. – Система мне сказала, что родов на этой планете нет, как и богов.

– Или твоя система врет, Великий, или я чего-то не понимаю, – прорычал леший, он был недавно инициирован, и оттого речь еще с трудом давалась его медвежьей глотке, – недалече отсюда есть огромный по территории город этих родов и несколько поселений разбросаны по лесу.

– А, – понимающе кивнул Кощей, – это не роды, к нашему миру они не имеют никакого отношения, это пришлые из других миров. Они называют себя «люди». Так говорит система.

– Я хотел бы спросить твои планы Великий насчет этих самых «люди».

– А что такое? Они тебе не по душе?

– Великий, все знают, что мы, лешие, бережем лес, и нас охраняют змеи, для старых родов закон о нашей неприкосновенности был незыблем, но не для этих «людей». Они уничтожают все вокруг себя, не чураясь убивать леших. Если они продолжат в том же духе, не останется ни одного лешего и лес умрет, зачахнет без наших психофизических сил.

– Я тебя обрадую, друг мой, – ухмыльнулся Кощей, – мое мнение почти совпадает с твоим, люди прилетели к нам из далеких миров, это наш дом, и мы не потерпим тут чужаков. Пусть или возвращаются в свой мир или примут смерть из наших рук. В этом мире жили только роды и ироды, родов теперь нет, остались ироды, мои любимые вассалы. И я не дам каким-то пришлым «люди» уничтожать своих вассалов. Мы пойдем войной на этих «люди» и уничтожим их, невзирая на возраст и пол, если они откажутся покидать сие место.

– Ура Кощею! – прорезал тронный зал хор сонма глоток.

Глава 4 Нападение

Глава 4. Нападение

Доброе утро – это когда оно начинается часов в двенадцать пополудни. При этом начинается не в спальном мешке, не в походной палатке, не в обнимку с приводом и даже не у костра в ночном дозоре, а в мягкой кровати в своей землянке. Желательно в обнимку с сопящей во сне девушкой. Вот это доброе утро. Кий любил и походную жизнь, но после многодневной охоты так приятно было возвратиться домой, выспаться, помыться и несколько дней просто предаваться отдыху и ничегонеделанию.

Аккуратно отстранив от себя еще спящую Мирославу, девушку, приятную во всех отношениях, Кий вылез из постели и поплелся в сторону туалета, по дороге включив чайник. Землянка у парня была однокомнатная, как и полагается холостяцкой. Когда Кий в нее въехал, покинув в день своего совершеннолетия стены отчей землянки, он снес все межкомнатные стенки, кроме, пожалуй, туалетных. И если раньше кухня была отдельно от ванной комнаты и жилой, то теперь это было единое пространство с душевой кабиной в углу. Почему не оставил стенки душевой? А зачем это молодому парню, живущему холостяцкой жизнью? Если у него в гостях нет никого из женщин, то ему стесняться некого, а если есть, отсутствие скрывающих заслонов и прозрачность душевой кабины были частью предварительной любовной игры. При посторонних мужского пола Кий душ не принимал. А если и принимал, то они сами отворачивались. Как говорится, не нравится запах в нашем монастыре – уйди за ограду или сам виноват.

Милославу Кий решил не будить. Устала девка за ночь: почитай, до первых петухов они с ней предавались плотским утехам. Сам Кий никуда сегодня не спешил. Тренировки начнутся завтра, а сегодня выходной, можно расслабиться и провести день в лености и ничегонеделании. Иногда-то можно. Он всегда рассчитывал вернуться из похода в субботу утром, чтоб в выходной спокойно отлежаться. Придешь в любой будний день и даже в субботу – назавтра утренней тренировки не избежать. Получается, всю неделю в Лесу спал понемногу и то вполглаза, пришел домой – и на следующее утро опять вставать спозаранку. Отдыхать после походов-то когда? А в субботу утром пришел – субботнюю тренировку пропустил, а в воскресенье выходной, и ты до утра понедельника свободен. Успеваешь, и отоспаться, и навалятся с девками, и массу других приятных и нужных дел переделать.

Быстро накинув на себя валяющиеся на табурете одежи, налив себе в кружку заварки и разбавив ее чуток кипятком из закипевшего несколько минут назад чайника, Кий решил выйти на улицу. А чего дома сидеть, коль на улице лето начинается? Дни становятся все теплее и теплее. Можно не кутаться в меха и кожу, выходя на улицу, а просто нацепить рубаху, натянуть портки, впрыгнуть в сапоги, и ты готов к выходу. Месяца через полтора, можно будет и сапог не надевать, босиком выходить. Да и портки с рубахой нужны не сильно будут, одних плавок будет достаточно. Благо у Кия проблем с телосложением не было, стыдиться в одних плавках ему было нечего.

Выйдя из землянки на улицу, Кий оперся на скат крыши спиной и, попивая свой крепкий красный чай, стал нежиться на утреннем солнце и любоваться родной деревней с окружающим ее лесом. А любоваться было чем. Утро было уже не раннее, так что туман и роса растаяли безвозвратно. В воздухе носились ароматы гречихи и меда. Верхушки деревьев трепетали под ласками нежного ветерка, разнося по окрестности звонкоголосый гул. Большие и маленькие разноцветные птички беседуют друг с другом, радуясь наступлению нового дня. Взлетели пробудившиеся ото сна насекомые, радуя взгляд наблюдателя разномастными нарядами. Невдалеке от ограды деревни журчит своими прозрачными алмазными струями ручей. В его холодных водах веселятся стайки мальков и головастиков. Хорошо. А когда прихлебываешь крепкий душистый чай, еще лучше.

– Здорово, Кий, – бросает ему бегущий мимо Светозар, – а ты чего на собрание не идешь?

– Какое собрание? – удивляется Кий.

– Как какое? – парень опешил и остановился. – Ты чего не в курсе совсем?

– Не, не в курсе, – мотает головой десятник.

– Ну, ты даешь, вся деревня в курсе, а он нет.

– Ты шарадами не говори, – переходит в наступление Кий, – сказал А, говори Б. Что случилось то?

– Вести с дальних деревень пришли, будто псевды поумнели, собрались в большую армию и нападают на людей. Говорят, уже пару деревень разрушили.

– Брешешь!

– Сам ты брешешь, – сплюнул, негодуя, Светозар, – старейшины по этому поводу собрание общее назначили, вот на него и бегу. Побежали вместе, там тебе неверующему-то все и объяснят.

Сход населения происходил на центральной поляне, перед землянками вождей. Когда туда прибежал Кий, ведомый Светозаром, там уже стояла половина поселения, окружив о чем-то спорящих вождей и старейшин. Народ подходил и подходил. Кий подошел к своему отряду, стоящему немного отдельно от всех.

– Доброе, – поприветствовал своих товарищей Кий, своим любимым кратким приветствием.

Добрым подразумевалось часть суток, без уточнения. Что для кого-то утро, то для другого день, а что для некоторых поздняя ночь, иным кажется еще вечером. Зачем уточнять? А тут сказал «доброе», а там всякий самостоятельно додумает и доскажет за тебя непроизнесенные слова по своему мироощущению.

Почти все подтвердили ответным «Доброе» и пожали десятнику руку, как полагалось у лесовиков за предплечье.

– И тебе не хворать, командир, – усмехнулся Ждан, – он один решил ответить длинной фразой, видать, вчера рано лег и не злоупотреблял вином и женщинами.

– Скажите мне, други, если общее собрание сейчас будет, то почему набата не было? – поинтересовался Кий.

– Не было? – удивленно спросила Рада.

– Ты во сколько лег-то, командир? – поинтересовался Ждан.

– Как не было? – удивился Яр. – Был.

– Угу, – кивнул Кнут, – не просто был, а три раза внешне звонили и по радио в дома транслировали.

– Да ладно? – удивился Кий.

– Я еще раз повторюсь, – не унимался Ждан, – ты во сколько лег-то командир?

– Рано, – буркнул смущенный десятник, – вы еще спали.

– Оно и видно, – заражали парни и Рада, – это же как нужно отдыхать всю ночь, чтоб утром набат не слышать.

– Ладно, проехали, – махнул рукой Кий, – по какому поводу сбор, кто-нибудь мне расскажет?

– Говорят, псевды начали на деревни нападать, – поделилась крохами информации Рада.

– Притом, не мелкими группками, а объединенной толпой, – принес свою лепту в информирование старшего товарища Кнут.

– Причем, разнообразной, многовидовой толпой, действующей слаженно, – встрял Яр.

– И самое главное, они, по слухам, действуют, словно их действия координируются из одного центра, – подвел итог Ждан.

– Родичи! – тем временем один из вождей, военный, Родегаст, начал обращение к народу. – Странные дела стали твориться в нашем Лесу. На данный момент никаких точных сведений нет, но из Китежа приехал посланец и привез слухи, будто псевды объединились в войско и идут на людей. Уже разорено две деревни полностью. Пленных они не берут, это в принципе и понятно. Зачем зверям пленные? Они нами питаются.

Народ стал перешептываться, некоторые бабы заохали, некоторые заголосили, заплакали дети. Малолетние дети.

– Странно, – подумал Кий, – дети-то чего заплакали? Они даже не понимают, о чем речь. Видать, настроение мамок передалось.

– Пока точно мы вам ничего сказать не можем, – тем временем продолжал Родегаст, – но будем информировать по каждой новой порции информации. А пока детям и бабам запрещается выходить за пределы деревни, мужикам же это делать разрешается в полном вооружении группами от пяти человек и с рабочей связью, чтоб могли сразу доложить об инциденте. Это понятно? Если понятно, то можете расходиться и заниматься насущными делами.

Люди начали расходиться. Опасность была пока призрачной, ощущалась отдаленной и не страшной.

– Родегаст Милославович, разрешите вопрос, – остановил проходящего мимо вождя Кий.

– Валяй, – коротко бросил военный вождь.

– Всем женщинам нельзя выходить из деревни?

– Всем, а что?

– Просто у меня снайпер в группе – женщина, точнее девушка, – стал объяснять десятник, – ей тоже нельзя? Нам в рейд без нее идти?

На несколько секунд вождь, сам в прошлом один из лучших охотников, задумался.

– Не говорите глупости, десятник, – ответил Родегаст, – если женщина или девушка умеет держать в руках привод и сражаться им, она сможет за себя постоять. И притом, ее будут охранять ее соратники. Так что не дурите и не придерживайтесь моих слов с точностью до запятой, если у вас запланирован рейд, то конечно же, следует идти полным составом.

– Понял, Родегаст Милославович, – обрадованно согласился с вождем Кий, – есть пойти в рейд завтра полным составом.

Кто другой сказал бы, что сглазил или накаркал. Но это кто другой. Вечером того же дня Кия вызвали к вождям и старейшинам и дали поручение провести на следующий день разведывательный рейд. Как и следовало ожидать, нужно было пройтись по окрестностям, посмотреть на псевдов и оценить их состояние: повышенный ум, умение общаться между собой и объединятся. Истории об уничтоженных деревнях были пугающими, но вождям, как, впрочем, и всем лесовикам, очень хотелось, чтоб это было неправдой. А если все подтвердится, хотелось бы знать объемы опасности и время для подготовки мер по недопущению. Поэтому на собрании из десятников охотников Кий был не один. Все двадцать командиров, находившиеся со своими подразделениями в деревне, тут присутствовали. Было еще пять групп, но они пока еще на промысле находились. Власть предержащие в деревне хотели охватить быстро всю окрестную территорию, и для этого разделили сектора между отрядами, послав их в поход одновременно.

Утром сто человек расходились из еще спящей деревне в разные стороны. Пятерке Кия выпало идти на север.

– Опять нас кидают туда, где похолоднее, – буркнул не проснувшийся еще до конца Яр.

– Да ладно тебе, – отмахнулась идущая за ним Рада, – подумаешь, север, я понимаю еще если глубокий рейд был бы, тогда да, а тут километров сорок туда и столько же обратно. За двадцать километров климат сильно не меняется.

– Да ладно, – встрял Кнут, – мы вот два года назад на пятьдесят зимой ходили, тебя, Радка, тогда с нами еще не было, так мы у нас в лагере без шапок ходили, а отойдя за пять десятков километров, и шапки надели, и отопление костюмное включили. Не климат-контроль, а именно отопление. А всего разницы пятьдесят километров было.

– Ты не забывай, – подал голос Ждан, – в деревне столько техники работает, что она сама по себе температуру окружающей среды поднимает и становится теплее.

– А как работающие аппараты и машины делают теплее воздух? – удивился Кнут.

– Очень просто, – буркнул Кий, ему надоело идти молча, и он решил вступить с командой в общение, – физику в школе нужно было учить, а не только физкультуру. При любой работе, будь то механическая, будь то электронная, выделяется тепло. Напряжение и сопротивление, вступая в контакт, образуют не только силу тока, но и небольшую толику тепла. При работе насосов всегда есть трущиеся части, а трение всегда происходит с повышением тепловыделения.

– А, понятно, – кивнул Кнут.

– Кнут, – постарался поддеть друга Яр, – тебе понятны слова «сопротивление» и «напряжение»? Или ты думаешь, что сила тока нужна току для жима штанги от груди?

– Я вот сейчас кому-то отожму что-нибудь от груди, и он останется в лагере, лечить это что-то долго и нудно, а может быть и отращивать заново.

– Ну вот, опять одни угрозы и никакого научного диспута, – хохотнул Яр.

– Какой ты хочешь диспут, если тебе командир нормальными словами сказал, что я в школе учил физкультуру, а не физику.

Отряд заржал во все пять глоток.

– Так, хорош парни, – осек ребят командир, – мы уже в лесу, а не пьем в деревенском баре.

Все сразу приутихли, разговоры смолкли, стволы приводов оглянулись в сторону леса, обозначая направление контроля сектора их обладателей. Но, как ни странно, на начальных километрах леса псевды им не встретились. Проскочила пару колобков, не обращающих на людей особого внимания. Они были слишком еще юны, чтоб интересоваться людьми как добычей, поэтому прокатили рядом, даже не дернувшись в сторону приготовившейся держать оборону группы. Еще им встретился единорог, но тот тоже был занят поглощением травы и не стал отвлекаться на людишек. Конечно, такому зверю отвлекаться от еды значит обречь себя на голодную смерть. Смесь коня и носорога весила чуть меньше, чем шерстистый носорог, но намного больше, чем обычный стандартный тяжеловоз. И чтоб прокормить такую махину, нужно было жевать траву постоянно. К середине дня стало понятно, что псевды из их сектора ушли. Куда ушли, неизвестно, но ушли. Это была и хорошая, и плохая мысль одновременно. Хорошая потому, что армии у их порога никакой не стояло. Плохая – все слухи, скорее всего правдивы, псевды действительно стали объединяться в армию. Другого объяснения их отсутствия на прежних местах пребывания никто предположить не мог.

– Командир, идем до упора или поворачиваем назад? Осталось километров десять до конечной точки, я думаю, они вряд ли что-то изменят, – спросил Яр.

– А если вдруг? – Кий был непреклонен. – Вдруг мы туда не пойдем, а там вся разгадка ситуации лежит и просит ее разгадать?

– Командир прав, – согласилась Рада, – идти нужно до последнего, можно даже чуток больше, не для кого-то стараемся, а для своей деревни.

– А я поддерживаю Яра, – встрял в разговор Кнут, – вряд ли мы что-то обнаружим на последнем участке пути, если до того ничего не встретили.

– Какая глубокая мысль, – проворчала Рада, – для человека, изучавшего в школе только физкультуру.

– Тихо! – поднял руку Ждан. – Замрите!

Вся группа встала как вкопанная. Колдун постоял на месте, словно вслушиваясь в тишину леса вокруг. Секунд тридцать стоял, показавшихся остальным вечностью. Это когда тебе «замри» сказали, нос чесать не хочется, чихнуть не хочется, ничего не чешется, а вот когда сказали, тогда все это хочется разом, одномоментно, неотложно.

– Есть контакт, – расслабился Ждан, – можете отмирать. Их двадцать особей, движутся в нашем направлении с северо-востока, настроены агрессивно.

– Все? – спросил Кий.

– Нет, командир, – покачал головой колдун, – еще есть чье-то присутствие, еле уловимое, но есть, словно этот объект не тут, а очень далеко отсюда, но присутствует среди них психофизически.

– Это как? – опешил десятник.

– Сам пока не понимаю, – пожал плечами Ждан.

Разговоры были прекращены сею же минуту. Бойцы сосредоточились, начали д ержать положенную дистанцию между собой, контролировать сектора. Группа превращалась в единый слаженный механизм с годами отточенными навыками взаимодействия.

Волколаки показались через пятнадцать минут. Их, как и говорилось ранее колдуном, было двадцать особей. И все как на подбор были в очень хорошей форме. Все крупные, мощные, опаленные огнем предыдущих сражений. Ветераны. И конечно же, их стая включала вожака, ведущего в бой все это войско, и шамана, прикрывающего волков от воздействия психофизических сил.

– Мне кажется, – отстранилась от окуляра оптического прицела Рада, – или с волколаками что-то не то?

– Совершенно согласен с предыдущим оратором, – ответил по внутренней связи Яр, – я бы сказал, совсем не то.

– Так они же все в броне, – пришла очередь удивляться Кнута.

– И заметьте, при оружии, – Подтвердил Кий.

Действительно, волколаки были в броне и при оружии. Все поголовно, даже их шаман. Стая волколаков бежала на людей не как обычно они это делали на всех четырех своих лапах, а, словно люди, на двух. И сразу кинулось в глаза их физическое превосходство. Они были выше и шире своих противников, людей. И да, они были вооружены и одеты в броню. Пластинчатые доспехи на плечах и руках, своеобразные кирасы на туловищах, поножи на лодыжках. Сапог и набедренников не наблюдалось, но это, видимо, от особенности строения волчьих ног, мало физиологически приспособленных к прямохождению. Украшены доспехи были своеобразно, но искусно. Сразу было видно, что это делали не в лесу под кустом на коленке, на каком-то производстве. Но больше всего впечатляли челюсти. На мордах волков не было шлемов, исключая только берсерков и вождя с шаманом. У вождя была куполоподобная каска с полуличиной. На шамане – демоническая маска с рогами, а морды берсерков были в сплошных металлических личинах без каких-либо украшений. Но всех волков, как обычных воинов, так и их руководство объединяло одно. Челюсти. Металлические челюсти, прикрепленные либо к шлемам, либо смонтированные просто на голове. И пока людям было непонятно, служат ли эти украшения чисто декоративной цели или приспособлены для усиления укуса волколака. А еще волколаки были вооружены мечами. Да-да, именно мечами. Точнее, тяжелыми длинными тесаками, очень похожими на мечи, заточенными только с одной стороны.

– Лонгсаксы, – всплыло откуда-то в голове Кия.

У воинов было по одному такому тесаку, у берсерков по две штуки, а Вождь имел щит. Шаман же вооружился небольшим стеком, украшенным навершием в виде полумесяца, которое, судя по блеску, было сделано из металла и, скорее всего, заточено. А еще его костюм изобиловал прикрепленными черепами. Благо человеческих среди них не было, только мелкие, скорее всего звериные.

– К бою! – скомандовал Кий.

Охотники разошлись и прицелились, не спеша открыть огонь. Когда стая несется на тебя, нет нужды выслеживать и делать засады, нужно только дождаться, когда противник пересечет невидимую черту предельно полезного выстрела привода. Это то расстояние, на котором разлет снарядов минимален, а все выпущенные снаряды попадают точно в цель. Как только волколаки пересекли эту черту, люди открыли огонь. Первым выстрелил Кий, как и положено командиру, а потом палить начали все. Но вот что странно: через десяток выстрелов стая должна была бы уже сократиться до половины, а волчары потеряли только одного бойца. Снаряды рикошетили от их брони, сделанной, по всей видимости, из волотана.

– Бейте по незащищенным броней местам! – дал распоряжение Кий. – В голову стреляйте!

Десять первых выстрелов – мгновение, но и этих мгновений хватило, чтоб волколаки преодолели огромное пространство, между ними и людьми, сведя людское преимущество в стрельбе к минимуму. Перед стычкой врукопашную охотники успели уничтожить еще четверых и вошли в плотный контакт с троекратным проигрышем в численности.

И тут охотники поняли, что железные челюсти – это не просто варварское украшение недавно поумневшего народа волколаков, а действенное оружие. Если раньше волколакам едва удавалось прокусывать материал доспеха, то теперь с новыми челюстями они это делали если не совсем легко, то хотя бы без лишних усилий. Кий опомниться не успел, как такая челюсть скользнула по его руке, и он ощутил на локте зубы противника. Большие ножи, коими были вооружены охотники, по сравнению с мечами волколаков казались тонкими кухонными приборами и не давали преимущества в ближнем бою. Да, люди лучше умели драться в ближнем бою, но это нивелировалось длиной и тяжестью клинков противника, и его численным преимуществом. Скоро дыры с кровавыми краями появились на всех членах людского отряда. А у некоторых их было уже не по одной. Число волколаков тоже неудержимо сокращалось, но не такими темпами, как хотелось бы Кию со товарищами.

– Слушай мою команду! – пропыхтел десятник по внутренней радиосвязи, отбиваясь от очередного волчары. – В рукопашке мы их не одолеем, так что выходим из боя.

– Как? – прохрипел уже получивший три раны Яр.

– Включайте затемнение экрана, – продиктовал план Кий, – я пальну в середку пару светошумовых гранат, и под это выйдем из боя. Потом не разбегаемся, включаем движки, и поливаем их огнем, стараясь не подпускать близко. Понятно?

– Принято.

– Принято, принято, принято, – подтвердили подчиненные.

Отпихнув очередного нападающего от себя пинком, Кий достал две светошумовые ракеты и отстрелил их по очереди под ноги первому попавшемуся волчаре. Эти волколаки, видимо, столкнулись с таким оружием впервые. Резкий свист и взрыв напугали волколаков до дрожи в клыках, и они бы кинулись врассыпную, если бы не яркий свет, ударивший в глаза и ослепивший их на время. До пуска гранат волколаки были полностью уверены в своем превосходстве. А вот когда шум прошел и свет рассеялся, псевды оказались в менее выигрышном положении. Во-первых, люди успели отстрелять немало особей во время взрыва светошумовой, во-вторых, они успели перестроиться и отойти на расстояние, дающее преимущество их оружию. Напав внезапно, волколаки сразу нивелировали это расстояние и сразу вышли на нужную им дистанцию, а вот сейчас они потеряли свое так нужное им преимущество.

– Хоровод! – крикнул в рацию Кий. – С отходом назад!

Основой тактики «Хоровод» является безостановочная стрельба нескольких человек с постоянной сменой позиции и перезарядкой. Если дети водят хоровод, обращаясь лицом вовнутрь, то тут три человека располагаются вовне, все смотрят в сторону противника. Стрельба ведется первыми тремя бойцами, пока двое остальных имеют возможность перезарядиться, сменить тип зарядов или что-то другое. Хоровод постоянно движется по кругу, давая возможность стрелять и перезаряжаться всем членам отряда. Координируемый командирским навигатором хоровод может также двигаться, кружась в любом направлении, например, назад, не давая противнику к себе приблизиться.

– Ждан, ты шамана вывел из строя? – спросил Кий.

– Никак нет, – буркнул в двух местах раненный колдун.

Тут прозвучал выстрел Рады, и шаман упал с дыркой в голове.

– Не благодарите, мальчики!

Выхваченным из земли деревом снесло вожака волкалаков, несмотря на его превосходящий размеры обычных волчар вес и щит. Дерево-то все ж потяжелее будет.

– Не буду, – весело выпалил Ждан, – в расчете.

И правда, в расчете. Вождь, как любое большое существо, тем более, вооруженный щитом, был основной целью снайпера.

– Вы еще облобызайте друг друга от радости выполненных другим задач, – выдохнул Яр, отстреливая очередную порцию зарядов и уходя за спины товарищам.

– Я-то не против, можно даже по-взрослому взасос со слюнями и переплетением языков, – хихикнул колдун, – но думаю, Рада не сильно этому обрадуется.

– Я тебя превентивно отстрелю, – ответила девушка.

– И оставишь отряд без психофизической защиты?

– Тогда отстрелю то, без чего тебе уже не захочется со слюнями и языками.

Волколаки подходили к концу, тем более после уничтожения их верхушки, и чувствовалось, что ребята расслабляются, понимая, что выжили в этой битве. Начало боя было молчаливое, все боролись за свою жизнь. Некоторым тварям удалось скрыться, но преследовать их никто не стал. В отряде были почти все ранены. В основном, легко, точнее терпимо, но был и Яр с четырьмя прокусами бронекостюма, истекающий кровью. Кровь остановили, но слишком ее до этого в бою уже много вылилось. Смотреть на Яра было страшно, он сейчас напоминал картинки из детских сказок про вампиров. Такой же бледный, с заостренными чертами лица.

– Делаем носилки и рвем домой на усилителях, – отдал приказ Кий.

– Не нужно носилок, – запротестовал Яр, – на усилителях я сам доберусь до лагеря, а вы продолжайте патрулирование.

– Угу, – кивнул десятник, – доберется он… на усилителях один…

– Да ладно, командир…

– Отставить разговоры, – отрезал Кий, – приказ начальства не обсуждается! Считаю цель рейда выполненной. Мы встретились с псевдами и можем доказать их умение мыслить в бою, а также владеть холодным оружием и создавать доспехи. Это нужно передать старейшинам и вождям. А заодно и тебя, раненый, доставить в лагерь. Дальнейшее патрулирование сектора считаю излишним, ибо мы все ранены и повторного столкновения с псевдами не переживем, а значит не доведем до руководства бесценной информации. Логика размышлений всем понятна? Если да, то делаем носилки и отправляемся домой, используя усилители.

Возражений не последовало, и отряд выдвинулся в обратный путь уже через пятнадцать минут.

На площади стояли суматоха и галдеж. Все двадцать десятников пытались донести подробности своих походов до руководства и непременно первыми, ибо вот у них был самый живописный бой с псевдами, на основе которого можно ставить заключение о их возросшем интеллекте. Кий сначала попытался сделать то же самое, но быстро понял, что его попытки тщетны, и замолчал. Через какое-то время все десятники выпустили пар, накопившийся после рейдов, и над площади восстановилась тишина. Неидеальная, с поправкой на тихие разговоры и перешептывания, но все же. Из всех этих перешептываний и разговоров, Кий понял, что его отряд отделался малой кровью, принеся в деревню потерявшего уйму крови, но живого Яра. Другие отряды понесли потери. Не все колдуны, как Ждан, успели унюхать псевдов до их нападения. В основном псевдам удавалось напасть внезапно. И это приводило к печальным последствиям. В боксе, как, впрочем, и в других единоборствах, говорят, что удар, приводящий к нокауту, не должен быть сильным и быстрым, он в первую очередь должен быть внезапным и невидимым. Когда боец видит летящий в него удар, будь он хоть сильным, хоть быстрым, он группируется, выставляет блок, старается от него уйти. А вот если удар невидим, то и боец не успевает к нему подготовиться. Все это работает не только в единоборствах, но и в военной тактике. Некоторые отряды потеряли по одному, а некоторые и по два человека. Отряд Ерьги Силыча, сотника, напоролся на поумневшую самку змея Горыныча, выжил только командир. И то чудом. В деревню пришло горе потерь, траур по умершим и осознание правдивости слухов.

– По вашим высказываниям, – подвел объединительную черту под сказанным воинами Родегаст, – псевды действительно поумнели и собираются в армии. Это прискорбно, нужно укреплять деревню.

– Разрешите! – крикнул Кий.

– Говори, десятник, если у тебя есть что сказать помимо того, что ты сказал.

– Есть, – кивнул парень и продолжил, – поумнели – это половина беды. Мы столкнулись с волколаками, которые скрывали свое присутствие до последнего, что ранее за ними не замечалось, но кроме того, волколаки и ранее периодически делали плохонькие засады, но делали, они были вооружены и имели доспехи. Задумайтесь, они были вооружены и одоспешены!

– Ну и что? Мы тоже одоспешены и вооружены, – ответил ему кто-то из командиров.

– И намного лучше, чем они.

– А то, – не стал вступать в перепалку Кий, – что еще недавно волколаки не знали ни доспехов, ни оружия, не обрабатывали металлов, а тут раз – и в несколько дней научились все это делать. Не кажется странным? У людей от появления какого-то зачатка интеллекта до обработки металлов прошло несколько тысяч лет, а тут не прошло и недели. И ладно бы они вышли супротив нас с каменными топорами в костяных доспехах, нет, они имели и оружие, и доспехи из волотана. Который. кстати говоря, наши станки обрабатывают с большим трудом. Откуда у вчерашних животных сегодня мощности обработать волотан, сделать из него оружие и доспехи и научиться всем этим владеть?

– Из твоих слов вытекает, – принял вопросы Родегаст, – что за всем этим стоит кто-то, кто наделил их разумом и научил всему этому в кратчайшие сроки?

– Скорее всего, не обучил, а дал в пользование, снабдил умом, оружием и доспехами, – проговорил Кий, – мой колдун заметил их заранее, и он почувствовал чье-то незримое присутствие на психофизическом уровне. Я думаю, точнее предполагаю, что их кто-то вел в бой, контролируя их действия.

– Великий некто, командующий псевдами? – спросил Ерьга. – Супер-пупер водяной, научившийся командовать всеми остальными псевдами? Чушь!

Командиры загоготали, выказывая свое отношение к высказанному предположению. Их мнения разделились почти поровну на две части. На тех, кто за, и тех, кто против теории Кия. Были еще воздержавшиеся, но их было мало, и их голоса никто не учитывал.

– А как ты это объяснишь? – спросил у Ерьги Кий. – Штормовая, ускоренная с тысяч лет до пары недель эволюция псевдов? Причем, заметь, не одного какого-то отдельного вида, а почти всех одновременно.

На площади для собраний повисла тишина. Все думали над сказанными словами.

– Какие твои предложения, Кий? – поднял глаза на десятника Родегаст.

– Нужно взять языка.

– Языка? Из псевдов? – удивлению Ерьги не было предела. – Ты его нам каком языке будешь спрашивать? На его? Ты волколацкий знаешь?

– Чтоб общаться между собой и строить планы на атаку между всеми участвующими видами, нужен один язык, – спокойно пояснил свои слова Кий, – а если он есть, а он есть, его можно понять. На крайний случай у нас есть колдуны, которые по его психофизическому состоянию узнают ответы.

– Я с тобой согласен, – произнес Родегаст, – это если и кажется безумством, но все равно шаг хоть куда-то, а вот сидение на попе ровно нам точно не поможет.

Он хотел сказать еще что-то, но был прерван радиосигналом, разорвавшимся на всю деревню набатом.

– Всем воинам собраться у южной стороны третьего круга обороны! Всем мужчинам собраться у южной стороны третьего круга обороны! Нас атакуют! Нас атакуют! – орал репродуктор.

Времени, чтоб метнуться к дому, надеть костюм, захватить оружие и боеприпас, нужно было немного. Через несколько минут Кий уже стоял в окопе третьей, для врага первой линии обороны деревни. То, что он увидел там, его не порадовало. Лес кишел живностью. Под каждым кустом, за каждым деревом торчала чья-нибудь морда с оскаленными клыками и скрюченными когтями.

– Всем включить общий канал и передать по отрядам, – раздалось в громкоговоритель над траншеями, – всем включить общий канал для лучшей координации действий.

Кий передал по отрядной связи данное сообщение и повернулся к соседу слева. Это был Савояр, командир отделения тяжелой пехоты, одетый в «Добрыню».

– Сколько их? Данные есть?

– Никто не считал, но говорят, уйма, – ответило из-под маски шлема, – последние разведчики пройти к нам не могут, так как упираются в их арьергард, и говорят, будто до деревни им по карте километров пять. Вот и подумай, сколько на пяти километрах вокруг деревни по кругу тварей уместиться, если даже охотники пятерками между них проскочить не могут.

– Да ладно! – присвистнул Кий.

– Вот тебе и ладно, десятник, – буркнул сотник Савояр, – стрелкового оружия, говорят, у них нет, но они нас телами закидают и в землю утрамбуют.

– А почему тогда эвакуацию не устроили?

– Я тебе не вождь и не старейшина, может быть, сейчас этим и занимаются, – пожал плечами, насколько это было возможно в тяжелом бронекостюме с ракетницами на плечах, сотник тяжей, – хотя вопрос, куда эвакуироваться то? В Китеж? Или сразу в Город?

И тут с площади взлетела пара вертолетов, потом еще пара.

– Бойцы, – раздалось по общему каналу, – ваших детей и жен с родителями мы сейчас эвакуируем в Китеж, вертолеты обратно не вернутся. Мы, вожди и старосты, остаемся с вами и будем драться до последнего. Если сможем отстоять наш дом, то потом вернем сюда всех, если не сможем…

Пауза: видимо, слова колом вставали в горле говорившего.

– …то отступайте планомерно в сторону Китежа, другого варианта не существует. Слава Свободе!

И сразу после последних слов вождя псевды, словно подслушав, пошли в атаку. Первым из-за деревьев поднялись в воздух шесть змеев. Две девочки и пять мальчиков. Всего в общем счете тридцать одна голова. Людские привода не заставили себя ждать, в принципе, как и ракетные установки, и под этим ливнем снарядов змеи начали поливать огнем из своих пастей.

В юности Кий любил фильмы про войну. Про старинные войны, происходившие еще на прродине. Там авиация летает малыми группами и постреливает из пулеметов. Или показывают, как взрываются бомбы и обрушиваются здания. В этих фильмах авиация смотрится куда как менее опасной тех же танковых армад и пехотных армий. И зря. В дешевых фэнтезийных романах, которые потом любил читать Кий, огнедышащие драконы тоже не рулили ситуацию на поле боя. А зря. Только сейчас, когда их поливало огнем с неба, десятник понял, что авиация и змеи (как олицетворение ее) очень опасны. Жаль, люди не развивали боевую авиацию, только транспортную. А зачем? Зачем на планете, где из противников несколько огнедышащих змеев, сильная авиация? Заводы по изготовлению истребителей и бомбардировщиков даже горожане не распаковывали до сих пор, не говоря уже о лесовиках. Последние их даже взять со складов во время исхода из Города не удосужились. Вышедшие из леса чуди белоглазые, мохнатые великаны, под прикрытием змеиного огня начали вырывать деревья первой полосы и кидать их в людские окопы. Деревья, мало того что обрушивались на головы защищающихся, нарушая целостность бронекостюмов, но еще и вспыхивалипод пламенем змеев.

– Отходим на вторую линию! Отходим на вторую линию! – орала рация.

Кию и его отряду, как и другим выжившим в первых окопах, ничего не оставалось делать, как оставить рубеж, отдав его в лапы нападающих.

– Будь я проклят, – буркнул Кий, меняя место дислокации, – если псевды этот сценарий сами придумали.

– Тяжи! – проорал Родегаст. – Сбивайте змеев из ракетниц! Снайпера! Отстреливайте чудь!

Из наплечных ракетниц воинов в тяжелых «Добрынях» взлетели несколько десятков ракет и устремились к змеям. Не сказать, что этот залп уничтожил многих из них, но потрепал авиацию хорошенько. В это время все снайпера охотников терзали своими выстрелами тела белоглазой чуди, которая хоть была и бездоспешной, но настолько толстокожей, что выдерживала попадание не одного снаряда.

– Крупнокалиберные привода готовьте! – продолжал командовать вождь. – Чует мое сердце, сейчас попрут!

Крупнокалиберные привода имели расширенные стволы и короба, позволяющие в ускоренном темпе стрелять зарядами в два раза мощнее обычных. Несколько парней в средних «Гриднях» вытащили на бруствер пяток крупнокалиберных приводов и подсоединили короба с уложенными в них боеприпасами. И вовремя. После авиационного удара змеями и артподготовки деревьями в бой вступили полки бронированной пехоты. Или кавалерии. Волколаки шли в бой по-разному, кто-то на двух ногах, кто-то на четырех. Вот и пойми, пехота это с некоторыми опустившимися на четвереньки индивидуумами или кавалерия со вставшими на дыбы некоторыми персонами. Их было очень много. На лагерь людей обрушилась целая лавина серо-металлической масти, сметающая все на своем пути. Ударили крупнокалиберные привода, но серая масса даже не дернулась. Ее проредили во множестве мест и немало, но волчары рвались вперед, не чувствуя страха, и отказываясь отступать.

– Их точно кто-то ведет, – в какой раз подумал Кий, – иначе бы первые ряды уже тормознули перед приводами, создав давку и перепутав весь строй.

Волколаки же и не думали останавливаться перед людским огнем и падающими собратьями, они рвались вперед невзирая ни на что, прямо по телам павших сородичей. Тут все людские привода включились в отстрел, но было уже поздно. Волки прорвались к второй линии обороны и там закипел рукопашный бой. Взлетали двуручные мечи и секиры «Гридней», рассекая волколаков напополам. Желающие обойти двуручную смерть влетали в щиты «Добрынь» и погибали от их мечей. А тех, кто выживал хитростью и маневром между этими гигантами, добивали охотники своими тесаками.

– Колдуны! – прокричал вождь. – Ставьте заслоны! Отсекайте окопы от оставшихся!

Отрядные колдуны были заняты: они сражались со своими отрядами в окопах второй линии, и в бой вступили колдуны высших разрядов. Их набралось немного. Человек пять, включая того же Древослава. Быстро поделив зону атаки на сектора, они стали выстраивать непреодолимые заслоны, отгораживая дерущихся уже врукопашную нелюдей, от рвущихся к ним из чащи лесной резервов. И все бы было хорошо, если бы не вышедшие из леса лешие. Их было больше, чем колдунов. Всего лишь на одного, но больше. Медвежьи губы что-то зашептали на своем языке, горло зарычало, лапы-руки переплелись в хитроумных узлах, и в поставленный колдунами заслон полетели камни и вырванные с корнем молодые деревца, разрывая его во множестве мест одновременно. Пока колдуны чинили свои препоны в одних местах, тратя на это огромные психофизические ресурсы, те рвались в других.

– Снайпера, стреляйте в леших!

Снайпера собрались это сделать, но им помешали. С фланга, откуда уже никто не ждал удара, в бок обороняющимся ударили колобки. Они просто покатились на людей сплошным ковром поедая все до чего могли дотянуться своими вечно голодными ртами.

– Я же говорил, что кто-то планирует им атаки! – крикнул по радио не выдержав Кий.

– Отставить, десятник, – остудил его Родегаст, – потом поговорим об этом, когда бой выиграем и выживем! Не занимайте эфир мусором!

– Если выживем и выиграем, – буркнул себе под нос Кий.

Теперь люди сражались на два фронта. Они медленно, но неотвратимо отошли в последний круг защитных окоп, дальше были только их дома. Благо, что жен, стариков и детей там уже не было. Осталось время на небольшую передышку. Волколаки исследовали захваченные ими траншеи, колобков сдерживали огнеметами.

– Вождь, нужно отходить. Дома отстроим новые, а вот жизни не спасем! – подал голос Ерьга, высказав тем самым единое мнение большинства бойцов.

– Куда отходить станем? – поинтересовался Родегаст.

– Да в тот же Китеж!

– Китеж отсюда в двухстах километрах, до него еще дойти надо, а отстреливаться от этой армады двести километров разве проще, чем с ними тут бороться?

– В Город! – высказался Кий.

– Куда? – глаза Родегаста округлились, это было заметно даже под личиной его шлема.

– В Город, – повторил Кий, – чай, они там не совсем звери, чтоб не пустить нас за свои стены, когда нам грозит полное истребление, да и до Города нам не далеко, километров пятьдесят от силы.

– Сорок восемь, – поправил автоматически десятника Древослав.

– Вы все с ума посходили?

– Постой, Родегаст, – остановил вождя колдун, – а парень не так уж и не прав. Раздор между нами и Городом большой, но только вот смерть за порогом, она и помирить может. Да и ничего мы, в сущности, не теряем. Тут нам крышка. Ляжем смело и по-геройски, но ляжем, а если Город нас примет-таки, то у нас шанс появляется. И гораздо больший, чем до Китежа добраться. А вот если нас Город отвергнет, то мы в Китеж пойдем, благо по пути почти, не считая небольшого крюка.

Родегаст задумался над приведенными доводами, но долго думать ему не дали. На подмогу лесному воинству спешили новые силы, резервы. Стая птиц вылетела из леса и понеслась над полем боя.

– Птицы Рок! – заорал Кий, увидев, кто к ним приближается. – Щиты наверх, прячьтесь под любую защиту!

И правда, лагерь атаковали птицы Рок, металлические птицы. Их перья сотворены из стали и остры, словно наточенные ножи.

Пострадало три человека, три охотника в легких доспехах, которые не успели найти укрытия и были продырявлены этими самыми перьями. Родегаст рассматривал лезвие пера, вошедшее в его щит наполовину и чуть не задевшее шлем.

– Дисциплина с вами, – махнул рукой вождь, – уболтали, чертяки языкастые, рвем отсюда всем стадом до Города! Вдруг прокатит и они прислушаются к доводам разума, а нет, так до Китежа пойдем!

Отступали люди не особо умеючи, ибо ни разу не отрабатывали такого маневра, как покидание своей деревни. Но им повезло, преследовать их псевды не ринулись. Они изучали захваченную территорию. Что опять привело Кия к мысли, что ими кто-то руководит. Звери всегда настигают загнанную добычу, в этом и смысл охоты, а не бросают ее, найдя брошенную этим животным нору. Видимо, приказ был захватить деревню, другого пока приказа не поступало, вот псевды и успокоились, выполнив приказ незримого хозяина.

