Сказки Тамбовской глубинки. Второй том. Старый погост [Татьяна Анатольевна Нурова] (fb2) читать онлайн

Татьяна Нурова Сказки Тамбовской глубинки. Второй том. Старый погост

Меня жители города считают сумасшедшей и относятся снисходительно, но никогда не обижают, так только частенько люди при виде меня головами качают вслед сочувственно или тихо перешептываются обсуждая историю моей жизни. Моя жизнь довольно обычна если и представляет интерес только в таком небольшом городке как наш. Я никому не мешаю и никого не трогаю, а что большую часть времени в любое время года провожу на кладбище, так что здесь такого. Нет у меня больше живых родных все они теперь лежат на этом старинном кладбище на семейном участке. Вот поэтому почти ежедневно прихожу к их могилкам и провожу с ними много времени, рассказываю им все что происходит вокруг и со мной. Понимаю, что их здесь уже нет, и они меня не слышат, но эта иллюзия общения помогает мне жить дальше, не жалуясь или надоедая живым соседям, знакомым или врачам в поликлинике. Тем более сейчас, когда я уже стара и на пенсии и мне уже не нужно ходить на работу или заботиться о ком-то еще кроме себя. А мне лично теперь уже много то и не нужно. Моя жизнь теперь расписана до мелочей в ней нет места каким-то ярким переживаниям, порывам, сумасбродству все это давно в прошлом. Теперь как получаю пенсию я сразу плачу коммунальные услуги, покупаю нехитрые продукты и …, пожалуй, все. Даже на свои похороны я уже отложила деньги, так что теперь не живу, доживаю отпущенное мне время. Городок Морша где я живу небольшой, старинный и очень провинциальный, знаете он такой открытый, простой, даже невзрачный для всех приезжих или случайных людей, но если к нему приглядеться, то можно столкнутся со множеством тайн современных и тех, которые тянутся из глубин веков. Вроде со стороны наш город как в полудреме, вечно сонный, провинциально тихий, казалось бы что может происходить интересного в таком болоте, но местные жители хорошо знают, что есть в городе места, которые лучше обходить стороной или же подумать прежде чем напакостить соседу или заглянуть к нему через забор. Вся старинная часть города опутана подземными ходами, ведущими в непонятные огромные помещения залы, иногда даже больше надземных построек. Ходить в ходах можно в полный рост и выложены они на века старинной кирпичной кладкой. Говорят, их понастроили купцы которых здесь в городе было много, но вот мало кто задумывается над тем зачем купцам подземные ходы и хранилища если их можно построить и на земле это удобней и товар там не будет плесневеть ведь река идет через весь город и во подвалах чувствуется сырость. Говорят, они сейчас залиты водой и засыпаны, но были энтузиасты во все времена, желающие составить план подземных переходов и помещений и … все они пропадали неизвестно куда после своих громких заявлений или попыток составить подробный план подземелий. Даже как-то от людей государевых было предложение почистить все подземелья и создать уникальный туристический маршрут, носились с таким проектом довольно долго, а затем враз как-то про это забыли. Жители города знают, что подземелья есть и где примерно они находятся, но спроси любого человека и поймешь, что это никого это не интересует, провалов нет и ладно, а куда они идут и в каком они состоянии вроде как никому совсем неинтересно. Бывает конечно горожане шепотом переговариваются что эти подземелья используются и сейчас, но для чего кто его знает, лучше держаться от всего этого подальше и будешь целее. Забавно что подземелья не фигурируют в городских легендах или страшилках, хотя в других городах такие ходы уже бы обросли жуткими историями, а у нас тишина и никого это не удивляет. Река же, текущая через город наоборот фигурирует почти во всех городских сказаниях, но тоже не страшных, а скорее выглядит как мечтой обычного человека о сказочном богатстве. 1875 году случился в городе страшный пожар уничтоживший город дотла. Пожар был невероятно стремительный, люди не успевали убежать и бросались в реку вместе со своим добром, кидая в воду все самое ценное. А вот поднять со дна реки ничего из потерянных ценностей никому не удалось, хотя многие занимаются клад искательством и по сей день. Вот так пожар и река превратились в городскую легенду, дошедшую до наших дней и все … больше ничего интересного в нашем городе официально не происходило. События в городе конечно же происходили и происходят, но никогда не афишируются что странно если приглядеться внимательно. Есть в дореволюционной истории нашего города упоминание о множестве сект, нашедших здесь приют, но тоже вскользь и куда они потом все делись тоже непонятно и все это при наличие множества церквей и православных до сих пор жителей. В таких городах как наш вопросы веры до сих пор остались неизменными, как и сто лет назад, люди здесь чаще воцерковленные, или просто верующие. Кому как удобно. Если покопаться в архивах да послушать местных жителей, то можно найти много интереснейших историй которые бы стали жемчужинами детективно — приключенческих романов, а может даже и мистических… кто знает, даже сердечные страсти здесь кипят особенно ярко. Еще удивительно что у нас не в ходу страшные истории, да как можно в нашем городе никогда ничего не происходит и такого быть не может, — обычно утверждают все жители. За несколько столетий старый город совсем не изменился, только чуть — чуть разросся за счет новых современных кварталов да кое где обзавелся дорогами и тротуарами. Много раз я даже мечтала написать книгу о истории города, конечно не всей только той что когда-то приоткрылась мне. … Но не хватило смелости. Всю свою жизнь я провела в тени, боясь всего что меня окружает и вот об этом я и расскажу. Я здесь родилась и прожила всю свою жизнь, здесь же на старинном городском кладбище ждет меня место подле моих родных. Семейный участок так сказать, где сейчас осталось только одно место для меня и об этом и хочу рассказать, вернее не только об этом …, впрочем, все по порядку. Ну я немного забегаю вперед… Когда-то совсем давно я была маленькой девочкой и сюда на это старинное городское кладбище меня привел отец. Мои родители постоянно были на работе, во всяком случае так мне казалось, а в выходные у них было много хлопот по дому и что бы ходить с ними куда то это была большая редкость. А тут вдруг отец мой Александр Трофимович как-то взял меня за руку и предложил с ним прогуляться в выходной день по важным делам. Да именно так он мне и сказал, — не просто по важным, а очень важным и еще добавил, что за это важное дело со временем я буду отвечать. Я так обрадовалась, что он посвящает меня в свою жизнь, тем более мы с ним пойдем вдвоём не говоря ничего родным, а это ведь настоящая тайна. Гордо задрав нос я шла с ним рядом стараясь не отставать и не бежать как маленькая, невероятное чувство сопричастности к чему-то невероятно важному, взрослому кружило мне голову. Меня малявку отец взял с собой по важным делам, и я старалась соответствовать и идти не дергая его за руку или задавать глупые вопросы которые так и крутились на языке. Терпела, боялась что отец просто развернет меня и отправит домой если я не буду серьезной. То, что пришли мы на кладбище меня не пугало тем более оно находилось в центре города и совсем недалеко от нашего дома. Мне конечно было особенно любопытно, какие же такие могут быть у отца дела на кладбище, вроде из наших родных умирать никто не собирался, но я молчала понимая, что все вскоре узнаю сама. Теперь понимаю отец хотел, чтобы я сразу поняла, как нам родным всем это важно быть рядом даже после смерти.

Лето в тот год было жаркое и душное, а только мы зашли в ворота кладбища как все разом изменилось, как будто за тяжелым основательным забором старинной кирпичной кладки совсем другая жизнь. Шум, гам и духота исчезли сразу за оградой как по волшебству и это меня поразило, мимо кладбища проходить приходилось часто, а вот внутри я была впервые. Здесь был совсем другой мир недоступный пониманию живых, тихий, неспешный, сумрачный от обилия старых дерев. Кладбище было старинным, еще купеческим и его окружал со всех сторон высоченный кирпичный забор выделяющийся на общем фоне старинной основательной кладкой, немного осыпавшейся и позеленевшей от времени. Огромные старые деревья создавали таинственный полумрак и было тут как-то даже уютно что ли. Я даже рот разинула от удивления оглядывая все вокруг, наш город всегда был зеленым с обилием ухоженных клумб, но здесь росло столько необычных цветов что это великолепие поразило меня. Отец попросил меня постоять спокойно и куда то отошел, а я осталось рассматривать все вокруг, мне было непривычно и интересно, вокруг красивые памятники, кресты, — все вокруг разное и такое … странное особенно для ребенка и совсем не страшное. Отец направился к небольшому домику у ворот и вскоре о чем-то зашептался с мужчиной небольшого роста, таким кругленьким, забавным на вид в своем строгом темном костюме в такую то жару. Они какое-то время спорили, но недолго, и отец махнул вскоре мне рукой что бы я шла за ними. Мужчина, не смотря на свою полноту и живот как мячик двигался быстро и упруго, держа в руках огромный носовой платок, которым он постоянно промакивал вспотевшую лысину. Он быстро повел нас по главной широкой асфальтированной алее усаженной с обеих сторон высокими деревьями, как-то по воробьиному торопливо припрыгивая при ходьбе. Мне все это казалось игрой, и я с удовольствием пошла за ними. Кладбище больше напоминало мне парк своей ухоженностью и красивыми памятниками, хотелось все рассмотреть, как в музее, но я боялась отстать и почти бежала за взрослыми. Через какое-то время мы свернули с асфальтированной дороги на такую же широкую грунтовку и шли минут десять пока не уперлись в новую кладку заплатку в старой кирпичной стене окружающей кладбище. Я так поняла, что когда-то здесь тоже были ворота, но их заделали за ненадобностью и старинный забор заложили новой кладкой совсем не похожей на старинную хотя тоже из такого же красного кирпича. Толстенький мужичок замахал кому-то руками и откуда то из кустов тут же выскочил небольшого роста рабочий в спецовке и с лопатой в руках.

— Вот здесь участок свободен, — сказал моему отцу забавный толстяк. И обратившись к рабочему добавил, — Петрович, ты тут колышки вбей и помоги вот этому мужчине поставить тут заборчик, отгородить так сказать свою территорию.

Он засмеялся своей немудрящей шутке и быстро также вприпрыжку ушел обратно. Петрович рабочий кладбища был настолько неприметным на вид что я как не приглядывалась к нему никак не могла запомнить его лицо и это тоже было странно. Обычно я очень хорошо запоминала лица людей и никогда не путалась даже удивляя родных, я уже тогда узнавала малознакомых людей при встрече особенно тех, которые мелькали в жизни нашей семьи очень — очень давно, когда я была совсем крохой. Небольшого роста и жилистый вот и все что я помню про Петровича хоть и встречала его еще не раз, а по лицу как ластиком прошлись вроде все на месте, а глаз за него никак не цепляется. Только тогда поразил он чистой очень аккуратной одеждой, и мне это запомнилось сразу и удивило. Спецовка, и комбинезон на нем были основательно поношенными, но чистенькими и залатанным. К чему я это…, а … все время слышала разговоры взрослых про рабочих с кладбища что они все грязные и алкоголики от такой мм… специфической работы, но Петрович явно был не из их числа. Маленькие дети слышат много, но не все понимают. Никогда особо не задумывалась над слухами и сплетнями, но услышанное запоминала и анализировала по-своему делая свои первые наблюдения. Отошла в сторонку и наблюдала не во что не вмешиваясь как мой отец договаривался с Петровичем о размере участка, и как они вдвоем вбивали колышки в землю отмечая размеры хоть еще не понимала для чего же отец привел меня с собой сюда и для кого он отмеряет здесь участок. Петрович пообещал отцу поставить временную изгородь, а тот в ответ передал ему деньги.