В Город их не пустили. Кий не попал в число делегатов, ведших переговоры с главами Города, но много узнал от того же Древослава? который там присутствовал. За приют для лесовиков были почти все в том совете. И чародеи, и старейшины, и руководство армии – почти все. Поводом служили не столько принесенные лесовиками страшные новости, сколько уже давно надоевшая всем вражда между людьми. Всем, кроме жрецов Дисциплины. Они наотрез отказались давать приют внутри стен людям, не чтущим их божества.

– Вы придете со своими богами и своим уставом? – зло смотрел епископ Онуфрий на пришлых. – Будете жить по своему уставу и смущать молодежь своими словами? Не допущу! Хотите жить по-своему, идите к себе в Лес, в Город же пущу лишь того, кто отречется от ложных богов ваших и примет ученье Дисциплины!

Таких в стане лесовиков не нашлось. Пришлось всем вместе топать в Китеж, где им тоже не особо были рады, но не настолько, чтоб выгнать взашей. В сам Китеж ни их, ни их детей с женами жить не пустили. И так своим мало места, а после уничтожения нескольких деревень лишняя койка внутри стен считалась роскошью. Им выделили землянки у самых стен китежских. Земляки Кия хотели было обидеться на китежградцев, но те им объяснили основную идею такого поселения. Землянки специальные, доработанные умельцами, могли уходить под землю при опасности набега, сберегая все, что в них хранится. Была возможность, если недолго, даже людям там пару дней отсидеться, дальше кончался запас воздуха. При угрозе племя Родегаста, должно было законсервировать свои землянки и идти за стены Китежа, дабы сражаться на равных со всеми. Деваться было некуда, и Родегаст согласился на такие условия. Не вести же своих людей обратно в пасть к псевдам.

Глава 5 Китеж

Глава 5. Китеж

Землянка Кию досталась такая же, как и прежде. Один в один, исключая накопленное ненужное барахло в дальнем углу. Все дома были типовыми, что землянки, что наземные домики. Кто их придумал и когда, никто не знал. Их просто брали на складе в нужном объеме, а когда они заканчивались, запускали специальный завод, привезенный в свое время первыми колонистами с прародины, и изготовляли новые. В принципе, все производство на Яви работало исключительно по такому принципу. Колонисты взяли много мини-заводов для изготовления всего на свете, что может понадобиться в будущем при освоении планеты. Когда лесовики уходили из Города, они прихватили с собой очень много таких заводов. Особенность такого производства заключалось в отсутствии возможности производить что-то незапланированное. Каждому продукту соответствовала определенная программа, в которую можно внести коррективы, но нельзя этого было делать сверх меры. А чтоб получить новый продукт, нужно было прописать свою программу, чего не могли сделать пока ни один лесовик и ни один горожанин. Но люди не думали о таких мелочах. Зачем что-то изобретать, когда практически все придумано еще колонистами или еще до них, и это можно получить простым нажатием кнопок? У людей были другие заботы.

– Родегаст! – окликнул десятник вождя, проходящего мимо.

– Чего тебе Кий?

– Можно на два слова?

– Да хоть на три, – усмехнулся вождь, – но не более, людям нужно помочь расселиться. Ты сам то землянку обжил?

– А чего ее обживать то? – усмехнулся Кий. – Чайник включил вот и обжита, кровать ночью опробую.

– Ну, тебе проще, ты бездетный и несемейный, – понимающе кивнул Родегаст, – другим-то тяжелее на новой земле обживаться. О чем ты хотел поговорить со мной?

– Да все о том же, – вздохнул тяжело Кий, – о том, что атаку на нас, а может быть, и на другие деревня планировал и управлял ею кто-то, кого мы не видим. Он точно есть, иначе бы действия псевдов такими слаженными не оказались.

– Опять ты за свое, – всплеснул руками Родегаст, – хватит уже про этого незримого кого-то. Сейчас главное – обжиться на новом месте и оборону наладить.

– Так я про это и толкую! Если мы будем отбивать атаку за атакой, как на нашу деревню, нас разобьют поодиночке, а потом и тут прихлопнут, когда тут все соберутся, одним махом. Чтобы бороться с нашим врагом, сначала нужно выяснить, кто этот враг, и тогда мы можем воевать уже супротив него лично, а не бить бесчисленные орды его холопов.

– От меня ты чего хочешь? – устало спросил Родегаст.

– Отправь мою группу на разведку.

– Не могу.

– Почему? – опешил Кий.

– Мы теперь с Китежем в союзниках, точнее их руководству подчиняемся, и без ведома их совета я не могу что-то делать даже со своими людьми.

– Ну, тогда представь меня совету, и я им объясню, что это сделать необходимо.

– Ты же не уймешься? – с надеждой в голосе спросил вождь.

– Пока не докажу или не опровергну своих слов, нет, не уймусь.

– Хорошо, я передам твои идеи совету Китежа, и если это их заинтересует, то они вызовут тебя.

Пять дней ушло на обустройство новой деревни, два дня – на восстановление очередности дежурств, караулов и графика выходов добывающих отрядов. Кий всю эту неделю носился и помогал другим. Свою землянку Кий даже не обихаживал. Кровать есть, кухня есть, туалет работает, холостяку большего и не надо. Вещи, создающие уют? Ему они были не нужны, а потом он ими обрастет, со временем возникнет еще желание ненужное и лишнее выбросить.

Выход в рейд намечался только дня через два, а тренировки никто не отменял. Кий подумал начать самому тренироваться со своим отрядом, но тут пришло Родегасту разрешение от совета Китежа присылать охотников, а также воинов деревни на совместные тренировки китежградцев с отрядами других деревень. Оно и правильно. Будущие столкновения обещали быть массовыми, а для этого нужно собрать под одной рукой всю мощь армии, и для этого нужно проводить совместные тренировки. Кий был такому раскладу даже рад. Тренироваться в своем маленьком коллективе даже не отряда, а деревни – это одно, а вот совместно не только с другими деревнями, но и с китежградцами – это совсем другое. Чем больше людей тренируется, тем больше всевозможных финтов и приемов можно узнать. Все они делают одну работу, но часто по-разному, и это дает возможность учиться у других многому…

Но на первую совместную тренировку Кий явился со своим отрядом в скептическом настроении. Ну, расскажите мне, не раз уходившему в рейд по Лесу, что-то новое. И совсем было разочаровался, узнав, что тренировать их будет девушка, да притом в чине тысячника. Кий не был против девчонок в отрядах охотников, но представлял их исключительно или снайпершами, или колдуньями. Чему его могла научить снайперша или колдунья? Отдельных бойцов – да, но его, командира отряда? И даже информация о том, что эта самая девушка оправданно носит чин тысячника, умеет руководить отрядами и имеет свой, с коим периодически выполняет рейды в Лес, его не особо вдохновила.

– Здравствуйте, охотники, – приветствовала их тысячник Варвара Силовна, заместитель начальника китежских развед-добывающих войск, – я рада приветствовать новых людей на наших занятиях.

Не сказать, что Кий заслушался звонкого девичьего голоса, но вот засмотрелся на тысячника – это точно. И было на что. Милое личико с большими глазками, тонким вздернутым носиком, украшенным легкими, еле читающимися веснушками, огромные темно-русые ресницы над голубыми глазами и длиннющая коса, касающаяся своим хвостиком аж копчика.

Это тысячник? Жена тысячника – да, но чтоб сам тысячник…

– Юшковцы, вы у нас новенькие, есть кто из вас, хорошо владеющий рукопашным боем? – спросила Варвара Силовна. – Мне исключительно показать работу супротив разных противников. Нужно три человека: худой, большой и поджарый. Есть такие?

Толпа юшковцев вытолкнула вперед троих воинов, всех в чинах десятников. Последнем вытолкнули Кия как поджарого. Именно поджарого, так как был еще Варг, который был явно худее Кия, и Микула, чуть ли не в два раза шире.

– Отлично, – молвила тысячница, – мы имеем перед собой три типа телосложения человека, но сражаться будем супротив волколаков и их помощников. Зачем нам тогда человеческие типы, спросите вы?

Толпа ничего не спрашивала, а следила за речью Варвары, а также за ее походкой, движениями, колыханием грудей, за ее мимикой и нежным бутоном рта, извергающим столь мудрые мысли.

– Все очень просто, – продолжала девушка, – волколаки сложены почти так же, как и люди, а с учетом их вооружения мы можем констатировать, что их стихия – ближний бой. Итак, начнем с худенького.

Варвара подошла к Варгу.

– Худые волколаки – редкость, но тоже бывают. Они не обладают силой и не лезут впритык. Их задача – бить вас множеством несильных атак, порвать вам какую-нибудь вену, а лучше артерию, вызвать обильное кровотечение, чтоб вы ослабли, и уже тогда атаковать вас напрямую. Наша задача какая? Правильно, поняв стиль боя противника, не дать ему воспользоваться его сильными сторонами, свести их к их к минимуму. А еще лучше – навязать нужный нам вид боя. Сейчас я постараюсь продемонстрировать вам это на вашем коллеге. Прошу, нападайте на меня, используя тот стиль боя, какой я описала.

Варг ринулся в бой: ему не нужно было как-то притворяться, ибо он по жизни так и дрался. В любой праздничной стенке от Варга в оппонента летело очень много не сильных ударов, мельтешение которых не давало сосредоточиться ни на атаке, ни на обороне. И в какой-то момент из всего этого роя ударов вылетал один-единственный, способный пробить подбородок или носопырку, сильный удар, который был еще и невидим для противника. Варг и сейчас ринулся прыгать возле девушки, аккуратно окучивая ее ударами. Хотя какие это были удары. Шлепочки, обозначения, даже долетевшие до цели, не способные сделать больно Варваре Силовне. А вот супротивница его миловать не стала. Выждав момент, она резко на полшага сократила дистанцию и вырубила парня хорошо поставленным апперкотом.

– Вот как-то примерно так, – поправляя слегка сбившееся дыхание, произнесла тысячница, – наша задача – как можно быстрее навязать такому типу рукопашников силовое видение поединка, с которым они по своей слабосильности не могут справиться. А теперь перейдем к тяжелому, крупному типу, оставив поджарого напоследок.

Крупного типа Варвара завалила, быстро перемещаясь вокруг него и безжалостно нанося удары своими маленькими кулачками по уязвимым точкам, которые нельзя ни закачать, ни закрыть жировой прослойкой. Кадык, уши, глаза, пах, солнечное сплетение и еще несколько точек. Микула терпел до последнего, но получив в какой уже раз между ног, разъярился и тут же получил пальцем в глаз, после чего решил не искушать судьбу и лечь на травку полежать. И девушке приятно, и глаза целыми да здоровыми сохранил.

– А вот с поджарым бойцом будет труднее, – констатировала тысячница, оглядывая десятника, – они обладают силой, в отличие от худых, и скоростью, в отличие от толстых. Но и на них можно найти управу.

С Кием вышла накладочка. Он был последним и видел приемы, применяемые девицей в бою. Поэтому все ее подначки и финты парень успевал читать заранее, хотя и сам был для Варвары словно открытая книга. Так бы бой и продолжался на потеху зрителям в бесконечном махании руками и ногами, уходах и прыжках, если бы не секретное оружие Варвары Силовны. В какой-то момент отвлеченный действиями рук и ног противницы, Кий пропустил резкий взмах ее головы, и тут же тугая коса, в которую, судя по всему, был вплетен какой-то армированный шнур, ударила по глазам. Доли секунд слепоты противника девице хватило, чтоб воткнуть со всей силой каблук в солнечное сплетение. С перебитым дыханием Кий упал на землю.

– Вот видите, – утирая пот, сказала Варвара, – и на старуху найдется проруха, а на поджарого воина – свой способ боя.

Победа была сомнительна, и толпа не выразила восхищения. Признание победы было, а вот восхищения нет.

– Позвольте молвить, сударыня тысячница, – отходя от удара, вставая, медленно проговорил Кий.

– Да?

– Судя по моему проигрышу, вы предлагаете всем мужикам отрастить косу, чтоб потом они могли поступить так же?

– Я предлагаю пользоваться всеми возможностями, дабы победить противника, – отрезала Варвара, – времена поддавков и честных боев прошли, мы должны победить псевдов.

– Чтобы победить псевдов, нужно готовиться драться именно с ними и на их оружии, – спокойно произнес Кий, выровняв наконец-то дыхание, – а волколаки сейчас не дерутся голыми руками, предпочитая мечи, топоры и другие виды индивидуального холодного оружия. Я думаю, и тренироваться нужно на мечах и против меча. Первоначально понять, каково это – драться на мечах, ибо уже давно мечи и тесаки, входящие в комплект бронекостюма, превратились в парадное оружие, так как мы больше стреляли по псевдам, а не рубили их. И уже после этого учиться сражаться мечом супротив меча и голыми руками одолевать вооруженного холодным оружием противника, ибо и такие ситуации возможны.

– Вы хотите сражаться на мечах? – поинтересовалась Варвара.

– Ну а на чем же? – удивился непонятливости тысячницы Кий. – Вы в бою волколаков встречали в последнее время? Вы видели, чем они вооружены? Их или отстреливать на подходе или лезть против их мечей со своими.

– Я не меньше вас воевала с волколаками, – аж притопнула от негодования девушка.

– До изменений или после?

– До, – тихо ответила она.

– А мы деревню оставили недавно, унося ноги от их орды, вооруженной мечами и облаченной в волотановые доспехи.

– Хорошо, – остановила Варвара десятника, – на мечах так на мечах. Все, что я показывала, есть не что иное, как основы, которые, в принципе, распространяются на любой бой, будь то рукопашный, на ножах, на палках или на мечах. Хотите, чтоб это было предметно – не вопрос, давайте предметно. На мечах. Точнее на палках, ибо в такое время каждый воин ценен и даже легкие раны нам не нужны.

Через несколько минут у Варвары и Кия было в руках по легкой палке из какой-то узловатой древесины. Легкой, но прочной.

– Такая замена меча вас устроит? – поинтересовалась Варвара.

– Угу.

– С предыдущими бойцами нужно показывать, как это все работает на палках?

Варг и Микула замотали головой. Первому не хотелось очутиться еще раз в нокдауне, второму – получить еще и палкой между ног и в глаз.

– Тогда прошу вас, начинайте, – обратилась Варвара к Кию, – вы у нас играете роль волколака, а они терпением не обладают и рвутся в бой безоглядно и бесповоротно.

– Легко, – хмыкнул Кий, и резко бросился в бой.

Да вот только парень не был волколаком и в бой несся не очертя голову, а хорошо понимая свои задачи, цели и действия. Варвара легко бы ушла от его бешеного рывка вперед, если бы он подобно зверю пролетел вперед без остановки, так ведь нет. Как только он поравнялся с противницей, десятник затормозил и встал как вкопанный. Девушка же в это время крутанулась волчком, уходя с линии атаки. Взмах палкой в ее сторону не достиг цели только лишь потому, что его время на остановку было равно действиям тысячницы, а кончик палки прошел в сантиметре от удаляющейся спины.

– А вот это уже интересно, – в глазах Варвары Силовны заиграли огоньки веселого бешенства, упоения боем.

Конечно, интересно. Кия в свое время тренировал Аскольд Дирович, старый воин, начальник отдела защиты их деревни, по совместительству дядька Кия. Про Аскольда Дировича говорили, что при разделении на Город и Лес он выбрал сначала Город и уже потом перебрался в Лес. Говорили также, но только те, кто знал, будто его из Города отпускать не хотели, так как он был единственный тренер фехтования в Городе, получивший свои знания еще от первых колонистов, от их начальника силовых операций, который Аскольду приходился дедом. Все единоборства горожан и лесников строились именно на этой системе, а Аскольд Дирович стоял у их истоков. И учил племянника не как обычных бойцов, делая свою работу, хоть и со всей душой, а вкладывая все сердце, но спуску не давал, как и слабины. Поэтому справиться с Кием, дав ему хотя бы палку, было делом очень трудным.

Девушке помогали не столько фехтовальные ее умения, сколько гибкость, скорость, ловкость и координация. Кий не привык сражаться с таким противником. Вроде бьешь палкой в живот и вот-вот противница взвоет от боли, но она изгибается так, что палка пролетает над ее выгнутым животом, и тотчас же в пах парню летят точеные сапожки с каблучками. Потом идет несколько разменов ударами, твой тычок в лицо, а девушка уходит от этого колесом. Вместо фехтования Варвара показывала все свои умения в акробатике. Но Кию было не привыкать сражаться с разными противниками. Несколько минут боя – и ты начинаешь подстраивается под противника, понимать его, находить слабые места. У Варвары слабым было только одно место – фехтование.

Неожиданный подшаг, блок со сливом, захват локтевым сгибом руки противницы, небольшой рывок – и ты стоишь уже с двумя палками, а она с голыми руками. Но тут же взмах миленькой женской головки, и ты с криком бросаешь эти палки и хватаешься за глаза. А твоя визави, подобрав палку, подставляет ее конец к твоему горлу.

– Сдаешься?

– Чтоб тебя победить, нужно тоже косу отрастить, – буркает Кий в ответ, растирая глаза, – а в бою ты как будешь ей по железным челюстям волколаков бить?

– В бою я в нее железный тросик вплетаю и небольшое лезвие, – был ему ответ.

Дальше была тренировка. Кию она не очень понравилась. Тренеры не ставили перед собой задачи подстроиться под новые реалии этого мира, видимо, потому что сами с ними не встречались. Они гоняли парней по полосам препятствий, имитируя скоростное передвижение по лесу. Было очень много физической нагрузки, индивидуальной работы с мечами, тесаками, с голыми руками, передвижений с приводами индивидуально и в пятерках. Но не было самого главного. Не было обучения воевать большим числом супротив большого числа. Не было проработана защита населенного пункта против громадной атакующей слитно стаи. Какие-то идеи были у тренеров, но они, видимо, были наработками против нападения городских, но никак не против тех же волколаков. Люди еще не понимали, с каким злом им пришлось столкнуться и как они будут против него воевать.

А через три дня к Кию подошел Родегаст.

– Радуйся десятник, совет старейшин Китежа и вождей племен готов выслушать тебя.

– Радуюсь, – кивнул парень, – радуюсь, что у столь мудрых людей с головами, убеленными сединами власти, хватило ума выслушать простого десятника.

– Ты не зазнавайся, Кий, – хмуро процедил вождь, – тут больше не интереса к твоим идеям, сколько растерянности от непонимания происходящего. Они.... Мы, наверное, и в волшебную палочку готовы поверить, если ты ее обязуешься принести и показать, как с помощью нее можно все вернуть.

– Вряд ли.

– Что «вряд ли»? – не понял Родегаст.

– Вряд ли можно уже вернуть все обратно.

– Может быть, – кивнул вождь, – а может, нет. Но в любом случае завтра утром тебе предстоит предстать пред очами старейшин и вождей со своими мыслями. Поэтому постарайся до завтра их как-то оформить в удобоваримое единство и привести себя в порядок, ибо не на прогулку в лес идешь, а на собрание умных и властных людей.

– Постараюсь, – кивнул парень.

– Что постараешься?

– Все. Постараюсь.

Посвятить вечер стирке и глажке было просто. Закинул в стиральный автомат – он и постирает, и погладит. А при обнаружении дырки, еще и ее заделает пластиковой вклейкой. Нажать полтора десятков кнопок было нетрудно. Гораздо труднее было сформулировать свои идеи в одну единую последовательность от простого к сложному. С заключительными выводами и их подтверждением.

– Лучше бы я в рейд пошел, – бурчал Кий, расписывая на бумаге план и нюансы будущей речи.

На следующий день Родегаст повел его в Китеж. Собрание проходило в самом городе, в самом большом его здании. Здание было высокое, в пять этажей, не меньше, с куполоподобной крышей и красивыми каменными колоннами перед входом. Внутренности сего заведения тоже поражали богатством и великолепием. Внутри его ждала широкая лестница из светлого камня с красной дорожкой посередине. Лестница двоилась на этажах, но все равно потом сходилась к следующей секции и продолжалась вверх. На этажах стояли красивые кованные подсвечники с таким же витым рисунком, как и перила, сопровождающие лестницу.

– Богато, – выдохнул Кий, – только зачем все это?

– Статус, – спокойно молвил Родегаст.

– Статус?

– Статус, – кивнул вождь, – видя это великолепие, люди понимают статус и достаток Китежа, а значит, понимают размер его армии и не хотят даже обнажать в его сторону свои мечи.

– А мне кажется, что это от жиру, – хмыкнул в ответ Кий.

Зал для собраний старейшин и вождей был отделан во славу богов и людей, существующих под их дланью. Весь зал был исполнен в дереве. Было видно, что люди, заказывающие такую работу и ее исполняющие, обладали нестандартным мышлением. Одно дело соорудить стандартный конференц-зал. Для этого нужно-то всего-ничего – произвести его на стандартном заводе и развернуть при стройке на нужном этаже. Это было просто, это было стандартно, так делали почти все и почти всегда. Другое дело создать что-то свое. Взять просторный стандартный зал и украсить его по-своему. Резные потолочные балки поддерживались такими же резными колоннами из цельных стволов. Некоторые узоры были цветными и щеголяли красной или зеленой краской, а какие-то просто были покрыты лаком. Стены были выложены доской с вырезанными в некоторых местах картинами фантастических битв. Посреди зала в полу зияла круглая жаровня. И только присмотревшись, Кий понял, что ему напоминал зал собраний старост и вождей. Капище. Обычное капище, замкнутое в стенах стандартного здания. Жаровня символизировала костер, центральный костер капища. Столбы, поддерживавшие потолочные балки, создавали первый круг, требище, круг для жрецов, участвующих в церемонии, творящих обряд, а за столбами было место остальных пришедших, обычного люда.

Когда Кия в сопровождении Родегаста впустили в зал, там уже шло собрание. Его оставили в первом кругу для обычных людей, хотя сам вождь прошествовал дальше, внутрь столбов, к жаровне, и присоединился там к собравшимся старостам Китежа и вождям племен, замкнув собой дюжину.

Одеты все власть предержащие были в разные одежды, не похожие друг на друга ни по стилю, ни по цвету. Кто-то из старейшин носил просторную белую ризу, подпоясанную ремнем или вервием – это были старейшины в основном. Вожди в большинстве своем носили просторные штаны с сапогами и рубахи, кто тканевые, кто кожаные. Поражало в их убранствах отсутствие искусственных материалов. В наше время, когда все люди одеваются в одежды из искусственных материалов, производимых на стандартных фабриках, оставшихся еще со времен первых колонистов. Такую одежду, как у вождей и старост, делали только вручную в единичных экземплярах специально обученные люди, и стоила она столько, что Кий не смог бы за всю жизнь заработать хотя бы на штаны, не говоря уже о рубахе с вышивкой и крашеных сапогах. А еще на вождях (старосты были в этом плане скромнее), было много золотых украшений. Перстней с драгоценными камнями и литых витиеватых гривен на шеях. Тоже весьма дорогие украшения. Все, что изготавливалось вручную, а не на стандартных фабриках, стоило кучу денег.

– Десятник Кий? – вопрос прозвучал из уст главного волхва Китежа.

– Я, – быстро отозвался парень.

– До нас дошли слухи, – руки волхва обвели всех вождей и старост, показывая, до кого именно дошли слухи, – будто у тебя есть интересное мнение о том, что именно сейчас происходит в лесу и кто виноват.

– Я не знаю, кто именно виноват, – ответил Кий, – но то, что виновный есть, – несомненно.

– То есть ты считаешь, что произошедшее не природный или техногенный катаклизм, как многие подумать тут присутствующие, не нечаянно ускоренная эволюция местных псевдоразумных существ, а чья-то злая воля, имеющая персонификацию?

– Я не знаю насчет персонификации, – хмыкнул в ответ на мудреное слово десятник, поняв, впрочем, его смысл, – но за изменениями в псевдах и дальнейшими нападениями на нас кто-то стоит, иначе бы они не были так хорошо подготовлены и продуманы. Не знаю, человек это или очень умный вид псевдов, которого мы не знаем, или какая-то энергетическая сущность, а может, сама планета Явь оказалась разумной, но кто-то управляет атаками на нас в общем и тварями, в частности. А еще это существо смогло или молниеносно поднять их интеллект, или снять какие-то блоки, до того сдерживающие проявления этого интеллекта.

– Доказательства?! – каркнул главный волхв.

Внешний вид главного волхва действительно походил на вороний и соответствовал голосу. Пепельно-смуглая старческая кожа, крючковатый нос, высохшие втянутые щеки и тяжелый взгляд темных, почти черных очей.

– Доказательства? – немного осмелел Кий, ему надоело боятся сильных мира сего, к тому же он увидел в зале Варвару и хотел показаться ей сильным и смелым хотя бы в разговоре со старшими и властными людьми Китежа.

Варвара была великолепна. В отличие от всех вокруг, щеголяющих своей крутостью и достатком мужей, одетых в настоящие ткани, выделанные и окрашенные вручную, она была одета вполне естественно для обычных охотников. Камуфлированные штаны с обилием карманов, выполненные из обычной стандартной ткани, были заправлены женские берцы, хотя и нестандартные. У них был увеличенный каблук. Приятной формы и размеров округлости в районе груди были упакованы в свободную рубаху, правда тоже ручной работы, но без вышивок и золотых украшений. Видно, что не последняя она баба в Китеже, но и глаз богатством своим не раздражает.

– Доказательств именно нет, – продолжил Кий, – есть только догадки, строящиеся на моих наблюдениях.

– Говори.

– Любая эволюция должна проходить долго. Это мы знаем из школьной программы. Чтобы организм изменился, нужны внешние воздействия и сотни поколений, дабы не только изменить организм под внешние влияния, но и отработать его выживаемость. Сейчас же мы видим моментальный эффект. Еще неделю назад волколаки были просто зверьми, охотящимися небольшими стаями, сейчас же они объединились в армию и подчиняются своим командирам. Чтобы развиться, ребенку человека, чтоб он сделал скачок от ребенка до юноши, умеющего стрелять, нужно посвятить этому хотя бы пару лет, но мы видим этот эффект в течении недели.

– Все, что ты говоришь, мы и так знаем, – перебил его вождь в синей рубахе, – но это не отменяет версии про технологический или природный катаклизм, ускоривший их развитие этих тварей.

– А технологический или природный катаклизм научил их обрабатывать металлы? – не растерялся Кий. – На нашу деревню волколаки шли вооруженными мечами и челюстями из волотана и одетыми в броню из того же металла. Даже если они развились за неделю до нашего уровня благодаря этим вашим катаклизмам, хотя технологический на этой планете можем устроить или мы, или горожане, но я о таком не слышал, то откуда у них такие мощности для производства такого количества оружия и доспехов из такого трудно обрабатываемого металла? Не говоря уже о технологиях для их производств. Я еще могу поверить, помня школьный курс истории, что пещерные люди могли легко овладеть мечом, если его им дать, но чтоб они произвели этот меч из метала сами, нужно было, кроме разума, еще много лет обучения производству. А тут мы опять видим моментальное обучение.

– Хорошо, – кивнул волхв, – есть еще мысли на эту тему?

– Они слишком слитно действуют в бою.

– Волколаки?

– Все.

– Уточни.

– Как командир отделения могу сказать, что для отработки слитности пяти человек нужен год как минимум, до автоматической слитности действий в бою. Думаю, для такой же слитности подразделений нужно еще больше времени, не говоря уже об огромной армии. И это касательно только людей. Говорящих на одном языке и имеющих одни и те же повадки. В армии псевдов мы видим несколько видов разом, воюющих так же слитно, словно это было бы маленькое подразделение состоящие из бойцов одного вида. Чтоб колобок при атаке волколаков по фронту ударил в нужное время во фланг, он это должен минимум обсудить перед битвой с волколаками. А мы еще видим воздушное прикрытие в лицах змеев и магическое – в мордах леших. Столько разномастной публики слитно могут воевать, если только их координирует кто-то со стороны.

– Твои доводы интересны, – кивнул главный волхв, – теперь я бы хотел услышать от тебя предложения, что нужно делать, чтоб доказать твою теорию, ну или опровергнуть.

– Я предлагаю взять языка.

– Взять языка? – шепот пошел по залу.

– Да, – кивнул десятник, – взять языка и допросить его, но не первого попавшегося волколака, тем более не колобка какого-нибудь, а вождя или шамана. Они ведут в бой своих воинов, и если кто-то и руководит битвой, то через них. Или можно взять в плен лешего, но, мне кажется, это более хлопотное дело.

– Хорошо, Кий, – кивнул волхв, – мы обсудим твою идею и вынесем вердикт, а пока иди отдыхай, наше решение тебе расскажет потом твой вождь, Родегаст.

После того собрания прошла уже почти неделя, но вождь не обращался к Кию с какой-нибудь информацией от совета старост и вождей. Парень мог понять этих людей: слишком уж фантастическим казалось его предположение. Хотя дать разрешение на захват языка хотя бы их группе ничего ни для кого не стоило. Даже если Китеж и потеряет пять человек, это не сильно скажется на боеспособности остальной армии. А если у них получится, и идея Кия обретет доказательства, а даже если и наоборот, опровергнет слова парня, то Китеж выиграет. Хотя бы будет понятно, с кем они воюют и как строить дальше свою оборону. Были бы они в деревне, он бы не ждал ответа, а поставил бы в известность вождя и отправился в рейд со своей группой. Конечно же, если все бойцы будут согласны. Но тут Китеж, тут другие правила. Кий было уже отчаялся, когда к нему на очередной тренировке подошла Варвара.

– Кий из Юшковска?

– Он самый, – ответил парень, – решили еще раз показать, как бить косой по глазам, сударыня тысячница?

– Никак нет, сударь десятник, – улыбнулась разоружающе девушка, – пришла пригласить вас на прогулку в Лес.

– Я один в Лес не хожу.

– Так берите друзей, – улыбка не сходила с лица Варвары, – я тоже возьму с собой друзей, человека четыре, не больше, самых преданных друзей, а вы берите своих. Выйдем на прогулку ночью, а ночью в Лесу интересней с друзьями.

– А совет в курсе нашей прогулки? – поинтересовался Кий.

– Я девочка воспитанная, строгих правил, без разрешения взрослых в Лес не хожу.

– А почему тогда через Родегаста, вождя нашего не передали? – Кию надоело играть в эти словесные игры.

– Оттого, что совет не пришел к общему мнению и отложил обсуждение твоих слов до лучших времен, – перешла на деловой тон тысячница, – наш поход к совету не имеет никакого отношения. Официально: твоя группа поступает в мое распоряжение и выдвигается в Лес под моим руководством исключительно для сбора разведывательных данных. Заметь, по личному приказу верховного волхва Китежа Светоча Гостомысловича.

– С чего бы это? Старику глянулись мои слова?

– Не только старику, как ты выразился, – пожала плечами Варвара, – я лично тоже нахожу в них хорошо выстроенную логическую цепочку рассуждений, основанную на реальных событиях. Именно поэтому я и согласилась участвовать в этой операции лично.

– Когда и где встречаемся?

– После отбоя у восточных ворот.

– Тогда, сударыня тысячница, разрешите смыться с тренировки, так как нужно еще предупредить ребят и подготовить оборудование.

– Валяйте, сударь десятник, главный тренер предупрежден заранее, – ответила Варвара и видя изумленный взгляд парня добавила, – ну я по себе судила и пришла к точно таким же выводам, что вашей группе понадобится время на подготовку.

– Благодарствую.

– А теперь бегом марш собирать группу и готовиться, сударь десятник!

Видимо, нетерпение и радость от данной возможности доказать свою правоту подгоняли Кия, но его отряд прибыл к назначенному месту встречи заблаговременно. Еще до сигнала отбоя. Охранники оказались в курсе их выхода и им открыли ворота из Китежа и выпустили за забор. Нечего было торчать у всех на глазах перед воротами. Рейд был хоть и официальный, но чем меньше глаз тебя видят, тем спокойнее. Конечно, договорившись предварительно с охранной, что они расскажут подошедшей Варваре, где их искать.

Ворота скрипнули за спиной, послышался тихий, но присутствующий лязг затворов, и охотники остались одни перед Лесом. Серое небо нависало куполом над головами. Ветер был небольшой, не штиль еще, но приближающийся к этому понятию, облака плыли по небу очень медленно. К ночи они заполонили собой весь небосвод, и сейчас на небе не видно было ни одной звездочки, впрочем, как и луны. Отчего создавалось впечатление давящего сверху на головы непроницаемого, неживого купола. Кию было тесно под таким небом.

Китеж не был построен, как Город, посреди Леса, его поставили на холме. И не было нужды выжигать окружающую внешние стены флору. На холме росла небольшая травка, и окрестности озирались на много сотен метров вокруг невооруженным глазом. За спинами охотников были бронированные стены Китежа, впереди же по холму вилась неширокая дорожка, уходящая в лес. А отчего ей быть широкой? По дорожке в Лес уходили обычно разведчики и охотники, более многочисленные группы или караваны с продовольствием, а то и с другим товаром были обычно погружены на платформы с антигравитационными двигателями, и оттого следов на траве не оставляли, да и расширению дорожки не способствовали. Когда-то люди мечтали использовать антигравы для создания воздушного флота, но, увы, не нашлось ни одного умельца, у которого получилось бы продумать конструкцию и загрузить в производственную фабрику воздушное средство на антигравитационниках. А в доступных классических чертежах антигравитационными двигателями были оборудованы исключительно медленные платформы, способные держаться от земли в полутора метрах и передвигаться длительное время, но с малой скоростью среднестатистического пешехода. Вот и получалось, что при наличии шагнувших вперед технологий приходилось пользоваться устаревшими воздушными судами на двигателях внутреннего сгорания.

Тропинка упиралась в темную синеву Леса, стоящего непреодолимой стеной на горизонте. У Кия Лес вызывал смешанные чувства. Он и манил своей свободой, волей, неподконтрольностью никому. И в тоже время чуть пугал опасными тварями, на дух не переносящими людей. Уходя в рейд, всегда имели возможность не вернуться, пасть смертью храбрых в зубах какого-нибудь колобка. Не боятся смерти только дураки, а дураков в охотниках не держат. Поэтому Лес у любого бойца вызывал чуточку страха, а это только обостряло чувства.

Когда-то давно, когда парня только начинал тренировать Аскольд, он не только тренировал его физически, но и психологически подготавливал к будущим боям.

– Перво-наперво, хлопчик, ты должен уметь отбрасывать все свои проблемы перед боем, – говаривал дядька Аскольд, – иначе дурные мысли тебе не дадут сосредоточиться на бое. Девка не дала или нужно потолок побелить? Выживешь – побелишь и девки добьешься, а если не выживешь, так как мозг не отключил, то и некому будет давать той девке. А вот когда рассудок станет белееснега, туда можно и нужно заливать специальные боевые установки. И первая из них – так называемый Страх-Злость. Страх, хлопчик, он тело парализует, он делает слабым, но в то же время у боящегося существа всегда обострены чувства, все чувства. Злость же наоборот, усиливает тело, но притупляет разум. Страх-Злость объединяет эти два противоположенных понятия, обостряя чувства и усиливая тело, одновременно нейтрализуя худшие их качества.

Когда Кий выходил в рейд и входил в Лес, он настраивался сам на чувство Страх-Злость. Сам Лес его на это настраивал. Страх перед Лесом и Злость на себя за этот страх. При входе в Лес чувства Кия были обострены до предела, а тело готово было молниеносно отвечать на любые изменения и опасности.

– Назначение местом сбора КПП перед воротами старшим по званию вы решили проигнорировать? – раздался за спиной группы звонкий женский голос.

– Никак нет, – быстро развернувшись ответил Кий, – придя заранее, посчитал неправильным торчание целой группой в полном боевом у всех на виду. Тем более что по вашим словам, сударыня тысячница, не все в совете поддержали идею этого рейда.

– Этот рейд, к вашему сведению, сударь десятник, санкционировал сам главный волхв Китежа, Светоч Гостомыслович, – молвила девушка, скривив недовольную мину на лице, но потом, подумав, махнула рукой, – может, ты и прав, так даже лучше. Меньше глаз – меньше разговоров, а меньше разговоров – меньше всяких пересудов и слухов. Знакомьтесь, это моя команда.

Команда была на загляденье, оружейной мощи тут была уйма, но вот в разведку Кий с ними не пошел бы. Четыре парня за спиной Варвары были облачены для похода куда угодно, только не для тихого передвижения по лесу. Выжечь кусок Леса – это в таких костюмах завсегда, но вот не спугнуть большерогого оленя, у которого уши как локаторы – с таким бы Варварины парни не справятся. Если Варвара была сама облачена в легкий личный бронекостюм индивидуального покроя, то двое парней были в «Гриднях», а еще двое – вообще в «Добрынях».

– В средних костюмах – десятники Лучедар и Светозар, в тяжелых – сотники Добр и Ратибор.

Кий чуть не ругнулся. В команде тысячницы Варвары самые низшие по чину парни были вровень ему.

– Очень приятно, – кивнул десятник юшковцев, – с моим отрядом все проще: Рада, Ждан, Кнут, Яр, все обычные охотники.

– Не тушуйся, парень, – поняла Варвара, – чинами хвастаться не будем. Я главная в походе, ты мой заместитель, невзирая на чины и должности. Мы из Китежа, вы из деревни, поэтому чины так и разнятся.

– То есть в деревне воины хуже? – прищурился Яр, влезая в разговор.

– Я этого не сказала, – ухмыльнулась реакции на ее слова тысячница, – у нас просто людей больше.

– И как это связано?

– Просто, – объяснила девушка, – у вас воинов немного, если всех разбить на десятки, то наберется отрядов пятьдесят, это всего двести пятьдесят бойцов, включая пять десятков десятников. Над этим воинством хватит поставить трех сотников и одного тысячника – всё, все места заняты. У нас же людей в несколько раз больше, если только воинов посчитать, то десять тысяч точно наберем, вот и получается, хочешь не хочешь, а десять тысячников найти нужно, к ним сотню сотников и тысячу десятников. Сплошная математика.

– А кичиться твои парни своими званиями не будут? – поинтересовался Кий.

– Мои парни прошли со мной столько и видели такое, что могут кичиться только своими подвигами, звания у них только для получения пайка. Ну не солидно же тысячнице с рядовыми в бой идти? Да и паек у десятников и сотников лучше, чем у рядовых.

– Виденным и пройденным и мы покичиться можем, – ответил деревенский десятник, – и если звания роли сильно не играют, предлагаю обращаться друг к другу исключительно по именам.

– Хорошо, – легко и непринужденно согласилась Варвара.

– А скажите мне пожалуйста, добрые китежане, зачем вы нарядились в среднюю и тяжелую броню, когда мы за языком идем и сподручнее в легких бронекостюмах это делать?

– Взять языка – твоя идея, Кий? – уточнила девушка.

– Моя.

– Вот ваша группа его брать и будет, а мои ребята вместе со мной идут чисто для прикрытия. Сам же говорил, что лучше брать лешего, а мы знаем, что после смерти лешего обязательно на это место прилетает змей Горыныч. Никто не брал леших еще в плен, а вдруг змеи реагируют на плен так же, так и на смерть? А если твоя теория верна, и они еще и связаны между собой, то точно вам потребуется группа прикрытия для отхода. Вот эту роль мои парни возьмут на себя.

– А ты сама?

– А я сама в легком бронекостюме, а значит, пойду с вами брать лешего в плен.

– Понятно, тогда предлагаю выступать в поход, а то уже рассвет не за горами.

– Ты у нас, Кий, ведущий, вот и командуй, – кивнула девушка.

– Слушаюсь суда… Варвара, – проговорил Кий, – группа… отряд, слушай мою команду. Яр с Кнутом в арьергарде, Добр с Ратибором в авангарде, разведчики впереди средние за мной, шагом марш!

Лес встретил путников огромным количеством разнообразных теней. Говорят, что ночью все кошки серы, а девушки красивы. Врут, девушки красивы всегда, несмотря на время суток. А вот Лес, как и кошки, ночью был сер. Полностью сер. Но эта серость не была однородной. Это только днем кажется, что бывают серый, светло-серый и темно-серый цвета. И только ночью, заходя в Лес, ты понимаешь, оттенков серого в этом мире имеется превеликое множество. Тут серые листья темнеют на фоне более светлого неба, но кажутся светлыми на фоне ствола дерева. Сами же стволы кажутся темными в ночном лесу, но становятся еще темнее, сплачиваясь в один непроницаемый строй. Но и они не такие темные на фоне наваленных темно-темно-серых буреломов. Но больше всего в ночном лесу поражают тени. Они меняют форму и цвет от одного легкого дуновения ветра, заставляя сердце сжиматься от волнения и страха. Чуть подул ветер – тени ветвей, еще недавно не вселявшие в людские сердца ужаса, начинают двигаться, превращаясь в страшные клешни или когтистые лапы, занесенные над своими жертвами. Боковое зрение человека создано реагировать на любое малое движение. Это заложено у человека в генах рефлексом выживания. А в темном лесу, где тени изменяются и двигаются везде, рефлексы вопят от перенапряжения и хочется сопровождать прицелом привода любое движение. Но ночь недолга, и утром Солнце окрашивает этот мир красками. Красные цветы, коричневые стволы, зеленые листья – все это еще какой-то миг назад было окрашено в различные оттенки серого цвета.

Отряд продвигался вглубь леса без остановки. Тени ли пугали ночью людей, настоящие ли звери сопровождали отряд, ничто не останавливало поставивших себе цель людей, только стволы приводов сопровождали опасности и контролировали сектора, ну и пару раз отстрелили несколько слишком агрессивных особей. Первой была большая саблезубая кошка, видимо, решившая, что она справится сразу с десятью человечками, а вторым стал шерстистый носорог, выскочивший из-за угла и посчитавший отряд Варвары и Кия опасностью, за что и поплатился жизнью. Шли люди в сторону бывшего поселения Кия и его бойцов. Если ты ищешь зверя, то иди туда, где видел его. Звери – существа постоянные в большей массе своей, у них есть свой ореол обитания, то место, где они и живут. Правда, эти звери чьей-то волей, в этом Кий не сомневался, были подняты со своих мест и отправлены на войну, но даже это вело охотников к своей деревне. Оттуда можно будет найти это странное войско по следам. Столько зверья не может не наследить. А искать научным тыком их будет куда как дольше, скорее всего, если только не повезет сразу же. Но с нашим везением, как говаривал дядька Асмунд, только за грибами в лес ходить, и то задницей в сугроб сядешь.