Моя семья была обычной из работяг и еще приезжей, не местной. К чему это я, в таких старинных городках люди могут жить несколько поколений, а их все равно называют приезжими, особенно если они чем-то пришлись не по нраву или как-то не вписались в местную жизнь. В городе помнили о том, что мы приезжие, но моих родных уважали и никогда не упрекали что мы здесь чужаки. Дедушка Трофим и бабушка Лукерья приехали в Моршу после войны после того как оба они потеряли свои первые семьи. Бабушка жила где-то в Подмосковье, и ее деревня была полностью разбита фашистами и там не уцелело ни одного дома и родители и ее дети погибли под бомбежкой, а ее первый муж погиб на фронте. До войны у нее была другая семья и дети, как собственно и у деда и сюда в Моршу они приехали уже очень взрослыми людьми, потерявшими всех своих родных. У деда Трофима история была почти такой же как у Бабушки, только он сам был родом из Белоруссии. Потеряв родных они не захотели жить на старых местах, слишком больно им там было, слишком много они потеряли тогда. Говорить на эту тему они любили только вздыхали иногда, — война все разрушила и сломала. Приехали они в Моршу по каким-то рабочим путевкам, я не совсем понимала тогда, что это такое. Дед просто мне как-то рассказал, что сюда в то послевоенное время требовалось много рабочих и их приглашали со всей страны и давали жилье. Ведь наш город хоть и был небольшим, но в нем было несколько фабрик и заводов на которые требовалось много рабочих рук. Дед устроился в паровозное депо, бабушка на суконную фабрику, и они даже не думали о новой семье и были друг с другом совсем не знакомы. Как поговаривал Дед они к тому времени были как два свечных огарочка, уже перегоревшие потерями и о новой семье уже и не думали. Им в ту пору обоим было уже за тридцать лет каждому, и они считали себя древними стариками с выжженными душами от тяжелых потерь. Слишком много тяжелого и страшного им выпало в жизни, но вот встретились они здесь и смогли создать семью и даже родить ребенка — моего отца. Дед и бабушка все время жалели, что не могут посетить могилы близких им людей и надеялись до самой смерти, что может кто и живой остался из их прошлой жизни, часто вспоминали своих родных или детей от которых у них не осталось даже фотографий. Несмотря на поиски и запросы во все концы страны они так никого не нашли из их прошлой жизни и очень и-за того переживали. Бабушка иногда плакала что даже могилок родных у нее не осталось где бы она могла бы хоть поговорить со своими родными и детками и попросить у них прощения что не уберегла никого. Дед помалкивал, но было видно, что и ему это чувство понятно. Когда соседи на праздники наряжались и шли на кладбище, особенно на пасху, то дед с бабушкой сидели дома и с тоской поглядывали в окно, им не к кому было пойти. Бабушка на большие церковные праздники выпекала много всяких вкусностей, покупала разных конфет и относила их в собор на помин своих родных и деда. Видно поэтому мой отец и решил купить кусок земли на кладбище и собрать всех родных рядом. Папа тоже работал в паровозном депо обычным работягой и не умел красиво говорить, но таким поступком он сделал подарок своим родителям. Это только звучит страшно, а ведь это было основным желанием деда и бабушки. После смерти они мечтали лежать рядом, все просто. Купить место в то время было нельзя, но отец по совету кого-то из знакомых договорился с директором кладбища и потом много лет каждый год носил ему деньги в конверте. Сколько он платил я не знала и никогда не интересовалась, отец рассчитался за кусок земли еще до того, как я повзрослела и говорить на эту тему он не хотел, всегда подчеркивал, что ему просто пошли навстречу и дело не в деньгах, а в уважении к нашей семье. Купленный участок земли на кладбище долго стоял пустым и все же постепенно оброс хорошей кованой оградкой, скамейкой внутри и по праву считался нашим семейным. Моя мама Алевтина уже была из местной семьи которая жила в Морше всегда сколько они себя помнили. Мама была совсем простой девушкой и с молодости работала на суконной фабрике, как и большинство местных женщин, а с отцом она познакомилась еще в школе. Ничего романтичного в истории их знакомства не было. Небольшой городок где все знают друг друга с детства и замуж выходят или женятся потому что хорошо знакомы с детства или живут рядом. Да и всю нашу жизнь нельзя назвать какой-то особенной все как у всех тихо, спокойно, прилично. Сколько не вспомнила нашу семейную жизнь и никаких ярких событий в памяти или скандалов, но при этом нам никогда не было скучно или тоскливо, и обид к родным за что-то я тоже припомнить не могу. Отличало нашу семью может немного от соседских тем только что я была единственным ребенком и все. В других семьях в то время было обычно несколько малышей, а у нас как-то с рождаемостью было плоховато. Ладно бабушка и дед создали семью поздно и родили сына как тогда уже считалось что они в возрасте и понятно, что он остался единственным ребенком. Мама моя оказалась не очень крепкой здоровьем, и первая же беременность и роды стали для нее непосильной нагрузкой. Нас с ней спасли, но больше детей у нее не случилось. Папа очень хотел сына и меня назвали в честь него Александрой, хоть какое-то ему утешение. Детство мое запомнилось мне скучным спокойствием, я росла тихо и не заметно, плавно переходя из класса в класс. Никаких происшествий или ярких событий ни в семье, ни даже в городе не случалось и мне всегда хотелось чего-то такого эдакого, даже сформулировать было трудно свои пожелания и казалось так тихо и скучно мы будем жить всегда. Каждое поколение мечтает о том, чего у него нет и это я уже поняла, когда выросла и попала в жернова перестройки.

Бабушка с дедушкой были очень старенькими даже дряхлыми, когда я только стала учится в начальной школе. Дед первым отправился на кладбище на наш семейный участок. Умер он тихо никого не беспокоя даже как-то незаметно, без особых болячек свойственным старикам, не требуя к себе особого ухода, ушел как в общем то и жил. Дед умел делать все и незаметно, вроде даже как без особых усилий, без ругани и нудных нотаций или жалоб, был рядом, когда это нужно и не надоедал пустыми разговорами или требованиями к себе. Он постоянно возился то в сарае, то в огороде вечно занятый нужной домашней работой. Так же тихо и незаметно умер. Возился что-то в сарае, устал, присел на скамейку и вроде как уснул. Мы домашние даже сразу и не спохватились его и не поняли, что он умер. Бабушка на похоронах не плакала, не причитала, только рассеяно оглядывалась словно не понимая, что же происходит. Они никогда не показывали свои чувства и все равно было понятно, что в их отношениях есть и любовь, и уважение. Не помню, что бы они ругались даже в шутку или позволяли себе грубость в общении. Бабушка без слов понимала деда и всегда трогательно ухаживала за ним, они даже разговаривая в семье обращались к друг другу на вы, по имени отчеству. Она жила только для него и тут после его смерти она растеряно смотрела на гроб не понимая, что она теперь будет делать одна, как будто лишилась опоры и теперь боялась что ее унесет ветром. Таким мне заполнилось их поколение.

Ко мне бабушка всегда относилась уважительно спокойно, кормила пока родители были на работе, следила за моей одеждой, иногда укладывала спать и читала сказки. Любила конечно, но никогда не показывала свои эмоции. Такое воспитание было у их поколения вполне себе нормальным, никаких обнимашек, поцелуйчиков или уговоров и сюсюканья. Ругаться она тоже не любила и самое страшное было для меня, когда она начинала говорить со мной отстранено — холодно и я тут же понимала, что сделала что-то неправильное. Дедушку она любила сильно, но никогда не говорила об этом вслух. Да и какие-то ласки на людях или поцелуи были тогда не приняты, так только иногда она брала его за руку и в этом жесте было столько нежности. Они всегда сколько я помню держались по отношению друг к другу даже где-то холодновато, обращались на вы, но глядя на них было понятно, что они пара которая живет в любви и согласии. Они и сами иногда говорили, что слишком дорожат своими такими поздними отношениями и у них больше никого нет. После смерти дедушки из бабушки как будто стержень вытащили, она настолько ушла в себя что даже перестала реагировать на окружающих словно не понимая кто же все эти люди что ее окружают. Теперь за ней родители стали следить как за малым ребенком, ведь сама она часто забывала поесть или переодеться в чистую одежду. И мне тоже приходилось приглядывать за ней пока родители были на работе. Мне эти хлопоты были не в тягость, бабушка даже в таком состоянии не доставляла проблем и делала все, о чем ее попросишь или напомнишь. Мы уже думали, что она так и останется в таком состоянии до самой смерти, но однажды что-то с ней произошло, вроде как сон ей вещий приснился. Давно все это было, и я просто не помню всех подробностей. Бабушка на короткое время стала обычной и разумной это было связано именно со мной. Как только я приходила со школы переодевалась и обедала, бабушка звала меня в свою комнату и рассказывала мне сказки. Не сказки конечно, это я так для себя называла ее истории ведь в то время разговоры о магии казались мне фантастикой. Да и я особо не верила в ее рассказы, было интересно и необычно и мне нравилось слушать ее сказки. Бабушка просила ничего не говорить моим родителям о наших разговорах. Мне было не трудно, тем более родители уставали на работе и им сильно то болтать или расспрашивать меня не было времени, домашнюю работу никто не отменял. Полдня дня мы с ней сидели в комнате вместе, и я слушала ее уютный родной голос особенно не задумываясь насколько правдивы ее сказки.

— Внученька моя так жаль, что я оставляю тебя неподготовленной, не знаю почему я молчала столько лет. — Сама не понимаю, столько горя я пережила до того, как здесь поселилась, столько боли было у меня и потерь, захотелось пожить немного для себя. — Да вот пришел мой срок …, и я должна хоть как-то предупредить тебя, подготовить на будущее. — Семья наша необычная по женской линии мы обладаем редкими способностями за которые нас убивают. — До войны было у меня две дочери, одна то старшенькая точно умерла я почувствовала ее гибель, а вот вторая … надеюсь … еще жива, но где она сейчас не ведаю и думаю … даже уверенна что их извели не просто так. — Дочку младшенькую я тоже не успела обучить, да сейчас это уже не важно. — Все я надеялась, что ты дорастешь, ведь ты мне сейчас не веришь, а когда столкнешься, сможешь ли справится и не выдать себя перед врагами.

— Какими врагами бабушка, — не понимала я, — война то уже закончилась, давно.

— Война идет постоянно между тьмой и светом внученька и никогда она не прекращалась, а мы… ее оружие … или острие. — Ты слушай меня милая и просто все запоминай, придет время во всем разберешься, — тихо шептала бабушка, — я не выжила из ума, но и твои родители если услышат наш разговор не поймут, они обычные люди. — Наш род по женской линии всегда видел колдунов да ведьм как бы они не прятались средь людей.

— А, они что существуют, в школе говорят, что все это выдумки, — не удержалась я от удивления.

— Не все в нашей жизни выдумки, — улыбнулась бабушка, — когда будешь в отрочество входить тогда только увидишь врагов человеческих их много. — Кроме колдунов, ведьм есть еще бесовки- мерзкие твари. — Если колдунами рождаются, то бесовки сознательно принимают черноту в свое сердце и отдают душу в обмен на золото, и они уже пакостят людям сознательно и остановить их нельзя или исправить. — Помни всегда милая внученька, если они поймут, что ты их видишь то порвут тебя на клочья и изведут всю семью чтобы себя обезопасить на будущее. — Тебе нужно научится прятаться от них закрывать себя, думала, что нет в тебе нечего, а вот недавно поняла есть в тебе наша сила только она пока спит. — Мама моя говорила, что мы «веды» видим то что другим недоступно, может когда было и по-другому, всякое говорят, даже то что у нас век длиннее был, но кто ж то теперь знает точно. — Возьми тетрадку милая да давай как все записывай и рисуй. — Ведь в нашей семье внученька много талантов и какой будет у тебя жаль, что я не узнаю, буду учить тебя всему что знаю сама и о чем только слышала.

— А, как это дар один, а таланты разные, — удивлялась я, — и как это видеть ведьм, чем они отличаются от людей.

— Первый раз я увидела вместо лица соседки свинячье рыло, — вздрогнула бабушка, — ты не представляешь милая как я тогда напугалась, а моя сестра видела белые пятна вместо лиц у нелюдей, а нечисть темными кляксами без формы.

— Нечисть это кто или что я не понимаю, — замотала я головой.

Бабушка задумалась, — их всяких много, дома можешь столкнутся с Домовым, в лесу с Лешим, на кладбище с Погостником. — Я их вижу по-разному, но не так как моя сестра, а как это будет у тебя не знаю милая. — Тем более многие из нас могут видеть мертвых и слышать их.

Я поежилась, — это же страшно.

Бабушка погладила меня сухой морщинистой рукой по голове, — мертвые тебя не обидят милая, ты бойся живых- они гораздо опаснее.

Мне были интересны такие разговоры, и я делала послушно все что она хотела, тем более они сильно отличались от того что я знала. Меня в школе учили материальному миру, а про призраков, колдунов говорили, что их не существует, все это выдумки неграмотных, темных людей. При всем этом мои же школьные учителя тайно бегали в собор и все в городе об этом знали и вроде как не замечали. В то время я не заморачивалась пониманием, просто принимала все истории бабушки как красивые и интересные сказки. Рисовала под руководством и присмотром бабушки знаки похожие на детские каракули которыми как она говорила можно защитится, записывала забавные наговоры которые нужно произносить удивительно коверкая ударение.

— Вот это солнышко, — говорила бабушка, — если ты нанесешь его над дверью, а потом положишь руку вот так и как бы вложишь в него часть себя так что увидишь, как оно светится то… оно не пустит в дом ведьму.

— А, что я скажу родителям, когда буду рисовать, мама же ругаться будет, — уточнила я осторожно.

Мама моя была доброй и спокойной, но рисовать на стенах бы не позволила мне точно, я даже проверять это не собиралась.

— Ты его сначала научись рисовать на бумаге точно так как здесь, а потом можешь нарисовать его пальчиком по стене, что бы его никто кроме тебя не видел, — объяснила мне бабушка, — это будет невидимый для людей рисунок.

Поглядев на рисунок я сомневалась, что он так будет работать, да еще и невидимый, но спорить не стала.

— Нарисовав глаз ты сможешь подглядывать, — продолжала бабушка рисуя в моей тетрадке. — Все также как я объясняла тебе раньше только тебе нужно представить, что это твой глаз, и ты хочешь им смотреть. — Знаки можно соединять.

— Как это?

— Смотри, — продолжала рисовать бабушка, — вот птичка, а ей на крыло я нарисовала глаз. — Теперь мысленно нужно отправить птичку в полет тщательно представляя весь путь и смотреть нарисованным глазом как будто своим.

Фантазия у меня была богатой, и я ярко представляла себе все что мы делали, жаль, что у меня ничего не светилось, и отправленная в полет птичка ничего мне не показывала.

— Вот эти звездочки если нанести их во дворе у калитки, то они тебя предупредят если войдет кто чужой и чем больше их будет …

— Бабушка, — перебила я ее, — а почему ты мне не покажешь, как это все работает, ведь если руки должны светится, когда их прижимаешь к рисункам то я ведь увижу.

Бабушка снова погладила меня по голове, — милая мой дар во мне давно перегорел еще в войну, так совсем крохи остались совсем слабые … и те я каждое утро в защиту дома вкладываю. — Когда я совсем уйду вы еще будете под защитой, … там может, и ты освоишь свои способности. — Я ведь санитаркой при госпитале всю войну была и старалась защитить стены и людей как могла, воевали ведь не только люди.

— А, кто еще…

— Ты этого не поймешь не бери в голову. — Работа тяжелая была, кушала совсем мало и плохо вот и надорвалась и больше так делать не могу, а ты еще не умеешь и не понимаешь меня, вот же беда. — Что у нас с тобой за обучение, но хоть, когда первый раз увидишь врагов надеюсь, что не испугаешься и не будешь переживать что сошла с ума. — Думаю здесь я тоже оказалась не случайно, и бог нам послал только тебя одну…

— Наш город особенный, — пыталась уточнить я.

— Не знаю милая, старая я и слабая, может ты сама поймешь… со временем что к чему. — Я тоже недоученая, мама не смогла меня нормально всему научить только чему сама знала, — она вздохнула и добавила, — не успела … у нас иногда бывает жизнь совсем короткой. — Мы часто в бегах были от нелюдей, да нас все равно против нашей воли влечет туда где тьма будет и как оно у тебя сложится … не знаю. — Тороплюсь тебя хоть чему-то научить, не хочу, чтобы ты совсем беспомощной осталась перед врагами. — Знаю, как вас в школе то учат, но запомни в бога верить надо и молится тоже это тоже может стать твоей защитой… если конечно она от сердца идет.

Для меня все это было забавной игрой и как-то незаметно я исписала и изрисовала толстую тетрадь всю до последней странички. Всерьез воспринимать все разговоры бабушки мне и в голову не приходило тем более мама с папой частенько перешептывались между собой что бабушка совсем плоха стала и головой тоже. Забавная игра и я даже задавала бабушке наводящие вопросы интересуясь знал ли дедушка кто она такая, и почему дар такой странный и переходит только девочкам. Многого из ее рассказов не понимала только записывала даже не подозревая что все это мне уже вскоре пригодится. Да и последние ее слова я тогда тоже не поняла которые она уже перед смертью повторяла часто.

— Знаешь милая я сначала думала, что попала в этот город случайно, требовались люди я и приехала, только потом поняла, что меня тянуло сюда. — Здесь скапливается много тьмы, и мы здесь нужны, только вот толку с этого нет, я выгорела, ты не обучена и не понимаешь своей цели.

Бабушка, надиктовав мне в тетрадь как она считала основные знания доступные ей как-то сразу закрылась от меня и буквально на другой же день посидев со мной рядом немного тихо произнесла, — пойду полежу что-то мне нездоровится.

Прилегла на диван и умерла так же тихо и незаметно, как и дед. Сейчас я думаю, что только необходимость передать мне знания удерживали ее от ухода сразу за дедушкой, и она очень торопилась за ним. Мне непонятно было слушать разговоры взрослых на похоронах что бабушка ушла из жизни легко не мучая своих родных. Мне такие разговоры в то время казались кощунством. Я не понимала, как может смерть быть милосердой или жестокой. Смерть — это смерть как ее не называй, но разницу мне пришлось узнать уже вскоре. А тогда бабушка заняла на кладбище место рядом с дедом на нашем уже семейном участке. Родители мои хоть были простыми людьми с рабочим образованием и при этом очень деликатными, душевными. Тайн у меня от них кроме разговоров с бабушкой никогда не было. Жизнь тогда была простой, все люди на виду, даже от соседей ничего не скроешь даже если захочешь. Это я к тому что я хоть и не скрывала ничего от родителей, но как-то сложилось уже тогда что все свои нехитрые мысли и переживания я привыкла делить с бабушкой и советоваться с ней по всяким пустякам. Как-то незаметно я стала ходить на кладбище еще подростком и садясь на скамейку в ограде семейного участка рассказывала бабушке что произошло у меня про свои страхи и переживания. Родители считали такие редкие посещения кладбища нормальными, росла то я больше с бабушкой чем с ними и поэтому они понимали, что я просто скучаю без нее. Там же на кладбище я впервые увидела привидение, позже мне приходилось встречать духов и в городе, и на обочинах дорог. Случилось это событие днем и получилось все как-то обыденно и совсем не страшно. Я не кричала в ужасе, даже бежать оттуда мне не пришло в голову. Ну до этого я считала, что привидения показываются только ночью летая закутанными в саваны полупрозрачными фигурами над своими могилами. Тогда в первый раз я даже не поняла, что вижу, ну висит какой-то туманный сгусток над могилой, мало ли что это может быть. Сидела себе тихонько на скамейке на нашем семейном участке, о чем-то задумалась и сначала даже решила, что это игра светотени колышущихся веток от огромного дерева рядом, но сероватый сгусток тумана упрямо висел рядом с моим лицом и мало напоминал тень от листвы. Огляделась вокруг пытаясь понять, как он возник и вдруг увидела, как сгусток стал менять свои очертания и превратился в человеческое лицо. От неожиданности не поняла кто это был мужчина или женщина. Не испугалась, скорее была ошарашена, белый день на дворе, а я вижу в тени деревьев самое настоящее привидение. Как раз в это время я вошла в подростковый период, у меня началась гормональная перестройка организма и я стала видеть непонятные и первое время пугающие меня картины, все, как и говорила мне когда-то бабушка. Мир вокруг меня стал стремительно и страшно меняться. Сначала молоденькая девушка соседка Марина вдруг на моих глазах обрела горб, став в секунду невероятно уродливой и старой. После привидения на кладбище я думала, что готова к любым видениям, но превращение красавицы соседки в старуху меня потрясло, и я еле сдержалась от крика и торопливо пошла домой заставив себя приветливо кивнуть соседке.

— Если поймут, что ты их видишь порвут в клочья, — услышала я как будто наяву голос бабушки в голове.

Теперь я понимала, что если бы бабушка меня не подготовила, то я бы уже была в лучшем случае в психушке, а так мне было страшно, неприятно, но я неосознанно была готова и ждала этого. Пару дней просидела дома сказавшись больной и только затем решилась выйти из дома, все-таки шок я получила. М-да город стал открываться передо мной совсем с другой стороны, темной и … очень страшной. Созданий подобных моей соседки оказалось непривычно много и даже мне показалось странным, ведь городок наш совсем небольшой, а им как-то нужно выживать. Свои силы они тянут из людей, а их то здесь как раз и немного. До сих пор я корю себя что сразу не достала тетрадку ту самую бабушкину и не попыталась закрыть свой дом от них, мне тогда даже было интересно ходить по городу и разглядывать этих тварей классифицировать их. Ведьмы выглядели в образе жутких старух, у колдуний часто вместо лица виднелась звериная морда, а бесовки были похожи на людей, но под грудиной у них шевелился мерзкий черный клубок пуская щупальца по телу как вторая кровеносная система, иногда попадались люди выглядевшие ходячими старыми полуразложившимися трупами. Тьфу какая мерзость видеть их близко. Я заканчивала школу, когда заболела мама. Она сгорела буквально за месяц. Мама и так то не отличалась у нас хорошим здоровьем и была всегда худенькой и бледной, а тут… слегла в короткий срок и буквально истаяла. Врачи ей поставили какой-то онкологический диагноз. Мама до последнего скрывала свою болезнь, а я как-то к ней не присматривалась вся в своих заботах и переживаниях. Но когда она слегла и мне пришлось за ней ухаживать я поняла, что ее убил кто из страшных тварей живущих здесь, может даже с ними по соседству. Бабушка говорила, что лечить мы не умеем, только и можем защитить дом и родных, а я…, а я не смогла сделать этого. Мою маму убили проклятьем которое выело ее как червяк яблоко, и я ничего не смогла сделать. Мои родители тогда были еще молоды и смерть матери потрясла меня сильно. Ладно бабушка, дед они прожили полноценную жизнь, пусть может тяжело и больно, но прожили, а мама то не смогла. Когда и маму уложили на семейный участок я была в отчаянии, мне так хотелось поговорить с ней, попросить у нее прощения. Приведений на кладбище было много, но своих родных среди них я как не вглядывалась не увидела. Вспомнив слова бабушки о том, что она защищала дом, только после трагедии я заметила по всему нашему дому рисунки невидимые обычным зрением которые остались от нее и даже поняла, как она выкладывала в них крохи своей силы защищая семью. Знаки сохранились, но они были мертвы, а я как не старалась не могла наполнить их силой, не получалось. Бабушка говорила, что заниматься нужно много, легко не будет тем более без помощи одной учится даже по записям куда труднее. Вроде тренировалась как меня учила бабушка и вроде даже как-то моя рука вспыхнула на секунду светом и … это все как я не билась. После смерти мамы отец как-то резко постарел, а ведь в то время ему было чуть за сорок, по нынешним временам так молодой еще мужчина. Мы остались с ним вдвоем и первое время нам было не просто. Мне пришлось взять на себя всю домашнюю работу и готовку. Конечно все делать я уже умела, но до смерти мамы я ей помогала, а теперь же все домашние хлопоты готовка, стирка, уборка легли на мои плечи и первое время мне было тяжело. Зато некогда было жалеть себя, ведь чувство вины за маму меня буквально жгло. Я ненавидела себя за свои способности и не умение ими владеть и загоняла себя работой и учебой и … бесполезными тренировками. Вместе с папой мы прожили год, затем я закончила школу и поступила в техникум в Тамбове решив получить профессию бухгалтера.

Вернее, я и сама не знала где хочу учится отец настоял на этой профессии сказав, — хватит доченька в нашей семье работяг, хочу, чтобы хоть ты у меня работала в тепле и не надрываясь.

Спорить с отцом мне и в голову не пришло, и я сдала документы куда он сказал. Четыре года обучения в Тамбове пролетели быстро. Жила я в общежитии и как-то забросила свои магические тренировки, слишком много людей вокруг, остаться одной ненадолго и то проблема. К тому же сейчас в другой обстановке, среди множества людей я уже сомневалась в своих способностях с легкостью убедив себя что мне все это казалось, что все мои видения были и-за того что за короткий срок ушли бабушка и мама. Ну да долгое время странные твари мне просто не попадались на глаза. Мне в Тамбове нравилось, большой город, новые друзья, столько вокруг интересного и первый год была даже счастлива пока не поняла, что тех страшных тварей здесь было намного меньше. Видела я их крайне редко, да и то потому что приглядывалась ко всем людям и это меня тоже потрясло, и я никак не могла понять почему же в нашем совсем небольшом городе их так много. Было еще одно отличие здесь они были … менее опасными что ли. В Морше все колдуньи и ведьмы были черными, жутко уродливыми, а те монстры, кто мне здесь попадался на глаза были внешним видом ближе к людям, не знаю, как объяснить, но если сравнивать, то злобная соседка человек страшнее этих нелюдей. Они здесь в Тамбове просто жили с людьми, а в Морше они людьми питались … вот и разница.

Теперь я так жалела, что мало расспрашивала бабушку разобраться во всем у меня не хватало информации, ведь не спросишь у соседок в общежитие, — видите ли вы монстров как я?