Лешего они встретили, не доходя до деревни Кия километров пяти. Этот индивидуум стоял на поляне и гладил своими медвежьими лапами деревья, что-то бурча себе под нос, словно разговаривал с любимыми женщинами.

– Кий, – прорезал до сего момента молчавшую радиосвязь голос Варвары, – а ты подумал, как будешь вязать своего языка?

– Подумал, – буркнул парень, – у тебя в команде колдун есть?

– Есть.

– Кто?

– Я.

– Ты колдунья? – удивился Кий. – Я думал, ты обычный боец.

– Я боец, но и колдунья, – спокойно ответила на вопросы Варя, – я не настолько сильна, как колдуны, может быть, твоего Ждана в умении не перещеголяю, но колдовать умею.

– Как много нам открытий чудных… – прошелестел в радиосвязь Ждан.

– Увы, других вариантов предложить не могу.

– Ты заклинание «клетка» знаешь? – спросил девушку Ждан.

– Нет, но могу наложить «непускающую стену».

– «Стена» нам бесполезна, – вздохнул Ждан, – она на месте держит, а он и так сильно двигаться не будет, нам нужно, чтоб он не мог пользоваться своими психофизическими силами, а на это из моего инвентаря только «клетка» способна.

– Увы, – тихо прошептала девушка.

Ветер тихонько трепал верхушки деревьев, леший продолжал гладить их стволы. Охотники остановились задолго до цели, на таком расстоянии, чтоб она не смогла их почуять. Чувствительность на психофизическом уровне, а у леших она была сильно развита, контролировал Ждан. Жизнь в лесу текла своим чередом в неведении, что скоро на месте райской лесной идиллии здесь развернется битва.

– Значит так, – подумав несколько секунд продолжил Ждан, – делаем так: я накладываю клетку, а ты подпитываешь меня своей энергией. Сможешь?

– Подпитать?

– Да!

– Это смогу, – ответила облегченно Варвара, – этому я обучена.

– Кий, в принципе, мы готовы, – отрапортовал колдун командиру.

– Ну, если так, то не будем тянуть волколака за хвост, – проговорил Кий, – группа Варвары на подстраховке, сама Варвара со Жданом, все остальные по штатному расписанию. Всем понятно?

Кий дал возможность бойцам проверить свое обмундирование и вооружение и морально подготовиться к бою.

– Если да, – продолжил он через несколько мгновений, – то вперед!

Тени охотников, включивших мимикрию, ринулись в сторону цели. Первой ударила Рада. Ее задача была удивить псевда и сразу вывести его из себя, чтоб он не мог принимать адекватных решений. Девушка, недолго думая, попросту выстрелила лешему в ногу. И вот тут-то и понеслась разыгрываться операция по захвату, придуманная юшковским десятником. Леший от неожиданного ранения взревел и начал искать противника. Он начал перебирать своими заскорузлыми пальцами воздух и шептать какие-то только ему понятные слова. Кий, Яр и Кнут вышли из режима мимикрии ровно тогда, когда Ждан опустил на псевда свою «клетку», и рванулись к цели. Вернее, рванулись только Кий и Яр, Кнут же прикрывал группу захвата со своим тяжелым приводом в руках на случай внезапного появления других псевдов в окрестностях. Задача же десятника с помощником заключалась в связывании лешего, пока на нем была «клетка».

Вы когда-нибудь пробовали связать медведя? «Клетка» не давала лешему применять психофизические способности, но обычных физических ему хватало за глаза с его медвежьей статью. Стрелять в лешего можно было только аккуратно, по конечностям, но поди ж ты в них постреляй, когда он ими машет и пытается тебя ушибить. Кий с Яром затанцевали вокруг псевда, пытаясь его хоть как-то повалить, чтоб набросить путы.

– Варвара, у тебя есть в арсенале что-то сбивающее или парализующее? – прокричал в рацию Ждан.

– Только «окаменение», но секунд на десять, не более, а с этой махиной – и того меньше получится.

– Парни, по моей команде, сразу начинаете вязать его, понятно? – объяснил Ждан парням их следующие действия. – Варвара, бросай помогать мне, кидай на него «окаменение»!

– Да! – крикнула девушка и выполнила приказ, невзирая на чины и звания.

– Вяжите! А то «клетка» слетит!

Кий с Яром долго себя уговаривать не попросили, сразу начали вязать супостата, не дождавшись даже, пока он упадет на землю.

– Морду завяжите, чтоб он свои заговоры читать не мог! – проинструктировал парней Ждан.

Меньше, чем через минуту все с облегчением выдохнули и опустили руки. На поляне у ног Кия и Яра лежал связанный леший. Задача рейда была наполовину выполнена. Теперь оставалось его доставить в Китеж.

– Никто транспортную платформу не догадался захватить? – поинтересовался Кий.

– А зачем? – хмыкнул Яр. – У нас двое в «Добрынях» есть, они со своими сервоприводами упрут эту тварь до Китежа, даже не заметив лишнего веса.

И тут в динамиках раздался голос Ратибора, одного из тяжеловооруженных бойцов.

– Внимание, с севера к вам приближается змей, берите добычу и дуйте к нам, мы прикроем.

– Интересный эффект, – пробубнил под нос Кий, беря лешего за задние лапы, тогда как Яр брал за передние.

– Какой? – поинтересовалась подошедшая Варвара.

– Когда убивают лешего, всегда прилетает змей, но сейчас мы его только обездвижили, но змей все равно летит. Не находишь это странным? Змеи и лешие словно связаны между собой.

– Все у тебя, Кий, связано, может, просто совпадение?

– Если меня на допрос не пустят, тебя то точно пригласят, будь ласка, спроси у этого гада про их связь со змеями.

– Всенепременно, – ответила Варвара, – если выберемся отсюда живыми.

К ним летел мальчик с одной головой. Молоденький совсем.

– Колобок тебя забери, – выругался Кий, – и в мимикрию не уйдешь из-за этого....

– Не нервничай, – настроение Варвары было боевым, несмотря на прилет чудовища, – мальчики все сделают, им не впервой.

– Угу, – ответил Лучедар, – куда мы денемся, все сробим в лучшем виде.

Змей не ожидал, видимо, встретить такого отпора в глухом лесу, где встречаются обычно только слабо вооруженные охотники. А тут при посадке он сразу получил залп ракет с двух стационарно-переносных ракетниц, установленных на плечах «Добрынь» И несмолкаемый поток из тяжелого привода одного из «Гридней». В отличие от кнутовского тяжелого привода, у этого и калибр был побольше, и запас снарядов в несколько раз превышал переносимый охотником. В это время, пока Змей думал, что с этим всем, летящим в него, делать, Светозар прицелился из крупнокалиберной снайперки в его глаза, зафиксировал цели и выстрелил два раза. Два снаряда ушли четко в глаза чудовища. Ровно столько, сколько было глаз у этого змея. Автоматическое запоминание цели, стоящее в снарядах у парня, давали возможность ему выцеливать нужные органы у чудовищ и стрелять потом по ним хоть в движении и в другую сторону. Ослепленный змей не мог нормально ориентироваться в пространстве и уворачиваться от залпов, и его тело разорвало через несколько минут надвое ракетами.

– Приказ выполнен, – раздался в рации голос Лучедара, – змей уничтожен, можем двигаться обратно к Китежу.

– С такими бойцами, которые заваливают змея еще на лету, Китежу ничего не страшно, – хмыкнул пораженный Кий.

– Слишком молод этот змей был, – ответил Лучедар по рации, – голов мало. Было бы хотя бы три, было бы куда сложнее. Все глаза сразу не расстреляешь, пока одну голову из строя выведешь – остальные тебя напалмом спалят. Нам сегодня просто повезло.

На допрос лешего Кия, как ни странно, позвали. Допрос проводился с небольшим количеством присутствующих. Главный волхв Китежа, видимо, не хотел до подтверждения теории Кия предавать огласке факт проведения по его распоряжению операции по захвату языка, и в допросе участвовали только посвященные в эту тайну. Тут был сам волхв Светоч Гостомыслович, Древослав, Родегаст, Варвара и Кий. Дело происходило в подвальном помещении, где, видимо, специально для этого повесили цепи, которыми сейчас был спеленат лесной житель.

– А он нам головы своими психофизическими способностями не оторвет? – спросил Родегаст, глядя на спящего лешего.

– Не боись, – хохотнул Древослав, – если что, я тебе новую прикручу, обещаю.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то я немножко сильнее этого зверя, и потому как-нибудь смогу справиться с его попытками нам навредить.

– Ну, что, начинаем? – спросил Светоч.

– Да, – кивнул Древослав, – сейчас я ему освобожу пасть, чтоб он смог говорить.

– А на каком языке он будет говорить? – встрепенулся Родегаст. – Если на своем, то мы вряд ли его поймем.

– Не беспокойся, вождь, – спокойно ответил колдун, – я постараюсь переводить его слова.

– Ты знаешь их язык? – удивилась Варвара.

– Нет, мне это не нужно, – пожал плечами колдун, объясняя для непосвященных простейшие истины колдунов, – я читаю не их язык, а мыслеформы, которыми они думают. Чтоб что-то сказать, нужно сначала это подумать, но думать нельзя буквами или словами, любые существа думают мыслеформами, кои больше похожи на картинку, чем на слова.

– Хорошо, – кивнул волхв, – мне кажется, все методы разобраны, все понимают, кто и что должен делать, я предлагаю не тянуть мамонта за хобот и начать.

– Хорошо, – кивнул Древослав, – начинаем.

Колдун взмахнул рукой, и отошел в сторону, не желая попасть под атаку лешего даже со связанными лапами. Для усмирения не психофизических, но просто физических агрессивных действий у Варвары и Кия в руках были дубинки и со встроенными электрошокерами. Они не способны были убить псевда, но делали ему сильно неприятно, сводя всю его агрессию к нулю. Леший поднялся на ноги и окинул всех присутствующих мутным взором, после чего изучил свои путы, дернул их для порядка, склонил голову и что-то забурчал на своем языке.

– Он понимает мои вопросы? – спросил главный волхв Древослав.

– Нет, – покачал отрицательно головой колдун, – но, когда вы будете спрашивать, я буду закидывать ему мыслеформы, соответствующие вашему вопросу.

– Хорошо, тогда приступим, – кивнул Светоч Гостомыслович, а именно так звали главного волхва, и обратился к псевду, – зачем вы нападаете на наши деревни?

Древослав закрыл глаза, постоял несколько секунд и вдруг хриплым голосом начал отвечать на вопросы.

– Враги, враги, нужно уничтожить… – бормотал леший.

– Но почему? Почему нас нужно уничтожать? Раньше вы не хотели этого.

– Владыка, Владыка сказал, враги, нужно уничтожить…

– Над вами есть владыка?

– Я же говорил, – еле слышным шепотом произнес Кий, обрадовавшись подтверждению своей теории.

– Владыка, Владыка сказал уничтожить врагов, тогда мы заживем, заживем хорошо…

– Над вами есть Владыка? Вами кто-то управляет? – повторил вопрос Светоч Гостомыслович.

– Роды, роды, нужно уничтожить родов, чтоб над миром правили ироды…

– Я чувствую чье-то присутствие в его голове! – уже своим голосом произнес Древослав.

– Чье? – хором удивились все.

И тут леший преобразился. Если до этого он круглил спину и держал голову склоненной набок, то теперь он распрямился, поднял голову, оглядел вокруг себя осмысленным взором и рванул цепи так, что они чуть не рассыпались.

– Кто вы? – произнес псевд на людском языке. – И ты, брысь из головы моего ирода!

Древослав ухнул и сел на пол.

– Ничего себе, силища, меня вышвырнуть, как кутенка, – причитал старый колдун, тяжело поднимаясь на ноги.

– Еще раз спрашиваю, кто вы и почему держите в цепях моего ирода?

– Мы люди, а вы и есть то самый Владыка, про которого нам ваш леший говорил?

– Леший? – удивился псевд, не понимая о чем речь. – Это вы так моего ирода называете?

– Стоп! – поднял руку Светоч. – Давайте остановимся в перекрестных вопросах и начнем разговаривать! А для этого нужно не отвечать вопросом на вопрос, а давать ответы. Раз уж ваш ирод, как вы его называете, у нас в плену, то первым придется отвечать вам, кто вы бы ни были, после вы зададите нам свои вопросы, а мы вам честно ответим.

– Интересно, – леший склонил набок голову, словно обычный дворовый пес, – мне еще не приходилось честно разговаривать с противником, но все бывает впервые. Спрашивайте, я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

– Перво-наперво нас интересует, кто вы и откуда знаете наш язык?

– Я не знаю ваш язык, точнее не знал до сего дня, его я почерпнул в голове вашего мыслителя.

– Кого? – удивился Родегаст.

– Того, кто был в голове этого ирода, пока он блуждал в потайных закромах мозга моего мыслителя, я влез в его мозги. Это элементарно.

– Вот это силища, – еще раз вздохнул Древослав.

– Зовут меня.... Зовите меня Кощей, так звали меня в свое время боги, с которыми я воевал. Вам это слово не скажет ровным счетом ничего, а мне все равно, как вы меня будете звать.

– Вы управляете ордой псевдов напавшей на наши поселения?

– Псевдов?

– Так мы называем до сего момента псевдоразумных существ, обитающих на этой планете.

– Иродов?

– Видимо, да, – кивнул Светоч Гостомыслович, если это существо является для вас иродом, то мы называем таких, как оно, псевдами.

– Да, это я управляю иродами, которые на вас напали.

– Зачем? Зачем вы натравливаете на нас этих существ? Что мы вам сделали?

– Сделали? – спросил Кощей. – Что сделала вам трава, по которой вы ходите и вытаптываете которую тем самым?

– Но мы не трава! – возразила Варвара. – Мы разумные существа! Мы такие же, как вы!

– Как я? – леший зашелся смехом наполовину с медвежьим рыком. – Вы такие же разумные, как я? Вы подобие родов, считаете себя настолько же разумными, как и один из богов? Только на этом основании мне следует вас истребить.

– Поясните, кто такие роды?

– Роды – это такие же двуногие существа, которых когда-то давно тут сделали боги и наградили, кроме куцых мозгов, огромным самомнением. Вы ничем не отличаетесь от них, и потому достойны уничтожения.

– Но зачем? Разве мы не можем мирно существовать? Даже если вы гораздо умнее нас, мы все равно сможем договориться и жить в мире. Договариваться – это одна из главных черт разумных существ.

– Договариваться? С вами? – леший опять засмеялся. – Мне, Богу, когда-то повелевающему народами и континентами? Вы вторглись на мою планету. Мою! И смеете предлагать мне договор? Кто вас звал в этот мир? Мой мир? Вы пришли сами и уничтожали моих слуг, пока меня не было. Теперь я буду уничтожать вас.

– Но....

– Разговор окончен, – резко рыкнула медвежья морда, – вы предупреждены и можете сопротивляться, – это несколько отдалит мои планы, но развеет меня после вековой скуки. Постарайтесь исчезнуть не так быстро с этой земли, как мне бы этого хотелось. Хотя лучшие из вас могут присоединиться ко мне, признав мою власть над собой, склонив голову, и тогда они станут такими же верными слугами мне, как и ироды. И останутся живы.

Медвежья голова снова поникла, спина скруглилась, и из уст лешего раздался опять привычный бубнёж на непонятном людям языке.

– Бог, – сплюнул на пол Светоч Гостомыслович, – не много ли он о себе возомнил! От залпа ракет еще никто не уходил.

– Он очень силен, – тихо процедил Древослав, – я не последний среди людских чародеев и колдунов, но тот, кто вещал устами лешего, сильнее меня раз в сто, если не больше.

– Откуда у него такая сила? – спросил Кий.

– Я не знаю, – пожал плечами Древослав, – может он действительно Бог.

– Скажешь такое, – махнул рукой Родегаст, – ну сильный колдун, ну очень сильный колдун – это еще куда ни шло, но Бог – это слишком.

– Какая разница, как называть его, – спокойно молвил колдун, – хоть супербогом, но в том, что силища у него неимоверная, я вам могу поклясться.

– Значит, я был прав, – заметил Кий, видя, что все уже забыли о причине захвата языка, – армией псевдов управляет кто-то, и этот кто-то обладает огромной психофизической силой.

– Хорошо, завтра я назначу совет старейшин и вождей, там вы все выскажете свое мнение по этому поводу, и вот тогда мы решим, как нам дальше быть и что мы будем предпринимать, – хмуро, задумавшись, произнес главный волхв Китежа.

На том и порешили. Но назавтра всех в городе Китеже и его окрестностях ждал сюрприз. Половина колдунов ушла из города. Видимо, прельстившись посулами Кощея. Неизвестно, передал ли послание Древослав или сам Кощей со всеми пообщался на психофизическом уровне, оставшиеся колдуны не распространялись на эту тему, но половина ночью собрала вещи и ушла.

– Тебя-то звали? – спросил Кий у Ждана.

– Звали, – кивнул тот.

– Древослав или Кощей?

– Не знаю, во сне это было, словно сон смотришь, а там тебе силу и свободу предлагают.

– И?

– Я отказался.

– Оно и видно, а то бы ты уже давно тикал по Лесу в сторону его войска, – хохотнул облегченно Кий.

– Вот-вот, сила и свобода – все фигня, – улыбнулся Ждан, – тикать не хотелось – вот что самое главное.

Глава 6 Спина к спине

Глава 6. Спина к спине

Кий вышел из землянки, кивнул ждавшим его подчиненным, и повел своих людей в Китеж. Их с утра пораньше вызывал лично сам главный волхв. Видимо, чтобы дать очередное задание. После взятия лешего в качестве языка группа Кия была на хорошем счету у Светоча Гостомысловича и состояла по его приказу не в воинском расчете своей деревни, но была зачислена в Китежский гарнизон. Ребятам было наплевать, в принципе, из какой кормушки им жалованье платят, дело-то они все то же, что и раньше делали, вот только пришлось сменить наплечники с красными рысями на такие же, но с Китежским солнцем. Им предлагали перебраться в сам Китеж, за ворота, но, посовещавшись, команда приняла решение остаться у себя в новой деревне возле стен. Так привычней. Группа была на хорошем счету, и никто не удивился, что их вызывает сам главный волхв. Видимо, задание будет не из простых.

Китеж встретил ребят утренним гамом и суетой. Гам и суета царствовали тут круглосуточно, но менялись со временем суток, и в каждый отрезок времени имели свои индивидуальные особенности. Утром это были гам и суета просыпающегося селения. Люди выскакивали из кроватей, готовили завтрак, еще недавно спящие улицы прорезали мужские, женские и детские голоса. Люди суетились, спеша позавтракать и не опоздать на службу. Кто-то прямо из дома выбегал на тренировку, кто-то в это время возвращался домой с ночной смены, кто-то степенно шел на службу. И все они встречались на улицах, желали друг другу здравия, спрашивали про жизнь. Один разговор, второй разговор, и вот вам гам и на улицах, а если еще крики проснувшихся, а иногда вставших, но не проснувшихся детей сюда присовокупить, то гам прирастал в разы вместе с суетой. Днем гам и суета были уже осмысленные, рабочие. Никто не стоял на месте, работа текла своим чередом и сопровождалась гамом и суетой. А вот под вечер, когда большинство приходило к себе домой, другие заступали на ночные дежурства, дети возвращались из садиков и школ, начинались степенные гам и суета отдыхающих после трудового дня людей. И даже ночью в Китеже сохранялись гам и суета, но только негромкие и в некоторых местах. Когда многие жители уже видели сны, на стенах и в казармах бодрствовало немало воинов, несущих караульную службу. Им тоже хотелось поговорить, пообсуждать насущные проблемы, они также носились по службе, но только в специально отведенных для них местах, не мешая спать остальному ни в чем не повинному люду.

Принял их Светоч Гостомыслович в храме, в солнечной палате, где проводились требы и поклонению Солнцу, великому божеству, дающему жизнь всему живому на этой планете. В зале было просторно и красиво. Обилие золота, желтого металла. Судя по архивам, и на прародине золото считалось солнечным металлом. Не было пафосно и не резало глаз, оно вписывалось в символику зала, рассказывающего о великом подвиге сего божества. Самый главный подвиг Солнца был в поддержании жизни на планете. Горожане боготворили свою Дисциплину, ведь благодаря только ей люди выжили, блуждая через глубины космоса на своем космическом корабле, и это было понятно. Но только Солнце дает их потомкам жизнь на этой планете. Если вы уберете Дисциплину из своей жизни, то жизнь продолжится дальше, живут же как-то лесовики. Если вы уберете из жизни Волю и Свободу, двух сестер, воспеваемых лесовиками, то снова мало что изменится в этом мире, живут же как-то горожане. Но если убрать Солнце, мир прекратит существовать, а значит некому будет молиться что Дисциплине, что Свободе и Воле. Вот поэтому Солнце – главный бог в пантеоне лесовиков. Не единственный, но главный. Горожане же его не считают богом вообще, ибо полагают, вычитав умные фразы из древних книг, что солнце – всего лишь светило, одно из множества в космосе.

– Здравствуйте, охотники, – приветствовал пришедших Светоч Гостомыслович, – я рад видеть вас этим утром.

Главный волхв был, как обычно одет в беленую тунику почти до пят и подпоясан вервием. Все это было сшито из натуральных материалов и сделано руками мастеров. Такая одежда стоила немало, но, в отличие от пафосно расшитых рубах вождей, она не раздражала глаз обычного человека.

– Как вы, наверное, догадались, у меня для вас есть работа, – продолжил Светоч, – но это после, сначала я бы хотел поздравить вашего командира и каждого из вас лично.

Охотники зашушукались между собой, перебирая, с чем их может поздравлять главный волхв Китежа. В ближайшей перспективе праздников народных не предвиделось, да и личных тоже. Ни у кого на носу дня рождения не значилось.

– Что за праздник сегодня случился для нас пятерых? – выразил в вопросе общее мнение команды их командир.

– Внеочередное присвоение званий, – не моргнув глазом ответил Светоч.

– Поздравляем, – начали все хлопать по плечу Кия.

– А почему вы его только хлопаете? – спросил волхв.

– А кого еще? – опешили охотники.

– Всех вас, каждого. Ваши звания соответствуют штату вашей деревни, но не соответствуют нашему Китежскому распорядку. Совет старейшин и вождей решил привести ваши звания в соответствии с занимаемыми должностями в армии Китежа, так как вы к ней теперь приписаны. Все рядовые вашего подразделения получают звание десятников, а ваш десятник Кий теперь будет сотником. Четверкой десятников может командовать только сотник. Вот когда заслужите быть сотниками, мы вашего командира до тысячника повысим.

– Ура! – взорвался зал криком пятерых глоток.

– Но все соответствующие регалии придется надеть уже после рейда.

– Не вопрос, – кивнул сотник Кий, – куда идем?

– К Городу.

– А чего там делать? – удивился парень.

– Нужно посмотреть, как они живут, что у них с псевдами. И вообще обстановку, как в самом Городе, так и в его окрестностях. И сделать это следует осторожно, не выдавая себя.

– А в чем заключается такая секретность?

– Отвечу тебе, Кий, честно, ибо ты уже в наших секретах и так по уши зарылся, – задумчиво проговорил Светоч Гостомыслович, – мы хотим предложить горожанам объединиться, для борьбы с псевдами, но не хотим первыми идти к ним на поклон. Это политика: кто первый сдастся, тот, считай, над собой первенство другого подтвердит, а мы не хотим опять под длань жрецов Дисциплины. Поэтому сначала нужно все выведать про их житье-бытье, а уже потом, когда встанет невмоготу им, предложить свою руку помощи. Тогда они будут вынуждены признать нас над собой.

– Никогда не любил политику, – в ответ буркнул Кий.

– Увы, – пожал плечами Светоч Гостомыслович, – если ты не любишь политику и не интересуешься ей, это не значит, что она не влияет на твою жизнь. Но это дело частное. Вы воины, у вас есть начальство. Сейчас – в моем лице. И оно вам дает такой приказ, после исполнения вам будут вручены ваши новые звания. Понятно?

– Так точно, – хором ответили разведчики.

– Тогда вперед, выход назначен на завтрашнее утро, нюансы вам разъяснит Варвара.

– Она пойдет с нами? – спросил Кий.

– Нет, у сударыни тысячницы свои задания, – ответил Светоч Гостомыслович, – но она разрабатывала этот рейд и может вам рассказать некоторые подробности и нюансы. Как минимум, у неё были где-то карты с последними данными о дислокации основных орд псевдов.

Варвару они нашли в здании совета. Тысячница сидела в отдельном кабинете и на огромном куске ватмана что-то увлеченно рисовала.

– Привет начальству, – заглянул в кабинет Кий, – чем занимаешься? Нас тут к тебе Светоч Гостомыслович направил за подробностями рейда к городу.

– Заходите, – устало махнуло рукой девушка, – вы как раз вовремя, я перерыв собралась сделать.

– Чего рисуешь?

Вся пятерка разведчиков ввалилась в кабинет, не стесняясь. Ну и что, что тысячница? Пережитые вместе трудности и опасности сближают людей. А субординацию оставьте для построений и прочего официоза.

– Размещаю на будущей стене новые точки караулов и постов.

– На какой такой новой стене? – спросил Яр, опередив остальные четыре рта.

– Вы когда прибыли в Китеж, какой по счету лагерь за воротами обосновали?

– Мы, кажись, третьими были, – ответила Рада, – кажется, третьими.

– Третьими, – подтвердил слова девушки Кий.

– А сейчас, сколько уже таких лагерей вокруг Китежа?

– Штук десять уже, – пожал плечами Кнут.

– Да, не, – помотал головой Яр, – штук семь, не больше.

– Восемь, – уточнила Варя, – но скоро может стать и десять, и одиннадцать, и больше. Псевды выгоняют все больше и больше людей с насиженных мест. Совет подумал, покумекал и решил возвести вторую стену вокруг нынешних и возможных будущих поселений, объединив их и организовав первую линию обороны тем самым, тогда как современные ворота будут уже внутренней, второй и последней линией.

– Так пойдет – Китеж станет вторым Городом, – заметил Кий, – будем, как они, сидеть за высокими заборами и бояться носа в Лес казать.

– Угу, – кивнула Рада, – от чего ушли наши предки, к тому и придем.

На ватмане перед тысячницей была нарисована карта Китежа со всеми зданиями и стенами, и вокруг всего этого тонким карандашом были намечены еще одни стены, пока тонкие и еле заметные. С ними площадь поселения удваивалась, а то и утраивалась. Не Город, конечно, но к этому все близилось. Если изначально лесовики уходили из стесненных стенами объятий Города на волю, в Лес, то сейчас получалось, что они из вольного, но ставшего опасным Леса возвращаются в город, пока еще не столь большой, как Город, но уже не маленький, как нынешний Китеж.

– Если так пойдет, – вздохнула Варвара, – долго мы за стенами не отсидимся, нас псевды измором возьмут. Сейчас за стенами даже с пищевыми фабриками не отсидишься.

– Почему? – удивился Яр. – Горожане уже какое столетие так сидят.

– Сидели.

– То есть?

– Раньше сидели, – пояснила Варя, – а сейчас не смогут.

– Объясни, – попросил Кий.

– Раньше не было умных псевдов, не было Кащея, который планирует теперь их атаки, не было змеев с их напалмом как объединенной авиации, раньше у них не было наших лучших колдунов. Раньше можно было сидеть за стенами и периодически по надобности гулять в Лес, а теперь нет. Теперь если псевды захотят, они обложат что Город, что любой поселок непроницаемой осадой, а это неминуемая смерть.

– Да с чего? – удивился Яр. – Нашим продовольственным фабрикам, по сути, нужна только вода для производства сублимированного питания, а на нем мы может десятилетия в застенках прожить.

– Если ты догадался о воде, не факт, что про нее не догадается тот же Кощей.

– А с чего бы ему догадаться, он же не знает устройства наших поселений?

– А Древослав и еще полтора десятка лучших колдунов знают, как ты думаешь?

Яр и остальные разведчики призадумались.

Кабинет у тысячницы Варвары был обычный. Четыре стены и стол со стулом посреди. Никаких излишеств, никакой роскоши и технических средств. Ватман и карандаш – вот и все, что дано для достижения поставленной цели.

– Так что же теперь, накрыться полотном и медленно ползти на кладбище закапываться? – спросил Кий.

– А почему медленно? – улыбнувшись, спросила Варвара.

– Чтоб панику не создавать, – последовал лаконичный ответ.

Этот ответ заставил всех, включая Варвару, прыснуть со смеху и немного расслабиться. Так сказать, разрядил напряженность.

– Закапываться не стоит, – отсмеявшись, ответила тысячница, – нужно бороться за свою свободу, но для этого нужно объединиться с горожанами в единую силу.

– И в чем же проблема?

– В амбициях Кий, в амбициях. Пока их жареный петух в одно место не клюнет, они об объединении и не задумаются.

– Почему?

– Потому, что их еще не поливали с неба напалмом несколько змеев разом, не атаковало полчище волколаков, поддерживаемых психофизической атакой леших. Они еще живут в старом мире, не зная о Кощее, им в нем тепло и сытно, от этого они не захотят объединяться. Поэтому ваша главная задача в этом рейде понять, что происходит в Городе и рядом с ним, где и какими силами стоят псевды и собираются ли они атаковать Город.

– Понятно, – кивнул Кий, – тогда приступим к нюансам и подробностям операции, Светоч Гостомыслович молвил, ты этим занималась.

– Угу, но могу вам мало чем помочь в этом, у меня есть только план городской внешней стены, временные отрезки и маршруты известных нам караулов и карта расположения больших стай псевдов пятидневной давности. Больше, увы, помочь нечем.

– Что ж, на безрыбье и рак осетром кажется, – улыбнулся Кий, копируя выданные файлы в свою систему.

– Вы там сильно не геройствуйте, – глядя на Кия, произнесла Варвара, – возвращайтесь домой живыми.

Кий посмотрел на девушку и хотел что-то сказать, но не успел: его обогнал быстрый на язык Яр.

– С чего бы это такое доброе напутствие?

– Оттого, – Варя искала нужные слова и нашла их, но уже с другим тоном, – оттого, что люди у нас на вес золота, и если вы там ляжете, то и информации из рейда не принесете, и Китеж лишите группы хороших разведчиков. Это понятно? Если да, то желаю удачного рейда, и прошу меня извинить, мне нужно работать.

Кий вышел из кабинета тысячницы, опустив голову.

– Эх ты, – посмотрев на Яр заметил командир, – язык твой – враг твой.

– А что я-то? – непонимающе развел руками Яр.

– Ничего, – буркнула Рада, – ничего и мыла кусок – вот и весь ты.

Благодаря картам Вари отряд Кия до Городских земель добрался почти без помех. Они обошли все скопления псевдов, наткнувшись пару раз в дороге на группы в пару-тройку особей и раз потревожили саблезубов, и один раз потревожили при выборе места для ночлега пещерного медведя.

Город их встретил молчанием и усиленными караулами. Невдалеке у его стен стояло большое скопление псевдов. Намечался, по-видимому, штурм. Никто не знал, чего именно ждали псевды, но люди готовились к обороне.

– А нам точно нужно в этот самый Город? – спросил Яр.

Они сидели в кустах, скрытые мимикрией, и сверяли движение караулов в реальности с графиком, выданным им Варварой. Все совпадало, но кроме были еще караулы, пущенные вне графика, видимо, это было записано в уставе обороны Города не по штатному, а уже по боевому расписанию.

– Сказано же было: разузнать, что там творится, – ответил Кий.

– И как мы туда попадем?

– У меня есть план стены с канализационными и вентиляционными выходами, мы можем пройти по ним.

– По вентиляции? – уточнил Яр.

– Можешь по канализации, – хохотнула Рада, – если тебе так больше нравится.

– Молчи, не тебя спрашивал, – окрысился в ответ парень.

– По вентиляции, – согласился Кий, – но если понадобится, то можно будет и по канализации. Испачкаться никто не боится?

– Да при чем тут испачкаться? – выдохнул Яр. – Не в этом дело, фильтры никто еще не отменял. Дело в другом. Ты точно уверен, что горожане по боевому расписанию не расставили посты внутри стены у каждой дырки, ведущей в их город?

– Вряд ли, – ответил Кий, – горожане еще не несли сильных потерь от псевдов и не сталкивались с ними в больших боях, они, скорее всего, считают эти тварей еще за зверей, а от зверей не ждут чего-то большего, чем тупого стука в закрытые ворота.

– Шавка, прокравшаяся в город, да не откроет двери всей стае, – выдал в эфир фразу Ждан.

– Угу, – кивнул новоиспеченный сотник, – только вот зря они это, эти псевды сейчас на многое способны, тем более при поддержке их главного, Кощея этого. Так что, думаю, проскочим легко.

– А в городе-то как? Мы же совсем в других бронекостюмах, нас по ним вычислят только в путь, – не унимался Яр.

– А мимикрия зачем тебе? Войдем – выйдем, комар носу не подточит.

– А если подточит?

– То ляжем там.

– И дорогая не узнает, какой у парня… – пропел Кнут.

– Как я люблю свою работу, – буркнул Яр, – раньше на охоту ходили на мамонтов, на оленей, а теперь в канализационную дырку горожан лезем, чтоб они нас в ней и порешили.

– Если не нравится, могу с Варварой поговорить по возвращении, и тебя переведут в караульные, будешь стоять на стене строго по графику и поплевывать оттуда на всех.

– И потерять голову от когтей пролетающего мимо змея Горыныча? Нет уж, увольте.

– Ну, тогда отставить нытье и вперед за мной! – скомандовал Кий.

Группа двинулась медленно вперед. Не торопясь, пригибаясь, высчитывая каждый шаг и осматривая место, куда ступает нога. Между Городом и Лесом были пятьсот метров вырубленной территории. Горожане боялись Леса и сделали эти пятьсот метров, чтоб заблаговременно видеть подходящих к стенам неприятелей. Ходили слухи, что эта территория напичкана всякими приблудами для слежения и выявления, но это были только слухи. Поле отряд пересек без особых проблем, вот только под конец, когда ребята уже почти подошли к вентиляционному отверстию, которое находилось в искусственно вырытом овраге, в прямой видимости появился караул горожан. Отряд разведчиков был в режиме мимикрии, и их было не видно невооруженным глазом. Но всегда оставался шанс, что городские караулы идут с включенными поисковыми приборами в разных режимах наблюдения. И если даже при ночном зрении видно разведчиков не будет, ибо бронекостюмы покрывались специальной краской, то в ультрафиолете они будут видны как на ладони.

И все было бы хорошо, успели бы все шмыгнуть в вентиляцию, если бы Яр торопясь спуститься в овраг, не наступил на сухую палку, которая треснула под тяжестью бронированного сапога. Звук был несильным, но и его хватило, чтоб через секунду в это самое место прилетела ракета и Яра, успевшего уже отойти, подбросило взрывной волной в воздух. На доли секунды мимикрия снялась, отдавая всю энергию костюма на ускорители, кои сейчас работали как замедлители падения. Но и этих долей секунд хватило, чтоб горожане начали обстрел оврага из приводов.

– Вот теперь нас точно на той стороне будут ждать! – сказал Кий и скомандовал. – Не снимаямимикрии к Лесу бегом марш!

А сам снял режим невидимости.

– Зачем? – удивилась Рада.

– Они видели одного и охотится будут на одного, если не дать им этого одного, то они будут проверять местность в разных режимах и засекут всех, – быстро, на одном дыхании, скороговоркой выпалил Кий, – все в лес, дальше ждите или моей команды, или по обстановке действуйте! Вперед!

Кий выпрыгнул из оврага последним и очень вовремя, потому что туда залетела ракета. Парень побежал к лесу зигзагами, сбивая прицел стреляющим. Но как их собьешь, если на противнике «Витязи», бронекостюмы со средней величиной защиты, способные своими сервоприводами нести среднее вооружение, посильнее обычных приводов, и оборудованные креплениями для подвески еще более тяжелого вооружения. А еще в такие костюмы обычно вшивают комплексы наведения, которые помогают попадать по движущимся целям, какой сейчас Кий и был. Для сбивания с толку таких комплексов сотник разведчиков включил мимикрию в мерцательный режим, словно она сломана. Автоматика то видела противника, то нет, и не могла стопроцентно прицелится, что давало тому хоть какой-то шанс на выживание. До Леса оставалось несколько десятков метров. Там уже можно уйти в мимикрию и встретится со своими бойцами. Во-первых, горожане вряд ли пойдут за ним в Лес. Во-вторых, если даже и пойдут, то вряд ли будут просвечивать его ультрафиолетом и вряд ли поймут, что их пятеро. Но даже если и поймут, что тут был не один разведчик, а целая группа, в Лесу отряд Кия горожан сделает, ибо это их вотчина.

Но боец предполагает, а ракета располагает. Она не ударила в спину, как, видимо, должна была прийтись по задумке, но рванула прямо под ногой так, что Кия подбросило в воздух метра на три и шмякнуло на землю аккурат в пяти метрах от леса. Сильно так шмякнуло, да еще и оглушило мальца, несмотря на хорошую подвеску и фильтры внутри шлема. Когда сотник пришел в себя, в забрало его шлема уже были направлены три привода и одна маленькая переносная ракетница.

– Не рыпайся, парень! – проговорил видимо командир караульных, наклоняясь над поверженным, через громкоговоритель. – Одно лишнее движение, и ты труп!

– А что, есть еще шанс выжить? – юмор был истерический

Если ты не можешь противостоять судьбе, посмейся над этим. Смерти все равно, умираешь ты с улыбкой на устах или, скуля и плача о своей доле, но улыбка хотя бы нервирует твоих противников.

– Есть, – кивнул горожанин, – мы же не псевды какие, отведем в Город, предстанешь перед судом, расскажешь, зачем вел подрывную деятельность, и потом суд решит, какое будет тебе наказание.

– Гуманно, – согласился Кий, – замените быструю смерть на долгую и нудную в каких-нибудь каменоломнях?

– Это суд решит.

– Не, парни, не пойду я с вами, – сказал Кий, – мне кайлом всю оставшуюся жизнь махать не охота.

– И не ходи, – легко согласился горожанин, – мы тебя сейчас спеленаем сеткой армированной и сами до Города дотащим.

– Слушай, братка, а на скольких метрах обычный привод твоего «Витязя» пробивает?

– На двадцати, – не думая выдал заученные технико-тактические характеристики командир горожан.

– А тут всего пять, – спокойно молвил командир лесовиков.

– Чего пять?

– Пять метров и четыре привода смотрят на вас, – спокойно сказал Кий, – просто ребята в маскировке, и вы их не видите.

– Да, не бреши, лесовик, стали бы они смотреть, как мы тебя по полю гоняем?

– Так вы до сих пор думаете, что я один? Парни, – крикнул Кий в громкоговоритель, – пара человек, откройтесь, покажите этим солдафонам, что вы их на мушке держите!

Кнут и Яр вышли из мимикрии, и сразу, вернувшись, сменили диспозицию.

– Всех не убьют, – заверил Кий горожанина, – но ополовинят ваш отряд точно. Разменяем пешку на ферзя?

– Поверь мне, – таким же тоном ответил командир горожан, – вашим тоже не поздоровится, ты умрешь на месте, а потом ракеты выжгут еще кусок Леса, но уже вместе с твоими бойцами. Это пат, парень.

– Слушай, а чего мне твой голос знаком? Тебя не Алексеем звать?

– Богатырь седьмого класса Алексей Попович, – представился горожанин, – командир отряда караульной службы Города.

– А не с тобой мы, дядька, от змея Горыныча недавно отбивались? – прищурил глаз Кий, хотя за опущенным забралом шлема этого никто не увидел. – Ты еще был с чародейкой вашей, злющей такой, а мы с нашим колдуном.

– Было такое, – кивнул Алексей, – благодаря вам мы целыми и невредимыми ушли.

– Так может, по старой памяти отпустишь меня к моим ребятам, а мы быстро сделаем так, что нас тут вообще не запомнят?

– Предлагаешь мне пойти на должностное преступление? – Алексей тоже прищурил глаза, но и у него было почти непроницаемое забрало, чтоб хоть кто-то это заметил. – Парни, отпустите его.

Горожане встали как по команде, отведя стволы орудий от пленника.

– Отбой, – крикнул Кий по громкой связи в лес, – можно снять мимикрию и выйти сюда. Это те парни, с которыми мы от змея отбивались.

– Тут не только парни, – произнесла Алена.

– Так у меня тоже не одни парни в команде.

Когда отряд лесных разведчиков вышел на открытое пространство, сняв предварительно мимикрию, городские караульные поняли, что Кий не шутил, их было поровну. Пять на пять. Поровну.

– Зря мы тут все же торчим в открытом поле, – подумав, молвил Алексей, – караулы ходят, конечно, не часто, но мы пошумели, и на взрывы могут помощь послать.

– Предлагаешь в Лес уйти? – спросил Кий.

– Не, у нас включена геолокация и наши сигналы видят диспетчера, – помотал головой командир горожан, – если мы отойдем далеко от заданного маршрута, по нашу душу вышлют спасательную команду.

– А на кромке Леса постоять можете? – уточнил командир лесовиков. – Если что, мы сразу включим мимикрию и сгинем с глаз в чащобе.

– Только если на самой кромке.

Кромка леса отличалась здесь от всех других кромок, виденных досель Кием. Везде, где ему приходилось заходить или выходить из Леса, кромка была чуть светлее чащоб. Деревья стоят уже не так плотно, не прижимаясь друг к другу, словно стадо овец в холодную ночь. Они вольготно разбредаются по кромке, подставляя солнцу бока и давая возможность молодняку пробиться между ними. Обычно кромка Леса светлее чащобы, но является ее подобием. Тут же все было иначе. Горожане периодически выжигали лес по периметру, но он пытался обратно взять свое. Тут кромку Леса составляли только молодые деревья. Лес забрасывал на выжженные территории семена, те постепенно всходили, делались сначала неотличимыми от травы порослью, потом росли и матерели, а когда становились похожи на деревья и мешали горожанам, те опять их выжигали, а Лес вновь забрасывал свои семена. Горожане искренне не понимали, как могут расти молодые побеги на выжженной земле, но они просто не спрашивали об этом у лесовиков, живущих в Лесу за счет Леса и в зависимости от Леса. Любой лесовик сказал бы горожанину, что Лес – это живой организм, и, как любое живое существо, он воспринимает повреждения как раны, которые следует затянуть в ближайшее время. Вокруг Города же рана была постоянная, кровоточащая и никогда не затягивающаяся.

– Ну, рассказывайте, что у вас в Городе нового? – решил брать быка за рога Кий.

У него задача была выяснить обстановку в Городе, а как он это сделает, если точных указаний не было? Почему нельзя узнать все, не проникая в Город, а расспросив местного? Можно, еще как можно.

– Хочешь, чтоб я выдал тебе все наши секреты? – ухмыльнулся Алексей, – для этого мало спасенной мной твоей шкуры, а тобой – моей.

Разговаривали два командира, открыв забрала шлемов. Так можно было общаться и отслеживать реакцию на твои слова не только, по словам, но еще по мимике. Так сказать, по невербальному общению. Остальные воины разбрелись по периметру, контролируя обстановку вокруг.

– Да причем тут это, – машет рукой Кий, – давай по-честному: наши Китежские правители хотят с вашими городскими заключить мир и объединиться супротив псевдов в единый фронт, но для этого нужно знать, какая обстановка у вас. Ибо если вы сами можете с этим зверьем справиться, то потребуете главенствующей роли в союзе, а на это они пойти не могут.

– Не для того уходили из Города, чтоб потом под его руку опять вставать, – понимающе кивнул Алексей.

– Вот-вот, – согласился Кий, – для разведывания обстановки у вас мой отряд и послали. Но я не хочу лезть к вам татем в ночи, а у тебя спрашиваю: как у вас дела и пойдут ли ваши на союз с нами на равных условиях. Так же проще?

– Не пойдут, – после небольшого раздумья выдал Алексей, – на равных не пойдут. Мы, конечно, в осаде, но наши надеются на стены и на Дисциплину, которая сплотит народ и даст шанс выжить. У нас идет урезка пайка и вооружение всех, до последнего гражданского. Мы будем сражаться до последнего.

– Понятно, – кивнул сотник, – умирать будем порознь. Учтите, дядьки: у нас таких стен нет, и нас вырежут первыми, но потом и до вас доберутся, и тогда уже вам подмоги ждать неоткуда будет, а стены при отсутствии еды долго обессиленных людей защищать не смогут.

– Ну, ваши тоже безвозмездно прийти к нам на выручку не хотят, – пожал плечами богатырь.

– Командир! Вижу волколаков! Много! Бегут в нашу сторону! – прорезал тишину радиоэфира голос Кнута.

– Сколько до контакта?

– Меньше двух минут!

– Команда, – резко выдал в эфир Кий, – включить мимикрию, приготовиться к столкновению! И молниеносному отходу. Всем прогреть ускорители!

– Псевды? – спросил Алексей.

– Угу, – кивнул лесовик, – они, у вас меньше двух минут, отходите к стенам.

– А вы?

– Мы уйдем, нам не привыкать.

– Отделение, отходим к стенам, готовимся к атаке волколаков! – закрывая забрало шлема скомандовал командир отделения горожан.

Псевды оказались быстрее, чем планировали люди. Они бросились в атаку, когда подразделение Алексея отошло от кромки леса едва пару метров. Лесные разведчики успели включить камуфляж, но притаились, почти не дыша, ибо не успели уйти на расстояние, когда звериное чутье перестает чувствовать присутствие человека. Волчары, правда, были увлечены горожанами и могли принять запах лесовиков за остаточный городской, но рисковать отряд Кия не хотел. И вот тут лесовики увидели, как смогли волколаки под воздействием Кощея измениться за недолгое время. Еще вчера ходившие только врукопашную с помощью когтей и клыков волки сейчас не только использовали оружие ближнего боя, но и освоили дальний бой. В городской патруль из Леса полетели стрелы. Стрелы, пробивающие доспех, сделанные из того же волотана. Кий не представлял, какой силы должно быть натяжение тетивы на этих луках для того, чтобы хватило силы пробить бронекостюм, но, видимо, Кощей, кем бы он ни был, богом или другим всемогущим существом, сумел решить эту задачку. Единственное, что радовало командира разведчиков, это невеликое умение стрелять из луков, которое показывали их обладатели. Но нападающих было много, а когда летит рой стрел, парочка из него точно попадет в цель, даже если сами стрелки стреляли наобум.

Первой пострадала чародейка Алена. Ей сразу две стрелы пробили бедро. Девушка вскрикнула и упала на землю. К ней ринулся Николай, на ходу расстегивая аптечку, прикрепленную к бедру, но не добежал примерно трех шагов и рухнул замертво. Стрела попала четко в промежуток между личиной шлема и грудными пластинами, туда, где был подвижный элемент, позволяющий крутить головой воину, заточенному в средний доспех.

– Поможем? – спросил Кий у своих. – А то ребят совсем расплющат.

– А чего бы ни помочь, – ответил Ждан, – люди, чай, не звери же.

– Я за, – коротко буркнул Кнут.

– Я тоже, – молвила Рада, беря на прицел ближайшего волколака.

– Если что, учтите, я был против: своя рубашка ближе к телу, – разразился монологом Яр, – но против коллектива я не попру, поэтому тоже за.

– Тогда аккуратно выходим к ребятам, и только там снимаем мимикрию.

– А чего сзади не зайти и не начать вырезать задние ряды? – поинтересовался Яр.

– Пока вырезать задние ряды будем, волчары ребят окончательно добьют, – пояснил командир.

– А зачем мимикрию снимать? – спросила Рада.

– Чтоб отвлечь силы на себя, – ответил Кий, – но потом все равно включим, чтоб они нас по запаху искали и прицелиться не могли. Готовы?

– Да, – подтвердили все в отряде.

– Вперед!

Пока горожане, встав треугольником вокруг раненой и павшего товарища, отстреливались, прикрывая Алену единственным доступным силовым щитом, лесовики вышли на край леса и поля и, сняв мимикрию, сделали залп из всех орудий. А потом снова включили камуфляж и ушли в поле. Волколаки только стали поворачиваться в сторону нового противника, и они исчезли прямо у них на глазах. Разочарованию лесных охотников предела не было. Стрелы густо усеяли пятачок, на котором только что стояли люди, но там их уже не было.

Неясная тень скользнула возле Алексея, и тот еле смог подавить желание полоснуть по ней очередью.

– Спокойнее, – произнесла тень голосом Кия, – свои. У тебя канал тот, по которому мы в прошлый раз координировали действия в памяти остался?

– Наверное, нужно в памяти радиостанции порыться.

– Ройся быстрее, не то так твои моих невидимых перестреляют.

Алексей судорожно вспомнил дату того похода с Еленой, просмотрел информацию и вытащил из памяти цифровое обозначение канала.

– Прием, – Попович попробовал говорить на новом канале.

– Прием, – подтвердил Кий, – своим парням передай этот канал, я сюда сейчас нашу геолокацию скину, чтоб вы на мини-картах видели наши точки и не стреляли по нам.

– Хорошо, скидывай.

– Ты этот канал потом не стирай, это мой резервный, о нем только мои знают, вдруг потом связь понадобится.

– Не вопрос, – ответил Алексей, – есть и пить не просит, пущай в памяти хранится, небось, много места не займет.

Когда лесовики стали стрелять в режиме мимикрии, волколаки слегка стушевались. Для них было непонятно, откуда летят ранящие и убивающие их пули. С появлением у псевдов доспехов и щитов их стало гораздо труднее убить. Еще недавно один отряд Кия уже бы разметал то количество волколаков, которое на них напало. Подумаешь, три десятка особей, но в современной картине мира это было не так легко. А тем более сейчас, когда половина отряда псевдов была вооружена луками. Но оторопь волколаков была недолгой. Еще недавно они были зверями, а звериные инстинкты в них нисколько не ослабли. Псевды просто начали стрелять на звук, не целясь. И это дало результаты. Кнуту, пока он давал длинную очередь из своего тяжелого привода, стрела прошила правую руку в районе бицепса. Яр обошелся распоротым бронекостюмом на спине и видимой кровоточащей глубокой царапиной.

– Кий, – проорал в рацию Яр, – если так пойдет, нас тут всех положат!

– Алексей, – обратился командир лесных разведчиков к горожанину, – вы можете поддержку вызвать?

– Не можем, – ответил тот, – уже пытались.

– И чего?

– Такое ощущение, что кто-то помехи ставит в радиосвязи, отсоединяя нас от города.

– А через чародеев ваших пробовали связаться?

– Аленку ранило, она слаба для этого, – грустно ответил Алексей, срезая очередью одного из волколаков, – да и для связи нужны чародеи высокого класса, а у нас их очень мало осталось.

– А куда они делись? – спросил Кий, уже заранее зная ответ.

– Переметнулись на службу к этому самому Кощею.

– Я могу попробовать подсобить вашей Алене, – вступил в разговор Ждан, – сам я не смогу с вашими чародеями связаться: они меня и слушать не станут, а вот помочь психосилой получится. Только мне для этого нужен телесный контакт.

– Как тесно нужно контактировать? – спросила Алена дрожащим от перенесенного ранения голосом.

– Хватит того, чтоб просто встать рядом.

Ждан метнулся к горожанам, отбивающим атаки волков и прикрывающим щитом раненную Алену и мертвого Николая. Подойдя вплотную и присев около чародейки, колдун вышел из режима мимикрии, и тут же стрела воткнулась прямо перед ним. Но щитовик не зря ел свой хлеб: он расположил силовой щит так, чтоб теперь прикрывать и лесного колдуна Ждана. Пара стрел тут же вонзилась в руку убитого Николая, но ему уже было все равно. Во время боя нужно заботиться о живых, о мертвых заботятся уже после боя. Потекли бесконечные минуты попыток связаться с городскими чародеями. Хоть с кем-то. Хотя для остальных, не чародеев и не магов, в обоих отрядах ничего не изменилось. Горожане отбивали атаки, стоя на открытой местности, надеясь исключительно на свои «Витязи», а лесовики порхали под мимикрией туда-сюда, стараясь не застывать на месте. С их легкими «Неврами» и чутьем волколаков, остаться на месте было равносильно смерти.

– Все, командир, – раздался через некоторое время голос Ждана в наушниках, – связались, через десять минут тут будут два танка и еще один караульный наряд. Мы можем сваливать, ребят подберут.

– Не сразу, – ответил Кий, – десять минут нужно еще продержаться. Уйдем, как покажется помощь в пределах видимости.

– А нас танки не накроют?

– А пойдем в другую сторону от волколаков и в режиме мимикрии. Парни палить будут по волкам, а мы войдем в лес с другой стороны, и Алексей своих предупредит чтоб по нам не стреляли.

– Предупрежу, – кивнул богатырь Попович.

Все так и вышло, как планировали. Когда на горизонте появились танки, отряд Кия шмыгнул в сторону и ушел в лес. Алексей предупредил своих, и те расстреливали исключительно только волколаков.

А Кий со своими ребятами тихонько, не торопясь дотопал до Китежа. Где и выдал на-гора все, что узнал. И о том, что Город пока не атакуют, и о том, что городские власти не пойдут на мировую с Китежем на равных условиях, и о переходе большинства сильных чародеев под крыло Кощея.

А потом они всем отрядом весь день гудели, отмечая внеочередные звания.

Глава 7 Штурм

Глава 7. Штурм

Город. Когда идешь по Городу, впитываешь его мощь и величие всем своим организмом. Над тобой возвышаются огромнейшие здания, уходящие высоко вверх под облака, вокруг тебя здания поменьше и пониже стоят ровными рядами, словно воины на построении перед парадом. Под ногами простираются асфальтовые дороги для транспорта и прорезиненные тротуары. В немногочисленных бульварах, скверах и садах зеленеют кустарники, деревья и другие зеленые насаждения. Все чинно, благородно расчерчено точными линиями и сложено в геометрические фигуры. В Городе не могло быть такого, чтоб за первым домом шел пятый, а рядом с ним, чуть в сторонке, стоял третий. Алексей как-то в библиотеке видел план одного из городов на далекой прародине первых колонистов, так там был сумбур и ужас. На одной улице стояли дома с одним и тем же номером, но разными буквенными обозначениями корпуса. И таких домов было одиннадцать, от «а» до «к». На другой карте улица извивалась ползущим ужом, пытаясь укусить себя за хвост, пересекая перпендикулярные дороги иногда сразу в двух местах Людям, идущим по этой улице, видимо, было очень трудно понять, где они находятся и куда дальше идти. А еще на одной карте какого-то города номера домам присваивались по мере их постройки. Вот там было весело: около пятого дома стоял тринадцатый и девятый, а седьмой соседствовал с первым. Соседняя же улица вся состояла только из четных домов. Видимо, архитекторы планировали сначала нечетную сторону, но по каким-то причинам решили ее не строить. В Городе такого быть не могло. В Городе за первым домом шел третий, за ним пятый, дальше – седьмой, если это была нечетная сторона. Улицы все были выведены, словно на плане чертили по линейке, и соприкасались друг с другом только под прямым углом. Все было понятно и точно.

Это если смотреть на Город снизу, а вот если сверху, то все эти линии виделись воочию. Алексей стоял на стене и смотрел на Город. Правда, его службой было сейчас смотреть за Город, но он нашел несколько мгновений посмотреть на творение рук человеческих, в котором он живет. Николай был убит, Алена лежала в госпитале. Рана была не очень тяжелая, стрела не задела кости, но, как уверяли медики, наконечник стрелы был или испачкан, или специально вымочен в каком-то растворе, который уменьшал свертываемость крови и задерживал заживление. Богатырь не знал, на каком уровне решался вопрос по его группе, но пока решили не давать им медика и чародея, а отправить выжившую троицу нести караул на крайней стене. Раньше такой службы не было. Все оперативное наблюдение со стен вела автоматика, но сейчас, когда Лес вокруг городских стен кишел псевдами, притом организованными и вооруженными псевдами, решили автоматику дополнить человеческими глазами. Оно и правильно. Где камера не заметит высунутую из–за дерева лапу, человеческий взгляд это может сделать, дорисовав недостающий силуэт в уме, на что автоматика попросту не способна.

Было раннее утро, но солнце уже поднялось над Городом, и уличное освещение в жилых кварталах выключили. Это делалось автоматически. Если есть халявный дневной свет, чего расходовать электричество? Через два часа пятнадцать минут выключат свет и в квартирах. А зачем он будет нужен до вечера? Через два часа все взрослые выйдут из дома на работу, детей заведут в детские сады и школы, стариков завезут в дома престарелых. Зачем в пустой квартире электричество? Холодильников, стиральных машин, которые ставятся на таймер, в квартирах не было. Первых не было по причине централизованного общественного питания. Всех кормили на работе, в саду, в школе, в свободное время можно было поесть в столовых. А стиральные машины заменялись раскиданными повсеместно по Городу пунктами химической и биологической стирки личных вещей. Потом взрослые заканчивали работу или службу и ехали домой, забирая попутно всех, кого утром завезли по дороге. К их приезду электричество в жилые районы было уже подано, а с наступлением сумерек подавалось и уличное освещение. И так день за днем, год за годом от сотворения Города. И будет продолжаться дальше, пока будет стоять Город.

И тут взор Алексея привлекло движение в ближайших к стене кустах. Оно было легкое, еле заметное глазу, даже автоматика на него не среагировала, но что-то дернулось в душе у богатыря. Парень включил увеличение, опцию «бинокль» на забрале своего шлема. Да, несомненно, это была рука. Большая, мохнатая, с когтями вместо ногтей, но рука. И обладателем этой руки мог быть только волколак. Автоматика до сих пор молчала.

– А вдруг это отдельный волчара, решивший поискать добычу возле Города? – пронеслось в голове у Алексея. – Я сейчас подниму всех по тревоге, а окажется, что причина выеденного яйца не стоит. Мне, конечно, простят, в таких условиях даже начальство понимает, что лучше лишний раз схватить привод и обрядится в бронекостюм, чем проспать нападение.

Он решил пока не включать «тревогу», а подошел к станковому тяжелому приводу, установленному на месте несения им караула. Проверил наличие боеприпасов и, прицелившись, дал очередь по тому месту, где видел руку. Алексей предполагал, что если он не ошибся и там действительно сидит волколак, то после очереди будет хоть какое-то движение. Если, конечно, он не убьет противника шальным попаданием. Но такого движения богатырь не ожидал. Лес заходил ходуном и ожил, словно разбудили спящего великана. Заходили из стороны в сторону деревья, и на открытый участок между Городом и Лесом из чащи было исторгнуто множество разнообразных существ. Тут были и многочисленные волколаки, и огромное количество колобков, чудь белоглазая, утопленницы с водяными и болотниками и еще куча псевдов, про которых Алексей даже слыхом не слыхивал. Были тут и мелкие зеленые существа, с горбатыми носами, длинными заостренными ушами и очень острыми зубами.

Тяжелые приводы заработали по всему северо-западному сектору первой стены. Именно с северо-запада рати Кощея Бессмертного начали наступление на Город. Заверещала «тревога», и на стены ринулись готовые резервные отряды караула. Они будут отражать атаку вплоть до того, как основные силы не приведут себя в боевой порядок и не подтянутся из центра к месту прорыва.

Взгляд Алексея притянули точки на небосклоне. Пока рядом с ним занимали места, согласно штатному расписанию, другие дружинники и богатыри, расставляя свое вооружение, парень смотрел на эти точки, забыв выключить «бинокль». И как только точки стали превращаться в еле различимые силуэты, бросил стрелять по псевдам внизу и поднял ствол своего тяжелого привода в направлении этих самых точек.

– Горынычи! – заорал он через усилитель. – Много Горынычей!

Их действительно было много, очень много. Точек тридцать, а то и больше. Для отряда караульных и один Горыныч был морокой знатной, а тут целых тридцать.

– Щиты! – раздался голос одного из богатырей высших классов, командующего на данном отрезке стены. – Несите огнеупорные щиты!

Щиты – это правильно. Вертолеты хоть и стоят под парами, но пока их поднимут в воздух, змеи успеют сделать минимум один заход на крепость. Да и на вертушки особой надежды нет. Люди не умеют летать изначально, вертолеты не их вторая кожа, а управляемый ими аппарат. Что может сделать аппарат супротив летающего монстра, чувствующего себя в воздухе как дома, как рыба в воде, можно сказать. Очень редко удавалось вертушкам уничтожить Горыныча, не берем в расчет совсем юных с одной головой один на один, это причислялось к подвигу.

Алексей подскочил к щиту одним из первых, с помощью других бойцов поставил его и подошел опять к своему тяжелому приводу. Кто-то должен был стрелять в приближающихся змеев в надежде хоть кого-то сбить.

Проблема была не в том, что Горынычи плюются огнем, проблема была в самом огне. Обычный огонь не мог причинить вред даже легкому бронекостюму типа «Пластун» или лесной «Невр», но это был необычный огонь. Его называли все «напалм», хотя знали разве только первые колонисты, что это такое. Огонь Горынычей был жидким. Что-то наподобие потока лавы. Горыныч извергал из пасти струю, которая воспламенялась при контакте с воздухом, а при попадании на какой-то предмет, продолжала гореть и прожигать этот самый предмет, почти независимо от материала изготовления его. Средний костюм, надетый сейчас на Алексея, лучше держал «напалм», но тоже мог быть прожжен. Тяжелые доспехи типа «Муромец» почти не страдали от огня Горынычей, но на всю армию не напасешься таких костюмов. Они были у единиц.

Горынычи приближались с огромной скоростью. Их броня позволяла не обращать внимание на выстрелы приводов и неуправляемых ракет. Первые не пробивали их шкуру, от вторых они легко уворачивались. А ракеты с тепловым наведением супротив них были бессмысленны, ибо змеи были хладнокровными и тепло выделяли только при плевке огнем. Как только расстояние между стеной и змеями сократилось до дистанции плевка, Алексей резко бросил свой привод и шмыгнул за щит. Первая атака с воздуха прошла нестрашно. Щиты спасли очень много народу. Были и те, кто стрелял до самого конца и не успел прыгнуть под защиту огнеупорного щита, были и те, кто ухитрился выглянуть из-за него невовремя. Но больших потерь не было. Правда, чуть севернее сектора Алексея Горынычи атаковали вдвоем. Один когтями уцепился за щит и сорвал его с места, а второй полыхнул пламенем по людям, ставшим беззащитными.

– Ах ты, сволочи, что делают, – увидев это, процедил рядом спасающийся за щитом богатырь.

– Боюсь, они так теперь везде сделают, – буркнул Алексей, – они теперь быстро учатся.

И правда, на следующую атаку Горынычи летели по двое. Но тут в небо из разных мест Города поднялись вертушки. Их было около сорока, что ненамного, но превосходило количество змеев. Это малочисленное превосходство давало шансы. Вертушки устремились навстречу своим противникам, пуская на лету ракеты и стреляя из крупнокалиберных приводов, но на половине пути сверху на них обрушился новый враг.

Этих существ Алексей видел впервые. Орлы. Огромные орлы, сопоставимые по размерам с Горынычами, они обрушились с недосягаемой вертушками высоты на машины и сбивали их ценой своих жизней. Видимо, кто-то, кто планировал этот кровавый спектакль, не знал о наличии у людей вертолетов и не знал, что эта техника поднимается в воздух за счет двух винтов, расположенных на крыше. Поэтому птицы использовали основное свое оружие и охотились на вертолеты точно так же, как и на своих до этого убиваемых жертв. Падали камнем с высоты. Винты в кровь разбивали орлам головы, но и сами ломались о них, заставляя людские машины падать на землю. И все же птицы, хоть ценой своих жизней, но выполнили возложенную на них задачу, проредили количество вертолетов до минимума в пятнадцать машин, и это количество уже не страшно было Горынычам. Половина из них кинулась на вертолеты уже не, как птицы, сверху, змеи периодически сталкивались с летающими машинами и знали, как с ними воевать. А другая половина продолжила атаковать защитников стены. Теперь уже по двое, вырывая огнеупорные щиты. Ими кто-то управлял, ибо твари не могли так быстро учиться. Но тут на стену доставили переносные ракетные комплексы с управляемыми ракетами. Они хранились на складах, и ими уже давно не пользовались. Производство было дорогое, требовало очень много нестандартных ресурсов. Применять такие ракеты было дорого и в данном мире неоправданно. Но сейчас, когда на кону стояли даже не жизни жителей, а существование самого Города, нужно было пользоваться всем. Первый залп из переносимых комплексов – и семь Горынычей летят вниз головами. Остальные делают еще заход на стену, но уже не так уверенно. Второй залп еще уменьшает количество огнедышащих тварей, и их отзывают ото стен. И вовремя, так как ракет хватило бы еще на один залп и все.

После оставления поля боя оставшимися змеями люди чуть расслабились и успокоились. Стена была непреодолима, и можно было спокойно смотреть, как эти твари внизу пытаются ее крушить своими примитивными орудиями.

– Интересно, а пушки у них тоже есть? – улыбаясь произнес один из дружинников, стоящий рядом с Алексеем.

– Ага, – кивнул другой, – сейчас из штанов вытащат.

– А где у них штаны? – переспросил первый. – Они только мечи с доспехами научились делать, штаны пока не сумели придумать.

– Ну, если нет штанов, то и пушек не будет, – хохотнул второй.

И тут в нескольких местах лес заколыхался, затрясся. И округу огласил тяжелый, слышный даже на стене топот. В небо снова поднялись Горынычи, но не стали сразу атаковать, держась от стен на значительном расстоянии.

– Прикрывать кого-то с воздуха будут, – понял план Алексей, – теперь только осталось понять, кого.

Его любопытство удовлетворилось через несколько мгновений. На свет божий из Леса выбежали три невероятных существа. Это были мохнатые слоны, с огромными бивнями, но они были в разы больше мамонтов, и бивни имели прямой, а не загнутый вид. Холка этих великанов доходила до второго этажа стены, при пяти возможных.

– Мастодонты, – вспомнил слово из школьной программы Алексей.

Мастодонты были оснащены броней, а на голове высилось подобие шлема с огромным металлическим рогом. Погоняли монстров великаны чуди. На фоне своих питомцев они смотрелись вполне себе обычным ребятами, хотя каждый был выше человека вдвое.

– Это еще что за стадо такое? – ухмыльнулся один из дружинников.

– Стену крушить пришли, – спокойно ответил Алексей.

Теперь он понял, кого прикрывать будут поднявшиеся в воздух Горынычи.

– Ну, пущай попробуют, – хохотнул второй дружинник.

– Боюсь, что непременном попробуют, – вздохнул Алексей: у него не было радужных мыслей по этому поводу, – и мне даже кажется, у них это получится.

Звери разбежались и ударили с разбегу в стену. Били они в трех разных местах, видимо, для того, чтоб силы защищающихся растянулись по стене. Стену сотрясло, да так, что первый дружинник, стоявший рядом с краем, от тряски потерял равновесие и упал. Его тело быстро растерзали подбежавшие волколаки. В этой беде он был не один. При первом ударе от неожиданности упало пять человек. При втором – всего один, дальше люди поняли, что нужно цепляться за любой выступ, главное – не упасть. Быстро нашлись тросы, которыми некоторые парни закрепили себя и отправились стрелять мастодонтов сверху. А вот тут оживились Горынычи. Видя, что ракетами угощать никто не будет, они рванули тройками вперед. Двое прикрывали третьего, задачей которого было плюнуть в повисшего на тросе человека. Мастодонты бились внизу о стену, пытаясь ее пробить, а в небе реяли змеи, не давая людям причинить вреда этим тварям с хоботами. И тут ворота открылись и из них выехали танки. Танков в запасе людей тоже было немного. Не на волколаков же на танках охотиться. Четыре штуки повернули стволы в направлении первого мастодонта, и того разорвало в клочья от попадания четырех снарядов разом. С неба ринулись три змея, но один получил сразу ракетой между глаз, а плевки оставшихся двоих не причинил танкам никакого вреда. Такую броню напалм не прожигал, да и активная защита делала свое дело. Предки делали танки на века, и сейчас, спустя двести лет, их боеспособность была выше всяких похвал. Первые от шока отошли чуди, они ринулись на танки, и – надо отдать им должное! – с небывалой скоростью и ловкостью. Они бежали зигзагами, не давая танкам прицелится и выстрелить. Их было особей тридцать, и половину танки успели отстрелить осколочно-фугасными снарядами, так как бронебойные использовать против пехоты, пусть даже в разы превосходящей по росту и массе людей, просто бессмысленно. А вот добежавшие великаны в долгу не остались. Они на ходу опрокинули один танк, а второму скрутили ствол руками. А что вы хотели от чудищ, способных вырвать из земли средневозрастную сосну, и не просто сосну, а корабельную! Оставшиеся танки принялись маневрировать и отстреливаться от чуди, благо скорость у них была выше, но отошли слишком далеко от стен Города, и на одного из них спикировал гигантский орел. Вряд ли бы ему удалось поднять танк в воздух, но перевернуть на бок вполне хватило сил. Оставшийся танк, видимо, получил приказ на отступление, так как, подхватив выбравшиеся экипажи из поверженных танков, рванул обратно к воротам. И тут случилось небывалое и неожиданное для защитников Города: один из мастодонтов, самый большой, смог пробить дыру в стене. Еще пара сильных ударов – и она расширилась до прохода, и в ту дыру хлынули псевды. В основном волколаки, но тут были и утопленницы, болотники, были тут даже тугары – змеи с руками и в одежде, пользующиеся кривые мечами и луками, какие-то небольшие зеленые человечки с оружием и очень острыми зубами. И весь этот сброд ринулся в пролом. Для защитников Города это стало неожиданностью, ибо они до конца верили в неприступность своих стен. А оттого внутри стен если и стояли резервные полки, то только в боевом построении для выхода за стены Города. И потому, орда псевдов не встретила сопротивления, и пролом, который можно было закрыть и сделать неприступным двумя десятками дружинников и богатырей, послужил воротами в Город для противника, которые они теперь не собирались отдавать людям. Пока обученные бою в строю дружинники Города, взращенные на дисциплине и безоговорочном подчинении командирам и уставу, разворачивались, выравнивали ряды и фланги, готовились принять бой, толпа псевдов ринулась на них и навязала рукопашную сечу. Приводы, будь они легкие или тяжелые, а также ракетные установки были хорошим оружием, но только на дальней дистанции, на ближней дистанции преимущество имели мечи и секиры с тесаками. Ими тоже были снабжены богатыри и дружинники, но ими они по своей тактике и обучению владели куда хуже, чем приводами. Мастерство псевдов тоже вызывало сомнение и ухмылку на лице мастеров фехтования, но на их стороне были еще когти, клыки и звериная ярость. Отличному бронированию доспехов псевды могли противопоставить напор и многочисленность, а еще презрение к смерти. Один богатырь в тяжелом доспехе мог своим двуручным мечом положить вокруг себя два десятка разнообразных противников, но еще два десятка наваливались на него кучей и затаптывали насмерть, попутно разбирая на запчасти его бронекостюм. Оставшиеся чародеи делали все возможное, управляя потоками психофизических сил, но что они могли поделать супротив сотен шаманов, а самое главное, супротив таких же чародеев и колдунов, перешедших на сторону Кощея. Победа потихоньку, маленькими шажками, но направлялась в сторону Кощеева лагеря, отдаляясь от людей.

– Всем отойти за вторую стену! Всем отойти за вторую стену! – раздалось в наушниках шлема у яростно отбивавшегося от волколаков двумя мечами Алексея. – Через десять минут будет взорвана первая стена и начнется бомбардировка прилегающей территории! Всем отойти за вторую стену!

– Группа…

– Рота....

– Полк, отходим! – командиры начали отступление, как полагается по уставу, по командам.

Город оставался Городом. Тут не было паники и раздрая, даже отступление было множество раз отрепетировано и оттренировано. Разрушение стены хоть и казалось абсурдным, но имело смысл, впрочем, как и бомбардировка всей сданной местности между двумя стенами. Это даже было прописано в уставе. Делалось это в стратегических целях. Оставленная защитниками стена может стать для нападающих этаким форпостом, где они могут окопаться, а значит, получить преимущество. Если противник засядет за стену, его будет очень тяжело расстрелять издалека, как-то предписывает оборонный устав Города. Стена дает возможность подтянуть резервы, во-первых, незаметно, во-вторых, безопасно для противника, ну и подготовиться к наступлению. К тому же противнику не придется развивать наступление на нескольких десятках километрах выжженной земли, а останется преодолеть всего один километр. Поэтому при сдаче одной из стен ее взрывали и бомбами ровняли все вокруг, дабы противник отошел на старые позиции и опять начинал оттуда. Но этот устав был написан людьми для войны с людьми. Никто никогда не думал воевать с псевдами и не писал устава для этого. Уничтожать их – да, но что будет именно война и псевды осадят Город, такое точно никому и в голову не приходило.

– Если Город устоит в этой войне, обязательно напишут устав войны с псевдами, – подумал Алексей, – дисциплинированные люди по-другому не могут, мы же не вольница лесная какая-нибудь.

Алексей, вспомнив про вольницу лесную, вспомнил и Кия. Этот парень два раза уже помогал ему, но сейчас рассчитывать на него было бесполезно. Богатырь вспомнил, как Кий узнавал у него, пойдут ли городские власти на переговоры, и он ответил, что пока нет. А вот после сегодняшней бойни у Алексея зарождалась мысль, что мирные переговоры по объединению между людьми могли стать реальностью. Вот только главам Города нужно сказать, что лесовики уже сами хотят объединения. Но кто же его послушает, богатыря седьмого класса? Но Алексей решил, когда штурм кончится, взять и доложить о вопросах Кия наверх, хотя бы через вышестоящее начальство.

Псевды не знали о разрушении стены и бомбардировках, поэтому для них это стало полной неожиданностью, когда за их спиной разом в нескольких местах взорвалась только что взятая ими стена и на их головы полетели бомбы. Странно было видеть отступающих псевдов, но они действительно отступали. Не бежали сломя голову от взрывов, а именно отступали. Псевды отходили слаженно, подразделениями, одной монолитной армией, хотя назвать эту разношерстную компанию монолитом осмелился только сумасшедший. Но так оно и было. Складывалось впечатление, что ими кто-то управляет, словно дирижер огромным оркестром с разнообразными инструментами.

Через час после отступления за вторую стену, стало понятно, что сегодня псевды штурм не возобновят. То ли план меняют для следующей атаки, то ли убыль бойцов подсчитывают и резервы подводят, людей это не волновало. Людей волновали похороны товарищей, подготовка укреплений к завтрашнему дню и мобилизация гражданских. Дел было выше крыши, и все носились туда-сюда, не зная отдыха. Лень сегодня могла оборотиться смертью завтра. Алексей не выдержал и решился на отчаянный шаг. Встретив в казарме старшего богатыря, он решил к нему обратиться.

– Сударь богатырь третьего класса, Финист Соколов, разрешите обратиться!

– Обращайтесь, богатырь седьмого класса, – кивнул Финист.

В такое время, когда устои мироздания рушились каждый миг, а устав не помогал с ними справиться, начальство решило слушать любую инициативу снизу. А вдруг в толще ереси найдется здравое зерно, или хотя бы намек на это зерно?

– Я недавно с группой был на патрулировании, и нам довелось сначала столкнуться с группой разведчиков лесовиков, а потом с ними же принять бой против псевдов, – начал Алексей.

– Вы столкнулись с диверсионной группой лесовиков и не уничтожили ее? – брови старшего богатыря пошли вверх от изумления.

– В том то и дело, что они не были диверсантами, – покачал головой Алексей, – я сейчас все объясню.

– Ну-ну....

– В Китеже, откуда эта группа, тоже не все хорошо, сначала псевды начали их прессинговать, сильно, и они уже доведены до той степени, что хотят найти с нами контакт и предложить мир на равных условиях. Эта группа приходила выяснить наши настроения для заключения мирного договора.

– Я надеюсь, ты сказал, что мы не станем подписывать мир с предателями?

– Так точно, примерно так и сказал, – кивнул Алексей, – но сейчас такой момент, что может быть лучше с ними объединиться для борьбы с общим врагом? Если что, мне оставили канал для связи с ними, если мы все же согласимся на мирный договор.

Финист Соколов, один из лучших офицеров городского караула задумался. В словах парня было зерно истины, но не известно, как на это зерно отреагирует руководство.

– Хорошо, парень, – кивнул богатырь третьего класса, – я донесу твои слова до верховного совета. Не обещаю, что мы воспользуемся твоим предложением, но скажи мне, пожалуйста, свое звание и имя с фамилией, чтоб я знал, как тебя найти, если что.

– Богатырь седьмого класса Алексей Попович.

– Хорошо, богатырь седьмого класса Алексей Попович, твои слова услышаны, а теперь можешь заниматься своими делами. Или у тебя мало дел?

– Никак нет, дел по горло!

– Тогда бегом марш заниматься поставленными задачами! Завтра новый день и новый бой, а до этого нужно все сделать и еще успеть выспаться.Плох тот богатырь, который засыпает, глядя в прицел привода!

Колонный зал был одним из немногих зданий в Городе, обладающим своей личной архитектурой. Такие здания можно было пересчитать по пальцам руки. Храм дисциплины, Министерство обороны, Министерство гражданских нужд и Университет. Все. Все остальные здания были типовыми. Построенными с помощью таких же типовых заводов, привезенных с прародины первыми колонистами. Дисциплина призывала людей не желать чего-то изысканного, а довольствоваться простым и надежным.

Колонный зал был грандиозен. На входе он встречал немногочисленных посетителей двенадцатью колоннами, поддерживающими коническую крышу. А внутри находился зал с двенадцатью колоннами, стоящими по кругу и поддерживающими потолок, тем самым ограничивающими переговорный зал внутри их круга. В зале располагалось двенадцать столов с креслами. В них сейчас восседали главные люди Города. Главный стол, он же самый большой, с самым роскошным креслом располагался прямо напротив дверей, до него было ближе всего идти, и принадлежал он, конечно же, мэру Города Утину. Два стола по бокам слева и справа принадлежали казначею и министру обороны, и были немного скромнее стола мэра. А дальше шли столы победнее для разнообразных министров: культуры, образования, медицины и остальных.

– Вопрос на повестке дня, господа, у нас сейчас один, – вещал мэр Города, – выживаемость! Что нам может сказать по этому поводу министр обороны?

Микрофоны в зале были не нужны. Тут была отличнейшая слышимость, да такая, что слышно было даже шепот. Поэтому министры старались не обмениваться между собой ненужной информацией. Все потом можно будет обсудить в кулуарах или по телефону.

– Что я могу сказать, – со вздохом поднялся из кресла министр обороны, – все не так хорошо, как нам бы хотелось.

– Точнее, господин Муромцов, точнее, – произнес мэр.

– Псевды отошли, но недалеко, завтра утром будет снова штурм.

– Как вы, министр обороны, допустили уничтожение первой стены?! Эту стену строили наши прадеды, первые колонисты! – пыхал злобой и яростью, но еще пока сдерживался мэр.

– Честно? – пристально спросил неожиданно для всех Министр Обороны Муромцов. – Вам честно или в общих чертах, чтоб никого не обидеть?

– Честно! – гаркнул выходящий из себя Утин.

Все знали нынешнюю обстановку, и у всех нервы были на пределе, поэтому на резкий тон, никто не обращал внимания. Да и Муромцов вряд ли бы еще пару дней назад решился на такие слова, которые он произнес несколько мгновений назад. С мэром – с Мэром! – так себя не ведут, это обычно чревато потерей должности, а то и свободы.

– Если честно, то устав оборонительных действий армии Города категорически устарел.

– Это еще почему?

– Он был написан еще первыми колонистами, а они тут только обживались и не думали о таких нападениях. Устав годится для обороны от людей, но мы-то сейчас воюем не с людьми. Там написано, как сражаться с летящей на тебя эскадрильей вертолетов, но не как с Горынычами и Птицами Рока.

– А в чем, собственно, проблема? – поинтересовался Утин. – Чем так отличаются Горынычи от вертолетов?

– Многим, очень многим! – возразил министр обороны. – Если даже представить себе змея вертолетом, снабженным огнеметом, то у вертолетов нет когтистых конечностей, которыми они хватают воинов, у них не три головы, чтоб плеваться в разные стороны, и они не чувствуют себя в воздухе в своей стихии. В уставе четко прописано: при атаке вертолета уйти в сторону и с фланга выстрелить ракетой ему в бок или пузо. Но как только дружинники это делают, одна из голов направляется в их сторону и плюет напалмом. Дружинники, оттачивающие действия по уставу годами, а то и десятилетиями, не могут перестать воевать по уставу в одно мгновение ока. На это нужны годы. Годы на то, чтоб сформировать новый устав по борьбе с изменившимися псевдами, и еще годы, чтоб его отработать с личным составом до уровня рефлексов. А у нас уже завтра штурм!

– Ваши предложения? – При словах министра о невозможности подготовиться к завтрашнему штурму Утин сник, словно незримый камень в одно мгновение улегся ему на плечи.

– А какие тут могут быть предложения? – поинтересовался Муромцов. – Тут или стоять до последнего, или отступать куда-нибудь.

– Вот только отступать некуда, – буркнул, не вставая казначей Басс, Карл Басс, – это лесовики могут отступать по всему Лесу, играя в прятки с псевдами, а мы так не умеем: нам либо Город свой защищать, либо костьми тут лечь от мала до стара. Всем.

– Но у нас же есть заводы? – встрепенулся один из министров, Лукьяненко. – Мы можем отправить детей, стариков и нужных для Города людей с заводами караваном в место, куда пока не добрались псевды!

– Через кольцо псевдов? – удивился сказанному Утин. – Они первыми этот караван и вырежут.

– А может с теми же лесовиками мир заключить? – высказался еще один министр. На этот раз министр образования – господин Зайцев. – Мир заключим и будем воевать уже на два фронта, так полегче будет.

– Как вы это себе представляете? – Утин уперся лбом вы ладони. – Сигнальными огнями передать в Китеж послание? Да и на каких они условиях нам помогать станут? Небось, потребуют лидерство в союзе и будут нам условия ставить?

– Разрешите сказать, господин мэр? – опять вступил в разговор министр обороны Муромцов.

– Валяйте, министр, – махнул рукой Утин.

– Мне сегодня передали информацию подчиненные, от младших старшему, так сказать. Только дослушайте ее до конца. Мои архаровцы недавно поймали разведгруппу лесовиков. Те объяснили свой поход тем, что их послало их правительство. По словам этих нарушителей, в Китеже дела не лучше нашего. И они готовы на союз на равных условиях, но также, как и мы сейчас, боятся неравного союза и не хотят стать нам обязанными. Для этого и отправили разведгруппу, чтоб узнать наши настроения. Мои парни группу отпустили, но оставили себе радиочастоту с ними для связи на всякий случай. Может быть, воспользоваться этой частотой и передать лесовикам предложение о мире?