Стала ходить в библиотеку, но … мистика и подобная литература тогда была как бы под запретом и кроме Гоголя и Толстого больше я ни до чего не дотянулась и спросить было тоже некого. Какой-то серьезной литературы не давали, хотя наверняка что-то в библиотеке было, а глупые ужастики в изобилии появившиеся в девяностые напечатанные на плохой бумаге кривоватым шрифтом к реальной мистике отношения не имели. Теперь я понимала, что бабушка пыталась мне объяснить и почему просила все записывать. Таким знаниям и умениям какие мне нужны обучают только в семье. Она и так, как могла меня подготовила к реальной жизни ведь если бы я не знала и не понимала, что вижу перед собой и не была готова к этому, то скорее всего давно сошла с ума. После учебы я вернулась в Моршу и тут же устроилась в бухгалтерию в поликлинику по протекции папы и работала теперь в тепле не надрываясь, как и мечтал мой отец. Работа в городе у нас всегда была по знакомству, как и сейчас, впрочем, а у моего отца в поликлинике работала хорошая знакомая. Но и я в новом коллективе прижилась быстро и стала своей стараясь не лезть куда не просят и старательно делая что мне поручают и главное помалкивая, ведь больше всего не любят сплетников и болтунов. Отец сильно сдал за время моей учебы, но не от проклятья или порчи, а от тоски по маме. Мои родители всегда были сдержаны в отношениях и влюбленной парой назвать их было невозможно, обычная семья и после двадцати лет брака какие вроде могут быть яркие чувства, а вот мамы не стало, и отец здоровый крепкий мужчина стал тихо гаснуть, и я сделать ничего снова не смогла. Еще год и отец тихо умер, а я осталась совершенно одна. Возможно еще и-за смерти мамы что-то во мне надломилось, а уж после смерти папы я как-то заледенела душой. Так то все у меня в обычной жизни складывалось неплохо, и за это тоже спасибо папе. Предприятия и заводы в городе закрывались, люди вокруг теряли работу, им приходилось уезжать на заработки бросая семьи, а меня все это как-то обходило стороной. Мне вроде везло, меня с работы не гнали и хоть в то время зарплата у меня была небольшой получала я ее вовремя и мне на жизнь хватало. Хотя глядя как живут мои соседи я вспоминала слова бабушки что-то меня что-то держит здесь, ведь мне то бросить все и уехать на новое место было проще всего и даже хотелось и не раз, но каждый раз что-то останавливало. Я даже замуж вышла без проблем и удачно за неплохого симпатичного парня Дмитрия. С Димой мы встречались часто и долго, он тоже обычный работяга, не красавец, но парень видный, высокий, светловолосый с приятным лицом. Многие девчонки мои ровесницы засматривались на него, но Димка как-то сразу увидев меня стал за мной ухаживать ровно, но настойчиво, больше ни на кого не обращая внимания. Семья Димы была многодетной, а их дом располагался в начале улицы, я же жила в серединке, но каждое утро мы какое-то время шли с ним вместе по улице, так совпадало с нашим графиком работ. Так вот и присмотрелись друг к другу, познакомились. Дима ухаживал за мной долго, но тогда мне казалось, что ярких чувств у нас не было, а все сложилось скучно как у моих родителей. Для Димы я была выгодной невестой со своим домом и даже с небольшими сбережениями которые оставил мне папа, к тому же с образованием и постоянной работой. У него хоть за душой не было ничего, но и для меня Дима также был завидным женихом не только симпатичным, а рукастым, непьющим, как и мои дед и отец. Вот как-то без затей, страстей, торжеств и по расчету мы с ним просто в один прекрасный день расписались и стали жить вместе. Сейчас даже вспомнить смешно, до свадьбы у нас с Димкой было только несколько робких поцелуев и … все, никакого секса и прочих вольностей. Деньги в тот период стали быстро обесцениваться, но мы с Димой успели на отцовские сбережения взять недорогую иномарку. Дима был парнем небалованным и привык обходится малым, моя семья вроде жила в достатке, но мы всегда покупали все только самое необходимое, как-то не принято было у нас набивать домненужными вещами. Для Димы наш довольно скромный дом казался дворцом. Тем более у моего папы руки были золотыми, и он один из первых в городе благоустроил наш дом, когда еще дедушка с бабушкой были живы. И всегда за ним следил всегда очень хорошо, сам делал ремонт, у нас в доме все было в образцовом порядке. У родителей Димы дом тоже был неплохим¸ но их там жило слишком много и его мечтой долгое время была просто отдельная комната и благоустройства тоже не было. Теперь же Дима возился в доме с удовольствием, он давно хотел отдельное жилье, но реально заработать на него рабочему в то время было невозможно. Вроде и жили мы с Димой без искры, но как-то слажено с первого дня также тихо и спокойно, как и при мои родители когда-то. Мне даже завидовали знакомые и подруги, вот Сашка какая же ты счастливая и муж видный и дом есть и работа. Мне же было какое-то время обидно, как-то вроде мы жили с Димой совсем просто, вон телевизор включишь, а там с каждого канала такие страсти, измены. Измен конечно я не хотела, а вот страстей хотелось иногда сильно. Работа скучная неинтересная. Дома же готовка, уборка, тихие вечера под телевизор, совместные хлопоты по дому, планирование покупок, рутина, одним словом. Но в нашей семье всегда ценилась практичность, стабильность и теперь, когда вокруг нас рушилась большая страна, то мы с Димой посреди этого хаоса выглядели островком покоя и старались держаться за это чувство. К тому же посмотрев, как живут мои подруги у которых мужья то пьют, то гуляют я быстро поняла мне и так хорошо в семье без страстей. Менять нам что — то в жизни тоже не хотелось, а года через три у нас родился сын который изменил нас обоих, хороший здоровый мальчик которого мы назвали в честь моего деда Трофимом. Тимофей сблизил нас сделав наши отношения по-настоящему теплыми- родными. Страх за сына научил меня обращаться со своим даром или подстегнул его я так и не поняла, но у меня стало получаться закрывать дом, ребенка и мужа. Какое-то время все в нашей жизни было замечательно, и я надеялась, что так будет всегда. Многие слова бабушки только стали доходить до меня, и даже не знаю, как объяснить свои ощущения, но теперь я чувствовала, что к нам в Моршу идет тьма. Обычному человеку этого не объяснить, но многие люди тоже чувствовали странное иногда даже на работе я слышала, как говорили, — что-то давит непонятное на сердце и дышать тяжело. Мне же казалось, что наш город затягивает серое марево пока прозрачное, стала замечать, что количество тварей в нашем городе стало больше особенно много их было в поликлинике куда они приходили питаться, и … старалась их не замечать и просто жить, да и что могла сделать одна. Стало где-то обыденностью наблюдать черную фигуру в общей очереди среди пациентов, тварь подсаживалась к больным людям и тянула из них тонкие струйки жизненной энергии. Я попыталась их отпугнуть и нанесла несколько знаков в коридорах больницы, стало только хуже. Твари тут же забеспокоились почувствовав мои знаки защиты. В поликлинике сразу собралось множество монстров, которые с легкостью смели мою защиту и долгое время они буквально наблюдали за людьми надеясь выловить того, кто ее наложил. Мне что бы выжить пришлось стать совсем незаметной, своей выходкой я разозлила их и теперь чувствовала их гнев. Это настолько страшно, я даже пожалела о своей выходке. И как можно с ними воевать, ведь они если узнают кто я с легкостью растерзают меня. Бабушка говорила, что мы можем сражаться с тьмой это наш долг, но как справится с таким количеством монстров, невозможно и я в одиночку точно не посмею ввязываться в войну. Поняв это я все свои силы направила закрыть надежней дом и родных, но и у нас что-то пошло не так в тот момент. Дима старался с появлением сына заработать больше, мне это не нравилось, всегда считала, что важнее всего хорошие отношения в семье и денег нам хватало на все необходимое. Дима вырос в других условиях и всегда мечтал о большом богатстве, и он встав на ноги стал меняться от достатка к жадности, а это замкнутый круг. Чем больше зарабатываешь, тем больше хочется, и он остановится не мог или я не нашла нужных слов что бы он относился к себе бережней.

Муж глядя как я расстраиваюсь по поводу его постоянных подработок, — говорил, — я мужик, я должен содержать семью, хочу, чтобы у вас было все и вы никогда не нуждались.

Он устроился в автосервис и получал хорошо, но и конечно задерживался часто, а вскоре погиб нелепо. Что-то там у них в цехе сорвалось с крана тяжелое упав на работающих механиков. Дима погиб его товарищ выжил, но остался калекой. Техники безопасности в таких центрах не было, все ведь только были озабочены как больше заработать вот и произошёл несчастный случай. Сама не знаю, как я тогда выжила и ведь чувствовала, что не бывает много счастья и боялась всегда за Диму, все думала, что несчастье может прийти со стороны тварей, … а оказалось. Вернее, уже позже я поняла, нужно было бежать из города пока Дима был жив, но что теперь об этом сожалеть. Рутина и меня затянула, все у нас было до трагедии спокойно, налажено и мы думали, что так будет всегда, менять ничего в жизни не хотелось. Мы даже с Димой о переезде никогда не заговаривали. Обстановка в городе уже была такой напряженной, только мы просто закрывали на все глаза стараясь жить на своем спокойном семейном островке как черепахи прячась под панцирь. И как я не убивалась, но и мой муж вскоре занял место на нашем семейном участке. Похоронив его я долго не могла уйти от могилы, не понимая, как теперь мы с сыном будем жить. За широкой спиной Димы мы жили спокойно не переживая о завтрашнем дне, а справлюсь ли я теперь. Когда я осталась одна … бежать я тем более не могла, ребенок меня связывал крепко … или страх перемен. Жить с крохой по съемным квартирам, бросить работу, да это мне казалось невозможным. Почему такой трусихе как я достался такой странный дар и что мне от него если я даже свою семью спасти не могу и точно не пойду сражаться с монстрами на улицах города. Своего сына я смогла закрыть защитой хорошо, и он рос не подозревая что нас кроме людей в городе еще и окружает множество чудовищ. Сама я вела себя в людных местах тише воды, стараясь не привлекать внимания к себе, отказалась на работе от повышения сказавшись эдакой недотепой которая тянет лишнюю работу в коллективе и никуда не лезет. Свою работу знала хорошо, была обычной рабочей пчелкой и легко тянула дополнительную нагрузку за блатных «коллег». Почему? Да все просто, другую подобную работу уже в нашем городе было найти невозможно, высунусь сразу заметят твари, ведь почти все, кто сидел в управлении нашей поликлинике не были людьми или даже колдунами. И я уже знала, что плата за карьеру грозит потерей человеческой сущности. Все мое начальство чем дальше и выше это мертвяк на мертвяке и не по рождению. Некоторые из моих знакомых людей такими становились именно идя на повышение. Не знаю кто так умело обрабатывал обычных людей, мне просто было страшно, такое ведь не расскажешь никому. Иногда я даже сомневалась в своем рассудке, может давно уже сошла с ума и живу в своем мирке. Не понимала за что меня наказал бог одарив такими способностями. Бабушка говорила, что мы для таких тварей оружие, но я ведь была одна и убивать их не умела и не уверенна что смогла бы. Даже представить не могла себя бегающей по городу и убивающей тварей, а тем более … если вдруг мне все это только мерещится? Как страшно держать в себе такие знания и не понимать, как их можно использовать. Мы теперь всем миром не жили — выживали и я работая в поликлинике несколько раз слышала, что молодые женщины часто сходят с ума. Неуверенность в завтрашнем дне, и заполнившая двадцать четыре часа в сутки по всем каналам телевизора чернуха и ужасы срывали крышу у людей часто и … кредиты тоже. Самоубийства и убийства были какой-то период почти нормой. Мы коллективом дружно охали и ахали, но вопросов я не задавала. Подозревала что может они такие же, как и я, но как проверить. Знала, что всех, кто интересуется ими проверяют твари и делала вид что эта тема мне не интересна, тем более наша главбухша тоже была из этих и любила частенько заглядывать незаметно в кабинет, смотреть кто чем занят или выискивая новую жертву.