– Ваши дружинники не стали арестовывать нарушителей? – удивился казначей. – А нет ли в этом нарушения устава?

– Может быть, есть, но у нас теперь есть канал связи с Китежем, – возразил министр обороны, – а это лучше, чем пять ничем не примечательных заключенных в камерах. Как минимум, полезней для дела. Что касается моих парней, то да, устав они нарушили, но, судя по сегодняшней обстановке, победителей не судят.

Министры разделились во мнениях и зашумели, высказывая свое отношение к произошедшему.

– Так, оставить гвалт, тут заседание правительства Города, а не лавочка, где бабушки последние новости обсуждают, – остановил их Утин, – проведем голосование. Кто за то, чтобы связаться с Китежем и предложить им мирный договор?

Руки поднял министр обороны и еще четыре человека. Остальные, включая казначея, сначала посмотрели на действие самого мэра, но тот руки не поднял, и они решили поступить так же.

– Хорошо, – кивнул Утин, – а теперь поднимите руку те, кто против идеи мирного договора с Китежем? Кто решил пасть костьми защищая родной Город?

Тут подняли руки оставшиеся шесть министров. Хотя и на этот раз Утин сам руки не поднял.

– Отлично, – кивнул мэр, – патриотизм у нас в крови, и он, как обычно, победил силы разума. Но сегодня будем считать, что большинство осталось за разумом. Семь против шестерых.

– Откуда семь? – возразил казначей. – Пять против шестерых.

– Я свой голос за два посчитал, – пожал плечами мэр, – в уставе прописано, если при голосовании в правительстве равенство по количеству голосов, то голос мэра считается решающим. Возражения есть? Если нет, тогда собрание считаю оконченным, все свободны, кроме министра обороны. Сударь Муромцов, ведите сюда этих ваших парней, будем связываться с Китежем, ибо помереть, защищая Город, мы всегда успеем, но лучше выжить и Город сохранить, если шанс есть.

Алексея вызвали к мэру, где он пересказал честно, без утайки всю историю своих встреч с Кием. Его попросили связаться с лесовиком и передать, что правители Города согласны на мирный договор, парень обещал передать эти слова наверх и вскоре выполнил свое обещание, связавшись ровно через пятнадцать минут. Но одного слова Алексея, сказанного по радиосвязи, было для лесовиков мало. И было решено выслать группу горожан в Китеж, где им дадут лучшего колдуна для поддержания психофизической связи при переговорах. Можно было, конечно, отвести в Китеж чародея, но решили не отрывать чародеев от обороны Города. После этого Алексей пошел собирать в рейд свою группу. Но впятером им выйти, конечно же, никто не дал. Да и не было их пятеро, оставались в строю только три человека. Он, Илья Акимычев и Федор Борисов. Заменять павшего медика и раненную чародейку не стали. Для дальнего рейда нужна слаженная команда, сбитая годами общих тренировок и выходов, а такого они себе позволить не могли. Даже дня на совместные учения у них не было. А отправлять не сработавшуюся группу на ответственное задание – смертоубийство чистой воды и провал операции. Проще было никого никуда не отправлять.

– Пойдете с группой Воронцовой Александры, – проговорил, подумав, министр обороны.

– С Несмеяной? – удивился Алексей.

– С ней самой.

– Так она же мужиков к себе в отряд не берет, у нее бзик же на эту тему, после смерти мужа.

– Вы не пойдете к ней в группу, – уточнил Муромцов, – вы пойдете пристяжным к ее группе. Шестым. Понятно?

– А нельзя какую-нибудь другую группу найти?

– Пойдете с группой Несмеяны, это не обсуждается, богатырь седьмого класса Алексей Попович, это понятно?

– Так точно, сударь богатырь высшего класса, – понуро согласился Алексей.

– Тогда вперед готовится к выходу, на это у вас есть час.

– Всего?

– Урезать до половины?

– Никак нет!

– Тогда вперед марш!

Их было пятеро, как и положено уставом. Пять дев в средних костюмах типа «Поляница».

Эти костюмы от Алексеевского «Витязя» отличались разительно. Во-первых, шлема девичьих средних доспехов были стилизованы под кокошники. Во-вторых, у всех вместо пластинчатой или кольчужной защиты торса, как у мужчин, были кирасы с выпуклостями под груди, а расширение таза сработано в виде пластинчатой юбки. Ни дать, ни взять, «Поляницы», воинственные богатырши древних времен, сказки о которых были в библиотеке первых колонистов. Отличие командирского костюма от остальных было исключительно в нарисованной на маске стекающей слезе.

– Алексей, – представился парень и тут же уточнил для субординации, – Алексей Попович, богатырь караульной службы седьмого класса.

– Александра, – в тон ему ответила Несмеяна, – Александра Воронцова, командир команды прорыва, богатырь шестого класса.

– Катерина, – по-мужски протянула ладонь одна из девушек, – Катерина Орлова.

Алексею ничего не оставалось делать, как пожать протянутую руку, признав равенство между собой, мужчиной, и девушкой.

– Ольга Ручко, – произнесла девушка с тяжелым приводом и огромным бункером боеприпасов к нему, притороченным на спине.

– Аполлинария Солдатова, – кивнула еще девушка, – медик.

– Елизавета Старова, – тоже протянула руку барышня с ракетницей.

Алексей пожал и ее руку и в душе немного устыдился своего вооружения. У него был обычный привод и два клинка. Один длинный, девяносто сантиметров, второй поменьше, семьдесят. К бронекостюму той же Несмеяны был сзади приторочен двуручный меч с широким лезвием. Да и все девчонки ее группы пользовались двуручным оружием, кто глефой, кто бердышом, кто копьем, а Елизавета – алебардой. В бронекостюмах типа «Поляница», впрочем, как и в мужских «Витязях», можно было себе это позволить. Все эти двуручные оружия разбирались на две-три запчасти и крепились компактно на специальной платформе на спине. Когда бойцу было нужно, он нажимал специальную кнопку на этом «рюкзаке», и оружие складывалось автоматически. И даже выстреливалось невысоко вверх, дабы его хозяину оставалось только руку вверх протянуть, чтоб поймать его. Алексей предпочитал два клинка и крепил их на бедрах. Автоматика всегда может заклинить, оружие может не собраться, может не выстрелить вверх, вынимать мечи из ножен механически казалось ему проще, быстрее, а главное – надежнее.

– Давай поставим все точки над «Ё» в этом походе, – сразу взяла быка за рога Несмеяна, – в отряде главная я! Моя задача доставить тебя до места, там ты будешь главный, пока делаешь свои дела. Но пока мы туда идем, главная тут я. Знаю, что ты сам еще до недавнего времени был командиром отряда, но сейчас забудь об этом и выполняй мои приказы. Это ясно?

– Так точно, госпожа Несмеяна, – вытянулся во фрунт Алексей.

– Вопросов не будет? – уточнила девушка.

– А какие тут вопросы? – удивился Алексей. – Как ты верно заметила, я сам командир отряда и понимаю, что двух командиров в бою быть не может. Ты своих дев… бойцов лучше знаешь, ты с ними уже сработалась – тебе и карты в руки. Я побегу, так сказать, пристяжным, шестым членом (на этот слове девки заулыбались) отряда и буду выполнять любые твои команды.

– Хорошо, – кивнула воительница, – хорошо, что нам попался такой понимающий богатырь. Ольга, у тебя карта загружена?

– Так точно, – кивнула девушка с тяжелым приводом.

– Хорошо, идем обычным порядком, первая Ольга, за ней Елизавета, далее Аполлинария, потом идет Алексей, потом я, а замыкает все Катерина.

– А как мы выберемся из Города? – спросил богатырь Попович. – Насколько я понимаю, мы в окружении, и выжженный на несколько километров Лес сейчас для нас является таким же непреодолимым препятствием, как когда-то для псевдов.

Они все еще стояли в самом Городе, на площади перед Министерством обороны.

– Не волнуйся, богатырь, – хохотнула Ольга, – начальство знает, что делать, пойдем по канализации.

– Где? – удивился Алексей.

– Там, куда нормальный человек носа не засунет, – ответила за подругу Елизавета, – ты фильтры в шлеме давно менял?

– Канализацию строили так, чтоб не сливать отходы вблизи Города, – пояснила Несмеяна, – канализационные трубы уходят за Город на расстояние три километра и выплескиваются в Круглое озеро. Первые колонисты предполагали, что тут будет многомиллионный Город, и трубы клали соответствующие, дабы не было ни засоров, ни заторов канализации диаметром в человеческий рост, так что мы пройдем спокойно.

– А псевды нас на выходе встречать не будут? – поинтересовался Алексей.

– Не должны, – пожала плечами Несмеяна, – они не знают про этот путь, а то давно бы не они нас встречали, а мы их тут, в Городе.

И действительно, если не считать тяжелого запаха и жижи нечистот, достающих до колена, проход по канализации не принес никаких сюрпризов. Выход в озеро также не преподнес ничего. Видимо, у псевдов и у их повелителя Кощея не было канализаций. А если и были, они не задумывались об этом как о пути проникновения в Город.

Круглое озеро находилось за спинами основной массы армии Кощея. Но не так далеко, как хотелось. Да и вряд ли Кощей собрал всех псевдов в единое войско. Скорее всего, сейчас спешили к Городу новые полки, резервные, недавно собранные. Хотя скорее всего, к Городу просто подтягивались небольшие банды псевдов, которые уже под стенами соединятся с имеющейся армией и встанут под знамена генералов Кощея.

– Надо было попросить в спутники разведчиков в «Пластунах», – подумал Алексей, вспоминая, как быстро группа Кия уходила в режим «стелс», – и самому легкий бронекостюм надеть.

Средний доспех, будь хоть мужской «Витязь», хоть женская «Поляница», был для Леса слишком громоздок. Про тяжелые «Ильи Муромцы» и говорить не приходилось, их использовали для охраны поселений, не менее. В роли эдаких ходячих артиллерийских установок со встроенным внутрь оператором. Средние же для Леса были слишком громоздки, хоть и несли куда больше тяжелого вооружения, чем легкие, но в отличие от последних шумели намного сильнее. Это в «Пластуне» и «Невре» лесовиков можно было ветки отгибать аккуратно, чтоб не выдавать своего перемещения, в среднем доспехе этого было делать нельзя. Отряд шел по Лесу, и все птицы, и звери, не говоря уже о псевдах, слышали об их приближении.

– Мне кажется, у меня или навигатор, или компас сбоит, – включилась Ольга.

– Почему ты так решила? – в голосе Несмеяны послышалось легкое напряжение.

– Навигатор показывает направление на запад, хотя по карте Китеж восточнее Города.

– Может быть, это рассчитанный вышестоящим руководством безопасный путь? Например, аналитики, просчитали, что так будет чуть дольше, но безопаснее?

– Может, – хмыкнула в микрофон Ольга, – я по этой дороге иду первый раз, поэтому ничего сказать не могу.

– Пойдем дальше по навигатору, – выдала приказ Несмеяна, – если дорога будет сильно отклоняться от заданной конечной точки, тогда будем перекладывать маршрут. Тут всего сто километров пути, сильно не отклонимся.

– Есть идти пока по намеченному маршруту, – проговорила Ольга и дальше пошла по показаниям навигатора.

Никто из людей не заметил невдалеке от их тропы, примостившегося у березы совсем юного лешего. Тот что-то нашептывал, пробуя свои еще неразвитые психофизические способности на людях. Если бы среди них был хоть какой-нибудь, пусть самый плохонький чародей, он бы почувствовал это воздействие. Но, увы, отряд, как многие группы из Города, не был укомплектован чародеем. Леший был молодой совсем, неопытный, и сил у него было немного, заклятье, сбивающее дорогу, держалось не более трех часов. Старые лешие могут людей неделями водить по Лесу, сбивая с дороги, этот так еще не мог. Всего три часа, но знаете, куда может уйти команда в средних доспехах на ускорителях за один час?

– Так, – остановилась Ольга, – что-то я не пойму.

– Что случилось? – спросила Несмеяна.

– Навигатор теперь показывает направление совсем в другую сторону, – развела руками девушка, – он утверждает, что мы шли долго на запад, а нам нужно было на северо-восток.

– Сколько километров мы крюк дали?

– Около сорока.

– То есть нам нужно вернуться назад сорок километров, чтоб потом пойти до Китежа проложенным руководителями Города путем?

– Угу, – кивнула Ольга.

Несмеяна подошла к впереди идущей девушке и попросила вывести на ее монитор схему пути. Все остальные бойцы группы сформировали вокруг них кольцо стволами в сторону Леса.

– А может, попытаться напрямки дорогу проложить? – поинтересовалась командирша отряда, – или это строго запрещено?

– Запрета на это не было, но я думаю, начальство и не принимало во внимание, что мы можем сбиться с дороги.

– Эй, богатырь Алексей, – повернула голову Несмеяна к парню, – ты бы как поступил, если бы такой выбор перед тобой с твоим отрядом стоял?

– Честно?

– Как на духу.

– Если честно, то не знаю, – признался Алексей, – у вас карты новые?

– Прошлого года, – ответила Ольга, – у одного лесовика, попавшегося у Города, скопировали и наложили снимки с наших спутников. Та дорога, по которой нам проложили путь, – это дорога лесовиков до Китежа, они ей всегда ходят, ну или раньше ходили. А если мы проложим путь от этого места, то пойдем через земли, где даже у лесовиков ничего не отмечено.

– За год могло все изменится, – пожал плечами Алексей, – а сколько мы сэкономим времени, если пойдем напрямую?

– Возвращение сорок километров и там сотка, итого сто сорок, это часов двенадцать пути.

– А если напрямки?

– То километров сто пять. За восемь или девять часов, я думаю, доберемся.

– Я бы пошел напрямую, – пожал плечами Алексей, – у Города не так много стен, а если будем возвращаться, то придем только к вечеру и выйдем обратно только завтра, если, конечно, переговоры вести будем ночью, а так и послезавтра. Можем вернуться уже к развалинам.

– Так, – проговорила Несмеяна, – я вас поняла и приняла решение. Идем напрямки, Ольга, прокладывай дорогу.

Отрезок дороги, проложенный навигатором, проходил около одиноко стоящей посреди каменного плато скалы.

Лес кончился внезапно. Относительно внезапно, конечно же. На карте было показано, что тут будет каменистое плато. Но Лес действительно для горожан кончился внезапно. Обычно Лес очень тяжело отдает свои угодья. Когда кончается Лес, начинается подлесок, потом молодая поросль, потом кустарники, и уже потом поле. Тут же Лес заканчивался четкой полосой. Вот она стена огромных деревьев, шаг вперед, и никаких деревьев, поросли или кустарников, просто каменистая земля. Словно острый нож отрезал Лес от каменистого плато. Выйдя на открытое пространство, люди почувствовали себя неуютно. С одной стороны, тут им не страшны были засады псевдов, с другой стороны, они были видны на много километров вокруг.

– Хорошо, что у псевдов нет снайперов, – проговорила Катерина.

– Вот тут я с тобой согласна, – согласилась впереди идущая Аполинария.

– Тишина в радиоэфире, – буркнула Несмеяна.

– Ты чего, Саша, кто нас тут по радиоэфиру засечет? Волколаки? – встряла в разговор Елизавета.

Алексей решил ничего не говорить. Спорить с женщинами – пустая трата времени.

– Волколаки нет, но вдруг у них есть какие-нибудь твари, которые и радиоволны могут слушать, – не убедительно отстаивала свою точку зрения Несмеяна.

– Есть у них твари такие, есть, – прозвучал женский голос в радиоэфире, – не твари, но есть. Остановитесь и опустите оружие!

Отряд Несмеяны резко занял круговую оборону, но противника не было в поле зрения. Несмеяна посмотрела на Катерину, подала ей знак осмотреться с помощью оптического прицела. Но после осмотра снайперша покрутила головой, показывая, что никого не обнаружила.

– И кто это нам угрожает? —спросила Несмеяна в радиоэфир. – Покажись, сделай милость.

– Еще раз говорю, – произнес тот же голос, – положите на землю оружие и приготовьтесь к добровольной сдаче в плен, если такого не произойдет, вы будете уничтожены. Больше повторять не буду, у вас есть минута на размышление.

– Знаешь, – степенно произнесла командир отряда людей, – меня в детстве мама научила не верить посторонним людям, так что будь добра, не угрожай не показавшись.

– Я предупреждала.

И тут Алексей вспомнил, кому принадлежит этот голос в радиоэфире. Это была не кто иная, как чародейка высшего класса Елена Премудрая, под началом которой еще недавно парень вел свою группу на разведку в Лес.

– Твою же дивизию… – выругался парень.

– Что такое? – резко спросила Несмеяна.

– Это Премудрая, чародейка высшего класса.

– Тогда какого… – начала, но не окончила фразу Александра, понимая, в чем дело.

– Хорошо, что ты узнал меня богатырь, – усмехнулся голос в наушниках, – теперь нет больше повода прятаться.

И тут у бойцов отряда Несмеяны как пелена с глаз слетела. Вместо каменистой пустоши, перед ними оказался отряд из двадцати чудов белоглазых, вооруженных щитами и дубинами под стать им: толщиной в половину человека, а длиной так с полного. Двух прирученных шерстистых носорогов, оседланных чудью, с металлическим намордником, усиливающим два рога на голове монстров и защищающим морду его спереди. Посреди этой армии стояла Елена Премудрая в своем бронекостюме, а за ее плечами высилась гора змея Горыныча с тремя головами. В общем, это сборище могло остановить целую небольшую армию людей, не то, что отряд из шести человек.

– К бою! – только и успела выкрикнуть Несмеяна.

И тут же пущенное психофизическими силами Премудрой бревно угодило в Аполлинарию. Оно ее не убило, средний костюм не дал, но придавило девушку, не давая ей встать. Сервоприводов «Поляницы» хватало чуть приподнять это бревно, но чтоб сбросить его с себя, нужна была чья-нибудь помощь. А вот с оказанием помощи были серьезные проблемы. Вся рать псевдов ринулась стремительно на людей.

На Алексея бежал носорог. Если кто-то когда-то говорил, что шерстистые носороги – медленные животные, то этот болтун никогда не встречался с ними. Несколько тонн мяса, вооруженного двумя рогами на носу, копытами и снабженного еще металлическим намордником, были жутким зрелищем. Еще жутче становилось после осознания, что это все бежит на тебя. Алексей выпустил очередь по носорогу из своего привода, но сильного эффекта это не произвело. Вы пытались когда-нибудь остановить железнодорожный состав выстрелом из рогатки? Сравнение, конечно, некорректное, но что-то в этом есть. Носорог набрал уже приличные к тому моменту скорость и инерцию, и остановить всю эту массу оказалось даже для него самого проблематично. Остановился он не добежав десяти метров до Алексея. Парень уже хотел отпрыгивать в сторону и расстреливать тварь сбоку, но не пришлось. Не задумываясь долго, он сорвал с места крепления гранату и бросил ее под ноги носорогу. Сколько бы у тебя ни было массы, если нет брони, граната сделает свое дело. Не знающие гранат и пороха псевды не додумались защитить мягкую плоть на животе у носорога, а зря.

Второго носорога, так же кинувшегося в атаку, не раздумывая сразила точным выстрелом в глаз Катерина из своего крупнокалиберного снайперского привода. Монстр умер еще на бегу, инерция не дала телу зарыться в землю сразу. Но самое страшное, что его в конце чуть повело в сторону и рухнул носорог четко на придавленную деревом Аполлинарию.

– Поля! – вскрикнула Елизавета и чуть смазала выстрел из ракетницы.

Возможно, если бы выстрел удался, то большую часть чуди если бы и не смело взрывной волной, то хотя бы откинуло назад. Да и Елена, видимо, успела своими психофизическими силами поставить барьер. Поэтому выстрелом из ракетницы накрыло все пару великанов, а остальные продолжили бег в сторону людей. Приводы Несмеяны и Алексея мало доставляли им хлопот. Их щиты отражали попадания снарядов, словно бы стены горох, ибо все их доспехи, как почти все в армии Кощея было изготовлено из волотана, местного металла, трудно поддающегося обработке на человеческих станках. Где те местные фабрики, на которых за столь короткое время было изготовлено такое громадное количество вооружения и доспехов, путь даже и примитивных, но действенных в нынешних реалиях, оставалось загадкой. Парень с девушкой палили по чуди не останавливаясь, не жалея боеприпасов, но смогли совместно ранить в ноги, не защищенные широким круглым щитом, а потом добить только двоих.

– Воздух! – заорала Катерина и вскинула ствол своей снайперки.

С неба падал, огрызаясь пламенем, и заходил на бреющий полет для развития дальнейшей атаки трехголовый змей. Три выстрела слились в один, и одна из голов Горыныча даже дернулась от этих выстрелов. Увы, Екатерина была хорошей снайпершей, но не выдающейся. Из трех выстрелов только один поразил глаз чудища, но оставалось еще пять. Это только раззадорило и разъярило монстра, и тот разинул три пасти, интуитивно прикрывая ими оставшиеся глаза, и полетел на девушку. Елизавета хотела сбить змеюку ракетой, но на линии ее выстрела оказывалась сослуживица, и она передумала стрелять. Могло случиться то же самое, что и с Аполлинарией, а терять еще одну подругу Лизе не хотелось. Она начала смещаться в сторону, дабы освободить себе прицельную прямую. Но тут стоявшая в отдалении и не принимающая, как казалось действий в бою, Елена вскинула руку и произнесла какое-то заклинание. Змей тут же изменил траекторию полета, чтоб ракетчица и снайперша были на одной линии стрельбы. Екатерина стреляла не останавливаясь, но глаза из-за раскрытых пастей она уже не могла повредить, а чешуя или была непробиваемая для снарядов ее привода, или повреждения были столь незначительны, что не причиняли зверю никакого видимого вреда. Катя уже приготовилась сгореть в напалме, как Горыныч взял чуть выше, и ухватил девушку страшными лапами с отточенными когтями. Силы его хватило порвать надвое человеческое тело, даже спрятанное в средний бронекостюм.

– Сволочь! – заорала Елизавета, видя смерть подруги, и начала выпускать по чудищу одну ракету за другой.

Ракеты поразили цель. Уже вторая оторвала змею одну из голов, пятая – вторую, но тварь успела выпустить несколько струй огня по своей цели, а потом уже почти мертвая, сверзилась с небес на горящую Елизавету. Горящий ком из чешуйчатого тела и плавящегося бронекостюма прокатился несколько метров по инерции, приданной полетом Горыныча и, затихнув, распался на отдельные части догорать.

– Девки! – заорала Несмеяна, рассекая одного из чудов своим двуручем.

– Бежим! – перекрыл ее громкостью Алексей.

Он только что вспорол горло и живот одному из великанов и весь был вымазан в его крови. Чуди оставалось чуть больше десятка, для двоих воинов это по силам. Тяжело, есть большой шанс лечь костьми в землю, но выдюжить можно. Только вот Мудрова стремительно приближалась к их схватке, видимо, решив принять в ней непосредственное участие, что здорово бы качнуло шансы в пользу псевдов.

– Девчонки! – крикнула в ответ Несмеяна.

– Им уже не поможешь! А останемся – тут с ними ляжем!

Алексей схватил девушку за руку и рванул обратно в Лес.

– Ускорители включи! – крикнул он, Александре, пребывающей в шоковом состоянии.

Хоть и неслась за ними чудь, прыгая на всю длину своего огромного шага, но ускорители сделали свое дело, и уже в Лес двое влетали, имея хороший запас времени.

– Думаете, оторвались от меня? – раздалось у обоих в шлемах. – Вы от меня не убежите, Лес наш, я отыщу вас, где угодно!

– По радиоволнам? – сам не думая, выпалили Алексей.

– Какой умный мальчик, – хохотнула Елена, – жаль, что уже почти совсем мертвый.

– Рвем когти еще десять минут, потом останавливаемся и сбрасываем костюмы, – проговорил Алексей по громкоговорителю, не используя радиосвязь.

– Мы не выживем в Лесу без костюмов!

– Мы точно не выживем в них, ибо она нас засечет по радиосигналу и натравит на нас всех обитателей Леса, а без этого у нас будет очень маленький, но шанс.

Несмеяна не верила в шанс выжить в Лесу без бронекостюмов, но она была бойцом, и готова была использовать любой маломальский шанс, сопротивляясь до последнего. Если опустить руки и свыкнуться с неизбежностью, ты сам своими руками отметаешь даже тысячную долю шанса на спасения. Если эта тысячная не выпадет, то ты умрешь и так и этак, а вот если выпадет, то есть шанс остаться живым, а это стоит того, чтобы чуточку посопротивляться.

Они сняли свои костюмы у одного из буреломов и забросали их ветками. Приводы для человека были тяжелы, но не в самих приводах дело, чтоб нормально пользоваться оружием нужен боезапас, а вот он в два, а то и в три раза тяжелее самого привода. В бронекостюме этого не замечаешь, а вот без него это становится непосильной ношей. Свой двуручный меч Александра взять не могла: он сейчас был ненамного меньше нее самой.

– На, – Алексей протянул Несмеяне свой меч.

Сейчас два меча, обычный и малый, без костюма выглядели как раз двуручным и стандартным.

– Ты умеешь с двуручем обращаться – вот и ходи с ним, а мне и такого хватит.

– А как мы пойдем-то? Навигатора-то у нас больше нет, – промолвила девушка.

– Ну почему нет, – улыбнулся Алексей и показал ей устройство, – я его вывернул из костюма, правда, он теперь без связи, но зато там загружены карта и путь, проложенный от этой точки до Китежа.

– Давай попробуем, – кивнула Несмеяна, – двум смертям не бывать, а одной не миновать, как говаривали первые колонисты.

– О, слышу слова не девочки, но бабы, – пошутил парень.

– А кулаком в ухо? – серьезно спросила девушка.

– Бить подчинённых – это явное нарушение устава.

– Пойдем, подчинённый, – вздохнула Несмеяна и добавила, – не очень-то ты и подчиняешься.

Идти по Лесу без бронекостюма со всем встроенным обеспечением было ужасно. Тем более двум горожанам. Они и в костюмах-то чувствовали себя вдали от Города не в своей тарелке, а без них и подавно.

Шли не торопясь, прислушиваясь к любому резкому звуку, стараясь самим не шуметь и не провоцировать местную фауну. А провоцировать было кого. Это когда ты вооружен приводом, все особи мельче тебя не страшны, да они и сами убираются с твоей дороги боязливо. А вот когда у тебя из оружия только меч, а на теле, кроме стандартного комбинезона из синтетической ткани, нет ничего, то тут роли меняются, и уже ты не спешишь пересечь дорогу кому бы то ни было.

– Алексей, – после долго молчания открыла рот Несмеяна, – а ты рацию случайно взять не догадался?

– Зачем? – удивился Алексей. – Она же и оставляет след, по которому нас Премудрая вычислить могла бы.

– А как мы тогда с твоим другом в Китеже свяжемся?

– Придем в Китеж и свяжемся, – пожал плечами богатырь Попович, – нам туда еще дойти нужно, километров тридцать топать по этому Лесу.

– А как свяжемся-то?

– Да просто подойдем к воротам и объясним все охране.

– Если они нас перед этим не расстреляют заблаговременно, – вздохнула Александра.

– Да вряд ли: что они, звери – по людям стрелять....

– Если бы в бронекостюмах мы были, то они бы сразу увидели, а так представь, что из Леса выходят двое гуманоидов с мечами наперевес с черных комбезах, все перемазанные грязью и хвоей, – не унималась Несмеяна.

– Я бы стрельнул, – честно признался парень, – в упреждение. Люди обычно в бронекостюмах ходят, одни псевды без них лазят.

– Вот и я тебе об этом толкую, – наставительно сказала девушка.

– Ладно, подумаем над этим, но сперва нужно еще до Китежа добраться, а там уже кумекать будем, как к нему живыми подойти. А то сейчас пока план составлять будем, нас какой-нибудь колобок сожрет, и все, планы эти грандиозные исполнять некому станет.

Переговариваясь, они зашли в очередные заросли и резко встали как вкопанные, подняв в угрожающую позицию оружие. Перед ними стоял саблезубый тигр над телом уже выпотрошенной жертвы и скалился на них.

– Так, – первым среагировал Алексей, – тихонько, не оборачиваясь отступаем спиной назад.

– Думаешь, не бросится? – критически оценив ситуацию, спросила Несмеяна.

– Он уже имеет сытный обед и ему не до охоты нас, ему бы доесть и спрятать остатки, а мы ему мешаем. Это как в том анекдоте. Ваша собачка на меня рычит – а она на всех так рычит, кто из ее миски ест.

– Смешно, – ровным тоном, ничуть не улыбнувшись, произнесла девушка.

Они медленно коротенькими шажками вышли в заросли, и решили немного ускориться. Обоим было понятно, что саблезуб не захочет добавки, и на сытый желудок их преследовать не побежит, но береженого Дисциплина бережет.

Дорога ложилась под ноги легче, чем изначально предполагалось. Всех боеспособных псевдов, видимо, забрали для атаки на Город, в лесу оставались исключительно или звери, которым дела не было до людей, если, конечно, они были или сыты, или совсем маленькие, ничем не примечательные в воинском отношении псевды. Моховики, деревянники, ягодники, листовики, грибники, травники – вся та нечисть, которая могла приносить людям неудобства, но ратной силы не имела и помочь войску не могло, только если погибнуть под ногами рвущихся в бой более сильных товарищей. Один моховик решил напасть на людей, видимо, красуясь перед остальными, но был разрублен Несмеяной одним ударом пополам. Больше дерзнувших не нашлось. Вот только тридцать километров по Лесу они за раз пройти не смогли. Оно и понятно: в бою отдали очень много сил, и бежать до Китежа уже ресурсов организмов не оставалось, да и по Лесу не особо побегаешь. Быстро идти-то трудно и опасно, а бежать можно исключительно на врага. И то – в полностью безвыходной ситуации.

– Видимо, придется ночевать в Лесу, – скривив лицо, констатировал Алексей.

– Угу, – согласилась со вздохом Несмеяна, – ты когда-нибудь ночевал в Лесу?

– Я вне Города-то никогда не ночевал, – ответил парень, – не говоря уже о Лесе.

– Я тоже, – девушка передернула плечами.

К вечеру в Лесу стало холодать, а стандартные комбинезоны, надеваемые под бронедоспех, только нормализовали температуру тела, но не грели.

– Нужно, наверное, костер развести, – посмотрел на мерзнущую девушку Алексей.

– Угу, и пригласить всех ночных тварей к нашему костру на обед, – проговорила Саша, – причем яствами на этом празднике живота мы будем сами. Или у тебя супер коварный план отстрелять какое-то количество нападающих и сварить из них суп?

Запасы еды, как и поддерживающие жидкости, пришлось бросить с доспехами. Так называемые рюкзаки не имели лямок и крепились на спину, так что нести их в руках, сняв костюмы, было, конечно, можно, но очень тяжело и неудобно. Весь день они пробирались по Лесу на голодный желудок, ибо не знали, что из окружающих их растений можно есть, и не рисковали. А охотиться с двумя мечами на двоих было горожанам несподручно.

– Суп – это хорошо, – кивнул Алексей, вздыхая, – но боюсь, мы останемся без оного. Только как спать будем? На улице, конечно, не снег идет, тепло, но к ночи похолодает.

– Будем как овечки, – пожала плечами воительница.

– Это как? – округлились глаза у парня.

– Я когда-то давно еще в школе посещала зоопарк Городской, и там рассказывали, что стадные животные, такие как овцы, в холодные ночи греются друг об друга, сбиваясь в кучу.

– А не маленькая куча из двоих получится?

– Предлагаешь позвать какого-нибудь болотника третьим?

– Нет, конечно.

– Ну, если нет других предложений, предлагаю заняться подготовкой ко сну, – Несмеяна показала на недалеко стоящее дерево, – вон тот здоровый сук нам двоим подойдет.

– А на дереве-то зачем?

– Богатырь Попович, а как вы представляете ночевку без костра в Лесу на голой земле, когда тут мимо нас, спящих, будет, скорее всего, пробегать куча всякой живности и нечисти? Съедят, даже не разбудив. А на сук не каждая тварь решится по наши души забраться.

– Можно дежурить по одному всю ночь, – нерешительно возразил Алексей.

– Нам завтра еще топать до самого Китежа, спешу вам напомнить, что наш Город в осаде, и от нашей скорости зависит, придет ли подмога или нет. А если мы будем всю ночь бодрствовать, ходоки из нас еще те будут.

– А не свалимся с сука-то?

– Жить захочешь – не свалишься, – вздохнула Несмеяна, которой стало уже лень все объяснять и очень хотелось спать, – и вообще. Я командир отряда и мое слово есть приказ. Богатырь Попович, полезайте на сук и не морочьте мне голову.

Они взобрались вдвоем на сук и расположились там. Сначала легко прижались спинами друг к другу, но холод начал усиливаться, и чтоб хоть как-то согреться, пришлось прижаться сильнее. Обоим не спалось. Тут факторов было много: и близость тела человека противоположного пола, и усталость за целый день, и взвинченные нервы от пережитого.

– А почему тебя Несмеяной кличут? – решился на вопрос Алексей.

– Давно это было, – тихо начала говорить девушка, вжавшись еще сильнее в мужское тело, то ли для большего согрева, то ли подсознательно ища защиты, – в моем детстве. Город тогда расширить решили и выслали поселенцев искать хорошее место. Поселенцы, в число которых входили мои отец и мать, место нашли и организовали что-то похожее на деревню. Перевезли туда свои семьи, вроде, хорошо начиналось, счастливо. А потом оказалось, что там место для яйцекладки змеихи одной. Она туда только один раз в десять лет прилетала и яйца откладывала. И в тот раз обнаружила вместо привычной местности человеческую деревню. Она, видимо, умная была, одна атаковать не стала, а позвала других змеев. Деревню за один налет сожгли дотла. Выжила только я, и то оттого, что меня отец в скважину питьевую бросил. Я еле выбралась, думала, что помру там, но все же выбралась. А когда выбралась, то подумала, что нужно было действительно прямо в скважине помереть. Деревня вся выжжена, мать с отцом тоже, никого нет, я одна на пепелище, а где Город, я по малолетству не знала, да и не дошла бы одна то до него. Я там на развалинах, две недели жила. Змеиха-то кладку отложила и улетела, а я там одна осталась. Жутко это ходить по костям людей и жить, кушать, спать, на пепелище, где кости белые торчат и горелым мясом пахнет. Через две недели прилетел транспорт с провизией, они-то меня обратно в Город и забрали. Доктора потом сказали, что отсутствие смеха – это психологический барьер от полученной в детстве травмы.

– Да, – выдохнул впечатленный Алексей.

– Все, спать, – повернулась к нему спиной Несмеяна, – завтра тяжелый день, а Несмеяной назвали потому, что нет у меня чувства юмора.

Девушка быстро провалилась в сон и засопела, а вот богатырь еще долго не спал. Уснешь тут, когда к тебе прижимается жаркое женское тело, а лес вокруг полон разных звуков и скрипов, и все они нисколько на умиротворенные не похожи. Он тихонько пододвинул меч поближе и стал прислушиваться к обстановке вокруг, стараясь не шевелиться, дабы не разбудить спящую Сашу. Стремление оградить и защитить свойственно нормальным мужикам, а тем более богатырям. Но в конце концов сон его все же одолел под утро. И он провалился в небытие, где его ждали чуди, умирающие раз за разом девчонки, сожженные деревни и маленькие девочки, ходящие по костровищам с выгоревшими человеческими костями.

А утро их встретило снова походом по Лесу. Ближе к Китежу зверья становилось меньше и меньше, а псевды пропали почти полностью. Лесовики не выжигали Лес вокруг своей столицы, как это делали горожане, но вели очистку окрестных земель с отстрелом враждебных элементов. Также жители Китежа и окрестных деревень вели промысловую охоту, так как предпочитали питаться натуральным мясом, а не изготовленным на стандартной фабрике из смеси химических элементов. До Китежа оставалось каких-то пять километров, когда их окликнули из кустов.

– Вы кто такие будете, путники? Люди али твари какие новые, на человека ликом похожие?

Несмеяна на рефлексах вскинула свой меч и обшарила глазами направление, откуда шел звук.

– Не дури, девка, – предупреди из кустов, – брось свой ножичек, а то я из привода шмальну, и некому опосля будет этот ножичек ручонками держать. Так люди вы или псевды какие невиданные?

– Люди мы, люди, – ответил Алексей, – горожане.

А чего было скрывать-то? Своих тут и так небось каждого в лицо знали. Можно представиться кем-нибудь из далекой деревни, но если встретишь земляка или как-то по-другому твой обман вскроется, то все, считай миссия провалена, ибо вралю уже никто верить не будет.

– Тю, а чегой-то вас, горожан, сюдато занесло, да еще и почти в чем мать родила?

– У вас в Китеже есть у меня дружок…– начал, но не закончил фразу Алексей.

Только уже произнеся слово «дружок», он подумал, что может скомпрометировать Кия. Кто знает, как к дружбе лесовика и горожанина отнесутся местные руководители? Если бы не осада Города, к его бы признанию, что имеет знакомого среди лесовиков, тоже бы отнеслись с подозрением бы.

– Ну как – дружок. Знакомец мимолетный. Но у нас к нему дело, а через него и к вашему правительству.

– А зовут его как, дружка-знакомца твоего?

– Кий, десятник Кий, отчества и фамилии не знаю.

Постойте тут немного, я свяжусь с Китежем и спрошу распоряжения насчет вас. И не думайте дурить. Мы-то тут не одни в комбинезонах с мечами наголо прохлаждаемся, если что, дырочку в голове сделаем, потом придется со сквозняком в мозге ходить, память дырявая станет.

Алексей не был никогда разведчиком и не использовал доспехи с встроенной маскировкой, оттого всегда удивлялся возможностям разведчиков выходить прямо из воздуха. Говорят, это не действовало на псевдов, но и придумано было еще на прародине для войны с людьми. И сейчас дозорный материализовался буквально в десяти метрах от них. Мечи обоих горожан опять дернулись на рефлексах, но тут же опустились, так как в их сторону смотрел ствол привода и, как оказалось через секунду, не один. По периметру в двадцать метров проявились из мимикрии еще четыре бойца. Лесовики нарушали множество заветов, оставленных первыми колонистами своим потомкам, но пять человек в группе – этот закон был незыблемым.

– Мы связались с Китежем, – проговорил ближний дозорный, – там есть Кий, но не десятник, а уже сотник, но он подтвердил, что ждет вас со дня на день. Мы вас проводим до ворот.

– Вы направление покажите и предупредите других, что мы идем, – махнул рукой Алексей, Несмеяна стояла рядом и не вмешивалась: не ее это был дружок-знакомец, не ее разговор, – а мы сами дотопаем. Зачем же участок оголять?

– Ты, горожанин, за участок не беспокойся, – степенно проговорил лесовик, – тут много глаз, поглядят, пока нас не будет, не оставят дырку в обороне. Радуйся, что мечи не отнимаем и руки не вяжем.

Горожане при этих словах напряглись. Но они бы так же поступили в этой ситуации. Если даже начальство сказало, что пришлый им друг, родственник и любимый жена, все равно ответственности с дозора или караула никто не снимает. Если что случится, это же самое начальство само с них голову снимет.

До Китежа оставалась несколько километров, и как же это было здорово идти под охраной! Не нужно оглядываться, присматриваться ко всему необычному, реагировать на любой маломальский звук, просто шагай себе в полный рост и шагай. Чем дальше они шагали, тем все реже росли деревья, тем больше света попадало на землю сквозь листву. Скоро Лес пошел почти совсем на убыль, деревья уступили место кустарнику и небольшим рощицам. И среди этого возвышался город. Не Город, конечно, но поселение было большое. А вокруг него сплошь и рядом стояли кучками землянки. На одной из землянок в каждой куче был вывешен свой флаг, с гербом.

– А зачем флаги на домах? – поинтересовался Алексей.

– Флаги? – удивился китежградец. – Стяги с гербами поселений?

– Пусть будут стяги, – пожал плечами горожанин, хотя разницы в словах большой не видел.

– Это стяги выживших из разоренных деревень, они ушли из своих мест и решили жить тут. Первых еще мы в самом Китеже селили, но там места мало: чай, не ваш Город многокилометровый, вот остальным пришлось вокруг града свои деревеньки возводить.

– А если псевды нападут? – вступила в разговор до того молчавшая Несмеяна.

– Тогда те, кто за стенами Китежа, внутрь эвакуируются.

– Но там же места мало, да и землянки как бросить-то? – не унималась девица.

– Места там для мирной жизни мало, а при осаде ужмемся, ничего, землянки же не жалко: они же типовые, если враг их разрушит, новые сотворим. Да и не обычные они чуток, доработанные, при желании владельца можно по крышу в землю их опустить и законсервировать до возвращения.

Тем временем они подошли к воротам Китежа, и тут их перехватили Кий, Варвара и верховный волхв Китежа. Узнав причину прихода Алексея и Несмеяны, срочно решили собрать собрание вождей и старейшин. Алексей предстал на совете и рассказал, зачем его послали. Слова городского посла встретили неоднозначно.

– И с чего бы я и мои люди должны проливать кровь свою за этих горожан, коль еще недавно, увидев меня у своих стен, они бы в меня всю обойму привода выпустили? – высказался один из вождей по имени Сокол.

– Согласен с тобой, брат, – поддержал коллегу князь Яромир.

– А что вы оба делали у стен Города? – спросил верховный волхв.

– Как что? – удивились вопросу вожди. – Охотились.

– А вам остального Леса мало? – прищурился волхв. – Вот зачем, скажи мне, вы к Городу ходите охотиться? Там мамонты жирнее или шерстистые носороги менее агрессивны? Там у саблезубов клыки меньше? Нет. Все знают, что горожане территорию около своего любимого Города выжигают постоянно, поэтому там зверье мелкое, не нагулянное. Так зачем же вы туда ходите? А я вам скажу, зачем. Удаль свою показать, которую я дуростью зову, своей задницей перед прицелами приводов городских покрутить, потом у костра вечернего бравировать своими подвигами. Не было бы этой вашей бравады, может, и с горожанами помирились бы уже лет сто назад.

Вожди зашушукались, хмуря брови, а старейшины закивали головами, соглашаясь со словами волхва.

– Я считаю, помочь Городу надо, – продолжал Травень Гостомыслович, – вы можете со мной не соглашаться, но это сделать надо. Какие бы мы ни были, какие бы распри меж нами ни существовали, но мы люди. А они псевды или, как сказал Кощей, ироды. Это не борьба за лучшее место под солнцем, как в прежние времена, это война на выживание. Если не мы псевдов, то они нас.

– А при чем тут помощь Городу? – спросил Сокол.

– А притом. Псевды – это даже не другая раса, это другой вид, они не будут с нами заключать союзы, а просто сотрут с лица этой планеты. Всех до одного, включая стариков и детей.

– Так до нас еще добраться нужно!

– Доберутся! – кивнул горько Травень, – Город с землей сравняют, а потом и до нас доберутся. Поймите, горячие головы, это их планета. Каким-то непостижимым для нас пока образом, они на какое-то время потеряли способность думать и объединяться. Это было на уровне рефлексов, когда на смерть лешего сразу прилетал мстить змей Горыныч. В этот промежуток времени люди смогли высадиться на эту планету, устроиться, обжиться и оставить потомство, то есть нас. Но эта планета принадлежит псевдам, и их тут много, очень много, а если Кощей их всех объединит, а мне кажется, это ему по плечу, то нам хана придет. Поодиночке мы не выстоим.

– А что нам даст объединение? – спросил Радегаст.

– Многое, – палец волхва указал на потолок, – если есть большая сила, способная победить одного, не факт, что ее хватит сразу на двоих. Ты, Радегаст, сможешь мне мизинец сломать, даже если я буду сопротивляться?

– Смогу, – пожал плечами вождь.

– А средний палец?

– Смогу.

– А большой?

– И большой смогу.

– А если я эти пальцы в кулак сожму, сможешь?

– В кулаке нет, сначала нужно будет кулак разжать, а уже потом по одному пальцы ломать.

– Вот! – обрадовался Травень. – Вот и я об этом же! По одному пальцы ломать легко, а вот сжатый из одиночек кулак уже не сломаешь. Я считаю, помогать Городу надо, и объединяться с ними надо, дабы мы сжали свой человеческий кулак и дали им этому Кощею в морду!

Голосование было единодушным: все проголосовали за помощь Городу. Времени терять было нельзя, посланцы и так шли намного дольше запланированного, и поэтому собирали войско из тех, кто был под рукой в самом Китеже, не дожидаясь отправленных в рейды групп. Для быстрейшей доставки войск в запланированный квадрат решили воспользоваться двумя «Громовыми птицами». Это были давно, на заре становления Китежа, произведенные, но никогда ранее не применяемые сверхтяжелые планетарные бомбардировщики Идея взять их принадлежала Варваре. Если лететь напрямую над Лесом, то, во-первых, их засекут еще на подлете, а это не входило в замыслы командиров лесовиков. А во-вторых, тут же будут атакованы змеями и птицами Рока. Как обшивка выдержит удары псевдов, не мог сказать никто. Планетарные бомбардировщики могли подняться в стратосферу и оттуда уже спуститься на землю, не попадаясь на глаза воздушным дозорам врага. Можно было бы послать с бомбардировщиками эскорт из истребителей, тоже пылившихся на складах, но рассказ о диких потерях в воздушном бою со стороны горожан при обороне остудили ретивые головы сторонников этой идеи.

Когда все было решено и осталось только собрать людей и погрузиться в бомбардировщики, Алексей подошел к Кию.

– Кий, у меня тут такое дело к тебе, не совсем официальное.

– Говори, – кивнул сотник.

– Ты же понимаешь, что и я, и Несмеяна пойдем с вами и не останемся в стороне в битве?

– Так вас никто держать на привязи не собирается и в бой не пускать. Это ваш Город, воюйте за него сколько хотите.

– А вот тут у нас одна заковырка получается, – вздохнул Алексей, – у нас доспехов нет. Как и оружия.

– Ха, – ухмыльнулся Кий, – тоже мне заковырка, что же мы пару бронекостюмов не найдем и пару приводов? Обижаешь. Вам средние, как у тебя был, или девушка тяжелый предпочитает?

– Несмеяна тоже средний предпочитает. Если найдет, будет очень хорошо, – улыбнулся Кий, – только у меня одна просьба будет.

– Говори, не стесняйся.

– У вас на наплечниках и нагрудных пластинах символ Китежа изображен, Красное Солнце, нам такое не подойдет. Я понимаю, что прошу, наверное, слишком многого, думаю, что эмблем Города у вас не будет, но можно нам доспехи хотя бы с чистыми наплечниками и пластинами? Без эмблем?

– Вот это трудно будет, – почесал затылок Кий, – сам понимаешь, производство поставлено давно, ради тебя и пары костюмов никто не будет перепрограммировать уже имеющиеся фабрики и тем более собирать новую. Но, с другой стороны, болгарка все сможет поправить.

– Болгарка? Что это? – удивился Алексей.

– Эх вы, горожане, – усмехнулся Кий, – совсем в своем Городе обленились, живете на всем готовеньком, руками ничего делать не умеете. Ладно, пойдем, покажу, до вылета еще два часа, успеем и брони вам справить, и поесть.

Болгарка только диском с алмазным напылением справилась с поставленной задачей, и то еле-еле. Несмеяна посмотрела на свой доспех, попросила краски и под щелью для глаз вывела с печальным вздохом черную крупную слезу.

– За девочек, – тихо произнесла она.

Алексей, глядя на это взял у нее краску, вывел на левой грудной пластине морду волколака и перечеркнул ее крест-накрест.

– За всех погибших при осаде Города.

Глава 8 Вместе веселей

Глава 8. Вместе веселей

Если и были у богов этой планеты несколько небес для проживания когда-то, то это были точно не те небеса, кои люди зовут космосом. Поэтому два планетарных бомбардировщика взяли старт у Китежа сразу в стратосферу и уже оттуда пошли на спуск с дальнейшим приземлением невдалеке от Города, за спинами атакующих псевдов. Систем ПВО у иродов не было, поэтому замечены машины с десантом лесовиков были только при спуске, когда уже вошли в атмосферу и приблизились к земле. Два отделившихся навстречу Горыныча были встречены роем неуправляемых ракет, исключительно чтоб отвлечь внимание. Змеи слишком вертки, чтоб в них попала ракета, но, когда последних много и идут они кучно, всегда есть шанс. Но тут задумка была не столько попасть и подбить, хотя если получится, было б очень хорошо, сколько отвлечь и выбить время на приземление. Второе получилось на сто процентов, первое – на десять. Одна из ракет задела первого Горыныча, но по касательной, и откинула взрывом в сторону, не убив, но оглушив преизрядно. Когда бомбардировщики приземлились и открыли свои люки, из них посыпались люди, уже готовые вступить сходу в боевое противостояние с псевдами. Транспорт был оборудован экранами внутри, и по ним пилоты транслировали то, что сейчас происходит вокруг города. Это было сделано для того, чтоб командиры всех статей – от десятника до тысячника и выше – видели диспозицию в реальном времени и строили планы, исходя из увиденного, но не из устаревших уже к этому часу сведений разведки. По информации, полученной от разведчиков час назад, Город окружали четыре стены, а сейчас было видно, что осталось только три. За то небольшое время полета, за которое бомбардировщики преодолели расстояние от Китежа до Города, псевды успели захватить еще одну стену. Точнее захватить-то они ее захватили, да люди потом разрушили ее взрывом. Этот взрыв погубил множество псевдов, но тот, кто вел этих тварей на штурм, мало считался с потерями.

Первыми из зева раскрытого люка вынырнули две пятерки. Первая пятерка была Варвары, вторая – Кия. Первая группу взяла на себя не раненого змея, Киевой же группе выпал приходящий в себя после контузии Горыныч. Тот еще болтался в небе как отходы производства человека в проруби, но уже проявлял признаки жизни. Как парни под руководством Варвары уничтожают Горыныча, Кий не смотрел. В них он не сомневался. Ему сейчас нужно было своего змея завалить.

– Кнут, не жалей снарядов стреляй очередями слева от него. Яр и Ждан лупите справа, создаем коридор, из которого он не должен выйти! – начал командовать Кий. – Рада, ты стараешься попасть в глаза, я постараюсь сбить эту тварь из ПЗРК! Всем понятно? Пошли!

Все всё сделали на «хорошо», не сказать, что на «отлично», но на «хорошо»-то точно. Но вот одна ракета, выпущенная по Горынычу, – это как камнем по облаку кидать. Кий быстро перезарядил свой ПЗРК, пытаясь успеть, пока змей не вышел за периметр очерченного снарядами приводов коридора, и, прицелившись, выстрелил. Не надеясь, правда, на удачу. Змей дернулся от его ракеты, и тут же в него врезалась вторая, выпущенная одним из подчиненных Варвары. Оказывается, они успели разделаться со своей тварью и решили помочь соседям. И правильно: в бою боеприпасы жалеть стоит, но не до крайней степени, ибо мертвым сэкономленные снаряды не нужны. Как только они закончили разбираться с Горынычами, армия лесовиков рванулась вперед.

– Центр – тяжи! Средние обеспечивают фланги! – выдавал в эфир главный военный вождь Китежа Пересвет Святославович. – Разведчики, в режим мимикрии, открывать огонь только по моему приказу, пусть думают, что вас нет! Пошли, соколики! Темповее! Темповее! Держим строй!

Отряд Варвары состоял из парней в средних боевых костюмах, поэтому девушка, имевшая легкий снабженный мимикрией костюм, этой функцией не пользовалась. А вот отряд Кия ушел в невидимость весь, но не ушел далеко от Варвары. Точная диспозиция каждого отряда определена не была, ибо лесовики не горожане, чтоб по шаблонам каким-то драться, и Кий решил прикрывать отряд девушки. Какая разница, с какого края он будет воевать? А если поступит приказ именно их группе, то его, скорее всего, можно выполнить будет, находясь на любом крае боестолкновения. Никогда не угадаешь до боя, с какого края ты больше всего понадобишься.

Конечно же, о высадившихся за спинами псевдов лесовиках стало известно их руководителям, или кто там у них за воевод и полководцев был, заранее. Еще тогда, когда корабли вошли в атмосферу и начали снижение. Да, это уже не было неожиданностью. Каждый, даже псевдоразумный гуманоид должен понять, что прилетели сюда лесовики не просто так, на штурм поглядеть и порадоваться смерти своих недавних противников – горожан. Если китежградцы и прилетели, то исключительно чтобы поучаствовать в драке. А с учетом, что Кощей со своей оравой с ними договора не заключал, а перед этим еще и деревни их громил, то явно не на их стороне лесовики воевать будут. Но времени для передислоцирования своих войск, как и для выстраивания обороны от удара в тыл, у кощеевых тварей не было. Некоторые отряды успели развернуться в их сторону, но немногие. Горожане, видя подкрепление, решили ударить по врагу из всех возможных орудий. Успевшим обернуться к лесовикам псевдам это не сильно помогло. Между молотом и наковальней все равно, куда ты обращен лицом: больно будет везде.

Армия Китежа врезалась в псевдов на всем ходу, не выключая ускорителей. Многие воюющие на стороне Китежа были добровольцами из разоренных тварями деревень, потерявшими близких и друзей и желающими непременно отомстить, уничтожив как можно больше этих тварей. Армии псевдов пришлось полностью развернуться супротив лесовиков. И в это время открылись ворота и из Города вышла армия обороняющихся. За время похода Алексея и Несмеяны в Городе произошли огромные изменения. Горожане успели откатиться назад и отдать аж три круга обороны, пока не поняли алгоритм нападений псевдов и не выработали ему противодействие. Они зацепились за третью стену и не собирались ее сдавать. В связи с огромными потерями была произведена всеобщая мобилизация людей призывного возраста, невзирая на пол и наличие каких-либо болезней. Кто по своим возрастным либо физиологическим ограничениям не мог держать в руках привод, тот помогал инженерам запускать стандартные фабрики и производить военную технику. Весь Город работал на оборону. И как только лесовики отвлекли на себя удар, горожане не замедлили напасть всеми накопившимися силами в спину еще недавно штурмовавшей их Город армии. А сил было изрядно. Для обороны недостаточно, а вот для атаки изрядно. Горожане за этот период успели произвести десять танков, которые в обороне имели посредственное значение, а вот в атаке очень даже пригодились. Еще было создано около пяти вертолетов и несколько орудий большого калибра. И сейчас это все стреляло по врагам, включая всех жителей Города, вооруженных приводами.

Псевды дрались почти до последнего. Воля хозяина не давала им отступить или покинуть поле сражения бегством. Ретировались только чародеи с колдунами, ибо были люди, змеи Горынычи и лешие. Вторые и третьи то ли обладали большим разумом, чем все остальные, то ли Кощей их за что-то ценил. Даже птицы Рока сражались с вертолетами до последнего пера, а змеи в какой-то момент боя вышли из него и взяли курс на башню Кощея.

Танки, помня уроки столкновений с чудью, маневрировали по полю на большой скорости, не давая приблизиться врагам. Всякую шушеру они давили траками, а чудь и мамонтов расстреливали осколочно-фугасными снарядами. Бронебойные были тут излишни. Бронебойный снаряд был изобретен давно на их прародине исключительно для борьбы с такими же людьми, с такой же техникой, заточенной под борьбу с техникой. До переселения на эту планету люди занимались исключительно истреблением себе подобных, и никто не предполагал, что это вооружение в будущем станет использоваться супротив легко бронированной пехоты, вооруженной мечами, дубинами и стрелами. Приходилось на ходу, в течении сражения изменять все ранее придуманные уставы. Осколочно-фугасные снаряды уносили жизни куда большего количества воинов противника, особенно волколаков и еще меньших по размерам тварей, чем бронебойные. Бронебойными горожане стреляли по мастодонтам и шерстистым носорогам, ибо их шерсть спокойно выдерживала попадание роя мелких осколков.

В пылу боя видимым противникам псевды перестали ориентироваться на чутье и нюх. А зачем, если ты и так видишь несущегося на тебя противника? Это дало возможность лесным разведчикам и охотникам разить противника, не выходя из режима мимикрии, оставаясь незамеченными на поле боя.

Когда людские войска разорвали противодействие псевдов и сомкнули свои ряды, добив последних сопротивляющихся, братания не последовало. Войско горожан остановилось против лесовиков и замерло. Впрочем, как и войско Китежа. Они так давно смотрели друг на друга через прицелы, что поверить в дружелюбность недавних противников было трудно. Почти у каждого с обеих сторон были какие-то претензии к стоящим напротив воинам. Некоторые вспоминали убитых друзей и родственников, некоторые простреленные или порубленные руки, ноги и другие части организма. Казалось, совместное истребление псевдов, может сейчас перелиться в кровавую разборку между двумя группами вооруженных людей. Некоторые же снимали тихонько свои приводы с предохранителей, на которые поставили их еще совсем недавно.

Но тут от каждой армии отделился по одному человеку в тяжелых бронекостюмах и вышли на середину, остановившись в шаге друг от друга. Это был министр обороны Города Илья Муромцов и военный вождь Китежа Пересвет Святославович. Два великана в богато оформленных доспехах, блещущих серебром и златом, пристально посмотрели в глаза друг другу.

– Спасибо, что пришли, – кивнул Илья Муромцов, прерывая затянувшуюся паузу, и протянул открытую ладонь.

– Мы же не псевды, – улыбнулся Пересвет Святославович, – чтоб нуждающимся на выручку не прийти, сами недавно бились с этими поумневшими тварями, знаем, что нелегко это.

После рукопожатия воевод все выдохнули облегченно. Какие бы скелеты ни прятались в шкафу у каждого с обеих сторон, но драться с такими же людьми после победы над псевдами никому не хотелось. Подписание мирного договора и его обсуждение назначили на следующий день. Горожане вернулись в свой Город, лесовики встали большим лагерем под его стенами. Праздника в душе ни у кого не было. Радость от победы в битве была, но праздника – нет. Все понимали, что война только начинается и единственное сражение не ставит точку. Планета большая, и если у Кощея действительно так много сил, чтобы управлять всеми псевдами, он уже в ближайшее время соберет еще больше тварей под свое крыло и незамедлительно ударит по людям. В Городе вечер не отличался от тысячи таких же вечеров до этого. Не стоящие в карауле и не занятые на восстановительных работах люди поужинали в столовых и по команде отбой отправились спать. Лесовики же припасов с собой не взяли, но они были тут и не нужны. Убитых мамонтов, мастодонтов и шерстистых носорогов вполне хватило, чтоб накормить все прибывшее войско. Запах жареного мяса разносился ветром и будоражил чувствительные рецепторы караульных на стенах Города, никогда в жизни не евших дичь.

Утром большая часть лесовиков улетела на одном из транспортов. Помощь помощью, а свой Китеж без защиты тоже оставлять нельзя. Остались только Пересвет Святославович, Главный волхв Китежа Травень Гостомыслович и еще пара старейшин и князей, одним из которых был вождь юшковцев Родегаст Милославович. С ними остались группы охраны и прикрытия. В первую категорию попала группа Варвары, во вторую – Кия.

Ближе к полудню из ворот Города выехала грузовая машина, откуда выбрались два десятка людей и принялись устанавливать походный шатер, в коем планировалось провести собрание городских и лесных властей, дабы обсудить мирный договор и заключить военный союз. Также, видимо, на всякий случай из ворот выехал бронетранспортер, на котором располагалось группа прикрытия, состоящая из пяти воинов в средних доспехах. Главный из них был со знаками отличия богатыря шестого класса. На груди своего новенького командирского доспеха имел рисунок – перечеркнутый волколак.

– Алексей? – подошел к главному из охранников городских строителей Кий.

– Здорово, Кий! – поднял забрало шлема богатырь.

– Я смотрю, тебя в звании повысили? – ухмыльнулся лесовик, кивая на знаки отличия.

– Угу, – кивнул Алексей Попович, – внеочередное дали за выполнение опасного правительственного задания, теперь я богатырь шестого класса, по-вашему, вроде как сотник.

– Догнал, чертяка, – обрадовался Кий, – я же теперь тоже сотник. А здесь что делаешь?

– Направлен для охраны работников, а в последующем – первых лиц Города на переговорах с вашими руководителями.

– Понятно, я тоже безопасность встречи организую, только как охотник не у самого шатра, а на удалении. Ладно, я думаю, еще увидимся, мне сейчас как раз дозор менять в Лесу нужно. Ты про канал-то не забывай.

– Не забуду, я сейчас у начальства, похоже, главный связной с вами, лесовиками.

– Хорошо быть незаменимым, – усмехнулся Кий, – ладно, я побежал: негоже парней на точке менять с опозданием. Сначала ты опаздываешь, а потом они в отместку делают точно так же.

Переговоры между горожанами и лесовиками были в самом разгаре, когда полог шатра открылся и две очаровательные девушки внесли подносы с питьем. В кой другой час все присутствующие мужчины бы оценили красоту обслуживающих их девушек, проводили бы глазами стройные ноги, упругие ягодицы и груди, упакованные в облегающие комбинезоны, но только не сегодня и не сейчас. Накалу страстей, царящему в шатре для переговоров, не было эпитета. Все существующие слова и общеупотребительные выражения не могли передать всей бури эмоций, бушующей под тонким материалом шатра.

– И почему это ваши войска должны быть центральным ядром объединенной армии? – багровея от переполняющих эмоций, почти кричал Пересвет Святославович. – Чем мои соколики хуже?

– Да пойми ты, дубина стоеросовая, – уже который раз объяснял Илья Муромцев, – не хуже, но и не лучше. Тут дело в особенностях тактики и доспехов. Вот у тебя центр при атаке кто обычно заполняет?

– Тяжелая пехота.

– Вот, – резюмировал министр обороны Города, – а у нас таких парней поболее вашего будет. И как, разрешите вас спросить, ваши люди должны быть ядром, если ваших в этом самом ядре будет меньшинство? Да и притом мои люди умеют сражаться в строю, что и нужно для центрального ядра из тяжелых пехотинцев, я же не претендую на лавры ваших охотников, которым равных ни в Лесу, ни в Городе нет.

– Ладно, про численность я с вами согласен, – со скрипом соглашаясь, кивнул воевода китежский, – но доспехи то тут при чем?

– А при том, – устало выдохнул Илья Муромцев, – наши и ваши доспехи изначально спроектированы на одной основе, стандартного тяжелого бронекостюма первых переселенцев, но и вы, и мы чуток их модернизировали. Ваши костюмы менее бронированы, зато за счет этого чуть быстрее и маневренней первоосновных. Наши же наоборот. Нам не нужно рваться к противнику, он сам к нашим стенам придет. От этого наши тяжелые доспехи потеряли маневренность и скорость, взамен приобрели большее бронирование и возможность навесить более тяжелое вооружение. Объяснять нужно, почему наши парни с неповоротливыми доспехами должны быть в центре?

– Нет, спасибо, как-нибудь уж сам пойму, что центру нужно стойко выносить все атаки, а более мобильные группы должны атаковать по флангам.

– Вот именно поэтому основной центр будет за нами, ваши по флангам, далее разворачиваем в таком же порядке среднюю пехоту. Здесь так же, ибо у вас все доспехи более мобильные, а у нас лучше защищены. Ну а далее я вывожу своих парней в легкой броне отдельно поддержкой основным войска своей мобильностью. – продолжал Илья Муромцев.

– Мои охотники привычны биться под прикрытием в режиме мимикрии, и я не буду их переучивать, – вставил свое слово Пересвет Святославович.

– Хорошо, – кивнул министр обороны Города, – теперь давайте приступим к разрешению наших вечных территориальных споров и притязаний.

Тут выяснения затянулись. Территории – это вам не построение, тут за каждый маломальский кусок обычно споры идут не на жизнь, а на смерть. Уступать территорию обычно никто не намерен по своей воле. Хотя что было делить горожанам, сидящим почти всегда в своем Городе и выжигающим вокруг своего Города Лес на два километра вокруг, с лесовиками, для которых Лес был и домом, и крепостью, а эти пять километров вокруг Города особой роли для них не играли. Но горожане хотели непременно указать в договоре на полное запрещение находиться на их территории без приглашения и тем более без их ведома.

Много еще о чем спорили, за один день договориться не сумели, остановило споры одно событие. На следующий день, не то, чтобы ранним утром, но не днем еще, дежурившая группа Кия встретила в Лесу одинокого путника.

– Да, – ответил по закрытому каналу Пересвет Святославович, – слушаю.

Он хоть и был главным воеводой Китежа, и такие мелочи его не должны были лично касаться, но охрана периметра и вообще переговоров с горожанами была его ответственностью. А потому он предпочитал контролировать все сам и собирал информацию лично, чтоб ни крупицы не потерять при передаче докладов от младшего к старшему по всей цепочке.

– Сударь главный воевода Пересвет Святославович, – докладывал лично Кий, – на нас тут Древослав вышел собственной персоной, говорит, будто является посланником Кащея и у него для вас с городским воеводой есть послание.

– Кто вышел? – не понял воевода. – Леший?

– Не, не леший. Древослав, – объяснял сотник, – Он у нас в Юшковце был колдуном знатным, а потом со многими к Кащею на службу подался.

– О, как, – хмыкнул Пересвет Святославович, – ну веди его сюда, мы законы знаем, парламентеров не трогаем, даже если они от Кащея к нам приходят.

Не дожидаясь, когда сотник оборвет связь, как положено докладывающему, воевода сам выключился, но сразу открыл другой канал.

– Илья Муромцев? – без предисловий буркнул он в рацию. – Это Пересвет Святославович беспокоит, тут к нам парламентер от Кащея пожаловал. С предложением, видать. Не смог бы ты подойти к шатру переговоров, я так понимаю, послание для всех людей, ну или как минимум для двух наших сторон. Только охрану возьми с собой из хороших чародеев.

– Зачем из чародеев? – не понял министр обороны Города.

– А он один из наших колдунов, из сильнейших, – объяснил Пересвет, – перешедших на сторону Кощея, а такой может многое выкинуть. Береженого, как говорится, в тюрьме стеречь не надо.

Древослав был в своем старом боевом доспехе, напоминающем тунику до пят со шлемом в виде головы оленя. Костюм, правда, был чуть измененным, но только слегка. Из бронекостюма торчали ветки и сучья наружу, словно внутри был не человек, а какой-нибудь энт, древочеловек, который притом еще не помещался в не по росту малый костюм, и его ветви выпирали наружу, разрывая ткань туники. В руках же колдун держал посох на манер тех, с коими ходят лешие.

– Стой, Древослав, – обозначил себя Кий, голосом по громкоговорителю, не выходя тем не менее из режима невидимости, – и пожалуйста, без резких движений, не посмотрю, что еще недавно под твоим началом в рейд ходил.

– Стою, – спокойно ответил колдун, остановившись, – стою, парень, не серчай, если бы я хотел пройти через вас незамеченным, то давно был бы уже за вашими спинами.

– Во-первых, у нас свой колдун есть, – хмыкнул, но не стопроцентно уверенно командир группы охотников, – а во-вторых, твой бронекостюм все же нашей, людской работы, и не оборудован комплексами противодействия наблюдению, как доспехи разведчиков, отчего любым прибором слежения засекается на раз.

На этот раз Кий материализовался перед колдуном в пределах одного прыжка на ускорителях и показал прибор слежения, где можно было просматривать местность в шести разных режимах, включая тепловой и ультрафиолетовый.

– Захочешь в следующий раз обойти нас стороной – иди голый.

– Ох, милай, ты даже не представляешь, на что я способен сейчас, – ухмыльнулся Древослав, – когда получил силу, настоящую силу, а не те обрывки, которыми я пользовался.

– Что, даже научился останавливать снаряды привода, летящие в тебя со всех сторон?

– Можно попробовать, – пожал плечами колдун.

– Не стоит, – теперь ухмылялся Кий, – я даже не сомневаюсь теперь в твоих нынешних способностях, но у нас есть как минимум тяжелый привод и снайперка, что повышает возможность при засевании большой площади бесприцельно выпущенных снарядов, всадить тебе один точно в окуляр. А с учетом наличия не сильного, но и не слабого колдуна, эти шансы растут в геометрической прогрессии. Да, он не сможет тебе ничего противопоставить, но как минимум, сможет отвлечь, а тут опять решит дело точное попадание в окуляр твоего шлема. Пробовать будем?

– А ты все такой же дерзкий и любишь риск, десятник Кий.

– Сотник.

– Уже?

– А чего ты хотел? – удивился Кий. – Война, а на войне люди в званиях и должностях растут быстро.

– Ладно, – проговорил Древослав, останавливая ненужный спор, – доложи начальству, я пришел с ними встретиться. Передай: посланец от Кащея Бессмертного прибыл.

– Так уже, – оскалился Кий, но личину задирать не стал, – передали, и даже получили обратно приказ сопроводить тебя к Городу, чтоб по дороге ты ничего не творил.

– Зачем меня вести? Я дорогу знаю, не впервой здесь быть, еще недавно мы этот Город штурмовали и чуть не взяли. Я сам дойду, нечего ради меня границу оставлять.

– Чуть-чуть не считается, ты не нервничай, не оставим мы границу, найдется кому нас заменить, на время. У меня к тебе только один вопрос, Древослав.

– Задавай.

– Ты же вроде из наших, из лесных, не горожанин, Свобода для тебя богиней была. Скажи мне, дядька, каково оно – разменять ее на силу? Каково это – стать из сильного вольного волка еще более сильным цепным псом? Нравится ли оно тебе?

– Сам ты пес, – раздраженно выдохнул Древослав, – что ты знаешь вообще о жизни? Вы, люди, все мерите свободой, несвободой, дисциплиной, достатком и голодом. Все это чушь. Все это мизер по сравнению с силами вокруг нас, которые вы взять не можете. А вот когда берешь эти силы в свои руки и чувствуешь все это в себе, то все ваши свободы не идут ни в какое сравнение. Что касается рабства у Кощея, то ты, человек, ничего про это не знаешь, это не рабство, а отношения между учеником и учителем. Великим учителем!

– Значит, нравится, – резюмировал для себя Кий.

Древослав бы сжег этого грубияна, возомнившего себя грозой псевдов и всех связанных с Кощеем, но он был парламентером и не мог себе этого позволить. И тут же колдун остановил черед своих мыслей. Как так? Всего лишь за несколько фраз он готов сжечь своими усиленными теперь психофизическими силами парня, с которым еще недавно бился плечом к плечу? Он задавал тебе смущающие тебя же вопросы? Но это понятно. Кий видит в тебе предателя своего рода. Это для него естественно. Этот парень не знает, что знаешь ты. Не знает всей правды, не знает того могущества, которое дает Кощей.

– А с чего я должен разъяснять этому щенку все, что я знаю? – удивился опять своим мысля Кощей. – Они уже все трупы, все кто не согласится перейти на их сторону, а они не согласятся. Зачем же объяснять прописные вещи существам, которые обречены? Это не доставит радости ни им, не ему.

– Меньше слов, парень, – буркнул вслух Древослав, – твое дело маленькое: доложить о моем прибытии руководству и довести меня в назначенное ими место в целостности и сохранности.

– Так я и веду, – пожал плечами Кий.

– Вот и веди, а не спрашивай дурные вопросы. Я же могу обидеться и повернуть назад, а твои хозяева даже не услышат предложения Кощея.

– Тебе честно? – остановился сотник.

– Давай свою честность, – остановился и колдун.

– Мое начальство мне не хозяева, а боевые товарищи, ты когда-то это понимал. А вот твой Кощей тебе по твоим оговоркам явно именно хозяин, а если так, то ты его приказ выполнишь, даже если я тебя последними словами обзывать буду.

– С чего это ты так решил?

– А с того, что жив еще пока, – ответил Кий, – если ты меня тронешь, то мои вожди сочтут это проявлением вражды и не будут с тобой вести переговоры, а твой хозяин тебе оторвет все, что дал, и еще что-нибудь, чего у тебя было до перехода на его сторону. Я же прав?

Парень был действительно прав. Если он откажется от переговоров из-за оскорблений этим парнем, то Кощей не поймет, спросит, почему не убил нахала. Он не поймет отказа от переговоров на основании всего лишь оскорблений каким-то разведчиком. А если его действительно убить, воины начнут стрельбу, а на нее сбегутся все патрули и переговоров точно не будет. Но признать эту правду Древослав не мог. Слишком тяжело признавать, что ты не великий колдун с умопомрачительными психофизическими силами, а обычный посыльный, хоть и высокопоставленный.

– Веди, давай, и не шурши языком, – буркнул Колдун, и пошел чуть впереди воина, благо эту местность знал хорошо по прошлой лесной жизни.

Приказ поступил командиру разведчиков вести парламентера в шатер. Это было оптимальное решение, так как пускать в Город никто его не собирался. У себя в полевом лагере лесовики тоже не очень хотели видеть предателя, а шатер стоял между локациями, что облегчало доступ туда всех заинтересованных в переговорах сторон. Когда Древослава привели, его уже ожидали два человека в полном вооружении в тяжелых доспехах. Илья Муромцев и Пересвет Святославович. Доспехи были у воевод похожи, различались деталями, а еще на зерцале одного был изображен падающий с небес сокол, а на другом – солнце с человеческим лицом.

– Рассказывай, добрый человек, – приветствовал вошедшего министр обороны Города, – зачем пожаловал?

– Не добрые вести же о смерти вашего повелителя ты нам принес? – хмыкнул Пересвет.

– Нет, не вести о смерти Кощея Бессмертного я вам принес, а Слово его, – гордо ответствовал Древослав.

– Говори свое слово, не томи тогда, коль только за этим пришел, – кивнул Илья.

– Кощей Бессмертный, великий Бог и повелитель этой планеты, зная вашу человеческую натуру и подлость....

– Себя, я смотрю, ты от подлого человечества отделил, – перебил парламентера Пересвет.

– …рода вашего, – не отвлекаясь на подначку продолжал колдун, – не хочет лишней крови ваших жен и детишек, которые неизменно появятся, если он будет штурмовать ваши населенные пункты, и предлагает по древним обычаям решить вопрос одним большим сражением в чистом поле. Вы собираете свои войска, он – свои, и на поле боя решится, кому править на этой планете, а кому в земле лежать.

– А смысл нам на это идти? – спросил министр.

– Смысл в том, что умрут только воины, но ваши жены и дети, признав после этого власть Кощея, останутся жить.

– В рабстве? – уточнил воевода.

– Жить!

– Да разве это жизнь, в рабстве то? – спросил Илья.

– А чем она отличается от вашей жизни в Городе? Работай себе да жри то, что тебе дадут, вот и вся ваша жизнь, вы ничего не потеряете, даже где-то приобретете.

– А что не даст тому же Кощею извести потом наших беспомощных жен и детей, убив нас на поле боя?

– Слово, – не моргнув глазом сказал Древослав, – Кощей Бессмертный слов на ветер не бросает, если он сказал, что оставит жить, то так и сделает.

– А если мы на это не пойдем, то будет уничтожать всех до последнего человека на этой планете? – уточнил Пересвет.

– Да, именно так.

– А если мы его одолеем? – вдруг спросил Муромцев.

– Такого быть не может.

– И все же, – поддержал коллегу Пересвет Святославович.

– Вы даже не представляете, с какой силой связались, он может поднять против вас всех псевдов планеты, да ему и самому хватит психофизических сил одолеть ваши войска в одиночку.

– Хорошие перспективы ты нам нарисовал, – хмыкнул министр.

– Аж жить прямо захотелось, – поддержал его воевода.

– Что мне передать Кощею Бессмертному?

– Ответ твоему хозяину, – при этом слове Древослав дернулся, но тут же расслабился и продолжил слушать, – нужен прямо сейчас или у нас есть пара-тройка дней на обсудить, подумать и договориться между собой?

– Пара.

– Тройка! – возразил Пересвет.

– Хорошо, через три дня я приду снова, и вы мне дадите окончательный ответ, – колдун развернулся и направился к пологу шатра.

– Тебя проводят, – вдогонку сказал Илья.

– Сам дойду, – резко каркнул Древослав, и вышел наружу.

Но провожать его все же стали. Тот же Кий шел рядом до тех пор, пока колдун не зашел за незримую границу, охраняемую патрулями. Одно радовало: то ли подчиняясь приказу, то ли что-то услышав из шатра, командир разведчиков на обратном пути был молчалив и не проронил ни единого слова.

– И что нам дадут эти твои три дня? – обратился министр обороны Города к воеводе Китежа. – Нужно было ему сразу сказать, что мы не дадим его Кощею шанса легко с нами разделаться и будем биться до последней капли крови.

Военные люди не политики, если не карьеристы: им обычно чужды витиеватые извороты речи и этикет при разговоре друг с другом. Это при построении они могут обращаться на «вы» и стараться жонглировать словами. Один на один им проще на «ты» и безо всяких званий с регалиями, конечно же, если они ровня друг другу.

– Я отправил на разведку несколько групп, они должны вернуться завтра вечером, – объяснил Пересвет, – посмотрим, что они принесут, какие новости. Твой человек, которого ты к нам посылал, наткнулся на занятное место, где ничего нет вокруг, но его охраняли чародейка с немалой свитой.

– Ты считаешь, там есть что-то стоящее, что может нам дать шанс выжить? Алексей Попович мне докладывал о своем походе, но ничего сверхинтересного я в его рассказе не увидел.

– А что можно скрывать от людей и охранять в чистом поле, как ты думаешь? – прищурился Пересвет.

– Даже придумать не могу, – буркнул в ответ горожанин, – это к вам, лесовикам, за ответом, мы в чистом поле ничего никогда не хранили, ибо у нас для этого Город есть.

– Давай рассуждать логически, – молвил лесовик, – Кощей прибыл на нашу планету недавно, возможно, он действительно тут когда-то правил, а потом волей случая бежал. Так?

– Так-так, договаривай свою мысль до конца.

– Чтобы сбежать с планеты, впрочем, как и вернуться, нужен космический корабль, которого у нас, кстати, нет. Ни у кого.

– Ты предлагаешь захватить его и эвакуировать на нем особо ценных людей, которые впоследствии смогут освоить какую-нибудь другую планету? – заинтересовался рассуждениями коллеги Илья Муромцев

– Так далеко я не заглядываю, – честно признался Пересвет Святославович, – но найти и захватить этот корабль будет уже большим делом, а как использовать его, мы уже после разберемся. А ответить «нет» Кощею мы завсегда успеем, что сейчас, что через три дня. У нас теперь на три дня на подготовку объединенной армии больше, чем утром.

Группы вернулись к назначенному сроку. Правда, группами это назвать было нельзя. Вернулись всего три человека. В одной группе остался один человек: его посчитали мертвым и не стали добивать, и двое из другой, как и Алексей с Несмеяной, смогли скрыться отпреследования, скинув свои бронекостюмы. Задание можно было бы считать проваленным, если бы тот охотник, который притворился мертвым, не услышал разговора двух колдунов между собой. Те были в полной уверенности, что их никто не слышит, и позволили себе говорить на обычном человеческом языке, открыв забрала шлемов. По их разговору парню стало понятно, что они сами не точно знают, что они тут охраняют, но слухи ходят, что тут спрятан некий предмет, который дает Кощею его огромные силы и психофизические способности. И предмет этот скрыт в башне, которая выглядит и не башней вовсе, а скалой посреди каменного плато.

– Вот тебе и три дня, – получив информацию, пробормотал Пересвет, – теперь мы знаем, куда нужно точечно разить.

В то же вечер состоялось внеочередное собрание между властями Города и Китежа. Присутствовали только высшие руководители. От лесовиков были воевода, князь Китежа и главный волхв, от горожан прибыли мэр, министр обороны и казначей.

– Что будем делать, господа? – поинтересовался мэр.

– А что предлагаете вы, судари? – в тон ему ответил князь.

– Давайте подведем все точки под и над «Ё», соберем воедино, что мы имеем, – предложил министр Илья Муромцев.

– Имеем мы следующее, – перечислил Пересвет Святославович, – нам назначили битву через три дня, мы примерно узнали место, усиленно охраняемое псевдами и колдунами, где, видимо, спрятан какой-то сильный артефакт, дающий Кощею его власть.

– И что нам это все дает? – далекий от военных действий, казначей мог позволить себе задать такой вопрос.

– Это дает нам шанс уничтожить артефакт и лишить его владельца его громадных психофизических способностей, а следовательно лишить поддержки его армию псевдов, если не подпитки их активности.

– Да, но есть одно «но», – буркнул министр обороны.

– Какое? – уточнил князь.

– Охрана сего объекта по вашим же разведданным очень сильная, и обычной разведгруппе этого не сделать, а если мы направим туда сильный боевой отряд, это будет заметно, и группу охраны, скорее всего, усилят, – ответил Илья Муромцев.

Люди в шатре задумались. Получался замкнутый круг. Уничтожить нужный объект не получится, так как нет возможности послать сильную группу. Если послать сильную группу, охрана усилится и уничтожить объект станет опять невозможно.

– А если мы согласимся на сражение, предлагаемое Кощеем? – произнес волхв.

– А смысл? – удивился мэр. – Чтоб в случае поражения оставить врагам незащищенными наших родных?

– Этот шанс есть всегда, – кивнул главный волхв Китежа, – но мне кажется, что Кощей хочет нас победить во что бы то ни стало, и он соберет все силы, для этой битвы. Он будет уверен, что мы будем действовать так же, а значит, тылы его в это время будут в безопасности.

– Ты хочешь сказать, старик, – понимая, произнес тихо министр обороны, – что он снимет почти всю охрану с того объекта и бросит ее в сражение? И проникнуть туда можно будет и одной разведгруппе?

– Я бы бросил три группы, – ухмыльнулся догадке горожанина волхв, – сильной потери в боеспособности армии не будет, я смотрел карту, это тоже поле, а значит, решать исход будут средние и тяжелые пехотинцы вкупе с техникой. Но эти полтора десятка бойцов смогут решить исход сражения. Если, конечно же, им и нам повезет.

– А если не повезет, если они не найдут артефакт?

– Мы постараемся выиграть битву своими силами, – пожал плечами старец, – другого выхода у нас нет и не будет. Если мы запремся в своих селениях, Кощей выкурит нас по одному. Да, мы заключили мирный договор и пакт о военной помощи, но он уже об этом знает, а значит, будет к этому готов. Псевдов по планете очень много, можно считать, его армия бесконечна и всегда имеет свежие резервы, чего не скажешь о нас. Если не сейчас, то он уничтожит нас годом, двумя, десятью, пятьюдесятью позже, в этом нет сомнения. Только если сейчас мы умрем, гордо расправив плечи в бою, как подобает воинам, то потом нас будут истреблять, словно помойных крыс.

– Вам-то чего тревожиться? – проговорил мэр. – Вы лесовики, для вас Лес. – дом родной чуть меньше, чем для тех же псевдов, вы в любом буреломе спрячетесь, ищи вас потом годами. Это нам, горожанам, стоять супротив противников до последней рухнувшей стены и принимать основной удар на себя.

– Обижаешь, сударь Петр Утин, – тихо и зло проговорил Пересвет Святославович, – во-первых, псевды с колдунами наше убежище в два счета найдут, во-вторых, твои стены слуги Кощея научились рушить очень неплохо, если бы не наш удар с тыла, вы давно бы уже в могилах лежали, если бы, конечно, вас стали хоронить, а не схарчили на радостях победители.