Слететь с катушек не давал сын Трофим, он быстро рос красивым, умным мальчиком. Да дети растут быстро, и я оглянутся не успела как Тим закончил школу и собрался в Тамбов поступать в университет. Он переживал как я тут буду одна, а я радовалась, надеялась, что он сможет там зацепится и не возвращаться в наш мертвый и больной город. Поступил он легко, учился он хорошо и в другом городе смог быстро адаптироваться. Даже стал подрабатывать, хоть я была и против. Он, как и отец считал, что раз он мужчина то должен сам зарабатывать на учебу и собирался помогать мне. Еле — еле я отбилась от его помощи, объяснив, что мне одной много не нужно и пока работаю помогать не надо, а ему еще вставать на ноги. После отъезда сына я осталась в одиночестве и как-то незаметно для себя снова стала постоянно ходить на кладбище и в какой-то момент с ужасом осознала, что с мертвыми мне общаться гораздо комфортнее чем с живыми, да и чувствовала я себя здесь спокойно. Конечно ходила я на кладбище не каждый день, ведь я работала, но все выходные обязательно проводила там. Да и чем мне заниматься дома, приготовить еду, убраться раз в неделю, стирка тоже нынче не проблема только успевай закидывать в машинку белье и развешивать. Знала, что мои родные могилки пустые, в том смысле что в них только тела находятся, а души ушли сразу, и они меня не слышат. Это и к лучшему, ведь те мертвые которые остались в виде привидений очень несчастны и их всех на земле удерживало что-то важное, не дававшее им уйти куда они заслужили и им было очень больно. Их оказалось слишком много на кладбище и первое время я их рассматривала и слушала с интересом. Духи все такие разные с разных времен скопились здесь на небольшом клочке земли м даже забавно было слышать их разговоры между собой. Они все знали меня и часто обсуждали, но долго не понимали, что я их вижу и слышу. И я часто присаживалась на скамейке и вслушивалась в их стенания и жалобы, помочь я им не могла, но не то что бы мне было особенно интересно или любопытно, почему-то все это казалось правильным таится от них. Сначала я видела только приведения и могла определить пустые могилы тех людей что сразу ушли из нашего мира после смерти. Не важно, что это было днем, а когда стала проводить на погосте больше времени стала замечать и разные странности, порой невообразимо страшные. Наше кладбище старинное и уже давно закрыто, но как это обычно бывает всегда за деньги находятся свободные места. Мой папа, когда-то тоже купил участок за деньги, но он хоть был пустой. И я этому радовалась, как и тому что наш участок находится хоть и в старой части кладбища, но считается непрестижным, но все по порядку. Ближе у центральной аллеи были самые дорогие места и там часто подзахоранивали, хорошо хоть могильщики не выкидывали старые кости, они их просто закапывали поглубже и со временем на одном месте иногда было несколько мертвых и если они еще и приведения, то это уже была настоящая коммуналка с руганью скандалами и потасовками. Тем более наше кладбище было старинным и видеть, как купчиха века так примерно девятнадцатого ругается со старичком, умершим недавно это такой сюр. Или, когда молоденькая девушка в длинном платье явно благородного рода ругается вполне современно со своей ровесницей только из нынешнего времени это да это уже клиника для душевнобольных, иначе никак не скажешь. Только дети, пожалуй, несмотря на разницу в одежде играли между собой, как и …, и обычные живые дети и это особенно было страшно. Сначала я не понимала почему они остались здесь, ведь на них нет грехов, и они никак не должны мучится оставаясь здесь, ведь давно поняла, что обычно задерживаются духи которые или боятся или им здесь назначено отбывать часть наказания или же те, кто не успел что-то важное закончить на земле. Когда же прислушалась к ним и присмотрелась то поняла, что их всех здесь задержали родительские слезы. Дети привыкли доверять родителям и когда те не отпускают их даже после смерти они так здесь и остаются. Поняла с ужасом это не родительская любовь, а эгоизм обрекать так своих детей на ужасное существование после смерти. Дети после смерти не растут и не умнеют, они так и остаются на том уровне, когда они умерли и не понимают за что их тут бросили, не понимают, что за оградой кладбища прошло много лет и их родители уже умерли от старости и ушли и теперь никак не могут их навещать. Даже если родители еще живы рано или поздно они успокаиваются в своем горе, а дети … остаются иногда даже не понимая почему их бросили и как им теперь отсюда уйти. Смотреть на них было невыразимо больно и как-то им помочь я не могла, встречая их всегда чувствовала себя виноватой. Что бы их как-то развеселить я стала покупать конфеты в ярких бумажках и раскладывать их на могилках. Какие конфеты по вкусу им было не важно, а вот яркие фантики им очень нравились, и они с ними играли и обменивались, тем и отвлекались от своих печалей. Других призраков было тоже жалко. Меня удивляло почему они не ушли сразу, почему задержались, тем более у некоторых из них причины были смехотворными особенно по сравнению с вечностью, и они ведь понимали, что с ними происходит. Как-то незаметно старые могилы с центральной аллеи исчезли совсем и их заняли видные граждане нашего города и как я понимаю уже за весьма большие деньги. Дело конечно не в деньгах или тщеславии родственников, которые пристроили своих мертвых родных на видное место, такая практика существует везде по стране. Центральная алея хоть и убиралась, чистилась регулярно и была хорошо освещена, но вот ходить я по ней почему-то стала боялась. Сначала я не понимала своих страхов и первое время проходя по ней даже с интересом разглядывала роскошные памятники как в музее, здесь может даже и богаче было. Часть аллеи занимали братки из девяностых отмороженных на всю голову, раньше я не понимала этого выражения, пока не увидела их всех и снова в деле и стала понимать, что при жизни они точно были гораздо хуже зверей. Мало того, что они почти все здесь и уходить отбывать отпущенное им наказание не собираются им как ни странно и здесь хорошо. Они и сейчас не оставляют попыток ухватить живых прохожих и вытянуть из них жизни кто сколько может, а ведь среди них есть и очень сильные духи. Злобные, стриженые молодые парни похожие обликом и поведением гремят своими золотыми цепями, разговаривают между собой растопырив пальцы. Иногда за ними забавно наблюдать … о-о-очень издалека. Парни то при жизни не просто не были белыми и пушистыми, а сейчас некоторые из них те что посообразительней научились причинять боль прохожим и ловит кайф, это если что их выражение. Боль прохожим они доставляют в прямом смысле, не удивлюсь если узнаю, что они уже и убивали кого ни будь. Они приметив жертву начинают крутится вокруг нее. Человек идет по алее не понимая, что вокруг него подпрыгивают злобные призраки наносят ему удары в голову в живот, бьют в сердце и их прозрачные кулаки проходят сквозь человека насквозь и казалось бы как они могут навредить. Но я видела, как здоровые люди хватаются за те места куда пришелся удар приведений не понимая, что с ними происходит. Многое зависит еще от здоровья очередного прохожего. Если посетитель погоста молодой и здоровый, то вероятно он просто пройдет поморщившись от приступа непонятной боли, а вот как-то на моих глазах древний старичок неторопливо гуляющий по алее схватился за сердце и стал оседать, думаю, что он перед лицом смерти смог увидеть своих мучителей. Бабушка как-то говорила мне что младенцы и старики видят духов, ведь малыши только пришли в наш мир, а старики уже готовы его покинуть. Лицо старика стало серым от ужаса, и он хрипел задыхаясь и молча крутил головой пытаясь разглядеть кто его убивает чем еще сильнее раззадоривал опьянённых безнаказанностью духов. Изначально я не собиралась вмешиваться и стояла в сторонке закрытая деревьями, но увидев перед собой убийство не удержалась и выскочила успев подхватить старика под руку и вывести — выволочь его на себе буквально за ворота разозлив братков которые уже считали его своей законной добычей. Позже еще не раз я наблюдала за ними боясь что такими темпами они уже начнут в наглую убивать прохожих, но поняла кто-то стоит над ними здесь на кладбище и их сдерживает и такую агрессию позволяет редко, даже удивилась тогда что эти быки кого-то еще боятся и сильно. Это уже потом из разговоров других приведений я узнала, что на кладбище есть Погостник, и он следит за порядком среди мертвых и за непослушание может их жестоко наказать. Братки зовут его «смотрящим» живя даже после смерти по своим дурным законам и часто за это огребающие от Хозяина кладбища суровые наказания, но переделать они себя уже не могут или не хотят за что здесь и мучаются.

И снова дома прочитав записи сделанные под диктовку бабушки тоже нашла в них информацию про Погостника и снова попеняла себя за лень и что не сделала это раньше. Мне к счастью с ним сталкиваться не доводилось, Погостник властвует ночью, а я никогда не засиживаюсь до темноты. Не потому что боюсь, не хочу, чтобы пошли сплетни, ведь запросто могу попасть в сумасшедший дом, а пока я навещаю родных по выходным, часто конечно, но…это не делает меня безумной, да и встреч с Погостником мне бы тоже не хотелось. Сущность это страшная и опасная и мне с моими талантами лучше никогда не попадаться ему на глаза, а его правил я не нарушаю и даже по возможности слежу за порядком на кладбище не только возле своих родных могил. К счастью город у нас небольшой и братков было похоронено немного. Как-то незаметно центральную алею зачастили от вообще всех старых могил приготовив места для уже именитых граждан города и речь идет не о передовиках производства или рабочих, которые ударно всю жизнь проработали на одном предприятия. Ну а проще, то эти места готовили для чиновников и их родных. Никогда этого не понимала, даже в смерти они хотят получить особый статус потеснив обычных покойников и даже не заморачиваются какой-то совестью или страхами загробного мира, они уверенны что и там их ждет почет. Хоть они очень следят за своим здоровьем и умирают гораздо реже чем обычные жители все-таки они не бессмертны и рядом с братками появились тоже весьма помпезные памятники только в более строгом стиле, и покойники уже были изображены не в собачьих золотых цепях и коже, а скромнее просто в дорогих костюмах. На погост после как вытащила старика я стала заходить с другого входа обходя участок с могилами на всякий случай, сталкиваться с ними мне не хотелось. Войдя с другого входа и пройдя немного по алее поворачивала к своей дорожке как раз через участок чиновников. Казалось бы, что можно ждать такого страшного от них, да почти все они взяточники и не очень хорошие люди, черствые, наглые, но чего их боятся то после смерти. Оказалось, с ними тоже не все так просто, а даже страшнее чем у братков. Многие их них продали свою душу как раз ради материальных благ и власти даже не понимая, что же будет ждать их после смерти. Первое время я быстро проходила не прислушиваясь к их могилам, чувствовала я себя в том месте не очень хорошо и думала, что может духи такие же агрессивные, как и братки и я их просто не вижу. «Мир ночи» я только начала изучать и еще не знала многого и не стремилась быстро пополнять свой багаж новыми монстрами, этих бы толком изучить и привыкнуть к ним. И вот как-то пробегая мимо с ужасом я почувствовала среди них несколько мертвецов, не в смысле что они умерли и их похоронили, а именно тех, которые умерли давно и долго еще ходили по земле изображая из себя живых. Немного сумбурно, но точней объяснить я не могу, не знаю, как. Почти всех их похоронили в виде праха, потому что оказывается после окончательной смерти они рассыпаются в пыль. Получается они были мертвы задолго до похорон и официальной смерти, жили среди живых в долг питаясь эмоциями людей. Об этом и в городе шушукались, но честно я в такие рассказы не верила, хотя живых покойников видела не раз. Самое страшное в том, что тело их истлело сразу, а душа осталась здесь. Оказывается, именно у них душа прежде чем попасть на очищение в Навь должна пройти здесь на земле определенные муки. Они столько зла сделали в этом мире что им дается наказание особое и страшное и каждому индивидуальное, какое не знаю я ведь слышу только их шепот и знаю, что их предупреждали когда-то об этом, но… Видеть я их не могу, а вот чувствовать и слышать к сожалению, могу хорошо. Впервые услышав их крики, глухо доносящиеся из-под земли я с ужасом подумала, что кого-то по ошибке похоронили живьем. Их крики и стуки из-под земли до меня доносились так четко, что я присев рядом на колено какое-то время вслушивалась в них и уже собиралась бежать за помощью, но к счастью увидела дату на могильной плите и все поняла. Заживо похороненный человек не может быть живым после года в земле, никак. Встав я прошлась по алее и услышала такие же крики, доносящиеся из соседних могил и поняла, что такое количество живых людей закопать невозможно, а это значит… Души мертвецов заперты в гробах и мечутся задыхаются от страха и ужаса в темноте в ожидании доброго слово от всех, кого они обидели или обокрали. Прежде чем попасть в чистилище они должны раскаяться, а как это сделать они просто не понимают не привыкли. Это первичное наказание всем тем, кто воровал, грабил, обманывал, а есть и те, кто убивал много и с удовольствием, те, у кого руки по локоть в крови, вот тем гораздо хуже. Я как-то даже не думала, что среди наших уважаемых людей есть такие, а вот нашлись, многие из них даже не убивали лично своими руками, но ответственность лежит и на нах даже больше чем на самих убийцах.

Вот, например, толстый дядька в мундире, весь такой величественно — гордый, выбит красиво на черном камне по пояс до огромного живота. Он взирал высокомерно с высоты своего памятника на прохожих, а снизу из могилы доносились приглушенные его же вопли, молящие о пощаде. …. Жаль, что люди не слышат его. Почувствовав даже ненадолго такие муки думаю многие бы задумались о том, что их ждет после смерти. Он до сих пор оправдывается перед солдатиками у которых по службе и дружбе давно еще в чеченскую он украл и оружие продав его их же врагам и продовольствие, а также хорошее обмундирование и много — много чего и теперь объяснял им каждому, а их оказалось очень много, куда и как, на что он потратил деньги. И ведь он птица не самого высокого полета, он доживал свою жизнь в нашем скромном городе к более дорогим кормушкам его не подпустили и грехи его на фоне его удачливых сослуживцев весьма скромные, чем он себя и утешал, когда еще был жив. Забавно то что он знал, что наказание будет ведь он не сразу стал таким, а ему даже пришлось совсем молодому и зеленому тоже повоевать и увидеть смерть совсем близко, но страшное видение он забыл быстро и самоуверенно думал, что сможет избежать наказания, договорится. Хочу добавить, что со временем узнала, что не только чиновники с главной аллеи так мучаются после смерти, со временем мне довелось услышать такие же крики из некоторых захоронений иногда очень старых где лежали обычные люди не имеющие отношения к власти или бандитам. Думаю, что не все продавшие свою душу стремились к власти, всегда хватает людей живущих одиноко или с семьей не выделяющихся из общей массы. Приходилось слышать и о наемных убийцах которые жили открыто обычной жизнью, имевших семью и детей. Уверенна что их родные до сих пор считают их самыми честными, любимыми и никогда не поверят их отцы и деды могли кого-то убивать и грабить. Такие люди были всегда, но в наше время в довольно короткий период истории слова чиновник, вор, бандит, убийца стали единым синонимом богатства и власти. Тьма, которая накрыла наш город тому пример, но я надеюсь, что так будет недолго. К другим памятникам на этой алее я и не приглядывалась, того что узнала мне хватило надолго, и кошмары и до этого посещали меня регулярно. В общем тут было много страшного, и я старалась как можно быстрее пробегать это место и не прислушиваться ни к каким звукам из-под земли. Чуть позже сделав крюк я стала ходить на кладбище со стороны братского захоронения времен Великой Отечественной войны, там не торопясь проходить через алею славы где похоронены ребята за последние несколько войн Афганистан, Чечня. Тут вроде как сделали официальный вход, но он появился по меркам кладбища не так давно и здесь до сих пор не так помпезно, и дорожка проще, но оказалось ходит здесь намного спокойней и совсем не страшно. На этом месте когда-то был обычный участок земли который присоединили к кладбищу во время Великой Отечественной Войны и обычных людей здесь хоронить и не планировали. Еще дед рассказывал, как они жители всем городом собирали деньги на памятник который и стоит до сих пор. Самые обычные люди облагораживали этот участок и следили за ним, ведь там были похоронены их близкие и родные. Жители города надеялись, что после войны наша страна будет жить в мире, но затем были Афганистан, Чечня и это место оставили для солдат и за эти годы его даже уже расширяли неоднократно, и думаю так будет и дальше к сожалению. За последние годы администрация города стала что-то мутить, вроде как я слышала, что им понадобилось именно это место, и они то хотели перенести могилы зачем-то в парк в центр города, затем хотели снести памятник и поставить новый помпезней или просто отмыть на нем деньги, но… к счастью пока от их планов горожане успешно отбиваются. Небольшая прогулка каждый день ножками только полезна в моем возрасте, да и ходить как я уже сказала здесь не страшно и что удивительно здесь почти нет духов. Проходя здесь я часто первое время останавливалась и присматривалась все не верилось, что здесь действительно пустынно и мне от этого особенно спокойно, а там чуть дальше уже шли участки для простых людей и есть удобная дорожка к моим родным. Получается хоть и гораздо дольше, зато намного … гм… безопасней. На воинских захоронениях приведение мне попалось только одно, вернее один, всегда нервничаю, когда его вижу, жалко парня. Только что-то важное могло его задержать в этом мире, и я боялась что это что-то настолько плохое и долго старалась не слушать что он говорит. Со временем уже узнала, что молодой парень погиб в Чечне и мучился таким существованием в виде духа только и-за своего отца которого любил и хотел утешить. Отца его я тоже часто видела на кладбище и невольно подслушала как сын говорит с ним и еще немного удивилась их похожести и непохожести одновременно. Сын высокий красивый парень, а отец его небольшого росточка весь такой кряжистый и лицо вроде грубоватое, простое, а похожи при этом они невероятно. Михей так звали отца солдата, как и я часто ходил к сыну и также часами сидел на скамейке у его могилы о чем-то ему рассказывая, каялся, плакал, а сын стоял рядом и пытался привлечь его внимания почти крича отцу в ухо. Тот его не слышал и так больно было смотреть на эту драму со стороны и однажды я не выдержала и подошла поближе, и снова удивилась тому что Михей видит своего сына, но не слышит уйдя в свое горе, и я поняла, что ему ничем не могу ему помочь, меня он тоже слушать не будет, такой у него упертый характер. Это я уже позже узнала от его сына Егора, того призрака который пытался достучаться до своего отца Михея. Он был хорошим парнем при жизни и сейчас не мог уйти не утешив отца и через какое-то время мы стали с ним иногда разговаривать просто так о жизни и даже … подружились. Он, пожалуй, был единственным кому я рассказала все о монстрах в городе. Егора я не боялась и знала, что он никому не расскажет, тем более он прекрасно понимал, о чем я ему говорю и … даже помог мне советом. Оказалось, его отец кузнец и он … колдун.

Егор засмеялся, когда увидел, как я испугалась и объяснил, — не все колдуны враги людям. — Мой отец сколько себя помню всегда жил среди людей как обычный человек, да и редко мы кузнецы вредим людям, мы другие это правда. — Боятся нас не стоит, это просто семейный талант, мы умеем, вернее и я когда-то умел … придавать вещам которые мы создаем особые свойства. — Мы, — он замялся не зная, как сформулировать, — в основном колдуем на семью в хорошем смысле, ну я то не доучился, но как вам объяснить, мы можем сковать к примеру кольца, молодым и они будут жить долго и счастливо. — А еще нас бояться другие колдуны за то, что мы можем сковать любое оружие против них. — Моего отца и прокляли, когда он отказался погубить девушку, понравившуюся черному колдуну и … потерял всех своих близких, как и вы. — Он так пытался меня спасти, — грустно произнес Егор, — что теперь после моей гибели видит, но не слышит меня, чувство вины сжигает его. — Он считает себя совсем одиноким, ведь я был последним в роду и не знает, что у меня есть сын и ему нужна помощь. — … Вот я пытаюсь докричаться до него…

— Может мне с ним поговорить, — предложила я удивившись такой удивительной истории.

— Нет, — снова горько произнес Егор, — не будет он вас слушать, это уже моя кара, но я справлюсь.

Он улыбнулся мне, — не все колдуны плохие, вы должны это запомнить. — Жаль я не могу вам помочь сейчас, но если будет возможность я замолвлю за вас слово. — Мне не приходилось слышать о таких как вы и я удивлен что вы одни. — Ведь все в мире ночи держаться своих по дару, и такие как вы тоже должны быть.

— Может я даже резковато ответила ему, но меня поразило что он считает мой дар колдовским, и я почти закричала, — Егор, это чушь, мир ночи это не ко мне, моя бабушка всегда говорила, что мы оружие против всех колдунов, и я не могу быть такой как ты или твой отец даже если мы похожи.

Егор не стал спорить со мной только печально улыбнулся проговорив, — когда-то и я не хотел принимать свой дар считая себя обычным человеком, а ведь жил с отцом который меня обучал с рождения, а вам тем более тяжело принять такое, но настаивать не буду, вы должны определится сами.

Мы попрощались, и пока я возвращалась домой все думала, что возможно ли это что бы колдуны были, как и люди плохими и хорошими. Бабушка мне рассказывала, что мне нужно боятся всех, но ведь я видела Михея кузнеца как обычного человека только в странных красноватых отблесках огня и теперь понимаю почему. Знаю то я мало, но язычки огня на Михее как раз и показывают его колдовской, дари черноты на нем нет. Жаль сравнить мне кузнеца с другими подобными колдунами нет возможности, а тех, кого я встречаю в городе иначе как монстрами и не назовешь.

Среди обычных могил встречается много приведений, и я сначала старалась их не замечать, приглядывалась к ним осторожно, не торопясь, да и куда мне торопится. В выходные дни я приходила на кладбище рано утром, как только открывали кладбищенские ворота. Торопилась дойти до своих родных, а уж потом посидеть спокойно и оглядеться вокруг. Еще мой отец при жизни установил в ограде небольшую скамейку, и я зайдя во внутрь усаживалась и подробно рассказывала, чем занималась всю неделю. Могилы пустые и родные меня не слышали, но мне так все равно было легче ведь кому еще я могла рассказать о том, что вижу. Когда-то у меня были подруги, и я рада что смогла удержаться и не проговорится никому из них. Ведь запросто может случится так что сегодня она хороший человек и твоя подруга, а завтра ты ее встречаешь на улице, а она за ночь вдруг превратилась в страшную мертвую тварь. Родным если б они были здесь, то я тоже бы не стала ничего рассказывать зачем их расстраивать ведь помочь они мне все равно не в силах, а так даже хорошо. Высказала все что на душе накипело, и никто не пострадал, ведь все что я знаю невозможно держать в себе, и я выплескивала свои эмоции и переживания на родные могилки, а что они не слышат меня это не важно.

Время шло, и мой единственный сын получил высшее образование, нашел хорошую работу и теперь копил деньги на квартиру. Сюда в Моршу он приезжал всего пару раз, и я не настаивала и даже боялась его приездов, вернее за него, тем более знала, что в Тамбове таких тварей гораздо меньше и ему там будет безопасней. Сын звал меня переехать к нему и пару раз я даже собиралась, но что-то держало меня здесь. Даже объяснить я это не могу, только начинаю думать об отъезде как на меня такая тоска наваливается не описать и понимала уезжать мне нельзя. Обидно что и толку от меня чуть. Ведь на события, происходящие в нашем городе повлиять я никак не могла. Это время становилось на моих глазах самым темным в нашем городе. Сложно объяснить, но люди живущие здесь которым не куда было уехать неосознанно боялись всего, вечером город казался вымершим, даже в окошках домов свет был каким-то тусклым, он с трудом выбивался из-под плотных штор. Встретив как-то пожилую соседку бабу Валю по дороге с работы мы разговорились пока шли домой. Баба Валя сколько я ее помню по жизни была задорной хохотушкой не растерявшей своего оптимизма и к старости, а тут шла рядом со мной непривычно грустно испуганная.

— Что-то случилось у вас баб Валь, — не удержалась я и переживая за соседку.

— Нет Сашенька, просто боюсь что с головой у меня не все в порядке, тут намедни представляешь такое видела…и вот думаю с ума я сошла или… просто показалось.

— А, что вы видели, — спросила я ее осторожно.

— А-а-а, — отмахнулась она рукой, — город наш опустел, работы молодым нет остались здесь одни старики и даже как-то вечером выйти во двор жутковато как кто смотрит на тебя из темноты. — Вот и все мы старушки переживаем, страшно как-то стало ты тоже это заметила. — А где страх там и мерещится не пойми, что.

Баба Валя извиняюще поглядела на меня да припустила домой беспокойно оглядываясь по сторонам.

Я немного растерялась, баба Валя всегда любила поболтать просто так, а тут вон как швыдко домой побежала, и сама не заметила, как ускорила шаг обратив внимание на плотную наползающую на город темноту. Значит и обычные люди чувствуют, что что-то неправильное и страшное происходит с нашим городом. Не зная, как занять себя я стала вести тетрадь куда записывала подробно что чувствую и вижу перечисляя всех монстров и где они живут. Как же с ними справится я по-прежнему не понимала, если бы их было один — два монстра, то может быть я бы и решилась кого ни будь из них попробовать убить, но с таким количеством мне явно не справится.

Отправив сына Тимофея в Тамбов я надеялась, что его жизнь сложится лучше вдали от нашего города, но меня и здесь поджидал очередной удар. Как-то Тимофей позвонил и обрадовал, что приедет со своей девушкой на выходные, как я обрадовалась его звонку не передать словами. Раз везет девушку знакомится с матерью значит собирается жениться и … может внуки у меня появятся. Каких только радужных картин я себе не нарисовала готовясь к их приезду, наготовила еды, несколько раз перемыла все в доме, сама принарядилась. Встретила молодых у калитки и когда только увидела, как они собираются войти во двор одного взгляда было достаточно что бы сердце мое оборвалось, а по спине окатило льдом. … Девушка сына была красивой и … она была бесовкой. Черная клякса у нее под грудью яростно пульсировала и расползалась по ее телу, она не так давно подцепила эту тварь. Но я уже знала, что бесы не цепляются просто так к людям мешает естественная защита. Не будь ее они бы они уже захватили своей властью всех живущих на земле людей. Каждый зараженный бесом человек впускает его в себя добровольно осознано, своими поступками поведением или желанием выделится, получить материальные блага не прилагая никаких усилий и таких людей во все времена было много. В какой-то момент я не смогла удержать горького вздоха и лицо мне перекосило от горя, но наткнувшись на обиженный взгляд сына стала я стала кривовато улыбаться.