– Итак, я подведу итог, – спокойно молвил главный волхв города Китежа, – зарываться в оборону нам бессмысленно, нас выкурят из Города, селений, а в Лесу мы попросту не выживем. Выход только один: принять условия Кощея, но при этом отправить несколько разведывательно-диверсионных групп для поиска и уничтожения некоего артефакта, который дает силу их Кощею Бессмертному. Я правильно изложил ситуацию?

В шатре для переговоров воцарилось молчание. Все понимали ситуацию, но никто не хотел открывать рта первым.

– Предлагаю голосовать, – продолжил волхв Травень Гостомыслович, – кто за то, чтобы сидеть за своими стенами, продлив свою никчемную жизнь и ждать, пока нас по одному уничтожат?

Руку поднял только казначей.

– Кто за то, чтобы поставить все на кон и постараться победить в этой почти безнадежной ситуации?

– Предлагаю послать не три, а десяток разведывательных групп, – высказался мэр.

– Это сильно ослабит наши и без того немногочисленные силы в предстоящем сражении, – ответил своему начальнику министр обороны, – если без трех или пяти группа наша боеспособность почти ничего не потеряет, то большее количество групп будет заметно и ощутимо.

– Тогда пять!

Лесовики переглянулись между собой, кивая друг другу.

– Хорошо, групп будет пять, – выразил общее мнение Травень Гостомыслович, – две ваши, три наши, ибо наши знают Лес куда лучше.

– Так будет правильно, – кивнул Петр Уткин.

– Итак, кто за этот план?

Руки подняли все, даже казначей, еще несколько минут проголосовавший против.

Через два часа после окончания переговоров Кия вызвали к Пересвету Святославовичу. Кроме воеводы, в его палатке находились еще главный волхв Китежа Травень Гостомыслович, а также Варвара Силовна.

– Заходи, Кий Тархович, тебя ждем, – увидев нерешительность парня, проговорил Кудеяр.

– Сотник Кий Тархович по вашему приказанию прибыл, – отчеканил парень, зайдя в палатку.

– Не будем точить лясы и говорить о погоде, сотник, – встал со своего стула и начал ходить из угла в угол воевода, – ты считаешься, по мнению некоторых тут присутствующих особ, одним из лучших разведчиков Китежа и дружеских ему племен, и поэтому это задание мы можем доверить тебе.

– Если быть честным, – вставил Травень Гостомыслович, – то не только тебе одному: будет еще две группы от нас.

– Да, – кивнул Пересвет Святославович, – вас будет три группы, и еще две городские, но действовать вы будете по отдельности, автономно.

– Что за задание? – спросил Кий.

– Задание будет непростым, – чуть задумавшись, произнес волхв, – я бы даже сказал, смертельно опасным.

– Любое задание на войне смертельно опасное, – пожал плечами сотник, – да даже и не на войне, раньше люди из рейдов тоже не возвращались. Лес ошибок не прощает.

– Твой друг из горожан, Алексей, – начал объяснять задание Пересвет Святославович, – когда шел к нам, напоролся на одном из каменных плато на сильную группу псевдов и колдунов, которая охраняла непонятно что при отсутствии каких-либо строений вокруг. После этого мы отправили в тот район несколько разведывательных групп, из которых удалось вернуться живыми только паре человек. Но они принесли ценную информацию. В том районе хранится какой-то артефакт, дающий неимоверную силу Кощею. Задача ваших групп – найти и уничтожить этот артефакт в трехдневный срок. Не буду нагружать тебя лишними знаниями, но скажу одно: на четвертый день это может и не понадобиться. Возможно, по истечении этих трех дней, если задача будет не выполнена, вам просто будет некуда возвращаться.

– Пересвет, скажи ты ему правду, – вдруг заговорила Варвара.

– Тебе оно надо, ты и расскажи.

– Дело в том, Кий, что через три дня будет большое сражение объединённой армии людей с полчищем Кощея, и если мы не уничтожим этот артефакт, то его армия может победить, а это смерть роду человеческому.

– Если мы его не уничтожим?

– Да, если мы его не уничтожим, – кивнула девушка.

– Ты тоже возглавляешь группу разведчиков?

– Я иду с твоей группой, – спокойно ответила Варвара.

– Вместо кого? – опешил Кий.

– Не вместо, а совместно, – ухмыльнулась тысячница, – я иду шестым членом команды, пристяжным так сказать.

– Согласия твоего мы не спрашиваем, – подождал, пока перепалка между молодыми людьми закончится, волхв Травень, – ты сам сказал, сейчас война, так что относись к этому как к приказу. Выход назначен на рассвете. Вопросы есть? С вами идет Варвара Силовна, она в курсе всей операции, и если будут какие-то вопросы, спросишь ее. Если все понятно, сообщи о выходе своей группе, подготовьтесь и отдыхайте. У вас впереди очень тяжелые три дня, впрочем, как у всех нас.

Вечером, пробегая мимо охранников, Кий заметил Алексея, отдающего какие-то распоряжения подчиненным.

– Здорово! – поприветствовал сотник лесовиков сотника горожан.

– Привет, – кивнул Алексей, – смотрю, все неугомонно бегаешь из угла в угол?

– Да ты тоже на кровати не валяешься, – улыбнулся Кий.

– Да какой там, – махнул рукой горожанин, – слышал поди про готовящееся сражение через три дня? Так меня действительно над сотней поставили, да притом эта сотня сборная из ваших и наших. Даже не знаю, как завтра буду отрабатывать стандартные команды, которые прописаны в уставе с вашими бойцами. Они же небось и не знают про устав и его исполнение?

– Мы по уставу не воюем, – пожал плечами лесовик, – мы всегда действуем по ситуации.

– А у нас все расписано насчет каждой ситуации, – вздохнул Алексей, – вот я и думаю, как с вашими-то это все выучить за три дня, когда курс подготовки обычно занимает минимум два года. Год – обучение действий в летний и в зимний периоды, следующий год – закрепление пройденного.

– Ты с нашими построже, – посоветовал Кий, – наша вольница слушается только строгих командиров, иначе в твое командование будет лезть каждый второй, а оспаривать твои приказы – каждый первый.

– А тебе тоже сотню в подчинение дали?

– Не, я такой роскоши не заслужил, – ухмыльнулся лесовик, – мне выдали в подчинение, окромя своей группы, только одного человека.

– Одного? – опешил Алексей.

– Угу, зато тысячницу.

– Сотнику в подчинение тысячницу? – глаза горожанина округлились.

– Вот такие у нас законы в разведке, – улыбнулся Кий.

– А смысл в предстоящей битве пятерками воевать?

– У меня теперь шестерка.

– Да хоть семерка, смысла все равно не вижу.

– А мы воевать и не будем, я с группой утром в рейд ухожу.

– В рейд? Накануне битвы?

– Это с этой битвой и связано, – хотел поделиться информацией Кий.

– А, – кивнул Алексей, – видимо командование хочет вас забросить проверить плацдарм и сделать засаду.

– Наверное, – не стал вдаваться в подробности Кий.

Как говорили древние, меньше знаешь – никому не должен, и от этого лучше спишь.

– Тогда удачного рейда тебе, надеюсь, увидимся еще! – протянул ладонь Алексей.

– Постарайся выжить в этой мясорубке, богатырь, – Кий пожал протянутую руку.

– И ты сильно не геройствуй и возвращайся из рейда живым!

Стена Города нависала над людьми, перекрывая, с одной стороны, пейзаж начисто. Смотришь в одну сторону – поле, выжженное еще недавно снарядами и огнеметами, но живое поле, где-то далеко, на грани видимости, можно было различить далекие деревья начинающегося Леса. Поворачиваешь голову – стена. Внизу стена, на уровне глаз – стена, глаза поднимешь – все равно стена. Высокая серая стена, охранница и защитница Города. Люди около нее нервничали. Одни нервничали по привычке, ибо всегда ее присутствие у них связывалось со смертельной опасностью. Другие нервничали, осознавая себя за стеной, не внутри ее периметра, а снаружи. Последние всегда снаружи стены себя чувствовали неуютно, словно черепахи, вытащенные из своих панцирей.

Алексей стоял перед сотней бойцов, облаченных в средние доспехи, и осматривал их с плохо скрываемым разочарованием. Их было поровну, не считая отклонения в пару человек в сторону горожан, но создавалось впечатление превалирующего большинства лесовиков. Если его сородичи стояли если не по стойке «смирно», но очень на это похожей, то лесовики команду «вольно» выполняли на все двести, а то и триста процентов. Как бороться с ними, богатырь пятого класса Алексей Попович не знал. Они вроде ничего не нарушали, но действовали совершенно непривычно для него.

– Становись! – произнес Алексей зычным голосом, и усилители громкой связи разнесли его команду на много метров вокруг, не давая даже самому ушлому лесовику возможности ее не услышать. – В две шеренги становись!

Строй встал в две шеренги. И опять Алексей скривил рот, благо под опущенным забралом тактического шлема этого никто не видел. Его городские собратья теперь уже точно встали по стойке «смирно», ловя следующий приказ командира, а вот лесовики хоть и построились в нужную конфигурацию, но также стояли все вольно и расслабленно.

– Я сказал «становись»! – проговорил Алексей.

Бойцы переглянулись, некоторые пожали плечами, но ничего не изменилось.

– Господа лесовики, вам не понятна команда «становись»?

– Так мы стоим, – выдал самый храбрый из вольницы, – и даже вроде в две шеренги, как просили.

– Имя с фамилией, боец!

– Добр, – произнес смельчак, и поправился, – Добр Яроликович.

– Фамилия? – начал свирепеть Алексей.

– Так нет у нас фамилий, у нас отчества только, – удивился непониманию Добр, – это у вас в Городе фамилии дают, так как вас там много и друг друга в одном доме живущие не знают, а у нас отчествами обходятся.

– Хорошо, – отходя от внезапно нахлынувшего гнева, проговорил командир сотни, – я это упустил из виду. Звание?

– Сотник, – спокойно ответил Добр Яроликович.

– Сотник? А почему тогда не командуете сотней?

– Я никогда и не командовал, а начальство правильно решило не ставить на командную должность новичка перед решающей битвой. Командовать нужно тем, кто это умеет делать, а я умею воевать, но не командовать.

Алексей мог бы сказать этому лесовику то же самое, но он уже согласился командовать. Возможно, это было правильным. Ибо привыкшие к вольнице китежане скорее всего не стали заморачиваться насчет проведения общих маневров и отработки слаженных действий в вверенном им подразделении. Лесная вольница воевала, полагаясь на личности, на индивидуальное мастерство каждого бойца. Они не заморачивались по поводу общих маневров. А вот горожане так воевать не умели: они воевали не так. Дети Города ценили умение действовать группами и подразделениями. В боевом уставе министерства обороны Города были прописаны все возможные действия, которые каждый боец учил наизусть, чтоб от зубов отлетало даже после подъема ночью. Описанные в уставе ситуации отрабатывались на учениях постоянно, а когда группы сталкивались с этим в реальном бою, они уже знали, что делать каждому человеку. Боец мог не уметь хорошо стрелять, но если он исполнял свою работу в точности по уставу, это все равно было действенно. Алексей, дитя Города, полностью доверяющий уставу и Дисциплине, будет все эти три дня наседать на бойцов, стараясь их сплотить в единый кулак. В отличие от командира из Китежа.

– Хорошо, встаньте в строй, Добр Яроликович, – кивнул Алексей и обратился ко всем бойцам, – господа бойцы, я назначен командиром в ваше подразделение, зовут меня Алексей Попович, по званию, если кто не понимает городские знаки различия, богатырь пятого класса. Вопросы по этому поводу есть? Нет? Тогда приступим к отработки совместных действий. Сотник Добр Яроликович, вы знаете характеристики вашего доспеха?

– Что именно интересует? – не выходя из строя и не принимая стойку «смирно» спросил Добр.

– Меня интересует общее значение брони и максимальная скорость как без ускорителей, так и вместе с ними.

– Средняя толщина брони около шестидесяти миллиметров при грудной пластине в восемьдесят, – без запинки и без паузы отчеканил сотник лесовиков, – скорость без ускорителей в районе шести километров в час, с ускорителями на коротких дистанциях – до пятнадцати.

– Хорошо, спасибо, – кивнул, выслушав, Алексей, – значит, ваши костюмы более мобильны, но менее бронированы, от этого и будем танцевать. Городские остаются на месте, лесовики выйти из строя.

Парни из строя вышли моментально, видимо, стоять в строю было для них неестественно. Они расположились кучкой и ждали дальнейших указаний.

– Ваша задача, – обратился к ним богатырь, – сформировать два крыла по флангам единого кулака. Понятно? Выполняйте.

Нехотя, куда как медленнее, чем вышли из строя, лесовики начали занимать снова места в строю, но уже в другом порядке. Один из китежградцев, вставая в строй, задел плечом горожанина, за что и получил ушат словесных помоев.

– Куда прешь, деревенщина неотесанная, глаз что ли нет или габаритов совсем не чувствуешь?

– Рот закрой, урод, а то твоим поганым ливером оттуда воняет, на консервах нажранным, – молниеносно вылетел ответ.

– Бычье неотесанное, – буркнул горожанин, – мало я вас в караулах пострелял....

Договорить он не успел, кулак лесовика неожиданно вылетел и врезался в шлем. Благо все были в шлемах с закрытыми забралами и большого урона удар не принес. Но вот раздрай в рядах объединенной роты он внес моментально. Кто-то кинулся разнимать бойцов, кто-то решил вступиться за своего. Сначала в ход пошли руки и ноги, а после кто-то на нервах вытащил меч, а там и до приводов дело не далеко стало. Через несколько мгновений на поле, где еще недавно стоял единый строй бойцов, ощетинились стволами приводов и клинками холодного оружия лесовики и горожане. Благо стрелять первым пока никто не отважился.

– Стоять! – крикнул Алексей. – Вы что творите!

Стволы и клинки чуть опустились, но не убрались.

– Смирно! Кто не исполнит команду, отдам под трибунал, и он будет расстрелян!

Для лесовиков эти слова ничего не значили. Они могли легко начать стрелять даже в него, своего командира. А кто он им? Но вот горожане не привыкли оспаривать приказы командования, в каком звании и чине оно бы ни было. Поставили командиром – надо его слушаться, просто так в Городе командирами никого не ставили. Городские парни резко убрали оружие и приняли указанную позу. Лесовики еще несколько секунд стояли, целясь в замерших противников, потом медленно и с неохотой тоже убрали оружие и кое-как построились, правда, стояли как обычно по стойке «вольно».

– Парни! Вы что не понимаете, что происходит вокруг?! – орал Алексей. – Мы на пороге большой битвы! И если мы ее проиграем, а это может быть как минимум из-за неслаженности наших действий, то вопрос стоит не о нашем существовании, а о существовании ваших семей, жен, родителей, детей! О существовании всего нашего человеческого рода! Приказываю все старые распри забыть! Кто вспомнит, как он в кого-то из чего-то стрелял раньше, познакомится с моим умением стрелять! Я буду считать такие разговоры предательством накануне сражения, а по законам военного времени я имею права расстреливать предателей и дезертиров без трибунала, суда и следствия! Всем понятно?!

– Так точно! – проорали в едином порыве горожане.

– Понятно, – вразброд ответили лесовики.

– Не слышу ответа! – рявкнул Алексей, вспомнив совет Кия быть с его собратьями построже.

– Так точно! – теперь выдохнула разом вся рота.

Не без отстающих и рано начинающих, но все же в едином порыве.

– Значит так, – чуть выдохнул Алексей, переходя с крика на громкую речь, – горожан теперь буду называть «ядром», лесовики на флангах будут «крыло один» и «крыло два». Возражения есть? Вопросы есть? Если нет ни того, ни другого, тогда приступим. Противник идет на наше построение фронтальной атакой, не разбирая тактики, просто прет по кратчайшей линии, все-таки это псевды, флангового прикрытия они не имеют. Задача «ядра» – встать у них на пути и вынести основной удар, задача крыльев – обойти атакующих, а если получится, окружить противника и уничтожить, если не получится – ударить с флангов. Маневр начинай!

Маневр прошел удачно, но с поправками. Противника никто не имитировал, поэтому «ядро» противостояло одному Алексею, и его же обходили с флангов два «крыла». Горожане подошли к Алексею и стали как вкопанные, а «крылья» не напрягаясь, вразвалочку обошли его с флангов и замкнули кольцо.

– Вы в бою тоже будете так вразвалочку передвигаться?

– Так вы же один, чего вас обходить то? – раздался безликий вопрос из рядов лесовиков.

– И что? – изумился богатырь. – Это учения, тут пристало отрабатывать все действия по полной.

– Алексей Попович, так мы же не маленькие дети, что такое фланговый охват и окружение знаем, – влез в разговор Добр Яроликович, видимо, как старший по званию среди китежградцев, произнося общий их вопрос, – в бою будет приказ – мы исполним в лучших традициях.

– А как быть с тем, чтобы ваши края при фланговой атаке не отделялись от центра? Вы сейчас ушли от «ядра», оголив его фланги, и дав врагам подмять «ядро» с флангов. Пока вы их обходить будете, у вас центр уничтожат.

– Так не привыкли мы центр блюсти, – пожал плечами Добр, – мы привыкли сражаться, а не стоять на месте.

– Вот и сражайтесь, – согласился Алексей, только вместе с «ядром», а не отдельно. Мы целое подразделение, вы и мы, и никак иначе, и мы должны за эти дни научиться совмещать свои действия в единое, а не воевать «как получится». Если мы будем воевать отдельными группами, нас сожрут. Это понятно? Если да, то повторяем маневр.

Дни на подготовку пролетели падающим камнем. Алексей гонял своё подразделение с рассвета и до заката с небольшими перерывами на приемы пищи. Сначала получалось из рук вон плохо. Лесовики не хотели ходить строем и воевать в рамках четких предписаний, все больше норовили проявить ненужную инициативу, чем ломали все привычные для того же Алексея схемы. Горожане же наоборот: были чужды инициативы и интуитивному пониманию ситуации, от чего выполняли приказы на отлично, но, когда приказов не было, например по вводной командир был убит, полностью теряли инициативу и переходили в режим обороны. Алексей гонял их до седьмого пота, но вечером перед битвой, когда у них уже стало хоть что-то получаться совместно, отпустил всех спать. Завтра битва, завтра все покажет, а сейчас нужно выспаться, ибо не выспавшийся боец – это плохая реакция, плохое соображение, плохое исполнение приказов. Не выспавшаяся рота – это плохая рота. Сам Алексей уснул только в середине ночи. Нервы играли злую шутку не давая уснуть. Закрывая глаза, он постоянно задавал себе вопросы. Сможет ли он нормально руководить этой бандой? Смогут ли они завтра выстоять против псевдов? Смогут ли выжить в предстоящей кровавой круговерти? Слишком много вопросов для одной ночи, слишком мало ответов для человека, еще не так давно ставшего богатырем.

Глава 9 Схватка

Глава 9. Схватка

Рассвет застал людей в дороге. Большое красное солнце сначала окрасило красками пики далеких гор, после спустилось чуть ниже, коснулось краской верхушек деревьев. Потом, почувствовав безнаказанность, раскрасило стволы и нижние ветки, и уже потом добралось до травы и мха под ногами. Из серой ночной безысходности мир вокруг становился ярким фейерверком разнообразных красок и звуков. Звуков, правда, и ночью было немало, но все они вселяли трепет и страх, а с приходом утра на сердце становилось поспокойней. Не сильно, но все же.

Отряд людей шел не торопясь. Можно было включить режим мимикрии и идти быстро, но Кий решил этого не делать. Да, у них было всего три дня, за которые нужно было разведать огромный квадрат, понять, где может храниться какой-то артефакт, понять, что это за артефакт, подобраться к нему и уничтожить. Надо было спешить. Но вот только режим мимикрии жрет энергию костюма и не приспособлен для работы круглосуточно, тем более в течение трех дней. Можно выработать весь ресурс, просто шляясь по лесу, а в нужный момент как раз ее может попросту не хватить. Они лучше тихонько, небыстро, но без мимикрии, пока это возможно. А куда бежать-то, если никто не знает, где этот артефакт находится?

– Привал! – скомандовал Кий по внутренней связи.

Вокруг никого не было, кроме разве что диких зверей, и теоретически можно было бы общаться по громкоговорителям, но командир разведчиков предпочитал не издавать лишних звуков в Лесу. Береженого все боги берегут, а не береженого волколак обгладывает.

– Есть идеи, куда нам идти и где искать то, не знаем что? – спросил командир.

Вопрос был скорее направлен только Варваре, но для демократичности и, дабы бойцы не считали себя обделенными, задан был без персонификации. Хотя все и так поняли, кому предназначался сей вопрос. От этого не спешили отвечать, хотя предложений было полным-полно.

– Я думаю, стоит идти на севере, – сказала Варвара, подходя к Кию и доставая планшет с интерактивной картой.

– Почему именно на север?

Остальные воины группы, поняв, что их комментарии особо никому не нужны, заняли круговую оборону и смотрели по сторонам.

– Мы тут, – палец в боевой перчатке указал точку на открывшейся карте, – твой друг из городских Алексей напоролся на дозор вот тут, а шел со стороны Города. Значит?

– Значит, на западе нам делать нечего, – ответил Кий, там Город.

– Правильно, – кивнула Варвара, – на западе Город, на востоке мы, а на юг от Города – другая дорога.

– И значит, они нас ждут как раз с востока или с запада, – поскреб подбородок шлема перчаткой командир группы, пытаясь огладить бороду, спрятанную под доспехом.

– С юга, скорее всего, они нас также ждут, – осматривая карту, проговорила Варя.

– Да, а чтоб нагрянуть с севера, нужно дать большой крюк, на который мы вряд ли пойдем.

– Ускорители? – поинтересовалась тысячница.

– Галоп, – остудил ее пыл Кий, – энергия нам еще может пригодиться.

– А ты не боишься остаться, как в том анекдоте бережливый горожанин: с патронами, но мертвый?

– Я боюсь остаться живым перед носом псевдов без энергии и патронов, – ответил девушке парень и обратился к команде, – так, бойцы, сейчас десять минут на принятие пищи и отдых, а потом перемещение бегом. Готовьтесь бежать долго и нудно, по моим расчетам крюк будет километров тридцать, может быть, сорок. Есть желающие отказаться?

Таких не нашлось.

– Тогда кушаем, отдыхаем и вперед, ставить марафонские подвиги.

Бежать в бронекостюме было для разведчиков привычно. Он сам нейтрализовал создаваемые им же неудобства. Вес доспеха был немалым, хотя это если не сравнивать его со средним и тяжелым, но имел небольшие сервоприводы, помогающие разгибать и сгибать суставы, а там, где сервопривод вставить было невозможно, были встроены специальные возвратные пружины, помогающие конечностям выполнять сложную работу. Такие пружины, например, помогали отталкиваться ногами. Когда ты просто стоишь, эти пружины находятся в сжатом состоянии, но под весом костюма не разжимаются, но как только человек делает шаг и только начинает отрывать ногу от земли, они разжимаются и помогают ему сделать это. Когда же нога опускается на землю, то на нее переносится вес, и он опять не дает пружинам разжаться. Предки были умными людьми, разработанное ими оборудование жило и здравствовало уже который век после их смерти.

Тридцать километров бежали долго, пружины и сервоприводы помогали, как и хорошая физическая подготовка бывших охотников, привыкших выслеживать, загонять и преследовать дичь не одни сутки подряд. Все когда-то кончается, и тридцать километров тоже. Кончились они чуть раньше, чем предполагал Кий. Где-то на двадцать четвертом километре бега они засекли недалеко выстрелы нескольких приводов. Скорее всего это был один из отрядов разведчиков, посланный параллельно с ними и напоровшийся на засаду.

– Командир, – проговорил Яр, – помогать будем или мимо пройдем?

– Мы когда-то мимо проходили? – изумился Кий вопросу.

– Я думал у нас задание очень ответственное, может, оно подразумевает спасение множество жизней, но игнорирование помощи другим.

– Не говори ерунды, – отмахнулся Кий, но посмотрел на Варвару: она была старше по званию и отвечала за выполнение задания, и могла думать немного по-другому, – закон охотника никто не отменял: если ты не поможешь, тебе тоже никто не поможет.

– Ты прав, Яр, – проговорила Варвара, – наше задание подразумевает спасение многих жизней, и мы не вправе размениваться на спасение небольших групп людей, но опять же это такие же разведчики, как мы, и они могут быть в шаге от задачи, и возможно, если мы им сейчас не поможем, то можем провалить задание.

– О как завернула, – ухмыльнулся Кнут.

– Значит так, – обрадованный Вариной поддержкой, обратился к бойцам Кий, – идем на помощь парням: по слуху, приводов уже работает на два меньше.

Они не успели приблизиться и на двести шагов к битве, как остался работающим только один привод.

– Командир, – молвил Ждан, – там около четырех колдунов, трое по психофизике – это лешие, а один сильный колдун. Куда сильнее меня, и по применению им своих способностей он скорее ранее был нашим, лесным.

– Предлагаешь отступить?

– Предупреждаю, чтоб это потом не стало неожиданностью.

– Вдвоем с Варей вы его не завалите? Она же тоже что-то умеет, по-вашему, по-колдовски.

– Можем постараться, но это если он один, а мы вдвоем и притом внезапно, но под ним еще три леших ходит.

– Кроме леших ты еще кого-то чувствуешь?

– Десятка полтора волколаков, из них три шамана.

– Что же там за войско было, если столько осталось… – присвистнул Яр.

– Видимо раза в полтора больше, – пожала плечами Варвара, – хочешь не ходить выручать братьев?

– А вдруг там горожане? – потянул фразу Яр. – Что же, за городских крыс теперь помирать?

– Не говори глупостей, – высказалась досель молчавшая Рада, – мы сейчас в одной лодке, теперь неважно, кто это, наши или городские. Или все выживем, или никто.

– Отставить споры! – прервал обсуждение Кий. – Идем выручать парней без разговоров и рассуждений, кто там! Кто воюет с приводом в руках супротив псевдов – наш друг и достоин нашей помощи. Ждан, они нас чуют?

– Пока нет, но там сильный колдун, и от него не укроется наше приближение, – ответил парень, – я могу прикрыть нас, но для него это семечки.

– Хоть сколько-нибудь, все хлеб, – кивнул Кий, – значит так, Ждан нас прикрывает, как только он говорит, что нас засекли, все включаем ускорители и рвем на полной скорости. Первыми нужно валить леших и колдуна, а там по обстановке. Всем все понятно?

Кто кивнул, кто угукнул, всем было все понятно.

– Если всем понятно, тогда вперед!

Когда группа Кия увидела силуэты воюющих в Лесной чаще, стрелял уже один привод. Нужно было торопиться, дабы спасти хоть кого-то, а то и людей не спасут, и погибнут, и задание провалят.

– Они нас засекли! – коротко рубанул Ждан.

– Ускорители! Атакуем! – выдохнул Кий и первым рванулся в бой.

К этому моменту из попавшей в засаду группы горожан, а это были именно городские «пластуны», оставалось два выживших с единственным на двоих приводом. Один из бойцов был, судя по всему, тяжело ранен, и лежал ничком за камнем, тут же, чуть нависая над ним находился второй, отстреливаясь от подходящих противников. Наседали на них волколаки, лешие с колдуном стояли чуть в отдалении и ничего не делали. Видимо, решили позволить добить людей волчарам, не желая тратить на это своих драгоценных усилий.

– Ждан, Варвара, вы – колдуна, – командовал Кий, – Рада, отстреливай леших, остальные со мной – волколаков! Пошли!

Сказать «возьмите на себя колдуна» куда как проще, чем это сделать. Тем более, если этот колдун не кто иной, как Древослав. А это был именно он. Ни у кого больше не было шлема в виде рогатой оленьей морды.

По привычке, выработанной годами охоты, Кий влетел в бой на ускорителях, гордо подняв голову и держа спину прямой. А что могут тебе противопоставить псевды, вооруженные простейшим оружием ближнего боя? Ничего, если не приближаться к ним на дистанцию удара и не лезть самому в рукопашный бой. Да, у них намного больше силы и звериные прыть с реакцией, но хорошее маневрирование спасает и от этого. Но тут влетающий Кий моментально оценил увиденную обстановку и, резко выключив ускорители, свалился в кувырок, правда, не прекращая стрелять. Волколаки были вооружены арбалетами. Да, лесовики уже встречались с вооруженными луками волколаками, но с их точностью это не представляло угрозы. Тут же были арбалеты, которыми не нужно было долго учиться пользоваться, еще и оборудованные прицельными приспособлениями. Простейшими, конечно, типа коллиматоров, но они были! А вот влетевшему следом Кнуту повезло меньше. Он не увидел за спиной командира опасности, и все, что предназначалось Кию, полетело в него. Болты плохо, как оказалось, пробивают легкий доспех, только если попадают в щели между пластинами. Но их было так много, что несколько попали в щели между бедренными пластинами и защитой коленного сустава, перебив парню обе ноги. Рухнув на землю, Кнут успел включить подачу обезболивающего и принялся поливать противников из своего тяжелого привода, длинными очередями. Почти не целясь, надеясь, что плотный поток снарядов если и не убьет много псевдов, то заставит их прижаться к земле и прекратить огонь. Яр уже сообразил, в чем дело, и, выключив ускорители, вкатывался в бой кувырком.

Ждан и Варвара входили в бой чуть дальше, стараясь выйти за спины лешего и колдуна, но это конечно же, им не удалось. Древослав был сильным колдуном и видел их перемещение. Если не глазами, то улавливал их психофизическое поле. Силы были неравными, и парень с девушкой надеялись только на помощь бойцов. И она пришла, но Рада чуть поторопилась, и выстрел не убил одного из леших, а только ранил. Тут же другой леший, повинуясь приказу Древослава, поставил защитный психокупол над колдуном и лешими. Сохранность жизни волколаков колдунов явно не интересовала. Рада еще раз выстрелила по раненому лешему, но снаряд привода отрикошетил от защитного психофизического купола. Зато Древослав засек точку выстрела. Рада как умный снайпер не полезла в бой, а залегла на расстоянии, и выцеливала нужных врагов. Кий мельком посмотрел в сторону колдунов и очень удивился. Первый раз он видел, как на руке у колдуна вырастает небольшой огненный смерч, превращающийся в шаровую молнию. И хорошо бы это было все, но сей шар по мановению руки хозяина сорвался с ладони и устремился в сторону Рады со скоростью ракеты.

– Рада, уходи! – только и успел выдохнуть в рацию Кий.

Но, увы, реакция девушки была куда медленнее полета огненного шара. Заряд психофизической энергии врезался в то место, где лежала снайперша, и там произошел взрыв, равный разорвавшейся гранате. Выжить в таком пекле в легком бронежилете было почти нереально.

– Твою же дивизию, – прокричал Ждан, – я такой силищи еще никогда не видел. Кий, нам крышка!

– Кнут! Весь свой огонь – по колдунам! – не стал отвечать на паникерские мысли отрядного колдуна командир.

Непрекращающиеся выстрелы из тяжелого привода должны были заставить двух, а то и трех леших держать свой защитный купол, а значит ему и Яру нужно было вырезать псевдов вдвоем, а это очень тяжело сделать.

Действительно: все трое леших принялись удерживать купол, но Древославу хватило времени выбросить еще один фаербол. И не в кого иного, как в самого Кия. Но парень видел уже, как это работает, и был готов к такому. Он выпрыгнул с места одним огромным прыжком, ушел в перекат и, распластавшись на спине, начал стрелять в волколаков. Не повезло горожанам. Огненная смерть, предназначавшаяся командиру лесовиков, угодила в них, не оставив от двух парней почти ничего, кроме догорающих обрывков бронедоспехов. Бой не длился еще и пары минут, а у них уже были потери и немалые.

Самую большую опасность представлял из себя Древослав, дальше шли три леших и потом уже орава волколаков, а их было уже пятеро, из которых один может только стрелять, но не может двигаться.

– Кнут, прикрой! – заорал Кий, перехватив привод под одну руку и достав левой тесак, – Яр, за мной!

Парень с тяжелым приводом нажал на гашетку, не давая волчарам поднять их нынешние бронированные носы. А два разведчика рванулись в рукопашную, благо расстояние было небольшим. Времени на перестрелку попросту не было. Влетев в ряды волколаков, парни стали творить чудеса рукопашного боя и эквилибристики. Они крутились волчками, стреляя во все, что находилось на расстоянии, а то, что подступало близко, резали и рубили тесаками. Волколаки сами были мастера рукопашного боя, но от их победы не зависела жизнь всего человечества. А это придавало силы и заставляло двигаться намного быстрее, чем обычно.

А вот колдуны явно проигрывали свою баталию. Варвара перешла к рукопашной и, убив раненого лешего, сражалась с двумя. Он тоже исполняла все возможные и все известные ей акробатические кульбиты, ибо лешие не собирались только бить ее своими шестами-посохами, но и обрушивали на голову девушки множество камней и бревен, от которых она пока еще успевала уворачиваться. Но некоторые камни и бревна уже цепляли ее вскользь. Если так пойдет, то скоро ей понадобится помощь.

А вот Ждан явно проигрывал своему противнику. Колдуны не бросали в друг друга молний, фаерболов и других зрелищных заклинаний. Они стояли и смотрели друг на друга пристальным взглядом, и было видно, что у Ждана подгибаются ноги и трясутся руки.

– Яр, я потом к Варе, ты – к Ждану! – прокричал Кий и срубил голову одному из шаманов волколаков.

И тут замолчал тяжелый привод. Волколаков осталось всего пятеро, и Кий решил посмотреть причину. Вдруг Кнут всего-навсего перезаряжает бункер снарядов. Но нет, то ли кто-то из волколаков прицельно стрельнул из арбалета, понимая, кого нужно нейтрализовать, то ли это был шальной болт, но он торчал из разбитого шлема.

– Да что же такое! – заорал Кий и расстрелял остатки магазина в ближайшего волколака.

Волколаки отхлынули от разведчиков, чьи доспехи уже мало напоминали бронированные. Наплечники у обоих лежали на земле, кирасы были пробиты и переломаны во множестве мест. Из-под наколенника Яра текла красная кровь. Волколаки, видимо, решили перегруппироваться, но, увидев их в одном месте, Яр не задумываясь, сорвал с пояса гранату и бросил в них.

– Граната! – крикнул парень и рухнул на землю.

Рядом с ним упал Кий, успев, правда, в отличие от Яра включить защитные фильтры звука. Они находились слишком близко от взрыва, и потому их откинуло чуточку взрывной волной, а Яра еще и оглушило, а то и контузило. Кий не стал разбираться и приводить бойца в чувство, нужно было спасать остальных. Он выбрал Варвару. И тут не выдержал Ждан. Точнее не выдержала его голова. Она попросту разорвалась изнутри, и мертвое обезглавленное тело упало под ноги Древославу, снимая с его рук путы. Кий влетел в бой Варвары уже с пустым приводом и больше, чем на на тесак, не мог рассчитывать, поэтому сразу полез врукопашную. Древослав наблюдал эту битву с интересом, но не спешил вмешиваться. Бой был честный, трое на трое, причем бились пока только по паре бойцов с каждой стороны. Но тут решил вмешаться Яр. Он аккуратно подполз к лешим сзади и выпустил в одного из них оставшуюся обойму. Леший покачнулся и тут же получил от Вари удар тесаком горло. И тут же парня накрыл очередной фаербол. Он был меньше, чем предыдущие, видимо, Древослав устал в борьбе с Жданом и не мог уже создавать огромные огненные шары, но для раненого бойца его хватило. Обгорающего еще живого человека подняло в воздух и переломило пополам о стоящее дерево. Удар был настолько страшным, что не осталось сомнений в смерти парня.

– Сволочь! Предатель! – проорал Кий. – За нами идут другие! Мы не смогли, другие смогут!

– Не придут, – спокойно ответил Колдун.

Бой остановился, сил дальше сражаться без передыха не было ни у кого, даже у лешего.

– Придут, – кивнула, восстанавливая дыхание Варвара, – вот увидишь, придут.

– Зная, люди, вашу любовь к цифре пять, могу ответствовать вам честно, не придут. Перед вами мы уничтожили уже четыре группы. Вы пятые. Если бы вы пришли первыми или вторыми, мы вас разметали очень быстро, как те группы, ибо войско, стоящее тут на охране, было до этого куда больше, чем вы застали.

Кий и Варвара вздрогнули оба от этой информации. Если все так, как говорит этот предатель, то человечество можно уже хоронить, ибо шансов уменьшить силу Кощея, попросту нет.

– Поговорим? – спросил ни на что не надеясь Кий, пытаясь оттянуть время.

Супротив Древослава с лешим им не совладать, тем более с одним приводом на двоих. Нужно было что-то придумывать, а для этого тянуть время.

– Что ты хочешь сказать перед смертью, Кий? – снял с головы шлем Древослав. – Говори, если есть что, или умри, если ничего не имеешь за душой.

Здесь было большое поле между двух краев Леса, рассекаемое неширокой спокойной рекой. Алексей подумал, что если бы не война, он бы с удовольствием тут провел пикник. Хотя, если быть честным с самим собой, то парень никогда бы не попал бы сюда. А так и ходил бы кругами в карауле возле Города. Ну может быть, еще недалекие вылазки по зачистке окрестностей могли как-то принести в его жизнь интересные пейзажи, но так далеко от дома он точно никогда бы не зашел. Тут был Лес, именно тот Лес, который любили лесовики и ненавидели горожане, выжигая его и не давая разрастись. В таком Лесу он был, когда с Несмеяной шли к Китежу, но тогда не было желания рассматривать деревья и кустарники, тогда хотелось просто выжить.

– Где, интересно, она сейчас? – задал сам себе вопрос Алексей и сам же ответил на него, – Где-то здесь, в нашем войске.Свидимся ли еще?

На противоположном берегу выстроилось войско псевдов. Выстроилось – это конечно сказано слишком громко. Даже лесовики с их патологическим нежеланием стоять по стойке «смирно» казались не сборищем отъявленных бандитов с большой дороги, а в высшей степени дисциплинированным войском. Все разнообразие морд, лиц, рож и разных по количеству ног рычало, шипело и издавало другие своеобразные звуки, а также перемещалось на месте, крутилось волчком, паслось, летало и планировало вокруг строя. Численность вражеского войска заметно превосходила человеческое. Если не в пять раз, то в четыре точно.

– Кто-нибудь видел карты? – раздался в строю разговор, и конечно же, лесовиков, так как горожане стояли ровно и молча. – Кто-нибудь знает, как река называется?

– Калка, – ответил нехотя Алексей, он видел карты и знал, куда ведет своих людей.

– О, как, значит у нас битва на Калке.

По вражескому войску прошло волнение, и оно разверзлось надвое, создавая небольшую дорожку между половин. По этой дороге шел человек. Может, он и не был человеком, но выглядел как большинство людей. Две ноги, две руки, хвост отсутствует и одна голова. Все это было запаяно в доспех. Такой броне позавидовали бы самые известные колдуны и чародеи людей и самые знаменитые военачальники. Доспех был создан наподобие рыцарских, нарисованных в старых книгах первых колонистов, но был исключительно черен. И было заметно, что цвет вороного крыла ему придавала не краска, нанесенная на металл, а сам металл был такого цвета. Но даже не это удивляло в доспехе, а обилие выступающих шипов, коим не было числа. И шлем у него был – не шлем, а скала, многопиковая скала.

– Кощей, что ли, собственной персоной? – раздался ни к кому конкретно не обращенный вопрос из строя.

– Видимо, – был ему такой же безликий ответ, – стали бы они все дружно перед кем-то еще расступаться. Ты гляди, даже Горынычи в разные стороны разлетелись, даже старики от тринадцати голов и то подвинулись.

– А чего ждем тогда? Сейчас стрельнуть и прибить гадину ракетой, вот тебе и конец войне.

– Так вроде все по-честному же обещали: сначала речь, потом война, как в книжках написано. Видимо, горожане хитро воевать не умеют, а нам не дают.

– Не в хитрости вашей дело, – не выдержав, ответил Алексей, – во-первых, никто не знал, что он выйдет, а во-вторых, говорят, он очень сильный чародей, превосходящий всех наших и ваших лесных вместе взятых. Его вряд ли можно убить внезапно выпущенной ракетой. Да притом там много тварей вокруг него, они бросятся защищать его ценой собственной жизни.

– Все равно городские, – хмыкнул Добр, – вы все чересчур правильные и честные. Я бы обязательно попробовал, хуже-то уже не будет.

– Роды, или, как вы себя называете, люди, – проговорил Кощей, не снимая шлема, – я еще раз уже своими устами предлагаю вам сдаться и покориться мне, тем самым спасая свои жизни и жизни ваших родных, оставленных дома!

Был ли встроен в его шлем усилитель или нет, так и осталось никому не нужной загадкой, но слышно его было не только всем людям, пришедшим на поле боя, но и многим существам за их спинами.

Люди молчали, им нечего было сказать их главному врагу, они готовились умирать, защищая свой дом, свою честь и свои семьи.

– Нет? Как хотите! Да начнется бой! – гаркнул Кощей.

И взмахнул рукой, и тут же вокруг его фигуры вспыхнуло пламя, его окутал черный едкий дым – тело растворилось в нем. И сразу же псевды сомкнули ряды и ринулись в бой на людей.

Центром построения людской армии были тяжело бронированные бойцы, несущие щиты чуть не в две трети своего роста. Щиты были каплевидными, и упирались в землю острыми углами. Когда псевды поперли вперед, воины резким ударом вбили углы в землю поглубже и выставили вперед копья с плазменными резаками на конце. Удар в центр армии был настолько стремительный и сильный, а самое главное, массовый, что парни еле устояли, и то не везде.