— Ты не рада нам, — спросил он вместо здрасти.

— Что ты сынок я рада вам, просто … ты так вырос, и я хоть и готовилась к вашему приезду все равно немного растерялась.

Он и так переживал как я встречу его девушку, и я понимала, что если я сейчас скажу хоть слово против нее он мне не поверит, он и так уже расстроился увидев мою реакцию. Что делать я не знала и еще раз извинившись перед молодыми я открыла калитку впуская их во двор.

Сын успокоился поцеловал меня в щеку и протянул руку девушке приглашая ее войти в дом. Она сделала шаг ступая на крыльцо и завизжала от боли. Этот двор и дом был защищен от любых подобных ей тварей. Она с криками выскочила обратно за калитку, сын естественно побежал за ней. Я растерялась и тоже вышла не зная, что мне делать в такой ситуации. Девушка что-то нашептывала сыну злобно поглядывая в мою сторону и отойдя в сторону она развернулась в сторону откуда они пришли нетерпеливо поглядывая на Тимофея и нервно топчась на месте.

Сын подошел ко мне и быстро пробормотал, — прости мама у нее аллергия вроде как приступ случился и нам нужно ехать обратно.

Я только руками развела и заплакала. Сама то зная о своих способностях я не всегда в них верила и часто думала, что давно сошла с ума, а объяснить все сыну и про его девушку невозможно, он не поверит мне. Останавливать его было глупо, бесовки быстро берут под свой контроль людей, которые с ними близки и если я хоть как-то покажу ей свое недовольство она тут же настроит сына против меня или убьёт его на моих глазах чтоб поглумится. Сын торопливо меня обнял на прощанье, и они ушли, а мне осталось только смотреть им вслед и ронять слезы, плакать на глазах соседей я не могла. С трудом вошла в дом и завыла от горя зажимая руками себе рот. Ну вот за что мне такая беда и мой сын единственная ниточка которая связывает меня с этим миром, я уже потеряла всех своих родных. Еще я не могла понять зачем бесовке понадобился именно мой сын. Он конечно умен и приятной внешности, но бесовки то себе в партнеры находят себе обеспеченных людей, а мой сын далеко не богат. Сидеть сложа руки я не могла и снова достала заветную бабушкину тетрадь пытаясь изменить судьбу своего сына. Вроде в моих руках есть инструкция и только умей пользоваться, ан нет магией нужно заниматься постоянно, нужен опыт работы с ней и еще знания. Я ведь по сути владею крохами и ничего не умею и помочь мне тоже не кому. Мои попытки были иногда эффективными совсем ненадолго, тем более время меня поджимало, чем дольше с бесовкой мой сын, тем меньше шансов его вернуть. Старалась ему чаще звонить не надоедая при этом, про его девушку говорила только хорошее боясь неосторожным словом настроить его против себя, но он все равно удалялся от меня, и я ничего не могла сделать. Пока я металась пытаясь что-то изменить бесовка меня опередила и теперь я поняла для чего же ей нужен был мой ребенок.

Она мне позвонила ночью сказав в трубку телефона коротко, — Тим в больнице в тяжелом состоянии, отравился.

Пока я пыталась что понять услышала только короткие гудки, она бросила трубку не объясняя мне ничего. Собралась я быстро и утром рано предупредив начальницу на работе тоже телефонным звонком уехала в Тамбов в больницу. Я никогда не уходила на больничный и не прогуливала работу за всю свою жизнь и меня отпустили без лишних вопросов с работы. Дорогу в Тамбов я не запомнила все перед глазами было как в тумане, как добралась до областной больницы тоже не помню. Мой сын лежал в реанимации и к нему естественно никого не пускали. Мне не куда было идти и какое-то время я просто сидела в небольшой комнате приемной перед реанимацией. Передо мной ходили какие-то люди, врачи, санитарки, все спешили, разговаривали, спорили, а я терпеливо ждала лечащего врача которого ко мне вроде уже вызвали давно. Спустя какое-то время вышла женщина врач и подошла ко мне уточнив фамилию сына. Она меня долго расспрашивала о душевном состоянии сына, почему он смог так поступить.

Я сразу же отмела самоубийство так и сказав об этом врачихе, — он не мог, причин так поступить у него не было, — отрезала я на все ее расспросы. — Тем более я с ним накануне разговаривала по телефону. — Мы с ним общались часто, и я бы знала о его неприятностях.

Его жена тоже так утверждает, — согласилась с моими словами врач, но просто не понимаю, как он мог проглотить такую отраву и ничего не почувствовать.

Я знала, как, но объяснить ей не могла она бы все равно не поверила и поэтому просто помалкивала, пытаясь узнать о его состоянии.

— Ваш сын практически мертв и надеяться вам только на чудо, — резко сказала врач, — больше мне пока вам сказать нечего, ждите, надейтесь, — и ушла оставив меня одну.

Больницы странное место даже если ты не с кем не общаешься все равно получаешь нужную информацию быстро. Санитарка, убирающаяся там же шепнула мне тут же буквально таксу, заплатив которую я могу попасть к сыну, но позже вечером. Заплатить нужно было дежурному врачу, и я осталась ждать. Девушка сына в тот день в реанимацию не пришла, и я ей была за это благодарна, видеть перед собой бесовку без возможности как-то ее убить это свыше моих сил. За весь день я только сходила тут же рядом в аптеку взяв себе одноразовый стерильный набор, — халат, бахилы маска, перчатки для посещения реанимации. В голове каша и я тупо просидела на скамейке перед реанимацией весь день не вступая ни с кем в разговоры. Вечером больница опустела, но ко мне долго никто не выходил. Санитарка предупредила не стучать не лезть, а ждать терпеливо. Врач все знает и выйдет ко мне, когда все лишние люди уйдут из реанимации и там останется только дежурная смена которой я и заплачу. Наконец, когда я уже отчаялась ко мне вышел доктор и молча взял приготовленную заранее сумму и дав мне знак что бы я переоделась. Одной минуты мне хватило натянуть на себя все купленное в аптеке, и я проскользнула за доктором в реанимацию. В небольшой палате три кровати, и я только бросив взгляд поняла где лежит мой сын. Вернее, лежало его тело. Я опоздала, и мой сын был мертв, а в его тело уже вселился бес и очень сильный. Откинув простыню с грудины увидела, как у самого сердца в теле сына бьется черный большой сгусток, живой. Он захватывает тело раскинув быстро растущие тонкие щупальца. От сгустка тьмы отходили, двигались, шевелились тонкие черные нити. Вот для чего его подружке и был нужен мой сын только как футляр или одежда для беса, поэтому она его и выбрала. Симпатичный, высокий парень привлекательный внешне с хорошим образованиям и воспитанием. Бесы любят комфорт и удобные ухоженные тела. Бес скорее всего очнется завтра расскажет врачихе какую ни будь историю что устал и по ошибке проглотил яд и поблагодарив за хорошую работу лечащего врача пойдет домой и будет жить полной жизнью, идти по карьерной лестнице без души это легко, тем более обладая такой располагающей внешностью. Убить беса я уже не могла, не умела. Долгое время я просто сидела молча не понимая, чтоделать. Мне осталось только попрощаться со своим ребенком. Посидев около него какое-то время запоминая его черты и понимая, что вижу его в последний раз, а затем держа его за руку нанесла на его тело несколько знаков. Не знаю поможет ли это, месть после смерти сына казалась глупой, но и оставить все как есть я не могла и другой возможности больше не будет. Когда бес очнется он уже меня к себе не подпустит. Затем поцеловав в последний раз сына в лоб как покойника ушла из больницы и всю ночь бродила по городу не понимая куда и зачем иду. Это все случилось по моей вине, если бы я не боялась испортить сыном отношения и попробовала бы убить его подружку мой мальчик бы был еще жив, может быть. Я понадеялась на его защиту которую поставила ему еще маленькому и постоянно подправляла, но что бесовка сможет поступить так даже представить себе не могла. Бесовка совсем молодая, она не смогла понять, что его защищает и решила проблему радикально, видимо пыталась его заразить и не раз, но… когда поняла, что это бесполезно решила просто его убить. Когда на улице посветлело я вышла в вокзалу и на первом же автобусе вернулась домой. Жить мне не хотелось совсем, но и убить себя я тоже не могла, ведь стало бы только хуже, и я стала жить как тень уйдя с головой в работу. Получилось, как я и предполагала, бес живущий в теле сына очнулся на другой день удивив врачей своим скорым и полным выздоровлением. Даже позвонил мне, поинтересовался почему я так быстро вернулась домой и пригласил в гости. Не знаю, как поняла, что он догадался кто я такая и для чего-то я ему была нужна. Бес сильный и сюда приехать он не мог, он помнил, что войти в дом он не сможет и теперь пытался выманить меня к себе. Как больно же слышать такой родной любимый голос своего ребенка и понимать, что он уже мертв. Больше всего мне хотелось плюнуть на свой дар и уехать у сыну, обнять его. Я не боялась того что он меня убьёт, мне уже было все равно, удерживало другое. Ведь только обманываю себя слушая его голос по телефону, увидев я все равно не смогу к нему подойти, принять его. Иллюзия держится только потому что я сейчас не вижу его, а вблизи то я точно не спутаю беса с сыном и притворятся не смогу тоже. Как я проклинала свой дар. Ведь если бы я не знала и не видела другой мир, то жила бы, как и все люди и была бы наверняка гораздо счастливей. Я даже перестала ходить на кладбище теперь все свободное время проводя в соборе. Молилась неистово не понимая почему так получилось все в моей жизни, почему Господь не показал мне дорогу куда мне идти и как. И что мне теперь делать и как жить, от кого перепал мне мой дар и зачем. Моя жизнь превратилась в кошмар, бес мне звонил почти каждый день умоляя к нему приехать, я же находила причины ему отказать понимая, что не могу видеть его. Это невероятно страшно наблюдать за чужой тварью в таком родном обличье без возможности что-то изменить. Тогда я даже не поняла, что бес погибает и зовет меня к себе что бы отомстить, а мучения его думаю были очень болезненными и это то ведь не самое главное. В таком кошмаре я прожила около пары месяцев пока мне не сообщили из этой же тамбовской больницы что мой сын погиб, бесовка что жила с ним не стала сообщать мне ничего, он ей уже не был интересен. Она в отличие от своего дружка сделать мне ничего не могла. Где-то даже иронично, я смогла запереть беса в теле сына, и он погибал понимая, что не может выскочить из своего комфортабельного футляра и не может отомстить мне. Мучился так же, как и я. Жить мне не хотелось, и я просто слегла, месть никогда не приносит облегчения, а я даже не смогла попрощаться со своим сыном. На работе коллеги договорились о перевозке тела сюда в Моршу. Никто не догадался о том, что же произошло на самом деле, да и кому такое расскажешь. То, что я слегла позволило мне не заниматься самой всеми приготовлениями к похоронам. Деньги у меня были, да и на работе коллеги помогли. Тело привезли и приготовили к погребению без моего участия. Я только увидела его последний раз перед тем как его опустили в могилу. Так надеялась, что увижу своего сына в виде духа и так была рада что это все-таки не случилось. Мне очень больно, но мой мальчик не скитается бесплотным духом, ушел сразу еще тогда. На кладбище я стоя на коленях возле гроба смотрела на застывшее лицо сына, ставшее чужим, бес живший в нем изменил его черты. Подержав его за руку я ничего не почувствовала, передо мной была только пустая оболочка. Даже пока бес жил в теле моего сына у меня была крохотная искорка надежды что мой мальчик сможет вернутся, теперь же у него смерть была окончательной и осознание этого меня сломило. Наш крохотный семейный участок на старом кладбище почти заполнился забрав у меня всех самых дорогих людей. Остался свободным только крохотный кусок земли около калитки куда уже положат меня, когда придет мое время, ведь родных больше нет, да может это и к лучшему. Долгое время я не могла ходить к родным могилам слишком мне было больно. Хваталась за любую работу, только бы ни о чем не думать. Вся моя жизнь прошла, а я даже не смогла ничего сделать не смогла спасти даже единственного ребенка. Осознание моей вины сводило меня с ума. Как-то незаметно пришла старость и пенсия, на работе меня уговаривали еще поработать. Вроде как в коллективе все же веселее тем более коллеги не понимали, чего мне одной сидеть дома, но… слишком много тварей и бесовок было вокруг меня и рядом с ними находится я больше не могла, как и что-то изменить в своей жизни. Смирилась что не смогла сделать что-то хорошее в жизни, помочь даже себе так только тлела и пряталась от неприятностей и дар что мне был дан от рождения принес мне только муки и боль, овладеть им полностью я так и не смогла. Теперь я понимала, что мужа и сына я потеряла только потому что боялась, сейчас мне уже было нестрашно, но я по-прежнему ничего не могла поделать. Бегать по городу с ножом в руках и убивать тварей это как-то даже мне смешно. Нет гарантии что смогу нанести им серьёзный урон, они ведь живучи. Работая в поликлинике я насмотрелась на них больше чем хотелось бы. Они любили посещать больницы, но не потому что больны, а для собственного питания наслаждаясь страданиями больных. Теперь я знала, что таких как я полно в психушках и если не хочу там же оказаться, то так и буду доживать свой век тихо не во что не вмешиваясь. И я снова отдалилась от людей став ходить на кладбище ежедневно. Часто разговаривала с Егором и около его могилы как-то столкнулась со странным мужчиной. Я сразу обратила на него внимание поняв, что он не человек, но кто он такой понять не смогла. Черты его лица не расплывались превращаясь в уродливую маску, черных пятен на теле тоже не было. Видела я его странно, то обычным мужчиной лет пятидесяти, то серым ровным силуэтом. Он явно видел Егора и пришел именно к нему поговорить, поэтому я просто прошла мимо и уже отойдя далеко почувствовала его взгляд, но оборачиваться не стала. Наверняка ему про меня Егор что-то рассказал, а что этот человек скорее всего колдун наподобие кузнеца Михея. Подивившись этому человеку я забыла про него других хлопот хватало. К Егору я долгое время не подходила, была занята. На участке кладбища где лежали мои родные в зиму произвели обрезку деревьев да так основательно. Все было завалено ветками да пеньками, и я помогала собирать ветки, расчищать проходы, да и после стала приводить могилки в порядок не только своих родных. Негоже в зиму оставлять беспорядок. Я и раньше убирала могилки за которыми некому было ухаживать и покупала иногда цветы и венки недорогие конечно, но им все равно было приятно, подкрашивала старые кресты старательно выводя фамилии покойников. Насадила много многолетних красивых кустарников которые стригла регулярно. У нас всегда было около дома нарядно, мама любила разные красивые растения, я же теперь ухаживала за ними, а отростки приносила на кладбище. Мне все это делать было несложно, а мертвым как не забавно звучит приятно. Сколько раз слышала жалобные разговоры призраков что их могилы не обихожены и старалась им помогать, но скрывала что их слышу и как бы случайно стала прихорашивать неухоженные захоронения. Конечно, когда я стала разговаривать с Егором они поняли кто я, но … не приставали ко мне с расспросами или просьбами, а уж если им что-то было очень — очень нужно они обычно разыгрывали для меня небольшой спектакль со стенаниями и жалобами на что, то что может сделать только живой человек. За несколько лет такие отношения превратились в игру, вроде как мы не замечаем друг друга, думаю они просто переживали что если они обратятся ко мне напрямую, то я перестану ходить на погост. Ведь за столько лет я хоть и здоровалась с кладбищенскими работниками и знала их всех, как и они меня, но никогда с ними не разговаривала, а если они пытались мне что-то сказать или расспросить меня, то я просто отворачивалась и уходила. Желания общаться с кем-то будь то живые или мертвые люди у меня не было и со временем ко мне уже никто не обращался. Духи даже пытались по-своему отблагодарить меня и так я узнала, что у нас на погосте зарыто несколько небольших кладов. Не то что бы я была неравнодушна к деньгам, но брать что-то с кладбища даже такое вознаграждение которое даже вроде, как и заработала столько лет убирая могилки я считала неправильным. Бабушка часто говорила, что все что находится на территории мертвых не принесет счастья никогда и нельзя с собой выносить даже упавший с дерева лист. Врать не буду на клады мне хотелось посмотреть, было очень любопытно как они выглядят и что там закопано. Разговоры духов шли о старинных монетах и украшениях, а мне никогда не доводилось видеть ни того, ни другого, если не считать ржавых копеек в музее. Но я не стала поддаваться искушению и даже пытаться посмотреть на клад, боясь все-таки не удержусь и возьму что-то себе, ведь человек слаб, и я тоже не исключение и лучше будет не видеть блеск золота. Что духи меня могут обманывать я даже не рассматривала, мертвые не лгут, им это уже не нужно, даже про себя после смерти они рассказывают даже весьма неприглядную правду. Для того что бы выкопать клад и посмотреть мне не нужно было дожидаться ночи, ведь рабочие привыкли что я лето постоянно с лопатой в руках вожусь вокруг могилок и в разных частях кладбища. Оставшись совсем одной я стала буквально жить на кладбище, дома я теперь только ночевала и идти мне туда не хотелось. К тому же я чувствовала, что эта зима для меня будет последней. Не то что бы я была старой и больной, скорее ненужной, ведь мы живем ради детей, близких, а я уже всех потеряла и стимула жить у меня не было. Я не пыталась вызвать к себе жалось просто чувствовала, как серая стылость заполняет меня тело и уже точно знала скоро и мой черед поселится здесь навсегда. Как ни забавно это звучит, но я не выполнила свое предназначение. Не смогла помочь людям, живущим в этом городе, я прожила свою жизнь впустую и знала, что и мне предстоит ответить за свое бездействие и трусость. Не боялась, знала, что вынесу наказание и буду со своими близкими и ждала смерти как избавления. Здесь на земле я завершила все свои дела, только вот не знала, что мне делать с тетрадкой которую я исписала под руководством бабушки. Знала, что она важна и выкинуть ее у меня руки не поднимались, а оставить … кому она нужна и не сделаю ли я монстрам подарок не уничтожив ее. Мой долг передать знания и мне не будет покоя если я это не сделаю, но, как и кому я по-прежнему не понимала. С первыми холодами и снегом я стала ходить по центральной алее, зимой кладбище чистили немного, так только центр и основные проходы, похороны здесь теперь были редкими, а горожане обычно не ходили к своим близким зимой. На такой случай у сторожки у меня была собственная лопата которой я чистила себе проход, вернее сказать две зимний и летний варианты. Лопаты мои рабочие не трогали никогда, да и даже здесь я уже тоже была местной достопримечательностью, блаженной, а таких боятся и не трогают. Большинство призраков зимой тоже засыпает, так только обычно остается следить за кладбищем парочка привидений, наказанных Хозяином. За что я никогда не интересовалась, как и за все эти годы ни разу не сталкивалась с ним. Чего торопится, рано или поздно мы встретимся, ведь именно он и назначит мне мое первое наказание.

Духи впервые на моей памяти заговорили со мной, — простите Александра, — услышала я легкий шепот, вас просил подойти ваш друг Егор, очень.

В ответ я молча кивнула увидев, как они тают уходя. Да к Егору я давно не подходила и не попрощалась с ним на зиму, нехорошо, а он вон оказывается ждет меня. Я была уверенна что он уже спит, но раз так и почистив снег с лопатой в руках пошла к нему на участок кое где прокладывая себе дорожку. Егора я увидела сразу и удивилась он был непривычно радостным и встретил меня размахивая руками, столько эмоций не присущих ему.

— Наверняка Егор у вас хорошие новости, — тоже улыбнулась я ему и так же помахала рукой подходя.

— Да Александра, и я хотел поделится ими с вами, ведь вы так за меня переживали.

Мне стало тепло на душе, я давно переживала за Егора.

— Отец нашел моего сына, вернее внука. — … Сын тоже погиб, но … жизнь продолжается я смог поговорить с отцом и сам увидеть своего внука и проклятье с нашей семьи снято, и он теперь будет жить долго, быстро и торопливо рассказывал Егор. — Вот только увижу свою жену, попрощаюсь с ней и сразу уйду.

Впервые я заплакали от радости за него, бродить духом это наказание, а этот мальчик его никак не заслуживал.

— Это очень хорошие новости Егор и я рада за вас, — прошептала я тихо.

— Знаю, поэтому и хотел вас увидеть Александра, мне разрешили вам передать что вас тоже ждут … если вы сами захотите, — проговорил он отворачивая глаза.

— Егор что ты мне предлагаешь, — растерялась я, — самой свести счеты с жизнью, как ты можешь мне предлагать такое.

— Нет, нет Александра я то ляпнул, простите меня, я не все понял, но вам предстоит выбор.

Егор разволновался с прикоснулся ко мне рукой, и я почувствовала это прикосновение и отступила от Егора дернув рукой.

— Я не знаю, что будет с вами Александра, — снова проговорил он, — не нужно меня бояться, мне сказали, что для вас это будет хорошая новость и о чем речь я не знаю.

— Ты тоже извини, — повинилась я, — рада за тебя, а что будет… разберусь как ни будь.

Мы еще какое-то время поболтали о его семье, Егору нужно было выговорится, столько лет он ждал этого события. Мы оба чувствовали, что эта встреча для нас была последней, Егор сразу после моего ухода ложился спать до весны, а я уже скорее не доживу до тепла. Прощаясь я сама взяла его за руку и поразилась что могу это сделать, рука Егора на ощупь была вполне человеческой и теплой.

Через месяц примерно утром, когда я только собиралась как обычно идти на кладбище в мою дверь постучали. Я удивилась, отвыкла уже от гостей, да и давно никого не пускала к себе. Открыла дверь и удивилась еще сильнее увидев странного мужчину с которым когда-то сталкивалась на кладбище у могилы Егора.

— Вы Александра, и вы веда, — спросил он не входя в дом, а сверля меня пристально внимательным взглядом стоя на крыльце, — совсем не чувствую вашей магии и мне удивительно. — Может вы меня впустите в дом, и мы поговорим.

Меня тоже удивило что он явно колдун и спокойно прошел все мои защиты.

— Не совсем понимаю вас, — пробормотала я растеряно, какие такие веды и … магия, чушь все это.

Но как-то невольно отступила и пропустила мужчину в дом, на улице стоять уже холодно в первую очередь мне, а боятся его в общем то мне уже поздно.

— А, у вас в доме уютненько, — засмеялся колдун войдя в комнату, — боялся что вы окажетесь просто полоумной старухой видящей странности. — Я называю ведами таких как вы, не знаю, как еще вас называть. — О вашем существовании я узнал не так давно и вы мне нужны, тем более я поднял всю информацию о вас. — Наверняка ваша бабка была такой же, и какие-то знания она вам передала, раз вы выжили за столько лет и не сошли с ума.

— Я не понимаю, о чем вы гово…

— Прекратите Александра, — прервал меня мужчина, — все вы понимаете и боитесь. — Меня зовут Питирим и я ведьмак и еще старший в деревне колдунов…, и вы … мне нужны. — К тому же я разговаривал с Егором о вас и знаю ваши таланты.

Я вздрогнула услышав такое, конечно я слышала про деревню колдунов спрятанную от людей в лесу, но считала все рассказы выдумкой. Да если они и правда мне, то что с этого, хоть я и трусиха, но не смогу пойти у услужение к колдунам.

— Это невозможно, — произнесла я и гордо, (ну на мой взгляд), понимая, что за отказ он меня просто убьёт.

Питирим расхохотался легко, задорно, — давно я так не веселился, думаете я за вами пришел. Он вдруг резко погрустнел, — верить это ваше дело, но на моих руках сейчас несколько потерянных женщин и девочек у которых уже погибли родные и их жизнь разрушена, а некоторых я выдрал из психушки. — Им нужна помощь, знания и наставница. — Мы смогли понять, как работает ваша магия и пытаемся обучить подобных вам Александра. — Вы видите, что происходит вокруг и нам нужна ваша помощь, не все колдуны хотят людской крови. — У вас есть знания, может и крохи, но они нам нужны и девочкам нужна помощь. — Знаю я вашу историю, вы не смогли ничего сделать, и вы были одна всю свою жизнь, потеряли всех близких и готовы просто так умереть. — Мы нужны друг другу, ведь вы не должны так рано умирать, вы еще молоды и у вас может быть еще семья и дети и это не попытка подкупить вас. — Вы не продаете душу врагу, ведь вы видите меня насквозь, вас обмануть невозможно. — Я дам вам время подумать, решать только вам, приду через пару недель так же … и надеюсь мы договоримся, я отведу вас к таким же, как и вы.

Питирим посмотрел мне в глаза, одел шапку и вышел хлопнув дверью. Вот он выбор про который мне говорил Егор вспомнилось мне, и я тяжело вздохнула. Если я умру, то попаду к своим родным ведь мне это Егор обещал, а если задержусь и помогу мои родные ведь меня подождут, но решать мне, н-да это только мой выбор. Сев у окна, глядя на белую улицу и слушая завывания вьюги я задумалась как мне поступить. Ведь всю жизнь я скрывалась от монстров, пряталась. Пыталась что-то изменить, но мои попытки были такими слабыми что только злили или смешили тварей. Убила одного сильного беса ценой жизни собственного сына и, пожалуй, все. Мои родные ждут меня, но не торопят к себе и если я решусь, то смогу дать им повод еще и гордится мной… если решусь.