Проблема разработки будущей войсковой операции заключается в планировании. Военачальники обычно перед битвой много и долго планируют, но все планы рушатся при столкновении с противником и его реакцией на происходящее. Никто не знал, какой план был у Кощея, псевды не знали, что запланировали люди, и сейчас они на поле боя выясняли, чей план был приспособлен к реалиям лучше. Стройной и красивой битвы не получилось ни с той, ни с другой стороны. Очень быстро все превратилось в огромную кучу-малу, где большие отряды бились с малыми, те – с мелкими, мелкие – с группами, а группы старались выцепить противников поодиночке. В небе змеи Горынычи и птицы рока вели бои с вертолетами людей, периодически поливая поле боя огнем, молниями и снарядами с бомбами. На поле бились люди с псевдами, а по периметру их поддерживали танки с самоходными артиллеристскими установками и огромные, метающие тяжелейшие булыжники катапульты чуди.

Роту Алексея разбили на две части почти первым же ударом волколаки, потом еще и еще раз, пока Алексей не оказался посреди волчьего водоворота с десятком парней, и то лесовиков. Тут же был его новый знакомец – сотник Добр.

– Вот это я люблю! – бушевал Добр, размахивая мечом и щитом, разнося черепа волколакам как первым, так и вторым. – Вот это битва! Вот это адреналин! А то строем ходи да маневры отрабатывай!

Щит у сотника был специфичный. Такой щит Алексей видел впервые. Обычно в городе щитами были снабжены парни, сражающиеся в тяжелых доспехах, а щиты были массивными и широкими. Одни втыкали в землю, вторыми просто защищались во время боя. Этот же щит был гораздо меньше городских аналогов, и крепился не к запястью воина, а к его кулаку, что уменьшало его защитные качества, но добавляло атакующих. Спереди он имел шип, которым можно было бить противника, а его рант был оборудован цепью, как у пилы, и она двигалась и, попадая в противника, не только причиняла ему ударные повреждения, но и пилила плоть, как бензопила.

– Не зевай, командир, – щит пролетел не далеко от головы Алексея, снеся голову атакующему сбоку волколаку, – а то мы без командира останемся! А воевать без командира устав не велит. Мы-то можем, но устав не велит, хоть ты тресни.

– Не дождетесь, судари лесовики, – буркнул Алексей, сделав своими двумя мечами финт и отрубив напавшему волколаку сначала две кисти с оружием, а потом срубив одним клинком голову, а вторым распоров живот.

Но они недолго бились в небольшой группе, так как с неба на них рухнул сбитый змей Горыныч, а за ним упал горящий вертолет. Бойцы ринулись врассыпную от падающих тел, и разделились на несколько отрядов. Алексей остался с тремя бойцами, одним из которых был Добр. И тут к ним вынесло еще трех бойцов в средних доспехах. Алексей сначала не понял, что это свои, и чуть не рубанул мечом по показавшейся из толпы волколаков и других псевдов спине, но остановился. заметив на личине шлема появившегося воина черную слезинку.

– Несмеяна?! – воскликнул он.

– Алексей?! – стало ему ответом.

– Вы откуда и где наши?

– Я не знаю, – ответила девушка, – нас закрутило с начала сражений и мы отбились от своего отряда.

– Та же беда, – горестно вздохнул парень.

– В круг! – заорал Добр. – Встаньте в круг спинами! Бьем своего и противника справа!

Горожане не умели оспаривать и сопротивляться приказам, поэтому выполнили все беспрекословно, несмотря на чины и должности. Алексей встал правым боком к Несмеяне, чтоб помогать ей отбиваться от врагов. Он не знал, что испытывает к этой девушке, он никогда раньше не испытывал чего-то подобного. Влюбленность – да, страсть – да, но еще никогда ему не хотелось защитить девушку, даже если это будет сделано ценой собственной жизни, а сейчас хотелось.

В кругу стояли восемь бойцов. Все были облачены в средние доспехи и держали разнообразное оружие. Добр – меч со щитом, Алексей – парные мечи, а Несмеяна отдавала предпочтение двуручному мечу. Если у лесовиков личное оружие не регламентировалось – что взял с тем и воюй, то в боевом уставе Города было точно указано, сколько бойцов с каким оружием должно быть в отряде. Правда, и Алексей, и Несмеяна были богатырями, и это давало им некоторые вольности. Например, в караульной службе главное, чтоб воины были экипированы штатно, а богатырю позволялось взять оружие, кое будет сочетаться с другим вооружением группы. Если вся группа вооружена щитами, то командиру не рекомендовалось брать глефу, алебарду и другое двуручное оружие. Проще было так же взять щит и составить в рукопашном бою единую стенку. В отделе спецопераций, к которому принадлежала Несмеяна, видимо, правила были чуть другими, но оно и понятно: там совсем другие требования предъявлялись к действиям группы. Вокруг бойцов, вставших ощетинившимся холодным оружием, кругом кипело войско псевдов. Если бы они могли посмотреть на поле боя сверху, то ужаснулись бы безнадежности их положения. Основные войска людей держались, но отошли чуть назад, заняв лучшую позицию для обороны. Они безудержно редели. С меньшей скоростью, чем войско Кощея, но их и было в несколько раз меньше. Да и Кощею было плевать на жизни его воинов, а вот для людей любая смерть была болью и страданием. Круг Алексея на многие десятки метров вокруг был окружен волколаками, но люди об этом не знали, и сражались так, словно помощь должна прийти с минуты на минуту.

Вот только силы человеческие не бесконечны и, в отличие от систем жизнеобеспечения в бронекостюме, дополнительных аккумуляторных батарей не имеют. Через час постоянного боя они стояли уже втроем. Алексей, Несмеяна и Добр. Несмотря на сервоприводы и пружины, руки еле слушались, ноги почти не двигались. Если в начале боя Алексей больше уклонялся от летящих в него ударов, то сейчас сил на это не оставалось, приходилось блокировать самые опасные, оставляя скользящие на твердость доспехов. Зато вот псевды не уставали. Трое людей стояли незыблемым островом в реке псевдов, идущих на человеческие полки. Кого-то убивали ребята, а кого не убили, продвигались вперед, так что противник у Алексея и компании всегда был свеж и зол. Мимо пробегающий носорог разметал троицу. Они постарались как можно быстрее воссоединиться, но смогли это сделать только Алексей с Несмеяной. Добр был погребен телами все тех же волколаков. Алексей хотел ринуться на выручку сотнику, но страх оставить одну Несмеяну, не дал ему этого сделать. Добр долго сопротивлялся и пытался отбиться, но так и не смог. В один момент он понял всю безнадежность своего положения и активировал взрывной механизм, видимо впаянный в его доспех. Сильный взрыв унес много волчьих душ сопровождать на том свете душу Добра на пути к его лесным богам.

– Саша, – позвал Алексей Несмеяну, отбив очередной выпад одного из волколаков.

– Да, – выдохнула девушка, разрубая еще одного волчару на двое своим двуручным мечом.

– Если останемся в живых, ты выйдешь за меня замуж?

– Ну, ты и время нашел задавать такие вопросы Леш....

– И все же?

– Давай сначала останемся в живых.

– Ну, хоть надеяться я могу?

– Если выживем, можешь не надеяться.

Алексей после этих слов прямо поник головой.

– Можешь быть уверенным, – выдохнула Несмеяна, опуская свой меч на очередную волчью голову.

– Ура! – закричал богатырь, откуда силы-то на крик нашлись, и двумя клинками, как ножницами, отрезал также волчью голову.

Но шансов на спасение с каждой минутой становилось все меньше и меньше, так как армия людей встала в глухую оборону и отбивала новые и новые атакующие волны псевдов. Об оставшихся где-то далеко в тылу врага двух воинах никто не знал, и никому дела не было.

Что говорить, Кий не знал. Он просто решил чуток передохнуть и понять, что делать дальше.

– Скажи мне, Древослав, – начал парень, – а какая тебе от службы Кощею выгода?

– Выгода? – не понял колдун.

– Именно выгода, – кивнул Кий, – рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше, вот я и спрашиваю, в чем та выгода, которая заставила тебя отказаться от своего места среди людей, заметь, хорошего, уважаемого места, и переметнуться к Кощею? Не просто же так ты ушел от нас. Значит, у Кощея вашего в услужении лучше, чем в свободном существовании среди людей? Вдруг я тебя сейчас послушаю и тоже решу, что мне тоже нужно на вашу сторону переходить и Варвару с собой за косу ее длинную тащить?

– Тебе не понять, человек, – ухмыльнулся Древослав, – ты ищешь выгоду везде, это свойственно людям. Ты даже не представляешь, насколько силен Кощей, он Бог! И он делится своей силой. Он дал мне часть своей силы, научил ею пользоваться и открыл мне океан психофизических возможностей, которые простому человеческому колдуну даже и не снились.

– А вот тут поподробней, – попросил парень, – а говоришь, выгоды нет. Если с тобой поделились силой и дали кучу возможностей за твою преданность, это и называется выгодой. И ты, присягая Кощею, обещал не использовать свои новообретенные способности супротив него?

– Кощей настолько мощен, что ему не нужны такие клятвы, он сможет справиться лично с множеством человеческих колдунов и чародеев, – снисходительно пояснил колдун и зажег на ладони небольшой огненный шар, – раньше, чтоб сделать такое, мне нужно было затратить очень приличное количество психосил, а сейчас для меня это небольшое заклинание, а Кощей такое может делать даже не замечая расхода каких-либо сил.

– А я смогу таким стать, как ты?

– Вряд ли, ты не обладаешь врожденной склонностью к работе с психофизическими силами, но это не безнадежно. Если Кощей поделится с тобой силой, ты сможешь стать обычным колдуном, не сверхсильным, но хорошим сможешь. Сильная колдунья получится из Варвары, ибо она и так уже что-то умеет. До таких, как я, ей далеко, но сравниться с нынешними высшими колдунами и чародеями она сможет.

– Заманчивое предложение, – буркнула девушка.

– Слушай, – опять решил спросить Кий, – а если Кощей разочаруется в тебе? Он сможет тебя лишить тех сил и способностей, которые сам дал?

– Сил – да, – с грустью сказал Древослав, а способностей – вряд ли. Заклинания я заучивал сам, и лишить меня этих знаний можно, только полностью отрубив память. Сил на них будет уходить гораздо больше, и вообще самих сил станет во мне меньше, но я так и останусь высшим колдуном.

– А ваш Кощей, – задумчиво проговорил парень, – он сам по себе такой сильный колдун или у него какой-нибудь артефакт есть для силы своей?

– А я смотрю, ты, Кий, юлишь…

– Жить очень хочу, – пожал плечами разведчик, – очень хочу. Ты же сам понимаешь, я вряд ли перейду на вашу сторону, но разговор-то уже начат, а значит, пока мы с тобой болтаем, мы живем, как только закончим – ты нас в пепел своим фаерболом и сожжешь. Я правильно понимаю ситуацию?

– Правильно, – ухмыльнулся Древослав.

– Кстати, а этот по-нашему разумеет? – кивнул в сторону лешего Кий.

– Нет, человеческую речь не понимает, но может понять на психофизическом уровне эмоции и смысловые вложения, но в данное время поддерживает щит и ждет моей команды для атаки.

– Тогда давай напрямую без демагогии с софистикой, по-честному, так сказать, по-мужски?

– Давай, – согласился колдун, – только тогда своей спутнице уши закрой, если по-мужски.

– Варваре? – Кий обернулся на стоящую молча девушку. – Да ты сам ее знаешь, она, если что, и тебе, и мне в языке на мужской лад нос утрет, не моргнув даже.

– Ладно, уговорил, говори начистоту, чего ты хочешь.

Кокон психофизического щита чуть мерцал и подрагивал. Было видно, что лешему трудно его поддерживать долгое время, но это было нужно делать, и он держал. У разведчиков был шанс во время одного из мерцаний попытаться прострелить это поле, но он был настолько мизерный, что использовать его стоило только в самом последнем случае. Просто стоять и ждать, пока их сожгут огненным шаром, не согласны были оба. Крыса, загнанная в угол, чтоб одолеть кошку, должна дергаться до последнего, а не вскидывать лапки вверх. Пока дергаешься, есть шанс, сдашься – шанса больше не будет. Никто из жалости тебя из когтей не выпустит, даже если ты будешь плакать горючими слезами и рассказывать про кучу крысят, ждущих тебя дома.

– Неужели вам, колдуны и чародеи высшей квалификации, хочется чувствовать себя всегда вторыми? Да, вы получили огромную силу, но получили ее от Кощея и ему же подчиняетесь. Что можно дать, легко можно отнять обратно. Ты об этом не задумывался?

– Я уже сказал, что новые заклинания у меня отнять невозможно.

– Да нужны они кому, твои заклинания? Хорошо, – продолжал Кий, – сейчас вы ему нужны, сейчас он готов делиться с вами знаниями и силой. Но что будет после войны? Вот истребите вы нас, людей, а дальше?

– А дальше мы заживем спокойной размеренной мирной жизнью, – пожал плечами Древослав.

– Кий спрашивает, зачем вы будете нужны вашему Кощею? – уточнила Варвара.

– В смысле зачем?

– Сейчас вы нужны для борьбы с нами, – вступил обратно в разговор Кий, – а потом зачем? Я бы, например, вас всех уничтожил, если был бы Кощеем.

– А зачем ему это? Мы исправно ему служим, зачем уничтожать хороших колдунов?

– Первое, – начал растолковывать свои слова разведчик, – вы хорошо служите против нас, не будет нас – не будет против кого служить.

– Будут еще орды иродов, которыми нужно управлять и которых надо держать в узде.

– Это спорно, если он такой сильный колдун, он и сам с этим справиться, справлялся же он сам до вас с этим как-то.

– А второе?

– А второе еще печальней, – вздохнул Кий, – но сперва ответь мне на вопрос, что вы тут охраняете? Артефакт, дающий силу Кощею?

– Да, и что?

– А то, – логика парня была железной, – что как только вы закончите истреблять нас, ваши умы прозреют от безделья и начнут вращаться в ненужную для него сторону. Если кто-то очень умный возьмет и присвоит этот артефакт, то он станет таким же сильным, как Кощей?

– Чуть слабее, скорее всего.

– А сам Кощей чуть сильнее, чем каждый из вас?

– Скорее всего.

– Так зачем ему нужны возможные конкуренты? Я бы вас уничтожил сразу после войны, пока ваши занятые уничтожением нас мозги не повернулись в сторону овладения его артефактом и смещения его. Теперь понятна моя логика?

– Понятно, – задумался Древослав.

Он стоял молча минуту, видимо, прикидывая все «за» и «против», потом повернулся к лешему и бросил в него фаербол, тут же отгородившись что от него, что от людей своим щитом. Псевд даже не понял, что случилось, как пламя охватило его. Он взревел диким зверем, но было уже поздно, он не мог потушить весь огонь разом. Где-то тушил, где-то вновь полыхало. Кий, не желающий смотреть на это действие, поднял привод и выстрелили лешему в голову. Тот упал замертво, рухнул на землю догорающим мешком обтянутым паленой шкурой

– Ваши предложения, сударь и сударыня? – спокойно, словно ничего и не было только что, проговорил колдун.

– Ты нам показываешь, где артефакт, и мы вместе его уничтожаем, – спокойно проговорил Кий.

– А может, проще его забрать и использовать против псевдов и Кощея? – прищурился Древослав.

– Метишь в великие правители человечества? – поинтересовалась Варвара.

– Не так чтобы очень.

– Зря, – покачал головой разведчик, – артефакт не панацея, иначе бы Кощею не нужны были бы войска из псевдов и перебежчики вроде тебя. Будь ты хоть трижды великим колдуном и спасителем человечества, люди за тобой не пойдут, ты предатель, а воевать супротив нас тебе не с руки, у тебя нет войск, на которое можно опереться.

– У Кощея тоже не было. Когда он сюда прибыл.

– Видимо, он раньше ими командовал, пока тут был до исчезновения, и только лишь напомнил псевдам об их долге перед ним, а перед тобой, увы, никто не должен.

– Тогда какой смысл мне помогать вам?

– Смысл? – пристально посмотрел на колдуна Кий. – Смысл очень простой. Ты первым будешь знать, что Кощей потерял силу. Твоим коллегам, колдунам и чародеям, воюющим на стороне Кощея, после его поражения возвращаться будет, как и тебе, некуда, ибо люди не примут предателей. Но у вас будут еще псевды, которыми в случае не полной потери рассудка и воли ими придется кому-то править. У тебя будет чуть больший шанс быстро сориентироваться в ситуации и стать их главой.

Древослав погрузился в размышление. Этот парень, еще недавно всего лишь десятник обычной охотничьей группы, хотя и подающий надежды, превратился за очень короткое время войны в умелого бойца и отличного психолога, с небольшим налетом политика. Он пойдет очень далеко. И все, что он говорит, действительно логично и очень вероятно. Его как предателя не поддержат люди – это факт, его не поддержат и псевды, так как он для них чужой. Кощей может и не убить их после завершения войны, но мысли этого существа неисповедимы и не поддаются анализу обычной человеческой логикой. А вот по логике как раз действительно Кощею проще их всех потом убить. Будет ли по-другому? Оставит ли он их жить? Может быть, но проверять не хочется, ибо, если возобладает все же логическая концовка, перекраивать что-то будет уже поздно. Когда соблазняются чем-то и предают своих, руководствуются обычно логикой момента, а вот общая логика говорит уже потом, и по ней предатель очень редко живет долго. Его или судят бывшие свои, или тихо ликвидируют новые хозяева, когда он становится, попросту не нужен. Но об этом задумываются уже после, а не перед.

– Хорошо, – после долгой паузы кивнул Древослав, – ваша взяла, помогу я вам добыть и уничтожить этот артефакт. Если не стану уж главой этого сброда иродов, то останусь вольным колдуном, почти как прежде, это куда лучше, чем быть мертвым.

– Здравое решение, – кивнул Кий и протянул руку с открытой ладонью.

– Вынужденное, – снял щит и пожал протянутую руку колдун, – увы, но вынужденное, все остальные варианты куда как хуже.

– Куда нам топать?

– Скалу видишь? – указал Древослав пальцем в ее направлении. – Это и есть замок Кощея. Только возьмите привода у своих товарищей и снарядов поболее.

– Там охрана?

– Охраной были мы, но там есть прислуга, а она вас просто так к саркофагу с кристаллом не подпустит.

Кий поднял тяжелый привод Кнута, обошел всех павших воинов своей группы и, прощаясь с каждым, собрал немалый боезапас, который разделил между ними с Варварой. Древославу привод и снаряды были не нужны.

– Ты молодец, – шепнула по внутреннему каналу группы Варвара, – я уже думала, что придется тут костьми лечь.

– Я очень хотел, чтоб мы оба остались жить, – ответил Кий.

Если бы на Кие не было защитного шлема, а на руках Варвары – перчаток, она бы взлохматила ему волосы, но так получился легкий подзатыльник, который вдобавок еще и смягчили амортизаторы.

Скала высилась посреди каменного плато. Если бы Кию и Варваре не сказали, что это и есть замок Кощея, они бы никогда не поверили. Скала как скала, ничего более, ничего даже не намекает на возможную жизнь внутри сего огромнейшего каменного изваяния. Ни пещеры какой, которую можно было бы принять за вход, ни отверстий вверху, кои хотя бы отдаленно могли бы быть окнами. Скала как скала.

– Так, – остановился недалеко от скалы Древослав, – а давайте-ка я на вас, судари и сударыни, морок наведу, чтоб вас отец родной от волколака не отличил. Иначе прислуга сразу вас людьми признает, и поднимет тревогу.

– А так она не сразу узнает? – поинтересовалась Варвара. – Это же звери, у них обоняние куда лучше зрения развито, а если там лешие есть, то они нас на психофизическом уровне раскусят.

– Все правильно говоришь, девица, все так и есть, как сказала, – закивал колдун, – да только не сразу будет и даст нам несколько лишних минут, что в нашей ситуации очень ценно.

– А валяй, – согласился с доводами Кий, – хуже от этого не будет, а если и лучше не станет, мы все равно ничего не проигрываем.

Древослав произнес что-то на непонятном языке, сделал пару пассов руками и на этом успокоился.

– И? – поинтересовался Кий, осматривая свои никоим образом не изменившиеся члены.

– Что «И»? – не понял колдун.

– Изменения где?

– А, изменения, – произнес понимающе Древослав, – а ты на Варвару посмотри.

Кий посмотрел на девушку, та на него и у обоих дернулись руки с приводами. Перед каждым из них стоял волколак с арбалетом. Вылитый волколак.

– А почему....

– Это не превращение одного существа в другое, это морок. Я сотворил иллюзию. Но сами вы свое тело хорошо знаете, и ваши глаза такой морок не обманет, а вот на другом человеке морок вы увидите. Даже если вы тело его хорошо знаете. Матери и то своих детей не узнают, а мужья – жен.

– Понятно, – кивнул Кий, – тогда пошли в замок Кощея артефакт уничтожать.

Подойдя вплотную к скале, Древослав подошел к знакомой отметине и прочитал скороговоркой какие-то слова. Сразу ничего не произошло, но через мгновение внутри скалы раздался шум, гул, где-то там внутри обрушился куда-то водопад, зашипело от быстрого испарения воды, и только тогда кусок скалы медленно, но неотвратимо начал отъезжать в сторону. На пороге их встречали двое леших. Видимо, весь этот шум и задержка в открытии были не чем иным, как отсрочкой времени для того, чтобы слуги подошли встречать гостя. Или хозяина.

Древослав вскинул руку в приветствии, и тут же огонь приводов, выглядевших арбалетами, уложил колдунов псевдов на пол.

– И зачем? – поинтересовался Древослав. – Зачем я на вас морок напустил? Так бы прошли себе спокойно и тихо, а теперь о нас весь замок знает и будут встречать во всеоружии.

– Так они бы нас все равно по запаху вычислили бы, – пожал плечами волколак, произнесший эти слова голосом Варвары.

– Так можно было просто не шуметь, – вздохнул колдун, – зашли бы им за спины и прикончили тесаками.

– Прости, не догадались, – виновато произнес Кий, – рефлексы, нервы и так на пределе.

– С вашим «прости» уже каши не сваришь, приготовьтесь теперь к жаркому приему.

Они зашли внутрь и Кий с Варварой остолбенели. Они предполагали увидеть внутри пещеру, полную злата и каменьев, или вырезанный во внутренностях скалы рыцарский замок, с горой оружия и развешенными на стенах чучелами врагов, но не тут-то было. Вверх тянулась самодвижущаяся лестница соединяющая все этажи, заставленные странной для человека, но сразу видно продвинутой техникой.

– Это замок Кощея?

– Угу, – кивнул Древослав, – впечатляет?

– Неожиданно, – произнесла Варвара, разглядывая замок.

– Для мне это тоже стало неожиданностью, – признался колдун, – а еще неожиданностью стало известие, что все это работает и не уступает нашему оборудованию, хотя я подозреваю, произведено было раньше нашего.

– Древние технологии? – поинтересовался Кий.

– Как мне удалось выяснить, – проговорил, вспоминая, Древослав, – когда-то на этой планете была цивилизация намного более продвинутой, чем наша и наших первых поселенцев. Тут правили те, кого псевды зовут богами. Кощей тоже был богом, но он прошел против других, как раз опершись на армию из псевдов, тут их называют иродами. Боги же обычные опирались на родов, как я понял, это аналог людей. Кощей проиграл, и его отправили в космос в ссылку. Погрузили в летаргический сон и отправили на несколько тысяч лет в плавание по космосу. Пока его тут не было, с цивилизацией богов что-то случилось и они – что боги, что роды – вымерли, а псевды перешли в животное состояние. Ну а после всего этого прилетели наши предки, первые колонисты, и стали осваивать планету.

– Теперь понятно, как ему удалось подчинить себе псевдов и собрать огромную армию за такое малое время.

– А теперь хватит болтать, – прервал свою речь Древослав, – нам нужно в подвал, именно там Кощей хранит свой источник силы. Приготовьте привода, они нам сейчас обязательно пригодятся.

Вход в так называемый подвал находился за первой лестницей и скрывался за толстыми железными воротами, с вычеканенным на них рисунком в виде яйца и расходящихся от него волн.

– Мы же уже пошумели, и свое присутствие скрывать не стоит? – риторически спросил Древослав, ни к кому толком не обращаясь.

– Вроде как, – ответили ему сразу двое его компаньонов.

– Тогда кто-нибудь стрельните в яйцо.

– Зачем? – удивился Кий.

– Стрельни! – настаивал колдун.

Парень поднял тяжелый привод, прицелился и дал небольшую очередь по воротам. Те брызнули в стороны разлетающимися осколками, словно были не железными, а стеклянными.

– Кощей, по его же словам, – пояснил Древослав, – создавал сии ворота, рассчитывая исключительно на психофизические силы богов, но никак не на грубую физическую силу родов. Я ему говорил переделать их под защиту от людских приводов, но он все отмахивался и говорил, мол, «потом». Зря, но нам от этого только лучше.

За воротами находилась самодвижущаяся, но в данный момент не работающая лестница.

– Слушай, Древослав, – неожиданно попросил Кий, – если все уже про нас знают, сними эту чертову маскировку.

– Сильно мешает?

– Не могу смотреть на Варю в образе волколака, – признался парень, – рука так и дергается привод поднять. Умом понимаю, а рефлексы унять не могу. Да и если там внизу волколаки, в бою не разберешь свой он или чужой.

– А вот насчет последнего я не подумал, – согласился Древослав, – и то верно, еще перестреляете друг дружку ненароком.

Колдун резко выдохнул, и парень с девушкой превратились из волколаков обратно в людей.

– Вот так лучше.

Внизу их ждал десяток волколаков, которых они расстреляли с лестницы, благо умели стрелять куда лучше волчар, да и Древослав помог своими огненными шарами.

– Не нравится мне это, – пробурчал колдун, подходя к единственной двери, охраняемой волколаками.

– Что именно не нравится? – насторожилась Варвара.

– Легкость доступа, – ответил Древослав.

– Поясни, – попросил Кий.

– Тут еще недавно было полно охраны, – пояснил предатель, – яблоку негде было упасть. Я понимаю, что главное сражение и нужно как можно лучше усилить армию, но не похоже на Кощея, что он нас на рубеже охранять оставил, а отсюда всю охрану снял. Тут его сила заключена, а не хвост волколачий.

– Может, решил, что сквозь ваш кордон пройти нереально и не стал страховаться? – предложила девушка.

– Ты сама-то в это веришь? – удивленно посмотрел на нее Древослав. – Зачем забирать отсюда чудь и сотню волколаков?

– Чтоб усилить войска, – пожала плечами Варя.

– Ваши войска куда меньше его, но и ваше руководство нашло возможным выделить пять групп для поиска артефакта. Как усилят армию десяток чуди и полсотни волколаков? Да никак. А вот потеря артефакта – точно ослабит. И это Кощей понимает. Он не дурак, он умный, он очень умный.

– Что мы гадаем? – встрял в разговор Кий. – Все равно не узнаем ничего, пока не откроем дверь. Может, там и артефакта нет никакого? Может, Кощей, его не доверяя охране, с собой на битву взял?

– Артефакт здесь, – помотал головой колдун, – я его чувствую.

– Тогда давай откроем дверь и узнаем, что тут и как, – предложил Кий.

Древослав подошел к двери, что-то прошептал и только хотел взяться за кованую ручку, как дверь сама перед ним распахнулась.

– Явились не запылились, – раздался из внутренних покоев женский голос.

За дверью находился огромный зал, куда мог поместиться транспортный корабль. И почти весь его занимал бассейн, возле которого стояла Елена Мудрова с одноголовым молодым Горынычем. Вокруг чародейки летали три маленьких существа с выпученными глазами и зубастыми ртами, одетые в нежно-васильковые платьица.

– Леночка, я смотрю, вы решили обзавестись миньонами? – скептически произнес Древослав.

– Ну не всем же, как вам, получать энергию от родных березок и дубов, – пожала плечами Елена, – приходится как-то выкручиваться и выживать в нашем страшном мире.

– Я понимаю, вы нас не пропустите к артефакту? – колдун был сама галантность. Кий даже не знал, что он может быть таким.

– Конечно же нет, вы это прекрасно знаете, – ответила чародейка, – меня тут поставили не для того, чтоб я пропускала к бассейну каждого встречного-поперечного. Я страж артефакта, между прочим, а не музейный работник и тем более не экскурсовод.

– Чуяло мое сердце, не зря убрали всех этих чудей и волколаков.

– Я куда как эффективней всякой этой своры.

– Нам придется это проверить.

– Удачи, – сказала Елена и, обернувшись к Горынычу, произнесла – Гаврюша, сожри этих людишек. Фас!

Змей стартовал в полет не готовясь, прямо с места и взвился под потолок.

– Ваш Горыныч, моя чародейка! – быстро распределил роли Древослав. – Как с ним управитесь, принимайтесь за рыбу в бассейне, артефакт внутри нее.

Огненная струя вырвалась из пасти чудовища сразу, как он достиг потолка. Колдун быстро сотворил над собою щит, а разведчики ринулись в разные стороны.

– Двигаемся! – скомандовала Варвара, ибо она больше Кия имела на счету стычек с Горынычами. – Движение – жизнь! Застыл на месте – помер. Двигаемся и стреляем по глазам!

Кий двигался, но с тяжелым приводом было слегка непривычно. Он уже проклял себя за идею подобрать именно его. Тяжело и неудобно. Сейчас лучше бы подошел обычный привод, а еще хорошо было бы иметь снайперку. Но увы, из всего разнообразия оружия погибших товарищей тогда он выбрал именно тяжелый привод, а изменить что-то сейчас уже не получится. Двигаться приходилось много и быстро. Пока Елена и Древослав кидали друг в друга заклинания психофизических сил, Кий и Варвара уворачивались от когтей, зубов и огненной струи змея Горыныча по кличке Гаврюша.

– Кий, – прохрипела девушка, выходя из очередного кульбита, которым ушла с линии атаки монстра, – ты заметил, он не пролетает над бассейном, все вокруг да около, а над самим не летит?

– Что-то такое я заметил, – ответил парень, уходя в очередной кувырок и вскочив на ноги пуская очередь, целясь если не в глаза, то хотя бы в морду чудовища, – только что это нам дает? Думаешь, скрыться в бассейне от него?

– Не, рискованно. Мы не знаем, какие там могут поджидать ловушки.

– Колдун сказал, там рыба…

– Рыбы разные бывают, рисковать не стоит, мы в шаге от исполнения задачи, и надо этот шаг сделать.

Горыныч открыл рот, но Кий ухитрился выпустить в него очередь, причем попал именно в открытый рот. Рептилоид застыл от изумления в воздухе и широко раскрыл глаза. Тут же прозвучал выстрел и следующий за ним крик.

– Попала! Один в минус!

Змей покачнулся заревел и тут же получил второй выстрел в другой глаз. Ослепленное животное стало полыхать огнем во все стороны. Кий и Варвара бросились от него врассыпную, обегая бассейн с разных сторон. А во злобе и слепоте Гаврюша забыл, где находится и чего следует бояться, и вылетел за край бассейна. И тут же из воды вынырнула огромнейшая пасть гигантской рыбины, судя по всему, занимающая в длину весь бассейн, и одним ударом челюстей перекусила Горыныча пополам, сразу утащив его на дно доедать.

Люди остолбенели от ужаса. Древослав и Елена перестали метать друг в друга заклятия. Все стояли, оцепенев, не понимая, что им делать дальше.

– А ведь была дурная мысль, – тихо произнесла Премудрая, – умыться водичкой....

– Не пей такую водичку, Леночка, а то… – произнес колдун.

– А вот за козу ответишь!

Стволы двух приводов зло смотрели на чародейку.

– Трое на одну? – забрало шлема Елены Премудрой было прозрачным, и противникам были видны все ее эмоции.

– У нас нет другого выбора, – ответил за всех Кий.

Три фамильяра разом зашипели и окрысили свои рты с тонкими зубами, готовясь защищать хозяйку.

– У меня к тебе, Леночка, предложение, – поднял руку Древослав.

– И какое? – прищурилась чародейка.

– Хорошее, – улыбнулся колдун, – ты помогаешь нам уничтожить артефакт, а мы оставляем тебе жизнь.

– Так много?

– Жизнь – это не мало, – спокойно продолжил Древослав, – нас трое, мы с тобой по силе равны даже с учетом имеющихся у тебя бестий, но на моей стороне есть два хороших бойца, а это очень большой мой плюс. К тому же я хочу тебе кое-что сказать на ушко.

– Тет-а-тет?

– Именно, – кивнул колдун, – хочу пошептать тет-а-тет в твое милое, очаровательное ушко.

Колдун с чародейкой отошли чуть в сторону и принялись беседовать. Как и подразумевалось, говорил в основном мужчина.

– Ты им доверяешь? – спросила Варвара.

– Нет, – не задумываясь ответил Кий, – еще недавно доверял бы, но после предательства нет. Оно раскрыло их внутреннюю сущность.

– Это какую именно?

– Высшие колдуны и чародейки обладают очень большой силой, и считают всех остальных сошками, не стоящими их потуг. Когда все хорошо и им выгодно они будут на одной стороне, как только они поймут, что в другом месте выгоднее, они метнутся туда. Много личной власти ведет к гордыне, а отсюда и к предательству.

– Тогда почему нас не предали Пересвет Святославович и Травень Гостомыслович?

– Потому что их власть зиждется на людях, сами по себе они рядовые воин и волхв, без подвластных им людей они ничего не стоят, поэтому предать людей, на которых строится их власть, для них равносильно смерти. Кощею не нужны такие. Зачем ему полководец для его войск, когда он сам руководит войсками? Зачем ему волхв, если он сам Бог?

– Ты думаешь, они сейчас нам помогут?

– А у них выхода другого нет, – пожал плечами Кий, – или они нам помогают, и мы все живем долго и счастливо, или нет, но тогда мрем сначала мы, а потом они.

– Но Кощей может не убивать их и дать спокойно жить под своим протекторатом.

– Может, но есть такой же шанс на обратный вариант развития событий, и выбрать нужно сейчас, иначе потом будет поздно. Я думаю, Древослав уговорит Елену.

Колдун с чародейкой закончили разговор и подошли к разведчикам. Фамильяры уже не крысились на них.

– Мы постараемся вскипятить воду в бассейне, – начал Древослав, – рыба постарается вырваться на свободу, ваша задача будет ее уничтожить.

– А артефакт? – спросила Варвара.

– Артефакт внутри нее, – пояснила Елена, – убьете рыбу, потом мы достанем артефакт.

– И уничтожим? – спросил Кий.

– И уничтожим, – после полусекундной заминки, ответила чародейка, но парню сильно не понравилась ее интонация.

Кипятили воду колдун с чародейкой долго. Минут пятнадцать они стояли над бассейном, протянув к нему руки так, чтобы ладони были направлены на воду, но не заходили за край. Им не хотелось стать следующей жертвой рыбы. Нагревается вода или нет, никто проверять не хотел. Вот она, вода, невдалеке – протяни руку и пощупай, а нет, всем руки свои жалко. Но через пятнадцать минут у стенок вода начала чуть пузыриться, а еще через минуту закипел весь бассейн. И вот тогда из него выпрыгнуло на край прямо перед людьми зубастое чудовище, именуемое «рыбой». А внутри, в середине монстра, переливался даже через кожу разноцветный кристалл. Артефакт Кощеевой силы.

– Стреляйте! – крикнула Елена. – Стреляйте в нее!

Варвара дала очередь по рыбе – та открыла пасть и, извиваясь, стала двигаться в сторону людей. Все ожидали, что Кий начнет палить в нее из своего тяжелого привода, но ошиблись. Парень вытащил из кармана припасенную гранату и, сорвав чеку, бросил ее в пасть чудовищу.

– Зачем?! – заорала чародейка.

– Мы договорились уничтожить артефакт.

И тут прогремел взрыв, разорвавший и монстра, и артефакт на части. Людей повалило на пол и облило душем из ошметков рыбы и горячей воды. В огромной луже плавало несколько перламутровых остатков артефакта.

– Зря, – прошептал Древослав.

– Не зря, – ответил Кий, – так будет спокойнее.

Алексей с Несмеяной уже не стояли спина к спине, а опирались друг на друга. Если сейчас падет от ран один из бойцов, то второй падет вместе с ним, попросту не имея сил стоять на ногах самостоятельно. От их защитных доспехов оставались слезы: дай Дисциплина, по одной трети защитных пластин. Где пластин не было, зияли порезы, рваные раны от укусов железными челюстями, в бедре Алексея торчало оперение двух арбалетных болтов. Сдаваться в плен было бессмысленно, эта армия пленных не брала, а умирать, подставив голову под удар без сопротивления, просто поняв тщетность сопротивления, было не в правилах городской гвардии. Дела у остальной человеческой армии были не лучше. Псевды окружили людей по всем фронтам и сужали кольцо. Горожане с лесовиками гибли, но не опускали оружия. Шанс на победу есть всегда. Как говорилось в одной из поговорок лесовиков: даже если вас сожрал псевд, у вас два выхода, сопротивляйтесь и раздражайте ему горло и нёбо, ибо этот путь намного лучше, чем другой.

Один из ударов очередного волколака сбил с головы Алексея шлем, а второй рубанул по касательной бровь, и парню залило кровью глаза. Рана-то была не опасной, но раны лица обычно обильны на кровотечение, отчего очень неприятны в бою.

– Мне кажется, – прокричал Алексей девушке, стараясь перекричать шум боя, ибо по рации связаться уже не мог, – пора прощаться!

– Рано! – рыкнула Несмеяна.

– Потом поздно будет уже!

– Значит, не будем прощаться, а поздороваемся на том свете!

– Разумно! – усмехнулся Алексей и нашел в себе силы крутануть руками быстрее, чем обычно, отчего две головы волколаков упали на землю, отделившись от тел.

И тут сражение словно замерло на доли секунд. Псевды остановились и начали трясти головами. Оглядываться, непонимающе смотреть на рядом стоящих людей и других иродов. Вот оглядевшись, один из чуди, заметил стоящего на его ноге волколака и обрушил на его голову дубину. В ответ стая волколаков накинулась на этого чуда, а за него вступили в битву его сородичи.

– Получилось?! – крикнул Алексей.

– Да! Получилось! – ответила Александра.

Откуда и силы нашлись у этой парочки, но они стали куда как быстрее вертеть мечами, и даже стали по чуть-чуть, насколько позволяли уставшие мышцы, передвигаться в сторону основного войска.

Войско тоже не дремало. Как только псевды вышли из повиновения единой воли Кощея, как только начали воевать не только с людьми, но и между собой, Пересвет Святославович и Илья Муромцев отдали приказ идти в атаку. Почувствовав перелом в битве, войско людей рванулось вперед, разбрасывая в стороны псевдов, развеивая по ветру армию, только что чуть не уничтожившую их. Отступая, ироды нарывались на своих, затевая междоусобные драки и только облегчая задачу людям. К концу дня на реке Калке не осталось ни одного сопротивляющегося отряда иродов: все, кому повезло, бежали в Лес, а кому нет – лежалимертвыми на поле брани.

После победы только одно омрачало людям победу: Кощея взять не удалось ни живым, ни мертвым. Недавний всесильный бог, почувствовав исчезновение своих сил, растворился в Лесу одним из первых. Но без своего артефакта он не представлял большой угрозы, так как по силам был ненамного сильнее чародея или колдуна высшей квалификации. Ничего хорошего, конечно, но не опасно в целом для Города и Китежа.

Кий с Варварой и Алексей с Несмеяной встретились на общем праздновании по поводу Победы. Все четверо были изрядно потрепанные боями и прибыли на место проведения праздника из больниц, где проходили курс восстановительной медицины, но радостные и довольные. Все получили новые внеочередные звания и должности. А главное, и те и другие пригласили друг друга на свои свадьбы. Жизнь продолжалась. Ее снова нужно было наладить после такой непродолжительной, но очень разрушительной войны.

Глава 10 После

Глава 10. После

После исчезновения Кощея псевды не предпринимали больше попыток объединиться и напасть на людей. Они не опустились обратно до животного существования, но межвидовые распри не давали им объединиться. У людей жизнь потекла как до войны, немного изменившись, правда, вследствие полученного опыта. Горожане отстроили обратно свои стены, сделав их оборону еще крепче, а вокруг Города не только выжгли Лес в радиусе нескольких километров, но и напичкали этот периметр минными заграждениями и сигнализацией. Теперь к Городу незамеченным не мог приблизиться даже комар. Лесовики так поступать не стали, но и селиться где ни попадя отказались. Теперь лесовики селились максимум в дневном переходе от другого поселения, чтоб если что, можно было всегда прийти на выручку, а также провели связь во все деревни и села, дабы об опасности сразу узнавали все.

А через полгода с момента великой битвы на реке Калке к людям обратился правитель новосформированного государства иродов, дабы заключить между тремя сторонами мирный договор и пакт о ненападении. Был этим правителем не кто иной, как колдун Древослав. После долгих переговоров между людьми все же было решено заключить такой договор. Подписи поставили от горожан – мэр Петр Утин и министр обороны Илья Муромцев, от лесовиков – главный волхв Китежа Травень Гостомыслович и военный вождь Пересвет Святославович, от иродов – царь и царица Невриды Древослав Первый и Елена Премудрая. После подписания сего договора жизнь на планете Явь начала налаживаться в мирное русло, не без эксцессов иногда, но все же про большую войну не вспоминали.

Оглавление

Глава 1 Начало

Глава 2 Встреча в Лесу

Глава 3 Прибытие

Глава 4 Нападение

Глава 5 Китеж

Глава 6 Спина к спине

Глава 7 Штурм

Глава 8 Вместе веселей

Глава 9 Схватка

Глава 10 После